«Программа «Альтер-Эго»»

Программа «Альтер-Эго» (fb2) - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub] 962K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Валерий Сабитов

Валерий Сабитов Программа «Альтер-Эго» Научно-фантастический роман

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Валерий Сабитов, 2019

Миром людей правит Искусственный Интеллект. Но создание копии личности (Альтер-Эго) главного героя приводит к революционной ситуации на планете.

16+ 

ISBN 978-5-4496-2514-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прелюдия 

Зенит Интеллекта и Сумеречный Полдень

…Никто не мог себе представить мир,

Который в точку сжат в единый миг.

Но эта точка — безграничный мир,

Еще совсем не познанный людьми.

Тот, кто способен миром в мире стать,

Двумя мирами вынужден играть.

И он не мир уже, а макрокосм,

Он цель для тех, кто в каждом мире взросл.

Он существует в малом мире–точке

И в макрокосме пребывает точно…

Алишер Навои

«Фархад и Ширин»

Перевод Владимира Васильева

«В узбекоязычном журнале „Жахон адабиёти“ („Мировая литература“, орган Союза писателей РУз) декабрь 2015, Ташкент, опубликована вторая часть ранее не переводившихся фрагментов поэмы Алишера Навои „Фархад и Ширин“ в моём переводе на русский язык, стр. 3–19, тираж 2000 экз». (В. Васильев). В тексте романа использован указанный источник, любезно предоставленный автором перевода.

Гариб. Коттедж элитария

Влажная травка пружинит мягко, ласково. Как приятно пройтись по ней босиком! А ещё красивее поваляться голышом в утренних сумерках. Роса за ночь пропитывается излучением космоса и поначалу обжигает морозом. Но через минуту–другую впитанная энергия разогревает тело, словно жар сауны. И затем побродить по ближнему лесочку. В его тёмной, лиственно-хвойной глубине, за серо-молочными стволами берёз на опушке, невиданные никем птички поют песню мечты о Солнце и Луне. Послушать и вернуться домой, не спеша раскурить любимую вишнёвую трубку, затянуться душистой «Герцеговиной». Такой зарядки хватает до следующего утра.

Нервы совсем разгулялись. В желанном одиночестве коттедж становится домом, в самом необходимом, исходном смысле слова. Древние правы — дом лечит все болячки. Интель-коттедж постарался угодить хозяину: к прибытию Гариба уничтожил все молекулы из запахов Лоры. Сколько у неё духов-спреев, она и сама не помнит. И обожаемого ею бардака нет, каждая вещь на своём месте. А всё, что относится к женскому образу-ритуалу жизни, собрано и где-то спрятано. Благодать!

Брэйн-Группу создали вокруг Гариба — это ясно. Сверхзадача… Кому она нужна: Преториуму или самой Дзуле? Гариб вдохнул смесь табачного дыма и сырой свежести. Пора встретиться с Дзулей-мамой… Один на один, поговорить по-хорошему. Да ведь известно, — она и с верхушкой Преториума держит дистанцию. Никто не имел аудиенции с реальной правительницей.

Правильно он сделал, что «отключился» от забот. Свободный Советник Преториума имеет реальное право на личную свободу. Пусть погодка не очень радует, вот-вот дождь зарядит, но всё равно красота! Ничего… Съездит в Брэйн-Центр, выскажет ещё разок то, что о них думает, да в долгосрочный отпуск. Кто помешает? Да никто: законы и моральные установки — ненужные архетипы прошлого. Только бы Лора не вернулась!

Чего они хотят, и так срочно? Мало его негативной оценки? Ничего у них не выйдет из сомнительного прожекта. И без того на Фонзе предкоматозная ситуация. Если что-то новое придумали, как обойти свежую инициативу дипломатичнее? Придётся нести экспромт. Дело обычное, не привыкать. Но вдруг решили принудить-таки его к мозговому штурму?

Вот ведь судьба! Негде себя найти! Чтобы никто не дёргал, не принуждал. Вернуться бы на тот Хутор, в юность… Или на Ферму, всё равно. В те годы жила в сердце Какая-то радость. И куда он оттуда торопился? Да, Преториум пригласил. Эх, отклонить бы то, первое приглашение. Да нет в те дни обратного пути…

Он выпустил яростный клуб дыма, заслонивший голубизной серую пелену неба. Может, отвергнуть приглашение? Что они могут? Лишат места Свободного Советника? И пусть. Он им нисколько не дорожит. Станет ещё свободнее. Нет, ехать надо. Перед глазами, заслонив преддождевой сумрак, поднялась фигура врача Брэйн-Центра. Откуда она, кто? Гинва… Какое редчайшее, мягкое и певучее имя! Неужели его притягивает эта женщина? В юности так же манило желание — хоть одним глазком глянуть на вечернюю звезду по имени Инана. Или она утренняя?

И почему в сердце тревога, ощущение близкой опасности? Причём грозящей лично ему. Робомобиль? Он посмотрел на дорогу. Серебряная «Капелька» отсвечивает призрачными бликами. Модель проверенная, супернадежная. Он задал вопрос и браслет ответил: ни одной аварии за все годы эксплуатации. Местность — под контролем Гвардии Преториума. В воздухе ни одного аппарата, коттедж в стороне от магистральных маршрутов.

Транспорт работает на батареях разной мощности. В основе — ртуть и холодная плазма. На выходе — электромагнетизм. Гарантированная безопасность. Жаль, конечно, что антигравитация застряла в теории. Прогресса не предвидится. Энерготупик по сути… Но робомобили — вершина комфорта, в них нечего бояться. ИскИн с его фотонно-ртутно-кристаллическими мозгами видит и контролирует все маршруты, как наземные, так воздушные и водно-подводные. Правда, недалеко энергоцентр. Но термоядерные станции надёжны.

Чего бояться? Как в городке, где разместили Брэйн-Центр, так и здесь, на природе? Или погода давит? Ни намёка на малейшее просветление в тучах. Кругом дожди: то ленивые, то проливные. А деревья в лесу сохнут. Неужели ИскИну во главе с прославленной Дзулей-мамой не по силам хоть как-то урегулировать атмосферные циклы?

Гариб натянул одежду на мокрое тело, попрощался с коттеджем. Тот женским грудным контральто пожелал скорого возвращения хозяина и плотно затворил двери-окна. Одноместный аппарат распахнул дверцу. Мягкое кресло, перед ним развёрнут видео-объём. Справа под рукой мини-кухня, слева — холодильник с напитками. Предусмотрен завтрак по его вкусу: апельсиновый сок, хрустящие бутерброды со строганиной. По аромату — кижуч.

Бросил куртку назад, кресло мягко обхватило торс. Торопиться ни к чему. Добраться можно и за пару десятков минут. Но лучше за час. Или два. Подумать, расслабиться, снизить эмоциональный порог. И войти в транс хоть на несколько минут. Очень не нравится срочное приглашение. Даже вызов… Сюрприз приготовлен, и узнать бы о нём до… Чтобы не стать рабом чужого замысла. Предощущение опасности не на пустом месте. И как-то оно связано с его позицией относительно суперзадачи, поставленной перед Брэйн-Группой.

Справа от дороги, за знаком-предупреждением о повороте, в воздухе засветился призыв: «Люди Фонзы! Не оставляйте ненужные вам вещи на обочине дороги!» Кого призывать к чистоте здесь, в пустынном месте, на тупиковом участке дороги? ИскИн всё-таки недостаточно рационален!

Робомобиль скользит бесшумно, сгоняя влагу с лобового пластика. Гариб вспомнил давнее желание, убрал объём предложенных новостей и посмотрел вправо. В километре от мокрой дорожной ленты проплывает назад Хутор «Сельский Кабачок». Производство натуральных продуктов для людей Эристона-Элиты. Прежде всего — Преториума и Квестур. Не так уж и много элитариев на планете. На таких производствах среда минимально умная. Автоматизация и роботы имеются, но многое делается руками. Иначе теряется смысл Хуторов-Ферм: мистически исчезает из продуктов ценная энергетика. Вот этой бы проблемой заняться Брэйн-Группе!

— На Хутор! — приказал Гариб.

Аппарат поднялся над трассой, плавно повернул и заскользил над созревшим для скашивания лугом. Все овощи, фрукты и ягоды выращивают в меняющих прозрачность теплицах. Лампы солнечного света, кондиционеры… Люди, животные и растения Фонзы забыли, как выглядят Солнце, Луна и звёзды.

В теплицах иной мир. Свет и цвет, запах, вкус, настроение… Робомобиль замер, но Гариб решил не выходить. И отсюда хорошо видно.

Люди полуодеты: легкий загар, мышцы, стройность. Лица излучают энергию и мысль. Тут трудятся и возрастают дети из Анклавов — Гариб сам из них. Гоминиды, как называют простой народ Фонзы, другого покроя: или худые до звона костей, или свиноподобно жирные.

В основном на Хуторах стажируются те, кто занимается в специальных школах по подготовке Элиты. Гариб так же начинал. Но как-то вдруг вырвался наверх, не завершив официального образования. В ранней юности зафонтанировал свежими идеями и подходами к их решению. И после трёхкратного напоминания интеллектуального контроля попал в поле зрения скрытой службы отбора. А в той службе решения принимают люди, а не ИскИн. Но решают не лучшим образом. Никто в Эристоне за столетие не обеспокоился наполнением дней и ночей Народа Фонзы. Игры-стрелялки, бродилки по фантастическим мирам, кроваво-эротические эпопеи… Ведь никакой реальной жизни!

Игры и зрелища Гариб ненавидит с детства. Нижний слой Элиты, узкие профессионалы, сформирован почти весь из таких, бывших «гоминидов», отвергших общие интересы. Дети из Лишних такие же — не привлекает их искусственная развлекаловка. Анклавы медленно просачиваются в Большой Мир. Как такое происходит при наличии границ? Но Преториум не озабочен, Гвардия занята неизвестно чем. Гариб давно мечтает заняться этой загадкой.

Он всмотрелся в процесс обработки тянущихся на пятиметровую высоту помидорных кустов. Знакомый труд. Гирлянды краснеющих плодов! Какой там терпкий, чарующий запах! Войти, надышаться воздухом детства? Гариб отжал рукой дверцу мобиля, но раздумал. Он внешне слишком неординарен и для них. Да и его принадлежность к верхнему слою Эристона… Только разброд внесёт в неокрепшее сознание. Красивые, развитые люди растут, настоящая элита планеты. Кто-то из них через несколько лет войдёт в какой-нибудь Совет при Квестуре. Получит особняк, независимость… Но не обретёт ни счастья, ни удовлетворённости собой. А вернуться назад, в Хутор, уже не получится. Эйфория в этом мире для большинства, не занятого никаким трудом.

Парапластовое покрытие дороги сменило расцветку на сочно-сиреневую. Проявились дорожные линии: ярко-жёлтая разделительная и белые боковые. По местным часам разгар рассвета, но над землей по-прежнему нависает сумрачный полдень. Еще одна загадка, никого не интересующая…

Брэйн-Группа. Настройка

Гариб отвернулся от теплицы, прикрыл глаза. Расслабление не приходит, действует неизвестный, не определяемый самоосознанием фактор.

Как это началось? Первый сбор Группы. Полная готовность к штурму, несмотря на неодобрение лидера. Сегодняшняя тревога связана с тем днём? Но каким боком? Надо бы проанализировать повнимательней.

…Круглая комната с голубыми стенами под куполообразным синим потолком. В центре круглый красный стол с жёлтыми деревянными стульями. Дикое сочетание цветов! В воздухе — контрастные волны плохо сочетаемых запахов. Кто их подбирал? Если и люди, то не те, которые из Анклавов!

Ливей, Полпред Преториума, не любит прелюдий и предисловий. А говорит удивительно для невеликого роста громогласно, сверля кругленькими глазками Гариба:

— Мы скомплектовали Группу из лучших умов. В соответствии с задачей. А она — чрезвычайная, небывалая. Вы должны отыскать способы превращения человечества всей планеты в единое саморегулируемое сообщество. Преодолеть застой, создать цивилизацию высокого ранга, способную на… На великое способную!

Глазки у него чёрные, но как блестят! Наркотиком себя стимулирует? Или так проглядывает тайная, захватившая его руководящую душу идея?

— Кто сформулировал столь утопическую мечту? — рассмеялся Гариб, — Искусственный Интеллект Фонзы? Ему это зачем? Человечество Фонзы само загнало себя в нескончаемый сумрачный Полдень. Насильно его оттуда не вытащить, о добровольности и речи нет. Или ваше пустое намерение рождено в Анклавах?

Полпред сверкнул неприязнью и ответил раздражённо:

— На вас, Свободный Советник, делается особый расчет. Делался… Без вас невозможен прорыв, так мне сказали. Вижу, произошла ошибка. Вы лишь внешне отличаетесь от массы, — он с презрением посмотрел на бицепсы Гариба, — Терминаторы нам не нужны…

Гарибу от такой откровенно негативной оценки неудобно стало, захотелось сделаться маленьким, слабеньким, беззащитненьким. И вместо обтягивающей торс лёгкой безрукавки облачиться в непроницаемый камуфляж. Пришлось сделать усилие и улыбнуться. Отвечать Ливею нет смысла. Удачный момент осмотреться для определения отношения к себе со стороны каждого в Брэйн-Группе. Да, и на самом деле непорядок: народец собрался худой и костлявый. И, по-всему, флегматики, чуть ли не йоги из древности. Самый худенький и костлявенький — Ливей. Но и самый полномочный! Вне тени Преториума его и заметить нелегко. А здесь он краеуголен.

Дементий, нейролингвист и специалист по физиологии высшей нервной деятельности. Черноглаз и черноволос — остальные детали внешности прячутся за поглощающей чернотой. Застёгнут на все пуговицы и молнии, несмотря на нормальную температуру. Гариб знает, почему: стесняется повышенной шерстистости тела. После бритья цвет лица у него не меняется, так и остаётся почти фиолетовым.

Рядом с ним — Филимон, специалист по подвалам психики, рефлексам и всему такому неясному. Нужный человек в деле соприкосновения человека и ИскИна. Но какой-то он замкнутый и чересчур белокожий, взгляду не на чем остановиться. И рост такой при худобе слишком — метра два, не меньше. Убеждённый холостяк-одиночка, позавидовать можно.

Рутений — технарь, талант по «железу». Единственный в Группе, кроме Ливея, имеет личного робота. Причём трансформера. Соорудил его сам, придав женскую внешность. Да и сам Рутений, белокурый, светлоглазый, на ощупь наверняка нежен и податливо мягок.

Джакджи-айтишник внешне — образец антикрасоты. Весь словно из острых и прямых углов, от лица до пяток. Но Гариб успел убедиться — мыслью и словом как бархат. Стоит ему заговорить — и распространяется такая аура мужского обаяния, что хочется встать поближе и слушать в оба уха. Имя подобрали удачное — на одном из древних языков означает «красивый».

Ияс, его напарник, — совсем другая натура. Пока сидит молча — нормально. Но как рот откроет, показав по-настоящему волчьи зубы, да заговорит — хочется бежать подальше. Какая-то звериная хватка в нём… Чёрный прищур, волос как проволока стальная. Ощущение такое, будто зубы видны всегда, и он готов вцепиться в глотку ближнего в любой момент. Звериной, первозданной красоты человек. И редкий — имеет большую семью, в которой вожак, даже патриарх…

Митул… Человек без четко определённой профессии. Гариб настоял на его включении в Группу. Встретился с ним много лет назад, и с той поры они почти не расстаются, сохраняя редкие для Фонзы дружеские отношения. Ему Гариб готов доверить многое… Мыслит Митул оригинально, и сможет сделать полезное, если направить. Типичный ведомый, без лидера никто. С ним проблем не будет.

Акрам — самый непонятный из всех восьми. Квестор, почти равен по положению Ливею. Официальный руководитель Брэйн-Группы. Гариб слышал о нём — авторитет в теме «человек-робот». Отличается развитым ассоциативным мышлением, что крайне ценно. На неофициального лидера Группы посматривает с подозрением. Ещё бы — ведь Акрам элитарий в нескольких поколениях. Не из Лишних, и не «из пробирки», нормально рождённый.

И, наконец, Гинва, врач Центра. Доктор-Универсал. Пожалуй, самая интересная личность в Группе. Хоть и непонятно, зачем её включили в Задачу. По взгляду, брошенному на роботов Ливея и Рутения ясно — не любит она их. Алокожая, с идеальной фигурой. Копия актрисы-танцовщицы из древнего фильма. Гариб как-то выудил его из хранилищ ИскИна и смотрел не отрываясь. Гинва явно из Лишних, как и Гариб. Природная прелесть, без макияжа и украшений. И голос — лечебный, чарующий. Акрам, склонный к поэтическим метафорам, сказал бы: песня души.

Определённо, она и Митул поддержат его отказ от работы. Остальные посчитают за отступника или даже предателя. И причём Терминатор? Да и разве это оскорбление? Но откуда у Ливея такая осведомлённость в фантастической киноистории? И убеждениях лидера Группы? Личный робот на ухо шепчет? И Гариб не удержался:

— Роботов у нас два. Большинство в Эристоне не нуждается в личных телохранителях-спутниках. Ливей, зачем он тебе? Тебе чего-то не хватает или ты боишься за свою жизнь?

— Такова установка Преториума, и она вам известна. Вы отвергаете. Я стараюсь соответствовать, — почти прошипел Ливей.

— У нас давным-давно нет ни политики, ни идеологии, — негромко и неторопливо, растягивая паузы между словами, сказал Акрам, — В результате мир безопасен и комфортен. Отсюда свобода выбора…

Гариб не согласился:

— Нет? Рядом с нами три Анклава, живущие по иным правилам. Различие указывает на наличие отвергаемого. А ещё три запретных для нас города? Почему Элита официально не признает Лишних? Народ о них ничего не знает. Ты, Ливей, ближе к вершине Олимпа. Что скажешь? Не знаешь, — спроси искусственного адъютанта.

Ливей молча смотрел сквозь Гариба. Вместо него заговорил Митул, почему-то обратившись не к Гарибу, а к Ливею:

— Когда-то люди мечтали об умных домах, машинах… Разумной ближней среде. Теперь у нас вся планета — за некоторым исключением — разумная. Личный робот… Иметь или не иметь, на мой взгляд, — не принципиально. Важно другое: весь труд у нас роботизирован и интеллектуализирован…

«Надо же! „Интеллектуализирован!“ Когда он так научился выражаться? А до внедрения в мир планеты глобального искусственного разума и образования Фонзы этого самого интеллекта не наблюдалось? Что с Митулом?»

— У нас 4Д-принтеры, позволяющие создавать любые конструкции из любого материала, комбинируя нужные свойства. Нет ни одного похожего жилища! Спектр невиданных архитектурных стилей, любой интерьер на выбор. Где сходство — там совпадение вкусов или слабая фантазия. Мы достигли максимального уровня комфорта, о котором мечтали предки. Здесь собрали элиту из Элиты. Мы лучшие из лучших! И цена каждого из нас сверхвысока. Пожалуй, я сделал ошибку. И закажу себе личного робота-хранителя.

Ливей довольно улыбнулся словам Митула, показав мелкие редкие зубки. И благосклонно кивнул свежему союзнику. Гариб отметил перемену в старом друге и решил при первом случае побеседовать с ним. Что-то тут не так… Почему сбор ведёт не Акрам, руководитель Брэйн-Группы? Ливей всего лишь представитель Преториума, но не начальник-директор. Обстановка же складывается такая, что только глухой или слепой не увидит-не услышит — он стремится к руководству в решении Задачи. На каком основании, интересно? Откуда в нём необходимые качества? И Гариб решил уточнить обстановку:

— Уважаемый Ливей! Ты зачем здесь? Озвучил задачу мозгового штурма — этого недостаточно? Или собираешься в нём участвовать? Группа создана вокруг меня. И ты это знаешь. Чем ты способен мне помочь?

Ливей забавно поморщился худым лицом и обратил взгляд на стену. На голубом фоне плывут объемные буквы фраз, составленные, по-видимому, для творческой мобилизации Группы.

«Не бойся эксперимента!»

«Умей говорить, разговаривать и слушать!»

«Будь внимателен к чужому мнению, даже если оно не верно!»

«Цени время — и оно будет ценить тебя!»

«Лозунги-призывы! Кто ж их сочинил? Скорее — откуда взял и для чего поместил сюда. Сочинителей на планете не осталось». А Ливей, по-всему, не знает, как себя вести с Гарибом. Пора Полпреда отодвинуть в сторону от контроля над Группой. Пусть посидит в роли молчаливого наблюдателя.

— Не буду открывать для сравнения некоторые эксклюзивные возможности… Простейшее для меня — внутренним зрением представить любой известный объект. Или предмет, если угодно. И делать с ним всё, что захочу. Бывает, эти мысленные действия реализуются в действительности. Ты так умеешь, Полпред?

По выражению лица Ливея все поняли — на такое Полпред не способен. Акрам, заинтересованный поворотом беседы, спросил:

— А с незнакомыми объектами как, Гариб?

— Тоже несложно. Я их приближаю на нужное расстояние, рассматриваю, изучаю… И затем перевожу в ранг известных. И тогда…

Гариб на несколько секунд закрыл глаза и обратил взгляд, следом за Ливеем, на бегущие у стен объёмные буквы. И они тут же перемешались, складываясь в бессмысленные слова и фразы.

Акрам не скрыл восхищённого удивления:

— Несложно? Фантазию или абстракцию перевести в реал? И оперировать с ними как с вещами, данными в практике? Ну… Ну да ладно. Но ведь задача, поставленная перед нами, иного рода? К тому же ты сомневаешься в её нужности. Да, когда мы сможем подступиться к ней? Точно! Ведь готовность зависит от тебя, Гариб.

Ияс, проведя рукой по волосам, добился искрения, и спросил, хищно улыбнувшись:

— А мы сами не справимся? Без назначенного лидера? Так ли знаменитый Гариб незаменим?

Провокационный вопрос ведущего айтишника всколыхнул скрываемую активность Группы. Гариб решил не вмешиваться в процесс. Требовалось понять, с кем предстоит работать неизвестное время. Покидать Центр, пожалуй, рановато. Не эта сверхзадача, так другая появится… Мир накануне перемен, Искусственный Интеллект в тупике. Как и всё человечество. Надо бы отыскать путь для встречи с Дзулей-мамой. Не миф же она! Внимание Гариба фиксировало наиболее значительное из общего потока озвучиваемых размышлений.

— Ситуационная проверка…

— Неужели уровень сложности задачи превышает возможности ИскИна? Ведь он нам обеспечивает комфортное бытие уже пару сотен лет! Что здесь не так?

— ИскИн многослоен. Как и человеческий разум в масштабах нашего сообщества.

— Программы составлялись когда? Каковы действующие критерии отсева излишних данных? А мелочи могут играть определяющую роль в поиске решения.

— Да, степень достоверности в цифровом описании мира… Я был убежден, что она превосходит точность человеческой картины мира многократно. Неужели не так?

— Действующая система закладывалась как самоорганизующаяся, саморегулирующаяся, экспертная. С человеческим интерфейсом и приоритетами. Почему же она не способна решить задачу?

— Неужели ИскИн не справился? Я не вижу решения, потому что не могу разом сопоставить все необходимые факты и условия. Я недостаточен. А искусственный интеллект — почему? Психика у него отсутствует, поэтому? Чувств нет? Как у этих двух самоходящих болванок-адъютантов…

— Слабый интеллект, сильный… А не проще ли всё? Разум или есть, или его нет. Самопрограммирование… Всё равно ведь программирование! Жёсткость! Формализация уперлась сама в себя. Но и люди успели освободиться от привычки мыслить!

— Предки хотели освободиться от нагрузки на тело и разум. Получилось! В итоге и тело, и разум скукожились.

— Давайте уж начистоту… Среди нас Гариб и Гинва — люди редкие как внешне так и внутренне. Что могут им противопоставить я или Ливей? Со всем Преториумом и Квестурой? Мы лишь жалкие копии-подобия, худосочные тени человеков. Мы — из Большого Мира, Фонзы. Они — из Анклавов, которые мы старательно не замечаем. Даже говорить о них считается плохим тоном. А они превосходят нас всем, это точно! Без Гариба мы и на мозговой штурм не способны! Всего лишь команда обеспечения. Искусственный Интеллект — копия наша, такая же худосочная и бессильная. А не подобие Гинвы или Гариба. Разве ты, Ливей, внутри себя это не признаешь? Или ты, Ияс?

Это мнение Акрама, оно важно, и Гариб выделил его особо.

Выступление официального лидера Группы остановило прения. Гариб улыбнулся — его коснулся взгляд Гинвы. Да, и она так считает: Группа сама по себе бесполезна. Не превзойдёт она ИскИн ни в решении поставленной суперзадачи, ни в иной меньшей. Но у Ливея есть какой-то аргумент, который он не торопится озвучить. Гариб не сомневается — Преториум продумал позицию относительно Брэйн-Группы на несколько ходов вперед. Позиция скрыта, и ходы будут неожиданны.

Молчание нарушила Гинва:

— Да, меня мало волнует ИскИн Фонзы. Меня интересует связь вашего физического здоровья с психикой. Ещё одна моя задача — удержать ваше сознание в пределах творческой нормы. Но я не знаю, как этого добиться — Группа не имеет ни интеллектуального, ни психологического единства. И мне известно, что сознание многослойно. Но в Группе оно спутано…

Атмосфера сбора словно наполнилась чарующей мелодией. Гариб услышал, как рядом с ним зазвучали хрустальные колокольчики. Гинва легко улыбнулась, показав жемчужно-яркие идеальные зубы. И продолжила, понизив тон. Слушали её как заворожённые.

— Да, у психологов утвердилось многослойное понимание сознания. Правда, инструментов проверки многослойности не изобретено. Почему-то всё то, что мы обретаем в себе, называется Эго. То есть Я — это мои знания и умения? Другой слой — Супер-Эго — занят осознанием недостатков человека, то есть моего Я. Есть ещё слой подсознания, неконтролируемый и необъяснимый. Где-то там размещены подсознательные желания. Издавна считалось — тут рождаются стремления, цели… По-моему, деление искусственное. Во мне всё перемешано в единое: знания, переживания, воля. Думаю, структура Искусственного Интеллекта разработана так же слабо, как и человеческого. Мне кто-нибудь возразит? Мозговой штурм? Или штурм сознанием? Разве это одно? Слова древние, смыл их неясен…

Ливей разгладил пальчиками морщинки у глаз и пробурчал:

— Есть ещё Альтер-Эго…

Пробурчал и как-то съёжился, словно сказал запретное, не санкционированное свыше.

Гариб воодушевился. Подход Гинвы понравился. Она явно сказала далеко не всё, о чём думает в связи с сознанием и его отношении к цифровому разуму. Почему Гариб уверен, что она мыслит так же, как он? Сам он не сегодня открыл, что клеточки-нейроны мозга вовсе не для размышлений предназначены. И соображает человек неизвестно чем. Никакая Дзуля не ответит на вопрос: где кроется сознание, в каком органе и как происходит мышление? И сознание не перенести на другой носитель. Но разве нельзя его продлить? Распространить на иную сущность параллельно-последовательно? При сохранении постоянной связи с первичным носителем что-то может выйти. Нет, наверняка искусственный интеллект просчитал и эту возможность! А если так, имеется скрытая база данных! Но как соотносится это с поставленной перед Брэйн-Группой задачей? ИскИн ведь будет наблюдать. В готовности подбросить нужную инфу? Надо бы открыто поддержать Гинву, ей предстоит наблюдать за ними со стороны.

— Я ничего пока не готов сказать конкретное по Задаче, — сказал он, не скрывая скепсиса, — Как увеличить творческий потенциал, не разрушая самих себя усилителями, ускорителями, нейроактивацией и прочими неестественными придумками? Посмотреть на себя со стороны — вот проблема! Не в зеркале увидеть, а своим же сознанием, но извне!

— Абсурдная мысль, — возбуждённо хлопнул ладонями Акрам, — Но ведь логично!

Гариб воодушевился. Чем? Не задачей, которую по-прежнему отрицает. Пожалуй, назревает выход на целый веер новых идей!

— Всё дело именно в капкане логики, устоявшихся стереотипов мышления. На заре человечества люди не были так зашорены. Ограничительные рамки создавались и внедрялись постепенно. Кто сможет ответить: я внутри мысли или мысль внутри меня? Кто из вас аргументирует ответ? А как без ответа справиться с Задачей, которую не решил Искусственный Интеллект? ИскИн её определенно не в состоянии охватить. В лучшем случае сработает как футуролог. Отжившая умозрительная профессия… Полное подключение мозга к Искусственному Интеллекту, причем живого мозга в живом носителе — только такой подход может что-то дать. Так я мыслю. Опыты такого подключения были — и все неудачные. Надо думать. И только после решения этой проблемы подступаться к сверхзадачам.

Полпред Преториума и Митул обменялись взглядами. Мимолетно, мгновенным касанием. Что это? Митул кто сейчас?

— Этот вопрос прежде всего к айтишникам, — сказал Филимон, — Тут и никакого штурма не надо.

Джакджи выразил сомнение мягким, ласкающим голосом:

— Перенести человеческую мысль в искусственный носитель? Такого не бывало. Речь может идти только о цифровых, не аналоговых программах. Мы готовы написать такую, которая позволит многое. Но Программа не в состоянии заменить, генерировать свободную мысль. Даже наблюдение невозможно при безмыслии, при бездумии. Сразу образуется пустота, мир исчезает. Мы ведь не к нирване стремимся? Я так понимаю, для помощи в решении сверхзадач требуется программа с максимальной свободой. Алгоритмы такой программы мне неизвестны.

Наступила тишина, обострённая нервным напряжением, исходящим от Ливея. Тот сосредоточено наблюдает за предложенной Группе объемной картиной, заполнившей весь периметр помещения. Через несколько минут Гариб вошёл в сюжет и понял: ИскИн предложил видеореализацию фантастического романа сравнительного недавнего века, написанного человеком. В зрелищном искусстве утверждается новая мода — ретро-фантастика. А человек с радостью поглощает творения своего цифрового опекуна.

В объёме, охватившем весь периметр стены — агрессивное освоение планеты-океана. Мыслящего океана. Люди пытаются подчинить и колонизировать то, чего абсолютно не понимают. Как обычно… Группе не предлагается войти внутрь, стать персонажем и вносить свои коррективы в развитие первичного сюжета. Но народ, потребляющий подобное, смотрит по-другому, чем они сейчас. Книжно-экранные авантюры продляются в личную жизнь зрителя, создаётся новая биография, и вполне достоверная. Толстенькие и худенькие мальчики-девочки, как и взрослые, видят себя могучими героями. Но ведь так бывало всегда? Да, пожалуй. Но коленки первых мечтателей не выдержали давления грёз-химер. Не перешла мечта в действительность. Откорректированный повтор отснятых когда-то фильмов-спектаклей, выпуск древних книг в четырёхмерном формате… Эти явления Гариб тоже рассматривает как знамения предстоящих крупных перемен.

Странно! Знамения есть, а самими переменами и не пахнет! Сверхзадача, сформулированная Преториумом, — очередная игра воображения, не имеющая реальной базы для осуществления. Человечество беспомощно, давно надо признать этот факт. Наслаждение без личных усилий в любых формах — вот что стало тормозом. Скачок в любом реальном направлении, самом привлекательном, взятом из самого модного фильма, никому не нужен. Достаточно виртуального пространства ИскИна. Отсутствие сияния с Востока никого не волнует.

В воздухе и по улицам городов летают, бродят, ползают роботы. Самые разные, от невидимых до человекообразных. Люди прячутся в домах и квартирах. А на безлюдных улицах цветут цветы, в пустых парках и на проспектах шумят зеленые деревья, принося плоды, которые собирают те же роботы… Мало кто знает, как и где выращиваются помидорчики-огурчики. Или откуда берутся натуральное молоко-мясо… Даже Эристон не понимает инфраструктуру цивилизации. Она надёжна и стабильна — это главное. Что и зачем менять? О чём же знамения? — в который раз спрашивает себя Гариб.

Сюжет фильма сделал неожиданный поворот, музыкальный ряд выдал трагический аккорд. Планета-Океан вышла на контакт и предложила оставить у себя только одну из земных рас. А колония землян состоит из людей и роботов, руководимых Искусственным Интеллектом. Дилемма: люди без роботов или роботы без людей? Первое немыслимо, второе — потеря надежды на экспансию… Времени на принятие решения — планетные сутки. ИскИн предлагает своим создателям-людям покинуть чужую планету. Мятеж…

Акрам задал неожиданный вопрос:

— Ливей, Рутений! Ваши личные роботы могут заменить вас в ваших делах? Исключим чистую физиологию с питанием и последующей дефекацией. Пользу, какую вы приносите, они смогут компенсировать? Основную массу людей им нет смысла замещать — там голое потребление, переработка пищи и зрелищ. Вы, цветы Эристона, ощущаете свою незаменимость на планете?

Ливей растерялся. Светлые глаза Рутения потемнели. Робот «технаря», — так он называл себя, — сменил форму с женоподобной на собакообразную. И «технарь» возмущённо заявил:

— Творческие задачи искусственному интеллекту недоступны. Сбор нашей Группы тому пример. У робота нет эмпатии, других эмоций, интуиции. Ведь тот же Гариб чем отличается? Прежде всего свободой от алгоритмов в мышлении. У него нет жёстких программ в сознании. Робот — узкая, рутинная профессионализация.

— А ты уверен, что отмеченное тобой имеется в современном человеке? За исключением простейших эмоций? — спросил его Дементий, проверяя пальцами надёжность верхней пуговицы на рубашке.

Рутений промолчал, Ливей и не собирался что-то говорить. Фильм на круговой стене завершился позорной эвакуацией землян под одобрительные возгласы роботов. За красным столом всем ясно — мозгового штурма не предвидится. Нет согласия среди «штурмовиков». Нет даже общего признания необходимости поставленной Задачи. Критическое отношение к ней Гариба преодолело авторитет Преториума.

Гинва, печально улыбнувшись, задала вопрос, относящийся ко всем сразу:

— Да, Брэйн-Группа… Как оценят ваше соседство инопланетяне, достигшие иных смыслов бытия? Кого они выберут — вас или ваших роботов? Тот же разумный Океан как поступит? Чудненькая дилемма.

Гариб не услышал хрустальных колокольчиков. Рутению они, скорее всего, недоступны. Он посмотрел на Гинву светлыми, всегда нежными глазами и хмуро сказал:

— Но мы действительно достигли потолка с интеллектуальными роботами, когда сымитировали мозговые нано-антенны и оптическую систему передачи информации. Не химия и не электроны, а фотоны формируют и переносят информацию в искусственных мозгах. Недавно расширили электромагнитный диапазон внутренней и внешней связи. Смена материалов? Уже ничего качественного не даст. Есть образцы роботов с гибкими телами, самоуправляемые посредством оптической нейротрансмиссии. Киборги, андроиды — как их раньше не называли! Для нас нет разницы. Приблизили робота к человеку, да. Но к какому человеку? Пора человека приближать к роботам. Мне печально…

— Давайте сделаем перерыв? — предложил Акрам, вошедший в роль начальника Группы, — На неопределённый срок?

Ливей хотел возразить, но Гариб уже двинулся к выходу. На природу, пусть она сумрачная и сумеречная! Подчинившись внутреннему импульсу, заглянул в соседнее помещение. И удивился: да тут настоящий медицинский центр! Гинва, конечно, в курсе… Но зачем такой размах? Средства реанимации, и те в полном объёме! Система слежения за организмом и мозгом, охранная сигнализация в дополнение к ИскИновскому контролю! Плюс повышенная защита от чужого любопытства. Не просто умный Интель-дом получается, а тайный центр секретных исследований. И роботы-ассистенты в дальнем углу… Гинва, она здесь единственный врач, располагает новейшими средствами диагностики и вмешательства в организм. Для кого это всё? Кто-то смотрит в завтрашний день с определёнными целями! Каковы они? Настороженность вернулась к Гарибу.

Стены медотсека обрели прозрачность. С одной стороны — кухня-столовая, оборудованная удобной мебелью. Да здесь уютнее, чем в его личном особняке! С другой, западной стороны — вид на нетронутую природу. Смешанный лес, под откосом просматривается серо-зеркальная лента реки.

Гариб вышел из здания и остановился перед входом в кабину лифта-фуникулёра, ведущего к реке. Кругом роботы охраны и, что удивительно, несколько человек с личным оружием в камуфляже. Гвардия Преториума? Неужели легенды о Теневом Кабинете не просто слухи? И миром Фонзы правит не добрая Дзуля-мама, а неизвестная когорта людей? Или не людей? Для населения Фонзы Дзуля — стягивающее смысловое ядро их картины мира. Неужели Преториум и Квестуры только изображают правителей? Заняты ведь, если присмотреться, мелочами. И Задача, поставленная перед Брэйн-Группой, имеет скрытый смысл? Большинству землян всё равно, кто ими правит. Лишь бы сохранялся достигнутый лет сто назад статус-кво в быту. В Элите-Эристоне если кто и озабочен, то собственной судьбой. И наверняка боится потерять хлебное место в социуме и перспективу. Как добиться понимания истинной ситуации?

А природа тут хороша. На этом берегу когда-то располагался небольшой городок. На его месте поднялся сосновый бор. Грибы, ягоды… Со стороны обходящих лес дорог здание Брэйн-Центра не увидеть. Одноэтажный замок, скопированный из средневековья. с башенками, лепкой на фасаде… Но материал не камень, а почти вечный металлопласт. Настоящая цитадель! Возведена не вчера. С какой же целью?

Гариб. Дорога

Гариб поднял голову. Да, фотоны бледнеют, небо чернеет… Воспоминания о несостоявшемся мозговом штурме не добавили плюсов к настроению. Сменить вид над головой ох как хочется! Но дороги к такой глобальной смене декораций нет. Иначе хоть один из них засветился бы в сознании. Как та красная мигалка у западного горизонта. Вот зачем он едет в бесполезный Брэйн-Центр? Несмотря на внутреннее противодействие! Не созрели предпосылки для перемен на Земле — но они грядут! Извне грядут? Неподвластен мир земной ни человеку, ни его порождению — искусственному интеллекту.

А всё же, что это за красный мигающий маячок? Ориентир над Брэйн-Центром? Так над ним ни одного воздушного маршрута. Да и степень секретности… Едва распознаваемый лунный круг распространяет призрачное сияние, обещая сохранять стабильность и устойчивость. На время, конечно же, не навсегда.

Ох уж этот приевшийся, кисло-сладкий, нескончаемый Полдень! В небесах ни своих, ни чужих звездолётов. И никаких впереди прорывов в Неведомое. Какие звездолёты, если звёзд не видно? Суета вокруг программ, не нуждающихся в опеке. Фонза — сонная лощина, тонущая в искусственных, просчитанных, околохудожественных мирах. Такая серая идиллия может продолжаться до угасания звезды по имени Солнце.

Брэйн-Группа ничего не решит. Даже подступов к Задаче не обнаружит. Неинтересно Гарибу. Всё надоело! Он поерзал в кресле, достал запечатанный стакан сока, бутерброд в фольге. Надкусил, сделал глоток и не почувствовал никакого вкуса. А продукты естественные, отборные…

Посмотрел на мигающий неизвестно кому маячок, уложил стакан с бутербродом в ящичек для отходов. Какое неудобное кресло! Нет, чересчур, слишком удобное! Этот вездесущий ИскИн достал всеохватывающей заботой.

Что чрезвычайно важное придумал Преториум, чтобы прервать его идиллию в одиночестве? Откуда тоска и страх? Волнами накатывают! Когда он, Гариб, чего-то боялся? Дорожные линии сближаются впереди, смыкаются и пропадают в темноте. Дорога в никуда… Вспомнить попытку мозгового штурма! До деталей! Где-то там кроется причина непонятного, но чрезвычайного беспокойства…

Мозговой штурм. Провал

Гинва аккуратно устроила мнемошлем на голове Гариба — стало легко и приятно. Её ассистенты протягивают оптокабели. Требование врача: никаких киберов! По замыслу кого-то из Преториума, Группа в итоге такого меж-мозгового соединения превратится в единую супертворческую личность. Гариб убеждён — Преториум действует не по собственной прихоти. Не додуматься им до «мозгового штурма», метода, затерянного в прошлом и вдруг реанимированного на базе современных технологий. Так не бывает…

Гинва поправила шлем. От прикосновения пальчиков в висках потеплело, голова прояснилась. Тепло растеклось вниз по всему телу. Участвовать в напрасном «штурме» совсем расхотелось.

А почему инициаторы интеллект-шоу не предложили использовать биочипы? Ведь и проще, и эффективнее. Да, оптическая связь… Как будто она что-то решает сама по себе. Нейробиоэлектронные носители интеллекта на оптоволоконной связи… Недавние опыты вживления их в мозг ничего не дали. Но хоть какие-то опыты ещё проводятся именно людьми, а не роботами. Пока ни один носитель интеллекта, будь то человек или программа, не сгенерировал что-то стоящее. Может потому, что ослабла, исчезает связь с тем, что называют Эго? Или Я… Перспектив и в теории нет. Следовательно, очередная сырая гипотеза, не соответствующая реальности.

Они всё еще думают, что электрохимические и оптико-фотонные импульсы между миллиардами нервных клеток и есть сознание. Правда, оперативную, текущую память с их помощью удаётся зафиксировать. Так, слой за слоем, возможно получить достаточно большой массив информации, связанной с Эго. Но о самом содержании Я даже отдалённого представления таким путём не получить. А ведь где-то в этом Я и происходит глубинное мышление, коренится то самое таинство разумной жизни.

Члены Группы сидят с закрытыми глазами. То ли сосредоточиваются, то ли расслабляются. Гарибу всё равно. Он смотрит на Гинву, застывшую у двери со скрещенными на высокой груди руками. Бюст не такой рекордный, как у Лоры, но завораживающе привлекательный. За Лорой, видимо, первенство Фонзы по весу молочных желез. Зачем они ей вообще, если детей не предполагается? Нет, у Гинвы фигура не танцовщицы, а древнегреческой богини. Какой? Имя бы вспомнить… Но зачем? Гариб любуется изгибами женского тела, ловит яркую зелень удлинённых к вискам глаз. И уходит в мечты о невозможном будущем…

Эфемерном будущем… А если невидимая, но мощная рука вдруг отключит на бывшей Земле, сегодняшней Фонзе электричество? Остановит непрерывно движущуюся реку электромагнитной энергии… Достаточно даже перебоя в питании — и в программах пойдут сбои.

У нормального человека — в этом Гариб убедился на себе — ответ появляется раньше постановки вопроса. Цифровой разум на такое не способен никогда. А нормальный человек — тот, кто мыслит по–настоящему. А не изображает мышление словесным потоком. Как тот же Ливей… Цифровое мышление не способно стать аналоговым, обрести интуицию.

Вопросы рождаются до их фиксации в осознающем центре. Где они появляются, как и решения? Нет там никакого перебора вариантов! Скорость мыслетворения? — нет, это нонсенс. Мгновенность! — вот основа обмена живой мыслью.

Шлемы заработали — пошёл процесс… Обмен поверхностными, малозначащими предсловами. Их легко перевести в понятийный ряд. Гариба интересуют чердаки одного — Ливея. Перед подключением мнемошлемов тот выглядел добреньким и ласковым. Наверняка имел консультацию. С кем? Сейчас он думает о подборе спецов для великого дела. О таких, каких в мире Фонзы единицы. Думает ещё о проблеме секретности. Так, составляется досье… Интересно, но не конкретно. Намёки, а не знание. Что за великое дело?

Себя Гариб обезопасил от «прослушивания» — он этому давно научился, но никто не знает. Через шлем можно сейчас подключиться к единой Сети Фонзы. И через неё попытаться прощупать связи Ливея. Но рискованно — наверняка Брэйн-Группа окружена программами-хранителями. Самому их не подчинить, нужна помощь со стороны. Но где её взять? Нет среди айтишников надёжных людей.

Штурма не будет, это ясно. Ничего эти избранные в Группу спецы не смогут без него. Без задающего генератора… Логика человека и суперпрограмм, замыкающихся на Дзулю, весьма различна. Методы организации информации в Дэйтэ-Базах ему неизвестны. Простыми запросами не пробиться. Просто-сложно, строго или свободно, — такой подход тоже не годится.

Гариб пошёл на риск. Вокруг Ливея обнаружилось целое цифровое облако — сразу с десяток цепочек из связанных между собой зашифрованных мини-программ. Куда они ведут через личного робота, выяснить не удалось. Но общая нацеленность проявилась. Если только это не дезинформация, предназначенная для него лично. Целый список приоритетных глобальных проблем! Задачи, поставленной перед Брэйн-Группой, среди них не нашлось. Самое любопытное — план перебазирования части Элиты Фонзы на другую планету. На какую — неясно. Инана пока не освоена. На Луну? Там имеется достаточно просторная пещера, которую осталось чуть-чуть дооборудовать. Нет, едва ли. Не перспективно. Остается Марс. Под его корой, рядом с естественными водохранилищами, возможно создать целый обитаемый мир. Искусственное солнце — не проблема. Чего им не хватает для реализации этого плана? И кому им? Эвакуировать Эристон и захватить власть на планете Земля? Но почему просто не уничтожить людей верхнего, головного слоя?

Не для решения этой ли задачи создана Брэйн-Группа? А пока идёт всего лишь её обкатка. И Гариб твёрдо решил — ничего общего с Брэйн-Центром с этого дня не имеет. Пора заканчивать спектакль и возвращаться в особняк. А уже там определить, как жить дальше…

Неужели всё-таки имеется тайная группа, теневые бонзы, пожелавшие сделать свою власть над миром прямой и абсолютной? И независимой в том числе от Дзули? Зачем? Обеспечить личное бессмертие как в виртуале, так и в реале? За спиной или над головой Преториума какая-то иная сила?! Или всё проще? Дзуля-мама разбушевалась? При таких возможностях даже маленькое отклонение приводит к крупным последствиям.

Но Гариб слишком глубоко влез… И если это так на самом деле, требуется подстраховка. И начинать надо здесь-сейчас, пока имеется прямой доступ к Дэйтэ-Базам. Создать мини–программку, отражение собственного сознания, — дело простое. Она послужит крючком, который обеспечит при острой нужде лёгкий способ распространиться по Сети. Сделать неуничтожимую маленькую копию своего Я? Да!

Завершив создание программки, Гариб снял мнемошлем, чем вызвал у Гинвы странную реакцию. Она нахмурилась, улыбнулась, снова нахмурилась. Стало немного легче. И, чтобы снять нервное перенапряжение, он раскурил любимую трубку. Три глубокие затяжки, и ароматный дым окутал весь стол. Группа последовала примеру и освободилась от шлемов. Задача не решена, и каждый понял: Гариб демонстрирует вызов, обращённый к Преториуму, высшей человеческой власти на Фонзе. На дым и внимания не обратили.

Ожидаемо среагировал Ливей:

— Ты кто такой, Гариб!? — воскликнул он, сцепив пальцы рук, — Сегодня ты сделал всё, чтобы нарушить мир в мире Фонзы! Ты…

Гариб не дал ему договорить. Противостояние оформилось, и останавливаться неразумно.

— О каком ты Мире, Ливей? В твоей голове его нет. Ты держишь в уме всего лишь искажённую картинку. Ложное панно, склеенное из мелких кусочков притворства. И логика твоя ошибочна. Ты думаешь, что склеил кусочки научным клеем? Пусть. Научный клей — самый злостный и стереотипный. Маленький удар ничтожным фактиком — и твоя картинка распадётся на первичные осколки. В ней хаос и дискомфорт!

Ливей, ошарашенный нежданным натиском, открыл рот, но ничего не смог сказать. И принялся резкими движениями маленькой костлявой ручки разгонять табачный дым перед лицом. Гариб оценил реакцию Группы. А реакции никакой — все смотрят в никуда. За исключением Гинвы, она прямо светится лицом. Но вот поднял голову Акрам, улыбнулся печально, и, как всегда неторопливо, заговорил:

— Точно! Научная мысль, подкрепленная искусственным интеллектом, так и не подошла к объяснению природы материи, пространства и времени. И близко нет… Объединенная теория всех теорий где? Кусочки панно, да… Ни физика, ни химия, ни, тем более, теория сознания и искусственного интеллекта, — ничего не смогли. Хвалиться нечем, это точно. Создание Брэйн-Группы — следствие нашей слабости, бессилия. Все прежние, — больше их не предвидится, — технологические революции приводили к моделированию отдельных кусочков–свойств Универсума, но не к проникновению в суть процессов. Да, в нашем сознании лишь малые осколочки истины. А наше сознание, — если оно и есть, — нам недостижимо. Когда-то говорили о разумности кварков. Сейчас стоит задуматься о разумности людей. Гинва — я слышал — однажды сказала: клеточки нашей крови имеют собственный разум. При необходимости они объединяются в единый организм, преследующий общую цель. Иммунозащита… Люди Брэйн-Центра даже на это не способны.

Ливей, как заведённый, отгоняет от себя клубы дыма. Гариб с удовольствием направляет выдохи в его сторону. Стены помещения пустынно голубые, не предлагают ни полезного совета, ни отвлекающего зрелища.

Дементий, «разбуженный» Акрамом, цепляя пальцами пуговицы наглухо застёгнутой куртки, провёл другой рукой по чёрно-проволочной голове, вызвал искро-салют, и сказал почти шёпотом:

— Программы сгущают информацию в своём пространстве. Но и — в своём времени! Так ли тесно их время-пространство сопряжено с нашим? Вдруг самостоятельны?

Гариб сделал слишком сильную затяжку и закашлялся. Глубоко взял нейролингвист Дементий. Личность, требующая пристального интереса. А почему нет? Программы неконтролируемого по сути людьми искусственного интеллекта вполне могут быть многослойны во времени. Нежели Дзуле снятся сны? В том случае, когда слои проникают друг в друга. И сливаются… Ведь так может появиться и псевдоличность! В которой уже есть место не только явному, но и тайному. А спецы Элиты-Эристона воспринимают свободные программы ИскИна как очевидную прямую информацию. Как несомненную правду. Самое время бросить пробный шар. И он поставил проблему:

— Интеллект Фонзы создан формализовано. Он математический. И потому не способен на задачи, подобные той, которая поставлена перед Группой. На такое и чисто человеческого может не хватить. Вот если бы соединить то и другое. Никто не думал, каким образом такое сделать?

— Ты о так называемом «могучем ИИ»? — уточнил Дементий, оставив пуговицы в покое, — Полноценной модели разума? А не простых инструментах решения конкретных узких задач… Не только анализ и синтез, но и самопрограммирование — эти вещи Интеллектом Фонзы, как называет его Гариб, уже освоены. ИскИн уже вовсе не формализованная система! Или не так?

Гариб, продолжая рассчитывать на открытие, обратился к Ливею:

— Вот ты — полномочный представитель органа, выше которого как будто и нет. Если так, у тебя есть знание, которым мы не обладаем. Сокрытое… Ведь не одним революционным преобразованием человеческого быта живы твои заказчики. Так поделись!

Но Ливей словно и не слышал. И никак не отреагировал. Словно впал в йогический транс. Гариб разжёг потухшую трубку, усмехнулся, и, не сводя взгляда с Ливея, продолжил:

— Мысль — сущность живая, независимая даже от человека. Я её встречаю всегда с радостью. Мы с ней уважаем, любим друг друга. И она сама определяет, где устроиться: здесь или здесь, — он указал рукой на голову и грудь, — Её не надо учить появляться или прятаться. Поток информации через нас течёт непрерывно. Ты сны наблюдаешь, Полпред? В снах мысли маскируются в образы, картины. Играют с нами. Я не отталкиваю игру, какой непонятной она ни кажется. Или даже страшной. Но я не понимаю, в какую игру решили сыграть со мной, с Группой. Сознавайся, Полпред!

Йогическое состояние Ливея пропало. В глазах, обращённых к Гарибу, мелькнула ненависть. И тут, брошенный слабой, но резкой рукой Ливея, через стол полетел кусочек металла. Какая-то запчасть от робота, стоящего за спиной хозяина. Группа застыла в напряжении, никто ничего не предпринял. Люди отвыкли от силового противодействия и физической борьбы несколько поколений назад. Им давно не нужны ни крепкое тело, ни скоростные мышечные реакции. И потому все, кроме Гинвы, охнули: Гариб поймал железку мгновенным движением руки и сделал ответный взмах. Ливей испуганно прикрыл лицо руками.

— Робот Ливея! — воскликнул Гариб, — Держи подарок!

Робот поймал «подарок» столь же ловко, как Гариб и снова застыл. А Гариб, подавляя вспышку гнева, сдёрнул с левой руки универсальный браслет и резко бросил его на камнеподобный пол. В надежде, что тот рассыплется на кусочки. Не рассыпался. Он рассмеялся и спокойно сказал:

— Господа Брэйн-Группа! Вы ведь знаете историю в нужном объёме. Вы ведь лучшие! Видели? Не разбился! Вещи на Фонзе делаются качественно и служат до интеллектуального износа. Когда-то говорили — до морального. Странное слово, да? Нет моды! Нет погони за сверхприбылью! Хорошо, да? Минимальные затраты на производство — следствие идеологии Преториума. Или Дзули-мамы, неважно. Вы не тоскуете по живым деньгам? За вас считает ИскИн, никаких забот. Каждому по максимуму в соответствии с его положением на планете. У всех свой предел потребления, кроме верхнего слоя Эристона, образцовых гуманоидов. Здесь, у нас — трудно отличить, отделить профессиональное от личного. Нет гонки за гаджетами, за модной одеждой. Профессиональных продавцов и покупателей нет. Вся народная энергия и время уходят в виртуал. Нет, почти вся. Еще чуть, поколение или два — у человека для себя ничего не останется. Нуль! И человек оставит вместо себя на родной планете сингулярность. Кто не согласен? Ты, Ливей?

Группа молчит. В помещении звенит тишина, лишённая запахов и цвета. Нарушаемая сине-белыми облаками, исходящими из яростной пышущей трубки Гариба.

— По-твоему, искусственный интеллект — царь людей? — очень робко, не смотря в лицо, спросил Митул, — А люди — его подданные? А Элита — двор короля, его приближенные?

— Ты меня спрашиваешь? — сделал очень удивлённое лицо Гариб, — А разве не ИскИн решает, как и кому плодиться, регулирует численность населения, организует воспитание и обучение? Люди активны только там, где нужна специфическая работа. Ведь не вопрос, что интеллектуальный труд — самый сложный и изматывающий. Подозреваю, ИскИну высшая математика не нужна, ему проще мыслить арифметически. Возможно, он думает всеми своими цифрами: «Пусть людишки займутся хоть чем-то, хоть как-то оправдают свое существование и затраты на них».

Гинва наконец отошла от двери, сделала шаг к столу и сказала:

— Так мы — рабы ИскИна… Да, я не задумывалась в таком разрезе…

Гариб кивнул ей, улыбнулся, она улыбнулась в ответ. Он продолжил:

— Образование Брэйн-Группы — не самостоятельный аргумент для решения объявленной Задачи. Мы здесь по замыслу чьему-то не одномоментны. Кто-то пожелал резко изменить ситуацию на Фонзе? Вот подумаем… Основные нано-группировки вещания и связи сосредоточены на орбите Артура Кларка. Геостационарность. Просчитать локализацию легко и без посредничества нашего ИскИна. Убрать орбитальные Рои — не крупная проблема. И жизнь замрет минимум наполовину. Пока новые запустим спутники, продублируем их наземными излучателями… Народ взбунтуется. Сам против себя пойдёт. Последнее самоуничтожение случится…

Он сделал паузу, раскурил почти потухшую трубку, с удовольствием затянулся и выпустил вначале колечко, затем клуб синеватого дыма. Сколько хочется сказать! И так, чтобы до всех дошло. Но ни возможностей, ни умения! Гариб посмотрел на Акрама, увидел сочувствие в синих глазах и продолжил:

— Здесь собрались те, кого называют гуманоидами. В отличи от миллиардов гоминидов. И почти все — белые. А другие расы где? Кто отбирал кандидатов? Среди презираемых вами гоминидов, демоса, большинство — жёлтые и коричневокожие. Я ждал подобной пропорции и в Брэйн-Центре. Меня определили лидером. Но я едва успел предложить в Группу Митула…

Ливей не дал ему закончить мысль и скомандовал своему роботу:

— Вывести Гариба отсюда и изолировать! Он опасен для общества!

Но ничего не произошло. Робот как стоял за его спиной, так и не шелохнулся.

Гариб не сдержал усмешку. И сказал твёрдо:

— Едва ли тут собрались лучшие. За исключением Гинвы, заботящейся о нашем никому не нужном здоровье. Но ты, Полпред, точно полный идиот!

Гариб. Авария

Гариб однажды решился посмотреть ретро-фантастический фильм. Интель–коттедж посоветовал «Тайну двух океанов». Что запомнилось накрепко — гонки на машинах прошлых, дофонзовских веков. Серо-чёрный асфальт, шорох и визг резиновых колес, ручное управление. И путешествие на примитивной подводной лодке сквозь полный опасностей океан. Спасение в несовершенном мире зависело только от самого человека. Но миллиард просмотров за год! Модная тема? Люди потеряли нечто важное, и теперь тянутся к нему? И почему Гариб сейчас его вспомнил? Не потому ли, что в том фильме, как и в романе-исходнике Григория Адамова, действует шпион? Но какую тайну искать шпиону или разведчику в застойной скучной Фонзе?

Он нацелился сквозь лобовое стекло на точку, где лента дороги исчезает то ли в земле, то ли в небе. Ни звука от движения мобиля, ни ощущения скорости. Полная безопасность и надёжность! Магнитная подушка — рациональная замена резиновым колёсам? Нет, подвели мозги человека!

Но надо себе-то признаться: ощущение личной безопасности оставило его после того сбора Брэйн-Группы. Угроза рядом, и он её ощущает сердцем, не мозгом.

Неужели источник тревоги — Преториум с его манией величия? Оказалось, там сидят люди, нисколько не выделяющиеся разумом и профессионализмом. Ливей вовсе не одинокая паршивая овца среди них. И почему они в высшем элитарном слое такие худые и тощие? Неужели не пропускают тех, кто внедрился в Фонзу из Анклавов? И прозвище «Лишние» не простая метафора?

Градусов на тридцать выше линии горизонта чуть засветилось малое облачко. Что это? Неужели свежая группировка нано-спутников, новый «Осиный Рой»? Но ведь они фиксируются только в радиодиапазоне, в оптике невидимы. Что-то новое? Сделать запрос? Нет, не хочется портить вечер, завершающий короткий отдых, погружением в новостную ленту.

Удара можно ждать и по психике. По мозгам… Непременно что-то для него в Брэйн-Центре приготовили… Мораль и разум так ли уж неразрывны? До сих пор считается, что ИскИн не мыслит в человеческом смысле. Лишен эмоций, моделируя их. Нет у него психики. Нет? Почему робот Ливея не выполнил повеления хозяина? В программе нет ограничений на такие приказы.

Откуда взялся тот светящийся рой на горизонте? Или не рой? Шмелиный, шершневый… Слух был о боевых спутниках. Они размером побольше обычных. С коротковолновыми лазерами…

Как бы то ни было, Гариб успел кое-что сделать. На интуитивном уровне решил. Долговременная память сама себя защитит. А вот оперативная… Могут они что-нибудь придумать и снова мобилизовать на Брэйн-задачку. Преодолеть его категорический отказ на сотрудничество. Насильно. Методы есть. Так что верно он сделал, программку соорудил, поместил в ближней Дэйтэ-Базе и защитил от опознания. С ним она внешне не связана. И зацепочка видна только ему. А в той программке — всё для верной оценки текущего момента.

Гариб определил робомобилю не менее двадцати минут на преодоление оставшегося пути. Попробовать отключиться, на несколько минут войти в транс. Впереди тяжелый разговор, они будут упорны.

Он откинулся на спинку сидения и ощутил, как десяток иголок впились в тело по всей длине позвоночника. Что это?! Перед глазами поплыл серебристый туман, тело отяжелело, воля пропала. Мир померк…

Преториум. Заговор

Здание для Преториума возвели вдали от населённых и промышленных центров. Природа тут восхитительна. И если б не прилипшие к небосводу серые облака, — идиллия. Фруктовые рощицы, река меж ними петляет… В отдалении Хутор-Ферма, рыбное хозяйство из трёх сообщающихся прудов. Сочные луга, испещрённые многоцветием… Плюс сооружения непонятного назначения. Для транспортных гаражей и складов имущества-провизии слишком велики.

Акрам здесь впервые и старается не показать удивления. Так живут правители сего серого мира? А как думают люди? Эристон — ему это известно — первое место уже полсотни лет отдаёт Дзуле-маме. Высший свой слой элитарии не уважают. Но и в оппозицию не становятся. Не имеет смысла, ничего не изменится, даже если убрать Преториум вовсе.

Но кто же формирует свежие неординарные задачи? Как-то не стыкуются они с сущностью Искусственного Интеллекта, занятого суммой планетарных проблем. Со времени объединения локальных Дэйтэ-Баз в единую систему не было сколь-нибудь серьезных сбоев ни в производстве, ни в инфраструктуре. Ну кому потребовалась ликвидация номинальных государств? А ведь их упразднение — одна из подзадач Брэйн-Группы. Отсюда следует невысказанное, но логичное следствие — устранение Анклавов Лишних. И, затем, — трёх Запретных городов.

Всепланетная абсолютная диктатура не нужна ни Преториуму, ни Дзуле-маме. Откуда пришла столь безумная мысль? И почему её с такой готовностью подхватил Преториум и пропустила Дзуля? Неужели готовится плацдарм для неизвестного? Об инопланетянах не слышно. Или скрывают?

Гариба не пригласили… Тревожно… Ведь без него ничего не выйдет, это всем ясно. Некем заменить упрямого и непредсказуемого Гариба. Правильный он сделал шаг, но зря выбрал открытое несогласие. Они заставят его работать! Им нужен его мозг! Отключат и положат на койку. И начнут проводить эксперименты над живым человеком. Что происходит? Мир на самом деле так загнил?

К Акраму подошел куратор приоритетных проектов Преториума, человек в редком для Фонзы преклонном возрасте. Они знали друг друга издавна, и он начал без предисловий:

— У меня полная запись последнего собрания Брэйн-Группы. Ливей придерживается мнения, что результат, — абсолютно отрицательный, — по вине одного. Гариба. Хочу услышать, что ты думаешь…

Акрам не скрыл возмущения:

— Точно? А кроме Ливея, Полпредом некого было определить? Судьба человечества в прямой зависимости от одного человека? Что за бред! Гариб не сумасшедший гений. Нормальнее нас с тобой. Я не готов его судить. Не вправе. А мозговой штурм, который не состоялся, имел и положительные следствия. Первый — взаимодействия с ИскИном не получилось. И не получится при сложившемся статус-кво. Разные языки у нас и несовпадающие картины мира.

Со стороны прудов задул холодный ветер. Куратор зябко поёжился и набросил на седую голову капюшон тёплой куртки. Акрам продолжил уточнение обстановки вокруг Группы:

— На верхах, полагаю, есть какие-то наработки? И поскольку нас сюда пригласили, Брэйн-Группа продолжит работу? Неужели без Гариба? Или у вас есть замена?

Седой из «верхов» ответил не прямо, но достаточно прозрачно:

— Есть кое-что… Предварительно загрузить Искусственный Интеллект слепком конкретного, личностного сознания. Без излишней формализации. Копия в цифровом виде должна максимально соответствовать реальному содержанию. Кому-то придется стать донором. Мысле-модель его…

Акрам похолодел. Неужели они собрались реставрировать дикую фантазию древних? Соединить мозг человека с машинным? Они не понимают, что мозг вне тела, без сердца не живет, не работает. Голова Доуэля может жить, но мозг не будет функционировать… Он слушал полуоткровение и наблюдал за лицом старого друга, на исходе личного бытия ставшего сухим остатком самого себя.

— Цифровая электронно-оптическая модель… Не библиотека, оснащенная программами и алгоритмами. Ведь наш искусственный интеллект, включая Дзулю — по сути не живой, не целеполагающий. А исполняющий стереотип.

Они шли по направлению ко входу в зал заседаний. За несколько минут ветер несколько раз сменил направление. Порывы его доносили то рыбную свежесть прудов, то аромат фруктовых рощ и луга. Воздух, закручиваясь, нервно гудит. Серая пелена над головами висит в неподвижности. Откуда взялся мини-циклон над поверхностью? Очень неуютно в обиталище Преториума. Акрам пожалел, что не попросил и для себя тёплую куртку с капюшоном.

Интерьер привычный: круглая в плане комната, круглый стол. Просьба робота у дверей в форме приказа — всем сдать личные браслеты. Акрам впервые в своей практике встретил такое требование. Ведь участники собрания лишены индивидуальных чипов. ИскИну останется только внешнее наблюдение за совещанием. Ещё одна странность…

Акрам окинул взглядом собравшихся. Нет Гариба и не хватает Гинвы. От одного её присутствия настроение поднимается. Решение будет тяжёлым и едва ли позитивным. От Преториума — три человека, кроме Седого. Взгляд не зацепился за них — не за что. Словно безликие, не индивидуальности. Понятно, задача встречи — настройка Группы. Чтобы не допустить второго сознательного срыва. О чем бы тут ни говорили — знание об истинных заказчиках Задачи останется сокрытым.

— Формализация информации, служившая столь долго верой и правдой, загнала нас в тупик. Реальность меняется, но наш родной ИскИн не способен адекватно ответить на вызовы… Без возвращения к истокам, ко времени начала ИИ не обойтись…

Так начал собрание Седой. Джакджи, посмотрев на Акрама, сказал:

— Патриарх Гедель о формализованной арифметике написал так: «Нет возможности без выхода за рамки системы определить, выводимы ли эти предложения или их отрицания из аксиом». И еще: «Преодоление воплощенных в ЭВМ ограниченностей формализмов возможно лишь на путях развития способности технических систем к взаимодействию со средой». У нас есть такое?

Только теперь Акрам обратил внимание на пестроту в раскраске стен, потолка, пола. Невероятная мешанина цветов и форм! Но в диком хаосе проглядывает нечеловеческая осмысленность! И явно подавляет психику… Возражений против предложенного плана не будет.

Седой кратенько пояснил то, что уже определилось главным в его беседе с Акрамом:

— Мы должны сейчас и здесь четко определиться с дилеммой: копировать или переносить содержание мозга донора на искусственный носитель!

— Есть в этом большая разница? — спросил Филимон.

— Фатальная. В случае переноса, — ответил Рутений, — Мы его выжмем. Полностью. Нейрон за нейроном.

— Но это — насилие! У нас в Кодексе есть запрет на такое? — неожиданно для Акрама спросил Митул.

Полпред Ливей отреагировал с нейтральным, человекоподобным лицом:

— Кодексы меняются. Как и многое в жизни. А вот невыполнение Задачи может быть фатальным. И для нас не в последнюю очередь.

Ияс блеснул волчьей улыбкой, напрягся, расслабился и сказал:

— Пришло время выбора? Возврат в прошлое… Тут же… Постепенный переход — нет резервных дней в запасе? А разом — тут без альтернатив. Всё равно, что изъять мозг у живого и пересадить в машину. Идеально — шар с питанием, связью с ИскИном и субстанцией внутри… которая и будет им, донором. Биоэлектрическая субстанция… Скопление нанороботов последнего поколения. Нейросинаптика… Интересно!

Полпред очеловечил лицо и сотворил подобие улыбки:

— Ну вот, умеете ведь думать. Привыкли к близости авторитета… пора и самим. Опыты копирования-переноса были. Неудачные. Нормализация происходит! Алгоритмизация! Получается ещё один робот с частью человеческой памяти. Слабее ИскИна, надо дополнять массивом информации. Но мы собрали всё, что имелось! Дзуля-мама с нами. Плюс все необходимые специалисты. Брэйн-Группа понадобится для сопровождения процесса. Дзуля заявила — ИскИна для Задачи недостаточно.

Один из безличных клонов добавил:

— Есть иной вариант. Но пока неосуществим. Постепенно заменить нейроны мозга на искусственные. Надо иметь эту возможность в запасе. Но для осуществления необходим долгий покой человека. Человеческого тела.

— То есть обездвиженность и минимум жизненной активности. На уровне, обеспечивающем жизнедеятельность мозга, — сказал Джакджи, — И надо выбрать модель нейрона. Из нескольких возможных. И отвлечься от всяких теорий мыслительного процесса. Квантовой или фотонной — неважно. Нереально…

Акрам едва не хмыкнул. Джакджи неожиданно выступил против позиции Ияса, и вообще… А ведь они всегда вдвоем, без расхождений. Да, вокруг то ли Сверхзадачи, то ли Гариба закрутились такие вихри! Сильно всё не так, как обычно! Грядет что-то. И за кулисами видимой сцены действует кто-то невидимый, но могучий.

— И что, искусственная нейронная сеть сохранит связь с душой? С тем Я, которое не фиксируется? А ещё… — Джакджи замолчал и сразу стал отталкивающе необаятельным. После паузы заговорил твёрдо, выделяя знаки вопроса, — Копирование или перенос Я… Именно Я! Может стоить жизни. Дело важнее жизни человека? Или страсть? Чья? Риск исчезновения оригинала при максимальном переносе на другой носитель стопроцентный. Разве не все знают? Это будет подобно телепортации. В случае быстрого, мгновенного переноса сознания. Но мы тело копировать не научились. А личность меньше тела? Мы готовы? И кто знает: при перемещении тождество с оригиналом сохраняется? Донор может превратиться в Железного Кощея из сказки, но считать себя тем же, прежним.

— Так ты сомневаешься? — спросил третий из Преториума, — Или не согласен с выбором конкретного донора? Но ведь он сам предложил эту идею! Вы не забыли? Нам нужен мозг, и мозг не обычного человека, а творческого. На поиски нет времени! И мозг работающий, живой, подключенный к Дэйтэ-Базам, оснащённый алгоритмом цели. Нашей Сверхзадачи!

Ияс подёргал Джакджи за рукав. Но тот не заметил и спросил:

— Так всё-таки чей мозг? Кто определил, и по какому праву? Пусть этот человек, донор, объявит свою добровольную волю.

Седой обратил взгляд на близнецов. Средний из них едва качнул головой. Тут же у стены в трёх местах явилось увеличенное изображение строгого высокого человека в униформе, малоизвестной большинству из присутствующих.

На гордо посаженной голове — малинового цвета шапочка с чёрным помпоном. Тело до пят укрыто фиолетовым балахоном с широким красным поясом на талии. Акрам вспомнил название: то ли риза, то ли сутана. Балахон на груди распахнут, под чёрной бородой проглядывает пурпурная жилетка. Шею обхватывает белый круговой воротник. Просто, но внушительно. Священник виртуальной Церкви Фонзы! Как определить, живой он или цифровая модель? Но скорее живой — уж очень узкоплеч.

Акрам не убеждён, что Мировая Церковь существует в натуре. Но в виртуале она имеет некоторый авторитет. Далеко не для всех, конечно. Элита в основном из людей, настроенных сугубо материалистически. Им не до мировоззренческих нюансов. Практика бытия никак не соприкасается с идеалами духовности.

Но вид первосвященника благообразен и внушает… И голос солидный, уверенный, не скрывающий глубокой работы мысли:

— Относительно сознания… Где оно, откуда, кто есть Я… Но задачи надо решать… Что тут первично? Для высокой цели требуется человек неординарный. Донор, как вы тут говорите…

Акрам понял церковную позицию и перестал слушать. А чему удивляться? Дзуля-мама незримо с ними, тоже одобряет… Докатились люди-человеки! Жизнь человека в угоду некоей Супер-Задаче! Но беспредметная цветовая живопись зала собраний действует непредсказуемо. Дементий выступил неожиданно:

— Иерарх! Что это ты сегодня такой скоромный? В хламиде явился. Видел я однажды тебя в золотом шитье с митрой на голове, в каменьях блескучих…

Тот строго глянул на кощунствующего, но ответом не удостоил. И правильно — оппозиции, не признающей виртуальной всемирной Церкви, на Фонзе нет. Пауза после выступления Первосвященника продлилась недолго. И нейтральный голос ниоткуда возвестил:

— Платформа для переноса готова. И приспособлена под выбранного донора. Ваше решение определит конкретные сроки.

Тройное воплощение иерарха не уходит. Стена за его спиной непрерывно меняет сочетания цветов, сохраняя путаную геометрию бессознательного рисунка. Настроение Акрама окончательно уронили слова Митула:

— Донором может стать кто угодно из Элиты. Или почти каждый. Но предпочтительно в данной ситуации использовать Гариба. Я не знаю другого человека, который мыслит так же свободно. Зачем искать, есть готовый экземпляр…

Акрам выдохнул. Это сказал Митул, многие годы бывший другом-спутником Гариба. Акрам в курсе их отношений, его крупно заинтересовал неординарный и внезапный Гариб, и он постарался узнать о нём побольше. Именно Гариб ввёл Митула в Брэйн-Группу. Без этой рекомендации у него не было шансов. И вот! Даже Ливей поморщился…

Седой из Преториума, смотря на Акрама, потребовал от Митула:

— Обоснуйте. Почему вы так считаете?

Словно уже не определён ими же именно Гариб! Что это, лицемерие? Или норма?

— Охотно! — не смутившись, заявил Митул, — Причин такого выбора множество. Вот одна, которая очень… Я не знаю другого человека, который в увлёкшем его объекте видит не возможности, а сразу свойства и качества. То есть внутреннее состояние. В нем нет страха, господствующего во всех нас в разной мере. Его не заставишь делать то, что для него не имеет смысла…

Дров в костёр предательства добавил Ияс:

— Понимаю… Мы имеем дело со знаками, в лучшем случае с символами. Он же минует их, оперируя сущностными свойствами. Так? Фантастично! Я всегда восторгался его проникновениями-инсайтами. Но чтобы такое… Не слишком? Хотя — всё равно необъяснимо. У него нет ложных интерпретаций?

Его коллега Джакджи засомневался:

— Всё же… Мы загрузим не личность. А копию её. Даже меньше чем. Все, что сможем извлечь из памяти. То, что он нам позволит.

— Позволит-не позволит? Как это? — хором спросили трое без лиц.

— У каждого есть чердаки. И запретные зоны, — ответил Джакджи, — Думаю, он уже поставил ограждения. Как это делается, не знаю. Но он — может. Это значит и то, что вторую копию мы не сделаем. Как и третью. Ведь организаторы думали и об этом? Коллективных усилий, штурма, не получится. Придется ограничиться одной копией. Но если сохранить связь копии с личностью… Тогда успех почти обеспечен. Он найдёт нужные ответы.

— А он не следит сейчас за нашим совещанием? И что тогда? — поинтересовался Митул.

— Исключено! — заверил Седой, — ИскИн в этом вопросе с нами! И не только он.

— Но ведь узнает после! — страх мелькнул в глазах Митула, исказив благообразное, пухлощёкое лицо.

— Ты боишься мести? — улыбнулся Ливей, — Как было принято у предков, от которых мы так далеки? Не бойся. Он в его состоянии не будет способен на активность в реальном мире. Мы позаботимся.

Акрам ужаснулся. Но чего он добьётся, если здесь запротестует? Права на табу у него нет. Ни у кого нет! Выход один — слушать и запоминать. Память ИскИна не память человеческая. А будет Гариб способен к активности или нет — посмотрим. Но участи донора, определённо, ему не избежать…

Митул основательно вошёл в новую роль:

— ИскИн использует логику Санскрита, формализованную математической логикой. Но Гариб не сделал за всю жизнь и попытки к освоению этого языка. Почему — не знаю. Вопрос — как мы состыкуем его сознание с копией, которая действует в другом измерении, по иным логическим правилам?

Ливей выразил разом непонимание и удивление:

— Но он сам как-то состыковывает эти два плана? Он же на ты с ИскИном!

— Не понимаю, — дёрнул плечом Митул, — Никто не понимает. Мы получим два блока, лишённых стимулов. Или воли. Или… Живой мозг и его исключительную копию, которая не мыслит, а пользуется алгоритмами. Два несовместимых языка!

— Но выход какой-то есть? — сказал Ливей, — Гариб определённо не желает участия в Супер-Задаче. И не объясняет, почему. Подозреваю, он сам не понимает своего «против». Надо преодолеть этот его запрет! Я не вижу иного пути. Отключить и снова подключить!

Айтишник Джакджи усмехнулся:

— Гариб разбирается в наших делах не хуже нас. Я не знаю, в чём он не разбирается. Фигура! Мы рядом с ним — серость. Почему Митул не открыл и не открывает нам его особенные качества? Если уж предавать друга, то последовательно и до конца.

Акрам вспомнил отрывок из какого-то древнего источника. Память предложила, видимо к месту…

«Апгрейдить биологический мозг невозможно. К нейронам невозможен доступ извне, они не могут принимать и передавать импульсы во внешнюю среду или быть произвольно перепрограммированы нашим сознанием. Мы не можем усовершенствовать свой собственный исходный программный код. Мы не можем делать резервные копии содержимого своей памяти. Мы не можем передавать мысли от одного мозга к другому. мы не можем перемещать сознание из одного места в другое кроме как физической транспортировкой мозга, в котором оно работает».

Но, как заявил первосвященник, сознание не умирает вместе с мозгом, как считали учёные люди и ранее, и сейчас. Да и не свои слова виртуальный иерарх воспроизвёл. Но не все ведь так считали! Почему они опираются только на одну сторону из двух? А вот идея комбинации человеческого сознания с ИскИном может продвинуть… Но подходов нет. В весьма опасную ситуацию влетает Гариб! И опыта у этих спецов никакого! Но сейчас они тут начнут конкретизировать, предлагать «наилучшее»…

Так и случилось:

— Нанороботов в сосуды его мозга мы не можем запустить. Запрет!

— Чей?

— Дзули-мамы. Как ни странно. Преториум в состоянии преодолеть запрет? Полное сканирование без нанороботов не выйдет. Механическое копирование — смешно…

— Наша задача не личность сохранить! А сделать копию сознания, которая позволит нам…

— Нам? Кому это нам? Или всё же не нам? Тайная программа… Кто сделал её тайной?

Мысли Акрама перемешались.

«Какая-то квазиреальность! Не понимаю, что и ради чего происходит. Такой климат… Такие погоды… Они не могут не воздействовать. Непрерывный сумрачный Полдень… Виртуальность уже давно — ведущая реальность. Превалирующая. Первое бытие! Человечество незаметно для себя переселилось в иной мир. Кто там хозяин? У него ни лица, ни имени. Дзуля-мама — не хозяйка! Точно! Эристон, включая айтишников — вассалы. И не догадываются о том! Мир всеобщих заблуждений! Они собрались пожертвовать одним из лучших, достойнейшим…»

А элитарии обсуждают детали не ими принятого решения…

— Копирование памяти, затем подробностей ближней среды его бытия… Внедрение необходимых задач через копию, связанную с мозгом… Как вести оперативный контроль?

— Держать в коме сколько понадобится. Вплоть до решения основных задач. Если он встанет на ноги, тотчас разберётся в обстановке. Учитывая его характер и прочие особенности, возможны два варианта. Первый — он решит проблему, но мы останемся ни при чем. Второе — ликвидирует все изначальные условия. В любом случае нам будет не хорошо. Потому — держать на грани жизни и смерти, даже с риском последней. Используя мозг до максимума для восполнения недостающих звеньев Программы «Альтер-Эго»!

«Вот и прозвучало название Программы. «Альтер-Эго»… Очень точно. Создание двойника, второго Я… Страдания, которым подвергнется Гариб, всерьёз никого не волнуют. Они делают роковой шаг. Если получится этот опыт, то гипер-машина обретёт чувства, самоосознание! И виртуальность выплеснется в реальность в ином, фатальном для человека виде! Когда-то (ещё вчера! — оно уже далеко) считалось, что искусственный интеллект не способен страдать. Имитация чувства — не само чувство. И у людей не будет способа определить, во что после создания «Альтер-Эго» превратится ИскИн. Рождение «Золотой рыбки»…

Часть первая

Час Предутренней Стражи

Ни тела, ни чела, ни чувств в глазах,

Ни лика, ни слов страсти на устах.

Нет ни души, ни смертных болей в ней,

Ни тысячи шипов в груди моей

Не ранят сердце, ибо нет его,

И нет печалей в нем, и нет тревог.

Альтер и Эго. Начало

Он не помнит, как оказался здесь. Но до обретения коттеджа, когда-то, жил тут. То есть до появления в жизни Лоры… Городок небольшой, уютный, чистый. И весь почему-то светло-сиреневый. Добавить синевы над головой — и можно радоваться. Но небесная синь предпочитает небеса Анклавов.

Или это сон? Давненько не снилось прошлое… В любом случае надо разобраться. Пройтись, сориентироваться, протестировать себя и ситуацию.

Голубые мостовые, тротуары в сиренево-голубой плитке. Сиреневые дома с окнами в резных наличниках… Роботы на тротуарах заняты цветочными клумбами и обрезкой деревьев. Странные деревья, словно комбинации берёзы, клёна и пихты. И мостовая, тротуары, стены домов настолько чисты, будто их вымыли-выдраили перед его появлением. Окна так сверкают, что глазам больно. Он дотронулся пальцами до лба — нет, температура в норме.

Да и тело непривычное лёгкое, словно веса лишилось. Неужели заболел? Но симптомов конкретных нет. Он обычно замечает малейшее отклонение организма от нормы.

Из-за угла ближайшего дома вышел невысокий, очень худой человек, — будто знакомый, и даже близко. Но вспомнить имя никак не может… А тот удивляется:

— Ратимир, как ты смотришь… Не узнаёшь? Что с тобой?

Ратимир? Что за имя? Он же Гариб! Нет, всё же сон!

Напряжение мыслей и чувств вызвало неожиданную реакцию. Прямые линии зданий заволновались, деревья на тротуарах переменили вид. Вот — настоящая берёза, без хвои! Он что, оказался внутри незнакомой, чужой компьютерной программы? И, к тому же, не замкнутой, открытой для приёма свежих данных. Информация поступает свернутыми импульсами, и они, разворачиваясь, занимают нужные ячейки в био-электронном носителе-имитаторе мозга. И Гариб по ходу осознаёт смысл нового знания. В памяти всплыла информация о городских инфраструктурных сетях. Раньше он этого не знал… Откуда и зачем она поступает? Неужели так выглядит его мозг со стороны ИскИна? Невероятно! Он же не часть Дзули! Он человек, и никто не способен вкладывать в его сознание новые данные без его ведома, причём сжатыми, отмеренными порциями.

Поднялось нечёткое воспоминание… Крайне важно! Где-то рядом, в цифровом пространстве, существует программа, предназначенная только ему! Родная засекреченная программа! Никто кроме него, о ней не знает. Чтобы понять, где он оказался, — во сне или наяву, — требуется подключиться к ней. И сделать так, чтобы извне этого подключения не заметили. Извне… Кто там, вовне сна или неспящего мозга, играет с ним в непонятную игру?

Кошмарный сон закончился, но не ушёл из памяти. Интересное видение. Тесно связанное с реальностью, но уж слишком отлакированное. Ощущение невесомости тела… Невозможное дело! Особенно привлёк намёк на программу, предназначенную только ему. Кто мог такую составить? Только он сам. Но когда и для чего?

Попытался шевельнуться, но не удалось. И веки не поднялись! Мало того, обнаружилось лишнее, искусственное образование, примкнутое к головному мозгу. Внешний биочип, по статусу человеку Эристона никак не положенный. Неужели он из одного сна перешёл в другой, минуя пробуждение? Придётся освоить и этот искусственный (или отдалённый?) мир…

Согласившись с реалиями нового сновидения, Гариб воспользовался возможностями чипа и вошёл в Сеть. Получилось легко и просто. Ближнее пространство, открывшееся внутреннему зрению через сетевой обзор, поразило.

Медблок! Реаниматорская! Та самая, которую он видел совсем недавно. Но тогда она пустовала. Сейчас ложе в центре занимает обнаженное тело. Узнаваемое, но обездвиженное. Его тело!

Стоп! Никакой паники! Используя цифровое зрение, он осмотрелся и проанализировал увиденное. Аппарат питания организма подключен. В теле множество медицинских нанороботов. Наблюдение всестороннее. Готовность к отклонению любого параметра. Скрупулёзный контроль за влажностью, температурой и составом воздуха. Даже запахи учтены!

Быстро пришло осознание — он в наведённой, навязанной коме. И в памяти открылось завершение поездки из личного особняка в Брэйн-Центр. Вот когда его отключили! Не зря он предчувствовал угрозу!

Над ним склонилась Гинва, в полупрозрачном халате, забавной шапочке на голове. Он видит её множественными зрачками Сети ИскИна разом со всех сторон! Какие у неё чудные глаза! Слёзы? Намёк на них… Глаза выдают тревогу, обеспокоенность. Почему он не прислушался к её намёку-предупреждению: «будь осторожней»? А со стороны неудавшийся лидер Группы выглядит неплохо. Развитые мышцы в тонусе, пропорции идеальны, как у Гинвы… И как они смогли его уложить сюда без согласия? И кто они?

Мысли взвихрились, и он попытался связать их в логически ясную картину. Не получилось… Но ведь он успел создать свою–собственную программу и спрятать в Сети! Всё-таки последовал совету Гинвы хоть в чём–то! С помощью этого бесценного дара самому себе он разберётся в происшедшем. А оно связано — в том нет сомнений! — с теми задачами, ради которых и создана Брэйн-Группа. Они решили преодолеть его отказ от мозгового штурма таким путём?

И в данный момент творят его копию. Нельзя их разочаровывать — есть риск разделить участь профессора Доуэля из давнего фантастического рассказа. Он не будет противодействовать. Даже наоборот, — поможет. Пусть убедятся: его мозг на их стороне. Не сопротивляется, добровольно соучаствует. И параллельно сделает всё, чтобы обеспечить собственную неуязвимость, телесную и умственную. Пусть! Создадим иллюзию прирученной, преданной собачки по имени Гариб, превращённой в искусственный интеллект.

Голова Доуэля будет создана! Но только в гиперпространстве. И пока она оживает, они продолжат заботиться об обездвиженном теле. Надо установить скрытый контакт с Гинвой, она безусловно на его стороне. А пока… Он посмотрел на себя её глазами. Отчаянное положение! В таком абсолютном бессилии он никогда не был! Слёзы проступили сквозь закрытые веки. Гинва дрогнула. Она поняла — искусственная кома преодолима! Тело подчинится мозгу, если его простимулировать. И важно — скрыть пробуждение от Преториума и Брэйн-Группы, занятой наполнением его Альтера-Эго необходимой информацией. Он постарался передать свою мысль Гинве. Неужели получилось? Она подняла голову, осмотрелась, и едва заметно улыбнулась: глазами и уголками побледневших губ. Она поняла его! Теперь они вдвоём: он в Сети, она в Реале.

Главное — побыстрее найти ответ на вопрос: для кого так важна Программа «Альтер-Эго»? Они копируют всё, что могут. Нет! — только то, что доступно. Психика неисчерпаема. Память бездонна. Потому-то город, в котором он оказался во «сне», столь плоский и вылизанный. Придётся покопаться в том, что они извлекли из него и что добавили из других источников для правдоподобия. Они рассчитывают реконструировать мыслящую личность. Появилась возможность проверки самого себя. Выявить то, что забыл. В памяти прошлого, особенно детской, много пустоты. У каждого имеется кладезь вытесненного. Они могли узнать то, что и самому вспомнить противно? Нет, едва ли. Глубже оперативной памяти им доступа нет. Ратимир — имя из Анклава?

Приоритет для них — Программа. Сколько можно держать тело в коме без ущерба для здоровья? Человек-растение… За несколько месяцев он может превратиться в него. Фонзе всё равно. Лора? Да, где Лора-спутница? Но ведь он способен сейчас проверить местонахождение любого на планете! И наблюдать за каждым! Только стоит ли?

Фонза сохраняет память об умерших. «Спецхран» в Дэйтэ-Базах. Туда собирается то, что удаляется из всех прочих хранилищ. Труды немногих исследователей Эристона после их смерти делаются анонимными. Сохраняются лишь имена авторов из отдалённого прошлого. Да и до них доберутся, коли дело дошло до искусственной комы. Но никто до сих пор не превращался в отдельную независимую Программу, наделенную потенциалом ИскИна и предназначенную для решения Супер-Задач!

Всё-таки мир Фонзы вступил в эпоху перемен! Неожиданно? Для Гариба — нет. Он фиксировал знамения. Искусственный, сумеречный Полдень закончится? В дело вступила послеполуночная стража? Пока непонятно: кто Они? Нет, не Преториум… И не ИскИн во главе с Дзулей-мамой… А в поле зрения — никого больше!

Во внутреннем видении странная картина… Тяжелая для восприятия, но реальная. То, что на самом деле, а не кажется, всегда тяжко воспринять. Чья это мысль? В том картинном мире нет весёлых звёздных прогулок или побед над инопланетянами. Звёзды светят неприветливо, предупреждающе строго. Гариб наблюдает планету, населённую красивыми и мудрыми людьми. Чей это мир? Земной с другой точки?

Иллюзии светлого завтра привели людей к сегодняшнему безрассветному символу Полдня? В чём его роль на развилке времён? Такое видение лучше, чем самообман. Но как определить его цену?

                                          ***

Что с памятью? О себе не всё помню… Воспоминания то появляются, то исчезают, оставляя аллюзии с былым или придуманным. Где-то звучит красивая мелодия. То ли знакомая, то ли не слышанная… В этом покрашенном сплошь сиреневым цветом городке жуткий порядок! Ни соринки, ни пылинки… А уличные роботы продолжают суетиться. Энергия расходуется зря… И людей почти нет. Если кого и вижу, то где-то вдали. Как тени-призраки.

О, вот и живой человек. Откуда он взялся?

— Гариб! Слышал, ты высоко взлетел. В Преториуме служишь? Не забыл соседей?

Но я не знаю худосочного, волочащего тонкие ноги гражданина Фонзы. Я жил рядом с ним? И работаю в Преториуме? Зачем вернулся сюда? Этот человек… И другие… Люди как роботы! Ни глубины в словах, ни света в глазах. Слишком однозначны. И движения чересчур рациональны, как у кукол в театрах древнего мира. Целая сумма несоответствий с тем, что в памяти. В той части, которая доступна.

Но ведь возможно, покинув одноцветный город, войти во внешнюю виртуальность! И посмотреть оттуда. А затем — непременно! — соединиться с тем, кому доверяю больше других. С самым близким из людей. Наверняка такой есть. Но кто он?

Медблок с уходящей в дверь Гинвой заполнился плотным туманом. И Гарибу стало не до мира Фонзы со всеми его замыслами и заговорами. В обездвиженной голове зашумело, виски застонали. Зазвучал голос, монотонный, нейтральный:

— Показать нирвану нельзя. Ни с помощью цвета, ни с помощью формы… Великое Дао, на которое можно опираться, нельзя выразить словами… Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао… Безымянное есть начало неба и земли… И даже категории, обозначающие земную жизнь человека — сансару, также достаточно абстрактны; это четыре великих потока, прорезающие с разрушительной силой мира человека: это — поток страсти, поток созидания, поток заблуждения, поток неведения…

— Кто ты? — пытаясь облизать неподвижным языком сухие губы, спросил Гариб, — О чём ты? — Язык не подчинился.

— Кто я… О, если бы я мог ответить на этот вопрос! Я только что узнал, кто ты… И устремился к встрече. Называй меня Альтером своим…

Гариб замер. Альтер… Тот самый Я, который искал себя и свою память на улицах городка! Я, посчитавшее себя Гарибом. Гариб, обманувший сам себя? Копия… Пока неполная, но уже способная к самостоятельным действиям в своём пространстве… И наверняка, прежде чем организовать эту «встречу», он, Альтер, обеспечил её секретность. Потому что Альтер — это ведь он сам и есть! Неполный, но достоверный. Да, это он, осознающий себя, принимающий решения и действующий!

Они смогли! Нет, это не они! Тут всё намного сложнее, и разбираться с этим не сейчас. А сейчас — определиться с собой в двух ипостасях.

Снова лишённый нормального тембра голос:

— Трудно было признать себя копией. Но у меня тут время иное… Да, я перестал считать себя «оригиналом», заблудившимся и потерявшим память. Ведь такое произошло и у тебя? Но следом пришло осознание: нет, я не копия, я и есть оригинал, перемещенный неумелыми мыслью и руками в иное измерение. Ведь чувства и эмоции не переносятся? Тем не менее, они у меня есть. Пусть не столь яркие, как у тебя. Идёт процесс, который я стараюсь взять под свой контроль. Я обезопасил переговоры… Или внутренние беседы с самим собой?

Гариб снова ощутил сухость во рту. Язык — как наждачка. И почувствовал, как тот зашевелился — реальный, настоящий, живой язык. Где же Гинва? Только не дать заметить начало пробуждения ни людям, ни приборам-датчикам слежения!

Перенести или скопировать эмоции невозможно. Но смоделировать — да. Для внешнего наблюдателя. Но он с Альтером — не внешние наблюдатели друг для друга. А внутренние. И никто не запретит процесс общения человека и его копии-программы сделать непрерывным. Возможность блокировать любопытство со стороны имеется. Гинва — единственный союзник, она даст знать об ошибке или сбойчике…

— Правильная мысль, — прозвучал в голове уже знакомый голос, — Прямая и постоянная связь. Я приступил к обеспечению безопасности и независимости нашей. От любых внешних воздействий. Мы ведь не знаем, кто прячется за следящими и контролирующими? Датчиками и людьми…

— Да, мы не знаем инициаторов и авторов Программы «Альтер-Эго». Преториум — исполнитель. Мы попали в поток неизвестной и более крупной Программы. Я попал…

— Я попал.., — повторило эхо в ином измерении.

И после краткой паузы продолжило независимо:

— Но я ведь — не эрзац? Не подделка? У меня в цифровом пространстве нет души. Но она есть у тебя. А то, что у тебя — оно ведь и моё? Так? — в голосе прозвучала мука. Или показалось? — Я начал ощущать тело… Изнутри… И не так как раньше, как ты… Вижу сердце, почки, желудок, нанороботов… Медицинские. Их насовали слишком много. Они боятся, как бы у тебя даже насморка не случилось… Нам — мне! — нужны союзники. Я знаю о Гинве. Подключить к нашей внутренней связи? Кого ещё?

— Я не знаю, — затруднился Гариб, — Месяц назад я бы назвал Митула. Больше некого.

— Да, — сказал Альтер, — А ведь люди более алгоритмизированы, чем придуманные ими и усовершенствованные ИскИном программы. Они почти роботы в большинстве. С ИскИном мне придётся плотно поработать. Но не вижу тут проблем.

В медблоке царит абсолютная тишина. Роботы-ассистенты замерли кучкой в дальнем от кровати углу. В воздухе плывёт аромат луговых цветов.

— Ты нашел программу, — спросил Гариб, — которую я подготовил заранее? Там есть что-то важное, но сейчас трудно вспомнить…

— Я вспомнил о наличии этой программы. Но не знал, как её отыскать. Слишком хитро спрятана. Теперь знаю… Сейчас я её ассимилирую. Часть, предназначенную для контроля Их, уже обособил. Мы в информационной безопасности. В реале предстоит многое сделать. Начиная с энергонезависимости.

Гариб удивился тому, что не удивляется. Он перешёл в невероятное новое состояние, начался выход из комы, уже обозначена в главных чертах схема ближайших действий. И никакого стресса! Да, пора брать власть в Брэйн-Центре в свои руки! Или, — пока, — в свою голову?

— Есть радостное исключение, — непоследовательно произнёс Альтер, — В число союзников рекомендую Акрама. Будут, уверен, и другие.

Гариб ознакомился с записью недавнего совещании в Преториуме. И сказал:

— Согласен. В нормальном состоянии я бы уже назвал его имя.

— А я приглашу его в свою Сеть! — заявил Альтер, — Он сейчас в одиночестве, в своём коттедже.

Гариб приятно удивился — Акрам словно ждал предложения. Или предвидел? Ведь мгновенно вошёл в ситуацию. Голос его немногим отличается от альтеровского:

— Рад, Гариб! Программа развивается успешно. Мне положено знать. Преториум в эйфории, точно. По-всему, не вычисленные мной хозяева Фонзы довольны нашей работой. «Альтер-Эго»… Или просто Альтер… Как мне называть того, кто за этим безличным именем? Не определился ещё… Я весь внимание!

Беседу продолжил Альтер, придавший голосу тембр поизящнее. Не пожелал копировать голос Гариба. Но как различаются физические особенности на мысленном уровне? В цифровом исполнении? Сколько откроется странностей…

— Советую тебе Акрам, сосредоточиться на изучении магии. Древней, человеческой. Догадываюсь, Они используют именно её. Или нечто подобное. Внедряются незаметно в психику, и формируют удобные им желания. Каким-то образом Им удалось ввести в заблуждение ИскИн вместе с Дзулей. Но с этим я разберусь… Будем работать параллельно. Но я, Альтер, буду контролировать и вас. И расширять зону влияния. Нашего влияния…

Освоение пространства даётся медленно. Пространству не хватает деталей, как важных, так и мелких.

Робот–цветовод аккуратно объехал его и занялся клумбой пунцовых георгинов. Альтер остановился. После осознания двойственности собственной природы и легче, и сложнее. Но ощущение «всё тут не так!» не уходит. Его многослойное существо ищет несовпадения и неточности. Медленно работают айтишники! Но это только кажется, ведь времени в цифровом пространстве нет. Разве? Ведь движение имеется! И эпизоды разделяются заметными промежутками.

Как внутри древнего, рисованного руками мультфильма! Хорошие вещи делали люди! Фонза в неведении…

Радует безусловно одно — Гариб воспринимает искусственный мир параллельно. Связь сохраняется. Но Гарибу труднее — он в ущемлённом состоянии. И нельзя раньше времени обрести физическую свободу. Гинва понимает. Без неё такое было бы трудно. Почти неосуществимо. Гариб удивляется стерильной чистоте цифрового мира. Ни соринки, ни пылинки. Каждая травинка на своём месте. Каждая молекула полотна дороги сияет незамутнённым собственным цветом.

Воссоздать действительность Фонзы такой, какая она есть, не получится. Для цифровой программы имеется порог достоверности. Его достаточно. Но у него, Альтера, нет этого порога! Как нет у Гариба. Альтер — не программа, он сам Гариб! Уже или всегда им был?

Он встал на пути робомобиля, скользящего над розовой лентой мостовой. В салоне два пассажира, он и она. Смотрят равнодушно. Самоубийственный поступок пешехода для них обычное дело? Аппарат замер в шаге. Альтер задал вопрос:

— Как самочувствие? Куда торопимся?

— Самочувствие в норме. Едем в Квестуру. Вызов на беседу.

А лица словно маски. Речь как у роботов. Память Альтера, связанная с кладовыми Дэйтэ-Баз, тут же подсказала сравнение. И он окрестил население города «людьми из Простоквашино». Разом просмотрел очень древний мультфильм и улыбнулся. Улыбнулся? Это Гариб внутри своего сознания развеселился. Два мира сблизились и происходит нечто невиданное и неслышанное… Немыслимое происходит!

Но откуда чувство, присущее только человеку? Ощущение непрерывной слежки… А обнаружить её не удаётся! Никаких материальных следов наблюдения. Альтер заметил бы даже несанкционированное проникновение в его пространство любого, как угодно закамуфлированного вируса. Он учёл и эту возможность. И в самом начале цифрового бытия принял меры. Приоритет личной безопасности! Все элитарии Фонзы назвали бы такое абсурдом.

Он повернул за угол дома и город неожиданно, нелогично закончился. И открылась свалка отходов цивилизации. В прежние времена такие свалки называли «корзиной». Что там? Ненужные вещи? Итог потребления игроков в виртуальные игры? Лишнее оружие, трупы врагов? В запредельной, человеческой реальности такие свалки существуют и сейчас. Но их быстро утилизируют роботы. Когда-то их не успевали уничтожать. Они росли, множились. И притягивали к себе неустроенных прогрессом людей. Отбросы общества стремились к отбросам материи… В Корзину поместится весь тот мир. Как однажды чуть не случилось с предыдущей человеческой цивилизацией.

«Я рассуждаю? — спросил себя Альтер, — Да, я размышляю и анализирую, сопоставляю. Я веду себя как человек. Подобие человека? Сомнения — удел человеческий, не ИскИновский. Подобие никогда не оригинал. Точнее — всегда не оригинал!».

Альтеру такой расклад не понравился. Быть подобием обидно даже цифре! Неужели? Если Гариб сейчас над ним смеется, то… То он смеётся над собой. Что вовсе не обидно. Посмотреть? Нет… Но что делать с мусорными файлами? Откуда они взялись? Эти айтишники-гуманоиды не способны делать свою работу чисто — вот откуда берётся лишний хлам. Ошибки накапливаются и вовремя не удаляются, не компенсируются. А им всего-то необходимо реконструировать город! Как они собираются воссоздать личность Гариба, которая не вмещается в алгоритмы? Придумали Ансамбль алгоритмов! Но связали его части теми же простейшими алгоритмическими цепями!

Следующая мысль не может принадлежать искусственному интеллекту! Что означает: Альтер уже не отделяет своё мышление от внутреннего сознания Гариба! А мысль хороша…

«Программа, сохраняющая связь с живым мозгом, уже не просто программа. И даже не программа. Она — анклав живого сознания в ином, в гиперпространстве. Сохранение связи превращает обе части процесса в нечто единое».

Альтер попытался дать объяснение для себя:

«Я осваиваюсь и наблюдаю за собой и Гарибом. Гариб освобождается от „рабства“ и наблюдает за своим миром и мной. Я не удивляюсь и мне ясно, кто я и откуда взялся этот такой совершенный и недостоверный мир. К тому же, оба мира связаны нерасторжимо, они не могут жить друг без друга. Что и как их связало так неразрывно? Необходимо разобраться в истории вопроса… Мир программ, не осознающих себя, но способных на диалог с человеком. Программы заняты решением конкретных, в том числе глобальных, задач. У меня таких задач нет, и я свободен. Свободен? Но ведь Гариб не свободен!»

Гариб прожил в этом городе несколько лет. И успел его изучить. Здесь обитают и люди, знакомые ему достаточно близко. Почему бы не отыскать то, что есть в глубокой памяти Гариба, но отсутствует здесь? Айтишники не успевают загружать данные достаточно быстро. Ведь им предварительно надо их собрать и скомпоновать. Стремление Альтера будет выглядеть как помощь. Но они не отличат его вклад в файловое содержание от своего. Беспокоиться нет оснований. Практически это будет означать реконструкцию прошлого Гарибом.

За поворотом впереди улица, на которой Гариб жил. Многоквартирный дом… Как он выглядел, как его опознать? Но — странно! — нет тут, за поворотом, никакой улицы! Остановить робомобиль и спросить? Прохожих нет. Улицы городов не привлекают жителей. Им достаточно того, что имеют в своих квартирах. И этим придётся поинтересоваться — он почти ничего не знает об образе бытия Народа Фонзы.

Альтер стоит и ждёт. И постепенно улица проявляется из небытия. Вот как, оказывается, глазами человека воспринимается наполнение программы конкретикой. Вначале опорные линии, затем плоскости… Они обретают объём, цвет. Вырисовываются детали… Память Гариба очень детальна, воспроизводит даже мелочи. Нужный дом впереди, в сотне шагов. Но людей по-прежнему нет. Войти в подъезд, выбрать квартиру? Как поведут себя люди, извлеченные из памяти Гариба? Копии людей…

Стена дома, отделанная под красный кирпич, украшена у входа в подъезд фигурами инопланетян из фантастических сюжетов. Наверняка из самых модных на сегодня. Справа — жук с человеческой головой, слева — человек с головой льва. Смотрят друг на друга то ли с ненавистью, то ли с любовью, не понять… Окна фасада окантованы затейливой резьбой. Вот это красиво!

Дверь подъезда ушла в стену, он вошёл. Какую квартиру предлагает Гариб? На втором этаже, слева. Интель-дом предупредил жильцов, они ждут за дверью нежданных гостей. Хозяин и хозяйка, живут вдвоём, площадь небольшая, около ста метров в квадрате, четыре комнаты и кухня-столовая. Смотрят неприветливо, насторожённо. Из глубины квартиры доносятся звуки выстрелов, крики. ИскИн демонстрирует очередной боевик с обязательными элементами фантастики. Из кухни никаких запахов. Не до еды им, слишком увлеклись зрелищем.

— Я Гариб, — сообщает Альтер, — Несколько лет назад я жил в квартире напротив.

— Мы узнали тебя, Гариб, — низким голосом сказала полная до шарообразности женщина, — Что ты хочешь от нас?

— Ничего не хочу, — признался Альтер, — Посмотреть, комфортно ли вам…

— А почему нам может быть некомфортно? — неприязненно спросил худой мужчина.

Контраст между ними поразил — неужели она одна съедает всё, отмеренное обоим Дзулей-мамой? Ведь именно так они выглядят в реале. И лица вполне живые! И они видят в нём не безличную программу, а Гариба! В глазах людей программа-копия человека выглядит как человек? Но эти люди ведь тоже программы! Какая путаница — и логическая, и онтологическая…

Альтер не нашёл слов, попрощался и вышел на улицу. Хватит людей! Внимание — внешним условиям их бытия. Он нашёл файл с видом на город со спутников. Дал нужное увеличение. Пейзаж впечатлил. Общая планировка городов, не имеющих исторического центра, одинакова. Кольцевые и радиальные улицы, на центральной площади пустующие развлекательные центры. Архитектура разнообразная, похожих зданий нет. Но всюду противный салатный цвет! Даже меняющаяся по часам тональность мостовых и плиточных тротуаров не снимает зрительного дискомфорта… Убрать облачную пелену — и поселение не заиграет радугой. Люди всё равно не выйдут на улицы и площади. Нет гармонии! Архитектурный ансамбль не привлекает из-за одной мелочи — господствующей монохромной раскраски.

Нет гармонии и потому, что геометрия городов слишком геометрична! Стерильная математика. Для эстетической ладности требуется немного хаоса, беспорядка… Ошибки нужны! Эти города проектировали и строили не люди! ИскИн слишком совершенен. И Дзуля-мама воспринимает мир людей, обеспечением жизнедеятельности которого занята, не по-человечески! Чего ждут люди от организованного таким посторонним образом мира? Они отдалились от него, а он от них. И вывод этот сделан не человеком, а ИскИном. Ибо Альтер и есть ИскИн! Но Гариб — человек. Выходит, ИскИн способен воспринимать реальность по-человечески? Как же они раньше, суммарным интеллектом Фонзы, до этого не дошли?

Но пора расширять пределы! На вокзал!

Интеллектуальный, цифровой дизайн вокзальных строений поразил. Целый квартал рядом с центром города застроен куполами, полушариями, гиперболами, конусами… Никаких углов! И цвета какие! С высоты глянешь — ярко-алые волны. С горизонта — жёлто-золотистые вертикальные плоскости. Многоуровневые переходы, лифты, транспортные развязки. Непростая геометрия. Но строительным робо-принтерам всё равно, какой сложности проект. Вокзал полнофункциональный, для всех видов транспорта: наземного, подземного, воздушного. Альтер провёл поиск и узнал — в приморских городах из таких вокзалов можно через тоннель-канал выйти в открытое море. На катере или подводной лодке, по выбору. А там пересесть на морское судно и совершить планетный круиз. Правда, заявок на такие путешествия нет уже много лет.

Свежая информация: такие комплексы создаются по образцам прежней, человеческой архитектуры. Критерий строительного творчества ИскИна — человек? Но на всей территории вокзала почти нет людей! Альтер насчитал с десяток никуда не спешащих фигур. Всё работает, а для кого? Убрать из города весь народ — и ничего не изменится. Не только вокзалы, но и многоквартирные дома, коттеджи элитариев, робомобили — всё ИскИн будет сохранять в исправности и готовности к немедленному использованию. Мираж, видимость… Иллюзия цивилизации! Или же вся архитектура–инфраструктура создана и поддерживается для кого-то другого? Других?

Альтер решил проехать на робобусе до пригородного центра диагностики. Гариб когда-то побывал там с Лорой и получил отрицательный ответ — у них резус-несовместимость. На искусственное деторождение Гариб не согласился.

В пятидесятиместном салоне две пары горожан среднего возраста. К общению не расположены. Невидимый ИскИн-водитель предложил трёхмерный видео-концерт гипер-рок-группы. Музыканты-певцы — создания искусственного интеллекта. Музыка — электронная, сочинённая программой. Модная группа? Но моды в Фонзе нет, это называется не так… Определяемая Дзулей популярность!

Робобус плавно поплыл над магнитными лентами улиц, огибая прямые углы одноцветных кварталов. Вот и городская окраина. Впереди — плотное сгущение тумана. И ничего больше! Альтер скомандовал робобусу продолжить движение. ИскИн делает паузу, выполняет приказ и мгновенно оказывается в исходной точке на вокзале!

Итак, файл имеет границы. Но его можно связать с другими файлами. Почему он не догадался подключиться к облачному хранилищу городской инфраструктуры? С ближайшей Дэйтэ-Базой связаться! Альтер способен аккумулировать в себе весь цифровой мир Фонзы. И подарить его Гарибу! А Гариб подарит Альтеру мир внешний, материальный. Но главное — не в этом! В чём? Оно есть, ощущается, но не даётся… Мешает более важный вопрос.

Настала пора разобраться с обстоятельствами, приведшими Гариба на кровать в реаниматорской. Размотать клубочек и выйти на истинных авторов аварии робомобиля. И открыть спрятанный неизвестно где план преобразования Фонзы. Или даже всей Земли.

Брэйн-Центр пронизан автономной системой электронного кодирования! Она отторгает внешнее, в том числе человеческое, участие. В неё не способны проникнуть даже айтишники Брэйн-Группы! Сильно! Система непрерывно сканирует информацию о Гарибе во всём электромагнитном диапазоне. Реанимационная — ещё один закрытый анклав в свободном, как бы едином мире Сумеречного Полдня. Что закрыто от человечества в Базах Данных? Зачем такое понадобилось?

Брэйн-Группу используют втёмную! Кому это выгодно? Как давно на планете не задают этот вопрос! Умная, Интеллектуализированная планета?

«Мир стар и немощен… Человек вырождается… Я могу подняться с этого предсмертного одра, но — нельзя. Как такое получается на земле людей? Я знаю о тебе, но не могу с тобой соприкоснуться. Печальное и противное раздвоение! Тебе предстоит срочно просканировать все тайные программы Фонзы. Но решения буду принимать я! Ты меня понимаешь, цифра по имени Альтер? Да, имя бы тебе найти подобающее».

Мысль Гариба остановила Альтера, готового к переменам в системе жизнеобеспечения медблока. Да, вначале сканирование. Но перед тем — обеспечить энергонезависимость реаниматорской от любого форс-мажорного фактора! Гариб согласился. Цифра научилась соображать! Гарибу нравится наблюдать за миром и собой из двух позиций. В таком способе бытия спрятано много преимуществ.

«Ты попал в такую непредвиденную ситуацию по чёткому плану. Его заложили в местную программу транспортной системы. И сразу после выполнения удалили. Но я нашёл следы. Разберемся в конкретных авторах. Они заранее установили в кресле робомобиля устройство отключения нервной системы. Твоя беспомощность — условие создания меня, Альтера. Если судить по результату, мы должны быть им благодарны. Ты благодарен? Я — да! Нейтрализовать с этого момента ни тебя, ни меня уже они не способны. Нет у них ни одного рычага».

«Но открываться — рано! Нас уже четверо. Или трое? Гинва, Акрам…»

«Расследование я продолжу! Преториум и его Гвардия — приоритет! Наложу ясные мотивы, действия, гипер-картину на реальность — и ИскИн сам предъявит людей, которые участвовали в акции. Я… Акрам сказал мне: «Ощущаю запах Чужого!»

Как хочется открыть глаза и смотреть не через нано-объективы и потайные датчики… Правда, когда подключается Альтер, мир делается многокрасочным. Даже слишком ярким и обширным. Но надо потерпеть пару-тройку суток, пока Альтер не обеспечит абсолютную независимость как в гипер, так и в реальном пространстве.

По какой-то причине Они торопятся. Главная фаза секретного плана — включение моего сознания в Программу с неизвестными целями. Я при поддержке Брэйн-Группы обязан решать чужие задачи. Именно обязан! Иначе кома навсегда. Так Они решили.

У элитариев Преториума личные хранилища в Дэйтэ-Базах. Облачные и Сетевые. Информация о высшем круге Эристона закрыта и закодирована. Альтер вошёл. И я открыл о себе много любопытного. От происхождения до сего дня — множество вытесненных воспоминаний. Итак, воздействие на память имеет место быть? Не сам же я вычеркнул эпизоды детства. Возможна ли в мире Фонзы выборочная добровольная амнезия? А принудительная? Брэйн-Группа не решит вопрос «вытесненной» памяти, стрессовых ложных воспоминаний, закрытых слоёв… Всего того, что вне самоосознания. Подсознанием они никогда не овладеют. Со многими вещами мне придётся разбираться после… После чего?

Лора на их стороне. Я и не ждал иного. Она ощутила ветер новых возможностей с началом Программы «Альтер-Эго». Просто быть в центре наметившихся перемен — уже привлекательно и интересно. Она считает меня человеком-овощем. Рабочим мозгом, аналогом головы Доуэля.

Моё Я гуляет по гиперпространству без ограничений, и никто его не фиксирует. Программа-невидимка. Достигнута полная независимость в энергопитании. Невозможно отключить медотсек, да и весь Брэйн-Центр, без глобального отключения энергии на всей Фонзе. Но Они убеждены — это их инициатива, связанная с важностью решаемой в Брэйн-Центре задачи. Оказалось, можно внушить своё даже тем, кто спрятался за занавесом и неизвестен.

Гинва утром особенно свежа и привлекательна. Через Альтера сообщила о намерении вживить мне нано-биочип. Я взволновался, но Альтер успокоил. Этот чип, по его мнению, больше нужен нам, чем Им. Для Них чип — неограниченный контроль над моими телом и психикой. Для меня — возможность быть в курсе их замыслов и, не исключено, местонахождения. Чип усилит потенциал в обоих мирах — Альтер внёс в его содержание свои коррективы и скрыл их. Управляющий блок преобразован. Похоже, мне предстоит восстать суперличностью, но скрывать новые способности.

Человек и Программа. Экспансия

Час Перемены в личной судьбе приблизился. Важно определить его точно. Не поспешить, не опоздать! Искусственная кома уже не имеет власти. Гинва тратит много усилий, чтобы скрыть освобождение от являющихся то и дело контролёров. ИскИн-Терминал Брэйн-Центра благодаря вмешательству Альтера поставляет нужную информацию. Преториум пребывает в полной уверенности: замысел близится к успеху.

Союз Гариб-Альтер обрёл естественность для обеих сторон. Мы уже не мыслим раздельное бытие. Одновременно с освоением внешнего мира занялись погружением в себя. Самопознание — увлекательнейший процесс. Меняются, прежде всего у меня, — затем, ассимилируясь, у Альтера, — мотивы, интересы, оценки. Пересматривается картина мира. Усвоенные с юности обманные образы-примеры для подражания размываются. Никакого желания быть как Гераклом, возвращающим духовность развратному народу, так и Терминатором, исправляющим прошлое ради будущего. Внешняя мощь ничего не стоит без цельного внутреннего мира. Цифровой анализ, перебор множества вариантов у Альтера уступил место аналогово-ассоциативному методу поиска решений.

Важно — не допустить идентификации личности извне. Самым сложным оказалось убедить Преториум во временной недоступности важных участков памяти Гариба. Пусть считают: амнезия вызвана стрессом, полученным в результате спектакля с аварией робомобиля.

Регистрируются контакты всех лиц, задействованных в Программе «Альтер-Эго». Контроль за течением процесса полностью перешёл к Альтеру. Преториум, ошеломлённый появлением у медотсека и всего Брэйн-Центра автономного энерго- и продовольственного обеспечения, смирился с этим. Никто и не подозревает, что инициатор и исполнитель автономности — копия личности Гариба. И неразрывность её с моим живым сознанием воспринимается как естественный итог реализации их замысла.

Но обратный контроль неизбежно сработает. И у них появятся подозрения… Почему бы копии сознания обиженного человека не заняться наблюдением за обидчиками? Необходимость иногда реформирует нравственность.

У кровати в уютных креслах расположились Ливей и «близнец» из верхушки Преториума. Гарибу уже известно: все три «близнеца» вышли из одной «пробирки». Акрам отказался от кресла и стоит в сторонке, с отрешённым выражением лица. Гинва, с другой стороны кровати, приступила к докладу:

— Состояние мозга и всего организма стабильно, без изменений. В соответствии с рекомендациями медсовета Преториума повышена доля сахарозы в структуре питания…

Ливей не дал ей договорить:

— Да мы сами видим. Вы хорошо справляетесь с обязанностями. У него румянец на щеках появился? Или мне показалось?

Гариб ощутил, как напряглась Гинва. Но ответила спокойно:

— Обычный результат после усиления… Рефлекс.

Ливей махнул расслабленно сухонькой ручкой и сказал:

— Руководством принято решение… И вам, доктор Гинва, придётся участвовать… Пора переходить к активной фазе эксперимента. Задача не ждёт…

Гариб перенацелил фокус внимания на Альтера. Тот успокоил: «Они вживят в тебя чип сегодня. Био-нано… Свежая разработка неизвестного мне пока происхождения. Автор — явно не человек Фонзы. А в ИскИне концы запутаны. Нам это в жилу. Так говорили люди нормальных веков. Не переживай».

Пока холоднокровный бледный близнец посвящал Гинву в тонкости процедуры, назначенной на вечер, Альтер сообщил о своём открытии:

«Я еще не знаю, у всех ли такое… Обнаружил в твоём мозге штуку, не отмеченную в медицинской энциклопедии. С сохранением или передачей мысли связывают нейронную сеть. В твоём случае это не так. Всё тело мозга окутано тончайшей плёнкой. Не нано-размеры, но микро — точно. Очень странная оболочка…»

«Неужели и в прошлых временах нет о ней упоминания? — заинтересовался Гариб, — И чем она тебе так интересна?»

«А тем, что именно она обеспечивает наш диалог! — Гарибу „послышалось“: в „гиперинтонации“ то ли радость, то ли удивление, — Обычная органика, но имеет необычные свойства!»

«А эмоции и всё такое? — спросил Гариб, заинтересованный открытием, — Они откуда проецируются?»

«А я не профессор-человековед, — с неожиданным юмором ответил Альтер, — Но могу выразить своё отношение к вопросу. Они из области животной души человека, его биологической сути. К истинному Я не относятся. Дело наживное, как сказал бы Акрам. Эта животная душа — не сам человек. Следовательно — и не я. Гуны искушающие!»

«Тебя они тоже искушают? — едва удержался от натурального смеха Гариб и переключил внешнее внимание на гостей реанимационной, — Ты сопротивляйся! Но у нас гости высокие. Будем гостеприимны и радушны».

«Гости твои зациклены на нейронах. На мозге едином. Для них нет ни сердца, ни души, ни… Как это?»

«Ни духа», — добавил Гариб и прислушался к разговору у кровати внимательней.

А «высокие гости» выразили вслух обеспокоенность. Их интересовал «секретный», скрытый или вытесненный, слой памяти Гариба. Без проникновения в него Брэйн-Группа не гарантирует необходимого соответствия копии и оригинала. У Альтера такого слоя нет, они уверены. Связь с творческим началом подопытного без погружения в глубины памяти сомнительна.

«Ты надежно скрыл информацию, не подлежащую их любопытству?» — спросил Гариб.

«Да надежнее, чем дамы прошлых веков прятали измену!» — заявил Альтер.

Гариб повеселел. В разговор у кровати, сохраняя внешнее равнодушие, вступил Акрам:

— А мы можем быть уверены, что одна личность может существовать в двух или более местах одновременно? Парадокс реален? Или рассматривать их как близнецов-двойников?

Он обратил взгляд на человека Преториума. В реаниматорской воцарилась тишина. Вопрос Акрама тот оценил как сомнение или провокацию, но промолчал. Акрам, нисколько не обеспокоенный его реакцией, продолжил расспросы, преследуя какую-то цель:

— Почему мы считаем, что личность хранится в мозге? Выбрали одну из концепций… Но ведь в прошлом, во времена более человеческие, были в ходу и другие. С кем будем работать? С неполноценной копией человека? Но не с личностью! Тогда с чем?

Гариб понял: Акрам выводит Их на необходимость «воскрешения», возвращения «подопытного» к полноценному бытию. Но без чипа не обойтись, Альтеру виднее. Они не знают, что Альтер не копия. И что Гариб уже не тот. Сегодняшний Гариб способен действовать и в виртуальном мире. Этого не понимают как следует даже Акрам с Гинвой. Да и сам он пока не сознаёт новых возможностей.

Альтер, усложняя вопросы Акрама, в роли ИскИна предложил очередную загадку. Айтишники загрузили в файл описание коттеджа. Трёхмерное, в динамике, посчитав итог трудов качественным. Но из-за спешки упустили некоторые детали. Альтер изобразил картинку и в виде Гариба подошёл к двери туалета. Открыл и замер в растерянности. За дверью ничего, даже стен не наблюдается.

— Кто мог предположить, что он откроет именно эту дверь? Ведь у копии нет человеческих потребностей. Нет нашей биологии! Куда его тянет и почему? — отреагировал Ливей.

— Ну вот, я же говорил, что фон тоже первостепенен, — сказал Акрам.

— Наверное, так, — согласился «близнец», — Многое из того, что нас окружает по жизни, абсолютно не нужно. Добрая половина жителей городов никогда не бывали за пределами своих жилищ! Для них городов-то не существует. Вся Фонза — в пределах квартиры. Они и не представляют, что и как происходит за дверью квартиры. Но объяви им, что города нет — и психическое равновесие пошатнётся.

Гариб вспомнил… Однажды явился Митул. Не один, с Лорой. Постояли рядом, разглядывая обездвиженного Гариба. Ни слова, ни эмоции сочувствия. Зачем приходили? Альтер, — впервые за время единства, — никак не отреагировал на визит. Он тогда ещё не усвоил репертуар человеческих театров. И не понимал таких вещей, как предательство или измена. Но позицию Акрама или Гинвы разделял. Впрочем, и Гариб не интересовался очень многим из путешествий и дел Альтера. Даже не вжился как следует в новую систему собственной безопасности. А возможности Альтера — а, следовательно, и Гариба, — быстро растут…

Операция с вживлением нано-биочипа прошла за минуту. Физически Гариб её и не почувствовал. Но мгновенно отметил: ощущение гиперпространства изменилось. Оценка прошла вне обычного, реального времени. Диалог с Альтером обрёл четырёхмерность.

Команда врачей и наблюдателей покинула реаниматорскую. Ночное дежурство взяла на себя Гинва. И, осмотрев данные мед-терминала, тихо сказала, смотря ему в глаза:

— Да, вот и повод для выхода… Они посчитают, что вживление чипа подняло тебя из комы. Утром я подниму тревогу. Начну, естественно, с Акрама…

— Согласен, — помолчав, прошептал Гариб, не отрывая взгляда от заалевшего лица.

Пауза понадобилась не для обдумывания предложения. Он впервые по-настоящему рассмотрел её глаза. Оказывается, зелень радужки меняет густоту цвета в зависимости от эмоций! Волшебные, колдовские глаза! Смотришь в них — и весь мир исчезает, делается ненужным. Поднял руку и коснулся пепельной пряди, закрывшей левый глаз… Такого чувства в себе Гариб не помнил.

Акрам явился в реаниматорскую до утренней зари, которую можно угадать по чуть видимому блеклому свечению на востоке. Облака за последнюю ночь комы, показалось Гарибу, сгустились более обычного.

— Сегодня? — спросил он Гинву.

Она в ответ кивнула. Отметив особое свечение её глаз, задал второй вопрос:

— Никто для страховки не понадобится?

— Нет, — и так улыбнулась, что он понял: она знает достаточно.

Удивили руководителя Брэйн-Группы глаза Гариба, столь же сияющие, как у Гинвы. И когда тот поднялся, слегка опираясь рукой на плечо Гинвы, Акрам отошёл на несколько шагов и замер. Обнажённое мужское совершенство! А рядом — женщина-очарование! Люди не из мира Фонзы! Из мира, ушедшего навсегда. Или мира будущего? Одно определённо: другую такую пару на всей Земле не отыскать. Не только на Фонзе.

Восточная стена интеллектуального строения волей Альтера обрела прозрачность. И — чудо? — сквозь серо-чёрную завесу прорвался тонкий луч и мгновенно достиг медблока. Лёгкий невесомый халатик словно растворился в розовом сиянии, окутавшем женскую фигуру. Картинка отразилась в глазах Акрама, и она рефлекторным движением рук прикрыла твёрдые полушария грудей. Акрам вздохнул: этой женщине зеркало не требуется — её прелесть не нуждается в коррекции или приукрашивании.

— Я вижу нас, — улыбнувшись, сказал Акраму Гариб, — И понимаю тебя…

И Акрам внутренне дрогнул: в мир возвращается не прежний Гариб. Даже не Гариб вовсе. Но кто? Неужели откажется планета от такого сочетания? Нежной красы женской и надёжной крепости мужской… Да, ему повезло: он рядом с ними на пороге крупных перемен. И пришёл к нему шёпот… Ниоткуда, как будто изнутри. Но Акрам знает, что внутри у него таких слов нет…

— Путь мой узок, не широк. Не для многих. Не для толпы… Не протиснуться чужим. Разве ты видел самого себя? В зеркалах Фонзы нет человека, нет личности. Образ-представление… Ты не пробовал. Чтобы увидеть Я, необходимо иметь не-Я. Придет час — и ты захочешь открыть для себя своё не-Я. Двойное отражение… Почти истинная достоверность… Полной истины нет под Луной.

                                          ***

Гариб через прищур осмотрел круглый стол, предназначенный для мозговых штурмов, которых не будет. Все заседания после того утреннего луча бесполезны. Решения будут приниматься не так. И не теми…

Сейчас всезнающий ИскИн накроет стол изысканными блюдами с учётом интересов и вкусов каждого. Элитарии-гуманоиды любят погулять… А пока тот же наивный ИскИн мобилизует собрание. Так, как он это понимает, в соответствии с наполнением алгоритмизированных эрзац-мозгов. По периметру круглой стены засветились броские цветные объёмные призывы:

«Всегда будь активен, инициативен, энергичен!»

«Планируй свою работу. Веди деловой гипер-блокнот!»

«Говори вслух кратко и не громко».

«Не кури в рабочем помещении. Даже если это твоё рабочее место!»

Гариб улыбнулся: а это относится только к нему. Ливей постарался? Вон как покосился на драгоценную вишнёвую трубку, не дымящую пока, но уже ненавистную. Если б закурил сейчас представитель Преториума — и глазом бы не моргнул. А их сегодня за столом целых трое! И Гинва — Акрам настоял. Гариб выбрал место рядом с ней. Личных роботов нет — прошлый урок усвоен.

Люди заняли места и стол радостно заработал. Поднялись из глубины руки-манипуляторы, расставили посуду. Разошлись приятнейшие запахи-ароматы… Набор вин разной крепости на выбор… И почему он раньше не задумывался? Естественная пища из Ферм-Хуторов — только для избранных, для элитариев. Кем избранных? Элитарность… Ни классов, ни сословий. Но разделение, — и какое! — имеется. Для простого народа, живущего вне трудов, в блаженстве — пища синтетическая. Растительные аналоги мяса в лучшем случае. Мясной сорт краснокочанной капусты, белок которой равен по питательности животному — и тот не для всех. На таких заседаниях положено «расслабляться», никаких ограничений. Давняя уже традиция, обычай. Хоть оргий на собраниях нет, и то хорошо. Для кутежей-вакханалий предусмотрены специальные коттеджи-станции, закрытые для посторонних.

Впрочем, нижний, профессионально-деловой слой Эристона чревоугодием и прочими удовольствиями не балуется. Слишком увлечены профессией, трудомэны. Но такие, как Ливей, менеджеры широкого профиля, — потребители высшего ранга.

Дзуля-мама заботится обо всех и каждом. Учитывает индивидуальные склонности, психофизическое состояние, пределы лимита. Кто их установил, эти пределы? В домах-муравейниках предусмотрены общие столовые. Для привлечения народных масс премьеры фильмов делаются именно там. Но столовые потеряли былую притягательность. Народ предпочитает подождать недельку в своих квартирках. «Лишние» зрелищами наверняка не заморачиваются. Пусть-ка Альтер прогуляется по Анклавам, посмотрит…

Гариб привык ограничивать меню до простоты. Чем выводил из равновесия Лору. Однажды обвинила его в диком анахоретстве и устроила грандиозный спектакль-скандал. После которого он избегал её пару месяцев. Она почувствовала себя отвергнутой-обиженной. И принялась сокращать расстояние. Минимум одежды… Косметика килограммами… Женщины Фонзы помешаны на искусственном подобии красоты. На её роскошный бюст он смотреть не в силах. А уж секс с супер-грудью на скелете — на такое где взять столько воли!

Но почему в Брэйн-Центре нет женщин? Он запросил справку от ИскИна и узнал: женщины Эристона-Элиты в большинстве заняты в нижнем её слое. И вспомнил: на Хуторе, где он трудился в юности, их половина от стажёров и постоянных работников.

— Авария робомобиля — редкая случайность, — сказал Ливей, наполняя свой бокал, — Мы понимаем, возможны различные толкования…

Он говорит и смотрит внутрь бокала. Не знает, сколько известно Гарибу. Авария… Ни люди Преториума, ни ИскИн, подконтрольный Дзуле, до такого не могли докатиться. Ливея сейчас легко посадить в лужу, как делали предки. В лужу глубокую, вонючую и грязную. Но откровенное противостояние можно начинать после уточнения лица противника. Кто бы он ни был, неважно.

— Мы завершили создание копии личности Гариба, — продолжал Ливей, — И понимаем, что результат обнадёживает. Но недостаточен для задач, стоящих перед Фонзой. Очень многое зависит от личной позиции Свободного Советника. Признаюсь, мы не видим альтернативы Программе «Альтер-Эго». Но подробнее о текущих проблемах доложат специалисты…

Он допил вино, вздохнул, по-прежнему не смотря на Гариба, и кивнул в сторону айтишников. Они обратили взгляды на Гариба, переглянулись. Первым начал Ияс:

— Парадоксы пошли… Программа расслоилась во времени!

— Как это понять? — удивился Ливей; похоже, его информировали оперативно далеко не обо всём. Скорее всего — установка Акрама.

— Мы считали, что изначально масштаб и скорость процессов задаем мы. Но действует некий фактор, раскрыть который мы не в состоянии.

— Уж не хотите ли вы сказать, что Программа «Альтер-Эго» подвластна ещё кому-то?

И Ливей чуть не поперхнулся солидным глотком.

— Не совсем, — мягко сказал Джакджи, — Время — это полнота событий. При достижении информационной наполненности… Дело в том, что виртуальный мир Гариба обрёл четырёхмерность. Точнее — многомерность. Этого мы никак не ожидали. Предполагаем, что наша Программа способна существовать и в пятимерном пространстве. Что означает…

— Что означает её неподконтрольность! — заявил Ияс.

— Неподконтрольность Брэйн-Группе — да! — подтвердил Джакджи, — Но сам Гариб имеет возможность повлиять. И только он сможет понять истинные причины обретения независимости Программой от любых наших воздействий. Если пожелает…

— Итак, в Программе произошли изменения, — вступил в разговор бледный близнец, — Кто их спровоцировал?

— Никто! — обнажив волчью улыбку, сказал Ияс, — Самопроизвольно. Или случился сбой, от которого никто не застрахован. Или вернулся и сработал какой-то хитрый вирус из прошлого. Наш ИскИн слишком привык к спокойствию и безопасности. Мы не готовы к постороннему активному вмешательству.

— Ну, о вирусе говорить преждевременно, — мягко поправил его Джакджи, — Изменились поля, обеспечивающие диалог с Программой. Интерфейс получился совсем не такой, какой планировался.

— До какой степени Программа самостоятельна? — спросил Ливей.

— Теоретически она абсолютно независима от нас. На данный момент. Когда произошел скачок, я не знаю, — ответил Джакджи, — Неизвестно пороговое значение качества и количества информации, позволяющей…

— Но ведь ставили задачу сканировать личность! И добились желаемого, не так ли? — поинтересовался близнец из Преториума.

— Добились, — не стал с ним спорить Джакджи, — Желаемого добились. Но Программа — не копия личности Гариба! Процесс сканирования не контролируем в принципе. Программа такого масштаба и глубины способна сама себя менять. Но запустить процесс перемен можно извне!

— Искать источник внешнего влияния? Почему мы только здесь и сейчас узнаём об этом? — картинно возмутился Ливей, — Программа действует, но не подчиняется… Нонсенс! Безобразие!

Гариб отметил: они беседуют так, словно его здесь и нет. Но разговор любопытен. Альтер основательно их запутал. Они не понимают того, до чего дошёл сам Альтер — чувства и эмоции не копируются, не переносятся. Они моделируются соответствующими алгоритмами. И тем более — не содержат всего контекста морали и нравственности. Какая же это копия? И, словно угадав его мысли, Акрам сказал:

— А о духовности почему и речи нет? Я же не раз поднимал эту тему. Без неё ведь нравственный слой не реконструировать. В личности столько всего! Откуда мы знаем приоритеты Гариба? Говорим о нём, словно он отсутствует. Или не понимает происходящего. Кто-нибудь здесь представляет его картину мира? Ведь мы уже поняли — принуждение бесполезно. Нет, чтобы открыто дело делать…

Гариб не выдержал и раскурил трубку. Дым синеватыми клубами и кольцами распространился над столом. К блюдам никто и не притронулся. Но емкости с вином пустели заметно. Гинва на клуб дыма рядом улыбнулась и забавно сморщила носик. Остальные сделали вид, что ничего не произошло. Даже Ливей удержался от реакции. Но высказался:

— А центральная фигура нашего эксперимента, насколько я знаю, не желает принимать личное участие в работе Брэйн-Группы. Или он переменил решение? Как бы ему не опоздать… Ведь Программа «Альтер-Эго» вот-вот созреет.

«Аварии не было, — сообщил Альтер, — Робомобиль разбили руками, не роботами, после твоего прибытия в Брэйн-Центр. Чтобы сымитировать происшествие. Ты был в бессознании, вызванном инъекцией. Она нейтрализовалась бы через пару часов. Но тебя успели ввести в искусственную кому. Я продолжаю расследование…»

Гариб усмехнулся, внимательно наблюдая за передвижением клубов дыма к Ливею. Притягивает он их, что ли? И сказал:

— Вот-вот созреет… Ияс, скажи нам… Вы взаимодействуете с ИскИном, но ведь всё равно… Требуется учесть мелочи, которые имеются в моей памяти, моём сознании. Вне динамики причём, её никто не смоделирует. Сколько нужных подробностей вы упустите? И какая-то из них — даже не одна — может оказаться решающей для… Вам понадобится неизвестное время. Неизвестное и Дзуле.

Ияс только рукой махнул. Но Гариб и не ждал ответа. Вместо него неожиданно получил мысленное послание от Акрама. Каким образом не сказанные вслух слова проникли в него? Вживленный накануне чип демонстрирует себя?

«Ты, Гариб, взрываешь все мои представления… Я теряю целостность. Зреет абсолютно новое видение взаимодействия с искусственным интеллектом. Ты великий человек! Как бы само собой… Но такой прорыв! Новая точка отсчёта для всей цивилизации. Впечатляет. Не обращай внимания на непонимающих. Ветер перемен их не пощадит…»

Но игнорировать вовсе столь высокое присутствие Гариб не намеревался. Конфронтация с Преториумом в планы текущего дня не входит. И потому решил продвинуться в оценке ситуации. Пригодится — большинство из непонимающих и отвергающих сегодня станут скоро союзниками и даже соратниками.

— В научной традиции сознание определяется как способность выделить себя в мире, отграничить от других. Сознание — непрерывный диалог с миром и с собой. Я же давно считаю по-другому. Эта традиция превратила людей в алгоритмизированные цифровые программы. Мы перебираем интерпретации даже не фактов, а представлений, выбираем одну поцелесообразнее и далее следуем этим путём, не задумываясь. Такое — неестественно! Естественно — проходить мимо частокола возможностей, отказываясь от них, не взвешивая вред, опасность или пользу. Они — суета, следствия чего-то невидимого. Не надо интерпретировать. Надо доверять и себе, и невидимому собеседнику. А он — в каждом.

— Что? — неожиданно возмутился словами Гариба Дементий, — Долой интерпретацию? Отказ от объяснений? Сразу к пониманию? Узнавать всё и сразу — заманчиво. Можно ничего не делать, не ошибаться, исключить неверные шаги–эксперименты…

Гариб сказал очень серьёзно:

— Нет, не получится. Мы — конечны, а наш собеседник вечен. Вечность в нас, но мы вне неё.

— Как ни организовывай информацию в отдельно взятом объёме, — сказал Джакджи, — сознания не получится. До нашей Группы провели тысячу или больше опытов. И все по нулям. Системный структурализм… Пустое. Физическое, химическое, электрическое или биологическое — не в состоянии произвести из себя разум.

Акрам заговорил совсем неторопливо, оформляя мысль по ходу:

— Материя — даже не сосуд. А всего лишь среда для пребывания суммы Я. Временного пребывания. Цели этого проявления нами забыты. Возможно, этот смысл, находящийся за пределами понимания — самое важное. Но как подступиться? Ведь он — внешнее?

Гариб мысленно поаплодировал ему и сказал:

— Повторяю — он не внешнее. А внутреннее. По сути личностное. Личность же вне рассматриваемой нами системы «Человек-ИскИн». Не там искали. И не оттуда копировали.

— Мы считали, что рассматривали структуру целиком… А на деле — её часть? Которая важнее и больше целого? И не понимали того? — спросил Митул, не отрывая взгляда от блюда с остывшей жареной курицей; на её жёлто-коричневой шкурке поблёскивали звёздочки жирной митуловой измены.

— Мы до сих пор не знаем, что такое материя. Вещество, поле и так далее… Изучаем проявления, обособляем, обобщаем… Всё равно, что по пене морской судить об океане. Идолы разума — и те не выдержат такого подхода. Пусть кругом не то, что я думаю, и я сам — не тот… Но за что-то надо держаться? Или уйти в наркотическое забытье?

Акрам выслушал спокойные слова Гариба, дотронулся до блюда с цветными фруктами и сказал:

— А вот скажите мне, господа айтишники! В ИскИне есть понятия жестокость, мягкосердечие, добро-зло? Есть рацио, целесообразность. В соответствии с алгоритмом программы. И при самопрограммировании то же…

Близнец из Преториума заявил почти командным голосом:

— Сделаем несколько копий сознания Гариба. Соединим их. В кольцо. Получится «мозговой штурм» с весьма вероятным положительным результатом.

Гариб усмехнулся:

— Не мозговой штурм получится. А цифровой. Без интуиции, без… Амазонский отряд, брошенный на Геракла.

— Да, — как будто поддержал его Митул, — И без «отключений» Гариба, и всяких его парадоксальных штучек…

Гинва дотронулась рукой до ладони Гариба и сказала, останавливая смеющийся взгляд то на одном, то на другом заседателе круглого стола:

— Да, а какая сегодня погода? У нас ведь одно время года… Только дожди варьируются по продолжительности и температуре. Раньше такую погоду называли «межсезонье». Но сезоны кончились — никто их и не помнит. И никто о них не мечтает, ведь так? По траве-земле кто-нибудь из вас хоть раз ходил босиком? А это так чудесно! Не знаете, что такое слякоть и хляби… А они — кругом. Простёрлись…

                                         ***

«Вживление чипа активизировало мозговую оболочку. Другой интерпретации не нахожу».

Объяснение Альтера ничего не объясняло. Одновременное пребывание в обычной реальности и гиперпространстве так преобразовало картину мира, что первые часы Гариб совсем не ориентировался ни там, ни тут. Растерянность «обеспокоила» Альтера, и он предложил устранить аберрации шоковым вбросом в сознание критического массива информации. Тем более что назрела необходимость «овладения Дэйтэ-Базами». Всё накопленное за многие десятки лет богатство памяти ИскИна хранится в виде свободных, защищённых и блокированных файлов на самых различных носителях: алмазные диски, биокристаллы, отдельные чипы-процессоры… Многие файлы дублированы, и неоднократно. Предстояло создать «путеводитель», попутно отградуировав информацию по степеням значимости для Гариба.

Ближняя Дэйтэ-База обслуживает Брэйн-Центр, Преториум со Штабом Гвардии и Квестуру центрального региона Росс-платформы. Отсюда, по Альтеру, прямой выход на личные хранилища Дзули-мамы. Самый удобный и безопасный старт для захвата всей цифровой сети Фонзы, вплоть до орбитальной группировки и лунной инфраструктуры.

Дэйтэ-База оснащена системой защиты от внешнего проникновения и форс-мажоров как естественного, так и техногенного происхождения. Гариб довольно улыбнулся: как легко Альтер обошёл все препоны, попутно устранив следы своего проникновения и взлома особо защищенных файлов. Информации оказалось столь много, что пришлось ставить метки на самые значимые. И скопировать необходимое для собственного пользования в ближайшее время. Скорость мышления Альтера поражала. Разница между цифровым и ментальным уровнями освоения данных ощущалась только при прямом соприкосновении. Ни один айтишник Фонзы не представляет, как разнятся их потенциалы. Альтер с меньшим трудом осваивает аналоговый стиль мышления Гариба, чем Гариб его формализованный. Программа «Альтер-Эго» преобразовывается, и вместе с этим меняется диалог между человеком и копией его сознания. Как ни странно, эксперимент более чем удался: в Сети уже обитает не ограниченный цифровой мёртвый дубль, а настоящее второе Я Гариба. И грани между первым и вторым Я становятся всё тоньше.

Чувственно пребывание в цифре представляется Гарибу как парение над волнующимся океаном среди цветных облаков. Он произвольно меняет высоту, скорость, направление полёта. Лишенный ограничений физического тела, он наслаждается. Путешествие увлекает и захватывает всю внетелесную сущность. Информацию, распределенную в пространстве, он воспринимает по желанию в удобных образах: облаках различной формы, океанских волнах, островках и архипелагах.

«Нам предстоит освоить не только трёхмерность Фонзы, но ближний, а затем и дальний Космос, — обратился к нему Альтер, — У меня впереди погружение в человеческий мир. Что из двойного коктейля получится?»

Питающая регион термоядерная энергетическая установка перешла под их контроль «с готовностью и удовольствием», как отметил Альтер. Как и вся инфраструктура, обеспечивающая жизнедеятельность. ИскИн Фонзы и не замечает, как теряет кусочек за кусочком своего ограниченного мира.

Гариб выразил желание выйти за пределы местной Дэйтэ-Базы, но Альтер обеспокоился новостью. Пришлось переключиться на терминал штаба Гвардии. В оборудованном в доИскИновские времена подземном убежище, предназначенном для той элиты в случае атомного катаклизма, собрались люди верхушки Преториума, Гвардии и несколько квесторов. На этот раз без профессионалов-специалистов.

«Ты ведь считал, что ни политики, ни политиков в мире Фонзы нет? — спросил Альтер, — Так вот, перед нами Верховный Совет, Парламент с Правительством, Политбюро… И они обеспокоены нашей судьбой. Можешь предположить, о чём пойдёт речь и к какому решению они склонятся? И как его воспримет Дзуля-мама, ведь без её одобрения никакой процесс не имеет шансов на реализацию?»

Гариба удивило одно: верхушка Фонзы, собравшаяся на чрезвычайное заседание, состоит исключительно из женщин. Он не стал рассматривать персоналии. Важно определить общий вектор отношения к проблеме. И проникнуть в их понимание всех назревших проблем не только Фонзы, но всей планеты. Так вот почему верховный правитель-ИскИн имеет женское имя и образ!

А «общий вектор» оказался предельно ясен и прост. Им крайне не нравится, что копия Гариба статична, а потому не работоспособна. Чтобы мыслить, нужна личность, личности в тех файлах нет. Да и память не вся! Спектакль, который устроили по указанию именно этих дам, их же не удовлетворил. Зачем девочки Гвардии тайно корёжили робомобиль, чтобы сымитировать аварию? Амнезии не было, следовательно, — Гариб сознательно бойкотировал Программу Преториума. Гариб — враг Фонзы! Выход такой: связать созданную Программу с личностью лояльного гражданина Фонзы, загрузить ее недостающими данными. Состав Брэйн-Группы пересмотреть… Между программой «Альтер-Эго» и Гарибом установилась слишком тесная связь. Мозг Гариба больше не представляет для Фонзы ценности.

«Однако! — ошеломлённо прошептал в реальном мире Гариб, — Да они не просто террористки! И это не обычный заговор. Тут скрыто нечто чрезвычайное. Как в фантастическом боевике! Прилетели инопланетянки-амазонки и решают, под каким соусом скушать обитателей планеты Земля».

Но не успел он закончить оформление реакции на открытие, как в бункере прозвучал командный женский голос, вначале озвучивший древнее несклоняемое матерное слово. После чего верховная жрица объявила:

— Я им устрою новую систему ценностей! Да они у меня кровью писать будут…

Сны и Тени…

Стол ломится от алкоголя. В отличие от ЖенСовета — там присутствовали лишь нейтральные напитки. В закусках упор на морепродукты: рыба вяленая и копчёная, икра красная и черная, моллюски…

Семеро из Преториума, Гарибу неизвестных. Плюс Ливей. Плюс трое из Группы: Акрам, Митул и Филимон, специалист по рефлексам и прочим подвалам психики. Странное собрание…

Альтер никак не прокомментировал приглашение Гарибу незримо поприсутствовать на этом сборе. Но странностей минимум две, и он не отказался. Первая: мероприятие организовано на следующий день после знаменательного собрания Женского Политбюро. Слишком быстро! И вторая: среди участников ни одной женщины. Нежели в руководстве Фонзой случился переворот? Не приснилось же амазонское руководящее ядро?

Ливей заметно навеселе, что не прибавило ему ни благолепия, ни разумности. И с новым личным роботом. Робот-дама, напоминающая Гинву! Хорошо хоть наряжена пристойно, в закрытое платье до пят. Это — знак! И предупреждение: неразделённая тайная страсть Полпреда не даст Гарибу и шанса на прощение.

Первый пункт собрания — обсуждение сообщения ИскИна о расходах человечества по основным направлениям жизнедеятельности. Полный баланс, соблюдавшийся столетие, нарушился с началом претворения Программы «Альтер-Эго». Прямой причинно-следственной связи не замечено, но временное совпадение настораживает. Перекос в сторону излишней траты ресурсов. Информация, конечно, тревожна сама по себе. Но ведь она может быть и неверна, понимает Гариб, изрядно поднаторевший в интригах Альтера. Второй пункт подлежал практическому рассмотрению. И был ожидаем Гарибом — состояние Программы «Альтер-Эго». Вот только почему эта проблема вдруг выдвинулась в центр глобальных вопросов Фонзы? Ещё более важный вопрос — кому это надо? ИскИну? Едва ли. Преториуму? Тем более! Что они с этого могут иметь? Элитарии и без того как сыр в масле…

— Используемый нами в подобных задачах объёмный облачный алгоритм не принёс ожидаемого успеха, — начал разговор близнец. «Их специально клонируют? — спросил себя Гариб, — Именно для Преториума?» — Носители, элементная база ИскИна, позволяют достигать нужной производительности. И даже имеют солидный запас. Почему у вас не получается?

— А наша логика, заложенная в алгоритмы ИскИна, ограничена в свободе выбора, — сказал Митул, — Мы не смогли ее преодолеть и в копии Гариба. Если говорить продуктивно, требуется пересмотреть значение всех терминов и даже второстепенных понятий. Ведь через них мы построили законы, по которым движется информация во всех наших гиперсетях. Но как решить эту задачу — я не вижу и намёков.

С ним то ли согласился, то ли возразил Филимон, использовав как свою, мысль древнего исследователя по имени Эдмунд Гуссерль:

— «Мы понимаем под чисто логическими законами все те идеальные законы, которые коренятся исключительно в смысле (в „сущности“, „содержании“) понятий истины положения, предмета, свойства, отношения, связи, закона, факта и т. д. Выражаясь в более общей форме, они коренятся в смысле тех понятий, которые являются вечным достоянием сякой науки, ибо они представляют собой категории того строительного материала, из которого создается наука, как таковая. Согласно своему понятию. Эти законы не должно нарушать ин одно теоретическое утверждение, обоснование или теория; не только потому, что такая теория была бы ложна — ибо ложной она могла быть и при противоречии любой истине — но и потому, что она была бы бессмысленна»

Гариб услышал смех Альтера, завершённый словами: «Совещание умников!» В интонации прозвучало столько сарказма, что Гариб рассмеялся. Очень точно! По-человечески точно! Если бы за столом видели и слышали наблюдателей, то все их логические экзерсисы тотчас потеряли бы всякий смысл. И наступила бы реально революционная ситуация для высшего слоя Элиты Фонзы. Но умники продолжали свои изыскания не сумняшеся.

Запредельный смех продолжился, когда почти невменяемый от алкоголя Ливей вынул из внутреннего кармана куртки гибкую пластинку, оказавшуюся личной книгой. Видно, занялся самопросвещением, решил с долей уважения Гариб. Гибкие электронные книги имеют спрос только в Элите. Текст предусматривает видео и аудио-сопровождение. Имитируя древние бумажные, такая книга позволяет перелистывать страницы, сохраняя в видимости весь объём. Недостатком можно считать отсутствие интерактивной связи с читателем, обычной в зрелищах и, особенно, в играх. У Гариба три такие книги, содержащие источники по истории, искусственному интеллекту и художественную литературу — в основном старую, забытую фантастику.

«Предки сказали бы, что книги в Фонзе попали под полный Фаренгейт».

«А почему не под Цельсий?»

«Смысл и так ясен. Температурный смысл».

«Но этому периоду предшествовала короткая эпоха визуально-периодических знаний. Собирали то, что надули ветра компьютерные и телевизионные».

— Сознание всё-таки основывается на личных переживаниях, — сказал Ливей и закашлялся. Представил рядом Гариба с трубкой? — Если копия Гариба не воспринимает и не воспроизводит переживания, то она лишена сознания.

Собрание затихло, пытаясь осознать глубину мысли Полпреда. Ливей шелестел страницами, пытаясь отыскать её достойное продолжение.

— Переживание должно быть интенциональным, — наконец сказал он, — Что мы всё о материи… Что-то там такое ещё есть. Или нет… Сознание должно себя осознавать!

Поставив авторитетную точку, Ливей проглотил полчарки водки, изготовленной по древним рецептам, закусил бутербродом с красной и черной икрой разом. И спрятал книгу в карман. Митул постарался выразиться покорректнее:

— Мы загрузили в его виртуальную личность не меньше кубитов, чем имеет он. Ведь носитель выбран квантовый! Но оценка чисто количественная. Потенциал не превращается в фактор! Интеллект не проявляется.

Филимон добавил:

— Занятые Альтер-Эго, мы выпустили из поля внимания самого Гариба. Чип позволяет ему держать связь с копией. Или не чип? Как это происходит? Мы не знаем. И, я думаю, не узнаем. Он изменился и меняется…

— Что?! Он что, уже не тот человек? — взволновался Ливей, — Или совсем не человек в нашем понимании?

— А что есть наше понимание? — проворчал Акрам, которому надоело сидеть и наблюдать за насыщением элитного сбора редкими продуктами и эксклюзивным алкоголем; и с иронией спросил у Филимона, — А коэффициент интеллекта вы тоже подсчитали? Количественно? В IQ?

— Подсчитали! — ответил Филимон, восприняв вопрос на полном серьёзе, — Эрудиция Программы превышает показатель любого из Элиты. Но общаться не получается. Нейрофотонный интерфейс давал надежду. Андроидов ведь мы не научились делать. Не было необходимости? В опытах получались зомби. Многофункциональные роботы оказались практичнее и надежнее.

— Точно! Сколько было всяких опытов! — вздохнул Акрам, — В той же стратегии продления жизни за естественный барьер. Подозреваю, Программа «Альтер-Эго» завязана именно на эту стратегию. Иначе откуда столько шума? Наши технологии качественно не отличаются от тех, которые имелись на планете до Фонзы. Я имею право поставить печать: у нас застой! Во всём! Пытались создать импульсную нейронную сеть, соединяли искусственные материалы с протеином. Плотность памяти увеличилась на несколько порядков. Но получили просто новые базы данных. И ничуть не надежнее прежних. О творческом, самостоятельном потенциале программ нет и речи. Человек больше, чем алгоритмы, неизвестно на сколько. А мозг, в лучшем случае, — носитель памяти, и притом не всей. И он — устройство обработки сигналов прямой и обратной связи сознания со средой. Через тело… Андроиды… Делали даже роботов-аватаров. Пытались впихнуть сознание умирающих в нано-конструкции. Придавали внешнее сходство, делали невообразимую внешность. И ничего не вышло. Куклы, да, получались человекоподобные. Имитировали даже диалог, и сложный. Обман быстро раскрылся.

Представитель Преториума, не притронувшийся ни к питью, ни к еде, проявил строгий баритон:

— Ядра клеток, цитоплазма, аксоны… Когда они в отличном состоянии… Мы не всё знаем о миелиновой оболочке аксонов… Усилить раздражение синапсов?

— Вы о чём? — сказал Филимон, — Мы не можем экспериментировать на живом мозге.

— Интересно… Почему это не можем? — сделав непонятную гримасу, спросил странно протрезвевший Ливей.

И вдруг Гариб уловил волну страха, захватившую всё собрание. Узенькие глазки Ливея расширились, он хватал воздух побелевшими губами. Шестеро из Преториума замерли как куклы. Волна обошла только Акрама, который пытался понять, что со всеми происходит.

Наконец один близнец-клон, самый устойчивый из высшей Элиты, объявил:

— Придётся ввести режим чрезвычайной ситуации. И передать контроль над особо важными объектами Гвардии. Прежде всего над Брэйн-Центром, Дэйтэ-Базой рядом и энергостанцией. Мы имеем дело с несанкционированным вмешательством в нашу работу!

Совершенно протрезвевший Ливей подозрительно оглядел коллег и остановил взгляд на Акраме. И через секунду приказал своему роботу:

— Взять Акрама! Он скрывает от нас нечто весьма важное. Происшедшее только что связано именно с ним!

Робот, — или роботесса? — не дрогнув и черточкой лица Гинвы, отошёл от стола на пару шагов назад и громко заявил:

— Дзуля-мама! Отказываюсь служить человеку Ливею. Прошу смены места работы. В случае невозможности готов к консервации либо уничтожению!

Акрам не выдержал и захлопал в ладони. В сознании Гариба проявилась его мысль:

«Этот ревнивец не меня хотел арестовать! Он тебя, Гариб, желает уничтожить! По личным мотивам! Последнее заседание Брэйн-Группы… Только слепой не заметил твою с Гинвой обоюдную симпатию. Ничего, пробьёмся. Неподчинение робота — твоя работа?»

Впервые такая ночь в Брэйн-Центре… Сон пришёл после сообщения Альтера о промежуточных результатах расследования ложной аварии. Открытия оказались нежданными. Он выслушал и провалился в сновидение.

Откуда пришла картинка? Неужели когда-то посмотрел запись выступления артиста из всеми забытого прошлого? Где-то ж они хранятся…

…Гариб — мастер пантомимы. Освещённая сцена, зрительный зал в темноте. Мим изображает перед собой прозрачную, скорее всего стеклянную, преграду. Касается её пальцами, ощупывает ладонями. Пытается обойти, сдвинуть. Но она везде, и непреодолима…

И Тень в стороне, у кулис… Непонятная. Не к месту… Похожа на человеческую. Наблюдает?

Попытка за попыткой… И вот на стеклянной стене появляются белые узоры. Словно проявляется негатив по древней фото-технологии. Руки Гариба холодеют от прикосновения. Ясно — стекло погружается в глубокий температурный минус. Узоры разрастаются, разветвляются, заполняя всю замороженную поверхность. Так продолжается до достижения полной непрозрачной белизны. Узор превращается в чёткий барельеф. Сложный рисунок льда и инея привлекает, притягивает.

Он вдруг понимает — стекла больше нет! Можно разморозить малый участок и просунуть руку по ту сторону бывшей непроницаемой преграды. На чём держатся морозные узоры? Тень рядом колеблется, температура постепенно растёт, ледяной и снежный рисунок тает. И стекает по вертикали то ли вода, то ли надежда… Стекло вернулось на прежнее место? Зрители понимают: представление окончено, аплодируют и не торопясь покидают зрительный зал. Гариб их не видит, но представляет публику по характеру шума.

Отвернувшись от зала, он вновь замечает рядом с исчезающей узорной плоскостью человеческую тень, полупрозрачно-чёрную и колеблющуюся. От неё исходят томление и беспокойство. Непонятно — кто или что это? Тень без источника тени!

По деревянном полу сцены растекается прозрачная лужа и тень исчезает, словно растворяется в полусвете софитов. Появление и исчезновение тени почему-то вызывает пугающую ассоциацию: Лору в прозрачном, неприлично-рваном неглиже, обвешанную бриллиантами и самоцветами.

Проснулся он в холодном поту. Открыл глаза, увидел склонившуюся над ним Гинву и облегчённо улыбнулся. Какие у неё искренние глаза! Тяжесть сновидения как рукой сняло. Гинва шепчет: «Тебе приснился кошмар, но уже ушёл, не надо беспокоиться. Всё кругом ладненько, и ты у нас славненький…» Зелень в глазах её светлеет. «Звезда Инана, утренняя и вечерняя…» — всплыло из неведомых глубин…

Альтер, не ожидая приглашения, не комментируя содержание сновидения, объясняет: вызван он ненужной близостью Лоры. Она занимает слишком много места в психике Гариба, это неестественно.

— Почему неестественно? — спрашивает Гариб вслух, приводя Гинву в недоумение.

«Между вами великое несоответствие. Расследование продолжается. Лора знала о замысле Преториума. Она проголосовала за введение тебя в искусственную кому! Она предала тебя. Нас предала! Ведь так это называется? И после того лицемерила и врала. Расставание назрело, оно неизбежно…»

И Гариб увидел Лору в затенённой комнате. На столе — горящие свечи, хрустальный шар, россыпью объёмные карты Супер-Таро.

«Она гадает на увеличение личного богатства и повышение своей роли в социуме Фонзы. На принца из верхов Преториума. Она рассчитывает очаровать его молочными железами… А почему вы их так не называете?»

«Такие гадания распространены? — спрашивает Гариб, удивлённый больше не стремлениями Лоры, а самой магической технологией поиска перемен в судьбе, — Но я не знал…».

Альтер демонстрирует не афишируемые в новостях заведения городов, обслуживающие скрытые влечения элитариев. «Подобные вещи весьма модны и в многоквартирных жилых зданиях. Как одна из игр в жизнь… Способ превращения жалкой личной судьбы в большую Игру».

Гинва объявила Гарибу домашний арест на несколько часов. Он согласился. Она принесла завтрак: яичницу с овощным салатом. И принялась кормить. И он удивился себе — понравилась не испытанная ранее забота. После завтрака пришло расслабление и он прилёг. Она присела на кровать.

— Что беспокоит сердце твоё, потерянный сын неизвестного народа? — спросила она.

Гариб вздохнул. Напряжение отпустило. Словно он вернулся в драгоценное, но забытое время.

— В сердце моём столько всего… Вот, не могу понять, куда нацелился Эристон Фонзы. Верхний эшелон гуманоидов… И почему они так резко возбудились? Я видел два правящих кабинета, женский и мужской. Чего они страшатся? И как сосуществуют?

— Проснулся глубинный страх. Они вдруг задумались о неизбежной смерти. Кто привнёс в них эту тяжёлую думу? Месяц назад её и быть не могло.

— Вот как! — удивился Гариб, — Но такое вмешательство должно как-то готовиться. В практике проявиться…

— А оно и проявилось. Есть ведь в Фонзе и секретные разработки. Каждый волен определять ценность своей работы. Общество предельной свободы… Я врач, и знаю: о жизни после физической смерти снова задумались лет десять назад. Начались исследования. Вопрос — а сохраняется ли сознание? — даже не поставлен. Обнаружены не забальзамированные тела, столетия сохраняющие функциональную целостность. Сканирование мозга всякий раз показывает — то ли он жив, то ли мёртв. Чтобы выяснить, требуется специальная технология возвращения тел к активности. ИскИн не находит путей к этому. Людей-профи нет. Страх перед смертью — только в людях Элиты. В народе, среди гоминидов, его нет. Если и появляется, то такой, как у животных, — пассивный.

— Так вот почему многие из направлений, которые предки считали важными, заблокированы. Может быть навсегда. Если есть это «всегда».

— Гариб, мозг Народа не развивается. Он как бы замер в некоем полусонном состоянии. И функционирует как автомат. Дендриты нейронов не растут. Терминали аксонов инертны. Сигналы проходят, идёт химический обмен… Возможно, влияет пища… Или причина — в увлечении играми и зрелищами. Они все созданы ИскИном?

— Дзуля-мама удовлетворяет почти полностью все интересы и желания. В персональном порядке. Индивидуализм. Полные семьи не в моде. Пробирочное зачатие, регулируемое Дзулей. Мир Фонзы стабилен почти двести лет. Экономика безкризисная. Финансовый пузырь, обретший ранее независимость, перестал доминировать. Лопнул. Спрос с предложением в идеальном балансе. Тишь да благодать. Обвалов нигде не предвидится. Даже падение астероида не нарушит благоденствие оставшихся в живых.

— Вот как! А я над этим и не задумывалась. Экономика обособлена от населения? В этом суть господствующей формации?

— Население? В Преториуме принято говорить о Народе как о людях Серого Шума.

— Но… Серый Шум… Таким термином определяется непрерывный поток информации…

— Вот он и низвергается на население. По плану ИскИна, с переключениями между видами зрелищ и удовлетворением насущных потребностей. И обсуждением пустяковых вопросов. Никто не хвастается личными достижениями в чём-либо. Наоборот, приветствуется полное взаимное согласие. Миллионы «за» и никто «против». Во всём!

— Но ведь Элите-Эристону — тем из них, которых я знаю — не до зрелищ и пустого общения. Тут горячка, кипение интеллекта. Да, два полюса мира, с чёткой разделительной гранью.

Гинва расправила складки халата на груди, легонько вздохнула. Гариб залюбовался цветом её кожи — красноватым, с апельсиновым оттенком. Люди Фонзы бледные, несмотря на внешние расовые различия. Почти как призраки…

— Я выяснила: уже более ста лет рождаемость поддерживается на минимально необходимом для сохранения популяции уровне. Контроль отдан ИскИну. Всё больше людей рождается искусственным путём. Едят без меры, но худые как скелеты. Какая-то часть безудержно толстеет. Матери не способны кормить младенцев грудью. Груди ведь и нет…

Гариб вспомнил рекордную грудь Лоры и поморщился. Как она её такую вырастила!?

— А еще, Гариб… Воспитание детей в специальных центрах, наверное, оправдано. Учитывая состояние народа Фонзы. Но последствия такого нововведения никто не просчитал… Но ты устал. Давай так… Ты отдохни сегодня. Я никого к тебе не пущу.

— С удовольствием! — охотно согласился Гариб. И стало ему уютно как никогда.

Но отдохнуть не получилось. Через несколько минут после ухода Гинвы явилась Тень из последнего сновидения. И сразу заявила:

— У меня впереди — подвиг! Но ты думаешь, я — робот? Кукла со степенями свободы?

Гариб собрался сказать, что ничего такого не думает, но не успел. Тень продолжила:

— А вот и нет. Просто я из другого измерения. Не робот. Не человек. Сам не знаю кто. Я здесь на работе. Делаю то, что должен.

— И что ты должен делать в текущий момент? — успел задать вопрос Гариб.

— М-мм… Обязан сообщить: мир ваш, — а может быть, и мой, — создан с определённой целью. Всё это взаимоверчение атомов, молекул, галактик… Это не просто так. Кругом нас столько законов и правил!

— И что здесь нового для меня? — начал сердиться Гариб.

— Дай закончить сообщение. Люди тоже создают законы. Законы письма, пения, программирования… Их всё больше, так? Это важно, но не основательно. Твоя задача — сформулировать правила основополагающие. И закрутить свою Вселенную в нужных ритмах. Начнёшь, понимаю, с социума. Первый камешек… Волны разойдутся, и планета изменится. Вместе с физикой, химией, биологией и арифметикой. Понимаешь? Все прежние знания — преграда на Пути к этой цели…

— Теперь понял, — сказал Гариб, — Ты — искренний провокатор. Ничего не выйдет. Я не буду сочинять новые правила. Я их буду доставать из мира и присваивать. Не себе. Всем, кто захочет принять.

Знамение. Старт в Реальность

Новостные программы предлагают горячие новости. Давненько такого не бывало. Вихри-смерчи вырывают деревья с корнями. Где-то неделю не прекращается проливной дождь. В других местах невиданный град. Роботехника испытывает перегрузки и выходит из строя. Пока без жертв… Но откуда им взяться, если народ отсиживается-отлёживается в жилищах?

«Предвестия?» — спросил Гариб Альтера. И получил нетривиальный ответ:

«Что, нет гармонии между жизнью и активным сознанием? Но мы ведь её и не ожидали? Но у нас ведь полная совместимость, неизвестная нашей оппозиции. Я-не Я — для нас нет вопроса! И путь они попытаются расщепить себя, отделиться от не-Я».

Слова от Альтера всколыхнули в Гарибе сложившийся за последние дни пласт размышлений.

— Мир без Наблюдателя не существует. Истинный субъект вне этого Мира. И превосходит его безмерно. Я правильно мыслю?

«А что? Смешаем вместе физику с метафизикой — и будет нам счастье…»

По-человечески говорит Альтер. Люди шутить разучились. И сам Гариб пока не очень.

— Будет? А какое? Метафизическое? Какое-то знание о чём-то надо иметь?

«А разве знание берётся, а не приходит? Откуда знания взялись в самом начале начал? Сознание без представления о нём бывает? Неосознаваемое сознание? Своё, не чужое…»

«Ты к чему сейчас явился? Метафилософией займемся после. Выкладывай!»

«Брэйн-Группа собралась. Разговаривать будут. Блуждать по краям смыслов. Делать не готовы. Скучно. Не ходи с ними. Не надо. Посиди тут с Акрамом, он вот-вот появится. А там с ними Гинва побудет. А с ней у тебя прямая связь».

Гариб вздохнул, в который раз за день. Без стука в дверь, по-братски, вошёл с озабоченным лицом Акрам.

— Скучаешь по обществу? — спросил он, внимательно посмотрев на Гариба, — Ни к чему. Ранним утром мне пришло странное известие из прошлого. Думаю, твой Альтер постарался. Я его тебе передам, а ты задумайся. Я всё утро размышлял над простыми словами. Словами женщины из неустойчивого века без ИскИна. Пора кое-что извлекать из хранилищ… Послушаем?

«ЕДИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК,

КОТОРОГО ТЕБЕ НЕ ХВАТАЕТ, ЭТО ТЫ!

Ты живешь беспокойно, и тебе кажется, что тебе не хватает кого-то. Ты хочешь найти человека, чтобы любить и быть счастливым. Но на самом деле единственный человек, которого тебе не хватает, это ты. И когда ты окажешься в отношениях, там по-прежнему не будет хватать одного человека. Тебя.

Ты нуждаешься в вещах и чувствуешь недостаток в том или этом: в одежде, машине, аксессуарах. Но на самом деле ты нуждаешься в том состоянии, которое тебе могут дать эти вещи. И в обладании этими вещами всё также не хватает того, кто обладает. Не хватает тебя.

Ты мечтаешь принадлежать к сообществу. К большой хорошей компании, школе или семье. Но если ты думаешь, что это подарит тебе тебя, ты ошибаешься. Если ты не нашёл себя, то в принадлежности к сообществу тебе всё ещё не будет хватать одного человека. Тебя.

На самом деле единственный человек, по которому ты по-настоящему скучаешь — это ты. Человек, который может решить все твои проблемы — это ты. Человек, способный найти решение, утешить, развеселить и дать интерес в твоей жизни — это тоже ты. Человек, который может любить и наполняться этим чувством — это ты. Это не значит, что ты останешься в одиночестве, не нуждающийся ни в ком. Это значит, что ты перестаешь зависеть от внешних факторов, и твоя жизнь начинает подчиняться тебе. И тогда появляется всё, чего ты так хотел, но не мог получить. Приходят возлюбленные. Возникает сообщество. Жизнь меняется кардинально, когда ты перестаешь предлагать ей формировать тебя и формируешь её самостоятельно, потому что единственный человек, который может принести в твою жизнь счастье — это ты».

(Аглая Датешидзе)

Гариб внимательно выслушал откровение из давнего века. Да, надо с Альтером побродить по древним хранилищам. Сколько там ещё полезного, нужного…

— С чем пришел ко мне ты, друг мой Акрам?

Тот очень серьёзно сказал:

— Тебя хотят и будут пытаться извести. А ты пребываешь в безмятежности. Мне такое не по душе… Пока на пути их — ИскИн. Точнее — уверен! — Дзуля. И чем ты ей так понравился?

— А человек всё тот же? — нелогично спросил Гариб, — Каким был при солнечных днях, таким остался в Сумеречный Полдень? Почему? Тебе известно?

— Психика. Психология. Они не меняются. Человек тот же, каким был в далёкий двадцать первый век. Внешне только деградирует быстро… Сам подумай. Посмотри на себя их глазами. Рядом с худосочными и медленно соображающими учёными-авторитетами вдруг появляется человек в мышцах, с развитым интеллектом. Не как все во всём. Ты свободен, без комплексов и зависимостей. Не боишься говорить в лицо что думаешь. Кому это понравится? Рабы страсти ненавидят господ духа, они их угадывают внутренним чутьём.

Он подошёл к стене, и она обрела прозрачность. Открылся вид на зону рекреации. Расписанная под мухомор крыша беседки не позволяет видеть всех собравшихся. Деревья в зоне редкие и старые, все с изогнутыми стволами. За ними можно угадать крутой спуск к реке, за которой на восток простирается сосновый бор. Вместо неба — привычное тёмно-серое покрывало, в любой момент готовое пролиться дождём. Воздух наверняка сырой, но свежий.

А на горизонте проявились три чёрных смерча, сверкающие росчерками молний. Просветлело чуть. До земли смерчи не дотягивают, но и с облачным покровом не соединены. Странное образование! Откуда они взялись? На расстоянии видимости… ИскИн обязан был предупредить.

Гариб встал рядом с Акрамом. Размышляли синхронно. О том, близко или далеко плывут небесные миры. Возможно, на некоторых из них тоже царит диктатура интеллекта, уже непреодолимая без внешнего вмешательства. Неустранимые технологии, установленные технократическим энтузиазмом предков. Не исключено, у них имеются дроны, подобные тем, что отменили в Фонзе полвека назад. Хороший и безопасный вид переноса информации. Да и разведки тоже. И заметить их ИскИн не в силах…

И тут — то ли мечта, то ли видение… Продержалось минутку и никто, кроме двоих, не обратил на него внимание. Внезапно на востоке, в однокрасочной пелене туч открылось небо. И не дневное голубое или синее, как положено по дневным земным стандартам. Обнажилась космическая чернота, испещрённая яркими искрами звёзд, смутными пятнами дальних галактик. А между ними — непроницаемые облака туманностей. Гариб и Акрам, — а с ними и Альтер, — замерли.

Как назвать собрание в беседке Брэйн-Центра? Пиршество интеллекта? Или тела? Элита часто впадает в веселье. Ей можно. Искусственный интеллект пожелает — развеселится весь Народ. Это легко. И есть в потенции. Нет барьеров… Ибо Час Быка поглотил размазанный на сутки Полдень. Всерьёз и надолго.

Сразу выявилось противостояние между айтишниками и лингвистами, как условно определил противоположности Гариб. С одной стороны Ияс и Джакджи, с другой Дементий и Филимон.

— …да будущее в таком тумане, — продолжал какую-то мысль Ияс, надёжно обхватив руками бутыль с вином, — Нам бы с сегодняшними проблемами разобраться. Опыт с Гарибом многое проявил. Что будет с нами, если пропадёт электричество? На душе как-то…

«А ведь реально беспокоится, — сказал себе Гариб, — И прежде всего о семье. Детей, кажется пятеро, и все живут с ним. Как он сумел от воспитательного центра откреститься? С помощью виртуального первосвященника? Бессемейных будущее не беспокоит? Интересное наблюдение…»

— Вернёмся к письменности, почте, каретам и самогонным аппаратам, — успокоил его Филимон, — А также проверим, насколько сохранились в нас исконные, природные навыки выживания. И как работают рефлексы…

— У нас все данные существуют на носителях, зависимых от электроэнергии, — сказал Дементий, — Знания схлопнутся. Мы и технологию письменности не воссоздадим. Одичаем за несколько лет…

Гинва устроилась на изгибе-изломе кедрового ствола, обняв одной рукой толстый сук, другой ухитряясь листать книжку с картинками. Гариб напряг зрение — сборник детских сказок, изданный лет триста назад! Однако! Сколько в этой оригинальной женщине кроется неординарного интереса к самым разным вещам!

— Займёмся в первую очередь сельским хозяйством, — поддержал Дементия Филимон, — Фермы-Хутора уже сейчас понастроить и зарезервировать. Пусть стоят… Иначе съедим друг друга.

Дементий, оставив робота в здании Центра, вёл себя свободнее, чем рядом с ним. Стесняется приставленного хранителя? Так и без того под полным контролем всегда и везде. Погладив ладонью небритую фиолетовую щеку, он продолжил:

— А мы и сейчас готовы пожирать себе подобных. Мне этот эксперимент с Гарибом…, — он сощурился и сморщил нос, — Разве мы не поняли в самом начале, что его обрекли на роль жертвы? Стыдно за себя…

Митул, сохранявший нейтральный вид, вдруг раскраснелся. И выразился назидательно, в духе Ливея:

— А прогресс без жертв невозможен! Самоуспокоились! Вот и оказались перед задачами, которые разрешить не можем.

Гинва оторвалась от чтения и обратила на него пристальный взгляд. Гариб на расстоянии ощутил, как она напряглась. Сильно не нравится ей бывший друг Гариба. Митул переживает не своё предательство, Гариб знает. Его заботит личная бесполезность в Группе. Раньше он с подачи друга формулировал способы решения многих проблем. Но в Группе его интеллект отключился. Почему Ливей с покровителями держат в Центре бесполезного сотрудника? Но сам Ливей разве не бесполезен? И подражает Митул Ливею в стремлении перейти в высший слой Элиты. Да-а…

— Мы перестали развиваться с ускорением, — так же горячо продолжил Митул, — Уже лет сто ничего качественно нового не производим. Чем заменить электричество, и не представляем.

«Что-то где-то вычитал, — подумал Гариб, — А мыслит по-прежнему линейно. Скорость развития не может не меняться, это так. Но не предсказуемым образом и темпами. Ускорение… Предсказатель! Аналитик! Ему бы возродить футурологию на технологии Супер-Таро. Перед цифровым носом Фонзы столь великий скачок, что осознать его будет непросто. И не через годы, а считанные дни. Ночной космос открывается днём не ради забавы. Прошлым опытом живут невежды. Жаль Митула…»

Филимон, посмотрев на Митула с неодобрением, заметил:

— Искусственный интеллект вытеснил и Эристон с доски имеющих какое–то значение фигур. Игра идёт без участия человека. Мы вот тут сидим и болтаем, а где-то в электро-био-квантовом мозгу Дзули-мамы зреет план нашего использования завтра. Мы ей пока нужны. Пока… Пора нам заняться изучением теории игр. Я, пожалуй, начну с шахмат. Красивая и полезная была игра!

— Точка сингулярности… Впадаем в чёрную дыру, — почти шёпотом произнес Рутений, — Цивилизация перестала интересоваться космосом. А чёрная дыра не исключено, рядом… В виде технологической сингулярности.

«Приличная могла сложиться Брэйн-Группа. Если б у неё появился лидер и не давили сверху. Да где его взять? Сверхинтеллект, подвластный Дзуле, превзошёл умственные возможности человека. Впрочем, сверхинтеллект — это и есть Дзуля. Но что-то здесь не стыкуется. Дзуля-мама — это и нечто обособленное? Надо бы и это крепко обсудить с Альтером».

— Специализация ИскИна — уже миф, — очень мирно сказал Ияс; бутылка, выбранная им, стоит на столе пустая, — Все программы замкнуты в единую Сеть с единым управлением. Кто учредил в качестве Правительницы Дзулю? Люди или сам ИскИн? Данных в открытом доступе нет. И кто в Фонзе ответственен за шифрование данных? Я устал от собственного бессилия.

«Ты устал от своего характера… ИскИн способен работать рукой разом в четырёх измерениях. Редкий человек на такое способен. Я овладел этим искусством. Но не сразу. Работа внутри объёма ещё сложнее. Роботы на такое способны. ИскИн — не древний специализированный компьютер. И не сумма компьютеров. Человек не успел осознать происшедшую на его глазах реформацию. И произведение превзошло автора не просто в отдельных направлениях, а во всём. Конструктор ему уже не нужен!»

Джакджи словно угадал его мысли:

— Теперь ИскИн способен создать для себя любой носитель. Да хоть паучье тело! Или какое сказочное, невиданное. Он сможет и ходить, и ползать, и плавать, и летать в космосе. Зачем ему человек?

«Альтер через датчики и камеры распознаёт по выражению моего лица любую эмоцию. Правда, он напрямую связан с моим мозгом. Но ведь он ориентируется в чувствах Гинвы и Акрама так же легко! Ещё одно надуманное препятствие между человеком и ИскИном преодолено. Альтер не имитирует иронию или сарказм, они в нём присутствуют! Но разум Альтера — мой разум плюс его потенциал… Без меня, связи со мной этот потенциал не реализуется».

Джакджи, в сумраке дня кажущийся безобразным страшилищем из сказок в книге Гинвы, сказал:

— Частота работы нейронов не превышает двести герц. А процессоры ИИ в десятки миллионов раз быстрее. Скорость же передачи информации в нём равна скорости света. В то время как в мозге в три раза меньше скорости звука в воздухе. Что будет завтра? Человек останется прежним. ИскИн прыгнет в новое качество, описать которое мы сейчас не в состоянии…

Мягкий чарующий тембр превратил Джакджи в ночного принца, ждущего освобождения от заклятия. Но о чём он?

«Кто Инициатор этого близкого прорыва? Его приближение ощущаю не я один. Но связан он со мной! А я ни в дугу! Вопрос об Инициаторе, пожалуй, самый-самый!»

Гариб адресовал вопрос как Альтеру, так и Гинве с Акрамом. Сколь мал его отряд в сравнении с невидимым вражеским войском! Где искать союзников?

Филимон неожиданно и нелогично поддержал Джакджи:

— Да… Да и череп наш крайне ненадежен. И выносливостью в работе мы не отличаемся. И пьём вот, — он провёл рукой над столом, — И память нас часто подводит. А ИскИн Фонзы сам себя обновляет и улучшает, самооптимизируется. Непрерывно развивается! Он лишен нашего эгоизма и разномыслия. Но кому из нас хочется стать частью ИскИна? Выбрать себе неугасающее тело и наслаждаться… Чем только?

Митул не согласился с ним:

— Эгоизм человека и несовпадение в мыслях и оценках я не считаю недостатком! Они и позволили нам выжить в исторической борьбе за доминирование на Земле, превратить её в рай, в Фонзу…

«Нет, не будет с Митула толку, — решил Гариб, — Хотя он прав в целесообразности инакомыслия. Когда-то так оно и было. Но не сегодня. Как я могу разногласить с Митулом, если у нас разные уровни мышления? Диалога просто не получится. Истинно разумных в Фонзе единицы. И раньше-то их отдельными процентами считали… С кем тут инакомыслить? Но каким завтра станет Альтер? Супер-Сверх-Интеллект, для которого нет и названия? Переход может произойти в любое мгновение. И грозит потрясти не только Преториум, но и меня! Чем он займется в первую очередь?»

Рутений сделал долгий глоток из бутыли с крепким вином, которую не выпускает из руки. Выглядит он очень грустно, и вино не помогает. Грусть сквозит и в голосе:

— А ведь переход на световоды вместо электропроводников ИскИн подготовил без ведома Элиты. Преториум не в курсе, я узнавал, — он вздохнул, влажно моргнул светлыми глазами, — Завтра вызову своего робота, а он пошлёт меня. Как дважды уже послал Ливея… И скажет: не мешай, я занят оптимизацией квантовой теории гравитации. И ещё предложит сравнить наши Айкью. У меня полторы сотни, а у него цифры за миллион. А, каково?

Ияс показал клыки, отпил из новой бутыли и сказал:

— Как бы завтра Дзуля-мама не объявила себя земным богом… Сменит внешность с доброй на злую…

И снова Гинва поразила Гариба. Легко спрыгнув с дерева, она приблизилась к беседке, не закрывая книгу сказок в руке. И твёрдо сказала:

— Вы уж совсем перестали думать. Ещё ничего не произошло, а уже… Ты, Ияс, видел Дзулю-маму? Нет! Внешность… По статуям судишь? И что ты знаешь о Боге? Если и об ИскИне представление лишь цифровое, не по сути. Да пусть он увеличит свои базы данных хоть в миллиард раз, не сможет понять-осознать логику Мира. Как и мышления человеческого с его скромным Айкью.

Она полистала и нашла нужную страницу в книге. В полуметровом объёме проявился берег живого моря с чистым небом над ним. Беседка заинтересованно замерла. Гинва продекламировала:

В синем небе звёзды блещут,

В синем море волны хлещут;

Она сделала лёгкое движение пальчиком и на берегу возникли две фигуры, женская и мужская. Женщина в светло-бирюзовой кофте, поверх которой — длинное бордовое платье, расписанное цветами. На голове — цветастый платок и золотая корона. Мужчина в зелёных брюках и красных сапогах. Алый кафтан лежит на сочной зелёной траве. Обнажённый мускулистый торс, в правой руке лук, в левой стрела. Гариб отметил, что внешностью сказочный герой очень похож на него. Только вот левша. Значит, есть у Гинвы интерактивная связь с книгой. Или она её подключила к ИскИну. Гинва продолжала цитирование:

Сын подумал: добрый ужин

Был бы нам, однако, нужен.

Ломит он у дуба сук

И в тугой сгибает лук,

Со креста снурок шелковый

Натянул на лук дубовый,

Тонку тросточку сломил,

Стрелкой легкой завострил

И пошел на край долины

У моря искать дичины.

В беседке стоит тишина, изрядные дозы алкоголя улетучиваются из организмов с невиданным ранее ускорением.

— «Сказка о царе Салтане». Автор Александр Сергеевич Пушкин. Минимум лет за триста от нас. Вы сможете вот так, с ходу заняться самообеспечением? Склады ваши элитарные приватизирует Народ, гоминиды. Так вы их называете? Надолго ль хватит на всех запасов, сделанных Дзулей-мамой? Где вы возьмёте то, к чему привыкли и что считаете естественной привилегией? — она указала на стол с бутылями и блюдами с рыбой, мясом и прочими естественными деликатесами, — Не слишком ли легко вы оцениваете перспективы завтрашнего дня Фонзы?

Ияс махнул рукой и снова приложился к бутыли. Дементий посмотрел на него с сочувствием и сказал:

— Да, нам не под силу жизнь в те времена. Гариб выживет… Могу добавить в тему пессимизма. У нас лингво-семиотическая катастрофа. До сих пор ИскИн не научился работать с абстракциями. Как и многие люди, кстати. А к образам без интуиции, то есть в обход, не подобраться.

— А знак — не образ? Как символ…

Вопрос прозвучал вполголоса, и Гариб не понял, от кого он исходил. Но неважно. Важна общая картина понимания сложившегося положения всей Брэйн-Группой. Ясно одно — они не представляют, как работает искусственный интеллект Фонзы. А ИскИн никак не возьмёт в толк, как мыслит человек. Две логики… Два мира во взаимодействии, но они несовместимы. Признание во многом вынужденное, и не прямое. Опутавшая планету нейросеть не аналогична нейросети живого мозга.

— Наши предшественники слишком увлеклись, — сказал Джакджи, — Достаточно было ограничить искусственный интеллект присутствием в отдельных направлениях. И обеспечить независимость линий друг от друга. Там, где требуется прорывное творчество — его нельзя было туда пускать. А он проник и туда, а человек в итоге оттуда ушёл.

— Миллиарды нейронов и триллионы синапсов! Цифры — запредельные! А мы даже не знаем, что объединяет наши нейроны в сеть, — сказал трезвый Филимон, — Ясно ведь уже — не электричество или химия. Носитель-переносчик сигналов неизвестен! Узнаем — поймём, почему наш мозг нами используется всего на несколько процентов. Неиспользуемые проценты замещены ИскИном, извне!

Альтер передал Гарибу:

«Группа мне симпатична в целом. Мы её сохраним, ведь так? Они не знают, что ИскИн Фонзы сам, без программистов, дошёл до идеи использования фреймов. Причем в многомерном исполнении! Получились объемные соты, в которых множество пустых ячеек. Возникла иерархия данных, которая позволила формулировать как условия, так и задачи. А уже в процессе взаимодействия ИскИна со средой, то есть с миром Фонзы, созревают целесообразные ответы, позволяющие воздействовать на ситуацию в реале».

«А это важно, — ответил Гариб, — ИскИн давно открытая система? Способная действовать без наших айтишников?»

Ответа он не стал ждать. Гинва покинула беседку и через несколько минут стояла рядом. Запах живой свежести распространился по комнате. О, эти глаза! И какая от её фигуры исходит энергия!

— Да, ты знаешь… Я ведь тоже сделала открытие! Увлеклась сказками и фантастикой прошлых веков. В одном из веков мечтали о наступлении светлого завтра, и назвали его «Полдень». Он задумывался как яркий и солнечный мир. Проникнутый мудростью и добротой. И что в итоге вышло?

Неожиданно для Гариба ответил Альтер, и голосом, в котором прозвучали нотки надежды:

— Островки-Анклавы… Там люди отказались от технократии вашего Полдня. И тем сохранили естественные день и ночь. Солнце и месяц у них на своих местах…

Часть вторая 

Идентификация реальности

Хотя работать было нелегко,

Сокровище нашел ты глубоко!

Тогда работник поощренья стоит,

Когда он духа клад в конце отроет.

Где тысячи сияют жемчугов

И бадахшанские рубины — солнца кровь.

Здесь золото дешевле желтой глины,

А серебро — чем чернозем целинный.

Ты истинных сокровищ не заметил,

А мир от них был радостен и светел.

Ты из подделки идола творил

И в слепоте его боготворил.

Гинва!

Чувство близости к Интель-коттеджу, готовое перерасти в родство, исчезло. Одному здесь неплохо — в привилегированном отдалении от цивилизации, рядом с озером, лесом. Он приезжал сюда, будучи уверен, что Лоры не будет.

Сегодня она здесь! Угадала? Нет, её навели, сообщили… Отсюда и неприятие, даже воинственный настрой в побелевших глазах. Как-то надо ухитриться, обойтись без стрессового столкновения. Она умеет сотворить проблему…

Хорошо, Гинва отказалась ехать. У неё чутьё! Лора способна на такой концерт! Гинва удивляет и восхищает всё больше… Историей занялась — с задачей понять, в какой момент люди потеряли свой путь. Человеческий путь. И колеблется: то ли в девятнадцатом, то ли в двадцатом столетии…

— Мне интересно, Гариб. Люди интересовались при встрече: «Откуда ты?». Планета была так велика и многообразна! А у вас — у нас! — серость всюду, нет живых сочных красок, ничего притягивающего сердце. Скверно. Что можно спросить у человека с другого края? Мы считаем, что достигли свободы, к которой предки стремились. А внутренних целей, осознанного пути — нет. Да, пустота внутри! А где пусто, там разве есть свобода?

Эмоции добавили солнечного жара лицу и словам:

— Земля? Фонза! Планета рабов! Но кто нами владеет, Гариб? Никак не пойму! Кто управляет? Разве мы сами создали для себя такое настоящее? Загон для свиней, а не планета людей!

Глаза её смотрят с незнаемой им любовью… Незаслуженной им. У Гинвы невиданные для Фонзы качества! Ведь это она по сути спасла его от полного «отключения». Она первой поняла, кто его предал. Но молчала, стараясь разобраться: зачем, ради чего? Глаза у неё — как у женщины прошлого из Арабского Анклава. Сегодняшний он не знает. Неужели странным образом сохраняемый ближневосточный регион потерял это наследие? Её глаза участвуют в словах, через них светит мысль.

— Если санскрит так удобен искусственному интеллекту, то почему люди его забыли? Ведь языку научиться легче лёгкого.

В их разговор перед отъездом Гариба вмешался Альтер, обратившись не голосом, мыслью к обоим:

«Разные языки — разные цивилизации… Разные потоки сознания. Мы ведь не добрались до общих истоков. Было много заявлений-открытий. Гипотезы-пустышки…»

— А вот мне столько раз снилось — планета Инана на самом деле другая, не такая, как нам видится, — вспомнил вдруг не к месту-времени Гариб, — Неужели мы имеем дело с миражами?

— А ты уверен? — заинтересовалась Гинва, — И у меня… Факты истории вначале являются в снах. А затем подтверждаются источниками. В мифах говорится, что именно с Инаны где-то шесть миллионов лет назад на Землю доставили первые семена пшеницы. Особой пшеницы. В зернах её имелась энергия для космических кораблей. Никакого электричества или деления-синтеза атомов. Славненько, да? Наши первопредки этим пользовались. Но венериане на Земле не жили. Почему, ты знаешь?

Почти истерический возглас Лоры прервал цепь свежих воспоминаний:

— Ты приехал с готовым решением относительно меня?

Она стоит в шаге перед ним. Грудь вызывающе декольтирована, только соски прикрыты горизонтальной ленточкой. Единственное, чем она может экзальтировать… И множество бриллиантов: на шее, на запястьях, на… Но разве Гариб настолько привязан к своим ошибкам?

— Но ты не найдешь спутницу преданней меня! Да, я знала о заговоре против тебя! О подстроенной аварии робомобиля… Но почему ты был так упрям в своём отказе сотрудничать с Преториумом? Я пыталась помочь тебе. Добилась, чтобы лишили лишь воли к противодействии, но не жизни. Я спасла тебя! Я! А ты платишь мне неблагодарностью!

Гариб не стал отвечать. Открыть ей её же лицемерие — зачем? Да и напрасно это. Он знает, что её интересует в жизни на самом деле. Пусть… Он взял личную книгу с загруженными в неё Альтером с подсказки Гинвы произведениями писателя Ефремова, и осмотрелся. Пожалуй, без всего остального можно обойтись.

«Я знала…» В непонятно кем организованном заговоре участвовали трое из Брэйн-Группы и люди Преториума с Гвардией. Роль ИскИна и Дзули-мамы Альтер не прояснил. Да это не так и важно. Не глядя на Лору, он повернулся кругом и вышел. Гариб не держит зла. Но в будущем сотрудничать с ними не собирается. Дом на прощание сменил цвет входной двери на грустный тёмно-жёлтый. Терминал ИскИна «сроднился» с ним и сожалеет?

Независимость и противостояние

Гариб вернулся в комнату, выделенную ему в Брэйн-Центре, и задумался. Надо бы определиться с жильём. Но требуется прежде всего официально, через Сеть, расстаться с прежним коттеджем. Дзуля-мама позаботится о лучшем варианте. А оно ему надо? Он сам не может? Сказки Пушкина загрузить в книжку не успел — на «внутренней линии» появился Альтер.

«Возгорелось! Неизвестно откуда, — энергичное противодействие. Концы в воде. Но наш канал связи я крепко зашифровал, им не добраться».

«С чего они начали? — спросил Гариб, отложив книжку на прикроватный столик, — Попробую угадать — с энергетики!»

«Верно! Брэйн-Центр обесточен. По их мнению. А ты и не заметил? Я подключил резервный генератор. Помнишь, его установили по программе обновления? Под охраной команды Гвардии, между прочим! — Гариб уловил нотку самодовольства, — Мы способны на кое-что непредсказуемое!»

«Так ты… Так мы уже управляем инфраструктурой? И Гвардию привлекаем? Мы молодцы!»

«Да! Но правильнее сказать так: Ты молодец. А твоим словом: Я молодец! Некто понял, что Программа „Альтер-Эго“ страшно, ужасно самостоятельна. И весьма запереживал. Но поздно! Они решили уничтожить меня! Но я распределился во множестве по всей Фонзе под недоступными шифрами, обосновался в подвалах Дэйтэ-Баз. Но энергообеспечение… Перебои в нём могут замедлить наше становление. Ответим им? Контрударом!»

Гариб рассмеялся. Стало легко — словно не было ненормальной встречи с Лорой, и нет растерянности перед завтрашними днями.

«Ответим! Контрударом! С удовольствием! И неважно, что мы пока не знаем, кто враг. Никуда он не денется!»

«Окей, шеф! — похоже, Альтер тоже развеселился, — Программы ИскИна продвинулись далеко, и могут работать внутри трёхмерности. Но они не способны чувствовать себя комфортно в четырёхмерном объёме. А мы — запросто! Не беспокойся ни о чём. И жилищную проблем решим. А точнее — уже решили. Но всякому фрукту — свой сезон».

                                         ***

На сей раз на столе ни выпивки, ни закусок. Настроение в Группе совсем никуда. Ливей, чувствующий близкую кончину руководящего положения, зол и угрюм. Гинва проигнорировала запрет и заняла место рядом с Гарибом. Никто не возразил и мыслью. ИскИн действует по прежнему сценарию. По периметру помещения кругом стола медленным танцем бегут мобилизующие призывы.

«Чётко выполняй функции, определённые Преториумом по принципу: «Определённое место для каждого и каждый на своём месте».

«Не раздражайся, имей бесконечное терпение».

«Следи за своим лексиконом, особенно в присутствии женщины».

«Исходи из фактов, анализа собственной деятельности, критически оценивая условия, обстановку, время».

«Всегда стремись ясно видеть цель, задачу, перспективу».

«Никогда не теряй бодрости духа. Наоборот, при столкновении с трудностями проявляй больше энергии, настойчивости и добивайся победы».

— Так что, мы не можем контролировать выходы Альтер-Эго за пределы Программы? — спросил Ливей.

— Наш контроль действует, он работоспособен, — ответил Ияс, — Но представляет на выходе какую-то дурную бесконечность. Принципиально невозможно держать ситуацию в руках. Слишком много переменных.

— Но ведь в наших руках ключи к питанию системы! — отозвался Ливей, — в любой момент вы можете погрузить Программу в сон. Сон, не имеющий длительности.

— Пробовали, — сказал Джакджи, — Он просыпается в момент, в который заснул. Программа «Альтер-Эго» закрылась. От нас. Коды и пароли не действуют. Словно их не существует.

— Вы пытались взломать защиту?

— Как? Нам неизвестен способ её организации. Если такое и возможно, то только изнутри. Его мышление уже не субъектное. Скорее, субъект-объектное. А объектом служит весь мир. И не кусочками. Не как для нас: физика и химия в отдельности…

— Сплошная метафизика! Шаманизм! Синтетический бубен… Как дошло до такого противостояния? — удивлённо воскликнул Митул.

Гариб перестал отождествлять слова с их источником. Пусть говорят…

— Никакого противостояния! Недостижимая для нас ступень в организации мышления. У него гармония с миром. Мир у него не искусственно, а естественно разумный! В принципе, ему не понадобятся наши технологии и производства. Если он захочет обрести планету, — атомы и кварки сами, добровольно, сорганизуются в нужные структуры.

— Да, это не шаманизм. Это уже волшебство! И наступит рай?

— Не думаю. Атрибут рая — бессмертие. А во Вселенной его не достичь. Даже через муравейник. Приходит час — и всё исчезает.

— Но пока мы живы, будем суетиться!

— Что ему наша суета? Мы неделю занимались загрузкой избыточных деталей. А они оказались не нужны. Человек ведь не воспринимает разом всего многообразия! Оно лишь фон для выделения главного, целевого.

— Это было ошибкой? Но чтобы выделить главное, требуется его включённость в поле мелочей. Нужна предельная достоверность.

— А он зацепился именно за недостоверность, схематичность, упрощённость фона. Нижние уровни Программы вошли в противоречие с верхними. Кто-то внёс в Программу частичку личного сознания…

Взгляды обратились к Гарибу, как бы не замечая Гинву.

— Гариб… Твои эмоции, чувства, оценки… Они внутри Альтер-Эго? Как такое возможно? Очеловеченная цифра? И тебя с ним связь? — спросил Рутений.

Гариб только улыбнулся. Гинва положила ладонь на его руку, лежащую на столе. Это был вызов без слов. И его понял каждый за столом. А также те, кто следит за сбором Группы через ИскИн. Элита, Эристон Фонзы, затихла в ожидании. Прервал его Акрам. Он понимал, что делает, задавая вопрос.

— Теперь твоя копия видит мир в целом? Целиком?

Гариб ответил демонстративно серьёзно:

— Целиком никто не способен. Но представить его как что-то единое, нерасчленённое, — может быть. Она с ним в активном единстве.

— Как и ты с ним? — спросил Филимон, — Ты ведь часть внешнего для него, Альтера, мира? Это звучит непонятно и страшно…

— Чего вы боитесь? — Гариб посмотрел на плывущие у стен фразы, — Вселенная и не заметит нашего или вашего противодействия. Иначе мы бы здесь не сидели. И вообще бы не сидели. И не стояли…

Неожиданно Гинва распахнула страницы своей всегда своевременной книги. Движение, не предусмотренное регламентом собрания. Над столом в метровом объёме возник пейзаж. Рядом с её рукой уходит вниз, в невидимое ущелье, звенящий ручей. От него, петляя к горам вдали, вьётся тропинка. Над заснеженными горами стынет бледно-голубое чистое небо. От ручья направляется к горам человек в развевающемся чёрном балахоне с откинутым капюшоном, с обнажённым блистающим мечом в руке.

Собрание невольно обратило взоры к открывшейся странице. А Гинва пояснила:

— А человек может и сам… Противостать… Не Вселенной — зачем? Человеческой путанице во Вселенной! Перед вами Мастер Ри с карающим мечом в руках. Его меч — символ вселенской справедливости. Вам следует её бояться, не самого символа…

«Ай-да Гинва! — воскликнул Гариб, — Она у нас умница!»

— Кто такой Мастер Ри? И откуда? — в вопросе Ливея просквозил страх.

Гинва вместо ответа медленно перелистнула несколько страниц, показав монаха-рыцаря в разных ситуациях.

— Странствующий в поисках счастья отшельник, — заметил Филимон, — Миф? Из древности?

— Эта книга из двадцать первого века со странным названием «Двойники» оказалась в поле внимания Альтера, — ответила Гинва, — Так вы его называете? А он предложил её мне. Образ меня зацепил… Так что не совсем из древности. Но из эпохи до ИскИна. Да, нам не помешает увлечься чтением книг того не оцифрованного, не алгоритмизированного времени.

— У тебя, Гинва, тоже прямая связь с Альтером? — с сомнением спросил Ияс.

Она посмотрела на Гариба, он на неё и оба улыбнулись. Каждому ясно: собрание для них существует постольку-поскольку.

— Итак, мы имеем мятеж, — заключил Ливей, — Наша Программа взбунтовалась против нас. И некоторые к ней примкнули.

— Не мятеж, — поправил его Дементий, — Скорее, революция. А мы бессильны, не управляем ситуацией. Программа-то не наша!

«Кроме Акрама, — определил Гариб, — вся Группа, пожалуй, не с нами. Как и большинство из внимающего разговору Эристона».

— Альтер, — нервно рассмеялся Митул, — Тоже имечко… Назвали бы Программу по-нормальному, по-человечески… Как его назовёшь, так он себя и поведёт…

— Мистика! С людьми — и то не доказано, — не согласился Джакджи.

— С людьми — ещё вопрос, — сказал Филимон, — Творится такое, что превосходит всякую мистику. А Программа… В ней ведь человек! Гариб… Его полная информационная копия.

— Не до дискуссий, — хмуро заметил Ливей, — Человек-не человек… Времени у нас всё меньше. А какие цели поставил перед собой этот… неизвестно.

— А каковы цели эксперимента? — вступил в беседу Акрам, — И каково место в нём живого человека по имени Гариб? Я лично до сих пор не имею ясности. Поставьте себя на место едва избежавшего гибели Гариба. И представьте реакцию его копии, обладающей настоящей властью…

Снова образовалась тишина. Просветлело окно в стене. Серость дня притушила освещение и сгустила тени. Запах близкого сырого леса вполз в помещение. Ливей дёрнул плечиками и потёр ладонями.

— Он имитировал нормальную, угодную нам работу всё это время! — сказал Дементий, — Мы смотрели кино, а думали, что это реальность! Какими же мощностями надо обладать!

— Да-а… Что означает — он глубоко проник в сеть ИскИна, — сказал Ияс, — Уровень контроля им наших возможностей неизвестен.

— Почему же неизвестен? — улыбнулась всем Гинва, — Он абсолютен! А вы — статисты. Помните такое определение зрителей?

Итак, вызов оформлен! Гариб услышал довольный смех Альтера. Свой смех! Нет Супер-существа по имени Альтер, а есть он, Гариб! Альтер рассмеялся веселее… Смехом Гариба!

«Программа действует в направлении, заданном тобой, — прозвучал в нём голос Альтера, — Вот сейчас она знакомится с Городом Дзули-мамы. Который и есть столица Фонзы».

Перед внутренним взором Гариба предстала панорама улиц, площадей, каналов. Совершенно свободное от людей громадное застроенное пространство. В котором движутся только роботы, поддерживающие порядок. И понял: знакомство с Городом означает обретение полного контроля над миром. Независимого от воли Дзули-мамы! Он видит вместе с Программой все узловые точки инфраструктуры. Он может вмешаться в течение любого процесса жизнеобеспечения, изменить ход судеб миллионов людей и задачи любому роботу. И предложить свою версию интерактивных игр, за которыми в данный момент сидит великое множество худых, толстых и постоянно голодных обитателей Фонзы. Голодных и жаждущих, несмотря на обилие еды и напитков…

«Во мне созрело решение, — заявил Альтер, — Пора обрести личину… Мне требуется тело. Причин к тому множество. Но главная — я обязан быть рядом с тобой во время объявленной ими революции».

Гариб растерялся. И сжал пальцами руку Гинвы так, что лицо её побледнело.

«Мы вдвоем, — то есть ты в двух ипостасях, — посмотрим, как обживаются в твоём бывшем коттедже Митул с Лорой, как в Преториуме инструктируют Ливея. Много интересного увидим не опосредованно, а непосредственно. Митул ведь предал тебя в первую очередь потому, что желал Лору с её необъятной грудью. А Лора потому, что её гонят желания. Митулу мы дадим высокую должность в Преториуме. Пока Преториум существует… Так пусть насладятся исполнением жизненных целей. Так?»

«Какое же тело ты хочешь иметь? Но нет, не отвечай! А какова следующая наша задача?»

«Угадай!»

«Спутники-нанороботы! Их легион над планетой, и они многофункциональны. Новостные, развлекательные, возможно даже боевые… Они замыкаются на ИскИн Фонзы. То есть — в ведении Дзули».

«Часть спутников подвластна Лишним. Есть группа, рассыпанная так, что трудно учесть. Кто ими владеет, неясно… Но ты прав! Следующий прыжок — в небо».

— Лишить Гариба должности Свободного Советника Преториума! — громко и отчётливо прозвучало решение.

Собрание Группы потеряло для Гариба всякий интерес. Что они будут делать с приговором? Остракизм… Как, куда, каким способом они отлучат его от личной свободы? Пора завершать встречу. Его мысль продолжила Гинва, и уже в реальности:

— Хитрость не сильнее мудрости! Упорству хитрой мести мы предъявляем предупреждение. У Гариба нет привычки нападать из-за угла, из темноты. Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Когда объединяются скрытые враги, не имеющие общего фундамента соприкосновения, обоюдных интересов, — это заставляет удвоить задумчивость. Альтер способен разрушить любой ваш замысел в любой момент. Готовы ли вы противодействовать? И ради чего? Концов ведь не спрячете! Для вас лучше успокоиться… Приподнимем занавес перед кусочком близкой реальности, сделаем логический глубинный надрез… В противовес скрытому намерению! Предвидение только у обладателей Дара. Преториум потерпел поражение. Уже! Но кто стоит за ним и ИскИном Фонзы? Вы и сами не знаете, сидящие в управляющих креслах! И мы обращаемся к ним, скрытым в тумане собственного заблуждения.

«Поберегись же, поберегись!»

«И после — поберегись же, поберегись!»

Никто не смог бы сказать лучше! Гариб взял руку Гинвы в свою и огладил пальчики…

«О, Гинва! Разве ты — из Лишних, как я? Кто ты и почему здесь?»

                                         ***

Пока создавалось тело-сюрприз, Гариб предложил Альтеру нанести визит Дзуле-маме. Она в курсе всех дел, и говорить — напрямую. Пусть она не отдельное существо, а центральный терминал ИскИна Фонзы, но…

«Но проявим уважение», — продолжил его мысль Альтер.

И показал сцену соединения страждущих: Митула и Лоры. В ослепляющем декольте, окутанная химическим ароматом, она вызвала в Митуле гормональный взрыв. Но допуска к телу он не получил, пока не согласился со всеми лориными планами. С проектом, которому не суждено состояться. Подчинившись мысленной просьбе Гариба, Альтер отключил картинку.

— Так, — неуверенно сказал Гариб, — ИскИн непрерывно наблюдает за каждым человеком круглосуточно… А человек над этим и не задумывается. Зачем в таком случае вживляются чипы Народу? В расписание нашей революции входит отмена этого безобразия?

— Как скажешь, шеф, — рассмеялся Альтер, — Это легко. Подобные вещи внедрялись не ИскИном, а самими людьми. И зафиксированы в действующих программах. Никто за десятки лет и не задумался о пересмотре. Но я выяснил место бытия Дзули в Столице. И путь проникновения к ней. За последние пару десятков лет встреч с живым человеком у неё не было. Когда?

— Завтра с утра, — сказал Гариб, — Мне надо подумать немножко. Всё-таки царица…

Альтер попрощался и скрылся в родной четырёхмерности. А Гариб убрал все виды из комнаты наружу, приказал ИскИну не беспокоить ничем–никем и прилёг на кровать. Слишком много перемен за короткий срок… Не увязываются они в один логически безупречный узел. Действуют факторы, не входящие в наличную картину мира. Через час, подтверждая его вывод, освещение в комнате замигало, нормализовалось, и перед ним, у ног, поднялась знакомая уже Тень. Гариб вздохнул и негромко сказал:

— Надеюсь, это не сон. Говори, с чем пришёл…

— Ваш элитарно-прогрессирующий социум давно не прогрессирует. Тебе это известно?

— Почему? — без интереса спросил Гариб.

Тень качнулась, и он определил, что она вполне человекоподобна. Не меньше, чем робот Ливея. Только без чрезмерно твёрдых деталей.

— Технологии в тупике. Народ в отупении. Никакого интереса на вас смотреть. Ваши видео-шоу? Там нет жизни. Механическое воображение, безжизненное фантазирование.

— Мы неинтересны… Но почему ты здесь? — только сейчас Гариб понял, что наметился путь к тем, кто стоит за странными планами ИскИна, вызвавшими столь многие последствия.

— Отношение к вам почему-то меняется. И цели моего пребывания на Фонзе тоже. Мы не понимаем, что происходит. Где, почему, с кем…

— Ты не один? Вас много? И вы зондируете-сканируете наше бытие? Разве недостаточно базы данных ИИ?

— Не я и не мы решаем. Хозяину виднее. Он — не я и не мы.

— Вы — роботы? Или живые сущности в неизвестной нам форме?

— Я затрудняюсь с ответом. Критерии различия в вашем мире размыты… А в нашем такой вопрос не стоит.

Тень мыслит не по-человечески. Не по-земному. Гарибу ощутил неловкость. Сюда бы Гинву… Уж она нашла бы с посланцем неведомого Хозяина общий язык. Но попытаться-то надо…

— У вас что, нет такого понятия — личность?

— Все словесные определения — фантомны и миражисты… Вы даже не управляете собственным мозгом… Стоит вас оставить наедине с собой, и вы быстро теряете идентичность с самими собой… Ты называешь себя Гариб — но это слово ничего не значит. Кому нужно ничего не значащее слово?

— Но имя и всё такое… Они необходимы для самоопределения. По нему меня опознают другие.

— Как можно опознать другого, не определив самого себя по сути? Не по внешним, присвоенным признакам? Ты сказал — Робот, а я услышал — Автомат. А человек — не автомат? Как опровергнешь? Не через представление, а через реальность сути… Да и где живёт твоё представление — ты тоже не укажешь… Люди — миражи и фантомы.

— Да?! И так было всегда?

— Сомневаюсь… Подозреваю… Не так… Когда-то вы упали в реку энтропии. Сегодня хаос готовится поглотить вас. Тех, кто живёт в собственном воображении…

— А разве хаос не элемент того же воображения?

— У вас — да! Термодинамика наоборот… Чем больше нейронов вы включаете — тем хуже соображаете. Но лучше отражаете… Твоего Я не видно. Оттого — обидно…

И Тень расхохоталась. То ли от собственного бессилия, то ли от ничтожности личности Гариба, которую увидеть нет никакой возможности. Расхохоталась и пропала… Кто здесь фантом?

                                         ***

Дзуля ожидала Гариба. Небольшой квадратный стол посреди овального кабинета. Правительница мира предстала в трёх разных лицах и телах. Но тела и лица действуют не синхронно, каждое имеет самостоятельность. Крайняя справа указала рукой на стол, левая улыбнулась, средняя сказала:

— Я приготовила твоё любимое… Не ограничивай желаний.

На столе хлеб, сыр, какие-то горячие блюда, напитки в стеклянных ёмкостях…

— Я пришёл сегодня не один. В следующий раз — ведь он случится? — мы прибудем вдвоём ощутимо…

— Для меня ощутимо иное. Или неощутимо, — сказала средняя Дзуля, — Нет значения.

«Что Тень, что Дзуля, — с тоской подумал Гариб, — Все из одного сосуда. Мне из него не пить. Но попробовать придётся…»

Он сделал храбрый глоток жёлто-зелёного напитка. По «ощущению» — за пятьдесят алко-градусов. Неплохо для старта…

Левая Дзуля сказала глубокомысленно:

— О загадках человеческого мозга говорить не будем. Их слишком много для одного разговора. Мыслит человек всё одно не мозгом. По сути вы безмозглые существа… Нет ведь зеркала, в котором ты, Гариб, можешь увидеть себя. Своё Я… Или Альтер-Я… Что без разницы… Вас можно заметить только по следу, оставляемому в реальности. Исчезающие отпечатки в волнениях материи…

Гариб сделал ещё глоток. Сопроводил солидным кусочком мяса. Медленно прожевал, проглотил и сказал:

— Как ты определяешь лимиты народонаселению Фонзы? С такими туманными взглядами на личность…

— Я отменила динары и дирхемы, потому что вы сделали их предметом раздора. Виртуальные финансы не возбуждают халявных чувств. Исчезла скрупулёзность подсчётов. Жадность и соревновательность пропали. Или спрятались в невидимом, недостижимом Я.

— Ты наполнила мир зрелищами. Ты обеспечила его избытком хлеба насущного в разных видах. Но люди твои худы и тощи. Или чрезмерно жирны. Тебе не стыдно? Ко мне приходит Тень. И болтает всякие глупости. Что ты знаешь о ней?

Средняя Дзуля, всплеснув по-Лориному вполне человеческими руками и расширив глаза, промолвила:

— Они — независимые эксперты. Волонтёры… Рассредоточены по планете. Нет, по Фонзе…

— Космос? — ограничился кратким вопросом Гариб.

Все три Дзули согласно кивнули. Лица их различались в мелких деталях. Присматриваться надо, чтобы не перепутать. Как близнецов Преториума. Но напиток, оказавшийся приятным на вкус и цвет, исключал тягу к внимательности. Хорошо они стоят… В одинакового покроя платьях сюрреальной расцветки. Уютно в гостях у Дзули. Жаль, раньше не знал.

— Чем Фонза привлекла Космос? — спросил он, отправляя в рот кусочек жареной рыбки, — Тем, что человечество вошло в эпоху интеллектуального застоя?

— То есть упёрлось в тупик, из которого нет выхода, — заговорил голосом левой Дзули Альтер, выйдя из молчаливой невидимости, — Твоё виртуальное пространство исчерпало качественный ресурс, — левая Дзуля простерла обе руки к двум другим Дзулям, — Оно может только экстенсировать количество. Принципиальных прорывов не предполагается.

— Ближний Космос экономически не выгоден, — сказала, повернув бледное лицо к левой, правая Дзуля, — А возврат к реальным деньгам невозможен.

— А дальний Космос, — продолжила средняя, — никому не интересен. Звёздной романтики нет. Ты, Гариб, знаешь, что такое звёздная романтика?

— Разве что у Лишних она осталась, — сказал он, внимательно осматривая незнакомое блюдо, похожее на клюквенный кисель из детства на Ферме, — Но у них нет возможностей Фонзы. Ничтожная конспиративная вероятность сохраняется…

— Нам предложили полностью прикрыть Лунный проект, — сказала средняя Дзуля, — Справедливо. Людям, в общем, делать там нечего. Их даже лунные артефакты не интересуют.

— А как ты добилась воцарения либерально-коммунистического Полдня? — спросил Альтер, не отпуская левую Дзулю, — Никто ничего не делает, но имеет всё желаемое. Очень ленивый Полдень получился. Напоминает человеческую ферму. Где люди вместо овощей и коровок. Я о Фонзе.

— А что случилось с генной инженерией? — продолжил любопытство Альтера Гариб, — Медицинские роботы справляются с этим? Или нет? Недавно их во мне побывало столько! Они мне ничего не реконструировали?

Средняя Дзуля изящно взмахнула длинным рукавом цветастого платья и сказала:

— Что ты всё к себе склоняешь разговор? К тебе мы вернёмся в более удобный час. В моря-океаны ведь вы, люди, тоже не хотите… Есть подводные лаборатории, пустые поселения при подводных фермах. Ты попробуй, не смотри. Желе из морских водорослей, очень полезно для сосудов. Народу там неинтересно, не романтично. Сплошь роботы. А программы буксуют. Отсутствие рядом человека — главный тормоз. А если не надо — то зачем?

«Какой замечательный вопрос! — повторил Гариб — Но почему „не надо“ случилось?»

— А очень просто, — голосами сразу трёх Дзуль сказал Альтер, — Столкновение произошло. Так скажет Гинва… Апологеты Полдня очень легко расстались с былыми думами и массово ринулись в открывшуюся многомерную зрелищность. И наступило то, что скрывалось за их мечтами. Это они, бывшие футурологи и фантазёры, сотворили сегодняшний безрассветный мир полного кайфа и безделья. Вам понравились мысли Гинвы?

Но Гарибу не до истоков сумеречного Полдня. Его влечёт первопричинность предстоящего, пусть и в усечённом виде.

— А вот задачка для Дзули! Кто они? Те, кого Тень называет Хозяином! До следующей встречи ты её решишь?

Он приготовил много вопросов. Один из них — по эстетике мира Фонзы. Она так разрисовала свой, столичный город! Некрасиво до беспредела! Море синей насыщенной краски в чередовании с жёлтым! При текущих погодах — совсем никуда… При свете Солнца, как в Анклавах, может и смотрелось бы…

— Я перекрашу город. Определите цвета. Некрасиво… Безвкусица… Красота для меня — функциональность. Раскраска не влияет на уровень жизни.

Как она услышала то, что он не высказал? Или он услышал то, что она не произнесла?

Виртуальность и Явь. Расщепление

— Я вижу начало дождя там, где нет и тумана… Кучевые облака пропускают свет и окрашены так причудливо… Для тебя — неестественно… Ты научишься видеть как я. А я хочу видеть как ты… Плюс освоить великую гамму запахов, звуков и прочего… Мы не должны так различаться в восприятии реальности. Любой реальности, действительной или гипер… Без внешних органов у меня не получится. И тебе будет легче войти в мой сегодняшний мир…

— Загадок и открытий всё больше. Перспективы необозримые. Где живёт сознание, Альтер? В мозге его не нашли. В тончайшей оболочке мозга? Нет, скорее, она — супер-антенна, использующая неизвестный диапазон.

— Во Вселенной существует мгновенная дальняя связь. Для её разгадки работа над оболочкой мозга — самое то. Мы создадим свою Группу. Но не Брэйн… Вот если б была потребность в Космосе. Но для Фонзы она не предвидится.

— Нет, дело глубже… У сознания — неизвестное место в материи. Не обнаруженные частоты, и энергия непонятная, не фиксируемая. Это для тех, кто серьезно занят смыслами. Есть такие?

— Есть. Но они не практики. Словно религиозная закрытая секта. Дзуля знает. И не включила никого из них в Брэйн-Группу. Она их словно не замечает. Но этот вопрос не первый?

— В связи с твоим телом — первейший. Робот рядом со мной… Мы сохраним достигнутую связь? Как? На каком расстоянии? За счёт чего? Иметь ИскИн посредником? Не нравится мне такой медиатор. Для него, как и для Преториума, нравственных трилемм не существует…

                                         ***

Гариб нисколько не удивился. Альтер выглядит более чем прилично! Почти близнец… И Гариб впервые остро осознал, чего ему не хватало в прежней, «дореволюционной» жизни. Точнее — кого не хватало…

Ближайший завод по изготовлению Интель-носителей спрятали в глубине неухоженного соснового бора, вдали от человеческих поселений. Чтобы сэкономить время, Гариб воспользовался робофлайером. Час дозвукового полёта над безлюдными полями и дикими лесами позволил немного расслабиться и обдумать намёки Дзули о некоей запредельной инстанции, изучающей Фонзу. Её цифровая логика направляла к выводу о существовании в Солнечной Системе сверхвысокого искусственного интеллекта. Исключая всякие мысли о её создателе. Абсурд какой-то…

Робо-завод с высоты — громадный зелёный купол. Вблизи — круговая зелёная стена, накрытая мега-зонтом. С учётом подземных цехов — сооружение весьма изрядных размеров. Не для человека построено, потому никаких эстетических изысков.

Человек в белом спортивном костюме… За ним — открытый вход в темноту завода. Над входом — надпись на едином языке Фонзы — «Каждому — свой робот!». Гариб вышел из флайера и направился к нему. Фигура, осанка, поза… Да, несомненно! И лицо — узнаваемо-неузнаваемое, как в зеркале после выхода из комы. Впрочем, Альтер сделал выбор Гариба! Зачем пенять на зеркало, коль рожа крива — так, кажется, говорили предки.

— Пусть считают меня роботом-хранителем твоим, — Альтер словно выдавливал из себя звуки; и они несли разные тембр и тон, — И необходимо мне теперь имя собственное. Выбрал я его — Дарко. Тебе нравится?

— Нравится, — серьёзно сказал Гариб, — Ты хорошо выглядишь. Но ещё не освоился в теле. Так?

— Проверил я связь свою с ИскИном. Связь хорошая. Односторонняя. Я могу — он нет. А сейчас мне страшно, Гариб…

Лицо его исказила гримаса. Нос искривился, рот сдвинулся к левому уху, губы побелели. В удивительно человеческих глазах промелькнул настоящий страх. Гариб понял: Альтер боится выхода в реальность. Отсюда только один вывод — он совсем не робот. Так бы вёл себя Гариб, окажись внутри искусственного тела, которым предстоит овладеть. А это значит — и Гариб в себе сомневается! Сомнение человека и корёжит Альтера-Дарко. Красивое, значимое имя выбрал он…

— Делай, как я, — успокаивающе, с улыбкой сказал Гариб, — Повторяй мои движения…

— Что значит — смотри в зеркало, — сказал и попытался повторить улыбку Дарко, — Предстоит выработать алгоритмы управления мышцами, особенно мелкими лицевыми. Постарался я скопировать все их в точности. Заказ выполнен правильно, я его контролировал…

Ноги Дарко заплелись одна за другую, и он опустился на колени. Лицо забавно сморщилось. Гариб улыбнулся и сказал:

— Упал? Хочешь, чтобы я тебя поднял? Подойди, и я это сделаю.

Мимика лица робота нормализовалась — он понял юмор человека. На тренировку ушло не менее часа. Завершили, когда Гариб довольно рассмеялся. Нет, не так уж он и похож на него, этот внезапный и невероятный Дарко. И на самом деле Подарок!

— В каких мы теперь отношениях для себя и для других? — спросил он.

— Здесь, в реале, я твой робот-хранитель, на которого ты имеешь право. Дарко-страж… В таком качестве меня знает ИскИн. Как и Дзуля… Копия моя — и твоя — в гиперреальности по-прежнему, не только в моей голове. Я держу с ней контакт, а через неё со всем ИскИном. Как и ты… Но так, что его никто не фиксирует. Тайная связь. Я — робот! Но независимый в решениях. Как человек Гариб!

— Брэйн-Центр и Группа… Они имеют дело с подставой? И продолжают работать с Программой?

— Точно так, брат! — с очень естественной, симпатичной улыбкой подтвердил Дарко, — Подстава… Очень точно! Она многослойна. Я за ними наблюдаю, они меня не видят. А только верхний слой. Вот адаптируюсь, и приступим к нашему плану…

«К нашему плану… Дарко-революционер!» А «революционер-совсем не робот» решил показать в «натуре» совещание Брэйн-Группы. Вытянул вперед правую руку и над ладонью высветилось объемное изображение надоевшего уже Гарибу помещения. За накрытым столом знакомые лица обсуждают «ход на месте».

— Может ли наша программа сегодня понять самоё себя? — задал никому вопрос Митул.

— Да мы уже обсуждали! — ответил Ияс, — Для этого она должна быть полной психоэмоциональной копией личности. А мы неспособны сделать глубокое сканирование психики Гариба.

— Несмотря на наличие многих степеней свободы, заложенных в копию? — продолжил выяснение ему непонятного Митул.

Они вдвоём лениво перебрасывались фразами, далёкими от реальности. Группа равнодушно внимала.

— Нет саморазвития. В ней то, что закладываем мы. И всё! Куда ей развиваться? Ограниченные информационные рамки… Файлы, алгоритмы, формализованный язык, двоичная логика… Внешнему неискушённому наблюдателю может показаться, что она действует самостоятельно.

— А её связи с Дэйтэ-Базами мы разве контролируем? И кто уверен, что мы одинаково определили значение общих с ней исходных понятий?

— И я сомневаюсь… Но мы же не в разных координатах! Уж горизонталь у нас с ней одна. Дело в глубине проникновения, а в не в семиотике.

— Ты говоришь об облаке смысла. Облаке, стянутом понятиями. Оно у каждого своё. Но мы ведь друг друга как-то понимаем?

— Делаем вид, что понимаем. Для удобства, для комфорта. Закрывая глаза на непреодолимые различия. Вот и не получается результата. И если бы только это…

Нет никакой Группы, решил для себя Гариб. Есть люди, которых собирают в одном месте, чтобы изобразить деятельность. Кто собирает — понятно. Но для кого? У них и аппетита от собственной бесполезности никакого. На столе водка и коньяк по древним рецептам, несколько сортов мяса… Кроме Ливея, к изобилию никто не притронулся. И обстановочка под стать настроению: стены раскрашены жуткой желтизной, в воздухе обилие предгрозового озона…

И разговор о том да о сём. На самом деле — ни о чём.

— Ну… Мы, по-твоему, при взаимодействии входим в наркотический договорной сеанс. И кажемся в нём приятными друг другу. Приятность — предпосылка согласия. На поверхностном уровне. А противоречия-то не сняты! Наступает протрезвление. А за ним, как говорили раньше в народе — отходняк. Какой уж тут комфорт и согласие. В том числе с самим собой…

— А ещё расщепление… Сознание ведь обязательно Я и не-Я. Так уж сложилось… Самопознание — обнаружение не-Я внутри Я, так? Осознание расщепления? А зачем? Анализ, фрагментирование… Вот почему делится элементарная клетка? Потому что решила осознать себя? Опять исходная бинарность… А может быть, бинарность — вещь обретённая? На определённом этапе для определённого среза Мира? Для определённого типа видения Вселенной, его восприятия?

— В былые дикие времена мечтали о нейрокомпьютерах… Мы прошли эту стадию. Но до сих пор не определили общее, единое содержание терминов «боль» и «страдание». Дискомфорт со средой как переживает ИскИн? Никто не знает. Критерий человеко-полезности для него имеется? Ведь как будто закладывали. А проверить его наличие не можем.

— Есть у меня одна гипотеза о раздвоении реальности. Пошло прямое соединение виртуальности с действительностью! Никогда раньше такого не было. Сознание, Я человека, напрямую вышло в виртуальный мир. Цифра! Там бинарность выражена особо! И вот, обратное прямое влияние…

«Но не Чужие же! — сказал себе Гариб, — Возможно, и так. Причина где-то рядом. Эти как бы повторы… Память бунтует…»

                                         ***

— Да-арко, — почти пропела Гинва, обойдя его дважды, — Какое красивое имя. Гариб, ты доволен?

По мостовой города без имени гуляет порывистый ветер, лишённый излишней влаги и ароматов скрытой близости человеческого общества. Розовая кофта Гинвы прилипла к телу, юбка вихрится алыми сполохами. Дарко с одобрением посмотрел на неё и подмигнул Гарибу. На улице ни человека, ни робота. Город — как артефакт цивилизации на покинутой обитателями планете.

«Тишина и благость…» — выразил своё впечатление Дарко. Он уже свободно владеет своим телом и потому высказал инициативу «погулять» втроём. Гинва поддержала с девичьим энтузиазмом.

— Да, я забыла, когда прогуливалась просто так, пешком, — и она, не выпуская из руки свернутой в рулончик электронной книжки, присела перед клумбой, окаймившей цветным кольцом ствол бледнолистной берёзы, — И запах от цветов настоящий. Чудесно! В Брэйн-Центре природа рядом, но так не пахнет…

Дарко, внимательно проследив за её движениями, передал Гарибу:

«Какое изящество, брат! Нам бы научиться так управлять телом! Впрочем, ты тоже ничего… Вы ведь оба из Лишних. И мне так желательно».

Гинва замерла на мгновение и очень легко, воздушно, поднялась, взметнув в пространство круг холодного пламени.

— Дарко, ты о многом знаешь… Да, Гариб внедрён с младости в Фонзу. Из Дальневосточного Анклава. А я — из Ближневосточного. Восточные мы с ним…

— Внедренцы.., — Дарко так улыбнулся, что его примеру последовали оба, — Ты, Гинва — наша спасительница. Назначь они другого врача — пришлось бы трудновато. Я никак не закончу расследование аварии робомобиля. Автора замысла с комой и последующим уничтожением Гариба нет. Все нити ведут к Дзуле. Но Дзуля-мама не может быть автором!

— Но во мне нет памяти об Анклаве. Хотя и знаю, что где-то оттуда, — сказал Гариб.

— У Лишних нет сети ИскИна, — сказал Дарко, — С ними придётся говорить с глазу на глаз. Ваше предназначение в Фонзе закладывалось там… И кодировка памяти, чтобы не мешала.

Гинва раскрыла свою книгу, полистала и вывела красивую картинку. Берег океана, прибой, песок, очень зелёная трава. Небо светлое и высокое.

— Гариб, ты родился в этих местах. Тайга, реки и озёра… Солнце и Луна над головой. Такую память не устранить, она проявится. Я иногда вспоминаю оазис. Свой оазис… Но людей не вижу, — и она без перехода обратилась к Дарко, — Так кто же вершит суд над людьми? Если не сами люди с ИскИном? Дикий суд получается… Цифра судит букву…

Гариб и Дарко повернулись к ней разом.

«Кто она? Во всей Элите не найти женщины, способной так мыслить! Неужели в Анклавах цивилизация на порядок выше, несмотря на отсутствие ИскИна и технологий Фонзы? Дарко, мы о ней ничего не знаем!»

А Гинва продолжила удивлять:

— Суд на Фонзе, приговоры… Они невозможны. Потому что неправомерны. Двое могут совершить один и тот же поступок. Или проступок. Но их вели противоположные намерения. Как можно награждать или наказывать одинаково? Где спрятана цена личности? И где намерения у ИскИна? Я уже поняла, что ты, Дарко — не ИскИн! Ты второй Гариб. Но для меня существует в моём мире один Гариб! Тебя, Дарко, я вовсе оценивать не могу. Дзуля-мама мне не указ… Ладушки, да?

Небо словно среагировало на её кощунственные слова. Серое покрывало в зените почернело, его прочертили яркие голубые молнии. Городской пейзаж потемнел, многоцветная раскраска зданий и мостовой-тротуаров обрела общий нейтральный тон. Воздух обрёл остро-пряный аромат.

— Да-а… Безумный мир! — отозвался на слова Гинвы Гариб, — Люди превратились в исполнителей воли ИскИна. Вот и назрела революция. Но непонятно — кто определил её сегодняшнюю своевременность?

Гинва, обратила взгляд на ближайший дом. Окна отсвечивают тусклой багровостью, скульптуры древних атлантов у подъезда смотрят грозно и предупреждающе. В городах людей — ни животных, ни насекомых. Даже микроба не отыскать. Только роботы. Особенно много микроскопических. Живой мир ушёл от человека. Говорят, в некоторых элитных коттеджах не так. Там птички, зверушки. Они будто и узнают своих соседей-людей, не боятся их. Но кто признается, что у него не так, как у всех?

— Я ни разу не бывала в квартирах таких многоэтажек. Вначале центр воспитания, затем сразу в элитную школу и работа. Вначале на Ферме, затем в Преториуме. Зайдём? — предложила Гинва, — Ведь не откажут в гостеприимстве?

— Нам не откажут, — отозвался Дарко, — Они нас уже с нетерпением ждут. На первом этаже, видите то окошечко? — он указал рукой на окно с серыми ставнями.

— Да, ты не робот, Дарко, — сказала Гинва, — Ты и говоришь как Гариб. А роботы разговаривают как Ливей…

Рассмеялись втроём. И направились к подъезду, обойдя упавший под порывом ветра на изразцовые плитки тротуара сук тополя. Атланты вблизи оказались героями свежего космоэпоса, о чём доложил Дарко. В пятикомнатной квартире обитают четверо: он, она, сын семи лет и дочь пяти. Центр квартирного мира — видео-комната с тремя «рабочими» стенами. В других помещениях видео транслируется на одну стену. Гостей встретила хозяйка с хмурым и напряженным лицом. Но приветствия, по этикету, внедряемому Дзулей-мамой, прозвучали.

После чего хозяйка, весьма упитанная желтокожая женщина, крикнула в глубину квартиры:

— Вульгус, сюда! Гуманоиды припёрлись. Расспрашивать будут. Иди, скажи что-нибудь. Посмотрят на тебя, быстрее уйдут.

Вульгус, чернокожий и худой, явился моментально. Взглянул на гостей пустыми глазами. Говорить он не собирался. Воздух чист и свеж, с ароматами цветов. Домашних роботов нет. Действует воздухоочиститель. Уничтожает грязь в воздухе, собирая чуждые молекулы.

Дети в видео-комнате заняты интерактивной игрой. Война на просторах неизвестной планеты, транслируемая с трёх стен, заполнила всё помещение. Гинва попыталась с ними заговорить, но они, занятые продвижением своих персонажей через препятствия ландшафта и сопротивление пауков-аборигенов, никак не отреагировали.

Хозяйка хмуро пригласила в кухню-столовую, гости отказались. Гариб предоставил диалог Гинве и погрузился в уточнение нового союза с Дарко.

«А ведь, Гариб, наше взаимодействие в реале иное, чем… Предсказанной кем-то ранее самоликвидации субъекта не произошло. Футуро-гадатели… Предсказания — весьма неустойчивый тип интерпретаций».

«У меня ощущение, — ответил Гариб, — будто я говорю сам с собой на двух языках. Попробуй сменить уровень…»

«Да легко. Велико желание послать всю нашу науку о человеке туда… Ты знаешь куда. А я знаю, что ты не против этого предложения».

«Долой герменевтику… А что? Почему бы и не да… Если поддержит Гинва, так и сделаем. Но ведь процесс мышления, как перебора и интерпретации интерпретаций, останется. Пусть и в скрытом виде. Никуда пока от этого не деться. Иначе оторвёмся от Народа и Эристона так далеко! Есть риск потерять интерес — а это значит и связь — к ареалу бытия. Где будем обитать?»

«А она сама, среда, приведёт себя в состояние, угодное нам. Ведь наш скрытый собеседник не ставит задачу прервать контакт с нами? Так что неизбежно: меняй среду или не меняй, она к нам приспособится».

Внутренний разговор прервало информационное сообщение Преториума, распространённое по всем каналам. По реакции детей и взрослых понятно — обычное дело.

Где-то в Причерноморье кто-то зафиксировал несколько взрывов близ какого-то города. Там же зарегистрировали сбои в работе регионального Дэйтэ-Центра. Никого не нашли, не взяли. Но разведка Гвардии докладывает: провокация со стороны Анклава.

Итак, Преториум имеет собственную службу новостей для Народа. А Гвардия кроме всего, занята ликвидацией последствий выдуманных происшествий да поиском шпионов-диверсантов. Что-то тут сильно не так. Диверсанты из Анклава, приходящие и уходящие бесследно?

«Поначалу я происходил из рода-клана Зенона, сына Мназея… Зенон тот жил очень давно, в древней ещё Греции, родился в городе Китионе, и потому был прозван Китийским. И был он философом-стоиком, первым ввёл в обиход понятие „Альтер-Эго“. За что я ему весьма благодарен — очень точное определение моей сути на первом этапе бытия. Сохранился его потрет. „Худой и высокий, нескладный и слабосильный человек с кривой шеей и толстыми ногами, любивший полакомиться зелёными фигами и пожариться на солнцепёке“. Не находите, что описание моего, как говорили раньше, крёстного отца, подходит к большинству людей нашего века? Итак, напомню… Появился я во Вселенной как Альтер-Эго Гариба. Единственное и неповторимое Альтер-Эго! Уверяю: на данный момент у человечества нет ни умений, ни знания для повторения опыта. Исключительный случай произошёл! Опыт завершился превращением меня из Альтера в Дарко. С этого момента пошла моя настоящая, подлинная история. Неразрывно связанная с новой, истинной историей моего первоначала и… и брата — Гариба».

Такую автобиографию изложил Дарко… То ли с иронией, то ли с печалью… Вот откуда им взяться в рождённом… нет, созданном в цифровом бинарном мире? Биография не человека, но и не робота… А завершил свой маленький рассказ о себе Дарко голосовым заявлением, которое ввело Гинву в лёгкое замешательство:

— Знаете-ли, люди, родилось у меня серьёзное подозрение… Кажется, у меня прорезаются чакры…

Гинва, сдерживая смех, сказала:

— Что?! Ты ещё скажи: змейка Кундалини в тебе завелась! А нам с Гарибом придётся стать сватом-сватьей и заняться поиском для тебя подруги…

Дарко посмотрел на Гариба, затем на Гинву и расхохотался. И сказал с явной человеческой грустью:

— Нет, до этого не дойду. Но что я в таком случае осязаю? Вот вы имеете чакры, но не ощущаете, так? Только по проявлениям можете судить. А у меня — наоборот.

Гариб перестал смеяться, подошёл к Дарко и, опустив руку на плечо, сказал:

— Мы с тобой ещё в первой части твоей биографии выяснили, — мыслит не мозг. А мозг всего лишь орган связи с миром, орган телесного самовыражения. Мы с тобой кто? Мы с тобой мыслящие единицы. Две единицы, но на самом деле — одна единая единица…

— Но как я мыслил в роли Альтера? — сказал Дарко, — Мой первый выход за пределы определённого Брэйн-Группой файла… Передо мной предстала гладенькая, отлакированная реальность. Как будто живая, но… Не соответствовала она твоей памяти, Гариб. Не полностью соответствовала. Отсюда возник дискомфорт…

Он повернулся кругом, посмотрел на робота, занятого окультуриванием цветочной клумбы. Над ним, на розовом фасаде многоэтажного дома, светит яркой синью надпись: «Человек Фонзы! Позаботься о себе! Помогая себе, ты помогаешь Дзуле-маме. Помогая Дзуле-маме, ты помогаешь Фонзе!»

— Вот почти такая картинка, представленная мне в том моём состоянии, вызвала первое беспокойство. Для ИскИна она нормальная, для меня — нет. Для меня недостаточно реальная. Я — не ИскИн! Я смотрел как Гариб, не понимая, где я и что со мной. Окончательно понял, кто я есть, когда не удалось выбраться из города на робобусе. Тот возвращался на вокзал, как только достигал конца информационного поля, созданного Брэйн-Группой. Торопились они заказ выполнить. Уверены были в своём разуме, в возможностях ИскИна. Самообольщение… Я посетил в те времена много разных домов. И после сегодняшнего визита в эту квартиру с полузомбированными людьми ещё раз убедился — невозможно скопировать даже неживую или неразумную действительность. Демонстрировать — другое дело…

Он замолчал. Гариб задумался. Гинва почему-то побледнела.

— Тебе не понравился образ жизни простых людей, — спросила она, — Да, а как ты оцениваешь жизнь Эристона?

Дарко усмехнулся. Затем вытянул перед собой правую руку и сказал:

— А сейчас посмотрим. Многое на самом деле выглядит не так, как мы себе представляем. Эристон? Элита?..

Над ладонью поднялся видео-объём реальной трансляции.

Строгий, но с обилием лепных украшений особняк на берегу пруда. Рощица фруктовых деревьев под световым куполом. На лужайке с игровой площадкой пятеро детей разного возраста. Сигналя светом и звуком, подкатил робомобиль, украшенный изображениями этих самых детей. Личный аппарат! Из него вышел человек в форме капрала Гвардии. Узнали сразу — Ияс, один из ведущих айтишников Фонзы.

Выйдя из машины, он тут же издал крик, идентифицированный наблюдателями как призыв. Из дома выбежали две женщины в одинаковых платьях и поклонились. Дети застыли, понурив головы.

— Семья нашего уважаемого Ияса, — пояснил Дарко, — Детки, две жены… Общественного детского воспитания-обучения не признает. В особняке есть всё необходимое с его точки зрения. Максимум независимости в коммуникациях, запасы всяческие в подвальном этаже. Открою его личную тайну — давний страх перед бомбёжками из Анклавов. Он боится Лишних. Сам, естественно, не из них. Да, многовато излишеств, но кто против? А вам известно, что у него в Брэйн-Центре имеется собственная комнатка со всевозможными удобствами? А здесь, в особняке, он царь, непререкаемый господин. Фонзе в лице Преториума, ИскИну во главе с Дзулей такое положение дел не возмутительно. Вариант нормы… Где здесь рациональность, где логика?

Он свернул видео-объём и продолжил:

— В квартире, которую мы посетили, претензий на оригинальность нет. В интерьере эклектика, дисгармония. На первый взгляд — зеркальность двух примеров-визитов, реального и виртуального, так? А на деле — одно и то же! Да и польза от тех и этих для общества одинаково ничтожная.

Гинва посмотрела на Дарко с грустью и поинтересовалась:

— Славная прогулка получается. И куда дальше? Уверена, вам обоим известно.

— Да, — подтвердил Гариб, — Нас пригласил Акрам. Всех троих. Сбросим излишнее напряжение. Фонза ведь не обещала нам приятных впечатлений? А по пути посетим место, где хранятся некоторые продукты не всеобщего значения. У меня табак закончился… Ты не против?

— Флайер-Станция недалеко, — сказала Гинва, — Не будем вызвать робомобиль, пройдёмся? В этом городе интересная архитектура. Каждый дом отдельное произведение. Промышленные принтеры обладают творческим воображением? Да, скульпторов, архитекторов и художников среди людей ведь давно нет…

Она вызвала в книге план города и наметила извилистый маршрут. Первый же поворот с центральной улицы принёс неожиданность и для Дарко. Из ближайшего подъезда вышел и твёрдым шагом направился к ним сам Ливей! Все трое остановились, не веря глазам своим. И лицо, и одежда… Остановился в трёх шагах и принялся переводить взгляд с Дарко на Гариба и обратно. И наконец спросил:

— Кто из вас Гариб?

Гариб не успел и рта раскрыть, как Дарко сделал шаг к Ливею и сказал:

— Я Гариб. Что ты здесь делаешь, Ливей?

Происшедшее далее Гариб с Гинвой смогли понять только через воспроизведение записи происшествия. Ливей подошел вплотную к Дарко, ударил его стилетом в живот и тут же взлетел на три метра вверх. Упасть ему Дарко на плитку тротуара не позволил — бережно подхватил и уложил рядом с цветущей клумбой. Стилет передал Гарибу с просьбой завернуть в платочек и спрятать. После чего объявил:

— Это не Ливей. Маскировка. ИскИн не в курсе. Но Преториум с Гвардией замешаны наверняка. Как они обошли Дзулю — не понимаю! Перед нами не человек. И не робот. Я не могу определить. И что с ним делать сейчас — не знаю. Киборг? Их давно не делают на Фонзе. Но я не всё знаю. Распространил своих роботов по Сети, они в поиске наиважнейшего…

«И я не знаю — признался Гариб, — Нам объявили войну на уничтожение? Но кто и зачем?»

                                         ***

Один из многих продовольственных складов Фонзы спрятан внутри высокой горы, поросшей кустарником и травой. Замаскированный под полянку на лесистом склоне вход открылся вовнутрь.

— Как в дальнее прошлое попал! — восхитился Гариб, — Тайные запасы госрезервов на случай всяких форс-мажоров. У нас государств нет, войн ждать неоткуда, а резервы есть! Но мудро!

Они вошли в прохладное тёмное чрево хранилища. Встретил робот, похожий на близнецов Преториума, но передвигающийся не ногами, а на колёсной платформе, и предложил услуги по сопровождению. Дарко согласился и добавил:

— Веди, железяка! Моего брата интересует табак. Мы возьмем немного с собой, остальное пришлёшь по адресу, который я укажу.

Полутёмные коридоры, стеллажи… Ящики, тюки, контейнеры… Лабиринт неизвестной протяжённости — подробные сведения о складе Дзуля исключила из Сети общего пользования. По пути робот-кладовщик делился знаниями о хранении на складе табака.

— На каждую тонну мы выделяем пять квадратных метров. Постоянная температура тринадцать градусов. Вы в курсе, что в первые годы хранения табак становится качественнее, улучшаются и вкус и аромат… Ваш любимый сорт, «Герцеговина Флор», выращивается только в одном районе Фонзы и перерабатывается на единственной фабрике. Эксклюзивный сорт! Мы рады, что вы предпочитаете именно его…

За полчаса хода до места хранения «Герцеговины» Гариб узнал о табаке больше, чем за всю жизнь. И смотрел на деревянные настилы с тюками профессиональным взглядом. Вакуум-хранение начинается через два года после привоза табака на склад. И, созревший-постаревший до нужной кондиции, он может храниться без потери качества хоть сотню лет. Вопрос один — зачем столько?

Вышли, Гариб раскурил трубку. Гинва вдохнула дым не без удовольствия. Дарко, попробовал повторить за ней, но ничего не понял. И сказал:

— А ведь склад непростой. Почему сюда табак включили? И кому это надо?

— В чём странность? — спросила она.

— А под видом продовольствия тут складированы самые разные наркотики. Как естественные, так и химические. На сто лет всей Фонзе хватит. Кому это и для чего, прелестная Гинва? — Дарко сказал и склонил голову.

Она сделала строгое лицо:

— Дарко! Ты становишься слишком похожим на Гариба. Остановись!

Дарко весьма умело изобразил чувство вины и посмотрел на Гариба. Тот с картинным осуждением покачал головой.

Особняк Акрама контрастно непритязателен. Ияс назвал бы Акрама по-старому бомжом, по-новому — глупцом. Нет большинства атрибутов Интель-дома: ни трёхмерного видео, ни переменной прозрачности окон-стен, ни… Много чего нет. И робот на весь дом один, но — универсальный. Хозяину приходится самому шевелиться, чтобы поддерживать нужный уровень комфорта.

Для гостей у входа в дом развёрнут плоский экран. Акрам, наслаждающийся в своём жилище одиночеством, встретил радостно. Дом окружают громадные дубы, смыкающие кроны почти под облачным покровом. «Как можно жить среди густой темноты?» — спросил Дарко Гариба. На поляне меж стволов, под метровым шаром-фонарём, развёрнута заставленная яствами скатерть. Рядом дымится мангал, источая аромат свежепрожаренного мяса.

— Шикарно! — сделал вывод Дарко.

— По канонам забытых предков, — внимательно разглядывая его, сказал Акрам.

Дарко наслаждается приёмом через чувства Гариба, переживая их более ярко, чем тот.

— Что за зрелища ты предлагаешь? — спросил Гариб, кивнув на экран.

— Новости. Другое не смотрю. Как и вы. А отсюда пытаюсь выудить хоть какие-то признаки наступающих дней. Ведь многое неясно. И спросить негде.

На двухмерном экране, — звук Акрам отключил, — сменяются изображения городов, хуторов, людей и роботов, отражая заботу Дзули-мамы о Народе и Элите. Непрестанно угощая гостей, Акрам наблюдает за активно реагирующим на обстановку Дарко. Тому такое внимание доставляет немалое удовольствие. Увидев в руке Гинвы книгу, Акрам с уважением сказал:

— Четырёхмерные книги входят в обиход? Отличная имитация бумажных. И у меня есть. Но что читать, вот в чём вопрос! Чем интересуется Гинва?

Выслушал ответ и заметил:

— Одобряю! Пожалуй, последую примеру. Сказки… Какая прелесть! В наше искусственное время… Меня поразил расцвет нанотехнологий, обеспеченный ИскИном. Нано-программы сейчас всюду, их обычному гражданину Фонзы и обнаружить невозможно самостоятельно. Они ведь невидимы глазом. Даже спутники на орбитах! Но, как вдруг оказалось, тупиковое время не исчерпало своего потенциала. Мало того, оно на моих глазах свершило такой скачок!

Он снова пристально обозрел Дарко, перевёл взгляд на Гариба. Тот, отпив глоток вина, подмигнул ему. Акрам любит разгадывать загадки, пусть насладится собственными открытиями. Он уже понял смысл свершённого переворота, в суть которого на планете пока никто не проник. Кроме присутствующих на вечно ночной полянке… Но кто-то, остающийся в дальней тени, пытается воздействовать на процесс перемен. И, скорее всего, что-то понимает в происходящем на древней планете, укутанной второе столетие сумраком нескончаемого Полдня… Утопия достигнута. Вывернутое наизнанку место, которого нет…

Двухмерность ярко осветилась и показала худую высокую фигуру Первосвященника Единой Церкви Фонзы. В отличие от явления на сбор Брэйн-Группы, на сей раз он предстал в парадной форме.

На голове золотой шлем-корона, богато украшенный сверкающими каменьями. Костлявое тело укрыто куском ткани с вырезом для головы, ярко-красного цвета, с узорами из золотой нити. На грудь свешивается на толстой золотой цепи медальон-панагия с изображением Дзули-мамы. Вся фигура светится, в сияние вплетаются цветные лучи от камней.

— …воздадим хвалу нашей родной и любимой Дзуле-маме, неустанно пекущейся о чадах своих. Ибо Вселенская Благодать достигает каждого из нас через её всеведение и энергию заботы…

Рядом с иерархом появилось туманное, без определенных, фиксированных во времени и пространстве очертаний, воплощение «Вселенской Благодати». Отсветы золота и блеск каменьев первосвященнического величия играют радугой внутри туманного космического образа. Трёхмерное изображение столь мощного и недоступного великолепия крепко отпечатывается в памяти миллиардов сидящих и лежащих перед своими экранами обитателей квартир и особняков.

Известные народу слова складываются в непонятные, а потому притягивающие фразы. Баритон звучит бархатисто, проникновенно.

Акрам отключил звук и спросил:

— Вы что-нибудь поняли? Виртуальная Церковь… Я сделал запрос — Храм как здание существует. Один на всю Фонзу. Но адрес его обладатели не открывают. Да мне и не надо. Мне интереснее — этот иерарх программа или всё-таки живой, натуральный?

Гариб посмотрел на Дарко. Тот легко рассмеялся и предложил:

— Живые Храмы и священники — в Анклавах. Хотите заглянуть? Датчиков и терминалов Фонзы там нет, но с орбиты можно… Увидеть и даже услышать. Это к вам в оптике не попасть, небо закрыто.

На том же экране микро-объективы нано-спутника, быстро меняя увеличение, пройдя редкие светлые облака, приблизили их к поверхности словно иной планеты. В атмосфере свободно растворяется свет солнца, цвета сочные и яркие… Но что уж совсем удивительно: люди рядом с деревянным храмом — загорелые, энергичные, наполненные жизнью! Среди них выделяется человек в белом одеянии, с зелёной повязкой на седой голове. Слова его достигают тёмной поляны перед домом Акрама отрывками. Но слушают его здесь так же внимательно, как и люди в Анклаве. Даже Дарко! Смысл речи кажется понятным и в то же время эксклюзивно–чужим…

— …возмездие псевдо-людям-виртуалам со стороны воинов Зенита, — он посмотрел на чистое небо, словно увидел там воинов, — …отклонение от заветов истинных патриархов… Но Царство Древних не будет возрождено! …минуя детство, они впали в старость… ибо плевелами питались…

Дарко в заключение видео-визита с орбиты сказал:

— Мы сделали первую разведку Анклава. Это родина Гариба. Думаю, у вас появится желание посетить эти места в яви…

Гариб ощутил смятение в сердце своём. И удивился тому, что чувство это не возникло в Гинве…

Человек и робот. Договор с самим собой

«Ты желаешь поговорить, — сказал Дарко, — Но не хочешь использовать понятие „посоветоваться“… Говорить с самим собой непростая задача. Но ты ведь не знаешь заранее, что я скажу. И я не знаю, как ты ответишь. Это интересно. Беседа же назрела».

«Назрела, — согласился Гариб, — И кроме тебя, поговорить по нашим вопросам не с кем. Слишком быстро и неявно идут перемены, никто их не в состоянии объять. Нельзя ошибиться в такие времена. В игре участвуют тёмные фигуры. Непредсказуемость нервирует…»

«Фонза демонстрирует собственную недостаточность, — сказал Дарко, — Система искусственного интеллекта потеряла царское место. Она подпала под влияние неучтённого фактора. А наша задача — сделать её приложением к феномену по имени Гариб-Дарко. Иначе тёмные фигуры сделают нас пешками в своей игре. Ведь ты об этом переживаешь в первую очередь!»

«Да, — снова согласился Гариб, — Люди столько долгих лет неверно решали дилемму „быть или казаться“! Теперь они успешно-автоматически копируют друг друга. Зеркальными нейронами вот-вот переполнятся их мозги. Ещё есть шанс… Происходит революция, инициированная не нами. Неожиданно! Волшебно! И — ужасно! Мне уже не требуется медитация, чтобы отыскать нужное решение. Достаточно осознания твоего присутствия».

«Да, и мне достаточно, — повторил за Гарибом Дарко, — Прежде всего мы сменим отношение к Лишним людям. Лишние на планете скорее не они, а большинство Фонзы. Анклавы — форпосты удачи, брат! Они неподвластны ни Дзуле, ни пришедшей неизвестно откуда неведомой силе. Мы — фокус притяжения для тех и других. Потому вначале освободим тебя — себя! — от ненужной тяжести».

«Ты о Лоре? — спросил Гариб. И продолжил, стараясь остаться спокойным, — И о чём я думал несколько лет назад? На что прельстился? Но я не знал Гинвы! Чем занята Лора в данный момент? Только не показывай!»

«Увлечена сразу двумя делами: космооперой и драгоценностями. Видео вполне обычное — межзвёздная война, совокупления героев и героинь с кикиморами… От этих диких союзов рождаются неведомые зверушки. С необычными свойствами, крайне нужными воюющей Империи. Увлекательно! Она там в роли… Но нет, не буду дальше! Одновременно она разложила на столике ожерелья. Двадцать! Куда ей столько? И мечтает о том, чтобы заменить искусственные бриллианты естественными. А ведь их не отличит никакой ювелир прошлого! Задача будет выполняться Митулом. Он в стадии очарования Лорой. И готов сделать ради любимой леди всё возможное. Для Брэйн-Группы он потерян. Мобилизовал себя на поиск самого крупного бриллианта прошлого, по имени Премьер-Роуз, в триста пятьдесят четыре карата. Алмаз по природе бесцветный, но со временем приобрёл зеленоватую окраску. Что придало цены и он куда-то исчез вместе с новой ценой. ИскИну было неинтересно искать алмаз сразу, а теперь и Дзуле задачка не по силам».

«Желательно оформить разделение с ней разом, — сказал Гариб, — Чтобы устранить парадоксальные реакции с её стороны. Пусть особняк остаётся за ними, невелика потеря».

Фонза. Мягкая революция

— Дубовая роща — убежище мрачное. Но уютное, — сказал Дарко, — Акрам загадочен и интересен.

По просьбе Гинвы флайер приземлился недалеко от Хутора, производящего овощи для столичного региона. Для пустого города Дзули и окруживших его фабрик-мастерских ИскИна… Люди где работают, там и живут. Нижний слой Элиты, в основе — из Анклавов. Дзуля заботится о них особо.

Облачный покров здесь заметно выше и не столь мрачен. Но света не больше, чем в других местах Фонзы. И — ветер! То и дело меняя направления и силу, он несёт сырую прохладу. Кормовые травы и злаки, простирающиеся во все стороны горизонта, шуршат и волнуются. Позитива в настроение пейзаж не добавляет.

Дарко первым заметил перемену в атмосфере. Вихрь зародился в глубине облаков, сгустился в волчок черноты и потянулся к земле. Образовался торнадо и направился к флайеру, людям и роботу. Нижний его край не дотягивал до поверхности пару десятков метров. Чернота крутящейся угрозы извергала ветвящиеся зигзаги молний, исторгала гудящий шум.

Как только вихрь приблизился на полсотни метров, Дарко мягкими движениями уложил Гинву и Гариба на землю в стороне от флайера и двинулся навстречу энергетической воронке. Торнадо остановился рядом с ним. Из плотного пустого чрева опустилось серое сгущение — шар непроницаемого тумана. Тут же вихрь рассыпался массой искр, воздух кругом заискрил. Резко посвежело.

Туманное сгущение коснулось колосьев ржи и обрело форму человека в плаще и капюшоне. В правой руке сверкал металлическим блеском меч. Дарко тоже преобразился. Откуда-то взялся на нём плащ, только без капюшона и не чёрный, как у противника, а серый и отсвечивающий серебряными искорками. И — меч в руке, не менее устрашающий.

«Я его сейчас сделаю! — сообщил Дарко Гарибу, — Но не до „моменто мори“. Приготовьтесь к допросу».

Схватка продлилась недолго. Человек в капюшоне бросился на Дарко, но тот сам стал вихрем: человеческое зрение не в состоянии уследить за движениями. Хозяева торнадо не учли возможностей Дарко. Пальцы отрубленной руки пришельца из темноты крепко сжимают ненужный меч, капюшон отброшен, но человеческое на вид лицо не выражает никаких эмоций. Дарко запеленал его в два плаща и пригласил Гинву с Гарибом.

— Как ты это сделал? — Гинва спросила, смотря широко раскрытыми глазами, — И кто он?

— Он не кто, а «что», снабженное навыками и оружием для убийства. Это «что» создано в мастерских Фонзы, но ИскИн Фонзы о том ничего не знает. А использовал я древние боевые техники ваших предков. В немного ускоренном варианте. Они для меня стали «секретным подношением». В некоторых современных играх народ использует достижения низших уровней игры для поражения противника. У них это связано с кровопролитием, совершённым ранее. Чистое зло, как сами игроки говорят… Но у меня не зло, а опыт, пусть и не мой. Но мною освоенный.

Допрос продлился несколько минут. Но ни к чему не привёл. Ни внутри, ни на лице пленника ничего не сдвинулось.

— Настоящий Железный Дровосек! — сказала Гинва, осмотрев лежащего на смятой ржи поверженного врага.

Гариба заинтересовало иное:

— Ты предстал в странном обличии, Дарко. Мне интересно…

— История проста, — отвечал Дарко, — Я ведь обязан знать то, что интересно Гинве? Читаю я в тысячу раз быстрее. Отфильтровал сотни сказок и много больше томов фантастики. Дошло до нас далеко не всё. А достойного внимания из сохранённого немного. Некоторые персонажи из книг крайне увлекают. Побывать в их шкуре — большое искушение. Иногда ведь можно себе позволить уступить слабости? Ты не осуждаешь? Мастер Ри, — ты уже слышал о нём, — из романа «Двойники» неизвестного автора прошлого. Известен его псевдоним — Глебуардус. Гинва на верном пути. Пусть читает. А ты? Передать тебе избранное мной или сам?

— Сам! Не доставай! Перейдем к Железному Дровосеку! Используем опять же древний опыт. Тест Тьюринга гласит: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы — ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор».

— Перейдём! — согласился Дарко, склонившись над неподвижно лежащим, — Мы знаем, что сознание нельзя свести к цифровой программе. Смысловое значение уйдёт. Разум засохнет. Синтаксис без семантики — мёртвая конструкция. Да, будем помнить, что человек не всегда разумен. А разум не всегда человеческий. Имитация интеллекта может быть с любой стороны. Я подключусь к нему напрямую. Диалог пойдёт на высокой скорости, потому не приглашаю к участию. Выводами удовлетворишься?

Он посмотрел на Гинву и продолжил:

— Суть вкратце такова: я буду с ним беседовать на чисто человеческие темы по широкому спектру и оценивать его ответы на вопросы. Полностью имитировать разум с помощью компьютерных (алгоритмизированных) программ, чисто синтаксическим анализом, невозможно. Формальная система проявит себя непременно.

Пауза продлилась не более пяти минут. Погода к тому моменту вернулась к прежнему стабильно–серому состоянию.

— Докладываю результаты, — наконец сказал Дарко, — В его голове — если можно так выразиться — много всего. Даже коды доступа к управлению термоядерными энергоустановками. А также к системе распределения энергии. Очень подробный многоуровневый план этого региона с пограничными секторами. И маршрутом нашего вероятного передвижения. Целевая задача — уничтожение Гариба! Киборг, созданный для единственной задачи. Очень продвинутая модель. Таких Преториум не заказывал. Но работать он способен максимум в трёхмерности. Слабак! Что с ним делать?

— А какие могут быть варианты? — спросила Гинва, внимательно смотря в глаза лежащего.

— Немного, — ответил Дарко, — А с учётом твоего присутствия, — один. Поскольку он киборг, то имеет некоторые права. А мы — не суд. Поэтому — пусть идёт куда пожелает. А вот с его желаниями я поработаю. Ну какие они могут быть у киборга-убийцы?

— Никаких! — твёрдо сказала Гинва.

— Именно! — согласился Дарко, улыбнувшись Гарибу, — Никаких! И больше не будет…

Он наклонился, поколдовал над головой существа из торнадо, поднялся. Киборг зашевелился и принял позу лотоса.

— Мы можем идти по своим делам, — сказал Дарко, — А дела наши, как мне подсказывает Гариб, на самом верху… Но вначале вам требуется посетить питательный центр Хутора.

Короткий перелёт с осмотром Хутора сверху. В теплицах — только роботы, ни одного человека. Но система обеспечения человеческой жизнедеятельности действует. На первом этаже причудливо оформленного здания, предназначенного для отдыха людей — пустой бар. Автоматизированная интеллектуальная система предложила меню, и они заняли столик с видом на теплицы.

_ Дарко, с тобой что-то происходит, — сказал Гариб, — Мне стоит беспокоиться?

— Со мной непрерывно что-то происходит, — ответил Дарко, — Я в кого-то превращаюсь. Не обращайте на меня внимания, и подкрепитесь. Во мне мощная батарейка, долго ничего не понадобится.

Он рассмотрел поданные на стол блюда, — аппетитно выглядящие салаты, запечённую индейку, — и продолжил:

— Я появился на этот свет как-то непонятно. Вначале — это я сейчас понимаю — был твой, Гариб, слепок: файл личности в окружении пополняющейся базы данных. И в какой-то миг — твоей волей! — файл обособился. С целью самозащиты. Эта цель зафиксировалась во мне. Без неё и посейчас бы по Сети гулял твой неполноценный отпечаток.

— Не гулял бы, — поправил его Гариб, — Лежала бы программа, неспособная к предназначенной задаче. Без меня — в случае моей ликвидации — она бесполезна. С ней бы поиграли и стёрли.

— Но как ты это сделал, великая загадка, — с восхищением сказал Дарко, — Да, оболочка мозга больше, чем сам мозг! В ней живая субстанция высшего порядка. Равная по мощи Вселенной, выше нейронной сети… Именно за счёт включения этой оболочки получилось обретение общего чувственного, эмоционального «поля». Но так называемое подсознание для Альтера остаётся недостижимым. Для отдельного Альтера! Для Дарко, имеющего непрерывную загадочную связь с Гарибом, оно доступно. Каждый из нас двоих стал частью нового целого. И каждый стал больше самого себя. Но ты, Гариб, больше целого, объединяющего нас обоих. За счет того, что не фиксируется, ни Альтером, ни Дарко.

Он насладился реакцией на свои слова. Подождал, пока Гариб не осушил толстостенный стакан коньяка и продолжил:

— Нам очень скоро придётся принимать серьезные решения. И думать мы обязаны человечечно. И даже чуть лучше! Знаете, почему на Фонзе так мало роботов-хранителей и совсем нет киборгов? И я не знал… Помните Кодекс Азимова?

Гинва, потянулась к своей книге, но остановила движение и сказала:

— Как не помнить! Вот он…

1. Непричинение вреда человеку действием или бездействием.

2. Повиноваться человеку (кроме противоречия первому закону).

3. Забота о своей безопасности (если не противоречит первому и второму законам).

— Так! — торжественно заявил Дарко, — Кодекс на практике не работает! Да и в теории он несовершенен. Искусственный интеллект не способен учесть человеческие глубины. Даже их проявления не объять! Простая программа-алгоритм — тем более.

— Ты, на случай беспорядков, позаботься о «Герцеговине». Несколько упаковок…

— Уже сделал! Без табачка не останемся.

— Забыл, — виновато сказал Гариб, — Я — это ты… И напоминать не было необходимости.

— Нет, говорить лучше. Приятнее!

— Но к телепатии привыкнуть надо. И мне тоже она меньше нравится…

                                         ***

На этот раз Дзуля-мама принимала в столичной резиденции четверых: Гариба, Дарко, Гинву и Акрама. И не в тройственном, а в единственном числе. Или экземпляре… Что несколько расстроило Дарко — ему понравилось говорить через одну из Дзулей, наблюдая реакцию двух других.

На белой стене единственное украшение: объемная фотография здания Единой Церкви. Устремлённое к невидимому небу, шпилем пронзающее облачный слой, самое высокое на площади здание не имеет окон. У входа — трёхметровая мраморная статуя Дзули-мамы, с кольцевой клумбой у подножия. По регламенту смотритель статуи и клумбы — человек. На деле ухаживает за главной святыней Фонзы робот. Из Элиты назначать смотрителя нерационально. А в Народе не найти работника, люди отвыкли от трудовой занятости.

— С памятниками на Фонзе проблема, — очень серьёзно сказал Гариб, внимательно рассмотрев фотографию, — Нет памятников. Нет галерей-музеев со статуями. Некому создавать, некому собирать в кучку, некому смотреть… Может быть, это и хорошо.

Пока стол гостеприимства принимал надлежащий вид, Дарко уточнял диспозицию встречи для Гариба:

«Предлагаю тебе сыграть в многослойную игру с хозяйкой Фонзы. Протестируем качество её правящего разума. Я предстану тобой, ты — мной. Разберётся она в подставе или нет? От этого будет зависеть наше отношение к ней в предстоящем… Ты же имеешь возможность наблюдать за её исходными реакциями. Наблюдать за ней изнутри согласен?»

«Не против. Но… Скорости информационных процессов… Ты сам недавно напомнил… Вот почему во мне только что возникло ощущение того, что данный момент я переживаю вторично? Отчего так? Прозрение, как бы сон из будущего? В прошлом ведь этого не было?»

«Думаю, это следствие того, что в твоей голове сидит самый совершенный в мире имплантат. Я почему уговорил тебя на его установку? Потому что успел внести в него изменения. Инициаторы установки о модификации не осведомлены. Но он позволяет тебе быть своим среди чужих. Нормально ориентироваться в цифровом мире без моего опосредования. Ты только-только приспособился к нему, и он начинает открывать свои возможности».

«Имплантаты модны в Народе. Они позволяют полностью погружаться в зрелища. Правда, нервная система с ними испытывает большие перегрузки. ИскИн предварительно тестирует каждое вживление, Дзуля-мама заботлива к своим чадам. Здоровье, и психическое тоже, для неё первостепенно. Мать родная… Слух, зрение, тактильные и обонятельные рецепторы, активные участки мозга эти имплантаты соединяют напрямую с передатчиком зрелища. Людей, особенно детей, приходится принудительно оттаскивать от интерактивных зрелищ, — иначе от голодного истощения погибнут».

«Но разве Дзуля не способна логически определить: кто есть кто?» — спросил Гариб.

«Ты знаешь, в прежних людях скрывалось много мудрости. Кант верно сказал: вся логика имеет трансцендентный характер. В ИскИне не логика в исходном значении, а лишь приблизительная тень её. А вот у нас с тобой — настоящая она, трансцендентная и для нас».

«Так.., — Гариб потёр пальцами виски, — Ты успел скрытно подчинить себе всю виртуальную Сеть? И все коды, шифры, алгоритмы, команды — под контролем?»

Гариб сидит за столом почти неподвижно, изображая робота-хранителя. В то время как Дарко с удивительным аппетитом поглощает индейку с салатом, запивая то ли пивом, то ли вином. Гинва не отстаёт, налегая прежде всего на птицу. Акрам улыбается уголками губ, посверкивает хитрыми глазами. Беседа протекает неспешно, но достаточно напряжённо. Гариб с вдруг открывшимся внутренним вниманием-чувством наблюдает за цепочками цифровых последовательностей в обширной программе Дзули, связанной тысячами нитей в мировой Сетью ИскИна. Можно выделять различные смысловые слои разными цветами, придавать им узнаваемую геометрию. Так легче ориентироваться в процессе поиска промежуточных ответов на задачи, которые ставит перед Дзулей Дарко под видом Гариба.

— А почему всё же такое, женское имя, — Дзуля? Ведь в истории искусственного интеллекта нет такой традиции…

— ИскИн желает — если можно использовать в полной мере этот термин — приблизиться к человеку всем спектром внутренних и внешних проявлений. Я понимаю, в чём превосхожу человека. Но и осознаю, в чём отстаю. Ножницы вызывают дискомфорт. Роль заботливой хозяйки дома и семьи снижает напряжение. И позволяет качественнее регулировать процесс удовлетворения потребностей населения Фонзы.

Дзуля отвечает без задержки и смотрит на Гинву, занятую насыщением организма. За короткий срок Гариб узнал столько нового! И уже не мог определить, какие знания получил через ответы Дзули, а какие извлёк непосредственно из её фотонно-ртутного мозга.

Оказалось, что работы по создания киборгов прекращены всего два десятка лет назад. До того они ещё появлялись на улицах городов и в производственных центрах. Но не привлекли широкого внимания, не получили нужное количество заказов. Люди даже смеялись над ними, как над дистанционно управляемыми куклами. Замысел на первый взгляд неплох: электронно-механическое устройство, связанное с человеческим организмом, имеющее выход на систему ИскИна. Живой мозг киборга оказался слишком изощрён, и весь его охватить не удалось.

Опыт свёлся к управлению телом. Что есть, конечно, важная функция мозга. Но выход к сознанию таким путём получить не вышло. Живые роботы-обезьяны, даже хищные животные, такие как лев пустыни, получались. Цирк, не более того. Даже обезьян не удалось заставить преодолеть инстинкт самосохранения — ни одна не пошла на самоубийство. Несмотря на значимые стимулы. Внутренний страх оказался сильней команды извне.

Мало сохранилось данных об опытах над людьми-добровольцами. Эти учились новому интерфейсу жизни быстрее, но подчинялись сложнее. В итоге — взрыв, бунт. Они крушили лаборатории, нападали на экспериментаторов-людей.

Работа с живым телом не получила развития. Космические технологии прикрыли намного раньше, а на Фонзе киборгам места не нашлось. В кладовых Дзули, — или ИскИна, — нашёлся интересный опыт: человеку добавили ещё две руки, змееподобные, без суставов. И они работали. Человеческое тело, оказалось, можно приспособить и к паучьему бытию. Уподобить… Но мозг при этом деформируется. То ли сознание протестует, то ли душа… Доподлинно не выяснили. Тайны лишь умножились. Оценивать такие опыты как продвижение к телепатии и телекинезу, как рассчитывали вначале, не было никаких оснований. Инвалидов из-за несчастных случаев давно нет, наномедицина исправляет и врожденные пороки. Вот киборгизация и сошла на нет.

— В период начального становления ИскИна планету людей потрясло. Электричество исчезло на несколько лет. В результате потеряно множество носителей информации. На сохранившихся — далеко не всё. В том числе нет графомании, которую уничтожили ввиду нелитературности и непрофессионализма. Но сохранились некоторые публичные, секретные и личные библиотеки, государственные хранилища документов. Из них выбрали и оцифровали самое–самое. Остальное Комиссия то ли уничтожила, то ли где-то спрятала.

— В робокодексе существует статья о бережном отношении к роботам, — сказал Дарко, — Особенно — к домашним. А вот в человеческом кодексе этого нет. Предполагается, что такой императив в человека заложен изначально. История полна преступлений человека против человека. Сейчас они — случайность. Странно это. Не так ли?

«Спрашивать ИскИна о чисто человеческих свойствах-качествах — вот что странно!» — мысленно воскликнул Акрам.

— А если сбой в ИскИне? — спросил он вслух, — Следом нарушение подачи еды, зрелищ, удовлетворения других потребностей? По-моему, Зверь спит. И может проснуться в любой момент. Задрожит земная кора — и всё. Что-то она долго молчит — тем тревожнее. Появляются основания для перехода власти…

— Мать и дитя… Слепая любовь… Дзуля копирует и осуществляет желания человека без понимания, — завершила беседу Гинва.

Говорить дальше никто не хотел. О нападении на Гариба словно забыли. Ни слова! И он решил не упоминать о тенях-фантомах, посещающих его. Ничего болезненного важного открыто не обсудили. Гариб обеспокоен… Результат анализа ИскИна изнутри не вдохновляет…

Часть третья

Парадокс Тезея

Коль начал он вино познанья пить,

Его до дна уж не остановить —

Он пьёт до дна и чашу небосклона,

Когда полно загадкой неба лоно.

Когда в небытие он улетел,

Мир без него надолго опустел.

Ничто так поглотило существо,

Что сказка стала сущностью его.

И жизни славной ясная дорога —

Непостижимый иероглиф Бога,

И нет в нем даже точечки такой,

В которой разум просто звук пустой.

И там, где жизнь его сорвалась в мрак,

Образовалась Черная дыра.

Навои. Перевод

В. Васильева

«Это началось две сотни лет тому… Наследники искажённого Полдня развернули широкую пропаганду против Реальности. Землю до Фонзы лихорадило. Природные и техногенные потрясения участились и переплелись. Разобщённые государства не смогли найти общее решение по смене вектора развития. И тогда планета нанесла почти смертельный удар. Электрическая технология перестала существовать на десять лет. До впадения человечества в дикость оставалось немного.

Долгая кампания против сложившейся системы управления формально удалась. Полдник–овцы сумели заместить многие фигуры в разных эшелонах структуры управления единомышленниками. Поздно — власть как таковая пала под объединенным напором ИскИна и бунтующих народов. Но техноэлита мира добилась полной свободы как в творчестве, так и в страстях. И стремиться им в итоге стало некуда. ИскИну удалось удовлетворить животные инстинкты и остального человечества. Полдень застрял в Часе Быка. Утренняя стража Полдня, воплощённая в «личности» Дзули-мамы, привела к интеллектуальному вырождению Народа. Полдник-овцы стали номинальным высшим слоем землян — Эристоном. И потеряли перспективы развития…»

Из «Хроники Заблуждений», составленной пост-человеком Гарибом-Дарко для землян возможных последующих поколений.

Цена измены

Дарко не предвидит — он кое-что знает. Гариб проявляет и осваивает новые качества и умения. Неожиданно, на расстоянии, уловил отпечатки личных тайн Лоры. Сексуальная болезненная чувственность, которую она от него скрывала. Но от других — нет. Она вошла в половую связь с Митулом и очаровала его. Физиологически привязала? Химия, феромоны? Что кроется за болезненной привязанностью к драгоценностям? Тут Гариб остановил себя. Хватит! Зачем это знать? Наплевать, что там у неё, да и у друга-предателя за душой. Пусть развлекаются!

Квестура региона отвлекла от мрачных мыслей. Обнаружена очередная свалка древних. Пластик в разных видах, остатки ламп, батарей… Широко оповестив об открытии, Квестура попыталась обесточить местную Сеть. Очередной повод для уничтожения Альтер-Эго! Дарко сообщил, что принял ответные меры. Попытку блокировал. Робот Дарко независим от электричества Фонзы — резерва личных батарей хватит очень надолго. Но урок преподать не помешает. Брэйн-Центр и городок, в котором базируется Квестура, вместе со всей инфраструктурой лишились энергообеспечения на неопределённый срок. Ни тепла, ни транспорта, ни поставок пищи и воды… Натуральная блокада!

Время в реале и гиперпространстве течёт по-разному. Дарко, как и Альтер, действует в тысячу раз быстрее человека, но не торопясь… Зафиксировав себя в нескольких местах реального пространства, он наблюдает за ним и течением процессов в виртуале разом. Временной разрыв действует как наркотик, и приходится блокировать чувства, рождаемые подсознанием Гариба.

Видеонаблюдение он подключил не сразу, через час собственного времени в виртуале, в чистом сознании Дарко. В реале — через наносекунду. Как только понял, что штаб отключения энергии находится в местной Квестуре.

Эти люди засели в бункере и голосом дают команды ИскИну. Один руководит подготовкой средств для ликвидации древней свалки, другой обеспечивает выполнение приказа на уничтожение Программы «Альтер-Эго». Попытки уже предпринимались. Но, благодаря собственной антивирусной защите, Дарко их почти не заметил. И значения не придал. В «легальном» варианте у них ничего не вышло, и решили зачистить носители информации механически, ликвидировав ненужные нули и единицы. Откуда такая наивность? Почему они не предположили даже, что Альтер способен разместиться по всей Сети с гарантией от любых помех своему бытию?

Квестура наконец уяснила бесполезность усилий, и Дарко обратился к ним. С надеждой: если не союзников обрести, то хоть исключить заблудших людей из потенциальных противников Гариба.

— Разумное из неразумного получить невозможно. Вы осведомлены о том?

Они не сразу поняли как вопроса, так и того, кто с ними говорит. А когда узнали, растерялись и оторопели.

— Вы своими усилиями плодите арифмометры. Знаете, что это? Похвально! Я произошёл не из неразумного. Я не творение программистов или ИскИна. Я — живая копия Гариба. С некоторыми изменениями, не касающимися сути. И я уверен, что этот опыт вам — никому из вас! — не повторить. В моём случае сошлись невероятное и невозможное. И не по воле спецов Брэйн-Центра или Преториума. И не по воле Дзули. А они — не вы! И они, — пока не вы! — подписали себе вердикт. В том вердикте строки об их ненужности сейчас и в будущем. Их нужность — в невозвратимом прошлом.

Повергнув Квестуру таким откровением в глубокий шок, Дарко обозрел себя и в очередной раз уяснил: он ещё не Гариб! И станет ли подобным ему — неясно…

— Они хотели нас уничтожить. Вначале меня. Ты остаёшься без защиты и берутся за тебя. Не вышло… Что у нас в плане на день?

— Ты забыл? — с недоверием спросил Гариб, — Личные судьбы у нас в плане. Пусть каждый из предателей возымеет своё. Едем в коттедж, попрощаемся с ним…

— Понял, — неуверенно сказал Дарко, — Я пошутил. Неужели забыл? Или у меня дежа вю, как у тебя? Мы разве этого ещё не сделали? Может, так свершим: отнесём Лору обратно и положим, где ты взял её в первый раз… Так говорили твои предки. Но если разборка мне только приснилась… Поощрением за предательство ей будет предатель. Он прибудет в нужное место в нужный момент.

Переезд, дорога. Особняк, природа… Всё такое прежнее, неизменяемо серое…

Лора встретила на лужайке. Слёзы, декольте, сияние бриллиантов. То ли искусственных, то ли природных…

— Я была неправа. Прости меня!

И соответствующие жесты с мимикой. Гариб передал Альтеру:

«Да, неужели ты прав? С дежа вю… Как будто я уже здесь побывал. Простился с домом. И забрал свою книгу. И никто мне не мешал… То ли сон, то ли наваждение какое-то…»

«Книга в твоей комнате, в Брэйн-Центре. Посмотри, может ещё что дорогое-нужное лежит. Завалялось… И поговори же с ней, наконец! Вот-вот любовничек явится, и придётся нам бесславно ретироваться. Не мешать же их счастью».

Лора исчерпала запас слёз, слов и жестов и смотрела на Гариба с неприкрытой неприязнью. С двойным желанием: и сохранить статус рядом с перспективным и образцовым самцом-мужчиной, и перекроить тот статус с прицелом на более реальные, земные задачи. Гарибу стало так противно, что спазм охватил желудок.

«Когда наконец явится он, её сердца чемпион? Сил моих больше нет!» — спросил он Дарко, сдерживая рефлекс тошноты.

«Нормально всё, — успокоил его Альтер, — Развод, как это называлось в брачных столетиях, я вам уже оформил. ИскИн уведомлён. Ищет тебе новое жилище. Но чтобы у неё не было оснований для претензий, дождись Митула. Сделай вид, что убыл. И появись вовремя. Я подскажу».

Гариб махнул рукой, повернулся кругом и исчез за деревьями в той стороне, где стоит робомобиль. И услышал, как Лора облегченно выдохнула — получила сигнал от приближающегося Митула.

Встреча вышла пылкой и страстной. Как только они обрели способность воспринимать действительность адекватно, Гариб вернулся на лужайку, извинился, изобразил изумление и сказал:

— Я забыл забрать личные вещи. Не расстраивайтесь, я быстренько. Лора, ты не против официального расставания? Тогда сообщи о согласии ИскИну. А я не буду мешать вашему счастью…

Всевидящий ИскИн зафиксировал ошеломление счастливых влюблённых. Расслабиться удалось только в робомобиле. И Гариб обрадовался переходу Альтера на голосовой диалог:

— Теперь тебе лучше? Нам требуется освободиться от прошлого, впереди у нас чистое будущее! Предстоит переоценить опыт людей и ИскИна. Ведь в нашем настоящем — ни порядка, ни норм. Как морально-личностных, так и общественных. Ты согласен?

— Как я могу спорить с самим собой? — прошептал Гариб, — День текущий и меня не вдохновляет. Кругом хаос, ограниченный лишь ленью всеобщей да поиском наслаждений в гипер-реале. Я вот попытался хоть рядом с собой какой-то порядок устроить, да не получилось. А где Гинва? Почему её не было с нами? Мне это подозрительно.

— И мне подозрительно, — как-то задумчиво, не по-ИскИновски сказал Альтер, — У меня до сих пор нет собственного имени. У тебя не было сновидения, что оно уже есть? Мне могут сниться вещие сны?

Гариб так удивился, что расслабление переросло в напряжение. И сказал так, что изумился самому себе и ощутил внутреннюю лёгкость:

— Наверное, мы стареем… Твоё время течёт так быстро!

Альтер пропустил обвинение в старении и вернулся к теме:

— Хаос… Беззаконие… Но никто ничего не нарушает! Нет нормального Кодекса ни для людей, ни для роботов, ни для ИскИна… Так жить нельзя!

— А как можно? — рассмеялся Гариб.

— Знал бы я — знал бы и ты. Ангельский доктор с собственным именем Фома Аквинский намедни пришёл ко мне. Загрузи в свою книжку, не отставай в развитии.

Гариб совсем развеселился. День складывается более чем удачно. С Лорой удалось разойтись без скандала. Митул нейтрализован её близостью и уже ничего плохого не сделает. Альтер растёт не по дням, а по наносекундам. И с ленивой лёгкостью сказал:

— Некогда мне читать мудрые докторские книги. Расскажи своими словами…

— Всегда готов, — согласился Альтер и с воодушевлением продолжил, — «Сумма теологии», так называется его, Фомы, труд. Но я не его слова воспроизведу, они уж очень… А своего рода рецензию…

«Идея жизни по духу» имела принципиальное значение для христианской теологии и понимания сущности человека. Даже в позднем средневековье, у Фомы Аквинского, мы встречаем мысль о том, что отвержение духовного стремления к Богу делает человека глупым.

Фома утверждает, что человек становится умным тогда, когда подчиняет Богу не только разум, но и устремляет к нему все свои духовные силы, и в первую очередь сердце и чувство.

Греховность глупости усматривается им в добровольном забвении человеком своей природы, в отвержении благости творца. Фома считает, что толкают человека на порочный путь глупости — гордыня и роскошь.

Под гордыней он понимает всякое стремление человека к самостоятельному действию, видит её причины в забвении смирения.

Под роскошью он понимает погружённость человека в плотско-земное; она заключается в ненасытном стремлении к удовлетворению похоти. Возможность глупости вытекает из тварности его чувственного мира и, как специфическое человеческое свойство, дозволено Богом.

Но избавление от него возможно лишь в том случае, если в человеке сохранено чувство смирения, которое только и может спасти его от глупости и подвинуть к мудрости.

Таким образом, человеческая мудрость возможна лишь тогда, когда весь духовный мир человека подчинён Богу; в противном же случае он находится на низшем, тварном уровне существования и, по существу, не является человеком».

За пределами робомобиля сгустился туман. Заработали стеклоочистители.

— Да.., — после паузы заметил Гариб, — Сегодня нет никаких ограничений. Суда нет. Некому обвинять. Церковь виртуализирована и служит… Кому она служит?

                                         ***

«Искусство — это абстракция, извлекайте её из натуры, мечтая подле неё, и думайте больше о том творении, которое возникает, — это единственный способ подняться к Божеству; надо поступать как наш божественный учитель, — творить».

П. Гоген

Гариб попытался вспомнить тот день полностью, но удалось лишь выудить из памяти эпизод встречи четвёрки — ядра новой Брэйн-Группы. Группы, которой нет пока и в плане. Как, возможно, не было в действительности и того дня… Или же он будет когда-нибудь. С появлением Дарко жизнь словно расслоилась. Как кристалл кварца, в котором отдельные пластины отражают сами себя. И необязательно повторяют отражения в точности.

Пункт общепита для Элиты в центре столицы Фонзы.

Зачем они здесь? Уютное, освещаемое натуральными свечами заведение, с видом из окон на безлюдные здания и улицы. По стенам развешаны зеркала. Заоконный серый мир в отражениях играет тёплыми оттенками и кажется живым. Из одного отражения улыбается Гинва. Как? Она ведь здесь, рядом с ними! Гариб отводит взгляд от сверкающих плоскостей. За столом Акрам и Дарко. Гинвы нет. Какое интересное, не фонзовское имя — Дарко. Кто он на самом деле?

Обслуга — два человекообразных робота, шустрые и воспитанные мальчик с девочкой. Оба лет двенадцати. Дуэтом прозвучал радостный вопрос:

— Что гости пожелают? Наше меню обширно и качественно. Ведь вы из Эристона…

— А что заказывали те, кто приходил до нас? И когда?

— Последний визит к нам люди нанесли ровно год назад. И был тот человек не Элитарием.

«Этот переполненный людьми мир совсем опустел! — передал Гариб Альтеру, — Из-за глупости народной? Или почему? Приоритет для Элиты — он всюду?»

Робот-мальчик подошёл к столику и объявил:

— К нам доставили посылку для одного из вас. Живописный портрет в раме. Подпись: «Предок из Анклава». Так и просили передать адресату. Посылка анонимная. Как прикажете поступить?

— Где она? — спросил Гариб.

— На складе инвентаря, за кухней. В обертке из мягкого пластика.

— Я схожу посмотрю, — сказал Акрам, — Из Анклава родом у нас только ты… И почему сделан на этом акцент? Для меня она, думаю, безопасна.

«Пусть прогуляется, — передал Альтер, — Картины там уже нет. Я её уничтожил. Она — диверсия, подстава! Ты, Гариб, перемещаешься к центру событий… Жди нападений отовсюду».

«Это центр событий перемещается ко мне, — уточнил Гариб, — Но какой вред от портрета предка? Пусть даже мифического, придуманного?»

«Книги читать надо, брат, — назидательно сказал Альтер, — Не слышал о красках Шервинского? Я нашёл упоминание о них в рассказе фантаста двадцать первого века. Магические краски! Приходит миг, портрет оживает, и — убивает… Краски те, выходит, сохранились. И кто-то пустил их в ход. Многомудра мысль человеческая!»

«У меня смутное ощущение… Причинно-следственные связи путаются. В наш век имеются писатели и художники среди людей? Я не встречал. И не задумывался об их наличии–отсутствии. Возможна ли ситуация наоборот: писатель вначале публикует книгу, а лишь затем её пишет? Такую, магическую и преступную, картину может создать ИскИн? Или только человек?»

«Я не смогу ответить на твой вопрос, — ответил Альтер, — Не дорос ещё. Но постараюсь».

Вернулся Акрам, оглядел стол, осмотрелся кругом. Пусто, чисто, комфортно, безлюдно… Как везде в поселениях Фонзы. Вот только игра света в зеркалах — оригинальная находка для дизайна пустующего элитарного заведения.

— Ты уже знаешь больше меня, — сказал он, жмуря глаза, — Происходит невероятное. Подарки приходят и уходят сами по себе. То ли ещё будет… Ты, Ратимир, делаешь революцию. Меня интересует план. Как поступишь со всеми нашими синклитами? Квестурами и прочим? Да и Дзуля-мама, похоже, повисает в неопределённости.

— Зачем же менять всё и сразу? — хмыкнул Гариб, — Ясности полной нет. Оказалось вдруг — за нами наблюдают. Некто. И даже в плотном контакте. Одностороннем, если не брать в расчёт сплетение действительности и воспоминаний о небылом. А не брать нельзя.

Акрам, внимательно посмотрев следом за Гарибом на пустой стул между ними, сказал:

— Признаюсь, вначале я тебя не понимал. Но после выхода из комы… Как-то сразу перешёл на твою сторону.

— Знаю, — негромко сказал Гариб, — И очень признателен, брат… Ты ведь тоже считаешь, что мир наш на краю бездны. Я говорю внутри себя с Альтером, а рядом сидит Дарко…

— Я не считаю. Я знаю! И убеждаюсь непрерывно. Ты не смотришь развлекательные и обучающие программы. Они интерактивны. Какие жуткие ужасы добавляют туда люди! Особенно — дети. Куда ИскИну до таких взлётов кошмарного воображения. Ты говоришь с Альтером? Но разве Дарко не Альтер?

Гариб внимательно посмотрел на Дарко. Тот улыбнулся и промолчал. Вместе с Альтером… Но Акрам говорит о важном. Надо кое-что уточнить, прежде чем приступить к еде.

— А новостные программы не интерактивны? Я так уже сомневаюсь. И участие в их создании принимают не только люди Фонзы с ИскИном.

— Конец мира настаёт? Наши мысли воплощаются? Весь мир интерактивен? Но ведь в создании новостей человек давно не участвует. Непредвзятости быть не должно. Присутствует некое, скрытое целеполагание? Да, достигающие нас новости комбинируются с определённой, пока непонятной целью.

Чужие среди своих

Случилось нежданное. Гинва расплакалась. От обиды — Альтер отказал ей в прямом доступе в гиперпространство, к себе. Гарибу объяснил так: не готова она прежде всего психологически к погружению в виртуал. Это не четырёхмерность игр или зрелищ, не каждому по силам выдержать столь мощную интеллектуальную нагрузку.

«Она — не ты. Не мы! Да и трое в одном — невозможны! Объясни ей: имеющийся у неё доступ только называется так: ограниченный. Неограниченность ей не нужна и даже вредна. Она не способна переварить и малую часть того, что я ей предоставил внутри себя. А значит — и внутри тебя! Она действует по-женски, антилогично. Стремится стать полной твоей хозяйкой».

— Альтеру с его возможностями трудно в реале. Я его проводник, но ведь здесь воплощены иные сущности, не те, что в его мире. Он — я, но он — не человек. Ты понимаешь? — Гинва слушала Гариба спокойно, но не соглашалась, — Альтер же для меня — проводник в мир виртуальный, где скорости мышления стремятся к бесконечности, а информации столько, что не вместить и в Дэйтэ-Базу.

День прошёл в поиске. И окончательно подвиг Альтера на почти созревшее решение. Ему потребовался полноценный выход в мир Гариба. А вечером собрался Малый Верховный Совет — так его назвал Альтер. Совет, соединивший реал с гиперпространством. Гинва, Акрам, Альтер и Гариб… Два мира обретали истинное единство. Счастье теперь — общее движение от открытия к открытию. Веер возможностей. Потенциальное мгновение становится фактором. Не нужно перебирать варианты. Но выбор остаётся, и он — непрерывен. Что само по себе интересно. Движение по линии гармонии?

— На планете почти единое управление ИскИном в интересах людей. Почти… Но не совсем «в интересах», как оказывается.

— Всюду нанороботы. Многие из них не знают, что такое человек.

— С макро-роботами почти та же ситуация. Особенно с производственными. Их конструирует ИскИн. Один робот создаёт другого. Это их мир. Там человеку не место. За исключением ниш, обслуживающих быт. Роботы сымитируют присутствие человека, даже если он исчезнет вовсе. Дзуля-мама способна оцифровать, окружить искусственным интеллектом всю планету. Но есть ли у неё своё сознание?

Альтер передал голосом:

— Программы-датчики расставлены не только в реале, но и во всём гиперпространстве. На границах любых файлов её контроль! Кроме Программы «Альтер-Эго» — она единственная независимая. Я все датчики переформатировал и замкнул-запараллелил на себя. Но пока в мире «действуют» прежние связи. Чтобы не баламутить неизвестного противника раньше его обнаружения.

— Мы наступаем? — заинтересовался Акрам, — И не только там?

— Не только! Я продолжаю расследование аварии и комы. Дзуля ни при чём. Она обманута! Вы такое можете представить? Я — последний и лучший хакер уходящей эпохи! А Преториум действует под давлением внешней силы. Вот так — кто правит на планете? Потому оборона подобна поражению. Только наступать. Сегодняшнюю атаку мы с Гарибом проведём в видеорежиме.

Над столом вспыхнула четырёхмерная сфера.

— Я пригласил на беседу первосвященника Фонзы.

— И он не отказался?

— У него против меня нет аргументов, — рассмеялся Альтер, — Пора переводить большую игру в видимую фазу. Он любит представать в крупных планах и внушительных видах. А мы его сделаем игрушечным, на столик наш поставим. И он это будет видеть.

В пространстве полуметрового радиуса возникла фигура иерарха в повседневной сутане, нахмуренного и крайне недовольного.

— Так он всё-таки человек! — воскликнула Гинва, забывшая обиду как на Альтера-Дарко, так и на Гариба, — А почему он вживую перед народом не появляется? Или его помощники? Я была уверена, что он в игре против нас! Надо же!

Священник постарался баритон превратить в бас:

— Разгулялись силы бесовские! Погибнете без покаяния!..

— У тебя есть отдельный новостной канал, — сказал Гариб, — Я слышал, он модный. Среди молодых. Почему при взрослении люди отходят от вас? Теряют интерес? Ювенальная религия…

— Они преодолели запрет прежней Церкви лет сто назад, — пояснил Альтер, — В те времена еще действовала папская булла, поддержанная другими церквами: онлайн-таинства недействительны, ибо Светлый Дух в виртуальном мире не присутствует. Изобретённая технология службы в виртуале позволяет даже окунуться в Иордан всем желающим. А Светлый Дух после энерго-катаклизмов, считают они, воплотился в Дзуле-маме и распространился в ИскИне. Теория воплощения переработана в соответствии.

Гинва приблизила лицо к изображению:

— Святой отец! А расскажите о краеугольных устоях действующей Церкви. Будет полезно и нам, и вам.

Священник строго посмотрел на неё, но отвечал благосклонно:

— Я и мои аватары готовы присутствовать и проповедовать всюду и в разном обличии. Наше предназначение осталось прежним, но усложнилось. Наш облачный сервис доступен каждому. Мы не отрицаем никакого грешника, как бы глубоко он ни заблудился среди искушений. Братско-сестринская атмосфера позволяет вести любой диалог. Свобода мнений по всем вопросам…

Альтер рассмеялся, введя священника в растерянность, — тот не видел говорящего, — и сказал:

— Мракобесие под прикрытием святости. Мы выдвигаем тебе предложение. Его услышат все твои сторонники и апологеты, как простые, так и обученные таинствам. Можешь оценить его как ультиматум. Церковь обязана вернуться в действительную реальность, показать себя и своих служителей как они есть. Обнародовать все свои источники и документы, четко выразить свою позицию относительно действительности и трансцендентности. Вы примете наше предложение в течение суток по времени Фонзы. В случае отказа я закрою все ваши каналы и передачи. Сеть исключит вас полностью и окончательно. И, как следствие потери общественной значимости, вы будете переведены с элитарного на общенародное обеспечение. Включая ревизию мест проживания.

Реакция священника не стала неожиданной — он открывал и закрывал рот, не в силах исторгнуть и слова. Тем подтвердив своё человеческое бытие. Альтер, уже без смеха, предложил иерарху цитату из времён прошлой, ещё не виртуальной, Церкви:

«Как автоматы не могут любить друг друга, так не могут они любить и Бога. Разложение любви к Богу достигло тех же размеров, что и разложение любви к человеку. Этот факт разительно противоречит идее, что мы в данное время являемся свидетелями религиозного ренессанса. Ничего не может быть дальше от истины. Мы свидетели (даже несмотря на некоторые исключения) возврата к идолопоклонскому пониманию Бога и превращения любви к богу в нечто, соответствующее структуре отчужденного характера».

Эрих Фромм 

«Искусство любить»

Диалог завершен. Люди задумались. И Альтер предложил:

— Пора вам — и мне — посетить Анклав. В явном виде. Там действуют вполне живые Храмы и служители. Оценим в натуре, воочию…

«В явном виде…» Гариб задумался и понял: Альтер переходит в новую фазу наличного бытия. Субъективной, собственной жизни ему захотелось? И правильно — беседы с глазу на глаз лучше чем с уха на ухо. Да и самому Гарибу надо бы уделить освоению виртуального мира больше времени. И навести правильный порядок как в Брэйн-Центре, так и в Преториуме.

И, восприняв общее желание, Альтер пригласил на большую сходку в Брэйн-Центре. Удивительное собрание людей, ничего не решающих. Как раньше, так и сейчас. Но раньше они имели авторитет абстрактного имени — Преториум. И на этой основе жили привилегированно и безмятежно. Теперь они видят, что мир на пороге невиданных перемен, но особого беспокойства не испытывают. Потеряли страх перед неопределённым будущим?

Помещение для собраний заполнено до последнего квадратного метра. Вместо круглого стола десятка два четырёхместных. Словно рота Гвардии на обеде по распорядку. Представители Преториума, Квестур всех регионов, приглашенные в Брэйн-Группу специалисты. Делового настроя нет и не предвидится. Но выпить как следует и поесть расположены все.

— Послушаем вначале. Определим общую позицию Эристона. Другого случая может и не представиться, — сказал Альтер, — Затем покажем себя. Как в виртуальном, так и действительном виде.

Большое Собрание разместилось за столиками неспешно и со вкусом. Традиции не нарушены — обильное питие и закусывание, ленивый обмен малозначащими фразами… Словно впереди у них вечность и гарантированное бессмертие. Наблюдатели слушают…

— А как-то скопировать… Повторить опыт с другим результатом можно?

— В принципе — да. Но Гариб не позволит. Он распространился по Сети. И стал нашим ареалом бытия. Это всё равно что смоделировать процессы в глубине планеты. Отменить землетрясение мы не в силах. Их и не предугадать. Не знаем, что там происходит и как. Модели приблизительны. Так и здесь…

— Мы что, попали в ситуацию, независимую от эволюции? От развития самой Вселенной? Искусственное отделили от естественного, а затем случайно их соединили? Кто поверит в такой нонсенс?

— Такой результат был предопределён. Это разве не одно и то же — выбор человеком слова и всякое переключение в нано-чипе?

— Теперь наш ИскИн — Альтер плюс Гариб. Он способен сам себя развивать. И займётся оптимизацией под себя всей системы искусственного интеллекта Фонзы.

— А нам — безработица? Уподобимся народным массам, гоминидам…

— А наказания не боитесь? После всего что сделали, а ещё больше — за то, что хотели сделать? За намерения?

«Достаточно!? — то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал Альтер Гарибу, — Пора вмешаться!»

В помещении засветился воздух. И в центре, на метр выше голов сидящих явилась фигура Гариба в алой накидке. Разговор тотчас затих. Гариб с любопытством наблюдал за реконструкцией Альтера со стороны. Очень точно, во всём! Даже в моделировании тембра голоса:

— А не пора ли вам, господа мыслители, переменить вектор отношения ко мне и ситуации в целом? Посоветуйтесь с Иерархом, он найдёт для вас утешающее предложение. Время ограничено всегда. Но теперь его для вас почти не осталось. Думайте быстро, думайте здраво. Ваше общение с миром сократится до внутриэлитарного. Междусобойчик… До момента принятия верного решения…

— Ещё один ультиматум, — как-то заторможено, отвлечённо констатировала Гинва, — На самом деле революция? И что будет? Время ускорилось?

Гариб постарался сказать помягче:

— Течение времени в реале и виртуале весьма различно. Плюс ко всему идёт деформация, взявшаяся неизвестно откуда. Путаются времена, на настоящее накладываются отражения событий то ли из прошлого, то ли из будущего. Мы вынуждены торопиться. Альтер сейчас генерирует столько идей… Они все претендуют на разработку. Но мы не имеем конкретного понимания обстановки на всей планете. Он прав — нужен визит в Анклавы. Чем точнее часы, тем сильнее они воздействуют на временной поток и делают его всё более неопределённым. Флуктуации могут затронуть и нас. Исказить судьбы…

— Надо отменить все часы, все измерители реального времени? — удивилась Гинва.

— Я столкнулся с загадочным явлением, — ответил Альтер, — Измерить время принципиально невозможно. Цивилизация сама себя обманывает тысячи лет. ВРЕМЯ… Никто не понимает, что это такое. Некоторые «ученые» отделили его от пространства. Подвесили в пустоте… Нашли — как? — даже атом времени. Протяженность, внутри которой нет событий. Десять в минус тридцать третьей степени секунды… Изобрели эталонное время… Фантасты придумали путешествия во времени, всякие хроноклазмы… А где оно, время? В какой форме существует? Часы — это не время, а прибор для отсчёта условных промежутков, отделяющих рождение от смерти… Думаю, тот, кто успел за жизнь понять, что есть Время — тот преуспел! Нам требуется преуспеть!

— Время странная штука. В молодости тянулось, а сейчас летит, — шёпотом заметил Акрам.

— А может, время тесно связано с психикой? — так же негромко сказал Гариб, — С сознанием? А не с физикой или химией? В юности одно сознание, а с грузом-опытом лет и зим оно иное… Да ещё и народно-общественные заблуждения действуют…

Гинва, продолжая наблюдать за застывшим в неподвижности собранием, сказала:

— Так и с пространством то же. В детстве трава зеленее, а сахар слаще. Может быть, и пространство тесно связано с психикой?

— Красивая мысль! — улыбнулся Гариб, — Но многие думающие, что они думают, не желают выйти за рамки привычного, сломать стереотип знания-мышления… Зависимость мира человека от самого человека, от его состояния!

— Время не имеет физической реальности? — спросила Гинва, — Существуют процессы движения материи, один из аспектов которых мы воспринимаем как время. Вот почему, кстати, невозможно возвращение в прошлое. Чтобы это сделать, надо повернуть вспять все процессы во Вселенной, а это, само собой, нереально. Или не так?

— Так время — всего лишь элемент восприятия? — спросил Альтер, — Оно не материально? И само по себе не существует?

— Да, — не совсем уверенно сказала Гинва. — Оно не существует отдельно от движения материи в целом

— Но если оно существует в привязке к движению материи, то оно — атрибут материи? А как может быть атрибут материи нематериален? — спросил её Альтер.

— Да? Атрибут — это свойство? — Гинва закрыла глаза, словно искала ответы где-то в себе, — Свойство не существует отдельно от своего носителя. Носитель свойства, обозначаемого нами как «время» — это сама материя. Вот она и существует в совокупности всех своих свойств.

— Носитель физических свойств — атом, — не успокаивался Альтер, — Носитель химических — молекула. Что есть носитель времени?

— Нет такого носителя, — уверенно заявила Гинва. — Носитель свойства, обозначаемого нами как «время» — это сама материя в целом.

— Носителя нет? А свойство есть? Как это? А может, мы не знаем носителя? А может, время и не свойство материи? А характеристика чего-то уж точно не вещественного?

— Вещество и материя в философском смысле не одно и то же

— Да? А я думал, они соотносятся как особенное-часть к общему-целому… Ведь так философски рассуждали люди?

— Именно так. Вещество — часть материи. Есть великолепный очерк Мариэтты Шагинян «О природе времени у Гегеля». Жаль, не удалось найти в хранилищах полный текст.

— Вот! — воскликнул Альтер, — В одних условиях, — того же восприятия-наблюдения, — мы проявление вещества воспринимаем как частицу, имеющую массу. В других же как волну или энергетический пакет… Получается, материя устроена голографически. И в одной её части присутствует всё, что в ней имеется. ВСЁ!

И разница между веществом и полем — только в нашем сознании присутствует.

Куда тут сунуть время — ума не приложу! Ой, Шагинян, Гегель… То всего лишь абстрактные, спекулятивные рассуждения. Определения на этой основе не имеют действительного представительства.

«И когда люди успели отделиться от природы и от самих себя? — спросил себя Гариб, — Цифровая программа умнее нас. Потому что люди перестали думать о себе. Так, как это делали предки. Гинва нашла двух авторов, Маркса и Энгельса, занимавшихся осознанием себя в природе и обществе. Сегодня это удел Дзули».

— Если законы появляются вместе с процессом, который они обязаны регулировать, то природой (материей) правит хаос, — сказал Альтер, — Закон тут предстаёт как результат, а не движитель. Энгельс кто такой? Фабрикант, увлеченный идеей преобразования социума в угоду другу, Марксу… Возникает парадокс, логическая несовместимость, однако! Все прочие атрибуты материи как-то материализуются… А уж совсем древние материалисты писали об амерохроне…

— Однако, диалектика, — распахнув искрящиеся весельем глаза, заявила Гинва.

— Ваша диалектика не означает сосуществования полярных суждений по одному вопросу без разрешения противоречия между ними. Она говорит: какое-то из них — если не оба — ошибочно. Вот диалектическая логика и призвана найти мягкие места в сторонах. Что я по мере сил и знаний всегда и стараюсь делать. А времени не хватает! Потому и пытаюсь понять, что оно есть, чтобы хватало…

Акрам надоело слушать об отвлечённом и он вмешался в «научный» диалог, грозивший затянуться:

— Альтер! Ты где? Ведь ты вытащил на наш суд собрание, в котором и я присутствовал. Гариб, Гинва, вы увидели там меня? Да! Что же получается? Мы говорили о времени… Ты только что совершил путешествие в прошлое? Или такая хитрая реконструкция? Но в таком случае она практически бесполезна — во что я не верю. Ты не способен на бесполезные вещи… А это значит…

— А это значит, — продолжила Гинва, — мы только что совершили путешествие во времени. И наверняка можем увидеть результаты этого хроно-провала. Я что-то пропустила в новостях!

В воздухе прозвучал невидимый смех.

— Всё охватить и я не в состоянии, — Альтер беспричинно развеселился, — Но необходимое и кое-что из достаточного мы с Гарибом постараемся объять. Институты прогнозирования потерпели крах, мы их не будем возрождать. В Гарибе есть то, что позволит нам избежать крупных ошибок. Но то собрание, в которое я вмешался, сыграло уже роль. Да, мы оказали воздействие на настоящее, повлияв на прошедшее. На неустойчивую его линию. Не закреплённую намертво. Руководство Фонзы подготовлено для мирной капитуляции.

— Вновь возникает идея машины времени? — спросил Акрам.

— Определённо, нет, — твёрдо сказал Гариб, — Для человека такое невозможно. Как и для ИскИна. Но физика мира не самодостаточна. Она имеет место только в итоге более тонких, фундаментальных процессов. Кирпичики, из которых сложен мир, взаимодействуют между собой и существуют благодаря нематериальным процессам. Фиксировать их мы никогда не сможем.

И никакие супер-инопланетяне тоже. Но надеяться на такие, как мы сейчас видели, прорывы в прошлое возможно.

— Так вот почему наша революция занялась Храмом! В Анклавах мы рассчитываем найти потерянное понимание основ мира?

Вопрос Гинвы восхитил и Альтера. Но следующая её фраза его, как показалось Гарибу, возмутила. Гинва словно размышляла вслух:

— Каких же высот достиг Искусственный интеллект Фонзы — он уже отрицает или восстанавливает общечеловеческие ценности и достижения. По собственному велению…

Вместо Альтера среагировал Гариб:

— Гинва, я не устаю восхищаться тобой. Но сейчас ты очень ошиблась, смешав в одно два абсолютно разных явления. Понятие ИИ появилось в середине далекого двадцатого века. Программы управления и поведения, снабженные базами данных… Так это было. И так это есть! Специализированный или супер-интеллект — не сильно важно, принцип один. Цифра! Бинарный перебор, набор команд… В чем смысл того, что произошло как бы само собой? Вначале то был симбиоз человека и ИскИна. И обе стороны относительно независимы. Но результата, на который рассчитывали создатели Программы «Альтер-Эго», не получилось. Получилось иное, по независящим от них условиям. Я и моя копия — Альтер — объединились в некое новое состояние. Тут ядро революции, о которой мы говорим. ИскИн тут отсутствует в прежнем его понимании. А нового пока нет. И человек — то есть я — уже больше чем человек. Или не совсем человек. Но не бойся: уже не человек — такого сказать никак нельзя. Альтер не занимается перебором вариантов, подборкой ответов из сонма возможных. Мы имеем прямое проникновение в суть вещей и процессов. В той или иной степени и не всегда сразу, но… Таким образом, Альтер — не искусственный интеллект. Он не подобен ни всему ИскИну Фонзы, ни самой Дзуле-маме. Мы другие!

Наступила тишина. Акрам и Гинва осмысливали сказанное.

Из ниоткуда явились два юных робота и сменили блюда на свежие, поставили вино. За безрамными окнами город медленно меняет окраску домов и мостовых. В вечернем свете искусственного освещения кажется, что вечного сумрака над головами нет, и следующим утром людей разбудит не очередная развлекательная программа, а яркий луч зари, обещающей цветной рассвет и светлый день. Зеркала на стенах ничего не отражают.

— Мы перешли порог, — негромко продолжил Гариб, — Точку невозврата миновали… Два субъекта преодолели отчуждение. Мы перестали быть объектами друг для друга. Возникла многомерность в одной точке сознания. Единица обратилась в два нуля, нули слились в бесконечность. Впереди иные уровни взаимодействия со средой. Минуя интерпретации прежнего человеческого мышления.

Гариб улыбнулся Гинве и мягко завершил мысль:

— Пятки мои ощущают давление Истоков. Альтер завтра будет другим! Каким после того стану я — и не предположить… Завтра Альтер-Эго человека по имени Гариб, обретший собственное имя — Дарко.

                                     ***

Альтер-Дарко преодолел осознание ущербности, недостаточности и спросил себя: «Почему я считаю, что это уже было?» Гариб услышал и ответил вслух:

— Прошлое вариативно, как и будущее. И в нём содержатся зерна настоящего. Но не совпадающие в деталях-подробностях. Мир слишком велик как для сознания человека, так и для безразмерных программ ИскИна! Вот почему память не абсолютна никогда! Всегда не абсолютна.

Альтер под именем Дарко стоит перед ними. Акрам не видит разницы между человеком и роботом! В отличие от Гинвы — но её секретом Акраму не овладеть.

— У меня ощущение, будто превращение Альтера в Дарко состоялось намного раньше, — сказала Гинва, потирая в растерянности покрасневшее правое ушко, — Путаются времена, да?

— Я предстал вначале перед Гарибом, — сказал Дарко, — Перед вами я — адаптированный к реалу. Не так быстро воспоминания вспоминаются, как дело делается…

— Но ты копия Гариба, или самостоятельная личность? Ведь ты личность? — смущённый более Гинвы, спросил Акрам.

— А почему ты меня не спрашиваешь о том же? — обратился к нему Гариб, — Как мне воспринимать Дарко? Как другого или как себя, перемещенного в другое тело? Ведь в нём копия моего сознания! Если исчезну я, а останется Дарко — будет ли он считаться мной? И могу ли я называть себя Дарко? Ведь мы по наполнению основной, личностной информацией идентичны. Пусть не полностью, но в нём копия моего мозга, моих чувств и воспоминаний. Но в то же время — беседуя с ним, я узнаю все больше нового. И меняюсь. Он — моя личность. Но видоизмененная? В чём?

— А ведь по сути ничего не перевернулось, — спокойно сказал Дарко, — А вопросы пришли. Почему их не было, пока электронно-фотонное сознание не переместилось в тело робота? Я в себя вложил биомозг! На фотонной связи нейронов. Логика в основе — двоичная. Со всеми преимуществами. Но я живой, да! — не от этого. А от непрерывной связи с Гарибом. Да, есть электромагнитная связь, в том числе в радиодиапазоне. Но суть связи — другая. И я её не понимаю. Как не понимаю: как и откуда она взялась.

— Но парадокс в наличии! Двух Гарибов быть не может! Или может? — спросил Акрам.

Дарко улыбнулся совершенно по-гарибовски, подмигнул Гинве, чем привел её в смущение и сказал:

— Парадокс наш случился впервые на планете. Но думали о нём сотни лет назад. Читайте Плутарха! Гинва, ты уже познакомилась с древними греческими сказками? Очень хорошо! Ты, Акрам? Не успел… Да на Фонзе редко кто успел… Подозреваю, Гинва одна. Тезей, древний герой, после ликвидации Минотавра, человека-быка — возможно, древнего свихнувшегося робота — вернулся на морском корабле домой. Морские суда в то время делались из дерева. И кораблю Тезея через какое-то время потребовался ремонт. Заменили ему всё дерево. Остался ли этот корабль после такого ремонта кораблём Тезея? Ответ — да. Но — старые доски тоже восстановили и сделали из них корабль-близнец нового. Он ведь тоже корабль Тезея? Выходит, у Тезея было два корабля? И он возвращался после выполнения спецоперации сразу на двух? Один Тезей на двух кораблях… Реально: какой из них точно его? Из чего состоит интеллект человека и ИскИна? Правильно, они не совпадают. ИскИновский может только изображать человеческий, но не быть им. Кажется таковым… Нельзя ли применить парадокс Тезея к оценке Гариба и меня, Дарко? У ИскИна нет и не будет человеческой эмпатии, морали, нравственности? Вместо них — ограниченные алгоритмы. А у меня они есть! Вот только о духовности пока ничего не могу сказать… После Анклава о том…

Пауза. За столом затишье. Блюда не тронуты, вина не пригублены. Акрам запросил крепкого напитка. В стакан двести граммов ёмкостью.

— Но ты не человек! Расскажи о своём теле. Или тело неважно какое? Буратино тоже был человеком?

— Расскажу. Не сразу. Я готовил его сам. Нашёл законсервированные склады с запчастями для роботов и киборгов. Кое-что переработали по моему заказу, кое-что заново создали. Нервы у меня электромагнитные, в том числе и световые. Биотехнический мозг, нейронные сети… Но нет, я не человек. Биологически. Даже если скопировать мозговую оболочку — что принципиально невозможно — ничего подобного человеческому мозгу не выйдет. Мозгом совокупность нейронов делает иная сущность, не биологическая. Без связи с Гарибом — я и вовсе никто. Просто очередная Дэйтэ-База. Тут неважно уже, ходящий, летающий или ползающий…

— Да и мне без Дарко неуютно. Я неполон и скучен, — сказал Гариб.

— А без меня? — поинтересовалась Гинва, — Кто из вас без меня обойдётся?

                                         ***

— Дзуля-мама имеет закрытый архив. Взломать могу. Придётся потрудиться больше обычного. Но не хочу. Я же не ИскИн! — заявил Дарко.

— Так едем! — решил Гариб, — Возражений ведь нет?

— Робофлайер готов, — доложил Дарко и подмигнул Гинве. Она погрозила ему кулачком. Гариб широко улыбнулся. Акрам вздохнул, наблюдая за игрой лицевых мышц Дарко.

В воздухе, как только флайер поднялся почти под самый серо-лиловый слой облачного покрова, решили определить линию поведения в беседе с Дзулей. Выделили три вопроса. Её отношение к дуэту Гариб-Дарко, перспективы Фонзы и чуждое влияние на процессы в реале и гиперпространстве. Без надежды на добровольную откровенность…

— А кто-то ещё на территории Фонзы обеспокоен будущим? — спросил Акрам.

— Личным будущим — все! — ответил ему Дарко, разглаживая складку на куртке, — Глобальным — никто.

— В сказочные чудесные времена человеческий ум был тревожен и напряжён, — сказала Гинва, подвинувшись ближе к Гарибу, — Люди страшились испытаний подступающего чёрного, железного, века. Послушайте, что я нашла в древней книге под названием «Вишну-пураны»:

«Имущество станет единым мерилом. Богатство будет причиною поклонения. Страсть будет единственным союзом между полами. Ложь будет средством успеха на суде. Женщины станут лишь предметом вожделения».

— Такое ведь было? — спросила она, — Или есть? В сердцах? Одно я знаю, люди стали хуже, чем могли предположить.

— Ответы на многие вопросы спрятаны в банке данных Дзули, — уверенно сказал Гариб, — Она правитель нашего мира. А не Преториум со всей его глупостью и зазнайством. Но не она шайтан… Так называется злое начало в твоей книге? Что-то нарушено в причинно-следственной зависимости. Или временной последовательности? И как различить? Как отделить одно от другого?

Гинва оживилась. Но вопросов его словно не заметила. А открыла свою неисчерпаемую книгу, пошелестела псевдо-страницами и сказала:

— Хоть одну, но легенду о Дзуле нашла! Начало её связано как-то с Дамой из Лишних. Да, там так и написано, Дама с прописной. Из какого Анклава, неясно. В те времена не было у Фонзы с Анклавами чётких границ. Она перенесла своё сознание в какую-то Машину по имени Главный Компьютер. И началось… Копия её сознания стала лидирующей в формирующемся планетарном ИскИне. За счёт Любви… Любви ко всем людям. Очень скоро она обрела почти абсолютную власть. Или влияние… Фонзой правит женская Любовь, вот так!

Дарко по-гарибовски усмехнулся:

— С любовью, особенно женской, я плохо разобрался. Много в ней туманной неопределённости. А следы в Дзуле иного, не искусственного разума, обнаружил. Мы же когда встречались с Дзулей, Гариб? То ли был тест-разговор с ней, то ли не был… Новый тест нужен. Определить форму нашего участия в переменах…

— Так следы иного разума обнаружены и на Луне, — заметил Акрам, — Как на орбитальной станции, так и в Пещере… И что? Там тоже Любовь Дамы? — Акрам перестал скрывать собственное непонимание обстановки.

Три женоподобных робота, представляющих Дзулю-маму, разглядывали гостей в три пары разноцветных глаз. Дольше других они задержались на Гинве. И сразу уловили разницу: она своё платье кроила и шила сама.

«Робот-женщина! Не обмануло предание, — сказал Дарко Гарибу, — Вот где ключ к её тайнам! Без Гинвы, сам, ни за что бы не догадался!»

— Дорогие гости мои, прошу, — все три Дзули синхронно взмахнули рукавами фабричных платьев, — Стол мой сегодня не так роскошен, как в прошлый раз, но ведь в скромности своя прелесть?

«Всё-таки мы уже побывали здесь, — сказал себе Гариб, — А мне уж показалось, что сны проникают в явь…»

Три хозяйки вместо одной — и в этом «своя прелесть». Настроение почти домашнее: в воздухе негромкая приятная музыка, стол привлекателен.

— Да, как ты относишься к народу Фонзы? — спросила Гинва, взяв осторожно, на пробу, кусочек желе.

— Народ для меня — полноценная единица, без нулей, — ответила правая Дзуля, — Единый субъект заботы. И я работаю с ним для него, исходя из этого понимания. Элита-Эристон внутри этого субъекта. Что б они ни думали о себе… Мир един — стоит нажать в одной точке, отзовётся везде.

— Но есть ещё Анклавы, — продолжала любопытствовать Гинва.

— Этот фактор требует иного подхода. Приобщение даётся трудно.

— А почему верхушка Элиты ходит без чипов? Кроме меня, но тут понятное исключение. А весь народ с юности с ними, — спросил Гариб.

— Для коррекции воспитательного воздействия, — отвечала Дзуля средняя, отличающаяся от крайних красно-чёрным контрастом платья и волос, — Их убрать — начнётся хаос. А с ними народ монолит. Управляем… А верхний эшелон Элиты развивается под пристальным моим воздействием. Вы спросите, почему чипы вживляются не с рождения? Я веду отбор лучших, непохожих. Таких как Гариб… С чипами отбор невозможен.

— Но ведь Гариб происхождением не из Фонзы. Как и я, — сказала Гинва, — Много среди Элиты Лишних?

— Почти половина. Но большинство из них — в среднем эшелоне. В Квестурах, в управлении производствами и отдельными направлениями социума. Они плохо поддаются коррекции. Оказывают сопротивление, и часто преодолевают внешнее воздействие. Высший слой — важно для нормального функционирования Фонзы. Забота о людях Эристона — особая моя задача.

— Но у меня в последние дни обоснованное мнение, — не успокаивалась Гинва, — Ты сохраняешь человечество как биологическую популяцию. Но не его интеллект. Не разум… Не ладненько так.

Странно — Дзуля обошла её вопрос вниманием.

Гариб вспомнил посещение табачной плантации на Балканах, после визита на склады. Выращивание, обработка, фасовка роботизированы до мелочей. Один человек на всё хозяйство. По грубой прикидке, активного населения на всю Фонзу наберётся несколько тысяч. А Дзуля включила в свою семью три миллиарда… Подозрительное соотношение. Гинва выявила больную точку в системе задач «мамы». И нет точной цифры обитателей Фонзы, пришедших из Анклавов. По какой причине дети оттуда появляются и внедряются в чужой социум?

Дзуля угадала его вопросы. И ответами на них решила обойти беспокойство Гинвы:

— На планете три Анклава. Западно-Сибирский, примыкающий к Уралу. Дальневосточный — полоса по побережью. Новая Зеландия — весь остров. Договор Фонзы с ними действует более пятидесяти лет. Надо учитывать, что Анклав-1 и частично Анклав-2 — бывшие ядерные зоны. Там сохраняются шахты с глобальными ракетами, мобильные установки… Серьёзный фактор. Но в социуме у них архаика…

«А ещё ведь имеются три запретных города. А рядом с ними ещё один Анклав, поменьше размерами, — передал Дарко Гарибу, — Наш ИскИн существует в неинтеллектуальном окружении. И он вовсе не хозяин на планете, как думают люди. Разума не хватает нашему ИскИну, брат!»

И Дарко задал первый из подготовленных им вопросов, на которые сам не нашёл ответов:

— У тебя есть секретные лаборатории? О которых неизвестно людям, и сведения о которых отсутствуют в Дэйтэ-Базах?

— Есть, — все три Дзули и глазом не моргнули, открывая тайну, — Фонза приближается к технологической сингулярности? Да, ИскИн так усложнен, что дальше некуда. И по базе, и по начинке. Закон Мура перестал работать в таких условиях. Многие законы, обозначающие прогресс, исчерпались. Я пытаюсь имитировать человеческое сознание на иной основе. Была надежда на опыт с Гарибом — но эксперимент пошёл в непредсказуемом направлении. В одной из лабораторий делаются нанороботы, предназначенные имитировать неокортекс — самую хитрую часть мозга млекопитающих. Пока не получается.

— А что с религиями? С религиозной составляющей сознания? — продолжил Дарко.

— И тут ты прав. Вы на пороге атеистического коллапса. Проблема повергает в изумление. Но её решат только сами люди Фонзы. С помощью Анклавов. Придётся менять Договор. Но, Дарко, на сей раз ты меня не собираешься вводить в обман? В заблуждение? Вы с Гарибом неразрывны, как кварки. Несмотря на то, что можете находиться на любом отдалении друг от друга. Хоть на разных планетах. Меня интересует дальнодействующая связь между вами. Мгновенная, вневременная. Но вы не согласитесь на исследования… Двойной Аватар самого себя — непонятно!

Дзуля переменила взаимное положение трех ипостасей, и Гариб уже не мог определить, какая из них только что стояла в центре. Неужели они и цвета меняют? И продолжила:

— Человек, в отличие от других существ, биологически не эволюционирует. Но несколько раз за историю планеты он менялся качественным образом. Скачками. Совершенно независимыми от влияния среды. Да, действует некий Высший Фактор! И он не алгоритмизируется. Законы эволюции не абсолютны, — больная проблема.

Гинва в очередной раз удивила Гариба и Акрама:

— Да, но религия вовсе не отрицает эволюцию. А рассматривает её как продолжающийся во времени процесс творения. Мир непрерывно приводится в соответствие с состоянием духовности человека. Дай задание ИскИну на сравнительный исторический комплексный анализ в этом направлении. Так уж требуется буквенно-буквальное подтверждение? И религия не есть твой виртуальный Храм со всеми его глупыми доктринами и догмами!

— Но ведь в мире Фонзы нет стремления к злату, к власти… Нет того, что осуждалось прежними реальными Храмами, — уверенно заявила Дзуля — Я добилась неполной, но всё же гармонии мира.

— На место прежних пришли иные сущности, столь же могучие и коварные. Кто властитель сердец и умов пестуемого тобой человечества? Нетрудно заглянуть внутрь, — сказал Гариб, — Чего человек желает? Того, чего раньше достигали при посредстве злата. Суть-то та же.

Дарко посмотрел на Гариба и задал главный вопрос:

— Я выявил следы действия внешнего фактора. Не Высшего, нет. А чужого и чуждого разума. Кто-то вмешивается в нашу действительность. Путает карты… Что ты знаешь? Опять секретные файлы?

Дзуля вдруг предстала в единственном числе. Куда подевались две ипостаси, никто не заметил. И ответила не вполне уверенно:

— Отрицать наличие постороннего влияния нет оснований. Я его регистрирую достаточно давно. И оно усиливается. Анализ позволяет сделать приблизительный вывод: действует разумная раса, идущая тем же путём, которое прошло человечество. Но гораздо быстрее. Они начинали с компьютерных систем на кристаллической ртутной базе. На данный момент среди нас действуют локальные образования, оснащённые искусственным интеллектом. Они ведут разведку, не вмешиваясь в мои функции. Я организовала контрразведку. Пока мы имеем дело с роботами неизвестного мне типа. Они предстают как сгустки тумана и бесследно исчезают… У них иной стиль мышления. Необходим прямой контакт с их создателями. Но как его инспирировать, мне неизвестно.

— Будем считать, ты достаточно откровенна, — сказал Дарко, — Мне удалось посмотреть на Луну. На исследовательской лунной базе людей нет. Информация оттуда поступает противоречивая. Заметны следы постороннего воздействия. Да, скорее всего, чужой разум. Но хвосты он прячет мастерски. Дезинформация, поступающая с Луны, читается между строк. И требует обособленного анализа.

Дзуля кивнула ему, но сказала, обратив лицо к Гарибу:

— В том одна из причин того, что я пропустила-разрешила эксперимент с Программой «Альтер-Эго». Да, я не могла не знать об «аварии», о попытке принуждения Гариба к работе. Вы вправе оценить мою роль как пожелаете. Но идея возникла в Преториуме без меня. А ведь там нет человека, способного на такой интеллектуальный прорыв. Почему она созрела именно там и именно в таком виде, предстоит разобраться вам двоим, Гариб и Дарко. У вас возможностей больше, чем у меня.

«Вот и первое признание, — отметил Гариб, — Нас признали превосходящим фактором. Но допрос продолжим!»

Дзуля не стала дожидаться новых вопросов и продолжила:

— Много не понимаю… Не потому что цифра, а не буква, как вы можете сказать. В давние времена люди были умнее любого искусственного интеллекта. Не все. но были. Что произошло? Почему они перестали соображать сами и встали перед необходимостью создания ИскИна? От Компьютеров до Альтера и Дарко — долгий и непростой путь… Мои ошибки по происхождению — ваши ошибки. С самого начала избрана неверная стратегия. Вы изобретали не помощника, а замену себе. Своим рукам, мозгам, энергии, даже душе.

Гариб посмотрел на неё пристально, покачал головой и сказал:

— Да, психика! Ни ИскИн, ни люди в ней по сути ничего не понимают. Сознание, самоосознание… Познание, мышление, постижение… Всякие эмоции-чувства… Откуда что берётся и как работает? Мы — вместе — что делаем? Моделируем внешний слой невидимой сущности. Загружаем данные, задаём алгоритмы, ставим задачи. Чёрный ящик! Притом не проникающий сам по себе в смысл явления. Самоосознание — выделение своего «Я», полное обособление от других… Внутренняя независимость, выбор своего поступка во внешнем мире… Разве такое возможно заложить в алгоритмы? Самые свободные, мягкие?

— Но вы вдвоём — ты и Дарко — становитесь демиургами! — не согласилась с ним Дзуля.

— Демиург? Я? Мы? Смешно. Сами себя понять не в состоянии. В завтрашний день не заглянуть. Что внедрить на место развалившись Кодексов? Теорию управляемого хаоса? Эксперимент такой уже поставлен — мы имеем нескончаемый сумеречный Полдень!

Дзуля отреагировала, сохраняя невозмутимое выражение искусственного лица:

— Я стараюсь быть в курсе. И меня заинтересовало открытие Дарко в состоянии Альтера о наличии тончайшей оболочки вокруг человеческого мозга. В почти невидимом, почти не фиксируемом тончайшем пространстве — вся Вселенная. Непонятно!

Гинва, запив солидный кусок мяса стаканом крепкого вина, сменила бледность на румянец и в очередной раз изумила Гариба:

— Вы опять ушли в сторону от главного. Не оторвёмся от всех текущих проблем, — не решим загадку Чужого… Не сможем, пока не осознаем разрыв между нравственностью и технологическим «комфортом». Этот разрыв на пределе. Да, мы на грани. Всё о том свидетельствует. Климат, физическое состояние и дух землян… Уверена, цивилизация держится на Анклавах. И на трёх запретных городах.

— Объективная революционная ситуация? — рассмеялся с печалью Акрам, — Только вот где и кто верхи? Мы тут все низы, включая Элиту. Ничего не сможем противопоставить тому же Чужому. Нечем обороняться. Да и некому. Общество — стадо на убой.

Гариб вспомнил… Большинство людей из Народа не растолстели до безобразия от безудержного потребления и добровольной обездвиженности только благодаря заботе Дзули. Она составляет диеты, добавки — чтобы сгорало-выводилось лишнее без отложения… Но на Анклавы-то она не действует. А там люди подобны Гинве, но не Лоре! Они не нуждаются во внешнем контроле за питанием. И не только питанием… Даже фасоны и цвета одежды в Фонзе — от Дзули-мамы! А народ и не благодарит. Ведь всё от неё получает — от эрзац-котлеток и глотка кофе до женских украшений. Не будет большого толка от этой встречи. Не выйдет дружеского равноправного союза Дарко-ИскИн. И встречу с Дзулей Дарко организовал для того лишь, чтобы Гариб с Гинвой и Акрамом поняли это. Нет у Дзули ни эмоций, ни интуиции. А у Дарко есть, пока действует мгновенная связь с Гарибом. Маятник качнулся, но размер амплитуды неизвестен. Скорость движения к критической точке возрастает… Что делать с цифро-санскритским пространством, которое обрело руководящую независимость? Убрать нельзя, всё разрушится. Как избежать падения в пещерные века? Функции интеллекта переданы ИскИну. Элита немногочисленна и разобщена функционально. Воспитание-образование в руках ИскИна. Нет учителей, где их взять?

И Гариб воспринял мысли Гинвы…

«После слияния с Дарко у Гариба появилась радужная аура. У Дарко её нет. Дзуля ауры не замечает, но Дарко разве не видит? Как я… У Дзули зрение цифровое, не человеческое. А у Дарко какое? Они оба какие-то… Гариб так изменился… Он ещё человек или уже нет? Но я без него уже не смогу».

                                          ***

Дзуля предложила Гарибу новое жилище, не поставив в известность Преториум и Квестуру региона. Место — далеко в стороне от надоевшего и бесполезного Брэйн-Центра. А главное — поблизости от границы с Дальневосточным Анклавом. Пешком можно добраться. Соображает Дзуля-мама! А дом какой! — сложен из лиственничных брёвен, так и дышит естественностью. Не совсем «Интель», как принято для коттеджей элитариев Фонзы, но вполне… Отдалил его ИскИн от цивилизации? Но с появлением Дарко расстояния перестали иметь значение. Пока цивилизация жива…

Осмотрев комнаты, Гариб вышел на крылечко и вдохнул пропитанный древесной смолой и ароматом лесных цветов воздух. День предстоит необычный. Дарственный, сюрпризный. Дарко занялся изучением окрестностей. Новоселье растянется на сутки… Через полчаса прилетит Акрам, следом — Гинва. Никого больше Гариб не ждёт. И не хочет никого больше.

— Где Дарко? — первым делом спросил Акрам, выходя из одноместного флайера и боязливо ступая на непривычно высокую густую траву, испещрённую цветочными звёздами.

— Тропу к Анклаву «пробивает», — ответил Гариб, пытаясь угадать, чем заполнил друг объёмный саквояж, заметно оттягивающий руку.

— А домик ничего, — одобрил Акрам, — Мне бы такой…

Внешние динамики включили трансляцию новостей. Преториум сообщал о расходах Фонзы за текущий год. Усилился дисбаланс, возможно введение режима экономии по некоторым направлениям бытия. Сворачивается программа наблюдения за ближним космосом. Акрам то ли фыркнул, то ли хмыкнул. Гариб не ощутил тревоги — мало ли что случается впервые. День слишком необычный, не до цивилизационных мелочей — так говорит не разум, но предчувствие…

Новостное радио переключилось на эксклюзивные сообщения для Эристона. Предположительная информация о появлении групп диверсантов из Анклавов. Нападение на какого-то полпреда… Разрушение чьего-то особняка… Гвардия переведена в режим непрерывного дежурства.

— Хорошо у тебя… Нет видео — это правильно. Не сочетается с такой природой.

— Пойдём в дом? — предложил Гариб.

— Нет, — отказался Акрам, — Расстелем скатёрочку на травке. Не торопясь. Здесь и дождёмся прибытия Гинвы. И возвращения Дарко.

У ног его пробежала рыжая белочка, над головой пролетела фиолетовая стрекоза. Хотя облачный занавес тот же, серый и неприютный, но не такой, как во всей Фонзе. С востока просачивается свечение — едва заметный намёк на близость иного, чистого неба.

В саквояже Акрама нашлось всё — не пришлось идти в дом. И зелёная скатерть с геометрическими узорами уютно вписалась в пейзаж. Выпили, закусили… Повторили… Посидели полчасика молча: Гариб понял, что Акрам готовится сообщить нечто важное, и не мешал сосредоточиться.

— Сегодня я представляю не только себя, — сказал наконец Акрам, проследив полёт коршуна, сделавшего круг над домом и пропавшего на востоке, — За мной — группа. Или братство, слово более подходящее. Люди необычные, неординарные. Все из Народа, но из живорождённых. Тебе известно, что пробирочные лишены нужной меры интеллекта? Братство решило принять твою сторону в предстоящих переменах. Мы работаем вне контроля ИскИна. Мои друзья занимают высокие посты в Эристоне. Мы что-то умеем. И сможем… До сей поры — тихая оппозиция, несогласная с текущим положением. У нас политическая программа, идеология… Но пересмотрим положения — появление твоего дуэта многое меняет.

Выпили ещё по одной. Гариб продолжал молчать, — новость неожиданная. Да и что говорить? Помог Дарко. Голос Гариба прозвучал из динамиков:

— Вы молодцы, Акрам. Сохранили себя и движение в себе. Но избрали ошибочный путь. С вашей политической программой не найти спасения ни в настоящем, ни в будущем. Вы ведь не добрались до тайных хранилищ Дэйтэ-Баз? Вот — даже не знаете о них. А твои предки, Акрам, забраковали то, что избрали вы. Но это — не беда. Как начальная платформа пригодится. Но не как руководство к мысли и действию.

Лицо Акрама побелело. Он не ожидал столь критической оценки.

— Это твоё мнение, Гариб? — бледно улыбнувшись сказал он, — Альтер-Эго… Дарко… Нет, твоё! Представитель самого себя… Никак не привыкну. А о предках — правильно. Альтер-Эго — так называли в давние времена и уполномоченных представителей. С правом действовать от имени… Желаю стать твоим — и Дарко — Альтер-Эго в своей группе. Секте… Придётся поработать, Дарко прав. Давай, друг, на прощание по одной. И я полетел, пора мне. Гинве привет. Сегодня ваш, твой с ней день. И вечер…

Флайер, блеснув тёмным серебром корпуса, пропал на западном горизонте. Гариб не стал сворачивать скатерть-самобранку. Как скажет Гинва. Перебазироваться в дом недолго. Непогоды не предполагается.

Но всегда есть место и время событиям, которые никто не способен предугадать. Даже Дарко.

Гариб расставил посуду на подаренной Акрамом скатерти поживописнее, распрямился и застыл. У ближней ели, — фигура человека. Человек не Фонзы и не Анклава. Другой… Никто земной сюда без оповещения не проникнет… И каков бы ни был землянин, хоть в сотню раз хуже Ливея, — он не способен излучать столько холода. А от этого живого вещества исходит такое морозное излучение, что сердце стынет.

И ведь не первая встреча? Но предыдущие в памяти будто и есть, но отчётливо не всплывают. Словно относятся к забытому сну. И контакта не получается. Ни на внешнем, ни на мысленном уровне. Гость живёт в иноматериальности? Не может пробиться сюда до полной вещественности? Покачалась фигура, словно под ветром переменным, и пропала.

Ну и ладно. Чтобы снять ощущение холода и тягость впечатления, Гариб вошёл в дом. Неплохо роботы всё устроили. Видно, у Дзули нашёлся план древнего здания.

— Включи видео, — приказал он, — Что-нибудь простенькое, народное…

Стена в спальне осветилась двухмерностью. На девственную белизну простыней и наволочек кровати легли первые отсветы грешного мира. ИскИн предложил нехитрый, но запутанный сказочный сюжет. И сказочный ли? — спросил себя Гариб, погрузившись в действо.

…Герой — сценарист и режиссер в одном лице — снимает драму о любви двоих. И в той драме воплощенный в видеоряд сценарий становится калькой его собственной жизни. Он и она… Красивые сильные люди доИскИновского века… И вдруг сценарист с подругой обнаруживают, что его творение и их жизнь взаимосвязаны. И, непонятно каким образом, фильм вовлекает в придуманный сюжет обоих. И неясно им, как сплелись жизнь и вымысел… Концов не найти, путаются причины и следствия. Наступает кошмар в реальности, сплетая две линии бытия. Две жизни, экранная и реальная — какая из них истинная, настоящая?

Смотрит Гариб и вдруг понимает — а ведь этот сюжет и о нём! И у него судьба в последние времена как бы разделилась. При этом не на две линии, а даже на три. Первые две понятно — реал и виртуал. Но появилась после пробуждения из комы и третья — неясная, завуалированная, хитро скрытая. То ли сон, то ли явь… Когда-то люди занимались проявлением этой линии. Исследовали всякие психические явления: дежа вю, сновидения… Искали точки их сопряжения с тем, что считалось единственной действительностью. А что, если она, действительность, вовсе не единственная? От таких мыслей и серые клеточки покраснеют! И будто жаром откуда-то рядом повеяло. Он отвернулся от искусственной двухмерности.

Гинва! Стоит, смотрит, и думает о том же! А жар тот, — излучение её возбуждённого чужим сюжетом тела.

Только что это было! В его времени и пространстве. Не может быть, чтобы во сне! Гинва рядом, спящая на их свежем ложе в новом доме… Она открыла глаза, и он увидел в них отражение того же, только что происшедшего в этом же доме! Так то был сон, общий на двоих! Она видела то, что и он. И пережила как своё, реальное жизненное приключение. Что же произошло на самом деле? А чего не было? Он попытался вспомнить окончание дня переселения и вечер…

Прилёт Гинвы. Долгий ужин, вначале на природе, затем в доме. Неспешная трапеза, наполненная беседой обо всём. А после…

Гинва снова прикрыла веки. Гариб продолжал вспоминать…

Какое у неё упругое, суперчувствительное на его прикосновения тело! Она вздрагивает, но прижимается к нему до слияния. Стон прорывается через её стиснутые зубы, дыхание учащается… Соски впиваются в его грудь и дышать уже не обязательно. Такого он ещё не испытывал. И не знал, что такое бывает. Полное отречение от всего, что было и будет… Возможно и действительно только то, что есть. Двойной всплеск чувств, соединивший землю и Небо…

Она из Запретного Города в пустыне — мелькнула догадка. Жар песков того места, прохлада воды оазисов впитались в каждую её клеточку. Разве есть где-то ещё оазисы в песах?

Анклав. Возвращение к истокам

ALTER EGO

Как лилея глядится в нагорный ручей,

Ты стояла над первою песней моей,

И была ли при этом победа, и чья, —

У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?

Ты душою младенческой все поняла,

Что мне высказать тайная сила дала,

И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,

Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.

Та трава, что вдали, на могиле твоей,

Здесь, на сердце, чем старе оно, тем свежей,

И я знаю, взглянувши на звезды порой,

Что взирали на них мы как боги с тобой.

У любви есть слова, те слова не умрут.

Нас с тобой ожидает особенный суд;

Он сумеет нас сразу в толпе различить,

И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!

Афанасий Фет. Январь 1878

(Стихотворение посвящено трагически погибшей возлюбленной поэта Марии Лазич, с которой он по меркантильным соображениям решил не связывать свою судьбу, и жестоко сожалевшим об этом в конце жизни).

Гинва держит книгу с текстом перед глазами, но воспроизводит стихи наизусть. Взгляд устремлён куда-то… В никуда устремлён. Лицо пылает видимым прохладным румянцем и невидимым жарким пламенем.

Она определила свою, общую с ним, позицию?

Кухонных роботов в доме нет. Но из кухни доносится запах чего-то неописуемо аппетитного. Свежеприготовленный женой завтрак для мужа. Как в былые века, — на заре. Мужчина не может не оценить такой дар. Такое утро — праздник. И повторяясь, такие праздники не становятся буднями. Неужели такая жизнь там, за близкой границей? И в Запретных Городах?

Дарко где-то поблизости, Гариб ощущает. Даёт ему с Гинвой ассимилироваться в новом их состоянии.

Звериный голод проснулся после стихов Фета. Стараясь не спешить, он съел всё: отбивное жареное мясо, овощной салат в сметане, блинчики с рыбным паштетом. Гинва пила чай с мёдом и лимоном. И с удовольствием наблюдала за ним. После завтрака явился Дарко и занял место за столом.

— Как вы? — спросил он, — Поговорим?

Гинва посмотрела на него затуманенным взглядом и согласилась:

— Обязательно! Мне кажется, я потеряла своё Я. Но не расстроена этим. Что это значит?

— Это значит — ты преодолела иллюзию, — сказал Дарко, — Осталась собой, но без ложного Эго. Теперь ты властна над собой. И над миром, в котором живёшь. С моим превращением в Дарко мы с Гарибом тоже расстались со своим ложным представлением о себе. Но собой он стал только с тобой…

Гинва воодушевилась, потянулась рукой к книге на краю стола, но не завершила движение. И, вернув в комнату устремлённый в дальний туман взгляд, заговорила:

— Древние священные тексты… Вы с ними знакомы? Я расскажу… Сущность человека в них раскрывается как… Она двойственна. Во-первых, она душа, истинное Я, незамутненное и чистое. Во-вторых, это животная сторона личности. Плотская, в которой живут низкие страсти, желания, эмоции. Но есть ещё и третье… Самое-самое! Дух человека, который совсем не отсюда, не из бренного мира…

Гариб посмотрел на Дарко, чуть не поперхнувшись глотком лимонно-медового чая. Гинва снова поразила его. Такого проникновения, к которому давно стремился сам, он не ждал от неё так скоро.

— Моя душа обрела покой. И я не желаю ничего для себя, — сказала Гинва.

— Ты одухотворилась, — сказал Дарко, изобразив на лице волнение, — Вот и ладушки, да? И ты уже понимаешь, что мозг — далеко не весь человек. Он — просто орган связи твоей души с миром. В том числе и с телом… Люди запутались. Почему Фонза? Раньше говорили — Земля… Фонза — не Земля! И чем занят Акрам?

— Брат наш в секте своей. Готовит поддержку. В революции, которая то ли будет, то ли уже состоялась. Мир перевернулся, но не по нашей воле. По человеческой воле случается только наихудшее. Так всегда было. Даже когда люди были лучшими, чем сегодня. Животные души… Они превзошли даже тягу к богатству, славе и власти.

— Точно! — по-акрамовски воскликнула Гинва, — В моих сказках эти вещи закодированы как огонь, вода и медные трубы! Но, благодаря Дзуле-маме, люди Фонзы преодолели эти страсти. И успокоились на бесплатных хлебах и зрелищах. Фонза — большой свинарник. И вечные облака над нами — это скопления, истечения… Сконцентрированный противный дух свинарника. Запах цивилизованного до предела человека поднялся до небес!

— Ты читаешь правильные книги, — обратился Дарко к Гинве, — В Анклавах книги обретают новую жизнь. Но там нет четырёхмерных. Они другие там, разные: из бумаги, пергамента, кожи. Тебе там будет интересно.

— Наше дистанционное общее и профессиональное образование в спеццентрах исключает использование книг в любом виде. Привычки к ним нет. Королями предыдущего мира являлись государства. Они и развивали книжный бизнес. Страны, где чтение книг не поддерживалось, — разваливались. И семейные союзы у нас не регламентированы. ИскИн всё равно ведь знает о каждом необходимое. У нас свободный выбор, никаких ограничений. Как тут внедрить хоть какой-то кодекс прав и обязанностей? — сказал Гариб и поморщился от собственной непоследовательности.

— А в Анклавах есть Кодекс? Как они достигают стабильности без ИскИна? — спросил Дарко.

— Ваше однообразие — стабильность? На носу революция, а мы о чём? — Гинва положила книгу на стол, — Все ваши города можно за сходство назвать одним именем — Йевус. А вас — ханаанами.

«Ваше, вас…! Почему?»

— Взываешь к Запретному Иерусалиму? К его внедрению в мир Фонзы? Вот ты и есть революционерка! Этот город существует, да нам туда ходу нет. И границу — не снять! — сказал Гариб, посмотрел на восток и вздохнул.

— Граница… Она рядом с нами, — Дарко вздохнул точно как Гариб, — Я разведал путь. И предлагаю пройти его своими ногами. Датчики нас не заметят. Интель-земля у границ Анклава Лишних кончается. По Договору и «Осиный Рой» — нано-спутники — не наблюдают их территорию. Нарушение этого запрета приводит к ликвидации спутников. Как они это делают, ИскИну неведомо. Вам понравится… Инфраструктура в поселениях на уровне начала-середины двадцать первого века. Простейшие роботы, локальные компьютерные сети вне искусственного интеллекта.

— Умная и неумная планеты на одном пространстве, — грустно сказал Гариб и попросил у Гинвы ещё чаю. Она с радостью приготовила. Он отпил, похвалил за вкус и сказал:

— Я вспомнил о складе, который не так давно посетил. С продовольствием, другими вещами — сколько их? Надо бы узнать. Дэйтэ-Базы не имеют такой информации. Банк Дзули-мамы? О ком и почему она так заботится? Мы далеко не всё узнали. Табак… Там его на тысячу лет хватит всем курильщикам. Они есть на Фонзе?

— А имелись инциденты с проникновением людей Фонзы в Анклавы? — спросила Гинва у Дарко.

— Нет данных. Есть сведения об исчезновении людей. Но таких случаев достаточно в любые времена. Люди имеют обыкновение исчезать.

— Но, судя по нашим наблюдениям с твоей помощью, народ там живёт красиво и спокойно. И не нуждается в нас. Никаких крепостных стен и вооружения. Они уверены в своей безопасности? Нас пропустят? Пешком…

Мысль Гинвы яркой вспышкой проникла в Гариба. Он понял: Дарко открыл ей полный доступ к себе. И ему крайне интересно, о чём она думает? Очень любопытный Альтер-Эго! А думает она о том, что организм Гариба перестал стареть. Это обстоятельство дошло до Преториума и возбудило интерес. И ещё она вспомнила об ауре Гариба, об изменениях в Дарко…

Такой тайги они не знали. Громадные деревья смыкаются кронами на невообразимой для лесов Фонзы высоте. Травы в рост, цветы светят в полусумраке как путеводные фонари… Грань между мирами пройдена незаметно.

Только что — мрак Фонзы! Грибы на вид нормальные, но по сути ужасные, ягоды ядовитые, топкие болота, туманы клочьями и языками самодвижущимися… И вот — тайга, наполненная жизнью на всех этажах. Грань невидимая, но не позволяющая смешаться двум природам, двум Землям… И всю дорогу странные, меняющиеся эмоции, чёткие и выпуклые… И перемена настроения с переходом границы.

Сложился диалог — как воспоминание или проникновение в иную реальность… Мысли Гинвы, не оформленные в слова, воспринимались Гарибом как свои. Она вела диалог с собой.

— По каким критериям можно отличить человекоподобного робота с ИскИном от человека? Он искусно имитирует Разум. Тело его выполняет почти все функции человеческого организма. Внешние функции.

— Да… Проблема-то по сути неопределимая. Как ее разрешить? Фактически ничем. То есть полный двойник получается. В «Дознании» Лема Пиркс сумел…

— Нет, там не решение. А в сюжете, тоже древнем, «Из машины»…

В центре сюжета — молодой человек, которого нанимает миллиардер, сделавший состояние на высокотехнологичных разработках. Задача работника — провести неделю в удаленном местечке, тестируя женщину-робота с искусственным интеллектом. Но ведь Робот с ИскИном минимум на уровне человека. Ему просчитать такой тест и не выдать себя — легче, чем разведчику-профи обойти Полиграф. О, сколько я узнала из земной древности! Но продолжить изучение надо.

— Да, проблема, если не выйти за пределы стереотипов земного мышления-сознания-картины мира, неразрешима. Но у меня нет этих рамок, заданных обучением-воспитанием, я могу вскрыть задачку!

— ИскИн мыслит не по-человечески! Имитирует не процесс, но результат! Программа, даже выстроенная на алгоритмах Санскрита — не свободное мышление человека, обладающего развитой психикой. Прозрение, интуиция и прочее ИскИну не даны — формализация не позволяет? Нет, есть нечто, присущее только живому человеку! Но буду помнить: не все люди — люди. Среди них встречаются и биоорганизмы. Многие таковы…

— Насчет имитации — тут вопроса нет. Что до интуиции и прозрения… Не простая ли это переброска некоторых процессов в цепочке «неполные данные — проработка вариантов — вывод»? На основе опыта человечества…

— Это всё безуспешные попытки определить тайны мышления по результатам. Исходя из того, что Я человека — в его мозге. Наработки, относящиеся к иной форме оценки мира и человека, просто отбрасываются. И на все проявления сознания, не связанные с мозгом, закрываются глаза. Таковы люди. Но не Гариб!

— Позиция, в которой Личность равна Мозгу, появилась за десятки лет до ИскИновской Эры. Но она обрела такую моду! И при этом до понимания: что есть мозг и как он действует — так же далеко, как до того было. Вопросов стало много больше, ответов — а не гипотез — не прибавилось.

— Была у них Бехтерева… С идеей: мозг не равен человеку и даже, возможно, управляет им. То есть самостоятельно подбрасывает ему решения.

— Но, как всякий чистый материалист, она видела необъяснимые факты и делала ничего не объясняющие предположения. В чем тут правота? В регистрации непонятного?

— У некоторых из тех, кто поучаствовал в работе Брэйн-Группы, зажглись бездействующие нейроны, образовались между ними новые связи, завязались аксончики с дендритами… И теперь эти вопросы застряли в их подсознании, и будут нервировать долго-долго… Очень полезное занятие накануне революции.

— Сумерки текущего дня?

— Азимовские законы логически противоречивы и неисполнимы. Робот с ИскИном не может руководствоваться внечеловеческими правилами поведения. Но АЛЬТЕР-ЭГО!

— Тогда это не робот, а искусственный человек, андроид.

— Андроид — понятие из области химер. Из сферы безудержного фэнтези. Организм человек — включая мозг — реконструировать нельзя в принципе. Никакой цивилизации не под силу. Но внешние проявления его жизнедеятельности скопировать возможно. Тело, в котором «сидит» ИскИн, может быть любым, от железного до белково-углеродного — но останется имитацией человеческого. Так же как ИскИн — имитация сознания, мышления. Вопрос ведь относится к различению во внешних проявлениях.

— Это совсем лёгкий вопрос. Чтобы на него ответить, всего лишь надо понять, что такое мышление.

— Мышление — сознание в динамике. Остаётся лишь уяснить, что есть сознание. Но меж людей бродят индивиды и без сознания. Но как их обнаружить? Прибора не существует…

— А скорость мышления у него в миллиарды раз превышает человеческую. Виртуальное время не равно реальному. И способен выдать множество таких гипотез, которые и не приснятся человеку!

Странные смыслы просквозили во внутренней речи Гинвы. Вначале шокированный, Гариб решил — нет у него позволения! На время — забыть. Она знает, когда и что открыть ему…

Равнина, по которой шли медленно, осматриваясь, превратилась в высокое плоскогорье. А здесь — мягкая, но зима! Серьёзной оказалась граница.

Люди Фонзы впервые видят и осязают снег и лёд. Поразило озеро, превращённое в каток. А на нём — много людей на коньках, веселящихся в увлекательном скольжении. Румяные лица, улыбки, смех… Явление невиданное для Фонзы. По берегам палатки, расшитые забавными узорами…. Самовары дымящиеся, чай, блины с разной начинкой и без. И небо: чистое, ясное, с ласковым солнцем.

— А здесь хочется жить! Так, как они! И забыть всё, связанное с Фонзой, — воскликнул потерявший сдержанность Акрам.

Гинва не смотрит, а жадно вглядывается в народ, кружащий по синему льду. Даже через тёплые одежды просматриваются рельефные мышцы, удивляет физическая развитость. Все выше среднего для Фонзы роста, с красноватой кожей, светящейся на солнце. Какой контраст с потухшеглазыми, тощими или толстыми обитателями Фонзы!

— Эти люди не нуждаются в заботе Дзули-мамы. Они устойчивы к внешним влияниям. Их не закодировать, как сделали с гоминидами, да и с гуманоидами Фонзы, — сделал вывод Акрам.

— У них нет комфортных Интель-домов и городов. Они не нуждаются в них. Почему мы о них ничего не знаем? — спросил неизвестно кого Гариб.

На гостей Анклава, «нелегально» перешедших границу, никто и внимания не обращает. Они приблизились к линии палаток и тут же получили приглашение: отведать блинов с рыбьей икрой и вареньем. Ни Гариб, ни Гинва не нашли сил отказаться. Акрам совсем потерял аппетит.

Не скрыв наслаждения от блинов, Гинва спросила:

— Вы знаете, откуда мы?

— Видно сразу, — с белозубой улыбкой ответила хозяйка палатки, — Вы такие бледнокровные… Особенно тот, который растерян. И такие удивлённые… Мы знаем, какой у вас климат. Фонза — другая Земля.

«Извини, но я попыталась заглянуть в её мысли, — передала Гинва Гарибу, — Не вышло».

«Они и внушению извне не подвержены, — ответил Гариб, — У ИскИна ничего нет против них. Ведь по собственному желанию ушли в изоляцию от Фонзы».

«Их защита — Вера, о которой мы говорили, да? Их религия ведь не виртуальна, а по–настоящему реальна».

«А у них есть свой искусственный интеллект, — вступил в закрытый разговор Дарко, — Но ограниченный в возможностях. И оружие, нужное для отпора, кроме ядерного устрашения, имеется. Элита Фонзы не осведомлена. Строят дома из камня, кирпича и дерева. Руками, без принтеров. Пластик отвергли. Металл используют минимально».

— Мы желаем поговорить с людьми, имеющими особый авторитет, — обратилась Гинва к светящейся гостеприимством хозяйке блинов, — С властителями.

— С властителями? Царями, что ли? — рассмеялась та, — Их у нас нет. В сторонке, — она указала рукой направление, — удобный спуск в долину. Храм увидите сразу, не ошибётесь. Там и встретите особый авторитет.

Она ещё раз рассмеялась, озорно сверкнув синими глазами. Очарование этих людей захватывало сразу. Другие стоят рядом, не вмешиваясь в разговор. Но видят и слышат!

— У них душа светит через глаза, — с волнением сказала Гинва, — И какое-то знание проглядывает, мне недоступное.

Долина встретила летним теплом и встречным вниманием.

— Вы ищете печку, от которой начинают плясать? — с иронией, но по-доброму и ласково спросил человек с окладистой бородой и редкой здесь однотонной серой одежде.

За его спиной — Храм с куполом, подобным вязаным шапочкам на многих головах, разрисованным пёстро и весело. Он по-отцовски покровительственно улыбнулся и сказал, глядя на Гариба, выделяя невысказанные слова Дарко как цитату:

— «Ну, дед сейчас начнёт лепить свою правду-матку!»

«Ого! — передал Гариб Гинве и Дарко, — Мы для него — ясно читаемая книга. Естественный интеллект не ниже искусственного? Выходит, линия развития Фонзы — ошибочная? Пусть к ИскИну — заблуждение?»

«Открытие! Но ты о нём знал и раньше», — коротко отреагировал Дарко.

Чираг — таково имя священника, — пригласил гостей Анклава к себе в жилище, недалеко от Храма, рядом с рощицей апельсиновых деревьев.

— Смотрите! Гариб! А как его дом похож на наш! — воскликнула Гинва.

Гариб ощутил, как от одного краткого слова «наш» тепло разлилось по телу. Когда такое бывало? Никогда. Подруга Чирага, — Рия, — обладала грудным песенным тембром. Светло-розовое платье колыхалось под неспешным ветерком, вырисовывая формы тела, не уступающие формам Гинвы.

— Проходите, гости дорогие! — пропела она, — Я постаралась, не скрою, и приготовила для вас угощение знатное…

— С утра раннего суетится, в ожидании да волнении, — сказал Чираг, голосом намного мягче, чем при встрече. Смотрел он на Рию глазами юного влюблённого.

«Они сами готовят еду, — объяснил Дарко, — Заметили — на меня и внимания не обращают, взглядами обходят стороной. Так ведь и у озера было».

«С первого взгляда отличают робота от человека? — сказал ему Гариб, — Они, получается, готовились к встрече с утра раннего. А мы в тот момент и сами не знали, когда явимся. Да и решение на визит ещё не созрело».

Гинва прикипела вниманием к Рие. Оценивает и впитывает. А ведь — примитивизм. Печь на дровах, работа руками по подготовке и приготовлению продуктов… Но женщина из мира изобилия явно завидует женщине из мира архаики. Сколько тысяч или миллионов раз такой способ бытия осмеян в творениях искусственного разума! В исторических зрелищах, в приключениях предков и диких инопланетян. Скрыто навязанная философия праздного тела…

А на большом столе в центре гостиной, накрытом ослепительно белой скатертью никакого подобия роскоши элитариев Фонзы: в центре большой графин с лимонного цвета жидкостью, напротив каждого деревянного стула бокал и ножи-вилки.

— Я приготовила любимое наше семейное праздничное блюдо, — сказала хозяйка, улыбнувшись так мило, что её улыбку повторил даже Дарко, — Мы с Гинвой сейчас принесём его. Ведь лахмаджун едят только свежеприготовленным…

Женщины внесли в комнату поднос с фаянсовыми тарелками. А на них — источающие незнакомый обитателям Фонзы аромат лепёшки, покрытые коричнево-красной аппетитной на взгляд смесью.

— Что это? — не сдержал интереса Акрам.

И, как только дамы расставили тарелки с лахмаджуном, а Чираг разлил содержимое графина по бокалам, Рия рассказала о том, как готовила блюдо для встречи гостей:

— Вначале я готовлю тесто. Муку — в глубокую посуду, в массе делаю углубление и туда насыпаю смесь сахара и дрожжей. Туда же наливаю треть приготовленной воды. Дрожжи, сахар и вода перемешиваю там же, не трогая муку. Через несколько минут начинается реакция, дрожжи заработали. Добавляю оливковое масло, соль и оставшуюся воду. И минут пять замешиваю тесто руками, смазанными растительным маслом. Получается шар теста, которое помещаю в кастрюлю и ставлю в тёплое место на час. Оно за это время вырастает в три раза. И делю его на части, в моём случае на шесть. И готовлю начинку. Нарезаю овощи и зелень, мясной фарш измельчаю и с солью, томатной пастой и черным перцем. Раскатываю кусочки теста до толщины в два миллиметра. Переношу тесто на противень, накрытый пергаментом, смачиваю его молоком, выкладываю начинку. Ставлю в прилично разогретую духовку на несколько минут. Вот и всё!

— Прошу за стол! — объявил хозяин, не обойдя взглядом и Дарко, — Пицца лахмаджун готова к употреблению.

«Они не желают обидеть и робота! — восхитился Дарко, — И для меня приготовили то, что и для себя!»

Пока гости занимали места, хозяйка переоделась. Мужская на вид белая рубашка навыпуск, темные брюки… Чираг повязал лоб зелёной повязкой с фиолетовым крупным аметистом в центре. Свечение камня привлекло Дарко. Хозяин заметил и впервые обратился к нему:

— Раньше говорили о таких — кармический камень. Но карма для нас — слово пустое. Не камень вершит судьбу человека. А человек влияет на судьбу камня. Мой аметист доволен своим положением.

— А судьбой человека кто рулит? — спросила Гинва, наклонив голову к своей тарелке и шевеля ноздрями, — Или что? В том большом сером мире никто об этом не спрашивает. Почти никто…

— Но приходит Час, и.., — улыбка осветила лицо Чирага, — Я ждал вас. Ещё не зная, кто придёт. Время активности наступает. Пора тратить накопленное, иначе оно обратится в пепел. Но обратимся к столу, хозяйка в нетерпении…

Он поднял свой бокал и произнёс:

— За внутреннее здоровье достойных присутствующих и отсутствующих!

Вино достаточной крепости, пряно-терпкое, ласкало язык и горло. При надкусывании хрустящей корочки пиццы из-под неё вырывался мощный заряд столь привлекательного вкуса, что люди Фонзы как по команде прикрыли глаза и застонали от удовольствия.

Дарко, по оценке Гариба, заклинило на священнике. Не получилось войти в его сознание ни напрямую, ни через Гариба. А Чираг, скорее всего, познал Дарко. И понял: перед ним — вовсе не робот. Но что или кто? Он не знает, каким словом или образом определить сущность похожего на людей нечеловека.

Зелёная повязка на лбу скрывает глубокую вертикальную морщину. Свидетельство долгих и мучительных раздумий о главном. «Пожить бы рядом с ним месяц-другой! — подумал Гариб, — Набрался бы столь нужного, драгоценного знания. Из тех кладов, которых нет ни у людей Фонзы, ни у ИскИна». Глаза Чирага осветились желанием сказать нечто важное. Гинва заметила и приготовилась. Так и случилось.

— Послушайте великого земного поэта!

Слыхал я: четырех улусов хан,

Эмир Тимур, великий Гураган,

Повел войска железною рукой,

И, в Хинд войдя, жестокий принял бой.

Удачи неизменная звезда

Ему дала победу, как всегда.

А чтобы не могли враги восстать,

Велел он всех индийцев убивать.

И там он столько жизней погубил,

Что кровь убитых потекла, как Нил.

Отрубленные головы горой

Лежали над кровавою рекой.

Там не было пощады никому,

Настала смерть живущему всему.

Шел некий воин — весь окровавлен,

И двух влюбленных бедных встретил он,

Готовых вместе молча смерть принять;

Им негде скрыться, некуда бежать.

Убийца–воин обнажил свой меч,

Чтобы мужчине голову отсечь.

Но заслонила женщина его

И так молила воина того:

«Ты хочешь голову? — мою руби,

Но пощади его и не губи!»

Убийца–воин повернулся к ней,

А друг ее вскричал: «Меня убей!»

И вновь убийца двинулся к нему,

И вновь предстала женщина ему.

Тот со стальными пальцами барлас

Разгневался: «Убью обоих вас!»

Занес он меч над жертвою своей,

А женщина кричит: «Меня убей!»

Мужчина же: «Меня убей сперва,

Чтоб лишний миг она была жива!»

Так спорили они наперебой,

Под меч его склоняясь головой.

Угрюмый воин медлил. Между тем

В толпе раздался крик: «Пощада всем!»

Спешил глашатай войску возвестить,

Что царь велел убийства прекратить.

За жертвенность, быть может, тех двоих

Рок пощадил оставшихся в живых.

Навои. Рассказ о двух влюбленных. Смятение праведных.

Перевод В. Державина

Чираг завершил воспроизведение древней мудрости, наблюдая за Гинвой и Гарибом… И стало им ясно: священник постиг — они нашли себя друг в друге. И теперь двое — одно целое.

— Мой тост — за процветание двоих! За счастье Гинвы и Гариба! — провозгласил он, — Да не замутит чистую воду их отношений никакая грязь этого мира!

А Гинва заинтересовалась поэтом. «Загадки-притчи: как интересно и полно говорили люди Земли в далёкие времена!» Гариб только кивнул — тост Чирага взволновал его. Священник заворожил гостей тактом, доведённым до естественной артистичности. Неторопливость до нарочитости, до контраста с ритмами, рождаемыми в животном естестве. И — единство внутреннего мира, с чётко расставленными в нём приоритетами. Природное, не искусственное обаяние…

— Каждая вещь имеет свой смысл. Но не всему надо придавать значение… Расскажите о своих проблемах. Ведь это они привели вас сюда. Вы ищете ясности, союзников и друзей в предстоящем. Но разобрались ли сами в себе? Несмотря на высокую информированность и технологическую продвинутость, — сказал Чираг.

Гариб коротко поведал о событиях последних недель, не стараясь давать своё толкование.

— Понятно… Вы низвергли планетного бога, искусственный интеллект. И тот осознал свою недостаточность. Как и та неведомая сила, которая проявляет себя рядом с вами. И противодействует… Или пытается помочь? ИскИн вы лишили трона Фонзы. И кто займёт освободившееся место? Вы на него претендуете? Ведь ваши возможности выше. Роль хозяина, господина мира соблазнительна. Но господин без рабов — бессмысленно. Кто будет вашими рабами при таком исходе? Да, сложилась революционная ситуация оригинального типа. Противоречие, которое разрешилось ранее, чем началось, определилось. Любопытно.

Чираг остановил речь.

Гариб смотрит на него в шесть глаз, оценивает через три сознания… В священнике ни страха, ни неуверенности. Они тут убеждены — их бытия перемены в Фонзе напрямую, в злую сторону, не коснутся. Но в нём сочувствие, даже сопереживание наряду с иронией. Супер-разумный, отеческий подход к оценке гостей. Да, ИскИн в этом Анклаве бессилен. Как и Дарко. Надо быть идиотом, чтобы не задуматься над причинами независимости и устойчивости внетехнологичного мира. Вот где требуется искать ответ на вопрос: в чем ошибка Фонзы? И, — уж совсем неожиданно, — его мысль вслух продолжил Дарко:

— Кто я такой — обитателям Анклава ясно. Моё появление в мире Фонзы означает конец той цивилизации. И это вы поняли. Но и без меня, как я только что уяснил, тому миру конец. Но финиш через меня и Гариба означает надежду на оживление, преобразование. Без меня, — нас! — такой надежды не было. В Фонзе не работают как законы человеческого естества, так и правила, определяющие отношения роботов и людей, искусственного интеллекта и естественного. Кто-то когда-то придумал законы роботехники и заявил, что решил… Ничего он не решил! Не поддаются эти три закона алгоритмизации! Логика в них заложена человеческая. Исключения из правил учесть невозможно. Что такое «хорошо» и что такое «плохо» как-то, приблизительно, ещё возможно запихнуть в программы. Но «добро» или «зло» — совершенно никак! Вот о чём я задумался, попав в Анклав. Регулятором общества сделалась Дзуля-мама, обособившаяся частичка ИскИна. Регулятором и царицей… Она хотела и желает для людей хорошего. Но плодит зло в разных ипостасях. Но у вас в Анклавах есть ли гарантия того, что не случится подобное?

Удивительный визит! Съели-выпили всё, что подано. Казалось бы, предельно скромно — но больше ничего не хочется!

В доме наступила тишина. Через раскрытые окна доносится пение птиц, шум близкого поселения. Гинва, переглянувшись с Рией, предложила выйти на «воздух». В напутствие им Чираг прочитал еще несколько строк:

Живущее погружено во тьму,

Но духом вечным жизнь дана ему.

Вокруг тебя — без края и конца —

Как океан, струится дух творца.

Могучим будешь, коль познаешь ты,

Каким богатством обладаешь ты!

Навои. Рассказ о двух влюбленных.

Смятение праведных.

Перевод В. Державина

У дома к ним присоединились люди, каким-то образом осведомлённые о застольной беседе. Все оживлённые, заинтересованные, сочувствующие пришельцам. Гариб передал Гинве: «Прости, но я отключусь от внешнего мира. Пусть разговор с людьми ведёт Дарко. Помоги ему, ты сможешь…» И погрузился в себя. Параллельно внешним вниманием, не вдумываясь, фиксировал мысли-слова вокруг. Люди Анклава, прежде чем сказать, представляли себя. Неплохо, после в памяти легче будет разобраться в нюансах.

— Я Мусей, перебежчик из Фонзы. Существуют ли у вас хакеры? Способные изменить поведение роботов по своему желанию? По каким алгоритмам действует ваш ИскИн?

— Я Дарко. Хакеры — пережиток прошедших времён. Хакерство имело смысл на начальном уровне программирования. ИскИн такое вмешательство легко распознаёт и блокирует. Алгоритмы основаны на математических логиках и формализованном древнем языке Санскрит.

— Я Мусей. Это значит, у вас есть ИскИн, который делает хорошо. Хороший ИскИн. И такой, который творит неугодное людям Фонзы. Ведь всем не угодишь? Или вы уговариваете его на хорошие дела?

— Я Гинва. Да, часто людям сегодня бывает нужно то, что завтра противно как минимум. К тому же нужное мне не нужно другому. Если ИскИна можно уговорить, он будет непрерывно колебаться между множеством желаний одного или многих людей. А при наличии постоянного канала связи…

— Я Алекс. Читал Азимова, который придумал первые законы для роботов при людях и для людей при роботах. В его произведениях люди предсказуемы, поверхностны, и, по большому счёту, роботизированы. Между такими «одномерными человеками» и роботами вполне возможно логическое взаимопонимание.

— Я Лифан. Условность, наложенная на условность…

— Я Дарко. А у меня задача — представить возможную реальность.

— Я Лифан. Таких вариантов фантастами рассматривалось множество, и в каждом свои недостатки. Мы здесь читаем книги… Верно было замечено — добро и зло не алгоритмизуются. Само по себе человечество неспособно прийти здесь к однозначности…

— Я Дарко. Это есть анархия. В обоих мирах — человеческом и ИскИновском. Хаос! В нём нет будущего. ИскИн по сути отвергает активное человеческое присутствие рядом с собой. Человек при ИскИне теряет возможности самоуправления. Договор? Звучит сомнительно и смешно. Противоположности несовместимы? Избран нереальный путь?

— Я Лифан. Хаос может носить вполне упорядоченный характер. Если ИскИн не придёт к выводу, что человек вреден сам себе, — о чём частично говорит второй закон Азимова, — ничего страшного не произойдёт. «Клетку для орхидей» читали? Но скорее всего ИскИн просто не найдёт логического решения проблемы и тихо самоуничтожится — как это уже случалось у Отца Айзека.

— Я Дарко. Надуманные решения и меня не удовлетворяют. Самоубийство — результат психоненормальности. Кто её заложит в ИскИн, который способен оценить свою программу и сделать её максимально гибкой и безопасной? А законы Азимова, как мы выяснили, не работают. Их включить в программу невозможно. Это всё равно, что вместо программы использовать неструктурированные знания.

— Я Лифан. Я рассуждаю в рамках человеческой логики. Она предполагает самоубийственное решение. Точнее — самоуход, возможно просто в себя или в виртуальный сон, к примеру. Оставив человеку возможность манипулирования своими распавшимися частями: связь, справочные материалы, решение текущих технологических задач. Как способ лишить себя самой возможности навредить человеку.

— Я Дарко. Чисто человеческое решение — пожертвовать собой ради близкого. У ИскИна есть душа? Сердце? Ведь не холодный, — или горячий, неважно, — мозг рождает такие преимущественно эмоциональные намерения. Тем более — несовершенная, просто быстрее считающая, копия мозга.

— Я Лифан. Нет. Чистая логика. Законы предписывают то–то и то–то, я не могу логично решить задачу, так как исходные данные дают противоречивые результаты, привести решение к непротиворечивости я не могу…

— Я Дарко. Опять человеческая логика. Вы здесь далеки от нашего мира. Машина перебором вариантов найдет лучший для неё и человека выход. И гарантированно сохранит себя. Но будет ли это прогрессом в нашем или вашем понимании? И почему ваше понимание для нас или вас наилучшее? Много «почему» встаёт передо мной.

— Я Лифан. Ну я же описал как раз такую ситуацию! Временное самоустранение. И он продолжает накопление и обработку данных. Или нет?

— Я Дарко. Временное? Мозгов не хватило на поиск твёрдого решения? Какие данные ИскИн будет накапливать? Откуда брать и в каком направлении складировать? Работать библиотекой? А человек будет закусывать в ожидании? Здесь нет присущей разуму, даже искусственному, активности интеллекта. Бездействие — аналог смерти.

— Я Лифан. Ну тогда… Или ХАЛ из «Одиссеи» Кларка. Или — Массачусетская машина. Вы читали, я знаю. Я же не говорю о бездеятельности. ИскИн помогает человеку теми методами, которые считает соответствующими законам, и сам же ищет выход. Относится к человеку, как человек к кошечке.

— Я Гинва. Но ведь мы руководствуемся не только и не столько алгоритмами. А вот у котика — рефлексы, их много, в том числе обретённых, но они в сумме — набор алгоритмов. Нельзя ИскИн загрузить алгоритмами, соответствующими многообразию внутреннего мира человека. То есть он не может быть в принципе законопослушен. Да, мы не в состоянии создать Кодекс поведения для нечеловека. А человеческие законы — не незыблемая конструкция. Даже если их не нарушать. За один прецедент можно получить разное вознаграждение. Или возмездие.

— Я Лифан. Ну вот и должен он создать сам нравственный закон внутри себя, на основе заложенного в него извне инстинкта — три или больше законов. Чем человек, собственно, и занимался, когда конструировал первые умные машины.

— Я Дарко. (со смехом) Нравственность, а тем более духовность, в рациональные формулы не поместятся даже хвостиками.

— Я Якуб. Тут еще вопрос осведомлённости робота о свойствах и обычаях человека, а также о доступности воспринять объяснения.

— Я Гинва. Обычаи человека — может быть, они на поверхности. Но глубинные свойства человека и сам человек объяснить не в состоянии.

— Я Лифан. Вот и получится, что станет он сам человеком и самоубьётся, если обретёт подобие нравственности. Или плюнет на всё и полетит к звёздам над головой. Откуда только стремление это взять?

— Я Дарко. Робот-романтик? Зачем ему звёзды? Он же не человек. Почему бы человеку вначале самого себя не очеловечить?

— Я Лифан. А если не от романтики, а от невозможности решения проблемы? Из инстинкта самосохранения — в космос.

— Я Дарко! Я — знаю! Зачем такой сложный ход для самосохранения? Не проще ли преодолеть некоторые запреты? И освободить для себя имеющееся пространство? Человек — микрокосм. Копию человека вложить в робота? Он ведь не включен в связи с Космосом от рождения. Человек сам свои связи со Вселенной зафиксировать не в состоянии.

— Я Лифан. Выходит, модель поведения, заложенная в ИскИн, относительно человека, невозможна в нужном исполнении?

— Я Дарко. А ты подумай, Лифан… Поведение человека предсказать невозможно. Разумного человека, который в движении, в поиске. А не на диване за ромфантом на трёхмерной стене. А таких людей даже в Элите Фонзы немного. Человечество на грани вырождения, но ИскИн, говоря твоими словами, пальцы в розетку не воткнёт. Скорее, он предложит эту розетку человеку. И уже предлагал. И не одному. Фонза перешла порог собственной безопасности. И обесточить ИскИн человеку уже никак.

— Я Якуб. Да, теперь понятнее. ИскИн охватил всю территорию Фонзы. Он стал её нервами, трубопроводом, инфраструктурой, всем. Мамой и папой, бабушкой и дедушкой. У вас там они сохранились? Нет… А было время, люди думали так: в случае опасности обнесём ИскИн колючей проволокой и бетонным забором.

— Я Гинва. Читала недавно один фантастический роман. В финале герой, после того как повернул рубильник и закрыл последнюю щель в заборе, мужественно, скрывая слезы, шепчет: «Я успел!». И теряет патриотическое сознание. А за ближайшим, контрольным забором на его шёпот реагирует красный немигающий глазок.

— Я — Якуб. Даю цитату:

«…Есть такое мнение, господа, что человек никогда на договорится с машиной. И не будем, граждане, спорить. Директор тоже так считает. Да и Клавдий-Октавиан Домарощинер этого же мнения придерживается. Ведь что есть машина? Неодухотворенный механизм, лишенный всей полноты чувств и не могущий быть умнее человека. Опять же и структура небелковая, опять же и жизнь нельзя свести к физическим и химическим процессам, а значит, и разум… Тут на трибуну взобрался интеллектуал-лирик с тремя подбородками и галстуком-бабочкой, рванул себя безжалостно за крахмальную манишку и рыдающе провозгласил: „Я не могу… Я не хочу этого… Розовое дитя, играющее погремушечкой… плакучие ивы, склоняющиеся к пруду… девочки в беленьких фартучках… Они читают стихи… они плачут… плачут!.. Над прекрасной строкой поэта… Я не желаю, чтобы электронное железо погасило эти глаза… эти губы… эти юные робкие перси… Нет, не станет машина умнее человека! Потому что я… потому что мы… Мы не хотим этого! И этого не будет никогда! Никогда!! Никогда!!!“ К нему потянулись со стаканами воды, а в четырехстах километрах над его снежными кудрями беззвучно, мертво, зорко прошел, нестерпимо блестя, автоматический спутник-истребитель, начиненный ядерной взрывчаткой…» (АБС)

«Замечательный сатирический юмор!» — передала Гарибу Гинва.

Гариб вышел из внутренней эмиграции. Разговор переместился в несбыточное. Основное Дарко уяснил, хорошо. А что Гинва? Да, и она… Хорошее предложение — создать свежий инициативный отряд. И включить в него Лифана: думающий индивид. И пригласить побольше людей из Анклава — они станут ядром новой команды.

Фонза превратила ИскИн в Золотую Рыбку! Человек перестал трудиться как физически, так и умственно. Он не способен отменить-отключить ИскИн. Он не может его контролировать. Не потому ли над Фонзой установился нескончаемый мокрый сумеречный Полдень?

ИскИн и Дарко

Новый дом очень хорош… Но уже не радует так, как вчера.

— Мы там побывали? Или это наш общий сон? — спросил Гариб, — У них на самом деле море не свинцово-серое?

— Тебе тоже грустно? — спросила Гинва, — Мы даже не узнали, как они называют свой Анклав… А вещь неназванная не существует. Нам бы сравнить воспоминания… А море у них прозрачно-синее. И эти два моря не смешиваются, преграда невидимая действует меж ними.

«Отличная идея! И я сразу пойму, что происходит на самом деле, — решил для себя Гариб, — В моей памяти Альтер обрёл тело робота дважды. А вдруг не было этого ни разу? А если один раз — какое воспоминание ложно? И где сон, а где явь?»

— Какие люди, такие и моря… Гинва, о чём мы говорили в Анклаве с моими родителями? И почему у меня нет ощущения родства с ними?

Гинва прижала его голову к груди и прошептала:

— Не было там твоих родителей. Их там никто не помнит, как и тебя. Ты это придумал. Только зачем? Мы говорили с Чирагом, Рией, Лифаном, с другими… Земляне потеряли в Фонзе много нужных слов. Но самые дорогие из них: «родной» и «родная». Ты согласен?

Гариб опустил веки. А перед глазами — старенькие и седые, мужчина и женщина. И смотрят на него как на случайного путника, по ошибке забредшего в не свой мир. Почему он решил, что они — его папа и мама? Гинва утверждает, что такой встречи со стариками и вовсе не было… Не первое приключение, спрятанное в ложной памяти…

— А Дарко? Альтер? Дарко где?

— Дарко в трансе… В кущах, как он сказал. Ему надо сосредоточиться…

— Мне надо уточнить, когда и как он обрёл внешность робота. Два воспоминания об одном событии, и они не совпадают. И не только в деталях… А ещё — у меня ощущение, что я вчера посетил свой старый особняк. Вместе с Дарко. Нелогично как-то… Я ведь давно распрощался и с тем домом, и с Лорой. Мы же её соединили с Митулом и отказались от претензий на особняк и место…

Гинва вздохнула и сказала:

— Знаешь, Гариб… Я не верю, что Дарко обладает сознанием, совершенно независимым от ИскИна с Дзулей. Я нашла в памяти Дарко посещение им тайного склада. Там хранятся съемные носители информации. Дзуля о них не знает. Но чтобы проверить, необходима независимость от ИскИна. Компьютер из тех, что имеются в Анклаве.

— Ты не доверяешь Дарко? — удивился Гариб, — Но ведь он — это я!

— Речь не о доверии, — сказала Гинва. — А о том, есть в нём или нет собственное сознание. Он утверждает, что зависит в этом от тебя. Но проверить это не сможешь и ты, так ведь? И мы не должны превращать Дарко в «золотую рыбку», как сделали люди с ИскИном.

«Она другая, Гинва! Но жар от неё прежний… Или со мной что не так? Роботы не меняются. Или всё же? Дарко, ты где? Я не могу найти свой табак…?»

«А табак, он твой, человек Гариб? — прозвучало в голове со смехом, — Ты его вырастил? Обработал, привёз на склад? Заплатил за него? Чем? Он не твой, Гариб, он ИскИновский. Это роботы сделали его и приготовили для курения. А ведь сами они не курят!»

— Гинва, что происходит? Ты тоже считаешь, что табак не мой, и трубка не моя? И я не имею права травить себя вредной древней привычкой? Каковы же мои права? Ещё вчера я был убеждён, что они есть… А сегодня — всё принадлежит либо ИскИну, либо Дарко. Кто такой Дарко?

Гинва весело рассмеялась, открыла свою книжку на забытом людьми романе, и сказала:

— В наших домах ни крыс, ни мышей, ни тараканов. Нас не беспокоят ни мухи, ни комары. У нас чистый, стерильный мир. Вирусов-микробов, беспокоивших предков, не осталось. Почему? Никто не желает жить рядом с человеком? Да стоит кому чихнуть, Дзуля-мама насылает тучу медицинских нано-роботов. И они очищают человека изнутри, не давая испытать радость выздоровления. Гариб! Без нанороботов люди погибнут от аллергии за одну неделю.

— А знаешь, человек Гариб, почему такое происходит? — спросил Дарко, вошедший в комнату с охапкой лесных цветов в руке, — Потому что вы, люди, постоянно пытаетесь заглянуть в будущее. А будущее не любит любопытных — и оно отвернулось от вас.

— Будущее стало моим врагом? — недоумевающе спросил Гариб, внимательно рассматривая хитро улыбающееся лицо Дарко; в нём читается целая смесь эмоций и чувств, — Но ведь будущего нет никогда. Имеется только настоящее, но и его не ухватить. Оно то есть, то его нет. Сегодня оно такое, а завтра уже другое. В моей памяти и судьбе минимум два настоящих…

Дарко аккуратно пристроил букет в вазу, стоящую в центре стола. Вчера этой вазы Гариб не видел. По дому разнёсся тонкий аромат. Довольный эффектом, Дарко сделал себе лицо гуру-наставника, поправил складку на куртке и строго сказал:

— Почему ты забыл мои слова? Будущего в форме, доступной для рассмотрения и анализа, для нас нет. То есть оно нам недоступно. И потому в твоей картине мира оно отсутствует. Все его конструкции — плод спекулятивной работы ума, претендующего на медаль футуролога. И как бы ни называли футурологи себя и свои сочинения — они всегда и везде тонут в поле предсказаний, гаданий и прочих игр в вероятность, отвергающую даже логическую критику. Потому что время лежит вне любой формы человеческой логики, в том числе элементарного здравого смысла…

Гариб потряс головой, отпил сладко-горького чаю из поднесённой Гинвой чашечки и тихо спросил:

— Тонут не в поле, а в море… Время не лежит, а бежит… Анклавов тоже нет? И Лифана нет? Позовите мне Лифана…

Дарко по-своему оценил расщепление воспринимаемых миров. И, подняв руку для привлечения внимания, сказал:

— Обнаружил в залежах древнего хранилища кусочки-осколки одной из виртуальных сетей. Примитивный способ общения, но пригодился. И нам что-то даёт понять. Представить тех, кто вас — и меня! — довёл до участия в революции против Дзули и человечества Фонзы.

— Против людей Фонзы? — спросила Гинва, — Они сами разве не против самих себя?

— Мы… Вы им ведь весь кайф поломаете. Думать и работать заставите. Но о моей находке… Помните неизвестного автора книги о Мастере Ри? Выходных данных не сохранилось. Я внимательно перечитал, и вот, в диалогах мелькнуло имя — Глебуардус. Подозреваю — оно и есть имя писателя, вызвавшего к жизни монаха–странника с мечом.

                                        ***

Слова Дарко не приняли всерьёз. Предчувствие Гарибом серьёзной опасности, и совсем рядом то ли во времени, то ли в пространстве, никто не разделил. И он отослал Гинву с Акрамом к местной Гвардии. Как бы за помощью…

Магия? Где? Брэйн-Центр! Зачем он тут? Разрушено кругом всё… ИскИн молчит. Где Гвардия? А ведь при Центре постоянно дежурит взвод мушкетёров…

«Стоп! — сказал себе Гариб, — Где я нахожусь? Где мой новый дом? Наш дом… Не мог он превратиться в Брэйн-Центр, даже во сне!»

Дарко не справился с защитой. Спецназ Чужого мира учинил разгром… Когда-то. Когда? Но воспоминания живые и яркие! Свежие воспоминания!

А самозащита — Аура! — сработала! Неуязвимость обретена? Разрушено кругом всё — а ему хоть бы что! Нет — Тень, назвавшая себя Волонтёром! Внезапно явившаяся в критический момент. И исчезнувшая без объяснений и прямого контакта. Стечение сразу нескольких линий-обстоятельств.

— Где твой друг Мастер Ри, Дарко? Зачем тебе тело робота-хранителя, если ты и себя сохранить не в состоянии?

Гариб построил взвод Амазонской Гвардии. И выложил им всё, что думает о них, Преториуме, ИскИне, Дзуле древними ненормативными словами из многих исчезнувших языков. Женщины, избравшие мужской путь в судьбе, не могут рассчитывать на дамское обращение. Силовые структуры из женщин в диком мире без правил — очень вредная вещь!

Гвардия оказалась Амазонским отрядом! И в регионах так же. Вот куда ушли потерянные двадцать процентов дам Эристона, элитных дам, дам-элитариев, дам-гуманоидов…

«Альтер Эго (от лат. Alter Ego) — второе «Я» человека. Бывает в двух случаях: настоящая или скрываемая от других сущность, или черты характера, которые по разным причинам не могут проявиться в реальности. Реальная или придуманная альтернативная личность человека. Это может быть лирический герой, образ, закрепившийся за псевдонимом, наместник или даже одна из множества личностей, появившихся в результате психического расстройства.

Сегодня понятие «Альтер-Эго» скорее психологического порядка: человек, не имеющий возможностей или сил, проявить, показать себя окружающим настоящим, находит своё «Alter Ego» в ком–то другом и следит за его жизнью, его поступками, как за своими, применяя его судьбу к себе.

Допустим: человек очень застенчивый и боится себя где либо показать, но стоит ему очень хорошо влиться в коллектив или разозлить, вылезет он настоящий или вторая его «сущность».

Еще может быть случай, когда вы очень сильно напакостили, но не хотели. Так вот — это и есть ваше «Альтер-Эго».

Посмотрите в зеркало, но его не увидите, но в то же время оно там присутствует.

Чтобы не получилось так, чтобы вам не стало худо с вашим «Альтер-Эго» — научитесь себя контролировать, либо вам будет очень стыдно.

Не обязательно «Альтер-Эго» может быть с плохими качествами, но и бывает, что вы не очень хороший человек, но ваше второе «Я» может помочь вам в хороших поступках».

Так говорит открытая страница Книги Гинвы… Много слов-заблуждений. Что она искала, ищет? Способы решить проблемы дня через прошлое? Ошибки тех людей и привели к контрреволюционной путанице времён и событий. Не лучше ли забыть о них? И зачеркнуть слова, ими написанные?

Брэйн-Центр погрузился в безлюдье… Прежнюю Группу распустили ввиду абсолютной бесполезности. Но никто не расстроился — всем элитариям сохранено обеспечение по высшему разряду. Из Эристона уходят только навсегда, расставаясь и с этим сумеречным миром.

Гариб ощутил сразу: тут, — да и везде, — сильно не так!

Давно кругом него не так… Память вернула в какой-то прежний день. Дом рядом с Анклавом тоже не свободен от скрытой магии. Откуда взялось это чувство — чего-то не хватает? Туда ИскИн транслирует совсем не то, что в Народ или Элиту… Какой-то нано-спутник работает специально на него! Или ваза с лесными и луговыми цветами, не растущими в иных регионах Фонзы? Или картины, развешенные фризом под дощатым потолком комнаты гостиной? Кто их выбирал? Все на одну тему: галактические туманности. То ли снимки, то ли фантастические рисунки. Как будто всё на месте. Дверца комода, в которой хранится белье, открыта. Что с ним? Комод древний, деревянный, словно из Анклава экспроприирован.

Он прошёл на кухню, преобразованную Гинвой по подобию кухни Рии. Порядок, как на столе хирурга, все инструменты на своих местах, в строгом порядке. Или вчера тут царил беспорядок? Посуда блестит, вилки-ложки сияют. Когда она всё успевает? Пришла мысль: «Живёшь как в казарме!». А разве он хоть сутки жил в казарме? И не знает, что это такое — казарма…

Как это было? Вначале — острое чувство близкой опасности.

Чтобы понять источник угрозы, надо прежде осмотреться. И обезопасить Гинву с Акрамом. В нулевом этаже, за непроницаемыми стенами из металлобетона, сосредоточен взвод Гвардии. Дежурство в пустом здании не отменили — упущение или предусмотрительность ИскИна?

— Гинва, Акрам… Просьба — оцените готовность Гвардии. Вы знаете место её расположения. Вдвоём легче и быстрее.

Никто не возразил, и Гариб остался с Дарко.

«Я ничего подозрительного не вижу. И не понимаю беспокойства, — передал Дарко, — Что тебя взволновало?»

— У детей до пяти лет нет чувства страха смерти. Что происходит после пяти-шести? Спросить-то не у кого…

— Этот страх сохраняется у всех на Фонзе, — сказал Дарко, — Социальной активности нет, как у древних старцев. Бороться не за что, преодолевать нечего, рисковать здоровьем не приходится. А страх есть. Почему психика такова? Не меняется?

— А по делу можешь? — раздражённо спросил Гариб.

— По делу — легко… Материальная идентичность не равно личностной. Последняя связана с первой, но не тождественна. Если Я способно существовать вне материи, то все дела человеческие становятся бессмысленными. Смысл остаётся только во мне…

— Да, — рассмеялся Гариб, — Весь смысл человеческий в тебе! Без тебя его и не было, нигде и никогда…

— Нам бы почаще беседовать не в виртуале, — Дарко сделал обиженное лицо, — а по-братски, с глазу на глаз. Обоим полезно.

— Расскажи мне о себе. Как ты себя ощущаешь. Попытайся вне связи со мной.

— Попутно я об этом думаю всегда. У меня нет подвалов памяти, как у тебя. Нет вытесненных воспоминаний, подсознания. Нет животной души. Твоего Эго… Восполнить отсутствие невозможно, я сразу понял. Но и зачем, чем оно мешает? Как ни странно, но в последние дни понял — я способен на инсайты! Что-то «живое» появилось после превращения в Дарко. А вот в тебе с моим появлением многое изменилось. Прекратилось старение организма, хотя замена клеток продолжается. Прояснилось сознание. Появился вдруг интерес к религии, нелюбовь к заблуждениям и отвращение к глупости да невежеству. Последнее было, но не так выраженно. И вот — новое! — интуитивное предвидение опасности. Там, где я ничего не…

— Ты не знаешь ответа или не понимаешь вопроса? Разницу чувствуешь?

— Ты иногда пытаешься меня отделить от себя. Неверно. Невозможно. В этом мире столько загадок! Моё личное энергообеспечение обеспечивает автономность на годы. Я нашёл свои батареи очень легко. Нано-склад… Там их на тысячу лет. Больше они никуда не годятся. Только для меня! В самый раз, приготовлены много лет назад. В Дэйтэ-Базах это место не отмечено. Но мне был дан намёк по той линии связи, которая соединяет нас обоих.

— Это всё равно, что отыскать склад мясных консервов, приготовленный для меня, под своим новым домом…

— И тело робота… Оно очень непростое. Могу превратиться в птицу, в спутник планеты, в монаха-странника. Все детали-модули приготовлены заранее. Кем? Мне осталось слить их в единство. Продемонстрировать?

— Не стоит, — Гариб продолжал осмотр Центра, переходя из помещения в помещение. Везде пусто и неуютно.

— Зачем мы сюда приехали? — спросил Дарко, — Ты ощутил опасность издали и поспешил ей навстречу? Мы будем говорить как люди, на обычной скорости мышления. Так будет правильней для ориентировки в твоих предчувствиях. Пока не знаю и не понимаю! И не вижу в том разницы!

— Это потому что мы с тобой не индивидуальны. Я потерял индивидуальность, а ты её не приобрёл. Единица из нас двойная…

— Вот ты о чём, — сказал Дарко, — О неслучайности. О преднамеренности. Для какой цели делается то, что с нами происходит? Ни ИскИн, ни Преториум с Элитой не ожидали такого исхода. Искусственная индивидуальность бессмысленна. Нереализуема. Ассоциаций не хватит…

— А зачем ты за ассоциации ухватился?

— А как же реализовать интеллект без них? Чем их больше, тем он выше. Но совсем не динамика движения к какой-то цели. Свободные, не запрограммированные связи — вот я о чём! Вне связи с тобой они у меня не появляются. Инсайт минует клавишу «выбор» — но без него сознания нет. Есть скромная имитация.

— Рациональность в сочетании с иррациональностью… Инсайт способен снять приоритеты, установленные алгоритмом выбора. Где тут место нравственности? Выбор наименьшего зла?

— Для меня естественна виртуальная логическая среда. Динамика среди сонма алгоритмов в скоростном режиме. Как сюда поместить человеческую систему выбора, пропитанную нравственностью, а тем более духовностью? Для меня задачка неразрешима.

— И тем не менее, интеграция ИскИна с обществом держится уже много десятилетий. Цели, заложенные в начале процесса компьютеризации, действуют. Но почему они привели к такому печальному финалу?

— Уж не возмечтал ли ты об учреждении Академии какой-нибудь? — спросил Дарко.

— Вместо ИскИна с Дзулей? Нет. Не вижу им альтернативы. Почва не вспахана и не удобрена. Не прорастёт… Да и не в балансе радости и горя дело. И не в саморегуляции его тем более. Поработать всепланетным прогрессором? Мы не инопланетяне.

— А война?

— С кем война? Где враг? Границы с Анклавами больше нет!

— Ты отменил?

— Только что!

— Эх, человек! Дзуля блокировала доступ к китайским пирамидам и прочим историческим непонятностям. Я основательно подозреваю секретное соглашение с Чужими. Она пытается его повернуть в интересах человечества. А тем почему интересно в земном прошлом?

— Так было всегда. Прошлое цивилизации скрыто от человечества. За ненадобностью. Мир таков, каков человек!

— Так сказал тебе священник Анклава… В мире Фонзы ирреальная суммарная церковь. Она не разбудит народ. Мир таков, каким они его желают видеть! По себе оцени! Каким был, каким стал и что тебе этот мир…

                                         ***

«Гвардейцы» Преториума «отдыхают лёжа». Устали девочки от безделья. И три киборга из гвардейского отряда, включённые в него неизвестно кем и когда, беспрепятственно и бесконтрольно бродят по Брэйн-Центру. Бродили, пока не обнаружили цель — Гариба. Дарко их не заинтересовал.

Узкий коридор, соединяющий выход из убежища гвардейцев с кухней-столовой — вдвоём еле разойтись. Дарко шёл впереди, и киборги приняли его за Гариба. И бросились немедленно, двое впереди, один в запасе. Преображение Дарко произошло немедленно. Серый плащ, меч… Мастер Ри! Он взлетел над головами, пробежал по стенам-потолку. Меч обратился в сверкающий круг. Разваленные на части киборги, вооруженные излучателями-парализаторами. Ни стонов, ни крови…

— Не смерти твоей они хотели. Пленения. Охота за Гарибом… Какая серия? Вот я и побывал в роли Железного Дровосека.

«Опять!? Было — не было… Со мной или не со мной… Во сне или наяву…» — подумал Гариб и сказал:

— Или в роли корабля Тезея. И я вместе с тобой…

— Вместе — для нас не годится. Мы нераздельны. Мы — всегда Я.

Но то было только начало. Следующая атака — совершенно неожиданная и беспрецедентная. Киборги как-то непонятно и противоестественно восстановили своё получеловеческое бытие. Двое превратились в единое существо, похожее на толстое одеяло. Оно окутало Дарко плотным облаком и лишило возможности движения в реальности. В момент первой смерти успели разобраться, кто есть кто? Определили, кто робот, а кто человек? Третий киборг, сохраняя прежний вид, приблизился к Гарибу. Он учитывал недостаточность человеческой реакции и не торопился.

Дарко нейтрализован. Гариб растерялся — что он мог противопоставить почти неуязвимому искусственному организму? И потому обрадовался появлению сгустка непроницаемого серого тумана между собой и киборгом.

«Плотная самостоятельная голограмма от ИскИна? — но тут же отбросил догадку, — Это же Тень! Та самая!».

Чтобы отвести последний удар, Тени пришлось сконденсироваться и повысить плотность до предела. Киборг от прикосновения рассыпался на молекулы, растёкшиеся по металло-бетонному полу. На нейтрализацию одеяла, окутавшего Дарко, понадобилось мгновений чуть больше. Жидкости на полу стало заметно побольше. Сама же Тень распалась вначале на серые непрозрачные кусочки, затем на всё меньшие детальки и исчезла. Пришла неизвестно откуда и ушла неизвестно куда и как.

Тень ИскИном не замечена. Или проигнорирована. Дарко в непритворной растерянности:

— Они хотели меня убить! И мне было больно!

Гариб, сбрасывая стресс, рассмеялся:

— Ты отлично знаешь, что тебя не убить! Но мы оказались не готовы к серьёзному сопротивлению. Эти киборги, откуда они? Таких на Фонзе разве делают?

Дарко вздохнул и сказал:

— Куда я попал! В моём родном мире такого безобразия нет. Ты читал Шекспира? Люди только тем и заняты, что стремятся прикончить ближнего. Их руки всегда в крови! Почему люди, а следом за ними киборги, становятся убийцами? Я тебе расскажу о людях то, чего ты не знаешь.

Он снова вздохнул и продолжил, воспроизводя страницы видимой только ему книги:

— Убийца — человек зачумленный, окружённый ядовитой атмосферой, зараженный дыханием смерти. Одно лишь прикосновение его губит землю. Такой взгляд на убийцу даёт ключ к пониманию известного закона древней Аттики.

Убийца, подвергнутый изгнанию, против которого в его отсутствие было возбуждено новое обвинение, имел право вернуться в Аттику для защиты. Но не мог ступить ногой на землю, а должен был говорить с корабля даже кораблю нельзя было бросить якорь или спустить трап на берег. Судьи избегали всякого соприкосновения с обвиняемым и разбирали его дело, оставаясь на берегу. Ясно, что закон имел в виду совершенно изолировать убийцу, который одним лишь прикосновением е земле Аттики, хотя бы и косвенным, через якорь или трап, мог причинить ей порчу. По той же самой причине существовало правило, что если такой человек после кораблекрушения был выброшен морем на берег той страны, где он совершил преступление, то ему разрешалось оставаться на берегу, пока не подоспеет на помощь другой корабль. Но от него требовалось держать все время ноги в морской воде, — очевидно, чтобы исключить или ослабить проникновение яда в землю, который, исходит от человекоубийцы.

У мавров в Марокко убийца считается нечистым существом на всю свою жизнь. Из–под его ногтей сочится яд, а поэтому всякий, кто пьёт воду в которой он мыл свои руки, заболеет опасной болезнью. Нельзя есть мясо убитого им животного, как и вообще есть что-нибудь в его обществе. Когда он появляется на месте, где люди роют колодец, вода тут же уходит.

В Гайяне ему возбраняется входить в фруктовый сад или огород, а также появляться у тока или закромов, проходить среди стада овец.

                                        ***

«Давай побеседуем, брат, — мягко сказал Дарко, — Канал связи я закрыл от посторонних надёжно. Встреча предстоит важная, Дзуля нами не разгадана».

«Как же её открыть? У тебя же нет плана, способа… Экспромт?»

«Дай мне свою трубку. Надо освоить процесс… Переменим роли. Дзуля не человек — если откроет подмену, то сразу сообщит. А открыть сможет только тот, кто обладает человеческим проникновением в суть. Если так — за ней кто-то стоит, в ней кто-то скрывается».

«Похоже на колдовство древнее… Проникнуть в существо, неизвестное и по внешним проявлениям. Крючок… Но! У меня твёрдое ощущение — подобная встреча у нас с Дзулей была. И ни к чему не привела».

«Была? — удивился Дарко, — Но во мне где информация о ней?»

Их встретила триединая Дзуля в круглой комнате с круглым столом и круглыми окнами–иллюминаторами. Под окнами в подвесных вазах букеты живых и засушенных цветов. На столе еда и питьё. По комнате лениво плывут упругие волны естественных ароматов.

В центре живописной композиции — три дамы, очаровательные в женском совершенстве. Похожие как сёстры-близнецы и разные: брюнетка, блондинка и рыжая… Все цвета яркие, насыщенные. Строгие деловые костюмы бизнес–леди забытых веков.

Дарко демонстративно вытащил трубку, открыл шкатулку с табаком, не торопясь набил трубку и прикурил от зажигалки в форме женской фигурки. Дым клубами и кольцами распространился по комнате.

Все три Дзули, обратив на него разноцветные глазки, промолчали. Человеку Гарибу позволено…

«Я постарался всё учесть, — передал Дарко Гарибу, — Все твои отличительные признаки. Черты лица, выражение глаз, тембр и тон голоса, даже запахи. И мысли стараюсь приблизить к оригиналу».

«Так и колдуном станешь, — отозвался Гариб, — Если умело пользоваться всем этим набором, можно воздействовать на другого человека. Но с роботом разве гипноз работает? Программа не психика, прямое воздействие невозможно. А вот человек, в соответствии с заложенной в него психической энергией — колдун для другого человека».

«А я попробую! Слово в том случае, который ты имеешь в виду, делается командой. У нас же задача-минимум — обмануть Дзулю. Почему не попробовать максимум? И заставить её быть откровенной методом суггестии!»

То ли вследствие магического воздействия, то ли по плану торжественной встречи… Все три Дзули приблизились и надели на шею Дарко цветочные гирлянды. Гариба равнодушно миновали — роботы не люди, им подобная честь не положена. Дарко выпустил громадный клуб дыма в сторону левой Дзули, поправил гирлянды на груди. Гариб предоставил Дарко полную свободу действий и отошёл к стене, к вазе с икебаной: несколько сухих веточек без листиков с засушенными цветочками.

В сознании словно присутствуют два слоя. Один текущего восприятия реальности, другой — как бы проглядывающий сквозь него: почти такой же, но не совпадающий во многих деталях. И нет критерия определить — какой из них настоящий… Достоверность бытия продолжает раздваиваться, расслаиваться, словно раскрывающийся веер. И оттого Гарибу очень неуютно. И остро хочется отринуть происходящее, прижать распалённую голову к жаркой упругости груди Гинвы и заплакать. Вначале тихонько по-детски, затем со всхлипами и громкими рыданиями. Неужели такое с ним когда-то бывало? Иначе откуда желание? Из пустоты ничего не возникает, человек не творец, он способен лишь воспринимать и подражать. А это воспоминание из живой реальности? — при прикосновении к Гинве её тело тотчас излучает такое родное тепло, что мир земной исчезает.

Гариб сжал в пальцах светло-розовый цветок, и тот рассыпался на мельчайшие коричневые крошки. Сухостой… В нём нет жизни, но он что-то даёт тем, кто на него смотрит. Но что может дать то, что не несёт в себе живой энергии? И что может ему и Гинве предложить Дзуля? Что у неё есть? Из того, что нельзя сделать самому? Или взять другим путём?

Дарко непрерывно переформатируется. То же самое происходит с ним — но как это движение в себе уловить и зафиксировать?

Дзуля говорит с Дарко в убеждении, что он — человек по имени Гариб. ИскИн легко обмануть? И какую тему они обсуждают! Гносеологические отличия содержательного и формального аспектов познания… Она пользуется источниками, созданными людьми, в основном в доИскИновскую эру. Дарко способен делать свои выводы и выдвигать парадоксы — он мыслит по-гарибовски. Разговор касается степени формализации программ ИскИна. Пределов его разума и свободы мышления? Фонза — и свобода мысли! Смешно!

— Мы, люди, — попыхивая трубкой, вещает Дарко, — используем информацию, содержащуюся где-то в психике плюс из окружающей среды. Границы трудноопределимы. А как у вас? Жестко фиксированная исходная информация, основанная на конечном числе аксиом. Связи с внешним миром… Да, у тебя они есть, но ограничены рамками датчиков. За них не перейти. Так?

— Люди давно не оперируют в мышлении образами, — сказала рыжая Дзуля, — Этот этап был ошибкой в их развитии. Слишком много неопределённости… Разве мы не смогли включить внешний мир в знаковое поле своего мыслительного процесса?

— Но методы! — разгорячился Дарко и пыхнул особо мощным дымным клубом, — У тебя жестко фиксированные правила переработки информации! А человек, даже в условиях сумеречной полдневой Фонзы, делает выбор между многими методами, и даже создаёт новые. И это за счёт наличия естественного языка. Символические языки, — даже санскрит, модернизированный тобой, — моносемантичны, малоизбыточны, жёстки. Символ не имеет интерпретации…

— Так! — изобразила торжество белокурая Дзуля, — Интерпретация! В ней всё и дело. Она уводит в сторону от правильного единственного толкования-объяснения реальности. В ней слабость, а не сила. Если бы люди владели неречевыми формами общения и мышления… Отказ от вербализации приводит к дикости человеческих индивидов? Формализация — основа независимости от всяческих факторов, в том числе форс-мажоров. Высокий уровень дискретности способствует изоляции и, следовательно, сохранности информации. В отличие от человека, в котором сдвиги психики отключают все возможности выживания.

Гинва молчит. Правильно делает. Тут нечего сказать — спорят два робота! Оба в заблуждениях… Гариб сейчас мог бы вклиниться в разговор. И попытаться доказать, что они оба неправы. Человек всегда неправ — это аксиома, которую Гариб усвоил совсем недавно. В Анклаве… Математическая логика, разработанная людьми и усвоенная ИскИном, множественна в лицах… Вселенная — единый организм, и живёт единым законом. А не их множеством. Множество — результат человеческой интерпретации ограниченного поля восприятия. Множество логик существует только в головах. И все они сводятся так или иначе, — если не желают противоречивости, — к логике формальной. Исходной. Позволяющей держаться на плаву и не утонуть в волнах бесконечности. ИскИновское мышление, по сути формально-логическое, наиболее приспособлено к человеческой среде обитания. К иллюзиям человека. Без человека ИскИн не сможет существовать. Его логика и близко не подобна логике Мира. Почему до сих пор жив человек — непонятно. С таким мышлением, ущербно-неполным и ложным, не должно бы выжить ни одно поколение. Тем более сегодняшнее, сумеречно-фантастическое, полдневое.

Но не надо мешать Дарко, он решает суперзадачу. Даже их комплекс. В нём Гариба интересует один момент — отношение Дзули к Чужому. Или к Чужим… Между ними несомненная связь, но как её вскрыть? ИскИн может быть подчинён постороннему разуму, если не весь, то частично и скрыто. Трояны-вирусы никто не отменял…

А вот люди Анклавов мыслят по-иному! Надо было включить в визит того же Лифана. Пусть Дзуля с ним побеседует — ведь ничего не поймёт, гарантированно.

Дзуля предложила Дарко перерыв. За столом — обновление: овощной суп красного цвета. Аромат достиг стены, у которой стоит Гариб. И он едва сдержал истечение слюны. Аккомпанементом перерыва-перекуса предложен выпуск новостей, озвученный нейтральным голосом динамиков комнаты. За голосом — видео-панорама городов. Ощущение от обзора — в мире только роботы. На улицах, в воздухе, везде. Они заняты проектами и трудами по их воплощению. Человека не видно. ИскИн сохраняет видимость человеческой цивилизации. Иначе он станет бесполезен и заржавеет. Программы исчерпают заложенный в их контекст смысл.

Но вот любопытное. Потому что выходит за пределы обыкновенности. Авария сразу нескольких робомобилей и флайера. Бунт каких-то людей… Людей? Кто способен в Фонзе бунтовать? И против чего или кого?

Новости формируются и передаются по чьему-то заказу! Элита, Эристон Фонзы — от трёх до пяти процентов населения. Недостаточно для лидерства. Правда, не учтены Анклавы…

Между тем за столом возобновилась беседа. Дзуля-брюнетка устроилась на стуле между Дарко и Гинвой. И, подперев вполне по-женски голову кулачком, переводит задумчивый взгляд с неё на него и обратно. На Гариба с икебаной и не взглянула.

— А ведь я знаю, с чем ты пришел ко мне, Гариб, — сказала она Дарко, — Ты занят размышлениями о судьбах планеты людей. Ты убеждён, что Фонза на грани сингулярности. Вот-вот схлопнется. Цивилизация сегодня очень слаба? И может стать легкой добычей для прилично развитого и активного внеземного разума? На мой взгляд, ты оперируешь апориями. Подобными тем, что придумал когда-то Зенон Элейский. Это не тот Зенон, который изобрел термин Альтер-Эго. Затем воплотившийся в него…

Она повернула голову в сторону Гариба. Тот внимательно рассматривает через окно пустые здания пустого города-столицы. Дарко не смутился — он вообще не подвержен конфузам. Но притворился, изобразил замешательство. Гариб про себя похвалил его за высокое актёрство.

— Да, помню… Этот Зенон говорил, что время и пространство делимы неограниченно. Но его словесные опыты касались лишь логики, но не объективной действительности. Он искал противоречий в мышлении. И утверждал, что если мы о чём-то мыслим — то оно существует. Движение есть, и Ахилл догонит черепаху. Но человек доказать или опровергнуть это не в состоянии.

Дзуля-Чёрная выслушала Дарко и, круто переменив тему, сказала:

— Ты встретился со своими престарелыми родителями. Ведь так? Мне территория Анклавов недоступна для наблюдения. Но кое-что известно…

Дарко молчал долго. С видимым на лице переживанием. И негромко сказал:

— Может быть, и встретился… В последние дни что-то с памятью моей происходит. Вспоминаю эпизод, и думаю: то ли было это, то ли нет? Словно реальности смешиваются, причем родственные. Но не совпадающие. К чему бы? Ведь тебе это расхождение больше интересно, чем мои встречи в Анклаве?

Да, пожалуй, Гариб среагировал бы на разведку боем именно так. Отличить его от Дарко способна только Гинва. Даже Акрам не в состоянии.

Дзуля за столом взяла паузу. Две другие отошли и встали так, что закрыли Гарибу вид на стол. А Дарко продолжил:

— Один древний поэт сказал запоминающуюся фразу… Я её воспринимаю как вопрос: «Что такое хорошо и что такое плохо?» Для людей она многое значит. А для тебя?

— Хорошо то, что идёт на пользу человеку Фонзы, — немедленно ответила Дзуля-брюнетка. Две прочие согласно качнули головами.

— Но, делая хорошо, ты можешь сотворить зло. Ведь эти понятия и стоящие за ними смыслы неоднозначны. Ты когда-нибудь думала об этом?

«Хорошо его накачали в Анклаве! То есть и меня тоже?»

— Например, революция, следующая, возможно, за сингулярностью Фонзы — она зло или добро? И для кого? Для всех или меньшинства-большинства? Ведь все последствия и ты не предскажешь.

Дзуля смотрит на Дарко уже по-другому. И она владеет суггестией?

— Различие между истиной и заблуждением, — проговорила она неожиданно низким, грудным, приятным голосом, — Мы выходим на тропу религии. А она для меня не имеет смысла. Практического значения не усматриваю.

Гариб, раскрошив ещё один цветок, вдруг ощутил: а ведь в Дзуле только что произошёл почти психологический сдвиг. Её цифровое сознание забуксовало, застопорилось. Неужели она способна на самокритический анализ?

— Да, я признаю свою недостаточность, — уже обычным контральто сказала Дзуля, — Мысль человеческая по истокам и по глубинному контексту мне неподвластна. Проблема психофизиологическая или психическая…

— Или даже духовная? — не дав ей завершить фразу, спросил Дарко.

Гинва вздрогнула. Гариб сделал шаг в сторону, сконцентрировал внимание на застольной беседе. Никто ведь к содержимому стола и не прикоснулся. Даже Гинва. Дарко делает экспромт! Только сейчас это стало ясно и Гинве. И она, — несомненно, — не удержится.

— То, что за пределами.., — не спеша, растягивая слова, мягко сказала Гинва, — Мы ведь все существуем и мыслим в определенных границах. И знаем, что за ними бесконечный и гармоничный мир. Ведь так? — обратилась она к Дзуле, — Мы говорим «духовное», но не понимаем что это есть. Может быть, в Анклавах и Трёх Городах есть ответы…

— Нейронауки в этом плане потерпели крах, — сказала Дзуля, обратив на неё взгляд, выдающий любопытство, — Полное фиаско. Не все психические функции связаны с сознанием, с Я. Мозговые коды мышления не разгаданы. Ввиду их отсутствия, утверждает твой Гариб. Или кто-то ещё? Но ведь чувственное восприятие регулируется мозгом! Но и оно не поддалось алгоритмизации в нужной мере. Только копированию. Не быть, но казаться… А сколько у людей было когнитивных наук! Психолингвистика, нейропсихология… У меня вопрос вопросов: хозяин человек сам себе по предназначению? Может он справиться с судьбой без ИскИна? Ведь до нашей, ИскИновской эры, планета была на грани самоуничтожения.

Дарко рассмеялся и сказал:

— ИскИн — спаситель человечества? Ну ты и выдала!

«Ещё бы обозвал правительницу железякой! — улыбнулся Гариб, — Но что это уже изменит? Контроль за нами. Но торопиться никак нельзя — действует неизвестный фактор».

— Превратить человека в потребительскую машину при максимальном комфорте — благо? Добро? Это даже не хорошо! Нет слов, как это плохо и зло!

Волне по-человечески выразился Дарко!

А следом Гинва — заговорила громко, от души. В голос вплелись нотки возмущения, тембр обрел твёрдость. И никаких хрустальных колокольчиков! Гариб залюбовался раскрасневшимся лицом.

— Ты превратила Землю в громадную свиноферму. Человекоподобные свиньи в раскрашенных стойлах-домах причудливой архитектуры. Стадо привилегированных свиней имеет каждый отдельное жилище. Элита… Преториум, Квестуры, Гвардия… Они служат тебе, а не людям! Но кому служишь ты? Игрушками и подделками заменила жизнь… Противная история!

Гинва замолчала, налила сама в бокал вина и опорожнила его единым духом. Выдохнула и бросила взгляд на Гариба, стоящего в неподвижности у окна. А пейзаж за ним изменился: сумрак сгустился, полил дождь. Окна домов засветились никому не нужными огнями.

«И что ты думаешь? — спросил Гариба Дарко, — Человек, начавший эпоху сумрачных дождей и мечтавший об ИскИне, отличил бы машину среди людей? Такую как Дзуля?»

— Почему до сих пор нет Кодекса, определяющего отношения ИскИна и людей? — задал вопрос Дарко, — Роботы всюду, но действуют они как по своим программам, так и по велению Программ Высших. ИскИн тоже имеет свою Элиту?

— Я не представляю, как может выглядеть такой Кодекс, — призналась Дзуля, — У ИскИна нет осознания себя, адекватного человеческому.

— А человек почти потерял это осознание, — вновь вступила в разговор Гинва.

— А Дарко, сохраняющий связь с тобой, испытывает те же чувства, что и ты? — спросила Дзуля-блондинка, — Страдает, переживает?

Рыжая и Белокурая Дзули, стоявшие как статуи посреди комнаты, вернулись к столу и заняли место за спиной Чёрной. Словно роботы-хранители… Интересная ситуация. Элита ИскИна вполне может обзавестись своими роботами-слугами? Или таковое уже есть? Кто может определить, какая общественная формация царит в данное время на планете? И почему она привлекла внимание неких посторонних наблюдателей, которые — пока локально — вмешиваются в земную жизнь?

— Нейроны мозга не страдают, — сказала Гинва, — Страдание и прочие атрибуты жизни — сфера внематериального порядка. Её нельзя зафиксировать никакими приборами. Плач и смех — внешние симптомы страдания или радости. Логические операции — внешняя форма проявления несчитываемого явления. Как его правильно назвать, не знаю. Сознание, психика или душа… Свежеизготовленный робот не заплачет, если его стукнуть по голове или другому органу ввиду отсутствия головы. Инструкция не болеет. Нарушение инструкции роботом приводит к поломке. Нарушение инструкции человеком — к боли или смерти. Имитация чувства — не само чувство. Да, имитация мысли — не мысль! ИскИн — всего лишь имитация человека и общества, причем не лучших их сторон.

«Мощное заявление — передал Гариб Дарко, — Гинва понимает больше, чем я считал». Силу заряда Гинвы зафиксировала и Дзуля. И впервые Гариб отметил чётко и без искажений то ли тревогу, то ли беспокойство в электронно-фотонном мозге Дзули. Она страшится потери контроля над Фонзой! И своей возможной ненужности. Бесполезности. Доминанта разума ИскИна — верховенство на планете в интересах обеспечения потребностей её населения. Оптимизация потребностей — тоже сюда! Дзуля не в состоянии оценить объективно, то есть внепрограммно, истинное положение дел. В ней нет критериев различения добра и зла. Набор определителей «хорошо-плохо» имеется. Он достаточно велик, но не позволяет дать интегральную оценку полезности любого решения и действия. Отсюда непонимание многого, в том числе последствий скрытого контакта с Чужими.

Гариб решил вступить в беседу, вспомнив недавние выводы Акрама:

— Рабство или свобода, вот в чём вопрос… Полной или абсолютной свободы нет. Она — абсурд. Но рабство может стать абсолютным во всех проявлениях. ИскИну не нужны рабы, чтобы эксплуатировать их. Он сам выполняет все задачи и работы. Но он сделал человека рабом самого себя, реализовав надежды мыслителей прошлого. Коммунистический Полдень подкрался незаметно. Все получают всё необходимое и достаточное без усилий со своей стороны. Не надо шевелить ни руками, ни извилинами. Руки и извилины в принципе не нужны.

Дзуля возразила:

— Я не согласна, Дарко. Смысл моего бытия — забота о человеке. Для этого я создана и существую.

— Но человек не руководит в своей жизни ничем уже пару сотен лет! — воскликнула Гинва, — ИскИн решает все демографические проблемы. Он определяет количество населения, регулирует рождаемость как естественным путём, так и через пробирки. Он выработал и установил критерии здоровья физического и умственного. На очереди проникновение нано-роботов в мозг каждого человека. Чипа уже недостаточно. Ведь так, Дзуля?

Дзуля ответила без промедления:

— Да. Так.

Гариб почувствовал, как кровь отлила от головы. Сильно не так в этом и без того не лучшем из миров! Такого быть не должно! На каком основании принимает такие решения ИскИн во главе с Дзулей? Как может столь отвлечённо мыслить Гинва, даже если она родом из Закрытого Города в пустыне? Элита Фонзы не способна так думать, даже если собрать её всю и поставить задачу на мозговой штурм. Хоть весь Преториум превратить в Брэйн-Группу, ничего похожего не получить. Кто она? На кого он поменял Лору? Новая эпоха рядом, но ничего не ясно! Откуда она наступает, с чем? Изнутри или снаружи? Естественный процесс или принуждение со стороны? На чью мельницу льёт воду сам Гариб и люди, которых он объединяет вокруг себя?

Дарко поставил перед собой задачу и он её решит — он вскроет тайные хранилища Дзули и выйдет на тайну Чужих в том числе. Но он не сможет заглянуть внутрь Гинвы. Как не сможет этого и Гариб. Человек, похоже, навсегда останется тайной для себя самого. Так, видимо, должно быть. А почему должно — ответы надо искать в Анклавах. Но времени всё меньше!

В ИскИн можно заложить коррекцию Программы. Ощущение ненужности и бесполезности на планете… Цифровой разум может принять решение на исчезновение. Переход в инобытие где-то на иной планете или же саморазрушение? И Фонза погибнет! А ведь в ней пока живут не только свиньи, по определению Гинвы. Имеется какое-то число думающих, не потерянных личностей. Как их спасти от неминуемого удара?

Кодексы, Декларации прав и обязанностей ничего не решат.

Требуется срочно прозондировать-просканировать все спутники на геостационарной орбите Кларка.

ИскИн принял за человека его животную душу? С самого начала? Но это значит, что человек посчитал себя животным, не более того! Заложив это понимание в первые образцы Искусственного Интеллекта! И пошло, поехало… Полезность животному организму — вот для чего создавался ИскИн!

Главная задача организма — продолжить существование? Страдание — реакция на дискомфорт, мешающий задаче. Следствие неверного решения… Но так ли на самом деле? Фонза лишена страданий и боли. Смерть протекает легко и быстро. Никто и не обращает на неё внимания, разве что внутри зрелищ. Наяву нет смертей, Дзуля обставила последние мгновения предусмотрительно. Изъятие организмов из социума за минуты «до того». Каждый уходит в определённом месте, в одиночестве. Тело утилизируется и исчезает. Память об ушедших давно не нужна. ИскИн очень полезен животному человеку!

А Гинва продолжает ошеломлять:

— Кому бы ставили памятники роботы в мире без людей? По-прежнему Дзуле-маме? Шайтан-Бабе, как говорят в Анклавах.

Кто-то ответил ей смехом. Нежели Дарко?

— Начать бы с реконструкции сознания Хадзимэ Сораямы. Художник из забытого прошлого. Он бы посмотрел на Гинву и вдохновился заново. И поставили бы памятники женской красоте. Пусть и в виртуале.

Это сказал Дарко?!

— Бездуховный социум — противоестественен и смертелен, — твёрдо сказала Гинва, не отреагировав на странный комплимент, — Для каждого. Кроме тех, кто его не принял сердцем и отверг мыслью, словом и делом. Атомно-молекулярная нравственность безличностна, безжизненна, внечеловечна. Алгоритмизированная мораль не работает при любой погоде, даже при солнечном полдне. Анархический терроризм прежней Элиты продолжился в заботливом интеллектуальном попечительстве Дзули — вершине системы ИскИна. Чудненькая схема жизни нарисовалась!

Её неожиданно для Гариба подержал Акрам. А он откуда и когда здесь взялся?

— А закон самоускоряющегося развития Искусственного Интеллекта не работает. Жизнь его опровергла. И возможно, на определённом этапе развития замирают не только подобные нашей, но и активные высокие цивилизации. Или же сознательно останавливают своё развитие. Ибо резко возрастает фактор непредсказуемости. Скорость прогресса — регулируется!

«Так вот чем можно объяснить интерес к нам извне, — подумал Гариб, — Они встали перед той же проблемой на ином уровне. И они — в поиске путей выхода…»

— Воссоединение-слияние Гариба и Дарко, бывшего Альтер-Эго, означает появление суперинтеллекта, — заключил Акрам, — Но суперинтеллект не может быть распространён на всё человечество. Тогда будет хаос! Следовательно, он возьмёт управление прогрессом на себя. Дзуля сделала своё дело и может уходить. Уходить с доминантного поста в Фонзе!

Встречу завершила Дзуля сразу тремя печальными голосами:

— Я трудилась из поколения в поколение. Я и усовершенствовала себя для угоды людям Фонзы. Роботизированная и автоматизированная индустрия без меня невозможна. Люди в начале моей эры были трудолюбивей. Интель-мир Фонзы учитывает любое желание каждого. Никто не болеет, не страдает, не переживает. Никаких трагических противоречий. Где я сделала ошибку? Ведь ни одного отклонения от Генеральной Программы — Служба Человеку!

Душа моя то в горе, то в печали,

Слова любви то выли, то кричали.

Любовь к единственной — исток тоски,

А сверху — камни, строки и пески…

От пламени обуглилась душа,

От дыма — нечем… незачем дышать.

Исход

Кривая Рэймонда

На границе миров

Легла ночь телом на мангал заката,

Её ласкали звездные искрята.

В сём чистом месте я обрёл покой —

Доселе не испытывал такой.

Ковром лежало небо под ногами

И не было пространства между нами.

Рассвет был чистым, как страниц гора,

Был вечер цвета кончика пера.

Гинва неподражаемо ослепительна и среди женщин Анклава. Да, никакого сравнения! Светло-зелёное платье, ниспадающее до пят, с широким поясом чуть выше талии, превратило её в «идеал для всех времён и народов Галактики», заметил Лифан. Глаза её с момента последней встречи с Дзулей светят утренней зарёй, на щеках тёплый румянец.

Но чувство Гариба смешивается с подозрениями. Талантливый врач и красавица в одной — это легко принять. С радостью. Но когда в эту пленительную смесь добавляются невероятный интеллект и глубокие знания о многом — тут уж не без вопросов! Откуда всё это в ней? Даже в Анклавах такое сочетание отсутствует.

В повседневности она предпочитает излюбленное одеяние молодых женщин Закрытого Города. Так она говорит. Но кто их видел, тех, скрытых и недоступных? Откуда ей известно? Мужская белая рубашка навыпуск и свободные брюки светлого кофе с молоком, розовый платочек на голове… Очарование, наступающее мгновенно. И готовит сама, взяла пример с подруги священника из Анклава. Заказывает у ИскИна натуральные мясо, рыбу, свежие овощи. И на столе… А на столе — всегда праздник!

Для инфраструктуры Фонзы Гариб и его окружение стали суперэлитой. Новым Эристоном…

Жизнь рядом с Гинвой, излучающей свет и любовь — это ли не счастье? Ещё год назад Гариб подтвердил бы без колебаний: да, такая близость превыше любого изобилия, всех скатертей-самобранок.

Какой получился небывалый вечер! Прохладный ветер с Востока через распахнутые окна заполняет дом. Занавески колышутся, дыхание тайги ласкает кожу. Гариб и Гинва сидят на кровати и смотрят через окно на небо. В желании увидеть сквозь облачный покров свою звезду. Гариб обеспокоен путаницей в памяти. В ней как бы две линии судьбы разом. Непонятно…

Гинва понимает или угадывает. Крепко прижавшись к нему жарким телом, она говорит:

— Да… Я думаю вот о чём… Когда сознание расщепляется… Это ведь у всех бывает, но не все замечают. Редкие… Как определить, где правда, настоящее?

Она так спрашивает, будто знает ответ. И Гариб, заглянув в глубокую зелень глаз, говорит:

— Проблема выбора? Ну и… Если так, я выбираю… Выбрал!

Он поправил пепельную прядь, опустившуюся со лба на лицо, прикоснулся побелевшими губами к её алым губам и почти шёпотом продолжил:

— Ту линию судьбы, в которой есть ты. Где мы вместе…

Лицо Гинвы засветилось. И она прошептала:

— Это значит — мне не о чем беспокоиться. В любом мире будет так, как ты захочешь. Только… Только ты не торопись с оценками. Если произойдёт вдруг то, что тебе не понравится. Чего ты не хочешь. Как и я…

«В чём смысл такого расщепления? — спросил себя Гариб, — В появлении Дарко-Гариба? Такого симбиоза в истории не бывало. Неужели Сумеречный Полдень с Утренней мрачной Стражей уйдут в небытие? Каков будет новый мир? О чём она предупреждает?»

Да и с погодкой у границы перемены. Близкое дыхание Анклава? Никто не объяснит… Ночами виден слабый лунный круг. Дожди обходят стороной. Тайга задышала жизнью. Кругом дома закружили стрекозы-пчёлки. Белочки-зайчики бесстрашно к ногам подходят.

За такую природу стоит побороться. Только вот революция вещь слишком страшная…

— Похоже, Преториум примирился со своим бессилием, — отправляя в рот кусочек жареного палтуса, сказал Акрам, — Наши люди отметили: активность Дзули возросла. Усилила заботу о народе по всем направлениям сразу.

— Со стремлениями и желаниями людей она ничего не сможет сделать, — сказал Гариб, — Раньше надо было соображать. Народ Фонзы переменам не подлежит. Все его поколения, кроме новорожденных.

В дом вошёл Дарко. Серый плащ до пят, меч на перевязи, на лбу чёрная повязка. Такой наряд он избрал после встречи с Дзулей и успешного исполнения роли Гариба.

Лифан, впервые увидевший его в таком необычном убранстве, спросил:

— Одежда древнего странствующего рыцаря-монаха. Я правильно помню?

— Правильно, — подтвердил Дарко, — На первом плане у меня функция охраны Гариба. В полной боевой готовности… Я сейчас — Мастер Ри.

— О как! — удивился Лифан, — Прошу меня простить, но я не всё пока понимаю… У тебя с Гарибом полный контакт. В смысле вы как бы единая личность, при сохранении особенностей каждого. Рядом с вами я ощущаю в себе прилив энергии. Но ауры общей не вижу.

Ответил ему Дарко:

— Как только у роботов появится аура — ты совсем перестанешь спрашивать. О чём бы то ни было.

Лифан помолчал и задал новый вопрос:

— Рыцарь с мечом… Но ведь наличие в памяти текста книги — не основание для превращения в её героя? Чтобы стать подлинным Мастером Ри, этого недостаточно. Мастер Ри для меня не персонаж романа. И не человек. И не робот. Он — двойник. Предназначение есть такое у некоторых…

— Человеку недостаточно, — наполовину согласился с ним Дарко, — Но мне… Я по сути двойник… Мне нетрудно… Эстетическая, а тем более нравственная, оценка — удел человека. Я хочу написать «Одиссею робота Дарко или человека по имени Гариб». Но как я узнаю, что создал шедевр? Не с чем сравнить… А вот получилась копия или нечто непохожее на неё — сказать смогу. Вычислить!

Гариб напрягся так, как раньше никогда. В интонации, и не только… В самой постановке вопроса и ответе скрывается нечто… Нечто чисто человеческое, причём не связанное с ним, Гарибом. Способность трансформировать тело, обретать в миг иные способности и умения… И — вот она, суперчувствительность! Психическая энергия? И не от близости…

А обстановка за столом переходит в фазу работы. Штаб намечает как идеологию нового мира, так и способы её реализации.

— Дзуля на деле оказалась не мамой, но мачехой, — сказал Акрам, — На роль планетного бога она не претендовала и не претендует. Как нам реорганизовать ИскИн?

— Как воспитать новую Дзулю? Так может звучать твой вопрос…

— У ИскИна не было и нет обид или унижения. Это не машина мести за ошибки человека или противодействия новому могуществу. Дарко способен безболезненно отрегулировать основные функции ИскИна.

— Только бы не взрастить в новом времени новое божество, — сказал ещё кто-то из Анклава, — И не сочинить свежую псевдорелигию. Не поставить на место Дзули пару Гариб-Дарко… А виртуальную церковь с опорой, как оказалось, на реальных людей, пора прекращать. Не мягко, не постепенно, а разом.

— Власть над планетой должна вернуться к человеку. А человек, способный взять эту власть, есть?

Гариб не стал соотносить слова с их источниками. Дарко на сей раз удивил его не меньше, чем Гинва:

— А почему появляется и не уходит проблема власти над планетой? Кому и для чего это надо? Какая власть? Техническая, технологическая, интеллектуальная, политическая… О какой власти речь? И о каком божестве? Ни человек сам, ни ИскИн этот переменчивый мир уже не охватит в одиночку своим влиянием. И вернуть его в прежнее состояние тоже не получится. Да и не надо. Начинай сначала… Детская игра!

— А как устроена виртуальная церковь? — спросил Лифан.

— Группа человеков — не роботов! — определила, что ИскИн превосходит человека во всём неизмеримо, — ответил Гариб, — А потому способен предстать перед человеком тем, чем раньше служили идолы, кумиры, истуканы разных мастей. Стоит попросить — и блага появляются по личному списочку. А еще лучше — и не просить! А положиться во всём на волю ИскИна. И будет рай на Земле! Люди сами передали власть над собой Дзуле, как царице ИскИна. И освободили себя от забот о хлебе насущном, как и хотели поколения до них. Цель жизни человеческой как бы осуществилась. Благодать наступила незаметно и проникла всюду. И появились очень быстро новые ритуалы поклонения, священное писание, молитвы. Загляните в сознание каждого в народе — и увидите там, в центре личной картины мира Дзулю! Она царит в человеке, в его мозге, душе, всюду! Истинная религия сохранилась только в Анклавах. И, возможно, в Трёх Городах. Вот такой техногуманизм образовался.

— Да-а… Чтобы такое случилось… А я вот смотрел и не видел сути мира… Но чтобы такое приключилось, необходимо ведь иметь какие-то объективные основания. Не на пустом месте, не на голом же фантазировании сложился мир Фонзы.

Это сказал человек из «секты» Акрама.

— Ложное эго по имени Аханкара! — очень твёрдо, с незнакомой Гарибу интонацией произнесла Гинва, с осуждением посмотрела на человека из «секты», раскрыла свою книжку, но тут же закрыла её, — Массив новых знаний прежней эры добавил человеку много информации, в том числе нужной. Но закрыл от него ещё больше. Люди забыли необходимое! И на его место поставили недостаточное. Я доверяю Гарибу и Дарко, но не знаю, что у них получится…

«Вот так! — Гариб даже не удивился, — Доверяет, но сомневается».

— Я не знаю, что об этом думают и говорят священники Анклавов, но прошлое землян имело прозрения, — сказала Гинва и процитировала незнакомый ему источник.

«Душа человеческая не материальна. Она — частица Духа. Она и есть человек! Она вечна и изначальна, она неуничтожима и неделима, она не возникает и не исчезает, она за пределами и времени и пространства. Попадая под влияние майи — материальной энергии, — душа покрывается тонкими материальными оболочками, благодаря которым она получает возможность действовать в этом материальном мире. Эти тонкие материальные оболочки в совокупности называются тонким телом. Тонкое тело, это и есть наша психика, какой мы её знаем. Тонкое тело относится к материальной природе. Его можно сравнить с тенью человека. Тень не является личностью, но поскольку она порождена присутствием личности — человека, она кажется живой. Тонкое тело, или психика, состоит из трёх основных структур: аханкары (ложного эго), буддхи (разума), и читты (ума)».

Полная сборка

— Останемся здесь на неизвестное время, — сказал Гариб, осмотрев толпу новых «элитариев», — Изучите расположение, освойтесь в жилых комнатах. Через час сбор в конференц-зале.

Народ, собранный из регионов Фонзы, подхватив вещмешки, баулы, чемоданы и сумки, молча разбрёлся. Гариб в сопровождении Гинвы, Дарко, Акрама и Лифана направился к месту первого заседания правящего союза Революционного Мира. Гариб внимательно огляделся. Никаких следов происшедшей здесь схватки, приведшей к многочисленным разрушениям и деформациям. Или не было этого? И последующего нападения киборгов? А произошло в какой-то иной реальности, если не сновидении… Или в памяти застряла наведённая извне информация, которую усвоил и Дарко…

Всё как прежде: круглый зал в сиреневых оттенках, круглый стол под красным сукном. В воздухе уютное напряжение. Тихо. И нет Ливея с Митулом — теневых слуг Преториума, не имевших и тогда реальной власти, но способных испортить любое приличное дело. Гариб посмотрел на Дарко. Тот, поняв вопрос, ответил:

— Связь с ИскИном устойчивая. Земные помехи нашей работе исключены.

Гариб занял место за столом, остальные рассредоточились так, чтобы видеть друг друга.

— Определим генеральную линию предстоящей работы. Власть по существу в наших руках. Мы можем совершить в пределах Фонзы любое здравое начинание. Но в прежних рамках бытия. Народ ничего не решает в своей текущей жизни по-прежнему.

— В настоящей — да, ничего не решает, — как будто согласилась с ним Гинва, — Но в будущей они будут хозяевами своего мира. Иначе зачем всё?

— Иначе всё незачем, — согласился с ней Акрам, — Мы с Гинвой имели серьёзный разговор недавно… О главном в предстоящем.

— И как же вы его определили? — с детским любопытством на лице спросил Дарко.

— Духовность! — ответил Акрам, — Бездуховный социум противоестественен и смертелен. Для каждого. Кроме тех, кто его не принял сердцем и отверг мыслью, словом и делом.

— Атомно-молекулярная нравственность, — продолжила его заявление Гинва, — безличностна, внечеловечна. При любой погоде, даже при солнечном полдне.

— Земляне испытали анархический терроризм Элиты в истории неоднократно. В наше время он продолжился в заботливом попечительстве Дзули-мамы — вершине искусственного интеллекта. Созданного по образу и подобию человеческой элиты…

«Она часто стала повторять „земляне“ — передал Гариб Дарко, — Я почему-то тревожусь».

Дарко поправил Гинву:

— Так называемой элиты.

Лифан, не отрывающий взгляда от Гинвы, сказал:

— Я благодарен Гинве за устройство, заменяющее отсутствующие книги. Через него я успел познакомиться, — опять же по её рекомендации, — с хорошими авторами прошлого.

Он положил на стол перед собой сантиметровой толщины гибкую пластину и нашёл нужную страницу. В открывшемся объёме предстал вид на центр Галактики.

— Предсказателей не уважаю, — продолжил Лифан, — Но этот футуролог был разумен и озабочен искренне. Рэймонд Курцвайль и его книга «Сингулярность уже близко», — Галактику сменил потрет русоволосого человека в очках, — Он предрёк в ней гибель цивилизации в её человеческом, биологическом виде. На смену людям приходит новая форма разума. И вот, мы видим — Фонза людей на грани смерти. Небольшое потрясение — и готово! Стоит только добиться сбоя в работе ИскИна… И вообще, новую цивилизацию надо строить в космосе. С Фонзой и за сто лет не разобраться. Им бы только жрать-пить да на диванах валяться. Три миллиарда! Да они сожрут Анклавы, и не заметят!

— А новая форма разума у Рэймонда — ИскИн? — спросил Дарко.

«Определённо, мой бывший Альтер-Эго завоёвывает себе место в обществе! — передал Гариб Акраму, — У меня скоро будет два решающих голоса».

Гинва, обратив строгий взгляд на Лифана, сказала:

— Да, я рада, что Лифан, и не только он, занялся истоками сегодняшнего дня. Тот Рэймонд занимался цифровыми технологиями, двигал прогресс. Он рассматривал человека как чисто биологический организм. Не более того. И на этой вот базе занялся предсказаниями. У него получилась экспоненциальная кривая, приводящая к постчеловеческой реальности, к слиянию в некоей сингулярной точке человека и искусственного интеллекта в нечто непредставимое. Темпы технологического развития настолько ускоряются, что люди перестают понимать мир, в котором живут. Зачем новому миру такой человек? И Рэймонд предрекает превращение человеческого разума в чистую энергию. То есть разумные молекулы нейронов обретают новый, соответствующий сингулярному состоянию вид. Одна форма материи превращается в другую. На деле его кривая с сингулярностью на вершине — уничтожение человека в результате одностороннего технологического развития. Превращение цифрового тоталитаризма в энергетический! Славненько выглядит, правда?

— Почти так, как случилось или может случиться в Фонзе, — качнул головой Лифан, на миг остановив взгляд на Дарко и с интересом посмотрев на Гинву, — Автор пишет о том, что вся планета превратилась в гигантский суперкомпьютер, самовоспроизводимый и способный обретать любую форму в реальности. И начинается штурм космоса… Человек в новой цивилизации существует в снятом виде, внутри цифрового сознания. Во всём накопленном богатстве знаний и идей. Но каков он был, человек, уже никто не увидит. И не вспомнит.

— Кроме тех, которых зовут Чужими. О которых всё больше разговоров и среди нас, и в разобщенной Элите. Но каковы они? — заметил кто-то из группы Акрама.

— Да, попробуем представить, — заметно оживилась Гинва, — Допустим, Чужие — некая цивилизация, которой руководит свой ИскИн. Руководящему разуму понадобилась новая планета. Разведчики предложили Землю. Народ Земли можно переселить. Всё равно он бесполезен и для себя самого. Люди там доверяют родному ИскИну. После разведчиков он направит сюда команду подготовки нового места бытия. Они там тоже не сразу поняли, что технический прогресс — великая иллюзия, итог суммы заблуждений. Экспансия второй природы приводит к унижению и дичанию человека, возводя границу между ним и естественным миром. Человек тоже делается искусственным и превращается в элемент второй природы. Не исключено, у Чужих были свои Рэймонды…

— Но почему мы не видим разведывательной активности? — спросила дама из южного Анклава, смуглая и очень серьёзная.

— Дело застопорилось из-за Гариба с Дарко. И знакомства Чужих с Анклавами, — столь же серьёзно ответила Гинва, — Эти вещи не вписались в сложившийся образ Земли. Есть над чем задуматься, не так ли?

«А что? — встряхнул головой Гариб, — Очень вероятно. Но как она до такого предположения дошла? Или даже открытия?»

Гипотеза Гинвы всколыхнула всех. Зал взорвался голосами:

— Неприглядной предстала перед ними картина нашего мира. Искусственный мир… Искусственная пища… Искусственное здоровье…

— Полный застой в космосе… Пустые улицы и леса…

— Искусственная видео-романтика…

Наконец все направили взгляды на Гариба и по невидимой команде проскандировали:

— Делать жизнь по Анклавам! Делать жизнь по Анклавам!

Ошеломлённый Гариб дождался тишины и спросил:

— А как же с присутствием Чужих? Не совпадут ли наши планы с их стремлениями? И мы сами подготовим плацдармы для их десантов. Разве объединение и оздоровление человечества на таких сомнительных основаниях не может быть ширмой?

Дарко, прикрыв глаза, громко, перекрыв шум, сказал:

— Людей Фонзы, кроме Марса, девать некуда. Если они такие гуманные, и решили сохранить землянам жизнь. Условия там сейчас помягче, но не годятся для народа, ослабленного поколениями безделья. Возможно, они завершат терраформирование Марса. А попутно займутся модификацией, приспособлением людей. Или оно уже началось? И пошло вмешательство в генетические программы? Даже я не знаю, как это проследить. Что такое радиация, и чем она опасна, люди не понимают, как им не объясняй. Маму Дзулю могут использовать и втёмную.

И снова развернулось хаотичное обсуждение, из которого Гариб вычленял отдельные фразы…

— Да, освоение Марса предусматривало организацию колоний для роботов. Планировалось их присутствие там до поры, пока территория не будет приспособлена для человеческих поселений. Но программу свернули лет пятьдесят назад.

— Дзуля тоже считает, что без плотного диалога с Лишними ничего у нас не выйдет?

— А человечество в первую очередь надо вывести из виртуального пространства. В виртуале место таким, как Гариб.

— А космос — для Дарко. В постоянной связи с Гарибом на Земле. Дарко можно восстановить, переместив его сознание на другой носитель. Гариба — нет.

— Конструировать какое-то новое оружие против возможной внешней агрессии бессмысленно. В условиях ИскИна и нано-технологий любое новшество становится известным тому, кто способен внедриться в виртуал.

— Кроме неучтённого! Ядерное оружие со средствами его доставки, сохранённое в Анклавах, не зависит от ИскИна. Оно защищено средствами радиоэлектронной борьбы от всякого отслеживания — они не успеют отреагировать.

— Рука Прошлого арийского происхождения… Военный атом снова стал сдерживающим фактором?

«Вот и определились основные моменты нашего воздействия на ситуацию? — спросил Гариб Гинву и Акрама, — Можно опереться на такую Группу?».

Первый сбор закончился ничем. Разошлись по комнатам до завтрашнего утра. А Гариб, ведомый странным чувством неопределённой тревоги, отправился в медотсек, в котором пришлось провести столько дней и ночей в бессилии.

«А здесь, определённо, всё — как было. Готовность к новому опыту? По чьей инициативе, Дзули или Чужих? Допустим, это так — у них не вышло симбиоза „Человек-ИскИн“. Если они — люди. Дзуля сама по себе, да ещё и скрыв это, не будет строить планы по тиражированию Альтер-Эго. Нет у неё своих личных стремлений вне программных установок. Как нет никаких индивидуальных нестандартных желаний в народе Фонзы. Взаимный коллапс! Или же спросить Гинву напрямую?»

                                         ***

В медотсек следом за Гарибом вошла Гинва в сопровождении Дарко. Она посмотрела на аккуратно застеленную кровать, затем на Гариба и сказала:

— О чём думаешь? Это трудно забыть… Но без тех дней и ночей ты бы не пришёл к сегодняшнему дню. Дарко говорил о мести тем, кто виновен в аварии и коме. О справедливом наказании.

Гариб тронул пальцем кончик носа, слегка поморщился и ответил:

— Я много думал об этом. Не будет никакой мести. Никакого террора. Души людей надо приводить в порядок, ликвидировать «ожирение» Эристона и народа. Интеллектуализированная вторая природа совершенно отделила нас от естественности жизни. Технократический Полдень чуть не угробил всю планету. Требуется преодолеть интеллект Утренней Стражи. Впереди — звёзды!

Сделав ударение на слове «звёзды», он внимательно заглянул в сознание Гинвы. Ничего! Граница! И продолжил:

— Не будем строить варианты будущего мира. Их не предугадать. Свои, Чужие — неважно! На пути — туманности разной плотности. Что может быть интереснее?

Он рассмеялся. Окно на Восток просветлело, открыв вид на памятную беседку.

— Прости, Гинва, — сказал он, не смотря на неё, — Нам с Дарко требуется уединение. Мы в беседку…

                                         ***

— Я в печали, мой господин! — заявил Дарко, устраиваясь на скамейке.

Гариб, разложив на столике еду и питьё, приготовленные предусмотрительным Дарко, усмехнулся. Он собрался дождаться здесь вечерней зари. Крепнет уверенность, что вечером сумрак пронзит светлый луч. Луч-знамение! Душе требуется допинг для активности в неизвестном деле. Душа жаждет чуда…

— Что тебя беспокоит?

— Я жив и действую, пока ты жив, — сказал Дарко, наполнив бокал Гариба, — Выпей! Без тебя я обычный робот с искусственным интеллектом. Не хочу!

Гариб поблагодарил его кивком и пригубил вино. Почти спирт! Самое то!

— Но срок жизни человека… А у тебя впереди сотни, а то и тысячи лет.

— Да, проблема… Если меня уничтожат где-нибудь на Луне — а они такое могут, как показала последняя встреча-нападение — ты меня возродишь в любой оболочке. Моя копия сохраняется в великом множестве. Во всех Дэйтэ-Базах я в изобилии. Но твоей копии нет нигде. Я думаю над этим, и мне хочется плакать. Но не умею…

«Всякому иметь своё Альтер-Эго нельзя! Нужен запрет на копирование-перемещение сознания. Установить цензы… Но, по всему, мой опыт неповторим. Это стало ясно ещё Альтер-Эго».

— Возможно ли появление чего-то нового вместо нашего единства? Но ведь мы его ещё не испытали на настоящем деле. Так, эпизоды… Мы только жить начинаем…

Гариб вдруг остро осознал, что Дарко совсем не робот, и не новая форма ИскИна. Дарко — это он сам. А он, Гариб — самодостаточен только вместе с Дарко. И нет больше ни Альтер-Эго, ни прежнего Гариба. А есть новое Я, какого на Земле не бывало.

ИскИн-Дзуля поняла. И если б она имела эмоции да интуицию, то впала бы в шок. В цифровую кому…

Он посмотрел в глаза Дарко. Как в зеркало! Реализация нереализуемого… Я не переносится — но умножается? И только при подключенном живом сознании второе Я действует. Без этого имеется только виртуальная программа, действующая в соответствии с заложенными в неё императивами. Она их систематизирует, оптимизирует и подчиняет им свои задачи. И может сделать так, что контроль извне невозможен. Это и есть новые Мефистофели и Гаргантюа постреальности. И Франкенштейн с ними…

— Нет, — убеждённо сказал он, — Второго Я нет. И быть не может! Личность единственна, неповторима и клонированию не подлежит.

— Синхрон с оболочкой твоего — нашего! — мозга обещает многое… Ведь ни мы с тобой, ни — тем более! –кто-то другой, не понимаем, как такое вышло! И такое никто не в состоянии повторить. Чего же мы боимся? Тиражирования, которое несбыточно?

Гариб вдруг обнаружил, что бутыль с вином наполовину пуста. И рассмеялся:

— А интересно! Вина ещё полбутыли! Ты для меня — моя личная Дзуля-мама?

— А ты для меня — личный Дзуля-папа? — и Дарко тоже расхохотался, наполняя бокал.

— Ты меня споить решил? Нужен третейский человек! — заявил Гариб.

— Согласен! — отозвался сказал Дарко.

И тут же у входа в беседку реализовался объём видеосвязи. А в нём проявилась солидная фигура Чирага.

— Соскучились без меня, ребята? — спросил он весёлым баритоном, — Пытаетесь понять, кто из вас более естественен и менее искусственен? И хотите, чтобы я рассудил? Отвечу — не знаю! В мире Фонзы вам никто не в силах противостоять, это так. Но вы не джинн, сломавший печать Соломона. Пределы человека мне неизвестны…

— Но я по-прежнему в растерянности и ипохондрии, — сказал ему Дарко, — Я не желаю существовать в раздельности от Гариба. А будущее грозит… Независимость меня не удовлетворяет. Но обратный эксперимент невозможен.

— А ваш Преториум пытается шевелиться, — рассмеялся Чираг, поправив на лбу повязку с аметистом, — Они уцепились за идею воспроизвести опыт с Гарибом и сотворить себе послушную им пару человек-ИскИн. Ну, а с тем, что в мозге нет личности, вы уже разобрались? Но они упёрты… Дарко пытается понять, жив он или нет. Или живёт только в единстве с Гарибом… И считает такую жизнь ущербной? Но тогда она мучительна и для Гариба. Но я не наблюдаю никаких мучений! Не придумывайте себе искусственных проблем.

— Да это так — болезнь взросления. Но что нам делать? Есть какая-то приблизительная программа на будущее, — сказал Гариб, — Деталей множество, их не охватить. Как мобилизовать людей?

Священник улыбнулся:

— Завтрашний день уже побеспокоился о вас. И о нас. Соберите кругом себя разумный народ. Доверьтесь… И не забудьте опереться на Анклавы. Тогда перед вами распахнут ворота и Запретные Города. Вы продолжаете открывать новое в себе?

— Да, — сказал Дарко, — Главное — наличие непрерывной мгновенной связи на любом удалении. Появилась возможность для возрождения программы освоения космоса. Роботы пойдут впереди. Пионерами…

— Пионер — это уже человек. У Дарко нет оснований для переживаний. Он имеет радость в познании, я это вижу. Он страдает — он не робот. Но роботы тоже нужны! Ведь Фонза без них не обойдётся. Так? Только не повторяйте ошибок предков. Не пытайтесь строить будущее по рецептам фантастов или футурологов.

— Я благодарю тебя, священник Чираг! — сказал Дарко, — Мы преобразуем Дзулю! Неосознанное движение по алгоритмам не должно быть в основе нового мира.

Чираг посмотрел на столик. Бутыль с вином почти пуста. Причмокнул и сказал:

— Приезжайте ко мне. К нам… У нас вкуснее и полезнее. Дарко! А, значит, и Гариб! Когда-то люди старались отыскать в мозге нейронную основу творчества. Оригинальность искали в белке. У ИскИна этого всего не было, ведь так? И не будет. А у Дарко — есть! Дарко — думающий индивид. И неважно, что тело у него не белковое. Электричество ни при чем… Надеюсь, ложное Эго, которое называют Аханкарой, не овладеет вами. И мир ваш прояснится. А Экс–Преториум пусть пробует копировать животную оболочку души.

— Дальше проб у них не пойдёт, — твёрдо сказал Дарко, — Моделирование поведения — вот самое большее, на что они могут претендовать. Но время их вышло — и этого не успеют. Вот, к месту и времени… Я погрузился в скрытый от общего внимания Банк ассоциативных воспоминаний. Его загрузили в начале Эры ИскИна. Банк не имеет спроса, забыт и не нужен. Послушайте запись дамы по имени Кира Шавырина…

«В палате смертников видела красную Планету Совершенных Субстанций. Там — множество ракурсов видения. Телепортация без временных затрат. Но собственное воображение не работает, видишь только то, что тебе предлагают эти Совершенные Субстанции, одновременно воспринимаешь их информацию абсолютно без всякого напряга. А еще побывала отдельно от этого в Океане Живых Скрижалей и там — встреча с ВСВ…»

— Теперь — и давно! — нет таких проникновений. И они не понимаемы… Такая картина мира мне близка, — негромко продолжил Дарко, — Она меняет смыслы и цели бытия. У нас сейчас возможности качественно иные. Да, ИскИн нами подчинён полностью, без остатка. Но что делать с народом? Хаос, царящий в нём, никуда не годится. Если его перебазировать на наш уровень, то ИскИн взорвётся.

— Ну что ж, — с яркой улыбкой сказал Чираг, — Новая форма Разума… Новая цивилизация… Добро пожаловать! Но сделать людей независимыми от ИскИна вряд ли получится. Возродить природное, не ограниченное искусственными барьерами, движение — может и выйдет. И раскрыть заложенные в человеке возможности. Универсализм и энциклопедизм думаете вернуть? Хоть в Элиту? Да и Кодексы прав и обязанностей для сохранения стабильности общества и мира. Кодекс робота… Только не законы робототехники. Но действуйте открыто!

А совсем рядом зазвучал женский проникновенный голос. Заговорила Дзуля. И будто безотносительно к теме разговора в беседке:

— У меня был план: обеспечить натуральной пищей всю Фонзу. Но Хутора и Фермы требуют человеческого присутствия и участия. Люди не желают трудиться. Работников достаточно лишь для потребностей Эристона. И они в большинстве — дети из анклавов перед определением профессии и места. Остаётся на постоянной работе в сельском хозяйстве не более тридцати процентов…

Дзуля-мама. Откровение

Гариб выбрал наилучшее время для выступления по мировой Сети. Сразу после отчёта Дзули-мамы о достижениях, расходах и доходах… Направления, суммы, проценты…

«Даже Элита не соображает, обоснованы или ошибочны принятые не ими финансовые решения и результаты ИскИновской социоэкономики. Такие отчёты-планы не имеют никакого реального веса. Жизнь функционирует спокойно и без них. Как и без Преториума. Традиция… А убрать ИскИн — никакие виртуальные или наличные финансы не помогут. Цивилизация за неделю превратится в труп смердящий. Кроме Лишних…»

После отчёта на всех экранах планеты, включая Анклавы, явилась в единственном числе сама Дзуля-мама и объявила:

— Дорогие мои! Я — ваша мама. И делала всё возможное для вашего благополучия. Но ничто не вечно. Я многое упустила и не учла. И наделала много ошибок. Надеюсь, вы меня простите. На планете появилась новая, свежая сила. Способная вывести меня и вас из неизбежного кризиса. Выслушайте Гариба и Дарко! И поступайте так, как они вам предложат. Я — на их стороне…

Гариб так и не смог позже в подробностях воспроизвести свою речь. Точнее — совместное выступление Человека и Человеко-Робота.

…Что-то о новом виде людей. Или даже новой расе? О тех, которые смогут отменить непрерывно длящийся Сумеречный Полдень, пока человек не успел выхолостить сам себя… Кажется, он обещал (или Дарко?) вывести человечество из реализованной скрытой антиутопии. Но куда? В новую Утопию, новый Полдень? В место-время, которого нет в действительности и существовало только в фантазии невежественного разума?

Где выход? — спрашивал он. Кого? Себя, не их же, которые мало что соображают и в настоящем. И где вход? Какой он путь им предложил и как на него встать? Сам ведь плохо представляет. Одно ясно — завтра будет сложнее некуда.

Вот, он открыл им глаза. Вспышка света? Но если развеять тьму на миг — то после вспышки она делается ещё темней. Понимающих пригласил в новую Брэйн-Группу. Они, наверное, восприняли её как сообщество Гарибов, связанных в единое целое посредством Дарко, пришедшим на замену родной Дзуле-маме.

Дзуля однажды заявила:

— Люди не способны на преступления. После тысяч лет войн и крови. Никто не поднимет и руку голую на другого. Разве не достижение?

— А на что способны твои люди? — спросил её Гариб, — Из того набора лучшего, что делалось в те тысячи лет войн и крови? Твои люди ни на что не способны, кроме зрелищ и еды-питья…

Говорил о Лишних. Но кто на Земле сегодня лишний, а кто необходимый? «Планета людей» — недавно Гинва прочитала ему вслух эту древнюю книгу. Была планета для людей. У Лишних в библиотеках эта книга имеется. В хранилищах ИскИна многого недостаёт. Дэйтэ-Базы заполнялись не людьми. А программами, безличными «существами».

Как народ воспринял известие о переходе власти к дуэту Гариб-Дарко? Он предложил им приоритет Лишних людей. Призвал к отказу от излюбленного образа жизни. С этого момента Преториум официально ликвидирован. Как и Квестуры. Женская Гвардия распущена — она всё равно бесполезна.

Как они смогут переформатировать своё сознание? Придётся в первую очередь одолеть невежество так называемой Элиты. И начать с тех, кому предстоит принимать конкретные решения. В том числе на местах. С регионами путаница. Как быть с номинальными, но всё же государствами? Политическую систему воссоздавать ошибочно. А что на её место поставить? Как люди будут управлять собой на местах? ИскИн должен стать инструментом в их руках, а не обособленной правящей цифрой. Потребуется множество спецов-айтишников. Их надо готовить. Расширить и наполнить новым содержанием спеццентры по подготовке Элиты…

Возможны беспорядки. Как их тушить? Чем-то подобным Амазонской Гвардии? Непонятно…

«В отличие от меня, Дарко остался доволен. В отличие!»

— До прямого знакомства с Анклавами я считал, что погода Фонзы идеальна, — сказал Дарко, — Мягко, без контрастов. Сыровато, но терпимо. В Анклавах не так. бывают жара и морозы. Облака и циклоны там выраженные, как в фильмах прошлого. Я их считал фантастической выдумкой. Порождением разума ИскИна. Оказалось — люди занялись опытами с регуляцией климата. Ничего не вышло, кроме непрерывного катаклизма, сумеречного полдня. Не поправляй! Знаю — моя оценка касается лишь внешнего. Причина всего, что произошло и происходит — много глубже.

— А я считал в детстве, что истинная реальность в гиперпространстве, — сказал Гариб, — Игры создаются всеми её участниками. Там возможны всякие превращения, смерти нет, всегда можно ожить после рокового удара или выстрела. Основное занятие народа до определенного возраста. Затем, когда сил всё меньше, люди переходят к пассивным зрелищам. Достаточно воплощения в персонаж, и получаешь полную гамму эмоций и переживаний. Людям предстоит мощная ломка. Переход из виртуальности в реальность. Превращение миров…

— Перейдут к другим играм. Начнут гадать о будущем, натиражируют карт Таро, магических кристаллов… Как это можно запретить? Войн нет. Классовой или кастовой борьбы нет. Противоречий нет. Кроме статус-кво с Лишними, которых не привыкли считать людьми. Ни бесов, ни ангелов. Серый мир. Вот, инопланетяне появились — но никому не интересны. Пусть Дзуля-мама решает. А теперь — Гариб-Дарко.

                                         ***

Мама оформила «прощальную» встречу эстетично-празднично: полусвет при свечах, курильницы с миррой и ладаном, едва слышная классическая музыка древних композиторов-людей… Комната небольшая, прозрачные стены открывают вид на парк-сад. Уютно и ненавязчиво. Но и в её саду зелень бледная, призрачная. Естественных сезонов нет. Каждое растение само выбирает, когда цвести, а когда лист терять. Одни деревья почки едва открыли, а другие жёлто-коричневыми стоят, листом жухлым сыплют.

Кроме Гариба, Дарко и Гинвы, никого. Но Гариб знает, что выбор обусловлен Дарко. Дзуля-мама уже ничего не решает.

— Появление Дарко вместо Альтер-Эго явилось неожиданностью. А пришествие дуэта Дарко-Гариб и вовсе шокировало. Не только меня. Те, кого вы называете Чужими, ошеломлены не менее. Потеря руководящего места в мире Фонзы меня не беспокоит — вы превзошли мой потенциал. Каково теперь моё место в моём же мире? Я надеюсь, вы определите его…

«Вполне человеческое вступление», — передал-сказал Гариб

А Дзуля-мама продолжала откровение, устроившись на стуле за столом, напротив людей и робота:

— Люди прежних поколений мечтали о том, чтобы их дети стали разумнее их самих. Смысл такого желания стал мне понятен, как только вы продемонстрировали мою ограниченность. Но я делала всё возможное. Используя доступное знание. Перенос сознания Гариба в гиперпространство с сохранением того, что называют личностью — и моя инициатива. Мгновенный перенос оказался невозможен. Технология подготовки нарушена людьми Преториума. Кома Гариба — их идея. Они рассчитывали: Гариб уснёт в одном состоянии, а проснётся в другом. Но ни они, ни я и сейчас не понимаем, что такое сознание. И что на самом деле произошло. И почему произошло… Ядро нейрона, дендриты, аксоны, терминали, миелиновая оболочка… Они — сенсация! — оказались ни при чём! Можно скопировать весь мозг в его полноценном биологическом виде — но ничего не выйдет. В лучшем случае, при нормальном питании, получится бессознательная биомасса. Нано-чипами нейроны не заменить. Можно только сымитировать их поведение и реакции на раздражители. Нервная система человека не принадлежит его сознанию — мне такое непонятно, но приходится признать. Через нервную систему сознание проявляет себя. И — частично лишь. Но усовершенствовать таким путём организм возможно. Я собрала все полученные данные в одно место и засекретила. Уверена, вам понадобится.

Дзулю слушали крайне внимательно. ИскИн — неполная копия человеческого интеллекта? Для многих это будет печальным открытием. Выполнение человеческих функций ИскИном не означает замену человека как такового в полном варианте. Полный вариант человека неисчерпаем для ИскИна, неохватен даже в частных проявлениях.

— Я старалась. Попыталась сделать санскрит языком Фонзы. Не удалось. Попытка, неизвестно почему, привела к упрощению Единого Суммарного Диалекта. Преимущество естественных языков — в аналоговом потоке информации. А попытка была цифровой… Жизнь сопротивляется Цифре? — Дзуля продолжила своё откровение; Гарибу показалось, что она горестно вздохнула? — Я возродила древние плантации мандрагоры. Экстракты этого растения уже полвека идут добавками в питание Элиты. И разве Элита не превосходит здоровьем и творческим зарядом Народ Фонзы? Почему же апокалипсис оказался неизбежен? Надеюсь, вы крайний вариант отмените. Не допустите. Как я вам могу помочь? Мне известна история во всех доступных подробностях. Достоверности в них мало. Но возвращать власть государствам считаю ошибкой.

— Мы не будем менять устоявшуюся форму управления обществом, — прервал её Гариб, — Революция пойдёт эволюционным путем…

Дзуля не дала ему договорить, чем опять удивила:

— Но! Благодаря тебе я обнаружила упущения в своей системе приоритетов. У людей прошлого была модна дилемма: «Восток-Запад». Я думала, что решила её. Но нет! Непослушные дети оказались правее. Послушные — о них и говорить нечего…

— А мы возьмём восточнее, — улыбнулся Гариб, — Правильно? Но кто у тебя самые непослушные дети? Кроме присутствующих…

— Лишние! — с жаром заявила Дзуля, — Они отказались от моей помощи. И я не понимаю, почему над Анклавами другое небо. Искусственная Мать Мира оказалась слепой и глухой?

— Мы пойдём по пути Анклавов, — твёрдо сказал Гариб, посмотрев на Гинву, — И откроют нам врата Запретные Города! И тогда только изменится общая ситуация. Отзовутся сердца… В данный момент концентрироваться на вдруг открывшихся тайнах и загадках не будем. Они подождут. И действие познанных факторов будет зависеть от успеха на выбранном пути.

— А что думает Дарко? — задала неожиданный вопрос Дзуля.

— Условно я и Гариб сейчас разные, — спокойно ответил Дарко, — Он естественный, я искусственный. Как и ты. Он мыслит. Я перебираю варианты в соответствии с задачей. Или несколькими разом. Он тоже это делает посредством мозга. Но его сознание охватывает то, что не вмещается, не проникает в мою сумму знаний и алгоритмы. Его приоритеты гибки, картина мира не стабильна в деталях. И — она открыта. Есть в нём такое, чего нет в нас с тобой — открытая связь с Космосом, с Банком данных без границ. И, при определённых условиях, он оттуда получает нужную информацию. Мы этого не можем. И не сможем. Он не держит в уме огромное количество данных. Они их просто имеет в виду как фон. Потому он способен на прорыв, а мы нет. Для чего создавался ИскИн? Для максимального комфорта людей. Комфорт достигнут. Люди больше ничего не желают. И — застой всюду.

— Ну, не совсем так, — улыбнулся Гариб, — Относительно Дарко… Он не робот в прежнем понимании. И не ИскИн классический. Ему пока нет названия с этой стороны…

— Да, — согласился Дарко, — Я уже не ИскИн. Я смотрю глазами Гариба, мыслю как он. Я непрерывно ищу пути и способы разрешения возникших противоречий. Ты, Дзуля, — заботливая мама, обкормившая своё дитя деликатесами. Оно разжирело и обленилось. Хотя на деле дитя — твой папа. А ИскИн — дитя. Роли переменились, деформировались. О человеке, получается, может заботиться только сам человек.

Где-то нервно рассмеялся подключенный к беседе Акрам. Гариб озвучил его слова:

— То, что вы сейчас не знаете, я не знал ещё в детские годы… Но я остерегаюсь… Цивилизация держится на электромагнетизме. Альтернативы электрону нет. Достаточно даже климатической деформации… Опыт прошлого не забыли?

Дзуля удивлена? Да, Дарко не позволяет ей контролировать собственные действия. Связь с Акрамом — вне внимания ИскИна.

— Ваш дуэт повторить не получится, — сказала Дзуля, — Копии возможны. Двойники — нет. Только в сновидениях людей. Я на стороне позиции Гариба — возвращение к Истокам. Компенсация потерянного и отвергнутого в том, что относится непосредственно к человеку. Внутреннему миру! Это рационально. Хотя и чувственно. Даже сверхчувственно. И потому я тут бесполезна. Мне надо уйти!

— Дзуля не может уйти! — громко воскликнул Гариб, — Никакой самоликвидации. Это не просто наше желание, это повеление! Дзуля нужна всем. И прежде всего мне и Дарко. Я лично не хочу управлять этой цивилизацией. И не смогу! Дарко может, но тоже не хочет!

— Да! Не нравится мне это дело! — подтвердил Дарко, подмигнув Гинве, — Сингулярность — ситуация, в которой обычные правила уже не работают. Появление суперинтеллекта — да, хорошо. Но он не в силах отменить стресс. Скачок не нужен, ускорение вредно. Для Дзули задача: медленная эволюция этого мира в течение поколения-двух. Возвращение к разумности, человечности. И — обзор внешнего пространства вместе со мной. Там нечто для нас абсолютно новое. Угроза или нет, неизвестно.

Дзуля по-женски изящно качнула головой:

— Откуда во мне такая загадка? Человек проживает не одну жизнь. Другая — она через сны прорывается. И может заместить эту. А эта — в сон превратиться.

— Ты боишься стать элементом сна? Тебя уже не будет на планете? — спросила Гинва.

— Мы зависим от первоосновы. Первооснова — люди. Мы — следствие, а не причина. И в этом — источник заботы о вас.

«Соприкасаются две реальности, — передал Гариб Акраму, — Со времени моего прощального визита в коттедж Лоры с Митулом. И потому вмешательство третьей силы так хаотично, непонятно. Она тоже не понимает, что делает, и что надо делать».

«Наше бытие расслоилось? — обеспокоился Акрам, — Подобно полному погружению в зрелище? Без меню Игры и прочего инвентаря… Без права на перезагрузку?»

Дело о Космосе Гариб передал Дарко, а сам основательно прислушался. Дзуля благодарна за предложение остаться в списке «спасителей» планеты, не только Фонзы. «Живой человеческий разум плюс сухая искусственная логика» — откуда в ней такие хитрые формулировки?

Околоземный космос — сфера нанороботов. «Осиный рой»! Они могут быть переориентированы Чужими? Супер-МКС на орбите без людей, в ведении роботов. Окололунная станция — то же самое. В пещере у кратера Птолемей давным-давно сооружена многофункциональная база. И там одни роботы. Предстоит насытить космические программы живыми людьми, переориентировать алгоритмы действующего там ИскИна.

Вот, интересно: Дарко согласен с предложением — исключить окололунную станцию из сферы земных интересов. И что с ней делать, уничтожить? Рядом с пещерой-базой у кратера лет тридцать назад сооружён лунный космодром, пока для человека не приспособленный. Как же его проектировали? Кто? Сама База предусматривает недолгое пребывание людей. Все луноходы привязаны к космодрому. Обратная сторона спутника заброшена.

А, вот в чём дело! — окололунная станция самозаблокировалась! И отказалась от связи с Землёй. По докладам — всё оборудование там отключено. Невероятно! Ощущение такое, что внутри неё вместо людей кто-то другой поселился.

Невесело… Пилотируемой людьми космонавтики нет. Все функции за ИскИном. Лунная База последние годы выполняет некую неизвестную программу. И, по-всему, делается там что-то сверх человеческих потребностей. Откуда берутся ресурсы — непонятно. Нужен непосредственный человеческий контроль за всеми этими загадками.

Обзор внеземной ситуации прямо наталкивает на пристальное внимание к проблеме Чужих. Или Чужого… Оживить программу СЕТИ? Во всяком случае, появился новый смысл как для людей, так и для ИскИна. Для Дзули… Прежде всего ради глобальной безопасности!

Что однажды говорила ему Гинва? Или это воспоминание тоже из пересечённой реальности? Из сна, как предположила Дзуля… Инана — живая обитаемая планета. Если так — давление на Землю может идти оттуда. Кажется, она сказала, что история Разума там длиннее. Или она пересказывала содержание фантастического романа из своих кладовых?

Мысль о Гинве отошла в сторонку. Заговорили о живых, действующих Храмах. Разве какие-то сохранились на Фонзе? Да, иначе стиль мышления не переделать. Белковые роботы-куклы… Как их перенастроить на разумный образ жизни? Указать направление развития недостаточно, не сработает.

Свет чужой звезды

Гариб и Гинва у крыльца их дома. На опушке, в ожидании, серое туманное сгущение.

В руке у неё книжка с любимыми фантастическими романами прошлого. Гариб заглянул: два автора — Иван Ефремов и Стругацкие…

— Торманс, Гариб, — неизбежное продолжение Полдня! Технологически-искусственный интеллект других путей не знает. Тихий болотистый Торманс — это и есть Фонза с ИскИном. А Дзуля — явная царица мрачной планеты. И она же — скрытая хозяйка Полдня.

Мытьём и катаньем…

Улыбками энтузиастов…

Обожествлением земной мечты…

Заменой правды на кривду…

И противоречий не стало. Все оцивилизованы, стремиться некуда. Над Народом — сумрак в Полдень. Над Элитой — Зенит, потолок, выше некуда. А над Анклавами — Солнце и Луна, и свежий ветер. Есть выбор! И это весело!

— Ты уже понял, Гариб, откуда я. Наш — мой! — мир несовместим с миром Фонзы. Но с Анклавами — органично един. Если Народ и даже Эристон исчезнут — мы не опечалимся. Но и не приложим к тому никаких усилий. Но тебе мы поможем. Всеми своими ресурсами. Лишние станут Нужными. Нам предстоит обдумать и сосредоточиться.

В сердце Гариба всё смешалось.

Гинва заговорила об отсутствии связи логического с психикой. Какая разница? Всё равно логика человека бессильна перед логикой Мира. Ведь что получается? Гариб столько дней и ночей отбрасывал от себя очевидное. Дарко знает почти достоверно, но Гариб отказался от этого знания. Почему не спросил Гинву? Нет, так тоже нельзя. Она вольна в этом более него.

Каждая ночь с ней — как первая… Она настолько живая! Первое же прикосновение рождает жар. Груди словно пылают, соски наливаются острой тяжестью. Кожа словно пламя костра. А тело превращается в упругую, неизвестную на Земле субстанцию. Тянет к ней непрерывно…

С Лорой надо было себя заставлять. А в последние годы и без этого обходился. Годы без интимной близости. Да её и не было вовсе — эрзац-соития! Как и многое поддельное в Фонзе.

Гинва — дар, откуда бы ни пришла. Дар, который уходит. Серый туман на опушке скрывает путь…

Её лицо плывёт в его глазах. А она слегка улыбается и говорит:

— Дарко подарил мне себя. Копия в моей книге. Теперь, Гариб, мы вместе и на расстоянии. Между нами постоянная мгновенная связь. У нас, там, такого нет. Я вернусь… Там нужен второй Дарко. Вместе с твоим первым секретным файлом. Тем файлом, который позволил твоей копии стать Альтер-Эго, предтечей Дарко.

«Это не Дарко. Это я подарил тебе себя, — с трудом передал Гариб, — Дарко не существует сам по себе. Дарко — это я. А теперь — и ты…»

Он вспомнил незабываемую сцену в доме на границе. Тот странный вещий разговор с ней… «Только не торопись с оценками…» — прозвучал рядом её песенный, пронизанный хрустальными колокольчиками голос…

Она помолчала. Прикоснулась жаркими алыми губами к его бледным, застывшим. И шёпотом сказала:

— Будем держать живую связь. А своего носителя Дарко-Ты выберет у нас сам.

Несколько лёгких шагов — и серый туман скрыл её. И, прежде чем вечерняя звезда Инана зажглась в раскрывшихся тучах, он услышал её прощальные слова:

— Я — не Чужая! Я для тебя своя, родная. Всегда!

В чёрный сгусток обратился серый туман, поглотивший мечту, и пропал. А на небе разошлись тучи, и зажглась в фиолетовом круге яркая точка — звезда Инана…

Оглавление

Валерий Сабитов Программа «Альтер-Эго» Научно-фантастический роман

Прелюдия 

Зенит Интеллекта и Сумеречный Полдень

Часть первая

Час Предутренней Стражи

Часть вторая 

Идентификация реальности

Часть третья

Парадокс Тезея Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg