«Поступь Палача»

Поступь Палача (fb2) - Поступь Палача (Дороги Палачей - 2) 1429K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Иар Эльтеррус

Иар Эльтеррус Поступь Палача

Пролог

Бойцы медленно отступали, прячась за любым доступным прикрытием и продолжая стрелять, хотя каждый уже уяснил, что их врагу пули не страшны. О чем речь, если из эпицентра взрыва он вышел не только невредимым, но и в чистом, словно только что из химчистки белоснежном плаще!

– Да что же это, а, мужики?.. – с тоской спросил командир отряда, майор в запасе Алексеев, увидев, что выпущенная им почти в упор очередь оставила на одежде убийцы лишь крохотные искры. – Это что у него за снаряжение такое?..

– Да не в снаряжении дело, – устало покачал головой его помощник, Виктор Духов, тоже в свое время служивший в спецназе. – Тут что-то другое.

Они отступили за угол и бросили несколько гранат. Взрывы все так же не причинили никакого вреда беловолосому чудовищу. А бывшие офицеры действительно воспринимали его не человеком, слишком странно он выглядел, да и жутью от мерно шагающего бледного, как сама смерть, незнакомца в узких черных очках веяло запредельной. Эти очки являлись единственной деталью, выбивающейся из общей цветовой гаммы – вся остальная его одежда, и не только одежда, но и волосы, и кожа тоже были белоснежными. Он казался воплощением воздаяния, неотвратимого и необратимого.

– Знаешь, а он ведь не всех убивает, только отморозков… – заметил Виктор.

– В смысле? – обернулся к нему Михаил.

– В прямом. Наши ребята, служивые, в мокрые делишки не совавшиеся, живы. Без памяти валяются, помятые, но живые. А вот Упыря, Хоря и остальных из этой братии бледный по стенкам размазал. Никогда не видел, чтобы с человеком такое творили…

Вспомнив некоторые эпизоды сегодняшнего дня, Михаил вынужден был согласиться с однополчанином. Его бойцов, не успевших испачкаться в хозяйской грязи, беловолосый действительно только отшвыривал с дороги, а вот с блатными и другими подонками разбирался сразу, порой разрывая их на куски голыми руками.

Ничем, кроме чего-то сверхъестественного, объяснить себе случившееся майор не мог. И очень жаль было так нелепо умирать – он, разобравшись в сути той мрази, на службе у которой случайно оказался после возвращения из Донбасса в 15-м году, уже собирался уходить. Да и всю свою группу решил прихватить с собой, благо один из бывших сослуживцев позвал в частную военную структуру, которая на самом деле принадлежала кому-то из высших лиц государства, как бы не самому президенту, и использовалась в горячих точках. Стать одним из «вежливых людей» Михаил был совсем не прочь, тем более что подготовка и здоровье позволяли. Но буквально за два дня до ухода произошло нечто странное…

Этим утром олигарх приехал в офис очень напуганным, у него дрожали руки и губы, подергивалось лицо. Он тут же вызвал к себе Михаила и потребовал срочно поднимать отряд, поскольку сегодня, вероятнее всего, на их фирму нападет кто-то очень сильный. В чем именно сильный и какими возможностями обладает, трясущийся от ужаса и, судя по запаху, обделавшийся наниматель сообщать не стал, потребовав только, чтобы ни в коем случае не пускали в здание человека в белом плаще и черных очках. Больше ничего от него добиться майор не смог.

Выйдя из кабинета и в сердцах выматерившись, Михаил созвонился с ребятами, думая про себя, что если кто-то из них ляжет тут, защищая трусливую сволочь, то он себе этого не простит. Вскоре бойцы подъехали. Майор с гордостью оглядел их. Лучшие их лучших, каждый проверен в бою, с каждым не раз дрался спиной к спине. Жаль, что ребятам пришлось уходить на гражданку – армия многое потеряла в их лице. Впрочем, совсем скоро они вернутся на службу, тем или иным образом, но вернутся. Родине снова потребовались люди, в грязи с подлостью не замешанные и знающие, с какой стороны держаться за оружие.

Помянув незлым тихим словом знакомого, завлекшего его на работу к олигарху, Михаил решил, что сразу после сегодняшнего кризиса сообщит нанимателю о своем и всего отряда уходе, дальше тянуть нельзя.

Пришлось разгонять с первых этажей здания офисных хомячков, которые сразу же зашевелились от любопытства и начали что-то там пищать о своих правах. Но их, понятно, никто слушать не собирался – охрана нижнего уровня, в которой были собраны сплошные отморозки, на сей раз сработала как надо. С ними никто из бойцов отряда дела иметь не желал, особенно узнав, чем они порой занимались по приказу хозяина. С последним пришлось жестко поговорить и сообщить, что ни один из его ребят участвовать в устранении конкурентов не станет. Их дело – охрана в случае нападения.

Судя по докладу заместителя, олигарх в этот момент потел в своем кабинете под охраной трех бойцов отряда. Но что его так напугало, по-прежнему говорить отказывался. И это казалось Михаилу странным, тем более что обращаться за помощью к полиции ему категорически запретили. Он терялся в попытках понять, кому предстоит противостоять.

Началось все довольно обыденно. Запертые двери из бронестекла, выбить которые можно было разве что с помощью гранатомета, внезапно сами собой осыпались дождем осколков, причем, как ни странно, никого не поранили. Хрустя подошвами по этим осколкам, в холл ступил очень странно выглядящий человек. Откуда он взялся перед офисом корпорации, никто из дежуривших снаружи бойцов понять не успел, как не успел и что-либо сделать.

Михаил едва не протер глаза. Лицо вошедшего было настолько бледным, что казалось белым. Того же цвета была и вся его одежда, которую, впрочем, скрывал длинный, почти до пят белый же плащ. Только узкие черные очки выбивались из имиджа.

– Это частная территория! – заставил себя шагнуть вперед майор, которому вдруг стало очень не по себе.

– Где он? – Ледяной голос незваного гостя продрал мурашками по коже.

– Кто?

– Ваш хозяин. Он превысил меру терпения.

– Чью? – заставил онемевшие губы раздвинуться в насмешливой ухмылке Михаил.

– Мою, – коротко сообщил незнакомец. – И Создателя.

– Не слишком ли много вы на себя берете?

– Нет.

Незваный гость попытался обойти майора, но тот преградил ему дорогу, наставив автомат. Бойцы медленно окружали человека в белом, подсознательно ощутив его опасность.

– Отойдите, не стойте у меня на дороге, – попросил незваный гость. – Я вижу, что вы честный человек и оказались тут случайно. Отойдите, Михаил Александрович, и заберите своих людей. Так будет лучше для всех.

– Откуда вы меня знаете? – изумился майор.

– Знаю. Я всех знаю. Поймите, ваш хозяин перешел все границы. Торговля органами и живыми детьми.

– Если он виноват, то все должно быть по закону!

– Есть высший закон. – Голос незнакомца оставался ледяным. – Человеческий перед ним – ничто. Эта тварь должна ответить за свои деяния.

С этими словами он двинулся вперед, а Михаила вместе с тремя другими бойцами мягко отодвинула в сторону невидимая сила. Он попытался было ухватиться за рукав белого плаща, но не смог даже дотронуться до ткани, ее защищало нечто прозрачное, но четко ощутимое. Майор всегда был материалистом и не верил ни в бога, ни в черта, однако сейчас ему стало не по себе. Колдун перед ним, что ли? Чертов беловолосый продолжал не спеша идти к лестнице, а охранники просто отлетали с его дороги. При этом двух особо омерзительных типов из вспомогательной охраны, которых никто из нормальных бойцов терпеть не мог, просто размазало по стенам кровавыми пятнами.

– Огонь! – обреченно выдохнул майор, ему почему-то очень не хотелось отдавать этот приказ.

Бойцы подняли автоматы и принялись экономными очередями расстреливать человека в белом. Но это не помогло, тот продолжал медленно шагать вперед. Куда при этом подевались пули, Михаил понять не смог, он только ошалело помотал головой.

– Плащ-бронежилет, что-ли?.. – с изумлением в голосе спросил Серега Вихренко, которого его знакомые считали вообще не способным удивляться. Редкой флегматичности был человек.

Остальные тоже смотрели на происходящее, вытаращив глаза. Но бойцы майора быстро взяли себя в руки, опыта им было не занимать, и перенесли огонь на голову незнакомца. В отличие от них отморозки из вспомогательной охраны палили в белый свет, как в копеечку. Парочку пришлось даже вырубить, чтобы своих же не подстрелили.

К сожалению, на стрельбу в голову незваный гость точно так же не обратил внимания, продолжая двигаться к лестнице. Похоже, единственный шанс защитить нанимателя – срочно уводить его отсюда. И хотя Михаила корежило от одной мысли спасать такое ничтожество, он собирался приложить к этому все усилия, честно отрабатывая зарплату – и немалую, надо сказать.

– Вихренко, Духов, Сомов, Джамаев за мной! – скомандовал майор, бросаясь к лифту. – Остальным – придержите беловолосого любой ценой!

Уже когда за ними закрывалась двери лифта, Михаил услышал взрыв гранаты, за ним – еще один. И еще. К счастью, осколки прошли мимо, хлестнув по стене неподалеку. Оказавшись на третьем этаже, майор ворвался в кабинет, где сидел трясущийся и зеленый от ужаса олигарх.

– Бежим! – Майор буквально за шкирку вытащил нанимателя из кресла и потянул за собой. – Нам его не удержать!

Взрывы из холла внизу доносились почти беспрерывно, видимо, там шел нешуточный бой. Михаил сжал губы – там гибли его ребята, а он вынужден возиться с убогим трусом, боящимся ответить за свои поступки. И почему он согласился работать на это существо? Деньги сыграли свою роль, конечно, но ведь для майора они никогда не были в жизни главным! Однако он дал слово защищать, а значит, будет защищать.

Они бежали по коридору к запасному выходу, прикрываемые четырьмя бойцами. Олигарх тоненько повизгивал, дрожа всем телом, заламывал толстые руки и сулил золотые горы, если его спасут. Михаил обращал на его слова столько же внимания, сколько на собачий лай – давно знал, что этому человеку, если его можно так назвать, верить нельзя.

Выбив ногой хлипкую дверь, которую он давно просил заменить на добротную, но наниматель все жадничал, майор осторожно выбрался во внутренний двор и осмотрелся. Беловолосый здесь еще не появился, а значит, можно успеть добраться до одной из служебных машин, которой он пользовался в последнее время и ставил на внешней стоянке в конце узкого переулка – надо увезти этого идиота. Хотя куда увозить? Тот еще вопрос…

– Придется ехать в полицию, – хмуро бросил Михаил нанимателю. – Если жить хотите, больше некуда. Ваши дом и дача недостаточно защищены, беловолосый разнесет их, как кучу щепок.

– Куда хотите, только спасите меня от него!!! – взвизгнул олигарх.

– Придется признаваться, – хмуро предупредил майор.

– Что угодно!!! И-и-и!…

Михаил смотрел на это нечто, называвшее себя человеком и мужчиной, и не понимал, как можно так себя вести, как можно настолько поддаваться страху. Смерть грозит? Так все когда-нибудь умрут. Зачем унижаться?..

Потащив за собой продолжающего всхлипывать и ныть толстяка, он выглянул за ворота. Чтобы добраться до переулка, где ждала машина, требовалось миновать метров двести довольно широкой улицы. Тогда Михаил рванулся вперед, держа олигарха за руку. Тот что-то возмущенно заверещал, изо всех сил семеня толстыми ножками. За ним короткими перебежками двигались Духов с Джамаевым. Остальные двое остались прикрывать.

Позади раздались взрывы. Оглянувшись, Михаил успел увидеть вылетевшие из ворот тела своих ребят и заскрипел в отчаянии зубами. К ним ринулся Виктор, быстро осмотрел и вместе с напарником оттащил к стене. Как ни странно, но бойцы, похоже, выжили, причем даже не сильно пострадали, поскольку зашевелились и сели.

В этот момент из ворот показался беловолосый. Он целенаправленно двинулся к Михаилу с завизжавшим, как недорезанная свинья, олигархом. Майор зло сплюнул и принялся стрелять, хоть толку от этого было и немного. Затем они с Виктором скрылись за углом, куда уже убежал на четвереньках наниматель, понимая, что не успевают дойти до машины – незваный гость двигался вроде неспешно, но на деле получалось очень быстро, он словно скользил над землей. Джамаев повернуть не успел и из-за поворота не показался, только послышался глухой вскрик.

Все эти воспоминания промелькнули перед глазами Михаила за какое-то мгновение. А ведь действительно, беловолосый, похоже, жалел его ребят. При этом безжалостно уничтожал головорезов из вспомогательной охраны. Но как он определял, кто есть кто?..

Они с Виктором начали дружно стрелять в показавшегося из-за поворота беловолосого, гранат уже не осталось. А вскоре закончились и патроны. Майор обреченно опустил автомат, не став доставать пистолет – смысла в этом не было ни малейшего. За его спиной слышались всхлипывания и подвывания пытающего отползти олигарха.

– Не надо, майор, – мягко остановил беловолосый собравшегося броситься в последнюю отчаянную рукопашную атаку Михаила. – Я не желаю зла ни тебе, ни твоим ребятам. Никто из них особо не пострадал, разве только несильные ушибы. Вы честно воевали в Чечне в то время, как эта мразь, – рука в белой перчатке указала на олигарха, – продавала чеченцам оружие и убивала людей для разборки на органы.

– Неправда-а-а!!! – завизжал тот.

– От меня в этом мире нет ничего скрытого. – Голос незваного гостя прозвучал насмешливо. – Ты ответишь за все сделанное. Я помещу тебя в Сферу Воздаяния, где ты переживешь все, что когда-либо пережили погибшие и пострадавшие по твоей вине. Ничего больше. Только то же самое, что ты сделал другим – сколько бы их ни было. Десятикратно.

Да майора не сразу дошло, как собирается наказать олигарха беловолосый, а когда дошло, у него едва волосы дыбом не встали. Это что же получается, виновный переживет всю боль и все отчаяние каждого, кто из-за него пострадал?! Да кто такое выдержит?! Он уже понимал, что видит перед собой отнюдь не человека, а нечто, пришедшее то ли из высших сфер, то ли из преисподней.

– Ты сотворил ради себя самого и своих страстей столько, что только для перечисления понадобилось бы полдня. – Голос беловолосого оставался таким же ровным и безразличным, словно его не волновало ничто на свете. – Поэтому приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Заплати болью и ужасом за боль и ужас тех, кому ты причинил зло. И это будет продолжаться, пока ты не начнешь хоть что-то понимать. Пока искренне не раскаешься. Только после этого ты уйдешь на перерождение.

Рука в белой перчатке взметнулась вверх, и тело заоравшего не своим голосом олигарха взлетело в воздух и окуталось разноцветным сиянием, вскоре превратившимся в почти невидимый туманный шар. А беловолосый, потеряв к наказанному всяческий интерес, повернулся и сделал два шага, прежде чем Михаил спросил, очень тихо спросил:

– Кто ты такой?..

Незваный гость обернулся, и майору показалось, что у него вынули душу, положили на ладонь, тщательно рассмотрели до последней мысли и чувства, оценили и вернули на место. А затем беловолосый обронил:

– Я тот, кого никто не ждет… – и исчез.

Нить становления

1

Пустой подвальный зал, под потолком которого висели восемь туманных шаров диаметром метра два каждый, был пуст, если не считать задумчиво потирающего подбородок человека средних лет с короткой прической ежиком. Он был одет в широкие джинсы с кучей карманов и растянутый свитер. Человек задумчиво рассматривал эти шары и изредка едва слышно ругался.

– Все смотришь, Сергей? – раздался у него из-за спины усталый голос. – Ну и чего насмотрел?

– Сам знаешь, что ничего, Петро, – нехотя отозвался следователь по особо важным делам ГУ Следственного Комитета РФ по Санкт-Петербургу Сергей Иванович Пенкин, поворачиваясь к плотному усатому мужчине в мятом костюме в полоску.

– Не надоело еще меня по-хохляцки звать? – набычился тот.

– Так ты ж у нас хохол, али как? И сало любишь, я знаю.

– Достал уже своими безвкусными шуточками! – скривился Петр Петрович Саенко, старший следователь того же заведения.

– Ты чего такой злой?

– Да шеф стружку снимал. И новую информацию выдал.

– Какую? – оживился Пенкин.

– Разную, но в основном по этому вот. – Саенко показал на туманные шары. – Такое началось не только в Питере, но и в Москве с Екатеринбургом. И там, и там – по трое. Еще два случая в Париже и один в Берлине, но эти хоть нас не касаются. И то хлеб.

– Блин! – не сдержался следователь. – Да что ж это такое-то?!

– Знаешь, после того, что сегодня сообщил шеф, я ни одного из этих скотов жалеть не могу, – кивнул на туманные шары оперативник.

– И?..

– Оказывается, беловолосый на месте каждой своей акции оставляет папочку с убойными доказательствами преступлений «жертв», причем такими, что если бы хоть одна из этих папочек попала нам в руки до того, как до козлов добрался он, то сели бы они до конца жизни. Там и расчлененка, и торговля органами, и педофилия с убийствами, и продажа оружия, и наркоторговля, и многое другое. Так что это не невинные люди и честные предприниматели, как нам говорили, а самые что ни на есть подонки. Но их связи тянутся высоко, поэтому найти убийцу очень хотят.

– Су…и… – прошипел Пенкин, нехорошо прищурившись. – И для этого они выбрали именно нас?..

– Знают, что мы ж…у порвем, но искать будем, честные мы, понимаешь ли. – Насмешливо взглянул на него Саенко. – Я, конечно, понимаю беловолосого, душой за то, что он прав, но… закон есть закон.

Сергей покивал, но предпочел промолчать – он не во всем был согласен со старым приятелем, иногда позволяя себе небольшие отступления от закона, чтобы отправить за решетку подонка, против которого не хватало улик. Если, конечно, был полностью уверен, что это именно подонок. Впрочем, а кем еще могут быть криминальные авторитеты? Людьми их назвать трудно.

– Пошли отсюда, пообедаем, – бросил Петр, разворачиваясь на каблуках. – Толку нет смотреть, все равно не знаем, как из этих чертовых шаров людей доставать.

– Идем, – уныло согласился Пенкин.

Они вышли из подвального зала, где хранили доставляемые со всего города почти невесомые туманные шары. Их приходилось отлавливать сетями и транспортировать сюда, причем это старались делать как можно быстрее, чтобы не вызывать ажиотажа среди населения, от которого происходящее пока еще удавалось скрывать – никто не хотел паники, а она вполне могла возникнуть, люди испокон веков боялись неизведанного. Охранники проверили документы выходящих и заперли стальную дверь на несколько замков, навесив на нее печати – доступ сюда имели очень немногие.

Поднявшись с подземных этажей на лифте, следователи заскочили в кабинет за верхней одеждой, покинули здание и выбрались на проспект, направляясь в кафе, где предпочитали обедать – недорого и вкусно. По мнению большинства сотрудников ГУ оно имело огромный недостаток: там уже несколько лет нельзя было курить, задолго до официального запрета, но Сергея и Петра это не слишком беспокоило. Один вообще не курил, бросив после ранения во время задержания матерого бандита, а второй хоть изредка и покуривал, но только когда сильно нервничал. До кафе нужно было пройти около трехсот метров, но это тоже не смущало – прогуляться по свежему воздуху всегда полезно. Сегодня, правда, шел дождь со снегом и дул пронизывающий до костей ледяной ветер, поэтому прогулка удовольствия не доставила.

Заказав себе по борщу и второму, следователи поели, затем взяли кофе и решили посидеть до конца обеденного перерыва здесь, в душный кабинет возвращаться не слишком хотелось.

– Давай-ка еще раз пройдемся по всем вехам этого глухого дела, может, заметим какую-то пропущенную раньше деталь, – предложил Саенко.

– Ну, давай, – пожал плечами Пенкин.

Петр славился в управлении своей дотошностью, он выстраивал достоверные версии, обращая внимание на такие мелочи, что другие следователи только диву давались. И добивался успеха на чистой логике. Сергей же работал совсем иначе, он был интуитом, видел сразу всю картину преступления и его причины, очень быстро понимал, кто именно виноват, а только потом начинал собирать доказательства. И почти никогда не ошибался. Эти двое дополняли друг друга, поэтому в деле, на котором обломали зубы уже многие мастера сыска, их поставили равноправными напарниками, хотя формально старшим в следственной группе и считался Саенко.

Предки Петра действительно были родом с Украины, но уже шестое поколение их рода жило в Питере. А его самого напоминание о происхождении раздражало, особенно в свете событий последних лет в «незалежной» – майдан и случившееся в последовавшие за бунтом кастрюлеголовых годы не нравилось сыщику категорически. Он сразу просчитал, кто во всем случившемся был заинтересован и кто все устроил, поразившись, что люди на Украине не в состоянии сделать столь элементарных выводов. В 14-м году, когда началось так называемое «АТО», а затем убийства женщин и детей нацистскими выродками, Саенко вообще взъярился и долго кричал о том, что пора брать автоматы и идти на помощь восставшим против фашистов. Очень надеялся, что родное правительство наведет на Украине порядок, однако этого так и не произошло, что до сих пор вызывало у Саенко горестное недоумение. Нет, он все понимал, вычислил причины, почему сдали назад, но хорошо помнил слова: «Русские своих не бросают!» А на деле бросили, как ни горько это признавать. Капитализм, будь он проклят во веки веков! Выгода, больше ничего не имеет значения. О совести и чести давно забыли. К концу пятнадцатого года окончательно разуверившись во всем, следователь заставил себя успокоиться и продолжать честно делать свое дело. Вот только и до сих пор гневно сопел, слушая новости.

– Итак, давай с самого начала, – Петр развернул салфетку и поставил на ней жирный восклицательный знак вынутой из нагрудного кармана ручкой. – Все это начало раскручиваться три недели назад. Нам позвонили из дирекции международного холдинга «Инвестком» и проорали в трубку, что охрану разносит какой-то тип в белом, и пули его не берут. Когда наряд прибыл, все уже закончилось – директор холдинга, по словам выживших охранников, висел в воздухе в виде туманного шара. Поначалу им не поверили и вызвали скорую из дурки, но после просмотра видеозаписей происшедшего пришлось поверить. Поначалу дело попало к Симонову, но он быстро сдался – ты же знаешь Симоныча, он только очевидные вещи раскрыть способен. Но первичные допросы охранников старик провел хорошо, даже я не могу придраться. Улик обнаружил множество, но ни одна из них никуда не вела.

– Извини, что прерываю, но хочу отметить явную сверхъестественность случившегося, – поднял палец Сергей. – Ты можешь верить в это или нет, но возможности беловолосого однозначно превышают возможности человека, и объяснить их специализированным оборудованием нельзя. Не существует оборудования, способного на такое!

– С последним соглашусь, но не могу назвать это сверхъестественным, – вздохнул Саенко. – Мы просто чего-то не знаем.

– Не забывай о бритве Оккама, – иронично напомнил Пенкин. – Все другие версии мы уже перебрали, ни одна не подтвердилась. Поэтому я и считаю, что беловолосый обладает чем-то, недоступным человеку. Вспомни хотя бы, как он целеньким выходил из эпицентра взрыва. И даже плащик оставался белым и не помятым.

– Возможно, он использовал некий генератор защитного поля, – продолжал стоять на своем Петр. – Это тоже многое объясняет.

– То, что я сказал, объясняет, – усмехнулся Сергей. – А вот многое другое – нет. Хотя бы то, как он мгновенно перемещается. Вспомни, во время событий в Техноцентре он за одну секунду перенесся с шестого этажа к выходу из здания, перехватив свою жертву. Этажи там открытые. Камеры засняли, как он исчезает в одном месте и появляется в другом.

– Не знаю я, как это объяснить! – огрызнулся Саенко. – Но и поверить во всякую ненаучную чушь тоже не могу!

– Петро, ты меня знаешь… – Пенкин потер ладонями виски. – Вспомни, моя интуиция хоть раз ошибалась?

– Было пару раз. Но по мелочи.

– Вот именно, что по мелочи. А сейчас она буквально вопит, что не в технике дело. Мы столкнулись с чем-то… не знаю даже, как сформулировать.

– Твою мать! – не сдержался Саенко. – Вот только экстрасенсов долбаных нам для полного счастья и не хватало!

– Поэтому ты прав, нужно тщательно проработать все еще раз, может, тебе удастся заметить что-то, что все пропустили.

– Ладно, поехали.

Следственный комитет в последние три недели буквально стоял на ушах, никто не знал, кому еще нанесет визит человек в белом. Богатые бизнесмены Питера пришли в ужас, осознав, что кто-то охотится именно на них, и ринулись в бега. Точнее, кто в бега, а кто попытался затаиться в своих особняках, защищенных всем чем только можно. Но это не помогало – беловолосый находил своих жертв везде, проходил сквозь охрану, как нож сквозь масло, и настигал жертву, заключая ее в туманный шар. Ученые поначалу просто не поверили рассказам полицейских, пока сами не увидели записи, но многие все равно считали, что это подделка и отказывались сотрудничать, говоря, что с откровенным шарлатанством дела иметь не желают. Те же, кто согласились, бились над вопросом: что же такое представляют из себя эти туманные шары и как достать оттуда людей? Но пока безрезультатно.

Олигархи подняли все свои связи в правительстве, и Управление начали трясти со всех сторон, требуя любой ценой отыскать преступника, и срочно. Но что могли сделать оперативники? Ничего, как вскоре выяснилось – традиционные методы поиска не давали никаких результатов. К делу подключилась ФСБ, начав параллельное расследование, но и это не помогло. Все оставалось по-прежнему – неизвестно откуда вдруг возникал беловолосый, предварительно напугав будущую жертву очень похожим на реальность сном (об этом успел перед визитом человека в белом рассказать начальнику своей службы безопасности владелец одного из крупнейших банков страны), сметал охрану и настигал приговоренного. Как теперь выяснилось, именно приговоренного, а не просто жертву, как полагали следователи раньше. При этом он ни с кем почти не говорил, кроме обвинения и слов: «Ты превысил меру терпения!»

Обычно большинство действий беловолосого снимали камеры, на которые он не обращал ни малейшего внимания. Никакое оружие, даже крупнокалиберный пулемет и гранаты, не причиняло ему вреда. Как выяснилось три дня назад, огнемет тоже – он вышел из огня все таким же невредимым и в чистом плаще. Записи разбирали покадрово лучшие следователи и аналитики Управления и ФСБ. Ходом расследования ежедневно интересовались лично президент и премьер-министр. Было выделено едва ли не неограниченное финансирование. Приданы спецы ГРУ с экспериментальным лучевым оружием. Но все было тщетно. Ни разу не удалось опередить беловолосого. Олигархи не верили ни полиции, ни ФСБ, надеясь на собственную охрану. И оказывались в туманных шарах один за другим.

– Погоди, снова зашли в тупик, – поднял руку Сергей. – Ты говорил, что шеф поделился с тобой информацией. Можно подробнее?

– Да не проблема, – пожал плечами Петр. – От нас скрывали, что беловолосый оставляет после себя папочку с доказательствами преступлений «жертвы». Причем шеф сильно нервничал и очень неохотно признался, что не понимает, как можно узнать то, что узнать в принципе невозможно, поскольку все свидетели мертвы. Похоже, эти папочки многих изрядно напугали – они поняли, что точно так же можно докопаться и до их грехов. А наверху у всех рыльце в пушку. Вот и стараются найти беловолосого и уничтожить любой ценой, пока он до них не добрался.

– Опять не то! – забарабанил пальцами по столу Пенкин. – Не то! Вот какой-то детали в этой мозаике не хватает, чтобы что-то понять. Что-то вертится в голове, но никак поймать не могу.

– Слушай дальше, – продолжил Саенко. – В других городах и за границей – единичные случаи, но почерк тот же самый. Некоторые жертвы были отловлены прямо в гостиницах, а один – на своей яхте в открытом море.

– Вот оно! – оживился Сергей. – А проверь-ка, не из Питера ли все они.

Петро некоторое время растерянно смотрел на коллегу, а затем схватился за мобильник и принялся названивать в Управление. Задав пару вопросов и выслушав ответ, он изощренно выматерился.

– Я прав? – усмехнулся Пенкин. – Беловолосый работает только по Питеру? А по области?

– Нет, никого пострадавшего из Ленобласти нет, – с досадой взмахнул рукой Саенко, едва не разбив телефон, который все еще сжимал в ладони. – Только живущие в самом городе. Слушай, а как я на это внимания-то не обратил? Это же в глаза бросается!

– Но это нам тоже не особо много дает. Хотя круг поиска значительно сужается. Впрочем…

– Что?

– Я вот одного не понимаю, – невпопад произнес Пенкин. – Ну найдем мы им беловолосого. И что они станут с ним делать? Он же неуязвим.

– Наверное, будут либо искать способ уничтожить, либо пытаться договариваться, – почесал в затылке Саенко. – А так – кто их знает!

В этот момент его мобильник буквально заверещал – эту противную мелодию он поставил на тревожные звонки из Управления. Следователи переглянулись, и Петр поспешил ответить. Выслушав, помрачнел и подорвался с места, выдохнув:

– Еще один случай! На Петроградке! Есть свидетели!

Сергей тоже вскочил и ринулся за коллегой, чуть не сбившим с ног вошедших в кафе девушек и услышав их язвительный комментарий по поводу двух хамов. Они помчались по улице к Управлению, где уже должна была ждать оперативная машина. Это оказался микроавтобус, полный экспертов и оперов, там едва нашлось два сидячих места, да и то с одного пришлось согнать стажера, пристроившегося после этого сзади на запаску.

– Что-нибудь уже известно? – спросил Саенко.

– Да все то же самое, – пробасил Евгений Николаевич, долговязый седой мужик лет шестидесяти, большой любитель пошлых анекдотов. – Только сегодня особо кроваво. Говорят, он охранников буквально по стенам размазывал, а обычно их щадит. Там у свидетелей истерики, особенно у баб – все вокруг в кровище и кишках.

– Кто пострадал?

– Один из владельцев «Lamis Enterprice Ltd», Торидзе Вахрам Рустамович. Да-да, тот самый Беспалый. Вор в законе.

Следователи переглянулись и совершенно одинаково, по-волчьи, радостно оскалились – оба годами мечтали достать эту нелюдь, но не получалось, не хватало доказательств, а свидетели бесследно исчезали. Пусть не они, но хоть кто-то заставил Торидзе заплатить за все. Оба готовы были поклониться беловолосому за это, но, конечно, высказывать вслух свое желание не стали.

Полицейский микроавтобус под завывание сирены несся, смазывая повороты, чуть ли не становясь на два колеса – водитель, Ваня Елизаров, был бывшим автогонщиком и водил как бог. Поэтому довез до места очень быстро. Следователи высыпались наружу и поспешили к линии оцепления, окружающей здание «Lamis Enterprice Ltd», на ходу доставая удостоверения. Полицейские за лентой стояли буквально зеленые, стараясь не смотреть в сторону здания, в котором на нескольких этажах не осталось стекол. Пресса тоже почему-то не пыталась проникнуть за ограждение, как и зеваки.

– Ну что там? – нетерпеливо выступил вперед Саенко, глядя на Семена Прятова, обычно невозмутимого старого опера из петроградского управления. Но сейчас губы того тряслись.

– Сам смотри, я туда еще раз не хочу… Много видал, но такого – нет! Там все стены в крови и дерьме! Головы на бронзовые шишечки лестницы насажены! Это что за маньяк такой?!

– Выжил кто-нибудь?

– Особые охранники покойного – их этот подонок только помял, а майора бывшего с помощником, что ими командовали, и вовсе не тронул.

– Кроме охранников и самого Торидзе кто-нибудь пострадал? – вступил в разговор Пенкин.

– Нет, Сергей Иванович, – покачал головой Прятов. – Что удивительно – нет.

– Его обычный почерк, – переглянулись следователи.

– Так он не впервые такое устраивает? – прищурился старик.

До сих информацию об этом деле удавалось скрывать от общественности, а взрывы в офисах объяснять войной банд, но теперь не скроешь, слишком кроваво действовал на сей раз беловолосый. Пресса обязательно хоть до чего-то, но докопается.

– Это – девятый случай, – вздохнул Саенко. – Но раньше он все тише, что ли, проделывал. И ни разу невиновного не тронул, все пострадавшие такие твари, что до многих мы сами годами мечтали добраться. Да о Торидзе ты и сам, Петрович, знаешь. Кстати, возле каждого беловолосый оставлял папку с доказательствами, только начальство наше драгоценное это скрывало, мне самому только сегодня сказали.

– Вот оно что… – протянул Прятов. – Но седня он отличился. Я только никак не могу понять, почему одних охранников он буквально размазал по стенкам, а других – не тронул.

– Есть у меня одно подозрение, – задумчиво потер подбородок Пенкин.

Остальные требовательно уставились на него.

– Что-то мне кажется, что и по прежним делам придется выяснить все по поводу выживших и погибших охранников. Похоже, беловолосый щадит тех, кто не запачкан в чем-то особо мерзком. Стоит это узнать, подтвердится или нет. Надо будет допросить этого майора с помощником, думаю, они много интересного расскажут.

Он повернулся к зданию, поморщился и бросил через плечо:

– Пошли, Петро. Не хочется мне на это смотреть, но надо.

Следователи двинулись внутрь. Увиденное в холле показалось поначалу какими-то странными фресками и украшениями, только потом до вошедших дошло, что со стен и потолка свисают ошметки разорванных в клочья человеческих тел. Вниз до сих пор падали тяжелые капли крови. К горлу Пенкина подкатила тошнота, он с трудом удержался от рвоты. Судя по зеленому виду, и Саенко было сильно не по себе. Ничего подобного они действительно еще не видели, невзирая на весь свой огромный опыт работы в убойных отделах. Да о чем речь – не выдержали даже стальные желудки полицейских экспертов, и двое из них блевали в углу.

– Пойдем отсюда, Серега… – с трудом выдавил Петро. – Нечего нам тут делать…

– Ладно, – не стал спорить тот.

Выбравшись наружу, Саенко дрожащими пальцами добыл сигарету из пачки и нервно закурил, ходя туда-сюда и пытаясь что-то сказать, но, видимо, не мог. Пенкин попросил у одного из полицейских, возящихся с чем-то в машине, бутылку воды и жадно выхлебал половину.

– Поглядели? – криво усмехнулся Прятов.

– Да уж, поглядели… – поежился Сергей. – Чем он, интересно, их так?..

– Кто ж его знает, только среди наших слухи о демоне гулять пошли.

– И то может быть. Я сейчас уже ничего огульно отрицать не стану.

Несколько минут следователи приходили в себя от увиденного. Такого беловолосый действительно еще не устраивал, раньше он если и убивал, прорываясь к цели, то аккуратно, порой человек просто падал и умирал без всяких внешне заметных причин. Сейчас же возникало ощущение, что он был в дикой ярости.

– Ну что, пойдем допросим начальника охраны? – повернулся к коллеге Саенко.

– Он не начальник охраны, он начальник особого отряда охраны, в котором собрались только прошедшие горячие точки офицеры чином не менее лейтенанта, – вмешался Прятов. – Серьезный мужик, я вам скажу.

– Поглядим, – проворчал Пенкин. – Где он?

– А вон, в фургоне ждет вместе со своим замом.

Следователи попрощались со старым сыскарем и двинулись к фургону. Надо же, даже эту оборудованную по последнему слову техники машину сюда пригнали. Поднявшись по приставной лестнице, они вошли. Внутри огромного фургона находилась куча аппаратуры, возле которой возились три технаря. Сбоку на небольших стульях сидели два подтянутых человека, в избыточно правильной осанке которых наметанный глаз сразу уловил бы военную выправку. Один брюнет, второй блондин. У первого было жесткое лицо, синие внимательные глаза, лоб пересекали два кривых шрама, явно от осколков. Второй отличался от него только цветом волос и отсутствием шрамов, а так их можно было принять за родных братьев.

– Здравствуйте, – поздоровались сыщики. – Старший следователь ГУ МВД по Санкт-Петербургу, подполковник Саенко Петр Петрович. Следователь по особо важным делам, майор Пенкин Сергей Иванович.

– Добрый день! – встали сидевшие. – Алексеев Михаил Александрович, майор в запасе. Духов Виктор Романович, старший лейтенант в запасе.

– Садитесь! – махнул рукой Саенко, достал из кармана и включил диктофон. – Нам нужно задать вам несколько вопросов.

– Задавайте, – безразлично ответил майор. Судя по отсутствующему виду, он все еще переживал случившееся. Старлей просто молча кивнул.

– Для начала попрошу описать происшедшее с вашей точки зрения.

Алексеев немного подумал и приступил к рассказу. Следователи внимательно слушали его, отмечая кое-какие моменты в своих планшетах.

– Одну минуту! – прервал майора Сергей. – Вы говорите, что ваших людей беловолосый не трогал?

– Да, он же вначале вообще просил отойти, сказав, что я честный человек и оказался в этой клоаке случайно, даже назвал по имени-отчеству. Хотя откуда он мог меня знать – ума не приложу. На вопрос ответил, что знает всех. Напоследок сообщил, что существует некий высший закон, перед которым человеческий – ничто.

– Вы первый, с кем он вообще заговорил… – потер пальцем переносицу Пенкин. – Но продолжайте, продолжайте! И, пожалуйста, не забывайте о ваших личных впечатлениях.

– Хорошо, – кивнул Алексеев. – Это существо, назвать его человеком не могу, он нечто большее, показалось мне воплощением справедливости, воздаяния и еще чего-то, не могу даже сформулировать… Но это несущественно, это именно мои личные впечатления, не более. Главное, что он не трогал моих бойцов, не запачканных в делах Торидзе, только отбрасывал их с дороги.

– А как вы вообще попали на службу к этой сволочи? – не выдержал Саенко. – Мы давно мечтали его достать…

– После демобилизации знакомые присоветовали, – вздохнул майор, словно извиняясь. – Давайте не будем об этом, вспоминать тошно. Хорошо хоть быстро понял, куда влип, и четко оговорил обязанности: мы с ребятами занимаемся только охраной. А вот другие, чьи кишки сейчас с потолка свисают, те еще твари были. И вот их-то беловолосый как раз не жалел. Хотя и непонятно откуда узнавал, что за человек перед ним?

– Лучше бы вы к нам пошли, – укоризненно покачал головой Петр. – Денег поменьше, зато работа честная. И такие парни нам всегда нужны.

– Может, и зря не пошел, – опять вздохнул Алексеев. – Ну да что уж теперь. К тому же скоро опять на службу, надеюсь. Нормальную службу. Вот ребята из госпиталя выйдут, и пойдем.

– Значит, никто из ваших людей серьезно не пострадал? – еще раз переспросил Пенкин.

– Нет, максимум ушибы, даже ни одного перелома. Да, вот еще…

Майор на мгновение заколебался, словно сомневаясь, стоит ли говорить, но все же сказал:

– Когда беловолосый уже уходил, я спросил кто он. Он оглянулся, и у меня чуть волосы дыбом не встали, показалось, что он просканировал всю мою душу, до последней мысли и чувства. А потом сказал, что он тот, кого никто не ждет…

– Смерть, что ли? – растерянно посмотрел на коллегу Сергей.

– Нет, думаю, он палач, – подал голос старлей. – Наказывающий приговоренных.

– Кем приговоренных?! – вскинулся Саенко.

– А кто его знает…

* * *

Андрей резко открыл глаза и вытер со лба холодный пот, обнаружив себя стоящим у зеркала. Лицо было бледным, дышалось тяжело, мышцы так ныли, словно он только что пробежал несколько километров. Проклятье, опять непонятный провал в памяти! На часах уже пять пополудни, а ведь только что было девять утра! Да что же это такое, а?.. Хоть бери, да иди сдаваться к психиатрам… Он схватился за голову и застонал, пытаясь сообразить, что же делать.

Эти провалы начались около трех недель назад, после дикой вспышки ярости после показанного по телевизору результата артналета украинских войск на одно из сел Донбасса. Вид трех убитых маленьких детей, которых неудачно пыталась закрыть собой старенькая бабушка, настолько взбесил Андрея, что в голове у него словно лопнула какая-то пленка. По крайней мере, так ему показалось. А потом потерял сознание, словно выключили. До этого случая он почти год не смотрел новостей, давно не веря в изменения к лучшему, и не мог объяснить своей реакции.

Украинских националистов Андрей не считал людьми с 2014-го года, с событий на майдане, когда увидел, как они заживо жгут беркутовцев, которые просто честно выполняли свой долг. Люди так не поступают, а тот, кто поступает, человеком быть перестает, и его нужно стереть с лица земли, как грязь. Впрочем, о своих взглядах Андрей не особо распространялся, но всегда считал, что каждый должен отвечать за свои поступки.

До украинского майдана он мало обращал внимания на политику, своих забот хватало – выпускной класс школы, армия, а затем болезнь и смерть матери. Но искривленные гнусные хари бандеровцев, швырявших через решетку коктейли Молотова, потрясли его своей бесчеловечностью. Это же звери какие-то! Они бросали бутылки в милиционеров, у которых не было другой защиты, кроме щитов. С первым же загоревшимся человеком в душе Андрея белой пеленой поднялся ледяной всепоглощающий гнев. Сейчас он думал, а что случилось бы, если бы пелена в голове лопнула тогда? Не начались бы эти пугающие его до смерти провалы в памяти еще в 2014-м? Вполне возможно. Со вздохом Андрей понял, что хочешь не хочешь, а придется преодолеть свое нежелание и сходить в поликлинику. Надо выяснить, что с ним происходит. Хоть бы только не что-то серьезное, не хочется умирать в двадцать два года. Может, врачи сумеют помочь…

Что же произошло после того, как он увидел на экране убитых детей? К сожалению, Андрей не помнил. Когда он пришел в себя, то ничего не изменилось, он все так же сидел перед телевизором, только прошло пять часов. Что он делал все это время, не знал, осталось, правда, ощущение чего-то неприятного, но необходимого. В конце концов он решил, что просто уснул – ведь последним, что помнил, был бубнящий телевизор.

Через три дня все повторилось, разве что Андрея не трясло, он чистил зубы, когда вдруг отключился. Пришел в себя в той же ванной, причем одетый в любимый осенний серый плащ, который зимой был совершенно неуместен. Попытки вспомнить, что происходило в течение семи часов, ни к чему не привели. Еще хорошо, что было воскресенье и не требовалось идти на занятия. Это настолько его перепугало, что он два дня не ходил в университет, не отвечал на звонки приятелей, не выходил в интернет, хотя раньше обычно часами сидел в «Контакте».

В среду Андрей все же выбрался на занятия и был удивлен вопросами, что он с собой сделал и как смог так быстро и качественно нарастить волосы – как выяснилось, они за это время отросли почти до лопаток и лежали ровной светлой гривой. Почему-то дома он не обратил на это внимания, словно носить длинные волосы было для него так же естественно, как и дышать. Но раньше он всегда предпочитал короткие стрижки! Кое-как отшутившись и отговорившись от любопытных, Андрей с трудом высидел занятия и ринулся домой, сходя с ума от непонимания.

С тех пор провалы в памяти случались регулярно, один за другим, притом стали ежедневными. Как ни странно, они бывали только тогда, когда он оставался один. Но общаться ни с кем, невзирая на это, Андрей не мог, одна мысль о том, чтобы выйти из дома, вызывала буквально тошноту. В итоге он почти не ходил на занятия и начал уже побаиваться отчисления – поступить на механико-математический факультет было очень непросто, да и удалось не с первого раза. Пришлось год отработать в одной фирме помощником системного администратора.

При мысли обратиться к врачам Андрея почему-то прошибал холодный пот, начинали трястись руки, и он раз за разом отбрасывал эту идею. Но с каждым днем все больше сходил с ума, порой ощущая себя висящим в бесконечном белом пространстве. Надо было с кем-то посоветоваться, но с кем? Друзей у него было мало, и все они, так сложилось, жили не в Питере, а с приятелями можно было разве что пива попить да поболтать о футболе и книгах. По телефону говорить о таком он тоже не решился бы, только лично. Постоянной девушки у Андрея не было, не тянуло его на длительные отношения, поэтому подружек подыскивал таких, с которыми не жаль расставаться.

Он с трудом стащил с себя одежду, насквозь пропитанную потом, словно все это время таскал тяжелые мешки, и поспешил в душ, где принялся яростно натирать себя мочалкой, как будто стремясь содрать кожу, но при этом все время ощущал себе грязным. Из душа Андрей вышел только через час, выпил кофе и снова задумался. Что-то изменилось, он перестал бояться выйти из дома, и, мало того, сидеть одному было так тошно, что дух перехватывало. Немного подумав, Андрей позвонил сокурснику, отчаянному балагуру и шутнику Сереге Мухову, с которым всегда можно весело провести время. Тот был сыном какой-то питерской шишки, но при этом не распространялся об этом и совершенно не драл нос. Оставался своим в доску.

– Привет, Андрюх, – послышалось в динамике после нескольких длинных гудков. – Ты куда пропал? Тобой Квакоша интересовался. Просил передать, чтобы ты зашел на кафедру, как появишься.

Андрей хлопнул себя ладонью по лбу и застонал – Квакошей студенты прозвали куратора группы, Квачницкого Мирослава Сергеевича, довольно требовательного, хоть и мягкого человека. Песочить станет, причем тихо и вежливо, от чего еще стыднее будет…

– Так чего звонил-то? – спросил Сергей.

– Да дома сидеть тошно, – честно признался Андрей.

– О, отлично! – обрадовался приятель. – Мы с девчатами как раз искали четвертого. Маришка будет очень рада тебя видеть. А потом у тебя зависнуть можно будет? В общаге-то сам понимаешь, не фонтан, а ко мне никак, батя дома…

– Не проблема, – согласился Андрей.

Правда, Маришка была не лучшим вариантом, поскольку уже давно облизывалась на Андрея, как кошка на мясо, и не давала ему прохода. Внешностью Марину Стрельникову бог не обидел – красивое лицо, точеная фигурка, широкие и крутые бедра, большая грудь, зеленые ведьмовские шалые глаза и черные прямые волосы ниже лопаток. Разве что рот великоват. Но Андрей старался обходить красавицу по дуге, опасаясь ее матримониальных планов – ну не собирался он жениться до того, как встанет на ноги! А вдруг ребенок родится? Учебу же придется бросать! Тем более что Маришку он не любил. Да, с ней приятно было бы провести некоторое время, очень уж хороша собой, но без всяких обязательств. Тем более что по слухам девушка была весьма любвеобильна и охотно участвовала в групповухах. Правда это или нет Андрей не знал, но все равно предпочитал держать некую дистанцию. Впрочем, сегодня кто угодно сойдет, слишком гнусно на душе.

Он вообще был довольно нелюдимым и равнодушным человеком. Но это внешне, никто не подозревал о страстях, которые порой кипели в его душе. Больше всего на свете Андрей не терпел несправедливости, когда подонок оставался безнаказанным. И столкнувшись с таким, мог неделями кипеть от холодного гнева, застилающего глаза белой пеленой. При этом мышление становилось кристально-ясным, каким-то объемным, что ли. Казалось даже, что мысли текут несколькими потоками одновременно. Поняв эту свою особенность, Андрей старался, чтобы перед экзаменами его разозлили – подготовка облегчалась вдесятеро, память впитывала знания, словно губка.

– Где встречаемся?

– В новой «Африке», на Лиговке которая, сегодня там прикольный концерт.

Андрей согласился, это арт-кафе он любил – недорого, вкусно кормят и атмосфера приятная. Там собирались большей частью неформалы разного толка, среди которых ему, хоть сам он и не относил себя к таковым, почему-то было уютно. Они, по крайней мере, не говорили о деньгах – Андрею подобные разговоры были настолько неприятны, что вызывали тошноту. Ехать с Гражданки, где он жил, конечно, неблизко, но зато только на метро, что уже большой плюс.

Выходя, Андрей окинул взглядом свою однокомнатную квартиру и тяжело вздохнул, вспомнив умершую полтора года назад маму. Она долго болела – сердце, а однажды просто уснула и не проснулась. Бог оказался к ней милостив – легко ушла, не мучилась, как многие другие. Отца парень вообще не знал, мать избегала говорить о нем, однажды только сказала, что лучше бы его и вовсе не встречать. По ее словам, Андрей был на него невероятно похож, но только внешностью, отнюдь не характером.

Сунув в уши наушники от телефона, он поставил последний концерт «Гранъ-Куража» и быстро добежал до метро. Ехать пришлось с пересадкой, зато от метро до кафе было всего метров триста. Сергей с девчонками уже сидели в ближнем к выходу зале. Концерты шли в дальнем, при желании можно было пойти послушать. Зато здесь можно без помех поговорить.

– Привет! – бросил он, пожимая руку Сергею и целуя в щечку зардевшуюся Маришку.

Вторая девушка, на которую явно положил глаз приятель, симпатичная шатенка, оказалась незнакома. Она назвалась Викой. Андрей представился, потом сходил за меню и принялся выбирать, что будет пить и есть. Сегодня хотелось напиться, впервые за много месяцев – спиртное он почти не употреблял. Ну, раз хочется, то почему бы и нет? Сбегав к стойке, взял для затравки пива и вкуснейшие чебуреки с мясом и сыром – такие подавали только здесь.

– Андрюш, что с тобой? – поинтересовалась Маришка, встревоженно глядя на сокурсника. – На тебе лица нет! Похудел, побледнел, осунулся…

– Да так, – отмахнулся он. – Не обращай внимания.

– И на занятия почти не ходишь…

– Не до них мне сейчас.

– Давай, колись, что за проблемы! – хлопнул друга по плечу Сергей.

– Провалы в памяти, – вздохнул Андрей, которому нестерпимо хотелось обсудить хоть с кем-нибудь творящееся с ним. – Часов по пять-шесть. Причем что я в это время делал – понятия не имею! Открываю глаза на том же месте, где был, только время не то.

– Ни фига себе! – изумился сокурсник.

– А к врачам обращался? – сочувственно поинтересовалась Маришка, захлопав зелеными глазищами.

– Нет, – мотнул головой он. – Ощущаю – нельзя мне к ним. Объяснить не могу, но чувствую.

– А к… э-э-э… магам? – вмешалась Вика.

– А они существуют? – иронично поинтересовался Сергей, не веривший ни в какую мистику.

– Ну, человеческие способности не ограничиваются всем известными, – уклончиво ответила девушка. – Я своими глазами кое-что видела, поэтому могу допустить, что необычное все же есть.

– Не будем обо мне, – решил закрыть обсуждение Андрей. – Я вот, блин, сегодня телик посмотрел, снова про Украину говорят. Совсем там люди озверели…

– Да уж, укропитеки в своем репертуаре, – хмыкнул Сергей. – Скоты, больше слов нет. Правда, мозги им там хорошо промывают…

– У них же революция! – возмутилась Вика.

– Я бы не назвал это революцией. – Андрей пожал плечами. – Может, в в 14-м году на майдане и были прекраснодушные идиоты, стоявшие за все хорошее, вот только потом ими воспользовались откровенные подонки. И еще хуже – нацисты, бандеровская шваль. Чем можно оправдать войну с собственным народом на Донбассе? А ведь люди всего лишь хотели говорить на родном русском языке и чтобы им не навязывали «мову». И за это их начали убивать? Нет уж, твари, это устроившие, должны заплатить за сделанное, причем заплатить страшно.

Немного помолчав, он решил сменить тему, ощутив отголоски нарождающегося гнева. Поэтому спросил:

– Да и что хорошего в революции? Что? Когда хоть одна революция приводила к чему-то хорошему?

– Ну, после Октябрьской Советский Союз образовался…

– Если бы не Сталин, который пламенных «революционеров» потом к ногтю взял и стал, по сути, императором, то ни о каком Союзе и речи бы не шло! Пойми, протестами недовольных всегда пользуются ради своих целей враги страны. Всегда!

Андрей залпом допил пиво, закусив чебуреком. Потом, по недолгому размышлению, все же заказал графинчик водки и стейк с картошкой «Айдахо». Раз уж решил сегодня выпить, то можно и потратиться немного, хоть денег и маловато. Надо поискать новый заказ на сайт, вроде были желающие. Сайты Андрея ценились и стоили дорого, он отличался нестандартным мышлением, и компании, желающие выделиться, за это охотно платили. И немало. Один заказ обеспечивал полгода безбедной жизни, как минимум.

– Ну, мне кажется, ты не совсем прав… – протянула Вика.

– У каждого своя точка зрения, – пожал плечами Андрей. – Я – имперец. Был, есть и буду. И никакие доказательства не принудят меня отойти от этого хотя бы потому, что только империя, великая империя сможет вывести людей в большой космос. При этом империя должна быть социалистической, как ни странно это звучит, – люди должны иметь социальные гарантии. А страна, в которой все измеряется только выгодой, по-настоящему в космос никогда не выйдет, поскольку это требует слишком много не приносящих немедленной прибыли затрат. Куда больше средств тратится на новые духи и кремы, чем на исследования!

– Ну, это тоже нужно… – томно протянула Маришка. – Это я тебе как женщина говорю.

– Нужно. Но всему есть предел. Это всего лишь приятные пустячки, тогда как исследования космоса жизненно важны для выживания всей расы. Нам нужно распространиться хотя бы по нескольким планетам, иначе вид хомо сапиенс в результате любой катастрофы может исчезнуть.

– Но монархия – это же устарело!.. – В глазах красавицы светился огонек интереса, она явно получала от спора удовольствие.

– Да кто тебе такое сказал? – насмешливо приподнял бровь Андрей. – При монархии, если монарх, конечно, толковый, страна развивается значительно быстрее и лучше. Да и вообще эти две формы правления – два разных пути развития цивилизации. При монархии правит одно лицо, а не стая шакалов, тянущих одеяло каждый в свою сторону, как при демократии. Причем учти, что никто, кроме шакалов, при демократии к власти прийти не может. Случаются редкие исключения, но это именно исключения – нашего президента хоть взять, но он больше царь, чем президент, и это очень хорошо. Это надежда для нашей страны снова встать, а потом и взлететь. Сравни то, что было при Ельцине, и то, что сейчас. Разница огромная.

Он выпил стопку водки, закусил и продолжил:

– Смотри, как только приходит демократия, начинается развращение народа. Неужели главное – это права гомиков, лесби и прочих им подобных?.. Нет, это всего лишь инструмент воздействия на людей – для шакалов у власти важно другое: пусть народ будет занят этими вопросами и не лезет в их дела. Никогда ни один политик не выполнил своих обещаний просто потому, что все их обещания – ложь. А самое главное, как мне кажется, – это то, что временщики просто не способны выстроить долгосрочную стратегию развития государства. Им не до того, успеть бы карманы себе набить. Они не могут мыслить категориями десятилетий, тогда как монарх – может и должен.

– Не слишком понятно, – пристально посмотрела на Андрея Вика. Не вижу преимуществ монархии.

– Хорошо, попробую сформулировать преимущества более внятно, – немного подумав, произнес он. – По пунктам. Итак, первое: скорость принятия решений при монархии в экстремальной ситуации превышают таковую при демократии в разы – в республике слишком много вопросов придется согласовывать, причем никто из чиновников не желает брать на себя ответственность и максимально затягивает принятие решений. Тогда как монарх принимает решение единолично и несет за него всю полноту ответственности. Второе: возможность выработки долгосрочной, на десятилетия вперед стратегии развития страны. Третье: возможность быстрого выдвижения на ответственные посты талантливых и честных людей, а не тех, кто наиболее подл и беспринципен. При демократии наверх выбираются только такие, а если каким-то чудом происходит иначе, то белых ворон быстро съедают «группы товарищей». И они либо становятся такими, как все, либо уничтожаются. Четвертое: народ выбирает тех, кто ему понятен, тех, кто пообещает средства на развитие личных огородиков, а не тех, кто станет развивать ту же космическую отрасль. Пятое: при монархии в развитие фундаментальной науки и в культуру вкладываются огромные средства, тогда как при демократии развивается только прикладная наука, способная принести выгоду в ближайшем будущем. Культура вообще брошена на произвол судьбы и выживает, как может. В итоге наверх выбиваются чаще всего бездари. Пример: возьмите нашу музыкальную попсу и популярную литературу, детективы там всякие и прочую мерзость. При этом талантливые книги если и выходят, то мизерными тиражами. О настоящей музыке я даже не говорю – чтобы записать альбом, ребята вынуждены собирать деньги, и не всем это удается. И, наконец, шестое: монарху и так принадлежит все, ему не нужно воровать у самого себя, он стремится оставить детям богатую и сильную страну.

– Сумбурно объясняешь, дружище! – хлопнул сокурсника по плечу Сергей, отчего тот дернулся: никогда не любил чужих прикосновений и позволял их только женщинам.

– Во многом ты прав, конечно. – С лица Маришки на мгновение спала маска шалавы, которую она предпочитала носить почти постоянно. – Но представь, что принц вырастет убогим ничтожеством, способным погубить все, чего достигли предки. Такое в истории не раз случалось…

– Да, преемственность – основная проблема, – вздохнул Андрей. – Нужны предохраняющие механизмы на такой случай. Или…

– Или монархия должна быть не наследственной, – опередила его девушка.

А она совсем не глупа! Только зачем-то мастерски притворяется дурой. Мужики же видят только роскошное тело, пускают слюни и не замечают ничего другого. Зря, многое теряют. К сожалению, ему самому она тоже не слишком нужна, как, впрочем, и любая другая – не интересовали Андрея все эти женско-мужские игры, абсолютно не интересовали. Куда более интересен путь души человеческой. Вверх или вниз, это уж как кто выберет.

– Именно так, – подтвердил он. – Впрочем, главное, чтобы страна была реальной империей, которой являлся Советский Союз. А уж как там называется правитель – не слишком важно. Хоть президентом, хоть императором, хоть главным шляпником. Да, монархия предпочтительнее, причины я уже назвал. Лишь бы не демократия, которую скорее можно назвать дерьмократией, поскольку при ней наверх всплывает в основном упомянутое вещество.

– Это так, вот у нас на первый взгляд все нормально… – махнул рукой Сергей. – Но только на первый. Да, во внешней политике мы наконец-то начали хоть как-то стоять за себя. А внутри… Каждый только набивает себе карман. Чем заняты те, кто должен соблюдать законы? Да все тем же – рвачеством! А потом делают благостные мины и гонят по телику про законность и борьбу с коррупцией. Тьфу! Противно!

– Мне тоже… – нахмурился Андрей. – Я ведь было поверил, что кое-что в нашей стране начало меняться к лучшему. По крайней мере, снова начали выделяться немалые деньги на науку, космос, армию. Строиться заводы. Но за последние годы эта вера ушла…

– Почему?

– А потому, что я хорошо помню слова президента, сказанные, когда встал против фашистов Донбасс: «Русские своих не бросают!». А что на деле вышло? Бросили… Мне больно каждый раз, когда сообщают об очередных зверствах укров, о погибших женщинах и детях… В 14-м году огромный всплеск патриотизма был, особенно после Крыма, и что? Все сошло на нет, власть имущие, наверное, испугались, когда народ снова ощутил себя великим, и постарались все сгладить…

– Нельзя нам было тогда вводить войска на Украину, никак нельзя, – скривился Сергей. – Это даже я понимаю. Ввод войск означал бы войну с НАТО, а у нас перевооружение армии не закончено, да и не хочется ядерки…

– Умом я тоже все понимаю… – грустно сказал Андрей. – А вот в душе ощущение предательства.

– Думаешь, у меня не так? – невесело усмехнулся приятель. – Но нельзя в политике на чувства опираться, раздавят. Нам главное свою страну как-то удержать, а соседи… Ну что соседи? Им помогают, как могут, сам знаешь, сколько туда гуманитарных конвоев ушло. Думаю, если по всей Украине народ встанет, то и войсками помогут. Но не раньше.

– Наверное, ты прав. Только все равно тошно. К тому же ты сам говорил, что те, кто должен думать о стране, думают только о собственном кармане.

– Увы и ах. Но есть только то, что есть. Будем реалистами.

– Мне весь этот мир неправильным, искаженным кажется… – очень тихо сказала Вика. – Скоты преуспевают, чем гаже, подлее и мерзее человечишко, тем лучше он живет…

– Точно, – согласился Сергей. – Читывал я как-то про закон Воздаяния. Брехня. Не работает этот закон! Ни одному козлу по заслугам не прилетело!

– Ничего, скоро заработает… – Андрей и сам не понял, почему это сказал, слова вырвались из самой глубины души.

– Откуда ты взял? – изумился сокурсник.

– Не знаю, кажется мне так, ощущение подсознательное, – увильнул Андрей, сам себе удивляясь. – Слухи вот ходят, что у нас в Питере кто-то олигархов наказывает.

– Да хрень это собачья! – раздраженно махнул рукой Сергей. – Между собой разбираются, бандюки поганые!

Почему-то Андрея эти слова возмутили, но он сдержался, решив, что не хватало еще ссориться с приятелем по пустякам.

– Ну их всех, этих долбаных хозяев жизни! – отмахнулась Вика и продолжила развивать свою мысль. – Они создали мир под себя, мир, где ценятся только самые отвратительные человеческие качества. Они возвели в ранг добродетели подлость и изворотливость вместо честности и доброты. А теперь пытаются убедить нас, что так и должно быть! Многих убедили, к сожалению. Сколько я знаю хороших раньше ребят, которые со временем только о деньгах стали думать и превратились в такое…

Девушка поморщилась.

– Ты права, – поддержала ее Маришка. – Справедливости простому человеку, если у него денег немного, не найти в принципе. Приятель у меня сел, а не виноват был – подставили, чтобы обелить сынка одной сволочи высокопоставленной. Куда только ни писали с просьбой разобраться, доказательства приводили – в ответ отписки. У них круговая порука. А простой народ держат в состоянии, чтобы только с голоду не передохли. И ради этого мизера людям приходится пахать, как ломовой лошади. Мы-то пока студенты, на деньги родителей живем, разве что ты сам зарабатываешь, нас это не касается, но все равно…

Сергей хохотнул и добавил:

– Вот так-то, Андрюха. Хорошо хоть у нас начали поднимать армию, что-то вкладывать внутри страны, даже науку развивать. А знаешь, почему? Да потому, что на западе нашим «хозяевам жизни» показали: сколько бы у них денег ни было, их место возле параши. Им это четко дали понять. И наша драгоценная «элита» обиделась. Я же сам из этих кругов, я всю эту кухню изнутри вижу, прости уж. Знаю, о чем говорю.

– А президент?

– Ну, президент из спецслужб, это накладывает свой отпечаток. Он, думаю, получше прочих, но погляди на его окружение. Те же самые скоты финансами вертят, что и раньше, так что… выводы делай сам. Не дурак, как будто.

– Ты прав… – Андрей раздраженно потер виски. – Как хочется надеяться, что наша страна снова станет сильной, снова станет Империей, но понимаю, что этого не случится, пока наверху либералы…

– Хочется… – мечтательно протянула Маришка. – Империя… Но это невозможно, эти твари не допустят, да и признаки уж больно нехорошие. Ювенальная юстиция, предназначенная для выращивания из детей подлецов-эгоистов, способных родную мать продать органам или даже на органы. Реформа образования, сводящая это самое образование на нет. Провинции в разрухе, производство уничтожено – да у нас даже молотки китайские! А советское время вспомни? Все свое было. Все, от гвоздей до самолетов! Да, президент как будто начал восстанавливать кое-что, начинает работать импортозамещение, снова свои самолеты строят. Но пока в загоне станкостроение, нам не подняться. Но позволят ли нам его снова поднять? Ведь возрождение России слишком многим невыгодно…

Она потянулась всем своим великолепным телом и стрельнула глазами по сторонам, улыбнувшись и кивнув какому-то знакомому. Кажется, Максу, бывшему мужу хозяйки кафе.

– Мы можем только надеяться, – вздохнул Андрей.

– Надежды юношей питают, отраду старцам придают… – с насмешливым прищуром посмотрела на него Вика. – А что делать с тем, что все вокруг насквозь прогнило?.. Сами люди прогнили. Никто никому не поможет просто так! Все ищут какую-то свою выгоду. И смотрят на это, словно так и надо. У всех одна отговорка: «Моя хата с краю или меня не трогают, и ладно». А если кто попробует сопротивляться людоедской системе, то его быстро сжирают. И никто не вступается! Так что… – девушка обреченно махнула рукой. – Не верю я уже ни во что и никому. Каждый только за себя. Как ни жаль, но это так.

– Не во всем, но согласен, – вынужден был признать Андрей. – Нам навязали эту скотскую модель. Не нашу. Чужую. Русский народ еще сопротивляется, но уже вяло… Одного не пойму, ведь должны же те, кто такое навязывает, осознавать, что это гибель для всего человечества? Почему не осознают? Почему продолжают насаждать волчьи законы?..

– Да откуда нам знать, чего они добиваются? – пожал плечами Сергей и выпил стопку. – Они по каким-то своим законам и понятиям живут. Скоты, одним словом.

– Не все так просто. Есть люди с масштабным мышлением, умеющие мыслить категориями народов и цивилизаций, а не своих мелких потребностей. И только такие должны быть у власти. Если же это не так, то эгоисты, способные думать только о своей сиюминутной выгоде, погубят все, до чего дотянутся. Просто потому, что не могут видеть дальние последствия своих действий.

– Это как раз ты упрощаешь! И хватит о политике уже, достала.

– Погоди минуту, – поднял ладонь Андрей. – Что все-таки думаешь по поводу нынешней Украины?

– А что тут думать? Все как всегда. Стремлением к справедливости дурачков, считающих, что ее в нашем мире возможно добиться, воспользовались скоты, чтобы достичь каких-то своих целей. Все стало понятно после того, как западные политики вереницей потянулись на майдан. А война с Донбассом? Нет же, эти идиоты верят, что запад хочет им помочь! Нет, ну надо же? Как можно верить в такое?! А головой подумать, не задницей? Нет, они прыгают и орут, что не москали. Призывают нас убивать. Мы у них виноваты в любой их беде и проблеме, не их дурость, а мы! Ну так флаг им руки и барабан на шею! У них, думаю, скоро такое начнется, что никому мало не покажется. Экономика настолько рухнула, что голода долго ждать не придется. И по заслугам! Нечего было на поводу у нацистов идти.

– Полностью с тобой согласен. И действительно, хватит о политике.

– Вот именно, – широко улыбнулась Маришка. – Я вот недавно такую книгу прочла…

И разговор пошел о музыке, литературе, ролевом движении и байкерах, прыгая по разным темам. Ребята понемногу выпивали, девчонки не отставали, хоть и пили вино. Чем дальше, тем больше веселье набирало обороты. Встретились знакомые, подсели к их столу. В это время начался концерт раньше не слышанной Андреем, в основном предпочитавшим старый русский рок и русский же пауэр-металл, группы «Драконь», певшей большей частью пиратские песни – на удивление душевно певшей. В общем, вечер можно было назвать удавшимся, все тревоги забылись.

Когда «Африка» закрылась, народ решил продолжить и, прикупив в баре несколько бутылок водки и вина, двинулся на двух пойманных на улице такси к Андрею домой. Он отметил, что их уже не четверо, а восьмеро – к компании присоединились Сашка Голиков по прозвищу Пьяный Тролль с тремя девушками, которых Андрей шапочно знал, несколько раз пересекался в той же «Африке» и других арт-кафе.

Только оказавшись дома, он задумался, где будет укладывать столько народу – квартира-то однокомнатная. Впрочем, вопрос решился просто – Сергей перепил, и его уложили на кухне в спальном мешке. Там же расположились на матрасе Тролль с двумя подружками.

Пока хозяин квартиры занимался устройством гостей, в комнате три девушки с некоторой неловкостью поглядывали друг на друга. Они все буквально сходили с ума от желания, словно им подлили возбуждающего. Маришка вообще пребывала в полном недоумении – Андрей ей всегда нравился, и сильно, но чтобы такое?.. В затянутых поволокой глазах Вики и оставшейся с ними девчонки из компании Тролля, кажется, Вали, коротко стриженой худощавой блондинки с тонкой талией и грубоватым лицом, она видела то же самое, всех трех чуть ли не трясло. Казалось, от Андрея исходят некие флюиды силы, заставляющие девушек сходить с ума.

– Странный он… – заметила Вика.

– Андрюха-то? – усмехнулась Маришка. – А то! На девчат вообще внимания не обращает, пока не припечет, после этого легко кадрит какую-нибудь, а потом аккуратно посылает. Скользкий, зараза! Ни с одной больше пары-тройки раз не встречался. И ни одна в обиде не осталась!

– Та ну, девки! – Валя положила руки себе на пах. – Я сейчас лопну, так трахаться охота! Так что давайте вместе его оприходуем.

– Да стыдно это как-то… – покраснела нервно ерзающая Вика.

– А чего стыдиться-то? Хочется? Хочется!

– Мариш, ты не против?.. – голос Вики подрагивал. – Ты ж на него вроде глаз положила…

– Не против, – усмехнулась она. – Ты же меня знаешь, я такие вещи люблю…

Сам Андрей, вернувшись в комнату с тарелкой очищенных мандаринов, обнаружил, что остался наедине с тремя девушками, и его это несколько смутило. Особенно их голодные взгляды.

– Чего тушуешься? – затянувшись сигаретой, хрипловато спросила Валя, пристально глядя на парня. – Много баб – не мало.

Она со смешком встала с пола, где удобно расположилась на диванных подушках, затушила сигарету и стащила с себя джинсы вместе с трусами, приглашающе махнув Маришке с Викой. Те на мгновение замешкались, но, пьяно захихикав, последовали примеру. Андрей отметил, что девчата явно перебрали, на Вику, если исходить из ее прежнего поведения, такое совсем непохоже. Маришка?.. Тоже как будто раньше ничего подобного не устраивала. Валю же он толком не знал.

Андрей понятия не имел, что девушки, все три, в глубине души находятся в полной растерянности, не понимая, почему их вдруг так потянуло к этому, несомненно симпатичному, но сумрачному парню. Казалось, от него исходит нечто невидимое, заставляющее забыть обо всем и ринуться в его объятия. Они задыхались и с каждым мгновением все больше теряли над собой контроль. Все затмевало накатывающееся безумное желание.

Про случившееся этой ночью Андрей не раз потом вспоминал с некоторым стыдом, но одновременно с сожалением, что такое бывает очень редко. Возможно, вообще раз в жизни.

2

– Ну что, Петро, какие новости? – поздоровавшись, поинтересовался Пенкин.

– Никаких, – хмуро ответил тот. – Допросили выживших охранников, все то же самое говорят – сволочей беловолосый давил, а нормальных людей не трогал, только убирал с дороги. Одно ценное – наш мститель в кровь вляпался и случайно ладонью об стену оперся. Есть его отпечатки.

– Ты не шутишь?! – чуть не подпрыгнул Сергей. – Отпечатки беловолосого?! Точно?!

– Ага, – довольно кивнул Петр. – Видеозапись подтверждает, что именно его. Их сняли и сейчас по всем архивам шерстят.

– Не думаю, что найдут.

– Все может быть.

– Если он хоть где-то засветился раньше, то найдем, – подал голос капитан ФСБ Николай Головатов, вчера вечером приписанный к их группе. Невысокий, неприметный, лысоватый, с очень неприятным голосом и колючим взглядом серых глаз. Но оперативник неплохой, что оба следователя уже успели оценить – мыслил эфесбешник нестандартно.

В этот момент у него зазвонил телефон. Головатов достал шикарный «Айфон» последней модели и ответил. Выслушав сказанное, он мгновенно сделался похожим на вставшего на след борзого пса.

– Что там? – насторожился Пенкин.

– Есть! – выдохнул эфесбешник. – Нашли! Отпечатки принадлежат некому Белозерцеву Андрею Михайловичу, 1996 года рождения, отслужившему два года назад в армии. Отсюда и отпечатки. Студент питерского государственного университета, механико-математический факультет. Вскоре наши всю доступную информацию по нему сюда на компы скинут. И начнут рыть, всю его подноготную выроют, они ребята цепкие.

– Вот это станем мы ждать без толку, – фыркнул Саенко. – Да я изведусь тут весь! Поехали лучше в университет, допросим, пока суть да дело, его сокурсников и преподавателей.

– Хорошо, я только контору предупрежу, чтобы не ставить друг другу палки в колеса, одно дело делаем, – кивнул Головатов и снова достал телефон.

После недолгих переговоров следователи покинули кабинет, отдав секретарю распоряжение пришедшие данные без промедления перебрасывать на их рабочие планшеты, к которым еще толком не привыкли, получив их только полгода назад. Они ссыпались по лестнице вниз, глаза всех троих горели энтузиазмом – впервые с начала этого странного дела появился реальный след. Хотя, конечно, непонятно, какое отношение к беловолосому мог иметь обычный студент, но выяснить это было необходимо.

Привычный микроавтобус домчался до университета довольно быстро, благо пробок почти не было. Следователи поспешили подняться в здание, нашли кафедру информационно-аналитических систем и… никого там не обнаружили. Пришлось идти в деканат, где им сообщили, что студент Белозерцев Андрей уже две недели не появлялся на занятиях. Хочешь не хочешь, а пришлось дожидаться окончания лекции.

– Квачницкий, Мирослав Сергеевич? – Саенко узнал по описанию куратора группы, где учился искомый студент.

– Да, – остановился среднего роста пожилой человек в круглых очках и небрежно выглаженном костюме. – Что вам угодно?

– Следственный Комитет РФ, ФСБ, – предъявили ему свои удостоверения следователи. – Нам необходимо поговорить. Не беспокойтесь, вас ни в чем не обвиняют, требуются только ответы на несколько вопросов по поводу одного из ваших студентов.

– Хорошо… – с недоумением посмотрел на них Мирослав Сергеевич, лихорадочно пытаясь понять, кто из его ребят мог заинтересовать такие инстанции. – Пройдемте в свободную аудиторию, у меня как раз нет следующей пары.

Покосившись на удивленных коллег, он повел следователей за собой. Действительно, аудитория рядом с кафедрой оказалась пустой. Мирослав Сергеевич по привычке сел за преподавательский стол, а Саенко, Пенкин и Головатов напротив.

– Так кто из мальчиков вас интересует? – не выдержал напряженного молчания куратор.

– Белозерцев Андрей, – тяжело уронил эфесбешник.

– Андрюша хороший мальчик, – растерянно замигал Мирослав Сергеевич. – Никогда ничего плохого за ним не замечал. Немного замкнутый, но это бывает…

– Погодите минуту, – поднял ладонь Сергей. – Давайте по порядку. Мы и его пока ни в чем не обвиняем.

Переглянувшись с коллегами, он достал фото беловолосого, снятое с одной из записей камер слежения, и протянул куратору.

– Это он?

– Э-э-э… – протянул тот, вертя в руках фотографию. – Похож, но я не уверен, у Андрюши короткие волосы, да и бледностью такой он никогда не отличался. Очки тоже не носит. Но… похож… Лицо… Его ли?.. Не знаю. А этот… Он что, лицо гримом намазал?

– Неважно, – раздраженно отмахнулся Головатов. – Так это Белозерцев или нет?

– Точно сказать не могу, – голос Мирослава Сергеевича стал жестким. – Похож на Андрюшу, но однозначно, он это или нет, я не скажу.

– Хорошо, – вздохнул Пенкин. – Что вы вообще можете рассказать о данном студенте? Каков он по характеру? С кем общается?

– Андрей довольно замкнутый и малообщительный человек, – неохотно произнес куратор. – Причин не знаю. Возможно, он стал таким после смерти матери – она умерла перед самым его поступлением в университет, насколько мне известно. Поступал парнишка после армии, где служил – понятия не имею. С сокурсниками отношения ровные, в помощи не отказывает. Учится хорошо, математику любит и понимает.

По возмущенному виду куратора было ясно, что каждое слово из него придется выдавливать, он станет защищать своего студента до последнего.

– Мирослав Сергеевич, поймите, мы ни в чем пока не обвиняем Белозерцева, – вздохнул Саенко. – Произошло убийство, и не одно. Ваш студент, скорее всего, был свидетелем этого. Никто ничего плохого ему не хочет.

– Вот и поговорите с ним самим! – отрезал куратор. – Я-то тут причем?

– Мы просим вас всего лишь дать характеристику Белозерцева, высказать свое мнение о нем, как о человеке. Скажите, с кем из студентов он общается?

– Близких друзей на курсе, насколько мне известно, у Андрюши нет, – немного успокоился Мирослав Сергеевич. – Приятельствует с многими, но больше с Сергеем Муховым и его компанией. Мариной Стрельниковой, Анастасией Соевой, Михаилом Долмаровым и Александрой Ващенко. Еще кое с кем, как будто, но я не уверен.

– А кто-то из них сегодня на занятиях? – поинтересовался Саенко, аккуратно занеся имена студентов в отдельный файл на планшете.

– Нет, – отрицательно покачал головой куратор.

– Ясно, спасибо, – вздохнул Пенкин. – Где можно получить адреса и телефоны Белозерцева и его друзей?

– В деканате. Всего доброго!

Следователи переглянулись – обычная реакция для интеллигента, затем еще раз поблагодарили, попрощались и покинули аудиторию. Мирослав Сергеевич проводил их недобрым взглядом и достал из кармана записную книжку, в которой хранил номера телефонов всех своих студентов. Надо позвонить Андрею и предупредить, что им интересовались органы – органам куратор никогда не доверял, но причины этого назвать бы не смог. Не доверял – и все. Однако трубку никто не поднял…

– Ну что дальше? – спросил Саенко, когда следователи вернулись в микроавтобус, получив все требуемое в деканате.

Разговор прервал писк планшетов, сигнализировавших о поступлении нового сообщения. Следователи тут же достали их и обнаружили, что поступила информация от ФСБ по поводу Андрея Белозерцева.

– О, это уже что-то! – возбужденно заявил Пенкин, начав читать.

– Сомневаюсь, что наши за такое время смогли накопать что-нибудь большее, чем официальное армейское досье, – досадливо сказал Головатов. – Но вы правы – и то хлеб.

– Очень интересно! – постучал по экрану планшета Саенко. – Отец парня неизвестен, мать его имя и фамилию не сообщила, дав ребенку свою фамилию и произвольное отчество. В графе отец – прочерк.

– При этом на мать Белозерцев абсолютно не похож, – добавил Пенкин. – В молодости, судя по фотографии, она была довольно симпатична, но простовата. А вот сын – аристократ голубых кровей по виду. Видимо, в неизвестного отца пошел.

– Учился в школе № 96 на Черкасова, 15, – продолжил озвучивать информацию Головатов. – Знаю я эту школу, это на Гражданке. Совсем рядом с метро. Надо будет поговорить с учителями. Отправьте стажера, пусть делом займется, вместо того чтобы болтаться по кабинетам. Куда интереснее служба Белозерцева в армии. Надо же, в/ч 116/2. Она расположена под Саратовом, наш спецназ, потому мне и знакома.

Он немного помолчал, стуча пальцами по колену, затем буркнул:

– Если официальный запрос подать, то Васька, хитрован чертов, кучу пустых словес в ответ пришлет, но ничего конкретного не скажет…

– Васька?.. – недоуменно посмотрели на него остальные двое.

– Командир в/ч 116/2, подполковник Василий Хмелин, мой старый приятель, – пояснил эфесбешник. – Позвоню-ка я ему…

Достав мобильник, он быстро нашел какой-то номер в списке контактов и нажал на кнопку связи. Некоторое время ничего не происходило, а затем Головатов оживился и бросил:

– Привет, Васян! Что, не узнал? Ну, богатым буду! Да-да, Николай! Как жизнь молодая?

Он отнял телефон от уха и включил громкую связь.

– Да какая молодая! – донеслось из динамика. – Мы тут не в кабинетах сидим, а солдатиков на полигонах гоняем. Чего хотел-то?

– Да я летом, наверное, буду в ваших краях.

– Заезжай, шашлычку сожрем под беленькую, в баньке попаримся.

– Заеду-заеду, – пообещал Головатов. – Слушай, можешь выручить по старой дружбе?

– А чего надо-то? – осторожно поинтересовался Хмелин.

– Да мы тут на одного твоего бывшего солдатика инфу роем, хотелось бы знать, что он за человек и чего от него ждать. Гарантирую, что официально твое имя нигде даже не промелькнет!

– Жучара ты… – посетовал подполковник. – Вот знал, что не просто так звонишь. Кто тебя интересует? Я могу и не помнить, солдатиков в части много.

– Белозерцев Андрей, – сообщил Головатов.

– А, этот… – протянул Хмелин. – Вляпался все-таки, правдолюб недоделанный. Ну, этого стоило ожидать.

– А подробнее?..

– Что тут рассказывать? Не желал он ни под кого гнуться, хоть ты тресни. Ни под дедов, хоть избивали сильно, ни под офицеров, если что-то не по уставу хотели. Нет бы по-человечески помочь, когда просят, все жаловаться норовил. Четыре комиссии из-за его писулек приезжали! Причем флегматичный вроде парень, но все, что считал несправедливостью, в штыки принимал, не понимая, что против системы переть не надо. Когда его призыв дедушками стал, он начал своим же мешать духов строить. В общем, пер против всех, за что и получал. Я, если честно, когда он дембельнулся, перекрестился – слишком много проблем от одного двадцатилетнего пацана было. А что он натворил-то?

– Пока неясно, – неохотно ответил Головатов. – Может, и не связан он со всем этим, но…

– Погоди, уж не о грохнутых ли олигархах ты говоришь? – В голосе Хмелина появилось уважительное опасение. – Неужто правдолюб в этом отметился?..

Лицо эфесбешника перекосилось от досады: забыл, насколько догадлив и умен его старый приятель. И всегда нос по ветру держит.

– Да нет, – поспешил сказать он. – Свидетель он по одному делу.

– Ну да, свидетель, – хохотнул подполковник. – Не держи меня за лоха. Не стала бы контора инфу по нему искать, если б он свидетелем был. Нужен парень вам, похоже, сильно. Могу только посоветовать искать через кого-то из его близких – он всегда велся на их защиту, чтобы защитить приятеля своего один на толпу лез.

– Приятеля? – насторожились следователи.

– Ага, Владилена Шнайдера, – подтвердил Хмелин. – Из Казани он, немец, кстати, а не еврей. Как такой хлюпик к нам попал, ума не приложу. К концу службы, правда, накачался, вполне нормальным бойцом стал, но в первое время смотреть противно было, как он сосиской на турнике болтается. Его все задевали, а Белозерцев защищать кидался, что тот лев. Потом все время вместе ходили, а через пару месяцев к их компании и третий прибился, тот вообще с Дальнего Востока, из поселка Восточный недалеко от Тынды. Афанасий Непыйвода. Такой медведь! И что он в этих двоих нашел? Никто не понимал, а Афоня только ворчал в ответ на вопросы – говорить очень не любил. Вот он когда ушел – я пожалел, лучшего сержанта не найти, к любому придурку подход находил. Еще и снайпер от бога. Уговаривал остаться на контрактную – не захотел. Дед, мол, у него старый, надо помогать.

– Значит, Шнайдера и Непыйводу можно назвать друзьями Белозерцева? – подался вперед Головатов.

– Вполне, – немного подумав, ответил подполковник. – Они, кажется, перед дембелем даже побратались. Но точно не знаю. Колоритные были пацаны, вот и запомнил их, других давно уж не помню.

Немного помолчав, он спросил:

– Еще что-нибудь?

– Нет, – ответил Головатов. – Летом жди, наведаюсь. Угря финского привезу, вкусный, зараза. Спасибо!

– Да не за что. А угря тащи, люблю его под пивко!

С этими словами подполковник Хмелин отключился.

– Ну, это уже кое-что… – потер руки Пенкин. – Теперь понятно, почему у парня нет близких друзей в университете – армейские остались, они обычно ближе прочих.

– А в детстве почему не было? – возразил Саенко. – Не спеши с выводами, Серега, информации пока мало. Да и неизвестно, замешан ли в нашем деле этот самый Белозерцев.

– Откуда тогда его отпечатки на том месте, где беловолосый задел окровавленной рукой стену? – ехидно поинтересовался Головатов. – Нет, как-то он по со всем этим связан. И нам надо понять – как. Начальство с ума сходит, причем больше всего напугало наличие папочек с компроматом.

– Но брать его пока нельзя, – задумчиво констатировал Пенкин. – Сначала нужно выяснить все, что только возможно.

– Это если сверху не пожелают заполучить все сразу, – вздохнул эфсбешник. – Вы, наверное, не в курсе, какая среди них сейчас паника. Каждый, у кого рыльце в пушку, трясется, как припадочный, боясь, что беловолосый до него доберется. Узнав, что мы хоть на кого-то вышли, они могут любой приказ отдать, вплоть до расстрела парня на месте.

– Если это беловолосый, то ему пули, как помните, что слону дробина, – пожал плечами Саенко. – Но да, все может быть. Что дальше?

– Нужно допросить университетских приятелей Белозерцева, – немного подумав, ответил Головатов. – С кем-то он все-таки водится, не может человек быть полностью один. Да и с девками должен встречаться, молодой же парень, и совсем не гей.

В этот момент его телефон требовательно заверещал. Эфэсбэшник приложил его к уху, что-то коротко буркнул, выслушал какое-то сообщение. С каждым мгновением его лицо становилось все более кислым.

– Ну я же говорил… – уныло произнес он, когда разговор закончился.

– Что? – подались вперед следователи.

– Приказано немедленно брать. Нам придан отряд СОБРа, ждет у дома Белозерцева. Постановление у них.

– Твою же мать! – не выдержал Пенкин. – Ну что за идиоты?! Какого хрена они мешаются в то, в чем понимают не больше, чем свинья в апельсинах?!

– Все расследование похе…ли!.. – поддержал коллегу Саенко.

– Что делать! Поехали.

Сообщив адрес Белозерцева водителю, следователи принялись обсуждать предстоящий допрос. Но к общему мнению прийти так и не смогли. Один считал, что необходимо давить, второй, что следует аккуратно вытягивать информацию, а третий мрачно молчал, о чем-то напряженно размышляя. Доехали довольно быстро, пробок, слава Богу, не было.

Белозерцев жил на самом Гражданском проспекте, в двух кварталах от метро по направлению к Суздальскому. Невдалеке от подъезда скрытно рассредоточились собровцы, ухитрившись не привлечь внимания зевак. Завидев микроавтобус с мигалкой, к нему направился командующий ими офицер.

– Лейтенант Рогов, – представился он. – Здравия желаю. Вот постановление об аресте.

Саенко взял постановление, прочитал и пожевал губами, с трудом сдержавшись от ругательств. Переглянувшись с Пенкиным, он махнул рукой, вошел в уже открытый подъезд и поднялся на третий этаж. Там посмотрел на довольно хлипкую, хоть и железную дверь – такие устанавливали небогатые люди в начале девяностых.

– Что думаете, лейтенант? – повернулся он к собровцу. – Будем звонить или вынесем дверь?

– Я бы вынес, – ответил тот. – Если там та белая тварь, то неожиданность может сыграть нам на руку. Да и вообще…

– Тогда действуйте! – скомандовал Головатов.

Следователи поднялись на следующий пролет лестницы и уже оттуда наблюдали, как два собровца приложили что-то к замку. Короткая вспышка, клуб дыма, грохот – и дверь открыта. В квартиру тут же просочились два бойца с короткими автоматами на изготовку. За ними еще двое и лейтенант.

– Идем, – махнул рукой Саенко.

Следователи поспешили спуститься и войти, не обратив внимания на блестящие от любопытства глаза бабки из соседней квартиры, подглядывающей в приоткрытую дверь.

Взгляду Пенкина открылась обычная, ничем не примечательная однокомнатная квартира, в которой, судя по некоторому беспорядку, жил холостяк. Только кухня, которую миновали по дороге, была огромной, чуть ли не в половину комнаты – добрых двенадцать, а то и четырнадцать квадратов. Там на полу спали четверо. Все вокруг носило следы вечеринки – везде пустые бутылки, тарелки с объедками, забитые окурками пепельницы. Но когда следователи вошли в комнату, то буквально онемели – на диване в окружении трех девушек лежал приподнявшийся на локтях, ошарашенно мигающий длинноволосый парень. Он растерянно смотрел на направивших на него автоматы бойцов и явно не верил своим глазам.

– Ну-у-у, силе-е-ен, парняга-а-а… – восторженно протянул кто-то из собровцев. – Надо же, трех опри…

– Белозерцев Андрей Михайлович? – прервал его доставший и раскрывший удостоверение Головатов.

– Да… – растерянно подтвердил парень.

– ФСБ. Вы арестованы. Вот постановление.

Белозерцев побелел. И в этот момент следователям стало страшно – настолько он походил на беловолосого, что дыхание перехватывало, хотя был платиновым блондином. Но лицо один в один.

– Но за что?! – не выдержал он. – Что я сделал?!

– Это вам объяснят в управлении, – отозвался Головатов. – Собирайтесь. Всех остальных попрошу предъявить документы.

Отчаянно покрасневшие девушки, прикрывшись одеялом, быстро собрали свои тряпки с пола и под конвоем одного собровца поспешили в ванную одеваться. Второй привел с кухни остальных гостей – двух парней, явно с похмелья, судя по их виду, и двух девушек, испуганно лупающих глазами. Эти были уже одеты, так, видимо, и спали.

Документы у всех нашлись, поэтому, быстро допросив, их отпустили, попросив задержаться только сокурсников Белозерцева, Сергея Мухина и Марину Стрельникову. Остальные оказались шапочными знакомыми, встреченными компанией вчера в кафе «Африка».

– Простите, а в чем Андрея обвиняют? – не выдержала Марина, черноволосая красавица слегка шалавистого вида. – Может, ему адвокат нужен?.. Мы скинемся, наймем…

– Не мешайте следствию, девушка! – вызверился на нее Головатов. – По всем вопросам обращайтесь в Следственный Комитет Российской Федерации.

– Позвольте записать ваши фамилии, – вмешался Сергей. – Вы нарушаете закон. Адвокат сегодня же обратится в СК. И я вам обещаю, что это будет не простой адвокат! Андрюха, не боись, я через батю имею выход на серьезных людей. Будет тебе лучший адвокат.

– Да откуда мне деньги на него взять?.. – растерялся тот. – Но за помощь спасибо. Я ни в чем не виноват!

– Послушайте, молодые люди, не надо так, – постарался погасить нарождающийся конфликт Саенко. – Если вы ни в чем не виноваты, то вас отпустят.

– Адвокат не помешает! – сверкнул глазами Сергей. – И не думайте, что вам удастся все замять, господа хорошие.

– Ваша фамилия – Мухин? – внезапно нахмурился Головатов.

– Да!

– Сын Анатолия Максимовича?

– Да!

– Черт! – зло выругался эфесбешник. – Послушайте, Сергей Анатольевич, не лезьте в это дело, прошу вас.

– Андрей – мой друг! – отрезал тот. – И я его в беде не оставлю. Вам ясно?

– Ясно, – вздохнул Головатов. – Делайте, что считаете нужным. Но прошу помнить, что если ваш друг замешан в том, в чем его подозревают, то никакие связи вашего отца не помогут.

– Посмотрим, – растянул губы в жесткой улыбке Сергей. – Я могу быть свободным?

– Конечно.

– Хорошо. Мариша, пойдем. Андрюха, обещаю, что адвокат уже через два-три часа прибудет в Следственный Комитет. О деньгах не думай, это мои проблемы.

– Спасибо, Серж… – слабо улыбнулся тот.

– Держись. – Девушка подбежала к Белозерцеву и поцеловала его в щеку. – Мы тебя не бросим!

Затем они с Мухиным покинули квартиру. Понятых пришлось искать среди соседей – Головатов предупредил, что с сыном начальника областного управления ФСБ лучше не связываться, себе дороже. Но обыск ничего не дал – обычная квартира небогатого, если не сказать бедного человека. Из дорогих вещей только хороший профессиональный компьютер и музыкальный центр. Даже телевизора не было.

– Ну что ж, идемте, – скомандовал наконец Саенко.

– А квартира? – хмуро спросил Белозерцев. – Вы же дверь высадили…

– Ее опечатают.

– И что, это сдержит воров? Блин, мне же второго такого компа не купить, а я на нем работаю!

– Лейтенант, – обратился к собровцу следователь. – Прошу позаботиться о том, чтобы квартира была заперта.

– Хорошо, товарищ подполковник, – кивнул тот. – Что-нибудь придумаем. Сопровождение требуется?

– Думаю, нет, – покосился на понурого Белозерцева Саенко. – Ты же не будешь делать глупостей, парень?

– Не дурак, – вздохнул тот. – Я ни в чем не виноват и сопротивляться не собираюсь.

– Вот и хорошо, – кивнул следователь. – Идем.

Они покинули квартиру. Андрей не знал, что в следующий раз увидит ее еще очень и очень нескоро.

* * *

– Зачем вы настояли на этой встрече, Альвен? – поинтересовался высокий смуглый брюнет, напоминающий то ли перса, то ли араба, на самом деле являющийся главой темной иерархии Земли. – Мы, кажется, все вопросы обсудили еще месяц назад.

Он опустился в кресло, посмотрел на столик, после чего стоявшая на нем бутылка выдержанного виски сама собой открылась, поднялась в воздух и наполнила бокал, тут же прилетевший в руку мага. Напротив сидел крупный, слегка рыхлый на вид мужчина со светлыми короткими волосами ежиком. Впрочем, рыхлым его мог посчитать только тот, кто не сталкивался с ним в бою – один из лучших на Земле мастеров боевых искусств, Альвен Тарх, а именно это имя он носил в последние пятьдесят лет, побеждал почти всегда, если только не сталкивался с кем-то наподобие воинов Пути, но последние тихо сидели по своим монастырям и почти не высовывались.

– Возникло кое-что новое, Торис. – Редкой красоты бас белокурого гиганта мягко рокотал. – Знаете, не могу назвать себя трусом, но, увидев то, что хочу показать вам, я испугался.

– Вот как? – удивился глава темной иерархии, бросив на собеседника быстрый взгляд. – И что же это?

– Смотрите. – Альвен включил лежавший рядом планшет и протянул ему. – Запись от 16 февраля этого года на рабочем столе.

Торис хмыкнул, но включил указанную запись. На экране возник мертвенно бледный человек в белом плаще и узких черных очках. Он взмахами рук отшвыривал пытающихся задержать его вооруженных людей, не обращая никакого внимания на плотный огонь. Пули бессильно падали у его ног.

– Это у вас шутки такие?.. – Голос Ториса дрожал. – Не смешно!

– Не шутки, к сожалению… – вздохнул Альвен. – Смотрите дальше.

Торис досмотрел до того места, как беловолосый поместил одетого в дорогой костюм, визжащего от ужаса полного человека в туманный шар, выслушал заявление: «Ты превысил меру терпения!» и выключил планшет.

– Ну и что это значит? – Его голос все еще был хрипловат и подрагивал.

– С моей стороны ничего, – усмехнулся Альвен. – Мне эту запись доставили подчиненные, перепугавшись до смерти. Как выяснилось, уже в течение трех с небольшим недель вот такое почти каждый день происходит в русском Санкт-Петербурге. Правда, в последнее время география событий несколько расширилась. Причем, ни один из наказанных не является иерархом! Обычные люди. Но очень богатые, причем достигшие богатства грязными методами.

– Люди-и-и?!. – Глаза Ториса полезли на лоб. – Зачем ему люди?.. Он же не имеет права судить людей!

– Не имеет, однако судит, – развел руками глава светлой иерархии Земли. – И это удивляет меня больше, чем что-либо иное.

– Если сюда пришел Плетущий Путь или хотя бы Мастер Пути, то он обязан начать Суд, – пожевал губами глава темной. – В небе должен гореть видимый только нам и покровителям символ этого Суда! А его нет. Тогда что это может значить?

– Вот чтобы разобраться вместе, я к вам и обратился. – Взгляд Альвена стал жестким. – Это касается всех нас, поэтому предлагаю перемирие, пока мы не разберемся в происходящем. Если ОН здесь, то воевать смысла нет.

– Что ж, разумно, – согласился Торис. – Поддерживаю. Что еще вам известно?

– Пока немного, но вскоре мы узнаем больше. Пока скажу только, что наших русских резидентов насторожили всплески силы непонятной направленности в Петербурге и исчезновение там же нескольких важных контрагентов. Они предприняли собственное расследование и получили из Следственного Комитета РФ около десятка подобных записей. Над резиденцией этой организации в Петербурге раскинута пелена слежения, так что ни одно важное событие не пройдет мимо нашего внимания. И еще одно. Увидев записи, я поднялся на максимально доступный мне уровень ментала, но нигде не обнаружил никаких следов присутствия Палача!

– Возможно, кто-то из новых магов работает под него?

– Не исключаю, особенно если этот маг дошел до всего самостоятельно и не имеет понятия о балансе сил на планете или же не желает иметь с нами дела, – скривился светлый. – Помните сколько проблем бывало с такими, особенно если они действовали исподтишка? Распутина хотя бы взять или сталинских магов из ГПУ.

– Да уж, не забуду… – поежился темный. – Особенно гпушники у нас крови попили… Но давайте мыслить логически. Плетущие и Мастера Пути так себя не ведут, этот э-э-э… предлагаю пока называть его некто… Так вот, первое: этот некто внешне очень похож на Палача – бледная кожа, белые волосы и одежда, узкие черные очки. Второе: неуязвимость – он невредимым выходит из эпицентра довольно сильного взрыва. Такое смогли бы проделать по пять-шесть высших магистров из обеих иерархий, не более.

– Третье: способ перемещения, – добавил Альвен. – На двух записях было зафиксировано, как он исчезал в одном месте и мгновенно возникал в другом. И это не телепортация, доступная вам или мне, а нечто иное. Очень похоже на легендарное перемещение по нитям, которым пользовались обладатели алеанов[1].

– Об алеанах на Земле не слышали уже больше трехсот лет, – помрачнел Торис. – Нам сейчас даже община воинов Пути с алеанами будет, как нож в спину. Сами знаете причину.

– Да уж, знаю… Но это тема старая, у нас сейчас другая забота. Итак, это вряд ли взрослый опытный Палач, скорее, похоже на мага, получившего от оного Палача кое-какие возможности. Причем мага, не обучавшегося по классическим западным или восточным методикам.

– Но кто тогда мог его обучить? Такого без обучения добиться невозможно. Самые лучшие самоучки не имели и десятой доли его возможностей. Да, многое умели, неприятностей доставляли море, не спорю, но… Я сомневаюсь, что сам справлюсь с этим беловолосым чудовищем.

– Я тоже сомневаюсь, – вздохнул Альвен. – Но при этом вспышки силы были довольно слабы. И как все это связать воедино и понять, что же происходит, я не знаю.

– Давайте не будем спешить с выводами, – предложил Торис. – Единственное предположение, которое не могу не высказать – перед нами совсем молодой Палач, ведь откуда-то они возникают. Мои аналитики однажды высказали предположение, что отродья – да-да, те самые чудовищные дети, которых изничтожаем и мы, и вы, не надо притворяться чистенькими – это на самом деле будущие Палачи. Я тогда посмеялся над их буйной фантазией, но теперь не знаю, что и думать.

– Почему?

– Сходство. Все отродья на моей памяти, этот некто и последний приходивший в наш мир Палач – на одно лицо, невероятно друг на друга похожи.

– Проклятье! – сжал кулаки светлый. – А ведь вы правы. Как я сам на это раньше внимания не обратил?.. Да уж, инерция мышления ни к чему хорошему не приводит…

Он немного помолчал, затем качнул головой и произнес:

– Все равно не сходится. Никто не позволил бы отродью вырасти, его бы почуяли все – младенцы не способны скрывать свои силы, а прикрывать его было некому.

– Кто знает… – Темный выглядел задумчивым. – Есть у меня одно подозрение, но пока оно не подтвердится, простите уж, делиться не стану. Если…

Его прервал телефонный звонок. Альвен, хотевший было возразить, тут же забыл обо всем и вытащил мобильник. Выслушав все, что говорил ему взволнованный голос, в обладателе которого Торис узнал Орхайнера, одного из самых сильных магистров светлой иерархии, отключил связь. Некоторое время Альвен молчал, а потом заметил:

– Любопытно…

– Что именно? – подался вперед темный.

– Следственный Комитет Санкт-Петербурга вместе с ФСБ только что арестовал петербургского студента Белозерцева Андрея, обнаружив его по отпечаткам пальцев, оставленным беловолосым. Внешнее сходство с последним очень велико, но отличия все же имеются. Судя по предварительным данным – обычный человек, ничего сверхъестественного за ним не замечено. Но надо бы, чтобы кто-то из магистров посмотрел на него вблизи, особенно со стороны ментала – нет ли связок с силой.

– Странно… – нахмурился Торис. – Как беловолосый, обладающий такой силой, мог позволить себя арестовать? Ему же достаточно пожелать, чтобы мгновенно оказаться в любой точке земного шара…

– Это и меня настораживает. Что-то здесь не так. Но считаю, что на всякий случай Белозерцева нужно устранить.

– А я бы подождал. Это никогда не поздно, зато сможем выяснить что-нибудь. Уверен, что здесь не все так просто. Я хочу понять подоплеку этих странных событий. Представьте хотя бы, что беловолосый еще не до конца инициировался и сам не понимает, что с ним творится. Тогда тот, кто поможет, получит благодарность. А благодарность такой сущности, как Плетущий или хотя бы Мастер Пути… Не мне вам объяснять, что это такое.

– Это больше, чем благодарность Контроля… – кивнул Альвен. – Но я никогда не слышал, чтобы подобное удалось хоть кому-то. Хорошо, подождем, посмотрим на развитие ситуации. Мне обещали доставить протокол допроса Белозерцева.

– Вот и ладно, – усмехнулся Торис. – А сейчас давайте-ка, раз уж встретились, обсудим наши разногласия по созданию единой эмпатической структуры, без которой ни один из внешних миров не будет воспринимать нас всерьез…

3

Арест произвел на Андрея шоковое впечатление. Никак не ждал он, нежась утром на постели в окружении трех красивых девушек, что вдруг раздастся глухой взрыв и комната мгновенно наполнится бойцами в камуфляже и масках, направившими на него автоматы. Собираясь, парень лихорадочно пытался понять в чем его могут обвинять, но ничего не находил. На память приходили случаи, когда сажали невиновных по оговору или еще по какой-то причине, и Андрею становилось не по себе.

Его вывели из дома, усадили в микроавтобус, в забранное решеткой отделение. Он почти ничего не воспринимал, все вокруг скрывалось в каком-то тумане. Одновременно ловил себя на несвойственных раньше чувствах – казалось, его постепенно наполняет холодный, нет, даже леденящий гнев, накатывающийся белой волной. И Андрей всеми силами старался этот гнев сдержать – ему почему-то казалось, что если не сдержит, то случится что-то страшное.

Было еще кое-что, на что раньше он обязательно обратил бы внимание – где-то на краю сознания Андрей видел происходящее вокруг метров на сто в диаметре, причем невзирая на стены. Сейчас же он почему-то воспринял это как должное, словно иначе и быть не могло, и просто отмечал все увиденное, раскладывая по полочкам – мозг при этом работал четко, как компьютер, что опять же не вызывало ни малейшего удивления. Чувства словно атрофировались.

Микроавтобус ехал по улицам Питера, а Андрей смотрел в окно и замечал любое действие или слово каждого человека, автоматически давая оценку. При этом оценки были довольно странные – «нейтрально», «правильно» и «неправильно». По отношению к чему? Этим вопросом Андрей не задавался, его сознание продолжало лихорадочно разбрасывать слова и поступки людей по указанным трем категориям, причем зачем он это делает не имел ни малейшего понятия. Однако ощущал, что так надо.

Информация широким потоком вливалась в мозг, ничто в ближайшем окружении не уходило от внимания Андрея, даже если это что-то происходило внутри едущей навстречу машины или за стеной промелькнувшего мимо дома. Он не знал, что в этот момент в его мозгу образовываются миллионы невозможных для человека связей, что начинается полное преобразование тела и разума. Впрочем, об этом ему еще предстояло узнать. Но не сегодня.

– Выходи, приехали! – открыл дверцу клетки один из конвоиров.

Андрей неловко выбрался наружу и оказался в незнакомом дворе где-то в центре города – дома вокруг были старыми, явно еще дореволюционной постройки. Он уныло поплелся за одним из следователей. В себя пришел только в невзрачном кабинете, где не было ничего, кроме стула, куда его усадили, и стола напротив, за которым расселись приезжавшие арестовывать его люди в гражданском.

– Итак, приступим, – произнес следователь из ФСБ, насколько запомнил Андрей. – Имя, фамилия, отчество? Год рождения? Мать? Отец?

– Белозерцев Андрей Михайлович, родился 17 мая 1992 года. Мать – Белозерцева Ангелина Павловна. Отец – неизвестен.

– Почему? – прищурился один из двух других следователей.

– Мама никогда о нем не говорила, не называла его имени и так далее, – пожал плечами Андрей. – Так что ничего по его поводу сообщить не могу.

– Интересно, – протянул эфесбешник. – Хорошо, пусть так. Теперь…

И арестованного начали допрашивать о мельчайших подробностях его биографии, начиная с раннего детства. Причем отвечать приходилось обстоятельно, вспоминая такие мелочи, которые Андрей полагал давно забытыми, однако сейчас все вспоминалось на удивление легко, без напряжения. Особенно следователей интересовала его служба в армии и взаимоотношения с сослуживцами.

– Нам известно, что вы конфликтовали с командованием части, – произнес наконец эфесбешник. – Назовите причины.

– Причины? – едва удержался от ругательств Андрей. – Причина одна. Подполковник Хмелин – сволочь! И офицеров себе таких же подобрал!

– Обоснуйте.

– Для него главное, чтобы все внешне благопристойно было, а что на самом деле творится – плевать. Лишь бы сор из избы не выносился. Нам даже помыться в жару негде было – десяток душевых кабинок с холодной водой на всю часть! В казарме зимой зуб на зуб не попадал! Дедовщина процветала, а командир дедов, издевавшихся над молодыми, покрывал. Даже то, что один парень после избиения в больницу угодил и инвалидом остался, ситуацию не изменило, подполковник все скрыл, даже пострадавшего как-то молчать заставил. Я терпел-терпел, потом начал возмущаться, в итоге и деды били, и на губе сидел, и замполит долго уговаривал не лезть, куда не просят. Я в ответ написал в военную прокуратуру. Ну, и пошло-поехало…

– Мда… – покачал головой один из следователей Следственного Комитета, кажется, по фамилии Пенкин. – Так ничего не добиться, хотя я вас понимаю.

– Если все станут молчать, то мразь будет торжествовать, – глухо сказал Андрей. – А в мире должна быть справедливость, истинная справедливость. Или…

– Или что?

– Или такого мира не должно быть.

Он не заметил, что в это мгновение его глаза на пару секунд стали белыми, словно на них наползли горящие ледяным огнем бельма. Зато это прекрасно заметили следователи. По кабинету повеяло морозным холодом, и они с трудом сдержали дрожь, сразу и окончательно поняв, что парень перед ними – нечто большее, чем человек. Но сам об этом, кажется, не подозревает.

Поэтому допрос был быстро свернут, и Белозерцева отвели в камеру. А оперативники растерянно уставились друг на друга.

– Говорил я, что тут мистика… – наконец произнес Пенкин, вытерев холодный пот со лба.

– Похоже, ты прав, – хмуро обронил Саенко.

– Меня сейчас больше волнует, что начальству докладывать, – вздохнул Головатов. – Оно, понимаете ли, в мистику не верит…

– А беловолосый и его действия – не мистика? – ехидно поинтересовался Сергей. – Предлагаю ничего о наших впечатлениях не докладывать до тех пор, пока скрывать станет уже невозможно, пока сами не увидят – в дурку мне не хочется. И понаблюдать за парнем. Если беловолосый – это он, то долго он у нас не задержится.

– Ох, жаль мне беднягу… – покачал головой Петр. – Ох, жаль… – он показал пальцем на потолок. – Если там поймут, что он действительно может что-то, то ему из лабораторий до конца жизни не выбраться.

– Сомневаюсь, – хмыкнул Головатов. – Разнесет на хрен эти лаборатории. Впрочем, не хочу делать предположений, давайте лучше пробежимся по фактам еще раз. Итак, на данный момент Белозерцев – единственная ниточка, способная привести к беловолосому. Сам ли он это или просто похож – уже неважно. Главное, что без этого парня нам ничего не достичь.

– Я только одного понять не могу… – почесал в затылке Саенко. – Ну, выйдем мы на беловолосого. И что с ним делать? Взять его, если судить по видеозаписям, мы не в состоянии – ему на наши потуги плевать, а на наши законы – тем более. Вреда ему причинить мы тоже не сумеем. Что дальше?

– Мне дано задание попытаться с ним поговорить… – По виду эфсбешника было понятно, что это задание ему сильно не по вкусу, но поделать он ничего не может. – Возможно, удастся найти общий язык…

– Смешно! Единственные, с кем он вообще заговорил – это майор Алексеев и старший лейтенант Духов, – усмехнулся Саенко. – И я, кажется, понял причину, почему беловолосый это сделал.

– И?.. – остальные двое подались вперед.

– Минуту… – Петро вывел на свой планшет фото беловолосого, Белозерцева и вышеуказанных майора со старшим лейтенантом, после чего отдал планшет собеседникам. – Сами сравните. Ничего в голову не приходит?

– Проклятье! – выругался Головатов, а затем добавил несколько куда более крепких словечек. – Да они же похожи, как родные братья! Лицо одно!

– Вот именно! – поднял палец Саенко. – Я долго не мог понять, что мне по душе царапает, а сейчас дошло.

– Мать-перемать! – Пенкин продолжал всматриваться в фотографии. – Но что это может значить?..

– Не знаю. Но что-то значит. И нам надо выяснить – что.

– Это если расследование у нас не отберут, – вздохнул Головатов. – Как только наверху поймут, что мы действительно столкнулись с чем-то сверхъестественным, то Белозерцева тут же переведут в закрытые лаборатории. И живым он оттуда не выйдет.

– Мда… – помрачнел Саенко.

– Чтобы получить такие силы, как у беловолосого, любая спецслужба мира на что угодно пойдет, сами должны понимать. И это пока только наши знают. А что начнется после того, как о беловолосом и его возможностях узнают в Америке и Европе? А у меня нет сомнений, что узнают, информация слишком распространилась. Вот тогда вообще будет нечто…

– Откуда только этот беловолосый на наши головы свалился… – поежился Пенкин, представив себе вышесказанное. – Правдолюб хренов…

– А нам-то что делать? – хмуро поинтересовался Саенко.

– Что должны, – пожал плечами Головатов. – Доложить по инстанции об аресте Белозерцева. Пусть начальство голову ломает. О его… э-э-э… глазах я не рискну ничего говорить. Тоже не хочу в дурдом.

– Пожалуй, да.

Следователи попрощались и разошлись. Точнее, ушли Саенко и Головатов, а Пенкин сел за стол и принялся расчерчивать лист бумаги, размышляя над уже известным и пытаясь предугадать неизвестное. Но интуиция пока молчала, и это сильно раздражало. Однако делать было нечего, и Сергей продолжил размышлять, надеясь, что хоть что-нибудь интересное придет в голову.

* * *

Три одетых в дорогие костюмы пожилых человека внимательно слушали запись первого допроса Андрея Белозерцева. Причем не отредактированную следователями – ее принесли совсем недавно.

– Не удивлен, что они решили промолчать, мне трудно поверить в такое, – заметил Борис Станиславович Похмелов, хорошо известный в спецслужбах страны аналитик. Место его реальной работы не знал никто, зато всем было известно, что к мнению этого подтянутого лысоватого мужчины прислушиваются в самых высоких кабинетах страны.

– Если Белозерцев – беловолосый, то можно ожидать всего, – возразил ему Анатолий Максимович, отец Сергея Мухина, очень недовольный тем, что его сын оказался связан с этим грязным делом.

– Судя по видеозаписям, об аресте беловолосого и речи быть не может, он бы разнес все вокруг и легко ушел, – покачал головой Олег Филимонович, невзрачный субъект неопределенного возраста. Он появился в городе только этим утром, прибыв спецрейсом из Москвы, и предоставил документы, подтверждающие полномочия такого уровня, что становилось не по себе. Вплоть до использования всех войсковых соединений региона! – Так что сомневаюсь, что он и этот Белозерцев – одно и то же лицо. Хотя может быть все. Надеюсь, в камере с него не спускают глаз?

– Естественно, – подтвердил начальник управления. – Больше десяти видеокамер во всех точках камеры. Плюс четверо наблюдателей.

– Хорошо. Борис Станиславович, что думаете по поводу сходства беловолосого, Белозерцева, Алексеева и Духова?

– Пока ничего, – лаконично ответил аналитик. – Слишком мало данных. Родственных связей между ними не обнаружено, но это ни о чем не говорит, поскольку имя отца Белозерцева неизвестно. Результаты генетического анализа еще не пришли. Вполне возможно простейшее объяснение – они родственники во втором-третьем поколении.

– Вы правы… – вздохнул Олег Филимонович. – Получается, что докладывать президенту мне нечего…

– Ничем не могу помочь, к сожалению, – сухо сказал Борис Станиславович. – Исследования туманных шаров тоже пока не дали результата – ученые сходят с ума в попытках понять, что это такое. Но никакая аппаратура ничего не показывает, словно шаров на самом деле не существует. Интересно разве что предположение профессора Стародубцева о том, что на самом деле шары – это области пространства с измененной метрикой. Возможно, даже сдвинутые во времени. Но другие эксперты приняли эти идеи в штыки.

– Но хоть что-то выяснено?! – На лице столичного гостя отобразилась досада.

– Единственно, что выяснено с оперативной точки зрения, так это то, что все пострадавшие из самого Санкт-Петербурга, никого из других городов среди них не зафиксировано, – осторожно вступил в разговор Мухин. – Однако нескольких из них беловолосый настиг в других городах и даже за границей.

– Это давно известно! – отмахнулся Олег Филимонович. – Что…

Его прервал требовательный телефонный звонок. Анатолий Максимович поднял трубку, выслушал и мертвенно побледнел. Он со стуком опустил трубку на стол и выдохнул:

– Белозерцев сбежал! Превратился в беловолосого и сбежал…

– Что?!! – чуть не подпрыгнул столичный гость. – Как?!!

– Сейчас принесут видеозаписи… – запинающимся голосом пообещал Мухин. – Все зафиксировано…

– Значит, все-таки он, – закусил губу Борис Станиславович. – Не думал. На вид и по всем данным – обычный студент…

Следующие полчаса прошли в нервном ожидании и ничего не значащем разговоре, в котором высказывались сотни предположений, скорее всего, не имеющих к реальности никакого отношения – собеседники это прекрасно понимали, но им просто было не по себе. Ведь скоро еще кто-то окажется в туманной сфере и, вполне возможно, кто-то хорошо знакомый, кто-то из тех, кто нынче на вершине и от кого многое зависит. А грешки у таковых водились всегда, не подняться наверх с чистыми руками, любой здравомыслящий человек это хорошо понимал.

Наконец видеозаписи были доставлены, и собеседники сгрудились у компьютера. На экране появилась камера со стерильно-белыми стенами. В ней, кроме узкой койки и встроенного в стену унитаза ничего не было. На койке сгорбившись сидел растерянный парень лет двадцати с небольшим, он, судя по виду, не понимал почему он здесь, то и дело окидывая взглядом камеру и что-то неслышно шепча себе под нос. К сожалению, микрофоны ничего не уловили, придется вызывать чтеца по губам.

Белозерцев взъерошил свои длинные светлые волосы и тяжело вздохнул. Потом встал и принялся мерить камеру шагами, явно над чем-то напряженно размышляя. Минуты через полторы он вдруг остановился, откинул голову назад и рассмеялся каким-то жутким, скрипучим, пугающим, нечеловеческим смехом. А после этого его волосы и кожа принялись стремительно белеть, как, впрочем, и одежда. Парня били судороги, по губам потекли струйки крови, но вскоре исчезли, словно впитались в ставшую мертвенно-бледной кожу. Не прошло и двух минут, как в камере стоял беловолосый в своем обычном белоснежном плаще до колен и узких черных очках.

До охранников быстро дошло, что происходит нечто необычное, и они ворвались в камеру еще до полного изменения Белозерцева. На их слова он не обратил никакого внимания, и охранники открыли огонь на поражение. Впрочем, это ничего не дало, пули бессильно падали у ног беловолосого. Однако не все – аналитик отметил, что, когда одежда узника еще не до конца изменилась, одна из пуль ударила в плечо, откуда плеснул фонтанчик крови, но тут же исчез.

Беловолосый медленно повернул голову к охранникам и слегка опустил очки, приоткрыв глаза на каких-то полмиллиметра. Четверо взрослых сильных мужчин тут же выронили оружие, медленно опустились на пол и застыли в нелепых позах. В здании надрывалась сирена тревоги – кто-то из охранников все же успел нажать на кнопку. Беловолосый вернул очки на место и исчез, словно его в камере никогда и не было.

К камере примчался наряд и кинулся помогать охранникам. Вскоре набежали еще люди, в том числе двое в белых халатах.

– Это уже неинтересно, – выключил воспроизведение Олег Филимонович. – Охранники, насколько я понял, живы.

– Живы, – подтвердил успевший прочесть переданный одновременно с видеозаписью рапорт Анатолий Максимович. – Без сознания. Беловолосый явно не хотел им вредить, просто отключил, чтобы не мешали. Другого вывода я сделать не могу.

– Что-то здесь не сходится… – покачал головой Борис Станиславович. – И сильно не сходится. Поведение Белозерцева было естественным, это я могу утверждать со всей уверенностью. А когда он превратился в беловолосого – оно полностью изменилось, как будто эти двое – разные личности. Шизофрения? Не рискну делать такой вывод, тем более что сейчас однозначно подтвердилось – мы имеем дело с чем-то сверхъестественным. Но…

– Что? – насторожился столичный гость.

– Не знаю, заметили ли вы, что в человеческой форме беловолосый не неуязвим?

– В смысле?

– В прямом, – почти незаметно усмехнулся Борис Станиславович. – Его ранили, я заметил одно попадание. Отсюда следует вывод – пока Белозерцев не преобразовался, его можно хотя бы ранить. И это дает определенную надежду на то, что мы сможем противостоять этому существу. Назвать его человеком, простите уж, не могу.

– Пожалуй… – скривился Мухин. – Скажи мне кто еще три недели назад, до всех этих событий, о таком, отправил бы в психушку провериться…

– Мы действительно имеем дело с чем-то неизвестным и даже не представимом до сих пор, – потер висок Олег Филимонович. – Но наша задача справиться с данным вопросом. При этом нельзя допустить, чтобы новые знания попали в руки наших западных «друзей». Да и информация из папок беловолосого тоже важна – она должна своевременно перехватываться.

Все трое поежились, представив, что какая-нибудь из оставленных странным существом папок попадет к журналистам. Пострадавших от беловолосого не слишком жаль, твари редкостные, но твари полезные – политика чистыми руками не делается. К тому же информация в этих папках сильно задевает интересы государства. В случае ее распространения неприятностей не оберешься.

– Хочу высказать еще одно предположение… – задумчиво произнес аналитик. – Камеру, в которой находился Белозерцев, не стоит оставлять без присмотра. Он может туда вернуться. Не просите меня объяснить, почему я так считаю, сам объяснить не могу, но проверить необходимо.

– Хорошо, – отметил что-то в своем блокноте начальник управления, он не любил новомодных электронных планшетов и по старинке пользовался записными книжками. – Но что делать, если он действительно вернется?

– Никакой агрессии! – встрепенулся Олег Филимонович. – Срочный перевод на объект Х27, вы знаете, о чем речь. Новых людей к делу старайтесь не подключать, пусть его ведут те же трое следователей, что и до сих пор, они неплохо себя показали. Только переведите Пенкина и Саенко из СК к вам, Анатолий Максимович, взяв с них все нужные подписки.

Он встал, нервно прошелся по комнате и на ходу продолжил:

– Теперь, когда личность беловолосого точно установлена, наша главная задача – договориться с ним. Очень важно понять, как он сделал все то, что сделал. Но если договориться будет невозможно, то… – столичный гость поежился. – То нужно будет задуматься о его устранении. Любой ценой. Ведь он может добраться не только до питерских бизнесменов, а и…

– Хочу обратить ваше внимание еще на один немаловажный факт, – с некоторым нежеланием сказал Борис Станиславович. – Раньше я говорил, что не могу сделать никаких выводов по поводу сходства Белозерцева, Алексеева и Духова, однако в свете новых фактов хочу посоветовать держать двух последних на виду. Вплоть до того, что призвать их снова на службу вместе со всем отрядом, причем опять же к вам, Анатолий Максимович. Предлог сами найдете.

– Одобряю! – кивнул Олег Филимонович.

– Хорошо, так и сделаю, – начальник управления записал еще несколько строк в записную книжку.

– Но и это не все! – поднял палец аналитик. – Необходимо запустить поиск на всероссийском уровне. Поиск похожих на Белозерцева людей – и мужчин, и женщин. Каждого обнаруженного следует брать на карандаш. Моя интуиция буквально надрывается, что их сходство означает что-то очень важное. Не могу пока объяснить, но считаю, что сделать вышесказанное нужно обязательно.

– Сделаем, – кивнул столичный гость. – Мы вам доверяем и ваши рекомендации выполним. Засим прощаюсь, мне нужно срочно связаться с Москвой. Прошу о любых изменениях ситуации немедленно сообщать. Это дело на контроле президента. Личном контроле!

Олег Филимонович быстрым шагом покинул кабинет. Оставшиеся двое проводили его взглядом и задумались каждый о своем.

* * *

– Так вы можете сообщить мне, что за странные шевеления у русских в Петербурге? – хмуро поинтересовался Роберт Хайчдаун у подчиненного.

– Кое-какая разрозненная информация поступила, – нехотя отозвался Джордж Кинси. – Но она слишком невероятна…

– Невероятна? Уточните.

– Да мистика какая-то, сэр…

– Мистика? – изумился Хайчдаун. – Что вы имеете в виду? Я вас не понимаю.

– По поступившим данным в Санкт-Петербурге появился некий мститель, уничтожающий богатых людей, – начал Кинси. – Причем этот мститель неуязвим ни для какого оружия. Ходит во всем белом и волосы имеет тоже белые. Вооруженных охранников размазывает по стенам одним движением. А виновных с его точки зрения помещает в туманные шары, висящие под потолком.

– Вы зачем мне пересказываете сюжет фильма об очередном «супермене»? – Голос шефа стал язвительным.

– Это информация, поступившая из России.

– И что курили ваши люди там? – насмешливо прищурился Хайчдаун.

– Я поначалу тоже так подумал, – тяжело вздохнул Кинси. – Но слишком много случаев. Мало того, одному из агентов удалось раздобыть видеозапись, причем чудом – русские мгновенно все засекретили. Именно данный факт насторожил меня и заставил отнестись к этой чуши серьезно.

– Видеозапись? – оживился шеф. – Она у вас с собой?

– Да. – Начальник отдела протянул ему флешку. – По оценке экспертов, это не монтаж.

– Вот как? – приподнял брови Хайчдаун. – Включайте.

Кейси вставил в гнездо флешку и запустил запись. Он ее уже видел и не знал, что и подумать, поэтому и размышлять не стал. Вместо того он исподтишка наблюдал за вальяжно развалившимся на кресле шефом. Но когда на экране впервые появился беловолосый, всю его вальяжность как водой смыло. Кейси изумился: никто до сих пор не видел Роберта Хайчдауна в ужасе, а тот однозначно пребывал именно в ужасе – это читалось в широко распахнутых глазах, о том же говорили приоткрывшийся рот, струйка слюны и трясущиеся руки. Что это с шефом?..

Логика у опытного оперативника, прошедшего все ступени служебной лестницы, всегда была на высоте. Поэтому вывод последовал сам собой – Хайчдауну известно, кто такой этот беловолосый, и шеф его до смерти боится. Возможно, именно потому боится, что знает, чего от него ожидать.

Когда запись закончилась, Хайчдаун довольно долго молчал, а Кейси не решался нарушить молчание. Добрых десять минут в кабинете царила тишина, а затем шеф глухо поинтересовался:

– Сколько, говорите, было таких случаев?

– Точно неизвестно, – развел руками начальник отдела. – Русские все засекретили, причем на таком уровне, что даже отрывочные сведения удалось добыть с величайшим трудом и за очень большие деньги. Как вы знаете, в России в последнее время стало трудно работать. Но, по предположениям, подобных случаев больше десяти.

– Ясно… – Шеф пожевал губами. – Все силы на это дело. Это приказ. Любую поступившую информацию, даже самую малейшую, немедленно мне на стол! Текущие дела передать в другие отделы. Поднять всю нашу агентуру в России, даже спящих.

– Спящих?! – изумился Кейси, не считавший нужным активировать внедренных еще десятилетия назад агентов. – Но кто это такой? Почему ради него нужно так напрягаться? Сэр, вы знаете?

– От того, что я скажу вам, ничего, к сожалению, не изменится, он уже здесь, – хмуро бросил Хайчдаун. – Вам что-нибудь говорит слово «Палач»? Нет ведь?

– Нет…

– Вот именно. Но я сразу могу сказать, что дело идет о самом существовании нашей структуры, а то и всего мира.

– Ничего не понимаю, сэр… – растерянно выдавил Кейси.

– Позже я кое-что объясню. – Взгляд шефа стал очень тяжелым. – После того, как подпишете нужные бумаги, вашего уровня доступа для всего этого недостаточно. Главное, что я требую, повторяю, требую запомнить – ни в коем случае никакой агрессии, даже в мыслях, по отношению к этому индивидууму, – он кивнул на экран, на котором застыло на паузе лицо беловолосого. – То, что вы видели в записи – лишь малая доля того, на что он способен. Пока это все. Идите и без новой информации не возвращайтесь.

Пребывающий в полной растерянности Кейси покинул начальственный кабинет, начиная понимать, что столкнулся с чем-то таким, с чем их служба, официально не существующая и тайно финансируемая Бильдербергским Клубом, еще не сталкивалась.

А недавно разменявший третью сотню лет маг, никогда не принадлежавший ни к одной иерархии, задумался. Не хотелось связываться с темными или светлыми, но, похоже, придется. Появление на Земле Палача меняло весь расклад сил. И теперь главное – шкуру спасти. Хотя бы только свою, если уж не получится помочь тем, кому обязан. И тем, кто дорог.

* * *

Звонок в дверь заставил Михаила оторваться от изучения повестки и направиться к двери. Увидев в глазок Виктора Духова с такой же бумажкой в руках, он кивнул – так и думал. Никому из отряда майор еще не успел позвонить, но почему-то был уверен, что призвали всех. Это было неожиданно и на первый взгляд радостно, но почему-то сильно настораживало, ведь никаких предпосылок к такому не было. Кроме одной – участие в инциденте с беловолосым, пощадившим его ребят.

– Утро, командир! – поздоровался старлей. – Мне вот повестка пришла. Извини, что без звонка, мобильник сел, а зарядить забыл.

– Мне тоже пришла, – проворчал Михаил, впуская друга и побратима в квартиру.

Сели, как обычно, на крохотной кухоньке однокомнатной квартиры, доставшейся майору после размена и развода с женой, не пожелавшей жить с человеком, который бывает дома по несколько дней в году. Эта стерва теперь даже с сыном Михаилу не позволяла видеться, что его очень огорчало. Обстановки в квартире почти не имелось – потребности у привыкшего к казарменной жизни офицера были минимальны. Только технику он покупал самую лучшую, а спал на узком жестком диване, даже не раскладывая его.

– Не против, командир? – Виктор выставил на стол бутылку коньяка. – Мне сегодня надо.

– Мне, пожалуй, тоже, – согласно кивнул Михаил.

Обычно они почти не пили, максимум раз или два в месяц, а то и реже, но неожиданно полученные повестки выбили из колеи.

– Что думаешь? – спросил старлей, когда они выпили по рюмке, закусив найденными в холодильнике лимоном и сыром.

– Не знаю, что сказать… – покачал головой майор. – Что-то здесь не то, Шас, – он употребил боевой позывной друга, чего в гражданской жизни предпочитал не делать.

– Думаешь, Морт? – прищурился Виктор, последовав его примеру.

– Думаю, – подтвердил Михаил. – Я…

Его прервал звонок мобильника. Выслушав, майор глухо выматерился. Но что-либо рассказать старлею не успел – звонки пошли один за другим. И так продолжалось, пока весь отряд не отзвонился командиру. Все это длилось больше получаса, и с каждой минутой Виктор мрачнел все сильнее.

– И? – не выдержал он, когда Михаил положил мобильник на стол.

– Все! – выдохнул тот. – Даже раненые.

– М-мат-ть! – в сердцах выдохнул старший лейтенант, с трудом сдержавшись от того, чтобы грохнуть кулаком по столу.

– Других слов не остается, – покивал майор. – Причем каждому повестка вручена курьером ФСБ лично, а не отправлена обычной почтой. Под роспись и подписку о неразглашении.

– Я считал, что это только мне так «повезло»… – нахмурился Виктор. – Ну тебе еще, максимум.

– Похоже, из нас сформируют какое-то хитрое спецподразделение, причем, при ФСБ, что мне сильно не нравится. Мы с Конторой всегда на ножах были…

– Думаю, это как-то связано с беловолосым. Почти уверен.

– Да я тоже…

Друзья помолчали, выпили еще по рюмке.

– Приказано прибыть завтра со всеми документами в областное управление ФСБ, – хмуро сказал Виктор, еще раз изучив повестку. – Хотел я послужить еще, конечно, но…

– Вот именно, что «но»… – вздохнул Михаил. – И еще одно. Помнишь, нас с тобой всегда за братьев родных принимали?

– Ну да, только цветом волос и различаемся, а морда – одна, – кивнул старлей. – Я даже думал, когда тебя впервые увидел, что батяня мой на стороне гульнул.

– А я, что мой, – усмехнулся майор. – Потом вспомнил, что это с мамой я на одно лицо, на отца совсем непохож.

– У меня – наоборот все. Но к чему это ты?

– Да к тому, что беловолосый на нас тоже похож, как близнец. Сам вспомни. Я долго не мог понять, чего же меня гложет, когда случившееся в башке прокручиваю. А потом понял.

– Блин, а ведь точно! – вскинулся Виктор. – Я тогда внимания не обратил, не до того было…

– И теперь вот это, – Михаил постучал пальцем по повестке, – вызывает у меня еще большую настороженность. Мы, похоже, в большое дерьмо вляпались.

– И деваться некуда… – скрипнул зубами старлей. – Я присягу давал.

– Как все мы. – Майор налил им еще понемногу. – Да, это последняя. Завтра нам трезвые головы нужны.

Они выпили, отставили рюмки, а затем Виктор спросил:

– Что думаешь по поводу беловолосого?

– Мне он нравится, – неожиданно признался Михаил. – По справедливости поступает, тварей наказывает, которых по закону не тронешь.

– А я пока не определился. Но что-то в этом мужике есть. Настоящее что-то. Вот только понять не могу, как он проделывал все…

– Думаешь, я могу? Да и начальство вряд ли что понимает, потому и началось такое шебуршание. Нам вряд ли скажут, даже если что и узнают.

– Оно-то так… – Виктор выглядел задумчивым. – Вот только боюсь, как бы нас живцом не сделали, на который его ловить станут…

– Все может быть, – развел руками Михаил, вставая и пряча ополовиненную бутылку в шкафчик. – Но присяга есть присяга. Поэтому давай-ка разбегаться. Ребятам передай, чтобы завтра с вещами и документами у входа в областное управление в полвосьмого утра были. И не опаздывать!

– Хорошо, командир.

Проводив Виктора, Михаил вернулся в кухню, налил себе чаю и задумался, пытаясь понять, чего же ему ожидать в ближайшем будущем.

* * *

По большой почти пустой комнате мерно расхаживал крупный светловолосый человек. По его виду становилось ясно, что он о чем-то напряженно размышляет. О чем-то не слишком приятном.

Вернувшись к столу, Альвен сел и снова перечитал протокол допроса Белозерцева и расшифровку записей разговора следователей. Потом просмотрел запись превращения арестованного в беловолосого. На сей раз он не спешил, вдумываясь в каждое слово и пытаясь понять, что из всего этого следует. А следовали очень нехорошие вещи.

Во-первых, Белозерцев еще не понимает, кто он такой и что может – конечно, полностью уверенным в этом глава светлой иерархии Земли быть не мог, но более, чем на семьдесят процентов, – да. Во-вторых, и это самое главное, в человеческом облике беловолосый уязвим! Альвен четко видел, как после попадания пули в плечо недопалача выплеснулся фонтанчик крови. В третьих, о том, что он имеет сверхчеловеческие способности, стало известно русским спецслужбам. И от Белозерцева они теперь не отвяжутся, что чревато очень нехорошими последствиями. Не дай Бог сумеют что-то важное узнать.

А любое усиление России в нынешних условиях смерти подобно! Она и так уже почти вышла из-под контроля. И ни одна попытка изменить ситуацию уже несколько лет ни к чему не приводила, словно эту страну защищал кто-то невидимый, но неизмеримо сильный. Приходилось действовать исподволь, постепенно расшатывая ситуацию. Это понемногу удавалось, хотя неудача с украинским кризисом и притормозила реализацию проекта на несколько лет. К сожалению, так и не удалось заставить Россию ввязаться в войну с украинскими националистами после майдана, который Альвен раньше считал крайне удачным замыслом. Теперь он так уже не думал, с неподдельным изумлением наблюдая за жадными идиотами, захватившими власть на злополучной Украине. И из месяца в месяц уменьшал суммы, идущие на их поддержку, поскольку пользы от них не было никакой, сплошной вред. Ни одно порученное дело не было выполнено проклятыми дебилами как следует!

Однако ситуация понемногу начала выправляться. Россия все же полезла в Сирию, и это давало Альвену надежду повернуть ситуацию в нужном направлении. Да и всплеск патриотизма после присоединения Крыма в самой России постепенно сходил на нет, и вскоре уже можно будет вывести молодежь на площади, чтобы наконец разрушить проклятую страну, которую маг ненавидел всей душой.

Появление в этот момент беловолосого было как удар под дых. Тем более, появление именно в России. Вдруг он решит вмешаться? А он решит обязательно. У Палачей любого ранга слишком развито чувство справедливости, будь она трижды неладна. Причем справедливости не человеческой, а высшей. Множество усилий и сотни лет потребовалось, чтобы приостановить на Земле действие закона Воздаяния! И все улетит псу под хвост из-за какого-то мальчишки? Такого нельзя допустить.

Да, благодарность Палача, если Белозерцев является таковым, многое значит, но стоит ли она крушения лелеемых много столетий планов? Альвен очень сомневался в этом. Конечно, Торис будет против, но война с темной иерархией – дело давно знакомое и привычное, ничего нового. Да и если удастся остановить появление Палача в полной силе, темный тоже будет рад, ему не больше самого Альвена хочется Суда. Вспомнив, с каким трудом мир приходил в себя после последнего, светлый вздрогнул. Очень не хотелось снова столкнуться с таким кошмаром.

К тому же Белозерцев все же не похож на Палача, не является всесильной и неуязвимой сущностью, способной легко давить ангелов и демонов. А значит, выбора просто нет. Нужно остановить беловолосую тварь, которая и так сильно проредила ряды агентов влияния в Санкт-Петербурге. И ни в коем случае не магией! Обычным человеческим оружием в момент, когда Белозерцев будет в человеческом облике.

Альвен встал и ментальным посылом вызвал доверенного помощника, обычно занимающегося в иерархии самыми грязными делами. Как маг Лорхейн оставлял желать лучшего, но по изворотливости ему не было равных. Сволочь, разумеется, но очень нужная сволочь.

Решение было принято. Пришло время его осуществления.

4

Андрей покачнулся и открыл глаза. Уже привычное ощущение слабости после провалов в памяти. Проклятье, опять! Он с трудом сдержался от мата, вспомнив, что в камере, и открыл глаза. Увиденное заставило парня ошарашено приоткрыть рот. Дверь в камеру оказалась открыта, за ней никого не было! Что это может значить?..

Однако это продолжалось недолго. Со слоновьим топотом по коридору пронеслось несколько человек и влетело в камеру, наставив на Андрея автоматы с воплем:

– Стоять!!! Руки вверх!!!

Он поспешил послушаться, не желая получить порцию свинца в живот, и растерянно уставился на автоматчиков. Как ни странно, но они его боялись, это было видно по подрагивающим рукам и перепуганным глазам. Бойцы явно были готовы нажать на курок.

Ждать пришлось довольно долго, один из знакомых уже следователей появился только минут через десять. Запыхавшийся – видимо, бежал. При виде Андрея он остановился и ошалело потряс головой, словно не веря своим глазам. Но быстро взял себя в руки и принялся рассматривать арестованного, словно что-то непонятное и загадочное. Только в этот момент Андрей заметил, что одет в длинный белый плащ, и озадачился. У него не было такого плаща! Откуда он взялся?! Да и когда надеть успел?..

– Здравствуйте, Белозерцев, – наконец поздоровался следователь. – Следуйте за мной, пожалуйста.

Головатов двинулся к выходу, продолжая про себя удивляться – хотя им и передали приказ наблюдать за камерой, откуда исчез Белозерцев, но следователи посчитали это бзиком начальства – никто из них не верил, что беловолосый вернется в нее. Однако вернулся, и это настораживало. Причем вернулся в человеческом виде. Точнее, сначала камеры показали появление именно беловолосого, который за несколько секунд превратился в Андрея Белозерцева. Только белый плащ остался на нем.

Вспомнив еще один приказ, эфесбешник поморщился – приказано перевезти задержанного на закрытый объект. Мало того, их самих обязали тоже перейти на казарменное положение и отправиться на тот же объект. Видимо, секретные лаборатории, где Белозерцева уже ждут, радостно потирая руки, вивисекторы в белых халатах. Зачем он все-таки вернулся? Странно это…

Оглянувшись, Головатов отметил унылый вид Белозерцева и подивился про себя – талантливо играет! При его-то возможностях мгновенного перемещения! Исчез из тщательно охраняемой внутренней тюрьмы ФСБ, отсутствовал восемь часов, снова наворотил дел и вернулся, словно ни в чем не бывало. Пенкин с Саенко сейчас в центре города, разбираются с результатами художеств этой сволочи.

Недоумение Андрея все нарастало, происходило нечто очень странное – его вели в сопровождении уже чуть ли не десятка бойцов. То и дело из-за дверей или из-за угла кто-то выглядывал, смотрел на парня с нескрываемым ужасом и тут же скрывался. Двери впереди распахивали заранее, причем кто это делал, видно не было. Да что, черт возьми, все это значит?!

Наконец Андрея вывели во двор и усадили в микроавтобус, но не тот, в котором везли сюда. Этот был какой-то не такой, как бы не бронированный, уж больно толстые стенки у него оказались. Но при этом двигался мягко, двигатель работал почти неслышно, да и трясло мало.

Затемненные стекла не позволили узнать, куда везут. При этом Андрей опять, не отдавая себе отчета, видел все вокруг уже метров на пятьсот. Но не запоминал, а все так же отмечал про себя поступки людей и разделял их на три категории.

Ехали около часа. Выйдя из микроавтобуса, Андрей оказался в большом дворе, окруженном трехметровым бетонным забором с колючей проволокой сверху. Нигде не было ни травинки, не говоря уже о деревьях. Вид, в итоге, навевал уныние.

«Тюрьма, что ли?» – мелькнула грустная мысль.

– Прошу за мной, – уважительно обратился к Андрею Головатов.

Повторилась та же история. Задержанного окружали автоматчики, от которых настолько явственно пахло страхом, что ему становилось не по себе. Что происходит?.. Почему его боятся?..

Андрей ломал себе голову над увиденным, но ничего не мог понять. Была одна догадка, но он тщательно гнал ее от себя. Правда, она упорно возвращалась. Неужели он сотворил что-то страшное во время провала в памяти? Только этим можно объяснить страх вооруженных бойцов перед безоружным пленником.

Внутри светло-серого кубического здания Андрею сразу стало ясно, что это какое-то научное учреждение. Слишком много везде было разной незнакомой аппаратуры, да и людей в лабораторных халатах тоже хватало. От осознания этого факта почему-то стало муторно. А уж горящие нездоровым энтузиазмом глаза ученых вообще заставляли ежиться. Казалось, его уже разобрали на составные части, и цел он пока только по недоразумению.

Бесконечные коридоры, десятки раз сворачивающие в разные стороны, наконец привели в просторную комнату, заставленную компьютерами и множеством приборов, ни один из которых Андрей не узнал, но понял, что перед ним что-то медицинское. Его усадили в широкое кресло, пристегнув руки к подлокотникам широкими кожаными браслетами с металлическими прокладками внутри. От них к нескольким мягко жужжащим белым ящикам с множеством окошек и кнопок отходили жгуты проводов. Головатов сел напротив за стол и включил компьютер, затем набрал что-то на клавиатуре, наверное, пароль. Два автоматчика встали у стен, продолжая держать задержанного под прицелом, и это не вызывало у него радости.

– Итак, Андрей Михайлович, – сцепил руки в замок под подбородком эфесбешник. – Кто вы такой? Зачем вам все это понадобилось?

– Что вы имеете в виду? – растерялся Андрей.

– Не надо притворяться, ваше превращение и исчезновение зафиксированы, есть видеозаписи, – устало произнес Головатов. – Мы понимаем, что не можем причинить вам какого-либо вреда, вы это неоднократно доказывали, но хотя бы скажите одно: чего вы добиваетесь?

Андрей ошарашенно смотрел на него и ничего не понимал. Чего от него хотят? Какое, к чертям собачьим, превращение и исчезновение?! Похоже, его принимают за кого-то другого. Но за кого? И что теперь делать? Что говорить? Его словам, похоже, никто не верит.

Мысли взбесившимися птицами бились в голове, он все больше терялся, но в какой-то миг все понял. Провалы в памяти! Чем Андрей занимался в эти часы? Видимо, что-то нехорошее творил – потому и арестовали. И они уверены, что он все знает и помнит…

– Я, если в чем и виноват, то ничего не помню… – сказал он с тоской – У меня уже недели три провалы в памяти… Последний был сегодня…

Следователь хлопнул себя ладонью по лбу и закатил глаза. Андрей понял, что тот ему не верит. И как доказать свою правоту, не знал.

– Послушайте, Белозерцев, может, хватит? – По виду Головатова становилось ясно, что он смертельно устал и держится только на силе воли. – Если не хотите сотрудничать, то зачем вы вернулись?

– Куда я вернулся?! – чуть не взвыл Андрей. – Да поймите вы, что я не знаю, о чем речь! Я сидел в камере, видел охранников, потом дурнота, открываю глаза и вижу, что охранники исчезли и дверь в камеру открыта. Плащ белый кто-то на меня надел…

– Ну хорошо, предположим, – скептически приподнял бровь эфесбешник. – Давайте тогда посмотрим с вами один интересный фильм…

Он снова пробежался пальцами по клавиатуре, несколько раз кликнул мышкой и повернул экран к Андрею. На нем тот увидел себя, уныло сидящего на койке в уже знакомой камере. Ну и что они хотят этим сказать? Однако произошедшее на экране дальше заставило его уронить челюсть чуть ли не на грудь. Такого не могло быть просто потому, что не могло быть никогда! Глаза Андрея вылезли из орбит, когда он увидел, как белеют его кожа, волосы и одежда, как из ниоткуда на глазах появляются узкие черные очки, как от одного его взгляда охранники падают на пол. Господи, да что же это такое?!.

Головатов наблюдал за реакцией допрашиваемого, и его удивление с каждым мгновением нарастало. Это что же получается, странный студент действительно ничего не понимает? Так никто не сыграет. Ужас и непонимание в глазах Белозерцева очень многое сказали опытному следователю. Сколько таких вот парнишек сидело перед ним в отчаянии, и отличать невиновных Головатов научился давно. Очень странно, даже более чем странно. Выходит, у Белозерцева действительно провалы в памяти, и он не осознает, что творит. Как это называли попы? Кажется, одержимостью. Одержимостью кем? От таких мыслей следователю стало не по себе, и он постарался отбросить их. Хм-м, а если поставить задержанному вдобавок запись одного из его художеств? Но не самого кровавого, а то еще в обморок упадет.

На экране появился человек с лицом Андрея и начал расшвыривал охранников очередного олигарха небрежными движениями рук, даже не дотрагиваясь на них. Огонь из десятка автоматов не производил на него никакого впечатления, пули просто падали у ног. Он даже помотал головой, надеясь, что это наваждение, но ничего не изменилось. В сознании билось только одно: такого не бывает! Однако видеозапись утверждала обратное.

– Значит, у вас были провалы в памяти? – спросил Головатов, когда экран погас.

– Да, – подтвердил Андрей. – Они сводили меня с ума, а к врачам я почему-то, сам не знаю почему, обращаться боялся.

– Попрошу назвать точные даты и время всех подобных случаев, которые вы помните.

Андрей задумался, а потом с удивлением понял, что в подробностях помнит каждую минуту с момента первого провала в памяти. Но он раньше не обладал абсолютной памятью! Хорошей – да, но никак не абсолютной! И стоит ли говорить об этом следователю? Немного посомневавшись, все же решил ничего не скрывать, поскольку не чувствовал за собой вины. Головатов в ответ на его слова только хмыкнул, что-то записал в свой планшет и попросил продолжать. Андрей на мгновение умолк, а затем принялся называть даты и время. И пока говорил, осознал еще кое-что – из-за стен тянуло чьим-то сумасшедшим любопытством, азартом и желанием поскорее начать эксперименты. А затем вдруг увидел все происходящее в здании, невзирая на стены. Это потрясло настолько, что он закашлялся и выматерился.

– Что-то случилось? – напрягся Головатов.

– Да! Я… я не знаю, как, но вдруг увидел это здание полностью, увидел одновременно каждого человека здесь и понял, что тот чувствует! Господи, да что же со мной творится?!!

Если бы мог, он бы схватился за голову, но руки были пристегнуты, и Андрей только замычал от отчаяния. А сознание между тем продолжало расширяться, охватывая пространство уже больше, чем на километр. Он все еще не осознавал, что продолжает разделять все события по трем категориям, но уже понимал, что способен на много большее, чем обычный человек. Это одновременно пугало и радовало.

– Вот как?.. – Головатов подпер подбородок кулаком и принялся внимательно разглядывать Белозерцева.

Похоже, не лжет. И до смерти напуган. Вот так сюрприз! К беловолосому относились крайне серьезно, полагали игроком, а вместо этого получили не слишком умного неопытного пацана, который ничего не понимает и действует, как кукла под внешним управлением. Это меняло многие расклады, очень многие. Плохо только, что в форме беловолосого он не осознает себя, а значит с ним невозможно договориться. Что делать в такой ситуации, эфесбешник не знал. Впрочем, это не его уровень компетенции, пусть решают наверху.

Даты и время провалов в памяти Белозерцева совпадали с датами и временем художеств беловолосого, что служило еще одним подтверждением. Значит, вывод пока один: отправить задержанного в камеру, а самому срочно докладывать начальству.

– Вас сейчас отведут в комнату, где вы сможете отдохнуть, – произнес Головатов. – А когда отдохнете, прошу ответить на вопросы ученых. Ну и позволить им взять кровь и прочее для анализов.

– Хорошо, – уныло кивнул Белозерцев, явно все еще пребывая в шоке.

Отдав охранникам короткий приказ, после которого пленника отстегнули от кресла и увели, эфесбешник поспешил в телефонную комнату – мобильная связь в здании лаборатории конторы не работала, связаться с внешним миром можно было только через местный коммутатор, имея соответствующее разрешение. Дозвониться до Мухина удалось далеко не сразу.

– А, это вы… – отозвался тот наконец. – Ну что?

– Провел первичный допрос Белозерцева. Он ничего не знает о своих действиях. И не помнит. Утверждает, что у него провалы в памяти.

– И?..

– Он не лжет, Анатолий Максимович, – твердо заявил следователь. – Вы меня знаете, опыт мой – тоже. Так вот: я могу с полной уверенностью сказать, что Белозерцев не имел ни малейшего понятия ни о чем, страдал от провалов в памяти, но боялся обратиться к врачу. Значит, мы имеем дело либо с одержимостью, хоть мне и не нравится этот термин, либо со второй личностью, скрывающейся в подсознании.

– А его возможности? – Из голоса начальника управления так и сочился сарказм. – Неуязвимость? Да и все остальное. Человек на такое не способен. И вы это не хуже меня знаете!

– Знаю, – подтвердил Головатов. – Но тем не менее продолжаю утверждать вышесказанное. О своих возможностях в форме беловолосого Белозерцев не имеет ни малейшего понятия. И не контролирует себя в ней. Увиденные видеозаписи стали для него шоком, могу поручиться. Однако сейчас у него кое-что проявилось уже в человеческой форме – абсолютная память и способность видеть сквозь стены на расстояние до пятисот метров. Плюс – эмпатия, способность ощущать, что чувствуют другие. Поэтому считаю необходимым изучить все, что только возможно. Белозерцев согласился сотрудничать с учеными добровольно.

– Это, конечно, хорошо, но…

И Мухин принялся настолько изощренно материться, поминая всех предков оного Белозерцева и выводя их родословную от диких скрещиваний самых невозможных существ, что Головатов даже заслушался.

– Да что случилось-то, Анатолий Максимович? – не выдержал он наконец, не понимая, что же заставило всегда выдержанного шефа так сорваться.

– Этот беловолосый придурок депутата Госдумы прищучил! – выдохнул тот. – Нам всем хороший пистон вставили! Требуют остановить это любой ценой. А как, если Белозерцев сам это не контролирует?! Как?!

– Не знаю… – вздохнул следователь. – Но Анатолий Максимович, все равно не стоит на парня давить – ни черта мы таким способом не добьемся. Точно вам говорю.

– Но что делать-то? Он же снова что-то натворит!

– Натворит, обязательно натворит. Но зато мы постепенно сможем понять, что он такое. Нам бы существо с такой силой никак не помешало в союзниках. Особенно сейчас. Сами знаете ситуацию.

– Если это получится, то все спишут, – тяжело вздохнул Мухин. – А вот если нет…

– Давайте будем цыплят по осени считать, – попытался его успокоить Головатов. – Пенкин и Саенко в курсе, куда ехать? Мне хотелось бы с ними обсудить последние события, особенно с Пенкиным. Его интуиция – это нечто!

– В курсе, – буркнул начальник управления. – Их перевели к нам уже официально и взяли все нужные подписки.

– Отлично! – обрадовался следователь. – Работать будет проще.

– Если хоть что-то выяснится – звони в любое время дня и ночи!

С этими словами Мухин положил трубку. Головатов последовал его примеру и вернулся в выделенный ему кабинет, ожидать коллег. Слишком многое требовалось обсудить. Ему не хватало отточенной логики Саенко и почти не ошибающейся интуиции Пенкина. Работать с этими двумя эфсбешнику очень понравилось. И то, что они теперь тоже служат в Конторе, очень радовало.

 * * *

Зазвонил телефон, и Торис удивленно приподнял бровь. Он же просил не беспокоить! Тем более что этот номер знали только трое самых доверенных помощников. Придется оторваться от подготовки ритуала призыва покровителя – не стали бы ни Ройвин, ни Кха-Тхарит, ни Миранда нарушать его приказ без крайне уважительной причины.

– Слушаю! – Свое недовольство глава темной иерархии выразил только сухим тоном.

– Мой господин! – раздался в трубке голос Кха-Тхарита, древнего египтянина. – Невдалеке от лабораторий ФСБ, куда отвезли Белозерцева, замечены архи в боевой трансформации, они явно готовятся к атаке.

– Альвен что, совсем с ума сошел?.. – побледнел Торис. – Остановить этих тварей успеем?!

– Противостоять им могут только наши херши, но их еще надо вывести из стазиса и вогнать в боевую трасформацию, а это не менее часа…

– Проклятье!

Уже больше двухсот лет темная и светлая иерархии воевали при помощи практически неуязвимых генетически измененных бойцов-зомби. Темных называли хершами, а светлых, соответственно, архами. Обычные люди ничего таким бойцам противопоставить не могли, да и маги среднего уровня – тоже. На них просто не действовала магия. Правда, в последнее время, после изобретения оружия большой убойной мощности, ситуация изменилась, но зомбированные бойцы все равно могли доставить множество неприятностей.

Ториса буквально колотило от гнева – ведь договорились же не трогать недопалача! Договорились! А эта светлая тварь… Впрочем, а чего он хотел от светлых? Для них понятия «честь» не существует, только конкретная выгода. Что ж, они пожалеют. А темные будут ни при чем. Тот, кто пока еще носит фамилию Белозерцев, сам справится. Этот идиот Альвен не имел той информации о Мастерах и Плетущих Путь, которой обладал Торис. И то, что светлый решил действовать, основываясь на известном ему, не попытавшись даже выяснить больше, стало его ошибкой. А ошибка при таких раскладах – хуже преступления. Светлые заплатят за нее страшную цену.

Губы главы темной иерархии растянула злая ухмылка. Да, архи смогут ранить Палача, но никак не убить – раз он начал инициироваться, то уже бессмертен, хоть и уязвим. Наоборот, ранение только ускорит инициацию, но одновременно вызовет безумный гнев по отношению к виновным. А значит, главным становится увести из-под удара своих людей. Придется срочно выводить их изо всех совместных со светлыми проектов. Торис хохотнул – светлые ведь и не подозревают, что проекты совместные, считают их только своими. Все-таки они слишком прямолинейно мыслят. Не понимают и не видят, что темные, если им выгодно, исподтишка поддерживают нужное дело, причем так, что следов не остается.

Какой там у Альвена самый амбициозный проект в последнее время? Ах да, Украина. Майдан, зомбирование украинского населения, гражданская война на востоке страны, создание русофобских настроений и, в итоге, провоцирование полномасштабной войны с Россией. Это должно было вызвать всплеск инферно, что обязательно заинтересовало бы темных покровителей, потому Торис со своей стороны и ввязался в это дело. Прямого нападения Палач точно не простит никому, поэтому нужно аккуратно перебросить все нити на светлых, пусть сами отдуваются. Тем более что Россия, уведя из под носа украинских нацистов Крым, на войну не спешит и уже почти пять лет вполне успешно от нее уклоняется разными способами, хоть и уступая порой кое-что. Некоторые глупцы внутри страны, согласно отчетам аналитиков, воспринимают такое поведение правительства как предательство, не понимая, что их недовольство используют внешние враги. Ну, глупцы – они глупцы есть. Государственники в России сумели добиться почти невозможного – сделали своих противников, либералов, готовых лечь под Запад в любой позе, смешными в глазах народа. Их теперь просто не воспринимают всерьез и презирают. Странно, что Торис не обратил на это внимания раньше, ведь ход очень толковый, даже более того. И скорее всего, Россию кто-то тайно поддерживает, иного вывода не сделаешь.

Так что же предпринять в такой ситуации ему? Пожалуй, придется срочно вкладываться в поддержку России, хоть это и выльется в большую войну со светлыми, издавна мечтающими эту страну расчленить – слишком силен ее эгрегор[2], никак не позволяет привести мир к единому знаменателю, без чего не стать конклавом и не распространиться хотя бы по нескольким планетам. Но ведь объединение может быть и не на платформе корысти и индивидуализма, а на платформе духовности. Но тогда придется усаживать нынешнего русского президента или его преемника на престол. Да уж, работы предстоит море…

Однако хочешь не хочешь, а выбора нет – подставляться под удар разъяренного, пусть даже очень молодого, но все равно Палача, желания нет. Пусть сглупившие оппоненты сами под него подставляются. Нет, ну как можно быть настолько недальновидными? Альвену же больше восьмисот лет! Давно должен был набраться ума. Но нет, продолжает переть напролом. То-то действия США, за реальными правителями которых и стоит этот любитель прямых путей, порой так неуклюжи.

Значит, выбор один – Россия, которую кто-то тайно поддерживает, это однозначно, не добиться без магической поддержки успехов, которых эта страна достигла за каких-то два десятилетия. Причем поднялась она из, в буквальном смысле, руин. Хотелось бы выйти на этих неизвестных, чтобы не влезть суконным рылом в калашный ряд, как говорят сами русские. А как это сделать? Ведь их не удалось обнаружить, невзирая ни на какие усилия…

Внезапно в голову главы темной иерархии пришла неожиданная идея, и он хрипловато рассмеялся. Да, это выход. Если за эгрегором темной иерархии наблюдают, то обязательно обнаружат оставленное там послание. Причем светлые ничего не увидят, они так и не научились тонко манипулировать эгрегорами, хоть и прикладывают для этого немалые усилия.

Решив не терять времени, он сел в кресло, расслабился и вышел в ментал, сразу поднявшись на максимально доступный уровень. По дороге Торис небрежно отмахивался от желающих поживиться чужой энергией убогих дураков, отчего те вылетали в реальность, получая инфаркты, инсульты и прочие «радости» жизни. Таких недовампиров в ментальном пространстве всегда хватало, и, не научившись от них защищаться, туда лучше не соваться. Причем многие вампирили неосознанно, во сне, даже не понимая, что творят. Впрочем, незнание законов не освобождает от ответственности. Обитающие же в ментале сущности и сами не рисковали приближаться к магу такой силы.

Найдя купол эгрегора своей иерархии, Торис сформировал послание покровителям России и прикрепил его на поверхности, замаскировав под отросток от основного тела. Такие образовывались, если к организации примыкали небольшие группы, не во всем разделяющие общие взгляды и имеющие свои интересы. Теперь осталось только ждать. Если неизвестные заметят послание и ответят, то они достойны внимания и сотрудничества, а если нет – то и ангел с ними.

Едва глава темной иерархии вернулся в свое тело, как понял, что долго ответа ждать не придется. Поверхность стола, стоящего возле окна, внезапно вспыхнула белым пламенем. Торис тут же окутался всеми возможными защитными плетениями, однако атаковать не спешил, с интересом ожидая продолжения. В свои тысяча триста семьдесят три года он, как ни удивительно, сумел сохранить детское любопытство, потому, наверное, и продолжал идти вперед и становиться сильнее, в отличие от многих других, куда более молодых магов. Сияние постепенно сошло на нет, оставив после себя перевязанный лентой с круглой печатью свиток пергамента или чего-то в том же духе. Но никак не бумаги, это почему-то стало ясно сразу. И что это за любители старины такие?..

Проверив послание всеми известными способами, глава темной иерархии не обнаружил на нем никаких лишних плетений, кроме защитного, не позволяющего взять свиток никому, кроме автора оставленного в ментале послания. Оперативно среагировали! Это говорило о многом. И прежде всего о том, что за эгрегором иерархии пристально наблюдают, причем наблюдают очень сильные маги, тоже вышедшие на эгрегориальный уровень и умеющие оными эгрегорами манипулировать. Не на уровне высших эмпатов, конечно, но все же. Вопрос: кто они такие? И откуда взялись? Нет, Торис уже лет триста подозревал, что помимо темной и светлой иерархий на Земле существует еще какая-то организация обладающих силой, но не думал, что она поднялась на такие высоты. Хотя, возможно, что данная организация достигла вершин только недавно, а раньше пряталась и медленно шла к могуществу.

Он с треском сорвал ленту со свитка, развернул его и прочел: «Конклав Независимых готов встретиться и обсудить возможные общие интересы. Встреча состоится в России, город Санкт-Петербург, кафе «Африка» на набережной реки Фонтанки, 130. Завтра в 18:00. С собой можете взять двух сопровождающих. Клянемся в непричинении вреда. Подтверждаю своей магической печатью. Глава Конклава, князь Игорь Сурожский».

Идти или не идти?.. Впрочем, зная свою азартную натуру, Торис в глубине души не сомневался, что в любом случае пойдет. Но меры безопасности стоит принять заранее, по крайней мере, аварийный телепорт, и не один, придется вживить прямо в тело.

Игорь Сурожский? Кто же ты? Похоже, кто-то из древних русских князей-волхвов. Обе иерархии полагали, что покончили со славянскими волхвами вскоре после крещения Руси. Это обошлось дорогой ценой, но вырезали тогда всех, только потому и удалось заставить этот странный народ следовать путем христианства. Сейчас Торис жалел о том, что послушал тогда предшественника Альвена. Эх, молод был, горяч, не обдумал все как следует. А христианский путь, похоже, привел в тупик, это становится все более ясно с каждым десятилетием. Выходит, волхвы не погибли, они просто ушли в подполье. Интересно, получится с ними договориться или нет?

Глава темной иерархии нервно прошелся по кабинету, держа в руке прекрасно выделанную очень тонкую бересту – послание было написано на ней, а не на пергаменте. Он ощущал, что начинаются глобальные изменения, и это Торису нравилось. Слишком надоела затхлость монотонного существования, давно хотелось встряски. И пусть будет, что будет!

* * *

Охрана спецлаборатий ФСБ была поставлена на отлично, но рассчитана на обычных людей. О том, что существуют бойцы, на порядки превышающие самых подготовленных представителей человеческого рода, никто не подозревал и не ожидал их атаки. Охранникам еще повезло, что телепортировать архов было очень тяжело, да то только туда, где уже бывал маг.

Здания лабораторий окружал трехметровый бетонный забор, да и до него добраться не имеющему допуска человеку было практически невозможно – остановили бы на подходах. Объект имел высший индекс секретности, и к его охране относились очень ответственно. Но что могли охранники сделать против магов? Ровным счетом ничего. Они остановили, конечно, подъехавшую машину, но их глаза тут же сделались тусклыми, и незваные гости были пропущены. Так те добрались почти до ворот, перед которыми находились один за другим четыре блокпоста. Два человека не запоминающейся внешности вышли из машины, взяли ориентиры и перенесли из хранилища тридцать заранее активированных архов. Для того чтобы спустить их с поводка, теперь требовалось только задать цель, что и было сделано – в память биоконструктов транслировали данные внешности и ауры Андрея Белозерцева. При этом был установлен жесточайший запрет на атаку, если цель пребывает в нечеловеческом состоянии.

– Ждем здесь? – спросил один из магов, совсем еще молодой.

– Жить еще хочется. – Второй, постарше, посмотрел на него, как на идиота. – Если тебе, авантюристу, не хочется, так жди. А я пошел.

– Нет уж, я лучше на базе посижу…

И оба исчезли, бросив машину. На нее, поскольку плетение отвлечения внимания пропало вместе с магами, тут же обратили внимание охранники. Архов, которых скрывали защитные костюмы-хамелеоны, принимающие вид окружающей местности, они не заметили.

– Товарищ лейтенант, откуда этот рыдван здесь взялся? – растерянно спросил верзила в камуфляже. – Только что же не было…

– Молчать! – отозвался тот. – Ивакин, Смелин, Онупренко! Обойти и проверить машину. Остальным прикрывать!

Упомянутые бойцы разошлись в стороны и двинулись к неизвестно откуда взявшемуся перед самым постом джипу с затененными окнами, из-за которых невозможно было понять, есть ли внутри кто-нибудь. Наконец один достиг цели, заглянул в приоткрытую дверцу и подал сигнал, что машина пуста.

Лейтенант доложил о происходящем на объект, оттуда приказали оттянуться к воротам и приготовиться к обороне. Но сделать этого бойцы просто не успели – десятка три почти невидимых теней вдруг сорвались с места и ринулись вперед, отшвырнув оказавшихся на их пути охранников, как кегли.

– Огонь! – успел выдохнуть лейтенант перед тем, как невидимки добрались до него.

Но «тени» уже миновали блокпост, попросту перепрыгнув через бетонные блоки. Охранники принялись стрелять, но незваные гости двигались с такой скоростью, что попасть по ним не было никакой возможности – человеческое сознание не успевало среагировать.

На втором и третьем блокпостах поняли, что происходит нечто неординарное, и заняли оборону. Но сделать тоже ничего не смогли – с рук «теней» сорвались пучки молний, разнеся несколько бетонных блоков и ранив скрывающихся за ними бойцов. На автоматные очереди архи не обращали ни малейшего внимания.

Последний блокпост встретил незваных гостей плотным огнем, в том числе и из крупнокалиберного пулемета, что, впрочем, не особо помогло – «тени» ускорились и миновали простреливаемый участок за несколько мгновений. А затем все повторилось – молнии с рук, и блокпост перестал существовать. Правда, несколько архов тоже осталось лежать на заснеженной земле.

«Тени» ринулись к воротам и вынесли их взрывом из гранатомета, как показалось командующему охраной майору. Он успел расставить своих бойцов во дворе, но это не помогло – ворвавшиеся во двор атакующие принялись поливать бойцов потоками молний, превращая их в покрытые черной коркой тела. Не прошло и минуты, как никого живого во дворе не осталось.

Звонок телефона поднял Головатова с постели – он прилег немного подремать. Саенко с Пенкиным недавно уехали заканчивать оформление документов – им обоим не понравился неожиданный приказ о переходе на службу в ФСБ, но ничего поделать следователи не могли. Поэтому скрепя сердце подчинились.

– Товарищ капитан! – донесся из трубки взволнованный голос. – Нападение!

– Кто напал, какими силами?! – Мгновенно слетел с Головатова сон.

– Неизвестно! Какие-то почти невидимые тени, наших ребят гасят чем-то вроде молний, двигаются очень быстро, не уследить. Уже прорвались в здание! Всех, кто становится на дороге, уничтожают, остальных не трогают.

– М-мать! – не сдержал эмоций эфсбешник. – В какую сторону движутся?

– К тюремному блоку…

Так, похоже, нападающим нужен Белозерцев… Вот же скотство! Головатов быстро оделся и ринулся к тюремному блоку, проклиная про себя все на свете. Но не успел…

«Тени» продолжали нестись к своей цели, походя уничтожая помехи, на забившихся в лаборатории ученых и техперсонал они не обращали ни малейшего внимания, для них существовала только поставленная задача. Охранники палили в них, если удавалось заметить, что случалось довольно редко, только когда кто-то из архов двигался мимо дверей – на фоне стен они становились невидимыми. Помогали против них только оснащенные датчиками движения автоматические пулеметные точки – после прохождения каждой несколько «теней» падали. Однако остальные продолжали рваться вперед, невзирая на потери.

Последний пост встретился незваным гостям у самого входа в тюремный блок. Стоило одному из защитников заметить мельтешение в начале коридора, у поворота, как два крупнокалиберных пулемета открыли огонь. Один из архов замерцал, его стало четко видно – более чем двухметровый гигант в текучей, постоянно меняющей цвета броне замедлил бег, пошатнулся и ничком рухнул на пол, заливая его какой-то густой белесой жидкостью.

Последние двое выживших архов не обратили на гибель товарища ни малейшего внимания, они походя смели пост, уничтожив все, что шевелилось, и прорвались в тюремный блок. Там на мгновение остановились, определили направление и уверенно двинулись к камере, где держали Андрея Белозерцева.

Сам пленник давно уже не спал, звуки боя были хорошо слышны. Он не понимал, что происходит, и растерянно смотрел на дверь. А затем вспомнил о своих новых способностях и попытался увидеть происходящее за пределами камеры. Перед внутренним зрением послушно развернулась схема комплекса, подсвеченная разными цветами, словно в компьютерной игре. Любой предмет, на который обращал внимание Андрей, тут же скачком приближался, и в мозг неизвестно откуда лилась информация о нем, причем подробнейшая, вплоть до атомной структуры.

Горизонт расширился, и Андрей увидел, как какие-то странные существа, движущиеся с немыслимой скоростью, убивают людей, сжигая их пучками молний, срывающихся с браслетов на руках. Господи, это еще кто?! Словно ответ на не заданный вопрос в сознании возникла информация: «Архи – биоконструкты светлой иерархии, скорость реакции и движения ускорены на два порядка по сравнению с представителями вида хомо сапиенс, мышцы и кости армированы титаном. Архи способны использовать магическую энергетику А и Б классов, однако сами генерировать ее не в состоянии, пользуются накопителями различных типов».

Андрей даже головой потряс от неожиданности. Это что такое ему мерещится? Биоконструкты? Светлая иерархия? Магическая энергетика? Да что с ним творится?! С ума сходит? Похоже на то. Он в отчаянии схватился за голову и замычал. Нет, эзотерикой он когда-то интересовался, но полагал, что все это большей частью выдумки. Что-то несомненно существует, но как разделить реальность и фантазию? А тут на него самого внезапно свалилось что-то непонятное…

Размышления прервал грохот. Дверь, расположенная, по счастью, не напротив, а сбоку койки, на которой сидел Андрей, задрожала и вылетела, врезавшись в стену. Он вскочил, отбежал как можно дальше от входа и вжался в угол. В камеру проскользнули две почти невидимые тени, на мгновение замерли, а затем, достав откуда-то куцые автоматы, открыли огонь. Архам было приказано уничтожить цель из человеческого оружия, и они выполнили приказ.

Пули разрывали тело Андрея, он трясся и хрипел, но свинцовый ливень не давал ему упасть, прижимая к стене. А перед глазами почему-то вставали лица немногих людей, которых он мог считать друзьями или хотя бы приятелями. И к каждому тянулась толстая серая пульсирующая нить. При виде одного лица Андрей, сознание которого уже мутилось, почему-то попытался потянуть за ведущую к нему нить. Чем попытался? Наверное сознанием. И в то же мгновение исчез из камеры.

Осознав, что цель отсутствует, архи тут же прекратили огонь и активировали аварийные телепорты, перенесшие их на базу иерархии, где дожидались результата акции два мага. Узнав результаты нападения, они дистанционно активировали блоки самоуничтожения погибших биоконструктов, не зная, что у одного этот блок оказался поврежден.

5

Странное все-таки место для встречи избрал князь. Впрочем, русские – сами по себе странный народ, от них чего угодно ждать можно. Торис покосился на телохранителей, наложивших на себя вуаль незаметности, и хмыкнул. Затем занял угловой столик и огляделся.

Кафе явно из недорогих, но оформлено неплохо, приятно для глаза. Да и расположение в кирпичном полуподвале со сводчатыми потолками весьма удачно, создается впечатление старины. Гротескные мягкие игрушки в виде африканских животных заставили темного улыбнуться. Немного подумав, он подозвал официантку, отметив про себя насколько та симпатична, и заказал двести грамм самого дорогого коньяка. Проводил девушку взглядом и вздохнул – инквизиция все же дорого обошлась генофонду Европы, красивых женщин там почти не встретишь. В Россию инквизиция не добралась, поэтому ситуация здесь совсем иная.

Торис окинул взглядом других посетителей и сделал вывод, что в «Африке», судя по контингенту, собираются непризнанные музыканты, большей частью стиля фолк, и другие неформалы. Изредка заходили посетители другого толка, но они, похоже, чувствовали себя здесь не слишком уютно, поскольку старались побыстрее поесть и убраться восвояси.

Торис прибыл немного раньше, чтобы осмотреться. К сожалению, ни один из его подчиненных раньше в кафе «Африка» не бывал, поэтому пришлось телепортироваться в дом одного из курирующих русское направление магов, а оттуда добираться на машине. Это не понравилось главе темной иерархии – он очень не любил терять время. Но Торис промолчал, сознавая, что выбора нет. К сожалению, перемещаться туда, где не бывал, ни один маг не в состоянии. Если судить по старым свиткам, то скользящие по нитям на такое способны, но так ли это? Алеанов в родном мире не было уже очень давно.

Впрочем, скоро появятся. Темный хмыкнул – светлые облажались по полной программе. Мало того, что упустили раненого Палача, однозначно ушедшего по нити, так еще и допустили попадание убитого арха в руки русской ФСБ. Причем о последнем даже не догадываются, считая, что биоконструкт самоуничтожился. А проверить трудно было? Если бы кто-то из подчиненных Ториса допустил такой ляп, то был бы наказан, и страшно наказан. Самоуверенность до добра не доводит. Хотя темной иерархии это только на руку. Нужную информацию ученым ФСБ подкинут. А вот к каким выводам те придут – это уже их дело. Но это опять же только предварительный план. Окончательно станет ясно, что делать, только после встречи с князем.

Внезапно Торис обратил внимание, что возле его столика стоит какой-то долговязый субъект. Очень странно выглядящий. Распущенные длинные черные волосы, заплетенные с одной стороны в косичку с ленточками и тремя бубенчиками. Ржавого цвета потертая косуха и драные кожаные штаны. На левой щеке вытатуирован многоцветный объемный ромб. На правой стороне лба вросшая в кожу стальная пластинка. В общем, обычный для такого места неформал.

Глава темной иерархии раздраженно покосился на сидящих за соседним столиком телохранителей, подпустивших к нему это недоразумение, и удивленно замер. Они в упор смотрели на длинноволосого и явно его не видели! Мгновенно прощупав пространство вокруг себя, Торис обнаружил вокруг столика профессионально, да что там профессионально, мастерски наложенные пологи тишины и незаметности. Неформал при этом едва заметно усмехнулся.

– Позволите присесть, мистер Стайн? – приятным баритоном спросил он.

До главы темной иерархии только после этого дошло, что перед ним тот, кого он ждал – глава Конклава, чем бы этот самый Конклав ни являлся. Оба мага тут же подняли вокруг сознания глухие ментальные щиты, оставив только узкую, тщательно контролируемую щель для уточняющих образов. «Неформал» на этом уровне казался грозовой тучей, от него пахнуло свежестью и, одновременно, немалой опасностью.

– Прошу вас, князь, – вежливо наклонил голову Торис, старательно излучая доброжелательность. – Добрый день.

– Здравствуйте. Значит, вы созрели для переговоров? Рад.

– Вы хорошо прятались. Если бы я не задумался о странности происходящего в России и вокруг нее, то не предположил бы вашего существования.

– После устроенного вами совместно со светлыми во времена крещения Руси мы предпочитали оставаться в тени. – Взгляд черных глаз Игоря потяжелел, от него потянуло чем-то непонятным, проскользнула вереница образов, воспоминаний о каких-то давно умерших людях.

– Но вы все же решились пойти на контакт. Думаю, причина для этого у нас с вами одна…

– Одна, – едва заметно усмехнулся князь, садясь. – Палач.

– Да, Палач. – Глава темной иерархии наклонил голову, удивляясь, что беседа пошла столь откровенно, и пытаясь понять, чего этим хочет добиться оппонент. Он-то готовился к многочасовой словесной дуэли. Что ж, князь сумел повернуть разговор в нужное ему русло, а раз так, то достоин уважения. – Пусть еще молодой и ничего не соображающий, но все равно – Палач. Мы договорились со светлыми не причинять ему вреда, но они в одностороннем порядке нарушили договоренность. Мне не хотелось бы, чтобы его гнев обрушился на нас…

– Нам тоже не хочется попадаться ему под горячую руку. Проблема только в том, что предсказать его действия на данный момент невозможно. Если бы это был нормальный взрослый Палач, пришедший для Суда, то мы бы уже принесли ему клятву верности.

Данное признание изрядно выбило Ториса из колеи, он даже не сразу нашелся, что сказать, а когда заговорил, голос его был слегка хрипловатым:

– То есть, если я правильно понял, ваша организация образовалась из остатков иерархии Равновесия?

– Частично, – подтвердил Игорь. – Только частично. Кого только среди нас нет… От русских волхвов и тибетских лам до потомков немногих выживших тамплиеров. Многие из тех, кому не нравится то, что строите вы и так называемые светлые, в конце концов примкнули к нам.

– Так называемые?.. – приподнял брови Торис.

– Именно так называемые. Сами знаете, что к реальному Свету они имеют мало отношения. То, что обязаны делать светлые – поднимать выше души людей и очищать их от грязи – они не делают. Вместо того выдумали некую умозрительную модель и пытаются подогнать под нее многогранную реальность. Вы, темные, честнее, по крайней мере. Вы не притворяетесь теми, кем не являетесь.

– Да, нас большей частью интересуют сила и власть. Глупо это скрывать. Но при этом мы реалисты и прекрасно осознаем, что подмять под себя весь мир не в состоянии. Да и не нужно этого делать – тогда точно придет опытный Палач. Уже по наши души…

– Вы это понимаете, – покивал князь. – Хорошо, коли так. А вот господин Альвен Тарх – не понимает. Точнее, не хочет понимать. Поэтому нам приходится вставлять ему палки в колеса уже которое столетие. Я немного младше вас, лет на двести, но многое помню.

На двести лет всего? Значит, этому «хиппи» уже больше тысячи ста лет?.. Любопытно. И удивительно, что за такой срок он нигде не засветился. Слабый маг столько не проживет, значит, он силен. Но все же интересно узнать: чего добивается Конклав Независимых?..

– Хотите знать наши цели? – понял безмолвный вопрос Игорь. – Они не так глобальны, как может показаться. Всего лишь сохранение разумной жизни на нашей планете. И, естественно, постоянное, неспешное развитие с тем, чтобы однажды выйти в большой космос равными другим, а не чьими-то вассалами. Мы ведь уже не одного желающего зонировать[3] Землю отвадили. Иногда приходилось действовать невежливо…

Сказанные ровным тоном слова заставили Ториса задохнуться. На Земле уже бывали экспедиции зонирования?! Но почему обе иерархии ничего об этом не знают? И как маги смогли остановить высших эмпатов, которые обязательно должны были прибыть с экспедициями?!. Уровень же несравним!

– Мы воспитываем своих эмпатов. – В глазах князя появилась ирония. – Не спеша, год за годом, десятилетие за десятилетием, столетие за столетием. Вы, насколько мне известно, пока только пытаетесь создать эмпатическую структуру, а у нас она уже есть. Пусть пока еще небольшая, но…

Глава темной иерархии ощутил себя идиотом. Ведь если Конклаву удалось создать полноценную планетарную эгрегориальную сеть, способную подключаться к глобальной и работать с ней, то обе иерархии становятся попросту не нужны. И как только эмпатическая структура заработает по-настоящему, оные иерархии рано или поздно уйдут в небытие. Тем более что на планете понемногу снова начинает работать закон Воздаяния, это Торис ощутил на своей шкуре. Теперь действовать приходится куда осторожнее, чем раньше.

– Как у вас это получилось? – глухо спросил он.

– С огромным трудом, – ответил Игорь. – И первые настоящие успехи появились сравнительно недавно, уже после распада Советского Союза. До того мы большей частью были заняты противостоянием планам светлых. И изредка темных. Мы знаем намного больше вас, поэтому нам немало и удавалось. К тому же мы ограничились Россией и Дальним востоком, европейская и, тем более, американская псевдоцивилизации абсолютных эгоистов нам ни в малейшей степени не интересны. Они никогда не выйдут ни в большой космос, ни куда бы то ни было еще.

– Но вам далеко не все и не всегда удавалось, – заметил глава темной иерархии. – Навскидку могу назвать 1917 и 1991 годы. Россия. Тогда Альвену с нашей помощью удалось свернуть эту страну с выбранного пути.

– Не могу спорить, – с холодной улыбкой развел руками князь. – Мы не боги, всего лишь люди. Облажались. Но понемногу справляемся с последствиями ваших игр. На Украине вы воду мутите? Или все же большей частью «светлые»?

– В основном светлые, мы только в небольшой степени, да и то сейчас отстранились от этого, – отрицательно покачал головой Торис. – И больше в их дела не полезем. Наоборот, я намерен вкладываться в Россию. Похоже, вы правы, и альтернативы этой стране нет. По крайней мере, на данный момент.

– Ну почему же? – пристально посмотрел на него Игорь. – Индия и Китай очень многообещающие государства. У них сильные, стабильные эгрегоры.

– Вы сами назвали их основной минус – стабильные. Если китайцев и индусов оставить в покое, если у них не будет постоянных жизненных вызовов, то в их странах начнется стагнация. У них нет и никогда не было стимула рваться вперед, они слишком любят спокойную, неторопливую жизнь. Русские же народ изначально беспокойный, они не могут просто жить.

– Да, мы этим отличаемся, нам скучно становится, – усмехнулся князь. – Всегда стремимся за горизонт. Но прошу все же объяснить причины вашего выбора.

– Первая и самая главная – Палач, – немного поразмыслив, признался глава темной иерархии. – Не верю, что архи способны были его убить. Скорее всего он вернется через некоторое время, и вернется обозленным. Не желаю отвечать за чужие грехи, у меня и своих хватает. Вторая причина – дикая самонадеянность нашего знакомого Альвена и его людей. Я многое мог простить. Но покушение на Плетущего Путь и нарушение нашего договора?.. Извините, это слишком.

– Вы уверены, что это именно Плетущий, а не Мастер?

– Да, есть кое-какие признаки. У нас тоже имеется немало забытых остальным миром знаний. Но есть еще одна причина – с каждым годом я все больше убеждаюсь, что мы ошиблись, сделав ставку на индивидуалистическое общество, ориентирующееся на сиюминутную выгоду. А значит, нужна альтернатива. И такая альтернатива в мире есть только одна – Россия.

– Что ж, в первом приближении ясно, – переплел пальцы рук Игорь. – Ваши мотивы мне примерно понятны. Со своей стороны могу повторить, что мы тоже не стали бы контактировать с вами, если бы не Палач. Мы были не слишком уверены в том, что это он, но вы наши подозрения подтвердили. А раз так, особенно учитывая ваше желание поставить на Россию, можно и посотрудничать. Прошу только учесть, что любые договора будут заверяться на уровне магического Закона. Подтверждением желания сотрудничать я хотел бы увидеть реальный отзыв всех ваших людей и средств с Украины. Мешать светлым не нужно, поскольку остановить надвигающуюся вакханалию не в силах ни мы, ни вы. К сожалению. Аналитики светлых разработали хорошую стратегию и практически оторвали украинский эгрегор от русского. Что ж, пусть думают, что у них все получилось, на том и погорят. Потом, правда, придется исправлять сотворенное этими недалекими дураками годами, если не десятилетиями. Да и крови еще прольется немало. Главное, не допустить скатывания страны в инферно. Я понимаю, что вашим покровителям хочется гавваха[4], но раскрутить воронку для его получения мы не позволим. И, поверьте, сил для этого у нас хватит.

– Мы и так сворачиваем все свои дела на Украине, – почти незаметно усмехнулся Торис. – Вскоре светлые поймут, что не все так просто, как им казалось. До сих пор их замыслы срабатывали с нашей помощью, а они воспринимали это как должное, думая, что сами такие гениальные. Мне интересно будет понаблюдать, как они станут выкручиваться, когда все из рук валиться станет…

– Да, это будет любопытно. – В глазах князя засверкали искорки веселья. – После окончания вывода людей и средств мы предложим вам поучаствовать в нескольких научных проектах. Нами на территории России создано около десяти закрытых спецлабораторий и институтов для разработки новой ракетной и космической техники, теории поля и гиперперехода, а также вариантов энергетики будущего. Для начала термояд и атмосферная энергетика. Но есть и другие идеи.

– Почему именно в этом? – поинтересовался глава темной иерархии.

– Нам известно, что именно вами положено под сукно немало многообещающих проектов, способных при их реализации сильно потеснить силы, заинтересованные в прибылях от нефтяных и газовых концернов.

– Что ж, невелика проблема. Мы не уничтожили эти проекты, а всего лишь не допустили их реализации. Достать из архивов? Нет ничего проще. Но что в ответ вы можете предложить нам?

– Многое. Хотя бы немалую прибыль для начала. Но финансовыми вопросами мы с вами, думаю, заниматься не будем. На то есть советники.

– Согласен, – на мгновение прикрыл веки Торис. – Все вышесказанное, конечно, хорошо, но хотел бы вернуться к основной причине нашей встречи.

– Не возражаю. – Перед Игорем возник из воздуха бокал с соком, судя по цвету, яблочным, и он отпил пару глотков.

– Что вам известно о Палачах?

– То же, что и всем посвященным в суть дела. Плюс кое-что еще. Палачи – это сущности, обладающие неизмеримой мощью, по сравнению с ними ангелы и демоны – ничто. Они приходят тогда, когда от боли начинает кричать какой-либо мир, и проводят там Суд, обычно именуемый Страшным. Но судят не людей, а тех, кто выше – магов и покровителей. Правда, известны случаи, когда Палачи полностью стерилизовали планеты, причем вместе с населением, но такое происходило только в случае возникновения серой пирамиды и лишения людей душ, отсечения мира от Творца и планетарных богов. Последние, впрочем, тоже не раз уничтожались Плетущими Путь, если не исполняли своего долга. Мастера Пути на такое не способны, они слабее на несколько порядков, но для Земли и Мастера с головой хватит. А теперь то, что вам вряд ли известно. Палачом можно только родиться, стать им невозможно. Рождавшихся Палачей иерархии называют отродьями из-за их жуткой силы. И по возможности уничтожают, если ребенка раньше не обнаружит взрослый сородич.

– Такие предположения аналитиками высказывались, но никто в них не поверил… – задумчиво потер пальцами щеку глава темной иерархии. – Но тогда почему никто не ощутил рождения очередного «отродья»?..

– Это загадка и для нас, – почти незаметно поморщился князь. – Первые всплески известного рода силы начались меньше месяца назад. Поначалу никто не понял, что вообще происходит, затем поступила информация о неком беловолосом существе, наказывающем олигархов и подобных им в Сферах Воздаяния. На ментальные вызовы беловолосый не отвечал. Были подняты старые архивы, в которых нашлись записи рассказов прежнего Повелителя. Но и они ничего не прояснили. И мы до сих пор не понимаем, что происходит. Но сомнений в том, что Андрей Белозерцев – молодой Палач, после случившегося в лабораториях ФСБ у нас нет. Слишком характерная энергетика.

– Возможно, здесь я могу кое-что подсказать. – Поначалу Торис сомневался, стоит ли делиться данной информацией, но по здравому размышлению решил все же поделиться, чтобы показать желание сотрудничать.

– Буду рад, – слегка приподнял брови Игорь.

– Не могу логически обосновать свое мнение, но считаю, что сила Палача то ли была блокирована, то ли спала, поэтому его никто не обнаружил. А затем в какой-то момент произошла спонтанная инициация. И, судя по чудом добытому протоколу допроса Белозерцева, он сам ничего не понимает. У него провалы в памяти, во время которых он и превращался в беловолосого. Последний, скорее всего, действует инстинктивно.

– Интересная версия… Вполне возможно. Хотя такого, насколько мне известно, никогда не случалось, но все когда-нибудь бывает в первый раз. Если вы правы и Палач действует неосознанно, то это страшно.

– Очень страшно… – вздохнул глава темной иерархии. – Но я думаю, он вскоре прозреет.

– Дай-то Бог… – покачал головой князь. – Дай-то Бог…

И, немного помолчав, добавил:

– Он может прозреть уже после того, как полностью уничтожит все живое на Земле. Он же не имеет права судить людей, но судит. О чем это говорит? О том, что у молодого Плетущего произошел ментальный срыв. Нам его не остановить, а значит, нужно обращаться за помощью к более сильным.

– К кому? – наклонил голову набок Торис. – Куда?

– Наша планетарная эмпатическая сеть имеет выход в глобальную, пусть это пока только очень слабый и тонкий отросток. Но отправить просьбу о помощи Контролю, с описанием ситуации, можно.

– Знаете, это будет, как писал кто-то из ваших, русских, классиков, письмо на деревню к дедушке… Может, ваш запрос и дойдет когда-нибудь до какой-либо структуры Контроля, в чем я далеко не уверен, но сколько других его по дороге прочтут? И не появятся ли в итоге в нашем мире очень неприятные гости?..

– Могут и появиться, – признал Игорь.

– Я бы не рисковал привлекать внимание извне. – Торис пожевал губами. – Особенно если неизвестен точный адрес отправки.

– Но делать что-то надо, – вздохнул князь. – Возможно, вы и правы, рисковать не стоит. Пока обожду, оставлю данный выход на крайний случай. А пока считаю необходимым отыскать Палача и незаметно понаблюдать за ним. И когда он перейдет в стадию Плетущего, попробовать поговорить.

– Как вы собираетесь его искать? – изогнул бровь глава темной иерархии.

– Есть способы. Также мы планируем обратиться к бурятской общине Воинов Пути.

– Они где-то еще сохранились?..

– Сохранились, – подтвердил Игорь. – Существует несколько небольших общин в разных точках мира. Они хорошо прятались, но наши люди выяснили где. Появлению Повелителя они обрадуются и, возможно, сумеют удержать его от откровенных глупостей.

В этот момент ему поступил ментальный образ большой насыщенности. Торис ощутил только сам факт его появления, а вот перехватить и расшифровать не сумел, хоть и попытался. Это стало еще одним камешком на чашу сотрудничества – образы светлых он перехватывал и взламывал без особого труда.

– Давайте подведем итоги первой встречи, – минут через пять произнес князь. – Повторять свои предложения не буду, вы их слышали. Прошу учесть, что это только первый пакет. Если вы исполните мои просьбы по поводу вывода своих людей и средств с Украины, то последует и второй, куда более интересный.

– Хорошо, – наклонил голову глава темной иерархии. – Все будет сделано. Но хочу предложить еще, чтобы мы делились всей добытой информацией о Палаче. Даю в этом свое слово!

Ладонь мага на мгновение окуталась свечением клятвы. Князь некоторое время пристально смотрел на собеседника, а затем последовал его примеру. После чего встал, попрощался, отступил на шаг и растворился в тенях.

Такой способ ухода еще раз поразил Ториса – ведь через тень умели ходить только давно не существующие на Земле высшие вампиры. А князь вампиром точно не был, это однозначно. Но тогда откуда он это знает? Впрочем, вопрос риторический, и гадать смысла нет. Захочет – расскажет. Нет – не расскажет. Это не так уж и важно. Другое имеет значение – иерархия обрела союзника, пусть и имеющего свои цели, но все равно крайне полезного. Псевдосветлые, прав глава Конклава, им до настоящих светлых далеко, наворотили слишком много глупостей. Так пусть теперь за них отвечают.

* * *

– Ну что? – выдохнул резко вставший из-за стола Мухин, стоило Головатову, Пенкину и Саенко появиться у него в кабинете. – Выяснили хоть что-нибудь?! Мне из Москвы каждые десять минут звонят!

– Анатолий Максимович, кое-что узнали, – попытался успокоить начальство эфсбешник. – Но очень мало, и сразу могу сказать, что дело запуталось еще больше. На лаборатории напали не люди.

– В смысле?

– В прямом. Во-первых, у них белая кровь и совершенно иные, чем у человека, внутренние органы, причем ученые уверены, что это искусственно выращенные существа. Во-вторых, их одежда и оружие. Костюмы-хамелеоны, скрывающие своего носителя не только от взгляда, но и от множества датчиков. Что служило оружием, никто так и не смог понять. В-третьих, записи их действий, неоднократно просмотренные военными экспертами. Они двигаются во много раз быстрее, чем человек. О чем речь, человеческий взгляд за ними просто не успевает уследить! Все потери с их стороны обусловлены только автоматическими системами огня с автономными источниками питания.

– Так с кем же мы столкнулись?.. – растерянно спросил начальник управления.

– Не знаю, Анатолий Максимович, – развел руками Головатов. – Возможно, с инопланетянами, возможно, еще с кем-то. Единственное, что я могу утверждать точно – нападавшие стремились любой ценой уничтожить Андрея Белозерцева. Но удалось ли им это? Уверенности нет, хотя в камере все залито его кровью. Однако сам Белозерцев не обнаружен, а видеодатчики зафиксировали, что через несколько секунд после открытия огня по нему нападающими он исчез, на мгновение превратившись в двухмерную тень. Выживет ли он после таких ранений? Неизвестно. Человек бы точно не выжил, но Белозерцев вряд ли человек.

– Но ведь на всех медкомиссиях, а он проходил их перед призывом, ничего необычного не обнаружили…

– Это говорит только о несовершенстве нашей медицины, – заметил Пенкин.

– Что ваша знаменитая интуиция? – покосился на него Мухин.

– Необходимо проверить всех его знакомых, особенно, друзей, где бы они ни жили, – пожал плечами следователь. – И всех допросить. Простите, Анатолий Максимович, но вашего сына – тоже.

– Я сам поговорю с Сергеем, – проворчал тот. – По поводу остальных – действуйте. Этому делу придан уровень четыре ноля, так что можете требовать любые ресурсы.

В этот момент один из телефонов на столе требовательно зазвонил. Мухин тяжело опустился в кресло, взял трубку, выслушал и неохотно бросил:

– Да, они здесь. Жду.

Потом перевел взгляд на оперативников и кивнул в сторону стульев. Те расселись, чувствуя себя весьма неуютно. Похоже, сейчас явится большое начальство, на все и всегда имеющее свое особое мнение, при этом часто не понимая сути дела.

Минут через десять в кабинет вошли двое – подтянутый лысоватый мужчина и невзрачный субъект, чем-то похожий на вставшую на задние лапы худую крысу. Первого оперативники сразу узнали – Борис Станиславович Похмелов, аналитик, чьими услугами не раз пользовались и ФСБ, и СК. Второй был незнаком. Только после представления Мухина стало ясно, что это контролер из Москвы, причем с неограниченными полномочиями. Он не понравился никому из троих оперативников. Их опыт буквально вопил, что это гнилой человек.

– Прошу сначала осветить происшедшее, а затем озвучить ваши выводы, – произнес Олег Филимонович, уставившись на Пенкина бесцветными глазами.

– Позвольте мне, – отозвался вместо того Головатов, – я лучше знаю объект.

– Прошу.

– Рано утром вчера, в 8:13 по московскому времени, объект принимал колонну из трех грузовиков с машинами охраны. К колонне присоединился – прошу не удивляться, такой вывод сделан аналитиками! – невидимый джип марки «Лендровер». Если бы не колонна, то он был бы обнаружен датчиками давления и изменения веса. Его не видели даже камеры, хотя дальнейшее было заснято, в том числе и появление джипа из воздуха.

– Так, может, он и появился, как тот же Белозерцев? – прищурился Борис Станиславович.

– Нет, обнаружены следы его шин на подъездных дорогах, – отрицательно покачал головой оперативник. – Затем начинаются чудеса. Конвой ушел дальше, а джип остановился метрах в тридцати перед внешним блокпостом. Ни один датчик или видеокамера его опять же не зафиксировали. После этого джип почему-то становится видимым, всякая защита с него снимается – это было зафиксировано и людьми, и аппаратурой. Никто из нас логики всего случившегося не понимает. По прошествии трех минут началась атака, причем атакующие двигались невероятно быстро. Они не стремились уничтожить противника, они стремились прорваться, легко преодолевая двухметровой высоты бетонные блоки, при этом поражая защитников объекта чем-то наподобие пучков молний, срывающихся с рук. Что это конкретно было, выяснить не удалось, эксперты в растерянности – с подобным оружием они никогда не сталкивались.

– Почему нападение не было отбито? – сквозь зубы процедил Олег Филимонович. – Насколько мне известно, объект защищен по последнему слову техники, весь набит автоматическими системами ведения огня, всевозможными датчиками, да и охраны хватало. Так почему?!

– Вначале отключилось электропитание, сначала внешнее, а затем автономное, – ответил Головатов. – Дизели просто отказались заводиться. Как выяснилось позже, дизельное топливо изменило свой состав, став негорючим. Как это было проделано – неизвестно, однако факт остается фактом.

– Мистика какая-то… – раздраженно поморщился столичный гость.

– Все это дело – сплошная мистика, – пожал плечами эфсбешник. – Продолжу. В результате в рабочем состоянии остались только системы, имевшие резервные батареи. Люди же противостоять существам, двигающимся раз в десять быстрее них, не способны. Но это еще не все – автоматические системы уничтожались нападающими с редкостной эффективностью, хотя потери были и среди них. И именно от огня автоматических крупнокалиберных пулеметов. Наши потери огромны – погибло больше шестидесяти человек, причем не только бойцов. Нападавшими уничтожались все, кто оказывался у них на пути.

– А теперь расскажите Борису Станиславовичу и Олегу Филимоновичу то, что рассказали мне, – попроси Мухин.

Оперативник кивнул и рассказал. Некоторое время царило потрясенное молчание.

– Это достоверная информация?.. – хрипло спросил аналитик.

– Более чем, – подтвердил Головатов. – Одно из тел нападавших не самоуничтожилось, как остальные.

– Самоуничтожилось? – озадаченно переспросил Борис Станиславович.

– Да, причем неизвестным способом. После гибели эти существа, выглядевшие, как очень мускулистые мужчины двухметрового роста, становились видимыми. Но после прорыва последних в камеру Белозерцева все тела, кроме одного, рассыпались белым пеплом. Видимо, у него была повреждена система самоуничтожения. В итоге нам достался труп, который и отпрепарировали. Снять с него комбинезон удалось с очень большим трудом, поскольку тот сделан из неизвестного на Земле материала – эксперты утверждают, что при нынешнем технологическом уровне произвести что-либо подобное не способна ни одна страна. Да, забыл сообщить, что это существо бесполое, ни малейших признаков половых органов не обнаружено.

– Это что ж за напасть такая?.. – Вид Олега Филимоновича стоил особого описания: лицо вытянулось, губы сжались почти в точку, глаза выпучились. – Неужто… иной разум?..

– Все возможно, эксперты не берутся утверждать ничего конкретного, но сами, судя по некоторым обмолвкам, пришли именно к такому выводу, – заговорил молчавший до сих пор Саенко. – Да и Белозерцев, по моему мнению, явно не человек. Можно твердо сказать только одно, и это очень неприятный вывод – мы столкнулись со следами деятельности на Земле неких тайных структур, обладающих неизвестными нам знаниями и возможностями. Вполне возможно, что не человеческими и даже не земными. Что с этим делать – решать и не на нашем, и не на вашем уровне.

– Вы правы… – кое-как взял себя в руки столичный гость. – Но расследование необходимо продолжать!

– Мы уже обговорили это с Анатолием Максимовичем. – И Головатов коротко пересказал план поиска беловолосого.

– А вы что скажете, Борис Станиславович? – повернулся к тому Олег Филимонович.

– Боюсь, Петр Петрович прав, – негромко отозвался аналитик. – Мы действительно столкнулись с кем-то, превышающим нас по уровню знаний и возможностей. И здесь важно не совершить ошибки. Я бы не советовал действовать впопыхах, можно таких дров наломать…

Он ненадолго замолчал, а затем устало добавил:

– Редко я такое говорю, но что уж теперь. Не мой это уровень компетенции. Пусть в самом деле наверху решают.

Пенкин с Саенко ошалело переглянулись. Всегда уверенный в себе один из лучших в стране экспертов и аналитиков признается, что это не его уровень компетенции?! Медведь в лесу подох, не иначе.

Вскоре Олег Филимонович и Борис Станиславович ушли, а оперативники вместе с Мухиным принялись распределять обязанности в предстоящем поиске следов пропавшего Белозерцева. Все трое понимали, что спать, судя по последним событиям, им долго еще не придется.

* * *

Тихо журчал довольно широкий ручей, прихотливо вьющийся между поросшими мхом древними деревьями. Ярко светило солнце, играя переливами света в листве, пели птицы, свиристели кузнечики, легкий ветер шевелил высокую траву. Казалось, сюда еще никогда не ступала нога человека – не валялось никакого указывающего на близость человеческого жилья мусора, не было вырубок, только девственная природа. Между стволами пробежал лось, в кустах промелькнул рыжий хвост лисицы.

В какой-то момент вокруг что-то изменилось, словно тень набежала. Воздух подернулся легкой дымкой, из которой на траву ступил высокий, молодо выглядящий человек с длинными распущенными черными волосами, с левой стороны заплетенными в тонкую косичку, украшенную разноцветными лентами и бубенцами. Он осмотрелся, вслушался в мир и уверенно зашагал на север.

Дойдя до стоящих рядом трех огромных дубов, человек очертил рукой в воздухе какой-то сложный символ, повернул направо и прошел еще около ста шагов, затем повернулся вокруг своей оси и двинулся уже налево. Пространство вокруг него словно сместилось, вдали раздался отзвук перезвона далеких колокольчиков. Хотя, возможно, это зазвенели колокольчики, вплетенные в его волосы. Человек снова очертил рукой символ, но уже другой, и прыгнул на непонятно откуда взявшийся камень на поляне, где только что была только трава. Камни начали возникать перед ним один за другим, он перепрыгивал с одного на другой, стараясь не коснуться земли. Наконец человек встал на последний, начертил третий символ, поклонился и попросил у хозяина леса дозволения пройти в убежище. Лес зашумел как под резким порывом ветра, и впереди встала стена тумана.

– Благодарю, Хозяин! – поклонился гость. – Я не причиню никому вреда, родом своим, жизнью и честью клянусь!

Соскочив с камня на землю, он решительно ступил в туман. Минуту-другую ничего не было видно, а затем взору гостя предстала высокая стена, состоящая, если присмотреться, из живых деревьев, сросшихся вместе. Пройдя вдоль нее шагов триста, человек добрался до закрытых ворот. Он подошел к ним и встал, не став стучать.

Ждать пришлось довольно долго, прежде чем в воротах отворилась калитка, из которой вышел одетый в желтый балахон полностью лысый человек со странной татуировкой на голове. Узкие щелочки глаз и широкое плоское лицо сразу указали на его восточное происхождение. Он напоминал буддистского монаха да, скорее всего, им и являлся.

– Чего тебе нужно, маг? – проскрипел лысый, его голос был на удивление неприятен, он скрежетал, как гвоздь об стекло.

– Повелитель здесь, – коротко ответил гость.

– Кого ты так называешь?

– Того же, кого зовете Повелителем и вы. Плетущего Путь.

– Ты не лжешь? – Глаза монаха слегка расширились.

– Могу поклясться жизнью, – спокойно ответил гость, подтвердив сказанное печатью своей силы. – Также могу открыть тебе, как главе общины, сознание, если считаешь нужным. Но тебе известно, что в таких вещах я лгать не стану.

– Известно. Скажи лучше другое: почему мы ничего не ощутили?

– Ситуация сложная. Повелитель родился на Земле и, судя по всему, ничего о себе не знает. Инициация началась меньше месяца назад. К сожалению, он засветился перед властными структурами России. В виде Повелителя он неуязвим. В виде человека – наоборот. Светлые решили попытаться его устранить и прислали архов. Повелитель был серьезно ранен, после чего куда-то переместился по нити. Где он сейчас – мне неизвестно. Но он жив, его смерть ощутили бы все, кто хоть немного чувствителен к силе.

– Светлые осмелились?.. – Голос монаха стал похож на шипение змеи. – А что же темные?

– Тут же отмежевались от глупцов и на задних лапках прибежали ко мне. – На губах гостя появилась почти незаметная усмешка. – Впрочем, на данном этапе это неважно. Важно то, что Повелитель, по всей видимости, не контролирует себя и свою силу. Помочь ему научиться это делать сможете, наверное, только вы.

– Не только. Лесные волхвы тоже.

– А они где-то еще сохранились?

– Сохранились, – заверил монах. – Но лесных единицы, и найти их почти невозможно. К вам они не пойдут никогда, вы отошли от заветов предков.

– Мы, наоборот, стремимся не дать погубить уникальную цивилизацию Руси. – В голосе гостя появилась горечь. – Но это старый спор. Мы с тобой знаем друг друга не первую сотню лет, поэтому давай не будем спорить, а подумаем, чем мы можем помочь Повелителю.

– Что ты о нем знаешь?

– Немногое. Белозерский Андрей Михайлович, уроженец Санкт-Петербурга, двадцать два года. Вырос у матери-одиночки, естественно, древней крови. Отец неизвестен, но, скорее всего, тоже такой. Объединение двух генетических линий и дало латентное состояние Плетущего, почему-то не проявившееся, в отличие от других случаев, сразу после рождения. Видимо, именно по этой причине мальчика никто не обнаружил, и он вырос, считая себя обычным человеком. Не знаю, под влиянием чего у него началось проявление истинной сущности, но началось. Плохо, что, переходя в состояние Плетущего, он действует инстинктивно. Он людей начал карать! Понимаешь?.. Людей!..

– Людей?! – Монах даже отступил на шаг от неожиданности. – Это очень, очень плохо… Он же нарушает законы Творца…

– В том-то и дело, – вздохнул гость. – Поэтому мне происходящее сильно не нравится. Нам надо отыскать Повелителя до полной инициации, чтобы успеть ему объяснить хотя бы основополагающие принципы.

– Знаешь, а ведь по здравому размышлению во всем этом можно найти и плюсы. Откуда мы знаем, а вдруг в исключительных ситуациях Плетущим позволено больше того, что мы знаем?

– Возможно. Но не хочется рисковать.

– Надеюсь, ты не станешь следовать примеру светлых глупцов? – И так узкие глаза монаха превратились в совсем уж щелочки.

– Нет, конечно, – удивленно посмотрел на него гость. – В общем, предлагаю забыть обо всех прежних разногласиях и общими силами искать Повелителя.

– Что ж, в такой ситуации действительно лучше забыть. С чего начнем?

– Я навесил следящие плетения на всех людей, имеющих отношение к поиску Андрея Белозерцева в ФСБ и других властных структурах. Также необходимо, чтобы вы своими методами поискали его кровных братьев.

– У Повелителя есть кровные братья? – оживился монах. – Это хорошо, это якорь для него. Кто они?

– Владилен Шнайдер из Казани и Афанасий Непыйвода с Дальнего Востока, – сообщил гость. – Точных адресов пока не знаю.

– Мы сами найдем их, можешь не беспокоиться. И обучим, чему следует.

– Бр-р-р, ваши методы обучения… Ну да ладно, это ваше дело. Прошу учесть, что у меня еще есть дела – сам, наверное, видел из ментала, какой черный вихрь продолжает раскручиваться над Украиной, на его хоть относительное сдерживание уходят почти все наши ресурсы. Полностью остановить его было не в наших силах, но хоть немного сгладили, и то хлеб, допустить образования воронки инферно мы не вправе.

– Если Повелитель примет свою сущность, то он не только остановит, но и сделает все, что посчитает нужным, – возразил монах.

– Так-то оно так, но когда это случится? – скептически поинтересовался гость. – Не знаешь? То-то же. А я себе не прощу, если ничего не сделаю. И так виноват в том, что прошляпил стороннюю раскачку украинского эгрегора.

– Ты всегда любил брать на себя ответственность за то, за что отвечать не в состоянии. Но это твой выбор, поэтому отговаривать не буду. Меня сейчас интересует только Повелитель. Мы сегодня же сообщим всем общинам о нем и приступим к поискам.

– Хорошо. Возьми портальный амулет, он ведет в нашу главную резиденцию в Твери. Прошу также дать доступ на прямую телепортацию в обитель и разрешение на мысленную связь, чтобы не тратить время на поиски друг друга, если что-то случится.

Гость протянул монаху простенько выглядящий кулон на обычном шнурке, тот принял, а затем кивнул.

– В случае любой новой информации о Повелителе тут же сообщи мне, – попросил он.

Обговорив еще несколько важных для них вещей, старые друзья-соперники распрощались. Князь отошел на пару шагов и растворился воздухе. А глава воинов Пути планеты Земля усмехнулся, укоризненно покачал головой и скрылся в воротах обители.

6

Лес вплотную подступал к бревенчатому срубу, покрытые инеем стволы деревьев виднелись у самых поросших мхом стен. Изба была простой, но не такой уж и маленькой – три комнаты да кухня с прихожей. Из трубы курился дымок – конец февраля, как никак, холодно.

Раздался скрип снега, и из-за избы показался человек, несущий ведро с водой. Судя по белой бороде по грудь, он был уже стар, но при этом крепок, кряжист и очень высок, не менее двух метров роста. Впрочем, последнее стало ясно только после того, как он подошел к двери стоящего шагах в двадцати сарая – чтобы войти, старику пришлось пригнуться. Там он вылил воду в корыто похрюкивающему огромному кабану.

Выйдя наружу, Иван Трофимович окинул взглядом чистое небо – чудный зимний денек. Затем присел на лавку у стены и задумался. Они с внуком давно не жили в поселке, почти круглый год проводя далеко в тайге, охотились на пушного зверя. Ну, а о другом занятии старика никто не подозревал, да и не надо простым людям о таком знать, не их это дело. Главное, что лес держит, помогает ему, да Хозяина лесного уважает, как волхву и должно.

На память пришел внук, и Иван Трофимович улыбнулся – слава богам, в него Афонька удался, а не в отца, которого старик считал своей неудачей. Мало того что в город сбежал из леса, так еще и родовому искусству учиться не пожелал. Эх, не на той женился, не на той… Но что уж теперь, жена давно в землю легла, сорок годков как. Да и сын с невесткой глупо погибли – на машине разбились. Долго старику внука искать потом по детским домам пришлось, а еще дольше – опекунство оформлять. Зато вырос Афонька с ним, в лесу. И сам скоро волхвом станет, коли не сглупит, не пойдет по легкой дорожке. Но вроде парень умный, не должен.

Вспомнился незваный гость, появившийся вчера утром. Кровный брат Афоньки, как выяснилось, они втроем в армии побратались, уходя на дембель. Дело, конечно, хорошее. Армейское братство – оно и есть армейское братство. Беда в том, что Андрей человеком не был. А вот кто он, старый волхв пока так и не понял – силой от парня тянуло страшной, даже жуткой, такая разве что какому богу под стать, никак не человеку. Да и остальное…

Иван Трофимович закряхтел и укоризненно покачал головой. Он и сам на многое способен, но то, что довелось увидеть вчера утром, не лезло ни в какие ворота.

Они с внуком только собрались уйти в лес, ведь до древнего капища, возрожденного еще отцом старого волхва, идти было три дня, если не по тайным тропам. Но какой смысл в том, коли спешки нет? Внезапно сила мира, до того текущая через все вокруг спокойной рекой, взбаламутилась, казалось, само пространство изогнулось, словно несколько миров одновременно соприкоснулись и тут же разошлись. А на снегу перед Афанасием и Иваном Трофимовичем из ниоткуда возник человек в бело-красном плаще.

Только через несколько мгновений волхв понял, что красные пятна на плаще – это кровь. Грудь длинноволосого парня была превращена буквально в месиво, военный опыт сразу вспомнился, и старик вздохнул – не жилец, однозначно не жилец.

– Андрюха! Ты?! – вдруг выдохнул Афанасий и рванулся поддержать зашатавшегося гостя.

– Это кто, Афонь? – хмуро спросил Иван Трофимович.

– Братишка мой кровный, Андрюха Белозерцев, в армии побратались… – неохотно пробасил внук. – Я те говорил. Деда, ты того, бинты неси!

В этот момент гость изогнулся в руках Афанасия и принялся блевать. Точнее, он начал выплевывать окровавленные пули. От неожиданности старый волхв едва не сел прямо на снег. Его внука какая-то сила отбросила в сторону, а Андрея затрясло, словно он схватился за оголенный провод под напряжением. Плащ разлетелся ошметками, изорванная грудь вспучилась волдырями, по телу пробежали сине-зеленые разряды, а затем с небес прямо в его макушку ударил поток лохматого, белого пламени. Огонь объял Андрея полностью, но ненадолго – на каких-то несколько мгновений. А когда опал, Иван Трофимович в сердцах помянул Мару и Чернобога – ран на теле гостя не осталось. Вместо них была мертвенно бледная, но здоровая кожа. Гость пошатнулся и рухнул навзничь, лицом в сугроб.

– Андрюха, держись! – Снова ринулся к нему Афанасий и поднял на руки, как ребенка, что при его росте было неудивительно. – Деда, пошли!

Старый волхв, потрясенно качая головой, двинулся за внуком в дом, про себя продолжая поминать всех темных богов и прося светлых избавить его от наваждения. Но ничего не менялось, от гостя все так же веяло пугающей, ледяной, нечеловеческой силой, от которой душа уходила в пятки. Да с кем же они столкнулись?!.

Уложив потерявшего сознание Андрея на широкую лавку, Афанасий обтер с него влажной тряпкой сгустки крови, затем внимательно осмотрел, но не нашел ни одной раны. Вот только под кожей, словно стая змей, вращались белесые, мерзкого вида желваки. Да иногда то над грудью, то над головой на секунду-другую возникало едва заметное желтоватое свечение.

Наконец гостя переодели в чистую рубаху и переложили на постель.

– Иди сюда, Афоня, – приказал Иван Трофимович. – А ну рассказывай! Ты говорил, что побратим твой нормальный человек был, а не вот это…

– Извини, деда, что хошь говори, но он мне брат, – сверкнул на него глазами молодой гигант. – Это ж куда Андрюха влип, что окромя, как ко мне, ему бежать некуда было?..

– Тут ты прав, влип твой братишка серьезно, – согласился старый волхв. – Только влип он во что-то не человеческое. Знаю, что не любишь особо этого, но погляди его сейчас.

Афанасий поморщился: он действительно не слишком любил переходить на истинное зрение, после него глаза часа три пекло, как огнем, но послушался деда. И ошарашенно замер. Лежащий на кровати человек действительно был кем угодно, но только не человеком – такой жуткой силой мог обладать разве что аватара бога или достигший грани перехода живым в вырий высший волхв, а таких за последние полтысячи лет в мире не рождалось. Но несмотря на это перед ним все равно был Андрюха, о чем четко говорила метка кровной связи в ауре! Что же с ним случилось-то?..

– Не трожь его, – предупредил Иван Трофимович. – В себя придет, расспросим. Сходи в подпол, травок набери, надо живу ему сварить. Человека я бы ею поить не стал, а ему на пользу пойдет.

– Живу… – задумчиво пожевал губами Афанасий. – Ну, лады, деда.

Десять часов старый волхв готовил отвар, от которого любой, не имеющий силы богов, отдал бы концы сразу. И все получалось, словно кто наворожил на удачу. Раньше ведь сразу живу сварить не получалось никогда, уж больно задача сложная, а сейчас и полусуток не прошло – готова!

Напоив беспамятного, он покивал – и в самом деле на пользу пошло, вон как сразу аура выровнялась, посветлела. Он долго всматривался в гостя и чесал затылок, пытаясь вспомнить, у кого же может быть столь ослепительно-белая аура. Пока, правда, еще не совсем белая, но стремительно светлеет. Скоро любому владеющему истинным зрением будет лучше не смотреть на Андрея, чтобы не ослепнуть.

Внешность гостя почему-то была знакома. Не сразу старый волхв вспомнил, что так выглядят люди древней крови. Надо же, думал, что все они давно вымерли, ан нет. Еще какая-то мысль на краю сознания не давала Ивану Трофимовичу покоя, но он никак не мог поймать ее за хвост. Что-то еще прадед говорил о древних важное, но что именно?

Решив не пытаться вспомнить то, что вспоминаться пока не хотелось, волхв пожарил мяса, и они с внуком поели. После еды Иван Трофимович вытряс из не любящего много говорить Афанасия все подробности знакомства с Андреем и крепко задумался. Правдолюб, значит? Причем порой там, где не надо? Это опять что-то напомнило.

Только вечером, когда они уже собрались ложиться, до старика дошло, кого же ему мучительно напоминал длинноволосый юнец. Но поверить в такое? Нет, слишком невероятно. Решив все же проверить, он полез в подпол за тремя древними книгами, которые бережно хранили вот уже больше двадцати поколений их рода.

Устроившись за столом с кружкой травяного чая, волхв отобрал один из трех гримуаров, в котором, в основном, повествовалось о разных нечеловеческих и надчеловеческих сущностях, могущих посетить мир или рожденных в нем. Начиная от лесных духов и мировых богов, заканчивая Контролирующими, Палачами и Демиургами. Информация, правда, была крайне скудной, высшие никогда не любили делиться знаниями о себе с людьми, что, впрочем, совершенно естественно.

Найдя раздел о людях древней крови, полностью невосприимчивых к какому-либо волхвованию, старик внимательно прочел посвященные им пять страниц и задумался. Значит, они всегда на одно лицо, всегда похожи на того из родителей, в ком сильна древняя кровь. А если оба родителя таковы? Что тогда?

А тогда, если вспомнить наставления прадеда, можно предположить рождение так называемого отродья, чудовищного ребенка, обладающего с рождения силой, способной без контроля раздробить весь мир в куски. Поэтому все обладающие силой, кроме, естественно, лесных волхвов, никогда не лезших ни в какие распри, стремились таких детей уничтожить сразу после обнаружения. И шли ради этого на что угодно, понимая, что в ином случае на Земле может погибнуть все живое. Никому почему-то не пришло в голову попытаться обучить «отродье» контролировать свою силу.

Иван Трофимович, уловив, наконец, не дававшую ему так долго покоя мысль, встал и нервно заходил по комнате. А что, если Андрей – отродье, не проявившее себя во младенчестве? Уж слишком не похожа его аура ни на что и ни на кого. Вдруг он был закрыт до последнего времени, никак не проявлял силу? А потом по какой-то причине началась инициация, и сейчас бедняга ничего не понимает и не знает, что с ним творится. Если так, то Андрея можно только пожалеть. Становится понятным, почему его попытались убить – никому из иерархий не хочется делиться властью.

Хочешь не хочешь, но придется помочь – раз Андрей стал кровным братом Афанасия, то ему, старому, он тоже внук. Вот только уверенности в том, что сможет подсказать гостю, как обуздать его невероятную силу, у старого волхва не было ни на ломаный грош – ну не сталкивался Иван Трофимович ни с чем подобным, просто не сталкивался, а потому пребывал в растерянности.

Он вернулся к книге и перелистнул еще несколько исписанных плотным почерком страниц. Что-то привлекло внимание, и он вчитался. По коже от внезапной догадки прошел морозный холодок. Кто-то из предков предположил, что отродья – это будущие Палачи… Но нет, невозможно! Или возможно? Старик яростно потер виски, и на всякий случай перечитал всю доступную информацию по Плетущим и Мастерам Пути. Никто из них в этот мир давно не приходил, не было нужды – сами справлялись, слава богам, не давали миру рухнуть в серость. К сожалению, ничего не подтверждало его догадку, только интуиция, а она – не доказательство.

Иван Трофимович встал и закрыл книгу. Он принял решение. Палач Андрей или не Палач, но без помощи ему со своей силой не справиться. А значит, он поможет. Сумеет ли тот этой помощью воспользоваться? А это уже от него самого зависит, и только от него самого.

* * *

Новая служба энтузиазма у Михаила с Виктором не вызывала, они предпочли бы заниматься тайными операциями в тылу противника, а отнюдь не поисками Андрея Белозерцева. Начальство утверждало, что беловолосый – это он, но майору со старлеем поверить в такое было трудновато. Ведь по всем отзывам обычный парень. Да, слегка дурноватый, рвущийся защищать правду не там, где надо, но обычный. А вот беловолосый… Это совсем другое дело. Они не могли не понимать, что тот действовал по справедливости, наказывая подонков, которых по закону не накажешь. И в душе одобряли его действия.

Впрочем, от их желания или нежелания ничего не зависело – оба понимали, что такое приказ. Начальство не пожелало привлекать новых людей к делу, и теперь Алексеев с Духовым в сопровождении Головатова и Саенко летели в Казань, к армейскому другу Белозерцева. Они не понимали, зачем понадобились для столь простого дела – защищать следователей не от кого, не станет нападать на них обычный гражданин, да еще и немец по национальности – немцы всегда отличались крайней законопослушностью.

Глядя в иллюминатор на простирающуюся внизу клетчатую землю, Михаил пытался разобраться в самом себе и своих взглядах. Когда служил в армии, все было просто: здесь свои, а там – враги. Врага надо уничтожить любой ценой, пока он не уничтожил тебя. Но как понять, кто на гражданке враг? Сам вон попал на работу к такой твари, что проб ставить негде. А все почему? Не разбирался в гражданской жизни, ухватился за первое выглядевшее достойным предложение – жить-то на что-то надо, за свои тридцать пять лет он почти ничего не скопил, а что было – досталось жене при разводе.

Михаила всегда смущала откровенная несправедливость окружающей жизни. В ней преуспевали отнюдь не те, кто должен был преуспевать. Наоборот, наверх взбирались самые подлые, самые пронырливые и гнусные людишки, с которыми даже находиться рядом было противно. А затем пролезшие наверх постепенно создавали условия, чтобы подняться могли только такие же, как они сами. Иногда это не срабатывало, и тогда стране предоставлялся шанс хоть немного ожить. Но стоило оказаться у власти хоть одному из этих, как все и вся предавалось и продавалось. Ради личной выгоды – больше ничего для таких выродков не существовало. Чести, веры, любви, достоинства, гордости и прочих человеческих качеств для них нет.

А зовущие себя либералами и демократами пресмыкаются перед такими. Для них ведь главное «свобода» от всего человеческого, возможность творить любую мерзость безнаказанно. При этом они подсознательно ощущают, что творят именно мерзости, и до смерти боятся воздаяния. Потому так и протестуют против любой сильной власти – для них само существование силы, способной привлечь их к ответственности, является кошмаром.

К счастью, эти господа так и не сумели полностью развратить русский народ по примеру Запада, и теперь в России слова «либерал» и «демократ» стали ругательствами. Это данных господ дико возмущало – они даже решили, что русский народ их, таких «святых» и «праведных», недостоин, а значит, такого народа не должно быть. И стали прилагать к этому все усилия, радостно подпевая любому врагу. Они не понимали, что вызывают тем самым еще большую гадливость к себе, и продолжали угождать своим хозяевам.

Вспомнились девяностые годы прошлого столетия, и Михаил невольно сжал кулаки от ярости – все порушили, что смогли, да еще и радовались этому. Скоты! К счастью, пришел президент, который понемногу стал отбирать власть у либералов и заново отстраивать страну и армию. Началось перевооружение, восстановление разрушенных «эффективными собственниками» заводов. Это настолько пришлось не по вкусу либеральной интеллигенции, что президента обвинили в фашизме, начали дружно втаптывать в грязь – ведь для либерала главное ослабить родину, а ее усиление приводит его в ужас. Как же, проклятая тюрьма народов снова сможет противостоять благословенному Западу! Не допустить! Запретить! Остановить!

Но и помимо либералов хватало нелюдей, особенно из разбогатевших в девяностые. Наворовавших столько, что не сосчитать, ограбивших весь народ. Но сделавших это в «законном» порядке, поэтому тронуть их было нельзя. Поэтому так встревожило высокое начальство появление беловолосого, который на человеческие законы плевал с высокого потолка. Его не подкупишь, не обманешь, не переубедишь. У него одно: виновен? Значит, будешь наказан. Без лишней говорильни. И это майору безумно нравилось. Только так и надо с нелюдью поганой поступать!

Знакомые, увлекающиеся мистикой, как-то сказали, что на Земле практически не работает закон Воздаяния. Может, и так, Михаил в столь высоких материях не разбирался, но несправедливость окружающего мира видел. Вот только что делать для исправления ситуации не понимал. Очень хотелось, чтобы появилась возможность все изменить, он готов был служить тому, кто на это способен, но где такого кого-то искать?

Судя по ощущениям, самолет пошел на посадку, и Михаил отвлекся от размышлений. Ему почему-то казалось, что они зря отправились в Казань – нет здесь Белозерцева, и не было. А где он может быть? У своего второго друга? С Дальнего Востока который? Вполне возможно. Если для него расстояние ничего не значит, то он и там мог оказаться.

Пока самолет выруливал к зданию аэропорта, Михаил еще раз прокрутил в памяти запись нападения на лаборатории и камеру Белозерцева. Уровень нападавших потрясал, он не представлял, как можно с ними справиться, если их только крупнокалиберные пулеметы берут. Понятно, почему руководство ФСБ в таком шоке. Ведь пришлось столкнуться с чем-то сверхъестественным. Впрочем, после беловолосого уже ничему удивляться не стоит.

Внезапно в голову пришла одна мысль, и майор даже вздрогнул. Ведь что же получается, после столкновения со всем этим земная цивилизация необратимо изменится? Обязательно, не сможет не измениться. И эти изменения могут перевернуть все вокруг с ног на голову. Если, конечно, те, кто не заинтересован в изменениях и имеет власть, не помешают. Только Михаил почему-то сомневался, что у них получится. Надвигалось нечто глобальное, и он был этому рад.

Даже без вмешательства внешних сил в мире творится непонятное. Взять хотя бы победивший в 14-м году киевский майдан, который кто-то использовал для своих целей. Вначале обманутые люди вышли протестовать, а затем началось – на майдан зачастили западные политики. А уж после того, как боевики в масках принялись забрасывать коктейлями Молотова безоружных милиционеров… После этого окончательно стало ясно, что на Украине происходит что-то страшное. И действительно, там началась откровенно нацистская вакханалия, вскоре развернувшись вовсю. Прыгающие толпы, призывающие вешать и резать русских, еще тогда потрясли Михаила до глубины души. А ведь русские считали украинцев братьями! Только вот последние, похоже, так не думали и готовы были убивать любого, кто отказывался принимать их звериную, бесчеловечную идеологию. А затем началась война на Донбассе, и длится уже почти пять лет. Судя по всему, Украину вскоре ждет страшная, жестокая гражданская война по всей территории страны. Может, это и к лучшему – другого способа для ее жителей освободиться от нацистов Михаил не видел.

Прямо к трапу самолета подали присланную из местного ФСБ машину. Головатов и Саенко по дороге переговаривались, а Алексеев с Духовым предпочли помалкивать, неуютно чувствуя себя в штатском.

До квартиры Шнайдера пришлось ехать около часа. Местные коллеги сообщили, что тот сейчас дома. Когда приехали, Михаил окинул взглядом самую обычную обшарпанную хрущовку и усмехнулся – сам в Питере жил в такой же. Богатые люди в подобных домах не живут, поэтому финансовое положение друга Белозерцева сразу стало ясно.

Дверь не открывали довольно долго, затем щелкнул замок, и на пороге появился среднего роста хмурый светловолосый красавчик. Михаил хмыкнул про себя – девки, наверное, за ним шлейфом вьются. Но при этом довольно развит, крепкие сухие мышцы, видно, что тренируется.

– Шнайдер Владилен Рихардович? – поинтересовался Головатов.

– Да.

– ФСБ. – Оперативник предъявил удостоверение. – Нам нужно с вами поговорить.

– О чем? – подозрительно прищурился Шнайдер.

– Ну не здесь же?

– Хорошо, заходите.

Шнайдер впустил гостей, подождал, пока те разделись, и провел, с тревогой поглядывая на них, в комнату. Видимо, хозяин был дома один, поскольку на шум больше никто не вышел. Он принес на всех стулья и вопросительно уставился на Головатова.

– Нас интересует ваш армейский друг, Андрей Белозерцев, – не стал тянуть резину тот.

– Я с момента демобилизации его не встречал. – Лицо Шнайдера осталось невозмутимым, однако в глазах мелькнула настороженность. – А в чем дело?

– Ваш друг попал в неприятную историю, ему угрожает опасность, – объяснил оперативник. – Прошу, если он появится, немедленно сообщить нам. Или хотя бы дать ему наш телефон, чтобы он сам мог связаться.

По виду Шнайдера сразу стало ясно, что он не верит питерским гостям ни на грош, однако сообщать им об этом не собирается. Что ж, Михаил его прекрасно понимал – если бы органы заинтересовались кем-то из его друзей, он и сам им не поверил бы и постарался бы предупредить этого друга.

– А вы разве не знаете, где его искать? – спросил наконец Шнайдер.

– К сожалению, не знаем, – вздохнул Саенко. – Квартира опечатана, телефона у Белозерцева либо нет, либо номер неизвестен.

– Я знаю только старый номер и адрес.

– Возможно, у вас есть его сетевые контакты. Кое-какие мы нашли, но это вряд ли все. Прошу понять – мы не желаем Андрею ничего плохого, мы даже не собираемся его арестовывать, это не имеет ни малейшего смысла, мы просто просим, чтобы он связался с нами. Особенно в свете последних событий.

«Знал бы ты, парень, почему не имеет смысла… – иронично хмыкнул про себя Михаил. – Его поди арестуй… Он сам кого хочешь арестует».

– Хорошо, я могу назвать его адреса на mail.ru и в контакте, – пожал плечами Шнайдер. – Больше никаких не знаю.

Он встал, взял лист бумаги и ручку, после чего написал пару строчек и отдал лист Головатову. Тот бережно уложил полученное во внутренний карман пиджака.

После этого оперативники принялись расспрашивать Шнайдера о характере Белозерцева. Тот отвечал крайне неохотно, слова приходилось из него буквально клещами тащить. Михаил покосился на Виктора, тот незаметно кивнул в сторону молодого немца и слегка приподнял кончики губ. Одобряет, как и он сам – своих не сдают, это больше чем правило, это закон чести.

Судя по их виду, понимали данную истину и Головатов с Саенко, поскольку выглядели уж больно кислыми. Допрашиваемый же то и дело бросал озадаченные взгляды на майора со старшим лейтенантом – явно заметил их сходство с Белозерцевым. Наконец он не выдержал и спросил:

– Простите, вы родственники Андрея?..

– Нет, – ответил Михаил, взглядом спросив разрешения у Головатова и получив его, тот на мгновение прикрыл веки. – Нас самих это сходство сильно удивляет. Между собой мы тоже не братья, доказано.

– На вашего друга похоже еще множество людей по всему миру, – заметил эфэсбэшник, явно довольный реакцией Шнайдера. – И это часть того, во что он влип. Мы всего лишь хотим ему помочь.

– Могу дать еще одно его мыло… – неохотно сказал тот. – О нем только мы трое и знали.

Он написал еще что-то на клочке бумаги. Но Михаил понимал, что Шнайдер все равно сообщил не все, есть у троицы побратимов еще какие-то способы связи.

Поспрашивав Шнайдера еще около получаса, гости из Питера вынуждены были распрощаться. Головатов и Саенко выглядели откровенно недовольными – ничего важного они так и не узнали. Несколько мелочей о характере Белозерцева никак не оправдывали поездку в Казань.

– Похоже, придется лететь на Дальний Восток… – задумчиво произнес Головатов, бросив задумчивый взгляд на Михаила с Виктором.

Те молча переглянулись. Придется, так придется.

* * *

Происходило что-то очень странное, и Альвену было очень неуютно из-за этого. Он уже признался себе, что совершил ошибку, страшную, непоправимую ошибку, за которую придется расплачиваться. И если бы все хоть получилось, так нет же – недопалач ушел. Где его теперь искать? Что он теперь предпримет? Станет или не станет мстить? Ответов на эти вопросы не было.

Но мало того! Так ко всему прочему еще и темные исчезли неизвестно куда! О чем речь, темная иерархия просто растворилась, вывела из всех известных Альвену проектов свои средства, ни одного их их магов найти не удалось. Даже аурный поиск по всей планете ничего не дал. Темных просто не стало. Но такое невозможно, а значит, они спрятались. Почему?.. По какой причине, черт возьми?..

Губы главы светлой иерархии искривились. Небось, твари, узнали о его ошибке и поспешили дистанцироваться от неудачников. Чего еще от них ждать? Только о собственной выгоде и пекутся, не понимая, что он хотел избавить всех от Палача. Или понимая, но им на это плевать.

Альвен резко повернулся к ожидающему его старшему аналитику иерархии, Кайлу Дэвису, в далеком прошлом рыцарю-крестоносцу, столкнувшемуся с магией во время первой войны за Гроб Господень.

– Первичные выводы? – Бас главы иерархии привычно рокотал.

– Ничего хорошего, – холодно ответил аналитик. – На данный момент я могу с уверенностью утверждать, что многие наши проекты, в том числе и украинский, тайно, ради каких-то своих целей поддерживали темные. Мы об этом не имели понятия, что немало говорит о качестве работы наших спецслужб. Понятно, что оппоненты работали через подставных лиц и общественные фонды, но не в этом суть. Сейчас они поддержку полностью прекратили, вывели свои деньги и зачистили фигуры влияния, после чего в реализации проектов начались сбои. На Украине же вообще катастрофа, поскольку наверх там выведены не те люди, без контроля со стороны сразу начавшие совершать кардинальные ошибки, из-за которых общество еще сильнее раскололось. В итоге можно ожидать полномасштабную гражданскую войну к концу года, противоречия разных слоев общества нарастают с каждым днем, и вскоре за оружие возьмутся даже обыватели, которым разборки радикалов и постоянное ухудшение уровня жизни надоели до зубной боли. Думаю, пора полностью дистанцироваться от националистов и свернуть их поддержку, пользы от них больше нет, сплошной вред.

Невозмутимость на миг изменила Дэвису, его голос дрогнул:

– Думаю, мы изначально ошиблись и поставили на Украине не на тех. Чем нужно было думать, чтобы первым законом нового правительства после свержения Януковича стала отмена статуса русского языка?! Однозначно не головой. В русскоязычных областях и так никогда не любили западных украинцев, считая их нацистами, а после этого утвердились в своем мнении окончательно. Потому и началась заварушка на Донбассе, восточные украинцы, большей частью говорящие по-русски, не выдержали такого надругательства над собой. А ведь вполне можно было обойтись без этого…

– Мы хотели заманить Россию в ловушку, втянув ее в войну.

– Не получилось, – насмешливо осклабился аналитик, всегда ведущий себя независимо, что порой сильно раздражало главу иерархии. – Не пришла она на войну. Даже ваша крымская ловушка пошла на пользу России и только России, хоть и обошлась ей очень дорого. Причем назад отыгрывать стало поздно еще в том же 14-м году, основные процессы были запущены без возможности остановки. Да вы, впрочем, и не хотели останавливать, считали, что со всем справитесь. А что теперь?

– Не знаю, – хмуро проворчал Альвен. – Что посоветуете?

– Не рискну сейчас ничего советовать. В данных обстоятельствах любой наш ход ведет к проигрышу, поэтому предлагаю выждать. А когда станет ясно, в какую сторону все пошло, тогда и реагировать.

– Очень не люблю выжидать… – сжал кулаки глава светлой иерархии.

– Не любите?.. – Тон аналитика сделался язвительным. – А что делать? Нас переиграли! Причем переиграл неизвестно кто – не темные! Я вам не раз говорил, что против нас кто-то тайно играет, но вы отказывались верить без зримых доказательств. Посмотрите на нынешнюю ситуацию – какие вам еще доказательства нужны?

– Это точно не темные? – На лице Альвена отобразилась досада.

– Не их почерк, они действуют грубо, нахрапом, поэтому я и заметил вывод их средств из Украины и Европы, – отрицательно покачал головой Дэвис. – На сей раз они были осторожнее, но все равно наследили.

– А куда вывели?

– Вот это выяснить не удалось. Но по логике событий – в Россию.

– Россию?! – не поверил глава светлой иерархии. – Да зачем Торису эта проигравшая страна?!

– Проигравшая?.. – раздвинул губы в издевательской ухмылке аналитик. – Да ну? А припомните-ка, что нам так и не удалось разделить ее, невзирая на все усилия. Да и вообще ни один из наших проектов в России так и не вышло реализовать в полной мере. Кроме развала СССР, но и по этому поводу возникает, по здравому размышлению, немало вопросов.

– Ситуация с Украиной – последний камень в корзину развала России, – уже несколько неуверенно заявил Альвен.

– Это если те, кто стоит за этой страной, сглупят. – Дэвис откинулся на спинку стула. – А на них, если судить по последним годам, это не похоже.

– Но кто это, если они существуют?! – не выдержал глава светлой иерархии.

– Не могу сказать, – развел руками аналитик. – Не знаю. Но они есть. Так что озадачивайте разведчиков, поисковиков и всех прочих. Пусть начнут хоть как-то шевелиться. А то успокоились на том, что единственный противник – темные, а их тактика давно известна. Как выяснилось, зря.

– Хорошо, озадачу, – помрачнел Альвен.

От одной мысли, что Дэвис прав и в мире существуют еще какие-то неизвестные силы, магу становилось тошно, он даже не пытался предположить, какими окажутся последствия, четко осознавая, что хорошими они быть не могут по определению. И это не считая исчезнувшего недопалача, о котором забывать тоже не следует.

– Есть еще одно, – после недолгого молчания снова заговорил аналитик. – И это проверенная информация, я не стал бы докладывать вам, если бы многократно не проверил.

– Что еще?..

– Закон Воздаяния. Он снова действует. Пусть еще не в полной мере, но все же…

– Что?!! – задохнулся от ужаса Альвен.

Он содрогнулся, вспомнив, сколько усилий и времени пришлось потратить предкам, чтобы хотя бы ограничить этот проклятый Закон, наказывающий любого, кто вышел за определенный набор правил, невзирая на то, что многое делалось ради общего блага, великой цели. Даже сильные получали наказание, порой страшное, если осмеливались пойти против законов мироздания и начать действовать в своих интересах, и это сильных бесило. Они смогли в конце концов изменить ситуацию. Но если Закон снова действует, то все, вообще все может пойти прахом. И что делать?..

– Вы уверены? – взял себя в руки глава светлой иерархии.

– К сожалению. Когда на нескольких наших людей начали буквально сыпаться неприятности, я сперва задумался, не понимая, что происходит, затем стал следить за ними и обнаружил некие закономерности. Неприятность следует за поступком и всегда адекватна ему, а такая зависимость однозначно говорит о действии вышеуказанного закона.

– Сам собой он заработать не мог… Уверен в этом полностью, знаю, каким образом было приостановлено его действие. Значит, его кто-то запустил.

– Полностью с вами согласен, – медленно наклонил голову Дэвис. – Но я не представляю, как это можно было сделать.

– Я тоже, – вздохнул Альвен. – И мне это крайне не нравится. Ни одно серьезное дело не делается чистыми руками, это просто невозможно. Но из-за закона Воздаяния очень быстро последует наказание за любое серьезное деяние, причем наказание страшное и неотвратимое. Результата своих действий можно просто не дождаться…

– Да, придется полностью менять образ действий, – согласился аналитик. – Но что делать дальше – решать вам, я свой долг выполнил – обнаружил то, на что стоит обратить внимание.

– И я крайне вам за это признателен, – кивнул глава светлой иерархии. – Не смею вас больше задерживать.

– Всего доброго, – попрощался Дэвис и вышел из кабинета.

Альвен отошел к окну и уставился на хорошо видимый с пятидесятого этажа город. Впрочем, он не видел того, что происходило внизу – слишком о многом нужно было подумать, слишком много важных решений принять.

* * *

Стена внезапно пошла легкой рябью и выпустила из себя невысокого лысого человека в желтом балахоне. Князь приподнял брови и тяжело вздохнул – самые лучшие и проверенные барьеры и щиты не не помеха этому любителю ходить напрямик. Никакие пространственные и даже временные свертки не способны надолго задержать Гуена, если тот куда-то стремится. Чертов монах!

– Ну, здравствуй… – нехотя поприветствовал Игорь гостя. – Надеюсь, шум не поднял? А то мои сейчас прискачут…

– Не прискачут, – отмахнулся наставник воинов Пути, падая на стул. – Забегался! Ну и денек!

– Набегал хоть что-нибудь?

– Увы мне… Повелителя обнаружить так и не смог, единственно, что стало известно – он где-то на Дальнем Востоке. Но Дальний Восток большой. Побратима его, Непыйводу, тоже не нашли, выяснили только, что они с дедом далеко в тайге живут, а где точно – никто не знает. В поселке появляются раз в год, не чаще. А вот дед там, судя по отзывам, очень интересный – на лешего видом смахивает, многие его лешим и кличут.

– Лесной волхв?! – изумился князь. – Да неужто?..

– Точно не знаю волхв ли, но старик однозначно непростой, – дернул щекой монах. – Знахарь, травник и все прочее, не раз излечивал тех, от кого врачи отказывались, а это немало значит. Но когда вокруг много людей не любит, а уж о городах и упоминать нечего – не бывал там много лет. Если Повелитель попал к нему, то это неплохо. Волхв или колдун вполне мог скрыть свое обиталище от поиска – иначе не вижу причины, по которой мы не нашли Плетущего с его специфическим привкусом силы.

– Да, вы бы нашли, – кивнул Игорь. – Следы его деяний обнаружили?

– Обнаружили, – осклабился Гуен. – Ты будешь смеяться, но кармических нарушений нет.

– Как это нет?.. – растерялся князь. – Он же людей наказывал!

– И что? – пожал плечами монах. – Видимо, я был прав, и в некоторых ситуациях Палач имеет право и на такое. Ведь каждый из наказанных получил только то, что должен был получить в посмертии, ни каплей больше.

– Похоже, мы многого не знаем о мироздании и его законах… – признал Игорь, до сих пор считавший наоборот.

– Я тебе всегда то же самое говорил. – Взгляд Гуена сделался насмешливым. – Но твоя самонадеянность не давала тебе осознать этого простого факта. Надеюсь, ты наконец-то поумнеешь. Не мальчик, поди.

Князь недовольно поджал губы – не хотелось признавать правоту старого то ли друга, то ли врага, он за все сотни лет знакомства так и не определился, кто же для него этот монах. Но придется признать – в свете последних событий стало ясно, что Игорь действительно мало знает, что все его знания не стоят выеденного яйца. Происходило нарушение основополагающих принципов мироздания, но виновный в этом не понес наказания. А значит, вывод ясен – далеко не все так, как принято считать.

– У меня появилось одно подозрение, – нарушил молчание Гуен.

– Какое? – уставился на него Игорь.

– Повелитель появится сам, искать его бессмысленно. Он придет в нужное время.

– Дай Род, чтобы ты был прав.

– Не могу быть уверенным, но ощущаю, что все так, – усмехнулся монах. – Кстати, второго побратима Повелителя, Шнайдера, мы уже взяли в оборот. Он сильно интересовался боевыми искусствами, вот мы и подвели к нему наставника – лучших бойцов, чем мы, сам понимаешь, в мире нет.

– И что Шнайдер? – заинтересовался князь.

– Староват, но толк будет, если гонять как следует. Ну и обряды все нужные провести.

Вспомнив пресловутый да-алль, ускоряющий реакцию вдесятеро, Игорь поежился. Обряды воинов Пути – тот еще кошмар, хотя они и очень действенны. Впрочем, раз Идущие занялись Шнайдером, то пусть и дальше ведут его. Князя в данный момент терзал совсем другой вопрос – что конкретно делать в ближайшее время. Ведь явление Палача, пусть даже неопытного и необученного, смешало на доске все фигуры в неопрятную кучу. И что будет дальше – предсказать в принципе невозможно.

Игорь вздохнул и вернулся к разговору. Однако говорить было уже не с кем – Гуен, воспользовавшись тем, что хозяин отвлекся, ушел по-английски, не прощаясь. И опять, сволочь старая, не потревожил даже нитей сигнализации, не говоря уже о том, что не обратил никакого внимания на барьеры.

Ладно, ушел и ушел. И Игорь вернулся к осмыслению своих возможных действий в России и на Украине. Оставлять все на самотек он не собирался.

Нить осознания

1

Время шло, беловолосый больше не появлялся, и поднявшаяся в высших эшелонах страны паника понемногу улеглась. Тем более что хватало других забот. Особенно с Украиной, где с подачи США сначала произошел фашистский переворот, а потом уже несколько лет продолжалась вялотекущая гражданская война. Впрочем, Украина русским к нынешнему времени уже сильно надоела, и ей в новостях с каждым днем уделялось все меньше внимания. Хотят быть идиотами? Их выбор, пусть только потом не жалуются на то, что к ним и относятся так, как они того заслуживают.

Русские делегации за прошедшие с исчезновения беловолосого месяцы опять пару раз не допустили на престижные международные конференции, в который раз дав понять русской элите, что на празднике жизни она чужая и чуждая, и ждать ей нечего. Вообще. Никогда русским на Западе не стать своими по той простой причине, что Русь и Запад – это две антагонистичные, не приемлющие ценностей друг друга цивилизации.

Мир походил на медленно кипящий котел – то там, то тут что-то происходило, что-то взрывалось, что-то вскипало, однако глобальных изменений не было. США все так же пытались остаться единственной силой в мире, но у них это не слишком-то получалось – противостоящие этим попыткам страны понемногу усиливались, не собираясь сдавать своих позиций. А новой большой войны не хотелось никому, все надеялись добиться своего без нее. Однако демографическое давление нарастало, и многим постепенно становилось ясно, что без кардинальных изменений ситуацию не исправить.

В питерском ФСБ далеко не все успокоились, невзирая на то, что уже больше трех месяцев от беловолосого не было ни слуху, ни духу. Ситуацию продолжали держать на контроле и опергруппы с дела не снимали – поиск Андрея Белозерцева, пока безуспешный, продолжался.

Саенко потряс головой и заставил себя отвлечься от новостей ЖЖ[5] – как ни странно, но в нем новости появлялись куда оперативнее, чем на новостных сайтах. Правда, далеко не каждой можно было доверять, но все же. Ему, как украинцу, было невыразимо больно от творящегося на родине предков. До следователя не доходило, как могли люди, чьи отцы и деды победили фашизм, сами стать фашистами и теперь прыгать с воплями, как бабуины какие-то. Как можно радоваться страшным смертям других людей в огне?! Но радовались, буквально слюнями захлебывались от восторга, призывая и дальше жечь «колорадов», под которыми понимали всех, не разделяющих их бесчеловечные взгляды. И не доходило до идиотов, за все пять лет войны так и не дошло, что не Россия и русские поднялись против них на юго-востоке, а местные мужики, которым поперек горла встали нацистские «ценности». За своих женщин и детей встали. А может, «укропатриоты» просто боялись это признавать, ведь тогда даже им самим стало бы ясно, что они чудовища…

Дверь кабинета распахнулась, и внутрь буквально влетел Головатов. Едва войдя, он принялся изощренно материться, поименно поминая начальство с пожеланиями каждому интимных отношений с различными представителями земной фауны. Саенко даже забыл о своих переживаниях – заслушался. И в голову не приходило, что всегда спокойный эфэсбэшник может так разойтись.

– Что случилось, Николай Иванович? – не выдержал он.

– Да достали! – буквально выплюнул Головатов. – Полчаса имели в разных позах! Вынь да положь им либо Белозерцева, либо тех, кто к нам суперменов присылал! А что я могу сделать, если ни единого хвоста, за который можно уцепиться, нет?!

Он обреченно махнул рукой, сел, налил стакан воды из графина, стоявшего на столе, и залпом выпил. Затем спросил:

– Что наши вояки?

– По Дальнему Востоку рыщут в поисках Непыйводы, – ответил Саенко. – Они с дедом, как местные рассказали, в тайге живут, в поселке редко появляются, недавно младший побывал там, забрал письма, но перехватить его не успели. А где именно они в тайге засели никто толком не знает. Поди найди. Ребята на вертолете над лесами шастают, топливо без толку жгут, но пока ничего не нашли. Кучу охотников и лесников напугали, да все не тех. Кое-кто говорит, что видел старого Непыйводу, но разброс по их показаниям километров двести.

– Черт! – сквозь зубы выдохнул Головатов.

– Одна только новость есть, – вспомнил следователь. – Утром информация поступила. Владилен Шнайдер исчез, никто не знает, где он. Ни родители, ни друзья. Одна девица рассказала, что видела рядом с ним незадолго до исчезновения каких-то странных азиатов – то ли китайцев, то ли бурятов, то ли казахов.

– Так-так-так… – заинтересовался эфесбешник. – Вокзалы и аэропорт проверили?

– Проверили. Шнайдер не использовал ни железную дорогу, ни авиацию – нигде его паспорт не зафиксирован. Скорее всего, покинул город на машине.

– Ясненько… Соврал, значит. Что-то он знает, иначе не стал бы бежать. Проклятье!

– Не уверен, – покачал головой Саенко. – Совсем не уверен. Мало ли какие у него собственные дела могут быть. Вы мне лучше скажите, Николай Иванович, что там с исследованиями тела нападавшего? Или все еще нельзя?

Дело с трупом неизвестного существа засекретили почти сразу, даже членам следственной группы ничего не сообщали, сказав только, что данный вопрос вне уровня их компетенции. Занимались этим некие структуры, не имеющие отношения ни к одной из известных спецслужб.

– Кое-что могу сказать, – обреченно махнул рукой Головатов. – Не все, сами понимаете. Вы слышали, наверное, что труп бесследно исчез спустя двое суток? Из охраняемого по последнему слову техники здания! Причем только сам труп, препараты, взятые с него, никуда не делись. Такое ощущение, что тот, кто это сделал, просто не воспринимает нас всерьез. Труп убрал – и считает, что все в порядке. Зря, кое-что нашим яйцеголовым все же удалось выяснить.

– И что же? – подался вперед следователь. – Инопланетяне?..

– В том-то и дело, что нет! – покачал головой эфесбешник. – ДНК земная, в основном человеческая, только очень уж измененная. Современная наука не знает, как произвести такого рода изменения.

– Но кто-то знает…

– Именно это и насторожило начальство. Белозерцева наверху, похоже, уже списали, не верят, что он выжил с такими ранами, хоть искать и продолжают. Зато возможность создавать бойцов подобного уровня заинтересовала очень многих, а ученые сделали вывод, что этих громил вырастили из обычных людей, причем изменения произвели после наступления двухлетнего возраста.

– Добрыми тех, кто сотворил такое с детьми, не назовешь… – заметил Саенко.

– Это уж точно, – криво усмехнулся Головатов. – Больше всего руководству не нравится то, что неизвестно, кто наши противники, чего они вообще хотят и как им противостоять. Аналитики пришли к очень простому выводу, который я вам уже озвучивал – нас не воспринимают всерьез, мы для неизвестных не враг, а всего лишь досадная, но мелкая помеха. Сейчас заинтересованные службы землю роют, пытаясь обнаружить следы деятельности чужих организаций, и уже немало нарыли. Мне известно только, что это несколько противоборствующих структур, воспринимающие серьезными противниками только друг друга. И одна из них стоит за всеми нашими неприятностями последнего времени. В том числе и за творящимся в последние годы на Украине.

– Сволочи! – разъяренно выплюнул следователь, яростно сжимая кулаки.

– Все никак не успокоитесь? – приподнял бровь эфесбешник.

– Как я могу успокоиться, когда там фашисты женщин и детей убивают?! Я же человек, в конце концов!

– Понимаю. Многие из нас хотели бы навести на Украине порядок, причем жестко, но в войну, тем более большую, которая обязательно последует за нашим вмешательством, нам влезать никак нельзя. И вы хорошо знаете почему, не последний человек здесь.

– Да знаю… – устало махнул рукой Саенко. – Только все равно тошно.

Затем взял себя в руки и поинтересовался:

– А что по поиску «близнецов»?

– О, вы подняли интереснейший вопрос, Петр Петрович! – Сцепил руки на колене эфсбешник. – «Близнецов» обнаружено уже более двух сотен, причем обоего пола. Разброс по возрасту от года до девяноста. Все отличаются великолепнейшим здоровьем, даже старики. И еще одно – их ДНК немного, но отличается от ДНК человека…

– Ничего себе… – ошалело протянул Саенко. – Так что же это получается, они – не люди?..

– Люди, но не совсем, – вздохнул Головатов. – Ученые дуреют, пытаясь понять, в чем именно их отличие, но пока так и не разобрались. Уверены только, что отличие кардинальное. Установлено, что у «близнецов» намного лучше память, они вообще не болеют инфекционными болезнями, самые опасные бактерии и вирусы в их телах просто дохнут в течение нескольких минут. Не подвержены аллергиям и прочей гадости. Да, не имеют аппендикса от рождения. В общем, немного более совершенны, чем мы. А так – обычные люди. Есть среди них и крестьяне, и профессора, и военные, и работяги, и даже алкоголики. Бизнесменов нет, «близнецы» испытывают к занятию бизнесом некую иррациональную гадливость. Даже у нас в Конторе двух обнаружили – обычные служаки, звезд с неба не хватают, но ни в чем предосудительном не замечены. О своих отличиях от обычных людей даже не подозревают, это установлено твердо.

– Пентотал?[6]

– Его производные.

– Мда… – поежился следователь. – С чем же мы, черт возьми, столкнулись?..

– А никто не знает, – усмехнулся эфсбешник. – Потому такой переполох и поднялся. Говорю же, сегодня меня чехвостили в хвост и в гриву, требовали результатов. А откуда их взять?..

– Да, единственным следом был Белозерцев, да и тот исчез, – согласился Саенко. – Жив ли?..

– Вот только он сам не понимал, что с ним творится, – обреченно махнул рукой Головатов. – В общем, сплошная мистика.

– Надо искать, выбора все равно нет.

– Нет. Вот только идей у меня никаких…

– У меня тоже… – развел руками следователь.

– А ваш приятель-интуит? – вспомнил о Пенкине эфсбешник.

– Зачем-то засел в ваших закрытых архивах, месяц уже сидит, а зачем – не говорит, – ответил Саенко. – Однажды только бросил, что много интересного накопал в материалах дел ведомства Ягоды конца двадцатых годов прошлого века. Вроде был там тогда отдел, занимающийся всякой чертовщиной.

– Вот как?.. – насторожился Головатов. – А ведь действительно… И почему об этом никто не подумал? Пожалуй навещу-ка я нашего общего друга в архивах. Погляжу, что он там нарыл…

Выпив еще стакан воды, он поспешно распрощался и покинул кабинет. Саенко некоторое время смотрел вслед, а затем пожал плечами и снова залез в интернет – идей по поводу продолжения расследования у него действительно не было никаких.

* * *

Андрей резко пришел в себя и открыл глаза. Последнее, что он помнил, было дуло автомата, выплевывающее в него рой пуль. О, Господи! Почему он жив?! После такого не выживают!

Поведя глазами по сторонам, он окончательно растерялся – бревенчатый потолок, немного паутины по углам, развешанные то тут, то там пучки сушеных трав. Слева стоял какой-то идол, никак не напоминающий привычные иконы, скорее, древнерусского Перуна. Это где же он оказался? Андрей, конечно, бывал в деревне, но ничего подобного никогда не видел. Возникало ощущение, что он попал в далекое прошлое, но посчитать так не давала висящая под потолком лампочка без абажура.

Руки и ноги не хотели шевелиться, онемели, словно он пролежал здесь не один день. Далеко не сразу Андрею удалось заставить себя перевернуться на бок, а затем с трудом, опираясь об лавку, сесть. Да, он, как ни странно, лежал не на кровати, а на широкой, застеленной медвежьей шкурой и небеленым полотном деревянной лавке.

Оглядевшись, Андрей понял, что находится в небольшой комнате, нет, скорее, горнице. Два маленьких окошка давали немного света, поэтому было темновато, хотя снаружи, судя по лучам солнца, стоял белый день. Напротив лавки он заметил высокий стол, судя по виду, вручную сбитый из не оструганных, только ошкуренных досок. На нем, прикрытая полотенцем, стояла миска с чем-то мясным. По крайней мере, запах говорил об этом.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – позвал Андрей, его голос дрожал и хрипел, словно после хорошей попойки.

Снаружи послышался какой-то шум, затем дверь распахнулась и в комнату, пригнувшись, пролез какой-то верзила метров двух, наверное, роста. Плечи полностью перекрывали дверной проем, поэтому проходил он боком.

– Андрюха! – радостно прогудел вошедший, широко улыбаясь. – Очнулся, немочь бледная? Деда говорил, что сегодня в себя придешь, велел даже мяса тебе нажарить, а я не поверил…

Андрей сперва непонимающе смотрел на него, а затем хлопнул себя ладонью по лбу, узнав.

– Афоня! Страшно рад тебя видеть! Только где это я?..

– У нас с дедом дома, – объяснил молодой гигант, присаживаясь на массивный табурет напротив. – Появился, весь кровью залитый. Еще зимой.

– Зимой? А сейчас что?

– Так лето, июнь.

– Что?! – чуть не подпрыгнул Андрей, не веря, что из его жизни выпало больше трех месяцев.

Забыв обо всем, он ринулся к окну и оторопело уставился на яркую зелень кустов сразу за стеклом. Снова не поверил, протер кулаками глаза, но ничего не изменилось. Господи! Да как же это?..

На негнущихся ногах отойдя от окна, Андрей буквально рухнул на второй такой же мощный табурет и растерянно уставился на Афанасия. Тот хмыкнул и покачал головой, затем пробасил:

– Неужто ничего не помнишь?

– Как стрелял в меня какой-то тип, помню, а дальше ничего, темнота. Сейчас вот глаза открыл…

– Дела… – покачал головой молодой гигант. – Ну лады, слушай. Вывалился ты прямо из воздуха мне под ноги, весь кровью залитый, вместо груди мешанина мяса и костей была. Я уж подумал, что не жилец, когда ты затрясся, меня отшвырнул, что пушинку, плащ в клочья, все пули выблевал, а потом сверху огонь белый ударил. Тебя всего покрыл, а когда сошел – ран не осталось, все зажили.

– Невозможно! – ошалело выдохнул Андрей. – Такого не бывает!

– Я, пока сам не увидал, тоже думал, что не бывает, – хохотнул Афанасий. – А потом ты без памяти свалился. И три месяца пролежал. Даже не ел, не пил ничего – не подойти почти было, редко-редко когда тебя свечение не окружало. Не подпускало оно ничего. Дед в такие моменты тебя живой отпаивал, отвар это такой. А седня утром сказал, что ты скоро очнешься. Вот и очнулся.

Андрей проклял про себя немногословность побратима – из его объяснений ничего не было понятно. Вот вечно Афонька так, пока добьешься, чтобы рассказал толком о чем-нибудь, семь потов сойдет. Не сразу удалось разговорить молодого гиганта, тот мычал, нукал, кряхтел, коротко отвечал, но в конце концов Андрей все же понял, что с ним произошло. И изумился. При этом четко понимал, да что там, был уверен, что ему сказали правду, какой бы невероятной она не казалась. Не понимал другого: как такое вообще возможно?

Хотя если вспомнить, с чего все началось, то еще и не того можно было ожидать. Чего стоили хотя бы провалы в памяти, во время которых он давил богатых подонков, используя то ли магию, то ли еще что-то в том же духе. Стоп, а откуда Андрею знать, что он давил именно богатых подонков? В этот момент его накрыло, как волной, потоком воспоминаний. Четких, ясных, цветных – он до мельчайшей подробности вспомнил все, что творил в виде беловолосого. А главное, вспомнил информацию по каждому наказанному, а это было именно наказание. Вспомнил свою холодную логику, из-за которой места для чувств не оставалось.

Афанасий хотел еще что-то сказать, когда глаза Андрея вдруг подернулись дымкой, а затем начали стремительно затягиваться белой пленкой, пока не превратились в бельма. По комнате повеяло леденящим холодом, волосы побратима начали быстро светлеть, пока не стали белоснежными. Все это выглядело настолько жутко, что никогда ничего не боявшийся молодой гигант буквально вылетел из дома с воплем: «Деда!».

Старик, коловший дрова на зиму, от крика внука едва не тюкнул себя топором по руке. Сердито помянув Чернобога и его присных, он требовательно уставился на Афанасия. Тот, сбиваясь, поведал о случившемся.

– О как! – хмыкнул старик, почесав в затылке. – Нешто сразу в первую форму перешел? Рановато…

Он отложил топор и двинулся к дому. Войдя в горницу, волхв увидел то, что и ожидал увидеть – Палача. Но какого-то недоделанного, что ли. Его волосы то темнели, то белели, лицо меняло очертания, руки подергивались, глаза то затягивались пленкой, то снова сверкали синевой.

– Тихо, паря, тихо… – двинулся к нему старик, одновременно формируя энергетический импульс, способный свести на нет ненужные трепыхания молодого дурака. – Все в порядке, не нервничай…

Пришлось повозиться минут десять, прежде чем Андрей немного успокоился и снова принял человеческий вид. Он всхлипнул и испуганно уставился на волхва.

– Не нервничай, – в который раз повторил тот. – Ты становишься тем, кем должен был стать, кем родился. Не надо бояться.

– Кем я становлюсь?.. – простонал Андрей, его всего колотило.

– Да уж не человеком, – усмехнулся Иван Трофимович. – Не спеши, все обскажу, чего сам знаю. О вас мало ведают. Дивно только, что тебя еще младенем не прибили, обычно таких давят все – хоть темные, хоть светлые. Ума не приложу, как тебя не сыскали.

– Господи! – схватился за голову Андрей. – Да за что мне все это?!

– Боги нас не спрашивают, когда ношу взваливают. – Лицо старика стало суровым. – Хоть тебе и боги не указ, ты их сам заставить прыгать сможешь, коль захочешь. Тебе сам Род, вы, христиане, его Творцом зовете, наказ и позволение дал. Такими, как ты, не становятся, а рождаются.

– Кем рождаются?..

– Вас всяко зовут – Палачи, Ангелы Воздаяния, Плетущие Путь, Срывающие Покровы, Переходящие Грань, Меняющие Суть. Вы те, кто устраивает тот самый, последний, Страшный Суд. В каждом из миров. Для вас нет противников в обозримом мироздании. Но у вас нет и своей жизни, есть только долг перед Ним.

– Палачи… – растерянно повторил Андрей, вспоминая, как наказывал олигархов, а охрана при этом не могла ничего сделать, как пули не причиняли ему никакого вреда.

Похоже, этот огромный старик прав… Он поднял взгляд на Ивана Трофимовича и удивленно покачал головой – тот был еще крупнее внука, больше двух метров роста и косая сажень в плечах. Длинные седые волосы до плеч и столь же седая, почти серебряная борода по грудь. Одет в холщовые штаны и рубаху, как в старину. На сыромятном поясе висел добротный охотничий нож, напоминающий, скорее, тесак своими размерами. Очень колоритный старик.

Поймав себя на этих мыслях, Андрей внутренне усмехнулся – сознание отвергает невероятное и обращает внимание на обычное. Какое отношение к сказанному имеет внешность деда Афанасия? Да никакого! Но думать о его словах было попросту страшно.

Одновременно перед внутренним взором с чудовищной скоростью проносились картины того, что он делал в образе беловолосого, причем в мельчайших подробностях. И Андрей постепенно осознавал, что зная то, что знал тогда и о тех людях, поступил бы точно так же, но уже осознанно. Поскольку творимое ими ради каких-то эфемерных целей просто не укладывалось в голове. Причем дальних последствий своих действий ни один из них не то что не знал, а даже не представлял. Чистое воплощение принципа: «После нас хоть потоп».

Афанасий все порывался что-то сказать, но Иван Трофимович отслеживал поведение внука и взглядом приказывал ему молчать – видел, что Андрей сейчас не здесь, что он начинает что-то понимать, что-то видеть. Когда старик окончательно осознал, с кем его столкнула судьба, когда сумел поверить, что перед ним молодой Палач, то поначалу задохнулся от ужаса. А затем задумался – ничего ведь просто так в мире не бывает, а значит, Андрей оказался здесь с какой-то целью. Возможно, это его, как волхва, долг помочь недоделанному Палачу принять себя, помочь стать тем, кем тот должен стать. Да, приход Плетущего Путь в мир не радует, но раз он здесь, значит так нужно. И иначе не будет, поэтому придется взять себя в руки и обучить Андрея всему, чему сможет. Еще он пожалел, что в молодости потерял контакты с воинами Пути – уж они-то знают, что нужно делать со своим Повелителем, особенно, если тот неопытен.

Странно, такого никогда, если судить по хроникам и ведам, не случалось. Но все происходит когда-нибудь впервые. И Иван Трофимович успокоился, решив просто исполнить свой долг. Главное, чтобы Андрей сначала понял и принял себя, а не ринулся наводить порядок по своему разумению, еще ничего толком не зная. Трудно будет погасить его гнев после того, как он узнает о творящемся в мире на самом деле. Иван Трофимович смотрел, как свиваются над побратимом внука белые вихри энергии, как подобно лотосам раскрываются его жизненные центры, которые на востоке называют чакрами, как наливаются яркими цветами и расширяются энергоканалы тела, становясь совершенно нечеловеческими – ни у одного, даже самого могучего мага или волхва таких не бывает. О чем речь, даже малые боги ничем подобным похвастаться не могут.

Впрочем, а чему он удивляется? Палачи малых богов, ангелов и демонов взглядом испепеляют, если потребуется. Да и что сами из себя представляют – точно никому не известно, кроме них самих. А написанное в книгах – всего лишь чьи-то предположения, не более. Но известно, что у Плетущих и Мастеров есть немало ограничений. И это необходимо вдолбить молодому дураку в голову любой ценой – иначе уверится в собственном могуществе и начнет «нести добро» на все стороны, за что потом и сам поплатится, и вся планета получит откат, да такой, что мало никому не покажется. Дело до исчезновения человечества, как такового, дойти может.

Андрей продолжал пребывать во внутреннем мире, прокручивая в памяти и осмысливая происшедшее до нападения на него. Его пугало, что, подумав о каком-либо человеке, он тут же неизвестно откуда получал всю информацию по тому, причем узнавал даже то, что человек думает на самом деле о том или другом. Объем информации был просто гигантским, но мгновенно усваивался мозгом Андрея, сам собой раскладываясь по полочкам. А буквально через секунду следовал вывод: виновен или нет, нужен или нет, достоин жизни или нет. Выводы делало его подсознание, и от безразличного холода этих выводов передергивало – чувств там не было, только жестокая, абсолютно нечеловеческая логика. Никакой жалости ни к кому. Виновен? Значит, будешь наказан соответственно вине. Твои мотивы значения не имеют.

Господи! Да если с такой точки зрения будет устроен Страшный Суд, то все до единого люди пострадают, никого не простят. Вообще никого! В этот момент до Андрея дошло, что его все еще человеческое понимание справедливости и справедливость божественная – это очень разные вещи. Не зря же мудрые говорили, что не стоит просить у неба справедливости, поскольку ты можешь ее и получить…

Андрей все еще гнал от себя мысли о своей нечеловеческой сущности, ему не хотелось думать об этом, слишком страшно. Новые возможности и пугали, и манили, особенно понравилась скорость осмысления информации и получение любых данных из ментала – а последнее он понял четко, получив ответ на прямой вопрос, причем ответ был дан не словами, а одним образом, несущим в себе тысячи смыслов одновременно. Но Андрей все еще не осознавал, что такое Палач, что он должен делать и ради чего. И должен ли вообще. Он попробовал послать запрос в ментал, но ответа не получил, видимо, информация о сущностях такого порядка либо отсутствовала, либо была закрыта, что совсем не удивительно.

Заставив себя снова обратить внимание на внешний мир, Андрей с изумлением осознал, что там прошло не больше десяти секунд. Боже, это с какой же скоростью он теперь мыслит?!. Открыв глаза, он посмотрел на старика, понимающе покачивавшего головой и грустно улыбавшегося. В то же мгновение на него свалился из ниоткуда пакет информации, который при желании можно было бы перевести с образов примерно так, хотя на самом деле слова не передавали и десятой доли того, что узнал Плетущий:

«Непыйвода Иван Трофимович. Возраст – девяносто семь лет, специализация – лесной волхв, уровень высший, вторая специализация – маг воды и огня третьего уровня. Способен работать с менталом до пятого уровня включительно. Включен в планетарную сеть жизни. Имеет латентные гены Мастера Жизни. При выполнении необходимых и достаточных условий (на текущий момент выполнены) и правильном выборе матери (желательна носительница древней крови не более пятисот поколений от истока) представитель четвертого поколения данного рода сможет раскрыть этот дар. Рабочие способности: управление биосферой участка планеты до тысячи квадратных километров в диаметре; скольжение запретными тропами на расстояние до пятисот километров; способность исцеления при помощи жизненной энергии; мастер приготовления эликсиров до пятого уровня; голос зверей (понимание животных и способность договариваться с ними); эмпат четвертого уровня. Ограничение: невозможность длительного нахождения в большом скоплении разумных существ и запрет прямого управления биосферой без особой необходимости. Вывод: основных законов не нарушал, оснований для наказания не имеется».

Несколько ошалев от такого потока информации, Андрей потряс головой, затем уставился на старого волхва и попросил:

– Не могли бы вы объяснить подробнее, Иван Трофимович?

– Я тебе имени не называл… – нахмурился тот. – Считал в ментале?

– Оттуда, – неохотно буркнул парень. – Мне сейчас стоит на ком-то или чем-то сосредоточиться, как сразу все узнаю. Причем не словами, а… Не знаю, как объяснить…

– Да все ясно, – усмехнулся старик. – Не переживай ты так, пойми, ты тот, кто ты есть. И ничего с этим не поделаешь, а значит, надо принять себя и идти дальше. На тебя возложен долг, возложен, как я говорил уже, самим Родом. Худо только, что ты ничего не знаешь, хотя должен…

– Да откуда же мне знать-то?!

– Обычно таких, как ты, либо в младенчестве убивают, слишком сильны вы, либо дитенка находит взрослый Палач и начинает учить всему. Почему тебя не нашли, почему не убили? Не знаю. Наверное, сила спала, а сейчас просыпаться начала. У тебя бывали взрывы гнева и ярости?

– Да, после вспышки гнева все это и началось, – вспомнил Андрей. – Видел по телевизору, как бандеровские выродки село обстреляли, трех детишек со старушкой убили, и чуть с ума от ярости не сошел. Тогда в первый раз и случился провал в памяти. Сейчас-то я уже помню, что тогда делал…

Он понурился, взглянул исподлобья и вздохнул, после чего продолжил:

– Помню, как наказывал… И понимаю, что все по заслугам, никого невиновного не тронул. Но все равно не по себе…

– А это все христианские выдумки, вбитые попами вам в головы, дурачье наивное, – насмешливо фыркнул Иван Трофимович. – Паскуд и надо наказывать, как по древней Правде положено, а то вон как они распоясались нынче. Хозяева жизни!

Старик довольно усмехнулся, вспомнив, сколько таких вот «хозяев», приехавших поохотиться и нарушивших законы леса, не вышло из тайги, либо утонув в неожиданно возникшем под ногами болоте, либо попавшись на зуб медведю или тигру. С его подачи, разумеется. Угрызений совести волхв не испытывал ни малейших – заслужили. Ведь те, кто относился к лесу с уважением, никогда не страдали. Как ты – так и к тебе. Старый закон, но от того не менее верный.

Глядя на Ивана Трофимовича, Андрей внезапно ощутил то, о чем думал старик, и снова удивился – никак не мог привыкнуть к своим невероятным способностям. Но заставил себя успокоиться и задуматься. Он всегда искренне считал, что свершивший зло должен получить адекватный совершенному ответ. Ведь твари, остающиеся безнаказанными, постепенно превращают мир в клоаку, в кромешный ад. Они меняют под себя законы, подменяют понятия, и честь становится смешной, а подлость кажется обманутым людям доблестью. Похоже, на Земле не работает закон Воздаяния, иначе здесь не торжествовали бы большей частью подонки.

– Расскажите о таких, как я… – едва слышно попросил Андрей, окончательно поверив в то, что он Палач.

– Я немного знаю, – вздохнул Иван Трофимович, он неожиданно заговорил правильно, отбросив свой обычный старомодный говорок. – Да и кто о вас много знает? Разве что воины Пути, они вам испокон веков служат, да только где ж их искать-то? Я последний раз с Идущим встречался, когда мне и двадцати не было. Но слушай. Миров множество, одних отражений нашего миллионы и миллионы. С разной историей, разными законами, но это все та же Земля. О других я даже не говорю, их бесчисленное количество, как и вселенных. Вся эта созданная Родом система чрезвычайно сложна, я в ней мало понимаю, но знаю, что она управляется посредством многомерной иерархической пирамиды, причем все ее уровни налагают на служащих Ему немалые ограничения. Например, Контролирующие не имеют данного людям права выбора, когда они в Сети.

– Сети?.. – не понял Плетущий.

– Да, связывающей все населенные миры эгрегориальной Сети. Знакомо такое понятие, как эгрегор?

– Знакомо. Но я считал его выдумкой. Кажется, Блаватской.

– Не выдумка. Но это пока неважно, потом узнаешь больше, достаточно в ментал запрос отправить. Помимо различных структур всех уровней пирамиды есть и те, кто стоит вне их, выполняет особую задачу. В первую очередь это именно Мастера Пути и Плетущие Путь, ты принадлежишь к последним и стоишь выше Мастеров. Правда, всех вас предпочитают называть Палачами и до смерти боятся. Точнее, куда больше смерти, поскольку вы властны и над посмертием. Но обычно вы не имеете права судить людей, вы судите тех, кто выше – малых богов, ангелов, демонов и всяческих магов, жрецов и волхвов. Ну, а о всякой шелупони, которую невежды зовут нечистью, я вообще молчу. Также, когда какой-нибудь мир начинает кричать от боли из-за нарушения основополагающих законов Рода, вы приходите и очищаете его от разумной жизни. Полностью. Причем почему именно мир кричит, я могу только догадываться. У нас, на Земле, похоже, к тому все идет, коли люди не одумаются, не перестанут хапать, особенно ценой чужой боли и крови. Точнее, шло, поскольку кто-то умудрился года два назад снова запустить Закон Воздаяния. Пока еще очень слабо, но и то благо. В общем, это все, что я знаю. Могу напоследок сказать только одно – ничего просто так не бывает, и то, что ты здесь родился, а сейчас входишь в силу, тоже причину имеет. И узнать ее только ты сможешь.

– Но что мне делать? – растерянно спросил Андрей.

– Принять себя и свою силу помогу, а дальше – сам! – отрезал старик и встал, повернувшись к внуку. – Афонька, накорми своего побратима, да и настойки ему не помешает хлебнуть, чтоб в себя прийти. А ты выпей, да поспи, не прыгай никуда.

– Не прыгай? – не понял Плетущий.

– Ты можешь мгновенно по миру и между мирами ходить, по нитям, вроде, но как – это я тебе не скажу, сам не знаю. Мы, волхвы, тайными тропами ходим, но это другое, да и недалеко, верст пятьсот-шестьсот, не более.

Он повернулся и вышел из горницы, на прощание бросив через плечо:

– Схожу к капищу, подготовлю все к завтрему.

Оставшись наедине, побратимы переглянулись. Андрей смотрел растерянно, он все еще надеялся, что ему это грезится, что вскоре он проснется в своей небольшой питерской квартире.

– Да уж, Андрюха, попал ты капитально… – сочувственно сказал Афанасий. – Токо не тушуйся, освоишься, дурное дело не хитрое. Пошли в погреб.

Еда у лесовиков оказалась простая, но обильная – жареное мясо, слегка жестковатое, но очень вкусное, копченая кабанятина и оленина, какие-то маринованные корешки в трехлитровой банке, плюс тушка крупной утки, уже ощипанной. Афанасий быстро порубил ее на куски и бросил на огромную сковороду, зашкворчавшую растопленным смальцем. Также внук волхва достал четверть темно-красной жидкости (Андрей впервые в жизни увидел эту огромную бутыль вживую, до сих пор только читал о ней в книгах о старых временах).

– Ну, с выздоровлением! – Когда они накрыли на стол, молодой гигант налил понемногу в две железные кружки. – Пей-пей, она на жень-шене и других травках настояна, тебе полезно будет.

Андрей покорно выпил и задохнулся – в настойке было градусов восемьдесят, как минимум. Он поспешил схватить корешок, оказавшийся настолько острым, что глаза на лоб полезли. Полегчало только после того, как молодой Палач сжевал кусок кабанятины. Афанасий сразу же налил еще понемногу и почему-то помрачнел.

– Давай помянем Серегу из второго взвода…

Андрей вспомнил смешливого кудрявого парня и удивился – на дембель тот уходил вполне себе живой. Так что же случилось? Но сначала надо помянуть, а потом уже спрашивать. Выпив, он требовательно уставился на побратима.

– На Донбассе погиб, – пояснил тот. – Не знаю, когда он туда подался. А недавно нацики снова в наступление пошли. Наши, конечно, отбили, но многие там легли. Серега тоже…

Андрей сжал кулаки. Опять на этой проклятой богом Украине убивают! У него возникло желание наведаться туда в состоянии беловолосого и поучить нацистов уму-разуму, да так, чтобы даже их внуки при мысли о «незалежной» Украине обделывались от страха.

К сожалению, побратим, как всегда, говорил слегка невпопад, чтобы чего-то от него добиться, приходилось прилагать немало усилий. Андрей принялся расспрашивать его – имел неплохой опыт общения с Афанасием и умел добиваться от того требуемого. До чего же человек говорить не любит! Выяснилось, что он узнал о гибели Сергея Тормозова, которого сам Андрей знал не слишком хорошо, сходив за письмами в поселок. Кто-то из бывших сослуживцев написал. Побратимы еще раз помянули погибшего и заговорили о другом.

Затем Андрей снова вспомнил о своих новых способностях и подумал, что их вполне можно применить для выяснения того, что реально происходит в мире. Спиртное помогло расслабиться, и молодой Плетущий немного успокоился, начав воспринимать свое новое положение философски. Притом осознавал странную вещь – нервничал он на поверхности сознания, в глубине же его царило ледяное спокойствие. И это Андрея почему-то совсем не удивляло.

Однако он решил отложить выяснение всего на утро, надо было немного отдохнуть, расслабиться. Слишком много на него свалилось сразу, он и верил, и одновременно не верил, но уже четко понимал одно – жизнь кардинально изменилась. Причем навсегда. И что с этим делать, Андрей пока не знал.

2

– Интересно, почему вы ничего не предпринимаете? – делано безразлично поинтересовался Торис.

– Кто вам сказал, что не предпринимаю? – тонко усмехнулся Игорь. – От того, что моих действий не видно, еще не значит, что их нет. Мы просто работаем иначе, чем вы, без грубого напора, потому нас до сих пор и считают не существующими.

– Но ведь на той же Украине вы просто отступили без боя. И светлые сейчас творят там все, что пожелают.

В ответ глава темной иерархии получил только слегка приподнятые брови. Торис позволил легкой улыбке скользнуть по своим губам – ему нравилось провоцировать князя, хоть и редко удавалось добиться какой-либо вразумительной реакции – русский говорил только то и тогда, что и когда хотел. И ничего помимо этого выяснить никому из темных так и не удалось. Действия Конклава вызывали восторг изощренным мастерством тонкого манипулирования. Сам Торис так действовать не умел и очень жалел об этом.

– Но мне кажется, что действовать все же следует решительнее, – продолжил тем не менее в прежнем духе темный.

– Вы думаете, мне не больно из-за того, что на Украине до сих пор гибнут русские люди? – подался вперед Игорь, в его глазах поблескивали искорки гнева. – Очень больно, и я чувствую свою вину за то, что не сумел своевременно предотвратить все это. Но. Но! Сейчас нельзя спешить, невзирая на жертвы, или проигрыш будет окончательным и сокрушительным. Стоящие за отрывом украинского эгрегора от русского и созданием неонацистского господа продолжают гнуть свою линию, хотя все пошло отнюдь не так, как они планировали. Они сейчас двигаются в нужном нам, а не им направлении. И если мы продолжим действовать взвешенно и умно, то они в любом случае проиграют. С треском!

– А что вы станете делать с украинским населением, ненавидящим сейчас все русское? – пристально посмотрел на него Торис. – Психику людям на Украине перекроили очень сильно.

– Исправить эту ситуацию будет непросто, – криво усмехнулся князь, – но возможно. Наша эмпатическая структура уже начала небольшие манипуляции с эгрегором, да вы и сами могли видеть это в ментале.

– Видел, – подтвердил глава темной иерархии. – Вам каким-то образом удалось сдержать раскручивание воронки инферно над Украиной, чем, в общем-то, не слишком довольны наши покровители. Но они вполне вменяемы и прекрасно понимают, что в ситуации наличия на планете Палача играть с огнем не стоит. Поэтому не вмешиваются, довольствуясь и так поступающим с Украины гаввахом. Кстати, Палач так и не проявился?

– Нет. Никаких следов, но воины Пути утверждают, что он жив, хотя сами его найти тоже не могут.

– А он, если проявится, не испортит вам всю игру?

– Может, если не успеем перехватить и объяснить, что происходит.

– Это если он захочет вас вообще слушать, – осклабился Торис. – Впадет в ледяное безумие и никого не услышит. Слышали, наверное, о том, как впавший в него Палач во времена Атлантиды практически уничтожил человечество?

– Слышал, – вздохнул Игорь. – Не дай Род! Надеюсь, он будет достаточно разумным, чтобы услышать и осознать, что ему говорят.

– Хорошо бы… – поежился глава темной иерархии. – Но каким он будет, когда снова появится, никто знать не может. После сотворенной светлыми глупости…

– Да уж, наворотили они немало… – Князь нахмурился. – А прежде всего – наследили. Сейчас спецслужбы России землю роют в надежде выяснить, с чем и кем они столкнулись. Мне очень не хотелось бы, чтобы выяснили…

– Да, нас слишком мало, – покивал Торис. – Люди многого достигли, они сумеют с нами справиться. И при этом слишком не любят тех, кто способен на большее, чем они.

– Сталин о нас знал, – едва заметно усмехнулся Игорь. – Мы с ним прекрасно сотрудничали, очень умный был человек. А вот с теми, кто пришел после него, я связываться не рискнул. И уж тем более не желаю связываться с последователями эгрегора денег. С нынешним русским президентом можно было бы найти общий язык, но я все еще сомневаюсь. К тому же мне не слишком нравятся те, кто стоит за ним. Да и окружение оставляет желать лучшего.

В уютный кабинет, где собрались маги, почти незримой тенью скользнула красивая светловолосая девушка, быстро поставила на журнальный столик турку со свежезаваренным кофе, чашки и сахар со сливками, после чего поспешила исчезнуть. Князь сам налил кофе себе и гостю.

В последние два месяца эти двое стали встречаться чаще – каждому уже давно не хватало общения с равным по рангу и силе. Со светлыми темный бы не стал говорить не по делу, слишком много разногласий, зато с князем, который всегда шел по грани Света и Тьмы, без особого труда нашел общий язык.

– Сталин… – покачал головой Торис. – Я бы не рискнул открыться ему. Слишком…

– Силен был, – закончил за него Игорь. – Кстати, – он сцепил руки под подбородком и иронично посмотрел на собеседника, – вы в курсе, что существует еще одно объединение магов, работающих на эгрегор денег?

– Не в курсе, но могу предположить, где они окопались. Бильдербергский клуб?

– Именно. Причем часто под их дудку плясали и вы, и светлые, даже не осознавая этого. С нами у них никогда такого не получалось, поэтому мы для них самые страшные враги, тогда как мы их врагами отнюдь не считаем – так, досадная помеха, причиняющая порой немало неприятностей, но все равно всего лишь помеха.

– Их, насколько я понимаю, не слишком много? – насторожился глава темной иерархии.

– Скорее, очень мало, – кивнул князь. – Но маги там собрались сильные и абсолютно беспринципные.

– Большинство из нас беспринципны, – хмыкнул Торис. – Мы руководствуемся целесообразностью. И не рассказывайте мне сказок, что вы действуете иначе.

– По большей части – да, – не стал спорить Игорь. – Но у нас есть основополагающие принципы, которые мы стараемся не нарушать. Перед нами, в отличие от вас, стоит сверхзадача – поднять земную цивилизацию до галактического, как минимум, уровня.

– Нас это тоже интересует, но не является основным приоритетом.

– А для нас является. И почему-то большей частью успеха добиваемся именно мы.

– Я…

Договорить Торису не дал сработавший неожиданно маячок тревоги – и он, и князь, как опытные маги, всегда устанавливали вокруг места встречи искусно выплетенные защитные пологи, не позволяющие никому из магов хоть немного слабее добраться до них. А сейчас кто-то напролом шел сквозь все пологи, словно тех и вовсе не было – незваный гость просто не обращал внимания на защиту, проходя сквозь нее, как раскаленный нож сквозь масло. Глава темной иерархии принялся было лихорадочно выплетать атакующие заклятия, готовясь к бою, но обратил внимания на Игоря, который, похоже и не собирался защищаться, он только поморщился, словно столкнулся с чем-то очень для него досадным.

– Как же он мне надоел… – раздраженно проворчал князь.

– Кто? – с трудом сдержался от повышения голоса Торис.

– Тот, кто идет к нам. Ну ни одна защита его не удерживает! Никогда! Куда хочет, туда и ходит, чтоб ему провалиться, скотине узкоглазой!

Получается, Игорь знает, кто сейчас идет к ним? Тогда не слишком страшно, если бы этот незваный гость был опасен, то князь не продолжал бы спокойно сидеть. Но надо все-таки узнать, кто это.

– Кого вы имеете в виду?

– Гуена, старшего мастера воинов Пути нашего мира. Очень старая и очень скользкая сволочь, более девятисот лет его знаю. И не спрашивайте, как он сумел добиться такого долголетия. Понятия не имею. Но сразу скажу, что это существо – нечто большее, чем воин Пути и даже маг.

– Вот как? – Торис приподнял брови и задумался.

За несколько месяцев общения с князем он столкнулся с большим числом необычных существ, чем за пару столетий до того. Выводы из этого следовали довольно неприятные. Как ни стыдно признавать, но темная иерархия довольно мало знала о мире, которым пыталась управлять, но при этом была уверена в обратном. К счастью, Торис не отличался уверенностью в собственной непогрешимости и всегда умел признавать свои ошибки, потому и взлетел, в конце концов, на самый верх, оставив самоуверенных глупцов позади. Сколько их было, считающих себя истиной в последней инстанции! И ни один из таких не выжил, что было вполне закономерно. Человек, не способный признать и исправить ошибки, всегда в конечном итоге проигрывает.

Само существование воинов Пути, которых все полагали давно уничтоженными, стало немалым откровением. Торису лично с этими слугами Палачей сталкиваться не доводилось – когда они скрылись, он был еще слишком молод и слаб, занимал низкое место в иерархии. А ведь абсолютно все были полностью уверены, что воинов Пути больше не существует, что с ними удалось справиться! Увы, все та же самоуверенность…

Князь, хитрая сволочь, цедит информацию по капельке, но эти капельки чрезвычайно ценны. Взять хотя бы сегодняшнее сообщение о магах, стоящих за Бильдербергским клубом. Нет, Торис давно подозревал, что с этой странной организацией не все чисто, слишком уж влиятельна, но подтверждений своим подозрениям не имел – следы бильдербергцы подчищать умели хорошо. Не верить Игорю он тоже не имел оснований, тот в важных вопросах не обманывал, в чем глава темной иерархии успел убедиться за время общения.

На всякий случай сформировав несколько защитных плетений и держа их наготове, Торис с интересом наблюдал, как незваный гость проходит сквозь щиты. Крайне любопытно! Этот чертов воин Пути просто скользил мимо них, обтекая, как вода обтекает препятствия. С такой техникой глава темной иерархии никогда еще не сталкивался и был рад восполнить пробел в своих знаниях. Судя по всему, человек, которого Игорь назвал Гуеном, крайне искусен как маг и очень опытен. Ему, похоже, действительно не одна сотня лет – чтобы достичь такого мастерства, человеческой жизни просто не хватит.

Последний щит на мгновение вспыхнул белым светом на ментальном уровне, и из стены кабинета выступила полупрозрачная фигура. Она медленно потеряла прозрачность, и взгляду Ториса предстал классический буддистский монах – желтая ряса, восточное лицо и лысая татуированная голова. Причем татуировка была не абстрактной, она включала в себя рунные орнаменты, от которые буквально несло силой. Любой, попытавшийся влезть в голову этого монаха, получил бы крайне неприятный сюрприз.

– Здравствуй! – обратился к хозяину кабинета гость, без спроса садясь. – Ты не один? Извини, но известия слишком важны, я не рискнул сообщать их через ментал, могли перехватить. Но…

Он покосился на невозмутимого внешне Ториса.

– Перед тобой, если ты не в курсе, глава темной иерархии, – поспешил успокоить монаха князь. – На данный момент он на нашей стороне.

– Да? – приподнял брови тот. – Ладно. Тогда главное: Повелитель проявился.

– Где он?! – подался вперед Игорь, его глаза загорелись предвкушением.

– Точно не могу сообщить, вспышка его силы была зафиксирована там, где мы и предполагали – Дальний Восток, окрестности Тынды. Мы смогли определить круг диаметром триста километров. И этот круг прикрывает лесной волхв, это однозначно установлено, причем волхв старый и опытный.

– Плохо, что точно не установили, – помрачнел князь. – Но то, что Повелитель у лесного волхва – уже утешение. Видимо, этот волхв лечил его.

– Видимо, – кивнул Гуен. – Но я бы очень хотел успеть перехватить Повелителя до того, как он начнет действовать. А он начнет, в этом я полностью уверен – слишком хорошо знаю беспокойную натуру Плетущих Путь.

– Среди моих людей есть неплохие лесные следопыты, вервольфы, – вмешался в разговор Торис. – Они могли бы поискать в окрестностях Тынды…

– Было бы неплохо, – покосился на него монах. – Вервольфы на многое способны, нюх у них хороший. Но предупредите, чтобы даже не пытались контактировать с Повелителем или прикрывающим его волхвом, поскольку последние очень не любят искажения природы. Вервольфы встречи с ними не переживают.

– Предупрежу. – В глазах темного появилась заинтересованность.

Вот уж кого ему было совсем не жаль, так это оборотней – почти бесполезные твари, только проблемы лишние создают. А так, глядишь, двух-трех потеряв, можно будет кое-что выяснить о возможностях лесных волхвов, которые всегда оставались для иерархии загадкой – на конфликт они ни разу не пошли, скрываясь в лесах. И найти их там не получалось, исчезали, словно растворялись. Но если волхва зажимали, то он забирал с собой на тот свет не менее двух-трех десятков сильных магов.

Прекрасно понявший его мотивы Гуен только усмехнулся, но ничего не стал говорить – темные есть темные, у них свои принципы и законы, в которые он вмешиваться не собирался. Монаха интересовало сейчас только одно: чтобы Повелитель не успел натворить чего-нибудь непоправимого по незнанию.

Князь наблюдал за обоими собеседниками и мысленно вздыхал – не запрячь в один воз лебедя, рака и щуку, прав был баснописец. Одно то, что они хоть в чем-то станут сотрудничать – уже много. Особенно сейчас, когда не до старых разногласий. То, что темные отошли от светлых в критический момент, Игорь считал своей несомненной удачей.

При мысли о том, что сотворит Палач с нацистами и ответственными за их появление на Украине дамами и господами, князю стало не по себе. Он ведь разбираться не станет, ему безразличны мотивы, для него важно одно – деяния. Сотворил – ответь. Причем десятикратно, если не стократно. И плевать, чем ты там руководствовался. Цель никогда не оправдывала и никогда не оправдает средств.

– Что с кровным братом Белозерцева? – поинтересовался Игорь. – Шнайдером.

– Несколько дней назад прошел да-алль, – лаконично ответил Гуен. – Многообещающий молодой человек, удалось даже пробудить небольшую толику древней крови в его жилах. Прогрессирует очень быстро.

– Да уж, троица кровных братьев получается знатная… – поежился князь. – Палач, лесной волхв и воин Пути.

– Это не все, пора браться за внешний круг, – добавил монах.

– И кого вы планируете включить в него? – прищурился Игорь. – Учитывайте, что у Повелителя может быть по этому поводу свое мнение…

– Учитываем, – позволил себе почти незаметную ухмылку Гуен. – А пока планируем привлечь университетских приятелей Повелителя: Сергея Мухина, Марину Стрельникову и еще кое-кого. При должной обработке толк будет. Плюс люди древней крови, воины по духу – майор Алексеев и его отряд. Мы уже начали разработку всех вышеуказанных.

– Мухин? – нахмурился князь. – Сын начальника областного управления ФСБ Петербурга? Не сказал бы, что это удачная идея…

– Ошибаешься, – отмахнулся монах. – Сергей с отцом в ссоре, причем как раз из-за событий с Белозерцевым. Тот строго-настрого запретил сыну лезть в это дело и пытаться что-то выяснить о его приятеле. Сынок взбеленился и ушел из дому. Сейчас живет у своей подруги, они вдвоем наняли адвоката и частного сыщика, пытаются узнать хоть что-то о Повелителе. Точнее, там еще пара девиц участвует.

– Даже так? – слегка удивился Игорь, не ждавший от мажора ничего хорошего. – Тогда это ваше дело. Но повторяю, что вы – это одно. Повелитель – совершенно другое. Его выбор останется его выбором. И вы, и мы, и все остальные вынуждены будем согласиться с этим выбором, нравится он нам или нет. Поэтому считаю, что ты спешишь.

– Как бы не опоздать, – вздохнул Гуен, потеребив пальцами левой руки мочку уха. – Оставим этот старый спор, мы с тобой все равно друг с другом не согласимся. Что ты намерен делать в свете проявления Повелителя?

– А что я могу? – приподнял брови князь. – Вот когда он явится и скажет, что так, а что не так, стану думать. А пока продолжу обычную работу. Светлые совсем с ума посходили, накачивают своих марионеток на Украине, в Европе и США ненавистью к России до полной невменяемости, до них никак не дойдет, что партия уже проиграна. Моя задача – минимизировать потери. Каждый человек, хоть ты с этим и не согласен, имеет в душе искру Рода, и гасить эту искру не должно.

– Они сами гасят в себе искру первобога! – гадливо бросил монах. – Мне плевать, сколько из погасивших отбросят копыта – они сами сделали себя такими, поэтому жалеть их не могу. Что заслужили – то и получат в конце концов. Меня интересуют только те, в ком искра разгорелась в пламя! Вот их надо беречь, это да, а остальные не нужны.

– Здесь мы с тобой опять расходимся, – вздохнул Игорь. – Но оставим эту тему. Есть очень важный вопрос, который я хотел обсудить с каждым из вас по отдельности, но раз уж вы собрались вместе…

Гуен с Торисом вопросительно посмотрели на него. Князь некоторое время молчал, затем заговорил:

– Нам необходимо создать основы для деятельности иерархии Равновесия. Неизвестно, станет или нет Повелитель ее создавать, но мы обязаны быть готовы к этому. Поэтому я уже начал закладывать финансовую основу, создав несколько сотен фирм по всему миру и связав их в единую сеть через цепочку холдингов. Найти настоящих владельцев ни одна человеческая спецслужба не сможет, как, впрочем, и маги. Желаете поучаствовать?

– Естественно! – подался вперед глава темной иерархии, готовый на все, лишь бы смягчить гнев Палача. Да и выгоду участие в подобном проекте могло принести немалую.

– Ну а нам так сам первобог велел, – хмыкнул монах. – Но надо сначала ознакомиться с идеей и с уже сделанным, чтобы не дублировать друг друга. К тому же ты забыл о бигдельберцах – вряд ли они станут спокойно смотреть на то, как кто-то перехватывает финансовые рычаги и потоки. Им сам эгрегор денег помогает, а мы для данного эгрегора чужды, поэтому нам на порядки труднее работать с финансами.

– Уже который век они пытаются понять, кто ставит им палки в колеса, но так и не смогли, – усмехнулся Игорь.

– Не будь слишком самоуверенным! – отрезал Гуен, сверкнув глазами. – Я бы не стал недооценивать бигдельберцев – они умны. И уже выяснили, что в мир пришел Повелитель, это я знаю точно, по своим каналам узнал. Не думаю, что тебе понравятся меры, которые они стали спешно принимать.

– И что за меры?

– Они начали выводить из-под удара своих людей, причем выводят даже из-под закона Воздаяния. Как это делается, я не имею ни малейшего понятия, до недавнего времени полагал такое невозможным в принципе. У этих людей возникают новые личности, никак не связанные с прежними, а следы прежних вообще пропадают из ментала. Но все они при этом остаются на своих местах. Их вычислить, конечно, умелому магу нетрудно, хотя усилий придется приложить много. Но за этим однозначно стоит не человек – такое не в человеческих силах, кем бы этот человек ни являлся. Надеюсь, Повелитель сможет понять, кто за это ответственен. Но однозначно не Покровители.

– Очень интересно… – протянул Торис. – Наши такого творить точно не осмелились бы, откат должен быть немалый. Хотелось бы выяснить, кто…

– Вам я не советовал бы даже приближаться к Бильдербергскому клубу, – насмешливо сверкнул узкими глазами Гуен. – Темная иерархия буквально нашпигована их людьми. И узнать, кто действительно их человек, а кто работает вслепую, вы вряд ли сумеете. Маскироваться эти господа за прошедшие столетия научились очень качественно.

– Не спешите, – посоветовал Игорь, отметив про себя крайне недовольный вид темного иерарха, очень не любившего, когда кто-то из его людей работал на сторону. – Уверен, что клубмены от ответственности не уйдут. Они сколько угодно могут считать иначе, но законы Творца всегда работают.

Вскоре монах ушел дальше искать Повелителя – точно так же, как и приходил, не потревожив ни одной сигнальной нити. Глава темной иерархии позавидовал про себя – хотелось бы такому научиться. А князь тяжело вздохнул – за века знакомства причуды Гуена успели достать его до самых печенок.

* * *

Невзирая на количество выпитого вчера голова была ясной, мышление кристально-чистым, Андрей даже удивился. Сна не осталось ни в одном глазу, и он не стал, как обычно, дремать еще несколько минут – лавка была жесткая, и молодой Плетущий отлежал себе все бока, не больно-то тут понежишься. Резко встав, он прислушался к себе и изумился – так великолепно никогда еще себя не чувствовал. Тело словно звенело, полнясь силой, каждый нерв и каждая мышца четко ощущались, достаточно было пожелать этого. На подсознательном уровне Андрей понимал, что вполне способен изменять себя, как захочется, хоть женщиной стать, хоть вообще не человеком, а каким-то животным.

Собственные способности и возможности уже не удивляли, пришлось принять их, как должное. Куда больше беспокоило то, кем он является. Палач! Не назовут хорошую должность так. Да, наказывать подонков нужно и должно, но почему именно он? От одной мысли о предстоящем становилось тошно. А заниматься своим делом придется, это Андрей осознавал четко, что-то внутри, в душе, не позволит оставаться в стороне, когда в несчастном мире такое творится. Вспомнив о происходящем на Украине, он зло скрипнул зубами. Что ж, фашисты и стоящие за ними скоты вскоре получат по заслугам.

Однако прежде всего необходимо было по-настоящему понять, кто он такой на самом деле. Старый волхв вчера много чего рассказывал, только что из этого правда? Причем дед Афанасия вполне способен считать свои слова правдой, но Андрей осознавал, что старик, скорее всего, просто не знает всего, сам говорил, что это не его уровень.

В сознании стояла подрагивающая стена, за которой таилась информация. Она вибрировала, жаждая прорваться и выплеснуть на Андрея все, но он сдерживал эту жажду, еще боясь того, что может узнать. Он не хотел такой ответственности! Всегда старался держаться подальше от политики, никогда не лез наверх, как многие другие. Хотел просто жить. Так почему же все это свалилось на него?! На память тут же пришли слова старика о том, что Творец не спрашивает, взваливая на твои плечи ношу, считая, что по силам. И остается только нести ее или сдаться и умереть, третьего пути нет.

Вот только Андрей не знал, по силам ли ему ноша Палача. Ему просто было страшно, до дрожи в руках страшно. А вдруг ошибется? Вдруг накажет невиновного?.. Тогда что?.. Он понятия не имел. Впрочем, от него ведь теперь никому, ничего и никогда не скрыть – ментал откроет Плетущему Путь любую информацию, как бы ее ни пытались утаить. А мотивы при совершении преступления – не его дело, значение имеет только само деяние.

Стоп! Андрей поймал себя на этих мыслях и выругался сквозь зубы – ему такого рода рассуждения раньше были совершенно несвойственны. Новые знания и моральные установки успели укорениться в сознании, получается? Да, иного вывода не сделаешь. Почему мотив не важен? А если человек совершил преступление, чтобы спасти других людей?! Неужто их жизни ничего не значат?! И в тот же миг с ужасом осознал – да, не значат, если ради их спасения было сделано то, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Есть вещи, которые непозволительны, иначе ты не спасешь, а погубишь спасаемых. О себе даже речи нет – падение души на самое дно, начало всего пути в сотни и тысячи жизней заново, если не ее развоплощение вообще. Последнее тоже довольно часто случается. В это мгновение Андрею до боли стал ясен смысл выражения: «Благими намерениями вымощена дорога в ад…»

Молодой Плетущий помотал головой, надеясь избавиться от наваждения, но понимание никуда не делось. И это было страшнее всего. Он теперь знал, какие деяния к чему приводят, и ничего поделать с этим знанием не мог – таковы законы мироздания, нравятся они ему или нет. А значит, придется именно ими и руководствоваться, как бы ни хотелось обратного. Андрей четко осознавал, что коснулся только краешка чего-то гигантского, ранее не представимого, но, тем не менее, реального. Он все еще держал плотину в сознании, боясь того, кем может стать, если эта плотина рухнет.

– Эх, молодо-зелено… – заставил его вздрогнуть укоризненный голос Ивана Трофимовича. – Сам себя боится, дурень…

– Откуда вы знаете?! – возмутился Андрей.

– На то я и волхв, – хохотнул старик. – На лице у тебя все написано! Ох, паря, ну что ж мне с тобой делать-то? Ну не знаю я, как таких обучать, не знаю. Одно точно ведаю – прими себя, пока не поздно, не то таких дров наломаешь…

– Как? – с тоской спросил молодой Плетущий. – Как принять?! Оно же все… ну… нечеловеческое, что ли…

– А ты человек, что ли? – хлопнул себя ладонями по бокам волхв. – Из тебя такой же человек, как из меня балерина в пачке. Ты, дорогой, уже бессмертен, коли не знал – нет в мироздании ничего, что тебе навредить может, окромя черных демиургов, так их вроде миллиарды лет уж не появлялось.

– Вырос-то я человеком… – уныло пробормотал Андрей. – Дико мне все это…

– Нелегко оно, – согласился Иван Трофимович. – Особо коль понимать начинаешь, что много в твоей власти. Тут главное не принести зла лишнего, его в мире и так хватает.

– А что считать злом? – Голос молодого Плетущего внезапно изменился, стал холодным и жестким, глаза подернулись белесой дымкой, но не превратились в бельма.

Старик кивнул своим мыслям – как только паренька что-то заинтересовывает, он немного ослабляет контроль, и Палач тут же высовывается. Плохо, что они разделены, очень плохо, сущность такого уровня должна быть цельной, иначе наворотит Чернобог знает чего. Что ж, придется проводить обряд, хоть и не хочется – коли Андрей не справится, то откат немалый пойдет, и тому, кто обряд проводил, тоже несладко придется.

– А тут уж от точки зрения зависит, – все же ответил Иван Трофимович. – Можно вроде бы добро сотворить, помочь человеку, а оно в итоге к такой пакости приведет, не что не дай Род. А можно и наоборот. Случаи – они разные бывают…

– Вот именно. – Слова Палача падали, словно камни, грозя погрести под собой. – Нужно четко осознавать все последствия своих и чужих деяний. Но… – он встряхнулся, растерянно покрутил головой, из чего стало ясно, что это уже Андрей. – Только как?..

Одно хорошо, он хотя бы помнит, что говорил в состоянии Палача, это уже кое-что. Старик не знал, сработает ли обряд на капище, но больше ничем помочь молодому дураку не мог. Оставалось надеяться, что тот все же сумеет принять самого себя и объединить разорванную сущность.

Как же вышло, что молодого Палача никто не нашел? Почему от него не фонило Силой от рождения? Ведь должно было фонить так, что любой ощутил бы. Уж лучше пусть бы младенцем удавили. Одновременно волхв прекрасно понимал, что Палач на Земле появился неспроста – без желания Рода ничего в мироздании не происходит. Видно, надо было именно так, а не иначе. Но страшно ему было до жути.

– Идем, – взял себя в руки Иван Трофимович.

– Куда? – уставился на него Андрей.

– На капище. Обряд есть один старый, он поможет тебе с самим собой встретиться. Пойми, коль Силу тебе Род подарил, то нельзя разделенным быть! А то ты, что тот флюгер по ветру! Паря, ты сейчас пожелаешь зла кому-то, а там земля затрясется, и тысячи тысяч людей, ни в чем не повинных живых людей в землю лягут! А кому за то перед Родом отвечать? Тебе!

Молодой Плетущий представил себе такое и поежился – быть ответственным за гибель множества людей он совершенно не хотел. Ладно бы еще осознанно, по собственному выбору, а то просто по незнанию! Спросит ведь Господь за это. Обязательно спросит.

– Хорошо, – кивнул он. – Давайте попробуем ваш обряд. Только…

– Что? – приподнял косматую бровь старик.

– Боюсь я его.

– Кого?

– Того, кто во мне прячется. Страшный он, жуткий даже. Бесчувственный. Ни жалости в нем, ни доброты…

– А то ж! – поднял палец Иван Трофимович. – Палач, как никак! Палач миров. Вслушайся в эти слова, пойми их, прочувствуй. Знаешь, сколько такие, как ты, миров от людей очистили? У-у-у…

– Вот именно… – обреченно выдавил Андрей и скрипнул зубами. – Ну за что мне все это?! Жил себе, учился, думал девчонку хорошую встречу, женюсь, дети пойдут, проживу, как все… А тут…

– Не твоя то судьба! – сурово отрезал старик. – Не твоя. Родился ты иным, не быть тебе простым человеком. И неча плакаться, мужик, а не баба. Есть токо то, что есть! Прими себя и иди дальше, долг перед Родом выполнять.

– Придется… – тяжело вздохнул молодой Плетущий. – Если бы я еще понимал, что должен делать…

– Это придет, – заверил Иван Трофимович. – На то ты ментал читаешь, придут знания, токо не ной, а дело делай. Не просто так ты здесь, знать, в мире нашем такое творится, что без тебя никак. Пойми это.

– Умом понимаю… – вздохнул Андрей. – Только на душе паршиво.

– С душой своей сам справляйся, тут я тебе не помощник, – усмехнулся старик, как-то странно усмехнулся, холодом от этой усмешки повеяло ледяным. – Пошли уже, обряд непростой, да и идти, хоть и по тропам, часа два.

– Афанасий с нами?

– Неча Афоньке там делать, молодой и дурной еще, чтоб с такими силами играть. Меня прибьешь ненароком – не страшно, я свое отжил. А внуку моему еще жить да жить.

До Андрея дошло, что он и в самом деле может ненароком прибить и не заметить, и он с трудом удержался от проклятий. Кого проклинать-то? Себя самого? Творца? Последнее глупо, человеческое и божье понимание справедливости – вещи очень разные. Не зря говорят, что бойся просить справедливости, а то можешь ее и получить.

– Так в беленьком плащике в лес и пойдешь? – хмуро поинтересовался Иван Трофимович.

– Плащике? – с недоумением переспросил Андрей, с утра натянувший только джинсы и футболку, и опустил глаза.

Но на нем действительно оказался белоснежный плащ ниже колен. Откуда он взялся?! Молодой Плетущий ошалело потряс головой, стащил чертову одежку и отшвырнул в сторону. Плащ мгновенно исчез, не долетев до травы, словно растворился в воздухе. Однако через несколько секунд снова оказался на Андрее. Тот только захлопал глазами и открыл рот, как рыба, вынутая из воды.

– Вон оно что… – задумчиво хмыкнул старый волхв. – Форма это, похоже, твоя, слыхал я, что вы всегда в белом ходите, хотите того али нет. Ну, раз так, то пошли, ничо тут не поделаешь. Гляди токо не зацепись за сук какой.

Очередная необычность привела Андрея в какое-то злобно-безразличное состояние. Так, да? Черт с вами со всеми, пусть будет так! Тем более что джинсы с футболкой тоже каким-то образом сменили цвет – стали столь же белоснежными, как и плащ. Осталось только плюнуть от досады и последовать за Иваном Трофимовичем.

Тот раздобыл откуда-то высокий резной посох с обточенным узловатым корнем в навершии и решительно двинулся к лесу, окружающему поляну, на которой стоял терем, а это был не дом, а именно резной древнерусский терем. Андрей покосился на посох и тихо хмыкнул – таким, если приложишь как следует, и навсегда упокоить можно.

Плащ, как ни удивительно, совсем не мешал и не путался в ногах, жара совершенно не чувствовалась, наоборот было даже слегка прохладно, хотя солнце пекло вовсю – дело шло к полудню. Плетущий быстро шагал за волхвом и поражался своему состоянию – никогда еще он не двигался так легко. Впрочем, не стоит удивляться – человеком он быть явно перестал, став чем-то совсем иным. А вот чем именно – еще предстояло выяснить.

Вспомнив о своих новых способностях, Андрей внутренним усилием расширил восприятие и сразу же увидел все вокруг, как минимум, на километр, невзирая на густой лес. Достаточно было пожелать, и стволы деревьев становились прозрачными. Он ощущал каждое живое существо вокруг, знал, что оно станет делать в следующие несколько минут.

Это предзнание не относилось только к людям, не зря носители высшей души имели дарованное Создателем право выбора, которое многие неправильно понимали, как свободу воли. Можно не иметь свободы воли, но иметь право выбора, а можно – наоборот. Так каким же образом люди путают эти два очень разных понятия? Но путают, из-за чего потом и страдают. По собственной вине, ни по чьей больше.

Стоило сосредоточить внимание хоть на чем-то, как в сознание потоком лилась информация о данном объекте, чем бы он ни являлся – хоть травинкой, хоть звездой. Но самое главное, что Андрей видел все до единой взаимосвязи казалось бы никак не связанных друг с другом вещей. И та же травинка, если ее сорвать в определенный момент времени и в определенных обстоятельствах, вполне могла спровоцировать взрыв сверхновой в другой части галактики. Вот только знать этот момент было дано лишь сущностям не ниже Палача или Демиурга.

Горькая усмешка раздвинула губы – снова он знал то, чего знать никак не мог. Нет, понимал уже, откуда эти знания берутся, но это ни на йоту не облегчало ношу. Андрей все еще боялся себя, причем с каждым мгновением все больше и больше. Понимал, что это глупо, но понимание умом еще не означало понимания сердцем. Очень не хотелось превращаться в безжалостного беловолосого убийцу, для которого имеет значение только некая высшая, непонятная людям справедливость, а чувства ничего не значат.

На память пришли слова Ивана Тимофеевича о фактическом бессмертии, и Андрей поежился. В отличие от большинства знакомых он всегда понимал, что в бессмертии ничего хорошего и привлекательного нет. Это же ужас – все твои друзья и любимые стареют и умирают, а ты остаешься тосковать по ним в одиночестве. После нескольких веков, максимум тысячелетий действительно станешь абсолютно безразличным ко всему. И никуда от этого не деться…

Долг? Кому и когда он успел за свою недолгую жизнь настолько задолжать, что весь этот кошмар свалился именно на него? Прошлые жизни? Но сам Андрей их не помнит! Так почему же должен страдать за то, чего не помнит? Несправедливо! Впрочем, это опять же с человеческой точки зрения…

Молодой Плетущий раздраженно выругался и постарался избавиться от ненужных мыслей, толку от которых было немного – все равно ничего не изменить, это он осознавал четко. Чтобы отвлечься, он снова погрузился в море непривычных чувств, глядя на окружающее иным зрением, пытаясь разобраться в мириадах взаимосвязей всего со всем.

В какой-то момент Иван Трофимович вдруг стукнул посохом по тропе впереди, пространство вокруг идущих на мгновение размазалось, сверкнуло буйством красок, и они оказались на такой же тропинке, только деревья были другими. Андрей понял, что они за одно мгновение перенеслись на несколько сотен километров.

Старик остановился на крохотной полянке, повел головой из стороны в сторону, словно прислушиваясь к чему-то, слышному только ему. А затем укоризненно покачал головой и проворчал:

– Вот разбойник…

Он взмахнул посохом крест-накрест перед собой, и они с Андреем снова оказались в другом месте. У кустов впереди сидел притаившийся уссурийский тигр, жадно пожирая глазами пасущихся неподалеку двух олених. Иван Трофимович решительно двинулся к нему, не обращая внимания на ошарашенного Андрея, наклонился и схватил огромного кота за хвост.

– А ты охальник такой-сякой! – рявкнул волхв. – Я тебе сколько раз говорил, чтобы важенок не трогал?!! Ась?!! Вот ужо я тебе!

И принялся от души охаживать жалобно повизгивающего тигра посохом. Тот даже не пытался сопротивляться или показывать зубы – наоборот, прижал уши и выглядел крайне виноватым, только передними лапами сучил. Оленихи тут же исчезли в кустах.

– Вот родят, выкормят, тогда и охоться! – продолжал возмущаться старик. – Мало тебе других?! Вон, в одном переходе трое хромых олешек, их и жри, зверюга наглая! Нет, он на важенок пасть разинул! Вот тебе важенки! Вот тебе!

Тигр от боли выл уже в голос, но все так же не решался сопротивляться. Только в этот момент до Андрея окончательно дошло, что же это такое – лесной волхв.

Наконец старик отпустил бедное животное, которое не поверило своему счастью и еще около минуты сидело неподвижно.

– Брысь отсюда! – приказал Иван Трофимович. – И попробуй мне только еще на важенку полезть!

Тигр одним прыжком исчез в кустах, только треск раздался. Он ломился через чащу с диким шумом, жаждая побыстрее убраться с глаз грозного волхва. Это все выглядело настолько комично, что Андрей не выдержал и расхохотался.

– Проучил дурака полосатого, – смущенно проворчал старик, вспомнив, что не один. – Уж сколько раз об его бока посох ломал, а он все никак не хочет образумиться, все легкой добычи ищет, скотина ленивая.

Немного помолчав, он добавил:

– Чуток в сторону отклонились, верст на триста. Но ничо, скоро на месте будем. Ты, паря, это, на капище постарайся не бояться – там бояться нельзя. Там надо навстречу себе и страху своему шагнуть. И… э-э-э… богов и прочих там на обижай, ладно?..

– Я? – захлопал глазами Андрей.

– Ты-ты, паря, – хохотнул Иван Трофимович. – Ты у нас Палач, как никак. Ты и планетарных богов, и демонов, и духов, и ангелов легко к ногтю возьмешь. Потому сразу, как придем, вслушайся, и как кого почуешь, скажи, что не тронешь, помощи попроси и пообещай отблагодарить. Они за возможность получить от тебя благодарность сразу ухватятся.

– Хорошо, – кивнул молодой Плетущий.

Они снова двинулись по тропе. Еще несколько раз волхв взмахивал посохом, и спутники переносились в другое место. Происходило это так незаметно, что, если специально не наблюдать за местностью вокруг, можно было и пропустить момент перехода.

Наконец Иван Трофимович как-то странно хекнул, грохнул посохом об землю, затем поклонился и торжественно провозгласил:

– Добра вам, боги малые и великие, не несу в душе зла, за помощью пришел!

Кусты словно сами по себе раздвинулись, и впереди показалась большая поляна, уставленная в кажущемся беспорядке различными деревянными идолами. Адрей как-то сразу понял, что беспорядок именно кажущийся – на самом деле идолы были установлены в виде некого узора, обозначающего что-то очень важное, но что именно, он не знал. Вспомнив наставления волхва, он ступил на поляну, тоже поклонился и сказал:

– Добра вам! Я не принесу вам зла, не трону и не накажу – не для того здесь. Помогите, я отблагодарю! Я Плетущий Путь, но еще не осознал себя.

Ветви окружавших поляну деревьев заколыхались как под сильным ветром, хотя было безветренно. Андрей ощутил чей-то страх, даже ужас, но он быстро сошел на нет, словно кто-то на кого-то прикрикнул, и тот понял, что зря боялся. К нему потянулись ручейки робкой заинтересованности, казалось, что это любопытные дети.

– А ну кыш! – взмахнул посохом Иван Трофимович. – Мавки балуют. Поняли, что не тронешь, интересно им стало, глупым. О вас, небось, токо слыхали. Но ты их не обижай, они славные.

Немного помолчав, он добавил:

– Подожди чуток, я подготовлю все, и начнем.

С этими словами он ступил на поляну. Андрей обратил внимание, что идолы сменили свое положение, образовав вокруг поляны неровный круг. Волх принялся вычерчивать посохом какие-то фигуры. Затем из леса прискакал заяц и очумело сел возле Ивана Трофимовича. Так же покорно зверек позволил себя зарезать, даже не пискнув. Старик поблагодарил его за жертву и полил кровью начерченные фигуры. Затем обернулся к Андрею и бросил:

– Ходь сюда! На линии токо не наступай.

Молодой Плетущий, переступая через линии, начавшие светиться ровным красноватым светом, подошел к волхву. Тот начертил на его лбу заячьей кровью какие-то символы и глухо проговорил:

– Начнем. Стань вон в тот круг. И молчи. Как ощутишь внимание, посмотри сам в себя, потом обратись к Роду, попроси помочь собой стать. А затем снова в себя погляди, позови того, кого боишься, поговори с ним, скажи, что вы одно целое и должны стать целым.

Андрей кивнул, поежился и стал в указанное место. Ему было не по себе – уверенность в том, что отсюда он выйдет совсем другим, нарастала с каждым мгновением. Но страха, как ни странно, больше не было. Хватит бегать от самого себя! Пора учиться отвечать за свои поступки и становиться тем, кем должен стать. И пусть будет, что будет!

3

Что-то сдвинулось в самой структуре мира, он, казалось, мягко покачнулся, но заметили это немногие из тех, кто был способен хоть каким-то образом чувствовать ту силу, что создает миры и пронизывает их бесконечными нитями. И эти немногие замерли – кто от ужаса, а кто от радости и восхищения. Ведь восхищаться было чем – в видимом только им диапазоне небо скрылось под радужными переливами, играющими величественную световую симфонию. Происходило нечто невероятное и невозможное – инициация сущности высшего порядка, которой неоткуда было взяться на Земле. Однако факт оставался фактом, и это пугало.

В одном из тайных монастырей воинов Пути вскинулся и радостно засмеялся Гуен – Повелитель становится собой, иного вывода сделать невозможно! Наконец-то это произошло! И очень хорошо, поскольку в ином случае Палач мог превратиться незнамо во что и попросту стерилизовать планету, а она такого еще, слава богам, не заслуживает.

Князь тоже вскочил из-за стола в своей резиденции и глухо выругался. Осталось только надеяться, что Палач все же инициируется адекватным и не впадет в ледяную ярость после того, как узнает, что в реальности происходит в их несчастном мире. Воины Пути были правы – инициация началась где-то на Дальнем Востоке. Он в одно мгновение оставил тело позади и поднялся в максимально доступный слой ментала, чтобы понаблюдать за происходящим со стороны. Игорь сразу ощутил присутствие рядом с Повелителем лесного волхва и облегченно улыбнулся – этот не позволит Палачу сорваться, тем более что рядом с ним ощущались несколько старых богов, чьего присутствия князь не чувствовал уже много столетий. Как бы не сам Перун с Одином на пару. Впрочем, сомнительно, эти двое, как и многие другие, давно покинули планету, наверное, это кто-то из более слабых. Похоже, волхв надоумил мальчишку попросить помощи, и это очень хорошо – сам бы он не справился. Что ж, стоит подождать и посмотреть, что получится, а только потом принимать решение: уходить под руку Плетущего или нет…

Глава темной иерархи как раз устроил разнос нерадивым подчиненным, когда ощутил инициацию Палача. Торис тут же умолк и взмахом руки отправил проштрафившихся прочь. Затем налил себе полный стакан виски и залпом выпил – надвигалось неясное, туманное будущее, и он надеялся, что иерархия не слишком пострадает. Отвечать придется за многое, это ясно даже идиоту, но от него уже ничего не зависело…

Зато глава светлой иерархии, когда все началось, буквально взвыл от отчаяния и крепко сжал кулаки, осознавая, что теперь с него спросят за все, причем сторицей. Он совершил страшную ошибку, атаковав недопалача, и за это теперь придется ответить. А хуже всего то, что все веками лелеемые планы полетят в тартарары! То, чего он пытался добиться почти тысячу лет, обрушилось в пропасть. Теперь все завит только от этого проклятого Палача…

Глава службы безопасности Бильдербергского Клуба тоже сразу все понял и нервно поежился. Он очень надеялся, что принятые меры помогут вывести их людей из-под удара, но одновременно осознавал, что вряд ли. Если Палач войдет в полную силу, то он найдет и накажет всех до единого. Скрыться от сущности такого порядка не удавалось еще никому и никогда. В висках противно заныло – судя по творящемуся в ментале, Плетущий Путь, паче чаяния, инициировался полностью. А хуже всего то, что рядом с ним находились старые боги, которых, как выяснилось, так и не удалось полностью изгнать с планеты. Уж эти-то все припомнят. А память у них хорошая…

О том, что творилось в Сферах, именуемых Раем и Адом, лучше умолчать – ангелов и демонов буквально корчило от ужаса. Каждый лихорадочно припоминал свои действия в попытках понять, не нарушил ли он каких-либо основных законов мироздания и не услышит ли страшные для себя слова: «Ты не нужен!». Но ведь мелкие грешки водились у всех. Вопрос только, станет ли это оправданием в глазах Палача?..

* * *

Андрей внезапно очутился в густом молочно-белом тумане, откуда в его сторону кто-то двигался. Краем сознания он ощущал присутствие Ивана Трофимовича, который что-то декламировал глухим речитативом, явно начитывая древнее заклятие или еще что в том же духе. Он мысленно усмехнулся – надо же, никогда не верил ни в какую мистику, пока сам с ней не столкнулся.

В какой-то момент туман слегка развеялся и Андрей понял, что навстречу ему идет беловолосый во всей своей красе. От него веяло настолько сильным морозным холодом, что Андрея передернуло. Снова в душе возник страх, однако молодой Плетущий усилием воли подавил его и шагнул вперед.

– Мы с тобой – одно целое! – негромко произнес он.

– Одно целое… – отозвался Палач. – Но ты не готов исполнять долг. Тебя ведет страх.

– А кто на моем месте не боялся бы? – грустно усмехнулся Андрей. – Я считал себя обычным человеком…

– Это не так.

– Я уже понял и готов принять этот факт.

– А сможешь сделать то, что должно? – все тем же безразличным тоном поинтересовался Палач.

– Я не знаю, что должно… – развел руками Андрей. – А ты знаешь?

– Знаю, как должно быть. Не знаю, как этого добиться. Но делать что-то нужно, иначе мир, в который нас прислали, станет серым миром – он на грани этого.

– А что будет, если мир станет серым? И что это вообще значит?

– Это значит, что он будет подлежать полной стерилизации. – Казалось, тон Палача стал еще холоднее, хотя это и было невозможно. – В сером мире разумные теряют души и становятся подобием големов, раковой опухолью мироздания, разъедающей и уничтожающей все вокруг себя. Такое лечится только хирургическим вмешательством.

– Как такое возможно? – не поверил Андрей.

– К сожалению, возможно, – заверил Палач. – Мне доступна общая память Плетущих Путь, а вскоре она станет доступна и тебе. Тогда сам поймешь. Многие миры попадались в эту ловушку, и их приходилось стерилизовать. В том числе и немалое число отражений планеты Земля.

Некоторое время помолчав, он добавил:

– Ты, к сожалению, прав. Поодиночке мы ущербны. Стать истинным Плетущим Путь мы способны только вместе, да и то уверенности в этом нет – нас никто не учил, а информация из ментала остается только информацией из ментала. Опыта она не заменит. Но выбора нет. Кто тебе помогает? Я ощущаю поддержку и накачку энергией.

– Лесной волхв и старые боги Земли, – ответил Андрей. – По словам Ивана Трофимовича. Может, еще кто. Похоже, вокруг этого капища много всяких сущностей вертится. Я попросил помощи, пообещав, что отблагодарю.

– Да, капище древнее, здесь много кому жертвы приносили, – прислушался Палач к чему-то, слышному только ему. – За помощь мы, конечно, отблагодарим. Но виновные все равно будут наказаны, даже если они помогали нам.

– Вот это меня и настораживает в тебе… – хмуро уронил Андрей. – Тебе безразличны мотивы поступка, ты судишь только за сам поступок. А что, если кто-то совершил что-то плохое ради спасения, например, множества детей?

– Плетущий обязан рассмотреть все последствия поступка на тысячи лет вперед при любых обстоятельствах. Часто бывает так, что, желая хорошего, в итоге приходят к кошмару. Именно поэтому важен сам поступок, а мотивы – второстепенны. Ты, наверное, слышал поговорку: «Благими намерениями вымощена дорога в ад?»

– Слышал, конечно.

– Так вот, она большей частью правдива, – искривились в подобии улыбки бледные губы Палача. – Желая хорошего, разумные часто творят такое, что в голове не укладывается, оправдывая свои деяния благой целью. Но она никогда не оправдывает и не оправдывала средств. Поэтому за свои деяния каждый отвечает сам и только сам, никакие оправдания, никакие внешние условия не имеют значения.

– Почему? – упрямо набычился Андрей.

– Да потому, что люди разные и выбирают разное, и выросшие в одинаковых условиях поступают по-разному. Приведу пример. Два попавших в плен уроженца одной деревни. Враги поставили их перед строем таких же и сказали, что спасется тот, кто убьет остальных. Один предпочел умереть сам, но остаться человеком. Второй убил, спасся, но стал нелюдью. Есть вещи, которые нельзя делать ни ради чего, ни при каких обстоятельствах. А сделал, не обессудь. Получишь по полной.

– Пожалуй, ты прав… Но ведь ситуации тоже бывают разные!

– На то тебе дан разум и способность узнавать все, даже потаенные мысли человека, – уронил Палач. – Тебе дано право судить, в отличие от многих других. Это страшная ноша, страшная ответственность. За ошибку с таких, как мы, спрашивают строго.

– Если честно, то не понимаю я, почему одному существу дана такая власть и такая сила… – поежился Андрей. – А мы, руководствуясь благими намерениями, разве не можем дел наворотить?

– Можем. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Но сидеть сложа руки, когда в мире происходит такое, мы права не имеем.

– Да что же такого ужасного происходит в нашем мире?!

– Смотри.

Перед глазами Андрея внезапно развернулась покрытая разноцветным светящимся туманом сфера, в которой он далеко не сразу узнал родную Землю. Поначалу Андрей даже не сообразил, что такого страшного в открывшейся картине, но, всмотревшись, заметил, что планету покрывают очень неприятно выглядящие язвы, исходящие какой-то дрянью, от которой хотелось отряхнуться. Казалось, нечто непонятное медленно пожирает несчастный мир, превращая его во что-то непонятное, а вот во что именно Андрей так и не смог сформулировать, однако испытал сильное отвращение, и сам себе не смог объяснить почему. Но увиденная картина вызывала отторжение на инстинктивном уровне, казалась самым омерзительным, что он видел в жизни. Только кое-где виднелись светлые и чистые участки, но их постоянно захлестывали грязно-бурые отростки и щупальца, стремясь превратить в свое подобие.

– Что это?!! – выдохнул он.

– Земля, – безразлично ответил Палач. – Вот так она выглядит для любого, способного видеть эгрегоры.

– Но что ее пожирает?!

– Люди. Человеки. И прочие твари, отринувшие законы Творца ради собственной выгоды. И как только все светлые участки исчезнут, для планеты все будет кончено – дороги назад уже не будет. Только полная стерилизация от разумной жизни спасет ее.

– А что значат светлые участки?

– Наличие людей чистых душой, энтузиастов, занятых любимым делом и стремящимся не к выгоде, а к улучшению мира. Их третируют и давят всеми силами. К счастью, кому-то удалось хоть в малой степени снова запустить Закон Воздаяния, и эти кто-то наши естественные союзники. Благодаря их действиям у Земли этой реальности появился шанс на выживание. Пока не слишком большой, но хоть что-то. Наша инициация тоже произошла не просто так, ты сам должен это понимать. Но пока мы разделены, мы ничего не можем сделать.

– Не понимаю… – вцепился себе в волосы Андрей. – Ведь сколько я знаю людей, и большинство из них хорошие! Не творят они страшного зла, а творящих очень немного. Так почему же все… так?..

– Эгоизм и непонимание простейшей истины: «Не делай другому того, чего не хочешь получить сам», – тронула губы Палача почти незаметная улыбка. – Хорошие, как ты говоришь, люди разобщены и ничего не делают, чтобы изменить ситуацию, поэтому я их хорошими не назову, они хотят, чтобы кто-то со стороны пришел и все за них сделал. А они будут пожинать плоды. Достойны уважения только те, кто хоть что-то делает для улучшения мира, а не просто живет, но таких очень мало. Да и этим немногим перекрыли почти все пути – они пишут добрые, зовущие в небо песни и книги, помогают другим, но больше ничего не могут. А этого мало. Слишком мало.

– Да, таких травят и часто затравливают… Сам был свидетелем нескольких случаев в интернете, когда людей, пишущих добрые книги, доводили чуть ли не до самоубийства, и у них опускались руки…

– Вот именно. Если честно, я не знаю, возможно ли вообще спасти эту несчастную планету. Понимаешь, я – всего лишь функция, все наши личностные качества в тебе. Возможно, объединившись, мы сумеем найти способ, но я в этом не уверен. В одиночку, невзирая на всю нашу силу, нам не справиться. Нужна организация. Надеюсь, здесь еще есть воины Пути, испокон веков служившие Мастерам и Плетущим Путь. Чтобы выяснить это нужно просканировать всю планету, а я на это пока неспособен. Тем более, что опыта у меня никакого, только вложенные знания. Нас не учили, как положено, а значит, мы в десятки раз слабее обученного коллеги.

– Но что же нам делать? – хмуро спросил Андрей.

– Только, как ты и сам говорил, объединяться и искать выход, – тяжело уронил Палач. – Создавать иерархию Равновесия, искать соратников. И наводить на планете порядок, пусть даже жестокими методами. Боюсь, нам придется расселять людей Земли по разным мирам в зависимости от взглядов – слишком уж велика разница мнений у них, вместе они просто не уживутся. Сразу заявляю, что носителей либеральных, а особенно либертарианских идей нужно убирать с Земли как можно быстрее. Разумные, полагающие, что свобода – это на самом деле свобода творить мерзости, насиловать и убивать, свобода лжи и подлости, здесь не нужны.

– Полностью согласен! – резко кивнул Андрей. – Всегда презирал таких тварей!

– Тогда не будем терять времени.

Андрей с Палачом медленно ступили навстречу друг другу. Последний снял свои узкие черные очки и едва заметно усмехнулся, что на его белом лице выглядело жутковато. Его бельма казались провалами в никуда, они горели каким-то потусторонним огнем, пугающим и одновременно зовущим. Андрей словно провалился в них, и его сознание погасло.

Две части одной сущности сближались все сильнее, пока наконец не слились воедино. Образовывались миллионы новых связей, над планетой колыхались волны разноцветного сияния, видимые на всех уровнях, даже обычные люди, увидев полыхающее всеми цветами радуги небо, замирали на месте с открытыми ртами, понимая, что случилось нечто невозможное. А уж как корчило всех остальных – словами не передать. Однако сущности явно не хватало сил для полноценной инициации, поскольку световые волны постепенно начинали затухать. В этот момент в дело вступили старые боги, которых Андрей перед началом обряда попросил о помощи. Как ни удивительно, они, не жалея себя, бросились помогать Палачу, который вполне мог стереть их с лица земли. О чем речь, даже куда более мелкие существа – лешие, водяные, домовые и многие иные, включая дриад и мавок, – призванные Иваном Трофимовичем, внесли свою лепту, помогая Плетущему Путь обрести себя. Однако силы все равно не хватало…

– Молю тебя о помощи, Создатель всего сущего, Род, носитель мириада имен… – согласно наставлению лесного волхва отправил неизвестно куда зов Андрей, ощущая, что его сознание вот-вот погаснет, и теперь уже навсегда. – Прошу тебя, помоги…

Некоторое время ничего не происходило, а затем из глубин вселенной на просящего взглянул некто бесконечно огромный и могучий, с легкой улыбкой взглянул, а затем на молодого Плетущего буквально рухнул поток энергии, сметающий все на своем пути. И каждый пришедший на помощь получил свою долю и новые возможности, только никто пока еще не понимал, какие именно. Но многие перешли на следующий уровень бытия, не осознавая этого.

Над тайгой взметнулся в небо переливающийся столб белого света, вызывающий благоговение у любого, видевшего его. Казалось, планета на мгновение сошла с орбиты, сдвинулась, покачнулась, и это движение ощутили все ее жители. Каждый понял, что с этого момента все будет иначе, и многих это напугало до безумия, особенно тварей, именуемых власть имущими. Истинных, стоящих за королями и президентами. С этого момента от них больше ничего не зависело, и они это четко осознали.

Метрах в ста от земли в столбе света медленно вращался человек в белоснежном плаще. С его мертвенно-бледного лица смотрели на мир жуткого вида бельма. Любой, на ком остановился бы его взгляд, мгновенно превратился бы в прах.

С каждым мгновением человек и беловолосый все больше сливались воедино, становясь чем-то непредставимым и невероятным. По миру прокатывались волны силы, которую ощутили все, к ней чувствительные. И все они уже понимали, что происходит, трепеща от ужаса и осознания, что вскоре придется за все ответить. И на сей раз от ответственности не уйти – этого Судию не подкупишь и не обманешь. Он за все спросит, страшно спросит. Никто не останется безнаказанным.

Слияние наконец-то завершилось. Плетущий Путь медленно надел очки – его глаза теперь имел право видеть только приговоренный перед полным уничтожением своей души – и столь же медленно опустился на капище.

Свершилось! На планету Земля явился Палач Миров.

Во всем своем жутком великолепии.

* * *

Иван Трофимович наблюдал за творящимся широко распахнутыми глазами. Только теперь до него окончательно дошло с сущностью какого порядка довелось столкнуться. Он тихо улыбался, понимая, что в родном мире ничто не останется по-прежнему и все сволочи получат по заслугам. Благословение Рода он, как и остальные помогавшие, ощутил в полной мере, мгновенно помолодев до тридцатилетнего возраста, да и уровень сил возрос как бы не на два порядка, сейчас он был уже не лесным волхвом, а молодым богом жизни. Или не богом, но кем именно – сформулировать недавний старик не мог. Кем-то, но однозначно не человеком.

Никогда до сих пор волхв не мог столь легко считывать информацию из ментала. Сейчас он знал обо всем, что хотел знать, мысли текли более чем десятью потоками, понимание любой, самой сложной истины давалось очень легко. У молодого Плетущего все получилось! Теперь главное, чтобы дров по неопытности не наломал, а он вполне может – опыта и в самом деле никакого, а силушка огромная. Даже желая хорошего – такую кашу заварить может, что никто не расхлебает. Его же дело – помочь мальчишке всем, чем сможет, возможно, удастся предостеречь того от ошибок и слишком кардинальных решений.

Пылающий белым огнем столб света упирался в небо, вокруг него свивались в спирали облака, а затем все внезапно закончилось. Только в воздухе осталась висеть человеческая фигурка в белом плаще. Она медленно опустилась на капище, и Плетущий Путь вышел наружу.

– Ты смог! – широко улыбнулся Иван Трофимович.

– Смог, – подтвердил Палач. – Благодарю за помощь! Без вас я бы не справился. Я стал цельным, но еще далеко не все осознал. Однако времени терять мы не можем – слишком страшна ситуация в мире. Сюда уже летят те, кто станет основой иерархии Равновесия. Воины древней крови.

– Летят? – удивился волхв.

Плетущий показал пальцем куда-то влево, и действительно вскоре оттуда раздался стрекот подлетающего вертолета.

Михаил, подавшись вперед, вглядывался в приближающееся капище, однозначно капище, о чем говорили десятки резных фигур древних богов, стоящие в круге. Поиски Белозерцева в последний месяц велись уже скорее по инерции, только его группа продолжала обыскивать окрестности Тынды на стареньком МИ-8, выделенном командованием местного гарнизона.

Вспыхнувшая на небе световая феерия сильно изумила и командира, и пилотов, и бойцов группы, однако почему-то совершенно не напугала, наоборот, всем показалось, что происходит что-то очень хорошее, что-то светлое и доброе. А уж увидев в полусотне километров бьющий вверх столб света, все единогласно решили, что нужно лететь туда. И никто не засомневался в этом решении, люди стремились к этому свету, словно их там ждало нечто такое, что они искали всю свою жизнь.

Около капища Михаил сразу заметил беловолосого и облегченно выдохнул – его ожидания оправдались. Как ни странно, но с каждым днем он все больше признавал правоту того, хотя никому, кроме Виктора, об этом не говорил. Тот полностью разделял мнение друга.

Пилот посадил вертолет немного в стороне от капища – на поляне места хватало. Бойцы тут же выбрались наружу и выстроились перед беловолосым, словно тот был их командиром, даже пилоты встали в общий строй, поедая странного человека глазами. И все воспринимали свое поведение, как должное и правильное.

– Здравствуйте, майор, – мягко поздоровался беловолосый. – Рад вас видеть.

– И я рад, – тоже улыбнулся Михаил. – Здравствуйте!

– Вы меня искали?

– Не вас, Андрея Белозерцева.

– Это одна из моих ипостасей, – пояснил беловолосый. – Но одним целым мы с ним стали только сейчас. В нашем родном мире происходит такое, что у меня слов нет. Полагаю, что вам нужно знать.

– Происходит? – встревожился майор. – Что именно?

– Жадные сволочи почти привели планету к гибели. Смотрите!

И на бойцов отряда обрушился невероятной насыщенности ментальный образ, рассказывающий о том, что на самом деле творится на Земле. Это настолько потрясло Михаила, что он до крови прикусил губу. Подозревал, что дома не все в порядке, сам не раз размышлял, что можно предпринять, как сделать мир хоть немного лучше, но такого даже не предполагал. Россия еще кое-как держалась на памяти предков, но и она постепенно сдавалась, слишком планомерно и страшно ее давили со всех сторон. Одна поездка спортсменов на Олимпиаду под нейтральным флагом чего стоила! Это было откровенное и подлое предательство Родины, которое все средства массовой информации подавали как доблесть, не обращая ни малейшего внимания на гнев и несогласие народа. И если не принять срочных мер, то родную страну, да и весь мир уже не спасти. Он превратится в клоаку и погибнет…

– Что мы можем сделать?.. – с гневом выдохнул Михаил, остальные поддержали его сдержанным гулом.

– Многое, – уронил Палач, бойцы уже знали, кто стоит перед ними. – Мне нужен глава иерархии Равновесия, майор. Думаю, вы эту ношу потянете.

– Приказывайте! – вытянулся тот. – Я готов.

– Вас не смущает, что многие воспримут это, как предательство?

– Кто воспримет? Твари, пожирающие мою Родину и превращающие ее в ад?! Так мне их мнение безразлично.

– Не только они, к сожалению, – грустно усмехнулся беловолосый. – Но я рад, если вы все станете моими соратниками и основой иерархии. Значит, согласны?

– Так точно!

И Михаил с Виктором на пару неожиданно даже для себя встали перед Плетущим на одно колено, это показалось им правильным. Он подошел к ним, положил каждому руку на плечо, и с неба ударил столб белого огня, скрыв тела майора и старшего лейтенанта.

В сознание Михаила и Виктора потоком полились знания и умения, давно забытые на планете Земля. Энергоканалы их тел выправлялись, делая своих обладателей магами редкой силы, а сами тела изменялись, становясь почти неуязвимыми. Они постепенно превращались во что-то большее, чем люди, мыслительные способности увеличились сразу на три порядка, сознание начало работать восемнадцатью параллельными потоками, память стала абсолютной.

Не успел Палач отойти от с трудом вставших на ноги офицеров, все еще пытающихся осознать, кто они теперь, как на краю поляны из ниоткуда появились три человека. Неформал в рваной косухе, буддистский монах и безукоризненно выглядящий джентльмен в прекрасно пошитом строгом костюме. Они подошли, низко поклонились и в один голос произнесли:

– Примите нашу клятву верности, Повелитель!

– Кто вы? – спокойно спросил тот, жестом останавливая бойцов, взявших незваных гостей на прицел.

– Я – глава воинов Пути этого мира, – еще раз низко поклонился буддистский монах. – Мое имя Гуен.

– Рад, что воины Пути сохранились здесь и помнят, кем являются, – с явно заметным одобрением кивнул Палач. – Значит, не все так плохо, как я думал.

Он требовательно посмотрел на остальных двух.

– Я – князь Игорь Сурожский, глава Конклава Неприсоединившихся, – представился неформал. – В конклав входят выжившие из прошлой иерархии Равновесия и многие другие. Мы с радостью приветствуем Плетущего Путь и готовы служить вам!

– Хорошо, – кивнул Палач, переводя взгляд на джентльмена.

– Торис Энтони Стайн, – наклонил голову тот, – глава иерархии Тьмы. Прошу от имени всей иерархии принять мою клятву, Повелитель!

– Тьмы? – В голосе беловолосого прозвучало удивление. – Надо же… Впрочем, ясно. Но вы понимаете, что вам придется очень сильно ограничить свои аппетиты?

– Понимаю, – подтвердил Торис. – И согласен. Благодаря князю я осознал, что мы пошли не тем путем. Но каким нужно? Не знаю…

– Этого не знаю и я, – вздохнул Палач. – Что ж, будем искать путь вместе.

Он прошелся туда-сюда, с некоторым удивлением размышляя о неожиданном появлении новых союзников. И если воины Пути иначе поступить и не могли, то Конклав Неприсоединившихся и иерархия Тьмы действительно оказались неожиданным приобретением. Особенно последняя. Впрочем, темные во всех мирах отличались крайней прагматичностью, поэтому могли и присоединиться к сильным. Вот только держать их придется в стальном кулаке, чтобы не натворили лишнего. С них станется.

Основой личности Плетущего все-таки осталась личность Андрея, которым он себя частично и ощущал. Слава Творцу, что хоть присущие тому постоянные рефлексии ушли, однако он все еще сомневался в себе. Не наделать бы глупых ошибок. А как? Пожалуй, спешить нельзя, нужно разобраться в происходящем на Земле. Как следует разобраться, а только потом начинать исправлять ситуацию. Разве что остановить идущие кое-где войны, особенно войну на Украине. При мысли о нацистах сознание молодого Плетущего затопил холодный гнев. Да, этих тварей следует вышвырнуть с планеты, нужно только найти куда именно.

Новые союзники молча ждали его решения. Палач еще раз окинул их взглядом и кивнул, согласившись принять их клятвы. Все трое тут же по очереди поклялись, причем принесли магические клятвы высшего порядка, что напрочь отсекало возможность предательства.

– Хорошо, – кивнул он, когда все закончилось. – А теперь позвольте представить вам главу будущей иерархии Равновесия, майора Михаила Александровича Алексеева. Гуен, ваша задача как можно быстрее обучить его самого и его людей, по возможности провести через да-алль, когда будут к этому готовы.

– Будет сделано, Повелитель, – наклонил тот голову, оценивающим взглядом окинув офицеров. – Предлагаю сейчас отправиться к нам в Обитель. Там вас ожидает ваш кровный брат, Владилен Шнайдер.

– Владька? – улыбнулся Андрей, сменив ипостась на человеческую, только одежда осталась белоснежной да узкие черные очки с глаз никуда не делись. – Согласен. Надо только Афанасия забрать. Иван Трофимович, вы же понимаете, что отныне ваша судьба, как и судьба внука, связана со мной?

– Понимаю… – вздохнул волхв, сейчас выглядящий тридцатилетним гигантом с короткой русой бородой. – Сейчас схожу за ним.

– Минуту… – Палач сформировал на ладони амулет Пустоты на серебряной цепочке и протянул ему. – Возьмите. Чтобы ходить по нитям, нужно обратиться к алеану и представить точку, куда хотите переместиться. С вашим опытом это будет нетрудно.

– Нетрудно, – подтвердил Иван Трофимович, забирая амулет.

Накинув его на шею, волхв к чему-то прислушался и кивнул, после чего исчез. Через несколько минут он снова появился, держа за руку ошалевшего внука, с недоверием смотревшего на внезапно помолодевшего деда.

– Андрюха! – увидел молодой гигант кровного брата. – Ты как? Получилось?

– Получилось, – улыбнулся тот, оставаясь человеком. – Сейчас пойдем в Обитель воинов Пути. Думаю, тебе тоже с нами надо идти, там нас Владька ждет.

– С удовольствием повидаю эту бледную немочь! – обрадовался Афанасий.

– Тогда идем. – Молодой Плетущий повернулся к Гуену. – Ведите. Да, вертолет сможете переместить?

– Без проблем, Повелитель! – коротко поклонился тот. – Прошу всех подойти к вертолету.

Как только просьба монаха была выполнена, он очертил пальцами круг в воздухе. Пространство вокруг замерцало, пошло волнами, затем успокоилось. Вот только вместо поляны с капищем все находились теперь на огромном мощеном вручную тесаными камнями дворе, окруженном десятиметровой высоты стеной, сложенной из огромных блоков. Невдалеке виднелась гигантская пагода, выглядящая очень странно для глаза европейца.

– Добро пожаловать в Обитель воинов Пути! – поклонился Гуен.

* * *

Альвен стоял возле окна, обреченным взглядом глядя через стекло на город внизу, его пальцы судорожно скребли по подоконнику, к горлу подкатывал комок, который никак не удавалось сглотнуть. Глава светлой иерархии пребывал в отчаянии, не зная, что делать дальше – не понять, что происходит, он не мог. Проклятый недопалач все же выжил и инициировался! Это ощутил каждый маг планеты, ничем иным это буйство энергий быть не могло, только инициацией. Теперь проклятая тварь все припомнит!

Как же бороться с сущностью такой силы? Как?! Насколько было известно Альвену, еще никому и никогда не удавалось изгнать или уничтожить Ангела Воздаяния. Сколько раз уже глава светлой иерархии проклинал себя за то решение, но вернуть ничего было нельзя, придется отвечать. Удастся ли выжить? Кто его знает…

– Господин… – беззвучно возник за спиной секретарь.

– Я же сказал: меня не беспокоить! – разъяренно повернулся к нему Альвен.

– К вам пришли. В связи с происшедшим. Пришли те, кто может помочь.

Маг изумился – это ничтожество смеет возражать?! Затем взял себя в руки и присмотрелся к секретарю. Тот выглядел совсем не так, как обычно. Куда только подевались раболепность и услужливость, он выпрямился, казалось, за ним стоит какая-то сила, и секретарь это прекрасно осознает. Вот так-так, похоже, пригрел чужого агента…

– И кто же это? – язвительно поинтересовался Альвен.

– Мистер Хайчдаун, глава службы безопасности Бильдербергского Клуба. Маг вне категорий.

Вне категорий?! Таких магов было не более десятка на весь мир, и все они были хорошо знакомы главе светлой иерархии. Никаких Хайчдаунов среди них не было. Неужели аналитик все же оказался прав, и действительно существуют другие организации магов, о которых он ничего не знает? Похоже на то. Альвен взял себя в руки и сухо бросил:

– Что ж, зови.

4

Владилен с трудом отмахивался мечом от двух наставников, с ленцой гоняющих его по тренировочной площадке. Невзирая на то, что после жутковатого обряда да-алль, во время которого старые мастера без наркоза обнажали каждый его нерв и смазывали каким-то жгучим снадобьем, скорость реакции и повысилась на два порядка, против опытных воинов Пути он еще не тянул – у тех за плечами были десятилетия тренировок.

Откровенно говоря, поначалу он от подошедших прямо на улице азиатов просто отмахнулся, даже не поинтересовавшись, чего они хотят. Тогда Владилен всеми силами пытался разыскать Андрея, чтобы предупредить об интересе к нему ФСБ. Поэтому предложение незнакомцев поговорить о каких-то важных вещах просто проигнорировал. Но когда старший азиат, кажется, вьетнамец, назвал имя его побратима, Владилен, естественно, заинтересовался и решил все же пообщаться. Выслушав дикую историю о каком-то Палаче, которым будто бы являлся Андрей, иерархиях Света, Тьмы и Равновесия, он покрутил пальцем у виска. Случившееся следом потрясло Владилена до глубины души. Старший азиат неожиданно скользнул вперед, схватил его за руку, и они мгновенно оказались в совсем другом месте – огромном буддистском монастыре, ничем иным это величественное строение быть не могло. Там молодому немцу показали столько невероятного и невозможного, что пришлось поверить. Особенно после продемонстрированных ему записей того, как очень похожий на Андрея человек легко расшвыривал охрану, заключая затем хорошо одетых пожилых людей в непонятные туманные сферы.

Возможности и способности воинов Пути потрясли Владилена, он всегда мечтал научиться чему-то подобному, но прекрасно понимал, что найти настоящего учителя почти невозможно. А тут наставники сами пришли и предложили ученичество! Некоторое время подумав, он все же согласился. Если бы он знал тогда, на какой кошмар соглашается! Методики преподавания мастеров Пути ужасали, но при этом оказались чрезвычайно эффективными. Любая леность или небрежность тут же наказывалась, причем очень жестоко. Бамбуковыми палками. А потом настал черед да-алль…

Этот ужас Владилен будет помнить до конца своих дней, невзирая на всю полезность обряда. Никому не пожелаешь пережить такую боль! Даже лютому врагу, это слишком страшно. Но, как ни странно, все раны зажили уже через несколько часов, и молодой немец вскоре после этого осознал, что отныне способен на много большее, чем раньше. О чем речь, отрубленная голова, если ее приставить к телу, прирастала буквально на глазах! А голову ему рубили много раз, и не только голову – избивали железными палками, протыкали мечом, лишали конечностей, швыряли на стальные колья. Через несколько дней подобное начало восприниматься всего лишь как мелкая неприятность, вызывая досаду из-за собственной неловкости.

Одно только беспокоило – найти Андрея воинам Пути так и не удалось, невзирая на лихорадочные поиски по всему миру. Осталось только полностью отдаться тренировкам, тем более, что успехи были все более ощутимыми с каждым днем – за каких-то три месяца Владилен стал бойцом такого уровня, что мало кто на Земле смог бы одолеть его. О наставниках, конечно, речь не шла, но они вообще стояли в стороне, никак не участвуя в жизни внешнего мира. Впрочем, молодой немец не знал, чем они на самом деле заняты, да и не особо этим интересовался – так выматывался на тренировках, что желание поспать вдоволь надолго стало его главным желанием.

Этим утром Владилен как всегда был поднят наставником Раеном в пять утра и, быстро умывшись, выскочил на тренировочную площадку. Все шло обычно почти до самого вечера, когда вдруг говоривший с кем-то неподалеку старший азиат (чьего имени он и до сих пор не знал), переместивший его в свое время в обитель, вдруг встрепенулся и, бросив что-то на незнаком языке собеседнику, исчез. А затем небо вдруг подернулось дымкой и заиграло световыми волнами. Это было пугающе и одновременно прекрасно. На вопрос, что происходит, наставник Раен с широкой улыбкой, неестественно смотрящейся на его всегда невозмутимом плоском лице, ответил, что Повелитель инициируется и владыка Гуен отправился за ним. А Повелителем, насколько знал Владилен, воины Пути называли Андрея.

Однако долго стоять и расспрашивать ему не дали, снова принявшись гонять с удвоенной энергией. Поэтому, когда наставники внезапно отошли в сторону, Владилен поначалу не понял, что тренировка закончена, и еще несколько мгновений размахивал мечами. Затем вытер локтем пот и вздрогнул – как раз в это мгновение посреди двора Обители из ниоткуда возникли вертолет и группа людей. Первым делом Владилен обратил внимание на высокого человека в узких черных очках и белоснежном плаще до колен, с белыми же волосами до лопаток. Его лицо было очень знакомо, но до молодого немца не сразу дошло, кого он видит, а когда дошло, он выронил мечи и заорал:

– Андрюха! Ты живой!

Человек в белом повернулся к нему, шагнул навстречу и обнял бросившегося к нему побратима.

– Здравствуй, Владька! – широко улыбнулся он. – Рад тебя видеть. Афоня, ты где там? Глянь, кто у нас тут!

– Да здесь, здесь, – отозвался чей-то гулкий бас. – Где это наша бледная немочь?

Владилен завертел головой по сторонам и сразу увидел подходящего к ним молодого гиганта. Значит, и Афонька тут? Здорово! За прошедшее время сибиряк стал еще больше, плечи вообще развернулись в косую сажень. Еще в армии немец поражался: насколько тот огромный. А за ним шел мужчина выше Афанасия на полторы головы, а во всем остальном – точная копия. Старший брат, что ли?

Сибиряк подошел и подхватил Владилена, словно маленького ребенка, сжав так, у него ребра захрустели.

– Не раздави, а то знаю я тебя, – со смешком бросил Андрей.

– Ты гля, а он уже не такая и немочь, – удивился Афанасий. – Мышцу нарастил порядочную, даже пресс появился.

– Вас бы так гоняли, как меня! – хохотнул Владилен. – Слушай, Андрюх, а что это за история с Палачом? Мне о том, что это ты, уже все уши прожужжали…

– Это так, я… – недовольно ответил тот. – Не хотел я себе такого, только деваться некуда. Зная и умея то, что я знаю и умею сейчас, остаться в стороне не могу. Наш мир на грани гибели.

– Ты серьезно?

– Да. Сам смотри.

И на Владилена с Афанасием обрушился ментальный образ, подробно описывающий, что в данный момент происходит на планете Земля и к чему это вскоре может привести. Причем образ осознали не только они, а вообще все находящиеся в обители люди. И каждый замер в ошеломлении, пытаясь как-то уложить страшную информацию в сознании.

Князь ошарашенно застыл на месте – он многое знал, сам прекрасно умел видеть эгрегоры, но не на такую глубину, поэтому считал, что все не так страшно. И одновременно испытал гордость – если бы не усилия его структуры, не возврат закона Воздаяния пусть даже в ослабленном варианте, то ситуация была бы значительно хуже. Однако это не отменяло того, что нужно что-то делать, и срочно, пока не стало поздно.

Гуен глухо выругался по-вьетнамски, чего не позволял себе почти никогда – похоже, отстранение воинов Пути от мира было ошибкой. Светлые и темные, чтоб им всем вместе к демонам в гости провалиться, наворотили такого, что исправлять придется ценой огромных усилий. И, похоже, множества жизней.

А вот Торису просто стало страшно, поскольку его вина в случившемся была огромна. Почему ни он, ни этот идиот Альвен ни разу не задумались о том, к чему может привести перевод общественного бессознательного мира на рельсы эгоизма и целесообразности? Почему?! Почему ни один аналитик или социолог и словом не обмолвился, что результат может оказаться таким страшным?! Наоборот, восторгались гениальной идеей. И вот к чему привела ее реализация…

Маг лихорадочно припоминал все, что говорили эксперты по поводу идеи преобразования общества в жесткую вертикаль индивидуалистичного типа, и приходил во все большую ярость – да они просто дифирамбы пели, утверждая, что это лучший путь для цивилизации земного типа. Но никто даже не задумался о том, что это совсем не так, что требуемого результата – объединения народов планеты в один и выхода в большой космос – значительно быстрее можно добиться другим путем. Не так давно Игорь дал Торису для ознакомления разработки ученых Конклава о так называемом горизонтальном варианте развития цивилизации, подразумевающем отсутствие властных пирамид, и эти разработки поразили главу темной иерархии до глубины души. Сухими короткими фразами в них сообщалось о том, чего можно было достичь, если бы на этот путь встали хотя бы сто лет назад. Советский Союз являлся именно такой попыткой, но уже через семь-восемь лет после революции ее герои, осознавшие себя новой элитой, резко сдали назад и принялись лихорадочно изничтожать нарождающиеся ростки коммунизма. А окончательно погубил все возможности перехода к солидарному обществу Хрущев, причем выполол даже малейшие следы зародившегося в двадцатые годы. Ничего удивительного – горизонтальный путь подразумевал принципиальное отсутствие любой элиты как таковой, что ее представителей никак не устраивало. Торис немного подумал и честно признал, что тоже сопротивлялся бы возникновению подобного общества всеми силами. Но это тогда, теперь наоборот он сделает все, чтобы помочь ему возникнуть и укрепиться – иного пути, чтобы хотя бы выжить, не говоря уже о выходе в большой космос, у людей Земли просто нет. Особенно в свете переданной Палачом информации – даже князь не подозревал, что дела настолько плохи.

– Гуен, устройте, пожалуйста, моих людей, – произнес через некоторое время Палач, – а затем приходите вместе с князем и главой темной иерархии, нам многое обсудить нужно. – Затем он повернулся к майору Алексееву. – Вас, как будущего главу иерархии Равновесия, я тоже хочу видеть. Не считаю себя вправе в такой ситуации терять время, нам нужно определить тактику и стратегию действий.

Немного помолчав, Плетущий, снова вернув себе почти человеческий облик, подошел к Афанасию и сказал настолько тихо, что его слышал только тот:

– Потом обговорим все с тобой и Владиком. Извини, что покидаю в непривычном месте, но на мне сейчас неподъемный долг висит. И никто, кроме меня, его не исполнит…

– Да понимаю я, Андрюха… – вздохнул молодой гигант. – Тут есть на что поглядеть, походим с дедом. Блин, он и на деда-то не похож…

– Ну да, помолодел. Но он все тот же, несмотря на молодость.

– Оно так… Ну лады. Владька, ходь сюды, немочь бледная. Показывай, чего у вас тут есть.

Андрей с легкой улыбкой проводил друзей взглядом, он сейчас большей частью ощущал себя именно Андреем, а не Палачом. Однако вслед за этим снова вернулся в состояние последнего и двинулся за поклонившимся ему монахом вглубь двора, где вошел в одну из дверей гигантской пагоды Обители. Затем они долго шли по коридорам и бесконечным небольшим залам. Плетущий автоматически запоминал дорогу, впрочем, после инициации забыть что-либо он просто не мог – память стала даже не абсолютной, а скорее многомерной. Доступ к любой информации был мгновенным, и столь же мгновенно проводился многовариантный анализ всего известного, после чего делались выводы по основным критериям логики сущностей уровня Палача. Отнюдь не человеческой, человеческая логика в таких случаях просто не работала, слишком много факторов требовалось держать в сознании, люди на такое не способны.

Наконец Плетущий оказался в небольшом зале с куполообразным потолком, посредине стоял круглый стол, за которым уже дожидались его Гуен, Игорь, Торис и Михаил с Виктором. Видимо, телепортировались, иначе вряд ли бы оказались здесь так быстро. Ничего удивительного, остальные в этом помещении явно уже бывали и знали координаты для перемещения, кроме офицеров, конечно, но их, скорее всего, кто-то захватил с собой. Плетущий подошел к столу, отодвинул массивный стул и сел. Затем материализовал себе чашку с чаем, даже не задумавшись, как сделал это, и обвел присутствующих тяжелым, пристальным взглядом, от которого каждого пробрала морозная дрожь. Почему-то, невзирая на непрозрачные черные очки, сразу становилось ясно, что Палач смотрит именно на тебя.

– Давайте думать, что нам со всем этим делать, – хмуро произнес он через некоторое время. – Да и понять нужно, как мы дошли до жизни такой.

– Мы делали все, что могли, – поспешил заверить глава Конклава Неприсоединившихся.

– К вам претензий почти нет, – раздраженно махнул рукой Палач. – Одно то, что вы хотя бы частично запустили закон Воздаяния, уже очень много. Единственное, что я считаю вашей огромной ошибкой – раскол русского эгрегора на части. Почему вы позволили это?

– Не имели сил противостоять, – тяжело вздохнул Игорь. – Нас слишком мало, и открыто против иерархий мы выступать не могли. Работали тайно, но все равно многого сумели добиться, спасая Россию порой в последний момент. Светлым уже не первое столетие крайне мешает наша страна, она не раз срывала их планы, и желание уничтожить ее саму и ее народ стало их идеей фикс. Физически или хотя бы духовно. Они не раз пытались переформатировать общественное бессознательное русского народа, но не получалось – временного умопомешательства добивались, однако вскоре все возвращалось на круги своя. В том числе и благодаря нашим усилиям. Либеральная пятая колонна, конечно, оставалась после каждой их попытки и продолжала гадить всеми силами, но особого влияния никогда не имела. Не понимает русский народ готовности лизать землю под сапогами врага. И не принимает, поэтому относится к либералам с откровенной брезгливостью.

– Мне кажется, Игорь, что твое желание любой ценой сохранить существование Конклава в тайне стало манией и вредит делу, – негромко заметил Гуен. – Я тебе не раз это говорил, но ты не внял. Вот скажи мне, почему вы позволили троцкистам после смерти Сталина ошельмовать его и Берию? Ты хоть понял, какой страшный удар был нанесен тогда эгрегору России? А ведь ты работал со Сталиным напрямую!

– Я тоже хотел бы это знать, – присоединился к нему Палач. – Еще в бытность человеком меня крайне интересовало, каким образом Хрущев с камарильей победили. Чем это было обусловлено?

– На этот вопрос лучше меня ответит Торис. – Князь покосился на скривившегося, словно съел лимон, главу темной иерархии. – Он ко всему этому хорошо руки приложил…

Палач перевел на упомянутого требовательный вгляд.

– В начале 1951-го года и наши, и светлые аналитики подняли тревогу, каким-то чудом сумев ознакомиться с тем, что запланировал Сталин, – неохотно заговорил Торис. – До сих пор не знаю, кто и как смог получить доступ к планам русского вождя, его охраняли так, что ни один, даже самый опытный и искусный маг не мог подобраться. Однако данные были добыты. Аналитики провели многовариантный анализ и пришли к выводу, что в случае реализации этих планов наше поражением неминуемо, и буквально через тридцать лет возможно возникновение и быстрое расширение до всепланетного уровня новой общественной формации, реального коммунизма. Иначе говоря, солидарного общества горизонтальной направленности, вообще не имеющего властных пирамид, как таковых.

Он ненадолго замолчал, явно вспоминая случившееся тогда.

– Сталин собрался полностью удалить партию от власти и разрабатывал новую систему государственного управления, основанную на горизонтальных, а не вертикальных связях. Эта система предусматривала абсолютную невозможность возникновения элиты любого типа. Не сразу, конечно, но аналитики сумели понять, к чему приведет ее внедрение. По обеим иерархиям был объявлен высший уровень тревоги, сорвать планы красного диктатора следовало любой ценой, иначе всем нам вскоре не осталось бы места на планете. Нам пришлось пойти на прямое зомбирование людей из окружения Сталина, включая самого Берию, к которому мы смогли подобраться только к осени 52-го года, причем благодаря чьему-то недосмотру. Защиту ставил мастер очень высокого уровня, мы с вместе с Альвеном и ведущими магистрами иерархий едва смогли пробиться сквозь нее. Однако мастер не предусмотрел двойных эгрегориальных отражений, через которые мы и смогли пройти…

– Сглупил я… – поморщился Игорь. – В голову не пришло, что кто-то сможет пройти по крайним отражениям отражений в ментале. И проиграл… Почти все проиграл… А кто, кстати, ставил защиту Хрущеву и его людям? Никто из нас так и не сумел добраться до лысой твари, только через много лет удалось организовать его снятие.

– Мы с Альвеном и архимагистр Стрый.

– Скорее всего, последний. Лучшего мастера защиты на Земле нет, вы оба куда слабее. Да и я тоже. Что было дальше? Я-то знаю, но Повелитель нет.

– А дальше мы смогли заставить Берию угостить Хозяина одним хитрым ядом, причем он этого не помнил. Все время держать этого человека под контролем не получалось, слишком силен духом, потому и пришлось убрать его руками Хрущева с подельниками. Одновременно с этим уничтожались все, кто хоть что-то знал о планах Сталина, информация о них не должна была сохраниться.

Князь досадливо дернул щекой и хмуро бросил Гуену:

– А ведь если бы вы тогда пришли на помощь, то всего последующего можно было бы избежать…

– Мы полагали, что это не наше дело, – понурился тот. – К сожалению, мы ошиблись, и ошиблись катастрофически. Если бы мы знали о планах Сталина о построении горизонтального солидарного общества, то к нему кто-либо подобрался бы только тогда, когда погиб бы последний воин Пути. Но мы не знали…

– А у нас просто не хватило сил, чтобы отбить совместную атаку темных и светлых, – устало махнул рукой князь. – Как не хватило и в 91-м году противостоять развалу Союза. Впрочем, это был уже не Союз, а одно название. Хрущев с компанией начали, а их последователи успешно продолжили уничтожение моральных скреп советского народа. Аналитики Конклава позже пришли к выводу, что на тот момент развал СССР был неизбежен, слишком сильны оказались центробежные силы. И мы решили поставить на Россию, но опять переоценили себя. К тому же тогда нам как раз удалось вырастить первых сильных эмпатов, и мы занялись созданием эмпатической структуры, полагая, что с ее помощью можно будет исправить все. И упустили 90-е годы, развал всего и вся, уничтожение лучших ученых страны.

– Не только это. – Слова Палача упали, как камни, они словно придавили Игоря, и он сгорбился. – Вы упустили намеренный разрыв русского эгрегора. Почему так важен именно русский эгрегор? Только он еще способен избавиться от всего этого… – Он махнул рукой, и в воздухе появилась иллюзия земного шара, покрытого тошнотворно шевелящимися сгустками эгоизма и подлости, которые пожирали планету, как навозные черви. – Смотрите, на территории России еще есть что-то чистое. А теперь сюда…

И показал на Западную Европу, где чистых и светлых участков почти не осталось, смотреть на нее без содрогания было невозможно. А вот на территории Соединенных Штатов, как ни удивительно, чистые участки нашлись, правда только в индейских штатах, да еще в местах больших скоплений реднеков[7]. Зато американские города спасти не могло уже ничего – они превратились в ад. Также немногие чистые пятна обнаружились в мусульманских и некоторых южноамериканских странах. Порадовала Куба, почти полностью оставшаяся чистой. Китай выглядел странной чересполосицей грязи и чистоты. А вот Индия просто пугала – большинство людей там жило в таком кошмаре, что словами не описать.

– Смотрите, если подавят Россию, то справиться с остальными будет довольно просто, – продолжил Палач. – Что случится тогда, вы все знаете. Превращение планеты в серый мир и неизбежная гибель. Торис, неужели ваши аналитики этого не поняли?

– Нет… – убито отозвался глава темной иерархии. – Наоборот, они утверждали, что общество либертарианского типа крайне жизнеспособно, поскольку наверх в нем выбираются только наиболее активные особи, способные ускорить развитие цивилизации на порядки.

– Но ведь у вас многие способны ходить в ментал. Неужели никто не видел, что там творится?

– Видели. Но полагали, что это издержки развития.

– Да уж, горе от ума… – хмыкнул Плетущий. – Высокомудрые идиоты…

Он встал и прошелся по залу, затем остановился и жестко произнес:

– У нас с вами не больше года, чтобы хоть немного выправить ситуацию, иначе все сорвется в штопор. Для начала необходимо убрать из русского, украинского и белорусского эгрегоров чужеродные элементы, а затем объединить эти эгрегоры снова в один.

– Что вы подразумеваете под чужеродными элементами? – Подался вперед князь.

– Нацистов и националистов любого вида и толка, – пояснил Палач. – Твари, считающие себя лучше других всего лишь на том основании, что они принадлежат к тому или иному народу, несут миру только и исключительно зло. Они полагают себя вправе убивать представителей других народов просто потому, что те иные, а значит, сами не имеют права на жизнь. И прежде всего это бандеровцы – самая омерзительная порода нацистов. Уничтожать их нельзя, это оставит слишком страшный след в ментале, поэтому я найду безопасный мир и перемещу нацистов и националистов со всего мира туда. Потом закрою этот мир, чтобы они никогда и ни при каких обстоятельствах не смогли выйти в космос. Пусть там строят свои рейхи и рвут друг другу глотки.

– Украина обезлюдеет… – криво усмехнулся Игорь.

– Разделяющие нацистские идеи люди на Земле не нужны. Впрочем, назвать их людьми уже нельзя, это нечто гнусное, только имеющее человеческий облик. К тому же вы неправы – сами смотрите, на Украине осталось множество нормальных и даже хороших людей. Не святых, конечно, но самых обычных людей, не разделяющих бандеровские идеалы. Если снять с украинского эгрегора нацистское влияние, то он довольно быстро вернется в норму. За год-полтора. С Белоруссией проблем будет значительно меньше, там свидомых немного.

– Населению на Украине хорошо промыли мозги, – возразил князь.

– И вы не знаете, как с этим справиться? – насмешливо приподнял белоснежную бровь Плетущий. – Не смешите меня. Эмпатическая структура у вас уже есть, а я помогу сделать ее более эффективной. Пара воздействий определенного рода, и вы получите нужный результат.

– В самой России тоже проблем хватает, – заметил Гуен. – Хищный, звериный капитализм губит почти все, к чему прикасается.

– Это так, – согласился Палач. – Надо подумать, как ограничить его аппетиты. Наша с вами задача – повернуть мир к солидарному пути. Иначе – гибель.

– Да, иначе – гибель… – согласно кивнул Игорь.

– А нам что делать? – поинтересовался до сих пор молчавший Михаил. – Вы говорили что-то об иерархии Равновесия…

– Ее предстоит создать. Большей частью – вам, майор.

Палач стал, подошел к офицерам и по очереди дотронулся до лба каждого, затем сказал:

– Я передал вам знания по магии и инициировал как магов Равновесия. К утру они распакуются и адаптируются, тела окончательно вернутся к генетической норме. Но учиться придется жестоко, тяжело и больно. Гуен, вплотную займитесь майором и его людьми. По максимуму. Всех проведите через да-алль в обязательном порядке, и побыстрее, возможно, даже сегодня. После этого, майор, поговорим и решим, как дальше строить иерархию.

– Будет сделано, Повелитель! – встал и поклонился старый вьетнамец.

– А теперь обсудим, что нам необходимо предпринять в первую очередь…

Нить изменения

1

После случившегося три дня назад население Земли довольно долго буквально сходило с ума, пытаясь понять, что же произошло, но никто ничего не понимал. Небо тогда вспыхнуло тысячами сполохов всех цветов радуги, сверху зазвучала пугающая, выворачивающая душу наизнанку неслышная музыка, которую, тем не менее, слышали все, но каждый опять же по-своему. По нервам почти всех людей прокатывался то восторг, то леденящий ужас, и непонятно почему. А завершилось все пугающим до онемения ощущением, словно на тебя пристально посмотрел кто-то невероятно сильный, мгновенно оценил и вынес окончательный приговор, оспорить который невозможно. Объяснений всему этому не было, хотя пресса и доморощенные аналитики в социальных сетях высказывали множество предположений, но все как-то неуверенно, сами пребывая в полной растерянности. Ученые и правительственные эксперты предпочитали помалкивать, с тревогой ожидая дальнейшего. Но почти все люди планеты осознали одно, да что там осознали, приняли как данность, что с этого момента в их родном мире все будет иначе. Но вот как и почему, за исключением очень и очень немногих, не знал никто.

Прошел еще день, и люди постепенно начали успокаиваться – над ними довлела злоба дня сего, требовалось кормить семьи и самим как-то выживать в этом жестоком мире. Но почти каждый то и дело поднимал голову к небу, с тревогой ожидая чего-то оттуда. И эти ожидания население планеты Земли не обманули…

Внезапно небо почти мгновенно затянулось белесой дымкой, вызывающей подспудную жуть одним своим видом, на фоне которой медленно проявилось человеческое лицо. Впрочем, нет – не человеческое! Слишком оно отличалось своим абсолютным безразличием и белоснежным цветом кожи и длинных волос. Только узкие черные очки оттеняли жутковатую белизну. Беловолосый, Бледный, Ангел Господень, Демон Преисподней – как только ни называли это существо до смерти перепуганные люди. Почти все, даже закоренелые атеисты, принялись молиться, окончательно осознав, что теперь – все. Теперь за каждый поступок придется ответить. Откуда пришло это понимание? Да кто его знает! Пришло. Особенно перепугались власть имущие, уж кто-кто, а они имели грехов куда больше прочих. И при этом четко понимали, что на этого судью не воздействовать привычными методами, его не обманешь и не подкупишь, что заставляло их буквально корчиться от ужаса.

Лицо бледного видело все население Земли, даже там, где была ночь. А если люди спали, то почему-то просыпались и чувствовали настоятельную необходимость срочно выйти на улицу. Никто не остался дома, поэтому странное существо увидел каждый человек планеты. А потом незваный гость заговорил. И каждый же услышал его слова на своем родном языке.

– Наверное, вы задаете себе вопрос: кто я? Отвечу. Я тот, кого в священных книгах многих религий называют Бледным Всадником. Ангел Воздаяния. Тот, кто устраивает Страшный, Последний Суд. Вы превысили меру Его терпения, люди, превысили своими подлостью, жестокостью и алчностью. Вы перешли грань, которую переходить не следовало. Но время Суда пока не пришло, вам дается еще один, последний, на сей раз действительно последний шанс. Но пусть виновные в том, что ваш родной мир почти превратился в адскую клоаку, не питают иллюзий, что избегнут ответственности. Не избегнут. И первыми будут наказаны те, кого называют нацистами. Особенно самая отвратительная их часть – украинские нацисты, бандеровцы. Вы все будете выселены с планеты Земля на другую, где вам придется тяжело бороться за жизнь – условия на ней суровые. Стройте там свои рейхи. Только сразу предупреждаю – планета будет закрыта, вы никогда не сможете выйти в космос. По одной простой причине – ваши чудовищные, бесчеловечные идеи должны умереть вместе с вами, их носителями. Будут выселены все, хоть когда-либо поддерживавшие нацизм или национализм, хоть однажды написавшие пост в социальных сетях в его поддержку. А уж тем, кто радовался сгоревшим заживо «колорадам» и их мертвым «самкам и личинкам», придется много хуже, чем остальным – за все нужно отвечать. И вы ответите. Страшно ответите. Тысячекратно. Это касается всех, кто виновен. Хочу также предупредить тех, кто попытается с этого момента продолжать творить преступления – любая попытка убийства, грабежа, избиения или изнасилования мгновенно приведет к перемещению попытавшегося в один из филиалов ада. Живым. Ему там будут очень рады…

На мгновение беловолосый замолчал, а затем произнес фразу, от которой у многих и многих мороз по шкуре пошел:

– Если вы хотите выжить, люди, вам придется измениться. Придется стать добрее друг к другу. Вам выбирать – жить или умереть.

И лицо странного существа исчезло с неба, а белесая дымка мгновенно рассеялась, словно ее никогда и не было.

Далеко не сразу люди начали двигаться, их слишком поразило случившееся. Не все, конечно, поверили в слова беловолосого, многие посчитали их чушью, успокаивая себя тем, что это чья-то рекламная акция, организованная при помощи новой технологии, или еще что-то в том же духе. Материалисты гневно заявили, что Бога не существует и всерьез говорить о нем может только безответственный и глупый человек, а это, скорее всего, опередившие в развитии землян инопланетяне, решившие с какой-то своей целью попугать варваров. Мнений высказывались тысячи, но подавляющее большинство людей остались при своем, пребывая в уверенности, что уж их-то все это никак не коснется, просто не может коснуться, ведь их драгоценное мнение – единственно верное, и альтернативы ему нет. Они еще не понимали, какую страшную цену им придется за эту уверенность заплатить.

Прошло несколько часов, и газеты с новостными порталами буквально взорвались сенсационными заголовками. Вот только ни одно правительство так и не сделало официального заявления по поводу странных событий. Почему? Никто не знал, и по социальным сетям змеями поползли бесчисленные слухи о том, что власть имущие что-то такое знают, но скрывают это от народа. В общем, все как всегда – люди продолжили заниматься глупостями, не понимая, запрещая себе понимать, что по-прежнему уже ничего не будет, что за ними внимательно наблюдает безразличный взгляд всемогущей сущности, способной сделать с каждым все, что только пожелает. Их счастье, что эта сущность подчинялась очень строгим законам и правилам. Но они об этом, опять же, не знали.

2

Президент Российской Федерации молча ходил из угла в угол своего кабинета, словно зверь в клетке, и размышлял. Он, в отличие от многих, имел полную информацию о беловолосом и сотворенном тем несколько месяцев назад в Санкт-Петербурге. Многих вполне полезных или, по крайней мере, управляемых людей так и не смогли достать из туманных сфер. Да о чем речь! Ученые так и не поняли, чем являются эти самые сферы. Президент остановился и вернулся за стол, на котором стопкой лежали папки, оставленные беловолосым на месте каждого инцидента. Он снова быстро просмотрел их и нервно поежился – добыть такую информацию было просто невозможно, лучшие специалисты ФСБ и ГРУ утверждали это со всей ответственностью. Однако информация – вот она.

В очередной раз проглядев имевшиеся видеозаписи питерских инцидентов, президент раздраженно пожевал губами – возможности беловолосого поражали. А уж после того, что он сделал недавно, и вовсе ужасали. Кто он такой? В то, что это Бледный Всадник, президент не верил, поскольку никогда не был особо религиозным. Однако силы странному существу не занимать, причем неясен источник этой силы. Одна телепортация чего стоит! А ведь это только малая часть. На память пришли неизвестные, попытавшиеся убить беловолосого в свое время. Наличие в мире могущественных и, возможно, не человеческих структур, не подконтрольных никому, с того момента можно было считать доказанным. Туманные намеки на такое имелись давно, ведь помогал же кто-то неизвестный России в самые тяжелые моменты, когда обстоятельства внезапно менялись, словно сами собой. Но сами собой они измениться никак не могли, слишком многие влиятельные люди и организации были заинтересованы в обратном. А значит, их кто-то изменил. Судя по всему, этих сил не одна, а несколько, и, к тому же, противостоящих друг другу. Помогающие России, скорее всего, враждебны организовавшим покушение на беловолосого.

Президент досадливо выругался – мало у него других проблем, чтобы еще со всей этой мистикой разбираться! Однако ничего не поделаешь, разбираться придется, такая уж у него работа. Вот только…

– Добрый вечер, господин президент, – прервал его размышления чей-то холодный голос.

Медленно повернувшись на каблуках, хозяин кабинета увидел спокойно сидящего в кресле беловолосого. Неестественно белое лицо того как будто светилось в полутьме – кабинет освещала только настольная лампа, а за окнами уже стемнело. Распущенные белоснежные волосы незваного гостя доставали почти до пола, узкие черные очки выглядели провалами в Бездну.

– Не стоит вызывать охрану, – продолжил тот, – это бесполезно, на Земле не существует оружия, способного повредить мне хоть в малейшей степени. Да и не услышат вас, я оградил кабинет пологом, не позволяющим сказанному здесь достичь чужих ушей. Слишком важные вещи нам с вами предстоит обсудить.

– Добрый вечер, – взял себя в руки президент. – Удивительно, до сих пор вы ни с кем не говорили, а делали, что хотели, и уходили. Что-то изменилось?..

– Ну, тогда я себя еще почти не контролировал. – По губам беловолосого скользнула тонкая усмешка. – Да и вы несколько отличаетесь от остальных. Если бы не ваши мотивы и не мое к вам уважение еще с тех пор, когда я был человеком, я бы не стал с вами встречаться.

– Откуда вы можете знать мои реальные мотивы?

Про себя президент отметил слова «когда был человеком», сделав единственно возможный вывод, что сейчас беловолосый таковым не является. Что это могло значить, было непонятно, поэтому лучше сначала выяснить побольше, а потом только делать выводы.

– Дело в том, что вокруг любой населенной планеты существует особое информационное поле, в котором сохраняется, как на жестком диске компьютера, все происходящее, – пояснил гость. – Каждое действие, слово и даже мысль любого человека. Или не человека, таковые на Земле тоже имеются. Я из тех, кто способен мгновенно получить требуемую информацию из этого информационного поля, чаще всего именуемого менталом. А поскольку мое мышление в сотни раз быстрее и объемнее человеческого, то сами понимаете…

– То есть, скрыть от вас что-либо вообще не представляется возможным? – задумчиво поинтересовался президент.

– Именно так, – наклонил голову беловолосый. – Смотрите…

И в воздухе словно бы открылось окно в какую-то другую реальность, в котором глава государства увидел некоторые моменты своей жизни – из тех, которые считал давно забытыми. По его спине потек холодный пот – если хоть что-то из этого станет известно, то он политический труп. Впрочем, о политике ли сейчас думать? Политика, как таковая, похоже, вообще накрылась медным тазом, и теперь на планете Земля все решает вот это странное существо. Понять бы еще чем оно вообще руководствуется…

– Зачем вам все это? – хмуро спросил президент, не слишком надеясь на ответ.

– Профессия обязывает.

– И какова же ваша профессия?

– Палач.

– Палач?! – изумился хозяин кабинета.

– Не просто палач, – уточнил гость. – Палач миров. Моя задача – наказание виновных в каком-либо мире, если там перешли определенную грань, и сам мир позвал на помощь. Или же очистка населенных миров от разумной жизни в случае, если там разумные превратились в бездушных. К сожалению, Земля идет к последнему семимильными шагами – либеральная демократия, знаете ли, очень способствует торжеству подлости и бесчеловечности. Общество абсолютных эгоистов, думающих только о себе, всегда становится обществом бездушных, тому есть множество примеров.

– Но если наш мир еще не дошел до этого уровня, то зачем вы здесь?

– Наверное, чтобы попытаться спасти мою родную планету.

– Родную? – пристально посмотрел на Палача президент.

– Да, – подтвердил тот. – Именно родную. Изначально я был обычным питерским студентом Андреем Белозерцевым. Однако, как выяснилось, я родился не человеком, а Плетущим Путь – это другое название Палачей. Соединились две линии людей древней крови, и появился я. Соединение ни разу за несколько тысяч лет не совпадавших генетических линий изредка дает в итоге рождение Плетущего. Вот только обычно таких детей еще во младенчестве уничтожают так называемые иерарахии, поскольку те слишком сильны и способны неосознанно погубить планету. Или же их находят и воспитывают взрослые Палачи, что случается уже значительно реже. Но со мной, как ни странно, не произошло ни того, ни другого, поскольку я не проявил себя во младенчестве. Поэтому спокойно вырос и никого не заинтересовал. Инициация началась только в конце зимы этого года, причем почему только тогда, мне неизвестно, да и не важно это. После ее завершения мне был дан доступ к общей памяти Плетущих, я получил все их знания, силы и умения. После чего просканировал наш мир и ужаснулся – если не принять срочных мер, то вскоре неизбежна всеобщая гибель. Нам осталось несколько лет, не больше…

– Почему? – насторожился хозяин кабинета, сам давно замечавший в происходящем нехорошие тенденции, которые не могли объяснить аналитики.

– Долго говорить словами, – вздохнул гость. – Проще передать вам ментальный пакет, сразу и все объясняющий.

– Передавайте, – решил рискнуть президент.

Беловолосый слегка приспустил очки, и в мозгу главы государства словно что-то холодное взорвалось. В то же мгновение он понял, что знает очень много нового, причем информация эта оказалась такого рода, что даже при поверхностном осмыслении волосы дыбом вставали. Прежде всего стал известен истинный расклад сил в мире, уже, впрочем, не имеющий никакого значения – приход Палача менял все, сразу и навсегда. В любом мире. О том, кто такие Ангелы Воздаяния и для чего они нужны, президент теперь тоже знал. А поняв, что вина за многие беды его родины лежит на иерархиях, он испытал холодный гнев. Затем посетовал про себя, что глава Конклава Неприсоединившихся не решился работать с ним напрямую, как работал со Сталиным, ведь насколько больше можно было сделать. Но жалеть смысла нет, важнее понять, что будет теперь. И что теперь делать ему?

– Смотрите… – Движением пальцев Палач создал туманную сферу, показывающую состояние земного эгрегора.

– И вот эта мерзость… – Президент показал на нечто, напоминающее бешено вертящиеся клубки склизких червей.

– Человеческие эгоизм, подлость и жестокость, – кивнул гость. – Но при этом в России куда больше чистых, относительно здоровых участков, чем где бы то ни было. Это еще одна причина моей встречи с вами. Начать изменения следует с нашей страны, в остальных пришлось бы приложить куда больше усилий. Но и упускать их из виду тоже нельзя.

– И что мы можем сделать?

– Первой задачей является излечение русского эгрегора, становление его снова цельным, что подразумевает возвращение в него белорусского и украинского.

– Если первое еще с горем пополам возможно, то второе – вряд ли, – скептически покачал головой президент.

– Уже к завтрашнему утру на Украине не останется ни одного носителя нацистских или националистических идей. – От появившейся на губах Палача многообещающей ухмылки повеяло первобытной жутью. – И нет, как я говорил населению Земли, никто их убивать не станет. Я нашел в пятистах с небольшим световых годах отсюда вполне себе милую планетку с «чудесным» климатом. Господам нацистам не останется времени ни на что, кроме как на непосредственное выживание. Помимо этого, данную звездную систему я переброшу в микровселенную, выбраться откуда вся эта сволочь никогда не сможет. Ни они сами, ни их потомки.

– Вы ведь говорили не только об украинских нацистах…

– Все верно, имелись в виду все нацисты планеты и сочувствующие им. Украинские, русские, американские, немецкие, казахские и все прочие. Ни один не сможет скрыть свои взгляды – в ментале все сохраняется.

– Жестоко… – поежился президент. – Не все же убивали…

– Но проповедовали эти чудовищные идеи! – отрезал Палач. – Каждый отвечает сам за себя. Только сам. Всегда. Таковы законы мироздания. Свой выбор человек делает самостоятельно, и ответить за него должен так же самостоятельно, невзирая ни на какие внешние условия. Внешние условия не являются смягчающим обстоятельством. Сделал выбор – ответь. Забудьте о человеческих мерках справедливости – на более высоких уровнях они несправедливы, да и попросту не работают.

– Помимо нацистов и националистов на Земле хватает сволочей, – заметил глава государства, напряженно размышляя, что скажут обо всем этом те, от кого зависел и он сам, и его команда.

– Хватает, – приподнял уголки губ гость. – Каждый получит свое. Кстати, людей, о которых вы сейчас подумали, опасаться не стоит – считайте, что их больше нет. У них с утра начнутся совсем другие проблемы – платить за свои преступления собственной болью и собственным отчаянием.

– Многие из них сделали очень много хорошего для страны… – хмуро уронил президент.

– Только для начала они эту страну подчистую ограбили, – возразил Палач. – Не беспокойтесь, те, кто действительно сделал что-то полезное, останутся, хоть и понесут наказание. Остальные же… – Его губы разъехались в издевательской ухмылке. – Остальные получат по заслугам. И да, господин президент, завтра же с утра вводите войска на Украину, иначе там страшное начнется после исчезновения четверти населения и всех до единого власть имущих.

– Это физически невозможно, – устало посмотрел на него тот. – На полное развертывание войск уйдет не менее трех суток, и то в авральном режиме.

– Значит, вводите, как только будете готовы.

– Хорошо. Еще один вопрос: будут ли наказаны истинные виновники происшедшего? Иерархи, будь они прокляты…

– Темные принесли мне клятву верности, так что пусть теперь исправляют то, что натворили. Но наказаны они тоже будут. А вот иерархия Света и Бильдербергский клуб… Эти получат стократно больше. Вы спросите, почему? Да потому, что они обязаны были предусмотреть последствия своих действий, но не предусмотрели. А в их случае это непростительно. Это вас и ваше окружение еще можно простить, поскольку вы не ведаете, что творите, они же – ведают. А значит, прекрасно знали, что будет. А даже если и не знали, это их ничуть не оправдывает. Плюс есть еще Покровители, эти мне тоже заплатят…

– Покровители? – Президент приподнял брови, затем знания из распаковавшегося пакета информации раскрылись и он с недоумением спросил: – Так ангелы и демоны существуют на самом деле?..

– Существуют, – со странной улыбкой на губах подтвердил Палач. – Но совершенно не такие, как их представляют земные религии, и не для того предназначенные. Они скорее являют собой определенные функции, чем имеющих право выбора разумных существ. Но в небольших пределах выбирать могут, потому и сумели нагадить. Я, кстати, тоже именно функция, имеющая разум и право судить, вынося приговор, а не полноценная личность.

– Вот как? Любопытно… Но, впрочем, это не имеет значения. Меня сейчас больше волнует то, что истинные хозяева планеты могут попытаться устроить армагеддон…

– Не могут. Ракеты просто не взлетят, об этом я уже позаботился. Ваши, извините уж, тоже. К тому же эти дамы и господа сейчас озабочены одним – спасением своих шкур. Я об иерархах говорю. Ну а финансовые магнаты и иже с ними больше вообще ничего не решают. Им вскоре предстоит совсем другое. И что бы они ни делали, от наказания им не уйти. А поскольку от действий каждого из них пострадало огромное число людей, то их наказание в субъективном времени растянется на тысячи, а то и десятки тысяч лет.

Представив себе такое, президент нервно поежился. Возможности Палача после получения от того пакета информации он немного представлял, поэтому иллюзий о судьбе Рокфеллеров, Ротшильдов, Морганов и иже с ними не питал. Как и о судьбе тех, кто стоял за спинами вышеуказанных господ. Но их совсем не жаль, заслужили еще и не то, а вот людей, которые в свое время помогли ему встать во главе страны и уберечь ее от распада, наоборот – очень жаль. Удивительно, что Плетущий отнесся к нему иначе, чем к остальным, ведь он сам тоже далеко не ангел и совершал немало того, о чем не хотелось вспоминать.

– Следующие в очереди на выселение с планеты – либералы, – продолжил Палач.

– А либералы-то вам чем не угодили?! – Едва не схватился за голову президент.

– Я не сказал: какие именно либералы, они ведь разные… – с явной иронией произнес Палач. – Прежде всего я имею в виду так называемых русских либералов, десятилетиями исходивших ненавистью к собственным стране и народу. Но и остальные должны ответить за атомизацию общества, превращение его в общество эгоистов, думающих только и исключительно о себе. Да, права человека важны, но где права общества? Почему о них забыли? Знаете, я сталкивался со странными людьми из этой когорты. Очень добрые и хорошие, как будто, но при этом искренне считают, что защищать прежде всего нужно права убийцы, насильника, преступника, педофила и прочих таких же, а на права их жертв не обращают внимания. Но прежде всего либеральные идеи опасны тем, что внедряют в общественное бессознательное идеи вседозволенности. О либертарианцах я даже не говорю, это нелюдь в человечьем обличье, этих нужно убирать с Земли поголовно, как и нацистов. И еще неизвестно, кто из этих двух категорий опаснее.

– Почему? – подался вперед глава государства.

– Да потому, что именно либералы и либертарианцы ответственны за это. – Палец Плетущего показал на туманный шар планеты, где продолжали свиваться в тошнотворные клубки черви эгоизма, жестокости и подлости. – Именно они сделали все, чтобы люди превратились в зверей. Именно они возвели в ранг добродетели самые омерзительные человеческие качества. Именно они осмеивали честь, совесть и доблесть. Далеко не все, естественно, но я и не собираюсь судить всех скопом – каждый ответит только за то, в чем виноват. Но те, кто продолжит гадить и мешать очищать мир от мерзости, здесь не нужны. В отличие от нацистов, предоставленная им планета являет собой рай – там круглый год лето, чтобы поесть, достаточно протянуть руку и сорвать плод. И нет хищников, вообще. Но мне почему-то кажется, что это либеральным дамам и господам на пользу не пойдет, одичают за несколько лет, ведь работать мало кто из них умеет, а если еще и потребности в этом нет…

– Одичают, – согласился президент. – Многие заслуживают такой судьбы, но далеко не все. Есть немало искренне заблуждающихся людей, но хороших, да и способных прислушиваться к чужим аргументам.

– Я вам уже говорил, что на моем уровне человеческое понимание справедливости не работает. Каждый получит по заслугам. Это пока касается тех, от кого много зависит. С простых людей спрос другой, но преступлений не будет и среди них, по крайней мере, пока идет очистка авгиевых конюшен. Любой совершивший преступление, даже просто ударивший другого человека, будет перемещаться живым в один из нижних миров, где демоны быстро докажут ему, насколько он был неправ. И все это станет транслироваться на весь мир, отбив у потенциальных преступников охоту творить зло.

– Это слишком! – возразил президент. – Кого-то оскорбят, он даст обидчику в морду, а его за это в ад? Извините, это жестоко и подло! Словами, между прочим, можно порой нанести вреда больше, чем кулаками!

– Я имел в виду неспровоцированное насилие, – холодно заметил Палач. – Некоторые и за слова будут отправляться в указанное место. Все зависит от уровня причиненного другим зла. Но, впрочем, мы отклонились от темы. Главное, я сейчас передам вам материалы по планам Сталина, из-за которых он был сначала убит, а потом ошельмован, как и все знавшие о его замыслах. Слишком эти замыслы напугали иерархов, не говоря уже о стоявших ниже.

– И что же это за замыслы? – насторожился глава государства, ощущая себя не в своей тарелке от имени великого вождя. Вот уж его услышать от Палача он никак не рассчитывал.

– Преобразование советского общества в общество горизонтального типа, в котором элита отсутствует как таковая. – По губам Плетущего проскользнула понимающая, слегка насмешливая улыбка, от него явно не укрылась реакция собеседника.

– И что? – не понял президент.

– А то, что это реальный коммунизм, даже более того. Это общество, устремленное вверх, а не к обогащению. Общество, где люди поддерживают друг друга, а не жрут. Общество, в котором возникновение вот таких язв, – Палец Палача снова показал на туманный шар Земли, – просто невозможно. Крайне устойчивое общество, имеющее огромный стимул к развитию. Те немногие народы, которые сумели построить подобное и удержаться от возврата к индивидуализму, давно перешли.

– Перешли?

– Переходом называют морально-этический и энергетический переход народа в более высокое состояние, когда существование в биологических телах уже не имеет никакого смысла. Это величайшее счастье и благо, но достигают его единицы из миллионов населенных миров. Переход – цель любой цивилизации, даже если ее представители об этом еще не знают. Каждый народ либо переходит, либо, в конце концов, деградирует и гибнет – третьего не дано. Думаю, нам с вами стоит попытаться построить горизонтальное общество на Земле, начав с России. Это поможет избавиться от язв и даст землянам шанс на Переход когда-нибудь.

– Вы идеалист, – недовольно поморщился президент. – Человеку, имеющему такую власть, это непозволительно. Люди в своей основе – животные. Жадные, подлые и беспринципные. Не все, но большинство.

– Но каждый человек при этом – частица Творца, – усмехнулся Палач. – Точнее, его душа. А значит, ему присуще еще и стремление к небу, но жизнь давит это стремление, и люди превращаются в таких, как вы говорите. Я и не утверждаю, что можно быстро перевоспитать взрослых, но их жадность следует ограничить, просто не позволяя творить то, от чего образуются язвы эгоизма в эгрегоре. Зато молодых можно воспитать совершенно иначе. У Сталина это почти получилось, но война выбила новое поколение мечтателей, ученых и поэтов почти напрочь. А затем Хрущев со своей камарильей при поддержке иерархий уничтожили Сталина тогда, когда он снова был на грани победы. И постепенно свели на нет все, сделанное им прежде.

– Может вы и правы… – тяжело вздохнул глава государства. – Но я человек другого склада и работавший ради другого. Мне важно было, чтобы моя страна снова стала сильной и никто не смел ей указывать, что, как и когда делать. И я многого добился.

– Знаю. Потому и пришел к вам, в отличие от руководителей других стран. Они, большей частью, не заслуживают и плевка, кроме, разве что, китайского председателя. Но он слишком себе на уме, да и эгоист в куда большей степени, чем вы, что мне не нравится.

Палач ненадолго умолк, затем продолжил:

– Теперь вы можете ни на кого не оглядываться. Либералы уже завтра ответят за все, что сотворили в прошедшие годы, поэтому подбирайте себе новую команду из государственников. И начинайте действовать. Для обсуждения конкретных действий к вам вскоре после меня придет князь Игорь, глава Конклава Неприсоединившихся. Моя просьба остается той же – вводите войска на Украину и жестко наводите там порядок. Помешать вам будет некому, все нацисты и сочувствующие им к утру уже будут за пятьсот световых лет от Земли. Ну а правительство и все прочие… – Он злорадно ухмыльнулся. – Увидите, пусть это станет сюрпризом.

– Хорошо… – устало ответил президент, окончательно осознав, что все действительно бесповоротно изменилось. – Но есть одно, что я хотел бы уточнить. Перепуганные чиновники, которые и так не отличаются работоспособностью, вообще перестанут что-либо делать, отделываясь отписками, и все наши инициативы просто утонут в бумагах…

– Есть один способ… – От оскала Палача главу государства снова передернуло.

Некоторое время, слушая незваного гостя, президент пытался удержаться от смеха, но не смог и все же рассмеялся, представив себе выражения на толстых мордах кое-кого из важных господ, с которыми случится такой конфуз. Да, они забегают, еще как забегают…

– Значит, мы с вами договорились? – спросил Палач.

– Договорились.

– Тогда всего доброго. Мне сегодня еще очень много надо сделать. Только вот еще, позвоните, пожалуйста, в Питер, мне понадобятся те трое следователей, что вели мое дело. И группа майора Алексеева в полном составе. Буду благодарен.

С этими словами Палач исчез прямо из кресла, словно растворился в воздухе. А президент с тяжелым вздохом сел за свой стол и принялся тщательно обдумывать недавний разговор. Предстояло принять множество важных решений и исходя из совершенно других, чем раньше, предпосылок. Тем более что вскоре к нему мог наведаться еще и глава Конклава. Но с ним президент надеялся найти общий язык проще и быстрее – все же человек взрослый, опытный, более тысячи лет возрастом, да и к властным кругам отношение имеет, долго в них вращался. Должен понимать больше, чем этот мальчишка, нежданно-негаданно получивший непредставимые силу и власть…

3

Пенкин и Саенко уже собирались домой, и так засиделись на работе допоздна, когда их внезапно срочно вызвали к Мухину, который, как выяснилось, тоже еще не ушел. Оказавшись в кабинете Анатолия Максимовича, следователи молча удивились – таким шефа ни один из них еще не видел. Его брови сложились домиком, лицо выражало полнейшую степень обалдения (точнее, термин был другой, но его воспитанные люди обычно вслух не произносят). И каждый озадачился, пытаясь понять, что же так удивило начальника управления, всегда отличавшегося невозмутимостью.

– Садитесь, – тяжело уронил Мухин, не поздоровавшись.

Некоторое время он мутными глазами смотрел на подчиненных, словно не понимая, зачем они здесь, затем негромко произнес:

– Только что мне звонил президент. Лично! И сообщил несколько известий, которые… – Он поморщился. – Которые, скажем так, меня сильно удивили. Во-первых, завтра с утра мы начинаем вводить войска на Украину. Весь Южный округ уже поднят по тревоге, и там сейчас такой бардак творится… Полное развертывание наших сил продлится трое суток, раньше не справиться. Сопротивляться будет некому – беловолосый, чтоб ему провалиться, озаботился этим. И да, этот ввод войск состоится по его требованию.

– Раньше бы на пять лет… – очень тихо проворчал себе под нос Саенко, однако его услышали.

– Раньше не было возможности, – раздраженно посмотрел на него начальник управления. – По словам президента, беловолосый убрал с Земли всех нацистов и националистов вне зависимости от их национальности, переместив за пятьсот световых лет на какую-то планету с отвратительным климатом.

– То есть, если я правильно понимаю, беловолосый навещал президента? – осторожно уточнил Головатов.

– Да, – ответил Мухин, став еще мрачнее. – В общем, ситуация в мире полностью изменилась. Отныне вся власть в руках этого самого беловолосого, и он собрался наводить порядок по своему разумению. Противопоставить ему никто ничего не может, эта тварь обладает неизмеримой силой и неуязвима ни для какого оружия. Президент говорил, что завтра все, реально обладающие властью, прилюдно понесут наказание за свои преступления…

– Какое приятное известие… – мечтательно произнес Саенко.

– Да как вы смеете!.. – вызверился на него начальник управления, но быстро взял себя в руки. – Впрочем, отныне вы не в моей юрисдикции, пусть ваше новое начальство решает, что и как.

– Не в вашей? – изумился следователь. – А в чьей?

– Беловолосого. – насмешливо оскалился Мухин. – Он попросил у президента вашу группу в свое распоряжение, а тот, естественно, отказывать не стал. Потому и позвонил мне…

Новость ударила по нервам всех троих с такой силой, что их челюсти отвисли, а глаза полезли на лоб. Начальник управления, судя по его довольному виду, откровенно наслаждался этой картиной.

– Н-но з-зачем м-мы ем-му? – с трудом выдавил из себя вопрос Пенкин.

– Мне-то откуда знать? – пожал плечами Мухин. – Сам расскажет. Кстати, еще «приятная» новость. Знаете, как называется должность беловолосого в мироздании? Палач.

– Палач?.. – глухо переспросил Головатов.

– Палач миров, – любезно дополнил начальник управления, гнусно ухмыляясь. – Тот, кто устраивает Страшный Суд. По его словам, конечно. Но я склонен поверить, учитывая его возможности.

– Твою же мать! – не выдержал Саенко. – Но зачем ему следователи тогда?! Он же и так все знать должен!

– Повторяю, мне это неизвестно, – хмуро посмотрел на него Мухин. – Кстати, майора Алексеева с его людьми все вышесказанное тоже касается. Его группа бесследно исчезла вместе с вертолетом. Видимо, ее уже забрали.

– Куда нам прибыть? – обреченно поинтересовался Головатов.

– Тоже понятия не имею, беловолосый президенту этого не сказал. Думаю, за вами вскоре придут.

– Именно так, – заставил присутствующих вздрогнуть чей-то голос.

Возле стены стоял недавно упомянутый майор Алексеев, одетый в странный рубчатый комбинезон, выглядящий настолько чужеродно, что сразу становилось ясно – он сделан не на Земле и не человеческими руками.

– Итак, товарищи, я за вами. Или все же господа?

– Товарищи привычнее, – хмыкнул Саенко, внимательно рассматривая майора, тот в чем-то неуловимо изменился. Но вот в чем именно, следователь никак не мог уловить. – У нас нет времени побывать дома, майор?

– Есть, – усмехнулся тот. – Я здесь, чтобы вручить вам положенную по должности амуницию. Кстати, уже не майор. Позвольте представиться: Алексеев Михаил Александрович, глава иерархии Равновесия планеты Земля. Служить будете под моим непосредственным командованием.

– Иерархии?! – вскинулся Пенкин. – Я встречал в архивах двадцатых годов прошлого века упоминания о них! Наше ведомство тогда с ними сильно цапалось…

– Нам это снова предстоит. – пристально посмотрел на него Алексеев. – Но вряд ли вы что-то особо интересное нашли в архивах, их после смерти Сталина хорошо подчистили. И именно иерархии, темная и светлая, чьим ставленником являлся Хрущев.

– А иерархия Равновесия?

– Она сама по себе, создается только во время присутствия на Земле Плетущего Путь, которого вы знаете, как беловолосого.

– Кто он такой? – глухо спросил Саенко, нервно теребя полу своего пиджака.

– Ангел Воздаяния, – спокойно ответил майор. – Палач Миров. В общем, слишком долго рассказывать, мне поручено передать вам это.

И положил на стол четыре овальных медальона из белого серебра на серебряных же цепочках, на них был изображен символ инь-янь. Затем четыре квадратных пластинки и три небольших свертка.

– Что это? – встал и заинтересованно склонился над столом Пенкин, всегда отличавшийся изрядным любопытством.

– Медальоны – алеаны, амулеты Пустоты, – пояснил Алексеев. – Иначе говоря, устройства для мгновенного перемещения по всей планете. Достаточно представить себе место назначения и задействовать так называемую нить – это довольно просто, я научился за десять минут. Вам, Анатолий Максимович… – Повернулся он к Мухину, настороженно взирающему на все происходящее, – алеан тоже положен, как и каждому высокопоставленному государственному функционеру России отныне. Вы получаете его одним из первых – раз уж я оказался здесь, то передал. Но хочу сразу предупредить, что ваш алеан ограничен территорией нашей страны, в отличие от остальных.

– Благодарю, – сухо кивнул начальник управления, лихорадочно пытаясь сообразить, чем пришлось поступиться президенту в договоре с беловолосым, чтобы тот начал разбрасываться такими подарками. А подарок царский, это Анатолий Максимович не мог не признать, хоть и не собирался показывать своего отношения.

– Да, сразу хочу предупредить, что алеаны именные, чтобы привязать их к себе, нужно уколоть палец об иглу в центре каждого. После этого игла спрячется и больше никто не сможет использовать амулет. Хотя при перемещении можно захватить с собой до десяти человек.

Следователи ошарашенно смотрели на скромно выглядящие медальоны, пытаясь как-то уложить услышанное в сознании. О таких технологиях они даже не мечтали, разве что видели в фантастических фильмах. В том же «Звездном пути» экипаж «Энтерпрайза» вовсю пользовался телепортацией, но там телепорты были стационарными.

– А это что? – ткнул пальцем в остальное Саенко.

– Свертки – такие же комбинезоны, как на мне, – улыбнулся Алексеев. – Они называются халтанами и защищают своего носителя буквально от всего. Даже из эпицентра сильного взрыва можно выйти невредимым, а на стрельбу вообще не стоит обращать внимания. Их получают только служащие Плетущему, поэтому извините, Анатолий Максимович, вам халтан не положен. А пластинки – устройства мгновенной передачи информации прямо в мозг. Их нужно приложить к виску, и записанный пакет информации будет ретранслирован вам.

– И что за информация там? – настороженно поинтересовался Головатов.

– Реальная история нашей планеты за последние сто лет, плюс данные по истинному раскладу сил во всех странах со всеми персоналиями. Полные досье на тех, кто хоть как-то влияет на положение дел, от иерархов до государственных служащих и богатых предпринимателей. А также информация о том, кто такие Палачи, что такое системы Контроля, кто и как управляет мирозданием, каковы основные цели любой цивилизации. И еще много всего, в том числе и правила пользования алеанами. Ретрансляторы созданы таким образом, что информация усваивается очень быстро, уже через несколько мгновений после передачи ею можно будет пользоваться. Помимо того в пластинках находятся мощные компьютеры, подключающиеся опять же к мозгу и помогающие мыслить в несколько раз быстрее и несколькими потоками одновременно.

– Каков же уровень цивилизации, создавшей все это?.. – потряс головой Саенко, выглядящий так, словно на него упало что-то тяжелое. – Не могу даже представить…

– Насколько мне известно, не слишком высокий по меркам Плетущих, – пожал плечами майор. – Он позаимствовал все это, кроме алеанов, которые создал сам, из Федерации Раан, в нее входит всего около десятка планет. Существуют конклавы, включающие в себя миллионы населенных миров. Например, Российская Империя одной из параллельных вселенных, опережающая нас во времени на десять тысяч лет. В нее входит ни много, ни мало – пять галактик.

– Пять галактик?!. – уронил челюсть Анатолий Максимович, его показная невозмутимость неизвестно куда подевалась от таких новостей.

– Мироздание настолько велико и многогранно, что в нем существует все, что только способен представить себе человеческий разум, – не сдержал ехидной ухмылки майор, не любивший начальника управления за излишний формализм. – До сих пор мы сидели на захолустной крохотной планетке и были никому не нужны. Это время прошло, придется принимать новые реалии.

Он усмехнулся еще ехиднее, взмахнул рукой, и на стене появилось объемное изображение огромного насекомого устрашающего вида с шипастыми трехсуставчатыми лапами и пугающими челюстями, но при этом одетого в форму со знакомыми погонами на плечах.

– Как по-вашему, кто это? – с хитрым видом спросил Алексеев.

– Судя по погонам, высокопоставленный офицер какой-то инопланетной армии, – неохотно ответил Мухин, другого вывода он сделать не мог, хотя и странно было видеть так выглядящего офицера.

– Это командующий флотом Российской Империи Елизарий Тихонович Красин. Принадлежит к расе ирху, которая в империи больше семи тысяч лет. В свое время после какой-то катастрофы спасли только детей, которые выросли, считая себя русскими, и другого языка, кроме русского, не знают. Таких рас там сотни и сотни. И да, английский, как и все прочие европейские и азиатские языки, в той вселенной помнят только филологи, еще в 22-м столетии мир пал к ногам России. Причем никого завоевывать не пришлось – сами попросились в состав империи.

– Да уж… – только и смог выдавить из себя Анатолий Максимович. – Трудно в такое поверить…

– Там история пошла совсем по другому пути еще с конца девятнадцатого столетия, – снова принял невозмутимый вид майор. – На престол вместо Николая взошел Георгий, с чего все и началось. Но это лирика. Прошу использовать ретрансляторы информации, у меня очень мало времени. Да, этим путем вы узнаете и реперные точки места, куда следует прибыть при помощи алеанов, товарищи следователи.

Саенко решился первым и подрагивающей рукой взял пластину. Несколько мгновений покрутил в пальцах, разглядывая, но ничего необычного не заметил, после чего приложил ее к виску. В то же мгновение в мозг ударила холодная волна, а в глазах потемнело. Однако дурнота быстро прошла, и следователь внезапно осознал, что может вспомнить каждую мелочь, да что там, любое прочитанное или услышанное за всю жизнь слово. Еще через некоторое время он вдруг понял, что знает намного больше, чем знал до сих пор, причем знает вещи, которые в этом мире были известны очень мало кому.

– Ну ни хр…а себе… – не сдержался он.

Остальные, впрочем, не отставали. В первую очередь у всех всплыло знание о происходящем на Земле и к чему все это может привести, если срочно не начать исправлять ситуацию. Больше всего это поразило Анатолия Максимовича, всегда считавшего западный путь развития единственно верным, а тут вдруг осознавшего, что это совсем не так. Он принялся лихорадочно рыться в доставшейся информации, вовсю используя возможности прилипшего к виску миникомпьютера и не отдавая себе в этом отчета. Однако вывод следовал один: последний шанс людей планеты Земля на выживание – это построение солидарного, горизонтального, даже, наверное, коммунистического общества, где само появление элиты невозможно по определению. Это не могло понравиться начальнику управления, всегда полагавшему, что отношения начальник-подчиненный правильные, но он был реалистом, поэтому принял новые реалии быстро, хоть и с немалой досадой. Раз это необходимо для выживания, то придется приложить все усилия для достижения нужного результата.

Саенко, наоборот, пребывал в восторге – так быстро и ясно он не мыслил еще никогда, и ему, логику до мозга костей, это стало редкой ценности подарком. Как оказалось, намертво приросшие к вискам людей пластинки являлись еще и чем-то наподобие коммуникатора, с их помощью можно было не только связываться друг с другом, но мониторить интернет. На обычный телефон позвонить тоже не проблема. А ведь еще имелись алеан и халтан. Все это говорило о многом, очень многом, но главным все же казалось одно – жизнь на планете Земля необратимо меняется и по-прежнему не будет. Следователю импонировало построение общества горизонтального типа, ему очень тяжело дался в свое время развал родной страны, Советского Союза. Поэтому и предстоящее наказание проклятых Богом и людьми «хозяев жизни» Петру так понравилось. По заслугам тварям!

Пенкину, который не больше коллеги любил капитализм и все его «прелести», тоже понравилось возможное будущее, но выводы следователь делать поостерегся, поскольку его хваленая интуиция мертво молчала, что бывало с ним довольно редко.

Головатову же было, в общем, все равно, он о таких вещах никогда не задумывался, служа там, куда привела судьба. Не нравилось только, что придется привыкать к новому месту службы и новому начальству. Анатолия Максимовича эфесбешник знал, как облупленного, и всегда мог предсказать, как тот поступит в той или иной ситуации. А чего ждать от беловолосого, который человеком вообще не является? Он не знал, поэтому несколько беспокоился, но утешал себя мыслью, что успел произвести на Палача благоприятное впечатление, иначе тот не затребовал бы его в свое подчинение.

– Вынужден откланяться, – щелкнул каблуками Алексеев. – Прошу прощения, но у меня сегодня еще множество дел.

Он наклонил голову и почти мгновенно исчез, вытянувшись перед тем в двухмерную тень, но заметить это успел только внимательно наблюдавший за ним Саенко.

– Да и нам пора, пожалуй, – покосился на бывшего начальника Головатов. – Разрешите идти, Анатолий Максимович?

– Идите, – отмахнулся тот, все еще продолжая анализировать доставшийся от майора пакет информации.

Следователи переглянулись и поспешили активировать свои алеаны, навыки владения которыми успели стать столь же знакомыми, как работа с мобильным телефоном. В мгновение ока оказавшись в своем кабинете, все трое восхищенно покачали головами, но обсуждать ничего не стали, тем же способом отправившись по домам. К счастью, их прибытия в Обитель воинов Пути ждали только утром, можно было спокойно обдумать все случившееся и сделать свои выводы. А пустые разговоры никто из них не любил.

4

Олесь, позевывая и потирая кулаками глаза, задом выбрался из драной, замызганной палатки, стараясь при том не разбудить побратимов, а то все с похмелья, можно и по морде отхватить. Вчера они хорошо приняли на грудь, обещая друг другу, что перебьют сотни, нет, тысячи сепаров. У-у-у, москальские подстилки! Всех их надо под нож, чтоб и на развод никого не осталось! Вместе с бабами и щенками! А уж сами москали… Только когда падет Москва, настанет покой и райская жизнь для нэньки-Украины! А место, где стоял проклятый мордорский город, надо будет перепахать и солью засыпать, чтоб ничего там никогда не росло.

Вспомнилась вчерашняя москальская придумка с каким-то беловолосым уродом, обещавшим с неба всех нацистов куда-то отправить. Олесь насмешливо хохотнул – ну пускай пробует, огребет по самое не балуйся. От себя и побратимов он никогда не скрывал, что является именно нацистом, ярым поклонником Адольфа Гитлера, и готов был убивать всех, кто не согласен со святой истиной о том, что украинцы – арийская высшая раса, которой предназначено править миром. А всем остальным место в рабах! Кроме москалей, понятно, эти все в землю лягут. До единого!

Вчера днем они с парнями отправились с оружием к позициям сепаров, собираясь всласть пострелять тех, но на передовую их не пустили чертовы вояки. А свои же вроде! Гады. Идти воевать всерьез Олесь не собирался, считая свою шкуру высшей ценностью в мире, и так в 14-м году по дурости ранен был, едва смог демобилизоваться. Куда интереснее грабить местных баб, да и шупать их, если красивая попадется. Вспомнив, как визжала и рыдала пойманная вчера вечером девка из ближнего села, пока хлопцы ее по кругу пускали, он довольно осклабился. Молчит сейчас, небось, сдохла уже. Надо будет оттащить в овраг, чтоб не воняла тут.

Правосек с трудом поднялся с четверенек, голова гудела, что тот колокол – ох, и перебрали же вчера! Он потянулся, довольно гыкнул и двинулся к ближним кустам, собираясь облегчиться. Но кустов на прежнем месте не обнаружил. Да что там кустов, ничего знакомого вокруг не было! Шагах в ста высились огромные деревья обхвата в три толщиной, все покрытые корявыми, слабо шевелящимися, пускающими слизь наростами, очень высоко над ними шелестела листва странного цвета. Приглядевшись, Олесь понял, что лилового. Он очумело потряс болящей головой и прохрипел:

– Эт чо за глюки?

Однако ничего не изменилось, и тогда правосек принялся щипать себя в надежде, что это сон. Но было больно, стало быть, не сон, и тогда он до смерти перепугался. Потоптался на месте, глядя то на деревья, то на черные скалы в виде грибов, то на пробегавшее в стороне от лагеря небольшое стадо шестиногих мохнатых зверюг с бивнями и рогами, а потом отчаянно завопил:

– Хлопцы, вставайте! Беда!

– Да заткнись ты, козлина, спать не мешай! – недовольно отозвался кто-то из второй палатки.

– Да вставайте ж, гляньте, чего тут творится!!!

Палатки зашевелились, и из них с матами полезли правосеки. Поначалу они чуть ли не с кулаками накидывались на разбудившего их, но одного взгляда на окружающее хватало, чтобы кулаки опускались. Двухметровый Марьян Швыдько, которого за размеры прозвали «медведем», вообще вытаращил глаза и едва не сел в остатки костра, когда мимо него пролетело нечто красно-черное с перепончатыми крыльями, пучками иголок на спине и зубастой пастью.

Поначалу народ впал в панику, но командир, Павло Хмара, дело свое знал и быстро навел порядок при помощи зуботычин. Потом повернулся к тихо воющему Олесю и рявнул:

– Чо воешь, как баба?! А ну заткнулся!

– Павло, ты не понял, что ли, где мы?!

– А ты знаешь? Так говори!

– Помнишь, вчера тот придурок беловолосый с неба обещал всех наших с Земли убрать?

– Ну.

– Вот тебе и ну! Сделал он это! Гляди!

Он показал куда-то пальцем, и все пятьдесят правосеков повернулись в ту сторону. Увиденное заставило их ошарашенно замереть на месте. Над горизонтом одно за другим медленно всходили два небольших солнца, зеленое и оранжевое. В это мгновение до каждого дошло, что они очень далеко от неньки-Украины, уж на что они плохо учились в школе, но все же знали, что у планеты Земля Солнце одно.

– Молчать! – прекратил начавшийся было гомон Павло. – Значит, выкинул нас таки, падла проклятая…

– Он же говорил, что ангел… – осторожно заметил кто-то.

– А хоть и ангел! – вызверился на него командир. – Кто не с нами, тот против нас! Украина превыше всего!

– Где та Украина… Там щас, наверное, москалей с цветами встречают…

– Где бы ни была! – отмахнулся Павло, цепким взглядом окидывая каждого и думая, что слабаков проще пристрелить сейчас, чтобы потом не нагадили. – Украина там, где мы! Беловолосый козел говорил, что вообще всех нацистов и националистов с Земли уберет, значит, мы тут не одни. Надо собираться и идти искать наших.

– А домой? – выдохнул Олесь.

– Думаешь, раз он нас сюда выкинул, то позволит вернуться? Хрен там! Ничего! Новую Украину тут выстроим, без поганых москалей! И еще поглядим, кто кого!

– А оружие?

Только тут до правосеков дошло, что все их оружие, кроме ножей, куда-то подевалось, и они снова забеспокоилось. Павлу с трудом удалось успокоить своих бойцов, хотя он и сам занервничал, понимая, что остался беззащитным. Значит, эта тварь вышвырнула их сюда в чем были, голых и босых? Ну что за сука! Значит, кто за Украину, тот не человек? Он сжал кулаки. Весь ужас положения только сейчас начал доходить до похмельного мозга.

Они на чужой планете, и фантастичность этого факта ничуть правосека не трогала, он принял случившееся как данность, не до рефлексий было, других проблем хватало. Еды и воды почти нет. Оружия нет. Теплой одежды нет, а беловолосый упоминал, что климат тут суровый. Жилья нет, а палатки не считаются, в них только пока тепло жить можно.

– Так, Олесь, Мышко, Марьян! – резко заговорил он, понимая, что если не занять побратимов делом, то скоро начнется паника, а она уж точно всех погубит. – А ну-ка сбегайте, поглядите вокруг, может, тут еще кто из наших. А остальным дрова собирать! Топоры не забудьте!

Беловолосый лишил их только оружия, все остальное имущество осталось нетронутым. И то хорошо. Думать об оставшихся дома Павло себе запретил, хотя хотелось орать и материться. Также он запретил себе даже помыслить о том, что их, украинских националистов, действия неугодны самому богу. Это не так! Беловолосый – тварь из ада! Москальская тварь!

Ненависть к русским была у Павла чуть ли не врожденной, звериной, причем в ее истоках он и разбираться не желал. Наверное, все началось с рассказов деда, воевавшего в УПА, а потом много лет отмотавшего в лагерях на Колыме. Благо, его детство пришлось на времена распада СССР и вступать в пионеры и комсомол не пришлось, поскольку Павло не был уверен, что сумел бы достаточно убедительно притворяться. А затем, познакомившись с расовой теорией, он нутром ощутил – вот оно, правильное, настоящее, и окунулся в нацизм с головой. Быстро найдя единомышленников, Павло встал у истоков одного из подразделений возродившейся ОУН. Но вскоре понял, что нужно искать более радикальных соратников, поскольку жить в одной стране с проклятыми русскоязычными не мог и не хотел, он жаждал их резать и вешать, но это пока было запрещено, а в тюрьму не хотелось. Павло надеялся, что только пока.

Его звезда вошла после майдана, в 2014-м году. Уже в мае в составе полка «Азов» он воевал на востоке. Вот только война оказалась совсем не той легкой прогулкой, на которую надеялись Павло с побратимами. Они-то думали, что идут наказывать обнаглевших почти безоружных москальских прихвостней, насиловать их жен и сестер, вывозить грузовиками домой ценное имущество, а на деле оказалось, что «одвичных лыцарей» встретили обозленные и хорошо вооруженные донбасские мужики, к которым вскоре присоединились русские добровольцы, имеющие реальный боевой опыт. И «лыцарям» стало тошно до онемения. Сколько побратимов в землю легло! Иловайский котел, из которого Павло вырвался живым буквально чудом, он вспоминал с зубовным скрежетом. После этого правосек еще сильнее возненавидел москалей, но уже понимал, что против их войск не потянет, раз даже ополчение легко справилось с его бойцами. Значит, надо воевать иначе!

Правда, как именно, Павло понял далеко не сразу, но нашлись мудрые люди, подсказали. Надо сделать жизнь москалей невыносимой, чтобы у них там каждый день все взрывалось и горело. И он, собрав очередную группу из молодых националистов, начал готовиться к устройству терактов в России под руководством наставников из ИГИЛ[8].

Что удивительно, с русскими нацистами, приехавшими воевать за Украину, Павло очень быстро нашел общий язык – идеалы у них оказались общими, только касались разных народов, но скользких тем они старались в разговорах избегать. Впрочем, воевать за неньку приезжали националисты чуть ли не со всего мира. Великий Четвертый Рейх постепенно рождался именно на Украине, Павло был в этом полностью уверен. И мир падет перед ним на колени!

Однако с каждым днем ситуация в родной стране становилась все хуже, к власти пришли жадные скоты, которым на Украину было плевать, а лишь бы карманы свои набить. Павло с нетерпением ждал, когда отцы-командиры дадут отмашку и можно будет уже идти бить жидов, засевших везде и делавших вид, что им есть дело до Украины, а на деле гадивших везде, где могли. Ох, прав был по их поводу Адольф Гитлер, жаль только, не успел закончить благое дело очистки мира от этих паразитов, проклятые москали помешали. Но отмашки все не было и не было, и это раздражало с каждым днем все сильнее. Единственной отдушиной стали поездки на Донбасс (из армии он демобилизовался еще в 15-м году, после Иловайска, не захотел больше воевать с сильными вооруженными мужчинами, предпочитая издеваться над беззащитными женщинами и детьми, но при этом искренне считая себя благородным «лыцарем», защитником Украины) и охота на одиноких сепаров, а особенно на их баб и щенков. Полиция на развлечения националистов смотрела сквозь пальцы, просто не принимая от жительниц Донбасса заявления об изнасиловании.

Вчерашняя поездка не должна была отличаться от десятка прежних, даже девку на удивление симпатичную удалось поймать. Вот же дура, в такое время в одиночку на велосипеде поехала в соседнее село! Приехала. Хорошо они с парнями потешились, показали сепарке, что такое настоящие мужчины. Кажется, она сдохла еще в процессе показа, но это неважно. Какие-то придурки услыхали ее визг, попытались встрять, но побратимы их просто пристрелили, чтобы не лезли не в свое дело. Но в разгар развлечений небо вдруг загорелось, и на нем появилась беловолосая тварь. Пьяные националисты только расхохотались в ответ на его слова. Кто же мог знать, что он и в самом деле их на другую планету спровадит?..

Павло в детстве прочитал несколько фантастических книжек, и о том, что такое космические полеты, понятие имел, хотя искренне считал, что щирому украинцу такое не нужно. То ли дело – хата, свинья и корова! Вот так и надо жить, а о космосе пусть всякие придурки думают. Никак не рассчитывал, что сам на другой планете окажется…

Одного у Павла было не отнять – дисциплину в группе поддерживать он умел всегда, да и лидерскими качествами отличался с детства. Поэтому никто даже не попытался оспаривать его приказы. Трое названных сорвались с места и скрылись между черных скал, остальные с опаской двинулись к огромным деревьям. Сам Павло остался в лагере, принявшись за инвентаризацию имущества, решив делом отогнать от себя мрачные мысли.

Не прошло и получаса, как вернулся Олесь в сопровождении каких-то хмурых военных в украинской форме. Павло пригляделся и узнал их – именно они вчера не пропустили его отряд к передовой. Ого, значит, и их сюда? Они ж вроде не националисты…

– Майор Петренко, – отрекомендовался старший офицер, говорил он по-русски. – Ваш человек сказал, что мы на другой планете? Это так?

– Павло Хмара, С14, – кивнул ему правосек. – Точно не знаю, но сами гляньте – два солнца, деревья эти… Помните, бледная тварь говорила, что выкинет нас с Земли?..

– Помню, – дернул щекой майор. – Но мы же не нацисты! Мы Украине служили!

– Да кто его знает! – зло махнул рукой Павло. – У вас оружие сохранилось?

– Нет! – буквально выплюнул Петренко. – Одни ножи.

– Как и у нас. Все забрал. Я вот думаю, что делать станем, если хищники нападут?..

– Я распорядился копья сделать.

– Ваши люди все сюда попали?

– Нет, – покачал головой майор. – Где-то четверть из самых надежных, остальные из-под палки служили, многие только под угрозой расстрела в сепаров стреляли. Они все там остались…

Он ненадолго умолк, явно задумавшись, потом недобро усмехнулся и продолжил:

– Получается, сюда выбросили всех, кто по-настоящему любил Украину и готов был за нее драться хоть с москалями, хоть с пиндосами. Я только сейчас это окончательно понял. Вот, значит, кого он националистами называл… Кто ж остался-то? Одни предатели, готовые под Россию лечь…

– Беловолосая гнида говорила, что вообще всех нацистов и националистов со всего мира сюда перекинет, – зло пробурчал Павло. – А это что значит, майор?

– Что?

– Что где-то недалеко тут и москали, и пиндосы, и немчура, и все остальные шарятся. И нам с ними столкнуться доведется…

– До того еще долго, – отмахнулся Петренко. – Меня другое заботит. Среди твоих ведь баб нет?

– Нет.

– Среди моих тоже. Но среди ваших, С14, бабы вроде были?

– Были, – подтвердил Павло.

– Значит, они тоже где-то тут. Но беда в том, что баб, думаю, мало. И драки основные за них будут, понял?

– Да чо ж тут непонятного… – досадливо хлопнул себя по лбу Павло, коря себя за то, что не взял в вылазку верных подруг, они ведь просились. Но при них всласть понасиловать ту сепарскую девку не вышло бы, а хлопцы хотели оторваться от души. – Надо искать, где они есть, чтобы первыми успеть.

– Только сперва оружие какое-никакое соорудить придется, – усмехнулся майор. – Значит, вы с нами?

– Да, объединяться надо. Я своих в кулаке держать могу, но выше взвода, ну роты не потяну, пробовал уже, не вышло.

– Понимаешь, значит, свой потолок? – хохотнул Петренко, пристально глядя на собеседника, и в его глазах смеха не было.

– Пришлось понять, – скривился Павло. – Кто не понял, те еще в 14-м полегли.

Вскоре опять вернулись разведчики и сообщили, что обнаружили три группы городских шпаков из Киева, причем при них десятка три девок, не все симпатичные, но сейчас главное, чтобы хоть какие-то были. В своей способности начистить хари гражданским ни правосеки, ни военные ничуть не сомневались.

Через некоторое время, соорудив копья и дубины, объединившиеся группы с радостным гомоном двинулись прочь из лагеря, предвкушая предстоящие развлечения с девками. Они напрочь забыли, что эти девки – тоже украинские патриотки. Да и интересовало ли их это? Нет, ведь националист, не говоря уже о нацисте – человек только частично, больше животное.

Подобное происходило по всей планете, которая по размеру была больше Земли почти в два раза, но состояла из куда более легких элементов, поэтому сила тяжести на ней почти не превышала земную. Урана, не говоря уже о трансуранидах, здесь днем с огнем не сыскать было. Если когда-нибудь потомки нацистов все же смогут создать цивилизацию, то у них возникнут немалые проблемы с энергетикой, ибо природного газа и нефти на безымянной планете тоже не имелось. Разве что небольшие запасы каменного угля и сланцев, но на очень большой глубине. С металлами тоже хватало проблем – железа было очень мало, правда, меди и олова довольно много, зато редкоземельные элементы отсутствовали в принципе – выше ламповой местной электронике, если она когда-нибудь возникнет, не подняться.

По всем шестнадцати небольшим материкам планеты были рассыпаны группы ошарашенных людей разных национальностей. Их вырвали из дома, безжалостно и жестоко. Многие со слезами кричали в безмолвное небо, что они совсем не нацисты, что они просто любили свою родину, но небо не отвечало. Кто-то рыдал, кто-то молился, кто-то призывал проклятия на голову беловолосого. Но последних было немного, доказательства могущества Ангела Воздаяния оказались представлены страшные, и вызывать его гнев снова мало кому хотелось. И совсем уж немногие задумались о том, что собственные взгляды действительно были неправильны, и их наказали заслуженно.

Почти все еще надеялись, что это ошибка или вообще сон, что их вскоре вернут домой, не зная, что процесс вывода звездной системы, в которой находилась безымянная планета, в микровселенную уже начался, и после его завершения выбраться из кокона, как и попасть в него извне, сможет разве что Контролирующий или сам Палач. А он прощать сосланных не собирался, в ментале Земли четко отпечатались их истинные взгляды, желание уничтожать и унижать всех, кто хоть чем-то от них отличался. А такое с точки зрения высшей справедливости не прощается. Ангел Воздаяния с холодным цинизмом чистил родную планету от нацисткой и националистической сволочи, из-за которой Земля могла погибнуть.

Только в одном случае небо отозвалось, озвучив свой приговор группе перепуганных людей разных возрастов и пола, собранных на тропическом острове вулканического происхождения, посреди которого высился дымящийся конус вулкана. На нем были собраны исключительно «свидомые» украинцы из гнусной породы интернет-троллей. На небе медленно проявилось лицо беловолосого с брезгливо поджатыми губами.

– Вы, видимо, считаете себя ни в чем не повинными? – язвительно поинтересовался он. – Так вот – это не так. Вы виновны даже больше непосредственных убийц. Это вы подтолкнули их к тому, чтобы стать убийцами. А особенно вы виновны в том, что радовались страшной смерти в огне живых людей, именно по вашей вине в украинском интернете прошел вал злобной радости после Одесской Хатыни.

Люди внизу завыли. Кто-то кричал, что он, де, святой и праведный, ничего такого не писал. Другие вопили, что проклятым сепарам все по заслугам.

– Какая же вы мерзость… – уронил Палач, от него несло отвращением почти на физическом уровне. – В общем, так. Здесь, на этом острове, собраны именно те, кто радовался смертям в Одессе, вопил напропалую, что нужно побольше уничтожать «самок и личинок колорадов», призывал убивать русских и своих соотечественников, не желающих становиться фашистами и принимать бесчеловечную идеологию украинства. Вы все виновны. А теперь последует наказание. Вы радовались чужим смертям в огне? Что ж, теперь гореть будете вы сами. Радуйтесь! Причем, даже сгорев, наутро вы встанете здоровыми, чтобы все продолжилось. И продолжаться это будет до тех пор, пока вы искренне не раскаетесь. Искренне! Теперь последнее. Способ хоть как-то облегчить свою участь у вас один – напрочь забыть об эгоизме и помогать слабым. Но вы на такое, думаю, не способны, поскольку человеческого в вас почти не осталось, одни подлость и жестокость. А теперь получите заслуженное!

С этими словами Палач растворился в воздухе, а конус вулкана задымил сильнее, раздалось несколько взрывов, в воздух полетели камни. Вскоре по склонам потекла лава. Поняв, что их ждет, люди истошно завизжали, ринувшись прочь. Какая там помощь слабым! Сильные мужчины лезли по головам женщин, порой сталкивая их в расщелины. Одно слово – «свидомые»! Синоним понятия «нелюди».

5

Маришка присела на кровать и усталым взглядом окинула небольшую гостиную двухкомнатной квартиры, которую они сняли вместе с Викой и Сергеем после того, как последний ушел из дому, окончательно рассорившись с отцом из-за Андрея. Почему-то старший Мухин чуть ли не в панике убеждал сына забыть о друге и даже не пытаться искать его, однако причину сообщить отказался, сославшись на подписку о неразглашении.

– Во что же все-таки Андрюха влип?.. – спросила девушка неизвестно у кого.

– Да мы это уже сотни раз обсуждали, – недовольно покосился на нее Сергей, которого сегодня все достало. – Ты о другом подумай, как этот беловолосый, что с неба вещал, на Андрея похож…

– Похож, – немного подумав, согласилась Маришка. – Но… жуткий он какой-то…

– Жуткий… – вздрогнула Вика, как раз принесшая всем с кухни по чашке чая на небольшом подносе и едва его не уронившая.

– Кому как, – пожал плечами Сергей. – Меня он не напугал, слишком все это, как бы сказать, неправильно, что ли. Не знаю, в общем…

– А вдруг беловолосый – это Андрей? – предположила Маришка.

– Чушь несешь! – отмахнулся Сергей.

– Ну почему же чушь? – заставил всех троих вздрогнуть смутно знакомый голос.

Они резко обернулись и успели увидеть, как прямо из стены выходит упомянутый беловолосый. Его вид пугал – мертвенно бледное, скорее даже белое лицо, белоснежные волосы и того же цвета одежда – распахнутый длинный плащ и напоминающие джинсы штаны, на обувь никто не обратил внимания. А затем лицо и волосы незваного гостя вдруг начали темнеть и за каких-то несколько мгновений стали вполне себе человеческими. И этого человека узнали все.

– Андрей?.. – неуверенно спросила Маришка.

– В каком-то смысле, да, – ответил беловолосый. – Был им раньше. Но теперь я не человек, хотя память вашего друга сохранил в полной мере.

– Не понял… – растерянно посмотрел на него Сергей.

– Сейчас объясню, – скользнула по бледным губам гостя почти незаметная улыбка, он огляделся, но, не найдя на чем сидеть, щелчком пальцев создал себе стул и сел, вызвав изумленные переглядывания хозяев. – История долгая и не очень приятная. Дело в том, что Андрей Белозерцев родился от случайного союза двух людей древней крови, о том, что они такое, я расскажу позже. Меня должны были уничтожить еще в детстве, обычно таким детям не позволяют достичь хотя бы годовалого возраста, убивают. Но я почему-то не инициировался, не стал тем, кем был изначально, и меня упустили. Все вы помните меня в универе, обычный русский парень, разве что мрачноватый и нелюдимый. Да таковым я и являлся, но помните тот вечер в кафе, когда я рассказал про приступы беспамятства?

– Помним, – энергично кивнула Маришка, сходя с ума от любопытства, она чувствовала, что столкнулась с чем-то невероятным и находилась в предвкушении новых чудес, всегда интересовалась мистикой.

– Вот тогда-то и начала проявляться моя истинная сущность, сущность Ангела Воздаяния, Палача Миров, – вздохнул Андрей.

Сейчас он действительно был скорее Андреем, чем Плетущим Путь, позволив себе это. Человеческая часть пока еще не растворилась окончательно в многомерном сознании сверсущности и довольно часто давала о себе знать сомнениями, рефлексиями и прочим интеллигентским хламом. Нет, она не могла менять общие решения, но будила химеру под названием совесть, и Андрей терзался мыслями, все ли наказанные им в достаточной мере заслужили это наказание. Не поспешил ли он? Однако остальным составляющим личности это не нравилось, и долго над этими вопросами Палач не размышлял, хватало других забот. К друзьям он решил сходить, чтобы немного развеяться, да и пригласить их в иерархию Равновесия не помешает. Не захотят – их дело. Прежние дружеские отношения хоть и имели еще для него значение, но уже далеко не столь большое, как раньше. Будучи Андреем, он бы по этому поводу сильно переживал, теперь же все чувства словно отошли в сторону, уступив место холодной нечеловеческой логике.

Маришка слушала рассказ беловолосого со все возрастающим ужасом и горькой обидой. Почему-то она сразу во все это поверила, в отличие от Сергея, который скептически кривил губу, но молчал. Голос бывшего Андрея поражал своим абсолютным безразличием, казалось, для него больше ничего в мире не имеет значения. Того сумрачного парня, в которого Маришка втрескалась по уши, больше не было. А что было? Нечто, имеющее человеческий облик, но человеком не являющееся.

– И ничего не вернуть? – глухо спросила она, когда Палач умолк.

– Не вернуть, – подтвердил он, слегка приподняв уголки губ. – Не надо грустить, я тот, кто я есть. И все равно стал бы собой. Или погиб. Второе вернее, если бы мне не помогли.

– А не слишком ли было даже националистов выселять? – несмело спросила Вика. – Ведь не все они нацисты, многие просто патриоты своего народа…

– Ситуация слишком страшна, чтобы можно было обходиться полумерами, – отрезал Палач. – Смотрите!

Он на мгновение приспустил очки, и на всех троих обрушился ментальный образ, повествующий о происходящем на Земле и том, что случится, если оставить все по-прежнему.

– Твою же мать!.. – буквально взвыл Сергей и принялся яростно материться, поминая всех власть имущих скопом и по отдельности. – Доигрались, падлы! Допрыгались! Гниды поганые!

– Ты и сам почти пришел к этим выводам, – усмехнулся гость. – Вспомни наш разговор в «Африке».

– Только не думал, что все зашло так далеко… – хмуро буркнул в ответ его бывший однокурсник. – И что теперь?

– Буду исправлять ситуацию, – спокойно ответил Палач. – Ради этого подобные мне рождаются и живут. Точнее, я уже начал. Как уже говорил, нацисты выселены на другую планету с довольно суровым климатом – пусть там воплощают в жизнь свои бесчеловечные идеи.

– А либерасты? – поинтересовалась Вика. – Не могу забыть их высказываний и ненависти ко всему, хоть немного доброму…

– И эти отправятся осваивать другой мир. Дам и господ, виновных в доведении Земли до такого состояния, тоже ждет наказание.

Палач ехидно ухмыльнулся и поведал какое именно.

– Шрайка[9], что ли, вспомнил? – засмеялся Сергей.

– Его самого, – кивнул Андрей, позволив себе на некоторое время почти полностью вернуться в человеческое состояние. – Окончание наказания связано с искренним раскаянием. Для наказуемых оно может растянуться на сотни тысяч лет их локального времени, хотя в реальности не пройдет и нескольких дней – все только от них самих зависит. Знаешь, я еще тогда, когда с вами учился, мечтал, чтобы все твари однажды получили по заслугам, до глубины души достала их безнаказанность.

– А кого не достала! Только…

– Что?

– Думаешь, они не смогут тебя обмануть и притвориться святыми и праведными?

– В ментале любые мысли, намерения и действия навсегда сохраняются, и стереть их оттуда не способна даже сверхсущность более высокого уровня, чем я. Ходят слухи, что Черные Демиурги такое могут, но их никто уже миллионы лет не встречал.

– Дай-то Бог… – неуверенно протянул Сергей. – Но все-таки, а чего тебе от нас нужно?

– Да ничего, в общем… – развел руками Андрей. – Вы были одними из немногих кого я, наверное, мог назвать друзьями. Хочу пригласить вас в иерархию Равновесия. Заниматься настоящим делом, стать магами и так далее. Правда, тренироваться придется ой как, мастера Пути жалости к ученикам не ведают, да и обряд да-алль, увеличивающий возможности человека во много раз, тоже вещь малоприятная – уж очень больно во время его проведения.

– Да плевать! – глаза Вики, всю жизнь мечтавшей столкнуться с реальной магией, буквально загорелись огнем азарта. – Я от такого точно не откажусь!

– Да и я, – кивнула Маришка, продолжая внимательно рассматривать Палача и ища в нем черты Андрея, но почти не находила. Это было существо намного более высокого порядка, чем человек, девушка ощущала это всей своей сутью, и ей было сильно не по себе. Но она все равно хотела находиться поблизости о того, кого любила, в чем окончательно призналась себе только после пропажи любимого в конце зимы.

– А я даже не знаю… – неохотно сказал Сергей.

– И что, ты, столкнувшись с невероятным, останешься в этом болоте?! – недоверчиво уставилась на него Вика. – Вот не верю!

– Да не останусь, конечно… Только…

Он умолк и обреченно махнул рукой, сам не понимая своих сомнений, но подсознательно ощущая в происходящем какую-то неправильность, вот только в чем она заключалась, сформулировать никак не мог. Если честно, в глубине души он все еще не верил, что это существо – Андрей. Умом понимал, что это, скорее всего, так, но поверить не мог. А потому не знал сочувствовать приятелю или радоваться за него. Переданный Палачом пакет информации очень многое объяснил, и отсутствие у того права выбора сильно напрягало. Как это возможно? Разумное существо – и без права выбора? Только долг? Как можно так жить? Сергей нервно поежился, не понимая, что делать. Похоже, все же стоит пойти в эту самую иерархию Равновесия, от таких предложений не отказываются. Откажешься – и всю жизнь будешь жалеть об упущенных возможностях. Но не лишит ли он и себя права выбора? Не превратится ли в нечто непонятное? Некоторое время молодой человек терзался сомнениями, а затем резко махнул рукой и принял предложение.

– Ну, раз так, то предлагаю переместиться в Обитель, – улыбнулся Палач, и его улыбка была живой, хоть и слегка грустной, совсем как у Андрея в прошлом.

– А что с собой брать? – подхватилась с места Вика.

– Ничего не нужно, – заверил Плетущий. – Тем более что у вас будут алеаны, а значит, в любой момент сможете вернуться за чем-либо.

– Хорошо, – кивнул Сергей, в глубине души ощущая разгорающийся азарт, слишком уж сильно хотелось самому увидеть все описанные чудеса.

В глазах всех троих на мгновение потемнело, и они оказалось посреди огромного плаца длиной, наверное, с полкилометра. По его бокам высились гигантские пагоды, или как там еще назывались эти здания восточного типа. На плацу тренировалось несколько десятков человек под руководством невысокого старика с седой косой, в свободном полотняном костюме. Он шел между рядами учеников, то и дело бросая тому или иному несколько слов, порой награждая нерадивого ударом бамбуковой палки.

– Добрый день, учитель Ши Донг, – подошел к нему Палач.

– Рад приветствовать, Повелитель! – поклонился старик.

– Хочу представить вам новых учеников, – показал он на студентов, нервно оглядывающих по сторонам. – Прошу заняться ими вплотную, через ментальную накачку, преобразование тела и да-алль. К сожалению, проводить их через полный комплекс тренировок попросту нет времени, у меня сейчас каждый человек на счету.

– Понимаю, Повелитель. Сделаю все, что возможно.

Ши Донг подошел к студентам и принялся бесцеремонно ощупывать их, как лошадей на базаре. Сергей коротко выругался и попытался отшатнуться, но получил тычок под ребра и зашипел от боли.

– В следующий раз заставлю вымыть рот с мылом, – предупредил наставник. – Ругательства недопустимы для воинов Пути.

Девушкам его бесцеремонность не понравилась еще больше, но они стерпели, хоть и ожгли Ши Донга гневными взглядами, на что тот не обратил ни малейшего внимания.

– Европейцы… – недовольно проворчал он. – За что же вы так не любите свои тела? Как можно было себя до такого доводить? Молодые же совсем! А дряблые, как старики…

У Маришки с Викой заалели щеки – они считали свою физическую форму неплохой, да и фитнесом обе занимались, пусть и не постоянно, а от случая к случаю. Но возражать девушки не решились, особенно после того, как им показали учебный бой, во время которого ученики Ши Донга на куски рубили друг друга мечами – и раны тут же заживали, даже отрубленные головы прирастали, стоило приставить их на место. Это потрясло и Сергея, да настолько, что он приоткрыл рот и замер на месте. Скорость движений воинов Пути тоже впечатляла, за ними невозможно было уследить взглядом, казалось, они телепортируются с места на место, настолько быстро они перемещались.

– Это что, и мы так сможем?.. – растерянно спросил Сергей.

– Сможете, сможете, – проворчал старый мастер. – Идемте со мной, надо первые пакеты знаний вам внедрить, потом в транс введу, будете осваивать.

Андрей некоторое время следил за уходившими вслед за Ши Донгом одногруппниками, потом позволил себе улыбнуться и растворился в Палаче. Тот окинул плац уже совсем другим взглядом и кивнул своим мыслям. Иерархия Равновесия разворачивалась с огромной скоростью, уже набрано более двадцати тысяч учеников, приступивших к тренировкам во всех Обителях воинов Пути и резиденциях иерархии Тьмы.

Затем Плетущий Путь через ментал выяснил, где искать князя, и переместился к тому – дел сегодня предстояло еще множество.

6

Когда до рассвета осталось полчаса, по всей границе России с Украиной взревели двигатели танков, самоходок и другой техники. Приказ, которого ждали долгих пять лет, с самого 14-го года, с сожженных руками фашистской нелюди людей в Одессе и разрушенного Донецка, наконец-то был отдан. В воздух роями насекомых поднялись вертолетные полки, заранее взлетевшие самолеты двинулись вперед, ожидая атаки украинских ПВО, поскольку приграничные части были укомплектованы убежденными националистами, а эти станут стрелять без сомнений. Однако, как ни странно, никто не стрелял, и это оказалось только первой из неожиданностей.

Едва рассвело, как русские войска пересекли границу. Украинские пограничники только глазами хлопали, глядя на сметающие ограждение танковые колонны и бесчисленные грузовики с подтянутыми солдатами. Однако сопротивления никто не оказывал – приказов не поступало, да что там, на телефонные звонки попросту никто не отвечал. Бедолагам невдомек было, что почти все их офицеры уже обживают далекую планету, как, впрочем, и большинство правительственных чиновников. Лагеря добровольческих батальонов вообще опустели, ни единого свидомого националиста, убежденного в преимуществе «древней» украинской нации над ничтожными москалями, на территории Украины не осталось.

На границах ДНР и ЛНР русских встречали воплями восторга, радуясь, что наконец-то свершилось то, чего с трепетной надеждой ждали столько лет. Военные колонны набирали ход, занимая село за селом, поселок за поселком, город за городом. В Донецке и Луганске люди с охапками цветов выходили на улицы и забрасывали этими цветами танки и БМП. Русские солдаты в ответ махали руками и улыбались – приятно, когда тебя так встречают. Вот только в глазах многих людей, особенно пожилых, помнящих еще Советский Союз, читались боль и немой вопрос: «А где же вы были тогда, пять лет назад?» Большинство солдат и офицеров видели этот немой вопрос, ощущали его всем нутром, но молчали, поскольку ответить им было нечего.

Как ни удивительно, но цветами русских встретили не только на территории непризнанных республик, но и в Харькове, Сумах, Днепропетровске, Запорожье и многих других городах правобережной Украины. Ничего, впрочем, удивительного – тех, кто думал иначе, здесь уже не было. А остальные остались советскими людьми – националистам так и не удалось перевоспитать большинство населения Украины, привить ему свои бесчеловечные «ценности».

Только при пересечении линии фронта русские натолкнулись на некоторое подобие сопротивления, но быстро сломили его, разметав украинские части, командовать которыми было некому. Да и то, как вскоре выяснилось, сопротивлялись только части, стоявшие на передовой и решившие, что началась атака войск непризнанных республик. Узнав же, что пришли русские, украинцы дружно побросали оружие. К счастью, больших потерь ни одна сторона не понесла, поэтому войска быстро миновали боевые порядки и двинулись дальше, широким веером расходясь по территории Украины.

Командующие вторжением офицеры чем дальше, тем больше приходили в недоумение – слишком странно вели себя украинцы. Возникало ощущение, что у них мгновенно обрушилась вся вертикаль командования. Нет, о том, что украинская армия находится в отвратительном состоянии, было известно всем. Но не настолько же отвратительном! Только после допроса пленных кое-что прояснилось, но вопросов при этом возникло еще больше. Как выяснилось, в течение ночи практически все украинские офицеры бесследно исчезли, причем исчезали они часто из запертых изнутри комнат, а многие вообще из собственных постелей, что совсем уж ни в одни ворота не лезло. Поневоле вспоминались слова беловолосого, в которые ни один здравомыслящий человек не поверил, и у многих впервые возникли сомнения. А затем и страх – кто же он, раз на такое способен? Неужели действительно Ангел Воздаяния? От одной этой мысли любому человеку становилось не по себе.

С каждым занятым населенным пунктом постепенно становилось все яснее, что прошедшей ночью Украина действительно лишилась примерно пятой части населения. Или шестой, это еще предстояло выяснить. Люди попросту пропали неизвестно куда. Они пропадали из ресторанов, кафе, больниц, собственных домов, учреждений и прямо с улиц. Этому нашлось немало свидетелей. Порой человек что-то говорил, спорил, затем вдруг взмахивал руками, словно неожиданно потерял равновесие, становился полупрозрачным и исчезал.

Но далеко не это оказалось самым страшным. Куда больше пугали внезапно выросшие на центральных площадях каждого города или поселка огромные, в три обхвата, жуткого вида черные деревья двухсотметровой высоты, всплошную покрытые изломанными, зазубренными, толстыми шипами метровой длины, на которые были насажены корчащиеся от боли и безмолвно вопящие люди. Причем крови не было. Близко подойти к этим деревьям никто не мог – нечто невидимое не пускало. Но мало того, перед любым приблизившимся внезапно прямо в воздухе разворачивался текст, повествующий о преступлениях насаженных на шипы, объясняющий, за что их наказали. Это оказались, в основном, местные чиновники высшего и среднего звеньев. Ну и, естественно, бандиты.

– Это чего ж такое, в Киеве щас Порошенко с компанией так? – недоверчиво спросил в одном из небольших городков Сумской области бедно одетый дедок с козлиной бородкой, ошалело глядя на шипастые деревья. – Это ж как?..

– А щас проверим, – деловито заявила стоявшая за ним бабка и достала из корзины, с которой собралась на базар, дешевенький мобильник.

Позвонив кому-то, она с минуту слушала возбужденный женский голос, а потом захихикала и повернулась к дедку:

– Точно, Семеныч! Усе тама! И Порошенко, и Кыцюня, и Ляшко, и Кролик, и уся остальна сволочь! Усе на шипах сыдють и оруть. Так и надо, гадам! А то ж совсем народу жить не дают! Вот их бог и наказал.

– Таки наказал, – покивал Семеныч. – Глядь, Петровна, тута написано, что будут они тут, аж пока не раскаются.

– Энти-то? – противно захихикала бабка. – Раскаються? Та небо скорше на землю свалится, чем энти раскаються… Они ж гниды!

– Гниды-то гниды, а при власти были, – заметил дедок. – Но щас, вижу, другая власть пришла.

– Ангел Господень! – подняла вверх палец Петровна.

– А хучь и ангел, – пожал плечами Семеныч. – Главное – наши пришли! Вызволили наконец!

И кивнул на проезжавший мимо русский БМП.

– Это да, это хорошо, – согласилась бабка. – Гляди, еще и пенсию повысют.

Она что-то поискала в своей кошелке, заполошно хлопнула себя ладонью по боку и поспешила прочь с площади, бросив через плечо:

– Кошелек забыла, Семеныч! А мне еще на рынок надобно…

Тот проводил бабку взглядом, снова хмыкнул, полюбовался на корчившихся на шипах начальничков, похихикал и тоже покинул площадь.

Подобные разговоры происходили по всей Украине, да и не только по Украине – как вскоре стало известно, черные деревья со страшными «плодами» выросли в городах всего мира. И каждый, кто жил только ради себя, топча и унижая других, оказался на их шипах, собственной болью искупая прегрешения. Простые люди аплодисментами приветствовали наказание высокопоставленных подонков – их почти никто не жалел, за исключением особо набожных старушек.

Украина, полностью лишенная всей вертикали власти и чиновничества, была оккупирована за сутки с небольшим, во всех городах и поселках тут же начали разворачивать временные администрации, постепенно перехватывающие рычаги управления, без чего все легко могло пойти вразнос. К счастью, было лето, иначе ситуация оказалась бы значительно хуже. Но и так забот хватало, особенно после того, как военные чиновники вникали в состояние дел – разруха на несчастной Украине царила такая, что слов не хватало для описания. Чтобы хоть немного выправить ситуацию требовались такие средства, которых Россия просто не имела. Однако на помощь пришел Конклав Независимых, изыскавший нужные суммы.

Впрочем, то же самое творилось во всем мире – все высшее звено управленцев, не говоря уже о реальных власть имущих, сейчас корчилось на шипах черных деревьев, из-за чего ситуация грозила выйти из-под контроля. И с этой проблемой Конклав, воины Пути и иерархия Тьмы справиться не могли – им просто не хватало людей…

7

– Повелитель, – подошел к Палачу князь Игорь, – мне нужно с вами поговорить.

– Добрый день, – кивнул тот. – Слушаю вас.

– Извините, но вы поспешили с наказанием чиновничества. Посмотрите на происходящее со стороны, посмотрите на состояние эгрегора, и вы сами все увидите. Вы убрали старую систему управления, не создав новую, и из-за этого ситуация на грани коллапса. Основные структуры в мире пока еще работают по инерции, но все уже начинает разваливаться.

– Вы не согласны с удалением с планеты нацистов? – удивленно приподнял брови Палач.

– Да боги с ними, с нацистами! – отмахнулся князь. – Они не играли на Земле почти никакой роли, зато управленцы играли, да еще какую. Смотрите сами, Украину нам совместно с русскими военными администрациями удалось кое-как удержать от развала, но взгляните, хотя бы, на Германию. Там начались уличные беспорядки, и подавить их некому. К тому же страх перед попаданием в ад погромщиков уже не останавливает…

Он взмахом руки вызвал изображение происходящего сейчас в Гамбурге на противоположную стену. На ней появилась ревущая толпа мусульман, несущаяся по улице и громящая все, до чего могла дотянуться. То и дело кто-то из погромщиков проваливался в возникшую в воздухе дыру, откуда к нему радостно тянули когтистые лапы демоны, но это не останавливало остальных – наоборот, они с еще большим гневом крушили все вокруг. Из диких воплей мусульман можно было понять, что они не станут повиноваться проклятому белому шайтану, пусть он хоть всех их в ад отправляет.

Палач выглядел сильно обескураженным, он явно не ждал такой реакции, даже поднял руку, чтобы почесать в затылке, но поймал себя на этом и опустил ее.

– Вы совсем забыли о фанатичных мусульманах, Повелитель, – невозмутимо заметил Игорь. – Если уж убирать с Земли тех, кто способен навредить, то о религиозных фанатиках стоило подумать в первую очередь. Особенно о тех, кто считает всех остальных землян неверными, которых не только можно, но и нужно уничтожать. Есть множество нормальных, адекватных мусульман, но фундаменталисты здесь не нужны. Сами видите, что они такое.

Он кивнул на экран, где продолжала бесноваться толпа.

– Пожалуй… – задумчиво протянул Палач. – Нужно только сформировать фильтр, способный отделять нормальных от фанатиков.

– А если в одной семье есть и те, и другие? – скептически поинтересовался князь. – В случае с нацистами вы этого не учли, и очень многие люди сейчас проклинают вас, сходя с ума от горя. Для них те самые нацисты были отцами, братьями и сыновьями…

Ненадолго замолчав, он хмуро добавил:

– Вы слишком спешите, Повелитель. Простите уж за правду, но не зря говорят: «Поспешишь – людей насмешишь». Не работают простые методы, к сожалению, я в этом за свою не такую уж короткую жизнь успел убедиться.

– Однако вы согласились с предложенными мной мерами, когда мы совещались…

– Согласился, – со вздохом подтвердил Игорь. – Проблема в том, что они оказались недостаточно продуманными, эти меры. Да, ситуация такова, что нужно без промедления чистить эгрегор планеты очень жесткими методами, но именно чистить, а не вызывать новые волны ненависти и неприятия. Поэтому я прошу вас учитывать родственные отношения и желания членов семей тех, кого выселяете. Если семья хочет последовать за высланным, то нужно это обеспечить, иначе мы увеличим инферно вместо его уменьшения.

– Да, вы правы. – Палач выглядел сильно огорченным. – Об этом я не подумал. Я ошибся…

– Не ошибается только тот, кто ничего не делает, – поспешил утешить его князь, обрадованный тем, что Плетущий Путь все же способен прислушиваться к разумным аргументам.

– С президентом вы договорились?

– Да, без особых проблем. Очень разумный человек, даже жаль, что я раньше не рисковал работать с ним напрямую, много потерял. Не Сталин, конечно, но до Сталина мало кто дорасти способен. Единственно, он сильно озабочен судьбой людей, которые в свое время помогли ему взойти на Олимп.

– Понимаю, – насмешливо осклабился Палач. – Это его красит – далеко не все способны заботиться хотя бы о своих, не говоря уже о чужих. Передайте, что если дела пойдут лучше, то можно будет подумать об их помиловании. А о системных либералах из правительства он не переживает?

– Наоборот, – ухмыльнулся Игорь – в глубине души злорадствует, любому менталисту это хорошо видно. Сильно они его, видимо, достали, да возможности избавиться не было. А тут такая возможность появилась…

– Ну да… – покивал Палач. – Ну да… Эти кого угодно достанут. Еще в человеческом состоянии поражался их подлости, тупости и наглости. Ну пусть получают свое, меня сейчас больше занимают те либералы, которых скорее стоит называть либерастами. Эти будут гадить и дальше, потому, думаю, их все же тоже следует выселить, как и, вы правы, мусульманских фанатиков.

– Либерасты подождут, они пока перепуганы случившимся и помалкивают, а устраивающие беспорядки скоты нет, – вздохнул князь. – Надо срочно их убирать отсюда, пока не наворотили дел.

– Пожалуй, да, – согласился Палач, который никак не мог взять в толк, почему люди в своем большинстве настолько глупы и слепы. – Куда предлагаете их спровадить?

– Откуда мне знать? – удивился Игорь. – Я сканировать планеты других звездных систем не умею. Но полагаю, что фанатики рай земной явно не заслужили. Пусть трудятся, чтобы выжить.

– Но и на слишком опасную планету их тоже выселять нельзя, очень быстро погибнут, – возразил Палач, одновременно проводя рукой перед лицом, и в воздухе вместо безумствующей толпы появилась какая-то зелено-белая планета, почти полностью покрытая облаками. – Хм-м-м, неплохое местечко. Немного меньше Земли, два материка, причем экваториальных, среднегодовая температура колеблется от плюс пятнадцати по Цельсию до плюс тридцати. Зима бывает только в приполярных и полярных зонах, а там только льды. Так, а хищники? М-да… Не подойдет, там такие прайды больших кошек бегают, что сожрут наших фанатиков за несколько дней…

На псевдоэкране одна за другой начали появляться различные пригодные для жизни планеты, очень разные, но почти на каждой находилось что-то, что делало переселение туда мусульманских фанатиков невозможным – становиться ответственным за их гибель Палач не собирался, на нем и так слишком много всего висело. Нет, пусть живут и строят свой мир отдельно от других, раз не способны уживаться с теми, кто на них не похож.

Наконец нужная планета была найдена, она оказалось несколько больше Земли, но ненамного, правда, была холодновата, даже летом на экваторе температура не поднималась выше двадцати пяти градусов. Три материка и огромное количество островов и архипелагов. Хищники имелись только мелкие, не больше домашних котов, и не стайные, что тоже немаловажно. Зимы ожидались не слишком холодные, почти нигде в тех местах, куда Плетущий собрался переселять фанатиков, температура не опускалась ниже ноля. Первичные запасы продовольствия ссыльные получат, как и инструменты – то же самое получили нацисты и националисты. Хотят выжить? Пусть трудятся ради этого, ведь именно труд создал из обезьяны, в которую вдохнули искру Творца, человека.

– Что теперь? – поинтересовался князь, с интересом наблюдающий за действиями сюзерена.

– Общее сканирование населения Земли, – безразлично ответил Палач. – При обнаружении мусульманского фанатика, особенно сторонника их гнусного исламогосударства и прочей чуши, на ауру обнаруженного ставится ментальная метка, после чего сканируются члены его семьи – опять признаю вашу правоту, нельзя оставлять человека, каким бы они ни был, без родных, если эти родные хотят быть с ним. Немного позже я исправлю свою ошибку и перемещу к нацистам их родственников, при желании на то последних, конечно, позволив взять с собой все, что пожелают, кроме оружия.

– Рад, что вы прислушиваетесь к мнению других, – кивнул Игорь.

– Я обладаю силой и знаниями, но не личным опытом, – тяжело вздохнул Плетущий Путь. – А значит, могу ошибаться, и обязан предусмотреть возможность этого. У вас, наоборот, опыта хватает, больше тысячи лет прожили, поэтому прошу никогда не молчать, если я, по вашему мнению, неправ. Не обещаю, что признаю вашу правоту, но обязательно обдумаю ваши слова.

– Благодарю, – слегка поклонился князь. – Это очень важно для меня. Кстати, вы уже ведете сканирование?

– Даже более того, – подтвердил Палач, – уже вовсю выселяю фанатиков. Я, как вам известно, многомерная сущность и мыслю сотнями потоков одновременно. С вами я общаюсь только одним из них, остальные заняты другими делами.

– И как вы не путаетесь… – поежился князь, попытавшись представить себе такое.

– Поначалу путался, – усмехнулся Плетущий, – и сильно, но быстро привык. Физиология моего мозга такова, что я постоянно подключен к менталу, используя его как дополнительную вычислительную систему, своеобразный компьютер. Нечто подобное, назвав нейросетями, не раз описывали земные фантасты. Почти во всех развитых цивилизациях мироздания, хоть технологических, хоть биологических, хоть энергетических используются различные варианты мозговых имплантов, позволяющих разумному существу мыслить быстрее и многими потоками. Подобные я передал майору Алексееву для иерархии Равновесия. Если хотите, могу и вам выделить – полезная вещь.

– Не откажусь, – оживился Игорь. – Мой мозг и так куда более развит, чем у большинства людей, но дополнительные возможности еще никому и никогда не мешали.

Палач вытянул руку, на которой медленно проявилась прямоугольная черная пластинка, она слегка подрагивала и, казалось, постоянно меняла свои очертания. Князь взял ее, некоторое время рассматривал, затем задумчиво хмыкнул и приложил к виску. Мгновение дурноты, и он ощутил, что способен одновременно думать о нескольких вещах. Палач оказался прав, непривычно было всего несколько минут, а затем новые способности начали восприниматься, как нечто само собой разумеющееся. Игорь незаметно вздохнул – технологии народа, у которого Палач позаимствовал все это, потрясали, а ведь этот народ не считается слишком развитым. Интересно, сколько понадобится Земле, чтобы дойти хотя бы до такого уровня? Похоже, не одно столетие, как ни жаль это признавать.

– Чем сейчас заняты ваши эмпаты? – спросил Палач.

– Гасят эмоциональные вспышки по всему миру, – ответил князь. – То тут, то там люди срываются в панику, а этого допускать нельзя. Я…

Он не договорил, из воздуха возник Гуен, причем, судя по виду, очень злой, он едва ли не плевался, потрясая в воздухе кулаками.

– Повелитель… – буквально прошипел монах. – Я, конечно, все понимаю, но что ж ты творишь-то, а?..

– А что такое? – удивился Палач.

– Что?! Ты бы хоть немного дифференцировал воздействие! Ты вообще лишил мир всех способных хоть как-то и что-то организовывать людей! Они все у тебя сейчас на шипах корчатся!

– Что заслужили, то и получили.

– Да, среди них нет чистеньких, почти все сволочи, но зато многие умели работать, – укоризненно покачал головой Гуен. – А что теперь? Вся система государственного управления почти во всех странах разваливается на глазах! Причем России это не касается, к ней ты почему-то отнесся несколько гуманнее, чем к остальным, предупредив президента и позволив ему сохранить систему управления, пусть и с заменой ключевых персонажей. А другие страны? Пойми, нельзя вырывать из-под ног у людей основание, оставляя их висеть в пустоте и ничего не давая взамен! Неужели ты не понимаешь, что дело может дойти до возникновения воронки инферно, которую даже ты, при всей своей силе, не остановишь?! Сейчас только страх оказаться живым в аду сдерживает людей от срыва, но с каждым часом сдерживает все слабее! Вон, в Германии, Франции и Испании уже выступления мусульман начались!

– Я как раз сейчас выселяю мусульманских фанатиков с планеты, – поспешил успокоить монаха Палач, однако тот пришел в еще больший ужас и схватился за свою лысую татуированную голову.

– Повелитель… – буквально простонал он. – Да не работают простые методы, поймите вы это…

Монах, не зная того, повторил недавние слова князя, и это сказало Плетущему, что он, похоже, действительно перегнул палку. Однако требовалось выслушать все аргументы, поэтому он продолжил в прежнем духе:

– Я не намерен позволять кому-либо громить все вокруг. К тому же ответьте мне, Гуен, на один вопрос. Среди фанатиков есть хоть один ученый, сделавший великое открытие, или писатель, написавший великую книгу? Композитор, создавший великую музыку? Ни единого нет! Они полностью бесполезны, они даже не работают, только воевать, да и то плохо, горазды, но при этом искренне уверены, что являют собой идеал. И готовы вырезать всех несогласных.

– Дело даже не в них, Повелитель… – устало потер лоб Гуен. – Дело в том, какое впечатление оказывают ваши действия на остальное население Земли. Вы не понимаете, что сейчас на планете медленно воцаряется страх? Люди будут вести себя хорошо не потому, что сами осознали необходимость этого, а из страха перед наказанием! А как только причина этого страха исчезнет, ведь вы все равно когда-нибудь покинете Землю, все вернется на круги своя. Причем может стать еще хуже, чем было…

Движением руки старый мастер вызвал туманную сферу, показывающую состояние эгрегора Земли.

– Смотрите! – бросил он, показывая на медленно шевелящиеся на изображении планеты серо-багровые пятна страха.

Их действительно стало намного больше после того, как мусульманские фанатики, бесновавшиеся в разных городах Европы и Америки, начали толпами растворяться в воздухе – люди сразу поняли, что их тоже, как и националистов, вышвыривают прочь из родного мира. И многие перепугались, не окажутся ли они сами чем-то неугодными этой жуткой силе, которой и противопоставить-то нечего. Не вышлют ли и их тоже?

– Проклятье! – сжал кулаки Палач. – И что вы предлагаете? Бросить все? Но вы же сами согласились, что планету надо чистить! Что без очистки неизбежна гибель!

– Надо чистить, обязательно, но не так демонстративно, – вздохнул Гуен. – Бесчеловечная идеология нацизма должна была прекратить свое существование, согласен. Но предположим, что ее носители просто бесследно исчезли, это озадачило бы людей, но не напугало до смерти.

– А как тогда объяснить этим самым людям, что нацистская идеология именно бесчеловечна и ее принятие душой означает для принявшего немедленную высылку с планеты? – иронично поинтересовался Палач. – Люди должны знать, что за то или иное обязательно последует наказание, тогда подавляющее большинство не будет совершать таких поступков. Пусть даже поначалу из страха, но раз они не хотят сами становиться людьми, а не зверьми, то их придется заставить. Вы оба знаете, к чему почти подошел наш мир! Мне очень не хочется стерилизовать Землю от разумной жизни. А еще пять-десять лет, и это стало бы неизбежным…

– Это так, – вынужден был признать монах. – Но воцарение страха тоже ни к чему хорошему не приведет. Повелитель, я повторяю, вы слишком спешите, пытаясь за несколько дней добиться того, к чему обычно идут столетиями, если не тысячелетиями. Хорошо, вы убрали с планеты нацистов и мусульманских фанатиков. С остальными давайте подождем, особенно с либералами. По их поводу у меня есть интересная идея, это как раз поможет сгладить страх перед вами. Но о ней позже. Сейчас крайне важно восстановить систему управления, иначе начнется голод и прочие прелести в том же духе. Технологическая цивилизация нашего уровня крайне уязвима, и уязвима прежде всего к отсутствию управленческой вертикали. Общество горизонтального типа еще только предстоит выстроить, а это очень непросто, слишком уж оно отличается от всего привычного. Поэтому хотим мы или нет, но структуры старого мира нам придется использовать, выхода другого нет. Вы уже достаточно наказали высокопоставленных господ, они почти сутки провели на шипах ваших черных деревьев и теперь слово побояться сказать против, не говоря уже о действиях. Естественно, нужны нам не все, а только те, кто способен работать и не боится брать на себя ответственность, поскольку остальных заставить что-либо делать почти невозможно.

– Есть способ, – усмехнулся Палач. – Я президенту о нем рассказывал, он посмеялся. Мне нетрудно создать в ментале следящие системы, которые в случае неисполнения чиновником своих обязанностей тут же среагируют, и важного господина тут же пронзят полупрозрачные шипы. Ощущения будут незабываемыми, штаны чистыми не останутся ни у кого. Точно то же будет в случае бюрократических проволочек и во всех иных случаях. Об откатах и взятках вообще речи не будет, в принципе, при первой же попытке наказание будет мгновенным и очень жестоким.

– Возможно, это выход, – не стал спорить Гуен, уныло переглянувшись с Игорем.

До них обоих только сейчас начало доходить, что такое молодой Плетущий Путь, не воспитанный как должно, не имеющий никакого личного опыта. Он, похоже, еще не умеет видеть все отдаленные последствия своих действий. Желает хорошего, но всем известно, куда вымощена дорога благими намерениями. И их задача хоть немного сдерживать этого рьяного товарища, чтобы не наворотил лишнего.

– Повелитель, – продолжил монах, – прошу вас снова, не надо спешить. Язвы нацизма и фундаментализма вы убрали, давайте перед дальнейшими действиями хоть немного стабилизируем обстановку. Тем более что об основных виновниках – светлой иерархии – вы позабыли, а они, думаю, не бездействуют, ведь вы разрушили все, к чему они шли веками. Я бы посоветовал найти Альвена Тарха и показать ему, к чему он вел наш несчастный мир. Наказать его, конечно, надо, но не использовать структуры светлых было бы глупостью, они многое могут. Их щупальца проникли всюду. Наш «друг» Торис далеко не все знал о своих оппонентах, а точнее, знал он очень мало, только то, что Альвен позволял ему знать.

– Напоминаю еще и о Бильдербергском клубе, – вмешался Игорь. – Вот кого надо срочно брать к ногтю – именно бильдербергцы стояли и за светлыми, и за темными, да и за многими другими. И к нынешнему состоянию планету привели именно они, а те, кого вы наказали, были, в основном, всего лишь их марионетками. Сами-то они могли думать иначе, но факт остается фактом. Наш Конклав уцелел только потому, что мы действовали из глубокого подполья, прежде всего стараясь не привлекать к себе внимания тех, кто сейчас зовется бильдербергцами.

– А кем они звались ранее?

– Жрецами Храма. Того самого, иудейского, от которого осталась только Стена Плача. А точнее, они были жрецами Золотого Тельца, притворившимися жрецами Храма. В свое время Моисей не сумел передавить всех, и они затаились на многие тысячелетия, притворяясь верующими иудеями и постепенно набирая силу. Они ухитрились уцелеть даже во время прихода вашего коллеги три тысячи лет назад. Бильдербергцы каким-то образом научились скрываться даже от закона Воздаяния…

– Вы серьезно? – удивился Палач. – Да, раз так, вы правы, их нужно немедленно отыскать и ликвидировать. Ставленники религии денег – последнее, что нужно на Земле. Сейчас займусь…

Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, погружаясь в ментал. Прошло около десяти минут, прежде чем он снова заговорил:

– Вы были правы, я не могу найти ни бильдербергцев, ни высших светлых… Они просто не отображаются в ментале… Такое ощущение, что их на планете нет…

– Договорились… – переглянулись между собой Игорь с Гуеном, сразу поняв, что случилось. – Повелитель, это крайне опасно, вместе эти господа способны натворить очень много…

– Но каким образом они смогли скрыться от поиска через ментал?

– Понятия не имею, – развел руками монах. – Впрочем, вы говорили, что их присутствие на Земле не ощущается…

Он ненадолго задумался, затем неуверенно сказал:

– Они могли скрыться в другом мире. Повелитель, проверьте, не было ли межмировых переходов в последние дни, кроме ваших.

– Вы полагаете, что бильдербергцы могли освоить переходы?

– Могли. Недооценивать их было бы глупо.

Палач коротко кивнул и снова погрузился в ментал, разворачивая сеть поиска. Некоторое время он сканировал следы переходов, отбрасывая созданные им самим – они несли ментальную подпись создавшего. И через некоторое время поиск увенчался успехом – обнаружился след перехода не на другую планету галактики, а в одну из параллельных реальностей Земли. Сам Плетущий туда не совался, считая, что рановато, да и смысла в этом не видел – свою бы параллель вытащить из ямы.

– Повелитель, вам нельзя там появляться, – твердо заявил Игорь, выслушав рассказ Палача.

– Почему?

– Вы не сможете скрыть свое присутствие, а оно вызовет панику и перекорежит эгрегор той Земли. Вы уверены, что сумеете еще и ее вытянуть?

– Не уверен, – признал Плетущий. – Но тогда кому поручить?

– Майор Алексеев со своей группой сможет, они уже прошли да-алль и освоили магические перемещения без помощи алеана, – вмешался Гуен. – Опыта, конечно, у ребят пока не хватает, но зато воины и разведчики они от бога. К тому же у меня есть подозрение, что бильдербергцы и светлые на той Земле не остались, а двинулись по цепочке дальше. Ну не идиоты же они, чтобы дожидаться вашего прибытия? Прекрасно ведь понимают, что вы их не простите.

– Таким нет прощения, – отозвался Палач. – И пожалуй, вы правы. Только пусть с майором еще и мой кровный брат Афанасий с дедом отправятся, обученные лесные волхвы лишними не будут.

– Пожалуй, – согласился монах. – Да и с десяток моих мастеров высшего посвящения не помешают. Тоже маги не из последних.

– Тогда решено.

Плетущий отправил Алексееву короткое мысленное сообщение, и через несколько минут тот появился в комнате, возникнув из воздуха, и все отметили, что перемещался майор действительно уже сам, без помощи алеана. Выслушав задание, он ненадолго задумался, а затем спросил:

– Какой там мир, известно?

– Нет, – отрицательно покачал головой Палач. – Я не стал туда лезть, чтобы не напугать местных. Известно только, что тоже Земля, но с отличающейся от нашей историей.

– В таком случае я в Обитель, готовить экспедицию, – кивнул Михаил. – Какова главная задача?

– Выяснить, не уходили ли оттуда в последние дни еще в какую-то параллель, – ответил Палач. – Сейчас я обучу вас сканированию следов межмировых проходов. Эту гоп-компанию нужно обязательно отловить или даже уничтожить, слишком опасна.

– Что делать, если натолкнемся на них?

– Немедленно уходить, вам с ними не справиться. Если обнаружите, тут же возвращайтесь, я буду наготове.

– Приказ понял, – наклонил голову Михаил и переместился в Обитель.

Палач, Игорь и Гуен еще некоторое время смотрели на место, где он только что стоял.

– Хорошего главу иерархии вы нашли, Повелитель, – проскрипел монах, потерев татуированную лысину. – Я тоже в Обитель, подыщу майору лучших бойцов. А вы все же подумайте о том, что разрушать существующую систему управления, ничего не выстроив взамен, глупо.

– Хорошо. Подумаю.

И Плетущий растворился в воздухе.

* * *

Михаил в последний раз окинул взглядом отряд. Помимо Виктора и еще четырех его бойцов, с ним шли Афанасий с дедом и шесть воинов Пути. Все были одеты в халтаны и вооружены, помимо привычного оружия и м-мечей, еще и наручными плазмерами, позаимствованными Палачом из какого-то технологически развитого мира. Головы людей закрывали шлемы, лицевой щиток которых заменяло силовое поле, причем оно защищало все тело. Ни одно земное оружие не могло нанести вреда экипированному таким образом человеку.

Подготовка к экспедиции в параллельную реальность шла лихорадочными темпами, особенно тяжело далось обучение хождению по межмировым нитям, почему-то Михаил долго не мог взять в толк, как это работает, пока не сообразил, что нужно всего лишь искать более толстые нити и ориентироваться на них, пропуская мимо внимания обычную сеть связей между разными точками планеты.

Жизнь офицера буквально за каких-то несколько дней изменилась настолько, что расскажи кто – не поверил бы. Ну не бывает такого. А вот поди ж ты, случилось. И не с кем-то там, а с ним самим. Если честно, Михаил старался не думать обо всем этом, благо дел хватало, да что там, их было столько, что дышать некогда. При воспоминании о сотворенном старейшинами общины обряде да-алль он содрогался и понимал, что будет вспоминать о нем с ужасом до конца своих дней. Эти изуверы зафиксировали офицера на алтаре и принялись крохотными ножами обнажать его основные нервные узлы, смазывая их какой-то жгучей мазью. При этом он не истек кровью, не умер от болевого шока, а на следующий день был уже полностью здоров – раны зажили без следа. Да, возможностей да-алль добавил очень много, скорость реакции и мышления увеличились во много раз, но насколько же это было больно!

После этого Михаил несколько дней подряд метался по всей планете, подбирая людей в иерархию Равновесия. Отыскивал кандидатов он через ментал, который не обманешь – все истинные помыслы и чаяния человека отображались там. И кого только среди этих кандидатов не было! Русские, евреи, американцы, арабы, немцы, французы, японцы и многие другие. Смешнее всего, что в иерархию вошло немало тех, кого офицер раньше считал лютыми врагами своей страны. Впрочем, теперь речь шла не о стране, а о выживании человечества как такового. И бывшие враги, являвшиеся честными профессионалами и патриотами своих стран, это поняли, без промедления впрягаясь в работу. Сразу после омоложения. Это тоже было немалым стимулом, особенно для стариков. Жаль, что многие профи из КГБ, Штази и прочих подобных структур уже успели умереть, они бы очень пригодились.

Высылку с Земли нацистов и мусульманских фанатиков Михаил принял с глубоким удовлетворением – заслужили, твари. Особенное удовольствие он испытал, узнав, что происходило на Украине. Как только оттуда убрали националистическую сволочь, остальные украинцы быстро пришли в чувство и встречали русские войска с цветами, даже во Львове и Тернополе. Сразу вспомнили, что русские, украинцы и белорусы вообще-то один народ, зачем-то разделенный на три части.

Землю после всего случившегося лихорадило, но люди предпочитали сидеть по домам, о том, чтобы бунтовать после исчезновения на глазах у всех толп фанатиков, никто и не помышлял. О насилии над другими тоже речи не шло – любого попытавшегося тут же забирали демоны. Живым в ад! Это настолько пугало, что самые откровенные бузотеры при мысли о нападении на кого-либо мертвенно бледнели и тут же отказывались от своих намерений. Впервые, наверное, за всю историю человечества в течение нескольких суток не было совершено ни одного преступления против личности, даже кражи сошли на нет. При этом, если где-то случалась беда, например, не хватало еды или лекарств, то все необходимое тут же появлялось из воздуха – Палач не допускал возникновения новых источников инферно. Откуда он брал все это продовольствие и медикаменты оставалось загадкой даже для князя. Когда у него спросили об этом, Игорь только руками развел, проворчав что-то о бесконечном числе миров, откуда можно позаимствовать что угодно, особенно если владеешь молекулярным копированием.

Глава иерархии Тьмы Михаила почему-то избегал, а если случалось встречаться, то становился приторно вежливым. До отвращения. Поначалу офицер не понимал почему, а потом ему объяснили, вот только он далеко не сразу поверил. Да и как поверить в то, что именно он, отставной майор, является нынче верховной властью на планете Земля, если не считать Палача? Но тот надолго здесь не задержится. Максимум лет на пять, не больше. У таких, как он, слишком много дел в бесконечном мироздании, чтобы тратить десятилетия на один мир, пусть даже тот ему и родной. Мысль об этом до сих пор заставляла Михаила нервно ежиться – он не считал себя готовым, да и вообще способным вытянуть такую ношу. Не по Сеньке шапка!

Однако на размышления и переживания времени не было от слова совсем, и Михаил вырабатывался так, что буквально падал от усталости, спал несколько часов, а затем все по новой. Благо, что чем больше людей он набирал, тем легче и быстрее шла работа. Особенно помогли два старых спеца из КГБ, к которым присоединились бывший аналитик ЦРУ и глава отдела спецопераций МИ-6. Всех их Михаил вытащил буквально из могилы, один вообще находился в коме и прийти в себя не должен был. Но очнулся. Причем со знанием, что реально происходит на родной планете. Именно это знание помогло старикам отринуть прежние предрассудки и впрячься в работу. Вскоре уже они сами искали своих бывших коллег из разных структур и убеждали служить иерархии Равновесия. Как ни удивительно, среди разведчиков хватало людей чести, которые работали не за страх, а на совесть еще когда служили в своих конторах. А уж теперь, когда от их работы зависело само существование рода человеческого, они выкладывались по полной.

Ребята из отряда Михаила остались самыми близкими и доверенными, ведь не один пуд соли с ними съел. Все они тоже прошли да-алль и точно так же, как и командир, матерились при воспоминании об этом, поминая по матушке узкоглазых изуверов, сотворивших с ними такое. Причем каждый признавал полезность проклятого обряда, но вспоминать о нем не хотел.

Михаил покосился на Афанасия с дедом и покачал головой. Вот уж детинушки! Особенно бывший старик – рост его превышал два метра, косая сажень в плечах, а двигается мягко, как кот. Не услышишь, когда подходит, а ведь весит почти полтора центнера. Но ни капли жира, одни тугие мышцы. Внук поменьше будет, но тоже дылда еще тот.

– Командир, вроде все взяли, – подошел Виктор, выглядящий в своем халтане инопланетянином. Впрочем, они все сейчас так выглядели. – Думаю, пора, чего кота за хвост тянуть…

– Да, пожалуй, – проворчал Михаил, лихорадочно пытаясь вспомнить, как всегда перед выходом, все ли возможное он предусмотрел.

Он внимательно оглядел остальных своих бойцов – Николая Сомова, Рамиля Джамаева, Сергея Вихренко и Игоря Ломакина. Всех их майор знал давно, со всеми побывал не в одном горячем деле, и каждому готов был доверить свою жизнь и не нервничать, пока за спиной жив хоть один из этих ребят. Вихренко хоть взять – вытащил однажды раненого командира на себе, хоть и сам едва калекой не остался.

Затем Михаил повернулся направо и окинул требовательным взглядом шестерых невысоких воинов Пути. О том, какие они бойцы, майор хорошо знал – довелось как-то спарринговать, каждый легко справится со всем остальным отрядом, включая Афанасия с дедом, какими бы там лесными волхвами те ни являлись.

– Вы готовы? – тихо поинтересовался он.

– Да, командир, – слегка поклонился старший воин, бурят по имени Сахир.

Михаил хмыкнул про себя – Идущие все же признали его командиром, но, скорее всего, только на время экспедиции. Впрочем, все верно, воины Пути признают только Гуена и Палача, правда, к последнему относятся слегка покровительственно по причине его молодости. Если честно, некоторые его действия и у Михаила вызывали оторопь – слишком уж его сюзерен бросался из стороны в сторону. Неужели это действительно отсутствие собственного опыта сыграло такую роль? Ведь, казалось бы, к услугам Палача все знания мироздания, которые он легко способен считать из ментала, не говоря уже о способности мыслить сотнями потоков. О силе даже говорить не стоит. Но Плетущий все равно совершает ошибку за ошибкой, даже Михаил, при всей своей нелюбви к политике, это понимал.

Да, жадные сволочи должны быть наказаны, но что же делать, если на Земле нет других управляющих структур, кроме как состоящих из жадных сволочей? Только максимально обезопаситься от их действий, но не рушить существующую систему, не имея в запасе другой. Иерархия Равновесия как раз и создавалась как альтернатива, но пока она заработает как следует, пройдет не один год. За несколько дней или даже месяцев создать адекватное общество горизонтального плана невозможно, у Сталина только на воспитание поколения с другими жизненными приоритетами, потом напрочь выбитого войной, ушло почти двадцать лет. У Михаила столько времени нет.

Значит, выбор один – тщательно и умно растить новое поколение на новых принципах, на взаимопомощи и мечте, постепенно выстраивая альтернативные системы управления из людей чести, живущих не ради власти и денег. Слава Всевышнему, что от умеющего видеть ментал жадной сволочи не скрыться, не притвориться бескорыстным энтузиастом. Сколько великих дел погубили вот такие приспособленцы! Необходимо создать механизм их отсечения от любых государственных проектов. Стремящиеся к корыту должны у корыта и оставаться, не имея никакой возможности превратить в привычное корыто дорогу в небо. Еще надо предусмотреть вертикальные лифты для талантов, притом напрочь отсекающие обывателей, не способных думать ни о чем, кроме собственного благополучия. Вот только как все это сделать, Михаил пока что понятия не имел.

Усилием воли заставив себя отбросить несвоевременные мысли, майор задумался о предстоящей экспедиции. Тех, кто стоял за всем творящимся на Земле кошмаром, обязательно надо нейтрализовать. Оставлять их на свободе никак нельзя, они не успокоятся. Особенно служители религии денег – эти никогда не успокаиваются. Сколько тысяч лет не спеша шли к своей цели, подменяли жизненные приоритеты человечества своими приоритетами абсолютного эгоизма и стремления исключительно к выгоде. Подменили! Не у всех, к счастью, иначе население планеты давно уже превратилось бы в бездушных и подлежало полному уничтожению. Михаил никак не мог понять, чего они добивались, ведь маги такого уровня не могли не знать, что получится в итоге. Так зачем же они это делали? Какова причина? Чего они пытались добиться? Понятно, почему они сбежали с планеты, прихватив с собой светлых – прекрасно понимали, что пощады им после всего сотворенного ждать нечего.

Майор с кривой ухмылкой пощупал скрытый на поясе адамантовый кинжал, способный легко убить не только мага высокого уровня, но даже не слишком сильного планетарного бога или демиурга. Этот кинжал Михаилу посреди ночи неожиданно вручил появившийся прямо в его спальне Палач. Где только нашел? Такие артефакты на дороге не валяются, их единицы на миллионы миров. Впрочем, Михаила это не касалось, главное, что теперь у него есть оружие, способное помочь одолеть высших магов, которых среди беглецов хватало. Один Альвен Тарх многого стоит. Но это ему не поможет, майор пойдет по его следу, словно гончий пес, и уничтожит. Без жалости. Нельзя поступить иначе, если пощадить, то эта светлая тварь обязательно вернется на Землю и начнет гадить. О бильдербергцах даже говорить не стоило – опасны, как мантикоры. Жаль, что Палач их упустил, увлекшись чисткой планетарного эгрегора от нацистов и фанатиков.

– Двинулись! – скомандовал майор. – Первым идет Духов и, осмотревшись, дает остальным реперные точки. После этого перемещаемся мы. Виктор, если там ждут, сразу уходи!

– Так точно! – кивнул тот.

И в то же мгновение растворился в воздухе, найдя давно отмеченную межмировую нить, ведущую в другие параллели Земли. Конкретную параллель пришлось выбирать наобум, обнаружить нужную не смог даже Палач. Впрочем, беглецы не могли миновать мир, куда вела эта нить – другой дороги с их Земли в параллельные реальности просто не было. Это оттуда уже можно было переместиться в три других, с каждой из которых можно было уйти еще в пять-десять миров. Странно, но их родной мир оказался отнорком, добраться до которого из основных параллелей было очень трудно. К тому же беглецы уходили не по нитям, они такого просто не умели, а через особого рода стационарные телепорты, выстроенные магами бильдербергцев, как недавно выяснилось, еще лет триста назад, во времена Петра I. А телепорты давали еще меньше возможностей, чем нити, и вывести куда-либо, кроме связанного с планетой через Сеть ближайшего мира, не могли. Вопрос только: остались беглецы в том мире или поспешили уйти дальше? Но как это выяснить? Только переместившись туда, другого пути нет.

Виктор оказался на большой поляне, где на родной планете стояла Обитель воинов Пути. Здесь же было пусто – чистая, девственная природа, ничего не напоминало о присутствии людей. Старлей быстро раскинул поисковую ментальную сеть и вскоре понял, что километров на триста вокруг нет ни одного человека. Только животные. Это удивляло и настораживало. Виктор на всякий случай проверил, нет ли радиации, вполне ведь мог попасть в мир после ядерной войны, однако ее не было. Он раскинул поисковую сеть еще шире, и через некоторое время обнаружил несколько небольших поселков. Странно, в столь близком мире история не должна слишком отличаться от привычной, а здесь даже Магадан был почти безлюдным – в городе едва теплилась жизнь. Человек двести, не больше. Что же здесь произошло?..

Передав Михаилу координаты реперных точек, Виктор дождался, пока все остальные окажутся рядом, и рассказал об увиденном. Иван Трофимович нахмурился и без промедления принялся сканировать окрестности своими способами – лесной волхв и есть лесной волхв, никто, кроме них самих, ничего не знает об их возможностях и способностях. Воины Пути переглянулись и, испросив разрешения командира, сели медитировать, чтобы считать местный ментал. Возможно, там остались следы телепортации беглецов.

– М-да… – укоризненно покачал головой Иван Трофимович, закончив сканирование. – А ведь у нас буквально чудом такого не случилось…

– А что тут было? – насторожился Михаил.

– Тут?.. Тут к власти не пришли представители спецслужб, как у нас, и бал продолжали править либералы. В итоге в 2002 году Россия распалась на тридцать с чем-то малых государств. Еще через пять лет Китай и Япония ввели войска на Дальний восток и устроили практически геноцид. В европейской части произошло то же самое, только там постарались Польша и Германия. Ну и лимитрофы радостно присоединились – Украина и Прибалтика. Но Украина недолго радовалась – еще через три года она и сама была оккупирована поляками, начавшими воплощать свою вековую мечту о Польше «от можа и до можа»…

– Жуть… – поежился майор. – А Конклава Неприсоединившихся тут, похоже, не было.

– Не только, – вздохнул Иван Трофимович. – Здесь и иерархий, как таковых, считай, нет – сильные маги вообще отсутствуют. Так, недоделки какие-то.

– Волхв прав, – вступил в разговор Сахир. – Воинов Пути тут тоже нет, как и следов появления когда-либо Плетущих. Этот мир вообще похож на какой-то тупиковый вариант. Все как-то искорежено. Что самое интересное, захват русских территорий Западу ничуть не помог – в Европе вовсю полыхает война с мусульманами, уже почти образовался Европейский Халифат. Навезли на свою голову миллионы «беженцев» – хорошо обученных воевать молодых мужчин, причем откровенных мусульманских фанатиков…

– А в Америке? Снова она всю выгоду захапала?..

– Нет, – довольно усмехнулся воин Пути. – Там сейчас война всех со всеми. Особенно негры с индейцами стараются, белых протестантов, так нагадивших всему остальному миру, почти и не осталось, перебили. Поделом им за то, что с Россией, твари, сделали.

– Да уж… – поежился Виктор. – Не хотел бы я здесь жить…

– Я тоже… – поддержал друга Михаил. – Что со следами телепортации?

– Какие-то остаточные следы замечены в Магадане, Питере и Москве, – ответил воин Пути. – Думаю с Магадана начать, там явно не позже суток назад открывали телепорт. Советую соблюдать величайшую осторожность, беглецы могли оставить нам сюрпризы.

– Тогда всем активировать защитные поля! – приказал майор. – Перемещаемся на центральную площадь Магадана!

В глазах на мгновение потемнело, и Михаил оказался посреди небольшого сквера, возле самого фонтана, от которого сейчас осталась груда битого камня. Впрочем, вокруг тоже царила разруха – города просто не было, были руины. Судя по первому взгляду, по нему долго били системами залпового огня, больше ничего не могло дать такие страшные разрушения. Впрочем, авиация тут, похоже, тоже отметилась – глубокая воронка метрах в ста явно осталась после тяжелой авиабомбы.

– Твою же мать… – ошарашенно протянул Виктор. – Вот же скоты… Бывал я в Магадане, помню эту площадь…

– Это не наш мир, – тяжело уронил Михаил, чувствующий себя при виде этого кошмара ничуть не лучше друга.

– Но слишком похож…

– Похож. Но не суть. Что со следами?

– Отсюда кто-то переместился в Москву, – отозвался Сахир. – Примерно тридцать часов назад. След четкий.

– Реперные точки взяли? – поинтересовался Михаил.

– Да. Перемещались на Красную площадь.

– Тогда нам тоже туда.

– Я бы не советовал соваться без разведки, – покачал головой воин Пути. – Москва довольно плотно населена. Не так, как у нас, но все же. Думаю, стоит наложить полог невидимости на разведчика.

– Вы умеете это делать? – поинтересовался майор. – Я, как вам известно, маг еще очень неопытный и этого пока не освоил.

– Естественно, – наклонил голову Сахир. – На кого?

– Виктор? – повернулся к тому Михаил.

– Лучше вдвоем идти, – ответил старлей. – Я бы Сергея захватил. На двоих полог наложить сможете?

– Без проблем, – подтвердил воин Пути.

– Внимание! – вдруг поднял руку Джамаев. – Мы не одни!

Бойцы группы без промедления рассредоточились, окружая остальных и беря на прицел пространство вокруг. И не зря, как выяснилось – по ним хлестнуло несколько автоматных очередей, к счастью, отклоненных защитными полями халтанов. Сахир поднял руку, и с нее сорвалась ветвистая синяя молния, разметавшая бетонные обломки метрах в пятидесяти от них. Куски бетона и несколько человеческих тел взлетели в воздух, затем рухнули на остатки тротуара.

– Какого черта?! – вызверился на него Михаил. – Почему стреляете без команды?!

– Простите, командир, – смутился воин Пути. – Привычка всегда отвечать на нападение…

– Ладно, что уж теперь… – раздраженно махнул рукой майор. – Пошли посмотрим, кто там на нас хвост задрал.

Подойдя к одному из тел, они увидели заросшего густой черной бородой откровенного оборванца, бесповоротно и окончательно мертвого, о чем четко говорила расколотая голова. Шагах в пяти от него лежало еще три трупа, а вот за небольшой кучей обломков нашелся живой – совсем еще молодой рыжий парень, с перекошенным лицом держащийся руками за бок и стонущий сквозь зубы. Он с откровенной ненавистью уставился на подошедших бойцов и прошипел сквозь зубы:

– Ну чо, падлы узкоглазые, добивайте… Ваша взяла…

– С чего ты взял, что мы узкоглазые? – удивился Михаил, делая силовое поле забрала прозрачным, чтобы раненый мог видеть его лицо. – Майор Алексеев. Почему вы на нас напали?

– Наши… – ошарашенно прошептал рыжий, на его глазах выступили слезы. – Наши… Простите, мужики, мы думали, япошки, тут окромя них давно никто не шарится… А вы откуда?..

– Из Питера, – коротко ответил майор. – Тебя сильно побило?

– Да не, токо ушибло.

– Сам-то кто?

– Петренко Колян, докером пахал до войны. А потом к Сашке Клейменому, вон он лежит, примкнул. После того, как узкоглазые в городе всех перерезали… Суки! – Рыжий неумело заплакал, растирая слезы кулаком по лицу. – Всех, баб, дедов и деток малых… Всех, падлы… Мечами своими погаными рубили на куски… Батю мого напополам разрубил один… И жонку… Я трупами заваленый был, выбрался, побрел, на Сашку и наткнулся с его жигарями. Бандюки они были, но все равно свои. Сныкались мы в канализацию, сидели тама, пока узкоглазые из города не свалили…

– А тела куда подевались? – хмуро спросил Михаил, у которого от этого бесхитростного рассказа кулаки сжимались от ярости.

– Так япошки вывезли. Они их на удобрения пускают, перерабатывают, падлы…

– Перерабатывают?!

Майор даже головой потряс, такой степени бесчеловечности он и представить себе не мог. Знал, что у японцев совсем другая психология, но такое было для него слишком.

– Вертолет! – раздалось зычное предупреждение Ломакина, высокого чернявого мужика лет тридцати пяти.

– Сбивай на хрен! – сквозь зубы приказал Михаил. – А потом уходим. Точнее, Виктор, иди сразу, осмотрись там, найди безопасное место, потом нам координаты скинешь.

Сомов кивнул, позвал Вихренко, они подошли к Сахиру, который что-то сделал, и они оба растворились в воздухе. Абориген только глазами захлопал при виде этого, нелепо приоткрыв рот. Затем встряхнулся, как пес, выбравшийся из воды, с тоской посмотрел на Михаила и спросил:

– Уходите?

– Да, дела.

– Командир, возьми с собой, вы всех мужиков наших положили, я один остался!.. – взмолился рыжий. – Пригожусь, вот свят слово, пригожусь! Не оставляй тут, никого ж в городе больше нету…

– Блатной? – хмуро спросил майор, не переносивший указанную категорию населения.

– Вот те крест, нет! – размашисто перекрестился Колян. – К Сашке примкнул потому, что никого больше не нашел! Докер я!

– Не врет, – уронил незаметно подошедший Иван Трофимович. – Возьми его, майор. Чую, что так надо. Боги подсказку дают, нужен он нам зачем-то, не зря Макошь[10] нас свела…

– Только мы в бой идем, Колян, – пристально посмотрел на того Михаил, не собиравшийся брать аборигена, но после вмешательства волхва изменивший свое мнение. Раз старик что-то почуял, то не прислушаться к его мнению будет величайшей глупостью. Это он усвоил крепко-накрепко. К Ивану Трофимовичу прислушивался даже Гуен, да и князь Игорь всегда относился к нему с уважением. Как, впрочем, и Палач.

– Та хучь и в бой! – отмахнулся рыжий. – Мне чего терять? Шкуру? А на хрена она мне? Семья полегла, так, может, хоть отплатить паскудам смогу.

– Мы в Москву уходим, а потом вообще в другой мир. Там тоже Россия, но войны этой не было.

– Войны не было… – загорелись надеждой глаза Коляна. – Во повезло вам…

Если честно, докеру было все равно, куда идти, в слова про другой мир он просто не поверил, но оставаться в одиночестве не мог. Слишком пугал мертвый город. Так что куда бы эти странные солдаты не пошли, лучше с ними, чем тут. Убьют? Ну, убьют, великое дело. За последний год рыжий видел столько смертей, что перестал считать их чем-то особенным.

Тем временем японский вертолет начал заход на штурмовку, пилоты неприятно удивились, обнаружив в зачищенном не так давно городе неизвестно чье подразделение странно экипированных солдат. Командованию сообщили, и в Магадан уже вылетел целый батальон для прочесывания – Магадан собирались заселять японскими поселенцами, и аборигенов следовало уничтожить полностью, чтобы не создавали проблем. Но атаку пилоты начать не успели, последним, что они видели в жизни, было то, как один из странных солдат в бронедоспехах поднял руку, с которой сорвался яркий сгусток света.

Наручный плазмер сработал на отлично, оставив от вертолета несколько оплавленных кусков металла и пластика. Ломакин с уважением посмотрел на эту небольшую штуковину, выглядящую обычным толстым браслетом, и покачал головой – надо же, а он не воспринял этот самый плазмер всерьез. А он же еще и мысленно управляется! Протянул руку, подумал, куда хочешь выстрелить, и… поразил цель. И все! Отличное оружие.

Внезапно из ниоткуда появился Вихренко, он выглядел мрачным и даже откровенно злым, что на этого флегматичного человека было непохоже.

– Что там, Гвоздь? – по позывному обратился к нему Михаил, и это, судя по виду, немного привело бойца в себя.

– Пиз…ц там, командир! – буркнул он. – По всей Москве натовские патрули, стреляют в любого им не понравившегося, магазины пустые, народ голодает. В подворотнях полно трупов, многие точно от какой-то гнусной болячки померли, все черные и в язвах. А эти ничего не делают… Цивилизованные европейцы, чтоб им провалиться, тварям!..

– Это не наш мир, – повторил майор, ощущая себя при этом очень гнусно. – Нашли, куда нам переместиться?

– Да, – ответил Вихренко. – Там целый дом пустой, не знаю, куда народ из него дели, но квартиры заперты, сам дом заколочен. Двор там закрытый, в него и пойдем. Товарищ старший лейтенант там ждет.

– Тогда уходим, здесь делать нечего, – скомандовал Михаил.

Он помог встать Коляну и вместе с ним переместился по переданным Виктором координатам. Абориген только челюсть отвесил, оказавшись вместо пусть и заваленной обломками, но все же центральной площади Магадана в каком-то темном дворе пятиэтажного здания старинной постройки. Только в этот момент до Коляна дошло, что он связался не с обычными людьми, а с кем-то очень странным. Впрочем, а не все ли равно? Главное, что один в пустом городе не остался! Колдуны? Да хоть и колдуны, плевать!

Из дверей подъезда напротив показался Виктор и махнул рукой. Михаил двинулся туда, остальные за ним, спеша скрыться от глаз возможных наблюдателей. Желательно, чтобы местные жители вообще не видели пришельцев из параллельного мира. Старший лейтенант с удивлением посмотрел на идущего рядом с командиром оборванца, но ничего не сказал, только приподнял бровь и задумчиво хмыкнул – старый друг в своем репертуаре, вечно подбирал несчастных и гонимых, из-за чего порой немало неприятностей отхватывал. И далеко не все из тех, кого Михаил спасал, оказывались благодарными.

В здании, где спрятался отряд, когда-то располагалось нечто наподобие клуба, поэтому холл был довольно большим. Даже мебель сохранилась, по крайней мере, стульев хватало, и все расселись. Впрочем, не все взяли стулья – воины Пути предпочли расположиться на полу в позе лотоса и сразу ушли в медитацию, сканируя ментал.

– Ну что там? – спросил Михаил, стоило Сахиру открыть глаза.

– Следы нескольких телепортов, причем одного стационарного, – ответил тот.

– Стационарного? Откуда он здесь?!

– Видимо, бильдербергцы предполагали возможность побега и заранее озаботились этим, они же проход сюда еще при Петре нашли, если помните. Но мало того, в Питере тоже есть стационарный телепорт, и охраняется он архами. Судя по всему, именно оттуда беглецы уходили, московский оставлен в качестве приманки – они просто не в курсе, что мы способны обнаружить, какой именно запускался для межмирового перехода. Так что в Москве нам делать нечего, в городе сейчас магов, кроме нескольких местных недоучек, нет.

– Где расположен телепорт? – подался вперед Михаил.

– На Большом проспекте, 18, – отозвался воин Пути. – Проход на подземный этаж, где расположена арка, в помещении «Ситибанка». И… – Он вдруг насторожился. – Телепорт снова активируется! Причем явно на межмировой переход! Надо срочно идти!

– Да, придется прорываться внаглую… – вздохнул Михаил. – С архами вы справитесь?

– Вы тоже, – усмехнулся Сахир и напомнил: – Плазмеры. Защита архов на них не рассчитана. Не предполагали их создатели наличия на Земле такого оружия.

– Тогда идем. Координаты?

– Передаю.

– Подхватите кто-нибудь Коляна и прикройте защитным полем.

– Со мной побудет, – пробасил Иван Трофимович, в драку лезть не собирающийся, поскольку считал, что лесным волхвам это невместно. Хотелось бы и внука при себе придержать, но не получится, Афанасий не послушается и все равно по-своему сделает, дурень молодой.

Не теряя времени, отряд переместился по переданным Сахиром координатам. Немногочисленные прохожие на Большом проспекте, спешащие побыстрее добраться домой, не нарвавшись на проверку документов немецкими патрулями, потрясенно замерли, увидев, как прямо посреди проезжей части возникла группа людей в каком-то подобии фантастических скафандров, с футуристическим оружием в руках, но при этом в сопровождении откровенного бомжа. Пришельцы без промедления ринулись к двери давно разграбленного оккупантами «Ситибанка», вынеся ее несколькими выстрелами своего странного оружия. Свидетели поспешили скрыться с места происшествия, не желая объясняться потом с полицией. Она к местным жителям относилась очень негативно и неприятностей любому доставить могла выше крыши.

Оставив позади Ивана Трофимовича с Коляном и Афанасием, которого дед все же смог удержать от участия в атаке, бойцы Михаила и воины Пути активировали плазмеры, максимально ускорили восприятие и осторожно двинулись вперед. Банк был разгромлен, пол усеивало битое стекло и другой мусор, столы и стеллажи были разбросаны по холлу в живописном беспорядке, даже слишком живописном, словно кто-то специально создавал и режиссировал его. Майор сразу отметил про себя, что разруха уж больно картинная – не видел ее создатель, похоже, настоящей. Беглецы? Вряд ли, всему этому несколько месяцев, как минимум. Впрочем, кто-то из местных ведь контролировал стационарный портал, они, видимо, и озаботились, чтобы никто разграбленным помещением не заинтересовался.

Первые архи напали, когда отряд добрался до подвала, но Сахир с Михаилом успели выстрелить, и биоконструкты рухнули на пол, не успев ничего сделать. Воин Пути оказался прав, защиты от плазмеров у них не было. Майор посмотрел на мертвых двухметровых верзил и покачал головой – раньше у него с ребятами не было бы и шанса противостоять этим чертовым зомби, они двигались с такой скоростью, что обычный человек просто не успевал за ними уследить. После да-алль Михаил сам приблизился по скорости движения и восприятия к архам, но все же немного уступал им. Чтобы догнать и превзойти требовались интенсивные тренировки, на которые просто не было времени. Слишком много дел навалилось.

Прямо в стене подвала виднелся проход, ведущий вниз. Скорее всего, прежнее руководство банка о нем и не знало, разве что кто-то один, работавший на бильдербергцев. Интересно, случившееся в этом несчастном мире – их вина или местные сами постарались? Могли и приложить руки, тем более что здесь противостоять им было некому – Конклава Неприсоединившихся тут нет. Но тогда почему история почти совпадает? Михаил даже головой потряс в растерянности, но усилием воли заставил себя отставить эти размышления в сторону, не до того пока. Однако после возвращению надо будет обсудить этот вопрос с князем и Повелителем.

Впереди мелькнула неясная тень, и Михаил тут же выстрелил из плазмера, уничтожив еще одного арха. А затем твари повалили валом, получив, видимо, сообщение о нападении. Тут уже сражаться пришлось всем, даже Иван Трофимович прибил одного, выскочившего из бокового коридора позади отряда, каким-то странным плетением белого цвета – с его рук сорвались переплетающиеся светящиеся нити, превратившие арха в пепел. К счастью, тот действительно был один, остальные изо всех сил пытались сдержать нападавших впереди, гибли десятками, но все так же пытались прорваться к ним. Они быстро убедились, что против бойцов Михаила огнестрельное оружие бессильно, и пытались достать их холодным – светящимися багровым огнем мечами длиной с метр. Сахир, увидев их, предупредил, что попасть под такой меч – верная смерть даже для человека в халтане. Поэтому архов старались не подпускать близко, уничтожая плазмерами.

Только минут через десять бойцам удалось прорваться к большому круглому залу со сводчатым потолком, посреди которого светилась пульсирующим голубым огнем каменная арка, вся испещренная рунными цепочками. Вот только этот зал оказался пуст.

– Ох ты ж мать-перемать! – не сдержался Сахир.

– В чем дело? – насторожился Михаил.

– Атланты! – буквально выплюнул воин Пути. – Портал такой – их наследие! Не добили, значит, предки этих скотов! Вот, выходит, кто за бильдербергцами стоял… Атлантские жрецы…

– И что с того? – не понял майор.

– Много с того, – зло прорычал Сахир. – Знали бы мы, что они уцелели, всю планету перевернули бы, но нашли. Они уже один раз довели наш мир до прихода Палача, взрослого Палача. Он девять десятых населения уничтожил тогда, наши предки с трудом его уговорили пощадить хоть кого-то – почти все уже к тому времени превратились в бездушных. Еще бы немного, и все. Абсолютный индивидуализм и либертарианство – основные идеи атлантов. Мы подозревали, что кто-то нашел их книги, из которых и почерпнул эти бесчеловечные идеи, а дело-то совсем в другом. Жрецы уцелели!

Он на мгновение умолк, затем глухо сказал:

– Прости, командир, но за атлантами мы пойдем куда угодно, да и Повелитель тоже, когда узнает. Но мы и сами их достанем.

– Мы с вами, – помрачнел Михаил, глядя на светящуюся арку. – Жаль, опоздали, они успели уйти.

– Зато оставили открытый портал, – усмехнулся Сахир. – Не успели закрыть. А по нему определить, куда именно они отправились, не проблема. Подожди немного.

Он прикрыл глаза, погружаясь в ментал, и несколько минут стоял молча, затем повернулся к Михаилу.

– Есть координаты, сразу через три мира прыгнули. Времени на разведку нет, придется идти всем и готовыми к бою. Чем-то странным веет от того мира, чем-то одновременно и плохим, и хорошим. Чуждым. Но чем? Извини, не смог определить.

Затем Сахир повернулся к Ивану Трофимовичу и жестко сказал:

– Слушай сюда, волхв. Если с нами что, ты не помогаешь, а уходишь сразу домой вместе с внуком и этим вот, – он кивнул на ошарашенного всем, чему стал свидетелем, Коляна. – Без промедления. Повелитель должен узнать об атлантах, как и князь.

– Сделаю, – кивнул тот. – Про атлантов я и сам читывал в дедовских грамотах. Чернобожьи дети!

– Хуже они, – скривился воин Пути. – Много хуже. Эх, знали бы мы, что они среди бильдербергцев прячутся, всех бы передавили…

– Предлагаю Афанасию сразу отправиться домой, – предложил волхв. – Я могу пригодиться, а про этих и он рассказать способен.

– Деда! – буквально взвыл молодой гигант, отчаянно покраснев. – Ты чего?!

– Твой дед абсолютно прав, – отрезал Михаил. – Нам нужно донести информацию до Повелителя. Сообщи ему обо всем, потом можешь вернуться. Это приказ!

– Ладно… – недовольно проворчал Афанасий.

Больше он ничего не сказал, не видел смысла, а при помощи алеана переместился по межмировой нити в Обитель, где коротко рассказал об атлантах первым попавшимся воинам Пути и тут же попытался вернуться обратно, но не смог, словно кто-то неизмеримо сильный перекрыл дорогу. Оставалось только, страшно нервничая за деда, дожидаться Андрея, удержать которого не сможет никто.

– Ну что, вперед? – посмотрел на Сахира Михаил, как только Афанасий исчез.

Тот только кивнул и активировал перемещение, за ним остальные. Они оказались в огромном помещении, намного больше зала, в котором находился портал, раз в двадцать, наверное, – стены его терялись где-то вдалеке. Бойцы отряда и воины Пути тут же заняли оборону, окружив Ивана Трофимовича с Коляном. Но, как оказалось, незваных гостей здесь уже ждали, причем встречали их маги немалой силы – они рядами стояли вокруг места появления отряда, направив на него светящиеся недобрым синим огнем жезлы.

– Влипли… – констатировал про себя Михаил, оглядываясь по сторонам. Увы, они были окружены и, судя по всему, даже уйти по нити куда-либо просто не успеют.

– Не стрелять! – скомандовал он в надежде, что хозяева не станут уничтожать незваных гостей в то же мгновение, и опустил руку с плазмером на запястье.

И действительно, местные не спешили нападать, они внимательно рассматривали членов отряда, явно делая какие-то свои выводы. Затем вперед вышел пожилой, полностью седой мужчина в странного вида камзоле с тремя рядами пуговиц. Он пристально, с хорошо заметным изумлением смотрел то на Ивана Трофивовича, то на Коляна. Затем нервно повел плечами и спросил на неизвестном языке:

– Кто вы такие? И что вам здесь нужно?

Однако Михаил его прекрасно понял – с недавних пор он говорил на всех языках Земли, причем не хуже, чем на родном. Он выступил на полшага вперед, слегка поклонился и произнес:

– Позвольте представиться. Михаил Алексеев – глава иерархии Равновесия нашей параллели Земли.

– Равновесия?! – слегка расширились глаза седого мага. – Но это значит…

– Что в нашем мире Палач, – усмехнулся Михаил. – Все верно.

– Архимаг Епифан Корин, глава иерархии Света нашей параллели. Меня попросил о помощи мой коллега из другого мира, сказав, что за ним гонятся убийцы…

– Похоже, ситуация куда сложнее, чем нам рассказали, мой господин, – подошел к седому еще один маг, кудрявый верзила с хмурым лицом разбойничьего вида. – Если за беглецами идет иерархия Равновесия, то дома они натворили такого…

– Вы правильно понимаете, уважаемый, – поклонился и ему Михаил. – Наш мир оказался на грани гибели из-за действий Альвена Тарха и сопровождающих его бильдербергцев.

– Бильдербергцев? – приподнял брови Епифан Корин. – Кто это?

– В вашем мире сталкивались с такой пакостью, как атланты? – поинтересовался Михаил. – Особенно с атлантскими жрецами?

– Сталкивались… – помрачнел архимаг. – Пращуры едва справились…

– У нас с ними справился Палач.

– Значит, нам повезло, обошлись без него, потому и не пришел. Но к чему вы заговорили об атлантах?

– Бильдербергцы, сопровождавшие Альвена Тарха, это как раз духовные наследники атлантских жрецов, и на сей раз они почти достигли своей цели, почти превратили наш мир в скопище бездушных индивидуалистов, не способных ни на какую кооперацию. Причем действовали как раз через иерархию Света…

– Духовные наследники… – закусил губу Епифан. – Простите, но такие утверждения требуют доказательств.

– Естественно, – усмехнулся Михаил, затем сформировал и передал собеседнику ментальный образ, повествующий о случившемся за последнее время на Земле, завершив его изображением арки портала, покрытой атлантскими письменами.

– Твердых доказательств у вас нет, но, согласен, сильные подозрения эти господа вызывают, – констатировал архимаг. – Мы их допросим, раз уж они попросили у нас убежища.

– Даже если они не прямые наследники атлантов, то все равно совершили в нашем мире слишком много преступлений.

– Но не в нашем.

– Вам так нужен личный визит Палача? – иронично поинтересовался Михаил. – А он придет, за этими – точно придет. Слишком сильно нагадили.

– Это опять же только ваши слова, – заметил Епифан. – Что именно они сделали?

Майор создал иллюзию модели земного шара, показывающую состояние планетарного эгрегора его родины, и подвесил ее перед собой, затем молча показал на нее местным. Те уставились на иллюзию с явным удивлением, принявшись перешептываться. Архимаг смотрел на нее с недоверием, закусив губу и покачивая головой.

– И ваш несчастный мир еще не превратился в?.. – он даже не нашелся, что сказать. – Теперь я понимаю, почему у вас появился Палач… Если бы свой не родился, пришел бы другой…

– Обязательно пришел бы, только уже для стерилизации планеты, – кивнул Михаил. – Теперь вы понимаете, что натворили попросившие у вас убежища? Полагаете, что они не должны отвечать за такое?

– Должны… – согласился Епифан. – Обязательно должны. Но я все же не понимаю, как можно было достичь… э-э-э… такого результата, – он брезгливо кивнул на туманный шар, по поверхности которого вились клубки червей человеческих подлости, жестокости, похоти и эгоизма. – Не представляю даже…

– Они поставили во главу угла индивидуализм, установив правило, что каждый только сам за себя и исключительно за себя, а помочь другим может только в том случае, если ему это выгодно. И на этом понятии выгоды в течение тысяч лет постепенно выстраивали цивилизацию, уничтожая народы, отказывавшиеся принимать людоедские моральные нормы. Если бы это делали темные, было бы не удивительно, но под дудку бильдербергцев начали плясать светлые, и вот это мне непонятно. Впрочем, от Света в их иерархии ничего не осталось, о поднятии вверх душ человеческих они не думают вообще.

– Я просканирую память моего коллеги, – решительно заявил архимаг, – и если вы правы, то мы выдадим вам беглецов. Прошу проследовать вот за этим молодым человеком, он покажет вам апартаменты, в которых вы сможете отдохнуть. Одно только. Вы позволите задать вопрос вашим спутникам?

– Задавайте, – пожал плечами Михаил.

– Уважаемый, – обратился Епифан к Ивану Трофимовичу, – позвольте узнать, вы лесной волхв? Я не ошибся?

– Нет, не ошиблись, – усмехнулся в бороду бывший старик. – Высшего посвящения, не так давно перешедший грань малой божественности, это было наградой за помощь Палачу в инициации.

Лгать он не мог, разве что умолчать, но не видел в этом смысла – что изменится из-за того, что местные узнают о нем? Ровным счетом ничего.

– А кто этот человек, – показал на Коляна Епифан. – Он не маг…

– Не маг, – подтвердил Иван Трофимович. – Мы подобрали его в мире, через который шли. Там Руси больше нет, погубили, расчленили и захватили. Народ почти уничтожили. Он с нами попросился. А мне будто сами боги подсказали, что надо брать, обязательно надо…

– Боги… – задумчиво повторил архимаг. – Странное совпадение… – он потряс головой. – Но пока рано об этом судить. Может, и боги…

Епифан потер висок, словно у него разболелась голова, еще раз окинул растерянного Коляна взглядом, как будто оценивая, и распрощался. А гостей отвели в апартаменты, включавшие в себя шесть спален и большую горницу, где оставили отдыхать.

8

Полученная от группы Михаила через Афанасия информация заставила Палача, Игоря, Гуена и Ториса собраться, чтобы обсудить ее. После недолгих переговоров князь высказал предложение посвятить в происходящее русского президента, и его приняли, поэтому собрались в кремлевском кабинете последнего. Мнение остальных земных правителей никого не интересовало, они больше ничего не решали, а только выполняли спускаемые канцелярией иерархии Равновесия приказы. За малейшее неповиновение или серьезную ошибку тут же следовало наказание болью, причем настолько сильной, что никто не рвался во второй раз испытывать подобное и прикладывал для этого все свои силы.

Простые люди поначалу боялись, особенно видя, как страшно наказывают вчерашних «хозяев жизни», но после резкого удешевления кредитов и сильного падения цен на продукты, одежду и многие другие товары начали понемногу менять свое отношение к новой власти. Еще через некоторое время нефтепродукты стали практически бесплатны, жилье доступным даже для самых бедных семей, а многодетные его вообще начали получать бесплатно. По всему миру. Новые дома росли как грибы – Плетущий Путь щедрой рукой раздавал всем вокруг инопланетные технологии. Он откуда-то доставил огромный контейнер программируемых «семян», которые после внесения данных о будущем доме высаживались в грунт, и дома вырастали сами собой, беря необходимые вещества из окружающей среды – причем без проблем использовали для этого даже мусор, и таким образом начали разгружаться свалки.

В первую очередь новые технологии и производства передавались России, а только потом всем остальным. Протестовать никто не решался, даже продажные западные журналисты сидели тихо, словно воды в рот набрали. Им оказалось достаточно ссылки нескольких их особо крикливых коллег на планету к нацистам, чтобы все понять и заткнуться. Единственные, кто продолжал бухтеть в соцсетях, это либералы, причем в основном та порода, которую называли либерастами, искренне ненавидящая Россию и ее народ, невзирая на то, что жила в ней. Больше всего их возмущало даже не само пришествие Палача, даже не ссылка нацистов и жестокое наказание власть имущих, а то, что все новое получала прежде всего «немытая» Россия, а не «цивилизованное» человечество.

В интернете и на досках объявлений сотнями тысяч начали появляться объявления о поиске работников – иерархия Равновесия при помощи Конклава Неприсоединившихся и иерархии Тьмы разворачивала огромное число новых предприятий, основанных на чужих технологиях. Палач даже расщедрился и передал Космическому Консорциуму, созданному при участии России, Китая, Кубы и Индии, проект межзвездного корабля с гипердвигателем, причем проект, который вполне можно было реализовать на текущем уровне развития Земли.

В работу ежедневно включались новые десятки тысячи человек, и для многих это стало стимулом начать жить по-настоящему, а не ради своего мелкого благополучия. Ведь раньше в мире правили бал обыватели и их примитивные ценности, поэтому люди, эти ценности не приемлющие, находились на обочине жизни, они кое-как зарабатывали себе на пропитание, но тосковали без большого дела, которому можно было отдавать всего себя без остатка. Не всем ведь повезло иметь талант, чтобы писать книги или сочинять музыку, тем самым спасаясь от бессмысленности обывательской жизни.

Как выяснилось, активных людей – пассионариев, если использовать терминологию Льва Гумилева, – на Земле всегда хватало, вот только им было некуда приложить свои силы, ведь далеко не все обладают организаторскими способностями, чтобы заниматься бизнесом, да и моральные нормы многих не позволяли такое занятие. Ведь бизнес предполагает преуспевание наиболее подлого и беспринципного, буквально культивируя в человеке эти качества. И этим лишним людям надо было просто предоставить шанс реализовать себя.

Некоторую проблему создали молодежные банды, особенно негритянские в трущобах США, работать их члены не желали, предпочитая отбирать все необходимое у более слабых. Но после пришествия Палача это стало невозможным – любой попытавшийся на глазах своих подельников проваливался в ад, прямиком в лапы жутких чертей красно-бурого цвета. За каждым действием тут же следовало ответное – закон Воздаяния на планете заработал в полную силу. Очень многим это не нравилось, но они понимали, что ничего поделать не могут, поэтому помалкивали, надеясь, что проклятая белая тварь когда-нибудь уберется прочь и можно будет по-прежнему убивать, грабить и насиловать, не боясь немедленного наказания.

Кое-кого из «отдыхавших» на шипах черных деревьев Палач в конце концов пощадил и приставил к делу, строго предупредив, что в случае малейшего неисполнения своих новых обязанностей дамы и господа вернутся на шипы. Им такого, понятно, не хотелось, поэтому работали бывшие «хозяева» жизни самозабвенно и инициативно, невзирая на то, что не имели почти никакой прибыли. В первую очередь это касалось русских олигархов, за которых очень просил президент, поскольку многие из них были его друзьями. Каждого из них просветили, что случится, если продолжить идти прежним курсом на построение бесчеловечно жестокого либертарианского общества. Людьми господа олигархи оказались все же неглупыми, гибнуть вместе со всем миром им отнюдь не улыбалось, вот и пришлось приложить все силы к построению абсолютно чуждого им горизонтального общества, в котором никто не будет выше других.

Периодически Плетущему Путь все же приходилось выселять с Земли очередные небольшие группы людей, пачкавшие своими измышлениями планетарный эгрегор. Окончательно решив называть себя прежним человеческим именем, все Палачи поступали так, Андрей не переставал удивляться многообразию человеческого идиотизма. Чего только люди ни вбивали себе в голову! А потом искренне верили в свои измышления, радостно портя жизнь окружающим и обижаясь, когда им указывали, что они – идиоты.

– Так что случилось? – подал голос президент, удивленный долгим молчанием собравшихся.

– Как вы знаете, – начал князь, не отрывая глаз от развернувшегося в воздухе голографического экрана своего планшета, – майор Алексеев возглавил группу, ушедшую вдогонку за устроившими на Земле вакханалию индивидуализма магами из Бильдербергского клуба. Последние прихватили с собой главу иерархии Света и ее высших магистров. Светлые после нападения на Повелителя очень боялись наказания, да и плясали под дудку бильдербергцев уже больше тысячи лет. Именно поэтому они так яростно пытались уничтожить Русь или хотя бы изменить самоидентификацию ее народа. Впрочем, – покосился он на недовольно дернувшего губами Ториса, – в этом отметились и темные. Мы тогда о существовании бильдербергцев понятия не имели, только позже узнав о них, и удивлялись, что случилось с обеими основными иерархиями, почему они вдруг увлеклись идеями индивидуализма, попытками создать вертикальное общество, в котором каждый сам за себя и любая кооперация происходит только по острой необходимости и оговаривается жесткими договорами. Мы полагали, что это всего лишь отголоски идей атлантов, но и предположить не могли, что за бильдербергцами стоят сами атланты, а точнее, их жрецы. Не представляю, как они смогли уцелеть! Если бы выяснили это тогда, то началась бы страшная война, против атлантов встали бы все – светлые, темные, волхвы, жрецы и даже покровители. Они это прекрасно понимали и действовали в глубокой тайне. Прокололись только сейчас, создавая арки телепортов по атлантским технологиям.

– А откуда такая ненависть к этим самым атлантам? – удивленно посмотрел на него президент. – Что они такого сделали?

– Что? – криво усмехнулся Игорь. – Они почти погубили весь мир в свое время. Тогда на Землю тоже пришел Палач, пришел с конкретной цель стерилизации планеты, но, обнаружив некоторое количество не ставших бездушными, все же дал им шанс. Нашим предкам, гипербореям. Случившееся тогда осталось в памяти народов как великий потоп. Тогда ушла под воду Атлантида и погибло больше девяноста девяти процентов населения мира. Когда протестанты использовали в своей религии кое-какие идеи атлантов, никому в голову не пришло, что это не просто так, что это не они сами додумались до такого, что кто-то из атлантских жрецов уцелел во время потопа и затаился до поры, до времени.

– А что за идеи такие? – заинтересовался президент.

– Да хотя бы то, что богатый угоден богу, – усмехнулся князь. – И если человек разбогател, то он почти святой и имеет право на все. Каким способом достигалось богатство, значения не имеет, хоть работорговлей. А ведь Христос говорил, что скорее верблюд пролезет через игольное ушко, чем богатый войдет в царствие небесное…

– Протестанты многое позаимствовали из иудаизма.

– Из искореженного иудаизма. Моисей в древности не сумел уничтожить всех поклонников золотого тельца, которые, похоже, как раз и были учениками атлантов. А иерархии в те времена не обратили внимания на мелкое племя с его странной религией. При этом настоящий иудаизм очень позитивная религия, постепенно воспитывающая своих последователей, устремляя их к небу, к Творцу. Она утверждает, что в каждом человеке есть Его частица, называемая на иврите целем элоким. И каждый выбирает сам, какое из своих начал поднимать – животное или божественное. Любая нормальная религия учит поднимать именно божественное, тогда как атлантская – наоборот. А теперь сами задумайтесь, кем считает человека хотя бы либерализм? Животным. И требует дать этому животному, его скотским желаниям полную волю. Заявляет, что главное – свобода человека любой ценой. И даже не скрывает, что это свобода от совести, чести, доброты, веры, любви, стремления к небу и Богу…

– Вы все-таки преувеличиваете, – возразил президент. – Изначальный либерализм провозглашает права и свободы личности высшей ценностью. Что в этом плохого?..

– Именно! – поднял палец Игорь. – Высшей ценностью! Не совесть, доброту и любовь, а права и свободы! То есть, в первую очередь право творить то, что человеку взбредет в голову, любую мерзость, и не нести за это ответственность. Вы замечали, как яростно либералы бросались защищать хотя бы педофилов, насиловавших детей? Не жертв этих подонков, а самих насильников! По-вашему, это нормально?

– Нет, конечно, – вынужден был признать глава государства. – Возможно, вы и правы. Но все же именно либерализм добился значительной гуманизации общества, и это факт, с которым не поспоришь.

– Да, – кивнул князь. – Факт. Вопрос только в том, когда либералы начали хоть немного гуманизировать общество. Не после возникновения СССР? Не из-за страха, что и с ними поступят так же, как в России? Вспомните хотя бы, какова была жизнь в той же Англии еще в девятнадцатом столетии. Работные дома и прочие прелести. Только после революции у нас ситуация там начала меняться. Но при этом тут же возникло крайнее ответвление либерализма – либертарианство, призывающее создать абсолютно бесчеловечное общество, в котором какой-либо взаимопомощи нет вообще. Нет денег на лечение – к тебе врачи даже не подойдут, подыхай в канаве. Нет пенсий, нет социальных пособий, нет ничего. Не имеешь денег на еду и работы? Умирай от голода, через тебя просто переступят и пойдут дальше, никто не поможет.

– Вы утрируете, – раздраженно бросил президент. – Понятно, что описанное вами общество не понравится никому, но и государство не должно нести на себе весь груз…

– Коммунизм… – напомнил Игорь со странной улыбкой. – От каждого по способностям, каждому по потребностям. Общество равных, всегда помогающих друг другу.

– А сколько в таком обществе будет нахлебников, не желающих работать?

– В первое время немало. Нужно терпеливо растить новое поколение, молодых коммунаров, имеющих совершенно другие общественные императивы, чем их родители. Сталин такое поколение вырастил, но война его выбила. Если бы у СССР тогда не было враждебного окружения, то уже в шестидесятых настал бы коммунизм. Именно это новое поколение до смерти напугало бильдербергцев, они сразу поняли, что если позволить ему заматереть, взять власть, то их и их ценности уже ничего не спасет. И приложили все силы, чтобы натравить Гитлера на СССР.

Остальные слушали их спор, не вмешиваясь, хотя Гуен пару раз порывался что-то сказать, но затем спохватывался и только ерзал на месте. Он вообще вел себя непривычно, явно сильно нервничал и был совсем не похож на того всегда невозмутимого воина Пути, которым его привыкли видеть. Палач то и дело поглядывал на монаха, пытаясь понять, что произошло и почему тот так себя ведет. Да и глава темной иерархии тоже бросал на Гуена удивленные взгляды. Его философские измышления князя мало интересовали, как и любой темный, Торис руководствовался только и исключительно собственной выгодой, потому и примкнул к Палачу. Но странное поведение Гуена озадачило и его.

– Это все хорошо, но главное в том, что бежавших атлантов оставлять на свободе нельзя, даже если мне придется отправляться за ними лично, – заговорил наконец Палач. – По одной простой причине. После моего ухода, а я в конце концов уйду, они обязательно вернутся и начнут исподтишка гадить в надежде снова повернуть мир на путь индивидуализма. А значит, я обязан их нейтрализовать.

Немного помолчав, он добавил:

– Господин президент, я настоятельно прошу вас не допускать людей с либеральными взглядами в правительство, а если и допускать, то очень жестко контролировать любую их инициативу. Хотят они того или нет, но в любом случае, исходя из своих взглядов, будут работать не на страну или даже мир, а на наследников атлантов. И как только вы не досмотрите, они начнут вредить, как вредили всегда, и вы это прекрасно знаете.

– Знаю… – с тяжелым вздохом признал глава государства. – Но заменить их на государственников у меня так и не вышло, слишком большие силы за ними стояли.

– Пока Повелитель эти самые силы к ногтю не взял… – насмешливо фыркнул продолжающий ерзать монах.

– Что случилось, Гуен? – повернул к нему голову Палач. – Что с вами?

– В эгрегоре планеты проявились очень нехорошие тенденции… – неохотно ответил тот. – Настолько нехорошие, что я даже не знаю, что делать…

– Объясните.

– Проявились пятна сверхстабильности, в основе которой лежит страх. И эти пятна расширяются…

– И что? – удивился Плетущий. – Разве это плохо?

– Повелитель… – укоризненно посмотрел на него Гуен. – Слова «Закон» и «Единый» вам ничего не говорят?..

– Вы полагаете?.. – буквально отшатнулся Андрей; если бы это было возможно, он бы побледнел еще сильнее.

– Полагаю. Вы слишком напугали население Земли. Из людей кто-то верил в бога, кто-то нет, а теперь они точно знают, что Бог есть. И до ужаса боятся. Даже очень хорошие люди, добрые и чистые душой, все равно боятся чем-то вызвать ваш гнев, а поэтому предпочитают делать минимум, тем самым уменьшая свой шанс попасть вам под горячую руку…

Монах продолжал сверлить Палача сердитым взглядом.

– Люди стараются жить без перемен, максимально избегая вашего внимания, что и приводит к возникновению островков сверхстабильности. А когда они образуются, то ими всегда – повторяю, всегда – начинает интересоваться Единый. И приходит. Выжить эту тварь откуда бы то ни было, если уж она явилась, чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Вам это вряд ли будет по силам, простите уж за правду, Повелитель. И за сколько лет тогда произойдет то, от чего мы сейчас пытаемся спасти мир?

– Лет за сто, не больше… – хмуро ответил Плетущий.

– Похоже, мы слишком интенсивно начали действовать, и это вызвало откат, – вмешался Торис. – Слишком поспешили.

– И это тоже, – бросил на него быстрый взгляд Гуен. – Поймите, полностью общество коммунистического плана не будет построено, пока не вырастут хотя бы два поколения коммунаров с совершенно иной идеологией и психологией, чем нынешнее человечество. Имеющих отношение к либеральным кругам, а значит, к атлантам, отстранить от власти было необходимо, пока они окончательно не погубили планету. Но вот прилюдное наказание виновных однозначно было ошибкой, заявляю это со всей ответственностью!

– Полностью согласен! – поддержал его президент. – Вы не представляете, какой ужас сейчас царит среди чиновничества и деловых кругов. Причем ничего не делать они не могут, вы это тоже предусмотрели. – Он криво усмехнулся, вспомнив, как корчились и обделывались от боли за попытку саботировать какие-либо дела важные дамы и господа. – Они мрут, как мухи, от инфарктов и инсультов, настолько силен страх. А других у нас пока нет! Их, этих других, еще вырастить и воспитать надо, и научить работать. Это долго и непросто. И да, объясните мне, пожалуйста, кто такой Единый и почему вы его так опасаетесь?

– Понимаете, в мироздании есть огромное количество разнообразных сил, как и служащих этим силам сущностей и сверхсущностей. Каждая из этих сил необходима для полноценной жизни миров и разумных, но в очень ограниченном объеме. Иначе говоря, должно быть хотя бы относительное равновесие. Свет, Тьма, Порядок, Хаос и многие другие. Несколько особняком стоит Закон, обеспечивающий соблюдение законов мироздания, законов природы и так далее, причем к законам человеческого общества это не относится. Однако если какое-либо общество становится слишком формализованным, и в нем формальности, соблюдение писаных и неписаных законов становится основой всего, то оно может закостенеть и невольно призвать адептов Закона, которые постараются окончательно создать нечто незыблемое и неизменяемое. Тогда развитие, как таковое, останавливается. В этом случае в мир приходит сверхсущность божественного плана, которая сама себя назвала Единым, отрицая само существование кого-либо или чего-либо еще. К Творцу, естественно, этот псевдоединый никакого отношения не имеет и иметь не может – обычный паразит. Он захваченными мирами питается, и погубил уже не один десяток тысяч, превратив их население в бездушных. Силу псевдоединый набрал огромную, с ним не может справиться, простите Повелитель, даже Палач, обычно легко уничтожающий планетарных богов в случае необходимости. Да и системы Контроля тоже бессильны, как и демиурги, как и многие другие сверхсущности. Если уж эта тварь пришла, то выдворить ее почти невозможно, она сразу же начинает преобразовывать мир под себя таким образом, чтобы было удобнее его жрать.

– Бр-р-р… – содрогнулся президент. – Какая мерзость… Проклятая мистика! Каким простым мне еще совсем недавно казался мир без всех этих ваших сил и сущностей!

– Что делать! – развел руками Гуен. – Есть только то, что есть, и исходить придется из этого.

– Так значит, у нас начали появляться признаки окостеневшего общества? Но почему? Ведь развитие идет семимильными шагами с этими вашими новыми технологиями, все больше людей по всему миру включаются в дело, согласно получаемым мной отчетам.

– Это так. Но мы упустили из виду одно очень важное обстоятельство. Культуру. То, что оказывает огромное влияние на общество. Еще до инициации Повелителя книг, фильмов и песен, зовущих людей в небо, стало очень мало, и с каждым годом их становилось все меньше. Издаются книги, снимаются фильмы и пишутся песни с либеральным душком, а все другие придерживают. К сожалению, толпу нужно воспитывать, сама покупать она будет то, что гладит обывателя по шерстке, говоря, что он, такой, как есть, являет собой идеал и все должны равняться именно на него. Вспомните, что снимали вам на государственные дотации, господин президент. Откровенную дрянь! Зато голливудские фильмы были красочными, интересными, но несущими абсолютно чуждую славянам атлантскую мораль бесчеловечного эгоизма.

– Да, нам было не до культуры… – вздохнул Палач. – Но не слишком ли быстро начали образовываться зоны порядка? Не действуют ли у нас эмиссары «Единого»?

– Вполне возможно, и они могут даже сами не подозревать об этом, – пожал плечами Гуен. – Я просто хотел обратить общее внимание на эту тенденцию, причем довольно опасную тенденцию. Теперь думайте. Советую создать отдельную структуру при иерархии Равновесия, постоянно отслеживающую происходящее в культурных кругах. Есть «творчество», которое нельзя допускать до широких масс ни при каких обстоятельствах. А также надо что-то делать с воцарившимся в мире страхом перед вами, Повелитель. Вы сильно перегнули палку, я это не раз говорил. Поэтому дальнейшие выселения если и проводить, то не афишируя их. Да и подходить к этому нужно более дифференцировано. Из тех же либералов стоит выселять только тех, кто откровенно ненавидит свой народ и открыто призывает к его уничтожению. Таких – согласен, надо убирать с планеты, хоть к ним и не относятся серьезно. А теперь давайте вернемся к вопросу атлантов.

Однако к разговору собеседники вернулись только через несколько минут, слишком важную тему поднял монах. Иметь дело с Единым не хотелось никому из знающих, что это за сущность. Лучше не допускать его прихода, и ради этого можно пойти на многое.

– Считаю, что нужно вплотную заняться всеми организациями, проповедующими атлантские идеи, – заговорил Торис. – Все эти «Демократия без границ», различные фонды и иже с ними чрезвычайно вредны, и тихо саботируют наши усилия, не осмеливаясь возражать вслух. Знаете, мне мир сейчас напоминает тихо кипящий под плотно закрытой крышкой котел. Такой котел обязательно рванет, ведь давление растет. Вы, Повелитель, видимые конфликты как будто разрулили, но только видимые. Главная их причина, по моему мнению, никуда не делась.

– И какова же эта причина? – с интересом спросил Палач.

– Демографическое давление, – уверенно заявил маг. – Слишком много людей на малой площади, они мешают друг другу, из-за чего озлобленность в обществе нарастает с каждым годом. Я не лезу в дела воспитания нового поколения и изменения общественного бессознательного, но, как темный, относительно неплохо понимаю суть современного человека. Специально долго изучал поведение больших общностей и как ими манипулировать. Да, со страхом вы переборщили, но этот страх в данный момент одновременно является сильным сдерживающим фактором. Если бы не он, то по всему миру уже бесновались бы науськанные разными провокаторами толпы, даю гарантию. Но возможные организаторы беспорядков боятся за свои шкуры, осознав, что для вас найти их труда не составит, не смогут они остаться в тени и безопасности, как привыкли. Поэтому сидят тихо, но лихорадочно придумывают новые способы воздействия на толпу, при использовании которых они остались бы безнаказанными. Вы зря недооцениваете людей, обычных людей, Повелитель.

– По поводу демографического давления согласен, – кивнул Палач. – И это при том, что места на планете хватает. Но люди предпочитают набиваться в города…

– В городах легче заработать на жизнь и вообще преуспеть, – едва заметно усмехнулся президент. – Именно поэтому Москва, как и любая другая столица, переполнена. Простите уж, но присоединюсь к критике. Не решаются серьезные проблемы с наскока, они требуют серьезных, вдумчивых решений. Вы слишком многого хотите добиться сразу. Поймите, расклад в мире создавался веками, и переломить его за несколько недель просто невозможно.

– Однако мы многого добились, – возразил Плетущий. – Надо только разработать долговременную стратегию развития, позволяющую миру развиваться, не скатываясь обратно к индивидуализму, пока не вырастет новое поколение. Вот об обучении и воспитании этого нового поколения я предлагаю подумать Игорю и Гуену. Но помимо того у меня есть еще одно предложение, которое как раз позволит несколько снизить демографическое давление. Очень многие люди не могут просто жить, им нужна великая цель, великое дело, которому можно отдавать всего себя. А что, если объявить открытую, добровольную колонизацию нескольких планет? Причем планет отнюдь не райских. Мне нетрудно будет создать постоянные межмировые порталы, способные пропускать даже грузовые составы.

– А вот этого не надо! – покачал головой президент. – Ну какая же это романтика, если в новый мир будут приходить поезда из дому, привозящие все необходимое? Наоборот, пусть знают, что порталы маленькие, в любой момент способные схлопнуться, навсегда отрезав колонистов от Земли. Да и протащить через них можно очень немногое. Я вам даю гарантию, что особенно наши такого понавыдумывают, что никому мало не покажется!

– Пожалуй, вы правы, – согласился Палач. – Плюс порталы должны быть созданы русскими учеными, а отнюдь не мной. Может, даже вопреки моей воле. Что ж, технологию я дам, а дальше уже сами думайте кому поручить заняться ее адаптацией под современные производственные возможности.

– А то никто не догадается, от кого мы получили технологию! – с трудом подавил смешок президент.

– Да плевать! Что там, кстати, с переданными вам проектами космических кораблей с гипердвигателем?

– Все профильные конструкторские бюро страны с ними сейчас разбираются. Сами понимаете, что даже от детального проекта до построенного корабля дорога долгая. Мне жаловались директора институтов, что им просто не хватает вычислительных мощностей для создания технологических карт, слишком сложные для нашего уровня изделия.

– Черт, совсем забыл! – вскинулся Палач. – Завтра же доставлю десятка три искинов[11]альфа-класса, они эту проблему решат. Здесь неподалеку, всего в трех тысячах световых лет, большое корабельное кладбище, там много чего есть. Наверное, стоит и несколько небольших корветов и фрегатов пригнать оттуда для начала. Вы, наверное, не раз думали о том, откуда я беру все то, что передаю вам? Так вот, большей частью оттуда – не воровать же у развитых цивилизаций? Унизительно это, как-то, знаете. Тем более что у меня есть возможность восстановить любую вещь, обратив вспять во времени.

«Мальчишка! – недовольно подумал президент. – Несмотря на его невероятную мощь – все равно глупый, хвастливый мальчишка!»

Ему было совершенно все равно, откуда Палач берет то, что получает сейчас его страна, главное, что все это работает. Свалка? Да какая разница! Жители средневековья тоже немало полезного для себя нашли бы на современной свалке. Зато идею, куда направить энергию наиболее активной части молодежи, которой некуда приложить свои силы, Палач предложил вполне здравую. Колонизация других планет! На это многие, очень многие клюнут. Надо будет только продумать, как все это реализовать и кому поручить. Главное, либералов держать подальше от этого дела, все испаскудят.

Избавившись от либеральных кругов элиты, президент испытывал почти физическое наслаждение – наконец-то эти господа не висели у него гирей на ногах. Сейчас никто ему не указ, кроме Палача и его людей, а они не больно-то вмешиваются, своих проблем хватает. Пусть и не совсем так, как хотелось, но Россия уверенно выходит вперед, она уже лидирует в мире, и Запад ей больше не способен помешать. Там даже протестовать не решаются, только тихо шипят от злобы, не рискуя выступать против Палача, который почему-то помогает варварской России, а не цивилизованному человечеству. Слишком наглядным оказалось наказание западных элит, чьи представители и до сих пор большей частью корчились на шипах черных деревьев, поскольку раскаяться они не могли по определению, просто не понимая в чем вообще нужно раскаиваться, ведь они поступали, с их точки зрения, абсолютно правильно, отстаивая собственные интересы ценой боли, горя и смерти других. Президент при мысли о них испытывал злорадство, хоть и осознавал, что это не слишком его красит.

– Итак, Торис, Игорь и Гуен, я прошу поручить вашим людям проверить все откровенно либеральные и либертарианские организации, особенно последние, пусть поищут следы влияния атлантов, – мягко сказал Палач, только никто этой мягкостью не обманулся, приказ есть приказ, каким бы тоном он не произносился. – И если такие следы найдутся…

– Будет сделано, Повелитель, – наклонил голову князь. – Я также кое-кому поручу создать ту службу, о которой говорил Гуен. Отслеживающую происходящее в среде писателей, музыкантов, киношников и прочих. Чтобы в случае необходимости подрезать крылышки некоторым «творцам», описывающим и показывающим всякую мерзость.

– У вас есть кому?

– Да, причем это тоже творческие люди из стремящихся к небу, а не к корыту. Я, как вы знаете, издавна вращаюсь в неформальной среде, там талантов хватает. Настоящих, а не очередных Малевичей и Церетелли.

– Хорошо, поручайте, – кивнул Палач. – Что ж, в первом приближении задачи определены. Кстати, – вспомнил он, – новой информации от майора Алексеева не поступало?

– Нет, причем Афанасий не смог переместиться даже в разрушенный мир, где группа уже была. Похоже, кто-то очень сильный перекрыл дорогу. Попробуйте вы, Повелитель.

– Перекрыл? – удивился Палач. – Одну минуту…

Он на мгновение исчез, но тут же снова появился. Некоторое время молча стоял, а затем устало сел на стул и негромко сказал с озадаченным видом:

– Вы правы, дорога перекрыта… Даже для меня… Прорваться не получилось ни в один из параллельных миров вообще…

– Это на кого же Алексеев такого натолкнулся? – изумился Игорь. – Похоже, на сверхсущность, не менее. Или на Контроль.

– Понятия не имею… – развел руками Плетущий. – Но мне все это очень не нравится…

9

У окна, хмуро глядя на прекрасно видные с тридцатого этажа черные «деревья», на шипах которых корчились тысячи людей, стоял одетый в просто выглядящий, но явно очень дорогой костюм, подтянутый мужчина лет пятидесяти. Его возраст выдавали разве что седые виски. В роскошной, со вкусом обставленной гостиной за его спиной расположились в удобных кожаных креслах еще трое похожих на него господ, не менее дорого одетых.

– И не надоело вам, Джордж, смотреть на наших драгоценных шефов? – с иронией поинтересовался один из них, крупный блондин с жестким лицом, словно топором вырубленным.

– Нет, Майкл, до шефов мне дела нет, – ответил упомянутый. – Я думаю, как бы самому там не оказаться…

– Избави Господь! – содрогнулся тот.

– А можем…

– Вы правы, вполне можем, – кивнул третий из собеседников, полностью лысый крепыш среднего роста с не запоминающимся лицом. – Вы, как вижу, поняли критерии, которыми руководствуется беловолосый?

– Надеюсь, Крис, – задумчиво произнес Джордж. – Надеюсь.

– Ну так просветите нас, – заговорил четвертый, самый молодой на вид, лет тридцати брюнет восточного типа.

– Просвещу, Абдул, просвещу. Дело в том, что наши шефы заигрались, они решили, что они и те, кто стоят за ними, являются высшей властью в мире, но это оказалось не так. Думаю, они сделали что-то такое, что в сферах беловолосого считается преступлением. И получили свое. Проблема в том, что мы не знаем, что именно он считает преступлением, а поэтому, чисто по незнанию, можем пострадать.

– Опять общие слова… – скривился Абдул.

– Ну почему же? – усмехнулся Джордж. – Кое-что ясно. За все, считавшееся преступлением в религиозных заповедях, кроме прелюбодеяния, человека тут же забирают в ад. Особенно за насилие над другим человеком…

– Идиотизм! – раздраженно буркнул Крис. – Христианские бредни!

– Вы можете говорить, что угодно, но сила у него, – пожал плечами Джордж. – И никуда от этого не деться, придется учитывать в раскладах. Могу с уверенностью сказать, что власть больше не в руках людей капитала. И больше никогда в них не окажется, я уверен в этом – новой властью задан курс на построение коммунизма, как ни глупо это звучит.

– О каком коммунизме вы говорите? – с недоумением спросил Абдул. – Пресса шумит о неком горизонтальном обществе! Понять бы, что это еще такое…

– А это, мой дорогой друг, и есть коммунизм, – с ехидной ухмылкой просветил его Джордж. – Только название другое. Сами посудите. Общество без элиты. Общество равных возможностей, действительно равных, а не на словах. Общество справедливости. И главное – общество без денег! Будет реализоваться совсем другой тип обмена услугами и ценностями, и, судя по некоторым оговоркам, этот принцип звучит, как от каждого по способностям, каждому по потребностям!

– И что с того? – с еще большим недоумением посмотрел на него Абдул.

– Ох уж это мне узкоспециализированное образование… – тяжело вздохнул Джордж. – А то, что это основополагающий принцип именно коммунизма! Теперь ясно?

– Да…

– И что делать? – хмуро поинтересовался Майкл. – Мы можем что-нибудь этому противопоставить?

– Боюсь, что нет… – развел руками Джордж. – Наши шефы и их шефы имели куда больше возможностей, чем мы, но где они теперь? А вон там, от боли орут…

И собеседники умолкли, погрузившись в тяжелые размышления. Этим вечером в Нью-Йорке, недалеко от центральной площади, превращенной беловолосым в лобное место, собрались руководители второго звена из структур, тайно правивших миром до последнего времени. Причем их сотрудники хорошо понимали, что на самом деле за ними стоит кто-то еще, и очень сильный, но никогда даже не заговаривали об этом, опасаясь привлекать к себе не нужное им внимание начальства, поскольку люди в этих структурах работали исключительно здравомыслящие, четко знающие, с какой стороны у бутерброда масло.

Появление беловолосого и устроенный им передел основ настолько потрясли этих здравомыслящих людей, что они несколько дней не выходили на работу, что ранее было для них непредставимо. А уж то, что все их начальство в полном составе оказалось на шипах черных деревьев, удивило сотрудников еще больше – никогда до сих пор ни один из них не пострадал и не был наказан, какие бы страшные преступления он ни совершал. Впрочем, слова «преступление» в лексиконе этих почтенных дам и господ не было, они использовали эвфемизмы, например, называли полное уничтожение населения какого-нибудь городка на Донбассе или в Сирии очисткой от нежелательных элементов. А на то, что среди этих «элементов» хватало женщин и детей, почтенным дамам и господам было плевать с высокого потолка. Тем более что сами они не убивали, нет, что вы, они всего лишь разрабатывали операции и меры воздействия, поэтому искренне считали себя очень высокоморальными, а некоторые даже высокодуховными людьми.

Такой вот странный парадокс – убийцы полагали, что они чуть ли не святые, и искренне возмущались, когда их наказывали за содеянное. Странная американская поговорка «Ничего личного, это всего лишь бизнес» в действии. И никого на «просвещенном» Западе не волновало, что этот «бизнес» мог заключаться в убийстве детей и изготовлении из них консервов для людоедов. Бизнес же! Святое! Человек деньги зарабатывает! Поэтому до дам и господ и не доходило, за что их наказывают, они не способны были этого понять, поскольку понятий «честь» и «совесть» для них просто не существовало. Какая еще совесть? Какая еще честь? Что вы! Бизнес! Деньги! Вот оно – главное в жизни! Чтобы уважаемый господин заработал, требуется погубить несколько миллионов дикарей из России или Нигерии? Так туда им и дорога! Либеральная психология во всей своей красоте…

Поэтому западная цивилизация должна была прекратить свое существование, пока не превратила планету в один из филиалов ада, чем она успешно и занималась в последние двести лет. Нацизм стал естественным продолжением капитализма, он не мог не возникнуть в обществе, где каждый только сам за себя и готов растоптать любого другого ради малейшей выгоды. Но даже он не был настолько страшен, как либертарианство – творческая доработка атлантских идей, превращение их в настолько людоедские и бесчеловечные, что австрийский художник-недоучка мог только нервно курить в сторонке – ему до такого уровня дойти не удалось. Всего лишь мыло из жира и дамские сумочки из кожи узников концлагеря? Да ну что вы! Какая мелочь! Либертарианцы предлагали вообще перерабатывать в пищевые и прочие концентраты всех людей, которые, по их мнению, были бесполезными и не приносили хозяевам жизни достаточной прибыли. Нужны медицинские исследования на человеческом материале? Берутся первые попавшиеся бедняки, и при операциях анестезия им не делается – зачем? Это же бесполезные лузеры, незачем тратить на них дорогие препараты. Сдохли? Туда и дорога. К счастью, полностью внедриться в общественное бессознательное даже на Западе эти чудовищные идеи не смогли, хотя бильдербергцы и «светлая» иерархия прилагали к этому массу усилий. Но не принимали люди такой бесчеловечности, инстинктивно не принимали, чем безмерно раздражали упомянутых выше дам и господ. Ведь те полагали, что все вокруг такие же, как они, и даже представить не могли, что можно жить по совести. Сталкиваясь же с такими людьми, искренне полагали тех сумасшедшими. Да и вообще презирали всех, кто не был достаточно жесток и подл, чтобы стать своим среди них.

Собравшиеся в Нью-Йорке четверо собеседников относились именно к этой породе нелюдей, поскольку людьми их назвать было бы затруднительно. Человекообразные существа, причем полностью морально чуждые подавляющему большинству землян, считающие естественным пожирание других и принцип: «Падающего подтолкни». Именно поэтому они никак не могли понять, что же происходит, последние события просто не укладывались в их логику, противоречили всему, что они впитали с молоком матери и чем жил их круг. Они искали объяснений, понятных им, и не находили, теряясь все больше, совершая ошибку за ошибкой. Не все, правда, попадались среди них и умные, понимающие, что не все люди с другим мировоззрением идиоты, почему-то не желающие становиться хищниками. И эти были намного опаснее.

– И все же, Джордж, – заговорил Абдул, – я не могу понять, какова выгода беловолосого, чего он добивается. Многие его действия абсолютно не выгодны ни ему, ни кому другому! Я не верю, что представитель высших структур власти, а он однозначно относится к ним, может быть дураком. А значит, за его действиями стоит что-то, чего мы не понимаем.

– Вижу, что не понимаете, – усмехнулся Джордж. – Проблема в том, что беловолосый, судя по всему, руководствуется совсем иными жизненными принципами, чем наши хозяева, да и, что греха таить, мы с вами. Я не раз говорил, что люди, искренне воспринимающие бредни о морали и совести, могут добиться многого, но вы только смеялись, говоря, что такие идиоты всегда будут на дне жизни и их надо стричь, как овец. Но теперь именно они встали во главе всего. Поймите! Они, в том числе и беловолосый, считают преступлениями то, что абсолютно нормально для нас. Мне это нравится не больше вашего, но приходится исходить из реального состояния дел. Поэтому забудьте старые цели! Нам сейчас выжить надо, а сделать это можно, только скрывая свои взгляды. Вам может показаться, что финансовые рычаги все еще в наших руках, а раз так, то мы контролируем ситуацию. На первый взгляд это так и есть. Но давайте посмотрим пристальнее. Перечислю случившееся за время после появления этого странного существа. Первым делом он куда-то убирает нацистов, которых мы с немалой выгодой использовали по всему миру – ими очень легко манипулировать.

– Интересно, куда он их дел? – задумчиво поинтересовался Майкл. – Действительно выслал на другую планету или уничтожил?

– Да какая разница! – раздраженно отмахнулся Джордж. – Следующими он устраняет мусульманских фанатиков, разрушая тем самым практически половину наших раскладов – слишком многое на них опиралось. Но мало того, вскоре все что-либо решающие люди мира оказываются на шипах черных деревьев, причем с полным описанием за что именно. Для нас все это вовсе не преступления, но для быдла – наоборот. И быдло радуется! Быдло счастливо, что страдают те, кто стоял неизмеримо выше их. Причем, заметьте, это самое быдло держат в жестких рамках угрозой попасть живым в ад, что не раз и было продемонстрировано. Мастерски сработано! Будь у меня подобные возможности, сделал бы то же самое. Но все вышесказанное меркнет перед тем, что произошло позже…

Трое остальных с удивлением уставились на него. Затем Крис осторожно произнес:

– Не совсем вас понимаю… Как раз после этого все как будто затихло. Ну, если не считать инопланетных технологий, поставляемых беловолосым России.

– Крис, вы же системный аналитик, и неплохой… – укоризненно покачал головой Джордж. – Неужто не обратили внимание на резко возросшее количество рейдерских захватов множества ключевых корпораций, причем проведенных с таким мастерством, что мне остается только поклониться тому, кто это устроил? Порой просто перехватывался контроль над управляющими холдингами, причем через несколько источников. Я бы не обратил внимания на это, дело в нашей среде обычное, если бы перехватывающих управление фондов не оказалось ограниченное количество, поэтому они несколько раз пересеклись, тем самым дав мне ниточку, по которой я и прошел.

– Обратил, но какое отношение рейдерство имеет к беловолосому? – пожал плечами Крис.

– Не увидели, значит, взаимосвязи, – победно усмехнулся Джордж. – Жаль. Очень жаль, я был о вас лучшего мнения. Но об этом немного позже. Следующее. Возникновение по всему миру огромного числа инновационных фирм, в которые немедленно начали вливаться из разных мест огромные средства, причем настолько огромные, что я задался целью выяснить их происхождение, что, как вы знаете, при желании сделать вполне возможно – деньги не берутся ниоткуда. Так вот – я не смог! Узнал только, что эти средства очень старые, вращавшиеся в финансовых кругах как бы не с двенадцатого столетия, они впервые замечены еще у тамплиеров. Другие, наоборот, через цепочку посредников шли из России. В то же самое время некто неизвестный очень осторожно вывел на рынок древние драгоценности невероятной красоты и стоимости, причем предложил их обеспеченным коллекционерам, способным уплатить требуемую цену. Кто это был, опять же выяснить не удалось. Но мало этого, полученные деньги вложили в те же самые инновационные фирмы, о которых я упоминал, причем даже не озаботившись посредниками. А знаете, от чьего имени?

В глазах Джорджа горело торжество, он явно наслаждался происходящим. Его собеседники выглядели еще более растерянными.

– От имени Андрея Белозерцева! – ухмылка Джорджа сделалась совсем уж неприятной.

– И кто этот русский? – брезгливо скривив губы, спросил Майкл. – Я о нем никогда не слышал…

– Даже этого не выяснили…

– Объясните!

– Это человеческое имя беловолосого. – Взгляд Джорджа стал тяжелым. – Теперь понимаете?

– Откуда вы знаете?! – вскинулся Абдул.

– Получил сведения из России, из их ФСБ. Там многим не нравится происходящее, да и на деньги они падки, как, впрочем, и все. Так вот, все началось еще в конце зимы, в феврале, тогда Белозерцев впервые превратился беловолосого из обычного студента и начал помещать местных миллиардеров в туманные сферы, где те, как будто, должны были переживать боль и горе своих жертв до тех пор, пока не раскаются. Обычные его песни, в общем. Русские так и не смогли выяснить, кто этот самый Белозерцев на самом деле, но однозначно не человек, возможно, представитель какой-то очень развитой цивилизации. В то, что он, как утверждают русские безопасники, Палач Миров, я не верю. Но это, в конце концов не настолько важно, как то, что именно люди беловолосого все увереннее перехватывают контроль над мировыми финансовыми потоками. Теперь я могу утверждать это однозначно!

– Неприятные новости… – нахмурился Абдул. – А мы очень многое потеряли, большинство своих связей эти, – он кивнул на окно, в котором виднелось гигантское черное дерево, усыпанное шипами, – унесли с собой. Мы в курсе дел только в пределах нашей компетенции, старики не доверяли никому и были, конечно, правы. Но что нам делать теперь?

– Самостоятельную игру мы просто не потянем, не тот уровень, опыта еще не хватает, да и средств, – вздохнул Джордж. – Вы можете мнить о себе, что угодно, но это правда. Я честно признаю, что еще не готов к такому.

– Как хотите, а я попробую сыграть… – пожал плечами Майкл. – Я контролирую достаточно средств, чтобы доставить новым игрокам немало неприятностей.

– Пожалуй, составлю вам компанию, – кивнул Абдул. – Я тоже достаточно компетентен.

– А откуда вы взяли, что эти новые игроки будут соблюдать принятые нашими бывшими хозяевами правила игры? Они вполне могут смести фигуры с шахматной доски и дать этой самой доской вам по голове. И кстати, сразу предупреждаю, что могу перейти на их сторону, если поступят интересные предложения. Я…

– Предложения поступят, причем прямо сейчас, – прервал его чей-то незнакомый холодный голос.

Резко обернувшись, Джордж увидел человека, который никак не мог оказаться в этом здании – охрана не пропустила бы. Около входа в гостиную стоял перебирающий четки буддийский монах в потертой хламиде, с татуированной лысой головой, явный представитель желтой расы. Он насмешливо скалился, и аналитику стало не по себе, ему показалось, что его положили на ладонь, внимательно рассмотрели, а затем брезгливо, но очень аккуратно положили на пол, словно что-то отвратительное, но при этом нужное.

– Ваш анализ неплох, особенно учитывая имевшийся у вас минимум информации, – снова заговорил монах. – Кстати, это именно я реализовывал упомянутые вами драгоценности, а вырученные деньги вложил от имени Повелителя именно для того, чтобы отследить, кто этим заинтересуется. Это была наживка, мистер Стенгтон. Вы попались. Но не беспокойтесь особо, вам ничего не угрожает, мне финансовый аналитик вашего класса пригодится. Вы, конечно, сволочь, но пользу принести сможете.

– Насколько я понимаю, вы один из приближенных беловолосого? – осторожно поинтересовался Джордж.

– Именно так, – подтвердил монах. – Я Гуен, глава воинов Пути планеты Земля, уже полторы тысячи лет.

– И каким же образом вы смогли прожить столько?

– Очень сильное преобразование организма по древним методикам. Вам не подойдет, эти методики жестко завязаны на моральный уровень человека, вы просто не сможете пройти такое преобразование, умрете в процессе.

– Никогда не понимал этой самой морали… – недовольно сказал Джордж. – Разве не целесообразность главное?

– Таковы законы мироздания, данные Творцом, – пожал плечами монах. – Обижаться на них все равно, что обижаться на закон всемирного тяготения из-за того, что споткнулись и упали. Эти законы просто есть, и это надо учитывать в своей деятельности. Вскоре на Земле заработает, как положено, закон Воздаяния, благодаря которому каждый без промедления будет получать возмездие за каждое нарушение заповедей Творца. В свое время обладатели морали атлантов, в которой вы воспитаны, сумели приостановить его действие, только благодаря этому в нашем мире стало возможно то, что они творили.

Остальные трое не вмешивались в их разговор, лихорадочно просчитывая возможности. Раз новой власти нужны аналитики и финансисты, то появляются интересные варианты. Но в какой-то момент монах повернулся к ним, посмотрел, как на что-то отвратительное, и небрежно бросил:

– А вы, убогие, – не нужны! Пошли вон!

Он взмахнул рукой, и трех финансистов вздернула в воздух невидимая сила. Майкл, Стив и Абдул заорали в голос, задергались, но это им не помогло. В воздухе загорелась белым огнем двухметровая арка, куда их и затянуло, после чего арка погасла.

– И где они теперь? – дрожащим голосом спросил Джордж.

– В нашей Обители, там из них выдоят все им известное, после чего решат их судьбу. Пустые люди, не беспокойтесь о них, не стоят они того. Хотя сразу скажу, что если бы не ваш талант, то вы составили бы им компанию. А чтобы вам все стало окончательно ясно, вот.

Гуен текучим движением скользнул к Джорджу и приложил ему руку ко лбу. Аналитик вскрикнул, ощутив, как ему прямо в мозг ударила холодная волна. Через несколько мгновений он пришел в себя и с невероятным удивлением осознал, что знает значительно больше, чем раньше. И кто такой беловолосый, и что на самом деле происходит в родном мире и по чьей вине, и что будет, если срочно не изменить ситуацию. Это что же получается, его бывшие хозяева уверенной рукой вели мир к гибели? Да, именно так. Неужели эта самая мораль так много значит? Видимо, значит, а он, как и многие другие, ошибался. Свои ошибки надо уметь признавать и исправлять, поэтому придется служить беловолосому как следует.

– Что нужно делать? – хрипло спросил он.

– Для начала мне требуется узнать все хитросплетения финансовых потоков и взаимосвязей ваших организаций, – немного помолчав, сказал монах. – Кто, когда, куда, зачем, откуда, почему и ради чего. А главное, жду предложений по незаметному перехвату контроля над основными структурами ваших бывших хозяев. Я могу справиться и без вас, но придется действовать жестко, а этого не хотелось бы – и так в эгрегоре планеты слишком много страха. Не стоит усугублять.

– Это нетрудно, – позволил себе почти незаметную улыбку Джордж, воспрянув духом: ему предстояло заниматься давно привычным и знакомым делом, а значит, все не так страшно, новая власть тоже нуждается в его услугах. – В общей структуре имеются несколько уязвимых мест, достаточно сменить десятка три людей, передав новым управляющим ключи управления, и все продолжат работать уже на других хозяев, даже не подозревая об этом.

– От самых сволочей придется избавиться, – предупредил Гуен.

– Ликвидировать?

– Зачем? Незаселенных планет вокруг хватает, а то ведь убийства оставляют раны в эгрегоре, которые очень долго зарастают. Не стоит провоцировать их возникновение. Вышеуказанные сволочи просто тихо исчезнут, одним утром не выйдя из дома.

– Откуда у вас такие возможности?.. – ошарашенно потряс головой Джордж.

– Магия! – насмешливо осклабился Гуен. – Она действительно существует, хотя к детским сказкам, волшебным палочкам и прочей чуши не имеет никакого отношения. Как, впрочем, и Творец совсем не походит на доброго дедушку, сидящего на облаке.

– Вот, значит, как…

– Именно так. А теперь возьмите то, что вам нужно, и идемте. Любая требуемая техника в Обители найдется, причем намного совершеннее земной. Я предоставлю в ваше распоряжение искусственный интеллект высокого уровня, он способен на очень многое. Впрочем, сами разберетесь.

– Все нужное у меня в личном ноутбуке, – показал на небольшой бронированный дипломат Джордж. – Остальным необходимым для жизни вы меня обеспечите?

– Естественно, – кивнул Гуен. – Идемте.

В воздухе снова засветилась арка, в которую аналитик не без содрогания шагнул. Сегодня его мир и его убеждения дали основательную трещину, и ему требовалось очень многое переосмыслить в свете новой информации.

* * *

Сергей Александрович принес с кухни чашку со слабым кофе без кофеина, другого с его сердцем пить было нельзя, и устало опустился в старое, продавленное, но очень удобное кресло, в котором предпочитал работать уже давно. Со дня смерти жены он жил один – дети давно выросли и разлетелись по миру, живя своей жизнью и навещая отца разве что раз в год.

Впрочем, сейчас бывший главный редактор «Новой жизни» думал не о себе, он с тревогой размышлял о судьбах страны и мира. В Бога Сергей Александрович, конечно, верил, но никак не ждал, что на Землю явится некто, объявивший себя Ангелом Воздаяния. Вот только, если судить по его действиям, это существо скорее походит на какого-то демона. Христос ведь говорил: «Возлюби ближнего своего!», а этот что? Нет, против высылки нацистов Сергей Александрович ничего не имел, но вот вопрос: нацистами ли были высланные? Или просто патриотами своих стран? Ответа он не знал, поэтому предпочитал не судить. А вот высылка мусульман вызвала у него внутренний протест. Да, люди не малообразованные, может, даже не очень умные, да, устроили беспорядки, но вот так? Слишком жестоко. Не по божьему и даже не по человеческому закону.

Включив компьютер, Сергей Александрович погрузился в чтение новостей на информационных порталах и в социальных сетях, с подспудным страхом ожидая известий об исчезновении очередного знакомого. А их за последнее время исчезло несколько десятков, причем многие вместе с семьями. Просто однажды утром человек не выходил из квартиры, а когда ее через несколько дней взламывали, квартира оказывалась пустой. Как такое могло произойти? Причем заявления о пропаже без вести полиция не принимала, отвечая заявителям, что искать бесполезно, поскольку пропавшие, скорее всего, высланы с планеты. Но за что?! Если высылка нацистов и мусульман хотя бы была объяснена, то по поводу этих исчезновений новая власть словно воды в рот набрала.

Не так давно Сергей Александрович подметил одну странную тенденцию. Поначалу он не поверил самому себе и принялся лихорадочно искать подтверждения своей теории. Как ни странно, нашел, и пришел в немалую растерянность. Получается, что вот так высылают тех, кто отметился, как активный либерал, причем из тех, кто преклонялся перед Западом, ненавидел все русское и активно защищал свою позицию везде, где мог. Если честно, то именно из-за таких личностей Сергей Александрович лет пять назад и перестал публично называть себя либералом, хотя взгляды его остались именно либеральными, только в классическом понимании либерализма, а не в преклонении перед всем чужеземным.

Он никогда не понимал людей, которые оскорбляют друг друга вместо умного, вдумчивого спора, когда стороны вежливо, с уважением приводят свои аргументы, с чем-то соглашаясь, а с чем-то – нет. Именно в таких неспешных спорах и рождалась истина, а вовсе не в агрессивных перепалках, переполненных ненавистью к оппоненту просто потому, что тот смеет думать иначе. Причем доказать такому активисту, априори уверенному в своей правоте, ничего невозможно, он слышит только сам себя, как глухарь на току. А смеющих возражать поливает грязью. Сергей Александрович давно зарекся спорить с такими, из какого бы лагеря те ни были – все они одним миром мазаны. А ведь именно из-за называвших себя либералами активистов слово «либерализм» стало в России ругательным. Ну не понимает русский народ преклонения перед врагом и вылизывания земли у его ног! Не понимает и не принимает.

А вот либертарианство Сергею Александровичу откровенно не нравилось. Когда он ознакомился с положениями этого жутковатого учения, то у него остатки волос встали дыбом. Оголтелый индивидуализм, отсутствие какой-либо взаимопомощи, разве что в частном порядке. Понятие социальной сферы отрицалось как таковое – каждый сам за себя, и исключительно за себя. Почему-то апологеты этого не хотели вспоминать слова кого-то из древних, Сергей Александрович забыл, кого именно: «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то зачем я?[12]».

Вообще-то бывший главный редактор плохо понимал молодежь, а молодыми он считал всех, кто младше шестидесяти – ему самому пошел семьдесят шестой год. Не желал принимать все усиливающейся агрессивности, не понимал, по какой причине люди часто буквально бросаются друг на друга, с ненавистью бросаются. Зачем? Почему? Это страшно огорчало старого человека, но поделать он ничего не мог, только старался не иметь дела с теми, кто не был способен уважительно выслушать чужое мнение. Именно такие испоганили прекрасную либеральную идею своей ненавистью к думающим иначе – ведь что может быть лучше утверждения прав личности в качестве главной ценности общества? Ведь тогда люди будут именно помогать друг другу, а не топтать всех вокруг! Одновременно Сергей Александрович осознавал, что это прекраснодушные мечтания, ведь скорее всего, если возникнет общество, где превалируют права личности, начнется примерно то же, что в страшных 90-х. Откуда-то выползут хищники в человеческом обличье и начнут самоутверждаться, грабя, насилуя и убивая других. Почему так? Почему люди не хотят быть людьми? Почему не желают понимать простую истину: «Не делай другому того, чего не хочешь получить сам»? Он не знал, но испытывал от этого горестное недоумение.

Какой-то звук привлек внимание Сергея Александровича, он обернулся и замер с полуоткрытым ртом, увидев, как прямо из стены выходит молодой человек с длинными черными волосами, заплетенными с одной стороны в косичку с ленточками и тремя бубенцами. Одет он был в потертую кожаную куртку рыжего цвета с множеством молний и цепочек.

– Добрый день, Сергей Александрович, – наклонил голову незваный гость. – Позвольте представиться, князь Игорь Милославович Сурожский. Приношу свои извинения за неожиданное вторжение, но мне нужно было с вами поговорить, у меня есть для вас интересное предложение.

– Добрый день, молодой человек… – взял себя в руки старик. – Интересный у вас способ посещения…

– Ну, не такой уж молодой, – усмехнулся князь, – недавно за тысячу сто лет перевалило.

– Сколько?! – вздрогнул Сергей Александрович, каким-то образом сразу поняв, что ему говорят правду.

– Сейчас мне тысяча сто восемнадцать лет, – любезно уточнил Игорь. – Разрешите присесть?

– Пожалуйста… – показал на стул хозяин, развернувшись к нему на своем кресле с колесиками.

Немного подумав, он понял, кто «осчастливил» его визитом – один из новых хозяев мира. Странно только, что он так выглядит. И не с таких ли визитов начинаются исчезновения?..

– Нет-нет, вам ничего не угрожает, – поспешил успокоить Сергея Александровича Игорь, отвечая на не высказанный вопрос. – Вы высылки не заслуживаете, не беспокойтесь. У меня действительно есть для вас предложение. Простите, но я некоторое время наблюдал за вами и даже считал из ментала мотивы многих ваших поступков в прошлом.

– Ну и зачем же я вам понадобился? – с любопытством спросил старик.

– Дело в том, что вы один из очень немногих людей, способных стать эмпатами, которые могут контролировать и изменять эгрегориальные связи и связки. За последние двести лет мы нашли таких не более десяти, и тут внезапно в ментале проявляетесь вы, причем в таком возрасте – обычно инициация происходит лет в сорок, ну – пятьдесят.

– Эмпат? – переспросил бывший главный редактор, не совсем понявший, к чему гость употребил этот термин. – Это человек, ощущающий чужие чувства? Верно?

– Не совсем, – покачал головой князь. – То, что вы сказали – нижний уровень развития эмпата, а вот более высокий – эгрегориальный. Вам знакомо понятие эгрегор?

– Да, – подтвердил Сергей Александрович. – Читывал в прошлом Блаватскую и иже с нею, думал, что все это чушь. А вот поди ж ты…

– Многие считают чушью то, с чем лично не сталкивались, – пожал плечами Игорь. – Магию вы ведь тоже считали не существующей, но она есть. – И с этими словами он зажег у себя на руке шар иллюзии, изображающей земной шар. – Смотрите, что сейчас творится в нашем несчастном мире…

И завертевшаяся на его ладони планета начала покрываться неприятно выглядящими пятнами и язвами, от одного вида которых Сергей Александрович ощутил тошноту, было в них что-то настолько чуждое и отвратительное, что он не смог бы даже сформулировать, что именно.

– Что это?.. – с трудом выдавил старик.

– Жестокость, подлость, эгоизм, равнодушие, – с грустной улыбкой пояснил Игорь. – Наши, человеческие. Вас огорчает, что мы действуем очень жестко, но когда организм поражен раковой опухолью, спасти его можно только хирургическим вмешательством. Нашему миру осталось до гибели всего несколько лет. Теперь, правда, ситуация получше, но на месте нацистского и фанатичного мусульманского эгрегора образовались пустоты, которые нужно срочно затягивать, чтобы не возникло сверхстабильности, которая тоже приводит к очень нехорошим последствиям. Позвольте, я передам вам знания прямо в мозг?

– А так можно?! – поразился Сергей Александрович.

– Можно, – с улыбкой кивнул князь.

Затем он встал и приложил старику ладонь ко лбу. Некоторое время после этого Сергей Александрович разбирался в ворохе доставшейся ему информации, удивляясь, как легко ему думается. С молодости, пожалуй, он не мыслил так кристально ясно. Похоже, этот маг что-то с ним сделал, но против такого воздействия старик ничего не имел. Немного осмыслив все, он пришел в ужас – мир действительно находился на грани, на краю пропасти, и привели его к этой пропасти человеческие жадность и эгоизм.

– Я только одного не понимаю, что я могу сделать? – хмуро спросил он через некоторое время. – Понимаете, я очень стар и вскоре умру…

– Если согласитесь, завтра проснетесь молодым, – заверил князь. – Простите, что только в случае согласия, но омоложение довольно энергозатратная процедура, поэтому ее мы применяем только к тем, кто чего-то стоит и готов помогать тянуть бегемота из болота.

– Я готов помочь, – твердо заявил Сергей Александрович, не особо поверив во вторую молодость, хотя в глубине души и надеялся, что это правда.

Зная то, что он знал теперь, старик не смог бы сидеть на месте без дела, совести бы не хватило. Хоть он и был далеко не во всем согласен с новой властью, особенно с методами Палача, но тут уже ничего не поделаешь – он Палач, ему так и должно. Не позавидуешь бедному пареньку, на которого в двадцать два года свалился груз такой страшной ответственности.

– Нам надо всеми силами исправлять эгрегор Земли, – негромко заметил князь. – Воздействовать придется с разных сторон, а главное, не допускать в широкие массы идеи жестокости и индивидуализма. Здесь очень важен вопрос культуры. Помимо работы в эмпатической структуре я хотел бы предложить вам помочь мне создать службу, занимающуюся отсевом книг, песен и фильмов, несущих в себе деструктивные идеи. Да, это цензура, глубоко отвратительная любому русскому интеллигенту, но есть ли другой выход? Знаете, недавно я случайно прочитал фантастический роман, хорошо и талантливо написанный. Но о чем он? О человеке, который постепенно набирает силу, как хомяк стаскивает любые материальные ценности к себе в нору, живет только сам для себя, даже за спасение от гибели женщин и детей берет плату, легко переступает через любого, при этом искренне считая себя нравственным человеком. Вы понимаете, сколько вреда принесет эта книга? Особенно если ее прочитает молодой человек с неустойчивой психикой.

– Понимаю… – покивал Сергей Александрович. – Понимаю… Свобода творчества – это, конечно, хорошо, но такую гадость к людям допускать нельзя.

– А подобных очень много, – вздохнул Игорь. – При этом добрые книги и фильмы изо всех сил затаптывают, осмеивают и так далее. Проклятые атлантские идеи слишком сильно укоренились в общественном бессознательном, нелегко будет выпалывать эти сорняки. Но нужно.

– Нужно, вы правы, – согласился старик.

– Еще один пример хочу привести, – продолжил князь. – Есть книги с хорошими и добрыми главными героями, но окружающий их мир описан с полной безнадежностью, без единого просвета. И после прочтения такой книги у человека опускаются руки. Ведь все бесполезно, никакие усилия ни к чему не приведут и так далее. И это тоже страшно.

Он немного помолчал и добавил:

– Это касаемо книг, а фильмы, несущие заряд ненависти или безнадежности, причинят еще больше вреда, намного больше. Компьютерные игры тоже имеют огромное значение. Нам придется перепроверить буквально весь вал текстов, музыки, игр и всего остального. Прослыть ретроградами и держимордами, но не допустить, чтобы шло дальнейшее развращение людей. Вы знаете, что случится, если мы не справимся…

– Теперь знаю… – поежился Сергей Александрович. – Что ж, я готов работать, не жалея себя.

– Как и все мы… – слабо улыбнулся Игорь. – Добро пожаловать в команду!

С этими словами он поднял левую руку, с пальцев которой сорвалось почти незаметное опаловое облачко и поплыло в сторону старика, ударилось об его грудь и пропало. Тот мгновенно ощутил, как по телу словно пронесся поток чистой воды, омывая все сосуды, вынося куда-то наружу все отмершее и загрубевшее. В этот момент Сергей Александрович поверил, что проснется молодым. Он широко улыбнулся и без опасений ступил следом за Игорем в возникшую перед ними полупрозрачную светящуюся арку.

* * *

Время шло. Мир замер в напряженном ожидании. Внешне все было как будто по-прежнему, но именно как будто. На деле же люди не знали, чего им ждать, и тихо жили своей жизнью, не решаясь бузить, – примеров того, что бузить не стоит, они имели перед глазами достаточно. Не решались выходить на улицы гопники и члены молодежных банд, многие подельники которых на глазах остальных отправились в ад. Это было страшно, по-настоящему страшно, и теперь многие из тех, кто привык добиваться своего насилием, при мысли напасть на кого-то тут же делали в штаны. В некоторых странах впервые за долгие годы стало возможно в любое время суток безопасно ходить по улицам. Даже в негритянских гетто Америки!

Еще веселее дело обстояло с чиновниками. Если таковой пытался получить взятку или откат, то немедленно следовало наказание в виде приступов страшной боли. То же самое происходило, если чиновник не выполнял своих обязанностей или разводил бюрократию. Причем увольняться им запретили под угрозой того же наказания. От них требовалось одно – честно и как следует работать. И чиновникам, как они ни стонали, пришлось на это пойти – испытав нечеловеческую боль два-три раза, никто уже не рисковал снова нарываться на наказание.

Одновременно кто-то занялся поиском энтузиастов любого направления, предоставляя им все возможности заниматься любимым делом – от финансирования до необходимого оборудования и помещений. Естественно, это не касалось энтузиастов извращений и прочей мерзости. Из-под сукна доставались проекты талантливых изобретателей, похороненные из-за того, что мешали прибылям корпораций. Теперь же корпорации не решали ничего, их бывшие владельцы и директора «отдыхали» на шипах черных деревьев, искупая свою вину.

А уж что началось, когда русский президент объявил о скорой колонизации нескольких планет, поскольку ученые МГУ сумели создать установку, открывающую порталы небольшого размера в неизвестные, но пригодные для жизни миры! Мечтавших о космосе в мире хватало, и они толпами повалили в Россию, надеясь пройти отбор и оказаться среди первых колонистов. И отбор был жесточайший! Через некоторое время стало известно, что две экспедиции отправились через порталы на планеты, названные Радугой и Амальтеей, в честь произведений писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. Весь мир, затаив дыхание, следил за репортажами оттуда, ведь унести с собой члены экспедиций смогли совсем немного – порталы были невелики, всего полтора метра в диаметре, даже входить в них приходилось согнувшись в три погибели. О приключениях колонистов можно было бы написать целые эпопеи. А когда, напоровшись на хищника, похожего на шерстистую змею на ножках, погиб геолог на Амальтее, на Земле объявили всепланетный траур.

Еще кое-что осталось незамеченным большинством людей. Школы, в которых полностью заменили программы и жестко контролировали учителей, мгновенно увольняя тех, кто решался отступить от заданной линии. Впрочем, то же самое касалось и высших учебных заведений. В них, помимо прочего, начали преподавать этику и логику, а на физико-математических факультетах – не земные математику и физику, а куда более продвинутые. Да и не только их, химии, кибернетики и прочих наук это тоже касалось.

Россия, Индия и Китай спешно приступили к постройке космических кораблей по переданным им беловолосым чертежам. Европе и Америке в этом было отказано как странам чуждой идеологии – а все газеты мира подробно осветили, что такое атлантское мировоззрение идивидуализма и к чему оно привело бы планету всего через несколько лет. Далеко не все поверили, но очень многие задумались, и это было уже немало.

Контроль над интернетом незаметно взяли на себя инопланетные искины, опять же доставленные откуда-то беловолосым. Они начали незаметно изымать из сети контент, пропагандирующий насилие, эгоизм и жестокость, а любого, снова пытавшегося разместить такое, тут же брали на карандаш особые службы, не афиширующие свою деятельность и возникшие, словно сами собой. В первый раз подобных личностей предупреждали, во второй они получали болевой приступ, а если не сдавались, то одним далеко не прекрасным для них утром оказывались в мире, куда сослали нацистов. Жестоко? Да, жестоко, но иного пути не было – слишком мало времени осталось Земле, чтобы жалеть тех, кто толкает ее к гибели.

Любители порнографии и прочих извращений тихо стенали на кухнях об исчезновении близкого им контента из интернета, а он исчез напрочь, даже из их личных компьютеров, – искины постарались, для их производительности земной интернет был чем-то очень маленьким и простым, они были предназначены для контроля куда больших и куда более сложных сетей. Понемногу из доступа исчезали также пропагандирующие насилие и индивидуализм фильмы и книги. Любой, призывающий к ненависти к кому бы то ни было, брался на заметку и предупреждался. Взамен начали издаваться совсем другие книги и сниматься совсем другие фильмы, причем интересные – непризнанных талантов на Земле всегда хватало, а теперь тем из них, кто пытался моделировать гуманные отношения между людьми и общества, основанные на доброте, был дан зеленый свет. Под контроль постепенно взяли все издательства, кино и музыкальные студии мира.

Четыре старых безопасника в отсутствие главы иерархии Равновесия на удивление хорошо руководили ею – иерархия расширялась с каждым днем все больше, охватывая собой буквально все стороны жизни мира. За какие-то четыре месяца все на Земле изменилось кардинально. Да, как ни странно, майор Алексеев не давал о себе знать уже столько времени, и те, кто был в курсе ситуации, включая Палача, склонялись к мысли, что его группа в полном составе погибла. Доступа в параллельные реальности все так же не было – стоял непреодолимый даже для Плетущего Путь барьер, и информации о подобных барьерах в ментале не имелось.

На всякий случай планету окружили сигнальными плетениями, которые в случае вторжения на нее гостей извне сразу же дадут об этом знать. Игорь с Гуеном не сомневались, что вторжение будет – перекрыл же кто-то дорогу! – и надеялись, что это не окажется сверхсущность. С ней на равных может потягаться только Палач, да и то сомнительно – все зависит от того, насколько стара и сильна эта сверхсущность.

Единственную странность заметил Гуен, причем сообщать об этой странности своему сюзерену не стал. Почему? Да, наверное, потому, что уж больно походила энергетика барьера на энергетику самого Палача. Что-то в них было родственное, но что именно – определить монах не сумел. Однако ему казалось, что за происходящим на Земле кто-то внимательно наблюдает, причем кто-то почти всемогущий. Так ли это, он не знал, но предпочел о своих подозрениях умолчать.

10

Михаил неторопливо прохаживался по уютной гостиной выделенных незваным гостям апартаментов, слегка нервничая по поводу решения хозяев, которое те вскоре обещали огласить. Уже третьи сутки отряд «гостил» в неизвестном мире, даже историю которого выяснить не удалось – ментал был наглухо перекрыт, словно вокруг здания, в котором находились апартаменты, имелся некий пузырь, не позволяющий ни одного ментального воздействия вообще. Впрочем, возможно это именно так и было, и здание как раз предназначалось для содержания пленных магов, не позволяя тем ничего предпринять.

За прошедшие дни майор весь извелся, но, конечно, не показывал своего состояния подчиненным, внешне оставаясь невозмутимым. Воины Пути почти все время медитировали, а Иван Трофимович общался с Коляном, о чем-то расспрашивая того. Кстати, что удивило Михаила, для оборванца местные принесли странную одежду, напоминающую черный кафтан, украшенный золотым шитьем, и настойчиво попросили переодеться. Они вообще смотрели на магаданца с непередаваемым изумлением, словно видели перед собой призрака. Видимо, он кого-то напоминал, кого-то очень хорошо местным знакомого.

Внезапно по сознанию прокатилась холодная волна, и Михаил ощутил снятие защитного полога. С этого момента гости получили возможность снова войти в ментал и получить информацию о мире, в котором оказались. Майор переглянулся с Сахиром – оба сразу поняли, что случившееся о многом говорит, по крайней мере, о том, что к ним теперь относятся совсем иначе, чем прежде. Видимо, проверили слова Михаила и удостоверились в их правдивости. Теперь осталось только ждать, но не без толку – стоило ознакомиться, наконец, с историей этого мира и выяснить, насколько она отличается от привычной.

Некоторое время воины Пути и старый волхв провели в медитации, считывая информацию. Михаил с его людьми предпочли оставить это дело им – сами они в ментале ориентировались еще довольно плохо, опыта не хватало. Прошло около десяти минут, и Иван Трофимович открыл глаза.

– Ну и дела… – прогудел он. – Не думал, что оно так бывает…

– Не томите, рассказывайте! – загорелись любопытством глаза Михаила.

– Сейчас… – Волхв огладил свою бороду и похмыкал, удивленно покачивая головой. – Здесь история еще с X-го столетия иначе пошла. Местным повезло, их иерархии занимались тем, чем заповедано, а не к власти стремились. Владимир здесь не принял христианство, а остался верным богам отцов! Не было насильного крещения Руси, не было преследования волхвов! Мало того, Владимиру иерархи подсказали не разбивать княжество на уделы, и к концу жизни он он короновался, став царем, а не князем. После этого Русь начала расширяться и усиливаться с каждым годом. Западные рыцарские ордена несколько раз устраивали крестовые походы на языческое царство, но каждый раз были больно биты. К тринадцатому столетию все славянские земли, включая Новгород и Карелию, объединились под рукой русского царя, и монгольское нашествие Русь встретила во всеоружии, разгромив врага наголову. В ответ русские войска, к тому времени ставшие, первыми в Европе, регулярными, без особой спешки двинулись на восток. Еще через триста лет они достигли берегов Тихого океана. Одновременно Русь присоединила к себе германские земли и захватила Османскую империю, невзирая на всю силу той, – турки были разгромлены за каких-то двадцать лет.

– И проливы стали русскими? – оживился Михаил.

– И проливы, – с улыбкой подтвердил Иван Трофимович. – И не только проливы, но и Балканский полуостров, а через пятьдесят лет и Апеннинский. В итоге Греция и Италия не образовались. К пятнадцатому столетию Русь являлась наиболее развитым государством мира, все население было грамотным – начальное образование стало бесплатным и обязательным для всех. На этом настояла светлая иерархия, стоявшая за русскими царями. Она же помогла создать в стране очень эффективную систему управления, контролируемую магами. Также на всей территории царства проводилась успешная политика ассимиляции, растворяющая в себе народы и племена, как сахар в кипятке. Через двести-триста лет после завоевания местные жители уже думали по-русски, считая русский родным языком. И воспринимали русскую культуру, как свою.

– Правильно, – кивнул майор. – Не то, что у нас. Как вспомню хохлов и прибалтов с их «мовами»… – он поморщился. – В Союзе сами себе вырастили головную боль, поддерживая национальные языки.

– В общем, к началу двадцатого столетия реальных противников у Руси в мире не осталось, – продолжил Иван Трофимович. – Христианство так и не стало реальной силой, волхвы не допускали его усиления, поняв, что таится в этой страшненькой религии. Рим давно являлся русским городом, и Папу со всей его камарильей погнали оттуда поганой метлой. Англия осталась небольшим островным государством, так и не став империей. Соединенные Штаты не возникли, на их территории располагались колонии Руси и Израиля – да-да, не удивляйтесь, именно Израиля, в четырнадцатом столетии при помощи русских, которым это зачем-то понадобилось, евреи создали свою страну со столицей в Иерусалиме и начали быстро расширяться на юг и восток. К двадцатому столетию они владели всем Ближним Востоком, Австралией, Океанией и половиной Африки. Мусульманство сильным тоже не стало, его исповедуют несколько полудиких бедуинских племен, и это все.

– Да, историю этого мира стоило бы изучить подробно, – задумчиво произнес Михаил. – А что у них сейчас?

– Вышли в космос и освоили пояс астероидов. В последние годы Русь, Израиль и Араланское Царство, расположенное в Южной Америке, строят огромные ковчеги с субсветовыми двигателями для первого межзвездного полета к Альфе Центавра. Этот мир намного добрее и лучше нашего, он солидарен и справедлив, люди здесь – братья, а не волки друг другу. Могу только низко поклониться местным иерархиям! У них уже есть эмпатические структуры, они явно ведут свой мир к Переходу. И доведут, думаю.

– Благодарю за лестное мнение, – заставил их обернуться чей-то голос. – Мы действительно надеемся, что сумеем добиться Перехода в течение лет пятисот, возможно тысячи, но это только надежда. Уверенности пока нет.

В дверях стоял Епифан и с интересом смотрел на гостей.

– Добрый день! – слегка поклонился Михаил. – Вы проверили наши слова?

– Проверили, – помрачнел архимаг. – Те, кого вы называли бильдербергцами, действительно духовные наследники атлантов, причем их маги высшего посвящения являются одновременно атлантскими жрецами. И последних довольно много, вам придется очень постараться, чтобы найти всех. Приношу свои извинения, но во время ментального допроса у мага вне категорий Роберта Хайчдауна выгорел мозг, он использовал какую-то неизвестную нам защиту, которая, однако, не успела помешать полностью считать его память, сработав с опозданием. Вся полученная нами информация будет передана вам, уважаемый Михаил сын Александра. Остальные беглецы также будут отданы в ваши руки. Однако есть одна неприятность…

Он немного помолчал, затем почти неслышно сказал:

– Наши миры находятся в разных временных потоках, и за три дня здесь на вашей Земле прошло более полугода. Плюс еще одно…

– Что? – насторожился Михаил.

– Простите, но о появлении в ближайшем конгломерате миров неопытного Палача мы сообщили через Сеть Безумным Бардам[13], с которыми имеем одностороннюю связь. То есть мы что-либо сообщаем, а они, если сочтут нужным, отвечают. На сей раз они отозвались почти сразу и тут же перекрыли возможность межмировых переходов между параллельными реальностями. Также попросили придержать вас немного. Думаю, вы понимаете, что Контролирующим не отказывают…

– Понимаю, – согласился Михаил. – А теперь?

– Кое-кто хочет с вами встретиться. Он только что прибыл.

С этими словами Епифан отошел в сторону, и в дверях появился высокий человек с распущенными длинными волосами, в котором Михаил с немалым облегчением узнал Палача – бледное лицо, белый плащ и узкие черные очки говорили сами за себя. Но в то же мгновение насторожился – этот Плетущий был неуловимо другим, он казался куда старше, чем Андрей, не молодым человеком, а зрелым мужчиной, причем многое прошедшим зрелым мужчиной. И куда более жестким, чем знакомый им Палач.

– Мое имя Эрик, – негромко произнес Плетущий. – Дошедшие до меня новости оказались таковы, что я вынужден был бросить все свои дела и отправиться сюда. Правда ли, что мой молодой коллега судит людей?

– Правда, – вынужден был признать Михаил.

– Идиот… – буквально прошипел Палач. – Какой идиот… Ты, насколько я понимаю, глава иерархии Равновесия?

– Да, – подтвердил майор, – но еще очень неопытный.

– Дело наживное, – отмахнулся Эрик. – Скоро отправимся к вам, посмотрим, что вы там наворотили и можно ли хоть как-то исправить ситуацию. – Затем он повернулся к Сахиру. – Воин Пути?

– Да, Повелитель, – низко поклонился тот.

– Позволишь считать твою память?

– Конечно. Считывайте.

Палач несколько мгновений стоял молча, потом задумчиво хмыкнул и негромко сказал:

– Интересный у вас старший. Как этот ваш Гуен ухитрился бессмертие себе отхватить, хотел бы я знать. Ладно, сам спрошу. А вот вашему Плетущему я еще скажу пару ласковых. Додумался тоже, дебил малолетний! Чем он хоть мотивировал сделанное?

– Вот этим, – отозвался воин Пути, и перед ним возникла в воздухе туманная сфера, иллюстрирующая состояние эгрегора Земли.

– Ах вон оно что… – задумчиво протянул Эрик. – Тогда хотя бы понять можно. Но он ошибся, не те методы воздействия использовал. Не делается это так. Ладно, впрочем, потом обсудим. Готовьтесь, уходим в ваш мир прямо отсюда. Только местные у вас еще кое-что спросить хотели.

Он вошел в гостиную и стал у стены, одного за другим внимательно осматривая каждого из землян, и каждому же от его пронизывающего взгляда, четко ощутимого, невзирая на черные очки, становилось не по себе. Разве что Колян не обратил на Палача никакого внимания, о чем-то напряженно размышляя, что было понятно по его сосредоточенному виду.

Внутрь вошел Епифан в сопровождении двух магов в красных камзолах. Они решительно направились к Ивану Трофимовичу и Коляну.

– Простите, – обратился архимаг к последнему. – Вы, насколько я знаю, не из того мира, что остальные?

– Нет… – неохотно проворчал магаданец, подозрительно посмотрев на говорившего. – А чего?

– Вы собираетесь возвращаться домой?

– Не! Чего там делать? У меня узкоглазые всю семью перерезали!

– Не желаете остаться у нас? – подался вперед Епифан, у него был такой вид, словно от ответа Коляна зависело что-то очень важное.

– А для чего я вам? – еще подозрительнее прищурился тот.

– Вот-вот, и я хотел бы это знать, – вмешался в разговор Иван Трофимович. – Я, конечно, ощутил подсказку богов, что парня надо взять с собой, но зачем?

– Есть причина, – недовольно произнес архимаг.

– Какая? – требовательно спросил волхв.

– Сейчас объясню, – тяжело вздохнул Епифан, поняв, что рассказать все равно придется. – Дело в том, что вы, уважаемый Колян, генетически идентичны недавно трагически погибшему последнему царю из рода Рюриковичей. Он не оставил потомков, и мы думали, что придется менять династию, чего очень бы не хотелось. Но в этот момент появляетесь вы. Наверное, вы помните, с каким изумлением мы смотрели на вас во время первой встречи. Нас поразило ваше невероятное сходство с погибшим – одно лицо. Однако требовалось убедиться, и мы, пока вы спали, взяли вашу кровь на анализ. Простите за это, но иначе поступить мы права не имели.

– И что? – подался вперед Иван Трофимович.

– Девяносто восемь процентов совпадения, что очень много. Сами вы, уважаемый Колян, стать царем, конечно, не сможете – вы не маг, поэтому не сумеете активировать амулеты власти, однако ваш сын, особенно от тщательно подобранной матери хороших кровей, вполне сможет. Мы предлагаем вам остаться у нас, жениться на двух-трех красивых девушках и жить в свое удовольствие. В княжеское достоинство мы вас возведем.

– Да уж… – потряс головой волхв, никак не ждавший такого.

– Ничо себе… – полезли на лоб глаза Коляна. – Я – князь?! Обалдеть…

Немного подумав, он резко кивнул, соглашаясь, поскольку терять бедняге действительно было нечего. Что ждало его на Земле Михаила, бывший докер не знал, а тут такое предлагают.

– Вот, значит, зачем мы его сюда привели… – проворчал себе под нос Иван Трофимович. – Боги порой странно шутят…

– Это еще не странно, – улыбнулся Епифан. – Я бы мог вам рассказать несколько куда более странных случаев, но не стану. Мы очень благодарны за то, что вы привели к нам князя крови Рюриковичей, и хотели бы отблагодарить.

Он протянул руку, в которую неслышно возникший из темноты служка вложил что-то длинное.

– Возьмите! – Архимаг протянул волхву массивный резной посох, украшенный ликом Перуна. – Так вышло, что в нашем мире лесных волхвов нет уже больше пятисот лет. Этот посох принадлежал Никанору Ланскому, последнему великому волхву.

– Благодарю! – Иван Трофимович принял подарок и вслушался в него. – Да он же наполнен силой Жизни! С его помощью, наверное, пустыню Сахара или Каракумы озеленить можно…

Тем временем попрощавшегося с остальными Коляна увели два безмолвных стража в зеркальных черных кольчугах. Волхв на прощание пожелал ему удачи, на что тот поклонился и поблагодарил за все. А затем ушел. Иван Трофимович же продолжил изучать посох, изумляясь невероятной искусности плетений, лежащих в его основе. Ему давно не хватало такого инструмента, но сам сделать что-либо подобное он был не в состоянии.

– Вы готовы? – подошел к землянам Эрик, стоило только местным магам привести главу светлой иерархии с подельниками и выживших бильдербергцев, все они были в антимагических браслетах и уныло молчали.

– Да, – ответил за всех Михаил.

Палач больше ничего не сказал, он пошевелил пальцами в воздухе, в глазах майора на мгновение потемнело, и он оказался в знакомом уже зале совещаний Обители. Рядом стояли все остальные, включая пленников.

* * *

Гуен негромко рассказывал о происшедшем за последние дни. Дела шли на первый взгляд неплохо, все больше и больше молодых землян включалось в процесс колонизации других миров, отдаваясь ему со всем энтузиазмом молодости. Впрочем, и на Земле хватало дел. Новые технологии с каждым днем все сильнее внедрялись в жизнь планеты. Никого уже не удивляли полупрозрачные капли флаеров в воздухе, беспроводная передача электроэнергии и атмосферное электричество, добываемое при помощи особым образом расположенных воздушных шаров, стали привычными. Новые города и поселки в прежде безлюдных местах росли как грибы после дождя. Нанозародыши зданий уже производили четыре завода – в России, Америке, Австралии и Южной Африке. Причем частная собственность на новые средства производства была строго запрещена, все принадлежало либо государству, либо кооперативам, в которых прибыль распределялась поровну между участниками.

Постепенно выстраивалась новая система управления, она уже работала довольно устойчиво, но все еще оставалась вертикалью власти, до горизонтального общества было очень далеко. Но имелись и отрицательные стороны – чиновники все же нашли способ саботировать новые начинания и не получать наказания. Они стали разделять проекты на не слишком связанные между собой отдельные мероприятия, поручая каждое отдельной группе, но не обеспечивая взаимодействия между ними, из-за чего многое начало буксовать. Верхушке иерархии Равновесия не сразу удалось разобраться в происходящем, после чего пришлось просить Палача изменить параметры следящего плетения, чтобы не предоставлять чиновничьей братии возможности нагадить – а те мечтали об этом истово, всей душой ненавидя новую власть, лишившую их возможности воровать.

Не во всех странах дела обстояли одинаково. Хуже всего было в Канаде, Бразилии и Австралии, где жизнь словно замерла – в колонизации от них участвовали только энтузиасты-одиночки, да и тех было совсем немного. В остальном же эти страны как будто впали в спячку, стараясь не обращать внимания на происходящее в мире, даже их пресса умалчивала о многом.

Африку пока вообще пришлось оставить в покое, разве что удалось прекратить там насилие, что вызвало глухой ропот местного населения, именно насилием привыкшего решать все свои проблемы.

– Меня больше всего беспокоит сейчас Австралия, – закончил рассказ Гуен. – Она ближе других стран к суперстабильности, никто не хочет ничего менять, и это очень настораживает. Вполне возможно, что там действуют эмиссары Единого, хотя ни одно, даже самое тщательное сканирование их не выявляет. Я…

Его прервал звук лопнувшей струны, и в углу зала совещаний возникла группа людей. Окутавшиеся защитными полями Игорь с Гуеном едва не атаковали их, но в последний момент узнали майора Алексеева. А вот затем они обратили внимание на то, кто стоит посредине, и ошарашено обернулись, увидев медленно встающего из-за стола Палача. Снова посмотрели на группу Михаила, и каждому захотелось протереть глаза, чтобы избавиться от наваждения – посреди бойцов стоял другой Палач. Только через несколько мгновений стало ясно, что действительно другой, он чем-то неуловимым отличался от Андрея, казался старше и сильнее.

– Мое имя – Эрик, – представился гость.

– Андрей…

– Что же ты натворил, глупый мальчишка?..

– А что я натворил? Я спасал родной мир, как мог!

– Идиот! – констатировал Эрик. – Ты не имел права судить людей! Вообще! Так какого же хрена?!!

– Мне требовалось очистить эгрегор Земли! – отрезал Андрей.

– Только ты забыл об одном. Людям, в отличие от тебя и меня, дано право выбора. Они сами выбирают, какими им быть. Иерархии могут подтолкнуть, и только. А дальше люди сами. Но сами и несут ответственность.

– Здесь почти не работал закон Воздаяния. Так о какой ответственности речь? Было почти создано либертарианское общество абсолютных эгоистов. Я уже не говорю о нацистах и фанатиках!

– Идиот, – повторил Эрик. – Кто был за все ответственным? Вот они! – Он показал на понурого главу светлой иерархии. – Их ты и должен был наказывать, а людьми должна заниматься иерархия Равновесия. Ни в коем случае не ты! Если бы выселение нацистов провел Михаил, то я и слова бы не сказал, он в своем праве, но ты такого права не имел. Неужели ты не понимаешь, что сущности нашего порядка имеют массу ограничений не просто так? Если тебя отсюда срочно не убрать, то законы мироздания вскоре сведут ситуацию к обратной от желаемого. Здесь еще не начали возникать зоны сверхстабильности?

– Начали, – хмуро подтвердил Гуен.

– Вот тебе и ответ. Ты почти довел ситуацию до прихода Единого, чтоб ему тысячу лет икалось. Ты разодрал цельный эгрегор планеты на отдельные зоны, мало связанные друг с другом. Да, нацисты – мразь, но они возникли на Земле не просто так, а как ответ эгрегора на определенные вызовы. Теперь возвращать их, как и фанатиков с либералами, поздно, обратно в эгрегор их уже никак не встроишь. Неужели ты даже не попытался смоделировать, что может вырасти из нынешней ситуации?

– Но ведь ситуация нормализуется, мы направили энергию молодежи на колонизацию других планет, внедрили множество новых технологий, снова объединили русский эгрегор… – растерянно произнес Андрей.

– Идиот, – в третий раз с безнадежностью в голосе повторил Эрик. – Знаешь, сейчас мне чисто по-человечески хочется дать тебе в морду. Ты же получил все знания Плетущих! Так почему ты их не применяешь? Почему не моделируешь ситуацию? А? Ты чем вообще думал? Как тебе вообще в голову пришло выдрать их эгрегора целые группы населения? Неужели непонятно, что в мире то или иное существует не просто так? Люди сами должны все понять и пройти собственный путь. Да, если они не опомнятся и превратятся в бездушных, тогда приходит кто-то из нас для стерилизации планеты. Но только тогда! Не раньше! А если раньше, то судить ты должен тех, кто людей к созданию Серой Пирамиды подтолкнул, то есть иерархов и покровителей. Тех, кто выше людей. Последними в случае Суда, как я уже говорил, занимается иерархия Равновесия, но ни в коем случае не Палач. Мы слишком сильны для этого. Ты хотел спасти родную планету? Так вот – ты ее почти погубил! Смотри.

Движением ладони Эрик создал иллюзию, показывающую нынешнее состояние Земли, а затем начал демонстрировать, к чему все придет через месяц, через год, через десятилетие и столетие. Всего лишь через двадцать лет ошметки разорванного эгрегора окончательно обособились, а многие из них и вообще окостенели. Между народами планеты воцарилось полнейшее непонимание и неприятие друг друга. Войн не было, страх перед Палачом не давал воевать, но ненависть от этого только возрастала. К тому времени иерархия Равновесия должна была уже распасться, она редко существовала больше тридцати лет после ухода Плетущего. С каждым десятилетием ситуация усугублялась, а через сто двадцать лет развитие окончательно прекратилось, и в мир пришел Единый, чтобы пожрать его. Вскоре земляне потеряли души, став очередной язвой мироздания, которая лечилась только хирургическим путем. Еще через столетие на Землю явился другой Палач и стерилизовал планету.

– Теперь понял, что ты наделал? – глухо спросил Эрик.

– Но ведь ситуация и так была страшна! – возмутился Андрей. – Не зря же я появился! Мир позвал на помощь!

– Все верно. Но ты, вместо того чтобы помочь ему, начал удовлетворять свои желания о наказании тех, кого считал подонками. Ты обязан был найти и уничтожить духовных наследников атлантов, по вине которых ситуация и пришла к подобному. Да еще до смерти напугать вот этого дурака, плясавшего под их дудку! – Палец Эрика указал на вскинувшегося было и тут же снова понурившегося Альвена Тарха, окончательно в этот момент осознавшего, что всю свою жизнь он шел не к той цели. – Вместо того, чтобы занимался тем, чем должны заниматься светлые! А что сделал ты? Ты начал рвать на куски эгрегор планеты, высылая целые категории людей, и при этом напрочь забыл об истинных виновниках, позволив им сбежать. Только потом тебе напомнили, и ты отправил вслед за беглецами Михаила, который, как глава иерархии Равновесия, Землю покидать на такой срок вообще не должен был. Я прав?

– Прав… – опустил голову Андрей. – И что теперь делать?

– Уходить тебе отсюда надо, как можно быстрее. Ты и так слишком много натворил. А планету спасти могут только Безумные Барды, к которым мы с тобой сейчас и отправимся – только Контроль сможет кое-как сшить настолько разодранный эгрегор.

– А как быть с горизонтальным обществом, которое мы начали строить? – хмуро поинтересовался Андрей.

– Такое общество люди должны построить самостоятельно, и только самостоятельно, – пояснил Эрик. – У Сталина это могло получиться, если бы не иерархии. У тебя – нет. Даже если бы вы его построили, оно бы было искусственным, а значит, недолговечным. Вспомни о праве выбора! Люди должны сами прийти к тому, чтобы стать добрыми. Если их заставляют становиться таковыми, то ничего хорошего из этого не получится. И как только фактор принуждения исчезнет, как все вернется на круги своя, а то и хуже – откат может отбросить общество чуть ли не в средневековье.

– Значит, все было зря?

– Отнюдь. Ты помог возникнуть на удивление действенной и живучей иерархии Равновесия, которая сможет от многого уберечь мир, особенно если ей будут помогать иерархии Света и Тьмы. Ты ведь будешь помогать? – обратился он к Альвену.

– Да, Повелитель… – хмуро отозвался тот. – Я понял, что избрал неправильный путь…

– Дай-то Бог… – покачал головой Палач. – Дай-то Бог…

Немного помолчав, он повернулся к майору и сказал:

– Михаил, все дальнейшее ложится на тебя. Мы с Андреем уходим к Бардам, чтобы привести их сюда. Но не думаю, что Контролирующие явятся слишком быстро, через месяц-другой, наверное. Или даже позже. Твоей задачей будет снова увести иерархии в тень, люди не должны о вас знать. Через несколько поколений история о появлении Палача должна превратиться в страшную сказку. Не надо действовать явно. Могу дать один совет – не спеша растите молодых, аккуратно подбрасывая им идеи солидарного общества через книги, фильмы, игры и песни. Они сами должны захотеть его построить. Сами! И только в этом случае у них когда-нибудь появится шанс на Переход. Всех остальных прошу помочь Михаилу всем, чем сможете.

– Можно мне попрощаться с друзьями и кровными братьями? – хмуро спросил Андрей.

– Иди, – пожал плечами Эрик. – Но не слишком задерживайся, ученик, – найти Бардов будет непросто, эти чертовы бродяги где только не шляются. А потом я начну учить тебя думать перед тем, как бросаться с головой в омут.

Прошло полчаса, и два Палача медленно растворились в воздухе. Михаил довольно долго смотрел на место, где они только что стояли, а затем встряхнулся, обвел взглядом Игоря, Гуена, Ториса и Альвена, после чего негромко сказал:

– Пошли, что ли? У нас слишком много работы…

Эпилог

Небольшая, покрытая облаками планета медленно летела в пространстве, постепенно восстанавливаясь после случившегося. Не так давно побывавший на ней Безумный Бард не только сделал цельным разорванный эгрегор, он вообще добился невозможного – подменил в общественном бессознательном одну идею другой, и теперь земляне искренне верили, что к ним прилетал инопланетный корабль, атаковавший планету, но доблестные русская и американская армии сумели справиться с агрессорами, захватив даже сам чужой звездолет. Поэтому никто не удивлялся новым технологиям, порталам в другие миры, нанозародышам, из которых вырастали целые города, флаерам и многому другому. Только кое-кому иногда вдруг вспоминалась странная кличка – беловолосый, но кто это, не смог понять ни один человек – Бард поработал над земным эгрегором очень качественно.

Планета жила новой жизнью, готовилась выйти в большой космос – три корабля с гипердвигателем были уже построены, на них набирали экипажи, и на одно место претендовали тысячи энтузиастов.

Единственным человеком, которому позволили помнить правду, был русский президент, но он делиться ею ни с кем не собирался, незачем, да и не поверит никто. А с иерархией Равновесия и Конклавом Неприсоединившихся он работал напрямую, в отличие от всех остальных.

Будущее надвигалось на небольшую планету, жители которой стремились вырваться из колыбели и посмотреть на большой мир.

И этот большой мир ждал их.

Примечания

1

Алеан – амулет пустоты, получить его можно только из рук Палача (Плетущего или Мастера Пути). Он позволяет своему обладателю мгновенно перемещаться не только в пределах одной планеты, но и, при определенной сноровке, между мирами ближнего конгломерата. Подробно описан в романе И. Эльтерруса «Вера изгоев». (прим. автора)

(обратно)

2

Эгре́гор (от др.-греч. Ἐγρήγορος «бодрствующий») – в оккультных и новых (нетрадиционных) религиозных движениях – «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями группы (общности) людей и обретающий самостоятельное бытие; душа вещи (реликвии). (прим. ред.)

(обратно)

3

Зонирование – включение либо системами Контроля, либо экспедицией зонирования (ее высшими эмпатами) какого-либо мира в свой эгрегор, а, соответственно, и государство, затем преобразование этого мира согласно собственным меркам. Последнее относится только к экспедициям зонирования, системы Контроля включают миры в наиболее подходящие им ментально, идеологически и эмоционально конклавы. Иначе говоря, наиболее толерантные к эгрегору данного мира.

(обратно)

4

Гаввах – энергия боли, отчаяния и смерти (Д. Андреев «Роза мира»). (Прим. автора)

(обратно)

5

ЖЖ – живой журнал, одна из первых социальных сетей. (Прим. автора)

(обратно)

6

Пентотал натрия (суперпентотал) – сыворотка правды. (Прим. автора)

(обратно)

7

Ре́днеки (англ. rednecks, буквально – «красношеие») – жаргонное название белых фермеров, жителей сельской глубинки США, вначале преимущественно юга, а затем и области при горной системе Аппалачи. Примерно соответствует русскому «деревенщина», но в оригинале может применяться и как ругательное слово наподобие русских «жлоб», «быдло», и как гордое самоназвание.

(обратно)

8

Организация мусульманских фанатиков, запрещена на территории РФ.

(обратно)

9

Шрайк (англ. Shrike, букв. Сорокопут) – вымышленный фантастический персонаж тетралогии «Песни Гипериона» Дэна Симмонса. (Прим. автора)

(обратно)

10

Макошь (Мокошь) – богиня судьбы и магии у славян. (Прим. автора)

(обратно)

11

Искин – искусственный интеллект. (аббрев. прим. автора)

(обратно)

12

По некоторым источникам, эти слова принадлежат древнееврейскому мудрецу Гилелю, правильнее с иврита – Хиллелю («Краткая Еврейская Энциклопедия», 1999). В русскоязычной литературе чаще всего пишут или Гилель или Хилель. По смыслу – «Славящий (Бога)». (прим. автора)

(обратно)

13

Безумные Барды – система Контроля. Использует для работы с Сетью звуковую модель восприятия, работает по двум специфическим схемам входа в Сеть (кратковременный и долговременный), оперирует двумя основными схемами понятий – созвучные и несозвучные мелодические построения. Основной функцией Безумных Бардов является контроль и стабилизация взаимодействий между мирами своей зоны. Подробно описаны в книге И. Эльтерруса «Замок на краю Бездны». (Прим. автора)

(обратно)

Оглавление

Пролог

Нить становления

  1

  2

  3

  4

  5

  6

Нить осознания

  1

  2

  3

  4

Нить изменения

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg