«Взлет Роя»

Взлет Роя (fb2) - Взлет Роя [litres] (Рой - 2) 2211K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вячеслав Кумин

Вячеслав Кумин Взлет Роя Роман

* * *

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону.

© Вячеслав Кумин, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Пролог

Неделю, с момента орбитального обстрела бункера Древних и его блокировки из-за полного разрушения хода, Владислав Роев провел в ничегонеделании, только отсыпался и отъедался, сидя в тесном грузовом модуле «гусеницы», лишь изредка выбираясь из него по естественным надобностям, да ради охоты и, естественно, готовки добытой дичи.

Впрочем, при всем желании он все равно ничего не смог бы сделать. Даже охотился без применения своих псионических возможностей, тупо отстреливал несколько ближайших съедобных тварей из дробовика, хватал их, быстро отсекал мясистые конечности и, пока остальные не успевали среагировать на его агрессию, поспешно уходил прочь, закрывая за собой дверь. Оставленные туши служили своеобразной платой за «нераздувание скандала», а то могла пойти ментальная волна, что до предела возбудит обитателей бункера, сделав их чрезмерно агрессивными…

Даже взвести часовой механизм таймера бомбы в надетом на него ошейнике, как это делал в джунглях, он был не в состоянии, благо в бункере имелись запасные ключи. Организм был полностью истощен как в физическом, так и эмоционально-психическом плане во время затяжной схватки за собственную свободу и жизнь. Казалось, стоит только сделать еще одно какое-нибудь усилие – и в нем что-то окончательно сломается, сделав либо абсолютно ко всему безразличным, либо буйным психом. А псих-псионик это… страшно.

Да и немудрено, учитывая все то, что с ним случилось за последнее время. Шутка ли быть вырванным из своего родного мира и оказаться закинутым сбоившими Звездными вратами, построенными какой-то древней цивилизацией, чуть ли не на другую сторону галактики! Но словно этого было мало. По выходе его взяли в плен и сделали рабом члены одного из полукриминальных кланов каких-то «арабов», пробавляющихся в том числе и тем, что находили в диком космосе бункеры Древних и проводили их зачистку от оставшихся артефактов, что ценились в центральных мирах так называемого Содружества очень дорого.

Рабы требовались как раз для аккуратной зачистки бункеров и поисков этих артефактов. В данном случае ситуация осложнялась тем, что бункер не был стерильным, как большинство аналогичных сооружений, и за тысячи лет в темноте коридоров развилась своя крайне агрессивная биосфера, где даже растения были зачастую хищными, не то что всякие насекомые и животные, плюющиеся кислотами или сильнейшими ядами.

Все бы ничего, но помимо «заражения» бункера жизнью, сквозь которую подневольным сталкерам приходилось пробиваться с регулярными потерями, работала система РЭБ, подавляющая деятельность нейросетей, что местные устанавливали себе с момента совершеннолетия для обучения и приобретения профессий, без которых об управлении техникой можно было даже не мечтать. Без нейросети можно было кататься разве что на велосипеде… Потому для зачистки бункера использовали рабов без этих наноустройств в мозгу.

Роеву такая зависимость от нейросети казалась странной, даже вредной. Условно говоря, если ты выбрал профессию медика, то уже не сможешь управлять самолетом, а все из-за узкой специализации самой нейросети «Медик» или «Пилот», позволявшей управлять либо медицинской техникой, либо летающей, а там еще и деление по выученным базам. Если выбрал профессию пилота и выучил пилотирование среднего класса кораблей, то управлять тяжелым даже не пытайся.

На Земле ведь – по крайней мере в теории – никто не мешает обучиться доктору пилотировать самолет, и он вполне может освоить крылатую машину. А тут не так. Выбрал медицинский путь развития – о самостоятельных полетах забудь. Ну, или меняй нейросеть на желаемую и учись. Вот только замена нейросети обнулит твой прежний статус медика, к медицинскому оборудованию даже не подходи, не говоря уже о рисках со здоровьем. Все-таки удаление нейросети это травма для мозга… даже первичная установка может закончиться плачевно. Процент ничтожен, порядка 0,001, но в масштабах населения Содружества в триллионы человек, считайте сами, сколько получается таких неудачников. А в случае замены и того хуже.

Нет, штука для обучения профессиям за очень короткий срок в зависимости от сложности профессии, – а они делятся на ранги, чем выше ранг, тем круче специалист, от нескольких недель до месяцев (если у тебя, конечно, достаточно высокий уровень интеллекта и хорошее восприятие для быстрого усвоения материала), – очень классная, это не годы сидения за партой с зубрежкой, а потом долгие месяцы учебной практики, но вот накладываемые ограничения все сильно портили…

Не то чтобы пилоту нельзя было выучить несколько медицинских баз и наоборот, но сколько-нибудь значимых высот в таком случае было не добиться по определению.

А все из-за искинов. Хотя, казалось бы, ну что тут такого? Сел в кресло, задал координаты и вуаля, лети куда хочешь… В конце концов, ручного управления давно уже нет, все на мысленных приказах, всем управляет именно бортовой компьютер. Но нет, искин корабля не принимал приказы от людей, у которых не было соответствующей сетки и выученных нужных баз знаний для пилотирования именно данного типа корабля.

Было в этом – по мнению Владислава – что-то глубоко неправильное. Какое-то намеренное ограничение. Вот только зачем? Почему?

Впрочем, на данный момент, по разным причинам все это для Роева было неактуально…

Пока опасность дышала Владиславу в затылок, он еще держался на голой силе воли, но стоило только после всех жизненных перипетий оказаться в относительной безопасности, как из него словно стержень вынули.

А перипетии оказались еще те. Из-за высокого показателя ментальной активности Роев стал подопытным клановой ученой, что как раз на месте, в лаборатории базы, изучала местную уникальную растительность с живностью и на основе результатов своих исследований местных тварей разработала способ раскачки псионических способностей у людей. Тем более что у нее самой был высокий показатель ментоактивности, и она, естественно, хотела его повысить до максимально возможного уровня.

Опыты над Владиславом на первых порах шли удачно, показатели росли как на дрожжах, но последующие операционные вмешательства вполне могли свести подопытного в могилу. Тем более возникло стойкое ощущение, что ученая решила проверить на нем предел человеческой прочности, чтобы самой его не перешагнуть… Но тут, к счастью для Роева, у него появляется шанс сбежать, и шансом своим он воспользовался на все сто процентов, сбежав обратно в негостеприимный бункер, но там даже самые страшные твари были сущим пустяком по сравнению с теми ужасами, что творили люди.

Дальше все пошло по нарастающей. На Владислава начали целенаправленную охоту, терять такой материал для исследования ученой не хотелось, да и сам Роев всячески препятствовал дальнейшей зачистке бункера, не только и не столько из мести, сколько для обеспечения своей безопасности. Ибо стоило только клановцам добраться до центра управления бункером и отключить прибор РЭБ, как его рано или поздно выловили бы, загнав в подземелья высокотехнологичных дроидов. А чистильщики, надо отметить, почти добрались до цели.

Впрочем, его и так выловили профессиональные охотники, устроив засаду. Но в последний момент ему вновь удалось сбежать, на этот раз в дикие джунгли. Правда, в джунглях Владиславу не понравилось, тем более, что скорее рано, чем поздно, его там нашли бы клановцы, а потому он решился вернуться в бункер. Что, собственно, и сделал.

Вот только ученая дама время даром тоже не теряла и занималась прокачкой своей ментоактивности, пользуясь результатами, полученными от опытов над Роевым. И добилась на этом поприще значительного прогресса, даром что с мозгами у нее изначально, мягко говоря, было не все ладно. В итоге, окончательно «поехав крышей», она сама решила достать Владислава, для чего вынула из себя нейросеть и спустилась в бункер.

И быть бы Роеву, совершенно вымотанному прорывом с использованием запредельного количества мощного допинга, усиливающего ментальную активность, в очередной раз плененным, да спасла активировавшаяся в момент крайнего напряжения очередная псионическая способность.

В итоге сам он остался на свободе, а Эхинацея, так звали ученую, от удара головой о стену во время взрыва потеряла память (наверняка сказалось и самостоятельное удаление нейросети в не предназначенной для этого медкапсуле плюс травма). Теперь она осознавала себя восемнадцатилетней девушкой, то есть до момента установки нейросети. На самом деле ей было под пятьдесят, а то и больше, хотя выглядела на тридцать. Но тут следовало благодарить местные высокие медицинские технологии, поддерживающие здоровье и позволяющие продлить жизнь до трехсот лет, плюс-минус…

Так что событий в относительно короткий период было с избытком, ярких и опасных, но долгое хождение по краю до добра не доводит, потому удивляться тому, что Роев, несмотря на стальную волю и характер, дополнительно усиленные психологическими тренингами в отряде космонавтов, впал в апатию, все же не стоило.

К тому же сказывалось употребление большого количества сильнодействующих медицинских препаратов с наркотическим эффектом для усиления ментальной активности, что в конечном счете сильно угнетало организм, и ему требовалось время, чтобы прийти в себя. Благо этому способствовал симбионт… мозговой червь, коего подцепил себе Владислав во время схватки с охотниками в бункере, будучи в бессознательном состоянии. Понятно, что, находись Роев в сознании, ни за что не позволил бы какой-то пиявке подселиться к себе в черепную коробку.

Но нет худа без добра. Червь оказался не мозгоедом, более того, являлся очень полезным симбионтом-паразитом. Слишком уж быстро заживали у Владислава полученные раны, как пулевые, так и трещины в костях. Собственно, нейросети тоже имели схожую функцию, а именно укрепляли кости, улучшали скорость реакции и так далее и тому подобное. Хотя основное предназначение червя – это копирование информации из чужого мозга. Что было проделано дважды, причем один раз сознательно…

Оставалось только радоваться, что перенапряжение в плане использования пси-силы не привело к более существенным проблемам типа эпилептических припадков, чего Роев очень опасался. Ибо было с ним такое в моменты раскачки ментального потенциала, так что неудивительно, что перенапряжение могло бы снова их спровоцировать. Но если раньше его в любой момент могли засунуть в медкапсулу и нивелировать негативные последствия, то сейчас такой возможности не имелось. И не факт, что червь смог бы справиться с последствиями. Хотя возможно, что именно его наличие спасало землянина от ремиссии, не давая ему сорваться.

Что касается раскачки ментальных способностей, то их производили сложным методом хирургического вмешательства в головной мозг с внедрением каких-то дополнительных элементов биологического происхождения и медикаментозными средствами. Мозг, понятное дело, этому непотребству сопротивлялся как мог, отторгал чужеродную органику, отсюда и эпилептические припадки.

Но медицинские технологии высокоразвитой космической цивилизации вполне успешно подавляли это его стремление, так что экспериментаторша в итоге добилась своего, и как результат изначально относительно средний показатель ментоактивности Владислава ранга «В» восьмого уровня достиг начальных уровней ранга «А».

Ранг «А» – это уже очень серьезные псионические возможности. Даже ранг «В» делал из человека не слабого паранормала с возможностями, о которых простые люди могут только мечтать. Чего только стоит сознательное предсказание события, пусть и на короткий промежуток времени – от нескольких часов до суток?! Да только за одну такую способность масса людей душу дьяволу продаст. Что уж говорить о вмешательстве в разум рядом стоящих людей с возможностью восприятия его органами чувств, управления телом, отдачи приказов и даже считывания памяти и мыслей? Ну и не стоит забывать о телепатии и телекинезе на небольших расстояниях, а также о кратковременной левитации и пирокинезе, а в отдельных случаях даже искажении гравитации.

Понятно, что псион ранга «А» может все то же самое, но на порядок лучше.

Конечно, такие возможности в обычных условиях – это именно потенциал, реализуемый, если установить соответствующую нейросеть, дополненную нужными имплантами и закачанными базами. Потому как ничего такого сверхэкстраординарного Роев на Земле за собой не замечал. Так, по мелочам было что-то…

Но в том-то и дело, что условия были необычными. Эхинацея нашла способ развить псионические способности без внедрения нейросети, а с помощью вживления биоимплантов.

Правда, и в этом случае способности давались не за здорово живешь, всему требовалось учиться, много и упорно тренироваться. С этим у Роева имелись определенные трудности, так как времени на учебу у него до сих пор в значительном количестве не имелось. А потому, несмотря на высокий ранг, в реальности он мог столько же, как какой-нибудь слабосилок ранга «В».

До сих пор все его псионические возможности проявлялись больше на рефлексах в экстренных ситуациях, как тот же пирокинез и предвидение, а о левитации и тем более искажении гравитации даже речи не шло. Лишь телекинез и особенно ментальное вмешательство в разум других людей было развито целенаправленно экспериментаторшей.

А вот появится ли у него достаточно времени для вдумчивых тренировок всех этих способностей до приемлемого уровня освоения, это еще, как говорится, бабушка надвое сказала. Так как бункер Древних – это те тот объект, что клановцы просто так оставят в покое, ибо в нем находится еще куча артефактов исчезнувшей цивилизации, которые стоят просто умопомрачительных денег. Не говоря уже о пресловутой работающей системе РЭБ, что подавляла работу нейросетей, а про простую электронику и говорить нечего. Ради обладания такой технологией… даже страшно представить, что могли сделать страждущие ее получить.

1

На восьмой день Владислав четко осознал, что практически выздоровел и дальше валяться пластом, изображая из себя умирающего лебедя, это уже каприз, недостойный мужчины. Окончательно перестали беспокоить ранее полученные раны, а также ушли в прошлое негативные эффекты от ментального перенапряжения, нет наркоманской ломки, и теперь можно снова проявлять псионическую активность, но без фанатизма и тем более не используя допинг, чтобы не спровоцировать рецидив.

А то ведь по бункеру шататься, не имея возможности влиять на тварей в ментальном плане, опасно для здоровья. Твари, особенно «боссы уровня», быстро агрились на чужака в своей зоне обитания, принимая за конкурента, и если ты не в группе хорошо вооруженных сталкеров-чистильщиков, то все могло закончиться крайне печально.

А еще его вдруг осенило, что он знает об этих тварях, а также окружающей растительности все, то есть абсолютно все, что только можно знать о живых существах и растениях. Вот стоило сконцентрироваться на какой-нибудь твари или растении, и в голове словно разворачивалась энциклопедия со всеми ТТХ объекта.

Ощущение было… странное. А как еще описать то состояние, когда становится доступной доселе неизвестная тебе информация? Ведь он знал все не только о местных тварях, но и информацию общего плана. Вот ты абсолютно ничего не знал о такой науке, как, к примеру, бриология, даже не слышал о такой, и вот как по волшебству ты знаешь о мхах практически все. Мечта халявщика-двоечника.

Информации было много. Стоило только на чем-то сосредоточиться – и помимо фонового или общего сведения о той или иной биологической дисциплине (например, цитология изучает строение клетки) появлялись практически энциклопедические знания о той же самой клетке, их видах, составе, функциях и так далее и тому подобное.

А ведь до сего момента Владислав о клетках знал лишь немногим больше того, чем то, что преподают в школе на уроке биологии.

И так по куче других направлений биологии, а также медицины, химии. И не только. Появилась общая информация о Содружестве, юридических нормах и еще по мелочи. Правда, последние знания были довольно скупы, лишь общие сведения.

Поражала четкость доступной информации. Владислав знал конкретные формулировки тех же основополагающих законов (близкий аналог – это статьи Конституции), словно считывал с листа. Особенно его поразило правило десяти. Напало десять человек на одного и давай у него вымогать деньги в «подарок» под так называемый протокол – это законно, а вот если уже на одного больше, – это уже преступление.

«Ну и бред…» – подумал ошарашенный Роев.

Впрочем, удивлялся этому факту он не сильно долго, вспомнил о тех же людях с условно положительной патологией мозга, которые помнили абсолютно все, что видели, читали, слышали и говорили сами. Вот и этот мозговой червяк имеет ту же особенность хранения и передачи данных. Все-таки это творение Древних. Оставалось только поражаться тому, что их творения не деградировали за все это время естественной эволюции.

– Так… значит, информация все же благополучно скопировалась на носитель… И мое сомнамбулическое состояние помимо всего прочего связано еще и с ее освоением, – удовлетворенно пробормотал Роев. – Хотя в случае с паркурщиком такого не было. Или было?

Владислав припомнил первый невольный опыт копирования чужой информации посредством… мозгового червя.

Тогда в джунглях он схватился врукопашную с местной обезьяной, в итоге победил, но и сам оказался не дееспособен, потрепал его паркурщик неслабо. И вот пока он валялся на грани между явью и потерей сознания, из его головы вылез червяк. Залез в голову паркурщика, а через какое-то время вылез и снова забрался в голову первоначального носителя, принеся с собой знания, что были накоплены информационным донором. После чего Владислав стал чувствовать себя в джунглях как дома. Правда, доверять новым знаниям в некотором плане все же стоило с оглядкой, все-таки человек не паркурщик-обезьян, разная физиология, но это уже мелочи адаптации, и коррективы внести несложно.

Вот Роев сейчас и сравнивал ощущения.

«Пожалуй, да, похоже, – не сильно уверенно подумал он. – Те же кошмары… это не просто кошмары, а своеобразное освоение материала. А что до сроков, то просто у паркурщика объем информации на многие порядки меньше, чем скопировано из мозга ученой, вот и плющило меня в первый раз сравнительно недолго. Удивительно, что червяк размером с палец вообще смог впитать в себя всю информацию».

– Или все же не всю? Как узнать? – задался землянин вопросом. – Ладно, позже разберемся с полнотой объема скопированной инфы… Сейчас надо свои ментальные силы проверить. Не деградировали ли они?

Роев начал тестирование своих ранее относительно хорошо развитых псионических возможностей. Выбрав летающего таракана в качестве марионетки, он воздействовал на него, подключаясь к нервной системе. Подключение произошло без особых проблем, и Владислав получил возможность ощущать окружающее пространство посредством рецепторов таракана-марионетки.

Запах, осязание, зрение, а главное, управление. Владислав немного поигрался марионеткой, заставляя летающую тварь выписывать в воздухе различные фигуры высшего пилотажа, а также провел воздушный бой с парой жуков, что сагрились на неадекватно ведущего себя таракана. Инстинкт говорил им, что неадекват болен, а именно больных хищники сжирают первыми. Но марионетка была не беззубой, и Роев сбил одного жука, метко плюнув в него ядом, а второго одолел уже в жестокой руко… то бишь лапо- и жвалопашной схватке, откусив голову.

Кровавая схватка привлекала других тварей, но от своей марионетки Владислав их отогнал, послав волну страха. Она ему еще была нужна, благо марионетка почти не пострадала. Подумаешь, одной лапы не хватает и хитиновый покров, прикрывающий крылья, немного кислотой поеден.

– Ладно, пора проведать, как там поживает моя… гостья, – определился он со статусом женщины-ученой, с которой свела его Судьба, что оказалась той еще юмористкой…

Роев послал таракана-марионетку вперед по коридору в качестве разведчика, на тот случай, если в его зоне обитания появился босс уровня. Справиться с таковым без использования тяжелого вооружения, только используя пси-силу, Владислав не факт что смог бы, и он это прекрасно осознавал, так как некоторые так называемые боссы имели некоторый иммунитет к ментальному воздействию.

Роев из «трофейной» памяти даже понял, почему они имеют такую защиту и как ее можно использовать в защите простых людей. Надо только сделать операционное вмешательство в мозг и прикрыть специальными биоимплантатами участок мозга, отвечающий за ментальное восприятие. Правда, если человек при этом был хоть немного псионом, то после такого вмешательства он может забыть о своих способностях напрочь. Также из-за такого вмешательства падал интеллект, так как эти два показателя были взаимосвязаны, но тут уж ничего не поделать…

А таскать с собой пулемет или огнемет с кислотником не хотелось из-за лишней тяжести. Тем более что пока одолеешь броню того же крамба или молотобойца, не говоря уже о черепахине из того же пулемета… В общем, Роев считал, что лучшая битва – это та, которой не было.

К счастью, никаких боссов уровня в его зоне обитания не обнаружилось (повывел, новые же пока не успели вырасти), а для обнаглевшей пузатой мелочи хватало либо притвориться невидимкой в ментальном плане, либо, если это не срабатывало, послать волну страха.

Но чем ближе Владислав подходил к зоне обитания Эхинацеи (а поселил он ее в «желтой зоне», практически вычищенном от местной биосферы секторе, где тварей было не так много, как в «красной» зоне), тем медленнее двигался, разворачивая свое восприятие до предельно возможного в его состоянии максимума, на предмет возможной засады. Даже лишний раз проверил, как хорошо выходит пистолет из кобуры. Существовала ненулевая вероятность, что им придется воспользоваться по прямому назначению.

«Прошла у нее амнезия или нет?» – несколько нервозно подумал он.

Ведь если она все вспомнила, то неминуема мощная ментальная атака, и не факт, что он сможет отбиться, и пистолет не поможет. Она его самого из этого пистолета, превратив в марионетку, может заставить застрелиться.

Вновь появилась мыслишка, что с ученой следовало поступить по формуле «нет человека – нет проблемы», но если он не смог убить ее сразу после схватки, еще находясь во взвинченном состоянии, то сейчас и подавно.

Роев также осознавал, что дело не только в невозможности убийства вроде как невинной ученой, ставшей таковой вследствие потери памяти и не отвечающей за забытые действия, но и из-за того, что ему стало невыносимо тяжело оставаться в одиночестве. Увы, человек – стадное животное (всякие одиночки – это психически нездоровые люди), и чтобы не слететь с катушек, ему время от времени требуется обыкновенное общение. Не говоря уже о чем-то большем…

2

Подойдя к двери, отсекающей «желтую зону» от «красной», Роев не засек ничего подозрительного в ментальном фоне и потянул рычаг, сдвигая дверь.

Гостья обнаружилась сидящей неподалеку возле модуля, что подогнал ей Владислав еще до того момента, как «выпал в осадок», и жарила какую-то скорпионообразную тварь, используя в качестве костра огнемет в режиме горелки, потому как с дровами в «желтом» секторе откровенно никак. Да и в «красном» не лучше, они там так сильно насыщены влагой, что больше дымят, чем горят. Хотя если их хорошо прокалить в пламени огнемета, то получаются неплохие угли для вдумчивой готовки шашлыка.

– Привет… – поздоровался Роев, силой воли заставив себя не хвататься при виде женщины за пистолет и остаться внешне расслабленным. – Как успехи?

– Здравствуй… – вскочив еще в момент открытия дверей, ответила Эхинацея.

Женщина настороженно рассматривала Владислава, не спешившего закрывать проход.

Так и стояли некоторое время, изучая друг друга, как два хищника пусть и одной породы, чтобы в следующий момент либо начать смертельную схватку, либо обхаживать друг друга для… установления более тесных отношений.

Будучи сильным псионом, Эхинацея не могла не ощутить исходящую от Роева агрессивную опаску в отношении нее. Впрочем, истинную причину такого поведения она прекрасно знала, Владислав, ничего не скрывая, еще в самом начале поведал обо всем, что произошло между ними, так что понять его было можно. Потому и не делала ничего, что в принципе могло его спровоцировать на атаку. Хотя еще неизвестно, кто бы победил в этой схватке, он или она, но даже если и она, то это будет не то. До противостояния дело доводить не следовало.

Ее девичья резкая импульсивность откровенно шла в диссонанс с довольно зрелым обликом, что Владислав невольно стушевался. А может, еще и от того, что помимо настороженности в чувствах Эхинацеи проскользнула радость.

«Непонятны только причины, – думал он. – То ли действительно это просто радость от встречи той восемнадцатилетней девушки, то ли радость пришедшей в себя ученой, что жертва не откинула копыта и сама пришла в силки…»

– Хорошо, – чуть притушив свои чувства, добавила Эхинацея после паузы, когда обстановка немного разрядилась, так как никто не спешил немедленно атаковать.

– Это хорошо, что хорошо… – буркнул Роев, также стараясь приглушить свои эмоции, одновременно закрывая дверь.

Чувствовал он себя все еще неуверенно. В конце концов, не дело, когда с твоей стороны сквозит опаска, так и откровенным трусом могут посчитать, что совсем нехорошо для имиджа и дальнейших отношений.

– Как я понимаю, память к тебе не вернулась, – констатировал Владислав, присаживаясь напротив женщины, что также вернулась к очагу и перевернула жаркое, чтобы не подгорело.

– Нет…

– Наверное, это жестоко с моей стороны, но я этому рад, – невесело усмехнулся Роев, невольно представляя, что сейчас с ним сделала бы Эхинацея, вернись к ней помять.

«Самоубийство» было бы для него самым простым и даже желанным вариантом. Потому как та, сумасшедшая, всласть покуражилась бы над своей жертвой.

– Я тоже.

Ответ Эхинацеи Владислава откровенно удивил.

– Почему?

– А зачем она мне нужна?

– Ну как же?.. – совсем уже опешил Роев.

Понять такое отношение к собственной памяти ему было сложно.

– Я получила то, о чем мечтала, а именно высокий ранг ментоактивности, а то, как я этого добилась, уже не важно, тем более что ничего хорошего там точно нет.

– В смысле?

– Я более чем уверена, что все эти годы с момента установки нейросети я была занята изучением многочисленных высокоранговых баз данных под разгоном. То есть сутки напролет лежала в учебной медкапсуле, потом несколько дней приходила в себя, подтверждала достигнутые показатели на тестировании и снова ныряла в медкапсулу. Так что из тех десятков лет, что мне потребовалось на получение необходимых знаний, я четыре пятых этого времени провела в медкапсуле. Так о чем, о каких личных воспоминаниях мне жалеть, если у меня в принципе при таком учебном графике не могло быть никакой личной жизни? А даже если и было что-то, то она регламентировалась кланом и от моих желаний ничего не зависело, все на пользу клана, так что жалеть там, скорее всего, не о чем.

Во время монолога Эхинацея распалилась, выплескивая в чувствах на предавший ее клан раздражение и негодование.

– Жесть… – выдавил Владислав, осознав, что стоящая перед ним женщина по психологическому возрасту действительно всего лишь юная девушка, ибо ей просто некогда было повзрослеть в таком бешеном режиме получения знаний.

Потеряла она действительно немного, и ничего хорошего в потерянном действительно нет. Роев чуть расслабился.

«Теперь понятны причины срыва у нее крыши, – подумал он. – А кого устроит то обстоятельство, что ты потерял столько лет жизни и вся молодость улетела в тартарары?! Каково это ощущать себя восемнадцатилетней, а выглядеть пятидесятилетней старухой?»

– Ну, если личные воспоминания потеряны и боги с ними, то может, профессиональные сохранились? – поинтересовался Владислав.

Эхинацея чуть нахмурилась, прикрыла глаза, словно прислушиваясь к себе, а потом от нее повеяло разочарованием.

– Нет, ничего не могу вспомнить… Но это и неудивительно при удалении нейросети.

– Проверим. Лепидоптерология?

– Я знаю, что это наука, изучающая бабочек. В конце концов, до установки нейросети я интересовалась этой темой, что-то изучала простым чтением, но вот что там дальше… все как-то весьма и весьма смутно.

Эхинацея с разочарованным выражением лица лишь сокрушенно покачала головой.

– Териология, этология, протистология, бионика? – продолжил забрасывать Владислав Эхинацею терминами.

Но она снова лишь покачала головой, сказав с тяжелым вздохом:

– Нет, ничего. Как и в первом случае, знаю, что это за наука и что она изучает, но не более того.

– Мн-да…

– Нейросеть ведь вынута, а вместе с ней потеряны и знания, что закачаны с помощью нее… Все связи в мозгу, сформированные сетью, оборваны и доступа к зонам, где записана информация, нет…

«А может, мой червяк подтер за собой всю информацию, которую из твоей головы скачал, – подумал Роев. – Хотя что-то мне подсказывает, что он тут ни при чем. В конце концов, Древние, создавая его, наверное, хотели размножать знания от одного источника многократно. Какой смысл в черве-копировальщике, если он стирает за собой скопированную инфу?»

– Думаю, это временно, – сказал Роев после паузы. – Организм штука такая, имеет свойство восстанавливать повреждения, так что мне кажется, что рано или поздно оборванные связи восстановятся либо возникнут новые, и ты получишь доступ к информации, пусть и не в полном объеме.

– Вполне может быть. Да даже если и не получу, не велика беда, – после короткой паузы с улучшившимся настроением ответила Эхинацея. – Все изученное служило только одной цели – усилению ментальной активности, и, поскольку она выросла, мечта осуществилась, то в остальном по большому счету больше нет нужды.

«Но вопрос с мозговым червем надо будет все же как-то прояснить, – подумал Владислав. – Проверить на опыте, затирает он у донора скопированную информацию или нет. Может, это как раз такой развившийся дефект из-за неподконтрольной эволюции. Вот только как? С подопытными как-то не ахти…»

– Раз так, то хвастайся результатами в псионике, о которых ты так мечтала.

– О! Тут у меня все отлично! – радостно засмеялась она. – Смотри!

Пока Владислав выздоравливал, Эхинацея не сидела без дела и интенсивно тренировалась. О методиках тренировки пси-силы она прекрасно знала, так как изучила все, что было только можно, еще до установления нейросети, по источникам из галосети, аналога земного Интернета, только галактического масштаба.

И посмотреть было на что. Эхинацея призвала несколько насекомовидных тварей размером с собаку, несколько летающих и стала ими командовать, заставляя выписывать сложные пируэты, что походило больше на какой-то танец.

– Пока могу свободно управлять примерно двумя десятками тварей.

– Кхе… неплохо… даже очень хорошо, – выдавил из себя Владислав с легкой завистью.

Он тоже мог управлять двумя десятками тварей. Но это был практически его предел, да еще с использованием допинга. Оставалось только надеяться, что с течением времени его возможности возрастут.

Дальше Эхинацея показала свои успехи в телекинезе. Взяв несколько пистолетных патронов, начала крутить их в воздухе, сначала по кругу, а потом стала создавать все более сложные траектории. Этот фокус Роева откровенно морально раздавил. Он в лучшем случае мог поднять три небольших предмета, а о жонглировании ими даже не мечтал. В лучшем случае метнуть.

– Отлично!..

– Спасибо!

Эхинацея, занятая показом своих достижений и излучая гордость и радость, похоже, не замечала угнетенного состояния Роева.

– Левитация!

С этими словами Эхинацея, сделав небольшой разбег, высоко подпрыгнула, метра на полтора, и словно серфингистка заскользила в воздухе с постепенным снижением, а у самого пола покатилась как на коньках. Она сделала небольшой полукруг, по сути, вернувшись к Роеву.

– Пока невысоко и недалеко… – сквозь радость с легким сожалением сказала она.

– Это понятно, – выдохнул Владислав, закрыв открывшийся от изумления рот, такого он в принципе не мог.

«Хотя, может, просто потому, что не пробовал, – попытался он себя успокоить. – Надо потренироваться, в конце концов, я псион А-ранга, и это мне должно быть под силу».

– Дальше наверняка будет в разы лучше…

– Ну и последнее!

С этими словами запустив телекинезом патроны во все еще находящихся под контролем тварей и убив нескольких из них, что лишний раз говорило о мощи телекинеза, Эхинацея с небольшим напряжением, отразившимся на лице в виде плотно сжатых губ и нахмуренных бровей, свела вместе ладони, оставив небольшой зазор, в котором с легким треском вспыхнула красноватая искра. Постепенно искра начала набухать, наливаться оранжевым цветом, росла температура… В результате в воздухе повисла настоящая шаровая молния, пусть и небольшого размера, с шарик для гольфа.

«Это уже настоящая магия… – потрясенно подумал Роев. – Прям классический магический файербол…»

Зависть вновь вспыхнула огнем, так как сам Роев мог создать лишь небольшую искру на одно мгновение. Да и было это всего один раз и то случайно… А вот чтобы держать огненный сгусток таких размеров, да еще порядка десяти секунд, это уже было откровенно не в его возможностях, по крайней мере в не самой близкой перспективе, и он это понимал.

В следующий момент женщина резко выбросила руки вперед, и этот шарик стремительно улетел дальше по коридору, угодив в одну из тварей, от которой остались лишь угольки.

Эхинацея после такого представления, сжав голову руками, с едва слышным стоном чуть пошатнулась, так что Владиславу пришлось ее подхватить за талию, чтобы она не упала.

– Спасибо.

– Не за что…

«Специально, что ли, подстроила?» – подумал он, почувствовав удовлетворение с ее стороны в момент соприкосновения.

– Не стоит так сильно перенапрягаться… а то еще надорвешься.

– Да, я понимаю… С телепортацией пока не получается, как и с изменением гравитации.

Владислав только головой покачал.

– Ну, не все сразу… – сказал он и дал следующее задание: – Попробуй позвать меня мыслеречью.

Эхинацея чуть напряглась, все-таки эту способность тренировать в одиночку сложно, даже зная теоретическую базу. Нужен напарник.

Секунд через десять Владислав услышал голос в своей голове, пока невнятный.

«Р…ой…»

«Не торопись», – послал он мысль.

У Владислава с мыслеречью как раз было очень даже неплохо.

Это только сбило Эхинацею, но и одновременно помогло.

«Меня слышно?»

– Слышно-слышно, – не смог удержаться от улыбки Роев, увидев лицо Эхинацеи, которое выражало неуверенность и надежду на удачный результат, это было очень умильно, что-то похожее на выражение лица Кота в сапогах из мультфильма «Шрек». – Попробуй показать картинку…

Владислав при этом сам транслировал образ этого самого кота в сапогах, благо на это не требовалось много пси-силы. На эту картинку Эхинацея только фыркнула, теряя концентрацию.

– Этот зверь прикрывается шляпой, потому что голый? – спросила она.

– Нет… там в другом фишка. Потом расскажу. Перешли мне его видоизмененный образ обратно.

Через минуту Роев получил образ кота в ответ, только теперь он уже был полностью облаченным в скафандр.

Мысленным общением и трансляцией картинок они занимались минуты две.

Вслед за мыслеречью и передачей образов протестировали телепатию, то есть считывание мыслей. А заодно потренировались в защите своего разума от подобного вторжения.

– А как у тебя с предвидением? – спросил Роев, осознав после таких показанных впечатляющих результатов в пси-активности, а также подозрительного поведения по отношению к нему, что гостью нужно срочно занять реальным делом, дабы дурные мысли в голову не полезли. А то было что-то такое в ее желаниях, что он считал во время тренировок телепатии, а она попыталась скрыть. Потому, собственно, с телепатией быстро закруглились.

Что касается предвидения у самого Владислава, то оно вскрывалось лишь эпизодически в стрессовые моменты, а вот целенаправленно что-то предсказывать у него не получалось.

«Да, наверное, это и неудивительно, ведь я сам формирую повестку дня, – подумал он. – Или это ничего не значит?..»

Эхинацея тем временем чуть прикрыла глаза и после короткой паузы неуверенно сказала:

– Сейчас пойдем готовить себе помещения для обустройства нормального жилья?

– Верно, – кивнул Роев, – именно такие планы у меня были.

– Ура! – радостно воскликнула Эхинацея и даже несколько раз хлопнула в ладоши.

Роев только вновь в легком смятении качнул головой. Диссонанс между поведением и обликом продолжал приводить его в ступор. Но поведение девушки-женщины ему было более чем понятно. Ей тоже изрядно надоело спать в тесном модуле, хотелось нормальной жилой комнаты со всеми необходимыми в обиходе мелочами, вроде той же кровати. А сделать ее и многое что еще из лиан не проблема, особенно если использовать свои псионические возможности…

3

В качестве комнат для проживания выбрали небольшие помещения в двадцать-тридцать квадратных метров на одном из этажей лабораторного блока. Что в них располагалось изначально, предположить было сложно, начиная от обычного склада каких-нибудь расходников, инструментов, всяких пробирок или химико-биологических реактивов до… черт их Древних знает. Может, реально комнаты отдыха были, плюс всякие раздевалки, столовые и так далее и тому подобное. По крайней мере, ничего для опознания не сохранилось. Лишь небольшие практически неуничтожимые артефакты валялись на полу тут и там.

Комнаты вообще были забиты растительностью и колониями разнообразных насекомовидных тварей, что стремительно и яростно атаковали, стоило только открыть дверь. И даже ментальные удары не всегда могли подавить нападение. А потому первые атаки тварей Роев сбивал специально прихваченным как раз для такого случая огнеметом. Эхинацея страховала с кислотным распылителем.

– Выбирай любое помещение и начинай вычищать. Только без перенапряга.

– Спасибо!

Эхинацея с энтузиазмом взялась за дело, а если точнее, то припахала для работ обитающую в окрестностях живность. Оно и правильно. Сначала она заставила своих марионеток атаковать уцелевших и затаившихся в зарослях в приглянувшейся ей комнате тварей, похожих на уже встреченных Владиславом сколопендр, потому как прежние хозяева оказались почти невосприимчивы к ментальному управлению, и выгнать их, просто нагнав на них страху, не получилось.

Схватка разгорелась жаркая, сколопендры бились до последнего, но, несмотря на всю их эффективность, против многократного превосходства в численности поделать ничего не могли. Атаковавшего Эхинацею микробосса она схватила телекинезом и буквально раздавила с гримасой отвращения, тварь аж брызнула во все стороны ошметками. Оно и понятно, королева сколопендр выглядела до предела отвратительно, аж до тошноты.

Следом в свою комнату Эхинацея нагнала кучу разных тварей, что начали активно пожирать как трупы своих марионеток и сколопендр, так и всю сколько-нибудь съедобную растительность.

Пока марионетки занимались обжорством, Эхинацея помогла Роеву зачистить выбранную им для себя комнату. В своей комнате Владислав больше полагался на привычное оружие, то есть огнемет и кислотник, сжигая и растворяя все, что можно было растворить и сжечь, благо комнату он взял совсем небольшую, буквально каморку на десять квадратных метров. На свои псионические способности он пока не полагался.

После того как в комнатах была сожрана вся биомасса, Роев обработал несъедобные остатки (по сути подножный слой) специальным химическим раствором, оставшимся от чистильщиков. За пару часов тот превращал аналог почвы в золу. Осталось только нагнать новые стаи тварей и заставить их сожрать эту несъедобную массу.

Они, конечно, не хотели травиться, но кто ж их спрашивать будет. Надо, значит, надо. Вот и набивали брюшки золой…

После того как комнаты были вычищены, осталось провести лишь дезинфекцию, что, собственно, Владислав и проделал, хорошенько обработав стены, потолок и пол. Потом осталось только все сполоснуть водой и нагнать новых тварей, чтобы они эту воду, что скопилась на полу, всю выпили.

На всю операцию зачистки ушел один день.

– Ну вот и все… – сказал Роев, закрывая двери в комнаты после финальной химобработки. – Пусть несколько часов постоит, окончательно все высохнет, после чего можно смело заселяться.

Эхинацея только кивнула, а потом спросила:

– И что дальше?

– В смысле?

– Что ты собираешься делать?

– Налаживать быт… – попытался прикинуться валенком Владислав.

– Я не об этом…

– Да понял я, о чем ты, не совсем уж дурак… – устало вздохнул Роев. – Не знаю. Не заглядывал я так далеко… В смысле не планировал, – поправился он, ибо у них как псиоников слово «заглядывать» стало слишком двусмысленным. – У меня слишком мало информации, чтобы строить сколько-нибудь долгоиграющие планы, как тактического, так и стратегического характера. Я ведь о вашем мире мало что знаю, на уровне первого ранга базы знаний Содружества. Это слишком обще, никакой конкретики. Все, что я видел сам – это вот этот бункер да небольшой кусочек джунглей. О возможностях вашей техники я имею столь же очень смутное представление, хотя успел схлестнуться с несколькими боевыми дроидами. Но как я понял, они были не самыми новыми в техническом плане, то есть морально устаревшие, и что могут боевые дроиды следующих поколений, я могу только фантазировать. Строить планы, основываясь на собственные фантазии? Это как минимум глупо, ты не находишь?

– Ты прав…

– Понятно, что в покое этот бункер, а следовательно и нас, не оставят, потому нужно готовиться к встрече. Но прежде чем готовиться, нужно понять, к чему именно.

– Тут я могу немного помочь…

«Все, что ты знаешь, известно и мне, – подумал Роев, невольно почесав голову, – но этого слишком мало, чтобы составлять серьезный план».

Только рассказывать об этом он не спешил, так как придется сообщать о мозговом черве и признаваться в копировании знаний. Конечно, на тот момент они были непримиримыми врагами, но… по большому счету они пока не являются такими уж большими друзьями. Стоит памяти вернуться – и все вернется на круги своя, так что пусть теперь его знания будут своеобразным джокером.

– Во фронтире пользуются максимум шестым поколением техники: медкапсулы, дроиды, корабли… Точнее, это общедоступный уровень. Понятно, что желающие могут достать седьмое, восьмое и даже девятое поколение, как, например, относительно богатые кланы, вроде нашего, иначе на шестом поколении я не изучила бы все необходимые базы знаний и за сто лет… – тем временем продолжала ликбез Эхинацея.

Владислав слушал, думая о своем, время от времени кивал, дескать, может, чего умное скажет, ведь она и вправду совсем не дура, учитывая ее интеллектуальный индекс.

– …Потому нам нужны живые аналоги этим дроидам.

– Что-то похожее я уже использовал против ваших охотников, – «включился» Роев. – Вырастил специально крамбов, помимо улучшенного управления мне даже удалось увеличить их рост и толщину брони, плюс налепил внешнюю защиту… Не сказать, чтобы они мне сильно помогли. Охотники с простым оружием разделали их на потроха, филе, окорочка и прочие ингредиенты.

– А эти твои марионетки были вооружены дистанционным оружием?

– Нет, конечно. Это были бойцы ближнего, так сказать рукопашного боя.

– Так надо их вооружить!

– Можно, конечно, попытаться поставить несколько пулеметов, огнеметов и, возможно, даже научить стрелять, при этом еще и метко, но смысл? Все, что мы можем, это вырастить несколько элитных бойцов, но погоды они не сделают.

– Да нет же! – Тряхнула головой Эхинацея. – Это все полумеры. Тем более что в нашем положении боеприпасы крайне ограничены, как, собственно, негусто с вооружением. А этих дробовиков, пулеметов и огнеметов с кислотниками нужны многие десятки, а то и сотни, если не тысячи! Потому как нам нужна целая армия живых дроидов.

– Вот и я о том же…

– Нужны аналоги этого вооружения, при котором не возникнет проблем с боепитанием.

– Тоже не ново, думал я и о таком, – кивнул Роев. – Вот только что и как? Если уж даже бронебойная пуля нормального пулемета крайне неохотно берет броню дроида пятого-шестого поколения, то как сделать биологическое оружие хотя бы сходных с пулеметом возможностей, не говоря уже о более эффективных средствах?!

– Вот над этим и стоит поразмыслить… – задумчиво с отрешенным видом произнесла Эхинацея. – Надо только побольше информации о местной флоре и фауне собрать…

«Может, мозгового червя ей подсадить и скопировать ей ее же инфу, чтобы не мучилась зря, делая уже однажды проделанную работу, – подумал по этому поводу Роев. – Она ведь несколько лет этих монстров изучала…»

Но торопиться Владислав не стал, надеясь, что, как и сказал ей, рано или поздно нейронные связи восстановятся и она получит доступ к хранящейся в мозгу информации. Как-то сомневался он в том, что червь стирал копируемые данные у донора.

4

Эхинацея исступленно занималась тренировкой своих псионических возможностей, доводя себя до грани. Тут, как и с накачкой обычных мышц, требовалось максимальное напряжение с постепенным увеличением нагрузки. Кроме того, это помогало ей перенести обрушившийся на нее шок. При этом она старалась не смотреться в отражающие поверхности, благо их почти не было, и не смотреть на себя глазами тварей-марионеток, потому как вместо себя восемнадцатилетней видела какую-то вредную тетку пятидесяти лет.

Ведь в ее осознании она еще вчера была дома, мать учила ее всяким женским штучкам, общалась с многочисленными сестрами и братьями, готовилась к установке нейросети, чтобы стать ученой, и вдруг она оказалась в каком-то страшном месте, а в нее, криво ухмыляясь, целится из пистолета лысый мужик. Так и с ума недолго сойти. Если уж на то пошло, то даже удивительно, что не сошла, при ее-то предрасположенности…

Что касается произошедшего ужаса с «перемещением», то почти сразу все выяснилось. Рой рассказал ей, что да как, и она чувствовала, что он ей не врет, а распознавать ложь она умела благодаря своим ментальным способностям. По всему выходило, что она потеряла память в схватке с этим Роем (тут еще, скорее всего, наложилось удаление нейросети), и он ее не убил.

«А никто из моих родных не стал бы так рисковать, – с чувством благодарности и облегчения думала она. – Потеряла память, не потеряла, все равно чужак – это угроза».

Что касается своих родных, то после всего произошедшего на выходе из бункера к ним она не испытывала ничего кроме ненависти, по крайней мере это касалось отца, ведь без его одобрения по ней точно не стали бы палить с орбиты.

Почему так поступили, тоже было в целом понятно, она добилась своей тайной мечты, стала сильным псионом, но из-за невменяемого поведения ее испугались до мокрых штанов. В конце концов, что может прийти в голову сумасшедшей да еще псионику?! Это же как ядерная бомба в руках обезьяны: то ли нажмет на кнопку активации, то ли нет. Точнее, скорее всего, нажмет… Но все равно неприятно, потому к своей семье и в целом к клану она больше не испытывала никаких теплых чувств. Теперь она изгой.

Обеспечив ее жильем в виде модуля от транспортного средства и водой, Рой удалился, предупредив:

– Меня не будет несколько дней… не знаю, сколько точно проваляюсь… ко мне не приближаться… возможно, буду не совсем во вменяемом состоянии, и если увижу тебя, то по старой памяти… которой у тебя нет, могу отреагировать неадекватно. Так что не скучай и тренируй свои пси-способности. В этом секторе довольно безопасно, тварей самый минимум, но без дробовика никуда не ходи и огнемет с кислотником держи наготове, чтобы отбиться, если твари вдруг на тебя сагрятся… Поняла?

– Да…

– Тогда до встречи.

Вот она и тренировалась, овладевая столь желанными псионическими способностями. Скорее даже восстанавливала уже имевшиеся умения, очень уж легко все давалось, так что уровень мастерства повышался очень быстро.

Что касается памяти, то она не была уверена, что хотела все вспомнить. Зная о своей не совсем устойчивой психике, что не смогла исправить даже нейросеть со специальными курсами лечения, не трудно было догадаться, что с течением времени состояние прогрессировало и в какой-то момент она окончательно пошла вразнос. До каких пределов она докатилась и что при этом творила, знать было совсем ни к чему.

Разве что жаль было баз знаний по биологии и медицине, на изучение и освоение которых она потратила эти три с лишним десятка лет. Вот это Эхинацея не прочь была вернуть, так как подобная информация в условиях тутошнего обитания могла быть крайне полезной.

Несколько раз Эхинацея порывалась наведаться к Рою, но останавливало предупреждение. Находясь в невменяемом состоянии, он действительно мог ее убить, подумав, что по его душу пришла та прежняя, двинутая по фазе женщина, что зачем-то охотилась за ним, для чего даже сама вынула из себя нейросеть и спустилась в бункер.

«И зачем я это сделала? – удивлялась она своему поступку. – Неужели настолько сильно потекла мозгами? Бр-р…»

Ее страшило то, что рано или поздно все могло повториться. Скорее даже рано, чем поздно. Либо она все вспомнит и захочет завершить начатое, либо снова свихнется по естественным причинам, ведь мозг-то остался прежний. Лишь амнезия на фоне удаления нейросети откатила назад ее состояние, но накопившиеся отрицательные изменения в мозгу никуда не делись, и все могло пойти по накатанной колее.

– Разве что раньше у меня был ниже уровень ментоактивности и сейчас я сама могу воздействовать на себя… Хотя не уверена, что смогу помочь себе сама, для этого нужны знания, которые недоступны… Разве что Рой как-то сможет помочь?

Сама того не осознавая, она запустила механизм своего недуга под названием зацикленность, и его объектом стал Владислав. Причем это случилось повторно. С этого момента Роев почти не выходил из ее головы, она думала о нем чуть ли не каждую минуту, пусть и в фоновом режиме.

Когда он наконец вновь появился, Эхинацея, с одной стороны, искренне обрадовалась, но с другой – напряглась. А что ждать от чужака мужчины по отношению к ней – женщине, тем более от дикаря? Вот возьмет и набросится на нее как какой-нибудь варвар, столь долго находившийся без женского внимания.

Но нет, он не только не стал проявлять по отношению к ней насилия, но проявил сочувствие. Разве что ее смутило несколько настороженное отношение Роя к ней. И эта настороженность постоянно присутствовала в его ментофоне, что ее сильно печалило, хоть она и понимала причину его опаски. Но Эхинацея хотела, чтобы Рой не воспринимал ее как опасность.

Потом после зачистки комнат было их обустройство простейшими предметами обихода.

Освещение установили, смонтировав несколько панелей со светящимися микроорганизмами внутри. Правда, для «выключения» панели приходилось накрывать ее плотной тканью.

Кровати сделали из лиан. Работать с этой древесиной было одно удовольствие. Она отлично держала форму, если задать ее с применением пси-силы. Так из стволиков сделали пружины, застелив их связанными между собой жердями, а сверху еще и матрац из мха положили. Сделать всякие столики, стулья и прочее так и вовсе не составило труда.

За те несколько дней, что потребовались на обустройство, Эхинацея снова и снова мысленно возвращалась к Рою. К врагу, отнесшемуся к ней куда как благородно. Уж чего-чего, а такого да еще от дикаря точно она не ожидала. Даже более того, было куда как естественнее и понятнее, если бы он проявил к ней насилие во всех смыслах этого слова.

Конечно, несмотря на то, что он пришел в себя, выглядел по-прежнему не слишком хорошо и избегал использовать свои псионические возможности. Но… даже если предположить, что он опасается атаковать ее в реальности, чтобы не получить в ответ ментальной оплеухи, то даже в мыслях он не желал ее, что Эхинацея чувствовала вполне отчетливо. В конце концов, они тренировались в телепатии, и она даже тени мысли в этом направлении не обнаружила, несмотря на провокации: то нагнется больше, чем надо, показав изгиб своего тела, благо комбинезон позволяет, то как бы невзначай дотронется до него. Но всякие попытки сближения словно наталкивались на стену. Рой продолжал держать дистанцию.

Ей где-то в глубине души даже обидно стало. Дескать, ею пренебрегли как женщиной. Даже злость на него появилась.

«Я точно ненормальная… – со вздохом подумала она, осознав этот момент и подавляя возникшее чувство антипатии к дикарю. – В конце концов, за это надо быть благодарной… А может, это все из-за внешности?! Я непривлекательна! Да еще волос нет! Ужас какой!»

– Нет… внешность его моя не отпугивает, – пробормотала она, припомнив его чувства в моменты встречи, и какого-то отвращения или пренебрежения точно не было.

В общем, все то время, пока шла зачистка помещений, предназначенных для более комфортабельного проживания, а также первичного обустройства комнат, Эхинацея изводила себя сомнениями, всячески накручивала себя в психологическом отношении.

Появилась некая маниакальность в желании сблизиться.

В такой ситуации в любой момент мог произойти нервный срыв с непредсказуемыми результатами.

– Псионик я или не псионик?! Надо просто посмотреть варианты выхода из ситуации, – осенило ее в какой-то момент.

Эхинацея вошла в медитативный транс…

5

Проснулся Владислав от ощущения чужого присутствия поблизости. На тварей он, точнее его ментоинформационное поле, сиречь аура, уже давно не реагировала, но на приблизившуюся ауру инстинкты Роева среагировали как на угрозу высшего порядка. Но оно и понятно, очень уж много ее обладательница принесла ему боли, вот чисто на рефлексах орет тревогу и принимает оборонную стойку, в любой момент готовая атаковать.

Изменение в состоянии ауры спящего, а точнее уже проснувшегося, Эхинацея не могла не заметить, а потому сказала мыслеречью:

– Это я…

– Это я уже понял. Собственно, тут никого другого и быть не может.

Тут Владислава, попытавшегося разобраться в оттенках чувств гостьи, что было непростым делом, накрыло. Видение…

От этих пронесшихся в одно мгновение красочных картинок он с трудом пришел в себя, что до самого видения, то… он словно порнофильм посмотрел с участием себя и Эхинацеи.

«Надо же, как меня прихватило, – чуть ошалело и самоиронично усмехнулся Роев. – Но понять меня тоже можно, столько времени монаха из себя вынужденно изображаю, а тут эта понимаешь… Стоп! А фантазия ли это была?! Или же?..»

– Рой…

– Что случилось? – спросил он, снова пытаясь разобраться в гамме транслируемых Эхинацеей чувств, чтобы понять, чего от нее ждать, а то может случилось то, чего он опасался.

– Заходи…

Владислав, быстро одевшись в комбинезон, открыл дверь в свою комнату, запуская все еще остающуюся для него подозрительной женщину.

– Спасибо…

Что до чувств, что стали из нее фонтанировать в несколько раз ярче при встрече, то тут была и опаска, и неуверенность, приправленные сладостным предвкушением и даже смущением, но самое сильное чувство, что она испытывала, – желание. Оно было настолько сильным, что захватило Владислава. Он точно струна среагировал на вибрацию камертона.

«Любовь ли это с ее стороны? Бог весть, но страсть точно! Причем бешеная, что неудивительно с ее психовывихом, – подумал Роев, с трудом вынырнув из потока чужих чувств. – А оно мне надо?»

Будучи профессиональным космонавтом, Роев умел брать чувства под контроль разума, ибо бесконтрольные эмоции в космосе могли привести к гибели. Вот и сейчас он попытался проанализировать ситуацию и найти из нее выход. Ибо близость с Эхинацеей могла привести к еще большим проблемам, так что правильнее было бы сохранять и дальше дистанцию и выдерживать ровные отношения. До сих пор это ему удавалось, хотя он не мог не заметить, скажем так, странностей в поведении Эхинацеи. Но списывал на ее психологический возраст, дескать просто флиртует, играет в любовь, как любая девушка ее психологического возраста, ну и инстинкты ей велят нивелировать возможную угрозу от настороженно относящегося к ней мужчины, а сделать это лучше самым простым и древним способом…

«Но, похоже, все зашло несколько дальше», – подумал он.

Владислав указал на кресло, что сплела сама Эхинацея.

– Что-то случилось? – вновь спросил Роев, присаживаясь напротив.

– Ничего. Просто…

Владислав явственно почувствовал, как палитра эмоций, излучаемых Эхинацеей, стала быстро меняться, начала расти доля смущения, появилась горечь разочарования и даже обиды.

Женщина порывисто встала.

«Э, нет, мне на подводной лодке только обиженной женщины еще не хватало!» – мысленно воскликнул Роев.

Он не понаслышке знал, что это такое, а в его случае это и вовсе может стать сущим кошмаром, ведь она сильный псион, да еще со сдвигом по фазе. А что может сотворить псионик, впавший в ярость… даже его фантазии не хватало, чтобы это представить. Так что проблему требовалось срочно решить.

– Постой… Иди сюда, – как можно нежнее позвал Владислав и протянул руку.

Разочарование сменилось радостью.

Ну а дальше произошло то, что он уже видел в своем видении.

Вот только видеть это одно, а ощутить все наяву – совсем другое. А все дело в том, что они оба являлись псиониками, и это сильно сказалось на испытываемых эмоциях, точнее их восприятии друг друга, что в свою очередь только усиливало чувства, словно срабатывал генератор-усилитель или использовался во все больших дозах допинг.

Мозг буквально выносило от вошедших в резонанс чувств. В какой-то момент они достигли резонансного пика, произошло своеобразное слияние ментальных полей, и Рой с Эхинацеей ощутили себя в прямом смысле единым целым.

Мягко говоря, странное ощущение. Оно даже несколько напугало Владислава.

«А ну как не удастся расцепиться?!» – мелькнула паническая мысль.

«Все будет хорошо, не бойся…» – возникла другая мысль, полная удовлетворения.

Казалось, потребовалась целая вечность, которая на самом деле уложилась в одно мгновение, чтобы понять, что это была ответная мысль Эхинацеи.

Наступило некоторое отрезвление, но к разрыву слияния это не привело. Зато такое чуть отстраненное восприятие происходящего позволило ему увидеть-ощутить себя висящим в космической пустоте…

Однажды Владислав видел карту Вселенной, где каждая звездочка – это галактика, и вот эти точки-галактики объединены в скопления, а сами скопления связаны своеобразными тропками. Так вот это было очень похоже, но в то же время Роев осознавал, что это не вид Вселенной.

Через бесконечное мгновение он понял, что это мозг, энергетическая проекция его мозга.

Вселенная и мозг на самом деле удивительно схожи в своем виде.

Пришло осознание, что каждая определенная зона – скопление галактик – отвечает за ту или иную функцию тела: обоняние, осязание, слух, зрение и так далее. Нашел и зону памяти.

Тут была явно видна аномалия. К этой зоне словно проросли корни, и тонкий, но очень плотный «звездный» жгут шел наверх.

Роев рассмотрел, к чему ведут эти жгуты.

«Так это нейронная связь с моим мозговым червем», – понял он, увидев дополнительную структуру «галактических скоплений», довольно сильно отличающуюся от подобных скоплений в его «вселенной».

Все говорило о чужеродности, главным образом своей гораздо большей плотностью и соответственно жесткой структурированностью, словно атомарная решетка железа в сравнении с той же атомарной решеткой, скажем, алюминия.

Пришло четкое знание, что это биологические банки памяти, а-ля флешки.

«Но об этом я и раньше подозревал…» – отстраненно подумал он.

Обнаружилась и еще одна дополнительная чужеродная система в мозгу, но если черви были внешними и лишь соединялись с мозгом жгутами, то эта находилась в самом центре его Вселенной, возле мозжечка.

Понять, что это такое, не составило никакого труда. Это и есть те внедренные Эхинацеей элементы, своеобразные биологические импланты, призванные усилить его ментоактивность.

Вот только в отличие от соединения мозгового червя, чьи жгуты вросли в «галактические скопления», отвечавшие за память, буквально растворившись в них, интеграция с мозгом у этой зоны была неполной и какой-то дефектной. Часть жгутов уходила в «межзвездную пустоту», часть жгутов были явно повреждены или тоньше, чем требовалось для более полного прохождения сигнала, из-за чего происходила своеобразная перегрузка системы, какие-то жгуты соприкасались между собой, из-за чего, образно говоря, происходили короткие замыкания…

Из-за подобных дефектов связи имплантов с мозгом, собственно, и происходили эпилептические припадки, а часть каких-то псионических возможностей не получила развития. Но, что хуже всего, вероятность повторения подобных неприятностей сохранялась.

Владислав четко увидел, что соединения можно поправить, усилить и даже улучшить, а главное он понял, что может это сделать прямо сейчас.

И сделал. Невидимые руки стали двигать звездные жгуты, правя и соединяя…

Править собственные мозги он не решился, хотя пару моментов, наверное, не помешало бы, но он вовремя вспомнил главное правило программистов: работает – и не трогай.

Захотелось увидеть мозг Эхинацеи.

И вот вокруг сияет новая вселенная с ее сотнями миллиардов галактик, объединенных в кластеры из шаровых скоплений и жгутов, соединяющих эти скопления.

Осмотр показал, что часть жгутов, идущих от кластеров, отвечающих за память, оборвана. Обрывы тянутся друг к другу через пустоту и через какое-то время соединяются вновь самостоятельно, но некоторая часть может соединиться неправильно, условно говоря, синий проводок соединится с красным, а желтый – с зеленым, а то и вовсе к одному проводку прицепится сразу два или три и так далее, что может привести к частичной потере данных или неверному пониманию данных. Скажем, звуки получат цветовую окраску, кошка будет восприниматься собакой, крокодил – черепахой, нож – расческой и так далее и тому подобное, тот еще кошмар. Какие-то жгуты и вовсе не соединятся и в итоге исчезнут, а значит, содержащаяся в скоплениях информация будет потеряна полностью.

«Эхинацея», – позвал Владислав.

«О, как красиво!» – раздался возглас, полный восхищения.

«Ты позволишь мне исправить эти повреждения?» – спросил он.

«Конечно! Даже прошу тебя! Я бы и сама это сделала, но не знаю, как и что… ведь доступа к данным о мозге у меня нет, и что тут за что отвечает, я не знаю…»

«Сейчас узнаешь», – пообещал Роев. Владислав принялся за работу, восстанавливая разорванные нейронные связи, подключая в единую схему блоки памяти.

«Да! Теперь я все вспомнила! Спасибо!» – воскликнула Эхинацея.

Роев напрягся, ведь она могла вспомнить и то, что забыла из-за амнезии.

«Не беспокойся об этом, – счастливо засмеялась Эхинацея. – Этот кусок памяти мне действительно не нужен».

Мгновение – и десятки сияющих скоплений вдруг потускнели, скукожились и исчезли, оставив после себя пустое пространство.

Дальше Эхинацея занялась своими имплантами, что внедрила себе для увеличения ментальной активности, улучшая и правя связи, как это сделал себе Владислав.

Но останавливаться на этом не стала и начала править уже родной мозг, корректируя все, что только показалось ей неправильным, преобразуя хаотичность в строгий порядок.

«Что ты делаешь?!» – забеспокоился Роев.

«Слегка вправляю себе мозги, чтобы вновь не превратиться в психопатку, – ответила Эхинацея. – Видишь, как тут все неправильно…»

«Только без фанатизма, а то, до предела упорядочив структуру, превратишься в какого-нибудь биоробота – совсем без чувств и желаний…»

«Да, тут ты прав… перебарщивать не стоит, – согласилась она. – Думаю, так будет нормально… Что скажешь?»

«Думаю, что да, теперь все выглядит естественно, даже правильно, так, как должно. Уходим. Лучшее – враг хорошего», – добавил Владислав, почувствовав, что Эхинацея хочет еще что-нибудь себе модернизировать.

«Как скажешь…»

Но вот аурное слияние стало спадать, и вскоре они вывалились в реальный мир.

Буквально рухнули. В прямом смысле этого слова. Аж вскрикнули от неожиданности.

Благо высота была небольшая, и произошло это над кроватью.

Сами того не осознавая, они на пике слияния неосознанно что-то сделали с гравитацией пространства, создав невесомость, и какое-то время парили в воздухе.

Владислав едва удержался от матерного выражения своего отношения к произошедшей неожиданности.

Эхинацея только засмеялась. То, что он не сказал слова вслух, не означало, что его не услышали.

6

– Великолепно! Это было что-то невообразимое! – с восхищением выдохнула Эхинацея, крепко прижимаясь к Роеву.

– Да уж… – выдавил он.

Владислав был с этим полностью согласен. То, что сейчас произошло, вообразить во вменяемом состоянии было трудно. Он, точнее они, в этом псионическом слиянии прошли по грани, одна ошибка и… неизвестно, что в итоге бы произошло, но не мог не признать, что это действительно было лучшее, что он испытал в своей жизни. Удовольствие столь же яркое и глубокое, как боль от прикосновения к оголенному нерву провода под напряжением.

Особенно радовало, что Эхинацея сама вправила себе мозги и почистила память. А значит, теперь можно не опасаться удара, фигурально выражаясь, ножом в спину.

«Кстати, о памяти», – подумал он и сказал:

– Давай проверим твои знания. Скажи-ка мне, что такое этология?

– Наука, изучающая поведение, условные и безусловные рефлексы, – словно школьница-отличница начала отвечать Эхинацея и продолжила дальше как по-писаному, при этом демонстрируя отдельные постулаты этологии на самом Владиславе как на учебном пособии, вновь заставляя его реагировать на ласки.

– Все-все, достаточно, – через минуту сдался Владислав. – Осталось только выяснить, эта абсолютная память у тебя навсегда или лишь следствие недавнего вмешательства…

– Думаю, это останется на постоянной основе, – прислушавшись к себе после короткой паузы, сказала Эхинацея. – А если и нет, ты мы знаем, как все поправить, да?!

– Верно… Хотя я считаю, что лишний раз в мозгах лучше не копаться.

– Не будем…

Сейчас ей было так хорошо и приятно, что она готова была соглашаться со всем, что он скажет, впрочем, понимала, что вмешиваться в структуры головного мозга лишний раз действительно не стоит. Слишком уж тонкий и хрупкий это инструмент.

– Интересно, какой у нас сейчас ранг ментоактивности? – задумчиво и даже мечтательно произнесла Эхинацея и создала в метре от себя плазменный шарик, причем уже без дополнительной манипуляции рук, как это было раньше.

Да и размером он от предыдущих сильно отличался. Если несколько дней назад файербол был максимум с грецкий орех, и это был ее предел, после которого наступало истощение, то сейчас размер шарика был раза в два больше, и в ментально-силовом плане для нее это не составляло большого труда. Эхинацея чувствовала, что может сделать плазмоид и в десять раз больше. Просто это станет уже доставлять им неудобство от сияния и жара, еще подожжет что-нибудь ненароком.

Рядом появился второй плазмоид. Это уже постарался Роев. Сейчас пирокинетический опыт давался ему даже не в разы, а на порядки легче. Ведь раньше все, что он, мог – это крохотная искорка, зажженная всего на одно мгновение. Вот что значит глубинный и тонкий апгрейд своего мозга.

– И что нам теперь с ними делать? – поинтересовался он.

Как оказалось, зажечь файербол гораздо легче, чем потушить. По крайней мере не имея опыта сего действа. Попытка тушения могла привести к потере контроля над энергией, а значит, это все равно, что в комнате взорвется зажигательный фугас. А при таком объеме энергии, что они влили в эти файерболы, от них останутся лишь тени на стене…

«Разве что защитное поле могло бы спасти, но опыта в его постановке у меня в принципе нет, как и у Эхинацеи», – подумал он, чуть поморщившись, так как держать плазмоид в стабильном состоянии столь длительное время становилось несколько напряжно.

– Телепортировать! – засмеялась Эхинацея.

Ее плазмоид мигнул и исчез. В следующую секунду где-то за дверью раздался сильный взрыв, что сопровождалось криками боли в пси-поле, так как в огне, что волной пошел по коридору, сгорели десятки и пострадали сотни тварей.

Из памяти Эхинацеи Роев знал методику телепортации объектов и с удивившей его самого легкостью повторил действие.

В коридоре грохнул еще один взрыв.

Потом они сделали еще несколько фаейрболов и запулили их за пределы комнаты. Типа закрепляли умение.

В какой-то момент Владислав вспомнил о своем взрывоопасном «украшении», что до сих пор болталось на шее.

«Надо бы наконец от него избавиться», – подумал он и обхватил ошейник, чтобы лучше его почувствовать.

Несколько секунд на прочувствование, ментальный посыл – и ошейник исчез.

Роеву аж вздохнулось свободнее. Все-таки таскать бомбу на шее, которая в любой момент могла детонировать, не самое приятное чувство.

На почве успехов в телепортации файерболов у них возник прямо-таки зуд экспериментаторства в попытке выяснить, что они еще могут, чего не могли раньше или могли, но плохо.

Эхинацея, сосредоточившись, чуть оттолкнулась от кровати, плавно взлетела в воздух и несколько раз перевернулась вдоль своей оси прямо над Владиславом.

– Ну как?!

– Превосходно!

Посмотреть действительно было на что, а особенно потрогать. Несмотря на значительный по земным меркам возраст, тело Эхинацеи было идеальным, упругим как у двадцатилетней, да и формами ее природа не обидела, чего только стоит грудь третьего размера, или она сама себе такую сформировала, ибо местные медтехнологии это легко позволяли, что, впрочем, не суть важно.

Но на этом она не остановилась, и, стоило только Владиславу протянуть к ней руки, она со смехом взмахнула руками, как птица, и взлетела где-то на середину высоты помещения. После чего начала парить по комнате Роева, то как птица размахивая руками, то изображая из себя пловчиху.

– Ну же, присоединяйся!

И Роев присоединился. Вспомнив все, что относилось к данному псионическому разделу, сосредоточился и полетел. Хотя поначалу левитация давалась ему очень непросто, как у велосипедиста, в первый раз оседлавшего двухколесного коня. Но постепенно он наловчился и стал выделывать в воздухе фигуры высшего пилотажа, вспомнив свою бытность пилотом ВВС РФ.

Сил у них сейчас почему-то было очень много, явно результат пси-слияния и того, что они себя слегка модернизировали, так что Владислав и Эхинацея устроили игры в догонялки, как угорелые носясь по всей комнате, отталкиваясь от стен, пола и потолка, летая свободно, словно находясь в модуле космической станции.

– Жаль, что ты комнатку такую маленькую выбрал, не развернешься.

– И не увернешься! – добавил Владислав, хватая радостно завизжавшую Эхинацею за талию и прижимая к себе.

– Может, полетим наружу?! Там куда как больше пространства!

– Лучше в другой раз, – призвал Владислав к благоразумию. – Там в коридорах полно злобных тварей, а также прочей пакости, подцепим еще чего-нибудь, стены грязные и вообще…

– Да, ты прав.

Эхинацея мягко приземлилась в кровать. Туда же рухнул Роев.

Тут ее осенило новой идеей.

– Попробуем еще вот это…

Эхинацея встала и подошла к стене, поставила правую ногу на стену, а затем левую, после чего выпрямилась и пошла зигзагом, находясь параллельно полу. Дошла до потолка, и все повторилось, теперь она ходила по потолку как по полу. Дальше вообще разлеглась на потолке точно над Владиславом, заложила руки за голову и положила ногу на ногу.

– Ну как?

– Нет слов…

Роев невольно вспомнил разные фильмы про вампиров и одержимых, что вот так же могли свободно разгуливать по потолку. Невольно возникла мысль, что это все не на пустом месте возникло, были в прошлом на Земле сильные псионы.

«Может, и сейчас есть, просто достаточно умны и осторожны, чтобы не светиться почем зря, чтобы на операционные столы в секретных лабораториях не попасть, – подумал он. – И если светятся, чтобы срубить деньжат с помощью своих возможностей, то маскируют все фокусом, как тот же Дэвид Копперфильд, летавший по залу…»

– Попробуй и ты…

– Почему бы и нет? – согласился он и повторил операцию.

Ходить, правда, не стал, не было уверенности, что получится, а пополз по-пластунски, так гравитационное сцепление было больше. По стене дополз до потолка, а потом по потолку до Эхинацеи, где осторожно перевернулся на спину.

Ощущения от всего этого были неоднозначные. Но разобраться с ними до конца ему не дала Эхинацея. Она набросилась на Владислава с явным требованием ласки с последующим продолжением банкета. Отказываться он не стал, только хмыкнул в мыслях, припомнив народную молву, что спать на потолке неудобно.

«Очень даже удобно!»

Впрочем, на потолке они надолго не задержались. Все-таки псионические силы на поддержание изменения гравитационной составляющей быстро расходуются, накапливается усталость, и, как результат, первым не выдержал Владислав и свалился вниз. Правда, тут же задействовал левитацию, а потому приземлился вполне мягко.

– Сбежать от меня решил?! – дурашливо воскликнула Эхинацея. – Распалил девушку до крайности и дал деру в самый ответственный момент?! Так не пойдет!

В следующую секунду Эхинацея буквально упала с потолка на Владислава, лишь в последний момент притормозив.

– Я требую продолжения!

– Раз требуешь, то придется продолжить! – в тон ответил Роев.

Поскольку пси-силы довольно быстро восстановились, то подурачились они на славу, вытворяя в меру своей фантазии такое, что простым людям и присниться не могло. Разве что что-то близкое показали в комедийном фильме про вампира «Мрачные тени» с Джонни Деппом в главной роли.

7

Накувыркавшись как в прямом, так и в переносном смысле, и окончательно выдохшись, Эхинацея с улыбкой на устах, положив голову Роеву на плечо, погрузилась в сон, а вот Владиславу не спалось, хотя его этот любовный марафон тоже изрядно вымотал. Да и как тут уснешь, когда смотришь на потолок и невольно вспоминаешь, что они там не так давно вытворяли? Настоящее ведь сумасшествие! Даже не по себе как-то становилось от таких возможностей.

Роев, чтобы отвлечься, невольно в своих думах перешел на тему оружия, что логично, ибо мужская тема номер один – «бабы» – на данный момент полностью закрыта. Остались темы под номерами «два» – техника, «три» – политика и «четыре» – оружие. Но политика это как-то далеко, и ни он на нее повлиять не может, ни она на него, так что неактуально, а что до техники, то в его положении особо выбирать не приходится, остается пользоваться тем, что имеется. А вот с оружием тут есть интересные варианты.

Собственно, имея такие псионические способности, он сам по себе мощное оружие, а-ля гранатомет… и имеет возможность отбиться практически от любого противника, что называется, голыми руками.

«Плохо только то, что эффективно отмахаться могу лишь на коротких дистанциях, – с неудовольствием подумал он. – А это не есть гуд. Один раз отмахаюсь, два, а потом меня начнут давить с дальнего расстояния. И тут я уже становлюсь практически беззащитным, только и смогу, что уходить с линии огня, и то не сразу, а лишь хорошо натренировав предвидение. Другое дело, что в конце концов могут жахнуть таким боеприпасом, что мне никаких способностей не хватит, чтобы выскользнуть из-под удара… Значит, какое-то дистанционное оружие мне нужно».

Поскольку он не имел возможности получить нормальное вооружение: ракеты, дроиды и прочую стрелковку, то Владислава, естественно, заинтересовала возможность получения различных средств вооружения в имеющихся условиях и из подручных ресурсов, ибо того, что имеется на руках, даже в условиях бункера хватит максимум на полчаса активного боя. В том, что придется биться, он не сомневался ни секунды, для этого не надо даже быть пророком.

Подумать действительно было над чем. Имея такую обширную базу знаний о местной флоре и фауне, кою собрала Эхинацея, он невольно стал задумываться о том, как можно модернизировать то или иное существо, чтобы получить конкретный результат.

Причем вариантов всплыло так много, по самым разным направлениям: от стрелковки и взрывчатки до живых самонаводящихся ракет, причем по каждой проблеме вылезало сразу несколько вариантов решений. Владиславу пришлось усилием воли ограничивать круг тем для более подробного анализа по каждой конкретной проблеме.

«Начнем с самого простого и понятного, – подумал он. – Вот, например, взять простейший метательный агрегат а-ля винтовка. Что нужно для создания биологического аналога?»

Как полагал Роев, главным элементом, во многом определяющим тактико-технические характеристики любого стрелкового оружия, является даже не столько механика, сколько ствол. И опять же не столько его длина, толщина или нарезы, а именно качество используемого металла, определяющего износостойкость и температурные показатели при длительной стрельбе. А стрелять, скорее всего, придется много и часто, так что ствол не должен быстро перегреваться.

«Хотя в моем случае о металлических стволах вообще стоит забыть, – опомнился Владислав. – Так что нужно урезать осетра и кардинально пересматривать стратегию вероятной схватки. Никаких затяжных противостояний и перестрелок с засыпанием противника сотнями пуль».

– Ну почему, металлический ствол вполне можно сделать в наших условиях, – потянувшись, сказала проснувшаяся Эхинацея, напрашиваясь на поцелуй, и конечно же его получила.

– Э-э…

Роев сильно напрягся. Сильные псионы могут свободно читать мысли, а эта девушка-женщина являлась очень сильным псионом. Не то чтобы у него были какие-то секреты от нее, но все-таки что-то хотелось оставить в тайне, по крайней мере на некоторое время.

– Нет, я не вторгалась в твой мозг, просто ты, увлекшись, слишком громко подумал, при этом не выставив защиту, что аж меня разбудил, – сказала она и добавила обиженно-обвиняющим тоном: – Вы, мужчины, неисправимы, стоит только вас на секунду оставить, как вы начинаете думать либо о бабах, либо об оружии.

– Мужик, который не думает о бабах и об оружии, уже не мужик, – усмехнулся на это Роев. – О других бабах мне думать бессмысленно, их в бункере нет, как не факт, что имеются в ближайшей тысяче километров вокруг, да и зачем мне другие? А что до оружия, то это во многом вынужденные думы. Нам придется защищаться от твоих бывших соклановцев, а значит, нужно изготовить то, чем мы это делать будем.

– Мы псионики, ты не забыл? Всех без всякого оружия в узел скрутим.

– Наши псионические возможности пока сильно ограничены, как по мощности, так и по дистанции. Мы еще очень не скоро сможем силой мысли сбивать с орбиты крейсера…

– Да уж! – засмеялась Эхинацея, представив себе такую картинку.

– Так что нам, по крайней мере на ближайшую перспективу, нужна какая-то альтернатива, чтобы не допускать опасного сближения с собой. В конце концов, не стоит недооценивать противника.

– Ясно…

– Так что ты там говорила о возможности создания стволов в наших условиях? – спросил Владислав у нахмурившейся Эхинацеи. – Ведь у нас нет никакого оборудования, не говоря уже о возможности добычи металлической руды, ее переплавке…

– Металла тут полно, причем самого высокого качества, те же двери. Так что это не проблема.

– Ну да… Как-то упустил этот момент, – согласился Владислав.

– А что до оборудования, то пси-сила на что? Она и есть наше оборудование… Особенно теперь, после нашего самосовершенствования, когда нам стали подвластны не только грубые воздействия, но и тонкие манипуляции.

Роев мысленно чуть скривился, несмотря на имеющиеся знания о возможностях псионов. Как-то сложно это было интерпретировать на свой счет. Непривычно.

Тем временем Эхинацея, дабы подтвердить свои слова примером, подняла в воздух пистолет Владислава, отсоединила магазин и выщелкнула патрон. После чего отсоединила пулю от гильзы. Высыпав порох, поднесла два кусочка металла, и те начали деформироваться, потом слились в один желеобразный комочек…

– Неплохо…

– Что бы из него сделать?

– Дай-ка я… – сказал Роев, ментально перехватывая кусочек металла.

Владислав разделил его на два неравных комочка, и хотя для него это потребовало большой концентрации, чтобы одновременно работать с двумя объектами, он справился и создал два колечка.

– Зачем это?

– В моем мире это своеобразный ритуал окольцовывания двух небезразличных друг другу людей… – хмыкнул Владислав. – Правда, у нас колечки делают из золота, иногда камешки вставляют, но, собственно, важен не столько материал, сколько само значение.

– Спасибо…

Эхинацея протянула руку, и Владислав нацепил на безымянный палец кольцо с помощью телекинеза. А она соответственно – ему, перехватив управление над кольцом.

– Возможность псионического воздействия на металл с целью изменения его формы и отчасти свойств, конечно, интересная, – после паузы сказал Владислав, – но в ближайшее время в полной мере нам недоступная, по крайней мере в массовом применении. Разве что для создания чего-то в единичном экземпляре, какой-нибудь особенно уникальной вещи. А нам потребуется настоящая массовость. Сотни, если не тысячи стволов. Никаких пси-сил не хватит…

– Да, с такими объемами мы действительно не справимся, – признала Эхинацея. – Тогда есть другая возможность.

– Какая?

– Вырастить эти стволы.

– Из металла?! – изумился Роев, невольно представив себе картинку, как металлические стволы растут из земли по типу бамбука и остается только спиливать ножовкой по металлу поспевший урожай. – Интересно, чем их поливать и подкармливать надо?

На это Эхинацея только расхохоталась, чуть не до слез, так как Владислав и не думал закрываться в ментале, и считать эти яркие образы было легко.

– Нет, не так… ох… Бактерии.

Владислав с досады едва не хлопнул себя по лбу. Стоило только Эхинацее обозначить путь, как он все понял.

Множество видов бактерий, та же сенная палочка на Земле может накапливать в себе металлы, и, если поместить их в формы и заполнить все раствором, в котором растворен нужный металл, то вскоре они заполнят все металлическими крупинками. И форм этих, самых разнообразных конфигураций можно сделать тысячи.

Обработать пси-силой эти заготовки до нужной кондиции гораздо проще и быстрее, чем создавать изделия с нуля.

Откуда взять раствор?

Нет ничего проще. В бункере полно тварей, что вырабатывают кислоту, способную растворить металл. Им ничего не мешает прогнать хоть всех тварей бункера и заставить излить из себя всю кислоту, покидать туда металлические изделия, что в этом кислотном бульоне растворятся без остатка.

Останется найти бактерий, что смогут выжить в этом растворе, точнее питаться оной кислотой и выделять в качестве продукта жизнедеятельности металл.

«Осталось только придумать, из чего и как сделать формы, чтобы они не растворились в кислотой среде… – подумал Роев. – Хотя фигня вопрос, – тут же осенило его. – Тут куча мелких насекомых типа всяких муравьев и термитов, а уж они могут построить все, что захочешь, надо только найти их королеву и заставить ее скомандовать своим подданным, чтобы сделали необходимые формы».

– Понял?

– Да. В целом. В который раз убеждаюсь, что мало иметь большой объем знаний, нужно еще и образ мышления иметь соответствующий для полного применения этих знаний, – горестно выдавил из себя Владислав.

– Ничего, еще заимеешь.

8

– Так, со стволами вопрос начерно решен, как, впрочем, и с остальными элементами вооружения. Сделать детали автоматики по тому же принципу будет еще проще. С боеприпасами тоже все решаемо. Гильзы, пули… Разве что порох?

– Синтезировать взрывчатку почти любых свойств тоже не сильно большая проблема, – отмахнулась Эхинацея.

Покопавшись в приватизированной памяти, хранящейся на внешних носителях, а-ля живых флешках, Владислав согласно кивнул. Хотя для этого придется разворачивать настоящее биолого-химическое производство, чего, конечно, не хотелось бы, ибо очень уж муторно все будет, но если потребуется, то сделают.

– Вопрос в том, кого ты этим оружием собираешься вооружать, – хмыкнула Эхинацея.

– Это да, вопрос… – загрустил Владислав, осознав, что над этим он как-то не подумал, увлекшись чисто техническими проблемами.

Чтобы противостоять противнику, причем лучше это делать еще на подступах к бункеру, требовался достаточно большой отряд хорошо обученных бойцов, точнее даже маленькая армия в пару тысяч человек. В идеале внутрь бункера пускать никого не стоит, хоть и кажется, что бункер – это идеальная позиция для обороны. Противника действительно нельзя недооценивать, рано или поздно он найдет алгоритм успешного проникновения, несмотря на противодействие защитников.

– Может, местных индейцев? – как вариант предложил он.

– Кого?

– Живут тут краснокожие аборигены…

– И ты думаешь, они захотят за тебя воевать и умирать?

– Они будут воевать за себя. Сомнут нас, и им недолго останется бегать свободными.

– Только им это еще надо объяснить. Уверен, что это реально?

Роев только поморщился, принимая правоту Эхинацеи. Логику аборигенов смоделировать несложно. И правда, зачем им воевать с чужаками за другого чужака, при этом неся потери, ведь их и так мало осталось? Логично предположить, что они всех пошлют в пешее эротическое путешествие, дескать, разбирайтесь между собой сами, а нас не троньте.

– Или хочешь воспользоваться своими ментальными возможностями в убеждении?

– М-м… не думаю, что это лучшая идея. Как-то это на рабство смахивает, – снова скривился Владислав. – А я и раньше к этому негативно относился, а уж после того как сам ошейник потаскал, так и вовсе…

– К тому же ментальное принуждение может в любой момент слететь от какого-нибудь сильного потрясения, психологического или физического, та же контузия.

– И тогда есть вероятность удара в спину в самый ответственный момент схватки, – кивнул он. – Но как я сказал, мне рабы в любом случае не нужны. И ты права, если даже кто-то и согласится встать под ружье, то индейцев слишком мало, чтобы отразить массированное вторжение. К тому же одними винтовками много не навоюешь против ракет, пушек, лучеметов, самолетов, дроидов с прочей тяжелой техникой. Тогда что?

– Остается вариант с живыми дроидами, многочисленными и дешевыми, причем самовоспроизводящимися, так чтобы можно было, фигурально выражаясь, завалить противника массой, раз уж совершенством и мощностью оружия победить не сможем.

– Похоже, ничего другого в нашем случае действительно не остается, – согласился Роев, оценив предложение. – Тогда высокотехнологичное оружие сразу отпадает…

– Да, это слишком сложно, долго и дорого, не говоря уже о малой эффективности.

– Но они должны иметь метательное оружие. Если навесное вооружение бесполезно и малоэффективно, то что?

– Мы сделаем им вживленное в тело вооружение.

– Тогда получается, что все равно придется делать металлические стволы…

– Не обязательно, хотя, конечно, можно и с ними… Я предлагаю вырастить стволы из тех же костей. Взять те же трубчатые «птичьи» кости, считай готовый ствол. Можно выращивать из рога или хитина, в зависимости от той твари, что мы возьмемся модернизировать.

– А такие стволы выдержат нагрузку выстрела? – усомнился Владислав, припомнив, что как-то давно сам рассматривал подобный вариант стволов из костей, но тогда это была не более чем отвлеченная фантазия, сейчас же это могло превратиться в реальность, и следовало все предусмотреть.

– Ну, нам ведь не нужно что-то запредельно мощное, бьющее на несколько километров?

– Не нужно. В наших условиях дистанция боя не будет превышать сотни метров.

– Тогда выдержат. А если потребуется что-то более мощное, скажем для действий в джунглях, то вставим металлические стволы.

– Да там дистанция будет немногим больше. Так что не принципиально.

– Ну это я так, чисто теоретически, – кивнула Эхинацея. – В боевых действиях я не разбираюсь… Кроме того, стоит заметить, что такие «живые» стволы будут самовосстанавливающимися, износ от трения снаряда в стволе и выгорания будет компенсироваться.

– Отлично! Давай попробуем что-то смоделировать на основе крамба. Эта монстрина мне кажется наиболее удобной базой для модернизации.

При этом Владислав во всех подробностях представил крамба и стал медленно его поворачивать, словно он на постаменте-вертушке, так еще в компьютерных играх показывают на заставках технику, вооружение и бойцов.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Эхинацея, подключившаяся по телепатической связи к разуму своего любовника и получившая возможность видеть то, что он представляет.

– Клешни на вертикальном тулове пока оставляем в покое, – тем временем сказал Владислав. – Маленькие. Разве что пистолеты из них делать… брызгалки…

Эхинацея хихикнула, а потом сказала:

– А почему бы и нет? Будет кислотой какой-нибудь обливаться…

– Ладно, в сторону шутки. Это боец среднего и дальнего радиуса действия. Берем вот эти две передние длинные боевые конечности… Поскольку это панцирные монстры, то костей в них нет, следовательно, наращиваем ствол вдоль лапы…

Крутившаяся в трехмерной проекции иллюзия монстра стала постепенно видоизменяться, и вот на боевых лапах крамба образовались стволы. Точнее на третьей, самой длинной фаланге.

– Как он будет их заряжать? А главное чем? – задался Роев вопросами, хотя идеи, конечно, появились, причем в изрядном количестве, но выбрал он самую простую и надежную. Эту идею и озвучила Эхинацея. Так что сразу и не понять, кто, собственно, придумал вариант, поскольку их сознания работали если не в режиме слияния, то где-то близко к этому, что называется на одной волне.

– Отводит лапу назад с подъемом, она сгибается и соприкасается верхней частью фаланги с основным тулово-брюшком. В нем проделываем отверстие и формируем мышцу подачи боеприпаса. Боеприпас вставляется в ствол, лапа идет вперед и ствол закрывается дополнительным элементом, что мы формируем в нижней части второй фаланги, он словно пробка закрывает ствол с боеприпасом в нем, – моделировала действие Эхинацея. – Лапа-винтовка готова стрелять.

Если совсем утрированно, то Владиславу происходящее чем-то напоминало заряжание охотничьего ружья-переломки.

– Годится. Теперь по боеприпасу.

– Ну, тут тебе виднее, дорогой…

– Да уж, виднее, – усмехнулся он. – Собственно, выбирать не приходится. О пулях можно сразу забыть…

– Разве что загрузить их в крамба, но это надо выращивать отдельно.

– Вот именно. К тому же кинетической энергии не хватит для пробития серьезной брони, а если обеспечим ее, то разорвет ствол. Опять же нужен спецбоеприпас, да к тому же очень высокая скорострельность, что в нашем случае недостижимо. Не будем усложнять. В нашем случае, когда приходится экономить на боеприпасах, нужно что-то такое, что выведет противника из строя с первого попадания.

– Яды, кислоты, взрывчатка…

– Яды и кислоты побоку. Остается взрывчатка. Как понимаю, о чем-то по-настоящему мощном можно и не мечтать?

– Все зависит от того, чем будет питаться крамб…

– Исходим из простой органики без редких ингредиентов, что потребует организации специальных кормушек, такие сложности нам совсем ни к чему. Чисто подножный корм. Пусть крамб сам производит боеприпасы в своем теле.

– Тогда да, о большой мощности можно не мечтать, – подтвердила Эхинацея.

Впрочем, Владислав это уже сам понимал.

– Тогда про фугасные снаряды тоже забываем, а об осколочных и вовсе не вспоминаем. Такими хлопушками наших врагов не взять. Значит, нужен кумулятивный заряд, прожигающий плазменной струей десятки миллиметров бронесплавов и прочую броню…

– А вот это вполне реально, – кивнула Эхинацея. – Оболочка снаряда будет та же хитиновая, а взрывчатка на основе глицерина…

– Нормально, – оценил Владислав. – Броню легкого и даже среднего боевого дроида пятого-шестого поколения точно пробьет, не говоря уже о пехотных доспехах. А там, глядишь, и что-то серьезнее завалит… Теперь надо решить вопрос, как эту взрывчатку при ударе детонировать заставить?

– Либо электроимпульс, либо запальный капсюльный взрыв.

– Второй вариант как-то не катит, по мне так слишком сложно с биологической точки зрения. Это организму крамба нужно производить по сути два вида взрывчатки.

– Согласна. Потому предлагаю электрический способ.

– Как? Нити провода потянем от крамба к каждому снаряду?

Роев невольно представил противотанковые управляемые реактивные снаряды шестидесятых годов, когда ими управляли с помощью проводков…

– Ересь… Сложно и затратно.

– В таком варианте действительно глупость… – согласилась Эхинацея. – В нашем случае в снаряде будет жить небольшая колония бактерий, вырабатывающих электричество. В момент удара снаряда о цель они высвободят столько энергии, что взрывчатка детонирует.

– А самодетонации не случится? – забеспокоился Роев. – А то упадет наш крамб, или еще что случится, и разорвет его на части…

– Не случится, если все правильно сделать. Пока снаряд не покинул ствол, вся вырабатывающаяся этими бактериями электроэнергия будет потребляться самим крамбом и тратиться на синтез этой самой взрывчатки.

– Тогда ладно. Теперь по наведению… Подставлять лапу-ствол к глазам каждый раз слишком много движений, а значит, потеря большого количества времени. Не говоря уже о том, что глаза крамбу могут повредить…

– Можно вывести глаза на лапу. Или даже сразу два, тогда дистанция будет лучше рассчитываться.

– Порядок.

Владислав мысленно заставил модернизированного воображаемого крамба сделать несколько выстрелов. В итоге получился не то миномет, не то гранатомет…

Предельная скорострельность получилась не самой впечатляющей, один выстрел в две секунды, но лап две и один крамб мог долбить по выстрелу в секунду.

– Про охлаждение забыли… – сказал Роев, поняв, что даже при такой скорострельности начнется перегрев.

– Нет ничего проще. Опутываем ствол сетью кровеносной системы, и все тепло отводится в тело крамба, – сказала Эхинацея. – Сверху, естественно, укрываем дополнительным слоем хитина, даже бронированного.

– А ему самому сильный перегрев не повредит? Кровь не начнет сворачиваться?

– Кратковременное – нет.

– А долговременного и не получится, – с грустью сказал Роев.

Боезапас у крамба в любом случае получался не ахти каким большим. И производить много, а главное быстро он будет не в состоянии. Такой недостаток боевого юнита устроить Роева не мог.

– Хоть матку по производству боеприпасов делай, – с досадой буркнул он.

– Почему бы и нет? – пожала плечами Эхинацея. – Так даже лучше будет в плане простоты конструирования организма. Лучше сделать два простых, чем один сложный.

– Хм-м… это уже интересно…

Владислав представил себе картинку, как огромная матка крамба, размером с трейлер, сплошным потоком производит снаряды, носильщики разносят их по складским помещениям, а во время боя таскают на передовую и загружают в крамбов-дроидов.

«Вот только, куда эти снаряды им загружать? – подумал он. – Заставить их глотать? Или какое-то дополнительное приемное устройство спроектировать?»

«Зачем дополнительное, когда можно наоборот через имеющее выходное отверстие заталкивать», – хихикая предложила Эхинацея.

«Не, уж лучше пусть глотают!» – тоже засмеялся Роев.

– Жесть… Тогда возможности предполагаемой кровяной системы охлаждения не хватит при длительном бое. Из-за перегрева начнет тупить, потом потеряет подвижность, став более легкой мишенью, и, если его не подстрелят, то в итоге кровь у них просто вскипит, точнее свернется, и мы потеряем юнита… Нужно что-то другое делать, какую-то принудительную систему охлаждения проектировать.

– Сделаем им крылья – и пусть жужжат, обмахивая воздухом кровеносный радиатор.

Эхинацея предложила несколько вариантов.

– Слишком уязвимо. Один осколок – и сильная кровопотеря обеспечена…

– Место повреждения быстро закроется.

– Нет, кровь как отводитель тепла мне не нравится. Нужна какая-то автономная система с каким-нибудь хладагентом. Если эту систему повредят, то юнит еще какое-то время сможет продолжить бой, а не начнет терять эффективность из-за кровопотери.

– Можно и автономную систему смонтировать, – после короткой паузы кивнула Эхинацея. – Поставим второе сердце, и пусть гоняет по контуру охлаждения водичку типа лимфы.

– Вот это мне нравится больше.

После всех внедрений даже внешний вид крамба сильно изменился. Вертикальное тельце уменьшилось, горизонтальное тулово-брюшко наоборот увеличилось. На нем появились крылья с «лимфатическим радиатором». Что уж говорить о его внутренних преобразованиях, чего только стоит система подачи боеприпасов.

– Осталось только все это как-то воплотить в жизнь…

– В смысле? – не поняла Эхинацея.

– Ну, нужны ведь лаборатории, чтобы внести в геном крамба все эти наши хотелки. Даже боюсь представить, сколько на все уйдет времени, ведь сколько опытов предстоит провести… – тяжело вздохнул Роев.

– Лаборатории нам не нужны… как не потребуется и много времени. По крайней мере не годы, как ты подумал.

– Как это?

– Мы псионы, – как маленькому пояснила Владиславу Эхинацея. – Нам нужно только четко представить, что мы хотим получить, и заставить геном существа выполнить наш приказ. А уж как местные твари легко генетически изменчивы, думаю, не нужно тебе объяснять. Нужно только сформировать желаемый образ чуть ли не с первого момента после оплодотворения икринок или эмбриона.

– Действительно… Все никак не привыкну к своим псионическим возможностям, знаю о них и все равно… невольное психологическое отторжение непривычного происходит. Но ладно внешние и внутренние изменения пси-приказом сформируем, а крылья как? У крамбов ведь их нет… и спящих генов вроде тоже.

– Верно… – кивнула после короткой паузы Эхинацея. – Крылья внесем извне…

Благодаря абсолютной памяти она помнила генетические коды всех изученных монстров. Как, собственно, знал их теперь и Роев.

Владислав даже не стал спрашивать «как», на этот раз он не ступил.

9

Откладывать в долгий ящик псионо-генетические эксперименты парочка не стала. Времени на раскачку действительно не было. О чем свидетельствовала легкая вибрация, исходящая сверху, то и дело перемежающаяся сильными сейсмическими ударами. То есть противник интенсивно копал новый ход к бункеру с применением взрывчатки на особо сложных участках. Вопрос только в том, сколько времени на это уйдет, но вряд ли так уж много…

Мучиться и искать по всему бункеру недавно оплодотворенных крамбов не стали, поступили проще, поймали несколько женских и мужских особей, женских особей зачистили, проведя своеобразный аборт, ментальным приказом, и заставили их спариться. Хотя с мужскими особями можно было и не мучиться, так как женские особи при отсутствии мужских все равно могли воспроизводить потомство. К слову сказать, такая функция имелась у большинства местных тварей всех родов и видов.

После того как начали развиваться эмбрионы, принялись за опыты псионического программирования генетического кода будущего потомства, буквально с первых минут развития, потому как из-за высокой скорости роста, когда эмбрионы формируются в считаные минуты, даже секунды терять не стоило.

Что касается формирования у крамбов крыльев, то сделали это внесением дополнительного генетического материала, отвечающего за их существование, взяв таковой у летающих тварей.

Как?

Довольно просто. Все благодаря той же псионике.

Не пришлось даже колупаться с микроскопом, микроскальпелем и микропипеткой, выделяя и вырезая необходимые участки в хромосомной нити, тем более что ничего из этого у экспериментаторов в наличии не имелось. Псионы сами по себе являются мощными микроскопами, скальпелями и пипетками, потому как эта сила позволяла им оперировать куда как на более тонком уровне, чем это даже могли делать современные медкомплексы последних поколений.

Наловчившись в тонкой манипуляции, загубив при этом сотни эмбрионов, Владиславу и Эхинацее в конце концов не составляло труда чуть ли не играючи менять геноблоки в клетках.

В их сознании эти тончайшие и хрупкие молекулярные нити ДНК виделись толстыми скрученными канатами, соединенными между собой молекулами кислот, которые разрезались мысленными же ножами, после чего вырезанные участки удалялись телепортацией и телепортацией же вставляли молекулярную спиральную нить от другой твари, сращиваясь.

Лично Владислав был в полном восхищении от таких поистине безграничных возможностей псионики. Более того, он осознал, что даже если бы не имел информации о том, какой участок ДНК за что отвечает, то смог бы понять это благодаря все той же псионике!

Если очень примитивно, то Роев как бы убирал часть нити ДНК, а потом прокручивал вперед развитие эмбриона и смотрел, что в итоге получилось. А получалось, что у маленького крамбика то не хватало лап, то хитиновой брони на каком-то участке тела, то глаз, то еще чего-нибудь.

А если еще и интуицию удавалось задействовать, то вероятность ошибки практически исключалась.

Хотя, конечно, уже имея расшифровку ДНК крамба, работать было легче, чем если бы все пришлось познавать с нуля.

Так, у крамбов убрали звено генов, отвечающих за две хитиновые пластины на спине вертикально стоящего тела, и вставили геноблоки, отвечающие за крылья, от одной из летающих тварей. Для разнообразия крылья брали от разных тварей, чтобы потом выбрать лучше всего получившийся результат. Плюс к этому второму подвиду в хитин внедрили геном хамелеона. Но это понятно, чтобы юнит смог полностью замаскироваться на позиции.

Имея способность прокрутки вперед по времени, Роев и Эхинацея проводили первичный контроль качества генетически измененных клеток. То есть выявляли откровенно неудавшиеся результаты и удаляли их из общей массы. Хотя это не гарантировало, что у остальных все будет хорошо, ведь прокрутка показывала лишь один из самых вероятных результатов из возможных, остальные вероятные варианты отнюдь не исключались.

Собственно, забегая немного вперед, можно сказать, что так оно в итоге и вышло. Только один эмбрион из десяти, на первом этапе признанных Владиславом и Эхинацеей годными, развился более-менее нормально.

До полноценного рождения дожило вообще лишь два процента от первоначального числа зародышей. Остальные отсеялись как из-за все равно развившихся уродств, так и из-за того, что не у всех эмбрионов удалось сформировать желаемую конфигурацию тела. У кого-то получились кривые стволы, у кого-то не получилась система наведения, то бишь встали неправильно глаза, больше всего проблем возникло с внутренностями и так далее и тому подобное.

Девяносто процентов родившихся по мере роста пришлось забраковать из-за малейших обнаруженных дефектов. Их специально не правили псионическими способностями. Так как это первое поколение должно было дать потомство и в качестве родителей требовались идеальные образцы.

В изменении крамбов в итоге пошли сразу по трем направлениям.

Во-первых, это матка-завод боеприпасов.

Владислав, кстати, раздумывал на ее основе попробовать получить полноценную королеву по производству боевых юнитов, при этом оставив возможность этим юнитам воспроизводиться самостоятельно. Просто королева будет рожать постоянно, а не время от времени как обыкновенные особи, что в определенных обстоятельствах могло создать дефицит бойцов.

Во-вторых, носильщики, которые в боевых условиях будут разносить боеприпасы. Так же в их задачу входило собирание корма для неподвижной из-за огромного тела матки и при необходимости выполнение функций разведчика, так как размерами они будут небольшими, а главное быстрыми.

Ну и в-третьих, непосредственно крамб-солдат, до полутора метров высотой и два длиной с двумя пушками калибра тридцать миллиметров.

Владислав после более тщательного обдумывания конфигурации этого живого дроида все же решил отказаться от того, чтобы простые бойцы могли сами воспроизводить в себе боеприпасы. Идея, конечно, крайне привлекательная, но не для легкого бойца, коему требуются достаточно скромные габариты, а значит, высокая подвижность. Ставка была сделана на увеличение носимого им боекомплекта.

Что касается самовоспроизводства снарядов в боевых юнитах, то совсем отказываться от такого заманчивого варианта Роев не собирался. По его мнению, лучше это реализовать в более крупном и защищенном варианте. Взять того же черепахена. Его размер можно довести до по-настоящему гигантских величин, типа немецкого танка «мышонок». Вот ему уже можно будет и ствол стальной вживить.

Но, увы, такому тяжелому и не сильно поворотливому монстру не место в бункере, а значит, его оперативный простор – это внешний мир. Так что производство юнитов с такими характеристиками это дело достаточно отдаленного будущего, хотя моделировать его уже сейчас ничего не мешало.

Но на одних только крамбах Владислав все же решил не останавливаться. Ибо оружия должно быть много и разного, на все случаи жизни. Но и с этим, наверное, пока можно было подождать и выделить ресурсы на более актуальное оснащение.

– А что ты хочешь еще сделать? – поинтересовалась Эхинацея, когда Роев заговорил с ней об этом.

– Да много чего! Но я считаю, что нам не помешает доспех.

– А чем тебя не устраивает имеющаяся броня?

– Это не броня, а просто оболочка, тяжелая и неудобная. Крайне ограничивает подвижность. Да и как защита это чистая профанация.

– И чем ты ее хочешь заменить?

– Нужно вырастить живой доспех.

И Владислав начал мысленно воплощать свою задумку, на основе все того же крамба.

Серьезной модификации подверглась вертикально стоящая часть тела с клешнями. Она значительно увеличилась в размерах. В ней появлялась полость, в которой мог поместиться человек.

– В случае чего этот живой доспех может самостоятельно унести тяжелораненого оператора с поля боя, при условии, конечно, что он сам сможет передвигаться, – добавил Владислав. – Но так у него и лап целых шесть, две да останется…

– Хм-м… Не вижу ничего сложного, – сказала Эхинацея, – так что можно попробовать. Но какой смысл лепить четвертый подвид с нуля, когда можно будет модернизировать уже видоизмененные образцы с закрепившимися новыми признаками? А то ведь сам понимаешь, чем больше разово вносимых изменений в первоначальный проект, тем меньше вероятность удачного результата.

Роев знал. Легче всего получались крамбы-носильщики. Собственно, у них там и изменений почти не было. Тяжелее всего шло с маткой – живым оружейным биозаводом.

– Время…

– У нас его нет на новую разработку. Мы и так едва справляемся с имеющимся потоком. Если отвлечемся от основной работы, то процент брака будет столь высок, что грозит вообще тем, что вся проделанная работа пойдет насмарку. Так что придется обходиться имеющейся броней.

– Да, ты права, – согласился после короткой паузы Роев. – Аппетиты нужно умерить и заняться чем-нибудь попроще, что не отвлечет много внимания от основного проекта.

– Чем?

– Да есть пара идеек. Навскидку сделать будет нетрудно, а пользы принесет много.

– Показывай.

– Смотри…

– Забавно.

Владислав засмеялся.

– Что? – покосилась на него Эхинацея.

– Да я вдруг подумал, а что будет, если вдруг по каким-то причинам все наши предполагаемые творения окажутся на свободе и будут представлены сами себе…

– Это будет сущий кошмар! – тоже засмеялась она. – Планета бесконечного сражения!

10

Амальда Сармлида, брата Дахара Сармлида, главы клана Риядлид, изрядно раздражала серьезно затянувшаяся командировка в систему, находящуюся глубоко в неисследованной части космоса. А больше угнетало то, что, когда она завершится, неизвестно, даже гадать бесполезно. А все из-за напортачивших племянника и племянницы, за которыми теперь приходится подтирать…

Да, на этой планете находится бункер Древних с кучей артефактов. Да, тут точно висят Звездные врата тех же Древних, а может, и не тех же, а каких-то других, это еще предстоит выяснить. Все это, конечно, очень важно и в потенциале несет колоссальную прибыль, что поднимет клан на новый уровень в негласной иерархии кланов-корпораций фронтира, скорее даже сделает их безусловными лидерами. Если остальные не объединятся и не задавят возомнившего о себе слишком много конкурента силой на начальном этапе возвышения. Впрочем, значительная часть перебежит на сторону сильного – в надежде урвать свой кусочек от пирога.

Ведь если удастся завладеть сетью Звездных врат и окажется, что эти Кольца находятся у большей части населенных планет, то насколько удешевятся и ускорятся перевозки! Ведь в данном случае грузовые корабли не потребуется оснащать дорогущими межзвездными гипердвигателями, что составляют до пятидесяти с лишним процентов стоимости от цены корабля, плюс до двадцати процентов стоимости занимает цена мощного искина, занимающегося прокладкой курса. Хватит внутрисистемых движков, а они дешевы, также не потребуется мощный искин, хватит «тугодумного» второго-третьего поколения для внутрисистемных полетов.

Да и про бункер не стоит забывать. Мелкие артефакты, несмотря на их запредельную стоимость на черном рынке, на самом деле не так важны. Важна до сих пор работающая система РЭБ, что давит не только электронику, но и нейросети.

Еще неизвестно, какая технология, при условии ее освоения, в итоге принесет больше прибыли. Ведь транспортную систему при всем желании в одну харю точно не сожрать, придется с кем-то делиться (с другими транспортными компаниями, с правительствами систем, где находятся эти Кольца), чтобы не вставляли палки в колеса. В то время как на РЭБ можно наложить руки и распоряжаться в одиночку, продавая уже готовые изделия.

Но для него это все вторично и отвлекает от основного.

Покинув на длительное время территорию фронтира, а точнее его информационного поля, он выпал из числа участников политических интриг за место главы клана (то, что Дахару уже недолго осталось, несмотря на все его попытки продлить срок своего существования, было ясно всем), вот что главное. А плетение интриги – это дело каждодневное и кропотливое. Нужно чуть ли не каждый час мониторить обстановку, отслеживать все ходы, победы и промахи своих конкурентов, подгадывать и создавать самому моменты, при которых конкуренты оступятся, а то и откровенно подтолкнуть и поставить подножку.

«Но где-то серьезно оступился я, что именно меня законопатили сюда», – подумал Амальд, в который раз пытаясь понять, чьих это рук дело. Не имея доступа к информации, гадать о чем-то было бесполезно, а те, кто это все устроил, за время его отсутствия конечно же тщательно подотрут за собой следы, так что по истечении времени уже никаких ниточек не останется и будут мило улыбаться в лицо. Сам такой.

То, что это решение было исключительно Дахара, он не верил, так как лучше чем кто бы то ни было знал, что короля играет свита. Клан слишком велик, так что один человек по определению не может за всем уследить и проконтролировать, потому требуется делегировать часть полномочий родственникам. А свита из братьев и сестер – это еще тот клубок ядовитых гадюк.

Амальд досадливо поморщился.

Можно было подумать, что удачное исполнение поручений главы клана только добавит ему очков в политическом противостоянии, но, увы, это было не так. Пока он тут решает проблемы, которые наворотили племянница и племянник, его политические враги выдавливают его из других областей, создают новые коалиции и союзы. Даже если он с блеском закончит здесь все дела, то плодами его работы, скорее всего, воспользуется кто-то из его соперников и даже спасибо не скажет.

В теории его политические потери были бы минимальны, а то и вовсе сведены к нулю, если бы все дела удалось завершить в считаные недели или даже месяцы. В конце концов, некоторый запас прочности у его позиций имелся, чтобы то, что он создавал долгие десятилетия, просто так не рухнуло в считаные дни.

Но беда заключалась в том, что как-то ускорить дела не представлялось возможным, ибо от него тут по большому счету ничего не зависело. Главным образом из-за значительного удаления планеты от фронтира, что дополнительно усугублялось многочисленными маневрами кораблей, призванных сбить со следа потенциальных наблюдателей.

А кланы следили друг за другом крайне пристально. Найти источник дохода и отбить прибыльный бизнес, так, чтобы это не привело к войне, считалось чуть ли не высшим шиком. И даже если отбить не получится, то просто не дать конкуренту получать доходы, а значит, возвыситься финансово и, следовательно, политически, тупо уничтожив активы и натравив банды пиратов, а еще лучше заставить серьезно потратиться, замутив какую-нибудь подставу и стравив кланы-конкуренты между собой, а потом добить победителя.

Также никак не повлиять на скорость и качество работы привлеченного за огромные деньги к исследованию Звездных врат стороннего ученого, специализирующегося как раз на исследовании артефактов Древних. А исследования продвигались крайне медленно, несмотря на весь его энтузиазм.

Стоило только подумать об ученом, чей найм стоил как цена линкора восьмого поколения, как он дал о себе знать.

– Слушаю… Надеюсь, на этот раз новости будут хорошие?

– О да! Спешу вас поздравить, господин Амальд, у меня произошел прорыв в изучении объекта! – воскликнул ученый.

– А именно?

– Мне наконец удалось получить отклик от объекта! Это был явно запрос пароля на наши попытки связи! Уверен, что дальше будет гораздо легче!

– Сколько потребуется времени на взлом?

– Трудно сказать…

– Хотя бы примерно.

– Порядка трех недель. Может, несколько больше. Вот если бы удалось получить пару искинов двенадцатого поколения…

– Мечтать не вредно, – невесело усмехнулся Амальд.

Ученый только сокрушенно кивнул головой. Оно и понятно, тут искины десятого поколения попробуй достать, а уж двенадцатого, они и в центральных мирах редкость.

– Что ж, это действительно хорошая новость, – без особого энтузиазма ответил Амальд Сармлид, ведь неизвестно сколько потом потребуется времени, чтобы расшифровать весь алгоритм работы врат после получения доступа. – Кстати, как повела себя электроника?

– Никаких нареканий, так что отключение электронных систем корабля дикого объясняется как примитивностью этих систем, так и неадекватной работой врат, что втянули его.

– Это хорошо… Работайте дальше.

Ученый кивнул и отключился.

Стоило только закончить разговор с немного назойливым ученым, как поступил вызов с планеты от племянника Эльда Амкара.

– Что у тебя?

– Мы добрались до бункера, дядя…

– Отлично.

Все это время пробивался новый ход к бункеру взамен разрушенного орбитальным ударом. Благо старый проходческий агрегат сохранился и не пострадал при бомбардировке, а то пришлось бы тратить время на приобретение нового.

Амальд тогда принял решение уничтожить окончательно спятившую племянницу. Если раньше Эхинацею еще как-то удавалось держать под контролем, но после того как она многочисленными операционными вмешательствами с внедрением биоимплантов собственной разработки превратила себя в псионического монстра, а потом еще и удалила нейросеть, она из-за своей невменяемости с прогрессирующей жаждой власти стала опасной и подлежала ликвидации.

Как подлежал ликвидации и дикий, над которым проводились первичные исследования и которому удалось сбежать обратно в бункер, где и забаррикадировался, перекрыв доступ клану к его богатствам. А тут они появились вместе. Так что приказ на ликвидацию был немедленно отдан.

Теперь осталось узнать, удалось их тогда ликвидировать или нет. С точностью при орбитальном обстреле всегда не ахти, а тут еще помехи пошли, эти чертовы джунгли в ответ на сканирующее облучение генерировали своеобразное маскирующее поле, и разброс получился совсем уж большим. Раскопки в этом плане ничего не дали, что неудивительно, ведь прямое попадание не оставило бы от живых объектов даже молекулы для опознания, а одно прямое попадание все же было…

Стоило разорвать связь с племянником, как поступил третий вызов. В систему прибыл транспортный корабль, привезший заказанных рабов для проведения зачистки бункера, на тот случай, если противодействия не будет, а также бойцов на тот случай, если Эхинацея с Роем уцелели и их придется выкуривать из бункера.

Бойцов набирали из числа диких, не имевших нейросетей. А чтобы не тратить драгоценное время на их обучение владения оружием и тактики его применения, то знания вкладывались методом гипнотического программирования.

– Сегодня прямо праздник какой-то, – ухмыльнулся Амальд Сармлид, когда поступил доклад, что все заказанное приобретено в необходимом количестве и качестве. – Сразу столько хороших новостей. Правда, как показывает опыт, достаточно одной плохой новости, чтобы перечеркнуть все хорошее…

Плохие новости не заставили себя долго ждать. Разведчики, посланные в бункер, вернулись практически сразу.

– Кто-то из них точно выжил, дядя, – сообщил Эльд Амкар. – Пока неизвестно, оба или только кто-то один, но разведчики столкнулись с жестким противодействием в виде массированной атаки тварей и вынуждены были отступить.

– Что ж, этого можно было ожидать, и будем исходить из того, что выжили оба. Действуем по плану «Б».

– Понял…

11

– Не успели… – оторвавшись от очередного генетического эксперимента по выведению «танка» на основе черепахена, недовольно буркнул Владислав, когда сверху пришел ментальный сигнал о вскрытии бункера и проникновении отряда разведчиков из дюжины человек.

– Глупо было думать, что они станут медлить с освоением бункера, ведь они очень хотят получить то, что тут находится, – где-то даже меланхолично ответила Эхинацея, также оторвавшись от своего проекта.

Роев только кивнул. В конце концов, они ждали этого – и вот дождались. Досадно лишь то, что случилось это несколько раньше, чем рассчитывали, а точнее хотели.

Проводимые ими псионо-генетические опыты по видоизменению некоторых видов тварей на данный момент находились на разной стадии готовности. Но главный проект прошел лишь первую стадию, и они были не готовы к полноценному боевому столкновению, а то, что этого не избежать в любом случае, парочка была уверена на все сто.

Взять тех же крамбов, модернизация которых являлась на данный момент основной темой, только-только появилось первое поколение стрелков, техников и оружейниц. Им предстояло еще целый месяц расти и, спарившись, передать свои гены следующему поколению, окончательно их закрепив в своем геноме.

Впрочем, нельзя сказать, что для встречи нежеланных гостей псионы-затворники совсем уж ничего не подготовили и были перед ними безоружны, если, конечно, не считать собственных псионических возможностей.

Что до собственных возможностей, то рисковать в прямой схватке все же не хотелось. В конце концов, противник знает об их статусе сильных ментооператоров и наверняка подготовился к бою с ними именно в таком качестве. Как говорится, сила силу ломит, и даже сильного псиона можно завалить, используя то или иное оружие, а проверять на себе, какое именно оружие подготовили, совершенно не хотелось.

Другое дело, что в бункере возможности противника сильно ограничены из-за работающей глушилки, вырубающей всю электронику, но опять же, зная об этом, можно провести модернизацию, чтобы оружие работало без электроники.

Понимая, что основной проект, скорее всего, задействовать в противодействии противнику не удастся, Владислав и Эхинацея подготовили более простое и быстрое решение… В большом объеме это было опасно для них самих, но по большому счету выбирать не приходилось.

– Может, все же попробуем с ними договориться? – предложил Владислав. – Не сказать, что я такой уж пацифист, но стрелять друг в друга почем зря, даже не попытавшись пообщаться, мне кажется глубоко неправильным.

– Не получится, – скептически поморщившись, в отрицании помотала головой Эхинацея.

За месяц ее волосы отросли до плеч, понятно, что не обошлось без разгона роста волос псионической силой, но больше с прическами Эхинацея не безумствовала, так что выглядела она теперь куда как милее, чем лысая. К тому же она поработала над своим лицом, вернув ему двадцатилетнюю свежесть. Владислав на эту тему сильно не заморачивался. Разве что остановил рост волос, а то тратить время на бритье реально задрало.

– Почему? В конце концов, пусть забирают себе эту чертову глушилку и убираются с планеты. Она нам без надобности… А там, глядишь, и вовсе отношения наладим. Имея такие возможности и ресурсы, мы много чего предложить для продажи можем. Да и нам самим не мешало бы закупиться всякой всячиной… я уже молчу про продукты и технику для готовки. Да хоть пайки.

Однообразие рациона действительно стало напрягать. Они как псионы еще не достигли того уровня развития, когда смогут полностью отказаться от белков, жиров с прочими минералами и перейти на чисто энергетический способ питания. Дико хотелось нормальной еды: жареной картошечки, котлет, шашлыков, супов, каш, салатов, хлеба, наконец, и всего прочего.

– Даже не надейся. Мы для них угроза, подлежащая немедленной ликвидации.

– С чего такая категоричность?

– С того, что после того, как они обстреляли нас с орбиты и мы чуть не погибли под завалами горной породы в обрушившемся коридоре, они ни за что не поверят, что мы не захотим им жестоко отомстить за сие неспровоцированное нападение.

– Ну-у… – Владислав пожал плечами.

– Рой, пойми, месть – это то, чем прославились кланы фронтира. Типа культурная особенность… На фронтире так исторически сложилось, что обязательность мести за любое оскорбление, не говоря уже о чем-то более серьезном наезде, стала центровым стержнем кодекса чести, скорее даже условием выживания данных объединений с того момента, как они здесь появились. Зачастую только неотвратимость мести со стороны проигравшего заставляла того, кто желал напасть, дабы получить ресурсы предполагаемой жертвы, проявить благоразумность и как-то договориться миром, встать на путь торговли.

– Либо подкопить сил побольше и ударить так, что мстить станет некому.

– Или так, – согласилась она. – Такое тоже случалось и не раз. Потому, если прямое противостояние все же началось, то схватка идет до победного конца, до полного уничтожения вражеского клана с уничтожением женщин и детей, иначе жди мести, не сразу, так через год, десять лет или даже сто, когда победитель уже об этом и думать забыл. Так что они просто не поверят, что я оставлю их в покое и рано или поздно не отвечу за попытку убийства. Тем более они не знают, что я… хм-м… стала более здравомыслящей, и рассчитывают на мою реакцию исходя из характера еще той практически уже невменяемой Эхинацеи.

– Да уж! – хохотнул Владислав, вспомнив ту Эхинацею с безумными глазами и хищным оскалом. – Тут я их понимаю!

– В то, что я выздоровела и простила…

– А ты простила?! – усмехнулся Роев.

– Скажем так, я понимаю их мотивы и готова закрыть на этот эпизод глаза… Так вот, они в это не поверят, решат, что это какая-то изощренная уловка с моей стороны, чтобы смертельно ударить в самый удобный момент.

– Я бы тоже так решил, – с тяжелым вздохом кивнул он.

– А потому они сделают все, чтобы нас уничтожить при первом же удобном случае. Так что нам не договориться даже о перемирии, не говоря уже о каком-то взаимовыгодном сотрудничестве. Без вариантов.

– Печалька…

12

Разведчиков бункерные затворники трогать не стали. Точнее говоря – убивать. Просто натравили на них стаю тварей, и разведчики, осознав, что бункер занят противником и видеть чужаков здесь совсем не рады, спешно ретировались.

Конечно, можно было их не трогать. Идея заключалась в том, что пока разведчики шарились бы по бункеру, удалось выиграть еще немного времени на подготовку к встрече с отрядом вторжения, но слишком глубоко разведчиков, увы, все равно пускать было нельзя, дабы не увидели и не донесли командованию то, чего им видеть не следовало.

Дело в том, что на верхних уровнях в разных секторах лестничных пролетов и блоках кормились новые виды тварей, что были целенаправленно выведены Владиславом и Эхинацеей, как законченные виды, так и переходные формы, над которыми в дальнейшем планировалось еще кропотливо работать. А то в некоторых случаях, чтобы получить необходимый результат, требовалось внести слишком много изменений, и плод в конечном итоге получался нежизнеспособным. Потому к нужному итогу решили двигаться маленькими шажками, внося дополнительные изменения в последующие поколения, дождавшись, когда закрепятся в геноме предыдущие вставки.

Впрочем, разведчиков можно было и убить, это также позволило бы выиграть время, ведь те, кто их послал, вынуждены были бы ждать запланированного часа возвращения, при этом удалось бы сохранить все в секрете.

– В конце концов, они пришли по наши души и страдать угрызениями совести, стреляя в нас, не станут, – сказала Эхинацея, как раз выдвинувшая идею с ликвидацией.

Особым человеколюбием она не страдала. Наверное, тут дело даже не столько в воспитании и том, что это чужаки, а еще и из-за того, что людей в галактике огромное число, сотни миллиардов, так что ценность отдельной человеческой жизни как-то сильно падала в ее глазах.

Но Роев на это идти не стал, хотя если отбросить чувства, то предложение было более чем логично. Но он все еще цеплялся за постулат, гласящий, что убивать – нехорошо.

«В конце концов, с такой логикой существования сам не заметишь, как превратишься в чудовище, уничтожающее всех направо и налево, только потому, что кто-то там посмел с тобой не согласиться, а при наших псионических возможностях это особенно опасно», – подумал он.

– Не стоит, – сказал он. – Выкажем им жест доброй воли и даже передадим сообщение. Дескать, не суйтесь к нам…

– Бесполезно. Я же объясняла…

– По крайней мере, мы будем чисты перед собой. Сделали все, чтобы не раздувать конфликт и разойтись краями.

– Как хочешь.

– А может, захватить их в плен? Пусть посидят у нас, пока все не закончится…

Но этот вариант активно не понравился девушке. По крайней мере, Роев теперь ее иначе не воспринимал.

– Зачем? Присматривать за ними, кормить, поить, спать укладывать… И ради чего? Чтобы потом их все равно выпустить? И потом, сколько мы при этом выиграем, дня два-три? Это все ни о чем. Разве что на эксперименты?

– Никаких экспериментов на людях, – тут же встал на дыбы Владислав.

– Тогда выпни их вон.

Вот Роев их и выпнул. Хотел было обрушить тоннель, но, увы, строители не подкачали и сделали своды весьма крепкими, и чтобы устроить обвал, требовалось много мощной взрывчатки. Таковой у них еще не было.

Как и ожидалось, задержка с повторным проникновением чужаков в бункер вышла недолгой, всего сутки паузы – и вот в подземелье стала спускаться различная техника.

– Серьезное дело, – пробормотал Владислав, наблюдая за вторжением через таракана-разведчика. – Даже предчувствие какое-то нехорошее возникло…

Роева смущало не только большое количество техники, а следовательно и бойцов, но и мощь самой техники. С его «гусеницами» их было не сравнить, чувствовалась мощь. Это как танкетку «рено» начала тридцатых годов двадцатого века сравнить с Т-34-85.

Затворники решили начать противодействие со взятия под контроль мозгов водителей и просто заставить их развернуться и уехать.

Но не тут-то было. Марионетки псионов не торопились выполнять команды своих кукловодов, собственно, они так и не стали полноценными марионетками.

– Словно через болото продвигаюсь… или туман… – пробормотал Владислав через минуту после безуспешной попытки взять под контроль выбранного в качестве жертвы водителя. – Потом словно выдавливает…

Все, чего он добился, это что броневик чуть притормозил и на максимуме ментального давления на мозг водителя проехал по коридору легким зигзагом, даже несколько раз стукнулся о стены, и эти тараны словно отрезвили водителя.

– Та же ерунда… – сказала Эхинацея. – Они хорошо защищены. Над ними сначала поработали хирургически, защитив часть мозга, отвечающую за псионику, явно есть какое-то гипнотическое внушение, а потом еще и химией накачали, полностью их ментально затупив…

– Серьезно подготовились… Давай попробуем пробить блок и просто сжечь ему мозги.

– Давай…

Попытка объединить усилия ничего не дала, они только мешали друг другу.

– Над совместными действиями надо будет еще поработать, – сказал Роев. – Как-то этот момент воздействия мы упустили.

– Согласна…

Попробовали взять под контроль десантников, чтобы они начали стрелять друг в друга, но и тут их ждало полное фиаско, несмотря на то что десантники были защищены несколько хуже водителей, хирургически вмешались по минимуму, а вот химией накачали по максимуму. Но оно и понятно, водителю только и нужно, что тупо крутить баранку, выдерживая ранее заданный маршрут или реагируя на прямые приказы командира, больше ни на что не отвлекаясь, чистые биороботы, в то время как десанту нужно быть более активным и лучше соображать, дабы своевременно и адекватно реагировать на опасность.

В общем сидевшие внутри бронекапсул люди были готовы к чему-то подобному, а потому быстро реагировали, зажимая начавшего неадекватно вести своего товарища в плотные тиски, не давая ему пошевелиться.

Попытка взять под контроль более одного индивидуума, то есть всех десантников в модуле, также оказалась провальной.

– Надо ближе подойти к противнику, мы слишком далеко… – предложила Эхинацея, у которой тоже ничего не вышло.

Чем ближе к объекту манипуляции, тем сильнее воздействие. Так-то они попробовали влиять на пределе своих возможностей, потому неудивительно, что ничего не получилось с учетом поставленной защиты.

О том, чтобы пуляться файерболами, да еще с пулеметной скоростью, не могло быть и речи, так как они сразу же становились мишенями для пулеметчика или гранатометчика. Да и не факт, что файербол мог пробить броню.

С телепортацией того же файербола прямо внутрь броневика тоже не все гладко. Увы, быстро это не получится сделать, тем более попасть точно в цель. Даже просто, чтобы пальнуть наугад, куда-то в ту сторону, требуется секунд пять для концентрации, а чтобы угодить точно в заданный объем пространства, нужно в два-три раза больше времени. Все это время изображать из себя мишень?

– Слишком опасно. Они действительно очень хорошо подготовились, – с недовольным видом сплюнул Владислав, – и неизвестно, что приготовили как раз на такой случай. Но и мы баклуши не били… Отступаем. Пробуем вариант «Б».

13

Эхинацея кивнула и, отступив из блока, в который уже заезжал передовой броневик из прорытого туннеля, они вновь задействовали свои ментальные силы.

Из всех этажей, комнат и коридоров блока стали выползать их псионо-генетически измененные творения размером с кошку.

Осознавая, что крамбы, скорее всего, будут не готовы к боевым действиям, когда противник пойдет на штурм бункера, Роев решил подготовить более простое средство для сдерживания врага. А именно ходячую мину, пока чисто фугасного действия. Хотя в планах еще много чего было, от термитных прожигателей до объемных, не говоря уже про плевателей кислоты, яда и даже дымопостановщиков.

За основу взяли жука, чем-то напоминающего светлячка, он тоже мерцал в брачный период, и вместо светящегося вещества заставили его вырабатывать компоненты гелеобразной взрывчатки. А чтобы кто-то не рванул чисто случайно и в результате не детонировали его соседи с последующей цепной реакцией по всему объему их нахождения, взрывчатку сделали бинарной. То есть жук вырабатывал два разных безопасных по отдельности компонента в двух емкостях. И перед тем как взорваться, жук должен был впрыснуть второй компонент-катализатор в основной состав.

Чтобы подрыв можно было синхронизировать, то собственно к детонации получившейся адской смеси приводил электрический импульс, что накапливали подсаженные в тело жука бактерии. В конце концов, система впрыска из-за различных факторов совсем не гарантировала одновременность детонации взрывчатки с точностью до секунды, даже при одновременном впрыске, а чтобы нанести максимальный урон, могла понадобиться именно полная синхронность, а не множество отдельных слабеньких взрывчиков.

Еще на подходе к противнику мин-светлячков, потерявших возможность полета из-за увеличения размеров и массы, Роев дал им команду на смешение составов, чтобы к моменту, когда они приблизятся к противнику, адская смесь была полностью готова к действию.

Побочным эффектом процесса смешения компонентов, который пока не удалось устранить (Роеву пока было не до таких мелочей), явилось то, что полупрозрачные брюшка жуков начали сиять красноватым светом и даже мерцать, и чем более готовой становилась смесь, тем сильнее они светились и чаще мерцали.

Это, конечно, сильно демаскировало живые мины, но, собственно, даже если бы они и не светились, и не мерцали, то их, конечно, все равно заметили бы, так как с броневиков во все стороны светили мощные химические прожекторы, и не увидеть, что по полу, стенам и потолку к тебе плотной массой ползет чертова туча жуков, было невозможно.

«Так что можно и не мучиться с ликвидацией свечения, оно даже более зловеще выглядит, – подумал Роев. – По крайней мере у этого вида живых фугасных мин…»

Того, что произошло дальше, Владислав как-то не ожидал, несмотря на свою возможность предвидения. Но, увы, она срабатывала далеко не всегда. Требовалось еще много тренироваться в этом направлении, как, впрочем, и во всех остальных.

Роев предполагал, что противник начнет стрелять из автоматических дробовиков, работать из огнеметов и кислотников, что, конечно, привело бы к большим потерям атакующих насекомых, не обладавших высокой стойкостью к повреждениям, но то, что противник вдруг сумеет разорвать ментальную связь между псионами и их марионетками, это было неожиданно.

Сделали это на удивление просто, броневики заорали звуковыми сигналами, а в дополнение к этому включились дополнительные источники света, запульсировавшие в режиме стробоскопа. Причем мерцание шло как бы волной, то есть частота менялась от трех импульсов в секунду до десяти. То же самое со звуком.

Это комбинированное воздействие не только сбило ментальную связь, но и заставило живые мины отшатнуться от цели и отворачиваться от мерцания. Часть тварей тупо впали в ступор.

– Что за черт?! – бесился Владислав, раз за разом подавая команду марионеткам. – Вперед! Вперед!! Взорвите их!

Но те не откликались на попытки установить ментальную связь. Не удавалось даже взять под контроль хотя бы небольшую стайку. Лишь отдельные особи попадали на какое-то время под управление, если сконцентрировать все усилия только на них, когда воздействие на тварей ослабевало, но этого было критически недостаточно. Чтобы подорвать броневик, точнее хоть сколько-нибудь серьезно его повредить, требовалось не меньше двух десятков особей, плотно облепивших цель.

Кроме того, воздействие противника на тварей в какие-то моменты, когда накладывались определенные частоты звуковых и световых импульсов, довольно сильно било по кукловоду по обратной связи, вынуждая его самого лихорадочно обрывать соединение, чтобы не свалиться с эпилептическим припадком.

– Сволочи…

Тем временем противник не медлил и начал уничтожать дезориентированные живые мины на дальней дистанции, расстреливая их из автоматических дробовиков, сжигая огнем и растворяя кислотой. Мины-светлячки лопались огненными всполохами, какие-то, у кого завершился процесс смешивания компонентов, взрывались, провоцируя соседей ударной волной на подачу электрического импульса с последующей собственной детонацией.

Цепная реакция все-таки пошла.

– Проклятье, – скривился Роев. – Столько трудов насмарку… Вместо грандиозного успеха получился не менее грандиозный провал.

– Неожиданно… – недовольно поджав губы, сказала Эхинацея.

– Да уж, иначе и не скажешь…

– Я бы даже сказала, оригинально, – добавила девушка, все еще находясь под впечатлением. – Надо было изрядно постараться, чтобы без электронной начинки создать генератор высокочастотных колебаний и совместить его со световым гипновоздействием…

– Так они и нас заглушат… – обеспокоился Владислав, припомнив то неприятное ощущение, что он испытал через марионеток.

Роев осознал, что будь он чуть слабее волей или воздействие несколько сильнее, то его вполне могло зацепить и он впал бы в сомнамбулическое состояние. Это в лучшем случае.

– Это вряд ли, – после короткой паузы сказала Эхинацея, напряженно оценивающая ситуацию и обдумывающая, как с этим быть. – По крайней мере, не широкополосным воздействием, особенно если защититься от звука берушами, а на свет просто не смотреть, положившись на ментальное восприятие окружающего пространства…

– Значит, узконаправленным все же могут? По крайней мере звуком…

– Могут. Звук будет своими высокочастотными колебаниями действовать сразу на мозг, минуя слуховые рецепторы… Если достаточно быстро угадают с нашей частотой, на которую мы срезонируем, как-то засекут этот момент и зафиксируют, то нам будет плохо…

– Час от часу не легче…

– Но это эффективно только на очень небольшой дистанции.

– На какой?

– Все зависит от мощности генератора… при этом мы должны попасть в фокус, хотя и пограничные значения тоже могут на нас повлиять, не давая воздействовать в ментальном плане.

– Это понятно, – кивнул Владислав. – Что скажешь про наш случай?

– До десяти метров, плюс-минус пара. В условиях бункера этого более чем достаточно.

– Верно…

Недовольство Роева можно было понять. Еще минуту назад он, псион ранга «А» примерно нулевого уровня, а это о-го-го как высоко, чувствовал себя не то чтобы всемогущим и неуязвимым, но что-то близко к этому, по крайней мере по сравнению с обычными людьми, и вдруг выясняется, что ни фига подобного, его могут жестко глушануть эти самые обычные люди, пусть и накачанные по самые брови химией. Приземляться на землю с небес было больно и даже обидно.

14

– Надо будет управляемые по проводам мины делать, чтобы звуком и светом связь не резало, – с досадой сказал Владислав.

Идея вообще-то такая была в числе прочих многих, но на реализацию всех задумок катастрофически не хватало ни времени, ни рук. Ведь все начатые опыты нужно регулярно и очень плотно контролировать. Стоит только ослабить управляющее воздействие – и тут же начинается деградация или неконтролируемая мутация, после которой легче новое создать, чем старое исправить.

– В каком смысле по проводам? – удивилась Эхинацея.

– Паутинным.

– Ах, в этом смысле, – чуть улыбнулась она, невольно вспоминая случай, как испугалась кошмарного с виду здоровенного паука.

Страшных и до тошноты отвратительных на вид тварей в бункере хватало с избытком, взять тех же сколопендр, но пауки были вне конкуренции, по крайней мере для Эхинацеи.

Тем временем накопившись в блоке в достаточном количестве, противник стал выходить, что называется, на оперативный простор. Делалось все с самыми максимальными мерами предосторожности, впрочем, Владислав при всем желании все равно ничего бы не смог сделать. Тварей, как показал опыт, посылать бессмысленно, нужно сначала вывести из строя светомузыку, а самому атаковать в коротком узком коридоре, отделяющем лабораторный блок от основного ствола бункера, бесполезно, сначала оглушат узконаправленным высокочастотным звуком, а потом расстреляют из пулеметов и сожгут.

Оставалось ждать, пока противник выйдет на более открытое пространство, где будет больше маневра, и рассредоточится.

Противник не подвел и действительно стал рассредоточиваться, видимо собираясь спускаться вниз сплошным фронтом сразу по всем пяти направлениям. Что-то мудрили с лифтовыми шахтами.

Впрочем, противник не спешил, и это обстоятельство не могло не заинтересовать.

– Чего это они там делают?.. – поинтересовался Владислав, подглядывая за противником посредством своих марионеток, благо, что вторгшиеся перестали глушить ультразвуком и давить световспышками.

Чужаки, тем временем вторгшись в остальные пятиэтажные блоки уровня, стали там разъезжать по коридорам на небольших транспортниках, бойцы вскрывали двери и забрасывали в помещения какие-то канистры примерно на пять литров объема.

Через марионетку Роев обнюхал эту канистру, чуть ли не облизал, хотя это ничего не дало, а вот прослушивание кое-какой информацию дало, а именно он услышал ритмичное тикание.

Его от этого аж передернуло. Тикание часового механизма стало для Владислава самым противным звуком. Но оно и понятно, ведь в рабском ошейнике тоже отмерял время до взрыва механический таймер.

Не нужно было иметь высокий показатель интеллекта, чтобы понять, что это мины, явно предназначенные для выжигания замкнутых объемов, так как простой взрыв отнюдь не гарантирует уничтожение всего живого. Просто и эффективно в плане зачистки от всей биомассы.

– Хм-м, а чего раньше так не делали? – невольно удивился Роев, вспоминая тот муторный процесс зачистки с регулярными потерями, в котором он сам принимал участие, будучи рабом.

– Применяемый состав, скорее всего, уничтожит в буквальном смысле все, в том числе артефакты Древних, а именно на их добычу тогда была сделана ставка.

– А, ну да, подзабыл я про этот момент… А сейчас, наверное, решили идти прямиком к главному призу – установке РЭБ.

– Скорее всего, – согласилась Эхинацея.

– И все равно, почему сразу не пошли к ней таким путем? Ведь по сравнению с ней, все артефакты сущая мелочь. По крайней мере, можно было пожертвовать артефактами в одном секторе.

– Наверное, не уверены были, что смогут ее заполучить и тем более освоить, потому не хотели терять гарантированную «мелочь» стоимостью в несколько десятков миллионов.

– А сейчас стали уверены?

– А сейчас мы мешаем планомерному освоению ресурсов бункера, и тотальным уничтожением всей биомассы они рассчитывают если не убить нас, то, по крайней мере, выкурить вон.

– Ну да… жрать-то нам в таком случае будет нечего, хочешь не хочешь, а придется свалить… – согласился с выводами Владислав. – Не говоря уже о том, что они лишают нас живого оружия, хотя и так уже нашли способ его заблокировать.

Как только таймеры обнулились, начали взрываться заложенные мины. Оставалось только гадать, что там набодяжили клановые химики, но жар возник такой, что не только в одно мгновение выжгло всю органику, но плавились опорные балки и даже камень, превратившийся в лаву.

Пятиэтажные блоки (кроме того, через который, собственно, произошло проникновение, там применили средство послабее, это на ненужные объемы не пожалели дурной мощи) в считаные секунды превращались в пустые пространства – гроты со сталактитами из камня и металла на потолке и озера из расплавленного металла и камня на дне, что медленно застывали.

После того как были таким, самым кардинальным, образом стерилизованы лабораторные блоки, бойцам подвезли новые мины, и они начали спуск по всем пяти секторам, также их минируя.

Увы, но на спуске по лестнице с противником ничего сделать было нельзя, Владислав без вариантов попадал под звуковую пушку, так как от ее воздействия было просто не увернуться на лестничном пролете, его бы просто глушанули, а потом расстреляли или закидали гранатами, так что пришлось верхний сектор бункера сдать без боя. Благо удалось изъять оттуда экземпляры тварей, являвшихся перспективными разработками.

– Теперь мой выход, проклятые ублюдки… Покажу вам, где раки зимуют, в лучших традициях Рембы и иже с ним.

– А про меня ты не забыл? – с ехидной усмешкой поинтересовалась Эхинацея, уперев руки в бока.

– Хм-м… война дело как бы мужское…

– Вот именно, что «как бы». Или ты решил в кондовые шовинисты записаться?

Понимая, что спорить бесполезно, тем более местное общество в плане равноправия обогнало по всем пунктам в этом отношении западное общество на Земле, а Эхинацея хоть и воспитывалась в патриархальном клановом обществе да еще в условиях фронтира, но… не приняла его, хоть и была внешне смиренной.

– Только сильно не рискуй, – сказал, в конце концов, Роев, прекрасно осознавая, что вдвоем им будет куда как проще разделаться с противником, а то ведь недаром сказано, что один в поле – не воин, и то, что этот воин – псион, в данном случае особо ничего не меняет.

– Заметано.

15

Впрочем, стоило только немного остыть эмоционально – и Владислав понял, что вариант «Ремба и иже с ним» с методичным выбиванием бойцов противника из засад, с помощью ловушек или безбашенной лобовой атаки с шашкой наголо в их случае глупость несусветная, смертельная даже. Все дело в хитрых минах.

Естественным ходом в данном случае выглядела остановка таймера. Но интуиция буквально завопила, что дело тут нечисто.

– Очень даже может быть, – согласилась Эхинацея, когда Владислав поделился с ней своими опасениями. – Как и то, что стоит только кому-то заметить, что таймеры встали, как он по заложенной в голове гипнопрограмме совершит ручной подрыв.

– И так может быть. Значит, нужно сначала вывести из строя тех, кто присматривает за минами, а потом не подпускать к грузовому транспорту остальных. Да уж, тут действительно одному не справиться, – признал свою ошибку Владислав, в том, что не хотел брать Эхинацею с собой.

– Я возьму на себя людей. Телепортирую им под маски грибы-споровики.

Роев кивнул. Гриб-споровик – поганая штука. Стоит только вздохнуть его споры – и все, неудержимая чахотка гарантирована. Такой вот способ распространения спор у гриба в условиях отсутствия ветра в подземелье.

Конечно, надежнее было бы телепортировать какой-нибудь объект прямо внутрь тела противника, скажем кусочек металла в сердце, но увы, как показали эксперименты, подобное им пока не под силу. Естественное биополе живого существа сбивало телепортационные настройки. Чтобы такое получалось, требовалось тренироваться…

– Сапер ошибается только раз, и мы только что ошиблись, – задумчиво сказал Роев, осознав, что подспудная тревога никуда не ушла, а стала только еще сильнее, несмотря на, казалось бы, найденное решение проблемы.

– Это ты к чему?

– А что мы, собственно, знаем о конструкции этих мин, кроме того, что на звук определили, что там есть таймер?

– Хм-м… ты прав, по сути ничего.

– Вот и я о том же. Тот, кто нам противостоит, знает о наших способностях и не мог сыграть так просто и грубо. Противника нельзя недооценивать. По сути, нам словно сунули под нос этот механизм.

– А значит, знают, что мы можем заблокировать таймеры, – понятливо кивая головой, продолжила Эхинацея. – И ты прав, они, скорее всего, даже рассчитывают на это… Вот он, остановите его – и все будет тип-топ…

– И наверняка подготовили какой-то дополнительный элемент на этот случай. Таймер встал, и тут же сработало что-то еще… Что?

– Химический таймер. Простая капсула с кислотой…

– Вполне вероятно. Вариантов с катализаторами хватает… Вот только без досконального изучения мины мы его там не найдем. А изучить мы мину как раз не можем.

– И даже если найдем, то опять не факт, что это нам поможет, – сказала Эхинацея. – Застопорили таймер, телепортировали из бомбы дублирующий элемент и…

– И нарушили целостность корпуса бомбы, – продолжил Владислав. – Состав потек, соприкоснулся с кислородом и бабах! Ч-черт… Что же делать?

Роев в бешеном темпе искал способ выдавить врага из бункера Древних и не находил его.

«Ведь как чувствовал, что нельзя пускать противника внутрь, – с горечью думал он, – что надо встречать его на подступах, но увы… не успели».

– Отступаем… Эту схватку мы проиграли.

– И куда нам деваться?! – удивилась Эхинацея. – Рано или поздно, они зачистят бункер…

– Поздно – не рано… Потянем время сколько сможем. Устроим им Прилив… светомузыка им тут не поможет отбиться от тварей.

– Для чего?

– Поищем выход из бункера. Как известно, из любой ситуации их имеется целых два, – невесело усмехнулся Роев.

Эхинацея тоже только фыркнула, когда Владислав транслировал ей картинку поедаемого великаном небольшого человечка, у которого есть варианты выбраться из брюха либо с отрыжкой, либо уже переваренным…

– Образно…

– В конце концов, не может такого быть, чтобы из бункера не вел тайный ход.

– Поздно спохватились с его поиском…

– Ну да… что есть, то есть, – вздохнул Роев.

Бункер казался неприступной крепостью, и искать из него потайной ход было неактуально. Да и некогда по большому счету.

– Да и где он может быть?

– Либо где-то из лифтовой шахты идет ответвление в какую-нибудь естественную сеть пещер, либо, что мне больше всего не нравится, но он реальнее всего, эвакуационный выход где-то в затопленной части бункера. Уходит еще дальше в глубину, потом куда-то отворачивает и ведет на поверхность.

– В этом случае нам потребуются скафандры с возможностью выработки кислорода из воды… А чего нет, того нет и самим не сделать.

Не откладывая в долгий ящик, тем более запасов времени действительно не осталось, затворники решили проверить лифтовые шахты на наличие ответвления в глубины горной породы. Сами в шахты, естественно, не полезли, а воспользовались глазами обитающих там тварей. Очень мешали густые заросли, и побегать пришлось из сектора в сектор, но ничего похожего на дополнительный ход из бункера обнаружить никак не удавалось.

– Значит, он внизу, если вообще существует… – сказал Владислав.

– Для нас это бесполезно. Были бы мы поопытнее в оперировании пси-силой, то водная среда не представляла бы для нас проблем… А так, даже не знаю что делать.

– Провоцируем Прилив и думаем… больше пока ничего придумать не могу.

Эхинацея кивнула.

Прилив в лучшем случае мог дать им несколько лишних дней, но как известно, даже иногда одна лишняя минута может стать спасительной.

16

Махмар Рихар, глава клана Валлер, что в числе немногих по-настоящему сильных кланов претендовал на политическое, военное и финансовое лидерство в данном секторе фронтира с прицелом на создание собственного государства, точнее королевства, слушал доклад запросившего внеплановой аудиенции директора клановой разведки Талпира Лерма.

Такое случалось не сказать, чтобы редко, но и не часто. Махмар предпочитал получать информацию в электронном виде, так оно и быстрее, и усваивается лучше, но такой способ хорош лишь применительно к текучке, когда все идет по плану и все шероховатости исправляются ответственным лицом самостоятельно, не запрашивая высочайшего дозволения. И это правильно, глава клана, как настоящий руководитель, не должен вникать во все мелочи, он только ставит задачи и контролирует выполнение.

Но в данном случае как раз требовалось принять решение, что могло очень сильно повлиять на клан, как в экономическом, так и военно-политическом отношении. Одна ошибка – и все ранее полученные достижения могли пойти прахом. Такое судьбоносное решение мог принять только глава клана и соответственно единолично нести за него ответственность.

Клан пристально, не жалея сил и средств, следил за всеми своими соперниками, такими же претендентами на региональное лидерство, и всячески мешал конкурентам развиваться, сталкивая кланы друг с другом, натравливая пиратов и устраивая диверсии… Активно заключались союзы, в том числе кровные, тем самым подгребая под себя мелкие кланы, одновременно влезая в их бизнес и в конечном счете растворяя их в себе и усиливаясь.

Так делали все. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, в зависимости от способностей плести собственные сети интриг и распутывать кружева чужих козней, но в итоге от сотен, если не тысяч, кланов, когда-то обосновавшихся в данном секторе фронтира, у которых в лучшем случае имелись разваливающиеся от старости и повреждений корыта третьего поколения, а то и вовсе второго, если не первого, остались чуть больше десятка крупных кланов с сателлитами, имеющих сейчас флоты из сотен боевых кораблей шестого-седьмого, а то и восьмого поколения, добывающие и производственные предприятия, и обжитые планеты с городами, населенными сотнями тысяч жителей. Остальные либо влились в кланы-лидеры, либо погибли, либо, не выдержав жесткой конкуренции, бежали еще дальше в глубокий космос, образуя новый фронтир… вырождались в наемников или вовсе в банды обыкновенных пиратов.

С каждым десятилетием тайная и явная борьба кланов обострялась, потому как все видели, что недалек тот день, когда данный сектор фронтира, как и многие другие до него, станет одной из окраинных систем Содружества, и тот, кто к этому моменту взберется выше всех, получит максимум преференций от смены статуса, взяв в свои руки все политические и экономические нити управления сектором. А это, прежде всего, высокие технологии. Будет получен официальный доступ к седьмому-восьмому, а то и девятому поколению техники, и тот, кто получит этот доступ первым и в более полном объеме, окончательно уйдет в отрыв и сможет уже открыто диктовать свои условия прочим.

Так что ставки были велики, и любая ошибка на данном заключительном этапе могла стать фатальной. И вот сейчас следовало принять одно из таких без преувеличения судьбоносных решений.

– Смею думать, что я не дурак с моим интеллектом в триста восемьдесят пунктов, но так и не понял, на каком основании твои аналитики сделали вывод, что Риядлиды вышли на финишную прямую в освоении бункера, – после изучения доклада в письменном виде сказал Махмар Рихар.

Бункеры Древних находили и прежде, и особо это никого не интересовало, но не в данном случае. Этот бункер по всем признакам был особенным.

Во-первых, нашедшему его, чтобы зачистить бункер, пришлось привлекать рабов. С помощью добытой по крупицам информации удалось подтвердить вывод аналитиков, что бункер «заражен» агрессивной живностью, и, чтобы не повредить артефакты, от этой живности приходится избавляться весьма трудоемким щадящим способом.

Но и это особо никого не заинтересовало, пока совсем недавно не выяснилось «во-вторых», а именно – клан Риядлид искал диких бойцов без нейросетей. Тут уже аналитикам пришлось хорошенько поскрипеть мозгами, грузя специализированные и аналитические искины, соображая что к чему. В итоге пришли к выводу, что бункер все еще работоспособен и обладателям нейросетей там приходится несладко, потому и нужны дикие.

А вот это уже было очень серьезно. Обладание технологией глушения нейросетей обещало очень многое. Потому данное направление деятельности клана-соперника стали отслеживать с особым вниманием. Пытались тишком отследить маршруты кораблей, но противник идиотом не был и тщательно запутывал свои следы.

– По мне так, наоборот, у них что-то сильно застопорилось, раз им потребовалась такая большая партия рабов, и особенно бойцов. И если мы вмешаемся на данном этапе, то дерьмо, в которое они вляпались, придется разгребать уже нам. И Риядлиды в этом случае тихо сидеть в сторонке не станут. Схватка начнется не на жизнь, а на смерть, и даже если победим в этом противостоянии, то потом нас ослабленных сожрут другие…

– Господин, все дело в приглашении ученого, специалиста по артефактам Древних… Вывод напрашивается только один, они добрались до главной цели, что потребовало привлечения стороннего специалиста для изучения, и вот-вот заполучат объект в свои руки. Потому, чтобы не упустить объект, действовать нужно немедленно.

– Я не слепой и не упустил этот фактор, Талпир, как и сделанные на этой основе прямо-таки напрашивающиеся выводы, – поморщившись, сказал глава клана. – Аналитики считают, что раз приглашен крупный ученый, то такое большое число бойцов требуется для его охраны, пока он будет изучать объект. Вот только они все дикие, без нейросетей. О какой реальной защите столь драгоценного во всех смыслах специалиста может идти речь? Ну и как ученый будет изучать объект, подавляющий работу нейросети? То есть на всех объект воздействует, а на ученого – нет? Что за чушь?!

– Тем не менее факт остается фактом, господин. Риядлиды наняли очень дорогостоящего ученого специалиста по артефактам Древних. Но на то он и ученый, чтобы разобраться с объектом.

Махмар Рихар недовольно забарабанил пальцами по столу. Во всем этом что-то сильно не сходилось, и это серьезно его нервировало. Стоит ввязаться в драку – и обратного хода уже не будет. Даже если на первых порах удастся сохранить инкогнито и в случае неудачи уйти, Риядлиды рано или поздно отыщут ниточки и отомстят, так как клан это серьезный и разведка у них на высоком уровне.

– А может, это просто провокация? – спросил он.

– Не исключено, но зачем, господин?

– Хотя бы просто выяснить, кто к ним проявляет повышенный интерес. Одна только эта информация дорого стоит.

– Это так, – согласился главный разведчик. – Вот только любая провокация может легко перерасти в горячее столкновение. Им полномасштабная война нужна еще меньше, чем нам, даже если они устроили какую-то засаду в надежде разделаться с любым, кто клюнет на приманку, одним ударом.

Махмар Рихар только снова поморщился. У любого поступка могло быть как десятки причин, так и десятки целей.

«Игнорировать или все же атаковать?» – размышлял глава клана.

Риски были слишком высоки, как в действии, так и в случае бездействия. Особенно в бездействии. Так что поговорка «не ошибается тот, кто ничего не делает» в корне не верна. Стоит только соперникам без проблем овладеть артефактом Древних, как это может стать тем камешком, что сдвинет чашу весов в пользу клана Риядлид, и они возвысятся так, что станут безусловными лидерами.

Собственно, клану по большому счету даже не обязательно самому создавать производство и начинать создавать аналоги данного прибора. Стоит только узнать «Нейрокорпу», что их продукцию, которую они позиционируют как сверхнадежную, оказывается, можно глушить, как эта сверхмощная корпорация заплатит клану за артефакт и нераспространение данной технологии столько, что Риядлиды просто купят тут всё и всех.

Открытая война ради такого куша тоже риск, но все же меньший. Шансы на победу есть. Силы с учетом союзников примерно равны, и в худшем случае стороны окажутся при своем, главное не дать противнику заполучить артефакт, для чего в идеале было бы его уничтожить, если не получится заполучить в свои руки. В этом случае противостояние будет идти по прежней колее, и в данном векторе развития событий есть все шансы на обретение лидерства, хотя, конечно, придется приложить изрядные усилия для удержания своего положения после понесенных в войне потерь.

– Войну начинать рано, – после долгой паузы наконец глухо произнес Махмар Рихар. – Союзные кланы без достойной причины для схватки нас не поймут и могут уйти. Значит, нам нужна эта причина, четкая и ясная. Нам нужны координаты мира, в котором находится бункер с объектом. Мы сможем его получить?

– Только если захватим очередного курьера и взломаем его искин.

– Что практически невозможно, – скривился глава клана. – Он прыгает каждый раз из разных векторов, как и уходит по разным маршрутам, перекрыть все в принципе невозможно. А если начнем брать под контроль вероятные маршруты, то наша активность вблизи домена Риядлидов не останется без внимания и вскроет нас раньше времени… И даже если удастся перехватить курьера и даже заполучить искин после штурма, то где гарантия, что это не эстафета из трех-четырех кораблей, которые курсируют лишь по своим маршрутам, просто передавая друг другу контейнер с грузом?

– Вряд ли, господин.

– Почему? Ведь в случае перехвата одного из эстафетных кораблей маршрут до цели окажется в безопасности.

– Это так, господин, – кивнул Талпир Лерм. – Вот только в этом случае где-то на промежуточных точках должны находиться другие эстафетные корабли, висеть месяцами, дожидаясь, когда придется снова совершать свой эстафетный забег на своем отрезке.

– И что?

– Слишком опасно, господин. Тут и там снуют шахтеры в поиске залежей особо ценных металлов, картографы, пираты, торговцы, а особенно опасны клановые разведчики, что постоянно обшаривают окружающие их системы и дальние подступы на наличие чужого присутствия, а также чужих маяков, с помощью которых ведется слежка за пространством.

Махмар Рихар понятливо кивнул. Они сами засевали пространство возле систем чужих кланов такими сканирующими маяками, ведя анализ грузового трафика и учет кораблей как гражданского, так и военного назначения.

Вели подобную слежку и за ними, так что корабли РЭБ регулярно чистили прилегающие системы от таких маяков. Так что, если кто-то засечет, что где-то висит корабль, то мало ему не покажется, и эстафетный маршрут будет разорван.

– По крайней мере, первая точка передачи эстафеты крайне уязвима. Получив один корабль и узнав его маршрут, не составит большого труда захватить следующий и узнать его маршрут, и так далее. Нет, они не станут так рисковать. Поверьте мне, господин, риск неоправданно велик. Так что курьер проделывает весь путь от начала до конца.

– Ладно, тут тебе как разведчику виднее, – сдался Махмар. – Но все равно остается вопрос перехвата. Где и как?

Талпир Лерм на эти слова хищно усмехнулся.

– Что, у тебя есть план, как практически под носом Риядлидов увести их курьер? Причем не просто захватить, но потом еще и смыться?

– Да, господин. У меня давно все готово для проведения подобной операции.

– Очень интересно. Кстати, надеюсь, мы от подобного финта застрахованы? А то, если можем мы, то могут и другие.

– Да, господин. Я предпринял все необходимые для этого меры.

– Ладно, рассказывай!

– Слушаюсь, господин…

17

Очередной из череды многих затяжной полет корабля-разведчика «Мигар», созданного на основе фрегата седьмого поколения, глубоко модернизированного в сторону увеличения скорости, защиты и незаметности в ущерб вооружению, выполняющего функции курьера, с многочисленными маневрами по запутыванию следов, маршруты которых выбирал искин с использованием генератора случайных чисел, подходил к своему концу. Вот-вот произойдет выход корабля из гипера, и они дома.

Экипаж невольно расслабился и уже готовился к короткому, но очень насыщенному отдыху в закрытой зоне. Пока они все являются носителями секрета и пока этот секрет не потеряет своего значения, ни о какой свободе передвижения не могло быть и речи. Но к этому люди, члены клана Риядлид, относились с должным пониманием, тем более платили за это небольшое неудобство (ибо их обеспечивали всем необходимым по высшему разряду) весьма щедро. Опять же шли слухи (наверняка специально запущенные руководством, чтобы дать людям надежду и тем самым их дополнительно мобилизовать), что терпеть все эти ограничения осталось недолго – еще полгода-год и контроль спадет. Кто-то по этому поводу наоборот даже загрустил, ведь с падением секретности упадет и их уровень заработка.

Вот и легкий толчок корабля, ознаменовавший выход из гиперпространства. За бортом вспыхнули точки звезд, а прямо по курсу расцвела родная планета Рияд, по большей части пустынная с рубиновыми оазисами городов. Искин стал обрабатывать огромное количество поступающей информации. Сотни и тысячи кораблей различного класса: грузовики, челноки, яхты… сновали в системе и особенно густо возле планеты у орбитальной станции.

Корабль согласно своему статусу шел на стыковку с ней, дабы не выделяться из прочих кораблей посадкой на планету, что было бы предпочтительнее. Другое дело, что пристыкуется к закрытой части станции, где под охраной будет получен груз и спущен на планету специальным челноком.

И вот, когда до станции осталось всего ничего, сенсорные датчики обзора ослепила ярчайшая вспышка, от которой вышли из строя видеосенсоры. Когда система обзора была восстановлена за счет резервных систем, члены экипажа увидели, как от огромной станции, на которой находились десятки тысяч человек, беспорядочно вращаясь, стали разлетаться различные конструктивные элементы и пришвартованные корабли.

Смешав эшелоны следования, во все стороны стали в панике разбегаться транспорты, пока их не смяло разными модулями и агрегатами.

– Что за… Тревога! Боевая тревога! – закричал командир «Мигара».

Искин немедленно продублировал команду.

– Управление на экипаж!

Искин отключил автопилот, и экипаж получил возможность начать отвод корабля от продолжающей стремительно разрушаться станции, что сопровождалось многочисленными взрывами. Помимо обшивки, оборудования и прочего теперь уже не опознаваемого хлама кувырком летели ранее пристыкованные к ней корабли и контейнеры, что изрядно замусорили пространство и сильно затруднили маневрирование.

По защитному полю начали барабанить мелкие куски металла и грузовые контейнеры, что сильно просаживали защитное энергополе, а также тела людей, выброшенных в космос. От крупных предметов, вроде модулей, против которых энергополе в принципе бесполезно, пока удавалось либо уклониться, либо уничтожить зенитным огнем.

В какой-то момент корабль оказался в плотном облаке из обломков и контейнеров. Пилоты, ювелирно маневрируя, уходили от столкновения с неуправляемыми судами, стремясь как можно быстрее выйти из зоны засорения. Но сделать это было не так-то просто, на орбите воцарился настоящий хаос.

– Заработала чужая РЭБ! – вдруг воскликнул оператор связи. – Нас давят!

– Что?! – инстинктивно удивился командир корабля.

Впрочем, тему он продолжать не стал. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что произошло. Кто-то взорвал станцию, чтобы под прикрытием воцарившегося хаоса и всеобщего непонимания попытаться захватить их корабль.

– Защитное поле на максимум!

– Фиксирую облучение системой наведения… – поступил новый доклад.

Замерцали вспышки первых попаданий, по мощности эквивалентные орудиям большого калибра. Но корабль пока спасало вовремя усиленное защитное поле.

– Командир, защитное поле быстро проседает… Семьдесят три процента, шестьдесят девять… шестьдесят один…

– Кто стреляет?!

Разведчик, может, и не обладал достаточно мощным вооружением, несколько стволов среднего калибра, плюс ракеты ближней и средней дальности, но все же мог врезать супостату да еще на таких смешных дистанциях, так что мало не покажется даже тяжелому линкору. А потом подоспеет подмога, и врага захомутают.

Но и враг не был таким уж простачком, чтобы так подставляться в открытую, о чем свидетельствовал доклад:

– Это контейнеры…

И правда, сотни и тысячи контейнеров, что еще несколько секунд назад беспорядочно кувыркались вокруг корабля, вдруг стабилизировались, в них открылись створы, и изнутри по «Мигару» вылетали как ракеты, так и лазерные лучи.

– Чего вы ждете? Сбивайте их!

Впрочем, командир корабля был несправедлив, зенитные артустановки давно работали на расплав стволов и расстреливали контейнеры, выпущены боевые дроиды, несмотря на мощную работу РЭБ, но, к несчастью, защита падала куда как быстрее, очень уж много было вокруг этих контейнеров и становилось все больше. Тем более что невозможно было определить, какие контейнеры несут в себе опасность, а какие действительно просто контейнеры, за счет чего эффективность обороны оставляла желать лучшего. Кроме того, большая часть выстрелов приходилась по уже отстрелявшимся контейнерам, что было большой ошибкой, ибо контейнеры являлись одноразовыми боевыми платформами.

– Выходим отсюда! Выходим!

Пилоты и так делали все возможное, чтобы вырваться из поля обломков и наконец получить возможность врубить движки на полную мощность, дабы выйти из-под губительного обстрела.

И это им почти удавалось. Они уже начали набирать скорость…

– Защита на нуле!

Но это и так было ясно. Еще на двадцати процентах до борта стали доставать первые вражеские выстрелы, биться о броню контейнеры, а теперь корпус корабля стало трясти непрерывно от многочисленных взрывов. Стали разрушаться отдельные отсеки, ухудшилось управление. Начали поступать доклады от артиллеристов о выходе из строя зенитных орудий из-за обрывов силовых энергошин, транспортных линий подачи снарядов, сбоев в системе наведения…

Но все бы ничего, с потерями и повреждениями они могли бы выйти из зоны поражения, но как это сделать, если в двигательный отсек прилетело несколько снарядов? В итоге корабль не только не вышел из опасной зоны, но наоборот стал погружаться в нее еще глубже.

– Мы подбиты! Двигатели вышли из строя! Управляемость быстро падает!

И, словно подслушав этот доклад, со всех сторон к ним устремились точки малых бортов: штурмовики и десантные боты.

Штурмовики начали обрабатывать не до конца подавленное внешнее вооружение корабля, окончательно выбивая боевые дроиды, а под их прикрытием к «Мигару» присосались десантные боты.

– Абордаж!

«Да где же наши?!» – мысленно воскликнул командир корабля и отдал приказ:

– Приготовиться к контрабордажу!

Противник действовал быстро и профессионально. Прошло несколько секунд после принудительной стыковки, и вот в бортах разведчика направленными взрывами проделаны отверстия, в которые ринулись абордажные дроиды. Им противостояли такие же роботы, но атаковавших было больше, класс их был выше и потому результат оказался закономерен. Обороняющиеся несли большие потери и отступали.

– Контрабордажные дроиды уничтожены…

Еще вели схватку члены команды, но это все ни о чем, и командир это прекрасно понимал. Счет пошел на секунды.

– Отдаю приказ на ликвидацию искина, – отдал приказ командир корабля, когда стало ясно, что помощь катастрофически запаздывает, а атакующие вот-вот ворвутся в рубку управления.

Прошла секунда, другая, и командир корабля, не получив ожидаемого отзыва, воскликнул:

– Искин! Приказ на самоликвидацию! Я что, неясно выразился?!

Но и на этот раз искин не откликнулся.

– Понятно…

А чего тут непонятного? Атаковавшие оказались хорошо подготовлены, что и неудивительно, учитывая, где и на кого произошло нападение, так что в их составе оказались отличные взломщики-хакеры, взявшие искин под контроль.

Но и на такой случай имелся выход.

Командир корабля, сорвавшись со своего ложемента, бросился к нише с главным корабельным искином. Всего-то и требовалось, что активировать самоликвидатор вручную, отжав небольшой рычаг. Через пять секунд произойдет взрыв, что разнесет искин на мелкие осколки.

– Ну?! – взвыл командир корабля из-за отсутствия взрыва, что вообще-то должен был подорвать не только искин, но и весь корабль, правда, командир об этом не знал.

К несчастью для него, атаковавшие подготовились действительно хорошо, лучше некуда, и взяли на дело помимо лучших клановых хакеров с соответствующим им уровню оборудованием еще и псиона, самого сильного, ранга «А-9», коих в клане было всего три человека, конкретно этот специализировался как раз на ментальном внушении, и его способностей оказалось достаточно для достижения поставленной перед ним задачи.

Командир корабля искренне считал, что отжал рычаг самоликвидатора, но это было сделано лишь в его взятом на короткий отрезок времени под контроль сознании. В действительности рычаг остался на своем месте.

В следующий момент грохнул взрыв, проделавший в бронедверях оплавленную дыру, и в рубку управления ворвалось несколько боевых дроидов, а следом за ними заскочили несколько человек в мощной абордажной броне. Экипаж мгновенно вырубили шоковыми станнерам, спеленали и стали споро выносить. Пленные не помешают чисто на всякий случай, если вдруг ничего не получится с искинами, и такое могло случиться. А искины также начали вынимать из своих ниш, после того как технические дроиды произвели разминирование.

Любой хоть сколько-нибудь находящийся в теме человек скажет, что провести успешный абордаж это лишь половина дела и, чтобы это дело не запороть, еще требуется чисто уйти. Понятно, что отход планировщики операции проработали особенно тщательно, но все равно существовало слишком много факторов и просто случайностей, которые могли привести к провалу операции. Но пока для членов клана Валлер все шло хорошо.

Противник, видимо, долго не мог поверить, что все происходящее на орбите их родного мира не трагическая случайность, а целенаправленное нападение, и слишком долго раскачивался, в результате было потеряно драгоценное время. Лишь взрыв «Мигара» наконец расставил все по своим местам, и за стремительно рванувшим из облака обломков кораблем устремилась многочисленная погоня. Но все было тщетно. Специально спроектированный под такую операцию корабль показывал просто чудовищные скоростные характеристики. А все дело в мощных одноразовых сбрасываемых ускорителях.

Экипажу и пленникам приходилось ох как несладко. Их буквально расплющивало от ускорения, несмотря на все установленные гравитационные компенсаторы.

18

– Что?! Ушел?! – вскакивая из кресла, взбешенно воскликнул Дахар Сармлид. – Как?! Как он мог уйти?! Почему не задействовали генератор подавления гиперперехода?!

– Его задействовали, господин… – ответил бледный как мел Баррихам Олис, командующий обороны системы Рияд.

– Так как он тогда ушел, демоны тебя пожри?! Он не мог выйти из зоны ее действия! Видишь, он ушел, находясь в зоне действия поля!

– Они воспользовались устаревшей технологией варп-перехода, господин, а на эту технологию генератор подавления не действует… только на гипердвигатели.

– Проклятье… – сразу как-то сдулся глава клана. – Как он тогда вошел в нашу систему? Ведь сигнатура зоны гиперперехода была бы кардинально иной и вызвала бы настороженность…

– Прибыли они маскируясь под обычный грузовик, господин…

– То есть снаружи была бутафория?

– Да, господин. Когда дошло до дела, «грузовик» распался на части, отбросил блок с гипердвигателями, и появился этот относительно небольшой корабль с варп-двигателем.

– Этот псевдогрузовик не мог все это время ждать на станции…

– По результатам анализа имеющейся информации сделан вывод, что их было три, – кивнул командующий обороны. – Они сменяли друг друга, а чтобы не примелькаться, каждый раз имели новую внешность и регистрационную прошивку.

– Хорошо подготовились, сволочи…

Кто конкретно на них покусился, по сути было неважно. Понятно, что это кто-то с высокой долей вероятности из кланов-соперников, хотя могли и какие-нибудь заинтересованные в новой технологии (а в новых технологиях заинтересованы все) государства отметиться, те же имперцы или даже корпорации. Разведслужбы у последних ничем не хуже, а то и получше, чем у них, государств, так что могли что-то вычислить по косвенным данным.

Противник, естественно, все хорошо продумал, операция проведена ювелирно. Разведка клана, конечно, выйдет на след, и тогда враг получит жесткую ответку. Хотя случится это нескоро, и, скорее всего, враг к тому времени себя обозначит явно, настолько, что будет идти полноценная война с битвами целых флотов.

Дахар рухнул обратно в свое кресло и прикрыл глаза. Давно он не чувствовал себя так погано. Противник его переиграл. Неудачи случались регулярно, все время побеждать невозможно, но давно он не получал таких сильных, сшибающих с ног оплеух, пожалуй, что еще никогда.

Технология передвижения кораблей с помощью варп-перехода давно не используется, ибо считается устаревшей, неэкономичной и неэффективной со всех точек зрения, а потому в раскладах не учитывается. Но оно и понятно, двигатель этой устаревшей технологии многократно дороже гипердвигателя того же весьма недешевого восьмого-девятого поколения, что сейчас активно используется в Центральных мирах Содружества, не говоря уже о чем-то более совершенном. Скорость перемещения при этом не в разы, а на порядки ниже даже третьего поколения (которым уже почти не пользуются даже во фронтире). Требуется много времени на разгон, буквально сутки вместо максимум часа-трех в зависимости от поколения и класса корабля для гипердвигателя (хотя в данном случае этот момент нивелировали за счет одноразовых ускорителей), и еще больше времени требуется на торможение. Ну и большая часть энергии, вырабатываемая энергетическими устройствами корабля с варп-двигателем, тратится на поддержание субпространственного пузыря, а это очень и очень энергозатратно, а значит дорого. По сути, большую часть объема корабля, до восьмидесяти процентов, занимают реакторы по выработке энергии, так что о больших трюмах можно забыть.

Но есть у этого способа перемещения и положительные моменты, а именно варп-переход не заглушить и обеспечивается свободное передвижение в космосе. То есть, если корабли с современными гипердвигателями вынуждены передвигаться от звезды к звезде по прямой, то, используя технологию варп-перехода, можно спокойно менять направление движения, не «вываливаясь» в обычное пространство. А значит, для корабля с таким движком невозможно устроить засаду методом расчета импульса гипердвигателя, чтобы понять, где именно объявится беглец, и послать туда более быстрое судно или корабли с других направлений для перехвата.

«Впрочем, засаду все же можно устроить, – чуть придя в себя, подумал глава клана. – Скорость перемещения крайне низка… три-четыре недели на одну систему, а точнее на пять световых лет, а значит, добраться своим ходом куда-нибудь достаточно далеко от нас они не могут, следовательно, их где-то должен ждать корабль с гипердвижком, что, собственно, и доставит посылку по назначению».

Дахар Сармлид включил голопроектор и посмотрел, сколько находится звезд в радиусе пяти световых лет от его системы.

– Всего три… Эти три звезды легко взять под контроль. Значит, к ним они двигаться не рискнут. Хотя выделить на них силы все равно придется, именно в расчете на то, что противник может подумать, что мы не станем тратить на них ресурсы из-за близости к месту преступления…

Глава клана расширил радиус в два раза, и тут звезд уже было больше, целых десять.

– Значит, через шесть-восемь недель этот корабль выскочит где-то здесь…

Десять звезд они в принципе тоже могли взять под полный контроль, хотя сил, конечно, будет в обрез.

«Вопрос заключается лишь в том, с какими силами нападавшие будут встречать свой корабль? – подумал он. – Могут ведь флотилию, а то и целую эскадру послать, что многократно превысит по мощности засадные силы, и сомнут их походя».

– Но это война… на которую они не пойдут из-за неясного результата… искин могут не взломать, как ничего не получить от экипажа… Хотя если использовать тех же пиратов или наемников, то самому можно остаться в тени…

Мысль о наемниках неприятно царапнула мозг недобрым предчувствием, и Дахару потребовалась целая минута анализа, чтобы понять, в чем еще заключается угроза с их стороны. Переключиться с одной явной проблемы на потенциальную оказалось нелегко.

– Ученый…

Глава клана Риядлид с досады скрежетнул зубами. Уничтоженный нападавшими корабль вез «письмо» от ученого, подтверждавшее, что он жив и здоров. Но так как письма нет, то через несколько дней после первого и последнего предупреждения запустится обратный отсчет, приводящий в действие завещание. При этом новым письмом уже не обойтись, придется везти ученого вживую, чтобы он лично подтвердил, что с ним все в порядке. Отведенного времени едва хватит, чтобы быстрый курьер без лишних петель в маршруте смог обернуться туда-обратно.

Не мешкая, Дахар Сармлид по нейросети отдал приказ на подготовку резервного курьера к вылету. А также на постановку засад из флотилий по сто кораблей в тринадцати звездных системах.

Но к несчастью для главы клана Риядлид, он крупно ошибся. Ни через три, ни через шесть, ни даже девять недель вражеский корабль не появился в близлежащих звездных системах, и за ним никто не прилетал. Засада, ради которой задействовали большую часть сил клана, оказалась бесполезной.

Все дело в том, что корабль с варп-двигателем вышел в обычное пространство всего через сутки движения, что едва-едва позволило ему выйти за пределы системы Рияд, заглушил варп-двигатель и, благодаря имеющейся инерции движения, практически сразу ушел в гиперпрыжок, воспользовавшись уже нормальным гипердвигателем, что занимал весь полезный объем кораблика. И никто этого не засек.

Создание такого корабля, даже трех, дорого обошлось клану Валлер, но в перспективе они должны были многократно окупиться.

Впрочем, Дахар Сармлид, понимая, что если его обдурили один раз, то могут обдурить снова, на всякий случай решил послать одну усиленную эскадру в четыреста кораблей в систему «особого внимания».

Конечно, система Рияд после такого рассредоточения сил становилась уязвимой, оставшихся двух флотилий не хватит для отражения прямого удара усиленной эскадры, и даже возникла мысль, что все устроенное как раз имело целью подобное распыление сил.

«Нет, имеющихся резервов хватит, чтобы продержаться до подхода отосланных в засады флотилий, – подумал глава клана Риядлид. – Если только нападение на планету не будет иметь своей целью как раз отвлечение кораблей из засад…»

Дахар Сармлид аж зарычал от количества возможных вариантов действия противника и своей неспособности их все нивелировать. Играть от обороны он никогда не любил, ибо это всегда означало, что инициатива на стороне врага.

19

– Внимание, минута до выхода из гиперпрыжка! – прозвучал голос искина. Впрочем, это было излишне, обратный отсчет и так видел каждый: от командующего эскадрой до последнего техника.

Клановый флот из трехсот пятидесяти боевых кораблей, состоящих из огромных трех десятков тяжелых линкоров – кораблей прорыва, шести десятков авианосцев, ста пятидесяти крейсеров и двухсот десяти фрегатов, а также десятка небоевых судов РЭБ, оснащенных генераторами глушения гиперперехода, готовился дать бой противнику сразу после выхода из гиперпрыжка.

Вот закончились последние мгновения обратного отсчета, вспышка гиперперехода в реальное пространство, и сразу же начала поступать информация об окружающем пространстве.

Что больше всего раздражало любого командира сколько-нибудь крупного соединения, так это то, что корабли, несмотря все расчеты, не могли выйти одновременно или в достаточно короткий промежуток времени. Процесс выхода всегда растягивался, и более того, корабли, ушедшие в прыжок последними, вполне могли выйти в точке финиша первыми. И ведь даже класс кораблей не рассчитать, вместо тяжелых кораблей, стартовавших первыми, под пушки противника могут выскочить слабенькие фрегаты.

Так вышло и на этот раз.

Но больше всего бесило в этом явлении то, что противник получал дополнительное время для мобилизации.

– Господин адмирал, малое скоростное судно набирает скорость по вектору…

– Включить генераторы глушения гиперперехода! – тут же отозвался адмирал Дромар Калим, благо что пара кораблей РЭБ все же выскочили в первой волне. – Третьей эскадрилье выдвинуться на перехват цели! Никто не должен уйти из системы!

Три крейсера с десятком фрегатов, состоявших в третьей эскадрилье, что вышла в первой волне в максимально полном составе (не хватало всего семи кораблей), а также приданный им один корабль РЭБ, тут же отвернули в сторону и бросились в погоню за добычей.

– Удача не оставила нас… – удовлетворенно улыбнулся адмирал, когда получил уточняющие данные по беглецу.

А был это один их курьеров противника, что отправился сюда практически сразу после проведенной операции по взятию на абордаж его собрата прямо в системе Рияд. Поскольку времени на раскачку не было, то взлом искина провели прямо на борту абордажника во время движения, для чего его оснастили всем необходимым оборудованием и специалистами, чтобы к моменту появления в точке назначения поджидающая его там эскадра получила необходимые координаты.

Взлом оказался успешным, и удалось узнать не только координаты нужной системы, но и находящиеся там силы вражеского клана, предназначенные для обороны планеты с бункером Древних. Поступающие от разведывательных дроидов данные полностью подтверждали ранее полученную информацию. Но то, что курьер не успел сбежать, было особенно ценно, ведь на нем мог оказаться бесценный артефакт Древних, ради которого, собственно, и была заварена вся эта каша.

То, что курьер не успел сбежать, было не так уж и удивительно, в конце концов, чтобы его захватить, была отправлена эскадра, в которую собрали самые новейшие корабли флота клана Валлер, восьмого поколения. При этом на некоторых кораблях стояли двигатели девятого поколения, что даже не только на Окраинных мирах еще редкость, но и не во всех Центральных мирах получили широкого применения, пусть и на гражданском флоте. Стоило это дорого, но хочешь жить – приходится тратиться.

– Значит, мы вовремя успели…

Тем не менее расчет на лобовое столкновение, ради которого приготовили несколько сюрпризов, себя не оправдал как раз из-за пытающегося сбежать курьера. Опять же находящиеся в системе корабли клана Риядлид спешно выдвинулись на перехват перехватчиков, а «валлеры» в свою очередь хотели отсечь «риядлидов» от беглеца и его погони. Так что нападавшим пришлось менять боевые схемы, благо они были разработаны практически на все случаи жизни, осталось только внести некоторые правки, исходя из имеющихся условий.

Адмирал Дромар Калим наблюдал за разворачивающимся действом, и оно ему не сильно нравилось. По всему выходило, что пятнадцать фрегатов противника смогут прорваться вперед и погнаться за третьей эскадрильей, связать ее боем, пользуясь численным преимуществом, тем самым обеспечив курьеру необходимую фору. Это было никак нельзя допустить.

– «Молоту», «Кувалде» и «Гире» открыть заградительный огонь! – отдал он новый приказ.

Вся крупнокалиберная артиллерия тяжелых линкоров, также вышедших в числе первых среди своих собратьев, начала палить впереди по курсу вражеских фрегатов в надежде, что это если не повредит кого-то из них, то заставит хотя бы начать маневрирование в попытке уйти с линии обстрела, тем самым потеряв скорость.

Но нет, фрегаты, практически не обращая внимания на выстраиваемую перед ними плотную стену огня из крупнокалиберных орудий, продолжили рваться вперед. Впрочем, они знали, что делали. Все-таки дистанция для уверенного поражения была еще слишком велика и попадание могло случиться только по чистой случайности. И случайность таки произошла, один снаряд все же угодил в концевой фрегат, но это на него никак не повлияло, спасла энергозащита, хотя она и просела более чем наполовину. Второе попадание уже могло бы нанести серьезное повреждение корпусу и вызвать проблемы, но такового не случилось.

– Проклятье, проскочили…

Адмирал отдал новый приказ, согласно которому два крейсера и все фрегаты третьей эскадрильи, участвующие в погоне за курьером, должны немного отстать и связать боем погоню. Что те немедленно и сделали. Между двумя эскадрильями началась активная перестрелка. Полетели ракеты и закружились в «собачьей свалке» беспилотные дроиды-истребители.

Часть фрегатов «риядлидов» за счет численного преимущества пытались выйти из схватки и продолжить погоню, но это оказалось не так-то просто из-за двух прытких крейсеров «валлеров», они тут же шли наперерез, что удавалось им с легкостью из-за более совершенных двигателей, и заставляли отвлекаться на себя. В конечном итоге фрегаты «риядлидов» из-за маневров потеряли скорость, безнадежно отстали и вынуждены были вступить в плотный бой с противником.

Крейсер с кораблем РЭБ тем временем продолжал погоню за курьером и также начал обстрел своей цели. И ему требовалось поторопиться достать свою цель, потому как еще немного и курьер мог выскочить из зоны действия поля глушения гиперперехода, так как несмотря на то, что корабль РЭБ участвовал в погоне, все же он не обладал достаточными ходовыми характеристиками и начал потихоньку отставать.

Тем временем основная масса эскадры клана Риядлид из четырех сотен кораблей начала сближение с эскадрой клана Валлер, корабли которой наконец закончили процедуру выхода, из-за чего произошло вытягивание.

Со стороны это выглядело, как если взять две палочки, сначала соединить их вершинами, а потом начать их постепенно совмещать, пока они не встанут параллельно.

Завязался ожесточенный бой между двумя эскадрами. «Риядлиды» всеми силами пытались пробиться вперед и снять угрозу для курьера, а «валлеры» соответственно старались этого не допустить, и это им пока вполне удавалось, несмотря на то что противников в количественном выражении было больше, но вот качественно слегка подкачали, уступая в среднем на полтора поколения.

20

Поступил вызов от ученого, и Амальд Сармлид отвлекся от своих тяжелых дум о несправедливости судьбы. Даже более чем успешное проникновение в глубины бункера Древних его не сильно радовало. Беглецы, несмотря на свои сверхъестественные для обычного человека способности, ничего не могли сделать с чистильщиками и отступали. Но это понятно, все-таки подготовка к операции была проведена очень тщательно, были изучены все наработки племянницы, связанные с псионикой. Особенно в той части, где говорилось о возможности противостояния псионам простым людям, как в плане защиты от их ментального воздействия (химия, операционное вмешательство, защитные шлемы), так и в плане атаки на псионов.

– Да?.. – отозвался наконец руководитель миссии. – Что-то случилось?

– У меня для вас прекрасные новости! – воскликнул ученый, всем своим видом прямо-таки излучавший безграничное удовлетворение.

– Вы смогли наконец разобраться со Звездными вратами?

– Именно! Именно!!! Мне наконец удалось получить доступ к системе и стать ее пользователем! И как пользователь я получил доступ к базе данных, а если точнее, то к маршрутной карте!

– Это и вправду превосходная новость, – согласился Амальд и даже слегка оживился. – И каково количество подобных Звездных врат в нашей части галактики?

– Их тысячи! Даже десятки тысяч!! – продолжал экспрессировать ученый. – Я тут провел первичное сравнение имеющихся карт методом наложения и могу с уверенностью сказать, что буквально каждая планета нашей ойкумены оснащена вратами! Вы понимаете?! Все известные нам обжитые планеты ими оснащены!

– Очень даже понимаю… А вы уже разобрались с тем, как задавать координаты?

– О! Это было самым легким! Я даже собрал адаптер для ввода…

– То есть, по сути, мы прямо сейчас можем отправиться, ну, скажем, к нашей планете Рияд? – уточнил Амальд Сармлид, тем самым задавливая в зародыше все попытки объяснения в общем-то лишней для него информации.

– Можете!

– Координаты известны?

– Да. Я знал, что вы заинтересуетесь возможностью использовать врата по назначению для связи со своей планетой…

– И каково время перемещения?

– Естественно, все зависит от дальности маршрута, – несколько поскучнел ученый, – но могу с уверенностью сказать, что оно в разы быстрее, чем передвижение с помощью имеющихся у нас гипердвигателей последних поколений. Раз в десять точно. И что странно, чем дальше точка назначения, тем выше общая скорость перемещения. Неправда ли, странно?! Но тут еще нужно дополнительно изучать, почему так и что на это влияет…

Амальд невольно вспомнил о Рое и его истории попадания сюда.

– А неисправные врата как-то обозначены на той карте?

– Что? Да… есть несколько врат, от которых либо вообще нет отзыва, либо поступает сообщение об их неисправности. Собственно благодаря истории этого дикого, что был втянут неисправными вратами, я понял, что к чему.

– И далеко его планета?

– Не близко… Если желаете, можно будет вычислить ее координаты, чтобы до нее добраться. Сначала с помощью врат до ближайшей к ней системе, а уже оттуда привычным пространственным гиперпрыжком…

– Не помешает, – согласился Амальд Сармлид.

Конечно, обо всех диких с той затерянной в глубинах космоса планете по одному представителю судить нельзя, но потенциал в любом случае весьма велик.

«Если смогу наложить на этот ресурс свою руку, то смогу достаточно быстро не только восстановить свои позиции в клане, но и занять более высокое положение, – подумал о своем Амальд Сармлид. – Ведь если ему верить, то их там на одном шарике с примитивными технологиями живут миллиарды! Да даже если таких, как он, всего один процент, это просто неисчерпаемый источник человеческих ресурсов!»

Чуть успокоившись, он задал главный вопрос:

– То есть по большому счету ваши исследования завершены?

– Если рассматривать данную систему врат с чисто пользовательской точки зрения, то в принципе да, – кивнул ученый. – Хотя для полного понимания технологии, чтобы в случае чего можно было отремонтировать или даже повторить объект, не помешало бы провести более широкомасштабные исследования…

– Конечно, это понятно… Но думаю, эту работу можно провести уже в более цивилизованных местах, раз уж практически все обжитые планеты имеют врата.

– Вы правы, – обрадовался ученый. – Но у вас вроде должен быть здесь еще один объект для изучения, ради которого вы меня наняли?

– Увы, мы пока не смогли до него добраться. По усредненным оценкам, нам нужно еще около пяти-шести дней для полной зачистки бункера от агрессивной флоры и фауны. Потом еще его поиск какое-то время… Кстати, о поиске. Почему Звездные врата до сих пор не обнаружили? Ведь они же буквально у всех под носом… Ведь сколько кораблей входят и выходят из гипера у планет, и что, никто ничего не засек? Особенно в центральных мирах с их технологическим отрывом?

– А кто сказал, что не обнаружили? – усмехнулся ученый.

– То есть?

– То есть, может, и нашли, только держат находку в полном секрете и пользуются лишь в самом крайнем случае. А может, и не нашли, и причин этому хватает.

– Например?

– Например, в гипер входят и выходят из него у планет в верхних слоях или ярусах, а врата находятся в десятом, а то и в двенадцатом ярусе. Мы же погружаемся не глубже восьмого-девятого яруса.

– Теперь понятно…

– Внимание! Тревога! – раздался дублирующий голос искина, хотя сообщение уже было разослано по нейросети. – Фиксируется формирование зоны гиперперехода!

Амальд встрепенулся и по нейросети запросил полную информацию о гиперпереходе, происходящем вне графика, а именно как далеко происходит прокол пространства и по какому вектору ждать гостя, чтобы направить к нему перехватчиков.

– Гиперпереход завершен… наблюдается одна метка… идет идентификация… идентификация завершена… это курьерский корабль «Стрела» идентификационный номер…

– Установить связь, – потребовал Амальд.

– Идет процесс установки связи… Связь установлена…

Появилось изображение человека во флотском мундире клана Риядлид. Амальд его сразу узнал и слегка расслабился, хотя появление корабля вне графика настораживало, как, собственно, и хмурое выражение лица командира «Стрелы».

– Малах, что случилось? Почему так рано?

– У нас произошло страшное ЧП, господин, скидываю файл с данными.

– Получил…

Амальд стал быстро просматривать полученную информацию и только ужасался произошедшему у родного мира. Некто взорвал орбитальную станцию в момент подхода к ней «Мигара» и, воспользовавшись суматохой, когда никто ничего не понимал и находился в растерянности, нагло взял курьера на абордаж. И, что невероятнее всего, смог после этого дерзкого нападения спокойно уйти! Впрочем, в ссылке было объяснение.

Несмотря на кошмарное событие, унесшее десятки тысяч жизней, и понесенные гигантские финансовые потери, Амальд Сармлид невольно подумал, что один из его конкурентов основательно сел в лужу… по самые ноздри.

Впрочем, он быстро выбросил лишние мысли о развернувшихся внутриклановых интригах и своих возможных действиях из головы. Не до того, так как, чтобы получить свои дивиденды, ему самому сейчас надо не вляпаться в дерьмо, а оное стремительно возникает у него на пути, причем огромной кучей.

– Проклятье! Судя по всему, нам скоро надо ждать гостей…

– Господин, мне приказано забрать ученого и как можно быстрее доставить его назад…

– Да, я вижу приказ главы, – понятливо кивнул Амальд.

Глава миссии связался с ученым, объяснил ситуацию и приказал собираться для срочного отбытия, добавив:

– Потом либо вернетесь, либо, если ничего не получится со вторым артефактом из бункера, продолжите исследование у Рияда.

– Да-да, я понял…

Сборы ученого вопреки ожиданиям оказались недолгими, «Стреле» даже не потребовалось полностью останавливаться, чтобы подобрать пассажира. Корабль подхватил вылетевший навстречу малый челнок с ученым и вновь начал разгон с выходом на вектор гиперперехода.

– Внимание! Тревога! – вновь раздался голос искина. – Фиксируется формирование множественных зон гиперперехода!

– Что еще за… Боевая тревога!!!

Амальд стал считывать через нейросеть информацию по мере обработки получаемых данных. Вот в пространство начали вываливаться, безусловно, вражеские корабли. Искин обсчитывал их параметры и выдавал вероятные ТТХ кораблей, и эти характеристики не предвещали ничего хорошего, оно и неудивительно.

Амальд перевел все свое внимание на «Стрелу». Корабль продолжал ускоряться, и ему оставалось совсем немного для перехода в гипер.

– Ну же!

И тут как ушат холодной воды, внезапно вылитый на голову, прозвучал доклад:

– Работает генератор блокировки гиперперехода…

– Проклятье!

Набравший необходимую скорость курьер не смог прыгнуть, и тут за ним устремилась погоня. Амальд начал выдвигать свои корабли для снятия угрозы для курьера. А это было непросто, несмотря на то, что лететь противнику было дальше, но они уже имели хорошую скорость в момент выхода из гипера, в то время как кораблям клана Риядлид предстояло набрать скорость с нуля.

21

Командир «Стрелы» капитан Малах Хальд рвал движки своего корабля на форсаже, безбожно вырабатывая их ресурс в попытке оторваться от погони и выйти из зоны действия системы глушения. Но, увы, ему катастрофически не везло, и тому имелось несколько причин.

Во-первых, противник вышел с довольно удачного для погони вектора движения, и по космическим меркам очень близко. В идеале, было бы лучше, если бы они выпрыгнули с противоположной стороны относительно звезды и им ее пришлось бы огибать, но увы…

Во-вторых, противник уже имел хорошую скорость в момент выхода из гипера, и ему не требовалось начинать разгон, требовалось только лишь немного сманеврировать.

Ну и, в-третьих, погнавшиеся за ним корабли, если верить показаниям искина, имели двигатели девятого поколения против его седьмого, а движки седьмого поколения, даже модернизированные, не тянули против девятки, так что медленно, но верно три крейсера с десятком фрегатов их нагоняли.

Почему на курьеры не поставили более совершенные двигатели, хотя бы восьмого поколения? Увы, но все лучшее доставалось флоту. Все-таки это фронтир, где основной уровень техники пятое-шестое поколение и достать технику более высокого уровня даже богатым кланам очень проблематично и дорого.

Курьеры, тем более задействованные в проектах, связанных с артефактами Древних, это, конечно, тоже очень важно, но при всем при том, главная сила этих кораблей в незаметности, даже секретности. И если уж они попались на прицел и за ними началась целенаправленная охота, то их никакие движки не спасут, ни восьмого, ни даже девятого поколения.

Курьера с важным пассажиром, конечно, не бросили и вслед за вражескими кораблями послали свою погоню из пятнадцати фрегатов. Через какое-то время завязался бой, но, увы, два крейсера и фрегаты противника, несмотря на меньшее число, надежно связали боем пятерку, и за «Стрелой» мчался один из крейсеров. А крейсер по сравнению с курьером в плане энерговооруженности это как бульдог против мопса.

Можно было бы взять за счет лучшей маневренности из-за меньшей массы и размеров кораблей, но до области астероидного поля, которое окружает девяносто девять процентов всех звезд, где это преимущество можно было реализовать и уйти в отрыв, требовалось еще лететь и лететь. А противник мало-помалу настигал и вот уже открыл огонь, пока больше наудачу, но чем дальше, тем меньше будет дистанция и тем выше станет точность.

А вот и первое попадание. Скорее случайное, защитное поле его сдержало, хоть и упало больше чем на четверть. Но тенденция плохая, противник пристрелялся, о чем свидетельствовала статистика накрытий, снаряды проходят слишком близко от борта. Еще немного – и начнет регулярно прилетать в корму, что продавит защиту, а значит, гарантированно повредит один из разгонных двигателей, что в свою очередь станет катастрофой.

Ответный огонь курьера был малоэффективным и из-за слабого калибра, да к тому же еще и неточным из-за помех, создаваемых выхлопом разгонных и маршевых двигателей, так что он не мог нанести неприятелю серьезного поражения, тем более требовалось гораздо больше времени, чтобы продавить его более мощную энергозащиту. И даже если удастся энергощит пробить, то крейсеру это не помешает продолжить погоню.

– Начинаем малые маневры уклонения, – вынужден был приказать командир корабля Малах, понимая, что у этого решения есть один большой минус, о чем оповестил искин:

– Скорость упадет на восемь и две десятых процента…

– Мы все равно остаемся в скоростном диапазоне гиперперехода… главное выйти из зоны глушения… ведь от корабля РЭБ мы потихоньку отрываемся.

– При сохранении заданной скорости это удастся сделать только через тридцать три минуты, – доложил искин. – При начале маневрирования время выхода из зоны глушения увеличится.

Малах Хальд только прикрыл глаза.

– Начать маневрирование, – подтвердил он свой приказ.

– Выполняю…

«Стрела» начала резко маневрировать, сдвигаясь то вправо, то влево, то вверх, то вниз.

– Противник увеличил скорость сближения…

– Это понятно… Сколько нам еще лететь, чтобы выйти из зоны глушения?

– При неизменном режиме полета сорок одна минута двадцать секунд…

Малах недовольно поморщился. Время увеличилось примерно на восемь минут. Вроде пустяк, но в данном случае это целая вечность.

Корабль резко мотало из стороны в сторону по алгоритму случайных чисел, и каждый такой маневр вызывал гримасу от мощного дергания, сопровождающегося скачкообразным ростом перегрузок, да и корабль словно кряхтел от боли.

Тут его снова тряхнуло, но это был не маневр. В корабль снова попали. А потом еще и еще. Искин крейсера вычислил алгоритм маневра своей жертвы, и это не преминуло сказаться на точности стрельбы.

– Проклятье… – зло прошипел командир «Стрелы», ведь осталось всего ничего до выхода из зоны глушения, но если продолжить полет в заданном режиме, то противник их додавит.

– Защитное поле просело на семьдесят три процента… – бесстрастно доложил искин.

Малах собирался приказать перейти на режим более глубоких маневров уклонения, что только еще больше замедлило бы его и сократило дистанцию с вражеским крейсером, но тут в «Стрелу» попал еще один снаряд.

– Защитное поле просело на девяносто один процент…

«Стрелу» снова тряхнуло, на этот раз особенно сильно, и корабль стало заносить. Так что едва справлялись коррекционные двигатели, а то еще немного и корпус бы просто развалился. Возникшие на борту перегрузки с трудом компенсировались системой внутренней гравитации, но люди все равно теряли сознание.

– Внимание! Мы подбиты! Вышел из строя второй двигатель!

– Проклятье! Похоже, контрабордажная команда будет в тему…

Вообще-то на курьерах полноценного контрабордажного подразделения раньше не было (наличие специальных боевых дроидов это больше формальность, ну как наличие огнетушителя в машине, вроде есть, а сколько-нибудь серьезное возгорание им не потушить), но после случая с «Мигаром» решили перестраховаться, и, если «Стрелу» с ученым на борту тоже решат взять на абордаж, то будет кому отбиться до подхода помощи.

– Вот только успеет ли эта помощь?

С помощью пока было все очень неясно. Пара крейсеров с фрегатами хорошенько отдубасили друг друга, так что ни та, ни другая сторона не могла оказать какой-либо помощи для своих, к тому же схватка еще продолжалась.

Другое дело битва эскадр: несмотря на ожесточенную схватку у «риядлидов» за счет численного перевеса, что несколько нивелировало техническое отставание, имелся некоторый шанс если не на победу, то хотя бы на ничью, что для «валлеров» было равносильно поражению. В общем, все зависело от мастерства командующих.

Поскольку стало ясно, что «Стреле» не сбежать, то единственным выходом из сложившегося положения являлось возвращение в стан своих соклановцев. Проблема заключалась лишь в том, что путь к своим преграждала масса вражеских кораблей.

– Будем надеяться, что мой маневр поймут и подыграют…

Не медля ни секунды, Махмар принялся выполнять свою задумку. Курьер начал крутой, так называемый нагруженный разворот.

Крейсер свою добычу отпускать не хотел, несмотря на то, что он вроде как направился в сторону валлеровских кораблей, и, окончательно подавив всякую оборону, начал ювелирно работать по ходовым двигателям «Стрелы». И как бы курьер ни маневрировал, уйти от самонаводящейся ракеты весьма сложно, особенно если подавлена противоракетная оборона, один за другим двигатели выходили из строя.

В конце концов, артиллеристы крейсера добились своего и курьер остался без силовых движков, что ходовых, что маршевых, лишь маневровые еще работали, выравнивая заносы и крены, и то недолго, их тоже довольно быстро заставили замолчать, сделав корабль полностью неуправляемым.

Но главного капитан Малах все же добился, курьер пусть чисто на инерции летел по заданному направлению, то есть навстречу своим. Кроме того, он напоследок успел подгадить противнику, так закрутив свой корабль по продольной оси, что пристыковаться к нему абордажным шаттлам стало очень проблематично, хотя экипажу от такого вращения тоже приходилось несладко, а особенно пассажиру, коего от греха подальше, чтобы не окочурился, вообще поместили в медкапсулу.

Командиру «Стрелы» только оставалось надеяться, что Амальд Сармлид понял его задумку и сумеет ее реализовать. Сообщить о ней не удавалось из-за работы мощной вражеской РЭБ. А абордажные шаттлы уже кружили вокруг, словно хищные рыбы, пытаясь то так, то эдак приблизиться к своей жертве, но пока безуспешно. Но это лишь пока…

22

Бой двух эскадр перешел в состояние клинча, но еще сохранялся относительный порядок и дело не дошло до беспорядочной свалки, в которой воля командующего уже почти ничего не значит. Корабли молотили друг друга из всего, что стреляло, стремительными росчерками носились ракеты, закладывали виражи боевые дроиды и истребители. Мерцали вспышки взрывов. Часть кораблей уже получили существенные повреждения и отходили в задние ряды для проведения экстренного ремонта.

Несмотря на перевес в более чем полусотню боевых кораблей, Амальд Сармлид не мог прорвать строй противника, все-таки разница в поколениях сказывалась. Противник был лучше защищен, быстрее, маневреннее, сильнее огневая мощь… Все, что он мог за счет численного превосходства, это полностью связать врага боем и не дать возможности высвободить еще несколько кораблей для погони за курьером и его захвата.

Хотя если уж на то пошло, то следовало признать, что в этом, с точки зрения врага, по большому счету не было никакого смысла. Крейсера было более чем достаточно, чтобы выполнить задачу по перехвату.

Если точнее, то прорваться бы Амальд Сармлид мог, но это стало бы началом конца его эскадры, причем без стопроцентной вероятности на успех, что было неприемлемо. Вот если бы это точно помогло сбежать курьеру, тогда другое дело.

Противнику даже не потребуется их полноценно уничтожать, достаточно будет продавить массированным огнем защиту, повредить двигатели, и эскадра клана Риядлид станет просто кучей неповоротливых мишеней, что можно будет практически безнаказанно расстреливать, на выбор навалившись толпой на одну жертву.

После двухчасового боя одиннадцать из пятнадцати фрегатов, что оттянули на себя десяток своих более совершенных собратьев, и два крейсера, получив сильные повреждения и нанеся таковые же своим визави, полностью уничтожив только один фрегат (размен не сказать, что сильно удачный, несмотря на технологическую разницу, но в уничтожении легких кораблей постарались в основном крейсера), постепенно отходили в сторону зализывать раны. Свою задачу они выполнили сполна, дав курьеру шанс на побег, если тот только сумеет оторваться от крейсера.

Ведя тяжелый бой с эскадрой противника, каждую секунду отдавая приказы как звеньям, эскадрильям и крыльям, так и отдельным кораблям на перестроение, атаки и отступления, Амальд Сармлид все же продолжал внимательно отслеживать ситуацию с курьером, и его маневры после повреждения двигателя не остались незамеченными. Как не остался этот факт незамеченным и противником. Несмотря на то что за курьером гнался целый крейсер и от него отстыковалась пара абордажных шаттлов, вражеский командующий стал отводить из боя еще один, пусть и слегка поврежденный, крейсер с парой фрегатов навстречу «Стреле», чтобы взять курьер наверняка. Слишком ценный там был груз, как в теории, так и по факту, если судить по действиям клана Риядлид, бросившего все свои наличные силы, только чтобы дать своему кораблю уйти, оставив планету без защиты. А раз оставили планету, то логично предположить, что и защищать там нечего.

Амальд напряженно поджал губы. Курьер требовалось отбивать любой ценой, не допустив взятие его на абордаж, иначе противник, захватив ученого, узнает то, чего знать ему не положено, а информация эта стоит столь дорого, что находящаяся в системе их эскадра по сравнению с этим ничто. А значит, ради его спасения придется жертвовать практически всем.

«Что ж, так тому и быть», – подумал командующий отрешенно.

Сармлид начал быстро раздавать указания командирам кораблей, кому, как и когда действовать, после чего скомандовал:

– Вперед!

Его флагманский линкор «Аххар» восьмого поколения, самый совершенный корабль в эскадре, находясь под постоянным обстрелом и сам ведя непрерывную стрельбу по противнику, рванул в атаку на максимуме своих ходовых возможностей, буквально вонзаясь во вражеский строй, точно стилет погружаясь в плоть, почти играючи разрывая кольца кольчуги защиты.

Впрочем, поэтическое сравнение оказалось не совсем правдивым. Прорыв во вражеский строй сказался на нем не самым лучшим образом. Что уж говорить о кораблях седьмого и тем более шестого поколения и меньшего класса: крейсера, миноносцы и фрегаты…

Если раньше, пока шел «правильный» бой, энергозащита еще как-то держалась, то с началом атаки она очень быстро начала проседать, пока не упала настолько, что вражеские снаряды начали ее пробивать. Но это все не имело значения, какое-то время бортовая броня должна была выдержать, а там и работа будет сделана.

Своего лидера, ринувшегося по сути в самоубийственную атаку, поддержали остальные корабли флота, выстраиваясь за ним своеобразным веретеном. Вражеские корабли вынуждены были устремиться следом.

Тем временем, пока шел прорыв флагмана сквозь вражеские порядки навстречу «Стреле», абордажные шаттлы пытались пристроиться к бортам вращающегося с огромной скоростью курьера. Сделать это было крайне непросто, но тем не менее возможно, абордажные шаттлы имели достаточную для этого маневренность и профессиональных пилотов, хотя абордажникам сильно досталось, ведь с гравитационным компенсатором на шаттлах было плохо, точнее говоря таковой отсутствовал напрочь.

Впрочем, абордажники ребята не из слабых, так что держались – пусть и на грани потери сознания. А даже если и оказывались в обмороке, то нестрашно, перед штурмом у них будет время очухаться, плюс получат дозу боевых коктейлей для стимуляции.

Но вот после долгих маневров и ряда неудачных попыток сначала один шаттл, а потом второй прилипли к бортам курьера, закрепились и начали работать своими ходовыми двигателями, останавливая бешеное вращение, на что также ушло порядочно времени, и как только ориентация была стабилизирована, абордажники пошли на штурм. Внутри их уже ждали, что называется с распростертыми объятиями, и началась ожесточенная схватка дроидов и людей.

Но вот прорыв флота клана Риядлид стал выдыхаться. Линкору восьмого поколения сложно было противостоять сразу трем линкорам, двум восьмого поколения и одного – девятого, впрочем, Амальдом это было учтено, и после того как три линкоры противника были связаны боем, вперед точно камень из пращи на одноразовых ускорителях вырвался крейсер, что завязал бой с крейсером противника, шедшего на перехват уже взятого на абордаж курьера.

На «Стреле» словно того и ждали. Как только вражеский крейсер вынужден был вступить в бой с однотипным кораблем Риядлидов, от курьера отделился спасательный бот и на бешеной скорости помчался к своим. Сам корабль взорвался через считаные секунды после старта бота, уничтожая оставшихся в живых на борту захватчиков.

В погоню за ним бросились боевые дроиды и несколько истребителей, но крейсер Риядлидов смог отсечь их от спасательного бота плотным заградительным огнем, ну и выпустив свои дроиды и истребители, что также сильно уступали качественно, но даже быстро погибнув в ожесточенной схватке, они обеспечили спасботу необходимую фору для создания отрыва.

С вражеских линкоров также сбросили дополнительные стаи дроидов и эскадрильи истребителей для перехвата спасательного бота с последующим захватом, но флагман Риядлидов не дал им выполнить свою миссию. Оставив без внимания своих врагов и полностью сосредоточив зенитный огонь на этих дроидах и истребителях, также выпуская своих для прикрытия бота.

Замес из-за маленького спасательного суденышка шел страшный, каждую минуту гибли тысячи дроидов, разлетались на части сотни истребителей, крупные корабли, а главное, флагман «Аххар» получал жуткие повреждения, после которых будет легче построить новый корабль, чем восстановить старый, но главное было сделано, спасательный бот, до нуля вырабатывая ресурс своего двигателя, на пределе возможностей рвался к планете, где его пассажиры могли затаиться до подхода помощи.

Сначала ему удалось войти в «зону безопасности», то есть во внутреннее пространство веретена – строя флота Риядлидов, а потом под его прикрытием вырваться на простор и начать отрыв, и вся эскадра обеспечивала ему эту возможность побега.

За ботом, конечно, бросилась погоня, но поначалу она сильно отставала из-за мощного противодействия, а потом… а потом, что они, собственно, могли с ним сделать? Да практически ничего. Единственный выстрел с целью вывести двигатель из строя мог разорвать спасательный бот на конфетти, ибо тот не имел никакого бронирования, а груз, что содержал в себе бот, требовалось получить в целости и сохранности. Вот и пришлось погоне сопровождать бот до входа его в атмосферу и фиксировать точку посадки, чтобы спустя какое-то время послать туда своих бойцов на десантных шаттлах.

Как только бот проскочил сквозь все заслоны и ушел в сторону планеты, Амальд отдал приказ на сбор и отступление к планете, но отпускать его противник не собирался, тем более флот клана Риядлид оказался сильно растянут, а корабли в этой безумной схватке сильно повреждены, что, в конце концов, начало сказываться самым негативным образом.

Практически все корабли исчерпали свой предел прочности и начали выходить из строя, сначала фрегаты, что уцелели, а уцелело их немного, меньше половины, они буквально разваливались на куски и взрывались от одного мощного залпа, потом исторгая факелы пламени, теряя возможность маневрирования, замолкали крейсера с эсминцами и, наконец, линкоры, как и положено этим гигантам, продержавшиеся дольше всех.

– Добить всех, никто не должен остаться в живых, – приказал адмирал Дромар Калим, получив сводку по собственным потерям.

А потери вышли немалыми, почти треть флота потеряна безнадежно. Половина разлетелась на куски, а вторая половина годна лишь на разбор на запчасти для других побитых бортов.

Все-таки противник дрался до предела отчаянно и понимая, что уйти им не дадут, зачастую бросался в самоубийственную атаку вплоть до тарана, и парочке это даже удалось.

Получив приказ, корабли клана Валлер сосредоточенным огнем сразу нескольких кораблей по одной цели начали перемалывать в труху все, что осталось от противника после боя. Несколько часов методичного расстрела – и вот в космосе плавает просто куча мелкого мусора. Впрочем, и в куче мусора можно найти что-то полезное, так что трофейные команды принялись перебирать обломки в поиске чего-то годного к дальнейшему использованию: листы брони, орудийные модули, реакторы и т. д. и т. п.

23

Владислав с Эхинацеей против устроенного огненного вала так и не смогли придумать хоть какое-нибудь эффективное средство противодействия и продолжали отступать в глубины бункера, на всякий случай спасая образцы флоры и фауны, которые в случае удачи можно будет вновь размножить и использовать для своих нужд.

Впрочем, они не только занимались спасением местной живности и растительности, но и проводили разведку затопленной части бункера в поиске укрытия, где можно было бы отсидеться и вырваться, воспользовавшись какой-нибудь ошибкой противника. В конце концов, не может такого быть, чтобы ошибок совсем не было. Ведь бункер придется осушать, а это просто огромный объем работы, так что рано или поздно, но оплошность будет допущена.

Хотя занимались они разведкой лишь последние три дня. До сего момента псионы проводили опыты по созданию акваланга замкнутого цикла. Точнее работали с геномом водорослей, заставляя их в бешеном темпе вырабатывать кислород. Эксперименты оказались более чем удачными, благо водоросли растут быстро, и оказалось не проблемой получить необходимую их массу для использования.

Впрочем, скорость их роста являлась и отрицательным моментом, особенно после вмешательства в ДНК, что увеличило их скорость роста в разы. В принципе этот момент можно было убрать, но времени на дополнительные эксперименты уже не оставалось, требовалось срочно вести разведку и делать ухоронки.

Опять же даже с этим минусом, одной заправки акваланга модифицированными водорослями хватало почти на сутки работы. Потом водоросли заполняли весь объем баллона, что туда уже невозможно было выдохнуть, а следовательно, и вдохнуть живительного кислорода.

Что до разведки затопленной части бункера, то с помещениями для пряток проблем не возникло. Нижний уровень бункера оказался весьма обширен, Владислав даже предположить не мог, для чего использовались все эти помещения, ибо они, как и «лаборатории», были пусты. Осталось только подготовить их хоть немного для существования. С этим имелись некоторые проблемы, требовалось как минимум заполнить комнаты кислородом, создав воздушный пузырь под потолком, но в принципе они тоже решались за счет все тех же водорослей. Сложнее с платформой, на которой предстояло разместить клетки с экземплярами флоры и фауны.

Роев вынырнул из воды после очередного погружения, и его встречала Эхинацея, что было необычно, потому как пока один из них нырял и вел разведку, другой фиксировал происходящее наверху, ну и давал знать противнику, что они рядом, дабы не расслаблялись и совсем страх не потеряли.

– Что-то случилось? – с помощью мыслеречи спросил Владислав, подплывая.

Эмоции Эхинацеи были сумбурные, но в них все же превалировали некоторая растерянность, беспокойство и подозрительность.

– В том-то и дело, что ничего…

– В смысле?

Роев окончательно выбрался из воды и присел на ступеньку, снимая шлем. Эхинацея помогла ему снять тяжелый акваланг.

– В прямом. Они не появились.

– Странно… Им осталось всего-то ничего, чтобы окончательно загнать нас под воду.

– Вот и я о том же. Не иначе задумали что-то. Хотя чего что-то придумывать, когда для них и так все удачно развивается?

Владислав согласно кивнул. Противнику действительно оставалось сделать еще пару выжиганий уровней, чтобы добраться до затопленной части бункера, и вот они остановились. Это действительно было подозрительно и вызывало опаску, что по ним решили жахнуть чем-то особенно мощным, дабы разделаться одним ударом.

– Все страньше и страньше…

Гадать о том, чего не сильно понимали, они не стали, ибо это бесполезная трата времени, которое можно использовать для более полезных дел.

– Кстати, а ты чего так рано вылез? – спросила Эхинацея. – Я ждала тебя только через пару часов.

– Я, кажется, нашел установку, что, собственно, генерирует блокирующее работу электроники и нейросетей излучение.

– И где она?

– Прямо под лифтовыми шахтами на глубине примерно полусотни метров. Здоровенная бандура, надо сказать, и что интересно, абсолютно чистая. Сама посмотри…

Эхинацея стала получать ментальную трансляцию, передаваемую Владиславом словно видеозапись, четко и последовательно, как и ощущения получала те же, что испытывал Роев.

Вот он-она погружается в отвесную шахту, что оказалась на удивление чистой на растительность и живность, стены покрывает лишь водный аналог мха, склизкий даже на вид. Эту растительность поедают мелкие рачки, а чего-то более крупного, того, кто питается этими рачками, здесь нет, что странно. Далее он-она оказывается в небольшой комнате, в потолке прямо над головой круглое отверстие.

Вон он-она чуть всплывает и заглядывает туда, подсвечивая биофонариком, для чего его пришлось хорошенько встряхнуть, чтобы мелкие светящиеся микроорганизмы возбудились и стали ярче светить. В отверстие стало видно большое сферическое помещение, диаметром метров тридцать, а в центре висит сфера метров десять черного цвета, ни швов, ни каких-то индикаторов видно не было, просто черный матовый шар.

– Похоже на какое-то энергополе или гравитационный генератор, обеспечивающий невесомость, – сказала она. – Если сфера, конечно, не подвешена на тросе… Но как-то сомнительно.

Роев согласно кивнул. Если шар действительно висел на тросе, то увидеть он его не мог, так как смотрел исключительно снизу вверх. Проникнуть внутрь помещения было невозможно. Сам он, от греха подальше, не экспериментировал, а ну как без руки останешься, и это в лучшем случае, но попробовал пробиться с помощью марионетки, которую использовал вместо собственных глаз, закрепив на шлеме.

В случае смерти марионетки Роев мог обойтись и без нее, путь он запомнил до мельчайших деталей, да сам по себе слеп не был. Но нет, с тварью, посланной в сферу, ничего плохого не стало, но и проникнуть внутрь у нее не вышло.

Впрочем, о генераторе РЭБ Владислав пока думать перестал, следовало разобраться с непонятными действиями, а точнее бездействием противника. В какой-то степени неизвестность напрягала даже больше, чем известный негативный исход, что им грозил до сего момента.

– Нужно провести разведку, – выдал вообще-то очевидную мысль Роев.

– Может, они только того и ждут? Знают, что подошли к району, за которым может находиться то, что им так нужно, и боятся повредить, а выманить и ликвидировать нас как-то надо, чтобы уже ничто им не помешало…

– И так может быть, – согласился он после короткой паузы. – Но что-то мне подсказывает, что не все так печально.

Эхинацея замерла, словно прислушиваясь к себе, но на самом деле попыталась задействовать интуицию или предвидение.

Вообще с этой псионической способностью было не все так однозначно. Время предвидения плавало в довольно широких пределах – от часа до суток, но что хуже, как выяснилось, на результат сильно влияло желание получения определенного результата, то есть если проще, то ты видишь то, что хочешь увидеть. Вот есть такая вероятность развития событий, в которой тебе повезет и ты выйдешь невредимым из всех испытаний, пусть даже она исчисляется пропорцией один к ста и ты хочешь такого результата, вот его и увидишь. Так что над этой способностью требовалось еще работать и работать, чтобы видеть именно самый реалистичный, а не желаемый вариант.

Так что тут лучше полагаться на интуицию. Она проявляется самостоятельно, по сути рефлекторное псионическое явление, по времени ограничена совсем уж коротким промежутком, но гораздо более точна. Вот интуиция как раз и давала знать Роеву, что опасности нет.

– Вроде как да, в ближайшее время нам ничего не грозит, – наконец сказала Эхинацея. – По крайней мере, не должно…

24

Откладывать выход не стали.

Первым делом с помощью своих псионических способностей выяснили, что людей поблизости нет. Что было вообще-то странно. Боевые группы обычно держали выходы под контролем, готовые в любой момент совершить самоподрыв в случае появления на горизонте псионов, что, собственно, пару раз случилось, и Эхинацее с Владиславом едва удалось уйти. А тут никого. Невольно насторожишься.

Вперед, дабы прояснить ситуацию, естественно, послали летающих разведчиков с самыми разнообразными режимами видения, но сколько ни высматривали, даже проводили своеобразную ультразвуковую и сейсмическую разведку, найти какую-нибудь ловушку не удавалось. Да и где ее устроить в напрочь оплавленном объеме? Даже лестницы превратились в своеобразную гигантскую стиральную доску из-за оплывших от диких температур ступенек.

Интуиция тоже молчала. Роев не ощущал опасности, по крайней мере в самое ближайшее время, о чем и сказал спутнице.

– Они знают о нашей интуиции, – ответила на это Эхинацея, – а потому могут ее притупить, устроив ловушку где-нибудь на середине пути, когда мы невольно расслабимся и начнем проводить разведку спустя рукава.

– Значит, не расслабляемся… Нам в любом случае нужно наверх. В бункере, после того, что с ним сотворили, оставаться просто бессмысленно и, как выяснилось, небезопасно…

Девушка согласно кивнула.

Поднимались псионы на одном гусеничном мотоцикле. Топлива практически совсем не осталось, в ход пошел заначенный на крайний случай НЗ.

Пока один рулил, второй полностью сосредоточивался на разведке с помощью марионеток и собственных возможностей восприятия пространства, хотя с последним было пока не очень и к тому же требовало много сил и концентрации.

Часто останавливались и осматривались более тщательно, особенно лабораторные блоки. Зрелище крайне удручало. Чтобы восстановить уничтоженную здешнюю уникальную биосферу, потребуется масса времени, сил и средств. Впрочем, что-то восстанавливать они и не думали, парочка уже приняла решение вырваться на оперативный простор, раз уж прежнее место жительства оказалось таким уязвимым, потому от сидения на месте придется перейти к маневрированию.

В бункере по-прежнему было пустынно: ни людей, ни техники, ни ловушек. Глаз и впрямь замыливался, а сознание притуплялось, глядя на эту абсолютную беспросветную черноту, силы потихоньку падали, но псионы, осознавая это, взбадривались и вновь становились подозрительными. Даже в какой-то момент приняли допинг.

Вот и предпоследний уровень. Владислав и Эхинацея даже встрепенулись. Наконец начали ощущаться живые люди.

– А у них явно какие-то проблемы, причем большие, – «прислушавшись», сказал Роев.

Эхинацея кивнула. Она также ощущала чувства находящихся поблизости людей, а там был намешан мутный коктейль из чувств: боль, страх, обреченность, ожидание неизбежных неприятностей, злоба, а также безразличие.

– Что же у них произошло?.. Явно что-то экстраординарное.

– Или ловушка… хотя интуиция спокойна, – сказала Эхинацея.

– В любом случае надо брать «языка».

Но сначала опять разведка для уточнения количества врагов и их расположения. Два вымазанных в саже жука бесшумно скользнули на территорию противника.

– Восемнадцать человек, плюс шестеро раненых. Интересно, с кем это они столкнулись? – удивился Владислав.

Наблюдать за противником пришлось довольно долго. Люди сидели довольно скученно среди своеобразных торосов из оплавившихся обломков, образующих защитный периметр, расположившись возле огнемета, работавшего в режиме костра, лишь время от времени кто-то вставал и отходил по нужде. Часовых не было.

«Ерунда какая-то», – подумал Владислав.

Также стояло восемь броневиков, разной степени побитости. Они служили защитой в тех местах, где естественных стен-торосов не было или они были слишком маленькими, чтобы за ними можно было надежно укрыться.

Кроме того, пара излучателей на вид были целы, и в броневиках, что несли это оружие против псиоников, сидело по два легкораненых бойца.

– Интересно, если это какие-то внутренние разборки, то почему они не спустились глубже, а остались у самого выхода? – удивился Владислав.

– Наверное, нас боятся.

– Скорее всего. Если атака будет сверху, то сбегут на глубину, а если снизу, то намереваются успеть выскочить наружу… надеясь, что там снаружи врага уже не будет или он окажется больше сосредоточен на нас. Как-то так…

Эхинацея согласно кивнула.

– Я в принципе не вижу проблем, – после еще получаса наблюдения сказал Роев. – Даже имеющимися у нас средствами без псионического воздействия, если его нам успеют заблокировать, мы можем положить большую их часть за счет эффекта неожиданности, оставив пару для допроса.

– Как думаешь действовать?

Владислав скинул общую картинку их действий Эхинацее.

– Давай, – кивнула она.

Поскольку у Эхинацеи все же лучше получалось управлять сразу несколькими объектами, то она создала сразу два довольно больших файербола и метнула их в излучатели, а Роев – только один маленький и телепортировал в огнемет.

Полыхнуло знатно. Взрывом разметало всех, кто сидел у «костра», облив их ядреной огнесмесью, и сейчас они катались по полу в огне. В следующий момент оба файербола Эхинацеи попали в цель, и излучатели перестали существовать.

Впрочем, бойцы успели среагировать, и замерцали световые вспышки, что также доставляли большие проблемы в концентрации. Но против этого средства псионы успели выработать защиту в виде дымовых гранат, что стали забрасывать в помещение с помощью телекинеза, ибо большая точность тут не требовалась, к тому же телепортация требовала большей концентрации и энергии, как следствие была более утомительной.

Густой, практически непроницаемый для света, черный дым обволок позицию противника. Сидевшие в броневиках бойцы попытались открыть стрельбу из пулеметов в сторону прохода, ведущего в глубь бункера, за которым, собственно, и прятались псионы, но те сделали только всего по нескольку выстрелов и замолчали. Это Владислав подсуетился, заклинив механику путем телепортации пары камешков.

Попытка удрать также не удалась. Телепортированные Эхинацеей в машинные отделения файерболы вывели двигатели из строя. Два телекинетических удара – и оба броневика опрокинулись. Благо что стояли и без того на наклонной плоскости.

– Выбирайтесь из своих коробочек, а не то они станут для вас братскими могилами, – сказал Роев, подойдя к броневикам. – А точнее духовками, в которых вы поджаритесь до золотистой корочки. Ответите на наши вопросы, и у вас появится шанс выжить. Ну!

Владислав для ускорения принятия правильного решения зажег небольшой файербол над рукой. А когда то же самое сделала Эхинацея, залязгали замки и заскрипели люки.

25

Допрос продлился недолго, не потребовалось даже как-то давить на пленных, ни ментально, ни физически. Раненые бойцы даже не думали запираться и рассказали обо всем, что там у них произошло. Оказывается, лагерь снаружи кто-то разбомбил, сначала ракетами обстреляли, а потом еще авиация налетела и все дополнительно заутюжила бомбами, и в несколько заходов зашлифовала стрельбой из пушек. А эти прятавшиеся в подземелье – все, кто уцелел.

– Вот так дела… А я уж грешным делом думал, что у них мятеж случился, – признался Роев, в общении с Эхинацеей используя мыслеречь.

– Вполне могло быть, – кивнула она. – Гипнограмма на верность рассчитана для инсталляции в нормальные среднестатистические мозги, то есть без хирургических вмешательств и регулярного приема сильных медикаментов, влияющих на психику, что с большой долей вероятности могло привести к погрешности. Тут даже изначально лояльный может начать чудить…

– Вы тут все или же кто-то из ваших все-таки, возможно, выжил и попал в плен? – поинтересовался у пленников Владислав.

– Лично я не знаю… – сказал один из них, самый разговорчивый, наверное, оттого, что был ранен легче всего. – Но бомбили очень сильно… мы спаслись лишь потому, что только-только вышли наружу, и то большую часть раскидало. Но кто знает, может, кто-то да сумел уцелеть?..

– Вас собирались эвакуировать, раз отозвали всех из бункера?

– Мы не знаем…

– Ну да, кто ж перед вами отчитываться будет, – кивнул Роев. – Но думаю, что все же это была эвакуация, чтобы вы не достались чужакам… А то я все понять не мог, почему вообще никого под землей для нашего контроля не осталось…

– К чему ты задал вопрос про попавших в плен? – удивилась Эхинацея.

– Да вот гадаю, знают о нас те, кто так лихо налетел на твоих бывших соклановцев, или нет? А если знают, то что именно?

– Действительно…

– И в связи с этим я вот не знаю, стоит ли нам им открываться и пытаться договориться о мирном сосуществовании, если вообще не о сотрудничестве, дескать, враг моего врага… – продолжил Владислав. – Ты как думаешь?

– Кто бы ни напал, меня сразу опознают как дочь главы клана Риядлид…

– Точно… и если пленных не получили, они не знают, что уничтоженные бойцы, выходившие из бункера, не помогали нам, а пытались нас прикончить, и решат, что ты выполняешь поручение отца, и убедить, что ты с ним на ножах, будет невозможно.

– А если кто-то выжил и они обо всем знают, то это мало что меняет, – сказала Эхинацея.

– Вынужден согласиться, – со вздохом кивнул Роев. – Нападавшим в любом случае свидетели их атаки не нужны, даже если они враги их врагов. Тем более такие неконтролируемые монстры, как мы. Значит, вариант с мирным договором в любом случае отпадает. Жаль.

– Что будем делать?

– Что и задумывали. Посмотрим, что там и как, чтобы понять, из чего исходить…

В тоннель, ведущий на поверхность, послали разведчиков-марионеток. Те, шустро добежав почти до самого выхода, принесли не самые приятные новости. Там, у самого выхода из тоннеля, обнаружилось несколько странных объектов, какие-то бочки, наполовину вкопанные.

– Скорее всего, произведено минирование, – сказал Владислав, внимательно изучив полученную картинку. – Примитивная закладка на механическую активацию, раз уж электроника даже на выходе ненадежна и в любой момент может выдать ошибочный сигнал на подрыв. Стоит только задеть некоторые из этих тросиков, что буквально паутиной натянуты, и ба-бах! А могут дистанционно подорвать, потянув вон за один из тех тросиков, что ведут наружу, и подозреваю, что если их как-то оборвать, то мина все равно активируется и нас заблокирует в подземелье осыпавшимся грунтом.

– Заблокируем механизм детонатора, телепортировав туда что-нибудь…

– А ты знаешь, где он там? К тому же с точностью телепортации у нас пока не ахти, до ювелирности далеко, только и можем, что запулить в примерное место или в лучшем случае нам нужно быть близко к цели и хорошо ее видеть. Да даже если и получится попасть точно в район механизма детонатора, то посторонний предмет как раз может спровоцировать его срабатывание. К тому же детонаторов может быть несколько…

– А если тросик предварительно приклеить, а потом обрезать?

– Хм-м… Заманчиво. Вот только мне не нравится эта вибрация некоторых тросиков. Не думаю, что это случайность. Скорее всего, это какой-то элемент контроля системы. Стоит только вибрации прекратиться, и… Нет, не будем рисковать.

– Что-то как-то слишком сложно все подготовили для этих беглецов… – задумчиво сказала Эхинацея. – Дикие не представляют большой опасности для хорошо оснащенного боевого отряда с современным оружием. Достаточно поставить снаружи несколько боевых дроидов, и они разнесут бункерные броневики на части. Незачем вообще городить огород с минированием.

– Да, меня это тоже напрягло, – согласился Роев. – Значит, исходим из того, что вся эта прелесть приготовлена для нас. Видимо, кто-то все же выжил после бомбардировки и растрепал о нас на допросе. Значит, снаружи хорошо подготовились для нашей встречи и сейчас изучают опыт предшественников, чтобы окончательно додавить нас. Следовательно, нам нужно как можно быстрее выбраться из бункера. Причем не просто выскользнуть, что для нас не такая уж и проблема, а с нашими наработками, и терять время на разгребание завалов нельзя. В общем, у нас только одна возможность: с боем выскользнуть из бункера со всем необходимым и скрыться, благо есть где.

– А если мы эти мины просто телепортируем наружу?

– Для этого нам нужно подойти к объектам вплотную. Все бы ничего, но вон та система небольших зеркалец явно говорит о том, что за выходом удаленно наблюдают, и, стоит им нас заметить, как…

– Раз с механизмами детонаторов ничего не сделать и не телепортировать сами мины, то может воздействовать на взрывчатку? – продолжала фонтанировать идеями Эхинацея. С идеями у нее никогда проблем не было.

– Бактерии?

– Точно. Подкинем несколько колоний, и они просто сожрут эту взрывчатку.

– Мне нравится… Отличная идея, так и сделаем! – Роев даже поцеловал девушку.

26

Поскольку все, по сути, было давно подготовлено к побегу, пусть и планировалось сначала уходить под воду, то много времени погрузка особенно ценных биологических материалов не заняла. Загрузили модули двух броневиков клетками с интересными тварями, аквариумами с водными монстрами, горшки с растениями, плюс семена с корешками и поспешили наверх, пока неизвестный противник сам не решил спуститься вниз.

Хотя последнее вряд ли стоило ждать так уж быстро, в конце концов, победителям требовалось привезти собственных рабов, не имевших нейросетей, а на это требовалось время. С другой стороны, кто их знает, может, они пленников будут использовать, неизвестно ведь, сколько удалось пленить членов экипажа кораблей, а то, что силы клана Риядлид разбиты, это к гадалке не ходи. Опять же местные человеческие ресурсы еще не вычерпаны до дна, а индейцы, после того как на них прекратили охоту, могли невольно расслабиться и за это поплатиться. Так что задерживаться по-любому не стоило.

– Главное, чтобы мина не шелохнулась от нашего воздействия, – сказал Владислав, когда они готовились к проведению операции по телепортации бактерий. – И остается надеяться, что детонаторы не настолько чувствительны, чтобы среагировать на добавку по массе.

– Да там всего-то несколько граммов, – сказала Эхинацея.

– Вот и я надеюсь, что этого недостаточно для фиксации…

С телепортацией колоний агрессивных бактерий проблем особых не возникло, хоть и пришлось действовать на пределе своей дальнобойности, а это всего сотня метров. Ближе подходить не рискнули, дабы не засекли.

В принципе запулить объект они могли и дальше, но тогда сильно страдала точность. Кроме того, телепортировать объект, условно говоря, в открытое пространство и в какой-то замкнутый объем – это две разные вещи. Последнее было на порядок труднее, особенно если требовалась ювелирная точность.

Любой объект, особенно металлический, создавал собственное электромагнитное и даже гравитационное поле, что создавало погрешности в прицеливании. Так что пришлось приближаться на минимально возможную дистанцию.

Но даже с такой дистанции их легко бы засекли и, кто знает, возможно, дали бы команду на подрыв, но Роев провел небольшую операцию прикрытия. А именно управляемая им тварь-марионетка пометила несколько зеркалец, полностью их уделав отходами своей жизнедеятельности. Как и ожидалось, на такое поведение тупого, но любопытного насекомого наблюдатели если и среагировали, то только отборным матом, взрывать тоннель, чтобы убить одно насекомое, естественно, не стали.

Вскоре появились несколько человек, видимо из числа пленников, так как они достаточно комфортно чувствовали себя в зоне глушения нейросетей. Они поправили систему зеркал, нашли и грохнули из дробовиков вредное насекомое, коим Роеву пришлось пожертвовать, дабы наблюдатели сильно не нервничали по поводу возможного повторения с обгаживанием зеркалец, но дело было сделано. Колонии бактерий увлеченно перерабатывали взрывчатку на дерьмо.

Ждать пришлось довольно долго, целые сутки, но времени зря не теряли и, пока бактерии жрали взрывчатку, при этом плодясь бешеными темпами, Владислав с Эхинацеей производили с помощью все тех же марионеток разведку местности, благо дверь в тоннель оказалась не закрыта, а точнее выворочена сильным взрывом.

– Впечатляет, – произнес Владислав, увидев, что напротив входа в бункер находится десантно-абордажный шаттл.

Одна из многоствольных турелей смотрела точно на вход, и понятно, что ее тут же пустят в дело, как только кто-то внаглую попытается вырваться из глубин бункера.

– Так и хочется его угнать… – с азартом добавил Роев, все-таки по профессии он пилот-космонавт.

– Да угнать-то не проблема, – с легкой усмешкой сказала Эхинацея, понимая его чувства. – Возьмем под контроль пилота – и все дела, если только их не напичкали блокираторами и не нацепили противопсионические шлемы, другое дело, что если у нас все получится, то транспорт собьют сразу, а если и не собьют, так быстро выяснят, где мы сели, и накроют место посадки уже с орбиты.

– Да, я понимаю…

Помимо шаттла у входа стояло четыре БТРа. Как ни странно, но именно они представляли большую опасность, чем шаттл, ибо могли пуститься в погоню по джунглям за беглецами. Могла и воздушная техника принять участие в преследовании, но от нее намеревались укрыться за плотным облаком из летающей живности, как это уже делал Роев. Так что броневики требовалось уничтожить, чтобы потом на них не отвлекаться.

Но вот наконец, по всем расчетам, бактерии переработали всю взрывчатку на бесполезную субстанцию, и, чтобы отвлечь внимание наблюдателей, решили повторить фокус с обгаживанием системы зеркал. На этот раз в данной операции приняло участие сразу полдюжины насекомовидных тварей.

Как только наблюдатели снаружи потеряли возможность следить за тем, что происходит в тоннеле, поближе к выходу выдвинулись Владислав с Эхинацеей, предварительно, естественно, проверив мины на взрывоопасность путем обрыва нескольких тросиков с помощью все тех же марионеток, благо их кислоты хватало для растворения тросиков. Тихо хлопнули сами детонаторы, и на этом все.

За тоннелем вели наблюдение прямо из шаттла. Наружу выглянул кто-то из членов команды в тяжелом скафе и приказал пленникам, что ютились в полуразрушенном доте, вновь почистить зеркала и перебить мерзких тварей, после чего опять поспешно скрылся внутри.

– Плохо дело, – пробормотал Владислав, попытавшийся дотянуться до высунувшегося человека ментально, но у него ничего не получилось. Тут и расстояние великовато, а что еще хуже, несостоявшаяся марионетка имела защиту в виде противопсионического шлема. Ментальный щуп словно током ударило.

– Теперь с уверенностью можно заявить, что о нас знают и защитились… Хотя и удивительно, что это сделано с помощью шлемов.

– На самом деле удивляться нечему. На кораблях есть по нескольку штук таких шлемов как раз на случай атаки псионов, что находятся в составе абордажных команд. Вот и выдали…

– Понятно…

Стоило об этом моменте сказать Эхинацее, как Роев сам «вспомнил» о данном факте.

Чистильщиков, что снова отправили для наведения порядка и изничтожения тварей, псионы просто усыпили, телепортировав им прямо в шлемы бутоны цветов-сонников. Вдохнешь сладкий запах такого цветочка и вырубаешься, а потом корни этого цветочка тебя всего оплетают и начинают жрать, прорастая в тело…

У самого выхода парочка остановилась и сосредоточилась на своих ментальных способностях. Сейчас им требовалось поработать в полную силу своих возможностей.

Стремительный рывок псионов наружу сквозь пробоину сторожа все же прошляпили. Еще до рывка Владислав и Эхинацея сформировали по два мощных файербола и телепортировали их внутрь броневиков. Мощность их была такой, что броневики просто развалились.

Теперь им осталось разобраться с шаттлом, что было на порядок сложнее, тем более что требовалось его не уничтожить, а если можно так выразиться – захватить.

Турели начали долбить по своим целям, но те двигались так быстро и непредсказуемо, что наводчики просто не успевали, а может, техника подводила и приводы не могли ворочать пушками так быстро.

Тем временем Владислав с Эхинацеей приблизились к шаттлу вплотную и буквально прилипли к его борту, тем самым войдя в «мертвую зону» оборонительных систем.

Пилот взлетом решил стряхнуть с шаттла противника, но псионы не желали падать, несмотря на все маневры. Ему бы влететь в лес и соскрести прилипал словно щеткой, но, к счастью для псионов, пилот об этом не подумал.

– Я нащупал пилота… – сказал Владислав, что на полную мощь задействовал чувство пространства, ведь пилот на современных кораблях не обязательно должен находиться в пилотской кабине.

Кроме того, обнаружению сильно мешал как сам корпус шаттла, так и куча сильно фонящих электронных систем внутри, работающих как помехи. Это все равно, что рассмотреть человека, стоящего за ярко светящей в глаза лампой.

– А я нашла бортстрелка.

– Тогда начинаем…

– Главное не промахнись, они нам нужны живыми, – напомнила она.

– Постараюсь, дорогая, – усмехнулся Роев.

А постараться действительно требовалось и очень сильно, ведь действовать приходилось практически вслепую, убить или даже усыпить противника было бы куда как проще, чем то, что они задумали. А задумали они сначала повредить шлемы, защищавшие разум людей от ментального воздействия.

Такого напряжения Роев не испытывал уже очень давно, если вообще испытывал. Ведь ему для начала требовалось не отвалиться от борта шаттла. Для чего пришлось поменять гравитационную составляющую, потом ощущать пространство внутри шаттла и, наконец, телепортировать пусть и небольшие объекты сквозь корпус да еще с ювелирной точностью. Это было слишком, но кто сказал, что будет легко?

С точностью пока было не ахти. И хорошо еще, что маленькие металлические шарики появлялись снаружи шлема, а не внутри… головы пилота.

Чувствуя, что уже выдыхается, Владислав на этот раз отрешился от внешнего мира практически полностью, что чуть не стоило ему срыва с поверхности шаттла, скачущего бешеным мустангом, но эта попытка наконец увенчалась успехом, металлическая дробинка возникла в электронной схеме шлема, естественно, безнадежно ее испортив и открыв доступ к разуму жертвы.

– Готово… – выдохнул он, в последний момент вновь прилипнув к борту шаттла, заложившего очередной крутой вираж.

– У меня тоже…

Эхинацее телепортация также далась непросто.

Команд не требовалось, и они начали ментальное вторжение в мозги своих жертв.

«Стабилизировать полет», – приказал своей марионетке Роев.

Пилот некоторое время отчаянно сопротивлялся, страх и ярость придавали ему сил, кроме того, для установления хорошего ментального контакта по-прежнему мешал корпус шаттла, но Владислав все же смог взять пилота под контроль, и тот подчинился приказам, шаттл завис.

Роев начал вбивать команды, тем же самым занималась Эхинацея с бортстрелком.

– У меня все, – первой сказала она.

– У меня тоже, – выдохнул Владислав. – Уходим…

Парочка псионов, одновременно отлепившись от борта шаттла, сиганули вниз, задействовав левитацию, и соскользнули по воздуху, словно горнолыжники по склону крутой горы, точно ко входу в бункер.

Шаттл, тем временем заложив вираж, направился в сторону старой базы в пяти километрах от бункера, где засели чужаки. Вскоре там послышалась частая стрельба и взрывы.

Как только шаттл улетел, псионы вошли в тоннель, а через минуту выскочили на своих броневиках и помчались в джунгли. Маршрут в целом был известен, как и конечная точка путешествия. Их интересовала система пещер примерно в трех десятках километров от бункера. Раньше в них жило одно из местных племен индейцев, пока большую их часть не переловили, а остальные разбежались кто куда.

27

Адмирал Дромар Калим был не слишком доволен тем, как шли дела. Что касается ремонта кораблей, то тут у него нареканий особых не имелось, собственно говоря, если уж на то пошло и сильно припечет, то систему он мог покинуть в любой момент, не потеряв ни одной единицы своего флота брошенным подранком. Даже подбитые корабли уже хорошо вычистили, причем не только свои, но и чужие, сняв с них все ценное, что только можно было снять и использовать в дальнейшем. Другое дело, что если судьба к нему окажется неблагосклонной и уйти прямо сейчас, то все понесенные жертвы окажутся бесполезными, что было бы очень обидно. Ведь ученого до сих пор не нашли, а именно он – ключевая фигура всей задуманной и проведенной операции.

Как выяснилось на месте, все оказалось несколько иначе, чем предполагалось, когда в данную систему посылали его флот. Случается, что разведка и аналитики ошибаются. Ошиблись они и на этот раз. Предполагалось, что «риядлиды» уже добрались до артефакта Древних и ученый его в данный момент интенсивно изучает, остается только прихватить ученого, артефакт и сделать ноги, но все оказалось не так. Увы, артефакт по-прежнему находился в бункере, и доступ к нему закрывали два сильных псиона. Собственно, «риядлиды» их почти дожали, и тут им такой подарок в виде флота «валлеров», теперь с псионами придется разбираться самим захватчикам.

«Но ведь что-то же все это время ученый изучал! Не могли же „риядлиды“ платить ему бешеные деньги за так…» – подумал Дромар Калим, но спросить было не у кого.

Все, кто что-то мог знать, погибли, а те, что уцелели, являлись ничего не знающими мелкими сошками, а то и вовсе дикими рабами. Хотя именно от диких и поступила информация о парочке псионов, засевших в бункере.

С поиском где-то прячущегося на планете ученого требовалось поторапливаться, так как в любой момент в систему мог нагрянуть вражеский флот и попытаться отбить планету назад. Но, увы, ученый как в воду канул.

Сначала на удивление долго искали шаттл, на котором его эвакуировали, а все из-за удивительных особенностей местной растительности. Для начала высокие и разлапистые деревья надежно укрывали своими кронами небольшой спасательный челнок чисто визуально. В любом другом случае это ничего бы не значило, сканеры восьмого поколения достаточно легко бы выявили транспортное средство, но тут сказалось другое свойство растений, а именно: в ответ на сканирующее облучение местная флора создавала своеобразное маскирующее электромагнитное поле. Так что с орбиты что-то искать бесполезно, пришлось прочесывать местность атмосферным судам.

В конце концов, шаттл все же нашли, благо примерная область посадки была четко зафиксирована, не весь континент пришлось обыскивать, но драгоценное время было потеряно и ученый с экипажем, а также несколькими уцелевшими бойцами контрабордажной команды успели скрыться в этих проклятых джунглях. Теперь приходилось обшаривать растительные массивы многочисленными командами абордажников.

«А может, и впрямь в воду канули, – задумался адмирал, рассматривая карту. – Озеро-то мы не проверяли…»

Он уже собирался дать соответствующее указание, как поступил вызов с планеты от представителя клановой разведки, что, собственно, и занимался всеми этими скользкими делами, связанными с ученым и артефактами Древних.

– Слушаю…

– Господин, у нас ЧП! Пилот и бортстрелок шаттла взяты под контроль вырвавшимися из бункера псионами и атаковали нашу базу! Вся имевшаяся в нашем распоряжении техника уничтожена или сильно повреждена. Шаттл нами сбит, но это все не главное… Псионы покинули бункер и сейчас уходят в джунгли! Запрашиваю истребительную поддержку.

«Неприятности не приходят в одиночку, – подумал по этому поводу Дромар Калим. – Они имеют свойство наваливаться стаей…»

Пока разведчик скороговоркой делал доклад, адмирал вывел голограмму поверхности необходимого района и сразу же заметил странность в виде огромной летающей биомассы.

– А может, ну их, пусть уходят?.. – сказал адмирал Калим. – Тем более «риядлиды» хотели их уничтожить. Может, тогда лучше наоборот – попытаться с ними договориться?

Связываться с сильными псионами, да еще сразу с двумя, Дромару Калиму откровенно не хотелось. Даже слабосильные ментооператоры ранга «В» его откровенно пугали, было в этих их способностях что-то неестественное, чужеродное.

– Они свидетели, господин. Мы не можем так рисковать, тем более что проконтролировать их мы никак не сможем.

– Хорошо, высылаю сразу эскадрилью из пятнадцати штурмовиков. Но думается мне, особо на них рассчитывать не стоит.

– Просто пусть пилоты накроют там все огнем, господин.

– Попробуем…

Штурмовики ворвались в атмосферу планеты и нацелились на темное пятно летающей биомассы. Минута снижения, и от штурмовиков, засекших с такой короткой дистанции своими мощными радарами две движущиеся цели, пошли продолговатые тела ракет. Звено за звеном штурмовики пускали ракеты, и их суммарного залпа хватило бы, чтобы полностью перепахать этот участок леса, превратив все деревья в мелкую щепу.

Впрочем, как и ожидалось адмиралом, сами ракеты уверенно захватить цели не могли, они начали рыскать по курсу, а в довершение навстречу ракетам от стаи летающей мелочи потянулись словно щупальца-тентакли, произошло соприкосновение, и ракеты окончательно сошли с курса и стали подрываться согласно заложенной программе.

Уйдя на виражи, штурмовики вновь звеньями по пять бортов начали заходить на линию атаки.

– Цель не наблюдаю… – командир эскадрильи. – Слишком плотная масса какой-то мелочи…

– Огонь максимально широким фронтом, – приказал адмирал.

– Слушаюсь, господин.

В ту же секунду заработали пушки. Но все было бесполезно. Снаряды входили в плотную массу без видимого конечного результата, если не считать обрушение некоторых деревьев.

– Разгоните эту мелочь на бреющем полете! – рыкнул на тупящих пилотов адмирал, наблюдавший за ходом охоты.

– Вас понял!

Штурмовики снизились и прошли над стаей с резким набором высоты, струями плазмы сжигая мелких птичек десятками тысяч.

Стая мелочи рассосалась, поредела, но вскоре вновь начала набирать плотность.

– Повторить! Первые два звена разгоняют, третье – атакует! – вновь вынужден был вмешаться в охоту на псионов Дромар Калим.

Пилоты выполнили приказ, и на этот раз действительно стала видна цель их охоты. Пять штурмовиков тут же ринулись в атаку. Заработали пушки, но два транспортных средства на удивление резво маневрировали в джунглях, уходя от огненных трасс. Атака шла за атакой, но подстрелить две верткие цели все никак не удавалось. Один из штурмовиков вдруг задымил, а потом и вовсе взорвался, пилот смог катапультироваться лишь в последний момент.

– Что произошло?!

– Не знаю, господин, все случилось очень быстро, какие-то неполадки в топливной системе…

Тут на связь вышел пилот еще одного штурмовика:

– У меня неполадки в системе управления…

– Выходи из боя, – тут же приказал командир эскадрильи.

Впрочем, далеко машина улететь не смогла, кувыркнулась и рухнула в джунгли. Пилот тоже смог катапультироваться.

Адмирал почувствовал, что дело нечисто.

Тем временем атаки после перераспределения штурмовиков продолжились.

– Да что же это такое! – ярился Дромар Калим, наблюдая за безуспешными попытками подстрелить псионов. – А это еще что за…

Неожиданно один из штурмовиков, только что проведший очередную штурмовку, отчетливо рыскнул из стороны в сторону, а потом заложил крутой вираж и открыл стрельбу по своему напарнику. Тот, не ожидавший такого поворота событий, не успел увернуться и огненным шаром полетел в джунгли, где взорвался ярким огненным всполохом.

А спятивший пилот тем временем атаковал своих сослуживцев, что обеспечивали разгон стаи птиц. Впрочем, они все прекрасно видели и смогли уйти, прыснув в стороны. А спятивший все атаковал, метаясь от одной цели к другой, и обстреливал своих товарищей, что все это время пытались достучаться до него, но безуспешно.

– Да сбейте его наконец! – рявкнул адмирал, убедившись, что пилот не думает приходить в себя и эти атаки могут длиться достаточно долго, либо пока не кончится боезапас, либо не выйдет топливо.

Он уже догадался, что это работа псиона, как и предыдущих два случая.

Штурмовик со спятившим пилотом камнем пошел к земле, после того как сразу три пушечные очереди впились в его корпус.

Вновь атаковали псионов, но теперь пилоты действовали очень осторожно, даже трусливо, мало кому хотелось свихнуться так же, как их товарищ, потому об успешности атак не стоило и думать. А потом стая мелких птичек рассосалась сама.

– И где они?!! – рыкнул адмирал, пытаясь найти два транспортных средства псионов, но ничего не находил. – Проклятье…

Осознав, что его провели, Дромар Калим приказал послать очередную группу бойцов для проведения разведки и спустя час получил доклад от командира отряда.

– Они заехали в пещеру, господин. Транспорт оставлен недалеко от выхода…

– Проверить пещеру дроидами!

– Мы это сделали, господин. Внутри никого нет.

– Как нет? Где же они тогда?! Штурмовики вели плотное наблюдение и никого не засекли! Они должны быть внутри!

– Но их нет, господин, мы все тщательно проверили, каждый закуток…

– Ладно… – резко успокоился адмирал. – Скиньте мне все данные.

– Слушаюсь, господин.

Адмирал, получив файл с информацией, тщательно его изучил, и по всему выходило, что псионов в пещере нет и скрыться от штурмовиков без прикрытия из тучи мелких птичек они не могли. Да, странные деревья сильно мешали, но не до такой же степени…

– Не телепортировались же они?! Если бы они имели такую возможность, то давно бы слиняли из бункера, а не дожидались, когда их там прижмут к стенке, да и нападать на шаттл не стали бы…

28

Прорваться к пещере удалось не без проблем. На последнем участке пути Владислав маневрировал уже не столько потому, что пытался уйти от пушечных очередей налетевших штурмовиков, для чего пришлось в полную силу задействовать интуицию и предвидение, в последний момент уходя из точки удара, ловя при этом бортами осколки, проскакивать по тропе перед тем, как ее перекроет падающее дерево, а просто из-за того, что едва контролировал себя, лишь чудом уходя от столкновения с очередным деревом.

Причиной того служил сильный ментальный откат, когда ему в очередной раз пришлось воспользоваться допингом для того, чтобы достать одного из пилотов, так как в какой-то момент почувствовал, что этот гад все же достанет их, как бы они при этом ни маневрировали.

В конце концов, маневренность у «гусениц» имеет свой предел и он достаточно мал. Поскольку скорость пролета штурмовика очень высокая и сконцентрироваться на жертве, дабы лучше ее почувствовать, невозможно, к тому же дистанция воздействия явно превышала зону захвата, то пришлось действовать очень грубо, в этом пси-ударе выкладываясь на все двести, а то и триста процентов.

А перед этим он сильно потратился на телепортацию объектов (запчасти и инструменты, что лежали в кабине транспорта) в нутро штурмовиков. Они хоть и вышли из строя, но из-за неясности причин особо пилотов не напугали, и те продолжили штурмовку.

Если бы не Эхинацея, поддержавшая его, когда он погрузился в полуобморочное сомнамбулическое состояние на ментальном уровне, словно делясь своими силами, при этом параллельно удерживая стаю и задействуя предвидение, то не факт, что доехал бы до цели.

В общем, ей тоже пришлось непросто во всех смыслах.

Но вот и желанная пещера. Протиснуться на броневиках удалось не сильно далеко, но и этого было достаточно.

Роев с трудом вывалился наружу. Эхинацея выглядела немногим лучше него. Но, несмотря на усталость, они все же разгрузили модули и выпустили на волю бункерных тварей. После чего подхватили свои акваланги, несколько аквариумов с водными монстриками и, пошатываясь от усталости, несмотря на допинг, спустились к воде.

Собственно, их интересовала даже не сама пещера. Псионы хорошо понимали, что боевые дроиды могут достаточно быстро ее обследовать и найти беглецов. Их уничтожение в этом случае будет лишь делом времени и техники, вплоть до разрушения горного массива орбитальной бомбардировкой, если другие методы не сработают. Уничтожить их в пещере на порядок легче, чем в бункере, так что в этом смысле и уходить резона не имело. Но их интересовала подводная река, к которой можно было получить доступ в этой пещере.

Откуда они о ней узнали? Так в самом начале проводилось исследование близлежащей территории относительно бункера, в том числе сейсмическое, так и выявили наличие неподалеку подземной реки. А потом на всякий случай заслали туда специального дроида-картографа, который исследовал подземную реку и выяснил, куда она впадает.

Впадала она в конечном итоге в океан, хотя имелись два промежуточных выхода, а именно в одно озеро на поверхности, что в двухстах километрах от бункера, и в еще одну пещеру в пяти сотнях километрах. Также между этими выходами имелся один большой подземный бассейн.

Что было в этой реке особенно ценно, так это ее русло. То есть вода за многие сотни тысяч лет пробила в породе широкий тоннель, по которому свободно мог перемещаться человек, без того, чтобы не протискиваться меж камнями. Не было никаких узостей, где можно было застрять.

Ну да, именно с помощью этой реки парочка псионов и решила сбежать от врага куда подальше и окончательно затеряться в непролазных джунглях континента.

Погружение под воду произошло весьма вовремя. Еще подбираясь к воде, они слышали рев приземляющегося у входа в пещеру шаттла, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что внутрь сразу же рванули боевые дроиды. Когда дроиды оказались в зале с озерцом кристально чистой воды, Владислава с Эхинацеей уже несло течение подземной реки, им оставалось только лишь немного подправлять свое движение, дабы не удариться о стену или не зацепиться за очередной скальный выступ.

Плыть в потоке подземной реки было, мягко говоря, необычно, Владислав даже взбодрился. Течение в зависимости от ширины русла то ускорялось, то замедлялось, так что приходилось быть начеку и смотреть во все глаза. С обозрением вопрос был решен еще в бункере, когда обследовали его подводную часть, а именно на шлем присобачили одну странного вида панцирную рыбку, вот с помощью ее огромных глаз, коим для получения четкой картинки хватало лишь минимального количества света, а именно слабого свечения каких-то микроорганизмов, живущих на стенах, практически не фиксируемого человеческим глазом, и смотрели на все окружающее псионы. Не ослабни они так сильно, могли бы воспользоваться способностью ощущать пространство, но в данный момент хватало и глаз марионеток.

Плыли долго, Владислав практически потерял счет времени, не уснул только благодаря тому, что приходилось постоянно маневрировать, дабы не разбиться на особо крутых поворотах и не зацепиться за выступы. Временами отдыхали в небольших нишах, где течение почти не чувствовалось, все-таки коррекция движения очень сильно выматывала и без того истощенные организмы.

В какой-то момент дали о себе знать акваланги, а именно началось затруднение с дыханием, это водоросли в баллоне разрослись так сильно, что уже не хватало объема даже для одного вздоха. Пора было проводить их чистку.

В принципе проблем с этим не было. Провести профилактические работы можно было даже под водой, благо они изначально задумывались так, но извращаться не потребовалось. Уже начался знакомый по карте подъем, что должен был вывести их на поверхность, а точнее в озеро.

В конце концов, какими бы они ни были сильными псионами, им, как и обычным людям, требовался нормальный отдых, а полноценно отдохнуть в подземной реке все же несколько проблематично. В идеале бы, после всего произошедшего, требовалось поспать часов так десять-двенадцать, но увы, озеро – это не то место, где можно было бы так полноценно расслабиться, требовалось добраться до более укрытого места.

Конечно, сначала послали разведчика, чтобы тот посмотрел, нет ли на берегу чужаков. По-хорошему требовалось бы провести еще воздушную разведку, но, увы, с собой ничего летающего не было. Оставалось только рассчитывать на прибрежную летающую живность.

Разведка показала, что на берегу чисто, и Владислав с Эхинацеей, все еще находясь под водой, поплыли к берегу.

Летающая живность оказалась непуганой, что уже говорило само за себя, но, взяв под контроль одну пичужку, Роев заставил ее сделать облет. Как и ожидалось, поблизости никого не обнаружилось.

Всплыв, Владислав сделал жадный вдох. Рядом сипло вдохнула Эхинацея.

Отдышавшись, сидя по пояс в воде под каким-то сильно наклонившимся над водой деревом, отдаленно напоминающим плакучую иву, они принялись за обслуживание своих самопальных аквалангов.

– Тихо! – насторожился Роев.

Псионы почувствовали исходящую от мелкой живности тревогу, и этот тревожный фон приближался к ним.

– Закругляемся.

Отдохнуть не удалось, но хоть акваланги были приведены в рабочее состояние.

Их все же засекли, началась заполошная стрельба, в воду полетели гранаты, беглецов даже немного тряхнуло, но вреда ни пули, ни взрывы им не причинили, так что они без проблем ушли на глубину и вернулись в поток подземной реки. Оставалась лишь досада, что противник может сложить два и два, в результате получив верный ответ, и начнет искать выход подземной реки на поверхность.

29

Когда после крайне неудачной охоты за псионами адмирал Дромар Калим вспомнил наконец о подозрительном озере, что на некоторое время вылетело у него из головы, возле которого сел спасательный челнок с ученым, и послал туда разведчиков, чтобы они его проверили более тщательно, то почти не удивился, когда поступил доклад об обнаружении там какого-то движения.

– Просканировать все озеро!

Зависший над озером шаттл со спешно смонтированным на него соответствующим оборудованием пробивал сканирующим излучением толщу воды, но снова все оказалось бесполезным. Никого и ничего, если не считать обычную водную живность.

– Так-так… – задумался адмирал и, осененный идеей, вновь развернул голографическую карту района. – Сначала два псиона исчезли в пещере, казалось бы, пусть и странно, но на то они и псионы… потом кто-то исчезает в озере, да и челнок сел возле него… вряд ли случайно. В озеро запустить дроидов-разведчиков!

Стоило только запустить первых дроидов, как догадка получила свое подтверждение. Обнаружилась подводная пещера, что вела в подземную реку, уйдя в которую и сбежали как два псиона, так и ученый с прочими, благо даже скафандры позволяют находиться не только в вакууме, но и в водной среде.

Но если один дроид, что был послан вверх по течению, как и ожидалось, вышел из пещеры, в которой исчезли псионы, то связь со вторым вскоре была потеряна. Гадать, что с ним стало, не приходилось, наверняка уничтожен.

Проведя линию от пещеры к озеру и дальше до самого океана, а потом добавив еще две широко расходящиеся линии, образовавшие треугольник, Дромар Калим приказал всем поисковикам:

– Найти и обыскать в данном районе все пещеры! Особое внимание на пещеры с водой!

Площадь поисков получалась огромной, а времени на проведение поисковой операции мало, в систему со дня на день войдет флот клана Риядлид (по-хорошему флоту «валлеров» давно следовало уйти, как только это позволили технические возможности после – ремонта поврежденных кораблей), но выбора просто не было. Ученого кровь из носу требовалось найти, ибо без него все бессмысленно.

Летающие дроиды-разведчики мотались над джунглями в поисках входов в пещеры, туда перебрасывались боевые отряды, но большая часть пещер быстро отсеивалась из-за отсутствия доступа воды. В части пещер обнаружились аборигены. Адмирал приказал их захватывать, в конце концов, требовались рабы без нейросетей для действия в бункере, ведь артефакт все еще находился в нем и его нужно найти и изъять. По крайней мере, попытаться это сделать, дабы показать главе клана, что он сделал все от него зависящее.

На всякий случай адмирал приказал запустить в озеро боевых дроидов. С этим возникла некоторая заминка, так как обычные боевые дроиды мало подходят для действия в воде, но тем не менее на складах нашлись и такие модели, пусть и сильно устаревшие, пятого поколения.

Наконец на второй день было обнаружено сразу две пещеры, удовлетворяющих требованиям, то есть с водой. В одной из пещер завязался бой, когда дроид-разведчик обнаружил затаившихся в одном из отнорков людей. И судя по количеству засветок, это была группа со спасательного челнока. То есть те, кто ему, собственно, и требовался.

– Попались! – возликовал Дромар Калим. Поинтересовался тем, как идут дела у боевых аквадроидов, и доклад еще больше улучшил настроение адмирала, потому как эти дроиды были как раз возле пещеры, в которой произошло скоротечное боестолкновение.

Адмирал приказал начать штурм.

– Но будьте осторожны, – добавил он абордажникам. – Ученый нужен мне живым и желательно здоровым.

Тем осталось только взять под козырек.

30

Необходимость отдыха никуда не исчезла. Требовалось банально отлежаться в спокойной обстановке после применения допинга. Вместо этого происходило дальнейшее накопление усталости, что могло привести к трагедии.

Подземная река продолжала нести псионов в своем потоке, пока не вынесла в подземное озеро, где, если всплыть чуть выше, практически отсутствовало течение. Возникло давно забытое, блаженное ощущение невесомости.

– Здесь и отдохнем, – решил Роев. Эхинацея возражать не стала, она тоже изрядно вымоталась.

Всплывать к самому верху не стали, хотя опять требовалось техническое обслуживание акваланга, а там под потолком имелся воздушный пузырь. Хотя если уж на то пошло, то воздуха там как раз почти не было, в основном метан. Так что пришлось, хорошо продышавшись, задерживать дыхание и быстро проводить необходимые манипуляции.

Впрочем, каких-то больших сложностей это не вызвало. Даже обычный человек, пусть и хорошо подготовленный, способный задерживать дыхание на пять минут, мог справиться с задачей. Что уж говорить о псионах столь высокого ранга! Если уж псионы следующих ступеней могли сколько угодно долго находиться в космической пустоте и даже в кронах звезд, то выдержать несколько минут без дыхания Владиславу и Эхинацее не представляло труда, несмотря на их плохое состояние.

В принципе, будь они на данном уровне хорошо развиты, то им уже сейчас эти акваланги не потребовались бы, чтобы преодолеть намеченный маршрут. Но, увы, несмотря на высокий потенциал, умений пока катастрофически не хватало. Им еще долго требовалось набираться опыта.

– Покой нам только снится, – невесело хмыкнул Владислав Роев, стоило только им закончить все манипуляции с аквалангами и вновь начать свободно дышать.

Несмотря на ментальное истощение, парочка не забывала, что вокруг враги, а они еще так неосторожно засветились на озере, и потому держали вход в подземное озеро под постоянным контролем. Эта мера предосторожности оказалась ненапрасной тратой сил. По их следу двигался вражеский дроид-разведчик, но, несмотря на свои мирные функции, оружие у него тоже имелось.

Впрочем, проблем дроид не доставил. Стоило только ему вплыть в озеро, как тут же получил в свое нутро пару булыжников размером с кулак, а потом еще и еще. Псионы устроили примитивную засаду и начали «баловаться» телепортацией, благо дистанция была плевой, меньше десятка метров. Много сил не требовалось, вода при этом почти не мешала. Дроид задергался, словно живое существо в предсмертной агонии, но, в конце концов, еще несколько раз конвульсивно дернувшись, затих и, источая из себя словно кровь какие-то технические жидкости, плавно опустился на дно.

Несмотря на вторжение, псионы никуда бежать не собирались, а, как и планировали, решили немного задержаться и попробовать расслабиться. Угрозы они не ощущали.

Конечно, точность предвидения на сколько-нибудь отдаленный период в их состоянии была, мягко говоря, спорной, но тем не менее это было меньшее из зол, чем если двигаться дальше, тем самым еще больше накапливая усталость, что в итоге вовсе могло обернуться трагедией из-за допущенной ошибки или не сработавшей в полную силу псионической возможности.

Позависав в водной невесомости почти десять часов, хорошо поспав и проведя еще одну чистку баллонов от размножившихся водорослей, почувствовавшие себя полными сил псионы продолжили путь по подземной реке. Правда, перед этим пришлось немного поэкспериментировать над самим собой.

– Что ты делаешь? – спросила Эхинацея, когда Владислав вдруг замер и от него в ментальном плане пошла волна сосредоточенности.

– Да я в туалет захотел… – после короткой паузы несколько смущенно признался Роев. – Да вот только как-то не хочется разгерметизировать скафандр, запуская внутрь воду… да и все эти дела делать в воде как-то не по мне.

– И?

– Ну и подумал, что телепортация – это отличный выход из данной ситуации. И, что особенно хорошо, никаких проблем с запорами…

Эхинацея на это заливисто рассмеялась, а потом сказала:

– Да уж, действительно… жаль только, что ты раньше об этом не подумал.

– Извини, – развел он руками.

– Ничего. Мне тоже все эти дела делать в воде не по нраву, так что я все сделала по-человечески.

– В смысле?

– Поднялась в воздушный мешок, там вполне удобная площадка есть.

– Не подумал…

– Но твой метод мне нравится, даже странно, что я сама о нем не додумалась, тем более что возни со скафандром действительно много.

– Только не стоит совсем уж переходить на данный способ дефекации, – заметил с усмешкой Роев.

– Почему?

– Так зарастет там все! – откровенно засмеялся Владислав.

– Хм-м…

– Что?

– Да вот я сейчас подумала, что таким методом можно и пищу принимать, особенно в таких вот непростых условиях, – сказала Эхинацея. – Телепортировать в рот или вовсе сразу в брюхо… если на вкус не понравится.

– Верно… Живот и впрямь изрядно подводит, и я бы не отказался от хорошего куска мяса или рыбы, даже в сыром виде. Но, увы, живности тут нема. Даже странно…

31

– Внимание, – дал знать об опасности Роев, когда они выбирались в пещеру, в которой собирались устроить очередную стоянку для технического обслуживания аквалангов, отдыха, а также подзаправки, а то двое суток без еды – это как-то не сильно комфортно, даже для высокоранговых псионов с их методами «подзарядки».

Питаться «эфиром» они еще не могли, точнее эффективность такого способа набора энергии оставляла желать лучшего, и требовался более традиционный биохимический метод.

Владислав остановился, зацепившись за первый попавшийся скальный уступ, и послал вперед разведчика для более детального изучения подозрительного места.

– Что там?

– На мину похоже…

– Как ты ее вообще увидел? – удивилась Эхинацея, подключившаяся к каналу связи с марионеткой.

С каждым разом взаимодействовать им с одной марионеткой становилось легче, а то раньше они буквально выталкивали друг друга, либо мозги марионетки перегружались, так что «вскипали».

– Интуиция.

– Ну да… Вот только кто ее тут оставил?

– Охотники за нами?

– Сам ведь понимаешь, что будь это они, тут установили бы что-то более существенное.

– Ладно, это все по большому счету не суть важно, надо решать, выходим, несмотря на сторожа, или же двигаемся дальше.

Эхинацея призадумалась. Последний отрезок должен вывести их в океан, и он будет самым длинным из всех, а они и так едва руками и ногами шевелят. Нужен нормальный отдых и много высококалорийной пищи.

– У тебя на опасность чуйка лучше, – наконец сказала она. – Как в этом плане?

– Определенная угроза чувствуется, – после паузы ответил Владислав, – но какая-то не оформившаяся, что ли… И…

– Что?

– Помимо угрозы чувствуется также, что можем оказаться в прибытке. Вот только непонятно какого рода…

– Хм-м… а я ничего не чувствую в данном плане…

– Так что? Рискуем и получаем приз или уходим от греха подальше?

– Не знаю, Рой, – в конце концов, выдавила из себя Эхинацея. – Рисковать не хочется, но и от возможного прибытка отказываться, как ты говоришь, жаба душит. А нам сейчас любой прибыток – это дополнительный шанс на выживание…

– Тогда выходим, – решил Роев. – А что до этой мины…

Владислав приблизился к опасному предмету, насколько это позволило ему чувство угрозы или интуиция, и напрягся в псионическом плане. Усталость и особенно сильный недостаток энергии снова давали о себе знать, тем более одно дело телепортировать предмет куда-то из своих рук и совсем другое с большого удаления в свои руки, что на порядок сложнее. Тем не менее еще одно усилие – и в его руках появился брусок красного цвета – полкило мощной взрывчатки.

– Всплываем, – сказал он, оприходовав взрывчатку, то есть положив ее в карман небольшого рюкзачка, что псионы таскали на животе.

В рюкзачках же таскали разную полезную мелочь и короткоствольное оружие. Таскали его больше по привычке, чисто на всякий случай, а то вдруг наступит истощение, не из пальца же от вероятного врага отстреливаться. Хотя учитывая возможности врага в плане защиты, пистолеты да еще такие примитивные, были бесполезны…

«На крайняк застрелиться можно будет», – привел последний довод в пользу ношения пистолетов Роев, ибо оставаться совсем без ствола протестовала вся его сущность.

Впрочем, вперед все равно послали разведчиков, что обитали в пещере, поедая всякие водоросли и плесень. Небольшие крабы, выбравшись из воды, показали, что поблизости никого нет, но зато есть где-то в отдалении, о чем свидетельствовало хорошо опознаваемое дробное эхо.

– Стреляют, – лаконично прокомментировал звук Роев.

Впрочем, стрельба быстро прекратилась, и интуиция подсказала, что еще какое-то время будет тихо. Вот только сколько именно есть времени до следующего боестолкновения – оставалось лишь гадать.

«Вряд ли много», – подумал Владислав. Скинув баллоны и оставив их в воде, чтобы не сразу были видны чужакам, если они сюда вдруг заглянут, Роев выбрался на сушу, и его чувствительно качнуло от усталости. Эхинацея даже оперлась рукой о стену и присела. Подземная река высосала из них почти все силы. В самой воде это как-то не чувствовалось.

Отдышавшись, они осторожно двинулись по пещере в сторону, где только что шел бой. По пути обзавелись более быстрыми и маневренными местными марионетками – летучими мышами, только с птичьими клювами, и те вели разведку местности. Это позволило подойти к подозрительному месту практически вплотную.

Глазами марионетки он увидел избитого дроида. Рядом с ним сидела раненная в ногу женщина и копалась в его потрохах, видимо, пытаясь достать что-нибудь для себя полезное. Ее прикрывали три бойца, тоже раненных, кто в руку, кто в ногу.

Послав марионетку в глубь пещеры, Роев обнаружил еще шесть человек. У этих ранения были куда как тяжелее, то есть конечности отсутствовали напрочь, у кого рука, у кого нога. Впрочем, по тому, как они обработаны, видно, что раны получены не сейчас, а несколько часов назад.

– Ну и в чем прибыток? – удивился Роев. – Неужели только в куче брикетов сухпайков?

Пайков действительно хватало, хоть и было их не сказать чтобы так уж много, по три брикета на человека. Сами брикеты сухпайков были сложены небольшой стенкой на каменной плите, что словно полка выделялась из стены.

При виде еды живот требовательно заурчал.

«Может, и так, – подумал он. – Без еды долго не протянем. Да и псионические способности сильно сдали…»

– Что у тебя?

Эхинацея свою марионетку посылала к выходу из пещеры.

– Пара шаттлов и еще полсотни бойцов. Плюс к нам еще минимум два шаттла летят, так что тут скоро станет очень тесно…

– Эти гости явно лишние на нашей вечеринке. Обследуй свод на предмет возможности обвала и засунь туда взрывчатку, так, чтобы смогла дотянуться… – с этими словами Роев дал ей брикет со взрывчаткой. – Кстати, эти твари ее потянут или лучше в несколько заходов?

– Не нужно. На пределе грузоподъемности, но донесет до места.

Прежде чем отдать груз марионетке, Владислав присобачил к брикету простейший детонатор из пистолетного патрона, предварительно вытащив пулю. То есть достаточно будет марионетке долбануть клювом по капсюлю, чтобы она взорвалась, этот момент он и пояснил.

Эхинацея понятливо кивнула, подозвала свою марионетку, сунула ей в лапы брикет и послала делать закладку.

– Готово…

– Отлично.

32

– В пещеру входит отряд из двенадцати человек при поддержке пяти боевых дроидов, – проинформировала Эхинацея. – Будем их взрывать и заваливать?

– Конечно. Что нам с ними еще делать?

Но стоило им дождаться входа противника в зону поражения, дабы, воспользовавшись взрывом и возникшей суматохой, пленить засевших в пещере, проведя быстрое сближение, как позади послышался подозрительный шум.

Роев немедленно послал марионетку на разведку, и то, что он с ее помощью увидел, ему сильно не понравилось.

– Дроиды в тылу! Держи этих здесь, а я разберусь с ними!

Эхинацея понятливо кивнула.

Владислав отошел назад и, засев в засаде и сконцентрировавшись, запустил в первого дроида файербол. Дроид оказался на удивление хлипким и вышел из строя, зато его товарищи открыли бешеную стрельбу. Стреляли не столько с целью в кого-то попасть, сколько создавая стену огня с целью не дать противнику высунуть носа из-за угла, а сами под прикрытием этого огненного вала ринулись в атаку, желая сблизиться с противником и провести схватку накоротке.

Другое дело, что Владиславу и не требовалось выглядывать из-за угла. Ощущения пространства ему более чем хватало, чтобы видеть бездушного противника и запулить еще один файербол, корректируя его движение.

Второй дроид оказался подбит. Остальные дроиды попытались засесть в какие-то укрытия, но это им тоже не могло помочь. Еще один файербол, и третий дроид приказал долго жить. Осталось еще два.

Послышалась активная стрельба в районе, где расположилась Эхинацея. Засевшие в пещере люди, не разобравшись, что к чему, бросились к месту боя. Остановить их можно было только пустив навстречу файербол, что, естественно, вызвало ответную агрессивную реакцию, и они начали палить в проход пещеры почем зря.

Отвлекшись на своих бывших соклановцев, Эхинацея на какое-то время упустила вторгшийся в пещеру вражеский отряд, что, услышав звуки боя, со всех ног ринулся вперед и шустро проскочил закладку. Впрочем, второму отряду, что ринулся вслед за первым, так сильно не повезло. Одно ментальное усилие Эхинацеи – и вот ее марионетка со всей дури словно дятел бьет своим клювом по капсюлю патрона, вставленного в брикет со взрывчаткой. Раздается чудовищно мощный взрыв, сотрясающий всю пещеру, и начинается обвал свода, похоронивший под собой подкрепление и надежно закупоривающий тоннель.

«И чего тогда обороняющиеся не закупорились так же? – удивился Роев, почувствовав сотрясение от взрыва. – Или пробовали, но нападающие уже успели разобрать завал?»

Еще два файербола – и группа пришедших из воды дроидов была перебита.

Роев быстро обследовал пещеру с помощью своей марионетки, больше никого не нашел, но марионетку оставил у воды, приглядывать, на тот случай если еще кто-то появится. Сам вернулся к Эхинацее, что продолжала сдерживать своих бывших соклановцев. Делать это было несложно, так как атаковать, ничего не понимая в происходящем, они не стремились.

Противостояние длилось недолго, так как в спину бойцов клана Риядлид ударили их враги, вторгшиеся в пещеру. Впрочем, и те особо сильно не давили, более того, попытались даже провести переговоры.

– Эй, отдайте нам ученого, и мы вас не тронем! Нам нужен только он! – крикнул один из нападающих боевиков, видимо, командир группы. – Заявляю под протокол!

– Так я вам, сволочам, и поверил! – послышалось в ответ. – Мы для вас лишние свидетели, и, получив ученого, вы нас зачистите! Так что идите вы со своим протоколом!

– Это мы удачно зашли, – удовлетворенно сказал Владислав, особое внимание обратив на то, что речь шла о каком-то ученом. – Не подвела интуиция. Ученый – это ценно в любом случае. Вот только кто из них ученый?

Вновь разгорелся бой.

– Наш выход, – сказал Владислав. – Я атакую, а ты прикрываешь.

Напарница, получив трансляцию того, как она должна действовать, по мнению Роева, понятливо кивнула.

Массированно атаковав файерболами засевших за камнями всего четырех бойцов и тем самым заставив их спрятаться, Эхинацея продолжала активно кидать файерболы, а Роев рванул в атаку и стремительно сблизился с противником, буквально обрушился им на головы, так как в рывке забрался под свод пещеры, используя изменение гравитационной составляющей.

Несколько ударов телекинезом, не давая противнику взять себя на прицел и застрелить, после чего шоковый ментальный удар по мозгам, заставивший бойцов валиться на пол без сознания. На что-то более тонкое и щадящее не оставалось ни времени, ни сил, ни желания.

После чего продолжили атаку, буквально мимоходом погрузив в бессознательное состояние всех тяжелораненых, что сидели в закутке.

Тех бойцов, что перестреливались с неизвестными, уложить удалось еще проще, несмотря на то что их там было больше на два человека, ибо атаки со спины они не ожидали. Ну, почти не ожидали, парочка бойцов как раз собиралась выяснить, почему замолчали их товарищи, но не успели, как их вырубили. А потом и оставшихся псионы оприходовали.

Далее паре псионов пришлось на последних силах вступить в бой с врагами клана Риядлид. Первым делом они подбили боевых дроидов. Эти дроиды, видно, были более продвинутого поколения, так как для их уничтожения пришлось потратиться. Для подбития одного дроида требовалось три-четыре файербола, при этом один из дроидов почти вышел на линию огня, так что его пришлось приложить телекинезом, точнее швырнув в него большую каменюку, опрокинувшую дроида на спину, и потом, пока он вставал, добить файерболами.

Телепортация была бы надежнее, но, увы, механические бойцы двигались очень шустро, а псионы владели телепортацией все еще на довольно слабом уровне и надежно могли поразить только стационарную цель, либо предсказуемо двигающуюся, как, например, штурмовик. Другое дело файерболы. Этими плазменными шарами можно было управлять во время полета, что, кстати, позволяло стрелять ими из-за угла, используя в качестве системы наведения очередную марионетку.

– Сдавайтесь! – предложил им Владислав.

– Еще чего! Это кто кому сдаваться должен?! – послышалось в ответ.

– А если так?! – поинтересовался Роев и послал в сторону бойцов файербол.

Впечатление файербол, конечно, произвел, но бойцы оказались не робкого десятка. Видимо, командир оказался весьма метким, так как снайперски подбил файербол из своего автомата и тот полыхнул.

– В атаку! – крикнул он.

Дюжина закованных в тяжелую броню абордажников ринулась в атаку. Людей, чтобы всех их взять под ментальный контроль, было откровенно много, так что их атака вполне могла оказаться успешной. Но в принципе достаточно взять одного, чтобы атака захлебнулась. Это сделала Эхинацея, под прикрытием Роева. Пока она работала в ментальном плане, Владислав осаживал атаковавших, из последних сил кастуя файерболы.

Когда противник оказался уже на расстоянии одного броска, чтобы перейти в рукопашную, один из абордажников неожиданно для своих товарищей открыл огонь своим в спину.

Его быстро подстрелили, но тут «сошел с ума» другой боец. Убили и его. При этом в живых осталось всего шестеро.

– Повторяю свое предложение о сдаче в плен, – снова крикнул Роев.

– Кто вы и что вам нужно?! – закричал слегка запаниковавший командир боевиков.

Понять его было можно. Одно дело сражаться с привычным врагом, пусть и многократно превосходящим как числом, так и оснащением, но насквозь понятным, и совсем другое с неизведанным противником, который просто обращает против тебя твои же силы.

– Псионы, если еще не догнали. Сложите оружие, и, возможно, я оставлю вас в живых, – ответил на это Роев. – Ну а нет, то заставлю вас перебить друг друга.

– Хорошо! Мы сдаемся!

Оружие и впрямь полетело на камни.

– Так бы сразу… – устало выдохнул Владислав.

Сил у него уже ни на что не осталось.

33

На то, чтобы оглушить сдавшихся, сил все же хватило, после чего псионы набросились на трофейную еду. Правда, набивали животы традиционным способом, а не телепортируя пищу сразу в брюхо.

– Наконец-то, – с удовлетворенным видом откинулся спиной на стену пещеры Владислав.

Эхинацея также с довольным видом устроилась напротив. Каждый съел по три брикета сухпайка, прежде чем возникло чувство насыщения.

Роев, почувствовав прилив сил, заставил очнуться того, кого он принял за командира оборонявшихся, и слегка надавил в ментале, чтобы получать искренние ответы. Можно было, конечно, внедриться глубже, но в данный момент он не чувствовал у себя для этого достаточного настроя.

– Кто из вас тут ученый? – спросил он.

– Его здесь нет, – чуть заторможенно ответил допрашиваемый.

– А где же он?

– Он и остальные ушли дальше по подземной реке, здесь остались только раненые, чтобы не сковывать движение основного отряда и по возможности отвлечь противника на себя…

– Понятно…

– Разве вы не направлены нам в помощь? – спросил допрашиваемый, стоило только Владиславу ослабить давление.

– Нет, мы тут сами по себе. Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок…

Владислав прошелся вдоль ряда тел, лежащих в беспамятстве, и заставил всех очнуться.

– Времени, как я понимаю, у нас немного, потому все, что я потребую, делаете быстро и точно, в ответ никто не пострадает от моих действий, – сказал он. – Начнем с тебя, громила. Кто ты по профессии, какие базы изучены и до какого ранга?

– Ом Паг, командир абордажной группы.

Потом пошло перечисление изученных баз знаний и их рангов. Роев даже впечатлился тому, сколько знает этот Ом Паг, при этом ранги баз знаний были достаточно высоки – не ниже третьего, большинство в четвертом и пятом ранге. Тут было все, что требовалось знать как простому абордажнику, так и командиру отряда: «тактика малых групп», «тактика одиночных боевых действий в пустоте», «тактика групповых боевых действий в пустоте», «проведение наземных операций», «выживание», «оборона кораблей и станций», «штурм кораблей и станций», «ручные стрелковые комплексы», «базовый стрелковый курс», «снайперский стрелковый курс», «рукопашный бой» и так далее и тому подобное, в общем все, что должен знать боец высокого уровня.

Его выжившие подчиненные были пожиже, как по количеству выученных баз, так и по рангам, так что они Владислава не заинтересовали.

– Ты? – обратился он к командиру оборонявшихся, раненному в плечо.

– Малах Хальд, командир корабля «Стрела», – сказал тот хрипло. – Базы знаний: «Пилот атмосферных суборбитальных аппаратов» – третий ранг, «Пилот малых кораблей» – четвертый ранг, «Пилот средних кораблей» – пятый ранг, начал осваивать «Пилот тяжёлых кораблей», пока второй ранг…

Второй член их группы тоже оказался пилотом малой авиации, пилотировавшим спасательный челнок, и потому оказался не интересен Роеву.

Заинтересовал третий, а точнее третья член экипажа.

– Лия Минт. Инженер, – сказала та, стоило только на нее посмотреть.

Количество выученных баз могло посоперничать с количеством баз у командира абордажников. Уровень их также впечатлял. Она как специалист широкого класса знала все, что требовалось для обслуживания корабля и его вооружения: «инженерное дело», «инженерные дроиды», «энергосистемы», «системы жизнеобеспечения», «корабельные оружейные системы», «двигатели» и еще много чего.

Контрабордажник не заинтересовал, потому как он почти ничем не отличался от Ома Пага, некоторых баз даже не хватало, а какие-то были ниже на ранг, а то и два.

– Негусто… Ладно, погружаем всех в сон, чтобы не мешали.

– Постойте! – воскликнул Малах Хальд. – Что с нами будет?

– Ничего плохого мы вам не сделаем. Просто сейчас поспите и даже проснетесь…

– Я не об этом… Помогите нам, и клан Риядлид не останется перед вами в долгу.

– А ничего, что клан хотел нас убить, даже не сделав попытки переговоров?

– Я понимаю вашу обозленность и недоверие, но думаю, клан сможет вам это компенсировать.

– Вы уверены, что ваша ценность для клана так уж велика? Тем более вы ранены и…

– Речь идет не о нас.

– Вот как? – удивился Владислав. – А о ком же?

– Об ученом. Эти… – мотнул головой Малах Хальд в сторону абордажников Ома Пага. – Хотят его найти и захватить. Они его ищут и, скорее всего, найдут. С потерей ученого наш клан потеряет куда больше, чем если заплатит вам. Если мы не сможем в ближайшее время подтвердить, что ученый жив, то клан подвергнется большой опасности. Погибнут десятки тысяч человек, будут разрушены производства, а потом и вовсе вероятна война на уничтожение. Прошу вас, госпожа, ведь угрозе подвергнутся ваши сестры и братья… – обратился Малах под конец своей речи к Эхинацее.

– Занятно…

Роева впечатлила подобная самоотверженность и даже жертвенность рядовых членов клана, что заставляло относиться к ним с уважением. Да и с ученым хотелось познакомиться с определенными целями.

– Мы подумаем над вашим предложением, а теперь спать.

Вдвоем псионы, используя свои ментальные способности, заставили всех заснуть.

– Что ты с ними хочешь сделать? – спросила она, когда Владислав подошел к Ому Пагу.

– Сейчас увидишь, – криво усмехнулся Роев. – Только предупреждаю, зрелище, боюсь, будет не из самых приятных.

С этими словами Владислав поднес руку к своему затылку, сконцентрировался на ментальной команде, и из его головы один за другим вылезли сразу три червя. Роев заставил их по одному десантироваться на головы абордажника, пилота и инженера.

«Хотя, наверное, можно было просто телепортировать прямо под черепную коробку, – запоздало подумал он. – Но да ладно, пусть пока так, традиционным способом».

– Что это? – Эхинацея, конечно, чуть поморщилась, но тошнить ее не стало, в бункере она видела гораздо более отвратные вещи. Потом даже и вовсе с интересом стала наблюдать, как эти пиявки стали вгрызаться в головы своих жертв.

– Да вот, подцепил в свое время в бункере… Оказалось, не паразит мозгоед, как думал в самом начале, а очень даже полезный симбионт. Скачивает знания из чужих бошек.

Эхинацея коснулась пальцами своей головы, как раз в том месте, где сейчас черви стали проникать внутрь жертв.

– Да-да, я у тебя так же знания скопировал сразу после схватки, когда ты еще лежала без сознания… Раньше рассказать как-то повода не было, а то и банально забывал.

Она только понятливо кивнула.

– Здорово… Теперь понятно, откуда у тебя все те же знания, что и у меня. А мне можно подсадить такого же?

– Хм-м… ты точно этого хочешь? – засомневался Владислав.

– Конечно!

Роев прислушался к себе и осознал, что червь, тринадцатый по счету, что отпочковался от хвоста его симбионта, – это не просто очередная живая флешка, а именно новый готовый к пересадке симбионт.

– Нет проблем…

Владислав снова поднес руку к своему затылку, и вскоре на нее шлепнулась еще одна пиявка, которая была длиннее и тоньше, чем у «флешки».

– Готова?

– Да!

Роев поднес руку с симбионтом к затылку с готовностью повернувшейся спиной Эхинацее.

34

– Кстати, что думаешь по поводу их предложения найти и защитить ученого? – спросил Роев, когда симбионт проник в череп Эхинацеи и она перестала «прислушиваться» к своим не самым приятным ощущениям.

– Не знаю. Мне как-то все равно, – пожала она плечами.

– А по поводу сестер и братьев?

– Тоже ничего. Уж кто-кто, а они точно не пострадают. Скорее всего, папаша уже озаботился их вывозом в безопасное место. Что до ученого, то деньги, конечно, можно с них срубить, и много, только вот чтобы воспользоваться этими деньгами, надо будет добраться до цивилизации, а значит, нам нужен корабль.

– А корабль в таком случае могут предоставить только они…

– Вот именно. Довериться им будет очень большой, смертельной глупостью, причины я тебе уже перечисляла. И если уж на то пошло, то добыть денег, если мы все же как-то сможем вырваться с планеты и решим зачем-то обосноваться в каком-то цивилизованном мире на постоянной основе, для нас не составит большого труда.

– И как мы это сделаем?

– Да просто отберем, воспользовавшись своими способностями, – усмехнулась Эхинацея.

– Это как-то… – Роев неопределенно покрутил рукой, шевеля при этом пальцами.

– Что интересно, это будет вполне законно с точки зрения законодательства Содружества, если деньги передадут под протокол. Вспомни правило десяти. Но если тебя это смущает, то оберем какого-нибудь работорговца. У них деньги по определению не могут быть законными.

Роев только кивнул. Против ограбления работорговцев или еще какого преступного элемента он ничего против не имел. Что до законности подобного отъема денег, то да, если заставить человека под протокол отдать свои сбережения «добровольно» (ну и что, что нож к горлу приставлен?), то никаких проблем с точки зрения закона не будет. Хотя это и не отменяет возможной мести со стороны терпилы…

Тем временем по поводу корабля у Владислава забрезжила одна пока еще довольно смутная идея в плане реалистичности ее выполнения. Осталось только хорошо ее продумать. Работы для ее реализации будет много, времени уйдет тоже весьма немало, но если все получится, то у него появится транспортное средство для полетов в космосе, не скованное глупыми ограничениями, связанными с наличием определенной нейросети и выученных пилотских баз данных в достаточно высоком ранге. Хотя последние он все же заимел, точнее вот-вот получит.

От размышлений Роева отвлек шум со стороны завала.

– Разбор завала идет полным ходом, – произнес он и посмотрел на доноров знаний.

Как по заказу из головы пилота стала выползать первая пиявка-флешка.

Спустя минуту вылезла ее товарка из головы абордажника, а та, что копировала знания из головы инженера, что-то задерживалась.

Шум тем временем нарастал. Понимая, что копирование огромного объема памяти инженера может затянуться, как это было с Эхинацеей, Владислав послал марионетку разведчика в плане посмотреть, есть ли еще в пещере слабые места для возможного обрушения.

В геологии он ничего не понимал, но понадеялся на интуицию. На вид свод пещеры казался достаточно прочным. В нескольких местах, наверное, можно было попытаться создать завалы, но что-то, точнее та самая интуиция, ему подсказывало, что это будет напрасная трата времени и сил. Если свод и обрушится, то не сильно, получившийся завал даже разбирать не потребуется.

– Ну давай уже, выползай… – проявил нетерпение Роев.

– Они пробились, – сказала Эхинацея, что вела наблюдение за завалом с помощью новой марионетки.

Роев кивнул и вновь стал будить абордажников и контрабордажников, грубо вкладывая в их разум ментальный приказ.

Мозг Роева неприятно царапнула мысль, что он становится безжалостным чудовищем, не ценящим человеческую жизнь, превращая людей по сути в зомби.

«Это не я такой, это мир такой», – попытался он самооправдаться.

Бывшие враги, согласно заложенной программе, с пустым взглядом подхватив свое оружие, выдвинулись к выходу, в том числе тяжелораненые (безрукий поддерживал безногого), и вскоре оттуда донесся грохот активной стрельбы, марионетки не жалели остатки боеприпасов, все равно долго продержаться им не суждено.

– Отходим…

Роев взвалил на плечо инженера, и они стали отступать к воде, по пути прихватив в свои рюкзаки брикеты сухпайков, все равно они уже никому не понадобятся. Там псионы подготовились к погружению, осталось только дождаться, когда наконец из головы инженера вылезет пиявка.

Стрельба прекратилась, марионетка-разведчик показывал, что заслон смят превосходящими силами. Какое-то время атакующие находились в смятении, разглядывая своих противников. Неприятно осознавать, что против тебя бились твои же товарищи, находящиеся под контролем псиона, а значит, и ты сам можешь потерять самосознание, превратившись в куклу, но подстегнутые приказом они вновь двинулись вперед.

Первыми появились дроиды, и они получили камни в свое нутро, что стало для них фатальным исходом, а потом во тьму навстречу штурмующим понеслись файерболы.

Раздались панические вопли, и атакующие стали отступать.

– Дело пахнет керосином, – произнес Владислав, испытав чувство сильной опасности. И правда, буквально через минуту пещера сотряслась как от сильного землетрясения. Сверху посыпались камни. Потом еще и еще.

– Погружаемся! – скомандовал Владислав.

– А как же…

– Да и черт с ней!

Стоило только Роеву начать надевать шлем, как из головы инженера стал выползать червь.

– А ты подрос…

Червь и впрямь был раза в полтора больше, по сравнению с тем, что заползал в голову женщине.

«Да они все подрастали, просто не так сильно, как этот, потому и не обращал внимания, – осознал Владислав. – Но оно и понятно, информации в голове инженера на порядок больше, чем у остальных».

Он подхватил наконец выползшего червя и прилепил его к своему затылку, после чего стал герметизировать шлем.

Мелькнула мысль о спасении женщины, воспитание в духе защиты слабых и женщин дало о себе знать, но стоило только предложить идею Эхинацее, как в момент очередного сотрясения породы с потолка свалился камень и шлепнулся прямо на голову инженера.

Роева затошнило, и он едва сдержался, чтобы не проблеваться, что было бы крайне неприятно, учитывая, что он только что задраил шлем.

Пещера тем временем ходила ходуном, и камни стали падать особенно густо. Но это пустяк по сравнению с тем, что стали смещаться каменные блоки в подводной части пещеры, грозя перекрыть ход в подземную реку. Да и русло подземной реки в зоне орбитальной бомбардировки могло пострадать. И не факт, что псионам удастся справиться со смещением больших каменных глыб с помощью своих способностей.

Но пока парочке беглецов везло. Если смещения и происходили, то пока не сильные, и им удавалось протиснуться вперед, хоть и приходилось буквально проскальзывать в щели, предварительно снимая акваланг. Большие глыбы падали пока лишь позади. Но чем дольше длился обстрел и разрушалась гора, которую буквально равняли с землей, тем глубже и обширнее происходили сдвиги породы.

– Осторожно!

Роев буквально в последний момент смог за ногу выдернуть плывшую впереди Эхинацею из опасной щели, где ее чуть не раздавило точно в тисках. Это было обидно, так как дальше находилось спасительное русло подземной реки.

– Мы в ловушке… – произнесла она, быстро осмотревшись. – И не нужно быть пророком, чтобы понять, что сейчас нас раздавит…

Все вокруг в очередной раз сотряслось, и сверху действительно стала падать огромная глыба, которую было не удержать и не перенаправить ее падение куда-нибудь в сторону, так как просто некуда.

– У нас есть только один выход, – сказал Владислав. – Но для этого придется выложиться на полную…

Эхинацея, увидев ментально, что именно хочет сделать Роев, согласно кивнула, и они взялись за руки.

Псионическое усилие, в которое они вложили всю энергию, – и за мгновение до того, как глыба массой в десятки тонн должна была их расплющить в водном объеме, образовался вакуум, а всего в десятке метров за образовавшейся после сдвига породы каменной стеной возникли два тела.

За стеной глухо, даже как-то разочарованно, заскрежетало и бухнуло.

– Получилось… – обессиленно выдохнул Владислав.

Телепортировать себя они еще не пытались, так как это было слишком опасно, но неминуемость смерти придала им решительности и сил.

Течение подземной реки уносило их прочь от угрозы.

35

– Внимание! Тревога! – раздался голос искина. – Фиксируется формирование множественных зон гиперперехода!

Адмирал Дромар Калим тяжело вздохнул. То, чего он с тревогой так ожидал, в конце концов свершилось – в систему, которую он захватил, пожаловали хозяева, и за нее снова придется биться.

Если уж на то пошло, то Риядлиды сильно подзадержались, подарив ему дополнительное время на завершение запланированных экстренных дел. Но, увы, даже этого дополнительного времени не хватило на все ремонтные работы. Часть кораблей имела проблемы с бронированием, у других кораблей не все артиллерийские системы вошли в строй. Остались проблемы с двигателями, как разгонными, так и маневренными, и так далее и тому подобное. Вроде мелочи, но все в совокупности значительно снижало боеспособность эскадры в целом.

В связи с этим осталось решить, принимать бой или же отступать, а если точнее – бежать. Новое сражение сильно увеличивает риск раскрытия (даже не обязательно брать кого-то на абордаж, достаточно будет перехватить спасательную капсулу), и стоит только Риядлидам узнать, кто на них в действительности напал, как начнется клановая война с тотальным уничтожением противника. И хорошо, если еще схватка будет один на один, пусть и с привлечением наемников, но в нее, скорее всего, постепенно втянутся другие кланы, чтобы получить что-то для себя, и заполыхает весь сектор фронтира. Это слишком непредсказуемо.

«Нет, бежать точно не дело, – подумал он. – Тогда лучше было совсем не атаковать».

Он запросил у ИИ предварительные данные по появляющимся кораблям противника, чтобы оценить его боевой потенциал и свою вероятность победы. Все-таки, несмотря на то что его вины в провале миссии практически не было (артефакт получить не удалось и не факт, что теперь получится), ведь он действовал согласно утвержденному плану и даже с минимальными потерями добился сокрушительной военной победы, а значит, вся ответственность лежит на разведке и аналитиках, предоставивших ошибочные данные и сделавших неверные выводы, но и его коснется немилость главы клана Валлер. Не себя же ему наказывать?..

А вот если ему все-таки, несмотря на промахи разведки и аналитиков, удастся выполнить поставленную задачу и не только захватить ученого, но и как-то достать артефакт Древних, то награда будет более чем достойной. В жадности главу клана, несмотря на все его присущие любому человеку недостатки и тщеславие, обвинить было сложно. Другое дело, что в случае неудачи прилетало всем причастным к проекту, да и непричастным тоже могло достаться…

Проанализировав первые полученные данные, Дромар Калим понял причину столь длительной задержки этой эскадры Риядлидов, что стартовала к цели даже раньше, чем его эскадра. Естественно, все дело в разнице поколений кораблей, а точнее их генераторов гиперперехода. Данный показатель вполне надежно расшифровывался по спектру вспышки в момент выхода корабля из гипера.

Если общий уровень малых и средних кораблей данной эскадры варьировал между шестым и седьмым поколением, и они были достаточно быстроходны, точнее способны погружаться в более «глубокие» слои гиперпространства, а значит, преодолевать единицу расстояния за меньшее количество времени, то вот линкоры отставали куда как серьезнее – в основном пятое поколение с модернизацией до уровня шестого.

А как известно, весь караван движется со скоростью самого медленного. Вот и эта эскадра задержалась из-за устаревших линкоров, коим не сильно помогла даже модернизация генераторов, но зато их было довольно много. Видно, что Риядлиды сильно обеспокоились безопасностью данной системы и стянули в эту эскадру дополнительные тяжелые корабли.

К противнику рванули разведывательные дроиды-камикадзе в надежде получить информацию о вооружении и защите противной стороны. Их сбивали десятками и сотнями, пытались глушить системами РЭБ, но свое дело они сделали, и необходимая для анализа информация пошла.

Понятно, что старые корабли были инженерами клана модернизированы. Вопрос в том, как и насколько сильно?

В целом для фронтира вполне достойно, хотя если брать богатые кланы, как те же Риядлиды или Валлеры, то чуть выше среднего. Но тут уже стратегия, либо вкладываться во все корабли понемногу, либо по максимуму в какую-то отдельную эскадру, как это сделали с эскадрой самого Калима.

Корабли данной эскадры Риядлидов были подтянуты до шестого и местами до седьмого поколения. То есть частично заменили устаревшие маршевые двигатели на двигатели шестого поколения, а маневровые – седьмого, заменили вооружение крупного калибра на шестое, а малого – до седьмого, плюс электроника восьмого (радары, системы наведения, постановщики помех) и еще по мелочи. Что пока неясно, так это энергозащита и ракетное вооружение. Но это уже придется выяснять в боевой обстановке, и адмирал считал, что вряд ли выше общего уровня, то есть в среднем все то же седьмое поколение.

Несмотря на практически двойное превосходство линкоров у противника и собственные понесенные в предыдущей битве потери, а также не до конца «залеченные раны» своих кораблей, адмирал считал, что в целом у него есть все шансы на победу, если играть от обороны.

Планета – сама по себе хороший оборонительный объект, который можно использовать для быстрых и малопредсказуемых маневров с нанесением сосредоточенного огня. А если у нее еще есть спутники, то и вовсе прекрасно. У этой планеты имелось сразу два естественных спутника, которые можно использовать как редуты, прячась за ними как за укреплением, что особенно ценно с учетом превосходства противника в суммарном залпе тяжелых орудий линкоров. Также за спутниками можно накапливать силы для неожиданного удара.

Адмирал Дромар Калим начал отдавать приказы на перестроение эскадры, но тут его отвлекли буквально паническим сообщением с планеты. Про ученого он не забывал и держал прямую связь с отрядом абордажников, пытавшихся выковырять из пещеры ученого с ценной информацией.

– Что у вас?

– Господин, тут псионы! В пещере обнаружены псионы!

Адмирал досадливо поморщился и, даже не сдержавшись, грязно выругался. Псионы в последнее время доставляли ему много хлопот, и это начинало бесить. А то, что они не дали захватить ученого, так и вовсе привело в ярость, тем более что цель была так близка, и вот такой облом.

– Они взяли под контроль наших людей и заставили их воевать с нами! – тем временем продолжали докладывать обстановку адмиралу. – А теперь еще и огненными шарами бросаются!

В подтверждение слов на терминал пришел файл с видеороликом.

Простым людям против ментооператоров не выстоять, разве что хорошо подготовившись и защитившись специальными противопсионическими шлемами и приняв химию, но в данном случае бойцы были не готовы к встрече с таким противником ни технически, ни морально.

– Прошу разрешения отступить!

– Хорошо… Отходите.

Дважды приказывать не пришлось, и абордажники тут же вымелись из опасной пещеры.

Дромар Калим тем временем приказал командиру флагмана:

– Провести орбитальный обстрел вот этой горы, – показал он на карте.

– Слушаюсь.

Тяжелый линкор спустя двадцать секунд – лишь столько времени потребовалось на то, чтобы с момента отдачи приказа навести орудия на указанную адмиралом цель – открыл частую стрельбу из дюжины стволов главного калибра, буквально ровняя гору с землей. Шаттлы абордажников едва успели выскочить из-под обстрела.

Решение было принято адмиралом исходя из принципа: так не достанься же ты никому.

«А то ведь посылая сюда флот, Риядлиды наверняка в первую очередь хотели вытащить именно ученого, – думал он. – А значит, послали сюда лучших эвакуаторов, и вполне возможно, что смогут пробиться к планете и даже вытащить его. Все-таки не стоит недооценивать противника, опять же военное счастье переменчиво, и их атака может полностью удаться, даже, скорее всего, так и будет. Ученый подаст сигнал, и его эвакуируют. Так что нет, этого я позволить им не могу. Лучше использую прорыв противника к планете, чтобы нанести ему максимальный ущерб…»

В конце концов, не так уж и велика потеря. Артефакт, который изучал ученый, остался в бункере, так что по большому счету разыскиваемый объект становился не нужен. Можно пригласить своего специалиста по артефактам Древних, и тот его рано или поздно вскроет.

Собственно, из-за наличия бесценного артефакта в бункере и желания оставить его под контролем своего клана адмирал Дромар Калим принял решение остаться в системе и принять бой, несмотря на серьезный риск поражения.

Хотя мелькнула в голове адмирала мысль, что во всем этом деле с бункерным артефактом не все так просто. Полной состыковки фактов не получается, и не мешало бы прояснить вопрос у главного свидетеля. Но ученого в любом случае нельзя было отпускать, раз уж до него невозможно добраться.

Ну и заодно хотелось псионов раздавить как мерзких тварей, раз уж они оказались с главной целью под одним прицелом. Ведь они – так или иначе – опасны и будут мешать. Глупо не воспользоваться столь удачно подвернувшейся прекрасной возможностью.

Пора было перемещать флагман на его позицию, и адмирал поинтересовался результатом стрельбы.

– Прекратить огонь.

– Слушаюсь, господин!

Стрельба прекратилась, и через какое-то время стало видно, что от высокой скалистой горы не осталось ничего, наоборот, там образовалась глубокая воронка, которую стала постепенно заполнять вода. Выжить в таких условиях не мог никто.

«Но ведь выжили…» – вдруг подумал адмирал Дромар Калим.

36

Оценивал вражеские силы и командующий только что вошедшей в систему эскадры клана Риядлид, адмирал Оммарт Сармлид. И то, что он видел, ему сильно не нравилось.

Во-первых, от ранее находившейся здесь эскадры старшего брата Амальда ничего не осталось. То есть совсем ничего, только куча трудноопознаваемого металлолома, в котором до сих пор копались трофейные бригады противника, до самого последнего момента пытаясь снять все, что имело хоть какую-то ценность.

А направляясь сюда, Оммарт надеялся соединиться с силами брата, в худшем случае с их остатками. Но не успел. Противник опередил и нанес силам клана сокрушительное поражение, полноценный разгром, и это во-вторых.

«Как же так вышло?» – в потрясении недоумевал он.

Вообще-то такие сражения, при которых со стороны проигравшей стороны не смог уйти ни один корабль, случалось крайне редко. Кто-то да успевал удрать, да и нападавшие, одержав победу, чтобы не нести ненужные потери, не преследовали беглецов. Ну а раз случилось, то это заставляло относиться к силам противника, а особенно к вражескому командующему с максимальной серьезностью.

Осторожности добавлял тот факт, что противник, несмотря на то что серьезно уступал в численности вымпелов – больше сотни кораблей, не собирался отступать, а готовился принять бой.

– Хоть какие-то сведения о том, что тут произошло, появились? – спросил адмирал, обращаясь к членам экипажа, отвечавшим за разведку.

Как и всякая взятая под свой контроль звездная система, которую буквально засевали зондами для ведения контроля пространства, здесь также имелось множество буев, предназначенных для сбора информации. Понятно, что противник с помощью своих кораблей электронной разведки хорошо почистил систему, но все буи он обнаружить вряд ли был в состоянии. Ведь буи маскировали под естественные объекты и собирали данные в пассивном режиме, а чтобы они отозвались и выдали всю собранную информацию, требовалось подать сигнал с необходимыми кодами.

Главное, что интересовало сейчас Оммарта Сармлида, это успел ли выскочить из системы курьер до того, как здесь случилось грандиозное побоище, или нет. И если все же нет, то захвачен он или погиб в числе прочих?

Если случился один из этих вариантов, то по большому счету делать ему здесь нечего. Драться с противником за обладание планетой, а точнее за находящийся на ней артефакт Древних, по большому счету бессмысленно. Точнее на данный момент оно того не стоит, ибо мертвецам не нужны деньги. А они станут мертвецами, если не смогут отбиться. И чтобы отразить натиск врага, что в ближайшее время атакует метрополию, а потом отразить атаки всех тех, кто захочет дожать ослабленный клан, потребуется его эскадра, и терять впустую корабли где-то вдали просто преступно.

– Господин, есть отзыв от одного из уцелевших зондов! – наконец отозвался офицер разведки. – Идет расшифровка данных… расшифровка завершена, сформирован инфофайл.

– Скидывай…

– Слушаюсь…

Получив файл с обработанными данными о произошедшем в системе на нейросеть, адмирал Оммарт Сармлид стал быстро просматривать полученные данные.

– Проклятье… – тяжело выдохнул он в разочаровании.

И неизвестно, что это чувство сформировало сильнее, то ли то, что курьер все же не успел выскочить из системы до прихода врагов, то ли то, что спасательный бот с курьера все же успел добраться до планеты. А значит, ученый, из-за которого уже погибла целая эскадра, прячется где-то там в джунглях (если его, конечно, еще не нашли) и его придется вытаскивать, а это масштабная драка с новыми неизбежными потерями.

Но делать нечего, нужно вытаскивать ученого и надеяться, что его удастся доставить в цивилизованное пространство и к этому моменту клан не понесет катастрофических потерь.

– Выдвигаемся…

Эскадра, выстраиваясь в боевой порядок, двинулась к планете.

– Есть отклик на запрос? – поинтересовался адмирал у связистов.

– Никак нет, господин. Вражеские корабли РЭБ надежно глушат сигналы. Для гарантированной установки связи с объектом хотя бы один из наших зондов должен буквально войти в атмосферу и продержаться минимум пять секунд. При этом между нами и этим зондом должно находиться минимум три десятка ретрансляторов, и в непосредственной близости от планеты нужен хотя бы один наш корабль РЭБ для противодействия вражеским глушилкам.

Оммарт Сармлид на сказанное подчиненным только недовольно поморщился. Схватка становилась неизбежной, вопрос только в масштабе. Поскольку неизвестно, на свободе еще ученый или же в руках врага, а значит, непонятно, стоит ли затевать полноценную битву с большими потерями, он решил провести разведку боем с возможностью в любой момент разорвать контакт.

– Действуем по схеме «Шакал».

Адмирал уточнил некоторые данные, а именно, каким именно формированиям атаковать, и определил цели ложных атак.

Вперед рванули тактические звенья по десять крейсеров в каждом, они атаковали «линзу» построения вражеской эскадры то тут, то там, словно трусоватые хищники-падальщики пробуя на прочность стадо потенциальной добычи. Вслед за ними выдвигались линкоры в сопровождении фрегатов и эсминцев, а также авианосцев, как для имитации того, что это настоящая атака, так и для того, чтобы прикрыть отход застрельщиков, если за ними вдруг увяжется серьезная погоня. Хотя на погоню со стороны противника как раз и был расчет.

Целью атак со стороны «риядлидов» было раздергать построение противника, создавая угрозу охвата, чтобы он начал оборонять всю сферу планеты, что заставило бы его в свою очередь прижаться к ней, сократив дистанцию броска до поверхности. Но, увы, враг не велся на провокации и продолжал стоять на месте, накрывая словно куполом только треть поверхности и надежно закрывая «интересный» материк, тот, что с бункером Древних и где сел спасчелнок, маневрируя лишь в определенном объеме пространства, чтобы просто не быть стационарной мишенью.

Впрочем, затяжная – в несколько суток – стационарная перестрелка также не входила в планы адмирала Оммарта Сармлида. В таком тупом противостоянии он, несмотря на численный перевес, проиграет за счет более низкого поколения своих кораблей, тут и скорость маневра не та, и дальнобойность со скорострельностью не ахти по сравнению с противником, данные о котором были получены благодаря все тому же уцелевшему зонду, не говоря уже о сильно уступающей энергозащите и просто броне. Так что маневр и еще раз маневр.

После пятой ложной атаки окончательно осознав, что противник не купился, Оммарт Сармлид решился на проведение локального прорыва к планете: да, обойдется дорого, вплоть до потери нескольких кораблей и повреждения еще большего количества, но другого выхода не оставалось. И вот, словно продолжая очередной, шестой по счету, маневр укуса, ударный линкор в составе эскадрильи из двадцати пяти кораблей пошел в глубину вражеского строя, а за ним точно воронка стало втягиваться крыло из ста кораблей, в том числе десяток линкоров, пяток полноценных авианосцев, а под их прикрытием в центре двигался корабль РЭБ.

Завязалась ожесточенная схватка. Сначала вражеские корабли вынуждены были под напором риядлидовских линкоров отступить, иначе бы их тупо смяли за счет численного и огневого перевеса, но потом произошла перегруппировка и атаковавших стали активно прессовать со всех сторон, артиллерийским и ракетным обстрелом, а также атаками малой авиации.

Завязалась ожесточенная схватка, но дело было сделано. «Воронка» почти достигла планеты, а когда стало ясно, что дальше не пробиться, фрегаты, эсминцы и крейсера получили сильные повреждения, дюжина кораблей уже погибли, взорвавшись в ослепительных вспышках или превратившись в неуправляемые тела, от которых отлетали спасательные капсулы, или вот-вот превратятся в бесполезные груды металлолома, еще немного и придется начать отступление, чтобы не доводить потери до совсем уж неприличных величин, корабль РЭБ выпустил тысячи зондов, и те под прикрытием боевых дроидов и авиации устремились дальше.

Боевые дроиды и авиация противника жгли беззащитные, почти не маневрирующие, чтобы не терять скорость, зонды связи сотнями, но сбить все им было не под силу, тем более этому активно мешали. И вот зонды один за другим начали входить в атмосферу, там их тоже ждали боевые дроиды и авиация противника, жечь их, окончательно потерявших скорость, стали еще активнее, но свое дело они сделали – послали сигнал запроса и вскоре получили ответ. Более того, несмотря на всю мощь работы вражеских РЭБ, обратный сигнал дошел до получателя.

Адмирал снова поморщился. Все-таки в глубине души он надеялся, что ученый сгинул и ему не придется его вытаскивать, теряя десятки кораблей в активном наступлении.

«А может, все представить так, что это хитрая вражеская уловка, чтобы заманить нас в ловушку?» – подумал он, но потом отказался от этой идеи, так как не было ни единого намека на это.

– В атаку… – нехотя скомандовал Оммарт Сармлид, ибо медлить было никак нельзя, ведь сигнал конечно же запеленгован противником и у него есть фора в поиске источника.

Сформировалась ударная флотилия из ста пятидесяти кораблей и пошла на прорыв, а следом в разрыв вражеских порядков словно вода, уходящая в сливное отверстие, вливались все новые соединения: звенья, эскадрильи и крылья.

37

Адмирал Дромар Калим по сути позволил противнику в первой атаке пробиться к планете и послать сигнал-запрос ученому, чтобы тот отозвался и обозначил себя. И ответный сигнал не заставил себя ждать. В конце концов, ученый ему тоже нужен, а если невозможно будет захватить, то следует повторить попытку уничтожения, тем более что, по его мнению, ученого опекали псионы.

«И это странно, – подумал он. – Зачем им опекать ученого и отдавать „риядлидам“, если они сами их враги?»

Впрочем, ему в этом момент было не до осмысления запутанных взаимоотношений «риядлидов» с псионами. Шел бой, следовало руководить маневрами такт-звеньев, эскадрилий и флотилий, определяя первоочередные цели атаки. А тут еще непонятка с ученым, которая в скором времени обещала перерасти в замес на планете.

– Засекли источник? – спросил Дромар Калим, как только ему доложили об ответе.

– Только примерный район, господин, – виновато ответил связист. – Сигнал вышел откуда-то из этого квадрата…

– Почему сигнал не локализован?!

– Местные особенности, господин. Эти проклятые джунгли не дают провести пеленг…

– Ну да…

Дромар Калим понятливо кивнул, вспомнив об этой особенности флоры, посмотрел на карту и примерную область на побережье.

– Плюс надвигается мощный циклон, вносящий дополнительные сильные помехи…

На материк действительно двигалась огромная воронка циклона.

– Высылайте поисковиков, мы должны найти их первыми…

Дальше адмиралу стало не до отслеживания ситуации на планете. «Риядлиды», получив ответный сигнал, что с ученым все в порядке и он ждет эвакуации, ринулись в массированную атаку всей эскадрой, и это не могло не дать им положительного результата.

– Держать противника!

Завязалась схватка на истощение с постепенным отступлением, все-таки численное превосходство в тяжелых кораблях, да еще сконцентрированное в точке удара главным калибром, давало о себе знать, и это обстоятельство было сложно компенсировать более высоким поколением обороняющихся кораблей клана Валлер. На таких малых дистанциях, на которых велся бой, особо не поманеврируешь.

Если обратиться к аналогии, то это словно две толпы закованных в доспехи солдат, столкнувшись грудь в грудь, молотили друг друга не сходя с места, лишь изредка оттаскивая назад тяжелораненых бойцов.

Дромару Калиму требовалось выиграть достаточно времени для поиска ученого. Но поиски затягивались, ведь точных координат, в отличие от «риядлидов», они не знали, а эскадра противников продолжала продавливать строй и, в конце концов, продавила. К планете тут же устремились десантные шаттлы под прикрытием истребителей и боевых дроидов.

На перехват пошли истребители и боевые дроиды «валлеров». Завязалась ожесточенная схватка на низких орбитах, что постепенно стала переходить в атмосферу. Десятки и сотни подбитых истребителей и дроидов с обеих сторон стали падать горящими метеорами, частенько взрываясь на полпути к поверхности.

– Что он делает? – удивился адмирал, заметив, что один из вражеских тяжелых крейсеров, почти забыв о своем визави, лупит куда-то по материку из всех своих артиллерийских стволов.

Впрочем, ответ нашелся быстро, стоило только посмотреть на карту. Крейсер с максимальной скорострельностью бил по горе, под которой находился бункер Древних.

Логика подобного поступка была проста и незатейлива и звучала как: «так не достанься же ты никому». Раз «риядлиды» не могли завладеть работающим артефактом Древних, трезво оценивая свою способность справиться с флотом противника и вернуть в ближайшее время надежный контроль над планетой, а также прогнозируя очень большие проблемы для клана в очень близкой перспективе, когда откровенно станет не до бункера и придется стянуть все силы для защиты своей планеты, то решили его просто уничтожить.

Ну или на худой конец максимально затруднить врагу доступ в бункер и к артефакту, может даже надеясь, что противник к тому моменту, когда клан Риядлид решит все свои проблемы, так и не сможет добраться до цели и они вновь получат возможность побороться за артефакт.

Понятно, что адмирала клана Валлер это не устраивало, и он чуть ли не закричал:

– Отгоните его! Сбейте!

Дромар Калим сформировал приказ для резервного тактического звена, и семь кораблей навалились на свою цель и его сопровождение, буквально заваливая снарядами и ракетами.

Крейсер «риядлидов» удалось оттеснить массированным огнем, так что он больше не смог стрелять по горе, но даже на глазок было ясно, что того урона, что он успел нанести, более чем достаточно, чтобы затруднить доступ к артефакту на очень длительный срок. Ведь придется прокладывать новый тоннель к бункеру, а к тому времени, когда работы будут завершены, ситуация может кардинально измениться.

Тем временем получила свое развитие ситуация на побережье. Противоборствующие стороны в кутерьме боя достигли поверхности, и завязалась уже наземная битва.

В джунглях творился настоящий кавардак, и со стороны могло показаться, что все воюют со всеми. Дело в том, что десантировавшиеся подразделения сильно перемешались между собой, так как особо выбирать место посадки зачастую не приходилось, тут либо садишься немедленно куда придется, либо тебя сейчас сбивают, потому отряды перманентно оказывались то в окружении, то сами участвовали в создании «мешка» для уничтожения вражеского подразделения.

Хаоса в наземную битву добавляли воздушные средства противоборствующих сторон. Схватка в воздухе продолжалась с не меньшей, а то и с большей интенсивностью, но теперь истребителям и боевым дроидам приходилось не только биться между собой, но еще и по возможности поддерживать наземные подразделения, атакуя противника, что они делали, зачастую выходя из виража воздушной схватки, чтобы снова вступить в воздушный бой.

– Сигнал запеленгован!

– Наконец-то!

Стоило только группе ученого вновь обозначить себя, как и без того активная схватка противоборствующих сторон стала еще более жестокой и отчаянной. В какой-то момент разобраться в происходящем стало практически невозможно, не говоря уже о том, чтобы как-то управлять звеньями и эскадрильями, и осталось только ждать, кто первый допустит фатальную ошибку, понесет большие потери, а это в свою очередь даст победителю возможность заполучить ученого и попытаться вырваться из этого кромешного ада.

Но пока силы противоборствующих сторон были примерно равны, обе стороны подбрасывали в топку боя подкрепления, и жаркий костер битвы горел, не затихая ни на минуту.

38

Последний отрезок подводной реки дался паре псионов довольно тяжело, а особенно Роеву. Причин хватало с избытком. Главным образом сказывалась общая физическая и эмоциональная усталость от длительного и предельно опасного подводного путешествия. На эту усталость в свою очередь накладывалось утомление от интенсивного и энергозатратного ментального оперирования. Ведь столько боев пришлось пережить за столь короткий срок без возможности нормально восстановиться, что выматывало чрезвычайно. И конечно, это особенно касалось самотелепортации. Псионы после этой процедуры едва смогли удержаться в сознании, очень уж энегозатратная штука вышла.

Что касается особенно тяжелого положения Владислава, то тут он в некотором роде сам виноват. Единовременное освоение очень объемной информации сразу от трех доноров привело к своеобразному информационному шоку. Усваивание информации и от одного-то донора давалось непросто, буквально выключая организм, а уж сразу от трех и подавно… Но выбора у него в любом случае не было. Не отказываться же от знаний?

В какой-то момент, несмотря на сопротивление, его просто вырубило напрочь более чем на сутки и, если бы не Эхинацея, все это время заботившаяся о нем, почистившая его акваланг от излишков водорослей, то Роев банально бы задохнулся.

– Спасибо… Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – мыслеречью сказал он, когда наконец пришел в себя в объятиях Эхинацеи в каком-то тупичке, где не чувствовалось течение.

– Пустяки, мне было не так уж и сложно. Что до благодарности, то когда все закончится, тебе придется изрядно постараться, сделав это на потолке, – со смешком добавила она.

– Как только найдем какой-нибудь удобный потолок, так сразу же удовлетворю все твои желания, – засмеялся в ответ Владислав.

– Договорились!

После того первого случая, когда их буквально распирало от силы, опыт занятия любовью на потолке они не повторяли. В теории могли, но на практике требовалось больше концентрироваться на том, чтобы не отлипнуть от поверхности, чем над процессом этого самого…

Псионы вынырнули ночью в бушующем море примерно в полукилометре от берега. Сильный порывистый ветер, а также огромные волны, с шумом разбивающиеся о высокие скалы, блеск молний и гром сказали парочке о том, что начался сезон дождей. Впрочем, они о нем и так знали. Что до темного времени суток, то специально не подгадывали. Для них это не имело значения, как и, собственно, для возможных наблюдателей.

Совсем рядом в волнах моталось какое-то бревно, и псионы тут же оседлали его. Несмотря на свои многочисленные способности, держаться на воде без ничего в тяжелой броне было непросто. К тому же силы следовало экономить, тем более они до сих пор полностью не восстановились.

– А теперь погнали!

Оседлав очередную темную волну, настоящий девятый вал, псионы понеслись к берегу, по ее скату как серфингисты. Для обычных людей такие покатушки закончились бы весьма печально, их разбило бы о камни, но псионы за мгновение до того, как бревно разлетелось в щепки при ударе о скалы, взмыли высоко в воздух и, задействовав левитацию, мягко приземлились на камни в полусотне метрах от линии грохочущего прибоя.

Роеву вспомнились китайские фильмы про всех этих кунфуистов, что скачут в воздухе и мягко опускаются, словно воздушные шарики. Вот и они что-то подобное проделали.

– Мы, кажется, не вовремя, – невесело хмыкнул Роев, посмотрев в плотно затянутые тучами небеса. – Вот ведь… из огня да в полымя.

А в вышине, то тут, то там, от горизонта до горизонта, на сколько хватало взгляда, черные грозовые тучи прошивали огненные линии, иногда перемежающиеся вспышками взрывов. Во все стороны летели трассеры снарядов, плазмы и ракет. Природа от этого рукотворного буйства не отставала, добавляя в картину громовые раскаты и ослепительные вспышки молний.

– Где-то даже красиво, – сказала Эхинацея. – Эпохально.

– Ага, только как бы нам не стать частью этой красоты…

И словно по заказу в непосредственной близости разгорелось жаркое сражение. Четыре истребителя в сопровождении дюжины боевых дроидов атаковали шаттл в сопровождении двух истребителей и десятка дроидов.

Псионы от греха подальше укрылись в камнях, чтобы им не прилетел шальной снаряд. Интуиция интуицией, но все же не стоит пренебрегать простой осторожностью.

Первыми с неба посыпались дроиды, что налетели на такой неповоротливый с виду шаттл. Может, он не мог выписывать заковыристые кренделя высшего пилотажа, как дроиды или хотя бы истребители, но огрызался зло, а главное результативно.

Нападавшие истребители также стремились сбить эту тушу, но мешали истребители прикрытия, да и сам шаттл, получивший от дроидов противника несколько взрывных гостинцев, из-за чего один из двигателей нещадно дымил, вносил свою лепту в схватку, то пуская ракеты, то выдавая длинные очереди автоматической мелкокалиберной артиллерии. Дюжина скорострельных роторных пушек рассекали пространство на куски.

Один за другим оба истребителя прикрытия рухнули вниз, кто в воду, кто на скалы, при этом они смогли ссадить один истребитель противника, упавший где-то, джунглях. Еще один вражеский истребитель был подбит шаттлом, и быть бы ему самому в следующий момент разорванным в клочья оставшейся парой машин, как из туч выскочила еще пара машин и массированным огнем из пушек свалила одного из нападавших на шаттл.

Оставшийся в одиночестве, правильно оценив сложившуюся для него кислую обстановку, резко крутанулся, уходя с линии огня, и поспешил сделать ноги на форсаже, свечкой уходя вертикально наверх. Парочка спасателей, довольно тяжеловато выйдя из пике, погналась за ним, также скрывшись в облаках, при этом одного из них приласкало молнией, и чем у них дело кончилось, псионы так и не узнали. И не очень-то и интересно было. Тут своих проблем выше крыши…

Шаттл тем временем, надсадно ревя двигателями, так что в скалах местами начался камнепад, приземлился где-то за склоном и, надо полагать, высадил десант.

– Интересно, они во всей этой кутерьме нас засекли? – задался вопросом Владислав.

Вообще схватка, произошедшая практически у них над головой, длилась едва ли больше полминуты, а то и меньше.

– Уверена, что не только засекли, но и взяли на заметку. Скоро надо ждать гостей. Непонятных чужаков никто под боком терпеть не станет.

– Печалька… – вздохнул он.

Ввязываться в чужую драку желания не было никакого, у них тут союзников нет, несмотря на известную присказку «Враг моего врага…», но как это часто бывает, от твоих желаний мало что зависит и приходится вступать в драку против всех.

Эхинацея оказалась права на сто процентов. Не прошло и минуты, как псионы засекли десяток боевых дроидов, что шустро устремились в атаку на них.

Эти дроиды оказались довольно большими, размером с «ниву», модель для наземных боев, а не абордажный тип, что Владислава неприятно не то чтобы удивило, из памяти того же инженера он знал о дроидах практически все, но… в общем оказалось большой неприятностью. А главная неприятность в том, что броня у них ого-го, и, чтобы пробить ее тем же файерболами, придется попыхтеть. Телепортировать же тот же камень в их нутро затруднительно из-за порядочной маневренности.

А сил, чтобы перебить врагов, не так чтобы много, и в таких непростых условиях растрачивать их на одну рядовую схватку, что только привлечет к себе внимание, было явно глупо. По-хорошему им после всего произошедшего вообще требовалось с месяц приходить в себя. А тут то одно, то другое, так и надорваться недолго, после чего бери их, что называется, голыми руками.

– Эхи, отвлеки их внимание на себя, а я попробую решить проблему одним ударом.

Эхинацея кивнула и метнулась вправо, то и дело на доли мгновения мелькая среди камней.

Дроиды, а точнее их погонщик среагировал предсказуемо и открыл огонь по уходящей цели, разбивая скалы в щебень, направив всех своих подопечных в погоню.

Как только дроиды отвлеклись на Эхинацею, Владислав рванул в противоположную сторону, но уже не мелькая среди камней, а потом и вовсе пошел на сближение с противником.

Скопировав знания от инженера, он отлично знал ТТХ чуть ли не большинства дроидов подобного класса и знал, что погонщик для уверенного управления должен находиться не дальше километра от своих подопечных.

Скалистый ландшафт с огромным количеством щелей и пиков отлично скрывал фигуру Роева, и это дало ему возможность приблизиться к противнику, что называется, на расстояние вытянутой руки, а если точнее, то на эффективную дистанцию действия своих псионических сил.

Почувствовав противника, Роев передумал убивать погонщика, без которого дроиды тут же вырубятся, он со своими подопечными мог быть очень полезен как марионетка, а вот остальные были лишними, потому Владислав грубо вторгся в разум ближайшего бойца, взял его чувства под контроль и, прежде чем кто-то что-то успел понять и отреагировать, открыл огонь по остальным.

Завязалась скоротечная и очень суматошная схватка. Марионетку быстро убили, но и он успел положить троих, после чего Владислав взялся за следующего бойца, и все повторилось один в один. Третью и последнюю марионетку Роев заставил застрелиться, так как боец все равно оказался тяжело ранен и долго бы не протянул.

Погонщик дроидов сидел среди камней, трясясь от ужаса. Он, может, и попытался бы сбежать, но чья-то шальная пуля удачно ранила его в ногу еще в самом начале. Да и не убежал бы он далеко при всем желании.

– Удача сегодня на моей стороне, – хмыкнул Владислав, телекинезом заставив винтовку погонщика отлететь в сторону, когда тот попытался до нее дотянуться со вполне понятными намерениями по отношению к врагу.

После чего Роев более вдумчиво взял под контроль разум своей марионетки, чтобы не повредить его мозг, дабы не утратить возможность управления боевыми дроидами.

То, что у Роя все прошло удачно, Эхинацея поняла, как только дроиды перестали в нее стрелять и преследовать, а потом и вовсе развернулись и поспешили обратно.

39

– Ты как, не сильно запыхалась? – поинтересовался Владислав, когда Эхинацея добралась до него длинными прыжками по скалам.

– Ерунда, – отмахнулась она.

– Тогда покопайся у него в голове, у тебя с менталом получше. Узнай, из-за чего тут сыр-бор, а то я что-то до сих пор немного не в форме и боюсь напортачить.

Роева и правда после трехкратного ментального усилия самого немного мутило. Все-таки действовать пришлось на предельной дистанции, так что удивляться нечему.

– Хорошо…

Эхинацея присела рядом с дрожащим от страха пленником и взялась руками за его голову для установления более тесного и тонкого ментального контакта. Посидев так с минуту, она отстранилась от человека.

– Ну что?

– Это мои бывшие соклановцы. Ищут ученого, что скрывается где-то здесь в джунглях. Почему напали на нас, конкретно он не знает.

– Ясно…

Владислав снова посмотрел в небеса, что время от времени то тут, то там пробрасывали дождем. Битва в воздухе не только не утихла, но и продолжала набирать обороты. Более того, жестокая схватка шла не только в атмосфере, но и в космосе. Об этом свидетельствовал огромный огненный, распадающийся на отдельные части болид. Он горел так ярко, что просвечивал тучи, над которыми пронесся, а потом и пронзил, чтобы через считаные мгновения, уйдя за горизонт, взорваться в океане, да так мощно, что ударная волна разорвала небеса, создав чистое «окно» в сплошном облачном покрове.

– Не иначе тяжелый крейсер был, – сказала Эхинацея. – А то и линкор.

– Чем больше наблюдаю этот бедлам, тем яснее понимаю, что рановато мы выбрались из подземной реки… Прилетит вот такое на голову, и не помогут нам никакие псионические способности… И пошли-ка отсюда, а то сейчас придет волна цунами и смоет нас к чертям.

– Не успеем…

Владислав вгляделся в горизонт и увидел, как оттуда надвигается вал, вызванный взрывом корабельного реактора мощностью так в несколько сотен мегатонн в тротиловом эквиваленте. Издалека водный вал выглядел несерьезно, но Роев прекрасно знал, какие беды он может наделать на берегу, кадры одного такого цунами, случившегося в Азии на Земле, были ему все еще памятны.

– Шаттл…

Но стоило только подумать о нем и возможности убраться подальше от опасности на транспорте, как облака пронзили три истребителя и атаковали транспорт, что задержался на планете из-за повреждения в попытке его экстренно отремонтировать.

– Облом…

– Чего ты, собственно, волнуешься? – недоумевала Эхинацея. – Нам-то это не сильно опасно. Покатаемся на волне…

– Дроидов жалко. Только, понимаешь ли, заполучил новую игрушку и тут же ее потерял из-за поломки… Собственно, они тоже не пострадают, если хорошенько закрепить их в скалах, вода им нипочем, но они бесполезны без марионетки. Таскать его на себе во время покатушек на волне, на мой взгляд, не самая лучшая идея…

Эхинацея кивнула. Благодаря своим возможностям они сами спасутся, а вот если начнут спасать еще и марионетку, то могут не только ее не спасти, но и сами утопнуть.

Роев все-таки на всякий случай дал марионетке команду на закрепление дроидов в скалах. Авось все же удастся спасти погонщика? Может, не такой уж и мощной будет волна? Тем более горы близко, сил вполне хватит, чтобы до них добраться даже с лишним грузом.

С приближением цунами к берегу ее высота начала стремительно расти, и вот водный вал высотой метров в десять ударил о скалы, некоторые скальные выступы не выдержали и обрушились, даже показалось, что волна остановлена, но нет, уровень воды стал быстро нарастать, достигнув пятидесяти метров, и вот стало затапливать прибрежное пространство. Вскоре вода добралась до псионов.

Владислав с Эхинацеей давно приготовились к событию, а именно с помощью марионетки, а точнее управляемым через него дроидом буквально срезали пулеметной очередью дерево и «распилили» его на три бревна. Освобожденные от веток все теми же пулеметными очередями бревна связали между собой прочной веревкой, что нашлась в снаряжении бойцов. Получился такой небольшой плот-доска, на котором можно было сидеть, а главное посадить марионетку, большего и не требовалось.

Цунами подхватила этот плотик и понесла вперед. Псионам осталось только им управлять, чтобы не врезаться в какой-нибудь скальный выступ или дерево. И поманеврировать пришлось изрядно, ибо препятствий на пути более чем хватало и, чем дальше, тем больше их становилось.

Иногда они все же застревали, налетая на своеобразные возвышенности, становившиеся мелями, но вода продолжала прибывать, выламывая с корнями деревья, ломая их друг о друга и о камни, плот снова сносило, и псионы двигались дальше в сопровождении всего этого древесного мусора, а также всего того, что вынесло из глубин: водорослей, кораллов, туш морских обитателей, к ним прибавились сухопутные звери, что не успели сбежать от цунами.

Каким бы ни был сильным взрыв корабельного реактора, разогнавший тучи, он все же не смог перебороть мощь циклона, не то что не ослабил, даже с курса его не сбил. К тому моменту, когда псионы, лавируя среди устоявших под натиском водной стихии деревьев, возвышенностей и просто мусора, а также громадных туш морских обитателей, добрались до горы, хлынул хлесткий из-за ураганного ветра ливень.

Поросшая лесом горная гряда, иначе называемая сопкой, тянущаяся вдоль побережья словно стена, стала надежной преградой для водного потока. Уровень воды продолжал расти, но уже не так быстро, и псионы получили возможность выйти из зоны затопления, забравшись по склону повыше.

А бой все шел, в том числе в небесах. По-прежнему на землю падали обломки летающих боевых дроидов и истребителей, и дождь с ветром совершенно не были этому помехой. К тому же основные схватки шли выше уровня облаков. Разве что молнии словно охотились за летающими машинами, что входили в слой между поверхностью и тучами… К самой земле спускались лишь изредка, чтобы поддержать свои подразделения точечным, но при этом массированным пушечным и ракетным огнем.

40

Убедившись, что вода не поднимется выше определенного уровня, более того, она начала спадать, псионы оставили свою усыпленную марионетку «отдохнуть» в корнях под приметным деревом и взобрались выше на самый гребень сопки, чтобы провести разведку близлежащей территории и соответственно быть готовыми к любым неожиданностям, от кого бы они ни исходили.

– А тут, оказывается, весело, – хмыкнул Роев. – Даже чересчур…

Прямо у подножия горы, чуть в стороне от псионов развернулась ожесточенная битва, в которую втягивались все новые и новые подразделения. Звуки драки они и так слышали, для того и пошли в разведку, чтобы определить пути безопасного отхода, но не ожидали, что она будет столь масштабной.

Образовался так называемый слоеный пирог, тут и там тлели очаги локальных схваток, одна из сторон пыталась не допустить оппонента во ввязывание в основную битву, дабы не создать огневого перевеса противной стороны. Все это сдабривалось постоянными налетами авиации.

– Прям лесоповал какой-то…

Деревья действительно валились тут и там, перебитые взрывами ракет, пущенных с истребителей, и перерубленные пушечными очередями боевых дроидов в попытке добраться до засевшего за стволом дерева противника. А может, их специально валили, чтобы упавшее дерево своей густой кроной придавило противника, ну или на худой конец просто создать трудности на позиции.

– А сейчас будет еще веселее, – сказала Эхинацея, задрав голову к небу.

Сражение и впрямь достигло своего пика, и стороны конфликта слали подкрепление.

Облака с утробным ревом пробили массивные туши шаттлов и истребителей при поддержке боевых летающих дроидов. Снова завязалась карусель воздушной схватки. Часть шаттлов с десантом рухнула, объятые огнем, не говоря уже об истребителях и тем более дроидах, горевших словно спички.

Из-за противодействия противника, а также повреждения транспортов, часть шаттлов села не там, где планировали их пилоты согласно полетному заданию, а там, где получилось, в том числе на обратном склоне горы относительно главной схватки. Естественно, противоборствующие стороны сцепились между собой и одновременно начали восхождение, чтобы принять участие в основном замесе в споре за обладание тушкой ученого.

Из-за этого псионы оказались в своеобразном окружении или, вернее, между молотом и наковальней. Что было в общем-то странно, учитывая их способности, в частности интуицию и предвидение, что должно было помочь избежать опасной ситуации.

– Это где-то даже смешно… – совсем невесело сказал Владислав, оценив надвигающиеся на них силы, мимо которых тихо не проскочить.

Будь это просто люди, им бы удалось отвести глаза, сократив дистанцию до возможности ментального манипулирования, но там полно техники, чьи искины не задурить ментальным воздействием, и они тут же обозначат цель.

Эхинацея посмотрела на Роева, приподняв правую бровь, а в ее чувствах сквозило недоумение.

Он пояснил:

– В принципе, если постараться, то мы можем пробиться сквозь них с боем и уйти, вот только смысла в этом нет никакого. Там, откуда мы пришли, просто негде спрятаться, а любое движение противоборствующими сторонами фиксируется и по мере возможности уничтожается. Тем более нами сильно заинтересуются, ведь убиваемые, прежде чем подохнуть, успеют доложить о файерболах и только сильнее навалятся на нас, в том числе с орбиты могут долбануть, причем обе стороны конфликта, ибо мы для всех одинаково ненавистны и опасны.

– И что делать?

– Как это ни дико звучит, но спрятаться мы можем только в самой гуще схватки.

– Действительно, – усмехнулась она, – в этом определенно есть что-то смешное.

Псионы, отступая от надвигающихся врагов, проявляя прямо-таки чудеса скрытности, стали спускаться по склону в самую гущу битвы, благо противники активно заняты друг другом и особо по сторонам не смотрят. К тому же обнаружению псионов сильно мешали свойства деревьев, что в ответ на облучение работали как постановщики помех, а уровень облучения был просто запредельным, плюс гроза усиливала эффект. В общем, электронные приборы наблюдения стали практически бесполезными, особенно на сколько-нибудь дальней дистанции, а на ближней… они и не требовались.

– Давай-ка на деревья взберемся от греха подальше, а то на земле может столько сюрпризов оказаться, что не хватит никаких наших способностей, чтобы уберечься.

Благо, что чем ниже по склону, тем выше и гуще росли деревья. Псионы взобрались на верхние ярусы и, пользуясь своими способностями, в частности левитирования, стали перемещаться с одного дерева на другое, стараясь держаться на равном удалении от очагов боестолкновений, дабы чисто случайно не попасть под раздачу.

Хотя шальные пули и снаряды летели со всех сторон. Несмотря на то что большую их часть принимали на себя деревья, непосредственно окружающие очаг столкновения, но хватало и таких, что находили просветы среди стволов и улетали далеко от места схватки, потому парочке приходилось задействовать интуицию и предвидение на полную катушку, дабы не словить подарок.

Но как бы псионы ни старались держаться подальше от мест боев, они в какой-то момент все равно оказались в самой гуще битвы.

Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, парочка замерла на самом большом дереве и не отсвечивала. Противоборствующие стороны медленно передвигались с места на место, выбирая более удачные с тактической точки зрения позиции.

И надо ж такому случиться, что одна из самых крупных групп, ведущих в основном оборонительные бои, расположилась вокруг именно того дерева, на котором засели псионы.

«Вот тебе и интуиция с предвидением», – недовольно подумал Роев, когда пули и снаряды засвистели в непосредственной близости, срывая кору, срезая листья с маленькими веточками и мочаля в щепу толстые ветки. Дерево на это «злилось», усиленно генерируя электромагнитное поле.

– Может, помочь ему понять, что он выбрал не самое удачное место для обороны? – предложила Эхинацея, когда под ее ветку попал шальной снаряд, что чуть не стряхнул ее вниз, имея в виду командира подразделения.

Благо командир сидел точно под деревом и руководил не только и не столько обороной своей позиции, сколько управлял боем в целом, командуя отдаленными отрядами.

– Хорошая мысль. Хотя…

Владислав приметил странного человека в отряде, не носившего оружия, да и доспех у него по сравнению с остальными был хиленьким, как и сам он не отличался статью, этакий сморчок. Сам собой возник вопрос: а собственно, кто это такой?

Сначала подумалось, что это раненый пилот или еще что-то в этом роде, но стоило лишь коснуться его сознания, чтобы понять, что этот мужичок и есть та цель, ради которой развернулось все это грандиозное сражение в космосе, в воздухе и на поверхности планеты и за обладание которой гибнут тысячи человек.

«Зря я на интуицию бочку катил», – подумал в этот момент Владислав, сказав Эхинацее:

– Нет, нам нужно как раз заставить его остаться на этом месте и даже помочь ему более эффективно отбиться от врага.

– Почему? Зачем?

– Видишь вон того типа?..

– Да…

– Это и есть ответ. Это тот самый ученый, из-за которого разгорелся весь этот махач.

– И?

– И думается мне, что стоит воспользоваться этой нашей близостью более плодотворно…

Эхинацея понятливо кивнула.

Владислав дал ментальную команду своему симбионту, и через полминуты на руке у него оказалась пиявка-флешка. Понятно, что прямой контакт в таких условиях был невозможен, даже сверху скидывать бесполезно, ведь ученый в шлеме, но Роев решил провести небольшой эксперимент, что называется в полевых условиях.

Ментальная концентрация, пси-усилие, и вот пиявка исчезла с его руки, телепортированная прямо в голову ученому. Даже не на голову, как изначально хотел, а именно внутрь.

Получилось весьма удачно, несмотря на препятствие в виде шлема и черепной коробки, благо что сидел ученый тише воды и ниже травы, забившись в щель корней исполина, и почти не дергался от близких взрывов и выстрелов. Он даже не заметил, что под черепом появилось что-то лишнее, впрочем, это и неудивительно, учитывая, что вокруг творился самый настоящий кошмар для любого мирного человека: всюду стрельба, взрывы, крики орущих людей, стоны раненых и убитые.

Осталось дождаться завершения процесса копирования данных, а для этого отряд обороняющихся должен был остаться на месте. Псионы снова задействовали способность предвидения в попытке выявить опасную для отряда (по факту для них самих, так как способность на посторонних пока не распространялась) ситуацию хотя бы за минуту до того, как она возникнет.

41

Будучи командиром отряда абордажников, причем не просто отдельной группы в дюжину человек, а всего корабельного подразделения более чем в сотню рыл личного состава, Фамон Гарил считал себя одним из лучших, и командование, по всей видимости, считало так же, не зря именно ему поручили найти ученого и велели продержаться до момента, когда станет возможна эвакуация объекта.

Найти ученого в принципе не составило труда. Те три бойца со «Стрелы», что его опекали все это время в джунглях, знали, когда включать маяк. А вот продержаться до момента эвакуации это было уже сложнее. Тот шаттл, на котором прибыла команда, был подбит на поверхности через считаные мгновения после того, как они его покинули. Противник всеми силами пытался отбить ученого, так что пришлось изрядно побегать по джунглям, при этом наращивая массу своего отряда.

Эвакуационные транспорты не могли пробиться сквозь заслон противника, и если бы пробились, то не факт, что смогли бы уйти. Требовалось обеспечить надежный коридор для отхода, но пока этого не получалось. Но тут Фамон Гарил ничего не мог поделать, оставалось только ждать и отстреливаться.

Противостоящий ему командир тоже был не лыком шит, возможно даже получше, так что пришлось приложить максимум сил, чтобы спасти ученого, раз за разом выходя из зоны массированной атаки. В какой-то момент Фамон начал думать, что дело его швах и сейчас их всех раздавят.

Ученого противник, конечно, все равно в свои руки не получит, для этого ему закрепили бомбу на спину, и хватит одного мысленного приказа на подрыв, чтобы его разнесло в клочья, но будет обидно, что столько усилий и понесенные жертвы окажутся зряшными.

«Только бы у противника не оказалось сильных псионов», – подумал он, прекрасно зная, что если псион вломится ему в голову, то он не сможет отдать приказ на ликвидацию.

А чтобы такого не случилось, следовало выдерживать дистанцию до противника, ведь дистанция воздействия псионов в принципе известна.

«И как жаль, что у нас нет своих псионов для защиты», – снова подумал Фамон.

Увы, но псионы, да еще сколько-нибудь сильные, столь редкий «товар», что лишний раз ими пытались не рисковать. Вообще-то в эскадре, как он знал, было целых три ментооператора «В» ранга, все пятого уровня, но ни одним решили не рисковать. В конце концов, никто не мог гарантировать, что шаттл с псионом не собьют.

А вот у противника с обеспечением безопасности псионов было получше, потому они могли хотя бы одного пустить на дело.

В какой-то момент Фамон Гарил почувствовал окрылившее его вдохновение, то самое упоение боем, о котором столько слышал, но никогда еще не ощущал сам. Собственно, раньше ему не приходилось участвовать в таких масштабных заварухах, как эта. Он даже на пару мгновений отвлекся от боя, чтобы полностью прочувствовать, даже впитать в себя это удивительное и вместе с тем странное чувство.

Ушла давившая на сознание тяжесть, поселившаяся обреченность, окружающий мир словно стал ярче, проще и где-то даже понятнее. Он словно видел все со стороны, объемнее, действия противника стали предсказуемы, стали ясны и собственные возможности, а точнее то, как их можно с наибольшей эффективностью использовать.

«Словно под кайфом», – даже успел подумать Гарил, но точно знал, что психостимулирующие вещества тут ни при чем.

– Так вот ты какой, дух войны…

Фамон начал командовать, стал делать это быстро, уверенно и более полно ставить задачи подразделениям и отдельным бойцам. Он теперь не просто реагировал на изменение обстановки в условиях превосходства противника численно и качественно, отдав инициативу в руки противника, уйдя в глухую оборону с редкими контратаками, а сам формировал ситуацию, вновь завладев инициативой. Он знал, как поступит противник еще до того, как тот начинал какой-то маневр, и уже готовил контрдействие для отражения атаки, а также атаку со стороны на ослабленный участок, что тут же сказалось на результативности.

Противник, почувствовав радикальное и ничем необъяснимое изменение обстановки, несколько смешался, ему требовалось какое-то время на проведение анализа, чтобы понять, как снова обрести доминирование на поле боя, и эта заминка позволила Фамону Гарилу еще больше развить успех. Все получалось легко и просто, и он частью сознания молил, чтобы дух войны задержался в нем подольше до того момента, когда начнется эвакуация объекта и от него уже перестанет хоть что-то зависеть.

А вот, кстати, и столь долгожданная эвакуация. Силы клана, вновь собрав максимум сил в кулак, обеспечив локальное превосходство, вновь пошли на прорыв, и завязался очередной этап воздушной схватки. Вновь огненным дождем стали падать обломки подбитых машин, но эвакуационная группа продолжала прорываться к обозначенной точке.

Не все шаттлы смогли добраться до поверхности по воле своих пилотов, чуть ли не половина была сбита истребителями противника, и они рухнули неуправляемыми кусками металла, взрываясь и сжигая все вокруг. Но шаттлов было более чем достаточно, и один из них сел там, где надо, сжигая огнем из дюз несколько мешающих посадке исполинов и ломая их обгоревшие останки весом своей пятидесятиметровой туши, словно спички.

– Ходу! – закричал Фамон Гарил, хватая за шкирку ученого, но тот никак не откликнулся, продолжая валяться безвольной куклой.

«Обморок словил», – подумал Гарил.

Пришлось подхватить потерявшего от страха сознание ученого и тащить его на своем горбу, благо это не составило большого труда, легкий, да и бежать было недалеко.

Стоило только Фамону вбежать на борт шаттла, как чувство всемогущества, непобедимости оставило его и из Гарила словно вынули стержень. На мгновение даже захотелось застрелиться от четкого осознания того, что это чувство всесилия больше никогда не вернется.

Шаттл с использованием дополнительных твердотопливных ускорителей для более резвого отрыва от поверхности и набора скорости начал взлет, буквально взметая целые пласты земли и в один момент обращая ее в пыль и пепел, что плотным облаком окутали все окружающее пространство. Истребители противника и их боевые дроиды с остервенением кидались на него в атаку, стараясь не дать «риядлидам» увезти свой груз, но истребители прикрытия с таким же остервенением бросались на врагов, защищая эвакуационный шаттл. Десятки их рухнули на землю, взрываясь и сгорая.

Шаттлу все же доставались подарки в виде ракет и пушечных снарядов, не все смог отразить усиленный энергетический шит, но тем не менее, несмотря на повреждения, шаттл упорно взбирался все выше в небеса, и лишь истребители и боевые дроиды, что буквально кидались под вражеские ракеты и пушечные очереди, своими телами закрывая шаттл от опасности, продолжали десятками падать на землю, время от времени взрывами разрывая тучи, и сквозь эти прорехи виднелось множество медленно движущихся точек звезд-кораблей, интенсивно обменивающихся мощными залповыми ударами энергетического, кинетического и ракетного оружия. Между ними роями носились звезды-истребители, то и дело мерцали вспышки взрывов.

42

Адмирал Оммарт Сармлид мог только желать, чтобы его тоже посетил дух войны. Ситуация с каждой минутой становилась все более опасной. За час активного боя с прорывом к планете и удержание плацдарма на орбите его эскадра понесла ужасающие потери. Треть флота превратились в груды металлолома, часть кораблей метеоритным дождем осыпалась на планету, а те, что еще могли вести бой, все обзавелись повреждениями той или иной степени тяжести. Ремонтные бригады в принципе не справлялись с нагрузками, и боевой потенциал сильно падал.

Противник, естественно, тоже нес неслабые потери, но сказывалось превосходство в поколении, а потому безвозвратные потери были меньше, примерно два к полутора. Соотношение могло быть для «валлеров» и получше – два к одному, но тут сказывались прошлые повреждения и изначально численное превосходство противника.

«Риядлидам» же все никак не удавалось произвести эвакуацию ученого, противник то и дело срывал акцию массированными атаками. Происходило смешение кораблей, и начиналось такое месиво, что руководство боем становилось в принципе невозможным. Потери нарастали как снежный ком, особенно ужасно дело обстояло с малой авиацией, где потери превысили уже шестьдесят процентов.

Пришлось пожертвовать линкором и авианосцем, чтобы малая авиация смогла без проблем добраться до атмосферы и прорваться к поверхности, дальше ждать было уже нельзя. Наземные подразделения понесли потери более чем половины личного состава, и с каждой минутой счет только увеличивался. При том что противник имел больше возможностей для переброски подкрепления. Спасало лишь то, что «риядлиды» бились больше от обороны.

Цена прорыва оказалась велика, помимо линкора и авианосца, разбрасывающих спасательные капсулы и метеорами ушедших в атмосферу планеты, в потери засчитали четыре крейсера и больше десятка фрегатов. Но жертвы оказались ненапрасными, такой дорогостоящий прорыв стал для противника неожиданным, и малая авиация смогла достаточно свободно пробиться к поверхности. Наконец вскоре состоялась эвакуация. Теперь осталось постараться, чтобы шаттл не сбили на взлете. А на перехват самого шаттла отправился один из самых скоростных и менее всего поврежденный крейсер.

Противник понял задумку, выдвинул свои скоростные корабли, но было уже поздно.

Шаттл в сопровождении своры истребителей выскочил из атмосферы, как стая каких-то рыбешек из воды.

Расчет оказался верен, и сближение крейсера и шаттла произошло в заданной точке.

– Шаттл пристыкован, господин адмирал! Объект на борту!

– Отлично! Уходите!!!

Впрочем, последний выкрик был лишним, командир крейсера, активно отстреливаясь от фрегатов и истребителей противника, спешно удалялся от планеты на пределе своих тактико-технических возможностей, буквально вырабатывая ресурс двигателей на форсаже. Чего это стоило экипажу, оставалось только гадать, если даже металл не выдерживал и лопался.

– Приказ по эскадре: отступаем! – приказал адмирал.

Увечные корабли начали отход от планеты. Впрочем, далеко не у всех это получилось сделать. Противник не желал отпускать подранков и наваливался на отстающих. Те бились до последнего, но большого урона нанести все же не могли. Много ли успеешь сделать, когда на одного наваливается сразу по пять-шесть врагов?

В конце концов, чуть больше чем половине кораблей эскадры удалось окончательно разорвать дистанцию и отойти.

Потери вышли ужасающими, повреждения кошмарны. Большей части кораблей требовалось докование, хотя, конечно, ремонтные бригады сделают все, что в их силах, чтобы привести корабли к более-менее приемлемому состоянию для боя.

Оммарт понимал, что если бы противник не пострадал так же серьезно, причем по результатам двух сражений, то его бы эскадру сейчас сожрали, как случилось с эскадрой его брата. А так установилось шаткое равновесие, и продолжение сражения для врага просто бессмысленно. Это просто приведет к взаимной аннигиляции эскадр, и только. Цель схватки уведена из-под носа и в любом случае останется недоступна.

«Кстати, насчет цели, – вспомнил адмирал. – Ученого нужно немедленно отсылать домой».

Торопиться действительно следовало. Срок ультиматума, выдвинутого клану, вот-вот выйдет и, когда корабль доберется до дома, обратный отсчет давно закончится. Остается только надеяться, что наемники задержатся, разведслужбы клана сделают для этого все возможное, и непоправимого ущерба они нанести не успеют.

43

Копирование данных затягивалось, но Роев был к этому готов, информации в голове ученого не меньше, а то и больше, чем у Эхинацеи, так что он ориентировался именно на время копирования из ее головы. Выяснилось, кстати, что эти флешки-пиявки усыпляют своих жертв, видимо, чтобы не сопротивлялись. Владиславу в этом плане даже не пришлось прикладывать своих способностей.

Взятый под опеку псионами командир абордажного подразделения показал все, на что был способен согласно выученным базам «Боевые операции», «Тактика групповых боевых действий», «Анализ и прогнозирование», «Оценка риска атаки и обороны» и так далее и тому подобное.

Натиск противника захлебнулся, ибо подопечный «предугадывал» все их действия и вставал в жесткую оборону, а то и атаковал, разрушая все планы противника еще на начальной стадии.

Образовалась пауза с вялотекущей перестрелкой, и это в свою очередь дало время Владиславу на размышление, а подумать было над чем. Перед тем как ученый отрубился, усыпленный пиявкой-флешкой, он успел немного покопаться у того в мозгах, благо труда это не составило, так как тот из-за «снотворного» полностью расслабился и раскрылся, и узнал, что ученый занимался Звездными вратами и достиг определенных успехов в изучении.

Это было весьма ценно, и Роев теперь окончательно убедился, что их встреча не случайна, в смысле это работа интуиции, именно она привела его в это место.

Теперь осталось понять, что с данной информацией делать, а точнее оставлять ее в голове ученого или же… что?

«По-хорошему следовало бы и инфу о Звездных вратах придержать, – размышлял Владислав. – Но не вышибать же ему мозги? До такого уровня я еще не оскотинился… Это уже вообще ни в какие ворота не лезет… Можно заставить забыть, хотя процедура будет весьма грубой, и помимо информации о Звездных вратах он забудет еще много чего, а то и вовсе в идиота превращу. Вот только есть ли в этом по большому счету смысл?»

Роев, конечно, понимал, что о Звездных вратах уже известно клану Риядлид, и, даже не получив информацию от ученого, исследования можно провести повторно.

«Опять же, информация может храниться не только в его голове, но и на внешнем носителе», – подумал он.

Впрочем, с внешними носителями удалось разобраться достаточно легко. Владислав буквально «просканировал» чувством пространства его скаф и нашел пенал с чипами памяти. Дистанция была не сильно большой, немного концентрации и вот коробочка с чипами у него в руках.

– Карманники плачут и рыдают, – хмыкнул он, приняв решение о затирании памяти ученого.

«Главное выгадать время, – подумал Роев. – Если ученый действительно разобрался с вратами, то я получу всю необходимую о них информацию и, добравшись до врат, смогу заблокировать их, чтобы ими мог воспользоваться только я или имеющий на то мое разрешение. Если не всю сеть врат, то хотя бы те, что у этой планеты. Вот только как мне до них добраться без корабля?»

Впрочем, по поводу корабля у Владислава забрезжила одна пока еще довольно смутная идея в плане реалистичности ее выполнения, хотя в теории ничего невыполнимого не было. Осталось только хорошо ее продумать. Работы для ее реализации будет много, времени уйдет тоже весьма немало, но если все получится, у него появится транспортное средство для полетов в космосе, не скованное глупыми ограничениями, связанными с наличием определенной нейросети и выученных пилотских баз данных. Хотя последние он все же заимел.

«Другое дело, а оно мне надо? – задался он новым вопросом относительно врат, если все же удастся получить доступ ко всей сети. – Ну и пусть себе летают. Жалко, что ли?»

Но немного поразмыслив, решил, что все же лучше будет, если единственным обладателем и пользователем сети врат станет именно он и те, кому он это позволит. Это станет его дополнительным преимуществом в плане выживания. А то ведь не только он может заблокировать доступ к транспортной системе неизвестных Древних (если это вообще возможно, что еще предстоит выяснить), а те же «риядлиды», и тогда уже он не сможет ею воспользоваться, когда получит возможность перемещаться в космосе. Не сидеть же всю оставшуюся жизнь запертым на этой планете в самом-то деле? Да еще как мышь под веником, то есть тихо и незаметно. Ему уже откровенно надоело прятаться и от кого-то постоянно убегать.

Но вот накал страстей снова усилился, шел на посадку эвакуационный транспорт, и ринулись в атаку враги «риядлидов» в последней попытке не дать тем вывезти ученого.

Тут и процесс копирования данных завершился, и пиявка-флешка заворочалась в голове ученого в попытке найти выход, которого у нее не было. Роев это отчетливо почувствовал, хотя раньше такого не было. Но, собственно, раньше пиявки сами выползали наружу из самостоятельно проделанных входных отверстий, потому был визуальный контакт.

Телепортация – и вот мозговая пиявка в руке Владислава, кою он поднес к своему затылку. Телепортировать себе в мозг он не рискнул. И пока живая флешка забиралась в черепную коробку, Роев дистанционно грубыми ментальными ударами превращал ученого в идиота, на более щадящее воздействие у него просто не оставалось времени, ибо все еще спящее тело подхватили, взвалили на плечо и побежали к севшему неподалеку шаттлу.

С отлетом эвакуационного транспорта бой в изрядно поредевших джунглях начал постепенно стихать. Биться противникам «риядлидов» уже было не за что, а ради того, чтобы добить оставшихся, не стоило нести совсем ненужные потери самим. Проще и безопаснее отработать авиацией, а то и вовсе с орбиты все перепахать.

Предвидение на этот счет как-то не фурычило, но оно и понятно, псионы сильно выложились, устали, и способности изрядно просели.

Опять же Роеву требовалось надежное укрытие, чтобы пересидеть процесс усвоения скопированных данных.

– Уходим отсюда потихоньку, а то как-то мне неуютно тут стало, – сказал Владислав.

Эхинацея только кивнула.

Уйти большого труда не составило. Противоборствующие стороны если и замечали их, то, принимая за непосредственного противника, а не за третью сторону конфликта, огня не открывали, чтобы не спровоцировать новую драку, которая никому не была нужна. Хотя чаще их принимали за паркурщиков, а кому еще так ловко по деревьям скакать?

44

Время истекло.

Вот уже неделю, как система Рияд находилась на осадном положении, не принимая в свое пространство чужие транспорты. Дабы под видом торговых судов не проникли вражеские корабли-разведчики и брандеры. Даже свои подвергались тщательному досмотру, а ну как взяты противником на абордаж?

Дахар Сармлид, глава клана Риядлид, обессиленно и где-то даже обреченно откинулся на спинку кресла. Он сделал все что мог, и большего уже не добиться.

Курьер «Стрела», посланный за ученым, до сих пор не вернулся, хотя должен был появиться в системе еще пару дней назад, и, как чувствовал Дахар, уже не появится.

Поскольку ученый согласно протоколу не дал о себе знать к определенному моменту, он начинал считаться погибшим, и, как следствие, вступало в действие завещание «Мертвая рука». Как правило, главной целью таких завещаний являлось нанесение максимального военного и промышленного урона нанимателю и ликвидация самого нанимателя.

Согласно этому завещанию электронный душеприказчик аккумулировал все средства ученого, в том числе с продажи всего его имущества, и нанимал на эти деньги наемников для свершения мести нанимателю, что либо сам зачистил узнавшего слишком много ученого, либо не смог уберечь его от опасности, в данном случае это не имело никакого значения, ибо обеспечение безопасности являлось обязанностью нанимателя. И если он не выполнил свои обязательства, зная о завещании, то кто ж ему доктор? Сам виноват.

Состоявшиеся ученые, которые достигли определенного потолка в познании в своей профессиональной области, а значит, больше не тратившие деньги на сверхдорогие базы знаний последних рангов по своему профилю, люди, как правило, не бедные, а очень даже богатые, поэтому и нанять на их деньги можно было довольно серьезную военную силу.

Кроме того, к личным средствам погибшего ученого плюсовались собранные в фонде «Возмездие» деньги, отчисляемые другими учеными со своих заработков. Что еще хуже, ученые, даже те, кто не состоит в этом клубе, узнав о смерти своего коллеги, несмотря на то что при жизни являлись конкурентами, вносили в фонд дополнительные средства чисто из солидарности. Ну и дабы те, кто в свою очередь наймет их, знали, что их ждет на примере наказанного нечистоплотного нанимателя в случае уже собственной смерти.

На такие деньги можно было нанять уже целый флот наемников, что, собственно, и происходило в реальности.

Дахар Сармлид это прекрасно понимал и готовился сразу в нескольких направлениях для минимизации ущерба клану.

Во-первых, сворачивались, консервировались и по возможности эвакуировались все промышленные базы, как в космосе, так и на планете. Проблема заключалась только в том, что далеко не все производства можно было вот так просто свернуть и куда-то спрятать чисто в техническом плане. Опять же на сворачивание заводов, те, что имели такую возможность, требовалось значительное время, и к часу «Х» не все объекты получалось законсервировать. В таком случае пытались вывезти самое ценное оборудование.

Во-вторых, в систему стягивались все силы клана для отпора нападавшим. Закупались дополнительные корабли и формировались экипажи, коим спешно заливались необходимые базы знаний.

В-третьих, контрактовались наемники для усиления обороноспособности системы Рияд. Это было очень дорого, но из данного пункта вытекало «в-четвертых», а именно переманивание на свою сторону самых крупных и сильных отрядов, дабы «под рукой» у электронного душеприказчика остались куда как худшие варианты.

Понятно, что наемников в Содружестве полно и, будь у душеприказчика время, он наймет лучших из возможных, но в том-то и дело, что в таких завещаниях, как правило, указывались минимальные сроки на проведение мести. Хотя, конечно, случались и исключения, когда удар возмездия наносился через год, а то и два, когда наниматель расслаблялся, но в данном случае ограничение по времени имелось.

На плановый доклад вошел глава разведки Рамир Сардарлид.

– Сколько против нас выступит? – спросил глава клана.

– На данный момент флот противника насчитывает около тысячи двухсот кораблей. Из них около десяти процентов приходится на линкоры, сорок на крейсера, остальные пятьдесят – фрегаты. Средний уровень шестое-седьмое поколение. Это не учитывая всякой пиратской швали общим числом до трехсот вымпелов, четвертого-пятого поколения, в основном средние и легкие классы кораблей, что наверняка присоединятся к флоту наемников в надежде на поживу.

Дахар Сармлид понятливо кивнул. Пираты и прочий сброд не упустят шанса чем-нибудь поживиться, несмотря на то что их не нанимали, но наемники за долю в трофеях вполне могут их припрячь, чтобы закрыть ими какие-нибудь третьестепенные направления, на которые не стоит отвлекать собственные ресурсы, чтобы не распылять основную боевую силу. Либо добыча того не стоит, как, например, старые, едва работающие астероидные обогатительные комплексы третьего поколения, кои еще нужно найти среди этих каменных глыб.

– Даже с учетом этих шакалов, у нас почти равенство по количеству и составу флота…

– Это так, но вот что касается опыта…

И снова глава клана понятливо кивнул. Наемники постоянно участвуют в различных по масштабам локальных конфликтах и опыта боев у них столько, что хватит вполовину меньшего количества кораблей, чтобы наголову разбить силы клана.

У клана есть свои наемники, примерно треть всего флота, но их все-таки недостаточно. Единственная надежда заключалась в том, что члены клана будут биться, как звери, защищая свою планету, свои семьи, оставшиеся на поверхности. Хотя данный фактор по большому счету мало что менял, самопожертвенность это, конечно, хорошо, но опыта не заменит.

– Хоть с кем-нибудь удалось договориться? – спросил Дахар Сармлид, после короткой тяжелой паузы.

Клановым хакерам удалось получить доступ к информационному трафику ИИ, занимавшемуся исполнением завещания ученого, и получили важные данные о том, какие именно наемные команды подряжаются для акции возмездия.

С командирами этих наемных отрядов уже вели переговоры клановые агенты. Нет, они не пытались перекупить их и не уговаривали отказаться от найма, денег на такое не хватит, все потрачено на найм собственных наемников, тем более ИИ найдет других, взамен отказавшихся. Нет, риядлиды пытались играть тоньше, что в свою очередь и по затратам выйдет дешевле, а именно они пытались уговорить командиров не воевать в полную силу.

Ну что в самом деле такого, если процент попаданий будет на десяток процентов меньше? Ведь это такая мелочь… Или мощность энергетического оружия будет послабее на те же десять процентов? Некоторые снаряды к тому же могут и не взорваться при попадании в борт, а ракеты вдруг сойти с боевого курса…

А если сами вдруг получат повреждение, то в отчете его серьезность можно несколько завысить, как результат экстренно выйти из боя и отойти в тыл для неотложного ремонта. И сам ремонт при этом затянется на лишние полчаса. И так далее и тому подобное.

Понятно, что к крупным и серьезным командирам наемников, что находились на наемничьем рынке уже не одно десятилетие, с такими предложениями не подкатывали. А вот к мелким, что только-только встали на стезю наемничества, к тому же имея не слишком совершенные и мощные корабли, – тут уже некоторые шансы определенно имелись. И если учитывать, что объединенный наемничий флот состоял на треть из таких молодых команд, то…

– Примерно половина мелкого молодняка согласились на наше предложение, господин, – ответил Рамир Сардарлил.

– Ну хоть столько, что в общем-то неплохо, все лучше, чем если бы вообще никто не согласился…

– Господин, меня больше беспокоят не наемники, они отработают деньги и уйдут, а наши кланы-конкуренты.

– Есть шевеление?

– И довольно серьезное, господин. Думаю, если мы серьезно пострадаем от наемников, то нас могут попытаться разорвать.

– Что ж, этого следовало ожидать, – поморщился как от зубной боли глава клана. – Кто сильнее всех ерзает?

– Ташелы, Омаситы, Ластанды…

– А кто вообще не дергается? Ну или по минимуму?..

– Валлеры, Бассераты и, пожалуй, Фанрабары.

– Ты этих тихушников из поля зрения не выкидывай, – чуть подумав, сказал глава клана, – а еще лучше именно на них и обрати особенное внимание, ибо неожиданно нанесенный удар опаснее всего, а именно они и могут это сделать.

– Слушаюсь, господин.

– Все?

– Пока да…

– Тогда ступай…

Глава разведки чуть поклонился и удалился из кабинета главы клана.

В последнее время Дахар Сармлид сильно сдал. Тут и возраст, и ситуация с дочерью, а также в целом угроза клану. Трудно, даже ужасно осознавать, что ты можешь стать последним главой клана, а сам клан может перестать существовать из-за твоих ошибок.

45

Наемники вторглись в систему Рияд через три дня после этого разговора, но с ходу вступать в полноценное сражение не спешили. Как не пытались их атаковать сами «риядлиды».

Дело даже не в ультиматуме, который наемники должны были огласить по правилам. А согласно ему, клан должен был отдать две трети своего флота и половину производств, тогда наемники уходят без боя. Собственно, в среднем именно такой ущерб должны были нанести силы вторжения согласно оценкам аналитиков. Но вот так вот взять и отдать корабли и производства клана без боя? Конечно, об этом не могло быть и речи. Если уж клану суждено все это потерять, то и врагам ничего не должно достаться. Конечно, что-то они все равно затрофеят, но далеко не целым, при этом сами получат повреждения, так что придется изрядно потратиться на восстановление.

Судя по всему, командующий наемниками и не рассчитывал на такой благополучный исход. Просто выполнял формальности, дабы все было «по закону». Спешить наемникам действительно было некуда, лишние потери от лихой лобовой атаки им тоже ни к чему. Благодаря условиям контракта они должны были выполнить определенную задачу по разорению клана путем лишения его имущества, ну а сколько времени это займет, то тут все на усмотрение командующего объединенным флотом наемников и его стратегов, хотя понятно, что сильно затягивать тоже не станут. Потому, накопив силы на окраинах системы и сформировав эскадры, наемники начали прощупывать оборону «риядлидов» скоротечными атаками, проводя так называемую разведку боем. Создавалось впечатление, что большого хищника атаковала свора собак, наскакивая то с одной стороны, то с другой, то сразу с нескольких направлений.

«Риядлиды» на провокации не поддавались, в погоню ни за кем не кидались, продолжая удерживать позиции у планеты, встав в круговую, а точнее в сферическую оборону под прикрытием полудюжины орбитальных бастионов, пусть и третьего поколения, но модернизированного до четвертого, за счет навеса дополнительной брони, энергощитов и частичной замены вооружения на пятое поколение.

В общем, бастионы на близкой дистанции могли дать прикурить, нанеся серьезные повреждения любому противнику. Ну, почти любому. Линкор восьмого поколения в дуэльной перестрелке такой бастион быстро разобьет, за счет маневренности уклонившись от большей части снарядов и выдержав прямые попадания за счет мощных энергощитов и брони, но в том-то и дело, что у наемников с такими большими и совершенными кораблями был напряг. Все имеющиеся линкоры за счет модернизаций были на уровне шестого поколения, их было мало, ибо содержать такой даже морально устаревший кораблик могли себе позволить ну очень немногие, так что вступать в тупую перестрелку с бастионами и терять в банальном размене такое дорогое имущество никто не собирался.

Но пробиться к планете без сокрушения хотя бы одного орбитального бастиона, а лучше все же двух для получения более безопасного «окна», можно было даже не мечтать.

Несколько дней шло противостояние нервов. Наемники, каждые пять-шесть часов имитируя атаки, постоянно перемещали флотилии и эскадры по замысловатым траекториям, создавая то в одном, то в другом месте накопление сил в треть флота, и любая атака с этого направления могла перерасти в главный удар.

На пятые сутки такой удар состоялся. Начался он с очередной атаки, на которые обороняющиеся практически перестали обращать внимание, чего наемники, собственно, и добивались. Атаковавшая эскадра даже начала отход, как происходило прежде, что лишний раз как бы подтверждало ее обманчивость. Только на этот раз отступавшая эскадра начала густо засевать пространство минами, а ей навстречу устремились еще две эскадры. Да и отступавшая перестала отходить, формируя фронт.

Ближайшие бастионы, а также тяжелые корабли с мощной артиллерией тут же открыли огонь по наемникам, но те уже набрали скорость и продолжали ее наращивать, по крайней мере это касалось кораблей класса фрегат.

Вырвавшиеся вперед корабли пустили тяжелые торпеды, и бастионы вынуждены были сосредоточить основное внимание на них.

Зря. Сделавшие залп якобы фрегаты не затормозили, а, избавившись от лишней массы, только нарастили скорость. И когда экипажи бастионов на пару с их искинами вновь обратили на эти корабли внимание, было уже поздно. Несмотря на потери, хватало пары попаданий из тяжелых орудий бастионов, чтобы развалить корабли, брандеры сблизились со своими целями настолько, что все их уничтожить уже не было никакой возможности.

Один за другим брандеры врезались в бастион, проминая частично ослабленную пробившимися к цели торпедами энергозащиту, и вот начали отлетать куски брони от мощных взрывов, стали деформироваться конструктивные элементы и повреждаться магистрали коммуникаций.

– Бастион «Три» подбит… восемьдесят процентов огневой мощи выведены из строя… продолжаются внутренние разрушения… объект начал сход с орбиты… предполагаемая траектория схода с орбиты без коррекции… координаты падения… рекомендуется произвести самоликвидацию…

Дахар Сармлид являлся лишь зрителем этого кошмарного реалити-боевика. В планирование и тем более ведение боя он не вмешивался, так как не обладал достаточными знаниями, всем заправлял адмирал Баррихам Олис. Несмотря на провал с орбитальной станцией, он не понес какого-то большого наказания, в конце концов, другого такого же адмирала, в которого вложили такую кучу денег для приобретение специализированных баз, у клана просто не было.

Завязался полноценный космический бой. Сотни кораблей самозабвенно молотили друг друга из всего, что могло стрелять, а линкоры методично вели массированный обстрел планеты по ранее разведанным координатам. Часть залпов уходила впустую, так как производств там уже не было, и на воздух взлетали лишь бутафорские постройки, а часть снарядов все же находили свою цель – и тогда разлетались уже реальные заводы…

Высокий класс наемников, безусловно, сказывался в этом сражении, но он частично нивелировался результатом секретных договоренностей с командирами отдельных наемных отрядов, так что обороняющиеся держались вполне сносно и, несмотря на то что отступали, делали это не так быстро и не с такими потерями, как рассчитывал командующий объединенным наемным флотом.

Командующий наемников недовольно морщился, получая доклады о повреждениях кораблей, и искоса посматривал на представителя заказчика. Собственно, от этого своеобразного судьи, что получал всю оперативную информацию, будет зависеть, сколько точно будет получено наемниками средств. Становилось ясно, что при таком сопротивлении и потерях с повреждениями максимума от возможного они не заработают и что-то в фонде «Возмездие», собираемом учеными, останется. Вопрос только в том, сколько?

Но вот общий уровень потерь и повреждений приблизился к «красной черте». То есть, если биться дальше, то от гонорара ничего не останется, все пойдет на расходы по восстановлению кораблей, и командующий наемников, несмотря на то что удалось выполнить боевую задачу лишь на семьдесят процентов от задуманного, вынужден был приказать отход по флоту.

46

Победа над наемниками, точнее ничья, не сильно радовала Дахара Сармлида. Тучи над кланом продолжали сгущаться. Их флот, несмотря на все ухищрения, все же понес значительные потери. Полностью боеспособными можно было назвать лишь две эскадры, остальные получили такие повреждения, что придется изрядно постараться, чтобы их залатать, а времени на это нет. Так что для того, чтобы хоть немного усилить обороноспособность, глава клана приказал отправить сообщение в систему с бункером Древних, дабы отозвать эскадру Оммарта.

Судя по сообщениям разведки, кланы-конкуренты решили сожрать ослабевшего собрата. И они давно бы уже ударили и разорвали клан Риядлид, но пока не могли договориться между собой о принципах и долях раздела имущества приговоренного конкурента, а агенты клана всеми возможными способами старались затянуть этот процесс.

Через четыре дня после битвы с объединенным флотом наемников в систему Рияд вошло звено из шести кораблей.

– Господин, мы привезли ученого… – начал было докладывать командир звена майор Гиам.

– Поздно, наемники уже давно ушли…

– Да и вряд ли бы это помогло, даже успей мы вовремя, господин, – с тяжелым вздохом, после короткой паузы, добавил майор Гиам.

– Почему?

– Кажется, от сильного шока он двинулся мозгами, ведь мы вырвали его из гущи наземного боя, господин.

– Вот как? Информацию обо всем произошедшем в системе уже скинули?

– Так точно, господин.

Глава клана принялся просматривать полученные данные и, чем дольше смотрел, тем сильнее хмурился. Да и было с чего. Эскадра Амальда полностью уничтожена, от эскадры Оммарта осталась половина. Артефакт из бункера не извлечен, а ученый, работавший над проблемой врат, свихнулся, и неизвестно, удастся ли вправить ему мозги, чтобы получить данные, так как никаких носителей информации при нем обнаружено не было.

– Проклятье… – откинулся он на спинку кресла, осмысливая данные.

Кое-какая промежуточная информация по вратам все же имелась, но и только. Она по сути лишь подтверждала, что Звездные врата существуют, а что там дальше… Нужен новый ученый, что повторно разберется с задачей, но в том-то и проблема, что после всего произошедшего ни один ученый больше к ним не пойдет. И то, что ученый жив, ничего не меняет. Попробуй доказать, что в идиота он превратился сам, а не сделали его таким специально…

Его, конечно, попытаются вылечить где-нибудь в центральных мирах в медкапсуле последнего поколения, но проблемы с головой не всегда излечимы даже при нынешнем уровне развития медтехнологий, чему лишним свидетельством являлась его собственная дочь.

Мысли Дахара Сармлида то и дело перескакивали с ученого и Звездных врат на обеспечение обороны Рияда, как на более приоритетную цель.

– Хотя…

Глава клана стал быстро составлять сообщение для одной из крупнейших корпораций Центральных миров, занимающейся производством гипердвигателей.

Трудно представить, сколько сотен миллионов сообщений приходит на почту корпорации каждую секунду, так что для искина, что обрабатывал входящие сообщения, следовало обозначить несколько ярких маркеров, чтобы письмо не затерялось и на него отреагировали немедленно, а именно: «угроза корпорации в связи с резким падением спроса на гипердвигатели», «альтернативный способ сверхбыстрого передвижения», «артефакт Древних» и тому подобное.

Теперь оставалось только ждать. К счастью, ждать долго не пришлось, уже через десять минут поступил запрос на связь.

– Здравствуйте…

– Приветствую. От вас на наш адрес поступило сообщение…

Далее шло письмо Дахара Сармлида.

– Вы подтверждаете его подлинность?

– Подтверждаю.

– Одну секундочку…

Изображение на терминале мигнуло, и вместо мелкого клерка, затребовавшего подтверждение подлинности письма, на экране появилось изображение способного принимать решения человека.

– Еще раз здравствуйте, уважаемый Дахар Сармлид. Меня зовут Крамт Одис. Юридический отдел. Что за информацию вы хотите предоставить корпорации и что именно вы хотите за нее получить?

– Силами моего клана обнаружена и частично исследована сеть рабочих артефактов, с помощью которых можно перемещаться по большей части нашей галактики. Если ввести ее в строй, то ваша корпорация понесет большие убытки из-за обрушения продаж гипердвигателей. Понимая, что моему клану по ряду причин не удержать такой куш в собственных руках, я хочу получить максимальную выгоду за передачу данных по артефакту.

– Что за артефакт?

– Дальнейшие переговоры я буду вести только под протокол и заключение предварительного контракта с привлечением независимых юридических контор для гарантии.

– Хорошо… – после короткой паузы согласился Крамт Одис, успев с кем-то переговорить по данному вопросу.

Начались переговоры по предварительному контракту, и после того как все пункты были согласованы, Дахар Сармлид передал всю имеющуюся предварительную информацию, что он успел получить по вратам от ученого. Дальше начались «танцы с бубнами». Каждая сторона пыталась перетянуть на свою сторону одеяло, выворачивая факты в свою пользу.

Глава клана напирал, что введение в действие сети Звездных врат принесет корпорации астрономические убытки, а представитель корпорации в ответ намекал, что такую стационарную сеть достаточно легко уничтожить.

Тогда Дахар Сармлид пообещал, что сбросит информацию транспортным компаниям Содружества, а уж они смогут собрать достаточно сил, чтобы защитить свою собственность даже от такого монстра, как «Гипердвигателькорп». И так далее и тому подобное.

Торг шел несколько часов кряду, когда наконец договор был заключен и корпорация обязалась выплатить клану Риядлид астрономическую по меркам фронтира сумму, как только специалисты корпорации получат подтверждение о наличии Звездных врат как таковых и того, что они присутствуют у большей части планет Содружества.

Несмотря на огромность корпорации, решения там принимались быстро и столь же быстро исполнялись. Все-таки тысячи лет деятельности – это достаточный срок, чтобы организовать работу так, чтобы все работало как часы с минимальными издержками. Те, кто этого не смог добиться, давно развалились. В тот же час были наняты необходимые специалисты с самым совершенным на данный момент оборудованием, и они незамедлительно приступили к работе, уже имея некоторые данные, что позволило им значительно сократить время исследований.

Три дня, и информация о Звездных вратах была подтверждена, клан Риядлид незамедлительно получил свои деньги, на которые он немедленно стал восстанавливать флот и нанимать наемников, чтобы не только отбить вторжение кланов, но и провести ответный карательный рейд.

В свою очередь появление денег и найм «риядлидами» многочисленных отрядов наемников, словно спустили лавину. Кланы, что все никак не могли между собой договориться, сплотились перед угрозой тотального доминирования одного из своих конкурентов, по той же причине к ним присоединились колеблющиеся и даже те, кто изначально не желал участвовать в этой заварухе. А точнее хотел воспользоваться результатами драки, но понял, что им в случае неучастия не только ничего не обломится, но они станут легкими жертвами.

На сторону «риядлидов» практически никто не встал, да, собственно, Дахар Сармлид никого и не принимал. Пара-тройка кланов в плане военной силы погоды не сделают, даже наоборот, придется тратиться и распределять силы для защиты этих кланов от атак противника.

Спустя еще месяц началась полномасштабная война кланов. Долгая и кровавая. Война на уничтожение. Эскадры и целые флота вступали в сражения, в которых гибли сотни кораблей и десятки тысяч людей. Клановые планеты буквально выжигались, клановое руководство ликвидировалось полностью, дабы не получить мстителей.

Понятно, что всех не ликвидировать, но для этого существуют охотники за головами, и десятки таких команд вели охоту за успевшими сбежать руководителями и их наследниками. Клан Риядлид мог себе позволить такие траты.

47

Очнулся Владислав Роев в какой-то земляной норе с чугунной головой. Усваивать информацию с каждым разом становилось все тяжелее. Он даже не помнил, как нашел и забрался в эту нору.

«Наверное, слишком короткие промежутки времени между процессами копирования, из-за чего слишком большая нагрузка на мозг, то ли просто уже не хватает каких-то ресурсов… Хотя каких еще ресурсов? Вся инфа содержится на флешках. Или все-таки не вся, и часть как-то передается в основной, так сказать, жесткий диск?» – подумал он, но, так и не придя к какому-то однозначному умозаключению, стал выбираться наружу.

Мимоходом удивило, что нора сухая, ведь перед тем, как он отключился, лило как из ведра.

– Долго я в отключке валялся? – спросил Владислав, когда наконец выполз из своего убежища и обнаружил сидящую рядом Эхинацею, что готовила какой-то суп в котелке, но не на костре, а с применением своих пси-возможностей, то есть подогревая сам котелок держа его в руках. А если точнее, то левитируя его в сантиметре от ладоней.

При взгляде на булькающее варево в животе Владислава раздались соответствующие урчащие звуки.

– Сутки.

– Ну, могло быть и хуже… Как в окрестностях? Шалят?

– Тихо.

– Ты сегодня прям сама лаконичность… – хмыкнул Роев.

На это Эхинацея только усмехнулась.

– Кстати, где ты этот котелок взяла?

– Сделала.

В следующий момент Эхинацея транслировала Роеву видеоряд производства котелка.

Пока Владислав валялся в норе, она, бродя неподалеку в поисках съестного, нашла кусок металла от взорванного истребителя, боевого дроида или шаттла, разогрела его плазмой до красноты, после чего силой воли создала форму котелка. Так же она сделала пару тарелок, чайник, кружки и ложки с вилками, а также сковородку.

«Ну, прям джедаизм какой-то…» – хмыкнул на это Владислав.

– Понятно.

– Готово.

Откуда-то из кустов, покачиваясь в воздухе словно на волнах, вылетели две тарелки, что заставило Роева только еще раз усмехнуться, и Эхинацея наполнила их порциями варева без участия поварешки, а лишь исключительно левитацией. Так же прилетели кружки с ложками в них, и парочка принялась за трапезу, оказавшуюся ужином.

Сначала к вареву Владислав отнесся с подозрением, но, распробовав, признал, что блюдо очень даже недурственно. Чем-то даже напоминало солянку. В конце концов, Эхинацея прекрасно знала местную флору и фауну, что съедобно, а что нет, что и как при этом надо готовить, благо имелась база знаний «Кулинария» аж в третьем ранге.

«В бункере, кстати, она особо свои таланты почему-то не демонстрировала, – подумал он. – Хотя там в основном я кулинарил…»

– Не знаешь, как там наш погонщик дроидов поживает?

– Не проверяла, но думаю, лежит, где оставили. Что с ним станет?

– Могли подобрать…

– Нет, там никто не летал, так что целенаправленно его никто не эвакуировал, да и другим там делать нечего.

– Заваруха, как я понимаю, кончилась? – мотнув головой во все еще облачные небеса, спросил Роев.

– Да. Всего пару часов как угомонились.

То, что битва в целом закончилась, не означало, что все сразу как по волшебству стихло. Еще довольно продолжительное время враги Риядлидов носились над джунглями, эвакуируя свои отряды и мимоходом добивая противников, если таковых, конечно, удавалось обнаружить.

Псионы от греха подальше сидели тише воды, ниже травы. Конечно, они могли отбиться с помощью своих способностей, отвести в сторону ракету, уйти от пушечного огня, просто отойти в сторону, предвидя, куда угодят снаряды, но не стоило привлекать к себе лишнее внимание, дабы не ударили с орбиты мощью сразу нескольких линкоров и крейсеров. Так что приходилось осторожничать.

Впрочем, марионетку свою они нашли действительно в том месте, где и оставили. Да и куда она могла деться, не имея собственной воли? Что касается боевых дроидов, то потерялся только один, все-таки его сорвало и унесло отливной волной в океан. Впрочем, и оставшихся четырех боевых машин было вполне достаточно для обеспечения первого круга безопасности, тем более что псионы сами по себе те еще машины смерти.

– Что теперь? – поинтересовалась Эхинацея, когда бесконечные полеты над головой практически сошли на нет и угроза случайного обнаружения стала близка к нулю.

– Теперь делаем все, чтобы свалить с этой чертовой планеты куда подальше. Чувствую я, задерживаться нам тут не стоит.

Эхинацея кивнула и сказала:

– Осталось только придумать, как нам это сделать.

– Есть у меня одна идейка. Надо только найти тихое местечко.

– Тихих мест хватает…

Роев согласно кивнул. Когда Риядлиды охотились за местными индейцами, то этот материк смогли хорошо изучить. Остальные два, кстати, тоже исследовали, но туда Владиславу было не нужно, в том числе из соображения безопасности. Только на этом материке джунгли обладали сильным помехопостановочным и маскировочным эффектом, ну и животный мир был под стать.

– Так что за идея? Как ты хочешь сбежать с планеты? – допытывалась Эхинацея. – А главное, как ты собираешься удрать из системы?

– Последнее будет проще всего, – улыбнулся Владислав. – Тот ученый действительно разобрался в том, как работают Звездные врата, и нам нужно только до них добраться и активировать. А вот что касается того, как свалить с планеты, то тут нам придется изрядно постараться.

– Я сейчас тебя задушу, если ты мне немедленно не скажешь, как собираешься это сделать… – пообещала девушка и даже частично исполнила угрозу, Роев почувствовал сдавливание горла.

– Хр-р… Темная сторона силы тебя ведет…

– Рой!

– Хорошо, хр-р… хорошо… ситхка… Осталось только светошашки себе сделать…

– Рой!! – уже с угрожающим рычанием произнесла Эхинацея.

– Ну, это же очевидно, Эхи! Мы сами построим себе корабль…

– Построим?

– Точнее вырастим. Вспомни тиранидов…

– Ну конечно! – рассмеялась она. – Могла бы и сама додуматься.

– Я примерно представляю себе всю совокупность систем, как то: жизнеобеспечение, энергообеспечение, управление, наблюдение и даже вооружение. Единственный затык – это двигательная установка. Интегрировать имеющиеся технологические движки в живой корабль, конечно, теоретически можно, но на практике не хотелось бы. Корабль будет расти, и хотелось бы, чтобы с ростом размера развивался и двигатель. А то придется постоянно менять движки и увеличивать их количество, что, в общем-то, и невозможно в нашей ситуации. С другой стороны, реальная альтернатива, которая пока приходит мне в голову, это реактивные двигатели на жидком топливе, но это тоже никуда не годится.

– Это точно. Реактивная тяга – это каменный век. Значит, будем делать наш корабль ментально активным. Как, собственно, и перемещаются тираниды в космосе.

– Точно… – слегка хлопнул себя ладонью по лбу Владислав. – Тогда корабль сможет двигаться в космических энергопотоках, а в перспективе нам даже понадобятся Звездные врата, чтобы летать от системы к системе.

– Правда, это очень отдаленная перспектива… пройдут годы, прежде чем мы сможем воспользоваться такой возможностью.

– Но ведь возможно!

48

Поскольку живой корабль решили делать на основе водной живности, то убежище пришлось искать на берегу океана. Таковых хватало с избытком, и пара псионов заняла одну из пещерок на скалистом берегу у самого прибоя.

Поскольку работать над развитием зародыша корабля придется еще в момент формирования плода, то псионам требовалось полностью, на все сто процентов, по крайней мере на начальном этапе, сосредоточиться на работе. По этой причине отслеживать окружающую обстановку возможностей почти не останется. Марионетка с боевыми дроидами это, конечно, хорошо, но недостаточно. Тем более они годятся только для противостояния с наземным противником в полный контакт. А если засекут их манипуляции с орбиты или воздуха и нанесут удар издалека?

Потому выбранную пещерку пришлось «немного» доработать, а именно в течение пары недель углубили пол, расстреливая камень файерболами, а точнее телепортировали файерболы в малейшие щели в стенах и получали своеобразный шурфовый взрыв с дроблением породы. После чего оставалось только, используя левитацию, выбросить каменный мусор из пещеры.

Работенка была тяжелая и муторная, но в конце концов все получилось, возник бассейн, этакий пещерный док, вроде тех, что сделали для стоянок подводных лодок в скалах Крыма, ибо те рыбки, над которыми собирались экспериментировать Владислав с Эхинацеей, размером превосходили земных китов раза так в два.

– Мн-да… – глядя в ночные небеса, выдавил из себя Роев, когда работа над модернизацией пещеры была закончена.

– Что там?

– В том-то и дело, что ничего…

Эхинацея также посмотрела в звездное небо и хмыкнула. Оно и понятно, те, от кого они прятались и потратили столько времени и сил, создавая закрытое убежище, ушли. Звездное небо изрядно поредело, и отсутствовало активное движение между этими «звездами».

– Думаю, пару корабликов они все же оставили, не говоря уже о спутниках, – сказала она. – Так что наша работа не напрасная, если ты об этом.

Роев кивнул.

– Скорее всего… Интересно, что там с артефактом в бункере?..

– Думаю, там и остался.

– Хорошо бы…

– Разве что осталась какая-то группа, что сейчас ковыряется у бункера, пытаясь в него проникнуть и добраться до артефакта.

– А вот это плохо…

– Уверена, что мои бывшие соклановцы постарались максимально затруднить противнику проникновение. К тому же вряд ли у них есть достаточно людей без нейросетей для проведения зачистки. Опять же нужен специалист по артефактам Древних, что сможет его как-то отключить, а как это можно сделать, имея нейросеть, я в принципе не представляю.

– Тут ты права. И знаешь, я, кажется, знаю, как управлять этим артефактом, – задумчиво сказал Владислав. – Я это еще там почувствовал, просто не понял, не до того было, все так завертелось, а вот сейчас вроде понял…

– И как?

– С помощью псионики.

– Ну да, Древние, как считается, были сильными псионами.

– Если они были настолько круты, тогда зачем им нужны были нейросети? – удивился Владислав. – По мне так для псионов нейросети это все равно, что для собаки пятая нога, как у нас говорят.

– Не знаю… Есть теория, что Древние как раз нейросетями не пользовались, а создали их для младших рас, чтобы хоть так подтянуть их до своего уровня.

– Это уже логичнее… Ладно, бог с этими древними и нейросетями. Что до артефакта, то думаю, при первой же возможности надо провести разведку бункера. И если представится удобный случай, то прибрать артефакт. Пригодится.

– Не помешает, – согласилась Эхинацея. – Установим его на корабль, и фиг к нам кто без нашего дозволения приблизится, не говоря уже о взятии на абордаж… Разве что пошлют отряды диких бойцов без нейросетей в десантных капсулах-гарпунах на примитивном ручном корректировочном управлении.

– Реальный вариант, – согласился Роев. – Но с ними все легче справиться, чем с полноценной абордажной группой, оснащенной боевыми дроидами последнего поколения.

– Именно.

49

Роев невольно усмехнулся. Рыбалка, что называется, удалась. Огромная рыбина с золотистой чешуей, вяло мотая хвостом из стороны в сторону и мерно «зевая», застыла в рукотворном бассейне, едва в нем помещаясь.

Ну да, размеры ее впечатляли: в длину она достигала почти пятьдесят метров, в ширину до десяти и в высоту примерно двадцать, пасть при этом была широкая как у сома. И это, надо отметить, был не самый большой экземпляр в стае из двух дюжин особей. Имелись там и покрупнее, где-то в семьдесят метров длиной. Так что добыча еще будет расти, хотя в принципе рыбка тут лишь до первого нереста, потом ее планировали выпустить обратно в океан.

– Я даже знаю, как назову корабль, – снова усмехнулся Владислав.

– Как?

– «Золотая рыбка».

Пришлось рассказать сказку Пушкина про вредную бабку и деда-подкаблучника.

– Мне нравится, – согласилась Эхинацея.

– Хотя правильнее будет сделать чешую с эффектом хамелеона для визуальной маскировки. Пригодится.

– Сделаем…

Ну а дальше началась кропотливая работа по генетическому программированию с заменой и добавлением нужных элементов и удалением лишних, а также псионическому видоизменению. С последним ожидались большие проблемы, так как в отличие от бункерных тварей, живые существа, обитающие во внешнем мире, были не столь хорошо адаптивны и быстроизменяемы в ментальном плане.

Объем работы получался реально гигантским, менять нужно было очень много, даже кардинально. Шутка ли, потомство этой рыбы должно было полностью поменять среду обитания из водной в безвоздушную!

Все это повышало риск неудачи из-за какого-нибудь биологического сбоя, но псионы все же надеялись на лучшее, так как собирались воздействовать на икринки, а потом и мальков, практически непрерывно задавая им желаемую форму, формируя как внешнее, так и внутреннее содержание.

Так рыбе-кораблю предстояло перейти на абсолютно замкнутый цикл жизнедеятельности, вплоть до того, что никаких ка-ка. Дескать, нечего космос засирать фекальными астероидами, слишком уж это расточительно. Вся получаемая биомасса должна идти в дело.

Так что пришлось закладывать в теле рыбы баки с водорослями для снабжения как самого организма рыбы-корабля, так и ее экипажа кислородом. Под это дело пошла малая камера рыбьего пузыря, что отвечает за всплытие-погружение. Кстати, эти водоросли и будут питаться окончательными отходами жизнедеятельности.

Вторая камера рыбьего пузыря, та, что побольше, обрамленная костью, должна была по задумке псионов стать в итоге помещением для обитания экипажа, то есть Владислава с Эхинацеей, со всеми удобствами в том числе санузлом, а значит, подачей горячей и холодной воды. Так что даже архитектуру отсека следовало продумать заранее.

– А как, собственно, внутрь будем попадать? – задался вопросом Роев. – Через рот или через, хм-м… противоположное отверстие?

Эхинацея на это только расхохоталась.

– Не телепортироваться же каждый раз?.. Слишком уж это муторно.

– Чем тебе жабры не угодили? – сказала она. – Отличная шлюзовая камера получится, надо только немного над ней поработать.

– Точно…

Усы, обрамлявшие рот, что использовались для вынюхивания пищи, заменили на щупальца, чтобы рыба-корабль могла ловить и удерживать пищу при поедании.

Какая может быть пища в космосе?

Да те же астероиды, как ледовые для пополнения воды в организме, так и обычные каменные глыбы, для получения минеральных веществ для дальнейшего роста и производства расходных материалов, то бишь боеприпасов. Ну и о обычной органический пище не стоит забывать. Когда корабль станет совсем большим, легче будет поднять ему на орбиту определенный объем биомассы, чем садиться на планету и потом потратить всю накопленную энергию на взлет.

Что касается роста, то в принципе парочка хотела, чтобы их живой корабль вырос минимум до размеров фрегата, а лучше больше, в идеале до линкора. Ведь чем больше корабль, тем больше его возможности, и, чем они больше, тем лучше. Тут дело как в броневой защите, так и в вооружении. Не говоря уже о скорости и дальности хода, особенно телепортационным методом, на который требуется огромное количество энергии, что может запасти только большой корабль.

Что касается вооружения, то по мере роста корабля должен был увеличиваться калибр стволов. При повреждении или тем более потере орудий они должны были регенерироваться.

Чтобы не усложнять изначально данную биоконструкцию, Владислав с Эхинацеей решили переделать плавники в пушки. Ведь каждый плавник – это некоторое количество косточек, соединенных между собой кожицей. Кожицу долой, а косточки делаются полыми, ну и подводится вся необходимая коммуникация для подачи снарядов.

В итоге получилось семь артиллерийских узлов. Один большой, на дюжину пушек, находящийся на спине. И шесть внизу на животе, по три позиции с борта. Спереди получалось по шестнадцать пушек, по восемь с борта, в середине двенадцать орудий, а сзади всего восемь стволов по четыре с борта. Ах да, еще батарея в хвосте.

– А как же ракеты? – спросила Эхинацея. – Или ты решил от них отказаться?

– Нет конечно. Самонаводящееся оружие очень даже нужно. Используем под это дело ноздри. Прямо-таки готовые торпедные аппараты… Надо только сделать их чуть больше и с возможностью появления новых.

– Кстати, как будут производиться ракеты и снаряды? Корабль сам будет их производить, или сделаем симбионтов?

– Думаю, что лучше симбионтов, вроде крамба-матки. Мы и так изрядно биоконструкцию усложнили, так что не следует ее еще больше усложнять. Ну и в случае чего симбионта всегда можно поменять на более совершенного.

– Согласна.

Что до способа стрельбы, то пушки Владислав решил делать электромагнитными. Благо он знал устройство и принципы работы подобного вооружения, благодаря скопированным базам «Корабельные оружейные системы», и при соединении с медицинской базой «Биоинженерия и биотехнологии» получался биологический аналог вооружения.

Понятно, что для обеспечения такого количества вооружения, а также для питания энергощитов требуется огромное количество энергии. Делать аналог живого реактора это, конечно, глупость, но решение уже давно было найдено самой природой, взять тех же электрических скатов и угрей с их электрическими органами, аналогов которых на этой планете было завались. Ну и про электрические бактерии не стоит забывать.

50

Первые три дня после внедрения оплодотворенной и генетически модернизированной икринки обратно в тело рыбы для дальнейшего вынашивания вышли для псионов самыми трудными. Слишком много они внесли изменений в изначальный генотип, так что от исходного существа мало что осталось. Слишком объемные вносились ментальные закладки, а потому ежемоментно приходилось следить, чтобы процесс развития плода не пошел по пути случайных мутаций, что в конечном итоге приведут к гибели, и вся тяжелая, кропотливая работа по замене цепей ДНК пойдет насмарку.

Можно, конечно, повторить попытку, причем не раз и не два, но это лишь в теории. На самом деле не сказать, что у псионов имелось так уж много времени на свои эксперименты, каждый месяц, каждая неделя была на счету. Ведь живому кораблю, несмотря на подстегнутую скорость роста, потребуется еще много времени для того, чтобы вырасти до размеров, когда он станет хоть немного пригоден к использованию по назначению. А к этому времени могут появиться враги, и ввязываться в очередную, по сути ненужную им драку не сильно-то хотелось, несмотря на все свои сверхспособности, как говорится, и на старуху бывает проруха или сила силу ломит.

К тому же для корабля, пока тот растет и развивается в икринке, требовалось подготовить дополнительные симбиотические элементы, начиная от вырабатывающих кислород водорослей, дополнительно модернизировать электрические, и заканчивая созданием паразитической биоматки для создания живых ракет, а также снарядов, которые будут формировать уже «металлические» бактерии. И еще много чего столь же необходимого. Так что опыт следовало завершить с первого раза без реализации в таких случаях правила «первый блин комом».

И чем больше проходило времени, тем сильнее Владислав Роев убеждался в том, что у них получается исключение из этого правила и выйдет поистине шедевр биопсионического инжиниринга. Все шло на удивление гладко, настолько, что все время хотелось поплевать через левое плечо и постучать по дереву, дабы не сглазить.

Правда, не обошлось без не совсем эстетически приятных моментов собственной жизнедеятельности в процессе работы.

Не имея возможности отвлечься от ментального контроля развития плода даже на минутку, чтобы банально поесть и сходить в туалет, пришлось все свои эти дела делать псионическим методом, то есть телепортацией, тем самым способом, что как-то, находясь в подземной реке, предложил Владислав больше в шутку. Но, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки…

– Рой, у нас проблема… – устало произнесла Эхинацея.

Все-таки неделя без сна даже для сильных псионов – тяжелое испытание, и до конца этого испытания еще далеко. Как бы не перегореть… Вот только изменить было ничего нельзя.

– Какая? Где? Не вижу, – тут же отреагировал Владислав, дополнительно сосредоточив внимание на ментальной проекции плода, и без того полностью сосредоточенное на нем, но никаких отклонений не заметил.

– Проблема не в плоде, – успокоила она его.

– А в чем?

– У нас банально заканчивается еда.

Заранее заготовленной, еще перед началом процесса модернизации ДНК, пищи оказалось явно недостаточно. Проблема заключалась даже не в том, что мало заготовили, а в том, что она быстро портилась. Холодильников-то нема. Кроме того, расход энергии во время контроля развития плода оказался несколько выше расчетного.

– Да и та, что еще есть, уже, мягко говоря, не совсем свежая, – продолжила Эхинацея.

– Понятно, – хмыкнул Роев.

Конечно, эта проблема прогнозировалась, псионы перед началом всей операции даже пытались искать сухпайки в местах катастроф истребителей и шаттлов, но ничего не нашли, взрывы и огонь все уничтожили.

В итоге была сделана ставка на марионетку, дескать, погонщик дроидов будет охотиться и готовить пищу, просто обжаривая на углях добычу. Но надо ж такому случиться, что этого придурка, когда он ходил на охоту, самого заохотили и сожрали. Все-таки мозги ему пережали несколько сильнее, чем следовало, вот он и не успел среагировать на угрозу в виде атаковавшего паркурщика, даже целой стаи. Марионетку в считаные секунды разорвали на части, даже дроиды не помогли отбиться.

– Проблемы на самом деле нет, – продолжил Владислав. – Еды полно.

– Где?

– Прямо перед тобой, – легонько хлопнул по нескольку отощавшему боку рыбины рукой Роев. – Просто целая гора свежей еды! Прямо-таки живая консерва!

– Понятно… – недовольно скривилась Эхинацея, откровенно недолюбливавшая мясное и рыбное сыроедение.

Как, впрочем, и Роев не был большим фанатом такого способа питания, все-таки на вкус сырое мясо было откровенно не ахти. Одно дело мороженая строганина по чукотским или якутским рецептам со всякими приправами, на худой конец японские суши, а чтобы вот так, сочащееся кровью…

Так что пришлось рыбу, вынашивающую единственную икринку, что называется, жрать живьем. То есть телепоритировать куски мяса из тела рыбы прямо себе в пищеварительный тракт. Благо рыбине отключили болевые рецепторы и погрузили в подобие сна, так что она ничего не чувствовала и не мешала работе.

Теоретически, наверное, можно было куски рыбного филе перед употреблением обжаривать с помощью пирокинеза, но это означало отвлечься от контроля развития плода, что было рискованно. Даже телепортация мяса уже представляла риск пропуска какой-нибудь мутации, так что псионы решили не увеличивать вероятности на неудачный исход своего опыта.

На четвертый день стало несколько полегче. Ситуация с развитием плода стабилизировалась, и теперь для контроля развития хватало одного псиона. Это значит, что пока один продолжает вести наблюдение и проводить корректирующее вмешательство, второй тупо отдыхает. Даже готовкой не занимается, не говоря уже об охоте, просто спит. Еды, находящейся под рукой, действительно более чем достаточно, и то, что съедят псионы, эта самая живая консерва даже не заметит.

Рыбина все же сильно сдала за это время, отощала, несмотря на то что, когда после ее поимки вели к пещере, то откармливали по максимуму, приманивая дичь прямо к ее пасти. Но в принципе ее оставшихся внутренних ресурсов должно было хватить до момента нереста с откладыванием единственной икринки. Тем более что она одна, и это сильно экономило энергетические ресурсы. Это ведь не пару тысяч вынашивать.

Кстати, данный вид рыб, для обеспечения своему потомству наибольших шансов на выживание, вынашивал икринки почти до самого последнего момента перед рождением. С момента откладывания икринки до появления малька проходило всего три дня, а в данном случае из-за ускоренного роста всего сутки.

51

И вот настал волнующий момент рождения. Рыбина-мать отложила икринку… двухметрового диаметра, для чего ей даже пришлось помогать, так как вообще-то обычные икринки должны быть полуметрового диаметра.

– Еще немного, и пришлось бы делать кесарево сечение, – пошутил Владислав, когда пришедшая в себя рыбина наконец с трудом разродилась.

– Или телепортировать…

– Или так. Вот только результат…

Эхинацея согласно кивнула. Они были выжаты до крайнего предела и не факт, что смогли бы вытащить из рыбьего нутра икринку телепортацией. Хорошо, если бы просто ничего не получилось, а так могли повредить малька, было бы обидно. Но все обошлось, не без труда, но рыба родила, и ее, обессиленную, спровадили обратно в океан.

Псионы тем временем проводили последние манипуляции с плодом, устраняя шероховатости развития, что нет-нет да проявлялись, и внедряя в его нутро необходимые элементы: кислородные водоросли, электрические бактерии, а также их металлических собратьев, ведь чешуя должна была стать настоящей броней, для этого внутри каждой чешуйки должна развиваться колония бактерий в дополнение к тому, что сама чешуя будет хорошей природной броней.

И вот спустя сутки оболочка лопнула, и по всему бассейну заметался резвый малек живого корабля с пока еще подвижным хвостом. Бассейн, кстати, заложили, чтобы ни малек не удрал в океан и из океана в бассейн не проник какой-нибудь хищник. Вот наберется сил, откормится, подрастет, и тогда уже сами хищники будут бегать от этой золотой рыбки.

С едой, кстати, подсуетились заранее, размножив специальные водоросли с высоким содержанием металлов и прочих минералов, необходимых для роста и полноценного развития корабля. А чтобы водорослям было, откуда брать все эти вещества в больших количествах, в бассейн набросали обломков брони от шаттлов и истребителей, а также металлические элементы их корпусов. Сначала этот металлолом жрали агрессивные бактерии, а их останки служили питательной средой для водорослей.

Через неделю мальку водорослей стало не хватать и пришлось кормить его животной пищей. Но с этим у немного пришедших в себя псионов проблем не возникло. Достаточно было прогуляться по окрестным джунглям, и в пещеру начиналась миграция всяких мелких зверьков вроде мышей и крыс.

Пока один псион занимался охотой, не забывая о своих нуждах, второй продолжал контролировать развитие малька, ментально закрепляя полученный результат. И этот результат весьма радовал, ибо у них получился настоящий шедевр. Выглядел этот шедевр, конечно, мозголомно, чего только стоят плавники в виде винтовочных стволов, пока еще связанных между собой перепонками… но, собственно, этого они и добивались.

По мере роста стали подгонять дичь крупнее, вроде зайцев и мелких поросят. Потом и за животных со взрослую свинью дошло, и малек, вымахавший до пяти метров в длину, сжирал их за один присест, предварительно поджаривая жертву мощным электрическим разрядом. Два уса – «катод» и «анод» – ему все-таки сохранили как раз для защиты и охоты – поражения дичи электричеством. Остальные усы, превращенные в щупальца, обхватив добычу, подтягивали ее к пасти.

– Все, думаю его можно выпускать на волю, пусть дальше сам себе пропитание добывает, – сказал Владислав. – С таким шоковым оружием ему теперь никакая глубинная тварь не страшна.

– И то верно, а то в округе на несколько дней пути уже дичи почти нет, все этому проглоту скормили, – согласилась Эхинацея.

– Опять же развитие организма стабилизировалось и мутаций быть не должно. А если и возникнет какой дефект, то мелкий и его можно будет легко исправить. К тому же у нас еще есть куча важных дел. Пора наведаться к бункеру, а то как бы наш артефакт не умыкнули…

«Золотую рыбку» запрограммировали на регулярное, примерно раз в неделю, возвращение в пещеру. В том числе и для того, чтобы питалась водорослями, насыщенными металлами и прочими микроэлементами. Ну и чтобы не потерялась где-то в водах океана, а то найти ее там будет весьма непросто даже создавшим ее псионам.

Стенку, отделяющую бассейн от океана, разрушили, и «Золотая рыбка» получила возможность отправиться в свободное плавание.

– Только хвостиком махнула, – хмыкнул Роев. – Или это уже из другой сказки?..

52

Перед уходом с помощью пойманных больших, размером со слона, животных натаскали всякого металлолома, коего в данном районе джунглей оказалось на удивление много, не только завалив им бассейн, но и навалив целую кучу в пещере, так сказать запас на будущее, ну и тоже «заразили» бактериями, чтобы, когда придет время сваливать все в воду, водорослям уже было что впитывать.

Бегать по ветвям обезьянами Роеву не было никакого интереса, тем более дистанция до бункера более чем порядочная, потому в качестве средства передвижения отловили сумчатых скакунов, с которыми Владислав уже имел дело, носясь по джунглям и пытаясь их поджечь.

– Быстрее, конечно, было бы лететь, – с мечтательным оттенком в голосе сказал он, всмотревшись в небо, где парила какая-то летающая тварь с гигантским размахом крыла, что-то вроде птеродактиля юрского периода Земли, дельтапланы отдыхают. – Но да не будем рисковать, а то еще пальнет кто-нибудь из джунглей, и никакая интуиция не спасет. Да и патрульные, что сейчас облетывают материк в поиске выживших, засечь могут и атакуют, так что не будем их нервировать.

– Думаю они и так не спокойны, – хмыкнула Эхинацея. – Наверняка нас все это время в гости ждут, а мы опаздываем.

– Мы извинимся за задержку.

Эхинацея только засмеялась.

Скачка по джунглям вышла затяжная, тут и там через птичек-разведчиков засекали людей, спасшихся с подбитых кораблей клана Риядлид. Своих противники этого клана уже давно всех эвакуировали, и теперь дроиды победителей летали в поисках побежденных.

Зачем они это делали, даже гадать не требовалось. Победителям требовалось «мясо» для окончательной зачистки бункера и работы в нем. Для чего пленникам вынимали нейросети.

На скачку ушла неделя.

Пейзаж в районе бункера, кстати, сильно изменился. Дело даже не в том, что гору над бункером орбитальным обстрелом практически сровняли с землей, к этому псионы были готовы, а в том, что пространство между горой с бункером и горой с пещерой с входом в подземную реку полностью затопило и теперь виднелись лишь макушки самых высоких деревьев.

– Неожиданно… – чуть растерянно пробормотал Владислав. – И неприятно.

– Видимо, обстрел с орбиты горы с пещерой, когда пытались достать нас из-за смещения грунта, перекрыл течение подземной реки, вот она и выливается теперь из этой пещеры.

– Я тоже так думаю, – кивнул Роев. – А на месте того озера наверняка вообще уже настоящее море плещется… Впрочем, неважно. Важно то, что добраться к нашей цели становится крайне проблематично.

– Разве что под водой?..

– Это само собой. Просто теперь не создать защитную завесу из птичек для последнего броска непосредственно ко входу…

– А я думаю, что это даже хорошо, что все затопило, – сказала Эхинацея.

– Почему?

– Видишь, вода подходит буквально к самому входу в бункер. А лес могли нашпиговать тучей всяких мин… как это мы в свое время сделали. Ты тогда прорвался, нагнав стадо самых разных животных, но не факт, что сейчас это получилось бы. Тихо тоже вряд ли бы смогли подойти, а стоило только один раз ошибиться, и все…

– Тоже верно.

Прикрывшись скакунами, которые якобы пришли на водопой, псионы добрались до озера и спрятались в складках местности, после чего соскользнули под воду.

«Все-таки прав был один писатель, написавший цикл книг про боевого пловца с позывным Пиранья и отметивший, что если оборону территории обеспечивает сухопутчик, то совершенно забывает о воде», – подумал Владислав, плывя у самого дна, больше помогая движению руками, хватаясь за ветки поваленных, но при этом не всплывших деревьев и толкая тело вперед.

Рядом плыла Эхинацея.

Теоретически пловцов могли демаскировать пузырьки воздуха, поднимающиеся к поверхности при выдыхании, но это только при очень большой неудаче. Дело в том, что на поверхности озера было полно плавающих древесных обломков, веток, щепы и коры, так что пузырьки хорошо маскировались.

«А в нашем случае это вообще человек, привыкший действовать в космосе… – продолжил размышлять Владислав. – Что странно, ведь в базе „Оценка рисков атаки и обороны“ об этом довольно много сказано. Но, видно, все зависит еще и от самого человека, его характера, обязательности выполнения инструкций, кроме того, имеется некоторая инерция мышления, просто привычки».

Единственно, что доставляло некоторое неудобство, это отсутствие подводного разведчика, что обшарит окрестности на многие десятки метров вокруг, позволит загодя увидеть опасности и найти оптимальный маршрут среди древесных завалов. Увы, озеру этому всего месяц с небольшим, и завестись тут по определению еще ничего не успело. Оставалось довольствоваться лишь воздушной разведкой в виде птички, что перелетала с одной древесной верхушки на другую.

Роева, кстати, откровенно удивлял такой огромный объем воды, что успела скопиться в долине. А ведь долина совсем не маленькая. Когда он плыл по подземной реке, то у него на основании скорости течения и диаметра русла-тоннеля создалось впечатление, что не так уж и много воды прокачивается.

«Разве что сезон дождей сказался, – подумал он. – Отсюда и в разы увеличенный объем…»

Но для ориентирования под водой и определения угроз имелись еще интуиция и предвидение, и они пока ничего плохого в ближайшее время не показывали. Отсюда Роев, кстати, сделал вывод, что водную среду из контроля упустили.

Впрочем, бдительности Владислав, несмотря на это, все равно не терял, продолжая добросовестно сканировать окружающее пространство на все опасное. В конце концов, что мешает заминировать подходы бомбами и замкнуть цепь при малейших признаках опасности?

«Хотя этот вариант они могут посчитать неэффективным, – подумал Роев. – Ведь заминировали же они тогда выход из тоннеля, и что? И ничего. Если и бомбить водоем, то делать это издалека».

53

Псионы затаились в ста метрах от берега на глубине примерно десять метров, засев среди каменных глыб да под поваленным деревом для проведения более тщательной разведки. Впрочем, ничего принципиально нового за следующие полчаса они не увидели. Вход в бункер окружали четыре шаттла, образуя неровный квадрат площадью с пару футбольных полей; между ними был натянут сеточный забор, явно под напряжением, от диких животных, и на этом всё, даже боевых дроидов нигде было не видно. Но с охраной периметра вполне могли справиться пушки шаттлов.

Движения снаружи не наблюдалось, ни рабов, ни хозяев. Ворота в бункер отсутствовали, но оно и понятно, угрозы массового выхода бункерных тварей еще долго не будет, если таковые там к настоящему моменту вообще остались. Могли ведь после проведения простой разведки, убедившись, что в данных помещениях артефакта нет, не мудрствуя лукаво просто сжечь всю органику.

Если всю флору и фауну действительно выжгли окончательно, то это было не очень хорошо, так как образцы, что удалось эвакуировать в пещеру, обнаружить при краткой разведке местности не удалось. Либо разбежались по джунглям, либо утонули, когда началось наводнение. Имеющие ноги, естественно, разбежались, и есть шанс их в конечном счете найти. А вот растения, плесень, мох и всякие бактерии наверняка оказались под водой и погибли. Впрочем, шанс заполучить новые образцы еще оставался, в бункере в подводных комнатах что-то из этого могло еще остаться.

«Рабы, скорее всего, в бункере, – мыслеречью поделился своим предположением Владислав. – Не в шаттлах же их держат. Слишком много времени на перемещение будет уходить…»

«Сто процентов, – согласилась Эхинацея. – Как думаешь действовать?»

«Без понятия… – признался он. – Разве что стремительно выскочить из воды и на максимальном ускорении прорваться ко входу, благо дистанция плевая. Жалко, до птичек не дозваться, с ними это была бы вообще прогулка…»

Чужой опыт, основанный на базах «Тактика малых групп», «Боевые операции», «Анализ и прогнозирование», «Абордаж и контрабордаж» и других, говорил, что для проведения штурма и проникновения в бункер нужна полноценная штурмовая группа в тяжелых бронескафах при поддержке боевых штурмовых дроидов и желательно авиации. Ничего из этого под рукой не имелось.

Конечно, псионы сами мощное оружие, но рисковать не хотелось. В конце концов, противник знает их возможности, хотя бы примерно, и соответственно наверняка подготовился к отражению псионических атак. Вплоть до того, что сделал какие-то ловушки.

«Что это? Интуиция заговорила?» – задался вопросом Владислав.

Роев попытался задействовать предвидение, но результата не было, словно все в тумане. Такого эффекта он еще не испытывал, и это было странно и тревожно. Он рассказал о своих впечатлениях Эхинацее. Она так же попробовала задействовать предвидение, но тоже без особого успеха, о чем и поведала с некоторой растерянностью.

«Что скажешь? – спросил Роев. – Почему такой странный эффект?»

«Кажется, у них тоже есть псионы, и вполне возможно, что даже не один, пусть слабые, ранга „В“ средней категории, но имеющие оружие против псионов. Отсюда и такая туманность».

«Хм-м… это многое объясняет».

«Отступаем?»

«По-хорошему следовало бы отступить, – сказал он. – Но смысл? В ближайшее время ситуация кардинально явно не изменится. А потом и вовсе еще хуже может стать. Так что нужно действовать, как и планировали, осталось уточнить детали в связи со вскрывшимися новыми обстоятельствами».

План разработали простой, что называется без изысков, и принялись за его осуществление. То есть два псиона стартовали со дна подводными ракетами и буквально выскочили на сушу. Охранные системы сработали почти мгновенно, пушки начали разворот, наводясь на цель, но как бы быстро они ни действовали, поворотные механизмы все равно не успели. К тому же было потеряно несколько драгоценных мгновений на выбор приоритетной цели, так как псионы выскочили в разные стороны друг от друга, погрузив систему наведения в состояние буриданова осла.

Заранее подготовленная псионическая концентрация вылилась в файербол, что был телепортирован прямо в орудийную башню, где и взорвался с самыми печальными последствиями для системы. Пушка ближайшего шаттла даже не успела выстрелить.

Зато успели открыть огонь два ближайших шаттла, но на том месте, где только что стояли псионы, уже было пусто. Владислав с Эхинацеей быстро приблизились к шаттлу, которому подбили пушку, оказавшись в мертвой зоне.

Но вот им это обстоятельство совершенно не мешало, и они принялись методично забрасывать шаттлы файерболами. Значительная дистанция сказывалась на точности, то перелет, то били в броню, тем не менее одна за другой пушки замолкли, поврежденные внутренними взрывами, на что не были рассчитаны. Броня против телепортации оказалась почти бесполезна.

Четвертый шаттл своих собратьев огнем поддержать не мог, так как находился по другую сторону нагромождения камней – того, что осталось от горы, под которой укрывался бункер.

– Где эти чертовы псионы? – слегка нервничал Владислав.

Одно дело – избивать своими псионическими силами практически беспомощных в этом отношении людей и совсем другое – противостоять тому, кто тоже в этом плане что-то мог. И Роев не обольщался тем предположением, что псионы по сравнению с его рангом слабосилки ранга «В».

Его с Эхинацеей сила хоть и мощная, но грубая, им еще развиваться и развиваться, в то время как противник, может, и слабее, но он отточил свои возможности до максимума. В общем нужно опасаться не того, кто знает тысячу приемов, а того, кто знает один прием, но в совершенстве.

– Продолжаем по плану…

И они продолжили. Файерболы стали методично телепортироваться внутрь шаттла. Опыт и принятый допинг позволили повысить «скорострельность» до одного файербола в три секунды. Причем большая часть времени уходила на технику телепортации, а не на создание огненного шара.

Телепортированные шаровые молнии взрывались, выжигая все внутри. Хотя находись в помещении человек даже в легком скафе, он вполне мог бы пережить этот взрыв, если, конечно, ему не повезло бы и файербол соприкоснулся бы с броней.

В теории псионы могли сразу рвануть к бункеру, Эхинацея, кстати, так и предлагала сделать, дабы не терять время и не мучиться с уничтожением противника, но Владислав все же решил не оставлять врагов за спиной, которые могли в любой момент преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз.

Но они его все-таки преподнесли.

В воздух взлетели дроиды и стали испускать мерцающий свет, а потом в довершение еще завыли сирены. Роев почти облегченно вздохнул. Несмотря на противопсионическое воздействие, противник сделал свой ход, и он хоть и был неприятным, даже эффективным (точнее станет таким, как только подберут необходимые светозвуковые частоты), но понятным.

– Телепортируемся внутрь…

– Ты уверен?

– Другого выхода нет…

Техника хоть и энергоемкая, трудная, но во второй раз всегда легче и понятнее, а значит, скорость «каста» быстрее.

За пару мгновений до того, как были подобраны частоты для нейтрализации напавших на лагерь псионов, чтобы взять их голыми руками, Владислав с Эхинацеей телепортировались внутрь шаттла и оказались в пилотской кабине.

– Рой!!! – истошно вскрикнула Эхинацея.

– Ч-черт… – испуганно выдохнул Владислав, осматриваясь.

И было чему пугаться, ведь он по грудь оказался впаян в приборную панель прямо перед пилотом.

Пилот, кстати, открыв рот, ошарашенно хлопал глазами.

– Выруби его…

Эхинацея опомнилась и ментальным ударом отключила пилота. Ему даже не помог противопсионический шлем, такова была мощность почти неконтролируемого удара, и это все благодаря не меньшему испугу ментооператора.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, приблизившись.

– Да вроде нормально… как ни странно… – ответил Владислав, на несколько секунд прислушавшись к себе. – Пальцы на ногах и руках шевелятся, чувствительность нормальная, боли тоже не чувствую… Сними с меня шлем и нагрудную пластину со скафа, потом расстегни все застежки… попробую выбраться…

Извиваясь змеей, очень осторожно Роев стал выбираться из ловушки, в которую угодил. И почувствовав, что ничего не мешает, облегченно выдохнул.

– Ф-фу-ты, ну-ты… вроде пронесло… Хотя еще бы немного, и…

Вообще-то согласно имеющейся информации по телепортации собственного тела такого быть не должно. При телепортации тело словно окутывает пространственное поле и не дает ему смешиваться с объектами в районе появления. Объекты словно отбрасывает в сторону, либо чуть сдвигает самого псиона в безопасный объем пространства. А он оказался в мешанине приборной панели.

«Так то тело, а то одежда, – подумал он. – К тому же эта светомузыка все-таки навела помехи на процесс телепортации, вот и результат… В общем, легко отделался».

Наконец Владислав полностью выбрался из своего скафа, впаянного в электронные потроха панели, и нервно передернул плечами. То, что с ним произошло, реально шокировало.

Взвыла сирена, сообщая экипажу о проникновении на борт чужаков.

Самим чужакам все же потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, несмотря на принятый допинг. Ворвись сейчас в кабину несколько бойцов – и они могли взять псионов без всякой опасности для себя. Но, к счастью для псионов, противник не знал их истинных возможностей и, как результат, завысил оные и не рискнул идти на сближение.

54

«Лишь бы они не рванули шаттл», – все так же мыслеречью заметил Роев, по-прежнему подозревая во всем большую ловушку на них, в которую они сами сунулись.

– Сбить все дроиды… – приказала Эхинацея своей марионетке, но ничего не произошло, и в следующую секунду она выругалась.

– Что случилось?

– Говорит, что система не отвечает, дескать, сильно повреждена…

– Ну, я не удивлен, – криво усмехнулся Владислав, взглянув на то место, в котором он появился. – Но уступи мне место в его мозгах, все-таки у меня пилотская база имеется…

Вторгшись в мозги пилота, Роев сразу же почувствовал разницу в возможностях управления, так как сам имел все необходимые пилотские знания, это такая же разница как между удаленным и прямым управлением. То есть если раньше он отдавал приз «водителю» и тот уже сам на его основе осуществлял все манипуляции, то сейчас Роев сам осуществлял все эти манипуляции.

– Так… у нас сейчас будут гости…

К пилотской кабине действительно двигался отряд абордажников. Позади бойцов в тяжелых скафах, обвешанных оружием с ног до головы, двигался человек в скафе средней степени защиты с минимумом вооружения. Но он-то и был самым опасным.

– А вот и псион… Что ж, придется действовать грубой силой.

Отряд абордажников наконец приблизился к пилотской кабине, а пара абордажных дроидов подошли к двери, намереваясь взломать ее термитным зарядом. Остальные готовились ударить как из автоматического оружия, так и «светомузыкой».

– Приготовились…

Эхинацея кивнула, Роев включил систему пожаротушения, из-за чего коридор мгновенно заполнился непроницаемым молочно-белесым газом, и дал команду на открытие дверей.

Стоило только дверце отойти, как Эхинацея скастовала толчок, и пара дроидов, что готовились произвести минирование, улетели назад, громыхая своими манипуляторами и броней.

Прикрывавшие их бойцы тут же открыли бешеную стрельбу и даже бросили гранаты.

«Идиоты…» – подумал Роев, подхватывая гранаты телекинезом и отправляя их назад.

Рванули взрывы, и псионы атаковали. Эхинацея пулялась файерболами, прикрывая Владислава, который, задержав дыхание, бросился вперед.

Газ ему совсем не мешал, он ощущал людей на ментальном уровне, предугадывая все их движения, а потому успевал реагировать, либо уходя с линии огня, либо сбивая прицел псионической атакой.

Но вот наконец произошло сближение, и тут уже пошла контактная работа, в которой совместились пси-возможности с базой «Рукопашный бой».

Одновременно он отдал команду на проветривание, дышать и ему нужно чем-то.

«Голливудщина в чистом виде», – невольно усмехнулся Роев, отводя автомат очередной своей жертвы в сторону и пробивая в солнечное сплетение пси-ударом.

Последним остался псион, защищавший мозги абордажников от ментального воздействия. Парень оказался не робкого десятка, а может, просто понял, что сбежать не удастся, и, в уклонении отбив файербол Эхинацеи, атаковал в ментале. Атаковал мощно, и если бы Роев не был готов к чему-то подобному, то его вырубило бы на раз. Но и так его хорошо повело, нарушилась координация движения, и если бы не прыжок вверх к самому потолку, то в следующий миг его разорвало бы автоматной очередью.

А так вражеский псион вынужден был вновь отвлечься на отражение атаки Эхинацеи, что дало Владиславу время прийти в себя и обрушиться на врага с потолка.

Несмотря на относительно низкий ранг, умения псиону было не занимать, и там, где Роев применял мощь грубой силы, противник выезжал на ювелирной технике.

Если обратиться к аналогиям на основе восточных единоборств, то Роев использовал жесткий стиль карате, а его противник – мягкий айкидо, обращая силу противника против него самого. И быть бы Владиславу в честной драке один на один позорно битым, но в том-то и дело, что, к счастью для него, драка была далеко не дуэльной и к махачу присоединилась Эхинацея. Вдвоем они все же завалили вражеского псиона.

– Уф-ф… – выдохнул Роев, встряхивая головой.

В ушах звенело, в глазах двоилось, и вообще ощущения были самыми паршивыми.

– Как ты?

– Стыдно признавать, но еще немного и он сделал бы из меня отбивную… точнее превратил мой мозг в гоголь-моголь.

– Неудивительно, ведь у него стоит специализированная сетка и закачаны соответствующие базы, – сказала Эхинацея, присев рядом с Владиславом и помогая ему окончательно прийти в себя.

– Хорошо, что он тут один был, а не двое или вообще трое…

– Видимо, у второго специализация совсем не боевая.

– Эх, будь у нас больше времени, скопировал бы их себе. Кстати, как там наш пилот? Не пришибли его случайно?

– Цел.

– Тогда прикажи ему создать дымовую завесу и рвем в бункер…

Сработали дымовые шашки, все пространство заволокло густым дымом, что лишило противника возможности воздействовать на псионов через «светомузыку». Во-первых, вспышки стали смутными, «мягкими», а во-вторых, частота звука изменилась из-за смены атмосферы, как в плане химического состава, так и плотности.

Противник, естественно, понял, что к чему, начал палить в дым из пулеметов и автоматов, создав такую сильную плотность огня, что пройти от шаттла до входа в бункер не представлялось возможным… по крайней мере простому человеку. Но не псионам. Мощный прыжок вверх, и они буквально нырнули в зев хода, который, как оказалось, шел чуть ли не вертикально вниз.

55

Используя левитацию, псионы скользили вниз как по снежной горке. Благо сил на эту псионическую технику тратилось не сильно много, а то оных после всего произошедшего вообще практически не осталось, особенно у Владислава, несмотря на еще действующий допинг.

Роев опасался, что их могут зацепить плотным автоматическим огнем, но нет, похоже РЭБ Древних работала столь эффективно, что абордажники даже к норе не смогли подойти из-за начавших сбоить электронных систем скафов и вооружения. Разве что бухнуло несколько сильных взрывов, это им вслед кинули гранаты, но они сработали значительно раньше времени, и осколки не могли причинить вреда беглецам.

Пять минут довольно скоростного спуска по темной норе – и вот парочка оказалась в не менее темном гроте, в том, что осталось после использования мощных термитных бомб от пятиэтажных блоков. Впрочем, темнота псионам почти не мешала ориентироваться в пространстве. Рабов на верхних уровнях не оказалось, как и какой-либо техники.

– Придется и дальше на своих двоих спускаться, – с некоторой грустью констатировал Владислав.

Впрочем, доводить себя до крайности псионы не стали. Спустившись вниз на пару уровней, они затаились в одном из гротов-блоков для отдыха. Все-таки усталость начала брать свое и требовалось восстановить силы, на случай если опять придется вступить в схватку.

Через какое-то время сверху загромыхало, пол задрожал как при землетрясении.

– Все-таки решили запереть нас в бункере, – почти безразличным тоном прокомментировал происходящее Владислав.

Такой исход предполагался изначально и ничуть не испугал. Псионы считали, что в любом случае смогут выбраться наружу.

Отлеживались примерно сутки, а потом начали спуск-скольжение до самого нижнего яруса, где и обнаружились рабы в количестве двух десятков человек. Жили они в надувных палатках, тут уже имелась техника в количестве двух грузовых «гусениц».

Два уровня, где к моменту эвакуации из бункера псионов еще оставалась живность, все же выжгли. Оставалось только надеяться, что с нычками в подводной части бункера, в которых сохранили образцы, все нормально.

Понаблюдав за рабами некоторое время, псионы выяснили, что те производят разведку затопленной части бункера, но без особого энтузиазма. Оно и понятно, чего это рабам проявлять излишнюю активность?

Тихо захватив одного из тех, кому на месте не сидится, дополнительно ментально его приманив, мягко допросили «языка», подтвердив все то, о чем сами догадывались. Узнали график доставки продовольствия, что, кстати, стало неактуально, зато актуальным стало то, что вместе с продовольствием приезжал один из рабов, что взводил ошейники со взрывчаткой, новые «владельцы» бункера воспользовались опытом своих предшественников. Задача атаковать псионов, если они вдруг появятся, не ставилась.

Появление псионов вызвало среди рабов небольшой переполох. Сначала они не поняли, что к чему, думали, что новеньких добавили в бригаду, но потом до них дошло, что поставка произошла вне графика и нет транспорта с продуктами и «ключника».

– Приветствую… за оружие можете не хвататься, не поможет, да и не враги мы вам… в целом. Можно даже сказать – друзья. В качестве подтверждения можем избавить вас от ошейников.

И чтобы рабы поняли, что это не шутка, Владислав телепортировал ошейник с «пленного», что шел вместе с ними.

Послышался общий изумленный выдох.

– Подходите по очереди.

– А как же… – произнес один из рабов, кивнув в потолок.

– А тут даже не знаю, хорошая это для вас новость или плохая, но нас тут замуровали. Можете сгонять наверх и проверить.

Проверять ни у кого желания не возникло. Как не могли с ходу разобраться, какая это для них новость больше – хорошая или плохая.

– И что теперь?

– Да ничего, в общем-то, – пожал плечами Роев. – Мы тут сделаем свои дела и будем выбираться на поверхность. Можете с нами потом попробовать выйти или тут остаться, дожидаясь своих. Мне только нужен один из ваших скафов.

Со скафандрами проблем не возникло, так как имелись запасные. Осталось только их немного модернизировать, а именно заправить баллон «кислородными» водорослями, а то обычного баллона хватало максимум на час, ибо в данных условиях по понятным причинам использовали примитивную технологию закачки воздуха насосом, а не выделением воздуха из воды.

Модернизация много времени не заняла, и псионы вошли в воду.

Живности в воде почти не было, если не считать утонувшую или, наоборот, всплывшую кверху брюхом дохлятину. Но оно и понятно, ее траванули каким-то мощным ядохимикатом, ведь обычные люди стали бы легкой добычей подводных тварей, и они не смогли бы вести разведку.

Впрочем, защитный механизм у бункерных обитателей весьма силен, часть тварей конечно же выжила и, сейчас забившись в разные щели и закуклившись, создав защитную пленку, пусть и находясь практически в предсмертном состоянии, передавала своему потомству необходимые генетические мутации, так что можно было ожидать, что в скором времени вода вновь закишит еще более кошмарными и приспособленными для жизни в ядовитой среде тварями.

Владислав с Эхинацей сразу же направились в помещение с черной сферой, что, собственно, и являлась тем артефактом, не дававшим функционировать в бункере не только сложным электронным приборам, но даже простым электрическим батарейкам.

56

И вот он, артефакт, застывший посредине сферической комнаты. В голове Владислава возникло странное чувство какой-то пустоты и легкого шума. И как он увидел по реакции Эхинацеи, легонько тряхнувшей головой, эффект этот не только у него.

– В прошлый раз такого не было, – сказал он. – А может, не обратил внимания…

– Ты говорил, что почти понял, как управлять артефактом, – напомнила она.

– Да… остается только надеяться, что он меня послушается.

С этими словами Роев стал подниматься и преодолел границу какого-то поля, не позволявшего воде проникнуть в помещение с артефактом. Он попытался связаться с артефактом ментально, но ничего не вышло, только в голове сильнее зашумело.

«Так, удаленный доступ не выходит, – подумал он. – Значит, нужен контактный…»

Владислав, сняв перчатку, протянул руку к сфере и коснулся ее самыми кончиками пальцев. В следующий миг его словно прошиб электрический разряд большой мощности. Казалось, его словно выворачивают наизнанку, одновременно пролистывая все его существо как книгу, память, желания, чувства… все было вынуто и будто взвешено. Не самые приятные ощущения.

Процесс длился мгновение и в то же время целую вечность. Как только все закончилось, Роев без сил рухнул обратно в воду.

– Уф-ф…

– Что? – обеспокоенно спросила Эхинацея. – Ты не пострадал?

– Да вроде в норме… Хотя такое ощущение, что мозги хорошо так поджарили…

– Что случилось?

– Скажем так, контакт установлен, – после короткой паузы, потребовавшейся для осмысления произошедшего, сказал Владислав. – А вот, что и как, тут я, боюсь, ничего внятно объяснить не смогу, все на ощущениях… Если очень грубо, то он признал во мне пользователя… с минимальным допуском. Как я понял, это не столько установка РЭБ, сколько главный компьютер, хранилище данных. К данным он нас не пустит. В случае попытки взлома… хм-м, он сам кому хочешь мозги взломает.

– А к чему пустит?

– К очень ограниченному своему функционалу. Вот, в частности, к системе помехопостановки, раз уж она нам так жизненно необходима.

– Негусто… А что это вообще? Искусственный интеллект?

– Честно сказать, я не понял… Если и интеллект, то не сильно общительный. Ну, в этом, наверное, его можно понять, столько тысячелетий тут в одиночестве провести, любой станет замкнутым… Ну или не считает нас за полноценно разумных… ну типа умные такие обезьянки, которых можно натренировать на нажатие кнопок в нужном порядке для получения определенного результата.

– Да уж… Так что? Мы сможем его взять с собой? А то если он останется тут, то…

Поскольку для общения с артефактом после первого контакта теперь не требовалось входить в соприкосновение, Владислав послал ментальный запрос и тут же получил ответ, что и передал Эхинацее:

– Да… поскольку охранять тут больше нечего и по всем признакам, те, кто до него доберется помимо нас, начнут его курочить для получения технологических секретов, то для сохранения своей целостности сейчас он начнет процесс консервации. Это займет некоторое время. Мы пока сможем собрать свои образцы, если они, конечно, сохранились.

Перед тем как покинуть помещение с артефактом, псионы увидели, что черный матовый шар из абсолютно гладкого стал чуть сморщенным и при этом начал блестеть, словно его натерли жиром. Какие процессы при этом протекали внутри артефакта, оставалось только гадать.

Наблюдать процесс до конца не стали.

– А как же артефакт? – удивилась Эхинацея. – Упадет еще…

– Нормально с ним все будет… как завершится процесс консервации, он нас сам найдет.

– Даже так?..

Владислав кивнул. Откуда он все это знал, сам сказать не мог, но знал.

«Видимо, артефакт какую-то информацию о себе мне вложил в мозги», – подумал он.

Оставив артефакт, псионы вновь погрузились в воду и стали перемещаться по подводным коридорам, заглядывая в помещения, где оставили образцы бункерной флоры и фауны. К их радости, большая часть образцов не только сохранилась, но и развилась, как, например, колонии пауков, муравьев, сколопендр и так далее и тому подобное, также выжили и разрослись почти все растения, мох, плесень, потолочные водоросли, лишаи, грибы.

Сложнее было с более высокоорганизованными насекомыми, животными и пресмыкающимися, особенно это касалось крупногабаритных тварей вроде крамбов. Чего-то недосчитались, но в целом потери были не фатальными благодаря тому, что большая часть этих тварей имела опцию спячки, в которую псионы их и погрузили перед уходом.

Решили вытаскивать все, что есть, для чего припахали рабов. Даже давить в ментале на них особо не пришлось, можно сказать, работали из благодарности за то, что сняли с них взрывные ошейники, ну и пообещали вытащить с собой наверх, где у них будет шанс на выживание и, если очень повезет, то их даже в конце концов найдут свои и заберут домой.

Когда работы по вытаскиванию флоры и фауны были закончены, появился артефакт. Он сжался до размеров баскетбольного мяча и, выскочив из воды, застыл в воздухе на высоте полутора метров, после чего приблизился к Владиславу.

– Он сейчас работает в режиме РЭБ? – поинтересовалась Эхинацея.

– Нет…

Роев взял артефакт Древних и поместил его в кабину своей «гусеницы».

– Ну вот и все, пора отсюда убираться.

– Осталось придумать, как это сделать, – хмыкнула Эхинацея. – Даже если как-то пробьемся наверх, то окажемся под прицелом противника, и, если мы еще можем уйти, то вот транспорты…

– Мы не будем пробиваться, по крайней мере наверх.

– А как?..

– На самом деле тут полно потайных выходов, просто они очень хорошо укрыты, так что даже мы их не нашли, как ни искали. Вот одним из них мы и воспользуемся.

57

Один из множества кризисных исполнительных аналитиков «Гипердвигателькорп» работал не в казенном офисе, будь он хоть трижды шикарным, а в собственной квартире. Точнее в предоставленной корпорацией квартире в специальном небоскребе, где жили и работали такие же высокопоставленные и ценные сотрудники. Тут стоило вообще удивиться, что офисы остались как явление при использовании нейросетей, когда работать можно где угодно и при этом находиться на постоянной связи…

Впрочем, правильнее было бы назвать эту огромную жилплощадь в несколько тысяч квадратных метров дворцом. В этом десятиэтажном жилом блоке имелось все, что только можно было пожелать: от шикарного бассейна с разными отделами как по температуре, так и солености, до климатических оранжерей (влажные тропики, жаркая пустыня, скальный пейзаж с насыщенным озоном воздухом, душные джунгли и просто лес с прохладной свежестью…) – все это дополнялось голограммами высочайшего качества, так что ни визуально, ни тактильно не отличить от реальности и при этом не нужно погружаться в специальную медкапсулу, в которых обычно создавались виртреальности.

Корпорация действительно заботилась о своих сотрудниках, в оснащение и обучение которых вложила десятки и сотни миллионов кредов, чтобы получить нужного себе специалиста, и создавала им для плодотворной работы все необходимые условия обитания, вплоть до исполнения самых экстравагантных пожеланий, среди которых наличие гарема из сотни женщин на любой цвет и вкус можно было считать самой скромностью и скучной обыденностью.

Отвлекшись от своего хобби – лазерного объемного рисования, для чего он даже изучил базу знаний художника десятого ранга, Зарк Ламан присел на толчок в туалете и в этот момент получил очередной доклад о возможном возникновении кризисной ситуации для мегакорпорации. Это его нисколько не смутило, рабочие ситуации наступали в более пикантные моменты, и даже тогда он от них не отказывался, хотя и мог.

Такие доклады приходили десятками в день только ему одному, и еще сотни подобных ему исполнительных кризисных аналитиков корпорации в рутинном режиме, иногда вот так же сидя на толчке, вырабатывали решения, от которых зависело, будет ли куплена или обанкрочена та или иная компания, что только в отдаленной перспективе может стать конкурентом корпорации, развязывались малые и масштабные корпоративные войны, если дело не могло решиться деньгами или убийством, свергались неугодные правительства и возводились марионеточные… Зачастую эти решения приводили к тому, что разрушались целые города, а то и планеты, гибли десятки, сотни, а то и миллионы людей…

Считаные секунды потребовались изначально могучему интеллекту кризисного аналитика в пять сотен единиц, повышенному еще на сотню специализированной нейросетью «Управленец» самого последнего поколения, плюс дополнительно усиленному на пять сотен имплантами на интеллект, чтобы, вскрывая файл за файлом, усвоить всю полученную информацию, провести анализ, сравнить свои выводы с рекомендациями ИИ тринадцатого поколения «Аналитик» и начать вырабатывать решение…

Что до самой только что «решенной» кризисной ситуации, то на этот раз дело касалось возможности утечки информации о «Звездных вратах». Помимо клана Риядлид, что, собственно, предоставил все данные о транспортной сети одной из рас Древних и члены которого согласно контракту об этом будут молчать с уверенностью в девяносто три процента, за что получили оговоренную сумму, есть еще минимум два человека, с вероятностью в восемьдесят шесть процентов обладающих всей полнотой информации о «Звездных вратах». То есть мало того, что знают, так еще и воспользоваться ею могут, а это уже ни в какие ворота не лезло.

И ладно если бы только пользовались системой «Врат» сами, но они могут создать свою транспортную фирму, перебрасывая конвои транспортных кораблей и целые флоты боевых, а это уже какие-никакие убытки корпорации, что получает свой процент дохода от участия в долях транспортных компаний. А то и вовсе ничего не потеряли бы, если компания будет работать в секторе, где корпорация никак не представлена. Можно даже было попробовать договориться со всех устраивающим финансовым результатом. Ведь никому не нужны проблемы на ровном месте…

Как вообще узнали об этой парочке возможных носителей драгоценной информации? Ответ прост: прошел курс лечения ученый, что занимался исследованием Звездных врат по заказу клана Риядлид, а потом вдруг превратился в овощ. Вылечить до конца его не смогли, слишком уж сильны оказались повреждения мозга, но диагноз все-таки поставили, и согласно ему с вероятностью в семьдесят девять процентов повреждения мозга были получены из-за грубого псионического травмирования сильным ментооператором. С некоторой вероятностью псион снял информацию о «Звездных вратах».

Как только такой диагноз был получен, корпоративная разведка провела соответствующие мероприятия по поиску доказательств, подтверждавших эту версию, и, взломав банки данных клана, конечно же нашла все, что требовалось. И даже больше, а именно получила сведения о некоем рабочем артефакте Древних, что находится в бункере.

Возможность договориться с неизвестными псионами было одним из даже желательных решений, но кризисный аналитик быстро отверг такой вариант. Проблема заключалась в том, что потенциальные владельцы информации в силу своих особенностей могут получить функции администраторов над сетью «Звездных врат». Пусть не над всей сетью, а только над какой-то ее локальной частью, но и это было по определению неприемлемо, хотя бы в силу того, что тогда корпорации придется затратить на порядок больше средств, чем если потратить сейчас для решения проблемы самым радикальным образом.

Анализ разведывательной информации, что получили с помощью взлома банка данных клана, показал, что помимо псионов информацию о Звездных вратах также может получить кто-то еще, те, кто выбил клан Риядлид из системы с планетой, у которой, собственно, и были обнаружены Звездные врата, и если захватят и разговорят этих псионов, что теоретически было вполне вероятно.

Вероятность поимки псионов неизвестным противником клана Риядлид точно не просчитывалась, ведь для этого в идеале требовались другие псионы ранга «А» высокого уровня, и чем больше, тем лучше, а такие специалисты в необходимом количестве вряд ли имелись под рукой у победителей. Но это было не важно, главное, что такая вероятность есть, специалистов могут подтянуть чуть позже. Следовательно, чтобы информация о Звездных вратах не ушла, следует ликвидировать все возможные источники утечки.

Зарк Ламан поднатужился и облегченно выдохнул. Все, дело было сделано, в том числе выполнена работа. Решение принято и одобрено. Вместе с «облегчением» ушел приказ на отсылку тактического звена быстрого реагирования с целью уничтожения всех кораблей, находящихся в обозначенной системе, а также на поимку или ликвидацию двух псионов.

Прошла минута, и кризисный аналитик уже забыл про один из инцидентов, что прошли через него за эти годы работы. Он вновь увлеченно рисовал лазерными кистями на холсте, а потом и вовсе все его внимание привлекла очередная угроза корпорации, за защиту которой он получал в качестве одной только зарплаты миллиард кредитов в год…

58

Скука. Вот что чувствовал флит-майор Отас Гарах, он же командир линкора «Восход Олара». Оно и понятно, целый год висеть на орбите демонами забытой планеты. Ладно, подчиненным есть чем заняться, да вот хотя бы подтягивать базы знаний, а он необходимые ему уже все выучил.

Хоть и говорят, что нет предела совершенству, но чтобы подняться на ступеньку выше, с прицелом получить новое звание и назначение, нужны дикие деньги, которых у него не было. Клан, конечно, проспонсирует, дав кредит на покупку новых баз знаний, но, откровенно говоря, для кредитования были претенденты получше, в том смысле, что они имели более высокий базовый уровень интеллекта, а значит, были перспективнее в продвижении. В общем, данный уровень командира такт-звена являлся его потолком, если, конечно, не случится что-то катастрофическое и большая часть более перспективных командующих погибнет, но тогда клану уже точно будет не до спонсирования флит-майора Отаса…

Его линкор и еще семь кораблей, в числе трех крейсеров и четырех фрегатов, оставили в системе из-за того, что в том бою с Риядлидами (когда те практически пожертвовали своим флотом, чтобы вытащить ученого) они получили столь сильные повреждения, что не могли уйти вместе со всеми домой. Ну и должен же был кто-то остаться для контроля отбитой планеты?.. Работенка не пыльная и не требующая особых способностей.

Но ремонт давно закончился, для чего ремонтным бригадам пришлось ободрать на запчасти как свои полностью погибшие корабли, так и вражеские. За счет трофеев, а также своей выловленной поврежденной и отремонтированной техники удалось восстановить боевые возможности получившегося сводного такт-звена на сто процентов. Даже больше. Погреба и склады были забиты под завязку картриджами с боеприпасами, дополнительными боевыми машинами, как космического применения, так и внутрикорабельного, то есть абордажными и контрабордажными дроидами, их распихали куда только можно и нельзя, как говорится, запас карман не тянет.

В космосе и на поверхности планеты удалось найти всех своих соклановцев, эвакуировавшихся с подбитых кораблей и истребителей-штурмовиков, шаттлов, пополнив ими экипажи собственных кораблей, практически до двойного состава. Чтобы не возникало проблем из-за скученности, даже пришлось разбить лагерь на небольшом островке, где люди могли бы отдохнуть на свежем воздухе, не опасаясь при этом всяких опасных тварей.

«Кстати, пора их эвакуировать», – подумал флит-майор, вспомнив недавний доклад о формирующемся в океане очередном циклоне, а дури в местных ураганах столько, что только держись.

По идее должны уже были давно прислать замену и специалистов по бункеру Древних, а точнее по их артефактам, ну и рабов для проникновения в глубины строения (а то спасшихся Риядлидов уже было не схватить, во-первых, хорошо прятались, сволочи, а во-вторых, им в прятках хорошо помогали эти странные джунгли, что активно реагировали на сканирующее облучение), но никого не было, и это вызывало определенную тревогу от непонимания и незнания, что происходит в их секторе фронтира.

Какое-то оживление в обстановку внесли псионы, напавшие на гарнизон, охранявший вход в бункер и проводивший с помощью пленных окончательную зачистку его от опасной живности. Потеря собственного псиона это, конечно, крайне неприятно, но главное эту парочку удалось запереть в подземелье, и теперь только оставалось контролировать район, чтобы они не выбрались оттуда с артефактом Древних (ведь наверняка именно за ним они туда сунулись, не для освобождения же рабов) и дождались специальной команды ликвидаторов. Но те, как уже было сказано, сильно запаздывали.

Тревога и скукота…

«Хоть бы что-нибудь случилось, – невольно подумал Отас Гарах, но тут же одернул себя: – Хотя лучше не стоит».

– Внимание! Тревога! Фиксируется формирование зоны гиперперехода!

– Проклятье! Боевая тревога!!

Поскольку корабли выходили не все сразу, то на нервы давил ведомый искином счет. Наконец на цифре девять счет закончился.

– Кто?! Наши?! – с нескрываемой надеждой спросил флит-майор Отас.

– Нет, господин… сами опознавательные коды не дают и на наши запросы не отвечают, – отозвался связист.

– Проклятье… Характеристики противника уже можно определить?

– По первичным данным это один средний линкор, один корабль РЭБ, три крейсера и четыре фрегата… Про поколения пока ничего сказать не получится, у них хорошая маскировка…

– Ну, пока не так страшно… один к одному, – не сильно уверенно сказал флит-майор.

Но чем ближе подходил противник, тем тягостнее становилось на душе. Маскировка вражеских кораблей по-прежнему не позволяла их достоверно идентифицировать, а это уже говорило само за себя. Во фронтире таких технологий не было. Даже на периферии не у всех имелись, разве что у очень богатых государственных образований и корпораций.

Конечно, можно предположить, что кто-то во фронтире каким-то чудом сумел как-то получить маскировочные генераторы девятого поколения, но… это бесполезно, если под такой маскировкой все остальное шестого-седьмого поколения, это как рядовому надеть на себя офицерскую форму, выглядеть, может, будет и грозно, если сделать морду кирпичом, а вот эффективности это не прибавит. Разве что на испуг взять.

«Или наоборот, чтобы раньше не испугались и не сдриснули, увидев, с чем в действительности придется столкнуться», – с тревогой подумал Отас Гарах.

– Твою ж… – выдохнул разведчик, когда наконец удалось пробиться сквозь маскировочное поле и увидеть, что скрывается за ним.

– Десятое поколение… – побледнев, мертвым голосом прошептал флит-майор. «Кто-то из центральных миров», – подумал он.

От осознания того, что на них прет полным ходом, перехватило дыхание, в утробе противно закрутило и больно сжались яйца.

Собственно, это был смертный приговор, без вариантов. Разница в поколениях была столь велика, что по земным понятиям это как против ракетного крейсера «Москва» выпустить паровик времен Русско-японской войны.

Тут хватит двух-трех фрегатов, чтобы, не особо вспотев, разделаться с такт-звеном.

Но флит-майор был все же не из трусливых, опять же нейросеть, вмешавшись в работу мозга, помогла справиться со ступором, а потому, придя в себя, он уверенно сказал:

– Нас пришли убивать, и убьют. Можете в этом не сомневаться… Уйти не успеем. Во-первых, они быстрее и уже набрана скорость, а нам только-только надо разгоняться. Во-вторых, у них корабль – РЭБ, он заглушит гиперпереход, даже если кому-то каким-то чудом удастся вырваться и уйти в отрыв. Так заберем с собой в Великое Ничто хотя бы одну из этих сволочей! За клан!

– За клан!!! – истерично, превращая свой страх и обреченность в боевую ярость, заорали все офицеры на командном пункте.

От них не отставали остальные члены экипажа, уже облаченные в боевые скафандры, а чтобы никто не смалодушничал в последний момент, автоматические аптечки вкололи людям боевые коктейли, превращая их всех в берсеркеров.

59

Коллега и противник флит-майора Отаса Гараха флит-майор Ример Такар тоже испытывал скуку пополам с раздражением. Ему целых полгода пришлось тащиться в богами забытую систему (даже не во фронтир!), где надо отпинать того, кого там встретит, поймать пару диких псионов или убить, если ловиться не захотят, и по возможности забрать артефакт, из-за которого во фронтире разгорелась не слабая по местным меркам война между кланами, и что ужаснее всего, потом еще столько же тащиться назад. Кошмар. Столько времени впустую… Даже дополнительная оплата совсем не радовала.

Неожиданностей не произошло, аналитики-разведчики корпорации оказались правы на все сто, в системе располагалось такт-звено из восьми крайне устаревших кораблей, хотя по меркам фронтира это более чем серьезная сила.

Корабли противника начали неуклюже перестраиваться в боевой порядок, но это не могло их спасти, и Ример Такар это превосходно знал, а потому наблюдал за всеми маневрами противника все с той же скукой. Офицеры работали так же четко и размеренно, как на учениях, это не тот противник, при виде которого ускоряется сердцебиение и шустрее течет кровь. Это вообще не противник… ведь это все равно что тяжеловесу-чемпиону избивать легковеса-аутсайдера. Не спортивно, в общем.

На связь не выходили и вели полное глушение, чтобы не оставлять ненужных следов, за которые кто-нибудь может зацепиться, а потом предъявить претензии.

Противник атаковал первым, что в общем-то тоже ожидалось, вложив в рывок всю свою возможную мощь. Оно и понятно, ведь у них имелась только одна возможность нанести удар, сделать второй выпад им никто не даст.

Флит-майор Ример даже не стал отдавать никаких приказов. Все его подчиненные знали, что нужно делать, и они делали. Навстречу разношерстной малой авиации и боевым дроидам четвертого-шестого поколения и совсем немного седьмого, которых оказалось раза в два больше штатного количества (но и это не представляло опасности), вылетели истребители одиннадцатого поколения «Искра» при поддержке звена боевых дроидов.

Началась собачья свалка с пусками стай ракет и пушечными трассами, но, несмотря на трехкратный численный перевес (корабли корпорации, в отличие от клановцев, оставили часть малой авиации в резерве), соотношение потерь было совсем не в пользу клановых пилотов. Хорошо если на десять сбитых своих им удавалось завалить одного корпоранта. Да и то зачастую эти победы добывались таранами, когда напичканные по самые брови боевыми коктейлями пилоты с криками «за клан!» шли на столкновение, даже не пытаясь катапультироваться перед самым ударом, зная, что спасать их будет некому, а враги точно убьют. Но и эти тараны лишь изредка приводили к потере пилота корпорации, уж он-то успевал покинуть свою машину.

Это было форменное избиение. Но оно не было бессмысленным. По крайней мере, так было по задумке флит-майора Отаса. Прикрываясь собачьей свалкой, корабли клана начали разгон и пошли на сближение с противником, ведя интенсивную стрельбу из всех артбатарей, что называется на расплав стволов, жалеть их ресурс не было смысла.

Но все без толку. Великолепная энергетическая защита двенадцатого поколения корпорантов легко держала массированный обстрел как кинетическим, так и энергетическим устаревшим вооружением. Ракеты еще на дальних подступах перехватывались противоракетами, а те, что все же смогли подобраться ближе, отводились ловушками-обманками и сбивались зенитными средствами.

А вот ответный огонь корпорантов был убийственно эффективным. Энергощиты клановых кораблей не выдерживали обстрела, проседали и схлопывались. Не держала и кератитовая броня, раскалываясь и осыпаясь.

Фрегаты клана взорвались почти одновременно. Не сильно дольше прожили крейсера, когда на них сосредоточили всю огненную мощь, высвободившуюся после расстрела фрегатов. А вот линкор уничтожать не торопились.

Ювелирным огнем ему застопорили ход, повредив двигатели, и выбили основное вооружение, после чего к его бортам прилипли абордажные шаттлы, что маскировались в куче мусора, оставшегося от клановой малой авиации и дроидов.

Понятно, что командир взятого на абордаж крейсера, раз уж не смог протаранить хоть одного своего врага, наверняка пойдет на самоликвидацию, но и этого ему сделать не дали. Еще до того, как были пробиты ходы в броне и корпусе избитого линкора и начался классический абордаж, в главном командном пункте появилась боевая тройка псионов, каждый из которых был особенно хорош в чем-то одном, а именно в телепортации, телекинезе и менталистике, впрочем, остальные в этих умениях не были полными нулями и тоже много чего могли.

К подобным гостям командный состав корабля был готов, их головы защищали противоментальные шлемы, как и головы команды контрабордажников, коих специально вызвали в ГКП, чтобы встретить вражеских псионов со всем «радушием», но это им не помогло. Три псиона ранга А-5 в следующее мгновение сразу после появления буквально расшвыряли силовую поддержку из дюжины бойцов телекинезом, выбили оружие из их рук и перебили из своих мощных винтовок, пробивавших броню тяжелых штурмовых скафов словно картон.

– Сволочи… – глухо рыкнул Отас Гарах, нажимая на кнопки активации сразу двух термобарических гранат, что способны были почти мгновенно выжечь всю органику в этом замкнутом пространстве.

Но миг – и руки флит-майора оказались пусты, ладони сжали воздух, а два мощных взрыва грохнули где-то за переборкой ГКП.

– Гады…

В следующий миг с его головы сорвали шлем и взяли под ментальный контроль, сделав послушной марионеткой.

– Задание выполнено, – связавшись с командованием операции, отчитался псион-менталист. – Если верить пленному, то два интересующих нас псиона до сих пор находятся в бункере.

– Отлично!

Но как показала проверка, в бункере оказалось пусто, ни псионов, ни артефакта, по крайней мере глушения работы технических средств не происходило. Сначала даже подумали, что это из-за совершенства технологии, коих артефакт Древних не берет, но притащили трофейную устаревшую технику, и она тоже работала в бункере без нареканий.

– Что ж, это было бы слишком просто, – флегматично заметил на это обстоятельство флит-майор Ример. – Начинаем поиск…

60

Покинуть бункер оказалось достаточно легко, всего-то и потребовалось, что разрушить стену, за которой скрывался эвакуационный выход, благо взрывчатки хватало, а если бы и не хватало, то файерболами бы раздолбали.

– Хм-м, даже интересно, обитатели бункера успели воспользоваться своим эвакуационным выходом или нет? – поинтересовался Роев.

– Вполне могли, – немного подумав, ответила Эхинацея.

– Думаешь, телепортировались сквозь стену?

– Именно.

– Если так, то хорошо, что между уровнями бункера оставили двери, если они все могли телепортироваться, а то даже жутко становится от того, как бы нам пришлось пробиваться в глубины катакомб, будучи чистильщиками.

– Скорее всего, эти двери сделаны для дроидов, а сами вполне могли перемещаться телепортацией.

– И так возможно, – согласился Владислав.

Из разрушенной стены сначала хлынул мощный мутный водный поток, полный каких-то червей, улиток и просто неопознаваемых биокарасиков. Вся эта масса чуть не опрокинула и не снесла «гусеницы». Следом из пролома густо хлынула тьма тьмущая белесых, полупрозрачных тварей, словно зубная паста из тюбика, когда тот хорошо нажать, создавалось впечатление, что эти монстры жили на головах друг у друга. Впрочем, они все были мелкие, самые крупные достигали размера кулака.

Пришлось даже подождать несколько часов, пока схлынет основной поток. Только Владислав с Эхинацеей, сидя на крышах броневиков, выхватывали из потока интересные экземпляры для своей «коллекции», заставляя остальных огибать броневики стороной.

Коридор, кстати, тоже был сильно заросшим, в основном всякой плесенью и мхом (образцы также были взяты), слой «почвы» достигал почти половины высоты коридора, и броневики глубоко в него проваливались, но это не мешало им уверенно продвигаться вперед.

Коридор тянулся на несколько десятков километров с равномерным подъемом, и в какой-то момент они оказались у поверхности. Выход загораживала скальная стена, но на этот раз шуметь со взрывчаткой не стали, чтобы не привлечь к себе внимание, а работали аккуратно с помощью псионики. Благо толщина стены была небольшой и не сильно крепкой.

Два броневика «гусеница» соскользнули в джунгли из рукотворной пещеры, благо ее выход находился у самого подножия горы, и только их и видели. Точнее их вообще не видели.

Месяц потребовался, чтобы добраться до пещеры у океана, к которой еженедельно наведывалась «Золотая рыбка». Увы, раньше доехать не представлялось никакой возможности из-за проблемы с нехваткой топлива. Бросить груз давила жаба, не для того вытаскивали, а потому приходилось варганить пресс с перегонным кубом из подручных материалов с помощью все той же псионики и такой-то матери и бодяжить биотопливо.

Благо маслянистых плодов в джунглях более чем хватало, вот из них и давили масло, а потом перегоняли в кубе, чтобы получить легкие, особенно хорошо горючие фракции. К счастью, дизель оказался непривередливым и исправно жрал это, с позволения сказать, биотопливо. Хотя, конечно, мощность сильно упала, но «гусеницы», нещадно коптя из выхлопных труб, все же исправно катили по звериным тропам к побережью.

Хотя от Эхинацеи поступило рационализаторское предложение запрячь животных размером со слона, но Роев после короткой паузы, взятой для оценки идеи, отказался, сказав:

– Слишком медленно, мы так и за год не доедем. А то чувствую, что со временем у нас опять не все ладно, так что следует поторопиться.

Отдохнув пару дней от затянувшегося путешествия, псионы вновь принялись за работу. Следовало создать для «Золотой рыбки» необходимых ей симбионтов, маток, что будут производить ракеты и снаряды.

Сама «Золотая рыбка» послушно каждую неделю приплывала в пещеру, чтобы подкрепиться насыщенными металлами водорослями для укрепления своих костей и чешуи. С каждым визитом живой корабль становился больше и где-то через полгода уже перестал помещаться в пещере, оно и понятно, ведь корабль только тем и занимался, что охотился на океанических обитателей и усиленно питался.

Собственно, к этому моменту надобность в кормежке именно водорослями отпала, теперь «Золотая рыбка» могла переваривать металл в своей утробе, потому ей стали скармливать «ржавчину», то есть металл, хорошо поеденный «металлическими» бактериями. Его как раз скопилось в пещере огромное количество, только успевай подтаскивать тонны этого металлолома этому проглоту.

Симбионтов, кстати, давно сделали и подсадили в живой корабль. Те стали активно развиваться, обещая в скором времени начать производить боеприпасы.

Роеву не терпелось произвести тестирование. Так-то вроде все развивалось как надо, ошибок он не видел, интуиция с предвидением также не обещали проблем, но тестирование оно и есть тестирование. Правда, калибр пушек пока вводил в уныние, всего три сантиметра – и это самые крупные на спине, остальные пока не перешагнули пятнадцати миллиметров. В общем, в активный бой на таком корабле вступать не стоит. Даже краску на борту вражеского корабля не поцарапать.

«Наверное, надо было снизить количество стволов и направить все ресурсы на развитие трех-шести пушек, – подумал он. – А остальные развивались бы по мере роста…»

Но если пострелять еще довольно долго не получится, разве что ракеты из «ноздрей» можно будет запустить, тут нагрузок на организм нет, то вот покататься внутри уже было можно.

Спустя год после рождения корабля в «кабине» пилоты могли поместиться с комфортом. Была даже каюта, если ее так можно назвать, потому как она пока больше напоминала «гроб повышенного комфорта». То есть пространство, в которое можно войти сильно пригнувшись.

Но лично Владиславу в этом плане было не привыкать, примерно подобный объем каюты, если не меньше, был на космоплане «Молния», в котором он летел в точку Лагранжа, проверять гравитационную аномалию, будь она неладна, которая и закинула его на другой конец галактики.

В последние спокойные дни перед ожидаемым штормом росло тревожное состояние, и шторм тут был ни при чем. И вот в один из дней, точнее ночей, напряжение стало столь велико, что псионы даже не могли уснуть.

– Пойду, подышу свежим воздухом, – сказал Владислав, окончательно убедившись, что сна ни в одном глазу.

– Я с тобой… – Эхинацея также встала с постели.

Выбравшись наружу, они не сговариваясь взглянули в пока еще чистые от облаков, темные, полные звезд небеса. Оно и понятно, в космосе шел интенсивный бой, о чем свидетельствовали мельтешащие белые точки и красноватые вспышки взрывов. По масштабу схватка не дотягивала до сражения годичной давности, но все чувства псионов вопили, что это пришли именно по их души.

– «Золотая рыбка» не готова, – бесстрастно сказала Эхинацея.

– Я это знаю так же хорошо, как и ты, а ты знаешь так же хорошо, как и я, что у нас просто нет другого выбора.

Эхинацея на это только кивнула.

Псионы постояли еще немного, глядя в небеса, и, не дожидаясь окончания битвы, результат они уже знали, вернулись в пещеру и стали собираться. Они намеревались покинуть не только это убежище, где их найдут на раз-два, но и планету.

61

Внутрь «Золотой рыбки» пришлось вползать на карачках. Увы, шлюзовая камера, выращенная в жаберном отделе, еще не выросла до тех размеров, когда можно будет входить в полный рост.

Так же, на карачках, пришлось ползти дальше по проходу в кабину, расположенную сразу под черепной коробкой. Там он встретился с Эхинацеей, что вошла в живой корабль с другого борта, добралась первой в силу своей миниатюрности и расположилась в удобном самоподстраивающемся под тело пилота ложементе, оказавшись по сути в коконе, только лицо и было видно.

Ну да, этот ложемент по сути группа мышц, что плотно охватывает тело пилота и удерживает получше всяких ремней безопасности. А жировая составляющая ложемента помимо придания мягкости будет спасать при резких маневрах или, что хуже, сотрясениях, сглаживая нагрузку.

Роев буквально развалился на своем месте без сил, и его тоже упаковало в кокон.

До этого они таскали в небольшой грузовой отсек образцы животного и растительного мира. Первых погрузили в спячку, а второе было взято в виде семян.

Немного отвлекал гулкий звук сердцебиения «Золотой рыбки». Звукоизоляционный слой сердечной камеры нарос еще недостаточно толстый, но со временем эта проблема должна была исчезнуть.

– Ну что, поехали? – спросил Владислав.

– Поехали, – отозвалась Эхинацея. – Рули, мой капитан!

– Слушаюсь, моя адмирал!

Роев прикрыл глаза, ментально подключился к мозгу «Золотой рыбки» и в тот же миг почувствовал, как расширились его псионические возможности за счет ментальных ресурсов живого корабля. Возможности пирокинеза, телекинеза и телепортации возросли на порядок.

Руки чесали проверить возможности, но Роев себя сдержал. Такой всплеск пси-силы могли засечь. Потому как, если за ними устроили охоту как за псионами, то вполне могли подготовиться со средствами обнаружения псионического воздействия. Так что если и пробовать, то лишь когда не останется другого выхода, и с таким результатом, чтобы врагам стало сразу кисло.

– О, да! – восхищенным возгласом дала о себе знать Эхинацея, также подключившаяся к мозгу корабля и почувствовавшая рост псионических возможностей.

– А представь мощь, когда «Золотая рыбка» достигнет размеров фрегата или крейсера, я уже не говорю о линкоре, – усмехнулся в ответ Владислав.

– Это будет что-то! Даже удивительно, что никто ничего подобного не сделал!

– Или просто об этом неизвестно широкому кругу лиц, – высказал мысль Владислав. – Кукловоды из центральных миров ведут мир по техническому пути развития и вряд ли захотят выпустить такую биотехнологию для всеобщего доступа, ведь это же потеря власти.

– Или так… – согласилась она. – Надо признать, что такая биотехнология крайне опасная штука, если попадет в руки, мягко говоря, не очень хороших людей. Чистые технологии все-таки как-то ограничивают возможности мерзавцев, не говоря уже о всяких на всю голову больных психах.

На это Владислав промолчал. Эхинацея, если уж на то пошло, не так давно как раз и относилась к подобной категории людей…

Роев дал мысленную команду, и «Золотая рыбка», отойдя от берега, стала уходить на глубину. Пещера как убежище перестала выполнять свою функцию, и согласно интуиции и предвидению от нее следовало убраться как можно быстрее и как можно дальше. Скоро тут будут враги, у которых так же неплохо развита интуиция, благодаря ей они быстро вычислят место обитания скрывающихся псионов, после чего по нему нанесут орбитальный удар.

Так что теперь, чтобы не попасть под бомбардировку, нужно постоянно находиться в движении, скрываясь в толще океана. Вода служила хорошей маскировкой, а если найти такое место, которое еще и помехи ставило бы…

– Хм-м, а ведь такое место есть, даже странно, что мы о нем сразу не подумали, – сказал Владислав.

– Ураган?

– Именно. Там сейчас такие энергии бушуют… Другое дело, что это легко вычисляется…

– Ну и пусть. Найти нас в циклоне это все равно, что выискивать иголку в стоге сена.

– Тогда прячемся в урагане.

Роев подправил движение, и теперь «Золотая рыбка» держала курс на циклон.

62

Боевая тройка псионов корпорантов не сплоховала и, воспользовавшись своим паранормальным даром, после небольшой медитации вполне точно указала район нахождения противника. Все разведсредства тактического звена были обращены в район особого значения, но космическая разведка, несмотря на всю свою продвинутость, почти ничем помочь уже не могла, район начало затягивать грозовыми тучами, и энергии, бушующие в них, сильно мешали сканированию, вызывая помехи.

Тогда в атмосферу вошли разведчики и начали чуть ли не на бреющем полете прочесывать поверхность квадрат за квадратом. Но, как и прежде, свое веское слово сказали джунгли, в ответ на сканирование ставившие помехи.

Поскольку техническая разведка, что называется, села в лужу, к поискам вновь подключились псионы. Разогнав свои ментальные возможности до предела, они стали определять конкретное местоположение противника.

– Они скрываются в воде… – после медитации сказал один из них, у кого особенно хорошо была развита интуиция.

Его информация немедленно была принята к сведению, и атмосферные разведчики с псионами на борту стали носиться над штормовым океаном, но псионам это не сильно мешало. Работать пришлось именно псионам, потому как техническая разведка была почти бесполезна из-за того, что океан буквально кишел различными формами жизни, и, если реагировать на каждую рыбину и глушить все бомбовыми ударами, то никаких боеприпасов не хватит. Ну и кому как не псионам искать своих коллег по ремеслу? И они нашли.

– Вон они… Идут прямо под воронку циклона… Сидят внутри того существа…

В воду с истребителей прикрытия сразу ушли ракеты, способные работать в трех средах: космосе, атмосфере и воде. Но результат оказался нулевым. Навстречу ракетам бросались различные твари типа осьминогов и каракатиц, что в большом количестве сопровождали монстра, опутывая их своими щупальцами, и те, потеряв возможность хода, задействовали программу самоликвидации.

Впрочем, чего-то подобного от беглецов ожидали (собственно, пуски были сделаны лишь для того, чтобы оценить уровень противника, никто и не думал, что ракеты доберутся до цели и выполнят свое предназначение), а потому по переданным координатам заработали висящие на орбите корабли. Океан вскипел от глубинных взрывов входивших в воду раскаленных добела болванок.

Отработав серию, командующий связался с псионами для подтверждения глушения, что было предпочтительнее, так как желательно взять беглецов в плен; уничтожение цели тоже неплохо, не будет лишней мороки.

– Подтвердить повреждение и тем более уничтожение не можем… Почувствовать их тоже не получается, но тут скорее виноват ураган…

– А интуиция что говорит?

– Скорее «нет», чем «да».

– Ясно.

Послали несколько дроидов-разведчиков в шторм, но даже очень продвинутая техника не могла долго бороться со стихией. Дроиды буквально притягивали к себе молнии, и, как бы совершенна ни была энергетическая защита, она все же проседала и выходила из строя.

– Ничего, подождем, – флегматично сказал на это флит-майор Ример Такар. – Ураган рано или поздно стихнет, к тому же он идет на материк, а эта парочка псионов вряд ли полезет на сушу в своем водном монстре…

Но на всякий случай по внешнему радиусу циклона стали наматывать круги разведчики, чтобы дичь, не дай бог, не вырвалась из локализованного пространства, для гарантии долбя по подозрительному движению на глубине.

Понимали и Владислав с Эхинацеей, что циклон не сможет прикрывать их вечно. Еще одного такого массированного орбитального обстрела они не переживут. И в этот-то раз лишь чудом удалось уйти из зоны поражения. Трясло сильно, Роев даже вспомнил фильмы про подводников. И будь «Золотая рыбка» действительно лишь рыбкой, она бы от полученных гидравлических ударов уже всплыла кверху брюхом…

Да и, откровенно говоря, ощущение возникло, что их хотели не столько уничтожить, сколько глушануть, иначе бы кинули что-нибудь более мощное, типа ядерной бомбы.

Впрочем, прятаться до самого последнего момента, чтобы потом подставиться под удар, псионы и не собирались, а просто ждали момента, когда их живой корабль достигнет максимально возможного на данный момент развития мощности.

«Золотая рыбка» могла не только генерировать сама энергию за счет своих электрических органов и бактерий-симбионтов, но и запасать ее из внешних источников, примерно как человек накапливает статическое электричество, чтобы потом за мгновение до соприкосновения с каким-нибудь металлом получить болезненный разряд. Только корабль мог аккумулировать как тонкие энергии вроде энергетических линий полюсов планеты или звезды, так и грубые, вроде тех же грозовых молний.

Последние в короткой перспективе давали особенно много энергии, что особенно актуально, так как этой энергии хоть и можно запасти довольно много, но вот хранить ее долго было невозможно. Так что поступление и использование внешней энергии можно было сравнить с потреблением электричества каким-нибудь прибором, тем же ноутбуком, не от батареи, а от общегородской сети.

– Может, попробуем задействовать артефакт? – предложила Эхинацея. – Думаю, он нам сильно поможет от ракетных атак. В атмосфере и тем более в космосе на них натравить будет некого…

– Увы, если мы его включим, то он в один момент высосет из «Золотой рыбки» всю энергию, так что можно будет сразу забыть о ней как о корабле. Точнее он будет нам полезен, пока мы находимся в области грозы. А как только выйдем за пределы урагана, тут-то нам и придет кирдык. Бункер Древних ведь стоял не абы где, а как раз на своеобразной планетарной энерголинии, от которой и питался, словно присосавшийся к кровеносной вене паразит. Так что в космосе он быстро истощит энергозапасы «Рыбки».

– Жаль…

– Мне тоже. Задействовать артефакт мы сможем еще ой как не скоро… Думаю, пока не дорастем до размера крейсера. Это минимум. И то артефакт будет работать не в полную мощь и не постоянно.

Время шло, и циклон неумолимо приближался к материку, еще пара дней – и вот он уже накатил на побережье, затапливая прибрежные долины, круша деревья, ломая и вырывая их с корнем.

– Полетели… – прошептал Роев, когда циклону осталось совсем немного, чтобы окончательно выбраться на сушу, и задействовал левитационные возможности «Золотой рыбки».

Выскочив на высокой скорости из воды, живой корабль начал по первости не сильно уверенно скользить в атмосфере, прокачивая через себя энергию бури и преобразуя ее в левитацию. Все-таки живой корабль не был рассчитан на полеты в атмосфере при тянущей вниз силе тяжести, и для движения приходилось тратить очень много энергии, но потери быстро восполнялись. Вот если псионы решили бы взлетать в спокойную погоду, то далеко не факт, что «Золотая рыбка» смогла бы дотянуться до орбиты.

Живой корабль, повинуясь своему пилоту, нарезал круги в центре круговерти циклона, с каждым витком поднимаясь все выше и выше.

Роев испытывал необыкновенный кайф, что почти дурманил ему разум, кайф, сравнимый с тем, что он испытал, когда впервые взлетел на боевом самолете. До момента взлета, пока они плавали на глубине, этого при управлении «Золотой рыбкой» как-то не чувствовалось, а тут прямо накрыло. Может, потому, что вода не являлась его стихией, или из-за того, что, пока плавал, приноравливался управлять живым кораблем и Роеву было не до восторгов, а теперь, когда управление освоено, тело корабля стало чувствоваться как свое собственное, все и произошло.

– Они нас потеряли, – улыбнулась Эхинацея, ведущая наблюдение за окружающим пространством. – Фрегаты разошлись над всей планетой для нашего поиска, и даже крейсера рассредоточились. Над нами остался только линкор.

Возможности живого корабля, его псионическая мощь позволяли дотягиваться до внешних источников на очень большие дистанции, вот девушка и дотянулась до одной из летающих тварей, что парила на невообразимых высотах, находясь над циклоном. При этом зрение у твари было столь острым, что она могла видеть даже объекты в космосе, находящиеся на низкой орбите.

Улыбнулся и Владислав. Собственно, на то и был расчет. Это давало им дополнительный шанс на удачный рывок и побег. И эту возможность не следовало упускать. Скоро противник поймет, что его одурачили, и вновь сконцентрирует все силы над циклоном, тогда беглецов уже ничто не спасет.

– Тогда поехали.

«Золотая рыбка», на очередном витке набрав сумасшедшую сверхзвуковую скорость, стремительной ракетой выскочила из густого, разрываемого молниями облачного покрова. Молнии, словно сойдя с ума, устремились в вышину, а не вниз к земле, били в живой корабль, но не только не причиняли ему вреда, а наоборот, придавали сил.

«Золотая рыбка» развила два маха, три, четыре, пять… Молнии уже не могли ее достать, оно и понятно, ведь живой корабль вырвался за пределы атмосферы и гравитации планеты, теперь за счет магнитных полей планеты и собственных энергоресурсов продолжая наращивать скорость.

Противник явно не ожидал такого финта от прятавшихся псионов и, как следствие, замешкался. Пока вырабатывалось решение и пришел приказ на открытие огня, «Золотая рыбка» оставила линкор корпорантов далеко позади и рвалась к своей цели – точке Лагранжа.

63

– Где они?! – буквально прорычал флит-майор Ример.

Римера Такара словно подменили. Еще совсем недавно скучная операция вдруг резко перестала быть таковой. Когда огромный по своим размерам и мощи циклон наконец выбрался на берег, в воде, несмотря на тщательное сканирование, не обнаружилось плавающее живое существо, что служило убежищем псионам.

– Куда и как они могли исчезнуть?!

Контроль над водной и подводной частью океана велся очень плотно, как с кружащих вокруг циклона разведчиков, так и с орбиты.

Хотя если быть точным, то не вся водная поверхность хорошо просвечивалась. Тут и там возникали большие области помех из-за скопления каких-то активных водорослей, и особенно много их формировалось в зоне урагана, насыщая собой воронку циклона, который буквально всасывал в себя эти водоросли, из-за чего, собственно, его трудно было прозондировать.

Эти водорослевые пятна под воздействием урагана и океанических течений то сливались вместе, то разбивались на отдельные лоскуты. Так что при известной удаче (а с ней у высокоранговых псионов обычно проблем нет) беглецы могли выскользнуть из зоны наблюдения и затаиться, погрузившись на дно в какой-нибудь расщелине, да еще под какой-нибудь скалой.

– А вы что скажете? – обратился флит-майор к своим псионам. – Что говорит ваша интуиция по поводу данной ситуации?

Псионы выглядели несколько растерянно, чего даже не сильно скрывали, что Римера Такара несколько удивило, ибо такими их (и прочих ментооператоров, с кем имел дело) он еще никогда не видел, так как в любой ситуации псионы держали маску, а сейчас она треснула.

– Странно, но… интуиция говорит, что они ушли… или уйдут…

– Так ушли или уйдут?

– Мы не можем вам ответить точно… тут нет ясности…

– Вы можете определить, где они сейчас примерно находятся?

– Нет… все как-то смутно…

– Что за ерунда?! – не выдержал и заорал флит-майор.

– Так бывает, когда приходится определять других сильных псионов.

– Но в самом начале вам это не помешало их локализовать!

– Тогда мы были сильнее, а сейчас по какой-то причине стали сильнее они, и мы не можем за них уцепиться.

Ример Такар резко стряхнул головой и мысленно сплюнул.

«Все в этой псионике не так, – в раздражении подумал он. – Другое дело техника, все четко и понятно. Если у противника восьмое поколение, а у тебя – десятое, то в схватке один на один сильнее именно ты без всяких вариантов… даже если ты полный ноль в стратегии и тактике».

Но делать было нечего, и флит-майору пришлось рассредоточить свое тактическое звено над планетой, чтобы взять под плотный контроль весь водный объем. Но сканирование ничего не давало.

Раз за разом пытались сканировать сам циклон, но помехи стали столь сильны, что на экране отображалась лишь какая-то невнятная муть.

«Вот тебе и сканер двенадцатого поколения, стоящий как весь линкор… – с разочарованием подумал Ример Такар. – Какие-то растения и водоросли забивают его как помехопостановщик пятнадцатого… которого еще и в проекте нет».

– Фиксируется движение в циклоне на больших высотах…

Через какое-то время на огромной скорости из черных туч, опутанный молниями, словно удерживающими тросами, выскочил объект размером с тяжелый штурмовик, лишь немногим меньше ста метров в длину.

– Что это?! – удивился флит-майор, разглядывая пока еще нечеткую картинку. Во-первых, снимали очень издалека и по-прежнему мешали помехи от циклона, а во-вторых, «Золотая рыбка» включила режим хамелеона.

– Объект идентификации не поддается…

– Подбейте его!

Но прежде чем приказ успели выполнить и пушки навелись на цель, объект разорвал дистанцию и стремительно удалился.

– Послать истребители в погоню! И сами за ним! Старт по протоколу «Экстра»!

Стартовавшие с небольшой задержкой три дежурных звена истребителей «Искра» нагоняли странный объект крайне медленно, но все же помаленьку сокращали дистанцию до уверенного пуска ракет.

Линкор тоже начал экстренный разгон без предварительной предстартовой подготовки.

– Удалось хоть что-то понять об объекте?

– Никак нет… у него даже выхлопа двигателей нет…

– Как же он тогда двигается? – изумился флит-майор.

– Это живой корабль… – просветил Римера один из псионов. – И он движется за счет пси-силы.

– Как корабли роя инсектов?

– Да. Его нужно немедленно уничтожить… Любой ценой… – хором произнесли три псиона.

Флит-майор, уловив изменение в их поведении, искоса глянул на ментооператоров и чуть вздрогнул. И было отчего. Если раньше псионы вели себя почти как обычные люди, пусть и со странностями, псионы ведь, их к обычным людям при всем желании не причислить, то сейчас от обычных людей в них ничего не осталось. Лица превратились в восковые маски, глаза остекленели.

«Включилась какая-то ментальная программа… – в ужасе подумал он. – Если они сочтут, что я действую недостаточно эффективно, то возьмут меня и прочий комсостав под полный ментальный контроль, и не факт, что мозги после их вторжения уцелеют и мы не превратимся в пускающие слюни овощи!»

– Я сделаю все возможное для этого, – хрипло произнес Ример Такар.

Псионы чуть кивнули, показав, что приняли ответ к сведению, и остались стоять на своих местах, хотя раньше в ГКП они обычно не задерживались, и прогонять их сейчас было себе дороже, это флит-майор осознал очень четко.

64

Над зрением своего творения Владислав с Эхинацеей поработали особенно хорошо, натыкав где только можно по поверхности корпуса-тела глаза с различными режимами видения. Так что помимо обычного цветного – привычного человеку – режима видения «Золотая рыбка» обладала еще несколькими, прямо как хищник из одноименного фильма. С дальностью видения все тоже было очень хорошо.

Имелись и привычные аналоги объемного радиолокационного зондажа систем окружающего пространства, так что пуски ракет истребителями были замечены в момент собственно пусков, тем более что за истребителями пристально следили с момента их старта.

Ракеты, развив сумасшедшую скорость, быстро нагоняли живой корабль, но достать и подбить обозначенную цель им оказалось не суждено. Эхинацея, задействовав усиленный кораблем телекинез, перехватывала ракеты одну за другой и банально сталкивала их между собой.

Истребители тем временем продолжали нагонять «Золотую рыбку», несмотря на то что Владислав выжимал из живого корабля все что только можно было, но, увы, выше головы прыгнуть не получалось. Он чувствовал, что потенциал гораздо больше, но проблема заключалась в том, что, как и любое другое живое существо, «Золотая рыбка» нуждалась в длительных и планомерных тренировках своих возможностей. Из-за того что они сорвались, что называется, с места в карьер, Роев вообще боялся, что живой корабль перенапряжется в псионическом плане и тогда даже эта скорость станет недостижима, сколько ни тренируйся… Но пока до такой неприятности было еще далеко, главное не затягивать.

Истребители вышли на дистанцию обстрела из энергетических пушек и обрушили на цель плазменный шквал.

Тут Роеву уже пришлось активно поманеврировать, уходя с линии огня. Во-первых, плазменных зарядов было реально много, пятнадцать истребителей выдавали в сумме три десятка зарядов в секунду и палили не переставая, а во-вторых, как неожиданно выяснилось, эти «шаровые молнии» плохо поддавались телекинезу.

– Словно обжигает, – пожаловалась Эхинацея.

Роев только кивнул. Как-то они не догадались протестировать файерболы, кидая их друг в друга с целью тренировки отражения. Его это даже удивило.

«Хотя нам было не до тренировок, других дел было по горло, тут не до отработки схватки с другими ментооператорами…» – подумал Владислав.

Но все это было ерундой по сравнению с тем, что довольно резво в погоню сорвался линкор. Даже не верилось в такую прыть, ведь у этого корабля просто офигительная масса покоя при десяти километрах в длину, трех в ширину и полутора в высоту, и вот так все это почти мгновенно разогнать…

– Проклятье… движки командир корабля совсем не бережет, как и генераторы-компенсаторы, – сказал Роев, оценив холодный старт, да еще форсажный.

«Не успеваем…» – подумал он, измерив скорость корабля противника, оказавшуюся действительно неприятно высокой, но оно и понятно, мало того, что задействован экстренный режим работы, так еще сами двигатели одного из последних поколений, что уже говорит само за себя.

А до точки Лагранжа было еще лететь и лететь. Кроме того, там, на месте, требовалось провести еще некоторое время, чтобы Звездные врата вышли на рабочий режим.

«И все это время прикажете находиться под плотным обстрелом?!» – ужаснулся Роев.

– Вот уж чьи снаряды телекинезом точно не отвести, – в тему заметила Эхинацея.

– И даже не увернуться, – в тон добавил Владислав. – Тогда будем маневрировать на опережение…

Маневрирование снизило скорость, но Роев сразу почувствовал облегчение в ментальном плане, в коем его вдруг придавило. Оно и понятно, маневрирование снизило вероятность попадания противником на дальних дистанциях, и как подтверждение буквально через пять секунд в опасной близости пронесся первый снаряд с линкора.

Истребители противника сблизились и с разных сторон набросились на «Золотую рыбку» стаей пираний, ведя интенсивный пушечный огонь на этот раз обычными снарядами.

Снаряды как-то отклонять левитацией оказалось еще более бесполезным делом, чем плазму, очень уж много их было, каждый истребитель выплевывал до тысячи снарядов в минуту, но энергозащита живого корабля пока уверенно держала попадания, хотя щит стал довольно быстро проседать.

Отстреливаться Владислав даже и не пытался. Если бы он был уверен, что пилоты подохнут от смеха, может, тогда и пострелял, а так… не вызрели еще первые партии снарядов и ракет.

Впрочем, совсем уж беззащитным живой корабль не являлся, пусть и за счет своих пилотов.

– Подпусти их чуть поближе… – попросила Эхинацея.

Роев выполнил просьбу, не задавая лишних вопросов, чувствуя, что она что-то придумала.

Как только вражеские истребители оказались в зоне уверенного оперирования пси-силой, Эхинацея начала телепортировать изъятые из пищеварительного тракта «Золотой рыбки» не до конца переваренные куски металла, стараясь попасть в двигательные системы преследователей. И хоть с ювелирной точностью были проблемы, результат такого обстрела не заставил себя долго ждать. Один за другим истребители противника начали либо взрываться, либо сходить с курса и беспорядочно вращаться из-за внезапно полученных внутренних повреждений.

Остальные пилоты, увидев такое дело, брызнули в разные стороны.

Владислав опять ускорился, уходя в отрыв, точнее попытался это сделать, но не сильно преуспел. Линкор, вырабатывая ресурс своих двигателей в форсажном режиме, уверенно настигал «Золотую рыбку».

65

Подбить живой корабль оказалось крайне непросто. Флит-майор Ример даже забыл о стоящем над душой трио и почувствовал давно подзабытое ощущение охотничьего азарта. Хотя где-то глубоко внутри сознания мелькнула мыслишка, что это результат ментального воздействия на него псиона-менталиста.

Впрочем, мысль как мелькнула, так и пропала, может даже изгнанная этим самым псионом-менталистом, все его внимание сосредоточилось на таком увлекательном занятии, как охота за живым кораблем. Вот уж действительно будет трофей! Если, конечно, после попадания в тушу хоть что-то останется для демонстрации…

Снайперская артиллерийская стрельба оказалась бесполезна. Еще до выстрела, когда процесс уже было не остановить и не перенацелить ствол, цель резко уходила в сторону, и снаряд проносился мимо.

Увеличение количества стволов в залпе ситуацию не изменило, просто маневры стали еще резвее и при этом где-то даже элегантнее. Снаряды шли впритирку с целью, но все же живой корабль каким-то чудом уворачивался, чего не смог бы сделать ни один ас на самом совершенном истребителе последнего поколения. Да даже дроид с его сверхбыстрыми мозгами и тот бы не ушел на такой короткой дистанции. Это начинало злить.

– Да как такое возможно?! – воскликнул Ример Такар.

– Интуиция и предвидение, – получил он ответ от псиона.

– Ну да… И как тогда его подбить, если он знает, когда и куда будут стрелять?

– Проведите массированную атаку всем, что есть: истребители, ракеты, артстрельба. Возьмите его в коробочку и сожмите ее.

– Не слишком ли…

– Вы должны уничтожить цель до того, как она достигнет вот этих координат… – сказал, как отрезал, один из псионов и даже надавил на Римера ментально. – Времени осталось мало.

– Слушаюсь…

Флит-майор отдал необходимые приказы, и за живым кораблем вновь устремились звенья истребительной авиации. И когда те заработали по цели из плазменных установок и автоматических пушек, с линкора, не перестающего бить из артсистем, стартовали тяжелые сверхмощные ракеты «пульсар», от которых как ни маневрируй, не спасешься, ибо радиус поражения у них был запредельный. И было их довольно много, на тот случай, если убегающие псионы вновь задействуют свои паранормальные силы и опять начнут выводить двигатели из строя, но все испортить не успеют, что-то да прорвется.

Такая тактика начала приносить ожидаемые плоды. Пилот живого корабля, вынужденный выбирать из двух зол меньшее, уходя от залпов линкора, попадал под достаточно массированный обстрел с истребителей, и, как стало видно, защитное энергополе стало быстро слабеть и в результате часть снарядов и плазмы достигали цели, срывая взрывами куски биоброни или сжигая ее до угольного состояния. И согласно теории больших чисел рано или поздно в эти ослабленные места попадали новые снаряды или плазма.

В принципе работу могли закончить одни истребители, не так уж и много времени на это потребовалось, а потому мощные ракеты являлись явно лишними тратами… Другое дело, что живой корабль вплотную приближался к обозначенной псионами точке пространства, до которой его почему-то нельзя было допускать. И тут случилось ужасное.

Флит-майор ожидал, что «пульсары» начнут взрываться, не достигнув зоны уверенного поражения цели, сбитые псионами, они и начали взрываться, вот только с зоной поражения цели, а точнее целей не все было в порядке…

Ракеты, гнавшиеся за живым кораблем и готовые вот-вот рвануть, вдруг исчезали и в следующий миг появлялись внутри ближайшей к кораблю формации истребительного звена. Затем следовал мощный взрыв, что буквально раскидывал в стороны части, превратившиеся в бесполезные куски металлолома. Некоторые из истребителей при этом взрывались от внутренней детонации.

– Великая пустота! Отозвать истребители! Провести самоликвидацию ракет!

Прежде чем приказ был выполнен, вспыхнуло еще несколько взрывов.

– Продолжайте атаку! – шагнул вперед один из псионов-надсмотрщиков. – Цель слишком близка к обозначенному району!

– Вы же видите, что это бесполезно, потери…

– Потери не имеют значения! Выполните поставленную задачу любой ценой!

– Слушаюсь… – выдавил из себя флит-майор под ментальным давлением.

66

Боль от полученных в бок-борт попаданий и плазменных ожогов на несколько мгновений сбила концентрацию Владислава и даже разорвала ментальную связь с кораблем, что чуть не стало фатальным для «Золотой рыбки» и соответственно для них самих, но каким-то чудом обошлось.

– А-а-а!!!

Ощущения были такие, словно Роев сам получил эти ранения.

Эхинацея быстро снизила чувствительность нервной системы корабля, и Владислав вновь смог подключиться к мозгу «Золотой рыбки» и управлять ею. Снаряды и плазменные заряды продолжали пробивать быстро истончающийся энергетический щит, но теперь повреждения стали чувствоваться как ушиб, словно удары, наносимые вполсилы пальцем, чувствительно, неприятно, но терпимо.

Роев продолжал показывать чудеса высшего пилотажа. Где-то на краю сознания вспомнился фильм «Матрица», где герои уворачивались от пуль, вот и с ним сейчас происходило что-то подобное. Только если в фильме герои уходили от поражения за счет нечеловеческой скорости реакции, то он делал то же самое за счет предвидения.

– Еще немного и защитное энергополе окончательно истощится, и нас расстреляют, броня не выдержит, – напомнила Эхинацея.

– Знаю… но мы уже близко… нужно продержаться еще совсем чуть-чуть…

Эхинацея смогла отвадить истребители противника, телепортируя внутрь их построений ракеты с линкора и провоцируя их взрыв. Получалось очень эффективно.

Передышка вышла небольшой, через какое-то время истребители перестроились, добавились новые звенья плюс почему-то неиспользовавшиеся до этого момента боевые дроиды, они вновь кинулись в погоню. Этой короткой, но столь необходимой паузы в бою хватило Владиславу, чтобы сосредоточившись, ментальным зовом, усиленным пси-силой страдающего живого корабля, достучаться до Звездных врат и активировать их работу.

Произошел быстрый обмен вопросов и ответов (огромное спасибо ученому, что все это выяснил, Владиславу даже стало неудобно за то, что спалил ему мозги), и Роев задал выбранные наугад координаты. Врата начали готовить гиперепереход, прокладывая маршрут в подпространстве, и проявляться-всплывать в обычном пространстве.

Пошел обратный отсчет…

Чтобы войти нормально во врата, требовалось заложить вираж, и противник, осознавший, что хочет сделать беглец, не мог не воспользоваться этим великолепным моментом, чтобы помешать. Все, что только могло стрелять с линкора и истребителей, начало долбить как по «Золотой рыбке», так перед ее курсом, создавая стену заградительного огня. Дроиды при этом шли явно на таран…

– Мы не пройдем… – констатировала Эхинацея, оценив ситуацию.

– Вижу… Но мы и не будем проходить…

«Ну же, Рыбка, не подведи, исполни это мое желание!» – взмолился Владислав, активируя одну из псионических техник.

Это было очень рискованно, учитывая энергетическое истощение корабля, а также полученные многочисленные раны, генерировавшие болезненные ощущения и служившие своеобразными помехами. Это все равно, что пианисту с отбитыми молотком пальцами начать играть какой-нибудь марш, сильно долбя по клавишам, и при этом не сфальшивить.

– Ну-у! – взвыл Роев, ведь живой корабль под его управлением идет прямо в смертельную ловушку, еще немного – и их разорвет в ошметки.

«Золотая рыбка», задействовав все остатки своих энергоресурсов, выжав их до последней капли, совершила короткий телепортационный прыжок… Но его хватило.

Миг, и вот «Золотая рыбка» вновь появляется в обычном пространстве, оставив позади себя непреодолимую стену огня. Еще несколько секунд полета, и она влетает в кольцо активировавшихся в последний момент Звездных врат.

– Да! Мы сделали это!!

– Внимание! Фиксируется формирование зоны гиперперехода…

– Что происходит?! – воскликнул ничего не понимающий флит-майор Ример Такар.

– Активируются Звездные врата… – ответил один из псионов.

– Какие еще Звездные врата?!

– Информация будет предоставлена позже, сейчас отсекайте цель от врат, не дайте ей уйти…

И снова псионы применили ментальное давление, и флит-майор подчинился.

Линкор и вся его авиация создали заградительный огонь чудовищной плотности, но живой корабль, словно не понимая всей опасности, невозможности преодоления завесы, продолжал нестись вперед.

– Что за…

Живой корабль замерцал, а потом исчез на экранах радаров и в видимом диапазоне, чтобы вновь появиться перед самыми вратами.

– Летите за ним… – потребовал один из псионов.

– Что?

– Летите за ним, немедленно.

Линкор как раз приблизился к Звездным вратам, еще несколько мгновений – и он их проскочит.

– Не думаю, что это хоро…

Договорить флит-майор не смог, псион-менталист нанес удар по мозгам строптивого командующего такт-звеном флота корпорации и полностью поработил его, после чего через него отдал все необходимые приказы команде, и члены которой их поспешно выполнили, несмотря на опасность.

Десятикилометровый корабль, скрипя от обрушившихся на него чудовищных поперечных нагрузок, возникших из-за резкого маневра, так называемого нагруженного разворота, во время которого не справлялись даже самые совершенные компенсаторы гравитации, а сотни членов экипажа были раздавлены под собственным весом, все же смог вписаться и ювелирно войти во все еще работающие врата.

Эпилог

Подспудно Владислав Роев ожидал провала в беспамятство, как это произошло при первом проходе через Звездные врата, закинувшие его в эту систему, но все обошлось.

«Наверное, в прошлый раз потеря сознания произошла из-за некорректной работы артефакта, вот и долбануло ментально по мозгам», – подумал он по этому поводу.

Перемещение длилось едва ли с минуту, а потом «Золотую рыбку» выбросило из врат на другом краю галактики.

«А все-таки иногда фантасты умеют угадывать», – подумал Роев, слегка отойдя от впечатления, что на него произвело путешествие по транспортной системе Древних.

Корабль двигался по слегка светящемуся и извивающемуся тоннелю, что-то похожее было показано в фильме «Звездные врата» и «Контакт». Потом была вспышка, и вот они вновь в обычном пространстве. Вспышка повторилась.

– Проклятье! – воскликнул Владислав, увидев, как позади них в непосредственной близости из врат вывалился огромный линкор. Его немного занесло кормой влево, плюс образовался отрицательный дифферент на нос, и пошло закручивание по продольной оси против часовой стрелки, но линкор начал отрабатывать маневровыми двигателями и стабилизировать пространственную ориентацию.

«Золотая рыбка» после самотелепортации, что называется, выдохлась. Энергии практически нет, плюс никуда не делись повреждения, вытягивающие из живого корабля жизнь, о чем свидетельствовало надсадное сердцебиение. В общем, по определению не сбежать. Да и куда, собственно, бежать?

Таким же обессиленным чувствовал себя Владислав. Сначала думал, что это наслаивается обратная связь с кораблем, но стоило на секунду ее разорвать, как понял, что его действительно всего выжало в псионическом отношении и он не сможет зажечь даже спичку.

В душе поднялась бессильная злоба. Через столько пройти и почти вырваться, чтобы буквально за финишной чертой их подстрелили? Мягко говоря, обидно.

«Эх, если бы было чуть больше сил…» – с тоской подумал Владислав.

Тут он почувствовал поцелуй.

– Ты чего это задумала? – с подозрением спросил Роев, увидев склонившуюся над ним Эхинацею, высвободившуюся из кокона.

У нее силы как раз были, хотя она тоже находилась далеко не на пике своих возможностей.

– Если нам суждено погибнуть, то я хочу забрать их с собой…

– Ты что, снова спятила?! – воскликнул Владислав, поняв, что она задумала.

На это Эхинацея только улыбнулась и начала вбирать в себя остатки ментальной силы.

– Нет!

Роев попытался схватить Эхинацею за руку, но было поздно, там была уже пустота.

Установить ментальную связь с «Золотой рыбкой» долго не получалось, а когда он смог наконец взять себя в руки и подключиться к мозгу едва живого корабля, то едва не ослеп от вспышки взрыва в зоне реакторного отсека, разломившего линкор пополам.

– Эхи!!!

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg