«Гробницы пустоты»

Гробницы пустоты (fb2) - Гробницы пустоты (Темный исток - 2) 1120K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Роман Викторович Титов

Темный исток: Гробницы пустоты Роман Титов

Глава 1. Кто боится Риши Динальта?

«Со своими страхами лучше всего бороться в одиночку».

Тот, кто это сказал, должно быть, был безумен.

Стоя напротив небольшого куска тщательно отполированного металла, заменявшего зеркало, я разглядывал собственное отражение, надеясь различить первые признаки перемен. Только куда там! Темные волосы всклокочены, рот искривлен в полуухмылке маньяка-убийцы, а кожа впалых щек бледна как никогда. И только глаза – два больших драгоценных камня, напоминавшие цветом поверхность тетийсских болот в редкий солнечный полдень, – словно скрывали в своей непрозрачной бездне нечто таинственное, дикое и крайне опасное.

Тень? Быть может.

Тень.

Так называла меня погибшая Майра Метара, так назвала меня и шаманка Тассия Руэ. Но что это значило, я до сих пор не смог уяснить. При этом я понимал, что в их глазах являлся не более, чем экспериментом, который в один из моментов вдруг вышел из-под контроля. И если у шаманки еще хватило ума и смелости признать собственные ошибки и отойти в сторону, чтобы не мешать, то великая лейра Метара захотела все исправить, за что в итоге поплатилась. Собственной жизнью.

Кто я?

Убийца, вот кто!

Чудовище. Монстр во плоти. Слабак, позволивший своим первобытным инстинктам взять верх. Размазня, который не может справиться с чувством вины и оттого бросается на амбразуру.

Но так ли это?

Я показал зубы своему отражению. Надеялся, что выйдет улыбка, а получился оскал. Я попробовал прислушаться к внутреннему голосу, надеясь хотя бы там найти какую-нибудь подсказку, но тот молчал. Будто нарочно!

И только неугомонный страх, который, казалось, попросту не ведал покоя, продолжал методично разъедать меня изнутри, растворяя душу в своей кислотной среде и очень медленно превращая ее в нечто черное, вязкое, как слизь, и столь же отвратительное…

Еще раз столкнувшись с не то испуганным, не то озлобленным взглядом, я понял, что вот-вот сорвусь. Проклятый ящик снова ожил, и это лишь усилило мои опасения. Что может быть хуже того, чтобы бояться самого себя? Кто-нибудь мудрый, вероятно, и ответил бы на этот вопрос. Мне же мудрости тут явно не доставало, что уже грозило некими последствиями…

Отвернувшись от зеркала, я оглядел свою тесную каюту и, малость обалдев, уставился на хаотичный танец личных вещей, который те устроили, вдруг оказавшись в воздухе. Первой мыслью стало предположение, что генераторы искусственной гравитации «Ртути» невзначай вышли из строя, но потом я понял, что меня самого подобный сбой совсем не затронул. Тогда я решил приглядеться к творившемуся беспределу внимательней и довольно быстро сообразил, что все предметы, находившиеся в состоянии свободного парения, вращаются вокруг единого центра – меня самого.

Что это могло означать?

Признаки того, что Тень хочет вырваться из-под контроля? Или мою эмоциональную нестабильность? Если верить словам Тассии Руэ, Тень – не что иное, как проекция подсознания на плоскость моего активного «Я». Отсюда и все эти мысли о раздвоении личности и темном ящике, в котором томится в ожидании монстр… Ну что за ересь? С другой стороны, не будь это правдой, сумел бы я оказать достойное сопротивление Метаре, а потом и вовсе уничтожить ее?

Вот и я не знаю.

А желание убивать, тихим голоском отдающееся где-то в глубине души, исчезать пока никуда не спешило.

Сигнал о выходе из гиперпространства разорвал тишину каюты на лоскуты, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Почти сразу же из встроенного в панель динамика внутренней связи донесся как обычно раздраженный голос старшего брата:

– Мозголом, бегом наверх! Мы на месте.

Отложив успевший стать привычным ритуал самобичевания на потом, я нацепил носки и ботинки и, не торопясь, поплелся в рубку. Книги и прочая мелочь, до сего момента продолжавшая танцевать по воздуху, мгновенно рухнули на пол. Нервно хмыкнув, я исчез в проходе.

– С добрым утром, – саркастически бросил Мекет, едва я выбрался из лифта.

Отвечать желания не было никакого, потому я молча прошмыгнул к пассажирским сиденьям и пришвартовал свою задницу к одному из них.

– Я смотрю, ты не особо торопился. Никак снова в бреду?

– Отстань.

Сидя в пилотском кресле, брат даже не думал оборачиваться, но по моему голосу мгновенно определил что-то неладное и насторожился. Я едва удержался от того, чтобы не прыснуть. Видел бы он все то, что творилось со мной в логове Желтого Малыша, нервничал бы и не так.

– Все в порядке? – голос Мекета немного потеплел, хотя прежнее напряжение из него никуда не делось.

Сверля его лохматый затылок взглядом, я негромко выдавил:

– Как всегда.

Как ни странно, этот ответ Мекета устроил и углубляться в дебри моего психического состояния он не стал. А может просто отвлекся?

К этому моменту мы как раз миновали точку выхода из гиперпространства. Пальцы брата проворно бегали по сенсорной панели, переводя корабль на досветовую скорость. По крайней мере, резкая смена палитры за лобовым иллюминатором говорила именно об этом. Сверкающая многоцветьем вуаль спала, а на ее месте образовалась черная и всепоглощающая пустота космоса.

Хотя, не совсем черная и не такая уж пустота…

Сверившись с данными, поступавшими на мой личный инфопад, я обнаружил присутствие небольшой россыпи техносфер, словно колония полупрозрачных спор, облюбовавших орбиту вдоль внешнего края астероидного пояса Кодда Секундус. Некогда один из наиболее процветающих миров Рукава Маса, он не пережил взрыва скопления плазмы под корой планеты. Катаклизм случился из-за чрезмерного стремления местного правительства обогатиться, отчего все, что осталось от ее населения – группка беженцев, образовавших поселение над вывернутым наизнанку планетоидом.

Справка гласила, что около двух десятков лет назад колония еще подпадала под риоммскую программу помощи пережившим катастрофу, однако проект довольно быстро свернули. Причина такого поступка со стороны Империи была неизвестна, однако слухи, которыми, как известно, полнится Инфосеть, утверждали, будто Риомм счел сей проект чрезмерного дорогостоящим. Жители, которым больше некуда было податься, остались влачить свое существование в открытом космосе. Положение дел здесь было просто чудовищным. Голод и антисанитария уносили жизни беженцев десятками. Только никому до этого, как обычно, не было дела.

Кроме, разве что, одного мелкого, но чрезвычайно деятельного контрабандиста по имени Д’юма, снабжавшего техносферы провизией.

Он-то, если верить Мекету, нам и был нужен.

Скомкав изображение, я спрятал инфопад за пазуху и обратился к брату с успевшим набить оскомину вопросом. Ну не верилось мне, что человек, обладавший столь ценной вещицей, из-за которой даже сам Мекет совсем потерял покой, стал бы заниматься настолько неблагодарным занятием. Слишком уж велик был риск остаться без прибыли. А именно прибыль, насколько мне известно, заботила подавляющее большинство контрабандистов и дельцов любого толка.

– Ты точно уверен, что эта штучка у него?

Негромкое рычание, донесшееся со стороны пилотского кресла, прозвучало красноречивее любых слов. Тем не менее Мекет все-таки изволил произнести:

– Подумай сам, будь оно иначе, стал бы я так осторожничать и вынюхивать след Д’юмы через полгалактики?

Обдумав эти слова, я сказал:

– Если честно, то ты и не такие трюки выкидывал.

Он удивился, даже оглянуться изволил:

– Это что, шутка?

– А я разве смеюсь?

Снова отвернувшись к приборной панели, братец ввел еще несколько команд и направил «Ртуть» вдоль крайней из сфер, ища более-менее свободное для стыковки место.

Не смотря на более чем удручающее положение, в котором обитали местные жители, пренебрежительно называемые риоммцами коддас, от разнообразного межзвездного транспорта в причальной зоне было не протолкнуться. И все из-за антиимперских настроений, которые в этой космической области проявлялись наиболее остро. Только чудо и крайняя осторожность революционных деятелей уберегало это незначительное скопление от глаз Серых Стражей и судьбы разрушенной планеты под ногами.

Впрочем, то были доводы разума, а в таком месте, как техносферы Кодда Секундус на разум полагаться нельзя.

Выторговав себе местечко у одного из причалов, Мекет пристыковал к нему «Ртуть» и в своей излюбленной манере начал предварительный инструктаж.

– Я иду первым, ты не отстаешь. По сторонам не смотришь, вопросов не задаешь.

– Вопросов? Каких?

– Никаких! – рявкнул Мекет. – Будь словно тень. Чем меньше народу там внутри обратят на тебя внимания, тем лучше.

Прикинув что к чему, я задался наиболее логичным на мой взгляд вопросом:

– Может мне тогда лучше тут остаться? Поваляюсь, книжку почитаю…

Почуяв насмешку, братец прищурился.

– Нет, ты пойдешь со мной. Одна пара глаза хорошо, а две – лучше. Будешь прикрывать мне спину, если что.

Его заявление удивило:

– Если что? Я думал, мы не замышляем ничего противозаконного.

– А мы и не замышляем. – Мекет выудил из небольшого отделения с боку от панели управления свою шляпу. Нахлобучив ее на голову, он взялся проверять боеготовность пары бластеров, притороченных к поясу. Очевидно, в необходимости носить оружие у всех на виду что-то было. – Но быть готовым к неожиданностям не помешает. От этих обожравшихся солей идеалистов-революционеров ждать можно чего угодно. Каждый из них спит и видит, как взрывается Риомм, и у каждого за пазухой спрятано ни по одному грязному секрету. Эти секреты они готовы защищать так же отчаянно, как мать своего ребенка. Так что лишний раз на рожон лучше не лезть. Только Д’юме с ними и удается ладить. Но как именно – загадка для меня.

Вопрос о том, кто же этот самый Д’юма такой, на повестке не стоял. И это не значит, будто я не пытался его внести. Просто Мекет всякий раз, стоило мне завести тему об этом космическом проходимце, водившим тесную дружбу с Желтым Малышом, неизменно умудрялся уходить от ответа. Как будто боялся сказать лишнего. Или, что еще менее вероятно, переживал о том, как бы мое отношение к этому подозрительному дядечке не повредило сделке, которую братец с такой тщательностью планировал целую неделю. Впрочем, высока вероятность, что это побег Аргуса превратил его в параноика. А, быть может, и нечто иное, куда сильнее внушающее беспокойство…

Я призадумался, искоса глянув на широкую спину брата: могло ли это быть правдой? Вспомнилась жуткая до нелепости сцена гибели Майры Метары, отчего едва затихшее темное нечто, успевшее стать неотъемлемой частью моего естества, незамедлительно напомнило о своем присутствии. Мекет не видел, как умирала Метара, потому что в тот момент находился в отключке. Стараниями лейры и ее наперсника он был тяжело ранен и крайне эффектную сцену пробуждения Тени пропустил. С другой стороны, он был вовсе не дурак, и без особого напряжения мог сообразить, что к чему. Вопрос в том, чувствовал ли он во мне угрозу? И если да, то как далеко готов был зайти, чтобы ее предотвратить?..

Схватив бластер и уложив его в кобуру, я поспешил за братом. Если уж предстоит разобраться во всем, то делать это придется по ходу пьесы, в которой у меня роль не то пажа, не то злодея.

– И да, – бросил Мекет прежде, чем скрыться в пуповине стыковочного шлюза. – По ту сторону гравитации нет. Так что будь осторожней.

– Как нет? – замер я на месте с открытым ртом.

– Да запросто, – ответил брат. – Изначально это обиталище планировалось как временное, поэтому слишком облагораживать его никто не собирался. Так и получилось. Но ты ведь уже бывал в невесомости, верно?

Нервно сглотнув подступивший к горлу ком, я нехотя кивнул:

– Бывал. Только ты все равно мог бы и заранее меня предупредить.

– Не бойся. Дельце не займет много времени.

Хотелось бы верить.

Переход через шлюз-ползунок показался мне прыжком с трамплина в кучу дерьма. Глубокую, черную и отвратительно пахнущую.

– Фуууу! Что за вонища?

– Добро пожаловать в трущобы коддас, – ответил Мекет с усмешкой. – Дом, который построила для беженцев Империя. За что они ей благодарны до самой гробовой доски.

Уставившись на него, я открыл от изумления рот. Впрочем, не только поэтому, – иначе дышать здесь попросту было невозможно. Я, конечно, знал о том, что станция совсем не курорт, но даже представить себе не мог такого! Это были не просто трущобы. Это был гадюшник! Мусорная свалка. Самая, что ни на есть настоящая. Только посреди открытого космоса, где чистый кислород по идее должен быть на вес золота, а любые отходы утилизироваться и не пропадать зря.

Оценив выражение моего лица, братец заметил:

– Ничего. Скоро привыкнешь.

Кое-как справившись с рвотными позывами, я выдавил из себя:

– Что-то я сомневаюсь. Ты уже бывал здесь прежде?

– Мельком. И, говоря откровенно, не очень-то ждал возвращения.

– Могу себе представить.

Мекет проплыл через захламленную, точно лавка старьевщика Зулы с Семерки, малую сферу к узкому проходу, занавешенному драным куском старой-престарой ветоши (к чему он там находился, мне было неведомо), прикрепленному с обеих сторон. По моим прикидкам, сей проход должен был вывести к основным помещениям станции. Правда, после уже виденного, меня сильно тревожило, на что еще мы здесь сможем наткнуться?

– Тут что, следить за порядком не принято? – простейший вопрос, который заставлял меня внутренне кипеть от возмущения. Насколько сильно может деградировать разумное существо, чтобы добровольно прозябать в подобном кошмаре?

– Никому это не надо. Ныть, жаловаться и требовать помощи от кого бы то ни было намного проще. По крайней мере, так считает большинство местных, а те, кто ими управляет, не видит серьезных причин что-то менять. К грязи и нищете здесь привыкли. А на залетных парней, вроде нас, смотрят с подозрением.

Это было хорошо заметно по местным обитателям, парящим у вздувшихся на стенах, точно гнойники, палаткам и провожавшим двоих залетных подозрительными взглядами. И не понятно, чего им хотелось больше: ограбить нас или сожрать. По-другому воспринимать этот то ли голод, то ли азарт, отражавшийся на их тощих физиономиях, попросту не получалось.

– Рот не разевай, – предупредил Мекет, перехватив меня за запястье и подтолкнув в нужном направлении. – Ты же не на экскурсии, чтобы пялиться. Да и раздражает это, сам должен понимать.

– Однако им это не мешает пялиться в ответ, – негромко возразил я, как мне казалось, вполне справедливо. Тот, кто не любит, когда суются в его личное пространство, должен с уважением относиться к чужому.

– Да. Вот только мы с тобой здесь гости. Зато они – нет. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Проводив скрывшегося за очередным переходником брата долгим взглядом, я слегка поразился столь откровенной осторожности, прозвучавшей в его словах. Только комментировать никак это не стал. В конце концов, рассуждая о двусмысленности правил приличия, он был по-своему прав. Да и я не стремился к неприятностям. А потому, пожалев о невозможности спрятать лицо под капюшоном, молча проследовал к центральной сфере, где, по прикидкам, нас должен был встречать искомый Д’юма.

Тут стоит добавить, что с того момента, как переплыл шлюзовой затвор техносферы, я не только сходил с ума от невыносимого смрада, но чувствовал некое ментальное давление, происходившее откуда-то извне. Как будто вокруг затевалось что-то зловещее. И это никак не было связано с тем, как встретили нас местные жители. Словно отдаленное эхо, которое улавливалось безошибочно.

На всякий случай я спросил Мекета:

– Ты ничего не замечаешь?

– Например?

Я попробовал описать ему свои ощущения, но с удивлением обнаружил, что не могу их сформулировать. Словно весь словарный запас вдруг исчерпался, а на его месте остались только предлоги и междометия.

– Такое чувство, будто у нас под носом что-то творится, и это «что-то» ничего хорошего нам не сулит… – Поежившись, я добавил: – Паршиво как-то.

Оглянувшись на миг, Мекет проговорил:

– Ну да. Разве мы это уже не выяснили?

– Да я не о том!

– А о чем же? – Но едва задав этот вопрос, он тут же осекся, правильно все истолковав. Его лицо в миг помрачнело на несколько порядков. – Я же сказал: не делать ничего, что привлекло бы к нам излишнее внимание!

– А еще ты сказал, прикрывать твой зад. Чем я и занимаюсь.

Выставив перед собой указательный палец, брат приблизился ко мне вплотную и прошипел:

– Имелось в виду, что ты будешь вести себя тише воды, ниже травы, а заодно приглядывать за местными. Я хоть и смирился с твоими чудачествами, все же это не означает, что их теперь следует использовать направо-налево.

Оглянувшись и удостоверившись, что поблизости никого нет, я отплыл от брата примерно на полметра назад и так же тихо осведомился:

– Во-первых, почему нет? А во-вторых, кто сказал, будто я обязан подчиняться твоим приказам? Время, когда ты мог свободно помыкать мной давно прошло. Кроме того, если до тебя еще не дошло, то я далеко не всегда в ответе за плохое, что творится вокруг. Некоторые вещи случаются совершенно спонтанно и меня об этом никто не спрашивает.

Мы ступили на очень опасную тропу и Мекет это отлично понимал. Было видно, какие усилия ему приходится прилагать, чтобы подавить естественный порыв затеять ссору. Совершив несколько глубоких вдохов, он намного более спокойным тоном проговорил:

– Риши, сейчас не самое подходящее место для подобного разговора. И время, кстати, тоже.

– О чем и я тебе пытаюсь сказать, – с облегчением высказался я. – Я чую, что все здесь будто на взведенном детонаторе. Один малейший толчок – и станция, фигурально выражаясь, запылает ярче, чем планета, вкруг останков которой она дрейфует.

Как бы там ни было, но к этим словам Мекет отнесся серьезно.

– Уверен?

– Еще как! – убежденно кивнул я. – Чего бы тебе ни понадобилось от Д’юмы, скорей забирай это и уходим. И, кстати, что это такое? Ты так и не сказал мне.

– Верно. Не сказал.

Я выдержал паузу, однако ответа не последовало.

– Ну? Так и что же это?

– Как только придет время, узнаешь.

Громко фыркнув и закатив глаза, я постарался отделаться от маленького назойливого пегатта, приставшего ко мне с просьбой «отсыпать деньжат на опохмел». Пошарив в кармане, я наскреб несколько кредиток и высыпал в его мозолистую трехпалую ладошку. Рассыпаясь в благодарностях, пегатт тут же уплыл, только его и видели.

– Напрасно, – заметил Мекет.

– Что опять не так?

– Теперь он раззвонит всем, что с тебя можно кое-что стрясти, и попрошайки начнут липнуть к тебе стаями.

– Ну а что мне следовало сделать? Прогнать его?

Но Мекет не дал ответа.

– Просто имей в виду, – сказал он, – что ни один твой поступок не останется без последствий.

Я фыркнул. Об этом он мог бы и не говорить. После всего, что я натворил на Дей-Прим, я только и делаю, что ожидаю последствий. Любого толка.

Одна грязная сфера сменялась другой. Число попрошаек, цеплявшихся за стены и потолок, росло. Как росло число и тех, кто был не прочь поживиться за счет воровства, из-за чего приходилось тщательнее присматривать за оружием и кошельком. Особенно за кошельком.

– Долго нам еще тащиться? У меня уже голова кружится.

– Недолго. Но как только окажемся на месте, закрываешь варежку и делаешь вид, будто ты часть местного интерьера.

Окинув заляпанные (страшно было даже представить себе, чем), а кое-где изъеденные плесенью внутренности этого орбитального притона, брезгливым взглядом я с тяжким вздохом произнес:

– Как скажешь. Но мы хоть не заблудились?

Но брат промолчал. Вместо него ответ дал вооруженный человек, неожиданно выпорхнувший из темного угла нам навстречу:

– Уже на месте. – Тыча дулом бластера в лицо Мекета, этот довольно кровожадного вида длинноногий и длиннорукий тип жаждал наживы. – Ну? Чего уставился? Бабки гони!

– Это и есть причина твоих дурных предчувствий? – поинтересовался у меня Мекет, не шибко впечатленный оружием, которое едва не упиралось в его нос.

Я не ответил.

Все еще оставаясь чуть позади и сбоку, я мог свободно наблюдать за тем, как будут развиваться события, не особенно рискуя попасть под огонь. За собственное оружие я так же хвататься не спешил, решив предоставить Мекету сомнительную честь разобраться с вымогателем. Он продолжал смотреть на направленные в его сторону бластер с легкой полуулыбкой, как будто не совсем понимал, что все это означает.

– Эй, чучело в шляпе, ты что глухой? – осведомился обитатель станции. Он был довольно молод и, судя по всем внешним признакам, вырос при нулевой гравитации. Что, по сути, не делало его менее опасным противником.

– Нет, я очень хорошо тебя слышу, – откликнулся Мекет, небрежным движением сдвинув шляпу на затылок. Как она при этом умудрялась не подняться в воздух, осталось для меня загадкой.

– Тогда не тяну резину, – сверкая гнилыми зубами, бросил абориген нетерпеливо. – Давай, раскошеливайся! Не то тебе и твоему дружку достанется по дополнительному глазу.

Нелепая угроза, вкупе с не менее нелепой попыткой ограбления, не могла не вызвать нервной улыбки и на моем лице тоже. Глупая шутка. Не более. На что вообще он рассчитывал, планируя эту никчемную выходку? Или принял нас за простачков?

– А ты чего скалишься, мелкий? Я кажусь тебе смешным?

– С определенной точки зрения, – вежливо и совершенно спокойно ответил я, не рассчитывая особо на то, что он поймет истинный смысл моих слов. Так и получилось.

Вместо того, чтобы оценить ситуацию здраво, нервный абориген ощетинился, взвизгнул и, качнув бластером в сторону, резко нажал на спуск. Раздался негромкий хлопок, и синяя вспышка осветила темный коридор. В этот самый момент, в промежутке между двумя ударами моего сердца, откуда-то из потаенных глубин всплыла Тень и, искривив пространство вокруг меня, заставила выстрел изменить траекторию полета. Проскользнув мимо меня по дуге, плазменный залп врезался в стену и испарился, будто его никогда здесь не было.

Повисла немая пауза, во время которой рожа грабителя стремительно меняла цвет, как будто не знала, какой лучше подобрать к случаю. Что скрывать, я и сам был шокирован не меньше. Шли секунды, а я все ждал, как же он теперь поступит. Постепенно осознание произошедшего все-таки начало проникать в его затуманенный наркотиками рассудок и формировать там идею. Открыв рот, абориген произнес одними губами: «лейр». А затем повторил так, чтобы его можно было расслышать:

– Лейр. Лейр!..

Абориген уже вовсю пятился к выходу из рукава, где его невнятное бормотание, состоявшее все из того же повторяющегося слова, могли бы расслышать другие жители техносферы. Он не отрывал от меня взгляда и потому не заметил, как к нему подскочил Мекет. Брат ударил его по руке, заставив выронить бластер, а затем – сама невозмутимость – выхватил собственное оружие и дважды выстрелил тому в сердце.

Абориген, судя по выражению его лица, даже не сообразил, что случилось. Он недоуменно взглянул на свою грудь, из обожженной дыры в которой тихонько поднималась еле-заметная струйка дыма и несколько капелек крови, после чего закатил глаза и начал заваливаться назад. Аккуратно подхватив убитого под руки, Мекет оттащил его в тень к дальней стене и затолкал между двумя держателями под самым потолком.

– Это еще что за херня только что была? – набросился он на меня, едва все закончилось. Ноздри широко раздувались, глаза сверкали от ярости.

Резко отпрянув назад от столь неожиданного напора, я недоуменно вытаращился в ответ:

– А что мне следовало делать?

– Я ведь сказал, никаких фокусов! А если б здесь еще кто-нибудь оказался? Представляешь, что было бы, узнай коддас, что на борту завелась нечисть?

– Нечисть? – выдохнул я. – Ты это серьезно?!

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я! – отрезал брат.

Я поверить не мог в то, что слышу.

– То есть тебя только это волнует?! А как насчет тела? Ты только что застрелил человека! Как ты теперь за это оправдываться будешь?

Но для Мекета это было все равно что навозную муху прихлопнуть.

– Ты что смеешься? – фыркнул он. – Здесь всем на это плевать. Тут каждый день по несколько трупов находят и никому дела нет до того, кто их оставил. Зато, о чем я волнуюсь, намного важней всего этого. Я думал, ты это понял, когда мы покидали Дей-Прим.

Снова посмотрев в жесткое лицо Мекета, я попробовал взглянуть на ситуацию его глазами. Не получилось. Меня все еще беспокоила вероятность собственной смерти и то, как она меня миновала. Что ни говорите, а чуть не словить носом выстрел, предназначенный для того, чтобы разворотить тебе башку, – удовольствие весьма сомнительное.

В конечном итоге я сказал брату:

– Мне кажется, ты понятия не имеешь, как все обстоит на самом деле.

– Ты так считаешь?

– Именно. Но я тебя не виню. Ведь даже Тассия признала, что далеко не во всем разобралась.

От упоминания имени шаманки лицо брата свело судорогой.

– Не говори мне об этой старухе, – сказал он, пряча бластер назад в кобуру. Оттолкнулся от стены и поплыл дальше.

– Знаешь, Мекет, а ведь она тебе жизнь спасла, – стараясь не отставать, напомнил я.

Тот тряхнул головой и поглубже насадил свою шляпу.

– Я ее об этом не просил.

– Все верно. Зато просил я.

Услышав последнюю фразу, брат резко затормозил руками о переход и снова развернулся ко мне лицом, из-за чего я едва не столкнулся с ним лбом. Сощурив свои карие глаза, он поинтересовался обманчиво мягким тоном:

– И что же она потребовала от тебя взамен?

Проще всего было сказать правду. Но признаться в том, что позволил втянуть себя еще глубже в историю с Тенями, у меня язык не повернулся. Внутреннее чутье подсказывало, кое-о-чем Мекету лучше не знать. По крайней мере до тех пор, пока не разрешится более злободневная загадка, связанная с Ди Аргусом и его кровавым побегом из лап вооруженных сил Тетийсской Федерации…

– Я не услышал ответа, – напомнил он, выждав немного.

– Мы разве не торопимся найти этого Д’юму? – невинно захлопав глазами, осведомился я.

– Зубы мне заговариваешь?

Я был сама искренность:

– Вовсе нет.

Но брат не купился.

– Заговариваешь.

– Вовсе нет. Ты сам всю дорогу талдычил о том, насколько это важно – найти его как можно скорее.

Он усмехнулся.

– Ладно. Но мы еще посмотрим, кто кого.

Я не стал возражать. Лишь незаметно и с облегчением перевел дух. Полностью расслабиться, правда, не давал труп аборигена-неудачника, оставленный чуть позади. Однако в этом вопросе я в кои-то веки решил положиться на мнение брата. До тех пор, пока он уверен, что контролирует ситуацию, мне не следует дергаться. И только внутренний голос, подобный негромкому эху, неустанно твердил: одним убийством здесь не обойдется.

Преодолев очередной короткий туннель, мы очутились среди настоящих джунглей посреди космоса. Буйная растительность, призванная снабжать техносферы кислородом, расползлась по периметру пузыря, опутав его прозрачные изогнутые стенки густым ковром зелени, создавая атмосферу оранжереи. Не доставало только птичек, порхавших от ветки к ветке. Запах тут был поприятнее, да и в целом все выглядело намного более ухоженным. Впрочем, это не лишало меня чувства реальности. Я был уверен: за нами наблюдают. И очень внимательно.

– Д’юма, выходи, – сказал Мекет, остановившись в центре сферы и подняв руки ладонями вперед.

Не зная, стоит ли мне следовать его примеру, я решил не менять положения, на случай, если придется хвататься за бластер. Все-таки, мало ли что.

Впереди раздвинулись ветки деревьев и в этой прорехе показался длинный ствол лазерного ружья. А следом послышался и голос, низкий и сиплый:

– Динальт, ты что ли?

Не смотря на совершенно недружественный жест, Мекет, в отличие от меня, не выказал ни капли напряжения. А говорил весело и бодро. Будто к старому другу на огонек заскочил, не иначе.

– Так точно, Д’юма. Это я.

Небольшая пауза разделила его ответ с очередным вопросом:

– А рядом кто?

После секундной заминки Мекет пояснил:

– Братишка мой. Младший. – Некоторая скованность, прозвучавшая в его словах, а также пристальное внимание, исходящее со стороны зарослей, заставила меня напрячься. И, кажется, не меня одного.

– Вот оно как? – голос Д’юмы, все еще не рискнувшего высунуться из-за кустов, сделался подозрительным. – Не тот ли это парень, что устроил тарарам на Дей-Прим?

Благоразумия ради, я промолчал, позволив объясняться Мекету.

– Слухи о его участии сильно преувеличены, – сказал мой брат.

– Были бы это слухи, – ответил ему кто-то. По голосу было понятно, что это не Д’юма.

Тогда кто?

Насторожившись еще сильнее, я обратил внимание, что справа и слева, а также сверху, между нестройными зарослями плодоносных кустарников за нами следили сразу несколько пар глаз. И что-то мне подсказывало, к обычным беженцам и ворюгам их обладатели не относились. На всякий случай тронув Мекета за плечо, я указал ему на обнаруженную засаду.

– Я знаю, – спокойно кивнул он и снова обратился к той части зарослей, из-за которой выглядывало дуло винтовки: – мы сюда не на разборки пришли. С кланом Феб я больше дел не имею, а Риомм, сам знаешь, меня вообще не касается. Я тут совершенно по другому вопросу.

– Думаешь, я не знаю, по какому именно? – Внезапная вспышка раздражительности этого Д’юмы все-таки заставила меня взяться за бластер. – Опусти оружие, малец. Ты и твой братец не в том положении, чтобы затевать перестрелку. Кроме того, я хорошо знаю, что ты и без бластера можешь доставить нам всем неприятностей…

– В таком случае, может вам все же выйти на свет? – предложил я, пальцы с рукояти, однако, не убирая.

Я и сам не ожидал, что он последует совету. Однако же, все именно так и вышло. Едва я произнес последнюю фразу, торчащая между ветками винтовка исчезла и на ее месте нарисовалась широкая физиономия, а к ней в придачу и тело целиком. К моему удивлению, Д’юма оказался невысоким (не более метра) толстячком, затянутым в рабочий комбинезон грязно-серой расцветки. С длинным курносым носом и заостренными ушами, торчащими выше абсолютно гладкого лба, он напоминал даго-гоблина из старой сказки о потерянной линзе. Только, в отличие от своего сказочного прототипа, никакой доброжелательностью реальный Д’юма не отличался.

– О тебе уже начали шептаться в подворотнях, малыш, – заметил он, хитро прищурившись и не спеша выплывая из тени, отталкиваясь короткими и тонкими ножками. Как только он это сделал, его примеру последовали и те, кто наблюдал за нами из зарослей. Оказалось, что на контрабандиста работает целый отряд суровых боевиков. Как занятно.

– Никогда не любил собирать сплетни, – заметил я.

Д’юма хрюкнул. Или хихикнул? Разобрать было сложно.

– Охотно верю. Охотно. Только разве не сплетни вас двоих сюда привели?

Пожав плечами, я собрался было возразить, но Мекет опередил меня, вставив свое: «В некотором роде».

– В некотором роде? – сквасился Д’юма. – И что это должно означать?

– Только то, что ты и так уже хорошо знаешь, – сказал мой брат. – Нам нужен инфочип Малыша. И, если ты не против, я бы хотел его получить как можно скорее. Мы очень спешим.

– Так вот в чем причина твоего появления здесь? Любопыственно… – пропел Д’юма, однако, не смотря на свои слова, удивленным совсем не выглядел. – А с чего ты взял, что эта штучка у меня?

– Да брось, старый пройдоха. Всем известно, что у тебя с Желтым Малышом была особая связь. Она доверяла тебе как никому другому. Оттого и все свои тайны, собранные на том маленьком инфочипе оставила. На хранение, так сказать.

Почесав третий подбородок своей пухлой когтистой лапкой, Д’юма осклабился.

– Какая неоригинальная теория, Мекет. От кого, от кого, а от тебя я ждал чего-то помудренее. Или ты думаешь, будто ты первый, кому такая мысль пришла в голову, а?

Однако братец не смутился.

– До теорий мне дела особого нет, дружище Д’юма. Как, в общем-то, и до тонкостей твоих взаимоотношений с Малышом. Все мы долгое время кормились с одной миски, и каждому есть что порассказать друг о друге. Но мне сейчас не досуг вспоминать о былых чудных временах, поэтому давай ближе к делу. Я знаю, инфочип у тебя, и хотел бы его получить. – Выдержав короткую паузу, Мекет добавил с ухмылочкой: – Если ты не против, конечно.

– Не так быстро, дружище, – последнее слово Д’юма выделил особенно четко. – Я не отрицаю нашу с тобой вовлеченность в прошлые дела. Но ты сам плюнул в миску, о которой так удачно упомянул. Своими постоянными утайками ты испортил жизнь всем, кто по-доброму относился к тебе. А сейчас ждешь, что я пойду тебе навстречу? Ты как чума. Все, к чему ты ни прикоснешься, так или иначе погибает. Смерть следует за тобой по пятам.

Мекет ненароком оглянулся, но встретил только мой растерянный взгляд. Было видно, что слова Д’юмы задели его. И, чую я, гораздо глубже, чем он готов был признать.

– Эй! В том, что Малыш была убита, моей вины нет!

– Прямой, быть может, и нет, – признал Д’юма. – Но косвенно ты ответственен за это. Не отрицай.

Мекет утомленно вздохнул.

– Если я признаю свою вину, тебе полегчает?

– Да меня, в сущности, не очень-то волнует, признаешь ты свою вину или нет, – сказал Д’юма. – Меня беспокоит, что, даже зная всю правду, ты поступил так, как поступил. Серые Стражи идут за тобой. И мне не нравится, что они могут нагрянуть сюда.

– В этот гадюшник? Я тебя умоляю! Только ты можешь цацкаться с коддас. Всем остальным на них уже давно плевать. Кроме того, я слишком хорошо умею заметать следы.

– Ты-то, может, и умеешь, – неохотно согласился Д’юма. – Только рыскают серые по Галактике не ради тебя, а ради твоего, так называемого, братца. – Тяжелый въедливый взгляд гуманоида сосредоточился на мне. – И уж поверь, таких как он они умеют находить.

От последней фразы мне стало не по себе. Однако я умудрился сохранить внешнее спокойствие, при этом не переставая ощущать, что тот фоновый гул, беспокоивший меня все время с момента приземления на станции, сделался громче.

Подплыв к брату поближе, я сообщил ему шепотом:

– У меня нехорошее предчувствие. Давай закругляйся и уходим отсюда поскорее.

Д’юма, однако, услышал.

– Тоже брезгуешь людьми, которым некуда податься?

Твердо выдержав его инквизиторский взгляд, я отрицательно качнул головой.

– Нет. Хотя меня и выводит из себя вся эта вонь и грязища. Но дело в другом.

– И в чем же? – Он не выглядел заинтересованным, лишь пренебрежительно выпятил нижнюю губу.

Поразмыслив немного над тем, стоит ли выкладывать свои мысли, я переглянулся с Мекетом. Но тот никак не прореагировал. Тогда я пришел к выводу, что молчать особого смысла нет, и сказал:

– Помимо этих бедняг, здесь есть кто-то еще. Кто-то гораздо опаснее, чем все ваши бойцы вместе взятые.

Мое предсказание позабавило Д’юму.

– Что, правда? – хрюкнул он. – Неужели настолько все страшно? И когда нам ждать нападения?

Стало понятно, что мои слова не восприняли всерьез. Окружавшие нас люди Д’юмы о чем-то переговаривались на неизвестном мне языке, но даже не пытались скрыть насмешливости своего тона. Они сочли мое предупреждение вздором и попыткой запугать. Что ж, пусть так и будет. Никого переубеждать я был не намерен.

– А будущее ты умеешь предсказывать? – между делом бросил кто-то.

Это разозлило меня. Обведя скалящиеся лица убийственным взглядом, я процедил:

– Еще бы. Гадаю по внутренностям обнаглевших ублюдков.

Все ухмылки с лиц боевиков Д’юмы будто ветром сдуло. Они напряглись и покрепче сжали свои карабины. Казалось, сейчас что-то будет…

Но неожиданно громкий гортанный смех Д’юмы разорвал повисшую тишину.

– А ты забавный малыш. И, похоже, тебя лучше не злить, – проговорил он, отсмеявшись. Его парни расслабились. – Узнается динальтская порода. – Тут контрабандист перевел взгляд на моего брата и, слегка кивнув, добавил: – Вы и правда стали отличной командой, Мекет. Мое уважение.

– Спасибо, – в ответ кивнул тот. – Это что-нибудь меняет?

Д’юма ненадолго задумался.

– Думаю, да, – наконец сказал он. – Милости прошу в мою палатку. Временное пристанище в чрезвычайные дни. Там-то мы все как следует и обсудим, согласны? В конце концов, где это видано, чтобы гостей, пусть даже и незваных, держали на пороге, не предложив им разделить трапезу?

Идея отведать что-либо в этом гадюшнике мне не понравилась сразу же, и я поспешил вежливо, но твердо возразить:

– Благодарю, мы не голодны.

Окатив меня самым серьезным и пристальным взглядом, Д’юма веско сообщил:

– Отказа я не приму.

Глава 2. Доверие должно быть обоюдным

– Почему вы сидите в этих трущобах? Что вами движет? – поинтересовался я, когда, четверть часа спустя, мы (я, мой брат и сам Д’юма) зависли над круглой крышкой стола, привинченной к полу палатки тросом. Хозяин угощал травяным чаем, подававшимся в прозрачных пластиковых шарах. Чтобы не порхать по неопределенной траектории, приходилось упираться коленями в специальный обруч под столом. Посасывая через трубочку терпкий горячий напиток листьев ламма, выращенного в здешнем гидропонном саду, я ощущал себя аборигеном, что несколько нервировало. В конце концов, мы же сюда не чаи распивать явились. Но, стоило признать, подобного угощения мне прежде пробовать не доводилось.

– Что движет, спрашиваешь? – пробормотал Д’юма, задумавшись. – Оглянись, малыш. По-твоему, что движет коддас, обитающими здесь? Любовь к экстремальным способам выживания?

– Им деваться отсюда некуда, – качнул головой я. Слишком сильно хлебнул чаю, обжег себе небо. – Но не вам, Д’юма.

Несмотря ни на что, по обстановке внутри палатки, пусть и весьма скромной, было видно, что ее используют в качестве постоянного жилища уже довольно длительный срок. Пара инфопадов, торчали в специальных держалках, рядом стопочка голокниг, а на крючке – вещмешок с травами и необходимыми вещами, для приготовления еды, ну и спальное место. Как-то не похоже это было на бродягу, о котором мне рассказывал Мекет.

– Я лишь стараюсь помочь бедным людям по мере сил. Только и всего, – ответил он. На мой вкус не вполне убедительно.

– Чистый альтруизм?

– А почему нет? Почему всегда надо ждать, что кто-то возьмет, да и сделает что-нибудь хорошее? Почему нельзя сделать это что-нибудь самому? Ты, пока добирался ко мне, приметил кого-нибудь конкретного, среди всей серой массы бездомных, ютящихся в своих латанных-перелатанных палатках?

Я промолчал. И не потому, что ответ мой был отрицательным.

Но Д’юма расценил это по-своему.

– А все оттого, что нищета – она безлика, – вымолвил он, утерев свои пухлые губы рукавом. – Особенно нищета коддас. Ты видишь, в какой обстановке им приходится существовать? Когда-то Кодда Секундус была провинцией Риомма, питавшей их и без того жирную империю своей плазмой. Это был ценный мир. До того, как произошла катастрофа, разорвавшая планету на куски. Единственное, о чем позаботился Риомм, это предоставил горстке выживших вот эту замечательную техносферу. Обиталище считалось временным, поэтому проектировщики даже не удосужившись снабдить его генератором гравитации и путной защитой от космической радиации. Думаешь, кто-то подумал о том, чем бедным людям питаться и как вообще выживать в этом загоне?

– Я не знаю.

– Разумеется, – кивнул контрабандист, стукнув кулачком по столешнице. – Ведь об этом не упоминалось в официальных сводках. Да и неофициальных – тоже, насколько мне известно. И никто не пытался спорить. Потому что все знают: спорить с Риоммом опасно. Сенату плевать абсолютно на все, кроме того, что может представлять угрозу их власти. А коддас остается только нищенствовать и молиться.

– И кому же они молятся? – вставил Мекет, впервые за время нашей скромной трапезы открыв рот не для того, чтобы отпить чаю.

– Всем богам, которых знают, – заявил Д’юма с убийственной серьезностью, – потому что больше им не на кого рассчитывать.

– Не на кого, кроме тебя, очевидно, – заметил мой брат.

Отпустив свой шарик с чаем, Д’юма уставился на него.

– Ты пытаешься мне польстить или нагрубить, Мекет?

На что Мекет ответил с не самой искренней улыбкой:

– Полагаю, всего понемногу. – Перехватив в воздухе едва не сбежавший от хозяина чай, он вернул его Д’юме со словами: – За всей этой высокопарной болтовней об угнетенных беженцах, мы упустили из виду настоящую причину нашего появления здесь. Меня не интересует твоя мечта о светлом будущем для коддас. Как, впрочем, и революционные идейки, с которыми ты так носишься. Но не думай, будто я позволю завербовать Риши в эту унылую конторку.

Поперхнувшись чаем, Д’юма закашлялся.

– С чего ты взял, что он вообще мне нужен? – поинтересовался он, пытаясь утереть выступившие на глазах слезы и не смотреть в мою сторону.

– Кончай ломать комедию, – бросил Мекет.

Карлик сразу как будто сник, чем удивил меня сверх всякой меры. Я и не подозревал, что у Мекета на него такое влияние. Или это очередная игра?

– А чего это ты за него решаешь? – внезапно спросил контрабандист, указывая на меня своим пухлым пальцем. – Что, если он сам решится?..

– Не решится, – убежденно отрезал брат.

– На что не решусь?

– На священный поход Д’юмы против Риомма, который он уже затевает черт-его-знает-сколько лет, – без капли энтузиазма пояснил Мекет. – Ему, видите ли, претит отношение властей к положению коддас в этом секторе, и он не придумал ничего лучше, чем заявить об этой вопиющей несправедливости всей Галактике. Притом самыми радикальными методами.

– По-моему, это не очень законно, – скептически глянув на пухлого контрабандиста, заметил я.

В ответ Д’юма презрительно фыркнул.

– А то, что тут происходит, очень похоже на законность? Вся эта мерзость, которая превращает и без того уже пострадавший народ в ничтожных животных? Покинув станцию, первое, что ты сделаешь, это отправишь свои провонявшие шмотки в утиль и примешь душ. Этим же бедолагам такой роскоши не видать, как своих ушей! Я уже не говорю о нормальном сне при стандартной гравитации и горячей полноценной еде. Об этом тут и мечтать забыли. И если парочке лоснящихся от морепродуктов политиканам придется немножко понервничать из-за того, что я и мои люди попробуют сделать что-нибудь шумное, что ж, я считаю, не велика беда. Потерпят. Как все мы терпим.

– Ты ведешь очень опасные разговоры, Д’юма, – сказал Мекет недовольным тоном. – Как только Серые Стражи пронюхают об этом, они даже в тонкости вдаваться не будут, а просто разберут весь этот балаган по винтикам. Надеюсь, ты хотя бы знаешь, где и когда открываешь рот?

– Тебе-то что, Мекет? – проворчал Д’юма. – Ты к Риомму привязан так же, как небесный прыгун привязан к земле. Сегодня ты здесь, завтра – там. На одном месте не удержишь. К тому же, я не заметил, чтобы ты переживал о законности, когда прожаривал местному воришке кишки. – И прибавил ответ на невысказанный вопрос: – У меня здесь достаточно серьезная репутация, чтобы заранее узнавать о каждом чихе. Пусть даже чихотой заходится истинный лейр.

– Я уже сказал, что я не лейр.

Но на мои слова никто не обратил внимания.

– Поэтому ты так страстно заинтересовался Мозголомом? – поинтересовался у Д’юмы Мекет. – Увидел что-то, что пришлось тебе по душе?

– Да брось, Мекет, – плотоядная улыбка расцвела на физиономии карлика, – ты прекрасно знаешь, что я не питаю слабости к смазливым молоденьким мальчикам, пусть даже с таким экстравагантным прозвищем.

– Только к их экстравагантным способностям, – вставил Мекет. – Ты прав, я очень хорошо тебя знаю. И потому моим ответом будет «нет». Ты понятия не имеешь, с чем пытаешься связаться.

В ответ Д’юма продемонстрировал свои мелкие заостренные зубки.

– А мне кажется, имею. Я, знаешь ли, с Желтым Малышом делил не только постель…

Невольно представив себе этот неординарный дуэт, я чудом удержался от того, чтобы брезгливо поморщиться. Вышло бы не очень красиво. Внимательные глазки Д’юмы в этот момент как раз пристально наблюдали за мной.

– А можно без подробностей? – попросил Мекет.

– Извольте, – миниатюрный герой-любовник снова осклабился и спрятался за чайным шаром. – Все это я говорю лишь к тому, что и мне ведомы кое-какие из ваших общих тайн.

– Так это ты даешь пищу тем слухам, что распускают пираты, после того, как их притон на Дей-Прим внезапно накрылся?

– Слегка приукрашиваю, – скромно потупился контрабандист. – Да и то лишь для того, чтоб у определенных людей не сложилась истинная картина событий. А сказки ведь все любят. Особенно такие, в которые трудней всего верится.

Под его изучающим взглядом, я снова ощутил ту неловкость и дискомфорт, что донимали меня при нашей первой встрече. Я нутром чуял, Д’юма что-то замыслил, притом с явным замахом на мое непременное участие. Стоило ли добавлять, насколько мне это не льстило?

Решив несколько изменить русло беседы, я поинтересовался:

– Что это, кстати, за инфочип, о котором вы столько болтаете?

– Кое для кого это почти такая же мифическая вещь, как и Игла Дживана, – усмехаясь, проговорил Д’юма. – В кругах контрабандистов и информационных брокеров нет тех, кто не мечтал бы обладать ею. Это чип, на котором собраны все данные обо всех сделках и операциях, что провернула Желтый Малыш за свою насыщенную событиями жизнь. И их участниках, разумеется.

Сразу же вспомнилась интересная специфика занятий Желтого Малыша. Если подумать, то у этой экстравагантной дамочки могла набраться целая пропасть компромата практически на каждого более-менее влиятельного человека в Галактике, ибо все они проходили через нее. И Мекет, как известно, исключением не был. Что, само собой, породило закономерный вопрос: хотел ли он выудить из инфочипа информацию о ком-то конкретном или же надеялся стереть из памяти все упоминания о себе? Сейчас, когда Желтый Малыш официально числится среди погибших на станции Дей-Прим, спрос на эту миленькую штучку с данными должен был взлететь до небывалых высот. В особенности среди тех, кто мог возжелать расквитаться с Мекетом за все былые обиды. В уме сразу же всплыло звучное имя клана Феб и лицо их очередного главаря Наро’Тика Треззлы…

– Что ты надеешься выудить из этого инфочипа? – напрямик обратился я к брату.

– Кое-что надеюсь, – туманно откликнулся он, скомкав свой пластиковый шарик и отправив его в свободный полет. – Но тебе не стоит об этом беспокоиться. А ты, Д’юма, лучше назови свою цену, и я выкуплю чип у тебя.

– Ты, видно, и впрямь располагаешь солидной суммой, раз так спокойно позволяешь мне ставить условия, – заметил Д’юма, хитро прищурившись. – Или этот инфочип тебе и вправду очень нужен…

– Мои финансовые возможности – это мое личное дело.

– Ты абсолютно прав, друг мой. Кроме того, чип все равно не продается, так что и говорить об этом нечего.

– Что значит не продается? – удивление брата было неподдельным. Он-то, видимо, рассчитывал, что уговорить Д’юму окажется несложно.

– Уж и не знаю, как прозрачней выразиться. Нет значит нет, Мекет. – Улыбка контрабандиста из ехидной превратилась в загадочную. Поковырявшись кончиком кривого грязного ногтя в зубах, он проговорил: – Впрочем, всегда есть возможность договориться.

Мекету тон Д’юмы не понравился и это было видно по тому, как заходили желваки на скулах брата.

– Слушаю твое предложение, – процедил он сквозь зубы.

Тот расцвел и довольно быстро затарахтел:

– Я хочу, чтобы ты отправился в систему Боиджия и достал кое-что оттуда для меня. Вещь небольшая и с ее поисками особых трудностей не будет. Однако же, она весьма ценна и достаточно хорошо охраняется, чтобы ее невозможно было забрать так просто. Выкупить ее тоже невозможно. Только выкрасть.

– Как Боиджия? – Я чуть не поперхнулся своим чаем. Неужели я не ослышался? Но потом до меня дошел основной смысл его слов, и вся заинтересованность мигом отошла на задний план. – Не буду я ничего красть. В жизни не брал чужого и впредь не собираюсь. Мекет, скажи ему!

Но Мекет, почему-то, не спешил возражать карлику.

– Что за вещь? – спросил он, нахмурившись.

– Образец растения.

– Тебе что, зелени здесь не хватает? – брат ткнул пальцем в сторону выхода из палатки.

– Это непростое растение, Мекет, – откликнулся Д’юма. – Это минн.

– Не слыхал о таком.

Зато я слыхал. Вернее, читал о нем, когда, по своему обыкновению, штудировал заметки Батула Аверре о лейрах. Там говорилось и об этом удивительном растении, которое служило племенам аборигенов, обитавшим на Боиджии, способом не только выживать среди смертоносной флоры и фауны планеты джунглей, но даже противостоять Теням лейров, что в разы удивительней. В заметках намекалось, что к его созданию приложили руку некие могущественные сущности, некогда царствовавшие во Вселенной. И теперь это самое растение стало необходимым Д’юме. Притом настолько, что ради него он готов был распрощаться с легендарным инфочипом, продав который сам мог бы оснастить целую армию наемников и устроить переворот, о котором мечтал. Интересно, почему?

– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил я.

– А ты знаком с минном, верно, малыш? – ничуть не удивившись этому факту, проговорил Д’юма. – Оно и понятно. Такие, как ты просто обязаны знать о нем.

– Такие, как я?

– Люди, обладающие необычными способностями.

Очередное упоминание моих «необычных способностей» заставило меня вспыхнуть. Как могут они рассуждать о вещах, которых даже не понимают?! И как может Мекет делать вид, будто такие разговоры в порядке вещей?!

Ценою неимоверных усилий взяв себя в руки, я постарался улыбнуться Д’юме и вежливо ответить ему.

– Если вы думаете, что я добровольно соглашусь сунуться в логово аборигенов, только ради того, чтобы добыть вам комнатный кустик, то вы еще более отбитый на голову фанатик, нежели мой брат, Д’юма. Кроме того, всем известно, как ревностно махди оберегают свою территорию от незваных гостей. Многие, кто рискнул отправиться в чащу, назад уже не возвращались.

Проглотив оскорбление, Д’юма сказал:

– Я все понимаю, Риши. Будь задача легко выполнимой, я бы не стал ждать ветра от солнца и сам бы давно все организовал. Но так удачно вышло, что вам вдруг понадобилась моя помощь. Так почему бы мне этим не воспользоваться?

Я повернулся к брату, в надежде услышать от него вразумительный ответ. Но тот только поднял ладонь, призывая меня не горячиться.

– Спокойно, Мозголом. Я разберусь. – Посмотрев в лицо Д’юме, он проговорил: – Ты не сказал, что собираешься делать с этим минном?

– Конечно не сказал, – фыркнул тот. – Но ведь и я не выпытываю, зачем тебе понадобился инфочип. Хотя прекрасно осознаю его ценность…

Тут я не смолчал:

– Раз речь зашла о противостоянии Риомму, логично предположить, что вы собираетесь использовать растение в целях развития своей революции или как там вы это называете… Минн очень специфичен, а главное – смертелен для всех, кроме махди. Его свойства, в теории, могли бы помочь вам противостоять лейрам, но лейров больше нет. Зато есть Серые Стражи, чьи смертоносные умения так же в чем-то зависят от Теней. Стало быть, от них-то вы и планируете избавиться. Что ж, очень амбициозно, только вряд ли потянет на звание «Идеи Года».

– Неплохо, мой юный друг. Неплохо. – Д’юма и впрямь казался впечатленным этой тирадой. – Однако же ты далековато забрался от истины. Минн мне нужен вовсе не затем, чтоб устроить геноцид серым. Да и тебе тогда пришлось бы туго, не так ли?

– Кто знает, – пожал плечами я, изо всех сил стараясь ничем не выдать своей заинтересованности в полете на планету. Боиджия по праву считалась одним из любопытнейших миров в Галактике. А если учесть ее роль во всеобщей галактической истории и минувших Войнах лейров, так и того больше! Тем не менее, я понимал, что мне следует соблюдать максимум осторожности и не позволять Д’юме играть на этих слабостях. – Следуя вашей логике, мне на Боиджию и соваться-то нельзя. Тем не менее, именно туда вы меня и стремитесь отправить.

– Да брось, – отмахнулся Д’юма. – Времена, когда там было опасно давно миновали. С тех пор, как главная цель всей жизни махди оказалась уничтожена, их раса практически вымерла. Вслед за теми же лейрами. И поделом, смею добавить. Ибо более отмороженных головорезов я в своей жизни не встречал.

– Вы видели махди? Живьем? – с сомнением переспросил я.

– Не совсем чтоб уж живьем… – слегка смутился Д’юма. – Зато я хорошо знал тех, кто с ними сталкивался. Вот уж наслушался я от них, уф! Всем сказкам сказки, а поди ж ты, случились на самом деле!

От подобного признания у меня рот сам собой открылся. И как этот тип вообще может считать себя серьезным человеком (или к какой расе он там относится)?

– Переслушать столько небылиц! И как вам это удалось?

– Сарказм тут вовсе ни к чему, малыш, – заявил контрабандист, явно обидевшись.

Но меня это не волновало.

– Не надо звать меня малышом.

– Да все, что попросишь, только добудь мне этот минн!

– Один инфочип за один росток минна, верно? – вставил Мекет, должно быть, надеясь заставить меня наконец заткнуться.

– Верно, – кивнул Д’юма. – Только росток этот должен быть живым. Всяких засушенных веников из сувенирных лавок мне не надо. С тех пор, как махди повымирали, обнаружить минн стало крайне проблематичным делом. В естественно среде, насколько мне известно, его уже давно нет. А все, что осталось – лишь несколько экспериментальных образцов в имперских лабораториях в Мероэ. Так что вам даже в лес соваться не придется. Только навестить планетарную столицу и вывезти оттуда росток. Для существа, наделенного невероятными способностями проще некуда, согласитесь?

– Впервые в жизни мужик требует от меня цветы., – пробормотал Мекет. – Надеюсь, он же последний… Ладно, чтоб тебя, я готов за это взяться. Но лишь при одном условии.

Д’юма навострил свои длинные уши.

– Ты отдашь мне инфочип и забудешь о том, что вообще когда-либо нас знал. Хорошенько обдумай это, Д’юма, потому что потом что-либо менять уже будет поздно. Если, по завершении сделки, мне станет известно, что ты не удержал воду в заднице и рассказал кому-то об этой встрече, можешь сразу заказывать себе гроб по размерам.

– Ты угрожаешь мне, Мекет? – Карлик изо всех сил старался показаться удивленным. – Разве так разговаривают со старыми друзьями?

– Не путай хрен с пальцем. Мы не друзья, Д’юма. И никогда ими не были.

– Это уж точно. Дружить с тобой не всякий сможет, Мекет. Но я по натуре оптимист и верю, что все еще возможно. Пусть будет по-твоему. Я забуду о нашем знакомстве, как только получу свое растение.

И все это было так мирно и пристойно, что поневоле пришлось напомнить о себе.

– Безумно рад за вас, товарищи. Но вы не забыли, что я еще не дал своего согласия?

– О, – сказал Д’юма. – О-хо-хо. Я уже понял, что братец не поделился с тобой своими планами относительно инфочипа. И это вполне в его стиле. Но разве ты не должен доверять ему?

Должен ли? Я перевел взгляд на Мекета, чье лицо, наполовину скрытое в тени полей его шляпы, являло собой полнейшую безмятежность. У него на все случаи жизни имелся план. Но стоил ли он доверия? Ответить на этот вопрос было непросто.

Кажется, Мекет почувствовал мои сомнения, потому что вкрадчиво попросил:

– Мозголом, просто сделай мне одолжение, ладно? Одно из немногих.

Я вздохнул, задумавшись. В конце концов, мне не стоило никакого труда сделать так, как он просит. К тому же, это никоим образом не лишало меня возможности выяснить, чего именно Мекет хочет. Ну а кроме того, само путешествие на Боиджию и впрямь могло стать одним из увлекательнейших приключений. Так зачем же отказываться?

– Хорошо. Я согласен. Вы отдадите нам инфочип, Д’юма.

– В обмен на кустик минна, – кивнул карлик.

– В обмен на кустик минна, – повторил за ним Мекет. Не сказав больше ни слова, он оттолкнулся от импровизированного столика и выпорхнул из палатки.

Мне же ничего другого не оставалось, кроме как поблагодарить Д’юму за чай и последовать за братом.

– Мне было бы проще согласиться на эту нелепую сделку, если б я знал, зачем нам понадобился этот никчемный инфочип, – сказал я, проплывая через трущобные пузыри вслед за братом обратно к нашему звездолету. На этот раз никто не пытался приставать к нам с просьбой подать милостыню, однако неизменно провожали тяжелым взглядами.

Мекета мои слова задели.

– Никчемный? Никчемный?! Да понимаешь ли ты, сколько информации хранится на этом маленьком кусочке металлопластика?

– Я от природы очень неплохо соображаю, но ты не удосужился посвятить меня в детали.

– Не тебе говорить о природе чего бы то ни было, – огрызнулся Мекет и тут же замер, сообразив какую бестактность ляпнул. – Прости, Риши, я не хотел.

– Но сказал, – заметил я, стараясь не показать, что его поддевка меня задела. Из-за весьма необычного способа, благодаря которому появился на свет, я стал замечать, что крайне болезненно реагирую на все разговоры, связанные с темой естественности.

– Обидчивость тебе не к лицу, – заметил брат.

На что я ответил ему уже ставшим традиционным для наших перепалок жестом.

Он фыркнул, но заговорил:

– На самом деле, все, что наговорил тебе Д’юма – по большей части чушь. Но в отношении инфочипа он не лгал. Некоторые сделки Малыша имели весьма специфический характер. Я хочу заполучить его. Притом раньше, чем кто-либо другой это сделает.

Что ж, это было не неожиданно.

– Чип всегда был у Д’юмы? – спросил я.

– Всегда. С той самой поры, как Малыш заключила свою первую сделку. Она была весьма прагматичной бабенкой. И никому не доверяла. Кроме Д’юмы. За что этот сварливый мешок заработал такой бонус, мне неизвестно. Зато я точно знаю, что Д’юма никогда этим доверием не пренебрегал.

– И даже не пытался использовать чип в собственных целях? – Нечто довольно странное показалось мне в том, что личность, желавшая освободить коддас от их вечного положения беженцев и людей третьего сорта, ни разу не прибег к помощи вещицы, без дураков способной сделать из него богача.

– Если бы Д’юма объявил о намерении продать инфочип Малыша, он бы и суток в живых не протянул. Началась бы охота. Кроме того, ты и сам слышал, что его не интересует финансовая сторона сделки. Только нечто повесомей кредиток.

– Минн, что ли? – усмехнулся я.

– На самом деле в этом нет ничего смешного, Риши, – с укоризной качнул головой Мекет. От меня не ускользнул тот факт, что брат уже дважды за время беседы назвал меня по имени, не использовав нелепое прозвище, которым сам же меня и наградил. Означало ли это перемену в его отношении ко мне? Я хотел верить, что нет.

– И все же, что именно так привлекает тебя в том инфочипе? Что важного он хранит для тебя?

– Для нас, Риши. Не для меня, – поправил Мекет тихо. – Не думай, будто я не сожалею о том, что творится теперь с тобой по моей милости. Хоть ты и стараешься скрыть перемены, я все вижу. Тень растет в тебе, словно опухоль. Клетка за клеткой она захватывает твое естество, пока однажды не поглотит полностью. Это надо остановить. Остановить, пока не поздно. А в инфочипе есть информация о том, как это сделать.

Меня от этих слов передернуло. Резко остановившись на повороте, я не рассчитал угла и врезался в одну из переборок. Прекрасная иллюстрация удара обухом по голове.

– Зараза! – выругался я и схватился за ушибленный лоб. – Так, погоди… Что? Как это понимать? В инфочипе есть информация о том, как остановить Тень? Откуда она там взялась? Да и вообще, откуда тебе знать, что это можно сделать?

– Я не знаю наверняка, но почти уверен, что возможно, – сказал Мекет, перехватив мою руку и подтолкнув к ползунку, ведущему на борт «Ртути».

– Как?.. Почему?.. Да каким образом, в конце-то концов?!

В ответ на это брат усмехнулся, но без намека на веселье.

– А это еще одна из тайн, которые Желтый Малыш унесла с собой в могилу, – сказал он.

– И все-таки я не понимаю…

– Тебе и не нужно. Просто доверься мне.

Глава 3. Добро пожаловать в Мероэ!

Если б я был дурак, я бы, наверное, так и сделал. Но к счастью (или к сожалению), мой интеллект оказался достаточно развит, чтобы понять, чем все это на самом деле пахнет. Все мои инстинкты так и вопили о том, что меня собираются втянуть в очередной клубок тайн и мистификаций, концы которого настолько прочно переплелись между собой, что отделить правду от вымысла окажется делом практически невыполнимым. И, самое смешное, я этого хотел. Мне было интересно. Я предвкушал очередную авантюру, навязанную заботливым старшим братом.

Как, в общем-то, и всегда.

Другое дело, что я не переставал задаваться вопросом, во что это все в итоге выльется?

Если взять в расчет финал прошлой истории, ответ мог бы получится неутешительным. Ведь, что ни говори, Аргусу не откажешь в целеустремленности. Даже не смотря на гибель своей хозяйки, я не сомневался, он обязательно продолжит охотится за нами. И уже одно это заставляло поумерить пыл и задуматься о том, чтобы послать все приключения подальше.

Мекет же, напротив, вел себя так, будто никакого Аргуса и в помине не существовало, и все, что им движет – желание исправить прежние ошибки. Но я-то знал, что брата так же мучают кошмары по ночам. А его попытки найти средство, способное обратить вспять воздействие Тени на мой организм, не более, чем отчаянная попытка утопающего схватиться за соломинку. Своеобразный способ отвлечься. Мекет, как, впрочем, и большинство, ошибался, считая Тень эдаким эквивалентом вселенского Зла или паразитом, который следует выдрать с корнем.

Цитируя Тассию Руэ, «все намного сложнее».

И оттого интереснее.

– Ты ввел не те координаты, – проворчал брат, тыча пальцем в дисплей на приборной панели. В своем излюбленном положении, а именно – стоя над душой, он наблюдал за тем, как я пилотирую «Ртуть», и время от времени неодобрительно цокал языком. Корабль только-только покинул гравитационное поле планеты и готовился к переходу на сверхсветовую. – Вот здесь ошибка. Видишь? Ни хрена ты не видишь!

Воздев глаза к потолку, я тяжко вздохнул и попросил его, пока еще вежливо:

– Мекет, сядь, пожалуйста, и не говори под руку. Сам разберусь.

Удивляло (ну и злило, разумеется) то, что это был далеко не первый мой полет за штурвалом звездолета. И все же брат трясся так, словно я залез в его арсенал, достал оттуда плазмомет и принялся палить из него прямо в рубке. Ну что за ерунда?

– Нельзя пренебрегать расчетами, Мозголом. Если ты стартуешь при таких цифрах, то, вполне вероятно, воткнешься в планету или вообще проскочишь мимо, оказавшись лейр знает где.

– Я знаю, где мы окажемся, – спокойно заявил я, хотя спокойствие мое было напускным. – Как раз там, где нам нужно.

– Кто учил тебя так летать?!

– Ты учил! Сам сказал, что у нас мало времени. Вот я и подправил данные, чтобы поближе к планете оказаться. Не хочу тратить лишние часы на это идиотское задание. Вообще, все эта таинственность жутко раздражает. Пойди туда, не знаю, куда. Принеси то, не знаю, что. Какого черта это значит?

– Это значит, что у хитрожопого проныры есть план.

Речь шла, разумеется, о Д’юме.

– Есть идеи, зачем ему понадобился минн? – спросил я, не уверенный, что Мекет ответит.

Тем не менее, брат проговорил:

– И немало. Одна неправдоподобней другой. Впрочем, к нам это отношения не имеет, так что времени на догадки тратить не стоит.

– Но ты все же уверен, что после всего, он передаст чип тебе?

Мекет помолчал несколько мгновений, нехотя отступая к пассажирским креслам, занимать которые не привык. Сев и неловко пристегнувшись, он с мрачной и несокрушимой уверенностью произнес:

– Ему будет некуда деться. Хочет или нет, Д’юма расстанется с инфочипом. Иначе я устрою ему такие неприятности, что даже Серые Стражи покажутся уличной бандой. – В словах, брошенных Мекетом, слышалось столько угрозы, что мне стало не по себе. Я и прежде видел, как брат выходит из себя, но никогда еще его вспышки гнева не несли в себе такое количество злости. Похоже, он и вправду верил, что от инфочипа зависит очень многое, и не собирался останавливаться ни перед какими преградами, пока не заполучит его.

А все ради меня.

Это льстило, но вместе с тем и пугало. Такого фанатизма я от него не ожидал.

– Стартуй уже, – буркнул брат.

– Есть, капитан, – надеясь разрядить обстановку, шутовски отсалютовал я и перевел рычаг в вертикальное положение. Тьма и звезды, ее усыпавшие, мгновенно свернулись в трубочку, уступив место безудержному калейдоскопу хаоса, которым являлось гиперпространство.

Вопреки сомнениям Мекета, я не напортачил и рассчитал точку выхода с точностью до нанометра. Как только миллионы лет, которые гипотетически пришлось бы потратить нам на подобное путешествие, сократились до нескольких минут и «Ртуть» была выброшена в реальный космос перед мутно-зеленым эллипсоидом Боиджии, я украдкой выдохнул. Сразу же напомнили о себе затекшие от напряжения мышцы спины и шеи.

Но это оказалось пустяком по сравнению с тем ощущением, которое нахлынуло на меня, стоило нацелить корабль на снижение по спирали.

– Не так резко, Мозголом, – встрял Мекет, успевший отстегнуть ремни и снова вставший ментором за моей спиной. – Что это с тобой?

– Возьми управление, – проговорил я сквозь крепко стиснутые зубы. Казалось, что все внутри меня взбунтовалось против того, чтобы приближаться к этой странной планетке. Выпустив штурвал из рук, я быстро уступил место пилота его законному владельцу и, уцепившись за переборку, уставился в иллюминатор, за которым разрасталась панорама Боиджии.

– С тобой все в порядке? – голос брата звучал напряженно.

Чтобы ответить, потребовалось сделать несколько глубоких вдохов.

– Я в норме. Просто немного тошнит. Только и всего. – Я продолжал вглядываться в приближающуюся поверхность, словно саваном, укрытую грозовыми облаками, надеясь, что привыкну к ощущениям. Тут и там вспыхивали ослепительные искорки бушующих вдалеке гроз. Несмотря на то, что я никак не мог этого слышать, их отзвуки отдавались в моей голове потусторонним тяжелым звоном. – По-моему, с этой планетой не все ладно.

– По-твоему? – Мекет усмехнулся. – Да от этого замшелого булыжника у любого мурашки по коже! О чем, кстати, вся Галактика в курсе.

– Очевидно, не вся, – огрызнулся я. Невольно напрашивалось сравнение с Яртеллой. Только если в случае с обителью лейров, оттуда хотелось просто удрать, то Боиджия вселяла ощущение гадливости. Словно окунаешься в зловонную жижу из смеси гниющей плоти и растительности. Преотвратное чувство.

Похоже, таким, как я соваться на эту планету было неблагоразумно. С другой стороны, когда это нас с Мекетом вело благоразумие?

Под днищем «Ртути» расстилалось многоцветное полотно растительности, именуемое Великим паатовым лесом. Густющая роща в километр высотой считалась едва ли не самым опасным местом в Галактике. Сколько баек в свое время на Семерке было мной переслушано о тех смельчаках, что по глупости своей рискнули сунуться туда и никогда больше не возвращались. Поговаривали, будто планету создали искусственно некие могучие сущности, но кем они были и откуда взялись, никому было неизвестно.

Вид из иллюминатора захватывал дух.

– Здесь правда только один город? – спросил я, пытаясь высмотреть впереди очертания легендарного Мероэ.

– Да, – сообщил Мекет. – Столица Семи Холмов, и заодно риоммский форпост. После Второй войны лейров Империя взяла планету под надзор, разместив в Мероэ гарнизон. Тех аборигенов, что не померли сами, убили, а их резервации разорили. Все самое ценное, как водится, вывезли, а город оставили на попечение местных аристократов.

– Графский род Занди. Я слышал о нем. Говорят, первый граф отыскал здесь какой-то могучий артефакт и с его помощью помог нормалам одержать победу над лейрами в Первой войне. Именно он основал Мероэ – свое маленькое царство, – и поклялся защищать его.

– Игла Дживана, – подсказал братец. – По слухам, она была способна нести смерть самим Теням. Даже удивительно, что ты этого не знал, учитывая твою помешанность на лейрах и всем, что с ними связано.

– Моя, как ты выразился, помешанность имеет под собой основания. И тебе об этом хорошо известно.

Дернув щекой, Мекет усмехнулся:

– Камушек в мою сторону?

Я решил не отвечать ему. В конечном счете, попытки выяснить, кто виноват и что с этим делать, уже потеряли для меня какой бы то ни было смысл. Я простил брата за то, что он столько лет скрывал правду. Да и не винил за все случившееся с Орденом куатов и Серыми Стражами. Раскрытие моей природы стало для меня откровением, с которым не так-то легко было смириться. Но я это преодолел. Как мне кажется. И теперь беспокоился лишь об одном: сумею ли справиться с силами, которыми обладаю?

Наблюдая за тем, как из облаков выступает столичный город Мероэ, я постарался отбросить все переживания и страхи, навеянные давящей атмосферой этого места, и сосредоточился на головокружительном пейзаже. Недаром говорил кто-то из мудрецов: «Можно всю жизнь провести, перелетая от планеты к планете, открывая диковинные миры, но так и не постичь и тысячной доли того, насколько прекрасна и таинственна наша вселенная».

– Боже мой, я и не думал, что здесь настолько красиво!

– Вот как? Священный трепет, значит? А где же отвращение? – хмыкнул Мекет, намеренно облетев город по кругу и позволив мне полюбоваться его красотами.

А ведь полюбоваться было чем!

Даже несмотря на то, что от былого Мероэ здесь осталось не так уж и много.

Поговаривали, будто некогда этот город был залит солнечным светом, в лучах которого его высокие золотисто-перламутровые башни и купола сверкали, будто риоммский жемчуг, добытый со дна океана Мас. Сколько, интересно, лет прошло с тех пор? Теперь же над городом в прямом и переносном смысле нависали тяжелые хмурые тучи. Стены изящных зданий обветшали и все больше утопали в океане дикой зелени, над которым прежде гордо нависали. Кое-где виднелись следы давно минувших сражений, которые никто даже не собирался исправлять. Было видно, что со времен первого графа, его маленькое царство пришло в упадок и запустение.

– Ну, насмотрелся? – спросил братец и, не дожидаясь моего ответа, посадил «Ртуть» на ближайший бутон посадочной площадки.

– Я что-то не заметил, чтобы ты запрашивал разрешение на посадку у местных властей.

– А я и не запрашивал. Здесь вообще никто этой ерундой не страдает.

Слова брата заставили меня нахмуриться.

– Ерундой? Я думал, эта планета принадлежит Риомму?

– Формально – да, но с технической точки зрения вся эта провинция – сплошное и никому ненужное болото. Вряд ли ошибусь, если скажу, что половина местного населения давно уже свалила отсюда куда-подальше. Осталась лишь кое-какая местная аристократия, да нищенствующие старожилы. А ведь даже они чуют, что от всего этого места так и тянет безысходностью. Потому и нам тут задерживаться не стоит.

– Ой, что-то я не припомню, чтобы ты хоть об одной планете говорил иное, – фыркнув, заметил я.

– Так ведь было бы что сказать, – парировал Мекет. – Всякий раз, когда беремся за дело, нас заносит в какую-нибудь малопривлекательную дыру.

– В таком случае, может пора уже перестать лезть на рожон?

– Всенепременно. Вот добудем инфочип Малыша и заляжем на дно. А теперь давай-ка на выход. Я хочу, чтоб все прошло без проволочек. Чем быстрее мы отсюда смоемся, тем лучше.

Оказалось, что весь план Мекета по добыче ростка минна состоял всего из трех этапов: проникаем в имперскую лабораторию, хватаем минн, сваливаем. Все. Никаких деталей и забот о том, как мы собираемся проникнуть на территорию охраняемого объекта, и что делать с вероятными препонами, которые возникнут на нашем пути.

А в том, что они возникнут, сомневаться не приходилось.

– Мы же не галактический банк собираемся ограбить, – заметил братец. – Никому нет дела до какой-то там лаборатории. Охрана минимальная. Нам даже вспотеть не придется.

Если это так, то почему Д’юма сам не выкрал растение, а отправил за ним нас?

Но вместо того, чтобы задать этот вопрос, я спросил:

– Да ты вообще хоть знаешь, где эта лаборатория находится?

– К твоему счастью, знаю. Я вообще много чего знаю. И тебе пора бы к этому привыкнуть.

– Я бы может и привык, не скрывай ты все от меня до самой последней минуты.

Мекет поморщился. В который уже раз! Я заметил, что в последнее время он стал каким-то чересчур взвинченным. Будто необходимость заполучить этот инфочип стала для него краеугольным камнем будущего существования. Вот только я не понимал, боялся он за меня или же меня?

– Только не ломай мне мозг! Хотя бы не сейчас, – попросил брат, переводя системы корабля в режим ожидания. Похоже, он и впрямь не собирался здесь задерживаться. – Воспринимай эту маленькую поездку, как очередное приключение.

– Интересно, – задумчиво произнес я, проверяя снаряжение, – хоть кого-нибудь подобные слова заставляли почувствовать себя спокойней?

– Даже если и нет, – сказал Мекет, – ничто не мешает тебе стать первым. Идем. Сказка ждать не будет.

Спускаясь по трапу в душный и перенасыщенный влагой и запахом гнили боиджийский воздух, я сверлил взглядом спину Мекета и гадал, следовало ли мне быть до самого конца с ним откровенным? Может не стоило скрывать правду о смерти Метары и предостережении шаманки? Или я все-таки правильно сделал, что промолчал?

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – внезапно бросил братец, не оборачиваясь и продолжая шагать по выложенной потрескавшимися камнями мостовой. Он двигался к темному узкому проулку, за которым виднелось что-то более-менее похожее на нормальную широкую улицу. По крайней мере, шум повседневной жизни с той стороны давал понять, что этот странный город не совсем еще призрак.

Мне было любопытно взглянуть на местных жителей, но вместо того, чтобы сразу сунуться в проход, я ответил Мекету на его фразу:

– Что-то я сомневаюсь.

– Тебя беспокоит отсутствие плана.

– Меня беспокоит отсутствие беспокойства у тебя. Тебе вообще все равно, как нам добыть этот адский минн? Просто постучим и спросим?

Брат замер и обернулся. Его лицо было невозмутимым, и только в глубине глаз поблескивали искорки раздражения.

– Слушай, Мозголом, напомни, чтобы я позже врезал тому идиоту, который назвал тебя умным. Ты за кого меня принимаешь?

– Честно ответить?

– Прекрати! Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Опять.

– Так может пора уже перестать темнить и использовать меня как инструмент для достижения заданных целей? Ты хотел, чтобы я доверял тебе. Но вот доверие – вещь обоюдная. Или ты не в курсе?

Теперь уже в глазах Мекета были непросто искорки. Там затевался целый грозовой фронт.

– А кто сказал, что я тебе не доверяю?

– Ты тащишь меня в место, от которого мурашки по коже, и при этом ничего не хочешь объяснять. Что-то непохоже на доверие.

Он подошел вплотную, схватил меня за плечи и как следует встряхнул.

– Да нечего здесь объяснять! – Понизив голос, Мекет затараторил: – Все просто, до безобразия. Мы заходим в местный паб и там встречаем моего человека. Получаем от него информацию о лаборатории и пропуска. Дальше по обстоятельствам. Все. Никаких глобальных выдумок и прочей шпионской ерунды. И на твои тайные силы никто не рассчитывает, не думай. Это я тебе пытаюсь вдолбить всю дорогу. Здесь всем насрать на безопасность. Особенно местным.

Я собирался возразить, как поступал всегда. Но неожиданно был прерван патрульным, затянутым в риоммскую военную форму и появившемся в проходе вместе с напарником. Оба держали ладони на кобурах.

– Эй, что здесь происходит?

Мекет тут же отступил от меня и, нацепив на лицо невинную улыбку, обернулся к полицейскому.

– Ничего криминального, начальник. Просто маленькое недопонимание с младшим братишкой. Уже все в норме.

– Точно? – патрульный перевел свой цепкий и ничуть не дружелюбный взгляд на меня.

– Да, сэр. Все в порядке, – кивнул я, несмотря на то, что так и подмывало поддеть Мекета по поводу его же собственных слов.

Удовлетворившись этим, полицейские ушли. Мекет, не проронив больше ни слова, вышел из проулка на главную улицу. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним в русло вялотекущей жизни Мероэ.

Не смотря на опасения, столица Боиджии вовсе не была такой уж унылой и тихой, как рисовало мое буйное воображение. Да, грязи здесь хватало. Зато не было ощущения абсолютной беспросветности и до уровня всеобщего упадка техносфер Кодда Секундус оставалось еще далеко. По улицам гоняли старенькие флаеры и такси-рикши, мимо торговых лавок лениво слонялись пешеходы, а в проулках, подобных тому, из которого мы только что выбрались, тусовались местные бездельники, кусками черствого хлеба прикармливавшие стайки рыжеватых птиц. Шум двигателей и голоса разношерстных горожан, вперемешку с отчаянными воплями диких животных, доносящихся из джунглей, задавали этому городу тон. И что самое удивительное, несмотря ни на что, Мероэ по-прежнему оставался сказочно таинственен и красив.

«В таком месте можно было даже обосноваться», – решил я и сам поразился этой мысли.

– Ты уже связался с этим своим приятелем? – поинтересовался я у брата, надеясь отогнать странное наваждение.

– Как только вылетели со станции. Он будет ждать нас в таверне «Тибо». Это недалеко, – ответил Мекет, стараясь не задеть компанию курсу, закутанных в какие-то ободранные тряпки и разложивших свои пожитки прямо посреди тротуара.

Отметив отсутствие ядовито-желтого треугольника на их лбах, я с облегчением выдохнул.

До забегаловки шагать оказалось недалеко. Буквально за следующим поворотом, в переулке, согласно наполовину стершейся табличке, именуемом Джиптан, располагался невзрачный серый вход в искомую нами таверну. Едва взглянув на него, я сразу же растерял всякое желание заходить внутрь.

– Может, я лучше здесь подожду?

Мекет фыркнул и даже не подумал сбавить шагу.

– Чтобы привлечь больше внимания? Нет уж, обойдешься.

– Что-то не внушает мне это место доверия.

– Можно подумать, когда-то было иначе. Ты и «У Мар’хи» не особо жаловал, пока не привык. Так что не куксись и веди себя естественно. Тут в большинстве своем весьма странный народ обитает. Едва ли мы останемся незамеченными, но лишний повод для провокаций лучше не давать.

– Как скажешь, босс.

Изнутри таверна внушала ровно такое же впечатление, что и снаружи. Ничем не примечательный паб, каких полно в любом уголке Галактики, с деревянной барной стойкой, замызганными столиками, тусклым освещением и пьяным угаром. Народ был разношерстный. Его было много (и это несмотря на полдень!). А главное – ни одному из чахнувших над кружкой пойла забулдыг не было никакого дела до двух подозрительных типов, внезапно нарисовавшихся в дверях.

– К стойке, – подтолкнул меня в спину Мекет.

На этот раз я не стал пенять ему на то, что втихаря все спланировал, а теперь сыплет указаниями, и просто двинулся куда сказали, по пути украдкой разглядывая посетителей. Не ради любопытства, а просто чтоб убедиться, что от них действительно не стоит ждать неприятностей. Ибо местные жители вовсе не выглядели невинными агнцами и при желании вполне могли устроить неприятности. Загвоздка состояла лишь в том, что каждый из них казался слишком сосредоточенным на своих личных проблемах и на окружающий мир будто плевать хотел.

Бармену мы не понравились с первого взгляда, и это ясно читалось в том, как топорщились его щупальцеобразные бакенбарды и играли желваки.

– Чего надо? – спросил он грудным басом. Естественно, ни о каких нотках дружелюбия в его тоне не могло быть и речи.

– Свободную кабинку, – ответил Мекет, бросив на грязную стойку несколько кредиток.

Кредитки тут же исчезли, как по волшебству, а бармен, даже не потрудившись сменить интонацию, указал ему на одну из неприметных дверок по левую сторону от нас.

Молча кивнув, брат распорядился:

– Ты жди здесь. Я быстро.

Я даже рта раскрыть не успел, чтобы возразить, а он уже скрылся в указанном направлении.

Хотелось выругаться, но я не знал, как на это отреагирует бармен. Поэтому стиснул зубы и молча взобрался на ближайший стул. Неожиданно вспомнилась забегаловка Тола Мар’хи на Семерке, которая сразу же стала такой родной и милой сердцу, и день, когда в ее дверях появилась Диана Винтерс. Вот уж о ком я с тех пор старался не думать и каждый раз проигрывал это сражение с самим собой.

Не думать о ней было невозможно уже хотя бы потому, что расстались мы далеко не на самой приятной ноте. Что, пожалуй, будет даже преуменьшением. Ибо после того, как я открыл ей правду о том, кто на самом деле убил ее мать, Диана вне всяких сомнений сочла меня грязным предателем и подонком, не слишком отличающимся от лизоблюдов, непрерывно вьющихся вокруг нее целыми стаями. Временами я последними словами ругал себя за то, что не смалодушничал и попросту не смолчал, но, понимая, что правда рано или поздно все равно бы всплыла, прекращал заниматься самоедством. В конце концов, я сделал то, что сделать был должен: открыл ей правду. Другое дело, что, дав шаманке спокойно уйти, я из того, кто должен был раскрыть преступление, вдруг стал пособником убийцы.

Этого мне никто прощать не собирался. А в особенности – Диана Винтерс.

Внезапное урчание в желудке заставило отвлечься от тяжелых мыслей и задуматься кое-о-чем более насущном. Спеша покончить с этим не в меру странным заданием, я совсем позабыл о том, что в последний раз угощал себя безвкусным чаем Д’юмы, и с той поры не проглотил ни крошки.

Приложив ладонь к животу, я недовольно поморщился. Как же все это некстати! Мекет возвращаться не спешил. А глядя на жуткого бармена и на его не менее жуткое заведение, я даже подумать боялся о том, чтобы что-нибудь себе заказать.

Вдруг: БАЦ!

Что-то тяжелое с силой огрело меня по макушке. Да так огрело, что я со всего маха влепился носом в плоскость барной стойки. Сразу сотня галактик зародилась внутри моего черепа, ослепив сиянием чистейшей ярости. Искры брызнули из глаз, кровь – из разбитого носа. Послышались редкие смешки.

Что, вашу мать, происходит?!

Задыхаясь от гремучего коктейля из боли, растерянности и унижения, я сполз со ставшего неустойчивым стула и, утирая лицо рукавом, резко обернулся. Кровь при этом долбила в ушах гулким бубном. Или то был вой осатаневшей Тени? Сквозь пелену выступивших на глазах слез я видел только размытые рожи гротескных чудовищ. Они смотрели на меня и скалились.

– Пойдем-ка поболтаем, – сказала одна из рож.

Мощная рука, ухватившись за отворот куртки, потащила меня сквозь молчаливую толпу в сторону выхода. При этом хозяин руки ни слова не проронил о том, куда именно меня поволок. Только хихикал под стать трем своим дружкам, которых я неосознанно успел сосчитать. Никто из завсегдатаев таверны ни жестом, ни словом не помешал этим ублюдкам творить непотребство.

Оказавшись снаружи, я был брошен на тротуар в очередном грязном проулке и заключен в кольцо. Свежий воздух помог слегка проветрить мозги, а заодно внимательней разглядеть нападавших. Все четверо принадлежали к человеческой расе, но на людей походили меньше всего. Банда отморозков. Ничего более.

И чего их так ко мне тянет?

Тот, что тащил меня, похоже вожак, оскалил гнилые зубы. Пахнуло смрадом.

– Привет, залетный. Тебе не сказали, что соваться в наш район без разрешения – плохая идея?

Боль из разбитого носа быстро растекалась по всему телу. Ящик превратился в раскаленную топку. Я смотрел на рожу этого ухмыляющегося урода и еще пытался сдержать волны жара, готовые излиться наружу подобно гамма-радиации.

Но здоровяк расценил мое молчание по-своему:

– Ты что, красавчик, язык проглотил?

Я шевельнулся. Куртка распахнулась, открыв на обозрение бластер.

Кто-то сказал вожаку:

– Эй, Лоскут, он вооружен!

Недолго думая, Лоскут метнулся ко мне, забрал бластер и спрятал его за пояс. Я даже сообразить толком ничего не успел.

– Оставлю себе в качестве бонуса, – подмигнул он. – Ну, так как ты собираешься расплачиваться?

Чувствуя себя жертвой розыгрыша, я отказывался признавать, что все это происходит со мной здесь и сейчас. Бред полнейший! Трое недоумков врываются в бар, не сказав ни слова, бьют меня и вытаскивают на улицу, чтобы ограбить. Кто в здравом уме поверит, что с ним такое может случиться в реальности? Вот и я решил, будто это просто чья-то очень дурная шутка, хотя внутри все просто клокотало от бешенства.

– У вас тут еще и выбор есть что ли? – спросил я, поднимаясь и зачем-то подыгрывая ублюдкам. Кровь по-прежнему долбилась в уши.

– Ух ты, да он с юморком! – хихикнул третий молодчик. – Ого! Ребят, гляньте на его рожу! Наш малыш разозлился. Ох, щас весело будет!

Как же он был прав!

– Закачаешься, – пообещал я и прежде, чем кто-то из них успел ответить, сделал глубокий вдох и позволил ящику открыться.

Ублюдков разметало, точно котят. Расшвыряло в разные стороны, будто штормом былинки, и размазало по проулку с тошнотворным хрустом. Яркие кровавые разводы остались на и без того замызганных стенах. Только главарю повезло – его отбросило дальше в проулок, с силой приложило об пол, но не убило.

Потирая ушибленный затылок, Лоскут смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых плескались изумление и дикий страх. Видно не привык, что ему оказывают сопротивление. Однако сдаваться не собирался.

Он попытался выхватить бластер, – мой же собственный бластер! – но я одним движением руки заставил его опрокинуться навзничь и еще раз приложиться затылком о каменную кладку. Верзила вскрикнул и слышать это было приятно. По мостовой стало расползаться большое черно-красное пятно.

Вид крови распалил меня еще больше.

– Неужто больно? – сардонически спросил я и протянул руку. Бластер, словно живой, тут же скакнул ко мне через проулок. – Так-то лучше.

– Не… не убивай меня, – захныкал Лоскут. – П-пожалуйста!!!

Жалкое зрелище.

Не обращая внимания на всхлипы, я спрятал оружие туда, где ему было самое место, и снова уставился на бандита. На этот раз выражение моего лица вызвало в Лоскуте совсем другие эмоции, нежели в его ныне почившем собрате.

– Кто ты? – выкрикнул не Лоскут, а Лоскутик. – Кто ты такой?!

Я решил, что ответ ему не понравится. Да и к чему расстраивать парня, которого от смерти отделяли секунды?

Валявшийся неподалеку кусок арматуры будто нарочно лез на глаза. Я не стал его игнорировать, как и гадать, откуда он там взялся. Вполне возможно, что дружки Лоскута сами притащили, собираясь использовать. Я притянул к себе этот прут. Тяжелый и холодный кусок металла лег в ладонь как влитой, пока рэкетир все стонал, будто нежная девочка. Судя по его взгляду, он чувствовал, что произойдет дальше, но отказывался верить.

– Ты этого не сделаешь! – проблеял Лоскут.

Я улыбнулся, купаясь в его ужасе, как в лагуне. Тень полностью завладела моими эмоциями.

– Нельзя недооценивать жертву, – ответил я, а в следующий миг, будто подброшенный из древней пращи, взмыл в воздух, намереваясь воткнуть заостренный прут в своего обидчика.

До цели я не долетел считанные сантиметры.

На долю секунды застыл в воздухе с занесенной для финального удара арматурой, а затем оказался отброшен обратно противоборствующей силой, присутствие которой учуял чуть позже. Бедолага Лоскут к этому моменту, наверное, успел трижды поседеть.

Ловко приземлившись на четыре конечности, будто всклокоченный гокки, я принялся озираться в поисках источника аномалии.

И нашел его.

В тени у выхода из проулка стояла высокая худая фигура в плаще и пристально наблюдала за мной. Нечто хорошо знакомое почудилось мне в этом облике. Особенно когда фигура вышла на свет и стал заметен алый отлив ее просторного одеяния и скрытое дыхательной маской лицо.

– Здравствуй, Риши, – сказала Тассия Руэ. – Я же говорила, что найду тебя.

Глава 4. Шепот шаманки

– Тассия?! Что вы здесь делаете? – выпалил я, вытаращив глаза.

– Одну минуточку, – невозмутимо откликнулась шаманка и перевела внимание на Лоскута, который, решив воспользоваться моментом, попытался трусливо уползти с поля боя. – Куда это вы собрались, молодой человек? Воспитанные молодые люди всегда отвечают за свои поступки.

Внимать нравоучениям огианки Лоскут не собирался, по-прежнему сосредоточившись на том, чтобы как можно скорее добраться до противоположного края проулка, что крайне раздосадовало шаманку. Я ощутил, как Тени вокруг нее вспенились и устремились в сторону бандита.

Тот не замечал приближавшейся смерти до самой последней секунды, а когда все же почувствовал ее дыхание собственной кожей, не смог сделать ничего, кроме как обмочиться. В следующий миг его скрутило, будто в припадке, а после с глухим звуком, похожим на выстрел из старого пулевика, переломило пополам и отшвырнуло в ближайшую кучу мусора.

Тассия выглядела довольной собой. Меня же подташнивало. От всей ситуации. От того, как она разрешилась. И, что самое главное, – от самого себя.

– Зверски расправились с мелкой шайкой уличных разбойников. Ну не молодцы ли?!

– По большей части ты расправился, Риши, – заметила шаманка со странной интонацией, которую мне не удалось определить. – Но в целом я готова с тобою согласиться. Если, конечно, это не сарказм.

Я попытался передать ей все без слов.

– О! – только и сказала она, а потом прибавила: – Так тебя мучает совесть?

– А разве не должна? – Стоять посреди проулка рядом с телами убитых тобою людей (пусть и отморозков) было, мягко говоря, неприятно. Желание наказать ублюдков за ничем неспровоцированное нападение все еще не выветрилось, но чувство вины уже начало свою разрушительную деятельность.

Саму шаманку подобные мелочи явно не волновали.

– Я полагала, мы разобрались с моральной подоплекой твоих поступков. Ведь я предупреждала, что дальше будет только хуже, и тебе придется принимать срочные меры. Я говорила. – Она оглянулась на убитых и с нескрываемой брезгливостью поинтересовалась: – Что они натворили? Унизили тебя? Избили? Ну так теперь они уже ни с кем так поступить не смогут. Разве тут нечем гордиться?

Я уставился на нее, приоткрыв рот:

– Как можно гордиться убийством?

Шаманка посмотрела не меня. Выражение ее лица, как обычно скрытое дыхательной маской, было не разобрать, но я сумел уловить улыбку.

– Если знаешь, что оно в итоге служит благим целям, то очень даже можно. Во всяком случае, большая часть героев именно этим себя и успокаивает.

– Чую, эти ребята с вами бы поспорили, если б могли, – заметил я, пальцем ткнув в сторону, где лежали тела. Смотреть на них мне по-прежнему было трудно.

– Точка зрения определяет восприятие, Риши. Или ты думаешь, они терзались муками совести, пока тащили тебя на улицу, намереваясь ограбить, а может и убить?

Если честно, мне было плевать, что там Лоскут и его прихвостни себе думали. Меня не оставляло в покое осознание того, что в итоге я оказался хуже их. Да и о последствиях забывать не следовало. С особой жестокостью убито четверо людей и кого-то это определенно заинтересует, дайте только время.

– Нам не следует здесь оставаться, – резонно заметила шаманка, вторя моим мыслям. – Разумеется, если ты не надумал сдаться на милость местных властей, что было бы, безусловно, очень благородным жестом, но бессмысленным. Никогда не понимала подобное самобичевание.

Тут я опять промолчал. Но не потому что не нашелся с ответом. Я вообще довольно редко лез в карман за словом и как правило всегда знал, что и кому ответить. Только в этот момент все оправдания и прочие речи потеряли какой-либо смысл, потому что в проходе появился Мекет.

Быстро оценив ситуацию, братец раздельно и очень жестко произнес:

– Что, вашу мать, здесь произошло?

– О, здравствуй, мой дорогой Мекет! Какой приятный сюрприз! – воскликнула шаманка, как будто и впрямь была рада встрече. – Мы тут немножко тренировали способы самообороны. Как видишь, все прошло вполне успешно.

– Что она здесь делает? – вопрос предназначался мне и я честно попытался на него ответить:

– Понятия не имею. Она явилась, когда все уже закончилось.

– Когда все закончилось? – переспросил брат, будто не замечая очевидного. – Что именно здесь закончилось?

– Вот… это, – ответил я, кивнув в ту сторону, где лежали тела.

Мекет удостоил их не большим вниманием, чем куски хлама под ногами. Просто скользнул взглядом и вновь обратился ко мне:

– Твоих рук дело?

Я обреченно кивнул, спрятав руки в карманах.

– Не нарочно. Ситуация немного вышла из-под контроля.

– Немного? – преломив бровь, переспросил брат.

– Его спровоцировали, – вмешалась шаманка, заставив меня поморщиться. – Атаковали беззащитного, а в итоге нарвались на свою смерть. Весьма поэтично вышло.

– А ты что, просто так мимо проходила? – едко осведомился Мекет. С последней встречи его отношение к огианке ни на йоту не переменилось.

– Думай, как нравится, – фыркнула она и отвернулась, будто не при делах.

Меня, кстати, момент с ее неожиданным появлением тоже интересовал, но время было не самое лучшее, чтобы выяснять детали.

Мекет повторил прежнюю мысль шаманки:

– Надо убираться отсюда, пока переулок не заполнили любопытствующие. Мы все-таки в центре города.

Я согласился с ним, несмотря на то, что все еще не привык к факту, что смерть следует за мной по пятам. На этот раз голосок совести удалось заткнуть достаточно быстро.

Хоть и не так быстро, как появилась полиция.

– Ты вроде говорил, здесь никому нет дела до чужих разборок, – заметил я, исподлобья глядя на брата.

– Я всегда так говорю, – ответил он, наблюдая за тем, как пара ребят в патрульной форме останавливаются на краю проулка и будто невзначай направляют свое оружие в нашу сторону. Похоже, местные ребята стрелять предпочитают прежде, чем разбираться.

Однако в этот раз нам везло.

– Что здесь происходит? – осведомился один из полицейских, а я задумался над тем, почему они всегда задают один и тот же вопрос?

Отвечать что-либо казалось глупым и бесперспективным занятием. Трудно заниматься очковтирательством, когда позади тебя в луже собственной крови валяются четыре изувеченных трупа. Как выкручиваться, было непонятно.

Мекет, судя по всему, думал так же, потому что вместо того, чтобы разводить пустой треп, очень медленно опустил ладонь на рукоять собственного бластера.

– Я спросил, что здесь происходит? – с нажимом повторил офицер, щелчком переведя оружие в боевой режим.

Все напряглись. И я в том числе.

Несмотря на то, что силы, затраченные на размазывание банды Лоскута по стенкам, еще не восстановились в полной мере, я чувствовал, что могу призвать Тень из ящика и избавиться от нежеланных свидетелей. Дайте только волю.

Тассия Руэ это почувствовала и прежде, чем произошло непоправимое, вмешалась.

– Спокойно, – приказала она, оттесняя меня назад, как мать заслоняет своего детеныша. Выставив перед собой указательный палец, огианка поводила им из стороны в сторону, заставив полицейских сфокусироваться на кончике ее длинного кривого ногтя. – Здесь ровным счетом ничего не происходит, офицеры. Ровным счетом. Ни-че-го. Но, кажется, я слышала женский крик за квартал отсюда.

Услышав последнее, полицейские насторожились, хоть глаз с кончика пальца шаманки по-прежнему не сводили. Она держала их, как приклеенных.

– Где именно это было? – осведомился один из них.

– По ту сторону переулка Джиптан, – ответила шаманка, мастерски изображая беспокойство. – Прошу вас, поспешите! Возможно, там кто-то нуждается в помощи!

– Не волнуйтесь, мадам. Мы все проверим. – Отсалютовали оба и чинно ускакали прочь.

Когда звуки их шагов затихли в отдалении, я с облегчением выдохнул.

Шаманка опустила руку и с надменным видом посмотрела на нас.

– Устроили бы сейчас бучу… Одно дело избавиться от отбросов, но перестрелка с риоммской полицией!..

– Даже спрашивать не буду, что ты сделала, – пробормотал Мекет, не испытывая ни капли благодарности. Он выглядел так, будто в одиночку мог положить целый полк отборных риоммцев, да только возможность сорвалась. Позер.

– Тем лучше, – отрезала огианка и задумчиво оглядела место кровавых событий, будто не все детали еще запомнила. – Советую вернуться обратно в таверну. Будет лучше, если завсегдатаи забегаловки убедятся, что с вами ничего не случилось. О трупах забудьте. Падальщики позаботятся о них через пару минут, как только мы уйдем.

И правда, метрах в пяти от того места, где мы стояли, из-за угла показался длинный вострый нос какого-то существа, похожего на гибридную смесь пустынного шакала с Семерки и обыкновенной скальной ящерицы.

Тем временем Тассия продолжала рассуждать:

– Вполне возможно, что за вами наблюдают. И то, что я не чувствую этого, говорит о том, что этих наблюдателей недооценивать не стоит. Я бы на вашем месте, во всяком случае, не рисковала.

– С чего вдруг такая забота? – скептически осведомился Мекет.

– Только не о тебе, милый, – откликнулась шаманка с честностью, достойной улыбки моего брата. – Меня беспокоит безопасность Риши. В его нынешнем состоянии лучше не переусердствовать с играми в Тени. Если вы думаете, что на Семерке ненавидят лейров, вы еще не сталкивались с местными нравами.

Вопреки уговорам шаманки, возвращаться назад мне ни капли не хотелось. Еще раз смотреть на кислую рожу бармена? Нет уж, увольте.

Однако Мекет, к удивлению, поддержал ее идею.

– Так и быть. Побудем на виду, пока шум не утихнет.

– Тогда займем самый уединенный столик, и тщательно обсудим план наших дальнейших действий, – проворчал я, устало проведя ладонью по лицу. Казалось, меня вручную заставили целое поле вспахать. А еще о себе напомнил пустой желудок. – И, ради всего святого, давайте уже поедим!

Едва я снова появился на пороге питейного заведения «Тибо», внутри повисла такая тишина, что на какой-то момент мне показалось, будто там звук отключили. Каждый из завсегдатаев замер и с изумлением уставился в нашу сторону. В том числе и бармен. С любопытством заглядывая в их очумелые лица, я не смог отказать себе в удовольствии и не улыбнуться.

– Мозголом, – прошептал мне на ухо Мекет, – не усугубляй. Просто иди, будто ничего не случилось.

Я посмотрел на него, но спорить не стал. Выбрав самый опрятный на вид столик, уверенно направился к нему. Шаманка двинулись следом, а брат подошел к браной стойке. Должно быть, чтобы сделать заказ. Мало по малу жизнь в забегаловке возвратилась в привычное русло. Но, тем не менее, я кожей ощущал любопытные взгляды.

Расселись. Стали ждать. Я старался ни на кого в особенности не смотреть, надеясь, что постороннее любопытство, липшее ко мне, точно слизь, как-нибудь само собой рассосется. Понимая, чем оно вызвано, я осторожно потрогал свой расквашенный нос. На прикосновение тот откликнулся болезненно, благодаря чему я сделал вывод, что к вечеру его разнесет, как переспевший плод бо-бо. Зрелище получится отменное.

– Повернись, я посмотрю, что можно сделать, – вдруг предложила шаманка.

Памятуя о том, с какой легкостью она излечила Мекета от колотой раны, полученной им в поединке Аргусом, я слегка воодушевился. В конце концов, пусть я и не был писаным красавцем, ходить с разбитой физиономией вовсе не хотел.

Но тут же вспомнил:

– Кажется, вы говорили, что не стоит привлекать к себе внимание подобными трюками.

– Если в деле замешаны лейры – безусловно, – откликнулась Тассия Руэ, стискивая мое лицо обеими руками. – Однако от шаманов никто иного и не ожидает. В каком-то смысле, лечить – наша обязанность и почти никого не интересует, каким именно образом мы это делаем. А сейчас помолчи, будь любезен. – Она сосредоточилась на моем ранении.

Ранении. Даже в голове это слово звучало довольно пафосно, несмотря на то, что ничего общего, как и большая часть моей жизни, с пафосом не имело. Я давно открыл, что на словах все приключения, с которым когда-либо сталкивался, звучат гораздо масштабней, чем были на самом деле, и от этого нередко чувствовал себя кем-то вроде надувателя.

Прикосновение шаманки к моему лицу сопровождалось сильным жжением и болью. Своими холодными шершавыми пальцами она рьяно мяла мне нос, словно собиралась заново слепить его, при этом не переставая что-то приговаривать на огианском наречии.

Чувствуя, как Тени делают свое дело, я старался мужественно терпеть, но при особо болезненном тычке не выдержал и ойкнул.

– А чего так больно-то?!

– Вообще-то, тебе нос сломали, мальчик мой, – едко заметила огианка, продолжая свою мануальную терапию. – Если не хочешь и дальше дефилировать с этой чудесной кривизной, советую немного потерпеть и позволить мне закончить.

Я подчинился, а спустя минуту все было кончено: жжение прошло, а нос, кажется, вернулся в прежнюю форму. Оставалась сущая мелочь – стереть засохшую кровь, но с этим можно было справиться и без привлечения потусторонних сил.

– Спасибо, – сказал я, нырнув в карман за носовым платком.

– Мне было нетрудно, – отозвалась шаманка и, судя по голосу, чрезвычайно довольная собой. Понизив голос до полушепота, она добавила: – Истинные профессионалы своего дела и не на такое способны, знаешь ли. Особенно, если их инструментом являются Тени.

Я усмехнулся, вспомнив о нашей с ней договоренности относительно ученичества, но отвечать не рискнул. Сейчас с меня было достаточно и тех знаний, что имелись. К тому же, к столику приближался Мекет, неся в руках три кружки темно-лилового пенного напитка.

– Боиджийское пиво, – объявил братец, со стуком опуская кружки на стол. Он был мрачен, но ни о каких трудностях с барменом, если таковые возникли, говорить не стал. – Через пару минут принесут и поесть. Я взял тебе жареные крылышки туа – местный деликатес и все такое.

– Не сомневаюсь, – спрятав платок обратно в карман, я придвинул себе одну из кружек и осторожно понюхал содержимое. Отвращения не вызвало.

– Надеюсь, ты не решил, что я тоже здесь питаться стану? – осведомилась шаманка, сверкнув взглядом из-под своего дыхательного забрала. – Это пойло, кстати, тоже можешь взять себе. Я не пью.

– Да как скажешь, – буркнул Мекет, притянул второй бокал и залпом осушил его. Смачно рыгнув, он сказал: – Давно хотел попробовать такое.

Мы с шаманкой переглянулись. Она резюмировала:

– Ну и убожество.

– Итак, как ты умудрился нарваться на тех ублюдков? – понизив голос, спросил братец.

Отпив прохладного пенного напитка с терпким травянистым вкусом, я ответил:

– Я не нарывался. Они зацепили меня прямо здесь и, ничего не объясняя, выволокли на улицу.

Мекета эта новость встревожила.

– Что-нибудь сказали?

Я наморщил лоб, пытаясь припомнить детали. В ситуации, когда события происходят слишком сумбурно и стремительно, о мелочах, как правило, легко забываешь.

– Требовали, чтобы я заплатил за то, что оказался на их территории.

– И все? – брат удивился.

– И все, – подтвердил я и прищурился. – А почему ты спрашиваешь?

Прежде, чем ответить на мой вопрос, Мекет присосался ко второму бокалу, но отпил лишь чуть-чуть, потом заявил:

– Один из них был тем, кто и назначил мне здесь встречу. Тот самый «свой» человек.

Спрашивать о том, кто именно, нужды не было никакой. Лоскут конечно. Кто же еще?

– То есть ты все это время ждал его в кабинке?

– Так было условлено.

Я резко выпрямился, со стуком опустив пивную кружку на стол, и изумленно уставился на брата. Слов не хватало, чтобы выразить всю степень моего негодования, но я изо всех сил надеялся, что сумел передать мысли мимикой.

– Полегче, Мозголом, – проговорил он, поднимая ладони вверх. – Не нагнетай.

Было видно, что ему стало не по себе. Только меня это не успокоило.

– Легко говорить! Не тебе лицо об стол разбили.

Мекет тяжело вздохнул и рассеянно почесал щетину.

– Неплохо, кстати, выглядишь. Бабуся подлатала? – кивнул он в сторону шаманки.

Та скромно потупилась, из-за чего я едва пиво обратно не выплюнул.

– Только не рассчитывайте, будто это станет правилом. Я вам в лекари не нанималась.

– И все же исполняешь эту функцию с завидной постоянностью, – заметил братец, сверля шаманку взглядом инквизитора. – И не строй из себя альтруистку. Не будь здесь Мозголома, ты бы и пальцем не пошевелила.

Шаманка рассеяно поскребла ногтем пустую кружку.

– Ты же так хорошо меня знаешь.

– Вот именно, – подался чуть вперед Мекет. – Запомни это на будущее. А теперь к делу. Я хочу знать, что это за история с Лоскутом, и какого хрена ты забыла в том проулке? И не воображай, будто заставишь меня поверить в случайное стечение обстоятельств. Там, где ты появляешься, случайностей не бывает.

– И снова весьма тонко подмечено.

– Еще раз скажешь что-нибудь подобное, я разобью твой респиратор!

– Мекет! – возмутился я. – Заткнись уже!

Но тот лишь тряхнул своей гривой.

– Я заткнусь, как только твоя подружка начнет отвечать на вопросы.

– Какие именно вопросы вас интересуют, мистер Динальт? – осведомилась шаманка, будто и не ей только что угрожали. – Хотя, постой-ка, я догадаюсь сама. Лоскут тебя волнует, верно? Он и его нелепое предательство. Так вот, позвольте сообщить, раз уж это до сих пор до вас не дошло, открыт сезон охоты.

Подошел бармен с подносом, на котором дымились три тарелки. На нас он упорно старался не смотреть, но выражение лица говорило все, что нужно. Заглянув на ту из порций поджаристых кусочков мяса, что предназначалась мне, я справедливо заподозрил, что мог бы обнаружить там плевок. А то и что-нибудь похлеще.

– Расслабься, – сказал мне брат, правильно истолковав мой подозрительный взгляд. Пока бармен расставлял тарелки, он со скрещенными на груди руками зорко следил за каждым его движением. – Он не станет так рисковать. Верно, друг?

– Верно… друг, – подтвердил хозяин таверны без особого энтузиазма. Из чего я сделал вывод, что Мекет провел с ним короткую, но эффективную беседу.

Вежливость требовала от меня сказать:

– Спасибо.

– Наслаждайтесь, – бросил бармен и ретировался.

Вооружившись ножом и вилкой, я с жадностью накинулся на еду, но вслушивался в каждое слово, которое произносила шаманка.

– Сначала оговорюсь, что точных сведений у меня нет и все, на чем я строю свои гипотезы – лишь слухи. Впрочем, нет ни единой причины не доверять им. Ни у меня, ни у вас.

– И что же это за слухи? – поинтересовался Мекет, игнорируя свою тарелку и продолжая заливать в себя пиво.

– Смерть Майры Метары принесла в орден Куатов перемены. Прежде он и так не был особенно сплочен, однако могущество этой дамы удерживало его от развала. Мелкие фракции, которые до этого беспрекословно исполняли любые ее приказы, решили, что настал их звездный час и очертя голову ринулись в борьбу за власть. Кое-кого, как я слышала, уже можно считать историей.

Мясо было сочным и нежным, и все равно с трудом проталкивалось в глотку. Быть может, оттого, что я чересчур спешил?

– А что с Аргусом?

Тассия Руэ повернулась ко мне.

– Неизвестно. Прежде он был лишь орудием устрашения Метары, но теперь… Едва ли кто-то из куатов откликнется на его идеи. Но тем не менее, он все так же опасен, как и был. А почему ты интересуешься? Мало удовольствия получил от встречи с ним?

Я стойко выдержал ее пристальный взгляд. К Ди Аргусу я, сам не зная почему, испытывал смешанные чувства, которые, тем не менее, далеки были от ненависти. Зная, что подобный ответ ничего хорошего не принесет, я пожал плечами и снова принялся жевать свой обед.

Шаманка кивнула и снова уставилась на Мекета.

– Что бы сейчас не творилось с орденом Куатов, знайте, что рыскать по Галактике в поисках Риши они не перестанут. Сейчас, когда куаты знают, воплощением чего он является, они ни не перед чем не остановятся, пока не заполучат его в свои руки.

Старательно изображая, что меня все выше сказанное никоим образом не касается, я не переставал поглядывать на братца, который с каждым глотком пива и каждым произнесенным словом шаманки делался все мрачнее и мрачнее. Наконец он прикончил вторую кружку и все-таки взялся за обед.

– Если ты не забыла, я хорошо знаю, как действуют куаты и серые. Им не заполучить Мозголома, до тех пор, пока я жив.

Огианка качнула головой.

– Ты исключителен, Мекет, спору нет. Иначе вряд ли из твоего ДНК получилось бы нечто столь же исключительное, – она указала на меня. – Однако, ты не берешь в расчет одну немаловажную деталь. Тень, особенно такая могучая, как твой брат, всегда оставляет свой отпечаток на манер искривленного пространства. Прежде этого не было видно, покуда Тень оставалась взаперти. Сейчас, когда оковы пали, всюду, где бы Риши ни ступил, найдется хорошо заметный психический след. Думаешь, вас так трудно отыскать? Определенно не для тех, кто способен улавливать подобные изменения.

– Все еще не вижу связи с Лоскутом.

– Что вовсе не является для меня новостью. Иначе ты бы дважды подумал, прежде чем тащить парня сюда. Ты прекрасно знаешь, что у Серых Стражей всюду глаза и уши. Их шпионов и осведомителей можно встретить даже в самой замшелой дыре. Но Мероэ – родина последнего оставшегося в живых потомка древних графов Занди, который, насколько мне известно, имеет к ним кое-какое отношение.

Услышав последнее, я насторожился.

– Я думал, род Занди давно прервался.

– Ты ошибся, дружок, – ответила огианка. – Один из Занди все еще жив. И, будьте уверены, отлично знает о том, что вы рыщите на его территории. Я убеждена, Лоскут стал одним из тех, кто был призван проверить, насколько ты, Риши, можешь быть опасен. – Тут она почти печально заглянула Мекету в глаза: – Быть может, Лоскут и был твоим другом, Мекет, однако денежки явно ценил намного больше. Хотя, и не так сильно, как собственную шкуру. Что удалось доказать наглядно. Ведь он заранее знал о том, что ты выйдешь на него, и заранее готовил эту ловушку, вовсе не собираясь тебе помогать.

– Откуда он мог это знать?

Тассия Руэ горько усмехнулась.

– Ты все еще веришь в то, что у тебя друзья повсюду, куда ни ткнись, да, Мекет? Времена изменились, и с тех пор, как Риомм и Серые Стражи стали сжимать кулак, все больше народу начинают переживать о себе любимых. Какое кому дело до третьесортного сыщика, когда затрагивают их личные интересы?

Мекета это, однако, развеселило.

– Тебя послушать, тут целый заговор нарисовался.

– Только не делай вид, будто удивлен, – ответила шаманка. – Ты не хуже меня все это осознаешь, однако зачем-то все время лезешь на рожон. Непохоже на человека, который стремится защитить брата от фанатиков.

Наклонившись к шаманке через весь стол, Мекет вкрадчивым тоном произнес:

– Не твоего ума это дело, ведьма.

– Осторожней в выражениях, Мекет, – пригрозила она, не дрогнув. – Сравнивая меня с ведьмами, ты унижаешь мое достоинство, а это не очень мудро. На Оджия-Прайм ведьм не любят. К тому же, любая ведьма может сотворить с тобой нечто нелицеприятное. Не стоит меня искушать.

Мекет рассмеялся, пытаясь показать, что слова шаманки его не беспокоят. Тем не менее, я заметил, как он напрягся. Не потому что испугался, а потому, что был готов дать отпор.

Решив не дать ситуации раскалиться до необратимых пределов, я вмешался:

– Откуда вам все это стало известно, Тассия? О предательстве Лоскута и потомке местных правителей?

Ответ был предсказуемо расплывчатый:

– Меня только что назвали ведьмой, а ты ждешь разъяснений. Достаточно и того, что мне хватило мудрости предвидеть подобный поворот событий и не дать вам вляпаться в еще более глубокую кучу дерьма.

– Ну ты прям героиня, – выдавил из себя Мекет.

Но я не стал дожидаться, пока шаманка даст ему отпор, и, отодвинув пустую тарелку, сказал брату:

– Ну и как нам теперь добыть минн? Без помощи извне в лабораторию нам не пробраться, а без минна Д’юма не отдаст инфочип.

– Что за инфочип? – тут же заинтересовалась огианка.

– Спасибо тебе, Мозголом, – раздосадовано проворчал Мекет.

– Ой, смотрите-ка, великая тайна! – закатил глаза я. – Суть-то в том, что у нас проблема, решения которой я пока не вижу.

– Если проблема только в наличии минна, то проблемы нет, – сказала шаманка. – Я помогу вам достать его.

Неожиданное заявление заставило Мекета насмешливо выгнуть бровь:

– И как же ты это сделаешь?

На что получил вполне закономерный ответ:

– Ни одна ведьма не раскрывает своих секретов даже под угрозой смерти. В особенности тем, кто этого не ценит.

Глава 5. Ведьмина нора

– Такси! – заорала шаманка, едва мы вышли из «Тибо». Я чуть не подпрыгнул, а Мекет с укоризной уставился на нее.

– Предупреждать же надо.

– Еще чего. Такси-и!!!

Недовольного вида престарелый динетин, притулившийся у бакалейной лавки на противоположной стороне дороги, тряхнул грязно-белой шевелюрой. Нехотя он направил свою видавшую виды антигравитационную повозку к нам.

– Милейший, – обратилась шаманка к рикше, – хорошо ли вы знаете город?

Вблизи тот казался еще более старым, а все из-за глубоких морщин, пересекавших лиловое, точно спелая слива, лицо во всех направлениях.

– А как иначе работать извозчиком? Или думаете, на нас тут кредитки дождем сыплются?

Старикан был явно не из тех, кто за лишнюю монетку станет развлекать пассажиров байками, да и любезностью не отличался. Я был готов задать вопрос, стоит ли связываться? Но, поглазев по сторонам, осознал, что выбора особого нет. Либо этот, либо никого. К тому же, шаманка определенно не разделяла моих претензий, едва не выскакивая из собственного респиратора от любезности.

– Хороший заработок никогда не бывает лишним, верно?

Динетин прищурился.

– Смотря насколько он хорош.

– Можешь даже не сомневаться. Едва ли кому здесь перепадала сотня за поездку.

– И куда мне следует вас подбросить? – поинтересовался рикша, всем своим видом излучая скептицизм. – На луну?

– У Боиджии нет лун, – вставил я.

– Вот именно, парень! – оскалил свои полусгнившие зубы старик, смерив нашу компашку придирчивым взглядом. – Но ведь за просто так никто такими деньжищами разбрасываться не станет. Да и на богатеев вы не похожи. Куда вам надобно?

И то правда. Желая услышать ответ, я вместе с ним вопросительно уставился на шаманку.

Та объявила:

– В место под названием «Ведьмина нора». Слыхал о таком?

Повисла пауза.

– Кто вы такие? – Было совершенно очевидно, что название ему не только знакомо, но и вызывает определенные эмоции. Негативные по большей части. Стало интересней.

– Просто туристы, – ответила шаманка.

Окажись я на месте рикши, тоже бы не поверил.

– Туристы по таким дырам не шныряют. Кто вы такие?!

Вопрос был не самый удобный и все это прекрасно понимали. Я ждал, что Тассия опять воспользуется своими гипнотическими навыками, но тут вперед выступил Мекет.

– Слушай, дедуля, тебе что, больше всех надо? Тебе кредитки нужны или нет? Если не трусишь, то я отсчитаю тебе эту лейрову сотню, а нет – исчезни с глаз и не задавай лишних вопросов. Другого найдем.

Притихнув после такой отповеди, старик надолго задумался. Было видно, как его внутренняя жадность вступила в неравный бой с осторожностью. Наконец он объявил:

– Хорошо. Я отвезу вас туда, но это будет стоить дороже. В два раза.

Услышав запрошенную сумму, я присвистнул.

– А не многовато?

Однако прежде, чем старый пройдоха успел что-нибудь ответить, шаманка объявила:

– Цена разумная. Едем. – И нацелилась взобраться на пассажирское сиденье повозки.

Столь удивительная сговорчивость не могла не вызвать подозрений у динетина, поэтому он выдал:

– Половину вперед!

– А как же! – ответила шаманка и повернулась к моему брату: – Надеюсь, вы в состоянии оплатить нам проезд?

Глянув на нее исподлобья, Мекет полез за кошельком и проворчал:

– Залезайте. Времени мало.

– Что еще за Ведьмина нора? – спросил я огианку, пока утлая аэроповозка неторопливо плыла по полупустым улицам Мероэ. Динетин не соврал, утверждая, будто хорошо знает город, потому как очень уверенно увозил нас от еле-живого центра к еще более заброшенной окраине. – Я думал, то, что мы ищем где-то в лаборатории.

– Ты сделался нетерпелив, Риши, – откликнулась шаманка, не переставая взглядом изучать столицу графства. – Прежде за тобой подобного грешка не водилось.

Я интуитивно почуял, что за ее словами стоит нечто большее, нежели банальный упрек, но обсуждать подобные темы при посторонних не хотел.

– Все меняется со временем.

Тассии Руэ понравился ответ. Либо была иная, неведомая мне, причина, заставившая ее хихикнуть. Так или иначе, больше она не проронила ни слова.

Мекет тоже молчал. Как, впрочем, и рикша, видимо, после слов моего брата, решивший не лезть не в свое дело.

Громко вздохнув, я продолжил глазеть по сторонам.

С каждым кварталом, что наше такси удалялось от центра, все меньше встречных машин попадалось на пути, строения становились более обшарпанными и унылыми, а местные жители – с какой-то затравленной озлобленностью во взгляде. Здесь нельзя было увидеть детей, беззаботно играющих в палисадниках, или влюбленных парочек, гуляющих рука об руку. Только тех, чей век уже клонился к закату, а также бездельников и лоботрясов, воровато оглядывавшихся по сторонам в поисках легкой наживы. Все они провожали нашу убогую повозку с каким-то чрезмерным вниманием. Нам здесь были не рады, и это четко ощущалось на психическом уровне.

– Как долго вы здесь живете? – сам не знаю зачем, обратился я к рикше.

Не ожидавший подобного, старый динетин ответил:

– Всю жизнь. Тем и занимаюсь: вожу народ туда-сюда.

– Никогда не думали о том, чтобы улететь?

Рикша что-то негромко хрюкнул. Быть может, выругался. Потом сказал:

– Несмотря на то, что болтают все подряд, Боиджия так легко никого не отпускает. Возьмите хоть нашего непутевого аристократа. С малолетства скитался махди знает где, уж думали – все, преставился, – а он возьми, да вернись. Сидит теперь в своем замке и места, поди, себе не находит.

К тому моменту такси вырулило на один из подвесных мостов, соединявших между собой городские холмы, и в этом промежутке стал виден графский замок Занди, грозным исполином вздымавшийся над зеленеющей пропастью. Такой же великолепный и одновременно угнетающий, как и все на этой планете.

Вспомнив слова шаманки о том, что последний оставшийся потомок графского рода имел связи с орденом Куатов, я поинтересовался:

– Давно он вернулся?

Ненадолго задумавшись, динетин проговорил:

– Пару дней как. Или чуть больше. Разговоров тогда было! Да и как иначе? Впервые за тридцать лет вернулся хозяин! Вздохнули все с облегчением, думали, глядишь, что и поменяется. Ан нет. Заперся в своей башне, и сидит там, точно света белого боится. Ходит слушок, будто по ночам, облачившись в черную сутану, он все-таки выбирается из убежища и охотится на молодых девок…

Меня это позабавило:

– Даже так?

На что рикша заметил с усмешкой:

– Ерунда, конечно. У нас тут и без того жизнь не сахар, чтоб еще в подобные бредни верить. Да и сами посудите, кому местные дуры нужны? То-то и оно. Некоторым лишь бы посудачить, а всерьез мозгами пораскинуть никто, ясное дело, не хочет.

– А вы сами хоть раз видели этого графа?

– Графа? – удивился динетин, будто я не с ним только что разговаривал. – Графов-то у нас тут давно уж нет. Только потомки ихние, да и те лишь седьмая вода на киселе. Их теперь лендлордами зовут, ставленниками Империи то бишь. Хотя на деле всем здесь заправляют пришлые чинуши с Риомма. Последним потомкам Занди нынче на все наплевать.

– Кажется, тебя спросили не об этом, – вставила шаманка, лениво качнув головой.

Рикша сразу подобрался.

– Видел я его лишь однажды. Мельком. То был канун Дня Империи, на который тут всем начхать, несмотря на то, что риоммцы из кожи вон лезут, лишь бы устроить из этого шумиху. Мне повезло доставлять одного видного господина к замковым воротам. Там лорд и ждал. Здоровенный такой, но не дуболом, каких в нашем захолустье пруд пруди. В этом сразу чувствовалась что-то такое… порода, вроде, называется. Лицо суровое, движения текучие, как у китха на охоте. Но больше всего поражал взгляд: такой холодный и пронзительный, что сердце в буквальном смысле в пятки убегало. Он сам расплатился за извоз и велел мне сматываться по-быстрому. Никогда не забуду.

Слушая старика, я поймал себя на мысли, что и сам был бы не против разок взглянуть на местного лендлорда. Особенно после столь яркого описания, напомнившего мне одну похожую персону… Впрочем, не стоит поминать черта.

Когда мы прибыли на место, я был поражен тем, насколько правдивым оказалось его название. Старая-престарая лачуга, выстроенная на самом краю отвесного утеса, все глубже погружалась в океан паатов. Их длинные узловатые ветви целиком оплели каменные стены, почти не оставив просвета, так что даже удивляло, как этот домишко еще не развалился и не осыпался в пропасть. В редких маленьких оконцах стекол не было в принципе, а сама дверь оказалась с петлями вывернута наружу. Короче говоря, Ведьмина нора, как она есть.

– Неужели здесь еще кто-то живет? – изумился я.

На что шаманка не преминула саркастично ответить:

– Не мели ерунды. Конечно, нет.

– Прежде, несколько столетий назад, говорят тут обитала настоящая ведьмака, – вставил динетин. После задушевной дорожной беседы он сделался чуточку более приветлив. – Правда это или нет – не скажу, но у норы среди местных до сих пор дурная слава.

– Как у всей Боиджии, – вставил Мекет, заглядывая через край утеса.

– Так точно, – ответствовал старый пройдоха. – Не пора ли рассчитаться за извоз? По двойной таксе, как условились!

Мекет было полез в карман за деньгами, но тут шаманка остановила его, заявив:

– Погодите. А как мы отсюда назад выбираться будем?

Мекет, рикша и я растерянно уставились на нее. Не стану говорить за других, но я об этом как-то даже не подумал.

– Заплачу еще столько же, если дождешься нас и увезешь обратно, – предложил мой брат.

Размышлял динетин недолго, лишь для проформы, да и то, чтоб набить себе цену. Я чувствовал, что ему здесь интересно ничуть не меньше нашего.

– Идет. Скину четвертинку, если разрешите заглянуть внутрь.

– Как угодно, – пожала плечами шаманка.

Мне хватило ума не раскрыть от изумления рот на глазах у таксиста, однако немой вопрос, читавшийся во взгляде, огианка должна была заметить и так. Только не отреагировала на него. Как, впрочем, и Мекет, которому, казалось, вообще было все равно, что здесь творится.

– Я вас лучше снаружи подожду, – сказал он.

Никто не стал спорить.

– Всю жизнь мечтал побывать в этом логове, – признал рикша, будто начисто забыл, что еще минут сорок назад никакого желания везти нас сюда не испытывал. Теперь же его влажные глазки сияли от нетерпения.

– Мечты сбываются, – проворковала шаманка, чем вызвала во мне подозрение. – Пойдемте.

– Но только после вас! – заявил динетин. – Я же не идиот, чтобы лезть туда первым.

Тассия усмехнулась.

– Разумеется.

Она невозмутимо пересекла опутанный лозами порог брошенного жилища и скрылась в пыльной темноте. Немного погодя, за ней последовал я.

Оказавшись внутри, первое, с чем мне пришлось столкнуться – это невероятный смрад, ударивший по носу увесистым кулаком. Абсолютно непередаваемая вонь из смеси прелой листвы и падали. И это несмотря на трещины в стене размером с палец и разбитые окна. Даже слезы на глаза навернулись.

– Согласна, пахнет не очень, – донесся из глубины дома голос шаманки.

Я хотел сказать, что, благодаря своему респиратору, она едва ли улавливает прелесть местных запахов в полной мере, но промолчал. Рот лишний раз открывать не хотелось. Посторонившись, чтобы пропустить динетина, имени которого так и не удосужился спросить, я вышел на середину полутемной комнатушки и постарался оглядеться. Что-то еще одолевало меня в этом логове, и я никак не мог понять, что именно.

– Темновато здесь, не находите?

– В моей машинке был фонарик, – живо откликнулся рикша. – Я принесу.

– Не нужно, – подала голос Тассия Руэ, явив пред наши очи очередной шаманский трюк из разряда полезных. Вытянув вперед руку ладонью вверх, она воспроизвела над ней энергетический сгусток: маленький неяркий шарик холодного света разгонял мрак совсем чуть-чуть, зловеще отражаясь в забрале огианской маски.

– Какое занятное умение. – Окажись я на месте старика, ничего не знающего о шаманке, едва ли отреагировал бы столь же невозмутимо.

– Благодарю вас, – откликнулась польщенная Тассия и принялась деловито осматриваться в поисках… а, собственно, чего? Если прежде это место еще хоть как-то можно было назвать сносным жилищем, то годы, повышенная влажность и буйно растущая зелень превратили его в настоящие руины.

Любопытный рикша, как оказалось, разделял мои мысли:

– Я все не уразумею, что вы позабыли в этой дыре?

– Ключ к успешному завершению одной важной сделки, дорогой друг, – любезно ответила шаманка, продолжая шарить глазами по обильно поросшему сорняками полу. Согнувшись в три погибели, она подсвечивала себе импровизированным фонариком.

– Тассия, вы бы подсказали, тогда б и мы включились в поиски, – заметил я, обводя взглядом стены, с еле-еле видневшимися на них непонятными символами. Казалось, будто символы эти малевали кровью, притом не очень давно. От них так и тянуло каким-то потусторонним холодом и смертью. – Кто здесь раньше жил? И только не говорите: «ведьма». Я и сам это понимаю. Но мне бы хотелось немного конкретики.

– Задай вопрос нашему спутнику, – сказала шаманка, указав на динетина, который все это время находился в каком-то блаженном ступоре и что-то невнятно бормотал себе под нос. – Ему эта история должна быть известна.

Услышав, что речь о нем, рикша чуток расшевелился.

– Ее звали Аманрой. Поговаривают, она была сильнейшей лейрой Рукава Маса и тесно дружила с аборигенами-махди. А еще она была живым растением. Но это, пожалуй, все, что я знаю.

– Как это «живым растением»? – удивился я. – Как ходячий куст что ли? В этом смысле?

Но динетин лишь скованно пожал плечами:

– Не ведаю, не представляю. Но так всегда говорили.

– О, и они совершенно правильно говорили, – таинственно заметила шаманка, выступив на середину комнаты, где и стоял потерянный рикша. – Сейчас мы попробуем выяснить, насколько близко молва может оказаться правдой.

Она резко встряхнула рукавом и оттуда выскочило что-то блестящее и чрезвычайно острое на вид. Это был маленький тоненький стилет. Шаманка взмахнула им, совершая молниеносный выпад.

Ни я, ни тем более бедолага рикша не успели сообразить, что происходит, пока из горла старика фонтанчиком не хлынула кровь. Запрокинув голову назад и закатив глаза, он схватился за шею и с отвратительными хрипами стал заваливаться на спину, пока в конце концов не рухнул на замусоренный пол.

– Что вы наделали, Тассия?! – я вперился взглядом в огианку. Недоумение плескалось во мне вперемешку с отвращением, пока последние крохи жизни вытекали из несчастного динетина вместе с его кровью. Сразу же стало понятно, что рикша зашел внутрь совсем не по доброй воле.

Шаманка оставалась сама невозмутимость.

– Иначе было нельзя. – Она подняла указательный палец, призывая к тишине. – Спокойствие. Сейчас ты все поймешь. – И указала на кровь, которая, будто живая, по капельке заструилась между квелых ростков и завязалась вокруг неприметного желтого семечка, похожего на иголку. – Нам нужно было покормить минн, чтобы он пробудился. Смотри внимательно!

Все еще пребывая в состоянии шока, я сделал, как было сказано. Маленькое семечко разбухало на глазах. Будто пиявка, оно впитывало в себя кровь, наливаясь жизнью. Чужой жизнью. Как вампир. Затем произошла короткая метаморфоза, в результате которой из семечка вылупился росток. Еще совсем маленький и бледный, он, тем не менее, с необычайным для растения рвением стал удлиняться, по кровавому следу медленно подбираясь к телу убитого рикши.

Я догадался о том, что должно было произойти дальше и не собирался этого допустить. Но едва стронулся с места, был остановлен предупреждающим окриком огианки:

– Риши, стой, где стоишь! Прикасаться к молодым побегам минна, пока они вдоволь не насытились, небезопасно.

– То есть, предлагаете просто скормить растению тело бедного старика? За этим вы притащили его сюда?

– А почему бы и нет? Ему-то так и так уже все равно. А тебе и твоему братцу, насколько я поняла, жизненно необходимо это растение.

– Но ведь не целый же куст! Маленького ростка было бы вполне достаточно. И если б вы спросили меня заранее, я бы дал порезать себе руку и сцедить пару капель, никого не убивая!

Шаманка раздосадовано вздохнула.

– Ох, и любите вы, люди, все усложнять. Ну скажи, что проку было бы от твоих капелек? Так или иначе, их ни за что не хватило бы.

Она нырнула рукой в карман, выудив оттуда небольшую стеклянную колбу, затем сосредоточилась на ростке, который, точь-в-точь новорожденный монстр, неуклонно стремился к мертвому таксисту. Вновь заиграли потоки энергии, вспенились и забурлили неуловимым облаком вокруг минна. Подчиняясь движением руки шаманки, растение приподнялось в воздух и плавно перекочевало на дно колбы, где и было благополучно запечатано пробкой.

– Дело сделано. Можно выходить.

Выбравшись наружу, я был мрачнее тучи и чувствовал себя погано. Гораздо хуже, чем после происшествия с Лоскутом в злосчастном переулке.

Заметив выражение моего лица, Мекет, до этого облокотившийся об обшарпанный борт повозки, выпрямился и спросил:

– Что произошло?

– Ваше задание исполнено, – ответила ему шаманка, метнув колбу в подставленные руки. А прежде, чем я успел открыть рот, прибавила: – Можете придержать свою благодарность. На сим наше знакомство не окончено.

– Кто бы сомневался, – проворчал братец, брезгливо разглядывая, как перепачканное в крови растение скребется по выпуклым стенкам колбы, словно червяк. – Ты ведь ничего не делаешь задаром, не так ли?

– Это уже стало притчей во языцех, – усмехнулась огианка.

– Где старый? – осведомился Мекет, переводя взгляд с нее на меня.

Упорно отказываясь отвечать, я принялся счищать остатки сорняков с ботинок.

Наконец Тассия Руэ сказала:

– Остался внутри.

– То есть как?

Глянув на брата исподлобья, я мрачно заметил:

– Мы принесли его в жертву.

Мекет, кажется, не мог понять, шучу я или нет.

– В смысле?

– В том смысле, что он уже никогда не выйдет из этого дома наружу, – спокойно заявила шаманка. – И прежде, чем ты начнешь орать на меня, скажу, что так было необходимо. Иначе минна вам было бы не видать, как своих ушей!

Столь непробиваемая самоуверенность мгновенно вывела меня из себя. Но вместо того, чтобы дать волю эмоциям, я поинтересовался:

– И как нам быть с этим телом?

По голосу было понятно, что Тассия недовольно скривилась.

– Предлагала ведь отдать его растению, так нет же…

– Если б я знал, что ради этого вы собираетесь убить ни в чем неповинного человека, я бы…

Она подбоченилась:

– …Что? Что бы ты сделал, Риши?

Я посмотрел прямо в едва-едва различимые сквозь полупрозрачное забрало дыхательной маски глаза и отчеканил:

– Я бы заставил вас найти другой способ. Такой, где не пришлось бы убивать ни в чем неповинных людей!

– Может, тогда стоило прихватить с собой Лоскута? – с усмешкой осведомилась шаманка. – Уж его-то назвать невинным у тебя вряд ли получится.

Не сумев-таки сдержать негодование, я выплеснул его силовой волной, заставившей стайку гнездившихся поблизости красноперых птиц сорваться с насеста и с воплями рвануть в небеса. Даже Мекет вздрогнул, а шаманке хоть бы хны.

– Не трать понапрасну нервы, Риши, – сказала она. – Чует мое сердце, скоро тебе понадобится вся твоя выдержка.

Глава 6. Подсказка

На корабль вернулись затемно. Позаимствовав повозку динетина, мы петляли окольными путями, лишь бы поменьше народу запомнило, что трое инопланетников при подозрительных обстоятельствах воспользовались старым такси. Или как в таких случаях пишут? В общем, крались по подворотням, точно помойные крысы через мусоропровод. И тут следовало бы вспомнить слова Мекета о том, что в Мероэ никого не волнуют чужие заботы и дела. Однако именно он выбирал путь, по которому двигалась машина, а задавать нелепые вопросы мне не хотелось.

Тассия Руэ несколько раз пыталась завести нелепый разговор, но, когда никто не выказал большого желания общаться, она успокоилась. Неужто чего-то другого ждала?

Меня все еще душила злость на нее и вина за то, что позволил убить старого рикшу.

– Что будет, когда все узнают, что мы заманили старика в ловушку, убили его, а затем сбежали? – сквозь зубы проговорил я, не отрывая взгляда от одинаково угрюмых лиц, быстро проплывавших снаружи.

– Ничего, – ответила шаманка в своей излюбленной манере «я знаю, что делаю». – Ничего не будет, Риши. К тому моменту, как местные власти найдут тело (если вообще найдут его), мы покинем пределы системы, а дальше хоть трава не расти.

Мекет вырулил на более-менее открытое пространство, откуда вновь стали видны башни графского замка. Острые, словно кинжалы, они метились в темное безлунное небо, навевая больший сплин. Теперь мне не хотелось задерживаться на этой планете и лишней минуты.

– А ты, стало быть, вознамерилась отправиться с нами? – между тем ехидно осведомился братец, обращаясь к шаманке. Судя по тону, такая перспектива его не слишком радовала.

– Да, собираюсь, – уверенно заявила та. – Я прилетела сюда только из-за вас двоих, и с вами же отсюда и улечу.

Я на мгновение оторвался от созерцания замковых стен и вопросительно глянул на Тассию.

– Уговор дороже денег, – перехватив мой взгляд, негромко сказала она. – Ты ведь не забыл о нем, малыш?

Я отвернулся. С каждой минутой присутствие огианки рядом становилось все невыносимее. Прежняя ипостась нелепой и слегка чудаковатой колдуньи испарилась, явив непредсказуемую манипуляторшу, готовую на все, ради поставленной цели. Яснее ясного, что и теперь пьеса расписана по актам. Вот только интересно, какую роль в ней шаманка приготовила для меня?

Когда наш незатейливый транспорт оказался у ворот, ведших к посадочной площадке, брат притормозил со словами:

– Выбирайтесь. Я отгоню эту посудину к следующему кварталу и вернусь. Ждите у корабля.

– Как прикажете, мой капитан. – Судя по всему, Тассия Руэ находилась в самом приподнятом настроении. Кто бы мог подумать. – Может подержать растение, пока будешь бегать туда-сюда?

Мекет взглянул на нее, как на дуру, но, не обронив больше ни слова, увел утлое суденышко с глаз долой.

– Все-таки забавный он у тебя, Риши, – заметила огианка, провожая взглядом повозку, медленно исчезающую за облаком взбаламученной пыли. – Всегда уверенный, будто знает все лучше всех. Семейная черта, видимо?

– И правда забавно, – без тени улыбки процедил я и нацелился на вход. – Нам сюда.

Но она не двигалась с места.

– Не торопись, пожалуйста.

Устало вздохнув и обернувшись, я спросил:

– Ну что еще?

– Ты забыл кое-что очень важное.

– Вот ведь новость, – закатил я глаза, понимая, что настало время очередной игры в «ученики-наставники». – И что же это?

– Осознание, – ответила шаманка загадочно. Подойдя ближе, она зачем-то взяла мою руку в свою маленькую высохшую ладошку. Неожиданно и малоприятно. Я с трудом сдержался, чтоб не вырваться.

– О чем вы толкуете, Тассия?

– О том, к чему ты должен прийти в первую очередь.

– Бессмыслица, – заявил я.

Она хмыкнула, украдкой оглянулась, будто не хотела, чтобы Мекет застал эту во всех смыслах странную сцену, потом быстро заговорила:

– Пойми, что тебе следует забыть о человеколюбии, до тех пор, пока куаты и Серые Стражи продолжают свою охоту. Пока существует эта угроза, смерть будет следовать за тобой по пятам. Если она не настигнет тебя, то запросто доберется до тех, кто рядом. Прими это и начни прятать жалость под замком, пока она не сыграла с тобой злую шутку. Рано или поздно враги узнают о твоих слабостях, и как только это случится, они не станут раздумывать, прежде чем воспользоваться преимуществом. Время, когда этика и мораль имели значение, прошло. Теперь, если не ты ударишь первым, ударят по тебе. Вот и все.

Глядя на нее почти в упор, я не мог отделаться от навязчивого желания немедленно сорвать дыхательную маску и посмотреть, какие в действительности эмоции ее лицо отражает. Но я сдержался. Чудом.

– Вы уверяете, что я для них угроза?

– Еще пока нет. Пока что ты для них, как для Метары, способ добиться влияния на галактические силы. Но это непременно изменится. Время работает против куатов. Они осознают, что чем дольше тянут, тем крепче становится твое понимание собственной силы. Поскольку им это невыгодно, они приложат все усилия, чтобы перехватить тебя, пока не поздно.

– Неделя почти прошла с нашей последней встречи, – напомнил я. – Что-то вяло они свои усилия прилагают.

– Не будь ребенком, – фыркнула шаманка, отпустив наконец мою руку. – Если бы не Мекет и его таланты опережать противника на два шага, думаешь у тебя был бы шанс? Очень сомневаюсь.

– Как насчет Аргуса? – спросил я, сам не зная зачем.

Шаманка склонила голову набок:

– Понятия не имею. Из всех стражей, этот был наиболее сложным для понимания, а я многих повидала на своем веку, можешь мне поверить. Думается, он пересматривает свое отношение к вопросу. Неизвестно, как скажется на нем отсутствие влияния со стороны Метары. Прежде она была единственной, чье руководство он признавал, но теперь…

– Разве не он теперь возглавляет куатов?

Повисла пауза. Тассия тщательно обдумала своей ответ. Наконец она сказала:

– Вряд ли ему это позволили. Все же он в большей степени цепной пес, а не хозяин. Кроме того, насколько я знаю, власть этого парня никогда особо не интересовала. Зато его всегда интересовали Тени.

Намек был очевиден. Как и суть последних слов Аргуса, перед его побегом со станции. «Думаешь, меня это остановит?», сказал он. Вспомнив тот пронзительный взгляд серебристых глаз, я ощутил стадо ледяных мурашек, пробежавших вниз спине.

– «Дозволено все». Таков ваш девиз, Тассия? – спросил я.

– В случае, когда за тобой ведут охоту куаты и сам Аргус, иного просто быть не может.

– Пф!

Вернулся Мекет. Застав нас на том же месте, где и оставил, он тут же накинулся:

– Почему вы еще здесь? Я же сказал идти к кораблю. Неужто непонятно, что вы тут, словно бельмо на глазу?!

– Заболтались, – бросила шаманка, но заметив гневный блеск в глазах моего брата, первой проскользнула к кораблю.

С любопытством посмотрев на меня, Мекет поинтересовался:

– Наша кудесница снова чудит?

– Сильнее прежнего, – ответил я, но в подробности вдаваться не стал.

Кивнув, будто не ждал ничего другого, он проследовал за Тассией. Я не собирался отставать, но из-за некоего навязчивого фона, возникшего в моей голове и эхом сопровождавшего каждую мысль, немного помедлил. Несмотря на то, что словам шаманки не удалось добиться отклика с моей стороны, они все-таки оставили после себя определенный осадок. Как если бы она нарочно стремилась подкрепить их ментально, навязать… Возможно ли такое? Ну, с огианкой никогда нельзя быть уверенным на все сто.

Однако меня не оставляло ощущение, что тут есть что-то еще. И это что-то казалось очень знакомым…

– Мозголом! – голос старшего брата, вырвавший меня из задумчивости, был чересчур взволнованным, чтобы не обратить на него внимания. Я заторопился.

Не ожидая увидеть ничего хорошего, я выскочил на посадочную площадку, но вместо предсказанного шаманкой отряда наемников или кого похуже, встретил только недоуменное лицо Мекета и непроницаемую Тассию, столбами застывших у опущенного трапа «Ртути».

– В чем дело? – спросил я, подбегая. – Я думал, что-то стряслось.

– Есть догадки? – вместо ответа поинтересовался брат и взглядом указал на небольшой пластметаллический контейнер, скромно притаившийся у рампы, и который я не сразу заметил.

– Что это? – по-моему вполне логичный вопрос.

– О том и речь, – бросил Мекет и повторил за мной: – Что это?

Похожий на куб какого-нибудь доморощенного иллюзиониста, блестящий серебристо-черный ящик был не более тридцати сантиметров по сторонам и, несмотря на скромные размеры и не менее скромный вид, так и притягивал к себе мой взгляд.

Наконец я пробормотал растерянно:

– Я не знаю.

– И я не знаю. И старушка не знает. – При этом Мекет даже не взглянул в сторону шаманки, которая негромко прошипела свое «хватит меня так называть!», и продолжал коситься на подозрительный куб так, словно там была спрятана бомба. – Говорит, что не знает. Но огианам на слово верить нельзя. Верно, старушка? Твоя многоходовочка?

Тассия мигом ощетинилась, точно пустынная ящерица, пойманная за хвост:

– Думай, что хочешь, кретин, но я не имею к этому отношения! Я с этой планеты все-таки выбраться пытаюсь, а не навечно застрять!

Мекет что-то прошипел в ответ, но я не стал обращать внимания на перепалку и склонился над находкой, надеясь рассмотреть ее поближе. Присутствие загадочного контейнера меня не столько настораживало, сколько интриговало. Стало до жути интересно, откуда он здесь появился и что скрывается внутри. В голове вдруг возник некий размытый образ не то предмета, не то фигуры… Пожалуй, все-таки фигуры. Высокой и укутанной в плащ, как тогда на Яртелле. Но на этот раз от него не веяло смертельной опасностью, лишь тленом. Я сам не заметил, как протянул руку, намереваясь коснуться крышки…

Но тут Мекет перехватил мой порыв.

– Лучше не надо, – предупредил он с суровым лицом.

– Надо поднять это на борт и вскрыть, – убежденно заявил я. Стало очевидно, что в ощущениях, которые я испытал перед тем, как выйти на площадку, был виноват этот загадочный ящик.

– Вот уж вряд ли, – возразил братец.

– Как? – изумился я. – Это же для нас оставили!

– То-то и оно. А ты не подумал, кто это мог сделать? Нет, братец, делай что хочешь, а этой штуке на борту не бывать. Кто знает, что таится внутри? Может там взрывчатка? Или ядовитый газ? Или какая-нибудь другая хитроумная подляна, которая сработает, едва мы его вскроем…

Доводы брата выглядели логичными, но я не мог заставить себя отделаться от мысли, что содержимое контейнера несет определенную важность, притом конкретно для меня. Его необходимо было открыть!

– Но не бросать же ящик здесь!

– Да? А почему бы и нет? Я понимаю, что тебе трудно бороться с тягой ко всяким загадкам, но иногда можно и придержать любопытство. Тащить на борт этот ящик опасно. Ведь там и впрямь может быть бомба.

– Там не бомба, – внезапно заявила шаманка, приковав к себе наше внимание. Так же, как и я до этого, она неотрывно смотрела на подозрительный контейнер, пытаясь прощупать его ментально, из-за чего амплитуда ее дыхания увеличилась. – И не ловушка вообще. Там что-то… это… это нужно открыть! Немедленно! – Она схватила ящик и, не обращая внимания на злобные выкрики Мекета, быстро засеменила по трапу и скрылась из виду.

– Я ее убью, – бросил брат и взбежал следом.

К тому моменту, как я догнал их в кают-кампании, шаманка уже вовсю отплясывала у верстака, на который и водрузила куб, стремясь открыть его первой попавшейся под руку отверткой. Мекет с досады едва волосы на себе не рвал, продолжая изрыгать проклятья.

– Да не так! Да что ты… Вот лейрово отродье!.. Уйди отсюда! – В конце концов он все-таки не выдержал и буквально вырвал инструмент из рук огианки, оттолкнув ее плечом и заняв место у верстака. – Если не знаешь, как браться за дело, то нечего и лезть!

– Если б верила, что у тебя смелости хватит сделать все самому, так бы и поступила, – раздраженно бросила шаманка. – А то только и знаешь, что кудахтать: бомба, подляна… хуже бабы.

К счастью, последнюю реплику шаманки Мекет решил оставить без ответа, сосредоточив внимание на замке контейнера. Примерно с минуту он занимался тем, что внимательно разглядывал ящик с каждой его стороны. Вертел так и эдак, едва на зуб не пробуя. Я некстати подумал о том, что малыш-шпион СиОБи, принадлежащий Диане робот, долго пыхтеть над ним бы не стал.

Спустя еще пару минут, брат проговорил:

– Здесь не отвертками орудовать надо, а кое-чем похитрее… – Он зарылся в валявшиеся под верстаком ящики с инструментами, а спустя несколько секунд выбрался оттуда со сканером в руках. – Сперва выясню, что за замок, а потом взломаю.

– Это не поможет, – убежденно заявила шаманка.

– Не болтай под руку! – рыкнул братец.

– Кажется, я знаю, как его открыть, – услышал я собственный голос, когда, под наплывом внезапного вдохновения, подошел к верстаку и просто приложил к крышке контейнера ладонь. Небольшое воздействие со стороны, легкое касание Тени, похожее на дуновение ветерка, и кодовый замок сам собою переключился в положение «открыто». Крошечный индикатор вспыхнул дружелюбным зеленым цветом, а сама крышка приподнялась, издав облегченное «пф-ф». Все застыли в молчаливом ожидании.

Момент был почти сакральным.

Затаив дыхание, я медленно откинул крышку назад и… тут же с коротким воплем отскочил, словно на меня бросился параксанский паук-мечник. Гордиться тут, конечно, нечем, но то, что оказалось внутри не заставило испытывать стыд за проявленную слабость.

– Черт! – выругался я сквозь зубы. – Это было неожиданно.

– Что?! Что там?!! – спросили хором брат и огианка, взбаламученные моей реакцией. Мекет смотрел на меня широко распахнутыми глазами, а шаманка… что ж, будем считать, что и она способна на что-то подобное.

– Голова, – выдавил я.

– Голова? – нахмурился братец.

Тассия Руэ переспрашивать по сто раз не стала, вместо этого вернулась к кубу и заглянула внутрь сама.

– Чтоб меня куаты взяли! – выдохнула она, а обернувшись добавила. – Такого поворота я не ожидала.

Теперь уже и Мекет заглянул под крышку ящика, а разглядев содержимое, присвистнул.

– Вот так встреча.

Подавив естественное отвращение, я все-таки заставил себя возвратиться к гермоконтейнеру и снова взглянуть на то, что находилось внутри. На дне в тумане хладагента и луже крови, перемешанных со льдом, покоилась голова личности, знания которой могли бы пролить свет на многие вопросы, терзавшие меня по ночам с тех пор, как Ди Аргус устроил свой кровавый побег.

В повисшей тишине, голос шаманки прозвучал подобно напильнику:

– Сильно же досталось бедному советнику Тулпару.

С этим было не поспорить. Особенно, учитывая огромный черный синяк под левым глазом иланианца и явно сломанную нижнюю челюсть.

– Я думал, уродливей, чем был, он уже не станет, – проговорил Мекет. – Я ошибался.

– Мекет, заткнись! – не выдержал я.

Тот, к удивлению, подчинился, даже не споря.

– Надеюсь, вопроса о том, кто это сделал, у вас не возникнет? – подрегулировав газовую смесь в своем скафандре, едко поинтересовалась шаманка.

– Только о том, кто это здесь оставил, – откликнулся я, не оборачиваясь. Гадкое зрелище приковало к себе мое внимание и никак не желало отпускать.

Меня и правда не слишком заботило, как и за что Аргус сотворил это с Тулпаром, зато беспокоила причина, заставившая кого-то оставить контейнер с головой у корабля. Ведь логично, что будь это сам Ди, он не ограничился бы одной посылкой, непременно засвидетельствовав свое почтение лично. Любовью к пряткам серый страж никогда не отличался. Хотя…

– Ты осмотрел корабль? – спросил я брата.

– Чего его осматривать? – удивился он. – Здесь никого не было.

– А ты не слишком самоуверен? – усмехнулась шаманка.

– Без моего ведома тут даже гайка не открутится. Никто не в силах взойти на «Ртуть» так, чтобы я об этом не узнал.

– Не вошел сначала, но может проник после?

– Как только Мозголом оказался на борту, шлюз автоматически запечатался. Я проверил, – и для пущей убедительности продемонстрировал свой наручный браслет, через который обычно отдавал приказы ИскИну «Ртути». – Никто и пальцем к моей птичке не прикасался.

– По идее, никто посторонний и знать не должен был, что мы в Мероэ, – возразил я, – однако подарочек у тебя перед глазами. И это явно не адресом ошиблись.

– Кроме нас, на борту никого, – повторил Мекет с нажимом на каждый слог. – А если вы двое так уверены в обратном, используйте свои чудо-навыки и найдите засранца. Буду только рад.

Получив разрешение, которое будто бы только и ждала, шаманка оживилась. С азартом посмотрев на меня, она осведомилась:

– Приступим?

Я понял, что настала пора первого урока. Настоящего урока, а не той псевдоинтеллектуальной бредятины, которой она меня пичкала с момента нашего знакомства. Это заставило меня заволноваться. Неожиданно как-то и… скоро. Я правда не ожидал, что Тассия снизойдет до такого.

– Я лучше пойду готовить корабль к отлету, – проговорил Мекет, с брезгливостью педанта наблюдая за тем, как шаманка склоняется над мертвой головой и что-то очень тихо шепчет себе под нос. – Пока это чертово растение не завяло.

– Не стоит беспокоиться, друг мой, – отозвалась огианка, не отрываясь от своего занятия. – Минн очень долго может обходиться без подкормки и вне питательной среды. Даже новорожденный. Просто припрячь его в более-менее надежное место, и он достанется твоему приятелю в самом наилучшем виде.

– Спасибо за совет, – бросил мой брат, подхватил растение и направился к располагавшемуся здесь же силовому держателю, в магнитные тиски которого и поместил склянку с ростком. Она зависла ровно посередине. – Вполне надежно, – одобрил он и, не взглянув более в нашу сторону, вышел.

– Вы нарочно его задираете? – спросил я у шаманки, едва мы остались наедине.

На секунду она оторвалась от созерцания обезображенной головы Тулпара и проговорила:

– Ему не повредит быть чуточку повежливее. В конце концов, я престарелая дама, которая заслуживает хоть какого-то уважения. Особенно со стороны проходимца, вроде Мекета Динальта.

Встретившись с ее горящим взглядом, я изогнул бровь, но не стал продолжать дискуссию и только усмехнулся. Интересно, что бы она сказала, рискни я поделиться своим мнением на сей счет?

Будто прочитав мои мысли, Тассия поспешила осведомиться:

– Может уже займемся делом?

– Да-да, разумеется. Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Во-первых, признался, почувствовал ли ты что-то до того, как поднялся на борт?

Вновь наткнувшись на пристальный огианский взгляд, я ответил, как есть, и заодно поделился ощущением, которые испытал. В общих чертах, конечно же.

Шаманку мой рассказ порадовал.

– Прекрасно, – пропела она. – Я была уверена, что ты меня не разочаруешь. Видишь ли, Риши, пространство насквозь пропитано потоками информации и Тень внутри тебя мгновенно реагирует на любое, даже самое незначительное, их изменение. Высшая форма интуиции. И я рада, что у тебя она развита особенно хорошо.

– Видимо, недостаточно, – потупился я, нисколько не польщенный комплиментом. – Иначе с самого начала не позволил бы втянуть себя во всю эту историю.

– А-а, – таинственно протянула шаманка, – но такова твоя судьба. Хочешь не хочешь, а от нее не убежишь. Рано или поздно Метара все равно напала бы на твой след, и кто знает, как история повернулась бы тогда. Никогда не жалей о содеянном.

– Мы отошли от темы.

– Точно! – Тон Тассии сделался деловитым: – Итак, я хочу, чтобы ты снова настроился на эти потоки и попытался выудить из них чуть более конкретную информацию, чем прежде. В частности, постарался выяснить, кто оставил голову у корабля и для чего он так поступил. Давай, порадуй меня еще раз.

По правде сказать, мне было глубоко безразлично, рада шаманка моим успехам или нет. И я так же не тешил себя иллюзиями о том, что она видит во мне нечто большее, чем средство достижения неких собственных целей. Будь в том хоть малая выгода, она бы не задумываясь прикончила меня на месте в любой момент нашего знакомства, даже глазом не моргнув. Не исключаю, что этот день когда-нибудь настанет. Сейчас мы нужны друг другу. Это очевидно.

Как и то, что ситуация в любой момент может в корне перемениться…

– Ну же, малыш, – проворковала она, – вернись к моменту, когда почувствовал неладное…

Я сделал, как она хотела. Настроить себя на нужный лад труда не составило. Достаточно было припомнить то чувство, которое накрыло меня на платформе… Комната, шаманка и верстак растворились в тени, из которой тут же соткался размытый образ. Знакомый образ – Ди Аргус будто воплоти. Такой же высокий и устрашающий, с лицом бледнее яртеллианского снега и глазами, сверкающими, словно два серебристых крошечных солнца.

Дыхание перехватило от увиденного, я задрожал.

Находиться рядом с ним, пусть и не во плоти, было жутковато. Длинная рука в перчатке со стальными когтями протянулась сквозь туман, и я подумал, что он тянется ко мне, но легла она на темя уже мертвого Тулпара. Аргус что-то сказал голове, но что именно, разобрать было невозможно.

Вдруг видение переменилось.

Аргус растворился в облаке черного дыма. Осталась только голова, которая смотрела на меня с приоткрытым ртом. Из уголка ее рта на подбородок стекала паутинкой кровавая струйка. Тонкие вытянутые губы иланианца зашевелились и попытались что-то выговорить. С огромным трудом я сумел разобрать, что-то вроде «сдает» или «знает», а потом: «уйдет», а может быть «найдет», и еще несколько звуков, которые вообще не поддавались расшифровке. Я было решил, что видение является намеком на последние мгновения жизни Тулпара перед тем, как его мозг окончательно умер. Но тут вдруг глаза советника расширились, будто наконец узнали меня, и он четко, но явно из последних сил произнес: «Куда бы ты ни бежал, он пойдет за тобой!».

Я возвратился в реальность. Пот струился с меня градом, а ноги дрожали, подгибаясь. Пол тоже дрожал, хотя возможно это Мекет уже разгонял «Ртуть», готовя ее к гиперпрыжку. Тяжело облокотившись на верстак, я уставился на шаманку, которая жадно всматривалась в мое лицо, будто упиваясь эмоциями, что на нем отражались.

– Вижу, первый урок прошел успешно, – довольно сказала она. – Что ты увидел?

Я попробовал мысленно вернуться назад и заново пересмотреть в памяти увиденное, чтобы как следует разъяснить все хотя бы самому себе. Но вместо приблизительных интерпретаций, знание, словно обухом, ударило меня по голове.

– Это подсказка! – выдохнул я.

– Подсказка? – чаще задышала сквозь свой респиратор шаманка. Она выглядела сильно растерянной и немного удивленной. – Ты увидел подсказку? К чему?

– Не знаю, – ответил я и отодвинулся подальше от злосчастного ящика, от которого, казалось, начало пованивать. – Но знаю, что с этим делать.

– И что же?

– Я должен… мне надо поговорить с Дианой Винтерс.

Резкий толчок едва не опрокинул меня навзничь, заодно, чуть было, не накрыв злополучным контейнером, в котором мотылялась отрубленная голова. Благо верстак был прикручен к полу намертво, и я в тот момент как раз держался за него и только потому не упал.

Я уставился на шаманку, которая даже не шелохнулась, ожидая объяснений, но только секунду спустя сообразил, что она-то как раз ничего не делала. Просто «Ртуть» наконец рванула в гиперпространство, о чем любезный братец, естественно, не потрудился предупредить.

– Зараза, – пробормотал я, выпрямляясь и захлопывая ящик от греха подальше.

– Повтори, что ты сказал, Риши?

Я обернулся. Тассия все еще не сходила с места и продолжала сканировать меня пристальным взглядом.

– Зараза? – переспросил я.

– Нет. По поводу Дианы Винтерс.

– Что здесь повторять?

– Почему именно с ней? – спросила огианка изменившимся тоном. Если прежде в ее словах звучало вежливое, но явное любопытство, то теперь она просто требовала ответа. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что показали тебе Тени!

Я прищурился, ответно вглядываясь в полупрозрачное забрало огианкиного шлема, и поймал себя на мысли, что не очень-то хочу делиться с нею увиденным. Да и с чего бы? Мое обещание стать шаманским послушником еще не обязывало всецело доверять ей.

– Почему бы вам самой не попробовать это узнать? – предложил я, надеясь, что может хоть так она отстанет. – В конце концов, я впервые занимаюсь подобными вещами. Мог и напортачить.

Несколько раз моргнув своими сверкающими глазками, шаманка сказала:

– Ты хитришь, Риши, и меня это не радует. Велика вероятность, что наши видения окажутся чересчур различными. А мне не хочется заниматься бессмысленным интерпретированием и тратить драгоценное время на гадание на кессовой гуще. Скажи же мне наконец! – Последняя фраза прозвучала в тишине кают-кампании настоящим приказом, резко, звонко, жестко, что моментально заставило меня уйти в глухую оборону.

Стойко выдержав ее пронзительный взгляд, я твердо заявил:

– Не раньше, чем переговорю с дочкой Орры.

Я скрылся в своей каюте, надеясь, что она отстанет и не последует туда за мной. Хотелось в одиночестве переварить увиденное, а заодно спрятаться от назойливого присутствия, которое за какие-то пару часов уже порядком надоело. А еще я должен был подумать над тем, окажется ли помощь Дианы действительно полезной, или мне просто хотелось, чтобы так вышло.

Перешагнув через разбросанные по полу шмотки, я отправил Диане запрос на вызов и пока ждал ответа, слонялся из угла в угол, заново проигрывая в голове фразу Тулпара. «Куда бы ты ни бежал, он пойдет за тобой». Что это? Предупреждение или все-таки угроза? А быть может вообще нечто третье? Бессмысленно брошенная фраза, навеянная не Тенями, а воображением, к примеру? Что бы там ни выдумывала себе шаманка, я вовсе не настолько наивен, чтобы сходу начать свято верить подобным вещам. Это было уравнение с несколькими неизвестными, а кроме Дианы и ее робота-лакея, некому было помочь мне найти решение.

Глава 7. Мекет действует

Запрос так и остался без ответа.

Битых три минуты я глядел на пустой проектор и алую мигающую точку рядом, не желая признавать очевидное – меня-таки послали к черту, – когда внезапный вызов брата заставил спешно подняться наверх. «Ртуть» к тому моменту успела совершить обратный скачок в реальное пространство вблизи Кодда Секундус.

– Ты даже не предупреждаешь, чтоб держались, – посетовал я, вваливаясь в кокпит и потирая ушибленное предплечье. Тассия уже находилась здесь, примотанная ремнями безопасности к креслу. Вид у нее был немного расстроенный, если, конечно, расстроенным может выглядеть респиратор.

– Не до предупреждений мне щас! – бросил Мекет.

Я это понял, как только глянул в иллюминатор, а оценив зрелище, своим глазам не поверил.

– Что происходит?!

– Любимый вопрос? – едко поинтересовался братец, с силой сжимая штурвал и вытягивая его на себя. – Мы в дерьме, вот что!

Язык так и чесался ответить, что мы оттуда и не выбирались, но увиденное заставило все слова застрять где-то глубоко в глотке, дыхание сперло, а волосы встали дыбом. На орбите творился форменный ужас!

Три линейных крейсера исполинскими чудищами нависали над осколками планеты и, распахнув орудийные люки, занимались уничтожением колонии техносфер. Разносили на части, будто малое дитя муравейник, безжалостно стирали в пыль вместе с тысячами местных жителей!

И мы на всех парах неслись в самый эпицентр этой бойни!

– Поворачивай! – прошипел я, сжав спинку пилотского кресла так сильно, что даже пальцы побелели.

– Нет! – возразил брат с какой-то нечеловеческой решимостью. – Я хочу разобраться. Там столько людей сейчас гибнет, и мы обязаны понять, из-за чего.

Подобный альтруизм был Мекету не свойственен, и я хотел ему об этом напомнить, но не мог вытерпеть внезапную боль. Отчаяние и ужас, страдания сжигаемых в пламени коддас захлестнули меня черной и горькой, как пепел, волной. Тени вокруг, казалось, просто взбесились, и это тонкой иглой вонзилось в самый центр моего сердца, где в ящике обитало чудовище. Что тут сейчас начнется! Ощущения вылились в крик:

– Поворачивай!!!

– Делай, как он сказал, Динальт, – вдруг выросла рядом шаманка и своими на удивление крепкими пальцами попыталась оторвать мою руку от кресла. – Все равно им уже не помочь, как, собственно, и вашей сделке. Теперь мы всего лишь ненужные свидетели вторжения. Если заметят, нам уже не уйти.

Но брат на спешил уходить, а его лицо помрачнело сильнее. Он сверился с приборами, затем отрешенно проговорил:

– Поздно. Они заметили.

– Да кто они-то?!

– Понятия не имею!

Едва эти слова были произнесены, из встроенного в панель интеркома посыпались рваные приказы, отдаваемые странным механическим голосом:

– Неопознанное судно, немедленно снижайте скорость! Вы в зоне проведения карательной операции. Ложитесь в дрейф и перешлите свои ИД-данные для проверки допуска. В случае отказа, будет открыт огонь на поражение.

– Ага, ждите, – мрачно пообещал Мекет, продолжая вести «Ртуть» прямиком к боевым монстрам, до боли напоминавшим военные суда Риомма только в черной расцветке. На само сообщение он при этом откликаться и не подумал.

Меня все еще колотило и острые спазмы периодически заставляли внутренности сжиматься в маленький холодный ком. Тень внутри рвалась на свободу, и только чудом удавалось удержать ее под замком.

– Заставь зверя утихнуть, Риши. Для него сейчас не время и не место, – проговорила шаманка, оттащив меня к пассажирским креслам. Продолжая пребывать в состоянии пограничном безумию, я почти не обратил на это внимания.

– Карательная операция?! Кто здесь кого и за что карает?

На что братец только раздраженно передернул плечами, заявив:

– Привяжите-ка себя лучше к чему-нибудь.

– Что ты собираешься делать?

– Понять, ради чего это все.

– Ты что, самоубийца?!

– Я – тот, кого лишили, пожалуй, самой важной сделки его жизни, и не собираюсь это так просто оставлять.

– Как пафосно сказано, – заметила шаманка. – А без этого можно?

– Нет! – рявкнул Мекет, перещелкнул несколько кнопок и на полную врубил форсаж.

Нас с Тассией вдавило в кресла, а сама «Ртуть» рванула вперед с низкого старта.

Динамики тем временем бились в истерике, талдыча все то же:

– Неопознанное судно, ложитесь в дрейф или будете уничтожены! У вас десять сек…

– Заткнись, – прошипел Мекет, оборвав связь.

Впереди тройка чернобрюхих гигантов, напоминавших хищных рыбин, уже завершили свое грязное дело и почти синхронно разворачивались, готовя широкие объятья к встрече с нами.

– М-мы что, идем в атаку? – слегка заплетающимся языком спросил я.

Брат промолчал. Тогда я перевел взгляд на шаманку, но у той был такой вид, будто вот-вот хлопнется в обморок. С небольшим запозданием я вспомнил, что старая рептилия не слишком хорошо переносит космические полеты. Что ж, очень жаль бедняжку.

Тем временем вражеские корабли быстро увеличивались в размерах. Еще несколько мгновений – и их обтекаемые тела практически целиком заполонили весь обзорный иллюминатор.

– Да уж, риоммцы не поскупилась, – процедила шаманка, неизвестно к кому обращаясь. – Столько усилий и все ради какой-то чахоточной станции. Не чересчур ли?

– Не похоже это на риоммцев, вот что, – заметил в ответ братец. – Нутром чую, здесь что-то нечисто.

– Может старания твоего приятеля стали причиной, – предположил я, вцепившись в подлокотники, словно те были мамой родной. Ментальная волна отчаяния и ужаса схлынула, дав понять, что живых не осталось…

– Думаешь, Д’юма виноват? – переспросил он.

– По-моему, это самое очевидное объяснение. Иначе ради чего это все? Что, если имперские шпионы все-таки добрались до него? Быть может… знаешь ведь, как говорят?..

– Мне наплевать, как говорят, – отрезал Мекет. – Главное, что я не собираюсь это так просто оставлять!

– А что ты можешь сделать? Один залп такого кораблика, и от нас даже воспоминаний не останется!

– Увидим.

Резкий вопль бортового ИскИна сообщил, что нас взяли на прицел. Я подумал, если хотя бы один звездолет выстрелит по «Ртути», наши останки невозможно будет опознать даже с помощью молекулярного биосканера. Радужная перспектива, ничего не скажешь.

– А чего это они истребители не выпускают? – с видимым трудом заставила себя поинтересоваться шаманка.

– Ради нас что ли? – с недоброй усмешкой осведомился Мекет. – Слишком мелкая рыбешка. К тому же, им интересно, что мы здесь забыли. Сейчас постараются прощупать сверху-донизу, а уж когда ничего интересного не найдут…

– Что тогда? – на полном серьезе спросила огианка.

Я с некоторым сочувствием посмотрел на нее.

– Надо ли объяснять?

Немного жутковатый звук ее дыхания сделался шумным, как кипящий на открытом огне чайник.

– О!

– Вот тебе и «о», – фыркнул Мекет, черт знает зачем, меняя положение рук на штурвале. – А теперь приготовьтесь.

– К чему?! – хором спросили мы.

Лицо брата, на секунду повернувшегося к нам, отражало просто какой-то нечеловеческий азарт.

– Сейчас я заставлю их нагадить в штаны.

Мне стало жутко не по себе. И это в условиях, когда нас на составные части готовы были разнести три боевых звездолета! Было от чего и самому обделаться. Какие уж тут попытки выспросить у брата, что он имел в виду.

Тех, кто был на борту ведущего крейсера, данный вопрос, видимо, тоже не особо заботил, так как, вдоволь налюбовавшись маневрами «Ртути», они наконец открыли по нам огонь.

«Это конец!» – пронеслось у меня в голове, когда одна из плазменных молний чиркнула по поверхности, заставив кораблик яростно содрогнуться и едва не сойти с дистанции.

– Ничего, – выдохнул Мекет. При этом голос у него был весьма напряженный. – Пару таких залпов щит еще выдержит.

– Спасибо, успокоили, – прошипела шаманка.

Мекет не стал ей отвечать, сосредоточившись на маневрировании. Пока стрелял только один крейсер еще были шансы выжить, но вот как только в бой вступят его компаньоны…

– Ну и чего ты намереваешься добиться? – не выдержав, прицепился я к брату. Сил спокойно наблюдать за тем, как нас тащат прямо в распахнутую пасть огромного монстра, практически не осталось. Каждый метр космического пространства, который мы преодолели в целости и сохранности, казался чем-то вроде выигрыша в лотерею, и это заставляло Тень дико беситься. Принявшая форму чутья, она подсказывала, что скоро везение закончится. И как Мекет будет выкручиваться тогда?

Но тут он бросил:

– Намереваюсь ударить по ним в лоб.

– Чего?! – взвизгнула со своего места шаманка.

Я тоже открыл рот, чтобы возмутиться столь нелепой попытке атаковать бронированного исполина, но потом быстро захлопнул его обратно: до меня наконец дошло!

– Мы станем невидимкой?

– Надо же как быстро догадался, – искренне, как мне хотелось думать, восхитился брат.

Я нервно похихикал в ответ. Не так уж и сложно было разгадать его тактику. Тем более, если знаешь, на что способна малышка «Ртуть». Тем не менее, меня беспокоило нечто:

– А смысл теперь прятаться? Они ведь знают, что мы здесь. Думаешь, увидят, как мы пропали с радаров и хором решат, будто почудилось?

– Ты меня конченым дебилом не считай, ладно?

– Тогда, как?..

– Просто доверься мне, Мозголом. И все. Просто доверься.

Усидеть на месте, когда ты словно жирная мишень в детском тире, да еще и молча, казалось просто непосильной задачей. Слишком велико было напряжение, и оно давило на меня со всех сторон, точно пресс. Снаружи бушевали фейерверки, а маленькую «Ртуть» мотыляло из стороны в сторону, как одержимую. Впрочем, одержимой она и была. Бесом, по имени Мекет.

– А теперь смертельный номер! – по-дурацки объявил он, совершив еще один захватывающий дух вираж, чудом миновав стрелявший почти в упор турболазер, и на волосок разминувшись с башней капитанского мостика.

Точно маленькая серебристая пулька, наш кораблик просвистел мимо крейсера и, укрывшись за вуалью невидимости, быстро затерялся среди вращающихся останков космической станции.

– Это было неподражаемо, – заметил брат, вяло направляя «Ртуть» мимо дрейфующих обломков. Он выглядел абсолютно довольным собой и не волновался за состояние пассажиров.

– Это было безумие! – прокаркала шаманка. – Чистейшее безумие! И как только меня угораздило с вами связаться?!

– Меня это тоже интересует, знаешь ли, – ехидно парировал Мекет. – Чего ты все время с нами таскаешься?

Ответ напрашивался сам собою, однако никто не высказал его вслух. Уж не знаю, что заставило Мекета промолчать, лично меня беспокоило другое: даже не смотря на суматошность окружающего, я не мог отделаться от мысли, что здесь есть что-то еще. Разум интуитивно перебирал варианты, однако выбрать подходящий никак не удавалось.

– Зачем мы тут спрятались? – спросил я, обращаясь к брату, и когда ответа не последовало, повторил свой вопрос: – Мекет, зачем мы здесь спрятались? Что ты хочешь найти?

– Я уже сказал тебе, – отрезал он и, наверняка, сам понял, что меня такой ответ не устроит.

– Это неправда, – возразил я, чувствуя необъяснимую, но стойкую уверенность в своей правоте. – Ты чего-то недоговариваешь, как всегда. Оставаясь здесь, среди обломков, ты никак не узнаешь, почему эти корабли так поступили с коддас, но только больше внимания к себе привлечешь. Вопрос: зачем? Не потому ли, что ты веришь, будто Д’юма каким-то образом выжил?

Мекет не ответил, но по тому, как напряглись его плечи, я догадался, что попал в цель. Это расстроило и даже разозлило. Значит мы опять вернулись к недомолвкам и тайным замыслам, которые мне не следует знать? Поборов головокружение, я поднялся с кресла и встал с ним рядом. Не знаю, зачем. Возможно для того, чтобы позлить. Шаманка все еще приходила в себя после крутых виражей.

– Ты не отвяжешься, да? – обреченным тоном спросил у меня брат.

Я заглянул ему в лицо. Глубоких морщин заметно прибавилось, как и седины в волосах. До меня вдруг дошло, что я прежде и не замечал, насколько постарел и осунулся Мекет. А ведь я, кажется, всегда считал его почти неуязвимым. Открытие обратного, сделало момент неловким. Я отвернулся, уставившись на космический мусор за иллюминатором.

– Я просто хочу знать, что ты задумал.

– Этого хочешь не только ты, Риши, – заметила со своего кресла шаманка. – Однако твой брат поразительно ловко умудряется противостоять любому психозондажу.

Мы с Мекетом одновременно развернулись к огианке. Но в ответ на наши вопросительно-изумленные мины, она лишь самодовольно пропела:

– Не делай такой удивленный вид, Динальт. Уж ты-то должен был знать, что я обязательно проверю.

Убийственный взгляд брата, которым он наградил шаманку, даже меня заставил вздрогнуть.

– Когда-нибудь ты все же переступишь порог моего терпения.

Самообладание шаманки, однако, было просто непробиваемым. Или же ее все это сильно забавляло.

– Жду этого дня с нетерпением, хоть и сомневаюсь, что он наступит так скоро, как ты обещаешь, – откликнулась она и даже осмелилась отлепиться от своего кресла. И куда только все страхи подевались?

Зачем Тассия это сделала, я не понимал ровно до тех пор, пока не увидел, как взметнулась ее правая рука и указала за пределы иллюминатора, где практически у самого носа «Ртути» завис спасательный шлюп. Завис условно, разумеется, потому как ничто в космосе не остается неподвижным, но степени моего удивления это не уменьшило.

– Это ж надо… – выдохнул я, а после обратился к Мекету: – Так ты этого ждал? Ты знал, что так будет? Откуда ты знал, что так будет?

– Перехватил сигнал перед тем, как мы выскочили из гипера, – нехотя бросил он.

Меня это, конечно же, не устроило и я засыпал его новой порцией вопросов:

– Думаешь, в шлюпке Д’юма? Почему его не разнесло при взрыве станции? И почему те корабли точно так же не перехватили этот сигнал? Они просто обязаны были зачистить сектор.

– Ты прям разбираешься, – фыркнул братец, заставив ИскИн высчитать траекторию дрейфа капсулы и инициировать процесс стыковки. Несмотря на то, что все еще оставалась невидимой для всех возможных способов обнаружения, «Ртуть» посылала шлюпу шифрованные указания о дальнейших маневрах. Выглядело это довольно рутинно, хоть сама ситуация и казалась до ужаса напрягающей.

– А что, если это ловушка? – вдруг осенило меня. – Корабли-то по-прежнему здесь.

Но Мекет был абсолютно уверен в своей правоте.

– Да не ловушка это, – отрезал он. – И хватит болтать. Лучше спустись и проследи за стыковкой.

Исполнять приказ не сильно-то хотелось, но еще меньше – просто сидеть и ждать, когда те, кто стрелял по нам, сообразят, как их провели, и возобновят свою охоту. Нет никаких сомнений, что сейчас таинственные и черные, как сам космос, корабли заняты сканированием каждого кубометра пространства в зоне взрыва техносфер, и как только заметят, что какая-то маленькая капсула пришвартовалась к чему-то невидимому, тут же примутся палить из всех орудий. Так что лучше было поспешить.

Благо Мекет постарался, чтобы все системы «Ртути» были автоматизированы и над ними не приходилось особо трястись. Оказавшись в шлюзовом отсеке, мне оставалось только ждать подтверждения, что стыковка произведена. Остальное – сплошные пустяки: встретить Д’юму, избавиться от его капсулы, затем препроводить в рубку и настоять на том, чтобы поскорей смыться из системы. Ну что в этом сложного?

Однако без сюрпризов не обошлось.

Первым из них стало абсолютно выбившее меня из колеи поведение маленького контрабандиста, взбешенного тем, что мы, по его словам, не очень-то торопились его спасать. При этом выглядел он, будто загнанная силикатная свинья: такой же взмыленный, грязный и вонючий. Каких-то видимых ранений на нем заметно не было, но орал так, будто его едва не растерзали.

– Чего уставился, молокосос?! А ну веди меня к своему косорукому братцу!

Слегка оторопев от подобного приветствия, я быстро взял себя в руки и, не двигаясь с места, предупредил:

– Полегче. Не то отправлю обратно в свободный полет. И может даже без капсулы.

Угроза, к удивлению, подействовала. Хотя, быть может, он просто вспомнил, с кем говорит. И это я не к тому, что Д’юма мог каким-то образом меня испугаться. Просто напомнил о тех словах, которыми он умасливал мой слух при нашей первой встрече.

С удовольствием услышав, как его губастый рот захлопывается с смачным и коротким «чпок», я кивком указал в сторону лифта:

– Вам туда.

Просеменив мимо меня на своих копытцах, контрабандист молча загрузился в кабинку и скрылся с глаз за ее створками. Я же занялся наблюдением за процессом расстыковки, и, пока «Ртуть» освобождалась от капсулы, думал о том, что, быть может, нам вообще не стоило сюда прилетать. Ни сейчас, ни тогда.

Едва дело было сделано, я поспешил обратно в рубку, но едва оказался внутри лифта, почувствовал мощный толчок. И это явно не был шальной осколок, случайно столкнувшийся с «Ртутью». По нам все-таки стреляли!

– Что, конец прикрытию? – выпалил я, врываясь в кокпит.

– Сядь! – рыкнул Мекет. Объясняться он был не намерен и прилагал все усилия, чтобы выбраться из поля осколков.

Я сделал, как было велено. Д’юма, разумеется, уже успел закрепиться на одном из сидений и не прекращал грязно ругаться, заставляя сидевшую рядом с ним шаманку буквально выть от досады.

– Во имя Тени, заткните его кто-нибудь или я с ума сойду!

Никто не обратил на нее внимания, равно как и на матюги Д’юмы. Над приборной панелью парила световая диорама, в реальном времени отображавшая заданный участок пространства, и вся она была усыпана ярко-красными огоньками. Крейсеры выпустили истребители! Теперь-то за нас взялись всерьез, понял я, чувствуя, как собственное сердце ухает вниз с трамплина.

– Господи, сколько их там! – охнул Д’юма в перерыве между руганью. Сейчас он выглядел начисто лишенным какого бы то ни было чванства и невозмутимости, и, если честно, я его понимал. Умудриться пережить бомбардировку, а потом вновь оказаться на прицеле у целого полчища злющих, точно параксанские огнеосы, истребителей? После такого и сердце отказать может!

Тем временем, Мекет выжимал все что можно из «Ртути», стремясь вывести ее из зоны поражения и совершить гиперпрыжок. Вслед нам тучей сверкающих стрел летели лазерные заряды. Некоторые проскальзывали мимо, некоторые врезались в останки техносфер, испаряясь вместе с ними в небольших взрывах, но кое-каким выстрелам все же удавалось достичь цели. И если бы не более-менее мощный дефлектор и все еще активированный режим невидимки, наши трупы пополнили бы список вражеских побед. Бескрайний космос любого заставлял чувствовать себя ничтожным, но, когда ты становишься вожделенной добычей нескольких десятков боевых машин, такая фобия вырастает до поистине шизофренических размеров. А в голове кровавой подсветкой только одна мысль: «Я не хочу умирать!». Не здесь! Не сейчас! Никогда!

И только одно не позволяло мне окончательно удариться в панику – осознание, эхом доносящееся с самого дна гравитационного колодца твоего естества. Могучая, как стихия, и невозмутимая, будто космос, Тень.

Которая бессмертна.

И сквозь ее волнующий шепот, я слышал в голове голос наставницы. Я не понимал слов, но чувствовал, что она довольна. Довольна мной и тем, что новая ступень взаимопонимания наконец-то достигнута. Теперь я еще чуточку меньше я и больше сама Тень.

– Почему мы еще не в гипере? – Тассия задала вопрос, и только повернув к ней голову, я смог удостовериться, что это действительно так. А тот голос в голове? Едва ли просто иллюзия.

– Пока еще рано, – изволил ответить Мекет. Оставаясь сосредоточенным на собственных мыслях, я, тем не менее, уловил спад напряжения в его тоне. Так-так, братец опять что-то замыслил.

– Что значит рано, Динальт?! – вспыхнул Д’юма, неистово ерзая в собственном кресле. – Я хотел, чтоб ты вывез меня отсюда живым! Я не думал, что ты станешь в салки с этими уродами играть!

– Ты все еще можешь выйти и подождать другое такси, – предложил Мекет, закручивая бочку.

Не окажись на корабле встроенных компенсаторов, боюсь, все стены «Ртути» оказались бы заляпаны содержимым трех желудков.

Интересно, а как блюют огиане?..

– Не забывай, чем я для тебя важен, – напомнил пухлый контрабандист, после нескольких неудачных попыток отдышаться.

Но Мекет оставался невозмутим, а в его голосе отчетливо проявились нотки угрозы:

– Я помню. Но и ты не забудь. Когда выберемся отсюда, от расплаты не увильнешь.

Д’юма удержался от ответной колкости, и я понятия не имею, каких усилий ему это стоило. Судя по округлившимся глазам и плотно сжатым губам, предположу, что немалых.

Между тем, наша головокружительная гонка продолжалась и конца ей не было видно.

Новый удар заставил корабль заходить ходуном, а излишне нервных пассажиров – громче причитать.

Не могу сказать, что совсем не разделял их тревог, поскольку чуть ли не физически ощущал каждый вражеский выстрел, неумолимо истончавший защитное поле «Ртути». Покров невидимости не пережил напора и все-таки вышел из строя. Еще пара-другая таких залпов и нам конец.

Не выдержав, я сказал:

– Мекет, правда, по-моему, ты заигрался. Нам надо уходить. Сейчас. Иначе будет слишком поздно.

– Я знаю, Мозголом. Еще немного.

Я все пытался понять, чего именно он хочет добиться своими выкрутасами. И только когда заметил, что из гущи останков станции мы переместились в поле планетарных осколков, наконец догадался. Недра Кодда Секундус были богаты плазменными месторождениями, но, когда планета взорвалась, никто не пытался высосать последние капли из астероидов, в которые она превратилась. Понятия не имею, что заставило риоммцев оставить ее в покое (проблески совести, быть может?), однако безжизненные каменные глыбы, до отказа наполненные взрывоопасной плазмой, продолжили дрейфовать посреди космоса, подобно забытому гигантскому минному полю.

И Мекет, кажется, планировал это изменить.

– Пожалуйста, скажи, что ты не собираешься превратить нас в самоубийц?

– Не дрейфь, Мозголом. Все под контролем. Я лишь хочу, чтоб они так думали, иначе просто не отстанут. Мы можем сигануть в гипер в любой момент, но эти твари объявят преследование. Лучше инсценировать нашу трагическую гибель и потом уже не шарахаться от каждой тени.

– От тени шарахаться тебе только и остается, – непонятно к чему вставила шаманка, а Д’юма поддержал ее фразой:

– Я уже вдоволь наинсценировался!

Но Мекета их мнение не волновало:

– А кто вас тут спрашивает?

Ответом ему было гробовое молчание.

– Вот и славненько!

Не знаю, каким уж чудом, он все-таки заманил горстку истребителей противника в самую гущу астероидов. Те, видно, не особо заботились о собственной безопасности и ринулись за нами без размышлений. Двое из них взорвались в первые же секунды полета. Еще трое висели на хвосте, тогда как с пяток других пошли курсом перехвата в облет взрывоопасной зоны.

– Уверен, что они не раскусят твой план? – спросил я, напряженно наблюдая за перемещениями преследователей через голограмму.

– Плевать, – отозвался братец. – Лишь бы в итоге поверили. А уж это я могу заставить сделать.

Спорить не пришлось. Особенно, когда одна из каменных глыб чиркнула по поверхности.

– Во имя Создателя!

– Тени меня спасите!

Кто из двоих кричал громче, я так и не понял. Но покуда бешенная игра в догонялки продолжалась, решил, что мне все равно. Лишь бы финал был успешным. Все прочее казалось сущей ерундой.

Настал момент кульминации. Я понял это по тому, как напряглись плечи Мекета и как его руки крепче сжали штурвал.

Еще один здоровенный каменный кусок несся на нас прямо в лоб. Граница поля была видна, – рукой подать, и мы за ее пределами! – но хвост из трех машин-преследователей никуда не делся.

– Держитесь крепче, господа, – посоветовал Мекет.

Он увернулся от астероида поменьше, потом обогнул еще один встречный, и, как только громадина приблизилась почти вплотную, выпустил в нее две протонные ракеты.

Взрыв, раздавшийся снаружи, осветил рубку «Ртути», словно восходящее солнце, на несколько мгновений ослепив всех. Казалось, будто мы очутились на том свете. Да и как иначе? Ведь выжить после такого трюка – все равно что стать персонажем нелепой космической байки. Кто в это поверит?

Корабль колошматило так, что начало казаться, будто мы и впрямь перемахнули на ту сторону. Рядом сидели ни живы, ни мертвы шаманка с контрабандистом. И только радостные мекетовские вопли говорили о том, что все удалось и мы наконец в спасительных объятьях гиперпространства.

Глава 8. Маневр контрабандиста

– Инфочип. Где он? – уперев руки по обе стороны от контрабандиста, Мекет навис над вжавшимся в пассажирское кресло Д’юмой. Снаружи клубились призрачные завихрения гиперпространства, отражаясь от широкого потного лица. Брат был на взводе и это явственно читалось в его резких движениях и рваной речи. – Ну? Где он?!

– Ты чего такой взвинченный, Динальт? Расслабься. – Д'юма выглядел бледновато, но Мекета, кажется, совсем не боялся. – Не забыл, что у нас сделка? Ты мне должен был кое-что достать. Чип в обмен на растение. Нет растения, нет чипа.

– Что ты мне тут втираешь? Думаешь, я не понимаю, что происходит? – Мекет отстранился, но продолжал сверлить контрабандиста яростным взглядом.

– Ты стал очень прозорливым, дружище, – рассмеялся Д’юма, пытаясь скрыть собственный страх. – Или у шаманки трюков нахватался?

– Я тебе сейчас покажу один трюк, – зловеще пообещал брат, схватил толстяка и потащил его вон из рубки.

– Эй, куда это мы?! Динальт, ты чего?!

Это было настолько странно и не укладывалось в обычные рамки поведения Мекета, что я бросился ему на перерез, надеясь помешать произойти непоправимому.

– Мекет, что ты задумал?

Опалив меня взглядом, брат заявил:

– Собираюсь преподать ему урок. Мы рисковали шкурами ради этого ублюдка и его сраного кустика. Ради того, что у него было. А он нам лапшу на уши навешал и теперь все еще пытается выторговать свой гребаный минн!

Если прежде Д’юма просто брыкался, то, сказанное Мекетом, заставило его оцепенеть в неверии.

– Так минн все-таки у вас?! Поверить не могу!

Резко притянув контрабандиста к себе, Мекет прошипел ему в лицо:

– А ты думаешь, мы просто так в эту парашу вернулись? Уж точно не ради того, чтобы твою жирную жопу вынимать из пасти тех ублюдков.

– Как бы то ни было, моя жирная жопа вам благодарна, Мекет, – вставил Д’юма и улыбнулся. Что оказалось ошибкой, потому что сам Мекет окончательно потерял терпение и занес кулак.

Одного удара было бы более чем достаточно, чтобы размозжить размягченный низкой гравитацией череп пухляша. Я тут же повис на руке брата.

– Мекет, не глупи. Ты ведь не можешь знать наверняка, что инфочипа нет. Ведь так?

Но Мекет будто не слышал. Он продолжал смотреть на маленького тучного контрабандиста, как на грязь, к которой меньше всего хотел прикасаться, но был вынужден.

– Спрошу еще раз и, если мне не понравится твой ответ, раздавлю башку, будто яйцо. Итак, где инфочип?

На этот раз угроза подействовала. Причем сильней, чем я ожидал. Д’юма обмяк в руках Мекета. Повис, точно мешок. Его бледная физиономия лоснилась от испарины, выступившей на покатом лбу и шарообразных щеках.

Я попросил еще раз спокойно:

– Отпусти его, Мекет.

Брат подчинился. Он разжал пальцы, сжимавшие горло контрабандиста, словно стальные захваты. С нелепым шлепком Д’юма ударился об пол, а затем медленно и неуклюже вполз обратно на свое кресло.

– Его… его у меня забрали. – Каждый новый глоток фильтрованного воздуха давался ему с видимым трудом. – Забрали. Прежде… прежде, чем налетели эти сволочи. – Он ткнул указательным пальцем назад, явно имея в виду оставшиеся у Кодда Секундус боевые корабли, и закашлялся.

Это был определенно не тот ответ, который я или Мекет надеялись услышать. Тем не менее тон брата смягчился. Слегка.

– Кто забрал?

Подняв свой немного осоловелый взгляд, Д’юма сглотнул, потом ответил:

– Там был человек. Я не знаю его. Я даже не уверен, что это вообще человек. Фигура в балахоне и скрытым под капюшоном лицом. Он появился едва ли не сразу, как только вы отчалили и немало шороху навел…

– Он?

– Ну или она. Да какая разница, в сущности? Впрочем, я не представляю, какая женщина могла бы устроить такое побоище.

– Подробней, – распорядился Мекет, присаживаясь. Я не стал ловить взгляд брата и убеждаться, предполагает ли он, о ком идет речь. Убийца в капюшоне? На ум почему-то сразу пришла только одна кандидатура. Вот только что ему делать на Кодда Секундус?

Облизнув потрескавшиеся губы длинным розовым язычком, Д’юма послушно продолжил:

– Я понятия не имею, откуда этот тип узнал про инфочип. А спросить он мне возможности не дал. Он вообще был крайне неразговорчив. Разделался с охраной за несколько секунд, и это при нулевой гравитации! Верьте или нет, но на своем веку побоища, подобного тому, что устроил этот капюшон, мне видеть еще не доводилось. Мои ребята – опытные рубаки, но на фоне этого виртуоза выглядели настоящими сосунками, понимаете? Кровь плавала повсюду! Этого хватило, чтобы я отдал инфочип без вопросов. – Он сконфуженно покосился на брата. – Прости, Мекет, методы мясника оказались убедительней твоих.

Я думал, тот ему все-таки врежет, но каким-то чудом Мекету удалось подавить порыв. Тихим и совершенно спокойным голосом он спросил:

– Почему он оставил тебя в живых?

В ответ Д’юма издал звук, похожий на смесь отрыжки и смешка.

– А я спрашивал? По-твоему, я конченый болван?

Мекет не стал уточнять, что именно он думает по этому вопросу, а я, улучив момент, задал собственный:

– Что это были за корабли, напавшие на ваше… вынужденное гетто? Риоммцы?

– Нет, не они, – ответил Д’юма.

Я посмотрел на брата, но тот предпочел не реагировать на это заявление. Тогда я вновь вернулся взглядом к контрабандисту и спросил:

– Не они? А кто тогда?

Д’юма с шумом втянул носом воздух, отчего его грузное тело заколыхалось, точно желе. Он заговорил:

– Хотя, нас с вами и хотели убедить в обратном. Думаю, по этой самой причине они не особенно запаривались с тем, чтобы не дать вам сбежать. Ну, чтобы имелся хоть один свидетель, способный очернить Риомм в глазах всего галактического сообщества.

Я встряхнул головой, будто отгоняя наваждение. Не ослышался ли?

– Хотите сказать, что эта атака была подстроена?

Д’юма охотно кивнул:

– Напрашивается такой вывод, да.

– Но мощь кораблей!.. Даже у Тетисс сила флота слабее.

– Поверь, малыш, я знаю, о чем говорю. Я не настолько ослеплен яростью и желанием уничтожить Империю, чтобы не заметить подвох. А именно – риоммцы так не поступают. Они – одна из самых мощных сил в Галактике, с этим не поспоришь, но при этом никогда не опускаются до подобных зверств. Слишком чистоплотны, чтобы так пачкать свои холеные ручки. Нет, это кто-то другой. Кто-то, кому удалось заполучить сразу три тяжелых крейсера новейшей конфигурации и команду, чтобы ими управлять.

– И кто это, по-вашему? Пираты? Диссиденты, готовые пойти на все, ради того, чтобы Галактика захлебнулась в крови?

– Честно? Понятия не имею. Но хочу обязательно выяснить.

– А я тоже много чего хочу, Д’юма, – вставил Мекет, – да пока что помалкиваю. И вообще, все это лишь сплошное гадание. Какие у тебя доказательства?

– Что взрыв техносфер не дело рук Риомма? – переспросил контрабандист. – Абсолютно никаких!

Брата сей ответ не удовлетворил, но он понимал, что большего едва ли добьется, поэтому перешел к другому:

– Как ты избежал взрыва?

– Чудом, Мекет. Чудом! – ответил Д’юма, будто опомнившись. – Хотя, если быть до конца откровенным, он-то меня и затолкал в капсулу.

– Кто? Злокозненный демон в балахоне? – даже мне было трудно в это поверить.

– Он самый, ага, – кивнул тот. – По началу это мало походило на спасение. Капсула уже была запрограммирована на дрейф вблизи пояса осколков. Приводной маяк оказался испорчен. Как и система связи. Думается, я должен был сдохнуть, задохнувшись от нехватки кислорода, не в силах позвать на помощь. Он, видно, не учел, что я неплохо лажу с техникой, и починить передатчик большого труда мне не составит. Благо, все необходимые инструменты я предпочитаю носить с собой. – Тут контрабандист распахнул одну из пол своей куртки, продемонстрировав компактный, но внушительный ремонтный набор. – Все мои ребятки до единого были мертвы, а просить о помощи кого-то из местных я не рискнул. Только ты, Мекет, никогда меня не подводил. Хоть и откликнулся на помощь далеко не сразу.

Брат скривился:

– Уж и не знаю, как с этим теперь жить.

Д’юма постарался беззаботно рассмеяться. На мой взгляд, вышло так себе.

– Перестань! – шутливо проговорил он. – Так или иначе я еще могу оказаться тебе полезным.

– Хотелось бы верить, да верится с трудом, – ответил Мекет. – Как ты умудрился затесаться в обломки? Насколько я понял, тот тип постарался вытолкнуть тебя из зоны поражения.

– Как только эти черные монстры закончили свое грязное дело, я понял, что они обязательно обшарят окрестности в поисках выживших. Двигаясь на маневровых, я постарался затеряться среди обломков станции. И, ради Создателя, не спрашивай, как мне удалось это провернуть! Вспоминаю и сам себе не верю! Хорошо хоть щиты были целы.

Взглянув на брата, я заметил:

– Похоже, будто этот таинственный незнакомец знал о том, что будет бомбежка и нарочно подстроил все так, чтобы твой приятель выжил.

Мекет почесал щетинистый подбородок, обдумывая мои слова.

– Хочешь сказать, нарочно оставил нам этого сказочника? Хм... зачем только?

– Не имею ни малейшего понятия, – вставил Д’юма. – Как я уже сказал, он был крайне неразговорчив. Жуткая ходячая машина для убийства, сбежавшая прежде, чем началась бойня.

Меня все еще не оставляло подозрение относительно того, кто конкретно мог скрываться за столь красочным описанием, но, не будучи убежденным, не стал называть имени вслух.

Тем временем Мекет возвратился в свое кресло и погрузился в задумчивость.

– Куда мы теперь? – спросил я, спустя несколько долгих минут.

Мрачная фантасмагория гиперпространства за иллюминатором не спешила принимать постоянные очертания реальности, что наводило на мысль, будто Мекет сам еще не решил, куда нам лучше направиться.

Вынырнув из омута своих мыслей, он проговорил:

– Если это правда, надо выяснить личность демона, забравшего мой инфочип, и вернуть пропажу обратно. Чего бы это ни стоило.

– Твой инфочип? – хохотнул Д’юма. – Не сильно ли сказано, Динальт?

На что Мекет ответил:

– У нас была сделка, Д’юма. Я свою часть уговора выполнил, достав то, что ты хотел. Можешь забрать свой чертов сорняк. Мне он без надобности.

– Отлично, – Д’юма и впрямь казался вполне довольным. – Только я не вижу растение. Где же оно?

Брат переключил внимание на меня:

– Мозголом, отдай ему минн.

Мне не хотелось исполнять роль мальчика «принеси-подай», но вступать в очередной спор казалось еще менее приятной затеей. Так что я быстро спустился в кубрик, подхватил магнитную сферу с хранившимся внутри ростком, и вернулся обратно, потратив на все это дело не более минуты.

– Вот. Держите. – Я перебросил сферу в раскрытые ладони контрабандиста, глядевшего на растение с каким-то маниакальным вожделением. – Зачем он вам теперь?

С видимым трудом оторвав взгляд от ростка, Д’юма переспросил:

– А?

Я повторил свой вопрос:

– Сейчас, когда станция разрушена полностью и вам больше некого защищать, зачем вам растение?

– Ты, дружок, даже представить не можешь, сколько я смогу за него выручить на черном рынке! Инфочип исчез, станция – тоже, а мой баланс ушел в минус. Этот плотоядный цветочек – мой шанс отыграться на тех, кто все испортил!

Я был разочарован его ответом и не собирался скрывать этого.

– От того, кто не так давно сыпал громкими фразами о революции, я ждал чего-то большего. На худой конец какой-нибудь захудалой басни про чудесные свойства минна.

– Чего ты хочешь от меня, парень? Я – материалист! И деляга. За баснями обращайся к… – Он бросил короткий взгляд на шаманку и очень тихо прошептал: – К старушке.

– Надеюсь, после этого старушка не скормит вас минну, – намеренно громко сказал я и отвернулся.

Я приблизился к брату, собираясь напомнить ему о том, что он так и не ответил на мой самый первый вопрос: куда мы теперь?

Мекет какое-то время молча возился с навигацией, корректируя курс, затем все-таки высказался:

– Я в общем-то надеялся, что, обменяв минн на инфочип, смогу выгадать немного времени и перевести дух, но, похоже, покой нам только снится. Мы должны найти того, кто стащил чип и забрать штучку себе. А поскольку единственный свидетель, способный пролить свет на все это дело, оказался совершенно бесполезным, – тут он не удержался и окатил Д’юму, играющегося с магнитной сферой, точно малое дитя, презрительным взглядом, – придется самим искать зацепки. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это будет непросто? – Голос Мекета звучал устало, но мне хватило проницательности, чтобы понять – он в кои то веки ждет поддержки.

Я не собирался его разочаровывать, да и сам изнывал от любопытства выяснить, что за чертовщина творится вокруг этого проклятого инфочипа. Я сказал:

– Тебе не нужно мне что-либо объяснять, братец.

– Хорошо.

– Какие вы молодцы, – вклинился Д’юма. – А с нами что будет? Я имею в виду себя и вот эту замечательную даму.

Замечательная дама ответила прежде, чем кто-либо успел открыть рот:

– Я от юноши ни на шаг.

Столь сильная привязанность не могла не удивить контрабандиста.

– У тебя очень преданные компаньоны, Риши.

Я оглянулся на него и подмигнул. Не знаю зачем. Просто захотелось поддразнить тучного хитрюгу.

– Хорошо. Пусть так. Я не настаиваю. Но со мной-то что будет?

– Оставлю тебя на Семерке, а у оттуда сам как-нибудь выберешься.

Услышав это, я удержался от слишком явной демонстрации изумления, а вот Д’юма – нет.

– Как это до Семерки?! Что я, по-твоему, там буду делать? Меня же гравитация прикончит!

– Не прибедняйся, – издевательски произнес Мекет. – Плесень, вроде тебя, и в реакторе бы преуспела. Да и на Семерке полно народу, кто практически за бесценок доставит тебя в любую точку Галактики, только заплати. Наймешь корыто и скатертью гиперпространство! В конце концов, не ты ли всегда говорил, что имеешь связи повсюду?

Распластав свое объемное тело по креслу, Д’юма потухшим голосом проговорил:

– Говорил, да. Но так уж сложилось, что теперь в этом и заключается моя главная проблема.

Мекет ненадолго развернул свое кресло лицом к пассажирам и сказал:

– Выкладывай.

– А ты утверждал, будто я не могу тебя удивить, – горько усмехнулся контрабандист. – Если окажусь в пределах Авиньона, мне конец. – Всеобщий интерес, выраженный в выжидательном молчании, заставил его прибавить: – Давняя история, о которой очень неприятно вспоминать…

Нарочито громко фыркнув, Мекет закатил глаза.

– Ой, давай еще всплакни, чтоб мое сердце дрогнуло. Ближе к делу, пухлый! У меня нет свободного дня, чтоб твои басни слушать. Да и своих забот хватает.

Зыркнув на него так, что даже я позавидовал, Д’юма продолжил:

– Мекет, ты не хуже меня знаешь, что означает закон Риомма на всей его территории – повинуйся или умри!

– Не драматизируй.

– И в мыслях не было! А то, что случилось с Кодда Секундус лишнее доказательство моих слов. Сперва они разрушили планету, представив все как несчастный случай, затем согнали выживших в пузыри и превратили их в изгоев. Ни единого кредита не было потрачено на то, чтоб хоть немного улучшить условия проживания коддас! Зато тех, кто осмеливался как-то помочь, мгновенно объявляли вне закона.

– Как так? Ты же сам утверждал, будто Риомм и думать забыл о Кодда Секундус.

– Ты различаешь только черное и белое, Мекет, но не желаешь замечать другие оттенки.

– Еще одна фраза в подобном ключе, и я тебя вырублю.

Предупреждение подействовало.

– Когда Риомм перекрыл всем, кто пытался помочь коддас, кислород, мне пришлось искать обходные пути для того, чтобы поставки продолжились. Сделать это оказалось непросто, учитывая, насколько велико влияние Империи по всей Галактике. Мелкие независимые единицы отказывались рисковать, а те, кто имел более солидный политический вес, готовы были закрыть глаза на любое беззаконие, лишь бы иметь возможность и дальше вылизывать риоммскому Сенату зад. Выход нашелся почти случайно, когда Желтый Малыш познакомила меня с отпрыском одного влиятельного тетийсского семейства – деятельный парень, который знал, где взять деньги и как обойти любые препятствия. Кстати говоря, именно благодаря его стараниям, у коддас есть… в смысле, было более-менее сносное медицинское обслуживание и прочие нехитрые радости.

Выслушав историю контрабандиста очень внимательно, Мекет спросил его:

– А теперь удиви меня и скажи, как звали того парня?

Уверенно посмотрев на моего брата, Д’юма ответил:

– Сивер. Тарс Сивер.

Я не удержался и присвистнул.

– Галактика тесна, – иронично заметила шаманка.

Мекет поочередно встретился взглядом с каждым из нас, затем возвратился к Д’юме:

– Напряги-ка извилины, и постарайся вразумительно объяснить, с чего вдруг этот Тарс Сивер взялся тебе помогать? И причем здесь Семерка? Сдается мне, этот хлыщ в нашу песочницу сроду не совался.

Д’юма выглядел так, будто ответ лежал на поверхности.

– Так ведь Тетисс и Риомм с начала времен грызутся за космическое господство. Каждый год, каждый день они только и заняты тем, что членами меряются. Даже странно, что за столько лет между ними не разгорелось ни единой полномасштабной войны. Я считал, Сивер хочет сделать что-то вопреки воле Совета лордов, даже пальцем не пошевеливших бы ради угнетенных подданных Империи. Ну, или таким образом он объяснял свои поступки в прошлый раз. Он свел меня с кланом Феб…

Тут уж даже братца проняло:

– Час от часу нелегче!

– …За услуги они хапали втридорога, но хорошо выполняли свою часть работы. Это казалось мне более чем выгодным решением.

Мекет выглядел так, будто ушам своим не верит. И я, в общем-то, его понимал.

– Д’юма, ты же сам контрабандист! Неужто ты не мог обойтись без помощи этих хитрожопых ящериц? Ну как так-то?!

Даже при скромном освещении рубки, было видно, насколько Д’юма смущен. Однако даже это не заставило его признать своей ошибки.

– После первых попыток сделать все самостоятельно, меня взяли на заметку. Риомму плевать на творящуюся вокруг несправедливость, но исполнение собственных указов они чтят, будто священное писание. Я был вынужден искать обходные пути.

– Допустим. Что дальше?

– Дальше все пошло наперекосяк. Империи стало известно о тайных поставках на Кодда Секундус, но вместо того, чтобы убрать меня, они просто расстреливали корабли фебов, едва те появлялись из гиперпространства. Без предупреждения, без угроз. Уничтожали на месте. Те, в свою очередь, решили, будто это я их кинул. Хотя на деле, как потом стало ясно, сами не сумели удержать язык за зубами. Попытки откупиться ничего не принесли, и мне пришлось надолго залечь на дно. А потом еще и Сивера убили…

– Это сделали не фебы, – заметил я.

– Как? – и снова неподражаемая реакция. – А кто тогда?!

Ему не ответили. Повисла очередная пауза. Д’юма что-то прикидывал в уме, а я старался не упустить ни единой эмоции на его одутловатом лице. Этот тип оказался куда интересней, чем виделось мне в самом начале, и вполне может статься, что ему известно намного больше, чем он говорит.

Наконец Д’юма спросил:

– Не связано ли это как-то с некими куатами? Говорят, эта секта нынче стала чрезвычайно активна. Прежде о ней и слова нигде нельзя было услышать, а теперь то тут, то там всплывает разнообразная болтовня…

– Что за болтовня? – тут же прицепился Мекет.

– Да так, сплетни всякие, – уклончиво ответил Д’юма. – В том числе и о том, что Сивер был как-то с ними связан.

– Боюсь, что это непросто болтовня, – заметил я.

И снова маленькие вострые глазки Д’юмы как-то подозрительно блеснули, почти заставив меня поддаться искушению и выяснить, что за всем этим стоит… Но тут Мекет влез с очередной многомудрой вставкой:

– Мозголом, не пыли. Болтун – находка для шпиона, а ты ведешься на наивность этого хитрюги.

Д’юму такие слова оскорбили. Или он очень убедительно это разыграл.

– За кого ты меня принимаешь, Мекет?

Впрочем, мой брат не купился.

– За того, кому не следует особо доверять. – Он повторил: – Мы летим на Семерку, и, если тебя это не устраивает, милости прошу обратно в спасательную капсулу. Вышвырну на орбите и хоть до посинения жди, пока кто-нибудь тебя подберет.

Нельзя было сказать, что Д’юму устроили эти слова, но он с готовностью признал свою зависимость:

– Убедительно, Мекет. Хорошо. Делай, как знаешь. Пусть будет Семерка. В конце концов, если за мной бросится свора бешеных курсу, можешь быть уверен, что на твою долю их гнева тоже достанется.

– Как-нибудь переживу.

К тому моменту, как мы добрались до Авиньона, я едва на стенку не лез. Хотя времени на перелет оказалось затрачено не так чтобы много, Д’юма успел меня порядком достать. Не помогали даже попытки укрыться в кубрике. Он и там меня находил. Будто, вдоволь наслушавшись мекетовского хамства, решил таким образом отыграться. Совал свой длинный нос буквально везде, забрасывал меня нелепыми вопросами, вроде того, почему я до сих пор таскаюсь за братом, когда вполне мог бы заняться самостоятельной детективной практикой, и прочее, и прочее, и прочее. Даже шаманка ничего с этим поделать не могла. На ее присутствие он вообще не реагировал никак.

В конце концов я не выдержал и, резко развернувшись к нему, спросил:

– Чего вы хотите?

Ответ меня потряс.

– Чтобы ты показал мне, где здесь туалет.

Я открыл рот и захлопал глазами.

– Чего?

– Туалет тут у вас где? – повторил он с нажимом. – Я терплю уже черт знает сколько времени, с тех пор, как тот недоумок вышвырнул меня вместе с консервной банкой, которую все почему-то называют спасательной капсулой. Это капсула пыток какая-то! Еще немного и лопну!

Невольно представив себе это крайне непривлекательное зрелище, я указал ему в нужном направлении.

– И только ничего там не нажимайте. Система работает автоматически.

Брыли Д’юмы резко встопорщились, и он фыркнул:

– А то я сортиров в космосе не видал!

Я отвернулся, закатив глаза к потолку и слушая, как удаляются его семенящие шажки. Это ж надо! Мог бы и сразу спросить, а не парить мне мозг какой-то нелепой околесицей.

– Ты отвлекаешься от главного, Риши, – произнесла шаманка, все это время стоявшая чуть позади. – И вовсе не он тому причиной.

Я скосил в ее сторону немного раздраженный взгляд. Мне не требовалось пояснений, чтобы понять, о чем она говорит. Содержимое криокуба, покоящегося на верстаке, все еще требовало некоторых умозаключений, а мне не хватало существенных деталей, чтобы эти самые умозаключения сконструировать. Времени на раздумья выкроить пока так и не удалось, а выхватывать ответы из воздуха, будто шаманы, я пока что не научился. О чем и сообщил ей.

– Ты не совсем искренен, – ответила она. – Помнишь условия нашей сделки?

– Тассия, вы и сами понимаете, что доверять вам на сто процентов с моей стороны было бы неимоверной глупостью, – сказал я, глядя на искаженное отражение самого себя в забрале ее маски. – Наша сделка должна иметь обоюдовыгодный характер, но вы ведь не думаете, будто одних знаний о лейрах достаточно, чтобы усыпить мою бдительность? Я ведь не идиот.

– И хорошо, – сообщила она. – С идиотом разговор у меня был бы короткий.

– Рад, что хоть в этом мы солидарны. – Я вымучено улыбнулся, несмотря на то, что в душе чувствовал себя ядовитой амфибией на предметном стекле зоолога. Она все еще изучала меня. Внимательно. Срезала слой за слоем, пытаясь обнажить все слабости, а не только те, о которых уже хорошо знала. Это не просто настораживало, но и, чего греха таить, пугало. Сейчас, когда я научился хоть немного контролировать свои силы, это позволило скрывать эмоции и мысли от ее всепроникающего взгляда.

– И все-таки, тебе нужна помощь и знания, которыми я обладаю. Не отрицай. Ты можешь загнать свою силу поглубже, попытаться забыть о ней, как делал все эти годы. Ей это не понравится. Ни одному дикому зверю не по душе, когда его запирают в темный ящик. А твой уже успел почуять вкус свободы. Рано или поздно, через год или десятилетие, Тень все равно прогрызет себе путь наружу, и тогда тебе уже будет не до шуток. Как, впрочем, и тем, кто в этот момент окажется рядом.

– Тогда я еще не знал о том, что это есть во мне. Сейчас – дело другое.

– Верно. Но ты все еще осторожничаешь. Как будто никак не можешь заставить себя поверить, что все это не сон.

Я вспыхнул.

– Те убийства в подворотне Мероэ ясно дали мне понять, что все это не сон!

– Тем больше необходимость того, чтобы научиться контролировать себя. А именно это я тебе и предлагаю.

– Вот только все еще не сказали, чего хотите взамен.

– Разве не сказала?

– Сказочка о поиске источника Теней? Серьезно?

– Серьезней некуда, Риши! Именно это я и ищу. С твоей же помощью, сделать это будет намного проще. Помоги мне!

В прежние деньки на столь заманчивое предложение я бы согласился даже не раздумывая, и Мекета спрашивать не стал, но сейчас мою непоседливость придавливало к земле криоящиком с головой советника Тулпара. Порыв, сказать ей «да», развеяло, точно дымок от тлеющей свечки.

– Не раньше, чем разберусь, какую игру затеял Ди Аргус.

В наступившей тишине слышались только звуки фильтруемого воздуха и нагнетаемой под респиратор газовой смеси. Я не мог сказать, что именно думала относительно моих слов шаманка, но смею предположить, что была она не очень довольна. Тем не менее, она сказала:

– Тогда советую не мешкать и разрешить эту задачу в ближайшее время. Потоки Теней сгущаются, побуждая некие тайные силы к действию. Атака на техносферы произошла не случайно. В этом чувствуется поступь рока. Нечто грядет… Нельзя нам зря тратить время. Оно, к сожалению, не бесконечно.

Вновь подняв на шаманку взгляд, я собирался поинтересоваться, что конкретно она хотела этим сказать, но тут из-за угла раздалось громкое:

– Кхе-кхе!

Я обернулся и обнаружил, что это Д’юма так изобразил деликатное покашливание, намекая, что мы больше не одни. А я-то успел забыть о нем напрочь.

– Что-то вы долго. С кишечником проблемы?

Состроив простодушную физиономию, тот ответил:

– Никак не мог разобраться с системой подачи воды. Все уже позади.

– Отлично. Надеюсь, провожать до рубки вас не надо?

Намека он, однако, не понял и приблизился к моему верстаку.

– Что за симпатичный ящичек?

– Не ваше дело! – вышло не очень вежливо, как и собственнический жест, которым я придвинул злосчастную коробку к себе.

Д’юме это не понравилось, хотя он изо всех сил старался и дальше изображать безмятежность.

– Да я и не настаиваю. У всех свои секреты, пацан, и лишних мне не надо. Мы, наверняка, вот-вот выйдем из гипера. Не хочу, чтобы приземление застало меня посреди комнатушки, под завязку набитой травмоопасным хламом. Я и так исчерпал лимит своего везения на сегодня.

– Что ж, тогда поторопитесь, – с холодной улыбкой посоветовал я. – Пока не произошло непоправимое.

Д’юма убрался довольно живо. Несмотря на свои габариты, он умел крайне проворно передвигаться, если того требовала ситуация.

Естественно, шаманка не преминула высказаться по этому поводу:

– Ты практически опустился до прямой угрозы. Зачем?

– Меня здорово напрягает этот тип. Я не хочу знать, о чем он думает, и не стремлюсь забраться в его голову, но этот фон, который всюду сопровождает его, действует мне на нервы. Его мысли в постоянном движении, как осиное гнездо. Он и правда очень сильно боится Семерки.

Ответное молчание Тассии можно было толковать как угодно.

– Ты ощущаешь мысленный фон каждого из нас? – спросила она с некоторой осторожность.

Мне стало интересно, как бы она повела себя, ответь я утвердительно. Тем не менее, я сказал:

– Нет. Не всегда. – Затем оглянулся на двери лифта, за которыми скрылся пронырливый контрабандист, и добавил: – Только с ним. И только из-за того, что он, кажется, сам не знает, к чему стремится.

– Или хочет, чтобы кто-то так думал. Кто-то, вроде нас с тобой. Ведь ему известно о твоих способностях, не так ли?

Я кивнул. Шаманка совершила глубокий выдох.

– Считаешь, он может быть опасен?

Мне не пришлось долго раздумывать над ответом.

– Все, с кем имеет дела Мекет, опасны в той или иной степени, Тассия. Это, можно сказать, закономерность.

– Тебя это не удивляет, – проговорила она с интонацией, которую мне не удалось распознать.

– Я всю жизнь сталкиваюсь с подобным. Удивление, сдается мне, следствие чего-то внезапного, а тут… дерьмо, которое воняет за парсек. Ничего нового и интересного.

– Значит, тогда нам следует быть настороже.

– Первая дельная мысль за весь сегодняшний долгий день.

Глава 9. Сквозь запертые двери

Авиньон, ожидаемо, не изменился за время моего отсутствия. Как, в общем, и россыпь лун, окружившая его жемчужным ожерельем. Почти два десятка спутников, неторопливо скользивших по своим орбитам, объединялись в планетарный ансамбль, от которого вполне могло бы захватить дух, не будь эти самые спутники рассадником нищеты, беззакония и пиратства.

– Дом, милый дом, – негромко пропел я, вкладывая в каждый слог бездну сарказма.

– Я думал, ты будешь скучать, – заметил Мекет, заставляя «Ртуть» проскользнуть между восьмой и четвертой каменюками и выйти прямиком на орбиту коричневато-песчаной Семерки.

Я понятия не имел, что должен был на это ответить, поэтому отделался насмерть заезженной фразой:

– Все меняется.

Брат спорить не стал, что удивительно. Он сказал:

– Это уж точно. Но ради нашего же блага, надеюсь, что не слишком быстро.

 Спуск на дно гравитационного колодца произошел без проволочек и сопровождался только обыкновенной для такого дела тряской. Я был пристегнут к креслу между шаманкой и контрабандистом, а потому обладал возможностью лицезреть, как их обоих корежит. Тассия крепко сжимала подлокотники и что-то шептала себе под нос (наверное, молилась), в то время, как Д’юма выглядел белее яртеллианского снега и, кажется, собирался опорожнить свой желудок.

Наблюдая за его потугами подавить рвотные массы, я не сдержался и съехидничал:

– И это бывалый космический волк? Я вас умоляю!

Совершая частые короткие вдохи, Д’юма исхитрился проговорить:

– Ключевое слово здесь «космический»! А не скачущий с планеты на планету!

В поле зрения показался старый добрый космопорт Глосс. Пыльные улочки, приземистые дома и тьма-тьмущая народу, снующего по утоптанному песчанику туда-сюда. Мелкие, точно букашки, они становились больше с каждым метром, который «Ртуть» преодолевала, снижаясь.

– Гнездо беззакония, – сухо прокомментировала шаманка увиденное. – Удивительно, как это Риомм до сих пор не разворотил этот лунный шалман к чертовой матери.

С легким удивлением воззрившись на нее, я подумал, что общение с Мекетом не пошло благородной огианке на пользу. По крайней мере, я сильно сомневался, что представители ее расы когда-либо о чертях и их ближайших родственниках слышали.

Тем не менее, мой брат сказал:

– Ты судишь лишь по внешнему виду. Не смотря на всю убогость, здесь творятся по-настоящему знаковые дела. Я имею в виду, знаковые для всей Галактики, а не только этого сектора. Риомм это понимает. Семерка – нейтральная территория, заявляться на которую с бластерами наголо большая ошибка.

Будучи свидетелем того безобразия, что подчас творилось на пыльных улицах Глосса, я не удержался от скептического вопрос:

– Но все ли об этом знают?

На что получил ответ:

– Даже если и нет, то быстро найдутся те, кто объяснит смутьянам что к чему.

Я хотел сказать, что не припомню подобного, однако меня прервал Д’юма.

– Сколько «g» на этой луне? – сдавленно спросил бедолага с проступившей испариной на нижней губе.

– Стандартно – одно. Быстро привыкнешь, – ответил Мекет, даже не обернувшись. Он был увлечен выбором места для посадки, нацелив звездолет на распахнутый зев одного из кольцеобразных ангаров, маячивших впереди. Брат не стал тратить время на запросы; на Семерке так делать непринято. Просто опустил «Ртуть» в центре кольца, заставив слонявшихся без дела докеров закашляться от взметнувшихся в воздух клубов пыли. Как только двигатели корабля затихли, Мекет откинулся на спинку кресла и, развернув его к нам, торжественно объявил: – Ну что, дамы и господа, добро пожаловать на Семерку!

– Надеюсь, надолго мы здесь не задержимся, – проворчала шаманка, переведя дух.

– Конкретно ты можешь отваливать хоть сейчас, – отрезал Мекет, нахлобучив свою потертую шляпу. – Никто не держит.

На что Тассия многозначительно заметила:

– Кое-кто держит. И ты сам прекрасно об этом знаешь.

Брат проигнорировал выпад огианки. Он скользнул по ней раздраженным взглядом и занялся проверкой собственных бластеров, чуть ли не с нежностью осматривая их и затем пряча по кобурам.

– Ты вооружен? – вопрос Мекета предназначался Д’юме.

– В каком месте я, по-твоему, прячу бластер? – едко осведомился контрабандист. – Или ты думаешь, он оставил мне такую возможность?

– Мне плевать, – откликнулся Мекет. Он порылся в стенном ящике, выудил оттуда минидизраптор и бросил его Д’юме. – Не благодари.

Тот покрутил оружие в руках, а после перевел недоуменный взгляд обратно на Мекета.

– Что я с ним, по-твоему, буду делать? Меня ж засмеют!

– Пусть лучше смеются, чем примут за беззащитного, – резонно возразил Мекет. – Без оружия ты на Семерке долго не протянешь, а у меня нет ни времени, ни желания корчить из себя сиделку. Я подскажу, к кому тебе обратиться, и на этом разойдемся.

– Складно вещаешь, – пробубнил Д’юма, тем не менее пряча дизраптор за пазуху.

Казалось, что все более-менее довольны, но тут шаманка вклинилась со своим, в общем-то, весьма логичным вопросом:

– Почему, Мекет, ты так уверен, что вас снаружи не поджидает целая свора серых стражей? Я полагала, что после всех проблем, которыми вы с Риши обернулись куатам, эту систему они будут держать на глазах в первую очередь. Или я чего-то не знаю?

Долгим и внимательным взглядом посмотрев на огианку, Мекет вдруг улыбнулся. Это была совсем не дружелюбная улыбка, а хищный оскал, от которого даже у меня забегали мурашки по спине.

– Ты права, шаманка, – сказал он вкрадчиво. – Ты ни хрена не знаешь. – Нацепил свою шляпу и, прежде чем Тассия нашлась с ответом, вышел из рубки.

Недоумение заставило меня последовать за братом.

– Эй, постой-ка, – окликнул я его, выбравшись из лифта. Мекет остановился, но поворачиваться ко мне лицом не пожелал. Это был недобрый знак. – Я хочу знать, что ты задумал.

– Ты многого хочешь, Мозголом, – откликнулся он, почесав старый шрам на ладони.

– Ты всегда так говоришь, – возразил я, становясь чуть ближе.

Мекет издал страдальческий стон и только потом повернулся. Склонив голову набок, он одарил меня ироничным взглядом.

– Лучше бы ты занимался отрезанной башкой. Твоя стихия поиски. Ну так и поищи что-нибудь, что наведет тебя на имя убийцы.

Это заставило меня скривиться. Вот уж похвалил!

– Не убежит, – сказал я. – А вот ты просто-таки рвешься к кому-то. И оттого, сколько туману напускаешь, могу сделать вывод, что эта таинственная личность или даже личности не слишком дружелюбны.

Судя по тени, промелькнувшей по лицу брата, я оказался недалек от истины. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы решиться на ответ.

– Как бы мне ни хотелось, чтоб было иначе, шаманка все-таки права – нам с тобой опасно возвращаться на Семерку. Только по-другому узнать, кто устроил облаву на убежище Д’юмы, я просто не смогу. Нужна информация, которую абы где не отыщешь, ну и кое-какая сторонняя поддержка…

– Это чья, интересно?

На что тот качнул головой:

– Тебе не понравится, если скажу.

– Ты ведь понимаешь, что так только подогреваешь мое любопытство?

Терпение Мекета лопнуло.

– Слушай, Мозголом, это не игрушки! Пора забыть о ребячестве и заняться делом всерьез. У тебя есть задача, вот ей и удели свое внимание, а разобраться с инфочипом предоставь мне. В конце концов, я это все затеял, мне и расхлебывать.

– Но не обязательно делать все одному! Я ведь помочь могу!

– Я и не буду один. А ты гораздо больше поможешь, если останешься здесь и выяснишь, зачем старина Ди подбросил эту голову.

– Думаешь, я знаю, как это сделать? – изумился я, мысленно отметив, что он все-таки согласен со мной насчет причастности Аргуса.

В ответ Мекет ухмыльнулся и, чуть сдвинув шляпу назад, проговорил:

– А тебе будто не у кого спросить?

Они ушли спустя полчаса, да и то задержались лишь потому, что Д’юму пришлось тащить наружу чуть ли не силком. Неясно было только, что именно на него так подействовало: гравитация или ужас? И если с первым все казалось более-менее понятным, то насчет второго я мог сказать, что контрабандист утопал в этом холодном и липком чувстве, словно в трясине. Страх окружал его. Д’юма будто чуял приближение чего-то недоброго и никак не мог решиться сделать шаг наружу.

Впрочем, Мекет не оставил ему выбора, а меня, как бы цинично это ни звучало, заботили вещи куда более масштабные. Вроде поиска скрытого смысла в посылке с сюрпризом.

Оставшись с шаманкой наедине, я не очень-то понимал, с чего следует начать, и потому отправился в свою каюту, надеясь отыскать вдохновение в потрепанном томике трактата Батула Аверре. Занятие заведомо бесполезное, но надо же было с чего-то начинать. Пролистав пару страниц с описанием нескольких ритуальных обрядов лейров и рассеянно пробежав текст глазами, я только убедился в том, что все это не имеет вообще никакого смысла. Сознание просто не желало сосредотачиваться, усиленно стремясь оказаться в центре событий. Прикрывать спину брату, если придется, пусть даже сам он и не считает это обязательным. А сидеть в звездолете и чахнуть над мертвой головой, надеясь на внезапное озарение? Вот уж спасибо!

– Думаешь, старые книжки дадут тебе нужный ключ? – поинтересовалась шаманка, объявившись на пороге каюты. Едва просвечивающий из-под маски скептический взгляд был устремлен на предмет у меня в руках.

– Прежде, именно так и происходило, – ответил я, но все же отбросил книгу в сторону. Я чувствовал, что корпение над фолиантом в данном случае бесполезно. Прежде я уже успел проштудировать его от корки до корки, и знал, что в нем нет и намека на то, что мне предстояло сделать. Великий Аверре был бесполезен.

– Не всему можно научиться по учебнику, Риши, – заметила шаманка и, вместо того, чтобы в очередной раз восхититься уютностью моего скромного убежища, поманила к выходу. – Я покажу тебе способ добиться желаемого. Идем.

Заинтригованный, я устремился за ней следом и, как только оказался у верстака, задал вопрос:

– Что можно узнать у головы мертвеца?

– Когда речь заходит о Тенях, возможно практически все, дорогой Риши, – таинственно откликнулась шаманка, приоткрывая крышку криокуба. С легким шипением оттуда вырвались тонкие струйки пара и обнажили самую ценную часть тела советника Тулпара. – Тени – это больше, чем просто частицы силы; они сложнее, чем любой гравитон или фотон, чем сама реальность, поскольку непостижимо вездесущи и всеобъемлющи. Они повсюду. И даже там, где нет ничего, кроме пустоты. Потому что сама пустота тоже состоит из Теней. Что касается смерти, то это состояние физическое, которое несет в себе определенную информацию, и ее можно прочитать. Проблема лишь в умении это делать.

Ощутив легкую волну мурашек, прокатившихся по моей спине, я тем не менее заметил:

– Только это ведь ничего не объясняет, Тассия.

– Разум властвует над материей, Риши, – напомнила шаманка и пальцем указала на безвременно почившего. – Он-то об этом вряд ли догадывался, а вот тебе стыдно забывать. Ничто в этой Вселенной не проходит бесследно и не исчезает в никуда. Так почему смерть должна быть исключением?

– Ну, ладно. Как вы собираетесь это все устроить?

– Я? – изумление шаманки казалось почти натуральным.

Я скрестил руки на груди и усмехнулся нелепой шутке:

– Ну не я же.

Досадливо покачав головой, шаманка ответила:

– Да нет, Риши, как раз-таки именно ты. В конце концов, разве меня куаты назвали воплощенной Тенью?

Имечко жутко резало слух и заставило меня скривиться. Тассия это конечно же заметила и сказала:

– Ты большой ребенок, Риши. Не борись со своей природой, а прими ее.

– Мне было бы намного легче сделать это, не слыша постоянные пафосные эпитеты и прочую псевдорелигиозную галиматью.

– То есть тебя пугают слова?

– Да нет же! Я просто… а, впрочем, думайте, что хотите, Тассия.

– Мы отклонились от главного. То, чему я собираюсь научить тебя, не является чем-то противоестественным и странным, как бы ни казалось на первый взгляд. Нет ничего более естественного в этом мире, чем Тени, а поскольку ты их натуральное воплощение, тебе и карты в руки, мой милый. Сделай так, чтобы Тулпар раскрыл все свои секреты. А уж я подхвачу, если сорвешься.

Я посмотрел на шаманку, затем перевел взгляд на голову советника-иланианца. Его тусклый взгляд даже посмертно не сулил ничего хорошего.

– Что я должен делать?

– Слушать меня и тщательно исполнять указания. Встань ближе и попробуй прислушаться к окружению. Тени здесь, вокруг и внутри тебя. Они говорят с тобой, подсказывают тебе. Прислушайся…

Закрыв глаза, я постарался проникнуться словами шаманки. Я вспомнил об ощущениях, которые одолевали меня, когда контейнер только обнаружился перед кораблем. Уже тогда я почувствовал колебания, доносившиеся изнутри, но теперь использовал их как путеводную нить, способную привести к гораздо более значимым ответам. Стоя с закрытыми глазами, я все равно видел окружающие меня стены кубрика, но будто через некую затемненную призму. Верстак и криокуб вместе с головой были здесь же. Только на этот раз глаза советника совсем не походили на два стеклянных камня, лишенных осмысленности. Они казались живыми и, что самое удивительное, осознающими все происходящее! Казалось, задай ему вопрос и ответит…

– Риши! – голос шаманки, похожий на тихий призрачный шепоток, сочащийся из-за закрытой двери, сделался обеспокоенным, и это навело меня на мысль, что я делаю что-то не так. – Ты слишком торопишься.

Отвлекаться не хотелось, но ответить было необходимо:

– Разве? Ведь я всю жизнь делал нечто подобное, только немного иначе.

– Все твои прежние занятия – лишь неосознанное заигрывание с силой, – пояснила Тассия. – Ты умело отыскивал пропавшее барахло, используя свой дар на интуитивной основе, но это совсем не то, чему я пытаюсь тебя научить. Сейчас от одной лишь интуиции толку будет мало. Необходимо, чтобы ты усвоил принцип, по которому протекает взаимодействие Теней с реальным миром, иначе, даже не смотря на свою природную мощь, так и останешься никчемным дилетантом.

Если эти слова должны были пробудить во мне честолюбие, то шаманку можно было поздравить с успехом. Меня действительно задело ее замечание и, прервав свой транс, я открыл глаза и уставился на нее:

– Я думал, вы хотели, чтобы я прислушался к своим ощущениям.

Она даже глазом не моргнула. Фигурально выражаясь.

– Прислушиваться это одно, а вот с готовностью повиноваться им – совсем другое. Тут немаловажен один аспект, который многие знатоки, отчего-то, всегда упускали из виду, а именно: разницу между Тенями и, собственно, Тенью.

– Разницу в чем? В числе?

– Неуместная шутка. Разницу в том, что по сути своей, это две абсолютно разные ипостаси единого целого. Ведь что представляли Тени для лейров, как не инструмент для достижения собственных целей, океан возможностей, растянувшийся до бесконечности. И по другую сторону этого источника энергии – ты, целостная личность, оформленная и способная к самопознанию. Как ни крути, тебя уже нельзя отнести к разряду пассивных инструментов.

– Что-то мне подсказывает, Майра Метара с вами бы не согласилась.

– Что толку вспоминать о ней сейчас? – отмахнулась шаманка и, к счастью, не заметила дрожи, пробежавшей в этот момент по моему телу. – Если бы она действительно могла осознать весь потенциал возможностей, которые открыло перед ней твое существование, то ни за что бы не наделала столько нелепых промахов и, вполне вероятно, осталась бы жива.

Обдумав слова огианки, я пытался понять, к чему она клонит, но так и не преуспел. Все эти ее постулаты казались пустым словоблудием и будто бы не несли в себе ничего, кроме намерения запутать. Ведь я и так толком не понимал, кем являюсь, даже не смотря на все открытия недавних дней, перевернувших мою жизнь с ног на голову. Если разница между Тенями и Тенью носила действительно принципиальный характер, то для меня это оставалось не более, чем пустой метафизикой. Я не ощущал ее и был знаком только лишь с жутким монстром, уютно устроившимся в ящике моего подсознания.

Тассия, видимо, учуяв скептицизм, разразилась еще одной тирадой:

– Понимаю, что для тебя мои слова мало что значат, но я хочу, чтобы ты усвоил одно из главных правил существования в мире Теней: все есть иллюзия.

Последние слова шаманки заставили меня нахмуриться. Где-то я их уже слышал…

– Необузданная мощь могла бы помочь тебе выломать любые двери, но к некоторым из них лучше всего попытаться подобрать ключ. Если будешь действовать напролом, то не увидишь ничего, кроме отпечатков, оставленных на поверхности. А ведь нам нужно проникнуть глубже в тайну. Так возьми и побуди ее раскрыться перед тобой самостоятельно. Сделай это.

Вместо того, чтобы забрасывать шаманку очередной порцией вопросов, я подчинился ее словам. Вновь закрыл глаза и сосредоточился на мертвой плоти, которая, казалось, несмотря на все усилия криокуба, уже начала распространять мерзостный сладковатый запах. Я не обращал на него внимания, стараясь, по совету Тассии, поймать волну. Я был расслаблен и невозмутимо отдался во власть силового потока, легко увлекшего мое сознание в неспокойные воды образов и видений…

Всплывшее из туманных глубин бородатое лицо было неестественно бледным и искажено лютой ненавистью, сила которой сокрушала противников одного за другим. Я понимал, что это лишь интерпретация того, что происходило на самом деле, но от этого картина не выглядела менее реальной. Похоже, Аргус копил в себе ярость, чтобы в удобный момент выплеснуть ее на тетийсских солдат, приставленных к нему для охраны. Он бился со скованными руками (одна из которых была к тому же сломана!), используя встроенный в наручи энергоклинок, который, почему-то, никто не догадался заранее снять. Безжалостная машина для убийства не оставляла противникам ни единого шанса. И это, не смотря на огневую мощь и численное превосходство. Кровь била фонтаном, а конвоиры один за другим покидали шаттл трупами.

Только советник Тулпар находил это обстоятельство весьма забавным. Я слышал его умиленный голос, искаженный туманом видения:

– Похоже, слава Серых Стражей – не пустой звук, мастер Аргус. Во всяком случае, меня ваши умения впечатлили.

Избавившись от последнего тела, окровавленный Ди вернулся в рубку, где Тулпар уже торопился скрыться в гиперпространстве.

– Вы не обязаны объясняться, если не хотите, – заявил советник, – однако я вправе рассчитывать на благодарность.

Его предательство не стало для меня откровением, а уж для Аргуса – так и подавно.

– Продолжайте рассчитывать, – сказал он.

Быть может мне показалось, но Тулпар как будто вздрогнул от этой мимоходом брошенной фразы.

– Я ввел координаты для гиперпрыжка, – проговорил советник уже менее самодовольно. – Полагаю, Паракс ждет нас.

Скользнув по иланианцу чуть более пристальным взглядом, Ди даже не подумал как-то комментировать эти слова. Сломанная рука заботила его значительно больше светской беседы. Устало опустившись в кресло второго пилота, он переключил управление на себя и вбил новые координаты. Глаза иланианца изумленно вытаращились, но от комментариев он воздержался. Я чувствовал важность ускользающего момента, но не мог разобрать его значения, и лишь вспоминал, как в тот же момент вместе с Дианой припал к наблюдательным мониторам, надеясь, что крейсер успеет выстрелить прежде, чем шаттл исчезнет…

Резко сменилось место действия. Теперь я оказался в просторной темной комнате, похожей на гибрид спальни и лазарета, с колоннами, поддерживающими сводчатый потолок. Минимальное освещение и пар, исходящий от располагавшегося в центре округлого бассейна, наполненного мерцающим гелеобразным веществом, придавали помещению зловещий лабораторный вид. Запах химикалий и медицинских препаратов лишь усугубляли впечатление. Я содрогнулся от отвращения.

Осмотрелся, пытаясь определить, зачем Тени показывают мне все это.

Мокрые следы босых ног вели к дальней и еще менее освещенной стороне комнаты, где на высоком круглом мате, скрестив под собой ноги, сидел обнаженный Аргус. Прямая спина, глаза закрыты, дыхание ровное. Куска металлической трубы, сковывавшего его запястья, уже не было. Остались только наручи, которые он, похоже, теперь не снимал вовсе. Широкие плечи, исчерченные кривыми старых шрамов, и черная грива блестели от влаги. Борода вдруг оказалась под бритвой робота-цирюльника, из-за чего его суровое лицо на глазах становилось моложе.

Застав Аргуса в столь интимной обстановке, я почувствовал себя крайне неловко, и осознание того, что все это происходило в ином уголке Галактики и в иное время, не умаляло степени ощущаемого дискомфорта. Все равно что подглядывать за расслабленным китхом в его же норе.

Шум открывающихся поблизости дверей возвестил о чьем-то приближении. Я оглянулся на звук: советник Тулпар, кто же еще! В своем объемном и чересчур пестром плаще он походил на обыкновенную жабу, которую живодеры завернули в бабушкин платок. Впрочем, его это не смущало, как и нагота собеседника.

С любопытством оглядев того с ног до головы, иланианец заключил:

– Вы впечатляюще быстро приходите в себя, мастер Аргус.

Тот даже бровью не повел.

– Что за чудодейственное средство позволяет вашим костям регенерировать с такой скоростью?

Открыв глаза и поводив на пробу еще не до конца сросшейся кистью, Аргус скривился и, жестом заставив робота прерваться, изволил проговорить:

– Похоже, недостаточно быстро.

Сообразив, что отвечать на его вопрос никто не собирается, Тулпар попробовал зайти с другой стороны:

– Как долго нам здесь еще находиться?

Снова закрыв глаза, Ди негромко выдохнул:

– Вам лучше набраться терпения, советник. Время до полного восстановления невозможно предугадать. Но чем меньше меня будут отвлекать, тем меньше его потребуется. Продолжай, – скомандовал он цирюльнику.

Иланианец, казалось, собирался что-то возразить, но после секундной заминки, решил перевести разговор в другое русло.

– Как часто вы наведываетесь в этот замок? Кому он принадлежит?

– Вас это не должно беспокоить… советник.

– Вы так думаете? А я вот считаю, что нам пора расставить все точки над «i», мастер Аргус. – Тулпар обошел бассейн, не преминув с любопытством заглянуть туда. Принюхался, скривился и быстро отошел. – Ваша госпожа обещала мне всестороннюю поддержку и защиту в обмен на сотрудничество. Предполагалось так же, что секретов между нами станет значительно меньше. Я исполнил свою часть сделки: спас вашу шкуру, а заодно открыл имя последнего прелата. Пришла пора и ответной услуги, вы не находите?

И снова ни малейшего признака заинтересованности на бледном лице, поразительно изменившемся за какие-то несколько секунд. Теперь, когда исчезли последние признаки растительности на щеках и подбородке, Ди, казалось, не только помолодел разом лет на пять, но и обнаружил удивительную для столь кровожадного человека чувственность черт.

– Не сомневайтесь, награда найдет своего героя.

Что-то в том, как были произнесены эти слова, заставило Тулпара напрячься.

– Немного похоже на угрозу, – сказал он, прищурившись и проводив маленького робота неодобрительным взглядом.

Лицо Аргуса наконец дрогнуло. Казалось, он собрался улыбнуться, но вместо этого вышло нечто неопределенное.

– Всего лишь озвучиваю факт.

Советник осклабился. Правда, кроме меня, никто этого не оценил.

– Если это так, то почему мы до сих пор не встретились с другими лидерами вашей клики? В конце концов, даже смерть Метары не должна была помешать задуманному, а я определенно заслужил право на аудиенцию. Если мальчишка Динальт действительно воплощенная Тень, и все, о чем он рассказал Орре – правда, то он наверняка уже занят поисками Гробниц. У нас не так много времени, чтобы опередить этого неотесанного деревенщину.

– Похоже, вы о нем не очень высокого мнения, советник, – между тем заметил серый страж, одарив Тулпара взглядом дракона из-под полуприкрытых век. Чувственность чувственностью, а зверский норов его никуда не исчез.

– Неужели это так заметно? – с наигранным изумлением вопросил иланианец. – Наглый, самоуверенный, острый на язык и без малейшего намека на уважение к кому бы то ни было. Орре следовало моментально выставить мальчишку с планеты, а его поганого братца посадить за решетку. Он сильно сглупил, пойдя на поводу у капризной дочки.

– Надеюсь, что не личная обида толкнула вас в объятья куатов, – изрек Ди, чуть склонив голову набок и меланхолично погладив свой непривычно-гладкий подбородок.

Встав прямо напротив того места, где он восседал, советник возмущенно ответил:

– Разумеется нет! Но если уж сумею опередить его, то просто так живым не отпущу!

Я слегка опешил от столь явной и необоснованной ненависти и надеялся, что Ди поинтересуется, в чем ее причина. Но не тут-то было. Аргус только едва-заметно искривил губы и не понятно к чему сказал:

– Как предсказуемо.

В следующий миг он резко выбросил вперед правую руку. Это было похоже на удар серпинской кобры – стремительный и практически неразличимый, словно призрак промелькнул. Активированный энергоклинок с характерным стрекотом рассек воздух.

И, как выяснилось дальше, не только воздух.

Неожиданный выпад застал Тулпара врасплох. Советник, как и я, успел только вздрогнуть. Изобразив потрясение, он как-то чересчур беспомощно воззрился на Аргуса, а затем медленно и тяжело начал оседать на пол, следом за собственной головой.

Такой исход, казалось, не должен был стать потрясением, однако на целую секунду заставил меня потерять концентрацию, из-за чего видение подернулось дымкой, а там и вообще едва не развеялось. Я задышал часто-часто, и сердце готово было выскочить из груди. Но тут снова послышался увещевающий голос Тассии, возвративший меня в состояние покоя:

«Помни, ты хозяин потока. Управляй им».

Так я и поступил. Дымка развеялась, а меня встретил серебристый взгляд Аргуса. Казалось, он смотрит прямо в мои глаза, и на лице его, впервые за видение, отразилось нечто, похожее на недоумение. Неужто он мог почувствовать меня? Сквозь время и пространство?

– Прибери здесь, – распорядился он и, встав со своего места, прошел мимо.

Все еще борясь с собственным сердцебиением, я пытался определить, к кому он обращается. Но тут из-за одной из колонн выступила фигура и, низко поклонившись Аргусу, засеменила в сторону трупа.

– Да, хозяин.

Фигура принадлежала старому мекту в мешковатой серой робе. Он был тощ и страшно горбился под тяжестью прожитых лет, тем не менее, проворно потащил обезглавленное тело вон из комнаты.

– Голову оставь. Она мне понадобится, – прибавил Ди, пока слуга не вышел, затем деактивировал клинок и набросил на плечи просторный черный халат.

– Как скажете, хозяин. Кровь-то я хотя бы могу вытереть?

Ди возвратился к тому месту, где лежали останки Тулпара.

– Сперва принеси криокуб.

Старый мект замер.

– Зачем это вам, хозяин?

Ди оглянулся, и я уж было решил, что зарвавшийся слуга получит выволочку. Но вместо этого его ждал ответ:

– Не вижу лучшего способа рассказать о своих намерениях.

Глава 10. Уже виденное

– Ну? Что ты увидел?

Видение оборвалось слишком резко, и в первые несколько секунд я даже не понял, что возвратился в реальность. В голове все еще эхом стрекотал энергоклинок, а перед глазами стояло полное растерянности лицо Тулпара, чья голова мгновением позже была отделена от тела. Меня знобило и воздуху казалось мало, но на ногах я стоял крепко. Перекрестив с шаманкой взгляды, я ответил:

– Кошмар.

Нарочито громко фыркнув, шаманка проговорила:

– Слушай, мы ведь здесь не драму разыгрываем. К чему это все?

Меня это разозлило, так что следующие слова прозвучали резче, чем планировалось:

– Часто у вас на глазах обезглавливали кого-то?

– Будем считать, что это риторический вопрос, – ответила она, внезапно перенимая мой мрачный настрой. – Полагаю, его убил тот, о ком мы все думали?

Захлопнув крышку криокуба, я кивнул.

– Ты выяснил, зачем он это сделал?

Я вновь повернулся к шаманке. В голове пронеслась последняя брошенная Аргусом фраза: «Не вижу лучшего способа рассказать о своих намерениях». Что она означала? Что и меня тоже в скором времени ждет смерть? А разве это и без того не было ясно? Не так давно Метара четко дала понять о целях куатов, и мое доброе здравие в том списке не значилось.

Хотя, если подумать, обрывать мою жизнь Аргус как раз-таки был менее всего расположен. Во всяком случае, мне так казалось.

– Похоже, эта посылка каким-то образом должна натолкнуть меня на его дальнейшие планы.

Тассию это не впечатлило.

– Что еще? Они что-нибудь обсуждали?

Я усмехнулся, вспомнив чванливое выражение лица иланианца.

– Мое право называть себя Тенью и некие гробницы, которые, по словам Тулпара, я должен стремиться найти.

– Гробницы?

– Он так сказал. – Я прикрыл глаза ладонью, пытаясь восстановить в памяти тот момент. – И еще он упомянул какого-то прелата. Сказал Аргусу, что назвал ему имя последнего. Вы понимаете, о чем идет речь?

Ответное молчание заставило меня открыть глаза. Шаманки рядом не оказалось. Я удивленно огляделся. Куда она смылась?

– Тассия?

На мой оклик, однако, никто не отозвался. Это, конечно, был не первый раз, когда она вот так исчезала, ничего не сказав, но все же привыкнуть к подобному я не успел. Да и бесило это изрядно, чего уж скрывать.

– Тассия?!

– Я здесь! – голос доносился из моей каюты, куда я и проследовал.

– Что вы тут забыли?

– Хотела показать тебе кое-что. – Шаманка протянула трактат Аверре, который я листал накануне, и ткнула пальцем в одну из гравюр. – Взгляни-ка сюда.

Забрав из ее рук книгу, я присмотрелся к изображению геральдического символа Адис Лейр, виденного мною сотню раз: две буквы анакийского языка, связанные друг с другом чем-то вроде шипастой лозы, из-за чего получался эдакий стилизованный цветок. Красивый и утонченный герб, но в сущности ничего особенного.

– И что?

– Ты знаешь, откуда пошло название Ордена и вообще лейров?

– Конечно. В книге об этом сказано. По легенде, первые лейры появились на Параксе и были кем-то вроде отщепенцев, обитавших на задворках цивилизации в густых зарослях местных колючек.

– Тени багрового леса. Вот как их называли. Или «лей-ири». И они вовсе не были бедными монахами, занимавшимися созерцанием и познанием мира. Это была секта убийц и воров, наделенных необычными способностями. В сущности, твои ненаглядные Адис Лейр не так уж далеко от них ушли. Простые анаки сильно недолюбливали этих лей-ири, а когда последние приобрели угрожающе большую политическую силу, объединились и уничтожили практически всех до единого. Именно беглые выжившие в конечном итоге и стали основателями тех самых Орденов, что потом держали Галактику за глотку.

– Пока первый граф Занди не обнаружил Иглу Дживана и не уничтожил их всех. Красивая история, только какая-то неправдоподобная.

– Уж кто бы говорил!

Я смутился, но шаманка этого будто бы не заметила, продолжая разглагольствовать:

– Суть дела в том, что сами лей-ири тоже взялись на Параксе не из ниоткуда. Они были лишь первыми, кто сумел открыть способ прикоснуться к источнику энергии, ими же прозванных Тенями.

– А откуда взялись Тени?

– Об этом знали только прелаты. Четыре прелата – четыре столпа Адис Лейр, выше которых стоял лишь сам Навигатор. Говорят, старая Бавкида входила в эту четверку. Прелаты обладали знаниями, недоступными рядовым лейрам. И похоже, что уничтожение самого Ордена не сказалось на хранителях его глубочайших и величайших тайн.

– Вроде той, где располагаются эти самые Гробницы?

– О, да. Именно!

– Если эти личности настолько секретные, откуда простой советник мог знать их имена?

– Действительно, откуда? – Шаманка склонила голову набок и улыбнулась. – Определенно не на Тетисс подслушал.

Я прокрутил ее слова в уме и выдал вопрос:

– Хотите сказать, он был одним из тех прелатов? Разве это возможно? Я думал, вы, Тассия, – последнее, что осталось от лейров. Каким боком в этом мог быть замешан и Тулпар?

– Мистификации и загадки всегда были излюбленной тематикой Адис Лейр, так что даже преданнейшие из сторонников Ордена не все о них знали. Да что там, даже Навигатор не всегда был в курсе всего, что творилось у него под носом. Прелаты же – дело другое. Я уже сказала тебе, что, в свое время, это звание носили лишь наиболее влиятельные лейры, отмеченные особым даром скрытности. Кто знает, что случилось с ними во времена заката Адис Лейр. Кое-кто вполне мог избежать гибели, а заодно позаботиться о том, чтобы не все знания канули в лету. Вполне вероятно, Тулпар стал одним из тех, кому была оказана эта высочайшая честь. Лейром он, конечно, не являлся, но секреты вполне мог хранить.

Сомнительная теория. И я даже не пытался скрыть собственный скепсис.

Шаманка это поняла и сказала:

– Конечно же, все это пустые догадки. У меня нет доказательств. Но! Майра его выделила, разве нет? Иначе стал бы он помогать Аргусу с побегом?

Я опустил взгляд. А ведь правда, сам советник сказал, что между ним и Метарой была заключена сделка: имя последнего прелата, в обмен на… на что? Знал ли он, какая судьба настигла других предыдущих? Догадывался ли о своей участи?

– Он сказал: «последний». Можно ли расценивать это, как то, что других к тому моменту уже не осталось?

– Полагаю, что можно.

– Но кем они были?..

Я продолжал смотреть на шаманку, надеясь, что у нее найдется хотя бы одна подсказка.

Но даже если таковая и была, делиться ею она явно не собиралась. Только наблюдать.

Ладно.

Я возвратился к верстаку. Но не для того, чтобы еще раз полюбоваться головой, а с намереньем попробовать вновь окунуться в потоки напряжения, до сих пор резонирующие с Тенью. Естественно, второй раз выловить видение из прошлого мне бы не удалось. Да я и не пытался. Однако здесь как будто легче думалось. И это было странно.

– Самое нужное всегда на виду, Риши, – таинственно пробубнила огианка, оставаясь за моей спиной. – Попробуй ухватить волну.

Опустившись на ящик с инструментами, стоявший у верстака, я прикрыл глаза и попытался настроиться на прежние ощущения. Глупо, конечно. Невероятно глупо. И иронично: опытный сыщик, вместо того, чтобы заниматься сбором улик, ждет, когда его посетит вдохновение. Однако следовало сказать: по сути, я всю жизнь только так и находил ответы, просто раньше не понимал, чем именно они были навеяны. Каждый раз, выуживая что-то на свет белый, я поражался собственным интуитивным способностям, не особенно задумываясь над их первопричиной. Просто действовал и все.

Теперь же все изменилось.

– Могли ли все четверо быть как-то связаны с лейрами и при этом ими не являться? – неожиданно даже для самого себя задал я вопрос.

– Очень даже могли, – ответила Тассия. – Скажу даже более: после уничтожения Адис Лейр, выжившим прелатам только и оставалось доверить тайны Ордена нормалам.

Я взглянул на нее.

– Предполагал ли о чем-то подобном Мекет? – Почему-то ответ на этот вопрос казался мне особенно важным. Но теперь шаманка уже не торопилась его давать.

– Мне нелегко об этом судить, – признала она, чуть удивленная моим интересом. – Если он и предполагал, то прекрасно скрывал свои мысли. Но причем здесь Мекет?

Я ответил:

– Как нетрудно догадаться, прелатами Аргус заинтересовался сравнительно недавно. Примерно тогда же, когда узнал о моем существовании. Что, если и убивал хранителей он в тот же период времени? На ум сразу приходят только два кандидата, от которых он избавился, удостоив особым вниманием. – Я вдохнул поглубже и высказал мысли вслух: – Тарс Сивер и Желтый Малыш.

Я ждал, что шаманка поднимет меня на смех, назовет сумасбродом или еще как-то похуже, однако она молчала. Трудно сказать, было ли удивление тому причиной, или что-то еще, я все же не смог отказать себе в маленьком удовольствии насладиться моментом и высказаться до конца.

– Если задуматься, нетрудно разглядеть связь этих двоих с Тулпаром, а если еще ввести в уравнение события последних часов, становится понятным, кого Аргус выбрал своей следующей целью…

Тассия, кажется, несколько напряглась, а после выдала имя, что сияло в моей голове неоновой вывеской:

– Д’юма.

– Надо найти Мекета! – я резко вскочил с места и бросился в сторону выхода.

Забыл обо всем. О наморднике, без которого в ветреную погоду по Глоссу лучше не бегать, о бластере, оставленном на кровати, и о том, что понятия не имею, в какую именно дыру братец решил увести Д’юму. Черт, да я даже связаться с ним забыл. А опомнился лишь тогда, когда уже несся на всех парах в сторону забегаловки старого Мар’хи. Тени подтолкнули, не иначе.

Выхватив из-за пояса комлинк, я на ходу кое-как вбил нужный код и принялся ждать ответного сигнала. Соединение длилось мучительно долго и за это время я успел обогнать группу подростков, оседлавших старый едва-тащившийся мотоспидер. Они проулюлюкали что-то в ответ, но я был слишком занят, чтобы реагировать.

Вдруг из динамика послышался хриплый голос брата:

– Чего тебе?

– Где вы? У Мар’хи? Мне надо тебе кое-что сказать! Это срочно!

Мне показалось, будто на заднем плане шла какая-то потасовка или что-то типа того, но громкий гул ветра не оставлял возможности прислушаться. Брат прорычал:

– Не сейчас, Мозголом!

– Нет, сейчас! Это важно! Не отпускай пока Д’юму. Он нужен!

Повисла коротка пауза, после которой Мекет сказал:

– Это будет непросто. – И отключился.

Выругавшись, я поднажал.

Мелкие торговые лавки и песчаные домишки проносились мимо, едва узнанные. Безликие прохожие, попадавшиеся на пути, смотрели на меня, точно на безумца, и дорогу уступать не торопились. Особо неповоротливых пришлось расталкивать, из-за чего выяснил о себе множество нелестных деталей. Кто-то даже попытался перехватить меня встречным кулаком, да только я вовремя уклонился, из-за чего незнакомец потерял равновесие и рухнул лицом в пыль.

– Извините! – не глядя бросил я и понесся дальше. До таверны Мар’хи оставался еще один крошечный перекресток. Набрав в легкие побольше воздуху, я настроился на последний отчаянный рывок и… будто в прозрачную стену впечатался, застыл на месте, уставившись на раскуроченные двери самой знаменитой забегаловки в Глоссе.

Мертвая тишина висела над кварталом. Ни полиции, ни зевак, ни просто прохожих. Все будто затаились. На моей памяти так тихо здесь еще не было. Я бы мог сказать, что нехорошее предчувствие кольнуло меня в бок, но это стало бы ложью. Мощным хуком справа оно врезалось в мое солнечное сплетение и заставило выпустить весь воздух из легких. Обугленная дыра в двери и тонкая струйка дыма, сочащаяся из нее, красноречиво говорили о том, что нечто жуткое случилось здесь совсем недавно. Нервно передернув плечами, я опустил ладонь на кобуру и, осознав, что не взял с собой оружие, холодея, прошел внутрь.

Чувство уже виденного ворвалось в мой взбудораженный разум, стоило только переступить порог.

Старая добрая таверна Толиуса Мар’хи, в которой я и Мекет имели честь общаться с самыми гнилостными отбросами Галактики, в этот раз мало походила на себя саму. Атмосфера безысходности здесь царила и прежде, но никогда еще интерьер не дополняли детали в виде мертвых тел, разбросанных то там, то тут. Перевернутая мебель, битая посуда, лужи алкоголя и кровь. Очень много крови.

Сердце пропустило удар. И еще один. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и приказать себе успокоиться. Это не он. Это не может быть он. Не здесь. Не сейчас. Во всяком случае, я очень на это надеялся.

Закрыв глаза, я, ведомый наставлениями шаманки, прислушался к темным завихрениям, словно сжиженный газ, наполнявшим таверну. Откликаясь на эти завихрения, Тень перешла в возбужденное состояние и, как истинный, пусть и эфемерный, зверь, начала принюхиваться к окружению, выискивая знакомые нотки.

Однако ни намека на присутствие Аргуса. Зато имелось кое-что другое…

Аккуратно пробираясь от входа к центру, я обнаружил, что большинство ран, полученных жертвами безумца, напоминали укусы взбесившегося животного. Или даже нескольких. Диких, кровожадных и без малейшего намека на жалость…

Со стороны барной стойки что-то вдруг громко звякнуло.

В тишине, наполненной лишь негромким потрескиванием тех ламп, что способны были еще давать хоть какой-то свет, звук показался мне выстрелом. Раньше, чем успел осознать, что это было, я резко развернулся на шум и снова прошелся рукой по пустой кобуре.

«Мне конец!», пронеслось в голове.

Однако никто не спешил меня убивать, зато звук повторился. И сопровождался он непонятными стенаниями. Там был кто-то живой!

Не раздумывая, я кинулся к стойке, перемахнув через которую, увидел хозяина заведения, карабкавшегося по останкам того, что раньше было алкогольным запасом. Стремился он в сторону выхода.

– Господи, Толиус! – Подбежав к нему, я попробовал помочь старику подняться, но тот протяжно взвыл от боли, заставив оставить его, как есть.

Узнав меня, Мар’хи сипло воскликнул:

– Малец! Зря ты сюда заявился. – Мект говорил с придыханием, периодически отхаркивая кровь. Правой ладонью он закрывал рваную рану у себя в боку и, пуская волны по серебристым усам-чешуйкам, казалось, накапливал остатки сил для чего-то.

Понимая, что жить он будет недолго, если не привести помощь, я резко выпрямился:

– Держитесь, я сбегаю за врачом!

– Нет, стой, Риши! Не надо. Ты все равно не успеешь, – зачастил бармен, крепко держа меня за лодыжку. – К тому же…

Договорить Мар’хи не успел, так как именно в этот момент ему в лоб с негромким хлопком прилетел бластерный разряд. Яркий энергетический всполох проделал аккуратную коричневую дырку в черепе мекта. Старик запрокинул голову с таким видом, будто хотел кое-что вспомнить, и опрокинулся навзничь. Он скончался, даже не сообразив, что именно его убило.

Только после того, как мой разум запечатлел эту картину в памяти, я позволил своим рефлексам действовать. Вздрогнув, я резко оттолкнулся от пола и, не обращая внимания на битое стекло, перекатился обратно через стойку. Укрытие получилось не из лучших, но для того, чтобы прояснить ситуацию вполне годилось. Тем более, что стрелок, кем бы он ни был, скрывался где-то в подсобке.

– Давай, малыш, выбирайся на свет белый. Есть, о чем потолковать.

Долго ломать голову над тем, кому принадлежал голос, не пришлось. Наро’Тик, чтоб его лейры взяли! Негромко выругавшись, я изумился, что не учуял его присутствия сразу, хотя, казалось бы, опыт таких встреч у меня имелся немалый.

Новый выстрел расчертил воздух над самой кромкой стойки и растворился где-то в зале.

– Выходи, Риши, – пропел курсу. – Ну чего ты упрямишься? Твоему братцу это не понравится.

Упоминание старшего брата заставило мои внутренности неприятно сжаться.

– Где Мекет?

– Да тут, на заднем дворе. Тебя дожидается. Выходи, я к нему провожу.

Ясное дело, я не торопился высовываться.

– Чего вам нужно, Треззла? Зачем устроили все это?

– Немного поболтать о делах насущных хочу. Ничего особенного. Тут один маленький жирный бурдюк предлагает сказочную сделку, да без тебя весь разговор не клеится.

Собрав волю в кулак, я все-таки заставил себя вылезти из-за стойки, в душе надеясь, что не отхвачу при этом заряд в лоб. Руки мои были подняты, демонстрируя, что я безоружен. Впрочем, Треззлу, судя по его безучастной физиономии, это как будто и не волновало. За дни, минувшие с нашей последней встречи, глава клана Феб не изменился, разве что чуть раздобрел. Поигрывая бластером, он самозабвенно ковырялся в зубах кривым когтем, хотя рептильих глаз с меня не сводил ни на миг.

– Идем-идем, – поманил он к черному ходу, и сам же не спеша зашагал вон из таверны.

Естественно это не означало, будто путь для побега открылся. Бросив взгляд через плечо, я заметил в проеме пару приземистых силуэтов, молча нацеливших на меня свои винтовки. Тень было собралась взбрыкнуть, но я решил, что пока лучше быть паинькой, и покорно побрел вслед за Треззлой.

Задний дворик Мар'хи размерами не впечатлял и напоминал склад под открытым небом. Вообще, прежде это была личная посадочная площадка Толиуса, хотя он давно перестал использовать ее по прямому назначению, и складировал там всякий малозначительный хлам. Продуктовые контейнеры и технические ящики поменьше высились у округлых стен мелкими островками, а вот середина площадки оказалась свободна для того, чтобы удерживать там Мекета и Д’юму, стоявших на коленях. Под прицелом десятка вооруженных винтовками фебов, рассыпавшихся позади обезоруженных пленников полукругом. Шляпа Мекета красовалась на макушке одного из боевиков, а парные бластеры – на поясе у другого.

Едва заметив меня, брат закатил глаза.

– Ну тебе-то чего на корабле не сиделось?

Я предпочел не отвечать на его вопрос при посторонних, мимоходом скользнув взглядом по контрабандисту, чья округлая лысая голова блестела от пота. Гравитация тому послужила причиной или страх, сказать было трудно, однако я не мог отделаться от ощущения, что в его мелких хитреньких глазках затаилась какая-то гниль. Д’юма совсем не был рад меня видеть.

– Риши, проходи, не стесняйся, – предложил Треззла, продвигаясь ближе к пленникам и меня приглашая туда же.

– Спасибо, но я лучше здесь постою.

Фебов, разумеется, это не устроило, и после внушительного тычка дулом в спину, пришлось уступить. Двигаясь нарочито беззаботно, я остановился напротив брата, но в отличие от него, на колени опускаться не стал. Да от меня этого никто и не требовал, поскольку не считал серьезной угрозой.

– Весьма умно с твоей стороны не захватить с собой даже бластер, – съехидничал Д’юма.

Естественно, я парировал.

– У тебя он был, и что? Помогло?

Контрабандист тут же захлопнул свой рот и скорчил кислую мину, будто мизинцем ударился. Мекет усмехнулся, а я даже бровью не повел, несмотря на то, что буквально разрывался от желания спросить его в лоб: догадывался ли он, кого мы спасали со станции?

– Даже спрашивать неловко, как вы угодили в эту ловушку.

– И не спрашивай, – буркнул братец, потупившись. – Счастливей будешь.

Я удивился, не услышав в его словах привычного бахвальства.

– Тебя застали врасплох? Вот так новость!

Кто-то из фебов насмешливо фыркнул, Д’юма выругался себе под нос, а Мекет пожал плечами, мол, всякое бывает. Я заставил себя вымучено улыбнулся только для того, чтобы у фебов не сложилось впечатление, будто они нас все-таки переиграли. Хотя, сказать по правде, ситуация оптимизма не внушала. Жестокая расправа, устроенная внутри таверны, никак не выходила из головы, подкармливая Тень. Мельком оглядев толпу наемников, я остановил свой взгляд на Треззле:

– Так и зачем вы все это устроили, Наро’Тик?

– Ну хоть кому-то интересно! – просиял предводитель ящеров.

На самом деле, во мне бурлили несколько иные эмоции, и простой интерес имел к ним слабое отношение. Он был, скорей уж, следствием, а не причиной. А выливался из смеси отвращения и желания воздать убийцам по заслугам.

Треззла, однако, этого не замечал.

– Вряд ли вам придется по душе мой рассказ о том, как давно я ждал этого дня, да и звучать заезжено не хочется. Уверен, вы, братья, все прекрасно понимаете.

– Что ты спишь и видишь, как бы вонзить свои клыки в наши глотки? – уточнил Мекет с вежливым интересом. – Да брось, и в голову не приходило!

Я закатил глаза, а Треззла подавил усмешку, стараясь держать деловой тон.

– Однако, вы раз за разом упорно продолжали встревать мне поперек горла. Вечно выскакивали из ниоткуда, рушили все планы, глумились, убивали моих ребят, а потом так же внезапно исчезали. Стоило ждать, что рано или поздно мне все это надоест и я займусь вами всерьез.

– Тогда чего тянул так долго? Время выкроить не мог? В трудах, бедняжка?

Феб в шляпе, стоявший за спиной брата, размахнулся и хорошенько приложил его прикладом по затылку. Удар оказался внушительный и заставил Мекета, коротко вскрикнув, рухнуть лицом в утоптанный песок. Я было дернулся на помощь, но ящер тут же перевел винтовку на меня, дав понять, чтоб не двигался.

– Перебивать некрасиво, – заметил Треззла и одарил своим вниманием меня, продолжив разглагольствования: – Стычка на Тетисс стала последней каплей.

– Но это глупо! Не мы сбили тот флаер, – резонно заметил я, вспоминая погоню и внезапное вмешательство Серых Стражей, в итоге приведших к серьезным последствиям для всех ее участников.

– Да разве это теперь важно, парень? Суть в том, что убились они из-за вас. Признаешь или нет, ты и твоя подружка стали причиной смерти большей части моих ребят. – Он обвел широким жестом склад, указывая на стаю молодых и кровожадных ящеров, удерживавших каждого из нас на мушке. – Два хитрожопых проходимца против целого клана! Это здорово бьет по репутации, вот что!

Отплевавшись и кое-как возвратившись в исходную позицию, Мекет заявил:

– Что ж, я готов принести свои извинения, если тебе так этого хочется, Треззла. Могу даже заявление официальное сделать.

Треззла поморщился, а его прихлебатели расхохоталась.

– Шутишь, Динальт? Думаешь, простых извинений достаточно? После всего, что вы нам сделали? Да ты имбецил!

Мерзкий хохот усилился, заставив меня бороться с желанием заткнуть уши руками. Мекет, однако, выглядел серьезным и вопрос задал соответствующим тоном:

– Ну тогда скажи, чего ты хочешь?

Треззла чуть приподнял указательный палец, и его прихвостни тут же притихли.

– Мы – бизнесмены, Динальт, – сказал он, и в ответ на мой невольный смешок добавил: – Да, Риши, мы – настоящие дельцы! А дельцы, особенно в нынешнее время, решают проблемы по-деловому! Безумная грызня нынче не в моде.

Я не выдержал такого потока глупости и спросил его в лоб:

– Так это было деловое решение? Там, в таверне?

Треззла обнажил свои зубы и сверкнул глазами:

– Самое блестящее из тех, что приходило мне в голову! Жаль, конечно, тех бедолаг, но мне намекнули, что нужна хорошая приманка.

– Мертвые люди? – отвращению моему не было предела.

– А как иначе приманить Тень, если не смертью? – заявил Треззла, наконец начав раскрывать свои карты. – К тому же, это должно было немного спутать твои ощущения. И, судя по тому, что мы в итоге имеем, так оно и вышло.

– Кто же вас надоумил? – очень тихо спросил я.

– Думаю, ты и сам это знаешь.

– Собрался, значит, нас продать куатам? – встрял Мекет, мрачно разглядывая главного ящера. Страшные побои, оставленные фебами сделали его лицо похожим на кровавый кусок мяса, отчего взгляд исподлобья казался еще более внушительным.

Треззла не стал отпираться или юлить.

– Отличная интуиция, Динальт. Один наш общий друг не так давно поведал мне, что Орден куатов ищет беглого серого стража и его занятного младшего братца, притом ищет настолько отчаянно, что готов выложить любые деньги, лишь бы названные личности были доставлены на Паракс в кратчайшие сроки. И говоря «любые», я действительно имею в виду абсолютно сказочную цифру, которая ни одному из вас даже во сне не снилась.

Ситуация в любую минуту готова была достигнуть точки кипения, и прежде, чем это произошло, я глубже соскользнул в объятья энергетических потоков, струящихся вокруг. Отперев ментальный замок, приготовился выпустить монстра из ящика. На всякий случай, я перехватил взгляд брата, который чуть-заметным движением головы убедил меня не спешить. Очевидно, были еще вопросы, которые Мекет собирался задать.

– Ты, кстати, так и не сказал, кто был тот умник, что сдал тебе нас?

Треззла глянул на него в приторном изумлении:

– А ты сам не догадываешься? Или вариантов куча? – Улыбнулся, перевел свой хитрый взгляд на Д’юму и добавил: – Пожми ему руку, если хочется.

Невнятный возглас вырвался из моего рта, когда я вслед за братом уставился на разукрашенную рожу контрабандиста.

– Он щас не шутит? Это правда ты? – спросил Мекет, притом в его голосе удивления слышалось меньше, чем веселья. – Вот ублюдок!

По всей видимости, ради натурализма пошедший на жертву и позволивший фебам себя избить, Д’юма с кряхтеньем и одышкой поднялся на ноги и отряхнул песок со штанин.

– Ты сам сказал, чтобы я искал способ выжить, Мекет. И вот, я такой нашел. – Он протянул одному из ящеров руку и получил в нее назад свой мини-дизраптор. – А сумочку можно тоже? Ага! Спасибо!

– То есть, такова благодарность за спасение твоей задницы?

– Только не строй из себя оскорбленную невинность! Ты сам знаешь, как дела делаются, Мекет. Это как игра, где единственное правило: выжить любой ценой. Вы вдвоем и вправду оказались мне крайне полезны. – Д’юма помахал сумкой, в которой лежала склянка с ростком минна. – Но я не настолько глуп, чтобы не подчистить за собой хвосты. Отдав вас клану Феб, я заранее избавился от возможного преследования куатами и той Черной эскадрой.

Вспомнив о видении, из-за которого и помчался в таверну, я сказал:

– С чего вы взяли, будто куатов это остановит?

– С того, мальчик, что для них ты представляешь куда большую ценность, чем я.

– Вы уверены, прелат?

На какое-то мгновение Д’юма растерялся, что было заметно по тому, как крепко сжались его пухлые маленькие ручки на ремне сумки. Никто, кроме нас двоих, разумеется, не понял, о чем речь, но контрабандиста передернуло и в следующий миг он потянулся за бластером.

Я отреагировал молниеносно, опустив воображаемые вожжи и позволив Тени действовать самостоятельно. Прежде, чем успел раздаться выстрел, ее тонкие и невидимые щупальца взвились над нашими головами и, будто маленькие юркие змейки, устремились к контрабандисту. Они легко могли стать причиной быстрой, но болезненной смерти Д’юмы, однако вместо этого просто выбили оружие из его ладони.

У тех, кто видел это своими глазами, лица вытянулись от изумления. Фебы не знали, стрелять им или нет. Д’юма же выглядел так, будто вот-вот грохнется в обморок.

– Не стоило вам этого делать. – Все еще находясь под прицелом наемников, я не стал забирать бластер себе, вместо этого заставив теневые побеги вонзиться в сумку и распотрошить ее, выудив склянку с трепещущим минном на свет.

– Босс! – позвал кто-то из наперсников Треззлы.

– Никому не стрелять! – отдал приказ тот. – Пусть поиграется, если хочет. Время еще есть.

Не став обращать внимания не его слова, я позволили Д’юме немного полюбоваться драгоценным растением, замершим напротив его бледного лица, а затем сжал невидимый кулак. Стекло лопнуло с негромким хрустом и, будто яичная скорлупа, осыпалось на утоптанный песок.

– Зачем? Не надо! – проскулил контрабандист, протягивая вперед свои ручки, будто все еще надеялся вернуть растение себе. – Он же погибнет без носителя!

Меня его мольбы не тронули, да и на сам росток, ради которого был убит как минимум один невинный человек – тоже. Я не собирался строить из себя великого мстителя, но избавиться от жгучего желания заставить Д’юму испытать ту же боль, что все жертвы этой странной истории, не мог. Меня как будто что-то подталкивало изнутри.

И это, видимо, отразилось на лице, поскольку Мекет настороженно спросил:

– Что ты задумал, Мозголом?

Я не ответил, глядя, как крошечный зеленоватый росток, похожий на извивающегося червяка, почуяв близкое живое тепло, начал тянуться в сторону раненого Д’юмы. Меня едва не передернуло от отвращения, но уничтожить минн рука не поднялась.

Тогда-то контрабандист и воспользовался моментом и просто прыгнул за растением.

Не ожидавший такого выпада, я не успел отреагировать достаточно быстро, и руки Д’юмы сомкнулись на шевелящемся ростке.

Падая на песок, он был страшно доволен собой и чуть ли не хохотал в голос, нежно прижимая минн к губам и целуя его. Контрабандист не сразу сообразил, какую допустил ошибку, а как только осознал ее, стало уже слишком поздно.

Предупреждения шаманки о том, что с этим растением лучше не шутить, обрели куда больший смысл, когда, почуяв кровь, зеленоватый росток превратился в настоящее хищное нечто. Вцепившись тонкими усиками в ранку на щеке контрабандиста, он раздвинул ее края и легко просочился под кожу.

Д’юма заорал не своим голосом и резко дернулся назад. Не рассчитав силы, он хлопнулся навзничь и схватился за лицо, как будто надеялся содрать кожу вместе с растением.

– Снимите его! Снимите, пожалуйста!!!

Вопли Д’юмы резали слух видимо не мне одному, поскольку Треззла, повинуясь совершенно неясному для меня порыву, отдал приказ изъять растение из раны.

Но стоило его ящерам приблизиться, бешено вращающий глазами контрабандист подскочил на ноги и, не потрудившись утереть выступившую на губах пену, ринулся прочь со склада к выходу через таверну. Препятствовать ему никто не стал.

Как только вопли затихли в отдалении, Треззла подмигнул мне и заметил:

– А ты умеешь выводить из игры, парень. Не ожидал.

Спокойно выдержав его игривый взгляд, я сказал:

– Он получил то, чего хотел. Я лишь подтолкнул события.

– Коварство у тебя в крови. И мне это нравится. Нет, честно. Не обещай куаты такие деньжищи, я бы с удовольствием принял тебя в наш клан. Моим ребяткам злобы не занимать, но вот мозгов часто не хватает.

На этот раз я не стал утруждать себя ответом. Треззла был настолько самовлюблен и корыстен, что даже в голову не брал, будто кто-то мог иметь иную точку зрения.

– Это было лишним, – сказал Мекет, сурово глядя на меня.

– Это было заслуженным, – резко возразил я. Тень все еще не отпускала. – Он – предатель и подлец, и беспринципная тварь, из-за которой погиб Мар’хи и те, другие люди в таверне. А еще мы рисковали жизнями ради него. Вот и пусть помучается.

Мекета моя тирада не возмутила. Лишь напрягла.

– Ты изменился.

– Я повзрослел.

– Ты стал таким, как лейры.

– Я…

– Хватит, ребята, хватит! – хлопнул в ладоши Треззла, вставая между нами, хоть при его росте это и выглядело весьма странно. – Достаточно с меня ваших семейных разборок. Д’юма, конечно, тот еще прохвост, но это, Риши! Это даже меня пробрало! Все же ты был слишком суров с ним.

Я опустил взгляд на ящера.

– Не вам читать мне нотации, Наро’Тик.

– Тут ты прав, парень, – неожиданно панибратски хлопнул меня по плечу тот. – Тем более, что и времени у меня на это нет. За тобой уже прибыли.

Я не сразу понял, о чем он говорит, пока не услышал тихий гул, раздававшийся в отдалении.

Корабль, понял я и уставился на брата, чье и без того безрадостное лицо помрачнело еще сильнее.

Заметив это, Треззла тут же предупредил:

– Только без глупостей, Риши. Попробуешь выкинуть какой-нибудь номер, и мои парни тут же вышибут мозги твоему братцу.

Мекета такое положение как будто позабавило:

– Так я тут в роли поводка?

Треззла хихикнул.

– Ну да. Никакой другой ценности ты, увы, не представляешь. Давно бы грохнул, не будь других инструкций.

– Инструкций?

Но вместо ответа, Треззла просто ткнул пальцем в небо, где в ту же секунду над нами завис крылатый черный флаер, похожий на готового к атаке морионского ястреба. Он-то и был источником гула, который не давал мне покоя. Смертоносный даже с виду, кораблик тут же навел на догадку, кто сидит за штурвалом. Когда же распахнулся внешний люк, сомнения развеялись, как дым. Высокая фигура в развевающемся грязно-сером плаще и жуткой бледной маске непринужденно спрыгнула к нам на песок.

Глава 11. Не тот страж

Приземление вышло по-кошачьи грациозным и мягким настолько, что даже пыль не поднялась. Слегка согнув ноги в коленях, страж тут же выпрямился во весь свой внушительный рост и обвел склад-ангар скрытым за маской взглядом. Когда его внимание остановилось на моем лице, я испытал ощущение, будто сама Смерть пришла по наши души. Было от чего впасть в уныние. Притом не мне одному.

– Ты – не Аргус, – сказал Мекет, напряженно и с удивлением разглядывающий облик представшего перед нами куата.

– Неплохо подмечено, предатель, – откликнулся страж искаженным и лишенным эмоций голосом. Его корабль, тем временем, примостился на крыше таверны.

– Кто ты?

– Твой палач.

То ли от перенапряжения, то ли из-за ненужного пафоса, звучащего в фразе, Мекет нервно рассмеялся.

– А я думал, малютке Ди поручили эту работу.

– У него теперь заботы посерьезней, – бросил страж, немного раздраженно, из чего я сделал вывод, что вести долгую беседу об Аргусе он не собирался. – Где контрабандист?

– Сбежал, – ответил Треззла, и тоже с некоторой натянутостью.

Я взглянул на ящера внимательней и понял, насколько тому некомфортно в присутствии новоприбывшего. Похоже, он не рассчитывал, что с ним будут общаться настолько небрежно. Гордые фебы к подобному не привыкли.

Вопреки моим ожиданиям, серый страж не стал придавать исчезновению Д’юмы большого значения. Его волновало иное.

– Так это ты у нас воплощенная Тень? – поинтересовался он, возвратив свой невидимый, зато вполне осязаемый взгляд ко мне.

– Я себя так не называю.

Страж усмехнулся. Моя горделивость его забавляла в той же степени, что и потуги паатовой мыши улизнуть от игравшегося с ней гокки.

– Мастер-куат, что насчет оплаты? – встрял в разговор Треззла. – Устроить все это было непросто. И я рассчитываю на хорошую награду.

Опустив руку в кармашек на поясе, страж извлек оттуда маленький кредитный чип и швырнул его в лапы Треззлы. Тот, судя по виду, забыл принцип дыхания и впустил в себя кислород только после того, как проверил баланс чипа с помощью инфопада. Проверил и удовлетворился увиденным.

– Вот это я называю «деловые отношения»!

Куат не оценил его иронии и вместо дальнейших разговоров ни о чем, отдал короткий и четкий приказ:

– Старшего убить.

Я даже глазом моргнуть не успел, когда феб в шляпе, стоявший позади Мекета, плотоядно облизнувшись, нажал на спусковой крючок.

Выстрел, раздавшийся в почти полной тишине, был громоподобным.

Я инстинктивно бросился в сторону брата с немым воплем, рвущимся из груди, но разумеется опоздал. Синий луч плазмы сократил расстояние между палачом и жертвой почти мгновенно. Однако вместо того, чтобы войти в спину Мекета и как следует прожарить его внутренности, наткнулся на пустоту и ушел в песок, подняв в воздух облачко раскаленной пыли.

Резко затормозив, я было подумал, что брежу. Видение Мекета, молниеносно уходящего в перекат и таким образом разминувшегося с выстрелом, любого заставило бы усомниться в здравости своего рассудка. И стрелявший феб исключением не был. За те доли секунды, что он хлопал глазами, брат успел развернуться и выбить оружие из рук ящера.

Тот очумело уставился в дуло собственной винтовки, а потом открытым ртом поймал ее же заряд.

Серые стражи бывшими не бывают, сказал мне Мекет однажды, а заодно намекнул, что не стоит его недооценивать.

Решив так и поступить, я бросился за один из продуктовых контейнеров прежде, чем на складе разразился ад.

Собратья убитого феба оказались чуть менее расторопными и открыли огонь, едва моя задница скрылась из виду. Их бластерные винтовки заговорили, наполняя и без того небольшое пространство смертоносными молниями. Метили в Мекета, да только не могли за ним поспеть. Уворачиваясь с резвостью, достойной сказочного демона, он в отместку методично выводил из игры одного феба за другим.

Ошалело наблюдая за тем, как события принимают скверный оборот, Треззла бросился к стражу, занявшему позицию пассивного наблюдателя.

– Мастер-куат, остановите его!

Но тот даже не шелохнулся, питая явное любопытство к тому, чем перестрелка закончится.

– Ты утверждал, что твои люди способны разделаться с одним никчемным детективом. Это не так?

– Но вы же видите, что происходит!

– Я вижу только то, что вы недостойны той платы, что требовали за работу, – презрительно бросил страж и, вместо того, чтобы и дальше оставаться в стороне, активировал энергоклинок. Серебрящийся полуметровый луч, вырвавшийся из наручей, прибавил к царившему вокруг гвалту знакомый стрекот, трепетом отозвавшийся в моем сердце.

Он выждал момент, когда Мекет, успевший положить более половины фебов, окажется в наиболее уязвимой позиции, и черной молнией взмыл в воздух, метя аккурат моему брату в спину.

– Мекет! – заорал я что было мочи и вместо того, чтобы со страхом наблюдать за тем, как страж пронзает тело брата, выпустил всю злость, что накопилась во мне к проклятым куатам. Мощной волной она прокатилась по складу, сметая все на своем пути, точно цунами. Тучи песка и ящики взмыли в воздух, превратившись в снаряды, сбивавшие уцелевших фебов вместе с Треззлой с их огневых позиций. Но это был лишь побочный эффект, поскольку основная мощь моего удара пришлась как раз-таки по серому стражу и ухватила его прямо в прыжке, обрушив на противоположную стену.

Удар вышел знатным и сопровождался громким хлопком и сетью трещин, расползшихся по некогда прочному песчанику. После такого столкновения все кости и внутренние органы стража должны были превратиться в сплошное желе.

Однако ничего подобного не случилось.

К моему огромному изумлению и изумлению Мекета, застывшего на том самом месте, где и застал его этот импровизированный теневой взрыв, куат поднялся на ноги и сверкнул трещиной в маске.

– Тебе это даром не пройдет, сопляк, – прошипел он, испепеляя меня взглядом.

– Я еще только начал, – парировал я, выходя на середину импровизированной арены и сгребая энергию в кулак для еще одного удара. Мекет по-прежнему оставался между нами, нацелив винтовку стражу в голову, а Треззла и его приспешники (те, что еще были живы) валялись в стороне, неторопливо очухиваясь.

– Ты понятия не имеешь, что вытворяешь, – бросил куат мне, игнорируя фебов и Мекета. – Такую силу нельзя использовать без последствий!

Я не потрудился придать его словам значения. Злость клокотала во мне, потихоньку сгущаясь и превращаясь в плотную темную ауру, окружавшую меня своими трепещущими объятьями. Тень рвалась в бой с такой силой, что удерживать ее становилось тяжко.

– Плевать я хотел на твои последствия! – Я собирался подкрепить слова действием и уж было отпустил воображаемые вожжи, как вдруг…

– Риши? Риши! Ты меня слышишь?! – жуткая статика мешала сигналу прорываться, однако голос Тассии Руэ, доносившийся из моего кармана, звучал на удивление громко. Достаточно громко, чтобы его могли слышать все, кто находился поблизости. Страж и курсу встрепенулись, а Мекет, чуть опустив оружие, вытаращился на меня.

– Это еще что такое?

Я попытался улыбнуться, но следующие слова шаманки на корню задушили этот порыв:

– Надеюсь, ты слышишь, потому что у вас большие проблемы. И говоря «большие», я отнюдь не преувеличиваю. Достаточно будет поднять голову вверх.

Так все и поступили. Чисто инстинктивно. А когда немного напрягли зрение, заметили три крошечных черных силуэта, занявших позицию на орбите. Я узнал их в ту же секунду. Как и Мекет. Иначе трудно объяснить, почему он так смачно выругался, что даже Треззла смутился.

– Это еще что за херня? – возмутился курсу, и в следующую секунду получил ответ в виде раскаленного сгустка плазмы, ударившемуся о землю двумя кварталами левее. – Откуда они здесь взялись?

– Похоже, явились за Д’юмой, – скорей для себя, чем для кого бы то ни было, сказал я вслух.

Казалось, новое солнце взошло на горизонте, когда дома неподалеку взорвались. Земля вздрогнула, так, будто ожила, сбив всех с ног, а сверху накрыв пылью и оглушающим грохотом.

Едва первые мгновения шока миновали и стало понятно, что от обычного укрытия толку не будет, я вытащил передатчик из кармана и немного истерично заорал:

– Тассия, заберите нас! ЖИВО!

– Я с превеликой радостью, милый мой мальчик, вот бы еще знать, что здесь для этого нажать!

Я выругался, вдыхая взвесь из каменной крошки и дыма, быстро заволокших весь космопорт непроницаемым облаком. Казалось, будто посреди Глосса разверзлись врата в преисподнюю. Вой сирен, пламя пожарищ, паника среди жителей, доносившаяся до моих ушей, и непрекращающиеся залпы корабельных орудий, бьющих будто бы наугад, без разбора.

– Врубите автопилот! Придумайте что-нибудь, иначе нам всем конец!

– Усиленно пытаюсь, Риши. Ждите.

Шаманка отключилась прежде, чем я успел еще что-то добавить.

– Мекет, нас сейчас заберут!

Тот молча кивнул, вернув все свое внимание к серому стражу.

– Слыхал? Мы сейчас улетим, а ты будешь паинькой и не станешь мешать.

– Мы не закончили, предатель, – прошипел страж, едва слышимый из-за повсеместного грохота.

– Мы закончили, – возразил Мекет твердо. – Можешь передать это Аргусу и всей ваше чертовой клике. Каждый, кто сунется ко мне или к моему брату, живым назад не вернется.

– Ты еще не победил меня!

– Лишь потому, что хочу, чтобы ты передал мое послание.

– Ты не понял, – поправил его страж. – В Ордене многое изменилось, Динальт. Я не могу вернуться без Тени, а вот твоя шкура никого уже давно не интересует. Отдай мне мальчишку и живи припеваючи.

– Знаешь, что я по этому поводу думаю? – Он активировал собственные наручи и продемонстрировал выросший из них энергоклинок так, чтобы казалось, будто Мекет состроил неприличный жест. – Зря они не прислали Аргуса.

Эти слова вкупе с самой выходкой взбесили серого стража, да так, что он, позабыв о всякой осторожности, отчаянно бросился в атаку.

Но Мекет, похоже, на это и рассчитывал, потому что встретил вражеский удар с легкостью, какую не демонстрировал уже давно. Клинки скрестились, рассыпая искры. Бой между двумя стражами стал личным.

Не смотря на тревогу за судьбу брата, я, тем не менее, не упускал из виду фебов, успевших взять себя в руки и, с не самыми довольными физиономиями, следивших за тем, как сражаются Мекет с куатом. Похоже, наличие в кармане инфочипа с вознаграждением заставило Треззлу философски отнестись к происходящему и сосредоточиться на собственном выживании. Похватав свое оружие, они ринулись к таверне.

Я хотел было окликнуть их, но Треззла и сам уже повернулся, встретившись со мной взглядом.

– Если вас не прикончит бомбардировка или куат, я за них потом это сделаю, – пообещал он одними губами и уже был готов нырнуть в проход, как вдруг один из орбитальных выстрелов угодил прямо в крышу таверны и тут же поглотил и строение, и корабль, припаркованный на крыше, в слепящей огненной вспышке.

Я находился достаточно далеко, чтобы не испариться в ту же секунду и успеть укрыть себя и Мекета за теневым коконом – чистейшее проявление инстинкта самосохранения, которое, увы, и серому стражу помогло выжить. Нас троих обдало раскаленной каменной крошкой, осколками металла и еще чем-то липким, отчаянно смахивающим на внутренности, но не изжарило и не покалечило.

В отличие от фебов, клану которых только что пришел конец.

– Надо уносить ноги! – рявкнул Мекет, стараясь перекричать повсеместный грохот и гвалт и продолжая выглядывать куата, которого силой взрыва отнесло в другой край склада и хорошенько припорошило обломками. Я с отвращением стряхнул с плеча оторванную фебовскую руку. Пламя бушующих вокруг пожаров подобралось слишком близко, и его нестерпимый жар обжигал кожу рук и лица.

– Только если Тассия успеет!

– Должна бы уже!

Я задрал голову вверх, где со стремительно темнеющих небес три черных корабля безжалостно расстреливали крошечный космопорт и всех его обитателей. В голове мельтешила одна мысль: лишь бы Тассия не стала их жертвой.

– Как думаешь, они как-то связаны с куатами?

– Если б так, то не стали бы стрелять по нашему мрачному другу. Да и вообще прислали бы Аргуса.

– По-моему, Аргус сейчас не особенно там популярен.

– С чего это ты взял?

Я открыл рот, намереваясь ответить, но вдруг подумал, что для рассказа о видении, навеянном головой советника Тулпара, лучше подождать другой момент.

– Да так… Предчувствие подсказало.

Мекет, к счастью, не стал выпытывать детали, спросив о том, как долго я смогу укрывать нас за защитной завесой.

– Без понятия, – признался я честно, осознавая всю степень своего везения. Я хотел добавить и это, но, заметив сгусток темноты, зашевелившийся в плотном облаке дыма, вскрикнул: – Смотри!

Мекет взглянул в указанном направлении. Серый страж, по-прежнему в плаще и битой маске, всем своим обликом напоминая неубиваемого темного жнеца, уверенно шагал по наши души.

– Когда ж ты все-таки сдохнешь?! – в сердцах выпалил брат. Он выхватил бластеры и открыл по стражу огонь.

За те девятнадцать лет, что я знал Мекета, мне никогда не приходилось сомневаться в его стрелковом мастерстве, а главное – меткости. Он был способен без труда одним выстрелом убить сразу трех юрких вирмух, не говоря уже о ком-то помассивней. Вот только с серым стражем справиться не смог. Несмотря на то, что сам прошел их подготовку, Мекет все же был не так уж молод и в скорости реакции заметно уступал куату. Он выстрелил четырежды – по два из каждого ствола, – но промахнулся мимо цели. Бластерные лучи разминулись со стражем буквально на волосок.

– Хоть чем-то удивишь? – бросил тот, не прекращая надвигаться.

Я решил, что пришло время напомнить ему о себе. Тень во мне все еще кипела, отзываясь на тот ужас, что творился вокруг. Я чувствовал напряженный поток, скользящий между пальцами, и зачерпнул оттуда. Страж был на расстоянии удара, когда я хорошенько врезал по нему, вместе с энергетическим сгустком выпустив всю боль и страх, что наполняли Глосс.

Его отшвырнуло, будто игрушку, но не убило.

Очевидно, страж был готов к такому трюку. Сгруппировавшись в полете, он оттолкнулся пятками от останков стены и прыгнул обратно, аккуратно приземлившись в паре метров от нас. В трещине маски сверкнул багрянцем глаз.

– Тень и беглый страж. Вы даже сообща ни на что не способны! Как Аргус мог вам проиграть?

– Его подвела самоуверенность, – сказал Мекет, выстрелив снова.

Страж увернулся.

– Или жалость, – заметил он. – Он, видимо, неровно дышит к вам обоим.

Еще один выстрел, не задев куата, оставил новую щербинку на истерзанной стене.

– Вы просто оттягиваете неизбежное.

– Ты так считаешь? – флегматично спросил Мекет и указал большим пальцем наверх.

Это походило на дешевый трюк, но серый страж на него повелся. Он задрал голову вверх, чем вынудил меня инстинктивно повторить это движение. Сперва над нами не было видно ничего, кроме дыма и реющих искр, а когда защитный покров спал, я едва не утонул в нежности к любимой «Ртути» и к шаманке, ею управляющей. Орудия были наведены на врага, а трап опущен.

Я чувствовал, как из Мекета рвется ехидный вопрос. Однако прежде, чем он был задан, «Ртуть» дала один мощный залп.

Стража испарило моментально.

– Отличный выстрел, бабуля! – бросил Мекет, хоть знал, что, кроме меня, его никто не слышал. – Еще бы чуть ниже опустилась.

В тот же миг из моего кармана послышался ворчливый голос Тассии Руэ:

– Риши, вам придется как-то изловчиться, потому что сделать то, чего он хочет, я не смогу. У этого корыта какое-то управление сверхчувствительное. К тому же, мне кажется, я исчерпала запас своего везения. Спущусь ниже – точно грохнусь.

Выхватив передатчик, я быстро ответил:

– Не волнуйтесь, Тассия, справимся. Вы и так сделали больше, чем ожидалось.

– Справимся? – озадаченно уставился на меня Мекет. – Каким образом?

– Тени помогут, – сказал я и указал ему на край трапа, зависшего примерно в двух метрах от нас. – Ты подбросишь меня, а я тебя потом подхвачу.

– Каким образом?!

– Просто доверься мне и все.

В этот раз брат не стал спорить и, чуть пригнувшись, сцепил руки в замок. Энергия переполняла меня, вселяя уверенность в то, что все получится как надо. Ухватив Мекета за плечо, я поставил ногу на его соединенные ладони и, опутав себя невидимыми канатами, скомандовал ему:

– Давай.

Брат подтолкнул меня вверх, заставив взлететь. Будто снаряд, пущенный по дуге, я с легкостью приземлился там, где планировал и, развернувшись, протянул Мекету руку:

– Твоя очередь.

– Поторопитесь, Риши! – снова заголосила из кармана шаманка. – Нас, кажется, заметили сверху!

В отличие от меня, Мекет не мог почувствовать все те силовые линии, которые сплетались вокруг площадки и гарантировали успешность его прыжка. Он разбежался. Немного. Просто, чтобы успокоить нервы, так я думаю. А потом прыгнул. Прыгнул необычно, с каким-то удивительный звуком, какой издают при выстреле бластеры, и очень слабым толчком. Я напряг все силы, чтобы притянуть его к себе силой Тени, но что-то в выражении его лица заставило меня насторожиться. Окружение по-прежнему сходило с ума, так что никаких тончайших намеков я не распознавал. Но по тому, как молниеносно изменилась траектория прыжка брата, превратившись из полета в падение, стало ясно – случилось ужасное.

– Мозголом? – прошептал он одними губами, когда пальцы его руки почти сомкнулись с моими, но вдруг проскользнули мимо.

– Мекет? – недоуменно моргнул я, с опозданием чувствуя изменение матрицы мира. Тень подвела меня?

Казалось, время застыло, и я вместе с ним, пока брат, сраженный нелепым выстрелом в спину, падал вниз прямо на торчавшую из осколков стены арматуру…

Все еще не до конца осознавая, что случилось, я перевел взгляд в сторону развалин, где между кусками кладки виднелась злорадная рожа чудом уцелевшего Треззлы и бластер, который он сжимал в руке.

– НЕТ!!!

Я собирался прыгнуть следом, добраться до мерзавца и разорвать его на части голыми руками. Я почти сделал это, но с изумлением осознал, что не могу пошевелиться. Чужая воля буквально привязала меня к трапу. Я снова закричал.

– Пустите, Тассия!

Но хватка шаманки оставалась неослабевающей. Она будто знала, чем все закончится и нарочно не вмешивалась до последнего момента. «Ртуть» пришла в движение.

Все еще лишенный возможности шевельнуться, я мысленно потянулся к Треззле, окровавленная, но довольная рожа которого превратила мое сердце в солнечный протуберанец. Никогда прежде я не желал чьей-либо смерти с таким отчаянным рвением. Жажда убийства поглотила меня.

Но сжать воображаемый кулак, свернув толстую рептилью шею, не успел.

Как и предсказывала шаманка, черные корабли устроили новую серию взрывов, на этот раз поглотивших с собой и ангар, от которого мы уже вовсю удалялись.

Люк захлопнулся перед моим носом, словно гильотина, отрезав шлюзовой отсек «Ртути» от внешнего мира. Я все еще не шевелился и будто бы не дышал.

Я привыкал.

Я привыкал к ощущению, что где-то внизу навсегда осталась часть моей души.

Глава 12. Вакуум для Тени

– Риши, поднимись скорей наверх. Мне без тебя не справиться.

Я даже не уверен, что на самом деле слышал ее голос. Вроде бы, доносился он из динамика внутренней связи, но звучал так, что эхом отскакивал от стенок моего черепа, который в тот момент казался совершенно пустым. Двигаясь на автомате, я загрузился в лифт и пару мгновений спустя был уже возле пилотского кресла.

– Что? – спросил я, равнодушно глядя на то, как, подчиняясь программе ИскИна, «Ртуть» неловко лавирует между лазерных огней, льющихся ей навстречу.

– Думаю, пришел твой черед вытаскивать нас из неприятностей, – сказала шаманка, указывая на штурвал. – Я сделала все, что смогла, и на большего моих умений вряд ли хватит.

К штурвалу я не притронулся.

– Я не пилот.

– Я тоже! Но нельзя же просто задрать лапки к верху. Особенно после всего, что нам уже пришлось пережить!

Последняя фраза заставила меня нервно дернуть головой.

– Нам?

Один из плазменных залпов прошелся мимо левого стабилизатора, всколыхнув системы оповещения, заголосившие на разный лад.

– Прошу тебя! – встрепенулась шаманка. – Для скорби всегда найдется время, но только не сейчас. Ты ведь и сам понимаешь, что автопилоту не справиться.

– Думаете, мне повезет больше?

В иллюминаторе маячил огромный черный звездолет, разряжавший весь свой боезапас на космопорт, от которого и так почти уже ничего не осталось. Его собратья находились правее, занятые тем же. Только в отличие от первого, эти двое еще и истребители выпустили.

– Неужели за нами? – ахнула шаманка.

– Вряд ли, – ответил я, не без внутренней дрожи, заставив себя сесть в кресло Мекета.  – Иначе, это сделал бы и ближайший корабль. К тому же, мы точно не единственные, кто пытается покинуть систему.

Осознавая всю глупость такого желания, я, тем не менее, в тайне отчаянно надеялся, что каким-то непостижимым образом брат сию секунду ворвется в кокпит и, беззлобно ворча, выгонит меня из-за штурвала. Подобного, конечно, не случилось, и, проклиная себя за инфантилизм, я решил внять совету шаманки и на время оставить скорбь в стороне. Вместо этого, попробовал вспомнить все те приемы, которым успел нахвататься, наблюдая за Мекетом.

Дефлекторы и маскировку шаманка постаралась включить, а вот про компенсаторы забыла, отчего вся «Ртуть» тряслась, будто в лихорадке. Исправив положение, я крепче вцепился в штурвал, готовя себя к самому трудному. Пока автоматика занималась вычислением гиперпрыжка, мне пришлось лавировать между выстрелами, казалось, нарочно бившими туда, куда я сворачивал. Ослепительные вспышки одна за другой проносились в опасной близости, заставляя щиты перенапрягаться, но ни одной не удалось пробиться сквозь защиту.

Чудо спасало нас от смерти, не иначе.

– Я думала, они знают, кого преследуют, – нервно заметила шаманка откуда-то сзади. Вероятно, успела пристегнуться к пассажирскому креслу.

Я не стал утруждать себя ответом, прикидывая, как лучше улизнуть: держаться на расстоянии или наоборот проскочить перед носом противника? Второй вариант казался более верным, поскольку только тогда «Ртуть» будет сложнее сбить из тяжелых орудий, даже если генератор невидимости выйдет из строя. Угрозой останутся лишь истребители, но они нас пока не замечали.

«Слишком легко», – сказал мой внутренний голос и был прав, поскольку от звездолетов, безжалостно уничтоживших Кодда Секундус, а теперь стирающих в пыль Глосс, я ждал чего-то более изощренного. Особенно учитывая тот факт, что «Ртуть» для них – величина известная, и, как шаманка предполагала, была первопричиной атаки.

Почему же они тогда так глупят?

– Риши, у меня нехорошее предчувствие, – сказала шаманка.

– Самое время, – процедил я, бросая корабль зигзагом. До возможности сигануть в гиперпространство оставались считанные секунды. Выстрелы проносились мимо, а черная громадина заполняла собой весь обзор. Что-то тут было не так.

– Риши, поворачивай, – едва слышно пробубнила шаманка.

Я решил, что ослышался.

– Чего?

– Поворачивай назад! – завопила та. – Они же знают, что мы где-то здесь, значит подумали о том, как не дать нам сбежать!

– Они нас не видят.

– А им и не нужно! Достаточно включить магнитный луч – и мы в ловушке.

В словах шаманки как обычно был резон. Я сглотнул. Мекет бы так не опростоволосился.

Времени раздумывать не было. Резко крутанув штурвал влево, я заставил «Ртуть» повернуть, отчего естественно словил один из залпов. Яркая вспышка расцвела прямо перед корабельным носом, едва не ослепив меня. Щит выдержал, а вот системе маскировки пришел конец. Индикатор пиликнул и отключился, а мы превратились в прекрасно видимую всем желающим мишень.

«Плохо дело», – подумал я и попытался вывести корабль из зоны поражения, но лишь подцепил еще пару зарядов. Внутренняя система гаркнула о том, что дефлекторам грозит перегрузка, но я лишь прибавил скорости, надеясь уйти с орбиты по касательной. В итоге спровоцировал звено истребителей, бросившихся за нами в погоню.

– Мы хотя бы быстрее, – не очень уверенно проговорила шаманка.

Окажись за штурвалом Мекет, это бы, безусловно, помогло. Вот только на его месте сидел я и отнюдь ни в чем не был уверен.

Лазерные стрелы сыпались нам в спину, заставляя «Ртуть» вздрагивать при каждом попадании. Пусть по мощности выстрелы преследующих нас истребителей были и слабее крейсерских орудий, их общее количество с лихвой компенсировало этот небольшой недостаток.

– Сколько еще до гиперпрыжка? – спросила шаманка.

Краем глаза глянув на панель навикомпьютера, я ответил:

– Расчет готов. Надо только выйти на позицию.

– Так выходи! Чего ты ждешь?

– Вообще-то, за нами погоня!

– Лучше рискнуть, чем так и гонять на орбите!

«Мекет бы рискнул», – пронеслось у меня в голове. Притяжение луны слабее планетарного, тем не менее даже оно могло подпортить жизнь сорвиголовам, не способным дружить с физикой. Я не дружил. Никогда. Но, видимо, кое-какие летные таланты от брата все же унаследовал и потому просто повиновался инстинкту. Дернул рычаг и растворился в поле искажения, оставив преследователей ни с чем.

Очутившись в безопасности гиперпространства, я устало обвис в кресле, позволив ИскИну командовать парадом. Второй виртуальный ключ к кораблю, который брат давно вмонтировал в мой напульсник, сам активировался.

– А ты неплохо справился, – похвалила шаманка.

Даже не взглянув в ее сторону, я молча встал и вышел из рубки. В крови все еще бурлил адреналин, но многотонная тяжесть, свалившаяся на сердце, не позволяла трястись в припадке радости от успеха первого полета. Потому что тот, кого это могло действительно порадовать, никогда уже не скажет мне об этом.

Едва войдя в свою каюту, я тут же рухнул на постель. Казалось, будто что-то все-таки сломалось внутри, вязкая пелена потрясения исчезла и осознание случившегося накатило всей своей невероятной массой. Отчаянье и боль рвались наружу и сил сдерживать их не было никаких. Слезы хлынули из меня неудержимым потоком. Я рыдал долго, в голос, как никогда прежде, оплакивая то, что уже нельзя было изменить.

Ничто не может подготовить к потере близкого человека. Когда занимаешься частным сыском в системе, вроде Авиньона, волей-неволей привыкаешь к постоянному риску, отчего начинает казаться, будто у тебя выработался иммунитет к смерти. Но если эта самая смерть внезапно отнимает единственного, кого ты когда-то любил, все, что тебе остается, это утопать в собственном бессилии и злости. Мекет всегда учил меня прямо смотреть в лицо любой опасности и не пасовать, даже если от страха внутри все сжимается, но не подсказал как быть, если вдруг самого его не станет.

Когда слезы закончились и вместо отчаяния осталось лишь ощущение зияющей пустоты, я позволил себе провалиться в беспокойный сон, сопровождавшийся рваными и незапоминающимися видениями. Их суть постоянно ускользала от меня, как пальцы Мекета из моей руки, но финал был общим и неизменным: на смену пустоте приходила тьма.

Не знаю, сколько времени я пробыл за границей сознания, но, когда в дверь постучали, вздрогнул, как от толчка. Несколько секунд моргал, пытаясь сориентироваться, а когда стук повторился, бросил хриплое:

– Войдите.

Встречаться с Тассией на пороге каюты стало в некотором смысле традицией. Традицией, которая, обычно, ничего хорошего не предвещала.

Шаманка вошла, придирчиво осмотрела меня и поправила свой респиратор, отчего беспрерывное нагнетание газовой смеси, которой она дышала, сделалось чуть тише.

– Я пришла напомнить тебе, что мы все еще бороздим гиперпространство без какой-либо назначенной цели. Можем потеряться.

– Мне уже все равно, – буркнул я, перевернувшись на бок. Звучало по-идиотски, но мне и в самом деле было абсолютно плевать, что со мной теперь будет.

– Знаешь, думаю, мы сбежали из пекла не ради того, чтобы дрейфовать в океане, у которого нет ни конца, ни края. Если собрался умереть, стоило покончить с этим сразу, разбившись о черный звездолет, к примеру.

Ее слова заставили меня выдавить кислую усмешку:

– А вы умеете утешать, Тассия.

Выражение лица шаманки было мне неведомо, но я представил, что она скептически изогнула бровь.

– А тебе нужно утешение?

Я ненадолго задумался. Затем выдал:

– Нет. Не думаю.

– Вот и мне так показалось, – кивнула она и без спроса опустилась в кресло. – Пустые слова ничего не изменят. Мекета во всяком случае они точно не вернут.

Проследив за ней взглядом, я поинтересовался ровным, как мне казалось, тоном:

– И это главная причина? Или вам просто все равно?

Шаманка чуть дернула головой:

– Ты только не считай меня бессовестной скотиной. Я хотела бы помочь, честное слово, Риши. Но от боли такого сорта помогает время, а не банальщина. Тебе необходимо самому разобраться в своих чувствах и прийти к правильному выводу. Сейчас, когда твоя душа особенно восприимчива к темным энергетическим потокам, прислушайся, кому принадлежат эти чувства: тебе или все-таки Тени?

Прислушаться к пустоте? Смешная.

Резко поднявшись с лежака, я прошелся по каюте и, скользнув мимо шаманки, замер у стола. Обложка древнего манускрипта Аверре смотрела на меня витиеватым символом Адис Лейр. Сложное плетение букв, всегда казавшееся мне фантастически-прекрасным, вдруг превратилось в дешевый оттиск, каким украшают риоммские открытки для туристов. Никакой вдохновляющей магии. Ничего.

– Я не знаю, что чувствую, – сказал я наконец и вдруг потянул руку к книге. Инстинктивный порыв, ничего более. – Вроде бы похоже на боль, но от злости. Причем на самого себя, на свою глупость. – Не прикасаясь к ней, я без каких-либо мысленных усилий заставил книгу подняться в воздух и распахнуться с легким шелестом. – Ведь я не спас его, а должен был. – Одна за другой хрупкие желтоватые страницы трактата стали сминаться в ком, а я даже не замечал этого, сосредоточившись лишь на том, что гложет меня изнутри. Глаза опять заволокло проклятыми слезами. – Весь этот чертов склад до камушка я бы забросил в шлюз, стоило только пальцем пошевелить. – Бумажный ком затрепетал и вдруг начал медленно тлеть у краев. – А брата не смог! Единственного человека, который любил меня и заботился обо мне, не сумел спасти! – Я сжал ладонь в кулак, вложив в это движение всю злость, что выплескивалась через край. Казалось, будто призрак пронесся сквозь меня с утробным воем. Тлеющий трактат обернулся пеплом в ту же секунду и серой пылью рассыпался по столу. Я вздрогнул и испуганно уставился на Тассию. Меня мучал вопрос: – Что со мной не так?!

Шаманка долго смотрела на останки того, что некогда было одной из самых значимых рукописей в истории лейров, потом перевела взгляд на меня и сказала:

– На этот вопрос невозможно ответить с наскока. Но ты, судя по всему, начинаешь признавать Тень частью себя.

Я вспыхнул, врезав ладонью по столешнице. Да так, что бумажная зола взметнулась в воздух и разлетелась по каюте.

– Опять вы об этом! Сколько можно?! На уме одни только Тени! Как это вообще связано с тем, что произошло?

Спокойно выдержав мой выкрик, шаманка ответила:

– О, это очень тесно связано с произошедшим, и мне удивительно, что ты этого еще не понял. – Ее тон сделался менторским: – Не забывай, я вижу эмоции, которые ты так отчаянно хочешь скрыть за маской боли и ярости. Их отголоски влияют на твою проекцию в теневом мире, от которого ты так усердно отгораживаешься. Тебе нравилось ощущение силы, но ты не хотел понимать ее сути. Только использовать. Бездумно, на уровне инстинкта. И как итог – смерть Мекета от выстрела Треззлы, который ты не предвидел.

Воззрившись на шаманку, я потрясенно захлопал глазами. Во всех смыслах, это были не те слова, что я ожидал от нее услышать.

– Так вы согласны, что это моя вина? – спросил я, мысленно презирая себя за то, что все-таки хотел, чтобы она дала отрицательный ответ.

– Обвинять себя ты можешь сколько душе угодно, – сказала Тассия мягче, – и как бы я ни убеждала тебя в обратном, мои слова не избавят от сомнений. Ты по-прежнему будешь думать о том, как могли бы сложиться события, поступи ты иначе. Только истина такова, что никому из нас, даже самым искушенным повелителям Теней, не дано знать все наперед. Ты действовал так, как счел разумным. Признай это и отпусти. Иначе смерть твоего брата окажется напрасной.

Я задохнулся от вдруг нахлынувшего на меня острого желания ударить старуху. Хорошенько врезать по защищенной дыхательной маской физиономии, чтобы она как следует подумала над тем, что говорит.

– Напрасной? – вскрикнул я, чувствуя, что снова утопаю в горячей и липкой злобе. – А какая сейчас от нее польза, а?!

Ее ответ был невозмутим:

– Польза в том, Риши, что ты еще жив.

Вся злость мгновенно испарилась, оставив после себя лишь усталость. Я присел на край лежака и прикрыл глаза ладонью.

– Мне так паршиво, что словами не выразить.

– Окажись оно иначе, я была бы разочарована.

– Для вас это все еще эксперимент? – спросил я, глянув на шаманку между пальцев. Удивительно, но едва-видневшиеся сквозь маску черты лица огианки вдруг показались мне до неприятия уродливыми. Игра света, быть может?

– Эксперимент? – качнула головой шаманка. – Нет. Но я чрезвычайно довольна тем, как ты повел себя в столь сложной ситуации.

– Если вы забыли, Тассия, эта ситуация стоила моему брату жизни.

– Нет, я этого не забыла, Риши. И тебе вовсе не нужно снова впадать в ярость. Книги созданы для чтения, а не для того, чтобы их обращали в золу.

Последнее замечание прозвучало пощечиной, на которую я предпочел не отвечать. Трактат Аверре нельзя было сжигать, верно, но он олицетворял собой все то, к чему я отчаянно стремился и из-за чего в итоге потерял единственного родного человека, чье тело до сих пор тлеет на пепелище Глосса.

– Что тебе сейчас действительно нужно, это попробовать занять себя чем-то, – выдержав паузу, сказала шаманка. – Работа – лучший лекарь от отчаяния. Я видела на камбузе кое-что из продуктов. Почему бы тебе не приготовить что-нибудь поесть?

Я слегка опешил от такого предложения. Она это серьезно?

– Не припомню, чтобы вы чем-либо питались.

– Все живые существа в нашей Галактике чем-нибудь да питаются, – меж тем заметила шаманка. – Не будь врединой, Риши. Пойди и займись нашим ужином.

– А как же корректировка курса и так пугавшая вас вероятность потеряться?

– Пока корабль на автопилоте, ничего критического, думаю, нам не грозит.

– Почему мне кажется, что вы умеете гораздо больше, чем готовы признать?

– Потому что тогда я утратила бы восхитительную возможность изображать из себя немощную старуху. К тому же, есть большая разница между умением просто делать что-то и делать что-то хорошо.

На этих словах шаманка покинула каюту, а я остался в одиночестве гадать, чем же кормить огианку.

Не особенно веря в то, что простой и немонотонный труд хотя бы временно разгонит мрачные тучи, витавшие над моими мыслями, я, тем не менее, перебрался в камбуз и принялся осматривать имевшийся в наличии провиант. Я и забыл, как давно что-либо готовил. Обычно этим занимался Мекет, когда, конечно, не заставлял перебиваться стряпней в таверне Мар’хи. Он же отвечал и за пополнение провизии, так что очевидно, ничего, кроме сухих пайков и питательных брикетов для быстрого разогрева, мною найдено не было. Интересно, что из вышеперечисленного вдохновило Тассию на желание перекусить?

Вскрыв один брикет, я рассыпал его содержимое по двум глубоким плошкам, залил густым зеленым соусом, добавил ломтики вяленого мяса мурафы и отправил на разогрев в микроволновку. На вид блюдо было так себе, на вкус, если честно, – тоже, хоть и считалось вполне неплохой заменой тем отвратительно пахнущим корешкам, которые обожал подавать Толиус. Завсегдатаи таверны знали, что у ее хозяина свой особенный взгляд на кулинарию, но поскольку никому не хотелось обижать старого мекта, все ели и молчали. Так и повелось.

– Кушать подано, – вяло объявил я вошедшей шаманке, расставив дымящиеся тарелки на небольшом обеденном столе, располагавшимся в центре камбуза. Должен сказать, семейные посиделки здесь устраивались редко.

Приблизившись к столу, та скептически оглядела содержимое своей плошки.

– Должна признаться, когда говорила о готовке, я не совсем это имела в виду.

– Это все, что мне удалось найти, – ответил я, наполняя кружки горячим кессом и ловя себя на мысли, что будет любопытно посмотреть, как огианка станет уплетать свою порцию.

– Что-то мне подсказывает, я должна радоваться, что не чую запаха сего кулинарного шедевра.

Ничего на это не сказав, я только протянул ей чистую ложку и, вооружившись собственной, уселся за стол и принялся заталкивать приготовленный ужин в себя. Вкуса я не ощущал и жевал чисто механически, позволяя пище проваливаться в желудок и оседать там глиняными комками.

– Чего вы ждете? – спросил я шаманку, после того, как на треть прикончил содержимое своей тарелки.

– Да просто наблюдаю, с каким аппетитом ты ешь, – усмехнулась она, по-прежнему сжимая в руках свою ложку.

– Я не голоден, хоть и понимаю, что поесть все-таки надо, – сказал я, запивая все это дело кессом.

Шаманка издала какой-то странный звук, похожий на человеческий чих, а после вынула откуда-то из складок своей хламиды высокий металлопластиковый стакан, напоминавший барный шейкер с закручивающейся крышкой и мундштуком.

– А это еще зачем?

– По-твоему, в какое отверстие я должна заталкивать пищу? – ехидно поинтересовалась она, сняв со стакана крышку и принявшись наполнять его содержимым собственной тарелки.

Я планировал выдать ей парочку вариантов, но все-таки прикусил язык, посчитав, что это невежливо. В конец концов, в том, что случилось, вины шаманки не было, а потому и срываться на нее было бы низко.

Между тем, Тассия завинтила наполненный стакан крышкой и как следует взбила содержимое встроенным миксером. Она отсоединила край одного из своих дыхательных шлангов и нацепила его на мундштук, а затем просто всосала получившийся коктейль с отвратительным причмокиванием.

– Если б я только знал… – вырвалось у меня помимо воли.

Шаманка же восприняла это по-своему. Отставив стакан в сторону, она уперла руки в боки:

– То, что? Ушел бы есть в свою комнату?

– По крайней мере, вооружился бы берушами.

– Знаешь, Риши, ты, конечно, можешь использовать затычки, чтобы избавить себя от дискомфорта, но тогда уж и мне позволь выказать некоторое неудовольствие. Природа наделила огиан тончайшим слухом, а потому каждый раз, когда ты посещаешь туалет, я точно знаю, насколько успешно все прошло. Как прикажешь мне бороться с этим?

Чувствуя, что покраснел до кончиков ушей, я захлопнул рот и мысленно поклялся никогда больше его не открывать. По крайней мере, не так бездумно. Поглощение пищи продолжилось во взаимном молчании.

Когда пришло время убирать со стола пустые тарелки и кружки, я, удивив даже самого себя, вдруг выдал:

– Надо вернуться на Семерку.

Мое заявление немало удивило шаманку. Впрочем, как и меня самого.

– А ты уверен, что к этому готов? – спросила она. – Всего несколько часов прошло с тех пор, как мы ускользнули от этих убийц. Что, по-твоему, там сейчас творится? Спасатели, дознаватели, выжившие… Черная эскадра, наверняка, бросила свое дело, едва «Ртуть» скрылась. Теперь над Семеркой царствует Риомм, и нашим с тобой физиономиям там лучше не мельтешить.

Все это я прекрасно понимал. Очевидные вещи, о которых догадался бы и ребенок. Но суть была в том, что меня будто силком тянуло обратно. Чувство, которое не объяснить с позиции логики, но которое, как и большая часть моей жизни, подчинялось чистейшей интуиции. Я просто знал, что мне необходимо вернуться.

– Я хочу забрать тело Мекета и похоронить его как следует, – сказал я вместо пространных и малопонятных объяснений.

Шаманка, конечно же, поняла всю подоплеку такого решения, но предпочла сделать вид, что ее не это заботит.

– Если там осталось, что хоронить, – возразила она. – Бомбардировка…

– Похороню, что осталось, – перебил ее я.

– Это неразумно, Риши.

– Мне все равно, Тассия! Я вернусь туда и сделаю, что задумал, чего бы мне это ни стоило!

– Глупо. Глупо! Тысячу раз глупо!

– Вы же хотели, чтобы я стал самостоятельным и начал принимать собственные решения. Этим я и займусь.

Глава 13. На пепелище

Я устремился в рубку, надеясь, что шаманка не попытается меня остановить и не начнет отговаривать. Причины, по которым она сочла мою затею глупостью, я мог и сам перечислить. Во-первых, не было никакой гарантии, что Черная эскадра, будь она неладна, уже убралась восвояси и не затаилась в засаде, поджидая нашего возвращения. Во-вторых, как Тассия уже успела упомянуть, если риоммские силы еще не прибыли в сектор Авиньона, то наверняка на всех парах туда мчатся. Вторую зверскую атаку на своей территории Империя просто не могла стерпеть. В-третьих, пугала банальнейшая неизвестность. Представление о том, во что превратился маленький, но некогда бурный Глосс не укладывалось в голове. Количество погибших, раненых… кому-то точно понадобится наша помощь. И хотя я был уверен, что от мелких кораблей, снующих внутри системы, там будет не протолкнуться, я попросту не смог бы остаться в стороне. Тем более, что в какой-то мере сам являлся причиной случившегося.

И наконец, в-четвертых, я не знал, хватит ли мне мужества взглянуть на то, что осталось от брата. Взглянуть и навсегда проститься.

На то, чтобы заложить новые координаты, понадобилось гораздо больше времени, чем я рассчитывал. Опасения шаманки, в некотором смысле, подтвердились, и за те три с лишним часа, что «Ртуть» бороздила калейдоскопические просторы на автопилоте, мы действительно едва не потерялись. Я не учел силу гиперпространственного течения и не скорректировал курс, отчего корабль немного сбился с намеченной траектории. Ошибка не критическая, хотя могла аукнуться некоторыми неприятностями. Благо, я собирался возвращать корабль на Семерку, а не искать новый причал. Этим и избавился от проблем.

Звук открывающихся дверей лифта возвестил о появлении Тассии Руэ.

– Ты точно уверен в своем решении?

Сосредоточенный на скрупулезной проверке координат, я не заметил, как она приблизилась почти вплотную, и потому вздрогнул, услышав вопрос.

Выругавшись себе под нос, я не стал оборачиваться, чтобы лишний раз не встречаться с ее холодным взглядом, но ответил:

– Уверен. Это единственное, в чем я по-настоящему уверен.

– Или тебе просто хочется так думать. Риши, пойми, в том, чтобы возвращаться на Семерку сейчас нет никакого смысла. Такой спонтанный порыв может только усугубить наше и без того не самое выигрышное положение. Если окажется, что черные корабли действительно охотятся за «Ртутью», не лучше ли подождать, пока вся пыль уляжется?

Тут я не выдержал и все-таки взглянул на нее:

– Решили зайти с другой стороны, да? Тассия, я ведь не идиот и целиком осознаю риск, на который иду.

– Тогда почему?..

– Потому что не могу иначе! Мне нужно вернуться туда. И именно сейчас.

Два голубоватых огонька, которыми прикидывались глаза шаманки за забралом дыхательной маски, немного приглушили свое свечение, изобразив подозрительный прищур:

– Вот оно что. Значит Тень все-таки ведет тебя. Интересно.

Уверен, она намеренно сказала это вслух, надеясь заставить меня сыпать вопросами.

Она не просчиталась.

– Не вы ли говорили, что я и есть Тень?

Но шаманка уже отвернулась, направившись к креслу, которое стало для нее почти любимым.

– Сообщи, когда мы выйдем из гиперпространства. Я хочу быть уверена, что по прибытии нас не застанут врасплох.

Сдержав рвущееся наружу раздражение, я утвердительно промычал ей в ответ и наконец взялся за штурвал, развернув корабль в сторону намеченной цели. Путешествие обещало быть недолгим, но утомительным.

Я выжимал из «Ртути» все, что можно, и в результате меньше, чем за два часа нам удалось добраться до Семерки. Стараясь не поддаваться внутреннему раздраю, который неугомонным огненным сгустком пытался разгореться в настоящий пожар, я до того крепко держался за штурвал, что мышцы ныли от напряжения. Я напоминал себе хрустальный пузырь с запаянным внутри реагентом: малейшая трещина – и взрыва не избежать.

Шаманка, вероятней всего, чувствовала это, потому что не проронила ни слова до тех пор, пока мы не вынырнули из гиперпространства. Да и то сперва убедилась в отсутствии внешних угроз и только потом приблизилась, успокаивающе опустив ладонь на мое плечо.

– Надеюсь, долго мучиться им не пришлось.

Не найдя в себе сил хоть что-нибудь ответить на ее слова, я запустил корабль курсом снижения, при этом неотрывно разглядывая то, что осталось от Глосса. Как мы оба и предполагали, черных кораблей уже и след простыл. Завершив свою жуткую миссию, они растворились в безграничном космосе, оставив позади себя лишь пепелище некогда оживленного космопорта. Большая часть пожаров к моменту нашего появления успела угаснуть. Оставались только мелкие костерки, которые с орбиты выглядели точечными ранками на теле луны. Чем ниже мы спускались, тем отчетливее понимали, что целым не осталось ни одно строение. Как будто эти твари нарочно ставили себе целью выжечь дотла все, что могло бы предоставить укрытие.

Мои глаза опять заволокло влагой, однако вместо того, чтобы дать волю чувствам, я лишь перехватил штурвал, нацелив корабль туда, где по прикидкам должна была находиться теперь уже разрушенная таверна Мар’хи.

Поскольку внутреннее состояние никак не удавалось привести в равновесие, я решил отвлечь себя размышлениями на иную тему, первым задав вопрос:

– Вас это не удивляет?

– Что именно? – спросила Тассия, чьи пальцы все сильнее вжимались в мое плечо.

– Здесь нет ни единого корабля, – ответил я, указав на безжизненный горизонт, простирающийся впереди. Где спасатели? Где военные? Ни единого зеваки даже! Будто и впрямь, после нападения, вся система Авиньона разом вымерла.

– Это не удивлять должно, а настораживать. Я чувствую, что здесь что-то не так, но мне трудно увидеть, что именно. Столько смертей разом слишком сильно резонируют. Теням неспокойно. Уверена, и ты это чувствуешь.

На тот момент мои чувства стояли последними в списке тем, которые я рвался обсуждать. И она, думаю, это поняла, поскольку крайне быстро переменила тему:

– Не стоит забывать о Д’юме.

Это будто бы вскользь брошенная фразочка застала меня врасплох. Я вздрогнул и машинально дернул штурвал, заставив наш корабль немного сбиться с курса.

– С какой стати я должен помнить о нем? Этот кусок дерьма продал нас фебам и вообще оказался зачинщиком всей этой кутерьмы.

– Но ты ведь его не убил?

– Кто знает…

Повисла пауза, в течение которой шаманка переваривала услышанное. Выводы ей, судя по всему, не слишком понравились, и потому она уточнила:

– В каком смысле?

Вспоминая о том, как поступил со скользким гадом, я не испытал ни малейшего угрызения совести.

– Я дал ему то, чего он так отчаянно хотел – соединил его с минном.

И снова шаманка встретила мои слова тишиной, притом настолько продолжительной, что я невольно на нее взглянул. Все еще стоя подле меня, она неотрывно следила за снижением, с огромным вниманием разглядывая тлеющие останки космопорта.

– Очень жестоко, – наконец выдала она.

– Возможно, – пожал я плечами. – Впрочем, он это заслужил.

Она все же взглянула на меня:

– Надеюсь, ты не мнишь себя судьей?

Я фыркнул.

– Мне это не нужно.

Шаманка отвернулась.

– Что ж, будем на это надеяться. – Она снова сосредоточилась на ужасающем пейзаже, расстилавшимся теперь насколько хватало глаз. – По-прежнему считаешь, что те черные корабли прилетели по душу контрабандиста?

Понятия не имею, с чего вдруг она решила, будто я так думал, но тем не менее ответил:

– Когда мы покидали планету, они не пытались выйти на связь или задержать нас, как делали прежде, значит были уверены, что Д’юма на борту и просто хотели убить его. Надеюсь, ублюдок не успел далеко уйти и какой-нибудь из зарядов все же достал его.

На это шаманка укоризненно покачала головой:

– Мстительность тебе не к лицу, Риши. Не так давно ты рвался поговорить с ним.

– Все меняется, – высказал я.

– А инфочип?

– А что с ним?

– По-твоему, Д’юма сказал правду, что некий серый страж напал на него и забрал чип с собой?

– Даже если и соврал, что с того? Чип все равно потерян.

– А тебе не кажется, что мы могли бы найти его?

Я снова уставился на шаманку:

– Чип? Или самого Д’юму?

Она склонила голову набок и негромко произнесла:

– Возможно, обоих. Все равно мы уже вернулись на Семерку.

Подозрительно прищурив глаза, я поинтересовался:

– С чего вдруг такой интерес, Тассия?

– Ни с чего, – ответила она. – Но ведь хоть чем-то по-настоящему полезным мы можем заняться, верно? Тем более, что таковой была последняя цель твоего брата, да и тех, кто мог бы нам помешать, пока не видно.

– Слушайте, Тассия, чип и Д’юма – последнее, о чем я хотел бы сейчас думать.

– Пожалуй, ты прав. Я чересчур назойливо пытаюсь отвлечь твое внимание от скорби.

– И я благодарен вам за попытки. Честно. Но мне сейчас не до этого. Извините.

Шаманка не стала развивать тему, лишь молча кивнув и уставившись на почерневшие от копоти руины, в которые превратились каменные строения Глосса. Я надеялся, что она и вправду поняла мой настрой, а не просто проигнорировала. В конце концов, о мастерском умении Тассии Руэ манипулировать людьми можно было слагать легенды, а мне до жути не хотелось тратить время и силы на попытки раскусить ее новую тактику.

– Мы совсем близко.

Шаманка была права. Бомбардировка с орбиты весь Глосс превратила в одинаково уродливые и покрытые черным пеплом развалины, не оставив практически никакой возможности различить один район от другого. Смотреть на это было больно, но еще больнее – осознавать, что где-то среди этого ужаса под обломками и копотью покоится возможно теперь уже неузнаваемое тело моего брата.

Наконец впереди показалось страшно изувеченное, но все еще достаточно узнаваемое полукольцо разгромленной таверны и прилегающего к ней склада. По какой-то нелепой случайности, сам склад выглядел наименее пострадавшим от бомбардировки, если так можно выразиться, конечно. Стоило только представить себе, что ожидает меня там внизу, как сердце тут же заколотилось в груди с удвоенной скоростью.

– Остался ли здесь хоть один выживший? – проговорила шаманка, практически приклеившись лицом к иллюминатору. Видно, как и я, она ожидала встретить совсем иную картину, а не выжженные пустоши, усеянные трупами местных.

Чем дольше мы здесь находились, тем отчетливее становились сомнения, то и дело мелькавшие в моих мыслях. Желая покончить со всем как можно быстрей, я высмотрел более-менее подходящую прогалину и без промедления посадил на нее корабль. И пусть сама прогалина оказалась почти в двух кварталах от таверны, меня это вполне устраивало. Ближе все равно ничего не нашлось – все сплошь было усыпано обломками. К тому же, без маскировочного поля «Ртуть» слишком выделялась на общем фоне и легко могла привлечь к себе внимание со стороны нежданных гостей. А поскольку я понятия не имел, как много времени придется потратить на то, чтобы отыскать тело Мекета, решил не рисковать понапрасну. В конце концов, шаманка должна была остаться на борту и в случае необходимости быстро поднять корабль в воздух и прихватить меня.

– Риши, ты будто время тянешь, – заметила она, когда я на несколько секунд замер в нерешительности у трапа. Замотав лицо шарфом и набросив на голову капюшон, я нервно поглаживал рукоять бластера, торчащую из кобуры. Решительности не хватало.

– Я думаю, как лучше поступить, – соврал я, не собираясь делиться сомнениями, к которым она могла тут же прицепиться, будто риоммский водяной клещ.

– Ты уже все обдумал. Теперь не медли. Или улетай.

Недоверчиво взглянув на нее, я поймал себя на мысли, что шаманке вдруг нестерпимо захотелось избавиться от меня. Забавно.

Ничего в итоге так и не сказав, я потуже затянул шарф и вышел в смердящую едкой гарью ночь.

К тому моменту, как я добрался до останков таверны, меня трясло от ужаса, с которым пришлось столкнуться по пути. Кошмар, который виделся с орбиты, не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось на некогда стройных улицах Глосса. С высоты тела убитых кажутся не более, чем марионетками с подрезанными нитями, от которых легко абстрагироваться, но, когда видишь их лица, застывшие в агонии, обожженные, изуродованные, ни о какой отстраненности нельзя и подумать. Мужчины, женщины, дети, чьи жизни помешали горстке маньяков на борту черного корабля, все погибли страшной смертью!

Я был дезориентирован. От запаха тлеющих трупов кружилась голова и слезились глаза. Хотелось вернуться на «Ртуть» и бежать отсюда без оглядки. Вот только неупокоенная душа брата вряд ли оставила бы меня в покое. То, что задумал, следовало сделать. И сделать незамедлительно. Поэтому, особо не осторожничая, я перемахнул через дыру в складской стене и тут же замер, как вкопанный, уставившись в широкую спину замершего перед костром человека.

Он сидел на голом песчанике, скрестив под собой ноги, будто в медитации, и неотрывно смотрел на огонь, нарочно разведенный посреди хаоса. И пусть лицо скрывалось в густой тени глубокого капюшона, не узнать фигуру Ди Аргуса я не мог. В частности, из-за специфической обстановки, которой он себя окружил. Среди уже знакомых каменных обломков, мелкого мусора и обгоревших до неузнаваемости тел курсу, появились детали поновее, вроде нескольких обезглавленных трупов – мародеров, казненных серым стражем. В том, что это именно мародеры я перестал сомневаться, стоило только взглянуть на мешки с награбленным, что, помимо бластеров, сжимали в руках убитые.

Обливаясь холодным потом и усиленно не замечая укоризненные взгляды, которые бросали на меня отрубленные головы, я старался понять, что заставило явиться сюда серого стража. Мог ли он каким-то образом выследить нас? И если да, то почему объявился только после того, как бомбардировка завершилась? Решил насладиться моментом? Помня о его жгучей ненависти к Мекету и необъяснимом почти маниакальном стремлении захватить меня в плен, такой поступок казался более, чем странным. И пугающим.

Я был уверен, что не издал ни единого звука, не потревожил песчинки, и все равно он каким-то образом понял, кто стоит за его спиной. Не повернув головы, Аргус негромко и почти миролюбиво сказал:

– Проходи.

Я не сдвинулся с места, рука инстинктивно потянулась к оружию, а он, будто почуяв это мое движение, печально вздохнул.

– Ты и впрямь думаешь, будто бластер поможет?

Я замер, бросил быстрый взгляд на обезглавленные тела, которые, судя по всему, совсем недавно думали по-другому, и благоразумно убрал руку с оружия.

Аргус кивнул, но взгляда от ревущего пламени так и не оторвал. Он повторил, но уже более настойчиво:

– Риши, проходи.

Я опять проигнорировал его просьбу, посчитав подобный поступок неблагоразумным. Ожидая подвоха в любую секунду, я чуть приспустил поводок Тени, закутавшись в ее призрачные покровы, будто в кокон. Я сказал:

– Прости, но обстановка не кажется мне гостеприимной.

Не представляю, что Аргус ожидал, но мой ответ ему определенно не понравился. Из-под капюшона послышался тихий рык:

– Или проходи, или убирайся. Нет нужды стоять у меня над душой, если сказать нечего.

Последняя фраза своей внезапностью вывела меня из ступора, и я удивленно спросил:

– То есть, ты здесь не из-за меня?

Аргус не ответил, лишь молча указал на костер, внушительным размерам которого я поначалу не придал большого значения. Присмотревшись, заметил аккуратно уложенные прутья легкогорючего вязника (черт знает, откуда здесь взявшегося), на которых, будто на своеобразном ложе, догорало чье-то тело, которому я бы не придал значения, не покажись оно мне знакомым…

В тот же миг мои колени задрожали, а из груди, казалось, выбили весь воздух. С трудом устояв, я тихо выдохнул:

– Мекет…

Осознание того, что Аргус устроил для своего заклятого врага настоящий погребальный костер, обрушилось на меня подобно обуху, грозящему добить останки самообладания. Размотав шарф, я глубоко и часто задышал, надеясь, что едкая вонь расшевелит немного мысли. Все происходящее казалось нереальным и походило на фарс чистой воды. Вот только для чего он понадобился? Ответ напрашивался лишь один:

– Это что, какой-то извращенный способ получить удовлетворение от его смерти? Сам не убил, так решил посмеяться иначе?

Тут Аргус наконец повернулся, пламя погребального костра опасливо скользнуло под капюшон, высветив хищные черты и мрачный взгляд, в котором плясали отраженные огоньки:

– Похоже, будто мне смешно?

На самом деле было похоже, будто он готов убивать голыми руками, но я, само собой, ему об этом не сказал. Невольно вглядываясь в еще совсем молодое, но уже утратившее какую-либо мягкость лицо палача Ордена куатов, я вдруг поймал себя на мысли, что немного сочувствую его положению. Он двадцать лет жил одной только жаждой мести, а когда цель была практически в руках, потерял ее из-за… случайности. Если бы речь шла не о Мекете, я, быть может, даже нашел в себе силы пожалеть его. Пока же отважился лишь на едкий ответ:

– Не вижу причин тебе горевать. Цель всей твоей жизни достигнута.

Лицо Аргуса дрогнуло, дав понять, что мои слова задели его. Серый страж отвернулся, негромко прорычав:

– Что ты можешь знать о моих целях?

Удивительно, но в его словах было больше горечи, чем раздражения. Он не злился. По крайней мере, не на меня, что само по себе уже было откровением. Я нерешительно сделал шаг вперед. Не знаю, для чего. Быть может, хотел отдать последнюю дань истлевающим останкам своего брата, ради которых вообще здесь оказался. Но Аргус расценил мое движение по-своему, сжав правую руку в кулак, ту самую, что я сумел сломать на станции Желтого Малыша и что он так легко восстановил, и добавил:

– Когда-то я считал Мекета героем. Ради тех времен я и отдаю ему дань уважения.

– А он и был героем! – с жаром возразил я, чувствуя, как на смену настороженности возвращается гнев. – Хотя, откуда тебе это знать, псина? Ты же вечно охотишься лишь по приказу!

Никто не стерпел бы подобного оскорбления, а уж Аргус, кротким нравом в принципе не отличавшийся, тем более. Он вскочил на ноги прежде, чем я успел это предвосхитить, и сократил разделявшее нас расстояние с проворством призрака. Резкий толчок, болезненный удар спиной о камень. Мгновением позже я обнаружил себя крепко прижатым к останкам стены со стрекочущим у горла энергоклинком – открытие, которое не стало неожиданностью, но существенно поколебало мою решимость. Смотреть прямо в искаженное яростью лицо серого стража, обжигающее плескавшемся во взгляде расплавленным серебром, оказалось непросто.

– Ты понятия не имеешь, что такое верность! Думаешь, будто знаешь, что – хорошо, а что – плохо? Кичишься своей исключительностью, своими сверхсилами? Ты не более, чем инструмент, которым пользуются все, кому не лень!

Завороженный гневом, исходившим от Аргуса темными магнетическими волнами, я старался не отводить взгляда, но напрочь забыл о какой бы то ни было защите. Из-за смятения и некоего неопределенного чувства, вызванного столь неожиданной и противоречивой близостью, Тени водой утекали сквозь пальцы, оставляя меня абсолютно беспомощным.

Рука Аргуса, державшая энергоклинок, дрогнула. Как будто он был доволен произведенным эффектом. Или?..

Его губы вдруг изогнулись в неопределенной и невесомой улыбке. Клинок у моего горла исчез, но хватка слабее не стала.

– Ты – всего лишь инструмент, – повторил страж, отвернувшись к костру.

Эта саркастичная фраза звучала, будто плевок, и я не смог молча стерпеть его, яростно выкрикнув:

– Я видел, что ты сделал с советником Тулпаром! Я видел, как ты убил его!

Плечи Аргуса моментально напряглись. Он замер, оглянулся, вновь впившись в меня своим жутким взглядом:

– Что ты сказал?

Это была именно та реакция, которую я ждал, а потому, несмотря на внутреннюю панику, ответил почти с удовольствием, тщательно выговаривая каждое слово:

– Я видел, как ты отсек его голову, нарушив прямой приказ и предав собственных господ. Ты ничем не лучше Мекета, которого так презираешь. А может и хуже. У него хотя бы хватало мужества оставаться пройдохой до самого конца, ты же похож, на зверя, которому тесно в клетке, но который не знает, как быть, если из нее выберется.

Справедливо было ожидать от Аргуса новой вспышки гнева, но вместо этого мои слова заставили его прищуриться и поинтересоваться:

– Что еще ты видел?

– Больше, чем хотелось бы, – признал я, не желая вдаваться в подробности. Беспокоился я о другом. – Ты ведь здесь не ради Мекета и не ради меня. Ты пришел за Д’юмой, не так ли? Ведь именно устранением всех прелатов Адис Лейр ты теперь и занимаешься.

На этот раз Аргус не дрогнул. Вообще никак не показал, будто расслышал сказанное. Спустя долгую паузу, он задал новый вопрос:

– Что тебе известно о прелатах?

– Не так уж и много, – без обиняков ответил я.

Аргус нахмурил брови и встал немного ближе.

– Похоже, шаманка охотно заливает тебе в уши.

Я промолчал, но ответа ему и не требовалось. Он усмехнулся.

– Ты хоть понимаешь, что происходит?

Его вопрос поставил меня в тупик. Что имелось в виду? Сама история с прелатами или атака Черной эскадры по всем местам, где бы ни появлялся Д’юма? Или же нечто третье?

Аргус сказал:

– Берегись своей наставницы, Риши. Ее советы однажды доведут тебя до беды.

– А чьи советы мне слушать? Твои?

Но он молчал, что не удивительно – в такой ситуации правильного ответа быть не могло. Я же решил зайти с другой стороны:

– Черные корабли, что атаковали планету. Ты знаешь, кто за ними стоит?

– А ты не догадываешься? – он сделал еще один шаг в моем направлении и при этом неотрывно смотрел мне в глаза, будто гипнотизируя.

Я отрицательно покачал головой, заодно надеясь разогнать не пойми откуда взявшийся морок.

– Стал бы я спрашивать, окажись оно иначе.

Едва заметная улыбка вернулась на бледное лицо Аргуса:

– Чтобы выяснить правду, тебе потребуется лишь одно.

– Что именно? – озадаченно поинтересовался я.

Он был уже достаточно близко, чтобы мне удалось расслышать шепот:

– Как следует вглядываться в то, на что другие внимания не обращают. – И тут же обрушил мне на голову свой могучий кулак.

Глава 14. Новые детали

Пробуждение было внезапным и весьма болезненным.

Открыв глаза, я тут же попытался сесть, но слабость мгновенно накрыла меня своим тяжелым одеялом, заставив вернуться в прежнее горизонтальное положение. Сообразить, сколько я провалялся в отключке, оказалось непросто, но, судя по тому, что на мне все еще оставался надет «защитный» костюм и провонявший шарф, не так уж и долго. Сделав глубокий вдох, я повторно разлепил глаза, осмотрелся вокруг и облегченно выдохнул: я лежал в своей каюте на борту «Ртути» и Аргуса поблизости нигде не было видно.

Не без труда размокнув пересохшие губы, я через силу позвал:

– Тассия. – Звук вышел слабеньким и хриплым, но даже он умудрился заставить кровь пульсировать в висках с силой, которая, казалось, была способна проломить стенки черепа.

Я сморщился и застонал. Серый ублюдок! Подкрался ко мне исподтишка и напал! Ну кто так поступает?!

– Тассия, вы здесь?

Не думаю, что во второй раз получилось громче, но она каким-то образом услышала. Шаманка очутилась рядом чуть ли не в мгновение ока. Застав меня в не самом лучшем состоянии, она изумилась сверх меры.

– Риши?! Откуда ты взялся?

Все еще опасаясь отнимать голову от подушки, я растерялся ее вопросу и проговорил:

– А разве не вы меня сюда притащили?

Глаза, видневшиеся сквозь дыхательную маску казались ярче, чем прежде.

– Я полагала, ты все еще на развалинах. Я не ждала тебя так скоро. Что произошло?

Я нахмурился, но не спешил ей отвечать.

– Кого-нибудь видели? Кто-то подходил к «Ртути», пока меня не было?

Шаманка казалась растерянной и будто немного смущенной.

– Я ожидала угрозы нападения сверху и неотрывно следила за орбитой. Мне и в голову не приходило, что можно кого-то опасаться на земле.

Да уж, отговорка в духе неумелого мальца. От могущественной огианки, владеющей тайными практиками лейров, как правило ждешь чего-то другого. Я усмехнулся, но не стал ей пенять на столь возмутительную недальновидность. В конце концов, еще неизвестно, что опаснее: Аргус или же силы Империи, которые в любое мгновение могли оцепить пространство вокруг Семерки, отрезав нам всякий путь к отступлению.

– Ты расскажешь мне, что там случилось? Ты нашел тело?

– Нашел. И не только тело.

На ее вопросительное выражение, я пояснил:

– Я встретил Аргуса.

– Кого?! – Она была удивлена. Даже более, чем удивлена. Ошарашена. Что, само собой, вызвало новую ухмылку на моем лице.

– Ой, ладно вам, не так уж это и невероятно, – заметил я, пробуя подняться на подушке повыше. Головная боль все еще не желала проходить, но хотя бы отпустило желание хлопнуться в обморок при любой попытке напрячься. Я вкратце изложил ей суть нашего странного разговора, умолчав лишь о том непонятном дискомфорте, который вызвала во мне его близость. Не страх, не отвращение, но нечто, что я пока не мог даже самому себе объяснить.

– Странный повод для перемирия, – заявила шаманка, выслушав мой рассказ.

– Ага, – быстро согласился я, заложив руки за голову. – Как и то, что ему удалось незаметным пробраться на «Ртуть» и уложить меня в кровать, при этом не всколыхнув ни единого вашего чувства. Я думал, лейры способны замечать подобные вещи.

– А лейры и способны, – кивнула шаманка, сложив на груди руки, явно задетая моими словами. – Вот только не забывай, что я не совсем лейр, да и наш дражайший друг буквально натаскан на то, чтобы незаметно лейров и им подобных убивать.

Что ж, с этим было трудно поспорить. Тем более, что сам Аргус отчего-то не спешил идти на радикальные меры. Вроде бы стремился изловить меня и доставить к куатам, но получив такую возможность, отчего-то ею не воспользовался. Чудно как-то, да и вопросов вызывало множество. Например, откуда серому стражу могло быть известно о черных кораблях, если он сам с ними никак связан не был? И как прознал о случившемся, если до сих пор ни одной живой души над седьмой луной не реяло? Почему вдруг снизошел до устроения целой погребальной церемонии для человека, которого ненавидел? И наконец, в какую такую странную игру он вознамерился меня вовлечь?

Ответов на все это не находилось, кроме одной мелкой, но крайне важной детали: Аргус никогда мне не лгал. Изъяснялся намеками, но не лгал.

Пока я размышлял, шаманка вдруг решила проявить участие. Ткнув в мою сторону пальцем, она сварливо и очень по-старушечьи прокудахтала:

– У тебя большущая шишка на виске, и вообще ты выглядишь неважно. Неужели этот жуткий человек что-то тебе сделал?

Нахмурившись, я заметил:

– Думаете, я при виде него от счастья в обморок грохнулся?

Даже не видя ее лица, я без труда мог представить, как недовольно поджались губы шаманки.

– Прекрасно, – процедила она. – Значит, сможешь сам о своих ранах позаботиться.

Это был тонкий намек на то, что она не станет обучать меня искусству самоисцеления, заставив прибегнуть к помощи скудного набора медикаментов, которые брат держал на борту «Ртути». Что ж, пусть так и будет.

Взмахнув полами своего алого рубища, шаманка намеревалась гордо удалиться, но тут вдруг заметила что-то позади меня и сдавленно ахнула:

– Это еще что такое?!

Резко подскочив от столь внезапного восклицания, я титаническим усилием сумел отогнать от себя вновь попытавшуюся накрыть меня слабость, и уставился на небольшой квадратный ящик, тихонько стоявший на письменном столе. Крышка его была чуть приподнята и оттуда тонкими струйками сочился белый пар хладагента. Как шаманка его сразу не увидела, я до сих пор теряюсь в догадках.

– Очередной подарок от Аргуса? – спросил я себя и подошел к ящику ближе. На самом деле, я уже знал, что внутри, и когда откинул крышку, ничуть не удивился, обнаружив на дне отрубленную голову контрабандиста Д’юмы с зажатым между зубов инфочипом.

Час спустя я сидел в рубке с кружкой кесса в одной руке, инфочипом – в другой, и думал о том, что осталось лежать на столе в моей каюте. За иллюминатором плескалось гиперпространство, унося нас в направлении Тетисс. Кораблем управлял ИскИн, в то время как шаманка стояла над душой и уже в течение получаса беспрерывно нудила о том, какую чудовищную ошибку я совершаю. Сосредоточившись на собственных думах, я умудрялся пропускать ее бубнеж мимо ушей, хотя время от времени кое-какие фразочки все-таки задевали сознание.

– Я считала, в его смерти виновен ты, – прошипела шаманка, раздосадованная отсутствием внимания с моей стороны. На самом деле, сам факт гибели Д’юмы беспокоил ее значительно меньше, нового подарка, оставленного Аргусом, и к чему была сказана последняя фраза, я, если честно, не знал. Хотела разозлить? Что ж, вышло успешно.

Я в ту же секунду посмотрел на нее, оскорбленный до глубины души:

– Спасибо. Спасибо вам огромное, Тассия! Других добрых слов от вас я и не ждал!

Но шаманка лишь фыркнула:

– Хоть какая-то реакция! А то мне уже начало казаться, будто меня тут вообще нет.

– Не беспокойтесь. Ваше нескончаемое брюзжание невозможно долго игнорировать.

– Может тогда стоит прислушаться к нему? Люди с богатым жизненным опытом, как правило, глупостей не советуют.

– И каков же, в таком случае, ваш совет, Тассия? Затаиться и ждать неизвестно чего?

– По крайней мере, не соваться туда, где тебя не очень-то ждут.

– Она придет на встречу!

– Она тебя презирает, а меня ненавидит. Если она и придет, то только с армией и только затем, чтобы снести наши головы.

– Чушь! Диана вовсе не настолько мстительна.

– Откуда ты можешь знать об этом? Думаешь, пару раз построили друг другу глазки и все, стали лучше понимать друг друга? Не мели чепухи! Это нелепо.

– Как бы там ни было, это единственный доступный способ вскрыть инфочип. А поскольку ни у вас, ни у меня иных идей, как нам извлечь из него информацию нет, поступим по-моему.

– Ты лезешь в колодку, по которой идет гильотина. Не делай этого, Риши.

– Послушайте, Тассия, если вы так переживаете за собственную безопасность, можете остаться на борту. Я вовсе не настаиваю, чтобы вы шли со мной. В конце концов, вам уже не раз удавалось удивительным образом испаряться прямо на ровном месте.

– Не за себя я волнуюсь, глупый. Как ты не понимаешь? Тебе и прежде доводилось поступать опрометчиво. Сейчас, когда Мекета нет рядом, кто сможет удержать тебя от необдуманных действий?

При упоминании имени брата, я почувствовал болезненный укол в середину груди, но сдержался и не стал пенять ей на это. В конце концов, о Мекете в подобном ключе мне придется слышать еще очень долго, так что пора начинать привыкать к боли. Взглянув на шаманку, я мрачно, но уверенно произнес:

– Вы правы, Тассия. Меня уже никто не удержит. – С грохотом опустив кружку на голопроектор, я сжал в руке инфочип и вылетел из кокпита. Нужно было привести себя в надлежащий вид, да и наконец уже добиться ответного сигнала от Дианы.

Смыв с себя всю пыль и сажу и тщательно оттерев въевшийся запах гари, я переодевался в свежую одежду, когда взгляд мой снова упал на криокуб, так и стоявший на столе. На этот раз крышка была тщательно запечатана, так что оттуда не исходило ни малейшего намека на рассеивающийся хладагент. И тем не менее, я не мог отделаться от ощущения, что какие-то слабые, но все же заметные токи по-прежнему распространялись по каюте, словно волны от брошенного в пруд камня.

Отложив в сторону расческу, я прислушался.

Казалось, будто изнутри ящика доносится приглушенный шум, отдаленно напоминавший мне голос Д’юмы.

Умом я понимал, что в реальности подобное возможно едва ли, и потому позволил себе легонько прикоснуться к Теням. Внутренний монстр тут же навострил уши, став олицетворением моего любопытства. Очевидно, что отрезанная голова здесь была не только затем, чтоб инфочип доставить. Аргус хотел, чтобы я снова что-то увидел. Притом, настолько отчаянно, что сама посылка просто-таки рвалась поведать о своей истории.

Естественно, я не мог заставить ее себя ждать.

Приблизившись к столу, я распахнул крышку криокуба и заглянул в, даже после смерти умудрившееся сохранить хитрое выражение, лицо Д’юмы. Запах смерти и химикалий ударил в нос, однако я не обратил на него внимания, всецело поглощенный взглядом контрабандиста, в склерах которого виднелись тонкие стебельки минна. Похоже, паразит успел здорово разрастись, прежде чем Д’юма скончался. Веселого в этом, конечно, было мало, в особенности учитывая мою роль в его заражении, но этот склизкий тип оказался настолько злокозненным, что ни малейшего угрызения совести я не испытал. Он получил по заслугам.

Прежде, чем нырнуть в начавший приоткрываться омут сумеречных видений, я немного помешкал, прислушиваясь к желанию позвать Тассию для подстраховки. В прошлый раз я действовал совершенно бесстрашно, поскольку знал, что в случае чего, шаманка сумеет меня, так сказать, подхватить. Теперь же я собирался действовать самостоятельно и потому подвергался атаке сомнений. Что, если что-нибудь пойдет не так и я не смогу выбраться из водоворота чужой памяти?

Однако острое желание наконец-то начать действовать самостоятельно и без оглядки на старших, перевесило осторожность. Сделав глубокий вдох, я растворился в Тенях, оставив каюту где-то далеко позади.

Я не выбирал, что подсмотреть и подслушать. Сознание само кидало меня из стороны в сторону, несильно било приливами чужих воспоминаний, будто утопающего, брошенного в открытом море. Никаких ориентиров, не за что зацепиться… Пока перед глазами будто из ниоткуда не выросла дырка утилизатора, подозрительно похожего на тот, что находился в туалетной комнате на «Ртути».

Меня это тут же насторожило. В памяти всплыл момент, когда контрабандист отчаянно рвался в туалет и проторчал там не менее получаса… Я выпучил глаза и уставился в щекастую морду Д’юмы, который, к счастью, не спешил справлять нужду. Вместо того, чтобы разоблачиться и устроится на стульчаке, он с большой сосредоточенностью извлек из потайного кармашка крохотный гиперволновой передатчик и отправил сигнал в неизвестные края. За стенкой в отдалении едва улавливались приглушенные голоса: я и шаманка в этот самый момент обсуждали условия нашей с ней сделки. Мне вовсе нетрудно было понять невозможность выйти и встретиться с самим собой из прошлого, но тем не менее, сам факт такого присутствия заставил мурашки носиться по спине.

Передатчик сдавленно пиликнул, сообщив о входящем звонке. Д’юма не раздумывая, нажал кнопку приема. В тот же миг тесную кабинку заполнил тихий, но оттого ничуть не менее зловещий мужской голос:

– Надеюсь, я не зря трачу свое время. – Голограмму связь не поддерживала, так что внешность говорившего оставалась для меня загадкой, но вот голос… Я не был уверен, что когда-либо слышал такой, однако встречаться лицом к лицу с его обладателем желания не испытал. Слишком богат он был жесткими обертонами, отчего складывалось впечатление, будто шагаешь голыми пятками по битому стеклу.

– Старейшина Шиан-И, – со всем возможным почтением ответил контрабандист. Лицо его бледнело, но голос оставался довольно уверенным. – Будь оно иначе, я не осмелился бы вас тревожить.

– Тогда говори.

Услышав короткий приказ, Д’юма тут же бросился его исполнять, более не размениваясь на цветистые выражения и избыточное лизоблюдство:

– Мне удалось выбраться со станции и унести чип с собой. Я не был до конца уверен, но старый добрый Мекет сумел-таки вытащить меня из самого пекла. В этот раз у нас получилось опередить противника, хотя убедить младшего из Динальтов оказалось не так просто

– Исток подозревает тебя?

– Скорей из-за своей природной недоверчивости, нежели чего-то иного. Ему не нравлюсь лично я. Не думаю, что это как-то связано с Орденом и нашей общей целью, мой господин.

– Ты в этом уверен? Советник Тулпар считал так же, однако испарился без следа.

– Старый дурак, скорей всего, струсил, повстречав Исток лично.

– А ты? – голос с той стороны казался заинтересованным.

Прежде, чем дать ответ, Д’юма немного обдумал свои слова.

– Глупо отрицать степень таланта мальчишки, но он по-прежнему борется с собой и оттого все делает наперекосяк. Думаю, если б старая огианка не отиралась вокруг него все время, будто заботливая мамаша, он давно бы уже натворил делов.

Повисла пауза, которая не несла в себе ничего хорошего. На лбу контрабандиста, ожидавшего ответа, проступили маленькие бисеринки пота.

– Кое-что из непоправимого он уже… натворил, – загадочно заметил Старейшина, несколько покоробив меня самого. Что я такого мог натворить? Убить Метару, разве что.

– Господин? – Как и я, терялся в догадках Д’юма.

– Неважно, – недовольство посыпалось сквозь динамик мелким колючим крошевом. – Почему ты прежде не упоминал об огианке?

– Ее не было с ними на станции. Должно быть, подобрали где-нибудь на Боиджии, – поспешно предположил Д’юма. – Столь убогая планетка как раз шаманке под стать.

– Держись от нее подальше, – не сказал, а отрезал Старейшина.

– Как прикажете. Впрочем, она и сама не особенно рьяно интересуется мной, сосредоточив все свое внимание на мальчишке. Сейчас их всех заботит только атака на Кодда Секундус и моя ложь о пропаже инфочипа.

– Что ж, надеюсь ты достаточно искусен в обмане, чтобы обвести вокруг пальца шаманку с Оджия-Прайм.

– Старейшине не следует об этом беспокоиться. Я сделаю все в самом лучшем виде. Сейчас мы на пути в систему Авиньон, где, предположительно, я должен найти способ убраться с территории Империи прежде, чем Черная эскадра обнаружат мое новое местоположение.

– Тебе понадобится помощь?

– Уже держу кое-кого на примете. Но, думаю, дополнительная поддержка лишней не будет. Кто знает, что может выкинуть этот пацан, если все пойдет не по плану.

– Так ты все-таки планируешь убрать старшего?

– Иного способа не вижу. Он знает о Гробницах.

– Что ж, – согласился невидимый собеседник и Дюма незаметно и с облегчением перевел дух, – тогда будь готов переслать точные координаты, чтоб я направил туда эмиссара.

– Конечно, Старейшина. Но кто это будет?

Голос с той стороны показался мне удивительно довольным:

– Не волнуйся. Ты его узнаешь.

Связь оборвалась, а Д’юма еще несколько секунд глазел на зажатый в руках передатчик с таким видом, будто тот мог его укусить. Рука контрабандиста дрожала, а испарина на лбу стала еще более заметной. Похоже, разговор с неизвестным Старейшиной выбил его из колеи, чего наш хитрый друг не ожидал.

Он еще постоял какое-то время, затем стер со своего лица все признаки беспокойства и с привычным самодовольным видом покинул наконец туалетную кабинку.

Меня тут же вышвырнуло из одного видения и бросило в объятья другого, не менее знакомого на вид.

Едва ли минуло больше часа после окончания бомбардировки. Нас с шаманкой, разумеется, и след уже простыл. Черные от копоти развалены, песок, превратившийся в стекло и отражавший только-только начавшее угасать пламя. Казалось, в этой обстановке ничто живое по определению не должно было остаться. Ан нет. Среди бесформенных масс, разбросанных тут и там мелкими грудами, что-то зашевелилось и закашлялось.

Д’юма был не в себе, но инстинкт выживания заставил его выбираться из-под завалов, подобно обожравшейся падали личинке кремниевой мухи. Корчась и натужно пыхтя, он ни на минуту не прекращал своей шумной возни, пока наконец не оказался на открытом пространстве и не завалился на спину, с довольным видом уставившись в задымленные небеса.

– Хрен тебе, сраный ублюдок! – злорадно выдохнул он и тут же зашелся в новом и еще более удушающем приступе кашля. – Ну нет, я тут не сдохну, как бы вы на это ни рассчитывали.

Нельзя было с уверенностью сказать, с кем из своих врагов беседовал в воображении Д’юма, но моя интуиция не оставила простора для большого числа догадок. Похоже, контрабандист не терял надежды на то, что переживет… хотя бы меня. И это несмотря на крохотного паразита, успевшего пустить в его тучное нутро свои цепкие корни. Впрочем, особенным проворством паразит в этот раз не отличался, что малость расходилось со словами шаманки.

Ни я, ни Д’юма не заметили, как он появился.

Высокий силуэт выступил из дыма, будто только и ждал, когда Д’юма очнется. Весь в черном, словно вестник Смерти, он надвигался с бесшумностью призрака, хоть призраком и не являлся. Едва только глянув на фигуру, я тут же признал в ней Ди Аргуса, и сердце мое пропустило удар.

Заметив серого стража, контрабандист быстро выпрямился, но не показал ни единого намека на испуг, будто ожидал этой встречи. Выпучив свои бесцветные глазки и тяжело дыша, он произнес с укоризной:

– Где ты прохлаждался?! Меня чуть не убили!

Остановившись в паре метров от маленького, но обозленного недоразумения, коим сейчас выглядел Д’юма, Аргус не выказал ни малейшего признака раздражения. Лишь откинул свой капюшон и всмотрелся в контрабандиста холодными серебристыми глазами. Непонятно от чего, я вдруг отметил, что ради меня подобного жеста он совершать не пожелал, а тут еще и смотрел чуть ли не с беспокойством.

– Так ты и есть последний прелат? – спросил Аргус, чуть сдвинув брови.

Оттопырив нижнюю губу и сделав грудь колесом, Д’юма чванно вопросил:

– А что, не похож? Ростом не вышел, хочешь сказать?

Никогда бы не подумал, будто у него могли быть какие-то комплексы относительно своего роста с таким-то раздутым самомнением. Впрочем, присутствие Аргуса вполне могло вогнать в депрессию кого угодно. Даже такого тщеславного и беспринципного типа, как Д’юма.

– Где инфочип?

– Здесь, где же еще? – Хлопнув себя по груди, Д’юма извлек из-за пазухи маленький черный предмет прямоугольной формы и продемонстрировал стражу. – Узрел? Мне пришлось здорово изворачиваться, чтобы эта безделушка не попала в чужие руки. Слишком много желающих.

Последние две фразы Аргус оставил без комментария, сосредоточив взгляд только на чипе. Не знаю, заметил ли Дюма, как по лицу стража скользнула тень алчного нетерпения, но сам я при этом испытал весьма неприятные чувства. Маленький дурак заигрывал с голодным хищником и даже не осознавал этого.

– Всем до смерти хочется выведать секреты Желтого Малыша, – продолжал вещать контрабандист. – И Динальтам, и Старейшине Шиан И, и той старухе, и даже тебе. Да-да, я понимаю, какое это искушение – обладание такими весомыми тайнами. Руки так и чешутся продать и озолотиться? Только не до всех доходит, насколько опасны могут быть некоторые из этих тайн. Те, кто командуют черными корабликами это знают и не остановятся ни перед чем, пока не уничтожат чип.

– Ты слишком треплив – короткий путь в могилу.

– Я слишком ценен, так что это вряд ли. Без меня, видишь ли, чип открыть будет непросто, а у твоего куатского Старейшины слишком мало времени, чтобы возиться со столь неприятной мелочью.

– Почему мало?

– Потому что тогда у него не останется преимущества. Все ищут Гробницы. И если Тень доберется до них первой, вашему славному Ордену и гребаной Черной эскадре не позавидуешь. Но хватит трепаться. Доставь меня к своему хозяину!

Неожиданно на лице Аргуса появился совершенно зверский оскал:

– К хозяину? Хм.

Стрекот активированного энергоклинка сказал мне все прежде, чем Д’юма успел отреагировать.

Он даже не пикнул. Звук рассекаемого воздуха заглушил любую попытку.

Ударившись о землю, голова Д’юмы несколько раз подпрыгнула, будто небьющийся винный сосуд, разбрызгивающий свое красное содержимое.

Прежде, чем у обезглавленного трупа подогнулись колени, Аргус протянул руку и выхватил из сжатого кулачка инфочип со словами:

– Тебе это уже не пригодится, прелат.

Тело контрабандиста наконец грянулось на черный песок, заливая тот кровью.

В отличие от гибели Тулпара, эта смерть не была неожиданностью. Но даже не смотря на внутреннюю готовность, я не мог не испытать потрясения, вызванного столь резким выпадом. Винить Аргуса в жестокости с моей стороны было бы теперь лицемерием, и все же я не мог не заметить, с каким наслаждением он отнимал жизни. Словно несчастный контрабандист был в чем-то виноват перед ним лично.

Спрятав оружие, Аргус оглянулся в поисках укатившейся в тень головы, а когда обнаружил, то подошел к ней, присел и подобрал свободной от чипа рукой. Подняв голову на уровень глаз, он какое-то время равнодушно разглядывал перекошенное выражение, застывшее на лице Д’юмы, а затем помаячил перед мертвыми глазами инфочипом и сказал:

– Тень узнает, как с этим поступить.

Глава 15. Юхани

– Нужно поговорить, – это были первые мои слова, сказанные шаманке, после того, как «Ртуть» села в космопорту города Арк на Тетисс. К слову, до самой планеты добрались без эксцессов и даже пограничный контроль лишнего интереса не проявил. Все прошло тихо и гладко, что меня, признаюсь, в связи с событиями на Семерке, удивило немного. Я-то ждал, что после столь безжалостной атаки и уничтожения целого города поднимется шум и государства, соседствующие с Риоммом примутся закручивать гайки. Не угадал. Что же такого должно случиться, чтобы хоть кто-то зашевелился?

Огианка находилась в рубке и всем своим видом выражала презрение к панораме города, уменьшенной световой копией, колыхавшейся над проектором.

– Решил прочитать мне парочку нотаций о том, как вести себя с нашей леди? – проворчала она, отвернувшись от городских пейзажей и мимоходом оценивая мой внешний вид. – Ты что, на свидание собрался?

– Чего? – Немного смутившись, я попытался критически оценить собственный наряд, но не заметил в нем ничего выдающегося. Все те же брюки, сапоги, туника и длиннополая куртка, разве что чуть более опрятные, нежели обычно, но и только. – С чего это вы взяли?

Шаманка только фыркнула.

– Весь напомаженный, выбритый. Даже волосы подвязал! Когда с тобой такое было?

От услышанного у меня на несколько секунд дар речи отнялся.

– В смысле, когда такое было? Кем вы меня все это время считали? Неотесанным деревенщиной, который и расчески в руках никогда не держал?

– Отнюдь. Но я не думала, что ты увлечешься прихорашиванием ради девицы, которая тебя и за человека больше не считает.

Я закатил глаза, но не стал отвечать. В конце концов, не мое это дело, что она в своем затасканном практически до дыр балахоне души не чает. О вкусах, как говорится, не спорят. Что до всех этих, якобы, прихорашиваний… мне просто не хотелось представать перед Дианой эдаким убитым горем сироткой в лохмотьях и играть на ее жалости. Пусть разговор предстоял и не из легких, пользоваться грязными трюками я не планировал.

– Я вообще-то не об этом хотел поговорить.

– Думаешь, я не знаю? Наигрался в гляделки с этим жмуриком?

Последнее словечко заставило меня поперхнуться.

– Тассия, где вы этого набрались?

– С братом твоим пообщалась, – отмахнулась шаманка, забарабанив пальцами по подлокотнику. – Что у тебя за вопросы?

Я уселся в кресло напротив нее и пристально вгляделся в глаза, едва проступавшие сквозь маску. Те светились подозрительностью и нетерпением. Решив не томить ее пустым ожиданием, я сказал:

– Я хочу знать больше о тех таинственных Гробницах и о том, почему все так отчаянно их ищут.

Услышав это, шаманка чуть отклонилась назад. Голос ее звучал недоверчиво:

– И ты только сейчас дозрел до этого вопроса?

Я даже не улыбнулся.

– Тассия, время игр и шуточек прошло. Вы сами сказали как-то: самое нужное всегда на виду. В тот раз я не особо задумывался над смыслом фразы, но с тех пор у меня прибавилось времени для размышлений. Мне еще с Дей-Прим следовало понять, насколько вы любите бросаться обрывками информации, будто заигрывая с дворовой собакой, и заставлять биться над головоломками.

– Таков путь обучения, который я практикую, – невозмутимо пожала она плечами. – И что с того?

– Хм. – Тут я все-таки выдавил из себя ухмылку, а для пущего эффекта укоризненно помахал указательным пальцем. – Не все так просто, учитель. Хотя, признаю, это весьма эффективный способ заставить кого-то самосовершенствоваться. Или умереть. Кому как повезет. Но речь-то не об этом. В прошлый раз, когда я задал вам вопрос о Гробницах, вы заставили меня сообразить, кем на самом деле являлся Д’юма.

– И что? Разве я была не права? Тени тебе иное показали?

Я отрицательно качнул головой:

– Не в том дело. По части изворотливости Д’юма, пожалуй, мог бы дать вам форы, если б не оказался недальновиден настолько, что не распознал капкан для самого себя. Вы тоже вряд ли ожидали, что все так повернется, и потому заставили меня поверить в то, что у контрабандиста я найду все ответы, а сами как обычно остались будто бы не при делах.

Шаманка склонила голову набок.

– К чему ты клонишь, Риши?

– Тассия, вам ведь известно об этих чертовых Гробницах гораздо больше, чем вы пытаетесь показать. Я хочу, чтобы вы поделились со мной этими знаниями. Расскажите мне все наконец. Дайте уже понять, с чем мы собираемся иметь дело.

Но ответом мне был смех. Холодный, не очень приятный на слух, и все же не злой.

– По-моему, от перенапряжения у тебя мысли спутались, дружок. Даже хорошо, что мы прилетели на Тетисс. Тебе не помешает прогуляться среди роз и…

– Хватит заговаривать мне зубы! – выпалил я, в сердцах ударив кулаком по подлокотнику.

Перестав смеяться и подавшись вперед, шаманка совершенно серьезно проговорила:

– А тебе не кажется, что в своих размышлениях ты просто зашел в тупик и теперь отчаянно ищешь лазейку? Вместо того, чтобы как-то решить проблему, идешь по самому простому пути: пытаешься надавить и вытянуть сведения, которыми я, кстати говоря, не обладаю. Вернее, не в том объеме, который ты предполагаешь.

– Но что-то ведь вам о известно? С этого и начнем.

– Кажется, я поняла! – воскликнула шаманка и в этом ее возбужденном тоне не было абсолютно ничего хорошего. – Ты ищешь способ привлечь внимание красивой тетийсской леди, я права? Без взломщика инфочип не вскрыть, а значит и не выяснить местоположение Гробниц. Тебе нужно заставить ее как-то проникнуться всей этой темой, притом настолько, чтобы забыть о своем презрении и захотеть помочь. Считаешь, ее карманный шпион справится?

Я не ответил, а она и не ждала другой реакции. Даже немного разочарованно вздохнула.

– Не смотря на свое происхождение, ты, Риши, как и все мужчины, довольно предсказуем в симпатиях. А ведь после произошедшего на Тиссане, я всерьез ожидала заметить кое-какие изменения.

Ее заявление сбило меня с толку, вынудив поинтересоваться:

– Это какие же?

– Не бери в голову. В конце концов, кому какое дело, кто и в кого хочет влюбляться, верно? – Со смешком встретив мой недоуменный взгляд, она вернулась к прежней теме: – Так и быть, на этот раз я сама удовлетворю твое любопытство. Насколько смогу, конечно же. Расскажу все, что знаю, и даже дам подсказку, как безопасней всего взломать инфочип.

– Я слушаю.

Откинувшись на спинку своего кресла, шаманка сделала глубокий вдох, как будто собиралась с мыслями, и наконец заговорила:

– Ничто на этом свете не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. У всего есть первопричина и конечная цель. Цели Теней всегда оставались за гранью понимания просвещенных, а вот первопричина… Гробницы не зря называют последним пристанищем юхани, а место их расположения – проклятым краем и юдолью ужаса. Самое гиблое место в Галактике, где, по преданиям, и появились на свет Тени…

Похоже было на вступление к сказке, но меня смутило одно незнакомое название, и потому вырвалось:

– Кто такие юхани?

Шаманка посмотрела на меня неопределенным взглядом, будто прикидывала не идиот ли я часом.

– Уверена, ты о них прежде слышал, но под другими именами.

– Например?

Она еще раз вздохнула.

– Небожители, Первопроходцы, Перворожденные, Хозяева Вселенной и целая тьма подобных кричащих эпитетов.

– Самые первые? Те, с кого началась разумная жизнь во Вселенной?

– Отчасти, – ответила шаманка. – Юхани были существами наивысшего порядка, нескованные ни временем, ни пространством. Их могущество было непостижимо, и они действительно держали всю Вселенную в кулаке. Пока однажды не произошел раскол.

– Это же просто легенда, притом не самая оригинальная. Нет никаких доказательств. – Я был разочарован и чувствовал себя ребенком, которому перед сном, вместо захватывающей истории, поведали сказку про трех гокки.

– Конечно, это легенда, – кивнула шаманка с таким видом, будто разъясняла прописные истины. – Однако у любой, даже самой неправдоподобной легенды, имеется основа, которая отталкивается от истины. Взять хоть информацию на том чипе. Никто ее в глаза не видел, но все свято верят в то, что она укажет путь к самой ужасной тайне Галактики.

От градуса пафоса, плескавшегося в ее словах, у меня зачесались уши, так что я поторопил ее вернуться к главной теме.

– Я понимаю твое желание поскорее увидеться с дамой сердца, но ты сам затеял весь этот разговор.

– Вы прекратите или нет? Никакая она не дама сердца!

– Вот как? А чего ж тогда у тебя так глазки загорелись?

– А потому, что вы начинаете бесить меня, Тассия! Мне нравится Диана, но это не значит, будто я готов грохнуться ей в ноги и просить руки. Да кто вообще сейчас так делает? Это же нелепо!

Удивительное дело, но на этот раз шаманка уступила.

– Хорошо-хорошо, я не стану настаивать. Но тогда и ты, будь любезен, выслушай все, что я имею сказать о юхани.

– По рукам, – согласился я. – Но сперва скажите, откуда вы сами узнали о них?

Из-под ее дыхательной маски раздался смешок:

– Думаешь, лейров никогда не интересовала история зарождения собственных сил? И двести, и тысячу лет назад они изучали древние и покинутые миры, в поисках ответов. Однажды им улыбнулась удача. Это случилось на Боиджии, где легенды племени аборигенов-махди наиболее правдоподобно описывали историю юхани. Именно они создали планетарную систему Боиджии как полигон и хранилище, а расу махди поставили в качестве стражи для своих артефактов.

– На Боиджии была найдена Игла Дживана, верно? Та самая, что способна уничтожать лейров.

– Да. И не только она одна. В стремлении добиться мира, юхани создали множество удивительных и опасных вещей.

– Погодите-ка. Но о каком мире идет речь?

– Раскол, о котором я упомянула в начале, разделил юхани на два непримиримых лагеря: апологетов Порядка и Хаоса. Истинные причины конфликта никому неизвестны, конечно же, но отголоски его слышатся и по сей день. Видишь ли, Риши, могущество юхани не поддается описанию, а их междоусобная война, длившаяся без малого целое тысячелетие, заставляла сами звезды вопить в ужасе от происходящего. Миры и молодые расы гибли сотнями, даже не подозревая о том, что стало причиной их смерти. В конце концов, те из юхани, в ком еще теплилась совесть, пришли к выводу, что войне пора положить конец, не взирая на последствия для самих воюющих. Так и была создана Игла. Ее сила заключалась в возможности создавать энергетический резонанс, порождать эхо, способное мгновенно проноситься сквозь пространство, уничтожая все экстрамерные сущности, у которых были хотя бы зачатки особой силы юхани. В один из самых отчаянных моментов Игла была использована. Не на Боиджии, а в месте, которое, вероятно, некогда являлось домом для самой расы юхани. Те из воюющих, кто находился за пределами родного мира, мгновенно обратились в ничто. Сами же создатели Иглы, запершись в катакомбах, в итоге превратившиеся в гробницы, обрекли себя на чудовищные страдания, вынужденные наблюдать за тем, как их собственные тела, состоящие из самой жизненной энергии, деформировались и превращались в нечто отвратительное и чуждое самой природе.

– Они превратились в Тени?

Шаманка кивнула.

– Яд, который проистекал из Гробниц и пропитывал саму ткань Вселенной, наполняя ее темной и неукротимой силой. Почему это случилось именно с ними, ни у кого нет ответа. Известно лишь, что Иглу успели отослать обратно на Боиджию, где и доверили заботам махди, спрятав от посторонних глаз. Что было дальше ты уже сказал сам.

– Да, да.

– Сарказм, Риши? Опять?

– Да ладно вам, Тассия! Вы и сами должны понимать, насколько все это малоправдоподобно! Могучие сущности, мистические артефакты, гибель планет и рас. Смертные и боги. Сказки, чтобы пощекотать нервы мечтателям.

– А разве ты сам не из таких, Риши? Сам-то ты давно разучился мечтать?

Я отвел взгляд от шаманки, уперев его в стену.

– Не знаю. В прошлом мои мечтания до добра не доводили.

– Ты просто сомневаешься. Я понимаю. И у меня нет сейчас слов, которые помогли бы тебе отбросить страх. Но куаты уверены, что Гробницы юхани существуют, и тебе придется принять это на веру. Если, конечно, ты все еще хочешь выяснить, для чего они все это затеяли, и кто стоит за атаками на ни в чем неповинные миры.

– Разумеется хочу! – вскочил я и снова глянул на шаманку. Ее рука поднялась и нежно сжала мою ладонь.

– Тогда не сомневайся, не спорь и поступай так, как я тебе советую.

– По-моему, вы только что советовали не высовываться и вообще держаться подальше от неприятностей.

– Надеялась, ты все же найдешь другой способ выйти на Гробницы. Но раз иного выхода нет, я смирюсь с посещением Тетисс и готова ждать тебя здесь до тех пор, пока ты вдоволь не на милуешься с барышней из рода Орра.

Подавив возникшее вдруг желание расхохотаться, я сказал:

– Вы слишком много на себя берете, Тассия.

– Конечно, мальчик мой, – печально выдохнула шаманка, отпустив мою руку. – Больше-то некому.

Глава 16. Пристань парящих камней

В ангаре, определенном для «Ртути» бесстрастным голосом диспетчера-ИскИна, было безлюдно и очень тихо.

Подозрительно тихо.

Сбежав вниз по рампе и пройдя несколько шагов вперед, я почувствовал странное напряжение, разлившееся вокруг, подобно зловонной болотной жиже. Знакомое ощущение, преследовавшее меня практически везде, где бы ни оказался. Впрочем, на этот раз угроза была неявная, и осторожности в ней ощущалось куда больше, нежели самого намерения сделать мне что-то плохое.

Именно поэтому я подавил недовольный рык, никому неслышимый, кроме меня.

Остановившись и положив руку на рукоять бластера, я громко и четко спросил:

– Здесь кто-нибудь есть?

В просторном и полупустом помещении ангара мой голос гудел, отражаясь от мраморных стен и дробясь в множественном эхе. Отвечать, однако, никто не спешил.

Я подумал было вернуться на корабль и просканировать ангар на предмет чего-нибудь подозрительного, но быстро отмел эту мысль. Во-первых, неизвестно, что конкретно следует искать, а во-вторых, не хотелось вновь выслушивать упреки Тассии, которой на время передал ключ от «Ртути». Так что я просто вынул бластер и снял его с предохранителя.

Это-то мое действие и послужило тем толчком, что заставил угрозу явить себя.

– Тебе это не поможет, парень, – произнес некто невидимый.

Мгновением позже вокруг меня материализовались больше десятка вооруженных электрическими шестами людей в темно-бордовой форме личной гвардии лорда Орры. При этом боевой конец каждого из шестов, с гудением испускающий фиолетовые дуги, был нацелен мне в грудь.

Тот из гвардейцев, что стоял прямо напротив прибавил:

– Оружие на пол. И без глупостей.

Ни внешний вид людей, ни тон, которым было высказано предупреждение, не оставляли простора для импровизаций, так что я послушно положил бластер на пол и отпихнул его носком ботинка в сторону стражи.

– Как скажете.

– Хороший мальчик, – обронил кто-то.

Я улыбнулся, изо всех сил стараясь оставаться вежливым:

– Я что-то нарушил?

– Скоро узнаем, – сказал предводитель окружившей меня компании, а после отдал своим ребятам короткий приказ:

– Обыскать корабль. Всех пассажиров спустить сюда. Если наткнетесь на огианку, не пытайтесь ее захватить. Нам нужно лишь убедиться…

– Вы могли бы просто спросить, – заметил я довольно миролюбиво.

– В твоем положении лучше пока помолчать, – заметил главный гвардеец в ответ.

– Я вообще крайне редко молчу.

– Встречал я таких говорунов. Ни один пока не впечатлил.

Сдержанно улыбнувшись, я сжал кулаки и настроился на ток темной энергии, сочившейся из ящика, намереваясь впечатлить невпечатлительного. Но тут он сказал следующее:

– Твое сопротивление лишь отсрочит встречу с леди Оррой. Подумай, стоит ли оно того.

Острое желание приукрасить ангар парочкой трупов в миг сбавило силу, мутировав в нечто, отдаленно напоминавшее интерес:

– Это она вас прислала?

Но ответа я не получил. Кто-то из солдат, посланный обыскивать «Ртуть», позвал своего командира:

– Капитан! Сэр, здесь есть кое-что, способное вас заинтересовать!

– Что именно?

– А вы сами взгляните!

Я насторожился и перевел взгляд на предводителя. Тот что-то раздраженно пробурчал себе под нос и, приказав другим не выпускать меня из пол зрения, взбежал на борт корабля. Поначалу обеспокоившись, что шаманка в этот раз изменила собственным правилам и отказалась скрываться, я довольно быстро отмел эту мысль и тут же испытал озарение следующей: речь шла о головах! Ведь я даже не потрудился прибрать их как следует. Страшно было представить, к каким выводам придут личные гвардейцы Орры, когда в одном из криоящиков обнаружат отрубленную голову его ближайшего советника!

Вот уж вляпался, так вляпался.

Подозрения подтвердились, как только капитан гвардии с перекошенным от ярости лицом вылетел из корабля и, схватив меня за воротник, легко притянул почти вплотную к себе.

– Что, лейр тебя задери, ты с ним сделал?!

Прикидываться дурачком и уточнять, кого конкретно он имеет в виду, смысла я не видел. Особенно в положении подвешенного мешка, из которого вот-вот вытрясут все дерьмо.

– Если речь о голове советника Тулпара, то мне ее такой подбросили.

Не стоило и рассчитывать, что мне кто-то поверит. Так и получилось.

– Ну да, как же! И кому это надо?

– Там не было записки.

Капитану этот ответ не пришелся по душе, и он встряхнул меня сильнее.

– Ты что, самый умный?!

Я вытаращил глаза, стараясь казаться самым честным:

– Да нет же! Говорю, как есть. Голову подбросили, но я не знаю, кто. Потому и хочу встретиться с вашей госпожой.

Грубоватое лицо капитана чуть искривилось.

– Что ж, парень, твое счастье, что леди Диана сама изъявила желание говорить с тобой, иначе твой визит на Тетисс сократился бы до нескольких мгновений, – на последних двух словах он сделал особенный упор и наконец отпустил меня. Оглянулся на своих подчиненных и распорядился: – Головы забрать с собой, корабль опечатать и выставить круглосуточную охрану. Ни одна живая душа, без моего ведома, не должна подняться на борт или спуститься с него. Ясно?

– Так точно, сэр, – отсалютовал один из солдат и тут же смущенно прибавил: – Но ведь…

– Когда имеешь дело с огианцами, ни в чем нельзя быть уверенным, лейтенант.

– Так точно, капитан!

А капитан, тем временем, вернулся вниманием ко мне. Я подметил, что еще ни разу не встречал такую концентрацию презрения в выражении чьего-то лица. Случалось, конечно, сталкиваться с открытой неприязнью, но брезгливости прежде я, кажется, не вызывал ни у кого.

– Ведите этого к флаеру, – рявкнул главный гвардеец своим людям. – Приказ нам дали четкий.

Буквально в то же мгновение по обе стороны от меня выросли два стражника и без лишних церемоний поволокли к выходу.

– Эй! – возмутился я. – Я ведь и сам идти могу! Не надо меня никуда тащить!

– Стойте! – скомандовал вдруг капитан.

Гвардейцы остановились, а капитан, вновь приблизившись ко мне, с мрачным видом произнес:

– Хорошо. Ты пойдешь сам. Но будешь при этом вести себя тише воды, ниже травы. Мне известно, на какие трюки способно твое отродье. Хоть волосок у кого дернется против ветра, тебя тут же пристрелят, как бешеную скотину, и даже зарывать не потрудятся. Понятно?

Стойко выдержав его тяжелый взгляд, я заставил себя вежливо ответить:

– Не беспокойтесь, капитан. Я здесь не затем, чтобы пакостить.

Этого, похоже, оказалось достаточно, чтобы тот кивнул и все-таки позволил мне, сохраняя остатки достоинства, самостоятельно выйти из ангара на оживленную городскую улицу и усесться на заднее сидение роскошного флаера с родовым гербом Орра. Капитан устроился рядом с пилотом, а по бокам от меня расселись двое, сжимавшие в руках криоящики с головами. Свое двухметровое оружие, при этом, они трансформировали в относительно компактные полуметровые жезлы, которые вполне неплохо себя чувствовали на поясе.

Что ж, могло быть и хуже, подумал я. Они могли обыскать меня и обнаружить инфочип. Особо моим планам это бы, конечно, не повредило, зато могло здорово смазать все впечатление от сюрприза, который я намеревался преподнести Диане в качестве приятного дополнения к извинениям.

– Устраивайся поудобней, – бросил капитан, когда флаер взмыл над столицей. – Путь предстоит неблизкий.

Его слова заставили меня растеряться:

– Мы разве не в шато Орра направляемся?

– Размечтался, – хмыкнул гвардеец, что сидел справа, легонько ткнув меня в бок жезлом. – Такую шваль в замок и на лазерный выстрел не пустят.

Я не стал развлекать его историями о том, насколько близко к замку на самом деле может оказаться шваль вроде меня, вместо этого, откинулся на спинку сиденья и, чуть прикрыв глаза, погрузился в созерцательное молчание, прерываемое только недовольным ворчанием Тени. Мало-помалу сияющие пределы города Арк стали сменялись зеленеющими горными массивами и туманными ущельями, даже в такой ситуации умудрявшимися настраивать на расслабляющий лад. Некоторое время мы двигались вдоль ущелья в нескольких метрах над широкой речной долиной, пока наконец не вырулили к водопаду, у края которого, притаившись меж поросших розами вершин, обнаружился довольно скромный (по местным меркам разумеется), но все равно величественный дом. Мягко спланировав на прогалину у самых ворот, флаер заглушил двигатели, а капитан обернулся ко мне:

– Еще раз предупреждаю: без фокусов. Будешь вести себя подозрительно – получишь заряд в лоб. Начнешь хитрить и зубоскалить – получишь заряд в лоб. Чуть замешкаешься или хотя бы даже оступишься – угадаешь, что будет? – получишь заряд в лоб. Все просто. Я наслышан, на что способны тебе подобные уникумы, но шутки шутить мне тут некогда. Малейший намек на угрозу леди Диане или кому-то из моих ребят, и ты уже никогда не выберешься из Пристани парящих камней.

Я честно пытался не рассмеяться, но не получилось:

– Откуда?

Капитан терпеливо вздохнул, как будто и не ожидал иной реакции, а после широким жестом обвел окружающее нас великолепие и сказал:

– Это Пристань парящих камней, резиденция леди Винтерс. Добро пожаловать.

Он подал сигнал гвардейцам, и те довольно бесцеремонно вытолкали меня из флаера. На сей раз я не стал сетовать на отвратное обращение с человеком, который, в общем-то, ничего плохо не сделал, и вместо этого засмотрелся на витиеватый орнамент, шедший вдоль белокаменных стен. Даже короткого взгляда хватило, чтобы распознать в нем отголоски письменности древних лейров. Я удивился, но виду не подал, пока не оказался внутри. Тут уж на смену удивлению пришла и настороженность. Старинные стенные гобелены, запечатлевшие эпичные моменты прошлого, и величавые статуи на постаментах практически кричали о том, что хозяин дома истинный и непоколебимый лейропоклонник! Ха!

– Кому, вы говорите, принадлежит этот дом? – с подозрением спросил я, разглядывая сильно выступающий подбородок одной из статуй.

– Моей матери.

Ответ прозвучал до того неожиданно, что я буквально подпрыгнул на месте и, резко крутанувшись, встретился с убийственным взглядом леди Дианы Винтерс-Орра, застывшей на верхней ступени широкой лестницы.

– Диана! – Я было сделал шаг ей навстречу, но крепкая рука капитана тут же опустилась на мое плечо, придержав на месте:

– Куда разбежался?

Я резко повернул голову, опалив его раздраженным взглядом, но тут Диана сказала:

– Все в порядке, капитан. Пусть идет.

В тот же миг тяжелая ладонь с моего плеча исчезла, так что я мог свободно пересечь вестибюль и замереть у подножия лестницы, задрав голову вверх и воззрившись на Диану с щемящей болью в груди.

Она была подобна королеве. Но не в том плане, который обычно принято приписывать такому сравнению: не было ни пышных или кричащих нарядов, ни надменных презрительных взглядов, лишь степенная величавость и капелька высокомерия, проскальзывавшая в том, как она держала голову, опустив руку на перила. Темные волосы блестящей волной спускались на одно плечо, минимум макияжа, наряд темный, подчеркнуто строгий. Великолепная статуэтка, чей внутренний запас секретов не поддавался исчислению.

– Привет, – тихонько выдохнул я. А что еще было сказать?

Диана не ответила, лишь неторопливо спустилась с лестницы и, остановившись напротив, влепила мне пощечину.

Звон, казалось, заполнил собой весь вестибюль. И даже рядом стоявшим гвардейцам стало неловко.

– Что ж ты меня по лицу лупишь, – промямлил я, схватившись за пылающую щеку.

– Скажи спасибо, что вообще не убила, – заявила она, прошествовав мимо.

Я повернулся ей вслед:

– Судя по конвою, все-таки собиралась.

Но на меня уже не обращали внимания.

– Что там у вас, капитан?

Тот дал знак гвардейцам опустить криоящики на небольшой хрустальный столик, притаившийся меж двух кресел с высокими спинками.

– Нашли на борту его корабля во время обыска. Взгляните, миледи. Думаю, вас это удивит.

Я отстраненно наблюдал за тем, как обтянутые черным шелком пальчики Дианы потянулись к ящикам и без долгих проволочек распахнули крышку сперва одного, а затем и другого. Заглянув внутрь, она моргнула пару раз и снова повернулась ко мне:

– И как ты это объяснишь?

Я шумно выдохнул, сцепив слегка дрожащие руки за спиной. Разговор предстоял долгий и легким быть не обещал.

– Может присядем где-нибудь?

Думала она, как всегда, недолго.

– Вы свободны, капитан.

Тот растерялся и зверем глянул в мою сторону.

– Миледи, вы уверены? Этот тип хоть и не выглядит опасным, но что-то в нем все-таки есть.

– Все в порядке, капитан, – спокойно остановила его Диана. – Мы неплохо знакомы с господином Динальтом. К тому же, СиОБи будет оберегать меня.

Капитан все еще не отводил от меня своего угрожающего взгляда, но тем не менее подчинился приказу:

– Как скажете.

Спровадив стражу и вновь запечатав криоящики, Диана поманила меня за собой прочь из зала. Мы двинулись через анфиладу роскошно обставленных комнат и коридоров, увешанных картинами, к выходу на просторную веранду, откуда открывался живописный вид на отвесное ущелье и сбегавший по нему шумный водопад. Здесь было прохладно, но не настолько, чтобы ощущать дискомфорт, а запах свежести и невесомые водяные брызги, изредка доносимые ветром, настраивали на романтический лад. У отдаленного края веранды стоял небольшой круглый стол, сервированный для позднего завтрака, и пара резных деревянных кресел. На столе, помимо блюд с легкими закусками и свежими фруктами, дымился фарфоровый чайничек. При одном только взгляде на нормальную еду, мой желудок издал жалобный стон.

– Голоден? – поинтересовалась Диана, явно через силу взяв на себя обязанности радушной хозяйки.

– Немного, – поскромничал я.

Она не стала насмехаться, лишь предложила занять места за столом и перекусить. Я не заставил упрашивать себя дважды.

Завтрак на фоне водопада проходил в неловком молчании. Изредка кто-то из нас бросал ничего незначащую фразу или две, но по большей части был занят либо угощением (как я), либо созерцанием пейзажа (как Диана). К слову, пока мои челюсти были заняты пережевыванием хрустящих теплых булочек, глаза то и дело останавливались на безукоризненном девичьем профиле, разглядывающем бурные потоки, низвергавшиеся со скалы.

Пока разделывался со второй чашкой розового чая (иных сортов здесь, похоже, из принципа не признавали), Диана, по-прежнему глядя в сторону, спросила:

– Даже не попытаешься объясниться?

Едва не поперхнувшись, я отставил кружку в сторону и осторожно прокашлялся. Поразительно! Я столько дней ждал момента, чтобы рассказать ей все и объяснить свои поступки, но как только этот момент настал, нужные слова испарились из головы, а те, что оставались, не годились ни для чего, кроме нелепейших оправданий. Она бы такое даже слушать не стала.

Лишь несколько мгновений спустя, мне-таки удалось выдавить из себя:

– Я просто не хочу, чтобы мои слова звучали оправданиями.

– Тогда зачем изводил своими бесконечными звонками?

– Я считал, будто знаю, как убедить тебя не думать обо мне как о последнем мерзавце. Но я ошибался. Для того, чтобы ты смогла понять мои мотивы, нужно, чтобы ты узнала всю историю целиком, а я сам в ней еще не разобрался.

Она наконец-то посмотрела на меня:

– Ты позволил убийце моей матери, той самой, на поиски которой я потратила всю свою сознательную жизнь, уйти от возмездия, а теперь появляешься на моей планете с отрубленной головой советника моего отца. Как, по-твоему, следует к такому относиться?

Под ее испепеляющим взглядом усидеть на месте оказалось непосильной задачей, и я, поднявшись из-за стола, отошел к ограждению и уставился на разбивавшуюся о дно ущелья воду. Ужасно хотелось рассказать Диане все, что мне известно о шаманке, но я не мог заставить себя преодолеть страх того, что вскрывшаяся правда навсегда оттолкнет ее от меня. И все же ответить что-то следовало.

– Даже если бы я рассказал все с самого начала, тебе и твоим людям ни за что не хватило бы сил загнать шаманку в угол. Вас бы всех просто перебили и на этом бы дело закончилось.

Выслушав это, Диана хмыкнула со своего места:

– Хочешь, чтобы поблагодарила тебя за то, что уберег от опасности?

– Нет, – покачал головой я, и в самом деле начиная чувствовать себя подонком. – Просто хочу, чтобы ты дала мне время.

– Время на что?

Я сделал глубокий вдох и пояснил:

– Выяснить, что она затевает, и к чему все это приведет. Тассия утверждает, будто у нее есть ответы, которые я ищу, но поделится ими, только если помогу ей в ответ.

– Поможешь в чем? – выгнула тонкую бровь Диана.

– В поисках так называемых Гробниц юхани, в которых, по ее мнению, зародились Тени, – ответил я.

Повисла короткая пауза, после которой Диана разразилась заставившим меня оцепенеть холодным смехом:

– И только-то?

Я в молчании воззрился на девушку, надеясь, что и без ответа она сумеет понять, в чем тут дело.

Насмешливое выражение сошло с лица леди Орры не сразу, но как только это случилось, она задала другой вопрос, лгать на который я не стал бы, даже если б мог:

– Она прибыла с тобой?

Я кивнул.

Диана не удивилась, только откинулась на спинку своего кресла, скрестив на груди руки.

– Как это похоже на вас, Динальтов. На что угодно способны, преследуя собственные цели.

Услышать эти слова оказалось больнее, чем я предполагал, и только потому позволил себе огрызнуться:

– По крайней мере, одним Динальтом стало меньше. Это не должно не радовать, правда?

– Как тебя понимать? – Диана выглядела напряженной и ее недоумение ничуть не казалось наигранным. Последние новости, как видно, сюда еще не успели добраться.

Потребовались некоторые усилия, чтобы произнести:

– Мекета убили на Семерке.

На этот раз даже железная выдержка леди Орры ей изменила. Диана вскочила с места и, стремительно обогнув стол, остановилась возле меня. Ее прекрасное светлое лицо выражало недоверие и… страх?

– Как это возможно? Он ведь…

– Неуязвим? – закончил я за нее с горькой усмешкой. – Похоже, он и сам немало в это верил, пока умудрялся выходить сухим из воды. Все же, бессмертие Серых Стражей – это лишь миф, в который все отчаянно верят.

Последние мои слова заставили Диану сомнительно выгнуть бровь:

– Аргус – это, по-твоему, тоже миф?

Поперхнувшись, я покачал головой. Все, что касалось этого товарища, неизменно было окружено завесой противоречий и тайн, к которым я даже не представлял, как подступиться. Все эти его внезапные появления, когда ему, казалось бы, и взяться-то неоткуда, способность восстанавливаться после тяжелейших ранений, скрытые намеки и абсолютное отсутствие логики в поступках у любого могли спровоцировать мигрень…

– Спроси что-нибудь попроще.

Диана настаивать не стала и вернула разговор в прежнее русло.

– Что именно случилось с Мекетом? – спросила она.

Тогда-то я и понял, что пришел момент для настоящей исповеди. Диана должна была услышать всю историю полностью, без оговорок и утаиваний. Хотя бы ради того, чтобы самостоятельно вызваться помочь мне с инфочипом. И пусть столь неприкрытое манипуляторство попахивало подлостью, иного способа поступить я для себя не видел, а потому оставался особенно внимателен к деталям, когда в своем рассказе уделял место шаманке и ее роли во всем этом странном спектакле. Само повествование заняло не слишком много времени, но как только оно подошло к концу, я заметил, что Диана отодвинулась на несколько шагов, словно перспектива находиться со мной в одном помещении стала для нее с трудом переносимой.

– Презираешь? – скосив взгляд в ее сторону, осторожно спросил я.

– Я не знаю, что и думать, – ответила она, вцепившись в каменное ограждение. – Всего несколько дней назад я всерьез полагала, будто ты мне нравишься. Но вот смотрю на тебя сейчас и понимаю: я не знаю, кто ты такой, и не представляю, чего от тебя ждать.

Казалось, если б она сейчас взяла со стола десертный нож и со всего маха вонзила мне его прямо в сердце, боль была бы не такой мучительной, как от ее слов.

Я отвернулся, не представляя, что еще сказать. Все же в своем презрении Диана была права – я действительно руководствовался лишь собственными интересами, игнорируя ее, несмотря на то, что дал слово помочь. Я солгал ей раз, и о многом умолчал во второй. После третьего, когда вся правда наконец раскрылась, она уже не решится доверять мне.

Молчание затягивалось. Пальцы Дианы, сжимавшие балюстраду, заметно дрожали, и я поймал себя на жгучем желании накрыть ее маленькие ладони своими. Я был готов поддаться этому порыву, невзирая на очевидные последствия, но она вдруг заговорила отстраненно-деловитым тоном:

– Итак, как ты собираешься достичь цели?

Ее внезапная напористость заставила меня немного растеряться:

– Чего?

Диана пояснила:

– Ты сказал, что собираешься помочь шаманке выяснить, где находится место зарождения Теней. Каким именно образом? Что у тебя для этого есть?

– Помимо острого желания покончить со всем этим кошмаром поскорей? – Я запустил руку в потаенный кармашек туники и выудил оттуда принадлежавший Д’юме инфочип. – Только эта маленькая штучка.

Едва взглянув на инфочип, Диана сразу все поняла.

– Почему Аргус отдал его тебе?

– Если бы я знал. Он оставил его во рту контрабандиста, будто нарочно хотел посмеяться над нашей с Мекетом доверчивостью. Не думаю, что сам чип имел для него какое-то значение, иначе страж не стал бы им вот так разбрасываться.

– Кто знает, – с сомнением проговорила Диана, переняв инфочип у меня и взглянув на него более пристально. – С такими, как Серые Стражи, на логику полагаться нельзя. Неизвестно, какие мотивы преследует этот риоммский пес. Быть может, эта его внезапная непокорность куатам скрывает куда более хитрый план.

Провалиться мне на месте, если я действительно понимал, почему слова Дианы заставили меня встать на защиту Аргуса:

– По крайней мере, я уверен, что сам он не причастен к налетам черных кораблей на Семерку и станцию коддас!

Диана замерла в удивлении:

– Уверен? И из чего проистекает эта твоя уверенность? Надеюсь, она не основана на подачках, скормленных тебе Ди Аргусом?

Тон ее содержал в себе смесь какого-то особого вида понимания и презрения, отчего вынудил меня защищаться:

– Разумеется нет! Но если говорить о подачках, за время наших кратковременных столкновений, он ни разу не разменивался на экивоки. В отличие от многих других.

 нашего короткого знакомства Аргус не солгал мне ни разу.

– Надо же, – проговорила Диана насмешливо.

– Что? – Я не понимал, к чему она клонит, и оттого начал раздражаться.

Она без колебаний пояснила:

– А ты, оказывается, падок на откровенность. Стоит только проявить чуть больше искренности, и ты уже готов стоять стеной за тех, кто еще совсем недавно хотел тебя прикончить. Скажи, ты со всеми такая размазня или у стража с шаманкой на тебя какое-то особое влияние?

Я приготовился ответить Диане, что, каким бы дураком она меня ни считала, я вовсе не собирался признавать в сером страже и шаманке ближайших друзей, но что-то заставило меня заткнуться. И я сказал ей тогда:

– Будь оно так, разве я не бегал бы сейчас перед тобой на цырлах?

– Ха! Очередная крылатая фразочка из лексикона обитателей Семерки?

– Какая разница? Все равно теперь уже вряд ли скоро кто-то так заговорит. – Мои слова ни под каким углом нельзя было считать учтивыми, но выражение лица, должно быть, сказало Диане все, что нужно, отбив у нее желание развивать тему Семерки.

– Чип зашифрован, – заметила она наконец. – Хочешь, чтобы я попыталась открыть его?

В душе моей колыхнулась надежда:

– А ты сможешь?

Диана усмехнулась:

– Если бы ты не был в этом уверен, тебя ведь здесь не было, не так ли?

Я потупился.

– Пожалуйста, не заставляй меня отвечать на этот вопрос.

Диана рассмеялась, тем самым дав понять, что не оскорбилась нашим разговором. Она действительно слишком хорошо все понимала.

– Пройдем в библиотеку.

Мы возвратились в дом, но на этот раз не останавливались в гостевых комнатах, углубившись в ту часть, куда посторонних пускали крайне редко. Это ощущалось в строгом, хоть и утонченном интерьере новых для меня помещений, а также сократившемуся количеству прислуги, попадавшейся на пути.

Библиотекой здесь называли комнату, под самый потолок забитую древними книгами и документами, причем как сохраненными на электронных и кристаллических носителях, так и рукописными. Долгое время считалось, будто великая библиотека Риомма являлась единственным местом в Галактике, где были собраны наиболее редкие и ценные экспонаты галактической литературы, научной и художественной. Быть может, в количестве книг данное собрание ей и уступало, но вот что касалось ценности… Тут уж я никак не мог сдержать восхищенного:

– Ого! Даже трактат Аверре! – я подскочил к стеллажу, среди книг которого, виднелся знакомый темно-синий корешок. Испытывая угрызения совести из-за того, что уничтожил собственный экземпляр, я не рискнул прикасаться к чужому, только пробежался глазами, заодно приметив пару фолиантов и боиджийской флоре и фауне. – Откуда здесь это все?

– Моя мать была не только талантливой лейрой, – равнодушно заметила Диана, нажав несколько кнопок на своем наручном браслете, изначально показавшемся мне лишь незатейливым украшением. – Тебе повезло, что СиОБи не на диагностике.

И пары секунд не прошло, как из дальних дверей библиотеки, ведших, видимо, к еще более редким экспонатам, выплыл знакомый медузообразный лакей семьи Орра. Выплыл и застыл, помаргивая фоторецепторами, будто на призрак наткнулся.

– Ну и на что уставился? – осведомился я, успев позабыть, насколько странным даже для слегка спятившего семейного лакея был СиОБи.

– СиОБи, – предупреждающе проговорила Диана.

Тот мгновенно вышел из ступора, поприветствовав меня взмахом манипулятора и заявив:

– Мастер Риши, не ожидал вас здесь встретить.

Я чуть не рассмеялся. Ну где еще можно встретить настолько раскрепощенную прислугу, которая позволяет себе говорить, что в схемы взбредет, и умудряется при этом не нарушать протокол? Сдержав порыв, я откашлялся в кулак и сказал:

– А вот я тебя ждал. Хотя сам в этом доме тоже оказаться не рассчитывал.

– Тогда зачем пожаловали? – серьезный тон лакея не позволял определить, издевается он или нет, хотя часто-часто помаргивающие фоторецепторы заставляли меня склоняться к положительному ответу.

И потому реакция была соответствующей.

– Не поверишь, но жутко по тебе тосковал!

СиОБи снова застыл, будто бы пораженный моими словами.

– Неужто правда? – А потом очень по-человечески всплеснул культяпками и прибавил: – А я как назло даже корпус не подкрасил. Какой позор! Какой позор!

Свое «какой позор» он повторил еще несколько раз, пока Диана наконец не оборвала его:

– Хватит паясничать. Вы оба!

Я прыснул, а робот тут же подчинился.

– Простите, госпожа. Что я должен для вас сделать?

Диана протянула ему инфочип.

– Нужно, чтобы ты открыл к нему доступ.

Аккуратно взяв чип одним из манипуляторов, СиОБи притянул его к себе и внимательно просканировал фоторецепторами. При этом выглядел он словно профессиональный антиквар, в руки которого попалась необычайно редкая безделица, и даже не забывал время от времени покрякивать от удивления.

– Гляньте-ка, давненько я не встречал такого раритета!

– Ты это о чем?

– Видите ли, мастер Риши, – протянул СиОБи тоном профессора, – инфочипы встречаются различных типов. Есть обычные, практически ничего не стоящие карты памяти, способные переломиться на двое от простого щелчка, есть виды покрепче и защита у них понадежней, а есть такие, что используются лишь в самых крайних случаях. Как, например, вот этот цанийский кристалл, упакованный в обертку из пластика. Удивительно прочная, а главное – защищенная штучка. Тот, кому принадлежал этот чип, просто обожал свои секреты. Иной причины использовать цани я не вижу.

– Откуда обычный лакей может столько знать о кристаллах?

– Не такой уж и обычный, смею заметить, – с ноткой обиды возразил СиОБи. Он повернулся к своей хозяйке и продолжил пояснения, будто его и не прерывали: – Миледи, вещь, которую я сейчас держу, имеет невообразимую ценность, но и грозит немалыми проблемами.

Я открыл было рот, чтобы объяснить не в меру любопытному роботу, какими проблемами грозит нераскрытие тайн инфочипа, но тут Диана заявила:

– Я вызвала тебя не для того, чтобы выслушивать предупреждения, а ради дела. Если не в силах справиться с задачей, просто уйди.

СиОБи выглядел оскорбленным.

– Но я ведь не сказал, что не могу его вскрыть! Я просто пытался…

– Твое мнение учтено, СиОБи. Теперь приступай к делу.

– Слушаюсь, миледи. – Лакей покорно поклонился и приступил к выполнению поручения, больше не отвлекаясь на комментарии. Что конкретно он делал, я не понимал и только наблюдал за серией постукиваний, поглаживаний и чуть ли не пробы на язык (уверен, окажись СиОБи оснащен этим органом, он им бы не пренебрег).

– Откуда у него все эти навыки? Подглядывание и слежка еще куда не шло, но взлом? Я чего-то не знаю о вашем славном семействе?

– Ты много не знаешь обо всех славных семействах Тетисс, – спокойно откликнулась Диана.

– Быть готовым ко всему? Таков ваш родовой девиз?

– Наш родовой девиз звучит несколько иначе, но в целом ты прав. Учитывая десятилетия кровавой вражды между семьями нашей планеты, никакие меры предосторожности не кажутся излишними. В том числе и наличие робота-взломщика.

– А наличие супруги-лейры?

Плечи девушки тут же напряглись.

– Ты это к чему?

– Да так, ни к чему, – поспешил отмахнуться я и снова возвратился вниманием к механическому взломщику, который теперь едва ли не пускал пар от перенапряжения. – Не знал, что роботы так могут.

– Могут как?

– Нервничать, когда у них что-то не выходит.

– Кто вам сказал, что у меня что-то не выходит? – спросил СиОБи, поворачиваясь к нам с ярко-сияющими фоторецепторами. – Задача выполнена, миледи. Можем делать с его содержимым все, что заблагорассудится. И должен отметить, здесь просто прорва информации и она никак не классифицирована. Я лишь бегло проглядел часть того, что тут записано, но даже этого хватило, чтобы понять, насколько неординарной личностью был хозяин чипа. Здесь есть буквально все: полные досье на крайне сомнительные личности, информации о тайных сделках, схемы секретных разработок, причем, как риоммских, так и принадлежащих Федерации Тетисс, секретные гипермаршруты контрабандистов, а еще целая библиотека древних легенд и преданий, часть из которых связана, кстати, с лейрами. Миледи, это не хранилище, это настоящая бомба! Если б мое мнение учитывалось, то я предложили бы вам немедленно уничтожить вещицу и забыть о ней, как о страшном сне.

– С ума сошел? – хмыкнул я.

– Крайне некорректно задавать подобный вопрос роботу, мастер Риши, – быстро откликнулся СиОБи. – Прежде мне не доводилось сталкиваться с чем-то столь ценным и опасным одновременно, а уж я повидал немало тайн!

– Тем не менее, ничего уничтожать мы не будем, – безапелляционно заявила Диана.

– Тогда для чего он вам нужен, миледи? – спросил СиОБи.

Диана вздохнула, утомленная болтовней лакея, и взглянула на меня. Кивнув, я обратился к роботу:

– Проверь, есть ли на чипе что-нибудь о расе под названием юхани.

Тот как будто завис на пару секунд:

– Какой расе?

Я нахмурился.

– СиОБи, ты – искусственный интеллект высочайшего класса. Не претворяйся, будто не расслышал.

– Ладно, ладно, – тут же уступил робот. – Проверю, раз желаете. Хотите юхани, будут вам юхани. Делов-то.

Теперь пришел и мой черед устало вздыхать и закатывать глаза. Что ж поделать? Столь несносного, говорливого и даже несколько плаксивого ИскИна я прежде не встречал. Жужжание сервомоторов, перемешанное с неразборчивыми машинными стенаниями, продолжались еще какое-то время, прежде чем оборвались слишком уж удивленным возгласом:

– Нашел! Молодой мастер Риши, я нашел то, что вы просили!

Я затаил дыхание, борясь с предвкушением, которое грозило вырваться на свободу в виде совершенно несолидного вопля.

Оживившись вместе со мной, Диана приказала лакею:

– Покажи.

СиОБи спроецировал над ближайшей столешницей изображение серии файлов, хранящихся на чипе. Ничего необычного, всего лишь кучка путевых заметок некоего путешественника, имени которого я даже запоминать не стал. Зато над содержимым немного подумал. В особенности над упоминанием гравитационной аномалии вблизи галактического Ядра, где космические путешествия превращались в адскую пляску. Расположенная в системе Безымянного пульсара, аномалия, согласно автору заметок, была примечательна тем, что создавала своеобразный трамплин для беспрепятственного прохода сквозь скопления звезд, окружавших центр Галактики.

– Не понимаю, они что, нарочно упрятали Гробницы в Ядре, чтоб их никто найти не смог? – изумился я, не веря глазам своим. Подобная выходка казалась нелогичной по многим причинам, и не в последнюю очередь из-за самого факта существования этих мистических захоронений.

– Не уверен, что… – вставил было лакей, но я его тут же оборвал.

– Погоди, СиОБи! Тут говорится, будто аномалия имеет искусственное происхождение, что вполне укладывается в возможности юхани, описанные шаманкой, только…

Между тем, послышался негромкий смешок.

– Она тебя еще и сказками развлекала? – поинтересовалась Диана.

Я отстранился от голограммы и улыбнулся:

– Ну, то была моя просьба. Что, впрочем, не меняет сути дела. Если Гробницы действительно спрятаны где-то там, то без точных координат черта с два мы к ним прорвемся. Аномалия может послужить лишь пинком, но кто сказал, что он направит прямо в цель?

Тут уж СиОБи не сдержался, противно звякнув своими манипуляторами.

– Если нужно в цель, то почему бы не обратить внимание вон на тот набор цифр, – предложил он. – Напоминает координаты, не находите?

Я взглянул на последовательность цифр, заинтересовавшую робота, и, пожав плечами, решил довериться лакейскому чутью. Тот, будто только этого и ждав, приступил к проверке.

Пока СиОБи сопоставлял новые данные с теми, что уже имелись в обширных банках данных библиотеки леди Миреи, я остановил взгляд на Диане. Всего чуть больше недели прошло с тех пор, как мы разошлись по разным углам на станции Дей-Прим, однако столько всего успело произойти за это время: и знакомство с Д’юмой, и атаки Черной эскадры, и смерть Мекета… И только Диана оставалась неизменно хороша, разве что чуточку больше отстраненной неприступности приобрела.

– Риши, прекрати сверлить меня взглядом. Мне не по себе, когда ты так делаешь.

Слегка смутившись от ее слов, я как обычно ляпнул первое, что пришло в голову:

– Это почему же?

Но девушка только хмыкнула, отвернувшись к выходу, откуда в ту же самую минуту, будто поджидали, появились несколько человек в длинных серых плащах с капюшонами.

– Прошу прощения за вторжение, леди Орра, – сказал тот, что стоял в середине и носил маску цвета полированной кости, – но этот инфочип и робота я заберу с собой.

Глава 17. Похищение

Я замер, чувствуя, как пол постепенно уходит из-под ног. Кого-кого, а эту мрачно разодетую компанию из пяти человек я меньше всего ожидал здесь увидеть. Я тут же перевел изумленный взгляд на Диану, в глубине души опасаясь, что угодил в заранее подготовленную ловушку. Однако выражение лица леди Орры так же говорило о внезапности подобного визита, а ее следующие слова развеяли все сомнения о причастности:

– Вас сюда никто не звал.

Тот, что стоял впереди общей группы недобро рассмеялся.

– Мы это поняли, когда потрошили вашу охрану. Недурно натренированную, кстати, но все же недостаточно умелую, чтобы противостоять Серым Стражам. – Чванливого самодовольства в голосе говорившего оказалось в разы больше, чем обыкновенно позволяли себе прислужники куатов, что не могло не удивлять. Кто это такой?

– Как вы проникли сюда? – вопросила Диана, по-прежнему не теряя самообладания.

В ответ лидер стражей только вздохнул:

– Через дверь, само собой. – Должно быть, фраза казалась ему донельзя остроумной, однако никто из нас ее не оценил. Протянув вперед правую руку, он прибавил: – Инфочип сюда, пожалуйста, и тогда, возможно, никто не пострадает.

За время, что длился этот странный и короткий диалог, СиОБи проворно свернул голограмму, извлек из себя чип и передал его мне, отчетливо и громко прошептав:

– Сделайте что-нибудь! Я не горю желанием покидать родной дом.

Каждый из присутствующих отреагировал на фразу по-своему. И даже страж в гротескной маске. Он сказал, глядя на меня:

– Тебя, разумеется, мы тоже забираем.

– Разбежался, – холодно усмехнувшись, заявил я и спрятал чип в кармане. Руки немного дрожали, но вовсе не страх за собственную шкуру был тому виной.

Почуяв перемену, страж поспешил предупредить:

– Не стоит все усугублять, парень. Я неплохо ознакомился со всеми трюками, что ты проворачивал прежде. У тебя нет ни единого шанса.

В ответ моя ухмылка стала только шире:

– Как же часто мне об этом говорят.

Ему это не понравилось, что в общем-то не удивило. Серые Стражи редко сталкивались с теми, у кого хватало смелости открыто дерзить им. Они предпочитали ужас и уничижение. Меня же суеверный страх перед их жалкой кодлой перестал терзать с тех пор, как я выбрался из лаборатории куатов на Тиссане. Аргуса с его невероятной способностью всегда заставать меня врасплох можно считать исключением. Но и только.

Я сказал:

– А вы, как я погляжу, все не устаете пускать слюну на чужое добро. От Метары что ли нахватались?

Страж во главе группы аж задрожал от той ярости, что всколыхнули в нем совершенно безобидные на первый взгляд слова. Он снял с пояса бластер и, указав им на меня, угрожающе произнес:

– Пацан, твой длинный язык тебя погубит. – Тут его рука качнулась, и дуло бластера опустилось под углом, нацелившись мне в ноги. – Мне дали четкий приказ, так что прибить тебя я не могу. А вот оставить калекой – с этим не будет никаких проблем.

Я понял, что он выстрелит, еще до того, как последние слова сорвались с его уст, и разумеется среагировал так, как уже привык, целиком положившись на зов монстра из ящика. Темная энергия мгновенно захватила все мое естество, наполнив невообразимой мощью и неожиданно острой жаждой убийства. Я был отражением раскаленного плазменного сгустка, что собирался пронзить мою ногу, только проворней. Прежде чем выстрел случился, я резко припал на одно колено и ударил раскрытой ладонью об пол, в тот же миг высвободив всю накопленную силу.

Такого мне совершать еще не доводилось! Волна сокрушительной ярости рванула от места удара прямиком к стражам, сперва переломав оружие, а затем и его хозяев, расшвыряв в стороны искореженные тела, как будто кегли на игровом поле. Не самые крепкие кегли, стоит отметить, потому что грохот ломающихся об стены костей ни с чем нельзя было перепутать.

– Ого! – воскликнул СиОБи, выплыв из-за моей спины. – Спорим, такого трюка он не ожидал? Но… что это с вашим лицом? Вам нехорошо, мастер Риши?!

Я понятия не имел, что там с моим лицом, но уточнять времени не было. Подскочил к Диане, уставившуюся на меня со смесью ужаса и брезгливости (экая неженка!), и, схватив ее за руку, поволок вон из библиотеки.

– Бежим, пока они не очухались!

– Очухались? – встрял с вопросом СиОБи. – Да их же теперь только в морг! Вы только взгляните на эти торчащие кости!

– Поверьте, эти ребята и не такое умеют. – Я ненароком оглянулся на изломанные останки стражей и горько поздравил себя с очередной бесчеловечной выходкой. Окажись они обычными людьми, на мой личный счет запросто можно было приписать еще пятерку трупов. Зверь в ящике довольно замурчал, меня же самого замутило. Срочно захотелось проблеваться, однако в присутствии дамы вытворить подобное казалось уж чем-то совсем отвратительным. Тут мой взгляд упал на неестественно выгнутую конечность одного из серых, вдруг начавшую подозрительно подрагивать, и я заторопился сильнее: – Да, скорей же! Шевелитесь, ну!

– Куда ты меня тащишь? – осведомилась Диана, с большой неохотой переставляя ноги, да и то лишь потому что я не отпускал ее руки. – Если верить их словам, стражи обезвредили всю охрану и выходы скорей всего перекрыты. Нам уже не уйти.

Отметив мысленно, что взгляд она на меня не поднимает, я постарался ответить насколько мог вкрадчиво:

– Шанс есть, если не станем мешкать. Серые не привыкли таскать с собой целую армию, так что пути к отходу наверняка свободны. – на всякий случай я даже немного встряхнул ее руку. – Ну же, Диана! Мне как никогда сейчас нужен твой боевой запал.

– Чтобы ты и дальше мог приплясывать под дудку этой старой мерзкой суки?

Я решил об этом не спорить и продолжил тащить ее из библиотеки, через лабиринты коридоров и комнат, которым, казалось, не будет конца.

– Нам надо найти что-нибудь достаточно быстрое, чтобы добраться до «Ртути» и покинуть планету до того, как стражи завершат регенерацию и бросятся в погоню. А позже, так и быть выскажешься о том, как сильно ты меня презираешь.

– Я вовсе не… – чуть было не возразила Диана, но заглянула в мое лицо и сразу умолкла.

Столь необычная кротость была тетийсской леди не свойственна, так что я всерьез забеспокоился о том, что не так стало с моей рожей. Пробегая мимо одной из зеркальных дверей, я поймал свое в ней отражение и, замерев на шаге, чуть не грохнулся в обморок от изумления. Моя в целом очень даже приятная внешность значительно преобразилась, явив миру какого-то призрака-висельника с растрепанными волосами, кожей белее обычного и глазами, болотная зелень которых вдруг преобразилась в чистейшее рубиновое пламя!

– Ущипните меня, – промямлил я, от ужаса не в силах сдвинуться с места. – Что это такое?

– Так проявляется натура, – процедила Диана и на этот раз уже заглянула мне в глаза. – Видимо, то, из-за чего за тобой открыли охоту куаты, наконец-то выходит наружу.

– Интересно, это пройдет? – обеспокоенно поинтересовался я, ощупав лицо.

– Спросишь у ведьмы. Ей ли не знать ответы на эти вопросы. – Диана высвободила свою ладонь и подтолкнула меня вперед. – Ты, кажется, торопился? Или опасность быть схваченными нам уже не грозит?

Не без усилия взяв себя в руки, я отвернулся от отражения и направился по пути, указанному Дианой: прямо по коридору и к лифту, который должен был вознести нас в гараж, вырубленный внутри скалы под прикрытием водопада. Все, как сказала Диана, для защиты от вторжения посторонних, очевидно, имея в виду кого-то иного, нежели отряд Серой Стражи, который, к слову, в полном составе встречал нас с распростертыми объятьями и бластерами наголо, стоило только створкам лифта раскрыться.

И снова шок. И снова внезапная встреча.

В оцепенении уставившись на куатских ищеек, на этот раз лишенных жутких масок и плащей, я обреченно промямлил:

– Да как же так? – И тут же почуял подвох, едва заметно пропитавший всю ситуацию с нападением. Я мельком глянул на каждого из стражей, полукругом рассредоточившихся перед лифтом и понял, где именно просчитался. Хлопнув себя ладонью п лбу, я простонал: – А ведь меня провели!

– Ты, кажется, обещал нам немного времени, – угрюмо попеняла Диана, будто бы и не слышала только что сказанных слов.

Понимая, что на этот раз выбраться будет непросто, я инстинктивно буркнул в ответ:

– «Немного» – это все же весьма относительное понятие.

– Чертовски тонко подмечено, господин Исток, – наконец вставил свое слово один из истинных стражей. Нескрытое маской, его лицо представляло собой едва ли не копию аргусовского в ту пору, когда тот носил бороду-косицу. К слову, такая борода, как оказалось, была неотъемлемой частью облика каждого из присутствующих куатов. Отличались только незначительные детали, вроде длины и цвета волос, а также степени бледности кожи. Однако в целом все они выглядели почти как идентичные клоны одного человека. Даже хищное выражение лиц как будто бы было единым на всех.

Слегка вздрогнув от увиденного, я вставил ремарку:

– Угу, я в этом исключительно хорош, хоть и не вижу особого смысла. – Я буквально силой перетолкнул себя через порог, только чтобы вновь оказаться лицом к лицу с противником, который отчаянно рвался меня захватить.

– А ты во всем ищешь смысл? – оскалился страж, явно копируя чужую манеру держаться.

– Только когда занять себя нечем, – возразил я, услышав, как сзади захлопнулись двери лифта, отрезая нам путь к отступлению.

– Еще и остришь?

– Постоянно. Спросите у Аргуса.

Лицо стража дрогнуло, как, впрочем, и у остальных. Неестественный оскал исчез, но реагировать на последнюю фразу никто не стал.

– Вот только с Тенями как следует обращаться не научился, иначе распознал бы ловушку пораньше.

Я решил не отставать в ехидстве и потому подыграл, сверкнув глазами и выдавив милую улыбку:

– Какие мои годы?

Страж качнул головой, выражая свое несогласие:

– А вот этот вопрос, что называется, к тебе. – И тут же с проворством электрической вспышки метнулся вперед и врезал кулаком мне в живот.

Сила удара оказалась такой, что я непросто согнулся пополам, едва не выблевав все свои внутренности, но и отлетел на несколько шагов назад, как следует приложившись затылком о лифтовые створки. Искры посыпались из глаз вперемешку со слезами, и я сполз на пол, тихонько и жалобно скуля, будто раненое животное.

– Наблюдать за твоими выкрутасами можно бесконечно, но у меня времени в обрез, а желания и того меньше, – прошипел серый. В отличие от остальных, собственный бластер он с пояса даже не снял. Вероятно, верил в собственную силу убеждения.

– Не смейте его трогать! – возмущение Дианы парило где-то надо мной, но лишь до той поры, пока и ей не пришлось замолчать от удара и не оказаться на полу рядом.

– Прошу вас больше не встревать, госпожа, – злобно рыкнул страж даже не взглянув в сторону ринувшегося было на защиту хозяйки СиОБи, которого тут же накормили зарядом шокера. Когда все трое оказались выведены из строя, он прибавил: – Так-то лучше. Аргусу, похоже, доставляло удовольствие играться с вами, будто китх с добычей. Я же такой ерундой заниматься не стану. Старейшины куатов хотят, чтобы ты и чип были доставлены на Паракс, и никакие твои злостные уловки этому не помешают. Тени могут быть опасны лишь для простых смертных, парень. Истинные Серые Стражи знают, как им противостоять.

– Да ну? – прошипел я и, невзирая на боль и жгучую ненависть, клокотавшую внутри с такой силой, что даже собственных слов практически не было слышно, продолжал ухмыляться. – Наряжая других в свои тряпки и подбрасывая их, словно наживку? Величайшая стратегия бессмертных серых?

– Не самая хитроумная, положим, – согласился страж, взирая на меня сверху вниз, – но действенная. Ведь ты повел себя именно так, как мы рассчитывали: убил всех, кто смел тебе угрожать, даже не заподозрив в ряженых собственную охрану леди Орры.

Все еще сидевшая на полу Диана тихо ахнула.

– Мне искренне жаль, госпожа, – произнес куат тоном, начисто лишенным какого бы то ни было сожаления. – Несмотря на все наши особые навыки, все же иметь дело с Теневым Истоком крайне нетривиальное развлечение. Следовало задействовать все, имеющиеся в распоряжении хитрости, вплоть до банального подкупа и запугивания. Видите ли, даже самые верные псы способны на предательство, если знать, в чем их слабость. Ваша охрана просто обожает вас, и им оказалось вполне достаточно знать, что лично вы, моя госпожа, не пострадаете. Судьба же существа, что рядом с вами, их вовсе не волновала. Что вполне укладывается в общепринятые рамки взаимоотношений между нормалами и темными тварями, вроде лейров.

– Мерзавцы, – зло выдохнула Диана.

Страж хохотнул.

– Смотрите на вещи позитивно, миледи. Зато теперь вам не придется выносить общество монстра, чьи неконтролируемые вспышки агрессии сеют кругом только хаос и смерть.

Полагаю, он и дальше бы насмехался, если б мне не осточертело терпеть этот бессмысленный треп.

– А вас, я вижу, не заткнуть.

Страж как будто бы оскорбился.

– Уже наскучил?

Все еще сохраняя ехидно-вежливый тон, я ответил:

– Смертельно, я бы сказал.

Он улыбнулся в усы:

– Ну смерть-то тебе пока не грозит. Это я обещаю.

– А я не о себе говорю.

Улыбка серого испарилась, будто и не было.

– То есть угрожать вздумал? Решил, что со своей проклятой силой сделался непобедим? – Куат склонился ко мне ближе, практически навис, и зашептал в самое ухо: – Думаешь, не найду на тебя управу?

Я задрожал от отвращения и ярости, которыми намеревался вскормить бесновавшуюся Тень. Я хотел раззадорить ее и, как тогда на Дей-Прим, отпустить на свободу, но что-то было не так. Из-за чудовищной усталости, внезапно накрывшей меня многотонным прессом, я не сумел даже шевельнуть волоски на голове проклятого стража!

Заметив мои тщетные старания, он рассмеялся и отодвинулся.

– Ну-ну, чего ты себя изводишь? Забыл о барьере, что так старательно возводил доктор Гугса, пока твое хилое тельце плавало в питательной жиже и развивалось? Или не знал о нем? Кратковременные, но крайне опустошительные силовые бури – это, увы, все, на что ты способен. Во всяком случае, на данный момент.

Я не собирался верить ему на слово, снова и снова пробуя призвать в свою руку темные потоки и ткнуть стража носом в его же ошибку. Однако бесконечные ручейки энергии, свивавшиеся вокруг невидимым водоворотом, убегали меж пальцев, точно вода, и я ничего не мог с этим поделать. Мощь все еще кипела во мне, будто в котле, но подчиняться ни в какую не желала. А жуткий монстр, еще несколько минут назад отчаянно рвавшийся в бой, трусливо поджал хвост и убрался в ящик, и все мои потуги выманить его оттуда ни к чему не приводили. Стыд и позор!

С трудом переведя дух, я сказал стражу:

– Но силы-то вернутся.

Тот не стал этого отрицать.

– Несомненно. Но боюсь, к тому моменту, как это случится, моя задача будет выполнена, и дальнейшее развитие событий уже станет проблемой кое-кого другого.

Спрашивать, кого конкретно он имеет в виду, не было смысла, да и меня это, если честно, особенно не заботило. Все, о чем я волновался, это отсутствие реального способа выбраться из задницы, в которой так крепко застрял.

– Грузите его, ребята. И про робота не забудьте.

До сих пор стоявшие в стороне, серые ринулись ко мне. Один из них, с ониксовой кожей, между делом спросил:

– А что с девчонкой?

Главный глянул в сторону Дианы, молчаливой, но невероятно злой, и отвесил ей шутливый поклон:

– Моя госпожа, примите глубочайшие извинения за причиненные неудобства. Смею заверить, мы вас более не побеспокоим. – Гадко ухмыльнулся и добавил: – Если, конечно, вы сами не начнете искать с нами встречи.

Диана поняла намек, однако не стала на него отвечать, все так же молча наблюдая, как двое бородатых здоровяков хватают меня под мышки и волокут прочь из ангара. Самое постыдное, что мне даже сказать на прощанье ей было нечего, кроме, разве что, попытки извиниться за то, что втянул во все это.

Меня втолкнули в неприметный маленький шаттл, дожидавшийся снаружи, и грубо водрузили на жесткое кресло, привинченное к стене в самом углу, а сверху швырнули обесточенного СиОБи.

– Полегче! – возмутился я, неуклюже удерживая тяжелую сферу, в которую превратился лакей. Злость все еще не отпускала и это подавило страх перед неотвратимой встречей со старейшинами куатов. – Это вам не барахло!

Никто, впрочем, не обратил на мои возмущения внимания.

– Что с криоящиками? – обратился к лидеру темнокожий страж. – Берем их?

– Оставь. Не собираюсь таскать с сбой падаль. Достаточно и того, что мы видели. Интересно, как на этот раз старейшины оценят труды несравненного Аргуса.

– Все еще думаешь, что это дело рук мертвяка?

– Это. Его. Рук. Дело. – раздельно прорычал лидер серых. – Иначе и быть не может.

Демонстрация столь концентрированной ненависти к собрату по оружию показалась мне немного нетипичной для стражей, которых взращивали в подобии клановых традиций, вычерчивая строгую иерархию. Насколько я помнил, Аргус был среди них первым после Метары и, несмотря на относительно юный возраст, обладал непререкаемым авторитетом. Что же могло заставить ситуацию перемениться? И почему они называют его мертвяком?

Пришлось попробовать выяснить.

– А вы к нему неровно дышите, я прав?

– Сейчас же заткни пасть!

Страж дернулся было ко мне с явным намереньем еще раз ударить, но темнокожий компаньон удержал его на месте:

– Декарт, не стоит. Мальчишка нарочно тебя изводит, а ты и ведешься.

Смотреть в отдающие нездоровой желтизной глаза лидера серых по имени Декарт оказалось довольно жутко, но я все же выдержал и даже нашел в себе силы заметить:

– Я никого не извожу. Мне и в самом деле интересно.

– Интересно что? – вопросил Декарт, с трудом подавляя собственный гнев. – Почему один из самых выдающихся серых стражей в истории пошел по стопам Динальта-предателя?

Я искренне растерялся.

– Пошел по стопам?.. В каком смысле?

– В том самом, который как правило и принято вкладывать в слово «предатель», – выплюнул он и скрылся в рубке.

До самой посадки никто больше не проронил ни слова, хотя глаз с меня и не спускали.

Шаттл тем временем успешно преодолел притяжение планеты и нацелил свои дюзы к знававшему и лучшие времена эсминцу куатов, зависшему на высокой орбите и гостеприимно распахнувшему ангарный створ. Я не стал интересоваться, что так потрепало корабль, вспомнив слова Метары о том, с каким трудом ей удалось собрать свой флот с Галактики по гайке. С другой стороны, не смотря на внешнюю неказистость, эсминец был оснащен достаточным количеством турболазеров, чтобы любого заставить задуматься, прежде чем соваться к нему. А это, в свою очередь, порождало другие вопросы, вроде того, почему флот Федерации Тетисс никак не отреагировал на присутствие чужого военного корабля близ собственной столицы?

Едва стыковка произошла, меня тут же сдернули с кресла и вместе с СиОБи на руках перетащили на корабль, на борту которого царила зловещая тишина.

Я на пробу рискнул обратиться к Тени за помощью, но результат остался прежним – ни малейшего отклика на призыв. Похоже, с побегом придется еще повременить. Досада вылилась в ехидную ремарку, с пленением никак не связанную:

– М-да, не таким я представлял себе судно великих куатов.

Декарт тут же окрысился:

– Если не закроешь свой рот, я тебя утихомирю!

Я не стал возражать, понимая, что и он, скорей всего, ощущает нечто неладное, творящееся на борту. Каждый из серых выглядел донельзя напряженным и это явно не из-за меня. Что-то иное заставляло их волноваться; что-то, о чем они не подозревали, пока не покинули шаттл.

Темнокожий страж, стоявший слева от меня, принюхался к здешнему воздуху и негромко объявил:

– На борту предатель.

Тут, будто в подтверждение его слов, распахнулись двери, ведшие во внутренние помещения корабля, и оттуда, жалобно причитая, выскочил окровавленный человек во флотской форме с нашивками капитана. Человек подволакивал ногу, а одна рука у него была отсечена по самый локоть. Заметив стражей, человек выпрямился и просипел с каким-то неуместным злорадством:

– Командир! Кха-кха… Декарт… Тут кое-кто решил к нам заглянуть на огонек. – Он снова закашлялся, а потом вдруг расхохотался, будто безумец. – Э-эх, кху-кху… говорила мне мама не играть с Тенями…

Капитан, кажется, собирался еще что-то сказать, но как только заново открыл рот, из коридора позади выступила высокая фигура в черных одеждах и пронзила его трахею стрекочущим лезвием энергоклинка. Глаза капитана расширились, изо рта алыми лентами хлынула кровь, но ничего сказать он, само собой, уже не смог, и только обвис в чужой хватке безжизненным мешком.

Вытащив клинок, фигура небрежно отбросила труп в сторону и наконец вышла на свет, сверкая холодным серебром глаз.

– Вы взяли то, что вам не принадлежит.

Глава 18. Серебряный взгляд зверя

Я думал, что хуже уже быть не может, но как только увидел Ди Аргуса, неспешно приближавшегося, осознал, как сильно заблуждался. Если при иных стражах еще оставался еле-дышащий шанс на спасение, то в присутствии заклятого врага моего брата он окончательно издох.

Собственное лицо под маской Аргус больше не скрывал и заново обзаводиться дополнительной растительностью будто бы не собирался. Разве что волосы держал все той же длины – чуть ниже плеч, – и в глазах нисколько не убавилось убийственного льда. Энергетическое лезвие, вырывавшееся из его наручей, зловеще стрекотало и переливалось в тусклом свете. Свирепый дикий китх, вышедший на охоту.

Не нужно было обладать сверхчувствительностью, чтобы понять, как сильно напряглись при этой встрече стоявшие подле меня куаты.

Обернутые перчатками ладони, сжимавшие мои руки за предплечья, резко сжались, причиняя боль. Я поморщился, но возражения пока придержал, интуитивно осознавая, что происходит нечто из ряда вон.

В противовес своим собратьям, страж по имени Декарт, казалось, не испытал ни малейшего потрясения и, нацепив холодную улыбку на свое диковатое лицо, поприветствовал незваного гостя:

– То-то мне показалось падалью повеяло. Чему обязаны столь неожиданным визитом, мастер Аргус?

– Вы взяли то, что вам не принадлежит, – повторил тот, остановившись примерно в трех метрах и скользнув по мне своим серебряным взглядом.

Никого из присутствующих, похоже, ужасная смерть экипажа эсминца не волновала.

Фраза заставила Декарта картинно изогнуть бровь.

– И о чем же, позволь спросить, речь? Уж не об этом ли тщедушном субъекте?

– Эй! – возмутился я.

Меня проигнорировали.

– Тень идет со мной, – безапелляционным тоном объявил Аргус.

– Ты про Исток? – осведомился Декарт. – Он принадлежит Ордену. Не тебе.

– Он никому не принадлежит.

– Как и ты теперь, видимо. Такой же неприкаянный. Но старейшины это исправят, можешь не сомневаться.

– Он идет со мной, – с нажимом повторил Аргус, активируя второй энергоклинок, чем вызвал град насмешек со стороны стоявшей против него пятерки.

– Ты невероятно самонадеян, раз заявился сюда, – продолжая тянуть губы в безобразной ухмылке, заметил Декарт. Он дал знак своим людям активировать оружие. С каждой секундой ситуация накалялась, а я все больше чувствовал себя зевакой, заглянувшим на семейный скандал. – После всех тех экспериментов, которым ты себя подверг, твое имя все еще является синонимом страха отсюда и до самого Ока Манат. Но один против пятерых? Уверен, что не подавишься, друг Ди?

– Я тебе не друг, – отрезал Аргус и атаковал.

То был самый мастерский выпад, что я только видел. И это притом, что мне и прежде доводилось лицезреть, насколько проворным и смертоносным может быть Ди. Прочие стражи едва сгруппироваться успели, когда острия аргусовских энергоклинков чуть не отсекли голову Декарта, скользнув на волосок от его кожи.

Тонкая красная линия протянулась поперек горла противника. Тот отскочил, коснувшись пальцами крошечного пореза, взглянул на капельки крови, нахмурился.

– Это тебе с рук не сойдет.

Аргус сумел-таки сбить с Декарта спесь, заставив поостеречься и встать ближе к своим соратникам. Двое все еще держали меня, лишив возможности улизнуть под шумок, а оставшаяся пара окружила лидера, приняв защитные стойки.

– Ты болтлив, как портовая шлюха, – заявил он, на время опустив оружие.

Для Декарта подобное сравнение, похоже, стало наихудшим из оскорблений. Страж побелел от гнева, взревев:

– Думаешь, что можешь насмехаться надо мной? Мнишь себя невесть кем? Да ты даже Исток удержать не сумел! Мальчишка дважды был в твоих руках и дважды ускользал. Как ты живешь с таким позором?

Аргус ответил странной фразой:

– А я не живу.

– Ну это точно. – На этот раз Декарт не стал ждать новой атаки и напал первым. Он метил в сердце и вложил в удар всю ненависть, на какую был способен.

Но Аргус с легкостью увернулся, а потом еще и отвесил нападавшему пинка, отчего тот едва не растянулся на полу. Комичное зрелище вопреки воли вырвало у меня смешок.

– И это ваш новый лидер? – флегматично поинтересовался бывший страж у стражей нынешних.

– Я – лидер, грязное ты ничтожество! Истинный лидер, каким тебе и вовек не стать! – взорвался Декарт очередным яростным воплем. Выставив энергетический клинок перед собой, он зыркнул на своих боевых товарищей, до сих пор не рисковавших вмешиваться: – Чего вы якунов считаете?! Прикончить предателя! Порежьте его на куски!

Двое стражей, что до этого стояли чуть впереди меня и лишь нервно вздрагивали при каждом неудачном выпаде их предводителя, плавно вступили в бой, рассредоточившись так, чтобы взять Аргуса в клещи. При этом их темные живые глаза ни на секунду не отрывались от пары прозрачных стрекочущих лезвий, в опытных руках способных превратиться в сеющий смерть вихрь. Они кружили и кружили, не нападая, но и не подпуская своего прежнего главаря к Декарту, дав тому возможность перевести дух.

– Я благодарен за твои несравненные уроки, учитель, – сказал один из пары серых.

– Ты даже половины не усвоил, – откликнулся Аргус.

Тот, что говорил, обменялся быстрыми взглядами с напарником, а спустя мгновение улыбнулся:

– Сейчас проверим.

Их одновременную атаку Аргус отразил столь же играючи, как и все предыдущие наскоки Декарта. Разве что с чуть большей неохотой и слегка нахмуренными бровями, когда один из его энергоклинков вонзился в плечо первого стража, начисто отрубив руку, а другой – пробежался по коленке второго, оставив того без ноги.

– Мне жаль, – почти неслышно вздохнул он, отступив на пару шагов и пряча оружие за спину.

– Жаль? – Декарт встретил его слова утробным смехом. – Сдается мне, это чувство тебе неведомо в принципе. Скажи, как сильно ты испытывал жалость к Динальту, когда носился за ним по всей Галактике?

Аргус проигнорировал вопрос, сосредоточив внимание на оставшейся паре стражей. И снова мне пришлось ощутить леденящий душу холод, когда взгляд бывшего куата сначала скользнул по моему лицу, а затем задержался на черных перчатках, накрепко сжимавших оба мои предплечья.

– Я с тобой разговариваю! – завопил Декарт, окончательно разрушив мое представление о нем, как об устрашающем лидере стражей.

В противовес бесновавшемуся бородачу, Аргус оставался невозмутим, точно ледяная глыба. Откликаясь на звонкий вопль, он просто посоветовал ему:

– Заткнись.

Декарт остолбенел. Его лицо запылало от унижения и ярости.

– Не отворачивайся от меня, как от какого-то недоноска! Я старше тебя, опытней тебя! Я должен был занять место Динальта! Не ты!

Аргус лишь на мгновение оглянулся на него, с безразличием бросив:

– Мечты сбываются. – Затем вновь посмотрел на своих некогда братьев по оружию и произнес: – Лучше уйдите с дороги.

Темнокожий страж тут же ответил:

– Ты не хуже нас знаешь, что это невозможно. Старейшины отдали приказ, и мы обязаны подчиниться.

– Нет, не обязаны, – возразил Аргус. – И я это уже доказал. Ваша служба основана на обмане.

– Так говорит всякий предатель, – процедил другой страж. – Лучше сам убирайся, а Исток отправится с нами.

Ответный взгляд Аргуса из просто сурового сделался стальным:

– Если не оставите его в покое, у меня не будет выбора.

– У тебя и так его нет, – сказал темнокожий и, выпустив мою руку, бросился в бой, будто и не видел, с какой легкостью Аргус вывел из игры первую пару.

Впрочем, на этот раз Декарт не остался в стороне и одновременно с выпадом куата, ударил по противнику со спины.

Аргус этого подлого выпада не видел, так что мне ничего не оставалось, кроме как закричать:

– Сзади!

Но бывший страж конечно же не нуждался в подсказках, хотя и оценил мое беспокойство коротким кивком. Он резко развернулся, единым ударом отражая сразу оба целящихся по нему клинка и наконец атаковал в ответ. И мощь той атаки оказалась до того велика, что заставляла мои волосы на загривке вставать дыбом! Он был как мать, сражавшаяся за своего детеныша, и потоки ярости, выплескивавшейся на несчастных противников буквально вводили в ступор.

Заметив, что его соратники не выдюжат вдвоем, куат, стерегущий меня, бросился на подмогу. Он сиганул в самую гущу схватки и будто бы думать забыл о том, что меня не стоило выпускать из-под надзора.

Как не восхитителен казался бой четырех серых стражей, рисковать собственной свободой ради нескольких минут потрясающего зрелища я не собирался, и потому, периодически оглядываясь, бросился обратно на борт шаттла. Мысленно я благодарил вселенную, что они не успели заблокировать створ ангара и тот, защищенный лишь атмосферным барьером, был все еще открыт нараспашку.

Взбежав по трапу, я у самого люка оглянулся на самозабвенно бьющуюся за мою шкуру четверку и тихо выдохнул:

– Надеюсь, мы с вами больше не увидимся.

И в тот же самый момент, будто расслышав эти слова, Аргус отвлекся от битвы и на сотую долю секунды загипнотизировал меня своим жутким взглядом, беззвучно проговорив:

– Не вздумай удрать.

Естественно подобная фраза сработала на меня с противоположным эффектом, заставив метнуться в кокпит. Эсминец куатов все еще парил на орбите Тетисс, а значит трудностей с возвращением на планету возникнуть не должно было.

Однако они возникли. И в этом не следовало видеть злую поступь рока или еще какую-нибудь изотерическую чушь. Я просто просчитался. Система управления шаттлом оказалась куда более замысловатой, чем ожидалось, и, судя по всему, настроена она была на некий код, известный только куатам. Все попытки заставить механического летуна выпорхнуть из ангара не возымели успеха, как я ни бился.

Не зная то ли плакать, то ли смеяться, я рухнул в пилотское кресло и уставился ненавидящим взором на алую мигающую надпись «доступ закрыт».

Тем временем, звуки сражения, до этого непрерывно доносившиеся снаружи, затихли и меня кольнуло зловещее предчувствие.

Я резко обернулся, вглядываясь в густую темень прохода и инстинктивно начиная собирать вокруг себя энергию. Силы возвращались, хоть и не с той скоростью, на какую хотелось надеяться в ситуации, когда все, казалось, было против меня. Тем не менее, и тех незначительных крупиц, поддававшихся моему расхлябанному сознанию, хватило, чтобы ощутить легкий бриз уверенности: кто бы сюда ни вошел, он больше не сможет помыкать мною, будто безвольным ребенком!

Несмотря на то, что ждал этого, я все равно не смог удержаться от нервного вздрагивания, когда темнота впереди ожила, зашевелилась и явила Аргуса.

Оружие его было деактивировано, а мертвенно-бледное лицо, слегка испачканное капельками чужой крови, не выражало ничего, кроме легкого удовлетворения от того, что он обнаружил.

– Приятно осознавать, что ты меня дождался.

С высоты своего роста он просто не мог не заметить предательский сигнал закрытого доступа, и потому явно издевался. Прекрасно знал, что я не смогу стронуться с места, но все равно состроил удивленный вид.

Я напружинился, готовый сражаться, если придется.

Считав мое намерение, Аргус невозмутимо скрестил на груди руки и, облокотившись плечом о внутреннюю переборку, насмешливо поинтересовался:

– Страшно, что ли?

Я не сдержал горькой усмешки.

– И ты еще спрашиваешь?

Уголки его губ снова дрогнули. Казалось, он от души наслаждается происходящим.

– А ведь я только что избавил тебя от врагов, жаждущих твоей показательной смерти.

Живо представив себе очередное кровавое месиво, которым тот наверняка устелил большую часть ангара, я вздрогнул от отвращения.

– От врагов, значит? А сам-то ты тогда кто? Мой лучший друг?

Отсутствие растительности, некогда скрывавшей нижнюю половину лица, казалось, обнажало и пламенный характер бывшего стража. Его глаза вспыхнули, а рот исказился в хищном оскале – сделаешь неосторожное движение и набросится.

– А ты подумай, ради чего я все это устроил.

Сделать выводы было нетрудно.

– Надеюсь, «спасибо» от меня не ждешь?

Зверский оскал вновь обратился легчайшей улыбкой:

– Не жду. Хоть и рассчитываю на понимание. Тебе не нужно бояться меня, Риши.

Ну, конечно! А в космосе можно дышать! Сказочник.

– Это естественно – бояться чудовищ.

– Но только не такому же чудовищу.

Представить не могу, чего он хотел добиться этой фразой, но смолчать я не сумел:

– Даже не смей ровнять меня с собой! Мы кардинально разные!

Сначала голова Аргуса непроизвольно дернулась, словно от пощечины, но затем его лицо приобрело некий философский налет. Он обронил:

– Тут ты прав. В своем роде ты единственный. И именно поэтому я решил, что никому не дам убить тебя.

– Предав своих хозяев? Как благородно!

А вот это его действительно задело!

– У меня нет хозяев, – почти прорычал Аргус. – И никогда не было.

Он отлепился от стены и молча двинулся в мою сторону с явным намереньем отыграться за колкие слова.

Я тут же вскочил с места:

– Не подходи!

Однако он всего лишь протянул руку к панели и несколькими ловкими движениями заставил шаттл ожить, запустив предстартовую подготовку. Люк позади нас захлопнулся с тихим шипением, вспыхнули системы жизнеобеспечения, монотонно заработали двигатели.

– Пора убираться отсюда, – сказал он, бесцеремонно толкнув меня обратно в кресло.

Не в силах оторвать взгляда от сурового профиля, я пришел к выводу, что в общем и целом мое положение не такое уж и безвыходное. Пусть причин слепо верить каждому его слову гокки наплакал, все же нельзя было не признать, что прежде Аргус стремился только пленить меня. Не навредить. Хотя до угроз и опускался.

Шаттл резко взял с места, выскочив из куатского ангара, будто пробка, и прежде, чем я успел сообразить, что к чему, лихо обогнул планету и с низкого старта ушел в гиперпространство, только его и видели.

– Куда мы? Меня ждут на Тетисс! Диана и Тассия…

– Подождут, – отрезал Аргус и крепче сжал штурвал.

– Что ты задумал? Куда мы летим?!

– Скоро узнаешь.

– Это не ответ, – живо возразил я и тут же перешел на ехидный тон: – Я думал, ты явился спасти меня.

Его щека как будто дрогнула. От раздражения или веселья – судить не возьмусь.

– Я и спасаю, – ответил он наконец. – То, что ты этого еще не понял, моей проблемой не является.

Я снова поднялся на ноги и сжал кулаки, на этот раз стараясь звучать куда решительней:

– Верни меня на Тетисс! Сейчас же!

Дав волю гневу, я с мстительным удовлетворением почувствовал, как Тень наконец-то подчинилась. Одна за другой стали выходить из строя внутренние системы корабля. Не отключались, но изменяли параметры настолько, чтобы не пренебрегать ими в открытом космосе и уж тем более – гиперпространстве. И без того тусклое освещение сменилось на аварийное. Стало слышно, как начали буксовать двигатели, однако меня не волновали эти мелочи.

Только Аргус и его нервирующее молчание.

Он даже не повернулся, но я все равно заметил, как на его бескровных скулах заходили желваки.

Переместив несколько тумблеров, бывший страж сказал спокойно, но твердо:

– Советую взять себя в руки.

Сейчас! Разбежался!

– Верни меня туда, откуда забрал! Доставь обратно на Тетисс и испарись!

Головы он так и не повернул, но все же выдал кое-какие эмоции.

– Я не могу, – сказал с усталым вздохом, от которого весь мой пыл точно по ветру развеяло.

Я моргнул, тупо переспросив:

– Не можешь? Что значит, не можешь?

– Небезопасно. Особенно, когда старейшинам куатов известно твое местоположение. Ты же не думаешь, что Декарт – последний, кого они пошлют за тобой?

Я промолчал, а Аргус продолжил:

– К тому же Черная эскадра все еще мечется по Галактике, разыскивая твои следы и следы твоей спутницы. Ваш неожиданный побег спутал им все карты.

– Так это правда? Я – причина того, что они устроили на Семерке?

– Скорее то, что ты с собой носишь.

Имелся в виду либо инфочип, либо Тень, что в общем и целом никак не влияло на весь расклад, поэтому и уточнять нужды не было.

– Я еще могу предположить, как стражи узнали, что я на Тетисс. В конце концов, у них шпионы даже там, где их, казалось бы, в принципе быть не может. Но как ты понял, где меня искать?

Он усмехнулся:

– Чутье подсказало.

Вот те раз!

Потрясенный краткой беседой, я заткнулся, вернулся в кресло и уставился в иллюминатор. Снаружи бурлило своей непостижимой жизнью гиперпространство, беспрестанно скручиваясь, растягиваясь, сжимаясь в переливах световых бликов. Зрелище, которое довольно быстро начинает действовать на нервы.

Я всегда воспринимал любые недомолвки как ключи, способные, при правильном подборе, взломать не один секретный замок. Опять же, я понимал и то, что, по прибытии на место назначения, каким бы ни оказался итог, все равно получу ответы. Однако мне нужно было себя чем-то занять, чтобы отрешиться от мыслей о карте к Гробницам юхани, а тема была слишком соблазнительной, чтобы совсем не обращать на нее внимания. Я еще раз глянул на профиль своего… спасителя (за неимением лучшего определения, сойдет и это) и попытался представить, что все произошедшее на борту куатского судна было лишь спектаклем одного актера.

При всем желании демонизировать куатских ищеек, я не мог вообразить себе Аргуса, потрясенного смертью Мекета настолько, чтобы тут же переметнуться на сторону того, за кем должен охотиться. Знаменитого серого стража, конечно, нельзя было назвать особенно сдержанной личностью, да и о его природной кровожадности давно слагали легенды, все же опрометчивостью тут никогда не пахло. Что бы он ни делал, все служило на благо его собственных целей.

И сама Метара об этом недвусмысленно намекнула, когда назвала его фанатиком.

Но чего фанатик хотел, когда цель всех его поисков и так уже была у него в руках?

Набрав в грудь побольше воздуху, я негромко обратился к нему по имени:

– Ди?

Пауза. Достаточно долгая, чтобы засомневаться, расслышал ли он.

Я открыл рот, собираясь повторить, но тут до меня донеслось негромкое и будто бы слегка напряженное:

– Ну?

– Зачем ты все это делаешь? Прежде ты был одержим местью, но сейчас, когда Мекета нет… Я не понимаю. Чего ты хочешь от меня?

Новая пауза. На этот раз много дольше первой, что навело на мысль: он не ожидал подобного вопроса. Я услышал вздох, но не понял, разочарованный или усталый.

Аргус чуть повернул голову вправо, скользнув по мне краем глаза.

– Многое переменилось с нашей встречи на Дей-Прим, – сказал он. – В том числе и взгляды куатов на то, что они считают угрозой для своих далеко идущих целей.

– Речь обо мне, как я понимаю.

– При всей своей злокозненности, Метара делала то, что устраивало меня самого. Она могла сколько угодно утопать в своей лжи и манипуляциях, но до тех пор, пока сохранялся статус-кво, я был готов терпеть ее рядом.

– И под статусом-кво ты подразумеваешь…

– Тебя, – выдохнул он. – Живого и по возможности невредимого.

– По возможности, – повторил я и коротко рассмеялся. – То есть, если бы куаты не приказали Декарту похитить меня, ты бы так и продолжал изображать из себя их комнатного пса? С чего такой интерес?

Аргус фыркнул:

– Куаты предпочитают птиц, а к псам относятся с презрением.

Мне потребовалось время, чтобы впитать в себя весь смысл фразы. А когда это случилось, я не смог сдержать удивления:

– Это что, шутка? От тебя?

– Возможно.

– Ушам своим не верю.

– Тем лучше.

Я чувствовал, что слова бывшего стража не предусматривали откровенности, но прежде, чем успел что-то добавить, всхлипнула система оповещения: мы достигли загадочного места назначения.

В полотне гиперпространства появился разрыв, напоминавший маленькую нестабильную щель между мирами. Очень быстро щель увеличилась в размерах, достаточно, чтобы туда мог протиснуться корабль. Нас как будто втянуло в этот разрыв, и вот мы очутились по ту его сторону, окруженные бескрайней бархатной чернотой.

Планета, к которой нас тащило на полной тяге, оказалась знакомой. Причем знакомой неприятно.

Боиджия, мать ее, во всем своем дьявольском великолепии!

– Только не говори, что ты живешь здесь.

Аргус будто бы даже смутился.

– И что в этом такого?

У меня в запасе нашлось бы с дюжину замечаний касательно того, «что в этом такого», однако озвучивать их я не спешил. Глядя на то, как мощный грозовой фронт в буквальном смысле расступается перед крылатым нетопырем, на которого в сущности и походил шаттл куатов, я сражался с неприятием местной ауры. Все такая же вязкая и тошнотворная, она, казалось, хотела утопить меня в своем дерьме.

Собрав волю в кулак, я мысленно увязал все отвратные ощущения в один узелок и запрятал подальше на задворках сознания. К черту все! И без того было над чем пострадать.

– Тебе, должно быть, непросто? – Трудно было понять, издевается он или переживает всерьез.

Едва не подпрыгнув оттого, как молния сверкнула у самой кабины, я процедил сквозь зубы:

– Если знал об этом, почему приволок сюда?

– Аура планеты защищает. Потому и приволок.

– Что-то от тебя она меня не защитила, – заметил я, вспомнив подарок у трапа.

Будто подумав о том же, Ди усмехнулся.

– Просто у меня здесь привилегии, – сказал он и сбросил скорость.

Постепенно покрывало из облаков истончалось, гром сотрясал кораблик не так часто, да и зигзаги молний уже как будто не стремились ослепить своими вспышками. Уже знакомый город Мероэ выплыл на передний план. Умытый дождем и чуть более ухоженный на вид, он оставался таким же мрачно-великолепным, каким и выглядел изначально.

Наблюдая за тем, как Аргус укладывает шаттл на курс, я практически не заметил, как мы проскочили над самой кромкой лесного массива. Я гадал, в какой точке города бывший страж изволит нас приземлить, и едва не подавился собственным языком, когда понял, что мы нацелились на графский замок.

Пожалуй, единственное строение во всем Мероэ, которое с течением времени не подвергалось износу. Совсем. Столь же величественный и мрачный, что и большинство городских зданий, замок ни на йоту не выбивался из общего архитектурного ансамбля и все же доминировал.

Как доминировал бы и его хозяин, окажись он среди толпы местных.

– Ни намека на удивление, – посетовал Ди, не глядя на меня. К этому моменту мы как раз миновали обрыв, отделявший сам замок от других холмов города, и спикировали на посадочную площадку, которая тут же стала втягиваться в жерло ангара.

– Как будто у меня на это силы остались, – пробормотал я, поддавшись меланхоличному настроению.

– Как знать… – задумчиво проговорил он, заставив трап опуститься, и без промедлений вышел наружу.

Я сопроводил выходку стража равнодушным взглядом и без особого изящества сам выбрался на свободу.

Ноги за время перелета успели немного затечь, и я совершил несколько шагов туда-сюда, прежде чем заметил, как с дальней стороны ангара к нам засеменила облаченная в темную хламиду сгорбленная фигура.

– Милорд. Милорд! – зачастил старый мект, одновременно с этим пытаясь отдышаться. – Вы даже не предупредили о своем возвращении!

– Не было времени, – отмахнулся Аргус, стаскивая перчатки, и пятерней проведя по волосам.

Тут, будто впервые заметил, мект уставился на меня и произнес почти шепотом:

– Вы не один!

– Ты наблюдателен, Изма, – преломил бровь Аргус. – Это Риши Динальт.

Мое имя едва не заставило глаза мекта вывалиться из орбит. Совершенно очевидно, что подобного поворота событий бедный слуга не ожидал.

– Во имя всех старейшин! – выдохнул он. – Тень здесь!

От такого определения, я не знал, куда деть глаза. Почему-то смотреть на старого мекта вдруг стало неловко. Как если бы он вытворил несусветную глупость, а стыдно оказалось мне.

– Держи себя в руках, старик, – предупредил Аргус.

Мигом придя в себя, мект низко поклонился нам обоим и до неприятия вежливо произнес:

– Как пожелаете, хозяин. Добро пожаловать, юный господин.

– Спасибо, – успел выдавить я, прежде чем Аргус схватил меня за плечо и подтолкнул к дверям, уводящим в недра старинного замка.

– Изма, я хочу, чтобы ты приготовил нашему гостю комнату. Путешествие выдалось тяжелым, так что нам обоим не помешало бы как следует отдохнуть.

Подозревая, что последняя фраза предназначалась для меня, я нарочно не стал на нее реагировать. Но мект, семенивший чуть позади, казалось, готов был расплакаться от волнения:

– Будет исполнено, хозяин. Но позвольте спросить, надолго ли вы вернулись домой?

Повисла небольшая пауза, во время которой не только слуга ломал голову над тем же вопросом.

Аргус оглянулся, смерив меня неопределенным взглядом, и наконец проговорил:

– Понятия не имею.

Глава 19. Хозяин Ди

– Надеюсь, у тебя хватит ума не бродить по замку ночью.

Это были последние слова, брошенные Аргусом, прежде чем он удалился. Его светлость, будь он неладен, лично проводил меня в апартаменты и, как порядочный хозяин, разъяснил, что тут да как.

Комната оказалась не такой просторной и роскошно обставленной, как это было у Орры, зато могла похвастаться умопомрачительным видом из окна, что хоть как-то компенсировало все прочие недостатки и не позволяло мне растекаться безвольной жижей по мраморному полу.

За окном вечерело. Тучи успели разойтись, позволив солнцу в последний раз обнять готовящийся ко сну город. Сквозь распахнутые створки, ветер доносил отдаленные крики птиц и запах озона, не рассеявшегося еще после грозы.

Вдыхая этот аромат, я не смог отказать себе и не полюбоваться пейзажем хотя бы минутку. Очень своеобразная красота Мероэ наполняла грудь щемящим чувством тоски по старшему брату, отчего голову тут же заполонили мрачные мысли.

Что, если мне не следует доверять Аргусу и идти у него на поводу? Что, если все это какая-то хитроумная ловушка, и он вовсе не собирается мне помогать, а лишь стремится изо всех сил выслужиться перед своими новыми хозяевами? Метары больше нет, но эти… старейшины, кем бы они не были, вполне способны оказаться существами куда более зловредными, чем их предшественница.

Раздался сигнал вызова. Я огляделся и увидел алый маячок, мерцавший у небольшого терминала, встроенного в стену. Расположенный над низким столиком, уставленном абстрактными статуэтками, он не особо выделялся и потому до сих пор оставался мною незамеченным.

Подойдя к терминалу и приняв вызов, я встретился со слегка озабоченным взглядом Измы.

– Юный господин, у вас все хорошо?

Странный вопрос для странного времени. Я сказал:

– Да. А в чем дело?

– Хозяин просил меня потакать всем вашим капризам, – ответил Изма, взволнованный более обычного. – Вот я и интересуюсь, не нужно ли чего-нибудь?

Просил потакать, значит? Я мысленно усмехнулся.

– Нет, спасибо, Изма. Ничего не нужно. Хочу немного побыть один.

– Быть может, вы голодны? Я мог бы приготовить что-нибудь…

Откликаясь на предложение раньше меня, желудок издал жалобный стон.

– Э-э, да, наверное. Почему бы и нет?

– Сию минуту исполню.

– Можете не торопиться, Изма. Благодарю вас.

– Благодарите хозяина, сэр. Меня – ни к чему.

Как только мект отключился, я невольно опустил взгляд на столик со статуэтками, заинтересовавшись необычностью их исполнения. Каждая напоминала грубо-вытесанных существ с лохматыми головами и слабо светящимися синим цветом глазами.

Последний факт, кстати говоря, навевал ощущение, будто глаза у фигурок живые и следят за мной.

Жутковато.

Решив не зацикливаться, я нашарил в кармане свой коммуникатор и, в порыве нахлынувшего вдохновения, попробовал синхронизировать его с местным терминалом. В конце концов, интерфейс у всех устройств подобного рода был примерно одинаков. А мне всего-то и требовалось, что подзарядить севшую батарейку и попытаться выйти на связь с Дианой или даже Тассией.

Возни оказалось больше, чем я думал, потому что мерзкие проводки никак не хотели цепляться за клеммы самого терминала. Проклиная мелкую моторику рук и собственное неумение дружить с электронными приборами, я тем не менее добился успеха. Спустя каких-то двадцать минут мой портативный передатчик весело подмигивал голубоватым экраном, намекая, что готов к работе.

Испустив тихий вздох, я, стараясь не делать резких движений, чтобы ненароком не разрушить с таким трудом установленное соединение, набрал код доступа леди Орры.

Когда вызов ушел, я затаил дыхание и принялся ждать. Пусть Аргус и упорствовал, отказывая мне в возвращении на Тетисс, однако, доступные средства связи не отобрал. Стало быть, видел угрозу не в самом моем общении с Дианой или шаманкой, но в чем-то ином, о чем оповестить меня, конечно же, не удосужился.

Секунды тянулись, как слизни, но ответа все не было.

Едва только время вызова вышло, соединение разорвалось само собой, а я, как стоял с лежащим на раскрытой ладони коммуникатором, так и остался в этом положении до тех пор, пока в дверь не постучали.

– Прошу прощения, юный господин, я принес вам поесть, – послышалось робкое с той стороны.

– Входите, Изма, прошу вас, – сказал я, убрав передатчик обратно в карман и отвернувшись к окну.

Слуга Аргуса вошел внутрь бесшумно, с легким едва-различимым стуком, опустил поднос с закусками на тумбочку у широкой кровати и, вернувшись к двери, поинтересовался:

– Есть ли что-нибудь еще, что я могу для вас сделать?

Я уже подумывал, как поскорей спровадить его и предаться чревоугодию, однако меня осенила идея.

Аргус приказал Изме потакать всем моим прихотям. Распространялся ли этот приказ и на откровенный разговор? Стоило выяснить.

Подойдя к тумбочке, я рассмотрел содержимое подноса. Угощение оказалось без излишеств: несколько бутербродов с зеленью и мясом (я не рискнул спрашивать чьим), небольшой графин с темным сиреневым напитком и пустой стакан.

От одного только взгляда на еду, мой желудок возобновил свои стенания. А ведь ел я не сказать, чтоб уж очень давно!

– Что это? – поинтересовался я, указав на графин.

– Агарис, господин, – гордо ответил слуга. – Лучший во всей Империи.

Старинное вино? Мекет бы оценил!

Плеснув немного в бокал, я с наслаждением втянул в себя дивный ягодный аромат и тут же предложил:

– Изма, составите мне компанию?

Тот отшатнулся, будто я ему яд собирался влить:

– О, что вы, нет, господин! Ни в коем случае! – Категорически замотал головой. – Если хозяин Ди узнает…

– А мы не будет ему говорить. К тому же, вы сами только что заявили, будто он приказал исполнять все мои капризы. Считайте это предложение одним из таких. Ну как? Плеснуть бокальчик?

Старый мект еще какое-то время упрямился, но по глазам все равно читалось, насколько же ему не терпится хотя бы пригубить божественного напитка. В конечном итоге он сдался:

– Вы просто прирожденный искуситель, господин Риши.

– А вот и нет! – рассмеялся я и протянул ему бокал: – Держите. И не смущайтесь. А я пока поем.

Скромность аргусовского слуги оказалась такой же напускной, как и добродушие самого хозяина. Пока я неторопливо пожевывал свои бутерброды, содержимое графина с вином сократилось почти наполовину, и это притом, что сам я не пригубил почти ни капельки.

Потихоньку-помаленьку, лицевые чешуйки ящера постепенно светлели, приобретая немного неестественный розоватый оттенок, а глаза начинали блестеть. Это-то и стало сигналом к тому, что пришла пора претворять идею в жизнь.

Усевшись на кровать и скрестив под собой ноги, я будто бы невзначай поинтересовался:

– Изма, давно вы служите в замке?

Мект мгновенно замер, насторожился, будто опасался, что его вот-вот поймают с поличным. В ту же секунду весь хмель, казалось, напрочь выветрился из его крови, и он уставился на меня совершенно трезвым взглядом рептилии. Повисла пауза, и когда мне уже начало казаться, что ответа я не дождусь, Изма вдруг заговорил:

– С рождения. Как и мой отец, и отец моего отца, и еще два поколения наших предков.

– Ого, целая династия! – протянул я, даже и не думая насмехаться. – Такое нынче нечасто встретишь.

– Возможно, – равнодушно пожал плечами Изма, взболтав вино в бокале. – Так или иначе, выбора мне особого не дали. Хотя, я живу в замке, пользуюсь всеми его благами и большую часть времени предоставлен самому себе, так что жаловаться грех.

– Кажется, Аргус весьма заботлив, – я бил наугад, не представляя сработает ли такая тактика. На всякий случай добавил вина в бокал Измы.

– Так и есть. Хотя мне не с кем было сравнивать.

– Как вышло, что он стал здесь хозяйничать?

Изма еще раз взболтал вино, прежде чем опрокинуть его в себя и снова очень внимательно посмотрел на меня.

Поскольку мое любопытство не имело под собой почти никакой темной основы, то и скрывать его было бессмысленно.

– Я просто хочу знать о нем чуть больше. Ничего дурного.

– Как будто, так и есть. – Изма моргнул. Потом еще раз, словно пытался свыкнуться с какой-то мыслью. Наконец она его, видимо, устроила, потому что он спросил: – Почему вы не зададите этот вопрос хозяину лично?

– А он разве похож на человека, который стал бы на него отвечать? – парировал я, чуть улыбнувшись.

– И то верно, – в крайне несвойственной себе манере хмыкнул старик. Вне поля зрения Аргуса его подобострастность магическим образом испарилась. – Хозяина Ди заставили вступить в наследство и взять на себя контроль над системой.

 Я вытянул шею:

– Как так?

– Майра Метара почему-то отчаянно желала, чтобы он вернулся в фамильное гнездо, и приложила массу усилий, чтобы ее старания не пропали в туне. Она договорилась с Риоммом, по законам которого, после смерти последнего графа, замок должен был отойти во владение наместнику. Сути той договоренности я не знаю, но несколько месяцев спустя молодой мастер Аргус появился в Мероэ. Это был самый первый раз, когда я увидел своего нового хозяина.

– Давно это было?

– Лет пятнадцать назад, а может и меньше. Он был еще совсем юн, но не заметить породу истинных Занди в нем было невозможно.

Быстро сопоставив слова Измы с теми фактами, что были известны мне ранее, я вдруг смутился.

– Так его отец все-таки был графом Занди?

– Занди был его дед по материнской линии, – пояснил Изма. – Мой отец прислуживал ему, пока душевная хворь не свела его светлость в могилу.

На вопрос о том, что еще за душевная хворь такая, мект напряженно ответил:

– Он сошел с ума. Вообще-то, это настоящее проклятие Занди, большая часть которых так или иначе заканчивали свою жизнь не совсем традиционными методами.

– Погодите-ка. Я кажется запутался. Они что, все сходили с ума и кончали жизнь самоубийством?

На что Изма качнул головой:

– Не все. Но очень многие. Это пошло еще с графа Кхамейра, единственного, кто в одиночку отправился в паатовые леса и возвратился оттуда живым.

– И что, предок Аргуса тоже спятил и в конечном итоге наложил на себя руки?

– Я не уверен, но сдается мне, он просто не смог пережить побег единственной дочери с каким-то залетным пройдохой.

– Прямо-таки пройдохой?

– Ну, может и не пройдохой, – уклончиво ответил Изма, – но сына она от него родила, притом далеко за пределами Боиджии. Я никогда не расспрашивал хозяина обо всех подробностях его жизни вне здешних мест. Да у меня и духу бы на это не хватило. Но я весьма наблюдателен, да и жизненный опыт у меня кое-какой имеется. В общем, вряд ли ошибусь, предположив, что мать хозяина умерла при родах, а его непутевый папаша продал младенца за долги.

От последнего заявления я в буквальном смысле остолбенел, позабыв про все вопросы, что до этого крутились в голове.

– Вот так сюрприз…

А Изма усмехнулся:

– А вы думали, он рос в любви и заботе? Как бы не так! Родной отец его продал куатам, когда впутался в какую-то грязную авантюру. Всем известно, что с куатами шутки плохи, вот и получилось то, что получилось.

Невольно оглянувшись в ту сторону, за которой совсем недавно скрылся Аргус, я вдруг ощутил злость, вызванную столь чудовищной несправедливостью. Теперь-то стало понятным, почему бегство Мекета вызвало в нем столько ненависти. Каждый из мужчин, кто так или иначе мог стать для него отцовской фигурой, в конечном итоге оказывался предателем.

– Надеюсь, вы не собираетесь его жалеть, юный господин? – вдруг спросил Изма, удивив меня своей проницательностью. – Хозяин гордец, каких поискать. Если надумаете с ним подружиться, не вздумайте проявить жалость. И вообще лучше забудьте о том, что я тут наговорил. Никому из нас это на пользу не пойдет.

– Забуду, как только выясню все до конца, – пообещал я, умолчав, что, в общем-то, не стремлюсь обзаводиться новыми друзьями. Особенно в лице маниакально-настроенного фанатика, чьи эксцентричные выходки невозможно предугадать.

– А чего еще я вам не рассказал?

– Как Метара узнала, что он Занди?

– Так ведь очевидно же, что папаша Аргус проболтался, прежде чем его убили. Похоже, госпоже куатов свидетель был не нужен, зато мой хозяин виделся отличным инструментом для достижения некоторых целей.

Ну и история! И все это время, Майра готовила юного Аргуса к роли своего приближенного. Быть может, даже преемника. Она сыграла на его уязвимости и использовала ее в собственных целях! Что ж, весьма в духе старой лейры.

– Изма, могу я задать вам еще один вопрос? – спросил я.

– Почему нет? Хуже-то уже не будет, верно?

– Откуда вы обо всем этом знаете?

Повисла пауза, течение которой затянулось настолько, что я уж было решил, что ответа не получу. Старый слуга, казалось, еще усердней стал вращать бокал. Наконец он сказал тихо-тихо:

– Даже такому социопату, как мой хозяин, иногда нужен тот, кто хорошо умеет слушать.

Это была точка в разговоре, после которой, и дураку стало бы ясно, никакого продолжения не последует.

– Что ж, спасибо вам, Изма, за откровенность.

– Не благодарите. Просто выбросьте все из головы.

Опрокинув в себя последние глотки вина, Изма поставил пустой бокал на поднос, собрал тарелки, которые мне бы уже не пригодились и, без долгих прощаний, выскользнул за дверь.

Пока я занимался набиванием собственной утробы, между делом собирая сплетни об Аргусе, солнце успело окончательно скрыться за горизонтом и на Мероэ опустилась бархатная ночь. У планеты не было естественных спутников, способных хоть немного разогнать густой мрак, а редкие уличные фонари с этим попросту не справлялись.

Сна не было ни в одном глазу, что вполне обуславливалось характером событий, которые мне довелось пережить. Разговор «по душам» с Измой так же не навевал покой, так что я, наплевав на все предупреждения, решил прогуляться по замку, погруженному в умиротворенную полутьму.

Я брел наугад, не имея ни малейшего понятия, куда несут меня ноги.

Один широкий коридор сменялся другим, мраморные лестницы провожали к галереям, а те, в свою очередь, сменялись новыми. Иногда я застывал на месте, чтобы полюбоваться каким-нибудь скульптурным произведением или картиной, едва подсвеченной редкими светильниками, но чаще всего пересекал без промедления, не оглядываясь, будто за мною по пятам следовал призрак.

Только после нескольких минут такого променада, я осознал, чего на самом деле ищу. Прислушавшись к себе, я понял, что хочу поговорить с Аргусом.

Отчего-то мне думалось, что он станет обретаться в самой высокой башне замка, и потому отчаянно искал способ добраться туда. Не самая умная выходка, знаю. Но ведь не Изму же мне было звать! Особенно учитывая, что и где он живет, я так же понятия не имел.

– Я же просил тебя не бродить здесь ночью.

Вздрогнув от неожиданности, я сделал резкий разворот на сто восемьдесят градусов и едва не уткнулся носом в широкую грудь Аргуса, вдруг оказавшегося почти вплотную ко мне.

– Мог бы и не подкрадываться так! – заявил я, пятясь на нетвердых ногах.

Проигнорировав мои слова, он потребовал ответа:

– Почему ты не в комнате?

Подняв на хозяина замка возмущенный взгляд, я невольно отметил его по-домашнему простой облик. Нечто подобное уже представало передо моими глазами в видении, навеянном Тенями, только на этот раз халат был заменен простыми черными штанами и туникой, наброшенной на голое тело.

Впрочем, не в том дело.

– Разве я заключенный?

Сверкнув глазами, Аргус возразил:

– Нет, ты по-прежнему гость. Но ты мог бы с большим вниманием отнестись к моему предупреждению. Хотя бы своего блага ради. – А потом, не дав мне времени на очередную тираду, резко повернул голову влево и трижды коротко свистнул. В ту же секунду в самой темной стороне коридора зажглись две пары огненных глаз, а затем и негромкий, но раскатистый рык.

Я оцепенел, а все прочие мысли мгновенно выветрились из головы.

– Что это?

Но Аргус не ответил. Лишь выставил вперед левую руку и повелительно прищелкнул пальцами.

Рык затих, а светящиеся глаза стали приближаться. Очень неторопливо и плавно четыре рубиново-красных огонька выбрались на более-менее освещенный участок коридора и наконец обрели, так сказать, оправу в виде двух монструозных туш.

– Не может быть! – одними губами проговорил я, боясь не то чтобы дернуться, а хотя бы на секунду отвести взгляд от параксанских гончих, материализовавшихся передо мной, казалось, прямиком из ночного кошмара. – Это же…

– Ксант и Аста, – представил Аргус, подойдя к чудовищам и потрепав их по шипастому загривку.

Мне прежде никогда не доводилось сталкиваться с этими животными лично, но зато слышать о них приходилось не раз, и потому не узнать не мог. Эти невысокие животные с короткой гладкой шерстью, длинным шипастым хвостом и воротником роговых наростов, защищавшим шею, считались едва ли не самыми опасными хищниками, что водились на планетах Рукава Амьенна. Достаточно было одного взгляда на торчащие из пасти острые, как бритва, клыки и загнутые кпереди когти на мускулистых лапах. Крайне умные, но при этом до безумия преданные.

– Оберегают замок от непрошенных гостей. Протяни руку. Я хочу, чтобы они запомнили твой запах.

Я сделал, как было велено. Не без внутреннего ужаса, кстати, но уверенно, так, чтобы животные не заподозрили подвоха.

Одна из тварей (Ксант это был или Аста, понятия не имею) высунула длинный черный язык, небрежно лизнула мою ладонь. Ее мокрый язык был шершавым и очень горячим на ощупь, однако совсем не неприятным. Едва морда первой гончей отвернулась, на ее месте оказалась вторая, и с тем же щекочущим ощущением повторила все, что делала ее напарница.

Теперь, если мне вздумается прятаться, они отыщут меня, в какой бы точке замка я ни находился.

– Почему ты сразу о них не сказал? – укоризненно спросил я, когда оба животных вернулись к ногам своего повелителя. Страшно было даже подумать, что могло меня ждать, не окажись Аргус поблизости…

– Я просил тебя не выходить в одиночку. Этого мало?

– Ты и сам знаешь!

Заглянув в его серебристые глаза, я уловил намек на веселье. Этот злостный тип, похоже, просто издевался надо мной!

– Без разрешения они бы не напали, Риши, так что расслабься, – наконец сказал он. – Припугнули бы, конечно. Но не более. Случается, кому-то из местных приходит идея поживиться чем-нибудь в моем замке, и тогда эта парочка дает воришкам понять, что лучше этого не делать.

– Представляю, как ты вселишься в такие моменты.

Аргус склонил голову на бок:

– Кем ты меня, интересно, считаешь? – Снова прищелкнув пальцами и отослав свой очаровательный зверинец с глаз долой, он наконец поинтересовался: – Так чего тебе не спится, Риши?

– Хочу поговорить с тобой.

Аргус то ли сделал вид, то ли вправду удивился:

– Со мной? О чем?

Я вынул из кармана инфочип и продемонстрировал его бывшему стражу.

– Прежде, чем этот Декарт в компании твоих очаровательных приятелей устроили шоу с переодеваниями, лакею Дианы удалось вскрыть этот чип и отыскать координаты места, в старых легендах именуемого Гробницами юхани. Тебе о них что-нибудь известно?

Скользнув равнодушным взглядом по черному предмету, зажатому между пальцами, Аргус снова уставился на меня.

– Я не интересуюсь легендами.

– Вот как? Тогда зачем вообще оставил эту штучку во рту Д’юмы?

– Мне показалось, она была тебе нужна.

– И все? Никаких других причин? – Я даже не пытался скрыть своего разочарования.

Аргус же снова едва-заметно улыбнулся:

– Воспитание Мекета на тебя дурно повлияло. Не везде следует искать двойное дно.

– Ага. То есть мне следует поверить, что ты все это делал лишь по доброте душевной?

– Нет конечно. Но то причины личные, и к тебе прямого отношения не имеют.

Я поморщился.

– Ну, разумеется.

– Кто рассказал тебе о Гробницах?

– Тассия.

– Ясно. А она сказала, для чего они были возведены?

– Только в общих чертах. Но, как и Мекет, она уверена, что я просто обязан там побывать. К слову, СиОБи, кажется, смог проложить более-менее безопасный маршрут, вот только все данные так и остались в его памяти, а сам лакей лежит в отключке на борту куатского шаттла. Помоги мне восстановить его память.

– Хм, – только и ответил Аргус. А потом развернулся и зашагал туда, откуда появился.

Не понимая, что означало это его «хм», я оставался на месте и только хлопал глазами. Пока не услышал нетерпеливое:

– Ты, вроде, о помощи просил. Ну так идем. Попробую что-нибудь сделать.

Глава 20. Точка невозврата

Я угадал с предположением, что личные апартаменты Аргуса находились в самой высокой башне замка. Я только не ожидал, что они окажутся кельей аскета, пусть и весьма просторной. На самом деле, я, в некотором смысле, уже бывал в этих комнатах, когда бывший страж собственноручно обезглавил советника Тулпара и решил отправить его голову мне. Здесь сохранялась прежняя полутьма и единственными источниками света являлись бледные стенные светильники да призрачное свечение, создаваемое содержимым широкого углубленного в пол бассейна, в центре комнаты.

– Зачем здесь этот бассейн? – спросил я первым делом, не в силах подавить любопытство.

Аргус бросил быстрый взгляд на бассейн, от которого исходил сизый пар, но ответом меня не удостоил. Он прошествовал через анфиладу трех комнат, где за широким арочным проходом на возвышении располагалось нечто вроде личного кабинета с черным письменным столом, скромными деревянными креслами и компьютерным терминалом. В отличие от основной части апартаментов, окна здесь имелись, но почти все они были занавешены тяжелыми темными портьерами. На эбонитовой столешнице ничком лежал СиОБи с вывернутыми наизнанку внутренностями. Среди переплетений проводов и схем легко узнавалось скромное следящее устройство.

Я рассмеялся, стрельнув в Аргуса взглядом:

– Интуиция в действии?

На что тот ответил совершенно невозмутимо:

– Даже странно, что леди Диана от него не избавилась. – Сопроводив это утверждение выразительным взглядом, он приблизился к столу, выдрал жучок и легко затолкал лакейские внутренности обратно. Тычком лежавшего здесь же зарядника Аргус заставил семейного робота Дома Орра прийти в себя.

В следующее мгновение фоторецепторы СиОБи заиграли несколькими оттенками синего, после чего тот, крайне убедительно изображая человеческие откашливания, взмыл над поверхностью стола и завертел округлой головой:

– Где я?

Я попробовал привлечь его внимание:

– СиОБи? СиОБи, ты меня узнаешь?

Лакей застыл на мести, вперив в меня светящийся в полутьме взгляд:

– Мастер Риши? Что это за место? На Пристань парящих камней не похоже. Где мы? И где леди Диана?! Она в порядке?! Куда подевались те жуткие личности? – Тут его фоторецепторы заметили отошедшего чуть поодаль Аргуса и подозрительно сощурились: – А это еще кто?

Не зная, на какой из вопросов ответить первым, я ляпнул то, что быстрее всего пришло в голову:

– Мой… друг. – Я не отреагировал на приглушенный смешок, послышавшийся со стороны бывшего стража, и постарался приложить максимум усилий, чтобы успокоить бедолагу-лакея: – Все хорошо, СиОБи. Диане ничто не угрожает. И тебе тоже. Нас пытались похитить, но сейчас уже все позади. Мы в безопасности.

– Вы уверены? – с ярко-выраженными нотками сомнения поинтересовался СиОБи. – Что-то не выглядит это место таким уж безопасным, да и лицо господина кажется до боли знакомым…

С трудом сдержав рвущийся наружу смешок, я понял, что без бороды и брони серого стража СиОБи Аргуса не узнает, а потому прибавил:

– Это самое безопасное место, что для нас с тобой сейчас может найтись.

Такой ответ его как будто устроил.

– Ты помнишь, что делал, перед тем, как тебя отключили? – спросил я.

– Ну, разумеется. Я ведь не какой-то там второразрядный мажордом. Вы, я и леди Диана пытались скрыться от грязных куатских ищеек, но ничего не получилось. Эти поганые тва…

– СиОБи! До того, как стражи нас отвлекли. Ты помнишь? Ты обнаружил на инфочипе карту, которая как будто ведет через Галактическое Ядро к Гробницам юхани.

– Да! И как раз пытался проложить курс. Я и это помню. Конечно.

– Прекрасно! Тогда, быть может, продолжим? – Вынув инфочип из кармана, я протянул его роботу, рассчитывая, что тот без возражений возьмется за дело и поможет во всем разобраться. Однако последовавшая за этим реакция повергла меня в некоторый ступор, заставив удивленно воззриться на отпрянувшего едва ли не в ужасе лакея. – В чем дело?

– Знаете, мастер Риши, – откликнулся СиОБи, – после всего, что мне периодически приходится переживать по вашей вине, я пришел к выводу, что не очень хочу и дальше мириться с тем, как в меня втыкают посторонние предметы. Я, видите ли, искусственный интеллект с крайне тонкой психической организацией!

– Прекрасно тебя понимаю, СиОБи! Посторонние предметы в теле, еще и без твоего согласия – это очень нехорошо! Но я боюсь, что на этот раз у нас нет иного выхода.

– А я считаю, есть.

– Вот как? И какой же?

Лакей замялся, ясно давая понять, что ему неловко отвечать на этот вопрос. Но поскольку отступать я не собирался, он все-таки заговорил:

– Только умоляю, не ставьте мне это в вину! Я правда не подразумевал ничего дурного, лишь следовал своей программе…

– Что ты сделал? – резкость тона, с которой Аргус задал этот вопрос поразила даже меня.

СиОБи проблеял:

– Я скопировал содержимое чипа в свою базу данных.

У меня челюсть отвисла.

– Когда ты успел? – хотел было возмутиться я, и тут же сам ответил на свой вопрос: – Ах, да, пока притворялся, будто занять расшифровкой.

– Я не притворялся! Я просто выполнял несколько операций одновременно.

– Диана может тобой гордится.

– И я надеюсь, что так оно и будет! – не распознав сарказма, довольный собою отозвался СиОБи. – Ведь именно этого она и хотела: получить на руки все козыри, прежде чем делать ставки.

Устало облокотившись о крышку стола, я воздел очи горе:

– В этой чертовой Галактике хоть кому-нибудь можно верить?

Ответа на этот вопрос я, само собой, не ждал, но, когда получил его от Аргуса в виде угрюмого кивка, растерялся.

– Вам вовсе незачем доверять мне, чтобы ожидать помощи, мастер Риши, – вставил СиОБи, не замечая того, как я старался не пересекаться взглядами с хозяином замка. – Я и так ее вам окажу. Леди Диана этого хочет.

– О, правда? Ну, что ж, окажи мне честь и проложи курс к Гробницам.

– Слушаюсь и исполняю.

СиОБи приглушил яркость фоторецепторов, что со стороны выглядело, будто он ушел в глубокую задумчивость. Скромняшка-лакей не желал демонстрировать нам ход своих электронных умозаключений, видимо, переживая о том, что может ненароком выболтать лишнее. Трудно признавать, но у них с Дианой было много общего.

– Ты уверен, что оно того стоит? – спросил Аргус, приблизившись и вынуждая меня поднять-таки на него взгляд.

– Все так отчаянно желают, чтобы я побывал в этих Гробницах, что мне теперь уже не хочется их разочаровать.

– Я думал, тебе не нравится плясать под чужую дудку.

– Не нравится, – согласился я. – Но больно уж музыка забавная.

Аргус прищурился:

– Все надеешься найти свои абстрактные «ответы»?

– Отчасти, – вздохнул я и сам понял, насколько лукавлю. – Хотя на самом деле горю желанием положить всему этому конец. Мне до смерти надоели игры, жертвами которых становятся либо невинные, либо близкие мне люди. Я устал и хочу, чтобы меня оставили в покое.

– И как путешествие к Гробницам поможет это исправить?

Я помедлил, прежде чем сказать:

– Мекет верил, что они смогут усмирить бушующий внутри меня ураган.

– То есть, лишит тебя сил?

– Ну… да, пожалуй. – На самом деле я не рассматривал этот вопрос с такой стороны, лишь интуитивно доверился мнению старшего брата, не вдаваясь в подробности.

Однако Аргус, похоже, продумал все за меня:

– И когда это случится, ты уже подумал о том, что останется?

Услышав вопрос, я захлопал глазами:

– В смысле?

– Тени – то, что делает тебя собой, Риши, – вкрадчиво заявил бывший страж. – Убрать их – значит лишиться части собственной души. Большей ее части. Это ты, надеюсь, осознаешь?

– А тебе какое дело до моей души?

Однако мне не повезло услышать ответ: СиОБи, решив наконец выбраться из глубин внутреннего мира, поспешил продемонстрировать плоды трудов своих, для чего спроецировал на крышку стола схематичное изображение карты с прочерченным по ней пути.

– Маршрут проложен, господа! И пусть задача стояла не слишком уж сложная, я все-таки немного горд собой.

– Ты молодец, СиОБи, – улыбнулся роботу я, а после склонился над картой и присвистнул. – М-да, тот еще лабиринт.

– На то и был расчет, как я понимаю, – откликнулся лакей. – По всему видно, что те, кто выбирал место для этих самых Гробниц, серьезно подошли к своему делу. Они не хотели, чтобы разнообразные праздные зеваки забредали на их территорию. Не будь на инфочипе дополненной навигационной базы Ядра, все мои усилия пропали бы втуне.

– Похоже, Желтый Малыш основательно готовилась.

– Возможно, мастер. Но я проверил подписи и обнаружил, что вовсе не она оставила на чипе координаты.

Оторвавшись от изучения ломанной кривой, представлявшей собой дорогу сквозь скопления и туманности Ядра к маленькому невзрачному шарику под названием Шуот, я в недоумении уставился на лакея:

– А кто же тогда?

Если прежде СиОБи выглядел лишь слегка самодовольным, то после моего вопроса его мнение о собственной значимости вознеслось до небес, вылившись в снисходительный ответ:

– Всем нам хорошо знакомая личность по имени Рас Гугса.

А вот это уже было неожиданностью похлеще скачанного в память содержимого инфочипа и дружелюбного бывшего серого стража! Я даже сперва подумал, что ослышался, настолько невероятным виделось это совпадение.

– Кто, ты сказал?

СиОБи утвердительно махнул своей шарообразной головой:

– Да, вы расслышали правильно. Доктор Рас Гугса, тот самый, что работал на Орден куатов девятнадцать лет назад, тот самый, что был убит Мекетом Динальтом, тот самый, из-за которого мне пришлось провести на Яртелле без малого два десятилетия, тот самый…

– Можешь не продолжать!

– Хорошо. Так вот, именно он был изначальным держателем сей информации, пока она не попала в загребущие лапки Желтого Малыша. И, складывая одно с другим, мастер Риши, полагаю, не трудно прийти к выводу, кто именно эту информацию Малышу доставил.

Ответ напрашивался лишь один:

– Мекет.

– С вероятностью в девяносто девять и девять процентов.

Похоже, не все разработки Гугсы, что тот проводил в своей ледяной пещере, у моего братца хватило мужества уничтожить. Или он решил, что данные такого рода окажутся для него своеобразным путем к отступлению, или же подкупил Желтого Малыша, чтобы та несильно возражала, изображая из себя мою няньку. Так или иначе, он точно знал, что сведения о Гробницах хранятся на чипе и именно ради них устроил гонки на выживание против Черной эскадры. И как обычно обо всем молчал.

У меня не хватало сил, чтобы как следует обидеться, отчего ограничился лишь горькой усмешкой.

– Даже после смерти он умудряется опережать меня на шаг.

– Или же был уверен, что ты способен дойти до всего самостоятельно.

Я все же рискнул взглянуть на Аргуса, произнесшего последнюю фразу, но не увидел в его лице ни малейшего намека на издевку. Как будто он и вправду старался меня ободрить. Непостижимая неожиданность.

– Жаль, я той же уверенности не ощущаю. – Вновь повернувшись к роботу, я попросил его: – СиОБи, скажи-ка, а помимо подписи Гугсы, еще какие-нибудь упоминания о нем на чипе имеются? Может записки какие или статьи?

Ответ лакея последовал незамедлительно:

– О, да, мастер Риши. И записки, и статьи, и даже парочка трактатов по эзотерике, что, если позволите высказаться, совсем уж как-то антинаучно.

Аргус хмыкнул, а я попросил не в меру критичного взломщика:

– Покажи их.

– Вы уверены? По-моему, подобной вульгарной писаниной даже вечно все романтизирующих адептов Палвы развлекать было бы стыдно. Сплошная лженаучная околесица.

– СиОБи, пожалуйста, покажи мне эти статьи.

Он уступил, а я, не спросив разрешения хозяина, уселся за стол и погрузился в изучение документов.

Стоило признать, что слова лакея, охарактеризовавшие работы Гугсы, как нечто весьма далекое от науки, в какой-то мере можно было счесть справедливыми. Пробегая глазами записи опального доктора, я то и дело натыкался на отрывки из легенд, принадлежащих некогда великим, но давно уже утратившим этот статус расам Галактики. И ладно бы гениальный генетик, коим Гугса всегда считался, просто увлекся собирательством и анализом мифов. Глядя на его труды, несложным оказалось прийти к выводу, что он попросту пытался увязать воедино с трудом сочетающиеся сведения, притом непросто увязать, а вывести на их общей основе самые нелепейшие теории, кое-какие из которых, к слову, склонялись к тому, что Тенями могут манипулировать далеко не одни только лейры.

Прежде не проявлявший к происходящему особого интереса, Аргус, видимо, заметив потрясение, победившее все прочие эмоции на моем лице, спросил:

– Для тебя это действительно важно?

Лишь на мгновение оторвавшись от текста, я воззрился на бывшего стража, будто на сумасшедшего:

– Ты шутишь, должно быть? Все, что мне известно о том, кто я есть, было основано лишь на словах посторонних и кое-каком личном опыте. Рассказы Тассии и Метары немногое, на самом-то деле, проясняют, а где-то даже больше запутывают. И оно понятно – ведь каждая из них говорила лишь то, что выгодно, не особенно заботясь о моем благе.

Аргус удивился, но не тому, чему следовало. Он спросил:

– Ты больше не доверяешь шаманке?

– Я не дурак, а с ней следует держать ухо востро. К тому же, несмотря на все заверения, она так ни разу и не объяснила причину, из-за которой я появился на свет. Она, как и Метара, и куаты, и черные корабли, судя по всему, видит во мне лишь какое-то нелепое оружие массового поражения. И если последние просто хотят меня уничтожить, то у шаманки здесь, очевидно, свои цели, которых я пока не понимаю.

– Поэтому рвешься к Гробницам?

– Поэтому пытаюсь найти способ выжить.

– Для этого тебе ничего не нужно делать. Я в состоянии защитить тебя. Даже от Черной эскадры.

– И что тебе с этого?

Аргус негромко выдохнул:

– Пока ничего.

Тоже мне ответ. Я пытался разглядеть на его лице хоть какие-то намеки на правду, но оно оставалось неподвижным, как камень. Будто он давно загнал чувства глубоко внутрь себя, оставив на поверхности лишь ярость, и теперь уже не мог даже вспомнить, какого их значение.

Это заставило меня испытать нечто вроде сочувствия, и я решил, что он заслужил объяснения.

– Просто укрыться в крепости и переждать бурю – не выход. Мы уже знаем, к чему это может привести. И если прежде, выбора у меня не было, то теперь я должен решать, чем и кем жертвовать. Я не могу зарыться в песок и притвориться, будто ничего не происходит. Любые намеки на мое присутствие где бы то ни было, заставят куатов вырезать всех причастных, а Черную эскадру – стирать в порошок целые поселения. Я должен с этим что-то делать, а кроме как разобраться в самой сути проблемы, на ум ничего не приходит. Если в записях Гугсы найдется хотя бы намек на то, чем усмирить силу, которую все так боятся, то я обязан попытаться это сделать. Хотя бы в память о брате.

Аргус смотрел на меня с плохо читаемым выражением, но почему-то казалось, будто он не очень верит в то, что я сказал.

– Делай, как знаешь, – бросил он в конечном итоге, затем развернулся и вышел из комнаты.

– Мне кажется, с этим человеком не стоит разговаривать в подобном ключе, мастер Риши, – проводив удалившегося Аргуса тусклым светом фоторецепторов, заметил СиОБи.

Почти минуту я смотрел в том же направлении, что и лакей, пытаясь понять, что могло так задеть старого ученика моего брата, и не находил ответа.

– Сам разберусь, – в итоге буркнул я и вновь погрузился в чтение.

И хотя записи Гугсы оказались на удивление поглощающими внимание, полностью выбросить из головы лицо Аргуса и его последнюю фразу, мне не удалось. На самом деле, можно было решить, будто он не хотел, чтобы я углублялся в детали своего происхождения, но что это в итоге могло изменить? И тут у меня в голове всплыла одна из фраз, услышанная, кажется, от шаманки: заигрывание с силами, недоступными обычному пониманию, способно привести к последствиям самого непредсказуемого характера. Никто не может вмешиваться в суть бытия и оставаться при этом безнаказанным!

Ну, это мы еще посмотрим.

Гугса писал о юхани и о том, как их самопожертвование привело к тому, что Тени пропитали ткань Пространства-Времени, притом в его словах не было ничего метафоричного. Подобно шаманке, он называл случившееся проклятием, которое лишь все усугубило. Он так же считал явление на свет силы, столь опасной, что в своей сути была способна изменять мир вокруг, противоестественной, как и личностей, эту силу применявших.

И все же не сумел устоять, когда троица лейр обратилась к нему с крайне интригующим предложением.

Я сразу же понял, о ком шла речь, и почему выбор Метары, Тассии и леди Миреи пал именно на него.

Уже в ту пору слава о Расе Гугсе гремела по всей Империи. И пусть она была дурной и до основания разрушившей карьеру самого Гугсы как ученого, он не постеснялся пойти против своих принципов и на основе материала, предоставленного лейрами, создал нечто, как он сам выразился, «уникальное».

На этой фразе текстовое письмо обрывалось, но за ним следовало нечто куда более любопытное: видеозапись дневника, которую Мекет, похоже, счел наиболее важной и потому не рискнул удалить.

Когда над столешницей замерцало лицо темнокожего старика со всклокоченной белоснежной шевелюрой и топорщащейся лопатой бородой, я затаил дыхание.

– Я провел финальную диагностику, – говорила голограмма, – и результаты превзошли все ожидания. На этот раз образец непросто жив, – в нем заметны все признаки нормального развития, что, учитывая последние двенадцать раз, можно считать подлинным чудом. Малютка совершенен! И я не устаю радоваться тому, что годы упорной работы наконец-таки принесли свои плоды. Я создал силу, с которой всем придется считаться, и которую даже лейры не смогут остановить.

Гугса говорил напряженно и все время оглядывался, как будто переживал, что его кто-то услышит.

– Срок моей службы Метаре практически истек. И хоть я благодарен ей за помощь в постижении сути Теней, которую невозможно переоценить, это не остановит меня от задуманного. Нет, нет, я слишком долго к этому шел и теперь просто не могу отступить, что бы ни случилось. Сивер что-то чует, сомнений нет, но он слишком глуп, чтобы понять, откуда ветер дует. А еще он слишком боится Метары. Его фантазии ни за что не хватит на то, чтобы вообразить себе, как запуганный всеми доктор Рас Гугса тайно задумал исказить идею его несравненной хозяйки. Он зовет малыша «синтетом», они все его так называют, даже не подозревая о том, как глубоко заблуждаются. – На этот раз старый доктор не удержался от того, чтобы презрительно фыркнуть. – Этот ребенок – больше, чем просто синтет. Он само воплощение Теней, квинтэссенция того, что они из себя представляют, запертая в ящике буря, циклон, который при неумелом обращении способен натворить много бед. И пусть меня считают аморальным безумцем, я все же полностью осознаю риск, на который иду. Да, осознаю. Хоть Метара и молчит о своих планах, я догадываюсь, как именно она его хочет использовать. Ведьма видит в нем оружие, которым можно легко запугивать нормалов. И в чем-то она даже права. Мое творение действительно можно назвать оружием, но только не для нормалов. А для лейров и всего того, что они собой олицетворяют. Клин клином вышибают…

– Пауза! – приказал я и, как только голограмма замерла, откинулся на спинку аргусовского стула, с трудом пытаясь утрамбовать в своей голове услышанное. О чем он говорит? О чем он говорит?! О чем он говорит?!!

Сделав несколько глубоких успокаивающих вдохов и бросив короткий взгляд на парящего поблизости, но странно молчаливого СиОБи, я продолжил просмотр.

– Больше двух сотен лет прошло с тех пор, как лейры стали официально считаться уничтоженными, и я точно знаю, что Риомм, Тетисс и другие ни за что не признаются в обратном. Ни за что. Пока беда не грянет. Многие годы я пытался раскрыть всем глаза на истинное положение вещей, но никто не захотел принимать мои слова всерьез. Когда же я попытался доказать свою правоту наглядно, меня объявили безумцем, лишили всех званий и вышвырнули на улицу. Моя семья стала жертвой нападок идиотов, а позже – и самих лейров… – Голос Гугсы сорвался и ему пришлось на какое-то мгновение прекратить говорить, чтобы унять душившие его слезы. – Я знаю, Метара к этому не причастна, но у нее хватает и своих грехов. Как и у шаманки, что постоянно таскается за ней следом. Собственно, именно шаманка и натолкнула меня на мысль, что Тени, кажущиеся чем-то незыблемым и вечным, на самом деле не так уж и неуязвимы.

Когда пришло время вербовки, им пришлось быть крайне осторожными, и тем не менее я неплохо читал между строк. Я понял, чего они от меня хотят и как именно я должен удовлетворить их потребности. Для этого пришлось разыграть целый спектакль и заставить идиота Сивера невольно вытаскивать из них для меня сведения о природе Теней. Я сделал то, на что ни один другой в здравом уме и не решился бы. Я посетил руины Паракса, говорил с аборигенами Боиджии, вдыхал зловонный воздух Палвы, слышал, как смерть протяжно голосит, мечась меж шпилей заброшенных храмов, и могу заявить, что стал понимать Тени, как ни один нормал до этого. Это дало мне необходимый материал для воплощения мечты в реальность…

Гугса вновь вынужден был прерваться: что-то за границей восприятия голографической камеры отвлекло его внимание. Для меня же это стало еще одной передышкой, которую я мог использовать лишь затем, чтобы убедиться: все это происходит на самом деле и я не сплю.

Когда его осунувшееся морщинистое лицо вновь появилось в фокусе, речь звучала много быстрее, будто у него катастрофически не хватало времени:

– У Метары на уме лишь одно – жажда власти. Ее на самом деле не волнует монстр, которого я создаю. Она лишь хочет с его помощью подчинить Галактику себе. Но шаманка другая. Она понимает, что существо своим тихим шепотом сведет с ума не только все ее поганое племя, но и вытравит из самой ткани Пространства-Времени скверну под названием Тени. Вот только почему меня не покидает предчувствие, что этого она и добивается?

Впрочем, отвлекаться не стоит. Час моего скромного триумфа почти пробил, и я ни за что не отступлюсь. Нет никаких сомнений в том, что меня не оставят в живых, когда работа будет окончена, и как раз именно поэтому я и делаю эту запись. О том, как сохранить ее от посторонних будет думать уже Мирея Винтерс. Ей же придется запустить реакцию, в которой мое творение возьмет на себя роль катализатора событий. Кем бы он в итоге ни вырос, уверен, свое предназначение он исполнит как надо…

Что именно последняя фраза должна была означать, я не понимал, но именно на ней все излияния Гугсы и обрывались. Больше в записях на эту тему я не обнаружил ни слова, что, впрочем, не меняло того факта, что о деле, которым занимался, доктор Гугса знал больше, чем кто-либо.

Выбравшись из-за стола, я тут же столкнулся с СиОБи, которому, как будто, не терпелось что-то спросить. Не став дожидаться, когда робот созреет, я сказал ему:

– Сотри все данные по Гугсе, что были на чипе, и из собственной памяти их тоже убрать не забудь.

– Что-то не так, мастер Риши?

Я на несколько секунд замер, не зная, что сказать ему. Делиться находкой, которую сам СиОБи счел ничего не значащей болтовней, казалось как-то нелепо.

– Просто сделай, как я прошу, и никогда об этом больше не упоминай.

– Слушаюсь. Но вы же понимаете, что у моего молчания есть свои пределы. Если леди Диана захочет расспросить меня об этом…

– Если не знаешь, о чем спрашивать, то и проблемы нет, верно?

– Я вас понял, мастер Риши.

– Вот и молодец.

Острая необходимость переговорить с Аргусом, возникшая в глубине сердца, вытолкнула меня из-за стола и направила на поиски его хозяина. Знания, почерпнутые из инфочипа, наводили на мысль, что Гугса непросто скрывал от лейр свои истинные мотивы, но также отчаянно хотел, чтобы я, быть может, когда-нибудь узнал о них. Думается, доктор непросто подозревал, что долго он не протянет. Кажется, он, в какой-то мере, сам срежиссировал свою смерть. Ведь Мекет и леди Мирея были знакомы, и, насколько мне известно, именно по ее наущению братец взялся положить конец трудам ученого, а заодно и прихватить меня с собой. Тогда-то шаманка и заподозрила неладное, безжалостно выведя из игры одну из своих подруг.

Снедаемый сомнениями и предчувствиями, я покинул аргусовский кабинет и, пройдясь немного по его апартаментам, замер у края того самого таинственного бассейна, заинтересовавшего меня прежде. Глядя, как гипнотически мерцает и переливается плескавшаяся в нем мутная жидкость, я осознал, что сыт по горло всеми этими баснями. Хватит тянуть время! Пора навестить Гробницы лично и наконец расставить все точки над «i»!

Поглощенный собственными мыслями, я не сразу заметил, как жидкость в бассейне пришла в движение и вспенилась, явив на своей поверхности Аргуса. Я никак не ожидал застать его принимающим ванну и потому попятился, глядя на абсолютно голого и мокрого стража с отвисшей челюстью.

Аргус встретил мое недоумение с невозмутимостью камня. Ни капли не стесняясь собственной наготы, он выбрался из бассейна и с легким интересом склонил голову набок.

– Нашел что-нибудь?

До меня даже не сразу дошло, о чем речь, но как только чудо случилось, я откашлялся и сказал:

– Надеюсь, у тебя есть достаточно быстрый корабль.

Он лишь вопросительно изогнул бровь:

– Решился-таки?

– Вроде того. – Почему-то в присутствии бывшего стража, вся моя непоколебимая уверенность стала вдруг какой-то зыбкой и неустойчивой.

– И знаешь, что там тебя ждет?

– Кажется да, – буркнул я, начисто забыв о странном бассейне и его назначении.

– Хм, – обронил он в ответ, набросив на плечи лежавший поблизости халат.

И что это, позвольте спросить, должно значить?

– Что я, по-твоему, делаю не так?

Запахнув полы халата, Аргус метнул в меня пламенный взгляд:

– Сам не догадываешься? Очертя голову, рвешься в омут, о глубине которого не подозреваешь.

Перепады в его настроении заставили меня выпустить иглы:

– С каких это пор ты стал моим советчиком? Да и вообще, есть ли определение нашим с тобой отношениям? Мы не друзья и даже союзниками называться вряд ли можем. Так с чего ты взял, будто можешь указывать, как мне поступать?

Лицо Аргуса потемнело, отчего глаза стали вдове ярче.

– Разве есть на свете хоть кто-то, способный тебе указывать? – едко поинтересовался он, нависая надо мной могучей скалой. – Ты же никогда и никого не слушаешь. Я лишь пытаюсь помочь тебе сохранить жизнь.

– А разве я просил тебя об этом? – мой резкий выпад прозвучал подобно пощечине.

Аргус замер. Было видно, что он на грани. Однако ответ прозвучал на удивление сдержанно:

– Тебе и не нужно.

– Ну, разумеется, – фыркнул я, подбоченившись. – Тебе ведь больше всех надо.

А он просто кивнул:

– Так и есть.

– А… Прости, что? – переспросил я, растеряв всю язвительность.

– Я сказал, что так и есть. В этот раз мне и в самом деле больше всех надо.

– Но, почему?

Он молчал, казалось, целую минуту.

– Когда-нибудь, возможно, ты поймешь.

Глава 21. Преддверие

Корабль Аргуса нам не понадобился.

Как только его графское сиятельство изволило переодеться в чуть более подходящий своему грозному образу наряд и спуститься со мной в замковый ангар, проблема с выбором транспорта отпала сама собой. И не оттого, что из весьма внушительного парка летательных аппаратов, пылившихся в полутьме, не на чем было остановить взгляд, но потому, что в густых тенях, клубившихся меж дорогих машин, нас кое-кто поджидал. Стоило только выйти на свет.

Не знаю, учуял ли Аргус присутствие чужаков, но мне предупредить его шанса не дали.

Резкий рывок, всплеск Теней, удар, похожий на черную молнию, и вот уже могучий страж поставлен на колени, а его руки стянуты за спиной невидимыми путами.

Некто невысокий и стройный неторопливо выступил из темноты и приставил бластер к аргусовому виску.

– Не мешкай, – хрипло сказал другой.

Я обернулся на голос, уловив в нем знакомые нотки, и, не поверив себе, спросил:

– Тассия?!

Старая шаманка изволила выступить из своего укрытия, ни на мгновение, при этом, не выпуская Аргуса из ментальной хватки.

– Во плоти, милый мальчик. И леди Орра – тоже.

Я тут же обернулся к девушке, державшей бывшего стража на прицеле, и, если честно, с трудом узнал в ней Диану, настолько неожиданным оказался облик воительницы, который она на себя примерила.

Я понял, что попросту не знаю, как реагировать. Изумление от встречи затмило собой все остальные чувства.

Пока шаманка не заговорила вновь:

– Чего вы ждете, миледи? Стреляйте же! Ну!

– Нет! – тут же вскрикнул я, чем удивил обеих дам, а Аргуса заставил сухо рассмеяться. – Диана, опусти оружие. Он – не враг.

Шаманка хохотнула:

– С каких это пор?

Я понял, что не могу дать ответ на ее вопрос, но все равно решил стоять на своем.

– Думаете, иначе он позволил бы вам вот так запросто проникнуть в свой замок?

– Его замок? – шаманка казалась удивленной, и новая порция холодного аргусовского смеха только усугубляла ее смятение.

– Его замок, – с нажимом повторил я. Встреча с союзниками, казалось, должна была доставить мне толику радости, но увы. Даже намека на теплые чувства не вспыхнуло. И это несмотря на то, что красота Дианы меня все так же завораживала, а голос Тассии вселял надежду. – Слушайте, хватит махать здесь оружием. Отпустите его!

Удивительно, но стоило лишь прикрикнуть и дамы повиновались.

Диана, не проронив ни слова, спрятала бластер в кобуру, а шаманка ослабила узы, позволив Аргусу подняться на ноги и одарить незваных гостей подчеркнуто равнодушным взглядом.

СиОБи, порхавший чуть поодаль и не стремившийся попасть под вероятный перекрестный огонь, нашел в себе силы выплыть из полутьмы и как полагается поприветствовать свою хозяйку. Та ответила на все его излияния лишь сдержанным кивком и продолжала молча глазеть то на меня, то на Аргуса.

– Так ты и впрямь все знал и просто позволил нам войти? – обратилась шаманка к хозяину замка.

Тот только коротко свистнул и в ту же секунду из темных уголков ангара послышалось злобное рычание, заставившее волоски у меня на затылке зашевелиться. Ксант и Аста! Ну, конечно же!

– Никто не может войти в мой дом незамеченным, – сказал Аргус, когда рычание по его новому сигналу смолкло. – Даже огианская шаманка.

В ответ на это Тассия хмыкнула, явно уязвленная, но по-прежнему не желающая выпускать ситуацию из-под контроля.

– Так или иначе, мы забираем мальчика с собой.

– Он давно уже не мальчик. – Мимоходом брошенная фраза застигла шаманку врасплох.

– Что, прости? – Она повернула голову ко мне, будто желая убедиться, что называть мальчиком кого-то, пусть и недавно, вступившего в третий десяток, довольно сомнительно, но потом сказала: – Неважно. Главное, что тебе ясна наша задача: мы уводим отсюда Риши, а ты не пытаешься нам препятствовать. Если конечно не хочешь, чтобы я твою тушу в мешок переломанных костей превратила. – И припечатала: – Страж.

Угроза задела даже меня, но Аргуса лишь развеселила. Он вновь подарил ей одну из тех своих жутких улыбок, что припасены для особых случаев, после чего негромко проговорил:

– Он сам решает, куда и с кем идти.

Взгляды всех собравшихся тут же переместились на меня. Диана смотрела хмуро и подозрительно, светящиеся из-под маски глаза шаманки излучали растерянность и недоумение, СиОБи внимал и фиксировал, и лишь взгляд Аргуса являл собой смесь непостижимой уверенности и чего-то еще, что я пока так и не распознал.

Куда проще было спросить Тассию:

– Как вы здесь оказались?

– Здесь в замке или здесь на планете?

– Как вы нашли меня? Да еще и вместе!

– Так же, как я всегда тебя находила. Плюс удивительно четкий обратный сигнал лакея на маячок леди Орры. Я считала кое-кого не слишком умным и оттого неспособным избавиться от следящего устройства, но оно вон как оказалось: ты решил завести себе нового друга, а о старых забыл.

Я с трудом удержался от того, чтобы переглянуться с бывшим стражем, но последняя фраза шаманки заставила меня почувствовать себя ребенком, которого поймали на проказе.

– Все немного сложнее. И я ни о ком не забывал, но выйти на связь не мог.

– Кто бы сомневался, Риши.

Ей ли язвить? Мысленно закатив глаза, я спросил:

– Где сейчас «Ртуть»?

– Неподалеку, в городе. Мы одолжили флаер, чтобы подобраться к замку. Остальное было делом техники. Хотя теперь и ясно, отчего вышло так легко. – Она бросила очередной едкий взгляд в сторону Аргуса, которого подобными выходками было не пронять. – Куда это вы, кстати, направлялись?

Делать секрет из цели нашего путешествия я смысла не видел и потому вкратце пересказал все, что узнал с помощью СиОБи. Включая намеки Раса Гугсы о том, с какой целью он создавал свое творение. Тассия и Диана слушали внимательно, но вопросов не задавали, каждая выстраивая в голове собственную теорию значений поступков доктора.

– Стало быть, ничего другого не остается, – неожиданно резво проговорила шаманка, будто успела решить для себя все насущные вопросы. Потому и не возникло сомнений в том, что она скажет далее: – Летим на Шуот. Поставим точку в своих метаниях.

Ни Аргуса, ни Диану, казалось, ее внезапное рвение тоже не удивило. Тем лучше.

– Это ведь то, о чем вы так долго мечтали, Тассия, – с трудом подавляя рвущийся наружу сарказм, обронил я.

Шаманка же сделала вид, что не заметила подначки.

– Полагаю, мы все так или иначе стремимся попасть на планету юхани. И я, и твой новый друг. Исключение, быть может, касается, лишь леди Дианы, – тут она глянула в сторону означенной особы, по-прежнему не проявлявшей никакого участия в разговоре, – да и то я не уверена. Кроме того, у нас уговор, Риши. Не вздумай забыть о нем.

– Не сомневайтесь, я не забыл. К тому же, от вас будет больше пользы на месте, чем где-либо еще.

Шаманка быстро поняла, к чему я клоню, и потому фыркнула:

– Еще бы. – После чего перевела взгляд на Диану и с безукоризненным почтением произнесла: – Миледи, если угодно, мы непременно доставим вас на Тетисс.

Однако все ее надежды избавиться от Дианы разбились о невероятный по своему хладнокровию ответ:

– Куда мой лакей, туда и я.

– Тогда, может, отправимся в путь? Чего тянуть время?

Мое предложение возражений не встретило, и уже через несколько минут ховер Аргуса доставил нас к посадочной площадке, на которой шаманка оставила корабль моего брата. Мой корабль.

Выбравшись из ховера, я молча протянул шаманке руку.

Та, к счастью, без церемоний и лишних слов позволила голографическому ключу перекочевать обратно ко мне на напульсник.

– Ты действительно уверен, что он нам необходим? – между делом поинтересовалась шаманка, искоса глядя на Аргуса и даже не пытаясь сбавить тон.

Ответом я ее не порадовал:

– Для путешествия сквозь галактическое Ядро нужен непросто хороший пилот, а лучший. Мекет был лучшим пилотом, что я когда-либо знал, но сомневаюсь, чтобы Аргус сильно уступал ему. Да и кто знает, что ждет нас на той стороне. В любом случае, лишним он точно не будет.

Шаманка недовольно качнула головой, а Диана, все еще хранившая подозрительное молчание, сомнительно хмыкнула. Но и только.

Взойдя на борт, я первым делом направился в рубку и, бегло убедившись, что все в порядке, заставил системы корабля дружно заурчать. Приятно было пробежаться пальцами по панели управления и коснуться штурвала, но сидеть в кресле, принадлежавшем Мекету я по-прежнему отказывался, без промедления уступив его Аргусу. Приняв мое решение с молчаливой покорностью, бывший страж тотчас же занялся делом.

Пока двигатели прогревались, СиОБи, порхавший у голографического стола, прокладывал курс.

Время предстартовой подготовки я провел в пассажирском кресле, всеми фибрами ощущая на себе не то чтобы осуждающий, но очень и очень суровый Дианин взгляд, иногда сопровождавшийся недовольным сопением шаманки. Не сказать, чтоб их странное поведение меня совсем уж не трогало, я тем не менее пытался сдержаться, избрав тактику игнорирования. К чему разводить болтовню, если и без того есть над чем подумать?

Но психическая атака с двух сторон не прекращалась и, в конечном итоге, не выдержав, я хлопнул ладонями по подлокотникам:

– Что?

Молчание. Вот ведь…

– Выкладывайте!

Первой высказалась шаманка:

– Все еще пытаюсь свыкнуться с мыслью, что серый страж теперь по одну сторону с нами. Очень необычно, учитывая историю ваших взаимоотношений…

Я чуть не расхохотался в голос.

– Серьезно? И это вы сейчас мне об этом говорите? Представить вас и Диану, работающих сообща, – вот что действительно невероятно! Как вам удалось договориться?

– Тебя похитили куаты, – прервала свой обет молчания Диана и после короткой паузы добавила: – Вместе с моим лакеем. Причем, произошло все это безобразие у меня дома на глазах у моей же охраны, и никто ничего с этим поделать не мог. Считаешь, я должна была оставить, как есть?

Корабль вздрогнул, оторвавшись от поверхности, и начал набирать высоту. Меня затрясло, но вовсе не поэтому. Я все никак не мог оторвать взгляда от лица Дианы и ее сурово поджатых губ. Она переживала обо мне? Неужто всерьез?

– Леди Диана поступила весьма великодушно, отложив на время свою месть и сосредоточившись на том, как вернуть тебя из плена куатов, – следом заговорила шаманка. – Она нашла меня и все рассказала. И говоря откровенно, первым моим желанием было вовсе не бежать сломя голову тебе на выручку. Потому что ты все равно этого не оценишь. Но я пересилила себя, а как узнала, что ты вернулся на Боиджию, с трудом поверила своим глазам. Что должно было случиться, чтобы наш несравненный убивец бросился спасать тебя от тех, кому он столько лет служил верой и правдой?

Что должно было случится? Да если б я сам это знал! Но вслух сказал следующее:

– Его и спросите. Что до меня, то я не жалуюсь.

– Ну еще бы, – едкая фраза прозвучала внезапным дуэтом, во время которого мы покинули атмосферу и перешли на сверхсветовую.

Тряска закончилась, а я решил, что пора сделать небольшое признание:

– И все же, я должен сказать вам обеим спасибо. Не думал, что кто-то и в самом деле отважится вызволять мою шкуру. Тем более из лап куатов.

– Знала бы, с кем ты якшаешься, и пальцем бы не пошевелила, – заявила Диана, попеременно то сверля взглядом меня, то – затылок Аргуса.

Я не сумел сдержать улыбки, но вместо того, чтобы отвечать на выпад, отстегнул ремни и просто убрался с глаз долой в свою каюту. Сидеть в рубке под бомбардировкой негодующих фраз и обжигающих взглядов казалось настоящим испытанием, которое разумней было провалить, чем выдержать. К тому же, я просто изнывал от желания сменить одежду и выпить чашечку горячего кесса. А еще я мечтал о сне! Пусть непродолжительном, но хотя бы крепком.

Разумеется, что и минуты не прошло, как в дверь просунулась шарообразная голова Тассии.

– Мы можем поговорить?

– Как только штаны натяну, – проворчал я, отвернувшись к стене, чтобы застегнуть ширинку. В поле зрения попалась туника, которую я тут же накинул на плечи. – Чего вам угодно?

– Сколько официоза, – пощелкала языком шаманка и уже по-хозяйски плюхнулась в полюбившееся кресло. – Новая палитра? Черный и красный, хм… Своеобразное сочетание, должна заметить. По крайней мере, отражает суть твоей нынешней натуры.

– Какой еще на?.. – я опустил взгляд на свою незатейливую одежду и тотчас же заткнулся: наряд и впрямь оказался чуть более мрачноват, нежели прежде. А, впрочем, какая разница? – Пришли мой гардеробчик обсудить?

– Конечно же нет. И ты это не хуже меня самой знаешь. Я хотела лишь предостеречь тебя от необдуманных поступков, а заодно напомнить о последствиях, которые эти самые поступки могут вызвать.

Опять двадцать пять! Я закатил глаза.

– Ближе к делу.

Она так и поступила.

– Не доверяй Ди Аргусу! Ни в коем случае не доверяй этому убийце! Это дикое животное, которое с трудом можно назвать человеком. Его поступки, как и их последствия невозможно просчитать.

– Мне и не нужно его просчитывать. Мне хватает осознания того, что он не играет со мной в игры.

– Не играет? Ты в этом так убежден?

– Я видел, к чему он стремится, помните? Тени мне показали.

– А ты уверен, что эти видения не были обманом? Что он не нарочно их тебе подсунул?

– Конечно, нарочно, – согласился я, чем и удивил шаманку. – Он нарочно подкидывал мне головы прелатов, чтобы я собственными глазами мог убедиться в его искренности. – Я слегка скривил губы в улыбке. – Такое не подделать. Даже лейрам. Да и в конце концов, кому какое дело на чьей стороне Аргус, если в данную минуту он заботится только о том, чтобы я был жив?

– Как насчет тех, кто тоже за тебя беспокоится?

– Вы о себе, что ли? Или о Диане?

Она выдержала мой подозрительный взгляд, не моргнув.

– С этим Аргусом что-то не так. Я чувствую это и поражена, что ты не замечаешь того же. Скажи, ты хоть задавался вопросом, почему он стал тебе помогать?

– Не задавался, – огрызнулся я, несмотря на то, что это не было правдой.

– Куаты бывшими не бывают, Риши, – заявила шаманка. – А тот, кто предал единожды, сделает это и во второй раз. С этим правилом не поспоришь.

– Да я и не собираюсь спорить. Я только скажу, что вам, Тассия, следовало бы чуть больше доверять моему мнению. Что мне нужно знать о нем, я уже знаю. И то же, кстати, касается и вас самой, и Дианы. У каждого на этом корабле есть тайная цель, к которой он стремится, и покуда эта цель не мешает моему существованию, она меня не волнует.

Тассия чуть отклонилась в кресле и подкрутила настройки своего респиратора, обдумывая услышанное. В конечном итоге она заметила:

– Хм. Весьма занятный подход. Я это учту.

– Учтите, – согласился я, лишь бы побыстрей спровадить ее вон. – Только сделайте это где-нибудь там, снаружи, чтобы я успел немного поспать, прежде чем мы прибудем.

Шаманка поднялась и засеменила к выходу. На пороге она все же помедлила, сказав:

– Не знаю, к добру ли это, но ты и впрямь очень сильно изменился, Риши.

Я не ответил, а она и не настаивала. Просто скрылась за дверью и плевать хотела на то, что своими вопросами воткнула новые иголки мне в душу.

Приблизившись к прохладной переборке, я трижды стукнулся об нее головой в надежде, что, хотя бы после этого, все мысли наконец встанут на положенное им место. Да только куда там! Кашу, что заварили другие, с наскока не расхлебаешь.

Визиты, как оказалось, на одном лишь появлении шаманки не закончились.

– Я хочу поговорить, – с порога заявила Диана, едва моя створка исчезла в стене.

– Вы издеваетесь? – с негромким смешком вопросил я, поняв, что сон мне не грозит.

Она не поняла вопроса и лишь нахмурилась, но все же уверенно переступила через порог.

– Ты ведь догадываешься, о чем пойдет речь?

Потянувшись за накидкой, спрятанной в стенном шкафу, я с показным безразличием пожал плечами:

– Тоже хочешь высказаться по поводу Аргуса? Валяй, не стесняйся. Я уже привыкать начинаю к тому, как каждый, считая это своим священным долгом, пытается «раскрыть мне глаза». Будто я слепой и все на стены натыкаюсь!

– Думаешь, мне не все равно, с кем из вселенских отбросов ты завязываешь дружбу?

– Понятия не имею, – честно признался я и искоса глянул на девушку. – А тебе все равно?

Диана предпочла проигнорировать вопрос.

– Ты действительно веришь, что в Гробницах отыщется способ остановить Тени?

От подобной постановки вопрос я впал в короткий ступор, и потому был вынужден переспросить:

– Остановить Тени?

Диана поправилась:

– Избавить тебя от паразита внутри, вернуть все на круги своя. Иными словами, вернуть твой человеческий облик.

Мне не понравилось, как это прозвучало, и я опять уточнил:

– Облик нормала, имеешь в виду?

Диана кивнула. Ее и саму, как будто, все это раздражало.

Я вздохнул, выдержав паузу.

– На самом-то деле, я понятия не имею, что ожидает нас на планете юхани. Но я руководствуюсь записями Гугсы и кое-какими знаниями, оставшимися от Мекета. А еще я просто надеюсь, что шанс есть и это не может закончиться вот так… глупо.

– Глупо?

– Нелепо. Смешно. Любое слово подойдет. – Я улыбнулся. Понятия не имею, почему. Просто захотелось. – Скажу честно, нелегко смириться с тем, что все вокруг считают тебя ручным монстром. Знают, каких дел ты можешь наворотить, если вырвешься на свободу, и все равно не могут отказать себе в удовольствии пнуть тебя под хвост.

– Ты прекрасно знаешь, что никто не воспринимает тебя подобным образом. Уж точно никто из тех, кто рядом с тобой. – Твердость, с которой Диана заявила это, не могла не польстить. И тем не менее, я вынужден был не согласиться.

– Я знаю, о чем говорю, а ты просто не понимаешь. – И снова дурацкая ухмылка сама собой растянула мой рот, лишив слова оттенка серьезности. – Но, к счастью, тебе и не нужно. Подобного счастья мне и одному хватает.

– Ты как всегда прячешься за словами, – проговорила Диана, помрачнев.

Ну что мне было ей ответить? Признаться в чувствах, которых не испытываю? Какой вздор! К тому же, я успел закусить удила. Насмешливость засочилась из каждого слова:

– Конечно. А иначе пропадет весь интерес. И не в последнюю очередь у меня самого. Так что вам с Тассией остается только смириться и наблюдать, раз уж решились отправиться с нами. Ничего другого я, к сожалению, пока предложить не могу. Прости.

Этот ответ ожидаемо задел Диану за живое, и, хотя она мужественно пыталась скрыть эмоции, тень разочарования, промелькнувшая на ее фарфоровом лице, не осталась мною незамеченной. И да, это заставило меня пережить парочку болезненных уколов совести, но от собственных умозаключений никак нельзя было отмахнуться. Требовались доказательства того, что все происходящее со мной – не блажь, а они, увы, прятались где-то в недрах пыльных Гробниц на Шуоте.

По мере приближения к Шуоту, степень нервозности, обуревавшей меня, возрастала в геометрической прогрессии, и к моменту первого прыжка из гиперпространства я готов был кинуться на любого, кто осмелится хотя бы косо взглянуть в мою сторону. Должно быть, это ощущалось и в воздухе, потому что, едва поднявшись в рубку, я сразу же уловил эхо нешуточного спора, который оборвался, стоило створкам лифта разъехаться.

Вникать в суть не хотелось нисколечко, поэтому я поспешил поинтересоваться:

– Долго еще?

– Почти на месте, – не оборачиваясь откликнулся Аргус. Голос его звучал достаточно ровно, однако отрывистость, с которой сыпались слова, заставляла почуять неладное.

Устало проведя ладонью по лицу, я обернулся к Тассии:

– Вы и его достать успели?

Та выглядела невинной, будто бедная старушка, которой отказали в просьбе перевести через дорогу:

– Ничего такого, из-за чего нашему дражайшему серому стражу стоило бы оскорбляться.

– Я не оскорбился, – бросил Аргус, остро напомнив мне этим Мекета. – Я лишь борюсь с желанием пробить твой дыхательный пузырь.

– Вот, видишь?! – картинно воскликнула шаманка. – Он же мне еще и угрожает! Неуравновешенный и крайне опасный индивид!

– Тассия! – рявкнул я, не выдержав. – Хватит!

Огоньки глаз шаманки сузились до почти неразличимых щелочек.

– Смотри, Риши, – предупреждающе заметила она. – Как бы тебе не пожалеть о том, что сразу не прислушался ко мне.

Опустившись в ближайшее кресло, я пристегнул себя ремнями и наконец сказал:

– С тех пор, как стал интересоваться лейрами, я только и делаю, что жалею о чем-то.

– Ты невыносим.

– Знаю.

– Мы почти у места назначения, – внезапно объявил Аргус, заставив нас троих обратиться к нему вниманием. – Из-за скопления звезд и аномалий, добираться будем короткими прыжками через реальное пространство, иначе велик риск вляпаться. Предупреждаю сразу: будет трясти.

– Просто проведите нас сквозь все это, – бросила Диана, скрестив на груди руки.

Аргус чуть наклонил голову влево:

– Мгм.

Что это означало, нам оставалось только гадать. Впрочем, из его голоса исчезли ярко-выраженные хищные нотки, и это само по себе уже радовало, – наблюдать за потасовкой на борту собственного корабля мне не очень хотелось.

Бортовой ИскИн возвестил о выходе из гиперпространства и в следующий миг «Ртуть» буквально вытолкнуло в самую гущу газопылевого облака, окружившего Ядро и близлежащие системы, плотной мембраной абсолютно психоделической расцветки. Как Аргус и обещал, кораблик принялось нещадно трясти, однако щиты превосходно справлялись со своей работой, не позволяя мелким, как пульки камешкам превратить корпус «Ртути» в дуршлаг.

– Мастер Аргус, – заговорил СиОБи, обретавшийся у проектора и о чем-то перемигивающийся с корабельным ИскИном. – Смею предположить, что вам понадобятся мои данные для корректного построения маршрута через скопление, однако искусственный интеллект этого судна довольно уперт. Он требует подтверждения пилота и ни в какую не желает действовать самостоятельно.

Аргус с уверенностью человека, не раз уже сидевшего за штурвалом «Ртути», переключил на панели управления несколько кнопок, после чего, не оборачиваясь, бросил лакею:

– Загружайся.

– Слушаюсь.

Едва глянув на схему маршрута, Аргус без колебаний рванул обратно в гипер, чтобы пару мгновений спустя вынырнуть из него вновь, но уже по ту сторону облака. Он помчался к скоплению звезд, одной из которых и было безымянное солнце Шуота.

– Самое интересное начинается, – мрачно заметил бывший страж.

Никто не решился уточнять, что именно он имеет в виду, однако после нескольких одинаково коротких гиперпрыжков, всем стало очевидно, что естественные препоны, мешавшие нормально добраться до планеты Гробниц, были лишь разминкой перед настоящими испытаниями в виде ловушек, черт знает, когда и кем расставленных на всех подходах к планете.

Сами ловушки ничего особенного из себя не представляли и являлись лишь частью обширной сети древней оборонительной системы. Чем-то они напоминали мне современные блокадные мины, коими некоторые особо боязливые державы усеивали космическое пространство вокруг своих планет. Так они надеялись отвадить пиратов. ИскИн у подобных мин был довольно примитивен, но действенен: одна такая штуковина запросто могла обратить в труху катер средних размеров, окажись тот недостаточно юрким. С «Ртутью» фокусы вроде этого могли и не пройти. При должных навыках пилота и если только…

– Ди, ты уверен, что они до сих пор активны? – Я и сам не заметил, как снова обратился к Аргусу по имени.

– Не узнаешь, пока не проверишь, – это все, что он мне ответил и тут же заложил вираж, устремляясь к ближайшему октаэдру мины-ловушки.

Возмущенный дуэт Тассии и Дианы захлебнулся в предупредительном сигнале, который издала «Ртуть», стоило лишь приблизиться к космической рухляди. Совершенно безжизненная на вид штуковина тут же заиграла монохромной гирляндой и навела неактивные прежде орудия на нас. Никакого другого намека на предупреждение: захват цели, огонь!

Несколько плазменных вспышек алыми молниями пронеслись мимо иллюминатора, не причинив вреда. Впрочем, списывать выдающиеся летательные навыки Аргуса на чудо было бы несправедливо. Страж действительно успел вывести корабль из-под огня автотурели, прежде чем ее залпы смогли выжечь дефлекторы и раскурочить обшивку.

– Ну и зачем было это делать?! – бесновалась шаманка, ерзая в своем кресле так, словно это могло помочь ей избежать выстрелов. – Ткнули палкой в спящего дракона, а в итоге что?!

– В итоге высветили всю их сеть, – рыкнул Аргус и обратился к СиОБи: – Робот, ты все сделал?

– Так точно, мастер Аргус, – пиликнул лакей.

– Что он сделал? – с подозрением спросила Диана.

– Выяснил, куда нам соваться точно не стоит, – буркнул в ответ Аргус, уходя от очередной порции залпов.

– Тот, кто расставил здесь эти ловушки, – взялся за пояснения СиОБи, – вольно или же невольно оставил небольшую лазейку, через которою корабль достаточно быстрый способен проскочить, не получив критического урона.

– И это все? Вся их оборона? – Диана казалась изумленной.

СиОБи моргнул.

– Мне очень трудно судить о логике существ, взявших на себя роль защитников системы Шуот, однако не могу не отметить, что их представление о сути этого мира довольно своеобразно. Кажется, будто система обороны призвана служить эдаким фильтром, а вовсе не непроницаемым барьером.

– Считаешь, что нас проверяют? – спросил я.

– Вроде того, мастер Риши.

Я вновь обратился взглядом к иллюминатору, за которым в дали только-только начинал проявляться одинокий белесый эллипсоид. Мурашки заносились по моему телу, как бешенные.

Мы прибыли на Шуот.

Глава 22. Планета мертвецов

Планета приближалась. Медленно, но неотвратимо она увеличивалась в размерах, заполняя своей бледной серо-зеленой гаммой весь обзор.

Как и пространство вокруг, Шуот выглядел абсолютно безжизненным и холодным. Никаких морей, растительности или иных признаков жизни, в том числе и цивилизованной. Сплошь голые скалы и редкие облака, время от времени рассекаемые вспышками молний. Последние, кстати, говорили о наличии атмосферы, что само по себе уже было неплохо.

Я не стал ни у кого выпытывать, можно ли там дышать, рассудив, что в ином случае просто придется воспользоваться скафандрами.

– Надеюсь, это не последнее, что я увижу в своей жизни, – негромко обронила Диана.

Спуск в гравитационный колодец оказался несколько затруднен грозовым фронтом, шедшим на нас прямым курсом, но, благодаря мастерству Аргуса, серьезной проблемой не стал. Оставаясь молчаливо-сосредоточенным, бывший страж непринужденно облетал наиболее опасные участки, держась поближе к каменистой поверхности, проскальзывая под скалистыми арками и мимо отвесных каньонов.

Безжизненная, но крайне внушительная картина.

Миновав долину, будто зубами усеянную скалистыми пиками, «Ртуть» свернула к широкому вулканическому плато, удивительная гладкость которого, напоминала навеки застывшую озерную гладь. Из центра каменного озера к мрачным небесам паучьими лапами тянулись гигантские черные обелиски. Я насчитал таких двадцать штук, и острый край каждого был обращен к высокой обсидиановой башне, похожей на сведенные друг с другом большой и указательный пальцы.

– Кажется до боли знакомым, – пробормотал я, чувствуя волну мурашек, с холодком прокатившихся вниз по спине. Даже запертый в герметичном пузыре кокпита, я улавливал едва-заметный запах тлена, витающий над этим странным местом. Если то была игра моего воображения, то весьма реалистичная. – Это все юхани воздвигли?

– От их самих здесь мало что осталось, – обронила шаманка. – Культу юхани многие тысячи лет и поверь, что за это время мы не единственные, кто надумал ступить на поверхность этой мертвой планеты.

– Лейры здесь были, не так ли? – озвучила догадку Диана.

– Ох, кого тут только не было, – склонив голову на бок, ответила Тассия. – За время своего существования, лейры породили сотни различных религиозных течений, в той или иной степени основанных на Тенях и их происхождении во Вселенной. Некоторые содержали в себе зерно истины, но большая часть, к сожалению, напоминала балаган. Адепты таких учений прилетали сюда ради проведения своих примитивных ритуалов, подчас заканчивавшихся массовыми оргиями и жертвоприношениями во славу Теней.

– Как-то непохоже на Адис Лейр, – не сумев сдержать отвращения, проговорил я.

Шаманка усмехнулась.

– Ты думаешь, они всегда были такими чистенькими, как говорится в твоих книжках? Не будь ребенком, Риши. Все мало-мальски именитые Ордена прошли через болезненный эволюционный процесс, прежде чем стать теми, кого теперь люто ненавидит вся Галактика. Современное, так сказать, понимание Теней снизошло на них уже после Первой войны лейров, однако до той поры кровь просто лилась реками. Где бы ни находились, одни культы стремились к уничтожению или порабощению других. За все время существования внутренних распрей, количество погибших исчислялось миллионами. Со всех концов Галактики тела мертвых адептов свозились сюда и хоронились в пустыне. Эта планета целиком – одно огромное кладбище лейрополонников.

– Если в свое время так много народу знало о Шуоте, то почему сейчас данные о нем не сыскать днем с огнем?

Этот мой вопрос, казалось, поразил шаманку до глубины души.

– Причины этого носятся в здешнем воздухе, Риши. Неужели ты их не ощущаешь?

Снова прочувствовав всю полноту тошнотворной атмосферы заброшенного мира, я не удержался и вздрогнул. Шаманка рассмеялась.

– Вот видишь? Как только большая часть лейров была истреблена Иглой Дживана, все, кто оставался ответственен за восстановление мира в Галактики, приложили массу усилий, чтобы стереть любые физические упоминания о таких, как мы с тобой. Не миновала чистка и данных о местоположении Шуота.

– И все же координаты сохранились, – подметила Диана.

– Пылясь в информатории Цитадели Адис Лейр, – кивнула шаманка, – откуда Желтый Малыш их и выудила, если можно так выразиться.

Аргус тем временем опустил корабль рядом с одним из обелисков так аккуратно, что даже пыли не поднял. Наша болтовня его как будто не интересовала. Проверив атмосферу на отсутствие угроз для дышащих кислородом форм жизни, он деактивировал двигатели и обернулся:

– На выход.

Как только я ступил на каменистую поверхность Шуота, сухой горячий воздух с непривычки обжег легкие и заставил закашляться. Потребовалось время, чтобы привыкнуть. Смрад, учуянный мной еще в рубке, стал гуще, наполнив и без того пасмурное представление об этом мире новыми оттенками. Скорбный ветер завывал над пустошью, выскабливая гладкую поверхность почти до зеркального блеска. Издали доносились громовые раскаты, даже вспышки виднелись, но на умиротворенности самого памятника они никак не сказывались.

– Гробницы пустоты, – объявила шаманка, окинув угнетающую панораму пристальным взглядом.

Я не удержался и прикоснулся пальцами к поверхности, оказавшейся горячей и все-таки немного шероховатой на ощупь.

Почуяв приближение Аргуса, я тут же выпрямился и с любопытством уставился в непроницаемое и кажущееся еще более бледным лицо, надеясь разгадать его мысли.

Взгляд бывшего стража блуждал по строению, возвышавшемуся прямо по курсу, но ни единого признака раздражения или недовольства в нем не читалось. Только абсолютное равнодушие.

– Риши, ты чувствуешь что-нибудь? – спросила остановившаяся рядом шаманка с каким-то неестественным азартом. – Прислушайся.

Я еще раз втянул носом воздух и, прикрыв глаза, мысленно попытался проникнуться аурой зловещего места, как поступал прежде с мертвыми головами.

Стоило только раскрыться сознанием, мгновенно захлебнулся волной чужой боли и страданий, окатившей меня с ног до головы. То была братская могила для легионов могучих существ. Последнее пристанище всех лейров, чьи ментальные и физические проекции были выжжены мощью Иглы Дживана тысячи лет тому назад…

– Невероятно мощно, не правда ли?

Чудом умудрившись не вывернуться наизнанку, я демоном глянул на чертову шутницу, выдавив:

– Действительно.

Тассию это еще больше развеселило.

– Идем. – И, не дожидаясь ответной реакции, она двинулась в направлении старого храма.

Не могу сказать, откуда пришло осознание, что это именно храм. Во-первых, ни на что другое внешне он просто не походил: настоящий храмовый комплекс, возведенный на заре эпохи лейров их темными зодчими. Достаточно уникальный, чтобы сказать, что ничего подобного мне прежде видеть не доводилось. И все же, даже в этой внушающей трепет уникальности проскальзывало нечто смутно-знакомое.

– Все в порядке? – поинтересовалась Диана, с озабоченностью взглянув на меня. – У тебя будто душа не на месте.

– Нормально, – солгал я. – Немного жутковато. Только и всего.

Я надеялся, что она не станет развивать тему, но на всякий случай поспешил за шаманкой, мимоходом бросив СиОБи, чтобы следил за кораблем.

Оказавшись под сводами башни, я ожидал очередного наплыва ощущений, готовых выжать из меня священный трепет, но ничего подобного не произошло. Мрачное и на удивление холодное место тонуло в абсолютной тишине, подавлявшей даже звуки шагов. Тонкие косые лучи света, падавшие через редкие квадратные оконца на гладкие кварцитовые стены, играли призрачными бликами на странных письменах, покрывавших каждый квадратный сантиметр внутренней поверхности храма. Казалось, если хорошенько присмотреться, то можно заметить, как медленно изменяется рисунок.

Поглощенный этим загадочным явлением, я не заметил, как со спины приблизился Аргус и прошептал почти в самое ухо:

– Не тяни.

Обернувшись к нему, я сперва не сообразил, о чем речь, но заметив жест, указывающий на винтовую лестницу к верхним уровням комплекса, где только что мелькнул уголок алого рубища, кивнул.

– Старухе не терпится, – прибавил он загадочным тоном.

– Чего не терпится? – поинтересовалась поравнявшаяся с нами Диана.

– Разыграть свою последнюю партию.

Шаманка обнаружилась на самом верху башни в просторной пирамидальной комнате с небольшим каменным возвышением в ее центре. Письмена, сплошняком покрывавшие здешние стены, источали собственное зловещее сияние, а на возвышении располагалось нечто, напоминавшее гигантский венок, сплетенный из шипастых ветвей давно умершего дерева. Учитывая, что ни намека на самый захудалый кустик снаружи не наблюдалось, я сделал логичный вывод, что растение привезли в эти пустоши извне. Вот только кто и для чего?

Тонкая и прямая, как щепка, шаманка замерла, неотрывно глядя на торчащие во все стороны эбенового цвета колючки. Она ждала.

Приблизившись с ней, я поинтересовался:

– Зачем здесь это дерево?

– Параксанский колючник – символ и предохранитель, – последовал краткий ответ, как обычно ничего толком не объясняющий.

– И от чего он предохраняет?

– Приложи руку к алтарю.

– Зачем?

Она издала удивленный смешок:

– Ты сомневаешься в моих знаниях?

Признаваться было неловко, поэтому я сказал:

– Я проявляю осторожность.

– Разумно, но не своевременно. Тебе следует понять, что иного пути для нас с тобой сейчас нет. И либо мы действуем сообща, как планировали, либо расходимся, и ты остаешься не у дел, без ответов, без понимания своей силы, без всего.

Столь неуклюжего манипулирования я от нее не ожидал, и тем не менее решил уступить и коснуться пальцами сухой древесины. Не потому что поверил, а ради того, что искал.

Это было похоже на легкий удар током. Слабый заряд, негромкий щелчок и искорка, проскочившая между моей ладонью и корой необычного дерева.

Пару мгновений ничего не происходило, но затем по тонким волокнистым впадинам отмерших побегов заструилось жидкое пламя. Иначе описать не могу, потому что до сих пор не понимаю, что это было. Быстро, словно живое, оно стало распространяться вверх по тесно сплетенным ветвям, вгрызаясь в колючки и превращая весь алтарь целиком в самое настоящее кострище.

Жар, ударивший по лицу, заставил меня отступить и в ужасе обернуться к шаманке. Я понятия не имел, что эффект окажется настолько горючим, и естественно почувствовал себя виноватым. Возможно одна из древнейших реликвий погибала прямо на глазах и мне довелось приложить к этому руку!

Я ждал, что Тассия набросится на меня с упреками, но обнаружив алчный взгляд, которым она пожирала яростно ревущее пламя, осознал, что где-то просчитался. Результат вовсе не разочаровал шаманку, а превзошел все ее ожидания!

– Вы и об этом знали? – с опаской спросил я.

Шаманка качнула головой в бок, не отводя глаз от костра. Танцующие искры устремлялись к потолку вслед за дымом, нашедшим себе лазейку где-то под сводами.

– Я ждала этого, но уверена не была. – Она наконец изволила посмотреть на меня и громко, точно безумная, расхохоталась. – Следовало убедиться, что все действительно таково, каким кажется, и это не чистейшей воды самообман! Видишь ли, мой милый мальчик, нужны были доказательства, что Тень на самом деле способна взаимодействовать с этим местом. Храм возвели лейры, но подлинной его сути не раскрыли ни в одном из своих писаний. Мне удалось выяснить только детали. Оставался вопрос, правильно ли я их интерпретирую. А судя по тому, что происходит, ответом является – да!

– «Да» – что? Костер нам должен что-то показать?

– Терпение, Риши. – Она указала на алтарь, который, умывшись пламенем, внезапно превратился в покрытое ярко-алыми рунами черное зеркало. – Приложи руки к поверхности.

То звучало не как просьба и потому ни малейшего желания действовать не вызвало.

– А это еще для чего?

– Да не бойся ты так. Она холодная.

– Это не ответ.

– Риши. Сделай, как я говорю. – И прибавила: – Пожалуйста.

Я оглянулся на Диану и Аргуса, предпочетших остаться в стороне от всего происходящего.

Сделав глубокий вдох, я вернул взгляд к алтарю, над которым все еще витала тлеющая зола, и опустил ладони на гладкую поверхность.

Шаманка не солгала и зеркало действительно было холодным, как лед.

– Что дальше?

– Дальше придется постараться. Я хочу, чтобы ты сконцентрировался на том темном начале, что обитает внутри тебя. Вспомни, что потребовалось сделать, чтобы выпустить монстра для убийства Майры Метары и для отпора наемникам из клана Феб. Сможешь повторить?

Уставившись на шаманку, я спросил себя, не ослышался ли. Ведь не может она впрямь желать, чтобы я позволил чудовищу, которому и без того не шибко сиделось взаперти, разгуляться во всю!

Или может?

– Вы серьезно этого хотите?

– О да, мой мальчик, очень хочу, – нетерпеливо закивала шаманка. – Пускай стены этого храма содрогнуться от настоящей теневой бури и наконец откроют нам дверь в святая святых планеты мертвецов!

Было бы предложено.

На самом деле мне до смерти надоело разыгрывать из себя паиньку, постоянно опасаясь, как бы ненароком не навредить кому-нибудь. Да, Тени вокруг повиновались с полуслова, однако сидевшая в ящике кровожадная тварь, являвшаяся худшей частью моего «Я», обычным приказам подчиняться не желала. Ее подстегивали только сильные негативные эмоции, которым в этот момент взяться было попросту неоткуда.

– Чего ты тянешь? – нетерпеливо подгоняла шаманка. – Колючник вот-вот догорит!

Я не стал огрызаться и лишь на мгновение оглянулся в сторону Дианы, по-прежнему державшейся в тени Аргуса и с беспокойством взиравшей на меня в ответ. До меня вдруг дошло, что подобного она еще не видела. Даже во время нашего совместного бегства от стражей.

– Риши! – вновь прикрикнула шаманка.

Не отнимая ладоней от алтаря, я сосредоточился на точке своего душевного раздрая и выплеснул все, что копилось, наружу. Боль, страх, ненависть, все то, благодаря чему оказался там, где оказался, ринулись из меня, подобно рвотным массам, изливаясь на зеркально-черный камень и впитываясь его жадными до чужой силы рунами.

Как шаманка и хотела, стены храма дрогнули под таким напором. Дрогнули и, точно живые, жалобно взвыли. С потолка посыпалась крошка, пол пришел в движение и принялся убегать из-под ног.

– Держитесь поближе к алтарю, – посоветовала шаманка Аргусу и Диане.

Те, не раздумывая, перемахнули через начавшие образовываться в полу прорехи и сгруппировались возле меня.

– Надеюсь, это не какая-то извращенная попытка самоубийства? – спросила Диана.

– О, нет, дорогая моя леди, – ответила Тассия Руэ, голос которой дрожал от воодушевления и плохо скрываемого восторга. – Мы подобрали верный ключ и теперь нам открывается дорога в сердце этого мира.

Как будто в ответ на ее слова, возвышение с находящимся на нем алтарем с грохотом стало опускаться под пол.

– Ни в коем случае не отнимай ладони! – предупредила шаманка.

Чувствуя себя не очень уютно, я тем не менее кивнул, между делом наблюдая, как исписанные рунами стены храма медленно проплывают мимо и им на смену приходит грубая необработанная порода с тонкими ярко-красными прожилками.

– Похоже на спуск в преисподнюю, – заметил, стоявший по левую руку от меня, Аргус.

Услышав это, шаманка глупо захихикала.

Воздух вокруг становился холоднее, запах тлена, к которому все успели привыкнуть, – резче, а мой внутренний индикатор неприятностей просто обезумел. Дискомфорт, вызванный вонью и еле-заметным шепотом, шедшим, казалось, от самих стен, побуждал моего внутреннего монстра вести себя, словно бешеная параксанская гончая: скалиться и выть. Мне и самому до жути выть хотелось, но, памятуя о предупреждении шаманки, я тратил все силы на то, чтобы не потерять концентрацию и не разорвать контакт с зеркалом.

Спуск на самое дно храмовой башни занял больше времени, чем я рассчитывал, и когда движение платформы остановилось, непроглядная тьма окружила нас своим куполом.

Первой голос подала Диана:

– Хоть кто-нибудь додумался взять с собой фонарик?

– В том нет нужды, – все еще тихонько похихикивая, ответила шаманка. – Риши, попробуй сделать шаг за пределы постамента. Ты один. Никто больше.

Убрав ладони с потухшего зеркала и посмотрев туда, где из темноты выступали два бледно-светящихся глаза, я осведомился:

– С какой это стати?

– Разве не чувствуешь? Тебе здесь в принципе ничто не может угрожать.

Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Я столько всего сейчас чувствую, что уже ни в чем не уверен. Мы сейчас где-то поблизости от Гробниц?

– Ближе, чем ты думаешь, мой дорогой, – улыбнулась голосом шаманка. – Пройдись вперед. Ты все увидишь.

Аккуратненько нащупав перед собой твердую поверхность, я сделал первый шаг и чуть не взвизгнул, когда камень под моей стопой засветился кроваво-красным.

– Что происходит, Тассия?!

– Все в порядке. Место само реагирует на тебя. Не переживай. Просто спокойно и осторожно иди прямо.

– Что я должен найти?

– Узнаешь, как только доберешься.

Напутствие оптимизма не внушало, но пытать шаманку вопросами и дальше смысла я не видел. Старая огианка могла быть крайне изворотлива, когда того хотела. Тем более, что и мой внутренний монстр так рвался вперед, что я даже не находил сил ему препятствовать.

Оглянувшись на едва-различимые во тьме лица Дианы и Аргуса, я молча кивнул им и двинулся дальше.

Каждый мой шаг сопровождала вспышка кровавого света, разбегавшаяся под подошвой ботинок, будто рябь на поверхности озера. Вот только сама поверхность жидкой не была и своей структурой напоминала лед, под тонким слоем которого обитало нечто живое.

Зайдя уже довольно далеко, но так и не наткнувшись ни на что более-менее значимое, я остановился и оглянулся туда, где должен был находиться постамент с моими спутниками. Пол подо мной сиял и переливался густым зловещим алым. Я собирался крикнуть шаманке, что это бессмыслица и она, наверняка, ошиблась, как вдруг поверхность пошла тонкими кривыми трещинами и целиком обвалилась, прихватив с собой и меня.

Это было похоже на падение в озеро. Озеро крови. Светящееся густое и тошнотворное. Мощные живые потоки захватили мое тело в свой водоворот невидимыми щупальцами и поволокли куда-то на дно. Плавать я не умел и потому ужас мгновенно превратил меня в истеричное и беспомощно сучащее конечностями нечто. Хотел закричать, но воздуху неоткуда было взяться, а глотку забило солоноватой красной жижей. Я молился, чтобы кто-нибудь из моих спутников помог выбраться. В глазах потемнело, а сердце, казалось, готово было пробить грудную клетку. Нестройный вопль миллионов мертвых душ заложил уши, но даже несмотря на это, все равно мерещилось, будто кто-то где-то зовет меня по имени… Голос, принадлежащий брату!

– Мекет? – зачем-то позвал я в ответ, но вместо звука выпустил лишь пузыри воздуха и тут же снова наглотался протухшей воды.

В этот момент что-то изменилось внутри меня. Как будто страницу перелистнули.

Страх перед вероятностью утонуть отступил и восприятие окружения стало другим. Бешенный ритм сердца утих, как и потусторонний вопль, рвавший перепонки. Осталось лишь эхо… И видение, изобразившее множество тонких, точно змеи, рук с длинными цепкими пальцами.

Они тянулись ко мне со дна и ничего хорошего явно не сулили.

Я пробовал увернуться, но нескольким жадно растопыренным кистям все равно удалось ухватить меня за лодыжки и лацканы куртки. Еще пара отчаянно цеплялась за распустившиеся волосы, а другая – так и норовила пережать глотку. Я попытался вырваться, но сделал только хуже. Хватка скользких пальцев усилилась. Попробовал призвать на помощь Тени, но и тут неудача: дикое чудовище, сумевшее уничтожить Майру Метару всего за несколько секунд, внезапно превратилось в вилявшего хвостом покладистого питомца и благоразумно скрылось в ящике. А среди черного ила и леса из шевелящихся рук, появились три пары глаз, впившихся в меня пламенеющими, словно тысячи факелов, зрачками. Тут уж стало не до поисков внутренней храбрости, и я забился с удвоенной силой, как рыбешка, угодившая в силки рыбака. Глаза твари мигнули и меж скомканной тины, изображавшей голову чудища, образовалась воронка, ставшая его пастью.

Я заорал, что было мочи, но без толку. Пасть приблизилась и, как в самом дурном сне, поглотила мое тщедушное тельце целиком.

Глава 23. В плену чужого разума

Всерьез полагая, что очутился на том свете, я распахнул глаза и уставился в темноту, из которой мгновением позже донесся жизнерадостный голос:

– Я рад, что ты перестал голосить. Вопли дурно сказываются на пищеварении.

Растерявшись и даже не заметив, когда отступила вода, я инстинктивно выпалил:

– Чего?!

В следующий миг темнота частично рассеялась, словно алый фонарик зажгли, и передо мной предстало создание, мало похожее на монстра с озерного дна. Скорей человек, чем чудовище, хоть и крайне своеобразный, с незамысловатыми и будто смазанными чертами лица, расплывчатой фигурой и десятком щупалец, периодически мелькавших за спиной среди алых клубов тумана. Неловко выбравшись на край бережка не пойми откуда взявшегося грота, существо с веселым любопытством уставилось на меня.

– Расслабься. Не собираюсь я тебя есть. Хоть и признаю, что свеженького молодого мясца не пробовал уже пару сотен лет.

– Ч-что вы та… то есть, к-кто вы такой? – Трудно сказать, от чего меня трясло больше: от холода или все-таки ужаса.

– Со знакомства, пожалуй, и следовало начинать, прежде чем так беспардонно врываться. Ты так не считаешь?

– П-простите, – загнанной в угол добычей залепетал я. Мой визави не проявлял открытой враждебности, но и инстинкт самосохранения трудно было игнорировать. – М-мне вовсе не хотелось. Поверхность озера треснула, и я…

Существо поспешило поднять тонкую и длинную, похожую на одно из его щупалец, руку, призывая к молчанию:

– Можешь не извиняться. На самом деле я давно ждал чего-то подобного, хоть и не был до конца уверен, что оно вообще когда-нибудь случится.

– Ч-что случится? – спросил я автоматически.

– Появление создания Теней в Гробницах юхани, – торжественно объявило существо.

Я раззявил рот, не в силах скрыть разочарование.

– Т-так эта сточная канава и есть з-знаменитые Гробницы юхани?

– Канава сточная? – вмиг ощетинился хозяин озера. – Вообще-то, ты о моем доме говоришь!

– И-извините, – снова проблеял я и обвел взглядом тесную сырую пещеру, в которой очутился. То тут, то там лежали чьи-то старые кости, пожелтевшие, тщательно обглоданные. Я с трудом сдержал рвотный позыв. – Просто… это немного не то, ч-что я себе представлял…

– Ну, еще бы! – небрежно взмахнуло рукой существо. – Уж мне можешь не рассказывать. Юные головы, вроде тебя, часто воображают просторные казематы, в недрах которых их поджидает сказочное могущество и прочая нелепая чушь. Мечтатели! Что с них взять?

Стараясь не показывать своего волнения, я осторожно перевел дух, а после сказал:

– Я сюда пришел совсем не за могуществом. Мне просто кое-что узнать нужно.

Мои слова встретили насмешкой:

– Кое-что узнать? Узнал ты уже кое-что, смею заметить. Иначе не смог бы зайти так далеко в недра старого Храма. И тем более, не смог бы говорить сейчас со мной. Или ты считаешь, что пещера реальна?

Не представляя, что ответить, я только растерянно хлопал глазами. Место, в которое меня зашвырнуло, выглядело до неприличия реальным, настолько, что даже не нарушало естественного течения энергетических потоков вокруг. Забившаяся в дальний угол своего ящика Тень не заметила подвоха.

– Нет-нет, Риши, ты все еще тонешь, увязнув в моих силках, а это все – обман разума, иллюзия и ничего более.

– Но… з-зачем это нужно?

Прежде чем дать ответ, создание гнусно хихикнуло.

– Чтобы я мог понять, стоит тратить на тебя время или лучше сразу пустить в расход.

– В расход? – сглотнул я.

– Угу, – продолжил скалиться мой собеседник. – Ам! – и нету.

От столь откровенного признания меня заколотило сильнее. Однако вместо того, чтобы впасть в панику, я попытался представить исход, если мои ответы удовлетворят озерного обитателя.

– Что я д-должен сделать?

Будто иного ответа оно и не ожидало, существо широко ухмыльнулось.

– Перво-наперво, перестать трястись. Я же сказал, что этот грот не имеет ничего общего с реальностью, как и мой нынешний облик, и потому дрожать от холода здесь малость неуместно. Возьми себя в руки! Как ты можешь надеяться обуздать собственную силу, если даже мысли успокоить не в состоянии?

Я быстро кивнул и постарался расслабиться, призвав все еще трусившую Тень на помощь. Постепенно мое дыхание выровнялось, пульс прекратил частить, а дрожь отпустила.

– Очень хорошо, – одобрило существо. – Теперь приступим к просвещению.

Едва успокоившись, я тут же насторожился, зачастив:

– К просвещению? Но я сюда не за этим пришел.

Существо сперва замерло в удивлении, а потом прислушалось к шорохам, сочащимся, казалось, из самих стен грота. Спустя пару мгновений, оно заговорило:

– Если ты этого еще не понял, то мне известно о тебе буквально все. Каждая мысль, каждый порыв, каждое желание, даже самое мелкое. И мне так же известно, зачем ты здесь. Как и то, что ты не очень понимаешь, о чем собираешься попросить.

Под его пронизывающим взглядом невозможно было не испытать неловкости, поэтому я спешно опустил глаза, уставившись на мокрый каменистый пол.

– Похоже, те, кто натолкнул тебя на данную светлую мысль, сами не подозревают о последствиях, которые сулят подобные вещи, – продолжило существо. – Или же знают о них, но не придают большого значения, что равносильно глупости.

Едва услышав это, я обратно вскинул на него взгляд:

– Причем здесь глупость?

Озерное создание вздохнуло, будто терпеливый наставник, намеревавшийся разжевать ученику прописную истину. Мне показалось, что алое свечение в гроте сделалось резче.

– Ты знаешь, жизнь первой зародилась на Шуоте. Миллиарды лет назад мир этот невообразимо отличался от того, что предстало твоим глазам теперь. Голые скалы, неистребимый запах смерти, центр вселенского зла, как говорят… Прежде эта точка в пространстве являла собой колыбель цивилизации юхани, а позже стала их могилой, над которой надгробным камнем возвышается Храм, воздвигнутый лейрами.

– А вы? – осторожно спросил я. – Вас тоже создали лейры?

Голова существа качнулась из стороны в сторону.

– Нет. Я всего лишь эхо того, что осталось. Память народа, принесшего себя в жертву. Предупреждение для тех, кому вздумается влезть, куда не просят. Я – Хранитель юхани. Того, что от них осталось. И единственной целью моего пребывания здесь является предостережение самодовольных глупцов от повторения ошибки, ужасней которой просто невозможно придумать!

Подозревая, что речь идет о цели моего появления на свет, я не сдержался:

– Что это за ошибка?

Хранитель моргнул.

– Эгоизм, – ответил он. – Стремление потакать собственным порывам, не взирая на последствия.

– Но я наоборот хочу помочь другим! Разве это эгоистично?!

– А я и не о тебе говорю, – невозмутимо отозвался Хранитель. – Раз ты нашел Шуот, то наверняка знаешь о конфликте, расколовшем некогда сплоченную расу на две половины…

Сжав вспотевшие ладони в кулаки, я процедил:

– Только на уровне легенд. До недавнего времени я и представить не мог, что юхани и в самом деле когда-то существовали.

Не теряя своего менторского тона, Хранитель продолжил:

– К тому моменту, как другие расы только-только начали осваивать каменные орудия, юхани уже бороздили бескрайние космические просторы, навещая отдаленные миры, изучая их, наставляя, иногда незаметно подталкивая к развитию. Они забредали в самые укромные уголки Вселенной, неся с собой свет знания, так что нет ничего удивительного в том, что многие юные расы воспринимали юхани богами, сошедшими с небес. – Он усмехнулся. – Естественно это вызвало зарождение череды культов, с течением времени внушившим некоторым юхани, что они и впрямь подобны богам. И без того гордый народ уже считал себя уникальным во многом, но осознание факта, что им попросту не было равных, подтолкнуло некоторых из них к попытке постичь… иные формы бытия, скажем так. Эти, своего рода, чернокнижники стремились лишь к одному – преодолеть Грань и, выражаясь метафорически, прикоснуться к лику самого Создателя. Притом, степень их одержимости собственной идеей оказалась столь велика, что они даже не задумались над тем, чем подобная дерзость может обернуться.

Бороться с мурашками молча оказалось выше моих сил, и я воскликнул:

– Так вот из-за чего разразилась война! Не было никаких прислужников Хаоса и Порядка, верно?

– Неверно, – отрезал мой собеседник, взбив щупальцами кровавую водную гладь. – Не было никакой войны!

Я растерянно раскрыл рот:

– Но как же… В легендах говорится…

– Мне кажется, ты сам только что сказал, что на легенды полагаться нельзя.

– Все так, но…

– Почему бы тебе не дослушать меня до конца?

Я виновато кивнул. Тот продолжил:

– Те из юхани, что грезили о возвышении, используя все свои знания и всю свою мудрость, создали дверь, способную открываться за ту самую Грань. – И прежде, чем я снова успел вставить вопрос, Хранитель пояснил: – Мир, где нет ни времени, ни пространства. Измерение, в котором существуют лишь формы, искаженные и кишащие в Правеществе, из которого рождается все бесконечное количество миров и вселенных…

Чувствуя, как волосы на затылке поднимаются дыбом, я снова не удержался и предположил:

– С этой дверью что-то было не так?

Хранитель припечатал:

– Она была противоестественна и нарушала структуру Мироздания, став кровоточащей раной, из-за которой едва не погибла вся жизнь в нашей Вселенной. То, что хлынуло из той раны, повергло чернокнижников в ужас, а затем испепелило их, вместе с несколькими тысячами молодых рас, обитавших в пределах Ядра.

Его слова звучали старой сказкой, и тем не менее внушали неподдельный ужас, подталкивавший меня любопытствовать дальше.

– Что они впустили?

Хранитель ненадолго замолчал, пытаясь подобрать верное слово.

– Саму Антижизнь, пожалуй. Смерть в ее изначальном облике. Безжалостную, неостановимую, способную одним своим дыханием гасить звезды… Подробностей не проси, ибо нет таких слов, которыми это можно было бы описать. Так или иначе, это должно было стать концом всего. И так бы оно и случилось, если бы противостоящие своим падшим братьям юхани не предвидели подобного исхода. Тайно экспериментируя в дали от родного дома, они трудились над созданием артефакта, который мог запечатать дверь и не позволить эху погибели расползтись во всю ширь. Они создали Иглу Дживана и в час, когда трагедия разразилась, применили ее.

– Я слышал, что использование Иглы привело к гибели самих юхани и рождению Теней. Это правда?

– Многие полагают, что Тени – это побочный продукт взаимодействия Иглы и юхани, напитавший вселенскую ткань своей едкой силой. Называют их проклятием, скверной. Истина немного сложнее. Правда в том, что Игле требовались нити, чтобы залатать разрыв и запереть Антижизнь там, откуда она явилась. Нужна была сила, непохожая ни на что иное, и юхани, полностью сознавая степень своей ответственности, приняли решение пожертвовать собой ради ее появления…

– Они погубили себя, чтобы смогли выжить другие, – потрясенно проговорил я.

– Гордыня предшествует падению. Так, кажется, говорят нормалы? – Хранитель качнул головой. – Юхани понимали это не хуже других и были готовы к последствиям. К тому же, как существ высокоразвитых, их не страшила гибель как таковая. В Тенях они видели своеобразное перерождение и потому почти с легким сердцем согласились на этот шаг.

Взглянув на свою дрожащую ладонь, вокруг которой запульсировало призрачное сияние, я пробормотал:

– Значит ли это, что во мне живет часть тех самых юхани?

– Юхани – это Тени, а Тени, как ты знаешь, – повсюду. Ответ на твой вопрос очевиден.

Хранитель замолчал, а я перевел дыхание и тут же спросил:

– Это все, что вы хотели рассказать мне?

– Это все, что ты хотел от меня услышать?

Ясное дело – нет. И мне даже думать над своим следующим вопросом не пришлось. Набрав в грудь побольше воздуху, я выпалил скороговоркой:

– Можно ли как-то избавиться от них?

Хранитель моргнул. Затем еще раз. Притом в абстрактной тишине, окружавшей нас куполом, звуки движения его век напоминал короткие щелчки.

Я забеспокоился, что мог неудачно выразить мысль, но он меня понял и разразился целой тирадой:

– Ты вообще слушал, что я только что сказал? Тени – это тебе не грязь на подштанниках, которые можно простирнуть и все опять будет в норме! Они – столь же незаменимая часть бытия, как гравитация или темная материя, и от их незримого присутствия во Вселенной зависит баланс сил! Убери Тени и дверь за Грань опять откроется! Кому хватит на подобное духу?

– Надеюсь, что никому, – признался я, выдохнув. – Но я не это имел в виду. Я вовсе не предлагаю замахнуться на законы Мироздания. Да они меня и не интересуют. Я тут с задачей попроще и лишь хочу знать, существует ли способ перестать направлять эту силу?

Судя по вытянувшейся физиономии, мне удалось поставить Хранителя в тупик.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Я думал, вы знаете ответ на этот вопрос, – не удержался я от шпильки. – Потому что это именно то, ради чего я прилетел на Шуот. Ни тайные знания юхани, ни могущественные артефакты меня не волнуют. Я не ищу силы, а вот избавиться от нее отчаянно хочу!

Хранитель никак не отреагировал на мои слова. Он просто повторил свой вопрос:

– Ответь мне, почему?

– Все просто, – сказал я. – Тень, Тени, в любом угодном вам числе, – причина всех моих проблем. Во мне обитает демон, который периодически требует крови. Я не могу с этим бороться, хотя все вокруг твердят, что мне следует только смириться, принять чудовище, как самого себя и тому подобное. Я устал от этого и хочу перестать быть частью сумасшедшего дома.

– Ты все твердишь, будто не желаешь могущества, – заметил он, прищурившись и снова прислушавшись к нестройным шепоткам вокруг нас. – Но ты ведь только и делал, что грезил Тенями, мечтал о подвигах лейров… а теперь, когда от тебя самого требуется совершить подвиг, идешь на попятный?

Не представлял, что объясняться будет так непросто.

– Из-за лейров и их Теней вокруг меня пачками погибают люди! Я больше не в силах этого выносить.

– А, по-моему, ты просто юлишь. Ты хочешь казаться чистеньким, потому что винишь себя в смерти брата. Не знаешь, как иначе справиться с совестью. К твоей силе это никакого отношения не имеет. Только к тебе.

Его слова задели.

– Это вовсе не…

Но слушать меня он не стал.

– Допустим, ты получишь желаемое. Что дальше? Пошлешь тем, кто охотится за тобой записку, что больше не несешь угрозы? Или попытаешься залечь на дно и примеришь на себя личину отшельника на всю оставшуюся жизнь? Твои враги в любом случае будут стремиться прикончить тебя, твои жертвы – винить. Твое превращение в нормала, даже будь оно возможно, ничего не изменит. Удивительно, что ты сам этого не понимаешь.

– Я хочу перестать бояться себя, – произнес я с нажимом.

– Нет, ты хочешь снять с себя ответственность, – возразил Хранитель. – Тень не просто стала частью твоей натуры, как ты считаешь. Она и есть ты! Одно неотделимо от другого. Почему ты никак не можешь признать это? Ищешь, на кого бы переложить вину, воображаешь злобного монстра в ящике… Но так или иначе, всегда и везде виноват будешь ты.

Помнится, шаманка говорила мне примерно то же. Только о способе умолчала. Как, впрочем, и этот тип.

– Сказать проще, чем сделать, – заявил я.

– Ты прав – сказать проще, чем сделать, – согласно кивнул Хранитель. – Особенно, если сказанное – глупость. Есть один способ заставить Тени навсегда исчезнуть из твоей жизни, но готов ли ты взять на себя ответственность за последствия?

– Что это за способ?

– Ответ, собственно, сокрыт в тебе. Исток создали, как оружие, зверя, которого можно посадить на цепь и отпускать, когда будет нужно. Исток наделили силой, отличавшейся от всего, с чем когда-либо сталкивались лейры, но ограничили ее в рамках сознания человека. Исток заперли в себе, а добрые наставники своими мудрыми советами вскрыли эти замки. И кажется, будто намеренья у них были самые чистые, вот только о последствиях никто не подумал.

Я вспомнил о словах Гугсы, которые он произнес в своем дневнике. О причинах, побудивших его пойти на сделку с лейрами, и о тайных замыслах, которые он воплотил во мне. Доктор стремился к истреблению Теней, а значит оставил у меня на руках все ключи – осталось лишь подобрать верный. Но…

Я поднял взгляд на Хранителя:

– Заставить Тени замолчать можно, лишь уничтожив их полностью, так?

– Так. А уничтожив их, ты позволишь запечатанной двери открыться, вновь впустив сюда Смерть. Ты беспокоился о жизнях невинных, погибших из-за тебя. Готов пожертвовать всей существующей жизнью, чтобы достигнуть желаемого?

Об этом нечего было и думать.

– Нет, конечно же! Как вообще можно спрашивать такое?

Он криво усмехнулся, как будто иного ответа и не ждал, а после выдал то, к чему я менее всего был готов:

– Что ж, очень жаль. Процесс-то, как оказалось, запущен.

Я опешил. Часто заморгал, пробуя уложить в голове смысл услышанного.

– То есть запущен?

– Я вижу, что механизм в твоем подсознании, призванный аннигилировать Тени, поставлен на взвод. Никто не сможет сказать тебе, когда он сработает. Может и никогда. Но самого факт не отмахнуться. Похоже, тебе не оставили выбора, Риши.

От этих слов у меня разболелась голова, притом с такой силой, что казалось череп вот-вот лопнет. Зажмурившись, я помассировал виски пальцами, в надежде хоть немного унять боль. Как же меня достали все эти «внезапные» открытия, которые приходится глотать, не прожевывая, еще с тех пор, как оказался на Тиссане! Хотелось заорать, но сил на это уже не осталось.

– И все с самого начала знали об этом, ведь так? – устало спросил я, снова заглядывая в восковое лицо Хранителя. Я имел в виду своих спутников, но не стал уточнять, поскольку для него это и так было очевидным.

– Они подозревают, – ответил он. – Кто-то в большей степени, кто-то – в меньшей. Кое-кто даже надеется, что все можно обратить вспять.

Слабенький огонек надежды вспыхнул во тьме.

– А есть и такой способ?

– Ну конечно, – с улыбкой, ставшей зловещей, сказал Хранитель. – И он донельзя прост.

Огонек вспыхнул и тотчас погас.

– Я должен умереть?

Он даже не подумал стереть с лица ухмылку, откликнувшись со всей готовностью:

– Именно.

Я рассмеялся. Вышло немного громковато, с нотками приближавшейся истерики, и монстру в ящике это не понравилось. Что удивило, ведь мне казалось, будто Хранитель его до смерти пугает.

– Ну? Так что ты ответишь? – нетерпение существа, по идее способного ждать сотни лет, раздражало.

– Да, собственно, что и любой нормальный человек на моем месте. – Мое лицо свело судорогой, и несколько глубоких вдохов ничуть не улучшили дело. Ответил я прямо: – Я не готов умирать. Не сейчас, во всяком случае.

– Печально слышать, – Хранитель сказал это с почти искренней досадой, медленно, по одному выбрасывая свои щупальца на поверхность. – А ведь мог бы и облегчить мне задачу. Не каждый день подворачивается возможность поучаствовать в судьбе мира. А тут и цель благороднее некуда…

Следя за его по-змеиному гипнотическими движениями, я осторожно заметил:

– Мне часто пеняли на то, что я действую сгоряча.

– Чего ж теперь изменять себе? – самым будничным тоном поинтересовался Хранитель, хотя его лоснящиеся жирные щупальца едва-заметно, но неуклонно сокращали разделявшее нас расстояние.

Чувствуя, как кровь в моих жилах разгоняется, а колесики в голове крутятся быстрее, я заметил:

– Вношу разнообразие. Вам не понять.

– Вне всяких сомнений. Но я и пытаться не буду. – Улыбка, вернувшаяся на лицо Хранителя, стала плотоядной. – Я лучше сделаю что-нибудь по-настоящему стоящее. Например, как следует взболтаю твои мозги, а после, когда сломлю сопротивление, отменно пообедаю!

Он выбросил вперед свои щупальца, целясь их плоскими и цепкими кончиками мне в голову. Атака оказалась столь внезапной и стремительной, что я автоматически рванул назад, стараясь избежать прикосновения его скользких конечностей. Мысли о том, что все это происходит не наяву, начисто выветрились из головы, уступив место инстинкту самосохранения. Увернуться удалось, но лишь ценой разбитого о неровную стену пещеры затылка. А еще я поскользнулся. Не удержав равновесия, грохнулся наземь лишь затем, чтобы снова вскочить окровавленным и всклокоченным, заставив Хранителя скалиться.

– Напрасно пыжишься. Я все равно тебя достану. Какими бы уникальными свойствами тебя ни наделили, ты по-прежнему остаешься обычным куском мяса со склонностью к саморазрушению. Даже сейчас, накрепко запертый в ящике, подчиняешься рассудку, тогда как должен был бы отдаться на волю звериным инстинктам.

Я даже не пытался вдуматься в смысл его слов, всецело сосредоточившись на повторной атаке. На этот раз одной из хлестких конечностей удалось пройтись по моему лицу, оставив на правой щеке неглубокий порез. Я вскрикнул. Он расхохотался. Схватившись за рану, я стрельнул в злобное существо полным ненависти взглядом.

– Ну? Чего ты смотришь? Злишься? Эка невидаль. А противопоставить что-нибудь можешь? Где твоя Тень? Где твой монстр? В каком уголку он дрожит, а? Покажи! Покажись, чудище!

Он еще посмеивался, наслаждаясь выражением бессильной злобы, отразившимся на моем лице. Если поначалу все происходящее еще хоть как-то смахивало на недоразумение, то теперь ситуация превратилась в чистейшей воды фарс. Стало очевидным, что меня намеренно загнали в угол, чтобы вынудить защищаться. Существо жаждало увидеть едкую тьму. Оно мечтало об этом. А сама пещера и наши с ним ментальные проекции внутри нее – не более чем мизансцена. Не доставало только главного действующего лица.

– Хотите чудовища? – спросил я, готовый распахнуть створы для клокочущей в душе теневой бури.

– Безумно хочу! Потягаемся силой?

Быть посему. Последнюю заслонку долой.

Мощь, какую и вообразить было невозможно, напитала мое воображаемое тело. Я перестал быть собой, полностью отдавшись во власть разрушительных эмоций, как Хранитель того и хотел. Я приготовился излить свою ненависть, не оставив от этой жуткой проекции ни единого камушка. Напружинился, оскалился, готовый по-звериному броситься вперед…

Но тут что-то с размаху ударилось о выстроенную для нас двоих иллюзию. Бум! Послышался хруст трескающегося стекла, сперва едва слышимый, но с каждым мгновением становящийся громче.

Я замер, пытаясь сообразить, откуда доносится звук, когда заметил, как самодовольная ухмылка покидает восковое лицо Хранителя.

Бум!!!

– Что происходит? Я не… ААААААААА!!! – он заорал не своим голосом и, схватившись за голову, резко ушел под воду, растворившись в клубах красноватого тумана.

Все еще недоумевая о происходящем, я начал ощущать, как некая сила всколыхнула придуманный грот, а после оглушающего звона, раздавшегося одновременно со всех сторон, заставила пещеру осыпаться, вышвырнув меня прочь из видения.

Глава 24. Игра в имитацию

Распахнув глаза, я не сразу сообразил, что происходит, но, когда надо мной склонилось наполовину обеспокоенное, наполовину испуганное лицо Дианы, заставил себя вскочить на ноги. Ураган эмоций все еще захлестывал меня и внешний вид, должно быть, оставлял желать лучшего, но волноваться я собирался о другом.

– Где Хранитель?

– Тише, Риши, – послышался голос Тассии Руэ. – Позволь себе дух перевести. Никто за тобой не гонится.

Мокрый насквозь и перемазанный чем-то липким и отвратно воняющим, я огляделся вокруг и, как только вспомнил, где нахожусь, уставился на своих спутников:

– Как я выбрался? Он отпустил меня?

Мы все еще находились на постаменте, а в полуметре плескалось озеро красной воды, тускло сияя. Диана стояла рядом, взволнованная, но молчаливая, будто в любую секунду ожидала истерической выходки. Аргус держался поодаль статуей, не сводящей с меня своего серебристого взгляда. Как и я, он был промокшим с головы до пят, а его руки – по локоть перепачканы той же мерзкой субстанцией, что и мои.

– О ком ты, Риши? – нахмурившись, спросила Диана.

С трудом оторвав взгляд от стража, я пояснил:

– О существе со дна озера, схватившем меня. Куда оно делось?

– Нашего героя спроси, – шаманка заставила себя отклеиться от алтаря, на котором до этого спокойно сидела, и указала в сторону Аргуса. Судя по тону, она была не шибко довольна поступком бывшего стража, вот только воспрепятствовать ему не успела. Или не смогла.

Я снова уставился на заляпанные руки Аргуса и понял все без пояснений.

– Убил?

Он молча кивнул.

– И вытащил тебя на поверхность, – прибавила Тассия, с едкой усмешкой. – Безмозглый дикарь в клочья разодрал существо, обитавшее на дне этого озера веками! Неслыханное варварство!

Я и представить не мог, как выразить благодарность, затопившую меня в тот момент, и при этом не опуститься до банальностей. Чую, страж бы этого не перенес. Я облегченно выдохнул, и повернулся к шаманке, сверкая глазами:

– Если вам вдруг интересно, Тассия, то тварь, о которой вы так печетесь, пригласила меня на обед в качестве главного блюда. Думаете, стану переживать о ее смерти? Ну уж нет! Кстати, спасибо тебе, Ди. Один бы я с ним точно не справился.

Тот не отреагировал. Вообще. Ну и пусть.

Повисла долгая пауза, после которой шаманка задумчиво пробормотала:

– Не ожидала, что он пойдет на это. Очень странно.

Вне всяких сомнений, речь шла о Хранителе, и я поспешил уточнить:

– Более странно, чем то, зачем вы меня туда отправили? Вы знали, кто именно там обитает?

Шаманка, как водится, вопросы проигнорировала. Ее заботило другое:

– Он что-нибудь говорил?

Все еще не отойдя от встречи с обитателем озерных глубин, способным залезать в чужие мысли, я сделал несколько успокаивающих вдохов, после чего опустился на пол и ответил:

– Даже больше, чем мне хотелось бы.

Вообще-то, он был на редкость словоохотлив, будто за столетия, проведенные в одиночестве, жутко истосковался по общению. Но это не отменяло того факта, что Хранитель оставался жаждущим человечины монстром, готовым на все, лишь бы не выпустить потенциальную жертву из силков. Меня волновало, было ли правдой хоть что-нибудь из того, что он мне поведал и стоило ли говорить об этом вслух?

Судя по горящему взгляду, шаманка изнывала от любопытства:

– Ну, Риши? Что он сказал?

Убрав со лба прилипшие волосы, я заявил:

– У меня сложилось впечатление, будто эта подводная тварь ждала… нашего прибытия. – На слове «нашего» я споткнулся лишь потому, что никак не мог отделаться от ощущения: мои так называемые друзья знали об этом с самого начала. Знали и молчали, сговорившись за моей спиной. – Прежде, чем пущусь в подробности, скажите честно, Тассия, известна вам истинная суть Теней или нет?

Та даже не потрудилась обдумать ответ.

– Все, что знала о них, я тебе рассказала. Не вижу смысла повторяться.

Пытаясь не взорваться на месте, я перевел дух, спокойно продолжив:

– Хорошо. Тогда зайдем с другой стороны. Знали ли вы, для чего на самом деле доктор Гугса меня создал?

Шаманка прищурилась:

– Что значит «на самом деле»? О чем ты говоришь вообще?

Я разулыбался во всю ширь, без запинки повторив ей всю услышанную под водой историю, для полноты картины сдобрив ее парочкой деталей, о которых догадался сам. Я не переврал ни словечка и красок не сгустил, но высказал несколько соображений, о которых поначалу даже не задумывался. Это касалось степени удивительной уживчивости моих спутников друг с другом.

– Все это просто месть Теням, не так ли? – вопросом завершил я свой рассказ и посмотрел по сторонам. – И ваша дружная поддержка вовсе не случайность.

Неопределенно хмыкнув, Тассия принялась сосредоточенно регулировать газовую смесь респиратора, словно сама суть вопроса ее оскорбляла. Тогда я перевел внимание на Аргуса, отстраненно следившего за алыми бликами на поверхности озера и погруженного в свои мрачные думы. Казалось, он вообще сейчас не с нами. И только Диана, обняв себя руками, ежилась, но не отводила от моего лица своего обеспокоенного взгляда. Ей было неловко. Единственная, кому было неловко!

– Так это правда, – тихо проговорил я с горькой усмешкой. – Я тут затем, чтобы все погибло к чертям. Или умер сам. Как это… по-лейровски.

– Не драматизируй, пожалуйста, – резко откликнулась шаманка, оставив респиратор в покое. – Все не так категорично. Никто из нас не питает ненависти к Теням, и уж тем более не жаждет твоей смерти. Скорей наоборот – именно потому что никто не хочет, чтобы ты стал жертвой нелепых обстоятельств, мы и сплотились вокруг тебя. Ты по-своему ценен для каждого из нас Риши, и только поэтому мы здесь.

Ух, как благородно!

– А я? Я здесь зачем, если не для того, чтобы отбросить концы? – Глянув на непроницаемое забрало ее дыхательной маски, я поймал там свое отражение и опешил от рубинового огня, пылающего во сто крат ярче, чем после стычки с куатами. В таком жутком ключе мне себя видеть еще не доводилось. Тень больше не пряталась. Только что осознанная правда полилась из меня неудержимым потоком: – С самого начала вы не просто так приклеились ко мне, Тассия. Вы вели меня за ручку, отлично зная, чем все это в итоге закончится. Подталкивали где нужно, а иногда подставляли плечо. Вы помогали мне познать себя, понять свои возможности, принять их, но поступали так только по одной причине: вам нужно было, чтобы я окунулся в воды этого чертова озера и заглянул в лицо собственной смерти. В сущности, это все тот же самый пресловутый ритуал пробуждения лейров, только с небольшими отличиями. Тогда на Тиссане фокусы Метары и Симпкина лишь растормошили зверя. Вы утверждали, будто он – это я. Даже Хранитель так считал. Но это неправда. Все неправда! Теперь я это понимаю. Тот Риши, что был прежде – лишь оболочка истинной личности, запертой глубоко в подсознании, и сейчас, с вашей легкой руки, она начинает доминировать. – Я горько усмехнулся. – И ведь все это с самого начала болталось на поверхности. Достаточно было лишь призадуматься. Ха-ха!

– Риши, ты…

– Риши? Риши теперь даже меньше, чем прежде! – оборвал я ее, вскочив на ноги. – Слабый голосок одинокого парнишки, которого частями пожирает чудовище. Чудовище, выращенное вами, Тассия! Вами, этим чертовым Гугсой, Метарой и остальными причастными!

Все трое смотрели на меня и все трое молчали, не представляя, как оправдаться. Да мне их оправдания и не нужны были. Тошнило от того, что верил тем, кому знал, что верить ни при каких обстоятельствах нельзя, и все равно пошел на поводу у эмоций.

– Я всегда была на твоей стороне, Риши, – по-прежнему гнула свое шаманка.

Я расхохотался. До слез.

– Серьезно? А, по-моему, вас только собственные интересы и заботили. Вас троих. Каждого в определенной степени. И, что самое забавное, никто даже не пытался этого скрыть. Просто я был дурак, которому в глубине души хотелось верить, что у него есть друзья. Хоть какие-нибудь.

Никто из них на мои слова не возразил, отчего на душе стало еще более гадко.

– Вы притащили меня сюда умирать. Потому что другого финала у этой истории просто быть не может. Гробницы пустоты? Гробницы Тени, вот что это такое! Осталось лишь выбрать, каким из двух путей этого добиться. – Я окинул мрачную троицу вопросительным взглядом: – Ну? У кого чешутся руки?

– Ты не умрешь, – безапелляционно заявил Аргус, будто от него одного это зависело.

Шаманка прыснула:

– Наш верный страж об этом позаботится, конечно.

Тот не только не смутился, но даже издал кроткий низкий рык:

– Не сомневайся, ведьма.

– Ах, раб почуял волю. Надо же. – Что она этим хотела сказать и понял ли намек Аргус, я не знаю. Он предпочел не вступать в полемику, а сама ситуация более разряженной не стала. Шаманка снова обратилась ко мне: – Риши, мне нет нужды юлить и притворятся, будто твои обвинения не имеют под собой основы. Я и впрямь была инициатором большинства событий, приведших тебя на Шуот, я наставляла Гугсу, я устраняла препятствия и помогала наводками. Я делала все, чтобы ты познал себя и принял таким, какой ты есть. Но я все же никогда не стремилась к уничтожению Теней. Ведь это бессмысленно! Без них я – никто!

– Тогда объясните, зачем вы все это затеяли?

– У нас у всех есть свои маленькие слабости, – ответила она, обведя присутствующих взглядом. – У всех есть тайные страсти, о которых позволяем себе мечтать ночами в одиночестве. Моей страстью было понимание законов мира Теней, его принципов и тонкостей происхождения. Историю о жертве юхани я знала, конечно же, но не рассказала тебе о ней лишь потому, что она не имела значения. Важно было, чтобы ты открыл правду сам и сам же сделал выбор.

– Судя по вариантам, предложенным Хранителем, любой выбор – это смерть.

– Ты ошибаешься. Мы сами творим свою историю, сами загоняем себя в рамки, и сами же можем их разрушать. Тебя ничто не ограничивает, Риши. Подумай.

Крошечный огонек надежды затрепетал в моей душе. Подозрительно прищурившись, я спросил:

– Что вы имеете в виду?

Она переключилась на свой излюбленный менторский тон:

– Ты сам назвал себя оболочкой, призванной сдерживать зверя. Сможешь смириться с этой ролью?

Понимая, к чему она клонит, я осторожно ответил:

– Возможно.

– Судя по тому, что ты рассказал, Хранитель счел тебя запрограммированным на разрушение механизмом, верно?

– Он сравнил меня с возведенным курком. Никто не знает, когда выстрел случится.

– Никому это знать и не нужно. Любое оружие можно обезвредить, если подойти к делу с умом и нужными навыками.

Аргус и Диана заинтересовались услышанным, не встревая в разговор, но, как и я, тщательно впитывали каждое произнесенное шаманкой слово.

– Как он сказал? «Предохранитель сорван»?

– В роде того, – подтвердил я.

– Что ж, если мы спустили предохранитель тогда, запустив механизм, то почему бы не попытаться поставить его на место теперь? Твое сознание изначально было готово укрывать в себе монстра, вполне неплохо с ним уживаясь. Зачем же пренебрегать подобной возможностью? Вернем зверя в клетку и…

– В ящик, – машинально поправил я.

– Что?

– В ящик. Не клетку.

– Пусть будет ящик. Хорошо. Вернем зверя в ящик и дело с концом.

– И как вы этого добьетесь, позвольте спросить? – надменно глядя на шаманку, осведомилась Диана. Руки она держала скрещенными на груди и притопывала от нетерпения, как будто хотела поскорее убраться с этого мертвого шара.

Тассия Руэ всем корпусом развернулась к девушке, продолжив свои бесхитростные рассуждения:

– Гугса нарочно возвел ряд барьеров, которые сдерживали спонтанные проявления силы нашего милого друга. Метара и ее команда действовали весьма топорно, когда пробивались сквозь них, – тут она метнула быстрый взгляд в сторону Аргуса и снова вернула его к Диане, – а это значит, что шанс обратить весь процесс вспять очень высок.  При должном усердии и навыках, барьеры можно вернуть с помощью ментального воздействия. – Повернув голову ко мне, шаманка прибавила: – Работа предстоит кропотливая, не отрицаю, и связана она с определенной долей риска. Но я не вижу в этом серьезной проблемы. Шанс все исправить еще есть.

– С чего ты взяла, что зверь это позволит? – в повисшей тишине громом прозвучал низкий голос Аргуса.

Все уставились на него, а он сверлил взглядом одну только шаманку.

– Пока сам Риши в силах контролировать его, мы можем попытаться, –ответила она, приблизившись к алтарю. – Но время уходит. Вернемся на корабль.

Я был готов с ней согласиться, однако не спешил двигаться с места. Меня волновало иное, о чем сама шаманка почему-то решила даже не задумываться.

– И вы считаете, этого достаточно?

– В чем проблема? – спросила она.

– Не видите? А если все повторится? Если барьеры, которые вы собираетесь вернуть, прорвутся вновь? Что тогда? Каждый раз молиться и уповать на чудо? Блестящая альтернатива, ничего не скажешь.

– По сравнению со смертью, даже такая альтернатива кажется мне вполне приемлемой. Не понимаю, чем ты недоволен?

– Ему придется обретаться на задворках цивилизации до конца своих дней, – сказала Диана. – Вряд ли куаты забросят свои поиски.

– Не забросят, – тут же подтвердил Аргус, а я добавил:

– Не говоря уж о Черной эскадре. Если они сжигают целые города и станции при одном лишь намеке на мое присутствие, представьте, что будет, когда начнется настоящая охота!

– А я не утверждаю, что будет легко, – заявила шаманка. – Вероятно тебе, Риши, и впрямь придется некоторое время скитаться. Но! Нам так и не удалось до конца выяснить причины, побудившие черные корабли броситься в погоню. Помнится, изначально их волновал исключительно маленький толстый контрабандист и его инфочип. Быть может, ты тут вообще ни при чем. Но даже если и нет, мы должны постараться, чтобы ни у кого, за пределами этой планеты, не возникло сомнений в том, что тебя уже нет в живых. Тень должна остаться здесь, как ты и сказал. Что касается вынужденного изгнания… Сомневаюсь, что ты останешься один…

– В каком это смысле? – недобро прищурившись, спросил я.

Шаманка ткнула в сторону Аргуса, пояснив:

– Смысл в том, что твой новый друг отныне такой же неприкаянный.

Неожиданный смешок, раздавшийся со стороны Дианы, заставил меня заинтересованно взглянуть на нее.

– Что тебя рассмешило?

Ответа я так и не дождался.

Глава 25. Изъян

Мы выбрались из подземелий тем же способом, с помощью которого попали внутрь. Не смотря на возраст, подъемник продолжал действовать безотказно, вознеся четверых пассажиров обратно к вершине храмовой башни, точно исполинская рука. Быть может, роль свою сыграло и то, что я больше не сомневался в собственных силах и пока позволял Тени действовать автономно, хотя, вероятней всего, мне просто не терпелось убраться с этой пустынной планеты поскорее.

Время, проведенное здесь было недолгим, однако по объему усвоенных ощущений вполне компенсировало целую жизнь. Я жаждал вернуться обратно на «Ртуть» и готов был позволить Тассии сделать с собой все, что потребуется, лишь бы весь этот адский карнавал наконец прекратился. И хотя я понимал, что выход, предложенный старой шаманкой, далек от того, о котором мечтал тот же Мекет, ничего другого мне, увы, не оставалось.

Кроме возможности самоликвидироваться, конечно же, – вариант, которым я в любой момент мог воспользоваться.

Но умирать не хотелось. Даже во имя спасения целой Вселенной. Что и толкало меня прочь из подвальной темноты старого храма на иссушающий свет далекого шуотского солнца.

– Несешься так, будто тебя демоны в спину подгоняют, – попеняла шаманка, натужно дыша и едва за мной поспевая. На самом-то деле, она не испытывала никаких трудностей со скоростью, однако будто нарочно оттягивала момент возвращения на корабль. Я чувствовал это, но не хотел угадывать причины.

– Я узнал здесь все, что хотел, – бросил я, ничуть не покривив душой. – Пора убираться с этого пыльника.

– И никакого больше священного трепета к памятнику древности? Никакой тяги к сверхъестественным знаниям? – Она издевалась, не иначе.

Я замер, резко развернувшись на каблуках, и едва не ткнулся носом в забрало дыхательной маски. Кулаки сжимались, а Тень бурлила.

– Здесь нет ничего священного, – отрезал я.

– Лейры, будь они живы, с тобой бы не согласились, – заметила Тассия, даже не попытавшись изобразить настороженность. Видимо, верила, что и в нынешней своей ипостаси я продолжу воспринимать ее не иначе как мудрую наставницу.

Что ж, отчасти так и было.

– А лейры меня не волнуют и вовсе, – наконец заявил я.

– С каких это пор?

Сверкнув красными глазами, я выжал ухмылку:

– И вы еще спрашиваете?

Шаманка не ответила. Лишь тяжко вздохнула, словно устала бороться с упрямством, а потом резко обхватила мою голову ладонями и притянула ее еще ближе к своей. Не знаю почему, в мозгу мелькнула абсолютно дурацкая мысль, будто она хочет, чтобы я поцеловал ее маску! Но затем цепкие пальцы огианки раздвинули мне веки во всю возможную ширь, вынуждая спросить:

– Что вы делаете?

– Пытаюсь оценить степень диффузии, – ответила она, недолго, но пристально разглядывая мои склеры. – В полутьме почти не было видно. Но теперь…

– Ой, да хватит уже! – шикнул я, вырвавшись из захвата. – Просто сделайте, что обещали и покончим со всем.

– Как будто это так просто.

– Ну, конечно же нет! Как иначе?

Чуть откинув голову назад, шаманка издала несколько щелчков языком.

– Изменения, связанные с Тенью, негативно отразились и на твоем характере.

– Ой, да что вы? Интересно, почему?

Вопрос не требовал ответа, и это знали все. Включая Диану и Аргуса, которые шагали позади нас, привлекая все больше и больше моего внимания. Было что-то не совсем обычное в том, как эта пара держалась между собой. Помнится, изначально страж едва ли замечал тетийсскую леди, а она сторицей возвращала этот долг, сдабривая его отменным презрением. Сейчас же они выглядели будто временные союзники, подписавшие пакт о взаимном ненападении: мрачные лица, сосредоточенные взгляды, решимость в каждом движении… Глядя на них, я испытал немалый дискомфорт, который тут же вынудил меня вклиниться в их приватную беседу. До «Ртути» оставалось еще метров тридцать, и я окликнул Диану, спросив:

– Куда мы теперь отправимся? Есть идеи?

Ничуть не изменившись в лице, леди Орра перевела свой царственный взор с лица бывшего стража на мое и ответила:

– Об этом подумаем, когда с Тенью закончим.

Как все, оказывается, логично! Аргус, как будто почуяв неладное, настороженно прищурился, но что-либо добавлять к уже сказанному отказался.

Я громко хмыкнул. Сарказм так и засочился из меня:

– А чего тут заканчивать? Тассия справится мигом, я прав?

Однако шаманка с ответом не торопилась. Ее внимание было привлечено чем-то, что она умудрилась заметить высоко в небесах.

– Тассия?

– Тихо!

Послушно заткнувшись, я наконец внял настойчивому шепоту Тени и тоже задрал голову кверху. Щурясь, пытался высмотреть нечто серьезное. Я не рассчитывал увидеть корабль, поскольку шанс его появления в здешней глуши был критически мал, и все же, когда понял, что ошибся, было уже слишком поздно.

Шаманка заорала:

– Они стреляют! Ложись!

Спустя доли мгновения, с неба ударило пламя.

Это была не обычная для таких случаев канонада. Всего лишь один точечный выстрел, разминувшийся с нами на добрые несколько десятков метров, но впившийся в гладкую скалистую породу и расколотивший ее, будто гигантское зеркало. Ударная волна, прокатившаяся по каменной глади, повалила нас навзничь. Всех, кроме Аргуса, красиво припавшего на одно колено.

«Промахнулись!» – была первая мысль, пока не пришло осознание, что метились вовсе не в нас.

Глотая горячую пыль, я, не обращая внимание на предупреждающие крики шаманки, приказал себе быстро подняться и с чувством жутчайшего предчувствия глянул туда, где прежде блестела своим корпусом «Ртуть»…

– НЕТ!!! – мой вопль огласил чуть притихшую после взрыва округу, заставив клубы поднявшейся серой пыли разлететься в стороны и открыть глазам ужасающую картину. От моего корабля, от корабля моего погибшего брата, служившего единственным пристанищем многие годы, осталась лишь черная груда дымящегося металла. – Кто это? Кто это такие?!

– Черная эскадра, – ответил СиОБи, скромно выплывший из клубов дыма. То, что на роботе не виднелось ни единой царапины говорило лишь о том, что во время удара того не было на борту «Ртути».

Сквозь выступившие слезы, я уставился на него и зарычал:

– Тебе же сказали следить за системой? Почему ты не предупредил нас о них?! Как вообще они о нас узнали?!

На мой яростный окрик, порхающий лакей никак не отреагировал, лишь проскользнул мимо и замер перед своей непосредственной хозяйкой:

– Я переслал координаты, как вы и просили, миледи. Флот прибыл минуту назад.

Утерев лицо покрытой пылью рукой, я уставился на Диану, чье выражение по-прежнему оставалось мрачно-сосредоточенным, и, внутренне холодея, потребовал ответа:

– О чем это он говорит?

Столкнувшись со мной взглядом, Диана, тем не менее, проигнорировала вопрос, чем поселила во мне куда более страшные догадки. Боясь их даже рассматривать, я закричал:

– Диана, о чем он говорит?!

И снова без ответа. Только короткий кивок, адресованный Аргусу, и новое распоряжение для СиОБи:

– Храм уничтожить.

– Слушаюсь, – мгновенно ответил тот и принялся пересылать приказ.

Ни ушам, ни глазам своим не веря, я недоуменно уставился на шаманку, чья растерянность просто ошеломляла. Если даже она в шоке, то что же тогда творится вокруг?!

Раздался новый взрыв, сопровождавшийся оглушительным грохотом и заставивший землю в прямом и переносном смысле уйти из-под ног. Меня опять прибило к покрывшемуся трещинами камню, да так, что удара затылком на этот раз избежать не удалось. Глаза заволокло мутной дымкой, рот и ноздри набились мелкой горячей крошкой… Пытаясь осмыслить происходящее, собрать все разрозненные кусочки воедино, я старался не обращать внимания на боль, жар и пыль, мелькавшую в воздухе. Древняя башня, простоявшая, как говорили, на этом самом месте несколько сотен лет, разлетелась в одночасье, поглощенная клубами, состоящими из ее же собственных внутренностей.

– Зачем ты все это делаешь? – сквозь затихающие стоны плато, на котором зиждился Храм, наконец послышался обуреваемый эмоциями голос шаманки. – Ты понятия не имеешь, на что покусилась!

– Мне это и не интересно, – последовал обжигающий холодом ответ Дианы.

Несмотря на то, что до сих пор находился под прессом полного психического раздрая, я вовсе не забыл о Тени, которая едва ли не подвывала мне в ухо. С ее помощью, я сбирался заново встать на ноги, но сразу не заметил дула бластера, направленного в мою сторону.

– Ты чего это делаешь? – опешив, спросил я Диану, чья рука держала меня на мушке.

На что она, ничуть не изменившись в лице, лишь обронила:

– Прости, но так надо. – Затем, ни секунды не медля, нажала на спуск.

Я до последнего не верил, что она выстрелит, и потому никак не отреагировал, когда короткая зеленая вспышка вырвалась из темного жерла и вонзилась чуть выше сердца тонкой иголкой шприца-дротика.

Изумленно опустив взгляд на снаряд, я почувствовал, как его холодное содержимое быстро просачивается в мою кровь, наполняя все тело невероятной тяжестью, мгновенно потянувшей меня обратно на землю.

Я изо всех сил пытался воспротивиться эффекту, но смог лишь неуклюже грохнуться на спину. Хотел заговорить, но понял, что и язык не слушается.

– Парализатор? – хохотнула Тассия, успевшая, казалось, не только взять себя в руки, но и разобраться в ситуации. – Недурно. Только с чего подобная гуманность? И гуманность ли это?

– Тебе не доведется узнать, – отрезала Диана, опуская оружие.

На это шаманка честно постаралась удивиться:

– Убьешь меня, что ли? И как же? – Она только двинула пальцем, и Диану тут же скрутила невидимая рука.

Паралич, временный, как мне хотелось верить, однако не лишил меня способности чувствовать темные силовые потоки вокруг. И сейчас один из таких потоков обвился вокруг тонкого девичьего тела, подобно гигантской змее, и принялся медленно сдавливать его в своих крепких объятьях. Диана захрипела. СиОБи, отстраненно наблюдавший за происходящим, метнулся хозяйке на выручку, целясь стальным манипулятором в забрало огианского шлема. Маленький лакей, как и подобает роботам, страха не ведал, как не представлял и степени злокозненности лейров, которую Тассия постигла в совершенстве. Даже не удостоив того взглядом, она просто скомкала металлический корпус, так, словно тот был бумажным.

– Твоя ошибка, дорогая моя леди, заключалась в том, что ты не с того начала свою месть, – вежливо заметила шаманка.

– У-уверена? – сквозь хрипы, удалось выговорить Диане и не растерять при этом дьявольский блеск в глазах.

Даже с моей далеко не самой выигрышной позиции было видно, как сузились за маской светящиеся глаза огианки.

– Думаешь, всех обыграла? Но я не из… – тут она вдруг запнулась, издав то ли кашель, то ли всхлип, как будто кость застряла в глотке, а потом резко умолкла. Что-то случилось с ее респиратором, поскольку в том месте, где по идее должен был располагаться рот огианки, серебрилось окровавленное окончание аргусовского энергоклинка.

Все произошло слишком быстро: казалось, по пустоши скользнул порыв ветра, взметнул едва улегшуюся после взрыва пыль и затих. Затих вместе с шаманкой, которая, после того, как ей сперва пронзили затылок, а затем начисто отсекли голову, рухнула на горячий песок.

Сила, жадно сдавливавшая Диану в своих железных объятьях, тут же развеялась.

Девушка рухнула на колени, но времени на передышку давать себе не стала. Резко поднявшись, она приблизилась к обезглавленному телу, придирчиво осмотрела его и спросила Аргуса:

– Уверен, что она мертва?

Деактивировав клинок, тот склонил свою голову на бок.

– Обезглавленные лейры не выживают.

– Хорошо.

Пиликнул комлинк. Диана тут же приняла вызов. Из крошечного динамика, вшитого в ее перчатку, послышался голос:

– Миледи, мы снижаемся.

– Жду на плато. – Разорвав связь и откашлявшись, она обратила свой взор на меня.

От человека, только что совершившего череду невероятно низменных поступков, я ожидал чего-то большего, нежели банальная печаль во взгляде. Я растерялся, но сказать, разумеется, ничего не смог.

Инстинктивно потянувшись к Теням, я вдруг осознал, что не могу их коснуться!

– Не пытайся, ничего не выйдет, – сказала Диана, указав на дротик, торчавший из моей груди. – Сыворотка минна по рецепту великого мастера Аверре действует безотказно.

Слегка удивившись ее словам, я затем сообразил, о чем речь. В трактате Батула Аверре немалое внимание уделялось необычным свойствам боиджийского растения, которому поклонялись тамошние аборигены-махди. Тот самый минн, о котором грезил Д’юма, способен был на время лишать лейров возможности прикасаться к энергетическим потокам, а значит и влиять на ситуацию. И, что самое забавное, я сам же этот минн оставил в руках Дианы, когда приволок с собой зараженную растением голову бедного контрабандиста на Тетисс.

Дурак. Дурак! Дурак!!!

С небес послышался нарастающий рев двигателей. Спрятав оружие в кобуру, Диана приблизилась ко мне и присела рядом. Протянув руку, она заботливо пригладила мои припорошенные песком волосы. Улыбнулась. Не издевательски, нет. По-человечески улыбнулась. И сказала:

– Прости, но я должна была это сделать. Знаю, тебе, скорей всего, будет трудно поверить, но я все равно попробую объяснить. Быть может, к тому моменту, как я закончу, ты не станешь смотреть на меня с той же степенью презрения, что сейчас. Но даже если и нет… – Она вздохнула. – Что ж. Иначе поступить я не могла.

Смотреть на ее красивое лицо было тошно, и я сфокусировал взгляд на Аргусе, опять прикинувшегося скульптурой за плечом леди Орры. «Предавший однажды, предаст еще раз». Слова только что убитой шаманки звенели в моей голове, точно колокол. Я бы рассмеялся, если б мог.

– Если ты решил, что он в этом по собственной воле, то заблуждаешься, – заметила Диана и ткнула пальцем в небо, где огромная тень как раз заслонила солнце. – Против таких аргументов, как правило, возражений не находят.

Проследив за направлением, я тут же уперся взглядом в черное, как сам космос, днище звездолета, настолько огромного, что запросто мог накрыть своей тушей плато целиком. Удивительно, но прежде эти металлические зверюги не казались мне настолько большими! Створки одного из ангаров были распахнуты настежь и оттуда тотчас черной молнией выпорхнул шаттл.

– С откровенными разговорами можно подождать, – высказал предположение Аргус.

Диана не ответила ему. Она все еще смотрела на меня.

– Не суди меня, пожалуйста, строго, Риши, – сказала девушка очень и очень тихо. – Я представляю, какие эмоции ты сейчас испытываешь и как бы отреагировал, оставь я тебе такую возможность.

Она еще раз улыбнулась. Теперь с налетом грусти. Погладила меня по щеке.

Тепло ее ладони должно было бы вызвать какой-нибудь отклик. Но ничего подобного не случилось. Быть может, сказывались последствия шока или эффект сыворотки, но раздражение и потрясение, которые еще несколько секунд назад душили меня всеми силами, теперь как будто выветрились. Как будто предсказание Хранителя сбывалось.

Осталось только равнодушие. И капелька интереса: что будет дальше?

Шаттл приземлился с оглушительным лязгом на небольшом удалении и быстро выбросил трап. С шипением разъехались створки. На едва прибитый песок выбежали шестеро вооруженных тетийцев и замерли по стойке смирно. Возглавлял их тот самый суровый капитан, что сопровождал меня в Пристань парящих камней.

Не знаю, следовало ли Аргусу напрягаться, однако появление вооруженной энергошестами гвардии, кажется, стало для него неожиданностью, притом не самой приятной. Я прочел это по мельком брошенному во мою сторону хмурому взгляду.

Диана же будто забыла о страже. Она заговорила опять:

– Прежде, чем мы уйдем, мне следует объяснить тебе все с самого начала. Неважно, каким будет итог, знать правду ты имеешь полное право. Все это началось задолго до того, как мы с тобой познакомились, и выросло из идеи моего отца, считавшего угрозу лейров не такой уж и призрачной. Ты знаешь, сколько сил он бросил на поиски убийцы моей матери, но не знаешь, что результаты тех поисков привели к тому, что нам стали известны кое-какие сведения о тайных операциях, которыми занималась Метара и которые подтолкнули Тассию Руэ к убийству. К слову, именно эти сведения и вынудили меня пойти к ней и просить помощи, когда тебя похитили. Поступиться собственной гордостью было нелегко, но ради дела, которому посвятила всю жизнь, я готова была и не на такое. Насколько бы хитроумной шаманка ни была, школа притворства, которую в свое время заставил меня пройти отец, сыграла свою роль, и Тассия попалась.

Попалась она из-за своего самомнения, хотел сказать я, да не мог.

Диана тем временем продолжила свою странную исповедь:

– То, что ты и твои друзья именуют Черной эскадрой, выросло из попыток моего отца противостоять зарождающемуся альянсу между Орденом куатов и Риоммом. И те, и другие стремятся к господству над Галактикой, однако добиваются этого не военными методами, а с помощью страха. Суеверного страха перед лейрами и Тенью. Смерть Метары во многом поменяла их планы, но желание заполучить тебя в свои лапы ничуть не ослабло. Более того, оно возросло, как только в Сеть просочилась информация о том, что подручный Желтого Малыша имеет сведения о местонахождении мифических Гробниц юхани. Слишком многие знали об этой старой легенде и слишком многие в нее, увы, поверили. В особенности после того, как стало очевидным, что воплощенная Тень существует. Тогда-то мы с отцом и приняли решение действовать на опережение, невзирая на последствия.

Так вот на чьих руках кровь погибших на Кодда Секундус и Семерке! Так вот кому я обязан потерей всего, что имел, включая единственного родного человека! Всего лишь ангелу с сердцем из камня. По ее приказу тысячи невинных отправились в небытие. И ради чего? Чтобы не дать политическим противникам заполучить шанс перевернуть жизнь в Галактике с ног на голову? Благородная цель, приведшая меня в самый ад!

Прочтя все, что нужно в моих глазах, Диана запнулась. Ненадолго. Когда она продолжила, ее голос дрожал:

– Не думай, я не горжусь тем, что наделала, и полностью принимаю вину. Пойми, Риши, я никогда не была хорошим человеком. Но я всегда поступала так, как велел мне долг перед Тетисс. Я видела угрозу и устраняла ее. Всегда.

– Методы ваши, миледи, сомнительны, – подал вдруг голос Аргус.

Диана не оглянулась, но, задетая его словами, выпрямилась:

– Тебе ли упрекать меня, страж?

– А это не упрек. Лишь констатация факта. Помни, чем бы ни закончилась эта история, тебе придется выполнить свою часть уговора. Жизнь за жизнь.

– Я свое слово сдержу, можешь не сомневаться.

– А большего мне и не нужно.

– Тем лучше. – Диана щелкнула пальцами. – Капитан, разберитесь!

Не стоило и рассчитывать, будто она привела сюда своих молодчиков только ради массовки. Как только приказ был получен, те, подчиняясь команде капитана, моментально перетекли в боевое построение, взяв одинокого Аргуса в полукольцо. Тот только склонил голову на бок. Ни слова не проронил, ни даже усмехнулся. Он знал, что так выйдет и был готов.

В повисшей тишине послышался стрекот двух энергоклинков.

Что произошло затем, даже описывать бессмысленно. В частности, из-за того, что моя вынужденная позиция, увы, не располагала к выгодному наблюдению за ходом схватки, поэтому большую часть смертельных пируэтов мне пришлось пропустить. Но помимо этого, меня изумляло хладнокровие Дианы, с которым она продолжала сидеть рядом со мной и продолжать свой рассказ.

– Когда со стражем будет покончено, я позабочусь о том, чтобы никто и никогда не сумел больше отыскать это место. Я пройдусь по Галактике с частым гребнем – из конца в конец, – но не оставлю ни намека на существование системы Шуот, Гробниц юхани и Теней. – Сражение в стороне набирало обороты, как и голос Дианы, почти звенящий от напряжения: – Тем, кому дана такая сила, не место среди нормалов, Риши, но степень опасности, которую ты представляешь, невозможно переоценить.

Я бы очень хотел рассмеяться. До слез. Но увы.

Осознание толком в голове уместиться не успело, не говоря уж о каком-либо серьезном ответе, пусть даже и мысленном… Кто-то вскрикнул в отдалении, но это было ожидаемо. Как и голова, кровавым мячиком заскакавшая в нашу сторону. Перевернувшись пару раз, она наткнулась на выставленный носок сапога Дианы и замерла.

Голова принадлежала капитану, отчего меня захлестнуло ожидаемое, но от этого не менее приятное облегчение. Натасканные расправляться с любой угрозой, гвардейцы с Тетисс, тем не менее, никогда не сталкивались с самим воплощением смерти, которым был сейчас бывший куат.

Бой длился немногим дольше минуты, может двух, и, когда подошел к концу, в живых остался только один.

Аргус.

С ног до головы заляпанный кровью, он, казалось, даже не запыхался. С невозмутимостью робота обвел поле боя придирчивым взглядом и деактивировал оружие.

– Ты же не думала, что этих клоунов будет достаточно? – спросил он, повернувшись к Диане. Его лицо так же было залито кровью – чужой, разумеется, – а глаза пылали серебряным пламенем. – Еще позовешь?

Диана не ответила. Вероятно, ей нечего было сказать.

Он сделал несколько шагов в ее сторону. Она даже не подумала пятиться. Гордо вскинула голову:

– Тронешь меня, и вся эта пустошь будет сожжена дотла в ту же секунду!

Чуть приподняв окровавленную бровь, Аргус кинул быстрый взгляд в небеса, где все еще реял черный исполин, а на орбите повыше зависла еще парочка.

– Его жизнь дороже твоей, – сказал он в итоге, замерев в шаге от леди.

Окинув его с ног до головы внимательным взглядом, Диана усмехнулась.

– Так я и думала, – проговорила она, а затем…

Резкий тычок в район шеи заставил Аргуса отшатнуться, а меня мысленно вскрикнуть. Его рука метнулась к горлу из которого торчал маленький нож. Кровь вроде как хлынула из раны, но красная на красном была невидимой.

Нож выпал. На лице стража застыло недоумение, которое только усилилось, когда ударом ноги в пах Диана заставила высокого крепкого мужчину беспомощно опрокинуться навзничь.

Аргус был быстр, как демон, но не всеведущ, а женское коварство не знало границ.

Еще он был упрям, попытался подняться, и даже встал на колени!

Но Диана, неторопливо зайдя ему за спину, подобрала оброненный мертвым гвардейцем электрошест и со всей яростью, на какую была способна, вогнала его бывшему стражу в спину.

Искрящийся синими молниями острый наконечник вышел из грудины, вынудив Аргуса приглушенно зарычать и яростно вскинуть голову. Он попытался взбрыкнуть, но истощение и раны, похоже, все-таки взяли свое. Не знаю, как так случилось, но жизнь, которая прежде никогда не оставляла его, теперь потихоньку улетучивалась.

На мгновенье наши взгляды встретились.

Казалось, Аргус что-то хотел мне сказать, но с проткнутой глоткой не мог. Его серебристые глаза пожирали меня, как будто перед смертью он пытался выжечь мой образ в своей памяти до самой последней секунды. Спустя пару ударов сердца, он затих навсегда.

Диана не потрудилась вынимать из трупа электрошест. По-прежнему испуская снопы искр и потрескивая, он так и остался торчать в теле бывшего стража. Меня это, мягко говоря, не устраивало, но, само собой, сказать ей об это вслух я не мог. Приходилось смотреть, как она поднимает окровавленный нож, аккуратно вытирает его о собственное колено и прячет в потайное местечко на голенище своего сапога – движения опытной охотницы, не имеющей ничего общего с нежной леди из цветущего города Арк.

Пока она проделывала все эти неторопливые манипуляции, я пытался осмыслить произошедшее и свое к нему отношение. Я ждал новые приступы ненависти, вскормленные удушающим бессилием и абсолютной невозможностью как-то повлиять на события. Но ничего этого не было.

Лишь пустота.

И, быть может, проблеск сожаления по столь подлым образом убитому Аргусу, пытавшемуся меня защитить.

Я будто заранее был готов к тому, чем все обернется.

Но ждал я предательства от Тассии Руэ. Не от Дианы.

В каком-то смысле, я, должно быть, переживал за нее.

Была ли в этом виновна симпатия? Я думаю, да. Однако симпатия иного рода, чем та, что в начале нашего знакомства толкнула меня к совместным поискам пропавшего лакея. Мне будто была понятна причина, побудившая Диану поступить именно так, а не иначе.

Лишь бесчисленные смерти невинных нельзя было списать со счетов.

Я дождался, когда она вернется ко мне и выскажет все до конца.

– Пришла пора и нам с тобой расстаться, – сказала Диана, глядя на меня сверху вниз. На ее безупречном лице был только один крохотный изъян – капелька чужой крови, которую мне отчаянно хотелось стереть. – Не знаю, послужит ли это оправданием, но я до последнего верила, что твоя идея избавиться от влияния Теней не беспочвенна. Я хотела, чтобы она оказалась правдой. И только последние события все перевернули.

В это поверить было вовсе нетрудно. Даже наоборот. Я с живостью представил себе, какое потрясение испытала Диана, услышав историю, что мне поведал Хранитель, а после получив подтверждение со стороны шаманки. Было отчего пуститься во все тяжкие, не только совершив благородную месть за смерть матери, но и устранив галактическую угрозу. Ведь очевидно, что предложение Тассии заново запереть Тень внутри меня, у Дианы большого энтузиазма не вызвало. Она взяла на себя обязанность бороться со всеми проявлениями лейров и Теней, а тут такая бродячая опасность в моем лице.

Оставался открытым самый главный вопрос: почему она не убьет и меня?

– Ты будешь смеяться, но после всего, что я уже натворила, мне просто не хватает мужества поднять на тебя руку. Я не могу убить тебя, Риши. И не хочу. – Внезапно наклонившись, она обхватила мой подбородок руками и поцеловала.

Прикосновение ее губ было мимолетным, но полным отчаяния и тайного смысла.

Мне этого хватило, чтобы не сетовать.

Я понял: она решила оставить меня пустыне. Наверняка, прикажет своим сбросить провизию. Быть может, расщедрится на походную палатку, чтоб у меня был шанс не изжарится на солнцепеке и не задохнуться от пылевых бурь, которые в здешних краях едва ли считались редкостью.

– Прощай, Риши, – сказала Диана, отстранившись. Ее глаза подозрительно блестели. – Мы больше не увидимся. Я постараюсь для этого.

Я проводил взглядом ее удаляющуюся из поля зрения фигурку. Спустя минуту услышал мерный рокот разогреваемых репульсоров шаттла. Порыв ветра донес запах озона. Легкая дрожь и затихающий в отдалении гул. Все. Конец.

Черная громадина над головой заворочалась ото сна. Выплюнув в атмосферу подвешенный на парашюте контейнер с провизией, она засобиралась восвояси. Тень от ее гигантского брюха стала уменьшаться, а вместе с ней стало испаряться и действие сыворотки, которое Диана не могла не просчитать.

Внутренняя пустота никуда не делась, но как оказалось, она была способна извергнуть из своих незримых недр нечто ужасающее. И это нечто затопило округу звериным воплем, сметавшим на своем пути все, что только возможно. Чистейшая ярость разметала обезглавленные тела, раздробила каменные обломки и развеяла то, что оставалось от космического корабля. Один лишь коленопреклоненный труп остался недвижим, будто был выкован из металла.

Взглянув на Аргуса, зачем-то принесшего себя в жертву, я ощутил такое беспредельное одиночество, что просто не смог сдержать слезы, хлынувшие их глаз потоком. Я не знал, себя ли оплакиваю, или же тех, кто умер потому, что я не той системой их оценивал. Да и какая теперь к черту разница? Факт, что каждый из нас пришел на Шуот за ответами, а получив их, не смог примириться с реальностью, от этого не изменится. Как не изменится и мое отношение к Диане, которая виновата лишь в том, что только у нее хватило мужества действовать радикально.

С трудом поднявшись на ноги, я окинул свои новые владения затуманенным взглядом и горько усмехнулся.

Гробницы пустоты? Гробницы Тени, вот что это такое!

Отныне и… навсегда?

Оглавление

Глава 1. Кто боится Риши Динальта?

Глава 2. Доверие должно быть обоюдным

Глава 3. Добро пожаловать в Мероэ!

Глава 4. Шепот шаманки

Глава 5. Ведьмина нора

Глава 6. Подсказка

Глава 7. Мекет действует

Глава 8. Маневр контрабандиста

Глава 9. Сквозь запертые двери

Глава 10. Уже виденное

Глава 11. Не тот страж

Глава 12. Вакуум для Тени

Глава 13. На пепелище

Глава 14. Новые детали

Глава 15. Юхани

Глава 16. Пристань парящих камней

Глава 17. Похищение

Глава 18. Серебряный взгляд зверя

Глава 19. Хозяин Ди

Глава 20. Точка невозврата

Глава 21. Преддверие

Глава 22. Планета мертвецов

Глава 23. В плену чужого разума

Глава 24. Игра в имитацию

Глава 25. Изъян Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg