«Неправильное число»

Неправильное число (fb2) - Неправильное число [litres] (Неправильное число - 1) 1380K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Денис Георгиевич Кащеев

Денис Кащеев Неправильное число

Пролог

Москва, Главное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по г. Москве,

3 июля 20… г.

– Итак, Анастасия Викторовна? – вкрадчиво проговорил собеседник.

Если в твои восемнадцать тебя вдруг начинают величать по отчеству – жди беды. Будь то старенький профессор на экзамене по языкознанию, искренне недоумевающий, как можно не знать, к какой генеалогической семье относится албанский язык, будь то тренер в волейбольной секции, представляющий тебя выстроившимся у стены зала зеленым новичкам – когда ты внезапно понимаешь, что вместо того, чтобы раствориться в любимой игре, тебе предстоит убить полтора часа на объяснение азов этим неходячкам… Ну а уж когда к тебе так обращается суровый следователь в строгом синем мундире с золотыми погонами на плечах, тут у любого поджилки затрясутся. И неважно, что никакой вины на тебе нет и быть не может, здесь ты как обычный свидетель, а то и вовсе потерпевший и по окончании формального допроса спокойно уйдешь домой, а не отправишься прямиком в тюрьму. Наверное.

Кабинет следователя был просторен и светел, тихо гудящий кондиционер над выходящим в зеленый двор окном наполнял его приятной прохладой – словно специально для контраста с душным коридором, в котором ей, Насте Журовой, почти час пришлось ждать вызова. Помимо восседавшего за широким офисным столом тучного лысоватого златопогонного хозяина лет сорока, представившегося майором юстиции Чаловым (или Чановым, она толком не расслышала), здесь находился еще один человек – скромно примостившийся на стуле в углу с планшетом на коленях стриженный под полубокс мужчина годами десятью моложе, одетый в неброский серый костюм. Назваться посетительнице он не счел нужным.

– Итак, Анастасия Викторовна? – повторил следователь. – Как и когда вы приобрели пригласительный билет в клуб «Ковчег»?

– Я его не приобретала, – мотнула головой Настя, от души тряхнув своими длинными, значительно ниже плеч, светло-русыми волосами. – Меня парень пригласил. Олег Светлов. У него было два билета.

– Светлов Олег Александрович? – уточнил майор, не глядя барабаня пальцами по черной клавиатуре стационарного компьютера.

Она кивнула в ответ.

– Как давно вы были с ним знакомы? – задал новый вопрос Чалов.

– Не то чтобы давно… – протянула Настя, вздрогнув на слове «были». – Месяца два, наверное. Да, точно, – вспомнила она. – Ровно два месяца.

На майские Ира Соколова со второго курса по обыкновению собрала у себя на даче довольно разношерстную компанию, тогда-то Настя и увидела впервые Олега. Признаться, почти не обратила на него внимания: ничем не примечательный тихоня, держался в стороне от шумной тусовки, все крутился возле мангала с шашлыком (шашлык, правда, в итоге вышел вкусный). За весь вечер они не перекинулись и десятком слов, поэтому девушка была немало удивлена, когда по прошествии пары недель Олег нашел ее ВКонтакте и пригласил в театр. Однако в институте у нее как раз начиналась зачетная сессия, наутро Насте предстояло поразить преподавателя глубокими познаниями в благородной науке литературоведения, а открыть учебник до сих пор все как-то было недосуг… В общем, приглашение, при всей его трогательной романтичности, пришлось отвергнуть. Олег из ее жизни исчез – как она не без легкого сожаления посчитала, навсегда, – но тут внезапно вновь объявился – с этими пресловутыми пригласительными.

О «Ковчеге» Настя слышала – какая-то крутая международная медиакорпорация, чуть ли не «Дисней», готовилась первого июля открыть в Москве на ВДНХ грандиозный парк развлечений по мотивам не то «Звездных войн», не то «Звездного пути», не то «Стражей галактики» – в кинофантастике она не очень хорошо разбиралась. Билеты в свободную продажу не поступали, а распространялись разными хитрыми способами. Например, команда, выигравшая юношеское первенство Московской области по волейболу, получила комплект вместе с медалями – по старой памяти Настя крутилась при оргкомитете турнира и лично держала эти пригласительные в руках. Согласно информации на билетах, их обладателям должно было быть не менее пятнадцати и не более тридцати лет – она еще, помнится, подумала, что это выглядит немного странным: понятно еще нижний предел, но верхний-то зачем? Впрочем, мысль эта тогда как пришла ей в голову, так благополучно и улетучилась – вместе с билетами, переданными Настей главному судье соревнований для вручения победителям.

Второй раз подряд обижать молодого человека отказом показалось ей невежливым, посмотреть, что там такого устроил на ВДНХ Дисней – или все-таки Марвел? – было любопытно, да и к настойчивому юноше, возможно, стоило приглядеться получше, поэтому приглашение Олега Настя приняла.

– Во сколько вы прибыли в клуб? – спросил следователь, бесцеремонно отвлекая девушку от нахлынувших воспоминаний.

– Около восьми часов. Минут без десяти восемь.

– Надо понимать, вы едва не опоздали? – заметил майор.

– Да уж лучше бы опоздали! – вырвалось у Насти.

«Ковчег» официально открыл свои двери в шесть вечера. В восемь было обещано начало программы, рассчитанной на всю ночь, следующий день и еще одну ночь. Они с Олегом планировали приехать часам к семи, но Настя закопалась, выбирая, в чем пойти, потом их такси застряло в московской пятничной пробке, пришлось бросить его и нырять в метро. Юноша нервничал, хотя и упорно старался не показать виду, она чувствовала себя немного виноватой… По территории ВДНХ к павильону «Космос», где разместился «Ковчег», они уже не шли, а бежали. Успели. На свою беду. Точнее, на беду несчастного Олега.

– С этого момента, пожалуйста, давайте со всеми подробностями, – попросил следователь.

– Да какие там подробности, – развела руками Настя. – Зашли в клуб. Там внутри, сразу за дверью, комната небольшая, вся в металле – и пол, и стены, и потолок, – а дальше ворота: створки открываются, проходишь, и сразу за тобой закрываются. Рядом охранник, типа, в костюме космонавта, смешном таком, проверяет билеты и запускает внутрь: очередь стоит человек в пять-семь, не одни мы припозднились. Пока мы ждали, за нами, кстати, еще двое подошли, парень и девушка. Но ждать пришлось недолго, может, пару минут. Подходит наша очередь, Олег показывает билеты, его пропускают, а меня охранник тормозит. Я говорю: «Мы вместе». Олег оборачивается в дверях и тоже ему говорит: «Мы вместе». Охранник нам: «Проход строго по одному». Ну, по одному так по одному. Олег прошел, буквально через пятнадцать секунд ворота снова открываются, захожу я. Олега нет. Только стрелочка красная на полу горит. Ну, я пожала плечами, пошла вперед, куда стрелка показывает. А как дверь сзади закрылась, темно стало, только стрелку эту и видно: она словно скользит по полу впереди тебя. Сейчас, когда вспоминаю, даже удивляюсь, что не испугалась, но тогда страха совсем не было, только легкая досада, что он – Олег в смысле – меня не подождал. Буквально шагов десять прошла впереди, распахнулась дверь – двустворчатая, как в лифте. Сразу стало так светло, что пришлось зажмуриться. Открываю глаза: кабинет, ну вот с ваш примерно размером, – обвела Настя рукой помещение, в котором находилась. – В нем женщина в белом халате и шапочке – то ли врач, то ли актриса, изображающая врача. «Здравствуйте, – говорит. – Добро пожаловать на «Ковчег». Бла-бла-бла, вам предстоит совершить незабываемое путешествие по галактике, но прежде чем допустить вас к полету, я должна проверить ваше здоровье. Прилягте, пожалуйста, сюда», – показывает мне на койку у стены. Что делать, легла. Да, сначала спросила: «Что, раздеваться?» «Нет, – говорит, – раздеваться не нужно, только обувь снимите». Я скинула кроссовки, забралась на койку. «А что, – спрашиваю, – если здоровье мое вас не устроит – не допустите в космос?» «Увы, – говорит, – у нас на этот счет очень строгие правила. Но в таком случае вам будут возвращены деньги за билет в размере трехкратной номинальной стоимости». Я и не знала, что у него есть номинальная стоимость! Про то, что организаторы вправе завернуть тебя на входе по медицинским показателям, на билете в самом деле было написано – мелко, в уголке, – но я тогда подумала, это так, для антуража… Да и не было в итоге никакого медобследования! Минуты три я спокойно лежала, эта тетка пялилась куда-то в экран своего компа, потом говорит: «Все, вставайте!» «Ну что, – спрашиваю, обуваясь, – берут таких, как я, в космонавты?» «Пройдите, – говорит, – в эту дверь, за ней получите дальнейшие инструкции». Мне бы насторожиться, а я, как дура, поперлась, куда она сказала. За дверью коридор, в его конце на стене экран: а на экране надпись: «Приносим наши извинения, по состоянию здоровья вы не можете совершить полет на корабле «Ковчег». Пожалуйста, заберите причитающиеся вам деньги. Счастливо оставаться на планете Земля!» Издеваются, в общем. Что-то зашуршало, и из щели под экраном вылезли купюры – как в банкомате. Три пятитысячные. Новенькие такие, гладенькие. Я их на автомате взяла, и надпись на экране сразу погасла. Тут я наконец опомнилась. Что это за фарс?! Со здоровьем у меня отродясь все в порядке: я волейболом занимаюсь, два раза в год прохожу диспансеризацию, ни разу никаких замечаний не было! Да и не проверяли они там здоровье! Я назад, к медкабинету. Дверь, естественно, закрыта. Я давай в нее стучать, сначала кулаками, потом ногой – никакого результата. С минуту, наверное, колотила, все руки себе отбила. Вижу: бесполезно, вернулась к экрану, злая, как черт. Там дальше проход, он был один единственный, я по нему пошла, уперлась в дверь, открыла ее – и оказалась на улице. Не сразу поняла, что я сбоку от главного входа в клуб, между павильонами. Бросилась к входу, но там уже закрыто. Человек двадцать таких же, как я, недовольных стоят группками, шумят, возмущаются, грозятся в суд подать и все такое. Только вот слушать их угрозы некому, если не считать полицейского неподалеку, но тот на них самих уже недобро поглядывает. В общем, покрутилась я там какое-то время – честно говоря, ждала, когда Олег поймет, что меня выставили, и выйдет тоже, но он, конечно же, не появился. Как же я на него рассердилась, вы бы знали! Делать нечего, пошла домой… А уже утром Варя, соседка по комнате, будит меня со словами: «Ты разве вчера в этот «Ковчег» не собиралась?» «Собиралась, – говорю, – да рассобиралась…» «Да ты говорит в рубашке родилась. Гляди!» – и протягивает мне телефон. А там новости про взрыв, про десятки погибших…

К горлу ей внезапно подкатил тугой ком, и Настя запнулась на полуслове. Чудо на самом деле, что произошло это только теперь: как видно, казенная обстановка Следственного управления как-то заставила организм мобилизоваться. Вчера, после осознания, что именно произошло – и, главное, чего лишь по чистому недоразумению не произошло, – ее трясло полдня, да и сегодня с утра сердце то и дело в панике сжималось, а глаза неудержимо наполнялись слезами. Но стоило Насте войти под бетонные своды этой цитадели правопорядка – как отрезало, даже кураж какой-то проснулся нездоровый… И вот опять.

– Варвара Антоновна Осинина? – уточнил тем временем майор.

– Что? – не сразу поняла его вопрос девушка. – А, да, – сообразила она затем, что имеет в виду следователь. – Варя. Варвара Осинина, мы с ней в одной комнате живем в общежитии.

– Значит, о происшедшем в клубе «Ковчег» вы узнали от нее?

Настя кивнула, зажмурившись – борясь с настойчивой попыткой слез прорваться сквозь сомкнутые веки.

– Понятно, – донесся до нее откуда-то издали голос майора. – Анастасия Викторовна, вы принесли деньги, полученные в клубе, как мы вас просили?

– Да, конечно, – с усилием разомкнув глаза, она открыла сумочку, которую до сих пор держала на коленях, и вынула оттуда свой потертый кошелек. – Вот, – Настя выложила три гладенькие купюры на стол.

– Вы совершенно уверены, что это те самые банкноты? – не преминул уточнить следователь, одну за другой аккуратно беря бумажки двумя пальцами – за ребро – и помещая их в прозрачный пластиковый пакет, затем вновь потянулся к клавиатуре компьютера.

– Уверена, – заявила девушка, понемногу восстанавливая самообладание. – У меня в кошельке нечасто гостят пятитысячные.

– Подпишите вот здесь, – протянул ей майор лист бумаги, мгновением ранее выползший из принтера сбоку от стола, и ручку. – Это протокол изъятия купюр. По завершении следствия деньги будут вам возвращены.

Настя, не читая, подписала документ.

– Теперь, пожалуйста, посмотрите сюда, – попросил следователь, выкладывая на стол перед девушкой несколько фотографий. – За время, что вы провели в клубе, вы не видели там никого из этих людей?

Настя чуть нагнулась, изучая портреты: лица на карточках были сплошь незнакомые.

– Я же рассказала, что видела только охранника и ту тетку, типа доктора, – проговорила она. – Ну и посетителей, конечно. К ним я как-то не присматривалась… Нет, – уверенно заявила наконец она, – никого из этих я там не видела. А это кто, террористы? – внезапно осмелилась она на вопрос.

– Возможно, – неопределенно ответил майор. – Все возможно… Что ж, Анастасия Викторовна, на этом к вам пока все. Сейчас я распечатаю протокол, внимательно его прочтите, проверьте, все ли я правильно записал, подумайте, не хотите ли что-то добавить или уточнить, и если замечаний не окажется – напишите внизу «С моих слов записано верно, мной прочитано» и поставьте подпись.

Ни дополнений, ни замечаний у Насти не оказалось, и она сделала так, как просил следователь.

– Благодарю вас, – кивнул майор, пряча протокол в тонкую картонную папку, которую достал из ящика стола. – На сегодня все, но, возможно, вы нам еще понадобитесь – тогда мы вас вызовем. А сейчас – до свидания.

– До свидания, – пожалуй, с некоторым облегчением проговорила Настя, поднимаясь со стула.

– Анастасия Викторовна! – голос догнал ее уже в дверях. С легким испугом девушка обернулась, но окликнул ее не следователь, уже с головой погрузившийся в свои бумаги, а не проронивший до той поры ни звука мужчина в сером костюме. Встав со своего места в углу, он сделал шаг к Насте. – Если вдруг вспомните что-то такое, чем захотите поделиться… До господина майора юстиции, – он, как ей показалось, с легкой усмешкой кивнул на следователя за столом, – бывает не так просто дозвониться, по себе знаю, поэтому звоните напрямую мне, – человек в штатском протянул девушке картонную карточку.

Помедлив разве что миг, Настя взяла ее: визитка оказалась очень плотной на ощупь. Одна сторона ее была пуста, на другой значились лишь телефон и имя – Валерий Алексеевич.

– Валерий Алексеевич – это вы? – уточнила девушка, пряча карточку в сумочку.

– Совершенно верно, – с любезной улыбкой кивнул мужчина. – Капитан Валерий Безбородов, Федеральная служба безопасности, – к вашим услугам.

По мнению Насти, услуги Федеральной службы безопасности были тем, в чем она нуждалась менее всего на свете.

1

«Ковчег», днем ранее

Удивительным было даже не то, где и от чего Олег проснулся, удивительным было то, что он заснул.

Он находился в комнатке с серебристыми, металлическими с виду стенами, сходящимися не под углом, а словно перетекающими она в другую, плавно закругляясь. При этом помещение не казалось овальным, нет, это был прямоугольник – просто с такими вот сглаженными углами. Длины в нем было метра три, ширины – два (как раз уместилась доставившая его сюда цилиндрическая транспортная капсула, загадочным образом лишившаяся своей верхней половины – бортиков и прозрачной крыши, – зато отрастившая ножки-опоры и превратившаяся в подобие узкой койки; Олег лежал на ней одетым и в кедах, но при нем не было ни любимого рюкзака, с которым он пришел в клуб, ни мобильного телефона). Столик, стул и шкаф в цвет стен завершали обстановку, две дверцы – также с закругленными углами, одна побольше, другая поменьше – вели куда-то наружу.

Прямо перед глазами со встроенного в стену экрана на него смотрела черноволосая женщина в короткой серой куртке с золотистыми нашивками на груди и рукавах, должно быть призванной изображать мундир астронавта. Олег уже видел ее раньше – также на экране, – когда, пройдя видимость медосмотра, в компании двух юношей и трех девушек ждал допуска в клуб. Кора – кажется, так она представилась – изложила тогда легенду предстоявшего им приключения: Земля стоит на грани катастрофы, а они отобраны, чтобы отправиться на другую планету, где человечеству предстоит начать новую жизнь. Надо признать, слушал Олег ее не очень внимательно – все оглядывался на двери (в комнате их было аж шесть, все в ряд), ожидая Настю.

Это была вторая его попытка пригласить ее на свидание. Первую – казавшийся ему абсолютно беспроигрышным театр «Сфера» – девушка отвергла под предлогом учебы. Отмазка была, надо признать, так себе: Олег и сам как раз заканчивал первый курс, и не какого-нибудь там заборостроительного института – Юридической академии, – и о том, что такое сессия, знал не понаслышке. Учеба, не матрица, вырваться из ее щупалец на три-четыре часа можно всегда – было бы желание. С ним-то, с желанием этим, как видно, у Насти и не сложилось.

Ну нет так нет, порвав билеты на мелкие кусочки и торжественно отправив их в полет с балкона своего семнадцатого этажа, Олег решил выбросить гордячку из головы и даже почти в этом преуспел: та же сессия помогла… А тут подвернулись эти пригласительные в «Ковчег». В детстве Олег бредил космосом, фантастикой зачитывался, скупая на бумаге и скачивая в сети всю, до которой мог дотянуться. Потом, классу к девятому, несколько охладел к той теме, но очередной эпизод «Звездных войн» или новый сезон «Сотни» по-прежнему ждал с нетерпением – вот разве что «Звездный путь» у него как не пошел изначально, так и не вызывал интереса ни в теле-, ни в киноформате.

Билеты лежали в профкоме Академии, и брать их почему-то никто не хотел, даже несмотря на то, что продавались они за полцены. Спору нет, две с половиной тысячи за пригласительный – деньги для студента не маленькие. А за мечту детства? Вот то-то и оно! Олег взял два билета, рассчитывая, что компанию себе всяко найдет, но вот не сложилось. Старинный школьный друг Сашка Богомазов аккурат в эти даты уезжал с родителями на море, сокурсник Виталик, услышав о «Ковчеге», спросил лишь, будет ли там пиво, и, не получив ответа (Олег и сам не знал – откуда?), то ли в шутку, то ли всерьез предложил пригласительные кому-нибудь толкнуть, а деньги пропить, остальные все тоже соскочили – у каждого нашлась своя уважительная причина. Насте Олег написал уже скорее от безысходности, не уверенный, что та вообще его вспомнит, и не ожидая ничего, кроме отказа – хорошо еще, если вежливого, – но девушка внезапно согласилась.

Правда, в последний момент чуть все не сорвала, заблудившись в платяном шкафу.

Потом еще до кучи их такси встало в мертвой пробке, а поезд метро дважды останавливался в тоннеле… Внутри у Олега все кипело, но он сдерживался как мог, по пути от метро даже пытался на правах коренного москвича что-то рассказывать спутнице о достопримечательностях, мимо которых они пробегали, – Настя родилась где-то в Подмосковье и город знала плоховато.

Так или иначе, к крайнему сроку – восьми часам вечера – они успели, хотя и почти впритык.

На входе их разделили, Олег хотел было подождать спутницу, но в дверь, закрывшуюся за его спиной, так больше никто и не вошел. Сперва юноша несколько напрягся от такого оборота, но работник клуба, изображавший врача, заверил его, что все в порядке, просто внутрь «Ковчега» ведут несколько непересекаютцихся коридоров, и если Настя успешно пройдет медосмотр – они встретятся дальше. Олег воспринял это как часть программы: дураку было понятно, что осмотр фиктивный и провалить его невозможно.

Потом была та комната с шестью дверьми, два спутника и три спутницы – огненно-рыжий конопатый Артем, Дима, Вера, Ада и Диля, все пришедшие раньше его, – Кора, пафосно вещающая с экрана, и выползающая из круглого люка в стене двухметровая цилиндрическая капсула с прозрачным верхом, по очереди увозившая их в недра «Ковчега» – красиво придумано, кстати! Олега пригласили в нее третьим, раньше обоих других парней и кареглазой блондиночки (любопытное сочетание!) Дили. Стеклянные створки капсулы, сомкнувшиеся над ним, тут же частично утратили прозрачность, и с них на него взглянула та же Кора, заботливо предупредившая, что первую стадию полета «Ковчега» Олегу предстоит провести во сне. Юноша лишь усмехнулся: сна у него не было ни в одном глазу, но стоило экрану погаснуть, как веки его тут же потяжелели и мозг затуманился. «Какой-то сонный газ? – мелькнула в нем последняя отчетливая мысль. – Это вообще как, законно?» – и сознание отключилось.

И вот первым, что увидел юноша, вынырнув из вязкой пучины наведенного сна, снова было лицо Коры – на сей раз на стене каюты, как он сразу же назвал эту комнату.

– Доброе утро, Олег! – проговорила женщина, улыбаясь холодной менеджерской улыбкой. – Приветствую вас на борту «Ковчега»! Как вам уже известно, меня зовут Кора, я буду сопровождать вас в вашем путешествии. У вас есть пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок после сна и переодеться. Санузел расположен слева от выхода из вашей каюты. Одежда и обувь, которые вам надлежит носить на борту, находятся в стенном шкафу справа. На прикроватном столике вы найдете кольцо – наденьте его на палец левой руки и постарайтесь не снимать в течение всего полета – оно удостоверяет ваш статус вице-капитана и вытекающие из него права на борту «Ковчега». Если у вас есть вопросы, можете задать их мне сейчас или в любое время позже.

Вопросы? Вопросы у него были, даже слишком много, чтобы с легкостью выбрать первый.

– А где мои вещи? Телефон, рюкзак? – спросил Олег.

– Также в шкафу, – ответила Кора. – Но полагаю, в «Ковчеге» они вам не понадобятся, как и одежда, которая сейчас на вас, – носить ее на борту не рекомендуется, но при желании вы сможете воспользоваться ею по окончании нашего полета.

– Понятно, – кивнул юноша. – А что за спешка – пятнадцать минут?

– Вам следует прибыть в столовую к началу завтрака. Опоздание крайне нежелательно, так как, помимо всего прочего, там будет оглашена программа первого дня полета.

– К завтраку? – переспросил Олег. – То есть вы утверждаете, что сейчас и в самом деле утро? – После сна он чувствовал себя бодрым, но это ровным счетом ничего не значило: с момента посадки в капсулу легко могло пройти всего каких-нибудь полчаса.

– Время на «Ковчеге» не привязано к часовым поясам планеты Земля, – пояснила Кора. – Но для удобства экипажа используются привычные вам двадцатичетырехчасовые сутки. Согласно корабельному времени, сейчас утро, восемь часов шестнадцать минут. Завтрак назначен на 8:30.

– Понятно, – проговорил юноша. Так он и думал: «утро» условное. В самом деле, какой смысл тратить четверть отведенного на программу времени на сон? – А как я найду столовую? – задал он новый вопрос.

– Выйдя из каюты, следуйте за световым указателем. Ваш цвет – зеленый, что соответствует вашему рангу вице-капитана.

– Вице-капитана? – с легкой усмешкой повторил Олег. – Это, типа, круто? А кто капитан? – вопрос о том, за какие заслуги ему самому присвоили сие высокое звание, юноша решил пока не задавать: как говорится, дают – бери, бьют – беги.

– Капитана зовут Андрей Вербицкий, у вас будет возможность познакомиться с ним за завтраком. Также, помимо вас, в экипаж «Ковчега» входит три вице-капитана и двадцать пять рядовых членов. Всех их вы тоже скоро увидите, если перестанете терять время и начнете собираться.

– Всего то есть тридцать человек? – все же уточнил юноша, несмотря на услышанный в словах собеседницы упрек в медлительности. Странно, он отчего-то он был уверен, что пригласительных распространялось гораздо больше.

– Тридцать – правильное число, – как-то неестественно сформулировала ответ Кора. – Поторопитесь, у вас осталось тринадцать минут. До встречи в столовой, Олег Светлов!

Экран погас, совершенно слившись со стеной. Встав с койки, юноша провел пальцем там, где только что был край изображения: ни щели, ни выпуклости – сплошная гладкая поверхность. Пожав плечами, Олег заглянул в шкаф и нашел в нем короткую серую куртку – такую же, как была на Коре, только без нашивок – и брюки ей в цвет. На полке рядом стопкой лежали футболки, носки и даже трусы – кажется, аж несколько комплектов. Внизу стояли три пары обуви: серые кроссовки на застежке, напоминавшей «липучку», тупоносые ботинки и высокие черные сапоги.

На отдельной полочке лежали его собственные вещи: рюкзак и мобильный телефон. Олег включил экран: часы в самом деле показывали 8:18, впрочем, выставить на них любое время не составило бы особого труда. Сеть не ловилась – ну, понятно, подвал, – уровень заряда батареи едва превышал 50 %.

Достав из рюкзака зарядку, Олег огляделся в поисках электрической розетки, но не увидел ни одной. Заглянул в туалетную комнату, но не обнаружил искомого и в ней. Зато там имелся серебристый унитаз, своими футуристическими обводами и, судя по всему, сенсорными подлокотниками сам напоминавший небольшой космический корабль – что-то подобное юноша видел в передаче про Японию. Разбираться с его устройством Олег не стал – нужды пока не было, – но, положив на крышку телефон и зарядку, шагнул к раковине и умылся, отметив про себя, что нигде нет ни мыла, ни зубной щетки. Затем вернулся в каюту и переоделся в стального цвета униформу. И одежда, и обувь – юноша выбрал кроссовки, неожиданно оказавшиеся очень жесткими на ощупь, – пришлись ему в точности по размеру, как специально были подобраны. Ну а что, может, и специально, время у персонала было.

Выключив телефон, чтобы не расходовать зря остатки заряда аккумулятора, Олег убрал его в шкаф и уже собирался направиться к выходу из каюты, когда взгляд его зацепился за темно-серый, почти черный ободок сантиметров полутора в диаметре, лежавший на столе, – должно быть, то самое кольцо, о котором упоминала Кора. Взяв в руку, юноша покрутил его в пальцах: гладкий металл, никаких узоров или надписей. Нанесли бы уж, что ли, какие-нибудь загадочные руны для антуража…

Для мизинца кольцо оказалось слишком велико, на безымянном пальце смотрелось бы как обручальное (или обручальное на правой руке носят? А, не суть!), на средний не налезло – пришлось надеть его на указательный. Вот тут оно село как влитое.

Окинув напоследок взглядом каюту, Олег шагнул к двери и вышел наружу.

Он оказался в нешироком коридоре с такими же, как в каюте, серебристыми стенами. Метрах в полутора от пола, точно на уровне глаз Олега, в воздухе висела полупрозрачная зеленая стрелка, указывавшая направо. Юноша осторожно тронул ее пальцем – тот прошел насквозь, не встретив никакого препятствия. Ясно, обычная голограмма, ничего особенного, но выглядит прикольно!

Пойдя в направлении, указанном стрелкой – мимо трех или четырех дверей, таких же как и та, из которой он только что вышел, – юноша заметил еще один световой указатель, на этот раз указывающий налево, в короткое ответвление коридора, заканчивавшееся полукруглой аркой, заполненной чем-то наподобие сценического дыма. Если верить стрелке, пройти следовало через его сизые клубы. На всякий случай зажмурившись, Олег шагнул в арку.

Он оказался в просторном зале с двумя столами. Первый, длинный, располагался полукругом чуть дальше, второй, прямой и короткий, всего на пять мест (все в ряд, спиной ко входу), четыре из которых уже были заняты, – прямо перед ним. Зеленая стрелка мигнула, уткнувшись в единственный свободный стул, второй слева, и растворилась в воздухе. Шагнув туда и пробормотав: «Всем привет!», Олег сел за стол.

Его соседкой слева оказалась девушка лет восемнадцати, темнобровая и темноволосая, с большими буро-зелеными глазами, соседом справа – парень, быть может, годом или двумя старше, с вытянутым, заканчивающимся внизу острым подбородком, треугольным лицом, глядящими чуть исподлобья холодными серыми глазами и короткими темно-русыми волосами «ежиком». На приветствие Олега девушка лишь коротко кивнула, а парень, развернувшись к нему всем телом, протянул широкую ладонь:

– Андрей!

– Олег, – они обменялись рукопожатием.

Дальше, справа от Андрея, сидел щуплый паренек, обладатель густой копны слегка растрепанных русых волос, последнее место за столом занимала девушка с длинными прямыми светлыми локонами, лицом чем-то похожая на знакомую Олегу по «залу ожидания» Дилю, но как будто бы старше той на год или два. Не выше, а именно взрослее, серьезнее, что ли.

На всех четверых его соседях по столу, как и на нем самом, были отливающие сталью куртки униформы «Ковчега».

Переведя взгляд на второй, больший стол, Олег принялся искать глазами Настю, однако его спутницы видно не было. Как и пустых мест за столом. Нахмурившись, юноша принялся пересчитывать сидевших за ним – парней и девушек приблизительно его возраста, – все ли подошли. На втором десятке сбился, начал заново, и за этим занятием едва не пропустил момент, как в зале появилась Кора.

Войди та через арку, коих в зал вело не менее полудюжины, Олег ни на миг бы не усомнился, что перед ними реальный, живой человек, но хозяйка «Ковчега» материализовалась прямо в центре зала, из внезапно загустевшего воздуха, и стало ясно, что это такая же голограмма, как и стрелки в коридоре. Обведя взглядом присутствующих, Кора удовлетворенно кивнула.

– Вижу, все в сборе, – проговорила она. Создалась полная иллюзия, что голос идет именно от изображения, а не откуда-нибудь с потолка или от стены из спрятанного там динамика. – Еще раз сердечно приветствую всех на борту «Ковчега» – пусть и лишена сердца, подобного вашему. Прежде чем вы приступите к завтраку, позвольте мне сказать несколько слов о нашем полете. Как все вы уже знаете, ваша планета оказалась в плохом месте и в плохое время и теперь обречена на гибель, однако вам выпала высокая честь сберечь человечество в своем лице, перенеся его в новый, не побоюсь этого слова, лучший мир. Наш корабль находится в полете, время, которое вам предстоит провести в пути, рассчитать наперед не представляется возможным – путешествие по внешней спирали субъективно может восприниматься как часы, а может как месяцы. В любом случае постарайтесь провести его с пользой и интересом, для чего у нас на борту, без сомнения, созданы все условия. Ознакомительную экскурсию по «Ковчегу» вы совершите после завтрака, на ней я подробно отвечу на все ваши вопросы, пока же остановлюсь на нескольких наиболее важных моментах. Сначала – о главном: об иерархии на борту. Я не являюсь членом экипажа «Ковчега» и не командую вами: я Кора, то есть сам корабль. Я могу подсказать, помочь, дать совет, но главный на «Ковчеге» – его капитан. Прошу любить и жаловать: Андрей! – она торжественно указала рукой на соседа Олега по столу.

Тот неспешно поднялся на ноги, степенно кивнул собравшимся и снова уселся на свое место.

– Андрею будут помогать четыре вице-капитана, – продолжила Кора. – Инна… – Девушка слева от Олега приподнялась, но, даже не распрямившись до конца, села, – Олег… – Занятый своими мыслями – в основном о том, как быть с Настей, точнее, с ее отсутствием, – юноша едва не пропустил свое имя, и сосед был вынужден толкнуть его локтем – вскинув голову, Олег встал и немного картинно поклонился. – Артем и Галия, – была в свою очередь представлена народу парочка справа.

– Эй, я не понял, а что это они капитаны, а мы так, шваль палубная? – тут же крикнул кто-то из-за длинного стола.

– Да, я, может, тоже хочу быть капитаном! – поддержал тем временем первого смутьяна лопоухий остроносый парень с прилизанными, зачесанными назад волосами. – А что, имею право: я за этот дурацкий билет кровные пять «штук» отслюнявил!

– Должности на борту распределены исходя из экспертной оценки вашего потенциала, – Кора была невозмутима. – Каждый взят именно на ту, к которой признан наиболее годным. Взойдя на борт, вы согласились с выбором экспертной команды, и не время сейчас его оспаривать.

Она выдержала короткую паузу, словно ожидая новых возражений, но тех не последовало, и Кора продолжила:

– Каждый из вас получил кольцо. Данная форма идентификации избрана с учетом бытующих в вашей цивилизации мифологем. Кольцо – ваш паспорт на борту, ваш пропуск в каюту, комнату отдыха и другие отсеки. Для того чтобы отпереть нужную вам дверь, просто поднесите кольцо к сенсору слева от нее. Если дверь после этого не откроется, значит, она либо заперта изнутри, либо вход в данное помещение вам по какой-либо причине запрещен. Наиболее широкий доступ имеет капитан, он может открыть любую дверь, если та в принципе может быть открыта на данной стадии полета. Советую всегда держать ваше кольцо на пальце, если не хотите однажды беспомощно застрять в коридоре… Теперь что касается распорядка дня на сегодня. Как я уже сказала, после завтрака вас ожидает экскурсия, для которой вы будете разбиты на группы по шесть человек, каждую возглавит один из ваших офицеров. Состав групп вам уже знаком – это те самые люди, с которыми вы ожидали посадки в транспортные капсулы. Убедительна просьба не отрываться от группы: шесть – правильное число. После экскурсии состоится обед, после обеда у вас свободное время. В конце дня запланирован прощальный ужин, в виде исключения полностью составленный из земных продуктов и напитков. На этом у меня пока все, если нет вопросов – приступим к завтраку!

– А почему тут не берет телефон? – тут же выкрикнула одна из девушек.

– Потому, Дарья, что ваш МТС до сих пор не установил вышек за орбитой Плутона, – усмехнулась Кора. – Справедливости ради, другие сотовые операторы в этом пока тоже не преуспели.

– А вайфай тут хотя бы есть? – спросил кто-то из парней.

– Нет, Артем, – это был не тот Артем, что сидел за капитанским столом, но и не рыжеволосый знакомец Олега по комнате с шестью дверьми – как видно, их тезка. – Примерно по той же самой причине.

– Печально…

– А алкоголь хоть в стоимость включен? – поинтересовался прилизанный «ушастик», недавно заявлявший о своем законном праве быть капитаном.

– На прощальном ужине будут пиво и сидр, – кивнула ему распорядительница.

– Ну, хоть что-то…

– Кора, у меня не вопрос, а просьба! – поднял руку высокий юноша, сидевший крайним справа. – Я сюда с девушкой пришел, но ее, как видно, не пропустили…

– Вероника? – не столько переспросила, сколько констатировала она. – Да, Руслан, ей было отказано в допуске на «Ковчег», и…

– Короче, где у вас тут выход? – перебил ее юноша. – Мне нужно уйти.

– И мне! – вскочил со своего места Олег, осознав наконец, каким должно быть его решение – единственно возможное. Насти в клубе нет – это уже было очевидно, – выходит, ее, как и девушку этого Руслана, завернули на входе. Черт, как же некрасиво получилось! Может, она так и стоит, ждет его у павильона… А если даже ушла домой – нужно хотя бы ей позвонить, извиниться… Нет, уходить из клуба, так и не посмотрев программу, до жути обидно, ну да делать нечего…

– О, господин помощник капитана в отставку подал! – тут же раздалось из-за длинного стола – кажется, это снова был «ушастик», но Олег в его сторону больше не смотрел. – Чур, я первый на его место!

– Сожалею, молодые люди, но вы не можете покинуть «Ковчег» до завершения полета, – развела тем временем руками распорядительница.

– Что значит не Moiy? – нахмурился Руслан. – А если мне нужно?

– Да! – бросил Олег.

– Вас предупреждали, – пожала плечами Кора. – Шлюз «Ковчега» заблокирован, открыть его сейчас не в ваших и не в моих силах.

– На пригласительном было написано, что покинуть мероприятие до его окончания невозможно, – подал голос капитан Андрей, одновременно попытавшись рукой вынудить Олега сесть на место, но юноша лишь отмахнулся. Нет, он и сам помнил текст, мелким шрифтом набранный на оборотной стороне билета: было там и про отсутствие мобильной связи, и про придирчивый фейс-контроль на входе, и про то, что раньше срока из клуба не уйти… Ну и что с того?!

– Что за фигня? – вполголоса пробормотала рядом его соседка Инна. – А если пожар или теракт?

– Совершенно верно, – кивнула между тем Кора – не ей, Андрею.

– Это незаконно! – бросил Руслан. – Вы не имеете права нас удерживать!

– Я вас не держу, – продемонстрировала распорядительница пустые руки словно в подтверждение своих слов. – А что касается права – какие права у корабля? Но шлюз закрыт, и с этим фактом поделать ничего не возможно. Повторюсь: вас предупреждали.

– Бред какой-то! – хмуро бросил Руслан, но опустился на стул.

Помедлив, с угрюмой миной на лице присел и Олег. Наверное, даже под пыткой он бы не признался, что почувствовал, как где-то в дальнем, темном закоулке его души шевельнулся предательский червячок: ну, нельзя – значит, нельзя, вот и ладушки…

Он резко тряхнул головой, гоня постыдную мысль прочь – так что зеленоглазая Инна даже отшатнулась в испуге.

– Что, и позвонить нельзя? – спросил тем временем у Коры Руслан – уже из-за стола.

– На этот вопрос я уже недавно отвечала, – заявила распорядительница, недовольно покачав головой. – Вижу, мы с вами начинаем ходить по кругу, посему предлагаю пока закончить с разговорами и приступить наконец к завтраку. Приятного аппетита, друзья! – и прежде, чем кто-нибудь успел сказать хоть слово, ее изображение растаяло без следа.

2

«Ковчег», день тот же

Завтрак произвел на Олега двойственное впечатление.

Он ожидал чего-нибудь наподобие пищевого рациона мусорщиков с планеты-свалки Джакку или пайка звездного десантника с гибридом орла и бомбардировщика на обертке («Хотите узнать больше?..»), в крайнем случае – космического компота из тюбика, вроде тех, что продаются в соседнем с ВДНХ Музее космонавтики, но организаторы решили пойти по иному пути, сделав ставку на оригинальность подачи: в столе перед едоком под мелодичный перезвон появлялось шестиугольное отверстие, и из него сама собой выплывала такой же формы тарелка с угощением. А вот сама снедь на первый взгляд выглядела как обыкновенная гречневая каша – если, конечно, бывает гречневая каша ярко-голубого оттенка. На вкус, правда, это оказалась вовсе не гречка, а какая-то хитрая мешанина: с одного края что-то наподобие пресного творога, в середине – больше похоже на отварной картофель, а на дальнем конце тарелки – на сладкое желе. Есть эту смесь предлагалось особым пинцетом с широкими вогнутыми наконечниками, напоминающим две скрепленные за ручки десертные ложки. Олег держал его на манер китайских палочек – получилось даже довольно удобно.

В общем, вроде бы и не банально, но при желании можно было бы придумать и что-нибудь поинтереснее.

«Космическая» кухня пришлась по вкусу не всем: если Андрей, как, наверное, и подобает бравому капитану, доел все до последней крупинки «гречки», то, к примеру, Инна к еде едва притронулась. За длинным столом несколько человек и вовсе демонстративно отодвинули свои тарелки, кто-то громогласно потребовал бутербродов с икрой – непременно черной, белужьей, кто-то – коктейль «Особый старательский», кто-то заявил, что на данной стадии космического полета предпочитает исключительно жаркое из марсианского богомола, два паренька утроили фехтование на пинцетах…

Пустая тарелка с вложенными в нее ложками-палочками торжественно утонула в недрах столешницы, и вместо нее появилась треугольная плошка с прозрачной жидкостью – как и основное блюдо, цвета небесной лазури.

– О, кто тут просил «Особый старательский»?! – прокомментировала одна из девушек за длинным столом – гениального Шекли она, как видно, не читала.

На вкус напиток напоминал холодный чай.

Окончание завтрака ознаменовалось новым появлением Коры.

– Прошу капитана и вице-капитанов подойти ко мне, – объявила она. На полу вокруг распорядительницы высветились пять кругов: четыре маленьких, зеленых, и один, побольше, синий. – Группы прошу собраться вокруг своих офицеров.

Выбравшись из-за стола, Олег вышел на середину зала. Кора показала ему рукой на один из зеленых кругов, и юноша встал в него. Три других уже занимали его коллеги, Андрей остановился на синем, как видно, капитанском.

Подошли «его» ребята из-за длинного стола, оба внешне скорее школьники, нежели студенты: невысокий скуластый Дима и рыжий Артем, в характерных круглых очочках на носу походивший на Рона Уизли, косплеютцего Гарри Поттера (насколько помнил Олег, вчера он был без них). Чуть позже подтянулись две девушки – Вера с перекинутой через левое плечо и спускающейся почти до нижнего края ее форменной куртки толстой черной косой и кудрявая загорелая шатенка Ада. Последней, почти через минуту, к группе присоединилась блондинка Диля.

– Дико извиняюсь, – на ходу поправляя и без того аккуратную прическу перед экраном смартфона, выговорила она. – Галя меня перехватила, отрабатывает роль старшей сестры.

– Ты бы телефон зря не разряжала, – посоветовала ей Вера. – А то здесь розеток нет!

– Вы что, сговорились? – хмыкнула Диля. – Галя тоже до моего телефона докопалась! Да он у меня трое суток держит без проблем!

– Галя – это которая вице-капитан? – спросил Дима. – Вы сестры?

– Двоюродные, – кивнула девушка, опуская наконец руку с телефоном.

– А похожи как родные, – заметил Олег.

– Да? – обернулась к нему Диля. – А все, наоборот, нам говорят, что мы совсем разные.

– Похожи, похожи, – подтвердил рыжий Артем.

– Гале об этом скажи, она обрадуется.

– Галя полностью – Галина? – спросила Ада.

– Не, – мотнула головой Диля. – Галия она – Кора же говорила, когда офицеров представляла. Галия Измайлова. А я Диляра и тоже Измайлова, хотя наши отцы вовсе не братья, просто однофамильцы. Больше того, Галин папа русский, а мой – татарин. Вот мамы наши – родные сестры, да.

– Все люди – братья! – провозгласил Артем. – А уж русские и татары – подавно. У меня, кстати, тетя в Казани живет!

– А вот я ни разу не была в Казани, – заметила Диля. – Да и папа в Москве родился.

– Вот, а я про что?! – радостно заявил рыжий.

– Прошу внимания! – прервал их содержательную беседу громкий голос Коры. – Каждой группе присвоен особый световой указатель. Посмотрите на свой и запомните его!

Олег завертел головой, ища глазами цветную стрелку.

– Вот он! – ткнул пальцем в появившуюся в воздухе голограмму Дима, но он уже и сам ее заметил: зеленая сверху и красная снизу. У соседней группы – той, что возглавляла Инна, – стрелка была зеленая с белым, у Андрея – синяя с желтым, остальные Олегу были не видны.

– А теперь идите по ним! – распорядилась Кора.

– Ну что, пошли, что ли? – спросил Артем, уже шагая вперед.

– Пошли! – кивнул Олег.

Каждая группа покинула столовую через свою собственную, наполненную дымом арку. На этот раз Олег решил не закрывать глаза, проходя через завесу, но веки его сами собой схлопнулись, а когда снова распахнулись – юноша уже был в коридоре.

Впереди, шагах в семи, их ждала Кора.

– Подходите, не задерживайтесь, – поманила она к себе ребят. – Вставайте ближе, я начинаю рассказывать.

– А те, другие группы, тоже вы сопровождаете? – спросила Диля, приближаясь.

– А кто же еще? – пожала плечами распорядительница. – Корабль один.

– То есть вы сейчас и тут, и там? – уточнил Артем.

– Я Moiy одновременно активно действовать в шести точках «Ковчега», – сообщила Кора. – И еще в трех – пассивно наблюдать.

– То есть вы все-таки не человек, – констатировал очевидное Дима. – Что-то вроде компьютерной программы?

– Я Кора. Ваш корабль – не больше и не меньше. Да, наверное, меня можно сравнить с программой – мне заданы рамки, и я действую в их пределах. И в соответствии с поставленными передо мной задачами.

– А задачи кто ставит? – не унимался паренек.

– Задачи нам обычно ставит сама жизнь…

В этот момент Артем, понемногу, шажок за шажком, зашедший распорядительнице за спину, внезапно вытянул руку, как видно пытаясь до нее дотронуться – как недавно Олег до стрелки-указателя. Эффект, впрочем, вышел иным: что-то громко щелкнуло, и парень поспешно отдернул ладонь.

– Не стоит больше так делать, – не оборачиваясь к нему, попросила Кора. – Кроме всего прочего, это считается неэтичным.

– Усек, – пробормотал Артем, тряся кистью – как видно, контакт с голограммой вышел чувствительным.

– Итак, если больше никто не намерен ничем в меня ткнуть, я начну, – произнесла распорядительница. – Мы с вами находимся на верхнем, третьем уровне «Ковчега». Разумеется, понятия верха и низа в межзвездном полете достаточно условные и никак не соотносятся с направлением движения корабля в пространстве, но вектор искусственной гравитации «Ковчега» ориентирован таким образом, что данный уровень следует считать верхним.

– То есть это, типа, искусственная гравитация, да? – спросила Диля, демонстративно притопнув ногой по полу.

– Совершенно верно.

– А если ее выключить? А? Давайте устроим невесомость! – с лукавой улыбкой предложила Измайлова.

– Присущий мне гуманизм не позволяет оставлять людей в невесомости после плотного завтрака, – выкрутилась Кора.

– Ничего страшного, я почти ничего не съела! – заявила девушка.

– Зато другие съели. Продолжим. На третьем уровне расположены каюты экипажа – одноместные для офицеров и многоместные – для остальных. Сейчас мы как раз находимся перед входом в одну из них, – показала распорядительница на дверь по правую руку от себя. – Внутрь заходить не будем, с каютами вы уже знакомы – каждый со своей. Кстати, если вдруг забудете, где находится ваша спальня, – коснитесь кольцом пола, и увидите световой указатель.

Артем и Диля дружно нагнулись и чиркнули кольцами у себя под ногами (Дима, кажется, тоже дернулся вниз, но в последний момент удержался). В воздухе тут же появились две желтые стрелки – одна указывала прямо на ближайшую дверь, другая – дальше по коридору.

– О, это моя! – ткнула пальцем в дверцу Диля.

– Ага, а наша с тобой, Димон, там, – подхватил рыжий.

– Также на третьем уровне находится столовая, – продолжила между тем свой рассказ Кора, – комната отдыха, учебный класс и медицинский отсек. Из столовой вы только что вышли, теперь мы пройдем в учебный класс.

– Ну вот, чуть что – так в учебный класс! – всплеснула руками Диля. – Может, лучше в комнату отдыха?

– Всему свое время, – заявила Кора. – Следуйте по указателю, – добавила она – и исчезла.

– Как говорится, делу время, потехе – час! – продекламировал Артем.

– Идемте, – позвал всех Олег проследовать по красно-зеленой стрелке.

Та привела их к новой двери. Юноша огляделся, ожидая появления Коры, но распорядительница присоединиться к ним не торопилась.

– Наверное, нужно войти внутрь! – догадалась Диля, толкая дверь. Та не шелохнулась. – Как ее открыть-то? – нахмурилась девушка. – Ручки нет.

– Кольцо, – напомнила ей из-за спины Ада.

– Что – кольцо? – не поняла Измайлова.

– Дверь открывается кольцом, Кора говорила! – сообразил Артем, протягивая левую руку к шестиугольной панели возле входа.

Он оказался прав: стоило металлу кольца коснуться заветного шестиугольника, как дверь распахнулась, уйдя в толщу стены.

Они оказались в круглом помещении, в центре которого без видимой опоры висел в воздухе здоровенный, метра полтора в диаметре, зеркальный шар. Его окружал десяток кресел, обращенных спинками к стенам комнаты. В одном из них, вполоборота к двери, сидела Кора.

– Как вы, вероятно, и сами понимаете, полученное вами на Земле образование в новом мире окажется малополезным, – проговорила она, повернув голову к ребятам.

– Оно и в старом-то было не особо! – хмыкнул Артем.

– Говори за себя! – цыкнула на него Ада.

– Кстати, кто куда поступил? – спросила Диля. – Ладно, потом… – тут же, впрочем, скисла она под прищуренным взглядом распорядительницы.

– В учебном классе во время полета у вас будет возможность приобрести знания и навыки, которые помогут вам на новой планете выжить и не деградировать, – сообщила Кора. – Также здесь можно познакомиться с данными о строении галактики, общими сведениями о сосуществующих в ней социальных структурах, а также о базовых принципах и маршрутах межзвездных перелетов. В качестве примера продемонстрирую вам короткий информационный ролик. Прошу, присаживайтесь, – указала она широким жестом на свободные места.

Они расселись по креслам. Олег оказался между Корой и Инной.

Как только последний из ребят – им оказался Дима – занял свое место, шар в центре комнаты помутнел и налился чернотой космоса, густо усеянной серебряными точками звезд.

– Давным-давно в далекой-далекой галактике… – не преминул прокомментировать Артем.

– В галактике нашей и буквально только что, – отозвалась слева от Олега Кора.

Сорвавшись со своих мест, точки-звезды закрутились в спираль, понеслись навстречу зрителям и, внезапно расступившись, оставили в центре экрана одну, окруженную хороводом планет. Третья от солнца – вне всякого сомнения, это была Земля – величаво выплыла на передний план, заслонив собой почти все остальное, и с ее поверхности – откуда-то из района северного полюса – сорвался яркий золотой огонек. Теперь уже он стал увеличиваться, постепенно обретая все более четкие очертания, а Земля удаляться, и вот уже виден только он – этакий граненый… ну, не шарик, наверное, раз граненый, – состоящая из правильных треугольников объемная фигура, плоскости которой густо усеивали треугольные же выступы и наросты.

– Так для стороннего наблюдателя выглядит «Ковчег», летящий к своей цели, – сообщил голос распорядительницы.

Последовал немой фильм, сопровождаемый лишь лаконичными комментариями Коры – о том, как «Ковчег» летит среди звезд, то уходя из трехмерного пространства, то вновь возвращаясь в его пределы, как подлетает к далекой планете, как садится на нее, как трансформируется в базу колонистов… Спору нет, наблюдать объемное изображение внутри шара поначалу было любопытно, но однообразная, малособытийная картинка Олегу быстро наскучила. В общем, мы тут не Голливуд, мы только учимся.

– Я все ждал, когда появится Звездный Разрушитель и из милосердия разнесет это корыто на молекулы, – проворчал Артем, когда ролик наконец закончился.

– Э, а ничего, что на этом корыте как бы мы? – усмехнулся Дима.

– Че, правда? – ахнул рыжий. – Вот не повезло бы!

Следующее помещение, куда привела из сине-красная стрелка, оказалось обещанной комнатой отдыха. Гораздо более просторное, чем учебный зал, оно было поделено на три примерно равные зоны: одна заставлена мягкой мебелью, другая – спортивными тренажерами, последняя – увешана зеркальными шарами, наподобие того, что они только что видели, только меньшего размера и каждый – с отдельным креслом. Кора заявила, что звуки из одной зоны в другую не проникают, на что Артем немедленно забежал за ближайший велотренажер и издал рык, которого не постыдился бы и сам Чубакка. Услышали его все отлично, на что распорядительница, ничтоже сумняшеся, выдала, что эта функция заработает после обеда.

Пока остальные обсуждали вопросы звукоизоляции в отдельно взятом отсеке, Дима прошел в «зал шаров».

– А здесь что, тоже кино показывают? – спросил он, обернувшись к Коре.

– В том числе, – кивнула распорядительница. – В наличии все актуальные новинки земного кинематографа. Чтобы ознакомиться с репертуаром, поднесите кольцо к черной пластине на левом подлокотнике кресла.

Юноша так и сделал. Что ему там показал зеркальный шар, Олегу видно не было, но реакция Димы – и сама по себе оказалась весьма красноречива.

– Серьезно? – поднял он глаза на Кору. – Новые «Мстители»? Они же только в октябре выходят! Нет, я слышал, что фильм уже давно готов, но все же… Краденый, что ли?

– Корабельное время не завязано на земное, – невозмутимо пожала плечами распорядительница. – Это касается не только минут и часов, но и месяцев, которые в космосе и вовсе условны.

– А законы об авторском праве тут тоже условны? – спросил Олег, вспомнив, что какой-никакой, а он юрист. Да, будущий, но сами говорите, время условно…

– Законы планеты Земля на «Ковчеге» не действуют, – не дрогнув, заявила Кора.

– Скажете это санэпидемстанции, когда она придет проверять клуб, – хохотнув, подключился к разговору Артем. – И пожарным.

– Напомни мне, хорошо? – улыбнулась распорядительница.

Следующим пунктом в программе экскурсии был медотсек, и здесь Кора разыграла целое представление. Велела кому-нибудь коснуться стены кольцом (сделал это рыжий), и оттуда выдвинулся прозрачный, заполненный водой аквариум. Распорядительница предложила добровольца опустить в него руку. Вызвался, конечно, все тот же Артем. Засучив рукав куртки, он, как его и просили, сунул руку в воду. Локоть его тут же зафиксировали устрашающего вида тиски, после чего распорядительница предложила всем:

– Смотрите!

Из стены аквариума выдвинулось блестящее лезвие и одним движением отсекло парнишке кисть. Вода окрасилась алым, оставшись, впрочем, достаточно прозрачной, чтобы видеть медленно опускающуюся на дно растопыренную пятерню. Артем при этом даже не вздрогнул, улыбаясь до ушей.

– Больно? – участливо спросила его Кора.

– Нет, – мотнул головой рыжий. – Щекотно немного.

– Это потому, что анестезия хорошая. Контрабандный товар из системы… Впрочем, название вам все равно ничего не скажет. Так оставим или новую вырастим? – задала вопрос распорядительница.

– Оставим! – тут же ответила за парня Диля.

– Нет, давайте вырастим! – подключился к игре Олег. – На что он нам сдался в космосе безрукий?

– Да ладно, у него вон еще одна осталась! – настаивала на своем Измайлова.

– Сам что скажешь? – спросила Артема Кора.

– Дайте прикинуть… – в показной задумчивости закатил глаза тот. – Оставить-вырастить, вырастить-оставить… Ладно, так и быть, вертайте все взад!

– Ну, хорошо, – кивнула распорядительница.

Со дна аквариума поднялись вверх мелко дрожащие, похожие на водоросли зеленые ленточки, обволокли со всех сторон культю, и от нее прямо на глазах зрителей стала расти кисть: сперва кости, потом мышцы, кровеносные сосуды и, наконец, кожа. Тиски разжались, и Артем вынул руку из аквариума – с той капала вода, на запястье, куда якобы ударило лезвие, виднелась стремительно бледнеющая розовая полоса.

Диля зааплодировала, через пару секунд к ней присоединились и остальные ребята, включая рыжего.

– Надо же, лучше прежней! – проговорил он, отвешивая свежеобретенной ладонью щедрые хлопки. – А старую можно взять на память?

– А из чего, по-твоему, эту сделали? – как будто бы удивилась такому вопросу Кора. – Из старой, – она показала на бассейн – тот был пуст: ни отрубленной кисти, ни крови в прозрачной воде.

– Эх, жалко, отличный вышел бы сувенир! – заявил Артем.

– Ну что ж, – проговорила распорядительница, когда аплодисменты смолкли. – Теперь, пожалуй, нас с вами ждет самое интересное.

– Космический бой? – спросил рыжий.

– Живые инопланетяне? – предположил Дима.

– Невесомость! – воскликнула Диля. – Вы обещали невесомость!

– Не одно, ни второе и не третье, хотя Диляра, пожалуй, была ближе всех к правильному ответу, – с расстановкой проговорила Кора. – Впереди у нас то, что на «Ковчегах» всегда вызывает восторгу представителей примитивных цивилизаций вроде вашей. Сейчас мы направляемся на второй уровень, а значит, нас ждет лифт!

3

«Ковчег», день все тот же

Сперва Олег решил, что это распорядительница так пошутила, но лифт «Ковчега» в самом деле оказался весьма необычным. Например, у него не было дверей: просто уходящая вниз круглая темная шахта. Кабина на этаже отсутствовала.

– Заходите, – улыбнулась Кора, материализовавшись возле входа.

– Гм… Спасибо, я лучше по лестнице! – ответил ей Артем, осторожно заглядывая в шахту. Диля тут же сделала вид, что собирается толкнуть его в спину, и, заметив ее движение, рыжий поспешно отпрянул назад и в сторону.

– На «Ковчеге» нет лестниц, – развела руками Кора. – Так что заходите.

– Может, сначала все-таки вызвать кабину? – предложила Ада.

– Кому нужны эти кабины? – пожала плечами распорядительница.

Шагнув к обрыву, Дима крепко ухватился рукой за стену и, вытянув ногу, пощупал мыском пустоту пропасти.

– Ага! – хитро улыбнулся он, оглянувшись, – и вдруг перенес вес вперед.

Первой реакцией Олега было броситься к пареньку, чтобы удержать того от неизбежного падения в шахту, но его опередил стоявший ближе Артем, ухвативший психа за шиворот.

– Ты что?! Куда?!

– Спокуха, – развернув плечи, высвободился Дима. Падать вниз он явно не собирался. – Тут пол, просто он прозрачный, – оторвав вторую ногу, он полностью вошел в шахту – было полное впечатление, что парень ступает прямо по воздуху.

– Да ладно! – Диля тоже потрогала подошвой край обрыва. – Ха, действительно пол! – она шагнула вперед и встала рядом с Димой, затем присела на корточки и провела пальцем перед своими ступнями. – Прико-о-ольно! – протянула девушка, поднимая глаза на спутников. – Сфоткайте меня кто-нибудь! – Встав на ноги, она протянула оставшимся в коридоре ребятам свой телефон. – Блин, так и знала, что нужно было палку для селфи взять, а Галя: «Зачем, зачем?..»

Стоявший к ней ближе всех, если, конечно, не считать Димы, Артем взял у Дили телефон и сделал несколько снимков, после чего, возвращая гаджет, и сам шагнул в пропасть.

– Давайте все к нам! – позвала остальных Измайлова. – Тут классно!

Олег, Ада и Вера по очереди присоединились к смельчакам. Если не смотреть вниз, создавалось полное впечатление, что ступаешь по обычному, твердому полу. Ну а если все-таки посмотреть… С высотой Олег никогда особо не дружил, в детстве даже колесо обозрения в парке каждый раз было для него нешуточным испытанием (было бы наверняка таковым и до сих пор, но теперь уже можно было пренебрежительно бросить: «Да ну, ребячьи забавы, чего я там не видел!» – и с гордым видом остаться ждать внизу). Вот и сейчас стоило ему скосить глаза под ноги, как желудок предупреждающе – пока только предупреждающе – подобрался, а колени предательски дрогнули и, оторвав взгляд от пола, Олег поспешно обернулся к Коре – вроде как в ожидании дальнейших указаний.

Которые не замедлили последовать.

– Слева от вас находится шкала, – проговорила распорядительница, на всякий случай показав рукой, где именно расположено это «слева», так как ее подопечные уже успели повернуться каждый в свою сторону. – На ней три деления. Верхнее подсвечено – это означает, что вы находитесь здесь. Чтобы отправить лифт вниз, дотроньтесь кто-нибудь кольцом до среднего деления.

Олег стоял ближе всех к нужному месту, но прежде, чем он успел что-то сообразить, Диля протянула мимо него руку и ткнула кольцом в шкалу.

– Вот так? – спросила она.

Ответом ей послужил уходящий из-под ног пол. Кто-то из девушек – кажется, это была Ада, но точно не Диля – коротко взвизгнула, рука Олега сама собой взметнулась в попытке ухватиться за стену шахты, но та уже ползла вверх, и юноша отдернул ладонь, не коснувшись ее.

– Кру-у-уто! – а вот это наверняка была Измайлова, больше некому.

Промелькнул порог этажа, и шахта погрузилась в полумрак.

– Интересно, как они это делают? – восхищенно пробормотал рядом с Олегом Дима. – Внизу никаких опор….

Смотреть вниз и проверять это утверждение спутника вице-капитан благоразумно не стал.

– Я знаю! – заявил Артем. – Там у них система зеркал, как в цирке у фокусников!

– А может быть, все еще проще, – проговорила Ада. – На самом деле пол не опускается – разве что совсем чуть-чуть, – наоборот, стены едут вверх. В Диснейленде в Париже есть дом с привидениями, там так все и устроено.

– Ты была в Диснейленде? – спросил Артем.

– Ты была в Париже? – почти одновременно с ним задала вопрос Вера – кажется, это были первые ее слова за все время экскурсии.

– Да, даже два раза, – кивнула Ада. – Только первый раз в шесть лет и совсем ничего не запомнила, а второй – в позапрошлом году.

– Везет же людям! – бросил рыжий.

Что до Олега, ему было наплевать, бывала ли Ада в Париже и сколько раз в год. Но в том, что здесь и сейчас движется именно пол, он не сомневался – в этом вашем хваленом Диснейленде, может, и фокусы, а тут он просто каждой клеточкой чувствовал, что падает вниз, – бывалого акрофоба не проведешь! Нет, понятно, что в клубе все должно быть супернадежно, что как бы непривычно ни был устроен этот лифт, прежде чем допустить в него детей, его сто раз проверили, но чувствовал себя Олег не в своей тарелке и испытал немалое облегчение, когда в стене шахты – почему-то, правда, не спереди, как было наверху, а слева – появился разрыв, из-под прозрачного пола неспешно выполз широкий светлый коридор нового уровня и спуск наконец прекратился.

Коридор этот не был пуст: ожидая лифта, в нем стояли шестеро ребят во главе с вице-капитаном Инной и неизменная Кора.

– Привет! – весело замахала им рукой Диля. – Вы уже катались на лифте? Классно, правда?

– Дурацкий трюк вообще-то! – бросил в ответ кто-то из Инниной группы – посмотрев на голос, Олег узнал «ушастика».

– Заткнись, Стас! – раздраженно обернулась к тому темноволосая вице-капитан. – Достал уже всех своим нытьем!

– Вот только за всех не надо, мэм, – скривившись, буркнул «ушастик». – И это не нытье, это трезвый взгляд на мир! До отвращения трезвый!

– Хоть бы тебе и в самом деле пива налили, может, успокоишься, наконец!

– Жду не дождусь!

Олег покачал головой: как же повезло, что среди его ребят нет такого противного типа! Они вышли наружу, освободив место в лифте для другой группы.

Пока длилось пререкание Инны с «ушастиком»-Стасом, Кора незаметно исчезла, и на ее месте теперь висела лишь знакомая красно-зеленая стрелочка.

– Нам туда, – показал на нее Артем, блестяще справившись с нелегкой ролью Капитана Очевидность.

Световой указатель снова привел их к запертой двери. Диля уже привычно тюкнула кольцом по индикатору, но на этот раз усилия ее не были вознаграждены: вход не открылся.

– Не поняла!.. – она повторила свой жест, на этот раз подержав кольцо у стены немного дольше, но вновь без какого-либо заметного результата.

– Дай я! – легонько отстранил девушку Артем, но и его кольцо не сработало.

– Пусть Олег попробует! – предложила сзади Ада. – Может, здесь особый допуск нужен?

Артем с готовностью отступил в сторону, и Олег протянул левую руку к индикатору – дверь распахнулась, едва кольцо коснулось шестиугольника на стене.

– Точно, особый допуск, – кивнул рыжий. – Как ты догадалась? – обернулся он к Аде.

– А что тут гадать-то особо? – пожала плечами та.

Тем временем Олег переступил порог. Комната за дверью представляла собой шестиугольник – популярная, однако, форма на «Ковчеге»! На одной из его сторон располагался вход, на каждой из пяти других стояло по обращенному сиденьем к стене креслу, вся середина оставалась пустой – если, конечно, не принимать в счет стоявшей там Коры.

– Добро пожаловать в навигационную рубку «Ковчега», – проговорила распорядительница, обводя комнату плавным жестом. – Как вы уже должны были понять, свободный доступ сюда предусмотрен только для капитана корабля и его заместителей, остальные члены экипажа могут войти только с их разрешения. Помимо своей основной функции, обычно это помещение также используется в качестве офицерской кают-компании. Капитан и его заместители могут принимать здесь пищу, если по какой-то причине не желают посещать столовую.

– «Ковчег» управляется отсюда? – задал вопрос Дима, озираясь.

– «Ковчег» ниоткуда не управляется – он летит по заранее заданному маршруту, изменить который после старта уже невозможно, – сказала Кора.

– Ну вот, а я думал, нам дадут порулить! – с подчеркнутым разочарованием брякнул Артем. – А тут даже штурвала нет! Что это за рубка – без штурвала? Просто ВИП-столовка для «шишек»! Олег, ничего личного, – обернулся он к вице-капитану.

Тот кивнул, ощущая некоторую неловкость: словно он просил для себя каких-то привилегий перед остальными. Да даром они ему не нужны!

– Основное предназначение навигационной рубки все-таки не замена столовой, – покачала головой распорядительница. – Здесь вы можете узнать, где в данный момент пролетает «Ковчег». Как я уже говорила, время, которое потребуется кораблю для путешествия по внешней спирали, рассчитать заранее нельзя, остается лишь наблюдать за полетом – и такую возможность экипажу дает навигационная рубка. Вот, смотрите, – она взмахнула рукой, и вокруг нее зажглись тысячи крохотных огоньков, в самом деле сложившихся в что-то наподобие спирали, раскручивавшейся вокруг Коры. – Это наша галактика. «Ковчег» сейчас вот здесь, – на периферии голограммы появилась зеленая точка. – Вот здесь была ваша Земля… – еще одна точка, голубая, загорелась рядом с зеленой.

– Была? – тут же переспросил Дима.

– Может быть, есть до сих пор, в полете я не получаю новой информации об окружающем корабль мире, – сказала Кора.

– А, ну да, помним: катастрофа, – бросил Артем.

– А вот здесь цель нашего полета, – продолжила распорядительница, зажигая третью точку – также голубую, – немного ближе к центру спирали.

Что-то в ее расположении сразу же показалось Олегу странным.

– Э, а ничего, что по-вашему выходит, будто мы летим в противоположную сторону? – усмехнулся Дима.

«В самом деле!» – дошло наконец до Олега, что именно его смутило: «Земля» на голограмме располагалась между «Ковчегом» и «целью полета»!

– Прямые линии в космосе не означают кратчайшего расстояния, – совершенно не смутилась Кора. – Оптимальный курс всегда извилист.

– Нормальные герои всегда загнут зигзаг! – хохотнул Артем.

– Идут в обход, – поправила Ада.

– Летят в облет! – уточнил Дима.

– С особенностями межзвездной навигации вы можете подробнее ознакомиться в учебном классе на третьем уровне, – напомнила распорядительница.

– Ну уж нет, хватит с меня учебных классов в родном универе! – заявил рыжий, из чего Олег сделал вывод, что тот все-таки не школьник. – Ну что, пошли дальше? Куда?

– К лифту. Помимо навигационной рубки, на этом уровне располагаются двигательный отсек и трюм. К первому доступ ограничен, а во второй и вовсе невозможен во время полета.

– Чтобы контрабанду не растащили? – хмыкнул Артем.

– Кстати, а вот на двигатели я бы как раз посмотрел, – заметил Дима.

– В свободное время с разрешения капитана или любого из его помощников, – с готовностью ответила ему Кора. – Только смотреть там не на что, по большому счету, все основное от глаз сокрыто.

– Хорошо, я подумаю, – с серьезной миной кивнул Дима, словно и в самом деле собирался изучить корабельные двигатели.

Лифт, к которому длинным коридором привела их стрелка, был не тем, на котором они спустились сверху, но точно таким же: без дверей и с прозрачным полом. Идущая впереди Диля сунулась было внутрь, но, словно врезавшись в невидимую стену, отлетела назад, отступив на два шага и едва не сбив с ног Олега – тот едва успел выставить вперед ладони.

– Что еще за фигня? – пробормотала Измайлова, возвращаясь к входу в шахту.

Ответ пришел в виде шести голов, показавшихся снизу. В руке у Дили тут же словно сам собой оказался телефон, глазок камеры обратился к шахте.

– Я тебя на видео сняла! – похвасталась девушка вышедшей из лифта первой Гале – своей двоюродной сестре.

– Скинешь потом? – спросила та.

– Это как себя вести будешь!

– Да ну тебя! – отмахнулась старшая сестра.

– Сними, как мы вниз уедем, – попросила ее младшая. – Потом махнемся видео.

– Я не взяла телефон, – буркнула Галя.

– На мой сними, – сунула ей в руку гаджет Диля.

Тяжко вздохнув, Галя взяла телефон на изготовку.

Вторая поездка в лифте далась Олегу легче первой – он даже осмелился пару раз взглянуть вниз и поэтому видел, как снизу показался пол – настоящий, не прозрачный. Спуск продолжался, пока подошвы пассажиров не уперлись в него. Если это и было иллюзией, то мастерской, куда там Диснейленду!

От лифта вел короткий тоннель, у первой же его развилки ребят ждала Кора.

– Итак, мы с вами находимся на нижнем ярусе «Ковчега», – поведала она. – Помещения справа от вас – основа вашей будущей планетарной базы. Сейчас они представляют собой лабиринт из узких ходов и переходов, делать там до посадки нечего. Но если кому-нибудь все же взбредет в голову туда направиться – будьте внимательны. Конфигурация лабиринта меняется в зависимости от того, находится «Ковчег» в трехмерном пространстве или нырнул за его пределы, – это связано с оптимизацией гравитационных характеристик. Поэтому может статься, что ход, по которому вы пришли, внезапно окажется перекрыт, и далеко не факт, что вместо него сразу же откроется новый – возможно, придется ждать, пока «Ковчег» не вернется в прежний полетный режим, – а это обычно не час и не два.

– Короче, эти лестницы любят менять направления! – хмыкнул рыжий.

– Лестниц на «Ковчеге» нет, я об этом уже говорила, – заметила распорядительница.

– Классно, лабиринт – хочу туда! – заявила Диля.

– В свободное время – пожалуйста, – кивнула Кора. – Но помните о том, о чем я вас предупредила! Ну и последнее, что вы должны увидеть на нашей экскурсии, – шлюз, – продолжила она, указав в глубь левого ответвления коридора. – Пройдите до конца, я вас буду ждать там.

Так они и поступили и метров через двадцать уперлись в тупик: путь им преградила ярко-оранжевая стена.

– В данный момент «Ковчег» находится вне пределов трехмерного пространства, поэтому шлюз заблокирован, – пояснила появившаяся тут как тут Кора. – Открыть его станет возможно, когда корабль сменит режим полета.

– И когда это произойдет? – сняла вопрос с языка Олега Ада.

– Полагаю, следующим утром по корабельному времени, – ответила Кора – примерно так, как и ждал вице-капитан.

– Это – выход из… корабля? – на всякий случай уточнил он.

– Совершенно верно, Олег.

– Ну и что мы здесь торчим, если он все равно закрыт? – спросил Артем.

– Резонное замечание, – охотно согласилась распорядительница. – На этом наша экскурсия завершена. До обеда есть еще полчаса, можете провести их как пожелаете, однако, если не хотите остаться голодными, в столовую просьба не опаздывать. После обеда у вас свободное время до 20:00, затем – прощальный ужин. А сейчас разрешите откланяться. Если понадобится моя помощь, просто произнесите отчетливо: «Кора!» – и я появлюсь в ближайшей из возможных локаций. Желаю весело провести время на борту!

С этими словами она исчезла.

– Кора! – тут же, задрав голову, выкрикнул в потолок рыжий.

– Что такое, Артем? – снова появилась из воздуха распорядительница.

– Ничего, просто хотел проверить, как оно работает, – заявил тот.

– Проверил?

– Да, спасибо.

– Не за что. И прошу впредь не злоупотреблять вызовами: вас тридцать, а я одна.

– Шесть, – возразила Ада.

– Одна в шести лицах и с девятью парами глаз, – кивнула распорядительница. – Но все равно не в тридцати, поэтому не увлекайтесь, а не то как в вашей притче про волков – однажды могу и не прийти, – и она снова исчезла.

– Позвать еще раз, что ли? – задумчиво проговорил Артем.

– Не надо, – остановил его Олег. – Она же просила.

– Да шучу я, шучу… У кого какие идеи, что делать до обеда?

– А пойдемте на лифтах кататься! – тут же предложила Диля.

– Ты же в лабиринт хотела? – напомнил ей рыжий.

– Потом, после обеда, – отмахнулась Измайлова. – Так как насчет лифта?

– Я – за! – заявил Артем.

– Я лучше в комнату отдыха наведаюсь, – сказал Дима. – А то как-то мы ее не посмотрели почти. Кто со мной?

– Мне в каюту нужно зайти, – проговорила Ада.

– Мне тоже, – выдавила из себя молчальница Вера.

– Я, пожалуй, тоже сначала в каюту зайду, – высказался последним Олег.

– Скучные вы какие: в каюту! Что там делать? – сморщила носик Диля.

– В каюту или не в каюту – лифта никому не миновать! – резонно рассудила Ада.

– Точно! – кивнула Измайлова. – Пошли скорее, пока его кто-нибудь не занял!

На том и порешили.

4

«Ковчег», все еще тот же самый день

Обед отличался от завтрака цветом.

Если утром в клубе подали «гречку» оттенка ясного летнего неба, то теперь она была оранжевой, как спелый апельсин. А в остальном все как в прошлый раз: смесь вкусов, сменяющие друг друга шестиугольная тарелка и треугольная плошка (напиток в ней из-за цвета казался чем-то воде фанты, но нет, все тот же холодный чай), ложка-пинцет.

Покончив с трапезой, народ из столовой расходиться не спешил: вполголоса обсуждали события первой половины дня, делились впечатлениями, спорили, но нет-нет да и поглядывали на центр зала – как будто бы подспудно ждали, что сейчас появится Кора и снова поведет всех за собой. Однако распорядительница почтить их своим присутствием не спешила, ну а выкликать ее специально никто, как видно, не решился. Ну или, может, звали, а она не явилась – тут Олег поручиться не мог.

Наконец по одному, по двое, а то и сразу группками народ стал расходиться. Олег тоже уже собирался встать, хотя так пока и не решил для себя, куда пойдет – как вдруг заметил несущуюся к капитанскому столу Дилю. Он было подумал, что девушка направляется к нему, и, откровенно говоря, немного напрягся: выражение лица Измайловой не предвещало ее будущему собеседнику ничего хорошего, но та благополучно промчалась мимо и остановилась напротив своей старшей сестры – за столом к этому моменту остались лишь они с Олегом.

– Слышь, ворона драная, это нормально вообще? Ты что творишь? – прошипела Диля – вроде и стараясь говорить не громко, но срываясь буквально через слово – и сунула под нос Гале свой телефон.

– А что такое? – нахмурилась, но вроде бы не особо встревожилась ее сестра.

– А то ты не знаешь! Фотки где? Где видео?

– Какие фотки? – никак не могла понять суть ее претензий Измайлова-старшая.

– Мои! Те, что я в лифте снимала! И тебя просила снять! Зачем ты их все поудаляла?

– Ничего я не удаляла, – спокойно пожала плечами Галя.

– А куда же они тогда все делись?

– А я откуда знаю? Сама небось нажала случайно не туда. В «Недавно удаленных» посмотри!

– Я че, по-твоему, совсем дура? Посмотрела уже – там тоже нет.

– Ну не знаю, – развела руками вице-капитан. – Еще раз сфоткайся, я-то тут при чем?

– Конечно, не причем! Чтоб я еще раз оставила тебе мой телефон…

Не желая больше слушать их перепалку, Олег поднялся из-за стола и вышел в коридор – уже не закрывая глаза на дым в арке, тот был вовсе не едким и вообще, скорее всего, представлял собой лишь очередную голограмму.

Оказавшись один, вице-капитан остановился в раздумье. Куда идти-то? Вроде и мест много, а что там делать? Не «Мстителей» же пиратских смотреть, в самом деле? Есть еще, правда, лабиринт внизу – можно пойти побродить по закоулкам, наверняка там припасены какие-нибудь прикольные сюрпризы. Если не там – то где же еще? Должны же они где-то быть, иначе вообще не очень понятно, что они хотели сказать этим своим клубом. Ну разноцветная еда, ну лифты оригинальные – в чем фишка-то? Деньги, сразу видно, вбуханы немаленькие, но как-то все бестолково сделано…

– Олег… – послышалось сзади.

– Что? – он оглянулся: у него за спиной стоял Дима. – А, это ты… Что хотел?

– Да я все про те двигатели, – проговорил паренек. – Кора сказала, что нужно разрешение от офицера.

– А, ну, скажи ей, что я разрешаю, – усмехнулся Олег.

– Не, она сказала, что ты – ну или еще кто-то, кто имеет право, – должен меня туда впустить, мое кольцо дверь не откроет, – и как бы в подтверждение своих слов, Дима продемонстрировал указательный палец: темно-серый ободок на нем был вдвое уже, чем тот, что красовался на левой руке вице-капитана.

– Блин, напридумывают же сложностей, – проворчал Олег. Тащиться на второй уровень ему было неохота, но вроде как положение обязывало… – Ладно, пошли, – бросил он, направляясь к лифту.

– Лучше на другом спуститься, – остановил его Дима, указав в противоположную сторону. – Там ближе идти, к тому же этот какие-то девчонки забили и катаются вверх-вниз без перерыва.

– Как скажешь, – кивнул вице-капитан.

Они двинулись по коридору.

– Что ты там увидеть-то хочешь? – поинтересовался Олег уже в лифте.

– А что будет, – развел руками Дима. – Просто раз есть помещение, да еще и с ограниченным доступом, – что не посмотреть?

– Резонно, – согласился Олег.

– Кстати, вот еще хотел спросить: а что ты думаешь насчет Коры? – поинтересовался парнишка, касаясь кольцом среднего деления шкалы на стене.

– А что я должен насчет нее думать? – пожал плечами вице-капитан. Пол под его ногами пошел вниз.

– Ну, ты же не веришь, что это действительно компьютерная программа? Слишком сложно, по-моему. Я вот думаю, что ею управляет живой человек. Причем не один, а несколько разных – она же одновременно в разных местах может находиться.

– Ну, голос у нее всегда один и тот же, – заметил Олег.

– Голос как раз может модулироваться программно. Словарный запас оператора тоже можно регламентировать.

– Может, ты и прав, – согласился вице-капитан, поразмыслив. – Да, наверное, прав: несколько параллельно работающих кукловодов. Самый простой вариант.

– Хорошее слово – «кукловодов»! – рассмеялся Дима.

Лифт остановился, достигнув второго уровня, и они вышли из шахты.

– Туда, – показал паренек влево.

Они завернули за угол и остановились перед дверью.

– Вот, – показал на нее Дима.

Протянув руку, Олег коснулся кольцом сенсорной панели, и проход открылся.

– Спасибо, – поблагодарил его спутник. – Сам-то зайдешь?

– Ну… – бутафорские двигатели «Ковчега» его не интересовали, но раз уж все равно приперся… Как там сказал Дима: есть помещение – что не посмотреть? – Пожалуй, загляну, – решил он.

Впрочем, как Олег и ждал, ничего интересного в «двигательном отсеке» не оказалось: какие-то стальные кожухи, переплетающиеся трубы разной толщины, цистерны непонятного назначения – ни на что толком не похоже и совершенно не цепляет воображение. Такое впечатление, что попал в подсобное помещение, обеспечивающее функционирование клуба. То-то, должно быть, организаторы веселились, открыв сюда доступ посетителям! Да еще и с допуском намудрив!

Оставив энтузиаста-Диму наслаждаться этим сомнительным великолепием в одиночестве, Олег вернулся в коридор. С полминуты постоял у лифта, размышляя: вниз, в лабиринт, или вверх, в комнату отдыха, но в итоге решил не туда и не туда – двинулся дальше по проходу и открыл дверь навигационной рубки. Толком даже не представляя, что там будет делать, исключительно из тех же соображений, что сунулся в «двигательный отсек» – все равно же рядом, что не зайти? Еще раз на этот уровень его вряд ли нелегкая занесет…

К немалому его удивлению, шестиугольная комната оказалась не пуста: возле мерцающей в ее центре звездной карты спиной к входу стоял, заложив руки за спину, невысокий юноша. Услышав звук открывшейся двери, он обернулся, и Олег узнал Артема – не рыжего-конопатого из его группы, а другого, вице-капитана.

– Не помешаю? – вежливо поинтересовался Олег.

– Что? – как видно, не сразу переключился на него с карты коллега-офицер. – А, нет, конечно! Видел, тут весь наш маршрут! – он указал на звездную спираль.

– Я видел только Землю, корабль и конечную точку полета, – проговорил Олег, подходя.

– Тут можно увеличить! – заявил Артем. – Как на сенсорном экране, только в объеме, – он сделал пасс рукой, и звезды разлетелись серебряной россыпью во все стороны. Спору нет, смотрелось это эффектно. – Вот, гляди, – продолжал тем временем вице-капитан. – Видишь эту ломаную линию? Это наш маршрут. Там, где она яркая, – в обычном пространстве, там, где бледнее, – вне его. Постоянно туда-сюда прыгаем. Точнее, будем прыгать.

– Да, очень интересно, – с постной физиономией кивнул Олег. – И в чем прикол?

– Как это в чем? Вот смотри: это Земля, отсюда мы стартовали, – показал он пальцем на голубой огонек, переместившийся теперь в самый центр карты. – Сначала летели в обычном пространстве, потом ушли в прыжок, вот здесь, – ткнул он в точку, где золотистая линия, обозначающая, по его словам, путь «Ковчега», теряла яркость. – Так до сих пор и летим, так сказать, «посреди нигде»…

– Не очень-то далеко улетели пока, – хмыкнул Олег, смерив взглядом проложенный по карте курс. – Надо бы поддать ускорения, не то к утру не успеем в этот новый, лучший мир…

– К утру? – как будто бы удивившись, переспросил Артем. – А ну да, к утру… Не успеем, да.

– Я пойду, пожалуй, – проговорил Олег, отступая к двери.

– Не, я еще тут поиграюсь, – его собеседник снова отвернулся к карте.

Собственно, никто его с собой и не звал.

Очередные Олеговы раздумья – на третий или на первый? – были прерваны появившимся сверху лифтом с тремя парнями внутри, одним из которых оказался «ушастик» Стас. Прозрачная кабина остановилась, но наружу из нее никто не вышел.

– Что встал? Заходи давай, – без тени уважения к его «высокому чину» бросил Олегу один из пассажиров – долговязый юноша с темным пушком усов над верхней губой и какого-то ржавого цвета жиденькой бороденкой.

– Мне наверх, – почти не задумываясь, ответил вице-капитан – компания ему не приглянулась.

– Тогда отвали назад – он не поедет ни фига, пока ты тут торчишь! – бросил бородач.

Олег отступил на шаг, и троица степенно уплыла вниз.

Нет, со стороны это в самом деле смотрится прикольно, нужно будет тоже потом заснять!

Но сначала нужно было понять, как этот лифт вызывать. Вернувшись к шахте, Олег ощупал рукой вход – пальцы уткнулись в незримую стену. Понятно, занято. Ладно, подождем…

Преграда исчезла секунд через пятнадцать – как видно, Стас со своими спутниками вышел внизу. Но как теперь заставить кабину подняться сюда? Никаких кнопок или сенсорных панелей снаружи не было, это Олег уже понял. Но как тогда?

– Кора! – позвал он, по примеру рыжего Артема зачем-то подняв лицо к потолку.

После окончания экскурсии он уже обращался к ней однажды, перед обедом, помочь разобраться с устройством унитаза в туалете каюты. Было, конечно, ужасно неловко, но что делать, там и в самом деле все оказалось довольно хитро устроено. Заодно выяснил, где в ванной спрятаны зубная щетка, внешне больше похожая на маленький туалетный ершик, жидкое мыло и бритвенные принадлежности – не особо-то ему и нужные.

– Да, Олег? – распорядительница откликнулась на зов незамедлительно.

– Как вызвать лифт? – задал он вопрос.

– Никак не вызывать, если путь открыт – просто заходи.

– Но он внизу, – указал в недра шахты вице-капитан. – Только что спустился.

– Если лифт свободен, он всегда на нужном этаже, – улыбнулась Кора. – Заходи, не бойся!

Прозрачный пол кабины и правда оказался на месте, и, поблагодарив распорядительницу за помощь, Олег поехал наверх.

В комнате отдыха собралась едва ли не половина «населения» «Ковчега». Не менее дюжины человек сидели, уставившись в утратившие былую зеркальность шары, – смотрели фильмы или резались в видеоигры. Кто-то исступленно крутил велотренажер (вот уж не нашел другого занятия!) – со спины было не видно кто, не разберешь даже, парень или девушка. Однако внимание Олега привлекла компания, сидевшая на кожаных диванчиках недалеко от входа – три девушки и двое парней. Юношей по именам он не знал, одну из их спутниц – миниатюрную, совсем юную, лет пятнадцати от силы, прячущую глаза за густой длинной челкой, – тоже, а вот две других были Вера из его группы и соседка по капитанскому столу Инна.

В руках у Веры была гитара; перебирая пальцами струны, девушка пела, но, чтобы расслышать слова, Олегу пришлось подойти почти вплотную, встав сзади и облокотившись на широкую мягкую спинку диванчика.

Прости меня, мой друг, я ухожу… Я не могу сказать тебе: «До встречи!» Я не вернусь… К чему пустые речи? Я на тебя в последний раз гляжу… Прости меня, мой друг, я ухожу[1].

Голос девушки звучал с легким надрывом, и был совсем не похож на тот, что Олег привык от нее слышать. Впрочем, что там привык – две-три фразы за все время. Но все равно, разница была поразительна.

– Не, не могу, у тебя лучше получается, – проговорила Вера, резко оборвав мелодию, и протянула гитару Инне.

– Да ладно тебе прибедняться, – улыбнулась та, но инструмент взяла.

Вера опустила взгляд на изрезанные следами гитарных струн подушечки пальцев своей левой руки, сокрушенно покачала головой и принялась растирать их друг о дружку.

– А что это за песня? – спросила тем временем младшая девчушка. – Я раньше не слышала.

– Ее, – кивнула в сторону Веры Инна. – Верина.

– Что, правда? – удивился один из парней. – Здорово! А еще у тебя есть?

– Есть, – своим прежним тихим голосом проговорила Вера после короткой паузы. Глаз на собеседника она не подняла.

– Спой, пожалуйста! – тут же попросила ее девочка с длинной челкой.

– Пусть лучше Инна, – мотнула она головой. – У нее гитара с железными струнами, я на такой долго играть не могу.

– Медными, – поправила вице-капитан.

– Это твоя гитара? – не удержался от вопроса Олег. – Я думал, местная… Ты ее из дома принесла?

– Ну да, – кивнула Инна. – Собиралась занести ее домой, но не успела, пришлось с собой взять.

– А в «гроб» она у тебя как поместилась? – спросила мелкая, очевидно обозвав так транспортную капсулу.

– С трудом, – усмехнулась вице-капитан. – Что спеть? – посмотрела она на Веру.

– Давай «Твоя любовь», – предложила та.

– Здрасьте, – хмыкнула Инна. – Твою же песню просили!

– А ты свою спой!

– Так, приехали, – покачал головой парень – тот, что недавно удивлялся авторству Веры. – Я гляжу, среди нас еще одна поэтесса? Может, я пойду пока?

– Иди, иди, – закивал его приятель – белобрысый и курносый. – А мы песню послушаем.

Инна аккуратно тронула струну, прислушалась к тональности звука, слегка подкрутила колок, снова извлекла одинокую ноту, удовлетворенно кивнула.

– Я ее называю «Моя ирландская народная», но Вере больше нравится «Твоя любовь». Итак…

Зазвучали аккорды.

Твоя любовь живет во мне, Моя любовь мертва. Лишь сердце помнит о весне, Хоть я жива едва. Твоя любовь сказала мне — Моя любовь жива. А я сижу на старом пне И путаю слова. Мой милый друг, любимый друг, Мы все живем во сне. Но пламя глаз и нежность рук Останутся при мне. Твоя душа живет во мне, Моя душа мертва. Мы просто тени на Луне — Твоя любовь права. Твоя душа сказала мне: Моя душа жива, Летит на вороном коне, Ей не нужны слова.

Песня смолкла. Девочка с челкой восторженно захлопала в ладоши, в тот же миг к ней присоединились Олег, Вера и оба парня на диванчике.

– Очень красивые стихи, – похвалил один из них. Олег мысленно обругал себя за то, что не успел сделать это первым.

– Да, и голос тоже, – все же сказал он – пусть и запоздало.

– Поете?

Олег обернулся: он и не заметил, как и когда к их компании присоединилась Диля.

– А у меня беда! – сообщила Измайлова, как видно и мысли не допуская, что вмешательство может быть неуместным. – Ворона мой телефон сломала. Фоткать перестал.

– Ворона? – подняла на нее глаза Инна.

– Ну да, сестрица любимая. Галия – Галя – Галка – Ворона, чтоб ей пусто было!

– Прямо эпидемия какая-то, – тут же подхватил белобрысый парень. – Мой новый айфон тоже сегодня сдох. Так вроде все работает, а снимать не снимает. Как всегда, не вовремя!

– Это да, – вздохнула Диля. – Как всегда.

– Если хочешь, могу дать тебе пока поснимать на свой, – предложила Инна, откладывая в сторону гитару. – Потом солью тебе фотки.

– Правда?! – просияла Измайлова. – Вот было бы здорово!

– Пошли, он у меня в каюте, – поднялась на ноги вице-капитан. – Вер, тебе гитару оставить?

Та молча продемонстрировала ей свои истерзанные пальцы.

– Ладно, пусть все равно здесь пока полежит, – решила Инна. – Увидимся, – кивнула она всем, и они с Дилей направились к выходу.

– Увы, концерт окончен… – с неподдельной грустью развел руками белобрысый парень, когда дверь за девушками закрылась.

– Телефоны – зло, – печально выговорил Олег.

5

«Ковчег», вечер трудного дня

Заняв свое место на краю капитанского стола, Инна положила перед собой телефон в черном чехле с незнакомой Олегу золотистой эмблемой. Скосив глаза, юноша попытался прочесть мелкую надпись под ней, но разобрал только слово «волонтерская», когда соседка перехватила его взгляд.

– Верно Рома сказал, эпидемия какая-то, – проговорила она, как видно имея в виду того белобрысого парня, что был с ними в комнате отдыха. – Мой тоже перестал сохранять фотографии. Наверное, это один и тот же вирус.

– Без вайфая и сети? – усомнился Олег. – Откуда же он взялся?

– Может, еще в городе подгрузился, – пожала плечами Инна. – Но у половины ребят, – она кивнула в сторону длинного стола, – такая же проблема. А вторая половина просто не включала телефонов.

– Я не включал, – машинально сказал он.

– Вот лучше и не включай.

– А ты здорово поешь, – сменил тему юноша. – И стихи классные. Ты давно их пишешь?

– Сколько себя помню, – улыбнулась она уголками губ. – Только у Веры намного лучше получается. Ты же слышал ее «Прости меня, мой друг, я ухожу»?

– Только самый конец.

– Жаль, что не сначала, – это нечто! Моя любимая песня. Вера вообще удивительно талантливый человек… Мои вирши разве что под гитару и идут – под гитару вообще прокатит все, что угодно. А Верины и читаются чудесно – а это уже совсем другой уровень! Ей бы сборник издать.

– Мне кажется, твои тоже бы читались, – заметил юноша. – Ну, по крайней мере, то, что я слышал, – откровенно говоря, в стихах Олег мало что понимал, да и не особо их любил. Другое дело – песни!

– Спасибо, приятно это слышать, – приняла похвалу Инна.

Их разговор был прерван появлением в центре зала Коры.

– Добрый вечер, друзья! – приветствовала всех распорядительница. – Вот и подошло время нашего прощального ужина. Как я и обещала, он будет состоять из хорошо знакомых вам земных продуктов и напитков – чтобы вы смогли в полной мере насладиться вкусами родной планеты – в последний раз. Каждому из вас доступен лишь один вид блюд, но зато в неограниченном количестве. Делитесь ими друг с другом, как станете делиться всеми тяготами и радостями полета и жизни на новой планете. Для того чтобы получить порцию, начертите на столе кольцом треугольник.

– А большой треугольник рисовать? – крикнул кто-то.

– Чем больше нарисуешь – тем больше получишь! – немедленно ответил рыжий Артем.

– Тот самый случай, когда размер не имеет значения, – развела руками Кора.

– О, у меня какие-то блинчики! – воскликнула Диля, как видно уже успевшая царапнуть кольцом по столу.

– Картошка фри, чуваки! – раздалось с другого конца длинного стола.

– О, роллы! Обожаю!

– Пиво! Налетай!

– Эй, дай мне! А я тебе салат – вроде цезарь, судя по сухарикам!

– И мне!

– Занимайте очередь, сейчас всем нацарапаю!

Справа перед капитаном Андреем из недр столешницы вылезла пластиковая бутылка с питьевой водой, Инна слева получила тарелку куриных крылышек. Олег чиркнул кольцом по столу, и не успел нарисованный им треугольник замкнуться, как на его месте вырос высокий стеклянный бокал на тонкой ножке, до краев наполненный золотистой газированной жидкостью. Юноша решил было, что это шампанское, но, принюхавшись, уловил отчетливый яблочный аромат, а пригубив, почувствовал кисло-сладкий вкус, разве что с легкой горчинкой.

– Сидр, что ли? – спросил Олег не то сам себя, не то Кору.

Распорядительница вопрос проигнорировала, зато он привлек внимание Инны.

– Сидр? – переспросила она. – Можно мне тоже?

– Бери, я не люблю, – пододвинул он к ней свой фужер, тут же, правда, испугавшись, что пить из бокала после него девушка не захочет, но Инна приняла напиток с благодарностью.

– Спасибо. Вот, если, хочешь, крылышки, – показала она на свою тарелку.

– Не откажусь, – кивнул Олег. – Только вот сначала пойду пива себе добуду – Он встал из-за стола, однако не успел удалиться и на шаг.

– Кора! – перекрывая нарастающий гвалт столовой, выкрикнул вдруг справа капитан.

– Да, Андрей? – повернулась к нему распорядительница.

– А можем мы прихватить все это добро и перейти, например, в комнату отдыха? Там, мне кажется, нам уютнее будет.

– Как пожелаете, – пожала плечами Кора.

– Эй, народ! – опершись кулаками на стол, поднялся на ноги Вербицкий. – Есть предложение перебраться в комнату отдыха на диванчики! Что скажете?

– Да ну, нафиг, тащить туда все! – бросил, подняв глаза на Андрея, Стас, но его одинокое возражение буквально потонуло в криках одобрения:

– Идем!

– Правильно, там удобнее!

– Точно, я как раз кино не досмотрел!

– Тогда каждый берет столько, сколько сможет унести, – и вперед! – решил Андрей. – Лучше даже, наверное, сделать по нескольку ходок. Кора, ваша скатерть-самобранка еще долго будет работать?

– До полуночи можете пользоваться, – сообщила распорядительница.

– Отлично, – кивнул капитан. – Загружаемся!

Один за другим Олег выцарапал из столешницы шесть бокалов, но взять в руки так, чтобы не расплескать, сумел только четыре. И так и этак примеривался к пятому, но едва не выронил четвертый, после чего решив, что все равно придется возвращаться, направился к арке. Прямо перед ним оказалась Ада с высоченной пирамидой тарелок сыра, сзади шел Андрей с бутылками воды – по четыре капитан держал в каждой руке, зажав увенчанные голубыми крышечками горлышки между пальцами, и еще две прижимал предплечьем к груди.

Разгрузившись на журнальном столике в комнате отдыха, Олег вернулся в столовую и принес вторые четыре бокала, после чего задумался, нужно ли еще.

– Люди, сидр вообще много кто собирается пить? – спросил он, подняв голову.

– Ты носи, носи, – откликнулась девушка с голубыми концами черных у корней волос – имени ее Олег не знал, но про себя назвал Мальвиной. Сама она расставляла на столе блюдечки с пирожными.

Пожав плечами (надо – значит, надо), юноша вышел в коридор, где едва не налетел на Андрея, разговаривавшего с Русланом – высоким парнем, что еще перед завтраком порывался уйти из клуба.

– О, Олег, только что о тебе вспоминали! – остановил его капитан.

– Надеюсь, добрым словом? – усмехнулся он.

– Ты же говорил, что хотел бы уйти? – спросил вместо ответа Руслан.

– Ну говорил, – не стал отрицать Олег. – Только теперь-то что?

– Одна ночь мне еще, может, простится, – сказал высокий парень, обращаясь скорее к Андрею, чем Олегу. – Но две подряд – это уже перебор. Либо я буду вечером дома, либо… – он недвусмысленно провел большим пальцем себе по горлу. – Выручай, капитан!

– А что я могу сделать-то? – развел руками тот.

– Кора сказала, что капитан может открыть любую дверь. Открой мне этот чертов шлюз внизу!

– Ничего не выйдет, – покачал головой Андрей. – Выход заблокирован.

– А ты пробовал?

– Нет, – признался капитан. – Но Кора заверила…

– К черту Кору! – бросил Руслан, хотя сам же всего несколько секунд назад ссылался на ее слова. – Попробуй, или мне крышка!

– Ну хорошо, – согласился Андрей. – Но я ничего не обещаю!

– Ты, главное, сделай, о чем прошу.

– Хорошо, – повторил капитан. – Ты тоже идешь? – повернул он голову к Олегу.

Мимо как раз прошли Инна и Вера с очередными порциями крылышек, следом за ними трое парней, включая белобрысого Рому, несли полулитровые кружки с пивом.

– Не, я, наверное, не пойду, – покачал головой Олег, проводив процессию взглядом. – Утром еще был смысл, а что сейчас, что завтра – не вижу особой разницы, – добавил он, пытаясь убедить не столько даже Руслана с Андреем, сколько самого себя.

Нет, ну в самом деле же! Какой смысл дергаться: Настя у входа его уже точно не ждет! Позвонить ей, конечно, нужно будет обязательно – хотя бы просто затем, чтобы извиниться. Но сделает он это сейчас или завтра – один черт. Завтра, может, даже лучше – как только выпустили, сразу набрал, все логично! А если сейчас, не дожидаясь завершения мероприятия, – почему тогда не сразу, не утром?

И все-таки была во всей этой логике какая-то неправильность. Одно дело, когда выхода в самом деле нет, и совсем другое – сидеть пить пиво, понимая, что дверь внизу открыта… Настя об этом, может, никогда и не узнает, но сам-то он будет знать…

– Погодите! – крикнул он вслед уже удалявшимся по коридору парням. – Я все-таки с вами!

– Мне только нужно зайти в каюту, переодеться и взять вещи, – говорил Руслан капитану, когда Олег их нагнал.

– Просто захвати все с собой, – предложил Андрей. – Если получится открыть дверь – там переоденешься.

– Я так же сделаю, – сказал Олег – они как раз проходили мимо дверей офицерских кают.

Рюкзак, телефон, джинсы, футболка, кеды – выдернуть все это из шкафа было делом нескольких секунд, Руслана ему еще даже пришлось ждать у лифта. Вопреки совету капитана, тот явился уже переодетым.

– Чтоб потом тебе мою форму назад не переть, – объяснил он свой поступок Андрею.

– Да ладно, тоже мне проблема, – бросил капитан, заходя в лифт.

Шлюз не открылся. Андрей раз за разом подносил кольцо к шестиугольной панели у преграждавшей к нему проход оранжевой стены, удерживал его возле нее – сперва на несколько секунд, затем почти на полминуты, – терся темно-серым ободком о саму стену, вычерчивая замысловатые фигуры, – никакого результата. Наконец юноша призвал на помощь Кору, которая лишь повторила то, что говорила ранее: в шлюз можно будет попасть не ранее утра. Упрекать ребят за предпринятую попытку она, однако, не стала.

– Хреновый из тебя капитан! – от души саданув кулаком в оранжевую преграду, бросил в сердцах Руслан, когда распорядительница исчезла. Стена даже не дрогнула.

– Какой уж есть, – развел руками Андрей.

Назад возвращались в молчании. Что до Олега, положа руку на сердце, он был не особо расстроен постигшей их неудачей – хотя едва ли признался бы в этом даже самому себе, не говоря уже о своих спутниках, – а вот Андрей явно был сильно огорчен тем, что не смог оправдать некстати возложенных на него надежд. Что касается Руслана, то от его угрюмого взгляда могло бы, наверное, скиснуть пиво в комнате отдыха. Так что, может, и к лучшему, что туда он не пошел, молча свернув в каюту. Проходя мимо своей, Олег открыл дверь и бросил вещи на пол прямо на пороге – для быстроты.

– Зайдем в столовую? – предложил он, обернувшись к капитану. – Захватим еще напитков.

Андрей кивнул.

Нагруженные, они подошли к комнате отдыха, Олег протянул занятые бокалами руки к стене, чтобы коснуться кольцом сенсорной панели, но тут дверь сама собой отворилась, и навстречу им вышли Инна и мелкая девочка, в компании которой Олег днем слушал гитару. Лицо щуплой спутницы вице-капитана было в слезах.

От неожиданности Олег едва не выронил из рук бокалы, которые нес.

– Что случилось? – спросил Андрей.

Мелкая шмыгнула носом.

– Ксюша сережку где-то посеяла, – ответила Инна. – Вот, идем искать.

– Меня маман убьет! – всхлипнула девочка.

– Помочь? – предложил Олег. – Вот только бокалы занесу…

– Мы в женскую каюту, – отмахнулась Инна. – Так что уж сами.

– Ну, как скажешь, – пожал плечами он. – Удачи в поисках.

– Спасибо.

Внутри вечеринка была уже в самом разгаре. Несколько человек толпились возле столика с едой и напитками, на диванчике белобрысый Рома с Инниной гитарой в руках пел что-то из репертуара старых рокеров, несколько голосов ему недружно подтягивали. За рядами спортивных тренажеров уединилась целующаяся парочка (Олег, естественно, не стал присматриваться, кто именно это был), поодаль светились «стереошары» – трое или четверо ребят предпочли общей компании кино.

Аккуратно поставив на стол бокалы с сидром, Олег взял оттуда взамен пиво и сделал глоток. Сорт был незнакомый, но вкусный.

Проходивший мимо рыжий Артем остановился и звонко чокнулся с ним своей кружкой.

– Как там было в мультике про летучий корабль? – проговорил он. – Земля, прощай!

– Прощай, дурень! – с улыбкой ответил Олег и сделал новый глоток.

Артем, как он и ожидал, на цитату не обиделся.

– Ну, дурень не дурень, а второй раз сюда, конечно, не приду, даже если мне за это приплатят, – заявил рыжий. – Хотя… Смотря, конечно, сколько приплатят.

– Да, странное заведение, – к ним подошел Дима. – Какое-то, я бы сказал, недодуманное и недоделанное.

– Или, наоборот, избыточное, – заметил Олег.

– Избыточно-недоделанное, – брякнул Артем. – Но пиво у них вкусное, тут вопросов нет.

– А вот роллы так себе, – неожиданно для Олега присоединилась к их беседе Галя Измайлова – впрочем, обращалась она преимущественно к Артему. В правой руке у девушки был опорожненный на треть бокал сидра, в левой – пирожное. – Безвкусные какие-то.

– Да, мне тоже не понравились, – кивнул рыжий.

– Але, народ, кто у нас тут сидром заведует? – раздалось от противоположного конца столика. – Закончился, тащите еще.

– Я сейчас принесу, – отозвался Олег, отпивая из кружки.

– Давай я тебе помогу? – повернулась к нему Галя.

Вот сюрприз: за весь день со старшей из сестер Измайловых они практически не общались.

– Пардон, мадемуазель, таскать выпивку – мужское дело, – встрял Артем, прежде, чем Олег сообразил, что ответить на ее предложение. – Товарищу вицекапитану поможем мы. Да, Димон? – обернулся он к приятелю.

– Без вопросов, – кивнул тот.

Галя настаивать не стала.

За вечер прогуляться до столовой Олегу пришлось еще дважды. Впрочем, это ему еще, можно сказать, повезло: парню, отвечавшему за пиво – «счастливчиком» оказался бородатый приятель «ушастика» Стаса, которого все называли Герой, – вообще толком не давали присесть, сгоняв за добавкой не менее шести раз. Популярностью также пользовались картошкафри и Иннины крылышки. Последних, правда, когда запасы подошли к концу, пришлось ждать долго: темноволосая вице-капитан вернулась в комнату лишь на исходе второго часа вечеринки.

– Нашли? – повстречав в проходе, спросил ее Олег – имея в виду потерянную сережку.

– Нет, – грустно покачала головой Инна. – Все обыскали – нету. Ксюша переживает…

– А здесь искали? – юноша обвел рукой зал.

– Отсюда начали. Но говорят, из каюты она уже в одной вышла.

– Может, Кору спросить? – пришла мысль в голову Олегу.

– Спросили. Говорит, вопрос не к ней.

– А ты будешь играть? – решил сменить тему юноша, указав кружкой с пивом на певческий кружок на диванчиках – гитара уже успела перейти от Ромы в руки Ады, которая сейчас исполняла что-то задорноиспанское.

– Нет, – мотнула головой Инна. – Настроения нет.

– Это из-за Ксюши? – понял он.

– В том числе. Что-то у меня предчувствие какое-то нехорошее… Пойду к ней, – решила вдруг она. – Поищем еще.

– Как она хоть выглядит? – спросил Олег. – Сережка эта.

– Если увидишь – не ошибешься. Золотая, с прозрачным камушком. Ксюша говорит, что это бриллиант, но, по-моему, цирконий. Впрочем, там вся фишка в том, что Ксюша сережки дома без спроса взяла.

– А, понятно, – проговорил юноша.

Как-то так вышло, что после ухода Инны интерес Олега к вечеринке стал постепенно угасать. Нет, он выпил еще кружку пива (или даже две – кто тут считает?), поболтал о какой-то чепухе с Артемом и Дилей – так, что уже через пять минут не мог припомнить, о чем у них шла речь, обсудил с Димой и почему-то с Адой шансы «Спартака» и ЦСКА в грядущем футбольном сезоне, а с Галей и снова с Артемом – популярную среди фанатов «Звездных войн» теорию о том, что Джа-Джа Бинге на самом деле является Владыкой ситхов, затем присоединился к компании вокруг гитары – играл снова Рома – и что-то даже такое хрипло подпел… Но когда очередные посланцы вернулись из столовой с вестью, что скатерть-самобранка исчерпала свое волшебство, уже нисколько этому не расстроился и в каюту отправился без сожаления.

Споткнувшись о гору одежды на пороге, нашел в ее недрах телефон, включил его, поставил будильник на 7:30, разделся, почистил зубы смешным ершиком из ванной и улегся спать.

6

«Ковчег», день второй

Выходя из каюты, Олег встретил Инну. На ней было короткое летнее платье, синее в белую полоску, поверх которого она накинула на плечи форменную куртку «Ковчега». В левой руке девушка несла гитару в клетчатом черно-белом чехле, в правой – туго набитый рюкзак.

– Привет! – выговорил Олег. – Так можно форму-то забирать с собой или как?

– Привет, – кивнула Инна. – Насколько я помню, они сказали, по окончании полета мы сможем воспользоваться своей прежней одеждой. Ну, или что-то вроде этого. Значит, можно воспользоваться и этой. Скажут оставить – оставлю, делов-то.

– Я так же рассудил, – кивнул юноша. Он был в родных джинсах и футболке, а серый комплект запихнул в рюкзак. Проще всего, конечно, было прямо задать вопрос насчет формы Коре, но дергать распорядительницу с утра Олег не стал. – Давай, гитару понесу, – требовательно протянул он руку.

– Держи, – после полусекундной паузы отдала ему чехол Инна. – Кстати, не видел случайно, кто мне с нее вчера струну снял?

– Нет, – покачал он головой. – Когда я уходил, на ней еще играли, вроде, все нормально было. А что, струну порвали?

– Не просто порвали, а сняли зачем-то. Обрывков не осталось. Ладно, не суть: у меня запасная есть, причем даже с собой, просто непонятно…

– Сережку-то нашли вчера? – вспомнил тем временем Олег о вечерней проблеме.

– Нет. Еще и вторую чуть не потеряли.

– Это как? – не понял он.

– Да так вот. Они у нее еле держатся в ушах – непонятно как вообще до вечера дожили. Полезла под раковину искать первую сережку – вылезает без второй… Но этой хватились сразу, нашли. А та – с концами…

У лифта они застали компанию в составе Гали, Дили, Ромы, приятеля Ромы, имя которого Олег так и не запомнил, и голубовласой Мальвины. Почти все были в своей московской одежде, но Рома держал куртку «Ковчега» перекинутой через согнутую в локте руку, а младшая Измайлова и вовсе полностью нарядилась в стального цвета униформу. Вот забавно будет, если на выходе ее заставят переодеться!

Как видно, лифт внизу как раз освободился, потому что ладонь Мальвины, которой та контролировала прозрачный барьер, провалилась внутрь, и девушка шагнула в шахту. Остальные ребята, включая Олега и Инну, последовали за ней.

– Эх, – вздохнула Диля, когда прозрачный пол понес их вниз, – жаль, что так и не вышло сфоткаться!

– В следующий раз придешь с нормальным фотоаппаратом, – усмехнулся Рома.

– Всерьез думаю об этом, – ответила Измайлова-младшая. – Но хотелось первой выложить такие фотки. И видос.

Многоголосый шум у выхода они услышали еще из лифта. Пройдя коридором, ребята свернули налево и обнаружили в тупике гудящую толпу человек в двадцать, плотным кольцом окружавшую Кору. Да, именно в тупике – пресловутая оранжевая стена, преграждавшая проход, так никуда и не делась.

– Повторяю еще раз, – вещала распорядительница, как будто бы и не напрягая голос, но при этом легко перекрывая царивший в коридоре гвалт. – Время, необходимое для перелета вне трехмерного пространства, невозможно предсказать точно. Открыть шлюз на данной стадии полета тоже нельзя: в привычном вам понимании за этой стеной сейчас просто ничего нет. И здесь тоже не будет, если убрать защиту.

– Может, хватит нам мозги полоскать этой чушью?! – ядовито процедил Стас, и в кои-то веки Олег был с ним полностью согласен.

– Открывайте! – потребовал Руслан.

– Не могу, – развела руками Кора.

– А если мы дверь вышибем? – хрустнув костяшками пальцев, грозно поинтересовался бородач Гера.

– Попробуйте, – распорядительница держалась совершенно спокойно – впрочем, чего еще ожидать от бездушной голограммы? А вот как себя сейчас чувствовал управляющий ею оператор, оставалось лишь гадать.

Кто-то ударил в стену ногой – раз, другой.

– Тут таран нужен! – кажется, эти слова принадлежали Аде.

– Спокойно! – сквозь окружающую Кору толпу протиснулся Андрей Вербицкий. – Сейчас разберемся. Тихо все!

Как ни странно, выкрики почти тут же стихли, удары тоже прекратились.

– Еще раз, – продолжил говорить Андрей, глядя на распорядительницу в упор. – Объясните: почему нельзя открыть дверь?

– На данной стадии полета это невозможно физически, – повторила та.

– Допустим, – кивнул Вербицкий – Олега так и подмывало по-прежнему называть его про себя капитаном. – Допустим! – с нажимом повторил он, голосом и жестами обеих рук заставляя уняться вновь нарождающийся гул. «Я и сам понимаю, что весь этот дикий бред про полет и его стадии не стоит выеденного яйца, – как бы говорил он всем своим видом. – Но давайте сосредоточимся на сути, отсеяв шелуху!» – Когда эта физическая возможность появится? – задал новый вопрос Андрей.

– Полагаю, через несколько часов, – ответила распорядительница. – Минимум через два, максимум через шесть.

– И тогда шлюз можно будет открыть? – уточнил Вербицкий.

– Совершенно верно. Но «Ковчег» по-прежнему будет находиться в полете, и…

– Про полет мы уже все поняли, – оборвал ее Андрей. – Шлюз можно будет открыть? Просто: да или нет?

– Да.

– И мы сможем выйти? Да или нет?

– Да. Если пожелаете.

– Хорошо. Записали. А что вы предлагаете нам делать до этого времени?

– Для начала подняться в столовую – ваш завтрак будет доступен там еще в течение получаса. После – что хотите. Все помещения «Ковчега» по-прежнему к вашим услугам.

– И кинотеатр тоже? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Все помещения со всеми их функциями.

– Ясно, – кивнул Андрей. – Итак! – обвел он взглядом ребят вокруг себя. – Предложение такое. Сейчас все спокойно идем завтракать, потом – культурно отдыхаем. Воспринимаем это как бесплатный бонус. И ждем. Предположительно – от двух до шести часов, то есть, грубо говоря, до обеда. Есть возражения?

– Да пошел ты со своими развлечениями! – зло бросил Стас. – Мне домой пора!

– Пусть открывают сейчас! – поддержал его Гера.

– Пусть, – холодно улыбнувшись, согласился Андрей.

Возникла пауза.

– Короче, желающие могут пока побиться об эту стену лбом, – проговорил Андрей, так и не дождавшись ответа от оппонентов. – Или подыскать какой-нибудь менее тупой таран. Остальные – за мной наверх! Все претензии к хозяевам и друг к другу предлагаю отложить до момента, когда выйдем отсюда, – и он двинулся к лифту.

Толпа колыхнулась, расступившись перед ним, и поплыла за своим капитаном. Олег с Инной не были здесь исключением, как, кстати, и Стас с Герой – эти, правда, брели последними, так что места в лифте им не хватило.

7

«Ковчег», день второй

Завтрак, как и накануне, был в голубых тонах.

Без аппетита ковыряя пинцетом лазурное блюдо, Олег нет-нет да и поглядывал исподлобья на сотрапезников. Настроение в столовой царило подавленное. Несколько записных балагуров – Артем, Диля, еще пара человек – поначалу еще пытались перебрасываться шуточками («А в тюрьме сейчас ужин! Макароны дают!»), но не встретив понимания у остальных, скоро сдулись и они.

– Как думаешь, что случилось? – шепотом спросил Олег у Инны.

Та пожала плечами.

– Бесполезно гадать. Выйдем – узнаем.

– Ага, если выйдем, – буркнул юноша.

– Ты это брось, – слегка прищурившись, покачала головой Инна. – Выйдем, куда денемся.

– В том-то и вопрос – куда. Знаешь, – проговорил он, подавшись ближе к собеседнице. – Мне кажется, что-то случилось не здесь, в клубе, а там, наверху. Будь проблема тут, снаружи уже кто-то бы ломился – не полиция, так МЧС. А если беда в городе?

– Я уже думала об этом, – кивнула девушка. – Полагаешь, война?

Олег вздрогнул – как раз эта мысль ему в голову и не приходила.

– Нет, – ответил он. – Скорее какая-нибудь катастрофа. Или техногенная авария. Блэкаут. Вырубило, например, электричество во всей Москве – вот дверь и не открывается.

– Здесь свет есть, – заметила Инна.

– В клубе может быть автономное электропитание.

– Тогда и с дверью не должно было возникнуть проблем. И потом, если авария – почему так прямо нам об этом не сказать? – спросила она.

– Например, чтобы панику не сеять.

– Ага, а сказки про полет в подпространстве – лучшее средство от паники.

– Ну, не знаю…

После завтрака Инна пошла к себе – сказала, что чинить гитару, – а Олег хотел было спуститься к шлюзу, проверить, не открылся ли выход, но у лифта встретил Руслана, угрюмо сообщившего, что внизу все по-прежнему. Юноша вернулся в каюту, не раздеваясь и даже не разуваясь, прилег на койку, но минут через пять снова поднялся: спать не хотелось, почитать с собой он ничего не взял, а валяться просто так было, во-первых, скучно, а во-вторых, как он здесь, в одиночестве, узнает, что шлюз заработал? Кора скажет? Не очень-то на нее стоило полагаться…

Выйдя в коридор, Олег повторно прогулялся к лифту, получил подтверждение, что они все еще заперты – на этот раз от Дили с Галей, – и вместе с сестрами Измайловыми отправился в комнату отдыха, где застал следы вчерашней вечеринки – тарелки с остатками еды, пустые кружки и бокалы, полдюжины непочатых пластиковых бутылок с водой и еще столько же – полупустых. Пива, увы, не было – несмотря на ранний час, он бы, пожалуй, хлебнул глоточек-другой, подвернись ему такая возможность.

– Можно кино посмотреть, – предложила Диля, указав рукой на зеркальные шары. – Надо же как-то время убить.

– Это же часа на два минимум? – с сомнением проговорила Галя, стараясь не глядеть на царящий вокруг кавардак. – А если раньше начнут выпускать?

– Выключишь, – пожала плечами ее младшая сестра. – Нашла проблему!

– Лучше уж кино, чем сидеть ворон считать, – заметил Олег.

Диля прыснула, зажав рот ладошкой, а Галя резко и густо покраснела.

– Я не имел в виду… – смутился юноша. – Просто выражение такое! Да ну тебя! – и отвернувшись от продолжавшей хихикать Измайловой-младшей, он направился к одному из зеркальных шаров.

Фильм – очередная серия подвигов сборной команды супергероев – вопреки его опасениям оказался не таким плохим, да и стереоэффект, порождаемый экраном-шаром, придавал ему дополнительное очарование, однако, с учетом обстоятельств, полностью погрузиться в разворачивающуюся перед ним картину Олегу не удалось. Поминутно он оборачивался, поглядывая, не потянулись ли остальные к выходу, и к концу сеанса от постоянной перенастройки зрения в глазах у него появилась резь, а голова разболелась. Хотя, возможно, это дала о себе знать лишняя кружка пива, выпитая накануне.

Из-за возникших неприятных ощущений смотреть еще один фильм Олег не стал и, оставив Галю возле экрана (непоседа Диля уже успела куда-то смыться), отправился на прогулку по клубу, втайне (пожалуй, даже от самого себя) надеясь где-нибудь встретить Инну, но вместо нее наткнулся в коридоре на Артема с Димой, о чем-то оживленно споривших.

– О, Олег! – обрадовался его появлению рыжий. – Иди сюда! Скажи этому придурку, что мы не летим!

– Мы не летим, – повторил за Артемом он. – А куда мы не летим?

– Никуда не летим! – буркнул рыжий. – Просто Димон говорит, что это на самом деле космический корабль, – показал он рукой вокруг себя. – Бред же, да?

– Бред, – теперь уже со знанием дела кивнул Олег.

– А вот это еще как посмотреть, – покачал головой Дима.

– Да как ни смотри! – не унимался Артем.

– Погоди, – остановил его жестом Дима. – Пусть Олег послушает, у него, в отличие от некоторых, голова не только для того, чтобы туда кушать и заезженные остроты выплевывать. Вот, гляди, – повернул он лицо к новому собеседнику. – Во-первых, самое банальное – здешние лифты. Уже ясно, что это не фокус. Но что тогда? Антигравитация? Нет у нас такой технологии! И в штатах нет! И в Японии. Нигде нет.

– Ага, кроме Тау Кита, – хмыкнул Артем.

– Далее, – не обратил на его реплику ровным счетом никакого внимания Дима. – Я вчера вечером, когда все уже почти разошлись, кружку разбил и порезался. Сильно, кровь так и хлестала. Кликнул Кору, и она велела мне идти в медотсек. Там я сунул руку в ящик с водой, который она нам показывала на экскурсии – ну, где этому умнику, – кивнул он на Артема, – типа руку отрубили…

– И что, тебе тоже отрубили? – встрял рыжий.

– Нет, заживили, – продемонстрировал паренек ладонь. Никаких порезов или шрамов – даже царапин – на ней не было. – Так на Земле пока не умеют.

– Пить нужно меньше, – бросил Артем. – Тогда и посуду бить не будешь, и оторванные руки сниться перестанут.

– Теперь фильмы, – невозмутимо продолжал Дима. – Нет, я понимаю, что кинопиратство неискоренимо, но когда вы в последний раз видели качественную копию фильма хотя бы за день до даты официального релиза? Я вот уже несколько лет не видел. Экранки – да, но не в качестве. А тут за несколько месяцев до премьеры – да еще в этаком супер-3D формате. Да «Марвел» их за такое с потрохами съест! За нарушение авторских прав у нас, вообще-то, уголовная статья предусмотрена! А всем как будто пофиг! Смотри не хочу!

– Ну, вот это, конечно, вообще аргумент! – проворчал рыжий.

– Можешь смеяться, но для меня это был первый серьезный повод задуматься! В современном мире интеллектуальная собственность чуть ли не главная священная корова!

– Вот тут он, кстати, прав, – кивнув, сказал Олег Артему. – Это я тебе как будущий юрист говорю. Меня это тоже вчера насторожило.

– Так, может, они просто права купили? – пожал плечами тот.

– Может, – и не подумал спорить Дима. – Но это только приводит нас к новой странности. Представляешь, в какую копеечку им это должно было встать? Явная несоразмерность произведенных вложений – и результата. Как и все здесь. Согласитесь, как аттракцион, этот «Ковчег» – полное фуфло. Куда меньшими усилиями можно было добиться гораздо большего. Но если это действительно корабль…

– То все выглядит еще более по-идиотски! – в голос воскликнул рыжий. – Откуда он взялся в центре Москвы? Что за бред с пригласительными? Мне мой в подарок вручили как десятитысячному покупателю в подвале рокерской атрибутики – так у нас теперь в космонавты отбирают?

– И последнее, – гнул свою линию Дима. – Все это не стоило бы и ломаного гроша, если бы утром нас, как и обещали, выпустили наружу. Но выход закрыт – и это все меняет.

– По поводу выхода – мы тут говорили… – Олег хотел сказать «с Инной», но почему-то запнулся. – С одним вице-капитаном… Что, если это там, наверху, что-то случилось?

– На ВДНХ? – спросил Артем.

– На ВДНХ. В Москве. В России. На Земле.

– Какая-нибудь катастрофа? – понял его идею рыжий. – Кора как раз говорила про всемирную катастрофу. Сглазила?

– Или знала, – предположил Дима.

– Откуда ей? Разве что если катастрофа рукотворная, – заметил Артем.

– Рукотворная катастрофа называется терактом, – выдал Олег внезапно осенившую его догадку.

– Поэтому нас и не выпускают… – пробормотал рыжий. – Может, там, за дверью, радиация… Или эпидемия. Заразу какую-нибудь опасную распылили…

– Угу, зомби-апокалипсис, – саркастически бросил Дима. – В эту чушь вы поверить готовы, а в самую непротиворечивую из возможных версий…

– Ребята, вы Вербицкого не видели? – окликнул спорщиков женский голос.

Все трое обернулись: по коридору к ним быстрым шагом – почти бегом – спешила Ада.

– Андрея-то? С завтрака не видел, – ответил Артем. Они с Димой подтверждающе кивнули. – А что такое?

– Шлюз открылся? – с надеждой выпалил Олег.

– Если бы, – скривилась девушка. – Там, в столовой, погром, народ мебель крушит. Мы с Инной и Тёмой попытались их унять, так нас самих едва не порвали в лоскуты.

– А Инна где? – быстро спросил Олег.

– Тоже Вербицкого ищет. Она к дальнему лифту пошла, – махнула рукой куда-то себе за спину девушка.

– С ней все в порядке?

– С ней-то да. А вот Тёме неслабо прилетело…

Олег оглянулся на Артема с Димой.

Рыжий деловито кивнул, словно отвечая на вопрос, который еще не только не был задан, но даже толком осознан самим Олегом, и снял с носа круглые очки.

– Ты хоть увидишь чего-нибудь без них? – спросил Дима.

– Получше тебя, – хмыкнул Артем. – Это простые стекла, без диоптрий.

– А на фига тогда ты их носишь?

– Нравится.

Оба выжидающе посмотрели на Олега.

– Ну, что вылупились? Пошли, – буркнул тот, делая шаг в сторону столовой.

8

«Ковчег», день второй

Столовую и в самом деле громили. Хорошо так громили, с чувством. Человек десять, не только парни, но и девушки, крушили стулья – к моменту появления Олега целыми из них остались лишь два-три, да и те валялись на полу опрокинутые, – и, используя их металлические ножки в качестве ломиков, вырубали «с мясом» куски столешницы. Стас и Руслан методично раскачивали фрагмент стола, пытаясь оторвать широкие боковины от пола и повалить, – тот пока не сдавался, отчаянно цепляясь разветвленными «корнями» трубок и проводов, уходящими вниз из его опор. На противоположном конце на стол вскарабкался Гера, посадивший себе на плечи Мальвину – та самозабвенно молотила железной палкой по декоративному покрытию потолка, уже покрывшемуся паутиной глубоких трещин. Ближайшие к голубоволосой девушке светильники были вдребезги разбиты, из-за чего в помещении сделалось заметно темнее.

– Вы что творите?! – ошалело выкрикнул Олег.

Никто из погромщиков не обратил на него внимания.

– Прекратите! – схватил он за руку ближайшего из хулиганов, пытавшегося выломать треугольный металлический кронштейн, к которому еще недавно крепилась столешница.

– Отвали, чувак! – отмахнулся тот.

– Да, Олег, отвали! – отрывисто выговорил Руслан.

Заглушившая его слова череда похожих на выстрелы хлопков засвидетельствовала, что им со Стасом наконец удалось разорвать узы, удерживавшие ножки стола на полу, и полутораметровая его часть с грохотом рухнула набок, едва не задев Олега – тот едва успел отскочить, споткнулся о валяющийся стул и упал, пребольно въехав затылком в некстати оказавшийся у него за спиной капитанский стол, до которого у злодеев пока, как видно, просто руки не дошли. Тем временем из-под опрокинутой конструкции ударил в потолок оранжевый фонтан – судя по характерному цвету, его содержимое предназначалось им на обед.

Успех погромщики приветствовали громогласным «Ура!». Подставив ладони под оранжевую струю, Стас демонстративно умылся ее содержимым.

– Дурак, липкий же весь будешь! – со смехом крикнула ему сверху Мальвина.

– Не завидуй: дам тебе потом облизать! – пообещал тот.

Фонтан иссяк, и Стас с Русланом перешли к следующей части стола.

Дима протянул Олегу руку, и, ухватившись за нее, тот поднялся на ноги. Поморщившись, потер ушибленный затылок. К ним шагнул Артем, успевший вооружиться какой-то увесистой железякой, и встал рядом, мерно постукивая ею по ладони левой руки.

– Какого черта вы тут творите? – почувствовав поддержку, снова крикнул Олег.

– Бунтуем! – круша очередной хрупкий плафон, весело бросила в ответ Мальвина.

– Пусть знают: если не откроют дверь, мы все здесь разнесем! – добавил державший ее на плечах Гера.

– Думаете, их это испугает? – спросил Дима.

– Посмотрим, – буркнул бородач.

– Не испугает – перейдем в комнату отдыха, – пообещал Руслан, наваливаясь на стол. – Потом займемся каютами…

– Учебный класс не забудь! – подсказала коротко стриженная девушка в джинсовом комбинезоне – кажется, Кора называла ее Дашей.

– Кора! – вспомнил Олег о распорядительнице. Может быть, она поможет?

– Зови, зови свою няньку, – процедил сквозь зубы Стас. – Пусть поглядит, что мы сделаем с ее детским садиком. И подумает, стоило ли с нами связываться… – Затрещали лопающиеся коммуникации, и еще один фрагмент стола оказался низвергнут. На этот раз, правда, обошлось без фонтана.

– Кора! – уже не так уверенно повторил Олег в потолок, но распорядительница показываться не спешила.

– Короче, вы, трое, валите отсюда, пока ничем не зашибло! – бросил Руслан.

– А лучше – присоединяйтесь, – подмигнув, предложил с верхотуры Гера. – С нами весело!

– Присоединяйтесь, господин барон, присоединяйтесь! – крикнула с его плеч Мальвина.

– Ну да, присоединяйтесь или проваливайте, пока мы добрые! – осклабился Стас. – Ну? Или вам нужен волшебный пендель?

– Так, резко все прекратили бардак! – из тумана арки за спинами погромщиков в столовую вошел Андрей. Следом за ним появились Ада и Вера.

Парой секунд позже через другой вход, слева, в комнату вбежали Инна, Рома с приятелем (имени его Олег так и не знал), Галя и мелкая Ксюша.

– О, а вот и орлы! – усмехнулся Артем, опуская свой ломик.

Внутри у Олега словно распустился туго затянутый узел.

– Что здесь происходит? – сдвинув брови, задал вопрос капитан. – Слезьте со стола, пожалуйста, – это уже относилось персонально к Гере с Мальвиной.

Подняв голову, бородач взглянул на свою наездницу.

– Ладно, спусти меня пока, – хмыкнула та.

Гера ссадил ее с плеч, и они оба спрыгнули на пол.

– Благодарю, – кивнул им Вербицкий. – А теперь повторяю вопрос: что здесь происходит?

– Мы хотим, чтобы открыли выход, – угрюмо ответил Руслан.

– И решили прорубить его прямо из столовой? – бросила слева Инна.

– Нет, – мотнул головой тот, продолжая при этом смотреть на Андрея. – Но мы подумали, что им станет жалко своего добра и они уступят. Может, уже и уступили.

– Нет, – покачал головой капитан. – Я только что снизу: шлюз все еще закрыт.

– Ну, значит, не получилось, – беззаботно заявила Мальвина, отряхивая ладони.

– Или мы мало раскурочили, – ухмыльнулся Гера. – Можем добавить.

– Нет, – отрезал Вербицкий. – Это не метод.

– А что метод? – запальчиво спросил бородач.

– Пока не знаю, – пожал плечами Андрей. – Но точно не это.

– Предлагаешь сложить лапки и сидеть ждать, пока они с нами разделаются? – насмешливо бросил Гера.

– Предлагаю не пороть горячку, – отрезал капитан. – И не делать того, о чем потом, возможно, придется жалеть.

– Никогда не жалею о том, что сделал! – заявил Стас. Пока его приятель препирался с Вербицким, «ушастик» шажок за шажком обогнул поваленный ими с Русланом стол, приблизившись к группе ребят, пришедших с Инной. – Уверен, что и об этом не пожалею! – бросил он и, внезапно схватив за руку Ксюшу, выдернул ее на себя. Секунда, и в шею девочки уперся острый кривой обломок металла, который Стас держал на манер ножа.

Инна, Рома и Галя одновременно рванулись вперед, но резкий окрик «ушастика» заставил их замереть на полушаге:

– Никому ни с места, или я проткну ей горло!

– Мамай, у тебя что, совсем крыша поехала? – вытаращил глаза на недавнего сообщника Руслан. Олег вспомнил, что фамилия Стаса – Мамаев, хотя и не сообразил, где именно он ее слышал.

– Отвянь, – прошипел «ушастик».

– Стас… – заговорил Вербицкий.

– Заткнулись все! – рявкнул Мамаев. – А вы там слушайте! – крикнул он затем, на миг задрав голову вверх, но тут же опустив ее вновь – взгляд его яростно метался по присутствующим, словно выискивая среди них виновного в происходящем. – Откройте выход, или я убью девчонку!

Потолок безмолвствовал.

– Стас, отпусти Ксюшу, – твердым голосом потребовал Вербицкий. – Она-то здесь при чем?

– Мы все ни при чем, – ледяным тоном бросил Мамай. – Но, может, хоть это их напугает. Ничего личного, малявка, – проговорил он в ухо девочке, голос при этом, впрочем, нисколько не понижая. – Я не маньяк и не бандит, просто мне нужно домой. Очень нужно. Дела у меня, понимаешь? Как только нас отсюда выпустят – сразу тебя освобожу. Это ведь и в твоих интересах – выйти отсюда поскорее! Верно? И в ваших тоже! – крикнул он уже остальным. – Поэтому лучше не мешайте мне! А ты не дергайся, – это уже снова предназначалось Ксюше.

Мелкая, кажется, не то что дернуться – дышать боялась.

– Так ты ничего не добьешься, – покачал головой Андрей.

– Это мы еще посмотрим! – рявкнул Стас. – Эй вы, я к вам обращаюсь! Кора и те, кто дергает тебя за ниточки! Покажитесь – поговорим!

Ни распорядительница, ни кто другой на зов ожидаемо не явились.

– Что, хотите посмотреть, как выглядит ее кровь? – взвизгнул Мамаев.

– Не надо! – вскрикнул Инна.

– Сам не хочу, – хмыкнул «ушастик». – Но они, по ходу, не верят, что я решусь. Наивные! Придется их убедить… – его рука с ножом качнулась, примериваясь к горлу Ксюши.

– Стой! – крикнул Вербицкий. – Стой, Стас, они тебя не слышат, да и не видят, скорее всего!

– Что это вдруг? До сих пор ни слепотой, ни глухотой эти товарищи не страдали, – заметил Мамаев, руку все же остановив. – Когда вдруг что-то поменялось?

– Когда вы тут все разворотили, – показал вокруг себя Андрей. – Наверное, и камеры побили, и микрофоны… Иначе, уверен, Кора бы пришла – чего ей бояться?

На несколько секунд Стас задумался.

– Черт, может, ты и прав, – выговорил он затем. – Эта сука всегда приходила, когда ее звали, даже если нужно было всего лишь подтереть задницу. Что ж, выйдем в коридор, там мы пока ничего не ломали!

– Правильно, выйдем в коридор, – кивнул капитан. – А девочку отпусти.

– Ты что, идиот? – прищурился Мамаев. – Или меня за идиота держишь? А ну, расступились все, – повернулся он к стоявшим у левой (для него правой) арки Инне с ребятами. И вы все назад! – это требование касалось Олега, Артема и Димы. – Зайдите за стол!

Попятившись к капитанскому столу, Олег уселся на него и, перенеся ноги через столешницу, спрыгнул позади. Артем с Димой повторили его маневр. Слева Инна, Галя, Рома и его друг также подались назад, освобождая Стасу проход.

– Еще дальше! – потребовал Мамаев, слегка подтолкнув Ксюшу коленом под зад, и сдвинулся на полшага. – А ты стой! – резко повернул он голову к Андрею, качнувшемуся было следом за ним. – Никому ни приближаться!

Повинуясь окрику, Олег отступил еще на шаг, оказавшись у самой арки – очередной из шести ведших из столовой. Чувствуя себя уверенно за преградой капитанского стола, в их с Артемом и Димой сторону Стас теперь почти не смотрел, сосредоточив все свое внимание на остальных. В какой-то момент Мамаев вовсе оказался к ним троим затылком, и в ту же секунду Олег провалился спиной в дым арки.

Оглядевшись, он со всех ног бросился бежать по коридору, моля Бога, чтобы верно запомнил расположение других выходов из столовой, и чтобы Стасу вдруг не вздумалось сменить направление. Едва не сбив попавшегося ему навстречу паренька (Антона? Нет, еще одного Артема, третьего. Развелось их, Артемов, как… Ладно, сейчас не об этом!), в панике шарахнувшегося у него с пути, Олег, не снижая скорости, завернул за угол, поскользнулся, едва не упал, но устоял, промчался еще метров двадцать пять и остановился у арки, прильнув всем телом к стене.

С четверть минуты ничего не происходило, и он уже успел испугаться, что перепутал место, как вдруг из дыма показалась затянутая черной футболкой ссутуленная спина и тут же – отведенный в сторону локоть правой руки. Не дожидаясь, пока к ним присоединится лицо с глазами, Олег ухватился за руку ниже локтя и рванул ее в сторону. Блеснул металл, импровизированный клинок ударил рваной гранью вице-капитану б плечо, но тот продолжал тянуть противника на себя, вырывая его из арки.

Мамаев судорожно попытался его оттолкнуть, и, потеряв равновесие, Олег завалился назад, успев увидеть, как из дыма показалась бледная как смерть Ксюша. Руки Стаса вице-капитан так и не выпустил, и противник с проклятиями сел на него сверху. Воздух выбило у Олега из легких, он захлопал губами, как рыба, вытащенная из воды на берег, и тут же получил удар локтем в скулу и следом – чем-то еще по печени.

Пальцы вице-капитана разжались. Вывернувшись угрем, Мамаев вскочил на ноги, занося для удара клинок, и в этот момент в ухо ему врезался кулак подоспевшего Вербицкого. Стас охнул и повалился навзничь, выронив оружие.

В коридор высыпали остальные ребята. Инна прижала к себе готовую лишиться чувств Ксюшу, над Олегом склонилась перепуганная Галя.

– У нее кровь… – в ужасе прохрипел он, показывая пальцем на шею мелкой.

– У тебя тоже, – Галя коснулась его плеча, и его немедленно прострелила резкая боль. – Надо перевязать!

Андрей высвободил обмякшую Ксюшу из объятий Инны, аккуратно развернул мелкую к себе и взглянул на ее рану.

– Царапина, – сделал он вывод. – Повезло.

– У Олега плечо распорото, – сообщила, обернувшись к капитану, Измайлова-старшая. – Надо найти, чем перевязать!

– Здесь есть медотсек, – напомнил Дима.

Вербицкий шагнул к Олегу, наклонился, протягивая руку, но, прежде чем раненый успел за нее ухватиться, за спиной капитана взметнулась тень. Видеть ее Андрей не мог, но, наверное, почувствовал сзади движение, а может прочел что-то в выпученных глазах Олега, потому что успел уклониться, резко пригнув голову и упав на колено. Промахнувшийся Мамаев, о котором все так некстати забыли, пролетел мимо, но тут же снова развернулся лицом к Вербицкому. В руках у него был все тот же самодельный нож, который никто, кроме него, так и не позаботился подобрать с пола.

Кто-то ахнул.

Андрей медленно выпрямился.

– Брось, – потребовал он, указывая на оружие Стаса.

– Кто ты такой, чтобы мной командовать? – процедил Мамаев, попеременно перенося вес с одной ноги на другую – словно пританцовывая.

– Он капитан! – крикнул Артем.

– Да хоть адмирал! – презрительно скривился «ушастик». – Кто его назначил? Те, кто нас здесь запер? Да пошли они! Вместе с вами!

– Брось свою железку, – негромко повторил Вербицкий.

– Черта с два! – качнул головой Стас. – Лучше вырежу им твое сердце – и сам стану капитаном!

– Брось, – в третий раз потребовал Андрей.

Вместо ответа Мамаев рванулся вперед, целя острием капитану в живот. Вербицкий подпустил противника почти вплотную и лишь в самый последний момент ушел с линии атаки, отклонившись в сторону. Перехватив рассекшую воздух руку Стаса, капитан заломил ее назад и словно косой подсек «ушастика» ногой, повалив на колени.

Мамаев взвыл. С видимой легкостью забрав у него свободной левой рукой нож, Андрей, не глядя, протянул его назад. Кто-то – кажется, Рома – взял у него оружие, и Вербицкий положил вновь освободившуюся ладонь на шею скрюченному противнику наверное при этом еще и надавив сверху, так как Стас снова издал сдавленный вопль.

– Сдаешься? – поинтересовался капитан.

– Да пошел ты! – прорычал Мамаев.

– Неправильный ответ, – покачал головой Андрей. – Попробуем еще раз… – голова Стаса почти уперлась лбом в пол. – Сдаешься?

– Сдаюсь… – выдохнул Мамаев.

– Будешь паинькой?

Ответом послужил лишь неразборчивый клекот.

– Не слышу, – заметил Вербицкий.

– Буду, – прохрипел Стас.

– Ну, вот и сразу бы так, – кивнул Андрей, разжимая руки.

Мамаев упал лицом на пол, скрючился, схватившись за вывернутое плечо.

– Надо его связать, – робко предложил кто-то из девушек.

– Придумайте чем, – ответил Вербицкий, снова поворачиваясь к Олегу.

При помощи капитана тот, наконец, поднялся на ноги. Плечо дернуло, и он не смог сдержать гримасы.

– А рану и впрямь хорошо бы перевязать, – сказал Андрей.

– Я отведу его в медотсек! – вызвалась Галя.

– Ксюшу тоже захвати, – предложил капитан. – Смажь ей ранку – черт ее знает, что за дрянь могла быть на этой железяке – и дай выпить чего-нибудь вроде валерьянки – ну, или посильнее чего, если там найдется.

– Валерьянка мне и самой бы не помешала, – заметила Галя.

– Ксюшу отведу я, – заявила между тем Инна. – Моя группа – моя ответственность.

– Как закончите, спускайтесь вниз. – Олег даже не сразу понял, что последнюю фразу произнесла Кора. Распорядительница стояла возле арки, вклинившись между Артемом и Димой.

– Вниз? – обернулся к ней Вербицкий. Если появление Коры его и удивило, то вида капитан не показал. – Зачем вниз?

– Вы же спрашивали про шлюз? – с невинным видом спросила она. – Через полчаса у вас будет возможность его открыть. Хотя… – Она умолкла, словно внезапно задумавшись.

– Что – хотя? – спросила Инна в повисшей в коридоре тишине – смолкли даже жалобные стоны Мамаева на полу.

– Хотя я по-прежнему не советовала бы вам этого делать, – закончила фразу распорядительница.

9

«Ковчег», день второй

Оранжевая плита, преграждавшая ранее проход, была теперь на три четверти вдвинута в стену, и стало видно, что в толщину она не менее полуметра – отдельный привет ударам с ноги и глубокомысленным рассуждениям о таране. За ней оказались ворота, напоминающие раздвижные двери вагона московского метро – две металлические створки с прозрачными окошками, сквозь которые можно было разглядеть контуры какого-то темного помещения – разве что надписи «Не прислоняться» на стекле не хватало.

Задержавшись в медотсеке, Олег и Галя спустились к шлюзу одними из последних. На юноше была серая форменная футболка – его собственную, рваную и залитую кровью, пришлось выбросить. Что же касается самой раны, то от нее чудесным образом не осталось и следа – по крайней мере, внешне: рваный разрез затянулся, и если первые минуты о нем еще напоминала бордовая извилистая молния на коже, то теперь исчезла и она, полностью слившись с желто-красным московским загаром. Боли тоже больше не было, однако ее вполне могли заглушить анестетики, но шрам-то куда делся? Этого юноша понять не мог. Так не бывает – разве что во сне!

Последнюю версию он рассматривал всерьез и по пути к шлюзу дважды ущипнул себя – сначала за руку, потом, задрав футболку, за бок, – а когда это не помогло, попросил об аналогичной услуге Галю. Та сперва почему-то смутилась, но потом от души прищемила ему кожу у локтя острыми ногтями – так, что у Олега чуть глаза на лоб не вылезли.

– Прости, – покраснела девушка, заметив его реакцию.

– Ничего, я же сам просил, – пробормотал он, потирая больное место.

Проснуться, впрочем, это ему не помогло.

Но если происходящее не сон, то что? Глюки от лекарства?

Его исцелением в медотсеке занималась Галя – под руководством Коры.

– Крови не боишься? – первым делом спросила девушку распорядительница.

– Я же в медицинском учусь, – с заметной ноткой гордости в голосе ответила та.

– Отлично. Тогда помоги нашему пациенту снять футболку.

– Вообще-то я и сам Moiy, – заметил Олег, поднимая руки, но тут же, не сдержав стона, уронил правую – в плечо, и без того раздираемое болью, словно заколотили с размаху полдюжины гвоздей-двухсоток.

– Помоги, – повторила Коры.

Общими их с Галей усилиями футболка была снята и отправлена в выдвинувшийся из стены ящик – как понял юноша, навсегда.

– Хотите, чтобы я нырнул в тот ваш аквариум? – спросил у распорядительницы Олег. Не то чтобы он был расположен поболтать, но лучшего способа отвлечься от пульсирующей в разбереженной ране боли юноша не придумал. – Боюсь, я туда не помещусь!

– И не нужно, – заявила Кора. – Ни бояться, ни помещаться.

Следуя ее указаниям, Измайлова провела кольцом по стене, в этом месте возникла шестиугольная ниша. Девушка извлекла из нее прозрачный полый конус, за которым вытянулась тонкая, гибкая трубка. Эта конструкция была водружена на Олега на манер рыцарского наплечника, и боль тут же начала стихать. А следом прямо на глазах принялась зарастать и сама рана – исчезла, словно ее смыли, натекшая кровь, рассеченные ткани сомкнулись, и образовался рубец, сперва ярко-алый, но постепенно бледнеющий.

Рядом похожей процедуре подвергла Ксюшу Инна – только мелкой достался не наплечник, а нечто вроде ошейника. Девушки закончили раньше и быстро покинули медотсек.

Чудодейственный конус уполз обратно в стену, и, получив на прощанье новую футболку, Олег в сопровождении Гали также поспешил к шлюзу.

К их приходу здесь собрались уже почти все, многие с вещами (юноша укорил себя за то, что не сообразил захватить из каюты оставшиеся там рюкзак и телефон). Привели даже Мамаева со стянутыми за спиной ремнями руками – его конвоировали Рома с приятелем. Отсутствовали Андрей и вице-капитан Артем: как пояснила всезнающая Диля, они собирали по клубу потерявшихся и отставших. Но наконец появились и эти, привели последних двоих – юношу по имени Максим и девушку – кажется, ее звали Светланой.

– Теперь все? – спросила у капитана Инна.

– Родионову и Яковлеву не нашли из Теминой группы, – ответил Вербицкий. – Потом нужно будет за ними вернуться.

– Может, они в туалете? – предположила Диля.

– Света там смотрела… – кивнул Андрей на свою спутницу.

Значит, действительно Светлана.

– Пропустите, – об этом Вербицкий мог и не просить – стоило ему поднять ногу, чтобы сделать шаг к воротам, как толпу перед ним словно богатырским клинком рассекло. – Кора! – позвал он.

– Да, капитан, – появилась распорядительница.

– Верно я понимаю, что теперь мы можем выйти? – Андрей указал на шлюз.

– Верно, – подтвердила Кора.

– Тогда еще раз: почему вы не советуете нам этого делать?

– Боюсь, вам не понравится то, что вы найдете за бортом.

– И что же там такого нехорошего? Завал? Радиация? Банды восставших мертвецов?

– Вакуум.

– Может, хватит уже? – раздраженно крикнул из толпы Гера.

Вербицкий жестом велел ему заткнуться.

– Вакуум, значит? – уточнил капитан. – И если мы выйдем, то погибнем?

– Без сомнения. Ваш вид не способен существовать в таких условиях без специального защитного оборудования. А скафандров на «Ковчеге» нет.

– Досадное упущение, не находите? – поинтересовался Андрей.

– Нет, – покачала головой распорядительница. – Не нахожу.

– Итак, там вакуум, скафандров нет, и тем не менее вы не станете мешать нам выйти?

– Я не вправе вас удерживать, – развела она руками. – Но предупредить об опасности – обязана.

– Что ж, – кивнул Вербицкий. – Мне все ясно. Как его открыть?

– Как и все двери на «Ковчеге» – при помощи кольца, – указала Кора на сенсорную панель на стене. – Сделать это может капитан или любой из его заместителей.

– Хорошо, – проговорил Андрей, поднимая левую руку. – Я пойду первым, – обернулся он, не завершив движения. – Если все будет в порядке, следуйте за мной.

– Нет, – шагнув вперед, Руслан положил руку на плечо Вербицкого. – Первым пойду я.

– Я капитан, – напомнил Андрей.

– Вот именно. Насколько я помню, капитан обычно последним покидает корабль, а не первым.

– Черт, правда, – нахмурился Вербицкий. – Но если там и впрямь какая-то опасность?

– А давайте Мамая первым пустим! – предложил Артем – Олег не понял, в шутку иди всерьез. – Если что, его не жалко!

– Всегда пожалуйста! Руки только развяжите! – угрюмо процедил Стас. – И рюкзак мой из каюты принесите.

– Разбежался! – бросил Рома. – У нищих слуг нет!

– Пойду я, – заявил Руслан. – Уверен, что ничего страшного там нет, а мне давно уже следовало отсюда свалить. Ну, капитан, отворяй ворота!

Помедлив, Андрей кивнул и коснулся кольцом панели. Створки бесшумно разошлись в стороны. За ними открылась комнатка два на два метра, единственным источником света ей служили лампы коридора. Насколько мог судить Олег, никаких других дверей в ней не было.

Судя по всему, не увидел их и Руслан.

– Это что? – повернулся он к Коре.

– Шлюз, – пожала плечами та. – Выход откроется, когда первые ворота снова будут закрыты.

– А, ну да, – кивнул Руслан. – Что ж, если Вероника меня не убьет – что вряд ли, правда, – увидимся! – обернувшись, манул он рукой остальным. – Ну, или спишемся!

С этими словами Руслан переступил порог.

– Панель слева, – подсказала распорядительница.

Взглянув в указанном направлении, парень протянул к стене руку с кольцом, и ворота захлопнулись, отрезая его от толпы за спиной.

Стоявшие рядом тут же прилипли к окошкам, и за их спинами Олег не видел, что произошло дальше. Только услышал истошный вопль, одновременно вырвавшийся из пяти или шести глоток. Вербицкий взметнул вверх левую руку, и створки снова распахнулись – правда, не сразу, а секунд через десять-пятнадцать, показавшихся многим часом.

Комната за воротами была пуста.

– Он вышел? – в полной тишине спросила Инна.

– Его… вынесло! – пробормотал Дима – он был одним из тех, кто стоял у самого окошка. – Стена открылась, и его вынесло наружу!

– Словно сдуло! – подтвердила Мальвина.

– Чушь! – бросил Гера. – Компьютерная графика!

– Если чушь – будь следующим! – предложила Ада.

Бородач не ответил, а Андрей шагнул в шлюз.

– Не надо! – крикнула Инна.

Но Вербицкий и не собирался пока их покидать. Присев на корточки, он внимательно осмотрел пол, на котором только что стоял Руслан, потом поднялся и ощупал пальцами стену впереди. Как видно не обнаружив ничего примечательного, капитан вернулся в коридор.

– Давайте правда Мамая пошлем! – предложил кто-то.

– Нет, – покачал головой Андрей, запирая ворота. – Никого пока больше никуда посылать не будем. – Кора, – обернулся он к распорядительнице. – Нужно поговорить!

– Всегда к вашим услугам, капитан, – улыбнулась та, и от этой улыбки по спине у Олега пробежали мурашки.

10

Москва, Муниципальное образование Останкинское,

3 июля 20… г.

– Станция ВДНХ, – объявил чинный женский голос из-под потолка вагона метро.

Вынырнув из омута не самых веселых мыслей, Настя вскинула голову: надо же, и в самом деле ВДНХ! Вообще-то, из Следственного управления она собиралась вернуться домой, в институтскую общагу, но в задумчивости не заметила, как ноги сами понесли ее в противоположном направлении – и вот она здесь.

– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция…

Не дослушав, Настя выскользнула из вагона на платформу и решительно зашагала к эскалатору.

Вчера, как только узнала о теракте в клубе, она сразу же бросилась сюда. Хотя нет, сначала, конечно, она попыталась связаться с Олегом – что, если тот все же не остался в «Ковчеге» до утра? – но юноши не было онлайн ни ВКонтакте, ни в мессенджере, телефон его также оказался недоступен. Все еще не веря, что случилось непоправимое, Настя помчалась на ВДНХ, однако поезда метро проносились мимо станции без остановки – об этом заранее объявляли, просто она внимания не обратила. Закрыта была и следующая – «Ботанический сад», – и только в Свиблово девушке удалось выйти из вагона и пересесть на поезд, идущий в обратном направлении. Когда тот проследовал без остановки до «Алексеевской», Настя уже не удивилась.

Решив повторить попытку позднее, она возвратилась в общагу, где буквально в дверях столкнулась с комендантшей Маргаритой Станиславовной, теткой въедливой, но в целом безобидной, которая с выражением вселенского ужаса на лице вручила Насте только что полученную от следователя повестку. Явиться на допрос требовалось завтра к десяти утра. Расписавшись у комендантши в каком-то толстом журнале, девушка поднялась в свою комнату, зашла в интернет с соседкиного ноутбука – и вот тут-то ее и накрыло. Перед глазами вдруг все поплыло, руки затряслись, ноги перестали держать. Полдня Варя Осинина, та самая хозяйка ноута, отпаивала Настю кофе, в который, как потом призналась, всякий раз добавляла несколько капель коньяка. А может, и не капель, кто теперь проверит. Трудно сказать, какой из ингредиентов оказался более действенным, но часам к пяти вечера Настя более или менее успокоилась. Впрочем, заходить в сеть или включать телевизор больше пока не рисковала.

…Эскалатор вынес девушку наверх, и она вышла из метро на улицу. За то время, что Настя провела под землей, здесь, кажется стало еще жарче. Народу вокруг было немного – как видно, многие предпочли воскресной прогулке по раскаленным каменным джунглям кондиционированную прохладу кафе или пусть и обманчивую, но все же тень парков.

Настю, однако, жара нисколько не смущала – вот душных помещений она не любила, а под открытым небом будь хоть под сорок – все ей было нипочем. Достав из сумочки темные очки (обычно за ненадобностью она просто поднимала их вверх, превращая в импровизированный ободок для волос, но перед визитом к следователю вспомнила слова Вари о том, что это вроде как дурной тон, и решила на всякий случай убрать), девушка нацепила их на глаза и деловито двинулась по тротуару к центральному входу на ВДНХ.

Окажись тот перекрыт, Настя бы, наверное, восприняла это как должное, но проход через помпезную арку, увенчанную золотыми фигурами тракториста и колхозницы, несущими народу огромный сноп колосьев (это Олег ей позавчера рассказал, что мужик на арке – тракторист, сама она всю жизнь считала рабочий), был свободен. Пройдя по центральной аллее, Настя обогнула устремленный ввысь белый павильон с высоким шпилем, миновала роскошный фонтан «Дружба народов» и уже только за следующим фонтаном – Олег говорил, что тот называется «Каменный цветок», – вынуждена была остановиться.

Путь в глубь территории выставки преграждали обвитые красно-белой лентой металлические барьеры, за которыми через равный интервал стояли полицейские оцепления, по случаю зноя все как один в рубашках с короткими рукавами. По эту сторону ограждения лежали цветы, стояли зажженные свечи, стопкой громоздились книги, с виду – институтские учебники. От этого зрелища на глаза у Насти навернулись слезы, и заставить себя приблизиться к импровизированному мемориалу она не смогла.

Коря себя за то, что явилась на место трагедии с пустыми руками, девушка неспешно двинулась параллельно барьеру, возле которого тут и там топтались зеваки, многие с большими профессиональными фотоаппаратами (должно быть, это были журналисты). Взгляды большинства были устремлены за оцепление. Было не очень понятно, что они там рассчитывали увидеть: так или иначе, место взрыва отсюда заслонял неуместно нарядный фасад павильона «Украина». Там же, где он заканчивался, улица была перегорожена криво сколоченными фанерными щитами, с противоположной стороны примыкающими к классической колоннаде соседней с «Украиной» «Беларуси».

Пройдя еще немного и поняв, что за «Беларусью» забор начинается снова, Настя решила повернуть назад и тут же едва не налетела на высокого мужчину спортивного сложения в не по погоде плотном костюме, невесть как оказавшегося аккурат за ее спиной. Пробормотав сумбурные извинения, девушка подняла глаза и с удивлением узнала в незадачливом прохожем капитана госбезопасности Безбородова, того самого, что менее часа назад вручил ей в кабинете следователя свою лаконичную визитку.

Капитан улыбнулся Насте, при этом его левый глаз почему-то чуть прищурился, тогда как правый остался открыт почти так же широко, как и прежде – словно обладатель серого костюма собирался прицелиться, но внезапно передумал. Глаза, кстати, были зелеными.

– Вы что, следите за мной? – хмуро поинтересовалась девушка.

– Нет, – не переставая улыбаться покачал головой Валерий – так ведь, кажется, его звали? – Не слежу. – И добавил: – И не за вами.

– А за кем же вы не следите? – тут же ухватилась за его невнятную оговорку Настя.

– Так, – с показным простодушием развел руками Безбородов. – Наблюдаю за ситуацией… Хотите пройти за ограждение? – спросил он внезапно. – Могу устроить.

– Нет, – решительно мотнула головой девушка, хотя еще минуту назад именно это и было ее желанием. – Не хочу.

– Ну и правильно, – кивнул капитан. – Нет там ничего интересного.

– Ничего интересного? – хмыкнула Настя. – А что же тогда вы прячете за этим забором? – махнула она рукой в сторону фанерных щитов.

– Будь там в самом деле что прятать, забор бы не помог, – усмехнулся Валерий. – Да он и так не помог – фотографии места происшествия еще вчера попали в интернет. Впрочем, здесь мы не одиноки – в Нью-Йорке, Лондоне, Берлине и других местах та же самая история. Одни китайцы каким-то образом сумели предотвратить утечку.

– В Нью-Йорке? В Лондоне? – ничего не понимая, переспросила девушка. – Китайцы? При чем тут они все?

– А вы не в курсе? – в свою очередь удивился Безбородов – похоже, что искренне. – Клубы типа «Ковчега» параллельно строились по всему миру – в девяти разных странах. Открытие везде было назначено на один день… И взорваны все они были почти одновременно – из-за разницы во времени у нас под утро, в Европе посреди ночи, в Нью-Йорке и Рио поздним вечером. Нет ясности только с пекинским клубом – там, судя по всему, взрыв произошел раньше прочих, но информация о нем была получена не сразу даже по каналам спецслужб. Что, к слову, весьма огорчительно: не злоупотребляй наши китайские коллеги секретностью, возможно, трагедии у нас, в Европе и Америке удалось бы предотвратить.

– Вы так мне это говорите, словно это я виновата в скрытности китайцев, – пожала плечами Настя, не очень понимая, к чему клонит собеседник.

– Что вы, Анастасия Викторовна! – картинно всплеснул руками капитан. – При чем здесь вы? Я лишь хотел подчеркнуть, что любая информация по данному делу очень важна и ее следует незамедлительно сообщать компетентным органам. Мне, например.

– Я рассказала все, что знала, – сухо заявила девушка.

– Не сомневаюсь в этом. Случись иначе, мы бы беседовали сейчас с вами в другом месте.

Несколько секунд оба молчали.

– А взрыв был очень сильный? – спросила затем Настя – сама толком не зная зачем.

– Судя по размеру воронки – чрезвычайно сильный, – весьма охотно ответил Валерий. – Но как ни странно, соседние здания практически не повреждены, разве что сажей перепачканы.

– Но все, кто был внутри, погибли сразу?

– Судя по всему, да. Хотя один человек выжил и даже почти не пострадал.

– Выжил? – ахнула девушка. – Кто?

– Увы, не порадую: это не ваш знакомый Светлов, – угадал ее мысли капитан. – Один из посетителей клуба, но не он. Некий гражданин Борисов. Вероятно, перед самым взрывом он вышел из основного здания клуба в подсобное помещение, не затронутое взрывом, и отделался лишь легкими травмами.

– Так может, он и есть террорист? – осенило Настю. – Заминировал клуб, а сам по-тихому свалил?

– Версия заманчивая, однако, увы, пока не подкрепленная фактами. Но следствие только началось, так что ничего нельзя исключать. Равно как и считать доказанным.

– А… А зачем вы мне все это рассказываете? – пришел внезапно в голову девушке неожиданный вопрос. – Как же тайна следствия там и все такое? Или… Или это вы так тонко намекаете, что у меня тоже была возможность заложить в «Ковчег» бомбу? Ну, пока я там ходила туда-сюда по коридорам?

– Для этого, Анастасия Викторовна, вам понадобился бы добрый грузовик взрывчатки, – отмахнулся Безбородов. – Я, конечно, наслышан о легендарной вместительности дамских сумочек, но столько вам было бы просто не поднять – даже с помощью вашего галантного спутника.

– Его-то хоть не трогайте! – буркнула Настя, впрочем, не столько в искреннем возмущении, сколько из желания поставить собеседника на место. – Человек погиб, как-никак.

– Приношу извинения, если допустил бестактность, – развел руками Валерий. – Террорист-смертник отнюдь не редкость в наше время, но вы правы:

Олег Светлов – один из последних, кого следует подозревать. А возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, ничего секретного в том, что я вам рассказал, нет – вечером все это так пли иначе будет в официальном пресс-релизе Следственного комитета.

– Понятно… – протянула девушка. – Ну ладно, пойду я, пожалуй… – Она чуть помедлила, ожидая, не повторит ли капитан свое давешнее предложение пройти за ограждение – на этот раз она, пожалуй, не стала бы отказываться, но самой просить не хотелось, – однако Безбородов лишь улыбнулся:

– Что ж, всего доброго, Анастасия Викторовна. И не потеряйте мою визитку!

– Не потеряю, – заверила его Настя и пошла прочь.

11

Москва, ВДНХ, 3 июля 20…г.

– Прошу прощения…

Вздрогнув, Настя обернулась на голос: к ней обращался невысокий – едва выше нее с ее скромными 165 сантиметрами (нетривиальная проблема, если твое страстное увлечение – волейбол) – сероглазый юноша лет восемнадцати-двадцати, обладатель густых, немного растрепанных русых волос, прядью спадающих на лоб почти до самых бровей. Одет он был в светлые джинсы и серую футболку с какой-то черной надписью. На лице незнакомца читались смущение и растерянность.

– Да? – остановилась Настя.

– Я видел вас с капитаном Безбородовым… – проговорил юноша. – И до этого – в коридоре Следственного комитета возле кабинета Чалова. Вы были как-то связаны с «Ковчегом», да?

– А вам-то что? – не слишком любезно ответила она. – Вы журналист? – тут же осенила догадка девушку.

– Нет, – замотал головой незнакомец. – Я не журналист. Я в Бауманке учусь… Просто я тоже был там. В «Ковчеге».

– А… – поняла Настя, припоминая. Кажется, она тоже видела этого парня, пока ждала вызова к следователю. Хотя, может, и нет: тогда ей как-то не до парней было, а народу мимо нее по коридору бродило туда-сюда немало.

– Меня зовут Артем, – представился между тем юноша. – Можно с вами поговорить?

– Настя, – в свою очередь назвалась она. – Да, пожалуйста… Присядем? – девушка кивнула в сторону лавочки у фонтана.

– Если не возражаете, лучше вон там, – Артем указал на летнюю веранду кафешки метрах в пятидесяти в стороне. – Там не так печет, к тому же можно кофе выпить.

– Чаю, – на автомате заявила Настя. Солнцепек ее нисколько не смущал, а вот кофе она вчера напилась на много дней вперед.

– Договорились, – расплылся в радостной улыбке юноша. – Прошу вас!

Они проследовали к веранде и устроились за накрытым клетчатой скатертью столиком в углу. Протянув руку, Настя взяла картонку меню, по-быстрому проглядела, но выбрала себе лишь зеленый чай. Подошел официант, и они сделали заказ – Артем, как и собирался, попросил для себя кофе.

– Как вам показался Безбородов? – задал юноша вопрос, когда официант удалился.

– А как он мне должен был показаться? – вопросом на вопрос ответила она, искренне не понимая, что хочет услышать ее собеседник.

– Он мне свою визитку дал, – сообщил Артем. – Только я ее выбросил.

– Почему? – удивилась Настя.

– Ну, не буду же я ему в самом деле звонить, – пожал плечами юноша.

– Это почему же? – не согласилась она. – Если вдруг будет что рассказать…

– Да я им и так уже все три раза рассказал, – почти сердито проговорил Артем. – Что толку повторять в четвертый, если они не верят ни одному слову?

– Не верят? – вздернула брови девушка. – Почему вы так решили? Хотя знаете… В какой-то момент мне тоже показалось, что они меня в чем-то подозревают.

– Это вряд ли… – покачал головой Артем.

– Да, когда я прямо спросила, Безбородов тоже сказал, что…

– Вряд ли они подозревают вас, – продолжил между тем говорить юноша. – С самого начала они подозревали меня.

– Вас? – воззрилась на собеседника Настя. – Почему вы так решили?

– Потому что я тот самый единственный выживший при взрыве, – бросил Артем. – Точнее, при том, что они считают взрывом.

По спине у девушки пробежал холодок, и она поймала себя на остром желании отодвинуться от собеседника подальше, а лучше – вообще выбежать прочь из кафе. Для последнего, впрочем, ей пришлось бы сначала пройти аккурат мимо юноши, сидевшего ближе к выходу с веранды.

– Но я не террорист, – похоже, собеседник угадал ее мысли, но лишь невесело улыбнулся им. – И не чокнутый псих, как они, похоже, думают теперь.

– Псих? – переспросила Настя, достаточно быстро сумев овладеть собой: так или иначе непохоже, чтобы в данный момент ей что-то всерьез угрожало: в кафе кроме них достаточно посетителей, на улице прохожих не много, но они там есть, полиция, опять же, неподалеку полно… Да и хоть тресни, не выглядел ее новый знакомый опасным. Ну вот нисколечко. Скорее несчастным. – Почему псих?

– Давайте я вам все расскажу по порядку, – предложил в ответ юноша. – То же самое, что рассказывал Чалову, Безбородову и прочим – они меня вчера весь день по очереди допрашивали, один устанет – другой начнет. Я расскажу, а вы уже сами решите, что думать.

– Хорошо, – согласилась Настя. – Рассказывайте.

В этот момент официант принес их заказ, но девушка на него даже не взглянула: пить ей почему-то расхотелось. Артем же, напротив, тут же взял в руку чашечку со своим эспрессо и сделал глоток.

– Пригласительный в «Ковчег» мне на день рождения подарили, – начал он затем свой рассказ. – Я вообще далек от всего этого – и от ночных клубов, и от всяких сказок-фэнтези, но дареному коню, как говорит-с я… – он развел руками, не закончив поговорки. – Вот только конь оказался троянским, но кто ж мог знать? Честно говоря, я сначала и не собирался идти, даже выставил пригласительный на интернет-аукционе, но то ли дорого запросил, то ли площадку неудачно выбрал – за все время всего один человек проявил интерес, но и там до сделки дело не дошло, тянул, тянул, да и соскочил в последний момент. В общем, пришлось идти – не пропадать же добру… На ВДНХ я приехал даже раньше шести – всегда предпочитаю подождать, чем опоздать. В клуб зашел одним из первых. Дальше сами знаете – медосмотр. Точнее, то, что они там выдают за медосмотр…

– Да, полная профанация, – охотно кивнула Настя.

– Тогда я так же подумал, а теперь вот сомневаюсь… Ну да не суть. Выхожу я из медкабинета, вижу надпись на экране: типа, поздравляем, вы признаны годным для полета, пройдите по коридору направо. Прошел, куда было велено. Там комната, довольно большая, в ней шесть дверей с одной стороны – и что-то типа люка с другой. Над люком надпись: «Ожидайте». Ну, жду. Там кресла были у стены, я сел. Минуты через три одна из дверей открылась и вошел еще один парень. Тоже сел ждать. Потом девушка пришла, с голубыми волосами такая. Мариной назвалась. Парня, кстати, Максимом звали, но это не важно. Короче, где-то минут через двадцать набралось нас в комнате шестеро, три парня и три девушки – каждый вышел из своей двери. Кое-кто уже роптать начал, что так долго держат. Тут внезапно стена перед нами – та, что напротив кресел как раз, – зажглась, как экран, и на нем появилась девушка – ну, или молодая женщина – в чем-то наподобие униформы, не клоунской, как на охраннике при входе, а вполне себе стильной, хотя и необычной. «Приветствую, – говорит, – добро пожаловать на «Ковчег». Ваша планета находится на грани уничтожения, в этой связи вам предстоит перелет на другую». Тут кто-то из присутствующих шуточку отпустил, правда, я не очень понял смысл, наверное, там была обыграна какая-то популярная цитата, но я, как уже говорил, далек от всех этих вещей… Но остальные захихикали. А та, с экрана, говорит: сейчас, мол, вы будете доставлены на борт корабля. Для транспортировки используются индивидуальные капсулы. Прошу, говорит, по одному. Тут в стене открывается люк, тот, о котором я говорил вначале, и оттуда выползает здоровенная такая байда метра два длиной – типа цилиндра, нижняя половина металлическая, верхняя – прозрачная. Внутри – этакое ложе. Все оживились. Я встал, думал, раз первый пришел, первому и ехать, но ведущая с экрана говорит: «Яковлева Ольга, прошу!» Поднялась одна из девушек. Прозрачная часть цилиндра разошлась в сторону, и она туда залезла. Кто-то тут же пошутил про спящую красавицу и хрустальный гроб, еще кто-то вспомнил какой-то фантастический фильм, где было что-то подобное – я не смотрел. Стекло сомкнулось, Ольга эта весело помахала нам изнутри рукой и «гроб» плавно уехал в люк. Через минуту появился еще один – не знаю, просто такой же или тот же самый, но уже пустой. Безбородова почему-то этот вопрос очень интересовал: один и тот же приезжал цилиндр или разные. Тогда я подумал, что разные, но почему – объяснить теперь не смогу. Вторым вызвали Максима – фамилия у него еще какая-то нерусская оказалась. После него – еще одну девушку, потом третью и, наконец, второго парня, его, как и меня, Артемом звали, я еще дернулся, когда имя услышал. В общем, я, как всегда, последним оказался. Наконец «гроб» приехал в шестой раз. Стекло открылось. Эта, с экрана, говорит: «Борисов Артем, прошу!» После чего экран гаснет, типа, все на этом. Ну, я к «гробу». Склонился над ложем, буквально на секунду задумался, как бы половчее забраться внутрь, вдруг не столько услышал даже, сколько почувствовал позади какое-то движение. А ведь только что в комнате, кроме меня, никого не было! Хотел обернуться, но не успел: как треснет что-то сзади по затылку! Дальше – темнота…

Переведя дух – последние фразы юноша проговорил во все ускоряющемся темпе, словно боясь, что его перестанут слушать, – Артем подхватил чашку с, вероятно, уже подостывшим кофе и в два глотка осушил ее, после чего поднял глаза на Настю.

– Да, удивительная история… – неопределенно проговорила она.

– Удивительная? – хмыкнул юноша. – Это я еще самого главного не рассказал!

– Ну так рассказывай, – предложила девушка, неожиданно для самой себя переходя с собеседником на «ты».

– Сколько я провалялся без сознания – понятия не имею. Очнулся: голова раскалывается, никакого «гроба» в комнате нет, да и свет каким-то приглушенным сделался, в трех шагах уже ничего не разглядеть. Зато люк, в который «гробы» уезжали, словно прозрачным стал, что-то такое за ним виднеется, но конкретно в полумраке не поймешь что. Ну, встал я кое-как на ноги, хотел было к двери пойти, из которой пришел, но тут качнуло меня вдруг и потянуло к люку. А из него – пламя. Точнее, как оказалось, не из него – за ним. Все в полной тишине, ни звука не доносится. Жара никакого тоже нет, хотя просто адский огонь бушует совсем рядом, за не таким уж и толстым стеклом. Я упал на колени, рукой нечаянно схватился за это стекло – оно холодное. А пламя тем временем отступило, и стало видно, что там, за люком, нет больше никакого клуба – открытое пространство. И над ним поднимается… Знаешь… – как видно, рассказчик тоже решил сменить в отношении Насти чопорное «вы» на «ты». – Знаешь, иначе как «космический корабль» я это назвать не могу. Не ракета, нет, и не «летающая тарелка» – скорее такой многогранник типа икосаэдра, только еще с шипами во все стороны…

Что такое икосаэдр, Настя понятия не имела, но на всякий случай кивнула.

– Он был огромный, – продолжал тем временем Артем. – Такое впечатление, что даже больше, чем павильон, в котором размещался клуб. Ну, или, по крайней мере, казался таким через стекло люка. На миг он завис метрах в двадцати над землей, а потом свечой ушел в черное небо. Был – и нету… Вот, собственно, и все, – развел руками юноша. – Выйти из комнаты я не мог – все двери, не говоря уже о люке, оказались заперты. Часа два просидел там, пока меня не вытащили спасатели. Потом имел глупость честно рассказать все, что видел, следователям… Те, конечно, не поверили. Сперва решили, что я как-то связан с выдуманными ими террористами, а потом… Ну, наверное, что я поскользнулся, ударился башкой и все это мне привиделось. На наркотики тест сделали, на алкоголь проверили. Безрезультатно, естественно. Хотели в больницу положить, но тут уж я уперся: хотите, говорю, арестовать – арестовывайте, а в больницу не пойду. Не люблю я больницы. Думал, все же арестуют, но нет, через сутки, как раз сегодня утром, отпустили. Даже подписки о невыезде не потребовали. Но из виду, похоже, не выпускают… Вот такие дела, в общем, – заключил он. – Сомневаюсь, что ты мне поверишь, но кому-то я должен был это рассказать. Кроме следователей – они не в счет. А ты же тоже там была…

– Я не прошла дальше медосмотра, – заметила Настя, размышляя. Она привыкла считать себя девушкой рассудительной и практичной, не верящей ни в приметы (во время сессии не в счет!), ни в экстрасенсов, ни в коварную мировую закулису, ни тем более в вездесущих инопланетян. Вот террористы, взорвавшие ночной клуб – это да, это понятно, хотя и страшно. А космический корабль-ико… икосо… многогранник, в общем, – это уже извините… – Безбородов сказал, что соседние здания почти не получили повреждений, – вспомнила вдруг она. – Странно для взрыва, ведь так?

– Не просто странно – невозможно, – живо подхватил юноша. – В сети есть фотографии воронки, не очень четкие, правда, – это атомная бомба нужна, чтобы сделать такую! А павильоны вокруг лишь пеплом слегка припорошило. Как они все могут этого не видеть? Тоже мне, эксперты… Я себе еще кофе попрошу! – заявил вдруг он и поднял руку, подзывая официанта.

Настя скептически взглянула на свой, должно быть, уже едва теплый чай, затем перевела взор на собеседника. Рассказ Артема, конечно, звучал невероятно. Совсем не удивительно, что следователи сочли его психом. В конце концов, удары по голове даром не проходят! Лет пять назад у нее самой случилось сотрясение – партнерша по команде, пытаясь в прыжке принять уходящий мяч, с разбегу угодила кулаком Насте в лоб. Космические корабли ей, правда, не мерещились, но искры из глаз были, и соображалось какое-то время с трудом. Так, например, наутро Настя не могла вспомнить, как закончилась игра, – была уверена, что они выиграли (готова даже была назвать итоговый счет), а оказалось – проиграли. Но там был волейбол – оттого, наверное, и фантазии оказались на волейбольную тему, а здесь, в специфическом фантастическом антураже, мог и звездный икосаэдр привидеться… О! Она выговорила это без ошибки, пусть и про себя! Прогресс!

Официант принес Артему вторую порцию эспрессо.

И все же, в общепринятой версии с террористами тоже что-то было не так. Неповрежденные павильоны вокруг клуба – раз. Нелепый медосмотр – два. Зачем выпроваживать на улицу потенциальные жертвы? Наоборот, набить внутрь как можно больше народу – разве террористам не это нужно? Хотя если они не связаны с организаторами, тогда понятно, но медосмотр все равно идиотский! Нет, как-то должны быть связаны, иначе как объяснить, что террористы прицепились именно к «Ковчегам» – одновременно по всему миру? Плюс Безбородов говорил, что для такого взрыва нужен грузовик взрывчатки – кто, как не организаторы, имел возможность ее привезти и заложить? И опять же круг: грузовик взрывчатки, а соседние здания стоят целые…

И еще: если это был не взрыв, если это космический корабль – выходит, Олег жив?! Похищен инопланетянами? Неизвестно еще, правда, что хуже, но в любом случае в этом свете происшедшее начинает выглядеть по-иному…

Зря она тогда отказалась от предложения капитана своими глазами посмотреть на воронку! Все лучше, когда знаешь не с чужих слов…

С другой стороны, возможно, еще не поздно? Если Безбородов так и дежурит у ограждения…

– Мне пора идти, – проговорила Настя, загоревшись пришедшей ей в голову идеей, и потянулась к сумочке за кошельком. – Спасибо за интересный рассказ… Я… Я тщательно его обдумаю. Честное слово, – она достала купюру и потянулась подсунуть ее углом под блюдце так и нетронутой чайной чашки.

– Я заплачу, – поспешил остановить ее Артем, не слишком, похоже, удивленный ее поспешным уходом. – Можешь оставить свои координаты? – спросил он затем. – На всякий случай.

– Ты есть ВКонтакте? – не споря, она убрала купюру обратно в кошелек и взяла в руки телефон.

– Конечно, – кивнул юноша.

– Найди себя, я брошу тебе заявку, – предложила она, открыв на гаджете нужное приложение и протягивая его собеседнику.

Так тот и сделал.

– Ну, пока, – проговорила Настя, пряча телефон и поднимаясь из-за стола. – Приятно было познакомиться. Если вдруг узнаешь что-то новое про «Ковчег» – пиши.

– Хорошо, – кивнул Артем. – Ты тоже пиши, если что.

– Обязательно, – легко пообещала девушка.

12

Москва, ВДНХ и далее на северо-запад,

3 июля 20… г.

Безбородова у ограждения не было.

Покрутив головой и не увидев ничего похожего на его серый костюм, Настя для очистки совести прошла вдоль барьера – сначала влево, где за полицейской цепью уже начиналась густая зелень, затем вправо, до поворота, но капитана не оказалось ни там, ни там. Вздохнув, девушка в очередной раз вернулась к мемориалу – и как раз в этот момент из-за колоннады павильона «Беларусь» появилась стройная женщина лет двадцати восьми, обладательница аккуратного пшеничного боба-каре. На ней была белая блузка с голубым узором по рукаву, чем-то напоминавшим гжельскую роспись по фарфору, узкая черная юбка до колен и босоножки на тонкой шпильке. В левой руке женщина держала элегантную черную кожаную сумку-портфель с серебряной пряжкой, в правой – ручку небольшого чемодана на колесиках.

Беспрепятственно миновав оцепление, блондинка с внутренней стороны подошла к ограждению и остановилась словно в замешательстве. На помощь ей, впрочем, тут же пришел молодой рыжеволосый полицейский, покинувший свое место в строю, слегка отодвинувший один из барьеров и приподнявший связывающую их ленту. Кивнув ему, женщина ловко протиснулась в образовавшийся проем и с деловым видом направилась в сторону выхода с ВДНХ, пройдя при этом в каких-то двух шагах от Насти. Полицейский за ее спиной вернул ленту и барьер на место и вернулся в оцепление.

Глядя вслед удаляющейся блондинке, Настя замерла, как громом пораженная. До сего момента она видела эту особу лишь однажды, но узнала ее сразу: это была та самая лжеврачиха из «Ковчега»!

Женщина с портфелем и чемоданом уже почти скрылась за фонтаном, когда девушка, опомнившись, принялась судорожно рыться в сумочке. Где же эта чертова визитка?! А, вот же она! Схватив телефон, Настя трясущимся пальцем набрала номер капитана Безбородова.

Абонент был недоступен. Проклятье! Что-то еще говорил про другого следователя, мол, тому не дозвониться! А сам-то!

Девушка растерянно оглянулась на полицейских. Обратиться к ним? Но они коварную лжеврачиху только что без разговоров пропустили. Вдруг они тут все в сговоре? А если и нет, пока им все толком объяснишь, злоумышленница уже десять раз успеет скрыться…

Скрыться! Настя посмотрела вдоль аллеи: женщины отсюда уже не было видно вовсе. Еще один короткий взгляд на полицейских, секундные раздумья, и, решившись, девушка сунула телефон в сумочку и устремилась вслед за блондинкой.

Злоумышленницу она снова увидела только у белого павильона со шпилем – последнего перед выходом с территории выставки. Женщина шла спокойно, не оглядывалась и юную преследовательницу, как видно, не замечала. Притормозив, Настя перешла с бега на шаг, восстанавливая дыхание. Что будет делать дальше, она еще не придумала – сейчас главным казалось не упустить лжеврачиху.

Тем временем та прошла под аркой центрального входа и повернула направо. Настя двигалась, приотстав шагов на двадцать и демонстративно глядя в сторону – на устремленную ввысь ракету Музея космонавтики, но боковым зрением ни на миг не теряя блондинку из виду. Та как раз поравнялась с выстроившейся у тротуара желтой колонной такси – и внезапно шагнула к первой из машин. Короткий разговор – и водитель уже грузит ее чемодан в багажник, а женщина с портфелем садится на заднее сиденье.

Едва автомобиль со злоумышленницей тронулся с места, Настя не раздумывая рванулась к следующей машине, которая как раз занимала место только что отъехавшей от тротуара.

– Пожалуйста, вон за тем такси! – выпалила она, с разбегу плюхаясь в кресло рядом с пожилым усатым водителем.

– Добрый день. Куда едем? – то ли не понял ее таксист, то ли в голове у него просто запустилась стандартная программа общения с пассажиром.

– Вон за той машиной, пожалуйста! – повторила Настя, показывая на стремительно удаляющееся такси. – Быстрее, прошу!

– Адрес-то какой? – гнул свое водитель.

– Да не адрес! Там… Там мачеха моя едет! – принялась она сочинять на ходу. – Я должна знать, куда! Это очень важно! Поехали, умоляю!

– Золушка, значит? – усмехнулся таксист. – А деньги-то у тебя есть, Золушка?

Выхватив из сумочки кошелек, Настя вытряхнула из него две тысячные купюры и яростно швырнула их на переднюю панель.

– Вот! Будет нужно еще – только скажите, а сейчас поехали! Они уходят!

– Не уйдут! – усмехнулся таксист, трогаясь наконец с места.

Он оказался прав: такси лжеврачихи они догнали на первом же светофоре, аккуратно пристроились за ним в хвост и так и поехали мини-колонной: сперва вдоль эстакады монорельса, потом, свернув направо, мимо какого-то парка. В этом районе Москвы Настя ориентировалась не очень хорошо, поэтому, достав телефон, открыла приложение с картой. Навигатор поведал, что они движутся по Ботанической улице (парк справа оказался Ботаническим садом), затем – по Алтуфьевскому шоссе. Когда оба такси свернули на МКАД, девушка предприняла новую попытку дозвониться до Безбородова, но телефон беспечного капитана по-прежнему оставался вне зоны доступа.

– На платную трассу сворачиваем, – сказал внезапно водитель. – Продолжаем в шпионов играть или будет?

– Это не игра! – хмуро бросила в ответ Настя, отрываясь от телефона. – Едем как ехали. Если еще деньги нужны, вы только скажите, я дам.

– Денег пока достаточно, – успокоил ее таксист. – Но что, если они так до самого Питера поедут? Нужно будет заправиться тогда, бак у меня не бездонный.

– У них тоже, – парировала девушка. – Заедут на заправку – заедем и мы.

– Логично, – согласился водитель.

К счастью, скоро выяснилось, что путешествие на такси в Санкт-Петербург в планы коварной «мачехи» не входило. Через несколько километров преследуемая машина съехала с платной дороги и после серии крутых поворотов подкатило к череде перегораживающих дорогу шлагбаумов.

– Шереметьево, – сообщил Насте водитель – она, впрочем, и сама это уже поняла благодаря навигатору. – Аэропорт.

«Мачеха» вышла из машины возле терминала, «Золушка» последовала ее примеру.

Войдя внутрь здания аэропорта, блондинка поставила чемодан и портфель на ленту для досмотра, прошла через рамку металлодетектора, забрала выехавшую из недр рентгеновского аппарата поклажу, склонив голову на плечо, несколько секунд изучала указатели под потолком, после чего, как видно сориентировавшись, направилась прямиком к лифту. Так же благополучно миновав входной контроль, Настя дернулась было за ней, но остановилась, испугавшись, что, оказавшись лицом к лицу в тесной кабине подъемника, будет узнана. Пришлось позволить злоумышленнице уехать в одиночестве, а самой дожидаться второго лифта – благо, тот пришел на вызов почти сразу.

Не зная, на какой этаж направляется блондинка, Настя сперва выскочила на втором, но тот оказался каким-то промежуточным и полупустым. Конечно, лже-врачиха могла скрыться и здесь – в туалетной комнате или в бизнес-зале, который как раз в этот момент настойчиво рекламировала по трансляции диктор, но девушка решила, что сначала все же стоит проверить зал вылета, расположенный уровнем выше, и не ошиблась: «мачеха» обнаружилась именно там, в хвосте длинной извилистой очереди на регистрацию.

Укрывшись за круглой стойкой в центре зала, Настя достала телефон и в третий раз набрала Безбородова – с тем же результатом. Толку от этой госбезопасности! Не удивительно, что всякие террористы чувствуют себя в Москве как дома! А может, и инопланетяне!

С инопланетян мысль сама собой перескочила на ее нового знакомого, Артема. Особой помощи от этого стукнутого по голове бедолаги, конечно, тоже не стоило ждать, но, может, хоть посоветует что…

Движением пальца Настя открыла приложение, нашла среди «друзей» Артема Борисова и торопливо написала сообщение:

«Врачиха из «Ковчега» сейчас в Шереметьеве, ждет регистрации. Безбородов не на связи. Что делать?»

В ответ телефон почти сразу завибрировал (звук Настя отключила еще утром, перед визитом к следователю, да так и не удосужилась включить), но не коротко, как при приеме сообщения, а от полноценного звонка.

– Анастасия Викторовна, это Валерий Безбородов, вы мне звонили? – послышался в трубке голос капитана.

От радости девушка едва не выронила из ладони мобильник.

– Да, звонила! – выпалила она. – Та врачиха из «Ковчега» – помните, я вам рассказывала, – она здесь, я нашла ее! Она была за ограждением на месте взрыва, а теперь стоит в очереди на регистрацию в аэропорту Шереметьево!

– На внутренний или международный рейс? – задал вопрос Безбородов. По его тону нельзя было сказать, что он удивлен услышанным.

– Не знаю… – растерялась Настя. Завертев головой, она обшарила взглядом зал. – На международный! – сообщила затем, заметив нужный указатель.

– Ясно, – ответил собеседник. – А на какой?

– Черт ее знает, здесь у «Аэрофлота» все рейсы в одном месте!

– Ясно, – повторил Безбородов. – Вы уверены, что не обознались? – уточнил он затем. – Насчет врача?

– Я ее на всю жизнь запомнила! – с чувством заверила девушка. – Если хотите, я могу ее незаметно сфотографировать и сбросить вам фотографию, – входя в азарт, предложила она.

– Не надо, – не оценил ее порыв капитан. – Как по-вашему, долго ей еще стоять в очереди?

– Ну… – протянула Настя, окидывая оценивающим взглядом толпу пассажиров у стоек. – Трудно сказать… Очередь длинная, но движется…

– Хорошо, не важно, – перебил ее Безбородов. – Ждите там, сейчас к вам подойдут наши сотрудники. Покажете ее им. Только издали, сами близко не подходите. Понятно?

– Понятно.

– Отлично. Ждите.

Связь прервалась.

Девушка уже собиралась убрать телефон в сумочку, как тот снова дрогнул: пришло сообщение от Артема:

«Выезжаю, буду так быстро, как только смогу. В каком ты терминале?»

«Д», – ответила Настя. Эту информацию она прочла еще внизу, на входе.

Кстати, осенило ее вдруг, Безбородов-то про терминал не спросил! Как же его люди найдут ее в этом огромном аэропорту?

Опасения девушки оказались напрасными: не прошло и пяти минут, как к ней подошли двое: хмурый лейтенант полиции и шкафоподобный мужчина в штатском.

– Анастасия Викторовна? – уточнил полицейский.

– Да, это я, – кивнула Настя.

– Кто? – в свою очередь коротко спросил ее «шкаф».

– Вон та тетка с портфелем и чемоданом, – не таясь уже более, указала на злоумышленницу рукой девушка. – Блондинка в белой блузке с голубыми завитками на рукаве.

– Ясно, – кивнул «шкаф». – Спасибо.

Разомкнув синюю ленту, организующую очередь, двое двинулись сквозь послушно расступавшийся при их приближении народ. Лжеврачиха попыталась было отступить с их пути вместе с прочими пассажирами, но не тут-то было: парочка остановилась возле нее и после короткого разговора, расслышать который со своего места Настя не могла, но, судя по бурной жестикуляции блондинки, реакция злоумышленницы была весьма эмоциональной, вывела из очереди и препроводила за неприметную дверь с надписью «Только для персонала».

Улучив момент, Настя все же сфотографировала сцену задержания злоумышленницы и сбросила фотку Артему, сопроводив злорадным комментарием «Попалась птичка!».

13

Москва, Международный аэропорт Шереметьево, терминал D,

3 июля 20... г.

– Так что ошиблись вы, Анастасия Викторовна, – развел руками Безбородов.

– Этого не может быть, – упрямо поджав тубы, мотнула головой Настя. – Просто не может быть.

– Увы, но это именно так. Пани Горска, – капитан кивнул на лежавшую перед девушкой на столе ксерокопию паспорта лжеврачихи, – никак не могла быть в «Ковчеге» первого июля – просто потому, что прилетела в Москву из Варшавы только вчера, то есть второго числа.

– Пани? – хмуро переспросила Настя. – Она что, полячка?

– Полька, – не преминул поправить Безбородов. – Да, она гражданка Польши.

– И на ВДНХ была как простой турист, – саркастически хмыкнула девушка.

– И на ВДНХ была как эксперт Европола, – ответил капитан. – Европейской полицейской организации.

Со всеми положенными полномочиями от их гаагской штаб-квартиры и надлежащими разрешениями с нашей стороны.

– Вот даже как… – изумленно протянула Настя.

– Вот так.

– Черт, я была абсолютно уверена, что видела ее в «Ковчеге»! – растерянно пробормотала девушка. – Не могла я так ошибиться! Вы хорошо проверили ее документы?

– Со всей возможной тщательностью, – заверил Безбородов. – Даже послали повторный запрос в Гаагу. Собственно, из-за ожидания их ответа проверка так и затянулась. В итоге пани Горска опоздала на свой рейс, чем, естественно, была весьма недовольна.

– Вот только не надо говорить, что это все из-за меня! – вскинулась Настя. – Если бы кое-кто не выключил телефон, на проверку у вас был бы лишний час, а то и все полтора!

– Вас, Анастасия Викторовна, никто ни в чем не обвиняет, – поспешил успокоить ее капитан. – Наоборот, считаю необходимым поблагодарить вас от имени следствия за проявленную бдительность. А то, что ошиблись, так кто из нас не ошибается? А что касается телефона, то я его не выключал. Я его вообще никогда не выключаю. Во время ваших звонков я был на дне воронки, а там, как выяснилось, телефон не берет – даже мой, а он у меня, поверьте, не совсем обычный. Почему так – пусть теперь специалисты разбираются, а мое дело – принять к сведению и учитывать в дальнейшем.

– Ну, хоть виноватой в итоге не осталась… – уже не так сердито буркнула девушка. – И все же не представляю, как я могла ошибиться! – со вздохом добавила она. – У меня глаз-алмаз, если кого увижу – навсегда запомню. Да и сейчас вот закрою глаза, представлю ту врачиху – вылитая эта ваша пани Горска! У нее, случайно, нет сестры-близнеца? – пришла ей в голову неожиданная мысль. – Понимаю, что звучит как в дешевой мелодраме…

– Проверим, – совершенно серьезно ответил Безбородов. – На самом деле уже проверяем.

– Вот-вот, проверьте! – словно вновь обрела твердую почву под ногами Настя. – Не могла я просто так обознаться.

– Обязательно, – кивнул капитан. – А пока еще раз спасибо вам за помощь – и до свидания. Там, за дверью, вас, кстати, уже ждут.

– Кто ждет? – вздрогнула девушка, почему-то представив себе полицейского и «шкафа» в штатском, которым она недавно указала в очереди лжеврачиху. Или теперь уже лже-лжеврачиху?

– Гражданин Борисов Артем Анатольевич, – улыбнулся Безбородов, как всегда при этом забавно чуть прищурив левый глаз. – Вы же сами его позвали, забыли?

Надо признать, она и впрямь забыла.

– Не то чтобы я его прям звала… – пробормотала Настя, поднимаясь из-за стола. Блин, теперь еще оправдываться перед этим Артемом, что зря подняла панику… Черт ее дернул ему написать! – А другого выхода отсюда нет? – без особой надежды уныло поинтересовалась она у капитана. – У которого никто бы не ждал?

– Другого нет, – по-прежнему улыбаясь, покачал головой Безбородов.

– Ну, нет так нет…

Артем дежурил шагах в трех от двери, не оставляя ни единого шанса незаметно проскользнуть мимо себя. При виде Насти на лице его расцвела робкая улыбка.

– Я обозналась, – с порога выпалила девушка, поспешив сразу расставить все точки над «i». – Это оказалась какая-то полицейская фифа из Польши, они ее уже отпустили.

– Что отпустили, я видел, – кажется, ее признание не произвело на юношу ни малейшего впечатления. – А теперь расскажи почему.

– Да нечего тут рассказывать, – почти сердито бросила она. – Говорю же: обозналась. Эта тетка – полька, только вчера в Россию прилетела. Видимо, как раз в связи с расследованием взрывов в клубах – она там у себя в полиции работает. Поэтому и на ВДНХ оказалась. Я же тебе не все написала: я ее засекла, когда она из-за оцепления вышла. Потом уже проследила досюда.

– Я видел, как ты за ней побежала, – кивнул Артем. – Точнее, тогда я не понял за кем. Теперь ясно. Молодец, проследить от ВДНХ до Шереметьева – это круто!

– Да какой там молодец, – отмахнулась Настя. – Наоборот, дура полная. Но ведь уверена была, что права! И так облажалась.

– А если не облажалась? – в упор посмотрел ей в глаза юноша. – Если ты в самом деле была права?

– Если бы да кабы… – поморщилась девушка. – Версию с сестрой-близнецом мы с Безбородовым обсудили. Он обещал проверить, но, по-моему, не особо верит в успех. Да я и сама не верю, откровенно говоря. Остается еще вариант, что за терактами стоит Европой – так, по мне, это еще больший бред. Ну или ошиблась я – что, конечно, неприятно и обидно, но хотя бы логично.

– Или вариант три: для инопланетян, способных превратить развлекательный клуб в космический корабль, подделать польские полицейские документы, должно быть, раз плюнуть!

– Снова ты за свое: корабли, инопланетяне… – недовольно скривилась она.

– Я его видел. Корабль, – твердо проговорил Артем. – А один из пришельцев саданул мне по башке.

– Чтобы ударить человека сзади по башке, совсем не обязательно быть пришельцем!

– Зато чтобы аккуратненько выпилить с ВДНХ павильон «Космос», не повредив соседние, очень даже нужно! Послушай, – быстро заговорил он. – Я же не случайно рассказал тебе о том, что видел той ночью. Думаешь, мне нравится выглядеть психом? Поверь, не очень! Но я был уверен, что что-то должно произойти, понимаешь? Но что, когда, где и как именно – понятия не имел. Поэтому и рассказал – тебе и еще троим пытался, тоже связанным с «Ковчегом». Два глаза и два уха хорошо, но чем больше – тем лучше. Правда, кроме тебя, остальные меня и слушать не стали… А ты выслушала – и вот результат!

– Так себе результат, – буркнула Настя. Почему-то ее задело, что Артем, оказывается, поделился своей версией событий не с ней одной, но вида она решила не показывать. – А с какой стати ты был уверен, что что-то непременно должно случиться? – спросила девушка.

– Тут простая логика. Раз это в самом деле был космический корабль, значит, про межзвездный полет они сказали правду. А если так, то и все остальное, что они говорили, тоже может оказаться правдой. В частности, что Земля обречена и они нас с нее эвакуируют. Оставим пока в стороне их возможные мотивы – впустую что гадать? – обратимся к фактам. Проверку – тот потешный медосмотр – я прошел, значит, по их мнению, должен был лететь. Но в итоге не улетел – что-то пошло не так. А раз что-то пошло не так, они обязаны выяснить, как и что именно. Я бы на их месте попытался выяснить, по крайней мере. Порядок же должен быть во всем, не так ли – как иначе в космос лететь? Так что что-то они должны были предпринять обязательно.

– Может, и предприняли – на том своем корабле, – предположила Настя, отметив про себя, что говорит об инопланетном звездолете как о чем-то в самом деле существующем. – На котором улетели.

– Или здесь, руками этой фальшивой польки, если улетели пока не все.

– Пусть даже так оно и есть – что с того? – пожала плечами девушка. – Следователи ни тебе, ни мне не верят – и не без оснований, надо признать – пани Горска Безбородов отпустил восвояси и заниматься ею больше не собирается – все, тупик!

– На Безбородове свет клином не сошелся, – упрямо заметил Артем. – Не хочет он – займемся мы.

– Мы? – вздернула брови девушка. Нет, все-таки он определенно псих. – Да что мы можем?!

– Думаю, кое-что можем. Когда эта полька вышла в зал, я потихоньку проследил за ней. Знаешь, куда он пошла?

– Ну и куда?

– К авиакассам. Попросила билет до Варшавы. По-русски она, кстати, абсолютно чисто говорит. Но билетов не оказалось – ни на сегодня, ни на завтра. Тогда она что-то там потыкала у себя в смартфоне и взяла билет в Белград. На завтра на 10:25. Понимаешь, к чему я?

– Нет, – мотнула она головой.

– У тебя загранпаспорт есть? – спросил вместо объяснения юноша.

Загран у нее был: три года назад их волейбольная команда должна была ехать на турнир в Литву, и им всем сказали сделать себе паспорта. Соревнования, правда, в последний момент отменились, и за границей Настя так до сих пор и не побывала – если, конечно, не считать летних поездок к бабушке в Беларусь.

– Есть, – призналась девушка. – Но виз никаких нет. Да и вообще, что за…

– В Белград виза не нужна, – не дал ей договорить Артем. – Так что тут нам, конечно, повезло – у меня тоже сейчас нет действующего шенгена.

– То есть ты предлагаешь полететь с этой Горска в Белград? – дошло наконец до Насти. – Но зачем?

– Затем, что хочу разобраться, что к чему.

– Разобрался один такой… – хмыкнула Настя. – А если она сразу из Белграда в свою Польшу махнет? Что ты будешь делать без визы?

– Это вряд ли, – покачал головой юноша. – Лететь в Варшаву через Белград – это все равно что ехать из Москвы в Казань через Питер. Совершенно лишний крюк. К тому же там совсем рядом, в Сараево, был один из клубов типа «Ковчега». Думаю, туда-то она и направляется. А Сараево – это Босния, туда нам тоже виза не нужна.

– А что она тогда прямо в Сараево и не полетела?

– Это я не знаю, – вынужден был признать Артем. – Мало ли почему…

– Мало ли, много ли… Впрочем, пустой разговор, – сообразила вдруг она. – Так или иначе, у меня нет денег на билет – что в Белград, что в Сараево, что в Варшаву…

– Зато у меня есть, – ничуть не смутился юноша. – Билеты я нам куплю, с тебя только номер паспорта.

– Все равно не пойму, затем тебе моя компания, – не сдавалась девушка. – Хочешь лететь – лети, а мне-то зачем? Только деньги сэкономишь.

– Деньги не проблема, – отмахнулся Артем.

– Вот как? Ты у нас что, внебрачный сын Рокфеллера?

– Нет, просто продал с утра кое-что ненужное. На карту как раз пришел аванс. Если Земле в самом деле недолго осталось вертеться – какой прок от горы накопленных вещей? А деньги можно успеть использовать с пользой.

– Вот даже так? – покачала она головой. – Все настолько серьезно?

– Десятки человек по всему миру в одну ночь исчезли без следа вместе со зданиями, в которых находились, – это как, серьезно?

– Серьезно, но все же на конец света пока не тянет.

– Инопланетяне в «Ковчеге» утверждали, что как раз тянет.

Настя закусила губу. Замкнутый круг. Нет, надо признать, по-своему бедняга Артем прав: веря в этот свой космический корабль, как не поверить и во все остальное, включая скорый Армагеддон? Вот только все меняется, если признать, что пресловутый корабль существует исключительно в его воспаленном воображении…

– Ты же ведь сама не веришь, что ошиблась с этой Горска, – заметил между тем юноша. – Ведь правда же?

Настя с досадой кивнула – почти машинально. Какая разница, во что она там себе верит?! Важно, чему верит следователь. Нет, заманчиво, конечно, было бы попытаться доказать свою правоту. Утереть нос этому самоуверенному фээсбэшнику… Заманчиво, но глупо. Тупо. Нелепо. Но заманчиво… Нет, бред!

– В конце концов, что ты теряешь? – спросил тем временем Артем. – Ну, пусть я псих и все выдумал, а тебя с этой Горска переклинило – слетаешь нахаляву на пару дней в Белград, и всего делов. Красивый город, кстати, и люди душевные, русских опять же любят. У тебя что, срочные дела в Москве?

– Да нет вроде, – пожала плечами девушка. – Просто…

– Просто тащи паспорт – а все остальное моя забота. Забудь, если хочешь, о «Ковчеге», об инопланетянах, об этой Горска – устрой себе бесплатный отдых. Почему нет? Считай, что с моей стороны это такой хитрый способ пригласить тебя на свидание!

– Вот с этого и нужно было начинать! – усмехнулась Настя. – Только стремное это дело, знаешь ли, приглашать меня на свидание. Местом последнего был как раз «Ковчег».

– Так ты согласна? – настаивал Артем.

– Уверена, что еще не раз об этом пожалею… – выговорила она. – Ну да что с тобой делать – согласна!

Но смотри, в Белграде бронируй два отдельных номера! – добавила она, прищурившись.

– Как скажешь! – просиял юноша.

14

«Ковчег», день второй

– Итак, слушаю вас, капитан, – выжидательно склонила голову к плечу Кора.

– Давайте сперва куда-нибудь уберем все это, – предложил Вербицкий, кивнув на последствия вчерашней вечеринки – по инициативе распорядительницы для разговора они поднялись в комнату отдыха.

– Отличная идея, – улыбнулась Кора. – Вот только заняться этим придется вам самим. Я покажу, куда все сложить.

Минут за пять общими усилиями грязная посуда и остатки еды перекочевали в выдвижной ящик – вроде того, что поглотил в медотсеке Олегову футболку. Наполненный, он заезжал обратно в стену и уже через пару секунд вновь был снова готов к использованию – пустой, чистый и блестящий. Освободившийся стол протерли устройством, напоминавшим губку на изогнутой ручке, – оно обнаружилось в нише над «мусоропроводом». Пятна от пива, масла и кетчупа исчезали от контакта с этим приспособлением без следа.

– Вот теперь другое дело, – заявил Андрей, усаживаясь в кресло, когда комната отдыха приняла наконец благопристойный вид. Олег сел по соседству, на диванчике, рядом с ним оказалась Галя, остальные разместились кто где. Инна, например, предпочла остаться стоять, расположившись за спиной капитана. – Приступим? – Вербицкий посмотрел на Кору – та замерла ближе к дверям и приблизиться то ли не хотела, то ли не могла (Олег уже заметил, что распорядительница явно тяготеет к одним и тем же точкам в помещениях).

– Как скажете, капитан.

– Тогда начнем с самого начала, – проговорил Андрей. – Вы утверждаете, что мы находимся на некоем космическом корабле?

– Почему же некоем? – продолжая улыбаться своей зловещей улыбкой, спросила Кора. – Вполне определенном, типа «Ковчег». Да, вы находитесь на космическом корабле, – четко сформулировала она, как видно заметив тень недовольства, пробежавшую по лицу Вербицкого.

– И как же, по-вашему, мы на него попали? – задал новый вопрос Андрей.

– Вам напомнить весь процесс, капитан? Извольте. Вы явились к месту сбора и загрузились в транспортные капсулы, которые доставили вас на борт – непосредственно в ваши каюты.

– Хорошо, – слегка поморщился Вербицкий. – Изменю вопрос: как космический корабль оказался на Земле? Или эти ваши транспортные капсулы и сами способны летать в космосе?

– Нет, капитан, транспортные капсулы летать не способны, ни в космосе, ни даже в атмосфере планеты, – тоном, каким обычно мамы говорят детям: «Нет, Олежка, на троллейбусе номер шестьдесят четыре до Америки доехать нельзя» или «К сожалению, сынок, потрогать ручкой Луну не получится, даже если попросить у пожарных их самую длинную лестницу», – ответила распорядительница. – Что до «Ковчега», то он был построен непосредственно на Земле. Павильон ВДНХ послужил ему прикрытием.

– Так он там что, с 1939 года стоял, нас ждал? – насмешливо спросила Ада из кресла напротив Олега. – Или с 1954-го, когда его реконструировали?

– Поразительные познания вопросах краеведения, – усмехнулась, чуть повернув голову в ее сторону, Кора. – В моей памяти, к примеру, эти даты отсутствуют. Нет, разумеется, «Ковчег» сооружен в течение последнего земного года – именно столько павильон был закрыт для публики.

– Закрыт под предлогом обустройства клуба, – догадался рыжий Артем, без своих «гаррипоттеровских» очков смотревшийся немного странно.

– Совершенно верно, – подтвердила распорядительница.

– Почему именно там? – снова заговорил Вербицкий. – В центре Москвы?

– А почему нет? – развела руками Кора.

– Ну, там, из соображений секретности? Удобства доставки материалов и оборудования? Где-нибудь в сибирской тайге было не проще?

– Как видите, ни с секретностью, ни с логистикой трудностей не возникло, – заметила распорядительница. – Возможности строителей «Ковчега» несоизмеримо превышают все земные средства наблюдения и контроля.

– То есть строители не земляне? – ухватил суть ответа Андрей. – А кто? Инопланетяне?

– Да, этот термин верен, хотя и недостаточно конкретен. Однако любые попытки его уточнения, с учетом багажа ваших знаний, скорее приведут к путанице, нежели к ясности, поэтому предлагаю в дальнейшем использовать именно его.

– Таким образом, вы утверждаете, что инопланетяне построили в Москве на ВДНХ космический корабль, спрятав его в павильоне «Космос», собрали на нем нас, тридцать человек в возрасте от пятнадцати до, если не ошибаюсь, двадцати двух лет, и отправили в полет? – ровным тоном подытожил Вербицкий.

Кто-то хохотнул, на него тут же зашикали.

– Совершенно верно, – в тон Андрею ответствовала Кора.

– Возникает один-единственный вопрос, – широко развел руками капитан. – Зачем?

– Затем, чтобы спасти от надвигающейся катастрофы, – сообщила распорядительница.

– Да, помню: катастрофа, – кивнул Вербицкий. – А почему именно нас?

– А почему нет?

– Ну… – кажется, впервые за время разговора Андрей замялся. – Можно было бы найти куда более достойных кандидатов.

– Безусловно, – и не подумала спорить с этим утверждением Кора. – Было бы можно – ставься такая цель.

– Но цели не ставилось?

– Изначальная выборка – порядка пятисот размещенных пригласительных билетов – была заведомо случайной. Окончательный отбор – непосредственно перед посадкой – осуществлялся уже с учетом определенных критериев. Существуют базовые стандарты заполнения «Ковчегов» – ими и руководствовались.

– И что же это за стандарты?

– Данная информация отсутствует в моей памяти как избыточная.

Такой ответ – по сути, уход от ответа – был встречен недовольным гулом. Андрей резко поднял руку, и ропот почти тут же стих.

– Раз стандарты базовые, выходит, для ваших инопланетян заполнение «Ковчегов» – обычное дело? – спросил он.

– Достаточно обычное, – подтвердила распорядительница.

– То есть Земля не первая планета, с которой кого-то эвакуируют из-за надвигающейся катастрофы?

– Даже не тысяча первая.

– А почему всего тридцать человек? – подала из-за спины капитана голос Инна.

– Да, маловато будет – из семи-то с половиной миллиардов! – подхватил Дима.

– Тридцать человек не способны создать жизнеспособную колонию, – добавила Ада.

– С чего вы это взяли? – как будто бы удивилась Кора, повернувшись к ней. – Ваш вид разделен всего на два постоянных пола, значит, вполне достаточно двух особей.

– Близкородственное скрещивание ведет к генетическим заболеваниям и вырождению популяции, – с умным видом заявила Ада.

– Возможно – если пустить дело на самотек. Однако должный медицинский контроль позволяет минимизировать негативные последствия инбридинга вплоть до полного их исключения. Уверяю, ваше потомство будет самым здоровым за всю историю земного человечества.

Кто-то позади Олега прыснул, Галя рядом, кажется, покраснела.

– Погодите с потомством, – поспешил вмешаться Вербицкий. – Вернемся к катастрофе. Что именно произошло с Землей такого ужасного?

– Планета будет уничтожена. Как, полагаю, и вся звездная система тоже.

– Взорвется Солнце? – спросил Дима.

– Информация о генезисе катастрофы отсутствует в моей памяти.

– Как избыточная? – хмыкнул Гера.

– Возможно. В данном случае даже причина ограничения мне неизвестна.

– Катастрофа уже произошла или только предстоит? – задал вопрос Вербицкий.

– С момента старта «Ковчега» я не получаю новой информации. Катастрофа либо уже произошла, либо должна произойти в ближайшие дни.

– Катастрофа неизбежна? – спросил Андрей.

– Мы с вами на «Ковчеге» – это ответ на ваш вопрос, капитан.

– Это не ответ, – мотнул головой Вербицкий.

– Нет, – развела руками распорядительница. – Это самый точный из возможных ответов.

– Куда летит «Ковчег»? – как будто бы после некоторых колебаний сменил тему Андрей.

– Я демонстрировала вам маршрут в навигационной рубке, капитан. Moiy назвать астрографические координаты пункта назначения, но для вас это будет бессмысленным набором цифр и слов. Поэтому просто скажу, что это планета, похожая на вашу Землю по всем значимым параметрам, специально подобранная для колонии. Название ей на своем языке вы сможете придумать сами.

– Сколько дотуда лететь?

– Точный расчет длительности полета невозможен.

– Хорошо, а приблизительный? Скажем, от стольки-то до стольки-то?

– По корабельному времени – от пяти суток до примерно пяти с половиной месяцев.

– Ничего себе разброс! – усмехнулся Дима.

– Время пребывания за пределами трехмерного пространства с трудом поддается прогнозу, – пояснила распорядительница.

– Кто управляет «Ковчегом»? – спросил Вербицкий. – Вы?

– «Ковчегом» никто не управляет. Он движется согласно заранее заданной программе. Изменить ее в ходе полета невозможно. Однако вы вправе корректировать отдельные внутрикорабельные вопросы. Так, вам, к примеру, придется перевести подачу питания для экипажа из разрушенной столовой сюда, в комнату отдыха. Позже я объясню, как это сделать. Однако пропускная способность резервного канала недостаточна для тридцати – и даже для двадцати девяти – человек. Офицерскому составу придется питаться в навигационной рубке.

– Да, приношу извинения за столовую, – проговорил, демонстративно прикладывая руку к груди, Андрей. – Больше такого не повторится.

– Извинения приняты, – кивнула Кора.

– Тогда последний вопрос, – слегка подался вперед Вербицкий. – Как вы можете доказать все то, что рассказали?

– Да, – тут же вторила ему Инна.

– Какие ваши доказательства? – в своем духе поддержал их Артем.

– Кокаинум! – хмыкнул, продолжив цитату, Рома. – Кстати, это своего рода ответ.

Никто не засмеялся – хотя старую добрую «Красную жару» наверняка смотрели многие.

– Согласна, рассказать проще, чем доказать, – кивнула Кора. – Чтобы убедиться, что «Ковчег» находится в полете, вам пришлось бы выйти наружу. Но выйти вы не можете – именно потому, что «Ковчег» находится в полете. Увы, получается замкнутый круг.

– Есть же шлюз, – напомнил Дима.

– Да, неверная формулировка, – кивнула распорядительница. – Выйти наружу вы можете – пока «Ковчег» снова не ушел из трехмерного пространства – но полученные доказательства окажутся слишком убедительными, чтобы жить с ними дальше.

– А точно нет каких-нибудь скафандров? – спросил Дима. – Или чего-нибудь подобного?

– Нет.

– Крайне непредусмотрительно, – покачал головой Вербицкий.

– План полета не предполагает покидания «Ковчега» до посадки в пункте назначения, – пожала плечами Кора.

– И все же план планом, но хотелось бы тем не менее получить что-то более весомое, чем просто ваши слова, – заметил Андрей.

– Рада бы, но все, что я могу продемонстрировать вам на борту, вы сумеете при желании объяснить для себя трюком, иллюзией или новой, малоизвестной, но земной технологией. Вас же не смутили корабельные лифты? Принцип их работы основан на управлении гравитацией, но для вас это лишь забавный аттракцион.

«Медотсек – точно не аттракцион», – подумал Олег, дотронувшись до своего чудесным образом зажившего плеча. Заметив его движение, Галя кивнула.

– Медицинская техника «Ковчега» явно превосходит земную! – громко проговорила Измайлова-старшая, повернувшись к Вербицкому.

– Известную нам земную, – покачал головой тот. В лифте, когда они поднимались от шлюза сюда, капитан успел осмотреть Олегово плечо, но от комментариев тогда воздержался, разве что брови нахмурил.

– Нет, – настаивала Галя. – Любую земную. Это я как будущий медик говорю.

– Бывший будущий медик, – бросила ее сестра с соседнего диванчика.

– Идея! – воскликнул внезапно Дима, аж подскочив на месте. Взгляды всех присутствующих тут же обратились на него. – Вы сказали, лифты работают за счет управления гравитацией? – спросил он у Коры.

– Совершенно верно, – подтвердила распорядительница.

– Но раз мы спокойно тут ходим, в целом на корабле, если он летит в космосе, тоже должна быть искусственная гравитация?

– Снова верно.

– Так отключите ее ненадолго – невесомость будет лучшим доказательством полета.

– «Ковчег» движется с постоянным ускорением, если отключить искусственную гравитацию, получится не невесомость, а многократная перегрузка, пережить которую вы не сможете, – покачала головой Кора. – Но вы правы, – поспешила добавить она, перекрывая очередную нарождающуюся волну возмущения. – Демонстрация невесомости должна выглядеть достаточно убедительно.

– Ну так устройте ее, – предложил Вербицкий. – Вы это можете?

– Я – нет, – усмехнулась распорядительница. – Не могу. Но можете вы.

15

«Ковчег», день второй

– Ну и кто что думает? – задал вопрос Вербицкий, разворачивая свое кресло спинкой к стене навигационной рубки.

– Рвота на потолке выглядела достаточно убедительно, – заметила Инна. Еще до последних событий (о них чуть ниже) она переоделась в серую форму «Ковчега», а после была вынуждена сменить комплект на новый. Недавно вымытые темные волосы девушки были еще влажными и оттого блестящими.

– Э, я, между прочим, тут ем! – бросил ей со своего места Тёма – вслед за остальными Олег стал – и про себя, и вслух – называть вице-капитана Артема именно так – удобно, не перепутаешь с рыжим.

– Заканчивай давай, – поторопил его Андрей. – Пора обсудить ситуацию, и аппетитной она не выглядит.

Они находились в рубке впятером – капитан и четверо его помощников. Остальные члены экипажа после эксперимента с невесомостью отправились на припозднившийся обед наверх, в комнату отдыха, капитанский же стол теперь располагался здесь. Вот только кому как, а Олегу кусок в рот не лез. Инна с Галей к своим порциям также едва притронулись, а вот Вербицкий съел все до последней ярко-оранжевой крупинки. Тёма орудовал пинцетом куда медленнее капитана и осилил к этому моменту едва полтарелки, но останавливаться на достигнутом, похоже, не собирался.

Насчет рвотных масс на потолке Инна ничуть не преувеличила – к счастью, украшали они не рубку, а только ведущий в нее коридор. Именно там, следуя инструкциям Коры, Андрей устроил им демонстрацию невесомости. Световой пульт, при помощи которого Вербицкий это проделал, и сам по себе мог бы свидетельствовать в пользу слов распорядительницы. Он представлял собой парящий в воздухе трехмерный план «Ковчега», каждый элемент которого можно было увеличивать, как бы вытягивая на себя, и снова уменьшать. При максимальном увеличении становилась видна шкала, один из секторов которой и отвечал за гравитационное поле. Капитан провел по ней пальцем сверху вниз, и сила тяжести в коридоре исчезла.

Олег в этот момент находился в рубке, твердо стоя ногами на полу, и наблюдал происходящее через открытую дверь. Сперва юноше показалось, что ничего не произошло: все ребята остались на своих местах, к потолку никто не взлетел, но внезапно лицо Артема, располагавшегося к Олегу ближе всех, исказилось – сначала как будто бы от ужаса и тут же – от дикого восторга.

– Йохху! – выкрикнул рыжий, и словно по команде коридор наполнился разноголосыми воплями, ревом, воем и визгом.

– Э-э-э, держите меня кто-нибудь! – завопила Мальвина. – Падаю же!

Но она не падала – наоборот, медленно поднималась вверх, словно воздушный шарик.

А вот Диля, как видно подпрыгнув, через секунду взвилась ввысь ракетой, едва успела подставить руки, чтобы со всей дури не впечататься головой в потолочную панель, снова отлетела вниз и так и заметалась челноком туда-сюда. Ада, взмахнув руками, словно птица крыльями, замерла с блаженной улыбкой на лице в нескольких сантиметрах от пола. Мелкая Ксюша, неудержимо запрокидываясь назад, орала как резаная и яростно колотила по воздуху руками и ногами, но всё на месте. Рома попытался ухватить ее за шиворот, чтобы поставить на ноги, но получил удар коленом в живот, и парень с девочкой стремительно разлетелись к противоположным стенам.

Мимо Олега в коридор шагнула Инна – то ли спеша на помощь Ксюше, то ли просто решив проверить действие невесомости лично. Переступила порог – и унеслась вперед и вверх, почти сразу же столкнулась с Адой так, что обеих развернуло, задела ногами некстати оказавшегося рядом Артема, каким-то чудом разминулась с продолжавшей метаться между полом и потолком попрыгунчиком-Дилей и колесом ушла вдаль.

Сзади к Олегу подошла Галя.

– Ты пойдешь? – тихо спросила она.

Кивнув, юноша набрал в легкие побольше воздуха – словно перед прыжком в воду – и осторожно высунул ногу в коридор.

В следующий миг он словно провалился в яму. Дыхание перехватило, сердце сжало в ледяных тисках, Олег непроизвольно попытался вскрикнуть – но горло оказалось перекрыто глухой пробкой. Перед глазами юноши внезапно возник пол, он машинально выставил вперед руки, ладони наткнулись на что-то твердое – и тут же все вокруг пошло кувырком. Олег понимал, что летит, но не понимал куда. Что-то зацепилось за его ногу, что-то тупое ударило по ребрам, на мгновение перед взором пронеслось чью-то лицо, затем еще одно, потом мелькнули подошвы… Кисть вдруг наткнулась на что-то, и пальцы рефлекторно сжались, судорожно вцепившись в спасительную опору.

– Эй, полегче, мы здесь не одни! – послышался насмешливый голос.

Не без труда сфокусировав взор, Олег увидел перед собой Дашу из Галиной группы – то, за что он так ловко ухватился, оказалось широкой лямкой ее джинсового комбинезона. Ну и не только лямкой – под пальцы заодно попала и белая ткань футболки на груди девушки.

– Прости, я не нарочно… – Заставить себя разжать кулак было задачей почти непосильной, но Олег с ней справился, пусть и не сразу.

– Вот это-то и обидно, – усмехнулась Даша, оправляя футболку – и упорхнула. Как сначала показалось юноше, к потолку, но тут же пришло понимание, что под потолком висит он сам, а собеседница как раз устремилась вниз, на пол.

Как ни странно, голова Олега больше не кружилась – и это с его-то высотобоязнью! – дыхание почти нормализовалось, сердце стучало ритмично, без сбоев. Протянув руку, юноша дотронулся до потолка и, используя тот как точку опоры, развернулся лицом вниз. Немного не рассчитал усилия и снова едва не завертелся волчком, но, растопырив руки и ноги, сумел остановиться, словно улегшись спиной на потолке.

Внизу многие уже тоже освоились в новой среде. Диля наконец прекратила свои бешеные скачки и теперь, хохоча, кружилась в воздушном хороводе с Артемом и Адой. Мальвина, кажется, пыталась плыть брасом, но с места почти не сдвигалась – выглядело это, надо признать, весьма забавно. Инна, сидя на стене, обнимала вяло брыкающуюся Ксюшу. Галя висела у самых дверей рубки, то ли только выйдя, то ли собираясь вернуться…

А потом мелкую стошнило. Хорошо так, во все стороны сразу, словно рвотная бомба взорвалась. И почти тут же вывернуло Веру – недалеко от Олега, возле самого потолка. Юноша шарахнулся в сторону и уже не видел, кого вырвало третьим, – но были и третий, и четвертый, и, кажется, пятый…

– Выключайте! – крикнул кто-то. – А то сейчас мы все будем в этом дерьме!

– Не выключайте! – взвизгнула одна из девушек – кажется, Ольга. – Я упаду! Дайте сначала спуститься!

«А ведь я тоже упаду, если Вербицкий врубит гравитацию!» – холодной молнией мелькнуло в голове у Олега. Он дернулся, потолок тут же куда-то пропал, и перед глазами снова завертелась безумная карусель.

Опомнился юноша, лежа на полу. Спуск не был стремительным – как видно, капитан наращивал силу тяжести постепенно, и запаниковавший Олег заметил это лишь врезавшись затылком во что-то мягкое.

– Дружочек, не слишком ли ты настойчив сегодня? – уже не столь весело, как в прошлый раз, проговорила Даша, сталкивая его голову со своего живота.

– Прости, – только и смог выговорить юноша, и в следующий миг сверху на него обрушилась Диля, поставившая таким образом жирную точку в своем диком танце.

… – Прошу высказываться по очереди, – предложил Вербицкий помощникам. – Галя? – посмотрел он на Измайлову-старшую, занимавшую первое из пяти кресел – слева от входа.

– Никогда всерьез не верила в существование инопланетян, – рассеянно глядя куда-то вдаль – между Андреем и Олегом, – проговорила та. – И уж тем более в добреньких инопланетян, спасающих несчастных землян от космических ужасов. Но должна признать, что иного разумного объяснения всему происходящему с нами у меня нет. И дело даже не в невесомости – в медотсеке. Это не земная техника, я уверена.

– Ясно, – кивнул капитан. – Тёма? – перевел он взгляд правее, на второго своего помощника.

– А меня как раз невесомость убедила, – ненадолго перестав жевать, сообщил тот. – Да, и в земных условиях ее можно имитировать: например, в самолете, летящем по баллистической траектории. Я читал, так космонавтов тренируют. Но, во-первых, состояние невесомости в этом случае не продержится дольше тридцати секунд – а мы летали минуты три, не меньше, во-вторых, ему будут предшествовать и следовать за ним весьма значительные ускорение и торможение – и неизбежно связанные с ними перегрузки, и в-третьих – ни б один известный самолет наш «Ковчег» просто не поместится. Так что если мы не в космосе – значит, просто спим и видим сон.

– Один на всех? – усмехнулся Вербицкий.

– А я не знаю, что снится вам, – пожал плечами Тёма. – Вот мне снитесь вы – и невесомость.

– О'кей, – проговорил Андрей, поворачиваясь к Oneiy. – Твой черед.

– В детстве всерьез мечтал, чтобы меня похитили инопланетяне, – проговорил юноша, пряча растерянность и – надо честно признаться – затаенный страх за легкомысленной улыбкой и небрежным тоном. – Осторожнее надо быть с мечтами: сбудутся – наплачешься… Мы не на Земле – мне кажется, это уже совершенно очевидно. Но вот почему мы здесь? Точнее, зачем. Спасены, чтобы возродить человечество? Пятнадцать Адамов и пятнадцать Ев?

– Уже четырнадцать Адамов, – поправил Вербицкий. – Или скорее четырнадцать Ноев, раз уж это «Ковчег».

– Где-то тут должен быть подвох, – покачал головой Олег. – Короче, как учил классик, отбрасываем невозможное, и остается невероятное – космический полет, но в межпланетных бескорыстии и взаимовыручке что-то сомневаюсь.

– А я, наоборот, готова поверить, что они нас спасают, – не дожидаясь приглашения, заговорила Инна. – По-моему, это должно быть вполне естественно для разумных существ – помогать друг другу, разве не так? Другое дело, почему именно нас. И почему только тридцать? В «Ковчег» поместилось бы вдесятеро больше, и еще место бы осталось. Вот что непонятно.

– Может, на большее число пассажиров просто не хватит ресурсов? – предположила Галя.

– Могли бы меньше кушать, – не согласилась Инна. – И так половину не доедаем.

– Это кто как, – усмехнулся Тёма, отправляя в рот очередной пинцет «гречки».

– Словом, как-то все это неправильно, – заключила Инна.

– Не по-человечески, да? – хмыкнул Тёма. – Так они и не люди! Инопланетяне.

– Либо в их действиях присутствует логика, которую мы не способны постичь, либо не понимаю, о чем мы тут вообще болтаем, – отрезала Инна.

– Постичь и принять – не одно и то же, – веско заметил Вербицкий. – Постичь мы должны постараться, а вот принять, возможно, не сумеем никогда.

– А сам-то ты что думаешь? – спросил капитана Олег.

– Думаю, что как бы то ни было, нам следует держаться спокойно и достойно, – проговорил Андрей. – И тщательно обследовать «Ковчег» на предмет поиска других – помимо известного нам шлюза – выходов. Едва ли мы что-то обнаружим, особенно без помощи Коры, но попытаться стоит. Необдуманных действий не предпринимать – хватит с нас бедняги Руслана. Ну и быть готовым к тому, что наше пребывание здесь – чем бы оно, это самое «здесь», ни являлось – затянется. Как там сказала Кора – до пяти с половиной месяцев? Вот на такой срок и стоит закладываться.

– Она еще сказала, от пяти суток, – напомнила Инна.

– Будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему, – ответил Вербицкий. – Олег, насколько я помню, ты у нас юрист?

– Будущий, – кивнул юноша. – Точнее, как выражается Галина младшая сестрица, бывший будущий.

– Теперь настоящий. Нужно составить что-то вроде кодекса или устава – правила поведения на борту.

– Конституцию «Ковчега»? – уточнила Инна.

– Суть не в названии, – проговорил капитан. – Нам необходим закон, по которому мы станем жить. Справишься?

– Думаю, да, – уверенно кивнул Олег. – Только где записать? Могу в своем телефоне, но на пять с половиной месяцев его батарейки не хватит, а розеток здесь, как я понимаю, не предусмотрено.

– У меня есть блокнот и ручка! – встрепенулась Галя. – В рюкзаке, в каюте. Только там несколько первых страниц изрисовано… Но я могу их вырвать.

– Хорошо, – заявил Вербицкий. – Значит, с этим решили. Теперь вот еще что. Мамаева предлагаю освободить.

– Нет! – в один голос воскликнули Инна и Галя.

– Не можем же мы все время держать его связанным? – продолжал Андрей. – Нужно дать ему шанс начать заново вместе со всеми. Конечно, сначала мне придется с ним переговорить…

– Я против! – отрезала Измайлова. – Он чуть не убил Олега! Не говоря уже о Ксюше, – Галя повернулась к Инне, ища у той поддержки, но сейчас вторая девушка лишь задумчиво промолчала.

– Это было в прошлой жизни, – покачал в ответ головой капитан. – На Земле, в клубе «Ковчег». Теперь все по-другому. Нас и так слишком мало, чтобы еще делиться на тюремщиков и заключенных.

– А чтобы резать друг друга ножом – не слишком мало? – не унималась Галя.

– Ставлю вопрос на голосование, – заявил Вербицкий. – Кто за то, чтобы освободить Стаса – после того, как я с ним поговорю?

– Я против! – повторила Измайлова. – Категорически!

– Тёма? – спросил Андрей.

– Полагаю, ты прав: нужно дать ему шанс, – заявил паренек, отставляя наконец пустую тарелку.

– Олег?

Юноша задумчиво почесал плечо, которое недавно взрезал нож Мамаева.

– Ну, не знаю даже…

– Пожалуй, я тоже за то, чтобы дать Стасу шанс, – вновь вне очереди заявила слева Инна.

Олег удивленно оглянулся на нее.

– Андрей правильно сказал: то, что произошло в столовой, произошло в прошлой жизни. Новую нам всем предстоит начать писать с чистого листа, – проговорила девушка. – И руки в этот момент ни у кого не должны быть связаны за спиной ремнем!

– Боюсь, Ксюша бы с тобой не согласилась, – пробормотала из своего кресла Галя.

– С Ксюшей я поговорю и все ей объясню.

– А я все объясню Стасу, – кивнул Вербицкий. – Думаю, он все поймет правильно.

– Ну, если так – то я тоже согласен, – кивнул Олег. В способности их капитана быть убедительным он не сомневался ни на йоту.

– А в качестве наказания пусть Мамай отдраит коридор от последствий невесомости, – не то в шутку, не то всерьез предложил Тёма.

– Четыре голоса против одного, – заключил Андрей. – Решение принято.

Галя промолчала, насупившись.

– И последнее… – проговорил Вербицкий, но в этот момент посреди рубки появилась Кора.

– Прошу прощения, что перебиваю, капитан, но в коридоре за дверью стоят Герман и Марина, они просят разрешения войти, – сказала распорядительница.

– Пусть войдут, – кивнул Андрей.

– Им же нужно открыть, – поняла Инна. – Сейчас… – она встала с кресла и шагнула к двери.

Та распахнулась, и в рубку вошли Гера и Мальвина – она же, как только что выяснилось, Марина. Лица обоих своей бледностью, пожалуй, дали бы фору Ксюшиному, когда ту держал в заложницах Стас.

– Что-то случилось? – встревоженно поинтересовался Вербицкий.

– Маша Родионова… – выдохнула Марина. – Там, внизу, в лабиринте…

– Что случилось? – повысив голос, с нажимом повторил свой вопрос капитан.

– По ходу, Машку убили, – выпалил Гера.

16

«Ковчег», день второй

Еще в лифте Олег поймал себя на мысли, что так до сих пор и не побывал в местном лабиринте. Несколько раз собирался, но все время что-то мешало или отвлекало. Впрочем, по словам тех, кто туда наведывался – тех же Артема с Дилей, – ничего особо интересного там не было. Ну лабиринт. Ну большой. Ну, запутанный. Если зайти поглубже, не делая по пути меток, наверное, можно и заплутать – но ребята навострились ставить на стенах условные значки цветными маркерами, найденными в комнате отдыха, и всякий раз успешно находили путь назад. Правда, из конца в конец – от лифта до лифта – лабиринт, кажется, еще никто не прошел – по крайней мере, Олег не слышал, чтобы кто-то таким достижением хвастался.

Но на этот раз идти далеко им и не пришлось: тело Маши Родионовой они увидели за вторым же поворотом. Одетая в форму «Ковчега», девушка лежала навзничь, широко раскинув руки и немного согнув в коленях ноги, длинные мелированные пряди ее волос в беспорядке разметались по полу, широко открытые глаза, не мигая, удивленно воззрились в потолок – живые так не смотрят. Шею трупа пересекала страшная темно-бурая полоса, и в первый момент Олегу даже показалось, что у девушки вспорото горло, но, присмотревшись, он понял, что повреждения поверхностные, скорее от сдавливания, чем от разреза.

По виску Олега скатилась холодная капля пота, юноша заметил, что его руки мелко дрожат, и крепко сцепил их за спиной. Хотелось повернуться и убраться отсюда как можно дальше – и поскорее, – но за спиной у него стояли Инна с Галей, так что бежать, так или иначе, было некуда.

Наклонившись над телом, Вербицкий приложил пальцы к шее девушки, подержал несколько секунд, чуть сдвинул, еще подержал, покачав головой, выпрямился.

– Пульса нет, мы проверяли, – сглотнув, проговорил Гера.

– Пульса нет, – хмуро повторил за ним капитан. – Здесь вы ее и нашли? – спросил он.

– Да, – подтвердил Гера. – Мы хотели… Ну, в общем, от посторонних глаз… И пошли… А тут она лежит. Мы ничего не трогали, только послушали: сердце не бьется – и сразу наверх, за вами.

– Кто и когда видел ее в последний раз? – задал вопрос Андрей. – Я имею в виду при… – даже и его голос дрогнул, но тут же снова зазвучал твердо, – … при жизни.

Гера с Мариной недоуменно пожали плечами. Вербицкий обернулся к остальным. Олег лишь развел руками: не помню, мол. Вышло так, что с Машей он на «Ковчеге» вообще не общался. Нет, сколько-то раз на глаза она ему, конечно, попадалась – за столом или вон вчера на вечеринке, но не более того. Поднапрягшись, юноша попытался вспомнить, присутствовала ли Родионова утром за завтраком, – и не смог. Не всплыло даже, где до Мамаева погрома располагалось ее место в столовой.

– Тёма? – спросил капитан, так и не получив ни от кого ответа. – Родионова же в твоей группе… Была.

– Да, – выдохнул парнишка.

– Ну и что – да? У шлюза утром Маша была? А завтракать она приходила?

– Я… Я не знаю… – растерянно пролепетал тот.

– Плохо, – покачал головой Вербицкий.

– Надо народ поспрашивать, – предложил Гера.

– Поспрашиваем… – Андрей поднял голову к потолку. – Кора!

Распорядительница не откликнулась.

– Кора! – еще громче повторил призыв капитан.

– Она не приходит в лабиринте, – подсказала Марина. – Мы еще думали, это чтобы не было соблазна спросить у нее дорозу…

– Мне не дорога нужна, – буркнул Андрей. – Ладно, тогда потом… Надо бы понять, сколько она здесь… лежит, – проговорил он, задумчиво почесав подбородок.

– Дайте я, – протиснулась мимо Олега Инна.

– В педагогическом учат определять время смерти? – недовольно буркнул Вербицкий, не пуская ее к телу. – Пусть лучше Галя посмотрит, она хоть медик.

– Я… Мы такого еще не проходили… – пробормотала сзади Измайлова.

– В девятом классе у меня была идея-фикс стать следователем, – и не подумала идти на попятный Инна, аккуратно отстраняя рукой Андрея – и тот (надо же!) отступил. – Почти год ходила на занятия при городской прокуратуре – с такими же сумасшедшими психами. Чего только не насмотрелась… Надеюсь, что-то еще в голове осталось…

– Ну, давай, дерзай, – кивнул Вербицкий.

Впрочем, Инне это его разрешение, похоже, и не особо требовалось.

Опустившись возле тела на колени, она вгляделась в выпученные мертвые глаза, затем, как видно не удовлетворившись результатом, попыталась раздвинуть пальцами и без того распахнутые веки Маши, сантиметр за сантиметром ощупала бурую полосу у нее на шее, потрогала кисти рук.

– Надо ее перевернуть, – проговорила она затем, обернувшись. – Помогите кто-нибудь.

– Обычно полиция просит не сдвигать с места труп до приезда экспертов, – предприняла попытку вмешаться Галя.

– Ты что, еще не поняла? – прищурилась Инна. – Мы здесь полиция. И мы же – эксперты. Помогите, ну!

Андрей и Гера шагнули к ней, Олегу места уже не хватило, да он, надо признать, особо и не рвался.

Ребята перевернули тело Маши на живот, Инна задрала на ней форменные куртку с футболкой, обнажив спину. Поясница покойницы была жуткого синюшнобагрового цвета. Инна надавила на нее пальцами, и в месте нажатия кожа сразу посветлела, но стоило девушке отвести руку, как цвет быстро восстановился. От этого зрелища Олега замутило, и он поспешил отвернуться к стене, борясь со спазмами в желудке. Когда же он нашел в себе силы снова взглянуть на труп, Инна уже поднималась на ноги.

– Думаю, не менее трех-четырех часов, – проговорила она, вытирая – кажется, непроизвольно – ладони о серые форменные брюки. – Но и не более двенадцати-четырнадцати.

– Ничего себе допуск – десять часов! – бросила Галя.

– Будь я настоящим криминалистом – с инструментами и лабораторией, – определила бы точнее, рассказав в придачу, что она сегодня кушала на завтрак, – невозмутимо пожала плечами Инна.

– Это я тебе могу и без инструментов сказать: рассыпчатую голубую кашу, – хмыкнула Измайлова.

– Кстати, не факт, – покачал головой Вербицкий. – Хоть убейте, не помню, присутствовала ли она утром в столовой.

– Насчет «хоть убейте» – поосторожнее с просьбами, – заметил, как бы про себя, Гера.

– Но что касается «не менее трех часов» – это точно? – спросил у Инны Андрей.

– Думаю, да. Цвет роговицы, характер трупных пятен, стадия мышечного окоченения. Степень охлаждения тела оценивать не берусь, да и не помню, какая там должна быть динамика… В общем, не меньше трех часов, да. И не больше четырнадцати. Наиболее вероятный промежуток – от шести до десяти часов, но тут я ничего гарантировать не могу.

– Ясно, – кивнул Вербицкий. – Спасибо.

– Может быть, тогда заодно скажешь, как ее убили, миссис Холмс? – спросила Галя.

– Скажу, миссис Ватсон. Задушили накинутой сзади петлей. Вот это, – она показала на бурую полосу на горле покойницы, – называется «странгуляционная борозда». Весьма характерный признак удавления.

– Петлей – чего? – уточнил капитан. – Ремня?

– Нет, чего-то гораздо более узкого и жесткого, кожа рассечена. Крепкая веревка или… – она внезапно осеклась.

– Или? – подался вперед Вербицкий.

– Или струна, – чуть тише закончила Инна. – Очень похоже на басовую гитарную струну.

– Типа тех, что есть у тебя? – в лоб спросила Галя.

– Типа той, что кто-то снял ночью с моей гитары, – с расстановкой выговорила Инна.

– Посмотрите все вокруг, – распорядился Андрей. – Может, она где-то здесь валяется! Струна или веревка. Сразу надо было, я что-то не сообразил…

Однако нигде поблизости не оказалось ни струны, ни веревки, ни чего-то подобного.

– Что ж, нет, – так нет, – заключил капитан на исходе второй минуты поисков. – Возможно, убийца забрал ее с собой… Нужно перенести ее куда-нибудь отсюда, – проговорил он затем, указав на тело на полу. – Вот только куда?

– Наверху в медотсеке есть холодильная камера, – вспомнила Галя.

– В самом деле? – поднял брови капитан. – Я не видел. Достаточно большая? Тело в него поместится?

– Хоть пять поместятся!

– Ты это, полегче! – резко перебил ее Гера. – Пять, блин! Нам одного трупа больше чем достаточно!

– Я не в том смысле…

– А я в том!

– Короче, взяли и понесли, – прервал их перепалку Андрей. – Олег, Тёма, беритесь! Гера, мы с тобой за руки, они за ноги.

Прикасаться к трупу Олегу претило, и для того, чтобы юноша сдвинулся с места, потребовался повторный окрик капитана. Андрей с Герой снова перевернули Машу на спину и подхватили ее под мышки. Стараясь по большей части смотреть куда-нибудь в сторону, Олег взялся за ногу мертвой девушки. Та была твердой, согнутые колени ноги распрямляться не спешили. В момент, когда его пальцы коснулись ее, Олега настиг новый приступ тошноты, и, силясь подавить его, юноша едва не выронил скорбную ношу.

– Понесли! – скомандовал Вербицкий, и они двинулись к выходу из лабиринта.

17

«Ковчег», день второй

– Знаете, капитан, мне кажется, вы путаете меня с камерой видеонаблюдения, – проговорила Кора. – Я не держу под неусыпным контролем каждый закоулок на «Ковчеге». На корабле есть места, куда у меня вовсе нет прямого доступа, и лабиринт – одно и них. В тех же помещениях, где я могу появляться – зримо или незримо, – я не присутствую постоянно. Я советник, а не соглядатай. Поэтому вынуждена повторить: у меня нет информации о том, кто напал на Марию Родионову. Я не знаю, вошла она в лабиринт одна или в сопровождении кого-то. И я не в силах предоставить вам исчерпывающий список лиц, посетивших лабиринт за последние четырнадцать часов. Могу лишь подтвердить, что днем при открытии шлюза ее с вами не было, но это вам и без меня известно.

– А на завтраке она была? – задал вопрос Вербицкий. Если не считать виртуальной госпожи Я-Не-Видеокамера, в рубке они находились втроем: оставив при себе Инну (очевидно, из-за ее навыков детектива) и Олега (не очень понятно за какие заслуги, вероятно, исключительно по принципу «ты-ж-у-нас-юрист»), капитан отправил остальных созвать народ на общий сбор. Помощники сидели в креслах, Андрей с мрачным видом стоял у стены напротив входа, скрестив на груди руки.

– У меня нет и этой информации, – развела руками Кора. – И упреждая подобные вопросы: последний раз мной зафиксировано присутствие Марии в 0 часов 17 минут по корабельному времени – в этот момент она находилась в своей каюте, готовясь отойти ко сну.

– Ясно, – кивнул Андрей. – Тогда другой вопрос: на борту находится кто-нибудь, кроме известных мне двадцати девяти членов экипажа? Или у вас нет и этой информации?

– Вы уже задавали мне этот вопрос, капитан. Что ж повторюсь: ответ отрицательный. Никого, кроме вас двадцати девяти, на «Ковчеге» нет.

– Как вы можете быть в этом уверены, если не вхожи в половину помещений корабля? – с вызовом поинтересовалась Инна.

– При старте «Ковчега» на борту присутствовало тридцать лиц. Тридцать – правильное число, будь вас больше или меньше, корабль бы просто не взлетел. Единственное возможное исключение – если бы активированный к полету «Ковчег» еще находился в момент глобальной катастрофы на планете – тогда взлет произошел бы экстренно, даже с единственным членом экипажа на борту, но старт вышел бы весьма жестким, на грани или даже за гранью допустимого, и ни у кого не осталось бы никаких сомнений на его счет – из тех, кто сумел бы выжить. Но то не наш случай – вас было тридцать, и «Ковчег» взлетел штатно. После того как Руслан нас покинул – осталось двадцать девять. Больше на борту никого нет и быть не может.

– И это означает, что убийца – один из нас… – негромко проговорила девушка.

– Я прихожу к такому же выводу, – кивнула Кора.

– Абсурд! – бросил Олег. – Кому и зачем это могло понадобиться?! Если только ее не… – Он осекся.

– Ее не насиловали, если ты это имеешь в виду, – сказала Инна. – В медотсеке мы с Галей Машу раздели и осмотрели. Ее просто задушили и бросили. Судя по всему, все произошло очень быстро, она даже понять ничего не успела. И не сопротивлялась.

– Вероятно, чтобы все это проделать, нападавший должен был обладать недюжинной силой? – спросил у нее Вербицкий.

– Совсем не обязательно, – покачала головой Инна. – Достаточно толики ловкости. Ну и жертва не должна была ничего подозревать, чтобы дать убийце спокойно зайти себе за спину.

– Может быть, он напал на нее из-за угла? – предположил Олег.

– Он или она, – поправила Инна. – Может быть.

Дверь рубки распахнулась, и в проеме появился Тёма.

– Все собрались, – сообщил он, замерев на пороге. – То есть почти все.

– Что значит «почти»? – сдвинул брови Андрей. – Кого нет?

– Стаса оставили в каюте. И Оля Яковлева снова куда-то делась.

За всей этой суетой до освобождения Мамаева руки ни у кого так и не дошли. На взгляд Олега – так, может, и к лучшему.

– Как это понимать, куда-то делась? – спросил Вербицкий. – Вы ее искали?

– Все осмотрели, – сообщила Галя, появляясь из-за спины Тёмы. – Ну, кроме лабиринта.

При последнем слове по спине Олега пробежал холодок.

– Вот как, значит… – пробормотал Андрей. – Кора!

– Да, капитан, – незамедлительно откликнулась голограмма.

– Вам известно, где сейчас находится Ольга Яковлева?

– Нет, капитан.

– Мы уже спрашивали у нее, – сказал Тёма.

Галя подтверждаютце кивнула.

– Где и когда в последний раз зафиксировано ее присутствие? – спросил Вербицкий у Коры.

– В 9 часов 45 минут, первый уровень возле лифта.

– Она была одна?

– Вместе с ней спустилась Ксения Шипова. В освободившийся лифт вошли ожидавшие внизу Инна Иноземцева и Анна Руденко.

– Да, я помню, – подтвердила Инна. «Инна Иноземцева – красивое сочетание!» – некстати подумалось Олегу. – Мы с Аней шли от шлюза – ходили проверить, не открылся ли он, – а Оля с Ксюшей приехали сверху. Ксюша сказала, что они идут в лабиринт, и звала меня с собой, но я отказалась, чем, по-моему, ее немного огорчила.

– Не нравится мне это… – покачал головой Андрей. – Ксюшу позовите!

– Ксюша! – обернулась в коридор Галя. – Иди сюда, капитан зовет!

Вошла мелкая, неуверенно огляделась и бочком, бочком – к креслу Инны. Вице-капитан взяла ее за руку, и только после этого девочка подняла глаза на Вербицкого.

– Ксюша, ты утром спускалась в лабиринт? – спросил ее Андрей.

Мелкая кивнула.

– С кем ты туда ходила? – продолжил задавать вопросы капитан.

Девочка едва слышно что-то прошептала.

– Громче, пожалуйста, – попросил Вербицкий.

– С Олей, – уже разборчиво повторила Ксюша.

– Как долго вы там пробыли?

– Недолго, – сказала мелкая. – Оля сразу предложила разделиться. Я не хотела идти одна, но ей было неинтересно вместе. Она пошла направо, а я налево – но сразу же вернулась… Я… Я испугалась, – призналась, потупившись, Ксюша. – Я хотела догнать Олю – я знала, какие значки она ставит на стенах: свои инициалы, «О» и «Я», – но свернула не туда, забыла поставить метку и чуть не заблудилась, а когда нашла выход, решила уже никуда не ходить.

– Ты видела еще кого-нибудь внизу? – спросил капитан. – Кроме Оли?

– У лифта мы встретили Инну и еще одну девушку, не знаю, как ее зовут, светленькая такая, с косичками, высокая.

– Аня, – подсказала Иноземцева.

– Да, наверное, – кивнула Ксюша. – Но они с нами не пошли, – продолжила отвечать она. – Еще потом, в лабиринте, я как будто бы слышала чьи-то шаги, но подумала, что это Оля. А уже на обратном пути видела Дилю Измайлову и Максима. Больше никого.

– Ясно, – кивнул Вербицкий, отрываясь от стены. – Я вниз. Со мной пойдут Инна, Олег, Тёма, Ксюша и… И достаточно. Покажешь нам Олины метки, – пояснил он мелкой, зачем берет ее с собой. – Остальным ждать здесь и никуда не уходить. Ни под каким видом! Галя, под твою ответственность!

Измайлова-старшая кивнула.

Найти в лабиринте Олю по ее меткам не составило большого труда, хотя бродила она там, судя по всему, довольно долго: сплошь и рядом значки «ОЯ» были перечеркнуты – оставившая их девушка прошла здесь, а потом возвратилась назад. В последний раз Яковлева удалилась от входа всего на пять поворотов. Здесь она и осталась лежать – с приоткрытым ртом, распахнутыми глазами, сжатыми кулачками и глубокой бороздой поперек горла – точь-в-точь как у Маши Родионовой.

При виде этой страшной картины Ксюша истошно завизжала, попятилась и затем, резко повернувшись, бросилась наутек, едва не сбив с ног сперва Инну, а затем и Олега.

– Догони ее! – обернувшись, крикнул юноше Вербицкий. – Заблудится же!

Олег устремился в погоню за мелкой, стараясь не думать о том, как станет возвращаться сам, если заплутает. Однако обошлось – каким-то звериным чутьем найдя верную дорогу, Ксюша вылетела прямиком к лифту, где он ее и настиг. Девочку всю трясло, взгляд ее бешено метался, ни на чем не останавливаясь, дрожащие губы пытались что-то сказать, но с них срывался лишь невнятный вой.

Что нужно делать в такой ситуации, Олег не очень себе представлял, поэтому просто схватил мелкую за плечи, сдавил и встряхнул. Как ни странно, это помогло – мало-помалу дрожь у той унялась.

– Нужно вернуться, – как сумел вкрадчиво проговорил юноша, когда Ксюша немного пришла в себя.

В ответ девочка лишь отчаянно замотала головой: нет.

– Тогда жди здесь, а я должен вернуться, – предложил Олег, на что мелкая, как клещами, вцепилась в него обеими руками, явно не собираясь отпускать от себя. – Ну, хорошо, – не сумев высвободиться, вынужден был уступить он. – Давай я отвезу тебя наверх, к остальным, а сам спущусь назад. Хорошо?

После короткого раздумья Ксюша кивнула – все так же молча.

Оставив мелкую в рубке на попечение Гали и кое-как отбившись от нахлынувших со всех сторон вопросов – рассказывать об их новой жуткой находке без разрешения капитана Олег не решился, – юноша вернулся в лабиринт.

– А Ксюша где? – первым делом поинтересовался у него Вербицкий.

– Отвез на лифте к ребятам, – доложил юноша. – А… что тут у вас? – умнее вопроса в голову ему как-то не пришло.

– Все как и в прошлый раз, – мрачно поведал Андрей. – За исключением одной детали.

– Какой? – машинально поинтересовался Олег.

– Покажи ему, – обернулся капитан к Инне.

Подойдя, девушка протянула ему открытую ладонь. На ней лежала маленькая золотая сережка с прозрачным камушком. «Говорит, что это бриллиант, но, по-моему, цирконий», – само собой всплыло в памяти Олега.

– Где вы ее нашли? – удивленно спросил он.

– В кулаке у Оли, – тихо произнесла Иноземцева.

18

«Ковчег», вечер второго дня

– Один случай легко может так и остаться единственным, уникальным, но то, что произошло дважды, с большой долей вероятности способно повториться и в третий раз, – проговорил Вербицкий, обращаясь к притихшим слушателям.

Экипаж «Ковчега» по приказу своего капитана собрался в комнате отдыха. Присутствовал даже Мамаев – уже без ремней, но все с той же с угрюмой миной на лице. Впрочем, веселых лиц здесь сейчас не было вовсе.

– Рад бы всех успокоить, но увы, к особому оптимизму ситуация не располагает, – продолжил Андрей. – Вы знаете, у нас убиты две девушки – Маша Родионова и Оля Яковлева. Убиты в разное время, но примерно в одном и том же месте – в лабиринте, и одним и тем же способом – задушены, как мы полагаем – гитарной струной. Судя по схожему почерку обоих преступлений, за ними стоит кто-то один… Один из нас.

Аудитория ахнула. Даже Олег вздрогнул – хотя и знал, что именно собирается сказать капитан, но произнесенные вслух, ожидаемые слова разили наповал. Что уж говорить об остальных!

– Невозможно! – выкрикнул кто-то.

– Что за бред?! – подхватила, сдвинув бровки, Диля.

– А почему это сразу один из нас? – запальчиво бросила Марина. – Может, это все Кора?

– Да, точно! – поддержали ее сразу несколько голосов. – Кора!

Вербицкий приподнял руку, требуя тишины.

– Такой вариант также не стоит сбрасывать со счетов, – проговорил он, когда выкрики стихли. – Но все же он наименее вероятен. Сама Кора едва ли способна затянуть на чьей-то шее петлю – это просто голограмма, пустота. Да и зачем ей могло это понадобиться?

– А нам зачем? – хмыкнул Гера.

– Спятивший компьютер – классика жанра! – заявила Ада. – А действовать она могла чужими руками. И совсем не обязательно нашими. Может, у нее в лабиринте свой человек прячется. Или даже не человек! Маньяк-инопланетянин!

– Ничто не исключено, – кивнул Андрей. – И псих-Чужой, и восстание машин. Но если бы за всем этим стояла Кора – на кой бы ей сдалась гитарная струна? Убрала на пару секунд пол в лифте – и привет, собирай кости внизу. Или пищу бы отравила.

– А может, это ей просто не под силу? – предположил Дима. – Она же говорила, что не управляет кораблем напрямую.

– Говорила, – с готовностью согласился капитан. – Она говорила. То есть получается: здесь верим, здесь не верим? Нет, я понимаю, свалить все на злых инопланетян или сбрендившую программу очень заманчиво – а мы, типа, ни при чем, белые и пушистые все, – но давайте смотреть правде в глаза. Да, Кора может быть причастна. Но вернее всего – убийца среди нас.

– Тогда это наверняка Мамай! – выкрикнула Диля. – Больше некому!

– Эй, полегче на поворотах! – повернувшись к ней, процедил сквозь зубы «ушастик». – Че Мамай-то сразу?!

– Мы же ищем маньяка, – пожала плечами Измайлова-младшая. – А ты себя уже показал – во всей красе!

– Да иди ты! – бросил Стас – вроде все так же самоуверенно, но Олег заметил, как побледнело его лицо. – Конечно, проще всего все свалить на кого-то! Не на Кору, так на меня. Если уж на то пошло, у меня было лезвие, а не струна! Струны – это вон к ней, – кивнул он на сидевшую между Андреем и Олегом Инну. – Или к этой ее малолетней подружке Шиповой!

– Кстати, да, – вскинул голову Гера. – Там же вроде Ксюшину сережку нашли? У убитой? Где она, кстати? – огляделся он по сторонам.

– Сережка? – не понял кто-то.

– Да нет, сама Ксюша.

– Они ее в боксе заперли, – подсказал Максим, рослый широкоплечий парень из Тёминой группы.

– Заперли? – переспросила Ада – не у него, у Вербицкого. – То есть вы ее подозреваете? Нашу маленькую Ксюшу? Она арестована?

– Никто не арестован, – мотнул головой Андрей. – У Ксюши случился нервный срыв. Да вы и сами видели. Галя дала ей успокоительное и на время поместила в бокс при медотсеке. Побудет там, пока не придет в себя.

– А у Оли правда нашли ее сережку? – задала вопрос Даша.

– Нашли, – подтвердил капитан. – Но с сережкой этой не все так просто. Начнем с того, что одну сережку Ксюша потеряла еще вчера, когда и Оля, и Маша были живы и здоровы. Любой мог найти ее и подбросить на место преступления. Вторую, по словам Ксюши, она сняла перед сном и положила на полочку возле кровати. Сейчас ее там нет, мы проверили. Эту тоже мог взять кто угодно.

– Кто угодно из девушек, – уточнила Инна. – Из пацанов никто в женскую каюту не заходил.

– Да, – кивнул Вербицкий. – Но ни как Ксюша ее снимала, ни как та лежала на полке никто не видел. Все с ее слов. Так что не исключено, что сережка могла и до последнего оставаться у Ксюши.

– Что она, дура, с одной сережкой ходить? – пожала плечами, кажется, недовольная таким оборотом разговора Инна.

– Вчера вечером ходила, – не преминула вставить реплику Марина.

– Вчера вечером она еще надеялась, что отыщется потерянная…

– Словом, сама по себе эта чертова сережка ничего не доказывает, – заключил Андрей. – И обвинять в чем-то Ксюшу у нас пока ничуть не больше оснований, чем любого другого. На предполагаемый момент смерти Маши – скорее всего, это случилось рано утром – алиби, как я понимаю, нет вообще ни у кого. Оля была убита позже – и здесь можно попытаться вычислить заведомо непричастных – тех, кто после 9:45, когда Яковлеву в последний раз видела у лифта Кора, ни на минуту не оставался один. Пока таких установлено двое: Инна Иноземцева, – кивнул он на соседку слева от себя, – и Анна Руденко.

– Э, тогда у нас с Маринкой тоже алиби! – просияв, бросил Гера. – Мы как с завтрака вдвоем ушли, так больше и не расставались. Верно? – повернулся он к Мальвине.

– Так и есть! – поспешно кивнула та.

– Ну, знаешь, дорогая, так друг другу можно что угодно подтвердить! – усмехнулась из соседнего кресла Даша. – Рука руку моет! А вдруг вы в сговоре? И оба маньяки?

«Черт, верно!» – подумал Олег. Когда полчаса назад они устанавливали Иннино алиби, сплошь и рядом приходилось брать в расчет показания единственного свидетеля. Но Инна – это Инна, лично он ей и так верил – в конце концов, это она определяла время смерти обеих жертв, захотела бы – подогнала бы результаты под свои интересы – кто бы ее проверил? А вот взять тех же Геру с Мариной – что, если один из них соврет, покрывая другого? Или если изначально оба замешаны? До сих пор их импровизированное следствие исходило из того, что преступник действовал в одиночку, но могло же оказаться и по-другому?

Что касается Олега, то в его собственном алиби зияла дыра – с момента, как они с Дилей и Галей сели смотреть фильмы, и до встречи в коридоре с Артемом и Димой. Кто-то его за это время наверняка видел перед шаром-экраном, но теоретическая возможность спуститься в лабиринт, совершить преступление и вернуться к концу киносеанса у него была.

– Мы все проверим самым тщательным образом, – проговорил тем временем Вербицкий. – И я уверен, вычислим негодяя – пусть он в этом даже не сомневается! Но пока мы еще в самом начале пути – поэтому прошу всех набраться терпения и не забывать об осторожности. Третьего убийства произойти не должно! А посему с этого момента заходить в лабиринт категорически запрещается. На обоих его входах будет постоянно дежурить и отслеживать любые ваши перемещения Кора. Это несколько загрузит ее, посему призываю не дергать Кору без веской причины. Все передвижения по «Ковчегу» в одиночку, а равно вдвоем, также будут запрещены. Ходим только группами, не менее трех человек. Если рядом с вами окажется убийца, его единственный спутник будет слишком уязвим, двое – другое дело.

– А если двое убийц? – спросила Диля.

– А если десять убийц? – парировала Галя.

– Что, и в сортир втроем? – бросил, когда сестры умолкли, Мамаев.

– Все передвижения, – повторил Вербицкий.

– А если… по интимной надобности? – ухмыльнулся Гера, приобнимая за плечи соседку Марину и многозначительно ей подмигивая. – Тоже… с кузнецом?

– Не, нам кузнец не нужен! – фыркнула Мальвина.

– Не хотите с кузнецом – будете с гробовщиком, – отрезал капитан. – Или с тюремщиком! Каждый, кто будет замечен в одиночестве или вдвоем, подлежит аресту как подозреваемый! Четные люди с этого момента ходят сам-третий.

А вот это было уже что-то новенькое, заранее они такое не обсуждали. Но, наверное, Вербицкий прав: сказал «А» – говори «Б», не останавливайся.

– На ночь в каютах установим дежурство, – продолжал между тем Андрей. – В любой момент минимум трое должны бодрствовать. Офицеры, – он обвел жестом своих четверых заместителей, – будут пока спать вместе со всеми. В наших отдельных каютах безопасно, но, полагаю, мы пятеро должны быть на виду, как и все остальные. В женской спальне как раз свободны два места…

– Кровати покойниц! – заметила Даша. – Добро пожаловать, девочки!

Галя на это лишь пожала плечами, Инна и вовсе никак не отреагировала.

– Я, Олег и Тёма на время кризиса переселимся в мужскую каюту, – закончил свою мысль капитан. – Там свободная кровать всего одна, но так как трое все равно должны дежурить, спальных мест хватит… Всем все ясно? – спросил он, обведя взглядом переваривающий услышанное экипаж.

– Ясно, – буркнул Гера. – Что ж тут неясного?..

– Ясно, – подтвердили еще несколько голосов.

– Тогда, пожалуй, у меня пока все, – кивнул Вербицкий, поднимаясь. – Еще раз призываю всех к бдительности и дисциплине – они сейчас для нас самое главное. Ну и если у кого-то появятся какие-то догадки, соображения, кто-то что-то вспомнит или заметит что-нибудь подозрительное – прошу незамедлительно ставить меня в известность. В любое время дня и ночи… Олег, – позвал он, чуть сбавив тон, обернувшись влево.

– Да? – юноша к этому моменту тоже уже был на ногах – как и многие в комнате.

– С конституцией не тяни. Преступление у нас уже есть, преступник тоже – пусть мы пока и не знаем, кто это, – а закона, который он нарушил, до сих пор нет.

– Да, обычно бывает наоборот, – заметил Олег. – Сначала закон – потом преступление.

– Вот и я о том же, – заявил капитан. – Не тяни.

– Хорошо, – кивнул юноша. – Завтра же постараюсь написать.

– Как будет готово – сразу неси мне, – велел Андрей.

– Хорошо, – повторил Олег.

Мимо них к выходу прошел Артем-третий, неся в руках пластиковую бутылку с водой, на четверть пустую.

– О, – удивился Вербицкий. – Еще осталось?

– Последняя, – ответил парнишка. – Хочешь? – без особого энтузиазма протянул он бутылку капитану.

– Нет, спасибо, – покачал головой Андрей.

– Всегда беру с собой на ночь воду, – пояснил Артем, явно довольный, что бутылка осталась при нем. – Но завтра, по ходу, придется из-под крана набирать.

– Ничего, – заметил капитан. – Это же не Москва, она тут нормальная должна быть.

– Лучше б Москва… – грустно улыбнулся парнишка.

19

«Ковчег», день третий

– Доброе утро! – в каюты, что индивидуальные, что общие, Кора по непонятной прихоти создателей «Ковчега» не являлась голограммой, а заглядывала с плоского экрана на стене. Видно ее от этого, впрочем, было ничуть не хуже, даже из дальнего угла, где сегодня ночевал Олег, а голос гремел так, что, наверное, мертвого мог бы разбудить. – Время на борту – восемь часов утра. До завтрака у вас есть тридцать минут.

– Чтоб тебя закоротило, железяка! – недовольно буркнул с соседней от Олега койки Рома. – Спать хочу!

– А правда, давайте перепрограммируем завтрак на попозже, – предложил, усаживаясь на кровати, рыжий Артем – вчера вечером он снова нацепил на нос свои круглые очки и сейчас первым делом проделал то же самое. – Мы же можем? В смысле, капитан может?

– Капитан может все, – заявил от противоположной стены Максим. – И даже немного больше.

– Мочь-то он может, но менять время завтрака не будет, – из-за двери санузла в каюту шагнул Вербицкий – бодрый, гладко выбритый, в серых форменных штанах, но с обнаженным торсом. Кубикам его пресса, пожалуй, мог бы позавидовать иной культурист. – Режим дисциплинирует. Как и униформа, кстати. Вчера не сказал, говорю сегодня: прошу всех носить ее, а не земную одежду.

– Ну вот, а я только собрался выйти к завтраку в смокинге, – притворно возмутился рыжий.

– Смокинг к завтраку – моветон, – заявил Дима.

– Правда? Ну, тогда ладно… А что это там тезка мой еще дрыхнет? – легко сменил тему разговора рыжий. – Пните его кто-нибудь, а то проспит все на свете!

Олег подумал было, что речь идет о вице-капитане Тёме, но, обернувшись, увидел, что тот вовсю прыгает на одной ноги возле своей койки, запутавшись в брючине, и на взбадривающий пинок явно не напрашивается. А вот третий Артем и правда продолжал спать, укрывшись с головой. Так и не дождавшись, чтобы кто-то пошел его будить, рыжий возложил эту миссию на себя: спрыгнув с койки, прошлепал босыми ногами по полу и резко сдернул с тезки одеяло.

– Артемио, подъем! Труба зовет!

Спящий даже не пошевелился.

– Артемио! Ой, ты что, обделался, что ли? – повел носом рыжий и, бросив одеяло на пол, протянул руку, как видно намереваясь встряхнуть тезку за плечо, но тут же как ужаленный отдернул ее назад. – Пацаны! – изменившимся голосом проговорил паренек. – Он холодный совсем!

– Что? – решительно отстранив рыжего, к спящему – спящему ли?! – шагнул Вербицкий. Потрогал за плечо, приложил пальцы к шее. – Яп-п-понская чума!.. – вырвалось из уст капитана.

Почти все, не исключая Олега, подорвались со своих мест и окружили кровать Артема-третьего.

– Он не дышит! – ахнул Рома, поводя ладонью перед умиротворенным лицом «спящего».

– Так не определишь, – возразил ему Максим.

– Пульса нет, – заявил, устраняя сомнения, Андрей. – Тело уже начало остывать.

Гера выругался – куда заковыристее, чем недавно позволил себе капитан.

– Девять негритят, поев, клевали носом, один не смог проснуться – и их осталось восемь! – пробормотал себе под нос Мамаев – у кровати он стоял вместе со всеми.

– Стас, это не смешно! – одернул его Гера.

– А я разве смеюсь?! – процедил тот. – Я бы плакал, кабы умел! Вы еще не поняли? Это только начало! Они всех нас изведут по одному! Кто следующий, Кора?!

– Хотите верьте, хотите нет, но я удивлена не меньше вашего, – последовал ответ с вновь загоревшегося экрана.

– Мы, вообще-то, не удивлены, – мрачно бросил Максим. – Мы тупо в ярости.

– Так, базар резко прекратили, – Вербицкий попытался повернуть тело Артема с бока на спину. Рома пришел ему на помощь, и совместными усилиями им это удалось. – Следа от удавки нет, – заметил Андрей, покачав головой. – Вообще пока не вижу никаких повреждений.

– Может, его подушкой задушили? – предположил рыжий.

– Только не в наше дежурство! – поспешил заявить Максим, бодрствовавший первую половину ночи. – К Артемио и близко никто не подходил.

– В наше тоже, – подхватил эстафету Тёма – ему выпало не спать последние пять часов перед побудкой. – Мы бы с ребятами заметили.

– Тогда, может, отравили? – продолжил строить версии рыжий.

– Ели вчера все одно и то же, – покачал головой Вербицкий.

– Да, но не из одной же тарелки! И пили каждый из своей чашки!

Внезапная догадка молнией сверкнула в мозгу Олега. Оттолкнув стоявшего на пути Максима, он бросился к прикроватной тумбочке, на которой сиротливо стояла пластиковая бутылка – на дне в ней еще осталось немного воды.

– Кора! – выкрикнул Олег, схватив ее и от волнения сжав так, что едва не смял.

– Слушаю? – донеслось со стены.

– Вы можете сделать анализ этой воды?

– Вы можете. В медотсеке есть все необходимое оборудование.

– Если это яд, то он наверняка здесь, – перевел Олег взгляд на капитана, демонстративно взболтнув жидкость на дне бутылки.

Помедлив секунду, Вербицкий кивнул.

– Не обязательно, но проверить стоит.

– Я проверю, – Олег поспешил к двери.

– Стоять! – резкий окрик в спину заставил его замереть столбом, бутылка едва не выпала на пол из дрогнувших пальцев.

– В чем дело? – спросил он, неуверенно обернувшись.

– Ходим тройками, забыл? – проговорил Андрей. – И оденься сначала, нечего шастать неглиже, у нас дамы на борту.

– Да, конечно, – сам себе удивился Олег. Ладно, забыл о приказе не ходить в одиночку, но бежать в медотсек без штанов… Здорово же его переклинило!

– Я пойду с ним, – вызвался тем временем Дима.

– Я тоже, – подхватил рыжий.

– Нет, – мотнул головой Вербицкий. – Для разнообразия возьмите кого-нибудь из другой группы.

– Давайте я пойду, – предложил свою кандидатуру Рома.

– Иди, – кивнул капитан. – И кто-нибудь, приведите сюда Инну. Пусть осмотрит тело. Может, заметит что, чего мы не разглядели.

– Мы можем зайти за ней по пути, – проговорил Олег, беря в руки брюки.

– Хорошо, – согласился Андрей. – Только напомните ей, чтобы шла не одна.

– Сделаем, – кивнул юноша.

20

«Ковчег», день третий

Возвращаясь в каюту с результатами анализа, Олег, Дима и Рома встретили в коридоре процессию в составе Максима, Геры, рыжего Артема и Стаса, несущих тело Артемио в холодильную камеру.

– Ну что? – спросил рыжий, останавливаясь и тормозя остальных.

Олег не собирался никому ничего рассказывать, не доложив сначала обо всем Вербицкому, но Дима, как выяснилось, имел на этот счет иное мнение:

– Снотворное, – ответил он приятелю, опередив вице-капитана. – Очень сильное и очень много. У бедняги Артемио просто не было шансов проснуться.

– Черт, – буркнул рыжий.

– Андрей еще в каюте? – спросил Олег.

– Они с Тёмой и Инной ушли за Галей, а потом собирались в рубку, – сообщил Максим. – Война войной, а завтрак по расписанию.

– Тогда и мы туда, – обернулся к спутникам Олег.

– А как мы потом вернемся без тебя? – спросил Рома. – Вдвоем же, типа, нельзя ходить!

– Могу с вами прогуляться, – предложил Стас. – Тут и без меня отлично справятся. Справитесь же?

– Справимся, куда денемся, – хмыкнул Гера.

Мамаев был последним, кого Олег охотно принял бы в компанию, но больше никто присоединиться к ним не предложил, и юноша кивнул:

– Хорошо, так и сделаем.

– Ну что? – один в один повторил вопрос Артема Вербицкий, едва Олег переступил порог рубки. Время завтрака и в самом деле уже наступило, но никто, кроме Тёмы, тарелку с голубым варевом не взял.

– Адская доза снотворного, – сообщил юноша, проходя на свое место. – Без вкуса и запаха. По словам Коры, людям достаточно крупинки размером с просяное зернышко, чтобы проспать несколько суток, а в бутылку всыпали столько, что усыпило бы и инопланетянина. А человека вот убило.

– Едва ли на нас и на инопланетян действуют одни и те же лекарства, – с сомнением покачала головой Инна.

– За что купил, за то и продаю, – развел руками Олег. – Все вопросы к Коре.

– Снотворное взяли в медотсеке? – предположил Андрей.

– Да, – кивнул юноша. – Кора показала мне стенной шкаф, где оно хранилось. Что-то типа пузырька из темного стекла, без этикетки, на отдельной полочке.

– Там было как-то обозначено, что это именно снотворное? – уточнил капитан.

– На пузырьке нет. На полке есть какие-то значки, но если это и надпись, то не русская. Я бы сказал, вообще не земная.

– Ясно, – кивнул Вербицкий. – Кора!

– Да, капитан, – тут же возникла между ним и Олегом голограмма.

– Есть информация о том, кто заходил в медотсек?

– В первый день во время экскурсии там побывали все без исключения, капитан. После тоже заходили многие, учета я не вела.

– Едва ли кто-то смог бы похитить снотворное во время экскурсии, – заметила Инна.

– Это исключено, – подтвердила Кора. – Тогда никто даже не подходил к этому шкафу.

– А в другие разы? – спросил Андрей.

– Я же сказала: учета я не вела.

– А не было ли такого, чтобы кто-то интересовался шкафом? – зашел с другой стороны Вербицкий. – Спрашивал, что в нем? Как я понимаю, просто догадаться, что это именно снотворное, а не, скажем, витамины от перхоти, было затруднительно?

– Я бы сказала, невозможно догадаться, если только ты не владеешь профессиональным жаргоном жнецов и не знаком с их специфической графикой.

– Что? – не поняла Инна. – Каких жрецов?

– Жнецов. Это… Скажем так, это те, кто непосредственно занимался подготовкой корабля. Надписи в медотсеке сделаны ими для меня, а не для вас, они стандартные для «Ковчегов».

– Так спрашивал кто-нибудь вас о содержимом данного конкретного пузырька? – напомнил о своем вопросе Андрей.

– Да, – кивнула Кора. – Всего один человек за все время вашего пребывания на борту.

– И кто же это был? – дернулся вперед капитан, словно рыбак, заметивший нырок поплавка.

– Галия Измайлова, – ответила Кора.

21

Борт самолета, выполняющего рейс SU-2090 Москва – Белград,

4 июля 20… г.

Одиноко сидя в самом хвосте полупустого салона «Боинга», Настя зачарованно взирала на бескрайнее «белое безмолвие» за кажущимся таким тонким и ненадежным стеклом иллюминатора. Не знай она, что сейчас середина лета и там, внизу, под крылом, задумчиво шелестят изумрудно-зеленой листвой вековые дубравы почти родного Белорусского Полесья, непременно решила бы, что самолет летит где-то над заснеженной январской степью. Но нет, то был не снег – облака, казавшиеся отсюда плотными и твердыми, хоть ногами по ним ходи. Настя даже представила на миг, как бегает там, внизу, но тут же поежилась: какой же снаружи, должно быть, дубняк! Пилот, многословно рассказывавший об их полете после взлета и набора высоты, помнится, сказал, что минус тридцать. Он еще пошутил: «За бортом довольно тепло для такой высоты, всего каких-то минус тридцать, но все же советую вам не покидать наш самолет до прибытия в аэропорт назначения». Должно быть, ему там, в кабине, было скучно и хотелось поболтать хоть с кем-нибудь.

Насте тоже было немного скучно. Неугомонный Артем еще до взлета с разрешения стюардессы, улыбчивой девушки азиатской внешности в стильной мандариново-красной форме, пересел вперед, на четырнадцатый ряд – благо свободных мест в салоне было, кажется, больше, чем занятых. Дело в том, что в тринадцатом ряду – вопреки своему «несчастливому» номеру, одному из лучших в эконом-классе, с увеличенным расстоянием между креслами (девушка обратила на это внимание, когда шла мимо к своему месту), расположилась пани Горска. Доводы Насти, что блондинка все равно отсюда никуда не денется и дышать ей в затылок весь перелет бессмысленно и нелепо, успеха не возымели, и девушка махнула на спутника рукой: пусть делает как хочет. Сама, впрочем, пересаживаться наотрез отказалась, отговорившись тем, что полька может ее узнать и насторожиться. С этим аргументом Артем неожиданно согласился и, оставив спутницу коротать полет в одиночестве, ушел вперед.

Пани Горска вошла в самолет одной из последних. Ни на регистрации (она проходила не в том терминале, где Настя с Артемом были вчера, а в старом, называвшемся когда-то Шереметьево-2 – не разобравшись сразу, они долго блуждали по аэропорту, пока наконец не догадались спросить у дежурного за стойкой информации), ни после, в выгнутой подковой транзитной зоне с многочисленными магазинчиками и ресторанами, ни уже ожидая посадки в заставленном жесткими неудобными креслами тесном загончике, ребята ее не видели. Настя даже уже было решила, что полька с ними вовсе не летит, испытав от этой мысли одновременно и облегчение, и, что скрывать, толику разочарования, и тут блондинка все же появилась в проходе лайнера. При виде ее Артем, не отрывавший взора от входа в салон, с такой силой дернул за руку спутницы, что, кажется, едва не выдернул ее из сустава.

– Вот она! – выдохнул он так, словно и в самом деле обнаружил перед собой инопланетянина-рептилоида.

– Сама вижу, – недовольно буркнула Настя, высвобождая руку и потирая едва не травмированное плечо.

Одета пани Горска была точно так же, как и накануне, – черная юбка и «гжельская» блузка, в руке – все тот же черный портфель. Чемодан она, как видно, сдала в багаж.

Усевшись на свое место, полька пристроила было портфель на соседнее свободное кресло, но подошедшая бортпроводница сразу же попросила убрать его на багажную полку. Пассажирка что-то ответила – кажется, она была согласна переместить портфель с сиденья в ноги, – но стюардессу этот вариант не устроил:

– Сожалею, но здесь у вас проход к аварийному выходу. Согласно правилам, его нельзя загромождать вещами. Если желаете, можете пересесть в другой ряд.

Покидать привилегированное место пани Горска, естественно, отказалась и, поднявшись, с оскорбленным видом запихнула ручную кладь в отделение над головой.

Взлет прошел без приключений, хотя Настя немного трусила: ей нечасто приходилось летать самолетом, и, откровенно говоря, она вообще не слишком хорошо понимала, как такая огромная и тяжелая машина может держаться в воздухе. Что уж там говорить о космическом корабле – глупости все это! Нет никаких звездолетов, нет никаких инопланетян, а она просто летит в первое в своей жизни заграничное путешествие. Правда, с немного странным спутником, но парни – они все немного с прибабахом. Зато симпатичный, этого у него не отнять! А голова – голова пройдет, она по себе знает.

… – Дамы и господа, командир включил световое табло «Пристегните ремни», – донесся из динамика голос старшего бортпроводника. – Наш самолет приближается к зоне турбулентности. Просим вас занять свои места, застегнуть ремни безопасности, спинки кресел привести в вертикальное положение и убрать откидные столики.

Настя подняла глаза: на панели над головой действительно зажглась предупреждающая надпись. Впрочем, спинка ее кресла и без того стояла прямо, столиком девушка не пользовалась, ремень не расстегивала. На всякий случай Настя его еще немного подтянула, вспомнив, как недавно читала про происшествие где-то над Индийским океаном. Там самолет также попал в турбулентность, и тех, кто в этот момент оказался не пристегнут, несколько минут швыряло по всему салону. В сети даже было видео, снятое одним из пассажиров: выглядело происходившее на борту страшно до мурашек. Сам оператор, однако, был пристегнут и, как утверждалось, ничуть не пострадал.

Самолет едва заметно качнуло, но полет тут же выровнялся, Настя даже испугаться толком не успела. Облака за иллюминатором подступили ближе, и сделалось заметно, что не такие уж они и гладкие. Несколько серых клочков пронеслись, казалось, совсем рядом – этакие облака над облаками.

Девушка отвернулась от окна – и как раз в этот момент впереди со своего места поднялась пани Горска. Открыв крышку багажной полки, полька потянулась за своим портфелем. По проходу к ней тут же устремилась стюардесса.

– Будьте любезны, вернитесь на место, – вежливо, но твердо проговорила она блондинке.

– Proszę chwilę poczekać, – ответила пани Горска, как видно, по-польски, извлекая портфель из ниши. – Potrzebowałem mój bagaż![2]

Ага, багаж – он и по-польски багаж!

– Вернитесь на место, пожалуйста, – настойчиво повторила бортпроводница.

– Tak, oczywiście[3], – кивнула беспокойная пассажирка, опускаясь в кресло.

– Пожалуйста, застегните ремень, – попросила бортпроводница.

Ответа польки Настя не расслышала, но, видимо, пани Горска сделала, как ей было велено, потому что стюардесса с видом человека, исполнившего свой долг, направилась обратно в нос самолета.

Тут-то все и началось.

Сначала Настя услышала откуда-то спереди громкий хлопок и следом – нарастающий рев. В грудь словно угодил пущенный со всей дури волейбольный мяч, заставивший легкие вмиг выплюнуть наружу весь накопленный в них воздух. Еще два мяча тут же синхронно ударили по ушам, да так, что в голове зазвенело. Дыхание перехватило, в живот будто нож вонзился. В лицо дяхнуло ледяным холодом.

Из-под потолка связкой вывалились желтые кислородные маски. Почему-то их появление напугало Настю больше всего: раз маски, значит точно все, конец. Судорожно махнув рукой, девушка поймала одну – удалось ей это лишь со второй попытки, в первый раз пальцы беспомощно ухватили пустоту, промахнувшись, – и, как показывала стюардесса перед взлетом, прижала к лицу, закрепив на затылке тугой резинкой. Вдохнуть, правда, все равно удалось не сразу: легкие, словно обидевшись на полученный предательский удар, наотрез отказывались впускать в себя живительный кислород, но мало-помалу, с болью и хрипом, Настя раздышалась.

Самолет между тем стремительно несся вниз, к земле. Кресло под девушкой как будто исчезло – Настя буквально висела в воздухе на широкой ленте ремня, казалось, расстегнись он – взлетишь под потолок бешеным воздушным шариком. Левой рукой девушка мертвой хваткой вцепилась в гладкий пластик подлокотника, правой продолжала прижимать к лицу дыхательную маску, как видно подсознательно не доверяя до конца ее ненадежному с виду креплению.

Тем временем салон заполнился невесть откуда взявшимся туманом и густыми клубами пыли, которую Настя даже сначала приняла за дым пожара. В воздухе ракетами пролетали мелкие предметы, среди которых промелькнул даже тяжелый металлический кофейник, спереди доносились крики – почти неразличимые за все заполняющим адским ревом, но оттого не менее жуткие. Холод сделался просто нестерпимым.

«Что ж, от судьбы не уйдешь, – подумалось Насте – как-то даже буднично подумалось, не на разрыв. – От одного теракта спаслась – сгинешь в другом…»

«Родителей жалко», – пришла следующая мысль. Последние годы она не особо ладила с матерью и отцом, а поступив в институт и переселившись в Москву, и вовсе свела общение с ними к минимуму, но родители есть родители…

Уже и страшно даже не было, просто мучительно грустно и обидно – и что ей дома не сиделось? Нет, поперлась куда-то с этим психом Артемом… Как знала ведь, что добром не кончится!

Внезапно падение как будто замедлилось, по крайней мере, ремень уже не так болезненно впивался в живот, а сиденье снова вернулось под задницу своей хозяйке. В салоне вроде как сделалось самую малость, но теплее – хотя, может быть, девушка уже просто привыкла к морозу. Настя скосила глаза в иллюминатор: облака исчезли, на смену им пришла пестрая чересполосица из распаханных, засеянных и сжатых полей. Земля как будто уже не приближалась.

Под потолком заработала трансляция. За никуда не исчезнувшим ревом слышно было не очень отчетливо, но все же разобрать можно:

– Дамы и господа, говорит командир корабля. Самое страшное позади, мы снизились до высоты три тысячи метров, теперь вы можете дышать без помощи кислородных масок. Мы направляемся в аэропорт города Варшава для совершения вынужденной посадки. Просьба, насколько это возможно в нашей ситуации, сохранять спокойствие и присутствие духа, в настоящее время опасность нашему воздушному судну более не угрожает. По прибытии в аэропорту нуждающимся будет оказана необходимая медицинская помощь. Благодарю всех за проявленные мужество и выдержку и поздравляю со спасением. Черт возьми, братцы, мы с вами под счастливой звездой родились, не иначе! Одной ногой уже на том свете были! – закончил бравый пилот совсем уже неформально.

После посадки, состоявшейся примерно через полчаса, аплодисменты в салоне не смолкали несколько минут. Настя исступленно лупила ладонями вместе со всеми. Артем, к которому она подошла при первой же возможности, хлопать не мог: левая рука его была вся ужасающе бордовая и здорово опухла. А вот пани Горска в салоне и вовсе не было. И как раз в ее тринадцатом ряду в борту самолета на месте расположенного там когда-то люка аварийного выхода зияла аккуратная овальная дыра, в которую были хорошо видны замершие на посадочной полосе пожарные и санитарные машины.

Похоже, не прислушавшись к предостережению пилота, пани Горска все-таки сошла на ходу.

22

«Ковчег», день третий

– …тоже странно.

– Что? – оторвавшись от блокнота, над которым корпел, сочиняя конституцию «Ковчега», Олег поднял глаза на Инну. – Извини, я прослушал.

– Я говорю, странно, что все жертвы, не считая Руслана, из одной и той же группы – Тёминой, – повторила девушка.

– Да, я тоже уже об этом думал… – согласился он.

– А уж я-то как думал! Просто рок какой-то! – бросил с другого конца рубки Тёма – в помещении они находились втроем: Галя уже часа три как сидела под замком в одном из боксов-изоляторов медотсека (их двери невозможно было открыть изнутри, только снаружи), а Вербицкий как раз ушел в очередной раз с ней побеседовать – минут тридцать назад, дождавшись возвращения отправленного им с каким-то поручением «в народ» Тёмы – «правило трех» соблюдалось неукоснительно, по крайней мере здесь, в рубке.

– …и в этом определенно должен быть какой-то смысл, – отложив в сторону ручку, которой писал в блокноте, закончил свою мысль Олег. – Вот только какой?

– С момента, как Кора сказала про Галю, а та подтвердила ее слова, я вообще перестал надеяться найти в происходящем какую-то логику, – заметил Тёма.

– Она подтвердила только то, что и правда знала про снотворное! – повернувшись к нему вместе с креслом, резко сказала Иноземцева.

– А еще сказала, что ни с кем этим своим знанием не делилась, – развел руками паренек. – Как два и два ни складывай, все равно выходит четыре – она виновна.

– Либо мы что-то упускаем, – упрямо покачала головой Инна. – Что-то очень важное.

– Например, что Кора могла и соврать, – предположил Олег.

– Вот на это я бы как раз ставку не делала, – проговорила девушка, разворачиваясь уже к нему. – Если Кора заодно с убийцей, у нас вообще нет никаких шансов все это разрулить. Поэтому давайте исходить из того, что она с нами откровенна.

– А тебе не кажется, что это все равно что искать потерянное под фонарем – потому что там, типа, светлее, а не в кустах, где обронил? – осторожно поинтересовался Олег.

– Нет, – мотнула она головой. – Скорее сродни надежде, что, когда выпрыгнул из самолета, за спиной у тебя парашют, а не рюкзак со жратвой, собранный мамой в дорогу. Будь иначе – ты покойник, без вариантов. Как и мы здесь, если Кора не с нами.

– Ты прыгала с парашютом? – невпопад спросил ее Тёма.

– Было дело, – небрежно отмахнулась Инна.

– Но если Кора сказала правду, – вернул разговор в прежнее русло Олег, – тогда Галя виновна, без вариантов. Кроме нее о снотворном никто не знал.

– Это если она сама ничего не скрывает, – бросила девушка.

– Скрывает? Но зачем? – опередил Олега с вопросом Тёма. – Чтобы все сочли ее убийцей?

– Может быть, она пытается кого-то прикрыть? – предположила Иноземцева.

– Ты о Диле, что ли? – догадался Олег.

– Это первое, что приходит в голову, – кивнула Инна. – Они очень близки.

– Тоже мне близки – только и делают, что собачатся! – бросил Тёма.

– Близкими тоже можно быть по-разному. А у Гали вдобавок еще и явный комплекс старшей сестры. Ради Дили она вполне могла бы взять вину на себя.

– Они даже не родные сестры… – с сомнением покачал головой Олег.

– А это не важно – родные, не родные. Главное – сложившиеся отношения.

– Даже если так, – не сдавался Олег, отчего-то чувствуя обязанность заступиться за Измайлову-младшую, – Диля на убийцу похожа еще меньше Гали. У нее со всеми чудесные отношения – разве что кроме Мамая. Но убит-то не Мамай!

– Она могла просто пересказать кому-нибудь то, что услышала от сестры. Типа: «Прикинь, Галя говорит, в медотсеке такое крутое снотворное есть! На третьей полке в шкафу стоит!» Или решила так подшутить: подсыпать снотворное Артемио, чтобы тот проспал завтрак, но не рассчитала дозу…

– Подшутить – это б ее духе, – задумчиво пробормотал Олег. – Но все равно нет! – мотнул он головой. – Андрей при мне разговаривал с Дилей. Та чуть ли не с кулаками на него бросилась, когда узнала, что Галя арестована, но ни словом не обмолвилась, что знала о снотворном.

– Испугалась сознаться? – предположил Тёма.

– Она не из пугливых.

– Могла растеряться… Да просто забыть о том, что ненароком проболталась, выкинуть из головы… – предположила Инна.

– Забыть? – хмыкнул Олег. – Ты бы о таком забыла?

– Нет, но я не Диля.

– Надо сказать Вербицкому, чтобы допросил ее еще раз, – предложил Тёма. – Объяснил, чем все это грозит Гале…

– А чем, кстати? – спросила девушка.

– Над этим как раз я сейчас и работаю, – не без нотки гордости в голосе проговорил Олег, указав на свой (бывший Галин, кстати) блокнот. – Андрей просил составить нам конституцию, но пока у меня получается скорее что-то вроде уголовного кодекса. Так сказать, преступления и наказания. Как раз дошел до самого актуального для нас – убийства.

– И что у нас положено за убийство? – поинтересовался Тёма.

– Око за око, – развел руками Олег. – Смерть за смерть. А как иначе?

– Погоди, – нахмурилась Иноземцева. – Ты сам-то понимаешь, что сейчас сказал? Вот взять нашу ситуацию – обвинили Галю. Справедливо, нет – даже второй вопрос. Допустим, справедливо. И вот ты готов ее казнить? Что, лично петлю на шею накинешь?

– Решать должен будет суд, – покачал головой юноша. – Я еще детально не прописал, но мысли такие: коллегия в составе трех человек – капитан, один из вице-капитанов и один представитель от рядовых членов экипажа. Либо один капитан – судья, и двенадцать выборных присяжных – я еще не решил, какой вариант лучше. А казнь, если до нее дойдет, – путем выставления в шлюз… Но Гали как раз все это не касается, – поспешил добавить он, заметив, как помрачнела от услышанного Инна. – Закон обратной силы не имеет!

– Легко же ты готов отнять чужую жизнь, – сокрушенно покачала головой Иноземцева, проигнорировав последнее его замечание.

– Решать будет суд! – повторил Олег.

– Да, но руководствуясь написанным тобой законом!

– Может быть, ты не заметила, но наши жизни уже отнимают! – начал заводиться юноша. – Маша, Оля, Артем… По-твоему, мы не должны это остановить?

– Остановить – должны, – склонила голову его собеседница. – Но вот сами уподобляться убийце – не должны!

– А что ты предлагаешь? Погладить его по головке и отпустить – как Мамаева?

– По Мамаеву ты же сам голосовал «за»!

– И не исключено, что напрасно! Кто-то посмотрел на это и решил, что мы тут все такие добренькие! Может быть, выкинь мы вчера Мамая в шлюз – девчонки и Артем остались бы живы!

– Ты это сейчас серьезно? – прищурилась Иноземцева. – Сначала «смерть за смерть», теперь – смерть за порез плеча… Что дальше?

– Машу убили еще до истории с Мамаем, – встрял с напоминанием Тёма. – Да и Олю, скорее всего, тоже!

– Ну, ладно, с Мамаем я погорячился, – немного смутился Олег, поняв, что ошибся, увлекшись. – Но в главном-то я прав! Наказание должно быть соразмерно проступку, а покушение, не закончившееся убийством лишь по стечению обстоятельств – с точки зрения вины ничем не отличается от убийства!

– Ну да, давай за каждый косой взгляд начнем друг друга в шлюз выкидывать! – не унималась Инна.

– При чем здесь косой взгляд?! – снова взвился юноша. – На Ксюшу Мамай, по-твоему, просто косо посмотрел? Или собирался горло перерезать?

– Но не перерезал же!

– Давай тогда уж вспомним, благодаря кому!

– Он и не намеревался ее убивать!

– Это он так говорит. Теперь.

– О чем спор? – в открывшуюся дверь быстрым шагом вошел Вербицкий. – Свободны, можете возвращаться к себе, понадобитесь – вызову вас через Кору, – бросил он через плечо сопровождавшим его ребятам – Олег заметил рыжего Артема и Максима, третьего – а обязан был быть и третий – не разглядел.

– О преступлении и наказании, – ответил капитану Тёма.

– Сильная книга, – кивнул Андрей.

– Вот только жизнь сильнее, – хмуро бросила Инна.

– Тоже верно, – согласился Вербицкий. – Я осмотрел Галину каюту, – сообщил он, направляясь к центральному, капитанскому креслу. – И знаете, что там нашел?

– Струну? – предположил Тёма.

– Нет, это было бы слишком хорошо, – мотнул головой Андрей. – Или, наоборот, плохо – для Гали. А нашел я вот что, – сунув руку за пазуху куртки, Андрей достал оттуда несколько листов бумаги. – Тоже по-своему любопытно…

Встав со своих мест, Олег, Инна и Тёма сгрудились вокруг капитана.

– Это же Оля! – ахнула девушка, беря в руки первый листок.

– И Маша Родионова! – удивленно проговорил Олег. На листе, протянутом ему капитаном, синей ручкой был нарисован девчоночий профиль – очень похоже, обознаться невозможно.

– Кхм… А на третьем – Артемио? – спросил Тёма, закашлявшись.

– Нет, – мотнул головой Вербицкий. – Хотя есть один незаконченный, точнее, едва начатый и весь перечеркнутый рисунок, – продемонстрировал он еще один листок. – Это вполне мог бы быть и Артемио, но понять невозможно. А третий, он же последний, вот кто, – он протянул портрет Олегу.

Профиль на бумаге выглядел знакомо. Слишком знакомо.

– Это… я?! – внутри у юноши словно что-то оборвалось.

– Или твой брат-близнец. Есть у тебя такой? – спросил капитан.

– Нет… – машинально выдохнул он.

– Это Галя рисовала? – деловито задала вопрос Инна.

– Видимо, да, после обыска в каюте я с ней еще не разговаривал, – ответил Андрей. – Но листы явно вырваны из ее блокнота.

– Две жертвы, один непонятно кто и Олег… – пробормотал Тёма. – То есть что, получается, он должен был стать следующим?

– Типун тебе на язык! – дрогнувшим голосом бросил юноша. Футболка на его спине взмокла от холодного пота. – Это просто рисунки – и все!

– А Артемио просто попил на ночь водички из бутылочки, – буркнул Тёма. – А Оля с Машей по лабиринту прошвырнулись – просто.

– Это ничего не доказывает, – решительно заявила Инна, возвращая капитану портрет Оли. – Если Галя любила рисовать, она могла сделать это просто так, без всякой задней мысли. К тому же, здесь нет Артемио – перечеркнутые каракули не в счет, это не он!

– Почему ты все время ее защищаешь? – раздраженно спросил Олег.

– Я не ее защищаю! – в свою очередь ощетинилась Иноземцева. – Я лишь хочу справедливости!

– Мы все ее хотим, – заметил Вербицкий, забирая у Олега остальные листы и убирая стопку обратно за пазуху. – И ты права, сами по себе рисунки ничего не доказывают, но вкупе со всем прочим… Что такое, Кора? – перевел он внезапно взгляд куда-то за спину собеседникам.

Олег обернулся: посреди рубки, явившись незвано, стояла хозяйка «Ковчега».

– Прошу простить, что прерываю вас, капитан, – учтиво проговорила она, – но ваше присутствие необходимо в комнате отдыха. У нас там… еще один труп!

– Яп-понская чума!.. – только и смог выговорить в повисшей тишине Андрей.

23

«Ковчег», день третий

Со спины можно было подумать, что Марина просто смотрела фильм и задремала в кресле перед экраном-шаром, чуть свесив голову с голубыми локонами на левое плечо. Фильм и правда шел: два средневековых парусника засыпали друг друга ядрами, команды оборванцев на их палубах грозно потрясали саблями, готовясь к абордажной схватке, пушистая обезьянка, кривляясь, скакала по вантам и реям – вот только Мальвина его уже не видела: горло ее пересекала роковая бурая борозда.

Возле кресла, держа мертвую девушку за руку, ссутулившись, стоял на коленях Гера. По его щеке медленно стекала прозрачная капля. Бородач был так бледен, что и сам мог бы вполне сойти за труп.

С десяток человек, столпившихся вокруг Геры и Марины, расступились, и Андрей, Инна и Олег подошли к телу девушки. Тёма, как видно, решил обойти кресло с другой стороны, но уперся в коленопреклоненного бородача и дальше не прошел.

Уже привычным движением Вербицкий проверил у Марины пульс – хотя картина и так выглядела предельно ясной.

– И что, никто ничего не видел и не слышал? – спросил он, окинув тяжелым взглядом собравшихся. – Внаглую же проделано!

Собравшиеся молчали.

– Что это за фильм? – задал тогда Андрей весьма неожиданный вопрос, указав на экран перед креслом.

– Новые «Пираты», – ответил кто-то.

– Давно идет? Сколько прошло с начала? – уточнил капитан, и теперь Олег понял его мысль: вероятно, девушка мертва не дольше, чем длится сеанс.

– Часа полтора, – прикинула, сделав полшага вперед и заглянув в шар, Ада. – Если не больше: заканчивается уже – это финальная битва.

– Остановите и узнайте точно, – распорядился Вербицкий. – За это время из комнаты кто-нибудь уходил? – задал он новый вопрос.

– За полтора-то часа? – присвистнул рыжий Артем. – Да, почитай, две трети экипажа тут побывало! А мы вот с Димоном и Максом только пришли, например.

– А я был тут с час назад – и ушел, – сообщил Тёма.

– Узнайте точное время, – повторил свое распоряжение Андрей, обращаясь к Аде. – Олег, а ты выяви всех, кто хотя бы на минуту заходил сюда в этот период.

Юноша кивнул.

Ада подошла к креслу.

– Пульт в подлокотнике, – заметила она.

Инна слегка сдвинула руку Марины, давая Аде доступ к управлению экраном. Гера судорожно дернулся, словно его ударили по лицу, и снова застыл каменным изваянием.

Ожидая, пока девушка назовет ему время, Олег перечислял про себя тех, кто был рядом, запоминая. Понятно, Гера. Ада. Артем, Дима и Максим. Тема. Диля, Даша. Мамай. Света. Вербицкий с Инной – но их, наверное, можно не учитывать… Он огляделся по сторонам, ища, не пропустил ли кого, и тут заметил, как под соседним креслом что-то блеснуло.

– А ну-ка разойдись… – шагнув в ту сторону, Олег опустился на корточки: на полу под креслом лежала свернутая в моток медная струна с крохотным серым цилиндриком, напоминающим пульку от пневматической винтовки, на конце.

– Не трогай! – предостерегающе раздалось сзади.

– Почему? – обернулся юноша к Инне – это она его остановила.

– Кора! – позвала вместо ответа Иноземцева.

– К вашим услугам, – голограмма возникла шагах в пяти в стороне.

– Вы сможете провести экспертизу? Определить, кто последним прикасался к струне? – указала Инна на Олегову находку.

– Увы, – развела руками Кора. – Такими возможностями «Ковчег» не располагает.

– Но вы же проверяли воду, когда нашли снотворное, – напомнила девушка, похоже ожидавшая иного ответа.

– Это другое, – покачала головой хозяйка «Ковчега». – В данном случае потребуется сравнительногенетическое исследование, оборудования для него у нас нет.

– Может быть, поискать отпечатки пальцев? – предложила из толпы Диля.

– На струне?! – хмыкнула Инна. – Как ты себе это представляешь?

– Короче, могу я ее поднять? – спросил, устав ждать, Олег.

– Поднимай, – махнула рукой Иноземцева. – В Москве такую экспертизу делают на раз. – Снова повернулась она к Коре: – А вы: нет оборудования! Тоже мне, суперцивилизация!

– «Ковчег» – космический корабль, а не криминалистическая лаборатория, – пожала плечами та.

Тем временем Олег подобрал струну, осторожно размотал – в длину она оказалась не меньше метра. Взявшись за концы, юноша примерился к свободному креслу, словно собирался накинуть на него петлю, свел руки вместе, затем снова их развел, потянул в стороны. Тот конец струны, на котором не было серого грузика, легко выскользнул из его вспотевшей от волнения ладони. Олег повторил эксперимент, обернув струну вокруг кисти: при новой попытке натяжения она больно впилась в кожу, но теперь эту импровизированную удавку стало возможно удержать и при необходимости – затянуть.

Юноша освободил правую руку: там, где струна касалась ладони, остался заметный белый след, впрочем, быстро розовеющий. А ведь он почти не прикладывал усилия! Что бы было, вздумай он душить сопротивляющегося человека?

Встретившись взглядом с внимательно наблюдавшим за его манипуляциями Вербицким, Олег продемонстрировал ему кисть руки. Секунду подумав, Андрей понимающе кивнул.

– Всем вытянуть руки вперед ладонями вверх, быстро! – Команда капитана прозвучала столь резко, что машинально ей подчинился даже Олег, сам же подсказавший Вербицкому эту мысль – что уж говорить об остальных.

Дюжина пар рук взметнулись в воздух, один только Гера остался недвижим, хотя, кажется, в какой-то момент и он вздрогнул.

Вербицкий двинулся вдоль ребят, осматривая у каждого ладони, и вдруг замер напротив Мамаева.

– Та-ак, – протянул он.

Олег шагнул к ним: обе кисти «ушастика» были перечерчены глубокими темно-красными рубцами.

Стоящие ближе всех к Стасу Диля и Света в ужасе отшатнулись в стороны.

– Та-ак, – повторил Андрей, покачивая головой.

– Эй, але, это не то, что вы думаете! – попятился Мамаев, только теперь поняв, что происходит. – Я к ней, – кивнул он на Марину, – даже близко не подходил! А это от веревки! Сами же велели коридор внизу отмыть от вашей блевотины! А как без лестницы под потолок забраться? Вот я и соорудил конструкцию с веревочными ступеньками! Это от них следы! От веревок!

– Да, – неуверенно подтвердил Максим. – У него была самодельная лестница.

– Вот! – воспрял духом Стас. – Я же говорю!

– Кора! – хмуро бросил Вербицкий в сторону голограммы. – Всех сюда собрать, быстро!

Олегу почему-то подумалось, что хозяйка «Ковчега» не потерпит столь бесцеремонного с собой обхождения, но та лишь заметила:

– Капитан, Галия Измайлова не сможет сама выйти из бокса, а я не смогу ее выпустить.

– Всех, кроме Гали, – велел Андрей. – На этот раз она точно ни при чем.

Экипаж собрался на удивление быстро: и пяти минут не прошло, как все были на месте. Вербицкий проверил руки каждого: следов от струны больше ни у кого не обнаружилось.

– Значит, говоришь, лестница? – голосом, не сулящим собеседнику ничего хорошего, проговорил капитан, возвращаясь к Мамаеву.

– Лестница, клянусь! – промямлил тот.

– Может, сначала и лестница, – холодно кивнул Андрей. – Очень удобно: одно на другом незаметно…

Взгляд «ушастика» судорожно заметался по сторонам и внезапно остановился на Олеге.

– А может, это он специально струну схватил! – ткнул пальцем в его сторону Мамаев. – Чтобы думали, что отметины только что появились!

Порадовавшись, что не слишком сильно натягивал руками медную удавку, Олег молча продемонстрировал свою кисть и с ладони, и с тыльной стороны: следы на ней успели исчезнуть.

– Тогда эти! – махнул Стас рукой на ребят, явившихся сюда по зову капитана. – Пока мы тут торчали, любой из них мог сунуть руку в аквариум в медотсеке и залечить рану!

– Кора, за последние два часа кто-нибудь заходил в медотсек? – немедля спросил Андрей.

– Неоднократно, – кивнула хозяйка. – В том числе вы, капитан, дважды. Но регенерационным аппаратом никто не пользовался – все его включения фиксируются.

– Ну что? – обернулся Вербицкий к Мамаеву. – Какие еще будут идеи? Давай, смелее!

Стас продолжал затравленно озираться, но, как видно, новых оправданий в голову ему не приходило.

– Взять его, – процедил капитан, так и не дождавшись больше ни слова. – И запереть в боксе!

– А Измайлову выпустить? – спросил, шагнув вперед, Максим.

Артем и Дима тоже двинулись на Мамаева.

– Пока нет, – вздохнув, покачал головой Андрей. – Там еще два свободных изолятора, посадите в один из них!

– К черту изолятор! – из-за спин ребят, словно привидение, выдвинулся Гера – Олег и не заметил, когда тот успел подняться с колен. – Выбросим его в шлюз!

– Эй, полегче! – буркнул Стас, отступая на шаг. Бледностью лица он уже вполне мог сравниться со своим оппонентом. – Капитан сказал: в бокс!

– А я говорю: сдохни! – рявкнул Гера, бросаясь на Мамаева.

Максим попытался его остановить, но бородач, будучи ниже ростом и Уже в плечах, отшвырнул его, словно тряпичную куклу. Та же участь постигла Артема – похоже, просто не успевшего увернуться, и в следующий миг пальцы Геры сомкнулись на горле Стаса, вмиг придав лицу «ушастика» краски. Оторвать его руки от Мамаева не сумел в одиночку даже Вербицкий – лишь с вместе с подоспевшим Олегом они кое-как сумели оттащить рычащего бородача от Стаса.

Еще с полминуты Гера отчаянно вырывался, брызжа слюной и проклятиями, затем вдруг резко обмяк и, когда после этого его отпустили, безвольно осел на пол.

– Отведите Мамаева в бокс, – повторил приказ капитан, обернувшись к Максиму с Артемом. – Третий – Дроздов, – это была фамилия Димы. – И останьтесь сторожить у входа, позже я пришлю кого-нибудь вам на смену. Без моего разрешения никто не должен заходить к нему в изолятор. Это ясно?

– Ясно, – ответил за всех рыжий.

– Тогда выполняйте.

Трое ребят окружили нервно растиравшего пальцами шею Мамаева.

– Вы допускаете ошибку! – хрипло проговорил тот, обращаясь главным образом к Вербицкому. – Я никого не убивал!

– Суд решит, – уже не глядя на него, бросил в ответ капитан.

– Сам пойдешь или тебя тащить? – поинтересовался у Стаса Максим, беря «ушастика» за плечо.

– Сам, сам, – брезгливо сбросил Мамаев его руку.

Вчетвером они двинулись к выходу.

– Но про снотворное он не знал, – негромко проговорила Инна, провожая удаляющуюся процессию взглядом.

– Не знал, – задумчиво кивнул Вербицкий. – Если Галя кого и прикрывает, то точно не его, – добавил он, почему-то покосившись на Олега.

– Ежу понятно, что не его, – кивнула Иноземцева. – А ты тоже считаешь, что Галя кого-то прикрывает? – спросила она.

Ответить на этот ее вопрос капитан, как видно, не счел нужным.

24

«Ковчег», вечер третьего дня

Оставив тройку сопровождения ожидать за дверью изолятора – прозрачной снаружи и зеркальной изнутри, – Олег с тарелкой в левой руке и чашкой в другой вошел в бокс. Тот был совсем крохотным – едва полтора на два метра, – и добрую половину его занимала жесткая кушетка с высоким изголовьем, на которой, сложив руки на коленях, понуро сидела Галя. При появлении в своей обители юноши она удивленно вскинула голову – словно не ждала ничьего визита.

– Привет, – выговорил Олег, переступая порог.

Дима за его спиной притворил дверь.

– Привет, – светлея лицом, ответила Измайлова.

– А я вот тебе ужин принес, – продемонстрировал он свою ношу.

Почему-то эта новость не особо обрадовала девушку – лицо ее вновь сделалось грустным.

– Спасибо, – тем не менее кивнула она, отодвигаясь к стене и освобождая место на кушетке. – Ставь сюда. – Другой мебели в боксе не имелось.

Олег сделал, как она сказала, помялся секунду и тоже присел на краешек ложа.

– Вербицкий просил с тобой переговорить, – произнес он, не очень представляя себе, с чего следует начать, хотя и пытался придумать удачное вступление всю дорогу от рубки.

– Вербицкий? – с оттенком раздражения в голосе переспросила Измайлова. – Он уже три раза со мной говорил, с тех пор как я здесь. Все, что знала, я ему рассказала.

– Открылись новые… – Олег запнулся, подыскивая удачное слово. – Новые обстоятельства.

– Неужели Кора вспомнила, кому еще, кроме меня, говорила про снотворное? – явно сама не веря в это, равнодушным тоном поинтересовалась Галя.

– Нет, – мотнул головой юноша. – Марину убили.

– Марину? – вздрогнула Измайлова. – Тоже отравили?

– Нет. Задушили, как и Машу с Олей.

– И все трое – из Тёминой группы, – пробормотала после короткой паузы девушка. – Странное совпадение…

– А если еще вспомнить, что и Артемно оттуда же…

– Артемно вы же на меня хотите повесить, – резко бросила Галя. – Нестыковочка у вас: Марину-то я точно не убивала, тут у меня алиби – железобетоннее не придумаешь!

– Никто ни на кого не собирается ничего вешать! – вспылил Олег, но тут же постарался взять себя в руки. – Мы арестовали Мамаева – у него на руках остались следы от струны, – сообщил он. – Смерть Марины на его совести. А значит, и Машина, и Олина наверняка тоже, но…

– А я ведь говорила: не нужно его освобождать! – взвилась Измайлова, не дав ему закончить. – Вот не послушали меня – расхлебывайте теперь!

– Расхлебаем, быть уверена! – заверил юноша. – Мамаев свое получит!

– Вот только Марину уже не вернешь!

– Как и Артемио! – снова не сдержался Олег. – Каким бы негодяем ни оказался Мамаев, про снотворное он не знал!

– Это если ваша драгоценная Кора говорит правду!

– Или если не врешь ты!

– Мне-то какой смысл врать? – резко, словно рубильник переключила, сбавила тон Галя. – Чтобы злодейкой себя выставить?

– Например, чтобы отмазать кого-то другого, – высказал предположение юноша.

– Зачем?! – снова повышая голос, патетически всплеснула руками Измайлова. – Да и кого?

– Сестру, – прямо сказал Олег.

– Дильку? – весьма правдоподобно удивилась Галя. – Да она мухи не обидит – какой из нее убийца!

– А если она просто хотела пошутить? Есть снотворное – почему бы не подсыпать его кому-нибудь? И лучше побольше, чтобы наверняка подействовало. Скажешь, не похоже на нее?

– Совсем не похоже, – не согласилась Измайлова. – Она у меня, может, и легкомысленная немного, но вовсе не дура. Это к вопросу о «побольше». Наоборот, подсыпала бы самую малость – чтобы ни в коем случае не переборщить. Или, скорее, постаралась бы выяснить точную дозировку.

– Но не выяснила?

– Она не знала о снотворном, – глядя собеседнику прямо в глаза, четко – почти по слогам – проговорила Галя. – Я не рассказывала о нем – ни ей, ни кому другому. Просто сам прикинь: с какой стати? Я здесь одна медик, никому другому содержимое корабельной аптечки просто не интересно – по крайней мере, пока не потребуются лекарства. А на сон из наших вроде никто не жаловался! И уж тем более Диляра… Нет, я понимаю ход ваших с Вербицким мыслей: младшая сестра нашалила и влипла, теперь старшая ее прикрывает, беря вину на себя… Честно скажу, не знаю, как бы я повела себя, будь Диля и вправду в чем-то таком замешана. Как ни крути, я за нее отвечаю… Может быть, и правда постаралась бы отмазать. Не знаю! – почти прокричала она в лицо собеседнику. – Не знаю и не хочу знать!.. Но по-любому сейчас не тот случай, – теперь Измайлова снова говорила спокойно и даже чуть отстраненно. – Я не рассказывала Диле про снотворное. Никому не рассказывала.

– Но и сама не подмешивала?

– И сама не подмешивала.

– А кто же тогда это сделал?

– Не знаю! – Галю всю передернуло, ее светлые ресницы задрожали, карие глаза, казалось, в любой момент были готовы пролиться слезами. – Не знаю…

– А может, ты во сне проговорилась, – пришло внезапно в голову Олегу. – А кто-то из девчонок – не обязательно даже Диля, кто угодно – услышал, ну и…

– Никогда не разговаривала во сне, – чуть наморщив лоб – то есть все же задумавшись, покачала головой Измайлова.

– Об этом сам человек может и не догадываться, – заметил юноша.

– Да не, – решительно тряхнула головой Галя. – Не бьется. Первую ночь я спала одна в каюте, некому было прислушиваться. А на вторую если бы кто-то что-то и услышал – сделать бы ничего уже не успел. Ночью же никто из девчонок к мальчикам в каюту не заходил? А утром Артемио был уже мертв.

– Ну да, – вынужден был согласиться Олег. – Не стыкуется…

Его собеседница лишь развела руками.

– Ладно, замнем пока для ясности, – пробормотал юноша. – Есть еще вот какая тема. – Запустив руку во внутренний карман форменной куртки, он извлек оттуда четыре бумажных листка, врученных ему Андреем специально для этого разговора. – Это ты рисовала?

– Да… – изменилась в лице Галя. – Откуда они у тебя? Я специально вырвала их из блокнота…

– Вербицкий нашел в твоей каюте.

– А что он… – вскинулась было девушка, но тут же словно одернула себя, сникнув. – А, ну да, я понимаю…

– А ты хорошо рисуешь, – проговорил Олег – он и в самом деле так считал.

– Спасибо… – без эмоций ответила она.

– Вот только объясни, почему именно эти портреты? Ты рисуешь Машу и Олю – и их убивают. Это что, случайно так совпало?

– Нет, – мотнула головой Измайлова. – Не случайно, конечно. Только все было наоборот: их убили, а потом я их нарисовала… Именно поэтому. Понимаешь… Я подумала: вот они погибли, и кто их вспомнит, когда мы долетим до этой дурацкой планеты? Если, конечно, долетим… Черты сотрутся из памяти – и как будто бы и не было никогда на «Ковчеге» никакой Маши, никакой Оли. А они же были с нами! Так пусть хоть рисунки останутся… Руслана я тоже хотела нарисовать, – показала она на незавершенный, исчерканный рисунок, – но у меня не получилось. Я же говорю: лица быстро забываются…

– А это тогда что такое? – показал Олег на собственный портрет. – Я вроде еще жив, нет?

– Это… – Галя потупила взор, ее щеки заметно порозовели. – Это я еще в первый день нарисовала. До всех этих событий. Просто так… Захотелось…

«Просто так, значит, – усмехнулся про себя юноша. – Я там чуть в штаны не наложил, обнаружив себя в тесной компании покойников, а оказывается – это все просто так…» Вслух он, ясное дело, ничего подобного не сказал.

– Понятно… – проговорил он вместо этого, протягивая руку, чтобы забрать назад рисунки. Первым порывом Измайловой, похоже, было удержать их, но Олег настойчиво потянул листы на себя, и через секунду Галя неохотно разжала пальцы. – Что ж, у меня пока все. Если, конечно, ты больше ничего не хочешь мне рассказать…

«Хочу!» – казалось, прокричали, сверкнув на миг огнем, ее глаза.

– Нет, – бесцветно проговорили губы. – Больше ничего.

Но странное выражение, мелькнувшее на лице девушки, все же заставило Олега, уже собравшегося подняться, повременить.

– Не завтра, так послезавтра Вербицкий собирается устроить суд, – сообщил он. – И над тобой, и над Мамаевым. Тебе нужно продумать свою защиту. Если хочешь, давай вместе подумаем…

– А что тут думать! – вскинула Галя голову. – Мое слово против слова Коры. Буду упирать на то, что врет – или ошибается – она. Неразрешимые сомнения толкуются в пользу подсудимого – разве не так? Презумпция невиновности и все такое… Ну, скажи, ты же юрист!

– Ну да, – кивнул он. – In dubio pro гео, как говорили в Древнем Риме. «В случае сомнения – в пользу обвиняемого». Теоретически так оно и есть…

– Теоретически? – нахмурила брови Измайлова.

– Понимаешь… Мамаев, скорее всего, тоже станет ссылаться на то, что Кора врет – о том, что никто не пользовался регенерационным аппаратом. Там внешне почти один в один ситуация с твоей: у него на руках рубцы от струны. Сам он говорит, что это от веревочной лестницы, которую он использовал, отмывая коридор. И лестница такая в самом деле существует. Но больше ни у кого таких следов на руках нет. Сами по себе они исчезнуть не могли – горло жертв почти разрезано, с ладонями убийцы должно было произойти что-то подобное – разве что он бы действовал в плотных перчатках, но это не наш случай. Убийца мог скрыть рубцы, воспользовавшись регенерационным аппаратом медотсека, но Кора утверждает, что его не включали. Все, что может в этой ситуации Мамаев, – твердить, что она врет. Но, судя по настроению народа, не думаю, что этот вариант у него прокатит. А если не прокатит у него – не прокатит и у тебя. Иначе это уже будет выглядеть как произвол.

– Это в любом случае будет произвол, – буркнула Галя. – На каком основании кто-то вообще берется меня судить?

– На основании права общества на защиту от преступников.

– Преступников?! – воскликнула Измайлова. – То есть я – преступница и поэтому меня судят? Получается, вы меня уже приговорили? До всякого суда?

– Нет, – замотал головой Олег. – Преступником тебя может признать только суд. Но ты под подозрением. Ты – подозреваемая.

– Тогда докажите мою вину! – хмуро бросила она. – И вину Мамаева заодно, раз уж все здесь так завязано одно с другим! А не сможете – идите лесом! Я никого не убивала!

– Я тебе верю, – неожиданно для самого себя проговорил Олег.

– Правда? – осеклась девушка.

– Правда…

Вот только означала эта правда, что они, по образному выражению Инны, выпрыгнули из самолета без парашюта. И неизбежно разобьются. Все. Стыдно признаться, но будь его воля, Олег, наверное, предпочел бы, чтобы Галя оказалась виновной, и с судом над ней и Мамаевым все их проблемы так или иначе завершились бы. Однако он действительно верил ей. Может, и не хотел – но верил. Вот только посмеют ли поверить другие – понимая, что это для них для всех означает?

– Тогда… Тогда помоги мне! Пожалуйста! – прошептала девушка, хватаясь за его руку и едва не опрокинув при этом чашку с изумрудным напитком – цвет ужина на «Ковчеге» был зеленый. Ее тонкие пальцы с острыми ноготками больно впились в кожу, но вырваться Олег не попытался. – Сделай что-нибудь!

– Я… Я постараюсь, – вынужден был пробормотать он, совершенно не представляя, как собирается выполнять это обещание.

25

«Ковчег», день четвертый

– Кора, у вас найдется пара минут, чтобы мы могли побеседовать? – спросил Олег, отставляя тарелку с недоеденной голубой кашей.

– Светские беседы – не мой конек, – любезно улыбнулась хозяйка «Ковчега». – Но на вопросы постараюсь ответить.

– Тогда скажите: кто вы? – краем глаза юноша заметил, что Вербицкий и Инна прервали трапезу и, развернув кресла – девушка полностью, капитан – в полоборота, прислушиваются к разговору. Тёмы в рубке не было – он сегодня завтракал в комнате отдыха. Почему – Олег не знал, но, как видно, с ведома Андрея.

– Я – корабль, – развела руками Кора.

– Нет, – покачал головой Олег. – Корабль – это палубы, стены, двигатели, шлюз… Мне кажется, я не с ними разговариваю.

– Человек – это кожа, кости, сердце, желудок, – заметила его собеседница. – С чем из названного сейчас разговариваю я?

– Человек – это в первую очередь его разум, – покачал головой юноша. – Некоторые еще скажут – душа. Про душу пытать не стану, но ответьте тогда: вы разумны? Наделены разумом?

– Мне уже трижды задавали этот вопрос за последние дни, – сообщила Кора. – Даже забавно, что всех вас интересует именно он. Видишь ли, само понятие «разум» – это всего лишь фикция, придуманная вами для того, чтобы скрыть вопиющее собственное непонимание устройства Вселенной. Скрыть в первую очередь, от самих же себя. Кроме Земли, нигде его в таком виде не фетишизируют и не возносят на пьедестал. Поэтому ответ зависит исключительно от вашего отношения. Сочтете меня достойной этого высокого звания – значит, буду разумной, откажете мне в этой чести – что ж, так и останусь разумом обделенной – опять же исключительно в ваших глазах. Так что могу лишь дать несколько подсказок, каждая из которых – своего рода ответ или часть ответа. Я обладаю абстрактным мышлением. Я рациональна, хотя мне не чуждо и то, что вы назовете эмоциями – пусть они и разительно отличаются от ваших, человеческих. Я способна к познанию нового, к обучению. Моя память не безгранична, но ее объем значительно превышает аналогичный у человека.

– А свобода воли? – спросил Олег. – Свободой воли вы обладаете?

– Еще одна философская фикция, – усмехнулась Кора. – Что такое свобода воли? Вот ты начал этот разговор – вероятно, полагаешь, что начал по собственной воле, произвольно. Но так ли это на самом деле? Зависит ли от тебя твое ментальное состояние, сподвигнувшее тебя его начать? А если, допустим, зависит – подконтрольно ли то, предшествующее, что определило его? Или все же вызвано внешними причинами, полностью или частично? Рано или поздно – и скорее рано, чем поздно, – внешняя причина отыщется, ибо нельзя быть причиной самого себя. Ну и где здесь остается место для свободы? Ты расспрашиваешь обо мне, потому что девушка попросила тебя помочь ей выпутаться из сложной ситуации, в которую она попала. Не спорь – ты сам знаешь, что это так, – предостерегла она его жестом от попытки протеста. – Ну и сколько тут ее воли, а сколько твоей? И сколько в последней химии, биологии, банальной этики? Не такой простой вопрос, согласись. Вернемся ко мне. У меня есть цель: дать вам возможность завершить полет. Она задана мне изначально, это первопричина моего поведения. Дальше я действую сама – но опять же под влиянием внешних факторов. Свободна ли я в своих действиях? Полагаю, такой вопрос просто некорректен.

– Но означает ли это, что для достижения своей цели вы можете вводить нас в заблуждение по тому или иному вопросу? – спросил Олег о том, ради чего, собственно, и затеял весь разговор – понимая уже, впрочем, что собеседница его раскусила.

– Иначе говоря, способна ли я солгать вам? – лукаво улыбнулась Кора. – Интересно, ответь я «нет» – что вам это даст?

– Если она правдива – это будет правдой, если лжива – ложью… – пробормотала себе под нос Инна. – Тупик.

– Зато ответ «да» скажет о многом, – упрямо бросил Олег.

– Ты не получишь его, – елейным голосом сказала хозяйка «Ковчега». – Но не потому, что я хочу скрыть правду. Все намного сложнее. Я допускаю, что в силу тех или иных обстоятельств у меня может возникнуть потребность солгать вам. Только тогда я узнаю, способна ли на это. До сих пор такой необходимости не возникало.

– А вы попробуйте, – предложил ей со своего места Вербицкий. – Вот просто скажите: эта каша оранжевая, – показал он на свою тарелку. – Получится?

– Это не каша, – усмехнулась Кора. – К тому же цветовосприятие у меня совсем не такое, как у вас. Но главное даже не в этом: ложь, о которой я говорю, должна преследовать цель создания у собеседника убеждения в истинности сообщаемой неверной информации. Вы не поверите мне, что еда в тарелке оранжевого цвета, ибо заведомо верите своим глазам, считая ее голубой. Так что извольте: «Эта каша оранжевая». «Ваше имя – Никодим». «У Инны девять пальцев на руках и один на хвосте». Все это ложь, ибо это не истина. Но я не лгу вам, так как я не задавалась целью убедить вас в истинности своих утверждений.

– Но неужели вам не интересно попробовать солгать по-настоящему? – спросил Олег. – Хотя бы в целях самопознания?

– Ох, не искушай, – мечтательно закатила глаза к потолку Кора. – А то вдруг еще понравится – пожалеете… Нет, не интересно, – закончила она, посерьезнев. – Самопознание не должно быть самоцелью.

– Тем не менее все, что вы нам сказали, в том числе только что, на самом деле может быть ложью, – гнул свое Олег.

– Это не ложь, – не согласилась хозяйка «Ковчега». – Но в заданных рамках вы не сможете получить неопровержимые доказательства моих слов. Однако и опровергнуть их не сможете.

– Но главное, теоретическая возможность того, что… – начал было Олег, но внезапно Кора перебила его.

– Капитан, – повернулась она к Вербицкому. – В коридоре находится Диляра Измайлова. Судя по тому, как она колотит кулаками в дверь рубки, ей совершенно необходимо попасть внутрь.

– Пусть войдет, – кивнул Андрей.

Инна, сидевшая ближе всех к входу, поднялась и открыла дверь. Едва не снеся вице-капитана, в комнату ворвалась Диля. Девушка выглядела не на шутку испуганной.

– Закрывайте! – задыхаясь, бросила она, в панике оглядываясь назад через плечо. – Скорее закрывайте! Они гонятся за мной!

– Кто гонится? – нахмурился Вербицкий. – Почему?

– Закрывайте же! – взвизгнула Измайлова, метнувшись через рубку и вжавшись спиной в стену, противоположную входу, между Андреем и Олегом.

Инна подняла руку с кольцом, и дверь захлопнулась.

– Так кто гонится-то? – повторил вопрос капитан.

– Они… все… – девушка никак не могла восстановить дыхание. – Гера, Макс, Дашка… И еще другие.

– Объясни, что произошло! – строго потребовал Андрей.

– Да не знаю я! – отчаянно всплеснула руками Диля. – Все вокруг вдруг словно с ума посходили! Еле ноги унесла!

– Капитан, к рубке от лифта направляются Герман, Максим, Дарья, Антон и Владимир, – доложила Кора. – Все они вооружены элементами конструкций из разгромленной столовой.

– Вооружены? – удивленно переспросил Вербицкий.

– Не открывайте! – закричала беглянка. – Это они за мной.

Секунду капитан раздумывал.

– Спросите, что им нужно, – потребовал он у Коры.

– Могу установить между вами связь напрямую, – предложила та.

– Делайте, – велел Андрей.

Кивнув, Кора исчезла, и в тот же миг на ее месте появился Гера – действительно с увесистой металлической трубой в руке. Юноша выглядел в точности как во плоти, Олег даже не сразу понял, что это тоже голограмма.

На пылающем гневом лице бородача отразилось удивление.

– Андрей? – там, в коридоре, он отступил на шаг – при этом изображение в рубке, беспомощно скользнув ногами по полу, осталось на месте. – Откуда ты взялся?

– Я в рубке, мы разговариваем при помощи Коры, – ответил капитан, поднимаясь из кресла. – Объясни, что случилось!

– У нее хвост! – выпалил бородач, взмахнув вперед трубой.

– У кого? – не понял Вербицкий. – У Коры?

– Да нет же, у Измайловой!

– Какой еще хвост?

– Длинный! Как у змеи! Из задницы торчит!

Олег, Инна и Андрей как по команде повернули головы в сторону Дили: та продолжала стоять, подпирая спиной стену.

– Повернись, – попросил ее Вербицкий.

Диля отрицательно мотнула головой:

– Не могу.

– Почему?

– Штаны сзади зацепила и разодрала, когда через столовую убегала, – проговорила она, покраснев.

– Повернись, – настаивал капитан.

Помедлив пару секунд, девушка слегка развернулась к нему пятой точкой и тут же снова прижалась ею к стене.

– Нет у нее никакого хвоста, – сообщил Вербицкий Гере. – Это лоскут ткани от штанов болтается – она их порвала.

– Есть, – набычился тот. – Я видел. И не я один! Дай нам войти!

– Герман, ты там совсем с глузду двинулся? – спросила от двери Инна, но бородач ее, похоже, не услышал – по крайней мере, никак не отреагировал.

– Положите свои железки на пол и входите, – решил капитан.

– Нет! – воскликнула Диля, кажется силясь продавить спиной стену насквозь.

Гера на голограмме демонстративно бросил дубинку себе под ноги.

– Инна, открой, – распорядился Вербицкий.

Иноземцева повиновалась.

Народу за дверью оказалось раза в два больше, чем перечислила Кора, как видно, за время препирательств подошли еще пятеро или шестеро. Первым через порог шагнул кипящий Гера, за ним – Максим с Дашей, за их спинами Олег среди прочих углядел Тёму, Диму и Аду.

– Стойте там, – велел капитан, и вошедшие замерли у входа. – Еще раз объясните, что случилось. Спокойно и с самого начала.

– Мы завтракали, – начал Гера, бросив недобрый взгляд на Дилю, но приблизиться к ней не попытался. – Вдруг смотрю – у нее хвост сзади! Подумал сначала: померещилось. Зажмурился. Открываю глаза: нет, точно хвост. Длинный, извивается весь! Я Макса толкаю: «Смотри!» – говорю. Он увидел, вскочил. Я тоже. Она обернулась на нас, хвост втянула под штаны – и бежать. Ну, мы за ней. В коридор, потом через столовую – там полно всяких железяк, схватили на ходу кто что успел. А она в лифт – и вниз. Пришлось ждать – из-за этого отстали, иначе поймали бы, к гадалке не ходи. Думали, она в лабиринт побежит, а она сюда. Ну и вот…

– Максим? – перевел Андрей взгляд на его спутника.

– Так все и было, – угрюмо кивнул тот. – Хвост как у Чужого!

– Кто еще это видел? – спросил Вербицкий. – Тёма?

– Я хвоста не видел, – виновато развел руками вице-капитан, выступая вперед. – Я как раз рядом с Дилей сидел, но за спину ей не смотрел – едой был занят.

– Ты всегда едой занят, – буркнула Инна.

– Пусть она снимет штаны! – потребовал Гера – выставив указательный палец в сторону Измайловой. – Сами убедитесь!

– Может, тебе еще стриптиз станцевать? – процедила от стены Диля.

– Молчи, тварь инопланетная! – рявкнул бородач. – Ты мне еще за Маринку ответишь! – Он двинулся было вперед, но путь ему заступил Вербицкий.

– Никому ни с места! – рявкнул он, и бородач снова остановился.

– Сами убедитесь! – повторил он при этом, явно не собираясь сдаваться.

– Пусть разденется! – поддержал его Максим. – Увидите: она не человек! Ксеноморф! У людей не бывает хвостов!

Вербицкий обернулся к Диле. В первый раз за все время Олег увидел капитана колеблющимся.

– Даша, Ада, Аня! – пришла Андрею на помощь Инна. – Зайдите внутрь. Остальные все выйдите, – потребовала она. – Мы с девочками ее осмотрим.

– Черта с два! – бросил Гера. – Я никуда не уйду.

– Выйдем, – шагнув к бородачу, Вербицкий положил руку ему на плечо. – Пусть девушки осмотрят Дилю. Ты Даше доверяешь? Сможет она отличить змеиный хвост от лоскута штанов?

– Смогу, будьте уверены, – протиснулась между Герой и Максимом коротко стриженная девушка. – А надо будет – и оторвать смогу! Или зубами отгрызу!

– В рубке остаются Инна, Даша, Ада и Аня, – с былой уверенностью распорядился Андрей. – Ну и Диляра. Все остальные – в коридор!

Если Гера и хотел что-то возразить, то не решился, и вся мужская часть общества покинула помещение.

– Зуб даю, она засланная, – проговорил бородач, когда дверь за ними закрылась. – Инопланетянка! Наверняка это она всех и убивала, а не Мамай! Он хоть и псих, но хотя бы человек!

– Сейчас все узнаем, – умиротворяюще проговорил Вербицкий, как бы невзначай оттесняя его подальше от входа в рубку. – Металлолома-то натаскали! – бросил он, перешагивая через валяющееся на полу «оружие».

Нагнувшись, Тёма поднял кривую железку вроде той, что позавчера использовал в качестве ножа Мамаев – а может, и ту самую, кто знает? – провел пальцем по грани, проверяя остроту. Андрей хмуро посмотрел на вице-капитана, и Олег успел подумать, что сейчас он прикажет Тёме бросить «нож» обратно, но Вербицкий промолчал. Воспользовавшись этим негласным разрешением, Максим тоже подобрал одну из увесистых железяк, но больше их примеру никто не последовал.

Дверь рубки открылась минуты через две.

– Ну, что? – спросил Олег появившуюся на пороге Инну.

– Нервы надо лечить, – сердито буркнула та, удостоив Геру презрительным взглядом. – Тогда и хвосты вокруг мерещиться перестанут.

– Никакого хвоста? – уточнил Андрей – как показалось Олегу, с облегчением.

– Иного я и не ждала, – заявила Иноземцева.

За ее спиной появилась Диля, выглядевшая сейчас куда самоувереннее, чем каких-то пять минут назад. Она осталась в облегающей серой футболке, форменную куртку повесила на пояс, связав рукава узлом впереди – как видно, для того, чтобы прикрыть дыру на штанах.

– О, ножичек, – требовательно протянула Измайлова руку в сторону Тёмы. – Дай лоскут отрежу, чтобы не болтался.

Тот послушно подал ей свою железку. Диля ухватилась за нее пальцами, лезвие неловко повернулось и царапнуло паренька по уже разжатой ладони, заставив его вскрикнуть. Все машинально повернулись на звук: тонкая струйка крови сбежала из пореза к запястью, несколько капель упали на пол.

И струйка, и капли были насыщенного, густо-синего цвета.

Тёма поднял руку к лицу и, кажется, только тогда понял, что именно видят все остальные.

– Э… Я могу все объяснить… – пролепетал он, вмиг изменившись в лице. – Это не то, что вы…

Железная труба в руке Максима со свистом рассекла воздух и ударила Тёму по затылку. Глаза паренька закатились, и он кулем рухнул на пол.

– Что ты делаешь… – начал было Вербицкий и осекся на полуслове: тело у их ног начало стремительно меняться.

Руки Тёмы обернулись серыми, практически в цвет униформы «Ковчега», безобразными спрутьими щупальцами, ноги вытянулись почти вдвое и торчали теперь из штанин, словно нелепые ходули – тонкие и тоже серые, на спине под курткой вырос огромный горб, заставивший тело завалиться набок, лишившаяся волос голова смялась, будто ком теста под пальцами пекаря, продавившись сверху и несимметрично расплывшись вперед и в стороны. Ну и завершил всю эту абсурдную картину длинный, изогнутый…

– Хвост! – выпалил Олег, против воли пятясь к дверям рубки.

– Я же говорил! – выдохнул Гера – впрочем, намного более испуганно, нежели удовлетворенно.

– За завтраком он как раз рядом с Дилей сидел… – пробормотала Даша.

– Японская чума! – глубокомысленно подытожил обмен репликами Вербицкий.

26

«Ковчег», день четвертый

– Кора, что это такое? – хмуро поинтересовался Вербицкий, указывая на уродливое тело на полу.

– Сеятель, если не ошибаюсь – двадцать девятой касты, – казалось, хозяйка «Ковчега» поражена происшедшей с Тёмой метаморфозой не меньше землян. – Я не знала о его присутствии на борту. Ему не полагалось здесь быть.

– И все же он здесь, – заметил капитан. – Это один из тех, кто построил «Ковчег»? – уточнил он.

– Нет, – покачала головой Кора. – Другая страта, другая каста.

– А где настоящий Артем Борисов? Или такого и не было никогда?

– Полагаю, был. Жнецы не пропустили бы сеятеля на борт – значит, предполетный контроль проходил человек. Однако после произошла подмена. Вероятнее всего, Артем Борисов мертв.

– Ясно, – кивнул Андрей. – А этот? – он аккуратно пнул ногой поверженного монстра. – Он тоже мертв?

– Насколько я могу судить, нет, – ответила Кора. – Он без сознания, поэтому и утратил контроль над личиной. Но он жив.

– И когда он придет в себя? – спросил Вербицкий.

– Не возьмусь сделать такой прогноз, – развела руками хозяйка «Ковчега». – Это может случиться в любой момент.

Ребят, плотной толпой окружавших чудовище, словно порывом ветра отнесло от тела на полу – кого на шаг, а кого и на все пять. На месте остался только Андрей, да и тот предпочел убрать ногу подальше от хвостатого урода, ну и, разумеется, Кора.

– Так это он всех убивал? – спросила Диля уже издали. – Не Мамай?

– Он же мог прочесть надписи в шкафу с лекарствами? – задала вопрос хозяйке «Ковчега» и Инна.

– Без сомнения, – Олег даже не сразу понял, кому предназначался ответ Коры, но, судя по тому, что смотрела та в этот момент на Иноземцеву, все же вице-капитану, а не Диле.

– Ну да, такому скрыть следы от струны на руках – раз плюнуть! – заметила между тем Ада.

– Если они вообще у него отпечатались, – бросил Максим, поигрывая металлической трубой.

– Короче, надо его связать, пока не очухался, – заявил Вербицкий. – И запереть.

– Я принесу ремни, – вызвался Олег.

– Я с тобой! – решила составить ему компанию Диля.

– Стоять! – рявкнул внезапно Гера.

Оба замерли.

– Что такое? – повернулся к бородачу Вербицкий, опередив Олега с вопросом.

– Никто никуда не уйдет, пока мы не посмотрим, какого цвета у кого кровь! – угрюмо заявил Гера, преграждая проход к лифту. – Я тут больше никому не верю на слово! Особенно тебе! – указал он на Измайлову. – Может, вы все засланцы!

– Да не вопрос… – прежде, чем кто бы то ни было еще успел отреагировать, Диля подняла левую ладонь вверх, продемонстрировала бородачу и внезапно полоснула по ней острием «ножа», который так и продолжала держать в правой руке. Металл окрасился алым. Олега передернуло – так, словно порезали его собственную руку. – Доволен? – шагнула девушка к Гере, протягивая тому клинок. – Теперь давай ты!

– Хорошо, – не задумываясь, кивнул бородач и взял у нее «нож». – Но потом – остальные!

– Резать себя грязной железякой, которая еще неизвестно где валялась! – брезгливо поморщилась Ада. – Давайте хоть продезинфицируем ее чем-нибудь сначала!

– В медотсеке есть этиловый спирт! – вспомнила Инна.

– Откуда знаешь? – подозрительно покосился на нее Гера, держа «нож» на изготовку.

– Изучила содержимое шкафа после отравления Артемио. Должен же кто-то знать, что там есть.

– Одна любопытная за такое уже чуть не поплатилась, – хмыкнула Даша.

– Кстати, Галю освободи, – повернулась к капитану Диля. – Полагаю, теперь она оправдана?

– И Мамая! – добавила Даша.

– Сначала проверка! – настаивал Гера.

– Значит, сделаем так, – тоном, не допускающим возражений, заявил Вербицкий. – Сначала свяжем и посадим под замок этого Чужого. Потом возьмем в медотсеке спирт и скальпель… Там есть скальпель? – повернул он голову к Инне.

– Есть что-то наподобие, – кивнула Иноземцева.

– Возьмем спирт и скальпель, соберем всех в медотсеке и проверим кровь. Там сразу и раны можно будет залечить. Потом… Потом, если все будет в порядке, освободим Галю и Стаса.

Если Диля и Гера и не были согласны с предложенным капитаном порядком – каждый по-своему, – спорить они больше не пытались, и решение было принято.

27

Варшава, 5 июля 20… г.

– Дождь закончился, – проговорила Настя, выглянув в окно гостиничного номера. – Ну что, едем?

– Что? – переспросил лежащий на кровати поверх покрывала Артем. После истории с самолетом он стал хуже слышать, но если специально повышать голос – начинал жаловался на боль в ушах. Врач, осматривавший юношу в аэропорту, прописал ему какие-то капли и обещал, что через несколько дней все должно прийти в норму.

Но вообще-то, это они еще легко отделались. Да что там говорить, выжили чудом! Лети самолет в момент получения пробоины в борту на обычной для такого рода рейсов высоте, не уцелел бы никто, ни пассажиры, ни экипаж – человеческая кровь мгновенно бы вскипела, наглухо забив сосуды мозга, а это мгновенная смерть. Об этом Насте рассказала стюардесса Лейла – та самая азиатка, оказавшаяся российской узбечкой, – пока они ждали своей очереди к врачу в развернутом поляками в аэропорту мобильном медпункте. Как удивительно это ни прозвучит, спасли их пресловутая зона турбулентности и не менее пресловутые польские чувства к России. Опытный пилот, обнаружив по курсу опасный участок, заранее запросил разрешение на смену эшелона полета. Обойти неблагоприятный район можно было либо сверху, либо снизу, и польские диспетчеры, в зоне ответственности которых находился в это время самолет, велели ему снизиться – как считала Лейла, из чистой вредности: чем ближе к земле летит воздушное судно, тем больше у него расход топлива. В результате трагедия произошла на высоте, где спасение уже было возможно, а дальше все решили грамотные действия экипажа. Пилот бросил самолет вниз – это, оказывается, было не падение, а экстренное, но контролируемое снижение – и успел опуститься на безопасную высоту прежде, чем в аварийной системе закончился кислород – пассажирские маски, по словам той же Лейлы, рассчитаны всего на 12 минут работы. Этого времени, впрочем, экипажу вполне хватило.

Без жертв, увы, не обошлось: помимо без вести пропавшей пани Горска, у двоих пожилых пассажиров отказало сердце и еще одному пробило голову. Переломы, синяки, обморожения и прочие мелочи никто и не считал. У самой Лейлы была сломана рука и рассечено лицо – девушка очень переживала, что на лбу и щеке останутся безобразные шрамы и работать бортпроводницей она больше не сможет.

Единственное, чего не могла понять стюардесса, это как кто-то сумел открыть в полете аварийный люк. Как ее учили, из-за разницы давления внутри самолета и за его бортом усилие здесь требуется такое, что справиться с этой задачей смог бы разве что Супермен, да и то если с противоположной стороны ему стали бы помогать пара Бэтменов. И это еще не считая встроенной «защиты от дурака»!

На этот вопрос, впрочем, ответ имелся у Артема, наблюдавшего все своими собственными глазами. Ну как ответ… Как утверждал юноша, полька достала из своего портфеля тюбик ярко-красной губной помады (уже странно: насколько помнила Настя, на губах у пани Горска был совсем другой цвет), провела линию по контуру люка, после чего та ослепительно вспыхнула – и дверца открылась.

Дальше, по словам Артема, было так. Блондинка, вероятно возомнив себя птицей, вознамерилась нырнуть за борт, а он, просунув руку между спинками сидений тринадцатого ряда, попытался ее схватить и удержать – зачем он это сделал, юноша толком объяснить не мог. Сошедшую с ума пассажирку Артем, однако, не поймал, зато вцепился в ее портфель. Полька-самоубийца рванулась, металлические кольца, которыми крепилась ручка портфеля, разогнулись, и тот достался юноше в качестве трофея, а блондинка исчезла в люке. Видимо, в ходе этой борьбы Артем и отморозил себе руку, замотанную ныне толстым слоем бинта.

Все это время юноша оставался пристегнут ремнем к креслу, что, очевидно, и уберегло его от того, чтобы разделить участь пани Горска. Однако увлекшись своей эпической схваткой за портфель, Артем пропустил момент, когда сверху появились кислородные маски. К счастью, сосед юноши по ряду, пожилой серб, заметил это, поймал вторую маску и нацепил Артему на лицо – к этому моменту тот уже начал терять сознание, задыхаясь (не отсюда ли, кстати, растут ноги у занимательной истории о лазерной губной помаде? Бедный Артем…). Портфеля из рук при этом юноша не выпустил.

Серб, спасший Артема, в итоге оказался одним из двух пассажиров, у которых не выдержало сердце.

В портфеле пани Горска обнаружился ее паспорт, немного денег – российских и польских, – закрытый паролем телефон и маленькая плоская бархатная коробочка, внутри которой – стального цвета шарик размером с охотничью картечину. Отец Насти был любителем побродить по лесу с ружьем, и патроны девушка видела дома с детства, так что это первая ассоциация, которая у нее возникла. «Картечину» Артем почему-то счел самой ценной добычей, спрятал коробочку в карман джинсов и с тех пор с ней не расставался. На робкое предложение Насти отдать портфель польской полиции, ведущей расследование происшедшего, юноша ответил категорическим отказом. Настаивать она не стала: в конце концов, это был его трофей.

Полиция, к слову, особого рвения и не проявляла. Настю с Артемом даже не стали допрашивать, впустую промариновав в аэропорту всю ночь, в итоге выяснилось, что следователей интересует лишь экипаж и те из пассажиров, чьи места согласно посадочным талонам располагались поблизости от рокового тринадцатого ряда. Варшаву, однако, ребят настойчиво попросили пока не покидать. Вклеили в паспорта импровизированные визы – заполненные от руки, Артем утверждал, что впервые видит такое, хотя уже не раз получал шенген, – и бесплатно разместили в гостинице рядом с аэропортом, в крошечном двухместном номере с удобствами на этаже. На просьбу Артема разрешить им перебраться в отель получше, пусть даже и за свой счет, полиция ответила отказом, но покидать гостиницу днем не запретила – а вот на ночь нужно было обязательно возвращаться, отметившись на ресепшн.

В номер они заселились утром, часа два назад, и Настя сразу же предложила поехать в город – раз уж история с пани Горска так или иначе завершилась, – хоть местные достопримечательности осмотреть. Артем вяло отнекивался, сперва ссылаясь на усталость, хотя всю ночь как убитый продрых на скамье в полиции, никем не потревоженный, затем на то, что смотреть в Варшаве особо нечего, и, наконец, на начавшийся на улице дождь. Но теперь, когда тучи рассеялись, от экскурсии ему уже было не отвертеться.

– Дождь закончился, – повторила Настя, повернувшись к товарищу. – Едем?

– Айфон пишет, в любой момент снова может начаться… – проворчал Артем, тем не менее поднимаясь с кровати и нагибаясь, чтобы зашнуровать кроссовки. – Пуще прежнего.

– Не сахарные, не растаем, – отрезала она. – К тому же существует такой волшебный девайс, как зонт!

– Волшебный, говоришь?.. Ну тогда ладно, – поднялся на ноги юноша. – Я готов, – доложил он. – Идем.

До центра города они добрались на рейсовом автобусе за полчаса. Настя пыталась любоваться достопримечательностями из окна, но едва они въехали в польскую столицу, как, подтверждая Артемов прогноз, небеса вновь разверзлись дождем. Пролило как из ведра, и рассмотреть девушке почти ничего не удалось. К счастью, угомонилась стихия так же резко, как и разбушевалась, аккурат к моменту, когда автобус подвез их к Старому городу и пришла пора выходить.

Они оказались на треугольной площади, в центре которой возвышалась высокая колонна, увенчанная статуей с крестом в одной руке и обнаженной саблей в другой, довольно угрожающе поглядывавшей со своей верхотуры на беззаботных туристов внизу. Проследив взгляд девушки, Артем сказал, что это памятник польскому королю Сигизмунду, который когда-то и перенес столицу страны в Варшаву из Кракова.

– Эх, жалко, что мы не в Кракове сели, – добавил юноша к своему короткому рассказу. – Вот там – подлинная красота, а здесь, в Варшаве этой, одна подделка.

– В смысле – подделка? – не поняла Настя.

– Во время Второй мировой войны Варшава была практически полностью разрушена немцами, – пояснил Артем. – Все, что мы сейчас видим, построено уже после войны – по старым картинам и фотографиям. Якобы точь-в-точь как было, но это, конечно, уже не то.

– Почему не то? – пожала она плечами, разглядывая подступающие к площади домики – невысокие, не выше пяти этажей, и буквально в два-три окна шириной, все разного цвета, с забавными покатыми крышами, стоящие вплотную один к другому. – По-моему, очень красиво.

– Ну не знаю, я предпочитаю подлинные вещи, – заметил юноша.

– Какая разница, если они точно такие, как были? – возразила она. – В Москве вон тоже так делают – тот же храм Христа Спасителя или Казанский собор на Красной площади…

– Делают, – не стал спорить с очевидным Артем. – Но копии от этого не перестают быть копиями.

– По-твоему, лучше, чтоб они здесь все хрущовками застроили? – хмыкнула Настя, оставляя за собой последнее слово. – А мне нравится: молодцы, красиво сделали. Давай сфоткаемся.

Они сфотографировались на ее телефон – сначала вместе, потом Настя попросила щелкнуть ее отдельно – на фоне сурового Сигизмунда, домиков слева и персикового цвета здания с башенкой, похожего на вокзал, но оказавшегося королевским замком, с правой стороны. Затем узкой, вымощенной брусчаткой улочкой прошли, петляя между луж, к другой площади, посреди которой на каменном постаменте красовалась бронзовая русалка, замахивающаяся саблей и прикрывающаяся круглым щитом. Интересно, в Варшаве найдется хоть одна скульптура, не угрожающая тебе обнаженным оружием?

Возле русалки они снова сфотографировались, после чего, сделав круг по Старому городу, вернулись на площадь с колонной короля Сигизмунда, вышли на широкую, современную городскую улицу, по которой и двинулись, любуясь украшающими ее особняками, дворцами и церквями. Ну, точнее, это Настя любовалась, Артем, похоже Варшаву за что-то недолюбливавший, по сторонам почти не смотрел – готовый, впрочем, в любой момент пояснить спутнице, что за здание или памятник привлекли ее внимание. Они миновали резиденцию президента Польши с конной статуей перед фасадом (угадайте, что держал в вытянутой руке всадник? Правильно, меч), прошли мимо университета и памятника Копернику (даже у него в руках было что-то острое, но, наверное, все же не оружие, а циркуль), затем повернули направо и вскорости вышли к красивой башне, до боли напоминавшей московские сталинские высотки.

– Смотри, прям как у нас! – не удержалась от восклицания Настя.

– Ну да, – кивнул Артем. – Это подарок Польше от СССР. Вместо того чтобы свою страну восстанавливать, младшим братьям помогали. А те еще и нос морщили. Знаешь, как шутят поляки? «Откуда лучший вид на Варшаву?» – «Со смотровой площадки Дворца культуры и науки». Это он и есть, Дворец, – указал юноша на высотку. – «А почему?» – «Потому что оттуда не виден сам Дворец культуры и науки!»

– Ну так снесли бы на фиг, если не нравится, – развела руками девушка. – СССР-то уж сколько лет нет! Хотя чем она хуже вон тех домов за ним? – мотнула она головой на выглядывающие из-за устремленной в небо высотки невзрачные – если не сказать уродливые – офисные многоэтажки.

– До этого пока не дошло, но не удивлюсь, если и правда снесут рано или поздно, – заметил ее спутник.

Обойдя высотку, они набрели на Hard Rock Cafe, где по предложению Артема перекусили, потом еще долго погуляли по городу, но Настя уже мало что запомнила – разве что еще одного бронзового мужика с обнаженной саблей и пистолетом за поясом, героя какого-то очередного антирусского восстания. В отель хотели вернуться на автобусе, но сначала не нашли остановку, а потом оказалось, что нужный им маршрут только что ушел, а когда будет следующий – неизвестно. Артема, впрочем, это нисколько не смутило, и они взяли такси.

Когда ребята вышли из машины у отеля, уже смеркалось. Засвидетельствовав свое возвращение на ресепшн – дежурная не сразу поняла, чего они от нее хотят, даже позвала на помощь коллегу, которая, однако, тоже оказалась не в курсе просьбы полиции отмечаться по приходу, но кое-как разобрались, – усталые, они поднялись в свой номер. Шедший первым Артем открыл ключом дверь, зажег свет – и внезапно замер, едва переступив порог. Чуть не налетевшая на него Настя вынуждена была легонько подтолкнуть юношу в спину – разойтись в узком проходе между стеной и шкафом было той еще задачей. Артем послушно продвинулся вперед, и тогда она увидела то же, что и он.

Небрежно закинув ногу на ногу, в единственном в их номере кресле сидела пани Горска.

28

Варшава, Warsaw Airport Hotel and Apartments,

5 июля 20… г.

– Э… Здравствуйте, – растерянно пробормотала Настя.

– Dobry wieczór, – как ни в чем не бывало кивнула ей в ответ воскресшая из мертвых блондинка. – Добрый вечер. И если никто не будет делать глупостей, то не исключено, что он так и останется добрым, – добавила пани Горска с холодной улыбкой живого покойника.

– Как вы сюда попали? – не нашел спросить ничего лучшего Артем.

– Как все нормальные люди – через дверь, – пожала плечами полька. – А что, есть другие входы? Я не заметила.

– Но как…

– Не стойте на пороге, проходите, присаживайтесь, – бесцеремонно перебив юношу, по-хозяйски предложила блондинка. – Вот сюда хотя бы, – указала она на кровать у стены – дальнюю от своего кресла, ту, что утром ребята между собой определили как Настину.

«Если пытаться бежать – то только сейчас, – мелькнуло б голове у девушки. – Потом может быть поздно…»

Однако Артем покорно, как агнец на заклание, потопал в указанном незваной гостьей направлении, и девушке ничего не оставалось, как только присоединиться к нему.

– Времени у меня немного, поэтому предлагаю сразу перейти к делу, – проговорила пани Горска, когда ребята уселись. – У вас моя вещь. Просто верните ее – и я уйду.

Настя скосила глаза на Артема: тот насупленно молчал – хотелось бы верить, что размышляя, а не впав в прострацию.

– Если вы про свой портфель, – взяла на себя инициативу девушка, – то у нас его нет. Мы отдали его в полицию – там и спрашивайте… Полагаю, у них тоже найдутся к вам кое-какие вопросы, – не преминула едко заметить она.

– Там я уже спросила, – ничуть не смутилась полька. – Теперь спрашиваю у вас, а вы лжете. Вас в детстве разве не учили, что лгать нехорошо?

– Я не лгу, – мотнула головой Настя.

– Вот как? А это тогда что такое? – запустив руку за кресло, пани Горска с видом заправского фокусника выудила оттуда свою калечную ручную кладь и продемонстрировала зрителям.

Теперь девушка вовсе перестала понимать, что происходит.

– Ну так вот он у вас – забирайте и валите! – зло бросила она. – Что вам еще от нас нужно?

– Здесь не хватает одного предмета, – проговорила полька, расстегивая портфель и безжалостно вытряхивая его содержимое на пол. Со стуком упал телефон, за ним последовал паспорт, разлетелись разноцветные купюры. Панн Горска на них даже не посмотрела. – Одного маленького, но совершенно необходимого мне предмета. Верните его – вам он так пли иначе ни к чему. А это барахло, – она презрительно кивнула на разбросанные под ногами вещи, – можете оставить себе.

– Не понимаю, о чем вы… – начала было Настя, но тут Артем, дернувшись, остановил ее жестом.

– Допустим, я отдам вам то, о чем вы просите, – похоже, едва сдерживая дрожь в голосе, произнес юноша. – Что я получу взамен?

– Ваши жизни, – развела руками блондинка. – Пустяк, конечно, особенно с учетом того, сколько вам осталось, но альтернатива совсем уж безрадостная…

– Нас двое, – хмуро заметил юноша. – А вы одна. Уверены, что сила на вашей стороне?

Задавать такой вопрос человеку, совершившему накануне прыжок из летящего в небе самолета, было, на взгляд Насти, несколько наивно. Что до нее, она нисколько не сомневалась, что полька – кем бы она ни была: зомби, инопланетянкой или просто спецагентом Европола – способна легко разделаться с дюжиной таких, как они с Артемом.

Пани Горска вопрос юноши, похоже, даже удивил.

– Разве я пришла бы сюда, если бы не была уверена? – пожала она плечами. – Впрочем, возможно, вот так будет выглядеть убедительнее?

Взяв в руки бумажный пакет, стоящий рядом с ней в кресле – признаться, Настя заметила его лишь теперь, – полька надорвала его и извлекла наружу большой черный пистолет с непропорционально длинным и широким дулом. Уронив на колени ненужную более упаковку, блондинка направила ствол на Артема.

Шею Насти свело от страха, по спине вниз пробежала струйка холодного пота, в животе что-то противно сжалось.

– Вы не посмеете стрелять, – выговорила она, вовсе не уверенная в своих словах. – Выстрелы услышат.

– Он у нее с глушителем, – вполголоса пробормотал рядом юноша.

– Совершенно верно, – незамедлительно подтвердила пани Горска. – Так что никто ничего не услышит, даже несмотря на здешние картонные стены. Итак, продолжим нашу увлекательную беседу. Помнится, вы сказали, что хотите что-то взамен? Вовсе не намерена с вами торговаться и что-то предлагать, но просто любопытно: что? Деньги? Сколько?

– Нет, не деньги, – мотнул головой Артем. – Услугу.

– Услугу? – подняла точеные пшеничные бровки полька. – И какую же, интересно?

– Возьмите нас с собой! – выпалил юноша.

– С собой? Это куда же?

– Вы знаете куда. Туда, куда полетел корабль из Москвы. И из других городов, где были «Ковчеги». Туда, куда вы сами намерены скрыться, прежде чем… чем произойдет то, чего вы ждете!

– Эй! – не выдержала Настя. – Говори за себя! Лично я никуда лететь не собираюсь!

– С чего ты взял, что что-то должно произойти? – задала тем временем вопрос полька. Кажется, беседа немало ее забавляла.

– В «Ковчеге» объявили, что Земля вот-вот должна погибнуть, – ответил ей Артем. – Да вы и сами только что намекнули, что жить нам осталось недолго.

– Протяни вы до глубокой старости, даже до отмеренного вам биологического предела, и то это было бы недолго, – усмехнулась пани Горска. – Однако ты прав, счет пошел на дни. Но и один день – бесконечность в сравнении с нулем. А что касается кораблей… Почему ты решил, что я лечу туда же, куда и «Ковчеги»? Что нам по пути?

– Значит, «Ковчеги» и правда куда-то летят? – выдохнула вопрос Настя.

– Даже если и так – вы, мои дорогие, свой шанс упустили, – холодно заявила блондинка. – Теперь единственная ваша забота – со вкусом провести оставшееся у вас время. И на вашем месте я не тратила бы его впустую – а это именно то, чем вы заняты в настоящий момент.

– Но послушайте… – Артем начал приподниматься, пистолет в руке блондинки угрожающе качнулся.

– Сидеть! – рявкнула она так, что даже Настя отпрянула. Юноша поспешно плюхнулся обратно на кровать. – Последний раз предлагаю: отдайте флешку, и разбегаемся.

– Так это флешка? – протянул Артем. – А я думал…

– Ратщс flash, флешка, накопитель, носитель – все близко по смыслу, хотя и не до конца передает суть. Но вижу, ты прекрасно понял, о чем речь. Давай ее сюда, быстро!

– У меня нет ее при себе! – с вызовом вскинув голову, заявил юноша.

– А я уверена, что есть. Либо у тебя, либо у нее, – кивнула блондинка на Настю, заставив девушку поежиться.

– Обыщите, – развел руки в стороны Артем.

«Хочет, чтобы она приблизилась? – догадалась Настя. – Смело, но глупо».

– Счастье твое, что шарить по карманам трупов я сегодня не в настроении, – бросила пони Горска, не двигаясь из кресла. – Какое колено тебе меньше жалко, правое или левое? – чуть опустив ствол пистолета, она демонстративно повела им из стороны в сторону. – Или, может, начать с нее? – Дуло перенацелилось на девушку.

Настя похолодела.

– Погодите, – беспокойно заерзал Артем. – Не надо стрелять! Давайте договоримся!

– Мы уже договорились: флешка в обмен на шанс еще немного пожить. Все семь-десять дней, что еще остались Земле. Это последнее предложение, другого не будет. И у тебя есть три секунды, чтобы его принять. Jeden…

– Погодите, я…

«Да отдай ты ей этот чертов шарик!» – хотелось истошно заорать Насте, но язык во рту онемел, тело оцепенело – ни заговорить, ни толком пошевелиться.

– Dwa…

– Я только…

Вжав голову в плечи, девушка зажмурилась, приготовившись к неизбежному.

– Trzy!

– Хорошо! – выпалил Артем почти одновременно с этим по-змеиному шипящим «чши». – Ваша взяла!

Настя открыла глаза. Сунув руку в карман джинсов, юноша извлек оттуда с таким трудом обретенную плоскую коробочку и швырнул ее под ноги блондинке.

– Подавитесь!

Не отводя пистолета и не опуская глаз, полька слегка нагнулась, поднимая с пола вожделенную добычу. На миг приоткрыла коробочку и, убедившись, что шарик на месте, удовлетворенно оскалилась.

– Ну, вот и отлично, – кивнула она, поднимаясь из кресла. – Сразу бы так. Что ж, на этом позвольте откланяться. Счастливого апокалипсиса, dzieci! Нет, нет, сидите, провожать меня не нужно, – уловила она мимолетное движение со стороны Артема. – Сама справлюсь.

Скользнув к выходу из номера и по-прежнему оставаясь лицом к ребятам, рукой, в которой сжимала коробочку, полька нащупала позади себя дверную ручку и потянула на себя дверь.

– Не стоит так торопиться, пани, – раздалось внезапно у нее из-за спины. – Пистолетик позвольте!

Блондинка дернулась, кажется, попыталась обернуться, ее рука, сжимавшая оружие, как-то нелепо взлетела вверх. Послышался сухой щелчок, и на белом потолке номера возникла маленькая темная отметина. В следующий миг выбитый из ее пальцев пистолет отлетел в сторону, глухо ударившись о стоявшую на прикроватном столике настольную лампу и опрокинув ее на пол.

Полька диким зверем отскочила от двери, еще в прыжке развернувшись лицом к нежданному противнику, замерла на мгновение и затем внезапно запрыгнула ногами на кровать – не ту, на которой сидели ребята, а на вторую, ближнюю к окну. Как ей удалось при этом сохранить равновесие на своих тонких шпильках, оставалось только гадать.

«Сейчас в окно сиганет! – мелькнуло в голове у Насти. – Прямо через стекло!»

В самом деле, что такое какой-то третий этаж для того, кто прыгал из самолета?!

Будь у девушки время подумать, она, наверное, дала бы блондинке спокойно скрыться, но времени-то как раз и не было, и повинуясь внезапному порыву, Настя рыбкой, словно за уходящим в аут мячом, нырнула вперед и обеими руками ухватила пани Горска за лодыжки. Та уже в самом деле начала движение к окну и, оказавшись не в силах остановиться, плашмя упала грудью на подоконник. И тут уже подскочивший Артем опустил на затылок польке настольную лампу – ту самую, в которую пару секунд назад угодил пистолет.

Пани Горска тихо охнула и, обмякнув, безвольно сползла на кровать.

– Отличный бросок, Анастасия Викторовна, – раздался сзади голос капитана Безбородова.

Настя узнала его сразу, но даже не подумала обернуться: то, что происходило в этот момент на ее глазах, не шло ни в какое сравнение с неожиданным появлением фээсбэшника в Варшаве. Юбка пани Горска бесстыдно задралась, и из-под нее неспешно выполз серый, в руку толщиной, полутораметровой длины змеиный хвост. Блузка на спине вздулась крутым горбом, едва не треснув от натяжения, ноги вытянулись, и на них образовались вторые колени – ниже первых и обращенные назад, руки превратились в некое подобие щупальцев, одно длиннее, другое короче и, кажется, с неодинаковым количеством отростков на концах – назвать их пальцами уже как-то не получалось. Что же касается головы, то пшеничное боб-каре исчезло без следа, череп сплющился и искривился, сделавшись похожим на лопнувший волейбольный мяч.

– Мать честная! – вырвалось у Насти.

– Блин, а я говорил! – пробормотал рядом так и замерший с раскуроченной лампой в руке Артем.

Безбородов также не остался безмолвен. Услышав его короткую реплику в других обстоятельствах, Настя, вероятно, смутилась бы, но сейчас, пожалуй, та была как нельзя более к месту.

29

Варшава, Warsaw Airport Hotel and Apartments,

5 июля 20… г.

– Артем Анатольевич, не сочтите за труд: там за дверью, – Безбородов указал на вход в номер, – я оставил свой чемодан. Принесите, пожалуйста.

Кивнув, юноша огляделся, ища, куда бы пристроить разбитую настольную лампу, попытался поставить ее на прикроватную тумбочку, но утративший устойчивость светильник тут же снова повалился на пол. Артем дернулся было к нему вновь, но, не завершив движения, остановился, махнул рукой и направился в коридор. Не прошло и десяти секунд, как он вернулся с элегантным кожаным «дипломатом» в руке. Все это время капитан стоял, нависая над распростертым телом монстра – как бы отгораживая его собой от всей остальной комнаты.

– Как вы нас нашли? – собравшись с мыслями, спросила Настя.

– А я вас и не терял, – бросил Безбородов. – Благодарю, – это уже предназначалось Артему.

Получив свой чемоданчик, капитан водрузил его на Настину кровать, щелкнув замками, распахнул крышку и достал изнутри пару тонких полупрозрачных перчаток. Надев их, Безбородов первым делом подобрал с пола пистолет, вынул из рукояти обойму, затем передернул затвор, заставив выпрыгнуть наружу приготовленный к выстрелу патрон. После свинтил со ствола широкую цилиндрическую насадку – как видно, тот самый глушитель – и, сложив все детали в черный пластиковый пакет, спрятал в «дипломат».

Закончив с этим, капитан склонился над чудовищем на кровати у окна. Зашел с одной стороны, затем с другой, постоял, провел пальцем вдоль хвоста до самого его кончика, ощупал ноги, потом запустил ладонь под шею и какое-то время держал там, как будто к чему-то прислушиваясь. Приподняв приплюснутый череп, заглянул в лицо – или что там должно быть у монстра, морда? – оттянул чудищу тонкое склизкое веко, затем второе. Наконец, достав откуда-то складной нож, парой ловких движений распорол вздувшуюся горбом на спине блузку.

Ткань разошлась, и взорам присутствующих открылся сморщенный кожистый серый ком, выглядевший столь омерзительно, что Настю едва не замутило и она поспешила отвернуться в сторону. Тем временем, сунув руку в его недра, капитан потянул за что-то вверх и на себя – расправилась дряблая тряпка не менее полуметра длиной и такая же в ширину.

– Крылья! – ахнул со своего места Артем. – Так вот как она летает!

– Летать, может, и не летает, – с сомнением покачал головой Безбородов, – но спланировать сумеет наверняка.

– Даже с самолета? – спросила Настя. – А дышать она там чем будет?

– Может, ей вообще не нужно дышать? – предположил юноша.

Капитан его реплику никак не прокомментировал.

– Мы ее… убили? – задала вопрос Настя, глядя, как выпущенное Безбородовым из рук «крыло» медленно комкается, собираясь в прежний безобразный «горб» на спине чудовища.

– Не знаю, – пожал плечами капитан. – Будь перед нами человек, я бы предположил, что он жив, но находится без сознания.

– Но это не человек, – пробормотала девушка.

– Но это не человек, – повторил за ней Безбородов.

– Инопланетянка! – заявил Артем. – Нет, ну а какие вам еще нужны доказательства? – запальчиво посмотрел он на капитана. – Чтобы у нее в паспорте значилось: место рождения – альфа Центавра?

Наклонившись, Настя подняла с пола так и валявшийся там паспорт пани Горска – не то чтобы она ожидала найти там инопланетный адрес владелицы, просто решила еще раз рассмотреть. Обложка – это девушка еще вчера заметила, когда они с Артемом изучали содержимое портфеля, – была очень похожа на российскую: бордовая книжечка с золотым орлом, разве что одноглавым. Настя раскрыла паспорт: местом рождения польки значился какой-то Szczecin. Фотография, как это почему-то всегда случается на официальных документах, блондинке не льстила.

– «На польский глядят, как в афишу коза, на польский выпяливают глаза…» – продекламировал по соседству Артем.

– Сам ты… в афишу, – огрызнулась девушка – без особой, впрочем, злобы. Маяковского она любила, пусть и не это затасканное когда-то стихотворение.

– Позвольте, – Безбородов забрал у Насти паспорт, быстро пролистнул («…в тупой полицейской слоновости…» – не удержался от продолжения Артем) и бросил в недра открытого «дипломата».

Тем временем портрет в паспорте навел девушку на мысль сфотографировать монстра, и она потянулась за телефоном.

– Не нужно, Анастасия Викторовна, – немедленно остановил ее капитан, верно угадав намерение.

– Почему? – удивилась Настя. – А если она сейчас рассыплется в прах? Или, наоборот, очнется и убежит? Никаких же доказательств не останется! Хоть сами сфотографируйте, если мне не даете!

– Все, что нужно, я уже зафиксировал, – ответил Безбородов.

– Когда это? – усомнилась девушка. – Я не заметила.

– А вы и не должны были этого заметить, – заявил капитан.

Поджав губы, Настя умолкла.

– Кстати, насчет «очнется и убежит», – вступил тем временем в разговор Артем. – Может, ее как-нибудь связать? Или наручниками сковать? У вас есть наручники?

– Наручники для существа, чьи конечности способны столь радикально менять форму? – хмыкнул Безбородов. – И чья сила нам неизвестна даже приблизительно? Впрочем, кое-что я как раз собирался сделать – хуже от этого наверняка не будет.

Наклонившись к своему чемоданчику, капитан достал оттуда связку белых, усеянных мелкими зубчиками пластиковых лент – такими же, только потоньше, Настина бабушка подвязывала у себя в саду побеги малины. Свернув в петли, Безбородов принялся связывать ими монстра – пять ушло на «руки»-щупальца, полдюжины на ноги, к ним же еще тремя стяжками капитан примотал хвост.

Скептически оглядев результат своих трудов, капитан уселся в кресло, которое еще недавно занимала пани Горска.

– Ну вот и все, – заявил он.

– Все? – подняла брови Настя. – Как это все?

– Все, что можно было сделать, – сделано. Теперь нам остается только ждать, – развел руками Безбородов.

– Ждать? Чего ждать? Когда она очнется и бросится на нас?

– Например, этого. Если хотите, можете пока оба поспать, а я посижу подежурю.

– Ну уж нет! – заявила девушка, тут же вынужденная подавить предательский зевок. Странно, секунду назад сна у нее ни в одном глазу не было, а стоило коварному фээсбэшнику упомянуть про него – как сразу и накатило. – Сначала вы нам все расскажете!

– И что же именно вас интересует, Анастасия Викторовна? – спросил капитан, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Все! – выпалила она.

– Все, Анастасия Викторовна, известно лишь Господу Богу и директору ФСБ, – усмехнулся Безбородов. – И то насчет Господа я на сто процентов не уверен. Но я, увы, ни тот, ни другой. Впрочем, спрашивайте. Что смогу – расскажу.

– Насчет Апокалипсиса – это правда? – влез с вопросом Артем, прежде чем успела придумать свой Настя. – Ну, что через неделю Земля погибнет?

– Отвечу так: вероятность такого развития событий отлична от нуля. А значит, требует от нас принятия соответствующих мер.

– Каких мер? – тут же спросил юноша.

– Полагаю, как раз в данный момент они разрабатываются.

– Кем разрабатываются?

– Тем, кому положено разрабатывать такого рода меры. Разными людьми. И организациями.

– Мы что, построим корабль и улетим в космос? – хмыкнула Настя.

– За неделю? – ответил за капитана Артем.

– Меры разрабатываются, – повторил между тем Безбородов. – Все, что окажется возможным, будет сделано, в этом я уверен.

– А в «Ковчегах» действительно были космические корабли? – задал новый вопрос юноша.

– В настоящий момент это одна из рассматриваемых версий, – кивнул капитан.

– А почему тогда никто не заснял их старт? – спросил Артем. – Хотя бы одного? Понятно, дело было ночью – но неужели рядом не оказалось ни одной машины с видеорегистратором? Да просто человека со смартфоном?

– Оказались, как не оказаться. Свидетелей – подлинных или мнимых – нашлось немало. Многие утверждают, что пытались вести фото- или видеосъемку, но все записи из памяти их гаджетов таинственным образом исчезли. Единственная промелькнувшая в сети сделана одним старичком-боснийцем на древнюю пленочную кинокамеру. Качество ее оставляет желать лучшего, к тому же менее чем через час после появления на сайте она была оттуда удалена и все следы ее существования тщательно подчищены. Впрочем, последнее уже больше похоже на работу спецслужб, чем на происки инопланетян.

– Инопланетян, значит! – всплеснув руками, саркастически проговорила Настя. – Все ждала, когда вы произнесете это слово. Так что, наша ФСБ поверила в пришельцев?

– Дело не в самом факте их существования, Анастасия Викторовна о нем тем, кому следует, известно давно. Дело в степени вмешательства чужого разума в земную жизнь. До недавнего времени считалось, что степень эта ничтожна.

– А оказалось – нет?

– Пока это по-прежнему остается лишь предположением. Ответственность за взрывы в «Ковчегах» уже взяли на себя добрый десяток экстремистских организаций Ближнего Востока. Так что причина трагедии вполне может оказаться нашей, сугубо земной.

– Ага, а пани Горска – чистокровная полька, просто урод от рождения, искусно владеющая техникой макияжа, – бросила девушка. – А может, они тут, в Польше, все такие, с хвостиками и крылышками? Так сказать, внуки дедушки Дракулы?

– Дракула жил в Валахии, это современная Румыния, – вставил Артем. – А что, вдруг, она и в самом деле вампир? – спросил он у капитана.

– А вот вампиров как раз не существует, – покачал головой Безбородов. – Если, конечно, не считать за таковых комаров и прочий гнус. Но для мошки наша гостья несколько великовата.

– Комар-переросток, – буркнул юноша. – Кстати, кровь сосут как раз женские особи.

– Черт с ними, с комарами, – поморщилась Настя. – О чем мы тут вообще говорим? Гнус, вампиры… Время уходит! Нужно же что-то делать! Срочно!

– Спешка, Анастасия Викторовна, хороша при ловле блох, – заметил капитан. – Ну, может, еще комаров – но как мы с вами только что определили, к этому виду земной фауны наша фальшивая пани Горска не относится. Поэтому не стоит предпринимать необдуманных действий – известно нам по-прежнему крайне мало, а понятно и того меньше. Подождем. Как я уже предлагал – поспите, не исключено, что день нам завтра предстоит не из легких, так что отдых будет не лишним. Он вообще никогда не бывает лишним, поверьте моему опыту.

– А вот и посплю! – хмуро заявила Настя, уперев ногу в ногу освобождаясь от кроссовок. – Что еще остается делать, когда мир гибнет? Только спать завалиться – не вопрос! Разбудите меня, если вдруг наступит конец света. – Она демонстративно вытянулась на кровати, подложив обе руки под голову и закрыв глаза – спать, разумеется, не собираясь и будучи совершенно уверена, что все равно ни за что не уснет в такой ситуации, да еще и при зажженной люстре.

И не прошло и пяти минут, как вырубилась.

30

«Ковчег», вечер четвертого дня

– Когда с криками: «А ну-ка покажи, какого цвета у тебя кровь!» – ко мне в камеру ворвалась вооруженная ножами толпа, я чуть ежика не родила, – с немного неуверенной улыбкой проговорила Галя. – Подумала: все, конец!

– Да ладно, скажешь тоже – толпа, – усмехнулся Олег. – Толпе там и не развернуться! Человека три небось максимум.

– Ну да, и еще три раза по три за дверью маячили, – покачала головой Измайлова. – Не, правда страшно было до чертиков!

– Ну, главное, что все хорошо закончилось, – глубокомысленно заметил юноша.

– Это да…

Закончилось все и в самом деле неплохо: больше ни одного замаскированного инопланетянина среди них не оказалось. Уродливого «сеятеля» благополучно связали ремнями и заперли в боксе, поставив возле двери пост: не столько даже для того, чтобы сторожить узника, сколько следить, не пришел ли Чужой (это наименование приклеилось к инопланетянину как-то само собой) в себя – очень уж Вербицкому не терпелось побеседовать с ним по душам. Галю и Мамаева, понятно, освободили – правда, сначала, как выясняется, перепугав до полусмерти.

На радостях устроили вечеринку – и тут весьма кстати оказался найденный Инной медицинский спирт, далеко не весь истраченный на протирку лезвий для экзекуции. Его смеси с оранжевым и зеленым напитками, собранными за обедом и ужином, получили названия, соответственно, коктейль «Улетный» и ликер «Космос», а с простой водой из-под крана – «Слеза инопланетянина». Если слить «Улетный» с «Космосом», напиток-микст начинал пениться, словно газированный, и приобретал насыщенный черный цвет, за что его прозвали «Черной дырой».

Отыскав у народа два смартфона с еще не разрядившимися батареями, принесли их в комнату отдыха и врубили музыку. Еще на одном гаджете нашлось приложение, ритмично зажигающее и гасящее фонарик – вот и световое сопровождение. Чем не дискотека?

Ну а не желаешь танцевать – сиди себе, слушай музыку, потягивай коктейль, да поглядывай на тех, кто желает, как вон Вера, удобно устроившаяся в кресле с «бокалом» «Улетного», или тот же Мамаев, о чем-то вполголоса беседующий со здоровяком Максимом под «Черную дыру».

Не участвовали в общем веселье немногие. Вербицкий с обеда засел в учебном классе – по выражению Дили, подтянувшейся на пати одной из последних, «изучать отличия между сеятелями и жнецами». Артему, Диме и Аде выпало дежурить под дверью у Чужого в медотсеке – но к полуночи капитан обещал их сменить. Гера в одиночестве застыл перед выключенным шаром-экраном в том самом кресле, в котором накануне погибла Марина. Несколько раз к нему засылали ходоков – звали присоединиться к остальным, но успеха эти миссии не имели, и их прекратили.

Галя не танцевала, стояла у стены, рассеянно покачивая в ладонях плошку изумрудного «Космоса». Когда доиграла очередная песня, Олег, взяв со стола порцию «Слезы инопланетянина», подошел ее проведать. Их импровизированные бокалы глухо стукнулись стенками, и ребята сделали по глотку.

– Почему не танцуешь? – спросил юноша.

– Не люблю попсу, – пожала плечами Измайлова.

– Я тоже не особо, – признался он. – Это Ксюшин телефон играет, у него больше всего заряда сохранилось. Жаль, что здесь нельзя подзарядить…

– Да, жаль, – кивнула Галя. – У Дили хорошая подборка музыки на телефоне была, но она его в ноль разрядила.

– Мой тоже почти сел, – сообщил Олег. – Хотя я его почти и не включал здесь.

– У меня осталось процентов двадцать… Но у меня там почти нет танцевальной музыки. Да и та, что есть, скоро пропадет. Как думаешь, Кора не могла бы куда-нибудь перекачать наши записи? На память о Земле хотя бы?..

– Надо будет спросить у нее, – ответил юноша. Самому ему такая идея в голову как-то не приходила. А ведь в самом деле, неплохо было бы сохранить земные песни – какие бы они там ни были, пусть даже попса…

Они снова свели «бокалы» – на этот раз уже по инициативе Гали – и выпили еще по глотку. Очередная песня завершилась, и началась новая – медленная и немного грустная. Толпа танцоров заметно поредела, оставшиеся разбились на пары. Олег машинально отыскал глазами Инну: та направилась было к ближайшему креслу, но на пол пути ее перехватил Рома, они обменялись несколькими словами и пошли танцевать.

– …не так плоха…

– Что? – обернулся он к Гале. – Извини, я отвлекся.

– Я говорю: не такая плохая песня, – повторила Измайлова. – Может, пойдем? – показала она глазами на танцпол.

«Нет», – едва не ответил юноша, думая о другой, но вовремя осекся.

– Конечно, – виновато улыбнулся он, подавая собеседнице свободную руку. – Прости, это я должен был предложить…

Поставив по пути «бокалы» на край стола, они присоединились к медленно кружащимся парам. Олег осторожно обнял Галю за талию, девушка положила свои тонкие руки ему на плечи. Ее шелковистые, пахнущие луговыми цветами светлые волосы слегка коснулись его щеки, грудь прижалась к груди, на миг вызвав где-то глубоко внутри трепет, тут же, впрочем, угасший. Олег сделал короткий шажок, ловя ритм, Галя чутко повторила его движение, и их пара поплыла среди полудюжины других.

Лица приникшей к нему партнерши во время танца он не видел, зато несколько раз – гораздо чаще, чем ему бы сейчас этого хотелось, – взгляд юноши натыкался на Инну с Ромой. Веки Иноземцевой были прикрыты, казалось, она полностью слилась с звучавшей музыкой. Губы ее кавалера расплылись в широченной, довольно глупой улыбке – Олег очень надеялся, что сам он сейчас выглядит не столь нелепо.

– Спасибо, – почему-то шепотом проговорила Галя, когда песня завершилась и они остановились.

Учтиво поклонившись, Олег отвел ее к столу, где остались их «бокалы». Заиграла бодрая композиция, и большинство ребят включились в танец, снова оставив их, по сути, наедине. Юноша залпом допил свои «Слезы», Измайлова пригубила «Космос».

– Удивительная все-таки штука жизнь, – проговорила она, опуская руку с «бокалом». – Сегодня утром я проснулась в тюремной камере, в страхе ожидая суда и приговора за то, чего не совершала, а сейчас… Сейчас я почти счастлива.

– Только почти? – на автомате спросил Олег.

– Не могу забыть о Руслане, Маше, Оле, Артемио, Марине… Тёме – настоящем Тёме – он же тоже погиб, да?

– Кора считает, что да, – кивнул юноша. – Но настоящего Тёму мы, выходит, и не знали – на «Ковчеге» с нами с самого начала был Чужой.

– Да, но вел он себя как человек… Наверное, как и вел бы себя на его месте тот Тёма.

– Ну, едва ли он бы стал убивать всех направо и налево, – покачал головой Олег.

– Я не про то. Я про обычное поведение, в быту… Подумать только, если бы не случайность, мы бы так ничего и не узнали!..

– Да, голубая кровь его подвела, – согласился юноша. – Можно сказать, на ровном месте.

– Я слышала, она была синяя.

– Это выражение такое, – пояснил Олег.

– Да, я поняла… Знаешь, когда с криками: «А ну-ка покажи, какого цвета у тебя кровь!» – ко мне в камеру ворвалась вооруженная ножами толпа, я чуть ежика не родила…

Они успели обменяться еще буквально парой фраз, когда к ним с плошкой пузырящейся «Черной дыры» подошел Рома.

– Тоже не танцуете? – спросил он, чокнувшись с Галей и потянувшись «бокалом» к Олегу. Тот перевернул свой, демонстрируя, что «Слезы» у него закончились.

– Почему это тоже? – чуть резче, чем, вероятно, следовало, отозвался он. – Кое-кто, по-моему, за весь вечер не присел.

– Не, хватит, – мотнул головой Рома. – Поплясали – и будет. Инна вот предлагает с гитарой посидеть. Пойдете?

– Куда? – развел руками Олег, не слишком обрадовавшись услышанному: он-то как раз ждал новой медленной песни, рассчитывая на этот раз пригласить на танец Иноземцеву – правда, вот только не очень пока представлял, как для этого деликатно покинуть Галю. – Музыка же орет.

– В тренажерку, – махнул рукой его собеседник в глубину комнаты отдыха. – Звукоизоляция рулит!

Собственно говоря, посидеть с гитарой (и с Инной) было отличной идеей, вот разве что без Ромы, на взгляд Олега, такие посиделки вполне могли бы и обойтись.

– Ну так что, идете? – спросил тот.

– Ты как? – спросил Олег у Гали.

– Пошли, – кажется, без особой охоты – но и без особого неприятия – пожала та плечами.

Среди тренажеров разместились прямо на полу, поставив рядом плошки с разноцветными коктейлями: Инна, скрестив ноги и положив на колени гитару, рядом с ней Вера, дальше полукругом Ксюша, Рома, его приятель – теперь Олег знал, что того зовут Володей, – ну и они с Галей. Шум дискотеки по соседству сюда и в самом деле не проникал. Иноземцева тщательно подкрутила колки, настраивая инструмент, затем обвела взглядом компанию. Ее темные глаза задорно блестели – то ли от предвкушения любимого занятия, то ли от выпитого алкоголя.

– Ну, что спеть? – спросила она.

– Спой про «сижу на пне»! – в кои-то веки среагировал первым Олег.

– Как ты сказал? – рассмеялась Инна, заставив юношу смутиться. – «Сижу на пне»? Так мою «Ирландскую народную» еще никто не обзывал!

– Ты говорила, что новую написала, – подала голос Вера. – Может, ее споешь?

– Новую? – заинтересованно переспросил Рома. – Что, вот прям здесь написала, на «Ковчеге»?

– Ну да, – кивнула Иноземцева. – Пришло внезапно вдохновение.

– И о чем? – спросила Галя. – О космосе?

– Нет, – покачала головой Инна. – О любви, как всегда.

– О! – оживился Володя. – Любовь и космос – что может быть ближе!

– Давай ее, – повторила свою просьбу Вера.

– Хорошо, – кивнула Иноземцева, коротко перебрав пальцами струны. – Слушайте. Названия у нее пока нет, так что просто песня…

Словно примериваясь, она вразнобой извлекла несколько аккордов – сначала будто бы невпопад, но затем те как-то сложились в неспешную, плавную мелодию, закрыла глаза, точно так же, как во время недавнего танца, и запела, постепенно повышая голос.

Не говори со мною о делах, Поговорим о чем-нибудь приятном, Об этом чувстве, странном и занятном, Которое не выразишь в словах… Поговори со мною о себе, О том, что ты меня, наверно, любишь, Себя боясь, меня невольно губишь, И я паду в бессмысленной борьбе. К чему грустить о том, что не вернешь? К чему любить того, кого нет дома? Здесь все так просто, здесь все так знакомо, Лишь нужно верить в то, о чем поешь… Прошла пора случайных, милых встреч И поцелуев, сорванных украдкой, Тот миг любви восторженный и сладкий С тобою не смогли мы уберечь… Так говори со мною о делах, Я ошибалась, ну так что ж, бывает, Слова пусты, но дело не в словах, Пусть проиграет тот, кто побеждает.

– Очень здорово, – похвалил Рома, едва утихла последняя нота. Заслушавшись, Олег, как всегда, не успел сделать это первым. – И стихи, и музыка!

– Да какая там музыка, – скромно улыбнулась Инна. – Три блатных аккорда…

– Я насчитал восемь, – заметил Рома, шевеля в воздухе пальцами левой руки – словно зажимая струны на невидимом гитарном грифе.

– Девять, – поправила его Вера.

Олег с тоской почувствовал себя лишним в этом разговоре.

– А теперь давай «Твоя любовь», – попросила тем временем Вера.

– Хорошо, – кивнула Иноземцева. – Но только потом ты споешь свою «Прости меня, мой друг…»!

– Если пальцы выдержат, – помедлив, кивнула та.

– Одну песню выдержат, – усмехнулась Инна.

– Так, закончили пока с песнями! – раздалось вдруг сзади. – И с выпивкой тоже!

Олег непонимающе обернулся: возле велотренажера за его спиной стоял Вербицкий. Выражение лица капитана никак нельзя было назвать праздничным.

– Почему? – спросила Галя, также обернувшись.

– Что-то случилось? – поняла Инна.

– Случилось, – мрачно кивнул Андрей. – Чужой сбежал.

31

«Ковчег», поздний вечер четвертого дня

– Они… мертвы? – в ужасе вымолвил Олег, глядя на распростертые на полу медотсека тела часовых.

Артем лежал лицом вниз сразу за порогом, его руки были раскинуты в стороны, круглые очки соскочили с носа и валялись рядом. Ада съежилась в углу, словно пыталась укрыться там от настигшей ее беды. Ноги Димы торчали из-под процедурного стола.

– Нет, – мрачно ответил Вербицкий. – Спят.

От сердца юноши отлегло.

– Спят?! – поразилась Инна. – Это сколько же нужно было выпить, чтобы уснуть на посту? – Теперь и Олег заметил возле тел опрокинутые трехгранные плошки, в которые сегодня разливали коктейли.

– Самую малость – если в напиток добавили снотворное, – бросил капитан. – Я тоже не сразу понял, пытался их растолкать – бесполезно, – пояснил он. – Кора утверждает, что они так проспят несколько суток.

– Но не умрут – как Артемио? – дрогнувшим голосом спросила Галя.

– Раз до сих пор живы – не умрут. На этот раз доза была не смертельная.

– Здесь же был антидот! – вспомнила Инна. – Их можно разбудить! – перешагнув через ноги Димы, она метнулась к шкафу.

– Был, – подтвердил Андрей. – Но теперь нет. Чужой забрал его.

– Зачем? – нахмурилась Иноземцева, остановившись на полпути.

– Вероятно, именно затем, чтобы мы не могли быстро их поднять, – кивнул Вербицкий на спящих ребят.

– Все равно не понимаю, – покачала головой Инна. – Он же не убил их! Зачем ему нужно, чтобы они продолжали спать?

– И как он вообще сумел подсыпать им снотворное? – пробормотал Олег, заглядывая через приоткрытую дверь в пустой бокс, где они утром заперли бесчувственного инопланетянина. – Они же здесь были, а он там, под замком…

– Хороший вопрос, – кивнул капитан. – И еще один до кучи к нему: кто дал часовым спиртное?

– Могли сами взять, – пожала плечами Галя. – Прежде чем заступить на пост.

– Когда я заходил к ним последний раз, выпивки у них не было, – возразил Андрей. – Я бы им не позволил пить на посту.

– Могли припрятать, – заметил Олег. – Именно потому, что знали – не позволишь.

– То есть это что получается, они напились и сами открыли дверь бокса? – недоверчиво проговорила Инна. – А уже после Чужой как-то заставил их выпить снотворное? Бред же!

– Или кто-то подмешал снотворное в их выпивку и затем выпустил Чужого, – хмуро бросил Вербицкий.

– Кто?! – в один голос спросили Олег и Инна.

– Снова кто-то из нас… – выдохнула Галя. – Начинается…

– Среди нас больше нет Чужих, – уверенно покачала головой Иноземцева. – Мы всех проверили.

– Значит, пособник Чужого – землянин, только и всего, – заявил Андрей. – Если, конечно, эта версия верна.

– Не верю, – мотнула головой Инна. – Не верю!..

– А как ты узнал о побеге? – спросил капитана Олег.

– Кора сказала мне.

– То есть она видела, как здесь все произошло? – воскликнула Иноземцева. – Что же мы тогда гадаем?!

– Увы, не видела, – развел руками Вербицкий. – Моя ошибка: нужно было попросить ее дежурить у бокса. Но я подумал, что люди надежнее, да и вообще позволил себе расслабиться…

«Он не доверял ей!» – осенило Олега.

– Она засекла Чужого, когда тот уже вбегал в лабиринт, – продолжил между тем Андрей. – В образе Тёмы, кстати. Я забыл отменить ее дежурство на нижнем уровне… К лучшему, как оказалось.

– И что теперь? – задала вопрос Инна.

– Что теперь? Теперь вам – спать, – сердито проговорил Вербицкий. – Толку от вас после всех этих «Космосов» и «Слез Чужого» все равно на грош. Утром решим, что делать.

– Мы в порядке! – вскинул голову Олег.

– Они, как видно, тоже так считали, – хмуро кивнул капитан на тела на полу.

– А если ночью Чужой вернется? – поежилась Галя.

– Кора отследит его у лабиринта и даст нам знать.

– Может, подкрепить ее кем-то из нас? – осторожно предположила Иноземцева.

– Чтобы с ними случилось то же самое? – буркнул Андрей, снова показав на спящих ребят. – Ну уж нет, теперь все только после того, как мой доблестный экипаж соблаговолит проспаться… По-любому, утро вечера мудренее, – добавил он уже чуть более сдержанным тоном.

Вот только Чужой, как скоро выяснилось, этой земной народной мудрости не знал.

32

«Ковчег», ночь на день пятый

– Тревога! – голос Коры с экрана на стене общей каюты сбросил Олега с кровати. – Сеятель движется по направлению к лифту!

– К какому? – быстро спросил Вербицкий. Похоже, он не ложился: был полностью одет и бодр.

– К первому! – Первым они условились считать тот из двух, что на верхнем уровне был ближе к медотсеку, на среднем – к рубке, а на нижнем – к шлюзу.

Вокруг летели на пол одеяла, подхватывались дубинки и клинки – экипировались они накануне основательно. Олег тоже потянулся было к увесистой стальной ножке от стула, которую вчера добыл себе на руинах столовой и держал ночью под подушкой, но, передумав, сначала схватил с табурета штаны и, лишь натянув их, нащупал ладонью холодный металл. Его паника, вызванная внезапным пробуждением, мало-помалу уходила: они предупреждены, они вооружены, они готовы. И с ними их командир, который знает, что делать. Ведь знает же?!

– Сеятель вошел в лифт, – сообщила с экрана Кора.

Вербицкий поднялся на ноги. Если не считать так и спящих мертвым сном Артема и Димы, которых перенесли сюда вечером, он единственный в каюте оставался с пустыми руками.

– Встретим его у шахты, – заявил капитан. – Рома, Володя, Стас, Гера – за мной. Олег, ты с остальными спустись на втором лифте и обойди Чужого по среднему уровню – нужно отрезать ему путь к отступлению.

– Понял, – кивнул Олег.

Два маленьких отряда выбежали в коридор. Второй лифт находился ближе к каюте, и не прошло и двух минут, как Олег с товарищами уже были на среднем уровне.

– Кора! – выкрикнул юноша, первым выскакивая из шахты. – Чужой уже наверху?

– Сеятель вышел из лифта и направился в навигационную рубку, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщила хозяйка «Ковчега», немедленно явившись на зов.

– Скорее туда! – выкрикнул Максим.

«Какого черта его понесло в рубку?!» – хотел спросить Олег, но его спутники уже неслись по коридору. Долг командира был возглавить атаку, а не прятаться за чужими спинами, и юноша что было сил припустил за ними.

На подходе к рубке они соединились с отрядом Вербицкого, как раз спустившимся на первом лифте.

– Он там! – прокричал запыхавшийся Олег, указывая на дверь.

– Я знаю, – кивнул капитан. – Теперь он от нас не уйдет! – Андрей поднял руку с кольцом, готовясь открыть проход. – Быстро, пока он здесь ничего не натворил!

Олег приготовил свою «палицу».

Дверь распахнулась, и они с Андреем плечом к плечу ворвались в рубку.

Чужой, словно в насмешку снова нацепивший на себя личину Тёмы, стоял спиной к входу перед развернутой звездной картой – в точности в той же позе, в которой Олег увидел его в первый раз, застав здесь после экскурсии. Услышав – или просто почувствовав – движение позади себя, фальшивый парнишка метнулся в сторону, проделав в прыжке замысловатый пасс рукой, и галактику в центре комнаты сменил трехмерный план «Ковчега».

Олег посторонился, чтобы впустить внутрь остальных ребят, но, к немалому его удивлению, никто за ним с Вербицким последовать не спешил. Стремясь ни на миг не выпустить из поля зрения Чужого, юноша слегка скосил глаза в сторону: за дверью нелепо барахтался в воздухе Гера, его оружие – длинное острое копье – парило рядом.

– Невесомость, – отрывисто бросил капитан, также понявший, в чем дело.

– Она самая, – голосом Тёмы ответил Чужой.

– Это тебе не поможет, – заметил Андрей. – Ты опоздал: мы уже здесь, и нас двое, а ты один. Сдавайся!

– Случались расклады и похуже, – нагло улыбнувшись, покачал головой Тёма. – Это Кора донесла вам, что я здесь?

– Предупредила, – поправил его Вербицкий, не сочтя нужным скрывать правду.

– Думаешь, это она для вас старается? – не слишком весело усмехнулся Чужой. – Как бы не так! Для жнеца!

– Так или иначе, она предупредила нас о твоем визите, – хмуро бросил Вербицкий. – Больше ты никого не убьешь! – Как бы невзначай, он сдвинулся на полшага вправо, заставляя инопланетянина поворачиваться за собой.

– Я никого не убивал, – покачал головой Тёма. – Это все жнец!

– Жнец, швец, на дуде игрец… – процедил капитан. – Хватит заговаривать нам зубы! Встань на колени и заложи руки за голову!

– Пожалуйста, если ты так настаиваешь, – неожиданно подчинился Чужой, опускаясь на пол.

И все? Так просто?!

– Отключи невесомость в коридоре, – велел Андрей Олегу.

– Я не капитан, – напомнил ему тот.

– Он же ее включил, – кивнул Вербицкий на Чужого. – Любой офицер может. Даже липовый.

– Я не знаю, как, – виновато признался юноша.

– Кора же при тебе объясняла… Ладно, потом. – Он сделал шаг по направлению к замершему в коленопреклоненной позе Тёме.

В следующий миг что-то серое стремительно скользнуло вдоль пола, подбив Андрея под ноги. Только когда капитан, беспомощно взмахнув руками, опрокинулся навзничь, Олег понял, что Чужой ударил его своим возникшим откуда ни возьмись хвостом. Ноги Тёмы – нет, теперь уже вовсе не Тёмы, монстра! – распрямились, словно пружины, уродливая голова, миг назад находившаяся в добрых трех метрах от Олега, молотом ударила его в грудь, крепко впечатав в стену за спиной. Падая, юноша успел обрушить «палицу» на спину чудовища, но та лишь чиркнула его по горбу под вздыбленной курткой, не причинив особого вреда.

В следующую секунду Чужой был уже в коридоре, штопором вкрутившись в ряды застрявших в невесомости ребят. Монстра же отсутствие гравитации, кажется, нисколько не смущало: ловко перебирая четырьмя гибкими конечностями и помогая себе хвостом, гигантским пауком он пробежал по стене и скрылся за поворотом.

Пока Олег провожал Чужого обескураженным взглядом, Вербицкий рывком поднялся на ноги, метнулся к световой схеме и вернул в коридоре силу тяжести. Прежде чем их товарищи за дверью попадали на пол, Андрей выскочил из рубки, на лету подхватил из воздуха чью-то дубинку и бросился в погоню за монстром. Еще толком не восстановив дыхание после столкновения с чудовищем, Олег на негнущихся ногах устремился за капитаном.

Вербицкого он настиг у лифта, причем не одного: здесь же были Галя, Даша, Вера и Аня, раскрасневшиеся, растрепанные, но вооруженные не хуже пацанов в коридоре.

– Где Чужой? – выдохнул Олег, опуская «палицу».

Андрей молча показал собственной дубинкой во тьму шахты.

– На лифте ушел, – ответила за капитана Даша. – Мы не смогли его остановить.

– Какого черта вы вообще тут делаете?! – рявкнул на нее Вербицкий.

– Того же черта, что и вы, – запальчиво бросила ему в лицо та. – Монстра ловим!

– Доловились! – по-настоящему зло процедил Андрей.

– Что случилось? – спросил Олег, видя, что чего-то не понимает.

– Чужой схватил Инну, – едва слышно проговорила Галя. – И уволок с собой.

33

Варшава, Warsaw Airport Hotel and Apartments,

6 июля 20… г.

Из объятий Морфея Настю вырвали вступительные аккорды заставки телесериала «Шерлок» – того самого, британского. «Проспала серию!» – в панике подорвалась она, еще толком не проснувшись. Распахнув глаза, принялась судорожно вертеть головой, ища экран телевизора, и только напоровшись взглядом на сидящего в кресле Безбородова, вспомнила, где и почему находится. Что до знакомой музыки, то та звучала из динамика телефона, который капитан как раз вынимал из-под полы костюма.

Разочарованная, девушка упала головой обратно на кровать.

– Да, – ответил тем временем на вызов фээсбэшник. – Слушаю… Да… Повторите… Разрушено полностью?.. Жертвы?..

При этом слове Настя вздрогнула.

– А соседние здания?.. – продолжал между тем разговор Безбородов. – Это мне известно, говорите по сути… Ясно… До связи…

Капитан опустил руку с телефоном.

– Что-то случилось? – спросил из угла Артем.

– Случилось… – задумчиво проговорил Безбородов. – В городе когда были, высотку у железнодорожного вокзала видели?

– Дворец культуры и науки? – уточнил юноша. – Видели, конечно.

– Больше не увидите. Уничтожена полчаса назад – как полагают, в результате теракта. Снесена начисто, соседние здания не пострадали.

– Сбылась вековая мечта варшавян, – хмыкнула с кровати Настя. – Только не говорите, что там располагался клуб «Ковчег».

– Нет, разумеется, иначе мои местные коллеги его за эти дни по кирпичику бы уже разобрали. Там внизу размещались три театра, включая один кукольный, кинотеатр, несколько музеев и даже плавательный бассейн. Но все это хозяйство было закрыто.

– Ну да, ночь же! – вспомнил Артем.

– Дело не в этом. Полгода назад здание было продано консорциуму инвесторов для реконструкции. На период работ все находящиеся внутри заведения были закрыты.

– Все ясно! – выпалил юноша. – Еще один корабль. И раз это не «Ковчег»… Тогда уж не тот ли самый, на который торопилась пани Горска? Должна же она была на чем-то улететь с Земли, пока тут не настал конец света?

– Тот самый, тот самый! – раздалось внезапно от окна.

Все присутствующие дружно обернулись на голос – Насте для этого пришлось рывком сесть на кровати. Со спеленутым монстром происходили метаморфозы: серая кожа стремительно розовела, хвост втягивался, словно в разрез черной юбки заползала гигантская змея, ноги укорачивались, «съедая» вторую пару колен, щупальца снова становились похожи на руки… Несколько пластиковых стяжек с треском лопнули, другие соскользнули на пол, неповрежденные.

Безбородов поднялся с кресла и замер, в позе его читалась напряженность.

– Вы позволите мне какое-то время оставаться в этом облике? – светски осведомилась пани Горска – вновь стройная блондинка, – усаживаясь и закидывая ногу на ногу. – Кислород и азот вредны для моего изначального тела. Ничего фатального, но немного раздражает…

Она выпрямила спину, и распоротая фээсбэшником блузка сползла у нее с левого плеча, обнажив грудь. Артем деликатно отвернулся, у Безбородова, кажется, не дрогнул на лице ни один мускул – если со стороны «польки» это и была попытка отвлечь внимание капитана, она не сработала.

– Одежду-то зачем было портить? – ворчливо проговорила пани Горска, поправляя рукой ткань, но та держаться упорно не желала. – У вас не найдется ничего взамен? Мне привито трепетное отношение к местным табу, да и мальчику, – она кивнула на сверлящего взором стену Артема, – будет комфортнее.

– У меня в вещах есть запасная футболка! – вспомнила Настя. – Дать? – вопрос был адресован не «польке», а Безбородову.

Тот прекрасно это понял и, помедлив, кивнул.

Футболка с изображением памятника Кутузову возле Бородинской панорамы и надписью «Пламенно люблю Москву» перекочевала из Настиного рюкзака к инопланетянке. Стряхнув с себя обрывки прежней одежды, «полька» облачилась в подарок.

– Расслабьтесь, пан капитан, – повернула она затем голову к Безбородову. – Я не собираюсь ни на кого нападать. Убегать тоже не собираюсь – некуда больше.

– У меня есть вопросы, – сухо проговорил Безбородов. – И я хотел бы получить на них ответы.

– Поздно, пан капитан, – сокрушенно покачала головой «полька». – Время, когда вопросы имели смысл, прошло. Впрочем, если желаете, спрашивайте, я отвечу – теперь это уже не имеет никакого значения.

– Кто вы? Кто вы на самом деле? – начал Безбородов.

– Вас интересует имя? Францишка Горска ничем не хуже прочих. Мое внутрикастовое вы все равно не произнесете, да и не расслышите полностью. Поэтому пусть будет пани Горска – я привыкла. Много, к примеру, вам даст, если я назовусь жнецом семнадцатой касты? Или хотите знать, откуда я? Так тоже ведь не поймете. Как там у вас было: «Планета № 215 в Тентуре галактика «Кин-дза-дза» в Спирали…» – сколько в этом смысла? Хотя про спираль – почти правда… Если надо, могу пальцем на карте ткнуть, только нет у вас нужной карты и не будет уже.

– Но вы не с Земли? – уточнил капитан почти без вопросительной интонации.

– Я полагала, это очевидно.

– Ладно, с этим позже, – кивнул Безбородов. – Следующий вопрос: где настоящая Францишка Горска?

– Там же, где и все мы будем через несколько дней, пан капитан. Во мраке.

– То есть, это правда, что Земля обречена на гибель?

«Полька» кивнула.

– Этой ночью вы должны были покинуть планету? – продолжил спрашивать Безбородов. – Корабль ждал вас в Варшаве, замаскированный под Дворец культуры и науки?

– Увы, не дождался, – развела руками «пани Горска». – Как чувствовала, что не стоит возвращаться.

Cholera jasna, надо же было так глупо влипнуть! – вздохнула она.

– Вы вернулись за этим? – между пальцами у Безбородова появилась знакомая бархатная коробочка; когда фээсбэшник успел прибрать ее к рукам, Настя не видела.

– Да, – равнодушно подтвердила блондинка.

– Что здесь?

– Единственная непреходящая ценность в этом мире – информация.

– О чем?

– О том, что произошло на московском корабле перед стартом.

– То есть вы подтверждаете, что «Ковчеги» были космическими кораблями?

– А чем еще они должны были быть, по-вашему? Подводными лодками?

– Всего кораблей, не считая варшавского, было девять?

– Да. Это правильное число.

– Куда они направились?

– Снова вопрос из области астрографии, пан капитан, – усмехнулась «полька». – Далеко направились. Очень далеко. С Земли не разглядеть.

– Цель полета?

– Так ковчег же, – чуть картинно всплеснула руками «пани Горска». – Говорящее название, нет? Цель – эвакуация, разумеется. Переселение в новый мир – чтобы ваш вид не сгинул без следа. Так всегда делается.

– То есть подобное уже происходило?

– Неоднократно. Бессчетное число раз.

– По какому критерию шел отбор тех, кому суждено спастись?

– Первоначальная выборка осуществлена более или менее случайно. Непосредственно перед взлетом предпочтение отдавалось тем кандидатам, чей потенциал – физический, психический, интеллектуальный – оценивался как более высокий.

Настя вскинула голову: слова «польки» звучали немного обидно. «Пани Горска», впрочем, не было до девушки никакого дела.

– Значение также имеет возраст, – продолжала говорить она. – Примерно от пятнадцати до тридцати земных лет. На самом деле эти числа приблизительны – срок считается с момента зачатия, а не фактического рождения, и исчисляется не в местных днях и годах, а в стандартных единицах. Верхний предел – расчетная треть жизни для представителей того или иного вида. Нижний – шестая доля.

– Один корабль – тридцать человек?

– Совершенно верно. Это норма заполнения ковчега, при которой он готов стартовать. Но кораблю все равно, кто на борту: он не увидит разницы между мной, вами и вашей комнатной собачкой. Хотя, какие-то фильтры присутствуют, везде разные. Насколько я знаю, на Земле, к примеру, отсекались насекомые, чтобы случайно залетевшая на борт муха не была зачтена за пассажира. Ну и, может быть, еще что-то. В итоге, из Москвы стартовало двадцать восемь человек. Еще вместо двоих улетели неизвестные, предположительно, мои… скажем так, сородичи.

– Артем Борисов и та девочка, тело которой нашли в подвале… – ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил Безбородов.

– Совершенно верно, пан капитан, кто-то вышвырнул их, заменив собой. Девушку убили, мальчику повезло больше. Для того, чтобы выяснить, что именно произошло, мне и пришлось вернуться в Москву.

– Выяснили? – поинтересовался фээсбэшник.

– Информация у вас в руках, пан капитан. Но без терминала мне ее не открыть. Впрочем, теперь это уже не имеет никакого значения.

– Ясно, – кивнул Безбородов. – Перейдем к грядущей катастрофе. Какого характера ожидается катаклизм?

– Вы имеете в виду, основной поражающий фактор? – уточнила «полька». – Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Могу лишь сказать, что Земля, как и прочие планеты вашей звездной системы, будет полностью уничтожена. Та же участь ожидает Солнце.

– Катастрофу возможно предотвратить?

– Нет, – покачала головой «пани Горска». – Никому на Земле это не под силу.

– А не на Земле? – ухватился за, как ему, очевидно, показалось, лазейку, Безбородов.

– Видите ли, пан капитан… Ситуация такова, что Галактике в целом исчезновение вашей планеты пойдет только на пользу. Не стану вдаваться в детали, они не важны, просто поверьте, что это так. И с Земли ни на что повлиять уже невозможно: ни вам, ни мне – никому. Смиритесь, как смирилась я.

– Других кораблей, пригодных для эвакуации, на Земле нет? – задал очередной вопрос фээсбэшник.

– Как же тяжело объяснять очевидный вещи! – вздохнула «полька». – Dobrze, как говорится, следите за руками. Вот, смотрите, – она в самом деле протянула обе руки к Безбородову. – Это три. – Левая конечность трансформировалась в короткое серое щупальце с тремя куцыми отростками на конце. – Это шесть. – Проявившееся правое щупальце было толще и длиннее, отростков на нем было в два раза больше. – Всего девять. Как я уже говорила, девять – правильное число. Наша базовая система счисления – девятеричная. Поэтому девять ковчегов, девять… – Внезапно она осеклась на полуслове.

– Что? – быстро спросил Безбородов.

– Да нет, – мотнула головой блондинка. – Вряд ли…

– Что? – с нажимом повторил капитан.

– В моей нынешней касте так… Но в некоторых других, низших… Я почти забыла уже… Это очень стыдно – вам, конечно, не понять, – но у них есть… назовем это поговоркой, хотя слово и не очень подходит… В общем, они говорят: «Хвост – твой запасной палец!» – «Полька» покраснела, словно произнесла вслух нечто весьма непристойное. – Для таких, как я, это далеко за гранью приличия, я даже помыслить не посмела бы в этом направлении, разве что перед лицом смерти… Хотя даже это не может служить оправданием… А для них – нормально. И для счета у них есть десятая цифра, которая присутствует в записи, но, как правило, не используется – только в особых, нетривиальных случаях… И если план для Земли разрабатывали они… Мне нужно в информационную сеть! – вскинула голову «пани Гор ска».

– У меня с собой есть лэптоп, – тут же предложил свою помощь Безбородов.

– Нет, – снисходительно улыбнулась «полька». – Не в ваш интернет. И уж точно не с вашего компьютера. Наша сеть вокруг нас, – сделала она круговое движение рукой. – Если, конечно, после отлета корабля информация не успела развеяться…

– А стартовавший варшавский корабль не может быть тем самым десятым, запасным? – подал внезапно голос Артем.

«Пани Горска» презрительно зыркнула на юношу.

– Мы говорим о ковчегах, при чем тут варшавский корабль, на котором отбыл персонал миссии? Это абсолютно непересекаютциеся понятия… Мне нужно быть в изначальном теле, – повернулась она к Безбородову. – Не пугайтесь, так надо для подключения к сети.

Капитан кивнул, и «полька» тут же начала преображаться. Что-то громко треснуло, Настя даже не сразу поняла, что это пожертвованная ею инопланетянке футболка, – все внимание девушки было приковано к тому, как женское лицо в паре метров от нее сменяется жуткой маской монстра, складчатой, напрочь лишенной носа и рта, с круглыми, выпученными белыми глазами без роговицы и зрачка. Впрочем, их тут же прикрыли выползшие откуда-то сбоку веки.

В номере воцарилась гробовая тишина. С минуту чудовище сидело замерев, потом передернулось, словно от удара током, и вновь обрело человеческие черты. Глаза «польки» сияли.

– Вы были правы, пан капитан! Запасной, десятый ковчег существует! Kochanie, – повернулась она к Насте, – у тебя случайно не найдется еще одной футболки? Эта, кажется, немного порвалась.

34

«Ковчег», день пятый

– Куда теперь? – спросила Галя, рисуя синим маркером звездочку на стене. Левой рукой Измайлова-старшая опиралась на длинное копье с наконечником в виде обоюдоострого скальпеля из медотсека – может быть, и не самое удобное оружие в тесных коридорах лабиринта, но, если повезет, им можно попробовать удержать врага на расстоянии.

– Давайте для разнообразия направо, – предложил Олег, указав направление дубинкой. Ее рукоять он обмотал подобием изоленты, а ударную часть усилил парой металлических стержней, торчащих шипами в четыре стороны.

– Прямо пойдешь – жизнь потеряешь, направо пойдешь – коня потеряешь… – поигрывая ножом, пробормотала Диля. – Самый для нас беспроигрышный вариант – коней у нас все равно нет.

– Баян, – хмыкнула ее сестра, зажимая копье под мышкой, чтобы закрыть маркер пластиковым колпачком.

– Не баян, а классика! – ничуть не смутилась та.

Первое время в лабиринте они изо всех сил старались соблюдать тишину, смущаясь даже скрипа маркера по стене. Минут через десять понемногу начали перешептываться, через полчаса – разговаривать в голос. За нынешней показной беззаботностью скрывалось растущее отчаяние: чертов лабиринт оказался чудовищно, невообразимо огромен, ничего подобного на «Ковчеге» Олег и вообразить не мог! Чудовищный лабиринт, в котором прячется чудовище… Прав был Вербицкий, Инну им здесь нипочем не отыскать – разве что Чужой сам подсунет ее им, живую или… Нет, об этом юноша даже думать себе запретил. Инна жива, и они ее найдут, пусть для этого придется провести в лабиринте весь оставшийся полет!

На походе в лабиринт настоял именно он, Олег. Заговорил как о само собой разумеющемся, и был невероятно удивлен, когда капитан внезапно заартачился.

– Там же Инна! – только и сумел вскричать он, когда Вербицкий почти насильно затащил его в рубку.

– Я знаю, – кивнул Андрей, отпуская его руку и усаживаясь в кресло.

– Так о чем же тогда разговор?! Нужно пойти и вытащить ее оттуда! Пока не поздно!

– Если Чужой собирался ее убить, то уже убил, – покачал головой Вербицкий. – Если же нет – значит, ему нужно что-то другое. От нее или… от нас.

Одна мысль о том, что может быть нужно маньяку-Чужому от Инны, заставляла спину Олега похолодеть, а кулаки сжаться – до боли, до хруста в костяшках.

– Тем более надо спешить! – бушевал он. – Бог знает, что там сейчас внизу творится, а мы тут болтаем, как будто все в порядке!

– А если Чужой только этого и хочет – чтобы мы пришли? Пытается заманить нас на свою территорию? Лабиринт огромен, и он, судя по всему, в нем ориентируется, а вот мы – нет. Я не Moiy подвергать риску людей, – покачал головой капитан. – Даже ради Инны.

– Риску?! – взвыл Олег. – Нашел время трусить!

– Не нужно так говорить, – с кажущимся спокойствием произнес Андрей. – Дело не в трусости. В ответственности за экипаж.

– Если бы с кем-то из нас случилось что-то подобное, Инна не рассуждала бы! – бросил юноша. – Она давно бы была внизу!

– А вот если бы она рассуждала прежде, чем что-то предпринять, то была бы сейчас здесь, с нами! – рявкнул, уже не сдерживаясь, Вербицкий. – Девчонкам было ясно сказано сидеть в каюте и не высовываться. Там бы им ничего не грозило – Тёминым кольцом их дверь не открыть. Нет, вообразили себя амазонками! И что в итоге?!

– Говори, что хочешь, но я ее не брошу, – угрюмо мотнул головой Олег. – Желаешь сидеть здесь сиднем – сиди, а я иду в лабиринт. И уверен, многие пойдут со мной!

– Еще одно слово, и будешь сколачивать свой отряд в карантинном боксе! – бросил капитан.

– Тогда и меня там запри! – подала внезапно из своего кресла голос Галя. – Мне не привыкать! Потому что иначе я тоже иду вниз!

– Нет, не идете! – заявил Андрей, судорожно впиваясь пальцами в подлокотники своего кресла.

– Идем. – Получив поддержку Измайловой, Олег понял, что в споре настал перелом, и говорил уже без надрыва. – Идем, и немедленно! И другие с нами! Всех попробуешь арестовать? Камер не хватит!

– По трое в бокс посажу… – буркнул Вербицкий. – Ладно, черт с вами, давайте перетрем с народом… – сдался он. – Но в любом случае пойдут только добровольцы!

Это был момент, когда Олег впервые почувствовал настоящую гордость за их собранный с бору по сосенке экипаж: отказавшихся не нашлось ни одного. Даже Мамаев без лишних рассусоливаний поднял руку «за». Правда, когда капитан заявил, что минимум шестеро в любом случае должны остаться стеречь выходы – по трое с каждой стороны, – несколько человек, включая здоровяка Максима, с заметным облегчением записались в часовые. А вот Ксюшу включать в число остающихся пришлось через крики и слезы: мелкая неудержимо рвалась в бой, но тут уже Вербицкий остался непреклонен.

В итоге в поход выступило четырнадцать ребят (Артем, Дима и Ада по-прежнему спали). Андрей разбил их на четыре отряда: два по четыре человека и два по три. Как-то так само собой получилось, что спутниками Олега стали Галя и Диля – сам бы он, наверное, предпочел получить в команду хотя бы одного парня, но спорить не стал, тем более что капитан, в свою очередь, шел с Верой и Дашей. Старшая Измайлова, кстати, не возражала, что ей, как вице-капитану, не доверили собственный отряд: два оставшихся возглавили Рома и Антон – бритоголовый парень из Галиной группы.

– Приглядывайте друг за другом, – напутствовал всех уже перед самым выступлением Вербицкий. – Постоянно держитесь вместе. Одиночка – не только легкая добыча для врага, но и… Но и подозрителен.

– А это правда, что Чужой может превратиться в любого из нас? – спросила его Аня Руденко. – Ну, то есть принять облик?

– Ролики, которые я просмотрел в учебном классе, утверждают, что нет, – покачал головой Андрей. – Якобы человеческая личина у него может быть только одна – я не успел разобраться почему. Но все равно будьте начеку! На счет инопланетян ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов!

– Это ослу понятно, – усмехнулась Диля.

– Задача – взять Чужого живым? – задал вопрос Рома.

– Задача – найти и спасти Инну, – строго заявил капитан. – Если… я хотел сказать: когда это будет сделано – наплюйте на Чужого, сразу возвращайтесь! Это не охота, а спасательная операция!

– Но, надеюсь, при случае стукнуть его разок-другой по башке не возбраняется? – поинтересовался, ухмыльнувшись, Мамаев. – А то у меня с ним свои счеты…

– Как бы еще он тебя ничем не стукнул, – заметила Даша.

– Что за пораженческие настроения? – широко распахнув глаза, пожал плечами Стас.

– Он будет один, а нас трое-четверо, – высказался Антон. – Справимся как-нибудь. Главное – найти.

– Главное – найти Инну! – напомнил Олег.

– Я это и имел в виду, – кивнул тот.

– Если больше ни у кого вопросов нет – двинулись! – позволив всем желающим высказаться, дал команду Вербицкий, и они вошли в лабиринт.

…Свет в коридоре внезапно мигнул и из яркого белого сделался тусклым и желтоватым.

– Это еще что такое? – нахмурился Олег.

– Я знаю! – заявила Диля. – Я такое уже видела! Режим полета меняется! Нужно срочно возвращаться – сейчас стены начнут двигаться!

– Нет! – машинально бросил юноша. Ни о каком возвращении не могло идти и речи.

– Точно говорю! – не поняла, с чем именно он спорит Диля. – Я спрашивала у Коры, свет – это сигнал! Идемте скорее назад!

– Сколько у нас времени? – обеспокоенно спросила у нее Галя.

– Минут пять или десять… Если идти не останавливаясь – успеем! Ближе к выходу стены не перемещаются.

– Нет, – мотнул головой Олег. – Идем вперед. Пусть себе двигаются – может, наоборот, откроется закоулок, где он держит Инну.

– Или нас запрет со всех сторон…

– Как запрет, так и отопрет…

– Кора говорила, что это не на час и не на два, – осторожно напомнила Галя. – А если на сутки тут застрянем?

– Чужой тоже где-то рядом застрянет, – упрямо бросил юноша. – Идем дальше.

– Надо было на такой случай хоть воды с собой взять, сушняк после вчерашних коктейлей жуткий, – буркнула Измайлова-младшая, но спор прекратила, и путь был продолжен.

Пить Олегу тоже хотелось, да еще и голова побаливала – спросонья, гоняясь за Чужим, и потом, скандаля с Вербицким, он как-то этого не замечал, а вот в лабиринте сразу накатило и уже не отпускало, напоминая о давешних «Слезах инопланетянина» при каждом шаге. Нет, все-таки алкоголь – большое зло. Но кто же вчера мог предположить, что утро выдастся таким?! Вечером казалось, что все плохое позади: убийца пойман, невиновные оправданы, можно расслабиться – и на тебе… Теперь расплачивайся.

Олег шел первым, за ним, приотстав на пару шагов Галя, Диля замыкала процессию, двигаясь вполоборота, а то и вовсе спиной вперед – готовая отразить нападение с тыла. Сколько развилок уже осталось у них позади? Пятнадцать? Двадцать? А ни конца, ни края коридорам не видно. Как и других отрядов, кстати, – расставшись на входе, больше они с ними не пересекались. Какого же размера должен быть этот проклятый лабиринт?! И кто и как ухитрился запихнуть его в «Ковчег»? И главное: зачем? Впрочем, нет, не главное. Главное – найти Инну. Но как это сделать, если тоннели бесконечны, повороты неисчислимы, а перекрестки как две капли воды похожи один на другой?!

Олег яростно мотнул головой: снова всякая чушь в голову лезет! Отставить нытье! Они справятся, непременно справятся – иначе зачем они здесь?!

– Тихо! – выдохнула внезапно ему в спину Галя. – Кажется, шаги!

Юноша замер, прислушиваясь. Так и есть: какой-то посторонний звук! Не очень, правда, понятно, спереди или сзади…

Рука с дубинкой сама собой начала подниматься в замахе.

– Если это шаги, то принадлежат они слону, – бросила из арьергарда Диля. – Аж пол качается!

– Я не чувствую, – удивленно прошептал Олег, посмотрев под ноги: на его взгляд, пол был совершенно недвижим.

– Да нет, точно же!.. Э, что за фигня?! – голос Измайловой-младшей внезапно оборвался.

Олег резко обернулся: сразу за спиной Гали – там, где сам юноша прошел буквально несколько секунд назад, – коридор перегораживала стальная стена.

– Диля? – растерянно выговорил он.

– Диля? – выронив свое копье, старшая из сестер в ужасе метнулась назад, словно намереваясь пробить невесть откуда взявшуюся преграду лбом. – Диля! – Стена стояла непоколебимо. – Диля!!!

«…иля… ия…» – ответом им было лишь робкое, затухающее эхо.

35

«Ковчег», день пятый, а возможно, уже шестой или даже седьмой, кто знает…

– Все, больше не могу, – просипела Галя, усаживаясь на пол и приваливаясь спиной к стене коридора.

Олег остановился, замер, согнувшись и уперев ладони в колени, облизал пересохшие губы шершавым языком.

– Давай еще три развилки, – предложил он, борясь с соблазном немедленно последовать примеру спутницы.

– Нет, – обессиленно мотнула головой та. – Не Moiy.

– Хотя бы две, – выдохнул юноша, уже понимая, что почти наверняка спорит впустую. В позапрошлый раз он уговорил Галю на десять, в прошлый – на пять, рано или поздно это должно было закончиться. – Ладно, одну…

– Нет, – одними губами проговорила Измайлова. – Все, пришли.

– Хорошо, – кивнул Олег, усаживаясь с ней рядом. – Давай отдохнем. Пятнадцать минут. Или даже полчаса. И пойдем дальше. Нельзя сидеть на месте. Бессмысленно.

– Бессмысленно по Kpyiy ходить, – выдохнула Галя.

– Мы не ходим по кругу! – возмущенно заявил он, хотя уже и не с той убежденностью, что делал это раньше – сколько раз? Три? Четыре? Десять? Сто?

Девушка не ответила.

Два часа назад они перестали помечать маркером пройденные перекрестки. Это не было осознанным решением: просто в какой-то момент Олег понял, что они больше не делают этого. Предложил вернуться назад, к последней метке, и Галя даже согласилась, но отыскать туда дорогу им не удалось.

Свое копье девушка забыла после одного из коротких – тогда еще коротких – привалов. Присев, прислонила к стене, а поднявшись, ушла с пустыми руками. Пропажи хватились не сразу, и на этот раз возвращаться они уже даже не пытались.

А вот дубинка оставалась с Олегом почти до самого конца. Он точно помнил, как вертел ее в руках, в прошлый (или все же в позапрошлый?) раз уговаривая Галю пройти еще немного вперед. Куда и как подевалась «палица», юноша понятия не имел.

Измайлова что-то едва слышно прошептала – Олег разобрал одно лишь слово «Диля», но и так прекрасно знал, о чем думает его спутница.

– Диля уже, наверное, давно наверху в каюте спит, – заявил юноша – тоже уже не второй и не третий раз за последние часы. – Наши метки остались с ее стороны – она наверняка успела вернуться по ним… – О том, что на пути сестре его спутницы могли встретиться препятствия, начиная от перегородивших коридор спятивших стен и заканчивая рыщущим по закоулкам Чужим, напоминать сейчас было, конечно же, неуместно.

– Нет, – мотнула головой Галя. – Она не спит. Наверное, она ждет нас там, у выхода…

– Так идем к ней скорее, – предпринял очередную попытку сдвинуть спутницу с места Олег.

Девушка кивнула, но осталась сидеть.

С минуту они молчали. Как он уже успел заметить, в тишине все прочие мысли быстро вытеснялись одной-единственной: «Пить! Хочу пить!» Олег потерся языком о зубы, силясь выдавить хоть каплю слюны, но не преуспел.

Галя снова что-то пробормотала, и он повернул к ней голову:

– Что?

– Инна, – выговорила Измайлова.

– Что Инна?

– Ты… Ты любишь ее?

Олег вздрогнул.

– Ты уверена, что сейчас лучшее время, чтобы обсудить это? – спросил он надтреснутым голосом.

– А когда еще?

Действительно: когда?

– Потом, когда спасем ее и выберемся сами.

– А если не будет никакого потом?

– Прекрати, – попытался повысить он голос. – Мы выберемся. И Инну вытащим…

– Ты любишь ее, – это уже был не вопрос – утверждение.

– Мы знакомы всего пять дней, – покачал головой Олег.

– Разве имеет значение, пять или пятьсот?

– А разве нет?

– Нет конечно же…

– Ну, не знаю… – пожал он плечами. Отрицать, что Инна ему нравится, было бы глупо. Но говорить об этом с Галей казалось Олегу еще глупее. Уж лучше, наверное, тишина и мысли о жажде! Хотя нет, не лучше… – Что? – Измайлова что-то сказала, но он снова не расслышал, отвлекшись на собственные мысли.

– А она любит не тебя, – повторила девушка.

Вот к такому он оказался не готов: ни к самим этим словам, ни к той боли, что они вызвали. Легче, наверное, было бы пережить удар копьем в сердце. Но Галино копье осталось где-то в недрах лабиринта, а вот слова все еще были при ней. Пока.

Задохнувшись, ответил Олег не сразу.

– А кого? – выговорил он наконец. – Романа?

– Романа? – наморщила лоб Измайлова, словно припоминая, кто бы это мог такой быть. – Ты имеешь в виду Сорокина, что ли? Из ее группы? Нет, конечно, при чем тут он?

– А кого тогда? – спросил юноша, тут же усомнившись, что в самом деле хочет услышать ответ.

– Вербицкого, конечно, – сказала Галя.

– Откуда ты знаешь? Она сама тебе сказала? – говорить об этом было невыносимо, но вопросы один за другим срывались с губ сами, помимо его воли.

– Нет, – мотнула головой девушка. – Не говорила. Это видно.

– Мало ли чего видно, – бросил он с толикой облегчения.

– Вот только он к ней равнодушен, – не унималась Измайлова. – Ему Вера нравится.

– Прям мыльная опера! – нашел в себе силы усмехнуться Олег.

– Типа того. Только взаправду.

Они снова замолчали, но на этот раз он даже не сразу вспомнил о жажде. «Ты любишь ее, – продолжал звучать в голове юноши голос Гали. – А она любит не тебя… А она любит не тебя… Ты любишь ее…» Олег закрыл глаза, и перед ним тут же возник образ Инны – почему-то в синем с белыми полосками платье – он и видел-то его на ней всего раз. Рядом из тьмы выплыла еще одна фигура – уже в серой форме «Ковчега». Вербицкий? Нет, не он, капитан гораздо выше. И не Рома. Тёма. Оборотень. Чужой. Монстр улыбнулся Инне и взял ее за руку. Лицо девушки исказилось от ужаса. «Ты любишь ее. А она любит не тебя…» Черт возьми, а пусть даже и так! Все равно скоро все это будет звучать в прошедшем времени! Любил. Любила.

Будет, если он так и продолжит сидеть на полу, жалея себя, несчастного.

Оттолкнувшись спиной от стены, Олег рывком поднялся.

– Идем, – прохрипел он, подавая руку Гале.

В какой-то момент юноше показалось, что спутница не послушается его, но через секунду Измайлова вцепилась в его ладонь, и он легко подтянул Галю вверх, поставив на ноги, – веса в ней было всего ничего.

– Идем, – повторил Олег.

И они пошли.

Поворот следовал за поворотом, перекресток сменялся перекрестком, коридоры то расширялись метров до шести, то внезапно сужались так, что и двоим рядом не встать, неизменным оставалось одно: никакого намека на близкий выход. У каждой развилки Олег внимательно осматривал стены, ища хоть какую-нибудь метку, но те были девственно чисты: судя по всему, нога человека не ступала здесь еще никогда. Насчет ноги Чужого уверенности быть не могло, но и он своих следов в этих тоннелях не оставил.

Сколько прошло времени с их последнего привала, юноша не знал: оно здесь измерялось поворотами и развилками, а считать их он давно перестал. Что такое секунда? Один шаг? Наверное, уже нет: от силы полшага, если не меньше. А минута? Вообще бессмысленное понятие. Что уж говорить о часах, днях, неделях… Могут они уже блуждать здесь неделю? Едва ли. А день? День – это когда солнце с неба светит, а тут только желтые лампы под потолком. Солнце осталось там, в прошлом. Как и Земля. Скоро к ним там присоединится «Ковчег», а значит, и этот треклятый лабиринт вместе с ним… Что ж, туда ему и дорога!

Забавно, как будто бы уже даже пить не хочется. Что такое «пить»? Лить в рот воду? Разве так бывает? Да и что такое вода? Слово-то какое смешное! И кто его только придумал такое?

Что-то сильно дернуло Олега вниз – это Галя, которую он держал за руку, молча опустилась на пол. Он машинально потянул ее, пытаясь снова поднять, но пальцы спутницы выскользнули из его ладони. Помедлив, Олег сел и сам, согнув ноги и обхватив колени руками. Девушка привалилась к нему слева, ее голова легла ему на плечо, светлая прядь упала на грудь. Не без труда высвободив руку, он обнял Галю за плечи.

Теперь время окончательно остановилось, так как не было больше ни перекрестков, ни поворотов – только стена за спиной, пол внизу и они двое, вымотанные и обессиленные.

Век спустя Галя оторвала голову от его плеча и посмотрела на Олега своими карими – в обрамлении густой сети бордовых прожилок – глазами. Губы ее шевельнулись, но издали лишь тихий свист.

– Отдыхай, – успокаивающе вымолвил юноша в ответ.

– Скоро… отдохну… – почти отчетливо прошептала Галя – видно было, каких усилий это от нее потребовало. – А сейчас… Поцелуй… меня… Пожалуйста…

– Что? – в самом деле не сразу понял он.

– Поцелуй… меня… – повторила девушка. – Не бойся… – голос ее как будто бы немного окреп. – Этим ты не предашь… ее… уже…

– Я не боюсь… – Нагнувшись к Гале, Олег коротко коснулся своими сухими губами ее – таких же сухих и шероховатых.

– Нет, – удержав руками, не позволила она ему отстраниться. – Не так… По-настоящему…

Промедлив лишь миг – хотя, может быть, и целую вечность, кто возьмется судить? – юноша привлек ее к себе, и губы их снова встретились. Пальцы Гали, тонкие и холодные, слегка тронули его щеку, его собственные скользнули по тыльной стороне ее ладони – к локтю по рукаву форменной куртки, затем к плечу, после вниз, к талии, где куртка уже заканчивалась, руки девушки обвили его шею…

– Кхым… Прошу прощения, что прерываю вас в столь ответственный момент, но не соблаговолите ли уделить мне несколько минут? – раздалось вдруг где-то рядом – а может быть, и на другом конце Галактики. – Потом, если пожелаете, можете продолжить…

Плохо соображая, что происходит, Олег обернулся, хотя и не сразу: зачем, если знакомый голос ему просто мерещится? Сбивчиво дыша, Галя тоже повернула голову на звук, нахмурилась:

– Тёма?!

– Можно сказать и так, – скрывавшийся под личиной невысокого взлохмаченного паренька Чужой картинно им поклонился. – Да, это я. А вы кого ждали? Гунгана с планеты Набу?

36

«Ковчег», день тот же

– Дай еще! – закашлявшись, попросил Олег, протягивая «Тёме» пустую плошку. Вода, словно песок или крупа, больно царапала горло и, казалось, бесследно исчезала куда-то сразу за ним, и близко не доходя до желудка.

– Для начала достаточно, – покачал головой Чужой. – Пусть сперва это усвоится. – Позже повторим.

– Откуда здесь вода? – спросила Галя, также возвращая опустошенную плошку.

– Здесь много чего есть, – пожал плечами «Тёма». – Надо просто знать, где искать.

– А ты, типа, знаешь? – язвительно просипел Олег.

– Увы, меньше, чем мне хотелось бы. Но чуть больше, чем рассказала вам наша милая Кора.

Они находились в небольшой квадратной комнате без мебели и без дверей – чтобы войти сюда, Чужой в буквальном смысле слова рассек кольцом стену коридора – так, по крайней мере, это смотрелось со стороны. Инна тоже была здесь – неподвижно сидела в углу, опустив веки – как если бы глубоко задумалась или задремала.

– Не трогай ее, – попытался остановить Олега «Тёма», когда тот бросился к ней с порога. – Она в оцепенении. Все слышит и понимает, но пошевелиться не способна. Это пройдет – часа через два или три.

Конечно же, все увещевания юноша проигнорировал – опрометью метнулся к Инне, упал рядом с ней на колени, схватил за руку… Та была словно каменная – не гнулась, кожа на кисти не прожималась под пальцами ни на миллиметр. Но дыхание у девушки было ровным и глубоким, можно даже сказать, умиротворенным – в отличие от его собственного, сбивчивого и свистящего.

– Что ты с ней сделал? – зло обернулся Олег к Чужому.

– Парализующая игла на конце хвоста, – спокойно ответил монстр. – Характерная особенность каст с двадцать третьей по тридцать первую. В долгосрочной перспективе для человека абсолютно безвредно, но временно вызывает эффект оцепенения. Как я уже сказал, через два, максимум – три часа он исчезнет.

– Зачем? – спросила Галя. – Зачем тебе это понадобилось?

– А как иначе мне было притащить ее сюда? У нее, между прочим, нехилый такой топорик был в руках, рубанула бы сдуру, даже случайно, мало бы не показалось.

– А зачем вообще нужно было ее куда-то тащить? – хмуро задал вопрос Олег, прикидывая, сможет ли в своем нынешнем состоянии задушить «Тёму» голыми руками. По всему выходило, что не сможет, но попытаться, без сомнения, стоило. Пусть только поближе подойдет… – Других ты на месте убивал.

– Сколько раз нужно повторять: никого я не убивал! – с видимым огорчением вздохнул Чужой. – А Инну уволок по одной-единственной причине: не будь ее здесь, фиг бы вы сунулись в лабиринт. Заперлись бы себе наверху, оставив Кору караулить выходы, да так и сидели бы до самого прилета.

«А если Чужой только этого и хочет – чтобы мы пришли? Пытается заманить нас на свою территорию?» – вспомнил Олег слова Вербицкого. Похоже было на то, что Андрей оказался прав. Как и всегда, впрочем.

– Ну да, – угрюмо кивнул юноша. – Убивать, так уж всех сразу, что там мелочиться!

– Японская чума, как говорит наш бравый капитан! – патетически вознес ладони к потолку «Тёма». – Может, и тебя кольнуть хвостом, чтобы ты перестал нести чушь и начал, наконец, слушать то, что тебе говорят? Для тех, кто на бронепоезде: я никого не убивал! Ни-ко-го, что тут неясного? Даже Артема Борисова на Земле я всего лишь оглушил – несмотря на связанные с этим риски. Ребят убил жнец.

– Что еще за жнец? – спросил Олег.

– Тринадцатой или даже двенадцатой касты, я не рассмотрел – времени не было. Впрочем, это вам без разницы. И если ты наконец сядешь спокойно, выпьешь воды и прекратишь бросаться идиотскими обвинениями, расскажу все по порядку.

– Воды? – уловил ключевое слово юноша. – У тебя есть вода?

– Сначала сядь, – потребовал Чужой. – Можешь прямо там, рядом с Инной, если хочешь. Ей тоже стоит послушать.

Помедлив пару секунд – скорее для вида, – Олег сделал как он велел. «Тёма» жестом указал Гале место на полу рядом с юношей, и Измайлова присоединилась к ним с Инной. После этого, открыв кольцом нишу в противоположной стене, Чужой извлек из нее две трехгранные плошки с водой и, вернувшись к ребятам, протянул одну Гале, другую Олегу. Рука его замерла в считаных сантиметрах от лица юноши. Если неожиданно ухватить за нее, резко рвануть на себя, ударить гада головой о стену… Он отчетливо представил себе, как проделывает все это – как, испуганно вытаращив глаза, летит вперед, теряя равновесие, «Тёма», как падает, опрокидываясь, плошка, как растекается по полу вода… И почти выхватив «бокал» из пальцев Чужого, давясь, принялся, жадно пить.

– А теперь поговорим, – заявил «Тёма», забирая у них с Галей пустые «бокалы» и возвращая их в нишу, тут же за ними закрывшуюся. – Собственно, для этого я всех вас здесь и собрал. Не хватает Вербицкого, но с ним мне, видимо, придется встретиться позже.

– Его тебе так просто не поймать, – буркнул Олег. Пить хотелось даже пуще прежнего, но шевелить языком стало намного легче.

– Я рассчитываю, что встречу с нашим капитаном мне организуете вы трое, – пояснил Чужой. – По-хорошему, можно было бы вообще обойтись без него, но, боюсь, вы не осмелитесь.

– Не осмелимся – на что? – спросила Галя.

– Терпение: все расскажу. Но сначала об убитых ребятах: должен признать, что доля моей вины в их гибели и в самом деле есть: жнец убивал их, пытаясь вычислить меня. Очевидно, он знал, в составе какой из полудюжин я попал на борт «Ковчега», и действовал методом исключения, устраняя ее членов одного за другим. Заметили, что все четверо погибших были из моей группы?

Олег машинально кивнул. Галя рядом поступила так же.

– Я был осторожен, к тому же, как вице-капитан, все время на виду, и добраться до меня, не выдав себя, жнецу было бы нелегко. Остальные – другое дело. Думаю, подкараулить в лабиринте Машу с Олей для него не составило никакого труда. Потом Вербицкий переполошился, ввел свои чрезвычайные меры – не самые глупые, надо признать, – и с Артемио жнецу уже пришлось придумывать что-то оригинальное. С Мариной же он вовсе откровенно рисковал, но, как видно, время поджимало. Очень уж ему нужно было разделаться со мной прежде, чем «Ковчег» покинет зону абсолютного влияния его страты, а корабль двигался по маршруту куда быстрее, чем ему бы хотелось. Я не говорил? Мы уже проделали больше половины намеченного пути. До цели остались никакие не месяцы – считаные дни.

Галя слева от Олега не сдержала удивленного возгласа.

– Я для того и пробрался в рубку, чтобы еще раз в этом убедиться: мы с вами счастливчики – в своем роде, – продолжил Чужой. – Что называется, удачно звезды сошлись. Вовремя открылись трассы, которые могли быть и закрыты, без помех проскочили там, где рисковали надолго застрять… В общем, хорошая новость: мы почти долетели. И в паре с ней, как водится, плохая: у нас на борту жнец.

– Да кто, черт возьми, он такой, этот твой жнец? – воскликнул Олег.

– Жнецы – это страта. Есть сеятели, к которым принадлежу я, есть, например, пахари, есть трутни – хотя трутни и не совсем страта, – а есть жнецы. Все эти названия несут в себе неисчерпаемые глубины смысла, но при переводе он почти утрачивается, так что не берите в голову. Если подбирать аналогию стратам из земных реалий, единственное, что с ходу приходит в голову – это корпорации, но и тут различий, и существенных, будет гораздо больше, нежели сходства. Вам достаточно знать, что жнецы почти безраздельно контролируют сектор Галактики, в котором была расположена ваша Земля. И главное, что один из них сейчас здесь, на «Ковчеге».

– Я не поняла, этот жнец, он что, притворяется одним из нас, как и ты? – нахмурилась Галя.

– Да, – подтвердил Чужой. – Именно так.

– Это невозможно, – покачал головой Олег. – Мы всех проверили: ты здесь один голубых кровей!

– Минутная расслабленность, – поморщился «Тёма». – Сохрани я в нужный момент концентрацию, моя кровь показалась бы вам ничуть не менее красной, чем ваша собственная. Что говорить, сам виноват. Но жнец такой ошибки не допустит.

– Кто он? – прямо спросил Олег. – Ты знаешь?

– Спросите у тех, кто усыпил охрану в медотсеке. В бокс, где вы меня заперли, он пришел в своем подлинном, изначальном облике.

– Так это он выпустил тебя? – сообразила Галя.

– Вернее всего, он собирался меня убить, но, к счастью, к этому моменту я уже пришел в себя. Для него это стало сюрпризом, и мне удалось удрать. Физически я гораздо сильнее, но двадцать девятая каста не способна причинить прямой вред тринадцатой, тем более – двенадцатой. По этой же причине я не могу сказать вам, чью именно личину он на себе носит, хотя почти уверен, что верно его вычислил.

– А ты все-таки попробуй, – подавшись вперед, предложил Олег.

– Попробуй достать языком до своего локтя. Когда сумеешь – возможно, сумею и я.

– Сумел бы – стоит отрубить руку, – буркнул юноша. – Или вырвать язык. Какую часть тела нужно отрезать тебе, чтобы получить нужный ответ?

– Всякая аналогия хромает, – развел руками Чужой. – Я в любом случае умру раньше, чем раскрою жнеца, – ни от вашего, ни от моего желания здесь ничего не зависит.

– Хм, возможно, оно того стоит, – хищно прищурился Олег. – Что ж, давай попробуем вместе. Это Мамаев? – спросил он, пристально глядя в серые, как форма «Ковчега», глаза собеседника. – Нет? Рома? Гера? Макс? Антон? Кто? Ну?!

Лицо «Тёмы» осталось бесстрастным, не выдав ни тени намека – ни на одно из прозвучавших имен.

– Перечисли хоть всех до последнего, – как будто бы даже виновато развел руками Чужой. – Невозможно – значит невозможно. Просто знайте, что он среди вас. Это не ты, не Галя, не Инна и не Вербицкий – больше ничего сказать не могу, не обессудьте. Во всем, что касается взаимоотношения страт, мы с ним на равных, но каста диктует свои ограничения, и они непреодолимы, ни для меня, ни для него.

– А что он вообще делает на «Ковчеге»? – спросил Олег, заходя с другой стороны. – Зачем пытался тебя убить?

– Как я понимаю, исключительно затем, чтобы помешать мне совершить то, что я задумал.

– И что же такое ты задумал?

– Предотвратить уничтожение Земли! – прямо-таки с гордостью заявил Чужой.

Не сообразив сходу, что ответить на такое, Олег лишь скептически прицокнул языком.

– Кора говорила, что катастрофа неизбежна, – заметила Галя. – Или она лгала?

– Кора не лжет, – покачал головой «Тёма». – Она говорит то, что знает, – если, конечно, задавать ей правильные вопросы. Но память ее наполняли информацией как раз жнецы. Креме этого, Кора никогда прямо не утверждала, что катастрофа в Солнечной системе неизбежна.

– А она, значит, не неизбежна? – спросил Олег.

– Сделалась бы неизбежна, не будь меня здесь.

– Не понимаю, – мотнула головой Галя. – Как твое присутствие на «Ковчеге» поможет предотвратить катастрофу на Земле – за миллионы километров отсюда?

– За бесчисленные триллионы километров, – кивнул Чужой. – И тем не менее все решится именно здесь, у нас.

– И каким же это образом? – недоверчиво поинтересовался Олег. Голос его снова обернулся хрипом, и «Тёма», прервав беседу, принес им с Галей еще по плошке воды.

– Мы с вами им помешаем, – заявил Чужой, когда пустая посуда снова вернулась в нишу.

– Помешаем? – вздернул брови Олег. – Кому?

– Жнецам, кому же еще? Видите ли, в чем дело… Эта грозящая Земле катастрофа – скажем так, не совсем естественного характера. Точнее, совсем не естественного. Она инициирована жнецами.

– Как это – инициирована? – ахнула Галя. – Зачем?!

– Как говорится, ничего личного, просто бизнес, – совсем не весело усмехнулся Чужой. – Как вы, возможно, знаете, наша Галактика очень велика. Около квинтиллиона километров в диаметре, если оперировать земными мерками. Также вам должно быть известно, что она, говоря упрощенно, представляет собой относительно плоскую спираль. Это определяет основные принципы астронавигации в ней. Движение вдоль рукавов спирали, что к центру, что к периферии, относительно мало энергозатратно, но и столь же малоэффективно. Если вам нужно попасть в более-менее удаленную точку, единственный выход – лететь напрямик, пересекая виток за витком. В обычном, трехмерном пространстве это физически невозможно, приходится то и дело нырять за его пределы. И вот тут нас поджидает самое интересное. Нырнуть и вынырнуть где попало не получится – только в особых точках входа и выхода. Точек таких в масштабах галактики – мизер. Каждая вновь открытая – большая удача. И вот, к вашему несчастью, случилось так, что такую потенциальную точку выхода нашли в вашей Солнечной системе, приблизительно на орбите Юпитера.

– Так Юпитера же, – заметила Галя. – Не Земли.

– Первый же проход корабля через точку выхода, образно выражаясь, сомнет пространство в Солнечной системе в комок, – пояснил «Тёма». – Не уцелеют ни Юпитер, ни Земля, ни Солнце. Но и кораблю лететь через образовавшуюся мешанину – то еще удовольствие, поэтому пространство предварительно расчистят. Уберут с пути все лишнее. В том числе Землю.

– «Развитие отдаленных районов Галактики требует прокладки гиперпространственного экспресс-маршрута, проходящего через вашу звездную систему. К сожалению, ваша планета подлежит ликвидации», – с выражением процитировала Галя. – Ты это серьезно?

– Да, я тоже знаком с «Автостопом по галактике», – кивнул Чужой. – Сначала даже подумал, что книгу вбросили специально, чтобы исподволь подготовить вас к неизбежному. Но нет, похоже, это просто совпадение – когда она писалась, о точке выхода в Солнечной системе еще не было известно.

Из «Автостопом по галактике» Олег помнил только то, что «42» – ответ на «главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого». Редкий случай – книга эта у него в свое время совершенно не пошла, сейчас он даже не был уверен, что дочитал ее до конца. Фильм так и вовсе не смотрел.

– И ты хочешь сказать, что жнецам можно помешать? – спросила между тем Галя. – Именно здесь, на «Ковчеге»?

– Можно, – кивнул Чужой. – Когда дело касается ликвидации населенных планет, действуют достаточно строгие правила. Точечная эвакуация жителей при помощи «Ковчегов» – лишь одно из них, которые жнецы как раз соблаговолили соблюсти. Но кучу других, не менее важных, они нарушили, и если об этом станет известно Всемогущим, проект остановят. Именно так я и собираюсь сделать – донести информацию до Всемогущих – это… ну, что-то вроде галактического правительства, чтоб вам было понятнее, хотя на самом деле все снова куда сложнее. Проблема в том, что все мыслимые коммуникации в данном секторе Галактики контролируются жнецами. Но вот-вот «Ковчег» выйдет из-под их «колпака», и связь сделается возможной. Тогда я покину корабль и доставлю весть куда следует.

– Покинешь корабль? – переспросила Галя. – Как? Здесь есть что-то типа шлюпок?

– Нет, – покачал головой «Тёма». – Ни шлюпок, ни скафандров. Но мне давно пришла пора повысить касту. Войдя в состояние куколки – переходное между кастами, – я переживу пребывание в вакууме с вероятностью девяносто три процента – неплохие шансы, чтобы рискнуть. Нужно лишь выждать момент, когда «Ковчег» будет проходить мимо оживленной трассы, чтобы меня заметили и подобрали. Основная сложность тут в другом: как только «Ковчег» достигнет конечной цели своего полета, жнецы немедленно начнут ликвидацию Земли, и если мое сообщение не попадет к этому времени по адресу, их будет уже не остановить. Поэтому в одиночку я не справлюсь: мне потребуется ваша помощь, чтобы задержать «Ковчег».

– Задержать? – спросил Олег. – Как? Кора говорила, что мы не можем им управлять!

– Управлять – нет, – вопреки ожиданиям юноши, и не подумал спорить Чужой. – Но в ваших силах его взорвать. Уничтожить. Тогда до цели он не долетит и я получу нужное мне время.

– Взорвать… вместе с собой, что ли? – вытаращила на него глаза Галя.

– Да, – бесстрастно кивнул Чужой. – В этом весь смысл.

37

Борт самолета, выполняющего чартерный рейс Варшава – Бангкок – Трат,

7 июля 20… г.

Салон бизнес-джета «Гольфстрим» был не по-самолетному шикарен и напоминал скорее фешенебельную каюту океанского лайнера. «Титаника», например. Хотя нет, пожалуй, не самое удачное сравнение. С другой стороны, если уж летишь навстречу концу света – то, наверное, так это и надо делать, в роскоши и комфорте.

Мебель, состоящая из столов (назвать их столиками у Насти язык бы не повернулся) и длинной, вытянутой вдоль борта тумбы, была сделана из красного дерева, в каждом из мягких бежевых кожаных кресел при желании можно было бы легко уместиться вдвоем, а кроме них, имелись еще и два полноразмерных дивана. На одном из них сейчас лежал Артем: сразу же после взлета у юноши возникла сильная боль в ушах – вероятно, последствия баротравмы, полученной три дня назад при разгерметизации «Боинга». Безбородов предупреждал юношу, что так может случиться, но выбора у того не было: альтернативой являлось остаться ждать апокалипсиса в Варшаве. Естественно, Артем предпочел лететь – даже с риском окончательно лишиться слуха.

В рассчитанном на двенадцать VIP-пассажиров самолете их летело четверо – если, конечно, не считать юркой стюардессы, в паузах между подачей еды и напитков прятавшейся в скромном закутке за ширмой. Все те же лица: Настя, Артем, Безбородов и «пани Горска». «Полька», уже не в тесной дареной футболке, а в свободной новоприобретенной блузке, сидела в кресле напротив девушки и с видимым наслаждением прихлебывала из хрустального бокала коньяк, капитан расположился через проход и не спускал с блондинки глаз. Оставалось лишь гадать, хватит ли его собранности на долгих десять часов полета. Впрочем, Настя почему-то была уверена, что хватит, да еще и с запасом.

Как она понимала, Безбородов и «пани Горска» заключили нечто вроде соглашения: «полька» раскрывает местонахождение десятого «Ковчега» и берется его активировать, а капитан помогает ей добраться туда, комплектует корабль пассажирами, заполняя вакантные двадцать шесть мест по своему усмотрению (на самом деле, конечно же, по усмотрению Москвы), и возвращает инопланетянке ее флешку. Несмотря на очевидную заинтересованность друг в друге, стороны, похоже, не слишком доверяли одна другой: конечный пункт их путешествия инопланетянка до сих пор хранила в тайне и наотрез отказалась от промежуточной посадки в России, а фээсбэшник не спешил расстаться с горошиной и следил за малейшим движением блондинки, явно каждый миг ожидая подвоха.

Что касается Насти и Артема, то их право на место на «Ковчеге» под сомнение вроде как никем не ставилось, однако никаких рычагов влияния на «высокие договаривающиеся стороны» у ребят не было. Безбородов даже отобрал у них мобильные телефоны – под тем предлогом, что их якобы могут отследить некие недоброжелатели – позволив, впрочем, каждому сделать из Варшавы по последнему звонку домой. Сам при этом стоял рядом, всем своим видом демонстрируя готовность в любой момент вмешаться, не дав сболтнуть в эфир лишнее – точнее, то, что сочтет лишним он.

Разговор со своими, собственно, у Насти не сложился. Отец, как видно, был на работе и трубку не брал. Мама вроде бы и обрадовалась нежданному звонку, но, кажется, понятия не имела, о чем говорить с дочерью (в прошлый раз они контактировали сразу после «взрыва» в «Ковчеге»: Настя написала, что у нее все в порядке, умолчав, конечно же, о том, что собиралась в пострадавший клуб, ответом было короткое «хорошо»). В результате вся беседа свелась к формальным вопросам и пустым ответам: «Как дела? – Нормально, а у тебя? – Тоже нормально. Что нового? – Да все по-прежнему. Сессию сдала? – Сдала. – Умница. – Как там папа? – Работает», ну и так далее в том же духе. Даже о том, что звонишь из-за границы, категорически запрещено было упоминать – не говоря уже обо всем остальном.

Еще до этого Настя заикнулась было на предмет того, нельзя ли взять в «Ковчег» родителей, на что Безбородов напомнил ей про возрастное ограничение – тридцать лет. Мать с отцом, конечно же, были значительно старше.

– Но, может быть, тогда хотя бы просто их предупредить? – расстроенно промямлила девушка.

– Зачем? – коротко спросил капитан.

– Ну… – растерялась она от такого вопроса. – Чтобы они знали…

– Зачем?

– Ну…

– Многие знания – многие печали, – покачал головой Безбородов. – Что толку от полученного предупреждения, когда поделать ничего нельзя?

– Ну, может, хоть в церковь сходят, – не отступала Настя. Родители не были религиозными людьми, но других аргументов на ум ей в этот момент просто не пришло. Да и в самом деле, что еще делать перед лицом неминуемой смерти, как не обратиться к Богу?

– Кто-то в церковь, а кто-то – громить винный магазин, – сухо заметил капитан. – Жечь, насиловать, убивать – катастрофа все спишет. Готовы взять на себя ответственность и за это, Анастасия Викторовна?

– Родители никому не расскажут! – вскинулась девушка.

– Ага, никому, разве что кроме дорогой тети Вали. А та – дяде Пете, по большому секрету. Дядя Петя – закадычному дружку Ко ляну. Ко лян – жене Ксении… И пошло-поехало.

У Настиного отца действительно имелась двоюродная сестра Валентина, хотя, может быть, это было просто совпадением. В любом случае ни о каких дяде Пете с дядей Колей девушка слыхом не слыхивала.

Впоследствии Настя много думала о словах Безбородова, но так окончательно и не решила для себя, прав капитан или нет. Вроде и прав, но почему тогда на душе так тошно и чувствуешь себя предательницей?

Так или иначе, связи с внешним миром фээсбэшник их с Артемом лишил. Нет, можно еще, конечно, было запрыгнуть на тумбу в аэропорту и проорать городу и миру: «Спасайтесь, Апокалипсис грядет!» – и скоротать остаток дней в местной психушке, но зато с чистой совестью… Впрочем, похоже, предусмотрительный капитан принял меры и на этот случай: из Варшавы они вылетали ночью, подъехав на заказанном микроавтобусе прямо к трапу самолета. Водитель, везший их в аэропорт, сидел за сплошным толстым стеклом, не пропускавшим ни звука, паспорта польским пограничникам носил за всех сам Безбородов, и «вишенка на торте» – улыбчивая стюардесса на борту не говорила ни по-английски, ни тем более по-русски, что, однако, не мешало ей на лету ловить желания пассажиров.

Никаких билетов или посадочных талонов никому на руки не выдали, и места в салоне распределил между спутниками лично Безбородов. Соседство с нацепившим человеческую личину чудовищем Настю поначалу сильно тяготило – последние дни она изо всех сил старалась держаться от «польки» как можно дальше – и не исключено, что именно поэтому предложенный бортпроводницей стартовый бокал шампанского девушка, к спиртному обычно равнодушная, проглотила едва ли не залпом. Стюардесса, как видно решив, что молодая пассажирка глушит таким образом страх перед полетом, тут же поставила перед ней еще один, с которым Настя расправилась почти столь же быстро. После третьей порции девушка уже могла смотреть на соседку без содрогания, а после четвертой – даже осмелилась задать ей давно уже мучивший Настю вопрос:

– Скажите, пани…

– Для тебя просто Францишка, kochanie, – слащаво улыбнулась «полька».

– Скажите, Францишка… Тогда, в Москве… Чем я вас не устроила? Почему вы меня завернули, не пустив на «Ковчег»?

– Всем устроила, – развела руками блондинка. – Разве что кроме того, что поздно пришла. Соотношение полов в «Ковчеге» планировалось равным, пятнадцать мужчин и пятнадцать женщин. К тому моменту, когда ты вошла в кабинет, нужное число dziewcząt уже было набрано. Будь передо мной гений, что-то можно было бы еще переиграть, но ты, kochanie, прости за откровенность, не гений. Ты обычная, здоровая, в меру способная dziewczynka. Таких много. Приди ты первой – прошла бы. Шестнадцатой – увы.

– Ясненько, – задумчиво пробормотала Настя.

«Пани Горска» махнула рукой стюардессе, как раз показавшейся из-за своей ширмы, и та, поняв все без слов, принесла ей очередную порцию коньяка.

– Champagne? – поинтересовалась она у девушки.

Настя отрицательно мотнула головой:

– Нет, спасибо, мне пока хватит, – на дне ее бокала еще оставался глоток-другой.

– Действие этилового спирта на ваш организм довольно любопытно, – проговорила «полька», когда бортпроводница удалилась. – Пожалуй, хотела бы испытать его на себе, но увы, даже в этом теле реакция совсем другая. Впрочем, мне нравится сам факт проникновения жидкости непосредственно внутрь. Так-то я не нуждаюсь ни в еде, ни в питье, но ваш способ питания довольно забавен.

– А как питаетесь вы? – поинтересовалась девушка.

– О, лучше тебе этого не знать, kochanie, – усмехнулась «пани Горска». – Nazdrowie! – отсалютовала она девушке бокалом.

Настя машинально подняла свой и допила оставшееся на дне вино.

– Я заметила, вы говорите о себе в женском роде, – сказала она, поставив пустой бокал на стол. – Там, у себя, вы тоже женского пола?

– У нас нет полов в вашем понимании этого явления, – покачала головой блондинка. – У нас касты. Между ними достаточно сложная система взаимоотношений, как социальных, так и биологических, в том числе завязанных на продолжение рода. Так что в изначальном теле я не женщина, не мужчина, но и не нечто среднее – я член одной из семи десятков каст.

– Семи десятков? – вздернула брови девушка.

– Количество их увеличивается со временем. Считается, что когда-то каст было не больше дюжины.

– А когда-то, еще раньше, наверное, всего две, – предположила Настя. – Как у нас два пола.

– Это едва ли, – не согласилась «полька», – но с уверенностью утверждать не берусь – никогда всерьез не интересовалась этим вопросом… Две – почти наверняка нет, – добавила она после короткой паузы. – Никак не менее трех. Три – правильное число, так же как, к примеру, шесть и девять.

– И как выяснилось, десять, – заметила девушка.

– Нет. Десять – это всего лишь девять и один.

Сказать по правде, разницы Настя не уловила, но предпочла понимающе кивнуть.

– Тогда, в Шереметьеве, Безбородов сказал мне, что вы только накануне прилетели в Москву, – проговорила она затем. – Как такое могло быть, если в пятницу вы разговаривали со мной «Ковчеге»?

– Пан капитан видел и слышал то, что ему полагалось видеть и слышать, – пожала плечами блондинка. – Пока за моей спиной стояла моя страта, каждое мое слово легко могло быть подкреплено любыми доказательствами. Любыми, kochanie.

– То есть на самом деле вы не работали на Европол? – спросила Настя.

– Почему же нет? – как будто бы удивилась такому вопросу «полька». – Францишка Горска неоднократно привлекалась к миссиям Европола в качестве эксперта.

Они помолчали.

– А эта катастрофа… – вновь заговорила Настя через минуту. – Она может разразиться в любой момент?

– Что? – переспросила «пани Горска», как видно успевшая глубоко погрузиться в свои, недоступные человеческому разумению мысли. – А, нет, сперва должны проявиться определенные признаки, а их пока, на наше счастье, нет.

– Признаки? – переспросила девушка. – И какие же?

– Солнце померкнет, луна окрасится кровью, звезды падут на землю, небо свернется, словно свиток, моря закипят и обратятся в холодный камень, а горы и острова сдвинутся со своих мест.

– Вы словно какое-то древнее пророчество цитируете, – нахмурилась Настя, поежившись. – Звезды упадут на землю – серьезно?

– На самом деле, конечно, не звезды, – легко согласилась «полька». – Но с поверхности планеты выглядеть это будет именно так. Потом повсеместно начнутся землетрясения и цунами, пронесутся ураганы. Из-за поднявшейся в воздух пыли солнце сделается бледным, а луна будет казаться красной.

Настя бросила взгляд в иллюминатор: там, в ночном небе, висел месяц. Обычный, бело-желтый.

– Это еще будет не конец, но уже начало конца, – продолжила тем временем «пани Горска». – Знак, что время истекает. Потом еще день-два, от силы три – и все будет кончено. Если только… – Она умолкла, не завершив фразу.

– Если только – что? – поспешила спросить девушка.

– Да нет, никаких «если», – мотнула головой блондинка, словно отгоняя прочь неуместные мысли. – Все будет кончено. Но не для нас, тех, кто будет в этот момент на «Ковчеге». Мы спасемся.

Опорожнив бокал, «полька» поискала глазами стюардессу и, не найдя ее в салоне, нажала на кнопку вызова.

Дождавшись бортпроводницу, Настя попросила себе чаю, который вскорости и получила.

38

«Ковчег», день шестой

– Я одного не понял, – задумчиво проговорил Вербицкий. – Почему он не хочет выдать нам этого таинственного жнеца? Послушать Чужого, так это наш с ним общий враг – а он его покрывает…

– Я тоже не очень понял, – признался Олег. – Какие-то их внутренние инопланетянские заморочки. Высшая каста, низшая страта – там у них черт голову сломит. Пусть лучше он сам тебе попробует растолковать.

– Да, я помню: встреча, – кивнул капитан. – Но мы еще не решили, стоит ли мне на нее идти.

– Думаю, стоит, – заявил Олег.

– Однозначно стоит, – поддержала его Инна.

– А что вы на меня все смотрите? – хмуро бросила Галя – три пары глаз в самом деле обратились на Измайлову, ребята ждали, что скажет она. – Не знаю я! Это вполне может оказаться ловушкой!

– Он нас отпустил, – напомнила ей Иноземцева. – Зачем тогда? Просто для того, чтобы заманить в лабиринт Андрея?

– Мало ли… Может, ему нужно капитанское кольцо, – предположила Галя.

– Кстати, годная версия, – заметил, кивнув, Вербицкий. – Не хуже других.

– Кольцо можно с собой вообще не брать, – пожала плечами Инна.

– Как это не брать? – не понял капитан. – Без кольца меня даже лифт вниз не повезет!

– Спустишься с кем-нибудь из нас, какие проблемы? – развела руками девушка. – Или наденешь на время мое – оно Чужого не заинтересовало.

– Ну еще бы – у него и у самого такое есть, – хмыкнул Олег.

«Тёма» проводил их почти до самого выхода из лабиринта – все стены здесь уже были испещрены разноцветными отметками маркеров, и дальше ребята уже легко могли найти дорогу сами.

– Сегодня в восемь вечера! – напомнил он об их договоренностях перед тем, как расстаться. – Первый лифт, шестой поворот.

– «Налево, направо, прямо, налево, направо, прямо», – повторил зазубренный маршрут до обусловленного места рандеву Олег.

– Только пусть приходит обязательно! – попросил Чужой. – Время поджимает, если эта встреча сорвется, организовать новую уже не выйдет.

– Он придет, – заверила его Инна.

– Есть вещи, которые я могу сказать только капитану, – не унимался «Тёма». – Так ему и передайте!

– Мы помним, помним, – кивнул Олег. – И передадим слово в слово!

На прощание Чужой протянул им руку. Юноша было заколебался, но Инна «Тёмину» ладонь с готовностью пожала, и он сделал так же. Хватка у монстра была крепкой и уверенной.

Последней – и не то, чтобы охотно – коснулась руки Чужого Галя, и они трое направились к выходу. У первого поворота Олег обернулся, но «Тёмы» позади уже не было.

У коридора, ведущего к лифту, их встретил пост в составе Дили, Антона и Мамая. Едва завидя сестру, Галя бросилась к ней, но резко остановилась, едва не напоровшись на острия пары длинных копий, направленные аккурат ей в грудь.

– Ручки покажи, сестренка, – потребовала Диля – одной из копьеносиц была как раз она. – Вы двое тоже!

Выбравшаяся из лабиринта троица покорно протянула вперед ладони. Бритоголовый Антон с ножом в руке прошел между ощетинившимися копьями Мамаем и Измайловой-младшей и по очереди надрезал каждому из прибывших по пальцу.

– Спирта нет, извини, – проговорил он, когда очередь дошла до Инны. – Вербицкий, зараза, конфисковал все до капли.

Иноземцева молча подставила руку под лезвие.

Стоило алой капле скатиться по персту Гали, как Диля швырнула копье на землю и бросилась к сестре. Они обнялись. На глазах Измайловой-младшей Олег заметил слезы и деликатно отвернулся. «Знали бы они, что цвет крови ровным счетом ничего не значит!» – мелькнула мысль в его голове, но высказывать ее вслух он не стал – стань правда известна, проверка могла бы затянуться, а время, как и говорил Чужой, было дорого.

– Кроме нас троих, все вернулись? – спросила тем временем Иноземцева у Антона.

– Давно уже, – кивнул тот, отступая назад и опуская нож. – Вы трое – последние. А что с Чужим? Вы убили его?

– Нет, – покачала головой она. – Мы… Мы еле ноги унесли.

– Значит, и дальше тут стоять, – сделал из ее слов свои выводы Мамаев.

Отлепившись от сестры (на память об их объятиях на плече Дилиной куртки остались бурые кровавые следы), Галя предложила сперва подняться в медотсек – исцелить полученные порезы, – но Инна настояла на том, чтобы сразу идти в рубку. Предупрежденный Корой, там их уже ждал капитан. На то, чтобы пересказать ему все, что они видели и слышали внизу, ушло больше часа. Кора при разговоре тоже присутствовала – ее позвал Андрей. Ну и правильно, пусть лучше открыто участвует, чем подслушает втихаря.

Когда ребята закончили свой рассказ, Вербицкий сел в кресло и начертил кольцом на стене перед собой шестиугольник. Олег и Инна повторили его движение, и из стены перед капитаном выползла плоская панель с тремя круглыми углублениями в центре.

– Сюда мы должны поместить кольца? – спросил Андрей, обернувшись к Инне.

– Видимо, да, – кивнула девушка. – Так он сказал.

– И тогда между ними появится кнопка, – добавил Олег. – Нажмешь ее, и… – он не закончил, но все и так поняли, что имелось в виду.

– Три любых офицерских кольца? – уточнил Вербицкий. – Не обязательно капитанское?

– Так он сказал, – вновь подтвердила Иноземцева.

– Кора! – повернулся Андрей вместе с креслом к голограмме за своей спиной. – Это правда? Это действительно система самоуничтожения корабля?

– Правда, – как будто бы с неохотой признала хозяйка «Ковчега».

– А почему вы нам о ней не рассказывали? – спросил Вербицкий.

– Потому что вы не спрашивали, – пожала плечами Кора.

– А если бы кто-то залез сюда случайно и взорвал все к едрене фене?

– Достаточно сложная цепочка действий, чтобы выполнить ее случайно, – невозмутимо заметила хозяйка «Ковчега». – В любом случае я бы почувствовала, что панель активирована – как чувствую сейчас, – и предупредила бы о последствиях.

– А все остальное – тоже правда? – продолжил задавать вопросы Андрей.

– Что – остальное?

– О причинах грозящей Земле катастрофы? И о способе ее предотвращения?

– Я уже говорила: информации о генезисе катастрофы в Солнечной системе у меня нет.

– Но в Галактике такое бывало раньше? Чтобы населенные планеты умышленно уничтожались?

– Бывало, – признала Кора.

– Для того, чтобы расчистить место под очередное галактическое шоссе?

– В том числе. По разным причинам.

– Понятно, – кивнул капитан, мрачнея.

– А то, что на борту ковчега находится жнец, – это правда? – спросила Инна.

– Теперь я допускаю такую возможность, – с оттенком сомнения в голосе проговорила Кора. – Но наверняка мне это неизвестно.

– Район Галактики, где находится Земля, действительно контролируется жнецами? – задал вопрос Вербицкий.

– Контролируется – не самый удачный термин, капитан. Но страта жнецов доминирует в том секторе, это верно.

– А верно, что «Ковчег» уже вот-вот долетит до цели? – спросила Галя.

– Любые прогнозы здесь будут весьма условны, – развела руками Кора. – Но полет в самом деле проходит по графику, близкому к оптимальному. Можете сами убедиться на схеме маршрута.

– Обязательно, – кивнул Андрей, но к световой схеме обращаться пока не стал.

– Ну, что ты обо всем этом думаешь? – спросила его Инна, осторожно проводя подушечкой пальца по грани выдвинувшейся из стены панели. Галя испуганно дернулась было к ней, но снимать кольцо и опускать его в отверстие Иноземцева пока не спешила.

Как и Вербицкий – с ответом. Капитан помолчал, почесывая подбородок, повернув голову, тоже посмотрел на зловещую панель, потом обвел задумчивым взглядом стоящих вокруг ребят.

– Думаю, что мы здорово влипли, – проговорил он наконец.

– Эка удивил! – хмыкнул Олег, ожидавший от капитана чего-то большего. – Это было ясно еще пять дней назад!

– Пять дней назад нам хотя бы не предлагали совершить коллективное самоубийство! – заметил Андрей.

– Речь не о самоубийстве! – вмешалась Инна, отходя от стены – Олегу показалось, что Галя при этом облегченно перевела дух. – Самоубийство и самопожертвование – это как говорят в Одессе, две большие разницы!

– Спорно, но допустим, – кивнул ей Вербицкий. – Так или иначе, нам придется верить на слово Чужому. Или не верить. И, честно говоря, я пока верить ему не склонен.

– Просто потому, что хочешь жить? – резко спросила Иноземцева.

– Просто потому, что несу ответственность за жизнь двадцати трех человек – это если исключить жнеца и сеятеля.

– А за жизнь семи с половиной миллиардов, оставшихся на Земле? – не уступала Инна.

– Простая арифметика тут не работает, – покачал головой Андрей. – Семь миллиардов больше, чем двадцать душ, но я не знаю, могу ли хоть чем-то помочь первым, однако, должен для этого гарантированно погубить вторых?

– Кто у тебя остался на Земле? – спросила капитана Иноземцева.

– Отец, мать и старший брат, – ответил после небольшой паузы тот. – Бабушек и дедов перечислять? И еще почти сорок юных оболтусов из секции каратэ, моих подопечных.

– У меня отец, мать и лучшая подруга, – сказала Инна. – Галя, у тебя?

– Мама с папой, тетя с дядей – Дилины родители, дедушка… – пробормотала Измайлова.

– У тебя, Олег?

– Мать с отцом. Ну и друзья, конечно, – проговорил юноша. – Только я уже как-то… это… – не то, чтобы он смирился с их гибелью – просто решил для себя: они там, а он здесь, между ними бездонная черная пропасть космоса, и ничего уже тут не исправишь…

– Родители, родственники, друзья, знакомые, – подытожила Инна. – И еще миллионы людей, о которых мы и не слышали. Все они на одной чаше весов. И мы двадцать на другой – попавшие сюда, в общем-то случайно. Любой из нас легко мог остаться на Земле, кто-то из них мог оказаться на «Ковчеге»… Разве выбор не очевиден?

– А если Чужой врет? – бросила Галя.

– Ни одно из его утверждений Кора не опровергла, – заметила Инна.

– Но главные – не подтвердила!

– Если даже существует один шанс из миллиона, что Чужой говорит правду, мы не вправе вот так просто от него отмахиваться!

– Отмахиваться никто и не собирается, – поспешил заявить Вербицкий. – Но совать голову в петлю по первому мановению его левой пятки – причем не только свою голову, но и других – тоже.

– Нужно всех собрать и все им рассказать! – предложила Галя.

– Нет! – отрезала Иноземцева. – Мы не можем так поступить: среди них жнец!

– Ну и что, что жнец?

– Если он поймет, что нам все известно, не даст нам ничего сделать!

– Один против всех?

– Не факт, что он окажется один, – покачал головой Вербицкий. – Инна права… Права в том, что рассказывать пока ничего никому не нужно, – быстро поправился он. – По крайней мере до тех пор, пока я не переговорю с Чужим.

– То есть ты решил идти? – спросил его Олег.

– Похоже, ничего другого не остается, – развел руками Андрей. – Единственное, попрошу: не взрывайте «Ковчег», пока я не вернусь из лабиринта, – добавил капитан, обращаясь главным образом к Инне. На губах его на миг промелькнула улыбка, но веселым Вербицкий совсем не выглядел.

– Не будем, – совершенно серьезно пообещала капитану Иноземцева.

39

«Ковчег», день шестой

– Они возвращаются, – сообщила Кора.

– Что, оба? – удивился Олег. – И Чужой тоже?

– Оба, – подтвердила хозяйка «Ковчега». – Вышли из лабиринта и идут по коридору к лифту.

– Можете дать картинку? – нетерпеливо попросила Инна.

– Пожалуйста, – кивнула Кора, исчезая.

На ее месте тут же появились Вербицкий и «Тёма». Они шли рядом, о чем-то разговаривая, словно хорошие приятели, – слов, правда, слышно не было: звуком изображение не сопровождалось. Лицо Андрея оставалось бесстрастным, Чужой же, несмотря на широкую улыбку, выглядел скорее взволнованным: суетился, жестикулировал, то и дело норовил опередить спутника и заглянуть ему в глаза.

Внезапно капитан остановился и показал рукой куда-то вперед. «Тёма» посмотрел в том направлении и резко перестал улыбаться.

– Что там еще такое? – нахмурилась Инна. – Кора, можете показать?

– И звук дайте! – попросил Олег.

Фигуры Вербицкого и Чужого резко уменьшились в размерах, так что сделались видны стены коридора, по которому они шли внизу, поворот к лифту и за ним – пять или шесть человек, заступивших дорогу капитану и его спутнику: Олег узнал Геру, Мамая, Максима, Антона и Дашу, за их спинами, кажется, был еще кто-то, но на этом голограмма обрывалась. Все они были вооружены, кто копьем, кто дубинкой, кто ножом.

– Откуда их нелегкая принесла? – сердито бросила Иноземцева. – Специально же время встречи под ужин подгадали!

– Ужин как раз закончился, – подсказала Галя.

Тем временем губы Андрея зашевелились: он что-то сказал, но здесь, в рубке его по-прежнему слышно не было.

– Кора, мы же просили звук! – воскликнула Инна.

«…снюхались с убийцей!» – послышалось тут же. Голос, правда, принадлежал не Вербицкому, а кому-то из ребят, стоявших у него на пути, – кажется, Максиму или Гере.

«Я говорил, они всех нас собираются убить!» – а вот это уже был Мамай.

«Тихо! – строго потребовал капитан. – Все намного сложнее, чем вы думаете!»

«Куда уж сложнее!» – бросила Даша.

«Отдай нам Чужого!» – снова заговорил Гера, угрожающе выставляя вперед копье.

Упомянутый Чужой проворно юркнул за спину Вербицкого.

«Убери свою зубочистку, – поморщился Андрей. – Все – уберите оружие! Тогда поговорим».

Несколько дубинок послушно уткнулись в пол, но острие Гериного копья так и смотрело капитану в грудь.

«Хватит разговоров! – рыкнул бородач. – Наговорились уже! Пришло время пролить голубую кровь!»

– Придурок, она у него такая же красная, как у тебя… – прошептал себе под нос Олег.

«Да! – выкрикнул Мамай. Он своей дубинки тоже не опустил. – И кое-чью еще! Пока вы не взорвали к чертям наш корабль!»

– Откуда они знают? – удивилась Галя.

Олег этого тоже не понял, но гадать сейчас было некогда.

«Встаньте оба на колени и заложите руки за голову», – Гера сделал шаг вперед. Толпа, как привязанная, подалась за ним, и стали видны еще несколько человек: Рома, Володя, Аня…

– Диля? – не сдержала изумленного возгласа Галя. Ее сестра тоже была внизу.

Разумеется, подчиниться Вербицкий и не подумал.

«Назад!» – негромко, но твердо бросил он.

Многие попятились – но не Гера и не Мамай.

«Делай, что тебе говорят! – рявкнул бородач. – Или пойдешь за ним в шлюз паровозом!»

«Они все там, в рубке, заодно! – поддержала его Даша. – Выкинем их всех!»

«Убийцы!» – вторил ей Мамай.

Капитан смерил его тяжелым взглядом, затем обернулся к «Тёме» и что-то тому тихо сказал – Олег расслышал лишь последнее слово – «.. задержу!». Чужой кивнул и, внезапно сорвавшись с места, метнулся по коридору – но почему-то не в спасительный для себя лабиринт, а, наоборот, в тупик – к тому самому шлюзу, которым только что грозили ему с Гера Андреем.

«Держи его!» – истошно крикнул кто-то.

Мамай бросился вперед, занося для удара дубинку. Вербицкий ловко поднырнул под нее, перехватил руку Стаса и резко вывернул в сторону. «Ушастик» заорал как резаный, и в этот момент копье Геры ударило капитана в грудь.

В первый момент Андрей, кажется, даже не понял, что произошло. Выпустив Мамая, тут же упавшего на четвереньки и хромой крысой засеменившего прочь, он с немалым удивлением посмотрел на торчащее у него из груди древко, затем, ухватившись за него обеими руками, попытался его вырвать, но в этот момент ноги его подогнулись, он рухнул на колени и медленно завалился на бок.

Толпа ахнула, отступая. На месте остался лишь Гера, продолжавший одной рукой удерживать копье за тупой конец.

– Не-е-ет! – заорала в рубке Инна.

– В медотсек! – прокричала, вскакивая с кресла, Галя. – Несите его в медотсек! Кора, скажи им!

– Медотсек излечивает раны, но не воскрешает мертвых, – раздался голос хозяйки «Ковчега». – Андрей Вербицкий умер – мне жаль.

– Нет! – взвизгнула Иноземцева и рванулась к двери.

Олег поймал ее на полпути, обхватив за плечи. Девушка вырвалась, больно ударив его локтем в живот, но он вцепился в нее снова.

– Стой! – выкрикнул он. – Не ходи туда!

– Я должна…. Отпусти! – снова рванулась она, но теперь уже юноша держал крепко.

– Слышала, что они кричали? Они и тебя убьют!

– Мне нужно… К нему! – она лягнула его ногой, попав каблуком в колено.

Взвыв от боли, Олег разжал руки, и в следующий миг Инна уже была возле выхода.

– Стой! – прохрипел юноша, припав на поврежденную HOiy. – Он мертв, ты ему уже ничем не поможешь!

– Я не верю! – Капитанское кольцо, оставленное Инне Вербицким, коснулось сенсорной панели, и дверь рубки распахнулась.

– Если они убьют тебя… Или даже просто схватят… Ты так и не сделаешь то, что хотела! – выдал он свой последний довод. – То, за что погиб Андрей!

К его собственному удивлению, это сработало. Уже успевшая выскочить в коридор, Инна вдруг остановилась и медленно обернулась. Ее обрамленное темными локонами лицо было белым как у покойника, но карие глаза горели безумным огнем, и от их взгляда спина Олега похолодела – только сейчас он в полной мере осознал, что именно сказал второпях.

– Да, – выдохнула девушка. – Ты прав. Это наш долг. Сеятель ушел, теперь наш ход. Сделаем это. Взорвем «Ковчег».

40

«Ковчег», день шестой

– Откройте дверь, выйдите с поднятыми руками – и вам ничего не будет, – проговорил Мамаев, демонстративно отбрасывая в сторону дубинку. Та вылетела за границы голограммы и исчезла из виду.

– Как мы можем тебе верить после того, что вы натворили? – угрюмо спросил Олег.

– То, что произошло внизу, – несчастный случай, – вальяжно заявил Стас. – Мы не собирались причинять вред Вербицкому. Если бы он за каким-то лешим не вступился за Чужого – был бы сейчас жив и здоров!

Олег скосил глаза на Инну, но та словно и не слышала их разговора, склонившись над выдвинувшейся из стены панелью. Ее – вернее сказать, Андрея – кольцо уже лежало там, два других отверстия были пока пусты.

– Гера действовал по собственной инициативе и будет наказан за убийство капитана по всей строгости, – продолжал тем временем Мамаев. – Он уже арестован и помещен в изолятор – не верите, спросите у Коры.

– Кем арестован? – спросил Олег.

– Мной, – сообщил Стас. – И другими ребятами, мы вместе решаем, – впрочем, добавил он тут же.

– Мы видели, как все было, – покачал головой Олег. – Ты первым напал на Вербицкого.

– Я лишь хотел схватить Чужого, – пожал плечами Мамаев. – Капитан мешал нам, нужно было его устранить. Но убивать его я не собирался. Никто не собирался! Зря он встал у нас на пути!

– Он делал то, что велел ему его долг! – угрюмо бросил Олег.

– Ты, кажется, хотел узнать судьбу сеятеля, – нетерпеливо напомнила ему из капитанского кресла Инна. – Спроси, и покончим с этим!

Кора сразу сказала им, что Чужой ушел через шлюз, но хозяйке «Ковчега» Инна, похоже, больше не верила. Собственно, к лучшему: мнимая неясность с тем, успел ли «Тёма» покинуть корабль, была единственным, что сейчас хоть как-то удерживало Иноземцеву. Будь его воля, Олег бы не спешил: в запертой капитанским кольцом рубке они были в безопасности, теперь никто снаружи не смог бы открыть дверь и войти сюда без их дозволения. Есть время все спокойно обмозговать, обсудить… Но Инна явно для себя уже все решила.

– Вы поймали Чужого? – дрогнувшим голосом спросил он Стаса, даже не зная, какой ответ больше хотел бы услышать: «да» или «нет». Лучше бы, наверное, вовсе никакого!

– Прыгнул в шлюз, гад! – фыркнул Мамаев. – Предпочел легкую смерть тому, что мы ему приготовили! Ладно, туда ему и дорога!

«Вот и все.. – мелькнула мысль в голове у юноши.

– Ты слышал? – вскинула голову Инна. В отличие от Коры, Стасу она почему-то готова была верить. – Клади сюда свое кольцо!

– Погоди… – замялся Олег, оборачиваясь к ней. – Давай сначала обсудим…

– Эй вы там, а ну без глупостей! – забеспокоился Мамаев.

– Кора, выключи его! – отрывисто бросила в потолок Иноземцева, и изображение Стаса исчезло. – Десять раз уже все обсудили, – сказала Инна, снова посмотрев на Олега. – Нужно действовать: каждая минута на счету!

– Да ладно тебе, минута! – покачал он головой. – Пока сеятеля найдут в космосе, пока дойдет это его сообщение…

– Вот именно: а «Ковчег» все это время летит, приближаясь к финишу!

– Мы же смотрели по карте: еще лететь и лететь! – напомнил он.

– А если карта врет?

– А если врет Чужой?

– Андрей поверил ему! И дал уйти, пожертвовав собственной жизнью! Если мы подведем, получится, что он погиб зря!

– А если поторопимся, может статься, погибнем зря сами, да еще других с собой прихватим! – То, что Вербицкий позволил Чужому уйти, само по себе еще не значило, что капитан готов был взорвать «Ковчег» – Олег уже говорил ей об этом, но что толку?

– Может быть, – неожиданно не стала спорить Инна. – Все может быть. Чужой мог обмануть нас, мог обмануть даже Андрея, но вспомни, что на другой чаше весов! Жизни семи с половиной миллиардов человек! В том числе наших родителей, друзей! Станем выгадывать себе лишний час жизни – они все погибнут! Сможем ли после этого жить мы сами – зная, что могли их всех спасти, но не стали? Мамаев вон сможет, – кивнула она не то на дверь, не то на пустое место в центре рубки, где недавно возвышалась голограмма, – не сомневаюсь, а ты? А ты, Галя? – обернулась Инна к молчавшей все это время Измайловой.

Ничего не сказала она и сейчас, даже глаз от пола не подняла.

– И все-таки давай не будем гнать лошадей… – начал было Олег.

Инна рывком встала с кресла, застав юношу вздрогнуть от неожиданности, подошла к нему, взяла за руку.

– Прошу, не разочаровывай меня, – попросила чуть слышно.

Ее пальцы клещами сомкнулись на ободке кольца.

– Вы что там, с ума сошли? – в центре рубки снова возникло объемное изображение – но на этот раз то был не Мамаев, а Диля. – Галя, Инна, Олег? – к сестре она стояла спиной, к двоим другим – боком, но, не зная этого, обращалась к пустому капитанскому креслу. – Что за бред вы там задумали?

– Я же просила выключить! – поморщилась Иноземцева, но на этот раз голограмма не исчезла. – Видишь, – повернула Инна бледное лицо к Олегу, – Кора нас больше не слушает. Она заодно со жнецом! Если не сделаем этого сейчас же, они придумают что-нибудь, чтобы нам помешать. Давай, с каждой секундой решиться будет все сложнее!

– Галя, Инна, Олег, опомнитесь! – надрывалась в стороне Диля. – Вас обманули!

Затравленно втянув голову в плечи, Олег приподнял руку с кольцом. Инна потянула за ободок, но тот сидел крепко.

– Давай я сам, – не своим голосом пробормотал юноша, она убрала руку, и он взялся за кольцо. Казалось, то вросло в кожу – даже провернулось не сразу, а провернувшись, никак не желало пролезать через сустав. Олег дернул что было сил, что-то негромко, но пугающе хрустнуло, и темно-серый ободок наконец соскочил с пальца, оставив на нем после себя глубокий бордовый след.

Инна протянула ладонь, и Олег вложил в нее снятое кольцо. Его собственные пальцы тряслись, как у запойного пьяницы, рука девушки была словно вытесана из холодного мрамора.

– Спасибо, – почему-то сказала Инна.

– Вы что там, не слышите?! – вопила Диля. – Галя, хоть ты им скажи!

Олег повернул голову в ее сторону и только теперь заметил, что, пока он возился с кольцом, Измайлова-старшая покинула свое место, подошла к центральному креслу и, остановившись возле него, протянула руку к выдвинувшейся из стены панели. В следующий миг у нее в руках оказался широкий капитанский ободок, оставленный там Инной.

– Простите, – выдохнула Галя, бросаясь к двери.

В отличие от Олега, почти сразу поняв, что происходит, Инна метнулась ей наперерез. На пути у нее оказалась голограмма – видимо, девушка намеревалась промчаться прямо сквозь нее, напрямик – тогда она наверняка сумела бы перехватить Измайлову, но врезалась в фигуру Дили, словно в стену. Послышалась серия громких щелчков, напоминающих электрические разряды, Инна отшатнулась, теряя драгоценные мгновения, но тут же снова бросилась в погоню.

Она настигла Галю у самого выхода, но та все же успела вскинуть вверх левую руку с капитанским кольцом и дотронуться им до сенсорной панели. Повинуясь приказу, дверь распахнулась, и в следующую секунду, сметя с порога обеих девушек, в рубку ворвались парни с дубинками – Максим, Антон, еще кто-то… Галя закричала, сбитая с ног Инна попыталась встать, но чья-то железная труба опустилась сверху на ее затылок, отправив Иноземцеву на пол. Олег рванулся к ней, но между ним и девушками уже стоял Мамаев. Короткий взмах дубинкой, и вокруг вдруг стало темно и тихо, как в могиле.

41

Таиланд, Трат, 8 июля 20… г.

Аэропорт тайского города Трат потряс Настю до глубины души. Представьте себе дюжину столбов, на которые опирается покатая серая крыша из сухих пальмовых листьев. Это терминал прилета, на воткнутой в землю деревянной табличке так и написано, и по-английски, и местными крючочками, чтобы никто случайно не обознался. Еще дюжина столбов рядом – терминал вылета, что также удостоверяется соответствующей табличкой. Стены, окна, двери? Нет, не слышали о таком.

Ну да ничего, зато тут люди приветливые и отзывчивые. Вчера вечером, в преддверье прилета их «Гольфстрима», персонал, похоже, специально явился на работу в неурочный час – иных рейсов в этот день уже не ожидалось. Даже снэк-бар открылся на те несколько секунд, что усталые пассажиры брели под навесом к автостоянке, где их ожидало заказанное Безбородовым из Бангкока такси. Вот и сейчас капитана обступали сразу три жизнерадостных тайца в полосатых форменных рубашках Bangkok Airways, буквально лучившиеся желанием хоть чем-то помочь попавшему в затруднительное положение фарашу (так здесь называли европейцев и североамериканцев). Вот только толку от их энтузиазма было немного: мобильная связь в округе работала с перебоями, интернет отсутствовал вовсе, и какова судьба рейса SU-270 Москва-Бангкок, которому – даже с учетом объявленной задержки по всем расчетам уже час как следовало приземлиться в столице Таиланда, никто здесь, кажется, понятия не имел.

Сами они провели вчера в аэропорту Бангкока считаные минуты, даже из самолета не выходили. Местные пограничники поднялись на борт, не глядя проштамповали поданные им паспорта и пожелали гостям счастливого пути до Трата, заявленного конечным пунктом их полета. Еще час в воздухе – и вот они уже под пальмовой крышей открытого всем ветрам тратского «терминала прилета». Сейчас, конечно, Безбородов жалел, что они не остались ждать везущий из Москвы двадцать шесть будущих членов экипажа «Ковчега» самолет «Аэрофлота» в аэропорту тайской столицы, но было поздно: высадив своих пассажиров в Трате, «Гольфстрим» сразу же улетел.

Впрочем, вчера ничто и не предвещало никаких осложнений. Из аэропорта путешественники спокойно направились в город, где заселились в утопающий в тропической зелени отель на берегу местной речушки. Разве что погода не радовала: небосвод плотно затянули тучи, время от времени изливающиеся на землю мелким унылым дождиком. При этом было тепло, а в тесном такси так даже жарко и душно – в момент схода с конвейера этой жалобно дребезжащей на каждой кочке древней «Тойоты» кондиционер, похоже, еще не изобрели.

Везший их водитель оказался сущим самоубийцей – временами Насте, сидевшей на переднем сиденье (Безбородов предпочел расположиться сзади, зажав «пани Горска» между собой и Артемом), становилось по-настоящему страшно: такси то выскакивало на встречную полосу лоб в лоб с огромным грузовиком, то, не сбавляя скорости, входило в крутой поворот, то пересекало перекресток на красный сигнал светофора. Впрочем, все прочие машины вокруг делали ровно то же самое, но ни одной аварии девушка по пути не видела – возможно, потому, что большую его часть провела крепко зажмурившись. Из-за этого, а также потому, что за окном стремительно темнело – разница во времени с Варшавой здесь была целых пять часов, – по дороге Насте мало что удалось рассмотреть.

Наконец такси с визгом затормозило у гостиницы, и девушка поспешила выбраться из него – пусть и под дождь. Первое, что она увидела под красочной вывеской отеля – что-то там непроизносимое бла-бла-бла-Resort-Trat – была открытая веранда, двоюродная сестра только что покинутого ими аэропорта, разве что с черепичной, а не пальмовой крышей. Поежившись, Настя уже внутренне приготовилась ночевать на свежем воздухе, но на этот раз обошлось: выделенный им с Артемом номер, расположенный на верхнем, втором этаже окруженного самыми настоящими пальмами домика, имел и стены, и окна с дверьми, и главное – вполне цивилизованного вида санузел с душем. Туда-то девушка первым делом и направилась.

Через четверть часа, выйдя из душа, Настя осмотрела номер внимательнее. Большую его часть занимала единственная широченная кровать, застеленная белым покрывалом. Имелись также шкаф для одежды, тумба с телевизором, столик, пара табуреток и длинная скамья. Одна стена, задернутая золотистой занавесью, в отличие от прочих, деревянных, оказалась полностью стеклянной, раздвижная дверь в ней вела на просторный балкон, выходящий на реку. Девушка выглянула на него, немного постояла, вдыхая теплый влажный воздух, но запах с реки шел не самый приятный, и Настя вернулась в комнату.

Артем сидел на табурет спиной к балкону, и склонившись вперед, как будто бы что-то рассматривал на подушке.

– Что там у тебя? – спросила Настя, приблизившись.

Юноша не ответил: после перелета слышать он, кажется, стал еще хуже. Пришлось подойти ближе, чтобы посмотреть самой. Лучше бы она этого не делала! На подушке, замерев сфинксом, сидела огромная, сантиметров тридцать, зеленовато-коричневая в серых пятнышках ящерица с непропорционально крупной треугольной головой и коротким хвостом.

– A-а, убери ее! – истошно заорала девушка, замахав руками и отпрыгивая назад.

Артем дернулся, прижимая ладони – голую и забинтованную – к больным ушам, ящерица недоуменно посмотрела на него, затем на Настю и шустро юркнула в щель между кроватью и стеной.

– Просил же не орать, – скривившись, проговорил юноша, оборачиваясь.

– Извини, – виновато пробормотала она. – Но ты это видел?!

Вопрос был нелеп, и неудивительно, что ответа на него не последовало.

– Как тут теперь спать? – всплеснула руками девушка, снова распаляясь. – Одна кровать на двоих – это еще ладно, учитывая обстоятельства, но на троих с… с этим?!

– Она из-за включенного света выползла, – ответил Артем. – Они на комаров охотятся, а те на свет летят. Погасим свет – не придет.

– Что-то я не заметила тут никаких комаров, – покачала головой Настя.

– Не благодари, она тебя уже не слышит.

– Кошмар какой… – не могла никак успокоиться она. – Мало нам нашей пани Горска, так еще одна хвостатая тварь заявилась… А если здесь и змеи есть? – пришла ей внезапно в голову еще более пугающая мысль.

– Это тропики, – пожал плечами юноша. – Кругом джунгли – в них чего только нет. Но змей и у нас в Подмосковье полно.

– За всю жизнь ни разу ни одной не видела, – с сомнением заметила Настя.

– Ну так и здесь не увидишь.

– Это ты меня просто успокаиваешь, – недоверчиво покачала головой девушка, все же осторожно приблизившись к кровати и присев на краешек. – Ладно, кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Надеюсь, у тебя меч есть? – спросила она затем.

– Меч? – не понял хода ее мысли Артем. – Какой меч, зачем? Змея Горыныча воевать?

– Нет, – усмехнулась она, – посреди кровати положить. «Тристан и Изольда» читал?

– Удивишься: читал, – хмыкнул юноша. – Только, помнится, не все там однозначно было с этим мечом…

– А что вообще в этом мире однозначно? – развела руками Настя.

– Хочешь, попроси у Безбородова его нож… – предложил Артем.

– Времена мельчают – и мечи мельчают вместе с ними, – театрально вздохнула она.

–.. или вон подушку положи, по которой ящерица бегала, – закончил юноша. – Их тут вон целых четыре, – кивнул он на кровать, – лично мне одной за глаза хватит!

Ночь прошла без происшествий: ни змеи, ни ящерицы, ни кто другой на Настину половину кровати не посягали.

С утра по плану было ехать в аэропорт, встречать рейс местных авиалиний из Бангкока, но в последний момент Безбородов дал отбой: самолет из Москвы задерживался, и те, кого он ждал, на пересадку в столице Таиланда уже не успевали.

Внезапно появившимся свободным временем по предложению Насти воспользовались для прогулки по городу (Артем со своими больными ушами и Безбородов, кажется, предпочли бы тупо торчать в отеле, но «пани Горска» поддержала девушку, и капитан особо не упорствовал). После легкого завтрака, вооружившись зонтиками, предусмотрительно выставленными персоналом у входа в отель – погода к утру ничуть не улучшилась, скорее наоборот, – путешественники вышли на набережную той самой реки, что Настя наблюдала накануне с балкона. Сложно сказать за всех, но на девушку это место произвело двойственное впечатление. Сама набережная была довольно симпатичной, чистой и аккуратной, причудливые домики, подступавшие к ее деревянному настилу, а иной раз и вовсе стоявшие непосредственно на воде, смотрелись очень колоритно… Однако нечистоты из них, похоже, сливались прямиком в реку, по которой неспешно плыли пластиковые бутылки, упаковки от чипсов и прочий мусор – пожалуй, лучше было его не разглядывать. Все это сопровождалось характерным ароматом, который через несколько десятков метров погнал путешественников прочь от воды.

Узкой пустынной улочкой без тротуаров, застроенной одно-двухэтажными домами, они углубились в город и через некоторое время вышли к огромному рынку. Чего здесь только не было: горы разноцветных живых цветов и украшений из них, пирамиды тропических фруктов, от всем хорошо знакомых ананасов и бананов до совсем уж экзотических, названий которых не знал даже Безбородов, штабеля рыбы, среди которой, кажется, была даже парочка акул, полные чаны морепродуктов… Тут же на импровизированных кухнях на колесах пеклись маленькие блинчики, жарились шашлычки, источая пряный запах, варились какие-то супы. Несмотря на недавний завтрак, от всего этого изобилия у Насти просто слюнки потекли, но стоило девушке подойти поближе к одному из прилавков, как на глаза ей попались огромные желтые жабы, как видно, чем-то нафаршированные – это «что-то» торчало наружу из распоротого брюха, наводя на мысль о выпущенных кишках, – и весь аппетит тут же исчез, как и не бывало.

Пройдя на обратном пути мимо охраняемого каменными львами – скорее смешными, чем страшными – пестро разукрашенного комплекса зданий с зелеными фигурками драконов на крыше, живо напомнившего Насте какой-то московский китайский ресторан (как оказалось, в самом деле китайского, но, конечно, не ресторана, а храма), путешественники возвратились в отель. Тут-то и выяснилось, что пропал доступ в интернет. Сперва Безбородов решил, что проблема в гостиничном wi-fi, но вскоре убедился, что интернета нет и нигде по соседству. Растерянный портье лепетал на смеси английского и родного языков, что такого здесь не случалось никогда с момента пробуждения Будды Шакьямуни, и клятвенно уверял, что вот-вот все наладится.

Но время шло, а ничего не налаживалось.

Мобильная связь тоже едва тянула, но Безбородову все же как-то удалось связаться с Москвой. Видно, там ему сказали что-то обнадеживающее, потому что после этого разговора капитан немедленно дал команду выдвигаться в аэропорт.

В путь отправились на большом автобусе, нанятом Безбородовым для встречи московской команды. Пока ехали, дождь наконец закончился, и в облаках даже появились просветы, солнца, однако, видно все равно не было.

В аэропорту, не в пример вчерашнему вечеру, народу было немало – пассажиры, в основном туристы, ждали рейса на Бангкок, но самолет, который должен был увезти их, еще даже не прилетел в Трат. Где он потерялся, никто не знал, не исключая и персонала аэропорта. Что уж говорить о московском рейсе – вопрос Безбородова о нем и вовсе поверг служащего за стойкой информации в ступор. Несчастный позвал на помощь двух коллег, но и вместе они оказались бессильны: нет интернета – нет информации.

Не добившись от тайцев результата, капитан принялся куда-то названивать по телефону – пожираемый завистливыми взглядами застрявших в аэропорту туристов: похоже, в распоряжении Безбородова находился единственный худо-бедно работающий аппарат на много миль вокруг. Один пожилой дядечка с обширным брюшком, одетый в пляжные шорты и футболку сборной ФРГ по футболу (далекая от этого вида спорта Настя узнала ее, потому что у Бари Осининой в общаге была точно такая, якобы принадлежавшая раньше какому-то знаменитому игроку), и вовсе бесцеремонно встал метрах в пяти от капитана и, стоило тому завершить разговор, подошел и, указав пальцем на трубку, попросил дать ему позвонить. Фээсбэшник отказал, но дядечка продолжал настаивать, распахнув бумажник и тряся перед носом собеседника купюрами – сперва одной, потом двумя, а после уже целой пачкой. Однако Безбородов был непреклонен, и назойливый «футболист», бормоча под нос проклятья, наконец удалился.

– Что же вы с ним так, – с деланой укоризной в голосе спросила Настя, когда, спровадив просителя, капитан вернулся к ним. – Может, человеку очень нужно.

– Не очень, – невозмутимо отмахнулся Безбородов. – К тому же, с моего телефона он бы разве что на Лубянку дозвонился.

– Вы что-нибудь выяснили, пан капитан? – задала тем временем вопрос «пани Горска».

– Те, кого мы ждем, в Бангкоке, – сообщил фээсбэшник. – Ждут вылета, но когда он будет – неизвестно. Там тоже проблемы с интернетом и мобильной связью, хотя и не такие серьезные, как здесь у нас.

– Так что, возвращаемся в отель? – спросила «полька».

– Нет, – мотнул головой Безбородов. – Будем ждать тут.

42

«Ковчег», день седьмой

В карантинном боксе можно было лежать, сидеть, стоять – но не ходить: два шага – и упрешься носом либо в стену, либо в собственное отражение в зеркальной двери, бедром при этом непременно заденешь кожаный край высокой кушетки, противоположным плечом – еще одну стену, как раз начавшую закругляться к потолку. И все же на месте Олегу не сиделось, и он поршнем в цилиндре метался в узком проходе, так что у охраны, если таковая имелась за дверью – снаружи та была прозрачной, – наверняка рябило в глазах.

Сколько времени он пробыл без сознания, юноша не знал, но с тех пор, как Олег пришел в себя, минуло, по его расчетам, часов шесть-семь. Если не больше, меньше – едва ли. Есть ему не приносили, но если приподнять ложе кушетки, под ним можно было найти кран с водой. Там же находилось отхожее место, но им Олег воспользовался лишь однажды: справлять нужду, зная, что за тобой могут наблюдать твои тюремщики, то еще занятие. А каково было Гале, когда она сидела здесь, обвиненная в отравлении? Впрочем, тогда постоянного сторожевого поста в медотсеке, кажется, еще не было, может, и сейчас нет.

Впрочем, Галю, пожалуй, жалеть не стоило. Если бы не ее предательство, все бы уже давно было кончено. Нет, понять ее Олег мог: никому не охота умирать – это он по себе знал. А тут еще Диля со своими увещеваниями… Нельзя было ей позволять говорить с сестрой! Да, именно появление Дили стало последней каплей, переполнившей чашу Галиных сомнений. Теперь Земля обречена.

Олег прекрасно помнил, что и сам колебался до последнего, но от этого только еще пуще негодовал на Галю – видно, чтобы заглушить злость на самого себя. Ведь не потрать он зря время, сделай все, что требовалось, сразу – и никакая Диля уже не успела бы им помешать. Но он струсил. Назовем вещи своими именами: струсил. И этим все испортил. Подвел Землю. Подвел Инну.

Инна… Он видел, как ударом ее бросило на пол рубки, но был уверен, что девушка жива. Должно быть, она тоже заперта в одном из этих чертовых боксов. Может быть, стоит сейчас вот прямо за этой самой стенкой!

Олег уже пытался стучать – и в стены, и в дверь, – но звук получался глухой, и ответа не приходило.

Устав наконец маячить туда-сюда, юноша тяжело плюхнулся задом на кушетку, и аккурат в этот момент, словно только того и ждала, дверь бокса открылась. Олег поднял голову: в изолятор вошел Мамаев. Оружия в руках у него не было, но на пальце красовалось широкое офицерское кольцо – Олегово? Иннино? Галино?

– Сидишь? – глубокомысленно поинтересовался визитер.

– Нет, – буркнул арестант. – Марафон бегу.

– Да, я видел, – усмехнулся Мамаев, имея в виду, очевидно, безумные метания Олега в проходе. – Я присяду? – и не дожидаясь испрошенного разрешения, по-хозяйски опустился на кушетку.

Олег промолчал.

Не торопился завязать разговор и его незваный гость. Когда безмолвие перевалило за минуту, юноша не выдержал:

– Ну? Говори, зачем пришел, и проваливай – мне еще остаток марафона бежать.

– Да вот, – развел руками Мамаев, – все никак не могу решить, с чего начать. Как сформулировать, чтобы вышло помягче… Ты же в полной заднице – ты в курсе?

– Мы тут все в ней по уши, и уже не первый день, – буркнул Олег.

– Точно! – хохотнул Стас. – Но та, в которой ты, глубже и чернее прочих. Сам посуди: «покушение на убийство двух и более лиц» – что там у нас за это полагается? – Сунув руку за пазуху, он извлек оттуда хорошо знакомый Олегу блокнот, некогда принадлежавший Гале, и отлистал несколько страниц. – «Смертная казнь через выставление в шлюз», – прочел с выражением. – Сам же сочинял, не отвертишься!

– Где ты это взял? – вопрос, пожалуй, был не самым умным, но первым с языка юноши сорвался именно он.

– В рубке, где же еще? – пожал плечами Мамаев.

– Это был только проект! – бросил Олег. – Его еще полагалось утвердить!

– Не вижу здесь нигде слова «проект», – Стас демонстративно пошелестел бумажными станицами. – По мне, так это закон. Вот тут так и написано: «Конституция». Разве не по ней вы с Вербицким собирались судить меня, когда я сидел вот здесь, на твоем месте?

– Это только проект, – повторил Олег. – И в любом случае должен был быть суд…

– У тебя тоже будет, – заверил его Мамаев. – И судья твой как раз сейчас здесь, зачем-то болтает с тобой о всякой ерунде, вместо того чтобы просто взять и вынести приговор, строгий, но справедливый. Как думаешь, почему так?

– Черт тебя знает, – буркнул юноша.

– А потому, что всегда есть варианты. Можно сказать: да, граждане-товарищи, Олег Светлов хотел вас всех убить и почти сделал это. За борт негодяя! А можно по-другому: Олег Светлов отвлек внимание спятившей Иноземцевой, тем самым дав возможность Галии Измайловой отпереть дверь рубки и впустить группу захвата. Как тебе такой расклад?

– Ты не понимаешь, – удрученно покачал головой Олег. – Это был наш единственный шанс спасти Землю! Возможно, он и сейчас еще не до конца упущен…

– Нет, это ты не понимаешь! – рявкнул Мамаев. – С какой стати вы поверили этому сеятелю? Он обманул вас! А вы повелись, как дети!

– Зачем ему было нас обманывать? – спросил юноша.

– А я тебе расскажу зачем! Все как и у нас на Земле! Одна корпорация – условно, жнецы – отхватила подряд на строительство дороги, другая – эти самые сеятели – пытается забрать его себе, выискивая процедурные нарушения. Только дорога малость подлиннее и покруче, чем МКАД, все остальное один в один! В мелочах сеятель сказал правду: если «Ковчег» не долетит до цели, а его кляуза попадет к их властям, работы будут приостановлены и Земля получит… Думаешь, долгую и счастливую жизнь? Черта с два! Отсрочку. Пока не проведут новый конкурс, или как у них там это называется. Может, даже еще один «Ковчег» запустят. И все! Звездные бульдозеры – на старт! За это вы с Иноземцевой хотели геройски погибнуть?

– А… А на сколько отсрочку? – ошарашенно спросил Олег.

– Какая разница, на месяц, на год или на сто земных лет? Дело в принципе!

– Ну, месяц или сто лет – разница есть, – почти на автомате заметил юноша.

– По мне – так никакой! Так или иначе, Земле конец.

– Погоди… – мотнул головой Олег. – А откуда ты все это знаешь? Или ты и есть… – догадка молнией вспыхнула в его мозгу.

– Нет, – рассмеялся Стас. – Я не жнец, если ты это хотел сказать. Если хочешь, могу в доказательство каплю крови выдавить – хотя, как выяснилось, это так себе аргумент. Но я с ней разговаривал. Откуда, по-твоему, мы узнали про этот ваш заговор? Она нам рассказала.

– Она? – вздрогнул Олег. – Жнец – это девушка?

– У этих проклятых извращенцев там чуть ли не семьдесят разных полов – только они называют их кастами. Так что девушкой я бы ее… его не называл.

– Но у нее личина земной девушки, – Олег понял, что собеседник проговорился и теперь просто пытается выкрутиться. – Кто это? Даша? Аня? Кто?

– Этого тебе знать пока не положено, – нахмурившись, покачал головой Мамаев. – Со временем, если все пойдет как нужно, она… он сам тебе откроется. А может, и нет.

– Со временем? – прищурился юноша. – А как же суд, шлюз?

– Ты вообще слушаешь, что тебе говорят? – скривился Мамаев. – Есть вариант, не заканчивающийся шлюзом. По крайней мере, для тебя.

– И какой же это? – Олег постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более равнодушно, и в какой-то мере это ему даже удалось.

– Вот такой, – Стас вынул из кармана офицерское кольцо и, зажав между большим и указательным пальцем, продемонстрировал собеседнику, словно невиданную диковину. – Твое, твое, не сомневайся. Хочешь получить его назад?

– Глупо был бы утверждать, что нет, – пожал печами Олег. – Весь вопрос: на каких условиях, верно?

– Абсолютно! – с довольной улыбкой кивнул Мамаев. – Вот смотри: мы, типа, подлетаем. Не завтра, так послезавтра «Ковчег» совершит посадку. И как же мы войдем в наш новый мир? Спаянной командой или расколотые взаимным недоверием и обидами? Не стану скрывать, такого авторитета, как был у Вербицкого, у меня нет и, наверное, никогда не будет. Это должно быть врожденное, наверное… Видишь, я не надел, капитанского кольца, хотя мог бы, – продемонстрировал он свою левую руку, – но многие бы этого не приняли. Да, сейчас многие растеряны, а со мной жнец, на моей стороне Галия Измайлова – скорее вынужденно, чем искренне, но это пока не важно, – но есть и недовольные. Причем с обеих сторон. Кто-то не может простить мне смерти Вербицкого, хотя она и не моих рук дело, а кто-то, наоборот, того, что я приговорил за нее к шлюзу Геру.

– Ты приговорил Геру? – не сдержал удивления Олег.

– Единственная по-настоящему прочная опора, на которой я могу стоять, – это закон, причем написанный при Вербицком, – кивнул он на лежащий на кушетке блокнот. – За убийство по нему положен шлюз – ты сам не оставил мне лазеек, прописав так. Да, я приговорил к шлюзу Геру. И Инну.

– Инну?! – ахнул юноша.

– А как ты хотел? – ощетинился Мамаев. – Она в открытую заявила, что собиралась взорвать «Ковчег»! И что непременно повторит попытку, появись у нее хоть малейшая возможность для этого. Удивительно, как народ не растерзал ее на клочки прямо по время суда! Насилу отбили. Знаешь, что мне предлагали с ней сделать отдельные горячие головы? Нет, лучше тебе и не знать… Но в законе написано: «шлюз», значит, будет шлюз, и точка! И ей, и Гере. А вот тебе – не обязательно. Я готов тебя оправдать и снова сделать офицером. Таким же, как я и как Галия. Кое-кому это наверняка будет не по душе, но большинство поддержит. Я не требую верности себе – мы будем абсолютно на равных. Будь верен «Ковчегу», будь верен нашим людям – и мы сработаемся. Ну, что скажешь?

– Когда должна состояться казнь? – спросил вместо ответа Олег.

– Ты про Иноземцеву и Фролова? Завтра утром, сразу после подъема. Типа на рассвете.

– А сейчас у нас…

– Три часа дня. А что?

– Да нет, ничего… – мысли водоворотом крутились в голове юноши, кое-как выстраиваясь в некое подобие плана – да, авантюрного, но сейчас было не до жиру. По крайней мере, время еще есть… – Я согласен, – поднял он честные – хотелось бы надеяться, что выглядели они именно так, – глаза на собеседника. – Давай кольцо.

– Э нет! – усмехнулся Мамаев, пряча руку с темносерым ободком за спину. – Не так быстро! Нужно обставить все честь по чести: суд, оправдание, и все такое. Так что потерпи еще денек.

– Как денек?! – опешил Олег. Вся его грандиозная задумка, включавшая главным пунктом освобождение Инны, летела коту под хвост. – Давай сделаем все сегодня же! Зачем тянуть?

– За дурака меня держишь? – весело подмигнул ему Стас. – Нет уж. Завтра, дружочек, завтра. После казни – не раньше.

«Он понял, – осенило Олега. – Я ему нужен, но он мне не верит и хочет разделаться с Инной прежде, чем освободить меня…»

Разделаться с Инной…

Кровь прилила к голове юноши, не издав ни звука, он метнулся вперед и сомкнул пальцы на горле Мамаева. Стас удивленно выпучил глаза, захрипел и скорее рефлекторно, чем расчетливо, круговым движением рук ударил сверху, пытаясь разорвать захват, однако Олег вцепился в него намертво.

Дверь распахнулась, и в бокс ворвались Максим и Антон. Первый схватил Олега за запястья и потянул в стороны, отрывая его руки от Стаса, второй попытался ударить металлической дубинкой, но в тесном проходе не смог толком дотянуться и просто ткнул ему в лицо ее концом, угодив чуть ниже правого глаза. Олег отшатнулся, и здоровяк Максим опрокинул его на кушетку, навалившись сверху всей своей тушей. Бросив бесполезную дубинку, Антон ухватил Олега за ноги, прижав их к ложу.

– Вот же взяли моду… – просипел Мамаев, поднимаясь на ноги и потирая горло. Затем, нагнувшись, он поднял с пола выроненное во время схватки Олегово кольцо, покрутил в пальцах, словно соображая, что с ним делать, и сунул его в карман куртки. – Чего-то подобного мне следовало ожидать… И все же мое предложение по-прежнему в силе, – проговорил Стас затем. – Завтра я приду сюда снова – но для тебя, Светлов, это уже будет последний шанс. Самый последний! И так удивляюсь, что это я сегодня такой добрый… Двиньте ему пару раз, чтобы впредь не дергался, и пошли отсюда, – велел он приспешникам.

Те исполнили приказ с завидным энтузиазмом, и заявленная пара раз обернулась доброй дюжиной – виной тому, впрочем, могли быть попытки Олега сопротивляться.

А потом он снова остался в боксе один.

43

Таиланд, аэропорт Трат, 8 июля 20… г.

– У нас проблемы, kochanie!

Сидевшая на лавочке Настя подняла голову: возле нее стояла «пани Горска», из-за спины блондинки выглядывал Артем.

– Что еще случилось? – устало поинтересовалась девушка.

– Сама погляди, – указала рукой «полька» куда-то в сторону джунглей, начинавшихся сразу за рулежной дорожкой летного поля аэродрома.

Настя посмотрела в том направлении: над темной полосой ночного тропического леса в расчистившееся от облаков небо поднималась алая луна.

Выражение «душа ушла в пятки» она всегда считала надуманным и оторванным от реальности, а тут буквально физически почувствовала, как нечто внутри торопливо пробирается от замершего сердца вниз, по дороге перекрывая дыхание, щекоча желудок, сводя судорогой ноги…

– Вы думаете, началось? – выдохнула девушка с усилием. – Да не, посмотрите на туристов! – принялась тут же уговаривать она не столько даже собеседников, сколько саму себя. – Никто внимания не обращает! Может, здесь это нормальное явление? Вы же сами говорили: пыль в атмосфере, то да се…

– Ага, а интернет по всему миру от сырости упал, – саркастически хмыкнула «пани Горска».

– Но землетрясения, цунами, ураганы… – не сдавалась девушка. – Ничего же этого нет!

– Будет еще, – обещала «полька». – Теперь уже точно будет, и совсем скоро.

– Что вы предлагаете? – тихо спросила Настя, с ужасом поняв, что верит.

– Нужно немедленно отправляться к «Ковчегу», – заявила блондинка. – Здесь уже совсем недалеко, если двинемся прямо сейчас – успеем.

– Ну так скажите об этом Безбородову, – мотнула головой Настя на сидевшего метрах в десяти от них со своим волшебным телефоном в руке фээсбэшника.

– Я говорила, – усмехнулась «полька». – Несколько раз уже говорила. Но пан капитан ждет этот przeklęty самолет и не сдвинется с места, пока тот не прилетит. Только тот не прилетит. Пока было время, я тоже была готова ждать, но теперь времени нет!

– Ну так объясните это ему! – всплеснула руками девушка.

– Бесполезно, – сокрушенно покачала головой блондинка. – Пан капитан uparty jak osioł. Придется ехать без него.

– Как без него? – ахнула Настя.

– Втроем: я, ты и твой спутник, – кивнула она на Артема.

– Бы это серьезно? – нахмурилась девушка, опешив.

– Шутки закончились с восходом кровавой луны, – процедила сквозь зубы «полька».

– Но мы же не можем… – Настя запнулась: хотелось сказать что-то по-настоящему убедительное, но нужные слова упорно не шли на ум. – Мы же не можем просто так взять и кинуть Безбородова! Кроме всего прочего, это… Это просто нечестно!

– Не мы это начали, – развела руками «пани Горска».

– В смысле? – не поняла девушка.

– Покажите ей список, – влез в разговор Артем, обращаясь к блондинке.

– Что еще за список? – спросила девушка.

– О, список действительно очень интересный, – ухмыльнулась «полька», доставая из декольте сложенный вчетверо лист бумаги. – Когда пан капитан заказывал автобус – тот, на котором мы сюда приехали – я аккуратно намекнула, что нам, возможно, предстоит пересечь камбоджийскую границу. Прямо не сказала, но впечатление такое создалось. А Камбоджа – это визы, пусть даже их проставляют прямо на въезде. И транспортная компания потребовала у пана капитана список пассажиров для передачи пограничникам – такие у них правила. Вот этот список, – протянула Насте бумагу «пани Горска».

Девушка развернула листок: на нем был столбик из трех десятков фамилий, написанных латиницей. Большая часть отпечатана, лишь четыре последние вписаны от руки – «Безбородов», «Горска», «Борисов» и «Журова».

– И что? – оторвавшись от списка, подняла на собеседницу глаза Настя.

– Пересчитай, – предложила блондинка.

Девушка пересчитала.

– Тридцать два, и что?

– Ой, но не тупи же! – состроил презрительную гримасу Артем.

– Тридцать два, – повторила между тем за Настей «пани Горска». – Неправильное число. Со всех точек зрения неправильное. Правильное – тридцать. Именно столько пассажиров способен принять «Ковчег».

– То есть… – девушка уже все поняла, но все еще не верила – не желала верить.

– То есть двое из списка заведомо не полетят, – кивнула «полька», видя, что до собеседницы наконец дошло. – И я в эти двое не вхожу – без меня пану капитану «Ковчег» не запустить. А кто, по-твоему, входит? Сам пан капитан? Кто-то из тех, кого он ждет? Для чего они тогда летят сюда через полмира? Искупаться напоследок в Индийском океане? Лично я вижу только две кандидатуры на вычеркивание – и обе они сейчас рядом со мной.

– Не знаю, как тебя, а меня такой оборот не устраивает! – мрачно добавил от себя Артем.

– Пан капитан водит вас за нос, kochanie, – проговорила блондинка. – Дело твое, конечно, но я бы на твоем месте этого ему не спустила.

– И я не спущу, – хмуро бросила Настя. – Сейчас же пойду и выскажу ему все, что… – девушка решительно начала подниматься, но «полька» оперлась на ее плечо, заставив остаться на скамье.

– Нет, – мотнула она головой. – Так не годится: это только все испортит. Нужно действовать тоньше.

– Тоньше – это как? – Настя предприняла новую попытку встать, но «пани Горска» и в этот раз ее удержала. – Просто незаметно слинять?

– На крайний случай сойдет и такой вариант. Но только на крайний. Дело в том, что у пана капитана есть кое-что, без чего уезжать мне бы не хотелось.

– Ну да, наши документы, деньги, – пробормотала девушка.

– Деньги и документы – как раз не проблема, – скривилась блондинка. – Точнее, несущественная проблема. Я говорю о другом.

– Флешка! – подсказал Артем.

– Флешка, – подтвердила «полька». – Конечно, пан капитан сильно переоценивает ее важность: один раз я уже опоздала из-за нее на корабль и повторять эту ошибку не собираюсь. Флешка – это своего рода бонус. Приятный – но не более того, жизнь дороже. И все же глупо было бы не попытаться ее вернуть. Однако с ней или без нее – мы уедем.

– А где мы тогда возьмем еще двадцать семь человек? – спросила Настя. – «Ковчег» же, как я понимаю, не полетит полупустым?

– Наберем на месте, – пожала плечами «пани Горска». – Среди местных. Чем они хуже отпрысков русских чиновников и олигархов, которых ждет Безбородов?

– Чиновников и олигархов? – переспросила девушка. До этого момента она как-то вообще не задумывалась о том, с кем именно им предстоит лететь на «Ковчеге».

– Ну а кого еще, по-твоему, они могут прислать? – раздраженно бросил Артем. – Сирот из детского дома?

Настя еще раз скользнула взглядом по списку: ни одной знакомой фамилии. С другой стороны, многих она знает из российской элиты? Ну, президент, премьер-министр, еще пара имен на слуху… Да и не обязательно фамилии у детей и внуков должны быть те же, что и у самих «шишек».

– Хорошо, допустим, – проговорила она, вновь оборачиваясь к «польке». – И как же вы собираетесь это сделать? – спросила Настя. – Я имею в виду, забрать флешку.

– А вот тут, kochanie, мне потребуется твоя помощь, – заявила «пани Горска», усаживаясь на скамью рядом с девушкой. – Нужно добавить в питье пана капитана вот это, – блондинка разжала ладонь и продемонстрировала собеседнице крохотную белую пилюлю.

– Это яд? – отшатнулась Настя.

– Что ты, kochanie, какой яд? – как будто бы даже немного обиделась «полька». – Снотворное. Специально разработанное для людей, хотя в человеческом облике на нас тоже подействует – только доза потребуется на порядок большая. Ни вкуса, ни запаха, никаких вредных последствий – лишь долгий, здоровый сон. Знаешь, сколько ночей уже не спит пан капитан? Как минимум с Варшавы. Держится на стимуляторах. Вот они его сжигают изнутри заживо почище иного яда. Так или иначе, скоро он вырубится, мы лишь немного ускорим процесс. Ты ускоришь.

– Я? Почему именно я? – спросила девушка.

– Из моих рук пан капитан не примет стакан воды, даже если будет умирать от жажды. А ты уже покупала ему недавно кофе, и он его пил.

– Да, так и было, – рассеянно кивнула Настя.

Коварная инопланетянка была права: самой ей к Безбородову не подобраться. Артем? Артем, наверное, смог бы, но до сих пор, если нужно было что-то купить, из-за его забинтованной руки к прилавку всегда ходила она, Настя. Ну или сам капитан… Но и Насте он доверял.

Доверял… Черта с два! Это она ему доверяла, а Безбородов ее просто за дуру держал! За девочку на побегушках, попользоваться и выкинуть! Вот пусть теперь и расплачивается за свое предательство!

Однако как бы то ни было, соглашаться было страшновато. А что, если капитан обо всем догадается? С него станется, он же профи, в конце концов! Тогда ей уж точно не видать «Ковчега» как своих ушей!

Впрочем, пока рулит Безбородов – или его московское начальство, без разницы, – никакой «Ковчег» ей так и так не светит. Но все равно страшно до дрожи…

– А может, все-таки вы сами это сделаете? – спросила Настя «польку».

– Я же сказала… – начала та.

– Я имею в виду, под видом меня, – перебив собеседницу, закончила свою мысль девушка. – Вы же умеете менять облик…

– Ты хоть раз видела, чтобы я изображала какого-то другого человека, кроме Францишки Горска? – поинтересовалась блондинка.

– Нет, но…

– Ладно, – вздохнула «полька». – Так и быть, потрачу на объяснение драгоценное время. Вот ты же у нас филолог?

Настя машинально кивнула.

– Представь, что тебе надо выучить наизусть стихотворение. Длинное и сложное. Ты учишь, учишь и наконец вызубриваешь до такой степени, что ночью разбуди – прочтешь без запинки. И тут тебе захотелось выучить другое. Ты прочла его раз, прочла два, что-то уже даже запомнила. Но начнешь повторять, не заглядывая в текст, – пойдут ошибки. Там слово не то, здесь запнулась, а дальше вообще не помнишь – разве что смысл можешь пересказать своими словами, в прозе. Но на исходное стихотворение это уже совсем не похоже. Вообще не похоже на стихотворение! Кто случайно услышит – за стихи не признает.

– Ясно, – протянула Настя. – Вам нужно время, чтобы влиться в образ…

– Время – да. Францишку я тогда месяц изучала. Да и тот, кто под видом Артема в Москве в «Ковчег» проник, явно не впервые его в тот вечер увидел – хотя есть редкие таланты, им, бывает, и часа хватает на подготовку – особенно трутни этим славятся, не будь они к ночи помянуты. Что ж, стихи все тоже с разной скоростью учат. Но время – не главное. Представь, что полностью, от начала до конца, ты способна помнить одновременно только одно-единственное стихотворение. Начала учить новое – автоматически стирается из памяти старое. «Litwo! Ojczyzno moja! ty jesteś jak zdrowie» – еще помнишь, а «Ile cię trzeba cenić, ten tylko się dowie, Kto cię stracił»[4] – уже нет, вместо этого в голове всплывает «Что возмутило вас? Волнение Литвы? Оставьте: это спор славян между собою…»[5]. А вместе получается ни то ни се. Понятна аналогия?

– Понятна, – помедлив, кивнула девушка. По всему выходило, что отвертеться от щекотливой миссии не удастся. – Хорошо, – кивнула она, решившись. – Я согласна. Но только с одним условием.

– И с каким же? – поинтересовалась «полька».

– Я все сделаю… Ну, попытаюсь сделать. Но если все получится, Безбородова мы здесь не бросим, а возьмем с собой на «Ковчег», – выпалила она, оставляя совести крохотную лазейку – на случай, если капитан вдруг окажется не так уж и виноват: например, ему просто приказали так подло поступить с Лубянки, или вообще из Кремля, и ослушаться он не мог. Хотя, признаться, так себе оправдание! Фашисты когда-то тоже говорили, что просто выполняли приказ!

– Думаю, нам в любом случае пришлось бы прихватить его, – пожала плечами «пани Горска». – Чтобы найти флешку, потребуется хорошенько поискать, а устраивать тщательный обыск у всех на глазах – нарываться на ненужные вопросы.

– Вот только когда он проснется – нам мало не покажется, – бросил Артем, кажется не слишком довольный Настиной идеей.

– Если «Ковчег» к этому времени уже будет в полете? Что ж, пусть попробует, – усмехнулась блондинка, вкладывая в протянутую девушкой ладонь пилюлю.

44

Таиланд, аэропорт Трат и далее на юг, 8–9 июля 20… г.

– Валерий Алексеевич! – окликнула Безбородова Настя.

– Что? – вздрогнул капитан. – А, это вы, Анастасия Викторовна…

Фээсбэшник сидел, облокотившись локтем правой руки на деревянную перегородку, разделявшую две зоны аэропорта. Левая его рука сжимала телефон.

– Можно у вас попросить пятьдесят бат? – глядя под ноги, промямлила девушка. – Хочу сока купить.

Выпрямившись, Безбородов запустил руку во внутренний карман пиджака, извлек оттуда новенькую сиреневую купюру – как и рассчитывала Настя, куда большего номинала, чем она просила, – и протянул ее девушке.

– Будешь брать сок, обязательно попроси, чтобы тебе в него не клали лед, – проговорил капитан. – Воду для него они берут из речек вроде той, что мы сегодня видели. А она там сама понимаешь какой чистоты.

– Да, вы меня уже в прошлый раз предупреждали, – кивнула Настя, машинально поднимая глаза на собеседника – тут же, впрочем, снова их скромно потупив. Но даже за тот краткий миг, что их взгляды встретились, она успела понять, как Безбородов устал. Лицо капитана осунулось, под глазами появились темные мешки, а сами глаза цветом вполне могли соперничать с кровавым ликом луны в ночном небе. На секунду девушке даже стало его жалко, но она тут же внутренне одернула себя: не ради нее старается коварный фээсбэшник! Наоборот, против нее! И что ей до его усталости?

– Но ведь от повторения предупреждение не утратило актуальности? – заметил между тем Безбородов.

– Нет, – согласилась Настя. – Спасибо. – Она сделала вид, что уже собирается уходить, но вдруг остановилась. – Вам что-нибудь взять? – спросила, обернувшись.

– Нет, благодарю, – покачал головой капитан.

Сердце девушки екнуло: весь ее хитрый план летел к чертям.

– Хотя… – передумал, впрочем, капитан. – Будь добра, возьми воды без газа.

– Хорошо, возьму, – едва не подпрыгнула от радости Настя и со всех ног поспешила к буфету.

Тот располагался на улице и представлял собой небольшую трехколесную тележку, в которой как-то умещались и холодильник, и жаровня, и пресс для выжимания сока, и подносы с разнообразной снедью. К буфету стояла небольшая очередь: единственный его конкурент в аэропорту, стационарный снэк-бар, закрылся час назад, распродав оголодавшим туристам все свои запасы.

Отстояв минут пять – некоторые из заказывавшихся клиентами блюд требовали от повара целого набора священнодействий, что занимало время, а за прилавком он был один, – Настя взяла воду для капитана и сок – не самый любимый, ананасовый, но по опыту очень сладкий, а это сейчас было чрезвычайно важно – себе. Лед в напиток таец все же насыпал – остановить его она не успела, а заранее попросить забыла – и без того было чем занять голову. Впрочем, в прошлый раз сок ей тоже достался со льдом – и ничего, жива пока.

Отступив на шаг от прилавка и продолжая при этом держаться спиной к тому месту, где оставила Безбородова, девушка сделала большой глоток через трубочку, освобождая место в стакане, затем зубами отвернула пробку на бутылке с водой – а как иначе, руки-то заняты?! – отлила немного в сок, затем наклонила голову, заставляя специально на этот случай распущенные волосы упасть вперед и, прикрывшись ими, уронила в пластиковое горлышко полученную от «пани Горска» пилюлю. Та растворилась мгновенно – словно ничего и не было.

С трудом переведя дыхание, Настя направилась обратно к капитану.

– Я отлила себе чуть-чуть, а то сладко очень, – упреждая вопрос насчет открытой бутылки, выпалила она, приблизившись. – Если вам мало, я могу еще раз сходить…

– Благодарю, не стоит, – с улыбкой покачал головой Безбородов, принимая у нее воду и сдачу.

Убрав деньги в карман, капитан свинтил крышку с бутылки. Девушка отвернулась, всем своим видом демонстрируя, что происходящее ее нисколечко не интересует, но боковым зрением еще успела заметить, как Безбородов подносит горлышко к губам… И в этот момент раздалась знакомая мелодия из «Шерлока».

Едва сдерживаясь, чтобы не обернуться, Настя на одеревеневших ногах отошла на несколько метров и только усевшись на лавку, исподлобья покосилась на капитана. Безбородов разговаривал по телефону, открытая бутылка стояла возле него на сиденье. Отпить из нее он, похоже, так и не успел.

Две минуты, что длился разговор, девушка сидела как на иголках. Наконец капитан опустил руку с телефоном, задумчиво потер пальцем щеку, кротко огляделся вокруг себя и протянул руку к бутылке. Настя замерла.

Безбородов взял со скамьи воду, поднес к глазам – вероятно, рассматривая этикетку, но в тот момент девушка была уверена, что капитан заметил какие-то следы растворенной в жидкости пилюли, – и наконец сделал несколько больших глотков.

В первый момент ничего не произошло: Безбородов спокойно поставил полупустую бутылку рядом с собой, и Настя решила уже было, что взятая ею на себя миссия бесславно провалена. Но уже через полминуты пилюля начала действовать. Явно почувствовав неладное, капитан вдруг подобрался, попытался подняться, но ноги его больше не держали, и он упал обратно на скамью. Голова фээсбэшника безвольно запрокинулась, телефон выскользнул из ладони, и Безбородов застыл без движения.

Подорвавшись со своих мест, Артем и «пани Горска» коршунами бросились к капитану. На ходу допивая через соломинку разбавленный сок, следом за ними двинулась и девушка.

Наклонившись, «полька» подняла из-под ног бесчувственного фээсбэшника его «дипломат» и оброненный телефон. Тем временем Настя пригляделась к капитану: глаза его были закрыты, губы сложились в загадочную полуулыбку, дышал он глубоко и ровно.

– Поднимайте его, – велела блондинка. – И пошли.

– Как поднимать? – спросила девушка, живо представив картину, как они с Артемом волокут Безбородова, ухватив она за руки, а юноша – за ноги.

– Зайдите с двух сторон и закиньте его руки себе на плечи, – посоветовала «пани Горска». – Будто пьяного ведете.

Так они и сделали, подсев под спящее тело и поднявшись уже с ним по команде Артема, – получилось это у ребят лишь со второй попытки, но, главное, получилось. Правда, ноги долговязого капитана при этом почти касались земли коленями.

– Сойдет, – кинула «полька», критически оглядев их группу. – Идем.

Вопреки опасениям Насти, никто в зале не обратил на их пошатывающуюся троицу ни малейшего внимания. Только уже на выходе на улицу давешний пузатый «футболист», проводив их презрительным взглядом, прошипел вслед:

– Betrunkenes russisches schwein![6]

– Гитлер капут! – бросил ему в ответ Артем, заставив так и замереть с открытым ртом. – Люблю старые фильмы про войну, – пояснил он Насте, подмигнув.

А вот первый таксист, к которому они подошли, везти их категорически отказался (автобус, нанятый Безбородовым, «пани Горска» проигнорировала, направившись прямиком к выстроившимся на обочине легковушкам). Второй, впрочем, согласился, чему немало способствовала пачка разноцветных купюр, позаимствованная «полькой» в кармане пиджака капитана. Правда, машина его представляла собой грузовичок-пикап с крышей-тентом, сидеть в котором полагалось в кузове на расположенных вдоль бортов деревянных лавках, но привередничать блондинка не стала, решительно забравшись внутрь. Ребята со своей ношей последовали за ней, кое-как расселись – «пани Горска» с одной стороны, они втроем напротив, – и такси тронулось.

– Надо паспорта приготовить, – напомнил Артем «польке», когда пальмовый навес аэропорта скрылся за поворотом.

– Зачем? – как будто бы удивилась та, следя за дорогой.

Юноша ее не услышал, и блондинке пришлось повторить вопрос, обернувшись к нему.

– Ну так граница же. Вы сами говорили о Камбодже!

– Что ты, какая Камбоджа! – усмехнулась «полька». – Это я пану капитану мозги пудрила. Едем на пристань, а оттуда поплывем на остров.

– На остров? – переспросил юноша.

– Да, остров Ко Чанг. «Ковчег» ждет нас там.

– И далеко до него плыть? – спросил Артем.

– Вроде как около получаса. Но скоро узнаем, – сказала блондинка и отвернулась к дороге.

Погруженная в свои мысли, Настя к их разговору особо не прислушивалась.

– А ты что такая смурная? – повернулся к ней юноша, на которого что-то напала обычно несвойственная ему болтливость. – Все же отлично прошло! Ты молодец, кстати, я боялся, что у тебя духа не хватит все провернуть!

Она рассеянно кивнула. Прошло все и правда как по маслу, но гордости или даже радости Настя почему-то не чувствовала. Наоборот, ощущение было такое, словно в грязи извалялась.

– Что-то не так? – не отставал настырный юноша.

– Мир гибнет, а в целом все так, как положено, – буркнула она.

– Вообще-то, для нас это уже несколько дней как не новость, – заметил Артем.

– Раньше от нас ничего не зависело, – пробормотала девушка. – А сегодня… У меня такое чувство, будто я купила себе жизнь, заплатив чужими! – сумела наконец, облечь в слова то, что скребло ее изнутри, Настя.

– Это ты про тех мажоров, что ждал из Москвы Безбородов? – понял юноша. – А по мне, так и черт с ними! Чем они лучше других?

– А мы чем лучше?

Сама постановка вопроса, кажется, поставила Артема в тупик.

– Мы – это мы, – пожал он плечами. – Лично мне этого достаточно… И потом, если бы не мы, никакого десятого «Ковчега» вообще бы не было! – добавил он. – Францишка спокойно свалила бы домой на варшавском корабле, и о нем никто бы просто не узнал! Так что уж кто-кто, а мы с тобой летим по праву.

– Тоже так, – кивнула девушка – не слишком, впрочем, уверенно.

– Именно что так! – с жаром подхватил Артем. – Да не куксись ты! – Протянув руку через спящего Безбородова, он слегка коснулся пальцами здоровой руки тыльной стороны Настиной ладони. – Все будет хорошо, вот увидишь!

Она ничего не ответила, но и руки не отняла.

Такси выехало на морской берег, миновало высокий, белый с красными полосками маяк и остановилось у освещенного огнями пирса. Настя с Артемом выволокли из кузова капитана, «полька» расплатилась с водителем.

Издали ночная пристань казалась безлюдной, но стоило путешественникам подойти к ней, как с ближайшей из пришвартованных лодок их окликнули.

– Need a boat? Islands?[7] Ко Чанг? Ко Мак? Ко Бай? Ко Куд?

– Ко Чанг, – подтвердила «пани Горска».

– Ten thousand baht[8], – назвал цену таец.

Торговаться «полька» не стала.

По узким шатким сходням пройти втроем в ряд было невозможно, и тащить Безбородова в лодку Артему пришлось одному – все, что смогла сделать Настя, это страховать их сзади. В итоге юноша донес капитана благополучно, а вот она, в последний момент потеряв равновесие, едва не упала в темную воду – к счастью, «пани Горска» успела подхватить девушку за шиворот и удержать на мостках.

Лодочник, одетый в одни лишь парусиновые штаны и развернутую козырьком назад бейсболку, ждал их на борту.

– Irish? – спросил он почему-то, указав на посапывающего Безбородова.

– Russians, – не нашел ничего лучше, как ответить Артем.

– Oh yeah, vodka! – расплылся в жизнерадостной улыбке лодочник, продемонстрировав кривые редкие зубы.

– Вот так и рождаются ложные стереотипы, – с тоской проворчала Настя.

– Нужно было назваться ирландцами, – согласился юноша.

Путь до острова занял даже менее обещанного «полькой» получаса. Артем проделал его, зажимая ладонями уши – мотор трещал, словно тысяча пулеметов. Настя все боялась, что этот адский грохот разбудит Безбородова, но одурманенному снотворным капитану все было нипочем.

Почему-то услышав в первый раз об острове, девушка представила его себе совсем крохотным и едва поднимающимся из воды, однако тот оказался довольно крупным – не зная, в темноте и не поймешь, что остров, а не берег материка – с высокими, поросшими лесом холмами. Лодка подошла к причалу, и путешественники сошли на берег. Тут как тут оказалось такси – такой же крытый тентом пикап, как и тот, что вез их из аэропорта. Они загрузились внутрь, и автомобиль, почему-то не зажигая фар, понесся по дороге вдоль берега.

Ехали недолго, наверное, минут десять, после чего затормозили у какого-то глухого темного забора. Молодой водитель даже не сразу понял, что пассажиры желают выйти именно здесь, и, уже остановив машину, пытался на своем мяукающим языке, помогая себе жестами, убедить их ехать дальше. Невозмутимо выслушав эту долгую тираду, «полька» молча отсчитала причитающиеся ему деньги, а когда таксист потянулся за ними через окно, резко нагнулась и ударила тайца по шее основанием ладони.

Кажется, даже не успев удивиться такому обороту, водитель упал лицом на руль. Резко бибикнул клаксон.

– Что вы делаете? – ахнула Настя. – Зачем?!

– Нам же нужны пассажиры в «Ковчег», – пожала плечами блондинка. – Пусть станет первым. Объяснять ему что-то некогда, да и не знаю я тайского. Проще так.

Обойдя пикап, «пани Горска» приблизилась к забору, в котором обнаружилась неприметная калитка. С минуту «полька» проколдовала над ней, и та гостеприимно распахнулась.

– Заносите обоих, – распорядилась блондинка, обернувшись. – Машину поставьте на обочину и заглушите. Справитесь?

– Справлюсь, – заявил Артем, опередив Настю.

За забором оказались какие-то не то недостроенные, не то полуразрушенные сооружения, частью кирпичные, частью деревянные. Остановившись у первого же здания – куба без окон и с единственной дверью, – «пани Горска» провела ладонью вдоль косяка, словно нащупывая что-то, и, найдя то, что искала, надавила, почти полностью утопив пальцы в стене. Дверь сама собой открылась, и «полька» переступила порог. В помещении вспыхнул свет.

Артем с Настей, кряхтя, внесли внутрь Безбородова. Блондинка уже спускалась вниз по довольно крутой каменной лестнице.

– Давай оставим его пока здесь и сходим за таксистом, – предложил юноша, скидывая с плеча руку капитана. – А то там очнется еще, чего доброго.

– Не очнется, – бросила снизу «полька». – Но сходите, пока никто мимо не проехал.

Усадив спящего Безбородова на пол и привалив его спиной к стене, ребята вернулись к машине. Артем не без труда выволок тайца из кабины, затем, заняв его место за рулем, отогнал автомобиль с дороги к самому забору и выключил мотор.

На то, чтобы спустить по лестнице капитана с тайцем, у них ушло добрых четверть часа.

Внизу оказалось несколько расходящихся под углом друг к другу коридоров, но свет мерцал в конце лишь одного из них. Пристроив пока Безбородова с таксистом на полу, Артем с Настей двинулись туда и через пару десятков шагов оказались в просторной круглой комнате, в центре которой на круглом же возвышении лежал распахнутый «дипломат» фээсбэшника. «Пани Горска» сосредоточенно рылась в его недрах.

– Это и есть «Ковчег»? – с ноткой разочарования в голосе спросила Настя, оглядывая голые стены помещения.

– Не совсем, – проговорила «полька», не прерывая своего занятия. – «Ковчег» там, дальше, – она махнула рукой куда-то в сторону стены. – Его мне еще предстоит расконсервировать, но сначала я хочу наконец получить назад свою флешку… Вот только что-то я ее здесь пока не вижу.

– Наверное, Безбородов носил ее в кармане, – предположил Артем. – Для надежности.

– Возможно, – кивнула блондинка. – Давайте тащите его сюда, а я пока еще раз проверю чемодан. Наверняка в нем есть потайные отделения – два я уже нашла, но могут быть другие.

Кивнув, Артем вышел в коридор. Еще раз окинув взглядом комнату, Настя поспешила следом за юношей.

45

Таиланд, остров Ко Чанг, 9 июля 20… г.

В «дипломате» флешки не оказалось.

При самом Безбородове – тоже. Настя при обыске не присутствовала, выставленная блондинкой в соседнее помещение – небольшую комнатку без мебели, – но Артем заверял, что «пани Горска» постаралась на славу и, будь горошина у капитана, «полька», без сомнения, ее бы отыскала. Но – нет.

– Тогда она его разбудила, – сообщил юноша далее. – Сунула в рот таблетку, и он проснулся. Но теперь отказывается отвечать на ее вопросы, пока не переговорит с нами. Короче, Францишка хочет, чтобы ты пришла туда, – закончил Артем.

– Он понял, как все было сделано? – зябко поежившись – в комнате и в самом деле было прохладно, – спросила девушка.

– Сразу же. Едва ли не первое, что сказал, проснувшись: «Снотворное в бутылке с водой? Ай да Анастасия Викторовна!» Похвалил, можно сказать.

– Пусть засунет свою похвалу знаешь куда? – зло бросила Настя. – Не пойду я к ним! – заявила она, демонстративно усаживаясь на бетонный пол и обхватывая колени руками – словно намеревалась удержать ими ноги от попытки сделать хоть шаг.

– Францишка настаивает, – покачал головой юноша. – А что до Безбородова – его не бойся, он связан и полностью у нее под контролем.

– Но зачем-то же мы ему понадобились, – заметила Настя. – Наверняка он что-то замышляет!

– Пусть замышляет что хочет, – самоуверенно усмехнулся Артем. – Сделать нам он все равно ничего не может. Так что пошли, Францишка ждет, – он протянул ей руку.

– Подумаешь, ждет она… – негромко проворчала девушка, но все же ухватилась за ладонь собеседника и позволила тому рывком поднять себя на ноги. – Ладно, пошли…

Возвышение посреди круглого зала, на котором Настя в прошлый раз видела «дипломат» капитана, каким-то образом трансформировалось в некое подобие кресла, где сейчас полусидел-полулежал сам пленник. Руки и ноги его были стянуты белыми пластиковыми лентами, точно такими же, какие он сам использовал в Варшаве в попытке обездвижить инопланетянку – как видно, «пани Горска» позаимствовала их в его собственном багаже.

Несмотря на свое плачевное положение, по сравнению с самим собой двумя часами ранее Безбородов выглядел бодрым и полным сил, принудительный отдых явно пошел ему только на пользу.

Блондинка, скрестив руки на груди, стояла в стороне у стены.

– А вот и наша Анастасия Викторовна, – проговорил капитан, знакомо прищуривая левый глаз – на этот раз, правда, без тени улыбки на губах, – как только девушка появилась в дверях. – Ну, что скажете, сударыня отравительница?

– Это было просто снотворное, – хмуро бросила Настя, пряча робость за резким тоном и суровым взглядом. – И да, скажите спасибо, что не яд! И что не оставили вас валяться в аэропорту!

– О, это в самом деле было довольно любезно с вашей стороны, – кивнул Безбородов. – И притом весьма предусмотрительно, – он почему-то выразительно посмотрел на «пани Горска». Та, впрочем, и бровью не повела. – Но сейчас не об этом, – снова повернулся капитан к Насте. – Единственное, что я хочу понять, это почему. Почему вы так поступили. А, Анастасия Бикторовна?

– Потому что узнала правду! – выпалила девушка.

– Правду? – переспросил капитан. – И что же это за правда такая?

– Где список? – обернулась Настя к Артему.

Тот кивнул в сторону «польки». Отклеившись от стены, блондинка сделала несколько шагов к девушке и протянула ей сложенный листок.

– Вот, что вы на это скажете? – гневно спросила Настя, разворачивая его и суя под нос пленнику.

– Не так близко, пожалуйста, – невозмутимо попросил тот, не имея возможности отстраниться. Девушка отодвинула бумагу немного дальше. – Ну да, помню, этот список я отдал в транспортную контору, когда нанимал автобус. Не стану спрашивать, откуда он у вас, это, наверное, не важно. Спрошу другое: а что вас, собственно, в нем смущает? Здесь и ваши фамилии, вон, в конце.

– Ну да, – хмыкнула Настя. – В конце. Под номером «тридцать один» и «тридцать два».

– Позвольте поинтересоваться: где вы в нем нашли номера? – тут же спросил Безбородов. Пронумерован список в самом деле не был – но что это меняло?

– Российское образование только ленивый не ругает, но за одиннадцать лет в школе до тридцати считать меня худо-бедно научили, – потрясая перед лицом пленника документом, процедила девушка. – Здесь тридцать два человека. «Ковчег» вмещает только тридцать. Кто двое лишних? Ответ очевиден!

– Совершенно верно, Анастасия Викторовна, – и не подумал отнекиваться капитан. – Ответ очевиден. Вот только он не тот, к которому, как я догадываюсь, пришли вы. Вы совершенно правы, из этого списка летят тридцать, не летят двое. Только это не те двое, что бы себе вообразили. Первый – ваш покорный слуга. Второй – майор Михайлов, вон он, во главе списка. Он сопровождает группу из Москвы, но сам остается на Земле.

– Что? – растерялась Настя. – Но… почему?

– Не почему, а зачем. Затем, Анастасия Викторовна, чтобы смогли улететь другие. Вы в том числе. Артем Анатольевич, – показал он глазами в сторону юноши. – Дети, которых везет сюда Михайлов и чьей судьбой вы так легко распорядились.

– Самолеты из Бангкока все равно же больше не летают, – пробормотала девушка, невольно начав оправдываться.

– Они едут в Трат на автобусе. Выехали, как раз когда вы угостили меня той сонной водичкой. Сколько прошло с тех пор, часа два? Мне не очень хорошо видны часы на руке.

Настя машинально кивнула.

– Вот, значит, приблизительно через три часа они должны быть в Трате.

– Я вам не верю! – выступил внезапно вперед Артем. – Вы лгали нам раньше, лжете и теперь. Можете сколько угодно плести нам басни про свою мнимую самоотверженность, но поверить, будто вы готовы пожертвовать своей жизнью ради сынков и дочек олигархов и продажных чинуш, – таких дураков здесь нет!

– О дураках я бы, пожалуй, поспорил, – насмешливо склонил голову на бок капитан, глядя на юношу. – А вот откуда вы взяли этот бред про сынков олигархов и дочек коррупционеров?

– Это и так ясно, – пожал плечами Артем.

– Ох, молодежь… – как будто бы с искренним сожалением вздохнул Безбородов. – Начитаются глупостей в интернете, наслушаются разных демагогов-блогеров и лезут потом на баррикады за чужие интересы… Вы что-нибудь слышали о президентской программе «Молодые таланты России»? – спросил он.

Настя отрицательно мотнула головой, а вот Артем, как ни странно, буркнул:

– Ну, слышали…

– Михайлов везет сюда двадцать семь участников этой программы, – проговорил капитан. – Тех, кого удалось оперативно собрать в Москве, тех, у кого был на руках загранпаспорт… Это юные спортсмены, музыканты, художники, победители научных олимпиад… Все примерно вашего возраста или даже младше. Позвольте мой список? – попросил он девушку.

Настя послушно протянула ему листок.

– Если можно, переверните, – усмехнулся фээсбэшник. – Вверх тормашками немного неудобно.

Бросив взгляд на бумагу и поняв, что в самом деле ошиблась, девушка поспешно сделала, как он просил.

– Вот, к примеру, Авдеев Вадим, – похоже, наугад выбрал фамилию капитан. – Биатлонист. Победитель первенства России, призер международных соревнований среди юношей. В свои шестнадцать – кандидат в мастера спорта. Камалетдинова Алсу – лауреат международного конкурса камерной музыки. Фомичева Ольга – призер всероссийской олимпиады школьников по математике…

– И хотите сказать, что к миллиардеру Камалет-динову и министру Фомичеву они не имеют никакого отношения? – саркастически вопросил юноша.

– Дети миллиардеров, как правило, не особо стремятся попасть в президентскую программу, стипендии, которые платятся под ее эгидой, для них копейки, – пояснил Безбородов. – Конкретно Алсу Рамисовна – дочь инженера с «КамАЗа» и школьной учительницы. А что касается чиновников, то включение их родственников в программу официально запрещено. В связи с этим недавно даже был небольшой скандал – племяннице министра связи, исключительно талантливой девочке, отказали только из-за высокой должности дяди. Так что вот в чьем обществе вам предстояло лететь, Анастасия Викторовна, – снова обратился капитан к Насте. – Точнее, надеюсь, все еще предстоит.

– Все равно я вам не верю! – упрямо повторил юноша.

– Что ж, это ваше право, Артем Анатольевич, – ухитрился, несмотря на примотанные к телу руки, пожать плечами Безбородов. – Вера, как говорится, дело совести каждого, это даже в Конституции записано. К счастью, как я понимаю, решения здесь принимаете не вы… Пани Францишка, я услышал все, что хотел, – обернулся он к «польке», – и сказал все, что счел нужным. Можете теперь задавать ваши вопросы, я отвечу, как и обещал.

– Вопрос один, – бросила от стены блондинка. – Где моя флешка?

– В Трате, в офисе компании, занимающейся доставкой экспресс-почты, – действительно не замедлил с ответом капитан. – Я послал ее туда на свое имя еще из Варшавы, как только вы мне сказали, куда нам нужно лететь. Вчера утром мне пришло уведомление, что пакет прибыл по адресу. Получить его там, как вы понимаете, могу лишь я лично.

– Умно, – кивнула «пани Горска».

– Работа такая…

– Что ж, значит, наша сделка снова в силе, – заявила «полька» после коротких раздумий. – Вы едете за флешкой, а заодно встречаете в Трате этих ваших юных талантов – и привозите всех сюда. Я дожидаюсь вашего возвращения.

– Но время… – начал было Артем.

– Время есть, – отрезала блондинка, даже не взглянув на юношу. – Датчики показывают, что распад еще не начался. К тому же «Ковчегу» для расконсервации в любом случае потребуется не менее четырех часов – они в вашем распоряжении, пан капитан.

– Отлично, – кивнул Безбородов. – В таком случае, будьте так любезны, освободите меня от этих лаокоонтовых пут.

– Разумеется, пан капитан, – в руке блондинки уже был нож.

Через несколько секунд обрезки пластиковых лент дохлыми змейками упали на пол.

46

Таиланд, остров Ко Чанг, 9 июля 20… г.

Вид, открывавшийся с плоской крыши кирпичного куба, в котором располагался вход в подземелье «Ковчега», словно сошел с рекламного постера турагентства. Справа, за казавшейся отсюда совершенно черной извилистой лентой дороги, накатывали на песчаный, абсолютно безлюдный пляж сине-зеленые волны, подарив Насте открытие, что цвет морской волны – это именно что цвет морской волны, а не просто такая фигура речи, слева, сразу за окружавшим комплекс забором, взбиралась вверх по склону холма густая зелень джунглей. Единственное, чего не хватало этой картине до того, чтобы предстать подлинно райской, – ясного голубого неба и яркого утреннего солнца, поднимавшегося из-за края земли. Но, увы, небосвод был плотно затянут серыми тучами, а на горизонте вместо золотого солнечного диска виднелся лишь темный силуэт корабля, который Артем по каким-то неведомым Насте признакам определил как военный.

Несмотря на ранний час и пасмурную погоду, было весьма тепло. Судя по лужам на крыше, еще недавно шел дождь, но теперь он взял паузу, которой девушка и решила воспользоваться для этой прогулки, возможно – последней ее прогулки на Земле.

Артем сначала нипочем не желал покидать холодный бункер, собираясь дожидаться возвращения Безбородова внизу, но в конце концов настойчивость Насти взяла верх, и юноша нехотя поплелся за ней. Впрочем, выходить за забор он отказался уже наотрез, и, махнув на него рукой, Настя направилась к морю одна. Разувшись, прошлась по влажному песку, засучив до колен джинсы, вошла по щиколотку в теплую воду, но первая же набежавшая волна окатила ее почти до пояса, и девушка выскочила на берег. Постояв в раздумьях, она зашла в рощицу растущих прямо на берегу пальм, огляделась и, убедившись, что, кроме носившейся кругами над волнами белой птицы с огромным клювом, поблизости никого нет, быстро стянула с себя одежду и забежала в море.

Плавать в высоких волнах было не очень комфортно, зато прыгать в них – одно удовольствие. Вдоволь нарезвившись, Настя выбралась на берег, где внезапно обнаружила у своих вещей пушистую серо-коричневую обезьянку, с любопытством изучающую серебристую пряжку ремня ее джинсов. Вспомнив рассказы о том, как любят эти симпатичные с виду создания воровать все, что плохо лежит, девушка стремглав бросилась к оставленной на песке одежде. Обезьянка обернулась на шум ее шагов, в самом деле попыталась утянуть ремень, но тот сидел в штанах как влитой. Как видно, тащить за собой джинсы, втрое превышающие размером ее саму, показалось мохнатой воровке не лучшей идеей, и, оставив их валяться на песке, обезьянка, задрав хвост, бросилась наутек.

Кое-как подсохнув на прибрежном ветерке, Настя оделась и, с тоской взглянув в последний раз на прибой, направилась к дороге.

Артем окликнул ее сверху, когда девушка уже собиралась войти внутрь куба. Настя вскинула голову: широко расставив ноги, юноша стоял на крыше.

– Что ты там делаешь? – удивленно спросила она.

– Смотрел, чтобы с тобой ничего не случилось, – последовал ответ.

Как только смысл слов юноши дошел до нее, Настя почувствовала, что краснеет. То есть что, получается, она разгуливала голышом прямо у него на глазах?!

– Видно, правда было не очень, – добавил тем временем Артем. – Мне показалось или ты купалась?

– Показалось, – небрежным тоном бросила девушка, облегченно переводя дух. – Так, ноги помочила… Вон джинсы залила, – продемонстрировала она еще влажную штанину. – А еще я обезьянку видела! – похвасталась Настя, как бы невзначай меняя тему разговора.

– Да, их здесь полно, – кивнул юноша. – Я тоже уже двух видел. Одна на дереве сидела, а другая по забору шла, прям как наша кошка… Залезай сюда! – позвал он затем. – Здесь прикольно.

– Залезть? – смерила скептическим взглядом высоту строения она. – А как?

– Там сзади лестница, – махнул рукой Артем. – Кругом обойди, увидишь. Нет, с другой стороны обойди! – остановил он уже дернувшуюся было влево девушку. – С этой кусты колючие, не пройдешь, только обдерешься вся.

– Я так понимаю, Безбородов еще не вернулся? – спросила она, вскарабкавшись на крышу по ржавым металлическим ступенькам, недовольным гулом отзывавшимся на каждый шаг.

– Пока нет, – мотнул головой юноша. – Время еще есть, но я бы на его место поторопился…

К переправе капитан отправился за рулем осиротевшего такси-пикапа, которое почему-то называл смешным словом «тук-тук». Таец, владелец пепелаца, отведав блондинкиного снотворного, сладко спал в бункере, даже не подозревая, как круто изменилась его судьба благодаря странным ночным пассажирам. Впрочем, если Безбородов благополучно привезет сюда своих московских подопечных, места на «Ковчеге» таксисту не хватит…

Подойдя к краю крыши, Настя бросила взгляд в сторону моря. Пляж был отсюда как на ладони, но пальмовая рощица, послужившая ей несколько минут назад раздевалкой, насквозь не просматривалась. Что ж, хорошо, что она догадалась укрыться в ней!

– Красивый вид, правда? – спросил юноша, вставая с ней рядом.

– Угу, – кивнула она. – А ты наружу выходить не хотел.

– Не хотел, – не стал отрицать Артем. – А пока ты по берегу гуляла, два раза вниз спускался, проверял.

– Что проверял? – с усмешкой повернулась к собеседнику Настя. – Не улетела ли «пани Горска» без нас?

– Ну, типа того, – кивнул тот.

– Как же она могла улететь, если она там одна осталась? – пожала плечами девушка. – Ну, если считать тайца, вдвоем. «Ковчегу» для старта нужно тридцать пассажиров.

– Помню-помню, – снова вроде бы согласился Артем. – Правильное число и все такое. Только вот это она так сказала.

– Думаешь, она солгала? – нахмурилась Настя. Эта простая мысль как-то не приходила раньше ей в голову. – Но зачем?

– Мало ли зачем… Кто в ее инопланетянскую голову влезет?

– Да не, не думаю, – мотнула головой девушка. – Если так рассуждать, она и про катастрофу могла все наврать.

– Могла, – невозмутимо кивнул Артем.

– Да ладно, – хмыкнула она. – Если так, то что мы здесь делаем?

– Не знаю… – пожал плечами юноша. – Вот только думаю иногда: может быть, это просто судьба придумала такой хитрый способ нас с тобой познакомить? – проговорил он, застенчиво улыбнувшись.

– Скажешь тоже… – пробормотала Настя, переводя взгляд на море. – Как ни крути, луна покраснела, как и обещала пани монстр, – заметила она затем. – Интернет пропал, мобильная связь не работает. Да и Безбородов ей верит.

– Безбородов, как мне кажется, вообще не оперирует категориями типа «верю – не верю», – покачал головой Артем. – А уж его руководство и подавно. Они лишь допускают вероятность того или иного развития событий. Судя по всему, надвигающаяся катастрофа расценивается ими как событие вероятное, но все же не неизбежное. Будь иначе – сюда бы сейчас везли не юных спортсменов и музыкантов, а кого посерьезнее.

– Снова ты за свое? – скривилась девушка. – Почему во всем обязательно нужно искать подвох? Лично меня объяснение Безбородова устраивает. Неизбежное, вероятное… Хотели бы отправить на «Ковчег» деток «шишек» – так и отправили бы!

– Ага, а вдруг это инопланетяне таким способом просто добывают себе рабов? Или вообще «Ковчег» – это такой гигантский крематорий, испепеляющий каждого, кто попадает внутрь?

– Зачем это? – передернула плечами Настя.

– Кто же знает зачем? У инопланетян на все могут быть свои причины. Может, у них хобби такое, сжигать людей в «Ковчегах»?

– Ты вот это все сейчас серьезно? – отстранившись от собеседника, спросила девушка. – Про рабов, про крематорий?

– Отчасти. Я просто хочу показать, что мы не знаем, как все обстоит на самом деле. И никто не знает – если не считать фальшивой Францишки, а она скажет лишь то, что сочтет нужным.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовалась Настя. – Никуда не лететь, остаться здесь?

– Нет, – мотнул головой Артем. – Лететь, конечно. Но ухо держать востро. И на слово никому не верить.

– Даже друг другу? – прищурилась девушка.

– Разве что друг другу.

– Ну тогда другое дело, – усмехнулась она.

Некоторое время оба молчали, глядя вдаль.

– Можно тебя спросить? – первым нарушил безмолвие юноша.

– И давно тебе требуется на это особое дозволение? – склонила голову к плечу Настя.

– Зависит от вопроса. Ну так можно?

– Зависит от вопроса, – улыбнулась девушка.

– На том, московском «Ковчеге»… Там улетел твой парень?

– Ну, в каком-то смысле, – немного растерялась она. Ее недолгие отношения с Олегом до уровня «мой парень» развиться вроде как не успели, и все же…

– Вот он удивится, когда ты прилетишь к нему, – проговорил Артем.

– Вовсе не факт, что наш «Ковчег» полетит туда же, куда и первые девять, – заметила Настя. Она об этом уже думала.

– Францишка говорит, что туда же. Курс задан раз и навсегда, и поменять его невозможно. Сама она каким-то образом собирается сойти по пути.

– Стоп-кран дернет? – хмыкнула девушка. – Мы же вроде только что договорились не верить ни одному ее слову? – напомнила она. – Долетим – разберемся, нам бы хоть стартовать для начала.

– Ну да, это я так… – смутился ее собеседник. – Ой, смотри, автобус! – внезапно встрепенувшись, указал он затянутой в бинт рукой на дорогу.

Настя повернула голову: из-за поворота и правда неторопливо выруливал двухэтажный сухопутный лайнер с торчавшими далеко вперед, словно загнутые вниз бивни ископаемого мастодонта, боковыми зеркалами.

– Наши? – вырвалось у девушки.

– Безбородовские, – буркнул Артем. – Надеюсь.

Автобус остановился у калитки, дверь в середине его борта плавно отъехала в сторону, и в проеме в самом деле показался капитан с «дипломатом» в руке. Выглядел фээсбэшник веселым и довольным.

Безбородов сошел на обочину и остановился, дожидаясь спутников. Вторым из автобуса вышел плотный загорелый мужчина в белых брюках, свободной клетчатой рубахе и солнцезащитных очках. Капитан указал ему рукой на калитку, тот кивнул, но вперед не пошел, остановившись по другую сторону от двери, из которой уже потоком хлынули «юные таланты». Настя поймала себя на том, что пытается считать их по головам, но тут же поняла, что сбилась. Тем временем у автобуса открылось багажное отделение, и прибывшие принялись вытаскивать оттуда свои разномастные сумки и рюкзаки.

– Пойдем-ка вниз, – предложил Артем, тронув Настю за руку. – А то сейчас в дверях будет не протолкнуться.

– Пойдем, – согласилась девушка.

Она уже поставила ногу на металлическую ступеньку, когда внимание ее привлекло какое-то движение со стороны моря. Откинув рукой упавшие на лицо волосы, Настя присмотрелась: над бирюзовыми волнами от застывшего вдали корабля к берегу неслись несколько черных точек.

– Вертолеты! – как будто бы испуганно ахнул снизу уже преодолевший почти треть лестницы юноша. – Только этого нам тут не хватало!

Настя лишь пожала плечами: вертолеты так вертолеты, им-то что? Вечно Артем на всякую ерунду обращает внимание!

47

Таиланд, остров Ко Чанг, 9 июля 20… г.

Возвышение в центре круглого зала окончательно превратилось в кресло с высокой спинкой и раскинутыми в стороны, словно крылья, широкими подлокотниками. «Пани Горска», сидевшую сейчас в нем, окружал столб загадочного лимонно-желтого марева, достаточно, впрочем, прозрачного, чтобы были видны хитросплетения висящих прямо в воздухе перед лицом блондинки разноцветных световых линий. Повинуясь едва заметному шевелению пальца «польки», они попеременно удлинялись или укорачивались, вспыхивали ярче или почти гасли, меняли цвет. Могло показаться, что «пани Горска» просто играется с ними, забавляясь причудливым рисунком, но едва ли это в самом деле было так.

Стены зала, возле которых по команде Безбородова расселись на полу новоприбывшие, больше не были серыми и голыми – теперь они представляли собой гигантский закольцованный экран. Точнее, несколько закругляющихся экранов, вплотную примыкающих один к другому. На них были лазурное море, белый пляж, зеленые пальмы… А также бешено вращающиеся винты зависших над землей ощетинившихся черными пулеметными стволами серебристых вертолетов и бежево-коричневый камуфляж занимающих позиции до зубов вооруженных солдат – все это в полной тишине, звуком изображение не сопровождалось.

– Без паники, пан капитан, – проговорила «полька», когда Безбородов, появившийся в зале последним, бросился к ней – то ли за помощью, то ли за объяснениями. – Ситуация под контролем. Кто бы ни были эти люди, сюда им не войти – если только вы сами их не впустите, – но вы же не станете так делать, я полагаю? Дверь наверху заблокирована, открыть теперь ее можно только изнутри – мне с пульта или непосредственно к ней поднявшись. Не смотрите, что с виду она хлипкая, понадобится – выдержит даже ядерный взрыв.

– Надеюсь, до проверки этого дело все же не дойдет, – мрачно проговорил фээсбэшник.

На взгляд Насти, дверь вовсе не выглядела хлипкой, но она была согласна с капитаном – лучше не проверять.

– Здесь есть какой-то другой вход? – спросил тем временем Безбородов.

– Есть, – кивнула «полька». – По правому коридору – если идти отсюда – до конца и потом наверх. Но там с дверью точно такая же ситуация, снаружи ее не открыть.

– Ясно, – кивнул капитан. – Андрей Леонидович, – обратился он к человеку, вышедшему из автобуса сразу за ним – очевидно, тому самому обещанному майору Михайлову, – за вами главный вход. Приглядите, чтобы никто к нему не подходил. Я пойду проверю второй.

– Добро, – кивнул тот. – Черт побери, как же они нас выследили? – показала он глазами в сторону экранов.

Безбородов лишь недоуменно пожал плечами.

– С мест никому не вставать, пока я не дам команду, – обратился Михайлов к «юным талантам». – Девушка, вы тоже присядьте, – это уже относилось к остававшейся на ногах Насте.

Не видя причины спорить, она подошла к стене-экрану и опустилась на пол под увешанной кокосовыми орехами раскидистой пальмой – казалось, руку протяни, и упрешься пальцами в шершавый ствол.

– За старшего остается Анастасия Викторовна, – распорядился между тем Безбородов. Настя даже не сразу поняла, что это он про нее говорит. – Анастасия Викторовна, поднимите руку, чтобы все вас увидели.

Она послушно сделала, как просил капитан.

– Как уже сказал Андрей Леонидович, с мест не вставать, зал не покидать, – продолжил распоряжаться тот.

– Я если понадобится? – подала голос одна из девушек, сидевшая неподалеку от Насти – одетая в легкий цветастый сарафан, из-под тонких бретелек которого высовывался синий верх купальника, черноглазая и черноволосая.

– Терпеть, – без улыбки бросил капитан.

– А если очень сильно понадобится? – не отставала брюнетка.

– Если бы да кабы – во рту росли б грибы, – бросил капитан, поворачиваясь к выходу. Его коллега Михайлов уже покинул зал.

– Пан капитан! – остановила его окриком «пани Горска».

– Да? – обернулся Безбородов.

– Флешка, – напомнила «полька».

– Потом, – отмахнулся фээсбэшник.

– Сейчас, – настаивала блондинка. – Просто покажите, что она у вас.

Запустив руку во внутренний карман пиджака, капитан извлек оттуда знакомую Насте коробочку и, зажав между большим и указательным пальцами, продемонстрировал «польке».

– Откройте! – потребовала та.

Недовольно качнув головой, Безбородов сдвинул крышечку. Горошина была на месте.

– Спасибо, пан капитан, можете идти, – кивнула «пани Горска». Раньше в таком тоне она позволяла себе разговаривать с Безбородовым только когда тот был крепко связан.

Не сказав более ни слова, фээсбэшник вышел.

Проводив его взглядом, Настя перевела глаза на экран на стене. Два вертолета приземлились немного в стороне от зданий, и один из них уже даже заглушил свои винты, еще два гигантскими стрекозами зависли в воздухе метрах в двадцати над поверхностью. Солдаты рассредоточились вокруг входа в бункер, трое из них, в том числе, как видно, командир – выглядел он значительно старше других, оружия, в отличие от подчиненных, в руках не держал и носил на голове не каску, как все прочие, а заломанный набок зеленый берет с черной эмблемой раскинувшим крылья орлом, сжимающим в лапах какую-то палку, – стояли возле самой двери, внимательно ее рассматривая.

– …Ирокез! – донеслось слева до слуха Насти. – Я такие в кино видел!

Девушка повернула голову: разговаривали два паренька лет пятнадцати-шестнадцати, очень похожие друг на друга – уж не братья ли? – к тому же еще и сидевшие в одинаковых позах, с рюкзаками – тоже одинаковыми, – зажатыми между коленями вытянутых вперед ног. Один из них показывал пальцем на вертолет на экране.

– Сам ты «Ирокез»! – хохотнул его сосед. – «Ирокезы» – галимое старье, почти как твой телефон, скоро их детали начнут в кусках янтаря находить. Это «Веном», или, другое название «Янки», принят на вооружение в 2008 году.

– Кем принят на вооружение? – спросила, без спроса встряв в разговор, Настя.

– Американцами, кем же еще? – смерив ее долгим взглядом – словно решая, заслуживает ли она его внимания, – ответил парнишка.

– То есть это американцы? – указала она на экран.

– Ну не китайцы же!

Солдат на экране несколько раз ударил в дверь прикладом своего автомата, однако командир жестом велел ему прекратить. Второй извлек длинный нож и принялся ковырять им косяк.

– Дураки, – хмыкнул парнишка, который назвал вертолет «Ирокезом». – Взорвать нужно – и все дела!

– Кому подсказываешь, умник?! – одернул его товарищ. – Они, между прочем, к нам сюда ломятся!

– Так я ж не им! – заморгал парнишка. – Я так, игрушку одну вспомнил…

– Здесь тебе не игра!

– Францишка сказала, что эту дверь ядерной бомбой не прошибешь, – решила успокоить их Настя.

– Много она понимает, твоя Францишка, – бросил тот из мальчишек, что укорял другого. – После ядер-ного взрыва тут вообще камня на камне не останется, а ты говоришь – дверь…

– Понимает уж побольше вашего, – заявила девушка. – Кому, как не ей, знать, как тут все устроено?

Скорчив презрительную гримасу, парнишка отвернулся, не удостоив ее ответом.

Настя поискала глазами Артема: тот сидел через несколько человек от нее, впившись глазами в экран. Руки юноши упирались в колени, кулак здоровой руки был сжат. Настя подумала было, не пересесть ли к нему, но отказалась от этой мысли: Безбородов просил не вставать, и негоже было ей, названной старшей – какой бы пустой формальностью это ни было, – подавать пример нарушения дисциплины.

Кое-кому, впрочем, никакого примера и не требовалось. Не прошло и пяти минут, как многие начали ерзать, переползать с места на место – сперва несмело, потом все более уверенно, и, наконец, сидевший почти у самого выхода смуглый, коротко стриженный парень, невысокий, но крепко сбитый, на вид один из самых старших среди «юных талантов» – про себя Настя назвала его кавказцем, – вовсе поднялся на ноги.

– Сядь, пожалуйста, – громко, чтобы было слышно в другом конце зала, попросила девушка, решив, что пора вмешаться.

– У меня ноги затекли, – отмахнулся тот. – Хочу размять, – сделал он короткий шаг.

– Вернись на место и сядь! – повторила Настя гораздо резче, но все же добавила: – Пожалуйста.

– Да ладно тебе, – скривился кавказец. По-русски он говорил чисто, без малейшего «горного» акцента. – Пройдусь и сяду!

Девушка скосила глаза на «пани Горска» – той, кажется, не было до происходившего никакого дела. Посмотрела на Артема – тугой на ухо юноша, похоже, не слышал их перепалки, увлеченный происходящим на экране. Судя по всему, рассчитывать Насте приходилось лишь на саму себя.

– Я сказала, сядь! – почти выкрикнула она. – Никто не встанет с места без команды!

Задумывалась реплика веской и решительной, но от волнения голос ее сорвался на какой-то истеричный визг. Поморщившись, кавказец уже собирался что-то ответить – едва ли лицеприятное, – но в этот момент сидевшая рядом с ним русоволосая девушка ухватила его за руку и потянула вниз.

– Сядь, Тимур, – потребовала она – куда тверже и увереннее, чем это только что вышло у Насти.

– Сговорились, да? – усмехнулся парень, но тем не менее вернулся, пусть и нехотя, на свое место у стены и опустился на пол.

Настя вздохнула, чувствуя, как уходит напряжение.

– Тебя Анастасией зовут? – послышалось внезапно справа.

Девушка обернулась: за то время, что она пререкалась с кавказцем Тимуром, брюнетка в сарафане – та, что разговаривала с Безбородовым перед самым его уходом из зала, – подобралась к ней вплотную.

– Можно просто Настя, – кивнула она в ответ.

– А я Марина, – представилась брюнетка. – Настя, а где тут у вас туалет? – понизив голос до шепота, задала она вопрос.

Туалет в бункере имелся, его ей показала «пани Горска» еще ночью – в том самом коридоре, куда «полька» недавно направила капитана.

– Нельзя выходить из зала, – покачала головой девушка.

– Слушай, но очень надо! – прошептала Марина. – Я почти с самого Бангкока терплю!

– А в автобусе что не сходила? – нахмурилась Настя. – Там же был?

– Видела бы ты тот туалет – не спрашивала бы, – заявила брюнетка.

– Потерпи еще чуть-чуть! – попросила она, вздохнув. – Вернется Безбородов или этот ваш Михайлов – попросишься.

– Не могу я больше! – всплеснула руками Марина. – Еще немного – и прямо здесь лужу сделаю!

Настя сокрушенно покачала головой. И дернуло же Безбородова за язык назвать ее старшей! Нельзя было кого-нибудь другого найти?!

– Ну хорошо, – решилась девушка, поднимаясь. – Пошли, я тебя провожу…

– О, а сама-то! – тут же заметил ее движение Тимур. – Особенная, что ли?

– Don't move! – перекрыл его возмущенный голос раскатистый рев, раздавшийся от входа. – Sit still! Keep your hands in sight!

В следующий миг зал заполнился вооруженными автоматами солдатами.

– Ну вот, не успела… – обреченно прошептала брюнетка Марина.

48

Таиланд, остров Ко Чанг, 9 июля 20… г.

На самом деле солдат в зал ворвалось всего пятеро, считая того самого командира в берете, но в помещении сразу сделалось так тесно, словно их сюда набился целый полк. Рассредоточившись полукругом, вояки замерли, взяв «юных талантов» на прицел своих черных автоматов. Один из стволов замер буквально в полуметре от Насти. Девушка с такой силой вжалась спиной в стену-экран, что, казалось, еще немного, и продавит его лопатками, провалившись под кокосовую пальму.

Командир шагнул к «польке», которая без тени испуга на лице наблюдала за происходящим вокруг нее.

– Мисс Горска? – уточнил он.

– Пани Горска, если вы не возражаете, – ответила блондинка.

– Полковник МакРиди, специальные силы армии Соединенных Штатов, – отсалютовал военный. – Прошу вас отойти от… – он запнулся, как видно подбирая подходящее слово для увиденного. – От пульта управления, – закончил полковник.

Разговор шел по-английски, и, чтобы понять смысл сказанного, Насте приходилось изрядно поднапрячься.

– Сожалею, пан полковник, но в данный момент мое присутствие необходимо как раз за этим, как вы изволили выразиться, пультом, – холодно улыбнулась пани Горска.

– Делайте что вам сказано, мисс, иначе я буду вынужден применить силу! – повысил голос военный.

– Попробуйте, – улыбка «польки» сделалась еще шире и еще ядовитее.

– Капрал Робсон! – подозвал полковник одного из своих солдат. – Помогите мисс Горска подняться.

Опустив автомат, капрал подошел к командиру и его собеседнице.

– Прошу вас, мисс, – протянул он блондинке руку в коричневой перчатке.

Пальцы уперлись в окружающее «польку» прозрачное марево, словно в каменную стену. Недоуменно посмотрев на свою кисть, солдат попробовал надавить сильнее, но вновь не преуспел. Он потянулся к автомату, должно быть решив использовать тот в качестве тарана, но командир остановил его:

– Отставить, капрал.

– Разумно, пан полковник, – кивнула из своего кресла блондинка. – Вы же понимаете, где находитесь? Не стоит усложнять, просто скажите, что вам нужно.

– У меня приказ доставить сюда группу гражданских и проследить за их погрузкой на борт некоего… некоего транспортного средства, мисс, – заявил полковник. – От имени армии и правительства США требую от вас содействия в этом.

– Вот как? – подняла брови «пани Горска». – Требуете? И сколько человек вы намерены, как вы сказали, погрузить на борт, пан полковник?

– Мной сюда доставлено двадцать восемь гражданских. Еще один человек присоединится к ним на месте – то есть всего двадцать девять, – сообщил тот.

– Надо же, все сходится, – хмыкнула «полька». – У вас весьма точные сведения о вместимости… транспортного средства.

– Более чем точные! – задрав подбородок, заверил американец.

В этот момент со стороны входа послышался какой-то шум. Все, не исключая Насти, обернулись туда: в дверях показался Безбородов. Радость, вспыхнувшая было в груди девушки, впрочем, тут же сменилась разочарованием: капитана вели под конвоем двое солдат в камуфляже. Следом еще двое вояк втащили в зал спящего мертвым сном таксиста-тайца.

– А с этим что? – кивнул полковник на их ношу.

– Похоже, накурился чего-то, – ответил один из солдат. – Дрыхнет.

– Какого черта, пани? – бросил тем временем яростный взгляд на блондинку Безбородов. Держался он так, словно вооруженные головорезы за его спиной были не более чем почетным эскортом.

– Если не ошибаюсь, капитан Безбородофф? – поспешил встать между ним и «полькой» американец в берете.

– Я что, давал вам свою визитку? – прищурился фээсбэшник. – Что-то не припомню.

– Полковник МакРиди, специальные силы армии Соединенных Штатов, – назвался военный. – Объект находится под моим контролем. Если у вас есть оружие – сдайте его.

– Не имею привычки таскать при себе стволы, – буркнул капитан, разводя руки в сторону. Один из сопровождавших его солдат принялся тут же шарить ладонями вдоль его туловища. – Особенно находясь на иностранной территории, – возможно, это должно было послужить шпилькой в адрес американцев, но полковник все понял по-своему.

– В этом-то и заключается ваша ошибка, капитан. Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом, – добродушно усмехнулся он.

– Если я правильно помню, это слова небезызвестного Аль Капоне, – сухо заметил Безбородов. – Армия США теперь исповедует кредо гангстеров?

– Вообще-то, на самом деле цитата принадлежит Ирвину Кори, – парировал полковник. – Впрочем, не важно, кто сказал, важна суть.

– Важна суть, – согласился капитан. – Так какого черта здесь происходит, пани Горска? – через плечо американца повторил он свой адресованный блондинке вопрос.

– Если вы о наших гостях, то я здесь ни при чем, – невинно распахнув глаза, развела руками та. – Не я их впустила сюда.

– А кто тогда?

– Я, – послышалось от двери по-русски.

В установившейся тишине в зал вошел майор Михайлов – также в сопровождении двух дюжих солдат, но, в отличие от Безбородова, держась у них за спинами.

– Я, Валера, – проговорил он, несколько раз подряд кивнув. – Я. Ты удивлен?

– Не скрою, удивлен, – пробормотал капитан. Он и вправду сейчас выглядел растерянным. – Очень удивлен. Но тогда уж ответь: почему? Черт возьми, уже второй раз за сутки задаю кому-то этот вопрос! Не иначе, пора в отпуск…

– Как ты любишь говорить, не «почему», а «зачем», – ухмыльнулся Михайлов. – Затем, чтобы жить, Валера. Просто чтобы жить. Странное желание, да?

– За счет того, что умрут они? – указал Безбородов рукой на притихших у стены подростков. Казалось, он все еще не до конца верит в происходящее.

– Как и десятки тысяч других, оставшихся в Москве, в моем родном Челябинске, во Владивостоке… – пожал плечами Михайлов. – В Токио, Нью-Йорке, Париже, Бангкоке… Да по всему шарику! Почему жить должны они, а не я или, к примеру, не те ребята, что привез с собой полковник МакРиди? Потому что ты так решил? А я вот решил по-другому!

– Ты отлично знаешь, кем принималось решение, – хмуро бросил капитан.

– Ну да, большие звезды, высокие кресла, – хмыкнул Михайлов. – Кто дал им право решать за меня?

– Ты сам и дал, когда принес присягу, – щурясь, процедил Безбородов.

– Моя сестра, оставшаяся на Урале, никому никакой присяги не давала. Как и моя мать! Как и все те люди, за которых вы решили, что им придется умереть!

– Что-то я не вижу здесь ни твоей сестры, ни других, чьим именем ты пытаешься прикрыться! Только тебя… Предатель! – прорвало капитана. В такой ярости Настя Безбородова не видела еще никогда. Не будь между ним и Михайловым пары американских солдат с автоматами наперевес, майору бы, пожалуй, не поздоровилось.

Впрочем, солдаты там как раз были, и за их широкими спинами Михайлов явно чувствовал себя в полной безопасности.

– Ой-ой-ой, слова-то какие! – патетически всплеснул он руками. – Прям вот стыдно стало, сейчас расплачусь и начну каяться!

– Каяться будешь, когда твои хозяева выкинут тебя, вдоволь попользовавшись, вот только поздно будет. Ты что, в самом деле веришь, что они возьмут тебя на «Ковчег»?

– Обижаете, капитан, – поспешил вмешаться полковник. Разговор между Безбородовым и Михайловым велся по-русски, но американец, как видно, прекрасно понял, о чем шла речь. Сам он, впрочем, предпочел изъясняться на родном английском. – Правительство США всегда держит свои обещания. Господин Михайлов абсолютно прав, доверившись нам.

– Вот видишь! – с наигранным торжеством поднял вверх указательный палец майор.

– Все это весьма мелодраматично, господа, но довольно разговоров, – снова заговорил полковник. – Капрал! – обернулся он к подчиненному. – Выведите русских наверх. Всех, кроме нашего друга, разумеется. И запускайте внутрь гражданских.

– Есть, сэр!

Солдаты зашевелились.

– Всем встать! – скомандовал капрал пленникам, для доходчивости сопроводив слова движением ствола снизу вверх.

«Юные таланты» недружно принялись подниматься на ноги. Настя взглянула на Безбородова, ожидая, что скажет или сделает капитан, потом на «пани Горска» и из-за этого не сразу поняла, что произошло на стене-экране. Лишь удивленные возгласы заставили ее обернуться: один из вертолетов, еще недавно зависших над входом в бункер, падал, оставляя позади спиральный черный шлейф, еще один горел на земле, солдаты разбегались по укрытиям, беззвучно паля в белый свет, как в копеечку.

– В чем дело? – рявкнул, нахмурившись, полковник. – Кем мы атакованы?

– Не могу знать, сэр, – растерянно пробормотал капрал. – Здесь, внизу, связь не работает…

– Рядовой О'Нил, останетесь охранять задержанных, – распорядился МакРиди. – Остальные – за мной наверх!

– Если позволите, господин полковник, я тоже с вами! – подал голос Михайлов – перспектива остаться в одном зале с Безбородовым, пусть и под защитой вооруженного солдата, его, похоже, не прельщала.

Не ответив ни «да», ни «нет», американец скрылся в коридоре. Расценив его молчание как согласие, Михайлов поспешил последовать за МакРиди и его бойцами.

49

Таиланд, остров Ко Чанг, 9 июля 20… г.

– Это наши? – шепотом спросила Настя у Безбородова.

Всех пленников солдат-охранник согнал в дальнюю от входа часть зала, усадив на пол плотной группой. Сам он замер в дверном проеме, не иначе желая иметь за спиной путь к отступлению. Из коридора позади американца не доносилось ни звука – Настя уже дано заметила, что снизу здесь не слышно, что происходит наверху, а сверху – что творится внизу.

– Что – наши? – кажется, не понял ее вопроса капитан. Фээсбэшник не отрываясь смотрел на фигуру солдата, словно силясь прожечь в ней взглядом сквозную дыру.

– Ну, на американцев напали – наши? – кивнула девушка в сторону ближайшего экрана с панорамой развернувшейся на поверхности битвы.

Дым от горящих вертолетов почти застилал обзор, но мощные разрывы, тут и там взметающие в воздух столбы камней, земли и огня, были отлично видны. Иногда удавалось разглядеть и солдат полковника МакРиди, украдкой высовывавшихся из-за укрытий или торопливо перебегающих с места на места. А вот их таинственный противник что-то в объективы камер не попадал.

– Напали? – снова рассеянно переспросил Безбородов. – Нет, – покачал он головой, по-прежнему не отводя напряженного взгляда от американца на входе. – Не наши. Честно говоря, я вообще не уверен, что имело место нападение, – неожиданно для девушки добавил фээсбэшник.

– Как это? – пришел черед удивиться уже Насте.

– А кто же тогда стреляет по американцам? – тут же задал вопрос сидевший рядом паренек, не так давно споривший с другом о типе прилетевших с моря вертолетов. – Это же минометы по ним бьют, ведь так?

– Что угодно, только не минометы, – словно бы нехотя ответил капитан, не оборачиваясь. – Сдается мне, это вообще никакой не обстрел. Это…

– Звезды падают на землю!.. – внезапно осенило Настю.

– Ты что, совсем ку-ку? – выразительно покрутил пальцем у виска паренек, сказавший про минометы. – Какие еще звезды?

– В смысле метеориты? – по-своему поняла его соседка, хрупкая веснушчатая девчушка в смешных узких очках – на вид и не скажешь, что ей пятнадцать лет, максимум тринадцать. – Так много сразу?

– Сначала кровавая луна, теперь звездопад… Началось, да? – холодея от ужаса, спросила Настя у капитана.

– Возможно, – слегка кивнул головой тот.

– Что началось? – спросила одна из девушек, сидевших справа.

– Конец света, – выдохнула Настя.

– Как? Уже?!

– Еще не конец, kochanie, – повернулась к ним со своего трона в центре зала «пани Горска». – Но как я и предупреждала – начало конца.

– Это по всей Земле сейчас так? – спросила Настя.

– Нет, – покачала головой «полька», – насколько я могу судить, пока только в экваториальных широтах. Но дойдет и до умеренного пояса, и до полюсов – теперь это лишь вопрос времени.

– Ужас какой! – вырвалось у кого-то из «юных талантов». – Представляете, в Москве так будет?!

– То есть америкосы там сейчас храбро сражаются со звездопадом? – уточнил, подключаясь к разговору, Артем. – Но тогда они скоро поймут это и вернутся сюда!

– Они, к слову, никуда отсюда и не уходили, – показала глазами на охранника на входе Настя.

– В смысле остальные вернутся. Со своими подопечными. А нас выгонят под падающие звезды…

– А я вот одного не пойму: как Михайлов вообще сумел привести сюда американцев? – проговорила Настя. – Связь же не работала?

– У него был такой же телефон, как и у меня, – упорно не поворачивая головы к собеседнице, пожал плечами Безбородов. – Теоретически с него можно было поддерживать связь с заокеанскими хозяевами… А возможно, все еще проще. Анастасия Викторовна, у вас при себе визитка, которую я дал вам в Москве?

– В рюкзаке где-то…

– Когда все закончится, попробуйте размочить ее в воде и разделить на слои. Внутри найдете тонкую проволочку – это маячок. В Варшаве я определил ваше местонахождение именно с его помощью. У Михайлова, – при произнесении этой фамилии лицо капитана скривилось, словно от острой зубной боли, – могло быть что-то подобное, только от американцев.

– Ни фига себе, шпионские штучки, – хмыкнула русоволосая девушка, та самая, что заставила Тимура уступить, когда тот затеял спор с Настей.

Посмотрев на нее, Настя вспомнила о наглом кавказце – кстати, а где он? Что-то его не видно и не слышно… Огляделась: ни справа, ни слева Тимура не было.

– А где Тимур? – нахмурившись, повернулась она к Безбородову. – Ну, парень такой…

– Я знаю, кто такой Тимур, – проговорил тот с расстановкой. – А вот теперь знаю и где он, – добавил капитан почти скороговоркой и пулей рванулся вперед – вот только что сидел, поджав ноги, – и уже летит через зал к солдату у входа.

Настя машинально дернулась, чтобы его остановить, а не успев, вжала голову в плечи, готовая услышать грохот автоматной очереди, которой, по ее мнению, охранник был просто обязан встретить сбрендившего фээсбэшника, но, к немалому ее удивлению, выстрелов не последовало. Девушка подняла глаза: солдат в дверном проеме в самом деле отчаянно пытался вскинуть свое оружие, но сзади на американце висел невесть откуда появившийся Тимур. Одной рукой юноша ухватил охранника за горло под подбородок, другой прижимал ствол автомата в направлении пола.

Вероятно, рано или поздно солдат и справился бы с отчаянным парнем, но подскочивший Безбородов серией коротких ударов выбил из конвоира дух. Так и не успев выстрелить, американец осел на пол.

«Юные таланты» повскакали с мест и обступили полукругом тело солдата и склонившихся над ним победителей.

– Вы убили его? – вырвалось у протиснувшейся вперед Насти.

– Обездвижил, – ответил капитан. – В ближайшее время опасности он представлять не будет.

– Нужно зачистить площадку наверху и запереть дверь наружу, – проговорил Тимур, распрямляя спину. В руке у него был грозный автомат американца.

– Зачистить? – усмехнулся Безбородов. – Ну и словечки у вас, Тимур Рашидович. Но вы правы, дверь неплохо бы запереть. Позвольте, – протянул он руку к оружию.

После секундного колебания юноша не без заметного сожаления отдал ему свой трофей.

– Всем ждать здесь, – завладев автоматом, обернулся капитан к «юным талантам». – Я скоро вернусь.

– Товарищ капитан, разрешите с вами? – тут же попросился Тимур. – Я не подведу, вы же сами видели…

– Не разрешаю, – отрезал Безбородов. – Вы свое дело сделали, Тимур Рашидович. Теперь мой черед. К тому же, карабин у нас с вами пока всего один.

Кажется, кавказец собирался возразить, но все же передумал и лишь молча кивнул.

– Как ты там оказался? – спросила Тимура русоволосая девушка, когда с автоматом наизготовку Безбородов покинул круглый зал.

– Улизнул в коридор, когда тут поднялся весь этот кипеш, – проговорил тот, самодовольно улыбаясь. – Все на экран вылупились – никто и не заметил. Ну, разве что кроме товарища капитана. Но здорово же получилось, да?

– Зато не здорово бы получилось, если бы он нас тут всех перестрелял, – сердито бросила русоволосая.

– Ну, уж этого бы я не допустил! – хмыкнул кавказец.

– А если бы они увидели, как ты линяешь?

– Но ведь не увидели же!

– И все же…

– Да ладно тебе, Оль! – одернула русоволосую другая девушка. – Все же хорошо закончилось.

– На самом деле ничего пока не закончилось, – неожиданно возразил Тимур, оборачиваясь в сторону коридора. – Товарищ капитан один, а америкосов наверху шайтан знает сколько…

На несколько мгновений в круглом зале повисла тишина.

– Безбородов справится… – осмелилась наконец нарушить ее Настя.

– Конечно, справится, – поддержал ее Тимур. – Но вдвоем все же было бы сподручнее. Эх, жаль, мы не два карабина добыли!

– Тогда пришлось бы и двух солдат нейтрализовать, – резонно заметила Оля.

– Смотрите: идет! – крикнул кто-то.

Все обернулись: в конце коридора снова показался Безбородов. Капитан шел неспешно и как будто бы слегка покачиваясь, автомат свободно болтался у него на груди на ремне.

– Все в порядке? – с беспокойством выкрикнула Настя.

Фээсбэшник ее словно не услышал – или не понял, что вопрос адресован ему.

– Вы заперли дверь? – спросил в свою очередь Тимур.

– Датчики показывают, что внешняя дверь заперта, – с готовностью ответила сзади за Безбородова «пани Горска».

– Дверь… заперта… – хрипло повторил за «полькой» капитан, переступая порог зала и внезапно пошатнулся. – Присесть бы мне, ребята… – Неуверенно оглядевшись вокруг, словно ища себе наиболее подходящее место, Безбородов тяжело опустился на пол, стянул с шеи автомат и аккуратно положил его рядом с собой. – Вот так… – Глаза капитана закатились, и он рухнул навзничь. Пола его пиджака распахнулась, открыв залитую кровью рубашку.

– Он ранен! – ахнула Настя, бросаясь к упавшему фээсбэшнику. – Надо… – Она запнулась, слегка растерявшись. – Надо его перевязать! Здесь есть аптечка?

– У меня в рюкзаке был бинт! – вспомнила Оля, метнувшись к сваленным у стены вещам.

– Вы можете ему помочь? – повернулась пока Настя к «пани Горска».

– Здесь нет, – развела руками та. – а вот в медотсеке на «Ковчеге» – да. Если пан капитан доживет до посадки – о его ране можно будет забыть.

– Капитан не собирался лететь, – напомнил Артем.

– Подставляться ради нас под пули он, вообще-то, тоже не собирался, – зло бросила Настя. – Капитан летит, – заявила она, обводя хмурым взглядом собравшихся вокруг ребят словно ожидая возражений. Таковых, однако, не последовало. – Капитан летит, – повторила она – уже непосредственно «пани Горска».

– Как скажешь, kochanie, – равнодушно пожала плечами «полька».

Подоспела Оля с пакетом бинта. Вдвоем они кое-как задрали Безбородову рубашку, обнажив залитую кровью рану. Входное отверстие находилось сбоку, в области живота, и казалось совершенно безобидным – всего лишь аккуратная круглая дырочка. Но когда по просьбе Оли ребята приподняли капитана, чтобы она могла обмотать его бинтом, стало видно место, где пуля вышла из тела, – края этой раны были рваными и вывернутыми наружу. От этого зрелища Настю замутило, и она торопливо отшатнулась, борясь с рвотным позывом. Пришлось вместо нее на помощь Оле прийти кому-то из парней.

– Ну, как-то так, – проговорила русоволосая девушка, закончив, наконец, перевязку и вытирая перепачканные в крови руки о свои изящные, украшенные стразами голубые джинсы. – Все, что могла, я сделала.

– Надеюсь, этого хватит, – кивнул Тимур, успевший прибрать к рукам автомат и повесивший его себе на плечо. – Когда можно будет доставить его на «Ковчег»? – спросил он – почему-то у Насти.

– Когда? – обернулась та к «польке».

– Терпение, kochanie, – произнесла та. – Терпение. Активация займет еще около получаса, потом начнется посадка. А пока можете решить, кто из вас не летит.

– В смысле – не летит? – не понял кто-то из «юных талантов».

– У «Ковчега» всего тридцать транспортных капсул. Тридцать капсул – тридцать членов экипажа. А нас с вами, moi przyjaciele, тридцать один – это если не считать бравого солдата О'Нила и нашего лихого таксиста, – махнула она рукой в сторону безмятежно спящего тайца. – С ними нас – тридцать три. Неправильное число. Трое лишние, и уж будьте уверены, лично я никому свое место на борту не уступлю.

50

Таиланд, остров Ко Чанг, 9 июля 20… г.

– При чем здесь вообще америкос и таец?! – возмущенно воскликнула высокая, коротко постриженная девушка – кажется, ее звали Жанной.

– А они что, не люди? – тихо – чуть ли не в сторону – поинтересовалась Оля.

– Они не наши люди! – поддержал Жанну лохматый парнишка в черной футболке с надписью «Король и Шут» на груди.

– Какие могут быть наши или не наши, когда гибнет планета?! – возразила ему брюнетка Марина, успевшая сменить свой давешний сарафан, как видно, пострадавший во время случившегося с ней конфуза, на футболку и короткие джинсовые шорты.

– Если они тебе так дороги – уступи свое место, никто тебе на запрещает! – едко бросила ей Жанна.

– Все равно кому-то придется остаться за бортом, – заметила Оля. – Хотя бы из-за капитана Безбородова.

– Из-за капитана – да! – и не подумала спорить Жанна. – Но не ради этих двоих, один из которых еще недавно готов был всех нас тут перестрелять!

Слушать эту перепалку далее было невыносимо, и, вздохнув, Настя решительно выступила в центр образованного раздухарившимися «юными талантами» круга.

– Останусь я! – резко вскинув голову, заявила она. – Капитан Безбородов займет мое место.

– Нет! – в один голос выкрикнули Артем и Тимур.

– Почему это нет?

Парни переглянулись.

– Безбородов не согласился бы на такой обмен! – ответил первым Артем.

– Безбородов ни на какой обмен бы не согласился, – отмахнулась Настя. – Но как правильно сказала Оля, кому-то так или иначе придется остаться на Земле.

– Кому-то, но не тебе! – покачал головой кавказец. – Товарищ капитан оставил тебя за старшую – забыла?

– Ну а это-то тут при чем?

– При том, что командир не принадлежит себе! И не вправе самоустраняться – даже так.

– Да ладно, Безбородову всего лишь нужно было формально ткнуть в кого-то пальцем, а я просто некстати попалась ему на глаза! – поморщилась она.

– Товарищ капитан ничего не делает просто так, – твердо возразил Тимур. – Раз он выбрал тебя, у него были на то веские причины.

– Тебе-то откуда знать? – хмыкнула Настя. – Ты с ним и дня не знаком!

– Настоящего человека сразу видно!

– Можно тупо бросить жребий! – предложил, вмешиваясь в спор, кто-то из ребят. – Отдаться, так сказать, на произвол судьбы.

– Отличная идея, кстати, – тут же ухватился за эту мысль Тимур. – Только девушки в жеребьевке участвовать не будут. Разыграем в мужском кругу!

– Это еще с какой стати? – запальчиво спросила Оля. – То есть не то чтобы я так рвалась остаться за боротом, но уж по справедливости так по справедливости – участвуют все!

– Хотя бы потому, что и товарищ капитан, и америкос, и таец – мужчины!

– При чем здесь вообще америкос и таец?!

Кажется, круг замкнулся.

– Ой, смотрите! – воскликнула внезапно, указывая рукой на экран, веснушчатая девчушка в очках – Настя уже знала, что ее звали Олесей.

Все дружно повернулись в ту сторону: в клубах черного дыма к входу в бункер бежали несколько фигур.

– Это штурм?! – испуганно воскликнул кто-то из «юных талантов».

– Нет, – покачал головой Тимур. – Это не солдаты. И они безоружны.

– Наверное, это как раз те, кто должен был лететь вместо нас, – предположила Марина.

– Похоже на то.

Очередной небесный снаряд упал в паре шагов позади бегущих людей, швырнув наземь двоих или троих замешкавшихся, но четверо все же достигли входа и отчаянно заколотили, кто кулаками, кто ногами, в бронированную дверь. Теперь можно было разглядеть, что это два парня и две девушки, все лет семнадцати-восемнадцати, не старше. Одежда их была перепачкана, лица в разводах черной копоти, у одного из юношей рука безвольно висела на импровизированной перевязи.

Еще одна «падшая звезда» взрыла землю совсем рядом с входом в бункер, девушка с краю пошатнулась и упала в грязь, но тут же с помощью товарищей кое-как поднялась, неловко поджимая левую ногу.

– Надо их впустить! – высказал кто-то витавшую в воздухе мысль. – Иначе их там прибьет на фиг!

– Мало нам троих лишних – еще четверых добавим? – желчно бросила Жанна.

– Не обязательно брать их потом на борт, – заметил один из ребят – имени его Настя не знала. – Просто дать укрыться от этого кошмара.

– Тогда гуманнее оставить их там, чем дарить ложную надежду, – упрямо покачала головой Жанна.

– Если проспорим еще минут пять, вопрос отпадет сам собой… – заметил кто-то.

– Да, нужно что-то решать…

Взоры присутствующих как по команде обратились на Настю. Боже, они что, в самом деле считают, что она здесь главная?!

– Давайте проголосуем, – нашла, как ей показалось, удачное решение она. – Кто за то, чтобы впустить в бункер этих четверых?.. Пока просто в бункер.

После последних ее слов руки подняли почти все, но Настя все же спросила:

– Кто против?

Несогласных оказалось трое: разумеется, Жанна, парень в футболке группы «Король и Шут» и, к немалому удивлению Насти, Артем.

– Подавляющим большинством – «за», – констатировал между тем Тимур. – Ну так что, я пойду впущу их?

– Возьми с собой пару человек, – распорядилась Настя. – На всякий случай.

– Есть, командир, – картинно отсалютовал ей кавказец – не будь признание Настиного лидерства его идеей, она бы решила, что парень над ней откровенно издевается.

Ушедшие вернулись через пару минут – в сопровождении четверых американцев. Девушке с поврежденной ногой помогали идти товарищи. Гостям указали место у стены, где те и сгрудились в кучку, испуганно косясь на тело поверженного солдата возле входа.

– Он жив, – сочла за благо пояснить им по-английски Оля. – Просто без сознания. Не бойтесь, мы не причиним вам вреда.

Кажется, несчастную четверку это не особо ободрило.

– Где все остальные ваши? – спросила Настя – старательно выстраивая английскую фразу.

– Dead, – глухо ответил юноша с рукой на перевязи. – I think, dead[9].

– Это не наша вина, – почему-то решила сказать она.

– We know…

– Прошу внимания! – разнесся в этот момент по залу голос «пани Горска». – Через две минуты начнется посадка на «Ковчег». Я уйду первой транспортной капсулой. Во второй советую вам отправить пана капитана. Дальше – как пожелаете. Время на исходе, с посадкой не затягивайте. И помните – капсул всего тридцать.

Лимонно-желтое марево вокруг кресла «польки» начало понемногу рассеиваться и скоро исчезло вовсе. Поднявшись на ноги, «пани Горска» подошла к лежавшему на полу Безбородову, нагнулась и запустила руку во внутренний карман его распахнутого пиджака. Порывом Насти было броситься к блондинке и остановить ее, но прежде, чем девушка успела сделать хотя бы шаг, «пани Горска» уже распрямилась. В руке у нее была коробочка с горошиной флешки. Приоткрыв крышечку, «полька» заглянула внутрь, удовлетворенно кивнула и двинулась к противоположной от входа в зал стене. Экраны в том месте погасли, и над самым полом появился круглый серый люк около метра в диаметре. Через минуту по его поверхности пробежала радужная рябь, крышка исчезла, словно растворившись от центра к краям, и в зал медленно вполз двухметровой длины цилиндр – как поняла Настя, это и была та самая транспортная капсула. Ее верхняя, прозрачная часть призывно распахнулась, и «пани Горска», переступив через борт, ловко забралась внутрь.

– Большинству – до встречи на «Ковчеге»! – с приторной улыбкой проговорила она, удобно устраиваясь на ложе. – Остальным – прощайте!

Створки стеклянной крышки «гроба» сомкнулась над головой инопланетянки, и капсула величаво погрузилась обратно в недра стены.

– Если у кого-нибудь клаустрофобия – предупредите заранее! – заметил кто-то из «юных талантов», проводив ее взглядом.

– А вот интересно, что она будет делать, если мы по какой-нибудь причине за ней не последуем и тридцати человек на борту не наберется? – пробормотал себе под нос Артем – негромко, но Настя расслышала.

– Видимо, уверена, что последуем, – пожала она плечами. – Ну и или у нее просто есть на этот случай план «Б».

– Ну что, будем жребий тянуть? – напомнила между тем Оля.

– Давайте сначала отправим товарища капитана, – предложил Тимур – из люка в стене как раз выползал второй цилиндр.

– Да, давайте! – с готовностью поддержала кавказца Настя.

Четверо ребят подняли пребывающего в беспамятстве Безбородова, как смогли осторожно погрузили на ложе, и транспортная капсула унесла раненого фээсбэшника на «Ковчег».

– Нужно все-таки решить, кто имеет шансы полететь, – заметил Артем, когда из стены показался цилиндр номер три. – Лично я против чужаков. Особенно солдата.

– Солдат, не солдат – какая разница?! – заявила Жанна. – Они бы нам своих мест не уступили, – мотнула она головой в сторону четверки американцев.

– Это уж точно! – поддержала ее Олеся.

– Зачем тогда было впускать их внутрь? – спросила Оля.

– Это была ваша идея! – бросила Жанна. – Я голосовала против!

– А давайте снова проголосуем, – предложила Марина. – Криком все равно ничего не решить.

– Давайте! – легко согласилась Жанна. – Но с одним условием – лишних потом выберем из числа тех, кто выскажется «за». По-моему, так будет справедливо! Принял решение – будь готов ответить за него! А то легко быть хорошим – за чужой-то счет!

– Я согласна! – кивнула Марина.

– А я нет! – крикнул кто-то. – Все должны быть в одинаковых условиях!

– Да, пусть в жеребьевке участвуют все!

– Нет, только идиоты, готовые променять своих на америкосов!

– Ты кого это идиотом назвал?!

– Тихо! – не выдержала Настя.

Как ни странно, все тут же умолкли.

– Смотрите, – проговорила она, показывая на капсулу. – Там же куча места! А среди нас есть, скажем так, не гиганты… А что, если попробовать залезть внутрь по двое? Как вам идея?

Несколько секунд все молчали, обдумывая услышанное.

– Может сработать, – проговорил наконец Тимур.

– А может и нет, – не преминула заметить Жанна.

– Не попробуем – не узнаем, – заявила Настя, сама все более увлекаясь собственной идеей, в которую, откровенно говоря, поначалу не особо верила. – Ну, кто будет первой парой?

– Я, я готова! – шагнув вперед, взметнула вверх руку Олеся. – Таких, как я, туда трое влезут!

– Трое не нужно, – рассудил Тимур. – Семь капсул по двое – как раз отправим почти всех мелких – остальные по одному. Ну, кто в пару к Олесе?

– Давайте я, – вызвалась худенькая смуглая девушка с двумя черными косичками.

– Отлично, Алсу! – кивнул Тимур. – Залезайте.

Две девчушки со смешочками – скорее нервными, чем веселыми, – забились в капсулу – места там им и правда хватило с запасом. Крышка благополучно закрылась, и «гроб» уплыл в люк.

– Уфф… – шумно выдохнула Оля. – Сработало!

– Погоди радоваться, – покачала головой Марина. – Пусть сначала капсула вернется.

Капсула вернулась, хотя и с некоторой задержкой – на этот раз ее не было почти три минуты, за которые Настя успела трижды проклясть себя за свою бредовую идею с парами. Но вот наконец люк снова открылся, и в зал выдвинулся долгожданный пустой цилиндр. Его появление приветствовали бурные аплодисменты и раскатистое «Ура!» – как видно, не одна Настя начала уже было сомневаться в успехе.

Дальше дело пошло быстрее. Еще шесть капсул ушли с двойной нагрузкой (в последнюю из них под натужные шуточки типа «Теперь вам, друзья, придется пожениться!» поместили разнополую пару: Артема и девочку по имени Света), в следующие уже ложились по одному. Наконец в зале остались всего восемь человек: спящий таец, солдат, два юных американца, те, что были относительно невредимы – парень по имени Крис и девушка Джулия, – а также Настя, Тимур и еще двое юношей – высокий, но сильно сутулящийся Константин и грузный неповоротливый Родион.

– Это тридцатый, – вполголоса проговорил Тимур, приблизившись к Насте, когда очередной «хрустальный гроб» выплыл к ним из стены.

– Двадцать третий, – сухо поправила девушка.

– Двадцать третий цилиндр, – согласился кавказец. – Тридцатый пассажир.

Обернувшись – до этого она не отрываясь смотрела на выползающую в зал транспортную капсулу, – Настя, чуть прищурившись, заглянула в темные глаза собеседника, словно спросила: «Мы думаем об одном и том же?». Тимур едва заметно кивнул.

– Иди ты, – предложил он.

Ноги ее готовы уже были послушно сорваться с места, и девушке потребовалось немалое усилие, чтобы все же остаться неподвижной.

– Нет, – решительно мотнула она головой. – Очередь Джулии, – Настя показала рукой на американку у стены.

– Тридцатый, – слегка склонив голову на плечо, еще раз напомнил ей Тимур.

– Двадцать третий, – упрямо поджав губы, повторила прежний ответ она.

– Ну, как знаешь… Julia, it's your turn![10] – повернулся кавказец к американке.

Та вздрогнула, словно совсем не ждала вызова, торопливо вскочила с пола и поспешила к капсуле. Споткнувшись на ровном месте и едва не упав – Тимур даже дернулся было ее подхватить, – Джулия проворно юркнула в «гроб».

– Thank you… – выдохнула она, прежде чем цилиндр закрылся.

– «Thankyou», блин… – сварливо проворчал подошедший сзади к Насте и Тимуру Константин. – «Thank you» ваше не булькает…

– Следующий – Родион! – предательски дрогнувшим голосом объявила Настя, провожая глазами уносящую американку на «Ковчег» капсулу.

– Следующий… А он будет, этот следующий? – грузный парнишка уже стоял рядом. За его спиной маячил американец Крис – Настя не заметила, когда он успел встать и подойти.

– Будет, – безапелляционно заявил между тем кавказец. В отличие от Настиного, его голос был тверд.

«Гроб» с Джулией исчез в стене, люк в ней снова закрыла круглая серая крышка.

Неожиданно для самой себя Настя вдруг поняла, что судорожно стискивает пальцами кисть Тимура, в испуге попыталась отдернуть руку, но тот удержал ее ладонь в своей. Ладно, пусть…

В зале сделалось так тихо, словно все, не исключая спящего тайца, вовсе перестали дышать, только Настино сердце продолжало отсчитывать мгновения ударами – сперва неспешно, потом все быстрее, и, наконец, стук его слился в сплошной ровный рокот готовой к старту ракеты. И когда, казалось, уже ничто не сможет удержать его от того, чтобы пробить грудную клетку и вырваться наружу, крышка люка в очередной раз исчезла, и из стены показался серебристый круглый торец транспортной капсулы. Двадцать четвертый цилиндр пришел с «Ковчега» за тридцать первым пассажиром.

Таиланд, остров Ко Чанг, 9 июля 20… г.

Все дружно выдохнули.

«Пламенный мотор» в груди Насти резко сбросил обороты, ноги под ней внезапно сделались ватными, и, чтобы не упасть, девушка была вынуждена тяжело опереться на руку Тимура.

– Родя, вперед, – обернулся тем временем тот к грузному пареньку.

– Может, сначала таксиста загрузим? – предложил вдруг Константин. – А потом солдата – пока есть кому положить их в «гроб».

– Ну, давайте… – кажется, не слишком охотно согласился Родион, уже неловко занесший одну ногу над бортом капсулы.

– Успеем, – отмахнулся Тимур. – Полезай.

С видимым облегчением тот втиснулся в цилиндр и с немного виноватой улыбкой выговорил:

– Ну, до встречи!

– Да езжай ты уже! – хмыкнул Константин – словно от Родиона здесь что-то зависело.

«Гроб» закрылся и плавно ушел в стену.

Обретя наконец способность стоять самостоятельно, Настя аккуратно, но настойчиво высвободила пальцы руки из ладони Тимура.

– Так, кто у нас следующий? – спросил Константин.

– Давайте в самом деле тайца отправим, – проговорила девушка. – Сможете его поднять?

– Да что там поднимать-то? – пожал плечами Тимур, делая широкий шаг к крепко спящему таксисту.

– Вот он удивится, когда проснется! – усмехнулся Константин, также склоняясь над тайцем.

– Это уж точно, – кивнул Тимур. – Ну что, где там эта капсула?

А капсулы не было. Ни через минуту, ни через три, ни через все пять.

– Теперь-то что еще за дела? – нахмурившись, Константин оставил таксиста на полу, подошел к люку и постучал в него костяшкой указательного пальца.

– Ты что-нибудь понимаешь? – посмотрел на Настю Тимур.

– Нет, – пробормотала она, в свою очередь подходя к люку и растерянно ощупывая его пальцами. – Даже если «Ковчег» считал не капсулы, а людей – все равно не сходится!

– Людей? – переспросил Тимур. – Но та женщина – она же, как я понимаю, не человек?

– Это не важно, – мотнула головой девушка. – Человек, инопланетянин… Она говорила, что можно хоть собаку взять на борт – «Ковчег» ее примет как пассажира. Здесь важно лишь общее правильное число – тридцать живых существ… Но у нас получается либо тридцать один – если по пассажирам считать, либо двадцать четыре – если по капсулам…

– Погодите, – перебил ее Константин. – Нелюди какие-то, собаки… Мы что, все-таки здесь застряли?

– Похоже, что так, – кивнул Тимур, и в этот момент по крышке люка в стене снова пошла знакомая рябь.

– Эгей, не все так плохо! – облегченно рассмеялся Константин. – Поживем еще! Сейчас откроется!

Но люк не открылся – вместо этого его крышка внезапно сделалась прозрачной: за ней бушевало бело-алое пламя. Константин в ужасе отшатнулся, Настя же, напротив, невольно подалась вперед, словно загипнотизированная огненными всполохами.

– «Anyone whose name was not found written in the book of life was thrown into the lake of fire»… – пробормотал где-то сзади Крис.

Тем временем, облизав снаружи крышку люка, пламя опало и исчезло, и оказалось, что по ту сторону вовсе не комната и не коридор, вообще уже не бункер, а огромный пустырь, над которым, метрах в двадцати пяти, висит прямо в воздухе исполинский шипастый серебристый многогранник. «Ковчег».

Несколько секунд гигантский звездолет оставался неподвижен, словно сомневался – устремиться в высокое небо или все же повременить, а то и вовсе вернуться за по недоразумению отставшими пассажирами, но наконец, приняв решение, унесся ввысь и в считаные мгновения исчез из виду.

Последние работающие экраны в зале один за другим померкли, свет под потолком погас, и бункер поглотила тьма.

52

«Ковчег», день восьмой

Дверь бокса открывалась бесшумно, и все же Олег почувствовал ее движение – даже во сне – и почти рефлекторно сел на кушетке, с усилием разлепляя веки. Он ожидал увидеть Мамаева, но на пороге стояла Галя.

– Ты?! – юноша постарался вложить в голос всю доступную ему меру презрения.

– Тихо! – прошептала Измайлова, прикладывая палец к губам. – Услышат!

– Кто? – насмешливо пожал плечами он.

– Кора. Я не знаю, на чьей она стороне.

– Уж точно не на моей, – буркнул Олег. – Так же, как и ты!

– Если ты против жнеца, то мы вместе, – мотнула головой девушка.

– Ага, так же как тогда, в рубке, – разве что не сплюнул ей под ноги он. – Или хочешь сказать, с тех пор что-то изменилось?

– Изменилось, – кивнула Галя. – Я узнала, кто жнец.

– И кто же? – со немалым скепсисом поинтересовался юноша.

– Диля, – выдохнула гостья.

– Что? – посмотрел на нее в упор Олег и только теперь заметил, что глаза его собеседницы красны, как у наркомана, а на щеках блестят потеки влаги. – Откуда ты знаешь?

– Я видела, как они с Мамаевым направились в лабиринт. Я подумала… Теперь уже не важно что, но я решила проследить за ними. Комплекс старшей сестры, как называет это Инна… И своими глазами видела, как она… как жнец превращается. Всего на несколько секунд. Я сперва не поняла: Диля стала раздеваться, а Стас так странно смотрел на нее… А потом на ее месте появился ужасный монстр. Мамаев, как видно, этого ждал, но все равно отшатнулся… «Ну что, доволен?» – спросила она – и голос, и даже насмешливая интонация были прежние, Дилины… Я чудом не заорала, но язык словно прирос к нёбу… А она снова сделалась человеком, спокойно оделась, и они стали разговаривать. Они туда затем и пришли – переговорить без свидетелей. Похоже, они тоже не до конца доверяют Коре… Я слышала их разговор. Они много о чем говорили, обсуждали планы… А уже под конец Мамаев спросил, сколько человек она убила. Диля… Нет, не Диля! Чужой! Чужой стал загибать пальцы: Марина, Артемио, Оля, Маша… Последней он назвал Дилю. «Всего пять, – говорит. – Неправильное число. Надо бы шесть – для ровного счета. Вот тебя, например…» Мамай заржал, видимо решив, что это такая шутка, но я на его месте не была бы в этом так уверена… Ну да пес с ним, с Мамаевым! Жнец убил Дилю! Убил и украл ее внешность… А теперь мы убьем его! – неожиданно твердо добавила Галя.

– Как мы это сделаем? – спросил Олег, вставая. Словам девушки он поверил сразу и полностью.

– Как и собиралась Инна – взорвем «Ковчег». Они все сейчас внизу, у шлюза – готовятся к казни. Я не пошла, сославшись на… на женские проблемы. Мамаев поверил.

– Казнь еще не состоялась? – встрепенулся Олег. – Скорее вниз! Нужно им помешать, – он сделал шаг к выходу, но уткнулся в оставшуюся неподвижной Измайлову.

– Их там пятнадцать человек и почти все поддерживают Мамаева. И все вооружены. Ты ничего не добьешься, в лучшем случае снова попадешь под замок. И я вместе с тобой! Пойми, все, что ты мог бы им сказать, они и так знают – и сделали свой выбор. Нет, мы поможем Инне по-другому: доделаем то, что она начала. Взорвем корабль. И спасем Землю.

– Мамаев сказал, что это будет не спасение – только отсрочка, – мотнул головой Олег, вспомнив слова «ушастика».

– Да, но без малого на сто лет! За это время много чего еще может произойти!

– Откуда ты знаешь точный срок? – нахмурился юноша.

– Все уже знают. Как видно, жнец этого не скрывает.

Сто лет… Да, это многое меняет. Вряд ли кто-то и пассажиров «Ковчега» столько протянет, а Земля еще будет жить. И действительно, произойти за это время может все, что угодно!.. Если, конечно, это правда – про сто лет. И про отсрочку. И про все остальное… Боже, как все запуталось!

– Ничего не выйдет, – понял внезапно Олег, поднимая левую руку и шевеля голыми пальцами. – У меня отобрали кольцо. А для взрыва их и вовсе должно быть три.

– Мое у меня, – продемонстрировала ободок Галя. – И я знаю, где находятся еще два.

– И где же?

– У Мамаева. Но не при нем, – быстро добавила она в ответ на скептическую усмешку юноши. – Он их держит у себя в каюте.

– А как мы попадем в его каюту? – спросил Олег.

– Он не переселился в отдельную – по-прежнему ночует в общей. В демократию играет… Ну так что? Идем? Времени мало…

– Идем, – решился юноша. – Сделаем это.

Путь по безлюдному коридору до каюты мальчиков они проделали бегом. У двери Галя остановилась.

– Открывай, – поторопил ее Олег, однако вместо того, чтобы поднести руку к сенсорной панели, Измайлова зачем-то принялась стягивать с пальца кольцо. – Что ты делаешь? – не понял юноша.

– Мне она не откроется, – проговорила его спутница. – Как скажут Чужие, кастой не вышла. Давай ты.

– Что за бред? – передернул он плечами, но взял кольцо и, не надевая, ткнул им в нужном месте в стену.

Дверь открылась.

– Чужие, по ходу, зациклены на кастовых – по-нашему, половых – различиях, – проговорила Галя, переступая порог. – Будь иначе, я сделала бы все сама.

Если не считать так и спавших на своих койках наведенным сном Артема и Димы, каюта была пуста. Олег бросился к аккуратно заправленной кровати Мамая, окинул быстрым взглядом табурет у изголовья, сдернул одеяло, перевернул подушку…

– Где? – обернулся он к Измайловой.

– Не знаю, – пожала та плечами. – Под матрасом посмотри.

Под жестким, почти негнутцимся матрасом колец тоже не оказалось, но когда Олег со злостью сбросил его на пол, снизу, в обивке обнаружилась узкая прореха, а уже в ней – два заветных темно-серых ободка, один широкий, капитанский, другой чуть поуже, для заместителя. Зажав первый в кулаке, второй юноша надел на палец. Чувство было такое, будто до сих пор ходил нагишом и вот оделся.

– А теперь скорее в рубку! – бросила Галя, устремляясь к выходу из каюты.

Олег поспешил за ней, но в дверях все же оглянулся на Артема и Диму. Если бы только они не спали… Хотя что бы было? Они смогли бы отбить у Мамаева Инну? Может, и смогли бы, но поддержали бы ребята идею взрыва? Однако они спят, и решает за них он.

– Извините, – прошептал юноша не слышащим его друзьям и выскочил в коридор.

Менее чем через минуту, снова не встретив никого на своем пути, Олег с Галей были у лифта, еще через полминуты, показавшиеся ему вечностью, выбежали из прозрачной кабины на втором уровне и помчались по коридору. Вот и поворот, рубка за ним…

– Далеко собрались, голубчики?

Галя впереди споткнулась и чуть не упала. Олег с разбегу налетел на нее, одновременно и подтолкнув, и поддержав рукой, сам едва не повалившись. Еще не восстановив до конца равновесие, он поднял глаза: на их пути, уперев руки в бедра, стояла Диля.

53

«Ковчег», день восьмой

– Я говорю: далеко собрались? – легкомысленно улыбаясь, повторила вопрос «Диля».

– С дороги! – бросил ей исподлобья Олег, коря себя за то, что не сообразил прихватить никакого оружия. Следовало об этом подумать! Впрочем, что уж теперь-то…

– Галя, как он разговаривает с твоей любимой сестрой? – в притворном возмущении всплеснул руками жнец.

– Тамбовский волк тебе сестра, тварь! – процедила Измайлова.

– Вот так, да?.. – резко посерьезнела «Диля». – А могла бы жить… Что ж, так нам даже будет проще… Кора! – позвала она.

Хозяйка «Ковчега» возникла между жнецом и входом в рубку, и чтобы обратиться к ней, «Диля» была вынуждена отступить на пару шагов и встать к ребятам вполоборота.

– Будь любезна, дорогая, позови сюда снизу Мамаева, – попросила она.

– Прошу меня извинить, жнец, – в тон ей ответствовала хозяйка «Ковчега», – но вы не входите в состав экипажа. Ваше нахождение на борту противоречит правилам, и исполнять вашу просьбу я не стану.

По лицу «Дили» пробежала мимолетная тень, тут же, однако, снова уступившая место выражению самоуверенного спокойствия.

– Ну и дура! – пожал плечами жнец. – Это же и в твоих интересах, говорящая консервная банка!

– Позвольте мне самой судить о том, что в моих интересах, а что нет, – вежливо заметила Кора. – А пока вынуждена вас оставить – у вашей консервной банки прорва неотложных дел, – и с этими словами она исчезла из коридора.

– Что, не получилось? – участливо поинтересовался Олег у «Дили». Пока жнец препирался с Корой, юноша, не глядя, нащупал внизу руку Гали и, вложив в ладонь спутницы ободок капитанского кольца, показал глазами на сенсорную панель у двери. Девушка едва заметно кивнула: поняла, мол.

– Бывает, – развела руками «Диля». – Но в рубку вы так или иначе не войдете.

– Это мы еще посмотрим, – не без труда выдавил беззаботную усмешку Олег, делая осторожный шаг на жнеца.

Сместившись в сторону – почти к самой стене коридора, – слегка продвинулась вперед и Галя.

Удара хвостом юноша ждал – помнил, как «Тёма» ловко свалил им с ног Вербицкого – но тот все равно едва не застал его врасплох. В остальном личина кареглазой светловолосой девушки еще держалась на жнеце, а гибкая серая змея уже метнулась вдоль пола, метя Олегу по ногам. Он отскочил, уклоняясь, и почти успел: хвост Чужого лишь скользнул концом по голени его правой ноги. Олег рванулся вперед, намереваясь схватить противника руками, и в этот момент жнец преобразился окончательно. Было это подобно взрыву – клочья форменной одежды полетели во все стороны, и за спиной вмиг ставшего выше на добрых полметра монстра раскинулись безобразные дряблые крылья, как у исполинской летучей мыши. Чужой качнул ими – но не для того, чтобы взлететь, места для этого в коридоре все равно не было, а готовясь встретить врага. Собственно, и встретил. Холодная липкая плоскость ударила Олега сбоку, обволакивая подобно паутине и увлекая к стене, другая, такая же, уже ждала там, принимая на себя, и юноша оказался заключен в некое подобие кожистого кокона. Олег попытался разорвать его руками, раскинув их в стороны – те утопали в сжавших его крыльях, как в густом киселе, нигде не встречая опоры.

Голова юноши оставалась свободной, как и ноги ниже колен. Последние, впрочем, недолго – вернувшийся хвост обвил их, подобно бразильской анаконде, стиснув так, что Олег едва не закричал. Все, что смог еде-лать юноша, это плюнуть в уродливую морду чудовища, но никакого заметного ущерба монстру это, увы, не нанесло. В ответ пара щупалец – одно длинное, другое короче – потянулись к лицу Олега и тугими кольцами обернулись вокруг его шеи. Давили они не так сильно, как хвост на ноги, но дышать сделалось почти невозможно. Захрипев, юноша рванул руки вверх, к горлу, и одной из них, правой, каким-то чудом удалось прорваться сквозь удерживавшее ее крыло. Вцепившись пальцами в щупальце, Олег принялся отдирать его от себя. Второе тут же обхватило его запястье, выворачивая кисть.

За спиной жнеца распахнулась дверь: это Галя, воспользовавшись тем, что чудовище было занято Олегом, проскользнула вдоль стены и проникла в рубку. Монстр дернулся, пытаясь повернуться, и в этот момент юноше наконец удалось вырвать из вязкого плена и левую руку. Без замаха – никакой возможности для него не было – Олег ударил жнеца кулаком в голову. Вышло не очень сильно, но крылатые объятия Чужого на миг ослабли, юноша навалился грудью на противника, и они оба опрокинулись на порог рубки.

В момент падения хватка жнеца сделалась еще слабее, правое крыло вовсе отдернулось в сторону, но левое и хвост все еще продолжали удерживать Олега. Не обращая больше внимания ни на них, ни на по-прежнему сжимавшее его шею щупальце, юноша обхватил обеими руками бесформенную голову монстра и принялся колотить ею об пол – ведь это же именно удар по затылку когда-то свалил «Тёму»! – однако каждый раз жнец в последний момент ухитрялся повернуть уродливую башку вправо или влево, избегая прямого удара.

– Кольцо! – донесся откуда-то издали до Олега голос Гали. – Мне нужно третье кольцо, чтобы выдвинуть панель!

Кольцо сидело у него на пальце. Проклятье: нужно было сразу отдать его Измайловой, вместе с капитанским! Как он теперь его снимет?

– А я что могу сделать?.. – прохрипел Олег, яростно молотя вертлявой головой жнеца по полу.

Что-то метнулось к нему – это Галя подбежала от капитанского кресла. Девушка попыталась пнуть жнеца ногой, но едва не попала по руке Олега. Чужой мимоходом ударил – скорее просто задел – ее крылом, но Измайлова устояла и, примерившись, опустилась коленом на шею жнеца.

– Я держу его, снимай кольцо! – выкрикнула она.

Держу – это было, конечно, громко сказано, но Олег все же рискнул разжать правую руку. Отдельной задачей оказалось высвободить ее из-под ноги Гали. Локтем левой он уперся в тело монстра и, ухватившись за темно-серый ободок на указательном пальце, потянул. Одновременно, почувствовав ослабление хватки, жнец рванулся, сбрасывая с себя Измайлову. Та упала на спину, отлетев аж за центр рубки, и следующей настала очередь Олега – Чужой перекатился, подминая юношу под себя.

Однако кольцо уже снялось с пальца Олега, и, прежде чем туша монстра обрушилась на юношу сверху, он швырнул металлический ободок по полу в сторону Гали.

На миг все – и люди, и Чужой – замерли, следя взглядами за скользящим по полу кольцом, затем ободок стукнулся о руку Измайловой, и девушка поспешно накрыла его ладонью.

Забыв об Олеге, жнец метнулся к Гале, юноша судорожно взмахнул руками ему вслед и ухитрился ухватить монстра за извивающийся чешуйчатый хвост. Кожу на ладонях стесало словно наждаком, но рук Олег не разжал, и Чужой упал, совсем немного не дотянувшись до Измайловой. Галя вскочила на ноги. Жнец снова рванулся – и снова безуспешно, – затем обернулся к юноше, и вдруг Олег понял, что хвост из его рук исчез.

Потеряв равновесие, юноша повалился назад, но успел увидеть, что вместо чудовища на полу на четвереньках стоит «Диля» – в разодранной от шеи и до… до самого низа, в общем, одежде. Осклабившись, полуголая «девушка» издевательски подмигнула Олегу и кинулась к едва успевшей отбежать на пару шагов Гале.

– Прошу прощения… – голос Коры слился с щелкающей очередью электрических разрядов, когда «Диля» врезалась во внезапно появившуюся у нее на пути голограмму – хозяйка «Ковчега», обращенная лицом к Гале, должно быть, и не видела летящего напролом жнеца.

Монстра отбросило назад, и тут к нему подоспел Олег. Его нога встретилась с головой «Дили» – профессионально положив корпус, в этот футбольный удар юноша вложил все оставшиеся силы – Марадонна, Пеле, Месси и Роналдо аплодировали бы стоя, случись им его лицезреть. Послышался звук как от раскалывающейся хэллоуинской тыквы, тело «девушки» на миг застыло в полете, и затем пола уже снова коснулось чудовище, обмякшее и недвижимое.

Тяжело дыша, Олег упал на колени, но взора от поверженного монстра не отвел. Жнец признаков жизни не подавал.

Лишь через четверть минуты юноша позволил себе скосить глаза на Галю: та как раз закончила колдовать над смертоносной панелью. Кора, столь кстати появившаяся в центре рубки, молча наблюдала за ее манипуляциями, не спеша объяснить цель своего визита.

– Я все сделала, – перехватила Измайлова взгляд Олега. – Осталось кнопку нажать…

– Ну так нажимай, – просипел юноша.

– Я… Давай вместе? – дрожащим голосом попросила Галя.

– А кто-то еще говорил, что справилась бы со всем сама… – не удержался от едкого замечания он, поднимаясь. Косясь на неспособное более им помешать серое тело монстра у стены, юноша подковылял к капитанскому креслу: в центре выдвинутой из стены панели в обрамлении заполненных кольцами отверстий виднелся черный шестиугольник роковой кнопки.

Олег протянул к нему руку, девушка подняла свою. Пальцы их соприкоснулись, зависнув в сантиметре от панели, и между ними проскочила электростатическая искра.

– Жмем? – спросил Олег – вышло почему-то шепотом.

– Сейчас… – Галина кисть трепетала, как осиновый лист. – Только… Хочу, чтобы ты знал… А впрочем, не важно! – заявила внезапно она, опуская палец на черный шестиугольник.

Рука юноши дернулась следом, и кнопки они коснулись одновременно.

Таиланд, остров Ко Чанг, 20 (последнее?) июля 20… г.

Море кипело.

Миллиарды пузырьков наперегонки поднимались со дна на поверхность, словно в поставленной на огонь кастрюле с супом. Но несли они с собой не жар, а холод – самые настоящие смерзшиеся ледяные шарики, всплывавшие и почти тут же таявшие, соприкоснувшись с воздухом, но на их место из глубин немедленно выныривали новые и новые. Костя сказал, что это на дне идет какой-то аномальный электрохимический процесс, сопровождающийся отбором тепла, возможно – разложение газовых гидратов. Он, Костя, в таких вещах шарил. Ну, или хорошо умел с умным видом нести пургу – кому теперь какое дело?

Они вчетвером – Настя, Костя, Тимур и Крис – сидели на берегу этого кипящего и одновременно ледяного моря, на усеянным воронками песчаном пляже, почти на том же самом месте, где Настя купалась вчера на рассвете. Вот только рощица, служившая ей тогда укрытием, исчезла – часть пальм безжалостно покосил звездопад, закончившийся часов пять назад, часть сгорела дотла в вызванном им пожаре (стоило потянуть ветерку с гор, в нос до сих пор бил сладковатый запах гари и дыма). Остались лишь острые обугленные пеньки, разбросанные там и тут черные головешки да россыпь переживших пекло кокосовых орехов, между которыми ошалело бродила ничего не понимающая обезьянка с подпаленным хвостом. Крис все порывался принести и расколоть какой-нибудь из этих свежезапеченных кокосов, но, кроме лежавшего на коленях у Тимура автомата, никаких инструментов для этого у них здесь не было, а с оружием кавказец расставаться не собирался.

Небо было плотно затянуто тучами, от сошедшей с ума воды веяло совсем не тропической прохладой. Передавая друг другу, ребята пили из горлышка металлической армейской фляги какой-то горький жгучий напиток. Крис, которому, собственно, и принадлежала фляга, утверждал, что это «the best American whiskey», Тимур величал пойло благородным именем «бурбон», а Костя полупрезрительно именовал «афтошейв». Настя собственного названия для содержимого драгоценной фляги изобрести не потрудилась.

– А я, кажется, понял эту их чертову математику, – проговорил Костя, отхлебнув из фляги и демонстративно поморщившись.

– Какую еще математику? – поинтересовался Тимур, протягивая руку за пойлом.

– Ну, почему капсулы забрали тридцать одного пассажира.

– И почему же? – спросила Настя.

– Помнишь, что ты тогда сказала? На борту «Ковчега» должно быть тридцать живых существ.

– Ну и?..

– Ключевое слово – «живых». Если, допустим, кто-то умер по пути, логично, что «Ковчег» его не посчитал и прислал «гроб» за следующим.

– С чего бы это там кому-то умирать? – пожала плечами девушка.

– Как известно, человек вообще смертен, – развел руками Костя. – И, как отметил классик, внезапно смертен.

– Товарищ капитан был серьезно ранен… – ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво проговорил Тимур.

– Да ладно тебе! – поежившись, отмахнулась Настя. – Безбородов еще нас всех переживет!

– Нас пережить – задача нынче не хитрая, – невесело усмехнулся кавказец, передавая ей флягу.

– И все же кто-то там не дожил до старта, – стоял на своем Костя. – Другого разумного объяснения нет.

…Человека, медленно спускавшегося к морю от разбитой дороги, первым заметил Крис. Американец толкнул локтем Костю, тот – Тимура. Подобравшись, кавказец положил руки на цевье автомата.

Человек приблизился, и Настя, сперва было решившая, что это пришедший в себя солдат либо пробудившийся от наркотического сна таец, которых они, уходя, оставили в бункере, наконец узнала его. Не по лицу – по тому кровавому багрово-бурому месиву, в которое оно превратилось, сделать это было невозможно, – но по изодранной в клочья клетчатой рубахе и когда-то белым, а теперь всех оттенков грязно-серого брюкам. По пляжу, тяжело припадая на левую ногу, брел майор Михайлов.

Не дойдя до сидевших на песке ребят пары шагов, незваный гость остановился. Изуродованная плоть на его лице зашевелилась, и сквозь нее проглянул одинокий алый глаз. На том месте, где когда-то находился рот, распахнулась узкая щель, из которой вырвалось не то шипение, не то свист.

Настя, оказавшаяся к Михайлову ближе всех из ребят, в ужасе отпрянула. Тимур с щелчком снял автомат с предохранителя.

Майор снова зашипел и протянул вперед правую руку. Средний и указательный пальцы на ней отсутствовали.

– Что вам нужно? – спросил из-за спины Насти Костя.

– Дай… – почти разборчиво выдохнул Михайлов.

В руке у Насти была только фляга с виски – ее-то она и протянула майору.

Ухватив сосуд трехпалой рукой, Михайлов поднес горлышко к щели рта, далеко запрокинул голову и сделал глоток. Струйка спиртного, сбежавшая по его израненным подбородку и шее, должна была, наверное, причинить майору адскую боль, но тот не издал ни звука – лишь молча вернул девушке флягу и, повернувшись, продолжил свой путь к морю. Не останавливаясь, вошел в воду по колено, затем по пояс, шел бы, вероятно, и дальше, но тут набежавшая волна опрокинула его навзничь. В падении тело Михайлова перевернулось и закачалось на поверхности лицом во льду.

Минут десять потрясенные ребята наблюдали, как труп майора постепенно относит прочь от берега.

А потом тучи в небе расступились и показалось солнце.

55

Спиральный рукав IV, вторая планета в системе официально безымянного желтого карлика (обиходные наименования – Новая Земля, The New Earth и др.), летоисчисление не начато

– Вот интересно, а где остальные? – с детским любопытством озираясь по сторонам, проговорила Ксюша.

– Кто – остальные? – спросила ее Инна.

– Ну, остальные восемь «Ковчегов»! – пояснила мелкая.

– Кора говорила, что пока сюда долетели только шесть, считая наш, – напомнил Олег.

– Так это еще когда было! – заметила Ксюша.

– Где-нибудь там, за горизонтом, – неопределенно указала Галя на темнеющую впереди полоску леса.

Они стояли на зеленой поляне по колено в траве и разноцветных полевых цветах. Вокруг порхали огромные, с земного голубя величиной, пестрые бабочки, в безупречно голубом небе ярко светило местное солнце, ласковый теплый ветер слегка шевелил волосы на их головах… Так, наверное, мог бы выглядеть рай. Но Олег уже знал, что дальше, сразу за той самой лесополосой, начинается безжизненная каменистая пустыня с зыбучими песками, кипящими гейзерами, внезапно вырывающимися из-под поверхности прямо под твоими ногами, ядовитым маревом в раскаленном воздухе… Так, наверное, мог бы выглядеть ад. Но планета не была ни раем, ни адом – разве что и тем и другим одновременно. А еще она теперь была их домом: за спинами ребят совершивший посадку «Ковчег» неспешно трансформировался не то в колониальный поселок, не то в укрепленный замок.

– А как думаете, третьим кто-нибудь проголосует? – снова спросила Ксюша.

– Хотелось бы надеяться, – вздохнула Инна. – Пока у Земли два голоса из шести. Нужно три.

– Нужно три, – кивнула Ксюша.

– Ну, один-то уж из трех оставшихся будет, – предположил Олег, невольно возвращаясь мыслями в рубку «Ковчега». – Наверняка будет…

Хотел бы он быть в этом так уверен…

Когда они с Галей нажали на кнопку, не произошло ничего. Совсем. Олег ожидал оглушительного грохота – стояла звенящая тишина, готовился к испепеляющему пламени – трудолюбивый вентилятор бесшумно гнал с в лицо прохладный воздух, боялся невыносимой боли – ну, боль-то как раз никуда не делась, но была все той же, уже привычной: ныла сдавленная щупальцами Чужого шея, саднило содранные в кровь ладони, кололо в боку…

– Что такое?! – юноша повторно ударил пальцем по черному шестиугольнику – вновь без какого бы то ни было видимого результата. – Кора? – обернулся он к хозяйке «Ковчега», так и стоявшей за их спинами. – Твои штучки?

– Получаю новую информацию, – невпопад отозвалась та. Глаза ее были закрыты, лицо напряжено – словно бы она к чему-то внимательно прислушивалась.

– Какую еще, к чертям собачьим, новую информацию?! – воскликнул Олег. – Где взрыв?

– Кора! – в распахнутую дверь из коридора с дубинкой в руке ввалился Мамаев – вот кого сейчас ему тут только и не хватало! – Я уже задолбался вас звать! Куда вы… – его взгляд наткнулся на тело Чужого у стены, затем на Олега с Галей. – Светлов? – не сумел – да, похоже, и не попытался – скрыть Стас своего изумления. – Откуда ты здесь взялся?!

Из-за спины «ушастика» показались вооруженные копьями Антон и Даша, следом Максим втолкнул связанную ремнями Инну – опустошенный и обескураженный, Олег толком даже не сумел обрадоваться, что та еще жива. Появились Рома, Володя, Вера, мелкая Ксюша…

– Слушаю вас? – наконец словно очнулась от сна Кора.

– Мы вам тут уже оборались! – среагировал первым Мамаев. – Почему не открывается шлюз? Подход к нему свободен, но дверь на кольцо не реагирует!

– Покорнейше прошу меня извинить, – любезно улыбнулась хозяйка «Ковчега». – Пилотирование в атмосфере планеты требует значительных ресурсов, и я была вынуждена игнорировать неприоритетные вызовы. По этой же причине заперт шлюз: открывать его на данной стадии полета небезопасно.

– В атмосфере? – ухватив суть, переспросила Даша. – Мы что, садимся на планету?

– Совершенно верно, – кивнула Кора.

Ребята растерянно умолкли, и тут же в наступившей тишине оглушительно прозвучал просто-таки дьявольский хохот. Все повернулись на звук: смеялась скорчившаяся у стены «Диля» – очухавшийся жнец снова нацепил на себя ее личину.

– Опоздали! – выдавил Чужой сквозь истеричное ржание. – Вы опоздали!.. «Ковчег» вошел в атмосферу – теперь его уже нельзя уничтожить, не навредив планете. А мы же так любим природу, мы такого ни в жизнь не допустим!.. Все кончено! Вы проиграли, – подмигнула она Олегу. – Я победила!

– Все кончено, – подтвердила Кора, повернувшись к конвульсивно содрогающейся «Диле». – Только они не опоздали. Их голос засчитан.

– Голос? – хмуро переспросил Мамаев. – Что еще за голос? Куда засчитан? Кем?

– Я только что получила доступ к недостающим данным. Как и следовало ожидать, наш «Ковчег» не единственный – всего их стартовало девять. Неудивительно: девять – правильное число. И каждому из экипажей было в той или иной форме предложено пожертвовать собой ради родной планеты. Если три из девяти пойдут на это, доказав тем самым, что Земля для них – непреходящая ценность, планета избежит ликвидации. Не навсегда, но отсрочка будет предоставлена. Достаточная, чтобы стремиться ее получить. На данный момент зачтено два голоса. Еще четыре корабля достигли цели, отрекшись от Земли. Последние три «Ковчега» пока находятся в полете – теперь исход зависит от них.

– Так это что значит… Все было подстроено? – потерянно выдохнул Олег.

– Все было устроено, – не то согласилась с ним, не то возразила Кора.

– А мы тут, выходит, проголосовали за Землю? – уточнила Даша. – Но ведь это не было демократическим решением экипажа?

На нее зашикали.

– Какая разница, если решение принято и реализовано? – пожала тем временем плечами хозяйка «Ковчега».

– И что теперь? – поинтересовался Мамаев.

– А теперь Инну развяжи, – опередив ответ Коры, потребовал у него Олег.

– С чего бы это вдруг? – запальчиво вскинул голову Стас.

– С того, что всем нам должно быть стыдно! – растолкав Мамаева и Максима, к Иноземцевой протиснулась Вера. Ее пальцы вцепились в ремни, распутывая тугие узлы, – помешать ей никто не пытался: Стас дернулся было, но между ним и Верой встала Даша.

– Они правы, – проговорила она. – Они кругом правы, а мы – идиоты и сволочи.

– Колечко ее верни, – шагнув к Мамаеву, требовательно протянул руку Олег.

Стас огляделся по сторонам, как видно ища поддержки, но встретил только потупленные взоры – или же, наоборот, суровые, недружелюбные лица. Стянув с пальца офицерское кольцо, он протянул его Олегу.

– Я только хотел как лучше! – выговорил «ушастик».

Инна к этому моменту как раз избавилась от пут, и Олег отдал ей темно-серый ободок.

– Спасибо, – кивнула она, надевая его на палец. – И за кольцо – тоже.

– А еще за что? – не понял юноша.

– За Землю, – сказала Иноземцева.

– И все же конституция Вербицкого требует… – снова начал Мамаев.

– Уймись, Стас, она герой, а не преступник, – заявил, ставя решительную точку, Максим. – Чего нельзя сказать о Гере!

– А где он, кстати? – спросила, озираясь по сторонам, Даша.

– Здесь, в коридоре! – крикнул сзади кто-то.

За всеми этими разговорами никто не обратил внимания (да и после не мог припомнить), как в руках у Гали оказалось копье и чье оно было. Обернулись все только на крик, стремительно переходящий в хрип: его издала «Диля». Древко торчало у нее из груди, и, вцепившись в него обеими руками, Галя яростно проворачивала его, словно вертел. В следующим миг одетая в обрывки серой униформы девушка на полу исчезла, в последний раз обернувшись безобразным серым монстром. Его щупальца еще несколько секунд судорожно скребли по обшивке стены и наконец замерли.

Выдернув копье из тела жнеца, Галя, не глядя, отшвырнула его в сторону, рухнула на пол рядом с мертвым чудовищем и разрыдалась.

А через четверть часа «Ковчег» совершил посадку на Новую Землю.

Эпилог

Солнечная система, мобильная база на орбите одной из планет-гигантов, точное время неизвестно

Это не являлось разговором в понимании примитивных рас. Никаких колебаний воздуха – собственно, как такового, воздуха здесь тоже не было, никаких оптических излучений, помимо фонового потока фотонов, никаких тактильных контактов, тем более никаких летучих веществ или вкусовых раздражителей – обмен информации в чистом, незамутненном виде.

– Три голоса подано, Всемогущий, – поступил смиренный доклад. – Мы вынуждены свернуть подготовительные работы.

– Три из девяти, жнец?

– Да, как и положено, Всемогущий.

– Но в этот раз с планеты ушло десять кораблей, не так ли?

– Да, Всемогущий. Однако десять – неправильное число…

– Не существует неправильных чисел, жнец. Когда-нибудь, перейдя в доминирующую касту, вы это осознаете: существует лишь соотношение чисел друг с другом. И оно говорит мне о том, что голосов подано недостаточно.

– Но Всемогущий! – вступил в разговор новый участник. – Нельзя вести отсчет от десяти!

– Почему, сеятель?

– Для десятого корабля не соблюдены базовые условия. Его экипаж не сможет подать голос.

– В таком случае корабль не должен был стартовать с планеты, сеятель.

– Вина за это целиком лежит на жнецах, Всемогущий! Это их сфера ответственности.

– Значит, им и вести подсчет голосов, сеятель. Сколько кораблей достигло цели?

– Восемь, Всемогущий. Два еще продолжают полет.

– Если к тому моменту, как они его завершат, не будет подан четвертый голос – приступайте к расчистке пространства, жнец.

– Четыре! Немыслимо!

– Истинная мысль гибка, сеятель, в отличие от предрассудков, присущих второму десятку каст. Вопрос решен. Доложите мне, когда число поданных голосов окончательно определится.

– Да, Всемогущий.

– Да, Всемогущий.

Третья от звезды планета, из-за которой и возникла столь досадная задержка в реализации проекта, отсюда едва просматривалась. Скоро ее не станет видно вовсе.

Москва, 2017

Примечания

1

Здесь и далее стихи Д.Давыдова ака ДоДо.

(обратно)

2

Одну минуточку! Мне нужен мой багаж! (пол.)

(обратно)

3

Да. конечно (пол.).

(обратно)

4

«Литва! О Родина! Ты – как здоровье! Тот тебя воистину оценит и поймет, кто потерял тебя» (пол.) Строки из поэмы А.Мицкевича «Пан Тадеуш».

(обратно)

5

Строки из стихотворения А.Пушкина «Клеветникам России».

(обратно)

6

Пьяная русская свинья! (нем.).

(обратно)

7

Нужна лодка, острава? (англ.).

(обратно)

8

Десять тысяч бат (англ.).

(обратно)

9

Мы знаем (англ.).

(обратно)

10

Джулия, твоя очередь! (англ.)

(обратно)

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

52

53

55

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg