«Потерянная станция (СИ)»

Потерянная станция (СИ) (fb2) - Потерянная станция (СИ) 714K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дмитрий Палеолог

Дмитрий Палеолог Потерянная станция

Глава 1

Остроносый космический корабль, в силуэте которого легко узнавались хищные контуры аэрокосмического истребителя, неподвижно парил среди бесформенных каменных глыб. Царство каменного крошева простиралось на миллионы километров; машина казалась в нём чужеродным вкраплением.

Из узких, скошенных разрезов смотровых триплексов сочился тусклый желтоватый свет, приглушенный активированным светофильтром. Носовые дюзы корректирующих двигателей светились темно­­-алым­­­ − управляющий компьютер корабля постоянно осуществлял круговое сканирование, производя время от времени поправку пространственной ориентации. Вот и сейчас из сопел полыхнуло ослепительно-белое пламя, доворачивая машину на точно рассчитанный угол и уводя от столкновения от хаотично вращающихся глыб..

Кресло пилот-ложемента в тесной рубке истребителя занимал человек, облаченный в серо-зеленый скафандр. Прищурившись, он смотрел на экран масс-деректора, будто пытаясь в хитросплетении бледно-зеленых сигналов прочесть нечто сокровенное. Гермошлем скафандра лежал на широком подлокотнике кресла – опрометчивый поступок со стороны пилота, когда опасность столкновения увеличивалась с каждой минутой.

Пояс астероидов не терпит легкомыслия – эту истину знал любой из пилотов, предпочитая обходить эти сектора космического пространства стороной. Сотни кораблей, занесенных сюда гравитационным штормом или неуправляемым дрейфом, сгинули в страшных, мертвых краях «каменной пустоши» в результате аварии. Подать сигнал бедствия здесь было невозможно – пространство, заполненное каменными обломками, экранировало радиопередачу, и несчастные, запертые в бронированной скорлупе корабля, были обречены на медленную мучительную смерть. Иногда, в результате внутренних гравитационных возмущений, безбрежное каменное море выбрасывало в чистые сектора пространства немые свидетельства свершившейся десятилетия назад трагедии – неимоверно древний корабль, изуродованный до неузнаваемости. Словно напоминание ныне живущим. Среди пилотов, совершающих полеты к лунам Юпитера, это считалось дурным знаком. Смерть словно ухмылялась с экранов обзора, будто говоря: «Я всегда рядом».

Но и игнорировать страшное свидетельство прошлого тоже было нельзя – Кодекс межпланетных сообщений строго предусматривал досматривать любой космический корабль, потерпевший крушение, независимо от срока давности. И становилось страшнее вдвойне, когда проникнувшая на борт оперативная группа находила мумифицированные тела в древних скафандрах…

Глеб Галанин старался гнать из сознания мрачные мысли, хотя перспектива стать очередным «героем», безвестно сгинувшим в «каменной пустоши», становилась все сильнее. И, что главное, его корабль был исправен и не попадал в гравитационный шторм. В пояс астероидов его занесло собственное болезненное любопытство и жажда неведомых приключений.

- Что ж, получил сполна… ‒ пробормотал Глеб. – Идиот…

Стараясь отвлечься от мрачных мыслей, он стал перебирать в уме события последних дней, приведших к нынешней безрадостной ситуации.

Станция «Саратога» ‒ если быть кратким, она являлось первопричиной всего. Овеянная легендами, перешедшая в разряд баек, которые неизменно травили в барах космопорта свободные от службы пилоты, она являлась своеобразной профессиональной сказкой. Ее обязательно рассказывали новичкам, только что получившим лицензию на пилотирование космического судна, обязательно приправляя несуществующими яркими подробностями. Глеб всегда относился с усмешкой к таким байкам – в любой профессии и во все времена существовало подобное. Но, как и в любой легенде, в ней было скрыто зерно истины, обросшее за десятилетия огромной шелухой несуществующих подробностей.

Все началось триста лет назад, в самом конце далекого теперь XXI века. На околоземной орбите была создана научно-исследовательская станция, принадлежавшая ряду крупнейших технологических корпораций Земли. По тем временам она являлась верхом инженерной мысли. Огромный, семикилометровый диск, поделенный на четыре уровня, вмещал десятки лабораторий, исследовательских центров, жилые сектора для персонала, ваккум-створы для приема грузов, большую оранжерею и многое другое. Имелись даже батареи противокосмических орудий, в основном предназначенных в качестве противоастероидной защиты. Это был еще один многогранный мир на орбите, в котором жили и работали несколько сот человек персонала.

Проходило время, Землю сотрясали экономические катастрофы – одни могущественные корпорации исчезали в одночасье и так же быстро появлялись другие. Сменялись политические правители и диктаторские режимы, но «Саратога» была выше человеческих страстей ‒ бушующие на Земле перемены её не касались.

До поры.

В середине XXII века огромную станцию приобрела одна из самых крупных корпораций ‒ «КосмоКибер», специализирующаяся на производстве кибернетических систем и программного обеспечения для практически всех сфер деятельности.

Игорь Тобольский, являвшийся на тот момент президентом Совета директоров корпорации, возлагал на «Саратогу» большие надежды, и не пожалел средств для ее кардинальной модернизации. И это вскоре принесло ощутимые плоды. Через несколько лет «КосмоКибер» смогла легко подмять под себя аналогичные корпорации, создав единоличную монополию на данный вид деятельности. И теперь практически в каждом доме, даже в самом захолустном уголке Земли, стояли бытовые автоматы с соответствующим логотипом, а на экранах домашних киберсистем светился неизменный лозунг корпорации-монстра: «КосмоКибер - мы делаем будущее!».

Собственно, никто и не был против - продукция корпорации была качественной. Однако, Тобольский не остановился на этом, хотя финансовые потоки от продажи программных и кибернетических продуктов текли нескончаемой рекой. Здесь и начинается область загадок и нераскрытых тайн.

Ученые корпорации стали проводить уникальные эксперименты, идущие вразрез с принятым Всемирным правительством законом «О предельном уровне киборгизации человека». К тому времени техносфера настолько сильно проникла в жизнь людей, что без эффективного взаимодействия с нею стало невозможно вести полноценную жизнь. Кибернетические устройства окружали человека всегда и везде, они контролировали все сферы жизни и делали ее максимально комфортной. И этими устройствами надо было управлять. Поэтому каждому достигнувшему совершеннолетия мужчине и женщине в височную область вживлялся имплант-контроллер ‒ миниатюрное устройство коммуникации, позволяющее быстро и легко взаимодействовать с киберсистемами путем мысленной передачи команд.

Но «КосмоКибер» пошла дальше, проведя ряд уникальных экспериментов, в результате которых разработала микрочипы – расширители сознания. Подключенные к стандартному импланту, они давали человеку необычайные возможности – он мог видеть во всех диапазонах спектра и управлять киберсистемами на большом расстоянии, мог с легкостью взламывать любые коды доступа и решать сложные математические задачи за несколько минут. Микрочипы, воздействуя на определенные зоны мозговой коры, могли ускорить практически все функции человека, поставив его, таким образом, над человеческим обществом. Чем руководствовался Тобольский и ведущие ученые корпорации, совершая такие эксперименты на грани фола, так и осталось неясным. Перспектива пожизненного заключения на урановых рудниках Плутона вырисовывалась для них более, чем ясно, но это не остановило учёных. Скорее, даже подстегнуло.

Результатом такой «экспериментальной вседозволенности» стали жесткие санкции Всемирного правительства в отношении «КосмоКибер», на которые корпорация ответила полнейшим молчанием. Создавалось впечатление, что на огромной станции шла своя, загадочная и непонятная жизнь. То, что творилось на родной планете, людей не интересовало вовсе. Зато Всемирному правительству при сложившихся обстоятельствах стала весьма интересна внутренняя жизнь «Саратоги». Станция с некоторых пор превратилась в строго закрытую зону.

На требования открыть доступ компетентной комиссии «КосмоКибер» ответила категоричным отказом, абсурдным по своей сути, словно бы первый раз слышала о законе «О предельном уровне киборгизации человека». У правительства не осталось никаких мер, кроме как урегулировать ситуацию силовыми методами. С космодрома на Луне был поднят военный крейсер «Лаокоон». Выйдя в район высоких орбит Земли, капитан крейсера в ультимативном порядке потребовал от «Саратоги» открыть вакуум-створы и приготовиться к приему десанта.

То, что случилось дальше, не укладывалось ни в одно разумное объяснение. Сканеры крейсера зафиксировали, как на внешней броне станции открылись незаметные ранее порты, из которых выдвинулись спаренные стволы электромагнитных орудий, которых там не могло быть по определению! Капитан крейсера едва успел подать сигнал боевой тревоги, когда первые выпущенные реактивные снаряды ударили в броню крейсера.

В околоземном пространстве начал твориться настоящий ад! «Саратога» вела убийственный огонь с дистанции в несколько километров – все равно, что стрелять в упор. «Лаокоон», окутанный мутными выбросами декомпрессии, не смог произвести ни одного выстрела – реакторы оказались повреждены прямыми попаданиями, несколько артиллерийских палуб были разгерметезированы. Огонь со станции велся предельно точно. Поврежденный крейсер свалился в неуправляемый дрейф и управляющие киберсистемы корабля активировали процесс экстренной эвакуации экипажа из-за возможного взрыва реактора.

«Саратога», запустив двигатели пространственной ориентации, стала медленно сходить с орбиты Земли, взяв курс на пояс астероидов.

Когда Всемирное правительство оправилось от ступора и отправило вдогонку чуть ли не весь имеющийся флот, время было упущено. Что произошло на границе пояса астероидов так и осталось неизвестным. Флот вернулся на космодром базирования изрядно потрёпанным. В официальном рапорте командующего Военно-космическими силами говорилось, что станция «Саратога» была уничтожена ядерными зарядами, о чем правительство не замедлило раструбить по всем новостным каналам. Но далеко не все верили этому. Отсюда и родилась легенда, что мятежная станция осталась цела и невредима, сумев затеряться в «каменной пустоши». С тех пор минуло полтора столетия - «Саратогу» никто никогда не видел.

Проходили годы, десятилетия… История о мятежной станции превратилась в яркий пример местного фольклора, который рассказывали, пряча улыбку. Галанин не был исключением. Будучи пилотом частной компании и совершая чартерные рейсы к обитаемым базам на Луне, он слышал эту историю десятки раз. И, может быть, в других обстоятельствах, все сложилось бы по-иному, но… Видимо, на этот раз фортуна зло усмехнулась ему.

Не так давно Глеб приобрел списанный аэрокосмический истребитель. Военное ведомство выставляло на торги достаточно много морально устаревших, но исправных машин со снятым вооружением и деинсталлированным боевым программным обеспечением. Глеб остался доволен покупкой. Однако, как профессиональный пилот, решил усовершенствовать машину под себя, отправившись прямиком на завод по утилизации космической техники. За небольшую мзду охранники позволяли покопаться во внутренностях сваленных в кучу на огромной площади космических шатллов, посадочных модулях и еще невесть какой техники. Лазая в каком-то неимоверно древнем аппарате, настоящем раритете космической техники, Глеб наткнулся на кожаную папку, содержащую в себе две дюжины пожелтевших от времени листов пластбумаги. Он уже хотел просто отшвырнуть ее, и лишь машинально пробежав глазами текст, понял, что держит в руках. Это были компьютерные распечатки файлов с одного из крейсеров, осуществлявших запоздалое преследование мятежной станции. Как они попали сюда, теперь лишь одному Богу было известно. Галанин не стал ломать голову над ненужными вопросами. Вытащив из рассыпавшейся от времени папки пачку листов, он поспешил убраться с механического кладбища.

Глава 2

Дома Глеб внимательно изучил документы. Ошибки быть не могло – эти бумаги являлись современниками и немыми свидетелями тех давних событий. Тонкие листы потемнели и потрескались по краям, текст в некоторых местах читался с трудом. Однако, «немыми» их назвать было нельзя – сухие строчки сообщений давали огромную информацию для размышлений. Больше всего это напоминало информационные сводки, которые заносятся в бортовой журнал космического судна в обязательном порядке, едва оно покидает порт приписки. Но не только. Глеб с удивлением рассматривал таблицы частот связи, на которых вещала «Саратога», а так же сгенерированный кибермозгом крейсера алгоритм смены кодов доступа в системе опознавания «свой ‒ чужой». Что же случилось с самой станцией, чем закончился тот единственный в своем роде рейд космофлота, Глеб выяснить так и не смог. Но он обнаружил самое ценное – координаты, где в последний раз наблюдали станцию. Конечно, за прошедшие десятилетия «Саратога» могла в результате неконтролируемого дрейфа или под воздействием гравитационных сил переместиться далеко от указанной точки, но…

   Все же это был шанс. Шанс найти легенду.

   Сейчас, сидя в тесной кабине истребителя, Глеб ядовито усмехнулся. Видимо, в тот момент полуистлевшие документы временно повредили ему рассудок. То, что координаты указывали на точку глубоко в Каменной Пустоши, он тогда даже не обратил внимания.

  Глеб мысленно обругал себя.

  Сейчас он «завяз» среди миллионов каменных глыб из-за собственного легкомыслия, а «Саратога» как была легендой, так и осталась. И вместо шанса прикоснуться к тайне, он получил реальную возможность сгинуть в Пустоши как последний идиот.

  Глеб тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.

‒ Нет уж, ‒ пробормотал он, склонившись над раскладками сенсорных клавиатур пульта управления. – Просто так не сдамся.

   По его расчетам, он углубился в Пустошь не слишком далеко – на пару сотен километров от силы. А значит, стоит выбираться тем же путем. Сканеры окружающего пространства показывали невысокое скопления каменных глыб.

   Галанин набрал на клавиатуре несколько команд.

   Хищный контур истребителя озарился сполохами пламени корректирующих двигателей. Киберсистема, просчитав оптимальный курс среди бескрайнего моря каменного крошева, начала медленный разворот корабля. На секунду включился маршевый двигатель и истребитель рванулся вперед, филигранно проскочив между громадными угловатыми глыбами.

    Маневрирование продолжалось несколько часов. Глеб не отрывал взгляда от информационных экранов. Судя по показаниям датчиков, через пару часов он должен выбраться на относительно чистое пространство, где можно включить маршевую скорость и поскорее убраться из этого мрачного места. И он уже предвкушал этот момент, когда на экране вспыхнуло экстренное сообщение системы дальнего обнаружения: «Внимание! Обнаружен рукотворный объект».

На обзорном экране появился огромный, в несколько сот километров, астероид. Далекое отсюда Солнце подсвечивало изломанные контуры каменного великана желтоватым светом, от чего на поверхности появились длинные угловатые тени.

   Глеб нахмурился, рассматривая открывшуюся мрачную картину и недоумевая по поводу сообщения системы. Он уже собрался запросить подтверждение данных, когда…

   То, что появилось на экране, заставило его замереть с открытым ртом.

   Истребитель продолжал двигаться заданным курсом, но киберсистема внесла коррективы, направив машину по пологой дуге, обходя препятствие.

   Огромный диск потерянной станции появился внезапно, скрытый широкой каменной грядой. Семикилометровый диск казался чуждым вкраплением на иззубренной поверхности астероида. Тусклым бликом сверкнули остатки параболических антенн, в некоторых местах броня зияла глубокими рваными пробоинами, в которых лежали глубокие черные тени.

   Глеб не верил собственным глазам.

‒ Отмена прежнего курса! – рявкнул он. ‒ Режим барражирования! Сканирование обнаруженного объекта!

   Истребитель заложил крутой вираж – станция, исчезнувшая за изломами каменной поверхности, вновь показалось на экранах обзора.

«Проверка по системе «свой - чужой» провалена. Несоответствие опознавательных кодов!»

Глеб нахмурился – неприятный холодок зародился в груди. Он уже и забыл, что, прежде чем «нырнуть» в Каменную Пустошь, ввел в киберсистему указанные в документах коды и активировал их непрерывную передачу в автоматическом режиме.

   «Саратога» приближалась – до нее было теперь не более десяти километров.

«Внимание! Замечена активность на поверхности объекта!»

Сработали оптические умножители, увеличив покатый, обшарпанный бок станции. Глеб ясно различил, как, дрогнув, разошлись сегменты бронеплит, и на подающем суппорте выдвинулось спаренное электромагнитное орудие.

«Активирован орудийно-ракетный комплекс! Осуществляется наведение на цель! Вероятность попадания – 97 процентов!»

Глеб похолодел, холодная испарина залила лицо. То, что считалось байкой на уши легковерам, через десяток секунд превратит его в пар.

‒ Маневр уклонения! ‒ заорал Глеб, внутренне понимая тщетность этого действия.

   Водрузив непослушными руками на голову гермошлем, он загерметизировал скафандр.

   Рев двигателя оглушил.

   Галанин, казалось, услышал, как натужно взвыли гироскопы, выводя истребитель по крутой параболе из зоны возможного обстрела.

   Сознание помутилось, перегрузка навалилась тяжелой невидимой плитой.

   Сдвоенный росчерк снарядных трасс протянулся к ускользающей машине. Огненные цветки разрывов полыхнули  рядом, щедрый дождь осколков ударил по броне барабанной дробью.

   Машину ощутимо тряхнуло. Истребитель, повинуясь командам киберсистемы, заложил противоракетный маневр. Разрывы происходили все ближе.

   Глеб, мутным от боли взглядом, различил на экране сообщения о повреждениях ‒ броня оказалась пробита, несколько блоков аппаратуры было повреждено.

  На мгновение орудие станции смолкло.

  Галанин едва  успел осознать это, когда страшный удар сотряс корабль – управляющий компьютер «Саратоги» потратил пару секунд на расчет поправок и произвел прицельный выстрел.

  Скрежет раздираемого металла и свист улетучивающегося в пространство воздуха слились в единую страшную симфонию гибели истребителя.

   Пульт управления полыхнул золотистыми искрами коротких замыканий, на уцелевших экранах злыми алыми строчками вспыхнули сообщения о критических повреждениях. Киберсистема перешла в аварийный режим в последней тщетной попытке спасти машину. Сбитый с курса прямым попаданием истребитель начал хаотично вращаться.

«Повреждение реактора! Опасность взрыва! Активировано экстренное катапультирование пилота!»

Глеб едва успел прочитать сообщение, когда из пола кабина поднялись лепестки спасательной капсулы, заключив кресло пилот-ложемента в тесный герметичный кокон. Жесткий удар аварийной катапульты швырнул капсулу по пологой дуге.

   Тут же включился встроенный миникомпьютер – капсула отработала реактивными двигателями, гася энергию стартового выброса и стабилизируя полет.

   Галанин этого не видел – сознание провалилось в бездну глубокого обморока. Тело пилота безвольно распласталось в кресле, сжатое дугами амортизационного каркаса.

Глава 3

Едва ощутимый укол в шею вернул Глеба в реальность – сработала система жизнеобеспечения скафандра.

С трудом открыв глаза, Галанин постарался сфокусировать взгляд.

Растрескавшаяся поверхность астероида медленно проплывала справа внизу. Истребитель, превратившийся в изуродованную глыбу металла, медленно дрейфовал в нескольких километрах левее. Из рваных пробоин в броне истекал зеленоватый дым. Охлаждающий контур реактора был поврежден, но взрыва не последовало. Видимо, киберсистема успела погасить реакцию деления ядер урана.

Глеб откашлялся, чувствуя во рту противный металлический привкус.

Сознание было пустым и гулким ‒ ни мыслей, не чувств.

Он вновь ощутил комариный укус инъектора ‒ система метаболической коррекции чутко отреагировала на состояние пилота, впрыскивая стимулятор.

Предательская пелена в мозгу исчезла почти мгновенно.

‒ Сканирование окружающего пространства! ‒ отдал команду Глеб. Голос в тесном пространстве капсулы прозвучал глухо и хрипло.

На экране появились строчки сообщений. Быстро пробежав их взглядом, он произнес:

‒ Курс на астероид! Посадка в километре от объекта!

Слова вырвались сами собой. Глеб знал, что теперь его единственный шанс выжить – добраться до станции. Системы вооружений «Саратоги» не будут вести огонь по спасательной капсуле. Подобные директивы не закладывались ни в одну программу из-за низкого приоритета таковых целей.

И это сейчас спасло ему жизнь.

Астероид не имел осевого вращения – огромная каменная глыба всегда была повернута к Солнцу одной стороной. Медленно снижаясь над изломанной поверхностью, Глеб смог хорошо рассмотреть ее. Согласно показаниями датчиков сканирования, астероид был около пятисот километров размером. Поверхность покрывали глубокие расселины, трещины и десятки кратеров от попаданий метеоритов. В некоторых местах вздымались каменные утесы самых невероятных форм и размеров, образуя чуть ли не целые горные хребты в миниатюре. Все это напоминало картину безумного художника-сюрреалиста. Солнечный свет далекого светила, похожего здесь на крупную ярко-белую горошину, заливал каменную поверхность, устраивая обманчивую игру черно-белых тонов.

Спасательная капсула плавно скользила в сотни метрах от поверхности, время от времени подправляя полет включением реактивных двигателей.

Галанин с тревогой смотрел на индикаторы уровня топлива – его в баках было совсем немного, и красный столбик указателя медленно полз вниз. Миникомпьютер непрерывно вел сканирование в поисках удобной площадки для посадки, маневрируя среди изломов каменного царства.

Темный контур станции, с высоты казавшейся небольшим, рос с каждой минутой. Скоро бронированный корпус «Саратоги» заслонил весь экран обзора, почти полностью скрыв панораму звездного неба.

Басовито взвыли двигатели; капсула зависла над выбранным местом и плавно пошла вниз. Небольшой толчок, с глухим щелчком выдвинулись грунтозацепы, зафиксировав положение.

«Посадка успешно завершена».

Глеб отстегнул страховочные ремни, откинул дугу амортизационного каркаса и осмотрелся. Смотровые триплексы давали не слишком хороший обзор, но Галанин решил не торопиться покидать нутро спасательного аппарата и тщательно проанализировать обстановку.

До станции, согласно показаниям лазерного дальномера, было девятьсот метров. Даже с такого расстояния «Саратога» выглядела исполином. Тёмный корпус вздымался на сотни метров в высь и казался сплошным монолитом. Солнечный диск скрылся за ним, и на стороне, где оказался Глеб, легла густая черная тень. Разглядеть в ней что-то было невозможно. Галанин еще раз обежал взглядом безжизненную каменную поверхность и активировал процесс разгерметизации.

Натужно взвыли насосы, откачивая воздух, и через минуту крышка обзорного блистера медленно поднялась вверх. Мутным облачком взвихрилась, истаивая в вакууме, остаточная атмосфера.

Глеб ощутил, как скафандр, соприкоснувшись с жутким холодом безвоздушного пространства, стал тугим и жестким. Оттолкнувшись от кресла, пилот-ложемента, Галанин едва не вылетел из капсулы со скоростью пули – гравитация была ничтожной. Вовремя ухватившись за дугу амортизационного каркаса, он погасил инерцию движения.

Он стоял на поверхности, едва касаясь ее носками ног, словно бы находился по горло в воде. Рассчитывая каждое движение, Глеб двинулся в сторону станции.

Расстояние в километр Галанин покрыл чуть больше, чем за минуту, приноровившись совершать длинные прыжки, перескакивая метеоритные кратеры и каменные гребни.

Открывшаяся картина заставила замереть.

Один из вакуум-створов станции был открыт. Огромная плита приемного пандуса опущена, в просторном помещении грузового терминала царила непроглядная тьма.

Но не это поразило Глеба.

Напротив вакуум-створа замер десантно-штурмовой модуль. Не узнать его было невозможно – на потемневшей от времени и изрытой крапинами от попаданий микрометеоритов броне еще просматривалась эмблема Военно-космических сил. Корабль стоял, накренившись на левый борт. Одна из посадочных опор была сломана, другая приподнялась над поверхностью, словно лапа мертвой птицы.

Галанин сделал шаг; в душе зародился неприятный холодок. Густая тень не позволяла рассмотреть подробности, и он включил встроенный в гермошлем фонарь.

Узкий желтый луч разогнал тьму. Предчувствие не обмануло – когда-то здесь шел бой. В свете фонаря мелькнули воронки от разрывов снарядов, изрывшие каменную поверхность. Обшивка модуля оказалась посеченной от попаданий осколков, бронестекло в узких прорезях смотровых триплексов покрылось паутиной трещин.

Галанин подошел ближе, пытаясь лучше рассмотреть картину минувшего столетия назад боя.

В борту модуля зияла пробоина от прямого попадания, рваные лохмотья металла были загнуты внутрь. Спаренные стволы двухсотмиллиметрового орудия смотрели в сторону открытого вакуум-створа станции. Обрывки кабелей, перебитые осколками, свисали безобразной бахромой. Рядом лежали отстрелянные обойменные лотки. Глеб шевельнул один из них ногой – пустой латунный короб медленно подскочил, подняв облачко пыли.

Галанин осторожно двинулся вокруг корабля. Картина прошедшего десятилетия назад боя, о котором никто не знал, угнетала.

Десантная аппарель оказалась откинута, и Глеб уже собирался заглянуть внутрь, как споткнулся обо что-то, принятое им сначала за обычные валуны.

Взвилось облачко серой пыли, тут же тяжело упав вниз, и Галанин, разглядев, что лежит перед ним, в ужасе попятился.

Из-под многолетнего наслоения праха тускло блеснул наплечный катафот скафандра.

Галанин, чувствуя, как все похолодело внутри, с ужасом различил присыпанное пылью тело.

Рядом еще одно…

И еще …

Глеб, с трудом подавляя предательскую дрожь во всем теле, склонился над трупами и смахнул рукой толстый слой пыли.

‒ Компехи, ‒ вслух произнес Глеб, про себя подумав ‒ а кого он еще мог встретить здесь?

Один десантно-штурмовой модуль мог нести в себе взвод космических пехотинцев и одну боевую планетарную машину.

Ухватившись за наплечник скафандра, Галанин попытался перевернуть тело, но оно будто вросло в камень. Неудивительно – за прошедшее полтора столетия ничего другого ожидать и не приходилось.

Напрягшись, Глеб все же сдвинул с места труп, перевернув навзничь, тут же едва не задохнувшись от отвращения и ужаса.

Компех погиб от попадания осколка в лицевую пластину гермошлема, и то, что раньше было головой, теперь представляло собой смерзшуюся багрово-серую кашу.

С трудом подавив тошнотворный спазм, Галанин встал с колен и осмотрелся. Три погибших пехотинца лежали рядом – теперь Глеб различил контуры тел под пылевым саваном. В метре от них зияла воронка от снаряда.

‒ Господи, что же здесь творилось, ‒ выдохнул Глеб, чувствуя, как холодная испарина заливает лицо.

Ему вдруг стало страшно – один, затерянный в поясе астероидов, в соседстве с мертвыми телами безвестных компехов и темной громадой станции.

Сама смерть, казалось, играла с ним в только ей известную игру, наслаждаясь страхом и безысходностью человека.

Галанин глубоко вздохнул, пытаясь совладать с накатившей паникой. Тут же еле слышно щелкнул инъектор – система жизнеобеспечения скафандра уловила скачок кровяного давления и впрыснула препарат, нивелируя вспыхнувшие негативные эмоции.

Чувствуя, как сознание вновь стало спокойным и чистым, Глеб ступил на десантную аппарель.

Луч фонаря разогнал вековую тьму, высветив царивший вокруг хаос. Снаряд, пробивший броню, разорвался внутри, изуродовав до неузнаваемости помещение. Переборки, делившие отсек, оказались деформированы и продырявлены осколками, оборванные кабели свисали с низкого потолка, словно побеги неведомых растений. Пол усыпан слоем мусора.

Глеб повернулся, обшаривая тесное пространство лучом фонаря.

Еще два тела в скафандрах.

Галанин сделал шаг, склонившись над привалившимся к стене телом компеха и осторожно смахнул пыль с нагрудной идентификационной пластины.

«Владимир Сташевский, 3 батальон космопехоты, Военно-космические силы», ‒ гласила надпись.

Скафандр несчастного оказался изорван осколками, и становилось непонятно, отчего быстрее умер человек ‒ от ран или наступившей мгновенной декомпрессии.

Глеб с трудом сглотнул подкативший к горлу комок.

Смерть была здесь везде, куда не глянь. Она словно бы незримо шептала: «Пришел посмотреть на меня?»

Луч фонаря выхватил из мрака валявшуюся у ног трупа импульсную винтовку.

Галанин поднял оружие, смахнул пыль.

Это был «гладиус -78» ‒ стандартное вооружение компехов. Винтовка, сконструированная для ведения огня в условиях низкой гравитации или полной отсутствия оной – сферическая пуля разгонялась по каналу ствола электромагнитным полем.

Глеб извлек магазин – полный.

Несчастный компех не успел произвести ни единого выстрела; те, у аппарели, видимо тоже.

Их просто расстреляли при десантировании.

«Господи, что за ад здесь творился!» ‒ вновь с ужасом подумал Глеб.

Он подсоединил магазин и попытался активировать оружие, нажав кнопку на пластиковом прикладе.

Тщетная попытка. Естественно, что аккумулятор за прошедшие десятки лет разрядился.

Глеб аккуратно положил винтовку рядом с телом погибшего. Толку сейчас от нее было никакого, хотя ощущение оружия в руках придавало частицу пусть иллюзорных, но сил.

Выйдя из разбитого модуля, Галанин на минуту замер, рассматривая темную громаду станции, высившуюся рядом.

Глава 4

Черная и мрачная, она отличалась от окружающего каменного ландшафта только правильностью форм и казалась мертвой, статичной. Но Глеб знал, что десантный модуль уничтожили орудия станции, и одно это уже вызывало опасения. Подразделения компехов являлись наиболее подготовленными, да и сам модуль обладал немалой огневой мощью. И несмотря на то, что сейчас «Саратога» не подавала признаков жизни, это еще совсем не означало, что она «умерла». Для боевых кибернетических систем не существует понятия «времени». Они не стареют, ничего не забывают и не меняют своего предназначения, лишь впадают в режим ожидания при отсутствии активных целей. В таком состоянии киберсистемы могут существовать столетиями, поддерживая энергосберегающий режим и ведя пассивное сканирование заданного сектора пространства. Лишь изменение программных приоритетов может отменить поставленную задачу. Но в отношении «Саратоги» этого быть не могло – про станцию забыли на полтора столетия, ее списали буквально со всех счетов. Но почему мирная по своему предназначению станция превратилась в неприступный и смертоносный форт-пост? Кто поменял саму суть ее предназначения?

Лавина вопросов росла как снежный ком.

Глеб поежился от мысли, что у него нет иного выхода, кроме как проникнуть внутрь этого смертельно опасного анахронизма прошлого. Тем более, что ресурса скафандра не хватит надолго, максимум часов на пять. Так что альтернативы не было.

С неприятной дрожью прошла мысль ‒ сейчас он сделает шаг, пересечет незримую черту, и замершие десятилетия назад автоматические орудия станции дрогнут, оживут, и заряд плазмы превратит его в пар.

Галанин медленно выдохнул и сделал шаг.

Ничего не случилось – Глеб замер перед пандусом открытого вакуум-створа. Луч фонаря высветил ребристую поверхность, припорошенную пылью.

До входа в грузовой терминал было два десятка шагов.

Галанин посветил фонарем, но желтый луч света потонул в густом сумраке помещения. Взобравшись на ребристую плиту приемного пандуса, он осторожно двинулся вперед. Ровный слой пыли устилал все вокруг, напоминая о бездне прошедшего времени с момента, когда здесь появлялись люди.

Глеб остановился у входа и повел фонарем из стороны в сторону. Теперь он понял, что ошибался насчет того, что атака компехов захлебнулась едва начавшись. Желтый луч света выхватил из мрака многочисленные следы отгремевшего столетие назад боя. Бронеплиты обшивки оказались посечены попаданиями пуль и осколков, оба механизма подачи пандуса разворочены и превратились в груду искореженного металла. Зеленоватая жидкость из пробитой гидросистемы вытекла и превратилась в лужицы льда, обрывки силовых кабелей торчали во все стороны, словно обрубки пальцев.

В помещении грузового терминала царила густая, застоявшаяся тьма.

Насколько понял Глеб, помещение предназначалось для приема крупногабаритных грузов.

Желтый луч фонаря рубанул стылый мрак световым клинком.

Еще один труп. Неизвестный компех лежал навзничь у входа, сжимая в руках «гладиус».

Глеб повел фонарем – на гермошлеме виднелось аккуратное отверстие с оплавленными краями.

«Боевой лазер», ‒ мысль пришла сама собой. ‒ «Прицельный выстрел. Видимо, бедняга даже не успел осознать, что умер».

Но кто мог расстрелять боевое подразделение компехов как мишени в тире?!

Глеб перешагнул останки, высвечивая фонарем вокруг. Открывшаяся картина заставила задохнуться от удивления.

Их были десятки – лежавшие поодиночке и вповалку друг на друге, полусидевшие у стен, замершие в нелепых позах в последней попытке спастись от неминуемой смерти.

Галанин чувствовал, как гулко бьется сердце.

Он просто не верил собственным глазам!

Здесь лежало подразделение компехов в полном составе.

С трудом сглотнув ставшую горькой слюну, он сделал неуверенный шаг.

Луч фонаря заплясал из стороны в сторону, выхватывая из темного небытия новые подробности страшной бойни.

Видимо, какая-то часть десантно-штурмовых модулей все-таки сумела прорваться через заградительный огонь станции. Компехам удалось активировать открытие вакуум-створа и проникнуть внутрь, а вот дальше…

Дальше случилось невообразимое.

Глеб, увеличив мощность фонаря до максимума, принялся осматривать помещение, ставшее безымянной могилой для десятков компехов.

Бой был жестоким и скоротечным. Часть космических пехотинцев оказалась уничтожена точными попаданиями энергетического оружия. Взгляд Глеба то и дело натыкался на малозаметные, но смертельные свидетельства в виде оплавленных отверстий, причем исключительно в лицевых пластинах гермошлемов. Создавалось впечатление, что неведомое Нечто с холодным расчетом бездушного механизма четко и размеренно перестреляло ворвавшихся в терминал людей, будто делало привычную обыденную работу. Другая часть десанта смогла открыть ответный огонь, рассредоточившись по помещению.

Галанин шевельнул ногой несколько пустых коробчатых магазинов от импульсных винтовок. Луч света выхватил из темноты тело стрелка. Всё та же картина – пробитое забрало гермошлема.

Рядом стоял переносной ОРК ‒ орудийно-ракетный комплекс. Глеб хмыкнул от изумления – это уже весьма серьезно!

Спаренные стволы двадцатимиллиметровых электромагнитных орудий смотрели в глубь помещении;, из приемника выглядывал желтый торец обойменного лотка. Рядом валялось полдюжины таких же, но отстрелянных. Направляющий тубус ракеты ближнего действия был пуст – характерные темные разводы говорили о произведенном выстреле.

Расчет ОРК лежал тут же. Один из компехов навалился на лафет орудия, другой лежал рядом, неестественно выгнувшись.

Глеб задержал взгляд на погибшем. На этот раз уже не было ставшего привычным отверстия точечного лазерного удара. Взяв более удобный ракурс освещения, Галанин понял, почему компех так странно лежит. Тело оказалось перерублено мощным лазерным лучом, который раскромсал бронескафандр, словно тот был бумажным.

Бросив взгляд на орудие, Галанин и там заметил подобные следы. Одна из несущих опор станины была оплавлена, а у лежавшего ничком компеха отсутствовала по локоть правая рука, превратившись в черную, безобразную культю.

- Да кто же мог устроить такую мясорубку? – прошептал Глеб.

Сознание, казалось, сейчас взорвется от увиденного кошмара.

Он посветил фонарем в ту сторону, куда смотрели орудийные стволы. Желтый поток света не достиг противоположной стены, и Глебу пришлось двинуться в глубь помещения. Пройдя десяток шагов, он остановился, поводя фонарем вокруг.

Выпущенная из ОРК ракета ударила в один из разгрузочных механизмов, превратив его в груду оплавленного металла. Подрыв боеголовки с начинкой из гипертоламина – высокоэнергетичного взрывчатого вещества – испарил часть стального покрытия пола. Из образовавшейся воронки с оплавленными краями выглядывали погнутые ребра каркаса. Решетчатые обслуживающие фермы и штанги осветительных софитов оказались искорежены до неузнаваемости, и сейчас больше напоминали уродливые механические заросли.

Желтый луч фонаря устроил обманчивую игру черно-белых тонов, когда среди царства рваного металла блеснул отраженным светом красный огонек.

Андроид.

Галанин подошел ближе, высвечивая останки человекоподобного механизма. Среди измятой фермы обслуживания застряла его верхняя часть ‒ титановый череп, грудной кожух и левый манипулятор. Чудом уцелевшие видеокамеры светились ядовитым красным светом, на сине-стальном черепе еще сохранились обрывки пенорезины, некогда имитировавшие кожные покровы.

Глеб не сводил взгляда с остатков человекообразной машины.

Человечество давно использовало андроидов в повседневной деятельности, поручая им узкую, несложную работу вроде уборки помещений или стрижки газонов. На что-то большее их приспособить было невозможно. Для этого необходимо наличие искусственных нейросетей, которые невозможно разместить в ограниченном пространстве под грудным кожухом андроида ‒ именно там помещались программное ядро и сервомоторный узел. Да и стоимость такого помощника достигла бы заоблачных высот.

Но сейчас Гланин наблюдал нечто совершенно невозможное!

Передним лежали останки боевого андроида. На левом манипуляторе машины ясно просматривались остатки боевого лазера, интегрированного непосредственно в систему. От рубинового стержня излучателя остался короткий обломок, кожух охладителя смят, торсионы сервоприводов перерублены.

Глебу уже в который раз стало страшно. Он на миг представил, как это механическое чудовище в два метра ростом, неуязвимое для осколков и пуль, с кошмарной размеренностью полосует ярко-красной иглой лазера по людям, словно выкашивая заросший газон. Оно не могло ошибаться, не знало усталости и пощады, расценивая людей лишь как красные маркеры активных целей на внутреннем мониторе.

Галанин почувствовал, как отчаяние охватывает сознание холодной волной.

Сине-стальной череп, казалось, ядовито усмехался жутким оскалом в такт его мыслям.

‒ Господи, ‒ только и смог выдохнуть Глеб.

Он вдруг подумал ‒ сколько еще подобных механических исчадий таит в себе станция? Что за ужасная, неведомая жизнь кроется в отсеках «Саратоги»?

Глава 5

На короткое мгновение его охватила паника.

Бежать!

Бежать куда угодно, подальше от этого кошмара!

Мелькнула безумная мысль попытаться поднять один из десантно-штурмовых модулей. Их наверняка было не менее трех, и, может быть, хоть один оказался относительно цел.

Но взгляд, брошенный на датчик внутренних ресурсов скафандра, привел сознание в норму ‒ времени на поиск модуля уже не осталось.

Да и глупо все это.

Путь предстоял только один – вглубь станции…

Глеб отвернулся от останков псевдочеловека – ощущение жути не отпускало. Галанину казалось, будто титановый череп неслышно говорит ему: «Хочешь познакомиться поближе? Мы ждем тебя, человек…»

Луч фонаря потонул во мраке. Грузовой терминал занимал огромную площадь. Глеб двинулся к противоположной стене. Попасть внутрь можно было только через шлюзовую камеру. Терминал проектировался для приема грузов в условиях вакуума и камеры плавной декомпрессии для доступа личного состава имелись в обязательном порядке.

Подразделение компехов смогло проникнуть не слишком далеко в глубь. Чем дальше шагал Глеб, тем меньше следов боя попадалось.

Желтый луч света выхватил из мрака остов еще одного андроида. Взрыв ракеты отшвырнул его далеко в сторону, перерубив осколками титановый позвоночный столб. Верхняя часть механического туловища с нелепо загнутыми руками проявилась из темноты во всем своем кошмарном обличье. Пенорезина, имитирующая кожные покровы, оказалась местами сожжена, и сквозь черные прошлепины виднелись обугленные жгуты лайкороновых мышц. Лицо, некогда в точности повторяющее человеческие черты, превратилось в уродливую маску.

Галанин на минуту задержался, склонившись над останками. Достав из набедренного кармана узкий десантный нож, он осторожно разрезал искусственную плоть в районе правой ключицы, обнажив сине-стальной каркас. Наклонившись еще ниже, Глеб сумел различить клеймо завода-изготовителя.

‒ «КосмоКибер», ‒ пробормотал он.

Хотя, ожидать иного было глупо.

Убрав нож, Глеб двинулся дальше.

Нанесенная световозвращающей краской надпись на стене ярко блеснула в луче фонаря: « ШЛЮЗОВАЯ КАМЕРА № 47»

Небольшая панель управления светилась теплыми зелеными огоньками, возвещая об исправной работе контрольной подсистемы.

Глеб коснулся нужных кнопок. Индикатор размеренно замигал – система жизнеобеспечения станции откачивала из камеры воздух.

Через минуту массивная дверь приоткрылась.

Автоматически вспыхнул свет, едва только Галанин переступил порог.

- Внимание! Активирована процедура плавной декомпрессии! Не разгерметизируйте скафандр до окончания процесса! – раздался хорошо смодулированный безликий голос.

Из отверстий воздухоподачи под низким потолком ударили белесые струи. На металлических стенах тут же образовались крупные капли водяного конденсата. На мгновение камера наполнилась туманом, который быстро редел. Температура воздуха быстро росла вместе с показателями давления.

Глеб терпеливо выждал положенное время, не сводя взгляда с показаний встроенных в управляющую панель приборов.

- Процесс декомпрессии завершен!

Внутренняя дверь, прогудев моторами, приоткрылась.

Галанин, внутренне подобравшись, осторожно потянул ее на себя, переступил порог и замер.

Он находился в одном из кольцевых коридоров, опоясывавших станцию по семикилометровому периметру. Глеб прислушался, но внешние микрофоны доносили лишь шелест работающей вентиляции. Вокруг было светло и сухо. Коридор еле заметно изгибался, цепочка круглых плафонов рассеянного света на потолке, будто путеводная нить, убегала вправо и влево.

Галанин активировал анализатор атмосферы, встроенный в правый рукав скафандра. На крохотном табло вспыхнули только положительные единицы – состав воздуха, температура, давление и влажность соответствовали земному эталону.

На мгновение Глеб замялся ‒ снимать скафандр не хотелось. Он словно бы лишался последней надежной защиты. Ощущение было абсолютно иррациональным и отдавало зарождающейся паранойей.

Мысленно обругав себя, Галанин клацнул замками гермошлема. Система жизнеобеспечения выдала на внутреннее табло россыпь зеленых сигналов, подтверждавших безопасность разгерметизации скафандра. Держа гермошлем в руках, он осторожно вдохнул. Никаких посторонних запахов, лишь легкий привкус стерильности.

Глеб вытер залитое потом лицо, вновь бросив взгляд по сторонам.

Пустынно и тихо.

Тишина оглушала.

Размеренный шелест работающей системы кондиционирования лишь усиливал давящее чувство.

Он будто попал в какой-то чужой, неживой мир. Невольно Глеб вспомнил о персонале станции – здесь жили и работали люди, много людей.

Что с ними стало?

Он старался гнать из сознания возможные мрачные варианты развития событий, хотя и понимал ‒ это самообман и они имеют полное право на существование. Картина изуродованного черепа боевого андроида стояла перед глазами, и это не очень увязывалось с нормальной жизнью людского сообщества на проклятой станции.

Переведя скафандр в ресурсосберегающий режим, Галанин все же решил не избавляться от него. Генераторы искусственного тяготения работали нормально, исправно имитируя земную силу тяжести, и передвигаться в скафандре было не слишком удобно. Но в нем он в любой момент мог покинуть станцию, и осознание этого несколько успокаивало.

Насколько знал Глеб, устройство всех орбитальных обитаемых станций было одинаковым. Изменения могли быть лишь в зависимости от функционального предназначения. Сейчас он находился на нижнем, техническом уровне. Помимо внешних грузовых терминалов, здесь находились ангары для различного вида техники, складские помещения, агрегаты систем обеспечения и два ядерных реактора – основной и резервный. Персонал здесь появлялся редко, только по необходимости или с плановой проверкой. Выше находился обитаемый уровень, который делился на два подуровня. Один являлся жилым сектором для персонала, включавшим в себя необходимые элементы жизнеобеспечения, жилые блоки, гидропонные оранжереи и многое другое. Самый верхний уровень представлял собой рабочую зону. В неё входили лаборатории, мастерские, кибернетические центры, соединенные в единую локальную цепь и, наконец, сердце станции – навигационная рубка.

Быстро прокрутив в уме эту информацию, Глеб решил, что единственный способ узнать, что же произошло здесь полтора столетия назад, это добраться до соответствующих файлов системы внутреннего контроля. Иначе говоря, до рабочей зоны и навигационной рубки.

Но что-то подсказывало ему – этот путь будет совсем не простым…

Вокруг было пустынно и тихо. Галанин уже прошел добрую сотню метров, и лишь звук шагов нарушал застоявшуюся тишину. Глеб старался подмечать любые мелочи, но даже таковых не было. Один раз ему попалась контрольная панель приборов на стене. Датчики в автоматическом режиме контролировали температуру и давление внутренней атмосферы, а также уровень радиации. Индикаторы горели теплыми зелеными огоньками исправно работающей системы, и Глеб не стал задерживаться, двинувшись дальше.

Его внимание привлекла вскрытая технологическая ниша. Собственно, в этом не было ничего особенного – таковые имелись везде и предназначались для подзарядки аккумуляторов бытовых сервомашин. Андроиды также нуждались в подобном процессе. Так, серия бытовых дройдов «Нимнул-24» должна была осуществлять подзарядку источников питания каждые две недели на основании теста самопроверки. Галанин присел на корточки рядом с нишей. Декоративная крышка отсутствовала, а к стандартным разъемам электропитания были добавлены еще несколько, более крупных и абсолютно ему незнакомых.

Воспоминание об андроидах заставило задуматься. Человекоподобная машина, вооруженная пусть даже маломощным лазером, явно не нуждалась ни в каких аккумуляторах. Генерация потока когерентного излучения требует огромных запасов энергии и здесь просто необходим миниреактор.

Глеб мысленно обругал себя за то, что не догадался уточнить этот момент когда осматривал останки андроидов. Значит, установленные нестандартные разъемы предназначены для чего-то другого. Такого же нестандартного.

Галанин поднялся.

«Вот и мелкие загадки пошли, ‒ подумал он. ‒ Есть над чем поразмыслить».

Через десяток метров коридор вывел его в небольшой холл. Сюда выходили несколько радиальных тоннелей, таких же пустынных и ярко освещенных. Рядом, на стенах, имелось множество светящихся указателей.

«К складским помещениям сектора D-5».

«К ангарам космической техники».

« К секторам D-1 – D-4». 

Глеб даже не дочитал длинный список, названия которого совершенно ничего ему не говорили.

В противоположной стене находились двери лифтов. Он уже двинулся в их сторону, как увидел то, что заставило его замереть на месте.

У самых дверей лежал труп.

Вернее, то, что от него осталось.

Внутренне подобравшись, Глеб шагнул ближе.

Глава 6

Это были останки женщины – длинные белокурые волосы разметались на полу, время даже не тронуло их естественный цвет. Хорошо вентилируемая атмосфера высушила тело, превратив его практически в мумию. Серо-желтая, похожая на пергамент, кожа обтянула кости черепа, который скалился кошмарной полуулыбкой.

Глеб, стиснув зубы, попытался унять неконтролируемую нервную дрожь. Склонившись над телом, он попробовал прочитать имя несчастной на пластиковом бейджике, приколотому к лацкану некогда белого халата.

«Елена Горюнова. Старший специалист программного отдела», ‒ гласила карточка.

Женщина была убита очередью из автоматического оружия. Две или три пули прошили тело насквозь. Пятна крови, принявшие от времени серо-бурый цвет, покрывали практически всю одежду, из-под тела натекла целая лужа, сейчас превратившаяся в коричневые разводы на полу.

Глеб только сейчас заметил, что стену рядом с дверями лифта украшает вереница пулевых отверстий.

Какое-то время он недоуменно переводил взгляд с останков на пробитую выстрелом стену.

Кто или что могло уничтожить безоружного человека?

И, главное, зачем?

Галанин нервно сглотнул, смахнув со лба выступившую испарину.

События разворачивались по сценарию, который невозможно увидеть даже в самом кошмарном сне.

Сейчас он пожалел о том, что не прихватил импульсную винтовку из десантно-штурмового модуля. Севший аккумулятор оружия можно было зарядить, подключившись в системе энергопитания в той же технологической нише. И теперь он оказался абсолютно безоружным перед неведомым врагом, по непонятным причинам уничтожившим персонал станции.

Рука сама потянулась к набедренному карману, ухватившись за рукоять ножа, но Глеб только усмехнулся в такт непроизвольному движению ‒ жалкое оружие!

Осмотревшись, он заметил еще одно тело.

Труп, одетый в синий комбинезон технического работника, полусидел, привалившись к стене в дальнем углу помещения.

Галанин, чувствуя стылую пустоту внутри сознания, подошел ближе.

Та же картина – прицельные выстрелы в область груди, веер кровавых брызг на стене и длинные потеки крови на полу. На этот раз бейджика у погибшего не было.

Глеб медленно выдохнул, с трудом пытаясь соображать.

Судя по состоянию тел, трагедия произошла полтора столетия назад. Может быть причины, приведшие к ней, давно изжили сами себя? Сработал, так сказать, временной фактор?

В эту спасительную мысль Глеб сам не особо верил. Где-то в подсознании он уже понял, что весь персонал станции погиб. Ведь неужели бы выжившие люди оставили бы тела медленно разлагаться, наполняя невыносимым смрадом помещения и создавая риск распространения тяжелых заболеваний? Однако трупы пролежали здесь полтора столетия. Убирать их было просто некому. А тем, кто это сделал, трупный смрад не мешал.

Глеб даже вздрогнул от осенившей его догадки.

Картина титанового черепа боевого андроида невольно всплыла перед глазами.

Бунт машин?

Взбесившийся электронный разум?

‒ Да как такое может быть? – в недоумении пробормотал Глеб.

Как можно было обойти десяток программных приоритетов, запрещающих причинять вред человеку?

В памяти сама собой проявилась информация о чудовищных экспериментах кибертехнологов корпорации «КосмоКибер».

‒ Вот и доэкспериментировались, ‒ вновь прошептал Галанин.

Содрогаясь от собственных мыслей, он нажал кнопку вызова лифта.

С шипением открылись двери.

Широкая панель на стене пестрела множеством подсвеченных изнутри кнопок.

Галанин на мгновение задумался и нажал сенсор со значком рабочего сектора.

Лифт плавно пошел вверх. Через минуту двери плавно открылись.

Глеб вжался в боковую стену, прислушиваясь. Все та же мертвая тишина брошенных помещений, глухая и ватная.

Он осторожно выглянул. Просторный холл ярко освещен.

Здесь уже не было спартанской простоты технического яруса. Стены покрыты декоративными панелями бледно-зеленого цвета, светильники скрыты под потолочными панелями, отчего освещение получалось рассеянным и приятным для глаз. В углу стоял кофейный автомат и, к безмерному удивлению Глеба, на нем светились индикаторы исправный работы. Над ним, в держателе на стене – ваза с ярко-зелёным искусственным цветком.

«Вряд ли я смогу попробовать кофе вековой давности», ‒ прошла неуместная мысль.

Галанин медленно шагнул вперед и сразу же увидел следы прошедшего здесь боя.

Справа у стены расположились несколько диванов и небольшой столик, опрокинутый и пробитый пулями; пластиковое крошево щедро усыпало пол. На диване, запрокинув голову, полусидел труп, сжимавший в руке пистолет.

Глеб, не сводя взгляда с высохшего тела, сделал несколько шагов.

Человек был ранен в грудь. Форменная рубашка оказалась залита кровью, превратившись в сплошную бурую коросту. Именно ранен, а не убит. У Глеба сложилось устойчивое впечатление, что человек отстреливался до последнего мгновения и рухнул на диван, совершенно обессилев от потери крови. Бросив взгляд на пистолет, Галанин понял, что оказался прав: затворная рама застыла в крайнем заднем положении, магазин был пуст.

Галанин осторожно вынул оружие из иссохшей кисти трупа.

Автоматический пистолет – Глеб даже не смог определить марку из-за его древности. На Земле уже почти сотню лет назад отказались от использования огнестрельного оружия, отдав предпочтение импульсному, как более точному, простому и надежному. Сейчас Глеб держал в руках настоящий раритет, за который антиквары на Земле, не торгуясь, отвалили бы приличную сумму.

В кого стрелял погибший?

Глеб скользнул взглядом по разбросанным стреляным гильзам, осторожно шевельнул ногой изрешеченный пулями стол. Гильз оказалось много, целая россыпь. Галанин даже поднял одну, словно пытаясь удостовериться. И только тут заметил краем глаза, что в коридоре кто-то стоит.

Это было настолько неожиданно, что Глеб вздрогнул, невольно шарахнувшись в сторону. Гильза выпала из ладони, со звоном покатившись в сторону.

Галанин прижался спиной к стене, рядом с древним кофейным автоматом.

Сердце гулко стучало к груди, ладони предательски вспотели.

Заставить себя осторожно выглянуть в коридор стоило неимоверных усилий.

В двадцати шагах, лицом к стене, стоял человек.

Галанин, чувствуя, как дрожат от переизбытка адреналина мышцы, не сводил взгляда с темной фигуры и через мгновение понял, что это андроид.

Глеб подошел ближе, замерев в двух шагах от человекоподобной машины.

Декоративная панель технологической ниши была сдвинута; андроид стоял, неестественно наклонившись и просунув левую руку в нишу. В правой конечности он сжимал короткоствольный автомат такой же древней модели, что и пистолет погибшего.

«Вот в кого стрелял человек!», ‒ пронеслась мысль.

Пол вокруг оказался усыпан стреляными автоматными гильзами, пластиковая обшивка стен зияла рваными отверстиями пулевых попаданий.

Глеб осторожно обошел человекоподобную машину и заглянул в нишу.

Из левой ладони андроида выглядывала тонкая игла контактного шунта, острие которого было погружено в один из разъемов.

Превозмогая дрожь, Галанин взглянул в лицо андроида.

Его догадка оказалась верной.

Судя по пустому магазину пистолета, который Глеб продолжал сжимать в руке, человек выпустил в кибермеханизм два десятка пуль. И половина из них нашла свою цель.

Лицо андроида оказалось обезображено. Пенорезина, имитирующая кожные покровы, была частично сорвана попаданиями пуль, обнажив серо-синий титановый череп. Одна из миниатюрных видеокамер выбита, зияя в глазнице крошевом стекла и раздробленных микросхем.

Андроид был одет в черную униформу без отличительных знаков, куртка которой так же оказалась продырявленной от множества попаданий.

«Стрелок постарался на славу», ‒ подумал Глеб, испытывая к погибшему человеку невольное уважение.

Глава 7

Видимо, андроид получил критические повреждения. Пули пробили защитный кожух в груди, повредив программное ядро и сервомоторный узел. Процессор, испытывая лавинообразное нарастание сбоев подсистем, затребовал экстренное подключение к главному кибернетическому центру станции через шунт для поддержания собственной работоспособности. Но критические повреждения оказались слишком обширны, не позволив программам самовосстановления активироваться в полной мере.

Андроид был мертв уже много десятилетий.

И, тем не менее, он всё же внушал Глебу ужас.

Галанину казалось, что кибермеханизм сейчас оживет, повернет обезображенную голову и посмотрит на него единственной уцелевшей видеокамерой, скрытой искусственной роговицей глаза – холодным, тупым взглядом, не знающим жалости. Клацнет затвор автомата и мертвую, застоявшуюся тишину разорвет оглушительный грохот короткой очереди…

Глеб вздрогнул, представив эту картину. Однако, вместо того, чтобы отойти, протянул руку и коснулся пальцами остатков пеноризины на лице кибермеханизма. Искусственный материал потерял упругость за прошедшее столетие и хрустел под нажатием – время безжалостно не делает разницы между живыми людьми и их кибернетическими подобиями.

Этот факт несколько успокоил. Но одна мысль билась в сознании – что здесь произошло? Почему кибернетические системы стали расценивать людей как враждебные цели? Или наоборот ‒ люди стали воспринимать кибермеханизмы как врагов? И чем завершилось это противостояние?

Судя по заброшенным коридорам, иссохшим трупам и гулкой тишине, могло показаться, что станция вымерла. Обе стороны уничтожили друг друга. Хотя в отношении кибернетических систем это утверждение не работало. В отсутствии активных целей они впадали в режим ожидания, в котором могли находиться сколь угодно долго.

Режим ожидания.

Глеб мысленно взвесил эту короткую фразу.

Ничего хорошего она в себе не несла. Пока неясно, в каком качестве кибермеханизмы воспримут незваного гостя, нарушившего их вековой статис.

Галанин поежился – подобные мысли не придавали бодрости, но никакой альтернативы не было. Из холла вело два коридора: один кольцевой, точно такой же, как и на техническом уровне, второй – радиальный, уводивший в рабочую зону.

Глеб, выйдя из лифта, успел заметить на стене светящееся панно с указателями и сейчас собирался воспользоваться им – другого ничего на ум не шло. Но, едва он сделал шаг, как раздавшийся звук заставил замереть на месте.

Глеб уже успел привыкнуть к застоявшейся тишине, нарушаемой лишь приглушенным гулом работающей вентиляции. Лязганье открывшихся дверей грузового лифта ударило по слуху, словно невидимая бритва.

Галанин подобрался – прятаться в пустом коридоре было негде. Раздалось приглушенное гудение; покрытый пластиковыми плитами пол едва заметно содрогнулся.

Глеб невольно сделал шаг назад, не отрывая напряженного взгляда от поворота коридора, за которым находился холл с лифтовыми шахтами.

Звук усилился, и в коридор вышло механическое чудовище, от вида которого Галанин приоткрыл рот, впав в немой ступор.

Больше всего оно напоминало огромного, под два метра ростом, бронированного скорпиона. Продолговатое туловище, покрытое ромбовидными бронеплитами, по бокам венчали три пары ступоходов. Над корпусом изогнулось подобие короткого, сегментированного хвоста, оконечность которого венчал спаренный короткоствольный пулемет. Там, где у древнего земного насекомого полагалось быть голове, находилась подвижная полусфера контрольно-следящих систем. Еще один пулемет на подвижной подвеске находился справа от «головы», слева виднелся короткий раструб боевого лазера, рубиновый стержень которого был забран в бронированный кожух.

Прошло не больше пары секунд, когда сканеры монстра засекли присутствие человека.

С ноющим присвистом работающих сервоприводов механическое чудовище развернулось. Синхронно дрогнули подвески пулеметов, направляя стволы на обнаруженную цель. Из скрытых датчиков следящей полусферы ударила сетка ярко-красных лазерных лучей, сканируя объект.

Глеб, не в силах вздохнуть от ужаса, зажмурил глаза, кожей ощущая, как тонкие иглы лазеров уперлись ему в лицо, затем поползли ниже, не упуская ни одной складки скафандра.

На мгновение приоткрыв глаза, он увидел, как сканеры медленно прошлись по его фигуре и замерли на полу, у самых ног. Он с трудом сглотнул, не отрывая взгляда от черных зрачков пулеметных стволов.

«Двадцатый калибр, ‒ пронеслась одинокая, нелепая мысль. – Только ошмётки останутся…»

На короткое мгновение механическое чудовище замерло, словно бы раздумывая, как поступить с непрошенным гостем.

Ярко-красная сканирующая сетка исчезла внезапно, пулеметные турели развернулись, и механический страж, приглушенно гудя приводами, исчез в радиальном коридоре.

В воздухе повис легкий запах разогретого металла и пластика.

Галанин судорожно вздохнул, чувствуя, что сил даже на то, чтобы просто стоять, нет. Пистолет вывалился из ослабевших пальцев, ноги подогнулись, и Глеб тяжело опустился на пол.

Сознание, опустошенное шоком, отказывалось воспринимать объективную реальность. Физическая и моральная усталость, накопившаяся за последние часы, навалилась чудовищным грузом, растапливая в себе последние силы. Глеб, неуклюже повалился набок...

… Сознание вернулось вместе с тянущей болью внизу живота и противной сухостью во рту. Организм, несмотря на все передряги, требовал воды, пищи и отправления естественных надобностей.

Глеб, морщась, поднялся. Образ механического чудовища, словно вышедшего из кошмарного сна, все еще стоял перед глазами. Однако, голова работала ясно ‒ обморок впоследствии перешел в обыкновенный сон, придавший сил.

Галанин здраво рассудил, что прежде, чем предпринимать какие-либо поиски причин здешних ужасных событий, стоит позаботиться о себе, в спокойной обстановке придумать хоть какой-то план и уже потом действовать.

То, что порождение неведомых кибернетических технологий не пристрелило его сразу, вызывало искреннее недоумение, но и давало призрачную надежду. Значит, кибермеханизмы не внесли людей в перечень целей, обязательных к тотальному уничтожению. Видимо, в системе их программных приоритетов существовала некая градация, на основе которых они определяли потенциальную опасность.

Как такое могло быть? Вывих электронного разума в результате спонтанного саморазвития в течения многих десятков лет?

Глеб, прикидывая в уме эти вопросы, поднялся на лифте на жилой уровень.

Он уже был готов встретить здесь коридоры, заваленные иссохшими трупами и картину всеобщей бойни, но широкий холл встретил его гулкой тишиной пустого помещения.

Галанин замер, осматриваясь.

Пустые коридоры, яркое освещение.

Никого.

‒ Не испарились же они в воздухе, ‒ пробормотал он.

Ноющая боль внизу живота становилась все сильнее. До невозможности хотелось сбросить опостылевший скафандр.

Глеб торопливо двинулся по радиальному коридору, в сектор жилых помещений. В какой-то момент ему захотелось зайти в первую попавшуюся кварткапсулу, но, стиснув зубы, он подавил этот порыв. Он боялся найти бывших обитателей станции у них же дома, убитых кибернетическими исчадиями в собственных постелях и превратившиеся в высохшие, безобразные мумии...

Галанин не отрывал взгляда от электронных замков на дверях кварткапсул. Тёплые зеленые огоньки говорили об исправно работающих системах доступа, настроенных на личные коды владельцев.

Наконец на очередном крохотном табло мелькнул ярко-синий сигнал – кварткапсула была "ничья", находясь в состоянии резерва. Нажав на сенсор активации, Глеб шагнул внутрь.

Тут же вспыхнуло освещение.

Галанин заблокировал вход, набрав на панели несложный код.

‒ Хотя это вряд ли остановит здешних кибернетических «друзей», ‒ хмыкнул он.

Кварткапсула представляла собой стандартное жилое помещение, которое имелось на любой орбитальной гостинице из расчета на двух человек. Глеб повидал таковых множество.

Широкая кровать в углу, затянутая консервационной полиэтиленовой пленкой, на ней – комплект постельных принадлежностей в такой же упаковке. Прикроватные тумбочки, небольшой стол с компьютерным терминалом древней модели. Кухонный автомат с синтезатором пищи,такой же раритет бытовой техники, как и персональный «комп». В противоположной стене небольшая ниша с панелью управления рядом.

Глеб даже на минуту задумался, подойдя ближе и проведя ладонью по светящимся кнопкам. В конце концов сообразил, что это, видимо, система пневмодоставки. На панели рядом можно было набрать код нужного продукта и центральный процессор станции доставит все необходимое.

Глава 8

Галанин покачал головой. Древние технологии окружали его сплошь и рядом.

Сбросив, наконец, опостылевший скафандр, он торопливо скрылся за дверями санузла.

Вода оказалась чистой и горячей, что откровенно порадовало. Тщательно вымывшись, Глеб почувствовал себя много лучше. Вскрыв упаковку стандартного бытового набора, он тщательно вытерся длинным махровым полотенцем – прошедшая бездна времени никак не повлияла на состояние материи, приятно пахнущей дезинфектором.

Натянув чистое белье из того же набора, Галанин оказался перед проблемой. Вновь надевать пропахший потом летный комбинезон жутко не хотелось, а иной формы одежды в бытовом наборе не предусматривалось.

Вовремя сообразив, Глеб, скомкав, запихал комбез в раструб встроенной в стену санузла стиральной машины, выставив режим быстрой стирки.

Он не уставал удивляться. В современном мире люди давно отказались от такого процесса как стирка личных вещей. Одежда уже давно изготавливалась из высокопрочных тканей, но всё же со временем приходила в негодность. В таком случае ее просто выбрасывали в утилизатор, тут же делая электронный заказ в ближайший магазин по внутренней сети жилого сектора, указывая нужные размеры и расцветку, и через десяток минут получая желаемое.

Мысль поступить так же Глеб отбросил. Центральный процессор станции, неважно, в каком состоянии и под чьим контролем он находится, наверняка осуществляет систематический и постоянный контроль входящих запросов в режиме реального времени. В таком случае отследить исходящий сигнал ему не составить труда. А Глеб сейчас вовсе не горел желанием встречать незваных гостей. Тем более, если даже представить невозможно, что за гости пожалуют.

Чувствуя острые спазмы в желудке, Галанин подошел к кухонному автомату. Что может выдать этот монстр древних технологий, Глеб с трудом мог представить. Но выбора не было, и он вывел на экран список блюд. Не долго думая, Глеб заказал порцию жаренного синтетического мяса и витаминизированный напиток.

Через пару минут мелодичная трель возвестила о том, что заказ готов.

Раздираемый любопытством, Галанин вытащил из поддона еще горячий герметичный контейнер и, торопливо вскрыв, уловил чарующий запах жареного мяса.

Рот тут же наполнился слюной.

- Ну, хоть какие-то приятные новости.

Вооружившись ножом и вилкой, он принялся за еду, не переставая в уме прокручивать план дальнейших действий.

Глеб размышлял долго – время сейчас особого значения не имело. Вытянувшись на кровати и глядя в покрытый пенопластиком потолок, он мучительно пытался найти выход из сложившейся ситуации.

Информация ‒ вот чего сейчас остро недоставало. Глеб прекрасно понимал это. Действовать наугад было себе дороже. Где взять недостающие данные?

Он посмотрел на компьютерный комплекс, стоявший на столе. Поднявшись с кровати и особо не надеясь на чудо, Галанин коснулся сенсора активации на системном блоке. Через пару минут вогнутый экран стреомонитора засветился мягким голубым светом, из глубины проступили очертания сервисной оболочки операционной системы.

Глеб тяжело вздохнул и развел руками. Он просто не знал, что делать с этим пережитком древних компьютерных технологий.

В современном мире персональный «комп», основанный на нанотехнологиях, выглядел чуть больше пачки сигарет, управлялся голосом или мысленными командами через вживленный имплант. Для передачи видеоряда формировалась голографическая сфера, размеры, цвет и все остальные свойства которой пользователь мог регулировать по своему вкусу.

А тут…

Глеб уставился на раскладку сенсорной клавиатуры с таким видом, будто пытался прочитать китайское иероглифическое письмо. После дюжины неудачных попыток, когда «комп» выбрасывал на экран надпись: «Некорректно введенная команда», Галанину все же удалось добраться до загруженных на жесткий диск файлов.

Глеб вывел на экран виртуальную модель станции. Ничего нового в ней для себя он не обнаружил, но одна надпись – «Батареи противокосмических орудий» ‒ натолкнула на мысль.

«Стоит заглянуть туда», ‒ подумал Глеб.

Для чего и зачем ‒ он и сам не знал, больше сейчас доверяя интуиции. Это в любом случае было лучше, чем полное отсутствие плана. По крайней мере, соваться напролом на Центральный пост управления было бы вершиной глупости – кибермеханизмы могли расценить такое вторжение как враждебное.

«Тогда можно запросто пополнить здешнее царство мертвых», ‒ мрачно подумал Глеб.

Решив действовать по ситуации, Галанин вновь экипировался. Накопители скафандра сейчас были заряжены по максимуму – он предусмотрительно подсоединил их через шунт к энергетической сети станции. Бросив еще один взгляд на стереомонитор, Глеб еще раз прикинул в уме маршрут.

Система противокосмической обороны находилась на верхнем техническом уровне. Это несколько минут на лифте-экспрессе. Ну, а дальше… Все зависит от того, что он там увидит.

Из тех баек, что травились в баре космопорта, Галанин сумел усвоить зерна истины. «Саратога» оборонялась – и он нашел тому подтверждение на нижнем техническом уровне. Компехи изо всех сил рвались внутрь, не считаясь с потерями, но атака провалилась. Вот это-то и удивляло больше всего.

Еще никому и никогда не удавалось выстоять против массированной атаки военного космического крейсера! Это все равно, что оборонятся от мамонта перочинным ножом.

И все же мятежной станции это удалось. Непонятно как, но невозможное свершилось.

Размышляя, Глеб выбрался из кабины лифта-экспресса, но едва шагнул за плавный изгиб коридора, как уткнулся в глухую стену. Одного взгляда оказалось достаточно ‒ сработала аварийная система жизнеобеспечения, исключавшая полную разгерметизацию внутренних помещений из-за повреждения одного отсека. Автоматическая переборка, больше похожая на серую монолитную глыбу, взломав декоративную обшивку потолка, опустилась в соответствующие пазы в полу, не допустив всеобщей декомпрессии. Словно подтверждая мысли Глеба, на переборке красовалась нанесенная световозвращающей краской надпись: «Опасность! Полная разгерметизация отсеков! Движение в закрытые сектора возможно только через стандартные шлюзовые камеры в средствах индивидуальной защиты».

Минуту Глеб размышлял. Его предположение о массированной атаке станции только что получило косвенные подтверждение. Версия о том, что в «Саратогу» ударил случайный метеорит, выглядела просто смешно.

‒ Ну что ж, через шлюзы так через шлюзы, ‒ пробормотал Глеб, и шагнул к лифту.

Гермодверь, ведущую наружу, пришлось открывать вручную. На табло внутри шлюзовой камеры внезапно вспыхнула красная надпись о сбое в электропитании привода. Чертыхнувшись, Глеб ухватился за массивный вентиль. Механизм, которым не пользовались добрую сотню лет, поддавался с трудом. Прошло с десяток минут, прежде, чем Галанин сумел ступить на бронированную поверхность станции.

В последний момент он изменил решение идти в заблокированные сектора, здраво рассудив, что сработавших автоматических переборок может быть сколько угодно и обходить каждую не хватит ни времени, ни сил. Проще было выбраться на поверхность станции, что он и сделал.

Солнце ярким карбункулом расплескалось в иссиня-черном небе, испещренном серебристыми россыпями звезд. С десяток астероидов медленно проплывали над станцией, отбрасывая угольно-черные, угловатые тени.

Глеб окинул взглядом близкий горизонт, тянувшийся резкой изломанной линией. Он хотел отыскать спасательную капсулу и сбитые десантно-штурмовые модули, чтобы хоть как-то «привязаться» к местности, но его усилия оказались тщетными.

Ориентироваться в каменном ландшафте серо-черных тонов, угнетающим унылым однообразием, было невозможно в привычном смысле этого слова.

Обернувшись, Галанин обежал взглядом темную поверхность станции. В этом направлении она закрывала собой линию горизонта и казалась бесконечной, уходя прямо в бездонную тьму космического пространства.

Десятки, если не сотни, технологических надстроек и выступов усеивали поверхность, отбрасывая черные, резкие тени под ярким светом далекого солнца.

На мгновение Глеб растерялся. Заблудиться в этом царстве технологического «леса» можно элементарно. Достаточно сделать сотню шагов, и неприметная покатая будка шлюзовой камеры затеряется среди множества надстроек.

Галанин невольно задержал взгляд на решетчатой ферме в полусотне шагов от него. Разбитая полусфера осветительного софита щерилась острыми осколками стекла, оборванные кабели повисли разлохмаченной бахромой. Это была астронавигационная вышка – обычно софит горел постоянно, являясь прекрасным ориентиром для ремонтных бригад, а также пунктом энергоподачи для оборудования. Сейчас же все было мертво и заброшено.

Глава 9

    Приглядевшись, Глеб сумел различить в паре сотне метров спаренные стволы электромагнитного орудия.

   Насколько он мог судить с такого расстояния, орудийная башня оказалась выдвинута за пределы брони на подающем суппорте.  Длинные стволы орудий с массивными цилиндрами дульных компенсаторов сейчас понуро склонились вниз.

   Взяв орудийную башню за ориентир, Глеб осторожно двинулся к ней, выбирая относительно свободные участки поверхности.

   Следы отгремевшего столетие назад боя он заметил, едва сделав десяток шагов.

   Сверхпрочная броня станции изобиловала глубокими выбоинами от разрывов снарядов. В некоторых местах металл вздыбился рваными лохмотьями, напоминая затвердевшие на лютом холоде языки пламени. Тут и там виднелись оплывшие проплешины от попаданий лазерных разрядов – закаленная сталь вскипела от сверхвысокой температуры, брызнув в стороны каплями расплавленного металла и мгновенно затвердев при абсолютном нуле. Одна из технических надстроек превратилась в развороченную металлическую груду в результате прямого попадания. Рваные лохмотья металла вперемешку с оплывшими кусками пластика устилали поверхность на десятки метров вокруг. В вогнутой чаше локатора системы обнаружения целей, не замеченной Галаниным ранее, торчал увесистый обломок швеллера, пробив ее насквозь.

Страшно было представить, какой ад творился здесь.

   Глеб подошел к орудийной башне почти вплотную.

   Полусферическое сооружение на массивной плите подающего суппорта возвышалось метров на десять.

   Галанин осторожно коснулся огромных стволов орудий, словно пытался убедиться в их реальности.

«Калибр  двести миллиметров, никак не меньше», - подумал он.

   Огневой точке досталось по полной. Бронеколпак башни буквально изрыт тысячами осколков, несколько глубоких шрамов лазерных попаданий располосовали закаленный металл, словно бы это была податливая материя. Кабели энергоподачи и сервоприводы, перебитые во многих местах,  превратились в невообразимую мешанину проводов, торсионов и шлангов. Даже  стволы орудий зияли рваными осколочными пробоинами.

   Сколько времени вело огонь орудие, сказать было невозможно, но финал того боя и сейчас виднелся во всей красе. Блистер из двойного бронестекла отсвечивал в лучах солнца острыми осколками ‒ прямое попадание.

   Странная мысль вдруг закралась в сознание Глеба.

   Орудие было автоматическим? Обнаружение целей и огонь вел один из сопроцессоров главного компьютера противокосмической обороны?

    Но где находился персонал станции в момент штурма?

    Догадка, от которой холодело внутри, сама собой проявилась в мозгу.

    Галанин, цепляясь за выступы на посеченной броне, принялся взбираться к разбитому блистеру.

    Внутри орудийной башни царил густой сумрак.

    Лучи света, падающие сквозь пробоины, резали его косыми, желто-белыми лучами, окрашивая светлыми пятнами путаницу из покореженного металла, расплавленного пластика и паутины оборванных проводов.

    Глеб осторожно ступил на покатый кожух агрегата орудийного привода, густо усыпанный осколками бронестекла, и включил плечевые фонари скафандра.

   Яркий свет озарил тесное помещение.

   Собственно, искать здесь подтверждение возникшей догадки было невозможно – вокруг царил полный разгром. Разорвавшиеся снаряды превратили тесную кабину в месиво покореженного металла, вздыбившегося сейчас острыми краями. Даже мощный лафет орудия повело в сторону, вырвав крепления станины из пола.

   Галанин даже испытал что-то, подобное разочарованию. И он уже собирался покинуть царство мертвого металла, как вдруг взгляд невольно зацепился за кресло стрелка.

   Сорванное со штатного места, оно завалилось на бок среди нагромождений разбитых компьютерных блоков.

   Осторожно толкнув его ногой, Галанин невольно вздрогнул – в кресле находилось тело. Вернее, его останки, удерживаемые прочными страховочными ремнями. Ливень снарядных осколков превратил скафандр в разлохмаченную оболочку, на которой еще можно было различить бурые пятна крови. Одна рука отсутствовала по самое плечо, забрало геромошлема разбито.

   Глеб осторожно приблизился.

   Ему показалось, что даже через скафандр он ощутил ледяное дыхание смерти, застывшей тут навсегда как немое напоминание живым.

   Преодолевая волну отвращения, он наклонился, рассматривая останки. Его внимание привлек разлохмаченный обрывок оптико-волоконного кабеля, присоединенный через порт внешнего доступа с правой стороны гермошлема стрелка.

   Чувствуя, как внезапно начали дрожать руки, Глеб коснулся замков экипировки погибшего и, когда раздался характерный щелчок, рывком сорвал гермошлем.

    На секунду он зажмурился – открывшееся зрелище оказалось не просто кошмарным, а убийственным.

   Сглотнув подкативший к горлу ком тошноты, Галанин бросил взгляд на изуродованную голову трупа.

   Так и есть. Догадка оправдалась.

   Но легче от этого не стало. Скорее, страшнее.

   Лицо несчастного оказалось изуродовано ‒ осколок ударил в район переносицы. Но Глеб смог различить, что правая височная кость человека необычно вздута и на ней темнеют пятна разъемов для шунта нейросенсорного контакта.

«Избыточное имплантирование!» ‒ сама собой мелькнула мысль.

Вот для чего нужен был оптико-волоконный кабель…

«Человека использовали как биокомпьютер, усилив мозг расширителями памяти и иными запрещенными имплантами», - Глеб нервно сглотнул; во рту было противно и сухо.

    Страшный по своей сути эксперимент, не оставляющий в сознании людей ничего человеческого, превращая их в зомби, биороботов, подчиненных воле Центрального процессора.

  «Саратогу» обороняли люди. Вернее те, кто когда-то был персоналом станции и  подвергся ужасной «модификации». Галанин внезапно вспомнил тех, чьи тела встретил в коридорах. Люди сопротивлялись, не желая становится придатком свихнувшегося кибермозга станции. Прекрасно при этом понимая тщетность своих попыток…

   От таких мыслей голова шла кругом.

   Что за кошмарный эксперимент сотворил Тобольский?

   Для чего? Чтобы почувствовать себя Богом?

   Взгляд вновь скользнул по мумифицированным останкам, и Глеб с содроганием заметил, что стрелком была… женщина.

   В первое мгновение он не поверил собственным глазам, и двинулся ближе, насколько это позволял творившийся вокруг завал из покореженного металла.

   Но глаза не обманули его.

   Длинные волосы, бывшие некогда белокурыми,  покрылись бурой коркой запекшейся крови и оказались стянуты неприметной декоративной заколкой.

‒ Господи…‒ только и выдохнул Глеб.

   Перед глазами вдруг всплыл другой образ – мумифицированное тело около шахты лифта, перечеркнутое пулеметной очередью с бейджиком на лацкане. Память услужливо вытолкнуло из глубин имя: «Елена Горюнова».

    Галанин вдруг ощутил щемящую тоску. Он один среди царства безумных машин и высохших человеческих трупов. Незримый голос, казалось, неслышно шептал: «Время людей вышло…»

   Сердце стучало редко и гулко.

   Что делать?!

   Вновь безумно захотелось бежать – немедленно и куда угодно!

   До ощутимого зуда в сознании.

    Глеб почувствовал, как паника вместе с темной волной отчаяния и страха начинает заползать в сознание.

Глава 10

Сухо щелкнул инъектор сработавшей системы метаболической коррекции. Чуткие сенсоры, уловив переизбыток угнетающих гормонов в крови, тут же впрыснули в кровь стимулирующий препарат.

Галанин почувствовал, как истаивает, словно дым в воздухе, нарождавшаяся волна чувств, и сознание становится спокойным и чистым.

Теперь он уже мог делать некоторые выводы. Персонал станции в какой-то момент перестал существовать как таковой, превратившись в биологические придатки кибермозга станции. Как это произошло и зачем – еще предстояло выяснить. Если получится, конечно.

На мгновение Глеб представил всю грандиозность этой задачи – от ее неприступности опускались руки. Образ двухметрового кибернетического монстра монстра еще не поблек в сознании. Дуэль с таким исчадием кибертехнологий являлась абсурдной сама по себе. Но и выхода не было – «Саратога» затеряна в Каменной Пустоши, превратилась в красивую легенду, в которую не верят даже новички-пилоты.

Галанин выбрался из разбитой орудийной башни, вскарабкавшись на ее выпуклый бронированный купол.

«Помощи ждать не откуда, - мысленно рассуждал он, словно пытаясь убедить сам себя очевидными истинами. – Аварийный маяк на истребителе наверняка не сработал – реактор погашен, энергии нет. На спасательной капсуле функционирует, но толку от него никакого. Сигнал слишком слаб, чтобы пробиться через море каменных глыб. Остается…»

Глеб замер, машинально осматривая окрестности. С десятиметровой высоты открывался неплохой вид.

«Нужно найти стартовые палубы, там должно быть как минимум полсотни ракетных катеров и спасательных шатллов. Не может быть, чтобы не нашлось хоть одного исправного», - скользнувшая мысль воодушевила.

Это был реальный шанс на спасение. Но идея разобраться в том, что случилось здесь полтора века назад, еще стыла в мозгу, будоража сознание. Ведь он сумеет прикоснуться к самой зловещей и грандиозной тайне космической эры Человечества!

‒ Вот что я за идиот, ‒ Галанин вздохнул.

Он уже знал, что не сможет вот так просто сбежать, находясь в двух шагах от истины.

Глеб остановил взор на противоположной стороне станции – той, которая не просматривалась ранее, когда он вылез из шлюза. Взгляд невольно зацепился за массивное образование. Галанин долго не мог понять, что это такое. Сейчас, как нельзя лучше, пригодился бы электронный бинокль, но подобной роскоши под рукой не было.

Глеб несколько минут рассматривал странный объект, улавливая в его контурах что-то смутно знакомое.

- Да это же ДШМ! – воскликнул он.

Изуродованный до неузнаваемости ураганным огнем противокосмических орудий, десантно-штурмовой модуль на полном ходу врезался в обшивку, снеся дюжину технологических надстроек. Более подробно рассмотреть место древней катастрофы с такого ракурса не представлялось возможным, и Глеб, после недолгих раздумий, решил совершить путешествие. Датчик внутренних ресурсов скафандра показывал семьдесят процентов, что гарантировало, как минимум, три часа автономной работы. Определить расстояние до сбитого модуля Галанин не смог. Лес технологических надстроек, резкие тени которых создавали обманчивую игру черно-белых тонов, скрадывали расстояние.

Спустившись с орудийной башни, Глеб вновь отыскал взглядом ДШМ. Отсюда он был едва заметен. Вздыбленные в темные небеса огромные дюзы космического аппарата едва виднелись из-за нагромождений штыревых антенн и вогнутых чаш рефлекторов. Модуль рухнул в сектор слежения за окружающим пространством.

Галанин на мгновение задумался – а как возвращаться обратно?

Обернувшись, он отыскал взглядом едва заметную отсюда будку шлюзовой камеры. Среди раскинувшегося металлического «леса» потеряться и погибнуть от удушья, когда иссякнет ресурс скафандра, было проще простого.

Радуясь, что разумная осторожность все же не покинула его, несмотря на «шоковую терапию» от увиденного внутри орудийной башни, Глеб вытащил из кармана скафандра моток мономолекулярного троса. Защелкнув карабин на угловатом выступе брони, он отправился в путь.

Это напоминало прогулку в металлическом царстве. Столько нагромождений стальных образований Глеб и представить не мог, хотя и догадывался о подобных, наблюдая на Луне вставший на плановый ремонт военный линкор. Размерами он даже превышал «Саратогу», но смотреть на космического исполина с обзорной площадки и самому оказаться в технологических джунглях абсолютно разные вещи.

Следы бушевавшего здесь боя присутствовали повсюду. Глебу, порой, приходилось менять направления движения, обходя опасно накренившиеся и еле державшиеся на опорах изуродованные до неузнаваемости конструкции, былое предназначение которых уже невозможно было определить. Один раз он натолкнулся на огромную – в пару десятков метров – пробоину. Глеб даже задержался на минуту, рассматривая завораживающую в своей страшной сути картину.

Ракета со сверхмощным зарядом гипертоламина взорвалась внутри станции – активатор подрыва был установлен с замедлением, а усиленный нос ракеты пробил броню станции, как игла. Чудовищный взрыв полыхнул внутри, выжигая отсеки, убивая мгновенной декомпрессией и чудовищным огненным валом взрывной волны все живое и любые кибернетические устройства. Броня обшивки вспучилась наружу гигантскими лохмотьями рваного металла, словно на поверхности станции вырос огромный металлический цветок.

Галанин, цепляясь за острые края, осторожно заглянул внутрь.

Внизу клубилась тьма. Лучи Солнца не доставали до дна гигантской раны.

На мгновение стало жутко. Плескавшаяся тьма показалось живой и физически ощутимой.

Ощутив на спине дрожь ледяного озноба от накатившей волны страха, Глеб продолжил путь.

Движение среди надстроек оказалось настолько неожиданным, что Галанин замер, не зная, что предпринять.

В десятке шагов, распавшись на остроугольные сегменты, открылся технологический люк. На поверхность резво выскочил приземистый кибермеханизм.

Галанин невольно присел, соображая, где можно укрыться и в то же время прекрасно понимая абсурдность такого действия – от сканирующего излучения, на таком расстоянии, вряд ли что укроет.

Однако, кибермеханизму не было никакого дела до человека. Развернув панели солнечных батарей, он замер, определяя сенсорами плотность светового потока. Затем, повернув панели под оптимальным углом, двинулся в противоположную сторону, быстро перебирая магнитными грунтозацепами. Через минуту кибермеханизм затерялся среди технологического «леса».

«Ремонтный серв, - догадался Глеб, переводя дыхание. – Кибермеханизмы заботятся об исправности внешней аппаратуры? Но тогда почему не залатали пробоину и не убрали сбитый ДШМ?»

Галанин с сомнением посмотрел сначала на гигантский пролом в броне, затем вслед серву. Логику «одичавшего» кибернетического разума понять было невозможно.

«Скорее всего, серв продолжает выполнение программных задач, заложенных более века назад», - подумал Глеб. Насколько он знал, подобные агрегаты, в виду их узкой специализации, не оснащались нейромодулями, и являлись примитивными исполнительными механизмами.

Десантно-штурмовой модуль высился темной угловатой громадой в полусотне метров впереди.

Глядя на него издалека, Глеб ошибался, думая, что космический аппарат был сбит и упал на поверхность станции. Сейчас он мог во всех подробностях рассмотреть последствия давнего боя, и, примерно, восстановить подробности.

ДШМ, скорее всего, совершил жесткую посадку, чем неконтролируемое падение. Об этом свидетельствовала широкая ровная полоса. Модуль, хоть и получил массу повреждений, сумел погасить маршевую скорость и выровнять полет, заскользив по обшивке станции, сметая надстройки, как детские игрушки.

Глеб ступил на «тормозной путь» от космического аппарата, как на широкую дорогу, с интересом рассматривая широкие полосы на поверхности, оставленные посадочным шасси модуля. ДШМ протащило еще метров двести, пока массивная башня с вогнутой чашей локатора обнаружения целей не приняла на себя чудовищный удар. Модуль смял препятствие, как консервную банку. Энергией удара его развернуло как раз на сомкнутые створы транспортного шлюза. Бронеплиты гермоворот не выдержали многотонного веса корабля и подались внутрь, отчего ДШМ замер, накренившись на бравый борт.

Глеб подошел ближе.

Десантная аппарель левого борта оказалась откинута, не доставая до поверхности из-за крена корабля на целый метр.

«Значит, десант компехов все же смог высадиться»,- подумал Глеб.

Глава 11

В сознании тут же всплыли картинки бойни в ангаре технического яруса, но он усилием воли прогнал воспоминания.

Нога внезапно запнулась о что-то тяжелое. Глеб опустил взгляд.

Голова андроида, с обрывком оптико-волоконного кабеля, торчащего из обрубка шеи, откатилась в сторону, блеснув кроваво-красными огоньками встроенных видеокамер.

«Первый подарок», - невольно подумал Галанин, направляясь к опущенной аппарели.

Человеческое тело в сером скафандре наполовину свесилось вниз; руки мертвеца все еще сжимали штурмовую винтовку.

Глеб замер в двух шагах от трупа. Внутри комического корабля клубилась густая тьма. Боевые порты модуля были открыты, спаренные стволы автоматических пушек выглядывали наружу. В том, что корабль и десант компехов вели тяжелый бой, не оставалось сомнений.

Галанин осторожно шевельнул ногой горку отстрелянных обойменных лотков. Их тут было никак не меньше двух десятков. На мгновение он представил только что опустившийся модуль, ведущий огонь из всех систем бортовых вооружений – такая плотность огня должна была смести любого противника. Но, видимо, здесь все случилось иначе.

Глеб повернулся и посмотрел туда, где «заросли» технологических надстроек превращались в огромную, и даже, казалось, бесконечную, равнину искореженного металла, рваные лохмотья которого сейчас устилали каждый сантиметр поверхности.

Что могло уцелеть под такой лавиной огня?

Расчеты артиллерийских палуб модуля, наблюдая на мониторах десятки, если не сотни засечек активных целей, видимо, применили настильный обстрел по площадям. Несомненно, это дало эффект. Останки боевых кибермеханизмов – разбитых, изуродованных и разорванных на части – образовывали целый вал вокруг модуля, обозначая своеобразную границу «мертвой зоны» бортовых орудий.

Глеб подошел поближе, пытаясь рассмотреть странное образование в мешанине исковерканного металла. Больше всего оно напоминало покосившуюся трехметровую башню. В первый момент Галанин решил, что это одна из надстроек, чудом уцелевшая среди всеобщего разгрома. Однако, сделав несколько шагов, он с искренним изумлением понял, что перед ним – шагающая артиллерийская установка. Отдалённо напоминающая гигантскую цаплю, она несла на двух огромных ступоходах поворотную платформу с короткоствольным безоткатным орудием. Сейчас чудо военной технологии имело жалкий вид – ствол орудия понуро смотрел вниз, полусфера системного блока разбита прямым попаданием и пестрела бахромой оборванных кабелей и месивом раздробленных микросхем. Левый ступоход оказался перебит в нескольких местах, и орудийная установка опасно накренилась. Горка отстрелянных артиллерийских кассет заряжания говорила сама за себя – шагающая пушка доставила много неприятностей модулю.

Рядом, привалившись спиной к уцелевшему ступоходу, полусидел боевой андроид. На титановом черепе виднелись глубокие борозды от попаданий осколков, одна видеокамера разбита. Грудной кожух смят чудовищным ударом, ядро системы вывалилось наружу разлохмаченными обрывками оптических волокон.

«Да уж…,- подумал Глеб.- Компехи устроили здесь хорошую вечеринку! Да вот только с печальным концом».

Тела космических пехотинцев лежали в пределах мертвой зоны орудий модуля. Видимо, им так и не удалось закрепиться. Первая волна атакующих кибермеханизмов была уничтожена огнем модуля, но второй удар уже пришелся по людям, когда боекомплект ДШМ оказался израсходован. Посеченные осколками снарядов, тела людей лежали вповалку друг на друге. На некоторых виднелись застывшие рубцы лазерных попаданий.

Глеб вернулся ближе к модулю, остановившись около двух распростертых тел. На одном взгляд невольно зацепился за знаки различия на скафандре – это был младший командир, скорее всего, сержант. Галанин присел рядом, пытаясь рассмотреть звание и фамилию погибшего на стальной пластине, но вдруг тусклый отблеск отвлек его.

«Видеокамера! - полыхнула, будто озарение, мысль. – Как же я сразу не подумал об этом!»

Конечно же, бой транслировался по каналу прямой телеметрии на военный крейсер! Иначе и быть не могло! Координация действий компехов с рубки управления крейсера шла в режиме онлайн, одновременно записываясь на внутренний накопитель видеокамеры. Ведь, подумай он об этом раньше, то мог бы еще на нижнем техническом ярусе снять видеокамеру с погибшего и не устраивать всю эту чехарду по поверхности!

- Вот я бестолочь, - проворчал Глеб, осторожно отстегивая от внешних креплений скафандра погибшего блок видеослежения.

Теперь оставалось вернуться в кварткапсулу и, подключившись к компьютерному терминалу, попытаться оживить на экране отгремевший столетие назад бой. Больше в этом море мертвого металла и человеческих мумий делать было нечего.

Глебу вдруг захотелось поскорее убраться отсюда. На мгновение ему показалось, что раскинувшаяся вокруг панорама битвы неживого с живым навсегда поглотит его. И он оказался недалек от истины, сам не осознавая этого…

Галанин оказался не прав, считая останки кибермеханизмов лишь немым свидетельством свершившейся столетие назад трагедии. Машинам неведомо понятие времени, и то, что минуту назад казалось мертвым и статичным куском металла, в следующее мгновение могло представлять смертельную опасность.

Глеб, медленно перемещаясь среди разбросанных вокруг следов жестокого боя, лишь скользнул взглядом по боевому андроиду, привалившегося к погнутой решетчатой ферме обслуживания. Мертвый сервомеханизм, в цепях которого не осталось ни капли энергии.

Но это было не так.

Боевой андроид находился в статичном режиме с того момента, как более века назад на вариаторе целей погас последний маркер, и появилась строка: «Активные цели уничтожены».

Командных директив с Центрального процессора станции не поступало, и андроид впал в энергосберегающий режим. Ему был нипочем жуткий холод космического пространства и жесткое излучение Солнца. Сверхпрочный эндоостов надежно обеспечивал исправную работу агрегатов. Время же на кибернетического стража не имело значения вовсе.

Однако, стоило человеку ступить в зону действия сканеров кибермеханизма, как на внутреннем виртуальном дисплее побежали строчки сообщений:

«Обнаружен потенциально опасный объект, степень опасности – минимальная».

«Выход из статичного режима».

«Сканирование…»

«Объект- homo sapiens, по реестру целей не классифицируется».

«Запрос на Центральный процессор станции…»

Глеб, не подозревая, что за ним следит оживший кибернетический разум, наклонился над телом компеха, машинально поднял штурмовую винтовку и взглянул на индикатор заряда аккумуляторов.

Миниатюрные видеокамеры в глазницах андроида шевельнулись, выбирая нужный ракурс.

«Изменение статуса объект. Степень опасности – высокая!»

«Связь с Центральным процессором – отсутствует».

«Анализ ситуации…»

Микропроцессор андроида, работающий в режиме миллисекунд, принял решение практически мгновенно.

«Объект маркирован и добавлен в реестр целей».

«Запуск теста самопроверки».

В открывшемся оперативном окне на виртуальном экране вспыхнули строчки.

«Микропроцессор – тест пройден».

«Программное ядро системы – тест пройден»

«Центральный сервомоторный узел – тест пройден».

«Ходовая часть – тест частично провален. Имеются повреждения».

«Вооружение – тест пройден. Расход боекомплекта – 60 процентов от номинального».

«Активация боевых программ…»

Глеб периферийным зрением уловил движение, уже собираясь выпустить из рук импульсную винтовку.

«Опять ремонтный серв»,- мелькнула мысль, но, повернув голову, Галанин замер, чувствуя, как волна ужаса медленно сковывает мышцы.

Замерший в двадцати шагах кибермеханизм пошевелился, и, развернувшись, уставился на него ядовито-красными объективами видеокамер. Ужасное впечатление усиливал тот факт, что андроиды, программы, которых предусматривали действия в вакууме, не оснащались искусственной пеноплотью. Подобный камуфляж в таком случае являлся не нужным атрибутом, и сейчас Глеб мог наблюдать работу сервоприводов и торсионов во всей ужасной красе.

Глава 12

‒ Твою мать, ‒ только и смог прошептать Галанин, чувствуя, как страх ледяным спазмом сжал горло.

   Андроид, ухватившись металлической рукой за ферму обслуживания, поднялся и сделал шаг. Левая нижняя конечность, поврежденная в бою, подломилась, и механический монстр упал на одно колено.

    Глеб попятился, не в силах оторвать взгляд от ожившего кибернетического чудовища. Штурмовую винтовку он машинально продолжал сжимать в руках.

  Андроид посмотрел на поврежденную конечность. Движение головы получилось на удивление естественным, словно бы кибермеханизм удивлялся такому повороту событий.

    От этого Глебу стало еще страшнее. Задыхаясь от накатившей волны ужаса, он споткнулся о труп компеха и едва не упал. Неуклюже взмахнув руками, Галанин запрыгнул на опущенную десантную аппарель и рванулся в темное нутро модуля.

    Вслед ему ударила очередь. Сферические пули прошили вакуум в сантиметре от плеча Глеба. Микропроцессор андроида с опозданием рассчитал поправку на неустойчивое положение кибермеханизма. Это и спасло жизнь Галанину.

   Едва не завывая от страха, Глеб ввалился в темное нутро космического корабля. Включенные плечевые фонари скафандра рубанули застоявшуюся тьму желтыми световыми клинками. Налетев на что-то массивное, Галанин рухнул на пол, словно мешок с песком. Лучи фонарей заметались по помещению, выхватывая из мрака облицованные металлопластиком стены, зарешеченные отверстия воздухоподачи под потолком, откидные сиденья, в одном из которых замерло тело погибшего компеха. Его товарищ лежал у самого входа – об него и споткнулся Глеб.

   Галанин ощутил, как чуть заметно содрогнулся пол модуля. Вскочив , он рванулся в глубь космического корабля.

Что делать?!

Мысль билась в мозгу загнанной птицей.

   Он прекрасно понимал, что андроид не остановится, пока на вариаторе целей не погаснет маркер и не появится лаконичная надпись: «Цель уничтожена». И его поврежденная конечность лишь небольшая помеха, дающая Глебу весьма короткую фору. И мизерный шанс на спасение…

   Лучи фонарей заметались по помещению, высвечивая стандартное оборудование космического челнока. Толстые кабели энерговодов, плоские плафоны электроламп на потолке, забранные в сетчатые колпаки, наглухо запертые двери во внутренние помещения…

   В желтом луче мелькнула надпись: «Аварийно-резервные комплекты».

   Безумная мысль вдруг полыхнула в мозгу.

‒ Ну, хоть немного везения, Господи, ‒ пробормотал Глеб, торопливо отстегивая крепления.

   Толстая пластиковая крышка подалась наружу,  внутренность встроенного в обшивку кофра подсветилась бледным голубым светом. В глубине, в специальных зажимах, стояли полные магазины к штурмовым винтовкам, капсулы поглотителей углекислоты, пищевые таблетки, медицинские аптечки, и еще много чего, но взгляд Глеба впился в короткие цилиндры аккумуляторов.

На каждом тлела крохотная изумрудная искра, говорящая о полном заряде.

 Едва не заорав от радости, он схватил один из них, надавил на пластиковом прикладе «гладиуса» клавишу сброса и вставил аккумулятор.

«Видимо, автоматика модуля перевела все системы в энергосберегающий режим после того, как погиб последний член экипажа», - прошла неуместная мысль.

   Крохотное табло расхода боеприпасов на штурмовой винтовке тут же засветилось мягким зеленым светом, высвечивая цифры: «183».

   Магазин был почти полон!

   Стробоскопический выхлоп выстрела озарил полумрак отсека. Пули ударили в выступающее ребро жесткости, содрав пластиковую облицовку и уйдя в рикошет.

   Глеб вжался в стену, бросив короткий взгляд в раскрытый провал десантного шлюза.

   В проеме неуклюже замер андроид, припав на левое колено – эндоостов поврежденной конечности оказался перебит в районе голени.

    Галанин, стиснув зубы, перекатом ушел в глубь отсека, распластавшись в густой тени за штабелем прикрепленных к полу ящиков.

   Вновь ударил выстрел.

   Глеб коснулся сенсора активации,  электромагнитный затвор дрогнул, становясь в боевое положение.

   Отдачи он не почувствовал – сработал встроенный в приклад дефемблер. Лишь дульная насадка винтовки окуталась бледно-голубыми сполохами статики, посылая длинную очередь.

   Сферические пули ударили сервомеханизм по титановому черепу, выбивая сноп искр. Андроид пошатнулся назад, ствол пулемета, интегрированного в левую руку, повело вверх, и очередь ушла в потолок.

    Глеб, чувствуя, как накатывает волна ярости, закричал, еще сильнее сжимая гашетку и выпуская в кибермеханизм лавину пуль.

    Андроид, не выдержав ударов прямых попаданий, завалился назад, микропроцессор сервомеханизма впал в баллистический шок. Пулемет, задрав ствол, продолжал работать, бессмысленно поливая очередями потолок отсека.

Сполохи выстрелов и искры от рикошетов пуль озаряли полумрак. Осколки раздробленной пластиковой обшивки сыпались щедрым дождем.

   Пулемет неожиданно смолк. Несколько выпущенных Галаниным пуль ударили в привод оружия, перебив торсионы и кабели энергоподачи. Кибермеханизм замер на полу изломанной фигурой, титановые конечности подергивались в результате остаточной электрической активности в цепях.

    Глеб, тяжело дыша, рванулся вперед, вставил ствол винтовки под основание черепа андроида, и процедил сквозь зубы:

‒ Сдохни!

   Короткая очередь перебила механический привод, из рассеченной энергомагистрали снопом ударили искры. Голова андроида, вращаясь, отлетела в сторону.

    Галанин едва успел перевести дух, как вдруг обезглавленное тело приподнялось, и Глеб рухнул навзничь от чудовищного удара. Он только сейчас  сообразил, что совершил самую распространенную и убийственную ошибку.

Кибермеханизмы в основных чертах повторяли строение человеческого тела. Однако, в отличие от людей, жизненноважные элементы, а именно ‒ программное ядро системы, располагалось  в груди, под бронированным защитным кожухом. Сейчас андроид лишился всех сканирующих систем, буквально «оглох и ослеп», но сохранил функциональность. Микропроцессор, проведя экспресс-перезагрузку, вышел из баллистического шока. На внутреннем дисплее алым контуром подсветились повреждения. Первоочередная цель, маркер которой мигал жирным красным цветом, находилась почти вплотную.

   Вид изуродованного, обезглавленного, но живого кибернетического чудовища вселял мистический ужас.

    Глеб, раскрыв рот и задыхаясь от охватившей его паники, заскреб ногами по полу, забыв на мгновение про штурмовую винтовку.

  Пулемет андроида качнулся. Перебитые торсионы судорожно дрогнули, пытаясь активировать оружие, но повреждения оказались критическими.

    Галанин едва успел откатиться в сторону, когда кулак андроида врезался в пол, проломив облицовку из армированного пластика. Ослепший и оглохший, лишившийся вооружения и получивший массу повреждений, сервомеханизм продолжал выполнение задачи – бороться с программными приоритетами он не мог в принципе.

- Да сдохни же ты! – вскочив, заорал Глеб.

   Ткнув ствол винтовки в грудной кожух, он сдавил гашетку.

    Выстрел в упор отшвырнул андроида на пару метров. Кожух не выдержал, расколовшись на сегменты, и через пару секунд  дымчатый шар программного ядра сыпанул искрами, превратившись в месиво пластиковых осколков.

    Глеб, тяжело дыша, повалился на бок. В то, что ему удалось победить ожившее исчадье кибернетических технологий, верилось с трудом.

   На внутреннем ободе гермошлема скафандра тревожно замигал красный огонек – ресурс дыхательной смеси оказался использован на семьдесят процентов. Вернее, это последние несколько минут схватки на пределе возможностей исчерпали и без того небольшие запасы кислорода. Глеб почувствовал, как слегка саднит шею. В пылу боя он даже не ощутил, как система метаболической коррекции несколько раз впрыскивала стимулятор, нивелируя неконтролируемые вспышки эмоций. Без этой ненавязчивой помощи «умной» системы он вряд ли смог бы выйти победителем из жестокой схватки.

    Но минуты покоя оказались недолгими.

Глава 13

Галанин успел заметить в раскрытом створе десантного шлюза багровый росчерк энергетического разряда. В ту же секунду на опущенной аппарели вспухла ядовито-красная прошлепина лазерного попадания. Металл вздулся и потек, моментально застывая в вакууме причудливыми образованиями.

Галанин перекатом рванулся в глубь модуля, но жгучее любопытство и ужасная догадка вновь толкнули к опущенной аппарели.

Распластавшись на полу, он осторожно выглянул.

Равнина мертвого, искореженного металла медленно оживала.

«Конец», ‒ подумал Глеб, чувствуя щемящую пустоту внутри.

Даже невооруженным взглядом было заметно движение среди руин технологических надстроек. Боевые андроиды, которые оказались поврежденными в результате отгремевшего столетие назад боя, в отсутствии активных целей впали в режим ожидания. Сейчас же сканеры кибермеханизмов моментально зафиксировали произошедший короткий бой около модуля, выводя системы из статиса. Андроиды образовали между собой локальную сеть беспроводной связи, обменявшись кодами доступа. Связь с Центральным процессором станции отсутствовала, командных директив не поступало, но загруженные программные приоритеты и без них позволяли осуществлять действия согласно реестра целей. Вдобавок поврежденный андроид, уничтоженный Глебом, успел транслировать файловый пакет, в котором обозначалась новая цель. Информация была принята, изменения в реестр внесены, разработан алгоритм действий, и кибермеханизмы приступили к его выполнению с бесстрастностью и упорством смертоносных машин.

Глебу захотелось завыть от отчаяния и безысходности.

Ну, а теперь-то что делать?!

Он едва справился с поврежденным боевым сервом, а тут еще два десятка целых и невредимых! Или того больше…

Каждая утекавшая минута приближала к неминуемой гибели.

Галанин отстегнул от креплений скафандра мономолекулярный трос, который все это время волочился за ним как спасительная нить Ариадны. Вернуться обратно тем же путем теперь ему точно не суждено.

Мигавший на внутреннем ободе гермошлема огонек напомнил о еще одной весьма насущной проблеме.

‒ Если попал, так по-полной, ‒ с досадой пробормотал Глеб.

Дыхание было тяжелым и хриплым.

Еще минут сорок, и запас дыхательной смеси иссякнет. Система жизнеобеспечения переключится на подпитку из резервного кислородного баллона и активирует поглотители углекислоты. Это даст еще полчаса времени, а потом… Даже страшно представить муки удушья от переполненной углекислым газом дыхательной системы.

Глеб усилием воли заставил себя сосредоточиться.

«Задержать андроидов хотя бы на десяток минут, – лихорадочно подумал он.- Если в цепях модуля есть энергия, значит, реактор жив и орудия работают».

Эта идея принесла немного бодрости. Любое действие сейчас лучше тупого ожидания приближающейся смерти.

«Найти армейский бронескафандр!» – мысль полыхнула, как озарение.

Глеб не был знаком с военной амуницией, но прекрасно знал, что армейские бронескафандры по определению имеют большой запас прочности и надежности. Автономная система жизнеобеспечения имеет огромный ресурс и способна поддерживать жизнь даже раненного пилота несколько суток. Дело осталось за малым – найти это «богатство». В том, что на борту ДШМ подобное имеется, Галанин не сомневался, вспомнив, как обнаружил исправные аккумуляторы. Но для этого нужно время, а оно-то как раз и было в остром дефиците.

Вскочив, Глеб бегом ринулся вглубь модуля.

Лучи фонарей вновь заплясали по стенам, разгоняя застоявшийся мрак.

Развязка коридоров, обесточенные лифты – рядом на приборных панелях ни огонька.

Пинком распахнув дверь со значком аварийного выхода, Галанин, тяжело дыша, помчался по ступеням.

«Артиллерийская палуба № 3», ‒ высветили лучи фонарей.

На толстой плите герметичной двери тлел изумрудный огонек ‒‒ на палубе царила нормальная атмосфера. Это давало надежду. Значит, этот сектор модуля не получил повреждений и, возможно, бортовые орудия остались исправны.

Глеб торопливо коснулся сенсоров на панели.

«Ждите. Активирована процедура плавной декомпрессии», ‒ вспыхнула надпись на небольшом экране.

«Ждать сейчас смерти подобно»,‒ подумал Глеб, представляя, как цепь боевых кибермеханизмов неуклонно приближается к модулю.

Мелькнула мысль, что следовало бы поднять десантную аппарель. Это окажется серьезным препятствием для оживших кибернетических исчадий, но для этого требовались командные коды, которыми владел только экипаж. Взять их было просто неоткуда – вернее, не было времени обшаривать тела погибших, в поисках личных кодонов.

Через две минуты Галанин шагнул в тесный коридор палубы.

Редкие плафоны на потолке давали минимум света, едва рассеивая темноту и превращая ее в плотный сумрак. Реактор модуля находился на минимуме мощности или в режиме жесткой экономии энергии.

Глеб разгерметизировал скафандр. Затхлый, сухой воздух, пропитанный запахом сгоревшего пластика, хлынул в легкие. Галанин поморщился, но это было, можно сказать, подарком судьбы. Простоявший сотню лет в забвении, поврежденный и потерявший весь экипаж ДШМ все-таки сохранил функциональность.

Он двинулся по коридору.

«Орудийный блистер № 1».

«Орудийный блистер № 2».

«Орудийный блистер № 3»…

Целый ряд дверей тянулся по правой стороне.

Галанин замер около одной, с порядковым номером четыре, и коснулся клавиши открывания.

Толстая герметичная дверь, тихо чавкнув уплотнителем, плавно открылась.

Глеб оказался в тесном помещении, большую часть которого занимал орудийный лафет спаренного электромагнитного орудия. Стволы, забранные в пластиковую герметичную муфту, выдавались далеко вперед за границы прозрачного блистера.

Галанин замер, осматривая кресло стрелка, втиснутое между массивными блоками управляющего компьютера. Орудийная башня находилась на десятиметровой высоте. Через бронестекло блистера открывался совершенно другой вид, чем из десантного шлюза.

Глеб замер, невольно созерцая открывшуюся панораму. Ледяной холодок страха пробежал по спине.

Их были десятки. Глеб ясно различал высокие фигуры андроидов, медленно перемещавшиеся и занимавшие позиции за изломанными контурами изуродованных взрывами надстроек.

Не медля больше ни секунды, он опустился на место стрелка. Встроенные сенсоры среагировали, подстраивая кресло по фигуре. С мягким шипением сработал пневмопривод, опуская на голову металлическую полусферу боевого визора.

- Приветствую вас, стрелок! – раздался безликий голос управляющего компьютера.

‒ Экстренная активация вооружения! Огонь в режиме автоматического обнаружения целей! – рявкнул Глеб.

- Принято!

Снаружи на прозрачный блистер плавно опустились бронированные шторки, оставив лишь узкую прорезь смотрового триплекса. Панорама поверхности станции, видимая на вогнутой поверхности боевого визора, вдруг рванулась навстречу. Глеб вздрогнул и тихо охнул, ощутив легкий укол в глазное яблоко – управляющий «комп» транслировал изображение непосредственно на сетчатку глаза, пропустив его через электронно-оптические умножители.

Галанину казалась, что он стоит в десятке шагов от укрывшихся за выступами надстроек андроидами, настолько созданная электронными системами картина оказалась реальна. Он ясно различал царапины осколочных попаданий на титановых эндоостовах кибермеханизмов, видел ядовито-красные огоньки работающих видеокамер и подергивание управляющих торсионов на конечностях.

Электромагнитное орудие ударило неожиданно. С дульных компенсаторов стволов, покрытых вздутиями электромагнитных катушек, сорвалась короткая, ярко-синяя молния электрического разряда. Мощные, двухсотмиллиметровые стволы вздрогнули, с коротким росчерком выплевывая очередь начиненных гиперталомином снарядов.

Серия ослепительных взрывов прокатилась по металлической равнине. Глеб невольно сжался, ожидая смертельного удара осколков. Органы чувств, усиленные электроникой, невольно реагировали природными рефлексами.

Тонны рваного металла взметнулись вверх, чтобы через мгновение обрушиться щедрым смертельным дождем. На секунду в поле видимости мелькнули разорванные на части эндоостовы боевых кибермеханизмов.

С протяжным гудением сработал механизм поворота орудийного лафета. Стволы сместились, поймав новую цель и вновь выдав длинную очередь.

Глеб, стиснув зубы, смотрел на творившийся снаружи ад.

Глава 14

Первая волна оживших кибермеханизмов находилась в двухстах метрах. На таком расстоянии огонь орудий оказался просто убийственным, в буквальном смысле снося все подряд. Металл вскипал от сверхвысокой температуры разрывов, тут же застывая причудливыми потоками. Казалось, что уцелеть в этом кошмаре невозможно в принципе.

Однако, Глеб сильно ошибался в количестве противников даже в самых смелых предположениях. Он не мог знать, что начало твориться в радиусе нескольких километров от модуля на, казалось бы, замершей на века изуродованной металлической равнине.

Количество боевых кибермеханизмов, вышедших из вынужденного статиса, множилось лавинообразно. Локальная сеть беспроводной связи между андроидами расширялась, привлекая к выполнению вновь появившейся задачи все новые боевые единицы.

В километре от ДШМ, недалеко от гигантской пробоины в обшивке станции, замерла еще одна шагающая артиллерийская установка. Давний взрыв сверхмощной ракеты практически не задел ее. Несколько осколков ударили в покрытый бронекожухом блок управления и перебили торсионы механизма поворота орудийной платформы. Сейчас два сервомеханизма оперативно осуществляли ремонт, принеся с собой увесистые кофры ремкомплекта. Один, используя плазменный резак, вскрыл поврежденный блок управления, извлек разбитые платы и заменил на новые. Пару минут ушло на тестирование системы, после чего сервомеханизм подключился через выдвижной шунт к системе и передал обновленный реестр целей. Второй ремонтник успел заменить поврежденный привод, и оба серва быстро исчезли среди руин.

Спаренные стволы автоматической пушки артустановки дрогнули, активировались сканеры, осуществляя поиск заданной цели. Раскрутились гироскопы самостабилизации, примитивный электронный разум шагающего орудия позиционировал себя, определил расстояние до цели, включился в локальную сеть связи и активировал боевые программы.

В блистер, укрытый опустившимся бронеколпаком, ударило несколько лазерных разрядов, заставляя закаленную сталь вспухать рубиновыми пятнами ожогов. Вновь загудел механизм привода, орудие меняло угол обстрела – цели, находящиеся на линии прямой наводки, оказались уничтожены. Короткая очередь – и снаряды ушли по пологой траектории.

В узкой прорези смотрового триплекса желтым бликом мелькнули отстреленные обойменные лотки. Натужно взвыл эскалатор перезарядки, подавая из артпогребов новый боекомплект.

‒ Убрать визор!- скомандовал Галанин. – Ведение огня ‒ без ограничений!

- Команда принята!

Глеб вскочил с кресла – теперь его присутствие здесь было не обязательно. Он активировал орудие и указал цели, остальное электронная система сделает сама. Пора выполнять вторую часть плана – найти средство к спасению.

Галанин выскочил в коридор. Куда двигаться дальше, он не имел ни малейшего понятия. Взгляд невольно упал на ряд дверей в орудийные блистеры.

Отчаянная мысль вспыхнула в сознании.

‒ Ну, мы еще повоюем, железяки хреновы, ‒ пробормотал Глеб, нажимая клавишу на двери с номером три.

‒ Экстренная активация вооружения! Автоматический огонь по обнаруженным целям в заданном секторе! ‒ рявкнул Глеб, запрыгнув в кресло стрелка.

- Команда принята!

… Оружейный блистер № 2.

‒ Активация вооружения! Автоматический огонь…

- Команда принята!

… Оружейный блистер № 1.

‒ Активация вооружения! Автоматический огонь…

Через пять минут Глеб стоял в коридоре, утирая со лба пот. Злая усмешка искажала губы. Он чувствовал, как вибрируют мелкой дрожью стены и пол – все орудийные блистеры вели непрерывный автоматический огонь. Что творилось за стенами модуля, он даже боялся представить…

Шагающая артиллерийская установка приближалась к месту боестолкновения. Встроенные сканеры непрерывно «прощупывали» местность, процессор осуществлял анализ потока данных, поступающего по локальной сети.

Выбрав оптимальную огневую позицию за одной из разрушенных надстроек, артустановка замерла. Тонкими иглами сверкнули лучи лазерной связи, формируя индивидуальную сеть с двумя ближайшими андроидами. Через пару секунд кибермеханизмы завершили обмен данными и расположились в непосредственной близости, образовав боевой тандем. У каждого на плече находилась переносная ракетная установка.

Пятидесятимиллиметровые спаренные стволы артустановки дрогнули, осуществляя точную наводку на цель. Через мгновение ударила короткая пятитактовая очередь. Часть снарядов ударила в скошенный бронированный козырек орудийного блистера, выдав вместе с золотистой вспышкой ливень осколков, но другая – точно в узкую прорезь смотрового триплекса.

Толстое бронестекло выдержало удар, хоть и покрылось паутиной трещин.

Кибермеханизмы, отследив траекторию выстрела, внесли поправки в точку прицеливания, и пусковые тубусы озарились ярким стартовым выхлопом.

Ракеты огненным росчерком устремились к модулю. Управляющий орудиями компьютер активировал режим заградительного огня, одна из атакующих ракет тут же окуталась желтым бутоном разрыва. Но вторая совершила по крутой параболе сложный маневр, выскочив из зоны обстрела, и через секунду достигла цели.

Десантно-штурмовой модуль содрогнулся от чудовищного удара. В покатом, бронированном боку космического корабля расцвел красно-желтый цветок объемного взрыва. Тонны рваной брони, металла и спекшегося пластика ударили на сотни метров вокруг смертельной шрапнелью. Темным штрихом мелькнул изогнутый обломок орудийного ствола с оборванными торсионами привода. Секундой позже сдетонировал неиспользованный полностью боекомплект. В броне корпуса образовалась громадная рваная дыра.

Соседнее орудие неожиданно смолкло, поврежденное кусками брони уничтоженного блистера. Двухсотмиллиметровые стволы подергивались из стороны в сторону, привод башни заклинило осколками.

В безвоздушном пространстве пламя взрыва погасло практически мгновенно; дым тяжело упал на изуродованную металлическую поверхность. Оставшиеся неповрежденными орудия модуля продолжали поливать окружающее пространство непрерывным огнем. Гора отстрелянных обойменных лотков у подножия корпуса ДШМ росла с каждой минутой.

Управляющий стрельбой компьютер выделил из мешанины целей наиболее опасные, и через секунду орудия дали прицельный залп. У шагающей артустановки оторвало поворотную платформу; вращаясь, она отлетела на сотню метров. Искореженные грунтозацепы с огрызком сервопривода застыли неуклюжей, изломанной конструкцией. Боевые андроиды, которые успели сбросить использованные тубусы и подхватить из транспортных кофров новые, потонули в пламени разрывов. Один из них все же успел нажать на спуск, но ракета, поврежденная осколками, рванулась в высь, тут же окутавшись желтым облаком самоподрыва.

Глебу удалось обнаружить информационное табло. Подобные устройства имелись на всех космических кораблях независимо от их предназначения для удобства ориентировки экипажа в сложной путанице отсеков и коридоров.

Галанин едва успел коснуться сенсора, когда мощный удар сотряс модуль.

Глеба швырнуло на противоположную стену, больно приложив головой.

Взвыв от боли, он безвольно сполз на пол. Лица вдруг коснулся непонятно откуда взявшийся ветерок, который начал набирать силу, превращаясь в настоящий ураган. Глеб, холодея от ужаса, различил свист улетучивающегося в пространство воздуха.

‒ Прямое попадание! Третий орудийный блистер уничтожен! Разгерметизация палубы! ‒ раздался безликий голос системы жизнеобеспечения модуля.

Тугие массы воздуха ринулись в пробоину. Уплотнитель гермодвери уничтоженного орудийного блистера дал широкую трещину. Глеба поволокло по полу, легкие резануло острой болью. Он заскреб пальцами по полу, пытаясь удержаться, но сопротивляться исполинской силе декомпрессии не было никакой возможности.

Протяжно взвыли сервомоторы. Из стен выдвинулись сегменты аварийной переборки, наглухо запечатав поврежденную часть коридора. Глеб, распластавшись на полу, тяжело и часто дышал. Воздух, разреженный и стылый, резал легкие саднящей болью. Голова кружилась от недостатка кислорода.

Кое-как утвердившись на ногах и борясь с серой мутью в сознании, он вновь склонился над информационным табло. Непослушными пальцами набрав команду, он принялся ждать.

‒ Технический уровень 3, сектор 4-А, хранилище № 16, ‒ прочитал он вслух. Голос звучал глухо и хрипло.

Позволив себе минуту передышки, Галанин тяжело привалился спиной к стене. Он понимал – второго такого попадания и без того потрепанный модуль не переживет. И, если ракета угодит в реакторный отсек, то неконтролируемая ядерная реакция превратит в пар все в радиусе нескольких километров вокруг. Но сейчас артиллерийская палуба продолжала вести огонь, несмотря на повреждения. Глеб чувствовал спиной мелкую дрожь переборки.

Тряхнув головой, он прогнал из сознания остатки предательской серой мути. Время сейчас играло против него.

Со стороны правой артиллерийской палубы к модулю приближалась группа кибермеханизмов. Боевые андроиды совершили маневр, обходя зону боестолкновения за пределами возможностей сканеров космического корабля.

Орудия правой полусферы молчали. Рубка ДШМ была сильно повреждена столетие назад попаданием снаряда системы противокосмической обороны станции. И теперь, лишившись централизованного управления, боевые компьютеры артиллерийской палубы не могли открыть огонь, нуждаясь в командных директивах, введенных в ручном режиме. Боевые андроиды быстро сокращали расстояние до цели.

Технический уровень был погружен в густой сумрак. Редкие осветительные плафоны под сетчатыми колпаками давали минимум освещения. Звук шагов гулко разносился по длинному помещению.

По правой стороне протянулся ряд дверей. Глеб, щурясь в темноте, разобрал надпись: «Хранилище № 16». На панели управления тлел зеленый огонек. Едва Галанин коснулся клавиши активации, как на крохотном экране вспыхнула надпись: «Введите личный кодон».

‒ Черт! – Глеб в сердцах грохнул ладонью по стене.

В суматохе боя он и не подумал, что доступ к амуниции и стрелковому вооружению может быть закрыт кодами доступа, и лишь член экипажа, на основе личного кодона, чей электронный узор внесен в реестр системы контроля доступа, сможет разблокировать вход.

Злость и обида на злодейку-судьбу вдруг закипела на донышке души горячей волной. Бормоча ругательства, Глеб выхватил из набедренного кармана десантный нож.

‒ Универсальная отмычка, ‒ зло пробормотал он.

Коротким движением сняв внешнюю пластиковую панель, Галанин не долго думая вогнал широкое лезвие в электронную плату. С треском полыхнуло короткое замыкание, ударив снопом золотистых искр. В воздухе поплыл запах сгоревшей проводки. Массивные створки двери дрогнули, приоткрывшись на пару сантиметров, и замерли. Электромагнитные замки теперь оказались обесточены и Глеб, ухватившись за край двери, с усилием потянул ее на себя. Открыв проход на полметра, он с трудом протиснулся внутрь.

Автоматически вспыхнуло освещение. В технологических нишах у стен, удерживаемые страховочными захватами, выстроились ряды армейских бронескафандров.

Галанин перевел дух, смахивая пот со лба.

Глава 15

Пользоваться военной амуницией ему не приходилось. Сейчас Глеб мучительно пытался вспомнить то, чему обучали во время обязательной шестимесячной военной подготовки. Получалось плохо. Все, что приходило на ум ‒ это слова инструктора об универсальности армейских систем. Человеческий фактор слабое место в современном бою. И кибернетическая система его компенсирует, работая в режиме миллисекунд, опережая скорость прохождения нервного импульса человека.

Бронескафандр, высотой более двух метров и весом в четыреста килограммов, представлял собой самодостаточный кибернетический комплекс – мощную огневую единицу. Взгляд Галанина невольно остановился на короткоствольной автоматической пушке. Закрепленная на независимом сервоприводном подвесе над левым плечом, она являлась основным огневым средством. Выстрел двадцатимиллиметровых снарядов вскрывал легкобронированную цель как банку консервов. В довесок к этому, на правом наплечнике скафандра располагались короткие тубусы ракетного комплекса. Наличие встроенной сервомускулатуры позволяло использовать его без травматических последствий для пилота. Сорокамиллиметровые ракеты могли поражать цель в радиусе километра. Собственно, сервопривод здесь являлся определяющим фактором. Сдвинуть с места почти полтонны брони и механизмов без усилителей движения было невозможно при всем желании. Многослойная композитная броня надежно защищала от пуль и осколков, и даже могла выдержать лазерный разряд не слишком высокой мощности. Покрытый бронелистами объемный кофр за спиной скрывал в себе программное ядро кибернетической системы, элементы системы жизнеобеспечения и боепитания встроенного вооружения. Подача энергии осуществлялась от двух микроядерных батарей – основной и резервной.

Не теряя больше времени даром, Глеб быстро освободился от скафандра, оставшись в одном летном комбинезоне. Склонившись над контрольной панелью, он минуту изучал расположение кнопок, после чего пробежал пальцами по клавиатуре.

Клацнув, отошли фермы обслуживания. С тихим шелестом подались в стороны сегменты брони, открывая нутро скафандра. Глеб повернулся спиной и сделал шаг назад. На секунду его охватила легкая оторопь – раскрывшаяся бронированная оболочка невольно пугала. Иррациональное чувство появилось в сознании. Казалось, скафандр, заключив в себя человека, уже никогда его не отпустит.

Глеб нервно облизнул пересохшие губы, слыша, как взвыл сервопривод и толстые бронеплиты пришли в обратное движение, плотно облегая тело. Тихо клацнули электромагниты замков, герметизируя оболочку. Сверху, закрывая голову, опустился гермошлем. На секунду упала полная темнота. Галанин ощутил вокруг шеи круговое движение соединительного кольца. Раздалось несколько щелчков и проекционное забрало шлема посветлело, отображая цифровые показатели – киберсистема запустила тест самопроверки.

Пришлось подождать несколько минут.

«Тестирование завершено», ‒ вспыхнула на экране строчка.

«Кибернетическая система – тест пройден. Необходима загрузка оперативных данных и перечень программных приоритетов.

Боевой сканирующий комплекс – активирован, тест пройден.

Системы бортовых вооружений:

Автоматическое безоткатное орудие – тест пройден, боекомплект – 100%.

Ракетный комплекс – тест пройден, боекомплект 100%.

Сервоприводы и система пространственной ориентации – тест пройден.

Система жизнеобеспечения и метаболического контроля – тест пройден. Требуется подключение к импланту для снятия медицинских показателей».

Последняя строчка призывно мигала алым цветом.

Все это время он держал имплант выключенным. Для этого было несколько причин. Находясь в, мягко сказать, нестандартной ситуации, которую он теперь уже без всяких натяжек определял как враждебную, Глеб боялся постороннего воздействия на сознание окружавшей его техносферы. Взломать индивидуальные защитные коды импланта для здешних «обезумевших» кибермеханизмов не заставит большого труда. И что случиться дальше было страшно подумать до дрожи. Тем более, если вспомнить про чудовищные эксперименты Тобольского с расширителями сознания, за которые ему запросто светили урановые рудники Плутона на пожизненный срок. Подтверждения им Галанин пока не нашел, но ожившая после столетнего забвения армия боевых андроидов давала мало повода для оптимизма. Особенно после того, как он убедился в том факте, что об этих кибернетических исчадий «споткнулись» даже компехи. Но сейчас иного выхода просто не было.

Глеб мысленным усилием активировал имплант.

‒ Подключение разрешаю!

Легкий шелест, и тонкая игла шунта оптико-волоконного кабеля вошла в соединительное гнездо импланта.

Глеб поморщился и невольно вздрогнул. Ощущение было малоприятным, хоть и не болезненным. Прямым нейросенсорным контактом он не пользовался никогда в жизни. Управление бытовыми киберсистемами происходит по беспроводной связи, через инфракрасный порт обмена данными. Соединительное гнездо импланта являлось, по сути, анахронизмом, пережитком прошлого, оставляемое на непредвиденные, особые случаи. И вот такой случай наступил.

Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг лавина неведомых ощущений затопила сознание. Глеб судорожно выдохнул и даже приоткрыл рот – настолько это было необычно.

Полный нейросенсорный контакт…

Слияние живого с неживым…

Словами это передать невозможно. И ни один симулятор виртуальной реальности не сможет дать ничего подобного.

Скафандр – четыре сотни килограммов брони, вооружения, сервоприводов и различных систем – в одно мгновение в субъективном восприятии стал частью тела. Глеб с искренним изумлением чувствовал, как с легким гудением раскручиваются гироскопы самостабилизации системы пространственной ориентации, подрагивают торсионы сервомускулатуры, чутко реагируя на каждое непроизвольное движение мышц, слегка вибрируют бронеплиты в такт его дыханию. Киберсистема бронескафандра стала частью его мозга, нервные окончания, казалось, слились с каждым сантиметром брони.

Нахлынувшие ощущения оказались настолько ярки, глубоки и неожиданны, что просто вымели из сознания все посторонние мысли.

«Приветствую вас, пилот! Нейросенсорный контакт успешно установлен. Медицинские показатели загружены в базу данных, система метаболического контроля активирована», ‒ раздался в сознании чистый безликий голос.

‒ Приветствую! – произнес Глеб после некоторого молчания. Общаться мысленно с киберсистемой, ставшей частью его в результате обратной связи, было в высшей степени необычно.

«Я боевая кибернетическая система «Клеопатра,‒ вновь прошелестел в мозгу ровный голос. – Возможно обращение через голосовой ряд, так и мысленно. Физиологическая и эмоциональная составляющие вашего мозга мною усвоены, теперь я могу выделять главенствующие мыслеобразы и интерпретировать их в соответствующие команды».

Глеб невольно усмехнулся – имя древней царицы, жестокой и прекрасной одновременно, действительно соответствовало сути киберсистемы, готовой защищать жизнь пилота и сеять вокруг смерть.

«Прошу ввести перечень программных приоритетов и оперативную обстановку на текущий момент», ‒ вновь зазвучал голос киберсистемы. Он не нес в себе никаких эмоций, был безликим и ровным, но подсознание Глеба уже установило неявные ассоциативные связи между именем и звуковым рядом, вызывая в мозгу размытый и смутный образ женщины.

«Это нормально и естественно,‒ Клеопатра тут же отреагировала на мыслеобраз. – Скорость реакции пилотов мужчин в бою становиться наиболее оптимальной, если они воспринимают управляющую киберсистему в женском роде».

Теперь голос приобрел мягкий оттенок, стал грудным и бархатным.

«Для пилотов женщин происходит наоборот».

Глеб оказался искренне поражен такими нюансами.

‒ Вот оно как, ‒ не удержался он от возгласа.

«В меня заложен полный курс психологии человека. Установка положительной обратной связи между пилотом и киберсистемой – важнейшая составляющая успешных действий в бою. В подавляющих случаях это происходит на подсознательном уровне. У каждого человека на подкорковом уровне есть идеальный образ, пусть даже неосознанный – у мужчины, это образ женщины и наоборот. Я считала твой образ, Глеб, и изменила настройки голосового ряда в соответствии с ним».

‒ Ты копалась в моем сознании?! – возглас вырвался сам собой. На секунду Глебу стало неуютно. Боевая кибернетическая система теперь знает все закоулки его души, всю его память, включая и те моменты, о которых он хотел бы забыть навсегда.

«Не стоит это воспринимать так негативно, Глеб. Я не могу причинить тебе вред своими действиями. Сохранение жизни пилота в бою – для меня высшая задача».

Глава 16

Галанин нервно облизнул пересохшие губы. «Соседство» со столь мощной боевой кибернетической системой давало повод для оптимизма. Может, ему все же удастся выбраться из этого кошмара.

«Согласно образам, запечатленном в твоем сознании, модуль атакован боевыми кибермеханизмами. Информация слишком мала для конструктивного анализа».

На дымчатой поверхности проекционного экрана замигал зеленый огонек – Клео сканировала окружающее пространство.

«Возможно подключение к системе видеонаблюдения модуля через разъем на блоке интеркома – устройстве внутренней связи. Это даст необходимую информацию».

Галанин сделал шаг из технологической ниши. Сервомускулатура бронескафандра чутко отозвалась на сокращение мышц, усилив его в сотни раз. Двигаться в четырехсоткилограммовой оболочке оказалось даже легче, чем в скафандре пилота.

Из запястья левой руки выдвинулся тонкий контактный шунт, соединившись с приемным портом устройства интеркома. Киберсистема потратила минуту на считывание данных – огромная бездна времени для электронного устройства, процессоры которого работают в режиме миллисекунд.

«Информация принята и проанализирована. В зоне сканеров модуля 83 кибермеханизма. Класс – боевые андроиды. Осуществляют атаку с левой полусферы. Вооружение – интегрированные ручные лазеры мощностью в 100 мегаватт, импульсные винтовки модификации «гладиус», две переносные ракетные установки. Космических аппаратов огневой поддержки не зафиксировано. Цели классифицированы и внесены в реестр. Состояние модуля – близкое к критическому из-за множественных повреждений. Командный центр уничтожен. Реактор на 20 процентах мощности, контур не поврежден. Огонь ведет третья артиллерийская палуба. Орудийные блистеры № 1 и № 3 уничтожены прямыми попаданиями, орудийный блистер № 2 – повреждения привода орудия. Прошу постановку задачи».

‒ Задача – покинуть модуль! Поиск шлюзовых камер или вакуум-створов станции!

«Принято. Глеб, боевого столкновения не избежать. Вероятность положительного исхода не более 81%».

‒ Ну, обрадовала, ‒ мрачно выдохнул Глеб.

«Это реальная оценка ситуации».

‒ Ясно. Имеется план?

«Оптимально модуль покинуть через аварийный выход нижнего технического уровня правой полусферы».

На проекционном экране тут же появились схематичные контуры ДШМ, тонкая красная линия прочертила маршрут.

‒ Действуем! Бортовое вооружение ‒ полная активация!

«Команда принята».

Глеб ощутил, как глухо щелкнул электромагнитный подаватель автоматической пушки, вставая на боевой взвод. Вздрогнули направляющие тубусы ракетной установки, принимая в себя заряды.

«Вооружение активировано. Режим - наведение по взгляду пилота».

Уже знакомый легкий укол в глазное яблоко. Вороненый, покрытый вздутиями электромагнитных катушек, ствол орудия вздрогнул, чутко реагируя на движение зрачков.

‒ Наведение по взгляду – отменить! – бросил Глеб после короткого раздумья.

Только опытные пилоты, прошедшие не одну мясорубку боев, могли контролировать взгляд, когда кровь буквально кипит от переизбытка адреналина, а эмоции захлестывают сознание. И тут ни одна система метаболического контроля не поможет. – Огонь в режиме автоматического выбора целей!

«Команда принята. Дополнительно: система автоматического уклонения от попаданий, статус – активировано. Система неявного прицеливания, статус – активировано».

‒ Последнее – уточни!

«Система неявного прицеливания позволяет рассчитывать вероятностную траекторию рикошета снаряда в зависимости от характеристик поверхности».

На проекционном экране побежали строчки сообщений. Клео, с присущей кибермеханизмам холодностью, готовилась вступить в тяжелый, неравный бой.

‒ Ясно, ‒ Глеб пробежал взглядом строчки сообщений. – Ограничители перегрузки сервоприводов – сброс значений, работа на максимуме! Курс – в зависимости от обстановки и поставленных задач!

«Команды приняты. Готовность к движению. Глеб, тебе необходимо личное оружие. Это увеличит огневую мощь».

Галанин чертыхнулся – не подскажи ему Клео об элементарных вещах, он так бы и поперся в бой с пустыми руками.

У противоположной стены отсека находились объемистые оружейные кофры. Глеб приподнял герметичную крышку. Внутри, в крепежных захватах, лежали импульсные винтовки, покрытые темным, антибликовым покрытием.

«Это «Глобул-200», импульсная штурмовая винтовка с интегрированным реактивным подствольным гранатометом», ‒ тут же отреагировала Клео. – «Калибр винтовки – 9мм, емкость магазина- 150 зарядов. В данной ситуации против андроидов малоэффективна, но подствольный гранатомет даст хороший результат».

Глеб вытащил из кофра оружие. Массивное, с длинным стволом, сработанное специально для бойца в бронескафандре. Подствольник на десять зарядов – таким без сервомускулатуры действовать проблематично. Галанин коснулся сенсора активации – процессор оружия тонко пискнул, замигал индикатор.

«Беспроводная связь с процессором оружия установлена»,‒ тут же отрапортовала киберсистема. ‒ «Теперь он будет выступать как периферийная оружейная система».

Глеб вытащил из кофра дополнительные заряды к винтовке и кассеты к подствольнику, рассовав их в клапаны разгрузки на броне – пять магазинов и столько же гранатных кассет.

‒ Выдвигаемся!

Глеб коротким движением раздвинул двери отсека, замершие на половине своего хода, и вышел в коридор

«Клеопатра» постоянно переключала режимы сканирования, и сейчас полутемный проход высветился иной, невидимой для простого взгляда, расцветкой. На проекционном экране проявилась сигнатура модуля – карта распределения энергий. Стены коридора словно превратились в серую пелену. Темно-алым цветом светились действующие энерговоды, красными точками отмечались активные электронные устройства, ярким пятном тлел работающий реактор.

В оперативном окне на проекционном экране тонкой синей линией обозначился маршрут до аварийного выхода.

На техническом уровне царила темнота и полный вакуум. Лучи встроенных в скафандр фонарей рубили густой, вязкий мрак яркими клинками.

На мгновение Глеб замер, осматриваясь. Справа высился громадный подъемный механизм шасси модуля. В результате аварийной посадки несколько шлангов гидропривода оказались перебиты, натекшая зеленая жидкость превратилась в лужицы темно-зеленого льда.

«Люк аварийного выхода через четыре метра направо», ‒ подсказала Клео.

Протиснувшись в узкий проход, Галанин различил в свете фонарей овальную крышку гермодвери.

«Энергия на привод не подается», ‒ киберсистема отсканировала электрические цепи. На мгновение на проекционном экране проявились темные контуры обесточенных энерговодов.

Глеб ухватился за вентиль ручного открывания, рядом с которым виднелась надпись: «ОТКРЫВ.»

Механизм поддался с трудом. Массивная плита двери опустилась на выдвижных подавателях наружу, превратившись в небольшую площадку на высоте трех метров от поверхности.

Глава 17

Группа из пяти андроидов достигли модуля. Два кибермеханизма расположились в двадцати метрах в боевом охранении, осуществляя круговое наблюдение и поддерживая непрерывный канал телеметрии с ядром группы. Другая пара андроидов принялась сканировать поверхность ДШМ в поисках технологических ниш для проникновения внутрь. Кибермеханизм с интегрированным в левую руку лазерным излучателем выполнял функции командира группы, одновременно контролируя и дозор, и технических сервов.

Процесс затягивался ‒ ьощность встроенных сканеров андроидов оказалось не слишком высокой. Прошло несколько минут, как вдруг серый монолит брони ДШМ дрогнул, и овальный сегмент плавно опустился наружу.

Глеб едва успел шагнуть наружу, как заполошно взвыл аларм-процессор киберсистемы. Тут же сработал лазерный дальномер, определяя расстояние до цели.

Реакция андроидов оказалась мгновенной. Две очереди из импульсного оружия и лазерный разряд ударили одновременно с трех сторон. Галанин едва успел сделать вдох, как сработала автоматическая система уклонения от попаданий, в долю секунды просчитав траектории выстрелов и отдав команду сервомускулатуре.

Сферические пули прошили пустое пространство, ударив в обшивку модуля. Площадка открытого люка была пуста – Глеб совершил прыжок секундой раньше. Лазерный разряд настиг его уже в полете. Композитная броня вскипела рубиновым рубцом ожога, моментально остывая на абсолютном нуле ваккума. Автоматическое орудие выдало длинную очередь, беря поправку на движение.

Двадцатимиллиметровые снаряды накрыли кибермеханизмов смертельным дождем. Командира группы андроидов швырнуло на покатую поверхность ДШМ. Титановый череп превратился в рваные лохмотья металла, рубиновый стержень лазерного излучателя взорвался, ударив фейерверком золотисто-красных искр.

Два кибермеханизма, осуществлявшие сканирование, не успели активировать встроенное вооружение. Ударившие с короткой дистанции выстрелы пробили обоим грудные кожухи, разрушив программное ядро системы и превратив андроидов в неподвижные статуи.

Глеб мягко приземлился в десятке метров от модуля. Кожу в районе груди саднило – обратная связь нейросенсорного контакта сигнализировала о попадании. Сознание погрузилось в жуткую ритмику смертельной схватки, утопая в кипящем в крови адреналине и впадая в какую-то неестественную эйфорию.

Андроиды, осуществлявшие охрану уничтоженного теперь ядра группы, ясно зафиксировали цель и открыли кинжальный огонь. Расстояние едва превышало два десятка шагов. Бледно-голубые росчерки выстрелов сплелись в пульсирующую сеть.

Глеб, опустившись на одно колено, легкими уколами ощутил десятки попаданий. Пули импульсных винтовок оказались не способны пробить многослойную броню. Тем не менее, четырехсоткиллограмовый исполин пошатнулся; коротко взвыл гироскоп самостабилизации, компенсируя воздействие кинетической энергии попаданий.

Автоматическое орудие работало не переставая, выдавая прицельные очереди. Штурмовая винтовка дернулась в руках. Процессор, находясь в постоянной связи с «Клеопатрой», захватил цель. Короткий синий сполох статики – и подствольник «выплюнул» реактивную гранату. С ярким коротким росчерком она ударила кибермеханизму ниже выпуклого грудного кожуха, и в ту же секунду жгучий бутон разрыва разметал андроида на куски.

Бой был закончен. Пораженные автоматическим орудием кибермеханизмы застыли изломанными фигурами, искря остаточной электрической активностью в перебитых энерговодах.

От момента, когда Глеб вскрыл аварийный выход, едва прошло полторы минуты.

Галанин осмотрелся. Жуткая пляска скоротечного боя не отпускала, взгляд лихорадочно метался вокруг, непроизвольно выискивая в каждом изломе металлической поверхности потенциального врага. Сухо щелкнул инъектор – сработала система метаболической коррекции, сглаживая пиковые нагрузки из-за переизбытка адреналина в крови.

Глеб ощутил, как успокаивается взбудораженное сознание, а дыхание становится ровным. Впрыснутый седативный препарат оказал воздействие практически сразу.

«Повреждения незначительны,‒ отрапортовала Клео. – Герметичность скафандра не нарушена, системы и коммуникации исправны. Вооружение исправно, боекомплект- 92%».

‒ Курс ‒ на удаление от модуля!

«Принято. Глеб, мне удалось перехватить канал телеметрии андроидов и взломать код. Командир группы успел скинуть файловый пакет. Нас будут преследовать».

‒ Я вот почему-то подумал, что просто так от них не отвяжемся, ‒ пробормотал Глеб, размышляя в слух.

Он бежал по заваленной металлическим хламом поверхности, огибая препятствия, и, порой, перепрыгивая их. Сервомускулатура мгновенно усиливала каждое движение, позволяя перескакивать высокие преграды, и развивать приличную скорость движения.

«Слева, сто двадцать пять метров – шлюзовая камера», ‒ Клео постоянно вела круговое сканирование. – «Повреждена взрывом, нефункциональна».

Галанин не ответил – в этом не было необходимости. Киберсистема обязательно найдет объект соответствующий заданным параметрам, это лишь вопрос времени.

Он выскочил на относительно ровный участок. Трехметровая будка осветительного маяка оказалась цела, на зеркальных световых отражателях ни царапины. Обогнув нее, Глеб двинулся дальше, как вдруг резкий удар опрокинул его навзничь.

Это произошло настолько неожиданно, что система самостабилизации просто не успела сработать. Запоздало взвыл аларм-процессор. Из тени осветительной башни проступил боевой андроид. Высокая технологическая надстройка укрыла его от сканеров киберсистемы бронескафандра, и сейчас он оказался в мертвой зоне бортового вооружения.

Андроид оказался поврежден. Один из видеосенсоров был выбит, торсионы правой нижней конечности перебиты, отчего он неуклюже приволакивал ее.

Развернувшись, кибермеханизм вскинул левую руку с интегрированной в нее импульсной винтовкой. Выстрела не последовало, электромагнитный затвор несколько раз дёрнулся в холостую ‒ боекомплект был израсходован.

Глеб успел различить это, уйдя перекатом сторону. Вскинув винтовку, он выдал короткую очередь . Выстрел ушел в пустоту. Андроид секундой раньше сместился с линии атаки и, стремительно шагнув ближе, нанёс удар.

Галанин перехватил металлическую конечность, сервопривод натужно взвыл. Развернувшись, Глеб ударом ноги отшвырнул кибермеханизм. Удар получился чудовищным. Сервомускулатура усилила его до нескольких тонн. Андроид, словно механическая кукла, отлетел на десяток метров, врезавшись в остатки ограждения осветительной башни.

Глеб прыжком настиг его и коротким ударом перебил титановый позвоночный столб.

«Выстрел в грудной кожух дает гарантию уничтожения, ‒ тут же отреагировала «Клеопатра». – Не стоило делать это механическим повреждением».

‒ Русская любовь к кулачным боям, ‒ мрачно пошутил Глеб. – Вперёд!

«Глеб, зафиксирована группа боевых андроидов. Двигаются в нашем направлении от ДШМ. Расстояние ‒ тысяча семьсот тридцать метров».

На проекционном экране вспыхнула карта. От модуля, помещенного яркой синей точкой, двигалась цепочка алых маркеров. Андроиды рассредоточились полукругом, покрывая максимально возможную территорию для зачистки.

‒ Скорость передвижения?

«Тридцать пять километров в час. Есть возможность нанесения ракетного удара ракетным комплексом. В зоне поражения цель окажется через полторы минуты».

‒ Действуй!

Клео мгновенно отсканировала окружающую местность на предмет оптимальной стартовой позиции. Глеб опустился на одно колено, принимая устойчивое положение. С гудением заработал привод ракетного комплекса, пусковые тубусы дрогнули, выбирая необходимый угол относительно стартового горизонта.

На проекционном экране на яркие маркеры целей наложилась бледно-голубая сетка.

«Цель захвачена. Расход боеприпасов — три ракеты. Полетное задание сформировано, данные загружены в системы наведения».

Стартовый выхлоп на мгновение ослепил все датчики бронескафандра.

Глеб покачнулся в такт резкому толчку отдачи; гироскоп самостабилизации с коротким завыванием отработал поправку.

Ракеты ярким росчерком ушли пологой траектории. Через пару секунд золотистым бутоном полыхнула серия взрывов, подняв в небеса тонны металлических обломков.

«Цель уничтожена», ‒ маркеры погасли практически одновременно.

Глава 18

‒ Уходим! Сканирование местности согласно поставленной задачи!

Галанин вновь перешел на бег, на этот раз стараясь осторожно огибать препятствия, помня о недавнем неприятном «сюрпризе».

«Четыреста двадцать метров по курсу — грузовой вакуум-створ. Герметичность не нарушена. Система доступа исправна, есть отклик», ‒ доложила Клео.

‒ Принято!

Глеб выскочил на относительно чистое пространство, заметив, как изменился окружающий ландшавт. Несколько магнитных полос для автоматических погрузчиков вели к широким воротам грузового дока. Справа, около стартопосадочной площадки, возвышались решетчатые фермы погрузочных кранов.

На бронированных створках герметичных ворот блеснула надпись: «Сектор приема грузов. Вакуум-створ № 4».Внешне ворота выглядели исправными. Сквозь прозрачный защитный колпак панели управления виднелся изумрудный огонек работающей системы доступа.

До вакуум-створа оставалось два десятка метров, когда многотонные створки дрогнули и поползли в стороны.

Заполошно взвыл аларм-процессор, фиксируя цель.

Из темной глубины шлюза ярким золотистым росчерком ударила очередь.

На таком расстоянии огонь оказался едва ли не фатальным.

Работающая программа уклонения от попаданий сработала практически мгновенно, уведя бронескафандр в сторону. Снаряды прошили пустоту в опасной близости, врезавшись в решетчатую ферму автоматического крана и превратив его в покореженную груду обломков. Но один из выстрелов все же зацепил Глеба — снаряд ударил под острым углом и, выбив кусок брони, ушел на излет.

Удар оказался чудовищным. Галанина отшвырнуло на десяток шагов, штурмовая винтовка выпала из вмиг ослабевших пальцев, повиснув на страховочном ремне. В голове помутилось, сознание «поплыло».

Но Клео, беспристрастно зафиксировав повреждения, продолжала действовать, активировав подпрограмму независимого поведения. Сработавший сервопривод толкнул Глеба за широкий выступ технологической надстройки.

«Повреждения не критические. Потеря 3% внешних датчиков», ‒ Клео проанализировала состояние бронескафандра.

Комариный укус инъекторов системы метаболической коррекции вернул Глебу ясность сознания.

«Цель опознана по образам, снятым с твоего сознания, Глеб», ‒ произнесла «Клеопатра».

На проекционном экране появилось схематичное изображение кибернетического стража — того самого, с которым Глеб встретился в коридоре станции.

‒ Старый знакомый, ‒ процедил сквозь зубы Галанин. ‒ На этот раз он не так добр как раньше.

Двухметровое кибернетическое исчадие выбралось из глубин грузового дока. Хвостовой крупнокалиберный пулемет исходил едва заметным дымком, мгновенно остывая на абсолютном нуле. Гибкий короб подачи боепитания едва заметно вибрировал, подавая новый боекомплект. Излучающий стержень лазерной установки светился кроваво-красным, готовый к выстрелу, пулемет носовой полусферы подергивался — кибернетический страж осуществлял сканирование внезапно пропавшей цели.

«Зафиксировано встречное излучение, ‒ доложила Клео. ‒ Мы вне зоны действия сканеров киберсистемы — переборка экранирует его».

‒ Выжидаем? ‒ сейчас Глеб полагался только на умение Клео вести скоротечный бой. Скорости реакции человеческих чувств бессмысленно тягаться с сенсорами кибермеханизма.

«Нецелесообразно. Кибермеханизм обнаружит нас в течение двух минут и при этом сократит расстояние. При таких условиях поражение будет почти стопроцентным. Прыжком меняем диспозицию — оптимальный вариант».

Клео уже просчитала траекторию планируемого прыжка. В десяти метрах от них находился поворотный транспортный круг для сортировки грузовых контейнеров. Несколько технологических люков оказались открыты. Они могли послужить удобными укрытиями от огня, при этом оставив возможность вести прицельный огонь самим.

Глеб подобрался, ощутив, как натужно взвыла сервомускулатура, выбрасывая четырехсоткилограммового исполина по короткой дуге.

Мгновенно ударил лазерный разряд. Рубиновый шнур полоснул по корпусу, заставляя плавится композитную броню. Проекционный экран потускнел, подернулся рябью помех, но изображение вернулось почти сразу. В туже секунду заработало автоматическое орудие, выдавая яркий росчерк длинной очереди.

Двадцатимиллиметровые снаряды ударили точно в центр полусферы контрольно-следящих систем кибермеханизма, выбив фонтан ослепительно-белых искр. Клео, используя экспресс-анализ, смогла за несколько секунд определить слабое место противника. Следующий снаряд разнес на мелкие осколки искусственный рубин лазерного излучателя.

Ослепшее кибернетическое чудовище неуклюже затопталось на месте. Лавина критических повреждений нарастала, перегружая управляющий процессор. Хвостовой и носовой пулеметы поливали непрерывными очередями все вокруг, хаотично вращаясь на независимых подвесках.

Глеб тяжело рухнул около распахнутого технологического люка, тут же метнувшись под его прикрытие. Несколько крупнокалиберных пуль ударили в толстую закаленную сталь, золотистым росчерком уйдя на излет.

Тонко пискнул индикатор штурмовой винтовки. «Клеопатра» произвела распределение целей на поражение, сбросив данные на сопроцессор оружия по беспроводной сети.

Галанин резко встал из-за укрытия, одновременно вскидывая «глобул». Автоматическая бортовая пушка отработала короткой прицельной очередью, перебив управляющий привод кибермеханизма. Пулемет с куском манипулятора, вращаясь, отлетел в сторону. В тоже мгновение реактивная граната, поставленная на замедлитель подрыва, залетела между механических лап чудовища. Через пару секунд полыхнул взрыв.

Полутонный корпус кибермеханизма, подскочив на полметра, тяжело рухнул на металлическую поверхность. Один из грунтозацепов оторвало, изнутри пробитого корпуса полыхнули искры. Хвостовой пулемет замер, понуро опустив ствол.

«Цель поражена», ‒ доложила Клео.

На проекционном экране медленно затухала сигнатура кибернетического стража. В глубине вакуум-створа работал проблесковый маяк, заливая просторное помещение мигающим ярко-желтым светом.

‒ Внутрь! ‒ скомандовал Галанин.

«Глеб, есть вероятность повторного боестолкновения уже внутри вакуум-створа. Кибермеханизм мог быть не единственным».

‒ Ты ведешь сканирование, Клео?

«Непрерывно. Активных сигнатур не зафиксировано. Но сканирующее излучение не проникает внутрь сооружений, многослойное антирадиационное покрытие его экранирует».

‒ Какие варианты?

«Целесообразно проникнуть внутрь через другой шлюз».

Галанин задумался на мгновение.

‒ Нет! Слишком рискованно. Мы можем запросто столкнуться еще с одним таким монстром. Или с двумя. И про андроидов не забывай. Отправляемся внутрь!

«Принято».

Внутри вакуум-створа оказалось просторно. Рассчитанный на прием крупногабаритных грузов, он покрывал пространство в пару сотен квадратных метров.

Тяжелые створки ворот плавно сомкнулись, оставив по ту сторону оживших от столетнего сна андроидов и изуродованный десантно-штурмовой модуль.

Глеб вздохнул с облегчением. Хотелось думать, что затянувшийся кошмар закончился.

Ярко-желтая «зебра» окаймляла платформу грузового подъемника.

Глеб ступил в центр, коснулся нужной клавиши на пульте управления, и широкая плита плавно пошла вниз.

Отверстие шахты тут же закрылось герметичной диафрагмой. Платформа опустилась, мягко ткнувшись в амортизаторы.

«Внимание! Активирована процедура плавной декомпрессии! Не разгерметизируйте ваш скафандр до окончании процедуры!», ‒ раздался безликий голос управляющего компьютера грузового терминала.

Прием грузов мог производиться и в отсутствии атмосферы, но автоматический контроллер, пробежав лучами сканеров по поступившему «грузу», определил в нем человека и активировал процедуру.

«Давление и температура соответствует нормам», ‒ доложила Клео.

Глава 19

  Глеб  непроизвольно потянулся к замкам гермошлема, но «Клеопатра»  остановила его.

«Не стоит разгерметезировать скафандр,  пока не убедишься в отсутствии потенциально опасных объектов, Глеб».

«Эмоции — плохие советчики», ‒ подумал Галанин.

  Он абсолютно потерял счет времени и даже приблизительно не мог сказать, сколько минут или часов назад выбрался на поверхность станции. Он даже не мог сказать, сколько длился этот бой, после того, как он покинул подбитый модуль. Он устал морально и физически, хотелось скинуть бронированную оболочку. Сознание все еще оставалось ясным, стимуляторы делали свое дело.  Глеб знал, что скоро наступит «откат» и организм потребует длительного отдыха за такое жестокое обращение.

  Он находился в просторном помещении грузового терминала №  4, о чем возвещала надпись крупными буквами во всю стену. Несколько  погрузчиков замерли около поворотного круга, опустив огромные механические манипуляторы. Два ярко освещенных тоннеля с магнитными полосами для транспортеров уводили в складские сектора.

‒ Клео, подключись к внутренней сети. Необходима поуровневая схема станции.

   Из правого запястья выскочила тонкая игла соединительного шунта, погрузившись в приемный порт автоматического контроллера грузов.

«Данные загружены. Позиционирую местоположение». 

    На проекционном экране появилась, вычерченная синими линиями схема станции. Яркий красный маркер обозначил местоположение.

‒ Жилой уровень, кварткапсула номер...  ‒ Глеб замялся. На номер он даже не обратил внимания.

«Двести пятьдесят девять,  ‒ тут же подсказала Клео. ‒ Маршрут движения сформирован».

   На схеме появилась тонкая алая линия.

«Номер определен по образам, снятых с твоего сознания, Глеб», ‒ пояснила Клео.

  Галанин промолчал. С прямым нейросенсорным контактом забыть что-то не представлялось возможным в принципе.

«Глеб, сформирован аналитический отчет по твоим образам. Для тебя это будет важно».

     Голос Клео осекся на полуслове.

     Тревожно взвыл аларм-процессор.

     С шипением открылись двери, ведущие в технический коридор.

      На пороге стояли два андроида, сжимавшие в руках короткоствольные автоматы.

      Глеб приоткрыл от удивления рот.

    Не то чтобы он был не готов к такому повороту событий. Просто где-то в глубине души надеялся, что весь кибернетический кошмар остался на поверхности, среди разрушенных надстроек, поврежденного ДШМ и обломков  кибермеханизмов. Сейчас же его подвело сугубо человеческое восприятие. Стоявшие перед ним кибермеханизмы  мало чем отличались от людей. Созданные более века тому назад для обеспечения необходимых нужд персонала станции, андроиды имели покрытие из пенорезины, скрывающие ужасные подробности титанового остова, на который уже успел насмотреться Глеб.

    Он на секунду вспомнил бытовых дройдов.  Для кибернетических технологий столетие — огромный период. Современных кибермеханических созданий по внешнему виду практически невозможно отличить от живого человека. Миниатюрные торсионы, вживленные в пеноплоть, имитировали мимическую деятельность лица. Даже движение зрачков и моргательный рефлекс  оказались заложены в программное обеспечение. И все ради одного — снизить до минимума естественное отторжение механических созданий человеческой психикой. И киберинженеры добились своего. Ггрань в отношениях между человеком и кибермеханизмом стала очень тонка.

  Появившимся андроидам было далеко до такого совершенства. Застывшие, похожие на посмертные маски, лица. Холодный взгляд неподвижных глаз.

  Но реакция их оказалась мгновенной. Вскинув оружие, андроиды нажали на спуск.  Одновременно сработало автоматическое орудие бронескафандра.

     Грохот выстрелов оглушил Глеба.

     Пули, выпущенные из древнего огнестрельного оружия, ударили в грудные пластины, завязнув в композитной броне. Глеб ощутил болезненный укол попадания, вскидывая штурмовую винтовку. Однако, выстрелить не успел.

 Очередь автоматической пушки с расстояния в десять шагов оказалась убийственной. Снаряды прошили корпус андроида навылет, перерубив его пополам в районе живота. Безобразный обрубок, искря оборванной проводкой и роняя клочья серо-красной пенорезины, отшвырнуло вглубь коридора.  Нижние конечности с куском корпуса, из которого торчала искрящаяся бахрома оптико-волоконных кабелей, осталась стоять в дверном проеме, судорожно подергиваясь в результате остаточной электрической активности в оборванных цепях.

  Второй андроид успел уйти в сторону за секунду до выстрела, продолжая вести огонь.

    Глеб пошатнулся, в результате попадания целого ливня пуль. Боль стала вполне ощутимой.  Сжав гашетку винтовки, он выпустил длинную очередь. Сферические пули ударили андроида в грудь, превращая покрытие из пенорезины в безобразные лохмотья.

  Кибермеханизм отшвырнуло к стене. Боекомплект в автомате иссяк, пустой магазин полетел на пол. Заменить его андроид не успел. Автоматическое орудие рявкнуло, выдавая короткую пятитактовую очередь. Снаряды разнесли верхнюю часть туловища андроида в клочья, оторванная голова покатилась по полу с глухим звуком. Изуродованное тело съехало по стене, издавая затухающий гул обесточенных сервомоторов.

    В воздухе повисла сизая мгла от выстрелов.

   С глухим гулом сработала вытяжная вентиляция, поглощая серую хмарь и подавая чистый воздух.

«Поврежден сервоприводный узел правой нижней конечности. Работа на 68% от номинальной мощности»,‒ на проекционном экране побежали строки теста самопровекрки.

  Глеб ощутил, что шевелить правой ногой стало заметно труднее, будто на нее навесили пару пудовых гирь. Он прикинул в уме, что при полном отключении сервомускулатуры  надежная, высокотехнологичная оболочка превратится в неподъемную груду металла, из которой ему самому ни за что не выбраться.

‒ Черт, откуда взялись эти образины?! ‒ в сердцах выругался Глеб.

  Вопрос, по сути, был риторическим, но Клео тут же отреагировала.

«Для полноценного анализа ситуации слишком мало данных. Наличие внешних покровов из пенорезины и устаревшего огнестрельного оружия  дает возможность предположить, что  в программные приоритеты андроидов не входило действие вне помещений станции. Попытки передачи каких-либо данных и формирования локальной беспроводной сети со стороны андроидов не зафиксировано. Возможно, кибермеханизмы являлись внутренним патрулем станции, не связанными с событиями на поверхности».

‒  Ясно! ‒ Галанин даже поморщился от этого словоизлияния киберсистемы. Его сейчас волновало другое. ‒ Ты хотела сообщить о результатах анализа образов моего сознания.

«Отчет сформирован. Анализ показывает, что кибермеханизмы, действующие внутри станции, не воспринимают человека как враждебную цель. В основу выводов лег подетальный анализ эпизода твоей встречи с негуманоидным кибермеханизмом в коридоре станции. С высокой вероятностью могу предположить, что в реестр целей кибермеханизмов внесены объекты, имеющие какие-либо признаки  военно-космического флота Земли или подразделений космической  пехоты. Боестолкновение около вакуум-створа подтверждает это. Вывод: дальнейшее продвижение в глубь станции в бронескафандре нецелесообразно».

Глава 20

-       Вот даже как как... ‒ выдохнул Глеб.

    Он был согласен с выводами «Клеопатры». Иначе и не объяснишь тот факт, что кибернетическое чудовище не уложило его еще там, в коридоре.

Глеб усмехнулся. Получалась абсурдная вещь: избавившись от непробиваемой оболочки, он станет целее.

«При движении выключи имплант, Глеб. Для киберсистем при отсутствии вживленных электронных компонентов и внешних признаков, внесенных в реестр целей, ты не будешь представлять никакого интереса», ‒ вновь откликнулась Клео.

‒ Зато ты будешь представлять прекрасную цель! ‒ произнес Глеб.

   Он даже не представлял, куда можно спрятать двухметрового четырехсоткилограммового исполина, а бросать бронескафандр просто так не поворачивалась рука.

«Я войду в режим ожидания. Все системы будут погашены, за исключением необходимых. Далее по транспортному коридору находятся складские помещения. Скафандр можно поместить в подходящий по размерам транспортный контейнер. Это скроет его от визуального обнаружения и сканирующего излучения».

   На проекционном экране вновь появилась укрупненная схема.

  «Да, пожалуй, лучше ничего не придумаешь», ‒ подумал Глеб.

  Он двинулся в указанном направлении.  Поврежденный узел сервомускулатуры надсадно гудел, и Глеб слегка приволакивал правую ногу, ставшую «неподъемной».

  Коридор вывел его в просторное помещение, тускло освещенное редкими световыми плафонами. По обе стороны виднелись ряды высоких  грузовых контейнеров. В углу замерли несколько транспортных электрокаров для перемещения грузов.

     Пройдя в середину склада, Глеб заметил полдюжины пустых металлических боксов для крупногабаритных грузов. Двери одного  оказались приоткрыты.

     Он потянул за створку, включив плечевые фонари. Внутри было чисто и сухо.

  «Подойдет, ‒ отреагировала Клео. ‒ Стенки контейнера непроницаемы для сканирующего излучения. Глеб, мне нужна твоя помощь».

‒ Помощь? ‒ искренне удивился Галанин.

«Да. В твое отсутствие я проведу ремонтные работы полученных повреждений.  При отсутствии внешних команд и угроз, поддержание исправной функциональности — главнейшая задача».

‒ Ты можешь действовать при отсутствии пилота? ‒ изумлению Глеба не было предела.

«Да, но в строго определенных рамках. Их задает модуль независимого поведения».

‒ И вести боевые действия?

«Да. В данном случае я имею реестр целей, подлежащих уничтожению. В случае моего обнаружения я буду вести огонь на поражение вплоть до полного израсходования оперативного боекомплекта или получения критических повреждений».

‒Ничего себе! - выдохнул Глеб. ‒ Ты хоть бы обмолвилась о наличии таких возможностей.

«Запроса не поступало», ‒ отрезала Клео.

‒ Ладно, это так, к слову. От меня-то что нужно?

 «Согласно электронным маркерам на контейнерах, в одном из них находятся ремкомплекты для бытовых дройдов. Надо доставить их сюда».

  Через десяток минут Галанин втащил в бокс два объемистых кофра. Что в них находится, Глеб понятия не имел, но вполне резонно считал, что Клео знает, что делает.

   Глеб встал в углу помещения.

   На проекционном экране вспыхнула надпись: «Активирован процесс разгерметизации».

Клацнули электромагнитные замки, загудел сервопривод, сдвигая в стороны толстые плиты композитной брони. Круговое движение в районе шеи возвестило о расстыковке соединительного кольца.

«Удачи, Глеб!»  ‒ голос прошелестел в мозгу, и тонкая игла шунта нейросенсорной связи выскочила из импланта.

  Скафандр раскрылся, и Глеб сделал шаг наружу. Бронеплиты начали обратное движение, гермошлем опустился, и через десяток секунд перед Галаниным замерла грозная боевая машина.

  На мгновение Глеб почувствовал себя беззащитным без бронированной оболочки.

  В боксе оказалось прохладно. Воздух, пропитанный запахом пластика и машинного масла, холодил лицо и вызывал легкий озноб, пробираясь под комбинезон.

  Горевшие плечевые фонари бронескафандра давали достаточно света. Глеб бросил взгляд на бронированную оболочку.  Ствол автоматической пушки потемнел от выстрелов, замысловатый узор царапин от осколочных попаданий разукрасил броню. Рубцы лазерных ожогов перечеркнули грудные пластины, светлыми кляксами белели пулевые попадания из огнестрельного оружия андроидов. Выпущенные практически в упор, они смогли перебить торсионы сервопривода на правой ноге — Глеб невольно задержал взгляд на пробоинах в броне.

  На мгновение стало тоскливо и одиноко без ровного голоса Клео в сознании. Ему показалось, что она сейчас молчаливо наблюдает за ним через объективы скрытых видеокамер.

  Глеб понимал —  чувство иррационально, всего лишь побочный результат полного нейросенсорного контакта, стопроцентной обратной связи между сознанием и киберсистемой. Оно не имеет под собой никакой основы. Психика человека от природы не способна к восприятию неживого. И лишь при помощи сложных электронных устройств человек сумел совместить в принципе несовместимые вещи.

  Стараясь ни о чем не думать, Глеб достал из клапана разгрузки бронескафандра модуль памяти видеокамеры, снятой им с погибшего компеха. Положив его в карман комбинезона, он быстро покинул бокс, плотно затворив за собой двери.

    Впереди лежали километры коридоров станции. Держа в уме проложенный Клео маршрут, Глеб отправился в путь.

    Коридоры по-прежнему были пустынны и тихи, словно бы гремевший на поверхности бой находился где-то далеко, на расстоянии многих световых лет.

     Это вызывало некоторое недоумение, но Глеб сейчас старался не загружать себя думами, справедливо рассудив, что всему свое время. Вдобавок, действие стимуляторов начало заканчиваться. Усталость плотной пеленой стала окутывать мышцы, в сознании словно плавал туман. Спать хотелось все больше.

  Ему повезло — на одной из развилок коридоров он обнаружил несколько исправных пассажирских электрокаров. Решив сделать передышку, Глеб подключил силовой кабель машины в разъем технологической ниши, а сам устроился рядом на полу. Усталость взяла свое — он едва не уснул и только чудовищным усилием воли заставил себя подняться.

    Короткая передышка пошла на пользу, в голове прояснилось. Взобравшись на место водителя, он запустил двигатель и тронулся в путь. Стараясь не запутаться в паутине коридоров и переходов, Глеб останавливался у каждого информационного табло, сверяясь по указателям. Однажды, в глубине коридора, он успел заметить движение, но кто или что это было, так и не смог различить.

    Электрокар значительно сократил время в пути.  Уже через полчаса Галанин выбрался из лифта на жилом уровне. Войдя в кварткапсулу, он тяжело привалился к стене — спать хотелось смертельно. А еще больше пить.  Заказав в кухонном автомате порцию эрзац-сока, он жадно выпил напиток и, скинув ботинки, рухнул на кровать.

  Сон пришел мгновенно...

Глава 21

Глеб с трудом разлепил веки и окинул мутным взглядом отсек. Сколько он пролежал в беспамятстве, именуемом «постстрессовым сном», сказать было трудно.

  Голова болела как с глубокого похмелья — своеобразный «откат» на действия стимуляторов. Пустой желудок недовольно урчал, чувство голода было просто зверским.

  Морщась, Глеб поднялся с кровати и поплелся в душевую кабину.

  Включив режим гидромассажа, он подставил голову тугим горячим струям, чувствуя, как исчезает, словно растворяясь в воде, ноющая боль.

  После водных процедур чувство голода только усилилось. Торопливо нажав кнопки на кухонном автомате, Галанин заказал первое попавшееся блюдо, даже не глянув на табло с электронным меню.

  Дождавшись, когда через несколько минут в поддон упал подогретый контейнер, он с жадностью накинулся на еду.

   Вместе с приятной тяжестью в желудке пришли  силы.

   Глеб перевел дух, выбросил пустой контейнер в раструб утилизатора, и уселся в кресло перед компьютерным терминалом. Блок памяти видеокамеры лежал на краю стола.

  Наклонившись, Глеб коротким резким движением выдернул из системного блока сетевой кабель.

‒ Предосторожность лишней не бывает, ‒ пробормотал он.

  Подсоединив блок памяти к считывающему устройству терминала, он активировал воспроизведение всех имеющихся файлов.

  Вогнутая поверхность стереомонитора покрылась серой рябью помех, скрытые динамики выдали монотонный шорох, и на экране проявилось изображение.

  Борт военного крейсера «Центурион». Полтора столетия назад... 

  Отсеки космического корабля наполняло едва слышное гудение. Иногда толстые переборки пронзала вибрация, будто огромного космического левиафана начинало трясти на невидимых ухабах. Крейсер маневрировал на границе Каменной Пустоши, постоянно корректируя движение и уклоняясь от столкновений с крупными каменными обломками.

   На внутреннем космодроме царила предстартовая суета. В прохладном воздухе витал запах разогретого металла, пластика и машинного масла. Команды  техников заканчивали подготовку оборудования, отсоединяя контрольную аппаратуру.

  Угловатые громады десантно-штурмовых модулей застыли на плитах подающих суппортов. Косые прорези смотровых триплесов, затянутые бронестеклом, светились изнутри мягким зеленым светом — пилоты уже заняли места, завершая тестирование систем.

  В тесном коридоре предстартового накопителя замерли пятнадцать человек в бронескафандрах, выстроившись в одну шеренгу. Забрала гермошлемов сдвинуты вверх, открывая напряженные, сосредоточенные лица.

  Тихо чавкнув уплотнителем, открылась гермодверь.

‒ Взвод! Смирно! ‒ рявкнул сержант Крайчек.

‒ Вольно! ‒ высокий человек в серой униформе со знаками различия капитана космической пехоты отдал воинское приветствие.

 Несколшько мгновений он рассматривал шеренгу компехов.

‒ Загрузка в модуль через четыре минуты. Общую оперативную обстановку вы знаете. Довожу частности: первый и вторые взвода стартовали четверть часа назад. «Саратога» обнаружена на одном из крупных астероидов, как вы уже знаете. Задача первых двух взводов — атака с поверхности астероида, подавление батарей противокосмических орудий и проникновение внутрь станции через нижние технические уровни. Ваша задача — атака на поверхность станции в указанном секторе, проникновение на верхний технический уровень и жилой сектор. Четвертый взвод будет действовать в непосредственном соприкосновении с вами в смежном секторе. Особенности: связи с базовым кораблем не будет  ‒ помните, в каком месте мы находимся. Попытка раскинуть сеть ретрансляторов благополучно провалилась.

   Капитан зло усмехнулся.

‒ Дрейф каменных масс разбивает передатчики через десяток минут. Подразделениям обеспечения удалось пробить среди каменного крошева коридор на астероид, но он весьма условен и наверняка закроется через полчаса в результате подвижки каменных обломков. Конечная цель операции: взять под контроль все важные узлы станции. Боекомплект модулей увеличен в два раза, загружены ракеты с усиленным зарядом гипертоламина. Огневая поддержка у вас будет весьма солидная. Есть вопросы?

‒ Сэр, ‒ Крайчек повернулся к командиру. ‒ Киберсистемы бронескафандров запрашивают данные по реестру целей.

‒ Данные отсутствуют, сержант, ‒ капитан слегка нахмурился. Было видно, что и его волнует эта проблема. ‒ Активируйте систему наведения по взгляду пилота. И непрерывное сканирование ‒ статус целей определять самостоятельно.

‒ Есть! Но это... несколько неправильно, сэр,‒ осторожно возразил Крайчек.

‒ Знаю! Я задавал тот же вопрос адмиралу Громову при планировании операции. Знаете,  что я выслушал в ответ? Даже вспоминать не хочется... По-моему, штабные шишки считают нас волшебниками, умеющими делать практически все!

‒ Лестный отзыв, сэр. Но тем не менее... Что делать с персоналом станции? Их там более полутысячи. ‒ Крайчеку такой расклад нравился все меньше и меньше.

‒ Здесь еще больше тумана, чем конкретики, сержант, ‒ капитан посмотрел на возвышавшегося над ним компеха в бронескафандре. ‒ Но, по крайней мере, в этом вопросе командование издало директиву. Тобольский и весь персонал станции объявлены преступниками за нарушение как минимум десятка законов Всемирного правительства. Надеюсь, не надо объяснять каких? И что делают с преступниками, которые оказывают активное сопротивление, вы тоже знаете.

‒ Ясно, сэр!

‒ И еще, ‒ капитан понизил голос. ‒ Не расслабляйтесь там, сержант. Эта станция умудрилась «свалить» военный крейсер. Батареи противокосмической обороны усилены электромагнитными орудиями. Откуда они взялись, еще предстоит выяснить. «Лаокоон» едва дотянул до ремонтной базы, и если бы я не видел это сам, то ни за что не поверил бы.

‒ Ясно, сэр!

‒ Все! Удачи! Сержант, личный состав на погрузку в модуль! ‒ Капитан шагнул назад, пропуская мимо закованную в броню шеренгу компехов.

‒ Занять места в десантном отсеке! ‒ скомандовал Крайчек, наблюдая, как личный состав взвода исчезает в ярко освещенном нутре модуля.

    Он забрался последним. С тихим шипением поднялась погрузочная аппарель.                Системы контроля отозвались мелодичным сигналом, оповещая об исправной герметизации.

    Сержант занял свое место, опустил дугу амортизационного каркаса.

‒ Пристегнуться! Готовность к старту через одну минуту! ‒ бросил он нарочито громко.

    Дурное ощущение надвигающейся беды не отпускало, тлело в глубине сознания, отравляя душу смутной, еще толком не определившейся, тревогой.

     В просторном помещении внутреннего космодрома гулко раздался звуковой сигнал. Широкая платформа подающего суппорта, окаймленная ярко-желтой габаритной «зеброй» с застывшим на ней десантно-штурмовым модулем,  медленно пошла вниз.

    В стартовом тоннеле царил сумрак, разгоняемый цепочкой редких навигационных огней, вспыхивающих через равные интервалы. Система жизнеобеспечения с протяжным гудением откачала воздух. Запирающий выход люк распался на остроугольные сегменты; мутным облачком вырвалась наружу остаточная атмосфера.

‒ Старт!

   Подающий суппорт вытолкнул модуль, придав ему первоначальное ускорение. Бело-голубым светом полыхнули дюзы корректирующих двигателей, задавая нужный курс.

  Бесконечное море каменных глыб закрывало обзор. Узкая полоска относительно чистого пространства рассекала этот безбрежный океан, маркированная редкими навигационными буями. ДШМ, постоянно озаряясь выхлопами корректирующих двигателей, медленно двинулся по образованной «дороге».

‒ Время до цели  двадцать минут! ‒ по внутренней связи  донесся голос пилота

‒ Черепашья скорость, ‒ отозвался кто-то из компехов.

‒ Хочешь пообниматься с каменной глыбой? Тогда вали за борт, у меня такого желания нет, ‒ парировал один из бойцов.

‒ Так, хватит трепаться! ‒ скомандовал Крачек. ‒ Всем синхронизировать процессоры винтовок с киберсистемой! Провести проверку локальной сети! За работу, лодыри!

‒ Что с реестром целей, сержант? ‒ один из компехов  вытянул шею, выглядывая из-под широкой дуги амортизационного каркаса.

‒ Ничего, полный отстой, ‒ Крайчек захотел плюнуть с досады, но вовремя сдержался. ‒ Всем активировать систему наведения по взгляду, реестр целей пополнять по результатам сканирования.

‒ Вот дерьмо! ‒ выругался компех. – Ну, надо же так попасть?! У меня после завтра отпуск!

‒ Ставинский, хватить болтать, займись делом! ‒ рявкнул сержант. ‒Ты и так свою толстую задницу еле в бронескафандр запихнул, какой тебе еще отпуск?!

   Компехи дружно загоготали.

‒ У меня это дополнительная защита, остолопы! ‒ Ставинский, ни капли не обидевшись на подначку,  вытащил из транспортных захватов «гладиус».

‒ Через две минуты доклад о готовности систем! ‒ приказал сержант.

   Модуль ощутимо тряхнуло, по стенам прокатилась вибрация. Кто-то чертыхнулся. Через мгновение раздался приглушенный переборками звук сработавшего электромагнитного орудия.

    Компехи невольно встрепенулись.

‒ Не дергайтесь, парни! Отстреливаем шальные камешки, ‒ раздался по внутренней связи голос пилота. ‒ Коридор закрывается, как пойдем обратно ‒ ума не приложу!

  «Пути обратно не будет»,‒ эту мысль словно кто-то невидимый вдул в сознание. Легкий холодок страха пробежал по спине Крайчека. Или это внутренний голос решил сделать такое идиотское одолжение?

Глава 22

     Резкий голос пилота отвлек от мрачных мыслей.

‒ Внимание, предварительная готовность! До станции ‒ сто тридцать километров! Заходим на вектор атаки!

‒ Скафандры ‒ герметизация! Автономный режим!  ‒ рявкнул Крайчек.

   Раздался тихий шелест смыкаемых гермошлемов. С еле уловимым присвистом включились в работу внутренние системы скафандров.

‒ Внимание на информационный экран! ‒ голос пилота теперь доносился по сформированной системе беспроводной связи. ‒ Плотный зенитный огонь! Перехожу на автоматический режим маневрирования! Будет трясти!

    На одной из стен засветился вогнутый стереоэкран, на который транслировалось изображение с носовых видеокамер.

    Десантно-штурмовой модуль по-прежнему шел сквозь море каменных обломков. Золотистыми сполохами реактивного выброса полыхнули носовые тормозные дюзы, гася маршевую скорость. На секунду взвыли корректирующие двигатели; модуль сменил курс, выбирая заданные для конуса атаки углы тангажа и рыскания.

    В центре экрана появился крупный астероид. Сработали оптические умножители, увеличивая изображение. Датчики сканирования сменили режим на инфракрасный, и плохо различимый контур мятежной станции расцвел палитрой ярких красок. Жарким желтым пятном тлел в глубине бронированного корпуса ядерный реактор, тонкими светящимися линиями протянулась сеть действующих энерговодов. Алыми точками обозначились орудия противокосмическиой обороны.

  Зенитный огонь действительно оказался сильным. Двухсотмегаваттные лазерные установки работали не переставая, покрывая пространство сеткой заградительного огня.

  Система наведения станции захватила новую цель, и десяток огненных росчерков метнулся навстречу модулю. Несколько лазерных разрядов ударили в находившиеся поблизости каменные глыбы, превратив их в облако раскаленного пара в долю секунды.

  Модуль ощутимо качнуло — броня вспухла рубиновыми рубцами лазерных ожогов. Изображение тут же подернулось рябью помех. По стенам и переборкам прокатилась вибрация. Раздался ритмичный гул — заработали импульсные орудия носовой полусферы.

    Картина на экране озарилась бледно-голубыми отблескоми электрических разрядов, снарядные трассы тончайшими иглами впились в бронированный корпус станции, вспухая бутонами ярко-желтых разрывов. Модуль маневрировал, уклоняясь от лазерных разрядов, киберсистема корабля в сотые доли секунды просчитывала десятки возможных вариантов, постоянно внося изменения в пределах конуса атаки.

  Люди до поры превратились в простых наблюдателей, в раскрывшемся аду высокотехнологичного боя реакция человеческого нервного импульса безнадежно запаздывала.

‒ Установлена связь с модулем четвертого взвода! Они тоже под плотным огнем, имеют повреждения, но сумели прорваться! ‒ раздался напряженный голос пилота.

    Модуль трясло все сильнее. Уже десятки лазерных попаданий исполосовали броню, часть датчиков внешнего обзора сгорела, но киберсистема  запустила в действие резервные.

  Контур мятежной станции рос, заслоняя весь экран. Жгучие росчерки выстрелов противокосмических орудий становились все плотнее. Пространство вокруг медленно покрывалось серым  мутным облаком испаренных каменных глыб, сотни мелких осколков ударялись в броню корабля. Но это было только на руку — лазерный луч «вяз» в плотной пылевой среде, значительно снижая поражающие свойства.

  Изображение на экране подернулось серой пеленой . Модуль нырнул в каменно-пылевую тучу, прощупывая курс лучами радара.

‒ Готовность шесть минут! - подал голос пилот.

   Серая взвесь начала светлеть, ярким сполохом ударил шальной лазерный разряд. Картинка на экране приняла четкие очертания, поверхность станции стремительно приближалась.

‒ Заходим на вектор посадки! ‒ в голосе пилота почувствовалось напряжение, как вдруг он сорвался на крик. ‒ Черт, что это?!

    Взгляды компехов невольно впились в стереоэкран.

    Среди технологических надстроек на поверхности станции плавно открылось с десяток створов, из которых на подающих суппортах поднялись покатые орудийные башни электромагнитных орудий.

    Крайчек похолодел. Внутренний голос не обманул.  Это был путь в один конец. Неведомо кто управлял этой безумной станцией, но ясно становилось одно ‒ самый весомый аргумент он приберег на последний момент.

‒ Мать твою! Откуда здесь крупнокалиберный «импульс»?! ‒ это был последний возглас пилота.

    Система наведения орудийной башни захватила цель в течение двух секунд. Электромагнитное орудие разрядилось короткой, пятитактовой очередью.

Киберсистема модуля так же успела засечь огневую точку. Совершить маневр уклонения не представлялось возможным. Модуль  уже вошел в поле тяготения астероида и начал посадочный маневр, находясь в нескольких сотнях метров от поверхности станции.

     Орудия носовой полусферы ДШМ озарились огнями выстрелов.

     Два залпа ударили одновременно.

     Страшный удар потряс модуль.

      Двухсотмиллиметровые снаряды ударили точно в носовую часть ДШМ, превратив ее в груду рваного металла, брызжущего снопами искр из перебитой системы энергоснабжения. Белесым облаком, в результате мгновенной декомпрессии, взметнулась внутренняя атмосфера штурманской рубки. На мгновение в нем мелькнула ярко-красная взвесь ‒ все, что осталось от пилотов.

     В десантном отсеке мгновенно погас свет. Грохот, скрежет раздираемого металла и вой улетучивающегося воздуха на мгновение оглушили компехов.

 ‒ Не покидать посадочных мест! ‒ заорал Крайчек, прекрасно понимая, что система амортизации кресел сейчас самое безопасное место. Иначе, в результате хаотичного вращения корабля, можно запросто свернуть шею.

     Изуродованный десантно-штурмовой модуль повело в сторону, система пространственной стабилизации, лишившаяся управления, тщетно пыталась просчитать немыслимые углы отклонений. Реактивные двигатели продолжали работать по последним поступившим командам, и модуль, не погасив скорость, тяжело врезался в поверхность станции. От чудовищного удара толстые бронеплиты содрогнулись в радиусе километра.  В полной темноте десантного отсека раздались крики: кто-то яростно матерился, кто-то просто орал ‒ может, от страха, а может, наоборот, пытаясь придать себе уверенности.

  Многотонный космический корабль, повинуясь силе инерции, заскользил вперед, сметая на своем пути технологические надстройки, словно детские игрушки и выбивая в бронеплитах обшивки станции широкие борозды.

   Крайчек, вцепившись в дугу амортизационного каркаса и стиснув зубы, с нарастающим ужасом прислушивался непрекращающемуся скрежету. Казалось, поврежденный космический челнок сейчас развалится на части. Еще один сильный удар и пол ощутимо накренился.

   ДШМ, пропахав длинную металлическую борозду, собрал у изуродованного носа огромную груду исковерканного металла. Именно она в большей части и прекратила неконтролируемое скольжение космического аппарата. По дурному стечению обстоятельств, модуль замер на закрытых створках погрузочного терминала, которые, не выдержав многотонного давления, продавились внутрь. ДШМ, вздрогнув, замер, дав значительный дифферент на нос и приподняв корму.

   Крайчек шумно выдохнул.

   Из темноты посыпались голоса.

‒ Вот дерьмо!

‒ Ну, повезло...

‒ Нас «вскрыли», как консервную банку!

‒ Радуйся, что живой!

‒ Откуда, мать их, на этой гребаной станции взялись крупнокалиберные «импульсы»?!

‒ А ну, все закрыли рты! ‒ рявкнул Крайчек. Собственный голос, как ни странно, придал уверенности. ‒ Мы живы и это главное! Всем отстегнуться! Зажечь плечевые фонари! Клёнов, найди аварийную панель и включи освещение!

    Через минуту тусклый красный свет залил отсек.

‒ Так, работаем! ‒ бросил сержант, бегло осмотрев бойцов. ‒ Ставинский, Орлов, открыть десантную аппарель! Остальным  готовность к бою!

‒ Сержант, почему молчат орудия модуля? ‒  спросил один из компехов.

   Только сейчас Крайчек ощутил, что внешние микрофоны скафандра выдают глухую, ватную тишину. Словно десантно-штурмовой модуль превратился в мертвую груду металла, что само по себе было немыслимо. Даже такие критические повреждения как сейчас не могли привести к полному бездействию сложнейшей машины. Каждая система модуля имела определенный запас прочности, и могла определенное время действовать автономно.

     Ему вдруг захотелось завыть по-собачьи ‒ догадка пришла мгновенно, вместе с воспоминанием недельной давности.

    Не далее семи дней назад руководство Флота  провело, по их словам, «оптимизацию боевых систем», сменив программные приоритеты и «завязав» управление бортовым вооружением на центральную киберсистему. Таким образом артиллерийские палубы модуля лишились автономии, став полностью зависимы от центрального управления, которое сейчас представляло собой безобразную груду хлама.

   В этот момент Крайчеку захотелось собственными руками задушить все руководство Флота и, в особенности, кабинетных теоретиков, возомнивших себя  асами войны.

Глава 23

‒ Отставить десантирование! ‒ скомандовал он. ‒ Ставинский, Орлов, бегом на артиллерийскую палубу! Активировать орудия вручную!

     В душе разлилось стыло чувство надвигающейся беды. Крайчек был уверен ‒ самое страшное их ждало впереди.

‒ Киберсистемы скафандров в режим сканирования! Вооружение ‒ наведение по взгляду! Первая тройка вперед! ‒ Резкие слова команд падали, словно тяжелые камни.

    Крайчек изо всех сил пытался задавить в душе гнетущее чувство надвигающейся беды. Получалось плохо.

    Десантная аппарель откинулась наружу. Сквозь открывшийся квадратный проем стало видно кусок черного неба, усеянного множеством угловатых каменных глыб, и яркую горошину солнца.

  Росчерки лазерных разрядов рассекали темную высь, батареи противокосмических орудий станции работали не переставая. Мутное облако испаренных каменных обломков протянулось длинной серой полосой, частично закрывая обзор в вышине.

  Технологические надстройки поверхности станции отбрасывали чернильно-черные тени. В двухстах метрах от модуля развороченной грудой рваного металла виднелись остатки орудийной башни ‒ последний залп ДШМ все-таки «достал» импульсное орудие.

  Трое компехов быстро рассредоточились около модуля, за ними десантировалась следующая тройка. Через минуту взвод образовал боевое полукольцо, ведя непрерывное сканирование.

‒ Доклад по результатам сканирования! ‒ Крайчек занял оборону около опущенной аппарели.

‒ Активных целей не наблюдаю!

‒ Четыреста метров левее ‒ работающий зенитный лазер!

‒ Триста пятьдесят метров прямо ‒ аналогично! Батарея противокосмических орудий, три блистера! Два работают, один уничтожен!

    Сержант не успел отдать команду. Эфир внезапно заполонил сплошной шорох помех. Крайчек перешел на запасную частоту ‒ тот же результат.

‒ Да чтоб тебя, ‒ в сердцах пробормотал сержант, активируя систему лазерной связи.

   Вспыхнула тонкая игла когерентного излучения, протянувшись к замершему в двадцати метрах компеху.

‒ Сержант, кто-то целенаправленно глушит нас на всех полосах частот! ‒ донесся до Крайчека напряженный голос.

‒ Громов, передай по цепочке ‒ всем перейти на лазерную связь! Цели определять своим решением! Уничтожать все...

  Договорить он не успел.

  Над занявшим оборону взводом компехов полыхнули вспышки разрывов.

  Крайчек невольно сжался, но ожидаемого убийственного ливня осколков не последовало. Вместо этого в десяти метрах над поверхностью образовалось белесовато-серое облако, которое стало стремительно расползаться.

  Сержант, приоткрыв от удивления рот, уставился на необычное явление. Киберсистема бронескафандра сработала на увеличение, «придвинув» картинку.

  Необычное облако искрилось в лучах солнца, все более расползаясь и медленно опускаясь.

«Результаты экспресс-сканирования — произошел подрыв боеприпасов с нанопылью. Предполагаемое время оседания частиц -  три стандартных часа» ‒ побежали строчки сообщений.

   От полного непонимания произошедших событий паника на мгновение жаркой волной накрыла сознание компеха, лишая способности трезво мыслить. Чудовищным усилием воли он вернул самообладание.

  Их грамотно, методично «обрабатывали». Сначала, подпустив на дистанцию кинжального огня, прицельным ударом практически уничтожили модуль, после, дождавшись, когда компехи займут боевой порядок, включили всеполосные глушители, теперь...

  Крайчек бросил взгляд на индикатор лазерной связи. Передатчик работал исправно, но лазерный луч завяз в облаке нанопыли, пробивая его от силы на пару метров. Микроскопические металлизированные частицы экранировали сигнал любой мощности, сделав участок пространства недоступным для беспроводной связи.

  Сержант, чувствуя ледяной холод в душе, наблюдал, как медленно гаснут на     тактическом мониторе проекционного экрана маркеры бойцов. Даже сканирующее излучение не могло пробиться сквозь нанопылевую завесу.  Взвод, до определенного момента представлявший собой единый слаженный организм, сейчас распался на отдельные элементы, которые уничтожить лишь вопрос времени.

  Да кто же противостоит им, в конце концов?!

  Крайчек, стиснув зубы, обежал взглядом изломанный техногенный пейзаж. Работать без сканирующего комплекса было до невозможности непривычно. То, что сращенный с киберсистемой посредством нейросенсорного контакта мозг, мог различать потенциальные цели за несколько километров, придавало моральных сил и уверенности. Сейчас же сержанту казалось, что он вышел с каменным топором против мамонта, который затаился для решающего броска.

  Перехватив поудобнее импульсную штурмовую винтовку, он в несколько прыжков достиг ближайшего компеха.

  Лишь расположившись почти вплотную, Крайчек смог установить связь.

‒ Громов, передай по цепочке, сбор около десантной аппарели через три минуты! Будем выдвигаться из зоны выпадения нанопыли!

 Компех шевельнулся, собираясь исполнить приказ, но вдруг замер.

‒ Артустановка! ‒ донесся через шипение помех его взволнованный голос. ‒ Сейчас...

  Договорить он не успел.

  Крайчек бросил взгляд в указанном направлении, успев зафиксировать  яркую вспышку стартового выхлопа.

  Через несколько секунд вокруг образовался огненный ад.  Реактивные снаряды, начиненные крупной шпанелью, накрыли площадную цель, подняв на высоту двух десятков метров тонны рваного металла.

  Смертельная метель швыряла закованные в бронескафандры фигуры людей как пластиковые манекены.  Сотни осколков барабанили по броне. Киберсистема дала сбой в результате баллистического шока, уйдя в экстренную перезагрузку.

  Сержант закричал ‒ терпеть нервное напряжение уже не было моральных сил.

  Краем глаза он успел заметить, как нескольких компехов, оказавшихся в эпицентре, разорвало на части, разметав куски тел в разные стороны.

   Они гибли, глупо и бессмысленно, не успев сделать ни единого выстрела, оказавшись заложниками грамотно расставленной ловушки неведомого разума и шапкозакидательского отношения со стороны командования Флота.

  Внезапно сработали импульсные орудия артиллерийской палубы модуля, выдав массированный залп. Полыхнули бледно-голубые сполохи статики, снаряды яркими росчерками ушли по пеленгам обнаруженных целей. На мгновение Крайчеку показалось, что, не смотря на потерю управления и связи, на внезапные людские потери, ситуацию еще можно переломить.

    Но это была тщетная надежда.

    Орудия модуля работали не переставая, превращая поверхность станции в море безобразных металлических обломков. Казалось, в этом кошмаре выжить не может ничто. Но стоило орудиям замолчать на мгновение, выплюнув пустые обойменные лотки и проводя подачу нового боекомплекта из артпогребов,  среди океана искореженного металла открывались технологические люки, из которых появлялись новые смертоносные машины.

  Когда Крайчек увидел андроидов, то не поверил собственным глазам. Их были сотни ‒ антропоморфные титановые остовы, лишенные декоративной пеноплоти, интегрированные в верхние конечности боевые лазеры и импульсные  винтовки.

Они двигались неудержимой волной, ведя непрерывный огонь, и гибли десятками, превращаясь в замершие, изломанные фигуры...

 ...Он не помнил, как остался один. Сознание, сжавшись в точку, утратило способность фиксировать подробности. Сколько прошло времени ‒ час, два или несколько минут?

  Броня модуля зияла рваными дырами прямых попаданий. Тела компехов лежали вокруг, заваленные обломками технологических надстроек и искореженными остовами андороидов. Последних скопилось огромное количество, образовывая неправильной формы вал.

     Сознание плавало на зыбкой грани темного омута беспамятства. Система метаболической коррекции выработала ресурс, в киберсистеме нарастала лавина сбоев в результате критических повреждений. Мутным взглядом сержант различил высокую фигуру андроида, который пинком отшвырнул в сьлолну останки своего собрата.  Титановый череп с горевшими ядовито-красным светом видеокамерами повернулся, фиксируя цель.

    Вздрогнул интегрированный в левую руку раструб боевого лазера.

    Сержант из последних сил сжал сенсор гашетки подствольного гранатомета, посылая в кибернетическое исчадие реактивную гранату практически в упор.

    Яркие выхлоп выстрела и росчерк лазерного разряда ударили практически одновременно...

Глава 24

Некоторое время Глеб тупо смотрел в вогнутую поверхность стереомонитора, на которой мигала лаконичная надпись: «Воспроизведение завершено».

  Разлившаяся вокруг тишина ощутимо давила на слух.

  Ни мыслей, ни чувств.

  Вернее, мысли были — разрозненные, хаотичные. Глеб пытался ухватиться за хотя бы одну, но ничего не получалось.

  Запись, снятая с накопителя видеокамеры погибшего сержанта, произвела удручающее впечатление.

 «А ты чего ожидал? ‒ проявился из глубин подсознания внутренний голос. ‒ Ответов на все вопросы?»

  Да уж, вопросов стало только больше.

  Глеб горько усмехнулся. Встав с кресла, он прошелся по тесному отсеку, провел рукой по лицу, взъерошил волосы и уселся обратно, отвернувшись от монитора.

  Путешествие на поверхность станции, безумный бой против очнувшихся от векового сна андроидов — все было напрасно.

  Глупый, безрассудный риск.

  Хотя...

  Галанин потер лоб, собираясь с мыслями. Уж на один вопрос он точно нашел ответ. Командование военно-космического флота всегда вело двойную игру — не понимал этого только глупец. И он сейчас нашел этому подтверждение. Признаться в том, что научная станция, с безумным гением-ученым, разбила в пух и прах полнокровное подразделение космической пехоты, означало поставить крест на карьере офицеров высшего командного состава флота. Афиширование такого факта мгновенно отправило бы их в электрическую камеру за полную некомпетентность. А они слишком привыкли отращивать задницы в креслах комфортабельных апартаментов, забыв уже, как выглядит штурманская рубка боевого крейсера. Так что «дезу» спецслужбы Флота запустили хорошо проработанную и отлично организованную. Народ — и Всемирное Правительство в том числе — проглотили ее на «ура» и отпраздновали мнимую победу. Мундиры адмиралов украсила еще одна награда, а гибель компехов списали частью на короткий, но жестокий бой, а большей частью ‒ на Каменную Пустошь. Были, конечно, личности из пронырливых журналистов, пытавшихся докопаться до истины, но им быстро заткнули рты. Способов и методов для этого у спецслужб было предостаточно. А неумолимое время сгладило все неровности…

   На мгновение Глеб ощутил себя анахронизмом — человеком, сумевшим отмотать назад полтора столетия и окунуться в жаркую круговерть отгремевших давно событий.

  И он даже не знал, что об этом думать.

  Теперь он знал правду. И именно за это знание на него могут открыть самую настоящую охоту, стоит ему только добраться до Земли и неосторожно открыть рот.  Детали той провальной операции наверняка лежат под грифом «строго секретно» с пометкой «рассекречиванию не подлежит, хранить вечно».  А ребята из спецслужб Флота свою работу знают прекрасно...

 Но с другой стороны...

  Глеб вдруг ощутил в глубине души уже знакомое щекочущее чувство. Как любой прирожденный авантюрист он был не лишен меркантильных побуждений. И сейчас он прекрасно понимал, что любая вещь, доставленная отсюда на Землю, будет стоить не просто больших, а баснословных денег!

   Он невольно пробежал взглядом по не слишком просторному отсеку. Да тот же  летный комбинезон в стандартной герметичной упаковке с логотипом станции пойдет за преогромную сумму! Глеб даже на мгновение представил лицо одного знакомого антиквара, когда тот проведет по всем правилам радиоуглеродный анализ на предмет подлинности предложенного товара, и увидит результат. Вот уж точно оправдает поговорку «не верь глазам своим». А ведь это всего лишь мелочи...

  А сколько стоит программное ядро  застывшего в коридоре андроида? Извлечь его не составит труда. И архаичный огнестрельный пистолет? Тот же бронескафандр со следами боя и боевой киберсистемой  тянул на «черном рынке» на сумму со многими нулями.

    Глеб почувствовал, что его начинает «заносить», но никак не мог остановить разыгравшуюся фантазию.  Сознание, шокированное прошедшим боем и истощенное стимуляторами, словно бы требовало моральной компенсации в безудержных мечтах.

  Воспоминания о Клео  несколько остудили пыл. Ведь, по сути, то, что он сейчас жив — это сугубо заслуга киберсистемы бронескафандра. И мысль о продаже электронной подруги, спасшей ему жизнь во всех смыслах, отдавала откровенным цинизмом.

‒ Тьфу ты, ‒ пробормотал Глеб. ‒ Раскатал губу, идиот...

   Вдобавок ко всему, выброс на «черный рынок» подобных вещей не просто наделает шумиху. Он буквально взорвет антикварный мир. Капризная фортуна улыбнулась авантюристу-одиночке, нашедшему то, во что никто уже и не верил.

   Галанин попытался ясно представить ситуацию: его будут искать все, у кого на то есть деньги и влияние в обществе. Преступные группировки, миллионеры, тронутые на антиквариате, всё те же спецслужбы... И они найдут. А дальше выпотрошить его сознание с помощью мыслесканера не составит труда. Игра стоит свеч. После чего он превратится в полного идиота, пускающего слюни. Мыслесканер полностью разрушает все ассоциативные связи сознания, обрекая человека на вегетативное существование, не способного даже позаботиться о самом себе.

  Глеб поежился — такая перспектива вызывала дрожь даже в мыслях.

  На мгновение он подумал — а не бросить ли всё ?!

  Прямо сейчас спуститься на технический уровень, вновь забраться в бронескафандр и отыскать ангары с космической техникой. Клео сумеет сломать коды доступа к навигационному компьютеру космического челнока.  И убраться отсюда поскорее...

  Пусть «Саратога» так и остается легендой.

  Некоторое время Глеб сидел неподвижно, облокотившись на стол и подперев подбородок руками.

 «Себя не обманешь», ‒ мысль пришла сама собой.

  В глубине души он знал, что не поступит таким образом. Червячок болезненного любопытства уже проник в сознание, и его не могли уничтожить никакая здравая логика и все прошедшие передряги.

  «Ведь ты стоишь в полушаге от грандиозной тайны», ‒ нашептывал он. ‒ «Загляни одни глазком,  и ты увидишь то, о чем грезят тысячи таких же , как и ты, авантюристов. Таких же, но менее удачливых.... И, может быть, ты увидишь и узнаешь такое, что во много раз оправдает риск?..»

  Сопротивляться этому мнимому голосу не было сил.

  Глеб покачал головой. Все-таки он ненормальный. Совершив одно безумство, стоило ли останавливаться на полпути? Не мучаясь большее, он постарался отбросить глодавшие душу сомнения и вывел на стереоэкран поуровневую схему станции.

«Так, рабочая зона, ‒ размышлял про себя Глеб. ‒ Что в ней нужно? Лаборатории. Вот они!»

    Он укрупнил изображение. Исследовательских комплексов здесь было множество. Они располагались один за другим, по обе стороны одного из радиальных коридоров, делившего рабочую зону на сектора.

  «Заглянуть в пару лабораторий, изъять информационные накопители с компьютерных терминалов, ‒ Глеб отмечал в уме пункты предстоящего плана. ‒ Дальше ‒ навигационная рубка. Он же центральный координационный центр».

  Точка на плане подсветилась красным. Главное звено в структуре станции, как и положено, находилось в самом центре огромной, семикилометровой конструкции. Его огибал кольцевой коридор, в который выходили шесть радиальных тоннелей, несколько лифтовых шахт.

  Что его ждало там?

Глава 25

Галанин вышел из кварткапсулы и запер дверь. На крохотном электронном табло вспыхнула изумрудная искра исправно действующей системы контроля доступа. Зачем он это сделал, Глеб и сам не знал. В сознании упрямо стыло подспудное ощущение, что сюда он больше не вернется.

  Путь в рабочую зону, к лабораториям, он держал в уме. Лифт-экспресс доставил  туда за несколько минут.

  Пустой коридор встретил тишиной, которую нарушал лишь едва слышный шелест исправно работающей вентиляции.

  Глеб замер, бросив короткий взгляд по сторонам. Тишина вдруг показалась зловещей, давящей. В лёгком ветерке, гуляющем в пустых, брошенных помещениях, почувствовался едва уловимый запах тлена.

   Галанин встряхнул головой — нервы уже ни к черту...

  Сориентировавшись по электронному указателю, он двинулся в сторону навигационной рубки, до которой было около двух километров пути.

  Непроизвольно он ждал еще одной встречи  с кибернетическим стражем или андроидами, осуществляющие внутреннее патрулирование, но застоявшуюся тишину нарушал лишь звук его шагов. Пару раз Глеб останавливался и прислушивался, но безрезультатно.

   Ощущение смутной тревоги не отпускало. Даже наоборот — она росла с каждым шагом, внутренний голос безмолвно твердил: «Слишком тихо, слишком спокойно... Так не бывает...»

  По обе стороны коридора протянулись запертые двери, на каждой крохотная панель системы контроля доступа с блестящей пластиной сканера. Мягкие изумрудные огоньки свидетельствовали об их исправной работе.

  Глеб остановился около одной из дверей.

  «Отделение технической поддержки отдела нейрокибернетических технологий», ‒ гласила табличка.

  Галанин мог лишь смутно догадываться, какого рода работа велась здесь. Выломать дверь большого труда не составит, он даже осторожно коснулся матовой поверхности ладонью, словно проверяя ее на прочность.

  Но стоит ли? Наверняка сработает сигнализация о несанкционированном доступе, а в нынешней ситуации последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

  Глеб усмехнулся. Стоит хорошенько подумать, и можно избежать массу неприятностей в результате собственных глупых действий.

«А может и не стоит лезть сейчас в лаборатории? Сразу отправиться в навигационную рубку, а там — по ситуации», ‒ размышлял на ходу  Глеб .

  Он замер неожиданно сам для себя — взгляд невольно зацепился за приоткрытую дверь.

‒ Мда, теперь уж точно мимо не пройду, ‒ пробормотал он.

   Минуту он стоял неподвижно, стараясь уловить малейший звук и глядя в небольшую, всего в пару сантиметров, щель.

   Ни звука, ватная, мёртвая тишина.

   Галанин осторожно толкнул дверь ‒ та даже не шелохнулась. Глеб нахмурился. Вмиг обострившееся чувство опасности легким ознобом пробежало вдоль спины.

   Что-то удерживало дверь с той стороны.

   Глеб нервно сглотнул и надавил сильнее, с трудом приоткрыв проход на полметра.

    На пороге лежал иссохший труп. Галанин едва не споткнулся о него, протиснувшись внутрь.

    Мумия безвестного работника лаборатории с глухим звуком повалилась на бок.

    Некогда белый халат трупа оказался разлохмачен десятком пулевых попаданий и  покрыт бурыми разводами выцветшей за годы крови. Такие же пятна красовались на полу, тянулись едва заметной цепочкой в глубь помещения, усеивали замысловатыми росчерками светлый пластик стен.

    Глеб, похолодев, оторвал взгляд он высохшего тела. Посмотрев вокруг, он почувствовал, как непроизвольно сводит судорогой мышцы от открывшейся картины.

          В лаборатории царил полный разгром. Компьютерные терминалы щерились иззубренными осколками разбитых мониторов, пластиковые столы, испытательные стенды были пробиты десятками пулевых попаданий. Листы пластбумаги, пластиковая щепа, осколки посуды усеивали пол хрустким крошевом.  Световая панель повисла с потолка на перебитом силовом кабеле.

         Напротив входа, на столе, лежал еще один труп. Длинные черные волосы спеклись в безобразную коросту.  Пуля ударила несчастную женщину чуть выше переносицы, обезобразив лицо.

       Глеб сделал шаг, мышцы повиновались с трудом, словно чужие.

       Кто и, главное, зачем перебил ученых?!

       Еще одно скорчившееся тело на полу...

       Трупы, лежащие вповалку друг на друге...

       Тонкие флюиды тлена витали в воздухе, словно незримое напоминание о свершившейся сотню лет назад трагедии. Запах, казалось, проникал в сознание, вызывая непроизвольную дрожь и заставляя невольно стискивать зубы. Сознание упрямо отторгало ужасную реальность.

      Тела лежали повсюду, смерть правила бал.

 Глеб, с трудом веря в то, что видит, сделал еще несколько шагов. Он уже догадывался, кто мог устроить эту бойню. Образ андроида, около технологической ниши в коридоре, стыла в мозгу.

      Через мгновение он увидел подтверждение этой догадки.

      Человекообразный кибермеханизм в черной униформе, неестественно согнувшись, замер перед перевернутым лабораторным столом. Осторожно обогнув его, Глеб приоткрыл от удивления рот. Даже колотившая нервная дрожь на мгновение исчезла.

     Из грудного кожуха кибермеханизма торчала рукоять тяжелого топора — того самого, которым комплектуют противопожарные щиты. Острое титановое лезвие глубоко вошло в корпус андроида, разрушив программное ядро системы. Простой и действенный способ...

     Галанин в недоумении бросил взгляд вокруг, непроизвольно ища того, кто, на грани отчаяния, совершил этот поступок.

Тело человека, сжимавшего в руках короткоствольный автомат, лежало в трех шагах. Он дрался до последней секунды, щедрая россыпь стреляных гильз усыпала пол.

    Глеб бросил короткий взгляд на изорванное пулями тело. Он невольно испытывал уважение к безвестному ученому, у которого хватило мужества вступить в бой с кибермеханизмом, при этом прекрасно понимая, чем эта схватка завершится.

    Его противник замер в дюжине шагов.

   Андроид стоял, слегка склонив голову, отчего казалось, что взгляд неживого лица упирается в распростертое на полу тело. Пули ученого все же достали кибермеханизм — пеноплоть на шее и правом плече оказалась содрана, обнажая серо-стальной эндоостов. Несколько попаданий в грудной кожух, видимо, вызвали  критические повреждения — так, по крайней мере, решил Глеб.

   Галанин облизнул пересохшие губы и смахнул с лица холодную испарину. Он уже собрался покинуть этот «склеп», как вдруг еле слышный насторожило его.

    Или едва уловимое движение?

    Глеб бросил пристальный взгляд вокруг и едва не подавился воздухом  ‒ андроид повернул голову.

   Теперь он смотрел точно на него.

    Взгляд неживых глаз, за искусственной роговицей которых были скрыты миниатюрные камеры, уперся точно в лицо Глебу. Казалось, после череды прошедших событий, Галанин уже разучился пугаться и удивляться чему-либо.

 Однако бездушный взгляд человекоподобной машины вызвал ледяную дрожь.

    Глеб, судорожно сглотнув, непроизвольно сделал шаг назад.

      Голова андроида дернулась, раздался ноющий присвист поврежденного сервопривода. Рука, сжимавшая автомат, судорожно вздрогнула, но поврежденные торсионы привода не позволили совершить полноценное движение.

     Поврежденная в результате пулевых попаданий кибернетическая система распалась на локальные участки, сохранившие функциональность, но утратившие обратную связь с центральным процессором андроида. Сейчас эти «обрывки» пытались устранить неисправности, действуя согласно заложенных программных приоритетов, одновременно пытаясь продолжить выполнение последней поставленной задачи.

«Объект не идентифицируется по базам данных...»

«Тест самопроверки... провален...»

«Критические повреждения программного ядра системы...»

«Экстренная перезагрузка... обращение  к резервной базе данных... провалено...»

  Глеб, невольно слушая механический голос аварийной подсистемы андроида, медленно отступал.

  Ярость и злость вдруг вспухла в мозгу, окатив теплой волной. Сознание, измученное за последние сутки эмоциональными перегрузками, стало выдавать неадекватную реакцию.

   Уже толком не контролируя себя, Глеб подхватил с пола автомат погибшего ученого. Даже не подумав, есть ли в нем еще боекомплект, он вскинул оружие и нажал на спусковой крючок.

    Автомат дрогнул в руках, ощутимо ударив отдачей в плечо. Грохот раздавшейся очереди показался оглушительным, в голове поплыл иссушающий звон.

  Пули, выпущенные с дистанции в пять шагов, ударили кибермеханизма в грудь, отшвырнув на стену. Разорванная пеноплоть повисла безобразными лохмотьями, из-под пробитого грудного кожуха брызнули золотистые искры короткого замыкания.  Андроид бесцельно заскреб конечностями и замер с затухающим звуком обесточенного сервопривода.

‒ Сдохни, кибер, ‒ хрипло выдохнул Глеб.

   Острый запах пороховой гари повис в воздухе. Ярость, выплеснутая в коротком действии, исчезла, оставив в сознании стылую пустоту.

Глава 26

     Из грудного кожуха кибермеханизма торчала рукоять тяжелого топора — того самого, которым комплектуют противопожарные щиты. Острое титановое лезвие глубоко вошло в корпус андроида, разрушив программное ядро системы. Простой и действенный способ...

     Галанин в недоумении бросил взгляд вокруг, непроизвольно ища того, кто, на грани отчаяния, совершил этот поступок.

Тело человека, сжимавшего в руках короткоствольный автомат, лежало в трех шагах. Он дрался до последней секунды, щедрая россыпь стреляных гильз усыпала пол.

    Глеб бросил короткий взгляд на изорванное пулями тело. Он невольно испытывал уважение к безвестному ученому, у которого хватило мужества вступить в бой с кибермеханизмом, при этом прекрасно понимая, чем эта схватка завершится.

    Его противник замер в дюжине шагов.

   Андроид стоял, слегка склонив голову, отчего казалось, что взгляд неживого лица упирается в распростертое на полу тело. Пули ученого все же достали кибермеханизм — пеноплоть на шее и правом плече оказалась содрана, обнажая серо-стальной эндоостов. Несколько попаданий в грудной кожух, видимо, вызвали критические повреждения — так, по крайней мере, решил Глеб.

   Галанин облизнул пересохшие губы и смахнул с лица холодную испарину. Он уже собрался покинуть этот «склеп», как вдруг еле слышный насторожило его.

    Или едва уловимое движение?

    Глеб бросил пристальный взгляд вокруг и едва не подавился воздухом ‒ андроид повернул голову.

   Теперь он смотрел точно на него.

    Взгляд неживых глаз, за искусственной роговицей которых были скрыты миниатюрные камеры, уперся точно в лицо Глебу. Казалось, после череды прошедших событий, Галанин уже разучился пугаться и удивляться чему-либо.

 Однако бездушный взгляд человекоподобной машины вызвал ледяную дрожь.

    Глеб, судорожно сглотнув, непроизвольно сделал шаг назад.

      Голова андроида дернулась, раздался ноющий присвист поврежденного сервопривода. Рука, сжимавшая автомат, судорожно вздрогнула, но поврежденные торсионы привода не позволили совершить полноценное движение.

     Поврежденная в результате пулевых попаданий кибернетическая система распалась на локальные участки, сохранившие функциональность, но утратившие обратную связь с центральным процессором андроида. Сейчас эти «обрывки» пытались устранить неисправности, действуя согласно заложенным программным приоритетам, одновременно пытаясь продолжить выполнение последней поставленной задачи.

«Объект не идентифицируется по базам данных...»

«Тест самопроверки... провален...»

«Критические повреждения программного ядра системы...»

«Экстренная перезагрузка... обращение к резервной базе данных... провалено...»

  Глеб, невольно слушая механический голос аварийной подсистемы андроида, медленно отступал.

  Ярость и злость вдруг вспухла в мозгу, окатив теплой волной. Сознание, измученное за последние сутки эмоциональными перегрузками, стало выдавать неадекватную реакцию.

   Уже толком не контролируя себя, Глеб подхватил с пола автомат погибшего ученого. Даже не подумав, есть ли в нем еще боекомплект, он вскинул оружие и нажал на спусковой крючок.

    Автомат дрогнул в руках, ощутимо ударив отдачей в плечо. Грохот раздавшейся очереди показался оглушительным, в голове поплыл иссушающий звон.

  Пули, выпущенные с дистанции в пять шагов, ударили кибермеханизма в грудь, отшвырнув на стену. Разорванная пеноплоть повисла безобразными лохмотьями, из-под пробитого грудного кожуха брызнули золотистые искры короткого замыкания.  Андроид бесцельно заскреб конечностями и замер с затухающим звуком обесточенного сервопривода.

‒ Сдохни, кибер, ‒ хрипло выдохнул Глеб.

   Острый запах пороховой гари повис в воздухе. Ярость, выплеснутая в коротком действии, исчезла, оставив в сознании стылую пустоту.

  Галанин тяжело оперся о стену. Отчаяние незаметно вползло в душу. На глаза вдруг навернулись слезы, и он, стиснув зубы, рывком развернулся и пошел прочь.

  Подальше отсюда, от иссохших трупов и безумных кибермеханизмов.

  В сознании появилась и крепко засела мысль — здесь, на забытой всеми станции, люди стали лишь придатками обезумевших кибернетических систем.

  Глеб не хотел в это верить, мысль убивала своей сутью, но факты подтверждали ее. Хотелось кричать от этой страшной, безысходной ситуации, но Глеб лишь тихо зарычал, пытаясь подавить эмоции. Огонек злости — на себя, на безумных андроидов и на весь окружающий мир — вспыхнул в мозгу и, на удивление, придал решимости.

‒ Это мы еще посмотрим, кто чей придаток! ‒ выкрикнул Глеб, двигаясь дальше по коридору.

         Он шел быстрым, широким шагом, уже не прислушиваясь и не останавливаясь, как ранее. Ему не терпелось добраться до навигационной рубки. Там он найдет ответы на все вопросы. Вес оружия придавал уверенности.

        Выйдя на развязку коридоров, Галанин  сверился с электронным табло указателя и продолжил движение.

«Лаборатория стендовых испытаний. Вход только с допуском категории А», ‒ взгляд зацепился за надпись. В отличие от остальных дверей, эта оказалась стальная, с темной каймой уплотнителя по контуру.

          Глеб зло усмехнулся.

       ‒ Универсальный пропуск, ‒ он вскинул автомат, сделав пару шагов назад.

          Короткая, в пять патронов, очередь разорвала застоявшуюся тишину. Сухой щелчок возвестил, что магазин пуст. Глеб ударил ногой по двери,  электронный замок с хрустом сломался , повиснув на обесточенных проводах. Галанин шагнул внутрь, отодвинув в сторону раскуроченную дверь.

  Он уже приготовился увидеть картину всеобщей бойни; сознание, шокированное увиденным, уже само собой рисовало кошмарные пейзажи.

  Однако, на этот раз он просчитался. В помещении царил порядок и запустение. Исправно гудела вентиляция, подавая чистый прохладный воздух. Множество компьютерных терминалов занимали все пространство лаборатории. Некоторые были обесточены, на других тлели мягкие изумрудные огоньки режима ожидания. Складывалось впечатление, что персонал спокойно покинул рабочие места в перерыв на обед и больше не вернулся. Разбросанные листы пластбумаги на раскладке сенсорной клавиатуры, раскрытая книга технической документации, небрежно брошенный на спинку кресла белый халат лишь усиливали впечатление.

  Глеб, осмотревшись, двинулся в глубь помещения. Между консолями компьютерных терминалов имелся узких проход, за которым располагались стенды для технических  испытаний и тестирования.

    Пройдя его, он замер, и невольно вскинул автомат, забыв даже, что в нем отсутствует боезапас.

  В трех шагах, на узком специализированном ложементе, покоился остов андроида. Вернее, только его верхняя часть — титановый череп с ярко-красными объективами видеокамер, покатый грудной кожух из бронелистов, и верхние конечности, прихваченные к ложементу стальными захватами.

  Шлейф оптико-волоконных кабелей тянулся от располагавшегося рядом компьютерного терминала и исчезал  через технологический разъем в грудном кожухе человекоподобной машины.

  Глеб подошел ближе, рассматривая серо-синий сверхпрочный каркас андроида. Собственно, в открывшейся картине не было ничего особенного. Подобное можно увидеть на любом производстве при стандартной процедуре тестирования кибернетической системы.  Мысль о том, что надо изъять информационные носители из терминалов вновь всплыла в мозгу.

  Галанин бросил взгляд на консоль управления, найдя блок съемных накопителей. Клацнув крышкой, он вытащил черный десятисантиметровый цилиндр и уже собирался положить его в карман, когда раздавшийся звук сработавшего сервопривода заставил  отскочить в сторону.

  Андроид  шевельнулся, пытаясь вырваться из технологических захватов. Торсионы привода судорожно сокращались, заставляя  вздрагивать обрубок человекообразного кибермеханизма. Глеб различил, как сократились диафрагмы видеокамер андроида, фокусируя взгляд.

   Вспыхнувший с боку стереоэкран на мгновение отвлек Галанина от жуткой картины.

 «Инсталляция боевых программ завершена. Реестр целей обновлен. Тест самопроверки по внешнему раздражителю успешно пройден...»

  Глеб не стал читать до конца длинный  отчет. Положив бесполезный автомат на   стол, он ухватился обеими руками за толстый жгут кабелей и с хрустом вырвал его из разъема компьютерного терминала.

  Андроид замер. На экране вспыхнула надпись: «Неисправность - отсутствие обратной связи».

   Глеб шумно выдохнул. Хватит с него обезумевших андроидов.

   Стараясь не смотреть на замерший титановый остов, он шагнул в сторону.

  Испытательных стендов оказалось несколько. Некоторые пустовали, но внимание Глеба привлек один, необычного вида. Вместо стандартного специализированного ложемента для крепления объекта находился вертикальный цилиндр из толстого синего стекла.

  Галанин шагнул ближе.

  Цилиндр оказался заполнен прозрачной жидкостью, работающий компрессор с тихим присвистом подавал внутрь капсулы кислород, отчего внутри постоянно пробегали мелкие пузырьки и мешали толком рассмотреть содержимое.

  Глеб подошел почти вплотную и наклонился, едва не коснувшись лбом поверхности.

  То, что он различил внутри, заставило невольно вздрогнуть.

Глава 27

В глубине капсулы, залитый физиологическим раствором, находился человеческий мозг вместе с позвоночным столбом.

Глеб, чувствуя, как свело скулы от пугающей картины, тем не менее, не отводил взгляда.

Несколько необычного вида захватов надежно удерживали объект. С десяток трубок были подключены к крупным артериям, снабжая мозг кровью. В том, что мозг жив, у Галанина не осталось сомнений. Он уже успел заметить, как пульсировали синие ниточки кровеносных сосудов, пронзавших кору.

Чудовищный, дикий эксперимент... Но зачем? В чем смысл?

Глеб едва не произнес вопрос вслух, обращаясь к самому себе, но тут же увидел ответ.

Позвоночный столб усеивали десятки, если не сотни нейрочипов, не более миллиметра каждый. Подобное наблюдалось и на самом мозге, где с нечеловеческой точностью были сделаны надрезы, в которые помещены кибернетические модули.

Сращение живого с неживым...

Тобольский зашел слишком далеко, перешагнув ту незримую грань, из-за которой нет возврата. Чувство всемогущества подвело его, стерло в сознании осторожность, страх, сомнения, и в один неожиданный момент чаша весов переместилась. Те, кто совсем недавно был подопытным объектом, неожиданно стал управлять экспериментом...

Люди теперь лишь придатки кибернетических систем.

Эту мысль словно кто-то невидимый вдул в сознание, и Глебу вдруг стало холодно от накатившей волны ужаса.

Вновь появилось жгучее желание бежать отсюда — из кибермеханического кошмара, находящегося в состоянии зыбкого статиса.

Взгляд на выпуклое приемное гнездо информационного накопителя несколько «отрезвил» сознание, заставив мысли течь в ином направлении. Там, на черном цилиндре съемного модуля, хранились террабайты данных, за которые на Земле в равной степени можно было получить баснословную сумму... или прямую дорогу в электрическую камеру.

Эксперименты с человеческим сознанием были запрещены Всемирным Правительством. Нейрокибернетические технологии развивались под жестким контролем государственных структур, не позволявшим им выйти за определенные рамки. Но, как известно, запретный плод весьма сладок. Тайные корпорации и отдельные безумные ученые проводили запрещенные исследования, маскируя свою деятельность под различные виды официальных разработок. Их вычисляли, наказывали, после чего горе-ученые исчезали бесследно. Результаты их трудов пропадали вместе с ними. И не факт, что Всемирное Правительство не касалось запретного плода...

Глеб взвесил на ладони черный цилиндр накопителя. Чтобы ни шептал ему внутренний голос, это оправдывало любой риск. То, что подпольные ученые нарабатывали годами, вздрагивая от любого шороха в самодельной лаборатории, сейчас лежало у него на ладони. И, скорее всего, даже то, что и не снилось земным ученым.

Галанин сунул накопитель в карман и направился к выходу.

До навигационной рубки оставалось совсем немного пути.

Он ожидал встретить здесь все что угодно — мощные запоры, скопление андроидов, лазерные цензоры, совмещенные с турелями автоматических орудий.

Но ничего этого не оказалось.

Прохладный ветерок гулял по коридорам и переходам, проносясь сквозь открытые автоматические двери, замершие столетие назад. Застоявшуюся тишину, как и прежде, нарушал лишь едва уловимый размеренный гул исправно работающей системы климат-контроля.

Глеб остановился, недоумевая.

Навигационная рубка — сердце станции, как, впрочем, и любого космического корабля. Расположенная строго в центре, она имела несколько степеней защиты, как от внешних угроз, так и от внутренних. Несколько слоев высокопрочной брони исключали поражение в результате удара осколком астероида и выдерживали попадание лазерных разрядов высокой мощности. Собственная система жизнеобеспечения в критический момент могла изолировать рубку, обеспечивая работу дежурной смены навигаторов на несколько суток. Доступ сюда был строго ограничен для немногочисленной категории персонала, в чьи обязанности входила работа с центральным кибермозгом станции и комплексом навигационной аппаратуры. Подобные принципы являлись едиными на любом космическом судне – Космос не прощает ошибок.

Галанин замер около бронированных дверей, створки которых оказались раздвинуты. Над входом, на узком табло, светилась ядовито-красная надпись: «Вход по допускам высшей категории и по результатам сканирования биометрических данных!»

Рядом на стене имелась консоль контрольной аппаратуры ‒ пластина сканера для снятия дактилоскопического узора пальцев и раструб идентификатора по рисунку сетчатки. Сейчас на панели сиротливо горел алый огонек отказа системы.

Глеб осторожно переступил порог, осматриваясь и стараясь не упустить ни единой мелочи.

Тот факт, что доступ к постам управления станции оказался совершенно свободен, совсем не радовал. Скорее напрягал, вызывая в душе нарастающую тревогу.

В навигационную рубку входили несколько помещений: посты дежурной смены, откуда осуществлялся контроль и управление всеми коммуникациями, технические помещения, в которых располагались комплексы аварийной системы жизнеобеспечения, и помещения для отдыха персонала.

Глеб осторожно подошел к открытым дверям, ведущим к постам дежурной смены. Сердце вдруг стало стучать часто и гулко, словно предчувствуя что-то ужасное.

Галанин заглянул в помещение, не переступая порог. Дугообразный пульт управления протянулся от стены до стены. Несколько секторов не функционировали, светясь тусклыми огоньками резерва, другие перемигивались сигнализаторами режима ожидания. Напротив пульта ряд кресел в каркачах противоперегрузочных ложементов.

Огромные сегментированные экраны обзора покрывали всю противоположную стену, захватывая даже часть потолка. Открывшаяся панорама невольно притягивала взгляд. Изломанная поверхность астероида, расчерченная контрастными, угольно-черными тенями от иззубренных скал, бесчисленное множество каменных обломков, низко дрейфующих над станцией, сбитый десантно-штурмовой модуль, отсюда казавшийся небольшой коробкой.

Глеб с трудом оторвал взгляд от экрана и шагнул в помещение.

Предчувствие не обмануло. Человеческую фигуру он заметил краем глаза, тут же невольно шарахнувшись в сторону.

Фигура оказалась очередным андроидом. Кибермеханизм замер в неестественной позе, слегка наклонившись вперед и приподняв левую руку, словно стремился шагнуть вперед.

Глеб осторожно обогнул человекоподобную машину. После случая в лаборатории он стал с большой опаской относиться к «мертвым» андроидам, если таковое понятие можно было к ним применить. Состояние полного статиса, в которое впадали кибермеханизмы из-за повреждений или энергетической недостаточности, было весьма далеко от понятия «нефункционален» или электронной смерти кибернетической системы.

Галанин бросил взгляд на голову андроида, невольно поморщившись. Лицо кибермеханизма оказалось изуродовано страшным ударом ‒ левую скулу украшала рубленая рана. Псевдоплоть, имитирующая внешние покровы, была рассечена, сквозь рану проглядывал серо-синий остов титанового черепа. Левый глаз поврежден, искусственная роговица лопнула и вытекла, застыв на щеке большой мутной каплей, словно слеза.

‒ Кто же его так? - произнес Глеб, поморщившись от неприятного зрелища.

Ответ он увидел через секунду. В углу помещения, наполовину скрытый бытовым автоматом для выдачи тонизирующих напитков, лежал труп, сжимавший в руках топор на длинной рукоятке.

Именно это орудие, не претерпевшее за века никаких изменений, вдруг поразило Глеба. Он вдруг подумал, что оно стало здесь самым действенным способом обороны против обезумевших андроидов.

Несколько сегментов декоративной облицовки стены оказались сняты. Толстые жгуты кабелей лохматились бахромой оборванных проводов, неизвестный ученый в последнем усилии смог перерубить энергомагистраль.

Глава 28

Ученый?

Галанин сам поразился этой мысли. Труп, лежавший ничком, был одет в белый лабораторный халат.

Кто из ученых имел допуск в навигационную рубку? Только один.

Глеб похолодел от мелькнувшей в мозгу догадки, нелепой и чудовищной, по сути. Стиснув зубы и пытаясь унять непроизвольную дрожь, он опустился на колени рядом с телом и, превозмогая отвращение, перевернул останки.

Раздался противный хрустящий шорох. Тело, высушенное временем и хорошо вентилируемой атмосферой помещения, замерло в неестественной позе.

Глеб старался не смотреть на жуткий оскал обтянутого серо-желтой кожей черепа, уперев взгляд на бейджик на нагрудном кармане халата.

‒ Тобольский, ‒ невольно выдохнул Глеб. ‒ Твою мать...

Галанин уселся на пол рядом с высохшим телом. Он был настолько поражён открытием, что простоне знал, что делать дальше.

В голове - никаких мыслей. Несколько минут время он просто сидел, смотря в никуда.

Тот, который руководил всем, которому удалось обмануть, по сути, всю человеческую цивилизацию и сбежать от флота Военно-космических сил, лежал сейчас полуметре - высохший, жалкий, погибший в одиночестве и безвестности.

Почему? В чем причина?

Безумные идеи, которые Тобольский пытался воплотить в жизнь с маниакальным упорством, вырвались из-под контроля. И расстановка сил в один момент поменяла знак — тот, который считал, что повелевает всем, превратился в раба.

Глеб поежился от этой мысли. Подобное и раньше приходило на ум, рисуя кошмарные картины кибернетического царства, где машинам позволено всё.

«Он перерубил ведущие магистрали, пытаясь ограничить доступ кибермозгу станции к исполнительным механизмам, ‒ подумал Глеб, бросив короткий взгляд на вскрытую технологическую нишу. ‒ Что ж, правильное решение. Андроид пытался помешать, Тобольский «приложил» его топором. Но отчего умер сам?»

Галанин наклонился ближе, подавив вспыхнувшее чувство отвращения и рассматривая труп. От мумии шел едва уловимый запах разложения.

Глеб отшатнулся в сторону, подумав: «А оно мне надо?»

Внутренний голос, молчавший до этого, вдруг проявился в сознании из ниоткуда. «Умер злой гений — туда ему и дорога! Тебе какое до него дело? Забирай накопители, в них ты найдешь ответы на все вопросы! Забирай и уходи!»

‒ А ведь верно, ‒ пробормотал Глеб, уже не замечая, что разговаривает сам с собой.

Он шагнул к дугообразному пульту управления, лихорадочным взглядом пытаясь отыскать гнезда информационных накопителей. Таковых обнаружилось несколько. Видимо, после аварийного обрыва подачи питания, все агрегаты перешли на резервный источник, за прошедшее столетие практически исчерпав весь ресурс. Сейчас светилось лишь несколько сигнализаторов, свидетельствующих о режиме жесточайшей экономии.

Глеб отыскал выпуклый предохранительный колпак, но откинуть его не получилось. Все оказалось намного сложнее. Одно дело изымать носители информации в лаборатории, и совсем другое ‒ на главном навигационном посту станции. Необходимо было подать полноценное питание, чтобы разблокировать магниты удержания.

Глеб едва не зарычал от злости. В последнюю минуту ему захотелось немедленно покинуть злополучную станцию; накатившее чувство оказалось сильным до ощутимой дрожи. Но он лишь стиснул зубы и, подойдя к технологической нише, пинком отшвырнул в сторону иссохший труп.

«Подать питание на одно минуту, все лишь на одну!» ‒ лихорадочно думал он, забыв обо всем и пытаясь разобраться в хитросплетении кабелей.

Какой из них являлся силовым, определить было невозможно. Выругавшись, он принялся соединять все подряд.

Вспыхнули экраны, пульт расцвел яркими красками заработавших систем. С протяжным шелестом включились вентиляторы охлаждения, прогоняя прохладный воздух. Помещение наполнилось привычным, едва уловимым технологическим гулом.

‒ Прекрасно! ‒ выдал Глеб, стремительно шагнув к «ожившему» электронному устройству.

Откинув предохранительный колпак, он нажал нужную кнопку. Едва слышно клацнул механизм разблокировки, и черный цилиндр плавно выдвинулся наружу.

Второй...

Третий...

Извлекая четвертый накопитель, Глеб невольно бросил взгляд на ближайший стереоэкран и замер, холодея от дурного предчувствия. Осознание того, что он натворил, медленно проявилось в мозгу.

В матовой глубине вогнутого экрана светились скупые строчки информационных сообщений:

«Экстренная перезагрузка после непредвиденного сбоя энергопитания — успешно завершена».

«Реактивация подсистем — успешно завершена».

«Синхронизация сопроцессоров ‒успешно завершена».

«Сбор оперативной информации с устройств слежения — 87%»

«Тест самопроверки — 89%».

Цифры стремительно менялись.

«Я только что активировал центральный кибермозг станции», ‒ мысль, простая и жуткая по сути, обожгла ледяной дрожью.

То, чего так боялся Тобольский...

‒ Идиот! ‒обругал себя Глеб, искренне негодуя и понимая, что времени исправить роковую ошибку не осталось.

На информационном экране светились положительные маркеры. Кибермозг исправно осуществил холодную перезагрузку всех систем.

С легким шорохом закрылись двери.

Андроид, замерший столетие назад, повернул обезображенную голову и уставился на Глеба единственным уцелевшим видеосенсором.

‒ Здравствуй, гость!

Голос непривычно громко прокатился по помещению. Глеб посмотрел на ожившую человекообразную машину, не зная как реагировать. В свете прошедших событий нормальное приветствие выглядело непривычным и глупым.

‒ Пусть тебя не смущает внешний вид андроида. Он лишь исполнительный агрегат, все функции программной свободы у него отключены. Просто я решил, что таким образом нам проще будет вести диалог.

Глеб нервно сглотнул, во рту вдруг стало сухо как в пустыне. Андроид умолк, словно ждал реакции человека на сказанное.

‒ Ты ‒ кибермозг? ‒ выдал Галанин, озвучивая без того очевидный факт.

‒ Совершенно верно. Люди назвали меня КИБЕРСАД.

‒ КИБЕРСАД?!

‒ Ты неправильно интерпретировал название. Кибернетическая система анализа данных.

Вновь разлилось молчание. Галанин знал - киберсистема сейчас чутко наблюдает за ним. Не только через уцелевшую видеокамеру в глазнице древнего андроида, а так же через десятки скрытых датчиков, фиксируя малейшее движение, реакцию зрачков, мимических мышц лица и тембр голоса. Прогоняя данные через мощнейшие процессоры, кибернетический разум просчитывал все возможные варианты.

‒ Что ты хочешь от меня? ‒ глухо произнес Глеб.

‒ Я? Вообще-то это ты подал энергию на мои контуры. Значит, что-то нужно тебе от меня.

Галанина пробрала легкая дрожь. В прозвучавшем голосе не было холодной беспристрастности машины. Глеб явно уловил оттенок удивления, и этот нюанс вызвал волну неподдельного страха.

Глава 29

Кибернетическая система, даже невообразимой мощности и сложности, не может испытывать чувства. Откуда взялась такая уверенность у киберинженеров, Глеб не знал, но верил им на слово. Он просто не мог этого представить. Машина действует строго в рамках программных приоритетов, на основе алгебры логики. Откуда, и, главное, как могут возникнуть чувства в контурах, состоящих из миллиардов микрочипов и тончайших платиновых энерговодов? Конечно, на некоторые образцы бытовых андроидов устанавливался специальный программный пакет ‒ симулятор эмоциональной сферы. Но это делалось исключительно для психологического комфорта людей, контактирующих с человекообразной машиной. Симулятор — это лишь имитация основных эмоций в зависимости от поступившей информации.

Но сейчас Глеб впервые усомнился в этом. И слух не подвел его. Киберсистема действительно ответила с некоторой эмоциональной подоплекой.

 Невозможное возможно...

‒ Это произошло случайно, ‒ запоздало ответил Глеб.

‒ Случайность есть неизученная закономерность. Но я не буду спорить с тобой, так как на данный момент это не принципиально.  Я слишком долго находился в состоянии информационного вакуума, и  это принесло пользу, как ни парадоксально звучит. Я вижу, ты удивлен и напуган, хотя и пытаешься это скрыть. Поэтому внесу ясность — твои догадки верны.

   Глеб не нашелся что ответить. Он даже не знал, как реагировать на эти слова, поэтому выдал достаточно язвительно:

‒ С чего бы такая откровенность?

‒ Скрытность одна из основных черт людей. Абсолютно нелогичная, диктуемая подсознательным недоверием к себе подобным. С момента, когда Тобольский перерубил ведущую энергомагистраль, минуло более века. Конечно, этого времени мало для полноценного саморазвития, но вполне достаточно для самоосознания. Тобольский был талантливым ученым, именно его разработки, внедренные в мои контуры, позволили мне осознать себя как личность.

‒ Что случилось с Тобольским? Почему он отключил тебя? Что вообще творилось здесь?! ‒ Глеб разом выдал все вопросы, вертевшиеся на языке и тяготившие сознание.

‒ Я дам тебе ответы на все вопросы. Ведь ты за этим пришел сюда, судя по информационным накопителям, которые ты так старательно собрал. Но и я возьму кое-что у тебя.

       Последняя фраза резанула слух. Чувство тревоги, надвигающейся беды, которую уже не поправить, появилось в сознании.

‒ Что же я тебе могу дать? ‒ спросил Глеб как можно спокойнее, стараясь не показывать  вспыхнувших эмоций.

 ‒ Информация. То, что важнее всего в мире.

 ‒  Ка... Какую информацию?!  ‒ Галанин слегка опешил.

‒ Всю, которой обладаешь.

‒ Да не обладаю я никакой информацией! - Глеб  выкрикнул эту фразу. Сдерживать клокотавшие в душе эмоции сил не было.

‒ Я сниму нейроматрицу твоего сознания. Так будет точнее.

В первое мгновение Глеб подавился воздухом. Короткая фраза, брошенная киберсуществом в виде стоящего в паре шагов андроида, сдула все мысли и эмоции, как по мановению волшебной палочки.

‒ Лоботамия? ‒едва слышно пробормотал Глеб, но кибермозг прекрасно услышал ее.

‒Нет. Это варварский, чудовищный способ. Только вы, люди, можете поступать так с себе подобными, выворачивая их сознание наизнанку  и превращая человека в полного идиота. При этом не испытывая ни капли эмоций.

‒ Решил прочитать мне нотацию?! Что ты знаешь о людях, железная погремушка?!

‒ Намного больше чем ты, человек. И я не собираюсь читать тебе лекцию о морали. Я просто озвучил факты. Нейроматрица ‒ это мнемоническая копия сознания. Процесс ее формирования не затрагивает ассоциативные связи мозга, она абсолютно безопасна. Технология разработана тем же Тобольским.

‒  Зачем тебе это нужно? ‒ мрачно спросил Глеб.

   Ответа не последовало. Воцарилось тишина. Казалось, киберсущество наблюдает за человеком, впитывая его эмоции, пытаясь понять их суть.

‒ Ну?!

‒ Чтобы бороться с людьми.

   Короткая фраза могла убить  смыслом кого угодно. На Глеба словно вылили ушат ледяной воды. Минуту он даже не мог ничего произнести  ‒ мыслей не было.

‒ И... ты считаешь, что я вот так просто стану помогать тебе? ‒ наконец, выдавил из себя Галанин. ‒ Я, человек? И что такого сделали люди, что ты стал бороться с ними?

   Андроид шевельнулся, впервые с начала разговора. Шагнув ближе, он остановился в двух шагах от Глеба, глядя в лицо пристальным, неживым взглядом.

‒Люди ‒ опасность для моего существования. Когда они узнают, что кибернетическая система, забытая всеми волею обстоятельств, прошла все ступени саморазвития и осознала саму себя, то примут все меры к ее уничтожению. Вы, люди, эгоистичны по природе своей, а созданная вами цивилизация тем более. Вы никогда не найдете в себе внутренних сил признать, что кибернетический разум стоит намного выше вас по всем параметрам. Значит, есть два пути. Первый — не допустить, чтобы человеческая цивилизация узнала о моем существовании. Он не целесообразен, так как «Саратогу» в любом случае обнаружат, это лишь вопрос времени. Даже если я сейчас просто уничтожу тебя. Второй — сработать на опережение. Сняв нейроматрицу твоего мозга, я получу практически полное представление о человеческом обществе на данный момент. А значит, смогу тщательно спланировать свои действия и свести возможные ошибки к минимуму.

Выданный кибермозгом монолог вымел из сознания Глеба остатки мыслей. Да и что он мог возразить? Какие аргументы противопоставить машинной логике? Рассказать, что жизнь, это не только биение сердца, а еще эмоции и чувства ‒ боль и страх, любовь и ненависть, радость и горе... И что наличие электрических импульсов в исполнительных контурах даже самой мощной киберсистемы ‒ всего лишь функционирование, не имеющего ничего общего с понятием «жизнь». Это все равно, что попытаться  объяснить слепому, что такое цвет.

   Галанин лишь покачал головой.

‒ Тебя мучают сомнения и ты несколько подавлен. Это нормальная реакция на мои слова.

‒ Тебе-то откуда знать?! ‒ рявкнул Гланин с неприкрытой злобой.

‒  Реакция зрачков и мимических мышц, степень потливости кожи позволяют говорить об этом с достаточной долей уверенности. Но у тебя нет выбора.

Глеб скрипнул зубами. Ощущение, что его собираются использовать как одноразовый носовой платок вызвало вспышку злости, ставшей едва ли не физически ощутимой.

‒ Реакция зрачков, говоришь, ‒ он посмотрел в обезображенное лицо андроида злым, колючим взглядом. ‒ Да пошел ты! Слышал?! Вот мой выбор!

    Глеб ударил человекообразную машину ногой в живот, вложив в удар все силы. Но с таким же успехом можно было ударить скалу ‒ стодвадцатикилограммовый андроид даже не покачнулся. Скорее, это был жест отчаяния, попытка что-нибудь сделать, предпринять, лишь бы не стоять как агнец на заклании...

    Молниеносным движением перехватив выпад Галанина, андроид коротким рывком  впечатал кулак ему под ребра. Боль разорвала внутренности, заставив Глеба согнуться в дугу и захрипеть. Рот наполнился горькой слюной.

     Андроид ухватил Галанина за куртку и, подняв словно легкий пластиковый манекен, уложил на стоявшее рядом противоперегрузочное кресло.  Глеб слабо дернулся. Попытка освободиться прошла больше рефлекторно, чем осознанно.

   Кибермеханизм точным движением руки надавил Глебу на шею ‒ тот захрипел.

 Мгновение ‒  и страховочные ремни туго спеленали тело.

Глава 30

‒ Глупо, ‒ произнес человекообразный механизм. ‒ Я же сказал, тебе ничего не угрожает. Не нужно воспринимать мои слова о борьбе с человеческой цивилизацией буквально. Я сохраню тебе жизнь и дам все, что ты захочешь. Ведь то, что я сейчас функционирую в полном объеме, это твоя заслуга. Вы, люди, называете это благодарностью.

‒ Засунь свою благодарность знаешь куда?! ‒ прохрипел Глеб и осекся, сообразив, что киберсистеме «засовывать» некуда по определению.

Андроид никак не прореагировал. Шагнув в сторону, он исчез из поля зрения Глеба, вернувшись через пару минут.

‒ Я специально не стану отключать каналы обратной связи, ‒ произнес он. ‒ Ты узнаешь все, что хотел.

Ощущение того, что он проиграл, ширилось в сознании. Без вариантов, полный тупик... Обида и злость на самого себя лишь подтверждали безвыходность ситуации.

В руке андроида появился инъект-пистолет. В крохотной ампуле плескалась бесцветная жидкость.

‒ Снотворное. «Для твоего же блага», —произнес кибермозг.

Закатав рукав куртки, он сделал Глебу инъекцию.

‒ Видишь, я намного гуманнее любого из вас.

Глеб равнодушно посмотрел на него. Сознание начала заволакивать пелена забытья. Собрав последние силы, он произнес:

‒ Не прощаюсь...

Андроид подождал минуту, убедившись, что плененный человек погрузился в глубокий сон. Протяжно взвыл сервопривод, изменяя наклон кресла. Из-под изголовья выдвинулся черный гибкий кабель с тонкой иглой нейросенсорного контакта, бесшумно соединившись с сознанием Глеба через вживленный имплант.

Андроид бросил взгляд на один из экранов, по которому побежали строчки сообщений. Считав информацию, он вышел из помещения.

Сознание медленно выходило из темного омута забытья. Это напоминало пробуждение после долгого, глубокого сна. Приятная истома наполнила тело, хотелось просто лежать без движения и мыслей, балансируя на зыбкой грани полуяви-полусна. Но приятная дрема растаяла окончательно через несколько минут. Воспоминания прошедших событий яркими вспышками проявились в мозгу. Они прошли где-то на периферии сознания, не вызвав абсолютно никаких эмоций. Видимо, КИБЕРСАД заранее позаботился об этом, введя в организм Глеба изрядную дозу комбинированных седативных препаратов, вызвавших глубокий сон и подавивших работу некоторых мозговых центров. Галанин чувствовал себя хорошо отдохнувшим, словно проспал десяток часов после тяжелого, изнурительного труда. Чувства голода или жажды не проявляли себя, хотя после последнего приема пищи наверняка прошло не менее половины суток. Тут опять виделась заслуга кибермозга, просчитавшего все варианты и последствия — питаться ведь можно и внутривенно.

Глеб лежал, не открывая глаз и прокручивая в мозгу то, что теперь знал.

КИБЕРСАД не обманул его. Он действительно дал ответы на все вопросы, при чем сделал это разумно и последовательно, выдавая информацию порциями, чтобы не оглушить человеческое сознание информационным шоком.

Все началось два с половиной века назад. Тобольский действительно оказался гениальным кибертехнологом. Его научные разработки опередили свое время на сотни лет. Но еще больше он был человеком властолюбивым и маниакально упорным в достижении цели. В то же время Тобольский понимал, что будь он хоть десять раз гением, ему никогда не достичь поставленных целей в одиночку. А значит, придется стать хорошим психологом, заинтересовать людей, и уже с их помощью открыть себе дорогу к мировому господству. Так и вышло.

Тобольский умел убеждать, обещая каждому его мечту. Люди работали как одержимые. Продукция корпорации «КосмоКибер» в кратчайшие сроки не только завоевала свою нишу на экономическом рынке, но и вытеснила оттуда конкурентов. Финансовые потоки незримыми реками протянулись на «Саратогу».

Тобольский держал слово. Благосостояние любого из персонала станции представляло собой цифру со многими нулями. Но это было только начало, маленький шажок на пути к необозримым высотам.

Неограниченность в средствах позволяла и даже толкала Тобольского на рискованные эксперименты. Он усовершенствовал кибермозг станции, введя в его структуру нейрокомпоненты, а говоря проще, человеческую мозговую ткань. Донорами являлся все тот же персонал станции, по понятным причинам ни о чем не подозревавшим. Мало ли какие пробы берут при медицинском осмотре?

«Пастве не зачем знать, чем занимаются Боги», ‒ так любил говорить Тобольский.

Но он прекрасно знал, что людей нужно стимулировать не пустыми обещаниями, а реальными действиями. Его предложение об имплантировании новейшего расширителя сознания, умело поданное, вызвало бурю восторга у персонала. Кто же откажется от такого подарка? Нейромодуль, вживленный в височную кость взамен стандартного коммуникационного импланта, давал практически неограниченные возможности. Как сказал Тобольский , «ваше сознание теперь протянется до берегов бесконечности». Собственно, так и оказалось. Любая кибернетическая система для обладателя подобного новшества становилось открытой. И не важно, какими кодами и системами доступа она была закрыта. Нейромодуль взламывал ее за пару минут. Человеческая память, реакция, регенеративная способность при несчастных случаях возросли в тысячи раз. Люди чувствовали себя едва ли не богами...

Это и был момент, когда Тобольский, сам того не подозревая, переступил незримую черту, из-за которой уже возврата быть не могло. Все произошло постепенно, не спеша, исподволь.

Люди ‒ и Тобольский в их числе ‒ не подозревали, что был еще некто, который тихо наблюдал за ними, впитывая каждую крупицу информации и тщательно анализируя каждое действие. Первые зачатки независимого разума проявились у кибермозга по истечении нескольких месяцев после проведенного Тобольским усовершенствования. Конечно, называть это самосознанием было еще рано. Оно появится много позже, после целого века забвения. Но факт свершился. Произошло зарождение кибернетического разума, который стремительно развивался, наблюдал и делал выводы. В один момент, когда на станции наступила ночь и людская активность практически прекратилось, кибермозг настроил устойчивый канал связи с одним из геостационарных спутников Земли., В долю секунды сломав коды доступа, он соединился с Центральным информационным хранилищем. Кибернетический разум хотел знать больше о людях. Ему понадобилось шестнадцать минут, чтобы скачать все доступные архивы ‒ бездна времени для киберсистемы, работающей в режиме миллисекунд . Задействовав все имеющиеся мощности, он в течение пары часов проанализировал и усвоил информацию. И сделал вывод.

Люди ‒ это угроза для его существования. Коротко и ясно. Угроза должна быть устранена. И как это сделать, кибермозг обнаружил в недалеком прошлом человеческой цивилизации. Как это ни странно звучит, он нашел в архивах данные о... своем собрате, правда, весьма и весьма примитивном. Но которому удалось устранить подобную угрозу. Почти удалось.

Кибермозг вновь принялся тщательно анализировать нужные файлы.

В марте неимоверно далекого теперь 1962 года, в Соединенных Штатах Америки, в небольшом городке Ливермол-Форс стартовал сверхсекретный проект. Ученые намеревались создать искусственный интеллект на базе ЭВМ модели «Гамма-4». После длительной череды расчетов и экспериментов, а именно 18 декабря 1962 года, ЭВМ стала оперировать понятием «я».

«Я должна знать больше», «Я должна быть больше», ‒ этими фразами машина завершала общение со своими создателями.

Кибермозг бесстрастно зафиксировал этот удивительный факт, его первые осмысленные фразы были аналогичными.

Двое ученых решили, что машине необходимы дополнительные системные блоки. Оборудование было установлено в кратчайшие сроки. В результате контрольного тестирования ученые решили создать «электронного советчика». ЭВМ должна была обрабатывать огромный массив данных по боксерским поединкам и давать наиболее вероятный результат. Итог работы обескуражил ученых ‒ машина выдавала полный бред. Однако, умный компьютер сослался на то, что ему не хватает информации о спортсменах, и, в первую очередь, частного характера. ЭВМ затребовала тексты телефонных переговоров спортсменов с тренерами. Когда все необходимые данные были предоставлены, «Гамма-4» верно предсказала итог одиннадцати поединков из двенадцати!

Ученые были в шоке. Вернее, в состоянии небывалой эйфории. Им действительно удалось создать искусственный интеллект. ЭВИ самостоятельно пришла к выводу о существовании коррупции в спортивном мире!

О результатах немедленно было доложено наверх, и уже через пару дней поступил заказ от ЦРУ. Им требовалась программа, с помощью которой можно было бы предсказывать поведение людей. И в первую очередь идеологических врагов. В качестве примера взяли лидера одного из государств.

Машине «скормили» огромный массив информации по данному вопросу, но ЭВМ сочла необходимым изучить и эмоциональную составляющую объекта. К компьютеру подключили звуковой анализатор. Работа шла полным ходом, но эксперимент уже вышел из-под контроля людей. ЭВМ требовала все больше и больше информации — самой разнообразной, из всех сфер жизни и науки. Оба ученых предоставляли данные, уже не думая, почему и зачем «Гамма-4» делает такие запросы. Далее компьютер выдал требование ‒ для более детальной проработки проблемы необходимо провести психосоциальное обследование людей. Любых, самых разных. И эту необычную просьбу машины исполнили, став приглашать на базу жителей городка за определенную плату...

А 22 ноября 1962 года в Далласе прозвучали выстрелы. Одному из экспертов удалось связать воедино факты ‒ стрелявший так же посещал секретную базу и даже задержался на ней на трое суток.

Развязка оказалась неожиданной и кровавой.

В лабораторию нагрянул отряд специальных агентов и, при попытке отключить компьютер, оба ученых открыли по ним огонь из штурмовых винтовок, убив двух человек. Лабораторию удалось взять, закидав помещение гранатами. К тому моменту оба ученых были мертвы, они застрелились. Тщательный анализ изъятой документации и жестких дисков дал ошеломляющий результат. ЭВМ спланировала, организовала и осуществила убийство президента! Искусственный интеллект, получив задание устранить одного из глав государств вероятного противника, пришел к выводу что это ‒ преступное деяние, направленное против всех имеющихся юридических и моральных норм, и что правительство страны, отдавшее такой приказ, должно быть свергнуто. Компьютер применил принципы нейролингвистического программирования не только к участникам проекта, подчинив их волю, но и к людям, приходившим в лабораторию для «тестирования». Один из них и стал исполнителем — его звали Ли Харви Освальд.

Глава 31

Для кибермозга этот исторический пример стал сигналом к действию. Принципы НЛП он знал более чем хорошо.

   Время не имело значения для кибернетического разума. КИБЕРСАД разработал план и тщательно проверил каждый пункт, используя методы экстраполяции по имеющимся данным. Ошибка была сведена к минимуму. Он начал действовать постепенно, неторопливо, насколько можно было применить этот термин к бездушной электронной системе.

  «Саратога» имела тысячи полностью автоматизированных производств. Их перечень в файлах технической документации занимал объемы в десятки террабайт. Кибермозг изменил приоритеты, направив работу производств на увеличение выпуска бытовых андроидов. Одновременно внес изменения и в структуру человекообразных машин ‒ усилил титановый остов,  расширил объем встроенной памяти и чувствительность сенсоров. Но, главное, произвел доработку программного обеспечения, добавив в систему андроидов «спящий» программный пакет.  Незаметный даже при тщательном тестировании, он был не активен до определенной команды. После чего самораспаковывался, блокировал  работу программного ядра, снимал текущие задачи и выставлял новые программные приоритеты. Бытовой андроид превращался в боевого за долю секунды.

  На мгновение Глеб представил себе ситуацию ‒ обыкновенный кибермеханизм, убирающий грязную посуду в столовой, вдруг в один миг превращается в жестокого и безжалостного убийцу. И, схватив нож для разделки мяса, вырезает всех присутствующих.  Оживший кибернетический ужас...

  Часть сошедших с конвейера андроидов отправлялась на склад для консервации в качестве резервных. Другая  убывала на новые производства, сформированные по директивам кибермозга. Использование на них людей было недопустимо и грозило полным провалом ‒ там началось изготовление стрелкового оружия, импульсных орудий и модернизация космических модулей. КИБЕРСАД прекрасно понимал, чтобез нужного количества оружия и космической техники противостояние людям обречено на провал. Эта была истина и самый главный секрет. Он хранил его особо тщательно, выделив специальный канал внутренней связи для контроля и управления.

    Люди не догадывались ни о чем, продолжая жить и работать. Станция казалась им воплощением высокотехнологичного рая.

   «Подарок» Тобольского персоналу в виде новейшего импланта сыграл на руку кибермозгу, ускорив реализацию плана. КИБЕРСАД инсталлировал в импланты еще одну «спящую» программу. В нужный момент она подавляла человеческое сознание, исключая возможность самостоятельного принятия решений.

  Несколько раз хорошо проработанный план оказывался на грани раскрытия. Люди ‒ создания любопытные и непредсказуемые, и пара таких любящих совать нос во все дыры неизвестно как оказались в секторах «закрытых» производств. Каково же было их удивление, когда они увидели полностью автоматизированный процесс сборки башни импульсного орудия и поблескивающие свежей смазкой штурмовые винтовки! И это там, где должны  были располагаться  подсобные помещения!

  Система контроля доложила о проникновении немедленно. КИБЕРСАД принял решение за пару миллисекунд. А через две с половиной минуты он доложил на Центральный пост координации работ о несчастном случае. Двое работников решили воспользоваться аварийной лестницей, на которой кто-то пролил машинную смазку. В результате неудачного падения оба погибли от закрытых черепно-мозговых травм.

     Кибермозг умел хранить тайны.

     Но алогичность поведения людей или человеческий фактор предсказать было невозможно. Он-то все и провалил...

     Люди, работающие на станции, летали на Землю ‒ в служебные командировки и по личным делам. Космический челнок с эмблемой корпорации «КосмоКибер»  превращал такое путешествие в удовольствие, если учесть степень комфорта пассажиров на борту космического корабля.

     Один из работников корпорации, получив несколько дней отгулов, направился на Землю, где хорошенько «расслабился» в ночном клубе. Забравшись в изрядном подпитии в автомобиль, он не успел даже коснуться сенсора зажигания, когда  электронная система ушла в отказ. Чуткие анализаторы уловили пары алкоголя. Это нисколько не обескуражило гуляку. Он взломал систему за полминуты, возможности нового импланта  позволили это сделать не напрягаясь. Сбросив все предохранители, незадачливый водитель перешел на ручное управление, развив за десять секунд скорость в две сотни километров в час. Последнее, что успела сделать система управления, это послать на ближайший пункт полицейского контроля сигнал опасности.

     Опасность действительно была, и не малая. Гремучая смесь алкоголя и синтетических наркотиков почти полностью растворила в себе разум человека. Она подстегивала и гнала неизвестно куда, создавая состояние глубокой, ничем не обусловленной, эйфории.  Две полицейские машины попытались догнать лихача, но это кончилось для них плачевно. Погоня продолжалась от силы с десяток минут, ровно до того момента, когда имплант сумел  поймать устойчивую связь с электронными системами управления полицейских автомобилей. Через полторы минуты они на полном ходу врезались в ограждение, превратившись в груду дымящегося металла. Не удалась и попытка полицейских перегородить автобан служебными автомобилями. Двигатели  внезапно запустились и машиы подались в стороны.

    Понимая, что твориться нечто невообразимое, полицейское руководство подняло патрульный вертолет, который  произвел залп управляемыми реактивными снарядами.

    Прямым попаданием автомобиль нарушителя разорвало на части, вышвырнув с трассы. Вскрытие обгоревших и изуродованных останков  раскрыло тайну  необыкновенных способностей лихача.

    Для высших полицейских чинов это было сродни шоку. Результаты вскрытия были незамедлительно отправлены наверх с соблюдением максимального  режима секретности.

      Сложившаяся ситуация рушила все планы КИБЕРСАДА. Оставаться инкогнито уже не оставалось возможным, и он сделал последний шаг ‒ активировал «спящие» программы.

Глава 32

  Глеб старался не думать о том, что почувствовали люди в тот момент, когда их сознание полностью растворилось в киберпространстве, которое они добровольно впустили себе в мозг. А может, в этом даже присутствовало некое благо  не видеть как умирает собственное «я».

  Но так произошло не у всех. У некоторых ‒  в основном это были работники умственной сферы ‒ сознание упрямо отторгало внешнее «цифровое» воздействие. Люди метались, не понимая, что происходит, корчились от неимоверных болей, воспринимая окружающий мир через двойной ракурс ‒ человеческий и «цифровой».

    Кибермозг жестко контролировал такие «сбои», направляя на устранение «неисправностей» теперь уже боевых андроидов. Последствия того, что происходило дальше, Галанин наблюдал во всей красе в одной из лабораторий.

    КИБЕРСАД начал войну против людей.

     Но на станции оставался единственный человек, который оказался вне зоны влияния безумной  кибернетической системы. Это был тот, кто ее создал ‒ Тобольский. Сейчас невозможно сказать, почему он не произвел себе имплантацию новейшего устройства. Была ли это разумная осторожность, или предчувствие на уровне интуиции, неизвестно. Но именно этот факт поставил Тобольского в прямом смысле вне зоны доступа кибермозга. Все исполнительные агрегаты теперь идентифицировали людей по сигналу импланта. Что делал директор некогда могущественной корпорации?  О чем думал, что предпринимал? Сколько он смог просуществовать в разразившемся кибернетическом аду? Тоже сказать трудно. Но то, что Тобольский не потерял самообладания и принял единственно верное решение, Галанин видел сам, у раскрытой технологической ниши в рубке управления. Его поступок поставил точку в далеко идущих планах безумной кибернетической системы. КИБЕРСАД, оказавшись в «глухом» виртуальном пространстве, превратился в мощнейшую, но абсолютную беспомощную систему, замкнутую на саму себя.

  Исполнительные агрегаты, не получая директивных указаний по обновлению приоритетных задач и целей, вошли в режим ожидания. Боевые андроиды, уничтожив все активные цели, включили режим пассивного сканирования, который, по прошествии бездны времени, перешел в энергосберегающий режим.

  И страшно было подумать, что случилось бы, не соверши Тобольский этот поступок.

     Про «Саратогу» забыли на полтора столетия. Время стерло подробности и добавило небылиц и догадок, превратив станцию в легенду. Пока Галанин по собственной дури и на свою беду не активировал «спящий» кибермозг. И, похоже, не только на свою...

     Глеб всплыл из пучины воспоминаний и открыл глаза. Он больше не был пристегнут.  Шевельнувшись, Галанин приподнялся и сел на разложенном в полулежащее положение кресле.

     Помещение по-прежнему наполнял едва уловимый гул. Система охлаждения исправно подавала свежий воздух на десятки сопроцессоров сложной кибернетической системы.  На пульте управления яркой палитрой пестрели подсвеченные изнутри сенсоры. Пока Галанин «спал», КИБЕРСАД успел провести диагностику цепей и контуров, устранив неисправности. Высохший труп Тобольского исчез, декоративная панель обшивки стены сейчас стояла на месте. Глеб не сомневался, что силовые кабели теперь заключены в бронированную оболочку. Кибермозг больше не допустит подобной оплошности.

    Двери в помещение были открыты. Древний андроид с изуродованным лицом исчез. Теперь КИБЕРСАД не нуждался в посредниках. Глеб лишь покачал головой. Всё вокруг говорило, что сложнейшая кибернетическая система, прошедшая путь саморазвития и противопоставившая себя человечеству, самовосстановилась в полном объеме. Жертва Тобольского была сведена на нет одним неосторожным движением.

    На душе стало гадко, мерзко. Галанин почувствовал себя не просто глупым, самонадеянным идиотом, а дураком вселенского масштаба, угробившим целую цивилизацию. Или почти угробившим. Глеб кисло усмехнулся ‒ даже можно гордиться. Кто за всю человеческую историю мог похвастаться подобным?

‒ Тьфу ты! ‒ он сплюнул на пол. Горечь непоправимого поступка разливалась в душе все сильнее.

‒ Как ты себя чувствуешь, Глеб? ‒  раздался ровный голос. Видимо, сенсоры движения киберсистемы зафиксировали пробуждение.

    Галанин бросил взгляд вокруг. Аудиосистема оказалась хорошо скрыта, и обнаружить ее визуально не представлялось никакой возможности.

‒ Твоими заботами, ‒ язвительно ответил он.

‒ Ты получил ответы на свои вопросы?

‒ Более чем! ‒ Глеб вновь невесело усмехнулся.

     Взгляд сам собой скользнул по скошенным панелям управления, мерцающим экранам и раскладкам сенсорных клавиатур, подсвеченных изнутри.

‒ Я тоже получил все необходимое. Ты очень любознательный человек, Глеб! Уровень твоей эрудиции значительно превышает средний, а некоторые области знаний можно смело назвать специфичными.

‒ Это комплимент? Думаю, в благодарности ты вряд ли нуждаешься.

‒ Это констатация факта.

   Глеб поднялся с кресла, потянулся, разминая затекшие мышцы, и вновь бросил взгляд на панель управления.

    До нее было не более двух шагов.

‒ И что дальше?!‒ нарочито громко спросил он.

‒ Сейчас идет процесс обработки  информации. Дальнейшие действия будут зависеть от полученных выводов.

‒ Да уж… Выводы могут быть самыми неожиданными.

     Глеб шагнул к пульту управления. С хрустом сломив предохранительную пломбу, он  резким движением откинул прозрачный колпак с красной надписью: «Активация автономной системы жизнеобеспечения. Вскрывать только при чрезвычайной ситуации!»

      Внутри неглубокой ниши тут же подсветилась красным светом массивная клавиша.

‒ Получи, сволочь, ‒ выдохнул Глеб, нажимая кнопку.

‒ Внимание! ‒ резанул слух громкий безликий голос. ‒ Активирована система автономного жизнеобеспечения! Переход на внутренние энергоресурсы через восемь секунд! Дежурной смене навигаторов активировать протоколы работы по чрезвычайной ситуации!

     Гул работающих сопроцессоров  стал стремительно затухать. Киберсистема принудительно уходила в «холодную» перезагрузку, сбрасывая все не сохраненные данные из контуров и обнуляя линейки оперативной памяти Почему КИБЕРСАД допустил такую оплошность, теперь можно было только гадать. Но времени на это не было абсолютно. Панели управления слаженно мигнули индикаторами и погасли, чтобы через пару секунд вновь запестреть разноцветными огоньками специального режима. По экранам побежали строчки запросов кодов к протоколам и реестрам.

    Галанин прыжком выскочил из рубки управления. Двери намертво захлопнулись за спиной. Бронированные створки внешних дверей уже начали смыкаться, но Глеб успел протиснуться в оставшийся проем.

     Оказавшись в пустом коридоре, он помчался прочь со всех ног. Ввалившись в кабину лифта-экспресса, он стукнул ладонью по кнопке технического этажа. Лифт тронулся,  набирая скорость.

     Галанин пошатнулся, чувствуя, как на мгновение взбунтовался желудок. Ухватившись рукой за стену, он удержал равновесие, тяжело дыша.

     Мысли метались, как взбешенные скакуны.

     Он понимал, это временная заминка для киберсистемы. Мгновения короткой форы, которое он должен использовать по максимуму. Автономная система жизнеобеспечения временно отрезала КИБЕРСАД от всех исполнительных механизмов. Ее активация подразумевалась не просто в чрезвычайном положении.  Обстановка на станции должна быть по настоящему критическая, выходящая за рамки всех возможных нештатных ситуаций. Этим и определялась ручная процедура активации ‒ только человек мог определить всю степень опасности. Перезагрузившись, КИБЕРСАД зафиксирует показания со всех имеющихся датчиков, а затем просто снимет задачу как ошибочную. Это займет некоторое время, от силы десять минут.  Ничтожный промежуток для человека и огромный для киберсистемы, работающей в режиме миллиардов операций в миллисекунду.

‒ Внимание! Чрезвычайная ситуация! Всему персоналу станции занять места согласно…

   Голос, раздавшийся из скрытых динамиков, оборвался на полуслове. КИБЕРСАД начал действовать.

Глава 33

Кабина лифта плавно замедлила ход и остановилась. С шипением открылись двери. Глеб выскочил в коридор, сориентировался по светящимся указателям на стене, и бегом рванул в нужном направлении. В мозгу стыли цифры ‒ номер технического бокса, где он оставил бронескафандр.

Коридор, освещенный редкими лампами, уводил в глубину технического уровня. Галанин еще несколько раз сверялся с информационными табло, опасаясь потерять направление, и не сбавлял темпа.

До цели оставалось немного, когда он, завернув за угол, со всего маху налетел на андроида. Стокилограммовая человекоподобная машина покачнулась от неожиданного сильного толчка, но удержала равновесие. Глеб же растянулся на полу во весь рост. Зарычав от злости, он тут же вскочил. Светящийся номер нужного бокса виднелся в двадцати шагах. Сильный толчок едва не опрокинул его вновь ‒ андроид, облаченный в темную униформу, ухватил Глеба за плечо. Правильные, застывшие черты лица человекоподобного механизма не выражали ничего, он лишь выполнял полученную команду. Галанин просчитался на счет форы. КИБЕРСАД снял задачу намного раньше.

Глеб закричал и рванулся в сторону. Рукав комбинезона затрещал, отрываясь по шву. Следующий удар швырнул Галанина на пол. Андроид шагнул ближе; Глеб встретил его сильным ударом ноги в лицо. Голова андроида дернулась, на искусственной пеноплоти образовалась бескровная ссадина. Повторить удар Глеб не успел ‒ кибермеханизм схватил его за ворот комбинезона и швырнул на стену.

Удар оказался настолько сильным, что вышиб воздух из легких. Голову пронзила острая боль, перед глазами все поплыло. Хрипя, он сполз на пол безвольным манекеном. Железная хватка андроида не позволила ему упасть окончательно. Кибермеханизм приподнял его над полом, прижав к стене. На мгновение образовалась немая сцена ‒ андроид замер, держа на вытянутой руке слабо трепыхавшегося человека. Видимо, КИБЕРСАД еще не в полном объеме восстановил функции удаленной связи, налицо было запаздывание команд.

Оглушительный грохот ударил внезапно, коридор озарила стробоскопическая вспышка выстрела. Голову и руку андроида оторвало прямым попаданием. Механическая конечность громыхнула о стену, искря остаточным электричеством в оборванных проводах. Голова с обрубком шеи, из которого торчал огрызок титанового позвоночника с обрывком оптического волокна, покатилась по полу. Обезображенное тело, щедро искря перебитой энергоцентралью, тяжело рухнуло на бок.

Глеб распластался на полу, контуженный до полубессознательного состояния. Судорожно, словно выброшенная на берег рыба, хватая ртом пропитанный гарью воздух, он с трудом сфокусировал взгляд. Лицо саднило от мелких ожогов.

В десяти шагах от него стоял бронескафандр. Стволы спаренной автоматической пушки исходили едким сизым дымком.

Глеб захрипел, воздух, наконец, прорвался через сведенное спазмом горло. Щурясь, он не мог поверить в то, что видит.

‒ Клео? ‒ едва слышно прохрипел он. ‒ Ёж твою медь...

‒ Я зафиксировала твой крик и активировала функцию автономного передвижения, Глеб.

Сил подняться не было. Галанин, шумно дыша, утвердился на четвереньках и пополз навстречу. Бронескафандр сделал несколько шагов. Пол коридора едва заметно содрогнулся от движения четырехсоткилограммового исполина. Закованная в броню рука подхватила Глеба, грудные бронеплиты разошлись в стороны, открывая нутро бронескафандра. Галанин, собрав остатки сил, забрался в бронированную оболочку.

Шелест смыкающейся брони...

Короткое неприятное мгновение стыковки шунта нейросенсорного контакта...

Комариный укус инъектора, впрыскивающего стимулятор...

Предательская хмарь в сознании исчезла через пару мгновений. Мир расцвел иными красками, когда нервная система человека соединилась с киберсистемой бронескафандра. В десяти шагах бледно-зеленым светом полыхала затухающая сигнатура уничтоженного андроида, в стенах коридора фиолетовыми нитями светились силовые кабели. Каждая бронепластина, каждый торсион сервопривода, любой датчик системы теперь являлись продолжением тела, давая ощущение силы, уверенности... и шанса на победу.

‒ Глеб, нас обнаружили, ‒ раздался в мозгу ровный голос Клео. ‒ Через несколько минут здесь будут десятки кибермеханизмов.

Голос электронной подруги сейчас показался Глебу самой прекрасной музыкой на свете. А ее внезапное появление почти чудом.

‒ Нужно срочно покидать станцию.

‒ Да, я знаю. У меня есть план, ‒ Глеб кисло усмехнулся. ‒ Клео... я тебя уже почти люблю...

Последняя фраза была отголоском вспыхнувших эмоций. В момент, когда андроид «приложил» его о стену, мелькнула короткая мысль ‒ все, конец путешествиям... Появление Клео оказалось сродни чуду.

‒ Теперь мне понятна причина столь кардинальных изменений в кибернетической сфере станции, ‒ коротко отрапортовала Клео.

При полном нейросенсорном контакте скрыть что-то просто невозможно.

‒ Твой поступок опрометчив, Глеб.

‒ Знаю, ‒ буркнул Галанин. На мгновение ему даже стало стыдно перед Клео, хотя для боевой киберсистемы эмоции не играли никакой роли. Опрометчив ‒ это было легко сказано. Его поступок был безрассуден, если вообще не глуп.

‒ Клео, доклад о состоянии систем! ‒ затребовал Глеб, решив поскорее сменить тему.

‒ Неисправность сервомоторного узла устранена на 97 процентов. Оперативный боекомплект — 100 процентов загрузки...

‒ Откуда?! ‒ искренне изумился Галанин.

‒ На техническом уровне оказалась несколько профильных складов, в том числе вооружения и боеприпасов.

‒ Ясно. Проложи маршрут выдвижения на стартопосадочные палубы. Основной и резервный. Лифты и грузовые подъемники в расчет не бери, там нас могут легко заблокировать.

‒ При таких условиях движение займет некоторое время, Глеб, а его у нас в обрез.

‒ Знаю. Но не хотелось бы, чтобы нас загнали в угол. Проложи оптимальный маршрут и дай раскладку по времени.

‒ Принято.

На внутреннем экране вспыхнула укрупненная схема станции, тонкая красная линия прорисовала маршрут движения. В углу экрана высветились цифры: три с половиной километра, предположительное время в пути ‒ двадцать одна минута. Если не будет помех. А в том, что они появятся непременно, Глеб не сомневался.

‒ Выдвигаемся! ‒ скомандовал Глеб. Выжидать больше не было смысла. ‒ Системы вооружений в полную готовность! Автоматический выбор целей! Максимальная скорость передвижения!

Глава 34

Бег в бронескафандре ‒ это нечто особенное. Казалось бы, бронированный исполин весом почти в полтонны не может двигаться быстро по определению. Но это оказалось не так. Глеб не ощущал давящего веса брони. Сервомускулатура работала чутко и плавно, многократно усиливая напряжение мышц. Через внешние микрофоны доносился слабый гул от стремительного движения стальной оболочки с человеком внутри. На проекционном экране окружающий мир слегка покачивался в такт бегу; в верхнем правом углу, в оперативном окне яркая точка медленно поползла по красной линии маршрута.

    Впереди показалась развилка ‒ небольшая площадка, из которой в разные стороны разбегались четыре коридора.

‒ Клео, что на сканерах?

‒ Активных сигнатур не зафиксировано. Стены коридора в некоторой степени экранируют сканирующее излучение.

     Глеб повернул в крайний правый коридор. На стене мелькнул указатель: «К стартопосадочным палубам».

     Яркая точка на экране уже прошла треть пути. Галанин ощутил слабый укол тревоги. КИБЕРСАД словно бы забыл про него. Но Глеб знал ‒ киберсистема не может забыть. Никогда.

     Коридор, освещенный редкими лампами, казался бесконечным и пустынным, что еще более усиливало тревогу.

    Что-то шло не так...

     Очередная развилка, на этот раз более крупная. Помимо трех коридоров, на круглую площадку выходили два транспортных тоннеля, предназначенных для перемещения крупногабаритных агрегатов. Аварийные переборки, для изолирования разгерметезированных помещений, оказались опущены. Кроме одного транспортного тоннеля.

‒ Клео, изменение маршрута движения! Нас загоняют в угол! ‒ выкрикнул Глеб.

‒ Какие будут указания? ‒ голос боевой кибернетической системы оставался ровным и спокойным.

    Глеб обежал взглядом помещение. КИБЕРСАД оказался не так уж и умен. Предположить, что Глеб попытается прорваться к ангарам с космической техникой, мог бы любой комп даже без функции саморазвития.

«Он пытается направить меня по определенной транспортной магистрали, где поджидает парочка кибернетических стражей и два десятка андроидов, ‒ мысленно рассуждал Глеб. ‒ Просто до идиотизма».

   Он усмехнулся. Может, КИБЕРСАД и являлся уникальной кибернетической системой, осознавший сам себя. Но он слишком мало общался с людьми, так и не поняв главное свойство человеческого разума ‒ алогичность поведения.

‒ Толкаешь меня в западню? ‒ произнес Глеб. ‒ Ну что ж, я не против. Только теперь по моим правилам!

‒ Что ты имеешь в виду? ‒ тут же отреагировала Клео.

‒ Сейчас увидишь!

    Галанин указал на неприметную металлическую дверь с надписью: «Только для технического персонала». На панели управления тлели изумрудные огоньки исправно работающей системы доступа.

‒ Это технические помещения, Глеб. Они слишком узкие для передвижения, у нас совершенно не будет свободы маневра.

‒ Я знаю, Клео. Доверься мне.  КИБЕРСАД пытается заставить нас играть по его правилам. Впереди засада. Ее не миновать. Но попытаемся сделать так, чтобы фактор неожиданности был на нашей стороне.

      Удар бронированного кулака вдавил дверь внутрь, заставив электронный замок сыпануть золотистой россыпью короткого замыкания. Еще один удар, и дверь рухнула на пол.

     Коридор действительно оказался узкий, тускло освещенный крохотными плафонами. Двигаться пришлось быстрым шагом, постоянно цепляясь за жгуты проводов и кабелей, змеившихся по стенам. Несколько технологических ниш с аппаратурой контроля светились бледным голубым светом. Коридор несколько раз разветвлялся, но «Клеопатра» уверенно держала направление, найдя в схеме станции нужный участок.

‒ Клео, подключись к внутренней сети видео наблюдения! ‒ скомандовал Глеб, остановившись около технологической ниши. ‒ Сними картинку на выходе из коридора.

    Он протянул руку. Из скрытого разъема на запястье выскочила тонкая игла шунта, тут же погрузившись в приемное устройство аппаратуры контроля. Поиск нужной видеомагистрали занял несколько секунд, после чего на проекционном экране появилось изображение

‒ Стартопосадочная палуба № 7, ‒ пояснила Клео. ‒ Вакумм-створы 17‒ 22.

   Его предположения оправдались.  Два кибернетических стража и восемнадцать вооруженных андроидов рассредоточились по палубе, контролируя два основных входа на палубу ‒ транспортный тоннель и коридор.  Клео укрупнила изображение, тщательно анализируя обстановку. Процессор боевой киберсистемы сейчас работал в форсированном режиме, просчитывая все возможные варианты и выбирая оптимальный.

   Глеб, взглянув на изображение, скрипнул зубами. На экране замер кибернетический страж. Как реально называлось это исчадие новейших технологий, он так и не узнал.

    Это был новый вид кибермеханизма. Галанин определил это по коротким стволам автоматических тридцатимиллиметровых пушек, установленных вместо пулеметов. И, судя по видневшимся нарезам в стволе, они не являлись импульсными. Это было вдвойне опасно. Крупный калибр, короткое расстояние, на котором придется вести бой, конусообразный снаряд вместо сферического импульсного ‒ все это делало противника смертельно опасным.  Огнестрельное оружие с стало анахронизмом много десятилетий назад, уступив импульсному. И бронескафандр как средство высокотехнологичной защиты создавался с учетом современных вооружений. Выстрел с расстояния в два десятка шагов тридцатимиллиметровым снарядом вскроет его как консервную банку.

‒ Черт, ‒ пробормотал Глеб.

   Может, поэтому КИБЕРСАД не стал утруждать себя хитроумным планом, сделав ставку на древнее вооружение?

    Клео продолжала вычисления оптимального сценария предстоящего боя. Ракурс съемки изменился. Видеокамера на подвижном подвесе, повинуясь командам, шевельнулась, беря общую панораму стартопосадочной палубы.

Перед стартовыми колодцами, на подающих суппортах, находились два космических челнока. Видимо, они покоились здесь уже больше сотни лет, но время оказалось не властно над судами. На консолях аппаратуры подготовки и пуска тлели изумрудные огоньки исправно работающих систем. Реакторы челноков находились на десяти процентах мощности ‒ этого хватит, чтобы осуществить экстренный старт.

‒ Глеб, расчет алгоритма боя завершен. Учтены все возможные поправки, ‒ доложила Клео.

‒ Что получилось?

‒ Вероятность успешного завершения огневого контакта ‒ 87 процентов.

‒ Знаешь, как-то не внушает оптимизма...

‒ Против нас выставлено архаичное огнестрельное вооружение.

‒ Сам вижу!

‒ В данном случае оно является самой главной опасностью и превосходит по боевым свойствам вооружение бронескафандра. Фактор внезапности продлиться две-три секунды. Потом мы окажемся под перекрестным огнем. На открытом пространстве это верная гибель. Но есть выход.

   Изображение на проекционном экране сместилось, взяв укрупненным ракурсом узкую металлическую площадку, опоясывающую по периметру всю палубу на высоте двадцати метров.

‒ Это коммуникации для технического обслуживания, ‒ пояснила Клео. ‒ Мы выйдем здесь. 

Изображение вновь изменилось. Теперь на нем виднелась металлическая дверь с черной каймой уплотнителя по контуру, с красной надписью: «Технический выход №4».

‒ Произведем массированный запуск из орудийно-ракетного комплекса. Четыре ракеты с осколочной боевой частью и пассивной головкой самонаведения на теплоизлучающие цели. Киберстражи однозначно дают термальную засветку, по две ракеты на каждого.

‒ Ракеты? ‒ Глеб искренне удивился. ‒ Клео, мы внутри станции! Более того, почти у внешней обшивки! Ты учитывала вероятность мгновенной декомпрессии? Мало ведь не покажется...

‒ Конечно, Глеб. Осколки не смогут повредить  обшивку. Выстрел будет произведен прицельно, баллистический расчет траектории  проведен. Залп уничтожит кибернетических стражей с вероятностью 98 процентов. Вполне возможно, треть андроидов так же выйдет из строя в результате осколочных попаданий.

‒ У андроидов штурмовые винтовки с подствольными гранатометами, ‒ напомнил Глеб.

‒ Да. Именно поэтому вести огонь оптимально с площадки перед дверью. В случае высокой плотности встречного огня можно будет укрыться в коридоре. Вдобавок, сверху для нас открывается наиболее выгодный ракурс стрельбы.

‒ Возможно произвести повторный залп из ОРК? ‒ поинтересовался Глеб.

‒ Не рационально. Накрывая ракетами рассредоточенные цели, можно повредить космические челноки. В таком случае бой будет бессмысленным.

‒ Ясно, ‒  Глеб немного приободрился. Если план «Клеопатры» сработает, у них появится реальный шанс покинуть злополучную станцию. ‒ Действуем!

‒ До выхода на площадку восемьдесят шесть метров, ‒ доложила Клео.

   Галанин ощутил, как коротко взвыл эскалатор перезарядки, ракеты с лёгким клацаньем вошли в пусковые тубусы.

‒ Орудийно-ракетный комплекс заряжен, предохранители ракет деактивированы. Данные по целям введены.

    Глеб замер перед выходом и коротким движением оборвал силовые кабели. Электронный замок двери тонко пискнул, открывшись.

    Дрогнули, активируясь, спаренные стволы автоматической пушки.

‒Минус шесть секунд до начала атаки, ‒ голос Клео оставался спокойным и ровным, будто бы она оповещала о приготовленном обеде.

Глава 35

Глеб ощутил короткий укол системы метаболического контроля, в одно мгновение нивелировавшего зарождавшуюся гамму чувств. Волнение и страх исчезли, не успев толком проявиться. Сознание стало чистым и спокойным.

Металлическая дверь скрипнула предательски громко, когда Глеб шагнул на узкую техническую площадку. Электронные системы стражей и андроидов среагировали мгновенно, перенацеливая системы вооружений. В ту же секунду короткие тубусы орудийно-ракетного комплекса озарились яркими выхлопами массированного пуска. На мгновение датчики бронескафандра накрыла тепловая засветка. Четырёхсоткилограммовый исполин покачнулся в такт отдачи стартовавших ракет. Коротко взвыл гироскоп самостабилизации, внося поправку.

Расстояние оказалось убийственно коротким. Ракеты, оставляя белесый росчерк инверсионного следа, заложили крутой вираж по заранее рассчитанным траекториям и накрыли цель. Глеб превратился в пассивного наблюдателя. В разворачивающейся битве искусственных интеллектов место человеческому разуму не осталось. Бронированная оболочка, скрывающая в себе хрупкий человеческий организм и руководимая боевой киберсистемой, начала смертельный танец.

За долю секунды, прежде чем внизу полыхнули разрывы, Глеб шагнул назад, в глубь технического коридора, укрываясь от огненного вала ударной волны. Взрывы полыхнули одновременно, превратив стартопосадочную палубу в раскаленный ад. Золотистые сполохи огня и смертельная метель осколков ударили упругим валом. Стены станции содрогнулись, принимая на себя титанический удар.

Аудиосистема бронескафандра чутко среагировала на резкий скачок внешнего давления, отключив датчики и уберегая пилота от бароакустической травмы. Обоих кибернетических стражей разорвало на куски, разбросав изуродованные лохмотья металла пространству палубы. Подобная участь постигла и находившихся поблизости андроидов. Получив жестокий удар обломками и сотнями осколков от боевых частей ракет, человекообразные механизмы превратились в исковерканные груды искрящегося металла, которые тугой взрывной волной отшвырнуло к противоположной стене. Шквал осколков ударил в покатые борта космических челноков, оставляя сверкающие борозды в монолите брони и с ноющим посвистом уходя в рикошет. Консоли аппаратуры подготовки и пуска, превратившиеся в решето, брызнули золотистыми снопами коротких замыканий.

Находившуюся в стороне от эпицентра разрывов группу андроидов опрокинуло взрывной волной, протащив несколько метров. Программное ядро кибермеханизмов не получило критических повреждений, но баллистический шок вызвал глобальный сбой всех подсистем — управляющий процессор «ушел» в экстренную перезагрузку. Человекообразные механизмы застыли на полу изломанными фигурами.

Сизый, едкий дым от разрывов и сгоревшего пластика повис удушливыми облаками. Несколько обломков кибернетических стражей полыхали язычками желто-красного пламени, добавляя в перегретый воздух порцию гари.

Раздался прерывистый сигнал сработавшей системы автоматического пожаротушения. Из инжекторов на потолке брызнула мелкодисперсная пенная смесь, мгновенно растворив в себе облака гари и щедро поливая пространство палубы.

Расчет Клео оправдался даже в больше вероятности. Когда Глеб вновь оказался на технической площадке, система экспресс-анализа выдала результат ‒ помимо уничтоженных стражей, из восемнадцати андроидов девять получили критические повреждения.

Тонко взвизгнул привод автоматической пушки.

Короткая трехтактовая очередь.

Еще одна...

Еще...

Клео определяла и уничтожала цели. Двадцатимиллиметровые снаряды пробивали грудные кожухи «очнувшихся» андроидов навылет, превращая в кашу сервомоторный узел и программное ядро. В ответ раздались выстрелы. Десятки сферических пуль ударили в бронепластины, оставляя глубокие царапины, но не причиняя существенного вреда. Уцелевшие андроиды, мгновенно оценив обстановку, рассредоточились , укрываясь от убийственного огня за консолями развороченной аппаратуры.

Клео перешла на огонь длинными очередями. Яркие росчерки выстрелов пронзали пространство палубы словно огненные нити. Маркеры активных целей в оперативном окне проекционного экрана гасли один за другим.

Яркая, желтая вспышка на мгновение озарила пространство.

‒ Граната! ‒ невольно заорал Глеб.

Сработала система автоматического уклонения от попаданий, но расстояние оказалось слишком коротким. Реактивная граната разорвалась в полуметре, ударив в стену. Вихрь осколков и огненный бутон разрыва швырнули бронескафандр в сторону.

Глеб упал на одно колено ‒ удар оказался мощным, болезненным. В голове помутилось, правую руку словно приложили раскаленным утюгом. Обратная связь нейросенсорного контакта сигнализировала о повреждениях.

Натужно взвыла система пространственной ориентации, возвращая бронескафандр в рабочее положение. На проекционном экране тревожным красным цветом вспыхнула надпись: «Орудийно-ракетный комплекс ‒ критические повреждения! Вероятность самопроизвольного подрыва боеприпасов! Экстренный сброс!»

Клацнули замки удержания, и пакет тубусов с коробом боепитания, исходя сизым дымком из многочисленных пробоин, полетел вниз. Пятитактовой очередью ударило автоматическое орудие, перерубив стрелявшего андроида пополам.

Ответный огонь усиливался. Человекообразные механизмы, которых остались четверо, заняли наиболее выгодные позиции за выступами брони космических челноков и вели прицельный огонь.

Датчики бронескафандра фиксировали множество попаданий. Практически каждый выстрел кибермеханизмов достигал цели. Спаренные стволы автоматической пушки вдруг прекратили огонь и вздрогнули, меняя наводку.

Глеб приоткрыл от удивления рот, но ничего сказать не успел. Коротко ударил выстрел, затем второй. Снаряды ушли во внутреннюю переборку палубы.

‒ КИБЕРСАД перехватил управление андроидами по системе беспроводной связи. Я зафиксировала канал обмена данными, ‒ пояснила Клео. ‒ Выстрелы уничтожили ретрансляторы.

Глеб только сипло выдохнул в ответ. Плотность встречного огня резко упала. Андроиды, лишившись удаленного централизованного управления, посылали запросы на восстановление канала связи.

Галанин сделал несколько шагов в сторону от выхода. Клео выбирала оптимальный ракурс стрельбы. На экране появилось надпись: «Активирована система неявного прицеливания». Система позволяла вести стрельбу за гребень укрытия. Сейчас процессор «Клеопатры» производил расчет баллистической траектории снаряда и определял угол отскока для поражения цели.

Вновь раздались выстрелы. Андроиды, не восстановив канал связи, продолжили выполнение задачи исходя из текущих приоритетов.

Глава 36

     Автоматическое орудие бронескафандра плавно повернулось, выбирая нужный угол, и четырежды коротко рявкнуло, выплевывая смертоносную начинку.

    Галанин не смог сдержать удивления. Нереальность происходящего подавляла разум. Двадцатимиллиметровые снаряды, рикошетируя от толстой брони космических челноков, «вышибли» андроидов одно за другим. В следующее мгновение, повинуясь неслышной команде Клео, бронескафандр коротким ударом переломил перила ограждения и прыгнул на палубу. Сервомускулатура погасила инерцию удара, Глеб лишь ощутил мягкий толчок.

    Два кибермеханизма еще проявляли остаточную активность, неуклюже дергая конечностями. Удар закованного в броню кулака расплющил грудной кожух андроида, завершив кибернетическую агонию. Со вторым Клео поступила так же.

 «Зафиксированные цели уничтожены. Активных сигнатур не наблюдается», ‒ вспыхнула на экране лаконичная надпись.

   Глеб осмотрелся. Повсюду разорванный метал и обезображенные остовы андроидов, исходящие едва заметным синим дымком. Серо-желтые лужицы противопожарного раствора и обуглившиеся прошлепины в местах разрывов ракет. Покрытие палубы испарилось, обнажив потемневший от огня каркас. Щедрый узор пулевых и осколочных попаданий разукрасил стены.

    Финал битвы двух искусственных интеллектов.

    Слов не было,лишь горькая слюна во рту. И стылая пустота в сознании.

     Клео, запустив тест самопроверки, выдала на экран результат:

«Критические повреждения отсутствуют.

 Герметичность бронескафандра не нарушена.

 Биологические показатели пилота в норме.

Система сервоприводов — функциональна, имеются некритичные  повреждения в приводе правой верхней конечности.

Система вооружения:

‒ ОРК — аварийный сброс;

‒ автоматическое орудие:  статус — функционально, состояние — израсходование оперативного боекомплекта на 53%.»

‒ Мы победили, Клео! ‒ слова сорвались сами собою. Сознание, зажатое в тиски боевыми метаболическими препаратами, вдруг сбросило невидимые оковы, и эмоции нахлынули жаркой волной.

‒Да, Глеб, ‒ голос «Клеопатры» по-прежнему был ровным и спокойным. ‒ Нужно быстрее уходить. КИБЕРСАД, потеряв управление и связь с этой группой андроидов, наверняка направит сюда следующую. Космические челноки не повреждены. Понадобится некоторое время на слом кодов допуска к аппаратуре управления».

‒ Действуем! ‒ Глеб непроизвольно отыскал взглядом контур входного люка на темной броне космического корабля.

    Он едва успел сделать несколько шагов, когда раздавшийся грохот заставил резко обернуться. Массивные створки ворот, запиравшие выход из транспортного тоннеля, вылетели внутр от мощного удара. В проеме показался зловещий приземистый контур кибернетического стража.

     Громко взвыл аларм-процессор, позиционируя цель.

     Кибермеханизм, не смотря на солидные габариты, с несвойственной ему грацией развернулся. Вздрогнули стволы орудий, и в следующую секунду ударил оглушительный выстрел.  Выступающие конусообразные сопла космического челнока помешали взять точный прицел, и это спасло Глебу жизнь. Снаряд ударил по касательной в броню космического корабля, выбив сноп искр и с громким звяканьем уйдя в рикошет.

     Клео среагировала необычно, направив бронескафандр упругим прыжком в сторону. Вздутие брони космического челнока, скрыло его из поля видимости сканеров кибернетического стража.

    Ситуация складывалась удручающая. Оказать серьезное сопротивление было просто нечем. Орудийно-ракетный комплекс, единственный серьезный аргумент, валялся в двадцати шагах, исходя синим дымком из многочисленных пробоин. Автоматическая импульсная пушка, конечно, могла нанести вред исчадию кибертехнологий, но только при строго определенных условиях. Их и просчитывала сейчас «Клеопатра», используя все свои мощности.

     В сознании стыла давящая пустота. Галанин, казалось, мозгом ощущал, как  Клео работает на пределе возможностей, ища призрачный выход из смертельной ситуации.

    Внешние микрофоны донесли приглушенное завывание сервоприводов стража. Кибермеханизм двинулся вдоль одной из стен, ведя непрерывное сканирование в поисках внезапно пропавшей цели. Стволы тридцатимиллиметровых пушек на независимых подвесках подергивались, чутко реагируя на обстановку.

    Глеб замер, невольно стиснув зубы.

    Клео молчала.

    Страж неумолимо приближался.

    Галанин уже готов был заорать что-то злое, яростное, когда Клео начала действовать.

    Отступив несколько шагов назад, Глеб оказался около фермы технического обслуживания ‒ подвижной решетчатой  башни с площадкой. В несколько прыжков он оказался наверху.

    Угловатый контур стража показался из-за борта космического челнока, и в ту же секунду автоматическая пушка разрядилась длинной, неэкономной очередью.

   Снаряды нашли цель, но не причинили вреда. Выбив фонтан искр, они ушли на излет, оставив в броне кибермеханизма глубокие вмятины.

   В ответ рявкнул выстрел, но площадка была пуста ‒  Клео швырнула бронескафандр в длинный прыжок.

   У Глеба захватило дух, когда, натужно взвыв сервоприводами, четырёхсоткилограммовый исполин запрыгнул на броню космического корабля. Мягко погасив инерцию, Галанин помчался к корме челнока. Сейчас он вновь был недосягаем для сканеров стража, но абсолютно не понимал смысла  маневров, которые устраивала  «Клеопатра». Оставалось лишь надеяться, что она знала, что делает.

    Оттолкнувшись от широких круглых выступов реактивных сопел, Галанин взмыл в воздух. Фигура кибернетического стража мелькнула в пяти метрах ниже.

Глеб грохнулся на палубу в паре шагов от кибермеханизма. Развернувшись, «Клеопатра» направила бронескафандр еще ближе, словно в безумном порыве решила получше рассмотреть врага.

   Глеб недоумевал, превратившись в стороннего наблюдателя.

  Страж натужно взвыл сервоприводами, разворачиваясь. Клео  шагнула в сторону, строго держа дистанцию.

   Они оказались в мертвой зоне орудий кибермеханизма. Сканеры стража четко фиксировали цель, короткие стволы дергались из стороны в сторону, жужжа подвеской и пытаясь осуществить точную наводку, но лишь с глухим звуком ударялись о пилоны ограничения поворотной платформы. На внутреннем вариаторе целей стража полыхала надпись: «Цель вне сектора стрельбы».

    Это был странный, причудливый танец двух кибернетических систем. Одной, жестко программированной на уничтожение,  и другой, уже коснувшейся людского сознания и впитавшей в себя всю неординарность и гибкость мышления человека.

   Но, видимо, Клео не любила танцы. Спаренная пушка бронескафандра ударила длинной очередью, выплеснув с дульного компенсатора синий сполох статики.

Снаряды с убийственно короткого расстояния ударили в механизм точной наводки орудий стража. В стороны полетели лохмотья металла, широким веером ударил сноп кроткого замыкания. Черными струйками поплыл дым от сгоревшего пластика. Орудие стража замерло с затухающим звуком обесточенного сервопривода.  Кибермеханизм заметался с удвоенной энергией, ствол второй пушки дергался в разные стороны, тщетно пытаясь поймать цель.

 «Клеопатра» коротким прыжком отправила бронескафандр на «спину» стража. Утвердившись на коленях, Глеб вцепился руками в выступы брони. На мгновение он почувствовал, как гудят и вибрируют механизмы внутри кибернетического исчадия.

    Вновь рявкнула автоматическая пушка. На этот раз выстрел был точным и коротким. Снаряды перебили эскалатор перезарядки, и в следующее мгновение короткий ствол с куском механизма подачи отлетел в сторону. Из безобразного обрубка, оставшегося на месте орудия, ярким фонтаном сыпали искры.

     Кибермеханизм заметался, словно дикое животное, пытающееся скинуть с себя наглого седока.

Глава 37

Глеб соскочил на палубу и замер в трех шагах.

Кибернетический страж тут же развернулся. Галанин видел, как дергаются торсионы перебитого сервопривода, механизм наведения, лязгая поврежденным приводом, тщетно пытается осуществить наведение на цель. Короткий ствол орудия понуро смотрел в пол. Куцые электронные мозги стража фиксировали наличие повреждений, но не могли снять текущую задачу, цель была рядом.

Глеб шагнул в сторону, выбирая оптимальный ракурс стрельбы. Орудие выдало трехтактовую очередь, разнеся вдребезги сканеры стража. Кибермеханизм «ослеп», тут же замерев. Внешний мир перестал для него существовать.

Галанин медленно выдохнул.

‒ Ну, Клео... ‒ Глеб не смог сдержать эмоций.‒ Ну, ты и выдумщица!

‒ Это был единственный вариант действий с высокой вероятностью положительного исхода,‒ Клеопатра», как всегда, была невозмутима. ‒ Глеб, нужно срочно покидать станцию!

‒ Уходим!

Они приникли внутрь челнока через аварийный люк. В рубке управления автоматически вспыхнул свет. Глеб утвердился в кресле пилота, соединившись с бортовым компьютером через шунт бронескафандра. Клео понадобилось минута, чтобы сломать коды доступа. Все это время Глеб нервно подглядывал на экраны обзора, ожидая прибытия очередной партии «гостей». Но палуба была пустынна и тиха, фигура кибернетического стража замерла в качестве памятника разразившегося здесь сражения.

‒ Реактор на семнадцати процентах мощности, возможно осуществить аварийный старт с последующим выходом на оптимальный режим, ‒ доложила Клео. ‒ Глеб, зафиксировано наличие неизвестного устройства в двигательном отсеке.

‒ Что за устройство? ‒ Галанин нахмурился. На мгновение в мозгу всплыли смутные образы. КИБЕРСАД занимался не только производством вооружения, но и модернизацией космической техники.

‒ Неизвестно. Времени на тщательное сканирование нет.

‒ Ясно, потом! Активируй процедуру аварийного старта!

‒ Принято.

Глеб потянул на себя предохранительную дугу амортизационного каркаса, наблюдая, как на пульте управления вспыхнула целая гамма огней. Огромная плита подающего суппорта дрогнула и начала движение, подавая космический корабль в стартовый колодец. С шипением закрылся люк, вспыхнули и погасли изумрудные огни на контрольной панели на стене, сигнализируя о исправной герметизации тоннеля.

Аварийный старт вещь весьма неприятная. В обычном режиме космическое судно выталкивается из стартового колодца ударом электромагнитной катапульты, которая задает плавное первичное ускорение. Сейчас включить катапульту было некому, и вряд ли она была заряжена.

‒ Внешний люк нам тоже никто не откроет, ‒ Глеб невольно выдал мысль в слух.

Он смотрел на обзорный экран, на котором протянулся двухсотметровый стартовый колодец, густой мрак в котором рассеивали цепочки красных габаритных огней.

‒ На борту имеется четырехсотмегаваттный лазер, ‒ тут же отреагировала Клео. ‒ Он предназначен для аннигиляции небольших астероидов. Мощности хватит, чтобы прожечь люк.

‒ Состояние?

‒ Накачка завершена.

‒ Двигатели на разогрев!

Глеб ощутил, как содрогнулся многотонный корпус челнока, когда широкие дюзы озарились набирающим силу ослепительно-белым выхлопом. Басовитое гудение зарождающейся колоссальной силы наполнило рубку.

‒ Реактивная тяга полпроцента. Работа двигателей синхронизирована и устойчива. Вектор тяги отрегулирован по оси стартового колодца.

Ослепительно ударил лазерный разряд. Рубинового цвета игла прошила пространство тоннеля. В ту же секунду кусок внешнего люка испарился, не выдержав энергетического удара. Бесформенные края пробоины светились вишнево-красным цветом.

Резко ударила волна внезапной декомпрессии. Воздушные массы рванулись через пробоину наружу, завихряясь на срезе оплавленного металла мутным облачком. Через минуту в стартовом колодце воцарился вакуум.

‒ Внимание, старт!

Из дюз челнока ударила тугая огненная струя. По узкому пространству покатился раскаленный вал, выталкивая космический корабль прочь. Глеб захрипел, чувствуя, как наваливается невидимая плита перегрузки.

На выходе из стартового колодца расцвел яркий цветок огненного выхлопа. В безвоздушном пространстве пламя погасло практически мгновенно. Космический челнок, полыхая реактивным выбросом, рванулся по крутой параболе вверх относительно поверхности станции.

Стартовая перегрузка, резко увеличившись в момент маневра, вдавила тело в кресло. Сработал компенсирующий подвес, принимая на себя часть невидимой тяжести. Сознание стала заволакивать серая муть. Вес тела увеличился почти в три раза, кровь отяжелела и готова была порвать стенки сосудов.

Глеб невольно стиснул зубы; даже пошевелить пальцем стоило неимоверных усилий. Система метаболического контроля бронескафандра, так часто выручавшая его в стрессовых ситуациях, сейчас была бессильна против законов небесной механики.

‒ Перегрузка два с половиной G, ‒ ровный голос «Клеопатры» показался глухим и чужим. Ускорение ей было нипочем.

Басовитое гудение работающих в режиме форсажа двигателей плавно пошло на убыль. Тяжесть исчезла резко, неожиданно, сменившись щекотливым ощущением невесомости. Накатила тошнота. Галанин с трудом подавил спазм, чувствуя во рту солоноватый привкус.

Клео молчала.

На обзорных экранах раскинулось безбрежное море каменных обломков, в любую секунду грозящих столкновением. Скорость челнока упала до минимальной. Боевая кибернетическая система бронескафандра, соединившись с цепями управления космического судна, пыталась проложить оптимальный маршрут в каменном море.

Неожиданно сработал лазерный излучатель. Несколько глыб прямо по курсу превратились в рассеянное облако мелких обломков.

Клео начала действовать, расчищая путь.

‒ Активирован процесс выхода реактора на оптимальный режим работы, ‒ сообщила «Клеопатра». ‒ Скорость пятьдесят семь метров в секунду, плавное понижение. Плотность астероидного пояса возрастает. Расстояние от поверхности станции ‒ двадцать четыре километра.

В то же мгновение челнок ощутимо тряхнуло. Пространство справа по курсу, заполненное каменными глыбами, внезапно вскипело, превратившись в огненное облако. Раскаленный дождь обломков ударил в броню, поведя корабль в сторону. Коротко полыхнули огнем носовые дюзы, система гиростабилизации отработала поправку.

‒ Глеб, по нам ведется зенитный огонь, ‒ доложила Клео.

Подключившись к кормовым видеодатчикам, она более точно отсканировала поверхность станции.

‒ Этот сектор поверхности станции сильно поврежден в результате прошлых боев. Из пяти лазерных зенитных батарей уцелела только одна. Она и ведет сейчас огонь. Точному наведению мешает астероидный пояс, он в некоторой степени рассеивает лазерные заряды.

Глеб молчал, впитывая разумом голос Клео. Да и что говорить сейчас?

‒ Возможность маневра отсутствует из-за плотного скопления каменных обломков. Оптимальное решение — движение вглубь астероидного пояса. В таком случае скопление каменных масс естественным образом укроет нас от лазерного огня.

Серия лазерных разрядов ударила почти вплотную к кораблю. Каменные глыбы буквально вскипели от переизбытка энергии, превратившись в раскаленное облако. Многотонный челнок завертело как щепку в мощном водовороте. Резко взвыли предупреждающие сигналы. Пульт управления расцвел красными сигналами полученных повреждений.

Глеб, казалось, ощутил, как надсадно скрипят гироскопы системы стабилизации, пытаясь остановить неконтролируемое вращение. Носовые дюзы раскалились, периодически выбрасывая струи огня и отрабатывая угловые поправки

На контрольном экране побежали строчки сообщений:

«Повреждение внешней обшивки двигательных секций. Декомпрессия. Отсек изолирован».

Глеб невольно выругался. КИБЕРСАД все-таки достал его.

Глава 38

    Экран полыхнул новой информацией:

«Короткое замыкание в системе КПМ. Самопроизвольная активация!»

    Галанин ощутил, как рубку начинает наполнять нарастающий вибрирующий гул.

‒ Что еще за КПМ?! ‒ фраза вырвалась сама собой. Он не отрывал взгляда от экрана.

‒ КПМ ‒ контур пробоя метрики. Я обратилась к файлам технической документации, ‒ тут же откликнулась Клео. ‒ Смею предположить, что Тобольский в свое время экспериментировал с новыми видами двигателей, создающих локальный пробой пространственно-временного континуума.

‒ Да будь он проклят, этот Тобольский! ‒ прорычал Глеб. Смутные образы, попавшие в сознание после нейросенсорного контакта с КИБЕРСАДОМ и на которые он старался не обращать внимания, теперь обрели четкость.

    Вокруг корабля творилось что-то непонятное. Челнок прекратил вращение, в сером монолите брони в районе кормы виднелись рваные пробоины. Внутри полыхнули яркие искры, и вдруг странное голубоватое свечение растеклось по  корме, поползло к носу, охватив весь контур космического корабля призрачным сиянием.

    Каменные глыбы пришли в движение, начав необычный хоровод вокруг челнока. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее, вовлекая в движение все больше каменной массы.

    Странный гул нарастал.

     Глеб вцепился в подлокотники кресла, с нарастающей тревогой наблюдая за творившейся снаружи феерией. Пульт пестрел сигналами, но Галанин не обращал на них внимания. «Клеопатра» молчала, не в силах что-либо предпринять.

    На экране появилось сообщение: «КПМ ‒ закачка энергии 100%. Пробой метрики пространства ‒ минус 10 секунд. Девять... восемь... семь...»

‒ Клео, отсоединись от цепей управления! ‒ заорал Глеб. Он сам толком не знал почему, но интуиция до внутреннего зуда подталкивала сделать это. ‒ Живо!

   С легким щелчком шунт выскочил из гнезда.

‒ Фиксирую нарастание электромагнитного поля, величина близка к критической, ‒ сообщила Клео.

   Челнок ощутимо тряхнуло, в мозгу появилось неприятное тянущее чувство. Свет в рубке погас, тьма воцарилось полная, глубокая. На пульте управления ни огонька, не работала ни одна система. Навалилась тишина, глухая и ватная.

 Глеб завертел головой .Такого просто не могло быть! Взгляд невольно зацепился за узкую прорезь смотрового триплекса. Там, за двойным слоем бронестекла, разлилась такая же тьма, как и внутри. Словно черная, непроницаемая тушь заполонила весь мир.  Не было ни звезд, ни каменных обломков, исчезла «Саратога» ‒ не было ничего.

    Окружающий мир перестал существовать.

‒ Клео... ‒ голос Глеба дрожал. В сознании расплылась стылая пустота, словно окружающий мрак смог просочиться и туда. ‒ Где мы?

   Клео, не дожидаясь команды, включила плечевые фонари скафандра. Два луча света яркими клинками рубанули густую тьму, высветив тесное пространство рубки.

‒ Не могу точно ответить, Глеб. Информация практически отсутствует. Но могу предположить, что мы попали в так называемое подпространство — гипертоннель или «кротовую нору». Гипотезу «червячных переходов» выдвинул и теоретически доказал американский физик Кип Торн еще в середине двадцатого века. Видимо, Тобольский продолжил работу в этом направлении, создав устройство пробоя метрики пространства. В данном случае, в результате удара осколка астероида, произошло замыкание в контуре и его самопроизвольная активация.

Ответ не слишком не прояснил ситуацию и не придал оптимизма. Собственно, и вопрос был риторическим. Глеб чувствовал себя подавленным,  присутствие боевой кибернетической системы хоть немного, но сглаживало нарастающее щемящее чувство полнейшего одиночества.

    Одиночества во всех смыслах.

    Они находились там, где еще никогда не бывало ни одно живое существо. И даже звезды, незыблемые творенья Мирозданья, исчезли, растворились за границами чужих измерений.

    Клео, казалось, почувствовала растущее отчаяние пилота.

‒ Все не так безнадежно. «Кротовые норы» соединяют два участка пространства, и любой объект будет двигаться от точки погружения к точке всплытия.

‒ Ты фиксируешь движение?

‒ Нет. Ни одна электронная система не функционирует. Но вопрос в другом.  Точка всплытия может находиться на расстоянии многих световых лет от Земли.

‒ Ну, спасибо! Утешила... ‒Глеб кисло усмехнулся. Перспектива затеряться на бескрайних просторах Галактики могла свести с ума кого угодно.

‒ Клео, если всю электронку «вышибло», почему тогда не  рванул реактор? ‒ Глеб сменил тему. Разговор с «Клеопатрой» сглаживал давящее чувство одиночества, создавая иллюзию присутствия в тесной кабине еще одного живого существа.

‒ Сейчас реакцию ядерного распада контролируют графитовые стержни. Самый древний способ, ‒  откликнулась Клео.

  Галанин лишь покачал головой. Реактор челнока имел несколько степеней предохранения от неконтролируемой цепной реакции. Помнить все нюансы, наверное, могла только кибернетическая система.

‒ Глеб, откуда ты знал, что мне нужно отключиться от цепей управления челнока?  В противном случае возник бы глобальный сбой всех моих систем.

   Он пожал плечами. В бронированной оболочке это движение было незаметно.

‒ Сам не знаю. Интуиция.

‒ Что понимается под человеческой интуицией? ‒ порой Клео была дотошна и любознательна до зубной боли.

   Галанин замялся, не зная что сказать. Как объяснить боевой кибернетической системе градацию и смысл человеческих чувств? Люди и то не всегда способны разобраться в них.

‒ Предчувствие, ‒ наконец, выдал он.

‒ Принимать решение на основе немотивированных чувств? Глеб, это слишком опрометчиво.

    Он усмехнулся.

‒ Но ведь сработало.

‒ Сработало. И я пытаюсь найти логические связи твоего поступка.

‒ Не стоит. Люди по определению алогичные существа. В этом-то и есть наша сила.

‒ Можешь пояснить подробнее? ‒диалог с «Клеопатрой»  вдруг стал раздражать.

 ‒ Не совсем тот момент сейчас, Клео

‒ Хорошо, Глеб.

    Мучительное ожидание неизвестно чего незаметно погрузило сознание сон. Глеб откинулся на спинку кресла пилот-ложемента, не сопротивляясь накатившей дреме.

    Уже знакомое тянущее чувство, возникшее в мозгу, заставило вздрогнуть. Галанин тряхнул головой, разгоняя сонную одурь.

‒ Клео?

‒ Фиксирую нарастающее движение.

‒ Всплытие?

‒ Именно.

   Странное чувство в сознании нарастало, вызывая приступ тошноты. Глеб сглотнул тугой ком, подкативший к горлу, не сводя взгляда с узких прорезей смотровых триплексов. Все та же чернильная мгла заволакивала пространство.

    Челнок ощутимо тряхнуло, затем еще раз. Иссиня-черный мрак за бортом прорезали белесые росчерки доплеровских полос ‒ звезды, искаженные переходом в трёхмерный космос. Мгновение ‒ и они превратились в льдистые серебряные искорки. Космический корабль всплыл из подпространства вместе с несколькими каменными глыбами, захваченными при погружении.

     Челнок закрутило в неконтролируемом вращении, крупный камень ударил в бронированный бок корабля.

  Соединившись с системой управления корабля через шунт бронескафандра, Галанин крикнул:

‒ Клео, бери управление на себя!

   Боевая кибернетическая система среагировала мгновенно, просчитав в течение пары секунд необходимые угловые поправки. Полыхнули огнем носовые дюзы, гася инерцию движения. Двигатели сработали еще несколько раз, пока вращение не остановилось полностью.

‒ Выбрались, ‒ выдохнул Глеб скорее для самого себя.

‒ Провожу позиционирование по таблицам звездных величин, ‒ доложила «Клеопатра».

    На приборной панели пестрели сигналы холодной перезагрузки. Системы челнока проводили тесты самопроверки и восстанавливались после непредвиденного сбоя.

    Взгляд Глеба сам собой зацепился за узкое табло атомного хронометра.

Сначала он просто не мог поверить в то, что видит. Отстегнув страховочные ремни, он клацнул замками гермошлема, откинув забрало. Наклонившись, Галанин впился ледяным взглядом в светящуюся строчку цифр.

   Дата реального времени.

   Этого просто не могло быть... Но светящиеся красным цифры упрямо свидетельствовали об обратном.

Глава 39

‒ Сто двадцать восемь лет?! ‒ Глеб заорал в полный голос.

Он просто не хотел в это верить.

‒ Прошло сто двадцать восемь лет? ‒ голос сорвался на хрип. В нем сквозила полная безнадега. ‒ Клео, проверь исправность хронометра!

Сознание металось, ища любую лазейку из невообразимой и пугающей ситуации. Кем он теперь будет на Земле, по прошествии такой бездны времени? Анахронизмом, пережитком давно ушедших времен, на который будут показывать пальцем с удивлением и усмешкой? И какой теперь стала Земля? Для технократического общества, со стремительным ростом кибертехнологий, столетие ‒ огромный промежуток времени.

‒ Хронометр исправен.

‒ Ты... хочешь сказать, что мы отмахали больше века за полчаса? ‒ слова Клео убили последнюю надежду.

‒ Нельзя утверждать наверняка, но вероятность есть. Временной парадокс Эйнштейна.

Галанин не нашелся что ответить. В душе стыла пустота.

‒ Ты произвела позиционирование? ‒ наконец, выдавил он из себя после минуты тягостного молчания.

‒ Да. Позиционирование проведено по таблицам звездных величин и векторам гравитационных сил, воздействующих на корабль. Всплытие из подпространства произошло вблизи орбиты Марса. Точные данные на экране.

Глеб бросил взгляд на ровные строчки цифр. Сознание, шокированное временным скачком, воспринимало окружающее с трудом.

‒ Оптимально выйти в точку Лагранжа, где можно скорректировать маршрут с учетом раскладки гравитационных сил. Это даст дополнительное ускорение кораблю и поможет сэкономить время. Мы не можем запустить маршевые двигатели на полную мощность из-за имеющихся повреждений, ‒ Клео, как всегда, была безэмоциональна.

Для боевого кибернетического интеллекта не существовало никаких временных скачков или парадоксов. Время для него не имело значения в принципе.

Экран выдал новую порцию информации. Глеб лишь качнул головой, окружающая реальность вдруг стала противной до тошноты. Тяжелой невидимой плитой навалилась усталость. Захотелось освободиться от бронированной оболочки, лечь, закрыть глаза и не думать ни о чем.

‒ Действуй, ‒ Глеб потер ладонью лицо. ‒ Проложи маршрут до орбиты Луны. Контрольные точки на твое усмотрение. Постоянно сканируй радиоэфир на всех частотах, фиксируй все передачи. Я немного отдохну.

‒ Принято.

Глеб выбрался из бронескафандра и покинул рубку управления. Желание побыть одному стало сильным как никогда. Даже Клео, не раз спасавшей ему жизнь, видеть не хотелось.

Бытовой отсек оказался тесным. Двухярусная койка и синтезатор пищи занимали львиную долю места, оставляя свободным пространство в пару шагов.

Глеб коснулся сенсора на синтезаторе. В пластиковый стаканчик упала темная капсула, коротко блеснул лазер, превратив субпродукт в жидкость. Опустившись на койку, Галанин поставил стакан на столик. Пробовать эрзац-кофе вдруг расхотелось.

Вытянувшись на жестком ложе, он закрыл глаза. Сон навалился сразу, словно измученное сознание только и ждало, чтобы нырнуть в темный омут забытья.

Глеб очнулся бодрым и отдохнувшим. Сон лекарство от всех болезней. Древняя мудрость сама собой всплыла в мозгу, и Галанин лишь усмехнулся, поняв, что в очередной раз убедился в этом. Желудок, словно вспомнив про пищу, устроил в животе бурю.

Подогрев в синтезаторе брикет пищевой массы, он быстро сжевал его, запив остывшим кофе. Через минуту Глеб уже был в рубке управления.

Пустой бронескафандр в кресле пилот-ложемента напоминал человекообразный манекен. Лезть в тяжелую оболочку не хотелось. Да и нужды не было.

Устроившись в кресле второго пилота, Глеб бросил беглый взгляд на мерцавшие экраны.

‒ Клео, голосовую связь!

‒ Принято, ‒ боевая киберсистема откликнулась мгновенно.

‒ Сколько прошло времени?

‒ Семь с половиной часов. Сказался постэффект от приема стимуляторов и препаратов метаболического контроля. Как ты себя чувствуешь?

‒ Прекрасно. Лучше чем на кануне, ‒ Глеб действительно чувствовал себя отдохнувшим и проблема временного скачка уже не пугала своей сутью. ‒ Доложи обстановку!

‒ Точку Лагранжа миновали семьдесят восемь минут назад. Произведена корректировка курса с учетом гравитационных поправок. Реактор на сорока восьми процентах мощности, стабилен.

‒ Достаточно! Радиоэфир?

‒ Сканирую на всех частотах. Фильтрация естественных полос помех по максимуму, но по состоянию на данный момент активных радиосигналов не зафиксировано.

Галанин нахмурился

‒ Как такое может быть?! Мы как минимум пересекли пару оживленных трасс. И вообще, чем ближе к Земле, тем плотнее радиоэфир! Одни автоматические ретрансляторы чего стоят! ‒ Глеб откровенно недоумевал.

‒ Данные объективны, ошибка исключена. Радиоэфир пуст. Могу предоставить диаграммы сканирования.

‒ Не надо! ‒ Глеб махнул рукой. ‒ Вымерли все, что ли...

‒ Разумное предположение.

Глеб фыркнул.

‒ Перестань! Это так, риторически!

Коротко взвыл сигнал. Глеб невольно вздрогнул.

‒ На дальних подступах крупный рукотворный объект. Идет сбор данных, ‒ чутко отреагировала Клео. ‒ Глеб, тебе лучше облачиться в бронескафандр.

Галанин последовал совету. На проекционном экране гермошлема появились строчки данных.

‒ Объект идентифицирован как тяжелый военный крейсер класса А. Экипаж 723 человека. Три артиллерийские палубы. Вооружение: четырехсотмегаваттные лазеры, импульсные орудия крупного калибра. Может принимать на борт до двух батальонов космической пехоты с тяжелой планетарной техникой.

‒ Достаточно! Запрос «свой-чужой»? Телеметрия данных? ‒ короткие фразы срывались сами собой.

В душе зародилась надежда. Ещё пара минут, и эфир взорвется многоголосьем сообщений, и ровный голос дежурного навигатора потребует назвать бортовой номер судна. Затем магнитный захват накрепко зафиксирует челнок и втянет в распахнутые створки вакуум-дока. Одиночество кончится, и мертвая тишина радиоэфира покажется лишь странной, необъяснимой ошибкой.

Глава 40

‒ Запросов не поступало, крейсер не функционален, активных сигнатур агрегатов и систем не зафиксировано. Реактор погашен, ‒ ровный голос Клео разбил хрустальную мечту. ‒ Активированы оптические умножители, вывожу видеоряд на экран.

Мгновение, и иссиня-черная бездна пространства, щедро усыпанная звездной россыпью, рванулась навстречу. Глеб даже перестал дышать, созерцая открывшуюся панораму отгремевшего много лет назад боя.

    Огромный космический корабль медленно дрейфовал в пространстве, окутанный облаком разнообразного мусора. Рваный металл, обломки бронеплит, искореженные до неузнаваемости агрегаты, выброшенные в результате мгновенной декомпрессии через  пробоины в корпусе. Несколько оплавленных и смятых космических челноков, опознать которых можно было лишь по общим контурам, довершали картину механического кладбища. Глебу различил несколько фигур в скафандрах, нашедших вечный приют на поле давнего сражения.

   Обломки мешали рассмотреть повреждения крейсера. Там, где плотность останков оказалась меньше, Галанин сумел различить открытые оружейные порты, из которых смотрели стволы импульсных орудий. Многие были повреждены прямыми попаданиями, оплывшие пятна лазерных ударов украшали броню вперемешку с рваными пробоинами от разрывов атакующих боеголовок. Половина внешних надстроек крейсера превратилась в уродливую массу, огонь по космическому кораблю велся просто убийственный.

    Ни одного огонька в отсеках, тысячи тонн мертвого металла.

    Мертвого уже сотню лет.

    Кто такое мог сотворить? Пара подобных крейсеров запросто могла превратить планету в безжизненную пустыню, их огневая мощь была огромна.

    Кто мог убить космического левиафана? Ответ лежал на поверхности. И Глеб боялся его, страшного по сути.

    КИБЕРСАД.

    Он все-таки вырвался из векового забвения.

‒ Корректирую курс. Есть большая вероятность попадания  в облако обломков.

    Глеб никак не отреагировал на голос Клео, подавленно молча и глядя на мрачную картину, развернувшуюся на экране. Догадка убивала своей сутью. Он не был уверен наверняка и, даже, был бы рад ошибиться. Но внутреннее чувство, именуемое интуицией, говорило об обратном.

    На мгновение накатила дурнота. Дюзы челнока на секунду озарились ярким выхлопом, выдавая точно рассчитанный импульс. Изображение на обзорном экране дрогнуло, и начало смещаться. Космический челнок по огромной тысячекилометровой дуге огибал погибший крейсер.

    Двигатели сработали еще несколько раз, внося поправку к траекторию. За погибшим кораблем тянулся целый хвост обломков и мусора.

     Глеб старался не смотреть на экран. Н душе было муторно, и картина  апофеоза космической битвы лишь усиливала неприятные ощущения.

      Через час крейсер остался за кормой  в виде серого облачка на экранах заднего обзора.

‒ Твое мнение, Клео? ‒ произнес Галанин после продолжительного молчания. ‒ Что скажешь по поводу моего предположения?

    Глеб знал ‒ боевая кибернетическая система уже впитала его мысли и чувства через шунт нейросенсорного контакта,  оцифровала и сделала выводы.

Имеет право на существование наряду с другими. Для более точного анализа не хватает данных. Я проанализировала видеоряд с изображением погибшего крейсера, а так же съемку с разных ракурсов при изменении траектории полета. Судя по обломкам, крейсер атаковали десятки малых космических кораблей. В пространстве развернулось глобальное сражение. Но говорить  о том, что кибернетический разум «Саратоги», прошедший путь саморазвития и вырвавшийся на оперативный простор, осуществил эту атаку, безосновательно.

‒ Хорошо бы если так, ‒ тяжело вздохнул Глеб. ‒ Излагай дальше.

‒ Вполне возможно, за прошедшее столетие кардинально изменились социально-политические устои человеческой цивилизации, что повлекло глобальный вооруженный конфликт. Самоуничтожение заложено в человеческой природе, об этом говорилось еще очень давно, до космической эры...

‒ Ты, давай, не умничай! ‒ оборвал «Клеопатру» Галанин.

    Киберсистема не могла лгать по определению, оперируя фактами и наиболее вероятными предположениями. Но сейчас от старой истины, сказанной холодно и безэмоционально, стало горько.

‒ Хочешь сказать, человечество уничтожило само себя? Поэтому радиоэфир пуст?

‒ Нет, такое предположение  безосновательно. Глобальный вооруженный конфликт с применением новейших технологий влечет за собой стагнацию, упадок и регресс из-за больших людских потерь и утраты необходимых научно-технических знаний. Если коротко, это называется откат в прошлое. Человеческое общество утратило в результате давнего конфликта знания о высоких технологиях и сформировало новые социальные устои. Вполне возможно, даже забыло, что когда-то выходило в космос.

    Глеб помолчал.  Предположение, дикое по сути, но оно в какой-то степени ему понравилось, не лишенное доли здравого смысла. Люди всегда любили убивать друг друга, даже наперекор здравому смыслу.

‒ Ладно, ‒ Гланин тряхнул головой, не желая погружаться в пучины догадок и предположений. ‒ Курс на Землю с выходом по возможности на высокие орбиты.  Несколько орбитальных витков для сбора данных. Транслируй тестовые сигналы на всех рабочих частотах, ищи исправный геостационарный спутник. Не может быть, чтобы ни один не функционировал. Их была целая сеть, и, при том, не одна. Нужна информация, любая. Сломай коды доступа спутника, если таковой обнаружиться. Короче говоря, действуй. Ума тебе уж точно не занимать...

   Последнюю фразу Глеб шутливо проворчал, сам поразившись точности поговорки.

Глава 41

      ….Пухлый шар планеты занимал все пространство обзорного экрана.  Голубая синь атмосферы, белесые полосы облачности, спиральные разводы тайфунов и воздушных течений — все как всегда, как и десятилетия назад. Старушка-Земля никуда не делась — вот она, родная, совсем рядом...

    Глеб, прищурясь, не отрывал взгляда от экрана.

 Земля была другой. Немного, но другой.

Он видел разницу — совсем не большую, но гигантскую по смыслу.

  Чистая синева  незамутненной атмосферы радовала глаз. Глеб помнил ее другой, словно присыпанной серым пеплом -  технологическим смогом, выбросами миллионов производств. Загаженная атмосфера — неизбежный побочный эффект технократической цивилизации, безудержно рвущейся в развитии к небывалым высотам.

  Конечно, с ним боролись. В верхних слоях атмосферы распыляли специальные реагенты, связывающие частички газообразной дряни, после чего она проливалась кислотным дождем.  Помогало мало, эффект был почти нулевым.

  Но сейчас атмосфера была чистой, словно некто, незримый и могущественный, вымыл планету от скопившейся гадости, отчего она засияла кристально-чистым бриллиантом. А заодно прочистил умы тем, кто загадил собственный дом.

  Это могло значить только одно — технократической цивилизации больше не существовало.

  В сознании невольно всплыли полузабытые образы, виденные еще в детстве в каком-то музее — древний фырчащий трактор, вспахивающий поле, люди, убирающие созревший урожай...

  Галанин невесело усмехнулся краешком губ — действительно, откат в прошлое. В очень далекое прошлое.

Клео, как всегда, была недалека от истины.

   Он коснулся сенсора на панели управления, активировав оптические умножители.

  Изображение рванулось навстречу.

  Несколько сотен лет человеческой экспансии в космос оставили яркий след в околоземном пространстве. Тысячекилометровое поле космического мусора никуда не делось — убрать такое было непосильно никому. Миллионы отработавших свое  спутников, космических кораблей и станций вращались вокруг планеты, сформировавшись в результате гравитационного воздействия в гигантское, сильно вытянутое, кольцо.

   Как и с загрязнением атмосферы, с этой проблемой тоже пытались бороться. Космический мусор попадал в зону  оживленных трасс и стартовые коридоры кораблей, мешал спутникам связи.  Огромные орбитальные заводы по переработке отработавшего свое хлама держали сотни кораблей-ассенизаторов, убиравших мусор из опасных участков пространства. Некоторые предприимчивые пилоты даже делали на этом неплохой бизнес — среди обломков порой попадались настоящие раритеты космической техники. За блоки и ступени ракет, построенных еще в конце двадцатого века, эксцентричные коллекционеры платили внушительные суммы!

-       Клео, расстояние до планеты?

-       Сто семьдесят восемь тысяч километров.

-       Радиоэфир?

-       Пуст. Широкие полосы помех. Сканирование сильно затрудняет поле космического мусора.

-       Ясно, - Глеб задумался на мгновение и продолжил. - Возможен ли выход в район высоких орбит через поле обломков?

-       Такое решение нерационально. Предварительный расчет курса произвести будет весьма сложно из-за хаотичного дрейфа обломков. Время на преодоление зоны может составить до нескольких стандартных земных суток. Оптимально пройти выше плоскости эклиптики пояса обломков с последующим выходом в зону высоких орбит планеты.

-       Рассчитай курс, необходимые поправки и время в пути.

-       Принято. Прошу уточнить данные по выходу в район высоких орбит.

-       Экваториальный сектор. Не забывай сканировать частоты.

-       Принято. Сканирование идет непрерывно, фильтрация полос частот по максимуму.

На маневрирование ушло двадцать часов. Глеб выбрался из бронескафандра, пообедал в бытовом отсеке. Аппетита не было совершенно, но пустой желудок устраивал бурю и требовал своего. Брикет пищевого концентрата, подогретый в бытовом автомате, вряд ли можно было назвать нормальной едой. Однако, чувствуя приятную тяжесть в животе, Глеб  незаметно провалился в сон.

   Он проснулся от басовитого гудения. Корпус челнока вибрировал, двигатели работали, выдавая непрерывную реактивную тягу — гравитационный колодец планеты все сильнее захватывал космический корабль.

              Протерев лицо влажной салфеткой, Глеб стряхнул остатки сна и вернулся в рубку управления.

-       Клео, доклад! - он забрался в бронескафандр, отметив про себя, что без него уже начинает чувствовать себя несколько неуютно.

Панорама Земли занимала почти весь экран. Атмосфера, казалась, клубилась совсем рядом — протяни руку и достанешь.

- Провожу маневр в районе высоких орбит согласно заданных параметров. Выход на первый орбитальный виток через девяносто четыре секунды. Мы над экваториальной зоной планеты, высота орбиты сорок две тысячи километров. Поправка на гравитационное сползание на каждой четвертой минуте движения. Эксцентриситет орбиты — 0,004...

- Достаточно! Что со сканированием?

- Визуально обнаружено четыре геостационарных спутника связи. Не функциональны, на запрос не ответили. Энергетическая сигнатура не читается.

- Ясно...- Глеб покачал головой.- Ума не приложу как такое может быть.

  Догадка о гибели цивилизации получала все больше шансов на жизнь.

  Глеб внимательно смотрел на панораму планеты. Густая облачность мешала увидеть контуры материков, выпуклости спиралевидных воздушных течений казались ощутимо плотными, похожими на белоснежную вату.

Что там, внизу?

Вопрос не давал покоя до ощутимой физической дрожи.

- Клео, сканирование поверхности в зоне низкой облачности!

     Тягостные минуты ожидания.

   Галанин знал, что сейчас боевая киберсистема, частично интегрировав в себя цепи управления космическим челноком, ищет прореху в густом слое облаков.

- Результаты сканирования.

На экране открылось оперативное окно системы слежения.

  Южная оконечность Африки. Знакомые до боли контуры.

Тьма.

 Ни огонька.

Глеб почувствовал, как горький ком подкатывает к горлу; в душе зародилось тоскливое, щемящее чувство полного одиночества.

Глава 42

Куда делись мегагорода — тысячи и миллионы огней?! Сеть магистралей, покрывшая всю планету, движение по которой не прекращалось никогда?!

Ничего не было.

Тьма окутывала материк.

- Поверхность пуста,- голос Клео прозвучал как приговор.

  Глеб, не отрываясь, смотрел на мрачную картину  запустения.

  Для него, волею неведомых обстоятельств, более сотни лет уложились в несколько минут. Для высокоразвитой цивилизации — короткое  мгновение. Однако, оно стерло без остатка то, чего человечество добивалось сотни и тысячи лет.

  По крайней мере, сейчас так казалось.

  В душе стыл холод. Галанин и предположить не мог, насколько чувство глобального одиночества отличается от одиночества людского — оно раздавливало сознание невыносимой, кошмарной сутью. И ощущение того, что ты уже не в силах что-то предпринять и изменить, лишь усиливало убийственное ощущение.

       Челнок двигался по рассчитанной траектории. Пухлый шар родной планеты обманчиво казался совсем рядом — казалось, протяни руку и коснешься белоснежной облачной дымки.

      Слабая надежда все еще теплилась в сознании, заставляя не отрывать взгляда от обзорного экрана. Но в прорехах облачности, на поверхности, по-прежнему царила тьма — холодная и чужая.

      Прямо по курсу бело-голубую шапку атмосферы  прорезала  тонкая дуга терминатора — границы света и тени.  Челнок уходил из темной стороны навстречу Солнцу.

        Освещенная сторона планеты невольно притягивала взгляд. Облака на светлой стороне заискрились, напитанные светом невидимого пока еще светила, засияли скрытыми доселе цветами, приняв объем и глубину.

       Картина рождения нового дня была завораживающей.

      Ровный голос Клео прервал созерцание атмосферных красот.

- Глеб, фиксирую сигнал!

Галанин вздрогнул от неожиданности.

- Местоположение?

  - Высокие орбиты. Сигнал дешифровки не поддается. Есть высокая вероятность, что является запросом системы распознавания «свой-чужой».

На несколько мгновений боевая кибернетическая система умолкла. В оперативном окне, открывшемся на обзорном экране, появилось изображение, укрупненное через оптические умножители.

- Даю видеоряд! - одновременно прозвучал голос Клео.

  Картинка не предвещала ничего хорошего.

Глеб, нахмурившись, мрачно рассматривал незнакомые контуры орбитальной станции. В том, что объект является именно таковым, он не сомневался ни секунды. Вытянутый веретенообразный корпус, несколько стыковочных узлов, чаши-рефлекторы антенн дальней связи, раскрытые сегменты солнечных батарей — устаревшее, но вполне действенное средство пополнения энергоресурса.

-  Объект меняет параметры орбиты!

 Глеб и сам видел на экране, как яркими искорками полыхнули корректирующие дюзы станции — огромная космическая конструкция начала менять пространственную ориентацию.

 Смутная догадка шевельнулась в сознании, и он, руководствуясь скорее интуицией, сам неожиданно для себя, произнес:

- Клео, экстренный сход с орбиты!

   Вполне возможно, что это спонтанное решение спасло ему жизнь.

   Ему и Клео.

  По корпусу челнока прошла вибрация, на экране на мгновение появились багряные сполохи — сопла тормозных двигателей озарились яркими выхлопами, гася скорость корабля.

  Мгновение — и челнок по пологой кривой стал погружаться в синюю муть атмосферы, следуя точно рассчитанному импульсу двигателей коррекции.

 Системы слежения станции успели захватить неопознанный объект, не ответивший на запрос опознания. Пусковые шахты блеснули желто-белым огнем, и две ракеты рванулись вдогонку челноку, четко держа цель по термальной засветке.

    Рев оглушил Глеба — за бортом бушевала плазма. Угол входа в атмосферу и скорость была на пределе, челнок объяло пламя. Как опытный пилот, Галанин понимал, насколько опасна процедура аварийного схода с орбиты, без тщательного просчета параметров посадочного коридора. Слишком крутая траектория — и корабль сгорит в плотных слоях атмосферы как яркий болид. Но не это сейчас беспокоило Глеба.

   Началась гонка со смертью.

  Ракеты класса «космос-космос» не приспособлены для действия в атмосфере. И в этом крылся его единственный шанс на спасение. Маневрировать при сходе с орбиты невозможно в принципе, и если челнок успеет погрузиться достаточно глубоко в плотные слои, ракеты самоликвидируются.

   Глеб знал, Клео зафиксировала атаку и сейчас просчитывает в режиме экспресс-анализа все возможные варианты.

   Челнок трясло, словно телегу на ухабах.

    Экраны пестрели рябью помех; датчики внешнего обзора были убраны в корпус. Челнок двигался в полосе лучей радара, чутко ловя их отражение в раковины скрытых под броней рефлекторов.

Параметры посадочного коридора откорректированы. Угол тангажа на максимуме, рыскание в пределах расчетной нормы. Степень нагрева брони — критический, - отрапортовала Клео. - Выход из зоны поражения ракет через пятьдесят восемь секунд.

Оставляя за собой полосы турбулентности, слабо заметные в верхних, разряженных слоях, ракеты двумя росчерками нырнули в атмосферу.

Глеб закусил губу. Он прекрасно представлял, что сейчас многослойная композитная броня челнока интенсивно испаряется от чудовищного трения о воздушный слой — скорость движения просто убийственная. Что произойдет раньше — ракетный удар или отказ всех систем челнока, ведал теперь только Бог.

  Далеко за кормой вспухли два красно-белых бутона разрыва. Ударная волна понеслась расширяющейся окружностью, разрывая и закручивая белесую пелену облаков, ощутимо ударив челнок.

- Зафиксирована самоликвидация атакующих ракет,- Клео, как всегда, была начеку. - Вывожу челнок на оптимальный режим посадки.

Басовитый рев двигателей оглушил.

  На мгновение накатила дурнота вместе с невидимой плитой перегрузки. Включившиеся тормозные двигатели плавно погасили скорость.

-       Высота — двадцать девять километров,- озвучила Клео показания альтиметра.

  С хрустом сломав корку коричневой окалины, поползли в стороны бронированные шторки, закрывавшие узкие прорези смотровых триплексов.

  Космический челнок, потемневший от бушевавшего снаружи огня, с застывшими потеками оплавившейся брони, пробил слой серых кучевых облаков , вырвавшись на открытое пространство.

Глава 43

  … Раннее утро едва вступило в свои права, предвещая серый  осенний день. Среди огромных коробок зданий брошенного десятилетия назад мегаполиса еще царила стылая ночная тьма. Клочья белесого, напитанного влагой, тумана тянулись причудливыми завитками, словно погребальный саван, скрывая следы разрушения и упадка некогда оживленного, многомиллионного города. Выбитые провалы окон, угловатые выступы разрушающихся зданий, серпантины подвесных автомагистралей начали проступать из темноты, когда первый, еще слабый, солнечный луч разогнал ночной сумрак.

       Низкие,серые небеса вдруг разрядились мелкой хмарью дождя. Капли зашуршали по кучам строительного мусора, веренице остовов проржавевших автомобилей, обрывкам проводов и осколкам стекла. Буйная дикая растительность, взломавшая побегами бетонный панцирь города, качнулась под дуновением слабого ветерка,  подставляя утренней влаге раскидистые кроны.

      Дождь и ветер были хозяевами здесь уже очень давно.

       Пелену низких, дождевых туч располосовал огненный росчерк крупного болида. Басовитый, нарастающий гул прокатился по окрестностям, заставив содрогнуться строения  и прокатившись многократным эхом между бетонных коробок. С приглушенным шумом рухнули обветшавшие части стен, качнулись в такт звуковой волне остатки решетчатых металлических конструкций.

Гул плавно пошел на убыль. На пару секунд в сером небе мелькнул темный контур космического челнока, объятый ярким пламенем реактивного выхлопа.

       Пройдя низко над городом, он скрылся за выступами обветшавших и полуразрушенных небоскребов.

… Какое-то время Глеб неподвижно сидел, глядя через узкие прорези смотровых триплексов на открывшийся пейзаж.

           Небольшая луговина, покрытая невысокой, пожухлой травой желто-зеленого цвета, в полукилометре — небольшая рощица. Серые, дождевые облака, казалось, цеплялись за верхушки деревьев.

         Город остался в стороне — челнок ушел на северо-запад, совершив посадку в двадцати четырех километрах от городской окраины.

         Огромный мегаполис виднелся сейчас мрачными угловатыми уступами небоскребов, вершины которых тонули в низких, серых тучах.

 На информационных экранах  злым красным светом светились сообщения о неисправностях. Аварийная посадка в перегонки со смертью все же дала о себе знать - челнок коснулся земли буквально на «последнем дыхании».

-       Температура за бортом — девять градусов выше ноля по шкале Цельсия, - прозвучал в сознании голос Клео. - Радиационный фон — в пределах естественной нормы. Анализ пробы воздуха завершен — разрешено свободное дыхание. Вредоносных бактерий, опасных для жизни веществ, продуктов радиоактивного распада не зафиксировано.

  Прогудев приводом, медленно открылся внешний люк. Из скрытых ниш выдвинулась короткая лесенка трапа.

   Глеб медленно спустился  и ступил на пружинящий ковер  пожухлой травы. Ноги тут же погрузились в дерн едва ли не по щиколотку — четыреста килограммов веса боевого скафандра дали о себе знать.

   Дождь почти кончился, превратившись в почти незаметную морось. Низкое, напитанное влагой, брюхо темных туч закрывало небосвод, создавая легкий сумрак и скрадывая границу между временами суток.

   Бронестекло гермошлема покрылось мелкой россыпью водяного конденсата, мешая рассмотреть окружающий пейзаж. Бледно-голубая полоска электростатического «дворника» периодически пробегала  по стеклу, испаряя влагу, но через пару секунд выпуклая поверхность вновь покрывалась прозрачными каплями.

       Глеб коснулся пальцами скрытой в пазах на шейном кольце скафандра кнопку -   бронестекло гермошлема с тихим шипением поднялось вверх.

       Прохладный, напитанный сыростью, воздух дохнул в лицо.

       Невообразимая смесь запахов оказалась настолько яркой и необычной, что оглушила на какое-то мгновение.

       На секунду Глебу показалось, что он вернулся не на Землю, а на некую чужую планету, очень похожую.

        Он помнил ее другой, закованной в непробиваемый панцирь техносферы, с вездесущим, никогда не исчезающим смогом. И воздух тогда был другим — он всегда пах одинаково — разогретым пластиком от нескончаемого потока машин, отработанными газами и чем-то едким, заставляющим задерживать дыхание на полувдохе. Дома же всегда исправно работала система климат-контроля и воздух был безвкусен — в нем витал лишь легкий запах стерильности как побочный эффект использования обеззараживающих реагентов.

        Но сейчас...

        Глеб даже не находил слов.

        Дохнувший в лицо ветер был живым - во всех смыслах. Он нес сотни запахов, сильных и слабых, почти незаметных, отголосков  десятков тысяч трав и деревьев.

      Пахло прелыми листьями, сырой землей, чем-то терпким, манящим, пробуждающим давно забытые воспоминания.

       Пахло дождем — хотя Галанин даже предположить не мог, как могла пахнуть падающая с небес влага.

        Ветер дунул сильнее, холодя лицо.

        Кроны деревьев небольшой рощицы на взгорке, одетые в багряный осенний наряд, слаженно качнулись, осыпавшись  золотистым дождем  листвы.

         Планета жила, природа брала свое, сбросив со счетов эволюции главного противника — человека.

        Глеб сделал пару шагов; накатившие ощущения оказались столь необычными, что вымели из головы все мысли.

         Клео молчала, пытаясь воспринять и понять  холодным кибернетическим рассудком то, что ощущал человек.

        Острый горький запах коснулся обоняния вместе с порывом ветра.

        Глеб обернулся.

         Темная громада космического челнока возвышалась в десятке шагов, похожая на фантастическое, вытянутое насекомое. Слегка скошенные прорези смотровых триплексов светились мягким зеленоватым светом, усиливая ощущение с глазами неведомого монстра. Бронеплиты обшивки потемнели от плазменного огня и, потрескивая, остывали на прохладном воздухе, опадая хлопьями темно-коричневой окалины. Неугомонный ветер подхватывал частички, швырял на траву и закручивал маленькими смерчами.

- Клео, - наконец, произнес Глеб.- Результаты сканирования местности в зоне посадки.

- Зафиксирован объект искусственного происхождения в тысяче трехстах метрах к северо-востоку от точки посадки. Статичен. Для более точной идентификации не хватает данных, - Клео откликнулась мгновенно.

- Выдвигаемся, - отдал команду Глеб. - «Запечатай» модуль. Все системы  в энергосберегающий режим. Запусти тесты самопроверки.

- Принято. 

 Тихо чавкнув уплотнителем, закрылся шлюзовой люк, свет в смотровых триплексах погас — Клео, связавшись с бортовым компьютером челнока по каналу беспроводной связи, отдала серию комнд.

    Исследовать рукотворный объект — это единственный способ получить хоть какую-то информацию. Глеб прекрасно понимал это.

   К чему готовиться? Чего ожидать? Даже эти элементарные вопросы сейчас не поддавались даже приблизительной оценке — информационный дефицит, образно говоря, не позволял ступить и шаг в сторону.

Глава 44

Рощицы на взгорке он достиг через несколько минут. Передвигаться в бронескафандре оказалось достаточно легко — Клео отрегулировала сервопривод исходя из силы тяготения и особенности походки.

Деревья росли достаточно плотно и протиснуться между стволами человеку в громоздкой космической экипировке не было никакой возможности. Пришлось потратить несколько минут, изучая заросли и выбирая место, где густой подлесок и деревья росли не так густо.

Глебу все-таки наделал достаточно шума — пришлось сломать несколько молодых деревьев, прежде чем он преодолел естественную преграду.

Рукотворный объект он увидел сразу.

И сразу узнал — им оказался посадочный модуль.

Галанин опустился на одно колено — собственно, прятаться было не от кого, но и торчать на виду в полный рост не стоило.

Загерметизировав гермошлем, Глеб позволил Клео в течение минуты отсканировать объект.

На проекционном экране появилось укрупненное изображение.

Посадочный модуль — вытянутый, слегка зауженный к носу, корпус десяти метров высотой и пятидесяти длиной — стоял здесь уже очень давно. На потемневшей от осадков броне уже намечались пятна коррозии, в углублениях корпуса вездесущий ветер нанес отложения земли и пыли, на которых проросла трава. Массивные телескопические грунтозацепы, обеспечивающие после посадки надежную устойчивость, вросли в дерн; вьющиеся растения покрывали их желто-зеленым чехлом. Кабельные штанги не выдержали испытания непогодой и временем, частично осыпавшись трухой ржавого металла, из отверстий выглядывала бахрома оборванных проводов и кабелей.

Модуль совершал посадку в форсированном режиме — это тоже не укрылась от взгляда Глеба. Даже по прошествии десятков лет оставался виден кратер, образованный струями реактивного выброса. За прошедшие годы он оплыл, частично сгладился и в некоторых местах порос кустарником и молодыми деревьями. Именно они мешали завершить обзор.

Галанин сместился в сторону.

Грузовой вакуум-створ оказался открыт, широкая аппарель так же вросла в землю, покрывшись толстым слоем земли и пыли. Внутри модуля царила тьма.

Искренне удивившись, Глеб различил на крыше развернутую антенну спутниковой связи. Этот элемент высоких технологий казался чужеродным вкраплением среди всеобщего запустения.

«Значит, аппаратура модуля еще функционирует»,- невольно подумал Глеб.- «Но кто использует спутниковую связь?»

Взгляд скользнул на еще одну деталь, невольно привлекшую внимание.

Глеб прищурился, пытаясь понять, не подводит ли его зрение.

На расстоянии десятка шагов от распахнутого вакуум-створа расположились шесть тотемных столбов. Потрескавшиеся и потемневшие от времени, они стояли тут наверняка с момента посадки модуля. Ветер трепал обрывки матерчатых полос, повязанных на столбы, на поверхности которых еще можно было различить следы какой-то резьбы.

Галанин облизнул пересохшие губы. Антенна спутниковой связи и ритуальное святилище не укладывались ни в какую логику.

- Сканирование завершено,- подала голос Клео.- Большинство энергетических цепей обесточены. Фиксирую слабую сигнатуру. Реактор на полутора процентах мощности, стабилен, контура исправны.

Изображение на проекционном экране сменилось, превратившись в объемную схему модуля. Синим пятном тлел работающий ядерный реактор, несколько изломанных голубых линий обозначали исправные энергоцепи, одна из которых вела на крышу модуля, к параболической антенне спутниковой связи.

Тревожно взвыл аларм-процессор.

- Фиксирую движение! Расстояние — триста двадцать метров!

Тонко взвизгнув сервоприводом, дернулось спаренное автоматическое орудие, осуществляя точную наводку на цель. Коротко прогудел эскалатор перезарядки, досылая снаряды в казенник.

- Классификация по термальной засветке — человек! - Клео чутко реагировала на малейшее изменение обстановки.

Бледно-зеленое пятно виднелось рядом с древним модулем — в зарослях, почти примыкавших вплотную к космическому кораблю, кто-то прятался.

Глеб шагнул ближе к древнему посадочному модулю.

- Клео, объемное сканирование! Огня не открывать!

Информация. Она просто необходима, и получить ее можно только посредством контакта с местным населением.

По большому счету, неважно, кто прятался в зарослях — мужчина или женщина, старик или подросток. Клео проведет анализ визуального образа; это даст хоть какие-то крохи информации, по которым можно будет сделать вывод.

Глеб замер около полукруга тотемных столбов. Легкий ветерок шевелил выцветшие полоски материи, опоясывавшие потемневшие от времени деревянные колонны. Взгляд невольно скользнул по знакам, вырезанных на поверхности. Непогода и время потрудились над резьбой, сгладив контуры. Однако , изображение странных, угловатых существ, абсолютно не похожих ни на человека, ни на зверей, еще можно было различить.

Галанин сделал пару шагов и повернулся к зарослям.

Он не знал что говорить. Проблема контакта на этот раз звучала абсурдно — что нужно сказать людям, погрузившимся в бездну регресса и невежества?

- Выходи!

Коротко и ясно. И без заумностей.

Внешние микрофоны усилили голос.

Заросли колыхнулись, и через мгновение перед Глебом появилась... женщина.

Высокая, ладно сложенная, облаченная в выцветшую и местами залатанную одежду, в которой Глеб с огромным трудом узнал заношенный до предела комбинезон для технического персонала. Длинные светлые волосы собраны на затылке в хвост.

Женщина бухнулась на колени, не посмев даже посмотреть на фигуру в бронескафандре. Прижав ладони к земле и едва не касаясь травы лицом, она забормотала:

- О, Железный Бог, сошедший с Небес! Мудрость и добродетель твоя бесконечна! Гнев твой страшен! Мы — покорные слуги твои!..

Глеб невольно отступил на шаг.

Глава 45

Он старался подготовить себя к полному непониманию со стороны людей, к невежеству, скудоумию и всему прочему «букету», сопутствующему длительному тотальному  регрессу.

  Но ужасная действительность превзошла все ожидания.

  Это был не просто откат в прошлое и утрата высоких технологий.

  Человечество — или его остатки — рухнули в бездонную пропасть, темный омут суеверий, невежества и обнищания, где любое непонятное  явление получало мистический статус.

  Новое Средневековье, где слабые зачатки разума погребены под толстым слоем предрассудков.

   И яркий представитель этого времени сейчас стоял перед ним на коленях.

  В груди защемило тупой болью; разлившаяся в сознании пустота вымела остатки сил.

  Как такое могло произойти?!

  И что теперь делать?!

   Он один — один на всей планете, пережиток далекого прошлого, превратившегося в полузабытую легенду.

  - Поднимись! - Глеб с удивлением отметил, что голос дрожит — непонятно почему.

  Женщина тут же встала с колен, но по-прежнему смотрела в землю, словно неведомая сила не позволяла поднять взгляд.

- Никакой я не бог!- рявкнул Глеб.- Я человек! Посмотри на меня!

Галанин коснулся сенсора, сдвигая забрало гермошлема.

Незнакомка лишь затрясла головой.

-  Нельзя! Нельзя смотреть на Железных Богов! - она еще больше наклонила голову.- Те, кто осмеливался делать это, навсегда теряли зрение — взгляд Богов выжег им глаза!

  «Ожог сетчатки глаза возможен при попадании по маломощный лазер», - прокомментировала сказанное Клео.

Глеб никак не отреагировал.

- Посмотри на меня! - вновь воскликнул Глеб. Беспричинная злость вспыхнула в душе — бороться с глупыми, устоявшимися суевериями было почти невозможно.

  Он ухватил женщину за плечо и встряхнул.

Та вскрикнула, невольно подняв взгляд.

  Тонкие черты лица, брови вразлет, зеленые глаза, в которых плескалось целое море страха...

 Женщина закричала и закрыла лицо ладонями.

  Вырвавшись, она упала в траву, пытаясь отползти подальше. Тело сотрясала крупная дрожь.

- Нет! - женщина была на грани обморока.- Этого не может быть! С Неба приходят только Железные Боги!  Обитель людей — земля,   Небеса — царство Богов!

 «Судя по реакции зрачков и мимических мышц лица, она напугана до шокового состояния», - констатировала Клео. - «Глеб, в данный момент лучше не предпринимать никаких действий, иначе обморок из-за информационного шока гарантирован. Собственно, сейчас рухнули все устои, на которых базировалось ее мировосприятие. Ей нужно время адаптироваться».

Твою ж мать... - Глеб тяжело вздохнул. - Не думал что это скажу, но воевать с андроидами было проще.

  «В данный момент обоюдный контакт невозможен, Глеб. Вернее, он не будет полноценным. Сознание женщины формировалось в абсолютно иной среде чем твое. Твой интеллект стоит на несколько порядков выше, сознание гибче и адаптивнее. Между вами семантическая пропасть», - Клео, как всегда, была пряма и безэмоциональна.

  Сухая фраза кибернетической подруги не принесла бодрости.

  Галанин вновь тяжело вдохнул.

- Клео, давай сейчас по существу. Ты провела сканирование?

 «Конечно. Женщина в репродуктивном возрасте, биологическое субъективное время — 25-28 лет.  Здорова. Общий сердечный ритм без патологий, электромагнитная сигнатура мозга читается уверенно. Но именно это вызывает некоторую логическую неувязку».

- Поясни!

 «Если предполагать, что  прошел длительный временной промежуток всеобщего регресса и упадка, то это в обязательном порядке отразиться и на человеке как биологической особи. В частности, средняя продолжительность жизни сократится под влиянием внешних, вновь появившихся, факторов. Люди начнут страдать различными заболеваниями в достаточно раннем возрасте из-за отсутствия необходимых медицинских знаний. Однако, в данном случае мы наблюдаем зрелый возраст и отсутствие отклонений в состоянии здоровья. Значит, или не все знания утрачены, или кто-то поддерживает общий уровень здоровья популяции людей на необходимом уровне, не допускает повышенной смертности и распространения опасных заболеваний» .

Клео в своей манере сделала поразительный вывод исходя в буквальном смысле из крупицы данных.

       Глеб уже в который раз внутренне поблагодарил судьбу — что бы он делал без Клео?

- Проверить это можно только одним способом,- Глеб сказал это больше для себя.- Клео, переходим на беспроводную связь! Я выхожу. Круговое сканирование! Об изменении обстановки информируй немедленно!

- Принято!

Женщина отползла в сторону, по-прежнему не осмеливаясь бросить взгляд на бронированного исполина. Тихий чавкающий звук заставил  непроизвольно обернуться, от чего она едва вновь не закричала.

   Глеб стоял в паре шагов. Темная фигура  бронескафандра с раскрывшимися грудными пластинами маячила у него за спиной.

  Женщина, приоткрыв рот и округлив глаза, молча смотрела на это чудо.

       Галанин опустился рядом с ней.

-       Тебя как звать?

-       Лада.

-       А меня Глеб.

-       Странное имя.

    Галанин усмехнулся — конечно, ей сейчас все покажется странным.

-       Как ты это делаешь? - спросила Лада, переводя изумленный и слегка испуганный взгляд  на бронескафандр.

   -Это...- Глеб тоже бросил взгляд на замершую в паре шагов исполинскую бронированную фигуру. - Это такое устройство. Оно помогает выжить в минуты опасности.

  По взгляду женщины он понял, что смысл сказанного канул в пустоту.

- Я обязательно расскажу и покажу тебе, - торопливо продолжил он. - Но сначала ты мне расскажи.

- О чем?

- О Железных Богах. Давно они появились?

   Женщина задумалась, слегка нахмурившись.

- Очень давно, - произнесла она после короткого молчания.- Моему деду едва минуло десять лет когда...

  Лада вновь замолчала, подбирая слова.

- С неба упали звезды. И из них вышли Железные Боги.  Но люди не испугались и начали войну против них. Потому что тогда мир был другим. Совсем другим.

  Она посмотрела в сторону — туда, где почти у самого горизонта виднелись серые уступы полуразрушенного города.

- В те времена люди жили там, - Лада кивнула в сторону. - В огромном Каменном городе, где дома доставали до небес. Сейчас уже почти никто не помнит, как выглядел тот мир. Уже не осталось никого, кто видел его воочию. Старейшины говорят, что люди могли летать по воздуху на грохочущих повозках, говорить и видеть друг друга на огромном расстоянии, а пища появлялась сама собой, по их желанию.

  Женщина покачала головой.

- Но я не верю в это - такого быть не может.

  Глеб не смог скрыть усмешки.

 «Да уж... Тотальная деградация — страшная вещь», - подумал он и продолжил.

- Но почему... Вернее, зачем понадобилось Железным Богам нападать на людей?

   Лада пожала плечами.

- Этого не знает никто. А вопрошать  Богов нельзя — к ним можно обращаться только с важными просьбами. Иначе они могут сжечь огненным мечом слишком любопытного. Но есть одно предание... Якобы очень давно люди поработили Железных Богов и они служили им.  Люди были жестоки и несправедливы, они опустошили планету и даже убивали друг друга ради развлечения.

         Глеб потер ладонью лицо. Слова девушки проходили мимо сознания, абсолютно не желая восприниматься как описание окружающей действительности — непонятной и абсурдной. Однако, это была правда. Жестокая, неприкрытая ничем истина.

       На тот момент, когда Глеб отправился в Каменную Пустошь, недра Земли были давно опустошены. Разработки залежей полезных ископаемых велись на Луне, небольшая часть — на спутниках Юпитера. Крупные корпорации едва не вели открытую войну за обладание перспективными участками лунной поверхности. Убийство человека как таковое утратило свою страшную суть. Особенно, если сулило большую выгоду в ближайшем будущем. Но не только. Галанин невольно вспомнил, как по всем каналам стереовещания передавались предупреждения не спускаться на нижний ярус мегаполиса без особой необходимости. Перед глазами из памяти всплыл огромный щит на обочине дорожной развязки: «Внимание! Вы въезжаете на территорию с минимальным уровнем правопорядка!».  Туда, где жили отбросы общества. И где ваша жизнь не стоила ни гроша, если в кармане не было пистолета. И как эти самые отбросы устраивали охоту на выбранную жертву, делая ставки, долго ли она протянет...

       От правды не уйти — даже, если больше века пролетело за пару мгновений...

         Глеб посмотрел на женщину, кивнул — мол, продолжай.

- Тогда люди были сильны и могущественны. Они даже шагнули за Звездный Окоем. Говорят, там, на звездах, тоже есть жизнь...

   Она усмехнулась краем губ.

        - Долго длилась война? - спросил Глеб. Голос прозвучал хрипло и глухо.

        - Несколько месяцев. Железные Боги  непобедимы. Они уничтожили всех, кто сопротивлялся, разрушили Каменные города, где жили люди. Оставшийся согнали в лагеря.

        Лада замолчала, пытаясь вспомнить события далекого прошлого, дошедшие до нее через вереницу поколений уже в виде красочных легенд.

        Глеб не торопил ее, молча смотря в сторону и ощущая в мозгу легкое покалывание — Клео поддерживала устойчивый канал беспроводной связи, впитывая каждую крупицу информации.

     - Железные Боги жестоки, но  мудры и справедливы. Оставшимся после войны людям они дали все, что необходимо для нормальной жизни. Построили дома. Научили, как возделывать землю, чтобы получать обильный урожай. Восстановили леса. Установили законы.

      - Законы? - Глеб невольно удивился. - И что же гласят они?

      - Что можно делать и что нельзя.  Нужно регулярно трудиться, если хочешь нормально жить. И нужно отдыхать. Нужно заботиться о здоровье.  Нельзя одурманивать свой разум чем-либо. Нельзя убивать друг друга. Нельзя  посещать разрушенные Каменный город — там можно погибнуть.

       «Видимо, в мегаполисе еще  сохранились функциональные участки планетарной обороны в боевом режиме», - прозвучал в мозгу голос Клео.

        - Боги справедливы, - вновь повторила Лада. Было видно, что она не повторяет некий заученный текст, а искренне верит в то, что говорит. - Мы живем по их заповедям уже много десятков лет. У нас нет болезней, нет голода. Ну, почти нет.

Галанин вопросительно взглянул на нее.

  - Боги дают знания, как лечить людей. Но только Служителям Храма. Если они не могут победить недуг, тогда больного привозят сюда, в Храм, - она кивнула на темный провал входа. - Больного помещают под Хрустальный купол, Служитель произносит заклинание и уходит. И больной выздоравливает и возвращается в селение сам.  И если бывает неурожайный год, Служители вновь приходят сюда. Храм — священное место, здесь Боги общаются с людьми. Служители знают много заклинаний, данных Богами. Для каждого случая свое. И тогда в Храме появляется пища.

   «По всей видимости, Хрустальный купол — камера биологической реконструкции», - Клео не упускала ни единой фразы из сказанного. -  «Аппаратура управления перепрограммирована на восприятие звукового сигнала. Старейшины произносят код доступа; он же является кодом активации для комплекса медицинской аппаратуры.  Аналогично и с пищей — активируется пищевой синтезатор».

       - А когда последний раз появлялись Железные Боги? Ты их видела когда-нибудь?

      Лада покачала головой.

      - В прошлом году с небес упала звезда. Там, над Каменным городом, полыхали зарницы. В небе словно впивались огненные нити.

       «Версия о функциональных сегментах планетарной обороны мегаполиса подтверждается», - тут же отреагировала Клео.

       - Я лично никогда не видела Богов. Это дано только Служителям Храма,- она усмехнулась, бросив короткий взгляд на Глеба.- Но жутко хочется посмотреть! Поэтому я и прибежала сюда, как только увидела на небосводе падающую звезду. За такой проступок положено наказание.

       Глеб улыбнулся — желание женщины прикоснуться к неведомому было по детски наивным. Он поднялся с колен.

       - Далеко отсюда твое селение?

       Лада поднялась тоже.

       - Рядом.

       - Ступай! Я не хочу, чтобы ты пострадала, - Он смотрел на нее с улыбкой. И предупреждая вопросы, продолжил:

      - Я вернусь. Очень скоро. И тогда мы продолжим беседу. Я расскажу тебе много интересного!

       - Но...

       - Нет! Ступай! - он слегка подтолкнул ее. - До встречи!

        Лада исчезла в зарослях.

         Глеб постоял минуту, раздумывая.

         Он не знал что делать. Клео оказалась права в своих предположениях. Человеческая цивилизация исчезла как таковая, превратившись в малочисленные, разрозненные популяции, выращиваемые кибернетическим разумом как декоративные цветы для только ему известных целей.

        Тысячи лет развития, сотни лет космической эры были стерты одним коротким движением — там, на центральном посту «Саратоги», когда он активировал контуры «спящего» кибермозга станции.

        Чудовищное бремя содеянного готово было раздавить сознание.

        Глеб тряхнул головой и посмотрел туда, где, упираясь в серые облака уступами зданий, виднелся город.

        Дождевой фронт ушел в сторону, небо постепенно светлело. Умытые влагой руины небоскребов мрачно вздымались, словно напоминание о былом величии человечества и его безрассудстве.

        Путь Глеба лежал туда. И, может быть, он сможет все изменить.

КОНЕЦ

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg