«К-9: За чертой мести»

К-9: За чертой мести (fb2) - К-9: За чертой мести (К-9: Обреченный жить - 1) 1597K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Диденко (Ichimaru)

* * *

Александр (Ichimaru) Диденко К-9: За чертой мести

Пролог

Пустошь изменчива.

Своевольная и капризная, не ведающая жалости и не знающая сострадания, она снится в кошмарах даже тем, кто давно предпочел спокойствие куполов. Одни считают, что Пустошь самостоятельна и разумна, другие верят в Богов, третьи — в точность науки.

Но кем бы ты ни родился и кем бы ни стал, с самого начала и на всю жизнь будешь твердо знать лишь одно: там, за пределами куполов, среди песков, лесов и болот, в царстве прокаженной природы любой охотник — всегда чья-то дичь. Ведь однажды пошатнувшийся Мир еще вечность будет искать равновесия, ломаясь, преломляясь, умирая и рождаясь вновь.

* * *

Однако во все времена и эпохи человек нуждался в пище, воде, источниках тепла и энергии: во всем том, что неизменно присутствует в повседневной жизни каждого.

И Пустошь способна это дать.

Вернее, человек научился забирать силой.

Из века в век прогресс добивался своего, вновь и вновь ставя людей на вершину пищевой цепочки, превращая их во все более изобретательных и жестоких хищников. Но Пустошь отвечала в рекордные сроки, адаптируясь, изменяясь, порождая нечто, что всегда оказывалось сильнее, бесследно сметая порой целые города. Люди учились, как и Пустошь, реагировать на данность, прекратив попытки подчинить то, что заведомо сильнее. Появились специально обученные отряды, оружие, узкоспециализированные ученые. И прогресс ускорился в разы, как-то естественно разделив человеческую расу на тех, кто изучает и производит, и на тех, кто охотится. Мир стал отдаленно походить на себя прежнего. Наладилась постоянная связь между городами, появилась возможность путешествовать, доступная многим, возродилась торговля, а вместе с ней и деньги.

Появилась власть.

И те, кто стоят за чертой «закона».

Общая угроза больше не могла заставить людей сплотиться в своем желании выжить. Она стала привычной и обыденной. У человечества вновь появилось время на неизменные споры и конфликты.

Тогда, в догорающем пламени жестокой войны, родилась легенда. Отряд, сильнейший из существующих, не деливший людей на Империю и Вольных. Те, кто поддерживал и спасал, не обращая внимания на цвета флага. «К-9». Надежда и живой пример. Герои, возведенные кем-то в ранг Богов и заполучившие бессмертную славу в обоих враждующих лагерях. Обычные люди, ставшие тем необходимым клеем, что удержал остатки человеческой расы на грани полного взаимного уничтожения.

Отряд, как и любой другой, однажды проигравший Пустоши.

Пять лет назад каждый заголовок в ужасе кричал о том, что «К-9» уничтожен. Пал на очередном задании.

Так просто.

Как и все до них. Как сотни после.

Мир не рухнул. Молва и слухи легко создали множество сказок, изменив некогда четкие образы до неузнаваемости. И пусть еще остались те, кто помнят и знают, их уже никто не станет слушать.

I. За чертой мести

Часть 1

И снова за старое! Почему все чертовы работодатели предпочитают судить по внешности? Сколько бы Джей Рассел ни пытался найти постоянную работу в городе, ему раз за разом отказывали, без труда распознавая «внешнего». Бывшего или нет — неважно. Пустошь накладывает свой отпечаток на взгляд и характер, на само отношение к жизни. Пусть уважение к тем, кто способен успешно добывать необходимые ресурсы, велико, в мирную городскую жизнь этим людям так просто не влиться. Нрав любого «внешнего» резок. Проблемы у них обычно решаются силой, ведь в Пустоши редко хватает времени для слов. Лидеру — «центру» — отряда подчиняются без раздумий и вопросов. Но для городской жизни все это лишнее, как и весь накопленный за куполом опыт. Первое время заработок обеспечивает Армия, нанимая бывших «внешних» на бумажную работу или проверку ввозимых для обмена товаров. Но мало кто соглашается на подобное. Кому-то не позволяет гордость, кому-то — нрав. Чаще деньги просто копят, а потом живут на них до тех пор, пока не найдут свое место или хотя бы не привыкнут к спокойствию вокруг. Разумеется, речь идет лишь о тех, у кого нет поддержки или связей. Солдат Империи все эти проблемы не касаются вовсе.

У Джея тоже были деньги. Достаточно много, чтобы нормально обустроиться в одном из крупных городов. Но за все время скитаний от поселения к поселению в поисках того единственного места, которое сможет назвать своим, Джей Рассел не потратил ни единицы из накопленных средств. Перебивался временными заработками, благо профессия механика важна по обе стороны силового поля, а потом уходил. Причины разные. Иногда не уживался, иногда чувствовал, что не его, а иногда необходимость вновь хватала за шкирку и тащила в Пустошь.

Городок, в который Джей вошел несколько часов назад, не мог похвастаться высоким уровнем жизни и достатка. Когда-то он был построен вокруг шахты, но та уже не работала. Скорее всего, это поселение осталось неким перевалочным пунктом, жизнь в котором больше поддерживали проходившие мимо торговцы и отряды, чем сами жители. Хотя какое-то производство еще шло, а значит, все не так запущено. Окраинные города устраивали Джея куда больше, чем близкие к Столице. Была в них своя атмосфера, наполненная необъяснимым семейным уютом. Да только бывший «внешний» неизменно оказывался для нее лишним.

Так и сейчас городские встретили его кто настороженно, кто с любопытством. Последний караван ушел накануне утром, новые в город еще не входили, и всем, кто умел хоть как-то думать, было ясно: гость прошел Пустошь один. Явление редкое. Слишком редкое, чтобы не обратить на него внимания. Джей не сомневался, что к тому времени, как он придет к возможному работодателю, по городу уже разлетятся слухи.

Не ошибся.

Первый разговор не состоялся вообще: механика послали вежливо, но непреклонно. Второй почти сорвался в мордобой — владелец завода тоже оказался из «внешних», счел поведение Джея вызывающим и встретил в штыки. Настроение испортилось напрочь, а сцепившуюся парочку едва разняли.

Джей зло пнул попавшую под ногу банку и сунул руки в карманы ободранных, но не рваных и прекрасно подогнанных штанов, тщательно заправленных в высокие ботинки. Мысли текли в совсем уж мрачном направлении, а конкретные идеи кончились. Джей рассчитывал, что уж на заводе-то сможет устроиться, но увы. Фортуна повернулась не тем местом.

Тут за спиной раздался незнакомый зычный голос, и состоявшийся разговор заставил мрачные мысли временно дезертировать в неизвестность.

* * *

— Эй, Скарп, долго ещё? — похоже, напарничку изрядно надоело тащить тяжеленный ящик с какой-то хренью, о назначении которой тот даже не задумывался. А нафига? Лишние мысли давно не в моде и счастья не приносят. Особенно таким, как Джош.

Сам же Скарп лишь чуть передернул плечами, удобнее перехватывая чертов груз. Дурацкая кличка, привязавшаяся так, что теперь хрен избавишься, ему приелась до невозможного. Да и сам факт того, что парня заставляют таскать ящики, как какого-то грузчика, бесил не меньше набившего оскомину прозвища. Он высотник, а не тупая тяговая сила, как тот же Джош! Да только работы на высоте нужны не так часто, а прохлаждаться никто не даст. Но понимание, как известно, в подобных ситуациях не помогает нисколько.

— Скарп, мать твою!

Дурацкая кличка.

Парень остановился и недовольно обернулся на напарника, раздраженно морщась:

— Слушай, какого хера ты взялся, если спустя всего пятьсот метров уже начал ныть?! Нам два квартала идти!

— А раньше ты сказать не мог?!

— Нет, — отсек Скарп и еще раз перехватил ящик, отворачиваясь и уверенно делая следующий шаг, вынуждая ноющего за спиной дружка идти следом. — Джош, ты как вчера родился, чес-слово. Думаешь, почему я настаивал идти именно с тобой?

Да потому, что Джош Грид был самым крепким, сильным и выносливым в бригаде, хоть и жуткий нытик. Грузить же доставленную недавно партию товара в гордом одиночестве Скарп отказался наотрез. Настаивать тут было бесполезно: парень в жесткой матерной форме напомнил, что высотников в городе всего два, а какой-никакой приемлемый навык есть и вовсе только у него. Второй больше пьет, чем лазает. Потому босс скрипел зубами, но выходки терпел. Как ни крути, а шпиль центральной башни, устройство на вершине которого поддерживало не только купол, но и всю систему распределения энергии, требовал постоянного внимания. Скарп же высоту любил и без лишних уговоров лез туда, куда никто добровольно не совался даже с молитвами.

Так что теперь Джош покорно пёр ящик и вовсе самостоятельно, что-то монотонно бубня под нос. А тёмно-русый парень, настоящее имя которого почти никто в городе не помнил, беззаботно шагал впереди, прикидывая, как бы взять кого-то еще в свою связку. Босс охотно делился лишь работой, не торопясь увеличивать штат людей. Но с Джошем особо не поработаешь: парень был слишком грузен для конструкций и страховок наверху да еще и не отличался ни умом, ни прямотой рук. Только на работы, как сейчас, и хорош, главное — от вечного нытья отключаться.

* * *

— Да говорю тебе, — в который раз пытался втолковать Джей свалившемуся на голову работодателю, с которым успел уладить все вопросы, кроме одного. И этот один был не менее важен. — Мне гараж нужен! Одноместный. И нет, в общаге я жить не хочу, уж лучше в том же гараже!

Спор с первым, кто в этом проклятом городке согласился дать Джею работу, вышел коротким, но колоритным. Через некоторое время вокруг них даже собрались зрители из числа будущих коллег. Судя по всему, местный не то начальник, не то управляющий по имени Хизар уже привык к определенным «тараканам» своих работников, и оборону держал уверенно. Но последний аргумент в виде личного средства передвижения стал решающим. И охраняемое хоть как-то место для стоянки Джей себе все же выбил после того, как смог объяснить Хизару, что такое «летучка»[1].

На втором ярусе.

Чтоб их всех.

А вот от перспективы места в общежитии избавиться не удалось: стоянка — это все же не личный гараж. И жить там негде. Так что пришлось, скрипя зубами, принять необходимость делить с кем-то небольшую комнатушку. Но это не впервой. Куда больше проблем подобные обстоятельства обещали как раз тому бедолаге, которому не повезло стать соседом бывшего «внешнего». Особенно если характер не из легких. Жизнь уже давно научила Джея и терпеть, и справляться, и, чего греха таить, намеренно бесить в ответ.

Вот, наконец, все условия обговорены, договор подписан, форма получена (и тут же с выражением брезгливого презрения отдана обратно), и Джей уверенным шагом направился в сторону обшарпанного здания местного общежития. Явно никогда не подвергавшаяся ремонту многоэтажка не вызывала восторга, но Рассел был не из тех, кого это волновало. Хотя просто так ему пройти не дали. В спину раздались приветствия пополам со смешками. Низкий рост давно приелся как повод для шуток. Джей, не глядя, показал всем известный жест и с ухмылкой пошел дальше. Общение с коллективом налажено. Осталось «наладить» общение с соседом.

* * *

— Фух, закончили! — довольно потянулся Скарп, останавливаясь рядом с несчастным ящиком. Джош, который секундой назад грохнул его на пол склада, оглянулся с явным упреком, но жаловаться не стал. Хотя Скарп был уверен: ему еще придется послушать о том, как бедный Грид пёр чертов груз все два квартала и никто ему, несчастному, не помог. Точнее не самому Скарпу, а соседу Джоша, который порой банально сбегал, когда обиженный на очередную выходку напарника мужик начинал выть с особенным старанием. Остальные рабочие посмеивались: «Если подселили к Джошу — твой мир никогда не станет прежним». Ибо жаловаться на жизнь — искусство, в котором Гриду не было равных.

Соседи!

Скарп не представлял, как можно спокойно делить своё личное пространство с ещё одним абсолютно чужим рылом. Высотник в свое время очень постарался, чтобы убедить начальство в том, что ему проще дать отдельную комнату, чем наслаждаться всем букетом последствий отказа в этой маленькой просьбе. Благо, места пока хватало. Городок маленький, наплыва новых душ нет. А уж на сомнительную должность из тех, что еще свободны, с еще более сомнительной зарплатой вряд ли кто позарится.

Так что парень вполне законно предвкушал, как вернётся в свою обустроенную личную берлогу, в которой только он один знает, где что и как, и завалится в свой гамак, наслаждаясь припрятанным заранее бутербродом.

— Эй, Скарп! — окликнул высотника комендант общаги Раш. — Кончилось твоё одиночество, сегодня босс подселил к тебе какого-то упендру в очках!

— Опять врёшь как дышишь, — отмахнулся парень, поднимаясь к себе. Раш был известный сказочник, ему на слово мало кто верил, а кто верил — жалел потом об этом. Хотя, если подумать, что еще делать, когда работа такая: сутками торчать в будке при входе?

Только вот на этот раз он явно сказал правду.

Скарп застыл на пороге своей комнаты, с медленно поднимающейся откуда-то изнутри яростью оглядывая свалившегося на голову соседа. Мелкий. Неровно стриженный, зато с тонким пижонским хвостиком, оставленном на затылке. Одежда странная. И взгляд разноцветных глаз четко отдает высокомерным льдом.

«Внешний».

Как пить дать «внешний».

Вот только этого для счастья не хватало.

Мало того, что его, самого Скарпа, пытаются заставить делить комнату с каким-то мелким ублюдком в показушных рыжих очках, так этот ублюдок еще и из «внешних». Значит, обладает почти нулевым знанием городских порядков, наверняка кривыми руками, а ко всему прочему — мерзким нравом и заоблачным высокомерием, подкрепленным боевыми навыками.

Шикарно.

Джей, едва успевший осмотреться, обернулся на звук открывшейся двери и окинул взглядом вошедшего. Судя по всему, это взъерошенное чудо и есть тот самый сосед. Ну… младше самого Джея от силы года на три-четыре, уже не плохо. Правда, во взгляде четко читается чувство, неизбежно возникающее у тех, кто смог стать в чем-то лучшим в своем мирке и мнит слишком много, заочно перенося свои успехи на мир в целом. Что же, рано или поздно жизнь еще скинет мальчишку с вершины, а пока…

Додумать Джей не успел, его перебил разъяренный голос соседа:

— Эй, какого хера ты тут забыл, очкарик? Читать не умеешь? — парень ткнул в жестяную табличку на двери, такого вида, будто её кто-то кусал. Надпись гласила: «Комната Скарпа. И валите все н…», последняя часть как раз оказалась «откушена», но манера речи и лексикон некогда единственного хозяина комнаты не позволяли сомневаться в продолжении.

Джей несколько мгновений изучал табличку и самого парня с некой хмурой задумчивостью, потом пожал плечами:

— На заборах тоже пишут. Причем примерно такое же по содержанию и словарному запасу. Я уж думал, эта дверь стала жертвой очередного малолетки с неуемным эго… — он вновь окинул Скарпа изучающим взглядом и хмыкнул. — Есть проблемы — вали разбираться к своему боссу.

Карие глаза высотника опасно сузились, наливаясь вишневым оттенком. Теперь он был не просто зол, а очень зол! Но четкое понимание того, что в случае мордобоя Скарп, скорее всего, проиграет всухую, останавливало его от резких необдуманных действий. Чувство самосохранения какое-никакое имелось, хотя и трещало по швам. Кроме того, была еще вполне разумная мысль, что с этим человеком придется жить бок о бок достаточно долго. Пусть и ненавистная, но она никуда не делась. Пока.

— Это МОЯ комната, и очень не советую тут что-то трогать без моего ведома! — рыкнул Скарп в ответ, в качестве хоть какой-то компенсации как можно ярче представив, как разбивает новоявленному соседу разноглазую физиономию вместе с раздражающе яркими очками. — А уж к боссу я схожу, не парься!

— Твоя, да? А разве на частную собственность ставят инвентарный номер?

Скарп до предела сжал кулаки, все еще стараясь не сорваться, когда чужак выразительно изогнул бровь и указал на выжженный в верхней части шкафа номер. Чтоб его! Мало того, что приперся черт знает откуда, так еще и издевается! Да, технически все тут принадлежит городу, но Скарп живет в этой комнате уже достаточно долго и привык считать своим тут все, вплоть до последнего гвоздя. Случайно промелькнувшая мысль заставила задуматься. Действительно: откуда этот хмырь взялся? Последний караван был в городе давно, хотя соседушка мог перебиваться в местной гостинице и только потом заявиться сюда. Нет, не похоже. Коричневая пыль Пустоши на ботинках и штанах, явно уставший вид… Он пришел недавно, и отдохнуть обстоятельства еще не дали. Но зачем? Неужто «внешнего» прельстили сомнительные радости их городка? Или просто ждет следующий караван? Последнее казалось самым реальным, но и не добавляло оптимизма. Раньше, чем через месяц, никто в их поселение официально не явится, а случайный отряд вряд ли возьмет левого.

Впрочем, сейчас это все второстепенные вопросы. Скарп узнает ответы на них потом, коль будет необходимость. А вот проблема сомнительного соседства требовала решения немедленно. Высотник еще раз окинул взглядом комнату и резко развернулся, выйдя вон. К Хизару. Единственное, чему парень был сейчас рад, хотя бы его гамак приезжий хмырь не тронет: Бабай говорил, что все «внешние» с прибабахом, даже на кроватях не спят — только на полу.

— Хизар!!!

Дверь жалобно заскрипела, ударившись о стенку после хорошего пинка. Сидевший за столом мужчина поднял голову и страдальчески поморщился. Недавний спор с новеньким уже «сделал» его день, а Скарп, капризы которого порой стояли поперек горла не хуже нытья Джоша, обещал «сделать» вечер. Впрочем, Хизар действительно уже привык. Хоть какое развлечение в этом городке для него нашлось. Весьма сомнительное.

— Какого хера в моей комнате устраивается какое-то постороннее мурло?! — с порога выдал высотник, даже не думая сбавлять тон и уж точно не дожидаясь от начальства разрешения войти и доложить.

— Скарп, когда ты уже научишься нормально стучать?

— Я спрашиваю, какого…

— Некуда его больше селить!

Хизар резко выпрямился во весь свой немалый рост и от души ударил руками по столешнице. Высотник, конечно, кого угодно может свести в могилу своими закидонами, но у Хизара больше не было возможности идти ему навстречу даже в пользу собственным нервам.

— Я достаточно терпел твою блажь, пока хватало места! Сейчас же ты единственный, кто занимает комнату в одно рыло! Так что засунь свое эго себе же в зад: больше выходок по этому поводу я терпеть не буду! Переживешь, не маленький. Да и «внешний», еще и из Вольных, тут долго не задержится. И еще: мужик — механик. Определен в твою бригаду, работать будете в паре. На этом точка! Свободен.

— Офигел? — хрипло выдохнул Скарп, на которого новый факт подействовал не хуже ведра ледяной воды.

— Ты сам просил напарника. Наслаждайся, — Хизар оскалился. — Судя по характерам — сработаетесь.

Парень выдохнул что-то совсем нецензурное, развернулся на каблуках и резко вышел, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Возвращался в комнату он в еще худшем настроении, чем уходил, мысленно матеря всех и вся. Особенно драгоценного босса с самой дурной идеей за все время его работы и мелкого хмыря-соседа, имя которого Скарп так и не узнал.

Часть 2

Дверь захлопнулась с такой силой, что задребезжала оставленная на шкафу кружка. Вышло громко. Скарп остановился на пороге и раздраженно уставился на новоявленного соседа: этот ублюдок преспокойно спал. Даже ухом не повел, даром что высотник очень постарался, чтобы его приход услышали.

— Завтра посмотрим, чего ты стоишь, — рыкнул до сих пор не остывший после разговора с главным парень. Снова ноль реакции. «Внешний» продолжал самым наглым образом дрыхнуть. К слову, действительно на полу, как и говорил Бабай: расстелил какой-то прорезиненный коврик, кинул сверху спальник и отрубился с раздражающе спокойным выражением лица. Будто у себя дома.

Появилось четкое желание на него что-нибудь уронить или «случайно» наступить, но верное чувство самосохранения посоветовало воздержаться. В итоге, махнув рукой, Скарп залез в свой гамак и уснул сам. День был длинный, поработать пришлось прилично, и парень не собирался тратить драгоценные часы отдыха на нервотрепку из-за нежданного соседа. Завтра. Все завтра. Уж высотник постарается, чтобы эта сопля сама от него сбежала.

Однако выспаться так и не удалось. Скарпу показалось, что он едва успел закрыть глаза, как раздался лихорадочный стук в дверь, а потом та и вовсе распахнулась настежь. Бабай не стал ждать ни ответа, ни реакции, гаркнув с порога:

— Подъем!!!

— Совсем совесть потерял, старик?! — высотник подскочил как ужаленный, недолго думая запустив в Бабая и вошедшего следом Хизара сапог. Да, сапог. Снимать внизу их обычно было лень, потому парень приспособил под крючок вбитый в стену гвоздь. И тянуться далеко не надо.

— До подъема часа четыре, не меньше!

— Два, — невозмутимо ответил увернувшийся от «снаряда» Хизар и с некоторым замешательством посмотрел на по-прежнему спящего механика. Да и сам Скарп удивился. Голос Бабая тихим не назовешь — у старика завхоза многолетняя привычка, с ходу поднимает даже самых ленивых. А этому вот… пофиг.

Но как раз таки завхоз и не растерялся. Усмехнулся в усы, кашлянул и как-то по-особому свистнул. Тут Скарп понял, что сюрпризы для него только начинаются: проклятый соседушка не подскочил — перетек в боевую стойку, а в грудь Бабаю уставилось дуло пистолета. Пистолета ли? Маленький, под стать своему хозяину, серебристый корпус не походил ни на одну из известных высотнику моделей. Да и светящейся полосы-индикатора заряда на нем не было. Но ледяной уверенный взгляд, как и мгновенно изменившаяся атмосфера, твердо говорили, что в руках у «внешнего» вовсе не игрушка. А еще о том, что этот мелкий без сомнений выстрелит, если придется.

— Чертов псих, — не сдержавшись, выдохнул высотник, мысленно поблагодарив свое неизменное шкурное чутье.

Поняв, что угрозы нет, Джей опустил револьвер — оружие на старый манер, стреляющее обычными пулями, а не концентрированной энергией — и хмуро констатировал:

— Не смешно.

— Не знаю, как еще тебя поднять, — пожал плечами незнакомый седой громила и серьезно кивнул: — Никаких шуток. С генератором проблемы, а ты вроде как механик.

— Генератор? За ним же прикреплен постоянный. У пришлого вроде меня нет права даже подходить к «сердцу» города.

Мужики хмуро переглянулись, и Хизар развел руками:

— Погиб он. Полчаса назад. А мелкий — ученичок его — за такую работу не возьмется. Вернее, не сделает.

Рассел выругался сквозь зубы, но уже принялся натягивать ботинки. Накинуть плащ — дело нехитрое. Через несколько секунд механик будет уже готов. Хотя браться за эту работу ему совсем не хотелось. Вовремя Джей пришел сюда, ничего не скажешь…

— Эй, от чего Фло помер-то? — донеслось сзади. Мальчишка-высотник. Голос дрогнул, хоть парень и явно старался придать себе вид мрачной серьезности. А сам бледный, но не дрожит. И на том спасибо. «Внешний» искренне понадеялся, что на шпиле ему составит компанию кто-нибудь более опытный. Хотя город — не скалы и не Лес, не Пустошь. Тут и такой справится. Может, в местных рамках сосед мнит о себе так много вполне заслуженно.

— Сердце… — не менее мрачно отозвался Хизар, — полез смотреть, отшатнулся от дыма — так и повис на страховке. Никто ничего сделать не успел.

* * *

Генератор — залог жизни города. Мощное ядро, закрепленное на высоком шпиле в самом центре, питает и само поселение, и защищающий от Пустоши щит. Ничего удивительного, что и устройству, и заключенному в нем источнику энергии уделяют максимум внимания.

И в мире, в котором они живут, фраза «проблемы с генератором» равносильна приговору.

Да, Скарп испугался. С детства он знал лишь этот город, свою комнату, привычный шпиль, от которого сейчас шел пугающий черный дым, и старика Фло, с которым провел черт знает сколько часов на высоте. Парень любил этот городок. Маленький, неуклюжий, грязный, но — родной. И любил стабильность, которую это место гарантировало почти всю его жизнь.

А теперь старика Фло нет.

И на шпиль высотнику придется лезть с так внезапно свалившимся на голову ублюдком-«внешним».

В какой-то момент Скарпа с головой захлестнула ненависть. Ведь не бывает таких совпадений! В его жизни все пошло наперекосяк, стоило в комнату по-хозяйски заявиться этому механику. Это вина «внешнего», который притащил из-за Купола неудачу и проклятие. Бабай много раз говорил: Пустошь не отпускает «своих», следует за ними по пятам, пока не настигнет. Вот и за этой соплей она пришла бедой по еще горячим следам. Скарп сверлил взглядом затылок идущего впереди механика и искренне надеялся, что тот почувствует всю злобу, вложенную в каждую пришедшую в голову мысль. Ему не место тут. Пусть убирается. Пусть за ним убирается прочь и угроза Пустоши.

А тем временем уровни знакомо сменялись один за другим, поднимая людей все выше и выше по стальной паутине платформ и лестниц. Вот, наконец, последний, седьмой. Выше еще несколько, но это уже работа высотника. Там спрятаны десятки механизмов, бьется голубоватым сиянием идеальный шар ядра, скованный жесткими рамками Системы. Каждый из подобных городов контролирует Империя, хотя Скарп слышал, что основная программа, базы данных и все то, что вершит суд и задает ритм жизни человечества, создано и принадлежит обеим сторонам. Наверное, это правильно. Вольные и так неконтролируемы. Если бы Империя не смогла найти компромисса, война шла бы до сих пор.

Высотник вновь посмотрел в спину «внешнего». Вольный? Имперец? Почему-то Скарп никогда не мог с уверенностью отличать одних от других. Империя диктовала, что те, кто отрекся от нее — дикари без принципов и ответственности, но парень уже научился отличать правду от тупой пропаганды. Просто Бабай был вольным. Когда-то. Он многое рассказал… Рассказал и то, что никогда не скажет имперский: что «К-9» тоже были вольными.

— Я помогу… на подхвате… — тихий дрожащий голос вывел Скарпа из состояния странной отрешенности, в которую во время подъема неожиданно завели начавшиеся с ненависти мысли. Перед ними стоял паренек лет двенадцати, весь дрожащий и заплаканный. При взгляде на коротышку-«внешнего» по лицу ученика городского механика вновь потекли слезы. Скарп едва заметно скривился и отвернулся. Все эти сопли он ненавидел. Фло был многим важен, но его не вернуть. Чем лить слезы — лучше двигаться дальше. Потому что слезы одного сделают еще хуже окружающим. Потому что даже у него, у Скарпа, предательски режет в глазах.

— Пока не нужно, — холодно отозвался пришлый, и высотник резко сжал кулаки. Этот коротышка стал бесить еще больше. Он, чужак, не смеет тут говорить таким ледяным приказным тоном! Но привычно остро высказаться Скарп не успел — механик продолжил:

— Мне нужен путь на последние пятьдесят метров и подвижная платформа: нежелательно работать без опоры. Кто высотник?

— Скарп, — Хизар кивнул на стоявшего позади всех парня. — Лучшего в городе не найдешь.

Скарп поймал на себе скептический взгляд, но поднявшуюся злобу в этот раз задушил, не позволив себе сорваться. Работа есть работа. К своему делу высотник всегда относился серьезно — однажды оборвавшаяся страховка уже показала ему и цену жизни, и цену спешки.

Привычно окинув взглядом уходящую ввысь отвесную стену, он проверил пояс и закрепил страховку. Раздражение и злость на пришлого прибавляли сил, так что справился Скарп даже быстрее обычного, вскоре вернув «внешнему» тот же презрительный взгляд. Фло никогда не нуждался в дополнительной опоре. Любой скажет, что новый механик — дилетант. Основы знает — и на том спасибо. Доверять такому город и механизм ядра… Высотник кинул взгляд на серьезного как никогда Хизара и вздохнул. Видимо, ситуация куда безнадежнее, чем могло показаться.

Джей некоторое время молча следил за вечно недовольным соседом, затем натянул перчатки и уверенно полез следом. Первую метку высотник уже прошел, значит, механик мешать не будет.

Это не Пустошь.

Надо отдать должное, двигался паренек действительно уверенно и весьма неплохо. Опыт чувствовался. Хотя за всей этой откровенной злобой и импульсивностью Рассел в первый момент решил, что парень откажется работать. Но в этот раз повезло: понятие необходимости новый знакомец со странно незвучным именем знал прекрасно.

От открытого погибшим механиком блока управления явственно несло мерзким запахом паленой плоти тварей Пустоши. Джей прекрасно знал единственную возможность почувствовать эту вонь в пределах города: довести старое ядро до перегрева. Причем чем сильнее оно изношено, тем сильнее будет и вонь. Когда-то Мастер рассказывал, что для питания городских систем используются мощнейшие органические источники энергии, потому их срок жизни весьма короткий. Если ядра, усиливающие оружие, можно не менять десятилетиями, то эти требуют замены хотя бы раз в год. Позже, когда Джей начал интересоваться механикой и углубился в теорию уже сам, он узнал гораздо больше. В том числе и то, как определить состояние ядра без всяких дополнительных проверок и нудных детальных отчетов Системы, которая в ответ на запрос выводила километры характеристик спектра.

И сейчас «внешний» уверенно приблизился к заполненной черным смогом нише, опустив на глаза очки и подняв маску. Мягкий женский голос в наушнике сообщил, что газ вокруг не несет опасности для жизни, но Джей даже не обратил внимания — сам знал. Все еще работающая панель управления подмигивала цветными сигналами, которые рыжие стекла очков перекрасили на свой манер. На несколько мгновений механик будто завис, прикидывая наилучший вариант действий из всех тех, что для него возможны, а затем уверенно взялся за ползунки давления. Ржавые рычажки все не желали поддаваться: видимо, их как установили однажды, так и не трогали. Пришлось надавить и с матом плавно возвращать на нужную позицию — ржавчина поддалась слишком неожиданно, и Джей едва успел остановить руку до критической метки.

Сказать честно, все знания Джея об устройстве городских башен управления начинались и заканчивались общей теорией. Он знал необходимый конечный результат, но как к нему прийти, представлял смутно, и пришлось действовать единственным вечно-безотказным способом: подгонять. Времени ушло прилично, но вонь, наконец, ослабла, огонек рядом с датчиком температуры перестал панически кричать об угрозе взрыва, а общий индикатор на шпиле с красного сменил цвет на желтый. Чем его действия обернулись для города, Джей пока не знал — мешал смог — но хотя бы мог гарантировать, что в ближайшие несколько часов ядро будет стабильно, а город не лишится купола.

Скарп закончил свою работу и завис чуть ниже закрепленной для механика платформы, с удивлением отметив, что тот не просто сел на нее, как любил делать мелкий ученик Фло, а уместился, как-то странно подобрав под себя ноги. Это для этого ему нужна была «опора»? Типа в нормальном положении неудобно? Хотя о тараканах этого разноглазого лучше вообще не задумываться. Недаром его взгляд с самого начала казался высотнику несколько… диковатым. Безумным.

Возился пришлый механик долго. Скарпу эти минуты, наполненные тишиной и действующими на нервы красными вспышками индикатора, показались вечностью. Потом что-то угрожающе щелкнуло, заставив замереть, и мир внизу погрузился в непроглядный мрак.

— Шикарно, — процедил высотник сквозь зубы, но на последних отзвуках слова цинично-ядовитые нотки сменились облегченными: равномерный желтый свет успокоил нервы лучше любой выпивки.

«Внешний» же уверенно слез с платформы и вскоре оказался внизу. Скарп проводил его задумчивым взглядом, однако говорить о том, что механик забыл зацепиться, не стал. Мало ли… Но все же парень был удивлен. Чужак двигался уверенно, что означало — он не первый и не второй раз на высоте. Но о страховке он явно даже не вспомнил. Не стал цеплять по привычке. И для городского высотника это казалось слишком странным, впервые заставило задуматься о том, каковы они — высотники Пустоши?

Скарп тряхнул головой и соскользнул вниз вслед за новым напарником. Лишние мысли не имели сейчас никакого значения, и от них стоило избавиться. Тем более проклятый коротышка уже что-то втолковывал Хизару:

— …я смогу сделать так, что поле продержится ночь — дальше не обещаю. Готовьте фонари — энергии на освещение не хватит точно. И мне нужно ядро на замену.

Повисла пауза. Высотник остановился за спиной чужака, прекрасно видя, как резко помрачнело лицо Хизара. Что-то в груди пакостно заныло. И вскоре их босс оправдал мерзкое предчувствие тихим обреченным голосом:

— Нет у нас его.

Джей поднял очки и очень внимательно посмотрел на Хизара. Мужчина весь сжался, не смея поднять глаз — вся его прошлая уверенность, позволявшая держать в ежовых рукавицах местных, будто испарилась. Но тихие слова звучали четко. Звучали ударами молотка по гробу. Их — не Рассела.

— Что значит — нет? — холодно спросил «внешний», опять забыв, что он не в Пустоши, а перед ним не его отряд. Все же привычку общаться так просто не преодолеть. Но сейчас жесткие приказные нотки человека, у которого качества лидера были уже в крови, шли только на пользу, заставляя отвечать быстро и условно четко.

Хизар хмуро развел руками: мол, вот так. Джей же лишь усилил напор, заставив широкоплечего человека, что был выше самого механика головы на две, чуть попятится:

— Этому ядру года два, не меньше.

— Ну… вроде.

— Запасное рекомендуют готовить уже к концу первого года службы.

— Я в курсе…

— И что значит — нет?

Снова повисла пауза. Хизар нервно сглотнул, окончательно опустив глаза в пол. Джей начал смутно догадываться, что положение города куда хуже, чем может показаться пришлому. Впали в немилость Империи, и им отказали в поставке? Или просто не хватает денег?

— Ладно. — Рассел резко развернулся и окинул присутствующих взглядом, выискивая зареванного мальчишку, который недавно предлагал свою помощь. Ученик главного городского механика обязан знать коды, полностью переводящие «сердце» на ручное управление. Джей четко осознавал, что Система не позволит ему запланированный финт ушами, а значит — придется ставить на все. Благо, мелкий не стал спорить и практически сразу рванул выполнять приказ, все еще размазывая по лицу слезы.

— Эй ты, нам на самый верх, — тем временем «обрадовал» Рассел предоставленного ему напарника. Рубка ручного управления, как самая невостребованная часть конструкции, располагалась под ядром, практически на вершине шпиля. Правда, хмуро оглядев соседушку, Джей помрачнел еще больше: новость явно огорошила парня, а если вспомнить о том, как тот встретил самого «внешнего»… Лезть на такую высоту с истеричкой «вольный» не хотел. Пустошь учила не доверять таким. Особенно — высотникам.

— Отключать все это по-человечески надо, пока ядро не рвануло окончательно.

— Эй, механик, — остановил Джея голос Хизара, окончательно растерявший всю уверенность. — А нам-то чего делать?

— Честно? Валить отсюда.

Хизар явственно вздрогнул и, наконец, поднял взгляд, в котором отразилось почти детское изумление.

— Куда? И как? Да тут дом наш!

— Раньше думать надо было, а не оттягивать до последнего! Сколько здесь до ближайшего хранилища?

— Дней пять, если без задержек.

— И как я вам заставлю пять дней пахать ядро, которое должно было сдохнуть еще вчера?!

Наверху что-то щелкнуло, будто поддаваясь раздражению «вольного», и снова повалил черный дым. Джей махнул рукой и полез наверх. Сейчас первостепенной была необходимость протянуть хотя бы ночь. А остальное… Не его проблемы.

Не его.

Рассел настойчиво гнал прочь знакомое чувство ответственности за этих людей. Он уже понимал: завтра на рассвете целая толпа дилетантов выйдет в Пустошь — бесплатный обед даже для слабейших из тварей. Среди всех них наберется от силы двое-трое знающих. И кто? Тот бывший «внешний», что работал на заводе, не покидал купола уже несколько лет. Бабай хоть и выглядел знающим, но явно никогда не был в первых рядах. Опытный связной, а может, и вовсе искатель. Такие люди не способны вести караван. Не способны организовать.

Не способны заставить подчиняться.

Часть 3

Скарп стоял и не верил своим ушам. Весь его привычный мир, казавшийся нерушимым, на проверку оказался удивительно хрупким. Высотник сам не заметил, как полные злости и раздражения мысли в адрес пришлого механика стали сменяться острым чувством, что городу невероятно повезло. И Хизар знал обо всем этом. Нет, не только Хизар. Вся чертова верхушка, ответственная за жизни людей, прекрасно понимала, что их поселение обречено.

И молчала.

Эти ублюдки просто молчали.

— Я не «эй ты», — тем не менее огрызнулся Скарп на пренебрежительный оклик, ответив «внешнему» хмурым взглядом. Везение или нет, но заезжее хамье таковым и осталось. И лезть с ним наверх, терпя раздражающе уверенные команды, высотнику не хотелось совершенно. Первая же брошенная механиком фраза уже заставила Скарпа затягивать узду на собственном характере. Ведь дело не терпело отлагательств. А свалившийся на голову соседушка сейчас был единственным, кто способен вытащить их шкуры из всего этого дерьма.

Темнота небольшого помещения под самой верхушкой шпиля, в которой исчезла невысокая фигура механика, подмигивала запыленными лампочками и искрами светодиодов. Даже мельком заглянув в нее, Скарп понял, что этим помещением никогда не пользовались. Для чего оно, высотник также не знал и едва успел спуститься на пару метров, когда казавшийся литым лист стали медленно пополз вверх, открывая чистейшее стекло.

— Хрена себе… — буркнул парень, вглядываясь во внутрь теперь полностью просматриваемого помещения с чем-то вроде пульта управления по центру. Судя по выражению лица «внешнего», тот тоже не ожидал, что это место окажется прекрасной точкой наблюдения. Для того, кто внутри, весь город и Пустошь на несколько километров вокруг были как на ладони. Но любоваться окрестностями соседушка, благо, не стал, почти сразу уткнувшись носом в приборы. А потом выпрямился, что-то проговорив по рации.

Здесь, наверху, все было обманчиво спокойно. Механик пока ничего не делал — видимо, ждал ответа. А возможный шум внизу просто не долетал, и город казался умиротворенно спящим… Если бы не струйка темного дыма и отголоски мерзкой вони, можно было бы привычно расслабиться и наслаждаться высотой.

«Внимание. Система автоматического распределения энергии отключена…»

Холодный женский голос Системы мог бы казаться приятным, если бы не был настолько механически-бездушным. Скарп от неожиданности явственно вздрогнул и взглянул на все еще бездействующего механика. Не он? Запоздалое воспоминание о каком-то поручении, отданном мелкому ученичку Фло, пришло и тут же ушло. Система продолжала отчет, подчиняясь заложенной функции предупреждать об изменениях весь город. Жаль, что никто не рассказал о подобной необходимости Хизару.

«Запущена внешняя проверка…» — вот теперь сигнал тревоги не ограничился просто красным миганием. Над городом завыла сирена. Скарп криво усмехнулся: даже если кто-то еще спал, теперь таковых уже точно не осталось. Мерзкий заунывный звук, от которого мгновенно заныли уши, каленым шилом впился в мозг, портя и без того паршивое настроение. На его фоне спокойный женский голос звучал и вовсе апокалиптично.

«Внимание. Ядро генератора нестабильно. Необходимо срочно провести замену или объявить эва…»

Великолепная «новость». Интересно, где эта чертова проверка была с год назад? Или Фло ее как-то заблокировал по приказу вышестоящих? Но к этому моменту «внешний» уже что-то химичил с приборами. Сирена заткнулась. А незаконченное «эвакуация» лишь ледышкой скользнуло по хребту, сменившись другим сообщением:

«Внимание. Отключена подача энергии ядра на освещение города, — и следом за этим целый ряд однотипных, как под копирку, фраз: — …отопительные системы…частные источники энергии…»

К тому времени, как ставший за эти несколько минут ненавистным голос заглох, проклятый механик, кажется, отключил обеспечение энергии всего города в принципе. Удивительно, что до сих пор в небе была видна синевато-серебристая дымка купола, четкими линиями разделенная на щиты-сегменты.

Теперь Скарп воспринимал все несвойственно флегматично. Тупое ожидание не нравится никому, однако сейчас высотник, наступив на горло чувству собственной важности, понимал, что все равно ни на что повлиять не в силах. А сжигать нервы совсем впустую не было смысла. Вся злость уже ушла на соседушку и ублюдков-глав города. И, попав в такт мыслям парня, Система закончила свой последний доклад:

«Внимание. Все внутренние системы снабжения города отключены. Семьдесят процентов доступной энергии идет на поддержание внешнего защитного поля. Перевести город на военное положение и активировать оружие?»

«Команда принята. Подача энергии на поддержание боевых средств внешней обороны отключена. Сто процентов доступной энергии идет на поддержание внешнего защитного поля».

Скарп встретил уверенный взгляд вышедшего из рубки управления механика и пожал плечами. Теперь даже он понимал, что сделал «внешний». Световой сигнал состояния сменился на стабильный зеленый. В таком режиме ядро протянет достаточно долго, но… Город остался без тепла, света, без какого-либо источника энергии, кроме частных карманных. Однако финал добил окончательно.

Боевые средства внешней обороны.

Последнее слово человека против угрозы Пустоши. «Клыки», «рога» и «копыта» — все это исчезло. Остался лишь глупый панцирь, единственное предназначение которого — защищать, пока не сломают. Наверное, это тоже неплохо. Но проклятый «внешний» голосом Системы говорил о самой невозможности сопротивления. О том, насколько бесполезны все попытки этого города выжить.

Легкий теплый ветер, поднимающийся от земли, взлохматил криво остриженную челку, и Скарп отвлекся от своего дела, взглянув вниз. Да, город давно не спал. Кто-то куда-то бежал, кто-то сбивался в небольшие компании, кто-то пытался вытащить из дома и покомпактнее упаковать как можно больше родного хлама — бесполезного, но привычного. Город умирал. Отчего-то Скарп видел это сейчас с пронзительной ясностью.

«Почему?»

«Когда?»

«Как?»

«Что теперь будет?»

Этими вопросами наверняка задавался каждый, и они почти осязаемой дымкой висели в воздухе над поселением, опасно замершем на грани паники. По скоплениям и движению огоньков внизу высотник видел, что кто-то уже начал собирать народ, стараясь успокоить или организовать. Но даже он, далекий от таких вещей, как власть и управление, понимал: время безвозвратно упущено. Поздно суетиться.

Осталось только сдохнуть.

Но вот беда, натура Скарпа никогда не примет такого решения. Он выжил уже один раз, в детстве. И не собирается так глупо погибать сейчас. Потому в новом взгляде, брошенном на раздражающе уверенного и спокойного соседа, впервые возникла оценка совсем иного рода. Он говорил, что из города пора валить. Значит ли это, что он, явно опытный «внешний», сможет их вывести?

* * *

Едва коснувшись ногами земли, Джей уверенно направился к Хизару. Нужно было собрать людей, организовать караван, позаботиться о воде и пище на время пути… Всю эту головную боль «внешний» на себя брать не собирался, вполне логично намереваясь сбросить ее на плечи потенциального руководства.

Однако механика опередил парнишка-высотник, получивший, наконец, возможность дать волю своему отвратному характеру, а заодно и скопившемуся за время работы раздражению.

— Хизар!!! — Скарп притянул своего босса за грудки, чуть ли не рыча ему в лицо: — Как долго ты ЗНАЛ, в какой мы все заднице?! И как долго еще собирался молчать, ублюдок?!

Джей мысленно хмыкнул. Да, мальчишке явно давали слишком много воли. И теперь за это будут платить все, теряя время на подобные разборки.

— А что я должен был сказать? — неожиданно спокойно отозвался местный глава, перехватывая руку высотника и силой отводя в сторону. — Что ядро скоро рванет вместе с нами? И что бы ты сделал? Мы оба знаем, что каждый из нас тут лишь потому, что больше идти некуда. И вести по Пустоши нас тоже некому. Достаточно того, что я вас каждый день заставлял выкладываться на полную, а потом терпел все ваше нытье и жалобы. На зарплату в том числе! О твоих выкрутасах я молчу, Скарп!

— А как же Империя?! Пусть у нас нет денег на ядро, но послать запрос на отряд сопровождения не так сложно!

— Империя?! Да ты хоть…

— Хватит, — поспешил вмешаться Джей. Нет смысла сейчас открывать парню глаза на истинную суть «нерушимой и благородной защитницы Империи». Это только окончательно убьет остатки воли к жизни и веру в шансы спастись. Сам поймет. Но не так резко. И уж точно не на эмоциях. Для самого же «внешнего» теперь было очевидно, что город попал в список ненужных. Денег он, судя по всему, не дает. Важных людей тут нет — заступиться некому. А из-за жесткой ограниченности ресурсов Империя стремится избавляться от тех, в ком не видит пользы. Не открыто, конечно. Когда поселение исчезнет, тем, кто задаст вопросы, ответят: «из-за возникших неполадок со связью мы не смогли вовремя оказать помощь, и наши отряды пришли на место слишком поздно…» А в том, что они придут, сомневаться не приходилось. Не как надежда — как падальщики. Мертвый город — это в первую очередь ненужные никому больше ресурсы и техника.

— Сколько вам не хватает на ядро? И есть ли возможность собрать эту сумму в кратчайшие сроки?

— Откуда мне знать? — повернулся к нему Хизар. — Я не отвечаю за финансовые дела и внешнее обеспечение. В моем управлении только «сердце».

— Тогда я не понимаю, почему ты еще здесь и почему не объявлено срочное собрание всех глав города?

Хизар снова стушевался, но ответил честно, даже с некой ухмылкой:

— А мне и не нужно никуда бегать и никого собирать, Джей. Сами явятся. Вон, видишь?

Рассел обернулся в ту сторону, куда указал собеседник, и действительно увидел, как по главной улице к ним торопится трио «шишек» этого поселения. В том, что в руках этой компании бразды правления городом, можно было не сомневаться. Как и в том, что выбирали их имперцы. Мысленно Джей скривился, разглядывая предполагаемых собеседников поближе. Если быть честным — таких скормить тварям не жалко. Но эта «честность» принадлежала лишь одной стороне личности бывшего «внешнего». Жесткой, циничной и расчетливой, сформированной жестокостью жизни. Но она никогда не брала верх над всем остальным — лишь помогала при необходимости. Где-то внутри души вновь отозвалась горькая досада: вольный по-прежнему не желал брать на себя ответственность за жизни людей этого города. Но уже четко знал — больше некому. А значит, он не откажется. В очередной раз наденет на себя маску спокойствия и терпения, в очередной раз загонит в клетку свой характер, заставив спрятать видимые и невидимые шипы. В очередной раз сделает все возможное, чтобы каждый из тех, кто выйдет с ним в Пустошь, добрался до точки назначения живым и невредимым.

Спасти всех, кого сможет: единственная грань прошлого, от которой Джей Рассел никогда не отступал.

* * *

Скарп стоял чуть в стороне, мрачно вслушиваясь в разговор старших. Как понял высотник, соседушка был единогласно повышен до роли главного городского механика и сейчас со скучающим выражением лица пересказывал подошедшей троице все то, что недавно говорил Хизару. Кто бы мог подумать, что разговор окажется таким спокойным? Скарп уже уяснил для себя, что пришлый механик не лыком шит, да и особой терпеливостью не отличается, однако сейчас соседушка, мать его, всем своим видом опровергал этот вывод. Его будто подменили. Или же за те несколько мгновений, что высотник не смотрел в их сторону, некто святой презентовал «внешнему» пару тонн терпения. Иначе ход разговора объяснить было просто невозможно.

Джей, кажется так к нему обращались, за каких-то несколько минут смог растолковать все даже недалекому Фрэду, в руках которого каким-то чудом оказалась ответственность за снабжение города продовольствием и последующее распределение припасов. Да не просто растолковал — предсказал почти все вопросы, ответил на них в своей короткой речи, взял инициативу в свои руки и каким-то образом заставил всех этих высокомерных чванливых ублюдков отвечать ему четко, тихо и не возмущаться. Без всяких угроз и оружия. Даже голос не повысил — говорил безразлично монотонно. А потом все разошлись с поручениями.

Крикливая верхушка города спокойно подчинилась четким лаконичным командам неизвестного пришлого коротышки. В голове не укладывалось. Скарп в свое время потратил много сил, чтобы заставить того же Хизара учитывать его мнение. Да и помогли в этом лишь навыки высотника. А тут… За отступившим на мгновение и уже приевшимся беспокойством о собственном будущем четко обозначила себя зависть.

Но и она почти сразу отступила куда-то далеко.

Скарп смотрел на этого Джея и понимал, что больше не способен относиться к нему с прошлым раздражением и злостью. То, что делал механик, было невероятным до странности. Хотя до тех пор, пока «внешний» не начал говорить, высотник ничему не удивлялся. Понятное дело, что раз намечается организованная эвакуация всего населения, жителям будут давать инструкции. Скарп уже слышал подобные лекции. В рамках какой-то там программы с заковыристым названием, раз в полгода в поселение наведывался имперский отряд «с целью обучения на случай непредвиденных обстоятельств». Присутствовать на коротком курсе лекций и демонстраций было обязательно. Но Скарп их почти ненавидел.

Представители Империи говорили будто на ином языке, смотря на каждого из местных, даже на Хизара и остальных руководителей, настолько презрительно, что вызывали лишь острое желание выбить им парочку зубов. Четкая демонстрация «обыденных действий при угрозе» явно имела в качестве базы превосходную подготовку, какой не мог похвастаться ни один из жителей, в том числе и набор каких-то специальных знаков-жестов. Лекции пестрили множеством разнообразных терминов, совершенно не воспринимаемых на слух. И в итоге считать этот фарс реальной подготовкой не мог даже самый преданный Империи человек. Скорее — бесполезной демонстрацией силы, знаний и умений, недоступных гражданским.

Высотник же даже не считал себя «имперским». Вообще никому не клялся в верности, привыкнув полагаться на себя. На высоте есть только высота. Там плевать на законы и обязательства. Так что отношение Скарпа ко всем имперским постановкам каждый раз было неизменно негативным.

Джей был другим.

Ни о какой демонстрации или общей лекции не шло и речи — он сразу разделил всех присутствующих на «полезных» и «бесполезных», по-простому попросив отойти в сторону всех мужчин от пятнадцати до сорока лет и всех, кто имеет хоть какие-то медицинские навыки. Затем выделил из оставшейся толпы человек двадцать и раздал им устройства связи. Лишь после этого начал короткий инструктаж, весь смысл которого сводился к простой аксиоме: следуйте указаниям выбранных лидеров и не паникуйте. Сами же «лидеры» получали прямые команды от самого Джея. С ними он говорил чуть дольше и перешел ко второй группе лишь тогда, когда убедился, что каждый из этой двадцатки его понял.

Гораздо веселее стало, когда «внешний» занялся предполагаемым отрядом сопровождения, в который вошел и сам Скарп. Реальной боевой силой Джей считал лишь тех, кто имел собственное оружие и хоть какой-то навык обращения с ним. Такие люди составили отдельную группу. Еще одним выделенным отрядом оказались медики, но на них вольный потратил меньше всего времени, лаконично попросив делать все, что в их силах, и не паниковать. Последнее механик вообще повторял чуть ли не через слово.

Тем же, кто остался, выдали щиты. На городском складе был определенный запас стандартного оружия, рассчитанный, теоретически, на все население. Увы, расчеты явно не совпадали с действительностью, и хватило практически впритык. В запас осталось всего несколько штук, но и их вскоре разобрали — некоторые щиты не работали. Скарпу и вовсе не досталось — он со своим коротким клинком, усиленным огненным ядром, вошел в число тех, кто пойдет впереди вместе с Джеем. Там же был и Хизар, и Бабай, и даже Джош.

Кроме того, все это время к механику подходили разные люди с докладами — на главной площади формировался караван. И снова Скарпу оставалось лишь удивляться: короткие четкие приказы звучали без какой-либо паузы или запинок. Казалось, что Джей действует по отработанной хрен знает сколько раз схеме, прекрасно понимая все ее подводные камни, как и все возможные неурядицы предстоящего пути. Такова сила и возможности «внешних»? Нет, не в этом дело. Высотник скосил глаза на стоявшего рядом Бабая и понял, что старший и опытнейший из присутствующих местных поражен не меньше.

— Ты ведь уже делал это раньше, верно? Вел людей из подобных городов? — помимо воли сорвавшийся вопрос перебил Джея на полуслове, и тот недовольно, все с тем же раздражающим холодным высокомерием, встретил взгляд Скарпа:

— Да, делал.

И невозмутимо вернулся к прерванной фразе. А высотник вдруг почувствовал себя не вовремя встрявшим в разговор взрослых мальчишкой. Причем мальчишкой до крайности глупым. Кулаки сами собой сжались от бессильной злости.

Да черта с два.

Этот пришлый коротышка как бесил, так и бесит по-прежнему.

Часть 4

Город оставили.

Просто оставили.

По приказу Джея мальчишка, ученик местного механика, вновь включил автоматику. Освещение и отопление было восстановлено, ядро заработало на пределе, а значит — рванет через несколько часов, огромным выбросом энергии привлекая к себе всех мало-мальски опасных тварей, какие есть в округе. Это существенно обезопасит маршрут. Измененное временем и катастрофой зверье всегда предпочитало легкую наживу, вместо того чтобы лезть на вооруженный до зубов большой отряд.

И сейчас привычки Пустоши спасали. Ведь на деле эта толпа была просто мясом, даже если ее организовать и объяснить основы. Коль угодно — Джей просто блефовал. С наглой уверенностью. В открытую перед лицом в разы превосходящего врага.

На рассвете нетипично большой караван в несколько сотен человек и десяток наскоро загруженных грузовых телег вышел в Пустошь. Джей тщательно следил за тем, чтобы местные взяли с собой достаточно еды и воды, четко определив приоритеты. Но, что невероятно обрадовало «внешнего», споров за бесполезный хлам почти не возникало. Спасибо Бабаю. Видимо, этот человек, помимо внушительной внешности, обладал еще и столь же впечатляющей репутацией, что сильно облегчило работу Рассела.

С другой стороны, во время обсуждения предполагаемого маршрута именно Бабай задавал самые глупые вопросы, что окончательно убедило Джея в том, что некогда этот человек был искателем. Довольно глубокие, хоть и устаревшие, знания удивительно соседствовали в нем с какой-то наивной непосредственностью. Чего стоило написанное на лице озарение, когда «внешний» объяснил, что идти кратчайшим путем через горы, растягивая толпу по узкой труднопроходимой тропе, как минимум глупо. Бабай просто об этом не задумался. Он смотрел на выбор маршрута с той стороны, с которой никогда не посмотрит ни воин, ни, тем более, центральный координатор. Первый будет планировать оборону. Второй — наиболее безопасный проход. Бабай же видел просто более короткий путь.

— Таким образом, — подвел итог Джей, сворачивая карту, — наш путь займет около двух недель и закончится в Брайте — Крепости Двух. Этот город официально принадлежит Империи, но на деле уже давно смешанный. Одним из основателей был вольный, потому изначально там установились порядки, подходящие обеим сторонам, но сейчас территория просто разделена на две части. Если ваши главы поговорят с местными офицерами, у Империи не останется выбора, кроме как расселить беженцев, если есть куда, или сформировать дальнейшие караваны. В любом случае, больше я для вас ничего сделать не смогу: только постараюсь довести всех живыми. Далее. Выбранный мной маршрут «зеленый» на первые километров сто-двести. Мы сможем там идти практически ни о чем не волнуясь. Пустыня полностью просматривается. Ровный рельеф. Почти нет растительности. Из живности — большая часть неагрессивна. Такие не подойдут к толпе людей. Далее начинается «желтая» зона, за ней — «желто-красная», каньон. Территория ложных. В нее первым войду я и небольшой отряд поддержки. Мы проложим маршрут. До этого времени караван будет стоять и ждать приблизительно десять часов. И дальше двигаться с такими же остановками. Подробнее я объясню уже в пути. И самое последнее…

Голос Джея стал еще жестче и холоднее. Теперь он действительно пугал. Казалось, ослушаешься его команды — и все. Пуля в лоб из того самого револьвера, кобуру с которым он носил открыто. Специально демонстративно, чтобы иметь управу на тех, кто считает себя самым умным. И слова, сказанные этим голосом, казались бритвенно-острыми, куда лучше донося до окружающих всю серьезность и правдивость происходящего:

— Как только мы покинем город, мои приказы абсолютны. Никаких вопросов. Никаких возражений. Мгновенное исполнение без сомнений и задержек. Вы — лидеры этого каравана. Ответственны за жизни людей куда больше моего. И будьте добры донести до каждого: если я сочту, что чьи-то действия ставят под угрозу нас всех — я буду стрелять на поражение. Лучше быстро избавиться от кого-то одного, чем получить сотню трупов из-за его глупости. Я не запугиваю и не давлю. Таковы жизнь и порядки «внешних». И без этого нам не выжить. Никому.

В кабинете Хизара, где происходило это спешное собрание, повисла напряженная тишина. Тихо кашлянул Бабай, опустив глаза — он потому и ушел когда-то из «внешних», что не мог принять этой дикой расчетливой жестокости. Нахмурился сам Хизар, побледнели и переглянулись остальные главы города, на лицах которых выступила испарина. Кто-то подобрался. Кто-то сник. И ярче всех выделялся взгляд мальчишки-высотника, который не пойми зачем следовал за Джеем чуть ли не хвостом. Невольный сосед, для которого сейчас рухнул не только тот мир, где его слово и мнение много значило, но и само наивное городское восприятие жизни, был ошарашен этими словами больше всех. Юнец с идеалами жизни и дружбы, незаметными за шипами характера. Но если узы полноценного отряда в Пустоши лишь крепнут, то все остальное становится разменной монетой. Мальчишке этого не понять, пока не почувствует на собственной шкуре. Но ему и не нужно.

Городские и «внешние» — люди разных миров, пересекающихся лишь по самому краю.

Скарп шел вперед, почти не глядя перед собой. Этот Джей сказал, что первые сутки пути безопасны и, судя по оживленной беседе с Бабаем, не лгал. На самого же высотника нахлынула острая меланхолия, угрожающая перейти не то в тоску, не то в злое сожаление.

Первые шаги по Пустоши дались ему тяжело. Подслушанные в забегаловках байки «внешних» успели построить в воображении парня такие картинки, что порой даже от мимолетной мысли о том, что творится за куполом, бросало в дрожь. А ведь Скарп не из трусливых. Но люди шли вперед притихшей толпой — и ничего не происходило. Не накинулись из-под ржавого песка орды разномастных голодных тварей, не свалились с неба стаи страшных летающих хищников, а тело не страдало от вроде как ядовитого воздуха и множества жутких болезней.

Они просто шли вперед.

А вечно нервничать невозможно. И от того чувства, что электрическим разрядом пробило тело, когда нога переступила четкую голубовато-белую границу, не осталось и следа. Дрожь унялась. Остатки беспокойства заставляли просто внимательнее вглядываться в горизонт. И в общем — жить было вполне можно, а все угрозы Джея, что тот убежденно болтал перед выходом, казались преувеличением и фарсом. Да, все образуется. Их приютит Империя, наскребут денег на новое ядро, восстановят город…

За спинами прогремел мощнейшей силы взрыв, горячим ветром ударившись в спины. По каравану пронесся испуганный ропот, в наушнике прозвучало спокойно-стальное:

— Сохранять спокойствие. Опасности нет.

И все.

Это все, что сказал, мать его, «внешний», когда вместо едва различимой в пустынном мареве точки покинутого ими города возник угольно-черный столб дыма.

И именно в тот момент душой Скарпа вместо привычной ярости и вспыльчивости завладело нечто, опасно близкое к пофигизму. Острый взгляд, прикованный к горизонту, сменился задумчиво-пустым под ноги. Нет, парень не сдавался. Но его планы на будущее, прогнозы, упрямые попытки хоть что-то для себя решить второй раз осыпались горящим карточным домиком. И вместо того чтобы смотреть в будущее, Скарп теперь обратился к прошлому, с тоской вспоминая последние часы в городе.

Высотник вспоминал, как, не отдавая себе отчета, старался держаться поближе к тому, в ком заключался их единственный шанс на спасение. Тогда уверенность «внешнего» необъяснимо успокаивала, давала веру в будущее. Веру в то, что их шанс спастись реален. А там, может, удастся восстановить и все остальное. И парень даже прошел за ним на общее собрание, чтобы еще раз убедиться: они справятся. Скарп с удовольствием вслушивался в четкую речь, стараясь понять и запомнить как можно больше. В какой-то момент даже поймал себя на том, что ему действительно интересно. Особенно понравилась карта. Высотник никогда всерьез не интересовался тем, что снаружи, довольствуясь миром, что выстроил для себя здесь и сейчас. Но, увидев непонятные линии на изношенном полотне какой-то странной ткани, парень остро ощутил, что был бы не против понять, как все эти узоры выглядят в реальности.

Однако когда разговоры о маршруте подошли к концу, уверенного и терпеливого «внешнего» вновь будто подменили. И столь же резко и контрастно. Перед высотником опять стоял тот самый человек, сосед, который взбесил его до белого каления еще при первой встрече. Самоуверенный гном. А каждое его слово бритвой резало душу, уничтожая так тщательно выстроенное за прошедшие часы спокойствие.

Скарп резко сжал кулаки, чувствуя, как коротко остриженные ногти впиваются в ладонь.

Высокомерный урод.

Как он смеет требовать абсолютного подчинения от людей, любого из которых готов лично разменять на «безопасность остальных»?!

Но память возвращалась все дальше, к привычной комнате. Родной. Своей. Той, что принадлежала лишь ему столько лет. Видела и слезы, и ярость, и даже первую девчонку — делать это где-то еще Скарпу тогда казалось неправильным. Потускневший взгляд высотника скользил по безжизненной серо-рыжей земле, а мыслями он был там. Дома. Вновь валялся в неровно, но добротно подвешенном гамаке, вновь думал о том, что пора бы наконец выправить вмятину от кулака на дверце шкафа, вновь небрежно вешал сапоги на наскоро вколоченный гвоздь…

Напавшая меланхолия разлетелась клочками, спасаясь от захватившей душу слепой ярости, направленной в никуда. Она, комком подкатив к горлу, безжалостно жгла глаза. Нет больше дома! И высотника Скарпа — тоже нет! Исчез, как и его высота. В новом городе некому будет вернуть ему эту идиотскую кличку, что каждый раз скрипела на зубах, будто вымещая его настоящее имя.

— Эй! — чужой голос послышался где-то за сжигающей душу пеленой. И повторился, но Скарпу было плевать. Он просто шел вперед, пытаясь хоть на что-то выместить это мерзкое чувство, пока еще способен с ним справляться.

— Тормози говорю! Оглох?!

Чья-то рука грубо дернула за накинутый на плечи плащ, и горловина туго впилась в шею, заставив закашляться. Скарп резко развернулся, завершая крутой замах ударом точно в лицо. Но вместо ядовито-рыжих очков кулак встретился с неожиданно крепкой рукой низкорослого соседа. Вольного. «Внешнего». Чужая сила отрезвила, заставив ярость отступить. В цветных глазах, хотя Скарп и не помнил, какой-какой, читалась холодная решимость. Взгляд зацепился за зажатый во второй руке револьвер, и гнев сменился липким страхом, враз заморозившим душу. Этот ублюдок Джей действительно не шутил тогда. Пристрелит. Перешагнет через труп и даже не оглянется.

— Впереди могу идти только я. Сбавил шаг и больше не разгоняешься.

Слова, в которых нет ни грамма сомнения — им подчинятся. Скарп сжал кулаки и вызывающе-резко одернул одежду.

— А разницы?! — откуда только хватило наглости огрызнуться? Впрочем, как всегда: позорный страх обернулся прячущей его злобой. — Не ты ли пел, что первый день зеленая зона?!

— Пустошь изменчива.

От этих простых, сказанных будничным тоном слов почему-то повеяло колючим морозом. Скарп повел плечами и пропустил «внешнего» вперед. Черт с ним. Пусть топает. Здесь проклятый соседушка в своем праве.

Рассел едва заметно скривился и прошел мимо замершего столбом высотника. Вот они — проблемы. Так часто бывает у городских. Сначала они, запуганные до смерти трактирными байками, дрожат, ожидая на каждом шагу безымянную опасность. Потом успокаиваются. Потом начинают думать или, что еще хуже, вспоминать. Ему, Джею, было бы куда удобнее, окажись за спиной безмозглое исполнительное стадо вроде имперских отрядов. От таких же, как этот Скарп, всегда жди проблем. Вольный прекрасно знал этот пустой взгляд, направленный вовсе не в себя, но застрявший в прошлом. Именно с таким начинают качать права или делать глупости. Мальчишка-высотник оказался из вторых. И теперь «внешний» не мог поручиться за его жизнь. Не только за его, чего уж.

— Эй, босс! — раздался в наушнике Рассела голос одного из тех немногих, с кем тот имел обратную связь. Большинство здесь могли лишь слушать, но не отвечать. — Там что-то есть!

— Где, там?

— Слева! То есть справа! Серебристая штуковина поднялась с земли и теперь летит за нами…

— А… — внутренний мат Джея на доклад, начатый без грамма конкретики, сменился прежней расслабленностью. — Это «гусеница», не обращайте внимания. Близко не сунется, да и живые существа ей не интересны. Но если неймется, можете кинуть в нее какой-нибудь железкой и посмотреть, что будет.

За спиной четко почувствовалось движение, и вольный со смешком сбавил шаг, затылком ощущая, как почти все подались направо, напирая на конвой. Кажется, кто-то пожертвовал походную кружку, а через несколько мгновений раздались удивленно-восхищенные охи и ахи. Джею не надо было оборачиваться, чтобы видеть происходящее. Он и так знал, как питаются эти существа: студенистая серебристая масса их тела полностью обволакивает любой стальной предмет, и тот растворяется на глазах, голубоватыми искорками распределяясь по желеобразным внутренностям твари уже энергией. Пожалуй, выглядит красиво. Эти создания не суются слишком близко к большим отрядам, зато одиночкам лучше беречь от них аппаратуру.

— «Гусеница», да? — хмыкнул Бабай, нагнав Джея и вновь подстроившись под его шаг. — Ты об официальной терминологии хоть что-то слышал? И главное — почему «гусеница»?

— Пусть ею давятся имперцы, у меня своя. Проще, удобнее, а главное — полезнее, — отозвался Джей, полностью проигнорировав последний вопрос.

— Ой ли? Терминология Империи неплоха, зря ты так. Не просто так ведь она принята повсеместно.

— Просто Вольным лень писать свою.

— Квалификацию-то проходят все. Или ты из незаконных?

Однако Рассел снова не ответил, четко давая понять, что ни на тему своего прошлого, ни на какую-либо еще, связанную с его личностью, он говорить не собирается. Бабай чуть кашлянул, стараясь разбить тяжелую тишину, оставшуюся после вопроса, и отвел взгляд на медленно приближающиеся горы.

— Эм-м… — послышался голос Хизара, которому возникшая напряженность тоже явно не пришлась по вкусу. — Так как та штуковина зовется официально?

— Ferrum devorantis, — тут же отозвался мгновенно воспрявший духом Бабай, — аморфная антигравитационная форма жизни, конверсирующая неорганику в энергию.

— «Гусеница», жрет металл, — хмыкнул «внешний», явно не собираясь сдавать позиции в этом споре. — Проще. Понятнее. Быстрее. Тварь не будет ждать, когда ты вспомнишь заумную имперскую статью, написанную городским хомячком по данным искателей.

На лице Джея появилась выразительная ухмылка, а Бабай обиженно смолк. Еще одна пропасть, но уже между «внешними» разных специализаций. Искатели привыкли анализировать и уделять внимание каждой детали. Таким же, как Рассел, важнее быстро сообразить, как появившаяся на пути тварь будет их жрать и в какое место бить, чтобы она издохла быстро, с минимальными затратами и максимальной выгодой.

Но на следующем шаге Рассел остановился и замер, предупреждающе подняв руку. В наушнике у каждого раздался лаконичный приказ «стоять».

Видневшийся впереди флажок, в отличие от тех, что они уже прошли, был полностью желтым. Вольный задумчиво посмотрел на затянутое серой пеленой небо, прикидывая, сколько времени осталось до заката, и приказал становиться на ночлег.

— Внимание всем! Старайтесь держаться как можно ближе друг к другу, единой толпой. Ни в коем случае не пытайтесь устроиться спать на телегах — только на земле. Подстилку старайтесь выровнять как можно тщательнее. Это же касается и сопровождения: подходите ближе. Бабай объяснит вам, как поставить купол.

Договорив, Джей принялся разгружать свою «летучку», но, увы, от вопросов это его не спасло.

— Зачем столько предосторожностей с простым спальником?

Рассел поднял глаза на неугомонного высотника, прикидывая, стоит ли отвечать. Но все же отозвался.

— Привычка.

— Привычка? Такая, которой ты заставляешь следовать приказом?

— Да. Именно такая.

— И из-за чего она такая появилась? — в голосе Скарпа четко обозначилась насмешка, но «внешний» предпочел ее проигнорировать, как и вопрос. Вместо этого он запрыгнул на свое привычное средство передвижения и окликнул Хизара:

— Я вернусь в течение часа. Все инструкции у вас есть.

— Эй, я тут еще!

Мальчишка-высотник резко схватил Джея за руку и заставил развернуться к себе, требуя ответа на вопрос. Но вольный лишь грубо высвободил руку, осадив:

— Городскому лучше не лезть за границы купола. Сиди в своем гнездышке и не настаивай на страшных сказках.

И резко повернул ручку стартера, пустив «летучку» с места на приличной скорости. Его первостепенная задача сейчас — разведка. Нужно выяснить, насколько опасна желтая зона на данный момент, и найти безопасное место для долгой стоянки. Долина ложных не место для прогулок. Там такой толпе так просто не пройти. Маршрут придется прокладывать специально сформированному отряду, а остальным — терпеливо ждать. Ждать в таком месте, где их не сожрут. Хотя бы всех.

Скарп с матом отшатнулся назад, закашлявшись от поднятой в воздух песчаной пыли. Что такого в его вопросе?! Почему этот выскочка не мог просто ответить?! «Городскому» — ха! Парень резко развернулся к Хизару с Бабаем и Джошем в поисках поддержки, но бывший «внешний» лишь качнул головой, а босс развел руками. Один не скажет, другой — не знает. Блеск. С Грида и вовсе спроса нет. Высотник вообще был удивлен, что его взяли в первые ряды, хотя потом и понял, почему. Сильный и выносливый парень мог стать хорошим прикрытием в случае нужды. «Щитом» — или как там?

— И куда свалил этот прыщ? — чуть погодя вновь подал голос Скарп больше чтобы разрядить обстановку.

— На разведку, как я понял, — отозвался Хизар, но взгляд босса стал серьезнее, так что парень уже затылком почувствовал мораль или выволочку. — И будь ты повежливее. Джей и твою шкуру из того дерьма вытащил. Тащит до сих пор. И честно — мне за тебя уже стыдно. Хоть как-то благодарен ты же должен быть.

Скарп напоказ фыркнул, но отвечать не стал. Благодарен? Конечно, он был благодарен. Не дурак и не маленький, прекрасно понимал, чего удалось избежать с помощью свалившегося на голову соседа. Так же как и понимал, что город — это в первую очередь люди. Но и что теперь? Лебезить и стелиться перед этим гномом ковриком? Гнуть спину, чтобы боссу не было «стыдно»? Нет уж, увольте. Никакая благодарность не заставит его, Скарпа, унижаться и идти против себя. Высотник признал этого Вольного и готов уважать и слушать. Пусть подавится.

Парень отвел, наконец, взгляд от горизонта, где исчезла точка аэроспидера, и принялся устраиваться на ночлег. Максимально тщательно и поближе к Хизару. Скарп любил свой город, но сошелся не со многими. Фактически, босс и вечный нытик Джош, который опять начал что-то причитать вполголоса, были единственными, с кем высотник общался достаточно близко, чтобы, пожалуй, назвать друзьями. Их-то он и старался держаться. Случись что — свои прикроют.

Но засыпать пока не торопился.

Этот Джей вернется с новостями, наверняка опять будет обсуждать с лидерами планы на завтрашний день. И Скарп хотел послушать, хотел знать. Идти за ведущим, как остальные, подобно части тупого стада, высотнику было мерзко. Парень хотел в точности понимать, что и зачем они делают, хотя уже осознал, что чертов «внешний» не говорит и половины своих мотивов и причин. Даже, вон, Бабаю не раз и не два лаконично отвечал: «так нужно». И все. Кому нужно? Зачем и почему? Какая опасность таится на том пути, что Джей отверг по своим причинам? Скарп хотел знать и злился от того, что ему запрещали. И те высокомерные жесткие интонации, с которыми Вольный определил его как «городского», задели неожиданно сильно.

Почему-то это слово, сказанное именно Джеем, прозвучало оскорблением.

* * *

Подходящее для стоянки место Джей нашел быстро. Эта местность не особо изменилась с тех пор, как он был тут около года назад. Такая стабильность и пугала, и радовала одновременно. Но ей было объяснение, потому Рассел, по сути, просто убедился в том, что все его предположения верны.

Как и ожидалось, ни Хизар, ни Бабай, ни даже Скарп еще не спали, дожидаясь его возвращения. Остальных же «лидеров» этого спонтанного похода вольный будить и не стал. Все равно с них спроса нет: слушают и кивают, как заведенные болванчики. Бесполезны.

— Вы встанете почти на самой границе с желто-красной. Там подходящая площадка, на которой не будет проблем с охраной. Достаточно большое плато, каменное, атаки из-под песка можно не ждать. Будем надеяться, что песчанники побоятся охотиться на такую толпу.

— Что за твари?

— Огромные черви. Определяют цель по вибрации с поверхности и выныривают из-под песка, мгновенно заглатывая полностью. Человек в их глотке поместится спокойно, а то и не один.

Хизар на пару с мальчишкой-высотником явственно побелели, но, благо, Скарп пока молчал. То ли Джей успешно отбил охоту задавать вопросы, то ли что-то еще. Оно и к лучшему.

— И как… как нам защищаться-то?

— А никак. Такой своре городских противопоставить такой атаке нечего. Более того — если нападут, начнется паника и жертв станет в разы больше. У нас нет выбора, кроме как надеяться на удачу и шагать в ногу.

— В ногу?

— Песчанники, как назвал их Джей, — вклинился Бабай, — ориентируются на вибрации от шагов. Благодаря ним охотник определяет и размеры цели. Если будем идти плотным строем и в ногу, покажемся им чем-то огромным и несъедомным… Простейшая идея. Но я бы не додумался.

— А думать тут — моя задача.

Карту Джей расстелил на песке уже в полной тишине и уверенно указал на ней первую точку, затем показывая и все остальные по мере своей речи:

— Мы сейчас приблизительно тут. Место стоянки будет тут. Вот здесь, думаю, спустимся в Долину. Караван чуть растянем — будем идти строго двадцать человек в ряд, включая конвой. Как я и сказал — в ногу, не сбавляя темпа. Тех, кто не выдержит, посадим на телеги. Путь займет около пяти-шести часов. Без остановок. Затем вас ждет стоянка минимум в десять часов, а мне понадобится пять человек, владеющих улучшенным оружием… ну, хотя бы умеющих его активировать.

— Подожди!

Джей сбился на начале новой фразы и недовольно глянул на неугомонного высотника. Тот, видимо, почуяв, что испытывает терпение, ответил мрачным взглядом, но начал на удивление разумно:

— Я больше не буду перебивать. Просто потом спрашивать будет не к месту.

— Ну?

— Как ты узнал, что мы именно тут?

Рассел чуть приподнял брови в удивлении, но на Скарпа посмотрел куда внимательнее. За всеми его выходками, требованиями, глупой вспыльчивостью и еще более глупыми действиями, ею продиктованными, «внешний» ожидал чего угодно, кроме вопроса о технике чтения карт. Снова обозначилась некоторая пауза. Кашлянул в кулак Хизар, видимо, прикидывая, какую управу найти на неугомонного пацана. Но Джей подумал и ответил. Вреда от этого не будет, времени у них вагон, а когда так явно виден искренний интерес — грех отказывать. Пускай мальчишка учится, хотя ему и вряд ли пригодится.

— Что такое азимут знаешь?

— Первый раз слышу, — буркнул Скарп.

— Хорошо… Тогда вот этот знак видишь? — Джей, посчитав лишним объяснять сейчас теорию, предпочел показать вариант более простой и понятный. Уверенно указал на схематичный уголок на карте, затем перевел взгляд на горизонт, кивая на выделяющийся на фоне заката темный шпиль. — Это прекрасный ориентир, заодно и начало Долины, в которую нам предстоит спуститься. Другой ориентир — вон та линия. Сейчас она едва заметна, но на карте обозначена четко — вот эти горы. Определив примерное расстояние (а в случае необходимости — уточнив точное), я могу определить и наше местоположение с довольно маленькой погрешностью. Это самый понятный для тебя способ.

— И откуда брать расстояние?

— На глаз. Впрочем… — чуть ли не впервые сняв свои рыжие очки, Джей протянул их Скарпу и едва заметно усмехнулся, — они совсем не для выпендрежа, парень.

Высотник немного неуверенно протянул руку, повертел прибор в руках и нацепил себе на нос. И мгновением спустя Рассел с довольной улыбкой наблюдал даже не изумление — восторг мальчишки, который впервые смотрел на мир сквозь профессиональную оптику.

А что-то в душе глухо взвыло, отозвавшись дикой болью в намертво запечатанных уголках сознания. Джей практически вырвал свои очки из рук высотника и свернул карту, небрежно засовывая ее в заплечный мешок.

— Раз разобрался — на этом все.

— Эй, ты же не договорил нам-то!

— Просто подбери мне пятерых в сопровождение. Я устал. Снов.

Рассел устроился на тщательно подготовленной лежанке, сунув под голову свой мешок, и накрылся спальником. График дежурств он доверил Бабаю — справится как-нибудь. Сам же изо всех сил постарался как можно быстрее уснуть, пока коварная память не вернула его туда, откуда Джей так старательно пытался сбежать все последние годы.

Часть 5

Скарп лежал на спине и хмуро смотрел в давно потемневшее небо, напрасно пытаясь заснуть. Даже факт первого знакомства с такой штукой, как «мобильная система защиты», не мог отвлечь его от мыслей о проклятом соседушке.

То, как Джей внезапно выхватил чертовы очки.

То, что на мгновение скользнуло в глубине его глаз, цвета которых высотник опять не мог вспомнить.

Впервые в жизни парню так сильно хотелось извиниться, хотя он совершенно не мог понять, почему и за что. Это было какой-то естественной внутренней необходимостью, продиктованной не иначе как интуицией. Во всяком случае, чуткости к окружающим Скарп за собой не замечал никогда. А тут вот… вылезло. И не хочет залезать обратно.

Парень резко сел и тряхнул головой, отгоняя ломящиеся в нее мысли, словно мух. К черту. Такие рассуждения ему не присущи, и лучше загнать их куда подальше, пока чего лишнего не надумал. «Внешних» без проблем и лишних дыр в душе не существует. А Джей четко дал понять уже не раз — вмешательства со стороны терпеть не будет. Так какой смысл тратить на него и без того ограниченное время сна? Этот человек как заявился однажды абсолютно один, так и уйдет одиночкой. Его, Скарпа, это не трогает и не заботит.

Высотник еще раз встряхнулся, порылся в сумке и впервые за долгое время достал оттуда парные клинки в ножнах, в рукояти каждого из которых рыжими всполохами мерцало впаянное ядро. Изящное лезвие и смертоносная сила пламени — маленькая гордость, на которую парень копил без малого семь лет.

— Что, Скарп, хочешь завтра в пятерку? — раздался откуда-то справа голос Хизара. Босс, видимо, был среди тех, кто дежурит первым.

— Ты сам нас учил использовать эти штуки. Хоть раз пущу в дело не забавы ради.

— Тогда спрячь шипы поглубже. Джей — не я. Твои выкрутасы терпеть не станет.

— Я не такой тупой, Хизар.

Мужчина лишь усмехнулся с непонятной интонацией, но ничего больше говорить на эту тему не стал.

— Иди спи, мальчишка.

Скарп недовольно фыркнул и с силой загнал наполовину обнаженные клинки в ножны. Уж кем-кем, мальчишкой он не считал себя давно, чего бы там старик ни вякал. Повзрослел еще тогда, когда в ушах свистел ветер свободного падения, прервавшийся лишь рефлексами и чудом. Да и много ли надо, чтобы махать этой железкой? Хизар хорошо учил их с Джошем, пусть от последнего и мало толку. Чертов соседушка еще удивится. Еще признает.

Сон подкрался незаметно, а утро началось с резкого сигнала подъема, заставившего всех подпрыгнуть. Высотник грязно выругался, высказывая сразу все, что думает о методах побудки «внешних», но устраиваться назад даже не подумал, мрачно принявшись сворачивать спальник в плотный валик. А дальше была дорога и ровный ритм под отчет Джея. И как только у него глотка не пересохла от этих «раз-два!». Правда, приглядевшись чуть позже к спокойно обсуждающему что-то с Хизаром «внешнему», Скарп был возмущен до глубины души: ушлый соседушка и не думал талдычить одно и то же! Банально записал на диктофон и включил в общий эфир, добившись и свободного времени для себя, и ровного ритма для остальных.

Высотник раздраженно фыркнул и отвернулся в сторону. К шагу и темпу он уже притерпелся, ноги двигались на автомате под ставший фоном счет. А пейзаж будто и не менялся — только шпиль медленно приближался, да земля пошла на спуск. Вон те горы, например, стали выше и ближе… чтобы снова опуститься, нырнуть куда-то в песок. Скарп удивленно моргнул. Об особенностях ландшафта, способных вот так вот исчезать под землей, он отродясь не слышал. За спиной раздались вскрики, под ногами прошла рябь, слишком отличная от мерного ритма толпы.

— Твою ж мать… — успел ошарашено выдать высотник, прежде чем едва не оглох от раздавшегося в наушнике приказа:

— Держать темп! Никому не рыпаться в сторону; не бежать! Шагайте, и вас никто не тронет!!!

Неизвестно, как остальным, а Скарпу вдруг почудилось, что этот рычащий голос — угроза куда более реальная и страшная, чем неопределенная дрожь земли и ныряющая в песок как в воду махина. И как Джею, мать его, удается достичь такого эффекта?

Но крики становились громче. Высотник спиной чувствовал растущий в толпе ужас, покрывался холодным потом, с трудом сдерживал ноги, не позволяя им ускориться, сорваться на бег, поверить инстинктам. Тварь вынырнула еще раз, чуть ближе. Скарп как во сне увидел бутоном раскрывшуюся пасть, угрожающую даже не зубами — огромными режущими пластинами. Червь не глотал целиком — сначала превращал жертву в сочный фарш. Парень передернул плечами и с ужасом ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Нет уж, он не такой слабак, чтобы сдаться даже не реальности — собственному воображению. Еще раз тряхнув головой, высотник с особенной силой впечатал новый шаг в песок, все так же подчиняясь ритму.

А кто-то сзади не смог.

Оглянувшись через плечо на очередной вопль, Скарп увидел бегущего прочь какого-то жирдяя. Кажется, этот мужик отвечал за снабжение, один из «верхушки». Песчаный горб по правую руку вновь опустился, земля задрожала сильнее, над ухом раздался какой-то странный щелчок — и толстяк исчез.

Рассыпался пеплом.

Скарп сбился с шага и поднял взгляд. Проклятый соседушка уже давно не шагал рядом, а стоял на своей «летучке», умудряясь держать руль ногой.

Джей опустил пистолет — настоящий, а не ту игрушку, которой угрожал когда-то в комнате. По корпусу змейками пробегали вспышки разбуженной энергии.

— Держать строй, или сдохнете нахер!

— Шагай, Скарп, ну же!

Высотник почувствовал на своих плечах чьи-то руки. Услышал будто сквозь туман страшный ледяной голос «внешнего» вместо ставшего почти привычным рявканья. Окрик Хизара… или Бабая?

И подчинился, отвернувшись.

Еще несколько сухих щелчков, дрожью отдавшиеся в душе, смертоносные лучи энергии взрыли песок в стороне от каравана. Земля вздыбилась в нескольких шагах от конвоя — и опала. Вдох спустя червь стрелой вынырнул там, где выстрелы оставили оплавленный след. А затем исчез. Все стихло.

Ни криков. Ни разговоров. За спиной один страх, посадивший каждую душу в клетку. Здесь, в этом месте, что бы кто ни сделал — его обязательно поджидала тварь Пустоши. Будь то песчанник с огромной пастью или… или «внешний» с не знающим промаха оружием.

Плато встретило караван серной вонью и жарой. Ближе к противоположному краю бил родник, какая-то странная грязно-желтая вода образовала кипящее озерцо… Совсем недавно этого тут не было. Но быстрый анализ воздуха определил испарения как неопасные, потому место стоянки Джей менять не стал — лучше все равно не найти, а так и не отошедшие от шока люди не пройдут ни мили больше.

Вольный вздохнул и скинул с плеч рюкзак, объявляя стоянку. Вокруг по-прежнему стояла тишина, но уже давно не такая абсолютная, как в первые минуты после злополучного выстрела. На счастье «внешнего», большинство действительно понимало необходимость того шага. И эти люди, осознавшие и принявшие, пытались успокоить остальных. Разница была лишь в том, что до того момента все считали угрозы Рассела пустым звуком. Детской пугалкой. И лишь сейчас осознали серьезность каждого сказанного слова.

Но так или иначе, оставались тут еще и такие, как чертов мальчишка-высотник.

Скарп рванулся вперед, едва сбросил рюкзак, но Джею даже не пришлось уворачиваться — за него все сделал Хизар. Местный лидер дернул мальчишку назад за капюшон куртки и без всякой жалости так зарядил по лицу, что юнцу потребовалось несколько мгновений, чтобы очухаться и перевести полный ярости взгляд на своего босса. Хотя все же это была оплеуха, не удар.

— Это Пустошь, мальчик, — тихо проговорил Бабай, подходя и протягивая высотнику руку. — Здесь жизнь куда дешевле. Разменная монета. И бремя лидера выбирать: вовремя пожертвовать кем-то одним или заплатить за колебания десятком… сотней. Джей выбрал. Только и всего.

— Не трать слова, он понимает, — «внешний» ровно смотрел в глаза мальчишки, не пытаясь уйти ни от разговора, ни от обвинений. — Просто не принял. Городской не примет.

— Ненавижу.

Это слово Скарп выплюнул как-то странно. Отчаянно. Джей знал — это не ему. Возможно Пустоши, возможно — тому толстяку-идиоту. А может, и самой жизни, этой госпоже ведь чаще всего высказывают такие колючие несправедливые слова. Рассел тоже готов был сказать ей много всякого… Ведь он не убийца. И никогда убийцей не был. Просто, следуя привычной аксиоме «спаси, кого сможешь», не мог поступить иначе: даже отвлечь с помощью выстрелов не удалось бы — песчанник всегда бросается на ближайшую цель. Только оправдания кровь не смоют. Он уже давно в ней захлебнулся.

Джей вздохнул и, убедившись, что истерики мальчишки можно не опасаться, принялся перебирать содержимое своего рюкзака.

— Пусть те пятеро, что идут со мной, готовятся. Выходим через час. У нас нет времени на сопли и отдых. Хизар! Нас не будет десять часов как минимум. Успокой тут пока всех… сможешь? Иначе мне придется добиваться подчинения еще большим страхом.

— Смогу. Бабай поможет. Только вот высотник наш вызвался в твою пятерку, теперь искать кого нового приде…

— Я иду! — нагло перебил своего босса Скарп, для наглядности кладя руки на откуда-то взявшиеся ножны. Рассел их раньше не видел. — Раз сказал иду — значит иду! Я не сопляк, не мальчишка и не «городской»! Меня бесит ваша тупая снисходительность. И уж поверь, спину мне доверить можно!

— Да что ты.

Джей смерил гордеца взглядом и пожал плечами. Ему, в общем-то, было все равно, кого с ним поставят. «Внешний» изложил свои условия тем, кто местных знает лучше всех. И раз Скарпа утвердили, так тому и быть.

А о свой спине он позаботится как-нибудь сам.

Н-да.

Механик хмуро смотрел на выстроившихся в неровную линию людей. Николас и Фрэд — двое из бывших «внешних». Первый — щит, второй в последний раз был в Пустоши столь давно, что его уже и не определить. Зато с кривым смешком пришло воспоминание о первом дне в том обреченном городе. О, сколько гонора было у готового кинуться на Джея с кулаками Фредди, который сейчас стоит по струнке и жадно ловит каждое слово, зная значение центрового. Где-то внутри подняло голову сытое удовлетворение — отголосок прошлой жизни. Горький и драгоценный одновременно.

Третий в их небольшой группе — мальчишка с лицом, покрытым даже не щетиной: пухом. На него Рассел смотрел долго и пристально, затем перевел взгляд на Хизара, чтобы уточнить причину такого выбора. Но этого не понадобилось. Паренек негромко кашлянул и снял с плеча темный футляр, в котором оказался широкий двуручный клинок с испещренным узором энергетических каналов лезвием. Трудно представить, чтобы щуплый мальчишка умел с ним обращаться, но пара демонстративных взмахов развеяли все сомнения.

— Винсент Робинсон, «Альфа-семь», к вашим услугам! — мечник вытянулся по струнке, отдавая честь и распахивая плащ, чтобы было видно нашивку на имперском мундире. — Курсант. Был ранен и приказом командующего оставлен в городе, чтобы не задерживать свое формирование. До возвращения в любой из городов Империи, согласно принятым нормам, полностью в вашем распоряжении!

— А нормально разговаривать ты умеешь, — зевнул Джей, издевательски добавив: — Курсант.

— Так точно, сэр! То есть… не сэр… умею, — паренек окончательно стушевался и смотрел на вольного как-то исподлобья, очевидно ожидая чего-то не очень приятного в свою сторону. Потом неуверенно добавил:

— Это мой первый выход в Пустошь. Долина должна была стать экзаменом.

— Ясно. Значит только размахивать железкой и умеешь. Ну, уже хорошо.

— Я на отлично сдал теорию… — несмело возразил имперский, но «внешний» уже перевел взгляд на двоих оставшихся. Скарп и… Джош, кажется. Второго механик запомнил, потому что просил заткнуться уже раз двадцать за этот переход. Вечное монотонное нытье выводило из себя. К слову, этот бугай так и не замолчал, просто приглушил голос, стараясь не мешать.

Та еще компания, но против ложных сойдет.

— Думаю, напоминать уже лишнее, но я повторю в сотый раз: если я сочту ваши действия опасными для группы, буду стрелять на поражение.

Парочка городских переглянулась, бледнея, но согласно кивнула. Правильно. Именно от них «неприемлемых действий» ждать и стоит. Хорошо, что оба это понимают. Еще раз вздохнув, предвкушая не самый простой поход, Джей наконец отдал приказ проверить снаряжение и готовиться к выходу. Все, что ему осталось до выхода — перекинуться парой слов с Бабаем. Ведь если с отрядом разведки что-то случится, дальше вести людей придется именно ему.

* * *

Небольшой уступ с находящимся на нем красно-желтым полотнищем флага вырос перед ними неожиданно быстро, и Джей объявил привал, недолго думая расположившись прямо у флагштока. Долина с этой точки просматривалась почти полностью, но сильно мешала висевшая над ней песчаная дымка. Ветер не позволял ей осесть, словно от безысходности кидаясь от одной границы к другой, воя, закручиваясь небольшими смерчами. Казалось, где-то там, за рыжим туманом, скрыт целый хор призраков, каждый из которых отчаянно поет о чем-то своем.

Скарп передернул плечами и вцепился зубами в бутерброд, стараясь все внимание отдать вкусу. Но любопытство брало свое. И если пейзаж вдали вызывал лишь холодные мурашки, то все, что было близко, казалось интересным, вопреки предупреждениям чертова соседа. В нескольких шагах левее от их стоянки вниз уходила широкая тропа, если так можно назвать неровный скол породы, превратившийся в удобный спуск. Хотя высотника куда больше привлекала отвесная стена. Но парень не решился даже на попытку намекнуть о привычном для себя способе.

Привычном ли?

Стена городского шпиля была ровно поделена на секции, в каждой из которых достаточно специальных креплений. Уходящий вниз обрыв явно не мог похвастаться подобными удобствами. Потому Скарп молчал и просто осматривался.

— Странно, — спустя пару минут произнес он, — я слепой, или той каменюги и правда не было, когда мы только подошли?

— Не было, — спокойно подтвердил Джей. — Мы уже на территории ложных.

— Может ты, наконец, изволишь сказать, кто такие эти твои твари? Ведешь нас черт знает куда и черт знает зачем! Почему нельзя было сразу прийти сюда всем вместе? Не ты ли говорил, что твари не любят и боятся толпы?

Мальчишка с огромной железкой за спиной пренебрежительно фыркнул. Из всей разномастной компании он бесил Скарпа больше всего. Еще бриться не начал, а вести себя быстренько пристрастился почти как чертов сосед, высокомерно отвечая на большую часть заданных не ему общих вопросов. Но если в случае Джея это было оправданно хоть как-то, то имперский выскочка явно нарывался. И все же начинать грызню сейчас было бы глупостью, это понимал, вопреки своему нраву, даже высотник. Потому свое раздражение он предпочел направить в иное русло:

— Эй, Джей, чтоб тебя! Тут не все, знаешь ли, «про» в рыжих очках или умники с отлом по теории!

Однако проклятый «внешний» не успел и рта раскрыть, как совершенно неожиданно вспыхнул Робинсон. Курсант вскочил, кладя руку на эфес своего оружия, в пользу которого Скарпу до сих пор слабо верилось, и притянул высотника за грудки:

— Не смей утверждать, что я только на словах силен! — прорычал он в лицо охреневшему от такой выходки парню. — Я могу куда больше, понял?!

И, развернувшись, мальчишка уверенно направился к замеченному высотником валуну. Раздался знакомый щелчок — вольный перевел оружие в боевой режим — и Скарп по-настоящему испугался. Он не хотел вновь видеть смерть. Особенно такую. Не из-за твари — волей человека. Тем более не хотел становиться причиной.

— Стой, твою мать! Он же выстрелит!

— Вертай, мальчишка, опозоришься, — с неожиданным смешком поддержал Ник вскочившего высотника.

Но Джей молчал. Рыжие зеркала очков надежно скрывали разноцветный взгляд. Выражение лица — не разобрать. А проклятый курсант даже не сбавил шага, лишь замахиваясь двуручником.

Что произошло дальше, Скарп не понял.

Каменюга смазалась, теряя цвет и форму — это все, за чем парень смог уследить. Боковое зрение уловило две красных вспышки; Робинсон качнулся назад, неуклюже плюхнувшись в пыль на пятую точку; а перед ним, исходя серебристым паром, лежало два скелета.

Два.

— Почему два? — ошарашено выдал Винсент, оглядываясь с контрастно-беспомощным выражением на лице. Скарп и рад бы позлорадствовать, но в душе неожиданно проклюнулась солидарность пополам с облегчением: «внешний» действительно выстрелил, да цель выбрал не ту, что ожидал высотник.

— Считай, ты провалил экзамен, курсант, — со смешком подытожил Джей, пряча пистолет. — Итак: ложные. Запомните, именно в таком виде они действительно мертвы, кости тоже скоро испарятся. Тело твари не то жидкое, не то газообразное. Обычное оружие против него бесполезно — только улучшенное огнем или электричеством. У кого заморозка — будьте осторожны: это их не убивает, только тормозит на время. Также эффективен ультразвук. Он дестабилизирует их тела, полностью разрушая. Название свое эти твари получили за способность принимать форму любого крупного физического объекта. В зверье они не превращаются. Издалека на глаз отличить ложного от, скажем, обычного булыжника невозможно. Вы и не смогли: при входе изначально был один. Второй, замеченный Скарпом, пришел позже. Ложные слепые, но прекрасно чувствуют движение. В пятидесятиметровой зоне они кидаются на все, что заметят, с поправкой на размер. Скорость и реакция превышают обычные человеческие. Новичкам в ближний бой лучше не лезть. И это, Скарп, причина, по которой мы не идем сюда толпой. В долине их тысячи. Людей, способных реагировать на их скорость, у нас единицы. Проще проложить тропу и провести всех без риска.

— Тропу? — насупившись, уточнил высотник, чувствуя, что он сам себя избрал на роль «идиота, который все равно все спросит». Ведь остальные молчат, хотя вряд ли знают и половину сказанного.

— Да. Как я уже сказал, ложным не по вкусу ультразвук. И у меня достаточно его источников, чтобы проложить путь. Люди отделаются головной болью, зато твари к нам не подойдут.

— И мы за десять часов пройдем всю долину?

— Нет, конечно. Но долго находиться на том плато толпе тоже нельзя. Будем двигаться переходами. Пока караван на ночевке — мы идем вперед и прокладываем путь дальше. Радиус одного такого шарика, — Джей достал из кармана небольшое устройство, — сто метров. Сигнал он держит около суток, потом идет на спад.

Скарп кивнул, и тут вспомнил, что самое главное он до сих пор не знает:

— А чем чревато близкое знакомство с ложным?

— Как железка тогда исчезла, видел? — вопросом на вопрос ответил вольный. — Что-то еще?

Парень почувствовал, что его клинки сейчас ему милее мамы родной — ни на что не променяет! — и хмуро помотал головой, с досадой отмечая, что действительно с успехом выполнил роль того самого «идиота».

Перерыв на обед закончился. Пришло время двигаться дальше. Хотя теперь своей роли в этом походе парень не понимал в упор. Ведь в ближнем бою ни он, ни Джош, не сыграют реальной роли. Мерзко было признавать, но даже мелкий выскочка сейчас мог оказаться полезнее их обоих. Что уж говорить о явно опытном Нике, и Фрэде, еще не растерявшем окончательно былую реакцию.

В итоге бесполезны оказались и они.

Чертов соседушка, которому от количества проклятий лично от Скарпа уже давно должно было икаться, невозмутимо шел вперед, время от времени стреляя по «подозрительным кочкам». Не по всем подряд. Некоторые он пропускал. Фрэд разок проверил одну пропущенную, но камень оказался просто камнем. А те, что выбирал «внешний», неизменно испарялись знакомым серебром.

Где-то через час пути, подведя нехитрую статистику, Скарп невольно присвистнул. Это ж сколько Джей провел времени в Пустоши, чтобы получить такое чутье? Впрочем, очевидное заметил не только высотник.

— И зачем вам отряд, если вы такой крутой… — нарушил тишину разочарованный голос курсанта, который, кажется, ждал действия и битвы. Да и сам высотник опасался, но тоже ждал.

— Чтобы в случае провала, — невозмутимо отозвался «внешний», — было кому вернуться и сообщить.

— А, так мы мясо — а вы прочь?

— Наоборот. Как мясо вы слишком бесполезны. Не выиграете и секунды.

Мальчишка насупился еще больше и умолк. А Скарп буравил спины обоих мрачным взглядом. «Мясо» — да? И это говорит ребенок? Среди «внешних» люди вообще есть?

Вновь повисла тишина. Но, несмотря на ее тяжесть, Скарп с каждым шагом все чаще и чаще ловил себя на мысли, что он, вопреки всякой логике, больше не боится. Свалившийся ему на голову сосед был низкорослым, далеким от внушительного телосложения — скорее наоборот: хрупкий и верткий — но парень отчего-то верил, что пока этот человек их ведет, бояться просто нечего. Феноменальное чутье, решимость, умение действовать и, что важнее, отвечать за свои действия. Скарп никогда не умел доверять, ведь на высоте просто некому, но сейчас он — неохотно и с глупой злостью — поддавался этому чувству. Со стыдом начинал осознавать, что если так пойдет дальше, он сможет полностью довериться чужаку.

Впрочем, тишина далеко не всех располагала к мыслям.

Джош, услышав про «мясо», начал что-то неразборчиво бубнить себе под нос; Робинсон, явно еще питавший призрачную надежду на настоящий бой, совсем поскучнел и принялся задавать вопросы:

— Вы ведь из вольных, да?

— С Империей мне оказалось не по пути.

— Лучше не спрашивать, почему, да? — мальчишка немного помолчал, снова с надеждой осмотрелся и продолжил импровизированный допрос. — И сложно вам так?

— Привык.

— Хм-м… Я думал, вольные тоже отрядами ходят, а говорят, вы в тот город один пришли.

— Когда как. Можем и к конвою примкнуть, можем и в одиночку выйти, правда, это совсем уж редко. Зависит от обстоятельств.

— А отряд-то у вас есть? Может, найдется местечко? С таким центром мои навыки уж точно впустую не пропадут!

Но в этот раз ответа не последовало. Только сухой щелчок выстрела. Оба старших, из бывших «внешних», смотрели на курсанта уже совсем недобро. Скарпу вновь стало не по себе, хотя в этот раз не он задавал вопросы, не на него было направлено это безмолвное осуждение. С тихим характерным шипением испарилась очередная тварь.

— Кхм… Так это… с отрядом-то как?

— Эй, курсант, — хмуро пробасил Ник. — Уважай чужое молчание. Тот, кем он был раньше. Даже тот, кто он сейчас: оба заслужили это право.

— И что мне сделать, чтобы заслужить право на ответ? — вскинулся Винсент, но получил лишь тяжелую затрещину.

Новая тишина стала страшной.

Скарп смотрел в спину Джея и готов был все отдать, лишь бы не думать. В душу закрался чуждый незнакомый холод. Этот человек молчал, как будто…

Сам высотник не любил, когда ему в душу лезут, но порой осознать, что именно лезешь, бывает не очень просто. Парень понимал эту тишину. Хотя сам бы на его месте, скорее всего, заткнул бы надоедливого ублюдка силой. Но как бы Скарп ни бежал от этого холода и лишних мыслей, на ум упорно приходило самое простое и безнадёжное.

Будто потерял их.

Часть 6

Монотонный звук врезался в уши, давил на мозг, вызывая тупую однообразную боль, отчего-то накатывающую тошнотворными волнами. Разговор не клеился. Мысли упорно возвращались к пустым попыткам разгадать прошлое Джея, и Скарп, чтобы заставить себя отвлечься от этого, перевел взгляд с осточертевшего пейзажа вниз, на ботинки своих спутников. Как ни странно, но обувь оказалась куда интереснее, чем парень ожидал. К примеру, черные ботинки Рассела из непонятного материала, кажется, из чьей-то чешуи, были разными — левый явно тяжелее и выше. Обувь же Николаса, похожая скорее на деталь какой-то машины, — вызывала лишь один вопрос: как щиту вообще удается поднимать ноги? Сапоги, сделанные из соединенных друг с другом отдельных сегментов, оставляли в песке след глубиной сантиметра два, не меньше. Выделился и мальчишка-курсант — он носил нечто среднее между обувью Джея и Ника.

Увы, подобный интерес сам собой привел высотника к безрадостным думам о том, что городская обувь Пустоши не подходит. Непривычная к постоянной высокой нагрузке, она расслаивалась от песка, грубела от сухости и натирала ноги. У Джоша чуть отошла подошва, сам Скарп чувствовал каждый крупный камень — ботинки высотник покупал всегда одинаковые. Такие, которые подходят его работе, позволяя чувствовать все: от самого выступа в стене до положения на нем стопы.

Сейчас парень был согласен на что угодно, лишь бы положить конец этой своеобразной пытке. Чем станут его ноги к концу пути, он старался не загадывать.

— Эй, а тут еще кто водится? Ну, в смысле… еще кто забрести может, кроме этих слизней? — наконец спросил Скарп, снова первым разбивая тишину.

— Забрести может кто угодно и куда угодно, — равнодушно отозвался Джей. — В Пустоши хватает тварей, которым вообще плевать на место обитания. Большая их часть красные или черные. Есть двойные.

— Это цвет шкуры, что ль?

— Ранг опасности. Ложные — красные. Из-за своей скорости и реакции. Они лет семь назад облюбовали и заселили эту долину, с тех пор здесь редко других встретишь. Твари боятся соваться туда, где есть скопления одного вида. Потому я вас так и веду: зная пару особенностей, здесь сможет пройти и идиот.

— И сколько этих рангов всего?

— Четыре цвета и по десять степеней на каждый. Нулевой черный — самый опасный. Десятый зеленый — детский питомец.

— И че, каждый «внешний» помнит наизусть, кто-какой?

— Я не учил никогда — ориентируюсь при встрече.

Николас не выдержал и расхохотался. Скарп уже заметил, что щит внимательно вслушивается в подобные разговоры и часто ухмыляется, когда Рассел говорит название очередной твари. Кажется, несмотря на всю крутость вольного, у того были явные проблемы с теорией. Той самой, «отлом» по которой так гордился Винсент. А с другой стороны — разве Рассел не прав? Важно знать, как прирезать недружелюбно настроенную зверушку, а не ее научное название. Высотник скосил глаза на мальчишку, у которого явно язык чесался что-то вставить, и хмыкнул. Была бы возможность — и парень с удовольствием бы сказал мелкому пару слов о бесполезности знаний при кривых руках. Но случая пока не представилось.

Джей тем временем небрежно уронил в песок очередной шарик и устроился рядом, коротко скомандовав:

— Привал.

— Ровно два с половиной часа идем, — заметил Фрэд, глянув на часы. — Ты по времени, не по расстоянию?

— Смысл в расстоянии, если эти штуки живут не вечно, а мне тут еще толпу вести?

Стадо. Ну да, как же еще драгоценный соседушка может думать о тех, кого гонит, как скот, от одного загона к другому, тщательно следя, чтобы хищники по пути не сожрали лишнего? От интонаций этой фразы стало мерзко. Проклюнувшиеся ростки уважения исчезли вмиг, а их место заняло практически отвращение. Зря Скарп не верил когда-то Бабаю, что бывают люди «из разных миров». И сколько бы высотник ни пытался теперь оправдать вольного перед самим собой — не выходило. Да и зачем вообще оправдывать?

Как назло вспомнилась первая встреча.

Возникшая тогда в голове мысль, приравнявшая слова «внешний» и «бесполезный».

Стало стыдно.

Но ждать, когда Скарп выпутается из собственноручно расставленной ловушки принципов, никто не стал. На короткий отдых сосед выделил от силы минут десять. Ноги едва успели расслабиться, как пришлось вновь вставать и гнать себя вперед, безжалостно обновляя каждую мозоль. Боль, заявившая о себе еще сильнее после передышки, выдула из головы все мысли, кроме одной. Жалкой. Ее Скарп всеми силами пытался не допустить, как никогда упрямо абстрагируясь от извечного нытья Джоша. «Когда же это кончится», время от времени произносимое мерзким заунывным тоном, бесило уже всех. Хотя реально что-то сделать смог, опять же, лишь Джей — Грид его сторонился, старался, чтобы «внешний» не расслышал очередной фразы даже случайно.

Следующий час показался высотнику и вечностью, и мгновением одновременно. Время растягивала мерзкой патокой монотонщина вокруг, замешанная на столь же однообразных мыслях, но стоило обстоятельствам чуть измениться, как прошедшие минуты обернулись ничего не значащей пустотой. Хотя радости перемены не принесли нисколько.

— Идем вверх, — после короткой паузы произнес «внешний», задумчиво глядя в сторону от небольшого холма. Там камней было куда больше, и ни у кого не вызвал удивления тот факт, что Джей предпочел идти в гору.

Однако вершина преподнесла свой сюрприз.

Стоило небольшому отряду преодолеть плавный подъем в несколько десятков метров, как вновь открылась панорама утопающей в песчаной пыли долины. Спуск вниз был длиннее и круче. А ровно на его середине, в каких-то ста шагах впереди, сидел человек, вцепившись в флагшток.

Вернее — скелет.

Терзаемое ветром черное полотнище вызывало совершенно естественное желание держаться от него как можно дальше. Будто обуглившиеся кости при практически целой одежде пустили марш ледяных мурашек по душе и телу. Скарп даже и представить не мог, что могло сделать с человеком… подобное. А вгляд неумолимо притягивало нечто такое же черное, торчащее из песка чуть в стороне.

Рука, кажется.

Джош заскулил и попятился.

Но механик почему-то стоял не двигаясь, вглядываясь в останки безымянного бедолаги. Даже очки свои поднял и теперь несколько щурился от дующего в лицо ветра.

— Арахнид! — тем временем с показавшейся дикой радостью ударил кулаком в раскрытую ладонь Винсент, будто вспомнил верный ответ на эказмене. — Его яд медленно растворяет внутренности, а затем и кости! Когда жертва полностью выпита, от нее остается лишь обугленный скелет, который так же истлевает за двое-трое суток. Цвет — первейший признак, по которому можно определить существ этого класса! Луи Гарвей во второй редакции первого тома так же говорил, что к останкам жертвы подходить нельзя — хищник часто использует их как приманку и выжидает в засаде.

— Да, — издевательски произнес вольный, дослушав короткую справку. — «Отл» по теории себя оправдывает. А главное, это просто необходимо знать и без того обоссавшимся городским.

Курсант прикусил язык, наконец услышав подвывание Грида и почувствовав направленные на него тяжелые взгляды.

— Но вы ведь его не заткнули, — тихо заметил Ник. — И уходить явно не торопитесь.

— Не заткнул. Драпать быстрее будут. Спускайтесь вниз.

— А вы?

— Нашивка еще цела. Командование на тебе, Николас.

С этими словами Джей небрежно перекинул мешок с источниками ультразвука, отсыпав себе в карман какую-то горсточку.

— Ждете полчаса и возвращаетесь на базу. Кости будут тут еще около суток: едва начали тлеть, даже не деформировались пока. Обхода в полтора километра хватит с лихвой. Не прижимайтесь слишком к стенам — и пройдете.

— Понял.

Ник коротко кивнул. Фрэд без вопросов последовал за ним. Джош только рад был уползти подальше. Курсанта щит при первой же попытке остаться просто взял за шкирку.

Но Скарп не сделал ни шагу. Не позволил себя уволочь силой. Стоял, как вкопанный, глядя на проклятого вольного, и не верил, что тот так просто перепоручил все население города человеку явно куда менее опытному. А сейчас и вовсе спокойно скинул на землю сумку, проверяя обувь.

— Эта тварь опасна, верно? — с трудом держа себя в руках, прорычал высотник. Чертова соседа хотелось поднять и хорошенько тряхнуть за шкирку.

— Да. Черный. Пятерка или тройка, не меньше.

— За тобой все население города идет.

— Ник с Бабаем проведут. Медленнее будет, и только. Иди за ними.

— Ни хера.

— Сдохнешь.

— Будет на твоей совести.

«Внешний» наконец выпрямился и хмуро посмотрел в глаза неподвижно замершему назло всем высотнику. Скарп не мог сейчас объяснить, зачем это делает. Почему не ушел с отрядом, который не стал его ждать. Геройство в Пустоши не в чести явно — приказы центрового выше.

Может, парень просто хотел доказать ублюдку соседу, что тоже чего-то стоит, что и у него тоже есть стержень.

Хотя и понимал: момент неподходящий.

Но было кое-что еще. Скарп просто не мог отпустить на верную смерть того, от кого зависит жизнь его родного привычного города. Ведь правильно сказал Хизар: город — это люди.

— Ради чего ты ставишь на кон несколько сотен жизней, мразь?

— Нашивка еще цела, — спокойно повторил вольный, будто идиоту. — Здесь стоит флаг. Только потому мы живы, — короткий кивок в сторону кажущегося игрушечным скелета. — Здесь долго никто не пройдет. Я не оставлю нашивку — возможно, кому-то однажды придется так же добывать мою. Возвращайся к отряду. Кроты нечувствительны; пока близко не подойдешь — не заметит. А после отправится вверх — вы успеете обойти.

— И бросить тебя?

— А что ты можешь?

И Скарп заткнулся, не зная, что ответить. Очевидно, Джей четко осознавал, на что идет. Даже лучше самого парня. Шаг механика стал хищным, пружинящим. Будто в странном танце «внешний» подбирался к цели, в любой момент готовый дернуться в сторону.

А высотник смотрел и понимал, что тот идет за глупым и никому не нужным клочком ткани.

Рискует всем. Из-за чертовой херни.

И никто остановить его не вправе.

Десять шагов.

Джей замер, ожидая атаки. Чутье твердило — тварь никуда не ушла. Выжидает. Кроты способны обходиться без пищи месяцами, но коль случается наткнуться на добычу, держат ее как приманку до последнего.

Однако — все тихо.

Спит? Или просто слишком слеп, чтобы учуять даже сейчас?

Рассел криво усмехнулся, вспоминая глаза мальчишки-высотника. О да, этого городской точно не поймет. Истину, которую четко знает каждый «внешний», будь то имперский или вольный:

В этом мире нет места для могил.

Городских ждет специальная церемония прощания и запись в «вечном списке». Их родственников предупредят, позволят произнести слова прощания.

Тех же, кто отдал жизнь Пустоши, не ждет ничего. Они исчезают — остаются лишь ученики и нашивки. Единственная память. Единственный реальный след, кроме бесконечных закрытых архивов военной базы Системы.

А перед Джеем сейчас останки того, кто совершил подвиг. Не зная даже, какой в итоге окажется его истинная цена. Не зная, заметят ли его вообще. И где-то там, за энергетической гранью купола, возможно, есть кто-то, кто ждет его домой. Вот так вот.

Просто.

Потому в этом проклятом мире нельзя бросать нашивки. Пока есть шанс. Хоть какой-то.

И Джей Рассел единственный, у кого таковой реально был.

Пять шагов.

Пустошь молчит, будто вся долина притаилась в засаде. Два. На расстоянии вытянутой руки. Короткое движение, срывающее прямоугольный клочок ткани с держащей его липучки. Цель достинута. Осталось вернуться с добычей живым.

Шаг еще осторожнее, движения плавно-хищные, привычные — учитель вбивал их с кровью в вечных тренировках. И плевать, как это смотрится со стороны: сейчас лучше быть живым клоуном, чем мертвым идиотом.

Но тварь так себя и не проявила.

Отойдя шагов на двадцать, Рассел нормально выпрямился и развернулся спиной к останкам, глядя на мальчишку — так и не ушел. Идиот.

Дважды идиот.

Скелет за спиной осыпался с сухим прощальным треском. Песок вздулся легким горбиком — и опал: крот засек добычу, теперь подбирался ближе.

— Не двигаться. Не кричать. Не атаковать, — коротко скомандовал Джей, глядя на стремительно бледнеющего высотника. Лишь бы в обморок не хлопнулся. Городской.

А в следующий момент на глупого мальчишку уже наплевать. Тот, кто не подчинился приказу центра, сам в ответе за свою жизнь. Хотя крота куда больше интересует клюнувшая на приманку добыча. Скарпа он не увидит, пока тот не заявит о себе открыто.

Антрацитовая лапа вспорола песок черной вспышкой. За ней — другая, в стороне, купившись на впившийся в землю выстрел. Всего лап восемь. Необыкновенно подвижных и столь же быстрых. В бою нет мысли, только чутье и скорость. Тварь или собственные ноги — один точно одержит победу в этом поединке. Прыжок — перекат — в сторону. Бежать, стреляя куда придется вокруг себя. Беспорядок сбивает тварь с толку, мешает прицелиться. Дает шанс выжить.

Песок лезет в горло, но не в глаза, спасибо очкам. А россыпь валунов ниже по склону все ближе. И Рассел точно знал: настоящих камней там нет вовсе.

Бабай как-то отшутился, что долгожители Пустоши просто прекрасно умеют бегать. Скарп был совсем маленьким, но фраза уже тогда показалась столь глупой, что врезалась в память отголосками смеха.

Сейчас подавившийся вдохом парень ясно осознал — в тех словах каждый слог был серьезен как никогда. Высотник вообще впервые видел, чтобы человек двигался с такой скоростью. Этот бой выходил за пределы его понимания. Бой ли? Парень поначалу думал, что Джей стреляет в тварь, но вспомнив фокус с песчанником, отказался от этой мысли. Рассел явно не принимал дуэли, предпочитая бегство. Везение механика, уже не раз и не два ушедшего в сторону в последний момент, и вовсе поражало воображение. Да и «везением» это было, видимо, таким же, как абсолютное чутье на местных слизняков.

Кстати о них.

Смысл хаотичного движения по склону послушно замерший столбом Скарп понял лишь тогда, когда ближайший к Джею «камень» полупрозрачным росчерком кинулся… на в очередной раз появившуюся из песка мерзкую лапу. Тонкую, разделенную на сегменты круглыми суставами. Так Джей просто хочет их стравить? Идея по сути своей хороша — ложные явно не уступали в скорости твари.

Но задумка перестала казаться удачной, когда серебристый росчерк с мерзким хляпом накинулся на ногу «внешнего».

И отпустил.

Так этот гад еще и солгал, так явно преувеличив опасность?!

Скарп зажал себе рот рукой, приглушив сорвавшееся-таки с губ ругательство, и уже со злостью наблюдал, как заносчивый коротышка отпрыгнул прочь от образовавшейся свалки тварей, спокойно направившись в сторону парня.

Дойдут до каравана — надо обязательно избавить Джея от парочки зубов.

— Эта штука… довольно интересное создание, — тем временем как ни в чем не бывало зазвучал в наушнике голос «внешнего», чуть сбитый тяжелым дыханием. — На физические атаки ей плевать… на энергетическое оружие — тоже, а вон те, смотри-ка, справляются… В общем… — сосед хлопнул опешившего от такой смены обстановки Скарпа по плечу и договорил: — Если увидел такое и понял, что стал приманкой, беги к другим тварям. Стравить два вида — чуть ли не единственный способ выжить.

— Ты всегда был таким разговорчивым? — мрачно отозвался высотник, отмечая про себя, что у соседа, похоже, нервы отнюдь не железные. Ответа само собой не получил.

Только еще раз оглянулся на нереальную битву позади и поспешил за Джеем, невольно наблюдая за тем, как дымится пострадавшая от атаки ложного штанина.

Спросить насчет столь откровенного вранья парень не успел: раздался отчетливый механический звук, и из прорехи над ботинком вольного выпала… гайка.

Скарп моргнул.

Джей оступился и, выругавшись сквозь зубы, опустился на песок, закатывая штанину. Взгляд, которым он одарил провинившийся протез, опустил бы и не на шутку рассерженного Хизара. Но у высотника опять что-то не складывалось в голове. Только что он видел, как этот человек прекрасно бегал от агрессивно настроенной твари, явно не страдающей от плохой реакции. А теперь оказывается, что вся эта маневренность доступна Джею, несмотря на тяжелую и, теоретически, неповоротливую стальную ногу. Хотя, признаться, протез такого качества Скарп никогда еще не видел.

— Да ты везунчик, — выдал он, от удивления позабыв весь пришедший в голову мат. — Последствия предыдущего невезения?

— Новички лажают, — хмыкнул «внешний», неуклюже пытаясь встать. — Лажают всегда. Я не был исключением.

Скарп нахмурился и зачем-то кивнул. Он не понимал мотивов этого риска. Хотя, раз Джей пошел на такое, наверное, была необходимость. Зато кое-что парень видел — «внешний» без сомнений рисковал собой, был готов ко всем последствиям, но… не поставил под угрозу даже жизнь напрямую ослушавшегося приказа высотника.

И почему-то именно это осознание обрушило, сожгло напрочь все оставшиеся за спиной мосты. Даже их иллюзии. Высотник злился, прекрасно помня все недавнее презрение и высокомерие, но открыто отрицать фактов больше не мог. И, еще раз посмотрев на проклятого соседа, нет, центрального координатора их каравана, протянул руку, отказываясь окончательно от своей прошлой жизни. Коротко представился:

— Хаук.

Да. Именно Хаук. Потому что высотника с глупой кличкой «Скарп» больше нет. Он и его вечные шипы не выживут в Пустоши. Он и его вечная самоуверенность не признают кого-то сильнее и выше.

Джей с удивлением поднял голову, и парень, наконец, отметил для себя цвет его глаз — один неестественно яркий, зеленый. Второй — обычный, серо-стальной.

— Что же. Вот и познакомились, сосед.

Ответное рукопожатие оказалось удивительно сильным.

Часть 7

Всю дорогу с проклятого холма Хаук матерился то мысленно, то вслух. Причина проста: Джей вовсе не собирался отказываться от помощи, а разница в росте была слишком ощутимой, чтобы без напряга помочь практически одноногому человеку спуститься вниз по песку. И как, мать его, «внешний» телепал бы назад, не последуй Хаук своему вздорному желанию остаться?! Этот вопрос высотник в какой-то момент прорычал вслух, но Рассел отозвался удивительно спокойно:

— Сам бы допрыгал. Не впервой.

Однако на предложение прыгать таки самостоятельно послал Хаука по известному адресу. Не рационально ему, видите ли. Тьфу.

Встреча с остальным отрядом, ожидавшим их, согласно приказу, у подножия холма, оставила двоякое послевкусие.

— Арахнид так и не вылез, что ль? — скептически изогнув бровь, приветствовал их Ник. — Что с ногой?

— Еще как вылез, — усмехнулся в ответ Джей. — Побегать пришлось, вот и нарвался.

На лице Винсента при этих словах зажегся уже совсем неприличный восторг, на который кулаки Хаука в очередной раз отозвались недвусмысленным зудом:

— Вау! Офигеть! Вы вдвоем уделали арахнида?! Нет, этот вряд ли… Вы один уделал арахнида?!

— С ума сошел, парень? И где твой хваленый «отл»? — встрял Фрэд. — С этой тварью не каждая команда справится. А наши друзья просто счастливо унесли ноги, ну?

Вместо ответа Джей достал и продемонстрировал нашивку. У обоих «внешних» одинаково вытянулись морды, а высотник убедился, что в высокомерии он обвинял их центра совсем не зря. До чего довольная рожа, а? Все же Рассел явно любил быть лучшим. С другой стороны — а кто не любит? Тем более, когда получается.

— Так ты что, — первым обрел дар речи Ник, — действительно справился?

Рассел ухмыльнулся и пожал плечами, отдавая приказ о коротком отдыхе. Остальные вопросы по теме он игнорировал просто с завидным талантом, будто ничего не слышал. Нагло пользовался правом лидера, сволочь. Впрочем, Хаук получил от этого двойное удовольствие. Ему нравилось наблюдать, как остальные пытаются докопаться до истины, и понимать, что сам все знает, но не скажет. Да и от чужой славы лучики перепали. Видимо, то, что «бесполезный городской» вернулся из авантюры невредимым, здорово подняло его в глазах остальных.

Короткий перерыв, который Джей использовал, чтобы привести в относительный порядок ногу, подошел к концу. Но, как ни странно, назад центровой и не думал поворачивать, и небольшой отряд продолжил путь в обход злополучной возвышенности. Тварей на пути теперь попадалось гораздо меньше — видимо, бой привлек к себе внимание как минимум ближайших. Чуть подумав, Хаук и вовсе успокоился. Джей сказал, что ложные могут жрать ту тварь, так? Так. И по скорости ей не сильно уступают, так? Так. А значит, шансов выжить у крота-арахнида было мало. Если таковые вообще были. Правда, в какой-то момент высотнику пришло на ум, что сам Рассел назвал бы такие рассуждения наивными, но Хаук поспешил переключить свое внимание на что-то иное.

Пейзаж, к примеру.

Все такой же.

Последующие дни, в сущности, ничем не отличались, слившись в жаркую патоку песочного цвета. Отряд шел вперед, пока центр не находил подходящее место для стоянки, затем возвращался к каравану; Джей раз от разу читал «инструкцию по технике выживания», народ раз от разу внимал…

Хаук сдерживал зевки. Изредка.

Выбивающихся из череды бесконечного однообразия происшествий больше не было. Видимо, кто-то там решил, что этого хватит, и больше сюрпризов подсовывать не стал. Сам отряд сработался, если можно так выразиться. Во всяком случае, на третьем или четвертом переходе Хаук отметил, что даже Винсент бесит его не так сильно, а тот же Джей перестал огрызаться на извечное нытье Джоша. Да и остальные будто менялись, стоило достаточно далеко отойти от спрятанной под переносным куполом толпы. Высотник поначалу думал, что ему это кажется. Но, как ни странно, даже чертов «самый крутой центр» становился чуточку иным. И это было вовсе не нервным, как Хаук подумал изначально. В чем-то жестче, но зато гораздо более общительный на привалах, этот мелкий черт, оказывается, при желании мог становиться чуть ли не душой компании. Надо было просто правильно его разговорить. А походные байки рассказывал так, что не мешала даже неизменная мания величия — ведь каждая такая история сводилась к очередной гениальной выходке не менее гениального центрового.

Правда, о себе он неизменно говорил как об одиночке. Складывалось впечатление, что он вообще всегда был один, за исключением случайных отрядов вроде их нынешнего. И это разительно отличалось от тех россказней, что Хаук привык слушать в городской забегаловке. Там чуть ли не в каждой байке звучало что-то типа: «а щит-то наш тоже хорош..!» причем звучало с гордостью, даже если потом шел откровенный стеб.

Но так или иначе, когда во время очередной ночевки где-то впереди обозначился знакомый призрачно-голубой ореол света, Хаук даже удивился. Так ли давно он покинул родной город? Мир, который считал для себя не просто достаточным, но лучшим? И что теперь? Он сам стер последнюю реальную связь с той жизнью. Смешно, но, кроме тупой раздражающей клички, Хаук действительно не мог назвать ничего, что вело бы его к прошлому. Даже связи с людьми отчего-то такими не считал. Да и что теперь-то лгать? Ни с кем неуживчивый высотник так и не сошелся. Джоша другом он назвать не мог. Бабай — интересный мужик, не больше. Хизар… А кто он, Хизар? Человек, который принял наглого мальчишку вопреки всему, терпел его шипы и научил забавы ради владеть оружием? Пусть так. Наверное, это много. Очень много. И Хаук действительно был благодарен.

Вот только по душам они никогда не говорили.

А значит, и настоящих следов друг в друге оставить не смогли.

* * *

Город встретил их привычным сиянием купола, высокими темными стенами и патрулем. Последнее не удивительно, ведь такая толпа народу требовала особого приема. Только с его «особенностью», по мнению Джея, явно переборщили: встречу с отрядом импов «внешний» еще мог понять. А вот необходимость всем проходить через военные арки — нет. О чем не замедлил сообщить лидеру встречающих. Завязался спор.

Как и ожидал Рассел, причина такой встречи оказалась до крайности тупой. Впрочем, Империи свойственно палить из пушки по воробьям. Вот и сейчас таким нехитрым методом местные власти надеялись отловить сбежавших с добычей дезертиров. Кажется, с неделю назад ряды вольных пополнились человек на десять, а казна импов обошлась без жирного куша.

Переживут.

Это Джей также высказал местному офицеру, нисколько не смягчая формулировок. Дело знакомо пахло стычкой, да только — какая жалость — имперский не мог позволить себе сорваться при таком количестве свидетелей, вера которых в Империю и без того существенно пошатнулась из-за потери города.

Чем Рассел и пользовался, настаивая на своем мнении.

Через военную арку он идти не хотел. За последние лет пять «внешний» и вовсе записал их в список самых мерзких изобретений человечества и успешно избегал.

До сего дня.

— Вот что, мужик, — имперский уже рычал, с трудом удерживая последние крохи самообладания. — У нас приказ, и ради твоей прихоти его нарушать никто не будет. Не нравится — вали туда, до куда командование не дотянулось. В город вольных, да. Всего-то пара месяцев пути!

Рассел скрипнул зубами, но ничего не ответил. Конечно, в соседних городах ситуация такая же уж точно, раз так упорно ловят. Два месяца пути с поврежденным протезом и почти разряженной «летучкой»? Нет уж. Даже для Джея такой способ самоубийства был слишком неподходящим.

— Да провались ты, — мрачно ответил он офицеру, без удовольствия наблюдая довольный оскал победителя.

— А может, ты и сам на руку не чист, а? Раз так боишься военки-то.

На эту провокацию Рассел предпочел не отвечать. Скоро чертов урод запоет совсем иначе. Скоро они все тут будут смотреть на него иначе. Мерзкими липкими взглядами, от одной мысли о которых становилось до тошноты противно на душе.

Но Джей уже ничего изменить не в силах.

Хаук хмуро наблюдал за все больше и больше раскаляющимся спором и с каждым мигом понимал, что начнись драка — он будет на стороне Джея. Хрен знает, что центровому не понравилось в проклятых арках — высотник вообще таких раньше не встречал — но имперский раздражал куда больше. А задумавшись о причинах, Хаук и вовсе понял, что его царапает любое упоминание Империи в принципе. Впору самому в вольные податься. Где была вся ее хваленая мощь, когда их город загибался? А один чертов коротышка-«внешний» вытащил все три сотни жизней почти без потерь. И это внутреннее негодование не смогло даже развеять четкой картинкой вставшее перед глазами воспоминание о разлетающемся пеплом человеке.

Пустошь уже изменила высотника по имени Хаук? Пусть.

Просто Джей сделал много. И уж ему такую малость, как проклятая арка, можно было бы и простить.

— Зачем вообще эти арки? — хмуро задал вопрос в воздух высотник, когда ссора улеглась, а они с Джеем оказались в самом хвосте огромной очереди.

Арка-то была всего одна. И рассчитана лишь на одного соответственно.

— Чтоб «пустынку» не пускать, — видимо, на автомате ответил Джей. За это время ему пришлось много вопросов услышать. Даже от чуть осмелевшего Джоша пара-другая да прозвучала.

Хаук презрительно фыркнул.

— У вас что, где-то учат ответу на такой вопрос? В детстве спрашивал — так слово в слово получил.

— А зачем извращаться, если так оно и есть?

— И что это за загадочное существо — «пустынка»? Неужто нечто большее, чем фольклорный элемент?

— Болезнь.

Высотник непроизвольно вздрогнул — в голосе Рассела не было и намека на шутку — и повел плечами, вынужденный убавить и свой скептицизм.

— Что за болезнь-то?

— Самая опасная из всех, что можно притащить из Пустоши. Слыхал о запрете взаимодействия энергии ядер с живым человеком? А причины знаешь? — Хаук промолчал. — Вот «пустынка» и есть причина.

— Вот, значит, как… А почему об этом не рассказывают в тех же лекциях? Ходят же, импы, читают. О запрете говорят. О причинах — впервые услышал. Думал, просто, ну… обжечься можно.

На последние слова Джей непередаваемо хмыкнул, но все же ответил. Правда, как-то без ответа:

— Запрещено. Городским не нужно.

— Такое чувство, — ядовито отозвался высотник, — что «городской» у вас синоним «дауна».

Реакции со стороны «внешнего» на это уже не последовало, и вновь повисла тишина. И чем ближе они подходили, тем мрачнее она становилась. Их центр будто чего-то ждал. Чего-то очень плохого для себя лично. Потому и отнекивался? Впрочем, рядом с арками интерес Хаука сам собой переключился. Он не раз и не два видел вход в город — огромные ворота с натянутым на них сканирующим полем. Бабай объяснял, что Система с помощью этого нехитрого устройства проверяет медицинское состояние каждого, кто проходит сквозь арку. Если что не так, подозрительного человека сразу вылавливает дежурный отряд медиков, а то и вовсе не пускает в город, направляя в некую «зону карантина». Но те ворота были большими, и через них мог пройти хоть весь отряд одновременно.

Здесь же — узкий стальной коридор, напичканный датчиками. Как только человек входил, вход и выход перекрывались лазерными заградителями, а внутри сверху-вниз пробегал сканер куда мощнее, чем тот, что видел раньше высотник. После чего Система равнодушно говорила нечто вроде: «Гражданский. В базе данных не числится» — и человек мог идти дальше. Весь процесс занимал не больше минуты, хотя про «внешних», даже бывших, женский голос говорил куда полнее. Информация об отряде, статус, что-то еще — Хаук не особенно старался запоминать и вслушивался как-то на автомате, все равно заняться больше нечем. Хотя когда подошла его очередь и в глаза ударил красный свет, запрещающий движение, по спине все же пробежал неприятный холодок. Благо, долго это не продлилось, и через несколько мгновений пришла очередь шедшего за ним Джея.

«Внешний» шагнул под своды арки, как на плаху.

Красный свет и лучи лазеров отразились на рыжей глади зачем-то опущенных очков калейдоскопом вспышек, но дальше все пошло совсем не по сценарию. Заграждение не просто не исчезло — к нему добавилось простейшее стальное из частых толстых прутьев.

«Внимание: совпадений метки с актуальной версией базы данных не обнаружено. Идет поиск в архивах. Ожидайте».

Все, кто еще оставался в довольно просторной «приемной», обернулись как по команде. Даже импеский офицер, вон, в удивлении почесал макушку и переглянулся со своим помощником. Ситуация явно уже перестала нравиться и ему.

«Проверка архива годовой давности… — тем временем отчитывалась Система, — завершена. Проверка архива двухлетней давности… завершена…»

Высотник не удержался и зевнул. Черт возьми, как же все эти военные любят бесполезные повторы одного и того же. Что Джей, который раз от разу повторял каравану свою речь-пугалку чуть ли не дословно, что вот Система, хотя глупую железку можно и простить.

«Проверка архива пятилетней давности… завершена. Найдено совпадение. Джереми Расселл. Особые приметы: правая нога заменена протезом; химическая травма левого глаза… Совпадение подтверждено. Внимание, личная информация частично в закрытом доступе. Место рождения: Фобос…»

— Фобос? — Бабай удивленно приподнял брови. — Не этот ли городок лет двадцать назад снесло волной?

— Его, — мрачно кивнул имперский.

Ситуация уже не нравилась практически никому. Только Хаук слушал с интересом да еще человек пять городских, которые просто радовались хоть какому-то разнообразию и к тому же могли позволить себе простое человеческое любопытство — ведь все самое страшное для них было уже позади.

«…Боевые навыки: информация закрыта. Уровень доступа: высший. Принадлежность к отряду: Вольные. Внешний отряд разведки класса ноль, К-Девять».

И в рухнувшей ошарашенной тишине подобно грому прозвучало:

«Личный статус: погиб при исполнении задания».

Джей глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Вот и все, кончились спокойные поиски того единственного человека, ради которого он продолжал свою жизнь все эти долгие пять лет, терпел неудачу за неудачей, а под конец даже плюнул на все, отдавшись на волю «свободного ветра» в надежде, что хоть такой путь приведет его к цели. И что теперь? Впрочем, неприятных последствий еще можно избежать. Он ведь не единственный тут, кому не нужна шумиха. А городские… черт с ними. Баек о его отряде и так ходит столько, что в каждом городе можно услышать с десяток новых когда ни придешь. Одной больше, одной меньше. Плевать. Давно плевать.

Он заставил себя к ним привыкнуть.

Только взгляды чужаков действительно оказались столь до тошноты мерзкими, как и ожидалось. Один… два… трое. Трое смотрят, как на человека. Для остальных он теперь диковинный экспонат, ожившая сказка. И еще для одного — головная боль. Впрочем, если Джей правильно помнит устав, Система еще не закончила.

«Внимание, идет подготовка данных для корректировки информации в действующей базе данных. Ожидается подтверждение команды…»

— Подтвердить! — хрипло выдохнул недавно хамивший вольному имперский. Теперь Рассел имеет все полномочия засунуть это хамство бедолаге в зад, а его самого отправить куда-нибудь на отработку. Хочется. Чтоб заткнулся и впредь не смел перечить.

Но нельзя.

«В выполнении отказано: недостаточный уровень доступа».

Офицер спал с лица, а Рассел криво усмехнулся. Вот она, лазейка. Создателям Системы, верно, и в страшном сне не могло привидеться, что мертвец с «достаточным уровнем доступа» мало того что воскреснет, так еще и будет против того, чтобы об этом узнал весь мир.

— Отказать! — контрастно четко прозвучал голос Джея, заставив всех вздрогнуть. — Я внесу необходимые поправки самостоятельно.

«Принято. Создан инцидент».

— Присвоить минимальную степень значимости.

«Принято. Внимание, без дополнительных операций данные такого уровня хранятся не более суток».

Осточертевший бездушный голос наконец замолк, и все заградители исчезли, пропуская в город.

— Минимальная степень, значит? — констатировал офицер, скрестив руки на груди и буравя «внешнего» холодно-понимающим взглядом.

— Именно, — спокойно кивнул Джей. — Мне не нужен шум, вам — проблемы. Через сутки останется лишь запись о гражданском механике по имени Джей. Разве так не проще?

— А свидетели?

— Лично я слышал уже сказки три о «вернувшейся легенде». Будет на одну больше.

Офицер нахмурился, но, чуть помедлив, кивнул. И отдал честь, заставив Рассела оскалиться с мрачным удовольствием. Да, мужик явно понимал, что выхода у него, в сущности, нет. Система все равно теперь не позволит внести необходимые изменения — для этого нужен кто-то куда влиятельнее назначенного имперскими офицера — а формировать отчет с такими данными… командование сочтет паршивой шуткой. Потому Джей, больше не задерживаясь, забрал свою «летучку» с закрепленными на ней вещами и направился к выходу.

Под липкими взглядами.

Под гул голосов, к которым лучше не прислушиваться.

Под боль в груди, которой отзывалось сердце на каждое случайно пойманное ухом слово.

Прочь от них, как можно дальше. Забыть. Выбросить из головы — пусть как можно быстрее станет новой сказкой, в которой нет и никогда не будет правды.

Часть 8

К-9. Легенда, знакомая каждому. В детстве, когда слухи только-только начали ходить по миру, даже Хаук представлял, как его талант вдруг заметят и возьмут высотником в «крутой отряд». Детство кончилось. Талант заметили. Только вместо Пустоши оказался центральный шпиль. И все же высотник никогда не приписывал себя к проигравшим: жизнь заставила его отказаться от детской наивности достаточно рано, чтобы он перестал мечтать.

Пять лет назад весть о гибели признанного сильнейшим отряда стала самой обсуждаемой. Об этом на каждом углу трепались рабочие, говорил Фло, взахлеб рассказывали пришлые в единственной городской забегаловке. Чуть ли не каждый второй заявлял, что знал лидера лично, и толкал очередную байку, призванную связать его с легендой. А чтоб внимали и впечатлялись, добавлял ярких «подробностей». Каких-то несколько месяцев спустя неопределенный облик лидера К-9 стал таким, каким его хотели видеть: двухметровый красавец-гигант, способный «как с врагом, так и в постели» — среди «знакомых» хватало и женщин, чего уж. Досталось, конечно, и остальному отряду. Особенно медику — единственной, как говорили, девушке в рядах К-9. Затем торгаши как-то пробили разрешение, и рынок заполнили товары — два скрещенных пистолета и короткое название стали «брендом». Самым тошнотворным из всех, что Хаук когда-либо встречал. Даже мальчишкой он понимал: так нельзя. Однако эта волна схлынула быстро — вмешались Командующие. На использование всего, что так или иначе связано с К-9, лег строгий запрет. И высотник тогда был очень рад, что этот бред, наконец, прекратился.

Находились и самозванцы. Но их существование не позволила сама Система.

И вот сейчас Хаук смотрел на истинный — без обмана и провокаций — облик той самой легенды и видел обычного человека. Не легенда выговаривала Хизару за преступную ошибку с ядром. Не легенда убила, чтобы спасти остальных. И не легенда, тяжело дыша, читала лекцию про проклятую тварь, чтобы успокоить нервы после смертельной гонки.

Джей прошел мимо, даже не взглянув. Очки в очередной раз скрыли глаза, но болезненно сильно сжавшихся на руле «летучки» рук так просто не спрячешь. И как-то слишком громко сейчас был слышен скрип поврежденного протеза.

А потом будто мешком по голове ударил раздавшийся рядом восторженный голос Винсента:

— Раз вы живы, то и остальные тоже? Эй! Возьмите меня в отряд! Я…

Следующая фраза мальчишки захлебнулась. Теперь Хаук не стал сдерживаться, и в зубы мелкому ублюдку прилетело знатно. Тот попытался встать и ответить, но назад за шкирку дернул уже Хизар. А потом Хаук наконец обратил внимание и на остальных. Что-то в животе свернулось и похолодело. Мало кто видел в спасшем их шкуры центровом простого уставшего человека. Всем просто хотелось знать. И в этой тупой жажде каждый спрашивал то, что ему было интересно — и почти все об отряде. Вокруг давно не было тишины — голоса слились в абстрактный шум, из которого отдельно выбивались лишь редкие слова. Только тот самый офицер спросил другое, когда Джей проходил мимо:

— Почему? Из доклада Ферро…

— Вот Ферро и спроси, — резко обрубил Рассел, еще сильнее сжимая руки на черных рукоятках руля. Даже не остановился.

Только вот Хаук не понимал ни одной из этих орущих глоток. Он привык к механику по имени Джей, к вольному по имени Джей, которого сам же чуть ли не на плече тащил с того холма. Не к герою, об истинной личности которого даже не знал. А если б и знал — что тогда? Наверное, именно по этой причине центровой так не любил говорить о своем прошлом. Ждал чего-то такого. А может, и наверняка знал, что так будет. Мерзко. «Стадо» — теперь эта мысль пришла на ум высотника сама по себе, но сейчас это слово оказалось наполнено непривычной злобой.

Должно быть, это чертовски больно. Безжалостная машина общественного мнения всегда бьет больно, Хаук знал это и раньше, но сейчас впервые увидел так близко. Одному против нее не выстоять. Высотник обернулся на Хизара и Бабая, вновь кинул взгляд на уже закрывшуюся за спиной вольного дверь и, поудобнее перехватив лямки рюкзака, поспешил следом.

— Скарп! — голос Хизара заставил на мгновение сбиться с шага, но Хаук больше не станет оборачиваться. Остался последний мост, и он тоже сгорит за его спиной.

Джея Хаук нагнал уже на улице, едва не потеряв из виду. Вольный, видимо, того и добивался — раствориться в городе и избавиться от всех, кто мог бы за ним пойти, как и от тупых вопросов. Только вот что дальше делать, высотник не представлял, и первым звуком в их «диалоге» стал особенно резкий скрип несчастной ноги. Вольный в очередной раз чуть не навернулся, емко выругался сквозь зубы и запрыгнул на свою «летучку». Ну правильно, не доползет — так доедет. Пришлось подстраиваться уже под ход машины, хотя Джею явно было плевать, успевает за ним высотник или нет.

Хаук молча подождал еще какое-то время, убеждая себя, что он-то уж точно не навязывается, и негромко произнес:

— Срать на них, а?

— Если это попытка поддержать — не нуждаюсь, — ожидаемо резко отозвался Джей. — Чего тебе надо?

Хор-роший вопрос. Знать бы самому ответ на него… но не радовать же «внешнего» необъяснимым понятием шила? Высотник замолчал и огляделся, будто надеясь, что улицы сами подскажут ему ответ. И только тут понял, что да — еще как подскажут.

Этот город был другим.

Настолько контрастно другим, что Хаук даже раскрыл рот от запоздало пришедшего изумления. Впрочем, быстро захлопнул и вновь нагнал вольного, но глаза теперь пробегали по каждой детали вокруг с живым интересом.

Для начала — здесь было чисто. Никаких обшарпанных зданий, стены которых ремонтировали чем придется: все чуть ли не сияло новизной и аккуратностью. Многоэтажные дома выстраивались ровными улицами, а перед некоторыми из них вместо привычных свалок запчастей были разбиты небольшие садики. Настоящие. Хаук в своей жизни из живых растений только и видел, что странную колючку в горшке на столе Хизара. Босс звал эту хрень «кактусом» и чуть не прибил высотника, когда тот случайно смахнул горшок на пол. Но колючка выжила, так что эпизод забылся.

Второй диковинкой стали, как ни странно, люди. Много людей. Слишком много. Постоянный поток встречных казался бесконечным, а за все время пути Хаук никого не увидел дважды. Для его городка такое вообще невозможно — десяток местных в единственной забегаловке уже считался аншлагом.

Ну и в-третьих, парень быстро понял, что он банально не знает, где находится. Большой оживленный город сбивал с толку, и в голову не лезло ни одного дельного ориентира. Что ему спрашивать? Дорогу к аркам? А за кой хрен ему дались арки? Идти в центр, к шпилю? Не вариант тоже, так что ответ Джею прозвучал, пусть и с опозданием, но неизбежный. Даже гордость не взбрыкнула:

— Помоги в городе устроиться. Работу там найти, все такое. Мне одному труба.

— А Хизар ваш? И остальные?

— С ними я останусь Скарпом. Кличка уже в печенках.

— Один хрен. И то и то не звучит. Слыхал про систему автоматического наведения «Хаук[2]-о-восемь»?

— Нет. Не слышал.

— Списана.

— Это такой намек отвалить? Тебе с такой ногой все равно не справиться.

— А мне и не надо.

И словно в ответ на эту короткую фразу откуда-то справа раздалось на всю улицу:

— ДЖЕЙ! СКОЛЬКО ЛЕТ! НАКОНЕЦ ЗАГЛЯНУЛ К НАМ!

Хаук рефлекторно пригнулся и в последний момент отвел руку от уха, сделав вид, что просто хотел пригладить вечно растрепанные волосы. С какого черта так громко?! С легкими у шедшего к ним навстречу мужика проблем явно не было. И с силой тоже. И с ростом. Сам высотник еще ладно, но Джей рядом с этим громилой казался игрушкой.

— Чтоб тебя, Страйд! — огрызнулся Рассел, пусть по лицу и было видно, что встрече он рад. — Что у тебя за талант падать на голову? Все равно к тебе шел.

Мужик довольно расхохотался и хлопнул «внешнего» по спине так, что тот едва не слетел со своего ненаглядного транспорта. Хаук внутренне позлорадствовал, припомнив Джею в этот момент все его выходки в пути, но вслух комментировать не рискнул — вдруг и ему прилетит? Причем совсем не по-дружески. Одно радовало — необходимости кричать уже не было, и некий Страйд хоть немного понизил голос:

— А чего ты у импов забыл-то?! Прям как не свой! Пришел бы, я бы тебе и комнату отдал, как обычно!

— Я только в город вошел.

— Так там же военки везде стоят..! — мужик осекся, уловив, как изменился взгляд Джея, и кашлянул в кулак. — Так это… с ногой опять чего? Давай уже новую сделаю!

— За мой счет.

— С друзей за работу не деру! Сколько раз повторять-то?!

— А то я не знаю, сколько материалы стоят? Нет уж. Тогда обойдусь ремонтом.

Страйд выразительно махнул рукой и только вздохнул. Видимо, спор этот шел не первый, не второй и даже не третий раз.

И тут его вниманием, наконец, завладел Хаук:

— Ба! Неужто ты внял доводам друзей и взял себе напарника! Не гробь парнишку — вступите в отряд, безопасней же!

— Я вообще планировал отдых, — странно, но мрачность, с которой вольный воспринимал все намеки об отряде раньше, сейчас куда-то испарилась.

— Да-да, слыхали уже! Найти спокойный городок, устроиться там и жить… какого черта ты тут тогда забыл с разбитой в хлам ногой?! Ах да, Райвен Страйд! — Мужик от души гаркнул свое имя и так сжал ладонь, что Хаук все же выругался сквозь зубы. Все равно за этим бугаем не слышно. — Будем знакомы!

Но черт возьми, жизнерадостность Страйда сейчас была как никогда уместна, помогла сменить настроение и сбросить мрачность знакомства с арками. Хотя столь зычный голос ощутимо напрягал, а здороваться с этим громилой каждый день Хаук вообще не рискнул бы. Впрочем, тот же Джей был явно хорошо знаком с этим… механиком, выходит, тоже? Протезником. Как вообще эту профессию звать?

Вот только при словах о напарнике слишком четко вспомнились будто вросшие в песок ноги и страх перед неизвестной тварью. Странное оцепенение, которое перед самим-то собой признать было трудно. И собственная бесполезность. Прекрасный вышел напарничек, чего уж. И от этих мыслей в ответ высотник представился слишком уж мрачно:

— Хаук Люффарен. Будем. — А затем язык в очередной раз оказался быстрее головы: — Скажите, а вас всегда так хорошо слышно?

— Меня, парень, обычно куда лучше слышно, — вновь расхохотался Страйд. — Это вы, пустынники, едва шепчете! А когда работаешь рядом с непрерывно грохочущими машинами — и не так горланить будешь, да! И давай без всякой этой официальной шушеры. Ты раз с Джеем пришел — в нашей части города для всех свой!

Тяжелая ладонь опустилась на плечо, заставив подкоситься ноги и выбив дыхание. Джей ехидно ухмыльнулся — будто пару минут до этого мысли читал, падла. Всем, кто пришел с ним, рады, значит? Ну да. Только вот сам Рассел высотника с собой не звал и, думается, умолчать об этом будет нечестно. Только вот новый знакомый и слова не дал вставить, вновь обратившись к другу:

— Ты как, сразу ко мне? А то давай к Шерри, обмоем встречу, да! Тебя там ждут, уж будь уверен! А уж как Бабуля встретит…

— У меня дела еще есть.

— Эт какие?

— Ищу кое-кого. Ты Диану Ро, часом, не знаешь? Из «Отваги».

— Дианку-то? Да как не знать! Озорная такая девчушка! Рыжая, миленькая, а фигурка-а… Да я б сам женился! Дочка кузнеца местного, они с полгода назад сюда переехали, а чего тебе от нее?

— Далеко этот кузнец живет?

— Ну… А пошли! Тут пару домов от перехода — провожу!

И прежде, чем Хаук успел хоть что-то от себя добавить, небольшая компания уже свернула в какой-то переулок. Диана Ро? Описание, конечно, вселяло надежду, но зачем Джею понадобилась девчонка, парень так и не придумал.

«Переходом» оказались невысокие ворота, скорее декоративные, чем защитные. Да и сама стена, разделяющая две части города, тоже была больше украшением — метра полтора в высоту, расписанная сине-зелеными узорами с содержанием разной степени цензурности. Это с этой стороны.

Очутившись по другую, Хаук вновь с трудом удержал на месте челюсть. Красок и выражений тут было больше, а стили разнообразнее, но это еще полбеды…

— Это что, половина вольных? — вопрос прозвучал как-то хрипло, а в ответ Хаук получил лишь гордую усмешку. Кажется, что этот Страйд, что Джей гордились и любили эту часть куда больше, чем вылизанные камни импов.

Чистота, порядок, четкая организация улиц… все это осталось за спиной. Такое чувство, что город строили вообще разные люди по разным проектам, уж слишком отличались друг от друга две его половины. Причем часть вольных проектировали с бодуна. Да и люди тут — каждый второй в рабочей одежде или полном снаряжении, чумазый, в пыли или смазке… Зато лица живые и веселые, без печати мрачности и сосредоточенности на собственных делах. И шум. Совсем другой.

Только вот и на городок Хаука это место походило мало. Разве что на одну его часть — рынок. Перед каждым домом тут обязательно была какая-то вывеска, каждый чем-то торговал или что-то покупал. А судя по короткому замечанию Джея, все это происходило в обход и Системы, и импов. Правда, если первая не знала — торговали из рук в руки, а то и по принципу чистого обмена, — вторые были просто бессильны. Зато и понятно теперь, почему Бабай когда-то сказал, что вольным быть выгоднее. Хаук знал, что имперские солдаты после похода сдавали всю добычу и подвергались жесткой проверке, довелось разок такое видеть. Но они и зарплату получали, и снаряжение выдавала армия. Вольные же обеспечивали себя сами, зато и сверх задания никому ничего не должны. И черт знает, что лучше. Хотя для тех, кому навыков хватает, выбор, кажется, очевиден.

В дом кузнеца они уперлись неожиданно. Свернули за угол — и как-то сразу перед глазами оказалась тяжелая дверь, напоказ обшитая металлом. В лаконичной вывеске она совершенно не нуждалась. Джей опустил очки на шею, слез со своей «летучки» и неуклюже потопал к порогу, передав руль зачем-то остановившемуся в стороне Страйду. С какого хрена нельзя было подойти поближе и зайти всем, Хаук не понял. Но ему самому никто идти следом не запрещал, а посмотреть на местного кузнеца было интересно. Ведь их Георг, если дела сложатся, наверняка сможет составить тут конкуренцию.

Ждать долго не пришлось. Едва Джей потянулся рукой к стилизованному под кузнечный молот звонку, как дверь распахнулась, обдав теплым ветром.

— Сколько раз я должен сказать, заказов больше не приму!!! — гаркнул показавшийся на пороге кузнец так, что Хаук даже чуть отступил назад. Выглядел мужик внушительно. Невысокий рост с лихвой компенсировали широченные плечи, но тем, что куда вернее внушало невольное уважение, был зажатый в руке раскаленный дрын. Даже интересно, как на него отреагирует Джей? Но при взгляде в лицо вольного шутить как-то расхотелось. Отвечать Рассел ничего не стал. Просто молча, глядя в глаза, протянул странно аккуратно легший в руку темный прямоугольник.

Обрывок ткани.

Ту самую нашивку.

Впервые Хаук увидел четко выведенные зеленым буквы: Диана Ро. «Отвага».

«Озорная такая девчушка! — эхом прозвучал в голове голос Страйда. — Рыжая, миленькая…» Каждое слово теперь отдавало горечью. Никто уже на ней не женится. Никто бы и не узнал, если бы Джей тогда не остановился и не рискнул всем, чтобы достать этот проклятый клочок ткани, стилизованный под щит. Если бы послушал его, Хаука, глупые наезды.

Внутри поднялся уже хорошо знакомый ледяной ком.

Впервые парень видел, как сильный мужчина так меняется в лице, как забирает дрожащими руками нашивку, как теряются в густой щетине бросившиеся к глазам слезы.

Впервые видел горько-спокойные глаза того, кто эту нашивку отдал. Сколько раз Джей приносил такие вести? Кем надо быть или стать на этот короткий миг, чтобы просто поклониться и сказать голосом, который ни разу даже не дрогнул:

— Ваша дочь спасла жизни многим. Я в их числе. Это все, что я смог сделать.

— К-как…

— Крот. У отряда новичков не было шансов.

Вот так вот коротко. Лаконично. Хлестко.

Мужчина внезапно вскинул голову и впился полным боли взглядом в лицо Джея, весь подался вперед, так, что Хаук вновь не выдержал — отступил. Отвернулся. Не хотел он видеть этой боли. Чужой, да! Но теперь перед глазами как на зло упорно вставал образ будто обгоревшего скелета. Безликого. Пустого. Последней волей человека, которым когда-то был, вцепившегося в флагшток. Рыжую девчонку без нашивки в нем не узнал бы и родной отец…

— Мой сын! Мой сын должен был их встретить!!!

Чуть прокуренный голос сорвался пустым отчаянием. Но Джей не отвернулся. Ничего не сделал даже когда сильные руки кузнеца вцепились ему в плечи, ощутимо тряхнув. Только отвечал все так же коротко и четко:

— Мы никого больше не нашли. Есть шанс, что остальным удалось сбежать, но я бы не надеялся.

С этими словами Рассел поклонился, легко высвободившись из ослабевшей хватки, и просто ушел. Не говоря слов утешения, не оборачиваясь.

А Хауку хотелось бежать.

Прочь от этого места.

Теперь он прекрасно понимал оставшегося позади Страйда — кому захочется стать соучастником? Стоять рядом с тем, кто принес такие вести?

— Мы ведь могли забрать и… череп хотя бы.

Высотник сказал это неожиданно даже для самого себя и сам же побледнел, едва только осознал произнесенное. Но получил ответ.

— На костях имен не ставят.

И все.

И теперь надо как-то с этим жить. Выкинуть из головы, забыть или смыть алкоголем. А еще лучше — спросить, как с этим справляется Джей? Но при взгляде на вольного слова просто застряли в горле, а к щекам бросилась жгучая краска стыда.

Этот наверняка не забывал.

Хаук сейчас готов был поклясться, что Джереми Расселл помнит каждое имя, возвращенное из когтей Пустоши.

Часть 9

— Дурные вести ты нам принес, ох дурные… — Страйд покачал головой и придержал руль, пока Джей запрыгивал на «летучку». Проснулся блок питания, и энергия двух ядер с легкой дрожью разлилась по узкому корпусу, подсвечивая тонкие четкие линии стыков зеленоватым цветом. За пределами купола этот визуальный бонус автоматически отключался, но тут, в городе, был даже кстати. Игрушка стоила не дешевле лучшей экипировки. И «внешний», способный позволить себе подобный транспорт, мгновенно записывался в число успешных.

Раньше Джей мог бы этим искренне наслаждаться.

Сейчас просто использовал в своих целях. Ведь когда о тебе хорошего мнения, о работе договориться проще.

— Слишком дурные… — все не унимался Страйд, когда положенная минута молчания прошла. Друг был впечатлителен и все подобное всегда принимал близко к сердцу. Сам же Джей теперь и не вспомнит, после какой нашивки в душе перестали болезненно догорать костры чужой боли. Теперь очередное прощание с незнакомым именем оставляло лишь горькую теплоту. Возможно, «внешний» сам убедил себя в этом. В благодарности. В тепле. В том, что, вопреки всему, он все же поступает правильно.

Хотя так и не решил, был бы он сам благодарен тому, кто отдал бы его нашивку Учителю. Такого человека в свое время не нашлось все равно. И не могло найтись.

— А ты, парень, молодец, что с ним пошел, да! Джей этого не скажет, гордый, но хорошо, когда в такие минуты кто-то рядом стоит.

Рассел скосил глаза на бледного, будто осунувшегося высотника, явственно вздрогнувшего от хлопка по плечу, и подумал, что надо было все же шугануть его. Не пустить. Ведь эта сторона реальности городскому ни к чему, как бы ни тянуло к ней любопытство. И теперь негромко осадил Страйда сам:

— Хаук городской. Такой же, как ты — из «неугодного» поселения.

Открывший было рот механик помрачнел еще больше и уткнулся взглядом в неровный камень дороги. Джей знал Страйда уже довольно давно. И сейчас в каждой черточке лица видел, что старый друг просто сдерживает пришедшие слова. А потому ход его мысли лучше перенаправить. Ведь Райвену Страйду слишком не нравилось, что Джей из раза в раз уходит и приходит один.

— Как протез починишь, я уйду. Отдай мальчишке мою комнату, пусть поживет, пока не освоится.

— Поживет… пусть. Раз ты так просишь. Но все же…

— Мне не нужен отряд, Страйд! — резко оборвал вольный, так и не позволив начать режущий душу разговор. — Лучше пошли выпьем. Ты предлагал к Шерри.

— Да, выпить — это правильно. Дианку-то и ребят ее проводить как следует надо.

За прошедшее время это место будто бы не изменилось. Стилизованная под гайку вывеска-тарелка, чуть светящийся раствор в огромных колбах при входе, покосившаяся дверь: Джей был одним из тех, кто виновен в ее плачевном состоянии. Чинить так и не стали, поставив вместо этого вторую, внутреннюю, — хозяйка с ее специфическим вкусом нашла в оборванных петлях «гармонирующее с колбами очарование», и столь неприятный недочет был превращен в особенность: для Шерри оригинальную, для остальных — скорее комичную, но для завсегдатаев — необъяснимо уютную.

Это место никогда не было для Джея домом, но тут его всегда ждали. Даже компания не менялась — все та же четверка. Полноватая Шерри — в прошлом недоучка-медик, сейчас владелица самой оригинальной в городе забегаловки и заодно художница. Тоже недоучка. Бабуля, все такая же импульсивная и бескомпромиссная женщина, настоящие имя и возраст которой никто не знал и вряд ли когда узнает. Малышка Ли — девчонка-сорванец, которую при первой встрече раньше все считали мальчиком. Сейчас-то формы уже не позволят ошибиться. И, конечно, Райвен Страйд — один из самых умелых механиков, каких Джей когда-либо знал. И тот, кто смог обучить основам этого дела самого Рассела.

Всем этим людям «внешний» был обязан жизнью.

А они — ему.

Пять лет назад, когда беженцы из очередного проигравшего Пустоши городка нашли в Белых Песках полумертвого человека в форме легендарного отряда, никто не мог предположить, что их столько всего свяжет. Тогда Шерри боролась за его жизнь скорее от безнадежности или, может, просто потому, что живого совесть не позволяла бросить.

Тогда никто не верил, что он придет в себя.

А Джей очнулся, ведомый воспитанными годами инстинктами, за мгновение до того, как твари напали на небольшой отряд. И выиграл. Каким-то чудом, голыми рефлексами. Он сам тех дней не помнил вообще — все, что знал, ему рассказали.

Но Джереми Расселл тогда неизбежно погиб. Жизнь же Джея — призрака, ведомого лишь одним желанием, началась здесь. В госпитале Брайта. В темноте отчаяния и разрывающей сердце боли.

Иногда Джей думал, что было бы символично, если бы она здесь и закончилась. Но пустить себе пулю в лоб, как порой хотелось, вольный не имел права. Там, наверху, есть те, кто никогда ему этого не простит.

Джей неохотно сполз с «летучки» и шагнул через знакомый порог, привычно ожидая, как мгновение тишины сменится приветственным шумом. Но Шерри всегда была умной женщиной, вопреки поведению и чуть наивной внешности, потому, вместо обычного вороха охов и ахов, Рассел получил лишь на автомате стертый поцелуй в щеку.

— А! — ворчливо встретила их Бабуля, вставая во весь свой немалый рост, — мало того, что опять исхудал, так еще и новости дурные принес. Не молчи, Джей, старая все видит. Шерри! Наливай всем за наш счет. Провожать будем, скажи, кого только… Ты глянь, он еще и хромает!

— Диана Ро, — негромко произнес Джей, садясь за свой любимый столик в конце зала. — И «Отвага».

Вокруг все погрузилось в знакомое молчание. Слишком тяжелое — видимо, та девушка была когда-то чуть ли не душой компании. Недаром Страйд ее так описывал. Любя. От этого отстраненная теплая грусть сменилась, наконец, уже почти забытой пронизывающей тоской.

Своим дурные вести приносить всегда хуже.

Зато с ней точно попрощаются. Как надо. Без слез — молчанием, в котором всегда будет нечто большее, чем можно сказать словами.

А минутой спустя, когда разлитый по стопкам алкоголь огненной волной растечется по телу, все вернется на круги своя.

Уже вернулось.

«Внешние» исчезали слишком часто — в обычаях вольных никогда не было долгого траура. Ушедшие не должны портить жизни тем, кто еще тут. Простая и очевидная философия, не понятая ни импами, ни городскими, спасла от холодной безнадежности много душ.

Вот и сейчас Джей со смешком наблюдал за ошарашенным и сбитым с толку столь резкой переменой Хауком. Мальчишка, погруженный в свои думы, явно не ожидал, что только что мрачно молчавший об ушедшей Страйд как всегда от души долбанет его по спине и заговорщическим «шепотом» предложит выбрать обед за его счет. Так сказать, за встречу.

А вот гордость взбрыкнула — он же взрослый и не нуждается в подачках. Но Страйд как танк — его не остановишь, коль что в голову взбрело. Тем более мало разборчивое бурчание под нос он даже не услышал.

Хаук сидел на месте и по-простому охреневал от всего вокруг. События этого дня уже не укладывались в голове, мозг гудел, переполненный информацией, и высотник в какой-то момент просто забил на все попытки понять логику происходящего.

Новой неожиданностью для него стало само заведение. Ядовито-ярко оформленный вход с висящей на соплях дверью; несуразный зал со столами разной формы и дикими картинками на стенах. Внимание притягивала каждая, но от попыток понять, что же на них нарисовано, голова болела еще больше.

И, наконец, люди.

Странное отношение к смерти высотник просто принял — что ему еще оставалось? — и постарался затолкать собственные эмоции на дно. Хотя хотелось кричать, открыть глаза остальных на то, что они видели в столь странном свете: человек ушел! Ушел туда, откуда больше не вернется!

Но когда Хаук уже готов был высказать все, что лезло на язык, Джей небрежно скинул на пустующий стул свой дорожный плащ. Под которым не было нашивки.

Прямоугольник из грязно-серой ткани на ее месте.

Заготовка без опознавательных знаков.

И готовые сорваться с губ фразы, весь горящий в душе гнев и все, что до этого переполняло сердце, как-то потускнело. Хаук уже понял и смысл, и цену нашивок.

Потому этого решения Джея он понять тоже не мог.

А спросить боялся.

— Все за мой счет, парень! — Хаук вздрогнул от тяжести опущенной на спину руки и рефлекторно отшатнулся, когда перед глазами вдруг возникла табличка-меню. А мгновением спустя, наконец осознал сказанное и наградил Страйда тяжелым и острым взглядом: Хаук не намерен сидеть на шее и чужих подачках уж точно!

— У меня есть деньги, — пожалуй, слишком грубо оборвал он механика, но тот уже громогласно звал ту самую Шерри, чтобы сделать заказ.

А потом Хаук увидел стоящие напротив блюд цифры, и остальные мысли как-то сами собой ушли на второй план.

— Слушай, Джей… — незаметно наклонился он к вольному, стараясь говорить как можно тише. — Тут что, какие-то другие деньги в ходу?

— М? Да нет, все те же единицы. Ничего другого пока не придумали.

— А… С нулями ошиблись?

Высотник запнулся, встретив высокомерно насмешливый взгляд своего спасителя. Благо кулаки на это уже не чесались — привык?

— Ты тут свою зарплату съешь, смирись, — ухмыльнулся Джей, а затем добавил еще веселее, без сомнения услышав, как Страйд заказывает на всех выпивку: — А то и две!

Хаук тоже услышал.

И как-то сразу понял, что пиво тут куда ближе к «напитку генералов», чем то, что наливали в его городке. О существовании его вариации, сделанной из настоящих продуктов, а не синтезированной из черт-те чего, он знал только от Бабая. Тот клялся, что в зеленых городах Империи даже какие-то виноградники есть. Что это такое высотник как не знал, так и не знает, но на всякий случай впечатлился… Вот судя по цене, местное пиво было настоящим, а город «зеленым».

Зато предложение Страйда уже не выглядело таким уж оскорбительным. Да и был ли смысл обижаться-то? Подарок и подарок. На дареном ржавых пятен не считают. Высотник поглядел на приближающиеся на подносе бутылки и прикинул, насколько его душит жаба. Жаба была настроена решительно. Только и от выпивки теперь-то не откажешься.

— Кхм… Это какие же тут зарплаты, раз такие цены? Да и с жильем тогда что? — в последнем пункте высотник тем самым местом чуял не менее колоссальный облом, чем с едой.

— А как договоришься, — еще больше развеселился «внешний», делая глоток из принесенной ему кружки. Секундой спустя такая же встала и перед Хауком, но пробовать воистину золотой напиток тот не спешил.

— И как надо договариваться? Минимум там какой-то есть? Или максимум…

— Нет. Это не Империя. Ты либо себя хорошо покажешь и тебе будут платить, либо найдут на вакантное место кого получше. Если хочешь стабильности, вернись к Хизару. Империя обязана обеспечить беженцев кровом и работой. Ну, это все красивые слова, конечно… Но вдруг и правда что дадут?

Джей пожал плечами, а Хаук ощутимо приуныл. Возвращаться он не хотел. Во-первых, это будет глупо. А во-вторых… что-то не пускало. То самое «шило», какая-то частичка его существа, которая настойчиво твердила, наплевав на все, — в Пустоши было интересно. За этот десяток дней Хаук прожил больше, чем за все двадцать лет до этого. Так может, и вовсе пойти с Джеем? Попроситься к нему в отряд.

Ага.

И отправиться считать выбитые зубы — вольный ясно дал понять свое отношение к подобному. Значит, оставалось лишь задавать вопросы, искать пути. Короче — перепутье, хоть на одном из поворотов и стоит табу.

— А ты что дальше намерен делать? — все же не удержался от вопроса высотник. — Ну, как ногу исправишь.

— Вернусь в Пустошь, — ответ вновь прозвучал как-то слишком весело, и Хаук, глянув на подозрительно быстро ополовиненную кружку, впервые задумался о том, умеет ли его новый знакомый пить. — Через Туманный Лес. А оттуда — пес знает. Куда Судьба забросит, да!

— Да-а! — поддержало его несколько глоток вокруг: уже подвыпившие мужики приняли эти слова за какой-то тост.

Переждав вспышку веселья, а заодно и проследив, как в вольного ушли остатки выпивки — кто-то добрый тут же поставил еще, — Хаук решил, что дважды такого шанса не бывает и веселым состоянием Джея стоит воспользоваться. Хотя веселел тот слишком уж быстро, как бы тащить не пришлось.

— Что верно, то верно! — вклинился Страйд. — Джей больше недели никогда не задерживался! Придет, переночует и опять в свои пески!

— Да ему твари Пустоши уже милее человеческих, тьфу! — вставила свое слово Бабуля, от которой Хауку с трудом удавалось отвести взгляд и не пялиться. Нет, он встречал разных женщин, факт, но такой еще не приходилось. И дело вовсе не в возрасте. Торчащие иголками из-под ободка седые волосы, обтягивающая майка до пупа, широкие черные браслеты с заклепками — да это все к любой привлечет внимание, черт возьми! Соблазнит, правда, вряд ли.

А на Страйда вновь напала тоска, и следующие слова прозвучали горько-мрачно:

— Я, честно, рад был, когда ты сказал, что решил себе уголок найти… Не срослось, да?

Вольный рассеянно кивнул:

— Не судьба.

И Хаук остро почувствовал, что надо переводить тему. А то вместо интересных сказок про Пустошь он получит вселенский плач. И тогда его самого затопит. Потому высотник от души отхлебнул из своего стакана, внутренне поразившись действительно богатому вкусу без жаркой горечи спирта, и поспешил спросить свое:

— А что такое Туманный Лес?

— Да та же Пустошь, только Лес! — куда охотнее, чем раньше, откликнулся Джей. Правда, язык уже вязало. Пил он, кажется, третью? Это из-за роста его так? — Твари там другие, конечно. И смотреть надо не только под ноги… Лес — это лес! Исполинские деревья, клочья тумана, которые далеко не все туман… топи, листья папоротника и милые плотоядные цветочки! Леса, они разнообразнее… И живность там тоже.

Пока рассказывал, Джей еще и умудрялся жестикулировать, раскачиваясь при этом на стуле. От соседних столов потянулись уши. Народ знакомо рассаживался вокруг рассказчика, а треп в зале утих — сказки все любили. Особенно сказки от бывалых.

За следующие полчаса Хаук узнал, что из таких лесов добывают определенный сорт древесины и чем кристаллизованная «сердцевина» отличается от привычных ядер. Правда, что такое эта самая «сердцевина», высотник опять не понял. Потом рассказ пошел про какие-то цветочки и пушистика — прямо так Джей это неведомое существо и назвал — судя по всему, тварюшка ему безмерно нравилась и сам факт ее существования приводил вольного в самый настоящий восторг. Какой-то искренне-детский и удивительно живой в отличие от всех эмоций, что Хауку доводилось видеть раньше.

— …такой зеленоватый комок шерсти с глазами без радужек, короткими лапками и заостренными ушками, несоразмерными телу! Если близко не подходить — наблюдать одно удовольствие!

— А если подойти? — со смешком спросил кто-то из зала.

И тут Хаук вспомнил, что «внешние» могли рассказывать истории вечность, правда, в зависимости от настроения могли выдать такую чернуху, что первое время будет трясти от самой мысли о том, чтобы выйти за пределы барьера.

— Ну… — задумался Джей, — цапнуть может. Хотя я одного приручить пытался. Недели две со мной путешествовал, потом сбежал, гад.

— А как ты его вообще ухитрился держать возле себя столько времени? — ведь питомец из-за барьера — клёвая тема, если подумать! Хаук еще о таких не слышал.

— Да прикормил! Они когда этой фигней питаются, кусаться не лезут.

На свет появилась горстка переливающихся внутренним светом кругляшей. Высотник и раньше видел ядра, но таких красивых — никогда. На какое-то мгновение в зале воцарилась полнейшая тишина, а потом мужик из ближайших нервно хихикнул:

— Это ты какое состояние той пушистой штуке скормил? Если тебе девать некуда — лучше мне отдай!

Страйд заливисто расхохотался на весь зал:

— Эти камушки только на украшения и годны, да, Джей? Не настоящие ядра же?

Рассел пьяно кивнул, каким-то чудом удерживая баланс на двух ножках несчастного стула. Кто-то рядом ударил рука об руку, заключая пари, свалится ли «внешний» или таки нет?

— Так точно! На самом деле это пыльца. Есть сорт цветочков, который раскидывает эти штуковины как приманку. Жадные людишки принимают за настоящие ядра, ведутся и… фьють!

Ножки с грохотом опустились на пол, а все окружающие единой волной отшатнулись. Слишком резко и беззаботно-страшно прозвучала концовка.

— А пушистиками цветочки не питаются, — в гробовой тишине с тем же весельем закончил Джей. — Так что те на них паразитируют. Вот.

Хаук нервно кашлянул, пытаясь унять непроизвольный озноб. Вот же зараза. Вроде пьяный. И веселый. А перед глазами так и стоят не до конца обгрызенные «цветочком» сапоги. Даже без крови — оттого еще страшней.

— Кхе… — резкий кашель Страйда пустил по залу еще одну «волну», выбивая из странного оцепенения. — Хватит тебе уже, да. Пошли. Выспишься, а я ногой займусь.

Джей легко согласился и, чуть пошатнувшись, встал, направившись к двери. Сам. Нести его все же не пришлось, а дальше «летучка» свое дело сделала. Одно но: перед домом Страйда — самым обычным двухэтажным с покосившейся крышей и немного пугающей вывеской в виде протеза руки — вольного пришлось будить. Тот умудрился задремать так, что погруженный в свои мысли Хаук этого даже не заметил.

Ну что же, они теперь опять соседи. Только о Пустоши Хаук больше спрашивать не станет. Нет, он не впечатлительный и кошмары мучить от сказок не будут, но… Просто не хотелось.

Наверное, Джей правильно все это время твердил из раза в раз: ни к чему все это дело знать городскому.

Часть 10

Джей провалился в сон, едва с его ноги был снят протез. Слово «обрубок», куда больше подходящее тому, что осталось в штанине, Хаук постарался выкинуть из головы, как только оно пришло на ум. Раньше высотник был уверен, что откреплять и прикреплять протез — дело жутко болезненное. Шутка ли — оторвать ногу, а потом присобачить обратно? Но «внешний» даже не поморщился, когда Страйд каким-то специальным ключом отсоединил механизм и выпрямился уже с многострадальной конечностью в руках.

Бр-р.

Все же мерзкое зрелище. Нога блестела от влаги или масла — шут разберет, — а с крепления свисало множество тонких проводков, жутковато похожих на сухожилия. С них еще и немного капало. Жизнеутверждающая картина.

— Кто ж так заливает смазкой-то..? — покачал головой Страйд, перекидывая механическую ногу через плечо. — Совсем, видать, у вас там времени не было? Ладно, пошли парень. Я тебе дам чего постелить: не на голом же полу ты будешь спать! А уж с едой сам. Что найдешь — то твое, я ужинать уже не буду.

— Угу, — Хаук чуть рассеянно кивнул, по-прежнему глядя на отрубившегося на все том же коврике Джея, потом спохватился: — И это, спасибо, чтоль.

— Пустяк! Но ногу ему новую, конечно, надо…

— Так начни, пока спит, а там уже поздно будет возмущаться.

Механик громогласно расхохотался, спускаясь по узкой лестнице.

— Не прокатит, парень! Ты учти, Джей — он обидчивый. Такое и вовсе не простит, да!

— Кхм… А кровати тут нет? Чего на полу дрыхнет?

Не самый лучший способ перевести тему, а если посмотреть поближе — и вовсе запредельная наглость. Но от собственного предложения подставить Рассела с его ногой стало как-то слишком неловко. Уж лучше наглость. Она вообще сильно помогает жить, в этом Хаук успел убедиться. Хотя ответ на свой вопрос он и так знал… но вдруг и правда кровать там обломится или диванчик какой?

— Так «внешний» же! — удивился Страйд. — У них привычка.

— Типа, чтоб не привыкать к комфорту?

— Да нет же! Чтоб пустынка не достала.

Высотник чуть не подавился вдохом, услышав аналог знакомого ответа. Похоже, у вольных неведомая пустынка является оправданием любой странности. Но если арки понять еще можно, то заскок с кроватью не лез уже ни в какие ворота. Само собой, развивать эту тему Хаук не стал, вместо этого предпочтя оглядеться в мастерской механика, куда тот завел гостя.

Зря.

Оказывается, полураздолбанный протез — совершенно мирное зрелище. Во всяком случае, по сравнению с тем, что творилось здесь.

Небольшое помещение было, судя по всему, еще и складом. Разнокалиберных, эм, конечностей тут хватало — и все в разной степени целостности. Что-то и вовсе было вывернуто наизнанку. Неплотно подогнанные части напоминали кости или черные, будто сгнившие, куски мышц. Цветные провода торчали развороченными сухожилиями, топорщились обрубками вен. Некоторые детали даже не были полностью соединены, и, к примеру, пальцы висели на тонких нитях-связках, крепящих их к ладони, а сами ладони — тошнотворной ширмой на стене. На столе лежала развернутая вокруг стальной кости и пришпиленная к рабочей поверхности голень, кажется. Страйд аккуратно собрал ее, смазал шов какой-то белесой слизью и повесил рядом с «сохнущей» на еще одном креплении стопой без пальцев…

Хаук резко прижал руку ко рту и отвернулся, чувствуя, как выпитое недавно пиво рвется наружу. Сглотнул, ощутив на языке мерзкий привкус, и сдавленно выдавил:

— Я того… в коридоре подожду!

После чего пулей вылетел за дверь под добродушный смех повелителя этого кошмара. Главное, ночью не попутать эту дверь с дверью в туалет! Известная нужда после этого отпадет так точно.

Несколько минут спустя уже совладавший с бунтующим желудком Хаук держал в руках небрежно сложенный плед, подушку и пару простыней, насквозь провонявших смазкой. Высотник заподозрил, что использовались они в мастерской Страйда вовсе не по назначению, но уточнять не стал, благо выглядело все в меру чистым. Надо сказать, сам Хаук тоже не страдал запредельной манией к порядку, потому парой пятен неизвестного происхождения и пропитавшей тут все машинной вонью его напугать было трудно. Притерпится, не впервой.

— Так, где мне устроиться-то?

— А на втором этаже, больше негде! Найди местечко, какое понравится, и ложись, да! Джей уйдет, так вся комната твоя будет. А там уже сам решишь, как с работой разберешься…

Механик махнул рукой, невнятно пожелав спокойной ночи, и снова исчез за дверью мастерской. Вскоре оттуда послышался приглушенный стенами шум какого-то аппарата, но стоило подняться на этаж, как стало тихо. Звукоизоляция была на удивление превосходной.

Джей по-прежнему спал. Но только сейчас Хаук обратил внимание, что развалился дорогой соседушка прямо посередине небольшой комнаты, недалеко от поставленной на пол настольной лампы. Блеск. И куда теперь приткнуться? Центр высотнику не нравился — он бы предпочел поближе к стене и подальше от окна — но к краям помещение было завалено каким-то механическим хламом, который Хаук предпочел не разглядывать. Себе дороже. А мебели не было вообще. В итоге пришлось устроиться на единственном пятачке, куда он мог уместиться со своим ростом, и надеяться, что у вольного нет привычки раскидывать руки-ноги во сне.

Вот поэтому Хаук ненавидел соседей!

Нет, проснулся он вовсе не оттого, что получил пяткой в нос. Все вышло гораздо хуже. Хотя высотник так и не понял, был ли заставивший подскочить вопль порождением сна или звучал на самом деле. Но то, что Джей проснулся от кошмара — очевидно. «Внешний» сидел с неестественно прямой спиной, тупо глядя на свою руку, и в красноватом свете вновь включенной лампы этот взгляд казался безумным. Одержимым. В голову непрошено пришла мысль о том, что у бывшего члена «К-9» не все в порядке с головой. А что? Его прошлое вполне оправдывало уехавшую нафиг крышу.

— До подъема два часа, — наобум брякнул Хаук, каким-то десятым чувством понимая необходимость сказать хоть что-то. И тут же поежился, приняв на себя этот взгляд. Нет, вовсе не безумный: жестокий и острый. Взгляд убийцы, мгновением спустя вновь ставший привычным. — Тебе это… водички принести?

А то ведь наверняка сушняк. После вчерашнего-то.

Но Джей лишь качнул головой и попытался встать. Про отсутствующую ногу он забыл, не иначе, и на пятую точку приземлился слишком неуклюже для того, кто недавно наматывал километры по Пустоши. Зато без лишних слов. Но и не совсем молча.

А грязная ругань с утра бодрит лучше любого энергетика.

Сон ушел, и назад его можно было уже не ждать. Потому, с минуту понаблюдав, как вольный ковыляет к лестнице на выуженном откуда-то из хлама костыле, Хаук потянулся и пошел следом, на ходу натягивая майку. Помощь предлагать не рискнул, но ловить приготовился. На всякий случай. Даром что Джей ковылял на удивление бодро.

Первый этаж встретил гостей громоподобным храпом. Черт возьми, да та встреча на улице казалась теперь сущим шепотом! Дрожали как будто даже стены в унисон со шкафчиком и диваном, на котором дрых хозяин дома. Зато есть повод порадоваться, что соседом оказался все же именно коротышка Рассел: ранний подъем лучше полного отсутствия сна, как ни крути.

А вот на кухне вышла небольшая заминка. Вольный выжидающе смотрел на высотника. Высотник — на вольного, пока не понял, что эту игру в гляделки ему не выиграть и завтрак придется готовить, во-первых, самому, во-вторых, на двоих. Впервые в жизни. Хотя, если здраво судить, требование законно. Хаук тут никто — придется отрабатывать. Так что, пошуровав в холодильнике и покосившемся буфете, где добыл наскоро вытертые тарелки со сковородкой, высотник принялся разогревать что нашел. О том, что же именно он нашел, парень старался не думать. Ну, неопределимая хрень. Ну, грязно-зеленая… пахнет-то съедобно, значит — сойдет!

— Как мне работу-то искать? — Хаук наконец нарушил долгое молчание, когда тарелки на столе сменились кружками с чаем и блюдом с давно зачерствевшим печеньем. — Правила тут есть какие?

— А как раньше искал?

— Ну… меня Хизар нашел, обучил и пристроил.

Признаваться в том, что на центральный шпиль мальчишка-Хаук тогда полез азарта ради, сорвался и хрен знает сколько провалялся в местном лазарете, не хотелось.

— Халявщик, — на это высотник лишь фыркнул, — ладно, слушай. Местный шпиль, я полагаю, ты не потеряешь. Ядро и купол тут принадлежат импам, но уговор такой, что заботятся о городе обе стороны, так что шансы у тебя есть и без «официальной регистрации». Под шпилем небольшое круглое здание, даже скорее навес. Вот там и решаются все вопросы по официальному трудоустройству в пределах города. Ты должен подойти к любому свободному окну внутри, заполнить резюме, заявление… и, вроде, все. Оставишь свои контакты — с тобой свяжутся.

— Резюме?

— Да там анкета. Ничего выдумывать не надо. Стаж напишешь, навыки там, возраст, еще какую-то хрень… Не помню. Официально пытался устроиться всего раз, дал в морду ответственной крысе и ушел.

Хаук неопределенно хмыкнул. Да уж, вольные и город все же несовместимы. Хотя среди любителей возиться с документами те еще ублюдки попадаются, тут не поспоришь.

— Только тебе бы одеться нормально. Ну и любопытство спрячь куда-нибудь. А то на лице так и светится: лох.

— Ну, спасибо! — не выдержал и огрызнулся Хаук. — И во что мне одеться? Только рабочая форма да тряпки, в которых по Пустоши твоей тащился.

— Купи. Встречают по одежке, знаешь ли. Тут тебе не полустанок с одним высотником на всех. Тут ты никто.

Самомнение и привычки пришлось черт знает в который раз прятать куда поглубже. Да и Хаук даже благодарен был, что Джей его ткнул в это носом именно сейчас. Потом оно, наверное, больнее вышло б. А еще высотник вспомнил цены на еду, и новый смешок получился совсем безрадостным.

Но, может, все не так уж и плохо?

Через полчаса Хаук стоял у прилавка с одеждой, терпел насмешливый взгляд соседушки и понимал — все гораздо хуже. Ну, на новые штаны и куртку ему хватило, хотя чтобы найти нечто подходящее по качеству и цене, пришлось прочесать полрынка. Ботинки почистит. А вот денег на жратву уже нет, и от перспективы сидеть на шее Страйда заранее тошнило. «Новая жизнь» с каждой минутой начиналась все более и более «многообещающе и перспективно». Прямо идеал идиота-романтика: уйти с насиженного места, сунуться в большой город и медленно, по кирпичику, через все тяготы и лишения строить достойную себя любимого жизнь. Тут еще и легендарный герой под боком, можно смело сочинять розовую сказку, одно но: Хаук не баба, романчика не выйдет.

Но все же высотник не мог не признать, что ему тут интересно. И следовать совету Джея просто не представлялось возможным: любопытство очень скоро сменилось искренним восторгом, и Хаук даже сам не заметил, как буквально закидал вольного кучей вопросов. Как маленький, ей Богу! Но никогда еще он не видел столько всего в одном месте. На рынке в родном городе была преимущественно еда и всякие бытовые безделушки, вроде той же лампы. Но этот рынок принадлежал вольным. И был, по словам Джея, черным.

Ядра, оружие, какой-то специальный инвентарь; разномастные витрины: кто-то аккуратно раскладывал все по категориям, а кто-то ограничился лаконичной табличкой с неизвестным Хауку значком и сидел с читалкой в руках, ожидая покупателя. И никакой бесполезной мишуры! Что еще интереснее, рынок был мобилен. Половина прилавков и вовсе являлась банальными раскладными столами или расстеленной прямо на камнях тканью. Вольные явно не заботились такими формальностями, как гарантия качества, лицензия и прочее, чем так упорно промывала мозги Империя.

Налогами, видимо, тоже.

— Слушай, Джей, а как же законы? — вопрос давно вертелся на языке, но задать его Хаук решился только на обратном пути.

— Какие законы?

— Ну, любая торговая операция облагается налогом, составляющим какой-то там процент…

— Ты где этой ереси понабрался? — перебил «внешний», даже не попытавшись дослушать. — Да еще такими умными словами?

— Хизар заставил читать имперские законы… И спрашивал потом некоторые наизусть.

— Забудь. Тут нет «торговых операций». Перевод денег прямой. Или вообще обмен. На всякие там условности вольным плевать, на то и вольные. Только за вход в город и платим, а дальше волшебные слова: не на продажу.

— А если обманули? Без Системы же деньги не вернешь.

Взгляд Джея вновь стал каким-то снисходительно-понимающим, и Хаук как наяву услышал осточертевшее «городской». Заодно и почувствовал себя идиотом. Опять.

— В морду пару раз или пистолет ко лбу — и мигом осознаются. Все решает сила. И репутация — она в большей мере, так как дорога всем, кому жить охота. Обманывают редко, в основном новичков: они хреново разбираются, потому легко всучить что-то б/у или и вовсе неисправное. Но палка о двух концах. Если новичок из-за этого пострадает или погибнет, в силу вступает «право крови».

— Право крови?

— Право убить кого-то без суда. В обход Системы. Если потом докажешь, что был прав, Командующим — тебе сойдет с рук.

Хаук прикусил язык, понимая, что любопытство опять завело куда-то не в ту степь. Ну не хотел он с утра всей этой правды жизни и джеева цинизма! Однако вольный продолжал, и приходилось слушать, безропотно глотать:

— Говорят, каждый вольный жаждет убить хоть одного импа. Не знаю, насколько оно преувеличено, но не мне спорить.

— Почему без суда-то? — все же решился спросить высотник. — Какой тогда смысл Системы?

— Система для гражданских. Для Империи. Для некоторых особых спорных случаев. Но в Пустоши предают, Хаук. И вольные добились того, чтобы это перестало сходить с рук. Люди не всегда люди. И вот для нелюдей — «право крови». Только если не докажешь — не отмоешься. И легкой смерти не получишь, будет хуже.

Как именно хуже, Хаук спрашивать не стал, а Джей сообщать не торопился. Повисшая пауза от этого казалась еще страшнее. Но неловкую ситуацию исправил случай. Вернее, преградившая им дорогу девушка внешности, вполне способной посостязаться с той самой Бабулей.

Черные волосы, изумрудная повязка на лоб типа той, что носил сам Хаук, изумрудные глаза… изумрудные губы. Выверты некоторых особ в пользу сомнительного понятия красоты порой вызывали острое желание повертеть пальцем у виска. Хорошо хоть пирсинга не было.

— Джей! — незнакомка разогналась и повисла на шее едва устоявшего на костыле вольного. — Давно не виделись, чувак! Есть работа! О, а это что за юнга? Да ладно, не шухерись! Я Джейд!

Хаук с нескрываемым сомнением посмотрел на протянутую ему руку в зеленой перчатке, но на рукопожатие все же ответил, коротко представившись. Что-то подозрительно созвучные имена выходят. Джей, Джейд… Ладно хоть первое по сути сокращение. Но оптимизма почему-то не внушало, как и очевидное шило девчонки — во всех местах сразу, судя по всему. Слова «юнга» Хаук не знал, но по интонациям понял, что его совсем не хвалят. Итого общее впечатление от новой знакомой начиналось и заканчивалось желанием послать ее на три буквы и забыть.

Сам Джей тоже не проявил взаимной радости от встречи и по-простому прошел мимо. Увы, девчонка такой отказ за отказ не восприняла, снова вырастая на дороге.

— Дело просто блеск! Нам высотника — и все готовы! В неделю уложимся. Для кого-то типа тебя легкая прогулка, ну?

— Высотника? — мрачно уточнил вольный, исподлобья глядя на собеседницу. — Неделя туда-обратно? Ты в горы крошаксов собралась?

— Да все в шоколаде! У меня и карта есть!

— Того же уровня, что в прошлый раз?

— Ну, ты ж нас вытащил, — смутить девчонку явно было не так просто. — А тут и вовсе места известные! Высотника нам найди, а? Даже новичок сгодится! Зуб даю!

Хаук невольно почувствовал, как где-то внутри просыпается подлый такой интерес, который он поспешил прогнать куда-нибудь подальше. Он высотник, да, но городской же! Чертов Рассел не уставал об этом напоминать — вызубрил. А судя по его же скептицизму, наигранной простоте со слов Джейд лучше не верить.

— Прости, у меня знакомых самоубийц нет. Найдутся — сообщу.

— Бу-у… Да че ты ломаешься! Говорю — все в шоколаде!

— Тебя отсутствие у меня ноги не напрягает? — ответ вопросом на вопрос был уже откровенно издевательским, как и красноречивый кивок на костыль. Девчонка зависла. Ненадолго.

— Так спешки ж нет!

Но Джей отмахнулся и пошел дальше. В этот раз его догонять не стали, только в спину донеслось все так же полное тупого позитива предложение «сообщить о согласии в любое удобное время». А спустя еще один поворот рынок кончился.

— Кто такие крошаксы? — как бы невзначай спросил высотник, проиграв-таки любопытству.

— Летающие твари. Быстрые. Питаются чем попало, но человеческая кровь для них деликатес. Сливаются со скалами — без аппаратуры и привычки даже вблизи не увидишь. Хочешь пойти новичком? Высотник в горах всегда впереди, а на склонах плато этих тварей сотни. Если не тысячи.

Отвечать на явную издевку уже не хотелось. Зато теперь стало ясно, что та Джейд с головой не дружит. Совсем. Только подленький червячок интереса где-то внутри остался и упорно твердил о желании знать, как же высотники Пустоши справляются, раз все так страшно?

— Ладно, Хаук, тебе — туда, — Джей указал на гордо высящийся центральный шпиль и даже ободряюще хлопнул по плечу. — Главное, слева предложения не принимай и прорвешься.

Высотник остановился, тоже глядя на знакомую и не знакомую одновременно башню, а когда вновь опустил глаза — увидел только удаляющуюся спину вольного. Ясное дело, со своими проблемами Хаук дальше будет разбираться сам. Это правильно. Это логично. С ним никто не должен носиться — не маленький. Да и гордость не позволила бы принять подобную опеку.

Но почему-то, глядя в спину Джея, Хаук себя чувствовал как новичок без страховки.

Часть 11

— Подпись, пожалуйста, здесь, здесь и здесь!

— Прошу, — уже порядком уставший от заполнения долбанной кучи документов Хаук трижды приложил большой палец, дожидаясь, пока устройство определит отпечаток и согласится, что все подписано как надо и где надо.

— Ах, вы высотник? — дамочка отвлеклась от своих ногтей и, видимо, впервые прочитала верхние строчки анкеты. — Окна для вашей профессии с первого по пятое, всего доброго! Следующий!

Какой-то тучный мужик заставил отойти в сторону, и высотник, внутренне матерясь, поплелся стоять еще одну очередь. Вопреки логике, самую длинную.

Блеск.

— Простите, но вы выбрали не тот шаблон! — дежурно улыбаясь, сообщили ему час спустя. — Пожалуйста, заполните форму резюме номер семь-пять-у. Образец на стенде! Следующий!

Кажется, Хаук теперь прекрасно понимал, почему Джей не устраивался официально. Но, в отличие от вольного, у него не было выбора.

— Ух ты, приличный стаж, однако! — раздавшийся над самым ухом голос заставил вздрогнуть и резко обернуться. Нависший у него над плечом розовощекий мужичок отпрянул, уловив далекий от благожелательного взгляд, и пригладил хлипенькие усики. — Так, простите, как давно вы на высоте-то?

— С десяти лет, — хмуро отозвался Хаук, выключая экран с не до конца заполненной анкетой. — Чего надо?

— Ничего особенного! Просто смотрю на новеньких, работа такая! А вам, видимо, совсем не по душе бесконечные анкеты?

— Типа того. И вы мешаете.

— Ах, простите-простите! — мужичок замахал руками и миролюбиво улыбнулся. — В качестве извинений могу рассмотреть ваше резюме без очереди!

— Это как — рассмотреть?

— Да я же не представился! Людвиг Форд, к вашим услугам. Я ответственный за набор кадров на основные должности обслуживания городских систем! — Хаук смерил его взглядом, отмечая ухоженный пиджачок с какой-то эмблемой, судя по всему, действительно принадлежавшей городу. — Отбор персонала — ответственная задача, и я делаю все, что от меня зависит, чтобы исполнять ее как можно лучше! И скажу честно, вы, юноша, мне интересны! Молодые люди обычно предпочитают более оплачиваемые места, а старики уже не справляются с нагрузкой.

Он явно наигранно покачал головой, но причин не верить Хаук не видел. Разве что искренним сожалением в его словах и не пахло. Мужику, скорее, просто надо, чтобы работники выполняли план — знакомо. Черт возьми, очень знакомо! И Хауку, если подумать, несказанно повезло привлечь внимание.

— Кхм, — высотник постарался сделать голос более вежливым и, спустя небольшую паузу, передал уже заполненное резюме. — Буду благодарен.

— О, очень интересно, очень интересно!

Цепкие ручки заправского торгаша вцепились в документ, а глаза — в строчки. Теперь Хауку оставалось лишь ждать решения, верно же? Заодно и вспоминать инструкции Джея, кажется, тот говорил что-то про аванс и примерные требования — это уж высотник смог выбить из своего спасителя и теперь хотя бы знал, на чем стоит настаивать в разговоре о зарплате. Своего не упустит.

* * *

— Взяли!!! — Хаук с восторгом распахнул дверь дома Страйда и тут же шарахнулся назад, услышав длинный и полный боли вопль, перешедший в стон. Кажется — это из мастерской. Не раздумывая, высотник рванул вперед, пинком открыв неплотно закрытую дверь…

Джей как раз садился на страшного вида кушетке, рукой стирая крупные капли пота с лица, а сам Страйд убирал ремни, которые буквально мгновение назад держали руки, ноги, грудь и даже голову жертвы.

— Что за хрень?!

— Соединять протез с живой частью всегда очень болезненное дело, да! — пожал плечами механик. — А кое-кто упорно отказывается от обезболивающего.

— После твоей наркоты — только спать следующие сутки, — хрипло выдохнул Джей, спрыгивая на пол и одергивая штанину. — А временный лучше костыля. Когда будет новая?

— Неделю, не раньше. Я и так все свои текущие отодвинул, чтоб тебе сделать.

— О! Уговорил-таки? — оживился уже пришедший в себя Хаук.

— А выбора нет. Та ремонту не подлежит. Так куда там тебя взяли? Как-то резво.

— Ну… Завтра я должен какую-то там проверку пройти. На профпригодность, во.

— Все равно резво.

— Потому что я молодой и подающий надежды, а у них одни старперы.

— Так и сказали?

— Так и сказали.

Джей пожал плечами и, чуть прихрамывая — временный протез явно не мог похвастаться подвижностью, — вышел из мастерской. Хаук тоже счел за лучшее не задерживаться. Портить впечатления дня совсем не хотелось.

— На ужин к Шерри, — бросил через плечо вольный. — Тут ничего нет.

— А платить мне как?

— С аванса отдашь, если примут… ты же договорился об условиях?

— Да… спасибо.

И снова пришлось соглашаться. Кататься на шее, пока катают. Впрочем, тут Джей как всегда прав — голодным на высоту не дело тащиться. А «проверка боем» обещала быть интересной. Все же новая высота, новый вид, новые задачи, новое все. И он, Хаук, уж точно в грязь лицом не ударит. Главное — выспаться, собраться и заставить себя следить за языком. Совсем в рамки наигранной вежливости высотник залезать, конечно, не планировал, но и привычное общение с «коллегами» тут будет не к месту: новый бригадир — не всепонимающий Хизар. Надо адаптироваться. Заслужить уважение. И уже потом что-то требовать и в свой адрес.

Утро наступило как-то сразу. Сказать по правде, Хаук не смог справиться с охватившим его предвкушением и так и не уснул. Ну, хоть подремать вышло — уже толк. Зато и долго просыпаться не пришлось. Но на ногах он был все равно вторым, в мастерской Страйда уже что-то вовсю гремело. Видимо, механик решил не тянуть резину и управиться с ногой Джея в кратчайшие сроки.

Но сейчас все это уже не волновало. Мысли Хаука текли какой-то странной водой. Вроде и прозрачно-четко, но вспомнить то, что думал мгновение назад, он уже не мог. А прохладный воздух, совершенно нетипичный для его прошлого дома, и вовсе выдул из головы все оставшееся. В итоге поворот, о котором говорил Страйд, когда объяснял дорогу к месту встречи, Хаук пропустил. Хорошо хоть вышел раньше! Так что на месте он был секунда в секунду и смотрел на остальных несколько хмуро в ожидании выговора. Но никто ничего не сказал.

— Мое имя Риз, — выступил вперед широкоплечий парень не старше самого высотника. — Я ваш центр. Мои приказы не обсуждаются и выполняются мгновенно.

— Хаук… Но зачем нам центр? Меня взяли на работу в городе, я не «внешний».

— Так Людвиг не ввел тебя в курс дела? — Риз чуть вскинул бровь и оглянулся на другого мужика из их группы: — Объясни ему, Фил, пять минут вам.

— Окей… Слушай сюда, парень. Меня зовут Филипп, можно просто Фил. И если пройдешь экзамен, будешь у меня в подчинении, все ясно? — этот руки не протягивал и говорил как-то автоматически, устало, будто повторял свою речь не один десяток раз. — Как ты, надеюсь, знаешь, устройство купола достаточно простое: в центре наверху главное ядро, по краям внизу — направляющие. У Брайта их семьдесят. Само собой, в задачу механиков входит контроль как за основным, так и за дополнительными устройствами. И расположены они во-он там, — Филипп указал на высокую металлическую конструкцию, верхушку которой было видно над городской стеной. Из-за купола ее очертания казались размытыми, будто отражение в луже. Хаук посмотрел в указанную сторону и чуть нахмурился: в его родном городе те самые направляющие были не просто внизу, а зарыты в землю, чтобы формировать защиту еще и под поселением. Мало ли какая тварь подкоп устроит? Песчанники те же… Но с другой стороны — Брайт большой оживленный город, логично, что его защита строилась иначе. А Фил тем временем продолжал: — В общем, мы вчера получили сигнал о том, что некоторые из этих вышек сбоят. Причина этого возможна только одна: ядро уже неисправно, поток энергии непостоянен. Твоя задача тривиальна — подняться и заменить старое ядро новым.

— Я же не механик.

— Ты что, даже таких элементарных вещей не знаешь? Людвиг клялся, что у тебя огромный стаж! — на лице Филлипа четко отразилось презрительное разочарование, и Хаук прикусил язык, понимая, что краснеет. — Там не нужен механик. Тебе надо скрутить один патрон и заменить другим. Это же внешнее устройство — все, что за куполом, легко и быстро заменяется в случае неисправности или атаки.

Предполагаемый бригадир достал из сумки черную полусферу с резьбой внизу и передал Хауку. Высотник аккуратно взял ее, стараясь не разглядывать, и, нагнав на лицо побольше уверенности, запихнул в свою сумку. На словах все звучало действительно проще простого. Справится.

— Вопросы есть?

— Высота какая?

— Пятнадцать метров.

— Всего-то? Слабенькое у вас испытание, — и тут Хаук совершенно не хвалился. Для него эта высота действительно была детской. По лицу же Филиппа расплылась довольная лыба-оскал:

— Не скажи, парень. Конструкция стальная, не адаптированная, это тебе не шпиль. Тем более, несмотря на близость города, там уже ощущается дыхание Пустоши. Слабый, да, но ветер есть. И если у тебя нет опыта — ты не справишься. Еще вопросы?

— Никаких.

— Отлично. Эй, Риз! Мы готовы.

Центр кивнул и махнул рукой, приглашая отряд следовать за собой. Как оказалось, покинуть город было проще простого. Никто не провожал, никто не требовал документов или чего-то такого. Риз просто провел какой-то карточкой перед «глазом» Системы, сообщил количество человек… и несколькими минутами спустя Хаук второй раз в жизни вышел в Пустошь. Но сейчас какой-то перемены он не чувствовал. Вышка была близко, вокруг — тишина, хотя Риз и остальные не опускали оружия, а все внимание приковано к конструкции и небольшой площадке-цели наверху: высотник уже просчитывал для себя путь, благо крепления для страховки ничем не отличались от привычных. Поновее — и только.

— Ну, дальше сам! — Фил остановился метрах в трех от конструкции и хлопнул Хаука по спине. — Там лишние не нужны тебе. Мы мешать не будем. Скорость выбирай свою, но слишком не тяни. Если чуешь, что не можешь или струсил — спускайся. Нам травмы у новичков не нужны! Ну и, если что, связь есть — наш высотник тебе поможет.

— Ваш высотник может отдохнуть, — чуть дернул подбородком Хаук, вызвав в ответ взрыв хохота. Вот еще. Пятнадцать метров — детская высота. И уж он-то точно не струсит.

Уже начав подъем, высотник понял, что его тупо взяли на слабо. Подбодрили, блин. Мотиваторы хреновы. А работка действительно оказалась простейшей: такая же полусфера, правда, светло-серая, а не черная, поддалась легко, да и замена встала, как влитая: погасший на мгновение огонек замерцал желтым, но Фил предупредил, что так и должно быть. Устройство само себя настраивает под частоту нового ядра или что-то в этом духе. В эти заморочки Хаук старался не лезть: все согласно описанию, значит, он справился. Так что несколькими минутами спустя Хаук вручил Филу снятую полусферу, даже не пытаясь сдерживать самодовольной ухмылки. Еще бы: он справился легко, быстро и четко. Да и сам Фил выглядел довольным. Прикрутил штуковину к какому-то устройству и продемонстрировал Хауку цифры на небольшом экранчике:

— Видишь, сбоит! А ты молодец, хорошо справился. Возвращаемся. Нам сегодня еще троих проверить, и с тобой свяжутся — скажут результаты.

Высотник довольно кивнул, отправляясь следом за Ризом и еще двумя парнями с оружием. Все же здесь, в нескольких шагах от города, эти предосторожности казались даже смешными. Ну что с ними будет? Да и морока при входе в город тоже выглядела лишней. Задержка, не более. А Хаук внутри ликовал. В том, что он прошел их глупую проверку, у высотника не было сомнений. И единственным, что казалось ему во всем этом неправильным — острое желание похвастаться успехом Джею и Страйду. Как когда-то, много лет назад, хвастался Хизару.

Вернулся в дом высотник аккурат к завтраку. С кухни пахло чем-то определенно вкусным, и желудок тут же напомнил о себе.

— О! Смотрю, все прошло как надо! — встретил его громкий бас Страйда, ставший уже почти привычным. — Садись, рассказывай! Я тут и на тебя сварганил!

Механик пошуровал по сковородке и запахло еще аппетитнее, так что Хаук поспешил принять приглашение. А вот чисто мальчишечью радость высотник наоборот спрятал и натянул на морду самое безразличное выражение, какое мог.

— Да ничего особенного, даже как-то слишком просто, — скучающим голосом протянул он. — Жалкие пятнадцать метров я проходил еще лет в десять. Если б не пришлось тащиться за купол…

— За купол? — Джей опустил так и не поднесенную ко рту ложку и уставился на своего временного подопечного, требуя объяснений.

— Ну да, к этим вышкам-направляющим. Что-то там сбоило, как проверку сказали залезть, поменять.

Тут уже повернулся и Страйд, а Хаук почувствовал, как вся недавняя радость сменяется настороженным подозрением. Как там Бабай говорил? Когда все слишком долго хорошо — жди подставы. И подстава не задержалась:

— Хаук, направляющие под землей, да, — покачал головой Страйд. — Тут вокруг половина тварей подземные, потому защита нужна. И уж высотники там точно не работают.

— А что за штуковины тогда вокруг стоят?

— Это маяки. Империя использует их в основном для контроля границ города, а ближайшие отряды ориентируются на их частоту, если что-то срочное. Хаук, я говорил тебе не брать работу слева. И говорил, что у тебя на лбу написано: лох.

— Что же тогда…

И тут раздался звон колокольчика, оповещающего о том, что в мастерской посетитель. Только в прихожей неизвестный ждать не стал — сам прошел в кухню, без стука распахнув дверь, и коротко кивнул вместо приветствия.

— Прошу прощения, что прервал. Мне нужен человек по имени… — чужак сверился с тем, что было на экране планшета, и поднял взгляд уже точно на высотника, — …Хаук Люффарен. Прошу пройти со мной.

Имп. В форме. Темной, с погонами, явно военной. Внутри Хаука что-то смерзлось ледяным клубком, и он как никогда ясно понял: влип. По самые гланды. Нужно было четко следовать инструкциям Джея, а не ловить за хвост подвернувшуюся удачу. Да что теперь сожалеть? Только ни ответить, ни как-то среагировать высотник не смог — в тишине раздался пронзительно-ледяной голос Джея:

— Ты в чужом доме. Представься по форме. Доложи цель визита и причины. Только потом с тобой будут разговаривать.

Имперский смерил его презрительным взглядом и кивнул в строну Хаука:

— Я не для разговора сюда пришел. У меня вполне конкретная цель, и я просил бы не мешать мне…

— Ты хамишь офицеру Объединенной Армии, вольному и на территории вольных. Вали отсюда, солдатик, пока я не всадил пулю тебе в лоб.

В руках «внешнего» откуда-то взялся тот самый странный пистолет, который Хаук уже видел в первый день их знакомства, что-то щелкнуло, и имперский будто примерз к месту, бледнея. Выходит, эта игрушечная штуковина все же оружие? Но как все изменилось за какое-то мгновение. Очередная метаморфоза Джея — из-за него, из-за Хаука? Нет, слишком уж дико и много чести. Да и Страйд выглядит даже бледнее несчастного импа.

— Джей…

— Заткни пасть, Страйд! Это шавка Ферро, и я не намерен терпеть его общество!

Вольный быстро терял над собой контроль, и Хауку становилось страшно. Недавняя мысль о безумии единственного выжившего из «К-9» уже не казалась такой уж дикой. Тем более при таком раскладе, когда в лоб «солдатику» смотрит дуло неизвестного оружия, а сам Джей буквально рычит на того, кого без сомнений считает давним другом. И это имя. Имя, черт возьми! Хаук его уже слышал, когда они проходили в город. Ферро — о нем спросил тогда имперский. И ответ получил далекий от дружелюбного.

Пришелец тем временем закономерно сбавил тон, медленно, с опаской, отдал честь, представился по форме и предельно вежливо добавил:

— Однако я все же просил бы опустить оружие и ограничить агрессию в адрес нашего ли…

Раздался выстрел.

Хаук вздрогнул и перевел взгляд на ставшего совершенно белым импа. Тот в свою очередь обернулся, тупо уставившись на аккуратную дырку в стене за его плечом. По щеке, пачкая светлый воротник, текла кровь. Царапина. Но промах был слишком явно специальным.

— ДЖЕЙ! — несмотря на резкий оклик, Страйд все же оставался на месте. Механик был растерян и напуган не хуже Хаука.

Но, кажется, знал причины этого безумия.

— Не смей при мне даже упоминать его! — имперский вздрогнул и снова отдал честь. Молча. Но все же решился закончить доклад: — Человек по имени Хаук Люффарен обвиняется в неоднократном пересечении запрещенной зоны квадрата шесть! По нашим данным, им была совершена кража с подменой: исправно работающее ядро маяка заменено неисправным, что привело к кратковременному обрыву связи в зоне.

Суки.

По мере того, как чертов имп болтал, изумление и страх в душе высотника сменялись искренней ненавистью в адрес тех ублюдков, кто подставил его сегодня утром. Теперь понятно, почему никто из них не подошел близко к проклятой башне!

— Доказательства?! — рыкнул Джей.

— Так точно! Готов предоставить немедленно, если позволите. — Ну все. Ближайший промежуток времени работа Хауку уже не светит, зато светит бесплатное питание и койка. В тюрьме. Блеск. — Однако… вы просили не упоминать, но в связи с тем, что проблема связана с вашим подчиненным, а также в силу моего низкого ранга, возможно, будет лучше, если вы будете вести разговор напрямую с нашим лидером?

— Что..?

И снова Джей изменился. От этих скачков уже становилось не просто страшно — жутко. Оружие явственно задрожало в его руке, а голос в противовес недавней жесткости стал растерянно слабым:

— Ферро… в городе?

— Так точно!

— Ты свободен.

— Но… Хаук Люффарен…

— Оставь все необходимые данные. Я беру под свою ответственность и сам сопровожу обвиняемого в участок.

— Тогда мне нужна ваша идентификация и подпись.

Джей подчинился всем формальностям как-то безропотно. Проблем не возникло — только удивление на лице имперского, когда тот увидел отразившуюся на его планшете информацию. Но спрашивать уже не рискнул — просто поспешил исчезнуть.

А Хаук и Страйд остались наедине с вольным, взгляд которого стал еще безумней, чем в недавнюю ночь. Джея трясло. Очень сильно трясло.

— Ферро в городе… в городе… — повторял он как заведенный, и на Страйда с каждым словом становилось жалко смотреть, а самого Хаука грызло острое чувство вины. Его глупость, очевидно, привела к чему-то неожиданному, неправильному.

И непоправимому.

Джей же вдруг впился взглядом в лицо механика и с нереальной улыбкой-оскалом прошептал:

— В городе будет парад, да?

— Через два дня… Джей…

— Закончи ногу, Страйд.

— Но…

— Закончи ногу, Страйд! Это приказ! Впервые в истории лидер легендарного отряда будет участвовать в параде — не хотелось бы хромать!

— Насколько я знаю, — горько ответил механик, — раньше ты всегда отклонял приглашения, Джей…

— Зато прийти без приглашения как раз в моем стиле!

С этими словами вольный встал и, хромая отчего-то еще больше, вышел. Из коридора теперь доносился его смех. Такой же дикий. Одержимый. Наполненный странным торжеством. Хаук перевел взгляд на оставшегося совершенно разбитым Страйда и тихо извинился. Но тот лишь отмахнулся, плеснув в стакан какой-то мутной жидкости.

Что-то еще произнести высотник уже не посмел — в небольшой кухоньке остро запахло спиртом.

Часть 12

Джей остановился на первой ступеньке, запрокинул голову и сделал глубокий вдох, избавляясь от остатков клокочущего в груди безумного смеха. Какая-то часть его естества понимала: что-то не так. Но он не желал даже пытаться над этим задуматься. Пять лет назад его сущность сгорела дотла. И в безликом сером пепле жила лишь одна мысль, одна цель, одно желание — то, что заставляло его двигаться вперед все эти годы, и то, что породило Джея Рассела как необходимую для существования маску. Но всего пары слов, одного секундного эпизода хватило, чтобы маска раскололась, вернув того, кто так долго спал.

Выжидал.

Первые годы этой странной призрачной жизни Джей бросил все силы на поиски Ферро. Но тщетно. Какой бы свежей ни была добытая информация, Ферро всегда ускользал. Исчезал буквально перед носом, и вновь приходилось догонять, чтобы ухватить лишь очередной след: горячий, но бесполезный. И тогда Джей заставил себя остановиться. Поверить в «судьбу», решение свыше, чью-то волю — никак иначе бесконечные провалы он объяснить просто не мог. Оставалось лишь рассмеяться в лицо самому Миру и поступить по древнейшему правилу: не способен противостоять — возглавь. Бывший лидер «К-9» согласился с навязанной ему игрой. Страйду он сказал, что ищет для себя новое место в жизни. И теперь отвечал так каждому, кто спросит его о цели прибытия в любой из городов, бросив всякие попытки достигнуть своей цели. Даже заставил себя поверить в эту надуманную ерунду.

А сам ждал встречи.

И дождался.

По лицу вновь расплылся предвкушающий оскал. Два дня, что остались до парада, теперь казались последними секундами на таймере детонатора. И когда мнимые часы покажут «ноль», Джей будет готов.

Он давно готов. Как взведенный курок, что только и ждет мгновения выстрела.

Скрипнула едва прикрытая дверь, и Джей встретился с затравленным взглядом мальчишки-высотника. Хаук. Про его существование вольный, признаться, успел почти забыть. А тем временем этот взгляд невольного подопечного вполне объясним: ведь мальчишка по уши вляпался. И, пожалуй, его стоит вытащить в качестве благодарности за оказанную услугу.

— Эй, — голос Джея заставил высотника вздрогнуть и замереть на полушаге, — составь мне описание каждого из тех, кто тебя подставил. Пусть и случайно, но твоя глупость оплатила все долги и даже больше. В обмен я отмажу тебя от тюрьмы. Так что не трясись так.

— Помог? — слово прозвучало как-то осторожно, неверяще, а окончание фразы, на которое раньше бы вскинулся глупым сгустком гордости, высотник даже не заметил. — По-моему, нихрена подобного… — и, будто на что-то решившись, Хаук поднял полный отчаянной уверенности взгляд, отчеканив: — Если куда-то там собрался, пойдешь не один. Как ты сказал — к этому привела моя глупость, а значит, я в ответе и…

— Нет. Я терпел этот ад пять лет. И сейчас, в шаге от цели, мешать себе не позволю никому. Сунешься — убью. Даже думать не буду.

Высотник сглотнул и чуть отступил, все же не выдержав пронзительного взгляда. Да и смотрел сейчас на Джея, словно видел впервые в жизни.

— Я не собираюсь тебе мешать. И неблагодарной мразью никогда не был: твое дело — это твое дело. Я просто… просто… не хочу оказаться в стороне. Я тебе жизнь должен, помнишь? Дважды. И сегодняшняя глупость этот долг нихрена не оплатит. Ты несешь полный бред.

— А-а, вот как. Ну, я ничего не имею против наблюдателей. Это же… парад! — он широким жестом развел руки в стороны и снова от души расхохотался.

Хаук еще раз передернул плечами и, не сказав больше ничего, вышел из комнаты. Только скрип ступеней зачастил вниз гораздо позже, чем закрылась дверь.

* * *

— Не заканчивай работу, Страйд.

Голос звучал тихо. Первые мгновения Хаук даже сомневался, услышал ли его механик вообще. Но плечи уже взявшегося за дело Страйда поникли, и он опустил руку, крепче сжав инструмент:

— Не дело это, да. Нельзя не закончить. Джей на месте сидеть не будет, он этого момента долго ждал, да… Да.

— Ждал?! — когти страшного взгляда того, кто сидел в комнате наверху, наконец отпустили душу, и высотник дал волю будто замерзшим эмоциям: — Да он сам на себя не похож! Чертов псих! Чего он ждал, зачем ему нога, сам подумай?! Ничего хорошего из этого не выйдет точно, и…

— Хаук! — заново прорезавшийся голос Страйда заставил инстинктивно пригнуться, как в первый день. — Сейчас он на себя похож куда больше, чем все время до этого, ясно? Джей он… Заносчивый и невыносимо наглый. А в своих решениях не сомневается никогда. И уж тем более не позволяет с собой спорить. Любое слово Джереми Расселла — ультиматум. Приказ, да. Пять лет назад к нему не то чтобы подступиться — поговорить невозможно было: только по делу. Он одержим этим Ферро. И мешать ему… нельзя. Просто нельзя. Не по-человечески это, да. Я тебе как друг говорю: не лезь. Ты мальчишка, конечно, не поймешь всего. Но поверь хотя бы. А сейчас прости, у меня времени нет. Даже спать не придется. Такую работу за два дня непросто сделать… Совсем непросто, да…

Высотник опустил голову и снова вышел, как несколько минут назад ушел со второго этажа. Во всей этой чертовщине он был лишним. Чужим. Чужим этому Страйду, что не удивительно. Чужим и Джею, что уже обидно — хотя признавать этого не хотелось. Да, он не понимал всего происходящего, но… с такими глазами ничего хорошего не делают, и Хаук не мог избавиться от противного липкого страха.

Не за себя.

С другой стороны, Джей живет дольше, а знает и вовсе несоизмеримо больше. Уж он-то выкрутится. Наверняка уже продумал все шаги и прекрасно знает последствия каждого. Ему же, Хауку, куда уместнее опасаться того, к чему сегодняшняя подстава приведет его самого. Хотя «внешний» и обещал отмазать, но самого факта это не сотрет. Та самая репутация, которая все решает в мире вольных, имеет свой вес и в городе. Такой старт — плохая рекомендация для будущего работодателя… Быть наивным дураком, наверное, хуже, чем преступником.

С такими мыслями Хаук устроился на диване — Страйду все равно не нужен — и закрыл глаза, гоня прочь воспоминания о том взгляде Джея: темном, наполненным сытым торжеством осознания близости цели. Джереми высотник не знал. И, раз такое дело, узнавать ближе не хотел совершенно — ну к черту такие знакомства.

Для отбоя было еще рановато, но часы сна лишними не бывают никогда. Только поздней ночью шум из мастерской все же заставил убраться наверх. Джей к тому времени уже спал.

В этот раз спокойно и без кошмаров.

Утро вечера мудренее. Древняя фраза, вроде как «мудрость» Старого Мира, очень любимая Бабаем. Ее смысл, как и многое за последние дни, Хаук осознал только теперь. Утра он все же боялся. Вернее, встречу с Джеем после всего произошедшего. Но проклятый «внешний» вел себя как ни в чем не бывало, и если бы не усталость Страйда, буквально написанная на лице мешками под глазами и глубже врезавшимися морщинами, все произошедшее могло показаться кошмарным сном.

Только атмосфера на кухне ни к черту. Похоже, это почувствовал даже Джей, потому как отодвинул тарелку и поднял взгляд на механика:

— Грубо вышло.

— Что бы ты ни задумал — мне оно не по душе. Так и знай, да! — хмуро отозвался Страйд. — Но не извиняйся. Я знаю, тебе важно. Я все сделаю.

— Спасибо.

Хаук посмотрел на еще больше помрачневшего хозяина дома и мысленно себя поздравил. Так вляпаться наверняка мог только он. По уши в дерьме сам, так еще и остальных за собой потащил. Зашибись теперь. Но дальнейшее самоедство прервал сам Джей. Соседушка встал из-за стола и молча вышел. Видимо, этот короткий разговор был вообще единственным, зачем вольный спускался ко всем.

Что же, история не терпит всяких там «если бы». Толка в таких рассуждениях никогда не будет. Только находиться в обществе Страйда стало почти невыносимо — стыдно. А рядом с Джеем высотник, возможно, сможет хоть что-то исправить. Потому, тихо поблагодарив за еду, он встал и поспешил следом за вольным, остро ощущая себя в ловушке.

Перестраховался.

Джею как будто вообще было наплевать на все недавние события. Наваждение и одержимость Ферро отступили, развеялись миражом. Он бодро хромал по городу: заскочил к Бабуле, прошелся в очередной раз по рядам рынка и наведался к импам с описанием давешних ублюдков. А нагнавшему его Хауку от нечего делать рассказал за обедом про Новую Цитадель. Да так, что высотник снова совершенно по-детски заслушался, забыв про все на свете. Чертов коротышка умел рассказывать как никто, и как наяву представлялись высокие пятиметровые стены, покрытые мхом и лианами. Ни того, ни другого Хаук живьем, правда, не видел, но нечто зеленое все равно как-то вообразил. Долго не мог понять, что такое болото, а когда понял — поразился уже самим вольным: чтобы жить в местности, где на километры что-то вроде зыбучих песков, кишащих непонятными тварями, надо быть безумцем. А они жили. И чувствовали себя весьма комфортно.

Хотя оно и понятно.

Цитадель вовсе не просто так называется «Новой». О той хрени, что творилась четверть века назад, знал даже Хаук. Инцидент Рошарга — так назвали ту войну.

Резню.

Когда импы, в очередной раз оскорбленные неповиновением вольных, просто стерли их единственный на тот момент город. Дети, женщины, старики — прежде, чем подошли хоть какие-то серьезные силы, были безжалостно вырезаны сотни. А потом люди взбесились. Вместо страха импы получили ненависть. Вместо подчинения — бунт. Множество отрядов, рассеянных по всему миру, получив сообщение о гибели города, ударили со всех сторон, застав не вовлеченных имперских врасплох. Нет, вольные не резали детей и женщин — только армию. Без жалости и сомнений, пусть минуту назад шли отрядами плечом к плечу. Даже по рассказам это было куда страшнее и жестче, чем все войны до этого.

Конфликт завершила сама Пустошь.

Будто взбесившись от пролитой крови, она ударила по всем разом, без разбора — тварям плевать на правых и виноватых. Позже катаклизм, сравнявший с землей более пятидесяти городов и полустанков, назвали Волной. Только Хаук о ней ничего не знал, кроме самого факта существования.

И еще кое-чего: Джей, если верить услышанному у военных арок, был из Фобоса. Выжил среди первых, кто встретил Волну, и жил до сих пор.

Но над этим, наверное, лучше не задумываться.

Вольные извлекли урок. Доверие к Империи, без того зыбкое, сильно упало. И в итоге был построен новый город, защищенный не только от Пустоши, но и от людей. В центре болот, куда не каждый доберется и… не каждый выберется. Последнее Джей отметил с каким-то особенным злым смешком. И Хауку снова отчетливо захотелось перевести тему. Но в этот раз он себя одернул: надоело бегать. Он не трус и не ребенок, черт возьми. А реальность жизни не изменится, если избегать о ней разговоров. И все же «левый» вопрос был задан:

— Слушай, я тут вспомнил, что тогда та Джейд несла… Вот. Кроме гор, высотники еще где нужны за Куполом? И если только в горах, откуда уверенность, что и неопытный справится? — нет, конечно Хаук помнил про неведомых крошаксов. И самоубийцей не был.

Но уж слишком притягательно ярко Джей рассказывал о той жизни, которую Хаук вряд ли когда узнает.

— А я не знаю, откуда у тебя такая уверенность, — фыркнул Джей, сворачивая к шашлычной. Аппетитные запахи напоминали, что обед был давно и даже толком обедом не был. — Если веришь Джейд, то ты еще больший тупица, чем я думал. Не суйся в это дело — сдохнешь.

— Не верю я Джейд! И за Купол не стремлюсь! Мне просто интересно.

Вольный посмотрел в глаза Хаука как-то слишком уж внимательно, аж до затылка пробрало, и вздохнул.

— Интересно, да? Хорошо. Если кратко: высотники нужнее всего в лесах. Древесина, особые листья, некоторые плоды, даже особый вид тварей, который считается деликатесом — за них платят почти как за ядра. Высотники обучаются от двух до пяти лет, зависит от местности. По статистике из десятка новичков выживают двое-трое. Способен продолжать работать — один, если повезет. Зато такие люди потом будут нарасхват.

Хаук поперхнулся. Что сказать, статистика удручала. Мягко говоря.

— Что значит — способен продолжать?

— То и значит. Выжить — мало. Надо сохранить руки-ноги-спину-рассудок. Быть способным работать и реагировать. Как-то справиться со страхом. Десяток раз смог спастись сам — считаешь себя закаленным, двигаешься дальше. Один раз увидишь изуродованный труп того, кому повезло меньше, и уже понимаешь — что-то внутри не так, дало слабину. Просит вернуться в город. Что касается гор, Хаук, там статистика получше. Где-то пятьдесят на пятьдесят. Горы не лес — хорошо просматриваются. Грамотный стрелок станет отличным прикрытием: высотнику остается только лезть. Тебе дадут шанс спастись, если сорвешься — а ты сорвешься — дадут время, дадут гарантии. Хоть какие-то. В горах работа высотника куда в большей степени зависит от качества поддержки. В лесу — сам за себя, особенно последние метры. Все еще интересно?

Высотник невольно сглотнул. Такого давления он не ожидал, хотя и понимал, что Джей его не запугивает — просто не приукрашивает фактов. Но все же… Один-два из десятка?! Это как-то дико. Но еще больше напрягал факт неизбежного срыва. Не из-за страховки, не по глупости или неудаче, а вот так — неизбежно. И тут Хаук понял, что он так или иначе примеряет все сказанное на себя. Оно ему надо? Нет, не надо. Интонации Джея трудно трактовать двояко — вольный слабо верит в возможности высотника, и оно понятно. А чутью опытного «внешнего» не доверять и вовсе нет причины.

Но все же Хаука тянуло к неизвестности Пустоши неодолимой силой. Там все было другим, новым, никогда раньше не известным. Пусть Хаук и прятался от собственных мыслей, упрощал их, гнал прочь — он понимал, что стоит ему позволить навыкам вознести себя на привычную высоту городского шпиля, там, внизу, он увидит чужой город. Чужие дома и кварталы. А наверху не окажется привычного Фло с его глупым ворчанием и навязчивым запахом смазки.

Наверное, просто прошло слишком мало времени, чтобы принять новое место за то, в котором можно считать себя как дома — большой город и чужие люди, чужие порядки. И неосознанно хочется чего-то иного, как в путешествии, чтобы всё утихло, улеглось.

— Офигеть, — только и выдал Хаук в итоге.

— А что ты хотел? Профессии разные. Сходство в них одно — высота. К примеру, в городе важна техничность и аккуратность, в Пустоши не менее важна скорость. Более того — твоя скорость определит, насколько живым и здоровым ты закончишь задание. И, наконец, самое главное отличие — это техника. К примеру, высотники Пустоши работают без страховки. Трос крепится для тех, кто пойдет следом. Но сам ты за него цепляться не будешь. Впрочем, я в эти частности глубоко не лез. Я — центр. Моя задача иная.

— Хм-м… Высотники, центры, щиты вон… А кто еще есть?

— Кто угодно. Бабай твой — искатель, ученая крыса. Впрочем, от таких, как он, все же много пользы. Винсент, вон, мечник — основное прикрытие и острие атаки. Наравне с мечами — стрелки. Есть еще снайперы, но они слишком узко специализированы… Да и вообще все от работы зависит. Я, вон, один справляюсь — на жизнь хватает.

Нифига себе — хватает. Хаук невольно вспомнил, что финансовых затруднений Джей не ощущал в принципе: еда, одежда, снаряжение. Все, что ему было нужно, вольный просто брал и покупал. Даже не торговался особенно — то ли в нем видели кого-то опытного и не хотели сбрасывать, то ли те дикие цены считал приемлемыми. Хаук снова тряхнул головой и закинул в рот последний кусок шашлыка.

По сравнению с предыдущими, этот день казался каким-то пустым и слишком спокойным. Следующий — и вовсе тихим, будто Хаук вернулся в свой родной город, где почти никогда ничего не происходит.

А утром в день парада Страйд закончил протез.

Часть 13

Нет, все же просыпаться под вопли — то еще удовольствие! Хотя криком это назвать было трудно: почти беззвучный хрип, от которого прошиб холодный пот даже сквозь дрему.

Хаук подскочил на диване, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, сел и посмотрел на привычно приоткрытую дверь в мастерскую.

Надо было ночевать наверху.

И никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя терять конечности — даже представлять боль, рождающую такое, было неприятно до дрожи.

Сам Джей в этот раз пришел в себя далеко не так быстро. Страйд же не торопился убирать предохраняющие от случайных травм ремни: проверял ногу на реакцию и работоспособность. Хаук слышал, как они негромко переговариваются — приглушенный голос механика и хриплый, еще дрожащий, Джея. Но зато когда оба вышли, походка «внешнего» вновь стала уверенной и твердой. Собранной. Даже осанка изменилась. Хаук чувствовал незримое напряжение, будто давление до предела сжатой пружины. Видел его в опять изменившемся взгляде вольного.

До начала парада осталось всего несколько часов.

Появившегося следом Страйда будто выжали. Он весь как-то вытянулся и осунулся; глубокие тени под красными глазами — следствие двух бессонных ночей — лишь еще больше подчеркивали затравленный взгляд «в себя». Механик панически боялся того, что сделал. Последствий. Будущего. Решений Джея. Этой его готовности. Он явно работал на износ скорее морально, чем физически.

И тут Хаук впервые подумал, что спасший его вольный на деле бессердечная мразь. А еще что сам Страйд не выдержит — попытается помешать, встать на пути. И тогда… Интересно, способен ли Рассел выстрелить в своего близкого друга? Убрать с дороги так же, как недавно угрожал самому высотнику?

Нихрена.

Совсем не интересно. Этого высотник точно знать не хотел, но накатывающее ощущение беспомощности упорной мыслью билось в висок — придется.

Шаги вольного стихли наверху. Механик постоял немного, глядя в потолок, и с тяжелым вздохом опустился на диван.

— Все, Хаук… Не вернуть теперь, — прошелестел в утреннем сумраке его голос, в очередной раз пустив по спине армию мурашек. — Но я хотя бы помог…

— Да неужели? — не выдержал высотник и прикусил язык. Страйду и так хреново, не стоит делать еще хуже. — Я пойду поговорю с ним.

— Пристрелит.

— Хер там.

И, выругавшись мысленно как можно грязнее, чтобы подбодрить себя, Хаук с мрачной решимостью самоубийцы потопал наверх. Ему бы ту уверенность, что звучала в голосе, — много бы отдал. Но средство от невольного страха все же было: тупая злость и отборный мат.

Работало только слабо.

Перед дверью высотник и вовсе замер с протянутой к ручке ладонью. Однако неясный шум за стеной поторопил, заставив действовать быстрее и резче.

— Джей! Можешь меня послать, но…

Слова застряли в горле, стоило вольному поднять взгляд.

— Вон.

Приказ. Это короткое слово, резкое, хлесткое подобно кнуту, — приказ. Нечто в Хауке привычно взбунтовалось, но челюсть сама воспрепятствовала возможно фатальному вяку. И впервые в жизни высотник безропотно отступил. Не в силу ситуации, не потому, что иначе нельзя, а подчиняясь давлению другого человека. Это и есть настоящий лидер? Возразить невозможно, не подчиниться — тем более. Что-то внутри сковало все существо при одной только мысли пойти против.

Высотник плотно закрыл дверь и сполз по стене, борясь с невольной дрожью. Не ожидал. Даже подумать не мог. Интересно, таким ли был тот «заносчивый и невыносимо наглый» Джереми, о котором говорил Страйд? Или еще хуже? Но теперь сама мысль о разговоре по душам казалась несусвестным бредом, легко развеянным фактами реальности.

Оставалось лишь гадать, что именно задумал чертов коротышка.

Если подумать, в комнате было кое-что непривычное. Пусть Хаук и заглянул лишь на мгновение, но даже так смог заметить одежду. Броню, наверное? Что-то черное и длинное, состоящее будто из множества мелких чешуек, с красно-серебряной эмблемой: два пистолета и имя отряда. Символ «К-9», знакомый всему миру. Не иначе, официальная форма? Впрочем, это и логично, раз Джей говорил об участии в параде, но… Странно.

Хаук вздохнул и тряхнул головой, прикидывая, что делать дальше. К Джею сейчас лезть нет смысла. А рядом со Страйдом настолько тяжело, что хочется повеситься. Но и уйти нельзя — оставить механика одного казалось наивысшим свинством.

Вот и сидели они теперь вдвоем в мрачной тягостной тишине. Несколько раз высотник пытался завязать хоть какой-то разговор, но Страйд не слушал, а может и вовсе не воспринимал, слишком глубоко погрузившись в свои мысли. Когда же по лестнице зазвучали уверенные шаги «внешнего», Хаук понял, что хозяин дома все это время просто собирался с силами. Решался. Слишком уж торопливо-резко, будто боясь передумать, он преградил дорогу Джею.

— Нет! Я не пущу, так и знай! Месть не вернет твоих людей! Да и нужна ли она им?! Ты остался в живых, этого достаточно, поверь! Так живи, да! Настоящей жизнью живи, без этой глупой одержимости!

Хаук, который встал следом за Страйдом, теперь боялся даже выдохнуть. Прошедшее мгновение показалось садистки растянутой вечностью. Время замерло, запрещая двигаться даже воздуху в легких.

А потом все оттаяло.

Высотник, да и сам Страйд, судя по всему, ожидал чего угодно: от удара и ругани до пули в лоб рискнувшему встать на пути механику. Но не того, что этот ублюдок Джей просто молча развернется и уйдет наверх, тяжело хлопнув дверью.

В звенящей тишине Страйд медленно осел на пол, хрипло выдохнув:

— Почему..?

Да так и замер, тупо глядя на первую ступеньку.

До начала парада оставался час.

Полчаса.

Десять минут…

* * *

Райвен Страйд, пожалуй, то ли слишком умен, то ли просто надеется на случай — иначе бы никогда не рискнул действовать так открыто и глупо. Джей знал, в тех словах, в способности убить не сомневались оба, что механик, что высотник — уж он-то постарался произвести впечатление.

Но правда в том, что убийцей Джей никогда не был.

Убивал, да, но лишь по необходимости. Чтобы спасти остальных. Сама Пустошь диктует такие условия. Там, за куполом, иначе не выжить.

Но здесь, в городе, когда смотришь в глаза тому, кто искренне за тебя волнуется и готов пойти на все, лишь бы не допустить «самого страшного», спустить курок просто невозможно.

Он и не смог.

Изначально все подобные угрозы не стоили и гроша, чего уж. Кого он убьет тут? Старого друга? Увязавшегося мальчишку? Не смешно.

Но спорить, доказывать или просто драться за то, чтобы выйти из дома, Джей не собирался. У него не было на это времени. Действовал он куда проще — благо окно выходило во внутренний двор и ненужного внимания вылезающий из него человек не привлечет уж точно. Тем более сейчас, когда все уже начали потихоньку стягиваться к главной улице.

Парад.

Джей не сдержал кривой ухмылки и поправил чуть сползший после прыжка плащ, до поры надежно спрятавший форму. Парады он презирал, хотя и мог понять их смысл. Мотивация. Впечатление. Люди должны видеть свою элиту и верить в ее надежность. Потому раз в год Командующие и офицеры из высших делали «круг почета» — проходили во всем возможном блеске по главным улицам самых крупных городов. Раньше подловить так Ферро было невозможно — ублюдок вошел в ряды лучших совсем недавно.

Но это ли совпадение не считать Судьбой?

Все складывалось более чем идеально. Только сегодня восторгов наивных мальчишек не будет. Сегодня будет страх и понимание. Люди должны знать своих героев — верно. Верить в собственную безопасность. Верить в способность не просто выживать, но жить.

Точно так же ублюдки и мрази должны уяснить — платить по счетам заставят. Ранг, погоны и награды не спасут от Права Крови.

* * *

Облажались.

Столь очевидное решение пришло в голову обоим — и Хауку, и Страйду — одновременно, но слишком поздно. Да и кто бы мог подумать, что Джей со всем его высокомерием просто возьмет и сиганет в окно, как какой-то пацаненок, не согласный с предками?

Тупо вышло. Уж по той покорности, с которой вольный вернулся наверх, можно было бы догадаться о подставе.

Догадались. А толку?

И теперь мчались наперегонки к самой большой из местных дорог — той, что соединяла ворота на противоположных концах города. Еще вчера Хаук видел, как рядом с ней ставили ограждения, призванные сдерживать толпу: гадать, как пройдет проклятый парад, не приходилось.

Но народу было слишком много, и высотнику оставалось радоваться, что он не один. Огромную тушу Страйда было слышно издалека и прекрасно видно: держаться за ним след в след не составило труда даже в толпе. Чуть позже, уже где-то рядом с дорогой, Хаук осознал, что механик движется точно к середине территории вольных. Правильно. К началу они опоздали, а к импам Джей не сунется — помешают. Значит, логичнее всего искать от центра и как-то идти навстречу.

Но Страйд остановился, едва оказавшись перед замусоленной красной лентой.

— Мы не пойдем вперед?

— Нет.

— Но Джей… Ты говоришь, он хочет мстить, значит, будет там, где дома, чтобы сразу смыться, верно? А тут — площадь…

Хаук растерянно посмотрел в сторону арки, где приветственные вопли звучали громче и уже виднелись лидеры парада. Механик же качнул головой, напряженно всматриваясь в толпу напротив.

— Нет. Он не будет никуда убегать. Не станет действовать и втихаря. Джею нужно зрелище. Ты же видел, как он был одет, когда выходил? Идеально вычищенные ботинки, даже шухер свой на голове пригладил, да.

— Ну… Месть — это же убийство. Разве можно так взять и убить на глазах у всех?

— Право Крови, — только и сказал Страйд, махом вызвав в памяти все, что говорил тогда «внешний». Каждый вольный жаждет убить хоть одного импа… и не Джею об этом судить, так, кажется?

Теперь те слова приобрели другой, страшный смысл.

И в голове осталось только одно слово: казнь.

Очень скоро здесь состоится казнь. Показательная. Страшная. Дикая из-за своих исполнителей. Шутка ли? Лидер отряда, прославленного спасенными жизнями, и один из высших офицеров?

Но на то, чтобы думать, времени больше не осталось.

Если раньше с одной стороны на них шел шум, приближающийся со скоростью парада, то теперь с другой дьявольской волной надвигалась тишина.

Джереми Расселл.

Непривычно спокойный. Непривычно серьезный — хотя казалось бы, уж куда больше? Непривычно собранный. Непривычный весь от идеально сидящей формы до размеренного шага. Не строевого, нет.

Парад остановился как-то сам. О, безусловно, его лидеры узнали того, кто когда-то имел право находиться с ними на одном пьедестале.

Тишина наполнилась торжественным звоном.

Люди, из-за формы и реакции Командующих без сомнения поверившие, ждали праздника куда большего, чем тот, что им обещали. Возвращение легенды, как же! Хаук шкурой чувствовал этот предвкушающий восторг, в свете его собственных знаний отдающий липким кошмаром.

А Джей заговорил.

И стало по-настоящему холодно.

Не приветствие, не обвинения, не приговор — звучали имена. Девять имен, список которых завершали два одинаковых:

— …Мэй Расселл. Джереми Расселл.

Один из тех, кто стоял во главе отряда, начал пятиться, еще когда прозвучало первое имя. И отступал, делая шаг на каждое из следующих. А остальные расступались, осознавая происходящее куда лучше всех присутствующих вместе взятых.

Джей все так же шел вперед. Не сбившись с шага, не изменив его темпа. Наступал. Не остановился, даже когда этот Ферро оступился, упал и начал отползать, не в силах больше подняться на ноги. От страха. Хаук понимал этот страх. Не понимал только звучавшего в голосе Расселла ледяного спокойствия — ведь всего пару дней назад сам слышал непримиримую жгучую ненависть.

Лидер «К-9» остановился в шаге от приговоренного, будто чего-то ожидая.

И Ферро не обманул. Дрожа выпрямился, встал на колени и опустил голову, хрипло произнеся:

— Я прошу… у тебя прощения.

— У меня?

— У них, — Ферро сглотнул и вновь затрясся от жуткой дрожи, — у них всех.

— Да? Перечислишь?

Ответом стала тишина. Ферро не помнил имен. Не мог вспомнить или не стал запоминать, уже не важно. Не смог даже повторить, хотя только что слышал каждое. И Джей знал, что так будет. Хаук отчего-то был уверен — знал.

— Что ж… Уже не важно. Предательства не прощают. Но… может тебе удастся вымолить прощения у них лично.

И Джей обнажил клинок.

По короткому лезвию в веселом танце запрыгали искры — красная и голубая. Электричество и огонь. Чистая неадаптированная и неусмиренная энергия.

Хаук хотел кричать. Перепрыгнуть чертово ограждение, выбить оружие у этого психа. Все, что угодно, лишь бы не дать нарушить один из высших запретов.

Ни одна мышца так и не дрогнула, не подчинилась.

Джею попытались помешать имперские: вперед кинулся кто-то из отряда Ферро. Но здесь, на территории вольных, вольных же и хватало. Сами Командующие не позволили мешать суду. Прервать казнь.

Остановить безумный выбор того, кто все эти пять лет — теперь Хаук это наконец понял — жаждал лишь смерти. Двух. И сделал их… такими.

Но еще не время.

Тишины давно не было — над площадью разнесся дикий безумный крик, полный боли и ужаса. Огненно-голубые искры танцевали вокруг Ферро диковинным фейерверком, обжигая и изменяя тело, заставляя его дергаться в безумной агонии, сдерживаемой лишь мертвой хваткой того, кто сегодня стал палачом. А Джей все так же спокойно считал до десяти.

И лишь после этого высвободил клинок, безразлично добавив:

— Он не заразен, можете проверить. Я тоже.

Кто-то из командующих кивнул. Кто-то достал и спустя пару мгновений спрятал странное устройство и тоже согласно наклонил голову.

Крики уже смокли, сменившись булькающими хрипами. Но не агония. Не в силах отвести глаз, Хаук смотрел, как гниет, тлеет и сворачивается кожа, преломляются мышцы, искривляются кости и меняют цвет плоть и кровь. Это и есть «пустынка»? Человека в этом… еще живом существе теперь выдавала лишь имперская форма.

Кто-то из участников парада не выдержал, шагнул вперед, поднимая уже свое оружие, чтобы прекратить этот ад. Избавить от мучений. И опустил, тупо уставившись в дуло револьвера Джея.

— Не смей. Отправишься за ним.

— Но… это же…

— Медленная мучительная смерть. И осознание: ты не умираешь, тебя забирает Пустошь. Клетка за клеткой, мгновение за мгновением. Никому не сметь прерывать это — «пустынка» сама решит, когда этот ублюдок сдохнет. Сдохнет ли вообще. Не волнуйтесь, скоро тут появятся медики и все уберут. Мое последнее желание: Ферро пустят на опыты.

С этими словами Джей снял пояс с оружием и передал его понятливо шагнувшему вперед вольному.

— Я… не хочу надевать на вас наручники, — тихо произнес тот, принимая перевязь как какую-то реликвию.

— И не надо. Я знаю закон. Я не буду сопротивляться.

Во вновь опустившейся тишине сквозь толпу аккуратно протолкались медики. Несколько минут — и о произошедшем не говорило почти ничего: лишь новый участник шествия и лица тех, кто стал свидетелем самой страшной из совершенных казней.

Впервые парад должен был закончится для одного из участников плахой.

* * *

Джей поднял на глаза свои зеркальные очки и теперь шел наравне с главой парада, улыбаясь как ни в чем не бывало. Никому и в голову не пришло ему мешать. И кто знает, какими в этот момент были его глаза.

Но эта улыбка была настоящей.

Самой настоящей и искренней за последние пять лет.

* * *

Хаук сидел один в центре комнатушки на втором этаже, с ногами устроившись на прорезиненной подстилке Джея. Сидел и буравил взглядом дверь, будто ожидая, что та вот-вот откроется и проклятый соседушка войдет как ни в чем не бывало, разумеется, тут же согнав высотника с нагретого места.

В голове было пусто.

На эмоции и мысли просто не осталось сил.

Странно, но тогда на площади, когда вновь поднялся шум, никто не обвинил Джея в страшном бесчеловечном убийстве. Его обвиняли в другом. Каждый, кто мог, поливал вольного грязью за то, что тот сам выбрал смерть. И именно этого Хаук не мог ни понять, ни принять. Да, Джей многих потерял, да, они были ему дороги но, черт возьми, разве в их проклятом мире есть хоть кто-то, кто не терял никого? Люди гибнут. Людей забирает Пустошь — порой целыми городами. А те, кто остаются, изо всех сил цепляются за жизнь. Этому учат с рождения. И с рождения каждый понимает, что никто из близких, что бы ни случилось, никогда не будет рад подобному шагу.

Да, в списке имен звучали одинаковые фамилии. Сестра? Жена? Думать об этом тогда не пришлось, а сейчас не позволяла совесть. Казалось, что Хаук испачкает их память своими пустыми догадками и предположениями. Хотя и вспомнилось — Джей носил кольца. Два одинаковых кольца — побольше и поменьше — на цепочке на шее.

Но раз удалось выжить — стоило ли тратить удачу вот так? Стоили ли те имена жизни самого Джея и боли тех, кому он был дорог? Здесь и сейчас Хаук отчетливо понимал: приговор Системы как неизбежность, пять Высших законов, Командующие — все это не стоило и гроша перед простым детским «не хочу». Желал ли того Хаук или нет, за эти пару недель Джей сумел занять свое место в его душе. Как тот, кто не бросил в трудную минуту. Как тот, кого хотелось уважать и на кого высотник готов был равняться. Как наставник — да, наверное, это лучшее слово.

И вот теперь этого человека просто убьют.

Справедливо или нет — никого не волнует. Закон есть закон. Джей не мог его не знать. Джей сам выбрал себе такой конец.

Вот только самоубийством это быть не перестало — а оттого на душе становилось до отвращения мерзко.

Хаук не был знаком с Джеем так долго, как те же Страйд и Бабуля. Он даже не был знаком с ним так, как жители этого города.

Но он помнил ту ярость, что испытывал при вторжении чужака на «личную» территорию. Помнил, как постепенно из «высокомерного ублюдка» Джей становился в глазах высотника не только лидером, достойным уважения, но и просто нормальным спутником, с которым можно было поболтать, чья компания не напрягала. Помнил крота и ложных, помнил сломанный протез и те крупицы, что механик рассказал о себе после того смертельно опасного приключения. Помнил, как его захлёстывала злоба на своих соотечественников, когда вскрылась правда о прошлом Джея, и как с детским восторгом слушал рассказы о местах, существования которых даже не предполагал, а еще — нашивку Дианы Ро.

Хаук помнил весь путь, пройденный бок о бок с этим человеком, и пусть десять раз ему скажут, что он не имеет права на все эти чувства — плевать!

Он тоже эгоист.

И не меньше Страйда не желал, чтобы козел-вольный закончил свою жизнь вот так! Это не тот конец, которым можно гордиться! Гребаная месть не должна заканчиваться смертью, иначе она и вовсе теряет последние крохи смысла!

Дверь скрипнула, заставив встрепенуться, и Хаук поднял чуть ожившие глаза на Страйда. Но механик лишь кивнул и отошел в сторону, пропуская в комнату уже знакомого импа.

— Обвинения с вас еще не сняты, — с порога начал тот, окончательно выдергивая высотника из нахлынувших мыслей. — Человек, который за вас поручился, в тюрьме и ожидает приговора. Боюсь, согласно нашим законам, я обязан взять под стражу и вас до тех пор, пока все формальности не будут соблюдены.

Хаук даже не удивился. Просто встал и молча последовал за имперским.

Тюрьма оказалась недалеко от границы, разделяющей территории Империи и вольных. Небольшое здание с флагами, в котором ютилась местная конторка по охране порядка, уходило вниз укрепленным подземельем. Городской аккуратностью там и не пахло — во всех смыслах — но и грязно не было. Скорее мрачно. Стены не отделаны, на полу — необработанная плитка с узкими стоками. И ряд камер — всего три. Черные прутья, между которыми полупрозрачной дымкой мерцало силовое поле. Надо же, оказывается, его и против людей используют.

А вот охраны не было — только бездушные глаза камер наблюдения.

Хаук покорно зашел, постоял, пока тюремщик не ушел назад наверх, и, наконец, огляделся. Койка, стул, небольшой столик — вот и вся мебель. Комнатушка четыре шага в длину, два в ширину. Полностью просматривается — общение с соседями тут явно не запрещено.

Кстати о соседях.

Немного с опозданием, но, вглядевшись в соседнюю камеру, Хаук понял, что там кто-то есть. Кто-то подозрительно знакомый.

— Не боись, ты тут не задержишься, — с усмешкой выдал Джей, садясь на койке и потягиваясь. — Я договорился. Как со мной разберутся — отпустят.

— Ты-ы! — первые пару мгновений от захлестнувших эмоций у Хаука не нашлось слов. Даже мата. Этот ублюдок сидит тут, как в лучшей из гостиниц, и после всего произошедшего так спокойно заявляет, что он о чем-то там договорился!

Еще вдох спустя Хаук выкладывал соседу — опять соседу! — все, что думает о происходящем, о его глупости, обо всем мире в целом и об одном конкретном «внешнем» в частности. Джей с флегматичным спокойствием внимал, неторопливо потягивая что-то из стоявшей на его столе кружки. Выговорившись, но не дождавшись реакции, Хаук плюнул и улегся на свою кушетку демонстративно спиной.

Правда, спустя некоторое время все равно не выдержал, и развернулся обратно, сверля вольного по-прежнему злым взглядом. Взглядом, в котором совершенно неосознанно, но отчетливо, сквозила горечь:

— Я тебя не понимаю. Неужели оно стоило вот этого? Ты и правда так хочешь сдохнуть?!

— Сдохнуть? — о, хоть какая-то реакция! Джей наконец отставил свою кружку и негромко рассмеялся. — Хаук. О чьем уходе ты сожалеешь? Джереми Расселла, которого никогда не знал? Так он погиб пять лет назад. Джея? Джей был просто марионеткой, созданной для того, чтобы не сойти с ума окончательно на пути к этой единственной — теперь достигнутой — цели.

Он для наглядности вытянул руку и пошевелил пальцами, будто на них и правда держалась так популярная нынче игрушка. Хаук отчетливо скрипнул зубами и зарядил кулаком по стене — увы, ухмыляющаяся рожа Джея сейчас была вне досягаемости.

— Марионеткой?! Хочешь сказать, кукла спасла наш город от смерти? Кукла напилась чуть ли не в стельку и развлекала толпу у Шерри?! Кукла орала от боли, когда ей цепляли этот проклятый протез?! Да иди ты…

Очередную яростную тираду прервал звук шагов. Хаук осознал, что он уже чуть ли не рожей уткнулся в разделяющее камеры поле, и отошел на середину, хмуро вглядываясь в пока плохо различимый в местном полумраке силуэт.

А вот Джей, кажется, его узнал:

— Кас…

Скрипнула дверь соседней камеры, незнакомец в снаряжении высотника и с погонами одного из Командующих молча вошел внутрь. Этот человек не стал и явно не привык медлить. От удара Джей отлетел к стене. Ухмыльнулся. Сплюнул кровь и выбитый зуб.

— И я тебе рад.

— Пять лет, Джерри! Пять лет назад я узнал, что вы все мертвы! Пять лет назад похоронил и тебя, твою мать! Чтобы сегодня узнать об очередной тупой до безумия выходке, а завтра командовать расстрелом?! Ты мог просто убить его! Убил бы и был оправдан — я смотрел твои выкладки! Так зачем?! Ты мог бы…

О, судя по всему — старый знакомый. Блеск. Не сказать, чтобы Хауку нравилось наблюдать за мордобоем со стороны: одно дело — желать дать в морду, и совсем другое, когда этим занят кто-то незнакомый. Но и сильно опечален высотник не был. Может, хоть кто-то под конец вправит драгоценному соседушке мозги. Хотя уже давно поздно. Ведь этот Кас просто еще один палач.

Но даже его искренняя тирада оборвалась от улыбки Джея. Такой же, как тогда на параде — светлой и теплой.

— Мэй была беременна, Кастиэль, — незнакомый высотник отпустил воротник Джея, и тот, пошатнувшись, выпрямился, продолжая, как ни в чем не бывало. — Ты ведь помнишь нашу свадьбу? Не можешь не помнить… Мэй — единственная моя стоящая победа над тобой. Тот поход должен был быть последним. Мы хотели обосноваться в городке…

— Джерри…

— Я не хотел, чтобы она участвовала. Но Мэй настояла. Впервые в жизни я послушал кого-то, кроме себя, Кас… Впервые в жизни не я готов был отдать жизнь за отряд, а отряд умирал ради меня и моего ребенка. Я слышу их крики, Кас. Каждую ночь, каждый день, каждое мгновение. Я слышал, как они все умирали. Потому что отряд, который страховал отход, не пришел. Как только запахло жареным, Ферро и его шавки смылись. Моя жена, мой ученик, мой ребенок, мои люди — все они стали мясом, чтобы эта мразь смогла уйти!

Еще при первых словах Хаук не выдержал и отошел назад. Еще назад, пока спину не обожгло поле на другой стороне клетки. Хотелось зажать руками уши. Все что угодно — лишь бы не слышать. Сам высотник никогда толком и не влюблялся даже — куда уж думать о свадьбе и детях? И каково это — потерять — он даже не думал. Не хотел думать и сейчас, но проклятый мир снова разбился осколками и собрался заново, наконец открывая реальную картину всего происходящего.

Сильный лидер?

Человек, достойный восхищения?

Нет.

Здесь и сейчас перед Хауком стоял и говорил тот, кого Пустошь сломала. Сломала так, что уже не собрать, как ни пытайся. И этот теплый искренний голос резал хуже ножа.

Голос, который не замолчал, даже когда Кастиэль шагнул вперед и по-простому обнял старого друга. Наверное, никак иначе он поступить просто не мог.

— Хватит… — голос Кастиэля звучал как-то обреченно тихо.

— Максу ведь было всего пятнадцать… Мальчишка-мальчишкой! Я тут пробовал что-то объяснить одному такому же — это невыносимо больно…

— Хватит! Я не забыл, Джереми. Никого из вас не забыл.

Тишина.

Страшная тишина.

— Отпусти меня, Кас… Меня уже давно тут нет.

И эти слова явно не о слишком сильной хватке рук на плечах.

Хаук стоял и не знал, куда ему деться. Он не должен был это видеть. Не должен был и знать. Но теперь понимание происходящего шагнуло далеко вперед, и высотник отчетливо понял, что он вообще не имел права в чем-либо обвинять Джея.

— Казнь завтра утром, — вновь прозвучал в полумраке камер голос Кастиэля. — Я командую расстрелом.

И, не говоря больше ни слова, Командующий вышел прочь, даже не потрудившись закрыть за собой камеру.

Этой ночью Хаук не спал. Да, он мальчишка, но он не хотел понимать и принимать чужого желания смерти. В этом проклятом мире умереть и так слишком легко.

А еще когда спишь — утро наступает слишком быстро.

Как оказалось, расстрел проходил прямо тут. Сразу стало понятно, для чего напротив камер небольшой пустой закуток и для чего в полу сделаны стоки — кровь смывать. Все это место дышало холодным циничным расчетом и на такие ситуации.

Джея вывели вперед, предложили рюмку коньяка — настоящего, такой положен лишь приговоренным к смерти — и завязали глаза под звуки бездушного голоса Системы, зачитывавшей обвинение и приговор. Кастиэль тут был лишь для контроля. Оказывается, даже отмашку технически давала глупая машина.

Напротив стены, у которой стоял Джей, было четверо: двое вольных и двое имперских. В одинаковой форме, вооруженные чем-то странным и длинным. Видимо, оружие такое же, как револьвер «внешнего» — Хаук уже знал, что тот стреляет не энергией, а пулями.

Приговор отзвучал.

Потекли мгновения в ожидании отмашки. Здесь и сейчас Хаук увидит, как прервется жизнь самого легендарного из известных лидера, хорошего человека. Возможно — прекрасного друга и учителя.

Прервется по его желанию, как заключительный акт великолепно поставленной пьесы.

Но пауза затягивалась.

Тишина становилась совершенно невыносимой. Хаук чувствовал, что еще мгновение, и его нервы — натянутые, как струна — просто не выдержат, и тогда он наверняка сделает какую-нибудь глупость.

«Ошибка обработки операции, — голос Системы прозвучал как гром, но, пожалуй, впервые Хаук был рад его слышать. — Отмена команды. Приговор уже был приведен в исполнение».

— Что за шуточки, эй? — Джей первым пришел в себя и сам приподнял повязку. — Какого хрена?

— Полагаю, — с удивленным облегчением отозвался Кастиэль, — информация о том, что ты жив, не была внесена в Систему.

— Так внеси!

— Бесполезно. Дело закрыто, ты же слышал. Оно уже в архивах, куда доступ запрещен, дабы избежать подделки информации… Да ты и сам все знаешь. Так что… Все свободны!

— Ну уж нет! — вмешался один из имперских. — Этот человек убил одного из наших офицеров и…

— Система! Зарегистрировать попытку отказа в выполнении прямого приказа Командующего!

«Выполняю…»

Имперский тут же прикусил язык, но вмешался, мать его, Джей.

— Я как бы не против, пусть стреляет.

— Я против.

— Кастиэль, это уже идиотизм.

— Это изначально им было. Я где-то читал, что если обвиняемый отсидел срок до того, как совершил преступление, больше ему сидеть срок не нужно.

— Чего?

— А че ты ждал, если сам же сказал, что Джереми Расселл давно мертв? — с идиотским весельем в голосе встрял Хаук, чувствуя, что его переполняет какое-то совсем уж дикое счастье.

— Вот-вот, — с готовностью подхватил Кастиэль, опрокидывая в себя рюмку коньяка, от которой отказался Джей. — Вкуснейшая вещь же! Ладно, пошли отсюда.

Джей посмотрел на своего друга, и от этого растерянного вида несостоявшегося самоубийцы Хаука и вовсе пробрало на нездоровый смех.

— И что мне теперь делать.

— Живи?

— Ты мне зуб выбил…

— О, не думаю, что это обстоятельство тебе сильно помешает.

— Я серьезно, Кас…

— Про зуб?

— Нет.

Кастиэль вздохнул, молча проводил взглядом мужиков в красной форме и спокойно выпустил Хаука из его камеры. Какое-то время все трое стояли, растерянно переглядываясь, а потом Джей махнул рукой и первым направился к лестнице.

— И куда ты?

— Пить. И получать по морде от Страйда.

Высотники снова переглянулись и пошли следом, на всякий случай отставая на пару шагов. Что-то говорило Хауку, что в ближайшее время к Джею лучше вообще не лезть. Ну а дальше… наверное, как-нибудь сложится?

II. Пустошь — и обратно

Часть 1

Пить Джей не умел. В его случае это даже не диагноз — приговор. Что хуже, алкоголь развязывал ему язык, заставлял говорить, не скрывая, все, что на душе, и Хаук быстро понял, что если не напьется сам, чего доброго разревется. Вольный говорил, говорил, говорил… Говорил о каждом, кого знал и любил. Нет, не о их смерти. Он говорил так, будто каждый тут, рядом. Нахваливал, как заботливая мамаша, журил, ругал, снова хвалил. Гордился. Спустя каких-то полчаса Хауку уже казалось, что он сам, лично, знал каждого из «К-9». И не несколько минут случайного знакомства — всю жизнь. Тепло. В каждом слове, в каждой нотке голоса. Оно проникало куда-то в сердце, жгло глаза и заставляло глотать стопку за стопкой, в надежде лишь на то, что проклятого соседа отрубит раньше, чем его, Хаука.

И в разы хуже становилось, когда вольный начинал говорить о Мэй. Кто мог подумать, что можно так любить? Искренне и сильно. И пусть Джей иногда сбивался, называя ее сестрой, но не проникнуться этим чувством было невозможно. Мэй, Мэй, Мэй… ее имя звучало чаще всех, о ней он говорил больше всех, он, черт бы побрал очередную стопку, через некоторое время даже стал говорить не о ней, но с ней. Замолкал, будто ждал ответа. Отвечал, будто слышал вопрос. Смеялся, будто рядом в унисон звучал легкий женский смех.

Когда это началось, перестал выдерживать даже Кастиэль. Закаленный высотник, Командующий, он налил себе полный стакан, осушил залпом, опустил голову на скрещенные над ним руки и замер, больше не поднимая лица. Так и сидел неподвижно, пока Джей, наконец, не уснул.

И даже после.

В сгустившейся тишине, горькой, но невообразимо светлой, Хаук боялся сказать и слово. И в то же время впервые испытывал такую острую необходимость говорить. Затихший голос Джея оставил за их столом что-то тяжелое, давящее, сковывающее душу в болезненных тисках — такое, от чего немедленно хотелось избавиться любым из способов. Но как начать, высотник не знал.

Потому что Кастиэлю было в разы хуже — он ведь помнил каждого, о ком рассказал Джей. Хаук не смел подать голос раньше этого человека.

— Вот такие дела, — Командующий призывно махнул разносчице, так и не поднимая лица. Слова прозвучали хрипло и абсолютно трезво. Хотя и сам Хаук тоже будто не пил вовсе.

На стол встала очередная бутылка самого крепкого пойла, какое нашлось в этой забегаловке. Кажется, третья. Кастиэль, наконец, поднял голову и без вопросов разлил мутноватую жидкость по стопкам, отодвинув прочь больше не нужный стакан. Не чокаясь выпил. Молча. Налил еще.

Только теперь Хаук рискнул начать разговор:

— Это его из-за роста… так?

— Да кто ж его разберет? Второй раз в жизни пьяным вижу.

— Так редко пересекались? Я думал, что ты тоже, ну… из отряда.

Кастиэль чуть слышно усмехнулся.

— Из отряда… тут история долгая, Хаук. И виделись мы часто. Джерри разок по-пьяни ударил Мэй. Случайно и не сильно, потом извинялся долго… С тех пор он и не пьет. А вот что в последние пять лет было — это я и представить не могу.

— Вот как…

— Эй, Хаук, тебя же не отпустила Пустошь, — неожиданно сменил тему Кастиэль, уставившись высотнику в глаза и не позволяя толком переварить только что открытую подробность. — Смотришь в сторону купола, нет-нет да задумываешься… Так ведь?

Высотник смутился, будто застукали с какой-то из местных девах. А его собеседник продолжал гнуть свое:

— По тебе видно — не отпустила. Ты такой же, как мы, Хаук. «Внешний».

— Джей явно считает иначе. А после лажи с работой и вовсе…

— Хочешь понравиться Джерри? Нет, хочешь, чтобы он признал тебя, верно?

— Хрен там! — Хаук почувствовал себя совсем мелким и осушил стопку с остатками пойла. Увы, «взрослее» от этого не стал.

— Иди к нему в ученики.

Эта фраза была произнесена столь же уверенно, сколь неожиданно, и высотник воззрился на собеседника, как-то позабыв про все свои чувства до этого. Осталось лишь чистейшее изумление.

— С ума сошел? Так он меня и взял, ага. Тем более… Я не Макс.

— Джерри прекрасно знает, что малой мертв, Хаук! — неожиданно зло отрезал Кастиэль. — И да. Он откажет.

— Блеск. И зачем тогда предложил?

— Похмелье злая штука, знаешь ли. Да и пойло тут крепкое, но дешевое. От такого память начисто отрубает.

— Не понял.

— Чего непонятного? Скажем Джерри, что он спьяну наобещал. Любой из нас это подтвердит — и вуаля! От обещания он не откажется.

Хаук с минуту смотрел на невозмутимого Кастиэля и впервые задавался вопросом, а друг ли тот Джею вообще? И это высотник из «К-9»? Предложенное им звучало низко и мерзко. Почти предательством. После того, что пережил Джей, навязывать подобное…

— Зачем тебе это?

— Не мне. Джерри.

— Я понимаю, он был прекрасным лидером, но…

Так и не завершенную фразу перебил неожиданно громкий издевательский смех. Кастиэль смеялся от души, пытался запить, давился алкоголем и все равно смеялся.

— Нет! — наконец нашел в себе силы произнести он, кашлем изгоняя из груди остатки клокочущего смеха. — Хаук, это самое распространенное заблуждение из всех! Черт возьми! Я поражаюсь созданной им репутации, вот уж точно — мастер показухи!

— Не понял, — хмуро отозвался высотник, невольно повторяясь.

— Из него отвратительный лидер, смирись! От этого человека временами тошнило весь отряд. Эгоистичный, гордый, глухой ко всему, с чем не согласен. Одного из наших еще до того, как отряд стал официальным, он вышвырнул просто за не вовремя сказанное слово! Никогда не сдерживал ни слов, ни силы. Гений, мать его! Согласных — прошу за мной. Несогласные — валите к черту, обойдусь без вас! На людях жесткая дисциплина: не спорить, не говорить без разрешения, не обращаться иначе, как Лидер, а подчиняться мгновенно и беспрекословно. Ха! А за куполом — еще хуже. Шаг в сторону, шаг против его слова — ты больше не в отряде. Доведет до города — и баста! Я терпеть его не мог. Всю жизнь, сколько знаю! А больше всего бесило, что он действительно гений. Не хочу знать, откуда у него это проклятое чутье, но того, чему центров учат большую часть времени, ему не пришлось даже объяснять. Мальчишка двенадцати лет оказался на голову выше своего мастера. В семнадцать — звание Командующего! А все выигранное время он убил на тренировки с оружием — оказался первым и тут! Но знаешь… — сама собой родившаяся искренняя ярость, почти ненависть в голосе Кастиэля вдруг погасла, и на губах появилась теплая улыбка: — Там, в Пустоши, если ошибешься — скорее всего, попрощаешься с жизнью. И в тот самый момент, когда осознаешь, что все, конец, перед тобой появляется спина. Узкая. Скорее гибкая, чем сильная… За всю свою жизнь я не знал места безопаснее, чем за спиной человека ростом метр пятьдесят девять.

Снова стало тихо. Командующий вылил себе остатки бутылки, но больше официантку звать не стал.

— Всю свою жизнь Джерри отдал нам, жил ради нас, готов был на все ради нас. Он не умеет жить для себя, Хаук. Не сможет. Ему нужен кто-то. А я им быть не могу. Ты же — хочешь.

— Значит, договорились, — только и ответил Хаук, забирая чужую стопку и опрокидывая в себя.

* * *

Глаза слиплись, будто их залили расплавленной резиной. Еще и горели, лишь усиливая это мерзкое чувство. Казалось, что тяжелая голова вот-вот провалится и сквозь жесткую тонкую подушку, и сквозь холодные плиты пола.

Горло царапало изнутри дикой жаждой. Желудок смерзся кирпичом, на любую попытку шевельнуться отзываясь тошнотой. Но подобные желе мышцы не подчинялись, оставляя лежать неподвижно и понемногу осознавать происходящее.

Было тихо.

С запоздалым прозрением Джей осознал, что все эти прекрасные ощущения — не что иное, как похмелье. Просто раньше он не позволял себе напиваться до такой степени — и весь букет последствий был куда слабее.

С другой стороны, невозможность толком пошевелиться без болезненного отклика в голову и сердце заставляла мысли плыть размереннее и лезть гораздо глубже.

Что же, его четко выверенный и продуманный за пять лет план провалился с треском. Подумать только. Кто мог предположить, что в идеальной Системе окажется подобная дыра? И этой «дырой» станет именно он.

Этот мир либо слишком любит человека по имени Джереми Расселл, либо ненавидит. И сам Джей склонялся ко второму.

Что теперь делать, он не знал. Не мог придумать ни одного стоящего варианта. От очевидных ходов вроде создания собственного отряда его воротило. Джей знал себя как никто, знал, что если найдутся те, кому он позволит идти за собой — он непременно будет за них в ответе. Как за детей. Потому что лидер на то и лидер: не может спасти, так обязан сдохнуть первым, выиграв хотя бы мгновение, подарив остальным хотя бы самый призрачный шанс…

Что-то внутри сжалось и рванулось наружу. Слезами. Рвотным спазмом. Стоном. Кажется, ему удалось рефлекторно повернуться набок, даже приподняться на мерзко дрожащей руке. Перед чудом открытыми глазами все плыло в непонятной дымке, в которой Джей с трудом распознал бьющий в лицо свет. Чьи-то руки подхватили, заставили сесть, плеснули ледяной водой.

Но в себя привел звон оплеухи.

— Очнись, твою мать! Не умеешь пить — не пей! Перед учеником не стыдно?!

Кастиэль. Напуган. Надо же…

Джей на автомате слизал стекшую вниз каплю, жадно проглотил. И горько улыбнулся, сдерживая очередной порыв отторгающего алкоголь желудка:

— Мне плохо, Кас.

Только речь совсем не о похмелье. И, кажется, старый друг и соперник знает это лучше самого Джея. Не ругается и не бьет, только смотрит со странным сожалением в глазах, от которого не становится обидно.

— Пошли.

Руки высотника сильные. Да и сам Кастиэль гораздо выше и шире в плечах — в детстве Джей ощущал себя рядом с ним почти игрушкой, но позже это постыдное чувство было разорвано в клочья самомнением и вечными драками. В драках Кастиэль никогда не был лучшим — только на скалах.

Высотник заставил наклониться над ванной, и в затылок ударила сильная струя холодной воды. Джей рванулся, рефлекторно попытавшись выпрямиться, но Кас не позволил, и ледяные щупальца уже забрались за шиворот, под прилипшую к телу майку, вызывая орды мурашек, но приводя в чувство.

— Терпи, станет лучше.

Некоторое время молчание нарушал лишь перезвон воды по ванной и полу. Но если Кастиэлю было что сказать, он редко тратил время, чтобы подобрать слова.

— То, что ты вчера наговорил, — бред, Джерри. Я скажу один раз. Один единственный раз, как твой подчиненный: что бы там ни случилось, твоей вины нет. И подбери сопли. Мне мерзко видеть тебя в таком виде.

— Ты отказался от нашивки, — вместо ответа произнес Джей.

— А ты так и не забрал её назад. Но это не важно. Тут твой ученик, и я не помню, чтобы ты позволял себе раньше подобное поведение.

— Макс мертв, Кас. Хватит втирать мне…

— А я не о Максе. Я о Хауке.

— Что?

Джей переспросил тихо, но Кастиэль мгновенно отпустил его и сделал пару шагов назад, явно готовый защищаться. Их детство дало о себе знать и сейчас: ведь раньше так было чуть ли не каждый день — одно неверно брошенное слово, обманчиво-тихий вопрос и дальше драка, разнять которую были в состоянии только старшие и Мэй.

Но сейчас нет никого из них.

А самому Джею уже плевать на насквозь мокрую одежду и капающую с волос воду. В душе поднимало голову чистое раздражение. Ученик? Этот идиот-городской, не способный выполнить простейшие инструкции и найти работу? Какое счастье. Нет, никогда не бывать этому.

— Тебе не говорили, что спьяну совершается много всего необдуманного?

— Черта с два я бы согласился учить его.

— Но ты согласился. Сказал что-то про то, что незаконченное дело бросать нельзя, и, когда Хаук попросил, — согласился.

— Ложь.

— А зачем она мне? Иди общайся с Хауком. Не хочешь — так и скажи ему. Мол, спьяну, все такое. Учитывая твое состояние — сомнений такая «смена настроения» не вызовет. А то, что лидер лучшего из отрядов не отвечает за свои слова…

— Заткни пасть, Кастиэль.

— Будешь бить, как раньше? — издевательски уточнил высотник, вставая в стойку.

— Сдался ты мне.

Джей вновь отвернулся к крану, теперь наклонился уже сам и жадно глотал воду до тех пор, пока мерзкое скребущее чувство хоть немного не притупилось.

И думал.

Кастиэль слишком явно провоцировал, но черт его знает: с проклятого высотника станется заниматься подобной ерудной исключительно удовольствия ради. Лжет он? Или нет? Правда в том, что в походе Джей действительно объяснял азы. И действительно в основном Хауку — не удивительно, тот больше всех задавал вопросов. Карта еще та… «Незаконченное дело» — это звучало слишком похоже на слова и позицию Джея, но в то же время «внешний» чувствовал фальшь. Только зачем оно сдалось Касу, понять не мог.

Впрочем, хоть какой-то плюс от всего этого был: возникшая проблема задвинула куда-то на задний план все остальные мысли, задала вектор, на время вычеркнула навязчивое желание пустить себе пулю в висок и поставить, наконец, точку.

Джей вздохнул и выключил воду. Ложь или нет — разбираться надо с Хауком, не с Касом. И вышел из ванной, демонстративно проигнорировав скалящегося во все тридцать два высотника.

Поединок взглядов Хаук проиграл изначально. Наблюдать за этим было даже забавно: гордость не позволяла мальчишке отступить, а, по-видимому, совесть — открыто противостоять. Но помогать ему Джей не собирался. Наоборот делал все, чтобы «ученик» начал разговор первым.

И именно под таким давлением.

Потому в пустом и неуютном номере избранной для пьянки забегаловки стояло тяжелое давящее молчание. Тишину разбивал лишь стук капель, падающих с волос Джея. Судя по виду мальчишки, каждый негромкий «плюх» был тому что молоток по гробу. Но долго так продолжаться не могло — характер не тот — спустя минуту, не больше, Хаук покраснел до кончиков ушей, задрал подбородок и выдал на одном дыхании:

— Так, когда мы в Пустошь?!

— И тебя устраивает? — вместо ответа ровно поинтересовался Джей. Красный оттенок лица мальчишки стал почти лиловым.

— Что устраивает?!

— Вот так заполучить Мастера.

Хаук насупился и виновато засопел, упорно стараясь не отводить взгляда. Но все же закончил, подтверждая слова Кастиэля.

— Спьяну или нет — я попросил, ты согласился. Я хочу еще раз выйти в Пустошь, ясно?

Вместо ответа Джей развернулся и вышел прочь, от души хлопнув дверью.

Высотник стоял, глупо переминаясь с ноги на ногу, и растерянно глядел то на Кастиэля, то на стену, за которой скрылся вольный. Что делать, он не знал. Что теперь ждать от Джея — тем более. Разговор шел меньше минуты, а Хауку казалось, что его прокрутили через моральную мясорубку.

Не надо было даже пытаться лгать.

Джей не первый год живет и видел такое, что Хауку и не снилось. Наверняка понял. И вышел, чтобы остыть, не прибить ненароком. Это все слишком жестокая авантюра.

— Ну, прошло удачно! Поздравляю! — до дикости позитивно подал голос Кастиэль, довольно потягиваясь. — Сейчас он прогуляется, смирится… потом вернется, и наступят для тебя трудовые будни.

— Ты что, серьезно думаешь, что он повелся?

— В ином случае ты бы уже считал недостающие зубы. Удар у Джея хороший, поверь.

Хаук верил. И еще подумал, что выбить зубы новоявленный мастер всегда успеет.

— И… Что теперь? Куда он? Да еще в таком виде?

— Кто ж его разберет? — пожал плечами Кастиэль, снимая крышку с графина и делая несколько жадных глотков. — Ты выспись пока, приди в себя, поешь, от сушняка избавься… Когда Джерри вернется, ему будет глубоко плевать, в каком ты состоянии и способен ли воспринимать его лекции, уверяю. Тебя просто поставят перед фактом, и никуда ты не денешься.

— Блеск.

Хаук мрачно обвел взглядом неуютную полупустую комнатушку, в которую каким-то чудом уместились все трое, и запустил пятерню в волосы. Сдерживающая челку повязка окончательно сбилась, а «гнездо» на голове наверняка приобрело и вовсе непотребный вид.

Плевать.

Что же, теперь оставалось только поздравить самого себя.

Кажется, у него все же появилась работа. Вопрос, надолго ли? И какие будут «премиальные»?

Часть 2

— Ба-а… Вот уж точно — время над тобой не властно.

Уже давно озверевший от ожидания Хаук, в отличие от Кастиэля, голос подать побоялся. Нервничать он начал где-то часа через два после ухода Джея, но Командующий, безропотно разделивший с Хауком участь торчать черт-те сколько в неуютной комнатушке, уверял, что все в норме.

Сейчас прошло уже часов семь, не меньше.

Джей вернулся. Красивый. Особенно лицом.

Правда, судя по довольной ухмылке Каса, такое вполне входило в его понятие «нормы».

— Это тебя кто? Недовольные импы или наши на радостях?

— Да свали ты с прохода уже! — нецензурный ответ Джея перекрыли знакомые звонкие нотки. Джейд по-простому толкнула «внешнего» вперед, просачиваясь в комнату и пинком закрывая дверь. — Кас! Поверить не могу! Эй, это и есть наш высотник?! На такой халяве два профи — блеск! Да это будет прогулка налегке!

— Привет, Джейд, — «радость» встречи Кастиэля так и чувствовалась. Он даже отодвинулся на стуле, когда не в меру бойкая девка прошла вперед. И с каждым новым словом эмоции высотника читались все отчетливее.

— Да, он с нами.

— Стоп! Куда с вами?! Ты с ума сошел, Джерри? У меня… э-э… работа!

— Какая работа? Ты Командующий. Без отряда.

— Вот именно, я Командующий! Не суди по себе — в счет твоего тупого упрямства для тебя делали ряд скидок, чтоб ты знал!

— Это ты просто безотказный идиот. И поздравляю, ты назначен наглядным пособием.

— Чего?

— Мы идем вчетвером. Джейд — она брала задание. Я — как гарантия, что мы не сдохнем на ее «халяве». Ты — как наглядный пример профессионального высотника. И Хаук — как тот, кто будет тащить наши вещи, чтоб не мешаться под ногами бесполезной шкурой.

— Чего?! — это оба высотника выдали уже хором.

Хаук от такой перспективы и вовсе немного окосел. Это он-то «бесполезная шкура»?!

— Ладно — Хаук! — тем временем уже не на шутку вспылил Кас. — Он ученик — ты творишь, что вздумается. Но моего согласия спросить не хочешь?!

— Ты согласен.

Джейд довольно расхохоталась. Кас, кажется, выпал в осадок. Хотя сам же недавно описывал, какой из Джея прекрасный лидер. Отвык? Впрочем, и сам Хаук был недалек от этого состояния. Слова «наглядного примера опытного высотника» прекрасно описали все перспективы положения ученика при мастере. Блеск.

— И Хаук пока не ученик, — добил Джей, — так, в кандидатах. Для этого мы и идем: одного полноценного похода хватит, чтобы ты понял, так ли тебе нужна Пустошь. Если по возвращении тебе придет в голову попросить меня стать мастером — эта просьба будет настоящей.

— Разве мы уже не были в полноценном походе?

— Нет. Вести стадо по тропе — одно. Тащиться отрядом в горы с четкой целью — другое. Не волнуйся, ты быстро поймешь разницу.

— Ну, у меня нет выбора, да?

— Да. Сейчас мы идем к Страйду — Кастиэль с нами. Завтра с утра — на рынок. Подберем тебе снаряжение. Еще день на подготовку и выходим. Джейд за это время уточнит маршрут.

Все присутствующие переглянулись и пожали плечами. Спорить с Джеем ни у кого желания не возникло. Хаук вообще на это права, очевидно, не имел. Потому расходились как-то молча.

Слёзы.

Джей ожидал любой реакции на свое возвращение. Даже взял все инстинкты в кулак, чтобы не увернуться от удара по морде — ведь именно этот единственный он действительно заслужил. Но вместо гневной отповеди и мордобоя Страйд встретил его слезами.

И от этого нахлынуло чувство какой-то особенной, глубокой вины. Все эти пять лет Джей настойчиво гнал прочь мысли о самоубийстве, приходившие порой слишком часто и навязчиво. Основной причиной тому была месть. Но это утверждение и верно, и ошибочно одновременно. Ведь даже сейчас, когда казнь сорвалась, Джей с собой так ничего и не сделал. И не сделает. Не будет намеренно искать смерти в Пустоши, не будет нарываться на опасность, с которой заведомо не справится.

Потому что их медик обидится.

Потому что Мэй так много сил отдавала, чтобы спасти каждую из жизней.

Потому что все те, кто пожертвовал собой, чтобы спасти его и его семью, никогда не поймут и не простят этого шага.

Но за всеми подобными мыслями, утонув в боли прошлого, Джей сознательно забывал, что есть те, кому он дорог и по эту сторону. Сейчас его заставили об этом вспомнить слишком отчетливо. Не только Кас, не только Хаук, не только Джейд… Их много. И из настоящего, и из прошлого. И еще появятся в будущем — это неизбежность.

Рыдающий на его плече бугай-механик — слишком яркое тому доказательство. А как себя вести, Джей даже не представлял. Только положил руку на плечо, да так и замер. Молча. Позволяя другу выреветься и высказаться. Все же Райвен Страйд слишком уж эмоционален.

Но благодаря высотникам сцена не затянулась. Тем более, Кастиэль был тут впервые, а сам хозяин дома слегка оторопел, когда осознал, что у него под крышей теперь целых два Командующих. Даже на стол накрыл как-то по-праздничному, постелив на исцарапанную столешницу выглядевшую чуть более прилично скатерть.

Ужин вышел ранним, но сытным и оживленным. Хотя похмелье еще аукалось, и Джей так толком ничего не съел. Зато оба высотника наворачивали за двоих каждый. Да и сам Страйд с удовольствием заедал потраченные нервы. Судя по всему, небольшой холодильник опустел окончательно, и механику светил глобальный поход за едой чуть раньше расчетного срока.

Джей же почти все это время молчал. Пытался собраться с мыслями, смириться с ситуацией, признать Хаука как кого-то, от кого может выйти польза. Если задвинуть прочь все сожаления, сомнения и боль, оставив лишь голую рациональность, можно было легко прийти к выводу: браться за обучение Хаука — гнилое дело. Сколько ему лет? Двадцатник есть точно — в это время некоторые с Пустошью уже прощаются. Кроме того, организм городского высотника привык к городской нагрузке. Привык к спокойствию и стабильности. Ну куда ему Пустошь? Развить чутье в этом возрасте очень трудно, а высотнику оно необходимо не меньше, чем центровому. Рефлексы? Положим, с этим проще — уже хорошо. Выносливость дело наживное. Опыт и знания…

— Хаук, ты ведь умеешь читать? — перебил кого-то из присутствующих Джей невпопад заданным вопросом. А ведь, кажется, за столом что-то оживленно обсуждали. Теперь же повисло озадаченное молчание.

— Конечно. Хизар научил.

— И много чего читал?

— Ну, газеты всякие… У Хизара только две книги было: старые сказки о прошлом и полный свод законов Империи. По ним я и учился.

— А городская библиотека?

— Ну…

— Понятно. Я наверх.

Провожаемый все теми же озадаченными взглядами Джей отправил свою тарелку в раковину и вышел из кухни. Итак, читать Хаук умеет. И то хлеб. Макс, помнится, не умел вообще ничего. Даже говорить толком не мог — и Джею пришлось очень много времени потратить на то, чтобы научить малого элементарным основам.

Сердце вновь отозвалось болью, жаром бросившейся к глазам и горлу. Джей остановился на предпоследней ступеньке и зло помотал головой. Нельзя позволить себе тонуть в кошмарах. Нельзя давать этой боли волю, если он хочет чего-то еще добиться от этой жизни.

Нет.

Нельзя давать этой боли волю, чтобы не срываться на Хауке. Мальчишка-высотник еще не стал окончательно его учеником, а Джею уже приходится думать и заботиться столь о многом. Что хуже — Макс тоже был высотником. Рассказывать то же самое, учитывать то же самое, заботиться о том же самом… Джереми Расселл знал, что отныне и ближайшие пару недель точно каждое его слово и действие будет рождать где-то внутри болезненное дежавю. И как с этим бороться, бывший лидер «К-9» не мог даже представить.

Обоих высотников долго ждать не пришлось. Видимо, с его уходом атмосфера за ужином сошла на нет. Страйд наверняка завалился спать, но для них троих этот вечер не закончится так просто.

— Раздевайся, — хмуро обратился Джей к старому другу, едва тот пересек порог комнаты. Шедший впереди Хаук споткнулся на ровном месте и ошарашенно обернулся, предательски розовея ушами. Да-а… Мальчик явно рос в интересном обществе. Кас, как на зло, еще добавил масла в огонь:

— А ты уверен, что ему уже стоит знать такие подробности нашей личной жизни?

— Это… Вы че задумали? — Хаук и вовсе неуверенно попятился к двери: — Вы скажите, я того… попозже приду.

— Садись! Ты принимаешь в этом самое непосредственное участие! Скажу больше — ради тебя все и делается! Считай, церемония приветствия новичка!

Джей хлопнул рядом по подстилке, не без злорадства наблюдая, как мальчишка явно борется с собой, но подчиняется. Кас же вздохнул и начал расстегивать пояс. Взгляд Хаука мигом уперся в пол. Туда же шмякнулся окончательно снятый предмет одежды. За ним разнокалиберные ремни, часть которых крепилась на корпус, другая — на ноги. Достаточно сильно мешавшие на равнине, они были незаменимы на высоте. Следом целой горой разномастного хлама легло все остальное снаряжение высотника, включая форменную куртку. Сам Кастиэль в итоге остался в одних штанах и майке. Сапоги, подошва которых также была специально модифицирована для подъема, стояли рядышком с впечатляющей свалкой.

— Хоть бы разобрал нормально. А лучше сам и объясняй.

— Тебе надо, ты и разбирайся, — хмыкнул Кастиэль и кивнул на мальчишку, — а то я и так смущаюсь. Только посмотри на этот взгляд!

И, не выдержав, высотник расхохотался, выходя из комнаты. Впрочем, его легко понять. Выражение лица Хаука, до которого дошло, насколько далеко происходящее от того, о чем он сначала подумал, было просто восхитительным подарком…

— На самом деле тебе повезло, что Кас с «официального мероприятия», которое требует полный комплект базового снаряжения. Вроде даже на парад высотники напяливают на себя меньше. Само собой, по городу во всем этом обычно не шляются. А вот в Пустоши все, что тут есть, ты будешь носить постоянно. И сверх того — дополнительное снаряжение, которое определяется целью, сложностью и длительностью похода.

Джей сделал паузу, и Хаук молча кивнул. Обиделся он, судя по всему, сильно. Но надо отдать должное — не проронил ни слова и даже не пытался перебить. С его характером это странно. Видимо, Кас успел запугать мальчишку на свой лад. Что же — так даже проще.

— Как ты можешь видеть, большая часть совпадает с тем, к чему ты привык. Главная разница в материале и весе. Городское снаряжение легкое и хрупкое, скорее всего не в состоянии выдержать плевка самой захудалой многоножки. Знакомься сам. Задавай вопросы. Любые. Даже если ты считаешь вопрос глупым — это не имеет значения. Что приходит в голову — спрашивай все. Это азы обучения. Уверяю, с этого момента и до тех пор, пока ты не откажешься от меня, как от Мастера — передо мной стесняться или бояться тебе просто нечего.

Чертовы ублюдки! Мрази! Оба! Нет, одного соседа с прекрасным характером ему не хватало — теперь двое! Проклятые «внешние» — в кайф им издеваться над «неопытной молодежью»! И как назло, в голову заползло то странное слово «юнга».

Хаук бесполезно стискивал зубы, стараясь сдержать ругательства и прогнать с лица проклятую краску. Нет уж! Такого приветствия от этой парочки он точно не ожидал! Тьфу! Но затем Джей начал говорить как-то сразу, без перехода от тупой подколки к серьезной лекции, и Хауку волей-неволей пришлось слушать. Кас так и говорил: Джею наплевать, в каком состоянии его ученик… «Кандидат в ученики». Не важно.

Но вся обида, смущение и злость быстро исчезли, стоило Хауку осознать, что перед ним полное снаряжение профессионального высотника с огромным стажем и признанным мастерством. Не зря же Кастиэль Командующий! И все это можно потрогать, рассмотреть так близко, как захочется. Все внутренности будто наполнило чем-то легким и светлым. И, поначалу робко, Хаук потянулся к небрежно сброшенной на пол куртке — основе всего. Правда, действительно взять её в руки высотник решился, лишь получив от Джея разрешающий кивок.

Тяжелая.

Действительно очень тяжелая! С кучей ремней и заклепок, со сложной структурой застежки — такая одежка не будет сбиваться, как бы ты ни двигался. Наверняка плотно прилегает к телу, фиксируется даже к ногам — а значит, не будет «ходить» вверх-вниз.

— А разве она не сковывает движения? — задал свой первый вопрос Хаук, даже не успев его толком додумать. Предупреждение Джея было совершенно излишним: мгновенно утонувшего в собственном интересе высотника глупость его вопросов интересовала в последнюю очередь. — Она же, наверное, как корсет.

— Тебе, возможно, будет неудобно. Но твоя будет сильно отличаться, учти. Профессиональное снаряжение — не только высотников, а всех в принципе — делается на заказ. Потому и в разы дороже. Обговаривается каждый миллиметр, каждая заклепка, даже если она просто декор. Уверяю, каждый ремешок тут идет Касу в помощь, и ему-то безусловно удобно. Ты можешь померить, если хочешь. Я бы даже советовал тебе полностью надеть все это на себя. Роста вы примерно одинакового, но Кас крепче, будет немного висеть. Зато ты хотя бы узнаешь, что к чему — завтра наделаешь меньше глупостей, когда пойдем за снаряжением. Заодно поймешь, сколько все это весит.

Хаук кивнул и с внутренним трепетом залез рукой в рукав куртки. Подумать только! На нем действительно одежда настоящего мастера своего дела! И хотя гордость упрямо твердила, что это просто шмотка, кусок кожи со стальными вставками, захватившему все существо восторгу не было до подобных мелочей никакого дела.

Впрочем, соображалка еще работала, и кое-что в словах Джея Хаук заметил:

— Значит, твое снаряжение тоже заказное?

— Само собой.

Любопытство внутри Хука разгорелось еще больше, что, видимо, в полной мере отразилось у него на лице, потому как Джей усмехнулся и добавил:

— Не о том думаешь.

Что же, пришлось поумерить шило и вернуться к ремешкам Каса. С горем пополам, не без подсказок Джея, высотник смог облачиться во все это дело. Со второй попытки и под ехидные комментарии вернувшегося хозяина снаряжения Хауку удалось это сделать правильно.

Восторженное ощущение полета никуда не делось. Хоть весило все вместе действительно прилично — плечи и спина уже начинали понемногу ныть — странная ткань-кожа ощущалась необычайно приятно, хотя куртку пришлось натягивать почти на голое тело. Швы нигде не терли и не мешали. Сам материал оказался удивительно гибким. На первый взгляд очень плотный, он нисколько не сопротивлялся попыткам согнуть-разогнуть-поднять-опустить руки. Действительно, двигаться во всем этом было легко. Хотя ремни висели и, скорее всего, Кас чувствовал себя в этой куртке совсем иначе. Но после первых же движений Хаук понял, что сравнение с корсетом было ошибкой. Когда все плотно прилегает и фиксируется — куртка становится скорее второй кожей. Уж для своего хозяина точно — наверняка сроднился с ней за много лет.

Следующими на очереди стали сапоги. Размер почти подошел, но нога все равно болталась — стопа Кастиэля оказалась ощутимо шире.

— Ударь мысом о пол.

— Что?

— Вот так, — Кас встал и показал движение, со смешком добавив, когда у Хаука ничего не вышло: — Сильнее. Не боись, тебе тут вовек ничего не испортить.

От нового удара по подошве прошла дрожь и она стала как будто тоньше, подвижнее — это высотник понял сразу — зато мыс уплотнился, приняв форму чего-то вроде когтя.

— Вообще у этой штуки аж три формы, зависит от типа поверхности, по которой лезть. Но остальные получить сложнее, — с гордостью в голосе закончил Кас.

— Обувь высотников всегда трансформируется, — подхватил Джей. — То, в чем хорошо лезть вверх, редко подходит для равнины. Ноги устают больше, натирает, стопа становится неверно, чувствительность к поверхности другая — и так далее.

— Круто.

— Круто, не спорю. Но перчатки, полагаю, станут для тебя интереснее.

Хаук перевел взгляд на последнее, что осталось на полу. Перчатки из двух видов материала, обшитые сталью, казались высотнику самой непонятной деталью из всех. Даже он, городской, прекрасно знал, что секрет успешного подъема тут, на кончиках пальцев. Потому что сначала до опоры дотягиваются руки, и уже позже на нее встанут или не встанут ноги. Пальцы — еще одни глаза. Но перчатки Кастиэля были закрытыми и явно малоподвижными. Усиленные запястья Хаук еще мог понять, но сталь на кончиках пальцев — никак. Но раз оба: и Джей, и Кастиэль — говорят, что это необходимая деталь, выбора особого нет.

Перчатка оказалась мала. Судя по всему, пальцы Каса были чуть короче, а материал совершенно не растягивался. И ощущался он очень странно. Джей усмехнулся, нашел в окружающем барахле непонятно что забывший там камень и перекинул Хауку.

Высотник поймал.

И теперь смотрел на перчатку как на какое-то чудо.

— Руки — глаза высотника. Перчатки не только защищают их, но еще и усиливают твою чувствительность. Сейчас ты наверняка способен сказать, где в этом камне какая трещина и какой глубины. Но это еще не все. Насколько я знаю, перчатки Каса также способны к трансформации. У них есть когти. За счет того, что выбранный материал почти не деформируется, они становятся продолжением пальцев — легко рассчитать верное положение рук. Легко держаться. Кроме того, перчатки высотника обычно снабжены… контейнерами с краской. Да. Поздравляю, ты нашел их сам. Все четыре.

Хаук мрачно посмотрел на во всю веселящегося Джея и снова опустил взгляд на руки. Рассказ про когти ему понравился, сразу захотелось попробовать. Кто ж знал, что прямо в рожу выстрелит непонятно чем, воняющим… тоже непонятно чем! Кастиэль и вовсе откровенно ржал. Восторг, что охватывал Хаука, когда тут был только дающий короткие комментарии Джей, с приходом этого «наглядного примера» сменился острым чувством концерта, в котором ему, Хауку, выпала роль клоуна. Да черт бы их побрал! Обоих!

— Могли бы предупредить!

— Не успел, — со смешком развел руками Джей. Кажется, он действительно сочувствовал. Вернее, так казалось до тех пор, пока проклятый вольный не добавил: — Краска, кстати, не отмывается. Ничем. Прости, Хаук, растворителя не существует, так что…

Джей снова развел руками, даже не пытаясь скрыть довольной лыбы. Ржач Кастиэля уже перешел в нечто беззвучное, изредка прерывающееся всхлипами. Вот уж кому весело. Свои бы первые шаги вспомнил, ублюдок. Наверняка там уже Хауку найдется, над чем смеяться.

Попытка утереть лоб второй рукой, без перчатки, оказалась бесполезна — на ладони ничего не осталось. Неужто эта дрянь еще и так быстро сохнет? Вздохнув, высотник стянул с себя куртку со всеми ремешками сразу и направился в ванную. Проверять правдивость слов своего драгоценного мастера.

О том, действительно ли ему так хочется в Пустошь, Хаук задумался уже сейчас.

Шкурное чутье буквально вопило — дальше будет веселее.

Им.

Часть 3

Краска не смывалась.

Зеленая, желтая, красная и белая.

Она не просто не смывалась — еще и бодро светилась в темноте, заставляя задуматься о пользе подобного вещества для организма. Узнал об этой особенности Хаук легко — стоило выключить в комнате свет, как его рожа без проблем исполнила роль ночника. И еще привидения, здорово напугав проснувшегося по нужде Каса. Хоть какой-то бонус.

К слову, втроем в этой комнатушке стало совсем тесно. Но совместная пьянка, как говорится, сближает. И из всех неудобств это казалось самым мелким. А наутро ряды зрителей бесплатного концерта «Хаук и снаряжение» пополнились еще одним. Впрочем, у Страйда нашлось куда больше сочувствия, чем у «внешних». Он даже попытался найти способ помочь, но, узнав, в какой именно краске повезло измазаться высотнику, лишь подтвердил слова Джея.

Кажется, теперь у Хаука будет своя оригинальная «фишка». Из разряда зеленых губ Джейд, разноглазости Джея или крашеных волос Кастиэля. Только сейчас в голову пришла мысль, что неизменно презираемая многими городскими тяга «внешних» к ярким особенностям на самом деле имеет под собой вполне понятное основание. Физиономия Хаука сейчас — случайность. Глаза Джея, по словам Системы, — несчастный случай. Если так посмотреть — уже выходит какая-никакая закономерность. И кто знает, сколько подобного оправдывает внешние особенности.

Хаук знал — городские над этим смеются. Некоторые очень зло. Особенно яркие случаи и вовсе пародируют. Наверное, тем, кто становится жертвой таких насмешек или просто знает правду, бывает очень больно. Потому и вспыхивают драки.

— Я надеюсь, — вклинился в невеселые рассуждения голос Джея, — что все твои мысли сейчас о том, как будешь выбирать себе снаряжение, Хаук.

— А?

— Я спрашиваю, о чем задумался? С таким лицом впору мировые проблемы решать.

— Да нет…

Озвучивать то, о чем сейчас думал, Хаук не хотел. И врать тоже не хотел — хватит и той жестокой лжи, на которую подбил его Кастиэль. Но взгляд Джея будто проникал в самую душу, и не ответить просто не выходило. Впрочем, так даже лучше:

— Над тобой ведь смеялись, да?

— Что?

— Ну, глаза разные. Рост такой, что впору одеваться в детских… — Хаук осекся, прочитав в глазах Джея фактически приговор. Страйд и Кастиэль почти синхронно нашли множество причин немедленно покинуть кухню. Сам высотник приготовился к казни. Но Джей, как ни странно, поступил совсем иначе:

— Боишься, что над тобой весь рынок ржать будет?

— Хрен там. Просто… стебутся над «внешними» в основном городские. Я подумал…

— А, тяга к справедливости проснулась? Ну так вот, Хаук. Запомни первое: посмеешь вякнуть подобное в мой адрес при чужих — договорить не успеешь. Ученик обязан уважать мастера. Это ультиматум. Все вопросы, способные хоть как-то подставить, — без лишних ушей. Учись сначала думать, потом говорить.

— Тут нет чу…

Хаук поперхнулся, получив удар прямо в солнечное сплетение — Джей резко толкнул стол вперед, заткнув ученика наибыстрейшим способом. Высотник тут же вскинулся, но наткнулся на такой взгляд, что даже самые острые шипы характера не рискнули себя проявить.

— Второе: перебьешь меня еще раз — не сможешь говорить ближайшие сутки. Мне плевать, кандидат ты в ученики, ученик или просто юнец, которому приспичило погеройствовать. Чтобы что-то вякать против меня — поднимись на мой уровень. И последнее: то, как выглядит твоя физиономия сейчас — результат твоей же глупости. Запомни урок раз и навсегда. Будь в твоих руках оружие — остался бы без башки. Любопытство — палка о двух концах. Подобное любопытство в Пустоши недопустимо. Ты сначала слушаешь — потом действуешь. Что же касается «справедливости» и прочей идеалистической ерунды — она неприменима там, где проходит граница городской-«внешний». Кто-то принимает, кто-то нет. Кто-то понимает, кто-то нет. Всегда будут вспыхивать тупые споры и драки. Лезть что-то кому-то доказывать или вправлять мозги — самое неблагодарное дело. Ясно?

— Ясно, — хмуро отозвался Хаук, вставая из-за стола. Настроение оказалось испорчено напрочь. То, что произошло сейчас, отличалось и от лекций-сказок Джея, и от снисходительных подколок Хизара, который учил по принципу «захочет — спросит». — Я пойду.

— Куда?

— Ну… наверх.

— Я тебя отпускал?

— Нет.

— И куда ты собрался?

Несколько мгновений Хаук пытался «переглядеть» Джея, но вновь проиграл и плюхнулся назад на свое место, смотря теперь демонстративно в сторону. Этот вольный ему кто, отец? Нет, Хаук, конечно, сам хотел у него учиться, но… Это «но» становилось все весомее с каждым словом, сказанным в высокомерно-приказном тоне. Лидер, да? Джей не просто не сомневался, что его послушают. Казалось, что мысль о неподчинении никогда и не появлялась в его голове. Не удивительно, что Кастиэль говорил о ненависти. Насколько бы правдивы ни были слова Джея — общаться в такой форме с другими у него по-простому не было права. Может, навыки и ставят его выше других в Пустоши, но не здесь и не сейчас.

— Джей, — собравшись с духом, начал высотник. И был тут же перебит:

— Расскажи мне все, что запомнил о своем будущем снаряжении.

— Я не договорил.

— Мне плевать. Я задал вопрос — ты отвечаешь.

— Да пошел ты.

— Значит, завтра мы идем без тебя.

С этими словами Джей встал из-за стола, оставив Хаука хватать ртом воздух от злости, и направился к двери. Ну уж нет. Черта с два проклятый сосед так отсюда свалит. Высотник резко выпрямился, ударив раскрытой ладонью по столу:

— Я не договорил!

В ответ негромко хлопнула дверь. Этот ублюдок даже не обернулся.

* * *

— Сложный возраст, да? — Кастиэль сидел на диване, неторопливо перелистывая что-то в своей читалке, и первым встретил вышедшего из кухни «внешнего». — Между вами, наверное, лет пять разницы, не больше?

— Это его проблема. Пусть решает. Либо он поймет свое место, либо нет.

— А я был уверен, что ты стал мягче.

— Возможно, стал.

— Хаук уже не маленький. И привык к определенной свободе, наверняка.

— Может, ты его и обучишь? Высотник — высотника.

— Из меня плохой учитель.

— Тогда какого черта ты лезешь с советами к хорошему?

Кастиэль молча поднял руки, показывая, что больше лезть не в свое дело он не намерен. А Джей лишь передернул плечами. Когда появился Макс, все в один голос утверждали, что с ребенком такая жесткость непозволительна. Теперь Кас несет ту же хрень, но по абсолютно противоположным причинам. Да что уж — каждая квалификация заканчивалась отметкой о «нулевой коммуникабельности». А сам Джереми Расселл всю жизнь был уверен лишь в одном: чтобы получить нужную отдачу, надо приучить себя не только слушать, но в первую очередь — слышать.

— Встреча с Джейд в пять часов у Шерри. Не опоздай.

— Помню.

На этом короткий разговор закончился. Сидеть на месте и ждать, когда мальчишка остынет, Джей не собирался. Пусть отсутствие необходимости выбора снаряжения и освободило большую часть дня, занятие всегда найдется. И первоочередным стала работа с картой. Пока шатался по городу в поисках Джейд, «внешний» успел навести кое-какие справки насчет предстоящего дела. Знающие люди штука редкая, но Джей всегда умел задавать вопросы так, чтобы получить полезные ответы. Или по морде — иногда не везло. Земля слухами полнится, как говорится. Раз просьба Джейд не имела срока давности, круг возможных целей заказчика значительно сужался. И вскоре Джей мог сделать уже достаточно точные предположения. А значит, мог наметить маршрут.

Плато крошаксов лежит в двухстах километрах от Брайта. С хорошим центром и нормальным отрядом это расстояние легко пройти за два-три дня пешего пути. Само собой, никакой транспорт их сопровождать не будет: оставить его не с кем, поднимать наверх глупо, а необходимости в неизбежной возне нет вовсе.

Их цель находится где-то в глубинах гор — значит, на скошенную, будто криво срезанную ножом вершину лезть не придется. Единственная сложность в том, что для успеха задумки надо знать хотя бы примерно точку входа: достаточно большую пещеру на определенной высоте, которая позволит попасть во внутреннюю сеть тоннелей. Информация есть аж о трех подходящих. Одна слишком далеко. Еще две практически по прямой от города на равном расстоянии. Вероятнее всего, какая-то из них и станет первой целью их маршрута.

Как раз за картой его и застал поднявшийся наверх Хаук.

Джей прекрасно помнил интерес высотника еще тогда, на пути из погибшего города. Сейчас же, когда времени было хоть отбавляй, а поблизости — аж двое людей, способных хорошо и полно ответить на вопросы, такое шило наверняка не даст покоя. Вот и стоял высотник чуть в стороне, бездарно делая вид, что занят своими делами. Периодические взгляды на карту и злое, но виноватое сопение были заметны прекрасно и заставляли Джея бороться с настойчиво просившейся на лицо ухмылкой: мальчишка-высотник «проиграл» и тут.

Но дальнейшие действия все же заставили Джея взглянуть на предполагаемого ученика с долей уважения.

— У высотника… — неуклюже начал тот, — ну, в Пустоши, снаряжение крепче и тяжелее. Отсутствует большая часть стандартных для города страховочных креплений…

Так, слово за слово, Хаук достаточно четко выложил все то, что услышал, увидел и понял вчера вечером. Особенно удачно ему удалось рассказать про краску. Даже сделал верные выводы, для чего она нужна. За все те десять минут, что Хаук говорил, то и дело спотыкаясь и поправляя сам себя, Джей вклинился лишь дважды, уточняя детали, которые высотник сам пока заметить просто не мог.

— И что же тебя заставило пойти на такие жертвы? — ехидно спросил вольный, когда Хаук закончил. — Неужто так хочется поиграться с картой?

— Нет. Я знаю, что я тебе навязался. И вроде как должен терпеть — ты-то прекрасно и без меня проживешь. Я просто хочу сказать, что мне не нравится твоя… твои методы.

— Серьезное признание. Ладно, пошли.

— Куда?

— Ты потерял два часа. Нам стоит поторопиться. Если не одеть тебя должным образом, в походе ты будешь гораздо хуже, чем просто бесполезная шкура.

Высотник фыркнул, но спорить не стал, без вопросов спустившись следом.

* * *

Рынок. Хаук будто и не был ни разу в этом месте — с их прошлой прогулки тут изменилось все. Очевидно, у всяческих лотков и палаток не было ни системы, ни договоренности, ни тем более постоянного расположения. Места распределялись, скорее всего, по принципу: «кто первый, тот и прав».

Но в этот раз Хаук не будет чужим этому месту — его тут примут. Больше не могут не принять, ведь верно? Новые знания, хоть и весьма поверхностные, помогали ориентироваться. Вернулось казалось бы напрочь убитое выходками Джея и Каса торжество, но теперь высотник не позволял себе вертеть головой, как полнейший новичок — он сохранял на лице маску спокойного внимания, и лишь глаза отмечали одну интересную деталь за другой.

Правда, спустя некоторое время Хаук поймал себя на том, что он банально пытается копировать Джея. Осанку. Движения. Даже взгляд. И, передернув плечами, напустил на лицо еще больше равнодушия. Оба «внешних» говорили, что у Хаука неопытность написана на лбу; Джейд упорно зовет его юнгой. Интересно, что бы они сказали, увидев сейчас его уверенность? Хаук чувствовал: это место ему подходит. Наверное, он бы справился и без Джея, хотя правильно выбрать снаряжение, пожалуй, все же не в состоянии. Пока.

Жаль только предполагаемый мастер даже не смотрит в его сторону. И ничего не объясняет. Будто сам ищет кого-то.

— Эй, Рой! — окликнул Джей полноватого мужичка, стоявшего у входа в приличных размеров палатку, «витрина» перед которой была завалена всякой одежкой. — Легионера видел?

— Видал, как же. Старый стрелок торчит на втором ряду. Ты б поторопился, ему вчера к ночи хорошая партия перепала. Нарасхват.

— Потороплюсь. А ты пока вот, помоги парню. Ему вся база нужна.

Джей подтолкнул Хаука в спину и кивнул этому Рою. А сам ушел. Высотник даже ничего не успел спросить. Первое время и вовсе позорно растерялся, глядя вслед учителю. Но низкорослый вольный быстро растворился в толпе, а перед глазами выросла рожа торговца с явно тренированной вежливой лыбой.

— Все из лучших материалов, не сомневайтесь! — уверенно провозгласил Рой, приглашая внутрь. — Впрочем, вы ведь сами понимаете: такой человек, как Расселл, к плохому не приведет! С чего начнем? Вам нужен весь комплект, не так ли? Если позволите, я возьму на себя смелость рекомендовать кое-какие вещи!

Торговец трещал, пожалуй, привычно. Все торгаши одинаковы, чего уж. Но некоторые липнут как разогретая резина, а другие умудряются быть совершенно ненавязчивы. Как этот Рой. Мужик оказался до ужаса позитивным. Он не утомлял — наоборот поднимал настроение. Был достаточно вежлив, но не вылизывал задницу клиента глупой лестью. А главное — молчал про краску.

Такой подход был Хауку по душе.

И вскоре скованность прошла. А интерес вытеснил все сомнения. Вещи, предложенные Роем, отличались, конечно, от снаряжения Кастиэля, но тоже были удивительно удобны. Особенно Хауку понравилась куртка из странного темно-зеленого материала: она сидела и чувствовалась разительно иначе, чем все остальные. Даже жаль, что не было ни одного зеркала.

— Из чего она? — удивленно спросил высотник торговца. — Впервые такой материал вижу.

— О, глаз-алмаз, юноша! Это поползень! Само собой, высушенный и избавленный от яда!

— О… — с пониманием протянул Хаук и кивнул. Обязательно надо будет спросить у Джея, что такое этот поползень. — Я думаю, возьму её. Сидит удобнее всего.

— Еще бы! — тут же обрадовался Рой. — Но ты смотри, штучка не дешевая. Тебя, конечно, Расселл привел — могу скидку дать. Но все ж, парень, денег-то тебе хватит?

Тут Хаук замялся. Как отвечать на этот вопрос, он даже не представлял. С одной стороны, Джей не ставил какой-то планки. А с другой — Хаук без него ничего и не купит.

— Ну, это… У Джея есть.

— А с чего ему за тебя платить-то?

— Ученик, — хмуро буркнул высотник в сторону, невольно отметив, как напрягся торговец.

Впервые на его глазах человек так разительно менялся.

— Твою мать, парень, — Рой зло сплюнул прямо под ноги, — сразу такое надо говорить. Сразу! Столько времени зря просрали. Эй, Микки! Присмотри тут, у нас серьезный клиент нарисовался!

Откуда-то из второго отсека палатки выполз сутулый парень лет пятнадцати и молча залез на трехногий стул. Под вновь растерянным взглядом Хаука он подобрал под себя ноги, зачем-то кивнул и тухло уставился на светлый прямоугольник входа.

— А…

— Что, «а»?! — рявкнул Рой на первую же попытку задать вопрос. — Ты сколько часов в учениках-то?! Вот Расселл, нашел себе… Снимай барахло, юнга. Твой мастер с меня три шкуры сдерет, если увидит в этом.

— А как же поползень? — хмуро спросил Хаук, стягивая с себя куртку. То, что его в очередной раз нагрели бы, кабы не репутация Джея, высотник уже понял.

— Мастера своего спросишь. Приволок, епт, нуба — и ни слова! Сюда иди, чтоб тебя!

Да уж, маска внимательного к клиенту торговца разлетелась в два счета. С другой стороны, в этом толстяке теперь отчего-то чувствовался опытный «внешний». И вряд ли исключительно из-за смены отношения и ругани. Походка изменилась, как он лебезить перестал. Осанка, что ли.

Хаук вздохнул и молча вошел следом, повесив не нужную уже куртку на ближайший стул. Новое помещение оказалось поменьше, скудно обставленным и без каких-то товаров в принципе.

— Выпрямись. Пятки вместе, руки в стороны, подбородок чуть вверх! — ворчливо командовал Рой, роясь в стоявшей прямо на полу сумке. — Да где оно… А! Так и стой, Хаук, да? Мне мерки нужны, а то так на глаз уже не подберу, староват.

Следующие несколько минут толстяк суетился вокруг Хаука с рулеткой и блокнотом. Измерит — запишет, измерит — запишет. Сам же высотник чувствовал себя каким-то экспонатом. Или ископаемым. Наверное, находкам древности внимания доставалось не меньше.

— Все. Иди посиди где-нить. Комплекция у тебя хорошая, может, без подгонки обойдемся.

Хаук опустил руку и хмуро проводил взглядом откинутую прочь рулетку. Далеко отходить он не стал. Тупо сел на пол, где стоял, и думал, что теперь ему делать. Вопросов в голове стало только больше. А задавать их торгашу явно было глупо. Во-первых, не ответит. Во-вторых, сочтет еще большим идиотом. Ну, Джей, сволочь… Наверняка же знал, что этот Рой на руку не чист, и все равно привел. Очевидно, «набираться опыта». А то ему, Хауку, той подставы с работой для счастья мало было. Ага.

— И ты смог это ему впарить, Рой? — раздался от входа смеющийся голос драгоценного мастера. «Помяни лихо…» — как говорил Бабай.

— Иди к чертям, Расселл. Не мог сказать сразу, что малец твой?

— Понять не трудно.

— Понять, как же. Кто от тебя вообще будет ждать ученика теперь?

— Из чего эта куртка? — вклинился Хаук в ворчание Роя, к которому, кажется, уже стал привыкать. Что там искал или химичил этот толстяк, то и дело бубня себе что-то под нос, высотник все равно не понимал.

— Из травы. Поползень — сам понимаешь — не официальное название, но скажи его, и тебя любой поймет. Растет он у болот. Стелется по земле грязно-серыми с прозеленью нитками, оттого и название. Отличается тонким крепким стеблем. Ядовит. Если правильно обработать — можно получить нить, которой прошивают почти любое снаряжение «внешних». Речь, конечно, о профессиональном. Новичкам оно не нужно — нет настолько серьезной нагрузки, да и дорого. Процесс обработки занимает где-то полгода. Если налажать на любом из этапов — нить становится темно-зеленой. И хороший из нее только утеплитель. Эта куртка развалилась бы на первый-второй день пути. В худшем случае — во время подъема.

— Так этот Рой убить меня хотел? — ошарашенно выдохнул Хаук, сделав не трудный вывод. — И ты еще хочешь у него что-то купить?!

— Рой мастер. Он занимается снаряжением уже лет двадцать. Сам выбирает материалы, сам обрабатывает, сам шьет. Снаряжение Каса, к слову, полностью его работа. И убить тебя никто не хотел — всего-то впарить дешевку втридорога. Понятно, что новичок вроде тебя идет не один. Остальные в отряде легко бы заметили подставу. Тебе стоит побыстрее избавиться от своей наивности, Хаук. Вольные если и объединяются, то исключительно против Пустоши или Империи. В остальном будь готов, что как минимум на деньги тебя всегда рады подставить.

— Блеск. Перспектив все больше, смотрю. И чем вы тогда лучше импов?

— А кто сказал, что мы лучше? — хохотнул Рой, подходя к Джею со своим планшетом и списком. — На вот. Это все, что по размеру. Выбирай.

— Хм-м… Узкопрофильные не интересуют. Дешевые варианты тоже. Мне нужно универсальное, пустыня-степь, качеством не хуже, чем у Каса, но с расчетом на новичка.

— Смотрю, с деньгами ты как всегда дружишь.

— Я с головой дружу. О деньгах потом.

Рой фыркнул и отобрал список, обведя некоторые номера в кружок. Хаук в итоге не удержался и подошел, заглядывая в экран через плечо Джея. Надо отдать должное: представлять товар торгаш умел. Помимо трехмерной модели снаряжения, рядом с каждой его частью был перечень материалов и каких-то характеристик. Но спрашивать все это сейчас высотник не рискнул.

— И все же о деньгах сначала. Я больше не приму обмен. Ты ведь видел, какой сейчас налог? Импы нарвутся на бунт, помяни мое слово. Цены соответственные.

Джей на мгновение поднял взгляд, но тут же вернулся к экрану:

— Хорошо, я продам Лауре, к тебе приду с деньгами.

— И долго ждать?

— Минут десять. Я её сегодня уже видел.

— Десять? — толстый торгаш скрипуче расхохотался. — Это что же ты такое хочешь ей втюхать, чтоб получить и достаточно, и быстро?

— Да я тут пару месяцев назад в Алых горах гулял…

— Гулял, да?

— Гулял. И сохранил для тебя кой-что по старой дружбе… Но деньги, так деньги. Не вопрос.

Вольный передал Хауку планшет с уже выбранным комплектом и выделенными в отдельный список характеристиками, на которые, видимо, ученику следовало обратить внимание, затем молча направился к выходу. Но Рой преградил ему дорогу:

— Стоять. Твои условия?

— Хэ-э… — по губам Джея скользнула такая сытая усмешка, что Хаука аж передернуло. Торгаш-торгашом, но наемник, знающий себе цену, — еще хуже. — Ты же против обмена. Незачем изменять своим принципам.

Рой скрипнул зубами, но словесную дуэль не принял, настойчиво повторив:

— Твои условия, Расселл?

— Мне нужно два комплекта. Один сейчас — ты, я думаю, уже понял, какой. Второй — когда мы вернемся.

— Я планировал уходить послезавтра.

— Значит, ты задержишься, — это прозвучало невозмутимо и в знакомых интонациях, не терпящих возражения. Надо же. Хаук до этого думал, что его просто выделили как ученика и Каса — как часть отряда. А соседушка, выходит, со всеми так? — Второй комплект: лес-болота. Кроме того, ты гарантируешь грамотную подгонку с учетом всех требований Хаука и, конечно, качество.

— Твои основания говорить все это должны быть очень вескими, — холодно произнес Рой, без видимых проблем выдерживая давление Джея. Хаук не мог этого не отметить — он сам, приходилось это признать, скорее всего поддался бы на провокацию и сдал позиции.

Вместо ответа Джей небрежно скинул с плеча сумку и, немного в ней порывшись, извлек небольшую коробку, обшитую черным чешуйчатым материалом. Или это и была чья-то чешуя? В любом случае, интерес усилился вдвойне, и Хаук подался вперед, с нетерпением ожидая, когда вольный её откроет. Первое, что он увидел, — призрачное зеленоватое сияние. Исходило оно от двух штуковин, напоминавших жирных червей, пульсирующих светом. Зрелище и красивое, и тошнотворное одновременно: будто у кого-то что-то отрезали, и это что-то еще шевелилось в судорогах, не желая так просто расставаться с жизнью. Но Джей говорил о нескольких месяцах — какая хрень сможет так долго протянуть?

— Твою мать, — ошарашенно выдохнул Рой, спешно роясь по карманам. Искал он, оказывается, перчатки, — хризантема! Да еще свежак без обработки!

— Ну, я их чистил, иначе бы не продержались так долго. Но тебе это помешать не должно. Есть еще слизь, считай — бесплатный бонус.

— Много?

— Склянка.

— Да я твоего высотника хоть всю жизнь одевать буду!

— Я предпочел бы, — неожиданно холодно отсек Джей, — чтоб он подольше тебя прожил.

Как ни странно, Рой прикусил язык. И уже молча, натянув перчатки, аккуратно поднял одного из черных червяков из коробки. Тот сразу запульсировал ярче и задергался, как пружина.

— Великолепное состояние! Что надо! Они реально у тебя больше двух месяцев?

— Так в чем хранились? — Джей с усмешкой стукнул ногтем по дну коробки. — Так что, сделка? Футляр не отдам, учти.

— По рукам! Сейчас притащу комплект, погоди. Эй, Хаук! Обойдешься без ширмы — не баба. Свою одежку вон, на табуретку скинь! Ща все будет!

С этими словами толстяк Рой чуть ли не в припрыжку удалился, на ходу что-то рявкнув своему помощнику. Хаук же теперь сверлил Джея вопросительным взглядом.

— Чего смотришь, раздевайся. У нас не так много времени, а тебе еще проверить, как в нем двигаться.

— Да-да, — буркнул высотник, принимаясь расшнуровывать высокие ботинки. — Ты не расскажешь, что за хрень обменял?

— Это жилы хризантемы. Существо с двойным уровнем опасности. Она никого не трогает, если не трогать её. Но если взбесится — кранты. Фокус в том, что для успеха её надо взбесить до предела. Охота на эту тварь сложна тактически, уйти от прямой атаки часто бывает невозможно. Нужен грамотный центр, превосходный стрелок, сильный щит и обученные высотники. От последних зависит практически все. Кроме того — особая техника. Добыча с этой твари — минимум три ядра и целый ряд ресурсов, применяемых в разных областях. Сам понимаешь, любая безделушка тут тоже будет стоить дорого. А то, что я принес Рою — совсем не безделушка. Но тебе не стоит сейчас забивать этим голову.

— Просто интересно.

— Потом.

Хаук пожал плечами: потом, значит потом. Хотя показать, что ему пофиг — это одно. А действительно выкинуть из головы — совсем другое. Тем более вернулся по-прежнему сияющий от счастья Рой и аккуратно разложил на столе всё принесенное. Охапка из ремешков и тряпок теперь была строго упорядочена, но раньше Джея посмотреть собственное снаряжение Хауку так и не дали.

А потом началась примерка. И она сильно отличалась от знакомства с одёжкой Каса. Куда больше это походило на тренировку с полной отчетностью.

Джей заставлял двигаться. Причем как-то странно. Ладно еще — побегать-попрыгать. Но Хауку, скрипя зубами, пришлось сделать несколько шагов на руках, постоять «мостиком», отжаться, согнуться во все возможные стороны и хмуро признаться, что делать сальто он не умеет. Весь процесс сопровождался однотипными вопросами и периодическим перетягиванием шнуровок и ремешков.

— Ну, думаю, тут все, — наконец произнес Джей, окидывая Хаука скептическим взглядом с ног до головы. — Иди испытывай.

— Куда?

— А тут стенка есть. Метров пять всего, но для понимания хватит.

— И нахер столько заморочек? — сквозь зубы процедил Хаук, не стараясь, впрочем, быть услышанным. Вопрос слишком уж риторический и задан скорее от злости: никогда до этого высотник не тратил столько времени на покупку чего бы то ни было.

Но стоило сделать первую пару привычных движений по стене самого высокого из ближайших зданий, как Хаук забыл вообще обо всем. Просто так ходить в этой одежде — одно. Джей верно говорил — частично сковываются движения. Ноги будто что-то перетягивает, а рукам не очень удобно, если они просто опущены.

Но на стене все легло как надо. И каждое движение стало проще. Возникало чувство, что куртка, ботинки и перчатки живут своей жизнью, сами несут высотника наверх. Хотелось лишь одного: двигаться быстрее и быстрее. Упорядоченная кладка теперь раздражала — такому снаряжению больше не нужен заранее заготовленный путь.

Лицо Хаука, кажется, говорило само за себя. Во всяком случае, оба вольных встретили его ухмылками. Рой — гордой и самодовольной. Что еще ждать от мастера, работу которого приняли, признали и оценили? Джей, как ни странно, — абсолютно понимающей.

— Ну, с этим закончили, — констатировал он, хлопая Хаука по плечу. — Спасибо, Рой. Я свяжусь с тобой, как вернемся.

— Буду ждать. А ты, парень, следи за собой, когда в первый раз полезешь. Чем больше ощущений запомнишь, тем лучше поймешь, чего именно ждешь и хочешь от снаряжения.

Хаук серьезно кивнул. Пусть он устал, как собака, но уж это мимо ушей не пропустит. Только вот… благодарить надо не только этого Роя.

Высотник еще раз осмотрел себя, зачем-то пригладил воротник, провел рукой по рукаву, будто переходящему в перчатку, и на одном дыхании выпалил:

— Спасибо, Джей! Я…

— Ты вернешь мне все до последней единицы, если после этого похода откажешься учиться дальше.

И назвал сумму. Хаук с трудом смог удержать на месте челюсть, зато местные цены на еду и жилье теперь казались сущим пустяком. Да так всю жизнь в должниках будет! Но Хаук не откажется. И дело вовсе не в деньгах.

— Ладно, пошли, — вздохнул Джей, — нас давно ждут.

Встреча с Джейд, кажется, была назначена на пять часов. И только тут до высотника дошло, что рынок почти опустел, а солнечный свет сменился мертвой яркостью искусственного. Часы показывали далеко за десять.

Часть 4

Встреча с Джейд прошла на удивление коротко и тихо. Только Кастиэль с этим утверждением явно не согласится: Хаук все ждал, когда Командующего прорвет. Пять часов наедине с таким чудом, как Джейд, — должно быть, та еще пытка.

— Сволочь ты, Джерри, — мрачно выдал Кас в итоге, видимо, уже слишком уставший, чтобы начинать серьезную перепалку.

— С чего? Ты должен быть рад — помог отряду. Я тобой горжусь.

В ответ раздалось невнятное рычание. Хауку оставалось лишь сочувственно вздохнуть. Главное, не показывать, что он тоже рад такому исходу. Оба вольных знали эту девчонку достаточно хорошо, наверняка привыкли и к её сверхактивному трепу, но сам высотник с такой примечательной личностью столкнулся впервые и затягивать общение не горел желанием. Кстати говоря:

— А что, Джейд тоже из… ну… — встрял Хаук, поздновато сообразив, что вряд ли Джей успел оправиться, как бы себя ни вел. От такого, наверное, вообще невозможно «оправиться».

— Нет, — хором ответили вольные. — Она из имперской знати.

У Хаука натурально отвисла челюсть. Казалось бы, весь день полон эмоциями и сюрпризами, на большее уже не хватит сил. Ан нет, соседушка вытащил из рукава очередной козырь.

— Чего?!

— Джейд — внучка прошлого императора. И младшая сестра нынешнего.

— Как так?

— Ну, это все условности. Сейчас любой скажет, что она из вольных. Имя, само собой, она сменила.

— Как так?! — вновь повторил Хаук, пытаясь переварить новость. — Что за хрень? Кто отпустит такую персону шляться по Пустоши без охраны и вообще?!

— А не спасла её охрана! — хохотнул Кас. — Мы лет семь назад вытащили девчонку из фатальной передряги. А потом она влюбилась.

— В кого?

— В него! — высотник с таким удовольствием указал на мрачного Джея, что мгновенно стало ясно: мстит за часы сомнительного женского общества. — Но, увы, наш бравый Джерри её отшил. Это надо было видеть! Ха-ха! Где-то через год мы узнали, что в Империи она не задержалась и не то сбежала, не то эпично ушла со скандалом. Черт знает, можешь рискнуть и спросить, но я бы не советовал. Кто-то её немного обучил, и Джерри она достала так, что тот шарахался от каждой тени. Но в отряд не взял. Потом она куда-то исчезла… и вот. Имеем то, что имеем.

Джей пренебрежительно фыркнул, не стремясь вмешаться в беседу. Все же тема отряда для него наверняка была болезненна и в такой форме. Потому Хаук решил перевести разговор:

— Хм-м… А разве у нее нет, ну, проблем? Вольные и Империя на ножах, верно? А тут такое дело. Неужто никто не знает?

— Да многие знают, — отмахнулся Джей, — главные так точно. Что с импами, я не в курсе. Но Джейд хорошо себя зарекомендовала. И доказала свою верность вольным, — смешок, — вернее, неверность Империи.

— Это как?

— Она информатор, Хаук.

— Информатор?

— Да. Сливает вольным информацию о торговых делах импов и еще кучу всего полезного. Ты же знаешь, император — это просто название должности главного в их совете. Сам он мало что может. Если есть подпись императора — значит, советом рассмотрено и принято в полном составе. Импы далеко не так просты и дураков среди их глав нет. Места в совете последние годы наследуются, а наследников обучают с рождения. Джейд должна была встать во главе чего-то там, связанного с торговлей. Ты не смотри, что она выглядит импульсивной дурой — на деле бестия еще та. Осторожнее с ней.

— И ты мне это спокойно рассказываешь?

— А что ты сделаешь? Разве что вляпаешься во что-нибудь опять. Существование Джейд выгодно вольным. Всем. За нее многие голову положат, если надо. Поэтому она может позволить себе баловство как эта наша прогулка. И, заметь, ходит она только с проверенными центровыми типа меня. Тем более, у нее наверняка и у импов «крыша» есть.

Хаук передернул плечами:

— А смысл в этом? У вольных свои порядки, своя наука, своя структура, все свое.

— Ну уж. Изначально вольные отделились от Империи и паразитируют на ней до сих пор. Зачем изобретать колесо, если до него уже кто-то додумался? Проще спереть и улучшить. Как пример — карта мира или те самые «общепринятые» обозначения: вольные вообще этим серьезно не занимались. Мониторили базы данных, сливали оттуда информацию, подправляли, что считали нужным, и пользовались в свое удовольствие.

— И Империя не против?

— О-о-о, еще как против. Но ничего не может сделать. Хакер — профессия противозаконная, сам понимаешь. В Империи хакеров старательно ловят и заставляют работать на благо общества. Не удивительно, что лучшие на стороне вольных. Ну, с такой фигней, как карта, импы в итоге смирились, даже достигли чего-то вроде «взаимного обмена» — к примеру, ежегодные квалификации сейчас условно общие. Во всяком случае, их результат. Или вот: согласились создать Объединенную Армию и систему Командующих. В общем, сам понимаешь, технология у вольных своя есть, знаний о Пустоши и практики больше, но на деле база всего этого лежит и всегда лежала в Империи. Так что советую избавиться сразу от сомнительных иллюзий. Вольные — в первую очередь воры.

На это Хаук предпочел промолчать. Надо бы переварить сказанное, да и вообще — все же впечатлений за этот день слишком много, а Джей грозился еще какой-то там «вводной лекцией» перед сном. Которую придется как-то воспринимать. Хаук остро чувствовал, что повторять по сто раз одно и то же его учитель не станет, предпочтя устроить очередную головомойку и проверку боем. Так что последний свой вопрос высотник задал уже почти у дома Страйда — уж слишком неприятным стало молчание:

— А квалификация — это что?

— Организованная проверка навыков с соответствующими отметками и внесением информации в общую базу данных, — заученно оттарабанил Джей. — Короче, это беспроигрышная рекомендация для любого «внешнего». Пока выкинь из головы. Даже в случае твоей личной гениальности — в чем я очень сомневаюсь — тебе не придется об этом думать ближайшие пару лет.

— Блеск. Спасибо хоть сразу обломал. А Джейд такой же путешественник по Пустоши, как я, выходит?

— Нет. Говорю тебе, осторожно с ней. Во всем. Не только ум — в ближнем бою её навыки выше любого из нас.

— Даже тебя?

— Тем более меня, — отрезал Джей и хлопнул дверью прямо перед носом Хаука. Только сейчас высотник осознал, что за разговором на автомате шел с Джеем вплоть до ванной. И как назло в этот момент недовольно забурчал желудок. Кроме завтрака, нормально поесть сегодня так и не вышло. Так что недолго думая Хаук отправился на кухню, где Кас уже штурмовал холодильник, а Страйд что-то грел на сковороде.

* * *

Джей последний раз окунул лицо в ледяную воду и откинул назад мокрую челку. Мерзкая тянущая тяжесть на душе никуда не делась. Плохой знак. Но, как ни странно, мысль отказаться от самого похода в голове так и не возникла. Конечно, можно списать все предчувствия на недавние события или сам факт попутчицы и абсолютного новичка в команде, но своему чутью Джей всегда верил безоговорочно и это не изменится.

Больше никогда не изменится.

Первостепенная задача сейчас — подготовить Хаука к походу настолько, насколько это возможно. Полдела сделано — к работе Роя не придраться — но снаряжение не спасет от незнания и глупости. Второе неизлечимо, увы. Потому следует свести к минимуму первое. Объяснить мальчишке, как он должен себя вести в разных ситуациях.

И всегда просчитывать в голове возможные ошибки.

Только тщательный контроль способен гарантировать, что Хаук вернется живым. И вот от этого Джей за пять лет добровольного одиночества совершенно отвык.

Но сначала — ужин. Мальчишке стоит хоть немного отдохнуть, иначе все сказанные слова пролетят куда-то мимо его головы.

Зайдя на кухню, Джей имел счастье наблюдать просто изумительную картину: Хаук с таким выражением смотрел в полированный бок кружки, будто там отражалось по меньшей мере лицо самой прекрасной девушки в мире. Поначалу вольный даже и не понял, в чем причина, пока ученичок не перевел на него взгляд.

— Что за подстава, Джей?!

— А что за подстава?

— Её нет!

Джей сначала чуть вскинул брови, но быстро понял, о какой «подставе» речь, и расхохотался на всю кухню.

— Разве ты не должен радоваться, Хаук? — с тем же смехом добавил от себя Кас, расставляя на столе тарелки. — Самое страшное позади!

Хаук рассерженно фыркнул и с гулким ударом поставил кружку на место. Кажется, он действительно был рад. Но направленный на Джея взгляд яростно требовал объяснений.

— Ну, ты утром верно угадал, что эта краска нужна, чтобы ставить метки, — со вздохом начал Джей, двигая ближе свою порцию. — Только все не так просто. И мыслить надо глубже. Из всего отряда высотник первый, кто лицом к лицу столкнется с высотой и с теми… кто приветствует по пути. Это необходимо понимать: роль высотника на подъеме идентична роли центра на равнине. Столь же важна и столь же ответственна. Подняться на неизвестную стену бывает очень трудно даже для профи. А те, кто пойдет следом и для кого ты обеспечиваешь дорогу, в большинстве своем не способны сделать это самостоятельно. Ты для них и путь, и страховка. От того, как ты выберешь маршрут, зависят их жизни. Так для чего же метки? Первый ответ очевиден — чтобы те, кто идет следом, не сунули руку в чью-то нору, а то и пасть. Второй ответ — опасные места, но об этом позже, на практике.

— И какое отношение это имеет к моей роже? — мрачно вклинился Хаук, воспользовавшись паузой. Усвоил, что перебивать не стоит. С первого раза. Похвально.

— Очевидно, что существует некая общая система знаков. Их более ста и каждый «внешний» учит их наизусть в первые же дни обучения. Потому у высотников всегда есть минимум четыре стандартных цвета. Состав краски учитывает все: от освещенности до поверхности и погодных условий. В очках её прекрасно видно даже в дыму или тумане. Но высотников много. Отрядов тоже много. Задач и целей в разы больше. А Пустошь изменчива. «Зеленый» маршрут сегодня может стать «красным» завтра, и другому высотнику придется ставить уже совершенно иные знаки. Таким образом встает очевидная задача избежать путаницы, которая может привести к фатальной ошибке. Краска учитывает и это. Её состав таков, что за несколько часов — в зависимости от поверхности и внешних условий — она полностью испаряется. Что у тебя, прямо скажем, на лице написано.

— А сразу нельзя было сказать?! — оскорбленно взвился Хаук.

— Тогда ты бы расслабился и не запомнил.

Ответом стало насупленное молчание. Во всем облике мальчишки явно читалось, что наступать на грабли собственной неопытности ему уже поперек глотки. Но, увы, это только начало. С другой стороны, такое отношение может гарантировать: много однотипных ошибок ученик не допустит. Стыд — лучший учитель. Чем он сильнее, тем глубже урок въедается в мозг.

Негодование Хаука сошло на нет удивительно быстро. Неужели он уже начал привыкать к закидонам Джея? Или смирился? Или… да, скорее всего, предстоящий поход в Пустошь просто затмевал собой все эти мелкие подколки. «Внешний» исполнил свое обещание, и в то время как Кас уже преспокойно дрых, Хаук боролся с зевками и слушал ту самую лекцию.

Вся суть которой сводилась к банальному: если что, стой в сторонке и не отсвечивай.

Блеск.

— А если на меня бросится кто-то голодный и зубастый?

— Молись Джейд. Она будет прикрывать нас весь поход.

Хаук скептически приподнял бровь. Он уже немного научился отличать, когда Джей говорит серьезно, а когда иронизирует. Значит, лучшим выходом сейчас будет промолчать и дождаться продолжения. В конце-то концов, соседушка тоже хочет спать, разве нет?

— Я буду очень благодарен, если ты будешь в точности выполнять приказы. Другими словами, если я говорю стоять и не двигаться, ты стоишь и не двигаешься. Хоть тебя заживо жрут. И еще одно: приказы тебе даю только я. Ни Джейд, ни Кас влезать в это дело не будут без веских на то обстоятельств. Поэтому если ситуация сложилась так, что один из них говорит тебе, что делать — выполняй.

— Ну, понятное дело. Не буду же я спорить с опытными…

— Нет. Ты не понял. Здесь и сейчас я говорю это только потому, что они Джейд и Кастиэль. Люди, которым я доверяю и в опыте которых уверен. Если бы мы шли с чужаками, ты получил бы абсолютный запрет подчиняться кому-либо, кроме меня. Это ясно?

— Понял, — хмуро ответил Хаук, но таки не удержался: — Не волнуйся, ты тут главный, никто не спорит.

Вольный с секунду смотрел ему в глаза, потом тяжело выдохнул и провел ладонью по лицу. Захотелось извиниться. Это было тем в Джее, что больше всего бесило высотника: что ему не вякнешь — все равно будешь чувствовать себя полным идиотом.

— Так.

— Извини.

— Нахер мне твое «извини»? Хаук, ты должен понять, что мое самомнение в твоем случае не играет никакой роли. Дело не в том, кто главный. А в том, что я, я и только я в ответе за твою жизнь. Это не шутка и не преувеличение. Я забочусь о том, как твоей шкуре получить поменьше дыр в предстоящем походе. И именно поэтому ты не просто должен — обязан подчиняться исключительно мне. Это ясно?

Высотник просто кивнул. Говорить уже не хотелось. Зато совершенно несолидно и по-детски хотелось передразнивать. «Это ясно?», сказанное в манерных давящих интонациях Джея и подкрепленное стальным взглядом, просто просилось на язык в причудливо искривленном виде. Только вряд ли он, Хаук, после этого сможет хвастаться полным набором зубов.

Ясно ему, черт возьми. Ясно.

— Есть вопросы по сказанному сейчас? — тем временем так же холодно поинтересовался Джей, и высотнику пришлось спешно прикусить язык. Так бы и вякнул сейчас это «ясно».

— Нет. Никаких. Я могу идти спать?

Джей согласно пожал плечами и встал со своей подстилки, потянувшись. На самом деле у Хаука вопросов стало только больше, но проклятый «внешний» четко дал понять, что сейчас речь идет только о «технике безопасности». Видимо, знакомиться с Пустошью высотнику предстояло по факту…

Жарко.

Черт возьми, нереально жарко! Песок начал скрипеть на зубах еще в первый час их пути. Лямки тяжеленного рюкзака впивались в плечи. Каждый шаг давался с таким трудом, что нервное возбуждение перед первым серьезным походом испарилось ко всем чертям. Лекции Джея спасали. Но он же не мог что-то рассказывать вечно. В начале пути и вовсе повторял то, что говорил накануне. И не лень же… С другой стороны, удивляться въедливости Джереми Расселла после первого похода было глупо.

Итак, здравствуй, Пустошь!

Впрочем, первые шаги действительно дались легко. Как только огромная арка осталась за спиной вместе со стенами и куполом Брайта, внутри родилось совершенно необъяснимое ликование. Хаук бодро топал рядом с Джеем и, казалось бы, ничто не могло испортить его прекрасного настроения. Каково, а? Перед глазами так и стояла картина, как некогда городской высотник он, Хаук, возвращается в рядах небольшого, но сильного отряда. Разумеется, не с пустыми руками. И как Джей лично хвалит его под восторженными взглядами Джейд и Каса. Тогда наверняка даже Бабай удивится, а Хизар скажет что-нибудь в меру пафосное.

Но плечи начинали ныть. Пейзаж с этой стороны купола ничуть не отличался от того, что был с той. Разве что камней меньше — сплошная рыжая гладь песка. Заныла шея. Торжество как-то слилось с размеренной речью Джея и сошло на нет. Слова же, которые, кажется, полагалось запоминать сразу и навсегда, превратились во что-то монотонное, различимое лишь клочками. Вот уже спина и даже ноги начали отзываться на непривычную тяжесть. Хаук стал отставать позорно быстро, но раз за разом нагонял Джея и вскоре даже приспособился к скорости.

Их нагнал и перегнал другой отряд. Из короткого разговора стало ясно, что Хаук и остальные еле тащатся и обычный темп гораздо выше. По всему выходило, что это не высотник нагнал и приноровился к шагу Джея, а наоборот. И этот простой факт окончательно уничтожил ту сказку, которую старательно строило воображение.

— Я действительно ничего не могу, да? — хмуро спросил Хаук, когда разговоры на время смолкли. Собственное положение его раздражало. — Оружие есть. Пользоваться умею. Что, все равно бесполезен?

Высотник, конечно, старался говорить это небрежно, с вызовом, но уже и сам понимал, что попытка выпендрежа не прошла. Вместо ответа Джей скомандовал короткий привал. Уже второй. За какие-то три часа. Не трудно догадаться, из-за кого такие частые остановки — и эта «забота» бесила еще больше.

— И если ты так волнуешься, что я не справлюсь, нахрена дал мне весь этот хлам? Не будь меня, вы бы распределили нормально, верно?

— Не будь тебя, это все нес бы Кас. Причем двигались бы мы раза в полтора быстрее, а остановок не было бы вплоть до обеда.

— Намекаешь, что на равнине высотники в роли грузовиков?

— Основную часть груза всегда несут те, у кого хуже боевые навыки. Если для одного слишком много — распределяют на двоих по тому же принципу. Таким образом, отряд обеспечивает необходимую мобильность тем, кто его защищает. Я говорил все это вчера. И ты сказал, что вопросов нет.

— Их и нет. Я о другом.

— Ныть собрался?

— Нет, — обиженно дернул подбородком Хаук. Это тупое предположение отозвалось в груди колючим комком. — Мы ползем как черепахи. Из-за меня, я не дурак. Да, признаю! Мне тяжело. Это хотел услышать? Не будет ли лучше, если разделим на нескольких и пойдем быстрее?

На это Джей как-то подозрительно легко пожал плечами и позвал только-только устроившегося на песке Каса. Командующий недовольно скривился, но подошел.

— Выдержишь против него десять секунд, не получив ни одного удара, — весь вес разделим на вас двоих и ты будешь участвовать в защите отряда. Только не вздумай активировать ядра.

— Само собой! — просиял Хаук, сверкнув глазами на назначенного противника. Высотник против высотника — это дело. По сути, Джей поставил их в максимально равные условия. Уж сколько раз приходилось слышать, что высотник на равнине — пустое место? А десять секунд даже не время: Хаук с легкостью стоял против Хизара куда дольше.

По команде Джея оба противника обнажили оружие. Два клинка Хаука Люффарена против охотничьего ножа Кастиэля Рекхема. С учетом длины чужого оружия поставленная задача становилась и вовсе элементарной! Джейд дала отмашку. Хаук легко ушел в сторону, уклоняясь от совсем уж очевидного выпада, и… с матом отшатнулся назад. Красная вспышка мелькнула в опасной близости, обожгла щеку и оставила оплавленную дыру песке. Бой замер сам собой. Джей спокойно опустил пистолет и констатировал:

— Проиграл.

— Чт… Да бля! Ты сказал, против Каса! Ближний бой! Какого хера?!

— А ты думаешь, твари выстроятся перед тобой в очередь, покорно ожидая, пока ты перебьешь всех зубастиков в «честной дуэли»?

Хаук зло скрипнул зубами, загоняя клинки обратно в ножны. А Джей безжалостно добил:

— Ты абсолютно не способен следить за окружающим. Вся твоя учеба, как я понимаю, сводилась к тренировке один на один. Для Пустоши это игры в яслях. Владеешь клинками? Способен помочь? Не смеши. Все, что ты можешь, — ошибиться и сдохнуть, хорошо, если никого при этом не подставив. Так что при свой груз и не возмущайся. Плевать на скорость — мы никуда не торопимся. Я согласился на эту прогулку исключительно ради тебя и, уж будь уверен, устрою тебе свидание с Пустошью по всем правилам. Кроме того, тяжелый груз ограничивает твои движения. Своего рода гарантия, что ты серьезно не влипнешь даже на рефлексах. Это ясно?

— Ясно, — сквозь зубы процедил Хаук, садясь на корточки и вставая уже вместе с рюкзаком. Спасибо хоть научили, как эту махину поднимать с земли. — Пошли. Я отдохнул.

Часть 5

— Двадцать километров, — негромко произнес Джей, останавливаясь у приличных размеров валуна. В тот же момент кожу кольнуло легким электрическим разрядом. Хаук вздрогнул и закатал рукав, с удивлением уставившись на врученные перед выходом часы с несколькими насечками и одной стрелкой. Только спросить высотник ничего не успел, Джей его опередил:

— Сначала нормально расположимся, потом я тебе все объясню.

Оставалось лишь кивнуть и чуть посторониться. К слову, место стоянки Джей выбрал явно не просто так: большой валун загораживал путников от ветра и летящего с ним песка, отбрасывал тень и гарантировал какую-никакую прохладу. Но это все только бытовая сторона. Хаук был уверен, что чертов коротышка думал о ней в последнюю очередь. Ведь в их первом походе он всегда предпочитал удобству безопасность, игнорируя все жалобы.

За какие-то несколько минут на месте стоянки вырос лагерь. В том хламе, что высотник пер на своих плечах, нашлась и переносная печка, и общая фляга с водой, помимо тех, что были у каждого. Эта была для еды. Прессованную и вроде как сытную хреновину, которой «внешние» питались за куполом, можно было грызть и всухую, но залитая кипятком она даже пахла вкуснее.

Только сейчас Хаук понял, насколько он проголодался и вымотался. Джей был прав: тот переход с городскими и этот с «внешними» не сравнятся. Но, вопреки всему, сейчас высотник чувствовал себя в гораздо большей безопасности, чем в толпе. С удивлением он осознал, что совершенно не волнуется. Наоборот. В нем буквально кричало о себе острое желание во что-нибудь влипнуть и, наконец, увидеть вольных в реальном бою. А еще немного точил червячок досады: Джей сам сказал, что Джейд сильнее. Нет, конечно, учитель безмерно крут на другой стезе… Но неожиданно остро хотелось, чтобы здесь и сейчас и всегда он был сильнейшим. Странное неправильное чувство. Хоть и шкурное, а все равно греет.

— Хаук, иди сюда.

Высотник встрепенулся и поднял голову. Оказывается, пока он ел, Джей уже успел избавиться от своей порции и чуть отойти от ничем не защищенной стоянки. Явно не просто так — перед его ногами серебрились края неглубокой ямы. Все внутри Хаука буквально загорелось от предвкушения: началось, да? Действительно что-то интересное вместо уже надоевших лекций?

— Это кладка, — негромко произнес «внешний», когда Хаук подошел. — Из-за ветра снесло песок, так что её стало видно.

— И мамаша где-то рядом?

— Нет, зеркальники оставляют яйца и больше не возвращаются. Из защиты только вот эта слизь: она затвердевает на воздухе и предохраняет кладку от повреждений и жары. Примерно за две недели ее структура меняется, вещество становится хрупким, и к тому моменту, как жуки вылупляются, оболочку легко разбить.

С этими словами Джей нагнулся, чуть стукнул пальцем по серебристой пленке и отодрал приличный кусок. Оттуда мигом вылезли чьи-то усы, шевельнулись туда-сюда и втянулись обратно. Заглядывать и рассматривать ближе Хаук пока не рискнул. Зато с удовольствием взял переданный ему осколок: хрупкий и ломкий, он немного походил на кусок зеркала. Полупрозрачный.

— Это из-за кладок их так зовут?

— Нет, из-за панциря. Зеркальники — один из самых простых способов подзаработать на пустынных территориях. Зеленые. Ноль. С ними справится и идиот, если найдет. Даже со взрослыми. Абсолютно безобидные твари. Главное, запомни, что стрелять в зеркальника нельзя — отразит и мало не покажется. Вот камнем по башке — самое то. Живут эти жуки в песке. В случае опасности зарываются в него за несколько мгновений. Из-за свойств на их панцири всегда есть спрос.

— Свойств, да? Но они же мелкие…

— Некоторые вырастают в метр.

Хаук выпучил глаза и еще раз посмотрел на кладку. Ямка была небольшая — с ладонь, — а яйцо в ней явно не одно. Даже если предположить, что под песком остался приличный кусок:

— Это что же они жрут, чтоб так вымахать?

— А хрен их знает. Мне не интересно. Куда важнее… — Джей сунул руку в кладку, пошуровал там и с треском извлек на свет личинку, — …что их можем жрать мы.

— Чего?! Хочешь сказать, твари Пустоши съедобны?

— А чье мясо, по-твоему, ты ел каждый день?

— А…

— Того самого червяка, который чуть не сожрал вас на пути в Брайт, как минимум — самый дешевый вариант.

— Ага.

Хаук всерьез задумался о том, чтобы перейти на исключительно синтезированное питание, а Джей тем временем совершенно спокойно оторвал брыкающейся у него в руке тварюшке голову и с редкостно мерзким хлюпом выдрал едва оформившийся панцырь. Встряхнул. Оказывается, все существо покрывала какая-то белесая слизь, а сам панцирь действительно походил на двойное подвижное зеркало.

— Единиц за десять продашь.

— И что, ты предлагаешь мне набрать достаточно, чтобы вернуть деньги за обед? — мрачно поинтересовался высотник, с каким-то циничным любопытством наблюдая, как Джей продолжает экзекуцию и избавляет тушку от уже ненужных ей лапок. Но самое веселье оказалось впереди:

— Нет. Ты должен запомнить, как я сейчас его чистил — шкурка тонкая, но снять надо обязательно — и съесть его.

— Да ни в жизнь! Сырым?! Ты сду… — договорить не позволил скрутивший пополам рвотный позыв. Драгоценный учитель откусил от оставшегося у него в руках склизкого обрубка и действительно проглотил приличный кусок. Черт бы его побрал! Да страйдовы декорации из протезов не так уж и плохи! А эта сволочь еще подначивает:

— Давай-давай. Он даже неплох на вкус. Сладковат.

Хаук обреченно посмотрел в глаза Джея и понял, что во вкусовых качествах придется убедиться на собственном опыте. Протянутую ему половину он взял. С трудом уговорил желудок успокоиться хотя бы на пару мгновений. Проследил за капнувшей с пальца слизью. Зажмурился. И махом запихнул себе в рот, через силу заставляя челюсти работать.

Хрум.

Челюсти заработали сами, стоило распробовать. Мясо личинки даже и мясом-то не было: оно растекалось по языку густым прохладным кремом. И действительно было сладким.

— Чтоб ты знал, самые дорогие десерты делают как раз из этого. Считай, ешь деликатес.

— Лучше б я этого не знал, — мрачно сообщил вольному Хаук, косясь на кладку и прикидывая, стоит ли просить добавки. Бочком-бочком подползла Джейд, но пока не вмешивалась. Джей же только оскалился:

— Хочешь еще — добывай сам. Будет твоя первая охота в Пустоши. Заодно остальным достань и почисть по паре штук.

— Очень смешно…

Хаук раздраженно тряхнул головой и снова посмотрел на развороченную кладку. Там, в темноте, что-то шуршало и копошилось, абсолютно не вызывая желания знакомиться ближе.

Но еще действительно хотелось.

Переборов себя, высотник шагнул на место Джея и отважно сунул руку в серебристую щель. Нечто внутри тут же захватило пальцы в прохладные шевелящиеся тиски, и Хаук поспешил схватить, что попалось, и выдернуть ладонь из этой дряни. Что ж… полдела сделано. Назад пути нет. Придется стать безжалостным охотником. Гоня от себя мысли, что он сейчас собственными руками убивает живую тварь, Хаук резким движением оторвал личинке голову — и тут же получил струю слизи в рожу.

Это, блин, уже какая-то дикая традиция.

— Слишком сильно сжал. Держи у основания головы — тогда не брызнет, — в этот раз без тени усмешки комментировал Джей. Осталось только не обращать внимания на смешки остальных.

С панцирем и лапками дело пошло уже проще. А вот с тем, чтобы снять тонкую прозрачную шкурку, пришлось повозиться. Но, тем не менее, первая собственная добыча была приготовлена и гордо съедена с молчаливого одобрения остальных. Можно считать себя «внешним» на законных основаниях. Ага. И все же кто бы мог подумать, что такая дрянь может быть реально вкусной? С другой стороны — о чем Хаук думал все это время, живя в городе? Где еще взять мясо? Еду в принципе?

— Ты мне показал это, чтоб я понял, откуда что берется? — Джей велел добыть по две штуки для Джейд и Каса, но это ведь не повод не задавать вопросов.

— Нет. Такие кладки трудно найти случайно, но легко обнаружить, если ищешь. Зеркальники из тех, кто борется с хищниками одним путем — количеством. Пустошь непредсказуема и жестока, Хаук. Бывает так, что ты остаешься один. Без отряда. Без дополнительного снаряжения. Хорошо, если свое сохранить удастся — и то не всегда. И как ты будешь выживать? Трава в пустыне редка и ядовита. Воды нет. Тени может не быть на многие километры вокруг. Эти самые зеркальники способны спасти тебе жизнь. По дороге я постепенно расскажу о всех способах добыть тут пищу и воду. Что-то запомнишь — уже будет хорошо. Но зеркальники — единственные, кто неплохо утоляет и голод, и жажду. Их уникальный панцирь помогает поддерживать уровень влаги и температуру. Взрослых жуков это тоже касается. И они так же съедобны, хотя на вкус уже не те. Вопросы?

— Пока нет.

— Хорошо. Дочистишь — продолжим.

И тут, наконец, из-за спины раздался голос нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Джейд:

— Юнга юнгой, но треп и на ходу неплох! Сколько нам тут еще торчать, Джей?!

Впрочем, она тут же смягчилась, стоило дать угощение.

А у Джея все же потрясающий талант игнорировать. Опыт многих лет, не иначе. Он даже головы не повернул. Вместо этого ушел в тень валуна, разгладил песок и, к полнейшему восторгу Хаука, расстелил на нем карту.

Началась новая лекция. Но уже не о возможных глупостях новичка и не о «технике безопасности». Пусть очень поверхностно, пока скорее знакомя, чем уча, Джей рассказывал про Пустошь. Самые азы. Казалось бы, совершенно элементарные вещи, о которых, очевидно, должен знать каждый, кто вышел за границу купола.

Но правда в том, что Хауку и в голову не пришло бы задавать подобные вопросы. Он об этом не думал точно так же, как не думал о еде и воде. Ведь он привык, что такие обыденные вещи есть всегда — стоит включить кран или прошвырнуться до общей столовки. Только в Пустоши нет ни водопровода, ни магазинов. Должно быть, в таких вещах и есть основная разница между «внешним» и городским. Разница, которую не в состоянии стереть первая охота и вся подобная чушь.

Перед Хауком лежала карта мира — по словам Джея, самая детализированная из существующих. Но даже высотник, второй раз в жизни видевший карту, мог понять, что детализации практически нет. Точки городов — единственное, что обозначено с абсолютной точностью. Горы, леса, болота, пустыни и степи… все это было, но настолько зыбко, что могло начаться на чертову сотню километров раньше, чем обозначено на карте. Все границы зон отмечались цветным пунктиром. Четкой не было ни одной.

И для всех «внешних» это было нормально.

Но даже так, вопросы о том, как ориентироваться в этом хаосе, как попасть из одной точки в другую, как найти город, где никогда не бывал, не появились в голове Хаука до тех пор, пока Джей сам не заговорил об этом.

Учитель начал издалека. Двадцать километров, о которых он сказал, когда скомандовал привал, оказались границей зоны патруля. Город Хаука был маленьким и незначительным, потому сам высотник и не подозревал, что на деле границы серьезно охраняются. Впрочем — не удивительно. Крупные города, такие как Брайт, необходимо защищать. Вокруг «зеленых» зона патруля и вовсе в два раза шире, а сам патруль плотнее.

Но устройство на руке Хаука сказало об этом не просто так. Это был своего рода сигнал о том, что они действительно вышли в Пустошь и ждать теперь можно чего угодно, кроме помощи со стороны. Основное назначение странных часов-нечасов было, впрочем, совсем в другом. Джей обозвал их «направлялкой». В сумме с летучками и пушистиками это заставило Хаука проглотить смешок — детский глуповатый лексикон вольных все же вызывал множество вопросов. Умное название устройства, правда, недалеко ушло от джеева, только звучало солиднее: «компас». Принцип работы был прост: единственная стрелка всегда указывала на Столицу. Направление на остальные крупные города предполагалось понимать по насечкам на «циферблате».

Из объяснений Джея стало ясно, что совместными трудами ученых был придуман излучатель, сигнал которого способен прорваться сквозь фон Пустоши на действительно огромные расстояния. Искажения при этом были незначительны — сигнал прост как лом. А против лома нет приема. Один минус — жрет невероятное количество энергии. Такое, что не сравнятся даже купола. Потому он единственный в своем роде и окружен самой чуткой и внимательной заботой, на какую способно человечество.

Правда, как пользоваться этим компасом, чтобы попасть куда-то, кроме Столицы, Хаук так и не понял. А переспрашивать отчего-то не рискнул. Вместо этого задал совершенно иной вопрос, который волновал с того самого момента, как увидел карту:

— Что это за линии и пятна? Вот… вот… и тем же цветом большое, вокруг всего?

— Вода, — пожал плечами Джей. — Реки и озера. Всю нашу землю окружает океан. Если станешь «внешним» — однажды увидишь это: бескрайнюю водную гладь, от которой на километры несет холодом и смертью. Звучит не очень, но поверь, там красиво.

Поверить было трудно. Представить — невозможно. По всему выходило, что там тот же вид, что тут, в пустыне, только вместо песка — вода. Откуда могло взяться столько воды, и почему она до сих пор не высохла? И еще…

— Выходит, там что-то типа конца света? Ну, наш мир заканчивается там?

— Что-то вроде. Если верить сказкам, то за водой где-то есть еще земля. Вроде как существуют старые карты… еще тех времен. Можешь полазить по библиотекам. Но по мне это все ненужный бред. Лет семь назад, если слышал, ходили байки про идиота, который рискнул сунуться в океан. Мол, человечество ждут великие открытия, под водой — кладезь ресурсов, за водой — другие люди…

— И чем оно закончилось?

— Сожрали его и все.

— Гм.

Хаук передернул плечами и снова посмотрел на карту. На холсте клочок земли, очерченный серо-синим цветом, казался совсем не безграничным. Даже маленьким. Океан будто зажимал его в тиски. Но в эти границы не верилось. Стоит оторвать взгляд от карты — и вот она, бесконечная пустыня. Песок до горизонта с редким вкраплением скал и высоких холмов… Как это все может быть таким маленьким? Воображение пасовало. Сознание просто отказывалось принять, а внутри поднимало голову чувство противоречия. И тут взгляд ухватился за единственную не синюю границу. С одной стороны их мир, будто в издевку подписанный как «Новая Надежда», ограничивала жирная черная полоса.

— Это ведь не вода, да?

— Мы зовем ее Стеной. Никто не знает, что там. Излучение зашкаливает настолько, что даже твари Пустоши его не выдерживают, не то что наша техника. Я думаю, если где и есть конец мира — то он как раз там, Хаук. За водой действительно еще что-то может быть, а там — уже нет. Ладно, ты достаточно отдохнул. Мы вышли из охраняемой зоны, дальше Пустошь станет агрессивнее. Идущий перед нами отряд, конечно, кого-нибудь увел за собой, но и нам скучно не будет. Остановки станут реже. Будет хорошо, если ты продержишься, но из шкуры не лезь. Если что — говори сразу.

— Понял. Но у меня еще есть вопросы.

— На ходу задашь.

Оставалось лишь кивнуть и встать, наблюдая, как остальные сворачивают стоянку. Самому Хауку в этом почему-то участвовать запретили. Зато велели внимательно смотреть. На что именно, высотник тоже не понял и старался уследить сразу за всеми, смутно подозревая, что итог от этого лучше не станет.

В дороге разговор как-то не пошел. Все вопросы, казалось бы четко сформированные хотя бы для себя, вылетели из головы. Вместо них Хаук все силился представить, каков же его мир на самом деле. Вот не так давно высотнику хватало его высоты и стен вокруг. Он с детства привык, что за куполом только смерть, что туда нельзя одному. Смирился с этим. И даже в страшном сне не мог представить, что однажды добровольно шагнет за черту. «Внешние» же тогда и вовсе казались какими-то чуждыми и странными. Хоть и не опасными.

За куполом Хаук полной грудью ощутил, что такое свобода. Увидел небо без четкого разделения на шестигранники-сегменты. Почувствовал на лице и в волосах настоящий живой ветер вместо дыхания вентиляции. Да, тогда обо всем этом как-то не думалось. Но, возможно, именно свобода и отсутствие границ стали той причиной, которая не позволила расстаться с Пустошью.

А теперь выходит, что даже за куполом люди заперты на своей территории и не способны сделать и шага за ее пределы. Не то чтобы Хауку было мало того, что есть — одна только пустыня уже казалась огромной до бесконечности, — но признавать наличие нерушимых жестких границ не хотелось до обидного. Все внутри бунтовало и материлось от одной только попытки смириться с тем, что рассказал Джей. И возможно он, Хаук, понимал того человека, который попытался выйти в океан. С той лишь разницей, что высотнику хотелось в небо. Выше и выше вопреки ветру и гравитации.

За своими размышлениями Хаук не сразу заметил, что стало совсем тихо. Даже ветра не было — только и слышно, что монотонный шелест песка. До этого разговор с Джеем все же был каким-никаким фоном. А сейчас молчание разрывали только короткие реплики остальных. Джейд что-то бурчала себе под нос. Кас пытался над ней подшучивать, но безрезультатно, и вскоре прекратил попытки. Кажется, единственная девчонка в отряде на что-то всерьез злилась. И скоро стало ясно, на что именно:

— Эй, Джей, я отметила на карте короткий путь.

— Угу.

— Между прочим, было не так-то просто разведать, что тут ща и как.

— Угу.

— И мы должны были отклониться правее еще у той скалы.

— Угу.

— Так какого хрена?

— Тут быстрее.

— Ты карту видел?

— Угу.

— А запомнил?

— Угу.

— Так какого хрена?!

— Я же сказал, тут быстрее.

Хаук, которого эта перепалка вырвала из болота собственных рассуждений, здорово заподозрил, что драгоценный учитель бесит девчонку исключительно удовольствия ради. Чтоб веселее было. Во всяком случае, на это механическое поддакивание она велась еще как — только пар не шел. Что характерно, Джейд хоть и возмущалась, не отставала и даже не изменила своей позиции в отряде — так и шла по правую руку от центра. Увы, на её язык эта покорность не распространялась.

— Конечно. Ты у нас гениальный центровой, ты и веди. А на все мои старания можно и забить. Даже объяснять ничего не надо. Скромная я должна молча следовать указаниям.

— Угу, — вновь отозвался Джей, невозмутимо топая вперед. — Молча.

Кажется, это стало последней каплей. Хаук, конечно, не мог назвать себя мастером общения с противоположным полом, но по сравнению с Джеем он теперь чувствовал себя прямо дамским угодником. Судя по тому, как Джейд сжимала в руке свое оружие — боевой посох, — их центру скоро прилетит по голове. Больно. Очень. Но тут Джей то ли почуял что-то нехорошее, то ли ему просто надоело развлекаться, и он заговорил. Все так же равнодушно и монотонно:

— Обогнавший нас отряд свернул правее. У них был щит и хороший мечник — я разок ходил с тем парнем в красной куртке. После того, как они нас обогнали, два роя ушло за ними. Наверняка их зажали в тиски там, где ты хотела свернуть. Кровью оттуда несло здорово, но следов боя нет. Не факт, что ребята отбились — скорее сбежали. А их отряд сильнее нашего и без новичков. Значит, либо напал кто-то серьезнее, либо кто-то здорово накосячил. Для нас три роя — слишком. Половину припасов спустим: ты не справишься одна. Хватит и того, который нас почти настиг.

— Настиг? — зеленые глаза девчонки удивленно округлились, а Хаук с опозданием начал осознавать, что Джей вот так вот равнодушно рассказал, в каком дерьме другой отряд, и… прошел мимо. Чтобы сохранить свой. Не вязалось это с тем, как лидер «К-9» добывал нашивку Дианы Ро. Но додумать высотнику не дали. Голос Джея стал совсем холодным:

— Ты, смотрю, совсем расслабилась? Даже Кас заметил. Ветра нет, Джейд.

— И?

— Если ветра нет, почему вокруг так шумно? — Хаук вздрогнул и резко обернулся, силясь найти кого-то или что-то. Ведь Джей прав. И так очевидно! Он-то, дурак, считал монотонный шелест песка чем-то обыденным, но если подумать — откуда бы тому взяться без ветра? И если они под атакой, почему Джей, мать его, так спокоен?! — Справа, Джейд.

По короткому посоху девчонки скользнули зеленые искры.

Песок по правую руку взорвался десятком тварей. Обрушился единой волной на тонкую невысокую фигурку и стоявший за ней отряд.

Плавный росчерк.

Искра от перчатки до вершины посоха.

Зеленые костерки, догорающие прямо в воздухе.

Черный пепел.

Джейд плавно развернулась и встретила следующую волну новым ударом. Джей и Кас встали по бокам от замершего столбом Хаука и добивали тех, кто обошел смертоносный заслон девчонки. Посох в ее руках будто исчез. Слился в мелькающий росчерк, то и дело вспыхивающий яркой зеленью.

Твари гибли не десятками — сотнями. Мелкие и беспрестанно шелестящие, они бросались без всякой тактики. Тупо вперед. И так же тупо дохли всем скопом. Нет, это не бой. Это истребление.

Неудивительно, что Джей был так спокоен — чего бояться, когда под боком такой монстр, хоть и «в юбке»? Пусть Хауку было сказано, что Джейд сильнейшая, такого он не ждал. Здесь и сейчас он не боялся: любовался. Впервые в жизни любовался гибким стройным телом не для того, чтобы затащить его в постель, а просто восхищаясь чистой силой.

Что-то мелькнуло прямо перед носом. Взгляд стоп-кадром поймал оскаленную морду. Тело дернулось прочь как-то само. Перевесил проклятый рюкзак. Песок как-то мгновенно врезался в лицо. Что-то ударило по руке.

Хаук с ужасом осознал, что это оступилась Джейд. Её падение показалось невыносимо долгим. Посох погас. Еще дольше летели, устремившись к нему, оскаленные голодные пасти. Кажется, брать количеством — нормально для пустыни. Полроя падет. Зато остальные сытно отобедают. Вот и все. Хаук уже ничего не успеет сделать. Проклятый рюкзак не позволит даже рыпнуться — и твари с радостью раздерут на куски.

«Новички лажают. Всегда» — отстраненно пронеслось в голове.

Но тут перед глазами возникла спина.

Спина человека ростом в метр пятьдесят девять.

Странно. И с чего Хаук взял, что Джейд сильнейшая? С чего было расстраиваться, желать, чтобы учитель был во всем лучшим?

Да, Джереми Рассел признал ее навыки.

Джереми Расселл признал, что в ближнем бою он слабее.

Но Джереми Расселл был… стрелком.

И его бой в своей четкости и красоте превосходил работу Джейд на голову. На две. На десяток. Был бесконечно лучше. Бедные твари даже вынырнуть из песка не успевали — Джей убивал их, кажется, раньше, чем те давали о себе знать. Безостановочная очередь глухих щелчков, перекрывшая шелест-обманку. Черный пепел, уже не танцующий в воздухе, а замирающий на изрытом подпалинами песке. Разворот. Хаук даже не заметил, что рой умудрился перегруппироваться, атаковать со спины. Взять небольшой отряд в кольцо. Только ощутил на своей голове давление — Кастиэль погасил ядро своего ножа, присел рядом и удерживал рукой, заставляя уткнуться в песок.

Теперь все, что Хаук мог видеть, — как тает полоса заряда на пистолетах Джея. Да, оружием учителя оказался не клинок, от которого пал Ферро, не револьвер, а двойные пистолеты. Скорость и точность которых просто не укладывались в голове.

Все закончилось в считанные минуты. И спустя еще мгновение Хаук тупо уставился на протянутую ему руку.

— В порядке? — странно, но Джей совсем не злился. Даже наоборот, смеялся.

Высотник виновато кивнул и взялся за чужую ладонь. С дикой задержкой все тело пробила дрожь. Осознание приходило с опозданием. Страх вынырнул откуда-то из пяток и теперь брал свое. Даже колени не пожелали слушаться и работать как надо. Рюкзак за спиной вдруг стал гораздо легче — Кастиэль подхватил, помог снять и опустил на землю. И он тоже смеялся:

— Поздравляю, Хаук! Облажался и выжил: считай — уже «внешний»!

Зато острый злющий взгляд Джейд, от которого уже начинало саднить лопатки, говорил как никогда ясно: пусть не от учителя, но по голове высотник за свой косяк получит. И получит сильно. От души.

Часть 6

— Если еще хоть раз!..

Хаук нахмурился и выпрямился. Ему не понравился ни голос Джейд, ни манера, в которой она начала разговор. Неловкость вины испарилась, готовность извиниться — тоже. Раз уж эта девчонка предпочла именно такой подход, Хаук за словом в карман не полезет.

Но Джейд прошла мимо.

Вся ее ярость была направлена почему-то на Джея. Девчонка не побоялась даже взять лидера за грудки, рыча в невозмутимое лицо все то, что думала о косяке Хаука. Правда, договорить не смогла — Джей силой отвел ее руки и холодно произнес:

— Ты прекрасно знала, что Хаук новичок. Кроме того, ошибки не было.

— Ах, не было, значит?!

— Именно.

Девчонка задохнулась от возмущения и зло вырвала руки из слабого захвата. Судя по всему, так просто этот разговор не закончится. Но Хаук не собирался стоять и слушать. Первое удивление прошло. Что бы кто ни говорил, виноват именно он и он ответит. Джею нет необходимости терпеть и вправлять мозги этой вздорной бабе.

— Эй, мне высказывай! Какого…

— Помолчи, Хаук, — негромко произнес Кас, кладя руку на плечо и заставляя отойти.

— Молчать?! Но…

— Ученик — никто в отряде. Пустое место. Он не в доле, сколько бы ни работал, но и не несет ответственности, как бы ни накосячил. Что-то сломал? Платить будет мастер. Ошибся? Исправлять будет мастер. Облажался? Ответит мастер. Неудачно подставился… руку, ногу, жизнь отдаст мастер. И тебе, ученику, никто не скажет и слова. Единственный, кто может ругать тебя за проступок — Джерри. У Джейд нет на это права, потому говорит с ним.

Хаук сглотнул и снова посмотрел на Джея. Сосед, теперь учитель… Ни его рост, ни все остальное не изменилось. Менялся сам высотник, с каждым мигом своей новой жизни понимая, насколько слеп и наивен был до этого. Не без помощи слов Кастиэля стала ясна одна деталь: в тот момент Джей среагировал почти мгновенно.

А значит — даже не думал.

Нормальный человек ведь задумается, прежде чем подставляться. Даже когда уверен в своих силах, встать между оскаленной пастью и чужаком, с которым знаком-то пару недель, не так просто. Совсем не просто.

Неизвестно, что на самом деле двигало Джеем, но теперь этот поход стал совсем другим. И вся эта идея об обучении — тоже. Хаук хотел, чтобы такой человек, как Джереми Расселл, его признал. Да. Глупо спорить.

Но никогда не желал, чтобы за него вот так, из-за тупой ошибки, отдали жизнь.

Никогда.

Все «внешние» хором говорили о том, как Пустошь опасна. О том, что тут слишком легко умереть. И Хаук сделал выбор, полностью осознавая это. Ему не было страшно.

Страшно стало сейчас.

Кастиэль давно убрал руку, но теперь Хаук просто не смел сделать шаг вперед и вмешаться в действительно ставшую шумной перепалку. Слишком неожиданной оказалась для него другая сторона этой лжи и авантюры.

Нельзя было соглашаться. И Джею необходимо сказать правду. Если не сейчас, то когда они вернутся — точно.

— Для любого «внешнего» мастер часто становится ближе и роднее, чем собственная семья, — тем временем так же тихо продолжал Командующий. — Именно потому учатся всегда с полной отдачей. Даже самые младшие. Слишком быстро приходит понимание, что одна серьезная ошибка похоронит все. У Джерри нет ноги, ты ведь в курсе? Его мастер отдал руку и чудом не отдал жизнь в тот день. Мой мастер… мертв. И, поверь, это очень больно. Конечно, ты сейчас слышишь просто слова. Но однажды поймешь на собственной шкуре.

— Зачем ты подбил меня на это? Джей не хотел и вряд ли хочет меня учить.

— Я же сказал, ради Джерри. Мои причины не изменились. Твои, кстати, тоже. Но сейчас ты уже должен понимать, что стоит за всем этим.

Тут перепалка закончилась. Стоило Джею чуть повысить голос, как девчонка стушевалась и замолчала. Собственно, только с ее стороны шум и шел. Непонятно только, почему Джей это столько терпел и вообще позволил обращаться к себе в таком тоне. Из-за того, что Джейд на особом положении у вольных? Или ей просто позволили спустить пар?

— Что встали? Валим отсюда, пока любопытные не приползли. И так задержались.

Хаук посторонился, пропуская учителя, кивнул и подошел к своему рюкзаку; уже привычно присел, чтобы поднять его на спину, но так и не выпрямился:

— Джей, может, это… — неуверенно начал он, — ну… Ты говорил, можно разделить вес, и…

— Ты вроде справлялся.

— Если бы не он, я бы смог увернуться. Смог бы хоть что-то сделать!

— И у меня было бы больше головной боли. Сколько раз повторить, что тебе лучше быть бревном, чем «героем»? Бери вещи и пошли. Второй бой на открытой местности не с руки. Расточительство.

Ничего не оставалось, кроме как кивнуть и пойти следом. Тот же порядок. Хаук рядом с Джеем, слушая короткие лекции и стараясь запомнить как можно больше из сказанного. Джейд справа, тоже слушая и периодически зевая. Кас — слева. Кажется, Командующему раньше было веселее всех. Во всяком случае, вел он себя на удивление беззаботно, будто гулял не по Пустоши, а по городу. То вставлял какие-то комментарии, когда Джей делал очередную паузу, то подначивал Джейд, и за спиной Хаука время от времени вспыхивали ссоры, неизменно пресекаемые учителем сразу, как начинали мешать.

Но сейчас шли молча. Джей явно думал, что и как высказать провинившемуся высотнику, остальные столь же явно ждали. Включая Хаука. И это ожидание здорово действовало на нервы, нагнетая обстановку и возвращая так давящий на плечи груз вины.

— Рефлексы — главный враг новичка, Хаук, — наконец начал Джей. Спокойно, как очередную лекцию. — Та тварь, от которой ты шарахнулся, была уже мертва. Истлела едва ли не раньше, чем ты упал. Она подобралась ближе остальных — понятно, что ты испугался. Повторю: технически твоей ошибки нет. В целом — я доволен. До этого момента ты вел себя так, как было сказано — молодец. И я вижу, что больше всех расстроен как раз ты, это хорошо. Если ты хочешь учиться, тебе необходимо для начала подавить все привычные рефлексы, а затем приучить тело к новым. Собственно, сейчас это самая большая для тебя проблема. Ты не ребенок. Детей-то сразу приучают к тому, что просто уклониться мало. Надо уклониться правильно.

— Значит, ты действительно не злишься?

— Нисколько. Просто в следующий раз будешь падать, — Джей усмехнулся, — не топырь конечности.

Хаук вздохнул и поправил лямки. От отсутствия ругани стало гораздо хуже. Как же просто было с Хизаром! Тот мгновенно вспыхивал, материл, остывал — и можно забыть. Пожалуй, теперь высотник был даже благодарен Джейд за вспышку. Но так или иначе, тема, наверное, закрыта. Джей объяснил, что не так. Объяснил причину. Объяснил, как исправить. Больше говорить не о чем, кроме как о самих тварях:

— Так кто это был?

— Листики. — Хаук споткнулся от неожиданности и скосил глаза на учителя. Снова эта странно-детская терминология. Просто убийственно милая. Особенно если сопоставить с реальностью. — Живут колониями в сооружениях из песка. Такие видно издалека — они высокие и несуразные. Близко лучше не подходить. Охотятся эти твари вдалеке от гнезда. Рой обычно состоит из нескольких сотен, но может достигать и тысяч — зависит от размера колонии. Общаются сигналами. Если один рой погиб — другие в ближайшее время не сунутся. Но если тебя преследуют — велик шанс оказаться в тисках. Так как колония одна и кормят ее всей толпой, тварям выгодно объединяться. Как ты понял, берут они количеством.

— Угу. А почему «листики»?

— Для маскировки эти твари имитируют шелест песка. Если ты заметил, у них особым образом устроены крылья. Летать не могут, зато высоко прыгают и шумят. По мне этот шум больше похож на шелест листьев, чем на песок. Вот я их так и зову.

Тут Хаук снова сбился и в удивлении остановился, заставив учителя замедлить шаг и обернуться.

— Ты зовешь? Это не общий термин?

По бокам раздались смешки. Нет, Хаук их и раньше слышал, но не так явно. Теперь же одна откровенно ржала, а второй сдерживался из последних сил. Джею, правда, пока было как-то все равно:

— Конечно нет. Официально их зовут весьма зубодробительно. Я выговорить-то не могу, не то что запомнить.

Если подумать, Хаук слышал нечто подобное еще на пути в Брайт, но тогда не придал значения. Кажется, там была гусеница… и крот еще, которого все остальные звали арахнидом. Потом пушистики. Теперь вот листики. Высотник хмыкнул и уже веселее спросил:

— А как же остальные? Как я понял, ты и с незнакомыми ходишь, нет?

— Меня всегда понимали. Не вижу проблемы.

Тут прорвало и Кастиэля. Причем смеялся Командующий на удивление заразительно:

— Это еще что, Хаук! Слыхал, есть бестиарий, формируемый исключительно вольными? Вот Джерри и там отметился! Ты как-нибудь почитай — ха! Шумелки, колючки, вьюжники…

Командующий не выдержал и снова расхохотался. Видимо, лицо у Хаука в этот момент было более чем говорящим. А Джей, наблюдая за всеобщим весельем, становился все мрачнее. Да уж! Так посмотреть — суровый лидер «К-9», суровый вдвойне, если вспомнить, как о нем говорил тот же Кас. Человек — живая легенда. Безжалостный, если того требует ситуация. И… листики вот.

Только в ответ на смех Хауку единственному прилетело по затылку. Рука у Джея и правда тяжелая. Звон в голове мигом выдул все веселье. Даже остальные присмирели. А слушать возмущения Джей опять не стал. Молча развернулся и пошел дальше. Обиженно замершему высотнику только и осталось, что недоуменно смотреть в спину и пытаться догнать.

Все же, как ни крути, Джей был странным. Временами очень странным. И вопрос о том, все ли в порядке у лидера «К-9» с головой, появился уже в несколько ином свете. Хаук однажды слышал от Бабая, что есть неофициальный список самых шизанутых — старик так и сказал — лидеров «внешних». Вот интересно, на какой позиции там Джей?

А еще интересно, чем отличился крошакс, чтобы остаться крошаксом?

Мальчишка предсказуем, как и все городские. Мальчишка многого не понимает. В мальчишке нет ни грамма уважения или благодарности. Последнее раздражало Джея до крайности.

Чтобы ученик позволил себе смеяться над мастером? Да еще и при всем отряде? Такого на памяти лидера «К-9» до сих пор не бывало. И как себя вести, Джей, откровенно говоря, представлял смутно: опыт отсутствовал напрочь. Макс был идеально дисциплинирован. Настолько идеально, что каждый раз при встрече с другими людьми любого ранга внутри Джея неизменно сияла уютная гордость.

С другой стороны, фамильярность Хаука, эта его резкость и шипы характера помогали. Веди он себя так же, как Макс, боль в сердце стала бы невыносима.

Потому Джей ограничился обычной затрещиной.

Есть вещи, которые ученику, пусть даже «неофициальному», позволять нельзя. Остальное Хаук определит для себя сам.

И тем не менее, возобновлять короткие рассказы обо всем, что встречалось по пути, Джей не торопился — не позволяла банальная обида. Пусть он и пришел к соответственным выводам насчет Хаука, их еще надо принять и смириться. Остыть, проще говоря. Иначе каждое слово будет отдавать совершенно ненужным холодом. Однако обиженное сопение за плечом вскоре стало виноватым, а в спину раздалось неуверенное:

— Извини.

Джей здорово сомневался, что городской мальчишка понимает, за что извиняется, но вздохнул и шаг замедлил, позволив Хауку себя догнать. Пусть неожиданно, но молчание сработало как обучающий фактор лучше любой выволочки.

— Ты больше не будешь рассказывать?

— А ты уже усвоил все сказанное ранее? Учти, на обратном пути будешь говорить ты, а не я. Советую использовать перерыв с пользой.

Хаук неопределенно хмыкнул и отстал уже сам. Зато Джейд так легко угомониться не желала и неразборчивое бурчание о том, что «проклятый юнга» испортил ей все веселье, перешло в куда более громкие пожелания встретить кого-нибудь посерьезнее. Джей, прекрасно зная характер спутницы и ее манию к острым ощущениям, относился к этому флегматично. Пока она не мешала и не дергала его лично, потерпеть не трудно. А вот менее закаленный Кастиэль вскоре не выдержал:

— Да успокойся ты! Все равно в ближайшие часы будет чисто!

— Заразился чутьем от Джея? — мгновенно съязвила Джейд, но старшего высотника не проняло:

— Простая логика.

— Да ну? Поделись секретом, господин Командующий?

— А нечем тут делиться. Сама подумай, до нас в сторону плато ушло три отряда, еще один обогнал по пути и минимум этот один свернул правее.

— И правильно сделал. Я говорила, там идти лучше. Но нет. Мы же особенные.

— Там был бой. Скорее всего, не один, — холодно осадил Джей. Критику в адрес своих решений он терпеть не желал. — Значит, самые опасные ушли туда, почуяв энергию оружия. Мы нашумели не так сильно и отклонились достаточно, чтобы не перетянуть на себя. А если ты поднимешь голову — увидишь еще и охотника. Местные птицы охотятся на мелочь. А мелочь сидит и не высовывается, если рядом опасно. Раз здесь птица — крупного в округе никого.

Джейд недовольно цыкнула в сторону и перекинула из руки в руку свой посох, с задержкой закрепляя его за спиной:

— Скука.

Весь отряд вздохнул почти синхронно. Походы в подобной компании хуже квалификации. А все потому, что одно воспринимается как экзамен, и гиперактивные люди типа Джейд хотя бы стараются вести себя в рамках; а другое — прогулка за спиной проверенного и опытного человека, знания и навыки которого отчего-то считают гарантом, защитой от случайностей и невезения. А заодно и чем-то вроде интерактивного справочника, что порой безмерно раздражало. Но Хауку Джей объяснять был обязан. Хотя очередной вопрос, признаться, поначалу поставил в тупик. Только городской и мог дойти до подобных выводов:

— Ты сказал, там был бой, — неуверенно и немного боязно произнес мальчишка некоторое время спустя, — выходит… ты сознательно бросил обогнавший нас отряд на произвол судьбы?

Это было сказано с таким искренним неверием и изумлением, что Джей повернулся в этот раз полностью и внимательно вгляделся в лицо ученика.

— Я не понял вопроса.

— Как так? Ты же сам сказал, что обогнавшие нас отряды влипли!

— Сказал. И?

— Тогда почему мы им не помогли?

— Слабоумие и отвага, — тихо комментировал это Джей и отвернулся. Но, спиной почуяв непонимающее молчание, вынужден был пояснить: — Как ты думаешь, сколько протянет в Пустоши отряд, вечно ищущий неприятности во благо других? Всех не спасти. Каждый лидер заботится в первую очередь о своих.

— Но ведь, — все же рискнул возразить Хаук, — ваш отряд — это отряд миротворцев. Спасатели… Люди, за именем которых стоит надежда. Как вас только не называли, особенно тебя, лидера, и все это, выходит…

— Не стоит верить притрактирным байкам. В конце-то концов, чуть ли не каждая первая утверждает, что я мечник в два метра ростом.

Джей чуть дернул подбородком и ускорил шаг, раздраженно добавив через плечо:

— Чтобы родились все эти сказки, оказалось достаточно готовности не пройти мимо. Не забивай себе голову. Я уже говорил, борьба с «несправедливостью жизни» — жутко неблагодарное занятие. Если нам на пути попадется кто-то, кому нужна помощь — я помогу. Но искать таких специально, а вместе с ними и тонну чужих неприятностей — увольте. Такой изощренный способ коллективного самоубийства слишком даже для меня.

Хаук опустил голову и снова чуть отстал. Как и советовал Джей, он использовал возникший перерыв «с пользой». Вернее, пытался. Хрен там. Все мысли упорно крутились вокруг учителя и брошенных им отрядов.

Джереми Расселл сильно отличался от того, что о нем говорили в забегаловках, не только внешне. Хаук понял это давно. Как и то, что байкам веры нет. Черт знает, зачем люди придумывали весь этот бред и откуда брался такой неправдоподобный — теперь высотник это понимал — сказочный образ. Пустошь ведь легко могла его развеять с первым же шагом за купол. Но нет, даже бывалые из бывалых с убежденным видом толкали речи о великих «К-9». Неужели этому миру так нужна была такая светлая, по-своему добрая быль? Или вера. Почему-то чем больше Хаук об этом думал, тем страшнее и горше ему становилось. Он слышал речи фанатиков, вопящих на площадях о разумности Пустоши. Слышал проповеди последователей старой веры, которые на тех же площадях и помостах призывали «каяться и просить о прощении». Слышал россказни прожженных циников за дешевой выпивкой.

А вот теперь оказывается, что те самые циники также толкали свои сказки. И верили в них. Без сомнений верили.

Хаук вздохнул и чуть вздрогнул от раздавшегося рядом знакомого щелчка. Джей спрятал пистолет, а слева рухнуло в песок прыгнувшее на них пятнистое нечто. Но не рассыпалась пеплом, как все твари до этого:

— А чего оно целое? — едва успел брякнуть высотник, как сверху свалилось размазанное светлое пятно, замерло несуразным силуэтом в перьях, схватило мощными когтями тушку и унеслось вверх, подняв тучу песка и пыли. — Хера…

— Охотники не опасны, — со смешком хлопнул Джей по спине. — Питаются только мелочью. На людей не нападают. Если гнезда не трогать.

Хаук сглотнул и передернул плечами. Отчего-то захотелось спросить, съедобны ли сами охотники или нет, но Джей до этого о них даже не упоминал. Потому с языка сорвалось совсем другое:

— Так чего та штука не сгорела? Ты же попал.

— Это зависит от энергии, вложенной в выстрел. Я стрелял так же, как и по листикам — само собой, змейке этого не хватило. Она сама крупнее, а ядро стабильнее. Вообще, возможность испепелить тварь зависит от гораздо больших факторов. Тварей, на которых охотятся ради ядер, сжечь и вовсе невозможно.

— А ядро… это сердце, да? Ты, вроде, говорил…

— Не только. Иногда глаза, иногда другие части тела. На болотах водится тварь, у которой самое сильное ядро это не сердце, а шипастый шар на хвосте. Она им атакует, и эффект такой же, как от улучшенного оружия.

— А крошаксы?

— С них не добывают. Их ядра малы, нестабильны и легко разрушаются.

— Значит, мы останемся без «бонуса за вредность»? Только задание?

Тут вольные расхохотались как-то все разом. Особенно Джейд:

— А у юнги-то торговая жилка! Ты смотри, сам ниче не может, а уже о профите думает!

— Мы свое получим, можешь не волноваться, — с ехидной усмешкой заверил Джей, и Хаук окончательно стушевался. Ну их. Ведь даже без задней мысли спрашивал.

Тем временем солнце уже начало садиться, окрашивая песок в рыже-красные тона. Когда шли в первый раз, Хаук не обратил на это внимания, но на горизонте пустыня будто пламенела. Вся, кроме неясной темной линии впереди. Похоже, эта полоса и была тем самым плато. Их целью.

Темнело быстро. В городе не обращаешь на это внимание. Дневной свет заменяется искусственным гораздо раньше, чем окончательно опустится ночь. А после часть фонарей просто отрубают. Сейчас же сумерки окутывали сгущающейся темнотой и неожиданной прохладой. Зубодробительной. Вот Джейд уже накинула капюшон и замоталась шарфом, которым оказался ее широкий зеленый пояс; Кас поднял воротник; Джей… А Джей вот никак не отреагировал на явное похолодание. Как до этого игнорировал жару. Даже зависть брала. Непонятно только, выдержка это его или свойство одежды? Сам Хаук поежился и по примеру старшего высотника поднял воротник. Хорошо хоть проклятый рюкзак грел спину и даже защищал от поднявшегося ветра — теперь Хаук был даже рад своей роли в отряде.

— Что-то в первый раз было теплее.

— А когда большой толпой идешь, холод почти не чувствуется. В городах его и вовсе нет — купол защищает так же, как и от ветра.

Что верно, то верно. Хаук за всю свою жизнь никогда не ощущал столь резкой смены температуры, хотя слабо представлял себе, как это вообще возможно — защитить от подобного.

— Потерпи. Через полчасика уже будем вставать на ночь.

— А мы не окочуримся сидеть на месте?

— Нет. Печка согреет, барьер сохранит тепло. Хотя спать советую в спальнике.

— А можно и без?

— Можно, конечно. Главное — подстилка. Остальное как хочешь. Я объясню ближе к делу. На примере оно сподручнее.

Хаук кивнул и, поняв намек, отвалил с вопросами. А вскоре Джей нашел подходящее место, в этот раз предпочтя пустырь торчащим валунам и плоскому камню. И началась очередная лекция. Что-то Хаук уже слышал, но все равно было интересно. Только в этот раз ему позволили помочь ставить барьер.

Легкий шарик лег в песок и выпустил механические лапки, закрепляясь. Второй. Третий… Пятый. Опорные точки, создающие аналог городского купола. Таких должно быть по одному на каждого в отряде, но не меньше пяти. Из объяснений Джея Хаук понял, что такие вот условия упираются в площадь самого барьера.

На активацию одного остальные шарики откликнулись призрачным свечением и выстрелили по лучу, образуя пирамиду. Ветер исчез. Небо с искрами звезд подернулось голубоватой дымкой, которая даже облака превращала в нечто вроде мокрой ваты. А вместо чувства безграничной свободы и необъятности окружающего пришел странный уют.

— Запомни, Хаук, — говорил Джей, пока высотник вглядывался в размытые точки звезд, — основное отличие этого купола от городского, кроме мощности, — отсутствие защиты снизу. Потому кто-то всегда дежурит.

— Ни зги ж не видно.

— Таким, как я, это не особенно мешает. Но так или иначе, существует поддержка. — Джей передал Хауку небольшой планшет, который до этого держал в руках. Привычная панель с ядром с одной стороны и несколькими кнопками с другой удобно легла в руку. На экране же отражалось что-то вроде карты. Во всяком случае, ту россыпь валунов, от которой небольшой отряд ушел не особенно далеко, высотник признал. — Каждая из направляющих купола по совместительству радар. Обычно связные настраивают систему так, что она способна не только отличать людей от тварей, но и определять своих-чужих. Сейчас этого нет. Площадь внутри купола не просматривается. Снаружи могут быть отметки двух цветов: синие и красные. Синие — это отклик от других людей. Красные — от ядер тварей. Чем ярче точка — тем сильнее. Штука в том, что далеко не всех можно так распознать. Потому слух, глаза и опыт послужат тебе не хуже. Радиус — два километра. Вопросы?

— Пока нет.

— Отлично, — Джей забрал устройство и небрежно сунул его в руки Каса. — Тогда перейдем к самому важному — ночевке. Ты уже в курсе, что «внешние» в городе никогда не спят на кровати. Причина тому — пустое пространство под спящим. В Пустоши, если вокруг тебя мало живых, допускать его нельзя.

— Почему нельзя? И что значит это «мало живых»?

— То и значит. Если отряд меньше десяти человек — он в зоне риска. В лесу и на болотах зоны риска нет в принципе — там все живое.

— Хочешь сказать, твари тоже считаются?

— Именно. Не только твари — даже растения. Все, что живет и растет.

— Ясно. А причина — пустынка, да?

— Да. Если под тобой есть хоть небольшая трещинка — тебя, скорее всего, сожрут. Это трудно объяснить. Новички не верят, считают байками. До тех пор, пока самый безалаберный не дохнет на их глазах. Из-под подстилки появляется черный туман, окутывает тело спящего… и все. Человека больше нет. Хотя и бывают исключения. Иногда эта черная дрянь отступает, не причиняя вреда. Причины я не знаю, а на чудо рассчитывать не советую. Так что в этом походе место для тебя буду готовить я сам, а ты наблюдай. На обратном пути попробуешь, посмотрим, как получится. Это первое, чему стоит научиться и освоить до автоматизма.

Хаук просто кивнул. Немного судорожно. И с трудом пропустил мимо ушей ехидное замечание Каса: «малыш теперь не уснет». Отрицать глупо — пусть Джей и не преследовал цели запугать, но страшно было все равно. Отчасти из-за того, что нихрена не понятно.

— Почему только во сне? — рискнул спросить Хаук, когда учитель сделал паузу, демонстрируя низ подстилки, усиленный фрагментами панцирей зеркальников.

— Хм… это только мои мысли, но я думаю, причина в том, что во сне отсутствует разум. Спящий себя не контролирует, не владеет своим телом, коль угодно. Потому такое тело не трудно захватить.

— А что тогда твари? Они-то вряд ли дрыхнут на специальных ковриках.

— А твари и так насквозь пропитаны этим, чего им станется?

— Так что такое эта пустынка?

— Разум и воля Пустоши.

Вот тут Хаук подвис окончательно. О, он всю эту хрень про разумность окружающего мира слышал столько раз, что и не счесть. Чуть ли не в каждой группе, приходившей в город, находился хоть один фанатик, готовый с выпивкой или без рассказать, как была к ним милостива в походе госпожа Пустошь. Тьфу. И теперь, выходит, его драгоценный учитель из этих?

— Никогда бы не подумал, что ты религиозен, — хмуро ответил Хаук. Наверное, его скептицизм в полной мере отразился как на лице, так и в голосе, потому что Джей как-то особенно тяжело вздохнул.

— Религия тут не причем. Я говорю тебе то, что твердо знаю, не более. Хотя идея «попросить Пустошь об успехе» не самая плохая. Знаешь, иногда бывает так, что только молитвы и спасают.

— Конечно. А ты искателей никогда не слышал? — отсек высотник, пожалуй, слишком жестко. — Бабай мне рассказывал это. Прости, я не сойду за «девственный мозг», который легко промыть. Я в курсе и про то, что ведутся исследования. И даже про то, до чего они дошли. Ну, что в Пустоши есть особенное излучение, которое капризно и портит человеку жизнь. Че-то типа. В любом случае, я не поведусь на этот бред.

— Образование — штука такая, — с издевательским смешком отозвался Джей. — Человек тоже «изучен». Объяснен со всех сторон. Что медицина, что техника. Оружие вон… активация ядра происходит на мысленном уровне. И управление рацией — частично. И еще много чего. Потому что мысль — это какой-то там импульс. «Че-то типа», как ты выразился, но знаешь… — Джей неожиданно оскалился и впился в глаза Хаука ледяным взглядом, — это не мешает каждому из нас быть личностью. Думать. Желать. Действовать. Почему должно мешать Пустоши? Мне нет дела до религии, Хаук. Я не согласен ни с одним из этих идиотских культов. Но у Пустоши есть и настроение, и характер. И дама она покапризнее Джейд. Советую это всегда держать в голове и не делать ничего… лишнего.

Высотник нахмурился и отвел взгляд. Сравнение и пример Джея были просто до ужаса логичны — ничего не приходило в голову, чтобы возразить. Но согласиться с этим, поверить в то, что есть какое-то нечто, способное настолько контролировать человеческую жизнь, Хаук просто не мог. Это же абсурд. Глупые байки фанатиков. Но и спорить с учителем оказалось невозможно. Потому Хаук промолчал и просто кивнул. Он принял к сведению и совет послушает. Но объяснит все это себе словами Бабая. Потому что иначе…

Иначе выйдет полнейшая невероятная хрень.

Часть 7

Ночь казалась непроницаемой, черной, хотя сам воздух был странно прозрачным. Джей не соврал — очень скоро внутри купола стало тепло, но Хаук не сомневался: стоит выйти за полупрозрачную голубоватую стену и холод не замедлит напомнить о себе.

Было тихо. Остальные давно поужинали и устроились спать, вызывая острую зависть. Только высотника еще никто не отпускал, а ссориться с учителем здесь не хотелось совершенно. Тем более второй раз за сутки. В конце-то концов, когда дело касается Пустоши, тот ничего не делает просто так.

Сидели молча. Джей жестко пресек первую же попытку разговора, налил две чашки горячего чая и велел замолкнуть. Просто слушать.

И Хаук слушал.

Негромкое потрескивание печки. Дыхание уже уснувших Кастиэля и Джейд. Шелест песка от легкого ветра. И что-то еще. Что-то, что было не различить так просто. Сначала Хаук подумал, что ему уже начали мерещиться голоса, ведь откуда бы им тут взяться, если вокруг ни души? Тонкие высокие, глухие низкие, самые обычные и хрипловатые. Один за другим они сливались в непонятный разговор, даже в пение. Медленная и печальная музыка, в которой не разобрать слов, вскоре начала звучать будто отовсюду, леденя душу и пуская по всему телу орды мурашек. Сначала. Вскоре Хаука пробила крупная дрожь: голоса приближались, но вокруг по-прежнему было пусто.

Сам того не заметив, он пересел поближе к печке и к Джею, отставив кружку в сторону — уж слишком громко по ней клацнули зубы, — и вытянув дрожащие кончики пальцев к теплу.

— Эт-то что… заблудшие души потерянных отрядов?

— Очень плохая шутка, Хаук. Не вздумай ее повторить, — негромко ответил Джей. На тишине он больше не настаивал, что несказанно радовало. — Призраки существуют, да. Но это совсем другое. Я бы не хотел говорить с тобой о них до тех пор, пока ты не начнешь нормально учиться. Сейчас же ты слышишь обычных тварей. Подожди немного, они скоро подойдут — сможешь разглядеть.

— Что-то не хочется.

— А ты тот еще трус, а?

— Иди к черту! — злым шепотом огрызнулся Хаук, невольно еще сильнее понижая голос. — Просто… просто! Вот ты сам как себя вел, когда познакомился с этой штуковиной?

— Не помню, — усмехнулся Джей и уткнулся носом в свою кружку.

Не помнит он, как же. Небось, дрожал, вцепившись в своего учителя, и нервно озирался так же, как сейчас сам Хаук. Только представить эту картину совсем не получалось. Отчего-то вместо нее перед мысленным взором появлялся карапуз-Джей, уверенно топающий к краю купола в пеленке и с игрушечным пистолетом наперевес. Образ вышел до того реальным, что высотник нервно фыркнул и поежился. Да уж, в нечто подобное верилось куда проще, чем в страх лидера «К-9» перед неизвестным.

Но Хаук не Джей. Настолько хладнокровным он не может даже притвориться.

— Возьми себя в руки, — вновь зазвучал ровный голос учителя. — В Пустоши на каждом шагу можно встретить что-то неизвестное, непонятное. Даже я время от времени встречаюсь с тем, что никогда еще не видел за все годы, проведенные за куполом. Ты же новичок. Для тебя тут все в новинку, все впервые. Голову надо держать холодной. Как бы страшно ни было, что бы ни случилось. Анализируй. Наблюдай. Смотри. Запоминай. Знай. Ничто не научит тебя лучше собственных глаз и ушей. Даже самые разные твари в чем-то похожи. Механизмов атаки и защиты не так много. И по внешнему виду часто можно предсказать, чего ждать от твари. Даже если видишь ее впервые. Или не видишь вовсе.

— Легко сказать…

— Страх — управляемое состояние. Лучше всего, конечно, когда на него просто нет времени. Но и ситуация, подобная твоей, не редкость.

— И как мне этим управлять?

— Придумай. Я вот задавал себе вопросы, на которые мог ответить. Самые простые, очевидные, начиная с того, что первым бросается в глаза. На таком легко сфокусировать внимание и успокоиться. Затем отвечал. И очень быстро приходило абсолютное понимание происходящего. А когда человек знает и уверен, страх сдает позиции. Вот задай первый пришедший в голову вопрос?

Хаук нахмурился, пытаясь определить, в чем подвох. Все же от Джея в подобной ситуации можно ждать чего угодно. Но если двойное дно и было — отыскать его не вышло. Потому высотник действительно задал так и крутящийся в голове вопрос:

— Что за голоса?

— Ты можешь сам ответить?

— Нет…

— Тогда давай следующий. Спрашивай и отвечай. Вслух.

От такого предложения на Хаука мгновенно нахлынуло смущение, привычно переходящее в упрямую злость. Да уж, любят из него тут делать идиота. Со стороны он будет смотреться просто шикарно, когда начнет говорить сам с собой, да еще и в такой детской манере. Хотя если так смотреть — кого стыдиться-то?

Джея. Кого еще. Мальчишечье желание казаться перед ним самым уверенным и лучшим никуда не делось.

— Почему Кас с Джейд так спокойно дрыхнут? — буркнул Хаук в сторону и, чуть замявшись, ответил: — Потому что доверяют тебе, а ты спокоен. А почему ты спокоен? Либо твари не опасны, либо не могут попасть за барьер… так?

— Допустим, — необидно усмехнулся учитель. — Ты продолжай, а то собьешься.

— Ну… почему я боюсь, если знаю, что опасности нет? Потому что… слышу голоса, близко, почти вплотную, но в упор не вижу источника. Бред какой-то. Почему я не вижу источника? — Хаук сбился, с удивлением отметив, что до этого как-то даже и не задумывался над столь очевидным вопросом. — Потому что он невидим? Но ты сказал, что я смогу разглядеть. Значит… А что значит? Если я не вижу — не туда смотрю?

Хаук осекся и отвел, наконец, напряженный взгляд от россыпи валунов в нескольких десятках метров от лагеря. Почему-то именно оттуда он больше всего ждал кого-то страшного и неизвестного. Посмотрел на горизонт, на верхушку купола с размазанными по небу искрами звезд, на песок, которого ветер принес уже прилично, свалив у граней энергетической защиты… песок, который сам по себе рассыпался неровными кучками, шевелился и царапался по куполу едва различимыми в голубоватом отсвете тонкими лапками.

— Что за хрень?! — высотник подскочил, как ужаленный, едва заметил, что паукообразные существа с одной стороны добрались почти до середины купола. — Это нормально?!

Вместо ответа в затылок Хауку прилетела перчатка и сонное пожелание от Джейд «удавить ублюдка, чтоб не шумел впустую».

— Они тут до утра будут, — невозмутимо сообщил Джей, протягивая вновь наполненную кружку. — Так что привыкай и к звуку, и к виду. А утром Джейд почистит, если не свалят.

— А если мне н-ну… приспичит, — сдуру поинтересовался Хаук, стараясь сдержать предательскую дрожь в голосе. До утра! И фиг знает, что хуже: слышать многоголосое однотипное пение или любоваться на скребущие по куполу тонкие лапки.

— Советую искать подходящий уголок внутри, а не снаружи.

Блеск. На кружку высотник посмотрел уже совсем мрачно, но ответить не успел — Джей начал очередную лекцию. Как зовут тварей, Хаук так и не узнал: учитель обзывал их поющими, и хрен поймешь, было ли это из списка его собственных названий или простым определением. Пели твари, чтобы охотиться. Якобы их голоса дурманят и пьянят, как наркотик, а потом обездвиженную жертву просто обгрызают до кости. Заживо. По словам Джея, на людей это не действует и, пока двигаешься, опасаться нечего. Но что-то Хауку говорило, что этой ночью он вообще не уснет.

— Поющие — ночные существа. Гнезд нет, кочуют по степи. Бегают быстро и за ночь в поисках добычи могут покрывать невероятные расстояния. Степь тут недалеко — так что ничего удивительного, что эти твари нам встретились. Охотятся они на все, что считают достаточно теплым, так что любой купол в их глазах деликатес. Днем спят, прячась в расселины или между камнями. Но если убежищ близко нет или добыча досталась слишком уж лакомой, могут и не спать вовсе. Так что, скорее всего, к утру нас облепят полностью и придется чистить. Зато их присутствие — гарантия, что нас не потревожат: эти твари самые успешные хищники, от них шарахаются даже кроты.

— Поэтому мы отошли от тех булыжников? Ты знал?

— Не только. От больших камней, скал и прочего один плюс: из-под земли никто не нападет. Да и укрытие от песчаных бурь может выйти отличное. Но с другой стороны, камни — это в первую очередь щели и трещины. Маленьким отрядам на них лучше не ночевать.

— Понял.

— Тогда, если вопросов больше нет, советую пойти и попытаться выспаться.

— Один есть. Не по теме только.

— Ну, давай.

Хаук чуть замялся, оглядываясь на Каса и Джейд. Но оба, кажется, крепко спали. Вопрос этот мучал высотника со времени встречи с листиками и не отпускал даже под ворохом всех новых впечатлений. А задать его необходимо было наедине. Потому, чуть помявшись, Хаук сел назад на свое место и все же взял кружку:

— Тогда… когда я лажанулся сегодня. И вы с Джейд спорили. Кастиэль сказал кое-что… Это правда, что ученик никто в отряде?

— Разумеется, — приподнял брови Джей. Судя по всему, учитель считал это очевидным. — Всю ответственность несет мастер. Но в случае успеха он получает и долю, положенную ученику за его работу. А уж как распределить и делиться ли — уже его дело. Чтобы исключить дальнейшее непонимание, говорю сразу — я не делюсь. Денег ты не получишь. На тебя будет заведен отдельный счет, на который после каждой успешной вылазки я буду отчислять некий процент от общего. Счет этот будет заморожен: ты не сможешь им пользоваться до тех пор, пока я этого не позволю. Это ясно?

— Яснее некуда, — чуть хриплым от удивления голосом отозвался Хаук. Да уж. Его новая «работа» оказалась теперь без зарплаты и вовсе. Очевидно, полное сидение ученика на шее учителя Джей считал нормальным. Но все же… Все же поговорить высотник хотел совсем не о том. — Давай с этим в городе, а? Я просто… — разозлившись на самого себя, он резко поднял опущенные было глаза: — Джей, ну… ты сегодня прикрыл… ну, встал прямо между мной и тварями. Почему?

— С моей позиции был риск зацепить Джейд. Я его исключил.

— Я не о том. Кас сказал… ты действительно подставишься, если что? Точно так же? Не думая? Даже если… тебе самому достанется?

Говорить о смерти, пусть даже в таком ключе, Хаук не желал. Внутри него при одной только мысли о чем-то подобном волной поднимался суеверный страх. Для высотника, все же по-прежнему «городского», что-то подобное было за гранью.

— Я уже сказал: я отвечаю за твою жизнь. Но ты зря считаешь, что я тупо бросаюсь в пасть. Нет, Хаук, вовсе не бездумно.

— Все равно… Нет, я благодарен, ты не думай. Просто не понимаю. Ты знаешь меня совсем немного. И не был рад необходимости учить, я же видел. Я тебе никто. Так не проще ли… — высотник окончательно стушевался и уткнулся взглядом в полупустую чашку, не зная, как продолжить.

Джей вздохнул и встал, неожиданно мягко положив руку на плечо. Хаук сглотнул и замер, ощутив в душе нечто совсем уж непривычное. Он никогда не знал отцовской заботы, но почему-то подумалось, что она должна быть именно такой.

— Я понимаю твои сомнения, Хаук, — негромко произнес учитель странно изменившимся голосом. — Тому, кто потерял и ученика, и отряд, и жену, а сам остался жив, веры нет. И я прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны. Но веришь ты или нет… мои идеалы и мои принципы не изменились и не изменятся. Я уже взялся тебя учить. Будь мы знакомы хоть одну минуту, как только я дал согласие, это все перестало быть важным. Иди спать.

Теперь Хаук буквально примерз к месту, осознавая, насколько ошибочно был понят его вопрос и причины. Он не то хотел сказать. Черт бы побрал проклятого вольного и его тараканов, совсем не то! Почувствовав, как рука соскользнула с плеча, высотник резко обернулся, глядя теперь в спину Джея:

— Я не..!

— Иди спать, Хаук. От тебя завтра и так будет мало толку. Хотя бы выспись.

Теперь ответ и вовсе затерялся где-то в странно-заторможенных мыслях. Наверное, оно и к лучшему: сколько бы Хаук ни повторил бы, что имел в виду совсем другое, сейчас его не услышат. Как ему удалось уснуть, высотник и вовсе не помнил. Куда-то далеко назад отошли тяжелые мысли и мерзкие звуки поющих тварей, непривычная обстановка и страх, все еще сжимавший душу ледяными коготками. Сон просто свалился, окутал непроницаемой пеленой и забрал в спокойную темноту, полную боли уставших за день мышц.

Которая утром дала о себе знать с куда большим рвением.

Проснулся Хаук сам. С хрустом потянулся, разминая затекшее на жесткой подстилке плечо и мысленно матерясь. Двигаться не хотелось. Вообще. Даже в расслабленном состоянии все тело отзывалось ноющей болью. Говоря о бесполезности, Джей, должно быть, имел в виду как раз это, а не толпу новых тварей, желающих опробовать мясо одного конкретного высотника на вкус.

У печки сидела Джейд. В сероватых сумерках её силуэт, закутанный в плед, казался бесформенной кучей с топорщащимися во все стороны волосами. Судя по всему, все остальные еще спали. Что совсем не удивительно — было темно. Хотя и странно — судя по свету, падавшему на Джейд откуда-то сверху, ночь уже отступила. Мысли догоняли сознание неохотно. Сначала Хаук еще раз огляделся, посмотрев в ту сторону, где вчера темнели силуэты валунов, затем вверх — на клочок голубого неба, едва видимого сквозь точку-центр купола. Затем на ближайшую к себе «стенку», отзывавшуюся голубыми искрами на каждое движение множества жвал и лапок.

Никогда еще Хаук не стряхивал с себя сон с такой скоростью. Рядом с Джейд он очутился позорно быстро, позабыв даже накинуть куртку.

— Како..!

Джейд с размаху заткнула ему рот рукой, мрачно глядя поверх своего пледа.

— Еще пятнадцать минут, юнга, не шуми. Спасибо не скажут.

— Не шуметь?! — взвился Хаук, скидывая неожиданно сильную и жесткую женскую ладонь. Хотя голос все же понизил до громкого шепота. — А это?!

— Что — это? Ты каким местом вчера Джея слушал? Вместо того чтобы разводить сопли, лучше б зубрил теорию.

Хаук запнулся и почувствовал, как на лицо хлынул предательский жар. Не спала! Эта девчонка, чтоб ее, не спала! Даже наоборот — внимательно слушала и теперь не упустит шанса опустить или ткнуть в рожу «разведенными соплями»! А ему остается лишь скрипеть зубами и терпеть смешки. Опять. Вот что его больше всего бесило в этом отряде. Кас с Джейд время от времени зубоскалили друг на друга, но так же скоро и расходились. Джея никто не смел всерьез задеть ни словом, ни делом. И только ему, Хауку, в случае чего доставалось от всех и сразу! А сам толком не мог даже отбиться — как же. Они же прожженные «внешние», это он тупой новичок, об которого можно вытирать ноги.

Нет уж. Не позволит.

— Это вроде как не твое дело. Тебя не учили в детстве, что подслушивать нехорошо? Или профессия обязывает?

— Борзеешь, юнга. Не хочешь лишних ушей — плачь в жилетку там, где их нет.

— Учту. Буду знать, кто ты у нас. Подслушала, молодец, трепи, где хочешь. Баба есть баба, а?

Зеленые глаза сверкнули злостью, и Джейд, одним движением отшвырнув плед куда подальше, притянула Хаука за грудки. Хватка-то, надо отдать должное, железная. Попытка разжать кулак оказалась бесполезной — и теперь Хаук еще и получит по морде. От девчонки. Получит так, что не сможет и защититься толком: вовсе не потому что с бабой драться нонсенс.

— Джейд.

Голос Джея за спиной раздался как-то неожиданно, но облегчения за собой не принес. Слушать очередную мораль о поведении в Пустоши и в отряде Хаук сейчас был не готов. Просто не хотел. Даже если забыть, что он только что проиграл, хоть и был прав.

И к огромной радости — не пришлось. Строго говоря, разговора вообще не состоялось: девчонка разжала руку, хмуро извинилась и демонстративно ушла на другую сторону печки. А еще спустя пару минут встал Кастиэль, с приходом которого ситуация как-то сама разрядилась. К восторгу Хаука, старшему высотнику тоже было не по себе от облепивших купол тварей. С трудом проглотив первый кусок скудного завтрака, он уставился на Джейд таким умоляющим взглядом, что та, громко фыркнув, сжалилась и взялась за посох.

Тут уже и Хаук подвинул назад все обиды. Признаться, он вообще не понимал, как это все можно «почистить», так что волей-неволей ждал интересного зрелища. Однако на деле все оказалось до смешного просто. По оружию Джейд проскочила знакомая зеленая искра, перепрыгнула на перчатку второй руки, пробежала по ней наверх и молнией ударила точно в точку, где сходились направляющие купола. Вспышка. Теперь о тварях напоминал только черно-серебряный пепел, мягким танцем оседавший на песок, и с непривычки резанувший по глазам яркий утренний свет.

— Охренеть, — только и смог выдать высотник. Джейд довольно ухмыльнулась и с позерской небрежностью закрепила посох в наспинном креплении. — И так с любым оружием можно?

— Нет. Мои пистолеты, твои клинки и нож Каса — не справятся. Нам пришлось бы снимать защиту и отбиваться от «дождика»: другой тип передачи энергии. Вообще оружие Джейд одно из самых опасных и сложных в управлении. Таким пользуются единицы — слишком велик риск прямого контакта энергии с телом. Одна ошибка, и тебя запомнят как очень глупого самоубийцу, не более. Но риск оправдывает сила, которую получишь, если освоишься. Как ты мог уже видеть, Джейд прекрасно справляется одна с массовыми атаками. Кроме того, её оружие может работать как щит, если верно подобрать время. Сильный удар, конечно, не держит — зато отвечает на те, что послабее. И отвечает больно.

— Хм-м…

Но больше ничего спрашивать Хаук не стал. Ему, конечно, было интересно. И тоже хотелось бы освоить что-то настолько же крутое и сложное. Но Джейд успешно отбила всякое желание общаться с ней до конца этого похода уж точно. Даже если она сильная и даже если её гонор этой силой и оправдан.

Лагерь сворачивали быстро. Каких-то несколько минут — и плечи Хаука заныли в два раза сильнее от вернувшейся на них тяжести. На каждый шаг возмущались ноги. Глаза слезились от холода и ветра, которыми встретила еще не успевшая прогреться пустыня.

Второй день «полноценной вылазки» обещал быть куда веселее первого.

А тут еще и Джей замолчал. Не хотелось признавать, но за прошедшие сутки Хаук уже успел привыкнуть к его размеренному голосу, повествующему об очередной особенности или твари. А теперь вот приходилось как-то самому смотреть по сторонам, вспоминая все услышанное до этого. Что-то отмечал про себя, внутренне проговаривая еще раз, что-то смутно вспоминалось… а что-то вызывало острое чувство «я про это слышал», и только. Оставалось лишь надеяться, что все, что Хаук запомнил — он запомнил правильно.

Зато изображать из себя бревно во время стычек получалось теперь гораздо лучше. Пока высотник пытался вспомнить все, что слышал, про атакующую отряд тварь, он как-то зависал. Происходящее доходило с огромным опозданием, и прежде, чем Хаук успевал испугаться, Джейд уже превращала монстриков либо в хорошо прожаренное мясо, либо в безликий пепел. Минусов в таком состоянии было слишком много, чтобы радоваться, но пока что все складывалось хорошо. За второй день пути Джею ни разу не пришлось снимать с предохранителя свои пистолеты.

А стена тем временем становилась все ближе.

Когда на них опустилась вторая ночь, плато уже нависало безжалостной темной громадой, неприступным каскадом. И вызывало все это… эмоции. Разные — от стрёмных мыслей о крошаксах до почти детского восторга: таких высот, такого вызова в жизни высотника не было ещё ни разу! Хаук смотрел на приближающееся препятствие и естественная опаска в нём перемежалась с вполне отчётливым азартом, который с каждым новым взглядом вверх вытеснял все остальные чувства.

В эту ночь уснуть оказалось куда сложнее.

Пусть им не мешали голоса, не было облепивших барьер тварей, но взгляд как магнитом притягивала огромная черная махина, заслонившая почти половину неба. А наутро Джей перераспределил груз Хаука, оставив ему чуть больше половины — остальное взяла Джейд. Видимо, на такие мелочи, как мужчина-женщина, в Пустоши действительно было наплевать: на первое место выходили польза и функциональность.

Теперь не сдерживаемые давящей тяжестью ноги буквально неслись вперед, движимые предвкушением и азартом. Желание лично покорить эту стену мешалось в Хауке со столь же сильным желанием увидеть в деле Каса. Где еще, когда еще он будет рядом с профессионалом такого уровня? Если отсечь все произошедшее, все ссоры, непонимание и прочее — Хауку ведь нереально повезло. Его первые шаги по Пустоши как «внешнего» были сделаны в кругу сильнейших, и сильнейшие же стали для него первым примером.

Третья ночевка была уже вплотную к стене. Джей уточнил координаты у Джейд, отряд прошел какое-то время вдоль казавшейся неприступной преграды и остановился под чернеющей высоко вверху дырой. Их целью.

Прикинуть высоту у Хаука не выходило даже примерно. В два раза выше городского шпиля? В три? Стоило поднять голову вверх — и дыхание перехватывало начисто, а все тело пробирала дрожь нетерпения.

Но что странное — то же самое творилось и с Касом. Как высотник высотника Хаук прекрасно понимал Командующего. Но все же… Кастиэль не городской мальчишка, впервые увидевший такую высоту. Неужели он любит свою работу столь сильно, что каждый раз ему — что долгожданный первый? Ей-ей, профессионал вел себя куда более по-детски, чем даже сам Хаук или Джейд, шило которой выросло неимоверно.

Во всем этом балагане спокойным оставался только Джей. Он единственный смотрел на эту стену, как на муторную ежедневную работу: немного мрачно, не сдерживая зевков.

На рассвете никого будить не пришлось. Все встали будто по команде, кроме, конечно, часового — роль которого под утро опять выпала Джейд. Собственно, все эти ночи порядок и не менялся.

И вместе с этим рассветом начались странности.

Первое, что удивило Хаука: Джей не стал снимать барьер. Он с помощью остальных небрежно свалил все вещи в угол, убрал одну направляющую и, вопреки собственным словам, создал барьер на четыре точки, расположив их ровно по квадрату. Стоило активировать ядра — как четыре ничем не ограниченные силовые стены устремились, казалось бы, к самому небу. Но спросить Хаук опять ничего не успел: Джей выудил из кармана еще один шарик, положил на раскрытую ладонь и четко произнес:

— Активация. Третий режим, гибрид, приоритетная цель — крошакс.

«Активация выполнена» — донеслось отголоском из наушников женским прохладным голосом. Как всегда пустым, лишенным эмоций. Шарик подмигнул оранжевым, зашумел и взлетел, тут же ограничивая стены своеобразным потолком, по которому красноречиво бегало перекрестье прицела.

«Запускаю режим ска…»

Джей поморщился — видимо, информационный системный треп достал его чуть ли не до зубной боли — и зло рыкнул:

— Молчать!

Что самое удивительное — система послушно замолчала, вызвав у Хаука удивление пополам с новой порцией уважения. Это ж кем надо быть, чтобы даже глупая железка так слушалась? Впрочем, тут удивился не только Хаук:

— Хм, — Кастиэль поднял глаза на полупрозрачный потолок и как-то между прочим, не отрываясь от уже начатой растяжки, поинтересовался: — А разве ты не должен сказать нечто вроде: «система, исключить голосовое сопровождение»?

— Долго и бесполезно.

— А как исправил?

— Врожденный дар убеждения! — довольно оскалился Джей. На месте он тоже не сидел, и в центре их небольшого пяточка уже появился какой-то рельефный коврик, в изголовье которого заняла место Джейд.

— Ну да, — скептически хмыкнул Кас, — как я сразу не догадался… Я готов, жду команды.

Но таковой пока не последовало. Джей, обустроив место, наконец стащил с себя плащ, с которым не расставался все это время. Если подумать, форму своего учителя Хаук вот так вот просто разве что на параде и видел. А тем временем, у него у единственного куртка была не курткой, а скорее плащом. Повыше колена. Разделенный на несколько частей низ закрывал верхнюю часть ног; высокий ботинок с «живой» стороны плавно переходил в наколенник, в то время как протез если что и защищало от превратностей судьбы, то разве что штаны из плотной ткани. Впрочем, железке, наверное, и больно-то не было.

А вот пистолетов у Джея оказалось четыре. Даже шесть — еще два покоились не в наспинной кобуре, а на поясе, по бокам. С тем самым мелким револьверчиком выходило семь. И на кой черт «внешнему» столько оружия, Хауку было совершенно непонятно. Тем более, пистолет все же не пушинка. Надо будет спросить при случае — сейчас уже не время и не место. Хауку вполне четко сказали занять место в уголке и не отсвечивать.

Сейчас весь этот арсенал занял место по бокам от того самого коврика. Теперь-то было очевидно, что Джей станет полноценной огневой поддержкой. Вопрос о том, как Кастиэль будет справляться с агрессивно настроенными крошаксами, снялся сам собой: никак не будет. Задача высотника лезть вверх и обеспечить путь тем, кто поднимется следом. Об остальном позаботится его команда.

Вскоре стала понятна и роль Джейд — как только Джей вручил ей две перевязи с обоймами. И тут же пришел ответ на вопрос о количестве оружия: пока девчонка перезаряжает один — огонь идет из другого. А ведь Джей двурукий.

— Предел — двадцать, — еще одна четко сказанная фраза и мишень разбежалась по куполу двумя десятками своих копий, каждая из которых замерла в своем квадрате. — Готов.

Хаук вздрогнул и едва успел перевести взгляд на Кастиэля. Командующий что шел, что начал лезть вверх: скорость не просто не изменилась, наоборот — возросла. Даже с учетом опыта и снаряжения одно это поражало до глубины души. Экран системы моргнул, силуэт Каса на нем оказался обведен целым рядом цветных линий. Перекрестья, подчиняясь заложенной программе, сгруппировались вокруг, готовые показать каждый свою цель.

Мгновение.

И каменная стена будто взорвалась сотнями тварей, с оглушительным жужжанием устремившихся к едва успевшему одолеть второй десяток метров Касу. А навстречу ей взвился рой коротких алых бликов.

Первые обоймы ушли за секунды. Паузы, за которую Джей успел сменить пистолеты, Хаук даже не заметил. Он будто не дышал, впившись руками в собственные предплечья. Такого ада городской высотник не мог даже вообразить. В таком аду он бы не выжил. Сорвался бы в первые же мгновения.

А Кас даже не сбавил темпа. Как бы близко ни пролетали смертоносные лучи, даже если огромная крылатая тварь взрывалась пеплом в считанных сантиметрах, Командующий лез вперед с просто убийственным спокойствием.

— Джерри! — раздался в наушнике наполненный восторгом голос. — Я, черт бы побрал, так скучал по работе с тобой! Слышишь, Хаук? Для высотника нет напарника лучше, чем этот гном-выпендрежник!

Вопреки обыкновению, на губах Джея тоже появилась улыбка, наполненная тем же самым чувством, что так искренне звучало в голосе Кастиэля.

Здесь и сейчас Хаук видел работу.

Не только профессионализм Джея как стрелка или Каса — как высотника. Он видел, насколько слаженно они действуют, каждый выполняя свою задачу, и главное — невероятное доверие.

Хаук сидел с разинутым ртом, больше не позволяя себе отвести взгляда от удаляющейся фигурки Командующего. Сквозь экран, алый дождь, сносимый ветром пепел и прицелы, поначалу непроизвольно вздрагивая от того, насколько близко всё происходило к Касу, Хаук жадно ловил каждое движение, каждый момент и каждое действие. И в этом взгляде разгоралось неподдельное восхищение — такой работы Хаук ещё не видел никогда.

И не слышал ещё такого голоса от Кастиэля.

И не видел ещё такой улыбки у Джея.

Лишь сейчас городской высотник начал действительно понимать, что именно значит быть высотником в Пустоши и, что, быть может, ещё важнее — что значит в этом месте Доверие.

Часть 8

— Без страховки? — Хаук удивленно округлил глаза, на всякий случай не веря своим ушам. — А если сорвешься?

— Само собой, сорвешься, — пожал плечами Джей. — И не раз. Это нормально.

Тогда Хауку весь разговор показался диким. Память о единственном чудом пережитом падении прочно засела в голову, в кровь и уже не отпустит никогда. Пусть страх не мешал смотреть вверх с той же надеждой, мечтами и азартом, каждое неверное движение легко могло вызвать панику, за которой следовал неизменный ступор.

Потому Хаук не ошибался. Просто не мог себе этого позволить.

Кастиэль же, выходит, ошибся впервые в жизни?

Тело Командующего летело вниз с какой-то медлительной плавностью, и с той же плавностью пикировали на него сразу два крошакса. Но от тварей легко избавился Джей. Миг. Красная вспышка. И приближающийся к земле силуэт всего на одну — но какую долгую! — секунду скрыло облако пепла. Разорвалось, выплюнув Кастиэля темной неясной кляксой.

И все.

Командующий извернулся в воздухе, дотянулся до стены, затормозил перчатками-когтями и как ни в чем ни бывало вновь полез вверх, оставив младшего высотника так и сидеть с раскрытым ртом и квадратными глазами.

— Чисто, — спокойно произнес Джей. — Дальше будет проще.

«Боятся, твари!» — задорно ответили в наушнике.

И Хаук понял, что он вообще единственный, кто сейчас паниковал. Джей советовал задавать себе вопросы и самому же отвечать на них? Что же, самое время — потому что трясет до сих пор знатно. Как будто это у Хаука из-под рук и ног выскользнула неверная опора, будто это он сейчас чудом зацепился за стену.

Чудом ли?

Почему высотник в Пустоши работает без страховки? Что было бы, если б такой привычный и верный трос ограничил это падение? Твари бы настигли добычу — вот что. Раз за разом прокручивая в голове произошедшее, Хаук все четче осознавал, что Кастиэль вовсе не сорвался. Не в привычном понимании этого уж точно. Специально оттолкнулся от каменной стены. Специально держал баланс, чтобы сохранить вертикальное положение. Особенности крепления страховки здесь, в Пустоши, абсолютно не при чем. И причина отказа от того, что должно вроде как гарантировать высотнику безопасность — совсем иная. Теперь, увидев своими глазами, Хаук четко осознал: именно отсутствие страховки спасло Кастиэлю жизнь. Он упал тогда, когда счел нужным; так, как счел нужным; и остановился именно в самый подходящий для этого момент.

Свобода, которую страховка никогда не даст.

Но кроме этого, Хаук с невольной завистью отметил и кое-что еще: у Командующего Кастиэля Рекхема нервы из чего-то куда более крепкого, чем сталь. И не только нервы. И не только у него. Произошедшее было для «внешних» абсолютно нормальным. А значит, такая ситуация характерна для любого из высотников.

И он, Хаук, если хочет войти в их ряды, обязан научиться владеть собой так же.

Очень некстати вспомнился «процент выживаемости» среди высотников, о котором говорил Джей. Половина в степях и пустынях. Одна десятая в лесах и горах. Правда теперь, когда Хаук познакомился с такой желаемой профессией наяву, а не по слухам и байкам, он уже не удивлялся и не боялся этих цифр как слишком маленьких.

Наоборот — они казались оптимистично большими.

— Разминайся, Хаук. Ты идешь вторым.

Высотник вздрогнул и чуть тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Встал, еще раз невольно задрав голову вверх и вглядевшись в темную точку на стене. Щелчки выстрелов почти не звучали: крошаксы, хоть и кружили вокруг, приближаться больше не рисковали — какой-никакой инстинкт самосохранения у них, очевидно, был. Кастиэлю больше никто не мешал, значит, есть надежда, что не помешают и самому Хауку.

И все же в горле пересохло от жары и нервной дрожи. Только вот фляга заставила еще раз беззвучно выматериться: на язык упали последние капли.

— Джей, у меня тут это, вода кончилась… Опять.

— Ну, доливай из общей. Джейд свою пополнила еще на прошлом привале, Кас — перед подъемом. Я заберу что останется. Не парься.

Хаук кивнул, уже привычно открывая клапан бурдюка — самого большого и тяжелого из всего, что пришлось тащить на своей спине. Хорошо хоть со временем он становился легче. Потому Хаук отчасти радовался, что ему приходилось пополнять свою флягу так часто.

Вернее, радовался раньше. Сейчас общий запас подошел к концу, и ничего хорошего в этом не было. Ведь воду, насколько Хаук знал, брали с расчетом на непредвиденное. И вряд ли расчет был настолько хреновым.

— Эм, Джей… — тихо начатую фразу прервали два щелчка и очередная вспышка. «Ю-ху! Я тебе должен руку!» — все так же бодро раздалось в наушнике. Но в этот раз Хаук даже не поднял головы, борясь с полностью охватившим его стыдом. Конечно, никто не скажет точно, кто сколько раз прикладывался к общей, но Хаук прекрасно знал, что больше всех выпил именно он. И при этом высотник вообще не видел, чтобы Джей хоть раз пополнял свою флягу. Тот и не пил почти.

А сейчас, когда, возможно, впервые появилась необходимость, Джею не хватило. Казалось бы, еще после знакомства с зеркальниками Хаук прекрасно понял, чем Пустошь отличается от города, понял, что тут все иначе, тут надо экономить. А в итоге — одного только понимания оказалось мало. Привычки взяли верх.

— Джей, — громче повторил Хаук, — вода кончилась. Совсем.

— Тебе хватило? Кас, обходи правее, метра за три.

«Понял».

Командующий тут же изменил направление и теперь смещался от не угодившего Джею скола скалы. Хаук подождал для верности пару минут, чтобы не мешать, и ответил:

— Да, у меня почти полная.

— Тогда не парься.

— А ты? А «непредвиденное»?

— Непредвиденным стала как раз твоя жажда. В целом понятно — ты городской, который никогда не попадал в условия острой необходимости экономить. Тем более ты нес груз. Нам хватило до подъема — это главное. В этих пещерах есть вода.

— То есть, мы сможем пополнить?

— Да. Управление: разделить каналы связи, один-три.

Что-то щелкнуло, и все фоновые звуки будто растворились. Исчезло дыхание Каса, скрип чужих перчаток о камень, шорохи одежды.

— Теперь тебя слышу только я, а ты — только меня, — коротко пояснил Джей. — Чтобы никто никому не мешал. Готовься, Кас почти на месте. Как только он скинет страховочный трос, ты можешь начинать. И Хаук, не пытайся идти в его темпе. Четко следуй меткам, останавливайся, если нужно перевести дыхание или чуть отдохнуть. Если не справишься — говори прямо. Кас тебя поднимет.

— Справлюсь я, — хмуро буркнул Хаук, заканчивая растяжку и проверяя все крепления с обвязкой. — Но на всякий случай: какая тут высота?

— Метров двести, — не задумываясь, ответил Джей.

— Двести? — Хаук задрал голову и прищурился, пытаясь оценить самостоятельно. По всему выходило, что шпиль родного городка здесь поместится раз десять, а не три. — Что-то выглядит повыше…

— Обман зрения.

— Ну, раз так… Двести метров вообще раз плюнуть!

Небольшой, почти идеально круглый вход в пещеру, расположенный на высоте семисот метров, исключал всякие подозрения о своем естественном происхождении. Ход, как и большинство ему подобных, рыла тварь. Какая именно — теперь так просто и не скажешь: от той самой хризантемы, которой тут быть вроде как не может, до длиннющего списка червей, которых редко можно отличить друг от друга даже на вид, не то что по оставленной дыре.

Семьсот метров отвесной песчаной скалы. Камень неприятный, легко крошится, и путь надо делать с мозгами. Но для опытного высотника такой подъем — пустяк. И справился Кас с ним играючи, почти идеально.

До цели осталось каких-то жалких несколько метров. Минута, и Кастиэль исчез в черной дыре, похожей снизу на раззявленную в крике пасть. Самое опасное и самое страшное в каждом подъеме: высотник идет первым, а значит, первым встречается с тем, что наверху. Без защиты, без поддержки, без чутья центрового, вынужденный полагаться только на себя самого и встроенный в очки сканер. Половина смертей происходят именно в этот момент. Особенно среди новичков, которые за радостью от успешно взятой высоты забывают о самом главном.

Секунда томительного ожидания. Вторая. Нервы бесполезно напряжены до предела. Руки чуть подрагивают, но дула обоих пистолетов неподвижны, четко нацелены на точку входа. Джей терпеть не мог терять своих из виду, и потому, вынужденный работать прикрытием каждый раз, как на пути отряда появлялась высота, внутренне проклинал эти несколько мгновений. Сейчас — особенно. Потому что вопреки всем ссорам, дракам и порой чуть ли не взаимной ненависти, Кастиэль Рекхем всегда был частью «К-9». Неофициальной, но незаменимой.

— Чисто, — уверенный голос высотника прервал затянувшуюся паузу. — Странно, но чисто. На стенах никаких следов, мха и прочих прелестей нет и на скане никого.

— Ставь времянку. Что именно странно?

— Запах. Ход не новый, камень тут сухой… А пахнет затхлой плесенью.

— Думаю, ход сделан стражем. Так что внимательнее следи за тем, что сзади.

— Само собой. Все готово, пусть малыш идет на позицию. Ты ему сказал, сколько тут?

— Нет, конечно.

В наушнике раздался ехидный смешок, а мгновением спустя из хода показалась бликующая серебром веревка. Извернулась, находя первую из точек пути, и зазмеилась вниз по проложенному маршруту.

— Хаук, крепление стандартное. Если есть какие вопросы — спрашивай. По готовности можешь начинать подъем.

«Я готов», — эту фразу Хаук с особенным нажимом повторил себе раза три, не меньше. Вдохнул, выдохнул, чтобы собраться. Сейчас ему предстоит самый долгий подъем за всю его жизнь. Сейчас ему предстоит не обеспечивать кому-то путь, страховку и площадку для работы, а самому довериться человеку, который уже перестал быть чужим. Соседу. Учителю. Джею.

Шаг вперед, второй, третий… и все же Хаук не выдержал, обернулся, невольно ища поддержки. Нашел, мгновенно встретившись с уверенным цветным взглядом, сейчас не скрытым рыжей гладью очков.

— Ты готов, Хаук. Не нервничай. От тебя не требуется ничего свыше того, что ты умеешь. Остальное предоставь мне.

И Джей улыбнулся. Черт возьми, действительно улыбнулся — такой улыбкой, на которую нельзя не ответить. Теплой. Нет, не так, согревающей. Хотел этого «внешний» или нет, но подкативший к горлу ком из страха, неуверенности и кучи надоедливых «а если?» ослабил свои когти, вновь уступив предвкушению и азарту.

Бояться — это нормально. Перед первым самостоятельным подъемом было так же. Но сейчас он, Хаук, профессионал. И какие-то двести метров по удобной вертикальной стене с множеством подходящих опор уж точно не станут для него непреодолимым препятствием. По шпилю за раз приходилось проходить все триста что вверх, что вниз.

Перед глазами серебристым росчерком, четко видным на фоне желто-коричневого камня, мелькнула веревка. Сама по себе притянулась к первой из поставленных Касом точек пути. Похожий на паука механизм сомкнул две «лапки» завершая кольцо. Веревка коснулась земли и замерла, приглашая.

Хаук еще раз проверил обвязку.

С силой выдохнул, резко подняв голову вверх.

И подпрыгнул, цепляясь. Первые «шаги» по отвесной природной стене сделаны. И в ближайшее время его ногам не светит прочной горизонтальной опоры.

Тело подчинялось удивительно легко. Страх, неуверенность и лишние мысли остались внизу, на земле. С собой Хаук взял лишь опыт, навыки, новые знания и теплую улыбку Джея. И с каждым новым движением все существо захватывал новый, совершенно незнакомый восторг.

Тут был ветер.

Тут, на высоте уже пройденных метров, был ветер.

Он ловил дыхание, бросался в лицо, толкал в бок или в спину, прижимая к стене. То мешал, будто норовя сбить с неверной опоры, то помогал, толкая вверх не хуже великолепного снаряжения.

Приноровился Хаук быстро. Первые неуверенные движения забылись, теперь он поднимался четко, прекрасно зная, что делать, как и когда свернуть, какую опору выбрать. Кастиэль обозначил путь так, что пройдет и абсолютный новичок. Хотя встретив первый ярко-зеленый плюс, небрежно намалеванный прямо на камне, Хаук искренне развеселился. Как же все просто! Как по-детски! И как же эта простота бодрит, прибавляя уверенности каждому шагу.

Первую красную вспышку сбоку от себя Хаук даже не заметил. Осознал ее чуть позже, когда ветер бросил на очки горсть крупного пепла. Фыркнул от неожиданности, чихнул от забившихся в нос частичек, замер, с сожалением ловя остатки охватившей эйфории.

Расслабился. Увлекся. Позволил азарту взять верх и совсем забыл об осторожности.

«Все в порядке?» — голос Джея звучал прямо в ухе и раньше, но Хаук подчинялся ему как-то на автомате, осознавая приказы, но как-то пропуская мимо все остальное. Кажется, что-то не то ободряющее, не то просто — спокойное.

— Д-да… Не ожидал просто. Дыхание сбил.

«Тебя никто не торопит. Отдышись и давай дальше в том же темпе. Хорошо шел».

Хаук невольно улыбнулся и кивнул, забыв, что этого никто не увидит.

Однако сбилось не только дыхание. Азарт куда-то ушел, оставив в душе лишь привычный отголосок. А тело уже отзывалось усталостью. Двигаться стало труднее. Темп ощутимо упал, Хаук прекрасно это чувствовал. Рано. Слишком рано для двух сотен метров — впереди еще половина, не меньше, а каждая мышца уже просит перерыва.

«Не экономь воду, Хаук,» — снова дал о себе знать Джей. И как ему только удается так «читать» намерения и их причины? Пить хотелось давно, но еще перед подъемом Хаук твердо решил, что заставит себя научиться экономить. Видимо, не вовремя. Кто же знал, что подъем окажется настолько дольше и труднее? Конечно, время никто не засекал, но все внутри кричало, что пройдено уже куда больше двух сотен метров. Кстати говоря… А сколько ушло на подъем, собственно, у Каса?

— Две сотни метров, говоришь? — не удержался и уточнил высотник, остро чувствуя, что ему опять где-то что-то не договорили.

«Я говорил навскидку, возможна погрешность», — ехидно отозвался драгоценный учитель.

— Погрешность, да?

«Ты все, сдулся? Просить Каса тебя поднимать с полдороги?»

— Да черта с два.

Хаук понимал, что его банально подначивают, берут на слабо, но сейчас повестись на это было бы не так уж и плохо. Не позволит он себя поднимать. Он — высотник. Пусть городской, но без сомнений профессионал. И даже если в этой проклятой стене не двести, а все четыреста — Хаук справится. Потому, сделав несколько жадных глотков из фляги, он упрямо посмотрел вверх и снова продолжил восхождение.

«Хаук, — в этот раз голос Джея звучал как-то серьезнее, и высотник невольно напрягся, — найди подходящую опору и замри».

Ну точно. Что-то пошло не так. Проблемы у Кастиэля? Или скоро самого Хаука ждет «теплая» встреча? Рой мыслей опять заполнил голову, но двигаться нисколько не мешал. И минуту спустя Хаук так же серьезно сообщил:

— Сделано.

«Отлично! Теперь расскажи мне все, что ты запомнил о… скажем, зеркальниках».

— Чего?!

«Давай-давай, рассказывай. Я же предупреждал, что спрошу в любой момент, и ты обязан ответить».

Джей даже не пытался скрыть веселья. Точно так же Хаук не постеснялся сказать пару ласковых в ответ. Но делать нечего. Дружит драгоценный учитель с головой или нет — проблема отдельная. Нерешаемая.

— Ну, зеркальники, это… жуки, живут в песке… — сбивчиво начал Хаук свой ответ, мечась мыслями от необходимости держаться к прекрасному виду вниз, от него — к тем самым жукам и как-то слишком уж напрасно пытаясь прийти в себя от столь «вовремя» свалившегося на голову экзамена.

И тут Хаука накрыла тень.

Мимо промелькнул сначала Кастиэль, с идиотским «ю-ху!», затем что-то громадное и рычащее, заставив вжаться в стену уже по собственной воле.

Сердце пропустило хрен знает сколько ударов. Зеркальники подло дезертировали из головы, оставив мысли в девственном одиночестве. В спину ударила горячая волна, еще сильнее вдавив в камень.

Минутой спустя Кастиэль все так же бодро прополз мимо силящегося восстановить связь с реальностью Хаука, хлопнул по плечу и показал большой палец.

А в наушнике раздавался ничем не сдерживаемый смех драгоценного учителя.

Часть 9

«Джерри, у меня проблема, — Джей поморщился и отключил от себя Хаука. Младший высотник все равно слишком занят, даже не заметит тишины. А вот о том, что у Каса гости, ему знать не стоит. — Глазастая, метра два ростом. Пялится на меня явно с гастрономическим интересом, но стоит за барьером и пока не двигается».

— Червь?

«Похоже… нет. Лапки есть. Мелкие, не оружие».

— Плавно отходи к краю, провоцируй и прыгай. По команде. Если начнет двигаться — просто прыгай.

«Как провоцировать-то? Думаешь, прыгнет?»

— Камнем в глаз — и прыгнет. Плевать, что барьер.

«А Хаук?»

— Он будет слишком занят.

Джей криво усмехнулся и вновь переключил связь, окликая медленно, но уверенно приближающегося к лазу мальчишку. Отвлечь от реальности городского будет совсем не сложно. Одного неожиданного вопроса, скорее всего, хватит. Неопытный, не умеющий постоянно уделять должное внимание окружению Хаук поймет произошедшее не раньше, чем все закончится. Когда паниковать будет поздно. Первыми на ум пришли зеркальники. И Джей был бы совсем не прочь увидеть выражение лица мальчишки в этот момент. Но, увы, внимания требовало совсем другое.

Новый щелчок в наушнике. Джей даже не пытался вслушиваться в то, что мямлил, запинаясь, его ученик. Сначала — сменить оружие. Из шести пар пистолетов одна всегда была в работе, другая — на перезарядке. Что касается третьей… Джей до последнего надеялся, что они, заряженные вовсе не дешевыми красными, не пригодятся вовсе.

Отмашка Касу. Готовность.

Тварь действительно прыгнула.

Временный барьер ей что паутинка, а три метра — стандартное расстояние от входа до времянки — не станут проблемой для распрямившейся пружины тела. Пожалуй, тварь вылетела вслед за Касом слишком рано, почти не дав высотнику форы. Но в такую огромную тушу попадет и слепой.

Белая вспышка. Вторая. Третья. Четвертая.

Джей терпеть не мог использовать этот тип патронов. В десятки раз мощнее красных, они каждым выстрелом сильно отдавали в руки, зато гарантировали уничтожение цели. Еще бы, за такую-то цену. После пары-тройки попаданий любую добычу только на выброс, даже если не сгорит.

С четвертым выстрелом Кас уже зацепился за стену чуть ниже Хаука и едва не сорвался, когда тварь буквально разорвало изнутри.

Жаль.

Будь там Джей, он бы непременно попытался добыть ядро. Стражи привязаны к месту, которое сторожат. Оно дает им силы, делает почти непобедимыми. Только самые молодые отходят достаточно далеко или даже охотятся за теми, кто посягнул на их территорию. Дорогая и легкая добыча для большинства опытных «внешних». Но совершенно не приспособленному к бою высотнику, пусть даже Командующему с соответствующим уровнем навыков, этот противник был не по зубам. Что же… Несколькими минутами спустя прозвучал доклад Каса о том, что времянка восстановлена и больше угрозы нет. Значит, кое-кому пора бы уже закончить и без того затянувшийся подъем.

— Отдышался? — ехидно спросил Джей у своего ученика, с удовольствием заслушав нецензурный ответ. — Раз материшься — значит, в порядке. Давай-давай. Еще чуть-чуть, и сможешь гордиться взятыми семьюстами метрами.

«Сколько?! Ты говорил…»

— Погрешность.

Хаук задохнулся от возмущения и упрямо стиснул зубы. Погрешность! Офигеть! Неплохая у Джея «погрешность», что тут сказать. Не удивительно, что уже все тело ломит! Злость придала сил, и высотник даже чуть ускорился, исключительно для себя пару раз представив, как впивается когтями не в каменную стену, а в глотку Джея.

Драгоценному учителю хотелось сказать много. Жаль, дыхание необходимо беречь. Но каково, а?! Ни стыда, ни совести. Хотя сам-то Хаук тоже хорош. Видел же. Видел, что высота не соответствует заявленной. Но как последний идиот повелся на… погрешность!

За кипящими от злости и обиды мыслями Хаук даже не заметил, как бесконечная стена сменилась темным провалом. Он тяжело перегнулся через каменный «порог» лаза, отцепил страховку и, тяжело дыша, перевернулся на спину. По наконец расслабленным мышцам вязким потоком потекла приятная боль. А по лицу, вопреки еще тлеющему возмущению, расплылась донельзя довольная улыбка.

Семьсот метров!

Теперь, когда Хаук лежал тут, наверху, вместо злости за обман его охватывала настоящая эйфория. Стоило приподняться на локтях, как бескрайнее голубое небо слилось на горизонте с огромным песчаным пространством. Представший глазам пейзаж казался игрушечным, нарисованной картинкой, но ветер разрывал эту иллюзию в клочья, буквально крича: все реально.

Вон те камни, у которых их небольшой отряд вставал на ночь, а сам Хаук трясся в облепленном тварями куполе. Чуть правее, отделенная от них обманчиво узкой полосой песка, красовалась небольшая гряда. Рыжая россыпь будто врастала в стену плато, но Хаук знал, что на самом деле она обрывается в нескольких метрах, образуя узкий проход-тоннель. Отсюда просто не видно.

Воздух казался прозрачным. Здесь, наверху, от рыжей дымки не осталось и следа. Для неё словно существовала некая граница, выше которой не позволяла себе подняться даже самая маленькая и легкая из песчинок. Спину холодило подземелье, пахнущее чем-то затхлым и тяжелым. В лицо бросался раскаленный ветер.

Пустошь жила.

Отсюда Хаук почему-то чувствовал это особенно сильно. Даже та чушь, что Джей нес про «разум и волю», вдруг перестала казаться чушью. Вон, вдалеке, небольшой россыпью точек кто-то движется — должно быть, еще один отряд. Вон мелькнула «лишняя» тень, растеклась по камням и будто впиталась. А сами камни вдруг куда-то поползли. Чуть левее разлетелся пеплом очередной крошакс. Видимо, сидя вот так вот, на краю, Хаук послужил слишком соблазнительной приманкой. Зато этого он даже смог разглядеть: рыже-коричневое тело, неясные очертания плотных крыльев, пасть, раззявленная непривычно и странно — на четыре части с зубастым кругом в центре.

«Хаук, уберись с прохода. Налюбуешься еще — приестся».

Недовольный голос учителя вернул к реальности. Должно быть, Джейд уже поднималась. Интересно, как Джей перезаряжает оружие без нее?

— С почином! — белозубо усмехнулся Кастиэль, от души хлопнув по плечу. — Ради такого стоит быть высотником, а? В лесу вид еще лучше. Такой, от которого никогда не устанешь. А уж настоящие горы… Не верь Джерри, ему нас не понять!

В наушнике раздалось презрительное фырканье, и Хаук вдруг искренне и открыто рассмеялся. Его окружала без сомнения опасная Пустошь, за спиной была чудом и незнанием преодоленная высота в семьсот метров, тело ломило, каждая клеточка требовала отдыха… Но! Черт возьми, стоило просто оглянуться на открывающийся с высоты вид, почувствовать ветер, чтобы понять — все фигня рядом с этим!

И с профессией Хаук точно не ошибся.

Сама пещера, по сравнению даже с пустыней, казалась тусклой. Все тот же рыжий камень за границей временного барьера как-то выцветал. От него несло иррациональным холодом и странным запахом. На самом камне виднелись не то царапины, не то потеки, похожие на грязно-желтую ржавчину. И единственным ярким пятном, кроме барьера, тут был Кастиэль. Только сейчас Хаук заметил, что Командующий сидит перед небольшой лебедкой с заблокированным механизмом. Джей не зря говорил, что в случае чего — поднять Хаука на высоту не составит труда. «Внешние», по-видимому, уже давно научились предусматривать все возможные неожиданности.

Джейд сдулась на первой сотне метров. Но упрямо ползла вверх, сцепив зубы и бесполезно стараясь не выдать тяжелого надсадного дыхания, молча. У Джея же все эти попытки угодить собственной гордости вызывали лишь глухое раздражение. Спорить, впрочем, он с ней не стал — услышал отказ от помощи и позволил подниматься самостоятельно столько, сколько сможет держать темп.

Считанные минуты.

— Джейд, закрепляйся. Кас поднимет.

«Иди к чертя… м! — голос сбился на отчаянный рык и девчонка сорвалась, повиснув на страховке несколькими метрами ниже. — Да чтоб тебя!»

Повторять приказ Джей не стал. В отличие от Хаука, перед ним сейчас вовсе не новичок. Джейд рычать-рычала, но подчинялась всегда четко и без задержек. Выяснение отношений у нее никогда не мешало делу. Именно поэтому вольный до сих пор не разорвал с ней связей и всегда так или иначе откликался на предложения о совместной работе.

Шума много, но и польза есть.

Как и ожидалось, спустя несколько секунд в наушнике прозвучало резкое и злое «готово».

— Кас, поднимай её.

«О-кей».

Еще мгновение, и веревка бодро поползла наверх. Этот подъем будет самым быстрым. На стене всего одна красная метка, крошаксы присмирели и теперь держат приличную дистанцию. Твари знают, где опасно. Твари тоже хотят жить.

Вот только твари вполне способны осознать и источник этой опасности, а потому подъем самого Джея будет куда веселей. Его-то прикрывать некому.

С детских лет Джей не понимал высотников, хотя именно ему — не Касу — пророчили несомненный успех в этой работе. Когда маленький ловкий и подвижный мальчишка впервые предстал перед отрядом своего будущего учителя, именно высотник рвался взять его к себе. Настойчиво уговаривал даже после четкого отказа. Даже тогда, когда вопрос о том, кто будет учить Джея, был уже решен. До тех пор, пока не стало ясно, что для маленького гения стать высотником просто невозможно.

Кажется, именно этого Кастиэль так и не смог ему простить. Даже сейчас, когда старший отряд расформирован, один из учителей давно мертв, а второй предпочел мирную жизнь с женой и дочерью.

Джей вздохнул и прыжком встал на ноги, пряча пистолеты. На обвязку он смотрел с так и не ушедшим за годы сомнением. На вновь спущенную и закрепленную веревку — с еще большим.

Джей терпеть не мог что подъемы, что спуски. Но второе хотя бы быстро. Сейчас же ему вновь придется довериться чужим рукам и чужому маршруту. Подчиняться чужим командам. Потому что если высотнику по любой причине потребуется пауза — ему, Джею, так или иначе необходимо будет «прилипнуть» к стене и замереть. Покорно ждать, когда тот, в чьих руках его жизнь, будет готов продолжить.

Хорошо, что сейчас это Кастиэль, который знаком не понаслышке с тараканами Джея. Даже с теми, которые он всеми силами пытался скрыть.

Веревка натянулась и плавно потащила вверх. Закрепленный на ней же груз повис парой метров ниже. Болтался. Мешал, делая и без того неустойчивое положение почти непредсказуемым. Еще и одна из рук занята. Пусть Джей за годы научился стрелять с двух пистолетов и в таком положении, лишний раз блистать этим навыком он никогда не стремился.

Но сейчас, конечно, заставят.

Крошаксы рванули на него единой волной, как недавно на Каса. В наушнике раздался нецензурный вопль Хаука — пришлось очень невежливо заткнуть. Только отвлечься сейчас не хватало. Необходимость отучить мальчишку болтать без повода скоро встанет на самый верх списка.

Потом.

Не стена — земля. Просто земля. По ней можно идти. Главное держать нужную скорость.

Не веревка и не груз заставляют болтаться, сбивают с шага — всего лишь ветер.

Низ — внизу. И верх — вверху. Плевать, насколько его «верх» и «низ» соответствуют реальным. Запомнить, где веревка. Закрыть глаза. Стрелять, доверившись чутью и слуху, привычно считая выстрелы. Слиться в единый ритм с мягкой отдачей и сухими щелчками — родной мелодией.

Снова рыкнуть на Хаука, в нецензурщине которого в этот раз звучал не страх, но восторг.

Первый: перезарядка. Второй: последние выстрелы. Первый: работа на обе стороны. Второй: готов. Возвращение к исходному темпу.

В такие мгновения Джей будто переставал быть собой, превращался в идеально выверенную машину. Мир представлялся прозрачно-чистым, понятным. Остановившимся. Его пистолеты становились быстрее любого движения, будто предсказывали каждую атаку каждой из тварей. Раньше, чем сам Джей это хотя бы понимал.

Бой исключительно на рефлексах.

Навык, который не пришлось оттачивать — Джей будто был рожден с этой реакцией и чутьем, превосходящим человеческое. За все годы обучения его задачей было в бесконечных тренировках создать соответствующее тело. И только. Такая малость, если подумать.

Перезарядка.

Но едва восстановленный ритм был сбит уже голосом Каса:

«Отступили. Думаю, с концами. Возвращайся в нормальное положение, я ускорю подъем».

Стандартную фразу о выполненном приказе Джей не произносил никогда. Ни одну из. Оттуда, сверху, и так увидят, что он готов. Еще несколько мгновений — и подъем действительно ускорился. Черный провал лаза приближался теперь так быстро, что позавидовал бы и сам Кас, что уж там Хаук. Да вот только Джею, в отличие от обоих высотников, это не доставляло никакого удовольствия. И через порог пещеры он перелез самым мрачным и злым из всех, коротко командуя привал и обед.

Да уж. Джей никогда не понимал и не поймет высотников.

Ни этого восторга в глазах. Ни неповторимого света, который исходит от любого из них, даже при простом разговоре о виде с покоренной высоты. Вон, Хаук не стал исключением. Смотрит на песок и камни внизу так, будто это он, а не Джей, только что сюда залез и смог, наконец, нормально оглянуться. Джей вот наоборот поспешил отвернуться и отойти подальше, игнорируя ехидную ухмылку Кастиэля и все посыпавшиеся на него вопросы. Ответил резким злым «Потом!» — и только.

— Что за фигня у тебя с настроением опять! — недовольно буркнула Джейд и включила походную печку. — Мне же интересно, что за червяк нам на головы падал!

— Мне тоже, — поддакнул растянувшийся на подстилке Хаук. Пальцы городского высотника чуть подрагивали, хотя прошло уже немало времени. Все же высота была для него приличной, а выносливость ни к черту. Отдыхать придется ощутимо дольше, чем Джей планировал, а груз — делить. Благо без воды проблем он не доставит хотя бы поначалу.

Джей вздохнул и передернул плечами, устраиваясь как можно дальше от светлого пятна входа.

— Раз тут был страж, рядом руины. Раз страж охотился — он неопытный. Первый или второй. На перерождение уходит около трех суток. Значит, сегодня ночевать будем там.

— Эти горы довольно популярны несмотря на крошаксов, — негромко подал голос Кас. — Их знают вдоль и поперек. Ни разу не слышал, чтобы тут были руины.

— Про то, что тут можно добыть хвостики, ты тоже не слышал, готов поспорить.

— Ну… верно. Джейд, кто информатор?

— Не скажу. Он проверен, это не подстава. Наш центр мне верит. Так что отвали.

— Пф… — Кастиэль кинул хмурый взгляд на Джея и пожал плечами. — Верит — не верит… кто знает. Приятного аппетита.

— И как это понимать?! — девчонка как всегда не собиралась сдавать позиции, но, не дождавшись ни ответа, ни реакции остальных, предпочла перевести тему: — Откуда инфа, что это страж? Насколько я слышала, их не определишь, пока не атакуют. Ты что-то выяснил перед выходом?

— Я просто знаю, — отсек Джей и забрал свою тарелку. — Я всегда точно знаю. Пора бы привыкнуть.

Стало тихо. В молчание вмешивался негромкий стук походной посуды и едва различимые звуки из глубины лаза. Через некоторое время к ним прибавилось довольное сопение Хаука — мальчишка вмиг избавился от своей порции и задремал прямо сидя, опасно наклонившись к печке.

Нельзя.

— Не спать! — Джей безжалостно отвесил ученику подзатыльник, заставив встрепенуться, резко выпрямиться и поздороваться головой уже с камнем стены. — Не здесь. Зайдем глубже — там можно.

— «Пустынка», да? — мрачно уточнил Хаук, потирая ушибленный затылок. — Я устал как хрен знает кто.

— Само собой. Терпи. Итак, этот лаз действительно не новый. Но по той информации, что есть у меня, раньше он заканчивался тупиком и не использовался. Скорее всего, где-то что-то обвалилось, открыв доступ к ранее закрытой системе пещер. Там точно есть вода и — теперь можно быть в этом уверенными, — руины. Проверим их, по возможности останемся там на ночевку. До перерождения стража — самое безопасное место из всех.

— Почему?

— Потому что руины всегда живые. Там нет угрозы «пустынки». А страж, даже мертвый, гарантирует отсутствие гостей.

— Руины, да? Бабай любил рассказывать про них сказки, но я так и не понял, что это.

— Сохранившиеся постройки Старого Мира.

Мальчишка открыл было рот, чтобы задать новый вопрос, но в итоге не проронил ни звука. Зато Джей чуть ли не физически почувствовал, как усталый интерес Хаука сменился восторгом и нетерпением. Таким же, что с начала этого разговора горело в глазах Джейд. Вот уж точно кто ликует. Девчонка в свое время чуть ли не на коленях уговаривала показать ей хоть одни руины, но раз от разу получала отказ. В последний раз — и вовсе в крайне жесткой форме. Только под угрозой прервать всякое сотрудничество Джейд отстала, так и не поняв причин такой категоричности.

Причин, простых до невозможного.

Стражи — существа, которых по праву можно назвать умными. Не глупее человека уж точно. По сути своей бессмертные, они накапливали опыт, и перерожденные всегда оказывались в разы опаснее погибших.

Если в самом начале новой истории руины исследовали небольшие отряды искателей, то сейчас к уже открытым не суются без веской необходимости даже матерые профессионалы. По сути, человечеству просто повезло забрать многое из того, что способно принести пользу, раньше, чем стражи стали непобедимы.

Всего два места еще представляют огромную ценность: Ледник, до которого невозможно добраться из-за низкой температуры, глушащей даже ядра, и Черный Замок. Искатели утверждают, что когда-то оба этих места были огромными библиотеками. И шанс того, что многие книги сохранились и по сей день, достаточно велик.

Но Ледник недосягаем.

А последняя экспедиция в Черный Замок, ради которой Империя и вольные впервые за столько лет решились на совместную работу, закончилась так… как закончилась.

Людьми, возглавившими её, были Джереми Расселл и Жак Ферро.

Джей тихо рыкнул и тряхнул головой, сгоняя наваждение. Ненависть, одержимость местью — все это уже в прошлом. Пусть остается в кошмарах. Сейчас ему не до того. Сейчас у него другие задачи и другой отряд.

— Сворачиваемся и идем дальше. Наша задача найти руины, воду и подходящее место для ночевки. Завтра поднимемся рано, к началу дня будем у цели. До ночи должны спуститься назад в пустыню.

— Торопимся?

— У меня нет желания встречаться с перерожденным в вашей компании.

— А если встретимся? — подала голос Джейд, нисколько не скрывая предвкушения.

— Тогда вы свалите, а я его убью. В ограниченном пространстве пещер твой посох почти бесполезен. Держи себя в руках и не делай глупостей.

Девчонка раздраженно фыркнула и подхватила свой рюкзак. Остановилась в шаге от оставленной барьером линии и пропустила Джея вперед. Притихший Хаук шел вторым. За ним Джейд, замыкал Кас. По команде все натянули на головы капюшоны, спасаясь от капающей с потолка дряни. Желто-серая плесень густела с глубиной, полностью покрывая верхнюю часть свода; тяжелая вонь заставила надеть и маски, свет тускнел. Но Джей не торопился зажигать фонарь. Несколько шагов в почти кромешной темноте, и тоннель повернул налево, обрываясь впереди крутым спуском, из которого поднималось тусклое бело-зеленое сияние.

— Смотрите под ноги, — предупредил центр и спокойно спрыгнул вниз с почти трехметровой высоты.

Их цель чуть правее и ниже. Как только расстался с жизнью страж, Джей уже знал, где именно находятся руины.

Часть 10

Темно.

Тесно.

Воняет.

С каждым шагом становилось все сложнее. Потолок опускался ниже и ниже. Идти приходилось чуть ли не вприсядку. А когда Хаук в очередной раз поздоровался лбом с каким-то выступом, ехидную ухмылку Джея он различил в кромешной темноте и сквозь затылок. Так и встала перед глазами. Вот уж где рост драгоценного учителя становился преимуществом. Спустя несколько шагов Хаук окончательно уверился, что за этот поход Джей вернет ему все насмешки: явные и не очень. Как «внешний» тут ориентировался, и вовсе было загадкой до тех пор, пока не дошло поднять очки и переключить их на другое зрение.

Контраст цветов тут же ударил по глазам. Холодные стены, очерченные синим, желтоватым подсвеченная вязкая вонючая дрянь на потолке, идущий впереди Джей, почему-то почти не отличающийся оттенком от плесени. Видимо, его поразительная жаро-холодостойкость была все же заслугой снаряжения. Тут Хаук вспомнил, что у очков три режима, и переключился с теплового видения на ночное. Мир подернулся рябью и стал просто серым. А новый поворот заставил зажмуриться от яркого света: в очках отпала необходимость.

Лаз обрывался вниз сплошной стеной, пространство из узкой круглой ограниченности вдруг раздалось вверх и вширь, в лицо ударил пропитанный подземным холодом ветер. Но поверить в то, что он находится под землей, у Хаука совсем не получалось. Джей уже спрыгнул вниз, недовольно обошла сбоку Джейд, со смешком хлопнув по плечу, спустился и Кастиэль, а Хаук все стоял на границе слишком низкого хода и просто не верил своим глазам. Его старый мир под куполом родного города был одним, пустыня за его границами — другим, однообразным, жарким, опасным, но в целом в тех же тонах и красках.

Мир же этой пещеры просто не представлялся возможным. Тут была другой сама реальность — невероятный красочный сон.

Все пространство, насколько хватало глаз — а потолка и дальнего края пещеры Хаук не видел — заливал призрачный бело-сине-зеленый свет. Он исходил, казалось, от самих стен, вообще от всего вокруг. Светились небольшие камушки, разбросанные внизу. Светились странные существа — водянистые, плоские, с длинными нитями щупалец. Светились растения — прилипшие к стенам, тянущиеся вверх из пола, свисающие гирляндами с недосягаемого потолка. Последние и вовсе заставили Хаука на какое-то мгновение потерять всякое осознание действительности. Огромные полупрозрачные ленты стали домом для множества летающих существ. Разных форм и размеров, едва различимые глазом, теряющиеся в неярком свечении, они проплывали мимо кто поодиночке, кто стайками. Кто быстро, смазанным росчерком, кто неторопливо и важно. Кто-то спасал свою жизнь, кто-то охотился. Кто-то петлял между непонятными растениями, кто-то был столь огромен, что заставлял их расступаться. А кто-то и вовсе не летел и не плыл по воздуху — карабкался, извиваясь всем телом, или прыгал с гирлянды на гирлянду, на время короткого полета расправляя кожистые перепонки.

— Охрене-е-еть… — только и смог выдать Хаук вечность спустя. Странно, но Джей не торопил и не смеялся. Ждал внизу, оборвав ехидный комментарий Джейд еще на полуслове.

— Пустошь изменчива, Хаук, — в сотый раз повторил он, когда высотник спохватился и наконец спустился к остальным. — На каждом ее метре можно встретить что-то новое. И подземелья, пожалуй, самые непредсказуемые в этом плане. Я много бывал в горах, но ни разу не видел двух похожих. Хотя одинаковые черты и есть — к примеру, такое освещение преобладает даже если сами твари разные. Главное, запомни: если вода светится, ее нельзя пить без двойной фильтрации — ядовита. Даже если тестер говорит другое. Ясно?

— Что это? — вместо кивка или ответа спросил Хаук, без стеснения ткнув пальцем в ближайшее водянистое существо. Оно плыло мимо так близко, что можно было протянуть руку и схватить за длинные нити-отростки. Будто и не было тут их небольшого отряда.

Джей негромко усмехнулся:

— Мальчишка.

Хаук вздрогнул и резко опустил руку, почувствовав, как в лицо в который раз бросилась краска. «Мальчишка»! Не городской, не даже юнга — мальчишка! Да еще и так понимающе-ехидно!

— Я все слышал и запомнил! Ну… про воду… что фильтровать надо. Вот.

— Конечно, — ухмылка стала еще снисходительней, и Джей кивнул на уже уплывшую тварюшку. — Это медуза. И это тоже. И это. Все похожее — медузки. Строго говоря, они не опасны: сами не нападут, но защищаться умеют. Смотри… — учитель сделал пару шагов вперед, без труда нагнав полупрозрачную штуку, и спокойно взял ее в ладонь, подцепив желеобразный купол. Водянистое тело чуть потрепыхалось, затем замерло, а щупальца безжизненно опали. — При любой опасности они притворяются мертвыми. Ядер у медузок нет, необходимую для жизни энергию они забирают из еды или воздуха. Запасать ее соответственно не могут, потому едят постоянно. Жгуты трогать голыми руками не советую: просто жалят, но ожоги неприятны и долго сходят, кроме того, способны вызвать длительное онемение.

— Коснется голой груди — кирдык! — со знакомым идиотским оптимизмом вставила Джейд, мигом разрушив все волшебство. — Из этой дряни пытались сделать оружие, но жгуты бесполезны отдельно от твари. За пару суток теряют форму и становятся полужидкой размазней.

— Какой идиот будет шляться по пустоши голым?

— Все бывает, — философски пожала плечами Джейд, и ей как-то без сомнений поверилось.

Медузку же хотелось потрогать. Живое желе выглядело странным, а в руке Джея казалось мягким и наверняка было приятным на ощупь. И еще отчетливо напоминало… постельно-женские ассоциации Хаук попытался отогнать как можно дальше.

— К слову, — спустя невольную паузу продолжил Джей, — эти штуки съедобны. Безвкусные, вязкие, склизкие, но есть можно: главное, щупальца обрезать.

Он размахнулся и запустил несчастную медузку куда-то к потолку. Та далеко не отлетела: буквально через мгновение «воскреснув», рванула в другую сторону с совершенно неожиданной скоростью.

— Ладно, идем дальше. Нам еще надо найти способ спуститься, куда нужно.

— А куда нужно? — лениво уточнил Кас.

— Правее и на десяток метров ниже.

Такой точности Хаук не ожидал и потому оторвал взгляд от так и притягивающих его медузок другого вида: эти не летали и почти не светились, зато были с панцирем и сновали по полу как мишени из ржавого игрового автомата, собранного городскими механиками. Так и хотелось пнуть. В детстве Хаук очень любил такие игрушки и даже зарабатывал с их помощью деньги, споря с любым желающим на реакцию.

— Откуда ты знаешь, куда нам? Я понимаю, что ты чуешь как-то этих тварей, но… разве руины не камни и железки?

— Это особенные камни и железки. Хотя тут ты прав, я чую не руины, а стража. Он перерождается всегда в центре. И на протяжении всего времени восстановления никак себя не прячет. Существо такой силы может почуять любой, если захочет. Именно потому руины сейчас безопасны — твари инстинктивно бегут от них, а пустынки там вообще не бывает.

— Любой? Даже я?

— Даже ты. Хотя и с трудом. С большим. Можешь попробовать: закрой глаза, остановись, расслабься. Хочешь, сядь.

— Мы разве не торопимся?

— Не настолько.

Идея звучала заманчиво. Что если у него, у Хаука, тоже есть дар чувствовать мир, как и у его учителя? Это было бы великолепно. Но губу пришлось быстренько закатать обратно: Хаук сел, закрыл глаза, послушно сделал вдох-выдох, расслабляясь… и ничего.

— Как оно должно быть хоть? — мрачно спросил высотник черт знает сколько времени спустя, не откопав в себе никаких признаков «того самого». Увы, все его ощущения заканчивались на тянущей боли в мышцах и остром желании спать. Да и смачный зевок вряд ли был вызван загадочным стражем.

— Почувствуешь — узнаешь. Чаще всего это тревога или страх. Но, полагаю, после такого подъема не стоило и пытаться. Ладно, пошли.

Хаук неохотно открыл глаза и со вздохом покосился на отставленный в сторону рюкзак. Вставать совсем расхотелось. Зато можно воспользоваться моментом и получше разглядеть странные светящиеся камни, украшавшие пол пещеры. Чуть помедлив, Хаук поднял один и взвесил на ладони: легкий. В руке, несмотря на перчатку, он быстро нагрелся и как будто засветился ярче.

— Странная штука. Джей, я могу взять один?

— Возьми. Арки пропустят. Только в тепле хранить не советую — вонять будет.

— Вонять? — Хаук посмотрел на продолговатый овал и принюхался. Вроде бы ничем таким не несло. Но в глазах Джея четко читался подвох, а остальных — чисто научный интерес. Эти двое даже ударили по рукам, заключая какое-то пари. — Что это за порода такая, что в тепле воняет?

— Дерьмо.

— Чего?! — обреченный интерес тут же сменился брезгливостью, а сияющий манящей синевой камушек улетел далеко в полумрак.

Судя по довольным мордам Джейд и Каса, физиономия Хаука вытянулась весьма красноречиво.

— Ну, эти ж наверху что-то жрут, — тем временем продолжал Джей. — И куда, по-твоему, они девают естественные отходы? Не парься. Джейд, вот, хотела из подобных серьги. И всерьез набрала себе целый мешок на продажу. Я даже доволен, что ты сообразил сначала спросить-таки, что это.

Хаук посмотрел на девушку, которая при этих словах демонстративно отвернулась, и вздохнул:

— Ну, спасибо. Приятно знать, что я не законченный дебил.

Черт бы побрал этого Джея. Ну какое удовольствие ему смотреть раз от разу, как Хаук набивает шишки по собственному незнанию? Сколько раз уже высотник повторил, признал открыто, что да — он многого не понимает и не может! Так зачем продолжать ждать, когда очередная «любопытность» загонит в краску стыда?!

Хаук не удержался, раздраженно пнул один из крутившихся рядом панцирей.

И тупо моргнул, уставившись в закрывшую весь обзор руку. Между пальцами Джея, в жалком сантиметре ото лба высотника, торчал белый костяной шип, а в ладони раздраженно крутилась выбранная целью медузка.

— Хаук. Умение сначала думать, а потом делать я буду вбивать в тебя позором и болью. Советую задуматься об этом уже сейчас: не будь у нее шипов, ты бы освещал нам путь качественным фонарем.

— Задумаюсь, конечно, — буркнул Хаук и добавил в сторону: — Но можно было б и предупредить.

— Нельзя. Это была первая проверка, и ты её успешно провалил.

— ?!

Слов на это у Хаука не нашлось. Только и осталось, что беспомощно разевать рот, силясь подобрать хоть какой-то достойный ответ. Услышать еще одно «мальчишка» в свой адрес не хотелось совсем. Но неожиданно на защиту встала Джейд:

— Да ладно тебе, босс! Как будто ты не пнул ни одной из этих штук! Прикольно же! — в подтверждение своим словам Джейд от души наподдала ближайшему панцирю тяжелым сапожком и ловко увернулась от ответной атаки: — А уж реакцию ставит — зашибись!

Вот уж точно: не успеешь увернуться — зашибет. Но Джея, очевидно, не заботила ни уместность жаргона, ни само сомнительное развлечение:

— Ни разу. Дурость.

— Бу, какой ты скучный! И что только в детстве делал? Лет в шесть, когда вся нормальная малышня крафтит ненормальную хрень просто из интереса?

— Пытался выжить в Пустоши.

— В шесть лет? — поднял брови Хаук. — Не рано? Бабай рассказывал, что в ученики лет с десяти берут, не раньше.

— А меня не спрашивали. Когда Волна накрыла Фобос, мне было шесть. Выжил я по счастливой случайности — смог забраться достаточно глубоко, чтобы взбесившиеся твари меня не тронули. А потом неделю шлялся по Пустоши, пока меня не нашел Джей Фолк. Он же привел меня в Мидори, подарил новый дом и назвал сыном. Еще спустя года два нам принесли его нашивку. И тогда я пошел в Пустошь. Чтобы больше никого не потерять.

Хаук слушал эту неожиданную исповедь затаив дыхание и только невольно поежился, когда за будничным тоном, полным напускного безразличия, увидел весь смысл сказанного. Весь. «Никого не потерять» — до чего же, должно быть, наивная цель. И как жестоко Жизнь доказала это Джею. Хаук попытался прогнать прочь настойчиво лезшие в голову мысли и опустил глаза в пол. Конец короткого рассказа показался неуместным, как будто Джей сказал это больше для себя, чтобы спрятать, смыть горький осадок, повисший в невольной паузе:

— Отбился от идиотов, настойчиво тянувших меня в высотники, и стал тем, кто я есть.

— А чего не пошел в высотники? — спросил Хаук скорее просто, чтобы спросить. Хотя отказ от такого будущего был его натуре непонятен вовсе. Да он и не отказался. Но ответ прозвучал настолько неожиданно резко, что высотник волей-неволей вынырнул из омута мрачных мыслей и куда внимательнее посмотрел на своего учителя:

— Не твое дело.

— Как раз его, — с хитрющей улыбкой вмешался Кас, — тебе же с ним работать, о таких проблемах надо говорить сразу.

— Проблемах? — насторожился Хаук одновременно с тут же заинтересовавшейся Джейд.

— Заткнись, Кас.

— Ну уж. Нельзя такое скрывать, только хуже будет. Да и в этом нет ничего зазорного, поверь!

Судя по тому, как улыбка Каса расползлась в откровенно-издевательскую ухмылку, «зазорного» тут было много. Но Джей, как ни странно, просто рыкнул и ускорил шаг, будто убегая от сказанного в спину:

— Он боится высоты, Хаук, — довольно закончил Кастиэль, одержав здесь и сейчас, по-видимому, «большую победу». — В детстве боялся панически. Так что нашей братии с ним всегда было оч-чень трудно работать!

На это Хаук счел лучшим промолчать — вспомнилась недавняя затрещина за «неуместный» смех. Тут-то явно затрещиной не обойдется. Вон, даже Джейд пытается ржать так тихо, чтобы идущий впереди центр её ни в коем случае не услышал.

* * *

Кастиэль был прав. О подобных моментах надо говорить всегда, особенно кому-то, с кем в одном отряде. Хаук бы узнал так или иначе, хотя Джей и слабо представлял свой разговор с учеником на эту тему.

Джереми Расселл никогда не любил ходить в горы. Равнины и подземелья, леса и трясина — что угодно, только не острые пики и вертикальные откосы с зыбкой фальшивой опорой. Но волей Пустоши именно горы хранили в себе все самое интересное. Там почти не было слабых существ — один поход грамотным отрядом мог озолотить любого. Ядра, ресурсы, минералы, руины… своеобразный рейтинг среди своих и слава. Само собой, речь не об игрушках, как Плато Крошаксов, а о тех горах, восхождение на которые длится по нескольку суток.

О тех, где гнездятся драконы.

Когда-то, когда Джей был еще учеником, в горы приходилось ходить часто. Они были последним рубежом, самой главной проверкой будущего «внешнего» на прочность и универсальность. Последний год обучения их отряд буквально жил в Черных Горах, и Джею пришлось выиграть безжалостную битву с самим собой. Панический ужас, захватывающий и сковывающий все тело, сменился зябким неуютом. Чутье от этого обострялось критически: даже самая мелкая тварь казалась по меньшей мере «красной». Но зато Джей смог ориентироваться, принимать решения и выполнять свою работу.

Чуть ли не главным залогом успеха стала необходимость сработаться с высотником.

Кастиэль был лучшим для этого. Потому что никогда не забудет, как после первого подъема Джея, судорожно вцепившегося в трос, откачивали медики. Пусть потом, приличное время спустя, высотник и начал шутить над этим страхом, подкалывать, вставлять острые шпильки, постоянно нарываясь на драку, но в тот, самый первый раз, он не сказал ни слова и даже не усмехнулся.

С Максом было проще. Ребенок, не задумывающийся в силу обстоятельств над многим и не смевший задавать вопросы, выполнял в точности каждую команду. Джей учил его работать в первую очередь в своем ритме и темпе, учил сразу учитывать то, что любому другому приходилось долго объяснять. Хаук же… Черт его знает, что было бы с Хауком. Кастиэль взял это на себя — Джей просто позволил ему это сделать, если говорить честно. Даже был благодарен.

Но злости, отголосков детского стыда и обиды этот факт ничуть не умалял. Оставалось лишь радоваться, что городскому мальчишке хватило такта промолчать. Это обнадеживало.

В стене огромного зала пещеры наконец обозначилось темное пятно — проход, который центровой искал глазами все это время. Небольшой отряд свернул с основной «тропы». Плохо скрытые смешки Джейд за спиной наконец прекратились, и Джей позволил себя нагнать.

В этот раз, к облегчению высотников и досаде всех остальных, лаз оказался довольно высоким и просторным. Плесени хватало и тут, но местами она была подчищена кормящимися ею же тварями. Небольшие плоские улитки, панцири которых едва вырастали в пол-ладони, оставили за собой блекло светящийся узор из слизи, но ни одной из них поблизости видно не было. Что уже напрягало, несмотря на скромно молчащее чутье.

Страж находился почти ровно под ними.

Тоннель же уходил правее, и не ясно — вверх или вниз. Да и сделан явно не самим стражем — слишком большой. Так что либо где-то поблизости должно найтись еще одно ответвление, либо проход все же не их, и отряду придется возвращаться.

Второе.

Чутье проснулось вместе с поворотом, еще до того, как в глаза бросился изодранный временем и местами съеденный плесенью красно-черный флажок. Висел он здесь явно давно, предупреждая об опасности любого из направлений открывшейся взгляду развилки. А прямо перед ним расположилась лужица, негромко булькая и переваривая в себе что-то уже трудно определимое. Вот про нее Хауку следует, пожалуй, рассказать подробнее. Потому Джей объявил короткий привал. Флажок-флажком, а что за опасность впереди все равно разведать стоит, чтобы в один прекрасный момент она не стала неожиданностью сзади.

* * *

Хаук слушал про неведомую лужицу — еще один граничащий с идиотизмом термин драгоценного учителя — и понимал, что чувство голода уже как-то отступило, а привалу он совсем не рад. Странная тварь, похожая на плесневелую мутную брагу, бурлила и чавкала. И Джей не поленился в красках рассказать, что пищеварительный процесс у этой твари длится несколько недель. Первые дни жертва еще жива, но выбраться не может и обречена на голодную смерть в объятиях монотонной боли. Кожа человека, по словам Джея, растворяется в этой дряни где-то за первые десять часов, а вот мясо… мясо уже подольше.

У лидера «К-9» абсолютно точно не все в порядке с головой.

Джей рассказывал про дикую мучительную смерть с теми же интонациями, с какими Хизар когда-то объяснял, каким узлом крепят страховку и почему. В деталях. Чтобы непременно было понятно. И в итоге Хаук все же не выдержал:

— Джей, за кой хрен мне так подробно знать, как именно эта тварь будет меня жрать?

— Чтобы знать, как она тебя жрать не будет, юнга! — не к месту влезла Джейд, но учитель не стал даже рычать на нее — лишь кивнул.

— Понимание происходящего ведет к пониманию того, как избежать фатального финала. Чем больше мелочей ты знаешь, тем больше выходов из ситуации сможешь найти. К примеру, тот факт, что у лужицы желудок наружу, позволяет предположить, что все остальное внутри. Если ты твердо уверен, что сможешь достать до дна, можно избавиться от самой твари. Это выбраться из ее желудочного сока сложно: чем больше сопротивляешься — тем сильнее держит. А вот опуститься глубже — легко. Из сказанного только что есть другой вариант: если сопротивляться не будешь — могут и отпустить. И так далее.

— И как понять, что меня отпустили?

— Элементарно — тебя перестанут держать.

— Гм, — действительно, проще не бывает, но понятнее не стало.

— Лужица сама по себе маленькая, — продолжил Джей, сделав небольшую паузу, но так и не дождавшись вопроса. — Она находит подходящую нишу, заползает в нее и начинает с огромной скоростью вырабатывать желудочный сок. Ниши обычно глубокие. Тварь спокойно может устроить ловушку в несколько десятков метров глубиной. Но рассчитана такая западня на тупых тварей Пустоши: попавшись, они начинают брыкаться, вязнут и быстро тонут. Человеку же обычно выбраться не составляет большого труда. Если он знает, конечно, с чем имеет дело. И моя задача как раз сделать все, чтобы ты знал, с чем имеешь дело.

— В таких вот подробностях? — мрачно уточнил Хаук.

— В таких подробностях в первую очередь. Чтобы знать, как защищаться, нужно знать, от чего. Логично, не находишь?

— Угу… И… Что теперь-то?

Увидев, как Джей встал и начал проверять снаряжение — беглый осмотр после каждого привала стал казаться уже естественным, — Хаук тоже было подобрался, но неуверенно замер: ни Кас, ни Джейд вставать не торопились.

— Тебе — ничего. Я схожу на короткую разведку. Если со мной пропадет связь, командование на Касе.

— А она может пропасть?

— Пустошь изменчива, — ответил без ответа Джей, заставив скрипнуть зубами. — Кас, объясни ему пока правила.

— Оке, — козырнул старший высотник и вгрызся зубами в брикет сухпайка, не торопясь переходить к лекции. Хаук все же выпрямился в полный рост и хмуро смотрел в спину удаляющемуся в сторону той самой лужицы учителю. На душе стало как-то неуютно: весь опыт пройденного пути подсказывал, что это «правило разведки», которое должен рассказать Кас, очередная циничная чушь.

Тем временем драгоценный учитель и не думал тормозить перед препятствием — спрыгнул прямо в вязкую хрень, которой только что пугал, заставил чертыхнуться, и невозмутимо потопал дальше прямо по ней. Резко выпрыгнувшее из недожидкости щупальце получило протезом и нырнуло обратно. А подошвы обуви Джея, четко выделяясь в полумраке пещеры, светились силовым полем.

Гад.

— Потерявшихся не ждут, Хаук, — неожиданно подал голос Кастиэль, заставив вздрогнуть и перевести на него непонимающий взгляд. — Если в случае потери видимости и обрыва связи с разведчиком не удается вновь установить связь в течении пяти-десяти минут, отряд снимается с места и уходит. Если «потерялся» центр, отряд возвращается назад тем путем, которым шел. Если центр на месте — решение на нем.

— Но… Почему не спасти?

— От кого? Разведчик выходит, когда риск может быть достаточно большим, а необходимость лишь в том, чтобы проверить степень угрозы. Раз Джей пошел туда, он просто хочет обезопасить тыл. Мы не пойдем этим путем. Скорее всего, вернемся в «зал» и будем искать другой проход. Как ты сам должен уже понимать, рисковать всеми в этом случае никакого смысла. Лучше дать отряду отдохнуть, пока специально выбранный человек ушел в разведку.

— И что, мы вот так его бросим, если что?

— Да.

— Он же твой друг. Старый друг. Вы хрен знает сколько лет знакомы. Все равно бросишь?

— Именно поэтому в первую очередь. Я лучше всех знаю, что Джерри не будет рад, если за ним сунутся подыхать всем скопом. Кроме того, Джерри — это Джерри. Он мало того, что чертовски везуч, так еще и не менее чертовски опытен. Уж не нам о нем волноваться — выберется и нагонит. А если не выберется — значит, надо драпать так, чтоб только пятки сверкали.

«О, ты, наконец, это признал, Кас! — насмешливо раздалось в наушнике. — Польщен, польщен!»

Хаук невольно усмехнулся, а Кастиэль наоборот — страдальчески поморщился. Но, тем не менее, продолжил:

— Разведчик обязан выходить на связь каждые пару минут и докладывать обстановку и, Хаук… Все это правило, такое поведение в Пустоши, — это не предательство. Это доверие.

Высотник невольно вздрогнул и опустил взгляд, неуклюже плюхнувшись на свое место. Отшиб зад, как-то позабыв, что сидит на каменном полу, а не на чем-то более цивилизованном. Вздохнул. Но в этот раз смолчал. Цинизм Пустоши смешивался в его голове с гордыми байками вольных, легендами о «К-9», верой в человечность и искренность поступков. Но каждый новый факт ломал понятия, заставлял пересматривать вновь и вновь собственное отношение к жизни. «Мальчишка» — как бы ни задевало это, но ведь Джей прав по сути. Все «внешние», даже безалаберная Джейд, смотрят на всё с совершенно иного угла. И с их стороны даже самые безжалостные и жестокие решения начинают видеться единственно верными. Таким стало убийство на пути в Брайт. Риск ради нашивки. И сама готовность жертвовать кем-то одним ради всех.

Вот только краеугольным камнем вставало и острое осознание: Джей не намерен жертвовать никем, кроме себя самого. Почему-то от этого становилось досадно, в груди рождалось острое чувство несправедливости. Да вот беда — драгоценный учитель с самого начала назвал все рассуждения о «чести и долге» чушью.

Туман.

Тяжелый. Мертвенно-бледный. Пугающе неподвижный. Он занимал всю пещеру, насколько хватало глаз, а на своих границах складывался в очертания множества свернувшихся клубком пушистых тварей: на счастье Джея — спящих. И чутье буквально кричало о том, что будить их не следует. Зыбкие, без четкой формы, а значит, вернее всего неуязвимые к большинству видов оружия. Как и все твари подобного типа. Вытянутая морда и само ее строение, насколько можно было различить, говорила о сильных челюстях. Невесомость тумана — о том, что твари, скорее всего, быстрые и летающие. Количество — о том, что живут и охотятся стаей, а близость особей — о «семейных» связях. Хотя бы рань одного — и на тебя накинутся всем скопом уже не ради добычи — из мести.

Таких тварей Джей видел впервые.

Лохмато-мохнатые существа были свойственны лесам и степям, увидеть такое под землей, да еще и близ пустыни само по себе странно. С другой стороны, всякого рода туманы в первую очередь встречаются как раз в подземельях. И тогда ничего странного тут нет. Но изучить тварей лучше не светило: ближайшая из них настороженно вскинула уши, и Джей поспешил исчезнуть из поля зрения до того, как его заметят. То, что в случае чего по тревоге поднимется вся толпа, не вызывало сомнений.

— Возвращаюсь, — коротко передал он по рации, отойдя на достаточное расстояние. — Снимайте лагерь и готовьте времянку с маяком. Их тут сотни, если не больше. За мной никого, но преграда лишней не станет.

Ждать пришлось совсем недолго. Между уходом и возвращением Джея не прошло и часа, так что вскоре Хаук с интересом наблюдал, как от стены к стене натягивается временное защитное поле, отгораживая отряд от лужицы. Таких они могли поставить три, не считая переносного купола. И, наверное, тот факт, что одно из этих трех так просто оставляли за спиной, лишний раз подтверждал, что Джей нашел что-то не просто опасное, а катастрофически.

Что невероятно подняло настроение Джейд.

— А может, все же покажешь? Ну, на обратном пути? Ну, хоть одним глазком?

— Нет, — раз десятый с поразительным терпением отвечал Джей за те несколько минут, что они топали назад по тоннелю. Даже отсвет силового поля был все еще четко виден за спиной. — Они засекли меня с приличного расстояния. Тебя почуют еще до того, как ты их увидишь.

— Так раскидаем, делов-то!

— Думаю, только для нас с тобой это почти невозможно. Нужны щиты и минимум еще один стрелок.

— Кого ты там откопал хоть? — уже смирившись, обреченно вздохнула девчонка, но ответ огорошил всех:

— Не знаю.

— Это как? — в один голос спросили что оба высотника, что сама Джейд, заставив центра страдальчески поморщиться.

— Впервые таких вижу. Стайные, хищные, без четкой формы, летают. Твое оружие, Джейд, хоть и способно генерировать огромную энергию, тратит на это уйму времени. Тебя сожрут до того, как ты хоть раз ударишь. Я же, скорее всего, не смогу их сдержать. Одну-две особи — возможно. Но там сотни, если не тысячи. Нас окутает туманом и превратит в мясо. Забудь.

От таких перспектив отряд в очередной раз притих. Только и раздалось обиженное:

— Наверняка с них можно срубить тучу денег… а ты опять придешь и сольешь инфу в общий доступ за просто так. И какой из тебя после этого торгаш?

Следующие несколько часов шли в непривычной тишине, которую изредка разбивали четкие команды Джея. Они пропустили мимо стаю каких-то особенных медузок, которые светились не синим, а розовато-лиловым; переждали за камнем дикий порыв ветра; остановились у расселины, на границе которой Джей с полчаса чего ждал, а потом просто перепрыгнул, велев следовать за собой…

Холодная сюрреалистичная красота пещеры приелась и стала казаться однообразной едва ли не раньше, чем в свое время пески и барханы пустыни.

Хотелось адреналина.

Потому что без него с каждым шагом все больше и больше хотелось спать. Напряжение, неминуемо возникающее при встрече с чем-то новым, ушло. Шаг стал нечетким, рассеянным. Один раз Хаук даже споткнулся и едва не пропахал носом пол пещеры. Зато резкая отповедь от Джея помогла встряхнуться хоть на какое-то время.

К тому, что было в каких-то десяти метрах ниже они, по мнению Хаука, шли слишком уж долго. И от этого с каждым шагом росло раздражение, непонятная нервозность. Вокруг становилось светлее, но Хаук даже не пытался смотреть по сторонам, тупо уткнувшись взглядом в ноги Джея.

Его бесило. Бесило все без веской на то причины. Душу поочередно грызли то ярость, то граничащий с ужасом страх, сменяя друг друга так часто, что усталость физическая быстро стала моральной. На очередную перебранку Джейд и Каса Хаук и вовсе огрызнулся. За раздавшийся после этого смешок драгоценного учителя натурально захотелось убить.

— Я же говорил, стража любой почует. Возьми себя в руки. Со временем ты научишься отделять чутье от настоящих эмоций, возможно даже распознавать, кого ты чуешь, где он и как далеко. Сейчас ты, наверное, и направление-то определить не можешь. Просто бесишься.

— Зашибись! Скажешь, все вокруг как я?!

— Разумеется, нет. Я чую его с тех пор, как пристрелил, и куда сильнее, чем ты сейчас. Джейд, скорее всего, еще не чует вообще — у нее чутье развито хуже инстинкта самосохранения. А Кас, как и ты, не может определить направление, но присутствие чувствует, скорее всего, еще от входа в «зал».

— Раньше! — довольно усмехнулся Кас, гордо выпрямившись. — Я, знаешь ли, тоже на месте не стою! А вот с направлением беда, не спорю. Только на стене определять и могу.

— Зашибись, — тише, но четче и злее повторил Хаук, угрюмо сунув руки в карманы. Значит, Джей чует сильнее… и всех… и всегда. Не удивительно, что у него временами крыша едет. Тут кто угодно свихнется. Сам высотник вот уже готов.

Но осознание того, что это фальшивые эмоции, удивительным образом помогло хоть как-то успокоиться. Пусть Хаук и на какое-то время тупо «ушел в себя», стараясь поймать эмоции настоящие и вытащить их на передний план, к тому моменту, как проход снова стал почти идеально круглым и снизился до знакомой высоты, рычать и огрызаться на всех подряд он перестал.

Руины появились перед отрядом как-то неожиданно. А то, что это именно руины, Хаук понял скорее из-за короткого инструктажа и висящего в центре узкой пещеры яркого шара. В полупрозрачной хрупкой на вид пленке угадывалось очертание чего-то скукоженного и непонятного. А свет будто втекал в шар со всей округи и, хоть и резал глаза, на деле оказался довольно тусклым — ярче дневного он показался с непривычки. Вместе со светом в шар уходило, по-видимому, и тепло. В спину, из прохода, бил теплый ветер. Дыхание вырывалось изо рта плотными сгустками пара, поднятые воротник и капюшон не особенно спасали. Кас и вовсе с новой остановкой открепил спальник и по-простому в него завернулся. Иммунитет от резкого похолодания в этот раз оказался у двоих.

— Вау! Круто! Похоже на яйцо в разрезе! — позабыв про все на свете, Джейд бодрым танком потопала вперед, но учитель схватил ее за шкирку и грубо дернул обратно, заставив зашипеть и закашляться.

— Еще раз: близко не подходить, не атаковать, долго не смотреть. Безопасная дистанция — три метра, — холодно произнес он, отпуская куртку девчонки.

— Там же ядро огромной силы, на таком и Столица пару лет простоит! Прорва денег!

— И как ты его доставить намерена, если не секрет?

— Ну как… как и все.

Вместо ответа Джей подобрал небольшой камень и швырнул его прямо в светящуюся сферу стража. На пол пещеры упали раскаленные шипящие капли, быстро потемнели и застыли гладкими лужицами.

— Бр-р! — выдала на это Джейд, по примеру Каса поднимая шарф и закутываясь в спальник. — Тебе что, совсем не холодно?!

— Холодно, — отозвался Джей, осматриваясь. — Думаю, купол нас от этого не спасет, придется отходить в тоннель и ночевать там. Так что даю вам полчаса на знакомство с местной достопримечательностью, и уходим.

— С чем знакомиться-то? — мрачно уточнил Хаук, пытаясь заставить себя не рычать и не бежать. Чертов страж вблизи действовал слишком уж сильно. — Где эти ваши руины? Тут же ничего нет. Те же камни, та же пещера и лампочка посередине. Да ты рассказывал в сотни раз интере… мать!

Споткнувшись обо что-то на полу, Хаук внимательнее посмотрел себе под ноги и на какое-то время завис:

— Какой идиот догадался притащить сюда лестницу? Огромную лестницу.

Пусть плесень, мох, ржавчина и все остальные влияния времени скрыли непонятную конструкцию от невнимательных глаз, но стоило приглядеться, как ее очертания становились четко узнаваемы. Только размеры оказались слишком далеки от привычных. Два параллельных толстых стальных прута странной формы были соединены широкими — в ладони полторы, а то и две, — перекладинами и пересекали всю пещеру, с одной стороны врастая прямо в стену, а с другой — в непонятную конструкцию типа дома на колесиках. С запозданием Хаук опознал в «лестнице» шахтерские рельсы, по которым туда-сюда гоняли груженые или пустые вагонетки. Вот только размеры и размах у этих рельс был совершенно иной. Чуть впереди, прямо на уровне глаз Хаука, была ступенька. Слишком ровная, несмотря на прошедшие столетия, чтобы посчитать ее природной. И широкая. Не ступенька — понял высотник — платформа. Большая и ровная, с остатками покрывавшей ее плитки и частично вросшим в стену указателем на ржавом тонком столбе.

— Ро… к? — попытался прочитать Хаук обесцвеченную временем надпись и повернулся к остальным: — Что там написано?

— Кто ж теперь разберет? — пожала плечами Джейд, останавливаясь рядом. — И это не лестница, а железная дорога. По уцелевшим источникам такие раньше покрывали весь мир и были одним из самых скоростных способов перемещения. Люди садились в поезда, — она кивнула на частично вросший в стену «дом», — и просто ждали, когда их доставят в нужное место. Очевидно, тогда караваны не нуждались в охране или чем-то подобном. Это место — станция, один из пунктов назначения. Такие находят чаще всего, повсеместно. На карте обозначено их уже больше сотни. Почти все под землей.

— Ты неожиданно много знаешь, — несколько уязвленно буркнул Хаук, не без интереса вглядываясь в то, что Джейд назвала поездом. Но ответа он все же ожидал от учителя, и такая подробная лекция от взбалмошной девчонки стала сюрпризом.

— Все в нашей семье были обязаны знать историю Старого Мира. Меня учили с детства, заставляли зубрить все достоверно известные факты и кучу теорий. Особенно про проект «Реборн», который и превратил Старый Мир в наш.

— Ну, про него даже я что-то слышал. Джей, можно зайти в… м-да.

Хаук осекся, увидев, что драгоценный учитель уже внутри стальной конструкции с выбитой дверью и окнами, как и Кастиэль. Значит, и ему можно.

Внутри поезда оказалось неожиданно сухо и просторно. Вдоль стен стояли длинные кресла с прогнившей обивкой и ржавые поручни. Окна оказались разными: широкие и низкие чередовались с высокими и узкими — два первых, два вторых. А рядом с одним из узких нашлась спрятанная за стеклом картина. Правда, защита вышла так себе — цветной узор и надписи сохранились лишь частично. «К МЕТ О», гласила самая большая из них. Но в этот раз Хаук не успел задать вопроса:

— Карта метро. Эти линии, очевидно, маршруты, — коротко пояснил уже Джей. — Что такое «метро» — спрашивай у Джейд. Я историю в жизни не зубрил. Лишнее, не нужно. Но надпись эту и карту не первый раз вижу. Хотя импы вроде как учат свою малышню в школах. Лучше бы про тварей рассказывали. А то на их новичков как не взгляни — хуже тебя.

— Сочту за комплимент. Я вот в школах не учился.

— А кто б тебя взял? Импы проверяют происхождение, учат только своих. По мне так мозги промывают малышне — и только. А, Джейд?

— Без понятия. Нас с братом учили дома. Метро — это подземная железная дорога. Думаю, по первым буквам, можно тут и найти, где мы… — она провела пальцем, выбрав линию выцветшего красного цвета, и вздохнула, уткнувшись в съеденный влагой кусок. — Или нельзя. Жаль, эти руины бесполезны.

— А ты, оказывается, можешь говорить нормально, — не подумав, брякнул Хаук. — Ну, как девушка, а не танк с си… гм.

Вид побагровевшей девчонки заставил попятиться и отступить за Джея. От греха. Но на счастье высотника весь гнев сорвал на себя Кастиэль, с довольной ухмылкой заявив:

— Да ты зришь в корень, парень!

Джей промолчал. А Хаук чуть ли не впервые за весь этот сомнительный поход почувствовал, как вся компания отрывается не на нем. Шкурно, кто спорит. Но удовольствие свое есть.

— Ладно, уходим, — наконец зевнул Джей, игнорируя вновь закипевшую ссору «сладкой парочки». — Привал будет в тоннеле, по которому только что шли. Семь часов. Если карта Джейд верна, отсюда до цели около трех часов пути нашим темпом. Сама работа в идеале не займет и часа. Возвращаться будем по прямой, уже никуда не сворачивая. Таким образом, до темноты мы должны успеть спуститься. Ночевать в этих пещерах второй раз нежелательно — страж восстанавливается быстрее, чем я думал.

— Это-то ты как понял?

— У личинки уже четкие очертания, хотя прошло всего несколько часов. В пещере уже очень холодно и стало еще холоднее за те минуты, что мы там провели. Ночью там будет форменный морозильник. Но и это же значит, что развитие стража замедлится. Сутки у нас есть точно.

— Как скажешь, босс! — отозвалась Джейд, полностью вернувшаяся к своему жаргону. — Только пусти первой на часы. Спать не хочется.

Джей на это лишь пожал плечами, первым покидая пещеру.

Бивший из круглого лаза ветер теперь показался и вовсе горячим, но с установкой временного купола исчез и он. Стало как-то тихо и как будто пусто. Если в пустыне купол дарил уют, то здесь показался клеткой внутри клетки побольше, и Хаук ощутил на себе клыки подбирающейся клаустрофобии. От которой сбежал простейшим из способов — завалился спать, послав к чертям и лекции Джея, и ужин. Лишь зло огрызнулся, когда его варварски попытались разбудить пинком.

После чего был вздернут на ноги за шкирку и автоматом сжал руки на сунутом в них собственном барахле.

— Просыпайся, Хаук, ну! Двигаем, пошел!

Подбодренный еще и пинком под зад, Хаук быстрым шагом ринулся прочь от пещеры стража, свет из которой исходил почему-то красный. Уже придя в себя, он осознал, что их небольшой лагерь был полностью свернут, а рядом, чуть впереди, идет такая же заспанная Джейд. Значит, разбудили Хаука вовсе не сразу, раз ее смена успела закончиться. Джей, вон, на ходу застегивал свой плащ. Выходит, что-то произошло на дежурстве Каса — три-четыре часа поспать точно удалось, пусть это и не чувствовалось.

Побег от чего-то неведомого закончился в середине знакомого «зала». Тут было все спокойно, не изменилось ничего вообще, будто время для этого подземелья раз и навсегда застыло мертвенным синим светом.

Лаз же светился красным.

По команде Джейд выступила вперед, готовя, но еще не активируя свой верный посох. Еще на шаг перед ней стоял Джей. Даже оба высотника получили приказ быть наготове.

Но ничего не происходило.

Из лаза не раздавалось никаких звуков, не было того эмоционального давления, что исходило от стража — ничего. Только становящийся все ярче и ярче алый свет, будто где-то внутри пещеры бесилось пламя.

Оно приближалось. Пугало своей неизвестностью и молчанием Джея, но в итоге… вдруг просто погасло. Теперь лаз казался черным безжизненным провалом. Исчез даже ветер. Значит, наверное, исчез и лютый холод той пещеры.

— Его… нет, — хмуро констатировал Джей в унисон мыслям Хаука, опустил пистолеты и сел прямо на пол. — Стража больше нет.

— Он же бессмертен. Постоянно возрождается, раз от разу становясь сильнее — ты сам же и говорил, — хмуро возразил Кас, впрочем, тоже опуская оружие.

— Ну, вот его нет. Только что переродившийся страж не может скрыть своего присутствия, не умеет. Значит, его либо спрятали, либо он каким-то образом исчез. Возможно, мы что-то сломали, когда заявились на эти руины.

— Что за бред? — нервно усмехнулась Джейд. Но ответа уже не получила. Скорее всего, Джей не знал и сам. Вместо всяких рассуждений он снова поднялся, приказал стоять на месте и направился к лазу.

Снова эта проклятая разведка.

В этот раз минуты томительного ожидания потянулись как-то вязко и куда страшнее. Сердце прыгало в груди, отдаваясь по всему телу нервной дрожью. Хаук подумал, что как-то поздновато его организм среагировал на опасность. Видимо, наконец проснулся.

Но Джей выходил на связь с ровной периодичностью, как будто даже без опозданий — раз в три минуты. И появился вновь довольно скоро. Хоть и выходил спиной вперед, но явно не убегал и не защищался. Остановился у входа в лаз, и вскоре его украшали два флажка на стальных телескопических лапках, когтями впившихся в камень. Черно-красный и зеленый.

— Был кирдык, да всплыл, — с усмешкой констатировала Джейд, видимо, переводя эти флажки дословно.

— А что еще тут повесишь? — пожал плечами Кастиэль. — Эй, Джерри, мы возвращаемся или идем вперед?

— Идем вперед. Но остановок вплоть до цели не будет. Там найдем место и дадим тебе, Джейд, пару часов, чтобы выспалась.

— Да я и так в норме, не парься.

— Решим на месте. Снаружи еще не рассвело, и времени у нас навалом. По-хорошему, не стоит жертвовать нормальным отдыхом. Но в этих пещерах как-то много всего, чего я не могу объяснить.

Спорить никто не стал. Да и произошедшее надежно отогнало сон на ближайшие несколько часов уж точно. Хаук последний раз оглянулся на черный провал лаза, слишком явно выделяющийся в светящемся великолепии, и занял свое место в отряде.

Поначалу на языке упрямо вертелся вопрос о том, почему они продолжили путь, оставив за спиной столько опасностей. Но спросить его так и не пришлось. Еще раньше Хаук понял, что опасность тут, по сути, везде. И разница лишь в том, что они теперь хоть что-то о ней знают. А знание, как прошлым вечером распинался Джей, лучшее оружие. И если так рассуждать — их ситуация скорее улучшилась, а не наоборот.

Да и цель, видимо, того стоит.

Часть 11

— Да я и так в норме, не парься! — далеким от голоса Джейд писклявым полушепотом передразнил Джей и хмуро перевел взгляд на ученика: — Нисколько не устал, еще столько же пройду! Тьфу. Стоило отвернуться, уже дрыхнут как миленькие. Гонору-то!

— Ворчишь, как старая мамаша, — усмехнулся Кастиэль. Тоже шепотом. — Тебе они никого не напоминают?

— Заткнись.

— К примеру, как ты каждый раз строил каменную морду перед врачами и выл от боли, стоило им уйти. Или твое «храброе» дежурство: на сколько тебя тогда хватило? Минуту? Две?

— За еду и лагерь отвечаешь ты, Кас, — вместо ответа огрызнулся Джей. Общение с Кастиэлем ему в принципе никогда не приносило удовольствия, а уж теперь, когда высотник стал ходячим напоминанием о прошлом, собачиться с ним не было настроения вовсе.

— Да щаз-з. Сам знаешь, терпеть не могу кашеварить.

— Приказ.

— Чтоб ты знал — это уже злоупотребление властью!

— Но я же центр. Мы, центры, жутко самодовольны. Высокомерие у нас в крови, как и все сопутствующее. Так, кажется, ты всегда говорил? Я просто не могу тебя разочаровать!

— Тебе сколько лет, чтоб стрелки переводить?

На это Джей презрительно фыркнул и, ничуть не смутившись, показал язык. Кастиэль только вздохнул, покосившись на рюкзак. С одной стороны к нему привалился Хаук, даже не снял толком лямки. С другой — Джейд. Прямо идиллия, которую, увы, придется разрушить — печка-то внутри. Как и все остальное.

— А ты что будешь делать? Тоже спать?

— Нет. Я-то как раз и не устал. Сам видишь, идем на удивление спокойно. У меня и половина арсенала не ушла.

— Хм-м… Ну так и? Пойдешь смотреть пещеру?

— Пойду, — согласился Джей. — Но не думаю, что вам с Хауком там обломится работа. С хвостиками Джейд должна справиться, я прикрою. Дел на десяток минут. Главное прикинуть, сколько на себя берем. Заказчику нужен всего семерик. Нам с Хауком минимум пара, но по факту я хочу добыть три и связку делать на троих — включая тебя.

— За что такая честь?

— Ты из моего отряда. Или опять откажешься?

— Джерри, я… — Кас вздохнул и просто развел руками, заставив Джея чуть усмехнуться. Не откажется. Оба изначально это знали, оба, скорее всего, с самого начала думали об одном и том же.

— Я пошел. Связь в десять минут.

— Принято.

Правда, прежде, чем уйти, Джей безапелляционно вздернул за шкирки что Хаука, что Джейд, заставив лечь нормально. Под землей времена суток практически не ощущались. Точно сказать, день сейчас или ночь, могли только часы. Для не привыкшего к подобному городского высотника все время под землей должно было тянуться как одни большие сутки, которые все не кончались.

И устал Хаук, скорее всего, куда сильнее, чем думает и чувствует сам. Только вот Пустоши нет до этого никакого дела, а Джею слабо верилось, что весь поход будет таким уж простым и безмятежным. Когда все слишком долго «хорошо» — жди большого «плохо». Это правило не обманывало еще никогда. И именно из-за него Джей всю жизнь спокойней чувствовал себя на желтых или красных маршрутах, чем на тех же зеленых или в городах.

Пещера не преподнесла никаких сюрпризов. Довольно большая и обработанная — тварь явно обосновалась тут достаточно давно — с единственным узким выходом, обвалом разделенным пополам. Что же, верхняя площадка станет прекрасным наблюдательным пунктом для высотников. Хотя бы тут волноваться не стоит.

Но возвращался Джей все же в некой задумчивости, что не укрылось от глаз Каса:

— Что, веселье будет весельем? Джейд обрадуется.

— Проход узкий и низкий. Заходить по одному, выходить — тоже. Верхняя площадка изнутри, скорее всего, не доступна без подготовки: стены гладкие. Радоваться должен ты, поможешь. Джейд я прикрою, она сможет выскользнуть из пещеры с добычей. А вот я — вряд ли. Заберешь сверху.

— Будет одна попытка.

— Уж нам с тобой хватит.

Кас довольно ухмыльнулся, высокомерно глянув на все еще спящего Хаука. В «К-9» грамотно показать себя любил не только лидер. Этим искусством в той или иной степени владели все без исключения, а кто нет — учился быстро, было у кого.

Хаук проснулся мрачным. Неожиданный крепкий сон не принес отдыха вообще, веки разлипались неохотно и ненадолго. Каждая мышца была тяжелой и ватной. Тошнило. Трясло. Смутно вспоминалось, как он отключился у собственного рюкзака, но проснулся уже на привычной лежанке под уютным спальником. Джей постарался? Тогда за это стоило сказать спасибо.

Прошло, наверное, часа три. Хотя утверждать глупо — счет времени уже давно потерялся. Остались только шаги и привалы: короткие и длинные. Казалось, что их отряд в этом подземелье уже долгую нескончаемую вечность. Красивым и интересным оно от этого быть не перестало, но эмоции как-то померкли под натиском остального.

Хаука разбудили запахи еды и слишком громкие слова Джейд, которая почти сразу снизила голос. Но все равно опоздала. Такая забота от «танка в юбке» напрягла еще больше, и Хаук заставил себя сесть:

— Со мной что-то не так? — хрипло спросил он, исподлобья глядя на учителя.

— С чего ты взял?

— Чтобы она и заботилась о чьем-то сне?

— Это ты зря. Джейд всегда старается говорить тихо, если кто-то дрыхнет, как и любой, в общем-то, — пожал плечами Джей. — Каждый устает по-разному. Пока есть время — мешать отдыху не будут. Это неписаное правило любого похода. Но минут через десять я бы взялся тебя будить — еда стынет.

Хаук кинул взгляд на печку, в чреве которой мягко сиял красно-рыжий огонек ядра, и скривился:

— Я лучше еще посплю, — мысли о еде усилили и тошноту, и голод одновременно. — На ходу поем.

Но просто отвернуться и с головой залезть в спальник не вышло: взгляд Джея буравил спину насквозь вместе с плотной тканью, отчего становилось еще хуже. Только в этот раз Хаук предпочел брать упрямством. В таком состоянии он все равно уснет раньше, чем драгоценный учитель от него хоть чего-то добьется.

И снова проиграл.

В том смысле, что Джей ничего добиваться не стал. Подошел, приказал закатать рукав, и ужалил руку приборчиком, подмигнувшим сначала всеми огоньками сразу — потом только зеленым, выдав ряд цифр на экран.

— Яда нет. Вероятность пустынки нулевая. Тошнота, слабость, вялость, возможно головокружение и головная боль, моральное состояние ниже плинтуса — я прав?

— Примерно, — неохотно отозвался Хаук, стараясь звучать как можно равнодушней.

— Вставай и иди есть. Станет лучше. Твое состояние в целом понятно: переход тебе дался тяжелее всех, подъем на такую высоту ты выполнил впервые, окружающие условия другие, непривычные. Но поблажек больше, чем есть, я давать не намерен. Держись, Хаук. Дальше будет хуже. Реальная проверка для любого новичка — это не путь до цели и не само задание, а возвращение в город.

— Это поддержка или попытка добить? — мрачно поинтересовался высотник, все же вылезая из спальника, на что Джей лишь оскалился и многозначительно развел руками. Что ж. Будет поддержкой.

«Держись, Хаук» — особенно цинично повторились в голове сказанные только что слова. Будет держаться. А что делать-то? Вкус похлебки из сухпайка ложился на язык неприятной горечью, бульон обжигал горло. Даже странно, что когда-то это казалось вкусным. Вот сытным — да. Чувство голода ушло, и действительно стало лучше.

— Так за кой черт и куда мы премся? — спросил Хаук, когда его тарелка полностью опустела. Странно, но этот вопрос раньше не приходил в голову. И только сейчас высотник понял, что он попер в Пустошь без цели вообще. На голой хотелке и голом… доверии.

— За хвостиками, — односложно отозвался Джей, но к убийственно милым терминам Хаук уже привык.

— Так значит, мы охотимся за мелкими подвижными хвостатыми тварями?

— Нет, охотимся мы за большим жирным слизнем. Хотя он действительно резвый. А хвостики — это что-то типа его шерсти.

— Шерсти? Слизняка? Что за хрень?

— Его спина покрыта короткими отростками. За ними мы и пришли. Это довольно важный и с некоторых пор малораспространенный ресурс.

— И зачем он нужен?

— Универсальное средство связи. Когда-то давно искатели обнаружили, что хвостики от одной и той же твари способны «слышать» друг друга на любом расстоянии вне зависимости от препятствий и окружающей среды. Позже механики научились эту штуку настраивать. На слизней устраивали целые облавы. Тут-то и обнаружилась подстава. Каждый хвостик имеет три основных канала связи, которые можно полностью отделить друг от друга. Каждый из основных — еще пять подканалов. С ними сложнее, но сделать так, чтобы не пересекались, можно. Другими словами, каждый из слизняков способен обеспечить личной связью не более пятнадцати отрядов. Да и само количество хвостиков не бесконечно. Как понимаешь, это гораздо меньше спроса. Ведь такую удивительную и, чего греха таить, надежную штуку каждый хотел в первую очередь для личной связи с родными там, друзьями. В итоге на слизняков появилось что-то типа монополии. И на тех, кто умеет настраивать хвостики — тоже. Верхушка Империи, сильнейшие организации Вольных, Командующие. Ни с кем из них обычным отрядам ссориться не с руки. А засечь левак легко — при настройке каждый «легальный» механик оставляет особенный след, метку монополиста. Если следа нет, а связь есть — у тебя большие проблемы. А подделать его очень сложно.

— Значит, мы работаем сейчас на кого-то крутого?

— Нет. «Кто-то крутой» прекрасно обошелся бы и без нас. Раз уж заказ через Джейд, мы работаем на кого-то левого, кто гарантированно может обеспечить ключик. Либо на тварь просто еще не наткнулся никто из великих, что вряд ли — срока на заказ не ставили.

— Воруем?

— Воруем.

Хаук нахмурился и на какое-то время замолчал. А Джей не стремился продолжить лекцию. Но вопрос все же слишком настойчиво просился на язык:

— Ты сказал, что у Командующих есть доступ к этой штуке. Вы с Касом — Командующие.

— Верно. Мой отряд в свое время был полностью обеспечен связью. Но сейчас мне не хочется светиться.

— По-моему, ты слишком ярко вернулся, чтобы об этом волноваться.

— Да, но пока я в «бывших». Одиннадцатый. И, думаю, это устраивает обе стороны. Вроде как и организация Командующих мне ничего не должна, хотя мои полномочия при мне, вроде как я им ничего не должен, хотя мои полномочия при мне. Всем удобно до поры.

Кас только негромко хмыкнул.

— Кастиэль же, конечно, может обеспечить нас связью. Заполнить кучу бумажек, собрать подписи, перетерпеть прочую волокиту. Никаких проблем, кроме одной: лидером будет считаться он. Недопустимо.

Кас в этот раз хмыкнул-усмехнулся куда громче, но по-прежнему не вмешивался в разговор.

— Ну, а если этого левого, который дал ключик, поймают?

— Пожелаем ему удачи и умения быстро драпать. Или хотя бы успеть хорошо отдохнуть на полученные деньги. С нас самих — взятки гладки.

— Так это мы платим?! Не нам?

— Платит заказчик. Настройка отдельного канала для нас входит в гонорар.

— Подозрительная щедрость, — хмуро вмешалась Джейд, до этого слушавшая весь разговор, мрачнея с каждым словом. — Так ты для этого настоял с ним встретиться?

— Само собой. Ради твоих копеек я бы сюда не попер, даже чтоб учить Хаука. Я уже давно не берусь за работу без максимальной выгоды, знаешь ли.

— И как ты его уломал?

— Шантаж. Если он не согласится — я солью информацию тому, у кого увели ключ.

— Даже я не в курсе, кто это.

— Ты не в курсе, кто спорит! — усмехнулся Джей и предпочел проигнорировать испепеляющий взгляд девчонки.

Хаук же только вздохнул. Да уж, его учитель явно умеет получить желаемое. И методы у него вряд ли мягкие. Того самого заказчика стало даже жаль: Джейд, сама того не зная, устроила ему жуткую подставу в лице Джереми Расселла.

* * *

Проход сузился. Из невысокой щели впереди несло знакомой застоявшейся плесенью и теплом. Свет пробивался оттуда особенно яркий, в отличие от царившего в подземелье до этого — желтоватый. Скатившиеся из-за обвала валуны создали лестницу, ведущую ко второй щели: шире и выше, но, увы, абсолютно неподходящей для их целей. Джей остановил отряд у ее основания и взялся за короткий инструктаж:

— Хаук, с этого момента полностью подчиняешься Касу. У вас билеты на лучшие зрительские места, — он поднял руку и указал на верхний проход, — там небольшая площадка, на двоих хватит. Ваша задача — не высовываться. Один волосок за пределами площадки — и вы цель. Я специально не говорил ничего про повадки твари, твоя задача наблюдать и делать выводы. На обратном пути расскажешь мне все, что понял.

Младший высотник кивнул и с любопытством поднял голову на верхний просвет. Кажется, после еды и небольшого отдыха ему действительно стало лучше: несмотря на то, что на плечи Хаука снова лег приличный вес — отряд пополнил запасы воды на стоянке — выглядел он даже бодрее, чем до этого. Вопрос, надолго ли? Впрочем, сейчас это не имеет значения. В случае непредвиденной ситуации Кас ему поможет.

Куда больше беспокойства вызывала Джейд, шило которой от «слишком скучной» дороги стало уже непомерным.

— У остальных есть вопросы?

— Какие вопросы, босс? — от ухмылки девчонки веяло не столько нетерпением, сколько безумием и жаждой крови. — Ты прикрываешь, я работаю. Ты прикрываешь — я драпаю. Потом тебя вытаскивает Кас и мы купаемся в деньжатах! Все просто и ясно — давай отмашку!

— Остынь. А то я уже жду от тебя или подставы, или глупости, — Джейд недовольно фыркнула, но хотя бы подпрыгивать на месте перестала. — Кас. Занимайте место, мы сразу за вами.

Командующий кивнул, секундой спустя в потолок пещеры впилась небольшая «кошка»: лестнице из случайно наваленных камней опытный высотник не поверил, предпочтя попасть на точку исключительно своими силами. Хаук чуть замялся. Точно так же, как перед стеной, не начал действовать, пока не получил кивка и улыбки в поддержку. Джей хотел бы, чтобы эта деталь, это слепое доверие мальчишки его раздражало — но так и не смог заставить себя злиться. Ученик. Учитель. Их роли как будто кто-то распределил заранее, и ни одна не вызывала отчуждения. Глупо думать, что этим «кем-то» был Кас. С давних времен все подобное Джей ставил «в вину» самой Пустоши. Миру. Хотя и не верил в судьбу — только в кукловода.

«На месте, — парой минут спустя прозвучал в наушнике голос Кастиэля. — Осторожно, Джерри. Я его вижу — ждать не ждет, но настороже».

— Не волнуйся, поприветствую, — хмыкнул Джей и кивнул оскалившейся в ответ Джейд. Что же — их работа началась.

Хаук выпрямился у основания неровной каменной платформы, «лучшего места для зрителей», и окинул взглядом пещерку. Метров семь в ширину, в длину — побольше. Есть где развернуться, даже посох Джейд здесь, скорее всего, не станет проблемой. Хотя пока они стояли внизу и слушали лаконичную лекцию, девчонка ни разу его не коснулась, вместо этого играясь с коротким ножом. Пещера была пуста. Ее пол покрывала странная редкая трава, росшая в строгом порядке. Дорожка «грядок» упиралась в узкую расселину прямо у дальней стены, из которой росли два огромных круглых цветка на толстых ножках. Эти растения на фоне покрытых светящейся слизью стен пещеры выглядели несуразными и мертвыми, оттого лишь больше привлекая внимание и вызывая вопросы.

Устроившийся рядом Кас смотрел вниз выжидающе-напряженно. К удивлению Хаука, первой из прохода показалась Джейд, а не его учитель. По-прежнему играясь острым, как бритва, ножом, девчонка небрежно опустилась на корточки у ближайшей травинки, схватила ее и полоснула наотмашь.

Пещера дрогнула. Хаук пошатнулся и, испугавшись не устоять на ногах, опустился на колени рядом с Касом, напряженно вглядываясь в силуэт девчонки. Не то рык, не то вопль рябью прошелся по стенам, отдался где-то в поджилках и нырнул вниз вместе с исчезнувшей под полом «травой». Огромные круглые цветы моргнули, оказавшись глазами. Повсюду обозначилось движение — слизь утекала со стен, сливалась в огромную мерзкую тушу, воздвигалась над Джейд без сомнения готовой к атаке горой. Желтое сияние угасло: пещеру заполнил полумрак.

Разбитый двумя белыми вспышками.

Охота началась.

Склизкая туша буквально рухнула на Джейд — неожиданно быстро, молниеносным росчерком. Назвав ее резвой, Джей явно поскромничал. Но снова не достигла цели: белые лучи выстрелов оказались быстрее. Джейд нырнула за спину, ловким движением схватила новый «хвостик», обрезала, заставив тварь в этот раз не взвыть, но странно и низко булькнуть. Опять кинуться на обидчицу.

Опять на мгновение застыть с разбитой обжигающими лучами мордой.

Слизень оказался неубиваем. Выстрелы Джея без сомнений доставляли ему неудобства — но слишком незначительные, что выглядело особенно дико. Ведь Джей стрелял белыми — опаснейшим из существующих типом патронов. И в то же время самого «внешнего», еще не показавшегося в пещере, тварь словно бы не замечала. После каждого из попаданий она все равно бросалась на Джейд в исступленной ярости с еще большей скоростью, даже меткостью, вынуждая Джея действовать от раза в раз точнее и резче.

Снова, как и в первый раз, бой напомнил танец.

Движения Джейд — выверенные и четкие.

Слепая ярость твари — смертоносная, но по-своему красивая.

Точность Джея — выстрелы которого задавали ритм.

Такой работой Хаук готов был любоваться вечно. Наказ учителя «думать и анализировать» благополучно вылетел из головы с началом зрелища.

Одиннадцать раз.

Хаук насчитал одиннадцать хвостиков, прежде чем Джейд доложила: заказ выполнен. Развернулась на мгновение, показав твари язык. Неуклюже споткнулась о неровность пола. И рухнула, как подкошенная. Хаук только и успел заметить, как из-под ее головы на полу появилось темное пятно крови.

В следующий миг ослепил заливший все белый свет.

— КАСТИЭЛЬ!

Рык Джея был слышен всюду. Из наушника. Из пещеры, эхом отражаясь от стен. Не позволил закрыть глаза — сквозь резь и цветные круги Хаук четко различил фигуру учителя, стоящего точно перед Джейд. Джереми Расселл снова среагировал первым. Не сомневаясь и не медля. Его пистолеты с оплавленными стволами валялись за спиной, а в руках уже были новые.

Так вот для чего так много.

Теперь стало ясно — учитель каким-то образом смог всадить в тварь всю энергию двух обойм. Вон он, слизняк. Жив. Растекся по стене светящейся слизью, собирается назад из оплавленной дыры, с пола, с брони и из-под ног Джея, лицо которого наполовину залито алым.

Хаук дернулся вперед и тут же ощутил на себе всю силу рук высотника Пустоши. Его не просто дернуло за шкирку — буквально впечатало в стену, приложив затылком.

— Сиди и не рыпайся, малой, — пожалуй, это был первый раз, когда Кастиэль был груб. Высотника вообще будто подменили. От взгляда до голоса. — Джерри, отвлеки его.

— А то я тут просто так танцую!

Но Кас опоздание просьбы даже не заметил. Она вообще, похоже, вырвалась на автомате. В потолок пещеры впилась знакомая «кошка». В их небольшую платформу — механизм лебедки. По приказу Хаук изо всех сил вцепился во врученную ему веревку, готовясь принять и удержать вес Командующего. Но столько сил вовсе не понадобилось. Механизм, выходит, был похитрее городского. Хаук же просто страховал.

Кастиэль двигался по воздуху куда естественнее, чем по земле. Рожденный ползать летать не может? Да черта с два. Чтобы спуститься вниз головой, аккуратно поднять и Джейд, и ее сумку с добычей, а затем вернуться на их платформу, полностью свернув систему, Касу хватило нескольких мгновений и двух катушек.

Задумываться о том, что Хаук если чего и понял, то только сам принцип сделанного Командующим, времени не было: он бережно принял Джейд и с опаской глянул вниз, где все еще продолжалась невероятная дуэль.

Упустившая первую добычу тварь удивительно ловко не позволяла Джею даже приблизиться к выходу, сдерживая, заставляя отступать к другой стене.

— Этот слизняк что… разумен?

— Разумеется, — мрачно ответил Кастиэль, снова готовя крюк. — Они все разумны, Хаук. И быстро приспосабливаются. — Словно в подтверждение его слов, выпущенная «кошка» была сбита еще до того, как коснулась потолка пещеры. — Я больше не могу действовать сверху.

«Кас, не суйся. Я сам».

— Это звучит очень неубедительно, Джерри. Просто, чтоб ты знал.

«Что с Джейд?»

— Без сознания. Судя по всему, сильное сотрясение.

Хаук скрипнул зубами, только со словами Командующего понимая, что все это значит. Джейд была их основной силой в ближнем бою. Но теперь, с такой травмой, она, очевидно, стала бесполезной. Даже если и сможет драться — состояние не позволит действовать на прежнем уровне. Столько гонору — а в итоге обуза.

И в такой ситуации, когда дуэль внизу идет уже на неразличимых глазом скоростях.

Но вопреки своим мыслям Хаук, помня короткий инструктаж Джея еще перед выходом в Пустошь, уже взялся за первую помощь и старался действовать как можно аккуратнее. Пока старшие решают, что делать дальше, есть время хоть как-то облегчить состояние девчонки.

Только вот мгновенно пропитавшийся алым бинт не прибавлял оптимизма. И все настойчивее крутилось в голове: Джей тоже ранен, может, даже серьезнее.

«Убирайтесь отсюда», — голос учителя, слившийся с безрадостными мыслями, ударил подобно молнии и заставил вновь посмотреть вниз. Бой замер. Слизняк занимал собой стену, в которой был единственный выход из пещеры, и расползался по ней, очевидно, стремясь занять всю. Подбираясь и к их небольшой площадке. Чуть в стороне валялись еще два оплавленных пистолета. Хотя вторую вспышку Хаук помнил как-то смутно — все внимание было приковано к Джейд, и в этот раз он просто на мгновение зажмурился, даже не осознав, от чего.

Одно точно — даже такие радикальные меры не помогли Джею выбраться из ловушки.

«Кас, твоя связь теперь главная. Хаук, я временно отключусь. Двигайтесь назад, точно следуйте пройденному маршруту, но убирайтесь с него, если встретите плотный белый туман. Кас, сообщи, как доберетесь до зала с медузками. В быстром темпе у вас на это уйдет не больше часа — тогда я начну действовать. До этого тяну время».

— Понял.

— Но…

Возражений Кастиэль слушать не стал, рыкнув на Хаука почище Джея, молча забрал на руки бессознательное тело девчонки, на удивление аккуратно спустился и пошел вперед. Только когда злополучная пещера скрылась за поворотом, коротко отсек:

— Раз Джерри дает четкие команды — у него есть план. Судя по всему, способный зацепить и нас, если окажемся слишком близко. Просто доверься ему и будь начеку. Мы сейчас идем без центра и наша жизнь зависит только от нашей же внимательности.

Начавший было отвечать Хаук прикусил язык и коротко кивнул. Но на душе стало до тошноты противно. От внимательности, да? Но ведь он, Хаук, бесполезен.

Ничего не может: только волноваться впустую, молчать и расторопно подчиняться, чтобы не стать второй обузой.

Часть 12

Слизняк вовсе не бессмертен.

Регенерации у него почти нет — тут глазам лучше не верить, фокус совсем в другом. Одно но: на своей территории эта тварь всемогуща.

Слизень никогда не выходит из логова — за пределами пещеры он слеп и беспомощен. И все, что Джею необходимо — пересечь невидимую глазу черту.

Игра в гляделки длилась уже минут тридцать.

Желтая желеобразная масса заполнила толстым слоем всю противоположную стену, напрочь перекрыв оба выхода, и разочарованно чавкнула у верхней площадки. Джею повезло: слизень не был голоден — только защищался или же думал сделать себе запас «на черный день». В ином случае битва на выносливость уже подошла бы к концу, а расклад вряд ли оказался бы в пользу «внешнего». Пожалуй, впервые Джей жалел, что не использует морозящее оружие.

Но так или иначе выход был один: разнести тварь так, чтобы хватило времени смыться. И способ был тоже один — сжечь тут все к чертям. Даже при том, что Джереми Расселл никогда не пользовался и не имел при себе гранат, задача легко выполнимая.

Результат же смертелен для обоих. Хотя твари может и повезет: взрыв не сожжет ее всю, и размазанные по стенкам кляксы соберутся обратно. Сам Джей такой возможности не имел, а потому использовал передышку, чтобы найти лазейку. Укрытие. Что-то, что хоть немного ослабит взрывную волну, вместе с броней и личным силовым щитом позволив уцелеть. И сбежать.

«Джерри, мы у выхода в зал».

Голос Каса стал неожиданностью — добрались даже быстрее, чем Джей рассчитывал. Пробежались? Зря, возможно. Впрочем, их дело. Там сейчас главный Кастиэль.

— Отлично. Двигайтесь дальше, старайтесь не задерживаться и берегите головы.

«У тебя без изменений?»

— Ты слышал выстрелы?

«Нет».

— И правильно, нефиг запас тратить. И так четыре пистолета угробил. Джейд очнется — обрадуй, что ей платить. Кстати, Кас, ты всегда дружил с табличками. Во сколько раз сильнее белых шарахнет малое ядро?

«Она будет в восторге, — цинично раздалось из наушника. — Не знаю, в десяток навскидку. Не заговаривай мне зубы, Джерри. Стой… Ты что задумал?»

— Я отключу связь, чтоб тебе не мешало. Вернусь, как смогу. Сколько ждать, решай по обстановке. Если Хаук будет ныть — разрешаю дать по шее.

«Дже…»

Голос Кастиэля исчез вместе с сухим щелчком. Чуть помедлив, Джей вернул в кобуру один из пистолетов и, двигаясь максимально плавно, вытащил из правого ботинка ядро: если что — протез не так жалко, как живую. Отошел еще ближе к стене, замерев у края расщелины, из которой не так давно пялился на них сам слизняк. Активировал личный щит, чтобы закрывал спину.

Натянул капюшон.

Оскалился.

— Ну что, дружок, пора заканчивать?

Слизняк молча внимал, едва различимо пульсируя у границ огромного тела. В воздухе так и разило его сытой уверенностью: долгое бездействие добычи убедило и в победе, и в безопасности. Просидеть он так мог долго. Неделю… две… три… Джей сдохнет с голода раньше. В последний раз перебрав в голове все возможные варианты и лишний раз убедившись в отсутствии лучшего, Джей с шумом выдохнул и подбросил в воздух светящийся шарик ядра.

Начался короткий отсчет.

Три — цель замирает на уровне обманчиво-тупых глаз-приманок.

Два — её настигает короткий белый луч, нарушая баланс.

Один — Джей, зажмурившись, падает вниз, едва удержавшись чуть ниже края на кончиках пальцев. Прижимается всем телом и делает последнее, что ему остается: молится. Пустоши. Плевать, сколько еще раз Хаук высмеет такой дерьмовый подход.

Лишь бы уцелели глаза. Лишь бы остался слух. Лишь бы щит справился. Хоть немного, но справился. Лишь бы хватило сил подтянуться и пробежать чертовы несколько метров до того, как свод пещеры погребет под собой и его, и слизня.

Лишь бы никак не задело его отряд.

Ноль — время думать вышло.

Взрывная волна пронеслась над головой, горячим рыком ударила в стену, отскочила, огрев по спине, с треском и пылью посыпалась вниз не выдержавшим потолком, гулом разнеслась по всему подземелью, подгоняя Джея со всех сторон. Шаг, шаг, шаг. Быстрее! Боль растекалась от глаз, воротник пропитался чем-то мокрым — отвлекало, мешало! За спиной с шумом обрушились камни. Узкий вход разнесло взрывом. Тоннель рушился, шум болью застревал в ушах, окружающее тонуло, размывалось в алой дымке и слабости.

Пол ушел из-под ног.

Вокруг остался только ветер, а за ним — холодная тихая тьма.

* * *

Хаук требовательно смотрел на Каса, ожидая ответа. Тихонько всхлипнула молчавшая до этого Джейд — девчонка очнулась еще на полпути, но все ее бахвальство куда-то испарилось. Ни воплей, ни требований, лишь устроилась так, чтобы Касу легче было ее нести. И тихо извинилась.

— Эй, ты не скажешь мне, что этот урод задумал? — как можно грубее и злее потребовал Хаук, но во встречном взгляде четко уловил понимание. Даже сочувствие. И ту же тревогу, пусть и тщательно загнанную как можно глубже.

— Единственный способ ему сейчас выйти — разнести слизня так, чтобы тот восстанавливался дольше пяти-семи секунд. Ты видел, как быстро эта тварь возвращала форму? Точечные выстрелы, как бы мощны они ни были, тут бесполезны. Поэтому Джерри действует эффективно и… масштабно.

— Взрыв? — негромко спросила Джейд.

— Да. Думаю, он рванет ядро. Джерри не пользуется никаким оружием, кроме клинка и пистолетов. У него других вариантов нет.

— Так значит, он без проблем выберется? — вопрос прозвучал палевно-радостно, но и к черту.

— Ты совсем… — начала было рычать Джейд, но Кастиэль повысил голос:

— Выберется. Я же сказал, у него есть план. Наша задача — ждать.

Командующий ухмыльнулся и тут же вскинул голову. По полу прошла едва ощутимая рябь, за спиной раздался непонятный гул, перешедший в глухой рокот, и все закончилось.

Как будто.

С грохотом и пробирающим до костей хрустом из едва освещенного прохода вдогонку небольшому отряду полетели пыль и камни. А затем — тишина. Уже окончательно. Кастиэль же и вовсе все это время смотрел только вверх.

— Как и рассчитывал Джерри, — наконец медленно произнес он, — тут обвала нет. Потолок высокий, укреплен корнями, всем прочим… не рухнет. Все для нас просчитал, ублюдок. Как обычно.

Хаук посмотрел на их временного лидера и вздохнул, первым делая шаг вперед. Даже ему было понятно, что ход за спиной обвалился. Значит, драгоценному учителю светит идти в обход, а им ждать хрен знает насколько дольше. Ну, в любом случае, сейчас Джей выйдет на связь и большая часть вопросов исчезнет сама по себе. Вот сейчас… надо только подождать пару минут. Плевать, сколько они продлятся на самом деле. Хаук ненавидел все, даже собственные шаги и дыхание: смотри — не смотри на часы, такие мелочи отмеряют время.

Без Джея было… не так. Тяжело было признать, но Джей умел поддерживать. Когда читал свои лекции, когда ругал, когда шутил, когда подкалывал, когда приказывал, когда молчал, когда… Само его присутствие, наверное, было поддержкой.

Это и есть «лидер»? Не только подавляющее давление слова и взгляда?

Нет, вряд ли. Ведь Кастиэль тоже лидер — не зря носит свои погоны. И Джейд, если верить сказкам про её семейку и происхождение.

Кем тогда был Джей?

Учителем? Сколько бы раз Хаук ни произнес слово мысленно, права на это у него еще не было. Но что-то говорило внутри, что такой ответ куда ближе.

— Хаук… Хаук! — Кастиэль окликнул настойчивее, и Хаук остановился, подняв на старшего вопросительный взгляд. — Остановимся тут. Джейд опять отключилась, ей бы отдохнуть от тряски. И я устал — наша леди, знаешь ли, не пушинка.

— Как скажешь. Там?

Впрочем, ответ был очевиден. Они уже останавливались тут, когда шли вперед. Но тогда стоянка была короткой, в час от силы. Сейчас же наверняка отряд застрял надолго.

— Я могу… дежурить?

— Тебе придется дежурить, Хаук. Нас сейчас двое. Первым или после меня, выбирай сам.

— Ты сказал, что устал… я первый, значит. Все равно спать не тянет.

— По рукам, — торопливо кивнул Кас. Видимо, действительно был близок к пределу. — И мой тебе совет: поменьше думай всякую чушь. Или хотя бы сделай так, чтобы Джерри никогда не увидел у тебя такую рожу. Его раздражает, когда за него волнуются. Показуха не хуже твоей, конечно. Но куда напряжней. Твоя смена — три часа.

— Понял, — хмуро откликнулся Хаук и уставился в мутное зеркало походной кружки. «Такую рожу», значит, да?

И чего этот Кастиэль влез? Не его дело же. Джей отдал ему ответственность за отряд — не за ученика. Нехрен строить из себя всепонимающего старца.

* * *

Тьма отступала с чьим-то сопением, недовольным рычанием и холодными влажными мазками по лицу и рукам. Что же: слух на месте, тактильные ощущения в норме.

То, что Джея кто-то если не жрет, то точно нюхает, дошло с почти фатальным опозданием, заставив пружиной собраться и выхватить оружие, дико озираясь по сторонам.

Туман.

Черные внимательные глаза.

Плотные белые носы и узкие морды.

Осколки камней вокруг, пятно крови, стальной привкус, тупая боль по всему телу.

Блестяще.

Думать о том, с какой высоты он свалился и почему остался жив, Джею не хотелось. Ссориться с окружающими его хищниками — еще меньше. Но те не торопились нападать. Стоило шевельнуться, и любопытные твари отскочили как ошпаренные, образовав пустой круг с Джеем в центре. Видимо, людей этим зверькам встречать еще не доводилось.

— Ки-иса-киса! — хрипло, но максимально дружелюбно позвал Джей, сглатывая кровь. Ближайшие твари прижали уши и отошли еще дальше, все как один неотрывно следя за движением руки. Аккуратная плавность работала не хуже гипноза. А вот шорох обертки от сухпайка заставил их сначала подпрыгнуть, а затем единой волной податься вперед на запах. С десяток тварей слились в одну, и Джею стоило больших усилий не отшатнуться самому: морда хищника под два метра в холке с явно гастрономическим интересом в глазах как-то не настраивала на совместное чаепитие. Зато брикет сухпайка, опущенный на камень и пододвинутый ближе ей явно пришелся по вкусу. Воодушевленная морда подалась вперед, толкнув Джея в грудь, и тут же получила по носу:

— Э, нет. Хватит с тебя. Считаю первое знакомство состоявшимся. А звать тебя буду… Туманкой.

В ответ зверюга тряхнула ушами, вильнула хвостом и снова растеклась вокруг туманом, из которого одна за другой появлялись твари поменьше и садились рядом уже совсем непугливым кружком.

— Ну и что мне с вами делать? — поинтересовался Джей сам у себя, полюбовался, как зверьки дружно наклонили головы набок, и со вздохом включил наушник: — Эй, Кас, прием, проверка связи. Раз-два?

В ответ раздалось непонятное, но без сомнения радостное шипение и помехи.

* * *

— Джерри! Сигнал есть, прием?!

Хаук аж подскочил на месте, резко развернувшись. Командующий, мгновение назад вроде как крепко спавший, сидел на своей подстилке и напряженно вслушивался, прижав наушник к уху.

— Ни черта не слышу! — радость в этой фразе в ином случае показалась бы лишней и глупой, но не сейчас. Хаук и сам чувствовал, как с его души свалился огромный колючий камень. Жив! А раз жив — непременно выберется. Или они его сами вытащат. За шкирку. Никаких приказов типа «потерявшихся не ждут» Хаук слушать не станет. А судя по лицу так же проснувшейся Джейд — не он один.

Что-то пиликнуло в наушнике, заставив снова дернуться, но вместо голоса Джея раздался циничный холод Системы, сообщивший о получении какого-то «один-н-зеро» от устройства номер один, принадлежащего их связке. И снова тишина.

— «Способен передвигаться самостоятельно, задержка неизвестна, точка встречи не изменилась» — вот, что это значит. Единая система сигналов. Распространяется на все устройства связи в радиусе действия, — не дожидаясь вопроса, пояснил Кас и довольно потянулся. — Ну, одной проблемой меньше. Джейд, отдыхай, у тебя еще три часа. Хаук, ложись. Теперь-то ты сможешь уснуть, верно?

Кастиэль усмехнулся и хлопнул Хаука по плечу, отбирая «следилку» — еще одно милое названьице от Джея. Страдали от лексикона знаменитого «внешнего» не только твари Пустоши.

— Одно с другим не связано, ясно?

— Разумеется! Давай, освобождай нагретое место.

— А если Джей окажется быстрее нас? Разве не стоит поторопиться?

— Вероятность мала. Да и окажется быстрее — подождет. Готов спорить, ему нужен отдых не меньше нашего. Давай, вали уже.

Хаук неохотно поднялся и поспешил занять «нагретое место» Каса, пока не пришлось его греть заново. В пещере было не так уж холодно, купол сохранял тепло, но стоило отойти от печки — и стало зябко. А в носу уже свербело от запахов сырости. Кто бы мог подумать, что Хаук будет скучать по сухой и жаркой монотонности пустыни.

И все же сон не шел. Мысли тонули в дреме, сбивались, крутились по десятому кругу, но никак не отступали. Сменились из оформленных слов в обрывочные пугающие образы, и только.

Джей — это Джей. С него станется послать этот сигнал, тупо чтоб успокоить отряд. Пусть снова с опозданием, но Хаук понял, почему Джейд едва не назвала его идиотом, а Кас так резво заставил её замолчать. Пещера — небольшое замкнутое пространство. И взрыв внутри него очевидно опасен. Пусть Хаук был в шахтах своего городка всего раз, но он вполне мог представить последствия. Значит, пусть даже учитель и жив — зеленый сигнал от него наверняка очередная «погрешность».

* * *

— Интересно, с какого вы меня не жрете? — хмуро спросил в воздух Джей, снова отпихивая от себя любопытную белую морду. — Кислотность повышена? Товарный вид не тот?

Но в этот раз раздалось низкое глухое рычание, пришлось раскрыть ладонь и позволить твари обнюхать миниатюрный шприц с обезболивающим.

— Это мне, ясно? Кыш.

Туманка навострила уши и действительно отошла, виляя хвостом. Друзьями их Джей считать не торопился, но радовался хотя бы на время исчезнувшей проблеме. Одной из многих. Гадать, отчего его не считают врагом или добычей, он даже не пытался. Тому могла быть тьма причин: от оставленного при первом знакомстве запаха до возросшей степени облучения. Ядро есть ядро, его взрыв не прошел бесследно и дело не только в полученных травмах. Обычно уровень в подобных случаях падает в течение пары часов, и паниковать из-за зашкаливающего детектора пока рано.

Куда важнее определить, где Джей находится, и найти способ попасть к выходу. Желательно — нужному. Первую попытку встать туманки восприняли благосклонно, даже не рычали. А вот из-за последовавшего за ним падения тут же отпрыгнули в стороны, насторожились. Твари. Резкие движения им явно не по нраву. Первые мгновения Джей едва себя осознавал. Спина и здоровая нога отозвались слишком резкой болью, из носа хлынула кровь.

За то, что остался жив, надо было благодарить Пустошь. За то, что без переломов — снаряжение. За все остальное — случай. Многое в этом мире остается неизменным.

И все же досталось ему сильнее, чем хотелось бы.

Пришлось лезть за обезболивающим, потом еще за двумя капсулами-шприцами. Вторая — это энергетик. Беспощадная штука, которая не позволит ни заснуть, ни потерять сознание ближайшие часов пять. Зато потом накроет сильнейшим откатом сродни ломке. И третья — регенерирующая штука, о которой ходит тьма небылиц. Мол, лекарство, сокращающее срок жизни, и подобная чушь. Бред, над которым Джей всегда смеялся. Вытяжка из растущих в некоторых лесах грибов — просто паразит, способный копировать любой тип ткани, чтобы его не заметил носитель. Умники из числа вольных что-то похимичили над ним, убив все вредоносные свойства и заставив действовать направлено.

Без обезболивающего эту дрянь использовать запрещено. Дважды за короткий промежуток времени — тоже. А эффективность при обширных повреждениях не доказана. Но особого выбора все равно нет: их отряд должен вернуться.

Для этого необходим центр.

Сознание заполнила непривычная даже для Джея ясность. Чертов энергетик обострял внимание, усиливал чутьё. А последнее всегда было во вред — мир становился непривычным, агрессивным, чужим. Хотя даже так от туманок не исходило ничего опасного. Джей знал, что существа они сильные — и только.

Чуть привыкнув к новым ощущениям, он встал и закрыл глаза. Туманки занимали огромное пространство вокруг. Куда бы ни тянулась воображаемая нить чутья, везде были они. Заполняли каждый коридор, каждую расселину. Имея форму и без нее. По-отдельности и слитые в одно.

От этого становилось даже жутко.

Джею не раз приходилось встречаться с «хозяевами» определенной территории, но редко какой вид был способен на полное господство над такой площадью. Тем более под землей. Тем более… ага.

Нашел.

«Море» туманок, ограниченное камнем пещер и повторяющее очертания подземных тоннелей, лишь в трех концах заканчивалось страхом. Слишком далеко, чтобы Джей мог хотя бы понять и сравнить силу противника. Но если вспомнить — одной из таких границ была та самая лужица. А другой могла стать любая подобная тварь. Осталось лишь выбрать, куда идти, — только два места были выше, но находились в разных сторонах, что сильно упрощало дело.

Что же, задача поставлена. Есть цель, ограничения и время. Есть люди, за которых он несет ответственность. И единственное, что отсутствует — право на ошибку.

В этом мире действительно слишком многое остается неизменным.

Первые шаги Джей старался делать особенно аккуратно и тщательно прислушивался к себе. Обезболивающее притупляло все сигналы тела, но не сводило их на нет. Что позволяло с легкостью определить источники боли. Среди которых не нашлось ни одного опасного. Сработали ли молитвы, или сам Джей оказался достаточно крепким, но у него были все шансы закончить этот поход на своих двоих.

Черт бы побрал эту Джейд.

Все, абсолютно все «плевые дела» в её компании всегда заканчивались всякого рода тупыми неожиданностями. Но настолько они влипли, пожалуй, впервые. И где? На плато, где обычно проходят первые проверки желторотые новички.

* * *

«Наблюдай. Запоминай. Изучай. Знай», — так, кажется, говорил Джей? Или не так, но точно похоже. Эти слова Хаук повторял про себя считалкой: одно слово — один шаг. К тому, что следовать надо за спиной повыше привычной, он уже привык. К тому, что от него теперь тоже многое зависит — нет.

Первый раз Хаук лоханулся с медузкой. Слишком много внимания отдал тому, что сверху — прекрасно помнил, как на этом участке на них налетели какие-то белые твари! — и не заметил сунувшуюся под ноги дрянь. Уклонился. Почти. Хорошо хоть у этой не было шипов, но глаз все равно немного заплыл, а рассеченную скулу Кас велел заклеить.

Второй — зря запаниковал, попутав один вид растущих на стене растений с другим. Лекцию Джея про маскировку некоторых тварей Хаук вспомнил, но не к месту и не вовремя. За первой глупой ошибкой цепной реакцией пошла другая, за ней — третья: за считанные секунды отряд влип так, что Джейд пришлось браться за посох.

И сколько бы оба, даже проклятая девчонка, ни говорили, что все в порядке и для новичка лажать — нормально, Хаук чувствовал, что он на пределе. Теперь вперед уже шел не городской высотник, смотрящий на Пустошь с искреннем открытым интересом, а высотник с тупой кличкой Скарп, замкнутый и привыкший чуть что обнажать шипы характера.

Даже те редкие разговоры, что были до этого, смолкли окончательно. И Хаук знал: виноват в этом тоже он. Только и оставалось, что твердить себе — держись. Упрямо, сцепив зубы, до тех пор, пока Кастиэль вдруг не отшатнулся от мелькнувшей перед ним короткой красной вспышки.

Хаук остановился, как и все, первые мгновения тупо смотря на опаленный пол пещеры. Грохот в груди нарастал лавиной. Радости. Смущения. Страха. Достиг вершины, когда Хаук повернул голову, чтобы увидеть идущего к ним Джея, и затих, оставшись на губах глупой радостной улыбкой.

Но и она сползла как-то слишком быстро.

Издалека, в полумраке пещеры, Джей действительно казался невредимым, даже не хромал. Но чем ближе он подходил, тем яснее становилось, насколько это все обман.

— Прекрасно выглядишь, — присвистнул Кас, когда Джей подошел уже вплотную к ним, заставил Командующего подставить ладонь и вложил в нее три серебристые капсулы с насечками разного цвета. Хаук знал, что это из личной аптечки, но что зачем вспомнить не мог. Кажется, там было обезболивающее…

— Еще полчаса, — прозвучало вместо приветствия.

Джею было будто наплевать на то, что с ним произошло и в каком он состоянии. Причем Хаук прекрасно видел — это не показуха. Ему действительно плевать. И потому сам высотник просто молча стоял и ждал, скрывая беспокойство и радость, когда на него обратят внимание.

Дождался.

Джей без лишних слов взял Хаука за подбородок, чуть повернул голову, вглядываясь в оставленный медузкой фингал. Одним взглядом заставил Каса объяснить. Усмехнулся как-то по-своему. И вдруг уже знакомым отеческим жестом взъерошил волосы на макушке:

— Ну, матерных надписей я на стенах не встретил, так что будем считать, что ты вел себя хорошо, Хаук, и краснеть мне за тебя не надо.

— В следующий раз возьму с собой мелок, — на автомате брякнул Хаук и все же улыбнулся. — Выглядишь ты действительно паршиво. Глаз хоть видит?

— Ты же злишься, да? — разбил откуда-то взявшийся с появлением Джея уют голос Джейд.

— Не злюсь. Но оружие жалко.

— Я куплю. Любые, какие скажешь. Но…

— Я говорил тебе успокоиться?

— …

— Я сколько раз повторял тебе, что достигнутая цель — только середина пути, не конец? — Джейд окончательно опустила глаза, а Хаук неосознанно попятился. Учитель вроде и не повышал голос, но выговор звучал страшно. А еще глаз, белок которого был полностью залит алым, слишком уж впечатлял. — Каким бы слабым ни казался враг — он враг. Способный убить. Я не всесилен, Джейд.

Девчонка неожиданно всхлипнула.

В абсолютной тишине, залившей все вокруг после отзвучавших кнутами слов, это прозвучало жутко. А Хауку вдруг подумалось, что он совсем не хочет знакомиться с недовольством Джея, когда тот возьмется учить всерьез.

Все же было в низкорослом вольном что-то такое, что умел только он.

Скарп снова исчез, став привычным этим людям Хауком. Чуть ли не побежал выполнять приказ драгоценного учителя приготовить нормальное место для сна. А в душе, не отступив ни на каплю, все еще царили непонятные теплые радость и беспокойство.

Хаук никогда не заботился о других и никогда не позволял слишком уж заботиться о себе.

Хаука никогда не волновало, если кто-то болен или просто при нем поранился, как бы серьезно оно ни было.

Хаук изменился вместе с глупой шуткой про «настенную живопись». Осталось лишь искреннее самое настоящее беспокойство о том, кто вернулся весь в крови, грязи и мелких царапинах, отключился, кажется, еще до того, как нормально лег, а теперь был покрыт крупными бисеринами пота от все возрастающего жара.

И натянутой струной звенело в душе ставшее слишком болезненным напоминание: начало всему этому, корень всего случившегося — Грязная. Низкая. Ложь.

Часть 13

Хаук сидел, тупо уставившись в одну точку, и слушал густую вязкую тишину подземья. Она дрожала вокруг, забиралась за шиворот рябью срывающихся с каменных выступов капель, била редким пиликаньем радара, которое никогда раньше не привлекало столько внимания. Сдавливала каким-то особенным беззвучным гулом и успокаивала мерным тяжелым дыханием Джея.

Выглядел учитель плохо. По мнению Хаука — слишком плохо, хотя запекшуюся корку крови уже стерли, а раны обработали. Но Кастиэль уверял, что все лучше, чем кажется. И, к счастью, его слова подтвердил медицинский сканер. Небольшой круглый робот, так похожий на систему наведения Джея, стал для Хаука неожиданностью. Он-то привык к огромным городским аппаратам, с помощью которых раз в год и чаще по необходимости проверяли всех в его городе. А тут легкий механизм взмыл в воздух, настроился по специальным датчикам-указателям на голове, груди, руках и ногах Джея, а затем выстрелил узкой голубоватой полосой света. Весь процесс не занял и минуты, а его результат — обнадежил. Пусть на краткой схеме-отчете не было ни одного зеленого пятна, но и красным она не пестрила. Даже глаз Джея оказался поврежден не так серьезно, как выглядел. И у Хаука на душе все же стало легче. Но уснуть он так и не смог. Проворочался с час на своей лежанке, плюнул на все, включая гордость, и мрачно уселся рядом с Джеем — ждать.

Хрен знает, чего.

Мрачного недовольства. Нагоняя. Отчета. Приказа. Новой лекции или просто наконец осознанно открытых глаз, больше не пугающих кровавой краснотой.

Кастиэль же ничего на это не сказал. Молча всучил планшет, хлопнул по плечу и улегся спать сам. Эта ночь, пожалуй, стала для Хаука длиннее всего пути. Вообще всего, что он прошел по Пустоши. Хотя, если задуматься, младший высотник даже не знал, ночь ли сейчас снаружи. Часы безлико показывали полвторого — и только. Хаук смотрел на них, время от времени кидая взгляд вокруг, и думал. Пытался понять, что же с ним сделала Пустошь и что сделает еще. Спрашивал себя, куда вдруг делись все его эмоции, шипы, идеалы… Из души будто высосали всё к черту, остались пепел беспокойства и темнота апатии. Адская усталость, размазанная толстым вязким слоем по всему телу. Она жгла глаза, тянула к земле, все сильнее и сильнее вызывала тошноту — куда уж тому мерзкому чувству, что накрыло Хаука до встречи со слизняком.

Тут уже еда не поможет.

Но зато теперь Хауку стали куда понятнее все слова Джея, сказанные раньше. Мысли хоть и переваливались медленно, неуклюже, однако каждая из них была пронзительно ясной. Живой. Высотник оглядывался назад, смотрел на себя-Скарпа и в его голове повторялись уже не раз и не два повторенные мысли, но сейчас они отчего-то казались особенно важными.

— Какая из зеленых точек враг, как думаешь?

Хаук вздрогнул от хриплого вкрадчивого голоса и запоздало перевел глаза на экран «следилки», явственно бледнея. Прошляпил! Да не одного прошляпил, целых трех, подошедших опасно близко, и еще двоих желтых в сторонке! Мать! И чем только думал! С возвращением Джея вернулась необъяснимая уверенность, и Хаук снова расслабился, доверившись старшим. Даже сейчас, когда фактически был на вахте!

— Э… — ответа он не знал. Оглянулся, пытаясь в голубоватом сумраке разглядеть хоть одну из тварей, прислушался, даже закрыл глаза во все еще тлеющей надежде, что чутье вдруг возьмет и прорежется. Затем только тряхнул головой и ткнул наугад: — Вот эта. Мне будить остальных?

— Нет, — невозмутимо отозвался Джей, приподнимаясь на локте и снимая пистолет с предохранителя. — Там нет опасных. Я пошутил.

Нет? Хаук подозрительно посмотрел на учителя, на оружие в его руках и не поверил ни на грамм. Вместо этого вцепился взглядом в три зеленые точки, а затем опять — в окружающий мрак. Ну хоть одна тварь должна же себя выдать! Больше высотник ничего подумать не успел. Только снова вздрогнул от сухого щелчка выстрела и красной вспышки.

— Вот тебе первый серьезный урок дежурства. Подумай на досуге. А сейчас спать. Я сменю.

Выпендреж это, а не урок. Хаук вовсю негодовал, будто и не было пару минут назад того вязкого тянущего безмолвия. Джей проснуться толком не успел, а вот уже — пожалуйста. Все грани характера в лучшем виде. Но очередной брошенный на экран взгляд зацепился за все те же зеленые точки. Три. Они рассредоточились, теперь были дальше, но ни одна не исчезла.

А ведь там, во мраке, кто-то несомненно обратился знакомым черным пеплом. Стало совсем неуютно. Джей, помнится, говорил, что радар не всех ловит, но…

— Не смешно, — нахохлился Хаук и отложил бесполезную игрушку в сторону. — Радар типа для слабаков, да? И кому теперь верить?

— А никому не верь. Главное, действуй по обстоятельствам, — Джей зевнул и тут же поморщился. Характерно хрустнул шеей. Потянулся, скривившись еще больше от очевидно сильной боли, и устроился обратно на нагретое место. Только и проворчал:

— Вали спать, сказал же: я дежурю.

— А ты хоть в состоянии?

— Даже я спящий полезнее тебя бодрствующего, — насмешливый высокомерный тон заставил Хаука нахохлиться еще больше и все же встать с места.

И правда. За кого он волнуется?

Но отвечать на это высотник не стал. Молча поставил рядом с Джеем кружку с бульоном от сухпайка и отошел чуть в сторону — обустраивать новое место.

— Подъем!

Хаук коротко рыкнул и открыл глаза, мрачно думая, что отучить Джея от привычки будить пинком он вряд ли сможет. Уж слишком та себя оправдывала.

— Полчаса на то чтобы раскачаться-собраться-поесть! Спускаться по скале мы не в состоянии. Пройдем вдоль ручья до первого тупика, там поищем ведущий вниз коридор. Здесь должны водиться черви. Тоннель любого из них выведет нас вниз, а там разберемся. Готовьтесь. Плато большое и путь назад будет гораздо дольше. С этого момента еду экономим. И Джейд! Я запрещаю тебе использовать основное оружие. Ты теперь обуза, плетешься в середине, реагируешь по обстановке и бережешь голову.

— Кое-кому другому надо поберечь голову! — мгновенно окрысилась девчонка. — Я на подхвате как последний юнга? Я?!

— Твое оружие требует мгновенной реакции и серьезной концентрации. Мне не нужна тут идиотка с реальным шансом угробить нас всех пустынкой. Либо ты подчиняешься, либо остаешься без оружия.

— Но..! — Джейд поймала тяжелый взгляд и прикусила язык. — Пока без тебя шли, все в норме было. Че сейчас-то…

Сказано это было, правда, вполголоса. Девчонка стянула с руки тускло блеснувшую ядром перчатку и мрачно сунула в карман:

— Доволен? У меня теперь только нож из активных.

— Более чем, — холодно кивнул Джей. И кивнул еще раз в благодарность за переданную ему миску с едой.

Теперь один брикет делили на двоих, но никто из-за этого особо не волновался. Джей мельком напомнил, что в Пустоши полно еды, главное её правильно поймать, а здесь, в подземелье, не будет проблемы и с водой. Так что пока отряд движется галереями и залами внутри Плато, никаких сложностей возникнуть не должно.

И все же рюкзак стал тяжелее: воду тащить один фиг заставили.

Хаук вздохнул, уже привычно передвинул норовившие сползти лямки ближе к шее и защелкнул крепление на груди. Встал, чувствуя за плечами знакомую тяжесть. Даже при том, что сейчас рюкзак был легче, чем в начале пути, каждый шаг давался все тяжелее и тяжелее. Там, в Пустыне, Хаук шел вперед сначала движимый любопытством, желанием, жаждой нового, затем — вместе с отрядом, слушая лекции Джея и механически переставляя ноги. Здесь же снова и снова хотелось сесть и больше ничего не делать. Каждый шаг тянул к земле, плыл в мыслях безнадежной усталостью, заглушая голос учителя.

Хаук сдавался Пустоши, и гордость — нечто ранее казавшееся несокрушимым ультиматумом — больше не давала сил бороться. Но и к городской жизни возвращаться не хотелось. По всему выходило, что высотник странно завис где-то между собственными возможностями и желаниями. Нечто впереди манило. Нечто внутри молило об отдыхе. А ноги все двигались, стирая восприятие реальности, в которую теперь выдергивали лишь редкие выстрелы. Хаук даже не сразу заметил, что очередная лекция Джея кончилась. Зато нисколько не питал иллюзий о том, что учитель не обратил внимания на состояние севшего ему на шею ученичка.

Разводы на стенах изменили цвет, камень посерел и почернел местами: теперь на нем почти не видно ставшей привычной плесени. Свет исчезал. Звуки исчезли давно — все заполнил подземный гул, дыхание и шаги. Волшебная живность, так впечатлившая Хаука в самом начале, осталась за спиной вместе с огромными залами, руинами, непонятным стражем и проклятыми хвостиками. Джей запретил включать свет и первым опустил на глаза очки. За ним Кас и Джейд. Хаук перешел на тепловое зрение последним и сразу же скривился от контраста цветов, однообразие которого било по глазам куда сильнее естественного природного. Скругленный лаз пестрел неровными гранями, будто жилами. Казалось, что они шевелятся, сокращаются в такт дыханию подземелья. Отряд будто шел внутри огромной кишки. И Хаук вскоре перестал сомневаться, что этот естественный путь закончится еще более естественно — задницей. Даже нисколько не удивился, когда тепловой оттенок впереди изменился, зашевелился куда активнее и зашуршал навстречу в бесспорном желании пообедать забредшими на территорию красно-желтого нечто людишками.

Не удивился и не испугался. Яркий танец, буря неестественных цветов приковала взгляд, ввинтилась в виски муторной тягучей болью, расползлась по телу вязкой слабостью и дрожью.

С трудом осознавая происходящее, Хаук покачнулся, согнулся пополам и распрощался с остатками недавнего обеда. Зажмурился. Но даже перед закрытыми веками продолжали мерзко вибрировать и копошиться линии света. Тошнило. Мысли путались, сливались в вальсе головокружения. Осознание реальности окончательно потерялось. Звуки выстрелов и короткие приказы Джея растворились в ухающем где-то у горла ритме сердца. Кто-то стянул с Хаука очки, рюкзак перестал тонной тянуть к земле, но яркие вспышки так и не исчезли, заплясали перед глазами — хрен поймешь, открытыми или нет, — согнули в новом рвотном спазме, ободравшем горло уже пустой вонючей желчью.

Никогда еще Хауку не было так паршиво. Сколько бы он ни пил. Какую бы дрянь ни пробовал по молодости и глупости — никогда. Но очень скоро ему уже стало наплевать. Только и успел обрадоваться, что окончательно взбесившийся свет наконец исчез.

* * *

Червь дернулся последний раз, так и не пустив по укрепленному его же слизью тоннелю ни одной трещины. Разлетелся пеплом от пущенной в «морду» белой вспышки. Изначально Джей хотел разделать тварь на мясо — такая добыча обеспечила бы отряд едой на несколько дней, — но теперь пришлось уничтожить. Хаук без сознания, рюкзак возьмет на себя Джейд, которой немногим лучше. Касу достанется ноша не легче. Сам же центр останется один на прикрытии, а в узком тоннеле обеспечивать тыл, когда идешь впереди, — занятие то еще. Особенно в его состоянии.

Лишний шум не нужен.

В тоннеле не должно вонять кровью, не должен мелькать свет, не должно быть ни одного лишнего звука. Потому червя пришлось сжечь. Хотя даже тот след, что оставит за собой преобразованная энергия, — лишний.

Городской мальчишка не выдержал. Джей изначально знал, что Хаук сломается рано или поздно, как и все новички, но предпочел бы «поздно». А еще лучше — тот отходняк, что типичен для молодежи после первого похода.

С детьми работать проще. Переварив первые впечатления, усвоив непривычное и пережив нагрузку, они начинают воспринимать все легче, адаптироваться быстрее. Пустошь не идет против их привычек, не давит на психику так сильно, как тому, кто двадцать лет жил в тишине и изобилии купола.

Что сломало Хаука? Нервотрепка, нагрузка? Темнота и непривычный свет? Глубина, тишина и теснота? Может, все вместе. Гадать и разбираться не было никакого желания. Джей не медик. Тому, кто не сможет справиться даже с такой мелочью, в Пустоши делать просто нечего. Но если так продолжится — Хауку придется посидеть на энергетиках. Джей не намерен задерживать отряд в этих тоннелях. Пусть зона и оставалась все еще сравнительно безопасной, «желтой», исчезновение Стража все это время не давало покоя, возвращалось в мысли вновь и вновь, вызывая неясную тревогу. Чутьё твердило, что сейчас никакой серьезной опасности нет, но Джей не собирался ждать, когда условное «сейчас» станет вполне конкретным «потом». Однако, вопреки собственной логике, приказ отдавать не спешил.

— Кас, ты продержишься с ним еще час?

— Да.

— Отлично. В той стороне был огромный резервуар, если помнишь. Лет десять назад мы на него случайно вышли.

— Помню, — усмехнулся высотник, — первое увиденное подземное озеро как-никак.

— Там все стены были что улей, в дырах. А этот тоннель достаточно старый — скорее всего, нас к тому озеру и выведет. Там будет привал и много свежего воздуха: Хауку должно стать легче.

— Стоит нам нырнуть в тоннели — юнга опять отрубится, — мрачно фыркнула Джейд. — Очевидно, ему тут не по нраву. Или ты хочешь переть через воду?

— Нет. Сожрут. Раньше здесь водилась милейшая рыбка. Сейчас она, скорее всего, не одна или вместо нее кто «получше». Мы идем туда исключительно из-за состояния Хаука: пусть отдышится. Потом свернем на обход. Первый из известных нижних выходов километрах в десяти от центра озера. Я намерен выйти там. Уж полсотни вниз мы осилим.

Больше вопросов не было. Ход плавно шел вниз, через несколько минут воздух действительно стал свежее, потянуло особым чистым запахом ледяной воды. Еще один поворот — и в подземной тишине стал четко различим рокот водопада. Уставший отряд ускорил шаг. Ход расширился, сливаясь с еще одним, уходящим правее. На этой развилке Джей замер и прислушался к себе.

За прошедшие годы это место сильно изменилось. Почти безжизненная толща воды стала домом для множества тварей. Огромная рыбина, обитавшая там раньше, судя по всему, издохла сама, и именно на ее останках, которые до сих пор чадили давлением Пустоши, образовалась местная экосистема. Отнюдь не замкнутая. Водопад нес сюда новых обитателей и пищу для старых, а теперь затопленные ходы червей, связанные, видимо, с подземными водами, — не позволяли озеру застояться. Уровень воды серьезно поднялся, а саму ее теперь вряд ли можно было пить — это не быстрый обмелевший ручей, безопасный именно из-за своего движения. Подул легкий сквозняк, сильнее ударив в нос запахами свежести. Удивительно чистый воздух, характерный скорее для горных рек и ручьев, но никак не удушливых подземелий, в половине из которых невозможно нормально дышать без маски.

— Хаук, — негромко позвал Джей. Он знал, что мальчишка давно очнулся и даже порывался слезть. Сам же и велел ему не рыпаться и отдыхать. — Тебе здесь должно стать лучше. Поспи немного, поедим и вернемся в тоннели.

— Угу, — с энтузиазмом трупа отозвался тот. Здесь, в голубоватом отсвете пещеры, он казался еще бледнее и болезненнее. Свет четко обозначил резкие тени под глазами и осунувшееся лицо. Некогда прямая высокомерная осанка исчезла, исчез и вызов всему миру из взгляда. Джей вздохнул, отобрал у ученика вяло расправленную подстилку и взялся готовить место сам. В этот раз в Хауке не взбрыкнули даже отголоски гордости.

Теперь было очевидно, что без энергетика мальчишка просто не дойдет.

А с ним — не сможет потом идти дальше. Откат никто не отменял. Организму городского после такого потребуется двойное, а то и тройное восстановление. И именно этот факт мешал Джею отдать приказ.

Чутье твердило, что в пустыне силы Хаука будут важнее. И Джей не спорил сам с собой, хотя не раз и не два ловил на себе вопросительные взгляды не только нетерпеливой Джейд, но даже Каса. Логика… Рациональные мысли крутились явно не только в голове центра.

Сейчас на привале стоило ждать вопросов, и Джей предпочел пресечь их на корню, привычно игнорируя недовольство.

— Мы отклонились сильно к востоку, — только и сказал он, — еще немного, и пройдем по краю красной.

— С каких пор там красная? Официально я ничего не слышал.

— За пару дней до нашего выхода была информация о бродягах, — предпочел ответить полуправдой Джей. Радовать отряд собственными подозрениями и предчувствиями — паршивое дело. — Подтверждения не было, но среди наших зону отсекли.

— Они сто раз свалили уже оттуда. Никто не будет дежурить у выходов с плато.

— Не будет, — согласился Джей. — Но в случае бегства Хауку лучше не быть обузой. Сам факт такой встречи по нему уже ударит слишком сильно, и я буду делать все, чтобы ее избежать.

— По мне так чем раньше узнает, тем лучше, — проговорила в пол разом притихшая Джейд. Бродяг она боялась как никто: именно от них когда-то её и спас «К-9».

— Еще неизвестно, станет ли он внешним. А городскому… — Джей бросил взгляд на крепко спящего ученика и вздохнул, отворачиваясь: — Для городского это табу, как и призраки, как сама пустынка.

— Он не откажется от Пустоши, Джей, ты же видишь. Отойдет и загорится снова. Город не его. Новый город — уж точно.

— Дело не в том, откажется он или нет, Кас. Дело в том, что откажется сама Пустошь. А тупо дохнуть я ему не позволю. Запру под куполом калекой, если придется. Если и так не уймется — пусть копит на протез.

Кастиэль только пожал плечами, не пожелав отвечать. Тяжелая тишина повисела над отрядом мрачным облаком и разбилась в рокоте водопада. Все понимали сказанное. Кроме самого Хаука, конечно, но он и не слышал. Все знали, как «лечат» самых упорных из тех, кто выжить в Пустоши не способен. И решают это всегда учителя. Отказываются обучать. Заставляют разочароваться, переключают интерес, даже предают, если надо. Пустошь не та дама, у которой «нет» стоит принимать за «да, но позже», как в избитых анекдотах. Её решение всегда неоспоримо. Её предупреждения надо уметь слышать и никогда нельзя игнорировать.

Но Хаук пока только на грани. Джей знал это по себе. Знал, потому что Пустошь простила ему казавшийся непобедимым ужас высоты. Быть может, простит и Хауку неспособность так быстро привыкнуть к новому.

Отдых затянулся на десяток часов. Что сыграло на руку — спустя час своего дежурства Джей почуял мерзкое, но полезное по своей сути явление. И, оставив отряд на развилке, ушел на охоту.

Червь — бесполое существо. Покрытый слизью мешок из мышц, наполненный примитивными органами, нулевой интеллект и зашкаливающая агрессия при почти полном отсутствии «оружия». Огромная туша скорее пугает, давит, гонит прочь той самой яростью, прекрасно ощутимой для любой из тварей Пустоши. И, как ни странно, процветает. Размножается тварь делением — процесс отвратительный до тошноты, который изредка показывают новичкам как безопасную пугалку. Но не только. Во время деления всё вокруг червя буквально пропитано резким неприятным запахом, призванным отпугнуть возможного хищника. Вонью, которая без труда спрячет любую другую. Кроме того, вещество, ответственное за этот защитный механизм, придает мясу «новорожденных» своеобразный привкус, делающий его не только съедобным, но и вкусным.

Разделка червя — дело мерзкое, долгое, кропотливое и грязное. В каждом из многочисленных сегментов съедобен лишь определенный фрагмент: шкура насквозь пропитана пустынкой и ядовита, а нижний внутренний слой заражен излучением слабого, нестабильного, но все же ядра. Нужна «спина» покрытого множеством толстых ворсинок тела. Один-единственный её фрагмент, для верного определения которого тоже нужны и навык, и время.

Но теперь о еде волноваться не стоит.

А вот о собственном запахе — еще как. Форменный плащ из шкуры болотника, может, и скроет привязавшуюся вонь, но лишь частично. И когда Джей вернулся на стоянку, всучив Касу два мешка с мясом для заготовки, глаза уже проснувшегося Хаука были как блюдца, а уж гримаса на лице и зажатый нос говорили сами за себя. Буквально кричали все время, пока Джей чистил одежду специальным раствором.

Забавно.

Вот уж эта брезгливость точно напоминала детство. После того короткого похода, когда учитель впервые продемонстрировал разделку твари, а затем заставил повторить, Джей несколько часов стоял под душем и остервенело тер руки, ноги, лицо, грудь и спину — и все равно проклятая вонь преследовала его еще долго.

Так или иначе, их поход теперь приобрел свою особенную изюминку, а Хаук заметно взбодрился. И еще неизвестно, что тому причина: свежесть озера или тошнотворная тухлая вонь, продирающая до самого мозга.

Воздух снова изменился спустя полсуток пути. Место для новой стоянки было пропитано уже не застоявшимся гнетом тоннелей, и не их же сквозняком — здесь нанесло песок и пахло пустынным пеклом. Стало заметно теплее: снаружи уже миновал полдень.

— Отдыхаем. До выхода меньше километра.

— А почему не остановиться там? — тут же влез с вопросом не до конца оклемавшийся, но вернувший хоть часть внимания к окружающему Хаук. — Ну, у входа, как после подъема?

— Потому что мы остановимся тут. Не обсуждается. Джейд, надевай свою варежку, ты за главную на ближайшие полчаса-час. Кас, пошли. Посмотрим спуск.

— Вдвоем?

— Да. Вдвоем.

Открывшая было рот Джейд мгновенно замолчала и хмуро натянула перчатку. Впервые за последние дни достала посох и проверила активацию. Даже Хаук ничего не сказал под впечатлением резко изменившейся атмосферы в отряде, а может, просто слишком серьезным взглядом обычно все же безалаберной девчонки.

Джейд помнила тот короткий разговор про бродяг, без сомнения. Да и Джей не забыл. Предчувствие его не обмануло и в этот раз все вышло правильно. Пусть Хаук замедлил отряд. Пусть они сделали огромный крюк по вечному лабиринту прорытых червями ходов. Пусть сейчас на короткую разведку шли лишь двое — ошибок не было.

Джей почуял их за сотню-другую метров. У самого входа уже услышал шум боя. Особый. Неповторимый до дрожи. Такой, какой бывает, лишь когда люди убивают друг друга.

Руки плавно легли на рукояти пистолетов, снимая оба с предохранителей. За спиной ощутимо напрягся Кастиэль, приотстал, наверняка схватился за бесполезный сейчас нож. Они не у земли. Пятьдесят, может шестьдесят метров над — дистанция, которую все еще можно назвать средней. Дистанция, с которой Джереми Рассел никогда не промахнется. Особенно в таком бою, в котором не выбирают сторону.

Выстрел. Безжалостный. Белый. Бродягам красного будет мало, даже если их броня уже давно не выполняет своих функций. Крики. Пепел, мгновенно подхваченный шальным ветром.

Трусы засуетились, бросили тех из внешних, кто остался еще в живых, схватили за шкирки окровавленные трупы и поволокли прочь, за прикрытие камней, даже не обращая внимания, как их дружки рассыпаются пеплом от не знающих промаха белых вспышек.

Джей сотрет без следа их всех. Предателей, ослепленных древнейшей жаждой. Без колебаний добьет раненых из своих, будь хоть один намек на критическое заражение. И так же жестоко заткнет пасть любому, кто не справится с собой и начнет причитать, нести пропитанную ужасом чушь при Хауке. Мальчишке рано знать, что стоит за пятеркой Высших Запретов. Нарушишь — будешь наказан, и этого достаточно. Пока — достаточно.

Каждый знает с детства каждое из правил. Впитывает с молоком матери, живет, боясь нарушить хоть одно. Но не только суд способен приговорить. Второй палач, давным-давно утонувший в крови невезучих, — медицинская система. В город пропустят лишь тех, кто безопасен. Других попытаются спасти. Остальные — обречены. И обреченные слишком часто знают приговор еще до того, как тот будет озвучен. Бегут прочь, бьют в спину, предают — лишь бы остаться в живых. Больше и близко не подходят к городу.

И режут тех, кто еще может вернуться. Без разбора, будь то имп или вольный. Ради ядер. Ради оружия, еды и аптечек. Ради того, чтобы сделать в этом проклявшем их мире на один или два вдоха больше. Именно их трусливые своры среди «внешних» с давних времен принято звать бродягами.

И знакомить ученика с этой стороной реальности в первом же походе в планы Джея не входило.

Часть 14

— Кас, давай вниз.

Джей коротко дернул подбородком, не спуская глаз с двух оставшихся в живых импов. Напуганные, они раненными крысами жались к камням подальше друг от друга. И вряд ли хоть один верил в счастливый финал этой встречи, но Джей не торопился спускать курок. Если есть шанс спасти хоть кого-то — спасет.

Кастиэль молча спрятал клинок в ножны и подошел к спуску, вглядываясь вниз, в отвесную стену. Стычка привлекла сюда слишком много любопытных, и первой подстреленной тварью оказался вовсе не крошакс, а пришедший на запах крови змей. От очередной алой вспышки имперский коротко взвыл и поджал ноги, еще больше вжимаясь в камень. И хоть Джей не видел отсюда его глаз, вряд ли в них читалась благодарность за дважды спасенную жизнь.

— Мы не будем ждать остальных? — перчатка уже готового Кастиэля выстрелила когтями, отзываясь на отточенное до автоматизма движение. Но сам высотник смотрел в лицо Джею. Не спрашивал — уточнял и без того известное.

— Надо с ними разобраться. Пока ты спустишься, времени пройдет достаточно. Если уровень красный — я стреляю.

— Спускаться и проверять-то мне.

— Струсил?

— Надоело давать отмашки к расстрелу.

Кастиэль повернулся спиной к обрыву и сделал шаг назад. Метром ниже когти перчаток с характерным звуком впились в камень. Перед Джеем же развернула свое поле система прицела, вынося приговор сразу двум крошаксам.

Пятьдесят метров — не семьсот. Спуск занял считанные минуты. Тварей на такой высоте мало. Если бы не окровавленный песок с подпалинами и две сжавшиеся от страха имперские шавки внизу, эта прогулка была бы приятной. Кастиэль воткнул в камень последнее из направляющих колец и мягко спрыгнул на землю. Джей же с легким прищуром следил за людьми, которым, благо, хватило ума не делать глупостей. Пока. Обычный детектор требует пяти метров. Те, что покруче, — возьмут с семи-десяти. Опасным считается радиус в три.

В технике Кастиэля сомневаться не стоило, а стрелкового оружия Джей у имперских не видел и надеялся не увидеть. Кас замер ровно в десяти шагах от первой цели и поднял руку, запуская анализатор. И так же молча опустил. Спустя бесконечно долгое мгновение зазвучал его спокойный голос:

— Я Командующий Объединенной армии Кастиэль Рэкхем. Ваш уровень облучения не опасен и быстро падает. Но тем не менее я убедительно прошу оставаться на месте и держать руки на виду. За любое подозрительное действие вы будете убиты.

Имперский, который с каждым шагом Кастиэля до этого все пытался отступать, спиной вжимаясь в камень, расслабился и закивал с блаженной улыбкой сумасшедшего. Джей передернул плечами. Жив, может, и жив, уже хорошо. Но если не придет в себя, договориться с ним будет сложно. Судя по форме — либо связной, либо механик. В отряде вольных это люди, которые привыкли участвовать в схватках и почти всегда имеют вторую боевую специализацию. Но у имперских все иначе. Поддержка работает в центре под защитой щитов, стрелков и мечей. Постоянно оберегаемая, часто мнящая о себе слишком много из-за того, что простые солдаты отдают за них жизни. В таких обстоятельствах, как сейчас, — трусливые тряпки, не способные держать себя в руках.

Сложно, мать его. Плохо.

Но хоть второй — солдат. Услышав, что его товарища по несчастью прямо сказать «пронесло», он окончательно взял себя в руки и Кастиэля встретил уже стоя, отдав честь, как подобает при встрече с высшим офицером. Чтобы услышать:

— Критическое заражение. Прошу вас снять нашивку, оставить аптечку и прочий инвентарь общего назначения. Если у вас есть последние слова — они будут услышаны.

Стандартная фраза. До скрипа на зубах стандартная. Что Джей когда-то, что сейчас Кастиэль — оба произносили ее официально сухо, безжизненно, словно говорила Система. Джей готов был поклясться, что у Кастиэля сейчас точно такая же пустота и внутри: палач не всегда хочет слышать выносимый им приговор.

Имперский неверяще застыл на мгновение, зло сплюнул на песок. Молча содрал стандартную сине-серебряную нашивку с именем и номером отряда. Еще раз сплюнул и мягко опустил её в шаге от себя, не торопясь вновь выпрямляться.

— Вы уж осторожнее, — услышал Джей чуть искаженный наушником прокуренный голос, — Микки у нас знатный паникер, он делает много глупостей. Да и сейчас выжил — бегает быстро, не оглядывается.

— Спасибо, — благодарил Джей, но слышали Кастиэля. Услышали за них обоих.

Имперский выпрямился.

Развернулся к Джею, поднял на него взгляд, отдал честь.

Рассыпался пеплом под белую вспышку и сдавленный вопль своего товарища. Кастиэль молча подобрал нашивку. Специальный материал никогда не поддается излучению. Аптечку пришлось проверять. Мгновением спустя сгорела и она. Джей переключил наушник:

— Джейд, слышишь меня?

«Есть связь».

— Сворачивайтесь и идите сюда. Спуск готов. Ход безопасен, ответвлений нет.

«Принято. Что-то вы долго».

— Жду вас тут.

Джейд вздохнула и рявкнула на Хаука, передавая приказ. А у Джея осталось еще одно небольшое дело, с которым пока что разбираться не ему:

— Кастиэль. Просвети нашего нового друга о порядках в моем отряде. И забери оружие. Я не доверяю импам.

— Опять грязная работа на мне, — вздохнул высотник, делая шаг к теперь единственному оставшемуся в живых имперскому. Джей предпочел промолчать. Оба прекрасно знали: лидер отряда в любом случае еще пообщается с новеньким лично.

* * *

Хаук размял нывшую последнее время шею и уселся прямо на каменный пол. Ожидание сильно отличалось от стоянки: установили поле — и только. Правда, куда больше заставляла нервничать отчего-то необычно напряженная и сосредоточенная Джейд. Несмотря на вроде как сильное сотрясение, а значит, и на редкость мерзкое состояние, девчонка не могла найти себе место, ходила туда-сюда: два шага вперед по тоннелю, три — назад.

— Это место спокойнее всех предыдущих, — наконец не выдержал Хаук, — даже на следилке чисто. Отдохнула бы.

— Смотрю, ты прекрасно перенимаешь словечки Джея, — ехидно отозвалась Джейд, но хотя бы остановилась. Пойманный «на горячем» Хаук только фыркнул. Черт с ней, пусть смеется. — Да все тут в норме, не бойся, юнга! А вот как нас снаружи встретят и кто — вопрос.

— Так Джей и Кас вперед ушли, чтоб исключить сюрпризы, нет?

— Нет. Вернее да, но…

Джейд вздохнула и махнула рукой. На недоуменный взгляд Хаука сейчас отвечать было некому. Придется спрашивать у Джея при случае. Одно точно — что-то девчонка недоговаривает. Чего-то боится.

Учитель оказался легок на помине. Стоило о нем подумать, как Джейд встрепенулась и поднесла руку к уху. Смысла этой привычки Хаук не понимал, но не это главное: без сомнений в наушнике девчонки зазвучал как всегда уверенный голос с очередным приказом. А значит, проклятые минуты очередного ожидания подошли к концу. Короткий путь, ведущий к долгожданному солнечному свету, и вовсе закончился за мгновение.

Яркий день с непривычки резал глаза, дыхание горячего ветра мигом превратило форму в парилку. Но черт! Как же Хаук скучал по этой проклятой пустыне, пронзительной синеве неба, даже по крошаксам! Первое время он стоял рядом с Джеем на самом краю хода и полной грудью дышал горячим маревом, так отличным от плесневелой свежести подземелий. Да это чувство сравнимо со счастьем покоренной вершины! Тяжелый тянущий к земле груз с каждым новым вдохом становился легче, странная пустота, накрывшая душу, таяла под солнечными лучами. И Хауку было очень жаль, что они сейчас так низко. И жаль, что надо спускаться, а не идти вверх. Смотреть в приближающуюся бесконечность неба всегда лучше, чем уткнуться взглядом в стену, чтобы спустя несколько десятков метров оказаться на покрытом черным и бурым песке.

Смысл увиденного дошел до Хаука безнадежно поздно. Ударил по голове, стер торжествующую улыбку, которую вернуло на лицо солнце.

Хаук еще ни разу не видел, чтобы от тварей оставалась кровь. Нет, из некоторых лилось что-то больше похожее на слизь, но красным оно никогда не было. И вывод напрашивался сам собой. Все сомнения в правильности которого улетучились, стоило увидеть незнакомца в имперской форме.

— Джей… — голос охрип и прозвучал сломано, тихо. Впрочем, учителю хватило и этого, чтобы ответить:

— Думаю, за ними увязались и зажали у стены. Мы успели спасти одного. Только крыша у него, мне кажется… В общем, что бы он там ни нес — не слушай. Мне бы не хотелось его вырубать: тащить некому. А бросать нельзя.

— А те, кто за ними шел? — нервно сглотнула Джейд. Куда только делась вся её жажда влезть в очередное «веселье»?

— Больше никого нет. В округе чисто. Осталась всякая мелочь. Ты в состоянии спуститься сама?

— Думаю, смогу.

— Отлично. Хаук! Этот спуск легкий и короткий. Сейчас идет Джейд, за ней я с твоей помощью, потом ты.

— То есть… я иду последним? — ошарашенно выдохнул Хаук, одновременно и обрадованный, и понимающий, что, скорее, у Джея просто нет выбора. При свете дня учитель выглядел совсем плохо, болезненно бледно с четко обозначенными синяками. Конечно, будет проще, если его кто-то спустит, позволив тем самым сохранить силы.

— Да. Надеюсь, моего доверия тебе достаточно, чтобы, наконец, не облажаться.

Простая фраза ударила по гордости знакомой упрямой обидой. Ну уж нет! Стена — не проклятые тоннели и не песок, в котором вязнут ноги. Высота — родная стихия Хаука. Уж тут ошибок не будет.

Но когда веревка змеей скользнула вниз, оставляя один на один с высотой, эта уверенность все же чуть отступила. Первый раз — всегда первый раз. Спуск здесь отличался от городского. Не дожидаясь, пока сомнения окончательно вгрызутся в душу, Хаук сел на край обрыва, ухватился поудобнее, извернулся, повиснув на руках, нашел подходящую опору ногами… Все остальное тело сделало само. Спуска он даже не заметил: слегка растянутое мгновение, и ноги уже коснулись раскаленного песка пустыни. Еще движение — подошвы сапог приняли нормальный вид, отсекая от вновь непривычного жара и податливой мягкости, так отличной от поддержки стены. Джей довольно кивнул, и они вместе пошли к ожидавшему в стороне у камней остальному отряду.

Имперский был странным.

Едва увидев, что Хаук с Джеем идут к нему, мужик весь как-то скукожился, задрожал и начал судорожно отползать назад, пока не стукнулся затылком о нависшую над ним рыжую глыбу. Хаук подозрительно посмотрел на учителя — чем так напугал? — но тот вроде всегда был рядом: сначала прикрывал спуск Джейд, потом самого Хаука. В то же время имп выглядел так, словно его вот-вот будут заживо жрать. Но все же лезть в разговор вперед учителя высотник не рискнул. Даже шаг замедлил, чтобы странный имперский боялся поменьше.

Как же им тут досталось, если даже тех, кто спас ему жизнь, человек встречает… вот так?

Джей остановился рядом с Кастиэлем, в трех шагах от бедолаги, и коротко спросил:

— Связной?

— Св-связ-зист, — рвано мотнул головой имп. В чем разница, Хаук не понял. Но тон Джея совсем не понравился. Бедолага-имп мало того что напуган, так еще и вопросы спасших его людей звучат как допрос. Неудивительно, что так трясется и заикается.

— Угу. Стаж? Квалификация?

— П-полгода. Нет. Экз-замен.

Имперский принялся судорожно шарить по карманам и минутой спустя дрожащей рукой протянул прямоугольный стерженек. В руках Джея тот раскололся надвое и раскрылся небольшим экраном: «Микки Данн. № 175-91. Войска связи. Стажер. Приписан к отряду ВР-5-12», — прочитал Хаук, благо с ростом учителя заглянуть через плечо совсем не трудно. Ниже шел целый список названий и цифр. Ориентирование, еще какая-то муть. Видимо, результаты того самого экзамена. До конца познакомиться с ними Хаук все равно не смог — Джей защелкнул штуку обратно в стержень и с усмешкой вернул владельцу:

— Отличник, да?

Мигом вспомнился тот мальчишка, что шел с ними в Брайт. Тогда. Целую вечность назад. Если все отличники в Империи такие же, то дорога станет тем еще весельем.

— Это плохо? — все еще дрожа, но уже заносчиво осведомился мужик, как теперь видел Хаук — просто небритый парень.

— Это уж от тебя зависит, Микки. — Имперский пытался встать, но Джей только холодно наблюдал, даже не подумав предложить помощь. — Мое имя Джей Расселл. Я лидер отряда. Первый же шаг против приказа — ты лишаешься любой моей поддержки. Чем меньше ты болтаешь и чем аккуратнее себя ведешь, тем тебе лучше. Это ясно?

— Куда уж яснее, — буркнул-всхлипнул парень. Коленки у него дрожали, да и общий вид, вопреки достаточно высокому росту, менее жалким не стал. — Отливать тоже по приказу?

— Так точно. Надеюсь, «отл» по физ-подготовке у тебя заслужен. Большую часть барахла тащить тебе.

Тут уж Хаук даже не стал сдерживать довольной торжествующей улыбки. Избавиться от тяжеленного забитого рюкзака за спиной было бы просто прекрасно! Даже совестно не стало, когда новенький наградил за это мрачным-мрачным взглядом. Впрочем, совсем халявить Джей все равно не позволил. Микки досталось только основное снаряжение для подъема и прочая несущественная мелочевка. Самое важное: воду, источники поля, общую аптечку и еду — по-прежнему тащил на своем горбе Хаук. Но даже так стало ощутимо легче.

Поход начался в абсолютной тишине. Микки сторонился Джея и жался к Касу, Джейд сторонилась Микки и старалась особо не отставать от Джея, а Хаук смотрел в спину учителя и давился ворохом незаданных вопросов. Что-то не позволяло спрашивать. Что-то не позволяло даже начать разговор. С приходом в отряд имперского поход изменился настолько, что вечное рычание и закидоны Джейд казались своими, уютными.

А еще Хаук волновался.

Пусть он не был уверен, пусть ему вполне могло просто казаться, но темп заметно снизился, походка Джея как-то изменилась. Шаг был по-прежнему твердым, уверенным, а глаз — зорким, но что-то было не так. И это «не так» трудно свалить на усталость: Хаук уже достаточно видел выносливость и навыки своего учителя.

Только спросить ничего не мог.

Так и шли.

Джей снова все взял на себя, его прикрывал только Кас. Джейд же с обиженной покорностью во взгляде в этот раз без споров сняла перчатку, с помощью которой управляла энергией посоха. Сам Хаук больше для себя пару раз проверил клинки и теперь тщательно смотрел по сторонам, пытаясь вспомнить как можно больше из того, что было рассказано на пути к Плато.

Первым эту тишину не выдержал Микки. Парень и без того виделся Хауку слишком нервным, каким-то дерганым. Возможно, все дело было в произошедшем, а может, в отряде, в Джее с Касом — Командующих, либо во всех вместе взятых — вольных: новенький буквально не находил себе места. Шел ровно, не спотыкался, не дергался лишний раз, но его глаза и руки будто не знали, что такое спокойствие. Он только что ногти не грыз. Затравленный взгляд бегал туда-обратно, пальцы дергали то лямки рюкзака, то край одежды, то волосы, то путались друг с другом. Не шарахался Микки разве что от Хаука, но высотник на первую же попытку начать разговор ответил полностью в духе Скарпа, и на том все закончилось. Возможно, и не стоило так резко. Но постоянное мельтешение раздражало еще больше, чем нытьё Джоша. Тот хоть дело свое делал.

Хаук вздохнул, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и едва не подпрыгнул от раздавшегося за спиной слишком громкого:

— Извините! — Микки ойкнул и понизил голос, буравя взглядом затылок Джея. — Куда мы идем, хотя бы? Брайт…

— Чуть меньше тридцати километров на северо-запад, — холодно отозвался учитель. У Хаука такая манера ответа мгновенно отбила бы охоту продолжать разговор. А этот Микки стушевался, но продолжил:

— Но там же ничего нет. Кроме того, если судить по форме плато, мы приближаемся к ущелью…

— Мы идем к закатному тракту. Если тебя не устраивает мой выбор пути — вали своей дорогой.

— Я н-не возражаю же. Просто не знаю, о каком тракте речь и… Вы — вольные.

— Угу. Заведем в темный угол, ограбим, убьем и скормим тварям. Ведь у тебя столько всего ценного, — издевательски-бодро отозвался Джей. — Кроме наших вещей — аж полупустая аптечка и разряженный усилитель. Разбогатеем. Было ради чего спасать.

Микки насупился и сунул руки в карманы, сторонясь теперь еще и в унисон ухмыляющихся Каса и Джейд. Однако учитель все же продолжил, хотя Хаук отчетливо ощутил, что поясняет он не только и не столько свалившемуся на голову импу.

— Закатный тракт — сезонный торговый путь от седьмого рудника к Брайту. Время уже неделю как подходящее, там должно быть оживленно. За небольшую плату любой торговый караван возьмет нас в город. Тем более у нас есть связной, что сильно упростит задачу.

— Ага, — довольно кивнул Хаук. Теперь понятно, о чем думает Джей: конечно, с учетом травмы Джейд и состояния самого учителя транспорт им сейчас очень сильно бы пригодился. И помощь тоже.

— Я связист. И сигнал будет идти по коду три. Вам явно нужен медик.

— А это уже не твое дело, имп, — отрезал Джей и ускорил шаг.

— Конечно, не мое, — заносчиво фыркнул Микки, — и не мне напоминать, почему у вольных дефицит медиков. Взяли бы хоть стажера.

— Медик-недоучка — смерть отряду.

— Пф. А без медика отряд даже не узнает, от чего…

Джей обернулся.

Одного взгляда хватило, чтобы всех будто приморозило к месту. Микки снова затрясся и опустил взгляд, что-то буркнув про структуру и вольных. Только вышло едва слышно, затравленно, неразборчиво. Трудно поверить, что этот парень минуту назад смел критиковать такого человека, как Джей. Ну, больше не посмеет. И вплоть до привала отряд шел в окутавшей всех тяжелой тишине. Даже Хаук чувствовал давление, пусть и направленное не на него, каково было этому Микки, трудно даже представить.

Но сочувствия он так и не вызвал.

Темнело.

Джейд уснула, и первый привал плавно перешел в ночевку. После недолгого разговора Кас взял на себя дежурство и устроился у печки, заранее приготовив плед. Микки сидел в стороне. Джей запретил ему дежурить, открыто приказал остальным не спускать глаз, да и в общем степень доверия лидера отряда к импу сложно было недооценить. С одной стороны, Хаук, наверное, мог это понять. У Джея было слишком много причин и слишком много ненависти. Уже тот факт, что именно он спас этого Микки и вел вместе со своими, был удивителен. При всем том цинизме, так ярко бросавшемся в глаза все время пути к Плато и еще ярче — в пещерах, спасенная жизнь имперского казалась чудом. Выделенная на него доля еды и воды — чем-то еще более невероятным.

Но, с другой стороны, пусть Хаук и понимал умом, принять почему-то совсем не выходило. Имперский или вольный — одинаковые люди. Две ноги, две руки, голова, тело, душа и характер. Разве здесь, в Пустоши, одно это не ставит всех по одну сторону? И какой смысл так тяжело, искренне, с ненавистью… не доверять тому, кого за шкирку вытащил с «той» стороны, и тащишь дальше туда, где безопасно?

Хаук вздохнул, задумчиво прокатил на языке голубой в крапинку шарик, отдающий сладковатым свежим вкусом. Эта штука, с помощью которой в Пустоши чистили зубы, хорошо бодрила на дежурстве и помогала проснуться утром. Но сейчас просто отвлекала от ненужных мыслей.

Не ему судить Джея.

Ночь легла на плечи незаметно, плавно. Купол спас от перепада температур, светящиеся рыжим недра печи позволили пропустить тот момент, когда пожар на западе сменился звездной россыпью. Сон не шел. Хаук сидел, смотрел на рыжий огонек и просто наслаждался окружающим. Темнота пустыни другая: в ней не было узких каменных коридоров, постоянного шевеления впереди, за спиной, в высоте. Даже пустынный холод, пусть точно так же почти неощутимый, был приятней и уютней мрака подземелья. Хаук очень скучал по всему этому. Нормальному. И сейчас впервые отдыхал по-настоящему.

— Хаук, — тяжелая рука Кастиэля легла на плечо, выдергивая из теплой полудремы, — Джей должен был дежурить вторым, но… в общем, давай ты сейчас. Через часа четыре снова разбудишь меня. Пускай отдыхают.

Хаук рассеянно кивнул, встряхнулся и сплюнул в песок забытую синюю таблетку. Теперь от нее жгло язык и немного сводило зубы. Передоз, о котором предупреждала инструкция, — держать эту штуку во рту полагалось лишь несколько минут. А еще инструкция говорила, что есть нежелательно до тех пор, пока не сойдут постэффекты… Потому Хаук покосился на оставленную для него порцию особенно расстроено и отодвинул ближе к печи. Хотя бы не остынет.

А ведь когда шли туда, никто в отряде всерьез и подумать не мог о том, чтобы полностью доверить Хауку дежурство.

На следилке было чисто, в пустыне вокруг — тихо, Кастиэль за спиной уже уснул, его размеренное дыхание смешалось с тихим шепотом песка и ветра точно так же, как и остальных. Как назло, Хаука тоже потянуло в сон и он даже скинул с плеч плед. Все же даже под куполом становилось прохладно, если достаточно долго сидеть неподвижно.

Но лучше любого будильника подействовал на Хаука Микки. Вспомнив приказ Джея «не сводить глаз с имперского», Хаук поднял на него глаза и наткнулся на жесткий немигающий взгляд в ответ. Выдержал. Зачем-то держал до последнего, до тех пор, пока этот Микки не стушевался и не поднялся со своего места, чтобы мгновение спустя плюхнуться с другой стороны от печки.

— А я уж думал, ты нормальный парень, — тихо усмехнулся имп. — Рычишь, конечно, но как-то иначе. Я подумал было, ты со всеми так. Недавно в Пустоши?

— Недавно, — хмуро отозвался Хаук, всем своим видом стараясь демонстрировать, как он не рад разговору. Проколоться и показать новичку отряда, что этот поход вообще первый в жизни, совсем не хотелось.

— Ага. А чего за вольных встал?

— В смысле?

— Прости, парень, ты на особо успешного «внешнего» не похож. Снаряжение уж больно новое. Ладно, если сапоги там только-только сделаны, но чтобы весь комплект сразу — не бывает так у бывалых. Особенно у вас, вас же никто не снабжает. И нашивка у тебя пустая — просто имя. Был бы в Империи, было бы тебе и снаряжение, и зарплата, и жилье, и отряд полноценный, и…

— Заткнулся бы ты со своей пропагандой. Не прокатит.

— А, так значит… Так чего ты в вольных-то?

— За слова свои отвечают.

— А мы, значит, нет?

— А вы — нет.

Микки нехорошо сверкнул глазами, но промолчал, потянулся за своей кружкой. Снова стало тихо, но эта тишина слишком сильно разнилась с той, что царила до этого.

— И устраивает тебя такой центр?

— Более чем.

— Ага… А я думал, может хоть приятелями станем. Сложно, знаешь ли, когда весь отряд тебя ненавидит. Мне и так досталось. Всех моих у меня на глазах сожрали, последнего этот ваш главный пристрелил… Так еще и приняли меня как пустое место. Лучше б и не спасали вовсе.

Хаук скрипнул зубами. По загривку пробежал холодок и тут же исчез. Такие слова о Джее неожиданно сильно задевали, раздражали, бесили:

— Так иди и сдохни, в чем проблема? Уж лучше, чем пытаться тут меня на жалость пробить, — зло огрызнулся он, даже не сразу поняв, что сказал. — Тебя мой учитель за шкирку из полной задницы вытащил, ты бы хоть спасибо сказал. Вот потому я и не в Империи. У вас там все такие высокомерные выродки?

— Следи за языком. Или, думаешь, раз в гнездышке с Командующим, так никто тебя не тронет? Да и… Учитель, этот карлик? Ты меня плохо слышал, парень? Он убийца.

— Просто так он никого не тронет. Если стрелял — значит, надо.

От бросившейся в голову ярости уже было жарко, тело пробивала знакомая злая дрожь. Хотелось сорваться, хорошенько съездить этому Микки по харе. Раз эдак десять, чтоб больше свой рот раскрыть не мог. Но приходилось держаться. Приходилось сдерживать даже голос: еще чего не хватало, чтобы старшие из-за какого-то идиота проснулись. Да и этот крысеныш хорош: Джею в лицо слабо повторить любое из сказанных слов, вот и самоутверждается на самом младшем. За весь прожитый день. Как будто Хаук этого не видит — встречал уже таких, у себя в городе и встречал. Микки думает, что сильнее? Так нет. Хрен там. Тут уж Хаук точно не уступит.

— Какая вера, — тем временем уже откровенно насмехался имперский. — Всегда умилялся вольным. Центры у них прямо абсолютный закон. А уж центр из Командующих…

— Зависть жрет, я смотрю? В родном отряде недооценили? И тут недооценивают беднягу. Как так, отличник же! Знавал я одного такого. Отличника. Слился как нефиг на элементарных ложных. Хваленое образование в Империи, ничего не скажешь. И чем больше отличников таких вот встречаю, тем больше рад, что послал Империю ко всем чертям.

— Я тебе велел, кажется, за словами следить.

— А то что?

— Зубов не досчитаешься.

— Валяй. Только не плачь потом. А то от Джея тебе одного взгляда, чтоб обоссаться, хватило, а тут еще и бо-бо будет.

Микки снова нехорошо сверкнул глазами, но так и не сдвинулся с места. Как Хаук и думал. Трусливая крыса. Он бы и не полез, небось не в конец идиот. Сидит теперь и бесится, что припугнуть не вышло. Тошнит от таких. «Уж лучше бы не спасал» — такая мысль промелькнула уже в голове у Хаука. Промелькнула и тут же исчезла, оставив после себя лишь кроткое изумление. Нет, смерти Хаук этому импу совсем не желал. Но и в глаза б больше не видел.

Часть 15

Джей лежал и слушал шипяще-рычащую перепалку, то и дело переходящую на повышенные тона. Слушал и ухмылялся — черт знает, какой мальчишка забавлял его больше. Но если Хауку позволительно было не понимать, что подобное разбудит весь отряд, то имперский удивлял. Поначалу Джей даже заподозрил попытку провокации, пусть не ясно — кого и зачем. Но быстро понял: Его Величество Отличник всего лишь пытается самоутвердиться наиглупейшим способом из всех возможных.

Не на того напал.

Хаук вполне держался, не полез в драку, не сорвался на крик, но и не позволил вытирать об себя ноги — чем Джей был, пожалуй, горд. Хотя понимал, что в иных обстоятельствах пришлось бы разнимать. Мальчишка подрос. Достаточно, чтобы уяснить: Пустошь не место для долгих и громких разборок.

Перепалка смолкла. Джей слышал, как Микки быстро допил остатки своей кружки и ушел на самый край стоянки — спать. Просто так валяться стало скучно. Сон возвращаться не спешил, сменяясь ноющей болью во всем теле, которую днем Джей загонял как можно глубже. Стремился о ней забыть, как забыл о выбитом зубе и последствиях драки в честь несостоявшейся казни.

Центра все равно заменить некем.

Зуб, правда, вставит новый, как вернутся.

Джей встал, поймав удивленно-виноватый взгляд Хаука, потянулся, как мог, прошелся по лагерю, чтоб проснуться окончательно, и сел рядом:

— Смотрю, ты тут развлекся, а?

Хаук смутился, фыркнул и тут же с вызовом поднял глаза:

— И давно ты в зрителях?

— С самого начала, — хмыкнул Джей, наоборот уставившись куда-то вглубь печки, как его ученик до этого. Жаль, что в пустыне не развести костра. Огонь Джею всегда нравился больше.

— И ты… ничего ему не скажешь? — через некоторое время очень тихо спросил Хаук. Имперский уже уснул, почти мгновенно, и дрых как младенец. — За «убийцу».

— Тебя это так задело?

— Ну…

— Я действительно убил остальных.

Хаук помолчал. Ковырнул пальцем песок, поглубже вдавил кружку, упорно смотрел куда-то вниз:

— Но его же ты спас?

— Его еще можно было.

— Значит, я верно сказал. И да — задевает. Этот ублюдок тебе по гроб жизни благодарен должен быть, а вместо этого…

— Один городской как-то полез бить мне морду…

Палец Хаука, до этого вычерчивающий в песке неясные закорючки замер. Сам мальчишка старательно буравил взглядом оставленную точку, все больше пунцовея ушами и хмурясь в очевидной попытке заносчиво возразить — намек он прекрасно понял, а на память не жаловался. Джей мягко рассмеялся и от души хлопнул ученика по спине:

— Иди спать. Я на часах.

— Кас сказал его будить. Да и тебе наверняка хреново. А мне еще больше часа.

— Я тут главный.

— …

— А ты споришь с прямым приказом.

— Ладно, понял я.

— Да и еще, Хаук. Раз ты так поладил с нашим новеньким, тебе за него и отвечать.

— Чего?!

— Ну, — Джей задумчиво заглянул в оставленную в песке чашку и разочарованно увидел там пустое дно, — Микки у нас теперь совсем обиженный. Черт его знает.

Конечно, Джею хотелось бы верить, что имперский все же не совсем идиот и его обида вкупе с патриотизмом — наигранным или нет — не уйдут куда-то дальше слов. Но Пустошь есть Пустошь. И удара в спину от трусливого молокососа совсем не хочется. У таких фантазия на подлости слишком хорошо работает. Хаук, кажется, тоже это понял. Спорить не стал — только посерьёзнел и кивнул. Возможно, лучше было б повесить роль няньки на Кастиэля: у того и опыт больше, и влияние, и вид повнушительней. Но Кас нужен на прикрытии. Ему не до того. А Джейд это Джейд. Ей такое поручать нет смысла.

В вялых раздумьях о том, что же все-таки делать с импом и как лучше вести себя с ним в новом отряде, если кто поможет на тракте, прошел остаток ночи. Будить на смену Джей никого не стал: отдыха ему хватило. Зато поднял отряд на пару часов раньше, когда в пустыне все еще полноправно царил ночной холод и синие предрассветные сумерки.

Мир вокруг засыпал. Пески куда опаснее ночью, чем под палящим солнцем. Живность тут любит прохладу. Более того — холод. Большая часть видов прекрасно видит в темноте, другим зрение и вовсе не нужно. Раньше, когда-то давно, были отряды, предпочитавшие идти в ночь. Но гибли они гораздо чаще, если верить архивам и истории. Потому центровые вскоре полностью отказались от такой практики: палящий зной выглядел куда приветливей большинства ночных тварей.

Джей буквально слышал, как невидимая для следилки мелочь исчезает, прячась в норы, ульи либо под песок. Чуял, как засыпают те, что покрупнее. Радар поймал всего одну тварь, но Джей знал, что рядом трое. Одна не станет охотиться у гнезда, вторая только этой ночью появилась на свет, а третья, привлеченная запахом новорожденной, проиграла и теперь отползала прочь. Спасалась бегством. Если вовремя не найдет убежище, жара выдаст запах её крови, и дневные падальщики будут рады новому пиру.

Человек определенно лишний в этой идеальной системе. Джею часто казалось, что Пустошь дает чутье не для того, чтобы можно было жить, а для того, чтобы показать, почему людская жизнь здесь чужда и невозможна. Но человеку со свойственным ему упрямством глубоко наплевать на вновь отлаженный после Катастрофы механизм. Человек нашел способ с ним поспорить. И Пустошь приняла все аргументы за пропуск в жизнь. Только извратила по-своему.

Что ж, через полчаса-час можно будет выдвигаться. Если повезет, их небольшой отряд поймает караван еще на стоянке. Здесь, рядом с плато, не так много подходящих мест для грузового транспорта и его сопровождения. Как раз к одному из таких Джей и вел свой отряд. К ближайшему. Может, и не понадобится помощь связного.

Хаук мрачно топал рядом с Микки, стараясь держать его на виду и поблизости, чтоб в случае чего либо успокоить, либо дать по морде, либо еще что. Вообще, это «еще что» представлялось крайне смутно, как и возможные пакости со стороны имперского. Это же Пустошь, не город. Даже последнему идиоту должно быть очевидно, что лишиться отряда для такого, как этот Микки, равносильно здесь смерти. Наверняка долгой и мучительной. Если и не станет обедом какой твари, так сожрет эта мифическая пустынка.

С самого утра Микки хранил гордое молчание. На Хаука он косился сначала с непониманием, потом с подозрением, теперь вот с демонстративным раздражением. Но ничего не говорил и не делал. Послушно пер порученный ему хлам, шел чуть ли не след в след с Джеем. И вообще будто назло вел себя образцом послушания и кроткости. Такой расклад Хаука более чем устраивал. Не устраивало его только одно — к Джею в имперском ни благодарности, ни уважения не прибавилось ни на грамм. Даже то, что учитель защищал отряд по-прежнему практически в одиночку, не производило на Микки никакого впечатления. Хотя тут Хаук все же немного сомневался — а должно ли? Со всеми попадающимися на пути тварями Джей справлялся без видимого труда. Некоторых просто обходил. Один раз велел всем поднять маски: в нос тут же ударил химический запах фильтра, заставляя морщиться. Но это наверняка лучше, чем вонь полуразложившегося полусожранного червя. Огромную тушу было видно издалека в центре песчаной воронки, по самому краю которой шел отряд. Казалось, что тело твари еще живо и упрямо содрогается в последних судорогах. Но, приглядевшись, Хаук различил множество разнокалиберных тварей, раздирающих тушу и на сытный завтрак, и про запас. Первым на это зрелище отреагировал желудок, и Хаук, подавив приступ тошноты, предпочел больше ничего не разглядывать.

Но все же спокойствие, даже такое относительное, штука скоротечная. Хаук понять ничего не успел, когда Джей резко остановился и рявкнул:

— Двадцать секунд! Кас, за купол!

В следующий миг все пришло в движение. Вокруг стоящих столбами Хаука и Микки выросла преграда купола. Джейд хоть и обнажила клинок, но осталась внутри, велев обоим скинуть вещи. Кастиэль стоял снаружи — в шаге от бледно-голубой стены. Джей в два прыжка оказался далеко впереди и продолжал боком отходить от внезапной стоянки, напряженно вглядываясь в оказавшуюся неожиданно высокой дюну.

А потом заорал Микки. Шарахнулся назад, врезавшись спиной в купол. Защита не пропустила. От обожженного материала брони потянуло вонью. Джейд без слов дернула импа за шкирку к себе и сунула под нос клинок, заставив заткнуться.

— Но эт-то же скорпион! — паническим шепотом выдал Микки, поочередно косясь то на тварь, то на нож. — Красный! Семь! Чтобы его уложить, нужны как минимум щит и атака! А лучше еще прикрытие! Вы сдурели? Жало этой твари пробивает купол и…

— Джейд, продолжит голосить — выруби к чертям.

От ледяного продирающего голоса Микки резко смолк и теперь выглядел совсем жалко. Хаук перевел взгляд на тварь. Странное существо раскачивалось из стороны в сторону на вершине бархана, поводило хвостом, примеряясь, будто целясь в замершего внизу Джея.

Впрочем… почему «будто»?

Хаук был уверен — оно сейчас прыгнет. Но нет. Вместо этого пошло по кругу. Медленно. Хищно-плавно. Неожиданно ловко уворачиваясь от странно рассеянных красных лучей: вместо тела, клешней или жала Джей целился по тонким быстрым лапкам. И тоже двигался — как неправильное отражение.

По виску Хаука стекла холодная капля. Сердце бухало прямо в ушах. Рядом тихонько подвывал Микки. А схватка все не начиналась. Противники невольно издевались, натягивая нервы зрителей до предела.

Джей позволял к себе приближаться.

— Побежит — умрет, — коротко пояснила Джейд, поймав вопросительный взгляд. — Эти твари быстрые. И меткие.

Хаук хотел переспросить. Не успел. Длиннющий — скорее высоченный — хвост смазанным росчерком ударил. Джей отскочил. Глаз едва уловил оба движения. Красная вспышка заставила вздрогнуть и тихо выругаться: целью снова стали быстрые подвижные лапки, и снова мимо.

— Поэтому нужен щит! — панически взвыл Микки и тут же весь сжался, прилип к земле, накрыл голову руками.

Но взгляда не отводил.

Хауку вдруг стало мерзко. Чему их там учат, в Империи, если прошедшего всю подготовку и имеющего опыт трясет круче, чем впервые вышедшего в Пустошь городского?! Хотя, в отличие от Хаука, Микки прекрасно знал, кто противник. Может, потому и трясло.

Новый выпад. Песок фонтаном взмыл вверх, не успел толком осыпаться — жало уже атаковало снова. Как Джей успевал уворачиваться, для Хаука было загадкой. Сам высотник не успевал даже думать. Новый выстрел пришелся в цель: одна из лапок обуглилась, повисла бесполезным грузом. Вторая. Третья.

Стоило попасть лишь раз, и тварь замедлилась, лишилась последних шансов. Пожалуй, эта дуэль была жестока. До ужаса цинична — не хуже, чем расчетливая точная разделка зеркальника. Джей не стал отстреливать все лапы, дождался возможности запрыгнуть твари на спину, приподнял одну из пластин панциря… Еще одна вспышка, и бой закончился. Остальное для Хаука прошло как-то в тумане. Удивительно отстраненно он наблюдал, как Джей спрятал пистолеты, обнажил свой клинок, ударил точно в один из глаз поверженного существа. Что-то подцепил, ловко сбросил на песок. Затем еще один.

От этой охоты внутри осталась тупая тихая горечь. Скорпион был красив, по-своему впечатляющ. Хаук понимал, что и до этого Джей именно убивал. Ведь любая из тварей живая, настоящая. Но мелочь почему-то воспринималась чем-то вроде городских мух: прибил паразита — ничего такого. Схватка же, произошедшая сейчас, раскрыла глаза на саму суть охоты. Оставила осадок слишком позднего — ненужного и пустого! — осознания. «Внешние» — охотники. Но и твари такие же. Каждый из них всего лишь выживает.

Хвост скорпиона все еще дергался в последней судороге.

А Джей уже спрыгнул вниз, облил трофеи остатками той жидкости, которой в пещере чистил форму от вонючей слизи, подобрал, обтер. Засмотревшийся Хаук чуть не подпрыгнул, когда что-то сверкнуло сзади, резко обернулся, круглыми глазами глядя на Кастиэля. Рядом с Командующим распластались по песку три твари поменьше. Тоже скорпионы, но странные, маленькие, полупрозрачные. Кастиэль выдернул клинок из тушки последнего и погасил ядро:

— Джерри, это ведь все?

— Еще два мелких убежали, — равнодушно пожал плечами учитель, заставив Микки тихонько икнуть. — Джейд, глянь ядра?

Девчонку дважды просить не пришлось. Полупрозрачная защита купола исчезла чуть ли не быстрее, чем появилась. На лице Джейд уже знакомо и понятно читалась жажда наживы. Помнится, с точно таким же блеском в глазах она попыталась сунуться к стражу. Но едва получив восторженно-положительный отзыв, Джей отобрал оба ядра и сунул к себе за пояс:

— Если наткнемся на караван — поблагодарим за помощь.

— А не жирно будет?

— Нисколько.

— Нет, серьезно, босс! Ядра в отличном состоянии, одним облезут, а?

— А второе?

— А второе мне за моральный ущерб! — выпалила девчонка, но внимательный взгляд Джея все же заставил её стушеваться и поправиться: — Ну, или тебе на новое оружие.

— Посмотрим, — усмехнулся Джей. — Особо не рассчитывай. Эй, Хаук! Подойди, тебе полезно посмотреть.

Хаук передернул плечами и хмуро глянул на безжизненную тушу скорпиона, в которой черными провалами зияли две пустые глазницы. Рядом с остальными глазами — стеклянными и мутными, но целыми — они выглядели особенно грустно. Однако делать нечего, и Хаук, чуть скосив глаза на Микки, сделал первый шаг вперед. Второй, третий. Пока Джей не сунул ему в руки самое настоящее необработанное ядро.

От остальных глаз скорпиона эти отличались уж слишком сильно. Бледно-желтые, теплые, пульсирующие мягким светом, пока что запертым и безобидным. Хаук и без объяснений прекрасно знал, что такие ядра не способны активно выделять энергию. От них вообще никакого излучения не шло, что не поленился показать Джей, сунув под нос экранчик детектора. «Сырые» — так называл Бабай эти ядра. Их еще надо обработать, настроить, подключить с помощью специальной проводящей сетки или особого входа, как на тех же планшетах. Но именно из-за своей «сырости» они и самые дорогие. Для каждого типа подключения требуется разная обработка. И до тех пор, пока ядра нетронуты, их можно приспособить куда угодно.

Но Джей не дал толком полюбоваться красивыми камушками с запертой в них смертоносной энергией. Отобрал, подвел к туше скорпиона, теперь скорее жалкой, чем впечатляющей, и принялся со знакомыми циничными подробностями объяснять, как добыть ядро из глаза твари. Способ, оказывается, был практически универсален. Во всяком случае, для насекомых. Подковырнуть и снять защищающую прозрачную полусферу, пробить сам глаз, чтобы он вытек, подцепить ножом ядро и выкинуть из гнезда. Руками его при этом Джей трогать не советовал: пока ядро «подключено» внутри твари — оно активно и может неплохо долбануть в ответ.

Хаук на автомате кивал. Пытался запомнить хоть что-то.

Развороченные гнезда глаз смотрели на него влажной темнотой. От твари тянуло странным запахом, от которого мутило и плыло сознание. Когда же лекция была закончена, Хаук отошел от поверженной твари, пожалуй, слишком поспешно.

К счастью, останавливаться на отдых отряд не стал. Понятно, что Джею вряд ли стало лучше после такого боя, и радоваться этому не слишком хорошо, но пустые глазницы нервировали, обвиняюще смотрели вслед, манили оглянуться. Это пугающее видение Хаук смог выгнать из мыслей, лишь когда Джей отдал приказ пустить сигнал — запрос помощи. Они были совсем рядом с трактом.

Микки, который после схватки со скорпионом стал смотреть на Джея с каким-то суеверным ужасом, рвано кивнул и поспешно стянул с себя серую перевязь, к которой крепилась одна из сумок. На глазах удивленного Хаука её простое стальное украшение превратилось в две длинные антенны, а сумка оказалась вовсе не сумкой — передатчиком с кучей всяких кнопок и барабанов настройки. Микки действовал быстро, на удивление уверенно. Не сравнится с тем, как он вел себя в отряде. Точные движения, ничего лишнего. Меньше чем минуту спустя Микки выпрямился с висящим на шее устройством и протянул Джею подмигнувший красным огоньком наушник:

— Как только будет отклик, вы сможете ответить.

Стоило Джею забрать черную дугу с коротким микрофоном, как Микки поспешил одернуть руку и отступить назад. Хаук вздохнул. Наверное, было лучше раньше, когда этот имперский хамил и наглел.

Наушник оказался мал. Или просто слишком грубо сделан: сдавливал ухо, вызывал неприятный зуд, будто на раковине сидел какой-то жук, вцепившись сухими тонкими лапками. Джей несколько раз с трудом подавил желание соскрести помеху, но потом притерпелся. Зато Микки неожиданно оказался профессионалом.

Спустя несколько минут отряд вышел на тракт. Хотя Джей здорово подозревал, что из всех присутствующих это заметил только он. Возможно, еще Кастиэль: старшему высотнику вполне хватает для этого опыта и знаний. Пейзаж никак не изменился, разве что песок под ногами стал как будто плотнее. На деле его слой тут просто был гораздо тоньше — тракт представлял собой плотную кладку, твердую скорлупу идеально притертых друг к другу яиц. Именно потому был сезонным — твари собирались в огромную колонию раз в году, откладывали тысячи, десятки тысяч яиц, чуть присыпали их песком и вновь расползались по пустыне. Из всего этого полчища выживет хорошо если одна десятая — остальные станут щитом. Никто не знал точно, что заставляет змей собираться именно в этом месте именно в это время года, но «внешние» очень быстро научились использовать феномен для собственной выгоды.

Само собой, Джей уже не молчал, рассказывая все это Хауку. И развесившему уши Микки. Черт с ним. Джей в общих чертах говорил о том, что верхний слой яиц каменеет от солнечного жара и перепада температур: из них уже никто не родится, зато для тех, кто внизу, буквально за первые два дня создаются идеальные условия.

Закатный тракт существует в короткий период, когда только-только формирующиеся ядра создают отпугивающий остальную живность фон. В эти пару недель сюда решается сунуть нос лишь человек. Зато после, когда ядра сформируются и любой достаточно сильный хищник будет способен учуять легкую добычу, это место превратится в ад с жесточайшей конкуренцией.

— Я так понял, тут все предпочитают брать числом?

На этот вопрос Джей только усмехнулся и покачал головой. Его совсем не удивляло, что Хаук сделал такой вывод после крошаксов, листиков и зеркальников, но:

— Нет, далеко не все. Многие строят хорошо спрятанные гнезда, другие носят потомство прямо в себе, третьи его еще и защищают до тех пор, пока новорожденная тварь не станет самостоятельной. В основном хищники. Те же скорпионы рьяно заботятся о своем потомстве, даже учат охотиться, как тот, которого я убил. Ты же видел мелких, что атаковали Каса? Чем сильнее тварь, тем меньше потомства она может дать: сильное ядро сформировать не так-то просто. Потому из сильнейших всегда выходят образцовые мамаши. И совет на будущее: если видишь рядом с тварью детеныша, вали подальше. Такие бросаются всегда и на всё — не охотятся, защищают.

Хаук хмуро кивнул и замолчал, явно переваривая в голове как новые знания, так и новые вопросы. Тут в ушах раздался совсем незнакомый голос. Сначала с помехами, но Микки почти сразу что-то подкрутил на своем устройстве, и мужской прокуренный голос зазвучал четко, повторяя:

«Получен запрос о помощи. Проверка связи, прием».

— Подтверждаю запрос, — отозвался Джей, привычно стараясь говорить чуть медленнее и четче на случай помех с той стороны. — Отряд Вольных, четыре человека, с нами еще имперский, выживший. Есть раненые, нужен медик. Оплата будет. Лидер — я, Джей Рассел.

«Вайпер, — резковато представился собеседник. — Вас понял. Мы уже снялись с места и движемся в вашу сторону. Если останетесь на месте — подхватим через час. Передаю связь медику, опишите повреждения».

Что-то щелкнуло, зашуршало, и парой секунд спустя Джей уже говорил с какой-то женщиной. По голосу где-то за двадцать, уверенная, но на удивление вежливая. Выслушав скупой отчет, она посоветовала ставить лагерь и ждать. С невольным облегчением Джей понял, что их с Джейд ждет место на транспорте, и не стал игнорировать совет. Вскоре на песке, недалеко от полосы тракта, они обустроили небольшую стоянку. В этот раз без купола. Джей еще раз осмотрел оба ядра, прикидывая их стоимость у своих знакомых, а не по статистике Джейд, и спрятал одно подальше. Первое ставший поддержкой отряд получит сразу после работы медика. Второе… Получит ли Вайпер второе, будет зависеть только от него.

Часть 16

Вайпер впечатлял. Высокий и широкоплечий, с огромным клинком за спиной, в исцарапанной тяжелой броне он занимал, казалось, все пространство перед Хауком; вырастал огромной непоколебимой стеной. Высотник с трудом подавил в себе желание шагнуть назад, за спину невозмутимого Джея. Но учитель вышел вперед сам. Остановился в шаге от чужого лидера, коротко представился. Стоило Вайперу заговорить, приветствуя в ответ, как огромную татуировку на его лице перекосило, будто изображенная тварь дернулась в агонии.

Да уж, этот центровой умел произвести первое впечатление не хуже самого Джея.

Диалог не задался с самого начала. От «дружеского» рукопожатия двух лидеров буквально искрило. Самоуверенный, вызывающе агрессивный взгляд Вайпера разбивался о ледяное высокомерие Джея, и ни один не желал признать другого.

— Эм… Они точно нам помочь пришли? — Хаук тихонько отошел к Кастиэлю и невольно подобрался, нутром чуя драку. Драку неравную даже при всех навыках Джея.

— Ха! — старший высотник усмехнулся, а потом и рассмеялся в голос: — Это центры, Хаук! У них всегда такие теплые встречи, привыкай! А помочь — помогут, еще как.

— Не парься, юнга! — в унисон хмыкнула Джейд. Правда, смотрела она больше на совсем уже хмурого Микки. — Во-от тут наша проблема, а не там. Хэй, связной! Да не сожрут тебя, чесслово!

— Я связист, — мрачно отозвался Микки. Смотреть он предпочитал исключительно в песок. Хотя про устройство свое не забыл: отключил, едва второй отряд подошел достаточно близко, и упаковал обратно. Наушник у Джея тоже забрал.

Драки действительно не случилось.

Среди полукругом стоявших за своим лидером вольных обозначилось движение, и, безжалостно оттолкнув с прохода двоих невезучих, рядом с Вайпером встала низенькая поджарая женщина. Угадать возраст даже не стоило пытаться: пол-лица покрывал безобразный темный шрам, и всё, что можно было сказать — старухой она не являлась определенно. Сами же шрамы Хаук старался особо не разглядывать: понимал, что это такая же неизбежная часть жизни в Пустоши, как броня или оружие. Пусть он не мог поручиться за Джейд, зато видел изуродованное плечо Каса со следами неровного шва, видел и четыре параллельных полосы на боку Джея, что уж говорить о его же ноге. Наверное, опытные «внешние» могли уже по одним этим страшным меткам узнать о человеке много. Но он, Хаук, пока что оставался «городским».

Женщина тем временем вовсе не стояла на месте. С той же бескомпромиссностью заткнув Вайпера, она застыла напротив Джея. Посмотрела ему в глаза, аккуратно взялась за подбородок и — без всякого сопротивления! — зачем-то повернула голову, заглядывая в ухо, чуть качнула головой и грубовато спросила:

— А с сотрясением кто?

— Вот она, — Джей так же на удивление покорно кивнул в сторону своего отряда. — Я предпочел бы, чтобы Джейд вы осмотрели первой.

— А твои предпочтения меня мало волнуют, центр, — спустя короткую паузу, потребовавшуюся для такого же мимолетного осмотра, заявила медик. — Вайпер! Пешком я им идти больше не позволю. С девчонкой более-менее ясно, а вот мелкому, — Джей скрипнул зубами, но смолчал, — нужен полный осмотр. Все равно палатку ставить. Мы как, на ходу или дашь стоянку?

Вайпер молча махнул рукой, последний раз смерил Джея взглядом и кликнул кого-то из своих — освобождать некую «вторую» для пассажиров. Речь, очевидно, шла об одной из трех платформ, которые составляли караван. Широкие и массивные — таких больших Хаук ни разу не видел в городе — они зависли невысоко над землей. Покрытые отражающим свет брезентом разнокалиберные ящики и свертки оставляли на песке бесформенные тени, чуть колеблющиеся от жара. Зрелище по-своему впечатляющее. Только стоять рядом с этими платформами оказалось почти невозможно: как в печке.

Тем временем Жанна, так представилась медик из отряда Вайпера, с помощью двоих парней ловко сооружала чуть в стороне нечто необычное. Хаук такого еще не видел. Пронзительно белый купол натянутого полотна казался на фоне вечных песков пустыни стерильным, чуждым, будто нарисованным. Отраженный свет бил по глазам, мешая в деталях разглядеть высокую палатку с красноречиво намалеванным сбоку красным крестом. О «медицинском куполе» Джей рассказал перед выходом в Пустошь настолько мельком, что Хаук до последнего не мог понять, что же перед ним такое. По словам учителя, запоминать это пока не стоило: еще долго не встретится. А вот. Встретился. И хорошо, что вспомнил, — Джей вряд ли оценил бы необходимость дважды рассказывать одно и то же.

Издевались над учителем долго, а вышел он до ужаса мрачный. Даже злой. Хотя по сравнению с той же Жанной выглядел воплощением спокойствия. То, что Джей не очень признает чужую заботу, даже вот такую, необходимую, Хаук уже знал. А эта Жанна, судя по всему, не признавала упрямых пациентов. По глазам было видно: на вверенной ей территории эта женщина — королева. И горе тому, кто вякнет хоть слово против. Пусть это все догадки, восприятие Хаука, но что тут говорить, если даже этот Вайпер уступал ей дорогу и, казалось, слушался во всем, что касалось здоровья любого из членов отряда.

Неожиданно мягких рук Жанны не удалось избежать и самому Хауку. Белая палатка изнутри даже пахла стерильностью. Но тут светлые цвета, разбавленные темными оборудования, практически не били по глазам. Осмотр медик закончила быстро: больше времени ушло на то, чтобы стянуть с себя всю верхнюю часть снаряжения, а потом натянуть обратно, не запутавшись в ремешках и креплениях. Зато профессиональный медицинский сканер привел Хаука в восторг. Точно такое же маленькое устройство, какое использовал Кастиэль несколько дней назад, выдало на большой экран аж три разные цветные схемы. Одна была голым скелетом, вторая, вероятно, говорила о повреждениях тканей, а смысла третьей Хаук не понял. Только вся штука в том, что именно на третьей были тревожные желтые цвета.

— Новичок, — фыркнула Жанна. — Надо же, ваш центр и правда что-то шарит: сказал мне то же, что аппаратура. Опыт у него богатый, не иначе. Тебе, парень, по подземельям лучше долго не шляться — опять накроет. Но в жизни всякое бывает. Так что учти, что кроме всяких стандартных факторов смены обстановки, у тебя водятся собственные тараканы. Учись с ними справляться. Учитель он, конечно, учитель. Сделает все, чтоб из любого дерьма за шкирку вытащить. Но учиться ты будешь не вечно. Год, максимум два, — вот тебе первая квалификация. А на квалификации учителя уже не будет.

— Что значит: «не будет», — напрягся и даже чуть подобрался Хаук, некстати вспомнив слова Каса. — Джей на тот свет не торопится, чтоб вы знали.

— Дурак ты, мальчишка. Квалификации проходятся случайными отрядами. А дурь всякую из башки выкинь. Чем больше думаешь — тем быстрее придет.

Хаук смутился и, подчиняясь резкому кивку, вышел из палатки. Чуть сощурился от ударившего по глазам солнца. Смотреть на Джея почему-то было стыдно. Хотя драгоценный учитель вряд ли что-то заметил: перепалка с Вайпером набирала новые обороты. Голоса центровые не повышали — прекрасно обходились и так. Каждый настолько владел интонациями, что уже через пару фраз сердце Хаука загнанно трепыхалось где-то в пятках.

И тем сильнее он удивился, когда Джей вдруг фыркнул, расхохотался и перекинул Вайперу задорно блеснувшее в воздухе ядро:

— Так сойдемся?

— Впечатляет, — криво усмехнулся тот. — По рукам. Бери свою девчонку и устраивайтесь: на второй аккурат два места и навес. Выдвигаемся через десять минут.

Джей кивнул, но когда Вайпер ушел, — не сдвинулся с места. Призывно махнул Хауку рукой, заставив подойти, и принялся рисовать в песке неровные квадратики:

— Пока идем по тропе, отдыхай, Хаук. Постарайся полностью прийти в себя после пещер Плато. Но тракт приведет вовсе не вплотную к Брайту. И как только он закончится, я хочу, чтобы ты внимательно наблюдал за этим отрядом. Они хорошо сыгранные профи — полная противоположность нам. Если в нашем походе мы с Касом тащили вас за шкирки, эти будут работать друг на друга, тем самым многократно приумножая собственные силы и мгновенно закрывая любые дыры. Особое внимание удели: построению — как в пути, так и в бою; Жанне, её вторая специализация — щит, а это очень необычно для медика; Вайперу — ты знаком со мной, потому видеть работу другого центра будет полезно. Постарайся понять и запомнить стратегию. Я тебя уже немного познакомил с пустыней. Если встретим знакомых тварей — смотри и сравнивай, потом отчитаешься. Это ясно?

— Ясно, — буркнул Хаук, пытаясь усвоить вываленную на него кучу заданий. — А с Микки что?

— Я сказал Вайперу, кто он и откуда. Теперь это не твоя головная боль.

— Ясно. А вы с Джейд?

Джей выразительно усмехнулся:

— А мы с Джейд заслуженно отдыхаем в теньке и прохладе!

Хаук хотел было ответить, но только нахмурился, заторможено проводив взглядом алую каплю, упавшую с подбородка Джея. Кровь хлынула как-то сразу, заляпав форму до того, как учитель зажал нос и чуть запрокинул голову.

— Эй…

Но тут Вайпер рявкнул отбытие, и Хаук, подчиняясь, занял указанное ему место между второй и третьей платформами. Отсюда Джея видно не было — только рыже-коричневая, в цвет песка, громада навеса. Над учителем и Джейд все еще хлопотала Жанна. Через несколько минут она спрыгнула с платформы, пропустила ту вперед и влилась в небольшую компанию, подстроившись под спокойный размеренный шаг. На настойчивый вопросительный взгляд Хаука только фыркнула:

— Да все в норме. В городе отлежатся оба и будут как новенькие. Девчонка спит. Учителю твоему язык бы подрезать. Тьфу.

Хаук негромко усмехнулся, вторив откровенному смеху Каса. Но так или иначе, Жанне он был благодарен. Теперь, когда перед глазами не маячила напряженная, шагающая как-то не так низкая фигура Джея, стало легче.

— Так как же ваш центр на такой качественный взрыв нарвался? — переждав смех, спросила медик.

Хаук не знал. Предполагал, да, но ответить ему было нечего. А Кастиэль почему-то не торопился. Но через несколько минут тишины все же отозвался:

— Слизень в логове зажал. Джерри нам дал уйти, сам остался. А морозки у него нет.

— А, вот как… — понимающе кивнула Жанна. — Ядро рванул, небось? Стандартной гранаты маловато для такого.

— У него ничего другого и не было, — кивнул Кас. Разговор смолк сам собой.

Хаук вздохнул и поудобнее сдвинул тряпочный недошлем, заменявший в пустыне нормальный. Пожалуй, самая раздражающая деталь похода. По мнению высотника, толку от него чуть: если что и прилетит в голову, тонкий материал преградой не станет. Но Джей в самом начале коротко пояснил, что это от солнца, и Хаук не стал спорить.

Идти без ставшего привычным груза было легко, но странно. Не проваливались в песок ноги, не сдавливали грудь крепления, не резали плечи лямки. Где-то через час Хаук поймал себя на том, что он не только не устал, но даже пить не хочет — хотя в самом-самом начале личная фляга кончилась очень быстро. Возможно, действительно за первый час.

Разговаривать не хотелось. За спинами сопровождения, скрытая громадами платформ с грузом пустыня казалась далекой и мирной, навевала сон. Избавиться от него никак не удавалось: Хаук вспоминал лекции Джея, пытался проговаривать что-то про себя, сбивался, начинал снова. И невольно прислушивался к разговору сзади. Удивительно, но Микки с легкостью нашел себе здесь компанию и уже долго чем-то хвастался. Слух Хаука ловил отдельные фразы то про учебу, то про устройства связи — лучше всех имперский сошелся, что неудивительно, с местным связным. Обрывки чужой речи путались с воспоминаниями, сливались в полусонные образы чего-то цветного и непонятного… разбежались, разорвались в клочья, когда по затылку будто кувалдой ударило счастливое:

— В отряд Ферро, конечно! Уверен, меня примут!

— О, губа не дура, малый! — расхохотались в ответ. — Сразу в звезды метишь, а? Ты хоть с этим Ферро говорил? Ну, или кто там к нему поближе?

— Всему свое время, — высокомерно задрал нос Микки. — И дело вовсе не в славе отряда. Ферро сильнейший из всех! Стоять с ним плечом к плечу против Пустоши — огромная честь для меня. Подумайте сами: Жак Ферро — единственный, кто смог побывать в Черном Замке и вернуться! А это очень и очень много стоит, так-то!

Ребята Вайпера вокруг снова расхохотались. Микки возмутился.

Хаук с трудом сдерживал невероятную испепеляющую ярость.

Его трясло с каждым упоминанием Ферро все сильней и сильней. А перед глазами так и стоял Джей. С повязкой на глазах. У стены. Напротив направленных в него дул. В ушах гремел голос, с такой искренней любовью говоривший о своем отряде. О «К-9». О Мэй. И отголоски тех слов накладывались на восторг и искреннее восхищение Микки, на смех вокруг.

Хаук даже не понял, когда сорвался. Пришел в себя в жестком захвате Кастиэля, окруженный ошарашенным удивлением остальных. С острой ненавистью смотрел в глаза отшатнувшегося и упавшего на песок Микки. Тяжело и хрипло дыша, с трудом осознавал слова Кастиэля:

— У нашего малыша свои тараканы на имперских. Вы бы все же сменили тему, а?

Вольные вокруг понимающе ухмыльнулись, кто-то хлопнул Хаука по плечу. Караван продолжил путь, даже толком не остановившись. А Кастиэль, заставив Хаука повернуться и идти нормально, все еще мертвой хваткой сжимал его одежду и шипел на ухо:

— Держи себя в руках. Джерри в ответе за каждое наше действие: не создавай проблем, понял?

А Хаук слышал за этим совсем другое: что здесь начнется, если детский восторг Микки хоть немного коснется Джея? И высотник подчинился. Огромным усилием воли взял себя в руки, унял все еще клокочущую в каждой клеточке ярость, прогнал прочь образы с казни и злополучной пьянки.

Сделал вид, что все в порядке.

Тема разговора действительно сменилась, Микки теперь молчал и держался от Хаука как можно дальше. Сам же высотник смотрел только в песок и буквально насильно вызывал из памяти рассказы Джея о тварях. Почему-то именно о зеркальниках. Даже вспомнил их вкус, ощутив при этом острую жажду.

Вода в личной фляге ко времени нового привала все же подошла к концу.

Этот поход закончился неожиданно. Когда через пару часов после короткой стычки с очередной тварью «часы» на руке дали сигнал о двадцатикилометровой зоне, а несколькими минутами позже с вершины бархана открылся вид на расположившийся внизу купол Брайта, в душе Хаука стало как-то… пусто. Он просто не знал, какие эмоции должен испытывать. Логика подсказывала радость, но ею и не пахло. Изнуренное походом тело предвкушало горячую ванну и прочие блага, доступные в стенах города, но и это отозвалось лишь призраком счастливого удовлетворения. Необходимость тщательнейшей медицинской проверки Хаук и вовсе в этот раз встретил совсем пассивно.

Подчинялся.

Отвечал на вопросы не пойми откуда взявшегося перед ним психолога.

Покорно выпил сладковатую вязкую жидкость, подождал десять минут и прошел через арку-сканер повторно.

Так же послушно сдал форму на обработку, получил кусок особенно вонючего мыла и отправился в душ.

Последние процедуры проходил только их отряд. Джей успел коротко сказать, что это из-за похода через подземелье, но больше ничего пояснять не стал. Вообще Хаука по прибытии никто не трогал, кроме врачей.

— Первый поход? — на удивление участливо спросила какая-то женщина.

Джей согласно кивнул, хлопнул Хаука по спине. А потом учителя вместе с Джейд увели в другое крыло больницы и не выпускали оттуда аж несколько дней.

Хаук скучал. Волновался. Вернулся в дом Страйда и, ошарашенный искренним теплым приемом, пытался понять, что же ему делать дальше. Ведь просто сидеть в гостеприимном доме и ждать Джея казалось совсем неправильным.

Эмоции накрыли с головой в первую ночь. Хаук свернулся плотным клубком под одеялом, дрожал, не в силах справиться ни с бессонницей, ни с ворохом раздиравших его чувств. Невероятно тянуло в Пустошь, хотелось вновь почувствовать песок, горячий ветер, безграничность пронзительно-синего неба, бесконечную глухую тишину ночи. Услышать спокойные уверенные лекции Джея. Но стоило начать вспоминать события этих недель — и с той же силой накрывал страх. Смертельный ужас. От него Хаук покрывался ледяным потом, не смел даже дышать — память извращалась над его рассудком, смотрела из темноты вырезанными глазами скорпиона, шевелилась оторванными лапками зеркальников, забивалась в горло вечным пеплом сгоревших тварей.

Рядом был Кастиэль. Даже пытался помогать, будто в точности знал, что именно испытывает Хаук. Но даже с помощью старшего высотник смог прийти в себя только спустя три бесконечных дня, аккурат перед возвращением Джея. Учитель выглядел все еще болезненно, но уже гораздо лучше. Даже с учетом того, что домашняя одежда в отличие от наглухо закрытой формы не скрывала желто-пурпурный узор синяков.

Кастиэль попрощался и ушел в тот же вечер. Сказал что-то о работе, и даже не стал задерживаться на ужин. Джейд и вовсе не прощалась. Хаук её так и не увидел после проверки при входе в город. Только потом узнал, что она еще три недели лежала в больнице, а потом покинула город с каким-то торговым караваном.

Первая ночь в присутствии Джея заставила вспомнить кое-что совсем иное. Бьющее по струнам души гораздо больнее. Свет давно потух — что верхний, что небольшой настольный ночник, ставший на чердаке напольным. А Хаук все лежал, глядя в потолок, снова справляясь с невольным страхом и силясь начать разговор.

— Джей… Ты спишь? — спустя бесконечно долгое время раздался в темноте хриплый шепот.

— Пытаюсь. Ты решил, намерен ли учиться у меня?

Хаук стиснул зубы. Он хотел. Он очень хотел. Желал этого куда сильнее, чем тогда, после бегства из обреченного города. Его причины изменились. Теперь отсутствие «своего места» перестало быть определяющим.

Но Хаук пока что не имел на это никакого права.

— Я… Ну это… — Хаук стиснул кулаки, мысленно матеря себя последними словами. — Тогда после пьянки ты уснул, и мы с Касом… В общем…

— Сколько лет, по-твоему, я знаю Кастиэля? — раздраженно перебил Джей, которому, очевидно, надоело слушать заикающиеся попытки ученика сказать нечто важное. Хаук сбился:

— Ну… Много?

— Много. И я прекрасно в курсе вашего с ним вранья. И, что забавнее, Кастиэль прекрасно понимал это, когда врал про пьянку и обещания.

Хаук примерз к подушке, ошарашенно осознавая, что все это время, выходит, обманывали как раз его. А он переживал, боролся с совестью, боялся неминуемости этого разговора, в конце-то концов! Но злости не было. Только счастливое радостное облегчение.

— Так ты будешь меня учить?

Вместо ответа Джей отвернулся. В полутьме прозвучал тихий довольный смешок:

— Нам завтра к Рою за вторым комплектом.

Эпилог

Хаук стоял спиной к воротам Брайта и полной грудью вдыхал горячий воздух пустыни. Лямки походного рюкзака мягко давили на плечи, но все же не так сильно, как в прошлый раз. И сейчас, в отличие от возвращения в город, молодой высотник был рад. Искренне рад этой новой возможности выйти в Пустошь.

Джей остановился рядом, еще раз проверил, как закреплены на «летучке» остальные вещи, и, довольный, кивнул на второе сидение:

— Давай сюда свое барахло. Места хватит.

Дважды просить не стоило, и Хаук с удовольствием освободил себя от лишнего десятка килограмм за спиной. Даже помог укрепить. Он, конечно, теперь был уверен, что с таким грузом справится без проблем. Те недели, что они с Джеем торчали в Брайте — как оказалось, из больницы драгоценный учитель сбежал, а не выписался, — стали для Хаука проверкой почище первого похода. Утром Джей безжалостно гонял в тренировочном зале, заставляя дышать через какую-то маску. После обеда — загружал теорией. И уже не столько своими лекциями, сколько иллюстрированными книгами с кучей отметок и комментариев. А после каждой темы устраивал что-то вроде экзамена, заставляя отвечать на каверзные вопросы с двойным, а то и тройным подтекстом «на ходу», во время тренировки. На все возможные возмущения неизменно твердил: «способность думать и убегать одновременно — твой билетик в жизнь».

На фоне всего этого неожиданная доброта и участие сейчас стали приятным теплым сюрпризом. Вот только:

— Слушай, а куда я сяду? — еще раз оглядев «летучку», спросил Хаук. — Тут же места не осталось.

— А тебе и не надо, — все так же участливо улыбнулся Джей. — До следующего города ты побежишь.

И, не обращая внимания на отвалившуюся челюсть Хаука, завел двигатель.

«Летучка» понемногу набирала скорость.

Глоссарий

Бродяги.

Люди, которые, получив необратимую дозу облучения, предпочли продолжить жизнь как твари Пустоши. Сбиваются в малочисленные группы, выживают за счет охоты и грабежа. Встречаются в основном в степях и пустынях.

«Внешние».

Общее название людей, основной род деятельности которых непосредственно связан с Пустошью.

Вольные.

Изначально — организация, выступившая против диктатуры Империи, считая ее методы бесчеловечными. Позднее — группа единомышленников, точное число которых неизвестно, отказавшаяся подчиняться Империи. Со временем их число существенно выросло. На данный момент у Вольных также есть столица, армия и высший руководящий орган (весьма условный — по сути, в него входят все Командующие Объединенной Армии, принадлежащие вольным). Большая часть вольных — «внешние».

Двадцатикилометровая зона.

Охраняемый периметр вокруг крупных городов.

Император.

Общее название совета Империи. Кроме того — название должности главы этого совета. Как член совета является конечным звеном в согласовании документов. Однако в голосовании его голос равен остальным и считается решающим только при примерном равенстве «за» и «против».

Империя.

Изначально — первое поселение людей, применившее для защиты технологию силовых барьеров. Позднее — объединение городов, подчиняющихся Совету, каждый из которых в обмен на обеспечение безопасности платит налог Столице. Империя имеет собственную армию, которой принадлежит каждый «внешний», кроме Вольных. Кроме того, Империя в праве в любой момент объявить официальный воинский призыв, которому подлежит каждый медик и каждый мужчина старше пятнадцати лет.

Командующие Объединенной Армии.

Десять человек, которых выбирает Совет Офицеров. Система не влияет на выбор людей на эту должность. В первую очередь звание Командующего означает всеобщее признание умений и опыта. Командующие Объединенной Армии — высший руководящий орган во всех вопросах, так или иначе связанных с Пустошью. Каждый из Командующих волен отдавать распоряжения без согласования с остальными. Для справки: семеро из десяти нынешних Командующих вольные; самый молодой Командующий в истории — лидер «К-9», назначенный на эту должность в возрасте семнадцати лет; единственный высотник, когда-либо получавший эту должность — Кастиэль Рэкхем.

Объединенная Армия.

Все официально зарегистрированные «внешние»: как имперские, так и вольные. Понятия бывшего «внешнего» не существует. В случае военной тревоги в любом из поселений призыву подлежат все, независимо от возраста и статуса. Лидер определяется на месте по ситуации из числа признанных Системой офицеров — чей ранг выше из присутствующих, тот и берет на себя командование, однако приоритет отдается центральным координаторам.

Офицер Объединенной Армии.

Офицером может стать любой официальный «внешний», проведший в Пустоши больше года (кроме учеников). Система присваивает звание автоматически при достижении определенных результатов. Всего около пятидесяти рангов. В Совет Офицеров входят все офицеры с первого ранга по десятый. Командующие отбираются только из офицеров первых трех рангов.

Пустынка.

Общее название для фонового излучения Пустоши и болезни, которое оно вызывает у человека. Интенсивность излучения хаотично меняется, но все же зависит от ряда параметров, важнейшим из которых является «количество живого». Таким образом, минимальное влияние пустынки всегда в лесах, а максимальное — в горах и пустынях.

Называемая пустынкой болезнь чаще всего проявляется в первую очередь тем, что человеческий организм сам становится источником излучения. Чаще всего второй стадией является мутация либо отдельных органов, либо всего тела. В редких случаях, обычно при получении огромной дозы излучения за раз, человек не становится источником. Мутации при этом не совместимы с жизнью. До казни Ферро влияние пустынки на организм в подобных экстремальных условиях было плохо изучено. Примечание: все организмы Пустоши являются источниками слабого излучения.

Система.

Программа, разработанная после войны совместно Империей и Вольными. На данный момент она полностью заменяет орган судебной власти для всего человечества. Без прямого распоряжения Системы применение каких-либо санкций к человеку невозможно. Система связана с каждым из существующих людей с рождения. Каждое из достижений «внешних» так же отслеживается Системой и, на их основании, она отбирает людей на звание Офицеров Объединенной Армии из которых потом выбираются Командующие (всего десять). Позднее по инициативе Империи возможности Системы были расширены вплоть до автоматического контроля распределения энергии в городах, а также для регистрации входа/выхода официальных отрядов и караванов и проведения квалификации у «внешних».

Совет Глав вольных.

Высший руководящий орган вольных. Собирается либо раз в полгода, либо срочно по обстоятельствам. В него входят все Командующие из числа вольных, а также главы отдельных поселений. При этом присутствие всех в каком-то одном месте не обязательно. Важные решения согласовываются дистанционно и заверяются электронными подписями. Срочные решения принимаются по факту большинством из тех, кто вышел на прямую общую связь в течение часа после сигнала о сборе.

Страж.

Существо, способное к перерождению и обладающее «памятью» прошлых жизней. Отличается высоким уровнем интеллекта, быстро обучается. С каждым перерождением сила его ядра стихийно возрастает. Облик, способности и особенности стражей напрямую зависят от руин, которым они принадлежат. Чем больше в руинах «человеческого» (в первую очередь произведений культуры) — тем сильнее страж. Вне руин страж существовать не может. Отдаляясь от них более, чем на километр, существенно теряет в силе.

Основные специализации

Центральный координатор, «центр».

Основное звено в отряде, чаще всего его лидер (исключения известны поименно). В первую очередь это человек, несущий огромную ответственность: слово центрального координатора — закон. «Подчинение без сомнений» — неписаное правило для любого, даже если отряд собран случайно, и сам центр никому не знаком. Потому к центрам до выхода в Пустошь относятся крайне критически. Именно для этой специализации репутация и результаты квалификации играют решающую роль. Ответственность за успех похода, как и ответственность за жизни членов отряда, лежат на этом единственном человеке.

Медик.

Отвечает обычно за физическое состояние членов отряда. Помимо прочего, обязан разбираться в особенностях ядов тварей и отдельно уметь максимально быстро распознавать индивидуальную реакцию на фоновое излучение Пустоши.

Связист.

Название не совсем корректно, так как в обязанности этого человека входит не только обеспечение и настройка связи, но и, к примеру, поиск целей на местности или картография.

Щит.

Название прижилось и стало официальным. Боец ближнего боя, отличающийся тяжелой экипировкой, в которую входит ручной энергетический барьер (в народе «щит»). Устройство формирует защитный экран, сравнимый по плотности с городскими куполами. Однако его поддержание требует большого количества энергии. Экипировка щита является самой дорогой из всех.

Стрелок.

Обычно берется как вторая, дополнительная специализация. Первоочередная задача — прикрытие. Очень редко стрелки становятся основной атакующей силой отряда. Специализация считается несамостоятельной, часто причисляется к поддержке наряду с медиком, техником или связистом.

Мастер ближнего боя.

Основная боевая специализация вне зависимости от выбранного оружия и стиля.

Высотник.

Официальное название специализации менялось множество раз, изначально её даже не признавали основной, считая все навыки и знания высотников дополнительными. В результате к тому времени, как высотников выделили отдельно и стали обучать направленно, неофициальное название уже прочно закрепилось и, как в случае со щитами, менять его не стали. Первейшая задача высотника — разведка. На спусках и подъемах, а также в горной местности высотник берет на себя роль центрального координатора, проходит в одиночку или под прикрытием весь запланированный до первой стоянки путь и отмечает для идущих следом безопасный маршрут. Пользуется определенным набором знаков и сигналов, которые входят в список базовых и проверяются на квалификации. Если «внешний» допускает ошибку в определении хотя бы одного из этих знаков, к дальнейшей работе он не допускается.

Дополнительные (гражданские) специализации

Искатель.

Ученый, занимающийся исследованием Пустоши: её природных особенностей, флоры, фауны и проч.

Техник.

В отрядах занимается поддержкой работоспособности оборудования. Но основная задача — разработка новых технологий. В первую очередь оружия.

Примечания

1

«Летучкой» Джей называет свой незаменимый транспорт. Официально — модель AS-4 (от air и speed) — одноместный внедорожник, работающий на принципе антигравитации и двух мощных источниках энергии. Максимальная скорость ~150 км/ч, высота полета — три метра над любой поверхностью.

(обратно)

2

Hawk (англ.) — ястреб. /произношение в тексте изменено/.

(обратно)

Оглавление

Пролог

I. За чертой мести

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

  Часть 5

  Часть 6

  Часть 7

  Часть 8

  Часть 9

  Часть 10

  Часть 11

  Часть 12

  Часть 13

II. Пустошь — и обратно

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

  Часть 5

  Часть 6

  Часть 7

  Часть 8

  Часть 9

  Часть 10

  Часть 11

  Часть 12

  Часть 13

  Часть 14

  Часть 15

  Часть 16

Эпилог

Глоссарий Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg