«Второе пришествие»

Второе пришествие (fb2) - Второе пришествие [СИ] (Брат во Христе - 2) 2378K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Анатольевич Панченко

Брат во Христе: Второе пришествие

Глава 1

Кровососущая тварь была где–то рядом. Примерялась к жертве, желая вонзить в неё свое жало с первой попытки. Рэб звериным чутьем определил, с какой стороны ждать нападения и затаился. Тварь решилась. Ультразвуковой фон её присутствия сменился полной тишиной.

Рэб звонко шлепнул себя по уху и проснулся. Включил лампу. На ладони остался след убитого комара. В открытом окне ветер мирно шевелил шторку и доносил с улицы стрекот сверчков. Рэб ухмыльнулся. Мгновение назад, во сне, он чувствовал себя зверем, готовым к схватке. Чертов Улей прописал свой код в ДНК, интерпретируя все что угодно, от сна до грозового раската, через призму странного мира.

Адреналиновый выброс заставил сердце учащенно колотиться. Рэб встал, прошёл на кухню и поставил чайник. Пока он грелся, вышел на крыльцо. На дворе стояло жаркое оренбургское лето. В июле даже ночью не чувствовалось свежести. На короткое время перед рассветом становилось прохладнее, чтобы дать всему живому передышку перед следующими знойными сутками. Даже ветер в этих местах не приносил облегчения, только обжигал и сушил кожу.

Местные, казалось, не замечали суровости степного климата, каждый день в большом количестве приходили на набережную, гуляли, смеялись, фотографировались, покупали мороженое, катались на гироскутерах и велорикшах. Рэб вздохнул, представив, какая тяжкая участь ждёт жителей этого города. Он был уверен, что они этого не заслуживали.

В окнах спальни старухи, сдававшей ему «летнюю кухню», зажёгся свет. Бабке не спалось. Скорая приезжала к ней по нескольку раз в месяц, как правило, по ночам. Рэб был уверен, что доводили её до предынфарктного состояния собственные мысли, которым она предавалась во время бессонницы. Единственный сынок, алкоголик, жулик, не вылезающий из тюрем, мотал нервы матери. Между отсидками, пытался наложить лапы на имущество матери и пустить её по миру. Вряд ли старушка выдержала бы такой удар. Рэбу даже пришлось её защитить однажды от наглого отпрыска. Несмотря на то, что он больше не был мутантом, где–то внутри он все ещё ощущал себя им. Одного удара хватило, чтобы отправить сынка в долгий нокаут. После этого наглец не появлялся, но изводил мать звонками.

Рэб глубоко вдохнул ночной воздух, напоённый запахом остывающего дерева, железа и сушеной травы. На плите засвистел чайник. Рэб вернулся в свое жилище. Сердце успокоилось, но томление в душе осталось. Томление по состоянию зверя, в которое он перенёсся во сне. Примитивное, но ясное и такое понятное и даже желанное. Рэб считал, что он превратился в адреналинового наркомана, снимающего потребность в естественном наркотике через схватку с мутантами Улья.

Будь сейчас у него связь с его друзьями из «Затерянного мира», они здорово бы удивились тому, что ему удалось вернуться на Землю, и категорически не поняли бы его желания вернуться назад. А Рэб каждый миг своей жизни мечтал об этом, понимая всю противоестественность своих желаний. Улей изменил его полностью, заменил код в спиральной хромосоме ДНК, очистил от черствого налёта душу, заставив её сиять. Не было у Рэба ничего, что могло его держать на Земле. Ни родных, ни близких, ни какого–то вменяемого смысла. И если после указанной Варном даты этот кусок города не провалится в Улей, Рэба ждало темное бессмысленное будущее.

Рэб понемногу готовился к встрече с Ульем. После продажи имущества денег у него было на маленькую войну. На эти деньги он купил списанный «бардак», оплатил его капремонт, переоборудование под свои нужды и поставил на консервацию в арендованном гараже неподалёку. Мобильность и бронированные стены на первое время могли гарантировать ему хоть какой–то шанс не попасть на зуб спешащим в перезагруженный кластер мутантам.

С оружием было сложнее. Огнестрел он мог купить только охотничий, и только гладкоствольный, от которого было много шума и мало пользы. Рэб обошёл округу, но не нашёл ни одной воинской части или нормального отдела полиции. Разжиться нарезным оружием мародёрским способом после перезагрузки ему тоже не светило. Рэб все равно оформил охотничий билет и купил себе магазинное ружье двенадцатого калибра. Выглядело оно серьезно, но Рэб знал, что его заряды возьмут только совсем молодых мутантов. Оставалось надеяться на останавливающий шок тяжелой пули.

Из рессоры от грузовика один умелец изготовил Рэбу настоящий меч, тяжелый с ухватистой рукояткой. Меч срубал молодые деревца без усилий и дарил надежду, что оружие последнего рубежа обороны сможет помочь в случае чего. Рэб сделал запас алкоголя, самую дешёвую водку, на будущие коктейли «живца» из споранов.

Как–то поздно осенью, когда Рэб возился в гараже, в гости заглянул пацанёнок, лет восьми.

— Здрасьте. — Первым поприветствовал он Рэба.

— Здорово.

— У вас, что, танк? — спросил любопытный мальчишка.

— Ну, почти, — Рэб оглядел свою технику. — Это боевая дозорно–разведывательная машина.

— У папки моего джип. Здорооовый, — пацанёнок встал на цыпочки и поднял руки верх, силясь изобразить размер машины. — Он на нем на охоту ездит.

— Так у тебя отец охотник?

— Да. Косулю недавно привёз.

— Так косуль нельзя стрелять. Они же в Красной книге.

— Моему папке можно. Он начальник.

Рэб не стал уточнять, начальником чего был отец мальчишки.

— Много у него оружия?

— Завались. Есть с оптическим прицелом, есть помповые и даже двустволки есть. Мамка говорит ему, что он совсем чокнулся со своими пушками.

— Ну, женщины, они всегда так говорят.

— А вы тоже будете охотиться?

— Собираюсь, но как получится, может быть, просто удирать буду.

Мальчишка хохотнул, но ничего не понял.

— Тебя, как зовут? — спросил Рэб бойкого мальчонку.

— Евсеем, — представился пацан.

— Евсеем, — удивился Рэб тому, как смело родители достали из закромов истории старое забытое имя для своего ребенка. — А где твой дом?

— Вооон тот, в конце улицы, — пацанёнок махнул рукой. — Самый здоровый.

Рэб вышел из гаража, чтобы посмотреть. В конце улицы выделялся своими размерами и глухим высоким забором трехэтажный особняк. Возле дома стоял «Крузак» с лебёдкой, шноркелем и алюминиевыми сэндтреками на крыше.

— Серьезная тачанка у твоего папки, — похвалил Рэб отца мальчишки.

— Откуда хочешь выедет. Хоть через речку, хоть через гору.

— Вижу. Кем он у тебя работает?

— Начальником, я же говорил уже.

— Извини, просто переспросил, — Рэб закрыл гараж. — Ладно, Евсей, приятно было познакомиться, пойду домой.

— Ладно, иди, — разрешил мальчишка. — А когда ты на танке кататься будешь?

— Не знаю, а что?

— Прокатиться хочу. Сфоткаюсь и пацанам в классе покажу. Возьмёшь?

Мальчишка явно не был обучен общению со взрослыми. Непосредственность из него так и лезла. Правда, Рэба это ничуть не смущало.

— Возьму, если папка отпустит.

— Буууу, может не отпустить. Он строгий, особенно когда трезвый.

— Ну, как повезёт. Давай.

— Пока.

Мальчишка побежал домой. Рэб несколько секунд смотрел ему вслед, обдумывая новые факты, будто специально преподнесённые ему судьбой. Этот огромный особняк стоило взять на замётку.

Вскоре произошла встреча с отцом Евсея. Рэб в очередной раз наведывался в свой гараж. Часть патронов он решил хранить в «бардаке», потому что в час пик бегать со всем грузом вряд ли получится.

— Оба–на! Вот это техника! — раздался голос совсем рядом.

Рэб вздрогнул от неожиданности и выглянул из люка мехвода. Перед ним стоял краснолицый мужчина, в шортах, в короткой майке, прикрывающей большой живот только до половины.

— Нахрена он тебе? — беспардонно спросил незнакомец.

— Кто таков? — Не отвечая на вопрос, спросил Рэб.

— Мне сын рассказал, что в этом гараже танк стоит. Я подумал, что у него фантазии детские разыгрались.

— Евсей?

— Ага, мой сын. Меня Валерой зовут?

— Рэ…, в смысле, Анатолий.

— В смысле Анатолий. Скрываешься что ли? — Углы губ у Валеры были опущены вниз, из–за чего его лицо имело презрительное выражение.

— Зачем мне скрываться. Анатолий, могу паспорт показать.

— Я бы глянул, на всякий случай. Без обид, но ты у меня вызываешь подозрение.

— Чем же? — Рэб почувствовал, как внутри него зарождается антипатия к этому наглому красномордому мужику.

— Пока не могу сказать, профессиональное чутье.

— Какая профессия его даёт? — поинтересовался Рэб.

— Я замначальника ФСИН (федеральная служба исправления наказаний).

— Мм, понятно. Не привлекался, — ответил Рэб.

— Это мы проверим, — Валера почесал оголённую часть живота. — Паспорт принеси, сегодня.

— Вы при исполнении? — поинтересовался Рэб.

— Я всегда при исполнении. Не люблю, когда рядом со мной появляются мутные личности. Тебе ничего не грозит, если ты ни в чем не замешан. И на «бардак» документы давай.

Рэб достал свой паспорт, по случаю оказавшийся у него с собой.

— Паспорт держи, сканируй, проверяй на что хочешь, а вот документы на машину не дам. Не твоего профессионального круга обязанности. И не наглей, когда не на работе.

С этими словами он протянул свой паспорт в руки Валере, в мгновение ока ставшему пунцовым. Мужчина молча выхватил паспорт и вышел из гаража. Рэб сплюнул на бетонный пол. Он разозлился на себя за то, что не сдержался. От этих замначальников можно было ждать чего угодно. Пришла идея даже исчезнуть до часа икс, но такой поступок мог навести на него лишние подозрения.

Два дня Рэб жил в дурном настроении и ожидании подлости со стороны государственного человека. В его руках была власть, а Рэбу совсем не хотелось устраивать сейчас бодание с ней. Он, честно признаться, совсем забыл о том, что живёт в мире, где существует понятие гражданских прав и ответственности, и что есть службы, зорко следящие за этим. Рэб ощущал себя временным человеком здесь и потому позволил себе действовать неосмотрительно.

На третий день, рано утром, к калитке подъехал тот самый «крузак». Из него вышел Валера в полной охотничьей экипировке. Рэб не стал дожидаться, когда он войдёт во двор и первым вышел навстречу.

— Здорово, отец Анатолий, — поприветствовал Валера. — Я был уверен, что у тебя другое имя.

— Здорово. Проверил–таки?

— Надо было, сам понимаешь, не потерплю, если на моей улице заведётся уголовник.

Рэб взял из рук мужчины свой паспорт.

— Только мне не понятно, зачем ты бросил церковь, продал все, а теперь живёшь, как монах, с танком?

— Осознал, что не тем занимался всю жизнь. Не тому служил.

— А «бардак», как вписывается в эту концепцию?

— «Бардак» это моё хобби и свобода быть, где хочу.

— Ну, да, пройдёт, где хочешь, и броды искать не надо. Может, сгоняешь с нами на охоту, Как–нибудь?

— Спасибо за предложение, я подумаю.

— Бывай, поп–отшельник.

— Давай, удачной охоты.

У Рэба отлегло от сердца. Не таким уж подлым оказался Валера, и не таким краснолицым, как в прошлый раз. Видать, не с похмелья.

Как–то осенью, ещё до наступления морозов, Рэб выгнал БРДМ из гаража и спустился к берегу Урала, чтобы проверить свою машину на плаву. Нашёл подходящий бережок, чтобы не совсем пляж, но и не обрыв, и нырнул с него в реку. Тяжелая машина ушла носом под воду, пропустив её во все лючки, но всплыла и даже поплыла, разгоняемая водомётным движителем. На противоположный берег «бардак» спокойно выбрался по илистому дну. Рэб погонял его по пойме реки, распугав спящих бомжей в самодельной палатке.

Машиной остался доволен. Воды за время переправы она набрала немного. Если бы Рэб предварительно хорошо подготовился, смазав солидолом все ответственные за протекание лючки и дверки, то её могло бы и совсем не быть. Откапиталенный дизель тянул хорошо, гидравлика работала, коробка с хрустом, но переключалась. Возможно, ему было непривычно пользоваться ей из–за того, что первые передачи не были синхронизированы и требовали двойного выжима сцепления для переключения. Все, что Рэбу хотелось от этой машины — имелось, а именно, броня и проходимость.

По возвращении в гараж, Рэб снова наткнулся на Евсея. Пацанёнок, насупив нос, смотрел на проезжающий «бардак». Рэб остановился, откинул люк и выбрался из него наполовину.

— Здорово! Чего хмурый?

— Ты обещал меня прокатить! — перекрикивая двигатель, высказался мальчишка.

— Ты ещё спал, когда я уехал, — отмазался Рэб.

— Не спал. Я слышал.

— Отец не заругает нас? — Рэбу не хотелось испытывать судьбу.

— Нет, он уехал.

— Ладно, забирайся, — пригласил Рэб.

Пацанёнок дёрнулся, но остановился, озадаченный отсутствием привычных дверей. Рэб вначале хотел открыть ему бортовой люк, но решил, что для мальчишки это не будет так интересно. Открыл верхний люк и пригласил Евсея.

— По колесу забирайся!

Мальчишка ловко забрался на броню. Его глаза горели восторгом. Для него разведывательная машина была настоящим танком.

— Влезай, — Рэб кивнул на люк.

Евсей спустился в машину и потянул за собой крышку люка. Огляделся, удивленный простым и откровенно устаревшим органам управления машиной.

— А пушка тут есть?

— Нет, с пушкой гражданским не продадут.

— Понятно, а то захочется пострелять.

— Точно. Куда поедем?

Евсей пожал плечами.

— Ясно, значит, маршрут выбираю я.

Рэб прокатил мальчишку вдоль Урала, заехал в воду, но форсировать не стал. Даже такой демонстрации возможностей машины пацанёнку было за глаза. Особенно когда волна накатила на лобовые стекла, он рефлекторно пригнулся, будто она могла плеснуться ему в лицо. А когда «бардак» проехался вдоль улицы, на которой по выходным собирался стихийный рынок, Евсей высунулся в люк и изображал, как он стреляет по людям из пальца.

— А их–то за что? — спросил Рэб, когда мальчишка вернулся в машину.

— Это зомби, дохляки, они могут прокусить нам колеса.

— Эти? Не. Эти не прокусят.

— А какие прокусят?

— Знаешь, есть такие матёрые зомби, их кусачами зовут, вот они могут кинуться на колесо и отсобачить от него кусок, а если элитник…

— Вы что, их видели? — Евсей недоверчиво посмотрел на Рэба.

— Тю, сколько раз, так близко, как тебя.

— И где?

— Ну, в другом месте, — Рэб уклонился от ответа, не желая пудрить мозги ребенку.

— Ха–ха, я знаю, вы врёте, зомби только в кино бывают.

Рэб остановил «бардак» возле роскошного дома Евсея.

— Было бы здорово, чтобы твой дом не зацепило, когда придёт время. Беги, а то мамка будет ругаться.

Евсей собрал складки на лбу, пытаясь понять, о чем сказал Рэб, но так ничего и не понял. Ловко выбрался в открытый люк и спрыгнул на землю.

— Спасибо! — услышал Рэб звонкий голос через броню.

Зимой Рэб затих. Занимался по большей части рубкой дров для отопления летней кухни. Старушка сама не пользовалась ею зимой, поэтому сэкономила на газовом отоплении. Тонкостенное помещение приходилось топить круглыми сутками. Иногда суровые метели, набравшие силу в ровных степях, не давали возможности протопить скромное жилище. Рэб за зиму дважды заказывал грузовик угля, прилично переплатив за съем неприспособленного для суровых зим строения.

Морозило весь март и только к концу его установилось стабильное тепло. Чем ближе было к дате, отмеченной на записке Варна, тем беспокойнее было на душе Рэба. В первую очередь из–за сомнений по поводу необходимости возвращения в Улей. Во вторую из–за того, что Рэб считал себя обязанным уменьшить, насколько возможно, количество людей в кластере. Зная о том, что случится перенос, он автоматически становился ответственным за это знание.

От глупой идеи оповестить людей накануне грозящей угрозы он отказался, боясь показаться сумасшедшим, со всеми последствиями в виде изоляции. Да и не послушались бы его люди. Мало ли вокруг дураков, вещающих о концах света, геенах огненных и спасении? Он сам никогда бы не послушал человека, призывающего покинуть дом и спрятаться за городом, чтобы не провалиться в Стикс. Для обычного человека, не попавшего в перезагрузку, ничего не поменялось бы, а только укрепило веру в сумасшествие оракула.

Любая идея, приходившая в голову Рэбу, имела огромные недочёты, сулившие проблемы ему лично, либо имела низкую эффективность. Тогда он решил действовать топорно и наверняка. Идея была не нова и отработана столетиями. Рэб решил заминировать предполагаемый размер кластера. Нет, он не собирался минировать по настоящему, достаточно было взорвать одну бомбу, где–нибудь подальше от людей и разбросать по округе муляжи.

Он рисковал. Никакой перезагрузки просто могло не быть и тогда ему грозило заключение по суровой статье за терроризм. Рэб даже представил заголовки: «Бывший священник решил ускорить жителям города встречу с Богом» или «Священник что–то знает, поэтому выбирает ад». Честно говоря, на последствия ему было плевать. Будущего без Улья для него не существовало.

Теплыми весенними днями Рэб мастерил муляжи. Благо, хозяйке было глубоко плевать, что происходит на её летней кухне, где часть помещения была заставлена подозрительными коробочками с проводами. Одна из них была почти настоящей бомбой. Шумихой, для привлечения внимания.

Рэб зарегистрировался на городском информационном портале. Обучился фотошопу, чтобы наделать фотографий, на которых совместил узнаваемые городские места с жертвами терактов. Получилось вполне правдоподобно. Купил незарегистрированную сим–карту и телефон с рук, чтобы усложнить силовикам его поиск. Познакомился со словом «прокси» касаемо интернета и теперь выходил через ай–пи адреса, находящиеся в других странах. И все для того, чтобы продержаться тринадцатого мая до шестнадцати часов, двадцать одной минуты. Позже этого времени, любые охотники автоматически меняли статус на жертв.

Рэб много бродил по округе, присматривая места для установки муляжей взрывных устройств. Район у набережной, где он жил, был исключительно частной застройки. Во дворах цвели яблони, вишни, черемуха, распространяя великолепный аромат. Не раз Рэб ловил себя на мысли, а ну его этот Улей в задницу! Вытравить его из себя и попробовать начать жизнь сначала? Сиюминутные сомнения однако проходили быстро, стоило остаться наедине с собой и почувствовать глубокую душевную тягу возвращения в тот смертельно опасный мир. Рэб называл это чувство синдромом Улья, по аналогии с синдромами ветеранов, желающих вернуться на войну.

Накануне знаменательной даты Рэб отправился в гараж, чтобы перегнать «бардак» во двор. Евсей появился сразу, как только он открыл двери.

— Кататься? — спросил он из–за спины Рэба.

— Черт! Ты чего подкрадываешься?

— Я не подкрадывался.

— К дому подгоню, завтра, может, сгоняю куда, — тут Рэб подумал про судьбу мальчика. — Завтра никуда не едете?

— Нет. Батя только с охоты приехал. Спит. Мамка ушла к бабушке. Не любит, когда батя с охоты злой приезжает.

— Бабушка рядом живёт?

— Да, вон там, — Евсей махнул рукой вдоль улицы.

— Ясно. Ты бы подбил их уехать за город куда–нибудь завтра, на дачу там, или в какой–нибудь парк.

— Неее, батя завтра будет откисать, баню натопит, париться будет и пиво пить.

— А ты сам можешь уехать до вечера, а потом вернёшься.

— Зачем? — мальчишка удивился.

— Предчувствие нехорошее насчёт завтра. Будет лучше, если сделаешь, как я прошу.

— Меня не отпустят. Батя у нас командовать любит, принеси то, принеси это.

— Евсей, лучше получить по жопе один раз от отца, чем смотреть, как он превращается в чудовище.

— Вы о чем? — мальчишка не мог понять намёков Рэба, а Рэб не мог объяснить так, чтобы ему поверили.

— Понимаешь? — Рэб почесал затылок. — Я много чего знаю. Завтра случится нехорошая вещь, большой кусок города провалится в тартарары. Все, кто живут в этом куске, попадут в ужасный мир, а те, кто будут находиться вне куска, для них ничего не изменится, будто ничего и не было.

Судя по выражению лица ребенка, он не спешил верить Рэбу, ещё больше убедив его в том, что никакие увещевания на людей не подействуют.

— А мамка с папкой тоже провалятся?

Рэб осёкся, чуть не сказав, что провалятся.

— Нет, с ними все будет нормально, — фальшивя, произнёс Рэб.

— Фантазер вы истории выдумывать, — Евсей забрался одной ногой на ступицу колеса машины, придерживаясь за скобу.

— Ну, так, большой жизненный опыт. Не веришь мне?

— Не-а. Батя сказал, что вы мутный тип, отступник.

— Бате твоему виднее, через его руки много негодяев прошло. Ну, если не веришь, то хотя бы после тумана, который завтра случится, запрись в комнате и сиди как мышь. Ведь если случится туман завтра, ты поверишь, что я говорил правду?

— Не-а, не будет тумана.

— Какой ты упертый ребенок. Отходи в сторону, я буду выезжать.

Евсей вышел из гаража и встал у ворот. Рэб завёл мотор, наполнив гараж солярочным дымом. Не стал долго прогревать мотор, чтобы не задохнуться. Выехал, встал рядом и выбрался наружу, чтобы закрыть ворота. Мальчишка не уходил.

— Я не буду тебя сегодня катать, домой еду, оттуда не вернусь уже.

Евсей картинно опустил плечи и оттопырил нижнюю губу.

— Прости, парень! — Рэб хлопнул мальчишку по плечу, но тот его отдёрнул. — И не забудь, когда увидишь туман, прячься в комнате, подопри дверь чем угодно и не выходи и не издавай звуков. И жди меня.

— Не буду, — мальчишка сложил руки на груди и попытался носком сандаля выковырять из бетонного отмостка камень.

— Эх, завтра ты будешь думать по–другому. Всё, давай, пока.

Евсей не ответил. Ему удалось выковырять камень. Он взял его в руки. Рэб забрался в «бардак» и шумно тронулся с места. В зеркало заднего вида он увидел, как Евсей бросил вдогонку камень. По броне разошелся звонкий удар.

— Обиделся, — усмехнулся Рэб.

Он неожиданно поймал себя на мысли, что никогда не испытывал отеческих чувств. Был какой–то суррогат их к Крофт, но у неё был отец, и Рэбу не надо было заботиться о ней как о своем ребенке. Ему подумалось, что если бы у него был сын, как бы он поступил, отправился бы тогда в Улей? Вопрос, заданный самому себе, застал Рэба врасплох. Он заставил его сомневаться в истинной ценности принятого им решения. Почему–то ему показалось, что между родным сыном и Ульем он выбрал бы сына. А если бы у него была полная семья, то вариант с Ульем даже не рассматривался бы. Конечно, его бы тянуло туда точно так же, как и сейчас, но он не смог бы осиротить семью своими хотелками. Чтобы вернуть себе бодрое расположение духа, Рэб заставил себя думать, что отсутствие у него семьи есть божий промысел, данный ему для благородной цели.

Рэб заехал на заправку, залил баки всклянь и набрал пять двадцатилитровых канистр. Пока он управлялся с заправкой, вокруг него собралась толпа из водителей, ждущих своей очереди, и зевак, решивших разглядеть списанный «бардак» вблизи. Мужики промеж себя отпускали ехидные комментарии в адрес Рэба, но он не реагировал.

Когда Рэб заезжал в ворота двора, на крыльцо дома выползла старушка.

— А что это за трактор? Сирень мне придавил. На трактор мы не договаривались.

— Я доплачу, баб Дусь, — пообещал Рэб.

Старушку этот аргумент успокоил. Она ещё немного побухтела и убралась восвояси.

Уснуть в последнюю ночь на Земле Рэбу не удалось. В голове проигрывались варианты развития завтрашнего дня. Малодушная часть характера уговаривала не использовать «террористический» вариант. Дождаться спокойно условного времени и перенестись вместе со всеми людьми в Улей. Но другая часть характера, воспитанная как раз Ульем, не могла допустить такого варианта.

Когда Рэб понял, что уснуть ему точно не суждено, собрался и вышел на улицу. Ему пришла идея расставить муляжи ночью. Он сделал несколько ходок домой, прежде чем израсходовал весь запас картонных коробок. Расставил их в тех местах, где днём было много людей. Возле административных зданий, магазинов и даже школ. О детях стоило подумать в первую очередь. Настоящую бомбу, снаряженную порохом, он собирался взорвать на набережной. Её конструкция, целиком выполненная из картона, не должна была нанести вреда никому, даже вблизи взрыва. Бомба управлялась часовым механизмом, выполненным из старого стрелочного будильника. Рэб удалил в нем минутную стрелку, оставив только часовую. В десять утра она должна была упереться в контакт, замкнув цепь и вызвав воспламенение пороха.

Рэб успел «заминировать» окрестности до рассвета. К утру сон все же сморил его. Рэб не стал ложиться в постель, прикорнул за кухонным столом, положив голову на руки. Где–то в подсознании тикали часы, отмеряя последние мгновения до возвращения домой. Их мерный звук нарушил шум радио и свист нагревающегося электрического чайника. Рэб вместо будильника пользовался программируемым таймером для электросети.

Восемь утра понедельника. Город уже полностью проснулся, активно начиная новую трудовую неделю. Рэба настиг лёгкий тремор. Кружка с чаем тряслась в руках, как стакан в руках матёрого алкоголика.

— Спокойно, дружище, все будет хорошо, и не такое видели, — Рэб уговаривал себя, списывая тремор на слабость тела, не познавшего настоящих испытаний. Ему казалось, что в душе он спокоен.

На самом деле, ему казалось. Он чуть не подпрыгнул, когда открылась дверь на летнюю кухню. В дверях стояла баба Дуся.

— Ты мне когда за свой трактор отдашь? Не пройти, не проехать, загородил все.

— Блин, баб Дусь, ты хоть шаркала бы громче.

— Чего тебе тут бояться, это я женщина одинокая.

Рэб воспринял её ответ за иронию.

— Пять тысяч хватит?

Старушка задумалась, хотя Рэб посчитал, что предложил денег с запасом. Баба Дуся вздохнула.

— Давай хоть пять, где ж тебе, тунеядцу, взять больше.

Рэб вынул купюру и отдал её старушке. Та взяла её, посмотрела на свет и убрала в передник.

— Баб Дусь, я слышал краем уха, тут какая–то операция намечается в наших краях, всех будут эвакуировать, давайте я вам такси найму, съездите к подруге какой–нибудь, посидите до вечера, языки почешете?

Рэб был уверен, что после начала его операции в эту часть города не будут никого пускать, да и не поедет никто.

— Чегоо? Какая эвакуация?

— Такая, антитеррористическая.

— Правда что ль?

— В интернете так пишут.

— Хм, к Люське съездить что ли, может, не померла ещё.

— Съездите, я вам денег на такси дам.

— Ты какой–то подозрительно любезный сегодня. Не задумал ли чего?

— Что Вы, баб Дусь, чего у Вас есть ценного, кроме Вас самих. Вы мне ещё спасибо скажете.

Старушка замялась. Жизнь приучила её к подозрительности.

— Ладно, я сейчас позвоню ей, если живая, съезжу, — баба Дуся развернулась и пошаркала домой. — Не знаю чего купить ей, мыла в сундук или тортик?

Через полчаса она вышла в цветастом парадном наряде.

— Эй, Анатолий, вызывай такси! — крикнула она с крыльца.

— Сейчас.

Рэб облегчённо вздохнул и набрал номер такси. Через пару минут оно увезло старушку на другой конец города. Рэб открыл ноутбук и приготовился. От волнения подводил мочевой пузырь, набирающийся слишком быстро. Рэб курсировал между туалетом и столом, как челнок. Последние минуты он терпел, боясь пропустить ответственный момент за не совсем потребным делом.

Большое табло часов на экране ноутбука отсчитывало последние секунды. Оно не успело дойти до ровно десяти часов. На набережной раздался взрыв. Из летней кухни он был слышен, как громкий хлопок.

— Поехали, — тихо произнёс Рэб.

Окончание томительного ожидания придало уверенности и спокойствия. Рэб набрал номер приёмной ФСБ по запасному телефону.

— Алло, это организация «Тигры освобождения России», мы произвели взрыв на набережной города и заложили три десятка бомб рядом с ней. У нас есть требования и если вы их не выполните, мы приведём свои угрозы в исполнение. Каждая бомба подключена к пульту, при попытке её разминирования, он будет взорвана вручную. Предлагаю отнестись к нашим требованиям со всей серьезностью.

— Какие у вас требования?

— Об этом мы сообщим вам через некоторое время.

Рэб отключился. Он старался говорить серьезно, но боялся, что немного переиграл. Теперь предстояло посеять хаос в интернете. Рэб вошёл на городской информационный портал через прокси–сервер и выложил картинки ужасающего теракта, созданного в фотошопе. Подписи к каждой фотографии были одна страшнее другой: «Не меньше десяти убитых и десятки раненых», «Девушке оторвало голову», «Части тел разлетелись по округе».

Рэб разлогинился, сменил прокси–сервер и зашёл с другого, под другим именем. Теперь он выложил фотографии с другого ракурса, для правдивости информации. Подписаны они были не менее кровожадными текстами: «Среди убитых есть дети», «Погибла вся семья», «Отец закрыл ребенка своим телом, но не смог спасти». Ему самому даже стало не по себе от той неправды, которую он выложил. Это точно была ложь во спасение. Для жителей города лучше было поверить в откровенное враньё, чем в страшную действительность Улья.

Тут же под фотографиями появились комментарии. Народ клюнул на провокацию. Рэб подлил масла в огонь: «Я слышал, по всему городу установлены мины. Первый взрыв это только начало. Я сваливаю из города». Затем добавил с другого логина: «В нашем дворе лежит штуковина с проводами. По виду СВУ. Забираю семью и еду в деревню».

Когда с улицы послышались частые хлопки дверок автомобилей и шум проезжающих машин, Рэб понял, что его задумка частично удалась. Рэб снова набрал приёмную ФСБ.

— Надеюсь, вы поняли, что наши заявления не голословны. В одном из кварталов, рядом с набережной, стоит автомобиль, в котором находится заминированная ёмкость с зарином. За автомобилем ведётся визуальное наблюдение, при попытке разминировать последствия будут ужасными. Тысячи ни в чем не повинных людей погибнут.

— Мы готовы вас выслушать. Назовите свои требования.

— Ещё не время. Мы хотим видеть, как поступит власть и достойна ли она снисхождения.

Рэб отключился. Его корчило от высокопарых фраз, взятых будто из посредственного голливудского боевика. В комментариях под его фотографиями началась настоящая война. Слабые голоса очевидцев, пытающихся убедить, что никаких страшных последствий взрыва нет, топились обилием самых страшных предположений и многочисленных перепостов ложных очевидцев, видевших трупы по всей площади. Люди хотели ярких событий и не хотели правды. Рэб даже почувствовал гордость за свой профессионализм.

К полудню на улицах стало гораздо тише. Слышались только звуки сирен и тяжелый рык полицейских броневиков. Где–то орали в мегафон, призывая к спокойствию. Только народ был воспитан по–другому: когда власти призывают к спокойствию, то это лучший повод к панике и бегству.

Рэб позволил себе перекусить. Его отпустило. Тремор конечностей полностью прошёл, почки больше не работали на износ. Рэб приготовил яичницу и ел её с удовольствием, предполагая, что ест в этом мире в последний раз. Одним глазом посматривал в ноутбук, ожидая официальных опровержений. Они не спешили появиться. Рэб был уверен, что власти уже в курсе того, что их разыграли чудовищным образом, но тянули время, чтобы стопроцентно удостовериться в этом, или же пытались найти человека, разыгравшего их. Время играло на стороне Рэба.

Шел третий час дня. Механические шумы в районе набережной почти исчезли. Брехали собаки, изредка каркали грачи и вороны, чирикали воробьи. Рэб вышел на улицу и подставил лицо под теплое майское солнце. Ему пришла мысль, что «бардак» надо поставить бортом с люком к двери летней кухни, чтобы была возможность после перезагрузки быстро попасть в безопасное место.

Он не стал откладывать дело на потом. Забрался в броневик, немного потарахтел мотором на холостых, и повредив хозяйские грядки с перцем, встал вплотную к стене своего жилища так, чтобы можно было открыть входную дверь. Рэб выбрался и осмотрелся. Старушка, если перезагрузки не случится, не простит ему такого отношения к её труду … за бесплатно. За десять тысяч простит точно.

Надо было перенести в машину оружие и оставшиеся боеприпасы. Рэб сделал несколько попыток быстро выбраться из «бардака» и заскочить назад. Набил пару шишек на голове, пытаясь заскочить в прыжке, и зашиб колено. Его габариты, хоть и уменьшились после сытой жизни в церкви, но до миниатюрности были ещё далеки.

Неожиданно над головой загрохотали винты вертолёта. Серое тело машины пронеслось над районом. Рассмотреть принадлежность вертолёта не удалось из–за слепившего солнца. Смутная тревога заставила сердце заколотиться. Интуиция подавала знаки, что этот вертолёт по душу Рэба. Винтокрылая машина сделала разворот и пошла обратным курсом.

Рэб забежал в летнюю кухню. Часы показывали без четверти четыре. Нужно было продержаться чуть больше получаса. Винты загрохотали над головой, сотрясая хлипкое строение. Рэбу почудилось, что машина зависла над домом и спецназ уже спускается по верёвкам штурмовать его «крепость». Ружье лежало в «бардаке», благодаря ненужной предусмотрительности. Всё, заходи и бери его тепленьким без шума и пыли.

В отчаянии Рэбу пришла мысль, прокричать в окно о том, что у него в заложниках баба Дуся и выдвинуть требования, чтобы потянуть время. Однако, вертолёт улетел и снова повисла тишина. Рэб осторожно выглянул на улицу, ожидая увидеть на себе красные точки лазерных прицелов. Ничего такого не случилось. По–прежнему брехали собаки, радующиеся тому, что кроме них больше никого не слышно. Рэб осмелел и вышел во двор. Прошёл в калитку посмотреть, что творилось вдоль улицы. Там было пусто, ни машин, ни детей. Его задумка удалась. Хотя те люди, которых он спас никогда не узнают об этом, Рэба это не сильно беспокоило. Он ещё с Улья понял, что многие вещи делаются для себя, а не ради благодарности других.

Рэб вернулся в летнюю кухню. Включил телевизор, радио, поставил чайник и сел в кресло. Он решил не смотреть на часы, чтобы прожить последние минуты в этом мире, как обычно. По телевизору начались новости. Людей серьезно беспокоили проблемы, которые они сами себе создавали. Человечество делало на своем теле болячку, а потом начинало обсуждать на весь мир рецепты её лечения. Причём методы лечения, обычно были ещё радикальнее, чем обстоятельства появления болячки. Люди на Земле жили неэффективно, другое дело в Улье.

Чайник засвистел. Рэб поднялся, не спеша налил кипятка в кружку и бросил в неё пакет с чаем. Поднял скатерку, защищающую его припасы от назойливых мух, которых в летней кухне всегда было предостаточно. Отрезал ломоть хлеба и пошёл к холодильнику, достать из него колбасы. Открыл дверку и потянулся за остатками «Докторской». Свет в холодильнике внезапно потух, замер на полуслове телевизор и затихло радио.

Ладони у Рэба тут же вспотели, сердце дало несколько несинхронных ударов, отчего в голове закружилось. Часы показывали двадцать одну минуту пятого.

Глава 2

Обстановка жилища поплыла. Рэб, прежде, чем потерять сознание, успел закрыть холодильник и лечь на пол.

Запах. Он сразу его узнал. Кислый запах тумана, заражённого пакостью, разделяющей людей на два непримиримых лагеря, мутантов и иммунных, вынужденных условиями странной игры охотиться друг на друга.

Туман ещё полностью не рассеялся, поглощая солнечный свет, поступающий в помещение. Рэба слегка мутило, во рту пересохло, как с глубокого похмелья. Налицо были все признаки хронической болезни иммунных, нехватки живца.

— Охх, — Рэб поднялся на ноги и выглянул в окно. — Добро пожаловать домой, Рэб.

Голос его был сиплым и слабым, как у тяжелобольного человека. Об охоте сейчас было думать совсем преждевременно. Те твари, что первыми пришли на охоту в перезагруженный кластер не оставили бы никаких шансов. Можно было надеяться, что после хитрой уловки Рэба пищи для них будет мало, и они быстро покинут кластер, оставив его для менее развитых собратьев.

Рэб достал из морозилки бутылку водки. Мороз в ней ещё держался. Рэб глянул на настенные часы. Он провёл в отключке больше трех часов. За это время мутанты должны были заполонить город. Да и пусть себе бегают. У Рэба включился тип поведения, который выработался за время жизни в Улье. То, что не угрожает, тебя не касается. Рэб налил водку в кружку, выпил залпом и запил остывшим чаем. Крепкий напиток согрел внутренности и ослабил симптомы недостатка живца.

— Одно радует, что я не превратился в мутанта, — поблагодарил судьбу Рэб.

Почему–то он был уверен, что прописавшийся в ДНК код Улья не даст ему стать мутантом. Возможно, его уверенность и склонила случай в пользу иммунного варианта. Алкоголь дошёл до мозга. Рэб набрался смелости и приоткрыл дверь летней кухни. Выставил ногу наружу и замер. Где–то по городу раскатывалось эхо рыков огромных существ. Твари не ожидали, что попадут на диету, устроенную Рэбом, оттого и злились.

Робко вышел наружу, обошёл «бардак», мешающий разглядеть обстановку на улице. На его улице было тихо, даже собаки притихли. Хотя, притихли они совсем по другой причине. Идти дальше побоялся, считая такой риск неоправданным. Собрался вернуться в летнюю кухню, но услышал шум двигателя легкового автомобиля. Машина набирала скорость на предельных оборотах, передачи менялись мгновенно, как на спортивной машине. Рэб задержался.

По улице пролетела серебристая легковушка, а за ней пронеслись несколько крупных тварей. Догнать машину по прямой у них не было шансов, но и прямых улиц в частном секторе было не так много. Рэб посчитал людей в легковушке обречёнными в ближайшие пару минут. В подтверждение своей догадки он услышал глухой удар, рык мутантов, смешавшийся с истошными воплями человека.

Рэб вернулся в летнюю кухню, закрылся на крючок, сел в кресло и собрался ждать. У человека с тренированной «терпелкой» шансов выжить в Улье было гораздо больше, чем у активного идиота. Удивительно, но Рэб мгновенно перестроился, будто и не было двух лет ожидания в счастливом инкубаторе под названием Земля.

Где–то рядом, на соседней улице, раздалась и быстро затихла стрельба. Неправильный поступок. Шуметь на свежем кластере, верная смерть. Кто–то переоценил мощь своего оружия, а может быть, действовал в панике. Сквозь двор пронёсся крупный мутант, даже посуда затряслась на полке. Тварь сломала забор и умчалась на шум, уверенная в том, что и ей перепадёт кусочек.

— Твое счастье, что баб Дуси не было дома, — прошептал одними губами Рэб.

Пить хотелось нестерпимо. Рэб помнил, что пить воду совсем бесполезно, она не приносила облегчения. Он встал и пересоединил газовую плиту от газовой трубы к баллону со сжатым газом, запасённому как раз к такому случаю. Вынул свисток из носика чайника и включил газовую плиту. Воды оставил в чайнике на самом дне, на одну кружку. Кипяток быстро приготовился. Рэб заварил себе два пакетика чая и бросил в кружку ложку с горкой растворимого кофе. Ядреный коктейль из кофеина и танина, хотелось верить, сможет заглушить болезненные симптомы живцового голодания. Однако он не особо помог, только сердце заколотилось учащенней.

Туман рассеялся. В окно летней кухни виден был тот же кусок города, что и раньше, с той лишь разницей, что солнце сейчас должно быть на другой стороне небосвода, будто снова начинался новый день. Тишину все чаще нарушали регулярные рыки и рев мутантов, гоняющихся за скудным кормом.

Где–то в глубине души Рэб надеялся, что ему организует теплый приём Варн. Он был уверен, что человек, назвавшийся учеником, сделает такое одолжение своему учителю. Однако Рэб понимал, что из–за несинхронного течения времени в Улье и на Земле эта встреча может не состояться вообще. Что если в Улье за два земных года прошло более десяти лет. По меркам странного мира для жизни человека в нем практически бесконечность. Каким бы ни был умным Варн и подготовленным, такой срок даже для него будет невозможным. Рэб за первый свой срок пребывания здесь не помнил никого, кто прожил в Улье так долго.

С другой стороны, картина могла быть обратной. Что если в Улье прошло всего два месяца. За это время Варн вряд ли успел бы набраться опыта и организовать группу отчаянных парней, чтобы встретить Рэба. Оставалось надеяться только на себя, отсидеться, осмотреться, установить контакт с рейдерами или идти до первого стаба. Повезло, если бы попались нормальные военные, с которыми можно было бы поменяться водкой на оружие, или пристать на время, пока не наберутся силы и не откроется какое–нибудь умение.

В самой отдалённой перспективе Рэб надеялся дойти до своего стаба «Затерянного мира». Он знал, что его возвращению там будут рады, хотя поверить в то, что он добровольно вернулся в Улей, будет трудно. Он живо представил эмоции на лице Дизеля, Крафт, Скорняка. Если у них будут сомнения, дочка Дизеля благодаря своему умению сможет легко убедить их в том, что Рэб это Рэб.

Как Рэб собирался найти свой стаб, затерянный среди похожих безымянных кластеров? Самый лёгкий способ, на который он надеялся, это информация от Варна, который точно знал его местонахождение. Второй — это поймать внешника и добыть через него карту. Третий — через сарафанное радио, пытаясь найти тех, кто располагал информацией о людях и местах, которые знал Рэб.

Буум! Стены летней кухни тряхнуло, зазвенели стекла и посыпался мусор сквозь щели деревянного потолка. Рэб от неожиданности подпрыгнул в кресле, чуть не рассыпавшемся под его весом. Выходить проверять причину взрыва Рэб не решился. Посмотрел в окно, но ничего не увидел. Решил, что за мутантами в город подались серьезные рейдеры на крупнокалиберной технике. Жахнуло точно как из танкового калибра. Рядом заревела раненая тварь. Рэб хорошо помнил этот рев, неоднократно снившийся по ночам. Так кричат смертельно раненые мутанты, достигшие высокого уровня развития. Крик безысходной злости и отчаянья, когда хватает ума понять, что рана несовместима с жизнью.

Рэб сглотнул слюну от мысли о споровом мешке мутанта. Ему захотелось запустить руку в его паутинистое нутро и вынуть из него спораны, источник здоровья, силы и гармоничного развития в смертельном мире Улья. Нет, мечтать об охоте на спораны не стоило так рано. Нетерпеливые долго не живут.

Больше почему–то не стреляли. То ли рейдеры убили вожака, разогнав стаю по окрестностям, то ли за время отсутствия Рэба в Улье произошли кардинальные перемены и люди научились договариваться с мутантами. Нет, это точно были досужие домыслы. Вся природа Улья была устроена на противостоянии людей и мутантов, и вряд ли это когда–нибудь изменится. Тому пример — его превращение в кваза, визуально достигшего уровня элитника. Несмотря на заселённость и изменчивость Улья, аномалия в виде разумного мутанта, оберегающего людей, не осталась без внимания.

Прошло много времени, в течение которого Рэб ждал лязг гусениц танка или хотя бы шум мощного мотора БМП, но так и не дождался. На Улей опускались сумерки, наполненные рыком мутантов, надеющихся ещё поживиться на кластере. Где–то на границе слышимости несколько раз выстрелили из ДШК, верном и надёжном средстве поражения даже развитых мутантов. Твари, видимо, уже покидали неясно по какой причине обезлюдившей кластер. Рэба распирала гордость за то, что он не поленился организовать провокацию с минированием. Тысячи людей запомнят этот понедельник, как день жуткого розыгрыша, и только сотни, как день, когда они провалились в ад.

Живот скручивало спазмами. Рэб налил в кружку ещё не нагревшейся водки, выпил залпом и лёг на кровать, свернувшись клубком. В таком положении спазмы переносились легче. Уснуть он не мог, потому что сквозь подушку слышал, как по земле расходятся гулкие шаги тяжелых существ. Иногда они подходили к дому, клокотали глотками и рычали, вынюхивая присутствие человека. Лучше всего они чувствовали страх, когда тело человека интенсивно источало пот и панику. Рэб не боялся, ему было не до того.

По скорости наступления признаков живцового голодания, Рэб догадался, что кластер с периодом перезагрузки всего в несколько дней. Если до следующего вечера не употребить хотя бы глотка его, можно будет и не мечтать об охоте на новоиспечённых мутантов. А их в городе, благодаря его стараниям, будет негусто. Оставалось надеяться на недоразвитых неудачников извне, пришедших подобрать крохи с барского стола.

Всего один споран мог вернуть его к полноценной жизни, и даже дать толчок к адаптации организма к новым условиям. Сила, при регулярном употреблении живца, набиралась скорее, чем у атлета на Земле. Рэб хорошо помнил, как он быстро сбросил вес и научился лазать на деревья во время первого попадания в Улей.

Вслушиваясь в ночь, Рэб передумал много мыслей. Искал где–то внутри себя сожаления по поводу поступка и не нашёл. Дрогни он перед загрузкой кластера, рвал бы сейчас на себе волосы. Тот мир чужой для него, временный, непонятный. Хоть и вертелся Рэб на кровати ужом от болей, но все равно был счастлив. Это положительное чувство частично гасило боль.

Думал он про мальчишку Евсея, искренне желая ему выполнить его предупреждение. Завтра Рэб собирался посетить их дом, разжиться каким–нибудь оружием, надеясь найти в нем нарезное. Он помнил, что дети в Улье не заражались до какого–то возраста или веса и был уверен, что щуплый пацанёнок избежит проклятья Улья.

Думал про «Затерянный мир», рассчитывая, что его жителям хватило ума сохранить изоляцию, гарантирующую выживание. Думал про Варна, надеясь, что его желание измениться не претерпело изменений. Его острый ум, самодисциплина, вкупе с дарами Улья могли превратить его в сверхчеловека, способного собрать вокруг себя большую силу. Сида дарила власть, и Рэб оправданно опасался, что Варн ей не сможет противостоять. Как наркоман, излечившийся, вроде бы очистившийся от скверны и вдруг снова прикоснувшийся к ней, не в силах снова перебороть зависимость.

По большей части, он заставлял себя думать о чем угодно лишь бы не чувствовать резей в животе, сухого, как наждак, языка и тошноты, волнами подкатывающей к горлу. Едва забрезжил рассвет, Рэб поднялся с кровати. Сгорбленный, как человек с больной спиной, неуверенной походкой подошёл к дверям и прислушался. Прямо за дверью, на кусте сирени чирикала стая воробьёв, заглушая прочие звуки. Их мирное чириканье могло здорово обмануть человека, посчитавшего привычный звук за проявление мирной обстановки.

Прежде, чем открыть дверь, Рэб в который раз капнул на петли маслом. Взял в руки тяжелый меч из рессоры, которым мог одолеть только научившегося прилично ходить пустыша. Дверь подалась без скрипа, но воробьи заметили это и дружно вспорхнули.

— Черт! — ругнулся про себя Рэб.

Для умеющего думать мутанта любая вещь могла быть подсказкой. Он замер и простоял так не меньше минуты. Никого. Интуиция тоже молчала. Она могла потерять хватку, расслабившись за два года мирной жизни, поэтому огульно доверять ей на первых порах Рэб не собирался. Вгляделся во все кусты, живые изгороди, отделяющие владения бабы Дуси от соседей. Он представлял этот взгляд элитника, режущий лазером по глазам. Тварь могла спрятать тело в листве, но не могла скрыть свой взгляд, алчущий крови, ледяной взгляд абсолютного хищника.

Рэб открыл дверь шире и выставил ногу. Тишина. Тогда он сделал резкий прыжок, сгруппировался и залетел внутрь «бардака», почти не ударившись и не создав шума. Тут же развернулся и закрыл за собой люк. Только после этого облегчённо выдохнул. Первая часть марлезонского балета была сыграна безупречно. Теперь Рэб ощущал себя черепашкой под надёжной защитой панциря.

В «бардаке» он просидел два часа, пока солнце не начало разогревать броню. Все это время он внимательно следил за обстановкой через перископы и прислушивался к звукам. У него было ощущение, что городской кластер почти пуст. Обычно активная фаза пирушки длится не меньше двух суток. Неужели люди покинули кластер в подавляющем большинстве, оставив мутантов ни с чем? Хотелось в это верить.

Рэбу пришла некоторая уверенность в собственной безопасности. Он завёл двигатель, шум которого разнесся по округе. Прошла минута, прежде чем показались первые гости. На улице появились пустыши. Их глупое выражение лица соответствовало их умственным способностям. Пустыши лезли на забор, не замечая прорехи в нем, оставленной ночным мутантом. Они клокотали, издавали сипящие звуки на вдохе, бестолково толкались, мешая друг другу.

Большие твари не спешили показаться на глаза, сопоставляя факт шума мощного двигателя с крупнокалиберным оружием, делающим «бо–бо». Теперь таиться было незачем. Рэб вывернул руль, включил первую передачу и, мешая бабкины грядки в кучу, выехал со двора, повалив забор и прижав им неловких пустышей.

Направился он к дому зам. начальника ФСИН, не забывая попутно разглядывать обстановку вокруг. Улицы в основном были пустынны. Редкие пустыши, многие из которых ещё ходили, как пьяные, заслышав шум мотора, направлялись следом за «бардаком». С их медлительностью они быстро теряли ориентир, снова замирали на месте, прислушиваясь к другим звукам.

Пустота на улицах была слишком подозрительной. Одно дело, если бы мутантов выкосили подготовленные рейдеры, но не было и их. Рэбу будто облегчили задачу по адаптации к Улью. Ещё бы в конце улицы повесили растяжку: «Добро пожаловать в Улей» или «Счастливого возвращения домой». Однако Рэб не терял бдительности, помня, как многогранен Улей, и что в нем полно ловушек, которые на первый взгляд выглядят, как островки безопасности.

Покорёженные машины, заборы, дома не давали забыть о том, как надо себя вести. Рэб вывернул на улицу, на которой находился снимаемый им гараж и дом Евсея. Проезжая мимо гаража, заметил, что ему досталось. Профильный лист железа покрывающего крышу был отогнут. На воротах имелись приличные вмятины и следы когтей. Толстое железо и мощные петли выдержали дикое насилие над собой. Интересно, что было нужно тварям в пустом гараже?

Рэб доехал до дома зам. начальника, сбив по пути двух шустрых пустышей, выбежавших наперерез его машине. Проломил забор и въехал прямо во двор к входной двери дома. Теперь надо было подождать ещё, так шум был сильный и мог привлечь тварей издалека. Пока ждал, смотрел в окна дома, надеясь увидеть в них Евсея. Но в них не было никакого движения.

Разглядывая двор, Рэб заметил пустую цепь и следы крови у собачьей будки. Кровавые отпечатки босых ног вели по выложенной дорожке в дом. Пришлый мутант, максимум в стадии лотерейщика, удачно попытал счастья в этом кластере. Рэб погладил ствол ружья. Против лотерейщика его разрушительной силы было более, чем достаточно. Экспансивные пули, которыми оно было заряжено, превращали тело мутанта в отбивную. Жалко было, если тварь добралась до мальчишки.

Рэб открыл люк над головой и высунулся. Шум шел только от пустышей, топчущихся на улице. Рэб нацепил разгрузку, забитую снаряженными магазинами, сунул за спину меч, прицепил к стволу фонарь и выбрался наружу. Ни дать ни взять, охотник на упырей. Любой опытный рейдер упал бы со смеху, глядя на вооружение Рэба. Куда деваться, мирный Оренбург не то место, где можно разжиться приличным огнестрелом.

Клокочущие пустыши мешали прислушиваться. Рэб ещё раз огляделся по сторонам и краем глаза заметил дрогнувшую шторку в окне дома. Пригляделся, вроде тихо, решил, что Евсей. Мальчонка теперь и тени своей боится и не станет кричать от радости.

Надо было идти в дом, как не страшно было это делать. Рэб не ожидал застать в нем лотерейщика, но шанс такой совсем не исключал. Выбрался из «бардака» он неловко, цепляясь всем подряд. Мутило сильно, а в таком состоянии было не до деталей. Перед входом в дом, Рэб взял себя в руки.

Дверь была открыта настежь, со следами удара. Уже в коридоре запахло смертью. В гостиной, в ярких лоскутах одежды, лежали останки женщины, по всей видимости, матери Евсея. Вокруг была её кровь и следы волочения частей тела. Тварь жрала женщину в разных местах. Рэб прикинул, где хозяин дома мог хранить оружие. Наверняка у него должна быть своя комната–оружейка. Такие властные люди не будут выгораживать уголок под свое хобби.

Рэб обошёл комнаты первого этажа. Кроме гостиной там была одна спальня и технические комнаты, одна из которых вывела в гараж. В гараже стоял «крузак», с которого ещё не успели смыть грязь с последней охоты. Машина была открыта. Рэб осмотрел её, но оружие в ней не нашёл.

На второй этаж вела скрипучая деревянная лестница. В мирное время можно было полюбоваться бы искусной резьбой на деревянных балясинах, но только не сейчас. Каждый скрип отдавался спазмом в сердце и электрическим разрядом в мозгах. Ладони, держащие ружье вспотели, особенно палец на спусковом крючке.

Рэб поставил ногу на твердый пол второго этажа и облегчённо вздохнул. На скрип никто не вышел, ни мутант, ни Евсей. Осмотр второго этажа ничего не дал. Здесь были только спальни и санузлы. И вновь скрипя ступенями, Рэб поднялся на третий этаж. Детская была пуста и, судя по признакам, опустела после перезагрузки. В комнате царил беспорядок, разбросано так, будто что–то искали, и окно на улицу было открыто.

Евсей сбежал, но как далеко ему удалось убежать в городе, полном охотников на человечину? Осмотр третьего этажа закончился ничем. Кроме детской, здесь находился огромный, по домашним меркам, кинотеатр. Папаша, по внешности которого трудно было в это поверить, явно относился к синефилам? Проектор в одной стороне комнаты, проецировал картинку на идеально белое полотно в противоположной стороне. В комнате находилось несколько вычурных вертикальных колонок с кучей динамиков в каждой. Посередине стоял кожаный диван из добротной кожи и по бокам два кресла.

Рэб обстучал по периметру все стены, надеясь обнаружить скрытую полость, открывающую вход в оружейку, но стены, покрытые специальным звукопоглощающим карпетом, издавали одинаковый глухой звук. Оставался только подвальный этаж, куда Рэб надеялся, не придётся спускаться.

С лестницы он увидел, что пустыши нашли дыру в стене и бестолково слоняются по двору. Рэба они не беспокоили, их уровень развития был сопоставим с дистрофиком, третью неделю не притрагивающегося к пище.

Вход в подвал вёл из кухни. Темный зев спуска пугал своей мрачной неопределённостью. Рэб перевёл свет фонаря в рассеянный спектр и пошёл вниз. Бетонные ступени не скрипели, позволяя присушиваться к звукам из темноты. Рэб ступил на пол и первым делом осветил все углы помещения, в котором оказался. А здесь у хозяина дома был бильярдный стол и сауна с бассейном. Отсвет фонаря заиграл неровными бликами на стенах и потолке, отразившись от водной поверхности.

Рэб прошёлся вдоль бассейна и подошёл к двери сауны. Ему послышались звуки, идущие изнутри. Рэб посветил через матовое окошко. Внезапно в свет попало бледное пятно, искажёнными очертаниями похожее на лицо человека. Рэб отшатнулся и выругался. Он был уверен, что в сауне сидит Валера, хозяин дома. Рэб огляделся, увидел ротанговое кресло, взял его и подпёр им дверь в сауну. Из сауны забулькало и заурчало. Дверь затряслась под усилиями новообращённого мутанта.

Рэб не стал обращать внимания на его усилия, продолжив поиски. Из сауны он попал в спортзал с тренажерами. По хозяину дома нельзя было подумать, что он часто сюда заходит. Из спортзала был ещё один выход, и он был закрыт. Сомнений в том, что за ним находится оружейка, не было никаких. Дверь была сделана из прочной стали и сидела на внутренних петлях. Как победить её Рэб не знал, но очень хотел.

Он разглядел замок, запирающий дверь, чтобы иметь представление, какой ключ искать. Искать на самом деле не хотелось. Состояние медленно, но верно, ухудшалось, поэтому запас времени был ограниченным. Рэб решил напрячь мозги, чтобы сэкономить время. Такие люди, как Валера любили контролировать всё, поэтому ключ от оружейки, как и от машины, он должен был всегда иметь под рукой, чтобы не дай бог его жена не решила переложить в другое место. Где должно быть это место?

Рэб вспомнил себя в «лучшие» годы. У него ключи хранились в выдвижном баре в спальне. Бар охлаждал ему алкоголь, к которому отец Анатолий любил иметь доступ в любое время. Хозяин дома наверняка должен был иметь сходную привычку держать ключи там, куда чаще всего наведывался. Рэб вернулся в предыдущую комнату. Валера, почуяв человека, зарычал и зашипел.

— Боишься, что ключики твои найду? — Рэб посветил по стенам.

Двери бара он не увидел, но их и не делали открыто. Рэб прошёлся по картинам на стенах, пока не добрался до фотографии, обработанной дешёвым приёмом под картину маслом в фоторедакторе, на которой Валера попирал тушу косули. Он была закреплена на двери. Рэб придавил её и отпустил. Дверь отошла, обнажив темные внутренности бара. В свете фонаря блеснули бутылки дорогих напитков. У самого входа лежали несколько ключей. Рэб выбрал те, что были похожи на нужные и вернулся.

Ключ подошёл с первой попытки. Массивная дверь открылась, обнаружив за собой небольшое помещение, размером с гардероб. На сетчатой стене, как на выставке, висел целый арсенал. Гладкоствольное оружие, от двустволок до магазинных ружей и карабины, включая огражданенные варианты СВД. Были у него и незаконные пистолеты, но Рэба они не интересовали. Стреляться пока он не собирался.

Для его целей подходил вариант карабина СКС, переделанный под иностранный патрон и гражданская СВД «Тигр» с оптическим прицелом. На полу стояли пачки патронов. По большей части для гладкоствольного оружия, но были и те, что подходили к выбранному оружию. Рэб нашёл тут же охотничий рюкзак со следами частого использования, забил его патронами к новым винтовкам и подходящим к его ружью и надел его на спину.

Вторая часть марлезонского балета была тоже сыграна. Теперь предстояло добыть споран из башки мутанта. Рэб чувствовал, как у него тряслись руки от слабости и боялся, что с большой дистанции не сможет попасть в мутанта.

Валера, почуяв, что его имущество выносят, возопил громче и заколотил в дверь, так что она не выдержала. Рэб едва успел скинуть с плеча свое ружье, единственное снаряженное патронами оружие. Мутант, не раздумывая, кинулся на Рэба, противно урча. Рэб вскинул ствол и выстрелил. В закрытом помещении звук выстрела сразу оглушил до звона в ушах. Пуля выбила фонтан кишок и черной крови из спины Валеры, но не остановила его. Рэб выстрелил навскидку в район головы. От удара голова мутанта запрокинулась, Валера по инерции сделал пару шагов вперёд и упал прямо в бассейн.

В комнате повис пороховой дым. Рэб несколько раз сглотнул, желая избавиться от свиста в ушах, но это не помогло. Из дома надо было поскорее убираться, пока пустыши не заткнули выход. Рэб зашёл в прихожую, из окна которой открывался вид на его «бардак». Рядом с ним стоял один пустыш, по–птичьи резко дёргающий головой на каждый звук. Этот был уже не таким слабым. Судя по полным штанам, едва удерживающимся на ремне, пища ему перепала богатая.

Рэб резко открыл дверь и с ходу выстрелил в пустыша. Энергия пули сбила мутанта с ног. Остальные его товарищи только начали медленно разворачиваться на звук, когда Рэб уже заскочил на машину. Он открыл верхний люк, спустил в него свое оружие и забрался следом.

— Здрасти.

Рэб чуть ракетой не выскочил назад. Среди ящиков с водкой и прочим хламом сидел испуганный Евсей.

— Я…я, увидел тебя и …, вот…, тут не страшно, в танке, — сбивчиво пояснил мальчишка.

— А ты где был–то? — спросил его Рэб, удивленный тем, что Евсей жив и здоров.

— Я у вас в гараже прятался.

— Зачем? Я же просил тебя сидеть у себя тихо и не высовываться.

— Я испугался. Я видел его. Он такой большой и страшный, Бобика съел и домой пошёл. Я у себя был. А мамка внизу. Кричала. А потом…, я слышал, как он съел её. Откуда вы знали?

— Про то, что так получится?

Мальчишка коротко кивнул.

— Знал. Мне сказали. Как ты себя чувствуешь?

— Плохо. Болею. А вы за мной приехали?

— И за тобой, и пушками твоего бати.

— А батю видели?

— Он уже не твой батя, — ответил Рэб и запустил мотор.

Мальчишка, кажется, понял, о чем шла речь и переспрашивать не стал.

— А как ты в гараж–то мой попал, он ведь закрыт?

— Я, только не ругайся, ага?

— Ага.

— Я давно там на крыше шурупы выкрутил и лазил, чтобы танк поглядеть и полазить по нему.

— Ясно, малолетний хулиган.

Рэб выехал на улицу и остановился. Куда ехать он не знал, это и не имело значения, потому что мутанты со споранами в голове могли быть где угодно. Рэб решил ехать на набережную, оттуда свернуть на Советскую и спуститься по ней вниз до границы кластера. Главная пешеходная улица города была удобна для маневрирования и гонок, а так же для стрельбы на дальние дистанции.

Рэб вылетел на набережную в районе исторического музея, боднул брошенные машины и помчался по площади, остановился у памятника Чкалову, чтобы посмотреть вдоль улицы через прицел «Тигра». Улица просматривалась от начала и до конца. Редкие автомобили, развозные фургончики, брошенные прямо у кафе, пустота и ветер на перекрёстках, гоняющий мусор. Рэб насчитал семь пустышей собравшихся у подпиленного по весне карагача. Мутанты задрали вверх головы и не сводили с кого–то, засевшего в ветвях, взгляда.

— Как в кино всё, — Евсей встал рядом с Рэбом и смотрел в открытый люк.

— Слушай, Евсей, я завидую твоей выдержке. Ты хоть понимаешь, что теперь как было, никогда не будет? — Рэб посмотрел на мальчишку, на лице которого не было выражения вселенского горя.

— Я хотел, чтобы так было, — неожиданно ответил он.

Рэб чуть не поперхнулся.

— Вот так? Когда люди жрут друг друга?

— Мамку жалко, батя её достал со своими пьянками и охотой, бил ещё. А так, нет. Даже весело, что мы с тобой в танке. Давай вон тех, под деревом, постреляем. Они, кажется, кошку хотят съесть?

— Какой ты, постреляем? Тут не кино, есть такие твари, которые нас из этой скорлупы выковыряют и ох не скажут.

— Да?

— Да.

— Покажешь?

— Ё-моё, нам бы хоть один споран найти, чтобы не загнуться до вечера, а ты хочешь, чтобы я тебя, как по зоопарку поводил. Увидишь ещё, и гарантирую море впечатлений. Поехали, натуралист.

— Кто?

— Натуралист. Любитель природы, — Рэб шлепнул себя по лбу. — Кстати, тебе же надо кличку придумать. Тут в Улье без неё нельзя, быстро загнёшься. Она, как позывной у солдата. Хочешь, будем звать тебя Натуралистом?

— Нет, не обидно, но как–то непонятно, — Евсею явно не понравилась кличка, предложенная Рэбом. — А вот у тебя уже есть позывной.

— Есть, Рэб.

— Круто, а кто тебе её придумал?

— Да, люди одни, которые меня нашли. Там, в общем, обстоятельства её появления были не совсем героическими, — Рэб не стал распространяться.

Пустыши под деревом заволновались и расступились.

— Тааак, — Рэб приложился к оптическому прицелу, — а вот и кое–кто постарше.

Мощная тварь, похожая издалека на атлета, выращенного на ГМО продуктах, подбежала к дереву и прыжком оказалась на нем. Схватила что–то в листве и запихала себе в рот.

— У папки винтовка хорошо пристреляна? — спросил Рэб, прицеливаясь в верхнюю часть торса лотерейщика.

— Думаю, да. Он же чокнутый был на охоте.

— Сейчас это скорее достоинство, чем недостаток. Особенно для нас с тобой. Заткни уши, сейчас будет «ба–бах».

Рэб выстрелил. Тварь дёрнулась после попадания, резко соскочила с дерева и побежала. Ума ей ещё не хватало, бежать за дома, она выбрала прямую дорогу, на которой могла реализовать свое преимущество — скорость. В сравнении со скоростью пули, это, конечно, преимуществом не было. Рэб выстрелил повторно и зацепил ногу. Тварь крутануло через правый бок. Она упала и прокатилась несколько метров. Рэб выстрелил ещё раз, но пуля только высекла рядом с тварью искры, не задев её.

Лотерейщик снова вскочил и, хромая на одну сторону, продолжил убегать. Даже с простреленной ногой он бежал гораздо быстрее человека. Рэб замер, удерживая руки от нервозной трясучки, вспомнил Пирата, как тот умел превращаться в статую перед выстрелом, попробовал и сам застыть. Четвертая пуля ударила лотерейщику под левую лопатку. Тварь упала мордой в асфальт, перекувыркнулась, попыталась встать, потеряла равновесие и упала снова.

— Залазь, — приказал Рэб мальчонке и сам нырнул в «бардак» и закрыл за собой люк.

Евсей закрыл люк и вопросительно глянул на Рэба.

— Зачем?

— За лекарством.

Рэб разогнал «бардак» под горку. Пустыши, глупо рискуя, направились на шум приближающейся машины, и пара даже попала под колеса, глухо ударившись о броню.

— Ого! — в глазах Евсея не было и намёка на страх. Кажется, его восхитила возможность давить монстров бронированной машиной.

Рэб догнал ползущего лотерейщика, наехал ему колесом поперёк спины и остановился. Тварь ещё подавала признаки жизни, когда он выбрался из «бардака». Рэб огляделся и не увидел никакой другой опасности, кроме плетущихся пустышей. Мутант уже перерастал лотерейщика. Челюсти разрослись, из них торчали мощные клыки, ногти загрубели и больше напоминали когти. Кожу подёрнули грубые пятна образующейся на ней хитиновой брони.

Руки Рэба помнили каждое движение, необходимое для вскрытия споровой сумки. Острым ножом проделал аккуратное отверстие, запустил в него пятерню и вынул два спорана. Евсей смотрел на действия Рэба со смешанным чувством страха и брезгливости.

— А ну назад! — прикрикнул на него Рэб. — Команды вылезать не было.

Мальчишка скрылся в машине и хлопнул люком. Рэб забрался через боковой люк.

Раскрыл ладонь и показал Евсею два шарика, добытых из головы лотерейщика.

— Вот, это то, что даст нам сил и здоровья.

Евсей скривился.

— Я видел, откуда ты достал их. Я не буду их есть.

— Будешь, иначе помрёшь. Хотя, если ты собрался помереть, выбирайся из машины и уходи, долго ты не протянешь среди новых жителей твоего города.

— Мм, не, я пока останусь.

— Хорошо. Я тут покашеварю немного, а ты смотри по сторонам.

Евсей кинулся к люку.

— Нет, балбес, по смотровым приборам, если не хочешь, чтобы тебе башку откусили.

Мальчишка промолчал и принялся выглядывать в смотровые щели триплекса, задерживаясь у каждой на пару секунд. Рэб достал бутылку водки, вылил её в приготовленный для растворения и фильтрации споранов прибор, изготовленный по его чертежам. Внешне он походил на шейкер, в котором бармены готовят коктейли. Только внутри его прибора имелись два отделения, одно для растворения споранов, и отделённая от него фильтром ёмкость для слива приготовленного живца. На шейкере имелся клапан, соединяющий обе половины прибора.

Рэб положил два шарика в водку и сглотнул слюну в предвкушении. Он знал эффект и потому был в предвкушении. Закрыл прибор крышкой и принялся активно трясти им. Евсей отвлёкся на него.

— Коктейль готовишь?

— Ага, панацею от всех болезней.

— Мой батя тоже всякую ерунду мешал, хотел, чтобы наутро не болеть.

— Жаль, что ему не пришлось попробовать такую ерунду, которую я приготовил.

— Не жаль, — коротко ответил пацанёнок, по его ответу Рэб понял всю суть взаимоотношений с отцом.

Рэб не стал строить из себя нравоучителя, понимая, что ни черта не смыслит в воспитании детей. Открыл «шейкер» чтобы проверить, как растворились спораны. В нос ударил отвратительный знакомый запах, который все равно казался притягательным. Спораны почти растворились. Рэб потряс ещё с полминуты и открыл клапан. В нижнюю ёмкость зажурчала тонкая струя отфильтрованного живца. Рэб досчитал до ста, закрыл клапан, раскрутил «шейкер» и сделал большой глоток получившегося напитка.

Тепло пошло по телу живительными струями. В голове прояснилось до звона, брюшные мышцы расслабились, тошнота отступила.

— Ааах, — Рэб утерся. — Кайф. Держи, полегчает.

Рэб протянул Евсею живец. Мальчишка взял в руки металлическую ёмкость и понюхал напиток. Его скривило и передёрнуло.

— Воняет гадостью.

— Это поначалу. Как только ты поймёшь, что даёт живец, ты полюбишь этот запах и вкус. Смелее. Смотри, как я сразу расцвел.

Рэб почувствовал, как задорно потекла по жилам кровь, как выровнялись удары сердца.

— Я нос зажму?

— Зажимай, но только проглотить не сможешь с закрытым носом. Я тебе забыл сказать, живец со временем откроет в тебе суперспособности.

— Не ври, — не поверил мальчишка. — Я не малыш, чтобы меня на такое разводить.

— Как знаешь. Один раз ты мне не поверил, а все случилось, как я сказал.

Евсей задышал, как алкоголик перед рюмкой, которую надо выпить, чтобы снять симптомы.

— Знаюхать есть? — неожиданно спросил он.

— Блин! — Рэб подскочил и кинулся к своим припасам.

Вынул из них банку кильки в томате, пробил ножом крышку, отогнул её и отдал банку мальчишке. Евсей понюхал кильку, задержал дыхание и сделал глоток живца.

— Ээээ, бррр, фуууу, — его скорчило, словно он съел целый лимон.

— Заешь скорее, — Рэб протянул мальчишке ложку.

Евсей взял её, зачерпнул с горкой и закинул в рот. Потом вторую ложку, третью и так пока не доел все. Когда он отложил банку в сторону, на лице его застыло удивление.

— Я не болею, — произнёс он неуверенно. — Совсем.

— Вот, а ты не верил. Теперь надо хорошенько подкрепиться, только свалить отсюда, а то мы с тобой, как три тополя на Плющихе, у всех на виду.

Рэб отогнал машину во дворы и поставил её носом в сторону дороги, чтобы иметь возможность сбежать по–быстрому. Пока они ели с Евсеем, нафильтровалось ещё немного живца.

— По глотку и все, а то с непривычки потравимся.

— Как скажешь, я уже тебе верю.

Рэб усмехнулся. Они выпили по глотку. Евсей пил живец гораздо смелее.

— Так что, как будем называть тебя в Улье? — спросил Рэб.

— Каком Улье?

— Таком. Мы теперь в другом мире, который называется, промеж тех, кто в него попал — Ульем. Это не Земля, мы теперь в каком–то другом месте Вселенной. Здесь происходит непонятное: то ли эксперимент какой ставят на нас, то ли игра продвинутая, то ли что–то такое, что нашими человеческими мозгами не понять.

— А мы–то как туда попали, это же наш город?

— Кусок города и скоро мы отсюда съедем, потому что сюда снова подгрузят свежих людишек.

Евсей молча жевал, пытаясь переварить еду и информацию.

— Мамка называла меня Бубка Гоп, за то, что любил прыгать, откуда попало.

— Бубка? Почему бы и нет. Хороший спортсмен. Рад знакомству, Бубка, — Рэб протянул ладонь.

Пятерня новоиспечённого обитателя Улья утонула в ладони Рэба.

— И я.

— Ну, теперь ты не просто человек, которого занесло сюда, а настоящий выживальщик, который каждую секунду помнит о том, что вокруг смертельная опасность.

— Угу, — согласился Бубка.

— Что, угу? Давай, к приборам, глазей по сторонам, обо всем подозрительном докладывай.

— А? Ага. Я понял, — мальчишка подскочил и прильнул к приборам наблюдения. — Никого.

— Хорошо, что пока никого. Запомни, долго хорошо в Улье не может быть по определению. Обычно, хорошо — это когда ты не видишь, откуда к тебе приближается плохо. Так что хорошо — это момент счастливого неведения. — Рэба под влиянием алкоголя, основного ингредиента живца, потянуло на философствования.

— А куда мы поедем? — спросил Бубка, не переставая перескакивать от прибора к прибору.

— А без разницы. Куда дорога выведет. Улей большой, возможностей погибнуть хоть отбавляй. — Рэб осёкся, опасаясь неосторожной иронией напугать юного товарища.

— Прикольно, — ответил совсем не напугавшийся мальчишка. — Да кто нам в танке страшен?

— Тю, тут такие кобыздохи иногда попадаются, что и на настоящем танке страшно, а у нас консервная банка, по сравнению с ним. Чего там? — Рэб заметил, что Бубка замер у прибора наблюдения по правому сектору обзора.

Мальчишка обернулся. Лицо его было бледным, а глаза сделались по пятаку. Рэб сразу понял, в чем дело и приложил палец к губам. Бубка еле заметно кивнул и присел на корточки. Рэб, перегнувшись через него, прильнул к окуляру. Посреди двора, между пятиэтажками, прямо на детской площадке заросшей клёнами, ходил кусач. Он явно примерялся к «бардаку», обдумывая способ нападения. То, что он услышал в нем людей, было очевидно, иначе пустая железка его не заинтересовала.

— Это кусач, — шепотом произнёс Рэб. — Помнишь, я говорил про него, что он может нам откусить резину с колеса?

Бубка кивнул. Похоже, он находился в прострации. Местные развитые мутанты и впрямь на первых порах вызывали у новичков схожие чувства. Природа словно знала, как перекроить тело человека, чтобы оно начало вызывать неконтролируемый ужас. Рэб сел на место мехвода.

— Садись и держись крепко. Пора нам отсюда валить.

Глава 3

Тварь сразу почувствовала, что добыча собирается сбежать от неё. В несколько прыжков догнала «бардак» и с ходу запрыгнула на него, молотя когтистыми лапами по крыше. Удары гулом раздавались по корпусу машины, будто били кувалдами. Рев мутанта перекрывал шум двигателя. Рэб завилял на полном ходу, пытаясь скинуть его, но «бардак» был ещё той машиной. Он слишком медленно выполнял команды.

Бубка вцепился в свое кресло, испуганно глядя на Рэба. Вид у старшего товарища сейчас был не самый обнадёживающий. Рэбу никак не удавалось скинуть тварь. Он решил наскочить на клумбу правым колесом, искренне желая верить в то, что военная техника выдержит такое надругательство.

— Держись крепче, сейчас прыгнем, как твой Бубка! — крикнул Рэб.

Бардак налетел правым колесом на белую гипсовую клумбу, в центре которой торчали кусты кучерявой розовой герани. Машина подскочила, но на удивление мягче, чем ожидал Рэб. В маленьком лобовом окошке на мгновение мелькнула крыша здания педуниверситета. «Бардак» проехался на левой стороне несколько метров, серьезно напугав своих пассажиров возможностью завалиться набок, но всё–таки вернулся на четыре колеса. Рэб налетел грудью на руль, но не почувствовал боли. Адреналин полностью её нейтрализовал. Бубка не удержался и ударился о железную поверхность, разбив в кровь лоб.

Тварь слетела с крыши прямо под колеса. «Бардак» перепрыгнул через неё. Рэб, не останавливаясь, проехал метров сто, остановился и развернулся посмотреть, что сталось с кусачом. Твари не было видно. Вряд ли её задавишь даже такой тяжелой машиной, подранить, переломать кости можно, но не настолько, чтобы убить.

Рэб не знал, как лучше поступить, остаться и добить кусача, разжиться споранами на перспективу и горохом, или же уезжать из этого кластера, как решил раньше. В Улье как–то было принято не поддаваться на слишком очевидные вещи, потому что все лёгкое часто становилось началом тяжелых проблем.

— Держаться сказал, как следует, — Рэб протянул кусок тряпки Бубке, чтобы вытереть кровь с лица.

— Грязная, — мальчишка взял в руки тряпку, которой Рэб вытирал окошки в «бардаке».

— А чистых нет. Не бойся, столбняка в Улье не бывает, вытри и приложи, пока не остановишь.

Бубка смял тряпку в кулаке и приложил.

— Голова не кружится? — спросил его Рэб.

— Нет, ни капельки. Мы его задавили? — с надеждой в голосе спросил мальчишка.

— Не совсем. Они живучие. Пока в черепушку не залезешь, лучше считать их ранеными. Страшный?

— Вообщеее. Он на меня глянул, я чуть из танка не выбежал.

— Запомни, из танка никогда никуда не выходишь, пока я тебе не разрешу. Там, — Рэб махнул рукой в сторону, где должен был лежать кусач, — голодные твари, а ты слишком вкусный, чтобы пройти мимо. Запомнил?

— Да, — Бубка втянул воздух через зубы. — Болит.

— До свадьбы заживёт, а точнее, через пару часов забудешь, что ударился.

Рэб поехал дальше. Свернул на улицу Горького, чтобы выехать к Уралу в районе автомобильного моста. Как он и думал, имея большой опыт жизни в Улье, кластер обрезало по руслу реки. Мост ровненько обрывался на противоположном берегу, так что по нему покинуть кластер не представлялось возможным. Берег в этих местах был пологим, с пляжем, на котором до сих пор лежали чьи–то вещи. Рэб сходу пустил БРДМ в реку. Проехал до половины, прежде, чем колеса перестали доставать дна.

В зеркале заднего вида отразилось движение, Рэб присмотрелся внимательнее. Могучая тварь провожала их с берега взглядом. Мутанты не жаловали воду из–за тяжелых доспехов, выросших на них и тянущих ко дну. Грозный противник был старше кусача, не младше рубера. Его скинуть с крыши «бардака» было бы гораздо тяжелее.

— Чего? — Бубка заметил встревоженный взгляд Рэба.

— Да вон, провожающий один не успел вовремя. Теперь жалеть будет.

Бубка забыл про боль и тряпку, привстал, чтобы разглядеть в зеркале провожающего, да так и замер, когда это ему удалось. Вид шипастого мутанта, словно вывалившегося из игры про адских созданий, парализовал его волю безотчётным страхом.

— Смотри на них, привыкай, а то так и будешь впадать в ступор. Этот называется рубером, очень опасный, его нашими винтовками только пощекотать можно.

— Рубероид?

— Рубер.

— Он плавать не умеет?

— Слава богу, не умеет. У них природная водобоязнь, тяжеленькие, топориком ко дну идут.

— А там, впереди, нет таких?

Рэб набрал воздух в лёгкие и медленно выпустил его через раздутые щеки.

— Они теперь везде будут. Здоровые, как этот, не так часто. Но мелочи всегда будет столько, что не расслабишься. Особенно там, где происходит подгрузка свежих кластеров мутантов всегда много. Если бы не моя придумка с минированием города, здесь бы сейчас кишмя кишело всяких тварей.

— Ха, так это ты? — удивился Бубка.

— Я, — сознался Рэб.

— А мой батя догадался, даже позвонил куда–то, чтобы тебя проверили.

— Серьезно? — теперь пришла пора удивляться Рэбу.

— Да. Он сказал, что ты мутный тип и от тебя можно ждать всякого и ещё назвал тебя хрипострадальцем.

— Христопродавцем?

— Наверное, я не запомнил.

— Несмотря на все недостатки твоего бати, чутье у него было замечательное.

— А зачем ты это сделал?

— Людей прогнать, чтобы поменьше перенеслось сюда. Не райское местечко, поди.

— Ааа, понятно, — Бубка снова вытер грязной тряпкой выступившую на ссадине кровь. — Значит, ты хотел лучше сделать?

— Ну, да. И тебя хотел за пределы кластера выгнать, но ты упертый, не захотел.

— А я и сейчас не хочу. Тут прикольно.

Рэб засмеялся. Реакция ребенка удивила его.

— Тогда считай это тебе на день рождения подарок.

— А ты знаешь, когда у меня день рожденья?

— Когда бы не был, другого я тебе не подарю.

— Послезавтра.

— Да?

Бубка коротко кивнул.

— Ну, если повезёт, я тебе живчик не из водки, а из коньяка сделаю.

— Я не буду пить, как батя.

— Правильно, как батя не пей, только для здоровья. К сожалению спораны в газировке не растворяются, придётся пить их алкогольный раствор.

Мальчишка повернулся спиной к Рэбу и уставился на берег. «Бардак», колёсами с грубым протектором, поднимал вверх брызги темного ила, выбираясь на берег. За Уралом начинался другой кластер с нетипичной для степных краёв густой растительностью. Почти сразу за берегом начинался лесной подпушек, обильно поросший борщевиком, папоротником и белеющими над ним зонтиками болиголова.

Рэб высмотрел едва заметную колею посреди сомкнувшейся кроны разнолесья и направил БРДМ по ней. Колеса попали на влажную скользкую почву, но это ничуть не остановило машину, приспособленную к передвижению и по намного худшим дорогам. Бубка смотрел по сторонам, заворожённый сумраком настоящего леса. Рэб приоткрыл люк над головой, чтобы в салон попал влажный лесной воздух.

— Здесь грибы, наверное, есть? — предположил Бубка.

— Должны быть, но и грибники здесь конкуренцию не любят. Вообще, лучше в таких местах, где плохой обзор, не останавливаться.

— Ага, — согласился парнишка.

— А тебя отец стрелять из оружия не учил? — поинтересовался Рэб.

— По пьяни давал заряжённое ружье, но мамка отбирала, боялась, что его застрелю.

Рэба ответ мальчишки смутил, и он решил больше не касаться темы его семьи.

— Как–нибудь поучу тебя, нам лишний стрелок не помешает. Я бы рулил, а ты отстреливался.

Глаза у Бубки загорелись. Видимо идея пострелять в мутантов пришлась ему по душе.

— Да, я научусь быстро, я хваткий.

— Хорошо, хорошо, для начала надо место найти спокойное, где пострелять можно.

БРДМ ухнул вниз. Из–за травы Рэб не сразу разглядел, что впереди лощина. На дне её была лужа. Брызги разлетелись далеко в стороны. «Бардак» чуть не ткнулся в землю носом, но благодаря форме корпуса только слегка проутюжил грязь. Рэб переключился на пониженную и полез на склон. Машину возило из стороны в сторону, но она карабкалась, не давая усомниться в своих внедорожных способностях.

«Бардак» перевалился через край лощины и сразу уперся в поваленное дерево. Его можно было бы перескочить ходом, но скорость была слишком мала. Рэб сразу почувствовал подвох. В такие совпадения в Улье никто не верил. Останавливаться тоже было нельзя, подожгут или прошьют из чего–нибудь крупнокалиберного. Рэб взял вправо и поехал вдоль дерева.

Машина спокойно справлялась с кустарником и мелкими деревцами, не замедляя ход. Объехал дерево, отметив ровный спил у корня, и снова вернулся на дорогу. Здесь не ждали такого транспорта, скорее всего надеялись поймать беглых горожан. Место и в самом деле было удобным для организации засад. На такой поступок шли в основном мелкие банды муров, всяких неудачников, не надеющихся на свои силы и прочей швали, чудом не съеденной в первые дни после переноса в Улей.

Удалившись на метров сто от поваленного дерева, Рэб позволил себе расслабиться. Почувствовал, как вспотели руки, удерживающие руль. Снова захотелось глотнуть живца. Спораны из головы лотерейщика были какими–то не нажористыми.

— Дай–ка мой термос, — термосом Рэб называл свой «шейкер» для приготовления живца.

Бубка соскочил с кресла и подал Рэбу тяжелый «термос».

— Открой, — попросил Рэб.

Мальчишка с трудом, сопя, открыл крышку. Рэб взял термос и сделал глоток. Спустя несколько секунд все признаки недавнего напряжения сил тут же растворились в согревающем тело напитке.

— Спасибо. Ты не хочешь?

— Нет ещё. Мне хорошо. Тебя напугало упавшее дерево?

— Вообще, да, напугало, только оно было не упавшим, его подпилили и уронили на дорогу.

— Кто? Мутанты?

— Нет, не видел ещё ни одного мутанта с пилой. Люди, конечно же.

— Да? А им зачем? Они, что за мутантов? — ребенок размышлял ещё простыми категориями, предполагая, что Улей разделен на два противоборствующих лагеря, людей и мутантов.

— Не, что ты, они тоже против мутантов, но и не за людей. Эти ублюдки сами по себе, грабят, кого не боятся. Мерзкое отродье без моральных принципов и сочувствия. Таких здесь много, их никто особо не любит, поэтому убивают при любой возможности.

— Они тоже убивают?

— Да, на потеху себе, без всякой нужды.

— Мой батя был бы с ними заодно.

— Слушай, Бубка, давай про семьи больше говорить не будем. Я понимаю, что у тебя было трудное детство, но оно закончилось. Теперь началась новая жизнь, не стоит за ней тащить из прошлой всякие неприятные воспоминания.

— Ладно. Про батю больше не буду. Он тебя тоже не любил.

— В курсе. Всё, сменили тему. Вперёд смотри, а то опять в лощину влетим на полном ходу.

Бубка присел на край кресла, чтобы ему было удобнее смотреть вперёд. Он молчал минуты три.

— А как отличить хороших людей от плохих? — не выдержал он.

— Хм, хороший вопрос. Я, например, по повадкам человека вижу, что он задумал против меня что–то нехорошее. Или когда он целится в тебя из оружия, тоже считай, дурной знак.

Бубка засмеялся, оценив шутку.

Лесной кластер внезапно закончился. Влажная, размякшая дорога состыковалась с нормальным сухим просёлком, идущим сквозь луг, пестрящий цветущим разнотравьем. Рэб сбавил скорость, чтобы оглядеться. Впереди дорога поднималась в холм. Налево обзор закрывал лесной кластер, зато направо было видно довольно далеко. Там лоскутный мир Улья состоял из четких кластеров, разделенных либо рекой, либо дорогой.

«Бардак» поднялся на холм и остановился. Рэб открыл люк, высунул в него «Тигр» и осмотрел в оптику панораму, открывающуюся с вершины холма. Эта часть Улья насколько хватало взгляда, состояла из безлюдных кластеров. Деревенские домики были замечены на нескольких, но они не меняли восприятие.

— Ты пока не вылазь, я один, выберусь, огляжусь, — предупредил Бубку Рэб.

— Угу, ладно, — согласился паренёк.

Рэб выбрался и первым делом проверил следы на дороге перед машиной. На дороге имелись следы от протекторов легковой машины. В десяти шагах единственный след крупной лапы поперёк дороги. Видимо мутант бежал. Рэб зашёл в траву и нашёл ещё один отпечаток лапы. Сломанные старые стебли остались лежать впечатанными в землю, а молодая поросль успела отрасти. Рэб оценил возраст отпечатка в три дня. Тварь могла спешить к перезагрузке оренбургского кластера, но, вероятно, просто гналась за кем–то.

Ему вспомнился рубер, провожающий их на берегу Урала. Это вполне мог быть и он. Размер лапы подходил. Местный царек, судя по количеству безлюдных кластеров, питался в основном с городского, и в этот раз Рэб устроил ему продовольственное эмбарго на поставку человечины. Стоило опасаться за свои тылы. Голодная тварь вполне могла пойти по следу осязаемой добычи. Рэб глянул через оптику в сторону раскинувшегося на несколько километров в ширину леса. Даже если тварь и была там, он все равно бы её не увидел. Мысленно Рэб поблагодарил людей, устроивших засаду. Мутант, если пойдёт по следу, обязательно наткнётся на них.

Просёлок опускался с холма, переходил в новый кластер и менял свой серо–коричневый цвет на терракотовый глиняный. И растительность изумрудно–зелёный оттенок меняла в сторону жёлтого, будто начала подсыхать. Рэб решил, что привязываться к дорогам на его «бардаке» совсем необязательно, наметил себе прямолинейный маршрут к кластеру с куском реки и полез в люк. Со стороны леса донеслась беспорядочная стрельба. Его предположение насчёт твари, идущей по пятам, подтвердилось. Несчастные организаторы засады могли задержать мутанта на несколько часов

— Стреляют? — спросил Бубка, когда Рэб уселся в кресло мехвода.

— Угу. Не рой, как говорится, другому яму.

«Бардак» мягко катился по неровностям поля. Проехали мимо трех домов, отрезанных от деревни. Во дворе одного стояла раскидистая яблоня, сверкающая красными спелыми яблоками. Рэб чуть не остановился возле двора с яблоней, заворожённый её плодовитым урожаем. Откуда не возьмись, выскочил тощий бегун и с ходу влетел в БРДМ. От удара он отлетел на землю, вскочил и кинулся вновь, пачкая машину черной кровью из разбитой морды. Его внешний вид и необузданный голод напрочь отбили весь аппетит. Можно было бы уложить тварь с одного выстрела, но Рэб не хотел поднимать шум, давая наводку прочим мутантам.

Кластер с рекой был огорожен оврагом, будто нарочно затрудняющим попадание в него. Это была отличная возможность проверить «Бардак» на способность преодолевать крутой подъём. Отвесные стены с осыпавшейся почвой и почвообразующей породой внушали сильные сомнения. Рэб ехал вдоль оврага, пока не нашёл более–менее пологий спуск, истоптанный коровьими копытами и обильно усыпанный засохшими «лепёшками». Дно оврага в этом месте было мокрым, болотистым, поросшее рогозом.

Коровьих следов на той стороне не было, потому что овраг стал местом стыка двух кластеров. Видимо, на другом кластере коров через него не гоняли. Хотелось понять, к какому из кластеров относилось дно оврага? Если через него ходили коровы, то и для «бардака» преодолеть его будет раз плюнуть.

Рэб решил попытать удачу. Набрал на спуске скорость и с ходу влетел в заросли рогоза. Волна грязи окатила лобовые стекла. Машина резко затормозила, но не остановилась. Все четыре колеса потащили её вперёд. Со стороны БРДМ был похож на жука, вздымающего над собой струи черной грязи. Полз он почти на «пузе», натужно рыча двигателем, пока передние колеса не зацепились за берег. Машину рвануло вперёд, она выскочила из болота и уже гораздо веселее поднялась вверх по склону. В, и без того маленьких, лобовых стеклах остались только бойницы, прочищенные дворниками.

До реки больше никаких препятствий не было. Рэб подъехал к берегу, заглушил мотор и некоторое время сидел молча, прислушиваясь к звукам снаружи. Потом открыл люк, высунул в него карабин с оптикой и огляделся по сторонам. В салон снаружи закапала грязь, которая даже на крыше лежала толстым слоем. Рэб успел запачкаться в ней. Он спустился внутрь, нашёл в куче вещей складное ведро и выбрался из машины, через боковой люк.

— Ты, пока не вылазь. Сейчас ополосну свою ласточку, огляжусь, только потом.

— Угу, — у мальчишки уже посасывало под ложечкой, жутко хотелось есть, но он не решался сказать об этом Рэбу.

Рэб окатывал речной водой «бардак» пока не смыл всю грязь. При этом он не забывал глядеть по сторонам. С этого кластера открывался вид на однообразный ландшафт, будто его специально подбирали: холмы, степи, редкие кустарники и рощицы по оврагам. Хорошо, что пространство вокруг просматривалось, но плохо, что они сами были у всех на виду.

— Вылезай!

Бубка открыл боковой люк и выбрался наружу. В руках у него был отцовский карабин СКС. Мальчишка сам был чуть больше карабина.

— Грозен, — пошутил Рэб. — Тебя отдача с ног не собьет?

Бубка снял с плеча оружие, встал, правильно расставив ноги и уперев приклад в плечо, и изготовился к стрельбе.

— Беру свои слова назад, — поспешил с признаниями Рэб, не уверенный в том, что мальчишка не зарядил карабин. Выстрел был бы сейчас ни к чему. — Раз уж ты такой подготовленный для жизни в Улье пацан, садись на броню и бди на триста шестьдесят градусов, а я пока ужин нам сварганю.

Бубка ловко, несмотря на вес оружия, взобрался на «бардак» и присел на башню. Рэб даже почувствовал себя в некоторой безопасности, поверив в то, что его юный товарищ серьезно отнесётся к порученному делу. Он сам вынул из бардака плитку, газ, консервы, воду и собрался готовить.

Странное солнце Улья уже опускалось к горизонту. От запаха варева подводило желудок. Рэб и не собирался долго готовить, извращаясь в гурманных тонкостях. За десять минут горячая похлёбка из пшена, тушенки и овощей была готова. Рэб налил её в металлическую миску и подал Бубке вместе с ложкой.

— Не обожгись, — предупредил он.

— Угу, ладно, — мальчишка сразу застучал ложкой по миске.

Он дул, пыхтел, но все же обжигался и очень торопился есть. Рэб подумал, что он не рассчитал с детским метаболизмом, более быстрым, чем его и решил, что кормить Бубку надо гораздо чаще.

— Запить дашь? — донеслось с «бардака».

Рэб ещё не успел управиться с половиной миски.

— Ого, ты скорый. Может, добавки?

— Давай. А потом запить. Что–то в горле запершило.

— Так не надо глотать горячее. Ты обжёгся, поди?

— Ладно, не буду. Половинку налей.

Рэб налил больше половины, уверенный, что и это осилит тощий товарищ.

— Рэб! — крикнул Бубка.

— Что? Доел?

— Не, иди сюда.

Рэб поднялся и подошёл. Закатное солнце светило в глаза, мешая разглядеть то, что показалось Бубке подозрительным. Рэб приложился к прицелу Тигра, взяв под обрез солнечного диска. По полю, в цепь, друг за другом, передвигались темные силуэты, горбатые под весом тяжелых ранцев и оружия.

— Люди? — спросил Бубка.

— Да, солдаты удачи, рейдеры, барахольщики. Охотятся за всем, что можно продать. В первую очередь, содержимое черепушек мутантов, потом оружие, артефакты всякие из другого мира, фильмы, музыку.

— Они опасные?

— Если уверены в своем преимуществе, то да.

— Они нас не заметили, — предположил Бубка.

— А то, если мы их заметили, то они нас и подавно. Я же тебе говорил, Улей со временем обнаруживает в человеке сверхспособности и развивает их. Там в группе, стопудово есть сенсы, которые чуют за километр присутствие человека или мутанта. А может, есть и такие, как мой знакомый Пират, земля ему пухом, тот умел единственным глазом, как биноклем пользоваться. Мы с тобой новички, у всех на виду.

— Так ты же был здесь. У тебя не сохранилось?

— Я был не так, как ты думаешь. В этом теле я ещё не был.

Бубка свел брови вместе, пытаясь понять сказанное.

— А я смогу получить сверхспособности?

— Поживём — увидим.

Расхожая фраза для Улья подходила намного лучше, чем там, где была придумана.

У Бубки обнаружились следы живцового голодания раньше, чем у Рэба. Рэб глянул в свой сосуд для его приготовления и вздохнул.

— Один глоток и до утра.

— Ладно, — Бубка сделал большой глоток, уже совсем не морщась.

— Вкусно?

— Ага. Мамка квас такой делала.

— О, сочувствую, квас с таким вкусом я бы не стал пить.

Стемнело. На душе Рэба было тревожно из–за группы рейдеров. Если они определили в них новичков, то ночью вполне могли явиться, позарившись на его «бардак» и припасы. Мутанта Рэб боялся даже меньше. Прежде, чем забраться в БРДМ на ночёвку, Рэб выставил перед ним с каждой стороны по фотоловушке со вспышкой и динамиком, издающим короткий, но сильный высокочастотный звук. Задача его была не пугать, а будить, если караул пойдёт не по плану. Ловушка срабатывала от датчика движения, настроенного на расстояние в пять метров при большом угле обзора, позволяющем перекрыть подход к бардаку через мёртвую зону. А вот вспышка могла на время дезориентировать противника, без разницы, мутанта или человека. Рэб лично на себе проверил её действие ночью, что даже утром не мог избавиться от оставшихся на сетчатке световых пятен.

— Ты, Бубка, ложись спать, а я встану на караул. Утром поменяемся, — Рэб вынул из своих припасов небольшое стеганное одеяло с синтепоновым наполнителем, сложил его вдвое и положил за креслами. — Спи.

Бубка будто этого и ждал, сразу упал на него, свернулся калачиком и, кажется, мгновенно уснул. Рэб посмотрел на него и подумал о том, что реакция пацана на то, что с ним случилось, довольно нестандартная. Обычно Улей на первых порах корёжит людей, заставляет их истерить, впадать в крайности, что способствует массовой гибели новичков. Бубка вёл себя так, будто не потерял родителей, а попал в сказку.

Рэб закрыл передние окна бронещитками, пробрался в центр машины и сел на подвесное кресло стрелка, вращающееся заодно с башней. Взял в руки крутилку, отвечающую за поворот башни, и сделал полный оборот. Тьма опустилась такая, что видимости не было никакой. Рэб решил больше положиться на слух. Замер, затаив дыхание. Бубка сопел во сне, снаружи шумели сверчки, где–то далеко громыхнуло, как во время грозы, может быть подгрузился кластер с ней, а может, просто перезагрузился так шумно. В Улье часто бывало и такое.

Рэб дёрнулся, потеряв равновесие, уснул и сам не заметил когда. Похлопал себя ладонями по щекам, потёр уши, затем крутанул башней «бардака» на всякий случай. Усталость и переутомление давали о себе знать. Звёздное небо подсветило подлунный мир. Теперь он стал похож на декорацию из театра теней, черные силуэты на чуть более светлом фоне. Как говорил дед, на войне каждый куст на немца похож, так и в Улье — каждый силуэт был похож на мутанта.

Рэб достал наощупь из коробки с едой шоколад, чтобы приободриться. Почему он не подумал о приборе ночного видения? Сейчас бы ему было гораздо спокойнее. Ненужные переживания только утомляли и без того уставший организм. Рэб приложил кружку к броне и приставил к её дну ухо. Улей не спал. Сотни разных звуков смешивались в общий фон, из которого сложно было выделить интересующий. Рэбу послышался топот, но видно, только послышался. Остывающее железо могло давать такие звуки. С прибором ночного видения было бы гораздо спокойнее.

Время тянулось медленно. Рэб выдержал всего час, но по внутреннему таймеру прошло все пять. Сон накатывал волнами, подавляющими волю. Рэб тер уши, стучал себя по щекам, прикусывал губу. Эффект от упражнений длился несколько минут, а потом сон с новой силой принимался душить в своих объятьях уставшее тело.

Рэб собрался покуситься на остатки живца, чтобы получить свою порцию бодрости, но остатками воли отказал себе в этом. Напитка оставалось слишком мало, а без имеющегося запаса на день–два хлебать живец по первому желанию — полное малодушие. Можно было попробовать выпить кофе, хотя его кофеин действовал только на тех, у кого и без того бессонница. Рэб нашёл банку с растворимым кофе, высыпал себе три ложки с горкой на железную кружку и разбавил холодной водой.

Рэб приложился к кружке. От кофе исходил ядреный аромат, а на вкус он сильно горчил. То, что надо в его ситуации. Вдруг, яркая вспышка, как молния сверкнула сквозь щели в бронещитках. Тут же раздался короткий визг и почти сразу осветился экран телефона, уведомляя о передаче снимка с фотоловушки.

Рэб выронил кружку прямо на спящего Бубку и бросился на кресло мехвода. Сознание заработало по заранее выработанному алгоритму. Если на снимке имелся мутант, надо было уходить в реку, если люди, то просто удирать, куда глаза глядят. Рэб завёл «бардак» подсознательно ожидая либо удара, либо взрыва. Вынул телефон и трясущимися, непослушными руками добрался до снимка. На экране, на контрастном черно–белом снимке запечатлелся мутант–рубер. Его глаза светились адским светом, отражённым от сработавшей вспышки.

Рядом с бардаком раздался рев и тут же удар сотряс его. Бубка подпрыгнул и вытаращился на Рэба, но тому было не до мальчишки. Он выставил волноотражательный щиток и съехал в реку, спасаясь от мутанта. Тварь ещё раз ударила вдогонку по машине. Показалось, что ей удалось смять бронированный корпус военной машины.

Бардак мягко поплыл. Рэб включил водомёт, но там что–то затрещало и пришлось его выключить. Машина двигалась только за счет колёс.

— Это кто? Это что было? — Затараторил Бубка, все ещё не понимая, что случилось.

— Старый знакомец, пришёл–таки за нами по следам. Если бы не ловушки, застал бы нас врасплох.

— Он нам машину помял?

— Да, кажется, крышку водомёта придавил.

— Что нам делать теперь?

— Будем от берега к берегу плавать, пока кому–то из нас это не надоест. Тут по кругу километра три вокруг реки бегать, так что, я думаю, тварь запалится первой. Когда рассветет, мы её ещё из винтовочки пощекочем.

— А почему бы не удрать совсем. Мы же быстрее? — с надеждой в голосе спросил испуганный мальчик.

— На пересеченке не быстрее, ещё и вговнякаемся в какой–нибудь овраг впотьмах. Плавать будем туда–сюда, пока этого рубера не вырвет от головокружения.

Тварь дала мощного ревака с берега. Бубка испуганно зажал уши руками. Рэб чертыхнулся. Ему не хотелось, чтобы мутант поднял на уши всю округу. Хотелось уладить конфликт полюбовно, сам на сам, без лишних зрителей, мешающих выполнить заранее продуманный план. Рэб включил передние фары. Берег неширокой реки был уже в нескольких метрах. «Бардак» загрёб вправо и двинулся вдоль реки.

Мутант двигался параллельным курсом, не отставая от машины, надеясь перекусить спрятавшимися под её панцирем деликатесными человечками. Можно было шугануть его из Тигра, но Рэб решил в темноте зря не тратить боеприпасы. С рассветом, если рубер все ещё не передумает, можно будет выцелить ему живот или гортань и попробовать отбить меткими попаданиями неуёмный аппетит.

Рубер не передумал. На его рев сбежались мутанты помельче. Они расселись вдоль реки, боязливо разбегаясь при приближении крупного сородича. Рубер, как одержимый, носился вдоль берега, исступлённо ревя и делая попытки забраться в воду. Жидкая среда его пугала к большой радости Бубки, держащегося побелевшими пальцами за спинку кресла.

— Вот тебе и в гостях у сказки. — Рэб вспомнил свои мысли насчёт Бубки, принявшего Улей, как хорошую замену обычной жизни. — Отцепись от него, лучше чаю мне согрей.

Бубка поднял испуганные, ничего не понимающие глаза на Рэба. Он не собирался разогревать чайник или делать ещё что–то, кроме сидения в кресле. Кажется, настоящий смысл жуткого мира, в который его занесло, начал открываться ему во всей своей пугающей сути.

Рэб задумался над тем, как вывести мальчишку из ступора, дать ему подзатыльник или же попытаться увещевать словами, что он умел профессионально.

— Мы в безопасности, Евсей. — Рэб посчитал, что привычное имя сработает, как ключик, открывающий дверь в прошлую безопасную жизнь. — Тварь нас не достанет здесь, а с рассветом мы её шуганем из винтовки твоего папаши. У меня все под контролем.

Словно в насмешку над его увещеваниями, в борт машине прилетел какой–то предмет, гулко ударивший в корпус. Бубка замер, а потом мелко задрожал. Взгляд его совсем не изменился. Рэб сам испугался не на шутку, не ожидая никаких сюрпризов, кроме запланированных. Он открыл люк над головой, чтобы разглядеть причину удара, и чуть не поплатился за это. Бледная лапа, вылетевшая из тьмы, попыталась вцепиться Рэбу в лицо. Хорошо, что люк был открыт на несколько сантиметров. Рефлексы позволили Рэбу успеть закрыть люк. Следом мощные удары заколотили по крыше «бардака». К ударам примешивался знакомый клокочущий звук, исходящий из глотки голодных мутантов.

Рэб упал в свое кресло. Теперь и его взгляд немногим отличался от взгляда Бубки.

— Он ими бросается что ли? — Рэб не мог поверить, что рубер нашёл выход из ситуации.

Других вариантов, связывающих удар о броню и появление мутанта, Рэб не придумал. Жестокая, но умная тварь решила достать их живыми бомбами. Если бы Рэб носил шляпу, он снял бы её перед рубером, признавая его сообразительность.

— Ничего страшного, — успокоил Рэб Бубку. — На наши планы одна тварь со слабыми ручками никак не повлияет.

Совсем рядом в воду плюхнулось что–то тяжелое.

— Недолёт! — обрадовался Рэб.

Через полминуты гулкий удар о броню и последовавшее за ним клокотание и удары, добавившиеся к тем, что уже были, дали понять, что огромная тварь преуспела в метании сородичей. По классике боя, пора было уже дать хоть какой–нибудь ответ. Облепленный мутантами «бардак» через десять метких бросков мог пойти на дно.

Рэб направил машину на противоположный руберу берег. Выскочил на земную твердь и закружил на ней восьмёрками. Твари сорвались, но снова бросились на броню. На этом берегу их было много и некоторые уже переросли стадию лотерейщика. Запрыгнуть и удержаться на броне не удалось никому, а вот попасть под острый нос «бардака» и колеса многим. «Бардак» глухо встречался с препятствиями и мягко перескакивал через них колёсами.

— Всё, пора возвращаться, скоро и рубер будет здесь.

Рэб снова заехал в воду. Рубер, поняв, что его надули, заревел. Однако рев его донёсся издалека. Видимо он находился на самом краю кластера, пытаясь обогнуть полосу реки. Рэб без страха откинул люк и выбрался в него вместе с Тигром. Полоса рассвета озарила горизонт. Её свечения хватило, чтобы разглядеть «зоопарк» на берегу. Хотя, они с Бубкой были больше похожи на животных в клетке.

Рэб выцелил орущего лотерейщика и выстрелил ему в голову. Тварь запрокинула её и рухнула. Реву на берегу поубавилось. Рэб взял в прицел топтуна, пытающегося быть главным до прихода рубера. Кости на голове у него разрослись достаточно, чтобы выдержать попадание пули от автомата, но не более. Топтун бегал вдоль берега, мешая прицелиться. Рэб выстрелил твари в грудь, под руку, когда она стала боком. Топтун не понял, что произошло. Закричал, замахал лапами, но все слабее, пока не повалился навзничь. Рэб, скорее всего не убил его. У тварей была прекрасная регенерация, но вывел из противостояния надолго.

Прибежал рубер и с ходу схватил в лапы мелкого спидера. Рэб успел выстрелить в несчастного, прикончив его во время замаха. Рубер все равно бросил тварь. Она безвольно ударилась о броню машины и свалилась в воду. Пришло время заняться непосредственно рубером. Рэб навскидку выстрелил ему в живот. Тварь заревела и повернулась к Рэбу защищённой спиной.

— Ничего, мы и в спину тебе постреляем.

Мутант, постоянно двигаясь, не давал выцелить ему слабобронированные места. Рэб пожалел припасы для Тигра и крикнул в нутро машины.

— Бубка, подай мне СКС!

В салоне загремело, и вскоре Рэб ощутил в руках ствол карабина. Мальчишка, кажется, вышел из ступора.

— Снаряжай обоймы! — Крикнул Рэб, целясь в темный силуэт рубера.

Три выстрела подряд заставили тварь перейти на дикий рев. Он смёл ударом двух, случайно попавших под лапу лотерейщиков, схватил и швырнул их в машину. Но крупные мутанты не захотели лететь, упали у самого берега. Бессилие привело рубера в ярость. Он принялся молотить всех, кто был рядом. Напуганные твари прыснули в стороны, понимая, что им ничего, кроме оплеух здесь не светит.

Рэб выстрелил в живот мутанту, потерявшему осторожность. Темное брюхо окрасилось черной кровью. Тварь было бросилась в воду, ослеплённая яростью и больше жаждой мести, чем голода, но Рэб прицельным огнём в морду заставил её выскочить на берег. Взвизгнув на прощание как раненая свинья, рубер рысью побежал в сторону лесного кластера.

Рэб облегчённо выдохнул.

— Всё, кажись, отбились, — произнёс он в темное нутро «бардака».

— А я тут обоймы снарядил, — ответил Бубка слегка трясущимся голосом.

Заря занялась, осветив окрестности красноватым светом. Мутанты, распуганные рубером, возвращаться не спешили. Рэб выкатил «бардак» на берег, чтобы собрать разбросанные фотоловушки и проверить повреждения, нанесённые рубером. Заслонка, закрывающая гребной винт на самом деле оказалась вмятой и задевала за него. Бубка сидел на броне с отцовским СКС и контролировал ситуацию.

— Страшно было? — спросил Рэб, складывая фотоловушки в салон.

— Я, блин, я половину не помню. Я как во сне был. У нас, когда отец пьяный буянил, мамку бил или меня, я тоже мало помнил. Мамка говорила, что у меня защитная реакция.

Ответ мальчишки покоробил Рэба. Кажется, Валера серьезно повредил психику своему сыну.

— Ты это, Бубка, должен понимать, что здешние мутанты это не злой отец. Отцу ты не мог дать сдачи, потому и терпел и придумал себе защитную реакцию, и мамка твоя терпела, не смея пойти против отца. В Улье терпеть не надо, бояться можно и нужно, но не терпеть. Мутанта можно и нужно убить, поэтому будь готов применить против него оружие. Пусть лучше он впадает в оцепенение при виде тебя.

— Пссс, меня? — переспросил пацанёнок. — Я же мелкий и не страшный.

— Как сказать, не страшный. По–моему, даже очень. В смысле, опасный, с этой винтовкой. Обещай, что ты без раздумий выстрелишь в мутанта, который будет представлять для нас опасность?

— Угу, ладно, обещаю. — Неуверенно ответил Бубка.

— Что–то не чувствуется боевого задора.

— Ладно, выстрелю.

Рэб огляделся по сторонам и увидел ползущего лотерейщика, которому рубер переломал все кости. Тварь, еле живая, все равно пыталась ползти к людям.

— Вон, видишь эту полудохлую тварь, — Рэб показал на лотерейщика, — пристрели её.

Мальчишка привстал.

— А куда стрелять?

— В голову, если не хочешь поиздеваться над ней.

— Не, не хочу. Мне её жалко даже.

— Мне тоже, но когда она доползёт, то захочет съесть тебя, поэтому нам придётся убить её, в смысле, тебе.

Бубка встал на коленки, расставив их под прямым углом, уверенно упер карабин в плечо, целился несколько секунд и выстрелил. Пуля пробила череп мутанту и вышла из подбородка, подняв фонтан земли, смешанной с кровью. Лотерейщик дёрнулся и замер.

— Поздравляю, ты завалил лотерейщика, не самого мелкого мутанта.

— Спасибо.

— Пойдём завтракать, проголодался, поди?

— Жутко. Живец дашь?

— Конечно, теперь у нас есть несколько черепушек, в которых завалялись спораны.

Рэб нашёл в убитом лотерейщике один споран. В другом, убитом рубером, ещё два. Остальные убитые мутанты были слишком молоды для этого. Раненый топтун исчез, оставив надежду получить сразу большое количество споранов. Пока кипятился чайник, Рэб в своем «шейкере» взболтал раствор из споранов и поставил фильтроваться. Оставшийся на утро глоток вчерашнего живца они разделили с Бубкой пополам. Жидкость придала сил и аппетита.

Следов ночного переживания на мальчишке не осталось совсем. Он активно стучал ложкой по миске, громко сопел и хлебал, поглощая еду с большим удовольствием. Рэб смотрел на него и верил, что Улей, даст бог, воспитает из мальчишки настоящего бойца.

Бубка первым услышал шум и замер.

— Что? — заметил Рэб его напряжённую позу.

— Шум, от двигателей.

Рэб выглянул из люка. Поднял в него Тигр и приложился к прицелу. В полукилометре от них по просёлку ехали пять машин, две из которых были вооружены крупнокалиберными пулемётами. На машинах имелся серьезный обвес для тарана мутантов. Мысли заметались в голове, бежать или остаться? Рэбу стало жаль, если у них отожмут «бардак». Без него они, как черепахи без панциря. Бежать тоже было поздно.

Рэб залез внутрь машины.

— Кто там? — спросил Бубка, пытаясь понять по выражению лица Рэба степень опасности.

— Сиди тут и не вылезай, даже если услышишь выстрелы. Обещаешь?

— Угу. Только ты это, не строй из себя гордого, — дал неожиданный совет Бубка.

— Хорошо, — Рэб выбрался наружу через боковой люк, оставив оружие в машине.

Глава 4

Правило золотой середины Варн, ставший в Улье Миражом, постигал на собственном горьком опыте. Преисполненный трогательного поклонения Рэбу и его вере в жертвенность, как смысл жизни, он чуть не лишился головы. С первых дней в Улье Варн стал собирать новичков в общину, по образу и подобию общины Рэба. Народ, напуганный смертельным миром, послушал его, доверился и поначалу всё шло, как надо.

Благодаря жемчужине из головы Рэба–мутанта, Варн быстро развил в себе дар, позволяющий создавать двойников–призраков, за что его прозвали Миражом. Этот дар здорово помогал во время разборок с врагами из числа людей и мутантами. И все шло хорошо, община вооружилась, построила укрепления на выбранном стабе, заработала себе репутацию опасного противника, и казалось, впереди ждёт вполне определённое будущее, лучшее, чем у большинства людей в Улье.

В определённый момент Мираж почувствовал натренированным за годы службы чутьем, что в его приближённом окружении затевается какой–то заговор. Только случай помог ему избежать смерти. Миража хотели убить во сне те люди, которых он считал своей опорой и даже друзьями. Вера в жертвенность во имя блага других дала трещину.

Мираж сбежал из стаба и некоторое время перебивался тем, что нанимался в рейдеры, выступая в группе в качестве голографической наживки. Как–то ему попался один из тех, кто предал его. От него Мираж узнал, что после его бегства стаб просуществовал два месяца, интриги и дрязги доконали общину. Кто–то открыл ворота врагам, и община перестала существовать.

— А меня–то за что вы хотели убить?

— Мы думали, что ты слишком мягкий лидер, но присвоивший себе много власти. Добровольно ты бы не отказался от неё, вот мы и решили…

— Ясно, значит, лучше убить человека, чем спросить?

Мираж организовал вторую общину, но, уже используя те навыки, которым был хорошо обучен за время службы во «внешке». Он все так же был уверен в том, что делает людям добро, только другими методами. Эта община просуществовала ещё меньше, чем первая. Народ, в удавке из жёстких правил и наказаний за их нарушение, быстро пришёл к мысли устроить покушение. Миражу опять повезло, и он остался жив, хотя и был ранен.

Отлёживаясь в одном вонючем стабе–притоне, Мираж размышлял о том, что делает не так. Ему очень хотелось поговорить об этом с самим Рэбом, но времени до его возвращения было ещё слишком много. Да и вернётся ли он в Улей снова? Что если он забыл его, как страшный сон и крестится теперь и просит Бога не возвращать его обратно. Мираж не хотел в это верить и потому не уходил далеко от кластера, в который должен был загрузиться его сэнсэй.

Был и второй вариант: отправиться в стаб, созданный Рэбом, и расспросить его обитателей о том, как удалось этому человеку объединить их, сдружить, превратить в настоящее общество, способное противостоять вызовам смертельного мира. Только стаб, организованный Рэбом, находился очень далеко, и дорога к нему была опасна. К дате возвращения Рэба можно было и не успеть.

Иногда Миражу хотелось плюнуть на это неблагодарное занятие, делать добро людям и жить так, как хочется. Выбор предпочтений в Улье, правда, был не велик, да и не хотелось особо ничего из этого бедного списка. В душе Мираж иногда ловил себя на том, что чувство соревновательности в нем никуда не исчезло. Что все его попытки организовать общину не что иное, как желание перещеголять Рэба, чтобы показать тому по возвращению в Улей свой процветающий стаб, в котором он добрый и справедливый бог, окружённый любящей паствой.

Случилась и третья попытка организовать общину. В целом — удачная, с учетом предыдущего негативного опыта. Мираж просто собрал людей и сказал им, что если они не будут слушать его и держаться вместе, то скоро все станут закуской для мутантов. Он дал им на размышление сутки, серьезно решив по их истечении бросить новичков. Не прошло и десяти часов, как они на коленях бросились умолять его взять их под крыло.

Не считая мелких дрязг, Миража слушались и почитали, но до уровня Рэба он все равно не дотягивал, так, обычный начальник, которому в глаза делают вид, что уважают, а за глаза сочиняют басни. Община разрослась до двух сотен человек. В ней наметилась иерархия и распределение обязанностей по подобию медицинской службы внешников. Тут Мираж не стал ничего выдумывать, просто взял работающую версию и перенёс её в общину.

Эгоистом Мираж быть не перестал. В общине он был окружён людьми, среди которых не было друзей. Он и не стремился их завести, не чувствуя в этом надобности. Однажды он понял, что не видит для себя разницы быть с людьми или быть одному и решил подготовить общину к своему уходу. Возвысил одного из своих помощников, чтобы передать ему бразды правления и тихо скрылся.

Как оказалось, сделал он это вовремя. Прошлое, о котором он уже успел забыть, напомнило о себе. За Миражом началась охота и, судя по почерку, ищеек тренировали внешники. Они не могли отследить его по ДНК, будучи офицером, Мираж сумел подменить сведения о себе. Ищейкам приходилось искать его по фотографиям.

Тот холеный, гладко выбритый Варн не слишком походил на Миража, заросшего бородой, одетого в грязную разгрузку. Может быть, глаза остались теми же, серыми колючими, сканирующими. Улей полон людей, одарённых разными способностями и нашёлся среди них свой Шерлок с развитой дедукцией, он и навёл на Миража ищеек.

После третьей попытки создать общину Мираж загрустил. Не было никакого смысла в его нахождении в Улье, и эта мысль вгоняла его в депрессию. Мираж пристрастился к алкоголю и часто пропадал в баре на стабе под названием «Колючка». Его основатели, видимо, не испытывали недостатка в колючей проволоке и оградили ею поселение в несколько рядов.

Когда спораны подходили к концу, Мираж нанимался к рейдерам, благодаря его способности, группа всегда была с уловом. Так что возвращался он в «Колючку» с полным рюкзаком споранов, гороха и нередко с жемчужиной. Часто он угощал всех, кто находился в баре, ему доставлял некоторое удовлетворение вид искренне счастливых физиономий завсегдатаев бара.

Как–то вечером, отоспавшись после хорошего гуляния накануне, ещё почти трезвый, Мираж почувствовал к себе пристальный интерес. Двое, новенькие, сидели в плохо освещённом углу бара, думая, что их интерес к Миражу не заметён. Мираж тоже делал вид, что ничего не замечает, хлестал водку, как в последний день жизни, но только на публику. Он пил обычную воду, заменив водку в бутылке.

Он сделал вил, что надрался, осмотрел бар одним глазом, как допившийся до расфокусировки зрения алкаш и неверной походкой направился к выходу.

— Я…, освежиться, — громко произнёс он, проходя мимо бармена.

В дверях сильно врезался плечом в косяк, чтобы иметь возможность незаметно разглядеть реакцию подозрительных типов. Они не спускали с Миража взгляда. Теперь он был уверен, что кому–то зачем–то понадобился и не совсем по хорошему поводу, иначе зачем весь этот спектакль с подглядываниями, куда проще было подойти и спросить.

Мираж вышел из бара. На дворе уже была ночь. Над дверью висел фонарь, но за границей его света царила непроглядная темнота. Мираж спрятался за баром, за кустом акации. Не прошло и минуты, как дверь бара хлопнула и послышались голоса. Мираж закрыл глаза и выпустил фантома двойника самого себя. Когда он зажмуривался, то мог видеть мир глазами призрака.

Двое, те самые подозрительные личности, стояли на пороге и мялись, не зная куда идти. И тут под свет фонаря вышел Мираж, совершенно трезвый, сложил руки на груди и вопросительно уставился на них. Мужики замешкались ещё сильнее. Если они пытались стяжать лавры профессиональных убийц, то шансов дожить до следующего дела у них не было никаких.

— Варн? — наконец–то решился спросить один из них.

Призрак Миража молчал и продолжал смотреть вопросительно. Один из подозрительных типов резко вынул руку из кармана куртки. В ней оказался пистолет с глушителем. Убийца выстрелил навскидку три раза в призрака, но вместо того, чтобы упасть, Мираж рассеялся, как и положено фантому.

Настоящий Мираж выстрелил в убийцу из–за угла бара и взял на мушку второго. Тому ничего не оставалось, как поднять руки. На шум выбежали люди, и, чтобы Миража не обвинили в нарушении порядка, напарнику убитого пришлось признать, что они первыми решили убить его и взять на себя оплату штрафа за нарушение порядка.

Мираж устроил допрос. Напарника убийцы звали Стендом. История получения такого дурацкого имени не слишком интересовала Миража.

— Кто. Тебя. Нанял? — отделяя каждое слово паузой, спросил Мираж.

— Я не знаю. Нам сделали хорошую предоплату, выдали «волчий» пропуск и обещали заплатить по выполнению задания в два раза больше.

— Волчий пропуск, — Мираж покачал головой.

В некоторых частях Улья «волчьим» пропуском называли особую незаметную метку, вшитую под кожу. Она давала свободу от патрулей «внешников», обозначая её носителя, как человека на задании в интересах службы. Миража озадачило желание бывших коллег ликвидировать ренегата. Зачем? Оказавшись в Улье, для них он все равно, что умер. Неужели его поступок, спасение мутанта, вызвал брожение умов в отлаженном механизме? Они собирались привезти его труп и показать сослуживцам, дескать, вот что с вами будет за ослушание?

Система — это все. Для некоторых её адептов, достигших вершин карьеры, любой намёк на её изменение, а тем более на перестройку, подобен смерти, и даже больше. Не для того потрачено столько сил, энергии и лет, чтобы оказаться на вершине того, чего больше нет.

Других причин желать ему смерти Мираж не видел. К своему удивлению, он не расстроился, не впал в ещё большую депрессию, наоборот, его существование наполнилось смыслом. Он почувствовал Игру, правила в которой он знает и способен выиграть. Игра наложила на него ограничения в свободе передвижения, свободе быть на публике, заставила следить за своим языком и за теми, кто его слушает. Это было не сложно, это было то же самое, что и на его работе в медицинской службе «внешки». Только теперь работа не смердила рутиной, она источала благовония настоящей Игры, от мыслей о которой у него поднимался уровень адреналина и приятно томилось в груди.

Мираж понял, что больше не хочет жертвовать собой ради других, что это не его путь. Ошибкой было примерять чужую жизнь на себя, и как результат неправильного выбора он чуть не лишился своей. Убийцы–неудачники открыли ему правильную дверь, за которой шла Игра по его правилам.

Первое, что он сделал, это создал группу мотивированных рейдеров, с которыми удалось набить рюкзаки дорогостоящим добром. С ними он бродил от кластера к кластеру, сдавая добро на стабах и попутно формируя сеть информаторов. Из группы рейдеров, поверивших в его удачливость, сформировался костяк людей, беспрекословно веривших Миражу. Это были слепые, но беззаветно преданные исполнители. Такие люди были нужны для выполнения деликатных дел, связанных с «грязной» работой. Информаторы сдавали очередных ищеек, а люди Миража пускали их в расход. Причём, Миражу хотелось сделать это так, чтобы на том конце знали, чьих рук это дело.

В какой–то период времени ищейки исчезли и Мираж было подумал, что он больше не интересен, но затишье было просто необходимо для изменения тактики. На смену ищейкам пришли отряды отмороженных убийц, набранные из отбросов человечества. Кто–то на том конце Игры решил отойти от тактики хирургической эктомии к тактике прихлопывания проблемы обухом топора.

За отрядом Миража следовала слава самой успешной группы рейдеров в округе, что в итоге выдавало её местонахождение. Сдав крупную партию хабара, мобильные группы охотников получали сигнал и пытались сесть на след отряду. Поначалу Мираж считал, что с ними пытаются свести счеты конкуренты, но после одного беспричинного зверства, учиненного якобы его людьми в недавно покинутом ими стабе, Мираж решил взять «языка».

В небольшом лесочке на пустом кластере отряд перехватил дозорный автомобиль. Публика в нем находилась колоритная, и без предварительных расспросов их уголовное прошлое было очевидным. От «партаков» со значениями до отсутствия всех передних зубов и характерной уголовной речи. Господа из остановленного автомобиля не испугались и сразу начали качать права, мешая свой жаргон с отборным матом, апеллируя к каким–то именам, о которых в этих местах никто не слышал.

Боевой настрой уголовников испарился после того, как одному из них, самому дерзкому, срубили кисть, которой он пытался неосторожно размахивать. После этого признания потекли из их уст сладким елеем. Те, кто затеяли охоту на Миража, решили сделать так, чтобы у него земля горела под ногами. Отряды муров и прочей швали, помимо охоты на его отряд, пытались выдать свои зверства за зверства людей Миража. После такой антирекламы ему и впрямь пришлось бы уносить ноги куда подальше.

Ставки в Игре поднялись, как и количество задействованных в ней людей. Большинству была отведена роль статистов, отыгрывающих её помимо своей воли. Мираж не смирился с ролью жертвы и решил дать бой, пока что «шестеркам», но в будущем он желал дотянуться до горла тех, кто лично решил устроить на него охоту.

Его так сильно увлекло противостояние, что он начал забывать о том, что ждёт возвращения Рэба, человека, кардинально изменившего его мировоззрение и судьбу. По части мировоззрения влияние Рэба уже не было таким актуальным потому, что оно изменилось кардинально ещё раз. Теперь Мираж понял, что он лидер, но лидер другого склада, он вождь, организовывающий и ведущий людей к цели, его цели. Ему нравилось манипулировать сознанием людей, подчинять и видеть послушание. Когда он предпринимал попытки построить равноправное общество, такого беспрекословного подчинения не было. Но когда началась Игра, все встало на свои места. Ради целей, которые вроде бы были интересны только Миражу, народ подчинялся и шел на риск.

В тот день, когда подгрузился оренбургский кластер из времени и пространства, в котором жил Рэб, Мираж находился далеко, увлеченный собственной Игрой. Когда–то он мечтал находиться рядом во время подгрузки и броситься искать старого друга сразу после того, как кластер копируется в Улей. Теперь все, на что он сподобился, это через доверенных лиц устроить небольшую зачистку окрестностей от лишних мутантов, да выслать кортеж для встречи.

Вне зоны своего влияния слава о Мираже расходилась сомнительная и чем дальше, тем более кровавой она была. Народ в Улье и так каждую секунду жил в смертельном страхе и ему не хотелось терпеть ещё одну причину бояться. Кортеж, отправленный Миражом, сгинул по дороге, так и не успев к перезагрузке кластера с Рэбом.

Мэрше пришлось возглавить отряд, отправившийся на поиски группы Дизеля. Они ушли на разведку, проверить слухи насчёт каких–то непонятных групп, появившихся в суточном переходе от «Затерянного мира» и не вернулись к назначенной дате. В последнее время в стабе и так все шло наперекосяк. Посёлок разделился на две группы. Те, что пришли с Рэбом и те, что появились позже, на почве непримиримых разногласий разошлись в противоположные концы стаба. Новенькие, жители Андорры, не смогли сломать языковой барьер и свой менталитет. Ветераны, чувствующие себя хозяевами стаба в большей степени, считали их поведение высокомерным.

После разделения каждая часть стаба занялась своим обеспечением самостоятельно. Дизель и Скорняк, усилив свои умения и наработав ещё больше опыта, считались просто ультимативными охотниками. Дизель развил свое умение ночного зрения до совершенства. Скорняк обрёл необычный навык маскировать себя и товарищей рядом с собой. И зрительно, и на слух, и даже обоняние мутантов не могло уловить присутствия людей. Только Скорняка хватало не больше, чем на пару минут. Крофт, дочка Дизеля, превратила свое умение в колдовство, выворачивая сущность людей наизнанку.

Только Скорняк лежал на вытяжке после того, как чуть не попал в перезагрузку стен кластера. Ему пришлось срочно прыгать вниз со скалы. Хорошо, что в посёлке имелись врачи, догадавшиеся правильно срастить кости Скорняка, иначе быстро схватывающаяся костная ткань могла превратить его в Квазимодо. Дизель пропал неизвестно где, оставив людям ощущение сиротства. Мэрша хотела перешагнуть гордость и обратиться за помощью ко второй половине стаба, но через Дюйм узнала, что у тех дела идут не намного лучше. Самостоятельная охота сильно проредила их ряды. В итоге, Мэрше пришлось собирать отряд и отправляться на поиски Дизеля, попутно набивая споранами рюкзаки.

Впереди отряда шел неплохой сенс Черепашка, до жизни в Улье забулдыга, врун и просто непутёвый человек. Он прибился, чуть живой, когда Дизель ходил за оружием. Выдержал два дня после загрузки кластера в лесополосе, думая, что помер и находится в аду за свои провинности. После того, как его приняли, он начал меняться в лучшую сторону, а когда обрёл удачный дар, пользующийся спросом в рейдах, то и совсем изменился.

Черепашка был вооружён «Винторезом», на случай бесшумной ликвидации помех. Он шел впереди метрах в двухстах от основной группы. В центре шла Мэрша, вооружённая старым «Калашниковым» с самодельным глушителем, за ней Репей и Немец тащили один «Утес» на двоих. Без крупнокалиберного оружия в походе было никак нельзя. Замыкал группу Булкин, бывший пекарь, с СВД.

Группа шла по следам Дизеля и остановилась только там, где была ночная стоянка его группы. До сего момента никаких подозрительных следов замечено не было. Ни гильз, ни крови, красной или черной, ничего подозрительного. Только спрятанные под камнями упаковки еды и другие следы человеческого присутствия.

Пустые кластеры создали вокруг «Затерянного мира» идеальную полосу отчуждения, изолировав стаб от лишнего внимания. Поэтому любое проявление активности в его окрестностях выглядело подозрительным. У Мэрши было два варианта, либо кто–то решил занять их стаб, либо кто–то снова явился свести с ними счеты. После подозрительного исчезновения Рэба, явно не по своей воле, из–за найденных в его пещере газовых гранат, стаб больше не считался секретным. Исчезновение группы Дизеля могло быть звеном одной цепочки чьих–то интересов. Ни мотивацию, ни смысл их Мэрша понять не могла. Для неё Улей был простым миром из мутантов и людей, убивающих друг друга по необходимости. Иные поводы для конфликтов между людьми Мэрша считала производными неуёмной человеческой натуры, которой мало власти, мало вещей, мало прочего.

Отряд спокойно переночевал. Во время своей смены Булкин слышал вдалеке рев крупного мутанта, с той стороны, откуда они пришли. По карте загрузок, он мог двигаться в сторону кластера с аэропортом, до обновления которого оставалось меньше суток. Да и не пугали мутанты, они не способны были устроить ловушку, в которой погиб бы весь отряд Дизеля. Нутром Мэрша чувствовала, что появился враг из числа людей, иначе зачем было организовывать поиски тех, кого точно не вернуть.

Отряд миновал долину, в которой когда–то были разбиты силы Ордена Тиамат, мечтающего о реванше. Черепашка не заметил ничего подозрительного, поэтому, пошли по центру, не таясь. Однако, на выходе из долины сенс дал предупредительный знак и долго сидел, замерев среди камней. Мэрша измаялась в ожидании, не вытерпела и бесшумно подобралась к Черепашке, узнать причину его подозрений.

— Не могу понять, чую что–то.

— Не можешь отличить тварь от человека?

— Не могу, не похоже ни на то, ни на другое.

— Ты чего говоришь–то, у нас, что третья сила появилась?

— А я почём знаю, третья или четвертая? Понимаешь, хоть тварь, хоть человек они неровный сигнал дают, двигаются, думают или не думают наоборот, фон такой получается неравномерный, а сейчас как от техники, ровный вот уже полчаса. Я думаю, тут сенсор какой–то стоит.

— Да? — Мэрша расстроилась. — Мы уже попались ему?

— Думаю, нет, иначе он поменялся бы, если засёк.

— Так какого хрена лежать тут, обходить надо, по горам.

Предположения насчёт враждебной силы человеческой природы подтвердились. Осталось понять, какого черта им нужны люди, пытающиеся жить сами по себе. Улей был полон кластеров, в которых раз в неделю загружался обновляемый человеческий материал годный хоть на органы, хоть на работы, хоть для всяких изощрённых потех. Стоило ли тащиться через горы, чтобы с такими трудами добыть себе кучку народа, способную защитить себя. Мэрша поверила в то, что за Рэбом и его товарищами тянулась какая–то история, о которой она не знала. Судя по тому, что она никак не могла их отпустить, история была важной.

Через полдня пути по каменистым горам Черепашка снова подал сигнал тревоги. На этот раз они находились на самом виду, на отроге скалы, по которому собирались перейти перевал. Выбрать другой путь означало серьезно задержаться, а этот маршрут был известным и безопасным, до сего момента.

— Что делать? — Мэрша оглядела неприступные стены гор слева и справа.

— Вертаться, — предложил Булкин.

— А смысл? — не согласился Немец. — Ты не понял ещё, что нас не оставят в покое. Я не хочу жить и ждать, что скоро придут за мной, как за свиньей, чтобы зарезать. Хренушки, надо разобраться.

— Да, правильно Немец, — поддержала его Мэрша. — Нас пасут не смотря на затраты и прочие неудобства.

— А вы что, уже придумали, как обойти ловушку?

— Думаем, — Репей почесал отрастающую на месте прежней лысины шевелюру.

— Неделя, минимум, чтобы срезать, — не унимался Булкин.

— Есть один вариант, но я его ещё не пробовал, — вмешался Черепашка. — Если датчик не оптический, то я могу настроиться на противоизлучение, как антирадар, но долго не выдержу. Надо успеть вам прошмыгнуть.

— Ну, вот! — обрадовалась Мэрша. — А ты Булкин паникёр.

— Так он не пробовал ещё. Вдруг, не выйдет?

— Сможешь проверить, Черепашка?

— Слушайте, задрали вы меня с этой Черпашкой, давайте, если у меня получится, вы будете звать меня Черепом?

Отряд заржал.

— Я буду звать тебя хоть Иисусом, если сможешь обмануть сенсор, — Мэрша хлопнула тяжелой рукой напарника по плечу.

— Черепом достаточно, а то я бабу себе никогда не найду. Татуху набью с черепом и радар сверху, чтоб ясно было, кто я такой.

— Хорош строить из себя раньше времени, дурная примета это, — окоротил его Репей.

— Да, Черепашка, поешь сейчас плотнее, запей живцом и попытайся пошаманить по–своему.

Его неудача могла привести к тому, что пришлось бы поворачивать назад, дабы не нарваться на подготовленного противника. Черепашка набил желудок, так, что он стал у него выпирать, запил живцом, сыто отрыгнул и направился в сторону сенсора.

— Будьте готовы быстро идти, знак не подам, а то потеряю контроль.

— А как мы поймём? — Мэрша побоялась, что они сунутся, когда не надо.

— Короче, когда я растопырю пальцы от напряжения, тогда можно, раньше нет.

— Ладно, поняли. Давай, Черепушка, аккуратнее.

Черепашка мягко двинулся по камням. Со спины казалось, что он движется как лунатик без костей, мягко обтекая препятствия. Голова у него оставалась неподвижной, двигалось только тело. Сенс замер. Мэрша впилась взглядом в его ладони.

— Видит кто–нибудь, растопырил он их или нет? — спросила она.

— Нихрена не видно отсюда, — Немец положил ствол «Утеса» на плечо Репью.

На крупнокалиберном пулемёте имелась оптика, через которую можно было разглядеть состояние рук Черепашки.

— Так, кажись, растопыривает, — Немец потёр глаз, которым смотрел в прицел. — Точно растопырил.

— Так, вперёд, скоренько, а то не успеем. Булкин, шевели булками, — подогнала она замешкавшегося напарника.

Отряд, стараясь ступать как можно мягче и бесшумнее, двинулся вперёд. Они быстро поравнялись с Черепашкой. Мэрша заметила, как его мелко трясло, а на лице выступили капли пота, несмотря на то, что воздух в горах был прохладным. Не издавая ни звука, они отошли на безопасную дистанцию. Черпашка медленно шел за ними следом, не открывая глаз.

— Он же споткнется. — Испугалась Мэрша.

Но сенс снова двигался неестественно мягкой обтекающей походкой без намёка на то, что он не видит препятствия. Черепашка не дошёл десяти шагов до основной группы и упал без сознания. Репей был ближе всех к нему, подскочил первым, положил голову на колени и попытался залить живец через стиснутые зубы.

— Скорее, у него шок. — Прошипел он.

Булкин вынул из голенища нож, просунул его между зубов Черепашки и разжал их. Репей влил живец. Сенс рефлекторно сглотнул, но не очнулся.

— Выложился на все сто. — Произнесла Мэрша с чувством огромной благодарности в голосе.

Черепашка засипел, закашлялся и открыл глаза. Заводил ими, будто не понимал, где находится и кого видит.

— Все нормально, Череп, ты смог. — Немец взял в свою руку, ладонь товарища и пожал её.

— А? Ааа, класс. — Он закрыл глаза. — Фух, ещё одна такая ловушка и я съеду с катушек.

— Крофт тебе вправит и катушки, и шарики за ролики заведёт и крышку заварит. Набирайся сил, пойдём дальше, Череп. — Мэрша сделала акцент на новое имя напарника.

Череп, не открывая глаз, довольно улыбнулся.

— Чую, обманули сенсор, ровно работает.

Черепу понадобилось полчаса, чтобы снова встать на ноги. Его рюкзак повесил на себя плечистый Немец. Пошатывающийся от слабости Череп налегке встал в дозор отряда. Миновав хребет, они вышли в кластер, перенесённый из предгорий Кавказа. Меж невысоких скалистых гор, цвели абрикосы. Воздух был напоён их ароматом и жужжанием пчёл, собирающих нектар.

Кластер был свежим, что хорошо наблюдалось на стыке с соседним, с подвявшей на солнце растительностью. Следы отряда Дизеля терялись в нем, но он однозначно должен был пройти сквозь него. Мэрша не дала мужикам насладиться бесподобным воздухом земного мира, ещё не развеявшегося по Улью.

— Жаль, что не в урожай попали, сто лет абрикосы не ел. — Пожаловался Репей.

— И так здорово, надышаться не могу. — Ответил ему Немец, с наслаждением выдыхая ароматный воздух.

— Жаль я вашего Рэба не застал, вот бы когда этот кластер будет грузиться со спелыми абрикосами такого ручного мутанта нам корзины возить. — Размечтался Булкин.

— Сам ты, ручной мутант, Булкин. — Мэршу рассердило такое сравнение.

В камень, рядом с Черепом ударила пуля. Отряд мгновенно упал ниц. Сенс завертел головой, пытаясь почувствовать угрозу, но был ещё слишком слаб. Стреляли из оружия с глушителем, мешая определить стрелка хотя бы на звук. Череп, пятясь, отполз под камни, за которыми залёг отряд.

— Чуешь? — Спросила Мэрша.

— Ни черта. Не чую и не вижу. — Он вскинул винторез и огляделся через его оптику.

Следующая пуля смачно шлепнула в камень, из–за которого он выглядывал.

— Черепашка, это ты? — Раздался крик.

— Я, скотина, ты чего по своим шарашишь? — Череп повернулся к Мэрше. — Узнали? Это же Ломоть?

Сенс Ломоть ушел с отрядом Дизеля.

— Ломоть, что с Крабом? — Крикнула Мэрша, чтобы дать шанс Ломтю, если тот на мушке, предупредить их.

— Краб погиб давно. Один я, один. — Последнее слово было сказано как–то печально.

Ломоть появился на тропе, идущей вдоль поросшего травой склона. Он опирался на автомат с насадкой для бесшумной стрельбы. У него не было рюкзака, одежда изорвана. Мэрша поднялась и пошла навстречу. Ближе Ломоть выглядел ещё хуже. Лицо в ссадинах, рукав в крови.

— Что случилось с вами? — Первым делом спросила Мэрша.

— Дайте живец, сейчас сдохну. — Ломоть устало опустился на траву. — Три дня ни глотка.

Мэрша отдала ему свою бутылку. Ломоть присосался. Сделал три больших глотка и вернул её хозяйке. Щеки его сразу порозовели, в глазах появился здоровый блеск.

— Мы нарвались на них внезапно. Я ничего не почувствовал. Сдается мне у них есть люди с даром, как у нашего Скорняка, либо технические возможности глушить свое присутствие.

— Они напали на вас? — Мэрше не терпелось узнать судьбу Дизеля и его отряда.

— Да, напали.

— Всех убили?

— Я не знаю. Они закидали какой–то дрянью с дымом. Я‑то был в стороне, сховался, меня дым не достал, а мужики сознание быстро потеряли, я почувствовал.

— Ты хоть видел кто? — Наседала Мэрша.

— Да, видел. На внешников похожи, одеты одинаково, как солдатня.

— Какого им тут надо? — Возмутился Немец.

— Я без понятия. — Признался Ломоть.

— А ты чего такой драный?

— Упал. Я же не просто смотрел, отстреливаться начал, парочку снял точно, а они меня так прижали, что я пополз пятой точкой вперёд, а камушек подо мной «хрусь», и я прямо с ним закувыркался вниз. Сознание сразу потерял, и сколько провалялся без него, не знаю. Если бы тварь какая рядом прошла, сожрала меня, я бы и не узнал.

— Нога цела? — Мэрша глянула на распухшую голень, торчащую из расшнурованного бёрца.

— Распухла, болит конечно, но кое–как я на ней ковылял.

— Далеко отсюда это случилось?

— Не знаю, я плёлся трое суток, но с моей скоростью…

— Что делать будем, мужики? — Мэрша оглядела отряд.

— Я бы дал восстановиться Ломтю, да и мне. С двумя отдохнувшими сенсами будет надёжнее.

— Согласен с Черепом. — Поддержал его Репей.

— Черепом? — Удивился Ломоть.

— Да, он заслужил новое имя. А ты видишь сенсоры, которые оставили внешники или кто они там?

— Сенсоры? Нет, не видел.

— Вот, а Череп видел и обманул их, поэтому ты пока походишь Ломтём.

— Как это? — Ломоть перевёл озадаченный взгляд на Черепа.

— Диапазон расширил, видимо, чую их, как человека, но на своей волне.

— Научишь?

— Научил бы, если знал как.

— Так, ладно отряд… — Мэрша оглядела местность, — надо спрятаться здесь и переночевать. Моя интуиция говорит мне, что торопиться в гости не надо, гости скоро сами сюда придут.

— А если Дизель с мужиками ещё живы? Мы могли бы попытаться их освободить.

— Не вариант. — Ломоть покачал головой. — Их дохренища, и вооружены они как надо.

— А чего тогда мы их ждать будем? — Булкин, как всегда, выбирал самый малодушный вариант.

— Я думаю, мы должны попытаться взять кого–то из их команды, тогда и вопросы отпадут. — Предложила Мэрша.

— Языка? — Догадался Немец.

— Точно, как в свое время немцев из окопов таскали. — Хохотнул Репей, поддевая кличку товарища.

— Я поволжский немец.

— Тихо. — Прошипела Мэрша. — Поднимаемся на ту скалу, на привал.

Скалой, заросший кусок горной породы, сложно было назвать. От основания до вершины не больше тридцати метров. Однако он удобно возвышался над местностью и прекрасно скрывал людей в буйной растительности. Раненого Ломтя взял на прицеп Булкин.

Отряд нашёл удобное укрытие за камнями и кустами жёсткой акации, закрепившейся корнями в щелях между ними. Репей и Немец отошли в разные стороны от привала метров на двадцать, наблюдать за местностью. «Утес» поставили на ту сторону, откуда явился Ломоть.

Солнце припекало. Над кустами носилась мошкара и норовила сесть на лицо, пробраться в глаза или нос. Репей отгонял её в стороны, потом ему надоело это, и он накинул на голову куртку. Сумрак под ней незаметно склонил уставшее тело к лёгкой дрёме. Если бы не неловкая поза, заставившая его пошевелиться, он мог бы уснуть более крепким сном.

Репей вытянул ногу, в которую одновременно укололи сотни иголок и на миг потерял дар речи. По тропе, не более чем в трехстах метрах от них шел большой отряд. Репей приложился к прицелу пулемёта. В мареве от нагретого камня колыхались фигуры не менее тридцати человек, слишком одинаково экипированных, чтобы принять их за рейдеров. В дозоре отряда шли двое.

Репей заметался между желанием предупредить группу и желанием огнём подавить врага, чтобы дать время отряду уйти. Он приложился к «Утесу» и взял на прицел дозорных. Наверняка, Череп или Ломоть учуяли его тревогу и дали знать остальным. Позади раздался шорох. Репей обернулся. К нему довольно ловко карабкался Ломоть.

— Я почуял тебя. — Прошептал сенс, занимая место рядом с Репьем. — Это внешники?

Репей ещё раз приложился к оптике.

— Не похожи, я видел их раньше. Разве что новую форму выдали.

— Ага, не очень похожи.

Репью голос Ломтя показался странным, он собрался обернуться, но в этот момент, в шею ему что–то ударило, место удара зажгло, голова закружилась. Репей увидел лицо человека, совсем не похожего на Ломтя и отключился.

Глава 5

По мере приближения вооружённой колонны Рэб пытался определить степень её опасности. Вариант с мурами сразу отпал. Слишком строго и мало оружия. Муры были похожи на анархистов времён Гражданской войны, из каждого окна должен был торчать один или несколько стволов оружия, на крыше каждой машины минимум по одному пулемёту, а ещё лучше безоткатное орудие.

В приближающейся колонне очевидный упор делался на скорость и возможность преодолеть опасность сходу. Это могли быть опытные рейдеры либо парни из какого–нибудь близлежащего стаба, отправившиеся на осмотр подконтрольной местности, где судя по всему, шла незаконная стрельба.

Рэб намеренно держал руки перед собой, показывая свое миролюбие. Страх был. В Улье человеческая жизнь стоила мало и никто особо не заморачивался с моралью, если ему хотелось убить. «Бардак» Рэба был завидной вещицей, из–за которой его могли и прихлопнуть вместе с пацанёнком.

Колонна взяла Рэба в полукольцо. Ствол одного крупнокалиберного пулемёта смотрел на него, второго на «Бардак». Несколько секунд после остановки из машин никто не выходил. Рэб почувствовал на себе изучающий взгляд. Наверняка их сбил с толку единственный человек, позволяющий заявлять о себе так громко. Одиночки в Улье были либо психопатами, либо самоубийцами. Век обеих категорий был не долог.

— Ты кто такой? — из легковушки по центру спросил бородатый мужик.

— Меня зовут Рэб.

— Почему один?

— Так получилось.

— Подними руки и подойди, если попытаешься дёрнуть ими, пристрелю.

Рэбу ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он поднял руки вверх, и, чувствуя себя абсолютно беззащитным, направился к машине бородача.

— Стоять!

Рэбу приказали остановиться в десяти шагах.

— Обыскать!

Из машин выскочили два парня, подбежали к Рэбу и бесцеремонно проверили его одежду.

— Чист, — доложил один из них.

Только после этого бородач позволил себе выбраться из машины. Не сводя взгляда с Рэба, он подошёл к нему.

— Ну, рассказывай, мужик, какого черта ты здесь отираешься, да ещё и палишь белым днём почём зря.

— Отирался здесь, потому, что нам на хвост рубер сел, а у меня только пукалка с собой, вот и пришлось на воде от него прятаться, — Рэб кивнул в сторону БРДМ.

— Отбился?

— Кое–как.

— Ценный у тебя аппарат, — Бородач оценивающе оглядел «бардак». — Где взял?

— Давно мой, — уклончиво ответил Рэб.

Он не знал, что соврать о своем возвращении в Улей. Его бы не поняли или, скорее всего, не поверили.

— Давно? — Бородач направился к машине.

Осмотрел её со всех сторон, поскрёб пальцем по ошмёткам прилипшей на ней грязи.

— Давно говоришь? А краска–то почти не царапанная, есть только свежие следы, сегодняшние, поди. Махнемся?

По наглой ухмылке бородача, Рэб понял, что равноценного обмена ждать не придётся. Скорее всего, ему предлагали обмен на жизнь, а не на одну из машин из колонны.

Вдруг, башня «бардака» крутанулась. Бородача, как с ног сбило. Он тут же оказался на земле. Рэб ругнулся про себя.

— Какого хрена, мужик у тебя там? — не поднимаясь с земли, спросил Бородач. — Ты же сказал, что один?

— Это ребенок, мальчишка. Он слишком мелкий, чтобы считать его за полноценного напарника. Так, лишний рот.

— А ну–ка, прикажи ему показаться, и без глупостей, — Бородач вынул из–за пазухи «Макаров» и направил его в сторону верхних люков.

Открылся боковой. Вначале показались руки Бубки, он помахала ими, чтобы обратили внимание на его появление, а потом выбрался полностью.

— Я же говорил, — произнёс Рэб.

— Нахрена он тебе?

— Подобрал из жалости.

— Больше сюрпризов не будет, а, Дед Мазай?

— Я не знаю, чему вы вообще удивляетесь. Могу и я теперь спросить у вас, кто вы такие?

— Спросить можешь, но ответ не получишь. Слишком много развелось в последнее время людей, задающих вопросы.

— Шторм! — из машины с пулемётом выбрался мужчина невысокого роста, с большим шрамом по левой щеке.

— Шторм, слыхал, это моё имя. Чего тебе? — спросил он у позвавшего его человека.

— На ушко.

Шторм бросил на Рэба подозрительный взгляд, ничего не сказав, направился к напарнику. Пока тот шептал ему, Шторм удивленно смотрел на Рэба.

— Как так? — спросил одними губами Шторм, но Рэб сумел понять вопрос по артикуляции.

Мужчина пожал плечами.

— Пойдём, спросим сами, — Шторм вернулся к Рэбу.

— Мой человек с уникальными способностями, сказал мне, что ты новичок, максимум двое суток в Улье и пацан этот тоже. Я тут давно уже и повидал новичков из того городского кластера, знаю как они выглядят и как себя ведут, совсем не так, как ты. Объясни мне, как так получилось?

— Твой человек может и ошибаться, его дар не гарантирует стопроцентного результата.

— Нееет, он не ошибается. Теперь и я вижу, что ты новичок. Ты слишком лоснишься для жителя Улья, холеный, чистенький. Мы тут все, на кого не посмотри, как из дерева топором вытесанные, а ты прямо с подиума, модель.

— Да какой я новичок, просто, хорошо сохранился. Разве новички знают, как живец приготовить, как мутанты называются, что они плавать не умеют, как «бардак» достать?

— Бардак, говоришь? А «бардак» у тебя гражданский, переделанный там, на Земле, тут ведь у всех армейские нормальные «бардаки» с пулемётом, без бортового люка.

— Удача, случайно нарвался.

— Да? Конечно. Ты, с «пукалкой» попёрся в новый стаб, как последний лох, удачно нашёл там «бардак» специально для тебя подготовленный, видимо и споранов мешок нашёл по дороге?

— Нет, споранов не нашёл.

— Какого хрена тогда ты попёрся в город?

— Тварей, как ни странно, было мало, одни лотерейщики, с них почистил немного. Только рубер один попался и то я не смог его одолеть.

— Не пойму под кого ты косишь? То ли натаскали тебя за два дня, что говорить, то ли ты матёрый, под новичка заделываешься? — Шторм на всякий случай не убрал «Макарова» в штаны. — Что, есть и такой дар, выглядеть под молодого груздя? Этот, — он ткнул стволом пистолета в Бубку, — он–то может вообще в обратную сторону развивается, а? Эй, Бенджамин Баттон, сколько тебе лет?

— Восемь, — глаза Бубки перебежали от Рэба к Шторму и обратно.

— Восемь, половину просим, — Шторм сплюнул под ноги. — Я в шоке с вас, господа. Полгода в Улье и первый раз вижу не пойми кого.

— Полгода?

— Что, впечатлен?

— Наоборот, срок ещё небольшой.

— Ха, небольшой, — Шторм усмехнулся. — А ну, ребята, поднимите руки, кто здесь больше полугода вялиться.

Руку поднял только мужчина, признавший в Рэбе новичка.

— О! Это наш ветеран, Большой Ух, и он жив только потому, что чует всё вокруг, а остальные здесь недавно и мало кто из них перевалит этот знаменательный рубеж. Ух, ты по–прежнему считаешь этого болтуна новичком?

— Он неправильный новичок. У него организм, как у человека, только попавшего в Улей, к живцу привыкает, иммунитет ещё не развит, нет ни одного развитого умения, но мозговые импульсы, как у бывалого.

Шторм приподнял бровь над левым глазом.

— Как так?

— Так как–то? Ваш народный целитель точно не по кофейной гуще диагнозы ставит?

— Покажи, что умеешь. Ведь не бывает бывалого без умения.

Рэб понял, что его всё–таки загнали в тупик. Он ещё ничего не умел, и понятия не имел, какой дар в него заложит Улей. Что сочинять дальше не приходило на ум, но и сказать правду было не вариантом.

— Я, в некотором роде, уникум, застыл в физическом развитии. Вместо дара, Улей наделил меня проклятьем, моё тело никак не приспосабливается к этому миру. — Кое–как соврал Рэб.

— Чёт я не слышал о таком проклятье ни разу? — засомневался Шторм.

— Я же говорю, уникум, очень редкий случай.

— Раз ты такой мягкотелый уникум, сидел бы на стабе, споранами банчил.

— Сидел, но надоело.

— Куда путь держишь? — спросил Шторм.

— На север.

— Как Шерхан и Табаки? — хохотнул Шторм.

— Типа того.

— Таааак, «бардак» у тебя мы изымем, уж прости, такими вещами не раскидываются, вместо него дадим тебе вон ту развалюху, — Шторм указал пальцем на замыкающую колонну машину. — Она посажена на раму, так что таранить отвалом какого–нибудь спидера–лотерейщика годится.

— Но я…, — начал было Рэб.

— Не благодари, нам твоя жизнь ни к чему. Кислый? — позвал он громко водителя из предложенной на обмен машины, — подгоняй свой сарай к «бардаку».

— Стойте, мужики, я же просто пропаду без него, — взмолился Рэб. — Давайте рассмотрим варианты какие–нибудь, у меня водки несколько ящиков, продукты свежие. Все отдам, не забирайте «бардак».

— Ты, чмо бородатое, я тебе башку снесу! — раздался писклявый крик Бубки.

Никто не обратил внимание, когда он забрался назад в БРДМ. Из бортового люка торчал длинный ствол Тигра, направленный в Шторма.

— Бубка, не надо! — Рэб не на шутку испугался за жизнь пацана. — Бубка, положи ствол, у них пулемёты!

— А мне посрать, я в танке.

Шторм замер, боясь пошевелиться. Он понимал, что ребенок блефовать не будет.

— Бубка, это не танк и в борт пулемётом прошьется, — увещевал напарника Рэб. — Мужики, простите, недоглядел.

— Усмири выродка, — углом рта попросил Шторм.

— Бубка, не дури, у нас нет шансов.

— Есть шанс, я его грохну, а ты главным станешь! — выкрикнул из люка мальчишка.

— Устами младенца… — Рэб развёл руками, удивленный неожиданным ходом мыслей юного товарища.

На лице Шторма появился неподдельный ужас. Он завертел головой, ища поддержки у своих напарников. Большой Ух спрятался за машиной и не показывался, Кислый не спешил подъезжать. Шторму хотелось отдать команду открыть огонь, но не ценой своей жизни.

Рэб и подумать не мог, что восьмилетний пацан сможет найти хотя бы подобие выхода из ситуации. Судя по реакции компаньонов Шторма, они были не так уж и против замены лидера. Рэбу, конечно, не хотелось возглавлять коллектив джентльменов удачи, но ещё меньше хотелось потерять свой броневик. Оставить его у себя был только один шанс, вступить в эту банду, в надежде сбежать при первой подвернувшейся возможности.

— Мужики, возьмите нас с Бубкой к себе, послужим верой и правдой, — громко произнёс Рэб.

Его предложение со стороны Шторма было встречено полным пониманием.

— Черт с тобой, возьму, лишний штык не помешает. Скажи этому мелкому психу, пусть перестанет в меня целиться.

— Бубка, перестань пугать дядю! — Рэбу стало смешно оттого, как бородатый брутал превратился в трусливого мужичка.

— Перестану, когда ты вернёшься в танк. Я не верю ему! — Бубка проявил уместное упрямство.

Рэб вопросительно глянул на Шторма.

— Иди, напарничек. Хорошо у нас сотрудничество начинается.

— Доверять будем, когда лучше узнаем друг друга.

Рэб направился к «бардаку» стараясь не попасть на линию выстрела. Обошёл его кругом и забрался через верхний люк.

— Ты чего творишь? — спросил он у мальчишки, только сейчас опустившего винтовку. — Мы же договаривались, чтобы ты тихо сидел.

— Я…, мне показалось, что…, они хотели забрать наш танк. Нас же без него сожрут эти уроды.

— Ладно, ты на удивление сделал все правильно. Пока пристроимся к этим неудачникам, а дальше, как пойдёт.

В закрытое бронещитком окно постучали. Рэб приоткрыл люк.

— Держи рацию для координации, — в щель просунули простую черную рацию.

— Спасибо. Мне какое место в колонне занимать?

— Первое, друг. Будешь у нас главным тараном.

— Тараном? — переспросил Рэб. Знакомое имя мутанта, которым он управлял долгое время, ностальгически резануло слух.

— Тараном, стрелять–то у тебя нечем.

Человек имел ввиду нормальный крупнокалиберный пулемёт, который должен стоять в башне.

— Я понял.

— Слушай, куда скажут, туда и рули. Если попытаешься самовольничать, отхватишь в корму.

— Понял, не дурак.

— Давай, — мужик хлопнул по броне и вернулся к своей машине.

— Рэб, дай глоток, во рту пересохло, — попросил Бубка.

— Держи. Ох уж этот подростковый метаболизм. Мне оставь, не наглей.

Бубка протянул Рэбу «шейкер». Тот не успел налить из него живца, как в рации прохрипела команда трогаться. Пришлось сделать глоток через край, чтобы не замешкаться перед новыми друзьями.

Колонна избегала нормальных дорог с асфальтовым покрытием. Ходом пересекали их по прямой в самых закрытых от наблюдения местах. Рэб пришёл к выводу, что новые товарищи — не самая главная опасность в округе, и сами всего бояться. Ясно, что «бардак» им очень бы пригодился.

У небольшой деревушки колонна остановилась. Одна машина пронеслась по центральной улице, выманивая мутантов на пулемёты. Крупный топтун, предводитель своры более мелких тварей клюнул на наживку и попытался ударить легковушку в борт, но не успел, зацепил её вскользь, оступился и, поднимая пыль, закувыркался. Два спидера, рванувшие на звук двигателя, врезались в передний отвал и отлетели в стороны, как матерчатые куклы.

Топтун поднялся, рявкнул и бросился следом. Свора мелких тварей не поспевала за ним. За околицей, машина резко ушла вбок, подставив мутантов под пули. Пулемёты били одиночными, прошивая тело топтуна насквозь, не говоря о более мелких тварях. Потом ударили из стрелкового оружия. За несколько секунд от своры мутантов остались только дёргающиеся трупы, поднимающие дорожную пыль и разбрызгивая из ран черную кровь.

Топтуна и потенциально несущих спораны мутантов быстро почистили и двинулись дальше. Бубка сидел на приборах наблюдения, приглядывая за обстановкой. Дело в том, что Рэб решил ехать с опущенными бронещитками, опасаясь стать первой целью для недругов Шторма, которые у него, судя по «долгожительству» его людей, должны были иметься. Через щели триплекса дорогу было видно плохо, Рэб постоянно съезжал на обочину и скакал по неровностям. Бубка, как штурман старался корректировать курс.

Команды Шторма привели колонну к реке. На жёлтом песке виднелись ещё не высохшие следы протекторов автомобилей, совсем недавно пересекавших реку вброд. Колонна остановилась. Какой–то следопыт выскочил из машины, чтобы определить принадлежность следов. Он, как близорукий почти лёжа, разглядывал следы, поднял голову с закрытыми глазами вверх, поползал по берегу на четвереньках, вскочил и подбежал к машине босса.

Рэб решил, что у человека имеется какой–то дар, раз он так дотошно подходит к делу.

— Разворачивайся, — приказ в первую очередь касался Рэба.

БРДМ развернулся и проехал мимо колонны, потянувшейся следом за ним. Снова неприметными дорожками, прячась за холмами и небольшими лесочками, колонна выехала к стабу. Рэба обогнала машина, в которой ехал Шторм.

— Стой! — раздалось по рации.

Рэб выполнил приказ. Шторм остановился в пятидесяти метрах. Не пойми откуда взялись два человека, убравших с дороги неприметную полосу с шипами. Рэб был уверен, что есть и те, кто держит на мушке. Шторм несколько раз показал рукой в сторону БРДМ.

— Хвалится, наверное, — решил Бубка.

— Однозначно, — согласился с ним Рэб. — Скажет, что добыл в неравном бою.

Шторм замахал рукой, приглашая продолжить движение. Помимо «ежей» дорогу к стабу преграждали фундаментные блоки и рвы. Защита от техники, но никак не от мутантов.

Стаб, в который они заехали, мало чем отличался от большинства стабов, которые создаются на время. Вместо нормального жилья палатки, какие–то шалаши, каркасные времянки. Центральное здание, являющееся одновременно баром, ночлежкой, притоном, а так же местом обитания руководства стаба, выглядело, как восстановленная ферма. Из него, кажется, ещё не выветрился запах навоза и силоса. Мелом поверх старых обшарпанных дверей были сделаны надписи, помогающие гостям стаба не запутаться: «Бар», «Сельпо», «Досуг», «Сейф», «Хостел», «Сауна», «Приёмная». Дверей было много, и за каждой скрывалось свое предназначение. Рэб не спешил выбираться из БРДМ. Шторм рысью забежал в дверь с надписью «приёмная» и теперь надо было ждать, как оценит начальство его поступок.

— Знаешь, Бубка, я бы перед такими зданиями ставил таблички, до восемнадцати вход воспрещён. То, что ты увидишь здесь, и в куче таких же мест, как это, может ранить твою детскую психику. Улей, он выворачивает из людей всю гадость.

Рэб думал, если у них отберут «бардак» им придётся какое–то время снимать место в этом многофункциональном центре, в котором он никак не сможет оградить ребенка от картин взрослой жизни.

— Не переживай, Рэб, я дома в батином кинотеатре и не такое видел, — признался Бубка.

— Да? — удивился Рэб и немного подумав добавил. — Значит, батя тебя подготовил к такому.

Он даже был рад тому, что застрелил его отца, обернувшегося мутантом.

— Угу, — согласился Бубка.

Дверь с надписью «Приёмная» распахнулась. Из неё вышел усатый мужчина в пиджаке, ни дать ни взять, председатель колхоза, рядом с ним Шторм и два крепыша с «Калашниковыми» наперевес. Они направлялись к «бардаку».

— Выходи! — Шторм постучал рукоятью пистолета по броне.

Рэб выбрался наружу.

— Здравствуйте, — поприветствовал он подошедших.

— Здоровеньки булы, — «Председатель» не спешил подавать руку.

Он внимательно разглядывал Рэба, и от его сканирующего взгляда запекло в затылке.

— Мне сказали, что ты уникум? Странный иммунный, сохраняющий былую свежесть, присущую новичкам.

— Да, есть у меня такая особенность.

— А мне что–то подсказывает, что ты врёшь, — «Председатель» сделал наивные глаза.

— Зачем это мне нужно? — Рэб попытался выглядеть натурально удивленным и немного оскорблённым.

— Зачем? Да, здесь у всех какие–то тайны. Каждый, кто просит у меня защиты, держит за пазухой камень.

— У меня нет камня. Я не просил защиты, просто мне ваш товарищ, Шторм, сделал предложение, от которого я не смог отказаться.

— Что сказал Большой Ух? — «Председатель» развернулся к Шторму.

— Он сказал, что этот, новенький снаружи, но матёрый, — он звонко постучал суставом указательного пальца по голове, — внутри.

— Что ни день, то новое чудо. А пацанёнок, что с тобой, он откуда?

— Подобрал в городском кластере. Прятался в гараже с этим «бардаком».

— Понятно. Если хочешь, можешь сдать пацана в аренду.

— В смысле, в аренду?

«Председатель» усмехнулся в усы.

— В прямом, поработает в досуге, заодно наскребёт вам на отдельный номер.

Рэб еле сдержался, чтобы не плюнуть в усатую рожу. Кажется, «председатель» почувствовал ход его мыслей, потому что в затылке опять запекло. Рэб сделал медленный вдох и выдох.

— Спасибо, это мой штурман. Если вам нужна плата, мы готовы расплачиваться споранами и горохом.

— Ладно, идёт. Времена сейчас непростые, в округе завелась банда, твой бардак нам будет кстати. Без пулемёта, он конечно, не вундервафля, сделаем ему небольшой апгрейд, в экипаж стрелка добавим. Хорошо проявишь себя, оставим за машиной, если нет…, вариантов куча.

— Буду стараться.

— Будешь хорошо стараться, продвинешься по карьерной лестнице, правда, Штормушка. — В интонации «председателя» чувствовалась ирония. — У нас не стаб, а кузница кадров. — Он хлопнул Шторма по плечу. — Кстати, меня зовут Председатель.

Рэб не удержался от усмешки.

— Что? — не понял её значения глава стаба.

— Я так и думал. Внешность характерная.

Председатель ничего не ответил, но в затылке Рэба снова потеплело.

— Если есть спораны, можете снять себе уголок. На сегодня никаких новых рейдов.

— У нас нет споранов, мы в «бардаке» расположимся. Нам только туалет будет нужен.

— Туалет? Пожалуйста, туалет здесь везде, вон какие заросли лебеды и конопли. Шторм, проводи их до мастерской, пусть пулемёт в башню приладят.

— Ага, — Шторм с готовностью согласился.

— Патроны только перед боем, наперечёт, — предупредил Председатель.

Пока в сарае, отдалённо похожем на мастерскую, двое мастеров ставили КПВТ в то место, где он должен стоять, Рэб и Бубка решили пройтись по стабу, осмотреться. Председатель, если он на самом деле был главой стаба, совсем не уделял внимания внешнему виду посёлка. Самодельное жильё утопало в диких зарослях лебеды, конопли и крапивы. Отовсюду несло характерным запахом отхожих мест. Публика, что изредка попадалась на глаза, не внушала доверия. Либо перегулявшая, либо головорезы на которых было страшно смотреть. Только в одной стороне они обратили внимание на мужчину с косой, облагораживающего свой участок.

Рэб решил поговорить с ним, сразу проникшись симпатией.

— Доброго дня, — поприветствовал его Рэб.

Мужчина оглянулся через плечо и, поняв, что с ним хотят поговорить, поднял косу.

— Здорово. Недавно прибыли.

— Только что, — вперёд Рэба ответил Бубка.

— Слыхал, может, это мы на БРДМ заехали?

— А, слышал, по звуку двигателя догадался, что тяжелая машина. Чего к нам?

— Да, так получилось, — Рэб не хотел вдаваться в подробности. — Собираемся на время обосноваться здесь, интересуюсь, что за посёлок.

— Посёлок так себе, сразу скажу, разгильдяйство по полной.

— Я заметил, — признался Рэб.

— Наш глава внимание уделяет только охране внешнего периметра, да рейдерам. В самом стабе жизнь уже давно как в цыганском таборе. Хорошо, что безопасно, иначе, свалил бы давно. Чаю хотите?

Рэб хотел отказаться, но почувствовал, как Бубка его легонько подтолкнул под руку.

— Не откажемся.

Каркас жилища, мужчина собрал из деревянного бруса и накрыл его рекламными баннерами. Для проветривания вырезал в них окна, однако запах материала, похожий на запах надувных кругов для плавания, все равно присутствовал. В доме хозяйничала молодая женщина, от силы под тридцать.

— Варварк, вскипяти нам самовар, — попросил мужчина.

— Здрасти, — Варвара приветствовала гостей. — Сейчас.

Она взяла в руки самовар, растапливаемый деревянными чурочками, и вышла на улицу.

— Присаживайтесь, — мужчина указал на стулья, вокруг симпатичного стола, явно привезённого из города. — Меня, кстати, Дворником зовут, жену Варваркой.

— Меня. Рэб, это — Бубка.

— О, Бубка, высоко прыгает? — Дворник решил, что имя мальчишке дали за то же умение, что и у великого тезки.

— Нет, он свежий, два дня как.

— Рэб, — тихо спросил Бубка. — А имена же нельзя, почему у неё имя обычное?

Дворник услышал.

— Нет, это не её имя. Она забыла свое, чтобы не вспоминать ту жизнь. Психологический приём, просто она теперь другой человек, по имени Варвара.

Варвара занесла потный от холодной воды самовар. Набила пространство под ним приготовленными заранее чурочками, одела гофрированную трубу на трубу самовара и разожгла. Сухое дерево быстро занялось. Дым уходил через выведенную на улицу гофру.

— А держит ли ваш Председатель слово? — Дворник так расположил Рэба к себе, что он не побоялся задать такой вопрос.

— А ты его видел?

— Да, час назад.

— Усатый?

— Ну, да.

— Это не Председатель, это его двойник. Он может любого человека выдать за себя. Наш глава никогда перед новеньким не выйдет, пока точно не узнает, что за человек. Будь уверен, к тебе в башку он уже слазил.

— Да, мне припекало затылок.

— И мне, — признался Бубка.

— Это он сканировал вас. Бывало, что отдавал приказ пристрелить новенького на месте. Если вы ещё живы, значит, ничего плохого не увидел.

— Он распорядился установить в наш «бардак» пулемёт.

— Значит в рейдеры вас взял. Знаете, тут что–то непонятное в последнее время творится, будто кто–то решил Улей начать делить. По мне, так самая глупая затея.

— А как это проявляется?

— Ну, скажем так, появились люди на серьезной технике. Не идут на контакт, не предлагают сотрудничества. Совсем недавно заехали в наш бар на трех БМП и двух «Тайфунах», высадились, отмудохали всех кто был в баре, один так и не оклемался, сказали, что их босс по имени Мираж приедет скоро и установит свои правила, типа «Одна жизнь — одна почка» и уехали. А совсем недавно схлестнулись две группировки, пожгли друг другу технику, положили кучу людей, даже твари, говорят, обходили место боя десятой дорогой. Вот кто это? Чего ради они валят друг друга? Мутантов мало? Как по мне, так расширение территории довольно сомнительное занятие. Не бог весть, какой актив. Да и вообще, жизнь в Улье сплошной пассив. — Вода в самоваре забулькала кипятком. — Вот так и живём, пассивно ожидая решения своей судьбы.

— Дворь, не нагоняй тоску на гостей, — Варвара откуда–то достала поднос с четырьмя чашками и поставила его рядом с самоваром.

— Ну, раз воюют, значит, есть за что, — ответил Рэб. — А давно они тут появились?

— Нет, недавно. Слухи месяц назад появились, что–де рейдерам бизнес портят какие–то люди Миража. Слухов–то много всяких приносят, мы не обращали внимания, своих забот полон рот, а потом все чаще и все ближе, появились люди из соседних стабов, которые их видели. А потом и сами заявились.

— Пейте, мужчины, хватит о своем, потом поговорите, — Варвара подала чай.

— Будь у тебя подружка в гостях, языки уже сточили бы, а нам, так и не поговорить?

— Мм, какой ароматный чай, — Рэб втянул носом поднимающийся из чашки пар. — После живца прямо божественный нектар.

Варвара подала плошку разных конфет с горкой. Бубка тут же, без разрешения сгреб полную пятерню.

— Бубка, скромнее в гостях, — негромко упрекнул его Рэб.

Пацанёнок сжал губы, и вылупив глаза, собрался уже вернуть конфеты на место, но Варвара его остановила.

— Ешь, даже не переживай. У нас тут кластер с магазином под боком каждую неделю приносит. Этого добра у нас всегда полно.

— Простите его, молодой растущий организм, — извинился за Бубку Рэб.

После чаепития, Рэба повели показать огород, гордость Дворника, и на том темы для общения иссякли. Рэб откланялся, поблагодарил за гостеприимство и сообщил, что торопится посмотреть на свою машину. Дворник и Варвара вышли провожать парочку.

— Какие хорошие, — не удержался Бубка.

— Хорошие, — согласился Рэб. — Даже слишком. Тебе не показалась Варвара странной?

— Нет, нормальная тетька.

— Нормальная.

Рэб ещё не мог сформулировать в голове, что ему показалось странным. Какие–то мимолётные ощущения, за которые он не мог зацепиться, чтобы собрать воедино, давали сигнал, что глаза обманывают. Рэб так и не смог понять, в чем именно. Спустя полчаса он уже забыл про Дворника и его жену.

Два пьяных мастера неловко монтировали пулемёт в гнездо на башне. Рэб сразу догадался, что они добрались до халявной водки.

— Эта, мужик, мы сейчас, рука набита, ваще без проблем воткнём, — заплетающимся языком предупредил один из них. — Ложить будешь с километра в копеечку.

Мастер попытался просунуть тяжелый пулемёт в предназначенную ему щель, но не удержал его. Пулемёт вывалился и ударил работника тыльной стороной ствольной коробки в лицо. Удар рассадил до крови.

— Твою мать! Кум, помогай уже, морду разбил без тебя.

Кум был ещё меньше готов к подобному труду. Они кружились возле пулемёта, как бестолковые макаки. Рэб не стал им мешать, прекрасно зная, что алкоголь выветрится из них довольно скоро. Они с Бубкой вышли из мастерской на свежий воздух, присели на лавку, пространство вокруг которой обильно усеяли окурки и стали ждать. Закат уже начал желтеть, день готовился к окончанию своей вахты.

— Если не думать ни о чем, то хорошо как–то, — Бубка, как смог сформулировал свои ощущения.

— Ты о чем?

— В школу завтра не надо, батя пьяный не полезет драться.

— А тебе не страшно, что вокруг много смертей, злые мутанты, которые хотят тебя сожрать, люди, тоже не лучше. Не все, конечно, но многие.

— Не-а. Здесь, как в игре, страшно, но интересно.

— Страшно интересно, это ты точно подметил.

— Да и с тобой мне не страшно, Рэб. Главное, танк никому не отдавать.

— Спасибо, что доверяешь. А танк нам нельзя отдавать, мы ещё слишком мягкие для этого мира. Нам свою броню ещё растить и растить. Может, завалим с тобой как–нибудь элитника, да накормим тебя жемчужиной.

— Зачем?

— Затем, чтобы у тебя развилось какое–нибудь умение, которое поможет тебе выжить. Чтобы ты хотел уметь такого, нереально крутого?

— Хотел, чтобы одним ударом быка убить, — Бубка изобразил маленьким кулачком, как бьёт в лоб воображаемому быку.

— Не покатит. В драке, конечно, оно поможет, но против мутанта или человека с автоматом, вряд ли.

— Тогда, хочу быть молниеносным, вжух, вжух, вжух, чтоб никто не мог увидеть, как я ношусь.

— Ну, это уже что–то.

— Или, стать невидимкой, всегда мечтал быть невидимым.

— А ты знаешь, почему невидимок не существует?

— Нет.

— Невидимка не сможет видеть, потому что картинке не на что будет упасть, она будет проходить сквозь глаз, а должна оставаться на сетчатке. Мне придётся водить тебя за невидимую руку, чтобы ты не провалился куда–нибудь или не налетел на столб.

— Блин, а из чего выбирать–то вообще? Ты чего умел?

— Я? Я такое умел, чего в Улье повторить не получится. Я мог забираться в мысли мутанту и спокойно жить в нем, как в своем теле.

— Ого, — удивился Бубка. — Я бы хотел к пацанам в школе подойти мутантом, к старшеклассникам. Дай закурить, — Бубка грозно прошипел, изображая из себя мутанта.

— Не, они не разговаривают. Кстати, любые психологические способности нам подойдут. Знал я одну девчонку, сейчас она, наверное, уже взрослая девушка, так вот она понимала людей, кто чего стоит и кто что думает. Выручала нас, когда всякие мутные личности пытались пристроиться к нам. — Рэб рассказал о Крофт и сердце непроизвольно затомилось от нахлынувших воспоминаний о прошлом посещении Улья. — Ладно, чего гадать, дар Улья это рулетка, что дадут, тем и будешь пользоваться.

Мастера как раз вывалились из мастерской, сели рядом и закурили. Следов алкогольного опьянения, если не считать тяжелый дух перегара, обволакивающий их, не замечалось.

— Готово. Надо взять три патрона на пристрелку, пристрелять и можно ехать.

— А где брать? — поинтересовался Рэб.

— Сиди. Кум сходит.

Кум согласно кивнул. Мастера докурили, Кум встал и ушел, видимо, за патронами. Вернулся через пару минут, держа в руке три здоровенных патрона, больше похожих на маленькие снаряды.

— Вот жопы, еле выпросил, — пожаловался Кум.

— Поехали на полигон, — предложил другой мастер.

Они выехали за пределы посёлка, на ровную местность. Вдалеке виднелся щит для мишеней.

— Мишень надо повесить, — мастер под козырёк из ладони глянул в сторону щита.

— Давайте я, — энергично предложил Бубка. — Я быстро бегаю.

Кум и его напарник посмотрели на Бубку и заржали, как два коня. Бубка смутился. Второй мастер свернул белый квадрат мишени в несколько раз, пока он не поместился в ладонь, заправил в штаны рубашку, зашнуровал ботинки покрепче.

— Даже Усейн Болт заплакал, когда попытался бегать со мной наперегонки.

Мастер размял ноги и резко стартанул. Для стороннего наблюдателя его перемещение напомнило размазанную линию. Бегун ускорялся быстрее, чем тысячесильный Бугатти. Через мгновение он примащивал на щит белый квадрат мишени, а потом так же резко сорвался и тут же появился рядом с БРДМ. Бубка смотрел на него глазами полными восхищения.

— Как? — Мастер заметил его реакцию.

— Я…, я тоже так хочу, — признался мальчишка.

— Поживёшь тут и не такому научишься.

Мастер, так и не назвавший своего имени, и его напарник Кум забрались внутрь БРДМ. Башня и пулемёт задвигались. Мощный выстрел, заложивший уши, как его не ждали, раздался неожиданно. Бегун выбрался из «бардака» и сбегал за мгновение туда и обратно. Они подправили прицел и снова выстрелили. Бегун снова проверил точность пристрелки. После проверки третьего выстрела, он уверенно произнёс.

— В копеечку ложить будешь с километра. Вы сами стрелять будете или дадут стрелка?

— Обещали дать.

— Ну и хорошо, у нас тут есть нормальные ребята, а вас ещё учить надо. И это, мы тебе люк для водомёта выправили, заедал.

— Я вам что–то должен? — поинтересовался Рэб, думая, что у него выпрашивают за шабашку.

— Не, не, ничего, просто в знак уважения.

Рэб усмехнулся, поняв, что они взяли свое водкой.

«Бардак» вернулся в посёлок затемно. У центрального здания кипела жизнь, но в остальных темных и глухих углах посёлка она замерла. Тишина создавала иллюзию, будто в посёлок можно проникнуть незамеченным извне. Рэб знал, что это не так. Без знания проходов соваться в любой, самый затрапезный с виду стаб, не стоит.

В темноте послышались шаги, потом в броню звонко постучали железом.

— Эй, новенький, — Рэб признал голос Шторма. — Ночевать к правлению, под присмотром, иначе придётся навесить дистанционную мину.

Рэб не стал высовываться из люка. У Шторма могли быть к нему счеты за пережитый страх и унижение.

— Я понял, сейчас подъеду, — ответил он через броню.

Рэб подъехал к освещённому как бордель правлению. Крики пьяных мужиков, визг женщин, матерная брань, выяснение отношений, словом, нормальный вечер для тех, кто решил хорошо отдохнуть. Только Рэб, не спавший ночь, думал о нормальном сне.

— Что, Бубка, сможем уснуть в этом содоме? — Рэб переживал за ребенка, которого будут пугать крики.

— Пусть орут, мне пофиг, — ответил мальчишка, ничуть не бравируя.

— Вот и здорово, а я засну даже под звуки атомной бомбардировки.

Рэб постелил покрывало Бубке на коробках с продуктами, а сам лёг на пол за сиденьями. Обнялся с Тигром и не заметил, как уснул. Среди ночи, сквозь сон, он слышал, как на колесо «бардаку» кто–то опорожнил мочевой пузырь, кто–то постучал и поинтересовался, есть ли кто внутри. Под утро рядом с ними затеяли драку, кричали мужики, визжали женщины. Потом кто–то остановил драку, судя по частым ударам и быстро наступающему затишью, делал он это весьма эффективно.

Разбудили Рэба стуком в броню. Сквозь триплексы пробивались лучи солнца.

— Подъём, черти ленивые. Пора и честь знать.

Рэб открыл люк и выбрался наружу. Рядом с «бардаком» стоял Шторм и ещё пара ребят, которых прежде Рэб не видел.

— Готов идти в рейд? — с вызовом спросил Шторм, будто не был уверен в том, что Рэб согласится.

— Я как пионер, всегда готов. Вон, пушку ваши умельцы вставили, пристреляли, патронов дадите и в путь.

— Дадим. Вместе пойдём получать. Это вам в экипаж стрелок, который на «ты» с любым пулемётом. Зовут Квазирогом, прошу любить и жаловать, — Шторм подтолкнул одного из мужчин вперёд.

Квазирог пожал руку Рэбу и снова представился.

— Квази–рог, — по слогам произнёс он свое имя.

— Рэб, — коротко произнёс свое имя Рэб.

— Вас же двое? — спросил Квазирог.

— Бубка ещё ребенок, спит.

— Так, пятнадцать минут на приготовление, пожрать, посрать, получить патроны. Ясно? — Шторм изобразил из себя строгого командира.

— Ясно, — ответил без энтузиазма Рэб.

Шторм и оставшийся напарник ушли.

— Залазь, оглядись, — предложил Рэб Квазирогу осмотреться в его машине.

— Ага, — Квазирог пробрался внутрь через тесный люк, с непривычки приложившись о проем головой. — Ах ты, теснотища.

Однако внутри «бардака» было совсем не тесно. Бубка открыл глаза, сел и странно посмотрел на Рэба. Рэб не понял его взгляда.

— Живец с утра. — Протянул мальчишке «шейкер».

— Ты обещал на коньяке.

— Я? — Рэб замер, вспоминая обстоятельства своего обещания. — Так это сегодня что ли? У тебя денюха сегодня?

Бубка закивал головой. Рэб звучно шлепнул себя ладонью по лбу.

— Прости, блин, я забыл. Я ж не привык…, у меня ж никогда…, эй, как тебя, прости…

— Квази–рог, — снова по слогам произнёс новый напарник. — Не козерог.

— Прости, Квазирог, у вас тут можно купить что–нибудь ребенку на день рожденья?

— Я слышал, он хочет коньяк?

— Не, пока без коньяка, торт можно купить.

— Торт? — заржал Квазирог. — У нас тут нет кондитерского цеха? Кто их тут купит?

— Эта, Варвара, на том конце живёт, сказала, что у вас тут быстрый кластер с магазином есть, там торты не продаются?

— Ты знаешь, я никогда не задумывался об этом, будь там магазин тортов, я бы точно не знал о нем, даже если бы мне о нем сказали. Такая инфа мимо ушей проходит.

— Хорошо, где у вас тут магаз, пойду бартер сделаю, — Рэб вынул пять бутылок водки, твердо намереваясь сменять их на что–то такое, чтобы первый день рожденья в Улье запомнился Бубке навсегда.

— Так я думаю, за одну бутылку водки дадут пять тортов, а не наоборот, — заметил Квазирог.

Он подвёл Рэба к двери с надписью «Сельпо». Рэб потянул тугую дверь, возвращающуюся обратно мощной пружиной. Внутри оказался, ни дать ни взять, натуральный сельский магазин, прилавок, покрытый скатертью, и стрелочные весы с гирьками.

— Я хочу обменять водку на торт, если есть. Если нет, то предложите что–нибудь для ребенка восьми лет, в смысле, уже девяти, в подарок.

— Торты бывают, но без холодильника не хранятся, вафельный могу предложить, в шоколаде с орехами. Три штуки за бутылку водки.

— Идёт. А что на остальные?

— Лимонад, кола, квас?

— Жопа слипнется. Чай давай хороший, молоко топленое, сгущенку, шпроты, огурцы соленые и хлеб. Есть?

— Есть, только хлеб позавчерашний.

— Да и пёс с ним, — Рэб поставил на прилавок все пять бутылок.

Продавщица быстро собрала в пакет все, что просил Рэб.

— Аревуар, красотка, — Рэб остался доволен обменом.

Вернувшись к «бардаку», он застал Квазирога, снаряжающим ленту в пулемёт.

— Получил патроны?

— Всего двадцать пять штук дали, жмоты.

— Двадцать пять? — удивился Рэб. — Это на пулемёт?

— Они сказали, что это оружие для ювелирной работы, поражения высокоразвитых мутантов, которых мало.

— Рэб, к нашему оружию тоже патроны дали, — Бубка показал два пакета с патронами под СКС и Тигр. — По тридцать штук на каждую.

— М-да, на двадцать секунд боя должно хватить, — мрачно пошутил Рэб, но затем просветлел лицом. — С днём рожденья тебя! — нараспев произнёс Рэб и протянул Бубке пакет с гостинцами. — Желаю тебе здоровья, успехов и…, и … — Рэб был не силен в поздравлениях.

— И умение крутое, как у того мужика. Ух, ты ж! — Бубка обрадовался дешёвому вафельному торту.

Открыл его, откусил большой кусок, не полезший в рот полностью и захрустел.

— Квазирог, а мы что, скоро выезжаем? — спросил Рэб у нового напарника.

— Зная Шторма, — Квазирог понизил голос, — ещё два часа собираться будем.

— Ну, тогда я накрою стол.

Рэб, как умел, наделал бутерброды со шпротами и солеными огурцами на хлебе, заварил чай и перед застольем налил в кружки по глотку живца для аппетита.

— Ну, Бубка, желаю, чтобы у тебя все было.

Экипаж «бардака» выпил и закусил. Бубка был неподдельно счастлив, по–детски не умея скрывать эмоции. Он наяривал бутерброды, как будто их готовили в ресторане с тремя звёздами Мишлен. Рэб смотрел на него и думал, какой должна быть семья у ребенка, чтобы через три дня после её потери не вспоминать о ней совсем.

Как и предполагал Квазирог, колонна выехала в рейд через два часа. Хорошо, что топливо в «бардак» залили казённое. Рэб хотел иметь неприкосновенный запас из ста литров, на тот случай, когда планы поменяются.

— Это же колхоз, — отрекомендовал стаб Квазирог, — здесь никто никуда не торопится.

В этот раз в голове колонны встал лёгкий пикап, переделанный из небольшого полноприводного внедорожника. Он уходил на отдаление от колонны, потом ждал её и снова удалялся. Тактика была так себе, по мнению Рэба, но тут был свой Устав и он не хотел лезть в него со своими рекомендациями.

Квазирог вертел башней броневика во все стороны. Иногда он замирал, напоминая давнего товарища Рэба Пирата, тоже замирающего перед выстрелом. Пират, несмотря на единственный глаз, был отличным стрелком. Хотелось верить, что Квазирог был не хуже.

— Слушай, Квазирог, почему тебе дали такое имя? На кваза ты не похож? — не оборачиваясь, спросил Рэб.

— Квази, это значит подобный, а Рог, это имя стрелка, до результатов которого удалось дотянуться только мне. Был тут умник, который назвал меня подобным Рогу. Ляпнул для смеху, но имя прилипло. А умника того сожрали. До этого меня звали Каракуртом, я сам себе имя придумал, но не прижилось.

— Ты знаешь, куда мы едем? — поинтересовался Рэб, предполагая, что маршрут был типичным.

— Куда, куда, петляем, как зайцы, чтобы не встретиться с этими, не знаю кем. Мы теперь охотимся по остаточному принципу, доедаем объедки с барского стола.

— Да, я слышал, что какие–то люди Миража объявились.

— Знаешь, тут как–то к нам бедолагу занесло, их стаб вырезали какие–то отморозки, только за то, что они пальнули предупредительным поверх машин. Они тоже называли себя людьми Миража, хотя за день до этого к ним заезжали другие, нормальные парни, которые тоже себя называли людьми Миража. Кто из них кто на самом деле, неизвестно. Наш Председатель не горит желанием меряться силами и очень надеется на сотрудничество, каким бы тяжелым оно для нас не оказалось.

— Понимаю, мы сами однажды бежали всем посёлком, куда глаза глядят.

— То–то и оно. Меряться с ними силами, себе дороже.

Рэб считал, что в Улье всегда будут силы, которые управляются извне, чтобы людям никогда не жилось спокойно. Понятие «определённость в будущем» для Улья не подходила вообще. Любые союзы и договорённости разрушались невесть откуда взявшимися организациями, будто намеренно разрушающими любой намёк на стабильность. Что в этой истории Рэба напрягало больше всего, так это намеренное авторство, больше смахивающее на провокацию, чем на желание заявить о себе.

Колонна взяла в лес. Местность показалась Рэбу знакомой, а когда они вынырнули из него, то Рэб сразу признал в кластере Оренбург, город в котором он провёл два года жизни. Только заехали они в него с другого конца.

— О! Мой город, — обрадовался Бубка, признав знакомые места.

— Да, когда–то отсюда хорошо кормились, и продукты и мутантов крошили здесь. Я даже на очереди за черной жемчужиной стоял. Кстати, — Квазирог отлип от прицела и опустил голову в салон. — В последнюю его загрузку случилась какая–то хрень, кто–то побил мутантов в округе, а ещё после перезагрузки город был почти пустым, будто люди знали, что кластер провалится в Улей. Ты, пацан, знаешь, куда делись люди?

Бубка забегал глазами. Он знал ответ, но не знал, что можно сказать. Рэб напрягся.

— У нас бомбы заложили, обещали взорвать. Нам приказали эваук…, эку…, блин, нам сказали уезжать.

— Да? — удивился Квазирог. — Террористы что ли?

— Угу.

— Черт, нигде спокойствия не стало, ни там, ни тут.

— Всем, максимальное внимание! — прохрипела рация приказ Шторма. — На мелочь охотимся из стрелковки, «крупняк» для пулемётов. Пустышей и прочую мелочь только тараном.

Как только колонна заехала в город, сразу показались заражённые, кто ещё в штанах, полных «добра», кто уже без них. Пустыши вяло реагировали на раздражитель. Как сонные, поворачивались на звук и не спеша топали в его сторону. Более везучие, набравшие за несколько дней силу, срывались с места и пытались догнать колонну.

Рэб старался не давить мутантов. Они были ещё слишком похожи на людей, чтобы без нужды переезжать их колёсами.

— На рынок едем, — сообщил Квазирог. — Самое грибное место.

Рэб часто бывал на рынке. Ему нравился ностальгический вид открытых рядов, шум и запах базара. Здесь пекли здоровенные чебуреки. Двумя такими можно было запросто наесться. Завсегдатаи рынка покупали их вместе с пивом и поедали на улице за высокими столиками, оставшимися будто с советской поры.

Колонна остановилась перед поворотом с Жукова на Богдана Хмельницкого. В конце улицы виднелись ворота рынка.

— Рэб, езжай первым, — приказал Шторм.

— Хорошо, — ответил Рэб и прикрыл окна бронещитками. — Первым, так первым.

Шум двигателя в пустом городе отражался от стен домов и даже усиливался. Все окрестные мутанты должны были знать о том, что в город пожаловали гости.

Квазирог неожиданно выстрелил. Рэб и Бубка вздрогнули. Звук выстрела был не таким громким, как ожидалось. Квазирог выстрелил ещё раз. Гильза звонко ударилась о броню.

— Чего там? — раздался голос Шторма.

— Дай рацию, — попросил Квазирог. Рэб передал ему. — Шторм, между домами молодой топтун.

Колонна разделилась. Один автомобиль двинулся к тому месту, где подстрелили мутанта. Из машины выскочил «мясник» с ножом в руках. Он добил агонизирующую тварь и собрал «урожай» из её споровой сумки. Едва он вернулся в машину, как проход между домами наполнился медленными пустышами. На них никто не обратил внимания и уж тем более не стал тратить патроны.

Шторм отдал приказ двигаться вперёд. Колонна, во главе с бардаком подошла к закрытым кованым воротам рынка с надписью «Восточные ворота».

— Рэб, снеси ворота, — приказал Шторм.

— Хорошо, — ответил Рэб и отключил рацию. — А как же вы без меня–то раньше проезжали?

— А раньше ворота всегда были открытыми.

— Да, точно, в понедельник рынок не работал, — произнёс Рэб негромко.

— А ты что, из этих мест? — Квазирог услышал его.

— Да, гостил у бабушки, — Рэб не нашёл сказать ничего умнее.

«Бардак» без усилий снес ворота и бетонные колонны, на которые они опирались.

— В круг, — Шторм приказал занять круговую оборону на входе.

— Сегодня все не так, — заметил Квазирог. — Тут должно быть полно мутантов. Охренеть, попали в понедельник, и сколько раз теперь будет по понедельникам выкидывать?

— Да уж, видно в понедельник их мама родила, — Рэб приподнял бронещитки, чтобы оглядеть знакомые места.

В Улье они смотрелись иначе, сиротливо затихшие из–за страха потревожить страшный мир. Рэб только собрался спросить у Квазирога дальнейший план действий, как в его лобовое стекло громко ударила пуля. Бронированное стекло выдержало удар, но растрескалось. В ушах зазвенело. Рэб резко опустил щитки на окна.

— Откуда это? — спросил он.

Квазирог закрутил башней. С крыши «офис–центра» сверкнула вспышка выстрела и тут же пуля ударила в борт «бардака». Тонкая броня не выдержала попадания тяжелой и быстрой пули. В салон влетели искры, осколки брони и пули. Квазирог вскрикнул и схватился за бок. Из–под пальцев сразу же потекла кровь.

— С крыши долбят, я увидел.

— Уходим отсюда, — крикнул в рацию Шторм.

Его голос от страха стал совсем не похожим на свой, высоким и истеричным. Колонна закружилась среди лотков и ларёчков, натыкаясь на них. Громкие хлопки выстрелов подгоняли их, как кнут глупое стадо баранов.

Машины бросились назад тем же маршрутом, что и приехали сюда, совершенно потеряв строй. Рэб чертыхнулся, понимая, что паника может им сослужить дурную службу. Квазирог сунул под разгрузку кусок какой–то тряпки, чтобы остановить кровь и снова встал за пулемёт. Он сделал три выстрела в сторону офис–центра, прежде, чем его закрыло другим зданием.

— Зацепил, точно зацепил, — Квазирог пошатнулся.

Рэб кинул на него взгляд и успел заметить побледневшее лицо. Стрелок был на грани потери сознания.

Куча–мала из машин набрала ход к концу улицы. Тяжелый «бардак» не поспевал за ними. Рэб снова поднял щиток, потому что через его щель и испещрённое трещинами стекло, вообще ничего не было видно.

Бубка двумя руками держался за кресло и, не отрывая глаз, смотрел вперёд. Его глаза наполнились ужасом раньше, чем Рэб понял причину этого. Наперерез колонне, закрывая ей единственный путь отступления, выехали три БМП и два джипа с пулемётными турелями на крыше. Стволы орудий были повёрнуты в сторону спасающихся бегством, а на самом деле спешащих в ловушку, машин.

Рэб резко свернул влево, в проход между двумя трехэтажными домами, во дворы, одновременно с началом мощной канонады. Автоматические пушки принялись рвать машины и людей в них в клочья. «Бардак» перескочил через бордюры, в последнюю секунду успев избежать попадания снарядов в борт. Угол дома за ним разлетелся после попадания тридцатимиллиметровых снарядов.

Глава 6

Рэб знал все улочки в этом районе, поэтому вёл смело, расшвыривая мешающие машины тяжелым корпусом БРДМ. Он боялся встретиться с могучим и безжалостным врагом, неизвестно что не поделившим с безобидными жителями рядового стаба. Выбирая второстепенные узкие улочки, Рэб рассчитывал на то, что в них меньше шанс напороться на засаду. У них был только один способ спастись от гибели, бежать сломя голову.

— Ложись на пол, — приказал Рэб Бубке, замершему перед окошком.

Мальчишка не ответил, перевёл взгляд на Рэба и выполнил приказание без вопросов. Квазирог бросил пулемёт и полулежал на запасах Рэба, бледный, как призрак. Команда у него была ещё та. Большой ошибкой были те пять канистр с соляркой, находящиеся прямо в салоне. По правде говоря, Рэб собирался воевать только с мутантами, и в этом случае запас топлива внутри «бардака» выглядел разумным решением.

Стрельба затихала. Итог стычки был известен. У людей Шторма не было ничего против автоматических пушек БМП. Недолго Шторм держал звание долгожителя стаба. Зато появился реальный способ остаться при «бардаке» и сбежать, никого не обидев.

«Бардак» выскочил в районе рынка, где сходились две важных городских улицы, проспект Победы и Терешковой и оказался на открытом пространстве. Правее, по улице Рыбаковской, был виден край стаба, голая степь, волнующаяся седым ковылём. Рэб кинулся туда, но на дорогу выехал пикап с пулемётом и стрелком в кузове. Для них встреча с БРДМ тоже оказалась неожиданной, и он поспешили спрятаться за дома.

Рэб нырнул на Корецкую, пролетел по ней до Пролетарской, дальше дворами до Цвиллинга, на которой выбрал направление в сторону набережной. Единственное спасение он видел в том, чтобы раствориться в густом лесу. Проскочил мимо монументального дома Советов и памятника Ленину. Несколько секунд, за которые он пересекал площадь перед зданием администрации, стоили больших нервов.

Из парка, напротив Дома Советов, выбежали два лотерейщика, но скрылись из виду, не поспевая за скоростью «бардака». Рэб выскочил на набережную по улице 9‑го января, прямо в небольшой парк, за которым начинался крутой обрыв, ведущий к Уралу. Подбирать более удобный спуск времени не было. Рэб пустил машину на самой малой скорости вниз. Мотор урчал, сопротивляясь разгоняющейся трансмиссии. Деревца, попадающиеся по пути, с треском ломались под мощным корпусом машины.

«БРДМ» успешно одолела спуск, пробила ограждение и выкатилась на широкий прогулочный бульвар. Рэб взял правее, чтобы не спрыгивать с прямого откоса к реке, иначе можно было засадить «бардак» в песок и беспомощно зависнуть. На бульвар выскочили потревоженные мутанты, отъевшиеся на скудных оренбургских харчах. Их мягкие тела глухо застучали по броне машины, измазав черной кровью потрескавшееся стекло, через которое и без того было плохо видно. Рэб включил дворники, но они сделали только хуже, равномерно размазав кровь по стеклу.

— Бубка садись на место, дорогу показывать, мне ни черта не видно, — попросил Рэб.

Мальчишка тут же оказался на сиденье рядом.

— Твари, измазали весь обзор. Говори, когда будет спуск к реке.

— Угу, — Бубка привстал, чтобы лучше видеть. — Приготовься, ещё чуть–чуть, давай.

«Бардак» мягко съехал с бульвара. Рэб выставил волноотражательный щиток и заехал в реку. Волна воды окатила машину, смыв со стекла черную кровь.

— Удрали? — с надеждой спросил Бубка и покосился на безразличного Квазирога, прижимающего пропитанную кровью тряпку к ране.

— Ещё нет. До леса бы дотянуть, там можно и Квазирогом заняться.

Не тут–то было. По броне, в корму и башню, звонко ударили пули. Вода вздыбилась фонтанчиками рядом с машиной. Стреляли явно не из крупного калибра, иначе БРДМу не поздоровилось бы.

— Чёрт! — Рэб рефлекторно втягивал шею, когда пуля ударяла о броню.

Бубка соскочил с кресла и кинулся к пулемёту.

— Ты куда, балбес, вернись! — Рэб попытался ухватить мальчишку за одежду и вернуть на место.

Тому удалось увернуться.

— Я знаю, как стрелять, там ещё двадцать патронов осталось, я считал!

Бубка встал коленками на сиденье стрелка, схватился за рукоятку вращения башней и припал к прицелу. Остановился, когда увидел на набережной два джипа и человек пять с автоматами. Видимо, грозного вращения башни хватило, чтобы стрелки спрятались за автомобили. Бубка опустил ствол, пока перекрестье не остановилось посередине силуэта автомобиля. Нажал кнопку электроспуска и одной длинной очередью выпустил все оставшиеся патроны. Он ещё несколько раз нажимал на спуск, думая, что патроны не могли вылететь так быстро.

— Кончились, — просипел Квазирог. — Попал?

Бубка внимательно разглядел последствия своей стрельбы. Одна машина дымила.

— Да, в одну попал.

Квазирог одобрительно кивнул головой и закрыл глаза.

«Бардак» зацепился колёсами за дно и бодро выскочил на берег. Противник так и не решился открывать огонь, не ведая, что отстреливаться экипажу машины уже нечем. Несколько пуль, попавших в машины, прошили их насквозь, несмотря на установленные перед радиатором металлические щитки. Демонстрация возможностей крупнокалиберного пулемёта остудила геройский пыл.

Только под непроницаемой сенью деревьев Рэб смог облегчённо выдохнуть. Углубившись метров на триста от опушки, он остановил «бардак», но глушить не стал. За три дня колея в лесу немного подсохла, позволив смело съехать с неё в гущу леса.

Первым делом Рэб дал глоток живца ослабшему Квазирогу. Стрелок отхлебнул и блаженно откинулся на стенку броневика.

— До свадьбы заживёт, — он рассмотрел тряпицу, которой прикрывал рану. — Приеду в стаб, напьюсь. А ты, малой, шустрый, только зря все патроны выпустил. Ничего, я научу тебя стрелять по одному.

Бубка зардел от похвалы и украдкой бросил взгляд на Рэба.

— Молодец. Я рад, что ты вовремя сообразил, — Рэб потрепал Бубку по волосам.

Рэб осмотрел рану Квазирога. Осколок пули или брони, пробил живот, но не вышел с обратной стороны. Рэб опасался повреждения брюшной аорты, но её не задело. Кровь почти остановилась, а внутренние кровотечения Улей умел залечивать самостоятельно. Осколку, если он застрял в кишках, была уготована участь выйти из организма естественным путём.

Теперь можно было выбраться из душной машины и размяться. Первый осмотр показал, что БРДМ серьезно не пострадал. Отметины от пуль были, но урон для «бардака» был чисто косметическим.

— И это только первые три дня в Улье, — Рэб коротко усмехнулся.

— Такого дня рождения у меня ещё не было, — Бубка растянул рот в довольной улыбке. — Как в тир сходил в Зауральную рощу.

— Слушай, я готов подумать, что Улей тебе уже сделал щедрый подарок. Ты будто в свою среду попал. Я, признаться, первые дни был не в себе. Даже с трудом могу вспомнить, что я делал. Так, в каком–то беспамятном страхе несколько дней провёл.

— Не, я такой подарок не хочу. Хочу бегать быстро, — Бубка добежал до сосны. — Быстро?

— Не хочу тебя расстраивать, у тебя же день рожденья.

— Эх, — мальчишка вздохнул. — А мне не страшно, потому, что я не остался один. Что, если бы я был дома до сих пор? — Бубка задумался. — Батя меня уже сожрал бы.

— Ну, не факт.

— Эй! — из люка показался бледный Квазирог. — Не стоит задерживаться на одном месте подолгу. Погнали в стаб.

— Погнали, так погнали. В Улье, удирать, нормальное состояние. Поверь, в нем мы будем находиться очень часто.

— Тогда мне точно надо научиться быстро бегать.

— Ты прав, нам всем не помешало бы научиться быстро бегать.

Рэб остановил «бардак» на опушке, выбрался из люка и долго прислушивался к звукам.

— Землю послушай, по ней лучше передаётся. — Посоветовал Квазирог.

Рэб выбрался из машины и приложил ухо к укатанной земле. Через землю вибрация тяжелой техники передавалась намного лучше и в этот момент её сотрясали гусеницы БМП. Рэб вскочил и запрыгнул в бардак, сгруппировавшись, как тренировался раньше.

— Что? — спросил Квазирог.

— Что–то слышно.

Рэб выскочил из леса и направил машину прямо по полям, минуя дороги, на которых они могли встретиться с врагом. Кластер с рекой, на которой их гонял топтун, подёрнулся дымкой перезагрузки. Рэб рванул вправо.

— Видишь? — Рэб привлёк внимание Бубки к перезагрузке. — Кластер перезагружается.

Дымка на глазах превратилась в пятно густого тумана. Произошёл еле ощутимый хлопок, и туман потянуло ветром с кластера. Рассеялся он прямо на глазах. На берегу куска реки стояли два рыбака в плащах с капюшонами и разложенными на рогатины удочками. Судя по тому, как они крутились на одном месте, перенос для них не остался незамеченным. Рэб решил, что не сможет проехать мимо двух бедолаг, которые находятся в полном недоумении по поводу того, что видят вокруг себя.

БРДМ подкатил к рыбакам. Лица, даже сквозь трещины в стекле, выражали полную растерянность и в какой–то мере страх. Рэб откинул люк, огляделся, только потом обратился к рыбакам.

— Искренне сочувствую вашему рыбацкому везению.

— Мужик, чего это вокруг такое? — озадаченно спросил один из них, что пониже.

— Это Улей. Сразу не объяснишь, и времени на это у нас нет совсем. Живее забирайтесь в «бардак», по дороге расскажу.

Мужики заметались, кинулись к удочкам и садкам.

— Э-э, давайте без удочек и рыбы, провоняете мне машину. Забирайтесь, как есть.

— Да у меня дорогая удочка, я её не брошу, — рыбак вытащил свое сокровище из воды и принялся складывать её.

— А куда ты хочешь отвезти нас? — спросил второй.

— Туда, где вас не убьют и не съедят, — ответил Рэб.

Рядом с бардаком взлетели вверх три земляных фонтана, через секунду донёсся звук выстрелов.

— Чёрт! Бросайте нахрен свои удочки, а то без вас уедем. Бубка, дай Тигра.

Мужики заметались ещё активнее. Им можно было посочувствовать, они совсем не понимали, что с ними приключилось. Вторая очередь, зацепившая бардак вскользь по борту и отрикошетившая с диким визгом, заставила их быть сообразительнее. Рыбаки бросили свои снасти и кинулись в узкий бортовой люк.

Рэб успел выстрелить три раза в сторону джипа. Машина откатилась назад за бугор. Рэб сел за руль и резво стартанул, раскручивая двигатель до максимума на каждой передаче.

Рыбаки, присевшие абы как, где было место, подпрыгивали на каждой кочке. Они смотрели на отстранённого Квазирога, перепачканного в крови. На мальчишку в пассажирском кресле, не показывающего удивления или страха по поводу ситуации. На Рэба, лихо крутящего рулем и смотрящего в лобовое стекло с отметиной, явно оставленной пулей. Лица новичков выражали полное недоумение и огромное желание получить объяснение происходящему.

Квазирог прижался к прицелу пулемёта и развернул башню назад. Погони не было видно. Может быть, одинокая цель не стоила таких усилий и жертв.

— Сзади, кажется, никого, — уведомил Рэба Квазирог.

— Хорошо. Есть короткий путь к стабу?

— Есть, через скотомогильник, но там всегда тварей полно, на дохлятине с сибирской язвой отжираются.

— Нам этот путь подходит, хвосты обрезать.

— Рэб, у нас все же не танк, там элитник может оказаться, а руберов и с десяток.

— Я же не идиот лезть в гущу, придумаем по ходу.

Рыбаки кидали взгляды то на Рэба, то на раненого стрелка, совершенно не понимая, о чем они ведут речь. Бубка выглянул из–за кресла и растянул губы в широкой улыбке. Выражение лиц испуганных мужиков позабавило его. Рыбакам его улыбка, совсем не к месту, показалась зловещей.

БРДМ забрался на высокий холм по крутому склону. Рэб не случайно выбрал его. С такой высоты вся округа была, как на ладони. Можно было увидеть пыль, поднимаемую любой техникой за десяток километров. Любой манёвр противника можно было увидеть и легко избежать встречи с ним. Правда, и их самих было видно точно с такого же расстояния.

Рэб остановился. Открыл люк над головой, вытащил Тигр и осмотрел в него окрестности, огромное лоскутное одеяло кластеров, разных форм, размеров и расцветок. Оседающую пыль он увидел за берёзовой рощицей, выросшей у подножия двух небольших холмов. От холмов, отсвечивая рыжей глиной, метров на триста протянулся овраг, упершийся в озерцо, окаймлённое зарослями рогоза.

— Квазирог, глянь в свой прицел на ту рощу, — попросил Рэб напарника.

Башня повернулась. Ствол пулемёта дёрнулся и уперся в направлении рощи.

— Как–будто шевеление есть. Далековато, не разобрать. Тааак, таак, что–то вижу. О, чёрт! Рэб гони! Гони быстрее.

Рэб не стал уточнять, причину внезапного страха Квазирога. Упал в кресло и тронул вперёд по склону. Над головой свистнуло реактивным двигателем и через мгновение раздался взрыв впереди машины.

— Это что за хрень? — удивился Рэб.

— Это ПТУР, — пояснил Квазирог. — Нас чуть в борт не поцеловали. Если бы я не увидел вспышку или ты помедлил, хана нам, спеклись бы тут.

— Зато теперь мы знаем, где враги. В какой стороне скотомогильник?

— Левее, ещё десять километров, не меньше.

— Ничего, поднажмём.

Про новичков забыли совсем, пока один из них не произнёс обеспокоенным голосом.

— Эта, мужики, Пашке плохо стало.

Квазирог глянул на побледневшего рыбака, покрывшегося испариной. Глаза у него закатывались под лоб, он тяжело дышал, делал непроизвольные движения руками и ногами, словно мозг у него находился под сильной гипоксией.

— Друг твой перерождается, — безразличным голосом произнёс Квазирог.

— Как это? В кого?

— В мутанта, — добавил Квазирог.

Любопытный Бубка выглянул из–за кресла.

— Шутите? — не поверил рыбак. — Может у него астма?

— Может и астма, но в мутанта он все равно превратится. Я таких перерождений много повидал, всем хочется думать, что это припадок, но это не припадок, не астма, не эпилепсия. Дружка твоего случай записал в другую команду, играющую против нас. Ты сам–то как себя чувствуешь?

— Я‑то, нормально. Пить хочу, саднит в горле и живот прихватило. Но вы не обращайте внимания, это простуда. Утром лазил в холодную воду крючок снимать с коряги, видать простыл.

— На, полглоточка, — Рэб вынул одной рукой «шейкер» и протянул, не оборачиваясь, рыбаку.

— Это что?

— Пей, — мягко произнёс Квазирог. — Это то, что тебе сейчас нужно больше всего.

Рыбак испуганно забегал глазами по лицам, не решаясь принять предложенный ему предмет. Квазирог забрал его у Рэба и настойчиво сунул в руки новичку.

— Смотри, меня сегодня подстрелили, один глоток и я в норме, — Квазирог просунул палец в окровавленную дыру в одежде, оставленную попаданием.

— Ну, я же, не ранен, — попытался протестовать рыбак.

— Ты ранен, в голову, полглоточка, просто помочи губы и поймёшь, о чем мы тебе говорим.

Рыбак нерешительно взял в руки металлический сосуд, понюхал и скривился.

— Дай я! — Бубка выбрался с кресла, выхватил из рук мужчины «шейкер» и сделал глоток.

Вытер губы и вернул «шейкер» изумлённому новичку.

— Пей, не ссы.

После того, как его пристыдил ребенок, рыбак отпираться не стал. Скривился, но сделал небольшой глоток. Через минуту его глаза заблестели здоровым блеском.

— Ого, работает. Отпустило. Может, и Пашке залить?

— Не, Пашке не поможет. Его пора выбрасывать, иначе он кусаться начнёт.

Пашка, тем временем, затих, только дёргающаяся мышца под веком показывала, что жизнь в нем не угасла.

— Нет, его нельзя, мы с ним друганы по жизни, со школы ещё. Теперь и семьями дружим. Я его не брошу.

Квазирог хотел возразить, но тут то, что ещё недавно было человеком по имени Паша, открыло глаза. Все вопросы, насчёт его человеческой природы исчезли, стоило заглянуть в их ледяной тягучий омут. Рыбак испуганно оттолкнул от себя того, кого минуту минут назад считал другом по жизни. Паша загудел, заклокотал и попытался схватить друга. Квазирог коротко ударил мутанта прикладом СКС в голову. Паша отключился.

— Выбрасывай, — Квазирог открыл боковой люк.

Рыбак принялся неуклюже двигать бывшего товарища. Бубка смотрел на это, не выдержал и вызвался помочь. Он помог направить ноги Паши в люк. Мутанта посадили. Квазирог коротким тычком ноги в спину вытолкнул его наружу. Паша упал в пыль и закувыркался.

— Не переживай, — успокоил новичка Рэб.

— А что я теперь его жене скажу?

Его вопрос вызвал дружный смех.

— Успокойся, его жены здесь нет, — Квазирог пытался изобразить на лице сочувствие, но из него пёрло неконтролируемое ехидство. — Да, сходил ты на рыбалку, мужик. На всю жизнь запомнится. На всю оставшуюся жизнь, — не удержался он, чтобы не добавить удачно подвернувшуюся строчку из старой песни.

Несчастному человеку и без того было тошно от полного непонимания того, что с ним случилось, а полунамёки и подколки Квазирога просто ввергли его в полную прострацию. Новичок зажался, обхватил руками согнутые в коленях ноги и уставился куда–то вперёд, сквозь кресло, на котором сидел Бубка.

— Да у тебя талант по адаптации новичков, — не удержался Рэб. — Бди лучше в прицел, пока нам вдогонку ещё одну ракету не отправили.

— Не отправят, что они сами их делают что ли? — Квазирог все равно уткнулся в прицел стрелка и завертел башней.

БРДМ поднимала вокруг себя такую пыль на просёлочной дороге, что будь погоня в ста метрах, её можно было бы запросто проглядеть.

— Ни черта не видно, — Квазирог опустился ниже.

— Тогда садись на место Бубки и показывай дорогу, здесь какая–то паутина.

— А чего тут думать, езжай по той, на которой нет следов. Местные никто мимо скотомогильника не ездят.

— А я отсюда не то следов, дорогу с трудом различаю.

Бубка поменялся с Квазирогом. Мальчишка сел на кресло стрелка, уперся в прицел и с важным видом принялся крутить рукоятку поворота башни. Рыбак кидал короткие взгляды на ребенка, силясь рациональными остатками сознания понять, что происходит. Бубка заметил его состояние, снова улыбнулся, прекрасно понимая, что творится у того в душе, откинул рогожку, прикрывающую припасы, вынул не глядя какую–то банку и протянул её новичку.

— Поешь, хочется, наверное?

— Не, спасибо, не хочется.

Бубка удивился. С момента, как он очутился в Улье, голод преследовал его постоянно. Только наработанная за короткую жизнь привычка терпеть, останавливала ребенка от постоянного поглощения пищи. Бубка боялся, что Рэб разозлится на него, если он съест все его запасы.

Справа по курсу сквозь пыль Бубка увидел ещё один пылевой столб, стремительно идущий наперерез по примыкающей дороге.

— Рэб, там кто–то едет! — крикнул мальчишка.

— Кто?

— Я не вижу, все в пыли.

Квазирог молча откинул люк, запустив в салон пыли и высунулся из него по плечи.

— Тачанки, Рэб. Две штуки с ДШК. Прошьют насквозь, если попадут, — Квазирог спустился в салон. На его лицо уже села пыль.

— Скоро там этот скотомогильник?

— Километра два, но твари уже должны быть рядом. Смотри внимательнее и не слети в эту яму с дохлятиной.

— Скажи точно, когда она будет.

— Ладно. Я пока постреляю, ага?

— Давай.

Квазирог взял СКС и снова выбрался в люк. Он сделал десять выстрелов друг за другом.

— Отстали, шуганул. Хорошо, что они с ходу с этих пушек не стреляют. А! Влево! — Квазирог упал в кресло и уперся ногами в переднюю стенку.

Рэб крутанул руль влево, не заметив никакой опасности, но послушав более опытного товарища. И правильно сделал. Из пыли показался крупный мутант, в которого едва не воткнулся «бардак». Тварь кинулась к машине, но получила острым передком по морде. Удар ощутимо тряхнул тяжелую машину.

— Черт! Я ничего не вижу в это стекло, хоть глаза на передок вешай, — Рэб уже сидел на самом кончике сиденья, почти упершись лицом в стекло. Если бы не горизонтальный руль, воткнувшийся в его живот, он точно бы так и сделал.

— Левее правь, а то в самую гущу забуримся. Пусть эти на тачанках прямо гонят, чтобы думали, что едут нам наперерез. Бубка, ну–ка глянь в прицел, куда эти поехали?

Бубка с готовностью выполнил просьбу. Он увидел в прицел и страшного мутанта, сбитого «бардаком» и две тачанки, несущиеся по другой дороге. Он поиграл прицелом, ставя и удерживая его перекрестие на машинах. Понажимал кнопку электроспуска, представляя, как попадает во врага трассирующими пулями.

— Чего видишь? — громко спросил Рэб.

— Едут сбоку.

— А мутантов видишь?

— Нет пока…, о, ого, вижу.

— Где, сколько?

— Блин, — Бубка передёрнул плечами, отлип от прицела и глянул испуганно на Рэба, а потом и на Квазирога. — Их там много.

— Да где ты их видишь? — занервничал Квазирог.

— Там, — Бубка показал сквозь броню, в сторону, где ехали тачанки.

— Рэб поднажми. Если там есть элитник и он голоден, то он выберет ту жертву, которая покажется ему доступнее.

Бубка снова припал к прицелу. Толпа мутантов, бегущих по–обезьяньи, опираясь на мощные передние лапы, отставала от них. В сторону мутантов летели огненные шары трассеров. Бубка следил за батальной сценой с замиранием сердца, как за напряжённой сценой в кино. В этот момент он болел за людей, хотя они и были врагами, но мутанты вызывали у него неконтролируемое отвращение.

Показались свежие отвалы земли скотомогильника. Тачанки неприятеля будто избавились от погони, безопасно увеличив дистанцию. Но они не знали, что приготовил им хитрый ум элитника, на чью территорию они вломились без приглашения.

Бубка увидел движение на одном из отвалов. Тварь сливалась с землёй. Когда первый пикап приблизился к земляной куче, тварь молниеносным прыжком накрыла его сверху, не останавливаясь, рванулся ко второму, попытавшемуся резко изменить траекторию. В три прыжка догнала его, несмотря на град пуль, бьющих в тело, запрыгнула сверху и закувыркалась в пыли вместе с перевернувшимся автомобилем.

— Что там, Бубка? — спросил Рэб.

Все действие происходило вне поля его зрения.

— Там огромный, страшный, больше, чем тогда у речки, — Бубка замолчал.

Он уткнулся в прицел, наблюдая, как тварь рвала мощными лапами железо автомобиля.

— И? — не удержался Квазирог.

— Он рвет машину, — взгляд Буки сиял адреналиновым восхищением.

— Точно. Элитник, — решил Квазирог. — Следи, не отвлекайся. Если рванет за нами, сразу кричи.

— Ладно, — Бубка снова уставился в прицел пулемёта.

Тварь что–то держала в лапах и откусывала, дёргая от усилий головой. Страшная догадка по поводу того, что ел мутант, осенила ребенка. Ему стало нехорошо и даже тошно. Бубка навёл перекрестие прицела на тварь и нажал электроспуск.

— Ту–дух! — озвучил он воображаемую стрельбу.

Более мелкие мутанты наконец добежали и окружили большого. Вдруг они разом, как по команде, набросились на останки автомобилей, раздирая между собой их содержимое. Бубка закрыл глаза и сел в кресло.

— Что? — Квазирог не понял состояния ребенка.

— Меня сейчас вырвет, — признался Бубка. — Они их всех съели.

— Слава богу, за нами не побегут, — Квазирог облегчённо выдохнул. — Да ладно тебе, они же хотели нас убить?

— Ну, они же люди, а их сожрали, как…

— Здесь все кого–то жрут, привыкай, — поучительно произнёс Квазирог.

— Молодец, Бубка, не растерялся, — похвалил Рэб мальчишку, чтобы немного развеять его состояние. — Чем осмотрительнее мы будем, тем больше у нас шансов не попасть на зуб или под пулю. Давай к прицелу, покрути башней.

Бубка уже с меньшим желанием закрутил рукоятку поворота башни. В глазах стоял тот самый элитник, откусывающий человека, как он сам откусывал кусок колбасы, когда лень было её резать. Возможно, для ребенка этот момент был первым сильным откровением Улья.

БРДМ закатился за пригорок, позволив перевести дух. Рэб вытер ладонью пот с лица и заметил, что на ней осталась грязь.

— Блин, пыли напустили, дышать нечем.

Квазирог посмотрел на Рэба и заржал. Рэб в свою очередь стал показывать пальцем на лицо Квазирога и смеяться не менее задорно. Рэб был похож на крутого спецназовца, размазавшего по лицу камуфляжную, «под грязь», раскраску. А Квазирог был похож на шахтера, потому что пыль легла на него толстым ровным слоем, отчего глаза и зубы выделялись сильнее.

— Ладно, в стабе умоемся, — Квазирог решил не трогать слой пыли, покрывающий лицо.

— Ладно. Сколько ещё осталось? — спросил Рэб.

— Да, недалёко, сейчас промчимся через рощу, мимо озера, потом пару степных кластеров и мы дома.

— Председатель поверит нам?

— Не поверит, проверит своим ручным сенсом. Сам посуди, если бы ты был засланцем, вернулся бы ты в стаб, положив людей оттуда?

— Нет, наверное.

— Не, наверное, а точно, если у тебя с башкой все нормально.

— Я не видел ни одного нормального в Улье, — признался Рэб и повернулся, чтобы глянуть на новичка, молчавшего всю активную стадию погони. — Эй, друг, с тобой все хорошо?

— Я что, умер, там на реке? Говорили мне, что кардиограмма плохая, шибанул, видать, инфаркт. Осталась Ленка одна с тремя детьми, — говорил он негромко, без интонаций и веяло от его слов замогильным холодом.

— Живой ты, дружище, — обнадёжил его Квазирог. — Только не знаю, хорошо это или плохо.

— Нет, ребята, мёртвый и вы умерли. Мы все тут, покойники. Так я себе и представлял «тот свет». Жить надо было по совести, тогда и попал бы не сюда, а в Эдемский сад. А может, пожил бы ещё.

— Вскрывает дядька себя, как консервы тупым ножом, — съехидничал Квазирог. — На рыбалку надо было меньше ездить, жене и детям время уделять, тогда бы и спасся, грешник. Это тебе за рыбу, которую ты ловил из спортивного интереса, а не ради пропитания. Думал, удочка только у тебя есть? Кто–то там тоже сидит с удочкой, — Квазирог ткнул в потолок «бардака», — прикармливает наживкой из аппетитных грехов людишек, а потом таскает их одного за другим в Улей, на перевоспитание.

— Да, — согласился новичок.

— Балда, — вставил в рифму Квазирог.

Рэб сделал знак Квазирогу, чтобы тот прекратил давить на новичка. Его мозг и так сейчас находился в стадии, близкой к помешательству.

— На дорогу смотри, — мягко попросил его Рэб.

— А чего на неё теперь смотреть. Туда вон, к роще езжай. Тут уже все наше.

«Бардак» миновал влажную лощину, в которой росла берёзовая роща. Пыль здесь не поднималась. Рэб откинул люк над собой, чтобы проветрить душный салон броневика. Затем дорога вывела к озеру. Берег водоёма был истоптан копытами коров и загажен «лепёшками». Рэб подумал, что если время загрузки кластера совпадет со временем водопоя, на которое приходит стадо, то кластер отберёт лавры популярности у скотомогильника.

За озером начался степной кластер с пожухлым житняком, с замершими у норок сусликами и разбегающимися, как мелкие кенгуру, тушканчиками. Снова поднялась пыль. Рэб закрыл люк. Мирный пейзаж расслабил напряжённые после погони нервы. Рэб почувствовал жжение в горле и знакомые рези в животе.

— Бубка, дай живец! — Рэб, не оборачиваясь, протянул руку назад.

— Там совсем мало осталось, — Бубка заглянул в «шейкер».

— Возьми мой, — Квазирог достал из рюкзака грязную пластиковую бутылку, внутри которой плескалась не менее грязная жижа. — Угощаю.

Квазирог свинтил пробку и протянул бутылку Рэбу. Тот разглядел подозрительную жидкость, сделал глоток из горлышка, скуксился, прикрыв один глаз. Рэба передёрнуло.

— Что это? — спросил он внезапно осипшим голосом.

Квазирог довольно рассмеялся.

— Я делаю живец только на чистом спирте, а для большей ядрености добавляю полынь горькую и дурман вонючий. Покойников поднимаю на раз–два этим эликсиром.

— Я чуть не сдох.

— Подожди чуть–чуть, чувствуешь?

— Что? — лицо Рэба все ещё корёжило.

— Приход. Сейчас мир заиграет яркими красками.

— Ты, блин, шаман, нельзя, что ли обыкновенный живец сделать?

— Обыкновенный, скучно, и нет такого эффекта.

— Ох, дайте простой воды запить.

Бубка протянул бутылку воды. Рэб сделал несколько жадных глотков.

— Фух, Квазирог, предупреждать надо.

— Эффект–то есть? — Квазирогу теперь хотелось, чтобы Рэб после перенесённых страданий, почувствовал положительный эффект его рецепта.

— Есть, — Рэб довольно растянул губы в блаженной улыбке. — Как красиво вокруг. Может, покатаемся ещё?

— Э, нет, давай в стаб. Как тебя развезло с непривычки.

Миновали и второй степной кластер. Когда впереди показался стаб, Квазирог занервничал.

— Стой, стой, Рэб.

— Что случилось?

— Не нравится мне что–то. Давай по–тихому, не спеши.

Рэб не замечал ничего подозрительного, пока Квазирог не указал ему на следы гусениц на дороге. На том месте, где должен был находиться секрет охраняющий дорогу, гусеницы разбили дорогу крутыми разворотами. Они же и разорвали «ежа», выставленного для прокалывания колёс. На дороге валялись несколько крупных гильз от автоматических пушек.

Рэб съехал с дороги, чтобы их не было видно из стаба. Квазирог выскочил первым, Рэб за ним. Два бойца, прятавшиеся в замаскированном «секрете» были убиты прямо там, выстрелами из пушек. Квазирог потянул торчавший из земли ствол ПКМ, вытащил его и выругался. Оружие было сильно повреждено.

— Ладно, хоть патроны для СВД наберём.

— Кто это сделал? — спросил Рэб у Квазирога.

— Без понятия, кто, но думаю, что они из той же банды, что и в городе на нас напала.

— Как думаешь, они сейчас в посёлке? У вас там есть чем или кем отбиться? — Рэб поднялся повыше, чтобы разглядеть посёлок в прицел Тигра.

— Против БМП? Единственный КПВТ на твой «бардак» поставили. Один РПГ где–то у председателя под замком, на всякий случай. Он всегда нам говорил, что главное оружие на войне — слово. Словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести. Слышал такое?

— Слышал, я же советское время застал.

— Вот и вы, словом пытались отбиться от наглеющих капиталистов.

— Сейчас–то поздно об этом сожалеть, пока в Колхозе своем жил, надо было поднимать вопрос на собраниях.

— Да и хрен с ним, с Колхозом, не нравился он мне.

Рэб в прицел не видел никакого движения в посёлке, ни людей, ни техники.

— Давай, пару часов понаблюдаем, а потом спустимся, проверим? — предложил Рэб. — Вдруг, там нужна помощь?

— Давай. Хотя, из всех, я бы только Варварке помог. Единственная нормальная баба из всех.

— Странная она, хотя и добрая, да и замужем вроде.

— Ты про того блаженного, Дворника?

— Ну, да.

— Да, не, какой он муж, так, работник. Мужа у неё нет. Люди говорят, что она трагично пережила перенос в Улей, помешалась, но кое–как пришла в себя. Только на контакт не идёт все равно ни с кем, отшельничает на краю посёлка.

— Ясно, — Рэб мог понять женщину, потерявшую на глазах семью. — Слушай, Квазирог, ты, как местный, может, сгоняешь к посёлку тайными тропами, проверишь, что там да как?

— Ага, а вы деру, если меня спалят?

— А ты не пались. Я тебе даже винтовку дам, чтобы ты в оптику видел лучше.

— Ладно, схожу. Вон ту балку видишь? — Квазирог указал в сторону давно заросшего оврага, протянувшегося до самого посёлка.

— Ну.

— Я пойду по нему, и вас буду видеть и Колхоз свой. Если в посёлке чисто, махну, чтобы ехали ко мне, если там опасно, сделаю так, — Квазирог скрестил руки над головой.

— Хорошо, — согласился Рэб.

Он отдал Тигр Квазирогу. Тот набил рюкзак патронами к нему, добытыми у убитых товарищей, пригнувшись добежал до балки и двинулся по ней в сторону посёлка. Рэб следил за его действиями, когда к нему подошёл Бубка.

— Не могу рядом с этим находиться, — произнёс он недовольным голосом. — Он как сумасшедший бубнит и бубнит. Умер он, умер, оставил семью, Пашку убили, все умрут, всё плохо.

— Не обращай внимания. Это ты был такой подготовленный, а в основном народ ведёт себя, как этот рыбак.

— А Квазирог куда?

— Проверить, ушли ли фашисты из деревни, или нет.

— Фашисты?

— Ну, это я так, в партизанов играю.

Квазирог шустро добежал до середины балки, осторожно подобрался к краю и залёг, наблюдая в прицел за ситуацией. Не меньше десяти минут он лежал неподвижно, потом сполз назад и снова прошёл метров триста вперёд. До посёлка от него теперь было рукой подать, даже прицел не нужен. Однако Квазирог доверял оптике. Он снова залёг и долго высматривал обстановку.

Неожиданно раздался выстрел. Рэб испугался, что напарника заметили противники, не покинувшие посёлок, и теперь он вынужден отстреливаться. За первым выстрелом не последовало других. Квазирог перевернулся на спину и пригласил их подъехать ближе.

— Если наш друг не задумал ничего плохого, то в посёлке чисто. Поехали.

Рэб сел за руль, а Бубка взял СКС и высунулся с ним из люка, держа посёлок на прицеле. Новичок безучастно сидел на груде продуктов и иногда выдавал мрачные фразы. Рэб повёл «бардак» по дну балки и остановился напротив позиции Квазирога.

— Что там? — спросил Рэб, выбравшись по плечи из верхнего люка. — В кого стрелял?

— Показалось. По–моему, спасать там некого, — Квазирог запрыгнул на броню. — Поехали.

«Бардак» выкатился в посёлок между двух палаток, чуть не наехав на трупы убитых хозяев. Здесь было побоище, с явным перевесом на стороне нападавших. Многие жилища были разбиты крупным калибром, либо гусеницами БМП. Защищавшиеся жители стаба были обречены на поражение. Их трупы со страшными ранениями лежали повсюду.

«Бардак», лавируя между ними, выкатился к правлению. Здесь напавшие на посёлок устроили казнь. Председатель и ещё двое его помощников, привязанные к столбам, держали в руках свои головы, прибитые сквозь ладони гвоздями, чтобы не выпадали из рук. Рэба передёрнуло от такой жестокости.

— Бубка, не смотри вперёд и не вылезай из машины, — предупредил ребенка Рэб, переживая за его психику.

Квазирог уже ходил вокруг обезглавленных товарищей. Желваки ходили под кожей.

— Зачем это? Мы ведь никому плохого не сделали?

Он отвязал от столба Председателя. Труп шмякнулся на бок и вытянул руки вместе с собственной головой вперёд, будто предлагал забрать её. Рэб отвязал другого человека, поймал его в падении и отволок в сторону.

Обернулся к правлению и увидел надпись на нем, сделанную белой краской прямо на стене: «Мираж прощает всё, кроме предательства».

Глава 7

Дизеля с товарищами держали в тесном и душном вагончике, усиленном металлическими прутьями. Отхожее место находилось в углу и представляло из себя простую дыру в полу. Вагончик возился на прицепе мощным пикапом «Доджем». Сквозь зарешеченное окно можно было видеть только горы и узкий серпантин, по которому их возили с места на место.

До беседы с ними никто не снизошел, так что удержание в плену пока было необъяснимым. Неопределённость мучила. Хотелось понять, с кем имеешь дело. Ради чего им оставили жизни, радоваться этому или ждать смерти?

По тому, что удалось разглядеть, группировка, взявшая в плен, по структуре походила на «орден Тиамат», полурелигиозную организацию, занимающуюся поставкой органов «внешникам». Однообразная экипировка, одинаковое оружие, только на машинах не было никаких надписей или рисунков, подобных тем, которыми были разрисованы вся техника Ордена.

Дизель решил, что организация выполняет наёмнические функции, только в интересах кого, ему было совершенно непонятно. Давний случай с тайным исчезновением Рэба, разросшегося до внушительного мутанта, подсознательно всегда держал в напряжении. Кто–то прекрасно знал про затерянный в горах стаб и мог спокойно напасть на него. Удалось же им по–тихому вытащить тушу мутанта весом не меньше тонны.

Однако, любое предположение не давало ответа на вопрос, зачем они кому–то понадобились живьём. Неслыханное явление для Улья, в котором жизнь не стоит ничего. И что мешало им напрямую напасть на «Затерянный мир» не устраивая хитрые ловушки. А провели они Дизеля с товарищами, как детей. Сильный менталист выдал себя за раненого человека и так легко внушил всем жалость к нему, что никто и не понял, как легко ему удалось нейтрализовать группу. Он спокойно отправлял в бессознательное состояние одного бойца за другим, заставляя оставшихся верить в то, что они видят перед собой члена группы.

«Додж» остановился у ворот лагеря, обнесённого «колючкой». Дизель и товарищи пытались в узкое окно, мешая друг другу, разглядеть место, в котором, возможно, решится их судьба. Вышки по периметру, внутри техника, задравшая стволы пушек и пулемётов в сторону нависающих гор. Народу не много, и все, кто есть, заняты делом. Для банды, промышляющей органами, слишком деловая атмосфера.

Вагончик открыли и сразу в него зашёл свежий горный воздух.

— Выходи по одному! — приказал человек с автоматом в руках. — Руки перед собой!

Дизелю уступили право первого. Он вышел из вагончика, огляделся и дал надеть на себя наручники. Помимо того, что теперь у него были связаны руки, между ними ещё пропустили в палец толщиной стальной трос, натянутый между двумя столбами. Передвигаться можно было только вдоль этого троса, как собака на привязи.

За Дизелем вышел Шаткий Тростник, тощий боец из его отряда, получивший индейское прозвище за свою субтильную конституцию. Его грубо приковали к тросу и оттолкнули так, что он едва не упал. Дизель едва успел подставить свою спину, чтобы поймать товарища.

Пока его бойцов нанизывали на трос, Дизель рассмотрел лагерь. Он сразу понял, что это «времянка». Ничего капитального в нем не было, свернуть лагерь было делом пары часов. Да и не похож был здешний кластер на стаб. Скорее всего, у владельцев лагеря имелись сведения о частоте его перезагрузки, чтобы вовремя свернуться.

Отряд из шести человек, нанизанный как мясо на шапмурах, запекался под палящим солнцем. Ясности изменившееся положение не добавило. Разъяснить ситуацию к ним так никто и не подошёл. Спустя два часа принесли баланду, типа окрошки, в которую добавили живец. Отряду полегчало физически, но не морально. Здешняя охрана оказалась неразговорчивой, игнорировала любые вопросы, касающиеся дальнейшей судьбы пленников.

— Сто к одному, что нас готовят к какой–то демонстрационной казни, — поделился соображениями Шаткий Тростник.

— А не слишком ли было геморно ловить нас. Вон, куча кластеров с новичками, хоть тысячами казни каждый день.

— Может, он и прав, — поддержал Шаткого Тростника Дизель. — Мы, ведь, отшельники в каком–то смысле, отказавшиеся играть по общим правилам. Нам этого могут не простить.

В этот момент он подумал про дочь. Очень не хотелось, чтобы она осталась одна. Её дар, чувствовать людей, имел обратную сторону, она не могла ни с кем сблизиться. Понимая искренние чувства людей, начинаешь точно знать их отношение к тебе. Для девочки это было сложным испытанием знать, что люди тебя недолюбливают, как раз за то, что ты видишь их изнутри.

— Дизель, нам надо сбежать отсюда, — предложил Петля, обладающий способностями кинетика. — Я смогу силой мысли открыть наручники без ключа.

— Куда бежать? — Дизель не имел представления о том, где они находятся.

— Все равно куда, дорогу потом найдём.

— В принципе, я с тобой согласен, бежать надо, только с оружием.

— У нас все получится. Их одарённый менталист там, в горах остался, а тут мы со своим Ломтём сами кому хочешь глаза замылим. Скажи?

Ломоть, сенс из отряда Дизеля, неуверенно качнул головой. Он попал в Затерянный мир больше двух лет назад и успел развить свой дар за это время довольно сильно, но он не имел боевого опыта его использования, потому был не уверен в своих силах.

— Не порите горячку, мужики, это хуже всего без подготовки. Давайте осмотримся, узнаем, что здесь и как, если уж поймём, что нас собрались того, ну, вы поняли, тогда точно, без подготовки рванем, — Дизель сел на камни, а руки его остались вверху, зацепленные за трос. — Шаткий Тростник, скажи, ты ведь понимаешь, кто сколько времени пробыл в Улье, здешняя охрана ветераны?

Шаткий Тростник напрягся, разглядывая ближайшего к ним человека в камуфляже.

— Этот — меньше полгода.

— Вот! — довольно произнёс Петля. — А у нас самому молодому больше двух лет. Они же щенки против нас.

— Тростник, ты проверяй каждого, кто будет рядом, а ты, Ломоть, попробуй понять, у кого какие способности.

— Хорошо.

Все, кто подходил к пленникам, имели срок нахождения в Улье меньше года. Тот, что подчищал нечистоты, вообще попал сюда пару месяцев назад. Судя по дисциплинированности, в оборот этой компании они попали сразу. Вели себя как проникшиеся пониманием суровых правил выживания, которые до многих доходят через больший срок.

Вечером к пленникам подкатили переносную автомобильную мойку с бочкой воды и не церемонясь, как покойников, помыли мыльной водой под большим напором. После водных процедур стало легче дышать.

— Массаж опять же перед сном полезен, — пошутил Петля.

— Ты как спать собрался, сидя? — Шаткий Тростник изобразил единственную позу в которой можно было уснуть, сидя на заднице, задрав руки вверх.

— Все равно, и так усну.

Спать сидя не пришлось. Трос опустили вниз и выдали шесть мягких туристических ковриков. Отряд лёг в один ряд. Сон, несмотря на переживания, сморил быстро. Дизель пытался крепиться, но уснул, будто кто–то намеренно заставил его сделать это. Проснулись все утром, перед самым рассветом, поёживаясь от холода.

Охрана лагеря не спала, исправно неся службу.

— Что мужики, как спали? — спросил Дизель товарищей.

— Нормально.

— Дрых, как дома.

— Я просыпался один раз, — Ломоть произнёс тихо и осмотрелся по сторонам.

— И что? — Дизель понял, что тот видел больше остальных.

— Я почувствовал здесь человека, который очень давно живёт в Улье. Очень давно. Он подошёл, а я пытался прикинуться спящим. Он не сразу понял, что я не сплю, а когда понял, тут же отключил. Вмиг, как будто я вообще не мог сопротивляться.

— Он понял, что ты его просек?

— Конечно.

— Значит, нам скоро объяснят, за что мы тут нанизаны, как караси на прутик.

Утро опять началось с мытья, после того, как отряд дружно сходил по малой нужде. Работник подтащил мойку, смыл с камней мочу и прошёлся по каждому бойцу тугой струей. Утренняя прохлада заставила ёжиться от холода. К счастью, принесли горячую баланду и напиток с живцом. Пока отряд завтракал, поднялось и обогрело округу солнце.

В течение дня так никто и не снизошел до объяснений или же какого–то изменения положения. Снова мойка, смывающая пыль и пот, и сон, явно усиленный со стороны мощного менталиста.

— Я понял, нас хотят оскотинить, — предположил Петля. — Мы, как животные, как коровы в стойле.

— Зачем? — спросил Дизель.

— Почём я знаю. Коров доят, а потом режут.

— Думаешь, мы попали в руки к каннибалам?

— Почему бы и нет, ради извращений люди готовы идти на многие вещи, поэтому потрудились поймать нас, о которых никто не слышал.

— Во, вторая часть твоего предположения мне очень понравилась. Наш изолированный образ жизни однозначно стал причиной, по которой нас поймали, вопрос в том, что они собираются с этим делать, — Дизелю стало легче от мысли, что понял часть причины пленения отряда. — Мы, в каком–то плане, уникальное явление для Улья, так ведь? Может, это ученые?

— Конечно, как в «Джентльменах удачи», Хмырь, Доцент и Василий Алибабаевич. Ты, рожи их видел?

— А что, наши лучше?

— Конечно, у меня точно интеллигентность какая–никакая на лице отображается, — Петля постарался мимикой соответствовать интеллигентному образу.

— Ладно, хватит утомлять пустыми предположениями. Сейчас пустят ток по тросу и прекратятся ваши мучительные предположения, — Ломоть был не в настроении.

— А ты чего такой злой? — Дизель удивился, не часто заставая товарища в таком состоянии.

— А чего радоваться? Вы–то не чувствуете, а я чувствую нездоровую атмосферу, поэтому и не радуюсь.

— А что конкретно ты чувствуешь?

— Внимание. Нас наблюдают.

— Ну, разумеется, они будут это делать, а с их–то способностями, это вообще просто.

— Я же не о том говорю. Я вот, к примеру, чувствую Дизель, как ты относишься ко мне, или Петля, и это обыкновенные чувства, даже я если вы недовольны мной. Чувства понятные у вас, а у того, кто наблюдает нас, они какие–то чужие, непонятные, как у пришельца, наверное.

— Ты загнул, Ломоть, про пришельца. Просто человек так давно в Улье, что тронулся умом, — ответил ему Шаткий Тростник. — Нас это тоже ждёт, если мы ещё пару лет здесь протянем. Дизель научится смотреть сквозь стены за это время. Ты станешь управлять людьми по своему желанию, а я буду знать все, что происходит от меня за километры, а такое, знаешь ли, на психику может повлиять.

— Думаешь, это утилизация ветеранов Улья, — Дизелю ход мыслей Тростника понравился. — Почему не убили сразу?

— Я вдруг подумал, что есть другой уровень Улья, где мы со своими способностями опять будем новичками, а мутанты там, от скреббера и выше. Что, если нас туда?

— Хорош, мужики, накручивать, — Петле явно не по душе были предположения товарищей.

— Да тут накручивай на накручивай, а молчать если, то быстрее умом тронемся, — подал голос обычно молчаливый Сапфир, бывший ювелир, а теперь начинающий пирокинетик. — Я им точно не нужен. Моя способность только начала развиваться.

— А нечего было ждать жемчужину, записался бы в отряд, а не стоял в очереди, как баба, — Петля недолюбливал Сапфира за его мягкотелость.

— Мешаться только? — ответил Сапфир.

— Хватит, мужики, раскудахтались как куры, — остановил готовую начаться перепалку Дизель, — вас будто подначивает.

Отряд затих, но волны недовольства раздражали чувствительного к этому Ломтя и Шаткого Тростника. Так же Ломоть время от времени ощущал на себе внешнее влияние, мягкое, пытавшееся быть скрытным. Оно и было таким для всех, но только не для него, матёрого телепата и полиграфа, открывшего в себе дар с первых дней.

К отряду снова за целый день никто не подошёл, кроме уборщиков. После традиционной вечерней мойки крепкий сон сморил их, несмотря на обещания крепиться. Утром первым проснулся Дизель и сразу заметил, что в отряде стало на одного человека меньше. Ломоть исчез.

— Шесть негритят пошли на пасеку гулять, одного ужалил шмель и их осталось пять, — Петля вспомнил считалку, популяризованную Агатой Кристи.

— Он слишком много знал, — Шаткий Тростник вздохнул.

Весь день прошёл под гнетущим сознание пониманием собственного бесправного положения. Не хотелось разговаривать, строить бесполезные планы на побег. Казалось, что каждая мысль сканируется кем–то невидимым, и любая тайна становится для него известной сразу же. Отряд приуныл, совершенно не представляя выхода из ситуации.

— Если бы я знал, что делать, то поднял бы восстание, — признался Петля.

— А ты замок на наручниках сперва научись открывать? — посоветовал ему Шаткий Тростник.

— Легко, а что дальше?

— Попробуй открой, а там видно будет.

Петля хмыкнул через губы, будто его просили о совершенно элементарной вещи, закрыл глаза и попытался открыть замок силой мысли. Прошло несколько секунд, замок на самом деле щелкнул, но Петля не спешил открывать глаза. Прошла минута, он сидел неподвижно, и как будто совсем не напрягался. Пошла вторая. Дизель заметил, что товарищ не дышит.

— Эй, Петля! — он ткнул его ногой в бок.

Петля покачнулся, как деревянный идол.

— Что с ним? — испугался Сапфир.

— Не осилил медвежатник простого замка.

Внезапно Петля обмяк и сделал глубокий вдох. Его глаза в первые мгновения выражали полную дезориентацию. Он глубоко дышал, восстанавливая дыхание.

— Что это было? — спросил Дизель, когда дыхание товарища восстановилось.

— Я замок открыл? — Петля подёргал наручники. — Нет. Вы поняли, эта скотина просто не дала мне это сделать.

— Какая скотина? — Шаткий Тростник не сразу понял о ком идёт речь.

— Эта, которого Ломоть учуял. Это он остановил меня.

— Ты превратился в чурбак, деревяшку, не дышал.

— Серьезно? В крестце ломит.

— Это нам знак, предупреждающий о бесполезности любых попыток сопротивления, — Дизель сплюнул на горячий камень.

— А что делать? — спросил Тростник.

— Ждать, или не думать.

А через неделю у ворот показался тот же «Додж» с вагончиком на прицепе. Из него вывели пятерых пленников, среди которых была женщина. Когда их подвели ближе, отряд Дизеля изумлённо ахнул, это была Мэрша и ещё четверо из «Затерянного мира».

— Что за урод этот Мираж, — Рэб не переставал думать о человеке, отдавшем дикий по жестокости приказ.

— Без понятия. Это имя всплыло совсем недавно.

Квазирог и Рэб закопали трупы обезглавленных жителей стаба и убрали за правление трупы остальных и только после этого разрешили Бубке выйти их машины. Мальчишка выбрался наружу и первым делом обратил внимание на сваленные в кучу автоматы. Нападавшие не польстились стрелковым оружием.

— Ого, а мне можно один? — глаза у мальчишки загорелись.

— Можно. Мы возьмём с собой парочку.

— Ага, для меня и этого, — Бубка махнул в сторону «бардака» подразумевая, что в нем находится страдающий новичок.

— Тому не знай, когда он понадобится, — засомневался Квазирог.

Он проверил несколько автоматов и выбрал самый свежий.

— Держи. Отныне, это твое оружие, твой Финист, меч–кладенец и прочее, — Квазирог протянул автомат Бубке. — Не вынимай без нужды, не вкладывай без славы.

— Бубка, мы сейчас с дядей Квазирогом проверим это здание, а ты сиди в бардаке с открытым люком, если увидишь опасность, мутантов или людей, сразу стреляй.

— В них?

— Можно и в них, но сразу, как только увидишь, чтобы мы смогли вернуться. Понял?

— Понял, чего сложного, увидел — стреляй.

— Молодец. Да, и за новеньким присматривай, держи от него оружие подальше.

— Угу.

Квазирог дал Бубке ещё два снаряженных магазина. Мальчишка, преисполненный важности, забрался в бардак через верхний люк и закрутился в нем, держа на прицеле местность.

— Слушай, а чего ты меня при нем дядей Квазирогом назвал?

— Сам не знаю, слетело, как–то само собой, будто я своего сына приучаю к вежливости.

— Ладно, дядя Вася какой–нибудь, но дядя Квазирог совсем не звучит.

— Хорошо, больше не буду называть при нем тебя дядей.

Они вошли в правление, ещё не проветрившееся от порохового дыма. Он висел сизым туманом в лучах солнца, бьющего в окна. Везде на полу имелись лужи крови либо растянутые кровавые следы волочения. На стенах отметины от попадания пуль и гильзы под ногами. Квазирог зашёл в кабинет Председателя, подошёл к портрету Ленина, сдвинул его. За портретом на гвозде висел ключ. Квазирог снял его, опустился на пол, отодвинул полосу линолеума, обнажив дверцу. Открыл ключом дверцу. Заинтригованный тайником Рэб нагнулся, чтобы разглядеть его содержимое. В нише, выложенной красным кирпичом, находился склад оружия и споранов.

Квазирог спрыгнул вниз. Первым делом он начал вываливать на пол патроны к КПВТ и пустые звенья.

— Блин, реально с патронами к нашему пулемёту не густо, — Квазирог пересчитал все патроны и насчитал чуть больше ста штук. — Стрелять буду я и только одиночными.

— Как скажешь, у Бубки теперь автомат.

— Точно, не каждому ребенку на девять лет такое дарят.

— Ага. Балуешь ты его, дядя Квазирог.

Квазирог скорчил сердитое лицо.

— Всё, последний раз, — усмехнулся Рэб.

Хотя, на душе скребли кошки и кровь бурлила после увиденного, Рэб нашёл в себе силы пошутить.

Итого в заначке Председателя нашлось больше сотни патронов к крупнокалиберному пулемёту, два целых цинка к автомату калибром «пять–сорок пять» и россыпью больше трехсот к автомату «семь–шестьдесят два». К СВД тоже нашлось около двухсот патронов, правда снаряженных в ленту и упакованных в короб для ПКМ. Семь гранат Ф-один, и две противотанковые мины. Споранов в термосумке насчитали под двести штук и гороха пятнадцать шариков. Колхоз оказался небогат в этом плане.

С улицы раздалась стрельба. Рэб пулей вылетел во двор. Бубка стрелял куда–то вдоль улицы. Рэб заскочил на крышу «бардака» и только тогда увидел медленно бегущего, как старичок спасенного новичка и почуявшего его мутанта, бегущего к посёлку.

— Куда этот дебил ломанулся? — Рэб прыгнул за руль и услышал, как следом на «бардак» вскочил Квазирог.

Рыбак не видел молодого топтуна до последнего. Семенил себе, как тронувшийся умом, мелкими шажками. Тварь выскочила из–за дома внезапно и в пару прыжков настигла новичка. Свирепый вид твари на мгновение до того, как её зубы впились в плоть, как будто образумил рыбака. Он вскрикнул и сделал вполне резкое движение, чтобы уклониться. Но куда ему было до реакции могучего мутанта, приспособленного для охоты. Тварь впилась в него своей пастью и когтями. Рыбак попытался крикнуть, но не смог это сделать, потому что лёгкие уже были разорваны.

Квазирог выстрелил из СКС несколько раз, ранив топтуна. Тварь бросила свирепый взгляд на машину, вырвала из тела ногу и скрылась с ней в густых зарослях. Только сейчас Рэб заметил, что Бубка смотрел за происходящей ужасной сценой в лобовое стекло, не сводя глаз.

— Ты это, не переживай так. Здесь надо психику покрепче, чем у этого мужика.

— Я понял, Рэб, что он не сможет здесь, слабый какой–то. В туалет у меня отпросился, как будто я старше его.

— А чего ты его отпустил?

— А, в кино одном видел, там мужик–танкист сказал, в танке главное — не обосраться. Вот я и подумал, что этот не удержит в себе.

— Ладно, плохо конечно, что первого же новичка мы не смогли спасти, но куда деваться.

Рэб вернулся к правлению. Они загрузили все запасы Председателя в машину, взяли даже противотанковые мины, хотя Квазирог возражал, опасаясь детонации в случае попадания в них пули. Рэб настоял, делая упор на том, что противник использует тяжелую технику, против которой мины будут очень эффективны. Солярку из канистр перелили в бак, а пустые канистры вывесили наружу, чтобы освободить место под патроны.

— Ну, и куда теперь? — спросил Квазирог, оглядывая подготовленный к дороге транспорт.

— Мне, да и Бубке, надо попасть в стаб «Затерянный мир».

— Далеко отсюда?

— Без понятия.

— А зачем тебе туда? Он что, как Эльдорадо, манит?

— Там мои товарищи живут, Дизель, Скорняк, Крофт, Мэрша.

— А как так получилось, что ты здесь и не знаешь, как добраться до своего стаба?

— Как–нибудь расскажу, при случае? — Рэб посчитал, что Квазирог ещё не готов услышать правду.

— Это, давайте глянем, что с Варваркой, может сбежала? — предложил Квазирог.

— Давай.

БРДМ тронулся в сторону, где жила Варвара с как бы мужем Дворником. Их ухоженный двор был испорчен следами гусениц тяжелой техники. Рэб остановил машину рядом со двором. Квазирог и он выбрались из машины и прошли к дому. Дворник, с развороченной попаданием пули спиной, лежал на Варваре. Квазирог осторожно приподнял мужчину, чтобы понять, как была ранена женщина. Похоже, они были убиты одним снарядом тридцатимиллиметровой пушки, пробившим их насквозь.

У Варвары зияла сквозная кровавая рана в правом боку.

— Блин, жалко бабу, — Квазирог опустил тело Дворника назад.

— А ты говоришь, Дворник ей не муж? Смотри, прикрывал её.

— Бежать надо было, а не прикрывать.

Вдруг Варвара издала хриплый звук непонятно чем. Рэбу показалось, что он вышел из пробитого лёгкого. На всякий случай он приложил пальцы к яремной вене на шее, чтобы проверить пульс. Ему показалось, что он почувствовал слабое биение под пальцами.

— А ну, давай, откинем его, — Рэб взялся за ноги Дворника.

Квазирог схватил за одежду и помог убрать его с Варвары. Рэб пригляделся к ране и заметил, что из неё ещё раздуваются кровавые пузыри.

— Живец, быстро, она ещё жива! — приказал Рэб.

Квазирог стрелой метнулся к машине, нашёл свою бутылку ядреного живца и вернулся.

— Ты уверен? — спросил Рэб, опасаясь, что ослабленный организм не перенесёт такого надругательства из чистого спирта.

— Уверен, — твердо ответил Квазирог.

Он приподнял голову Варвары и приставил к губам горлышко бутылки. Рэбу пришлось сжать женщине челюсти, чтобы у неё открылся рот. Грязная на вид жидкость залилась ей в рот. Варвара никак не отреагировала на это, не закашлялась, не подавилась. Бубка, вооружённый автоматом, смотрел по сторонам, но время от времени кидал взгляд на то, что делали взрослые мужики.

Квазирог положил Варвару назад на землю. Все, что мог сделать для спасения, он сделал.

— Теперь ждать, помрёт или нет, — Рэб сел рядом, на крыльцо дома.

Порванный материал, которым был накрыт дом, трепало ветром, усиливая ощущение опустошения. Варвара, ни живая, ни мёртвая, как царевна из сказки Пушкина, добавляла в общий унылый антураж свою долю тоски. Рэб пытался понять, к чему была эта жестокость, что заставляет людей вмиг превращаться в бесчувственных садистов–убийц, как только они осваиваются в Улье? Не все, конечно, но многие. Подумал про Валеру, отца Бубки и глянул на пацана. Ребенок заметил его взгляд, улыбнулся, поправил автомат и снова с серьезным видом принялся лупиться по сторонам. Рэбу стало интересно, как часто его отец вызывал на лице сына улыбку. Почему–то он был уверен, что совсем не часто.

Слабый стон донёсся сквозь сжатые губы Варвары. Рэб подскочил к ней и заметил, что в её лицо вернулась краска.

— Жива, пойдёт на поправку, — решил Квазирог.

— Надо её на одеяло и в «бардак», — распорядился Рэб.

Квазирог принёс одеяло. Варвару аккуратно положили на него и отнесли к машине. Варваре отвели место на полу под сиденьем стрелка. Бубку назначили главным Айболитом экипажа, чтобы он присматривал за раненой. Квазирог снарядил КПВТ лентой на пятьдесят патронов и остался на месте стрелка.

— И куда же теперь ехать? — Рэб занёс руку над рычагом переключения передач и замер в нерешительности.

— В твою сказку, в «Затерянный мир».

— Я не знаю, где он находится.

— А это и не важно. У людей, в сложной ситуации, всегда должна быть светлая идея, в которую надо верить, чтобы жить дальше.

— Ты хочешь сказать, я выдумал «Затерянный мир», посёлок, который я основал вот этими руками, — Рэб глянул на свои руки, — ну, не совсем этими.

— Ну, да, тогда у тебя были другие руки, которые могли основать посёлок, а не только вертеть баранку.

— Ох, ты и ехидный, Квазирог. Я отвезу тебя в «Затерянный мир», чего бы мне это не стоило.

Глава 8

Дурные вести приходили отовсюду, где Мираж пытался проецировать свое влияние. Беглецы, рейдеры, специально засланные шпионы, приносили одну и ту же информацию: имя Миража кто–то специально использовал для создания негативного образа. Причём в выборе методов насаждения этого, противники Миража совсем не ограничивали себя. Одна новость о погибшем стабе была страшнее другой.

За принадлежность к группе Миража стали убивать даже в тех стабах, которые считались информированными насчёт того, что настоящий Мираж ничем таким не занимается. Слава бежала впереди паровоза, а людям проще было ликвидировать её источник, чем разбираться в хитросплетениях заговора.

Мираж стал терять людей. За последний месяц больше сотни. Кортеж за Рэбом бесследно исчез, как и ещё несколько других таких же групп. Мираж начал понимать, что сил у него противостоять ресурсам своих бывших коллег скоро не останется. Можно было принять свой проигрыш и залечь на дно в каком–нибудь стабе, похоронив идею большой Игры и остаться в живых самому и сохранить жизнь ещё нескольким сотням людей, но он был ещё не готов проигрывать.

Мираж решил дать бой. Такой, чтобы люди узнали, что есть лжеМираж, свирепый убийца, и есть он — рыцарь в сияющих доспехах. Отголоски боя должны были достигнуть ушей тех, кто начал игру против Миража. Ему хотелось показать свою способность возглавить и организовать равную и даже боле могущественную силу, чем у противника. Он все ещё надеялся на то, что люди, разобравшись в том, кто есть кто, встанут на его сторону и будут активно сопротивляться, многократно увеличивая перевес в сторону Миража.

Разведгруппа повисла на хвосте большой колонны отморозков. Вела их в течение нескольких суток, становясь свидетелем зверств. Разрозненные силы жителей Улья были не способны что–то противопоставить закованной в броню технике банды, прикрывающейся именем Миража. Только раз они видели, как ПТУР в обороняющемся стабе уничтожил БМП. За это смелый поступок последовала суровая казнь оставшихся в живых.

Банда противника насчитывала четыре БМП‑2, два БТРа и два грузовика с ЗУ в кузове. По меркам Улья это был сильный мобильный кулак, которому был страшен только скреббер, либо сравнимый по вооружению противник. У Миража имелось только два старых БМП, вооружённых малоэффективными пушками «Гром», тачанки с пулемётами и большое количество ручных противотанковых гранатомётов.

Не имея преимущества в оружии, он надеялся победить врага тактикой. Мираж решил устроить засаду. Путь банды пролегал через свежий кластер, в котором подгружался кусок рабочего посёлка. Большое количество людей и нахлынувшие на свежатину мутанты должны были сбить с толку сенсов противника.

Разведка специально обнаружила себя, прикинувшись рейдерами. Обнаглевшая от безнаказанности банда отморозков, решившая, что те направились потрошить свежий стаб, двинулась за ними.

Мираж несколько раз проверил все позиции своих бойцов. Дотошно проверил на незаметность заложенные у дороги фугасы. Враг не должен был ничего заподозрить. Даже пустышей держали взаперти, чтобы выпустить их перед вступлением колонны в посёлок.

На дороге появился лёгкий джип, вооружённый пулемётом. Не спеша проехался по центральной улице, свернул с неё на второстепенные улочки, попетлял по ним. Тупые свежаки натурально наткнулись на машину, скрывая своими действиями присутствие засады. Перед джипом появился и исчез кусач, сумевший оценить свои шансы против вооружённого большой «дурой» джипа. По мнению Миража, обстановка в свежем кластере выглядела натурально. Удовлетворила она и экипаж дозорной машины.

Через несколько минут донёсся лязг гусеничной техники. На центральной улице показались БМП, БТРы и грузовики. Пустыши кинулись на звук. Их тут же разорвало на части многочисленными попаданиями из оружия разных калибров. Машина–приманка будто нечаянно выкатилась на дорогу перед колонной, лупанула длинной очередью в её сторону и стремглав унеслась между домами.

Убегающая жертва раззадорила инстинкт хищника. Колонна прибавила ходу. Она полностью вытянулась на прямую центральной улицы, позволяя подставить себя под огонь. Когда идущая первой БМП поравнялась с зарядом, раздался мощный взрыв. Боевая машина пехоты подлетела и упала на башню. Тут же раздался второй взрыв в конце колонны, разорвавший пополам грузовик со спаренной «зэушкой». Из дворов, с крыш зданий и между ними ударили гранатомётчики. С крыши здания, в котором располагался банк и магазин, гулко замолотил ДШК. Улица мгновенно наполнилась свистом пуль, яркими вспышками разрывов и черным дымом загоревшихся машин.

Испуганные бойцы противника в панике выбегали из подбитой техники в сторону домов, натыкаясь на автоматный огонь. Только одна БМП из всех огрызнулась огнём автоматической пушки, пытаясь сбить пулемёт на крыше здания. Но её сопротивление было быстро сломлено боевой машиной Миража, выпустившей во вражескую технику кумулятивный заряд, прожегший её броню насквозь, заставив выгореть боеукладку.

Спустя пять минут боя от колонны остались только горящие машины и трупы отморозков. Бойцы Миража добили раненых, оставив в живых двух, тоже раненых. Над разбитой колонной поставили заранее приготовленный плакат с надписью: «Настоящий Мираж уничтожает ублюдков, убивающих от его имени».

Чистый разгром воодушевил команду Миража, было теряющую мотивацию после многочисленных жертв. Допрос раненых не дал ничего вразумительного. После глубокого ментального допроса выяснилось, что они ничего не знают о том, откуда поступают приказы. Бандитам хорошо платят, хорошо экипируют и обеспечивают защиту от «внешников», за что они готовы выполнять любые приказы и даже проявлять собственную инициативу. То, что они подставляют настоящего Миража, им было известно, но кто такой настоящий Мираж, они не знали.

С ранеными поступили гуманно. Им дали шанс спастись. Против них поставили раненого кусача, пытавшегося вскоре после боя закусить трупами и угодившего под пули. Задача состояла в том, что надо было добежать до пулемёта раньше мутанта и убить его. В этом случае раненых ждало помилование. Что тварь, что раненые находились не в лучшей физической форме. Надо было пробежать всего каких–то сто метров, чтобы заслужить жизнь.

Мутант и бойцы выбежали навстречу друг другу одновременно, но мутант оказался шустрее. После того, как он расправился с отморозками, его добили из БМП и выпотрошили содержимое споровой сумки. Мираж снял картину боя и расправы над противниками на видео, решив растиражировать её по окрестным стабам.

Не оставляя времени на то, чтобы дать противнику сплотиться в большой кулак, Мираж тут же отправился на поиски следующей банды. Попутно останавливаясь в стабах, он убеждал население в том, что его бояться не следует, а совсем напротив, стоит помогать в борьбе, чем угодно, от оружия до вступления в ряды его небольшой армии.

К его агитации относились осторожно. Где это было слыхано в Улье, чтобы умирать в войнах за мнимую независимость? Для обычного несчастного попаданца в этот смертельный мир, любой лозунг призывающий его к какому–либо действию означал одно, им хотят воспользоваться. Только молодёжь, активная и горячая, чаще других реагировала на призывы встать за правое дело. Однако Миражу казалось, что и Лжемираж мог с той же лёгкостью склонить их на свою сторону.

Вторую засаду устроили в белых дюнах куска балтийского побережья, занесённого в Улей вместе с рыбацким посёлком. Кластер был непривычно обширным, захватило даже воды Балтики, залившие соленой водой соседние кластеры. Мутантов тянуло сюда на рыбалку. Рыба после перезагрузки плескалась в каждой луже.

Видимо о разгроме банды уже было известно, потому что приманка из одинокого автомобиля не сработала. Вдогонку ему пальнули, но не погнались. Для прямой атаки на эту банду сил не хватило бы. У них было предостаточно крупного калибра, чтобы разнести бойцов Миража на подходе. В итоге Мираж решил затаиться, сделать так, чтобы банда несколько раз проехала по тому месту, где он организовал засаду, и ударить только тогда, когда они свыкнуться с мыслью, что путь безопасен.

Банда отморозков один раз проехала по дороге между дюн, в то время, как люди Миража, сидели там, закопавшись в песок. Разгромила рыбацкий посёлок, постреляла мутантов, позагорала на белом песке. Наотдыхавшись, как следует, они двинулись дальше, но были вынуждены вернуться. Впереди находился целый пояс кластеров с болотистой местностью, как будто специально сгенерированных для переноса в одно место.

Дозорный автомобиль пролетел по песчаной дороге на приличной скорости. Местность для засады, по их мнению, была не самой подходящей. Если их сенсы что и почувствовали, то проигнорировали, думая, что в песках прячутся недобитые жители посёлка.

Колонна собиралась лихо перемахнуть через живописный кластер. Тяжелая техника поднимала пыль, грозно сотрясая гусеницами землю кластера. Оба взрыва произошли одновременно. Первый БТР отбросило в сторону, и он загорелся. Второй взрыв случился между машинами, не повредив их.

Откинулись в стороны, прикрывающие людей щиты. С техники была сорвана маскирующая растительность. Стрельба поднялась невообразимая. Сотни трассирующих пуль устремились к колонне. Они вонзались в металл, отлетали от него, устремляясь вверх. Гранаты после стремительного полёта находили цель, взрывались и прожигали технику.

У попавших в засаду шансов спастись не было, правда, пространства для манёвра было намного больше, чем в посёлке. Одна БМП вырвалась из–под огня и попыталась сбежать с поля боя, отстреливаясь из основного орудия и через борта из автоматов. Несколько пущенных в движущуюся мишень гранат не достигли цели. Машине почти удалось вырваться из засады, если бы не удачный выстрел из старой пушки первой БМП, сбивший ей правую гусеницу. Машина крутанулась и замерла. Бойцы полезли из неё, как тараканы, попадая под стрелковый огонь. Первая же попавшая граната вызвала возгорание боеукладки. Огромный гудящий фонтан огня поднялся на несколько метров вверх и быстро опал.

В основном месте засады долгое время продолжалась оборона противника из стрелкового оружия. Отморозки залегли под технику и отстреливались из автоматов и пулемётов. Их добивали последовательно, из пушек БМП, одного за другим. Оставшийся в живых десяток человек решил сдаться, но в Улье не действовала конвенция об обращении с военнопленными. Мираж, не моргнув глазом, отдал приказ расстрелять их.

Этот бой прошёл не так гладко, как предыдущий. Отчасти из–за открытой местности, отчасти из–за готовности противника к такому развитию событий. Пять человек из отряда Миража было убито, и семеро ранено. Миражу пришлось придумать речь, оправдывающую жертвы. Народ проглотил его патетику и был готов побеждать и дальше.

Не теряя времени, прихватив оружие побеждённых и зализывая раны, отряд отправился к местам очередной боевой славы. Приятно было слышать, как слава о настоящем Мираже расходится по округе. Грубая сила показала себя с самой эффективной стороны. Народ быстро понял, кто главный парень на районе, а банды отморозков притихли, опасаясь устраивать новые погромы. Мираж потирал руки, представляя, как его действия коробят его бывших коллег, полагающих себя победителями.

Он знал, что выиграл бой, но ещё не войну, однако и это доставляло ему неслыханное удовольствие. Оно было ни в коей мере несравнимо с удовольствием от продвижения по карьерной лестнице. Мираж даже видел себя в прошлом обыкновенной гусеницей, медленно и бессмысленно ползущей по неровной поверхности вверх. А сейчас он ощущал себя птицей, орлом, воспарившим над этой карьерной суетой. Ощущения счастья, которые он испытал, разнились так же, как ощущения от медленного ползучего движения гусеницы и захватывающего полёта орла.

Победы окрылили Миража. Он превратился в прекрасного оратора, красноречиво выступающего хоть перед своей командой, хоть перед жителями стабов, в которых приходилось останавливаться. Его уверенность незаметно превратилась в самоуверенность, добавив нарциссизма в черты характера. Во время выступлений он пытался смотреть на себя со стороны, смакуя свой образ покровителя и защитника.

После третьей засады Мираж обещал своим бойцам хороший отдых. Знал он один кластер с базой отдыха, на котором можно было остановиться на пару дней. Бойцы воспряли духом и с готовностью отправились померяться силой с ещё одной бандой отморозков, третирующих округу.

Отряд Миража, благодаря вливаниям извне, превратился в настоящую армию. У него добавилось два восстановленных БМП, пикап с безоткатным орудием, к которому подходили снаряды от БМП‑1. Станки двух новых АГСов приварили к крыше БТРов, серьезно усилив их огневую мощь. По стабам удалось рекрутировать тридцать новых бойцов. От тяжелой поступи армии Миража сотрясалась земля.

Походя они раскатали полчище мутантов, спешивших на пиршество в свежий кластер. Удачная охота ещё больше раззадорила боевой задор армии Миража. Чувствуя в себе несокрушимую силу, бравируя знамёнами и держа парадный строй, войско наматывало на гусеницы километры дорог Улья.

Их позабавил смелый экипаж автомобиля, нечаянно выкатившийся на дорогу перед колонной. Видимо, с большого перепугу, они дали очередь в сторону колонны и поспешили скрыться, чтобы не получить в ответ. Никто не покинул строй, чтобы настигнуть наглецов. Вступать в бой с таким противником было ниже достоинства закованной в броню непобедимой армии Миража.

Мираж, привлечённый выстрелами, открыл люк БМП, в котором передвигался, находясь внутри колонны. Вечерело. Солнце опустилось почти до самого горизонта и слепило глаза. Колонна въезжала в кластер похожий на африканскую саванну с редколесьем и кустами, с той разницей, что породы растений были скорее европейскими. Мираж по рации поинтересовался причиной стрельбы и ему передали, что на них вылетел джип с пулемётом, испугался и шмальнул со страху.

В подсознании шевельнулось что–то неприятное, но Мираж заглушил слабый внутренний голос, посчитав его малодушным нытиком. Он вернулся в БМП и сел за карту, которую ему дали в последнем стабе. На ней были нанесены все кластеры в радиусе ста километров. И был там небольшой скалистый район с пролегающей по нему широкой дорогой. Следующую ловушку он собирался организовать именно там, используя высоты, как преимущество.

Мираж не понял что произошло. Внезапно что–то сильно оглушило его. В ушах раздался свист, а внутреннее пространство боевой машины наполнилось дымом. Стрелок упал на пол, разбрызгивая из раны на шее кровь во все стороны. Другой боец, отстреливающийся из автомата через бойницу, дёрнулся и упал на Миража сверху. Его с трудом удалось сдвинуть в сторону. Задние люки были открыты и за ними на дороге лежали ещё два трупа. Землю вокруг них рвали пули, изредка цепляя мешковатые тела.

До Миража дошла вся его самонадеянная глупость. С чего ему показалось, что только он может быть охотником? Вот и результат, его самого загнали в ловушку.

Он поднялся и сел на место стрелка, игнорируя набирающийся дым. Солнце было на стороне устроивших засаду. Оно слепило, мешая найти цель. Только в тенях перед деревьями можно было разглядеть огни выстрелов. Мираж крутанул башню и приводы пушки, выбрал цель и дал очередь. Земля в месте попадания взлетела фонтанами. Он не стал убеждаться в эффективности выстрела, перевёл пушку на новую цель и тоже успокоил её короткой очередью.

В последний миг ему удалось разглядеть стоящего на колене стрелка с противотанковым гранатомётом. Мираж и стрелок разменялись выстрелами одновременно. БМП вздрогнула от попадания и загорелась. Взрывная волна, попавшая внутрь корпуса вместе с кумулятивной струей, контузила Миража. Он упал, на мгновение потеряв сознание. Обстановка плыла и казалась нереальной. Мираж попытался подняться, но его куда–то тянуло, выворачивало. В итоге он упал, закрыл глаза и попытался придти в себя.

Стрельба не утихала. Близкое жаркое пламя жгло кожу. Ещё чуть–чуть и загорится боеукладка пушки. Мираж засунул руку за спину, нащупал рюкзак и вынул из него бутылку с живцом. Жидкость нагрелась до горячего состояния и воняла ещё невыносимее, чем обычно. Он сделал большой глоток, разошедшийся по благодарному телу оживляющим теплом.

Организм, получив новую порцию допинга, мобилизовался. Мираж вскочил, осознавая ситуацию с кристальной ясностью. Если он не хотел закончить жизнь на плахе, то ему следовало подумать о том, как избежать её. У него было два пути, погибнуть вместе со всеми или сбежать. Душа двумя руками голосовала за второй вариант.

Из–за БМП, со стороны носа, вышел боец с пулемётом наперевес и принялся поливать врагов огнём. На самом деле, его стрельба не производила никакого звука. Только врагам канонада не позволяла выделить его стрельбу из общего фона. Несколько трассеров прошли сквозь человека, не причинив вреда. Он шел вперёд, как неубиваемый терминатор.

Миражу удалось выбраться из БМП незаметным, пока его призрак отвлекал внимание. Как он и рассчитывал, враг устроил засаду на одной стороне, используя садившееся солнце, как камуфляж. Мираж прыгнул за куст и замер. Пули не полетели в него. Сил удерживать призрака не осталось. «Терминатор» растаял, и тут же в БМП врезалась новая граната. Из каждого люка вылетел сноп пламени.

Мираж понял, что это шанс. За горящей машиной его не будет видно. Он вскочил и побежал, каждым сантиметром спины предчувствуя попадание пули. Он бежал, не оборачиваясь, одержимый животным страхом, не думая об оставшихся на поле боя бойцах, об оставшейся среди горящих машин славе. Непобедимый страх гнал его, как зайца, заставляя петлять, запутывая следы.

Он пробежал не меньше километра, когда за спиной послышался шум приближающегося мотора. Мираж обернулся и увидел, как к нему несутся бойцы на пикапе из его команды. Он не стал останавливаться, надеясь, что они догонят его и подберут. Но вместо этого земля перед ним взлетела фонтанами. Мираж решил, что где–то рядом есть враг, но когда обернулся, понял, что по нему ведут огонь его же бойцы. Кажется, его бегство они восприняли, как предательство.

Он упал на землю, выставил автомат и дал несколько коротких очередей. Патроны быстро закончились, а он так и не попал. Стрелок в кузове тоже не мог вести огонь прицельно и здорово мазал. Тогда Мираж закатился в небольшую лощинку. Через мгновение из неё вышла его точная копия, с поднятыми руками.

Пикап, судя по звуку, остановился совсем рядом.

— Ты почему не остался с парнями до конца? — раздался полный негодования выкрик.

Двойник молчал, а парни в машине решили, что их командиру просто нечего сказать.

— Ты не Мираж, ты промокашка, слизняк! — наделяли его нелестными эпитетами бывшие товарищи.

Настоящий Мираж, вынув Беретту, подкрался сзади и выстрелил в спину стрелку за пулемётом, и следом, выпустил всю обойму в салон машины через пассажирскую дверь. Он ещё несколько раз щелкнул спусковым крючком после того, как кончились патроны. Ему было страшно увидеть, если в машине остался кто–то живой. Он не смог бы выдержать взгляд бывших друзей, которых самолично пытался убить. Мираж открыл дверцу и отскочил в сторону. Осторожно заглянул в салон, облегчённо вздохнул, оба бойца не подавали признаков жизни.

Три бездыханных тела остались лежать на земле, а испуганный, трясущийся Мираж, на простреленном пикапе, улепетывал подальше от врагов, от славы, от своих «друзей», от всего, что он так старательно создавал и считал смыслом жизни. И в четвертый раз его попытка сделать что–то важное закончилась неудачей.

Варвара пришла в себя к вечеру второго дня. До этого Бубка ответственно подпаивал её живцом, изумлённо отмечая, как быстро затягивается страшная рана у неё на боку. Воздух из пробитого лёгкого перестал сипеть уже через несколько часов, кровотечение остановилось примерно тогда же. Цвет лица становился здоровее с каждым часом. Бубка крутился возле неё, как заботливый фельдшер.

— Может, покормить её? — спросил он, желая ускорить выздоровление.

— Не вздумай. Она глотать не сможет, подавиться, — охладил пыл нетерпеливого паренька Рэб. — Успеется.

— Ей ещё долго с нами кататься. Я решил, — Квазирог мечтательно закатил глаза, — когда она окончательно поправится, посватаюсь. Она ведь должна оценить, что это была моя идея проверить, что с ней стало?

Рэб бросил на напарника ироничный взгляд, но промолчал.

— Что? Добром за добро расплатится, — Квазирог заметил взгляд и понял его значение по–своему. — Как в сказке, принцесса должна выйти замуж за спасшего её рыцаря.

Бубка усмехнулся над сравнением ситуации, посчитав её довольно схожей.

— Что смешного? — Квазирогу казалось, что напарники ранят его тонкие чувства. — Тебя, Бубка, усыновим.

— Не надо, я останусь с Рэбом. — Бубка уже не мыслил себя без старшего напарника, считая его почти отцом.

— Ладно, я не настаиваю. Может, нам с Варварой рано ещё иметь детей.

— Всё решил, наперёд запланировал, осталось только дождаться, когда Варвара придёт в себя и даст согласие. — Рэб не сдержался.

— На дорогу смотри и не завидуй чужому счастью. — Квазирог на самом деле заметил, как ровная дорога впереди сменилась на ухабистую.

«Бардак» петлял теми дорогами, где не встречались следы гусениц тяжелой техники. Однажды они чуть не нарвались на серьезную перестрелку, начавшуюся внезапно. Пришлось резко удирать, чтобы не опасть под раздачу. Бубка высунулся из люка и доложил, что на месте перестрелки поднимаются облака дыма. На карте у Рэба в этом месте был отмечен кластер с посёлком. Он решил, что этот посёлок богат чем–то таким, ради чего стоило устроить серьезный бой, не подозревая, что это сделал Варн.

Варвара пришла в себя и первым делом попросила обычной воды. Бубка напоил её. Женщина осмотрелась. Сил у неё было слишком мало, чтобы эмоционально выразить удивление. Она откинулась назад и закрыла глаза.

— Где я? — спросила она едва слышно.

— Ты, Варя, в безопасности, — поспешил её убедить Квазирог.

Ему очень хотелось сделать так, чтобы с первых минут она знала, чья это заслуга.

— Я — Квазирог, помнишь? — спросил он с надеждой.

— Нет, — ответила Варвара беззвучно.

Квазирог суетливо забегал глазами по лицам Рэба и Бубки.

— Ну, Квазирог, из Колхоза. Стрелок…

— Хватит, ей ещё рано напрягаться, — остановил Рэб попытки напарника заставить вспомнить себя.

Варвара пролежала с закрытыми глазами полчаса, будто спала. Бубка первым заметил, что она их открыла.

— Есть будете? — спросил он, готовый в тот же момент накормить её.

— Нет. Откуда вы?

— Мы не из тех, кто напали, — Рэб понял, что женщина переживает по поводу своего статуса. — Мы тебя нашли и спасли, благодаря этому джентльмену по имени Квазирог.

— А Дворник?

— Погиб, — поспешил с ответом Квазирог.

Рэб готов был поклясться, что на мгновение почувствовал, как в затылке потеплело, как тогда, когда к ним подходил Председатель. Он обернулся и заметил, что Варвара снова закрыла глаза.

— Ты ничего не почувствовал? — спросил Рэб у Квазирога.

— Ты о чем?

— В затылке? Нет? Было ощущение тепла.

— Нет, ничего такого не почувствовал.

— А ты, Бубка, не почувствовал?

— Нет, — признался паренёк.

— Наверное, показалось, — решил Рэб. — Может, это отложения солей между шейными позвонками.

Варвара открыла глаза через десять минут.

— Мальчик, что ты про еду говорил? — спросила она еле слышно.

— Я? — Бубка растерялся от неожиданности, — тушенку будете?

— Да, — Варвара попыталась подняться повыше, но застонала от боли.

— Лежите, не надо вставать. Я вам голову подержу, — Бубка решил проявить заботу.

Варвара слабо улыбнулась. Бубка в это время достал банку, открыл её ножом и собрался кормить.

— Давайте, я помогу, — Квазирог соскочил с кресла.

— Я сам справлюсь, — Бубка не понял намерений взрослого дяди.

— Ты ещё маленький. Иди за дорогой следи, — настоял Квазирог.

— Бубка, садись на кресло, отдохни от доктора.

Мальчик без всякого удовольствия отдал банку в руки Квазирога и занял его место в пассажирском кресле. Он посмотрел на Рэба и сделал гримасу в сторону Квазирога. Рэб добродушно улыбнулся. Варвара съела всю банку тушенки и снова уснула. Заживление такой серьезной раны требовало огромных усилий организма.

Квазирог вертелся вокруг неё, не зная как сделать так, чтобы она поняла его вклад в дело её выздоровления.

— Может, примочки ей на лоб положить? — спросил он.

— Зачем?

— Я в кино видел, так больным делают.

— У неё жар?

Квазирог потрогал лоб Варвары.

— Нет, лоб холодный.

— Тогда не надо примочек. Отстань от неё, она уже пошла на поправку, не мешай ей своей ненужной суетой.

— Блин, Рэб, ты же должен понимать меня. Я хочу создать у неё чувство благодарности ко мне.

— Кваз, я тебе точно могу сказать, что ты своей назойливостью сможешь только оттолкнуть её, но никак не приблизить. Поверь моему опыту, — Рэб имел ввиду свои отношения с Диной, прекрасной метиской, надорвавшей ему душу.

— А если хочешь, чтобы она была тебе благодарна, своди её в туалет, когда попросится.

— В туалет? — повторил озадаченно Квазирог. — Ну, в принципе, могу и в туалет.

Варвара на самом деле, когда проснулась с очередной раз, тихо попросила остановиться и сводить её в туалет.

— А тебе как надо? По полной? — с надеждой на то, что женщине надо по маленькой нужде, спросил Квазирог.

Варвара утвердительно качнула головой. Квазирог снова засуетился. Такие интимные ухаживания явно не входили в его планы.

— Ну, ладно, я поддержу её, чтоб не упала, — с трудом согласился он.

— Нет, не ты, он поможет, — Варвара показала на Рэба тонким бледным пальцем.

Рэб обернулся и чуть не увел «бардак» с дороги.

— Я? Почему я?

— Ты хороший. Я тебе доверяю, — неожиданно для всех произнесла Варвара.

Квазирог встрепенулся.

— Да ладно, я справлюсь, я тоже хороший, — он почувствовал неожиданную конкуренцию со стороны Рэба.

— Не надо.

— Ну, раз ты не хочешь, чтобы тебе помог тот, кто спас тебя, тогда пожалуйста, пусть жопу тебе вытирает другой.

Квазирог театрально отстранился от Варвары. Рэб съехал с дороги и остановился. Обернулся к Варваре и вопрошающе оглядел её и обстановку, соображая, как лучше транспортировать её до ближайших «кустиков».

— В танке нельзя, — ответил он вслух своим мыслям.

Бубка согласно закивал.

— Значит, снова вытащим тебя на одеяле и так же занесём.

— Хорошо, — согласилась женщина.

— И ты, дружище, при деле, — Рэб имел ввиду Квазирога.

Варвару осторожно вытащили через узкий боковой люк. Она не проронила ни звука, хотя пару разу её приложили раненой стороной к проёму. Женщину отнесли метров на десять от «бардака».

— Уходи, — попросила Квазирога Варвара.

Квазирог с недовольной миной покинул их, забрался в бардак и нервно завертел его башней. Рэб посмотрел на Варвару и понял, что сил у неё все сделать самой будет недостаточно. Он нагнулся, чтобы помочь ей, и в этот момент в затылке снова запекло. Прошло некоторое время, в которое Рэб не помнил что делал, однако где–то в подкорке он знал, что помог Варваре справить нужду. Как ни странно, но его это совсем не удивило. Варвара лежала на одеяле неподвижно, то ли спала, то ли снова была без сознания. Рэб позвал на помощь Квазирога.

— Чего она так категорично выбрала тебя? — поинтересовался тот, пыхтя под тяжестью ноши.

— А я почём знаю. Может ты ей приглянулся, вот и не хочет, чтобы ты видел её с неприглядной стороны, — успокоил его Рэб.

— Точно, — эта версия Квазирогу понравилась, — стесняется она меня.

Настроение у него улучшилось.

Когда Варвара пришла в себя в следующий раз, голос у неё стал заметно звонче. Она попросила живца и поесть. Квазирог, как галантный кавалер, взял на себя обязанность выполнять её желания. Варвара улыбалась, но было видно, что ей не очень нравится его назойливость.

— Куда мы едем? — спросила она.

— В ближайшей перспективе, нам нужно заправиться соляркой. В самой дальней перспективе, мы хотим попасть в один стаб, в котором я жил раньше, — ответил Рэб.

— Но мы не знаем, где он, — добавил Квазирог. — И есть ли он на самом деле?

Бубка резко обернулся.

— Он есть! — безапелляционная наглость, с которой Квазирог поставил под сомнение слова Рэба, разозлила ребенка.

— Короче, мы идём в Изумрудный город, — на Квазирога выпад Бубки не произвёл никакого впечатления.

— Вот и Тотошка заговорил, — Рэб ощерился во все тридцать два зуба.

Бубка задорно рассмеялся, понимая о чем идёт речь. Квазирог отмахнулся от них.

— Эти двое заодно, завидуют мне.

— В чем? — спросила Варвара.

Квазирог открыл было рот, но замолчал и покраснел.

— Ну…, я…, как бы…, мы…, я же настоял найти тебя, и, это…, после этого мы как бы повязаны с тобой…

Варвара закрыла глаза и едва улыбнулась кончиками губ.

— Я поняла. Спасибо, что спас.

Квазирог заёрзал, польщённый, как ему показалось, согласием.

— Пфф, пожалуйста. Сложно было, конечно, но я, то есть мы, смогли.

— Ты видела, кто напал на стаб? — спросил Рэб.

— Видела. Они приезжали к нам раньше. Угрожали, но мы вроде бы договорились. А вы ушли в город со Штормом?

— Ага, они и там нас достали. Мы только и остались, — сообщил Квазирог. — Покрошили в капусту. Председателю кочан срубили и к рукам прибили, садисты, а на правлении написали, что Мираж прощает все, кроме предательства.

— Предательства? Я не понимаю? — Варвара попыталась поднять руку, но скривилась от боли.

— Что не понимаешь? Может у них с Председателем были какие–то договорённости? — предположил Квазирог.

— Не было никаких договорённостей. Все, что происходило в Колхозе, шло через меня. Это я была настоящим Председателем.

— В смысле, ты? — Квазирог подумал, что женщина ещё до конца не оклемалась и несёт несуразицу.

— Я умею управлять людьми. Я делаю так, чтобы они исполняли мою волю, не подозревая об этом, — Варвара говорила медленно, чтобы смысл её слов успевал доходить.

— Я понял, — Рэб хлопнул по рулю. — Это теплое прикосновение к затылку твоих рук дело, в смысле, мыслей, тьфу, заговорился. Это ты прикасалась к моему затылку тогда, в стабе, и сегодня?

— Я, — тихо призналась Варвара.

Глава 9

Нельзя было сказать, что пленники обрадовались друг другу, скорее наоборот. Мэршу прицепили с краю, чтобы ей можно было пользоваться ширмочкой, когда приспичит. Дизель сокрушался по поводу того, что стаб остался почти без присмотра. Одна надежда была на Скорняка, который к этому времени уже должен был восстановиться, и Крофт, способную распознать опасность задолго до того, как она приблизиться к скалистым стенам посёлка.

— Нас на Ломтя поймали, — признался Череп, чувствуя за собой вину за то, что не распознал подмену. — А где он, кстати?

— Исчез. Сидел с нами на одной верёвке, а ночью исчез. Никто не видел как, — Петля прикрылся от жаркого солнца рукой. — Когда они догадаются поставить навес?

— А вам уже сказали, ради чего коптитесь? — спросила Мэрша, обращаясь к Дизелю.

— Нет. Каждый день у нас один и тот же распорядок дня. С утра помыли нас, под нами, накормили, потом обед, вечером мойка и ужин, потом крепкий сон и опять, все сначала.

— Зачем? — удивилась Мэрша.

— Может, вас ждали? — предположил Шаткий Тростник.

— Как там дочка? — не в тему спросил Дизель.

— Как, как? Расстроилась, конечно. Сильно привязана она к тебе, Дизель, — Мэрша задумалась. — Кому мы помешали? Жили, никого не трогали.

— Вон, Дизель считает, что в Улье нельзя так жить, типа, система создана так, чтобы всегда была движуха. Представьте, если все будут жить изолированно, как мы, то скоро в Улье с его регулярными копированиями, наступит перенаселение.

— Логично, — согласился Булкин. — Тогда взяли бы и потравили нас газом, ночью. К чему это представление? — он потряс наручниками.

— Рэба, если помните, тоже ведь не убили, а могли бы, — напомнила Мэрша про загадочное исчезновение сооснователя «Затерянного мира».

— Рэб–то был не человеком, квазом, да ещё и выросшим до элитника. Его могли на опыты взять, исследовать, вскрыть, трепанацию сделать.

— Сам ты Булкин, кваз, — обиделась за Рэба Мэрша. — Я за наше скотское отношение к нему до сих пор простить себя не могу. Послушали людей, а они его мизинца не стоили. Что этот кривобокий Коп для нас сделал? Бучу поднял, разделил людей, да и сдох потом, как последний трус.

— Я не знал Рэба, только по рассказам, — оправдался Булкин.

— Вот и не комментируй, чего не знаешь, — строго приказал Дизель.

В нем ещё жила память о тех временах, когда стаб охранялся Рэбом. Крофт часто признавалась, что аура Рэба оберегает его от опасностей, и что ей спокойно, когда он рядом. Дизель верил дочери наполовину, но все же после исчезновения Рэба ощутил, как пропало ощущение родительского покровительства, а вместо него появилось холодное чувство сиротства.

— Ломоть, перед тем, как исчезнуть, сказал, что здесь есть человек с большим опытом. Он не просто сенс, а настоящий менталист, — перевёл тему Шаткий Тростник, — Петлю вырубил, когда он попытался наручники отстегнуть.

— Я думала о том, что те, кто нас пленил, давно в Улье, либо это охотники на скребберов, съевшие не по одной белой жемчужине.

— Скребберов? — переспросил Череп. — Их кто–нибудь видел вообще?

— И, слава Богу, что не видел. Для многих, это последнее в жизни, что они видят.

— Я думаю, что все эти истории, про охотников на скребберов, — легенды Улья, красивые и героические, — Дизель считал, что в человеческой природе слагать легенды, имеющие мало общего с действительностью.

— О, пожрать несут, — оголодавший Немец увидел человека с солдатским термосом, идущего в их сторону.

— Смотри, термос–то побольше дали, — заметил Петля.

В этот раз их накормили холодной окрошкой, в которой чувствовался привкус живца. Булкин, неуклюже, из–за наручников, но все равно быстрее всех доел свою порцию и откинулся назад с довольным видом.

— Блин, я всего несколько часов на привязи, а уже рад еде, как собака.

— Полай, может добавки принесут? — предложил ему Репей.

— Нет, я лучше предложу им свои услуги пекаря, видели, какой у них клеклый хлеб? А я могу такой испечь, м–м–м, люди сами косяками к ним попрут и ловить не надо будет.

— У–у–у, натура предательская, — Репей расставил растопыренные пальцы и направил их в сторону Булкина, словно собирался придушить его. — Скрипач Булкин не нужен.

Неожиданно подпрыгнул Череп, будто его ударило током.

— Ты чего? — удивился Дизель.

— По мозгам резануло, — он потёр виски, — ух, жёстко.

— Походу к вам, психам тут неравнодушны, — под «психами» Петля понимал всех, кому Улей подарил ментальные способности. — Глядишь, ночью…, — он осёкся и уперся в критичный взгляд Дизеля. — Глядишь, ночью к Ломтю переведут, в комфортабельный номер, — Петля попытался выкрутиться. — Не, мы же не знаем, где Ломоть? Чего вы сразу о плохом?

— Да, оптимист из тебя хреновый, — Дизель покачал головой.

— Да, идите вы к лешему, — Петля отвернулся ото всех, насколько ему позволили пристёгнутые наручниками руки.

Дуться ему долго не пришлось. Петля завертел головой, привстал, вглядываясь в сторону правее ворот. Тут же на вышках засуетилась охрана, повернула стволы пулемётов туда же, куда смотрел и Петля.

— Кто? — спросил Дизель, поняв, что их сенс почувствовал чье–то присутствие.

— Мутанты. Много.

— Твою мать! А мы тут… — Петля дёрнул связанными руками.

— А не для них ли мы тут сидим? — предположил страшную вещь Булкин, в которую многие поверили.

С вышек ударили мощные крупнокалиберные пулемёты. По долине разлетелось эхо выстрелов. Пленники встали на ноги, чтобы видеть картину боя. Толпа мутантов приближалась к лагерю. Твари бежали умно, в раскачку, избегая попаданий. Наверняка, исподтишка руководил процессом развитый элитник, не спешивший подставляться под пули. Со всей очевидностью стало ясно, что молниеносная атака мутантов может закончиться печально для всего лагеря. Трех пулемётов было совсем недостаточно.

Несколько вооружённых автоматами людей открыли огонь через стену из колючей проволоки. Первая волна тварей издохла у самой её черты. Но пока стрелки концентрировали свой огонь на ближайших целях, те, что находились во второй волне, успели добежать целыми и невредимыми.

Угроза прорыва обороны стала абсолютно очевидной. К тому же один из пулемётов заклинило, и его стрелок пытался справиться с проблемой, обнажив целый сектор обстрела. Кусач прорвался к забору и попытался сходу смести его. Поначалу показалось, что его ждёт успех, но вскоре он так сильно запутался в проволоке, что стал похож на колючий шар. Тварь потеряла равновесие и упала, получив огромную долю свинца, хотя в этом не было нужды. Распутаться ей не удалось бы никогда.

В ту же колею, пробитую кусачом, кинулись и остальные твари, и вот тогда стало понятно, что мутант все сделал как надо, просто пожертвовал собой, чтобы дать дорогу другим. Огня категорически не хватало. Мутанты перескочили через поваленную изгородь и оказались на территории лагеря. Пленники начали прощаться друг с другом. Стрелки развернули пулемёты внутрь лагеря, пытаясь убить тех тварей, которые успели проскочить внутрь. Пули засвистели над пленниками. Они ударялись в камень и противно визжа, пролетали совсем рядом с горсткой напуганных людей.

Невообразимый рев мутантов, почуявших добычу, смешался с истеричной стрельбой защитников лагеря. Петля, не помня себя от страха, решил снова попытать счастья в открывании замка наручников. Замок легко подался. Никто не стал ставить блоки. Он удивленно посмотрел на освобождённые руки.

— Ты чего лыбишься, как блаженный! — Шаткий Тростник протянул свои руки товарищу. — Открывай!

Петля открыл ему и стал по очереди открывать замки наручников всем остальным. Мутанты, тем временем, атаковали две ближайших вышки с пулемётами. Молниеносными движениями они добрались до стрелков и разорвали на части. Лагерю оставались считанные мгновения. Пока они были и у группы людей из «Затерянного мира», стоило придумать, как правильно ими распорядиться.

Можно было добежать до хлипких с виду вагончиков, в которых жили обитатели лагеря и отсрочить смерть на несколько минут. Можно было попытаться убежать из лагеря совсем, через ворота, но до них было так далеко, что у мутантов была возможность настигнуть людей по дороге несколько раз.

Замолчал последний крупнокалиберный пулемёт. По всей видимости, у него закончились патроны, потому что стрелок не делал никаких попыток перезарядить его или избавиться от подклинившего патрона. Он взял в руки автомат и отстреливался из него.

На любое действие оставались считанные секунды. Мутанты давили стрелков, заставляя последних отступать к стенам бытовок. И тут Дизель увидел двухсотлитровые бочки из–под топлива, стоявшие кучкой в центре лагеря.

— Сапфир, а ты сможешь поджечь солярку в тех бочках?

— Отсюда, нет, я не такой могучий. Если бочки полные, она не загорится хоть откуда, — ответил Сапфир.

— Ладно, всё ясно, надо бежать к тем бочкам, поджигать и пускать в сторону тварей, туда и уклон есть.

Ничего более стоящего никто не предложил, и вся группа бегом направилась к бочкам. Дизель очень хотел верить, что в них находится топливо, а не какие–нибудь ядохимикаты. Добежали быстро, так, что ни одна тварь не заметила их перемещения. Дизель свалил на бок крайнюю бочку.

— Давай!

Сапфир приложил руки к железу, закрыл глаза и напрягся.

— Полная. Не получается.

— Чего стоите, мужики? — возмутилась Мэрша, видя, как теряется драгоценное время. — Камней вокруг сколько, берите и бейте ими бочки!

Она первой схватила камень с острыми краями и ударил бочку, которую разогревал своим умением Сафир. Маслянистая струя солярки ударила из дыры.

— Жги! — крикнула она пирокинетику.

Сапфир поджёг струю. Жаркое коптящее пламя стекло на землю и разбежалось по бочке. Дизель пнул её. Она покатилась, окутавшись от вращения пламенем полностью. Бочка чуть не сбила человека отстреливающего мутантов и стоявшего к ней спиной. Он успел отскочить в последнюю минуту. Яркий факел пронёсся мимо него, а бойцу пришло на ум наделать в бочке дополнительных дыр из автомата. Пламя, подпитываемое дополнительным топливом вспыхнуло сильнее. Бочка прыгнула на кочке, набрав ход и в полёте ударила крепкого топутна. Удар сбил его с ног, но хуже того, он загорелся от расплескавшегося топлива. Тварь забегала, как ошалелая, но пламя продолжало гореть, выжигая глаза и лёгкие.

Через несколько секунд уже несколько бочек, разбрызгивая вокруг себя огонь, неслись, подпрыгивая в сторону перестрелки. Вдохновлённые неожиданной подмогой бойцы усилили нажим, попутно дырявя бочки. Среди ёмкостей с соляркой, оказались и бочки с бензином, чуть не убившие Сапфира. Они загорались по–взрывному, поджигая вокруг себя пары быстроиспаряющегося топлива. А в довершение, ударившись в кучу остановившихся об изгородь бочек с соляркой, взорвались, выжигая пространство вокруг.

Элитник, так и не показавшийся на глаза, видимо дал отбой. Обгоревшая, серьезно поредевшая рать мутантов, поджав хвосты, резво убралась в горы.

Дизель со товарищи, безоружной кучкой, не зная как теперь вести себя, стояли на месте. Бойцы, ещё возбуждённые после схватки, нервно теребили оружие. Они косились на пленников, не зная как отнестись к их самовольному освобождению. Открылась дверь одной из бытовок и оттуда вышел мужчина солидного возраста. Дизель сразу почувствовал в нем статус начальника. Для человека, который прятался в бытовке, он был слишком спокоен и уверен.

Он направился в сторону пленников, не имея при себе никакого оружия. Персонал попытался взять на прицел людей Дизеля, но мужчина лёгким движением руки заставил их опустить оружие. Каждый из людей Дизеля ощутил лёгкое прикосновение к своему разуму, что дало им основания предполагать, что идущий навстречу человек и есть тот самый менталист, прощупывающий мозги сенсов.

— Здорово! — по–простецки поздоровался мужчина. — Ну что, ветераны, хлопаю вашей смелости и сообразительности, — он пару раз хлопнул в ладоши.

— Спасибо, — за всех поблагодарил Дизель.

— Не надо, друг, — мужчина посмотрел на Черепа, пытавшегося «пощупать» его намерения.

Череп покраснел и потупил взгляд.

— Значится так, дамы и господа, желаете вы того или нет, но вы прошли отбор в нашу команду.

— Какую команду? — переспросил Булкин.

— Команду, которая занимается заготовкой белого жемчуга.

— Постойте, но белый жемчуг водится только у скребберов? — голос Петли задрожал. — Его же оттуда не добыть.

— Все верно, в скребберах, но насчёт добыть, я бы не был так категоричен. Как–никак я в этом бизнесе давно и кое–что смыслю в добыче белого жемчуга. Более живучей твари, обладающей самым извращённым мышлением, чем человек, я ещё не видел. Сегодня вы это доказали мне.

— Нападение мутантов было инсценировкой? — догадался Дизель.

— Да. Если бы вы не придумали способ одержать победу, то вас бы съели, как и этих несчастных, — мужчина кивнул головой в сторону охраны. — Но они слишком молоды, чтобы бороться по–настоящему. А вы, запрятавшиеся в горах, старички, готовы к тому, чтобы участвовать в охоте на скребберов.

— А если мы не согласимся? — спросила Мэрша, особо не надеясь получить удовлетворяющий её ответ.

— Хотите, чтобы мы оставили в покое ваш стаб?

— Да, мы поняли, — Дизель догадался, что оставшихся в «Затерянном мире» будут держать в заложниках.

Ему так даже стало спокойнее, когда намерения тех, кто поймал их стали понятны. Пока они будут выполнять то, что от них требуют, его дочь Крофт будет даже в большей безопасности, чем он мог рассчитывать. Только бы Скорняк после выздоровления не отправился на поиски и не взял её с собой.

— Мы согласны, — ответил за всех Дизель. — Хотелось только узнать, вы нанимаете нас на время или навсегда?

Мужчина усмехнулся. «Навсегда» звучало, как отложенный смертный приговор.

— Обещать ничего не буду. Работа, сами понимаете, не мёд, текучка страшная. Но есть и исключения, такие, как я. Да, забыл, меня зовут Ван Хельсинг и я, самый настоящий охотник на нечисть.

— Вы про нас, или про скребберов? — не удержался Булкин.

— Пока, про скребберов.

— А вы хотите нанять нас за жалование или за так, чтобы жизнь оставить, — поинтересовался Репей.

— Нас интересует ваша эффективность. А там мы решим, что на неё влияет больше всего. Кто за смерть будет хорошо работать, того и будем ею стращать, а кто за жемчуг, тому жемчуг. Индивидуальный подход к каждому.

— Какая наша функция? Мы ведь в глаза скреббера не видели?

— Сначала обучитесь и только потом отправитесь на охоту.

— Гуманно, — согласился Булкин.

— Нас снова посадят на цепь? — поинтересовался Дизель.

— Если сами этого захотите, — Ван Хельсинг засмеялся. — Теперь вы вольны ходить, где хотите. Наслаждайтесь отдыхом, потому что с завтрашнего дня у вас начнётся ускоренное обучение.

— А где наш Ломоть? — спросил Петля в спину уходящему Ван Хельсингу.

— Мутантами учится управлять, — не оборачиваясь, ответил он.

Персонал лагеря, непонятно откуда взявшийся в большом количестве, занимался расчисткой территории от следов боя и восстановлением изгороди. Они не пытались пойти на контакт сами и увиливали от общения.

Под вечер, между гор загуляло эхо низкого гула приближающейся техники. Спустя несколько минут к воротам подъехала тяжелая военная техника. Даже издали были видны следы их суровой службы, а когда техника въехала на территорию лагеря, на ней можно было рассмотреть вмятины и глубокие борозды прямо в металле, оставленные мощными когтями. На людей Дизеля уставшим взглядом смотрели бойцы, прибывшие вместе с колонной.

Зоркий Бубка несколько раз успевал заметить на дороге следы от гусениц. В свое выщербленное стекло Рэб видел только общий план, которого было достаточно, чтобы не свалиться в овраг или не наехать на препятствие. Как только опасность становилась явной, Рэб прятался в лесу или овраге, глушил мотор и маскировал «бардак».

Однажды мимо них пролетела, подняв пыль до небес, колонна техники. Если они и почувствовали компанию Рэба, то судя по скорости, им было совсем не до неё. Рэб два часа просидел в засаде, после чего решился отправиться в путь. Стрелка уровня топлива уже легла на ограничитель, подсознательно напрягая ожиданием остановки двигателя. И он таки заглох. Прямо посреди дороги. Чихнул пару раз и заглох. Рэб дал машине скатиться на холостом ходу в балку.

Машину накрыли срезанным дёрном, чтобы она сливалась с местностью. Бубка отбежал, чтобы оценить работу и остался доволен, потому что испугался, когда не увидел на своем месте замаскированной машины. Он прибежал стремглав, как будто в нем уже начала проявляться способность к быстрому бегу.

— Ой! — он уперся руками в колени, согнувшись пополам. Его лёгкие ходили, как у загнанного зверя. — Хорошо спрятались. Ничего не видно.

— Это здорово. Мне будет спокойнее, — произнёс Рэб.

— Почему? — Бубка понял, что его старший товарищ что–то задумал.

— Мы с Квазирогом пойдём искать стаб и солярку в нем, соответственно. Я «бардак» не брошу в поле, да и Варвара ещё не знай, когда сама ходить будет? А ты за старшего тут останешься. Пулемёт заряжён на пятьдесят патронов. Если мутанты полезут, бей одиночными. Если все выстрелишь, а они не уйдут, просто сидите и ждите нас. Понял?

— Понял. Может, ты меня возьмёшь, а Квазирог останется с Варварой? У них ведь… — любовь. — Любовь? — Рэб едва сдержался. — Не, там другое. И ещё, ты же не упрешь полную канистру, тем паче, две. Оставайся, все будет хорошо.

— Вы там, осторожнее. Не лезьте на глаза этому Миражу, мы тут лучше посидим тихонько, пока они не уедут подальше, — по–деловому посоветовал Бубка. Ему становилось не по себе от мысли, что Рэба может не стать.

— Обещаю, — Рэб взъерошил отросшие волосы пацанёнка. — Заодно дорогу узнаю к «Затерянному миру».

— Давай, — Бубка шлепнул маленькой пятернёй в большую и жёсткую ладонь Рэба.

Рэб и Квазирог сняли по паре канистр с борта БРДМ, взяли оружие и направились в сторону, в которую вели следы легковых шин. Хотелось верить, что в тот стаб ещё не наведывались люди Миража.

Оврагами, буераками да кустами, пережидая в них опасность, Рэб и Квазирог на самом деле вышли к небольшому поселению, похожему на деревню хоббитов. Местные жители решили не привлекать к себе внимание, слившись с природой. Невысокие округлые крыши, до самой земли заросшие травой, походили на обычные холмики. Если бы не острый глаз Квазирога, заметивший ствол пулемёта, торчащий из небольшого оконца, можно было бы легко просмотреть этот посёлок.

Рэб решил попытать удачу лично. Оставил канистры и оружие Квазирогу, а сам, подняв руки вверх, направился к домам. Его окрикнули уже на самом краю посёлка.

— Стоять! Руки вверх!

— Стою. А руки ещё и не опускал.

Тяжелая дверь ближайшего дома отворилась. Из неё показался рыжий парень с охотничьим карабином.

— Чего надо? — спросил он, пытаясь придать голосу более взрослое звучание.

— У нас машина заглохла, ищем солярки, где раздобыть, — Рэб не стал рассказывать про БРДМ, зная как к нему отнесутся нормальные мужики.

— Далеко отсюда?

— Прилично. Часа три топали, с передышками, правда.

— А чем соляру собирался нести? Или тебе и посуда нужна?

— Нет, мы со своей. Друг там с канистрами ждёт итогов переговоров.

— А? Ясно. Я сейчас. Не двигайся.

Рыжий исчез. Рэб немного подумал и опустил руки. Сил уже не было держать их наверху. Заскрипели двери других домов. Из них появились вооружённые мужики, которые направились к Рэбу. Если бы не современная одежда на них и оружие, можно было бы легко представить, что перенёсся во времена Древней Руси.

— Чё, говоришь, соляру надо? — спросил бородатый мужик с пронзительно синими глазами.

— Надо, — признался Рэб. — Она есть у вас? — он вдруг забеспокоился, что в этом старообрядческом стабе такой роскоши может и не быть. Скорее всего, технику они не признавали.

— Что предложишь? — спросил бородач с синими глазами.

— Спораны, — Рэб хлопнул по рюкзаку, — гороха немного.

— Сто споранов за ведро соляры, — озвучил цену бородатый. Видимо, он был здесь за главного.

Рэб прикинул в голове стоимость канистры солярки и всей партии в восемьдесят литров.

— Это дорого. Я дам вам сто, нет, сто двадцать споранов за восемьдесят литров и три горошины в качестве бонуса.

— Не хочешь, как хочешь, дело твое, — Бородач развернулся, чтобы уйти. — Сам понимаешь, могли и все забрать, да добрые мы, законы чтим.

— Вы про людей Миража слышали? — бросил в спину бородачу Рэб.

Спина напряглась и замерла.

— Ты не из их банды? — синеглазый резко развернулся.

— Нет, не из их. Вы же слышали, какой шорох они наводят в округе, и не хотите встречаться с ними? Давайте солярку по той цене, которую я назвал и тогда они точно к вам не попадут.

— С чего нам тебе верить?

— Они гонятся за нами. Мы могли бы увести свою машину в сторону от вашего стаба. Нам нет особой разницы, куда ехать.

Бородач и другие мужики тихо зашептались. Из окон показались любопытные взгляды, видимо принадлежащие женщинам. Ни дать, ни взять славные времена патриархата дохристианских времён.

— Ладно. Давайте ваши канистры, мы наберём, — согласился бородач. — Зови друга.

— Э, нет. На всякий случай, мы так не поступим. Давай человека, мы отдадим ему канистры, вы принесёте их наполненные под верх и без всяких фокусов, а там мы с вами рассчитаемся.

— Тридцать споранов за доставку, — сразу предложил надбавку за лишнюю работу главный.

— Идёт.

С Рэбом отправили рыжего. По дороге он рассказал, что они ездят в основном на мотоциклах, потому что так удобнее и быстрее и солярка у них редкость. Рассказал и про то, что синеглазый глава посёлка, приобрёл такой цвет глаз со временем. Что–то поменялось в его физиологии, благодаря чему он обрёл способность «размазываться». Под этим понятием рыжий имел виду способность мгновенно перемещаться, но на очень короткие расстояния, буквально на пару–тройку метров. Этого хватало, чтобы одолеть топтуна одним холодным оружием. Удар в момент «размазывания» был невероятно силен.

Рэб и паренёк подошли к тому месту, где их должен был ждать Квазирог. Его там не оказалось. Рэб залёг в траву и огляделся. Первое, что пришло ему на ум, это то, что люди Миража на самом деле добрались до них. Рыжего его поведение напугало и он заподозревал Рэба в инсценировке.

— А он точно был? — спросил Рыжий с сомнением.

— Был. Вот тут лежал, трава примята, видишь.

Рэб замер и услышал в кустах храп.

— Слышишь? Человек так уверен в своей безопасности, что решил задремать, пока я там, рискуя жизнью, добываю топливо.

— Давайте, я напугаю его, — предложил парень.

— Не вздумай, он стрелок. Пристрелит тебя сперва, а потом только проснётся.

— Квазирог? — Рэб позвал спящего товарища.

Храп затих, потом началось активное движение, сопровождающееся грохотом пустых канистр. Над кустами появилось сосредоточенное, но припухшее со сна лицо Квазирога.

— У меня все под контролем, — сообщил он. — Отошёл в кусты, по нужде.

— А храпеть было обязательно в этот момент? — Рэб дал понять, что отмазка не проканает. — Я был уверен, что ты смотришь мне в спину и прикрываешь в любой момент.

— Блин, Рэб, сам не понял, как получилось. Пригрело на солнышке, развезло. Ночью–то не спал, почти.

— Ладно, буду иметь ввиду в следующий раз. Отдай канистры парню.

Квазирог выбрался из кустов и передал канистры рыжему.

— Ждём тебя на этом месте, — сообщил ему Рэб и отпустил.

Вернулся рыжий через полчаса, на мотоцикле с люлькой. Остановился у края лощины и откинул дермантиновую накидку.

— Забирайте, но прежде я должен посчитать вашу плату.

Рэб передал ему долю в сто пятьдесят споранов в полиэтиленовом пакете. Пока рыжий считал, Рэб проверил топливо. На вид, цвет и запах, солярка была обыкновенной.

— Готово. Споранов ровно. Вы обещали горошины.

— Точно, — Рэб достал их из другого отдела рюкзака. — Слушай, а ты не отвезёшь нас к машине, а то топать с двумя полными канистрами не комильфо.

Парень засуетился.

— Не знаю. Наши могут и наказать за это. Моцик отберут, по балде настучат. А сколько добавите?

— Двадцать споранов и патронов дадим к автомату. Сто штук.

— Блин, подводите меня под монастырь, — рыжий уже выкаблучивался для видимости.

По горящим глазам можно было догадаться, что плата перевесила страх наказания. В итоге, вместо многочасового тяжелого перехода, рыжий домчал их до «бардака» за пятнадцать минут. Бубка, пока мотоцикл приближался, вёл их на прицеле пулемёта, подозревая подвох. Только когда мотоцикл остановился в облаке поднятой им пыли, и из–под накидки показалось чумазое лицо Рэба, он открыл люк и выбрался наружу.

Рыжий, взглядом ценителя, осмотрел «бардак». Постучал по броне, поцокал языком, глядя на солидный калибр пулемёта. Рэб отсчитал ему долю споранов и патронов.

— Угостишься, чем бог подал? — Бубка уже успел поставить на горелку варево из тушенки и пшена.

— Не знаю, мужики будут орать, — замялся парень, хотя глаза выдавали голод. — Ладно, только быстро.

Уехал он через час, опасаясь, что за ним уже отправились на поиски. Рэб завёл БРДМ и направился в другую от посёлка сторону, сдерживая обещание.

Варвару накормили с ложки остывшей похлёбкой. Она ела хорошо, аппетит у неё был нормальный, мешала только сильная боль в пробитом боку. Видимо, внутренние повреждения были ещё обширнее, чем внешние.

— Ничего, скоро поправишься, — успокоил её Рэб. — Через неделю будешь сама ходить.

— И даже танцевать, — добавил Квазирог романтики.

Варвара незаметно закатила глаза под лоб. Намёки Квазирога раздражали её своей неумелостью и настойчивостью. Даже в ослабленном состоянии она могла запросто сделать так, чтобы он больше не желал видеть в ней свою подругу, но из уважения к тому, что он сделал для неё, Варвара сдерживалась.

Вскоре ночь застала их в заболоченном кластере. Ехать вперёд по зыбким тропам Рэб не решился, но и развернуться и выехать с него уже не мог. Сразу за дорогой начинались влажные обочины, переходящие в затянутое ряской болото. На ночёвку встали прямо на дороге. Комарья и мошек налетела целая туча. Отойдя в сторонку по нужде, можно было за мгновение получить обезвоживание.

Рэб выставил всего две фотоловушки. Одну перед «бардаком», вторую позади, решив, что с флангов ждать беды не стоит. Он снова пожалел о том, что не поставил на машину прибор ночного видения. Прислушиваться изнутри к комариному гудению, заглушающему прочие звуки, пользы никакой. Нет, был ещё лягушачий хор, но такой уже, переживший брачный период. Остались только безголосые холостяки, орущие вразнобой и мимо нот. Их голоса едва пробивались за монотонным гудением облака мошкары.

Рэб хотел предложить Квазирогу встать на вахту первым, но вспомнив, как он «ответственно» подошёл к своим функциям днём, передумал. Проще было доверить эту работу девятилетнему Бубке или полуживой Варваре.

— Рэб, я на часы во второй половине ночи встану, — вызвался Квазирог. — Сейчас не смогу, смОрит.

— Тебя разбудить когда? Когда солнце встанет или ближе к обеду?

— Хватит меня подкалывать. Это было в первый раз. Не надо делать далеко идущих выводов на одном единственном случае. К тому же, перед всеми, — Квазирог многозначительно повёл глазами в сторону Варвары, которой, кажется, было ни до чего.

— Дежурить будете вместе с Бубкой. В четыре разбужу, — Рэб решил, что если доверит несение вахты одному Квазирогу, то уснуть вряд ли сможет. А перед ребенком ему должно было хватить ума не опозориться.

Едва Рэб скомандовал отбой, как внутреннее пространство машины наполнилось сопением. Квазирог уснул подле Варвары, изображая из себя верного пса. Бубка свернулся на кресле. Через десяток минут, он выпрямил ноги, задрав их на полку перед лобовым стеклом. Рэб пытался прислушиваться к звукам снаружи, но слышал только комариный писк, кваканье лягушек, да сопенье товарищей.

Постепенно монотонные звуки стали утомлять его и в какой–то момент они даже вогнали его в транс. Рэб не сразу заметил, что тело и фокус сознания немного разъединились. Пока он блуждал мыслями внутри «бардака» все было нормально, но как только он беспрепятственно и совсем естественно вышел за пределы машины, изменившаяся громкость звука и увеличившееся количество его источников вернули его обратно в тело.

Рэб вздрогнул и пришёл в себя. Он подумал, что уснул. Глянул на часы. Прошло несколько минут с последнего раза, когда он смотрел на время. Ощущение того, как он был снаружи, ещё не выветрилось из сознания. Рэб потёр уши и прикусил губу, чтобы прояснить ум. Где–то в глубине сознания появилась мысль, что он коснулся дара Улья. Чтобы точно понять, что это именно дар, а не простой сон, Рэб решил снова воспользоваться им.

Он напрягался, чтобы активировать его, произносил мантры, но дар больше никак себя не проявил. Рэб понимал, что делает что–то неправильно, но верное решение никак не приходило на ум. Наконец, он устал пытаться и снова стал прислушиваться. Лягушки к середине ночи уже уснули, осталась только гудящая мошкара, греющаяся теплом машины.

В три часа ночи он услышал подозрительный звук, похожий на шум двигателя. Рэб приоткрыл люк, чтобы не напустить мошкары. Где–то вдалеке, среди деревьев мелькал свет фар автомобиля. Чем ближе они становились, тем отчётливее был характерный звук старого «газоновского» мотора и его трансмиссии, выдающей на пониженных передачах заунывное «воу–воу–воу». Дорога среди болот оказалась езженной.

Разъехаться, если только грузовик едет по той же дороге, не представлялось возможным. Рэб аккуратно перебрался на место стрелка. В оптический прицел пулемёта было видно немного лучше. Грузовик ехал точно на них. Мгновение страха объяло Рэба. Что если там полный кузов отмороженных бойцов Миража или прочей швали, для которой закон — тайга. Стрелять на упреждение он тоже не хотел, потому что в машине могли оказаться и простые люди. Наказывать смертью за свой страх он не хотел.

Грузовик слепил светом, мешая разглядеть его. Рэб держал прицел ровно посередине света фар. От шума проснулся Бубка. Вскочил с вытаращенными глазами, ударился о крышу и снова упал в кресло.

— Не дёргайся. Там машина. Если начнут стрелять, попробуем взять на таран и столкнуть с дороги. — Успокоил мальчишку Рэб готовым решением.

Когда до сближения осталось метров тридцать, грузовик резко остановился. Рэб услышал, как открылась дверь. Что–то тяжелое плюхнулось на дорогу и все замерло. Грузовик работал на холостых, фары светили и больше ничего не происходило. Тогда Рэб решил тоже включить фары, чтобы понять, что происходит возле грузовика.

Мощный свет «бардака» пересветил фары грузовика. Прямо под открытой дверцей грузовика неподвижно лежал мужчина.

— Один, что ли? — тихо произнёс Рэб.

— Один, — неожиданно ответила Варвара. — Он заразился.

— Точно? — переспросил Рэб.

— Точно. Больше никого рядом нет.

Рэб завёл «бардак». Квазирог подскочил и спросонья схватился за автомат.

— Что, что случилось? Твари, да?

— Остынь, все нормально, — Рэбу не хотелось церемониться с ним.

Рэб подъехал вплотную к урчащему грузовику.

— Пойдём, глянем, что за грузовик, — предложил он Квазирогу.

— Пойдём. Бубка, сядь на пулемёт.

Мальчишка с удовольствием забрался в кресло стрелка.

— Нет там никого, — напомнила Варвара.

— Ладно, это для собственного успокоения.

Рэб выбрался из верхнего люка, отметив, что эта дисциплина стала даваться ему гораздо легче. В руках появилось больше силы, а тело заметно постройнело. Квазирог выбрался через боковой люк и по–спецназовски несколько раз поменял положение, непонятно что беря на прицел в полной тьме.

— Все нормально? — усмехнулся Рэб.

— Все чисто, — Квазирог не понял иронии.

Грузовиком оказался допотопный «Газ — 51». Рэб помнил эти машины только в глубоком детстве. Глянул на номер и обомлел. Там висел ещё старый черный советский номер с белыми буквами и цифрами.

Водитель завозился и заклокотал. Вяло потянул руку к ноге Квазирога и сразу получил прикладом в голову. Удар вырубил его. Рэб забрался в кабину и почувствовал ностальгический запах старых времён. Все грузовые машины в его детстве пахли внутри именно так.

Рэб заглушил двигатель «флажком», несъёмным ключом, торчавшим из железной панели. Задвинул все выдвинутые черные рукоятки, чтобы выключить фары. В салоне было светло от света фар БРДМ. Рэб открыл бардачок. В нем лежали бумаги, которые прижимал гранёный стакан и банка кильки в томате.

Рэб вынул из стопки листок. Это была накладная, напечатанная типографским способом на рыхлой желтоватой бумаге. На накладной были проставлены даты, которые объясняли причину появления старого грузовика — июль, тысяча девятьсот семьдесят второго года. Рэб тогда ещё не родился.

— Квазирог, эта машина из Советского Союза, из семьдесят второго года.

— Да, ладно? — Квазирог заглянул в салон, потрогал обивку сиденья, посмотрел на необычный ручник, похожий на второй рычаг переключения скорости. — Ё-моё, раритет. Жалко, парняга обернулся, а то бы мы ему рассказали про Перестройку, девяностые и мать его, капитализм с человеческим лицом.

— Так даже лучше. Смотри, — Рэб показал на свет листок накладной, — это же сельповский грузовик. У него в кузове должны быть продукты.

— Серьезно? Настоящие советские продукты? — Квазирог достал фонарь и запрыгнул в кузов. — Ё-моё, Рэб, да тут консервов на год вперёд. Блин, газировка!

Шикнула газом открытая бутылка, потом раздались громкие глотки.

— Рэб, это же настоящий лимонад! Держи!

В дверном проёме появилась стеклянная бутылка лимонада. Рэб взял бутылку, сбил пробку о край двери и сделал глоток. Старый, забытый, но ещё хранящийся где–то глубоко в памяти вкус сразу вспомнился. Даже всплыли ассоциативные воспоминания, привязанные к этому вкусу. Детство, родители, Первомай, музыка из рупоров, флажки, шары, голуби на палках.

— Дай ещё одну. Нет, две, — попросил Рэб.

Квазирог, громко шумя ящиками, подал ему две бутылки. Рэб вылез из машины и отнёс их Бубке и Варваре.

— Держи, — сбил пробку и протянул бутылку Бубке. — Ты такого не пил, точно. В твоем детстве лимонад делали из одной химии. А вторую бутылке Варваре, когда проснётся.

— Я не сплю, — произнесла она, не открывая глаз. — Сделайте мне трубочку и вставьте её в бутылку.

— Бубка, придумай что–нибудь, а я пойду, посмотрю, что нам можно будет взять с собой.

Рэб заметил, как дрогнули губы Варвары, будто она хотела улыбнуться. Рэб задержал взгляд на её точеном профиле. Острый носик, пухлые губы, аккуратный подбородок. Почему–то только сейчас он заметил, какое у неё правильное и красивое лицо. Бубка, ищущий из чего сделать трубку для Варвары, замер, обратив внимание на то, как Рэб её разглядывает.

— Так мне искать трубку? — он вдруг решил, что Рэб захочет сделать это сам.

— А! Да, я пошёл, гляну груз, — Рэб не почувствовал, чтобы ему припекало затылок, но решил, что Варвара деликатно прибегла к своему умению влиять на мысли. До сего момента он не замечал её красоты. Хотя, ему было не до того.

— Нимфа, — пробубнил под нос Рэб.

— Что? — Квазирог перегнулся через борт.

— Ничего, руку подай.

Квазирог затянул Рэба в кузов, будто он был пятилетним ребенком. Улей добавил ему сил.

— Что интересного для нас нашёл? — спросил Рэб.

— Вот консервы, все рыбные, в масле, в томате, какие хочешь, но тушняка нет.

— Сойдут, возьмём.

— Водка, в основном «Русская», но есть ящик «Столичной», и немного коньяка, какой–то «Белый аист».

— Какой–то? Да «Белый аист» это лучше, чем всякие Курвуазье. Берём однозначно, я Бубке обещал живец на коньяке.

— А что Бубке только, Варвара — женщина, ей тоже можно живец на коньяке.

— Это как в анекдоте: дайте нам три бутылки водки и один одеколон. А одеколон вам зачем? С нами дама.

Квазирога анекдот не рассмешил.

— Не завидуй, Рэб, на чужом несчастье своего счастья не построить.

— Ясно, чувство юмора является косвенным признаком уровня интеллекта.

— Давай, без намёков.

— Хорошо, что ты там ещё нарыл?

— Две коробки халвы. Запах от неё обалденный.

— Где?

Квазирог показал на две раскрытые картонные коробки. Рэб нагнулся над ними и почувствовал исходящий оттуда запах натурального подсолнечного масла.

— Да, когда–то она пахла именно так.

— Тут пряники, но засохли в камень. Я пытался откусить, но побоялся за зубы.

— Что ж, натуральное портится быстро.

— Лимонад, это ты знаешь. О, соки нашёл в трехлитровых банках. Будем брать?

— Блин, куда это все пихать. Взял бы всё, но нам тогда придётся пересаживаться на этот грузовик. В «бардак» столько не влезет.

— Не, рисковать жизнью, чтобы питаться от пуза, — глупо.

Обследование товара грузовика привело к тому, что устроили полуночный перекус. Все наелись до отвала. Когда рассвело, набрали столько продуктов, сколько могло уместиться в БРДМ. Варвара впервые смогла самостоятельно сесть, и на освободившееся место тут же поставили коробки с халвой и консервами. Чтобы продолжить путь дальше, «Газон» пришлось увести на влажную обочину, где он сразу же увяз.

БРДМ долго петлял по дороге, идущей сквозь болота. Судя по всему, сюда выкидывало кластеры с похожей природой, потому что деревья менялись, но болотная суть оставалась неизменной. Наконец, болотные кластеры закончились. «Бардак» выехал на степной простор и понёсся по ровному просёлку, поднимая пыль.

Глава 10

БРДМ неделю петлял по кластерам, не решаясь остановиться на ночёвку в каком–нибудь стабе. Когда за два дня подряд им ни разу не попались на глаза следы гусеничной техники, Рэб решил, что можно остановиться где–нибудь, переночевать на нормальных кроватях и принять душ. Последнее особенно поддержала Варвара. Она начала вставать и ей уже могла самостоятельно ходить.

Квазирог как–то притих в своих петушиных демонстрациях ухаживаний. Было ясно, что без внушения здесь не обошлось. Климат внутри маленького коллектива с таким раскладом стал здоровее. Бубка, чтобы занять время, искал в себе признаки начинающегося дара Улья. Он перебирал разные суперсилы, но явных признаков их наличия так и не заметил.

Дважды по дороге им попадались кластеры с брошенной сельскохозяйственной техникой, с которой добыли дизельное топливо. Однажды пришлось переезжать через широкую трассу, забитую машинами. Мутанты покрушили автомобили изрядно. Чтобы достать людей, мутанты вскрывали их, как консервные банки. Все было запачкано коркой запёкшейся крови. Страшно было представить, что творилось здесь в самый разгар нападения.

Бубку картина разорения впечатлила. Хорошо, что трупов людей после нападения не осталось. Без них бойня выглядела абстрактнее, не была похожа на могильник. Из хорошего, только фура, из которой заправились соляркой. В её прицепе оказалась мебель, в которой никто не нуждался.

Едва покинули кластер с дорогой, как нарвались на группу рейдеров на лёгкой технике. Испуг от внезапной встречи был обоюдным. Рэб рефлекторно съехал с дороги и поспешил занять какую–нибудь лощинку. Колонна рейдеров кинулась в противоположную сторону.

Стрелять друг в друга повода не было, поэтому стороны навели оружие и замерли. Любопытство и желание узнать информацию пересилило страх. Рэб выкинул кусок белой ткани и дождался, пока рейдеры не дадут свой знак или не откроют огонь. Спустя минуту с той стороны тоже показали кусок ткани, который отдалённо походил на белый.

— Кваз, я пойду пообщаюсь, а ты держи все на прицеле. Захочешь спать…

— Хорош, Рэб, до смерти вспоминать будешь?

— Всё, последний…крайний раз. С богом, — Рэб откину крышку люка и показал в неё руки без оружия.

С той стороны из машины вылез человек и тоже показал, что не вооружён. Рэбу представилось, что сейчас происходит встреча двух крёстных отцов мафии, желающих устроить переговоры. Так пафосно это должно было выглядеть со стороны. Пока они сближались, Рэб разглядел примерную вооружённость колонны. Она была даже проще, чем у Шторма, которая тоже была далеко не образец для подражания. Либо, живут рядом, либо отчаянные ребята, вступающие в бой только в самом крайнем случае.

Мужчина, идущий на переговоры, по виду был ровесником Рэба. По косвенным приметам — в Улье давно. Когда они сблизились, Рэб заметил в его глазах лёгкое превосходство. Видимо, он понял, что Рэб ещё новичок.

— Дукус, — представился мужчина.

— Рэб, — протянул руку и пожал деревянную мозолистую ладонь.

— Чё, куда?

— Ищем, где переночевать, помыться.

— Откуда такая роскошь? — Дукус махнул головой за спину Рэба.

— «Бардак»? Нашёл в гараже в одном городском кластере.

— С пулемётом? — Дукус сразу захотел поймать Рэба на враньё.

— Нет, пулемёт потом поставили, в рейд ходить.

Дукус недоверчиво осмотрел Рэба с головы до ног.

— Ты же недавно в Улье, от силы, недели две.

— Хорошо сохранился.

— Ну–ну, это точно, сохранился ты хорошо. Значит, переночевать ищете?

— Ищем.

— А сколько вас.

— Ещё трое.

— Ясно. Заплатить есть чем?

— Конечно. Без платы мы и в «бардаке» заночуем и в речке помоемся.

— Тоже верно. А скажи мне, вы проезжали через кластер с широкой дорогой?

— Проезжали, солярку слили из фуры. Не всю, конечно.

— Как там, есть чем поживиться? Тварей много?

— Мы и не смотрели ничего. Только в фуру заглянули, там мебель. Тварей не видели. Перезагрузке двое суток не меньше, всё, что можно было съесть, они уже съели.

— Это хорошо, подербаним машины спокойно. У нас лучший сервис в округе, если мальца смыслишь в железках, можешь присмотреться к работе механика.

— Не очень. Руки золотые, но не из того места растут. Да и цель у нас есть, куда хотим добраться.

— Как знаешь, — Дукус полез в карман. — Вот тебе визитка, покажете в баре и к вам будет другое расположение. Если не уедете, когда вернусь, можем поговорить о работе, в рейд ходить, например?

Рэб понял, что его «бардак» и здесь приглянулся.

— Спасибо за предложение, но скорее всего, нет. Нам надо добраться до своего кластера.

— Ладно, удачи! — Дукус стальной хваткой сжал ладонь Рэба.

— И вам удачи, — Рэб стоически вытерпел её.

Они разошлись в разные стороны. Рэб размял сплющенную ладонь. Он сознательно промолчал про Миража, боясь, что от них отвернутся, как от чумных, подумав, что бегут от преследования. Раз у него ничего про Миража не спросили, то, скорее всего, о нем в этих краях ещё не слышали.

Дорогу к стабу они нашли по следам, оставленным колонной Дукуса. Их остановили у изгороди, поставленной поперёк дороги. В обе стороны от дороги был прорыт настоящий противотанковый ров, с уложенными на дне блинами противотанковых мин и заострёнными металлическими гарпунами в пространстве между минами. Рэб показал визитку Дукуса вооружённой охране, заметил, что они мнутся и не спешат открывать ворота. Рэб вынул из салона две бутылки советской «Столичной» и ворота открылись тут же, с радостным скрипом. За ними пришлось повилять между бетонными блоками, так что, тех, кто решился бы снести ворота сходу, ждал неприятный сюрприз.

Посёлок в стабе походил на большинство виденных посёлков, хаотично разбросанные домики, слепленные из чего угодно, и в центре, «сердце» посёлка, концентрация его смысла — бар. Особенностью этого бара были сторожевые вышки на крыше. Из–за того, что бар имел обширную огороженную летнюю веранду с большим количеством мест для «культурного» отдыха, где непременно возникали ссоры, вышки с вооружённой охраной должны были дисциплинировать посетителей.

Рэб припарковал БРДМ метров за пятьдесят до бара. Вместе с Квазирогом они пошли разузнать, что почём в этом злачном месте. У входа стоял здоровый кваз, дымил сигаретой. Рэб принял его за вышибалу. Квазов бог силой не обидел. Против любого из людей, если только человек не получил особого дара физической силы, они были сильнее. Кваз мимолётно оценил Рэба и Квазирога. Кажется, они полностью удовлетворяли требованиям фейсконтроля.

В темном помещении было накурено и шумно. Бармен обычно был и администратором в одном лице. Как ни странно, барменом здесь была девушка, ловко обращающаяся с бутылками с алкоголем.

— Привет! — обратился к ней Рэб, держа на виду визитку Дукуса.

— Здорово, мужики! Выпить?

— Не, не сейчас. Вечером, может. Нам надо отдохнуть и помыться. С нами раненая женщина и ребенок. Нам бы хотелось номер снять, чтобы такой, без лишнего шума. — Рэб двинул пальцами по стойке визитку.

Барменша взяла её в руки, покрутила.

— Предоплата — двадцать споранов, или эквивалент в патронах, — девушка положила на стойку картонку, на которой карандашом были расписаны эквивалентные расценки в патронах разного калибра.

— Понятно, можем карабин СКС скинуть. Возьмёте?

— Разумеется. За «живой» карабин вам даже по рюмахе бесплатно налью.

— Живой. Состояние, как говорится, близкое к идеальному. Отдам с патронами и обоймами.

— Идёт. Как покажешь, так посчитаю, на сколько хватит его, чтобы разместить вашу компанию. У нас есть другой вход в бар, чтобы такие как вы, «семейные», не пересекались с этими, — она показала глазами в сизую дымку гуляющей публики, — берите все, что вам надо и ждите меня там.

— У вас помыться где есть? — спросил Рэб, прежде, чем уйти.

— Найдётся.

Квазирог на выходе из бара спросил у кваза, про вход для «семейных». Тот ответил грубым, горловым голосом, будто у него начали каменеть связки.

— Справа, одна дверь. В неё вам надо. Машина если есть, рядом ставьте, иначе обворуют.

— Спасибо друг, — Квазирог было протянул руку, но вовремя вспомнил про стальные рукопожатия квазов и отдёрнул её. — Спасибо, — похлопал вышибалу по руке.

— Приятного отдыха, — прогрохотал кваз.

Рэб подкатил «бардак» к нужному входу. С этой стороны на самом деле было тише. Музыка из летней веранды и шум генератора едва долетали до этого места. Кваз подошёл проверить, соответствуют ли слова Рэба действительности. Бубка, помогающий выбраться Варваре наружу, не заметил его присутствия, и когда он обернулся и увидел громадину кваза совсем рядом, случилось неожиданное. Мальчик отпрыгнул в сторону, но не просто отпрыгнул, а метров на пятнадцать, одним прыжком. Остановил его деревянный забор, в который он с грохотом врезался.

Бубка закричал. Кажется, совсем не от боли, или от осознания факта гигантского прыжка. Он испуганно смотрел на кваза и кричал. Рэб бросился к нему, испугавшись, что Бубка повредил себе что–нибудь.

— Это не мутант, это человек, не бойся, — Рэб принялся успокаивать ребенка на бегу.

Бубка затих и захлопал глазами. Варвара пошатнулась и чуть не упала. Квазирог не заметил этого, открыв рот, он смотрел по сторонам, заинтересованный происходящей на глазах сценой.

— Ударился? — Рэб подбежал и принялся рассматривать руки, ноги и голову Бубки.

Ссадины были, но мальчишка их не чувствовал.

— Человек? — недоверчиво переспросил он.

— Да, это человек. Прости, забыл тебя предупредить. Он кваз, человек с внешностью мутанта.

Кваз помахал рукой и улыбнулся, обнажив хищные клыки.

— Видишь? Он улыбается тебе.

— Да? — Бубка все ещё не мог принять внешний вид кваза. — А почему я ударился? Я не помню, как побежал? Испугался сильно.

— Не Бубка, ты испугался, конечно, но ты не побежал, ты в один прыжок допрыгнул, от «бардака» до этого забора. Если бы ты попал на чемпионат мира по прыжкам в длину, то установил бы новый мировой рекорд.

— У меня что, появился дар Улья? — мальчишка забыл про ссадины и кваза, и во все глаза смотрел на Рэба.

— Абсолютно точно появился. Не знаю, почему такой, видимо, имя сыграло свою роль. Хотя, оригинал прыгал с шестом.

— А я и с шестом могу попробовать. — С готовностью предложил Бубка.

Он резво вскочил на ноги и прыгнул. Метра на полтора. Бубка оглянулся, обиженно и разочарованно посмотрел на Рэба.

— Нет, Бубка, сразу не получится прыгать, когда захочешь. Сейчас тебя спровоцировал страх, а без него тяжело включить дар, да и организм выложился за тот прыжок. Будешь тренироваться и постепенно научишься управлять им.

Кваз–вышибала остался доволен осмотром «бардака» и его экипажа и дал добро заселяться. Им предложили комнату, одну на всех с двойными солдатскими койками. Койки располагались вдоль одной стены. На противоположной стороне стоял стол с четырьмя табуретками, старый обшарпанный шкаф, сквозь грязное стекло которого просвечивала какая–то посуда. За шкафом стояла раковина и прибитый к стене простецкий умывальник, в который надо было регулярно доливать воду.

Бубка сразу занял верхнюю койку, попытавшись запрыгнуть на неё с пола. Но ничего не вышло и он, с недовольным видом, забрался на неё по спинке. Рэб не переставал удивляться тому, как ребенок органично влился в мир Улья. Из роскошной жизни, правда, отягощённой отцом–деспотом, перенёсся в какую–то кочевую цыганскую и по–настоящему счастлив, забравшись на грязный матрас, кишащий клопами. Бубка заскрипел панцирной сеткой кровати, потом свесил голову вниз.

— Когда есть будем?

— Ты как ребенок в поезде, только забрался на вторую полку и сразу жрать давай, — не удержался от нравоучений Квазирог.

Он сам тоже успел забраться на вторую полку.

— У него молодой растущий организм, и он сегодня использовал дар, который требует огромных усилий. Ему надо восстановиться, — заступился Рэб.

— Папаша, — иронично усмехнулся Квазирог и откинулся на грязный валик, изображающий подушку.

В дверь постучали.

— Не заперто.

В дверях появилась барменша.

— Это я, показывайте, чем платить будете.

Рэб вынул из–под кровати тяжелый рюкзак и карабин. Патроны и спораны он носил с собой, опасаясь воровства.

— Карабин отдам с патронами.

Девушка умело взяла оружие в руки, подёргала затвором.

— Идёт. Два дня времени у вас теперь есть вялиться на этих нарах. По утрам чистка номеров, завтрак включён.

— Ого! — удивился Квазирог. — У нас в Колхозе такого не было.

— А помыться? — напомнил Рэб.

— За отдельную плату. Десять споранов, если сами воду греть будете, двадцать, если с нашим истопником.

— Да, сами, наверно, справимся. Мы сейчас пообедаем и через часок справимся насчёт бани.

— Идёт, где искать меня знаете.

Рэб отсыпал ей патронов. Барменша забрала их, карабин, откланялась и вышла.

— Я в шоке! — Квазирог свесил ноги с кровати, — европейский сервис. А что если, мне здесь остаться? Стрелки–то хорошие везде нужны. Чего я буду с вами за сказкой кататься?

Рэб подозрительно посмотрел на Варвару, молча лежащую на кровати, и заметил улыбку, едва тронувшую её губы.

После обеда, как и планировал, Рэб отправился в бар, поинтересоваться у барменши насчёт мытья. Девушка ловко обслуживала нетрезвых клиентов. Рэб дождался, когда у стойки больше никого не останется.

— Знаете, у нас женщина без нормальной одежды. Ей…

— Я заметила. Такую дыру тяжело не заметить.

— Не могли бы вы посоветовать, где взять ей что–нибудь на смену.

— Слушай, ну, тут у нас магазинов с бабским бельём точно нет, хочешь, могу поделиться своим.

— Спасибо, согласен. Вы даже похожи, в смысле, размер подходящий.

— Пойдём, покажу, как управляться с нашей баней, а бельё принесу позже.

Баня была похожа на обычный дачный душ, только раза в четыре больше. Стены и крыша из обычного шифера. В бане стояла печь с каменкой и баком и рядом пластиковая зелёная бочка на двести литров с холодной водой. На крючках висели пластиковые тазы.

— Дрова за баней, там же керосин для розжига. Попробуй не сжечь, иначе…

— Справлюсь, — успокоил её Рэб.

— Бабу сам мыть будешь?

Рэба бросило в краску.

— Нет, наверное. Она уже сама ходит.

— Не твоя что ли?

— Слушай, это тебя не должно серьезно заботить.

— Да я так просто спросила, скучно тут за пьяными рожами каждый день наблюдать, хочется какую–нибудь мыльную оперу посмотреть, семейные страсти.

— Какие семейные страсти, я знаю её чуть больше недели. Подобрали с дырой от тридцатимиллиметровой болванки чуть живую.

— М–м–м, как интересно, прямо начало романтической истории. Ладно, затапливай баню, я пойду, поищу, во что нарядить подстрелыша. Не знаешь, ей зелёное идёт?

Рэб красноречиво закатил глаза под лоб.

— Ясно.

Барменша ушла. Рэб набил в печку дров, плеснул керосином и поджёг. Сухие дрова хорошо занялись. Через десять минуть стало жарко, оставалось дождаться, когда согреется вода в баке. Можно было идти за Варварой.

Когда они пришли, на крючке уже висела одежда. Комплект камуфляжного костюма, куртка и брюки. Под ним лежала майка и женские трусики. Одежда очень удивила Варвару. Она даже не поняла сначала, что это для неё.

— Я попросил барменшу помочь с одеждой. Твоя же не сгодиться, чтобы носить её дальше, особенно после бани.

— Спасибо, Рэб.

— Да, не за что. Вот смотри, бак с горячей, бак с холодной, тазики, мыло.

— Ага, поняла, но воду я себе не смогу набрать. — Варвара дёрнула правой рукой, ещё плохо слушающейся её.

— Блин, прости, я сейчас наберу.

Рэб набрал холодной воды, потом горячей развёл до теплой, обернулся, чтобы поинтересоваться, какую температуру предпочитает Варвара и потерял дар речи. Она уже сняла с себя одежду и, стыдливо прикрывшись руками, смотрела в глаза Рэбу.

— Э, тепленькая, если что, я рядом, — Рэб, несмотря на то, что никогда не робел раньше перед женщинами в любом их виде, застеснялся и поспешил выйти.

— Спасибо, — донеслось ему в спину.

Рэб вышел на свежий воздух и выдохнул. Несомненно, эта женщина каким–то образом управляет его мыслями. И это будучи раненой, ослабленной, она делает так, что он ведёт себя, как подросток в гиперсексуальном возрасте. В глазах стояла обнажённая Варвара, похожая на Венеру с картины Ботичелли. Формы у Варвары были ничуть не хуже.

Рэб набрал дров и постучался.

— Я хочу в печку дров подкинуть, чтобы не выстудило, когда Бубка с Квазирогом придут мыться.

— Заходи, не спрашивай, — ответила Варвара.

Рэб вошёл, отворачивая взгляд от обнажённой Варвары. Прошёл к печке и затолкал в неё дрова. Он всё–таки не удержался и посмотрел на неё. Варвара сидела спиной к нему. Огромный рубец в районе правой лопатки смотрелся ужасно. Улей со временем сравняет его, но сейчас по нему легко угадывались следы разрыва плоти, сросшиеся как попало. Варвара зажала мочалку между колен и натирала её мылом левой рукой. Правая рука висела без дела. Видимо, от лопатки мало что осталось, и даже в условиях мощной регенерации ждать полного восстановления функций тела надо было долго.

Рэб набрал полные лёгкие воздуха и медленно выдохнул. Подошёл к Варваре, взял у неё мочалку и мыло и стал молча намыливать. Варвара коротко глянула на Рэба и отвела взгляд. Намылив, он так же без слов принялся осторожно тереть ей спину. Варвара не сопротивлялась и только, когда мочалка задевала рану, плотнее сжимала губы.

— Я сама дальше, — Варвара остановила Рэба, когда он попытался перейти на грудь.

— Ага, ладно.

Рэб отдал ей мочалку и вышел на свежий воздух. Сердце колотилось как у загнанного зайца. Определённо, Варвара умела регулировать его эндокринную систему. Такого выброса тестостерона он не помнил со старших классов.

Варвара вышла из бани в брюках и майке. Куртку держала в руках. Одежда пришлась ей впору и сидела впритык, подчёркивая фигуру. Мокрые волосы отливали черным блеском, на щеках играл здоровый румянец, впервые, с тех пор, как её ранили.

— Иди, — произнесла она, как ни в чем не бывало. — Я тебя тут подожду.

— Ага, — Рэб, как будто ждал команды, сорвался с места.

Самого себя он укорил за то, что ведёт себя рядом с Варварой как неопытный юнец. Рэб подкинул ещё дров в печку. Вода, нагреваясь в котле, зашумела. Первым делом он выстирал одежду и развесил её под потолком, чтобы сохла быстрее. Намылился, с блаженством ощущая прикосновения мыльной пены к коже, которая по ощущениям покрылась коркой грязи. Вымыл голову, сполоснулся, одел почти сухие трусы и вышел на улицу.

Варвара ждала Рэба, подставив лицо под лучи солнца. Увидев Рэба в трусах, она не смогла сдержать улыбку.

— С лёгким паром! — пожелала она ему, широко улыбаясь.

— Спасибо, и тебе.

— Пошли?

— Вещи не стырят?

— Как стырят, так и вернут, — пообещала Варвара.

— Да? Ну, ладно, пошли.

Где–то за зданием шумела музыка, тарабанил дизельный генератор, орали пьяными голосами любители «активного» отдыха.

— Варвар, а ты можешь любому вот так взять и приказать делать, что хочешь? — поинтересовался Рэб. Его здорово мучил вопрос, связанный с тем, что он вдруг начал испытывать чувства к Варваре.

— Нет. Если ты о себе переживаешь, то у тебя есть этому противодействие. Ты ещё молодой, чтобы совсем блокировать, но через пару недель точно сможешь отрезать любой нежелательный контакт.

— Серьезно, или ты дурачишь меня?

— У тебя становилось тепло в затылке?

— Да, когда я первый раз попал в ваш Колхоз и потом, в «бардаке» пару раз.

— Тепло становится только у тебя, из–за сопротивления внешнему влиянию. У Квазирога к примеру, ничего не теплеет, он управляемый, как марионетка.

— Правда? Мне показалось, там, в бане, что ты как–то влияла на меня?

— Нет. Я больше никогда не буду пытаться управлять тобой. Я уважаю тебя, а тем, кого я уважаю, свою волю не навязываю. Тем более, скоро это станет совсем невозможным.

— А Квазирога ты пытаешься сбагрить из нашего коллектива?

— Догадался?

— По твоему довольному лицу, когда он сообщил, что собирается остаться искать здесь работу.

— Он нам не нужен. Слабый, ленивый, ненадёжный и болтун.

— Я не против расстаться с ним.

— Я уже знаю, кто предложит ему работу.

— Кто?

— Дукус.

— Когда ты успела?

— Много времени на это не надо.

Квазирог после бани выпросил свою долю споранов и ушел в бар. Ему не терпелось пообщаться с завсегдатаями насчёт работы. Бубка ушел во двор и прыгал, пытаясь повторить свой суперменский прыжок. Варвара уснула. Ей требовались силы для восстановления. Рэб посидел один и тоже направился в бар. Пора уже было расспросить людей о цели их путешествия.

Рэб подошёл к барменше.

— Если что, я Порта, — представилась она не совсем понятным именем.

Порта сжала ладонь в «колодец», вынула из кармана патрон и кинула его в «колодец». Патрон упал не на стойку, а прилетел сверху, с потолка. Порта поймала его в полёте.

— Телепортация всякой мелочи. Не шибко здорово, но иногда помогает. Например, когда надо в карман кому–нибудь незаметно что–то подложить.

Порта снова бросила в «колодец» патрон, одновременно с этим Рэб почувствовал, как в кармане штанов что–то появилось. Он засунул руку и вынул патрон от СКС.

— Браво. Копперфильд нервно курит в сторонке.

— Спасибо. Водки?

— Ну, давай рюмаху.

Барменша налила рюмку всклянь и положила рядом с рюмкой разрезанную в длину четвертинку соленого огурца. Рэб выпил залпом, понюхал огурец, а потом с удовольствием захрустел им.

— Я издалека, как оказался здесь не скажу, длинная и неинтересная история, хочу вернуться назад, но дорогу не знаю. Ты же кое–что слышишь от людей, может быть, знаешь что–нибудь о такой организации, как «Орден Тиамат»?

Порта задумалась.

— Не, ни разу не слышала. Может, к Пеклу ближе надо. Туда всякие сектанты тянуться за очищением.

— Не, вряд ли, они как раз с внешниками больше связаны, под их крышей.

— Нет, прости, ни о каком ордене ни разу не слышала.

— О Мираже слышала?

— Нет.

— Ясно. А картами не богаты?

— Есть, конечно. Дукус любит их составлять, но они на дневной переход, максимум триста километров.

— Триста? Я по вашей колонне сказал бы, что вы дальше пяти кластеров от дома не отъезжаете.

— Сейчас да, нашли для себя золотую жилу, доводим технику до уровня Улья на заказ. Больше нет такой нужды уезжать далеко, спораны и патроны сами в руки идут.

— Понятно. Давай ещё рюмаху, да пойду, полежу.

Рэб выпил вторую рюмку. Прежде чем уйти, успел заметить чуть живого Квазирога, что–то шумно рассказывающего пьяной компании. В ней он точно смотрелся на своем месте. Пьяный стрелок рассказывал о Мираже и изображал, каким образом голова Председателя была прибита к его голове. Над его россказнями потешались, думая, что завирает.

Рэб развернулся, чтобы уйти, но к несчастью Квазирог заметил его.

— Рэб! Рэб! Ди сюда, друган! Они мне не верят. Расскажи им про Миража, как нас разхеракали в городе, как детей.

Рэб нехотя развернулся и подошёл к столу, за которым сидел Квазирог с компанией. Ему двинули рюмку водки. Рэб выпил её махом, занюхал рукавом и сделал вид, что собирается подтвердить слова друга.

— Короче, когда к Квазирогу приходит «белочка» ему что только не мерещится.

Квазирог открыл рот и вытаращил на Рэба глаза.

— Какая «белочка»? Здесь не бывает «белочек». А, ну тебя, — Квазирог отмахнулся от Рэба. — Он новенький, ещё не обтесался.

Рэб оставил компанию, вышел из бара через основной выход, чтобы немного прогуляться, пока не выйдет хмель. Кваз стоял на прежнем месте, монументальный и неподвижный, как памятник.

— Я прогуляться, подышать свежим воздухом, — сообщил ему Рэб, словно тот должен был знать, куда и зачем собирается любой человек в стабе.

Кваз едва махнул головой и даже не счел нужным взглянуть на Рэба. Рядом с баром росли три вяза в ряд. Кто–то решил, что тени от них пропадать не стоит, сколотил длинную скамью. В настоящий момент она была свободна. Рэб ностальгически захотел посидеть в тени, как делал иногда в Зауральной роще, представляя себя в Улье. Теперь ему наоборот, захотелось представить себя в той самой роще.

Он сел ближе к одному краю, откинулся на спинку и закрыл глаза. Тело расслабилось, звуки вокруг изменились, часть будто исчезла, а некоторые стали громче и четче. Пришло ощущение, что сознание собралось в осязаемый шар, которым можно управлять. Рэб двинул его и он подчинился. Ощущения были превосходные, как от осознания причастности к чему–то невероятному. Рэб все видел и слышал, не так, как глазами и ушами, а так, будто ещё что–то было в этом, что знало, как и куда сместить фокус. Он решил, что это обострившаяся интуиция.

Фокус сознания оказался возле двух говорящих мужчин у бара. Интуиция подсказала, что люди эти неприятные и даже опасные.

— Она нимфа, я тебе говорю. Я видал таких сучек, берут мужиков на контроль на раз. Хоть ты сенс, хоть ментат, не устоишь, как бы ни сопротивлялся.

— Дукус вернётся, надо ему сказать.

— Брать её сейчас надо, пока она не обратила против нас полстаба. Глазом моргнуть не успеем, как у неё под пяткой окажемся. Валить её надо сразу. Дукус вернётся, ему объясним, что да как, чтобы не вешал на нас наказания.

— А если ты ошибаешься?

— Ты видел с ней этого новичка?

— Ну.

— Ты видел, как он себя ведёт?

— В смысле?

— Ну, он так ведёт себя, как будто не первый год в Улье.

— Ну, да, он уверенно себя ведёт. Но этого мало, чтобы наверняка считать её нимфой.

— Мюллер сказал. Я зашёл к нему споранов занять, а он мне такой: женщина здесь появилась, которой никто в посёлке отказать не сможет. Я ему говорю, приехала одна, больная, еле ходит, не то мужиками, сама собой управлять не может. Он мне: она это.

— Так они же не собираются здесь оставаться?

— Не собираются. Один уже работу ищет. Это предлог. Просто через пару дней никто уже и не вспомнит, что она собиралась уезжать.

Фокус сознания резко вернулся на место, в тело Рэба. От алкоголя не осталось и следа. В голове шумело, и ноги сделались ватными. Рэб почувствовал, как способность истощила организм. Он встал и неуверенной походкой направился в номер. По дороге в двух мужиках он признал тех самых заговорщиков. Они увидели Рэба и отвернулись.

Бубка сидел на траве, свесив голову вниз.

— Бубка, собирайся, живо, — безапелляционным шепотом приказал Рэб.

— Что, зачем?

— Живо.

Рэб зашёл в номер. Варвара спала.

— Варвар, поднимайся, надо уезжать.

— Что служилось. Мираж?

— Нет, тебя вычислили, называют нимфой, боятся и хотят поймать.

— Зачем? Я же не собираюсь…

— Им это не объяснить.

Варвара села. Рэб открыл рюкзак, вынул пять споранов и положил на стол.

— Это за оставленный беспорядок.

— Квазирог в курсе? — спросила Варвара.

— Нет. Если бы он был в курсе, то в курсе был бы весь стаб.

Рэб накинул на плечи тяжелый рюкзак и помог встать Варваре. Бубка уже стоял наготове.

— На выход! — скомандовал Рэб.

Они прогрохотали обувью по коридору и вышли во двор. Возле «бардака» уже стояли человек десять с оружием.

— Сбегаете? — Рэб признал в спросившем одного из заговорщиков.

— Спасибо за гостеприимство, пора.

Вооружённые люди вышли навстречу, мешая Рэбу попасть в машину.

— Эта женщина — нимфа! — заговорщик ткнул в Варвару пальцем. — Она может любого мужика превратить в послушного зомби.

— Уйдите, мужики, не слушайте этого идиота. Она чуть живая, зачем ей управлять? Дайте пройти, мы уедем и больше никогда не вспомним друг о друге.

— Уверен? А что если она уже завербовала? Чары спадут, только после её смерти.

— Что ты несёшь, мужик. Перебухал что ли? — Рэба почувствовал, как в нем начинает закипать агрессия.

— А тебя никто не спрашивает, тряпка. Ты уже давно говоришь то, что она тебе приказала.

— Если я под её влиянием, то почему она тебя не возьмёт прямо сейчас и не обратит на свою сторону?

— Потому что мне дали защиту.

— Мюллер? — спросил Рэб.

Заговорщик дёрнулся, сверкнул глазами. Вопрос задел его.

— Откуда ты… Да вас обоих надо…

Неожиданно его сообщники закружились, засуетились, удивленно захлопали глазами, будто вообще не понимали, что здесь делают и как сюда попали.

— Эй, что с вами, придурки. Это нимфа с сообщниками, её надо схватить!

Варвара качнулась и повалилась. Рэб поймал её и уложил на траву. Бубка в этот момент, прыгнул с места, как блоха и приземлился на крышу «бардака», мгновенно юркнул в него и тут же вылез с автоматом наперевес.

— Ты, сволочь, брось оружие, я шутить не буду, выбью тебе мозги, а из черепка пепельницу сделаю!

Заговорщик заметался, вскинул было автомат в сторону Бубки, но остановился, видя в глазах ребенка настоящую решимость исполнить свою угрозу.

— Сучонок!

Его банда озадаченная непонятным конфликтом, попыталась образумить товарища.

— Пельмень, хватит, ты чего на них взъелся, пусть едут.

— Вы, придурки, вас же зомбировали. Вот эта нимфа и её раб! — не унимался Пельмень.

Из–за «бардака» появился вышибала–кваз. Раскидал толпу вокруг Пельменя и одним ударом выбил дух из заговорщика.

— Я вам сколько раз говорил, что этот Пельмень с начинкой из дерьма? — пробасил он. — Расходимся!

Кваз подошёл к Рэбу и наклонился над Варварой.

— Как она?

— Без сознания.

— Приносим извинения за этого, — он кивнул в сторону бездыханного Пельменя. — Вам все равно надо уезжать. Дукус к Мюллеру прислушивается, так что, судьбу лучше не испытывать.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Рэб вышибалу.

— Она сильная, очень сильная, её везде будут бояться. Вам нужно свой стаб создавать, с нуля.

— Есть уже такой, туда и путь держим.

— Тогда, удачно добраться.

Кваз помог Рэбу отнести Варвару в БРДМ. Он провожал машину в одиночестве, стоял и смотрел вслед, будто жалел, что машина уезжает без него. Рэб видел его в зеркало заднего вида, и ему было жалко этого безобразного громилу.

— Ой! — вскрикнул Бубка. — Откуда это?

Рэб обернулся и увидел в руках у Бубки скрученный листок бумаги. Мальчишка развернул его. Это была карта местности с дорогами и периодами перезагрузки кластеров.

— Она появилась прямо в воздухе! — Бубку затрясло от эмоций.

— Порта. Вспомнила, — догадался Рэб.

Глава 11

Бензина в машине Миражу хватило на два часа ходу. Когда пикап, чихнув несколько раз мотором, все же заглох, и наступила тишина, до него дошло, что он остался один, непонятно где, непонятно зачем. Миражу впервые стало страшно по–настоящему. Он уже привык быть в окружении защитников, расслабился, занимаясь одним планированием.

Ему хотелось бежать подальше от тех мест, где его могли узнать. В один миг слава обернулась таким поражением, что территория, где он устанавливал свою власть, стала для него проклятой землёй. Ему захотелось изменить внешность, имя и даже стереть из памяти этот период жизни. Он чувствовал свой позор физически, как вторую шкуру, намертво приклеенную к телу. От неё хотелось избавиться и единственный рецепт, который Мираж знал, это снова стать другим и в первую очередь, поверить в это самому.

Мираж снял пулемёт с пикапа, потому что другого оружия у него не было. Он был в состоянии аффекта, когда прыгнул за баранку пикапа, позабыв снять оружие с трупов. Тяжеленный пулемёт мешал идти. Вскоре начался «живцовый» голод и силы заканчивались на глазах. К вечеру пулемёт пришлось бросить. Мираж остался совсем без оружия и мог рассчитывать только на свою внимательность и осторожность. Как назло, открытая местность кишела мутантами.

Миражу несколько раз приходилось прятаться просто посреди ровного поля. Он зажимался в какую–нибудь балку и был готов выпустить своего фантома, если его обнаружат. Мутанты, в этот раз, все как один куда–то спешили, проносились мимо, сотрясая землю. Миражу хотелось скулить от страха, а когда топот проносился совсем близко, вскочить и бежать, бежать. Нервы на фоне нехватки живца расшатались совсем.

Когда опустилась ночь, начались первые спазмы. Мираж нашёл густой кустарник, забрался в него и свернулся колечком. Его колени во время сильных колик ударяли в лицо и разбили губы в кровь. К утру начали приходить суицидальные мысли.

Когда Мираж вдруг услышал топот человеческих шагов, он был готов получить пулю в лоб, ломка была сильнее страха. Группа рейдеров из трех человек, гружёная тяжелыми рюкзаками была удивлена неожиданно возникшей фигурой.

— Мужики, дайте живца, подохну.

Мираж, скрюченный в пояснице, с вжатой в плечи шеей, был похож на алкоголика после двухнедельного запоя. Рейдеры подняли на него оружие, но когда увидели, что человек не опасен, убрали.

— Как ты здесь очутился? Ты же на «мёртвой дороге», как тебя ещё не сожрали?

— Все мои товарищи погибли. Я остался один, укрылся, но без живца скоро стало ломать. Дайте глоток, пожалуйста.

Миража напоили. Состояние мгновенно улучшилось. Мираж расправил плечи.

— Тебя как зовут?

Тут для него наступил переломный момент. Старым именем называться было категорически нельзя, а быстро придумать новое, он не смог.

— Рэб, — ответил Мираж первое, что пришло на ум.

— Рэб? Ясно. Что умеешь?

— Да, ничего такого, — он испугался признаваться в том, что умеет создавать фантомов. Такое умение было редкостью, и его могли вычислить.

— Ладно, не хитри. Мысли что ли читаешь? Обычно всякие телепаты не любят в этом признаваться.

— Нет, я не телепат.

— Идём с нами, по дороге отойдёшь, разговоришься, может и пригодишься.

К Миражу отнеслись без всякого уважения. Никто не счел нужным назвать свое имя, не предложил перекусить. Когда он проглядел мутантов, его сбили на землю ударом ноги в спину и даже не соизволили извиниться. Напротив, обозвали и пригрозили в следующий раз сделать наживкой. Как ни странно, Миражу казалось, что он заслужил такое отношение к себе. Он молчал и стойко принимал угрозы и оскорбления.

Ему по очереди сбагривали свои рюкзаки новые товарищи, а он безропотно нёс их без перерыва. Два дня они провели в пути. За это время ему дали сделать четыре глотка живца и покормили всего два раза. Есть хотелось невыносимо. На третий день они попали в стаб. Странный посёлок, построенный из готовых панелей для многоэтажных домов. Выглядел он монументально, но инородно.

Защита в посёлке была что надо. Большое количество «зэушек» по периметру и на крышах домов. Только народ в посёлке ему показался не слишком счастливым. Миража рейдеры тут же продали в работники за пригорошню споранов. Никто не стал задавать ему никаких вопросов по поводу происхождения, имени или способностей. Отправили в подвал местного бара, где он должен был работать на разгрузке угля, вывозе нечистот и прочих малопривлекательных и тяжелых физических работах.

Кормили здесь просто отвратительно. Для таких же работников как и он оставалась только та еда, которую не доели клиенты бара. Живец давали сильно разбавленный и только раз в день, чтобы они могли хоть как–то выполнять свою работу. Через неделю, когда Мираж успел немного остыть от содеянного, убогость того положения, в котором он оказался, стала более очевидной.

Работая в подвале, Мираж тоже представлялся всем Рэбом, и тут случилось так, что нашёлся человек, слышавший это имя. Его звали Штормом, и он рассказал, что был ранен в одном городском кластере какими–то ребятами Миража. В их группе был новенький на «бардаке» с пацанёнком. Его тоже звали Рэбом. Странный такой, выглядел, как новичок, но по поступкам был похож на опытного.

Мираж несколько раз переспросил Шторма о местонахождении того самого городского кластера, и о приметах якобы своего тезки. Сомнений быть не могло — настоящий Рэб воспользовался шансом и снова перенёсся в Улей.

— А он точно не погиб? — Миражу хотелось твердо знать, чтобы принять важное для себя решение.

— Не знаю, как там дальше у него сложилось, но из ловушки он сбежал. Его «бардака» там не было. Хитрожопый он, это я сразу понял.

Мираж решил, раз Рэб вернулся в Улей и не встретил его, как, наверное, рассчитывал, то должен направиться в сторону «Затерянного мира». Единственная карта, которая сейчас была у Миража, это только то, что сохранилось в памяти. Затерянный мир находился севернее и довольно далеко от этих мест. Чтобы добраться до него, требовалось много смелости и столько же безрассудства. Мираж знал, что этого добра у настоящего Рэба достаточно, как и знаний об Улье, чтобы не сгинуть по дороге.

Мираж снова почувствовал себя несмышлёным ребенком на фоне Рэба. Несмотря на проведённые годы в Улье, он не уловил чего–то важного. Чего именно, следовало узнать у самого Рэба. Он готов был покаяться ему во всех своих страшных грехах, рассказать все без утайки, очистить совесть, чтобы снова внимать ему, но уже с учетом пережитого в Улье опыта.

Мираж решил уходить в одиночку. Его не держали намеренно в стабе, но для похода нужно было сделать запас продуктов и живца, которого никак не сделать, работая в подвале. Проще всего было почистить склад, расположенный так же под землёй, но в другом помещении. Решение было простым, но как говорил опыт, все нужное просто. Для выполнения плана ему требовался напарник.

Шторм попытался отказаться, напуганный перспективой быть пойманным и наказанным по все строгости, но Мираж уговорил его, обещая взять с собой. Правда, он не был до конца уверен в том, нужен ли ему напарник в дальней дороге. К своей миссии Мираж отнёсся, как к монашескому пути, который он должен выстрадать в одиночестве. Но раз не было иного варианта ограбить склад, как с напарником, то путь к просветлению можно было проделать и вдвоём.

Обычно активность на складе спадала к раннему утру, когда гуляки уходили спать, а рейдеры с добычей были ещё далеко. Мираж дождался, когда его и Шторма отпустят отдыхать.

— Ничему не удивляйся, — предупредил Мираж Шторма.

Предупреждение озадачило его, даже напугало, а когда Мираж на его глазах раздвоился, превратившись ещё и в начальника склада, то вообще готов был закричать.

— Иди с начальником и делай вид, что это он тебе приказывает складывать продукты в сумку. У вас две минуты, максимум, пока я выдохнусь.

Шторм послушно потрусил за начальником склада. У единственного работника, задремавшего на столе с весами и бухгалтерскими костяшками, деловой вид начальника не вызвал подозрений, как и работник в его распоряжении. Напротив, он даже был напуган тем, что его застали спящим и всем видом пытался показать, как он быстро умеет приходить в себя.

Начальник прошёл мимо него, не обращая внимания. Шторм поздоровался кивком головы. Фантом остановился у стеллажа с банками тушенки и показал рукой складывать их в сумку. Шторм смел полтора десятка. С полки с алкоголем взяли три бутылки водки. Дальше прошли и набрали споранов три горсти, без счета. Шторм по времени и по тому, как фантом начал терять цвет, понял, что пора возвращаться.

Быстрым шагом прошли мимо кладовщика и только скрылись из его глаз, как фантом растаял.

— Мне записать в книгу? — донёсся голос из полумрака склада.

— Нет, — Шторм попытался изобразить голос его босса.

— Ладно.

— Твою мать, с этой диетой даже на пару минут не хватило, — пожаловался Мираж, имея ввиду продолжительность удержания призрака.

Времени у Миража со Штормом было всего два часа на то, чтобы уйти. Собираться им не надо было, так что, выйдя из бара, они сразу направились на околицу посёлка. Выходящих охрана никогда не досматривала, поэтому их пропустили без вопросов, подивившись тому, что у них нет никакого оружия.

— Наша сила тут, — Шторм постучал себя костяшкой указательного пальца по голове. — В мозгах.

— Да–да, расскажите это тварям.

Мираж выдохнул облегчённо, когда забор посёлка исчез из зоны видимости. Теперь его будто и не существовало. Шторм достал банку тушенки, и умело сломал её на две половины, одну оставил себе, вторую передал Миражу.

— Ого, этому ты в Улье научился? — удивился он.

— Нет, там ещё, на ютубе ролики смотрел, — Шторм залез в банку пальцем и помог куску мяса попасть в рот. — Скажи, а ты с жемчугом такое умение открыл или сам дошёл?

— С жемчугом.

— Класс. Я тоже хочу жемчужину проглотить, а то, как дурак, ничего не умею путём. А у тебя дар редкий, я полгода тут, а про такой не слышал ещё.

— Поэтому я и получил прозвище Мираж, — Мираж понял, что ляпнул лишнего и замолчал.

Шторм вдруг подавился куском мяса и закашлялся.

В группу охотников на скребберов отобрали Дизеля за его ночное зрение, Ломтя, за развитые ментальные способности, за это же и Черепа. А так же Петлю и Шаткого Тростника, но этих, как сказал Ван Хельсинг, на вырост. Остальные, кто не вошёл в группу, остались в заложниках. Всех принятых заставили проглотить по черной жемчужине, чтобы ещё больше усилить свои способности. Демонстрация умения, имеющегося у Ван Хельсинга, дала понять, что расти есть куда. Опытный менталист мог запросто парализовать волю рубера, а в паре с таким же развитым, как он — и элитника.

Пятёрку избранных отправили на обучение в «зверинец», лагерь, в котором в неволе жили мутанты для тренировки новеньких. Место поистине жуткое из–за большой концентрации тварей всех форм и размеров. Одно дело сталкиваться с ними на открытом пространстве с оружием в руках, и другое — проходить мимо клеток на расстоянии вытянутой руки от стальных прутьев, на которые бросались твари. Рев в зверинце стоял невообразимый.

Ходить мимо клеток заставляли, чтобы потерять страх от вида мутанта. В первые дни казалось, что наоборот, от такой процедуры может выработаться совсем противоположное чувство, неконтролируемая фобия, но нет, через неделю страх притупился. Мутанты начали восприниматься, как животные в зоопарке, даже их зловонные рыки сквозь решетки больше не пугали.

За неделю обучения Ван Хельсинг поведал о тактике, которую надо применять для контроля мутантов и их настрела. Основная роль отводилась менталистам, способным снизить потенциал главного мутанта в стае и, соответственно, посеять в её рядах хаос. Как понял Дизель, их роль в охоте сводилась к тому, чтобы завести мутантов на засаду, которая уже положила бы их из обыкновенного оружия. Про скребберов Ван Хельсинг пока и речи не вёл.

Черный жемчуг сделал свое дело. Дизель научился видеть ночью ещё лучше и зрением стало возможно управлять, выбирая определённый спектр, более подходящий обстановке. Он мог видеть в темноте нагретый предмет, либо отличить железо от камня, либо живую плоть от всего остального. Ломоть запросто вскрывал «черепушку» лотерейщика, заставляя его терять сознание. Череп проделывал такой фокус, пятёрка учеников спокойно проходила между рядами клеток мутантов, оставаясь незамеченной. Петля вскрывал замки, гнул ложки, занимался бесполезным делом, пока его не заставили повредить мозг мутанту. У него получилось. Тварь, обливаясь черной кровью из глазниц, носа и рта издохла на глазах у всех. Но расстояние, на котором он мог применять свой телекинез, нельзя было назвать безопасным. Шаткий Тростник стал лучше чувствовать людей и тварей, но особого прогресса у него не наблюдалось.

От теории неожиданно перешли к практике. Группу вывезли на полигон. Вначале на них выпустили одинокого топтуна. Тварь, заметив безоружную пищу, без раздумий ринулась на её добычу. Череп взял группу под свой колпак, сбив топтуна с толку. Группа, пока у него были силы, двинулась навстречу топтуну, чтобы Ломоть успел дезориентировать тварь. Действовать надо было быстро, а скорость, как известно, хороша только при ловле блох.

Череп оступился, упал и потерял контроль. Обрадованная тварь, снова увидев добычу, стремглав бросилась к горстке перепуганных людей. Ломоть раньше времени попытался сбить её с толку, но начал быстро терять силы. Одно дело воздействовать на тварь, сидящую в клетке, другое, на бегущую сожрать тебя. Страх и неуверенность отбирали половину умения.

Череп снова накрыл группу колпаком, но топутн просек её местоположение и, не сбавляя скорости, нёсся тем же курсом. Дизелю в этой ситуации оставалась роль наблюдателя. Он ничем не мог помочь. Петля тоже ждал, когда тварь окажется совсем близко, чтобы попытаться повредить ей внутренности.

Кучка людей отошла в сторону, но тварь кажется, уже видела их. Топтун выправил курс. Тогда Ломоть, чтобы спасти товарищей, побежал ей навстречу. В десяти шагах от твари он замер и напряжённо сжался, будто всем телом пытался повлиять на неё. Топтун взревел, сделал пару неуверенных прыжков, и его повело как пьяного. От Ломтя он прошёл в одном метре, но тот будто ничего не видел вокруг.

Дизель пнул Петлю.

— Бегом, прикончи его!

Петля будто того и ждал, рванул навстречу «захмелевшему» топтуну, обошёл его стороной и попытался сделать так, чтобы тело мутанта оказалось между его ладонями. Это было очень опасно. Любое неловкое движение мутанта могло стоить ему жизни. Тварь снова завопила благим матом, когда Петле все же удалось зацепить его. Ноги у него подогнулись и топтун рухнул на землю. Петля подскочил и приложил руки к безобразной башке. Тварь взвыла, дёрнулась конвульсивно, и даже попала лапой по Петле, отбросив его на три метра в сторону, и сразу затихла, уставившись замершими глазами в небо.

Дизель бросился к Петле. Удар топтуна разворотил ему бок. Шипастая лапа прошлась вскользь по ребрам, вырвала кусок плоти и, кажется, сломала их. Дизель отвёл в сторону порванные куски одежды и увидел выступившие из мяса сломанные ребра, двигающиеся во время дыхания.

— О, черт! — Дизеля замутило от вида растерзанного бока Петли. — Тебе в лазарет надо.

— Откуда они здесь? — Петля, скорчился от боли. — Страшно выглядит?

— Нет, выглядит прекрасно. Героя такими мелочами не запугать, — откуда ни возьмись, появился Ван Хельсинг.

— Страховал, что ли? — Дизель был уверен, что до нападения его не было рядом.

— Да, но вы справились самостоятельно. Почти без помарок. Смотреть под ноги надо, но с вашим опытом это пока сложно. В следующий раз следите за тем, куда наступает Череп. Ломоть, конечно, молодчина, решил спасти друзей, но на будущее, всё–таки, лучше встречать тварей на месте, объединив усилия.

— Ладно, мы поняли. Петлю бы подлечить.

— Вон, вскрывайте черепок топтуна, больничка — пять споранов в день.

Дизель не понял, сколько в ироничном ответе Ван Хельсинга было правды.

— Я серьезно. У нас солидная коммерческая организация, и все услуги, не касающиеся обучения и выполнения прямых должностных обязанностей, являются платными.

— Ну, хоть похороны за ваш счет будут? — Петля со страдальческим видом придерживал рукой повреждённый бок.

— В нашем бизнесе хоронить обычно нечего.

В итоге, Петлю забрали в лазарет, палатку в которой лежали такие же пострадавшие бедняги. У многих были такие раны, что Петля с развороченными ребрами выглядел, как самый легкораненый боец. Некоторые лишились конечностей, больших кусков плоти, отхваченных огромной пастью мутанта. В лазарете всем командовал человек–рентген, умеющий благодаря своей способности видеть процесс восстановления плоти насквозь. Он любил приговаривать у кушетки с раненым: «Ну, многоразовый кусок мяса, отрастать будем или нет?».

Обучение продолжалось какое–то время без Петли, и каждый новый урок был сложнее и опаснее предыдущего. Нападения мутантов каждый раз случались внезапно, но Ломоть, прогрессирующий на глазах, научился предчувствовать их заранее. До того, как они появлялись в поле зрения, он знал их количество и уровень развития. Самым большим нападением была атака из десяти лотерейщиков, тупых и чрезвычайно прямолинейных. Ещё до того, как они увидели людей, Ломоть сделал так, что они начали грызть друг друга. Те, что выжили в драке, были сильно повреждены и их добили из снайперского оружия наблюдатели, незримо контролирующие процесс обучения.

Умение Дизеля пригодилось во время ночной тревоги. К тому времени Петля уже находился в строю. Его бок зажил, и даже не напоминал о себе. Внезапно в ночи взвыла сирена, по периметру лагеря зашарили прожекторы и стали раздаваться вначале одиночные выстрелы, но вскоре поднялась канонада. Во тьму летели трассеры, бились о землю и взлетали в небо.

— Всем на оборону западной стороны периметра! Атака мутантов! — несколько раз раздалось из громкоговорителей.

Дизель решил, что настала пора для более серьезных уроков. Его команда заняла позицию позади огрызающихся огнём «зэушек». Короткая очередь из обоих стволов и потом стук падающих гильз. Где–то далеко во тьме загорались разрывы фугасных снарядов. Объяснить никто толком не мог: стрельба ведётся для создания пиротехнического шоу или же там на самом деле бежит ватага мутантов.

Ломоть почувствовал приближение тварей, когда они уже показались в свете медленно опускающихся «люстр» осветительных ракет. В жёлтых пятнах света возникло неясное шевеление. Сотни трассеров врезАлись в него и тонули, но масса пёрла безостановочно. Даже Шаткий Тростник самым несовершенным чутьем из всех товарищей, почувствовал это коллективное яростное чувство.

Один ствол в «зэушке» заклинило из–за перегрева. Стрелок заметался, когда отстрелял короб «живого» ствола. С перезарядкой возникла заминка. Он покричал на товарищей, но те почему–то замешкались. В этот момент огромная тварь в лучах прожекторов прорвалась сквозь заслон и кинулась на сетку периметра. Её тут же разорвало на части крупнокалиберными попаданиями. Стрелок бросил орудие, и не помня себя от страха, умчался в сторону палаток.

Дизель решил, что наступил его час. Он отдал распоряжение группе находиться рядом и придерживать яростный порыв тварей, пока он будет их отстреливать. Умение позволило ему разглядеть поле боя таким, каким его никто не видел. В фиолетовом спектре тьмы не существовало. Свет прожекторов стал зелёным. Когда он попадал на морды мутантам, то отражался в их глазах дьявольским ртутным блеском. Тела мутантов были черными, но выделялись хорошо.

Дизель был уверен, что пастух–элитник идёт позади стада, но он оказался неправ. Пастух был не один. По крайней мере, три крупных фигуры маячили на заднем плане. Они и должны были стать его целью. Расчет орудия кое–как зарядил оба короба. Кажется, страх сводил им конечности, из–за чего они двигались слишком медленно и неуклюже.

Дизель имел общие представления о стрельбе из «зэушки». Теоретически он наблюдал за теми, кто стрелял, но на месте стрелка оказался впервые. Рычаги вертикальной и горизонтальной наводки сами легли в руки, потому что находились там, где должны были находиться. Правая скула уперлась в резиновый кругляш, а правый глаз в окуляр прицела. Чтобы понять, что в него было видно, Дизелю пришлось смотреть вперёд обоими глазами.

Здоровый мутант, подгоняющий стаю, размахивал лапами, чем сразу привлёк к себе внимание. Дизель подогнал рукоятками прицел на его внушительную фигуру и коротко ударил по педали открытия огня. Орудие резко дёрнулось. Трассеры показали, что получился серьезный недолёт. Второй выстрел ушел над головой мутанта. Тому и невдомёк было, что кто–то пристреливает его фигуру. Элитник раздавал оплеухи налево и направо и рычал так, что было слышно в лагере.

Дизель взял чуть выше головы мутанта и выпустил в него четыре снаряда. Два из них достигли цели. Мутант упал, как подкошенный. Успех надо было закрепить. Следующая очередь вошла в черную шевелящуюся тушу, выбив из неё фонтан крови и куски плоти. Дизеля результат стрельбы удовлетворил, и он переключился на новую жертву. Теперь он знал вертикальную поправку и зацепил следующего элитника первой же очередью. Кажется, снаряд попал ему в лапу, потому что после попадания было видно, что часть её болтается, как привязанная верёвочкой. Тварь забегала по полю, так что попасть в неё было почти невозможно. Дизель сделал несколько коротких очередей в мутантов, добежавших до лагеря. Каждый его выстрел был результативным, в отличие от остальных, молотивших просто в темноту.

Снаряды быстро закончились. Пока меняли короба с лентами, Дизель оглянулся на своих друзей. Ломоть стоял в двух метрах позади. Напряжённое лицо его блестело от пота. Шаткий Тростник тоже пытался влиять на сознание приближающихся мутантов. Петля и Череп просто всматривались во тьму. Никто из них не видел того, что сделал Дизель.

— Попал? — спросил Череп.

— Двоих элитников подстрелил и мелочи без счета.

Ломоть открыл глаза.

— Да, я чувствую, что задор у них поутих.

— Готово! — выкрикнул боец из расчета орудия.

Дизель снова приложился к прицелу и понял, что картинку уже немного ведёт из–за перенапряжения. Пока он ещё что–то мог разглядеть, поспешил выпустить весь боекомплект. Один ствол в самом конце снова заклинило. Дизель покинул место стрелка. Настоящий стрелок, сбежавший от страха, вернулся и мялся в сторонке, как застенчивая девица.

— Иди, доделывай, — пригласил его Дизель.

Теперь от него, потерявшего до восстановления способность видеть в темноте, толку было столько же, а то и меньше, чем от остальных.

Твари без командования быстро потеряли боевой задор. На поле боя выехала «пожарная» команда, чтобы добить раненых мутантов и почистить споровые сумки. Когда рассвело, стало понятно, что урожай удалось собрать огромный. Однако ни одного убитого элитника на поле боя не осталось. Тварям удалось сбежать, несмотря на серьезные ранения.

Западная сторона лагеря была усеяна разнокалиберными гильзами. В воздухе ещё долго стоял запах порохового дыма. Дизеля с напарниками заставили убирать территорию от стрелянных гильз, вместо того, чтобы дать отдохнуть. Для некоторых начальников в лагере они были «духами», которых можно было когда угодно привлекать к любой работе.

Впрочем, поработать так и не пришлось. Прибежал, в самом прямом смысле слова, Ван Хельсинг.

— Бросайте дурью маяться, — приказал он резко. — Там вас уже отобрали в отряд, завтра поедете. На вас хотят посмотреть. Бросайте.

Ван Хельсинг пнул звонкую гильзу ботинком. Она покатилась по жёсткому грунту и докатилась до ног какого–то надсмотрщика, контролирующего процесс уборки. Он раскрыл рот, чтобы начать орать, но увидев Ван Хельсинга, сразу замолк.

— Я забираю этих, а ты тут как–нибудь сам.

— Хорошо, я понял, — надсмотрщик согласился с большей охотой, чем от него ждали.

Дизеля с товарищами привели в дом на колёсах, выполненный на базе трехосного полноприводного грузовика. Изнутри дом оказался командным центром строгого утилитарного дизайна. Внутри него находились двое мужчин. Одному на вид было за сорок, другому около тридцати, и женщина, возраст которой Дизель оценил с разбросом в пятнадцать лет. Женщина была одета в военную форму, строгость которой будто накидывала ей лет.

Троица отсматривала записанные кадры ночного боя. Черно–белая картинка, снятая камерой с ночным видением с высокой точки обзора, достаточно подробно передавала картину боя. Яркие пятна трассеров уносились в сторону тварей, попадали в них, в землю, рикошетили в небо. Дизель узнал себя в кадре, когда находился на месте стрелка. Его орудие делало короткие очереди. Результата его стрельбы не было видно. Камере не хватало сил пробить темноту, в которой скрывались элитники. Но тут экран поделился на две половины, и стала видна картина боя сверху, снятая дроном.

Трассер в замедленной съемке попал в черное пятно, от которого в разные стороны полетели ошмётки плоти. Пятно упало и превратилось в элитника. Второй трассер утонул в его туше, снова выбив из него фонтан брызг. Картинка снова перешла к единому общему плану.

Мужчина постарше, развернулся и посмотрел на вошедших.

— Третий раз смотрим. Такого кина нам давно не показывали. Молодцы, изоляторы!

— Вы кто? — Дизель не стал краснеть от комплиментов тех, о ком он не имел понятия. По той же причине он не посчитал нужным пользоваться субординацией.

— Гордые горцы? — усмехнулся тот, что помладше.

— А мы, главные бенефициары этой компании, — женщина поднялась, показав, как на ней хорошо сидит военная форма. — Ваши работодатели.

— Ну, нанимали вы нас не совсем по трудовому кодексу, — Ломоть подал голос из–за спины Дизеля. — Мы бы с удовольствием уволились прямо сейчас без выходного пособия.

Мужчина постарше зыркнул на Ван Хельсинга. Его взгляд можно было понять, как осуждающий.

— Они выдрючиваются просто. Их положение им хорошо понятно, — ответил Ван Хельсинг на немой вопрос.

— Ясно, может, это и к лучшему, — мужчина вынул из ящика стола стеклянный куб размером с кулак. В нем, в блестящей металлической «лапке», была зажата белая жемчужина. Никто из «Затерянного мира» никогда раньше её не видел, но точно знали, что белая жемчужина из споровой сумки мифического скреббера. Мужчина поставил куб на стол. — Вот, это наш бизнес, в котором мы, без сомнения, являемся лучшими во всем Улье. И главная наша заслуга в том, что этот бизнес процветает, это терпение. Мы терпим, ожидая, когда охотники вырастут и станут настолько умелыми, что сумеют голыми руками придушить скреббера. Терпим неожиданные убытки, после многих лет вложений сил и средств. Терпим клиентов, пытающихся хитрить или откровенно сбивать цену до смешного уровня. Терпим периодически возникающих конкурентов, самонадеянно уверенных в том, что им удастся подвинуть нас на рынке. Одним словом, мы научились терпеть, пока нам это выгодно. Советую и вам научиться этому.

— Извините! — Петля поднял руку. — Я все понимаю, проникновенно, но где у вас тут туалет. Я почти наложил в штаны после сегодняшней мясорубки.

Женщина надула щеки, чтобы не рассмеяться вслух.

— Здесь туалет только для нас. Терпи, дружище.

Ван Хельсинг послал Петле ментальный разряд. Петля сморщился.

— Простите, что перебил. Пойдёт запах, не удивляйтесь.

На этот раз Дизель сунул Петле в бок кулаком. Товарищ молча перенёс экзекуцию.

— Извините, годы изоляции отучили нас от хороших манер.

— Хорошо, я понял, что вам неинтересно слушать наши разглагольствования, перейду к делу. Вы прошли курс молодого бойца достойно, и теперь готовы отправиться на настоящую охоту.

— На скреббера?

— Да. На скребберов.

Глава 12

Настойчивость, с которой Бубка развивал в себе умение, принесла плоды. На каждом привале он первым делом старался прыгнуть либо в длину, либо вверх. Рэб смотрел на его прыжки с замиранием сердца, каждый раз переживая за приземление. На бедном мальчишке не осталось живого места. На каждой выступающей части тела, на каждом суставе кожа была содрана, а синяков и царапин было без счета.

Без шишек научиться ничему не получилось бы. Теоретики в Улье не приживались. Тот прыжок, сделанный Бубкой со страху, повторить не удавалось, но стабильно на десять метров в длину он прыгал. Больше всего ему нравилось прыгать через «бардак». Кувырком, разными сальто и тулупами. Только ребенок мог так беззаботно–счастливо относиться к появившемуся умению. Даже после серьезного падения Бубка смеялся, будто надышался закисью азота. Рэбу стало казаться, что дар Бубки состоит из двух компонентов, прыжков и выделения какого–то веселящего гормона.

Варвара, на радость экипажу БРДМ, быстро шла на поправку. Забота о ней почти не требовалась. Внешне она выглядела совсем здоровой. Брать в правую руку у неё ещё не получалось, но двинуть что–нибудь, вполне. Она добровольно взяла на себя обязанности по готовке, ловко орудуя ножом одной левой. Иногда на неё находило непреодолимое желание навести порядок в салоне «бардака». Под молчаливое несогласие Рэба, она дефрагментировала его припасы, вытирала пыль и даже пыталась протереть влажной тряпкой прицелы и панорамы.

Следов людей Миража больше не попадалось. Несколько раз они пережидали в кустах или лесу передвижение колонн техники, но это точно были обычные рейдеры, едущие на промысел. Однажды они чуть не встретились с колонной внешников, выбрав широкую дорогу для облегчения движения и в надежде разжиться соляркой. Удалось свернуть вовремя только благодаря тому, что Рэб, задумавшись за рулем, снова выпустил свое сознание на прогулку. Ещё не совсем освоившись со своим умением, он иногда принимал его за состояние дремоты, из–за схожести ощущений.

Внешники прошли на современной, хорошо вооружённой технике, без дозорной машины, уверенные в своей силе. Когда они ушли из пределов видимости, Варвара облегчённо опустилась на груду разлетевшихся по салону припасов.

— Вот, уже лучше, сознание ты не потеряла, — поздравил её Рэб.

Наверняка, в машинах внешников имелись радары, видящие обстановку вокруг и пропустить большой железный «бардак» они просто не могли. Заслуга Варвары была в том, что они просто проигнорировали его на своих экранах.

Карта, переданная Портой, закончилась. Они достигли самого северного кластера, не заезжая в стабы, не останавливая рейдеров, одним словом, не подвергая себя ненужной опасности. Но теперь дальнейший путь им был неведом, а чтобы попасть в «Затерянный мир», нужно было знать дорогу. А ещё лучше, если бы повезло найти человека, знавшего места, в которых бывал Рэб.

Несколько раз Рэбу казалось, что он попал в знакомые места. Сердце невольно начинало учащенно биться, но волнения оказывались напрасными. Сходство пропадало через несколько десятков метров, что здорово расстраивало Рэба. Дорожное приключение успело утомить своей непредсказуемостью и постоянным ожиданием чего угодно, от проблем, до радостного осознания возвращения в родные края.

Ожидания по большей части томили одного Рэба. Варваре доставало забот с самочувствием, а Бубке так вообще было плевать, где находиться. Ему нужен был привал, чтобы напрыгаться вдоволь, а потом поесть и уснуть мёртвым сном, чтобы восстановить силы. Обязанности стрелка он выполнял только после того, как Рэб давал ему леща. Бубка без вопросов просыпался, прыгал на сиденье стрелка и с энтузиазмом спрашивал.

— В кого стрелять?

Зачастили городские кластеры. Рэб старался держаться от них подальше, но все равно периодически натыкался на миграцию мутантов. К счастью, проблемы удавалось решить обыкновенным дёром. Один раз Бубке пришлось открыть огонь. Как стрелок, он оказался вполне пригодным, бил одиночными и даже смог ранить бегущую тварь, после чего планы у неё резко поменялись

Дважды они на полном ходу влетали на окраину города, чтобы взять на таран витрину продуктового магазина, быстро хватали самое нужное и удирали. Однажды они сделали это сразу после перезагрузки кластера, на глазах изумлённых горожан, ещё не успевших понять, что с ними случилось. Рэб бесцеремонно обдирал витрины, а Бубка с автоматом стоял на входе и следил за обстановкой.

— Мальчик, иди делать уроки, — осмелилась ему предложить пожилая женщина.

— Тетя, ещё слово, и вы поедете со мной репетитором.

Угроза произвела на неё впечатление, и она больше не произнесла ни слова.

— Народ, — перед тем, как забраться в торчавший на половину корпуса БРДМ, Рэб решил предупредить людей, — вы провалились в тартарары, мои соболезнования. Идите домой и будьте бдительны. Позаботьтесь о ваших детях и родных, ибо не все доживут до вечера.

Прихватив оконную раму «бардак» покинул магазин. Народ долго провожал машину взглядом, и когда она исчезла за поворотом, по городу раздался первый дикий рев.

Дорога привела к карьерной выработке. То, что Рэб издалека принял за холмы или невысокие горы, оказалось отвалами породы. Варвара была против того, чтобы подъезжать к этим отвалам, но Рэба разбирало любопытство. Женская интуиция оказалась вернее. На вершинах грязно–серых холмов расположились поселения, незаметные издалека. Карьер с окрестностями оказался стабом, в котором поселились довольно агрессивные жители. Приближающийся «бардак» они встретили пулемётным огнём, хотя повода для этого не давали. Даже не вращали башней.

Удары пуль о броню разносились колокольным набатом внутри салона. Пробить в лоб они не смогли. Рэб сразу же опустил щитки на лобовые стекла и сделал это не зря. Пуля снова угодила в его сторону, но на этот раз без последствий. «Генералы песчаных карьеров», кажется, не имели крупнокалиберного вооружения. Обычные «семь–шестьдесят два» отлетали от брони «бардака» как горох.

— Какого черта! — Рэб скатился в лощину, чтобы скрыться от огня.

По ней же удалось уехать на недостижимое для стрельбы расстояние. Рэб посмотрел на датчик давления правого переднего колеса и понял, что его пробили. Пришлось открыть кран подкачки этого колеса. На всякий случай отъехали от отвалов километров на пять. Рэб не стал глушить двигатель, чтобы не стравить весь воздух из пробитого колеса. Выбрался наружу, чтобы осмотреть повреждения. Колесо свистело в двух местах, поднимая струей выходящего воздуха вокруг себя пыль. Кое–где в броне остались серьезные воронки от попадания пуль, как от бронебойных боеприпасов.

— Тут оставаться нельзя, неясно, что у этих идиотов на уме.

Рэб глянул на шкалу топливного бака и вздохнул. Солярки осталось километров на тридцать.

Пользоваться своим умением по желанию Рэб ещё не научился. Для его вызова требовалось спокойное, даже умиротворенное состояние, достичь которого удавалось не всегда. Особенно тогда, когда умение было особенно необходимо, настроение было, как правило, далеко от спокойного.

Рэб нервничал из–за пробитого колеса. У него был запасён набор для его ремонта, но Рэб им ни разу не пользовался и только теоретически представлял, что делать. К тому же, он переживал, что за ними пустятся вдогонку неуравновешенные жители с отвалов.

Уже темнело и пора было становиться на ночёвку. Рэб выбрал, как ему показалось довольно удачное место в берёзовой роще.

— Бубка, заберись на дерево и смотри за обстановкой, а я попробую колесо сделать засветло.

Для мальчишки такая просьба была возможностью лишний раз воспользоваться умением. Он выбрался на крышу БРДМ и прямо с него прыгнул вверх, довольно точно попав на толстую ветку. Рэб погрозил ему пальцем.

— Бандит. А если бы промазал?

В ответ Бубка только засмеялся. Варвара выбралась из «бардака» самостоятельно. Для неё остановка означала возможность заняться хозяйством. Она разожгла горелку, поставила на неё кастрюлю с водой. Рэб отметил, что до Варвары эта кастрюля у него была закопчённой. Он мыл её только изнутри.

Рэб достал набор для ремонта колеса, разобрал его, положил упаковку наверх рисунком с пошаговой инструкцией и принялся ремонтировать колесо. С непривычки на работу у него ушло полчаса, вместо обещанных производителем набора десяти минут. Совсем стемнело, и Варваре на заключительном этапе пришлось бросить ужин и стоять около Рэба с фонарем. Рэб не стал сразу заводить машину, чтобы подкачать колесо.

— Пусть схватится, — произнёс он, предполагая, что клею нужно время, чтобы хорошо склеить резину.

Ужинать забрались в салон «бардака». Незнакомая обстановка и опасное соседство мешали расслабиться. Бубка, как всегда, поел и сразу уснул. Рэб завёл двигатель и открыл кран для подкачки правого переднего колеса. Набрал норму и отключил.

— Я подожду, посмотрю, будет спускать или нет, а ты можешь ложиться спать, — предложил Рэб Варваре.

— Нет, не хочется пока. Посижу, посмотрю на эту штуку, — она кивнула на датчик давления в шинах.

— Ладно, вдвоём веселее.

Варвара перебралась на переднее кресло. Оба замолчали, не зная о чем поговорить. За бронёй слышался стрекот сверчков, крики птиц, далёкие звуки активности Улья.

— Я хотел у тебя спросить, твое умение влиять на человека, какое имеет ограничение по дальности? — Рэб посмотрел на силуэт Варвары, едва освещённый горящей «приборкой».

— Мне надо видеть человека, и не более тридцати метров, я думаю.

— Значит, ты видела, когда мы первый раз прибыли к вам в Колхоз?

— Конечно, я всегда контролировала тех, кто приезжает.

— Какую идею ты хотела занести мне в голову?

— Не помню, что–нибудь стандартное, идею наняться на работу. А потом, когда поняла, что ты не простой «фрукт», внушила желание прогуляться до моего дома. Мне было интересно, глянуть на тебя.

— Да? Вот так и работают мировые СМИ, ты думаешь, что это твои мысли, а на самом деле, эту мысль тебе внушили.

— Прости, тогда я не знала, что все так обернётся.

— Я не упрекаю тебя. Тебе надо было поддерживать порядок в стабе. Ты делала это, как умеешь.

— Да, а умела я не так хорошо.

— Нормально, видали мы и похуже стабы.

— Рэб, можно задать тебе один вопрос?

— Если что, женат не был.

— Нет, не об этом. Я пыталась сама разобраться, почему ты, новичок по всем ментальным ощущениям и внешнему виду, так хорошо подготовлен к Улью? Я не нашла ответ и сгораю от любопытства узнать его.

— Серьезно? Не нашла? В моей черепушке его нет?

— Ай, хватит, я сказала тебе, что больше туда не забираюсь. От тебя же не скроешь этого.

— Ладно, расскажу, но боюсь, моя история покажется тебе слишком невероятной.

— Ничего, переживу.

— Не сомневаюсь.

Рэб поведал свою историю от начала и до конца, до момента, когда он попал в стаб Варвары. На женщину его история произвела шокирующий эффект.

— Ты вернулся? Ты совсем…, я бы никогда этого не сделала. Я бы все отдала, за то, чтобы пройти твой путь и вернуться в тот день, когда провалилась в этот ад.

— Там меня ничто не держало. Я чувствовал себя ненужным в том мире, — Рэб погладил волосы Варвары, потому что она показалась ему расстроенной. — Поэтому я не рассказываю никому о том, что вернулся в Улей. Никто не поймёт. Я да Бубка, два идиота, которым здесь нравится больше, чем там.

Варвара подняла лицо. В слабом свете блестели слезы в её глазах и дорожки от них по щекам.

— Я была на работе, когда наша деревня провалилась. Работала тогда в конторе бухгалтером. Вырубился свет, туман полез среди бела дня при ясном солнце. Председатель сел на УАЗик и поехал узнать причину, а я осталась, заполняла счета, мне свет и не был особенно нужен. Заработалась, не заметила, как начало темнеть. Вышла из конторы, а по улице тишина, будто вымерли все. Хотя в это время и коров должны были прогнать и так, народу всегда много ходит, молодёжь на мотоциклах носится. А мне ещё плохо стало, подумала, что отравилась на обеде. Заспешила домой и увидела, как сосед наш с безумным лицом по двору ходит, увидел меня, захрипел и так бочком ко мне засеменил. Я испугалась и домой скорее. Забежала в дом, света нет, мужа позвала, дочь Варьку, никто не ответил, только шум в детской раздался. Я туда. А он на меня прыгнул, мой муж, ну, к тому времени уже и не муж вовсе. Я заорала. От него. Оглядываюсь и вижу эти глаза, жуткие и лицо все в крови. Он вялый ещё был, я ударила ему по голове кочергой, он затих. Зашла в спальню…, а там…, только голова от Варьки осталась…, с бантиком. На меня нашло такое, ничего не помню, выжгло меня горем всю. Рассудка я лишилась начисто. Как меня подобрали, не помню. Очнулась, в каком–то борделе, все меня Варварой зовут. Я без сознания видать, имя дочери повторяла. Долго меня преследовала эта картинка, которую я в спальне увидала, даже сейчас вижу её. Всё отдала бы, чтобы второй шанс иметь вернуться.

— Прости, что заставил тебя вспомнить о таком. Я сожалею, что у тебя так случилось. Мне–то проще было без семьи.

— А этот Варн твой, который обещал тебя встретить, он смог бы меня отправить туда?

— Вряд ли, теперь он там не работает. Может, и нет его уже. Он парень такой, слишком самонадеянный.

Варвара вытерла слезы ладонями и растерла их по майке.

— Все, хватит слез.

Рэб после некоторой заминки, взял в свои руки её ладони.

— Хотелось бы тебя успокоить или пообещать чего–нибудь жизнерадостного, но с некоторых пор я совсем разучился врать. Давай держаться друг друга.

— А мы и так держимся, — Варвара перехватилась и сама сжала руки Рэба. — Мне хорошо с вами.

Вдалеке раздался рев мутанта. Рэб прильнул к панораме, но разглядеть что–то в полной темноте не удалось.

— Почему я не догадался взять с собой прибор ночного видения? — в который раз пожалел Рэб.

— Успокойся, Рэб, сядь и вызови свой дар.

Довод Варвары имел смысл. Рэб сел в свое кресло, откинулся и закрыл глаза, представляя себе мир за пределами салона БРДМ. Постепенно ему удалось почувствовать, как фокус сознания обрёл подвижность. Интуиция, или шестое чувство сразу направило его к тому месту, которое представляло наибольшую опасность. И этой опасностью был не мутант. Взрослый рубер пытался уйти с дороги боевой машины. Рэб не видел её точно, в темноте угадывались только обводы и они выдавали в ней колёсный вариант танка. Из башни торчал длинный ствол с бочонком эжектора посередине. За боевой машиной ехали две тачанки, использующие для подсветки дороги только габариты. Никак судьба завела их на напряжённый участок враждующих стабов.

Рэб открыл глаза. Отсюда звук приближающейся техники ещё не слышался.

— Увидел? — озабоченно спросила Варвара.

— Танк колёсный и две тачанки. Вроде в нашу сторону едут.

— Что делать?

— Ехать напролом, без света? У них там и приборы ночного видения стоят, пока стоим, может, и неприметнее будем.

— Выбираться из «бардака» надо Рэб, — вдруг резко решила Варвара. — Увидят его, точно не пройдут мимо.

— Точно, — Рэб тронул Бубку за ногу.

Ребенок не реагировал. Рэб дёрнул его сильнее, прямо за штанину.

— Просыпайся!

— Рэб, давай, я.

Рэб уступил. Варвара положила ребенку на голову ладонь, Бубка заулыбался во сне и открыл глаза.

— Привет, — произнёс он счастливым голосом, будто проспал всю ночь.

— Вставай, у нас гости.

— Что? Какие гости?

— Не знаю. Собирайся живее.

Рэб схватил свой рюкзак, в котором всегда имелся НЗ из еды и патронов и снайперку. Бубка взял свой автомат, цепляющийся за все, что можно. Рэб выбрался на улицу первым, чтобы помочь Варваре и Бубке. Троица бесшумно отошла на другой край рощи. Приближающуюся технику уже было видно и слышно.

— Они, что, против нас? — наивно спросил Бубка.

— Нет, но могут принять нас за кого–нибудь не того, кого надо.

— Варвара, а вы не сможете на них повлиять? — Бубка по–своему представлял умение женщины.

— Нет, далеко слишком.

— А вы не сможете с Рэбом вместе? — ни Рэб, ни Варвара не поняли, что имел ввиду ребенок.

— Ты о чем? — спросил Рэб, ёжась от ночной прохлады.

— Ну, ты же… — Бубка свистом и рукой изобразил умение Рэба управлять фокусом сознания, — куда хочешь.

— И что? Я не умею как Варвара, заставлять людей думать мои мысли.

— А Варвара может попасть тебе в голову, а потом вы вместе фи–у–у-у-у, в чужую башку. Это как всадник и конь, понимаете?

Варвара прыснула.

— Понимаю.

— Я, конь? — Рэб предположил, что на его способности, в случае если такое вообще возможно, Варваре придётся скакать верхом.

— Да, ты конь, а Варвара всадник.

— Пробовать будем? — спросил у Варвары Рэб, уверенный, что объединить умения вряд ли получиться.

— Хм, ни разу не пробовала, но лучше попробовать, чем черт не шутит.

— Так, все, что я могу, это вызвать дар, а ты попробуй прицепиться к нему.

— Я попробую.

Рэб сел на землю, закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Шум приближающейся техники отвлекал, как и мысли о том, что эксперимент ничего не даст. Внезапно он ощутил тепло в районе затылка и было оно заботливым, успокаивающим. Рэб сосредоточился и сразу почувствовал, как может управлять «третьим глазом». Он не знал, не ощущал, удалось ли Варваре прицепиться к блуждающему фокусу сознания. Рэб оглядел со стороны себя и Варвару. Она сидела рядом с ним, неподвижная и сосредоточенная. Бубка прыгал от нетерпения рядом.

Рэб метнулся со скоростью света к колёсному танку и оказался рядом с головой человека, смотрящего в прицел орудия. Ему даже удалось увидеть контрастную зелёную картинку. Берёзовая роща была отчётливо видна, но свой «бардак» он не разглядел. Рэб опустился к механику–водителю, повисел возле него и снова вернулся в башню. Заряжающий сидел без дела и клевал носом. Вдруг он резко шлепнул себя по затылку и завертел головой. В его взгляде отражалась тревога и удивление.

— Командир, меня кто–то тронул.

— Хватит дрыхнуть, у тебя уже галлюцинации. Тронули его.

— Не, я почувствовал, у меня же отрицательная реакция на внушение.

— Сиди не вякай, а? Реакция у него.

Рэб вернулся назад, почувствовав, как заканчиваются силы. Одновременно с ним и Варвара открыла глаза. В них отражался свет звёзд усиленный эмоциями.

— Это было…, мы смогли это. Бубка, ты мелкий гений.

Гул техники изменился из–за того, что она поменяла направление. Сквозь рощу стали видны красные фонари удаляющейся колонны.

— Серьезно? — искренне обрадовался ребенок. — У вас получилось?

— Слушай, да мы с тобой Варвара таких дел теперь натворить сможем, что и с места двигаться не надо.

— Ну, всё, Наполеон родился, а чего нам надо–то?

— Блин, не знаю.

Рэб, в порыве эмоций, прижал к себе Варвару и поцеловал, в губы. Но сделал он это так неловко, что Варвара вскрикнула от боли. Рэб стушевался и момент торжественности тут же исчез.

— Черт, прости, забылся, — Рэб укорил самого себя за неуклюжесть.

— Ничего, все хорошо, когда–нибудь все заживёт. Пойдёмте в машину, а то всех мутантов, наверное, переполошили в округе.

Бубка снова уснул, как только коснулся головой опоры. А Рэб с Варварой некоторое время пререкались, кому дежурить. Варвара знала, что Рэб ещё не спал и хотела, чтобы он отдохнул. А Рэбу было неудобно спать, пока раненая женщина будет нести караул, при этом он чутко контролировал ощущения в затылке, чтобы Варвара не навязала ему свое мнение. Их перепалка разбудила Бубку.

— Спите оба, а я посторожу, — мальчишка забрался в кресло стрелка и крутанулся вместе с башней. — Спите, вы все равно не умеете стрелять, как я.

— Ладно, — такой компромисс Рэба устраивал, — если что — буди.

— Да, знаю я. Спите спокойно.

— Маленький, а уже мужик, — похвалила Варвара Бубку.

Мальчишка сурово свел брови, польщённый комплиментом, ещё больше желая соответствовать применённому к нему почётному эпитету. Припал к прицелу пулемёта и сделал оборот башней.

— Совмещай полезное с приятным, охраняй и на каруселях катайся, — Рэб занимался тем, что готовил спальное место для них с Варварой и уклонялся от ног Бубки. Он сдвинул большую часть продуктов к задней стенке, положил одеяло на пол. В голову, вместо подушки бросил мягкую сумку, в которой лежали разные необходимые в хозяйстве тряпки.

— Готово.

Первой надо было укладываться Варваре, из–за того, что рана мешала ей лечь как хочется. Немного покряхтев, она устроилась на левом боку, лицом к носу машины. Рэб лёг сзади неё. Ему хотелось обнять Варвару, но он боялся задеть её рану, да и стеснялся показать свои чувства. Выбор, между сделать и не сделать, лишил его желания спать. Наконец, ему надоело выбирать и, набравшись смелости, Рэб осторожно положил руку на бедро Варвары. Она даже не дёрнула ни одной мышцей, спокойно приняла ухаживания. А может быть, уже спала. Рэб тоже закрыл глаза и мгновенно уснул.

До утра ничего не произошло. Рэб проснулся оттого, что ботинок Бубки уперся ему в лицо. Мальчишка спал, сидя в кресле, упершись лбом в ствольную коробку пулемёта. На его волосах дрожал зайчик солнечного света, сфокусированный оптическим прицелом. Рука Варвары лежала поверх руки Рэба, что было воспринято им, как знак большого расположения. Рэб осторожно высвободил свою руку, но Варвара все равно проснулась.

— Надо вставать, — тихо произнёс он и показал пальцем на спящего Бубку. — Охранник притомился на службе.

Варвара улыбнулась.

Рэб первым делом проверил через триплексы обстановку вокруг. Солнце только поднялось над горизонтом, окрасив мир в оранжевые оттенки. Лёгкий ветер шевелил листву берёз. Рэб сел в кресло, расслабился, будто растекся по нему бесхребетной массой. Фокус сознания удалось поймать сразу и отправить его проверить обстановку. Рядом с «бардаком» ничего опасного не наблюдалось. Зато в той стороне, где был карьер, наблюдалось накопление вооружённых людей. Тот самый танк на колёсах с двумя тачанками, какие–то орудия, похожие на миномёты. Рэб догадался, что намечается сражение.

Посёлки на отвалах выглядели неприступными из–за того, что крутые подъёмы были ещё и хорошо укреплены. Но в войне на истощение у людей на отвалах шансов не было, как и против миномётов. Рэб пролетел над стабом, пытаясь найти что–нибудь, что может помочь обороняющимся. И нашёл. Вначале он увидел карьер с кольцевой дорогой ведущий к самому дну. Часть дороги будто намеренно была стесана до обратного уклона и для чего, Рэб понял, только когда спустился вниз.

На дне карьера копошились мутанты, огромные, некоторые достигли уровня элитников. Они беспокойно кружились и часто поднимали морды вверх. Над карьером стоял кран и в тот момент, когда Рэб пытался разгадать загадку карьера, кран ожил. Рэб поднялся выше. Вместо крюка на конце троса было закреплено корыто. Рэб заглянул в него и обомлел. В нем лежали три связанных человека, двое мужчин и девушка. Они кричали от страха. Корыто замерло над пропастью, трос потянул за одну сторону и люди полетели на дно.

Мутанты бросились на добычу, устроив побоище между собой. Рэбу стало мерзко от этого зрелища и он вернулся в себя. Нет, он совсем не желал победы оборонявшимся. Повод избавиться от них был достойный. Такого средневекового варварства он принять не мог. Ему даже стало страшно, что стало, если бы по ним не открыли огонь, а приняли, как дорогих гостей, а потом скормили бы тварям. На месте нападавших, он первым делом уничтожил бы мутантов, чтобы врагам не хватило ума выпустить их на свободу.

Варвара копошилась в вещах, разыскивая, чем накормить мужчин. Бубка спал и ничего не слышал. Рэб не стал его будить. Он не сердился на ребенка, понимая, что тому всего девять лет и ждать от него взрослых поступков, глупо. Его даже умилила спящая фигурка Бубки. Он спал, как настоящий солдат, в полной боевой готовности, держа глаз напротив прицела и руку рядом с кнопкой электроспуска.

Шум внутри салона разбудил Бубку. Ему хватило мгновения, чтобы сделать вид, будто он и не спал вовсе. Он приложился к прицелу и тут же отдёрнул голову, потому что смотрел прицел прямо в сторону солнца. Мальчишка крутанул башней, проехавшись по не успевшему пригнуться Рэбу ботинками.

— Бубка, в следующий раз, прежде, чем заснуть, буди меня, — спокойно произнёс Рэб

— Да я…, ладно, блин, я не заметил, как заснул.

Где–то вдалеке громыхнуло несколько раз, как во время грозы. Рэб сразу понял причину, началась небольшая войнушка. Чтобы не стать нечаянной жертвой чужих разборок, надо было скорее уезжать из этих мест подальше. Варвара сделала завтрак, не выходя наружу. Наскоро перекусив, завели БРДМ и тронулись в путь. Рэб с тревогой смотрел на стрелку с указателя уровня топлива, лежащую на нулевой отметке и прислушивался к звуку двигателя.

Заглох он, когда машина ехала вдоль лесного кластера. Руль сразу же налился свинцовой тяжестью. Рэб с трудом свернул его, чтобы бардак закатился на опушку. Ломая мелкие сосенки и кусты, «бардак» заехал в лес и остановился, упершись в старую сосну. Дерево дрогнуло, осыпало бардак ветками и шишками, но выдержало.

Рэб долго не решался покинуть БРДМ, перебирался от триплексов в передней части к прицелу пулемёта. Войти в состояние фокусировки сознания у него не получалось. Видимо, ночной эксперимент отнял много сил, а он был ещё слишком «свеж» для частого пользования умением.

Рэб решился откинуть люк над головой мехвода. Лес шумел ветром, скрипел трущимися ветками, но это была тишина, эти звуки фильтровались слухом, как безопасные. Рэб вынул «Тигра» и рюкзак, снял с троса две канистры, связал верёвкой ручки между собой и собрался уходить.

— Я с тобой, — запросился Бубка.

— Нет, — Рэб ответил коротко и таким тоном, что Бубке не захотелось настаивать. — Охраняй Варвару.

— Сколько тебя ждать? — Варвара выбралась наружу.

— Я не знаю. Три дня ждите точно, а там, на свое усмотрение. Смотрите не проспите перезагрузку кластера.

— Да он, свежий, как будто. Влажный ещё, — Варвара втянула лесной воздух, затем подошла к Рэбу и пристально посмотрела ему в глаза. — Рэб, если что, мы и пешком сможем продолжить путь, не рискуй всем ради этой солярки, ладно?

Рэб заметил, как щеки Варвары закраснелись, будто она смутилась своей просьбы. Он решил, что между строк она сказала ему, что он такой прекрасный человек, которого она желает видеть рядом с собой.

— Я понял, буду осторожен. А вы прикройте «бардак» ёлками, чтобы с дороги совсем не видно было.

— Сделаем, — пообещала Варвара.

Бубка скрылся и через мгновение появился с топориком, готовый пустить его в ход.

— Нет, давай–ка, друг, ищи секатор, а то все мутанты скоро будут знать, что в лесу завёлся съедобный дятел.

Мальчишка без вопросов скрыла в недрах бардака.

— Ну, я пошёл, — Рэб зачем–то переложил канистры с одного плеча на другое.

Варвара подошла к Рэбу ближе и обняла его. Рэб взял её под талию свободной рукой.

— Осторожнее там, — голос Варвары был пропитан искренней заботой.

— Ладно. Вы тоже.

— Угу, — Варвара отступила на шаг.

Рэб развернулся и пошёл. Он выбрался на дорогу, идущую вдоль опушки, чтобы найти на ней следы. Не нашёл. Кластер загрузился во время или сразу после дождя. Дорожная пыль собралась в высохшую корку изрезанную собирающимися в ручьи потоками. Рэб и не рассчитывал на скорый результат. Он просто шел вперёд, походя срывая спелую ежевику, запутавшую молодую поросль подрастающего леса.

Лесной кластер закончился. Рэб встал перед выбором, какое направление выбрать. Дорога прямо шла в холм. Соблазнительно было забраться на его вершину и осмотреться, но и была опасность попасться на глаза кому не следует. Вторая дорога шла левее, в обход холма, зигзагами. Дорога разделяла кластер с холмом от кластера с полем подсолнухов. Рэб решил, что муки выбора сможет прервать его умение. Он сел на траву, подставил лицо солнцу и попытался расслабиться.

Спустя пару минут бесплодных попыток, он почувствовал подходящее состояние, похожее на звенящую тишину. Фокус сознания, как воздушный шар, накачанный нагретым воздухом, рвался покинуть тело. Рэб отправил его за холм. Ничего стоящего там не было, кроме стаи, возглавляемой рубером. Шесть тварей куда–то целенаправленно бежали. Рэб проследил направление их движения и увидел свежий кластер с напуганной отарой овец и пустышом, вяло болтающимся в седле лошади. Бедное животное испуганно озиралось назад, пытаясь понять трансформацию хозяина.

Рэб решил, что ему надо идти в другую сторону от этой компании, для чего второй путь подходил лучше. Особо разведать его не получилось, тело быстро сдалось и фокус снова вернулся на место. Рэб поднялся и пошёл. Вышел к подсолнуховому полю и под шмелиный гул пошёл вдоль него. По краю поля были видны следы тракторных шин. Возможно, они были оставлены ещё до переноса кластера. Рэб размечтался найти трактор с полным баком дизельного топлива. Это было бы великолепным решением проблемы.

Но судьба не хотела подкидывать Рэбу рояли в кусты. Его надо было учить жить по законам Улья, и чем он скорее усвоит эти законы, тем легче ему будет в будущем. Поле было большим, огибало холм и заканчивалось оврагом. Дальше потянулись кластеры с редкой растительностью и белыми почвообразующими породами. Кластер изобиловал оврагами и лощинами. Тонкий слой почвы, в котором не образовывалась развитая корневая система, способствовал водной эрозии. Стенки оврагов были белыми как мел, либо бело–серыми. На фоне их Рэб чувствовал себя яркой черной точкой, видимой издалека.

Рэб прошёл без остановки пять часов и ему ни разу не попался кластер с человеческой инфраструктурой, ни деревни, ни даже трех домиков с её окраины. Бесконечная дикая природа, будто скопированная с альтернативной Земли, на которой никогда не жили люди. Он было хотел изменить направление, повернуть влево или вправо, предполагая, что там, куда он идёт намеренно копируются подобные кластеры. И вот, за его настойчивость судьба приготовила приятный сюрприз.

Вначале Рэб принял темную полосу на горизонте за лесной кластер, потом решил, что это темная пашня, но каково было его удивление, когда это оказалось ни тем, ни другим. В темной полосе постепенно проступили знакомые очертания товарных железнодорожных вагонов. Подойдя ближе, Рэб понял, что видит перед собой железнодорожную катастрофу. Посреди безжизненных кластеров она выглядела инородно.

Рэб не стал приближаться к ней, решил приглядеться со стороны. В прицел Тигра он увидел двух развитых пустышей, бесцельно раскачивающихся рядом с составом. Другой опасности он не увидел. Обошёл кругом и попал на границу кластера, различимую по срезанным рельсам. Металл на срезе блестел, как будто это произошло только что. С обратной стороны состава он вообще не заметил никакого движения. Все было тихо. И тогда Рэб решил, что можно подойти ближе.

Состав, видимо, ехал с невысокой скоростью, когда машинисты попали в туман и соскочили с рельс. Поезд просто протащило по земле без всяких серьезных последствий. Часть вагонов расцепилась и сошла в сторону, но основная часть вместе с тепловозом, просто проехала вперёд и остановилась. Рэб не видел среди них ни одной цистерны, на которую очень хотелось надеяться.

Рэб подошёл к составу вплотную, забрался на крышу одного из вагонов и огляделся. Из всей опасности были только те самые два пустыша, переставшие раскачиваться, после того, как заметили Рэба. Их слабым мозговым импульсам не доставало ещё охотничьей логики. Рэб спокойно, как в тире, выстрелил в голову одному, а потом и второму. Шум от выстрелов в этой безжизненной тиши был особенно сильным. Рэб ещё долго оглядывался, ожидая увидеть приближающуюся свору мутантов. Не дождался.

Мародерить Рэб начал с тепловоза. Из всего состава только в его баках была солярка. Наполнил обе канистры для собственного спокойствия и только потом отправился интересоваться, что находится в других вагонах состава–неудачника. К сожалению, состав вёз по большей части один щебень. В центре стояли вагоны с комбикормом, испачканные мучной пылью. На бирках замков этих вагонов конечной станцией значилась Астрахань. Ностальгически сжалось сердце воспоминаниями о городе, в котором Рэб бывал не раз. Самой яркой запомнившейся частью были рыбные рынки. У Рэба слюни потекли от воспоминаний о копчёном осётре.

Чтобы утихомирить голодные позывы, Рэб наскоро перекусил тушенкой. В двух последних вагонах находились сбитые из дерева клетки для перевозки чего–то важного. Рэб прочитал сопроводительную документацию, приклеенную скотчем к обёрточной бумаге. Это были металлообрабатывающие станки. Применения им в Улье Рэб не знал. Миссию все равно можно было считать удачной. Главное, ради чего она устраивалась, было сделано. Сорок литров солярки запасено. Теперь можно было приехать сюда на БРДМ, заправиться под горлышко и набрать полные канистры.

Пора было собираться в обратный путь. Рэб предполагал, если обратная дорога займёт столько же времени, что было потрачено в эту сторону, то он успеет в аккурат перед закатом. Он не особо расстраивался, если придётся заночевать в чистом поле. Ночлег в подсолнухах казался ему довольно безопасным. Рэб повесил на плечо канистры. Верёвка врезалась в него. Тогда он обернул её несколько раз походным полотенцем, чтобы получился мягкий валик. Так было намного удобнее.

Рэб делал привалы чаще, но задерживался на них меньше. Обычно он менял плечо, делал глоток или два воды, пару раз прикладывался к живцу на коньяке. Унылая меловая полупустыня закончилась, а вместе с ней будто и солнце стало мягче. С полей понесло прохладой и приятным ароматом свежей травы и цветов. К подсолнечному полю Рэб вышел в сумерках. До лесного кластера уже было рукой подать. Обогнул холм и в почти наступившей тьме увидел темную стену лесного кластера. Ночевать в поле он больше не хотел. Ему не терпелось увидеть Тамару и Бубку, обрадовать их своей удачной вылазкой, поужинать Варвариной стряпней и лечь спать под надёжной бронёй «бардака».

Рэб в предвкушении позабыл об усталости и прибавил шаг. Вдруг, ночную тишину нарушила внезапная очередь из КПВТ и громкий рев мутанта, последовавший за ней. Рэб, не помня себя от страха за дорогих ему людей, сбросил с плеча канистры и помчался со всех ног. Выбежал на опушку и побежал вдоль неё, почти по дороге, чтобы не потерять скорость. КПВТ огрызнулся дважды, по три патрона. Рэб уже слышал хруст ломаемых ветвей и тяжелый топот огромного организма.

Ему пришлось остановиться, чтобы не стать жертвой своей неосторожности. Мутантов было двое, как минимум и неслись они в сторону Рэба. «Бррм» ярко сверкнул выстрел. Рэб почувствовал, как смерть прошла от него в нескольких сантиметрах. Пули срезали среднего размера сосенку прямо за ним. Рэб понял, что надо дать знак. Выставил над собой Тигр и сделал два выстрела вверх. На несколько секунд Рэб перестал слышать топот мутантов и испугался, что они могут подобраться к нему. Упал на землю и выставил карабин перед собой.

Две черные тени, ломающие перед собой молодую поросль, появились перед Рэбом. Они плелись, издавая тяжкий рык. Бубка, кажется, потратил патроны не зря. Рэб взял тени на мушку и дважды выстрелил в каждую. Одна тень свалилась, но вторая, наоборот, прибавила шагу и скрылась во тьме леса. Рэб поднялся и поспешно направился к «бардаку».

На том месте, где он находился, загорелся свет фонаря. Его луч заметался по деревьям.

— Рэб! Рэб! Сюда! — закричал Бубка. — Сюда скорее.

— Иду! — крикнул Рэб, когда осталось пара десятков метров.

Свет фонаря уперся в него. Рэб влетел в открытый люк, будто ужался в размерах. Он облегчённо выдохнул, оказавшись в безопасном месте.

— Здорово, — поприветствовал он свой экипаж. — Как ты догадался, что это я?

— Я, чё, батиного Тигра не узнаю.

Варвара взяла Рэба за запястье. Её ладонь была мягкой и теплой.

— Хорошо, что ты вернулся.

Рэб посмотрел на неё и увидел, что глаза Варвары светятся мокрым светом. Ему стало приятно, что его возвращение вызвало такую реакцию, и никто не стал в первую очередь интересоваться удачно он сходил за топливом или нет.

— Кажется, ещё и вовремя, — добавил он.

— Рэб, а ты солярку нашёл? — Бубка нарушил идиллию.

Глава 13

Дизель и Ломоть стояли на «загоне». Отмеченный маячком скреббер регулярно терял сигнал, мечась между кластерами. Тварь, похожая на переростка–лангуста, с длинными суставчатыми ногами–ходулями, в пару шагов покрывала сотню метров. Ломтя страховали более опытные менталисты, иначе при виде скреббера он потерял бы волю к сопротивлению. Тварь была ужасна. Внешний вид с многочисленными костяными отростками и движение ходулей вызывали неконтролируемый панический страх.

Отряд охотников, вооружённый не только людьми с особыми психоспособностями, но и обычной техникой, старался загнать тварь до полного измождения. Тварь сопротивлялась, делала попытки атаковать. Когда она несколько раз наткнулась на серьезный заградительный огонь и плотную психическую защиту, то решила дать деру. Она пронеслась в пятидесяти метрах от Дизеля с Ломтём. Они видели её какой–то миг, но его хватило, чтобы внутри поселилось леденящее чувство страха. Этот скреббер умел и сам пользоваться психическими способностями.

Ломоть, как более чувствительный к этому, потерял на мгновение ориентацию и упал. Дизель отследил одним из своих развитых видов зрения движение твари. Он увидел, как в неё врезалась строчка трассеров и отскочила, не причинив вреда. Скреббер походя наказал источник неприятностей, пробив ходулей крышу БМП. Застрявшая в ней конечность, замедлила скреббера, за что он получил в тело два ПТУРа. Это оружие подействовало на тварь. Её повело, она запуталась в своих многочисленных длинных конечностях, но шок быстро прошёл, и она исчезла из видимости.

— Это нереально, — Ломоть поднялся с земли и отряхнулся. — Я даже не успел войти в состояние. Он как будто живёт в другой скорости течения времени. Слишком молниеносный.

— Слишком, не слишком, но ведь как–то на них охотятся. Её подранили, пока ты лежал.

— Да? — удивился Ломоть. — Блин, жалко мне ничего не видно.

Дизель посмотрел на экран устройства, на котором отмечалось перемещение скреббера. Сигнал снова исчез.

— Может, хватит на первый раз? — Ломоть тряхнул головой, в которой остались следы ментальной контузии.

— Это вряд ли. Приводи себя в порядок скорее, а то опять на нас выйдет, а мы с тобой не успеем среагировать.

Ломоть отхлебнул живца из своей бутылки. Им раздали казённый напиток, имеющий высшую степень очистки и минимум неприятного запаха. В голове от него просветлело сразу. Где–то рядом сразу открыли огонь несколько стволов. Резкий высокий, переходящий в ультразвук крик скреббера заставил Дизеля и Ломтя заткнуть уши. Выносить его акустическую атаку было невозможно. Ветераны рассказывали о лопающихся артериях в мозгу у тех, кому не посчастливилось оказаться слишком близко.

Тварь слабела и пускала в ход последние приёмы. Охотники же, наоборот, наседали, чувствуя скорую добычу. Забухали разрывы, замолотили скорострельные пушки, затрещал миниган. Планшет в руках у Дизеля заморгал приближающимся сигналом маячка.

— Идёт сюда! — крикнул Дизель. — Приготовься.

Ломоть закружился, не понимая с которой стороны ждать. Дизель развернул его в нужную сторону. Он увидел тварь в ста метрах от себя. Она хромала на повреждённые ходули. Теперь она не была такой стремительной. Рядом с ней параллельно ехал БТР, в котором сидела команда менталистов, атакующая сознание скреббера. Заодно прожектор с него держал на твари пятно света, чтобы стрелкам было удобнее целиться. Скреббер сделал несколько обманных движением, чудом избежав попаданий, резко дёрнулся в сторону БТРа и сбил его. Броневик перекувыркнулся и застыл колёсами вверх.

Ослабленный скреббер ещё был готов на многое. Тварь повернула прямо на Дизеля с Ломтём. Второму даже показалось, что она увидела их и направилась по их душу. Ломоть выпучил глаза, будто это помогало собрать в кулак все свои способности. Он даже загудел, как трансформатор. Дизель пассивно наблюдал за развивающейся ситуацией.

Скреббер оступился, закружился на месте. Заминки хватило, чтобы получить в броню противотанковый кумулятив. Тварь присела на брюхо и стала похожа на гигантского паука. Прилетело ещё два снаряда. Отдых дал твари больше сил, чем отняли попадания. Скреббер сделал прыжок. Дизель успел схватить Ломтя, ничего не видящего вокруг, и свалить его на землю. Огромные ноги скреббера сотрясли землю в каком–то метре от них.

Разрывы снарядов оглушили и окатили волной жара. Стрелки били, не обращая внимания на то, что здесь был выставлен номер. Кто этих новичков считал во время охоты, когда ветераны запросто попадали под раздачу. Фугас лёг совсем рядом и накрыл землёй Дизеля с Ломтём. Удерживая рукой напарника, Дизель почувствовал, как того трясет крупной дрожью. Ему это показалось ненормальным, с товарищем было что–то не то.

Как только обстрел удалился вслед за скреббером, Дизель раскидал с Ломтя, лежащего на животе, комья земли и перевернул на спину. У него изо рта шла пена, и, вообще, его состояние походило на эпилептический припадок. Напарника корёжило, как одержимого бесами. Дизелю оставалось только беспомощно наблюдать. Он понятия не имел, чем помочь Ломтю.

Ломоть затих. Дизель проверил пульс. Он был и вполне нормальный. Стрельба и снаряды рвались уже в километре от них. Где–то там, на номерах, стоял Череп с Шатким Тростником. Тонкая полоса рассвета озарила горизонт. Дизелю на экран планшета пришла информация, что охота закончилась. Скреббера удалось завалить.

Ломоть пришёл в себя, перед самым приездом грузовика, собирающего охотников.

— Что с тобой было? Ты бился в припадке, как эпилептик? — спросил с тревогой в голосе Дизель.

— Не знаю. Наверное, скреббер меня обработал.

— А я ничего не почувствовал, почти, кроме паники.

Ломоть устало пожал плечами. Ему как будто было трудно разговаривать.

— Ты этим ничего не говори, может не заметили, — попросил он.

— Конечно, не скажу, даже не думай, — успокоил Дизель.

Грузовик подъехал. Дизель помог Ломтю забраться в кузов. Череп и Шаткий Тростник уже находились в нем, целые и невредимые.

— Живы? — не столько спросил, сколько обрадовался Череп.

— А вы?

— А мы и не поняли ничего. Мы даже не видели этого среббера. А чего Ломоть такой унылый?

— Потому что он его видел. Он проскакал мимо нас вот на таком расстоянии, — Дизель вытянул руку вперёд. — Я просто смотрел, а Ломтю пришлось бороться.

— И как? — спросил Шаткий Тростник.

Внешний вид Ломтя был красноречивее слов. Он опустил голову вниз и молчал, словно до сих пор находился в шоке.

— Ясно, — Шаткий Тростник не дождался ответа.

Охотникам дали пять часов на отдых, а потом собрали для разбора полётов. Прямо на улице был повешен белый экран, на который светил проектор. Под жужжание генератора давнишний охотник с восточной внешностью по имени Баурсак, взял указку и подошёл к экрану. На нем появилась склеенная картинка сразу из нескольких камер, идущая синхронно.

Дизель уставился в экран, но на самом деле происходящее там волновало его совсем мало. Не было в нем ничего от охотника, не дразнила его добыча, не поднимала уровень адреналина опасность. Инструктор рассказывал про позиции, про действия охотников на номерах, перечислял допущенные ошибки, вскользь упомянув, что двоим охота стоила жизни. Дизель сидел в центре своей пятёрки. Слева Череп и Шаткий Тростник, справа Петля и Ломоть.

Петле охота нравилась. Он смотрел на экран горящими глазами. Он не попал на эту охоту, и оттого горел желанием на неё попасть. Ломоть, напротив, сидел как в воду опущенный. Сгорбился и не сводил взгляда со своих ботинок.

— Ломоть, тебе плохо? — спросил шепотом Дизель.

Ломоть медленно повернулся к Дизелю. Выражение его глаз было непривычным, отталкивающе холодным, будто это был и не Ломоть вовсе.

— Что с тобой? Тебе, может, к Ван Хельсингу, мозги прочистить?

— Не надо, все хорошо, — Ломоть протёр ладонями глаза и когда он открыл их, выражение было самым обыкновенным. — Нормально.

— Теперь вижу, а то… — Дизель вытаращил глаза, пытаясь что–то изобразить, но Ломоть, кажется, не понял его.

— Все хорошо, — успокоил напарник.

К утру Ломоть как будто восстановился. Не жаловался на аппетит, пытался шутить. Дизель решил поинтересоваться, помнит ли его напарник момент, после которого он потерял сознание.

— Не помню, ничего не помню, — ответил Ломоть.

Дизель слишком хорошо его знал, чтобы почувствовать фальшь в интонации. Возможно, Ломоть просто испугался, что его «спишут» за неадекватное поведение, но тот момент, когда его глаза выражали нечто нечеловеческое, заставил Дизеля думать про иную причину что–то скрывать. Скребберы, как учили в лагере, часто бывают сильны в ментальных способностях, а менталисты во время «работы» открываются и могут не справиться с ответной атакой.

— Он успел тебе ответить? — напрямую спросил Дизель.

Ломоть сжал губы и уставился в одну точку.

— Не совсем. Это была не атака, они не думают, как люди, я прикоснулся к чему–то, что отпечаталось в мозгу, в моем мозгу.

— Ты это ощущаешь?

Ломоть повернул лицо в сторону Дизеля. Его глаза снова смотрели нечеловеческим взглядом.

— Ух, ты! Ломоть, перестань так на меня смотреть, жути нагоняешь.

— Я думаю, эта тварь поняла, что ей конец и решила оставить часть себя в моем мозгу, — Ломоть вздохнул. — Дизель, не говори никому, даже нашим, пожалуйста.

— Не скажу. А ты не расклеивайся, лечи сам себя, медитациями, упражнениями. Не давай ничему быть выше тебя самого.

— Хорошо. Ууух! — Ломоть встряхнулся. — Я Ломоть, только Ломоть.

Через неделю Дизелю доверили «Утес». Он должен был создавать при помощи него беспокоящий огонь, или, говоря проще, служить приманкой, пока более подготовленные стрелки будут выискивать ахиллесову пяту в бронированном теле скреббера. Ломоть в свободное время являлся оруженосцем, а во время охоты прикрывающим стрелка своими ментальными способностями.

Никто из круга товарищей не заметил перемен в Ломте, даже Ван Хельсинг после беседы ничего не сказал, хотя он чистил мозг получше всяких психотропных средств. И Дизель и Ломоть позже решили, что факт контакта с сознанием скреббера — рядовая вещь для этой работы, на которую не принято обращать внимания.

Способности менталиста после этого случая, или просто так совпало, начали прогрессировать гораздо активнее. Череп не поспевал за Ломтём, а шаткий Тростник так вообще отстал и по слухам, командование решило перевести его в обслуживающий персонал.

Вскоре, так и получилось, Дизеля со своими людьми, кроме Шаткого Тростника посадили в подготовленный транспорт и повезли. Куда, зачем, никто не объяснял. Даже те охотники, что пробыли в отряде больше двух месяцев, не были информированы насчёт цели поездки. По дороге случилось несколько перестрелок. Буйные местные сразу же получили по щам. Таких стрелков, как у них надо было поискать.

Ехали неделю. Пейзаж за окном менялся, растительность в кластерах становилась все беднее. Мелкая белая пыль оседала на окна грузовиков и проникала внутрь. С тактической точки зрения охота на открытом пространстве приводила к большим жертвам. Впрочем, забота о людях мало кого останавливала на пути достижения цели. Дизель верил в Ломтя, в то, что он своей исключительной ментальной силой сможет не дать скребберу напасть на них.

На седьмой день колонна остановилась. Часть персонала принялась сразу же городить лагерь, охотников повели на инструктаж. Его вёл неизвестный инструктор, видимо руководство, заинтересованное в результатах работы больше обычного, решило отправить своего «топ–менеджера».

— Наша цель — пять жемчужин. Здесь, судя по разведданным, находятся больше десяти скребберов. Десять, понимаете? Скребберная аномалия.

— Но тут у них простор для манёвра, а нам на номерах стоять, на обозрении.

— Куда деваться? Работать будете лучше, с полной отдачей.

— Зато птурщикам лафа, цель всегда на виду.

— Вот, видите, уже начали работать. Наше руководство обещало премировать отличившихся черной жемчужиной и трехдневным отдыхом в баре. Нормально же?

— У меня уже понос от жемчужин.

— Не нравится, отдай другому. Надоело работать, забирай трудовую книжку и на отдых. Вечный.

Дизель слушал вполуха. Его часто глодала тоска по родному стабу, по дочери, по жизни, в которой он самостоятельно принимал решения. Мысли носились где–то в стороне. Ему пришла идея не стрелять из пулемёта, когда покажется скреббер. Пусть его осудят, переведут куда–нибудь в простые работники, только бы иметь время для обдумывания плана побега. В идеале хотелось сделать так, чтобы не пострадали товарищи, на которых падёт месть за его проступок.

— … каждый получит свой номер с местом дислокации. Приступаем через два часа.

Охотников накормили, как в последний раз, экипировали и отправили занимать места в будущем представлении. Ломтя и Дизеля выгрузили из машины, отправив добираться до конкретного нахождения их номера пешком. Пулемёт взвалили на плечи и пошли. Дизель взялся с тяжелой задней стороны. Ломоть из–за своего умения относился к людям с тонкой душевной организацией, физическая сила не была их коньком.

Взбивая ногами белую пыль, изнывая под палящим солнцем, будто специально греющим здесь сильнее, чем в других местах, Дизель неожиданно для себя вспомнил фильм «Они сражались за Родину», где Лопахин и Копытовский несли противотанковое ружье в точно таком же антураже.

— Ты плавать умеешь? — спросил Дизель у напарника.

— А что, придётся?

— Не знаю, просто кино вспомнил.

— Они сражались за Родину?

— Ага.

— Я тоже.

— Слушай, Ломоть, пока нас никто не слышит, ты не планировал свалить отсюда?

— Планировал, но нас постоянно держат на контроле.

— А здесь–то не держат.

— Ну, так, если ты хочешь пожертвовать Черепом, Петлёй и остальными, то валяй. Я не побегу.

— Я тоже не побегу при таком раскладе, но есть другая возможность.

— Какая?

— Прикинуться дохлым.

— Это сложно, как мне кажется.

— Понимаю, сложно, но ты же сильный мозгоправ, что если я выпущу себе кишки, вывалив их так, чтобы солнышком припекло, а ты будешь глушить мою мозговую активность.

— Хм, это же рискованно. Тебе даже живца не останется, чтобы восстановиться, да и приёмы у них могут быть против таких самострелов.

— Я готов понести ответственность, если наша, моя уловка, вскроется.

— Надо все взвесить. Это рискованно.

— А с пулемётиком на скреббера не рискованно?

— Ты прав, но не забывай про заложников.

— Поэтому все должно выглядеть естественно. Я должен попасть под удар скреббера. Как бы. Со стороны. Как говорил мой отец: Простое решение самое верное.

— Хорошо, давай обдумаем эту идею как следует, только торопиться не будем.

— Во, слова не мальчика, но мужа.

Место на планшете, на котором надо было занять свой номер, было отмечено красной галочкой. «Утес» отложили в сторону и взялись за лопатки, копать укрытие. Твердая, пропечённая солнцем глинистая почва поддавалась тяжело. Необходимость копать себе окоп ещё больше усиливала сходство с героями военного фильма.

— Не удивлюсь, если на нас танки пойдут с крестами, — Дизель посмотрел через бруствер.

— А было, наверное, время, когда кластеры копировались из тех времён. Вот была неразбериха–то, то ли с немцами дружить, то ли с мутантами.

Окоп на двоих сделали глубиной меньше метра, установили пулемёт и накрыли его и сам окоп куском брезента. Под тканью быстро стало душно. Дизель выбрался, чтобы глотнуть свежего воздуха и увидел на горизонте пыль, поднимаемую какой–то техникой. Он подумал, что это спешат на номера «танкисты». Дизель применил одну из новых открывшихся особенностей своего умения. У него с недавних пор получилось пользоваться глазом, как линзой, приближая или удаляя картинку. Приближение получалось не особо сильным, но сейчас оно позволило различить пылящий броневик.

Это был БРДМ, которого в составе их колонны не было. Он знал это точно. Либо здешние края были не такими уж необитаемыми, либо это разведка, находившаяся здесь до прибытия основной группы. Предположения Дизеля вполне устроили и он снова нырнул под брезент.

— Катаются, на живца что ли ловят?

— Наверное.

— Слушай, а ты не стал понимать, зачем вообще эти скребберы здесь живут. Они же настолько совершенны, что приди им на ум убить всех людей, они сделали бы это за пару дней? Ты же получил от них сигнал?

— Я не понимаю, что я получил. Вот тебе дать палкой по башке и сказать потом, что ты научился понимать язык деревьев.

— Ха–ха, ты сказал, что у тебя отпечаталась матрица сознания скреббера.

— Хрен его знает, что там отпечаталось, но оно реально как болячка в мозгу ощущается.

— Ладно, до свадьбы заживёт.

Целый час Дизель и Ломоть молчали. Лёгкий ветерок задувал под брезент белую пыль. Она липла к вспотевшей коже и засыхала на ней коркой. Дизель специально не вытирал лицо целый час, пока не стал похож на бомжа. Потом скатал её ладонями в колбаску со щек, лба, шеи.

— Я бы назвал эту процедуру скреббированием, очищение чакр перед встречей со скреббером.

— Дизель, я не пойму, ты на самом деле такой весёлый, или ты хочешь меня развеселить? — спросил Ломоть раздраженно.

Дизель не подал вида, что его задел тон напарника.

— Ладно, зайду в другой раз, — Дизель выбрался наружу.

Встал во весь рост и огляделся. Чисто, пусто вокруг, только ветер гуляет по жухлой траве. Среди этой тишины неожиданно пискнул сигнал датчика перемещения скреббера. Дизель поднял его. Это было сообщение о том, что удалось присоединить маячок на тело скреббера. Обычно это делали при помощи дрона, выстреливали маячком, пока тварь ещё ничего не подозревала. С этого момента охоту можно было считать начавшейся.

— Маяк поставили, — сообщил под брезент Дизель.

Он снова встретился с нечеловеческим взглядом Ломтя. По коже пробежали мурашки, как от страха.

— Я слышал, — ответил Ломоть.

Через мгновение он уже смотрел своим нормальным взглядом.

— Ломоть, меня пугает твой взгляд. Ты о чем думал, когда я заглянул?

— Это так заметно?

— Спрашиваешь.

— Это не мысли, это состояние. Словами не передать.

— Надеюсь, ты не собираешься перейти на сторону скребберов?

— Никуда я не собираюсь. Причём здесь скребберы. Я человек, им и останусь.

— А помнишь, тот, кто воюет с драконами, сам становится драконом?

— Отстань. Проверь лучше пулемёт, вдруг пылью забился, пока несли.

Дизель видел, что с Ломтём что–то не так и ментальная контузия не собирается проходить. Конечно, для Улья, в котором опасностей огромное разнообразие, обращать внимание на то, что глаза твоего напарника стали смотреть как–то иначе, глупо. Однако, интуиция давала пока ещё ничем не подтверждённый сигнал опасности.

Вдалеке забухала автоматическая пушка, к ней тут же присоединился хор разнобойного оружия. Дизель глянул на планшет, чтобы увидеть перемещение скреббера. Сигнала не было, видимо он был далеко от их кластера.

— Кто на этот раз? — спросил вслух Дизель.

Обращался он к себе, пытаясь предугадать какой внешний вид будет иметь следующая тварь.

— Землекоп, — ответил Ломоть.

— В смысле? — удивился ответу Дизель. — Ты наудачу ляпнул или…

— Мне кажется, я её почувствовал.

— Черт, если ты окажешься прав…, а он живёт в земле или только прячется?

— Прячется и охотится. Защита у него слабее, чем у обычных скребберов.

— Это ты тоже почувствовал?

— Да, так же, как раньше людей чувствовал.

— Интересно, ты здесь один такой?

Ломоть не ответил, напрягся, будто прислушивался.

— Он рядом, — Ломоть откинул брезент и выбрался на белый слепящий свет.

— Да ведь маячок не пищит ещё?

— А если он его сорвал в земле?

— Слушай, да, может быть.

Дизель откинул полог с пулемёта и проверил через прицел окрестности. Чисто. Но вдруг земля под ногами мелко задрожала. Стенки окопа посыпались мелкой пылью. Дизель посмотрел на Ломтя. Тот снова вошёл в особое состояние, в котором выглядел отталкивающе чужеродным. Дизелю показалось, что в настоящий момент он одинок в противостоянии со скреббером.

В паре сотен метров земля вспучилась и разлетелась пыльным фонтаном. Большие комья сухой земли бомбами полетели вниз. Из облака поднятой пыли появилось нечто, не похожее ни на одного земного существа. Больше всего существо походило на веретено, только сильно утолщенное к центру десятиметровой продолговатой фигуры. Скреббер передвигался конвульсивными движения, похожими на ускоренное движение гусеницы.

Дизель взял его в прицел и открыл огонь. Целил он в тонкую переднюю часть, предполагая, что в этой стороне должны находиться органы осязания, которые возможно повредить пулемётным огнём. Трассирующие пули врезались в тело и отскочили, не причинив вреда и, кажется, остались незамеченными. Скреббер не поменял направления движения.

Ломтя трясло, как человека испытывающего крайнюю степень физической нагрузки. В какой–то миг его будто кто–то толкнул. Он упал на спину и забился в конвульсиях. Дизель прекратил огонь и перевернул напарника на левый бок, чтобы он случайно не задохнулся.

Тварь, пока он отвлёкся на Ломтя, будто сошла с ума. Забрыкалась своим извилистым гибким телом, втягивала и выпускала из него конические концы, и никуда не двигалась. Дизель взялся за пулемёт и выстрелил в неё все патроны. Впрочем, совершенно бесполезно. Но тут в зоне видимости появились черные пылящие точки. С них сорвались противотанковые ракеты, прервавшие свой рваный полет в туше скреббера. Тварь извивалась и казалось будь у неё пасть, она бы истошно орала.

Мощный фугас рванул совсем рядом. Дизель рефлекторно упал на дно окопа и накрыл Ломтя от падающей земли. Земля под ними снова завибрировала. Дизель готов был поклясться, что почувствовал, как скреббер прополз прямо под ними. Он выглянул из окопа наружу, опасаясь шальной пули или снаряда. Скреббера нигде не было. Вместо него осталось облако пыли, сдуваемое ветром. Дизель поднялся во весь рост.

В первое мгновение он не понял, что произошло. Он будтопотерял сознание или оказался в невесомости. Секунда полёта, жёсткое приземление на ноги и удары по голове летящими за следом кусками земли. Дизель очутился в сумрачном тоннеле, прорытом скреббером–червяком. Сумрачно было из–за густой пыли заполняющей тоннель.

Дизель натянул на голову майку, чтобы не дышать чистой пылью. Ощупал пространство вокруг себя, думая, что и Ломоть свалился вместе с ним. Ничего, кроме комьев земли он не нащупал. Дизель ринулся, как ему показалось к выходу. Скреббер, невероятным образом создавал идеальный проходческий тоннель в твердой глинистой породе. Иди было легко, хотя и страшно, что тварь снова решит им воспользоваться. Впереди, сквозь висящую в воздухе пыль и ткань майки забрезжил свет. Дизель сделал несколько шагов и замер.

— Вот оно, спасение, — мелькнуло у него в голове. Кто сможет доказать, что его не прикончил скреббер?

Шанс показался ему идеальным. Дизель развернулся и уверенно пошёл вглубь тоннеля. Когда стало совсем темно, он активировал свое умение, выбрал подходящий спектр и пошёл дальше, прекрасно ориентируясь в его изгибах и перепадах. Звуки снаружи постепенно стихли, и он оказался в полной темноте и тиши, сравнив свои ощущения с ощущениями покойников.

Первые полчаса он ничего не слышал, потом до него стали доходить какие–то звуки, искажённые стенами тоннеля. Постепенно он различил гул техники и сотрясения от разрывов. Продолжалась стрельба недолго. Через несколько минут она удалилась и перестала быть слышна. Дизель расслабился, сел на пол тоннеля, опершись о стенку. Ему было не страшно, если его найдут. «Возможно, накажут, даже публично, отстранят от охоты, отправят чистить сортиры. Ну, и ладно», — отчасти Дизель уговаривал сам себя не бояться, чтобы не отказаться от плана побега. Он ни разу не видел и даже не знал, что делали с теми, кто пытался бежать.

Свое исчезновение он считал безопасным для товарищей. «Нету тела, нету дела» — так должно было быть согласно старой милицейской пословице. Если только кому–нибудь не придёт на ум вскрыть скреббера, чтобы поискать в нем останки пережёванного Дизеля. Вряд ли. Зная чиновничий склад ума, можно было предположить, что им проще будет списать человека, считая его погибшим, чем устраивать долгие поиски.

Пыль постепенно осела. Дизель покрылся ею толстым слоем, как мельник в разгар сезона. В особом типе зрения, она даже светилась как алмазная пудра.

Время потянулось медленно–медленно. Дизель ждал, когда раздастся звук шагов. Он был уверен, что на поиски отправят какого–нибудь матёрого менталиста, способного сквозь ходы нащупать его живого и здорового. Но час за часом тишина оставалась непотревоженной.

Дизель не знал, что охотники так уже поступили. Внятно получить от Ломтя им ничего не удалось. Для того и самого исчезновение Дизеля было сюрпризом. В дыру, в которую провалился Дизель, опустили охотника со стажем, участвовавшего в охоте на десяток скребберов. Он ничего не почувствовал. Дело в том, что ментальный след скреббера ещё фонил, маскируя человека, да и слой пыли, покрывающий тело гасил собственное излучение.

Дизель долго не решался вернуться к выходу. Боялся потерять надежду. Сейчас она питала его сильнее всего остального. Он был уверен, что вырвавшись из цепких когтей организации, все остальное ему будет по плечу. Дорога до родного стаба представлялась ему трудной, но решаемой задачей.

Дизель пошёл к выходу и когда добрался до вертикально поднимающегося ствола тоннеля, понял, что на дворе наступила ночь. Ему пришлось подручными средствами в плотной породе ковырять ступени, медленно поднимаясь вверх. Два часа и огромное количество сил ушло на подъём. Недостаток живца посылал в организм первые сигналы.

Дизель выбрался наружу и долго лежал, приходя в себя. Он закашлялся, отхаркивая пыль, которой надышался за день. Когда дыхание успокоилось, он встал и пошёл туда, где они с Ломтём сидели в засаде. Почва в этом месте была истерзана большими и маленькими воронками. Он даже не сразу нашёл свой окоп, несколько раз приняв его за воронку. Только случайно заглянув в него, он увидел дыру, в которую провалился. Обшарил дно окопа, надеясь найти свою бутылку с живцом, или рассчитывая на сообразительность Ломтя, предполагающего возвращение товарища за спасительной жидкостью. Безрезультатно. Ни случайность, ни рассудительность товарища в этот раз не сработали.

Дизель оглядел фиолетовую ночь, выбирая направление движения. Если не знаешь, куда тебе надо, то все равно в какую сторону идти. Яркая звезда далёкого неизвестного созвездия решила выбор. Дизель пошёл на неё. Он знал, что может запросто наткнуться на номера охотников на скреббера и приготовил вариант ответа о том, что был без сознания, а как пришёл, выбрался и стал искать. Даже пытался сам себя убедить в этом, чтобы опытный полиграф не был уверен в его враньё.

Внутренности стали гореть, совсем забытое ощущение недостатка эликсира Улья. Такого с ним не было года два точно, а то и больше. Ощущения были, как при высокой температуре. Мир немного выпал из реальности и воспринимался как бы со стороны, а полноценное «я» находилось внутри изолированного шумопоглощающим материалом тела. Хорошо, что спазмов ещё не было. Дизель старался идти бодро, чтобы уйти как можно дальше от мест охоты.

Из всего оружия при нем был только нож. На победу с таким оружием можно было рассчитывать только в случае встречи с самым молодым лотерейщиком. Но глядя на бескрайнюю равнину, ждать его появления здесь не стоило. Здешние кластеры лучше всего подходили именно для скребберов.

Глаза резало несколько минут, а Дизель все никак не мог понять, что начался рассвет. Умение быстро отъедало силы, отчего проявилась заторможенность. Начались первые спазмы и даже признаки зрительных галлюцинаций. Дизелю показалось, что громадная тварь, похожая на ската, закрывает солнце, паря по воздуху. Оказалось, что это всего лишь результат утомленного зрения. Периферическое зрение регулярно ловило движение, но прямой взгляд не мог различить ничего, даже используя различные спектры света.

Дизель уговорил себя не реагировать на глупости, чтобы экономить силы. Он сконцентрировался на точке горизонта прямо под солнцем и шел. Утренняя прохлада быстро сменилась зноем. Жажда усиливалась с каждой минутой. Озёра воды то и дело возникали впереди и таяли по мере приближения.

Дизель не стал обращать внимания на маленькую пылящую черную точку, считая её назойливым миражем. Он игнорировал её до тех пор, пока она не стала быть настолько осязаемой, насколько это невозможно для призрака. Она тарахтела двигателем и больше не походила на точку. Теперь она напоминала боевую дозорно–разведывательную машину. Дизель испугался, приняв её за разведчика охотников. Такие машины могли искать скребберов и запускать дроны для установки маячков.

Он упал прямо на высохшую колючку, надеясь, что его не увидят. Шум мотора приближался, завибрировала под тяжестью машины земля. Броневик остановился где–то рядом. Дизель понял, что его попытка сбежать провалилась. Возможно, она была обречена с самого начала. На ум пришла мысль о немедленной расправе за его дерзость.

Не открывая глаз и ожидая свинца в грудь, Дизель поднялся. Некоторое время ничего не происходило, может быть, только ощущение, что его прощупали изнутри. Его дочь, Крофт, иногда так делала с ним, называя прикосновения мысленным массажем. Дизель решился открыть глаза и увиделседой от пыли БРДМ, и направленный в его сторону ствол пулемёта.

Люк над стороной мехвода поднялся и из него показался мужчина. Дизель сразу понял, что он не охотник на скребберов. Во–первых, сразу бросилось в глаза его ещё румяное лицо, как у человека попавшего в Улей совсем недавно, не более месяца назад. Во–вторых, экипировка была другой. Дизель стоял и безвольно ждал своей участи, а человек смотрел на него и молчал.

— Дизель? — мужчина спросил осипшим голосом и закашлялся, будто подавился.

Дизель вздрогнул, услышав знакомый голос, и пригляделся внимательнее. Он готов был поверить, что недостаток живца устраивает ему галлюцинации похлеще зрительных. На него смотрело лицо Рэба, того самого, Рэба, с первых дней поддержавшего его и дочь в Улье. Бескорыстного и преданного товарища, пекущегося об общем благополучии. Нет, это не мог быть он. Тот Рэб превратился в мутанта.

— Дизель, это ты? — откашлявшийся голос ещё больше походил на голос настоящего Рэба.

— Я, — признался Дизель. — Но ты, это не ты.

Мужчина выбрался из люка, спрыгнул с брони и направился к Дизелю. В его глазах стояли слезы. Дизель почувствовал, как мир завертелся у него перед глазами, крутанулся и хлопнулся о спину.

Глава 14

Горький ядреный вкус живца, совсем не похожий на тот, которым поили в команде охотников на скребберов, вернул Дизеля в сознание. Рэб успел успокоиться. На лице осталась только размазанная вместе со слезами пыль. Рэб смотрел на Дизеля и не мог поверить, в то, что видит старого друга. Это был Дизель, тот самый, оставшийся точь–в–точь тем же Дизелем, каким он его помнил накануне своего исчезновения из пещеры. Он вращал мало чего понимающими глазами и не издавал ни одного внятного звука.

— Дизель, дружище, ты как тут оказался? Почему ты шел пешком и без оружия?

— Ты кто? — Дизель наконец смог облечь эмоции в слова.

— Я — Рэб, ты не поверишь, но это я. Чтобы тебе рассказать все, что произошло после того, как меня выкрали из пещеры в «Затерянном мире» понадобится время и твоя способность быть хорошим слушателем.

— Рэб, но ты же…, из того мутанта человек не…, или может?

— Давай, поднимайся. Вначале расскажи нам о том, как ты тут оказался и какая опасность нас может ждать. Мы слышали стрельбу, это связано с тобой?

Рэб помог Дизелю подняться на ноги. Пользуясь вынужденным привалом, Варвара принялась готовить еду. Бубка скакал возле машины, совмещая полезное с приятным, высматривая в прыжке возможную опасность.

— В какой стороне вы слышали стрельбу? — спросил Дизель.

— Там! — выкрикнул Бубка, не переставая прыгать.

Дизель посмотрел туда, куда указал мальчишка.

— Туда ехать не надо. Надо ехать в обратную сторону. Это охотники на скребберов.

— Дизель, а ты к ним каким боком? — Рэб уперся в неуверенный взгляд товарища.

— Как зовут мою дочь?

— Крофт, ты чего, ещё сомневаешься? Дизель, это я, Рэб. Я тебе могу рассказать весь хронометраж моей жизни в Улье в первое пришествие.

— Первое? Откуда ты вернулся? — Дизель сам протянул руку к бутылке с живцом, взял её и сделал большой глоток. — Я не могу поверить в то, что ты тот самый Рэб. Ты просто опытный менталист, сканирующий меня насквозь и тебе раз плюнуть предстать передо мной кем угодно. Знаю — проходили.

— Вот ты, Фома неверующий. Это чудо, что мы тут встретились. Шансов случиться такому один на миллион. Я тот самый Рэб, превратившийся в кваза из–за своего редкого умения. Чем быстрее ты поверишь мне, тем скорее услышишь историю о том, что случилось со мной после того, как я исчез из пещеры.

Дизель выглядел немного пришибленным.

— Нас так и взяли на живца. Две группы. Сначала мою, потом Мэршу, отправившуюся за нами на поиски.

— Мэршу? — воскликнул Рэб. — Как приятно слышать знакомые имена. Ешь, давай. — Рэб передал Дизелю разогретую кашу, которую Варвара переложила в железную миску. — Как там, Скорняк, жив ещё?

Дизель взял в руки миску, и все ещё подозрительно переводя взгляд с Варвары на Рэба, буркнул:

— Жив, переломался только перед тем, как мне уйти. Попутал с чего–то время перезагрузки стен. Сиганул с кручи на камни. В желе переломался, но выжил.

— Ах, ты ж живучий подлец. Я же всеми мыслями с вами был всегда. Думал, вернуться в стаб, но уже не как тот мутант, пугающий людей, а как обычный человек. Мне, знаешь, как важно было, чтобы остались вы, те, с кем я начал.

— Н-да, — Дизель не верил, и его взгляд откровенно говорил об этом. — Наш стаб уже не тот, что был раньше.

— Почему? Ты о чем? — Рэба обеспокоил ответ Дизеля. — Поссорились?

— Иностранцы отделились. Решили, что у нас, у коренных, прав больше и отделились. Ушли в другой конец. Живём, как два посёлка. Они, кстати, как охотники, никакущие. Мало их осталось.

— А Дюйм с ними?

— Нет, — напоминание о жене Краба, родом из андоррского стаба, показалось Дизелю довольно незначительным, чтобы о нем знать. — Она была переводчиком между нами, но живёт на нашей стороне. В память о Крабе. Как она назвала мутанта, которым ты управлял?

— Люси, — не задумываясь ответил Рэб. — Сокращенное от Люцифер.

— Да, верно, — Дизель задумался, что не мешало ему сноровисто работать ложкой.

Варвара, пользуясь тем, что Дизель отвлёкся, подала Рэбу немой знак, что, мол, она может помочь Дизелю поверить. Рэб отрицательно покачал головой и сжал кулак. Варвара ухмыльнулась и пожала плечами.

— Пыль на горизонте! — крикнул Бубка. — Там!

— Всё, снимаемся! Дизель, забирайся внутрь, по дороге изольём друг другу душу. Бубка, поедешь на месте стрелка!

— У–у–у, — недовольно загудел Бубка.

Дизель глянул на непоседливого мальчишку ради шутки перепрыгивающего через БРДМ.

— Сын полка. Бубка. Тезка спортсмена.

— Вижу. Ему и шест не нужен.

— А это Варвара, — Рэб подумал, как ещё представить её, но не придумал ей никакого статуса.

— Просто Варвара. Главный психолог экипажа.

— Очень приятно. Дизель. А вы менталист? — ему вдруг на ум пришло, что наваждение навязано этой женщиной.

— В некотором роде, но галлюцинации наводить не умею.

— Не умеет, — подтвердил Рэб. — Она по другой части. Живее забирайтесь.

Серия разрывов загрохотала вдалеке, когда Рэб закрывал крышку своего люка.

— Это скреббера загоняют. Надо спешить. Они быстрые.

— Спешу, спешу. Теперь мы и в темноте сможем ехать, верно? Не разучился ещё ночью видеть? — Рэб немного насмешливо, но испытующе посмотрел на Дизеля.

— Не–е–т. — Дизель так же посмотрел на Рэба, как будто в последний раз решая, поверить или нет. — Рэб, это на самом деле ты?

— Я это, я. Давай оставим эти сомнения. Они и так отравили нам всю радость встречи. Я вернулся. Это моё второе пришествие, и я больше не умею вселяться в мутантов.

— Как?

— А вот так…

Рэб, местами подробно, чтобы было понятнее, а местами пропуская незначительные моменты, рассказал Дизелю все, что случилось с ним с того момента, как он исчез. Дизель выглядел ошарашенным, и не в последнюю очередь из–за выбора Рэба.

— Дружба дружбой, но вернуться назад в Улей? Я бы никогда так не сделал. Я столько раз представлял, как мы с Крофт случайно попадаем на такой кластер, который переносит нас назад, на Землю и мне от этого было так хорошо. Зачем?

— После Улья тот мир кажется пустым. Не поверишь, но пока я там был, я каждый день чувствовал тоску, будто в плену живу, за колючей проволокой.

— Не знаю, мне этого не понять.

— Тогда, просто поверь человеку, который через это прошёл.

— Рэб? — Дизель почему–то засмущался. — Я знаю, мы поступили по отношению к тебе подло, выпроводив из стаба. Мы сделали это для общего блага…

— Хватит, — Рэб остановил откровения. — Что было, то было. На тот момент, это решение было правильным.

— Рэб, ты правда был мутантом? — в голосе Бубки проскользнуло восторженное восхищение. — А фотки есть?

— Извини, не подумал. Не перебивай, когда старшие разговаривают.

Бубка показал язык в спину Рэбу и прильнул к прицелу.

— Со мной попал, общались немного до переноса, — пояснил Рэб существование ребенка в экипаже. Наклонился ближе к Дизелю, чтобы сказать негромко. — Прижился в Улье, как родной. А теперь, когда открыл в себе дар, так вообще, на седьмом небе.

— Да уж, подобрались фанаты Улья, — усмехнулся Дизель. — Варвара тоже?

— Не, наоборот, — Рэб не стал вдаваться в пояснения, посчитав это не мужским делом. — Теперь ты расскажи мне про «Затерянный мир». Сколько времени прошло с моего исчезновения?

Дизель задумался.

— Больше трех лет.

— Я так примерно и думал.

— Когда в твоей пещере нашли газовые гранаты, поняли, что ты не по своей воле исчез, поэтому не стали планировать поиски или думать, что ты вернёшься. Мы так и подумали, что тобой заинтересовались внешники. Крофт сказала, что стаб теперь без защиты, вот мы и занялись организацией обороны. Набрали людей из андоррского стаба, даже двойников пара раз попалась. Быстро поняли, что сделали глупость. Они, как и все, кто не нюхал пороха посчитали себя самостоятельными и одновременно ущемленными в правах. Мы тогда пошли на равнинные кластеры, чтобы набрать нормальных людей. С нами пошла Крофт, чтобы сортировать немножко. Набрали многих, кто здорово помогли с жизнью в стабе: Петля, Ломоть, Репей, Немец, Булкин. Это реально был отряд, с которым можно было идти на элитника.

— Был?

— Да, был. Эта организация, из которой я сбежал, охотится на тех, кого можно набрать в охотники на скребберов. Охотники на охотников, одним словом. Те, кто выжили в Улье три года, уже ветераны, а у нас и по пять есть. Короче, из десяти пойманных, отобрали пятерых, остальные в заложниках. Как и весь стаб, хотя, в этом я не уверен. Сколько ресурсов надо, чтобы каждый стаб держать в осаде. Вот такие дела. Без тебя, мы все просрали. И стаб уже не тот, и настроение не то.

— Да, брось, я ни при чем. Я бы никак не смог повлиять на решение тех же андоррцев. Ещё бы ускорил разделение.

— Не знаю. Крофт чувствовала, что стаб лишился защиты.

— Ну, раз ей дано это было чувствовать, может быть так и есть. Как думаешь, Мэршу реально вызволить?

— Вряд ли. Там такие менталисты, блокируют моментально любую попытку. Они тренированные просто жуть. Черных жемчужин для этого не жалеют. Я теперь тоже не просто прибор ночного видения, вижу за километры в любую погоду.

— Круто–о–о-о! — донёсся сзади восторженный голос Бубки. — А я прыгать умею.

— Я заметил, — Дизель обернулся назад. — Хороший дар. У нас стаб гористый, скакать по камням самое то.

— Дизель, а дорогу до нашего стаба помнишь? Я вот ни сном, ни духом, куда ехать. Карты нет, так я даже направление на север выдержать не могу.

— В общих чертах. Нам до любого стаба добраться, в котором нашу колонну видели, а там разберёмся.

— Ну, разберёмся, так разберёмся. Сейчас–то куда ехать?

Дизель открыл люк над собой, высунулся наружу. Варвара придвинулась к креслу Рэба.

— У него команда на время зашита в сознание. Если не показаться человеку, который её поставил, то исход может быть печальным. С катушек слетит, руки наложит или что–нибудь в таком духе. Пару раз встречалась с такими случаями.

— Да ты что? — на Рэба как будто вылили ушат холодной воды. Потерять Дизеля он не мог, даже не хотел допустить такой вариант. — Ты можешь убрать эту хрень у него из башки?

— Могу попробовать, но не факт, что у меня получится.

Дизель вернулся в салон. Рэб и Варвара успели сделать вид, что ничего не произошло.

— Возьми левее. Я вижу, что в ту сторону начинаются кластеры с нормальной зелёной растительностью.

— Ага, отлично. Места здесь пыльные и небогатые. Ладно хоть тепловоз проезжал вовремя, а то бы без солярки остались.

— Да, это проблема, но пешком топать не вариант. Здесь тварей столько, что и дня не протянешь без брони. Я видел стабы, у которых стены из бетона метров на пять поднимались, прямо крепости средневековые.

— Интересно, сколько в таком стабе переночевать стоит нашей компании?

— Без понятия. Ты же знаешь, мы в «Затерянном мире» не склонны к путешествиям или бродяжничеству.

— Да уж, знаю, наша коммуна тем и хороша, что любит уединение. Споранов у нас не густо, может, устроим охоту? — Рэб глянул на Дизеля. — Ты же теперь опытный охотник.

— Без вопросов. Чем располагаете для охоты?

— Пулемёт серьезный, у меня СВД гражданская, ну, и автоматы.

— Ну, если рубера на пулемёт завести, то вполне можно срубить, но это максимум. Лучше десяток топтунов пошинковать. Вообще, как я теперь понял, ходить на охоту меньше чем с автоматической пушкой, дурной тон, да ещё и контролить ПТУРом, чтобы наверняка.

— Разживемся, заведём себе весь необходимый арсенал, а пока, что имеем, то имеем.

— Да у этих охотников половина охоты на менталистах замешана. Они, как флажки на номерах, пугают тварей, чтобы те бежали в нужном направлении, очень эффективно. Кто бы мог подумать, что на скребберов можно охотиться? Я их даже не видел раньше.

— Ясно. Значит, будем по старинке.

Дизель потёр виски и сморщился.

— Что? — забеспокоился Рэб.

— По мозгам резануло ни с того, ни с сего. Ты не мозгоправа переехал случаем?

Рэб посмотрел на Варвару. Она кивнула головой, подтверждая правоту своего предположения.

— Дизель, Варвара говорит, что у тебя в голове зашита какая–то команда, которая вызывает в мозгах что–то нехорошее, если регулярно не наведываться к своему менталисту. Что–то типа защиты от побега.

— Серьезно? — теперь Дизель посмотрел на Варвару. — Я ничего не слышал об этом.

— Побеги были на твоей памяти?

— Не припомню. Сбежать у нас было практически невозможно, тем более, товарищи в заложниках.

— Вам установлена команда на спазм сосудов головного мозга. Я могу попробовать убрать её, — Варвара предложила свою помощь таким мягким голосом, что Дизелю захотелось ей поверить.

— Чтобы вы знали, я ещё сомневаюсь в вас, и если я пойму, что вы против меня что–то замышляете, я за себя не отвечаю, — предупредил Дизель. — Я готов.

— Вы что, нам не верите? — Бубка отлип от прицела и обиженно посмотрел на Дизеля.

— Парень, поживи с моё в Улье, посмотрим, как ты будешь верить своим глазам.

— Дизель, Варвара могла бы сделать тебя послушным в одну секунду, и у тебя бы и тени сомнений не было в том, что мы желаем тебе добра. В последний раз, я — Рэб, тот самый и это мои друзья, которым можно доверять.

— Всё, прости, больше никаких сомнений. Что я должен делать?

— Надо расслабиться и постараться не думать, — Варвара села удобнее, чтобы голова Дизеля находилась в районе её рук.

— Не думать? Хорошо, попробую.

Варвара положила ладони на голову Дизелю. Через несколько секунд он вскрикнул и сполз вниз по спинке сиденья.

— Аа–а–а! Больно! Черт, я не могу её вытерпеть, — он взялся на виски. — Твою мать! Жжёт, как раскаленным прутом.

— Успешно? — Рэб мельком бросил взгляд от дороги на Варвару.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Я только нащупала нервный импульс, по которому можно добраться к участку мозга, отвечающему за хранение команды. Видимо, даже путь был как–то защищён от попыток снять блокировку.

— Ты сейчас говоришь о человеке или компьютере? — Дизель все ещё растирал себе виски.

— По большому счету, человек это биологический компьютер, проверено опытным путём. — Варвара занесла руки над Дизелем. — Дальше будем пытаться? Боль скоро может стать нестерпимой, а потом гипоксия и коматозное состояние.

— Хорошо, давай ещё раз.

Дизель прижал голову к спинке кресла и закрыл глаза. Варвара приложила руки к его вискам и некоторое время занималась тем, что пыталась произвести анестезирующий эффект в потревоженной сторонним вмешательством части нервной системы. Дизель блаженно растянул рот. Но ненадолго. Его лицо снова скривилось в гримасе боли и он сполз вниз.

— Нет! Не могу! Это нельзя вытерпеть. Дайте живец!

Бубка шустрее всех нашёл бутылку и протянул её Дизелю. Тот сделал жадный глоток универсального лекарства.

— Получилось? — спросил он с надеждой.

— Нет. На это надо больше времени. Тут одной–двумя секундами не отделаешься. Минут пять хотя бы.

— Пять! Минут? — Дизель выкатил глаза. — Это нереально. Никто из вас не продержится и пяти секунд.

— Что делать? — спросил Рэб, обеспокоенно глядя на Варвару.

— Если терпеть не получается, то только в бессознательном состоянии, — предложила Варвара.

— Это как? Под наркозом что ли? — Дизель испуганно переводил взгляд с Рэба на Варвару.

— Да где мы тебе его возьмём в поле–то?

— Этого я и боюсь, что у вас припасены другие варианты, кроме наркоза.

— Выпить две бутылки водки залпом, — предложил Рэб.

— Нет, я даже зубную боль водкой заглушить не мог. Это вообще не вариант. Я вам говорю, такая боль ни анальгином, ни водкой не заглушится.

— Тогда дождёмся, когда твоя собственная боль будет такой, что никакой разницы не будет, какую из них терпеть. Или ждать, когда отключишься, — предложила Варвара.

— Я за то, чтобы немного подождать. Тебе известно, когда сработает этот блок?

— Нет, — честно призналась Варвара. — Но судя по признакам, ждать недолго.

— Не факт, может быть, случайные рези были вызваны другой причиной. Что думаешь, Рэб?

— Давайте подождём. Все равно у нас нет никаких конструктивных идей.

— Как скажете, но потом это будет реанимация, — предупредила Варвара.

— Не нагоняй ужаса, Варвар. Все будет хорошо, — Рэб снял руку с руля и взял Варвару за запястье.

От внимания Дизеля не ускользнул факт достаточно интимного жеста. Он засмущался и уставился в окно. Где–то в глубине черепной коробки уже начала распускать свои щупальца настойчивая боль. Поразмыслив над тем, что сказала женщина, судя по той уверенности, с которой она ставила ему диагноз, она понимала что говорила, Дизель решил, что ей верить можно.

Пыльная дорога закончилась. Наконец–то начались нормальные зелёные кластеры, кое–где с лесополосами, заросшими березняком оврагами и пятнами осинников.

— А что это? Там туман, — подал голос Бубка.

— Это перезагрузка кластера. Прилетело свеженькое.

— А как это перезагрузка? Загружается то же, что и было, только свежее?

Ответить решил Дизель.

— Копируется тот же кусок с поверхности Земли, но только не в тот же миг, что и раньше, а спустя час или день. Легче всего объяснить на примере дороги. Кусок дороги копируется тот же, а вот машины всегда разные.

— Да? — Бубка задумался. — А мой дом в Оренбурге тоже загрузится?

— Конечно.

— И мамка с батей?

Дизель поздно понял, куда клонит мальчишка.

— Ну, тоже, но не факт.

— Блин, я бы хотел мамку увидеть и забрать с собой, пока батя её снова не загрыз. Мы потом вернёмся в город, Рэб?

— Нет, Бубка, не вернёмся. Там не будет твоей мамки. На моем кластере после перезагрузки стоял другой дом, в нем, правда, жил человек, похожий на меня, только он заразился, и мне пришлось его убить. Оставь прошлое в прошлом и живи с тем, что есть у тебя сейчас.

— Но ведь ты же вернулся сюда?

Рэб понял, что попал в ловушку и задумался над тем, как из неё выкрутиться. Возглас Дизеля прервал его размышления. Его товарищ согнулся пополам, обхватил голову руками и стонал.

— Как больно! А–а–а-х! Твою мать! Ща лопнет! — Дизель замычал и закачался вверх–вниз как бестолковый пустыш.

Варвара попыталась своим умением облегчить ему боль, но это не особо помогло. Приступ продлился полминуты. После него Дизель выглядел, как после часового вращения в центрифуге. Взгляд бегал, лицо покрылось потом, руки затряслись.

— После такого любой идиот передумает сбегать. Вы не представляете, какая это боль. Тошнит и голова кружится.

— Это первое предупреждение, — Варвара хотела предупредить, но получилось будто она нагоняет страха.

— Вот я наивный дурак, решил, что прикинуться дохлым — хорошая идея. Хотел перехитрить, а подумать, такое на ум должно было придти каждому второму. Проще разнести себе голову, чем терпеть.

Рэб понял Дизеля буквально. Снял, пристёгнутый к боковине сидения карабин и протянул его назад. Варвара положила его на груду вещей.

— Дизель, давай я попробую ещё раз? — предложила Варвара.

— Нет! Дайте мне насладиться моментом.

Можно было принять его нежелание терпеть боль за ребячество, но менталисты знали свое дело, боль на самом деле была такой, что её нельзя было сравнить ни с чем и она не приводила к потере сознания. Дизель погрузился в состояние ожидания начала следующего приступа. Рэб понял, что шанс потерять Дизеля, просто милостью божьей повстречавшегося на пути необычайно велик, попытался сделать все от него зависящее для спасения. Остановил «бардак» на просёлке, чтобы изучить следы.

Техника здесь передвигалась, но следы были давнишними. Рэбу удалось вычислить по направлению протектора в какую сторону ехала техника и решил выбрать его. Даже в самом задрипанном стабе существовала возможность помочь Дизелю. Тот же наркотик «спек» можно было применить для анестезии. Не велик, но имелся шанс попасть на хорошего менталиста, способного разобраться со всеми ловушками, оставленными в голове Дизеля.

Из открытого люка снова раздались возгласы Дизеля. Второй приступ не заставил себя ждать. Рэб влетел в БРДМ свечой. Машина тронулась, едва он коснулся своего сидения.

— Терпи, скоро стаб, там тебе помогут, обязательно помогут.

Дизеля отпустило через минуту и он выглядел ещё хуже, чем в первый раз. Зрение у него расфокусировалось, глаза забегали отдельно один от другого. Он пять минут мешком пролежал в сиденье. Варвара пыталась оказать ему помощь, но это было не совсем по её способностям.

Стаба все не было, но следы на дороге проступали отчётливее, указывая, что они едут в правильном направлении. И вот, когда они миновали старый мост через обрезанную реку и проехали лесополосу, закрывающую собой выезд к асфальтированной дороге, перед глазами появилась табличка «Новоивановка 0,2 км». Рэб решил, что населённый пункт рискованный вариант, но выбора у них не было.

Дорога вывела к железнодорожному переезду. Он был открыт. Мимо них пролетела «десятка». Рэб успел заметить испуганно–озабоченное лицо водителя в ней. За ней проскочила «Волга». Рэб решил, что люди бегут от того, что их напугало.

— Бубка, крутись активнее. Если что, стреляй без предупреждения.

— Ладно, — мальчишка был польщён отданным ему приказом и просто клещом вцепился в ручки поворота башней.

Рэб проехал по кольцу и направился по широкой дороге, однозначно ведущей в центр населённого пункта. По виду, это был районный центр, чуть меньше того, в котором жил Рэб. Он видел людей, испуганно бегающих между домами и сделал вывод, что перезагрузке кластера от силы несколько часов. У некоторых магазинов ещё стояли по нескольку машин, будто люди ждали, когда дадут свет, чтобы продолжить шоппинг.

Рэб подъехал к одному из них, взял винтовку и выскочил из машины. Забежал в магазин, в котором знакомо пахло смешанным запахом, объединённым в одно понятие — ремонт. За кассой стояла женщина и вела тихий разговор с покупателями.

— Здрасьте! — Рэб влетел в магазин, напугав своим воинственным видом. — Больница у вас есть?

Люди замялись.

— Да, возле базара, — продавщица нашлась раньше всех.

— А где базар?

— Как где, в центре.

— Ну, да, ясно. По проспекту доеду? — Рэб вспомнил, что и в его посёлке, все, что нужно для жизни находилось в центре, а самая главная улица, непременно идущая через него, называлась проспектом.

— Конечно. А вы не знаете, что случилось? — спросил один из покупателей. — Ещё долго ждать, когда починят?

— У меня для вас плохие новости, теперь не починят никогда. Спасибо за информацию.

Он выбежал на улицу и снова услышал стоны Дизеля. Времени оставалось все меньше. Рэб разогнал бедный «бардак» до максимальной скорости. Рев его распугивал округу. В центре посёлка появились первые признаки наступления паники. Люди, теряющие сознание, принимались за форму какой–то эпидемии. К больнице тянулась вереница автомобилей, возле которых прохаживались обеспокоенные люди.

Рэб миновал вереницу, снес ограждение, потому что иначе попасть во двор больницы не представлялось возможным. Остановился у входа в приёмный покой. Дизель к тому времени снова растекся бесхребетной массой по сиденью. Надо было узнать, есть ли в этой больнице операционная со всеми необходимыми атрибутами. В приёмном покое было не протолкнуться. Но при виде решительно настроенного Рэба, да ещё и при оружии ему уступали дорогу. Тех, кто замешкался, Рэб бесцеремонно, но не грубо убирал с дороги, не слушая комментариев в спину. Ему на глаза попалась женщина в белом халате.

— Я извиняюсь, у вас операционная есть?

На женщину его вид, не то охотника, не то разбойника ввёл в ступор.

— Где операционная? — конкретнее переспросил Рэб.

— А! Второй этаж. По лестнице и там направо.

— Там врачи есть сейчас?

— А, м–м–м, да.

— Спасибо.

Рэб развернулся и выбежал на улицу.

— Дизель, выбирайся наружу и ты, Варвара.

Дизеля пришлось вытаскивать. Его конечности совсем не годились для передвижения. Рэбу пришлось закинуть его себе на плечо, чтобы не терять времени. Толпа снова расступилась перед ним. Позади семенила Варвара, с карабином на здоровом плече.

— Ранение? — донеслось в спину.

Отвечать было некогда. Рэб молодецки залетел на второй этаж и толкнул правую дверь. Его шаги гулко застучали в пустом коридоре. Возле операционной стояла кушетка. Рэб посадил на неё Дизеля и толкнул дверь. Она оказалась закрытой. Тогда Рэб отступил на шаг и высадил её ногой. В операционной сидел молодой врач. Шумное появление Рэба здорово напугало его.

— Ты кто? — спросил Рэб. — Хирург?

— Н–н–н-ет, я анестезиолог. Валерию Иванычу стало плохо и он ушел домой.

— Это хорошо, нам как раз ты и нужен.

— Зачем? — испугался молодой врач. — Я не умею оперировать.

— А нам и не надо.

Рэб занёс Дизеля и положил его на операционный стол.

— Усыпи его, чтобы он ничего не чувствовал.

— Я не могу, у меня должно быть разрешение на проведение операции. Это не в моей компетенции.

— Ладно, я зря трачу время на убеждения. Варвара, — Рэб показал ей, что с этим человеком можно не церемониться.

Врач даже не успел испугаться. Забегал по операционной, готовя оборудование для наркоза. Дизель, прежде, чем ему надели маску, успел глянуть на Рэба взглядом обречённого человека, выражающим мысль: «прости, если что не так».

— Все будет хорошо, — Рэб показал ему поднятый вверх большой палец. — Проснёшься здоровым.

Дизель вдохнул усыпляющего газа и закрыл глаза. Анестезиолог встал у изголовья. Варвара взяла голову Дизеля в руки и закрыла глаза. Что она делала, Рэб не понимал, но хотел верить в её способности. Чтобы не мешать ей сконцентрироваться, взял карабин и вышел в коридор, заодно проверить обстановку. «Бардак» стоял под окнами. Бубка закрыл все люки и вращал башней, пугая прибывающих посетителей в больницу.

Рэб осмотрел виды посёлка. Прямо за забором больницы находилась базарная площадь и далее павильоны с большими и простоватыми надписями «Мясо», «Галантерея», «Молодняк». На площади, как ни странно, было людно. Это было странно, потому как большая часть людей должна была находиться в бессознательном состоянии перехода из прежней человеческой формы в новую, мутировавшую.

Рэб вскинул карабин и посмотрел в прицел. Оказалось, что на площади находились вооружённые люди. Они как будто сортировали людей. Несколько человек стояли у стены, как перед расстрелом. Какой–то активный тип, в кожанке и с пистолетом в руке, размахивал им и что–то вещал. Зрелище совсем не понравилось Рэбу. Он знал, что есть такая прослойка людей, упивающаяся властью, по причине безнаказанности. Их мёдом не корми дай устроить публичную казнь. В том, что он видит именно таких людей, сомнений не было. Особенно, после того, как парень в кожанке выстрелил в затылок мужчине в форме «ДПСника».

Рэб вернулся в операционную.

— Варвара, — позвал он её тихо. — Я отлучусь на минутку.

Варвара, не открывая глаз, согласно махнула головой. Ей было не до того, чтобы разговаривать с Рэбом.

Рэб взял три магазина к карабину, автомат и шесть снаряженных магазинов.

— Зачем тебе? — удивился Бубка.

— Не могу оставить зло безнаказанным.

В этот момент раздались несколько одновременных выстрелов. Рэб сразу догадался, что они значат. Бубка посмотрел в сторону базара.

— Короче, я там тоже постреляю, а потом побегу назад. Если за мной будут бежать вооружённые люди, стреляй в них. Понял?

— Ага. Как там твой друг?

— Лечится.

Рэб дошёл до глухого забора, отделяющего базарную площадь от больничного парка. Голос активного парня был слышен, как и плач женщин и детей.

— А вы думали, вам всегда все будет сходить с рук? От имени «Свободных стрелков» я обличён властью покарать всех, кто устраивал геноцид простого человека. Ты кто?

— Служащий, — раздался тихий трясущийся голос.

— Кому служишь, мразь?

— В налоговой.

— В расход этого!

Рэб прошёлся вдоль забора, пока не нашёл в нем дыру, через которую жители посёлка сокращали путь. Дыру закрывал автомобильный прицеп, маскирующий Рэба. Но ему все, что происходило на площади, было хорошо видно. У стены мясного павильона лежали в крови несколько тел. На белой стене остались следы попадания пуль. Парень в кожанке был в своей среде. Летал карающим мечом, между испуганными людьми. Упиваясь безграничной властью, вырывал некоторых из толпы и отправлял к стенке. Для него это было шоу.

У Рэба вспотели ладони от волнения, вызванного острым желанием убить морального урода. Причём сделать это так, чтобы урод сам видел свою смерть. Рэб сдержался, ради того, чтобы лучше разведать обстановку. Он прошёлся вдоль забора до угла. Оттуда была видна общая пешеходная дорога. На ней стояли два пикапа с пулемётчиками. Это здорово осложняло дело. Народ мог попасть под их огонь, если первым убить попугая в «кожанке». А если убить пулемётчиков, то тварь могла сбежать.

Рэб откинулся и вызвал отделение фокуса сознания, чтобы увидеть обстановку общим планом. Ему не хватало напарника, который помог бы ликвидировать обе цели одновременно. Он увидел, что банда состоит из девяти человек. Четверо стояли рядом со своим садистом–руководителем, двое на пулемётах в пикапах и ещё двое на посту, выглядывая опасность. Они несли свою вахту спустя рукава, потому что проморгали отряд рейдеров, передвигающийся короткими перебежками от дома к дому, прямиком к базарной площади.

Рэб решил, что стоит пойти к ним навстречу, чтобы его не признали за соучастника творимого преступления. Он показался первому рейдеру на глаза. Тот сразу вскинул в его сторону оружие. Рэб показал открытые руки и приложил указательный палец к губам. Рейдер понимающе кивнул. Коротким кивком головы он задал немой вопрос насчёт вражеских сил. Рэб показал девять пальцев. Сделав паузу, он показал два пальца и затем неприличную фигуру, поставив ребро ладони правой руки на локтевой сгиб левой. По его разумению этот жест показывал количество больших стволов в банде. Рэб дал понять, что это его цели.

Рейдеры как будто поняли его. Собрались кучкой и от неё снова по одному просочились дальше, где Рэб потерял их из виду. Ему пришлось снова выпустить фокус сознания на прогулку. Он увидел момент расстрела. Люди мешками упали на мокрый от крови прошлых жертв асфальт. Закричали от страха женщины и дети. Герой в кожанке добил каждую жертву в затылок. Рэба захлестнула такая ярость, что он чуть не потерял контроль над собой.

Садист снова ринулся в толпу с допросами. Рэб поднялся выше и увидел, как одного из часового банды бесшумно сняли ножом. Двое рейдеров забрались на крышу павильона и ползли вперёд. Остальные видимо зашли внутрь, чтобы открыть огонь из окон. Рэб вернулся в себя. Он увидел рейдера на крыше, тот увидел Рэба и показал ему, что цели на площади их, а Рэбу, как он и собирался, отводились пулемётчики.

Рэб занял позицию на углу, скрывшись за барьером зелёной изгороди. Он решил, что открыть огонь только после того, как его откроют рейдеры. Они открыли его, но только из бесшумного оружия. Рэб даже замешкался, не сразу поняв, что начался бой. Только по реакции пулемётчиков, кинувшихся к оружию, он понял, что сухие щелчки и есть стрельба. Рэб вскинул карабин и сразу выстрелил. Первая пуля попала пулемётчику в голову. Силой удара того выкинуло из кузова пикапа. На базарной площади раздалась стрельба из обычного оружия. Второй пулемётчик не успел начать огонь, увидев незавидную судьбу товарища, сам выпрыгнул из кузова и побежал в сторону Рэба. Необстрелянный боец со страха просто не мог понять откуда ведётся огонь. Рэб выстрелил ему в грудь.

Он не стал ждать, когда затихнет жертва, бросился к дыре в заборе. Пока он добежал стрельба уже закончилась. Впереди, между деревьев он увидел, как через забор перемахнула «кожаная куртка» и понеслась в сторону больницы. Допустить, чтобы садист ушел безнаказанным Рэб не мог, кинулся следом. Бандит заметил погоню и открыл огонь. Рэб остановился, чтобы выстрелить, но парень скрылся за углом здания. Рэб кинулся следом, держа карабин перед собой. Он был уверен, что у отморозка обязательно припасена подлость.

Рэб остановился и осторожно выглянул из–за угла. «Кожаная куртка» нёсся к «бардаку» решив, что он стоит без экипажа. Рэб взял его на прицел, но Бубка был шустрее. Коротко дёрнулся ствол КПВТ в сторону бандита, короткая очередь и в красном кровавом облаке разлетелись в разные стороны куски кожаной куртки. Рэб опустил карабин и сел на клумбу. Он показал Бубке поднятый вверх большой палец. Через секунду из люка показалось довольное лицо ребенка, но выражение его быстро сменилось испуганным, когда он увидел результат своей работы. Зрелище истерзанного человеческого тела для ребенка ещё не стало нормой.

Рэб подошёл к «бардаку».

— Ты все правильно сделал. Этот… забавлялся убийством невинных людей. Не переживай, ты спас много людей, пристрелив эту тварь.

— Да? — губы у Бубки тряслись. — Убери его, — попросил он жалостливо.

— Ладно. Забирайся назад.

Бубка скрылся в машине и отвернул башню, чтобы не видеть, как Рэб поступит с телом убитого им человека. От отморозка осталась только половина веса. Крупнокалиберные пули рассеяли по газону большую часть торса и головы. Рэб взял труп за ногу и оттащил его за угол. Со стороны базара показались двое, при оружии. Рэб признал в них рейдеров.

— Я знаю его. Местный, как и я, — рейдер кивнул на труп. — Обиженный, с мамой жил, поддавал, работал кем попало, вскопать, почистить, разгрузить. Я только недавно узнал, что он банду сколотил и реализует свой комплекс через садизм. Сам хотел его кончить.

— Прости, я думал, он сбежит.

— У тебя серьезный аппарат, — рейдер увидел БРДМ. — Чего к нам?

— Другу нужен был наркоз, чтобы болячку психологического плана из головы выковырять. Нарвались на этот посёлок, пока он там, в операционной лежал, я и увидел, что у вас творится.

— Ты сам–то что умеешь? Срисовал нас раньше, чем мы тебя заметили?

— Да, ничего особенного, так, немного могу видеть дальше, чем обычно, — пользуясь возможностью, Рэб решил поинтересоваться у местных. — Мужики, вы случайно не видели, не проходила здесь колонна такая хорошо вооружённая с большим количеством машин.

— Давно?

— Блин, мой товарищ, который без сознания должен точно знать. Неделю назад, думаю.

— Была такая, — подал голос второй рейдер. — Я не видел сам, но слышал, что проходили какие–то машины. Точно не внешники, нигде не останавливались, ни на кого не реагировали.

— Тебе они что сделали?

— Ничего. Просто мне в ту сторону, откуда они приехали. Не подскажешь, где разузнать их маршрут?

— Подскажу, через семь кластеров отсюда, по главной дороге, будет стаб «Гнездо кукушки», там поспрашивайте, — посоветовал второй.

— Спасибо, — Рэб пожал по очереди руку обоим рейдерам.

— И это, мужик, держись просёлков, на грейдер не выезжай, что–то не спокойно на нем. Несколько рейдеров пропали за пару недель.

— Мутанты?

— Если только очень хитрые, не оставляющие следов.

— Ладно, понял, объедем седьмой дорогой. Спасибо за предупреждение, пойду, проверю товарища, — Рэб махнул рукой в сторону окон второго этажа.

— Да и нам пора. Удачи.

— И вам.

Рэб вошёл в приёмный покой, в котором застал напуганных перестрелкой людей. Заражённые, которых считали больными, начали приходить в себя, одинаково мычали и клокотали, вызывая у людей закономерные подозрения.

— Идите домой, бросайте заражённых, прячьтесь в погребах, на чердаках, где угодно, скоро посёлок атакуют твари, страшнее которых вы ничего не видели в жизни.

В подтверждение его слов раздался страшный рев и следом стрельба из автоматов. Рэб не стал больше настаивать на своем предупреждении, считая звуки, идущие с улицы, достаточно убедительными.

В коридор вышли Дизель с Варварой. Дизель опирался на её плечо. Ноги у него заплетались и вообще, выглядел он неважно. Рэб бросился на помощь.

— Варя, зачем ты его тащишь? В тебе самой здоровья на полчеловека ещё, — он перехватил Дизеля. — Туша, на центнер. Как ты его допёрла?

— Я…, стреляли, поэтому я спешила, — оправдалась Варвара, приняв тон Рэба за строгость.

— Восемьдесят два, — заплетающимся языком уточнил Дизель.

— Что? Тьфу ты. У тебя получилось?

— Кажется.

— Не болит, — как пьяный ответил Дизель. — Совсем. Только тошнит.

По телу Дизеля пробежала волна, и его вырвало прямо на старушку. В воздухе запахло переработанным живцом.

Народ недоверчиво выглядывал из дверей больницы наружу. Только сейчас до них начало доходить, что за посёлком пейзаж поменялся кардинальным образом и происходит что–то пострашнее отключения электричества. Рэб завёл БРДМ и обдав черным облаком солярочного дыма испуганных новоивановцев, скрылся из глаз. Ему всегда было тяжело видеть процесс осознания необратимых перемен новенькими.

Глава 15

Мираж почувствовал, что поймал удачу за хвост. Спустя неделю бесплодных и откровенно опасных странствий, он наконец–то получил зацепку. В одном из стабов они наткнулись на человека, которого звали Квазирогом. Шторм признал его и даже сказал, что он был стрелком на «бардаке» Рэба, но Квазирог не узнал его и про Рэба наотрез отказался рассказывать. Доброхоты рассказали, что в экипаже с Рэбом была нимфа, которая видимо и почистила бедному парню память.

В этом стабе Мираж решил задержаться ненадолго, чтобы купить оружие. Ему и Шторму пообещали работу после возвращения некоего Дукуса, командира отряда рейдеров. А пока, не имея за душой особых богатств, Мираж решил отдохнуть и восстановить силы в баре.

Нормального отдыха не получилось. Вначале ему устроил допрос некий Пельмень. В этой науке Мираж был далеко впереди наивного жителя стаба и допрос закончился тем, что Пельмень полностью запутался и от своей беспомощности пообещал устроить ему взбучку, пугая неким Мюллером.

Затем ему показалось, что в баре появились подозрительные, что–то вынюхивающие личности. Мираж предложил Шторму устроить им попойку за его счет, но личности не повелись на халяву, чем ещё больше усилили подозрение. Мираж больше не выходил из снятого им со Штормом номера до появления Дукуса.

Отряд вернулся с шумом. Наделали его разговоры о встрече с хорошо вооружённой группой, многократно превосходящей по огневой мощи отряд Дукуса. Только чудо не дало случиться перестрелке. Дукус вовремя отдал приказ выкинуть «белый» флаг. В итоге, состоялся обмен информацией. С Дукусом разговаривали, как с человеком более низкого статуса. Его предупредили, что в этих краях может объявиться личность, представляющая для них исключительный интерес. Личность может называть себя Миражем, что маловероятно, иметь способность создавать двойников, или вести пропагандистские дискуссии на тему счастья для всех. За поимку его обещали хорошую награду, а за сокрытие неизбежное и суровое наказание.

Мираж об этом не знал, по причине затворничества, а Шторм, покумекав в своей голове разные варианты, промолчал. Ночью за Миражем пришли. Огромный кваз–вышибала отправил его в нокаут прямо на скрипучей кровати. В себя Мираж пришёл на заднем сиденье пикапа. Правая сторона лица опухла и увеличилась вдвое. Неудивительно, если ему сломали скулу.

— Куда везёте? — спросил Мираж после того, как пришёл в себя. Ответ он знал заранее.

— Твой дружок сказал, что ты тот самый Мираж, на совести которого десятки вырезанных стабов, — ответил Дукус, сидящий на переднем пассажирском сиденье.

— Это ошибка, мой друг просто решил заработать себе славы. Я никакой не Мираж, меня Шпингалетом зовут.

— Да? А мы знаем, что ты умеешь выпускать фантомов, как тот самый человек, которого ищут.

— Нет, ничего такого я не умею. Это враньё. Я недавно встретился с этим Штормом, он ещё тот проходимец.

— Твою способность определил Мюллер, а Шторм только подтвердил. Не переживай, если тебя не признают, то отпустят назад, — успокоил Миража Дукус.

— Отпустят? Да это же те ещё садисты! Они никого не отпустили, спросите того же Шторма. Они и его ранили, и он выжил только потому, что его признали мёртвым.

— Молчи, или я тебе и другую сторону подравняю, — Дукус грозно сверкнул глазами.

— Подравняй, тогда меня точно никто не узнает.

— И подравняю, — Дукус отвернулся и откинулся на спинку сиденья, — нам проблемы не нужны.

— А кому они нужны. Весь стаб Шторма вырезали непонятно за что, вернее, я знаю за что, и я знаю, что отдав меня, вы не спасетесь.

Мираж блефовал. Он был уверен, что после того, как его не станет, не будет и причины устраивать кровавую вакханалию, прикрываясь его именем. А ему очень не хотелось попадать в руки тех, кем управляют внешники. Его обязательно привезут к коллегам и покажут для демонстрации морального падения, а это они умеют. Такой вариант был хуже смерти.

— На вашем месте, я бы лучше объединился с другими стабами и отбился сообща от этого врага. Рано или поздно, они уничтожат вас.

— Зачем им это?

— Затем, что они хотят контролировать эту часть Улья. Власть. Им нужны послушные стабы, работающие на них. Проще всего вырезать старых и заселить новичками, которые ещё понятия не имеют о жизни в Улье.

— Ты несёшь какую–то политическую чушь. Богатство в Улье совсем не гарантирует тебе долгой жизни, как правило, наоборот.

— Ты доверился предателю, который сдал друга за преференции, и ты думаешь, что дальше все пойдёт, как надо?

— Ладно, у тебя пять минут, чтобы вкратце рассказать, кто эти ребята, кто ты и что за конфликт между вами.

Мираж вдруг почувствовал, что должен рассказать правду, потому что тогда он будет убедителен. Для него это было последним шансом, который не стоило упускать. И он начал с того момента, как отдал приказ поймать для него странного разумного мутанта.

В пять минут он не уложился. Дукус попросил свернуть с дороги, чтобы дослушать историю. Момент своего предательского бегства из отряда Мираж все же опустил. В остальном он был близок к истине. Его рассказ ошарашил Дукуса.

— И этот мужик на «бардаке» вернулся в Улей? — спросил он после минутного молчания.

— Вернулся.

— Я бы ни за что. А зачем он нимфу с собой возит? Наш сенс чуть не помер от страха, когда почувствовал её присутствие. А он чувствительный. Может, твой Рэб теперь под её влиянием?

— Я не знаю. Нашёл бы, узнал.

Дукус задумался, несколько раз оценивающе разглядывал Миража, заставляя того ёжиться под суровым взглядом. Не думал Мираж, что будет когда–нибудь в такой ситуации.

— Ты знаешь, совсем недавно я выменял изготовленную нами тачку на черную жемчужину. Первую жемчужину в своей жизни в этом дерьмовом месте.

— И? — Мираж не понял к чему клонит Дукус.

— И теперь я умею читать мысли, правда, мне не повезло, у меня проявился побочный эффект, я становлюсь квазом, — Дукус закатал рукав и показал начавшую меняться кожу. — Ты почти нигде не соврал, кроме того места, что твой отряд героически погиб. Что, кишка оказалась тонка, встретить смерть лицом к лицу?

— Да, тонка, — согласился Мираж. — Одно дело поднять людей на смерть и другое, погибнуть вместе с ними.

— Ладно, я уважаю твой поступок, первый поступок. Спасти человека, пожертвовав самым ценным, что у тебя было на тот момент, дорогого стоит. Я не сдам тебя этим отморозкам, не смогу после того что узнал, поступить так подло. Я понял, что с ними лучше не дружить. Как говорил Иосиф Джугашвили, таких друзей, врагов не надо.

— Ваш друг?

— Не совсем, но с друзьями ему не везло. Поворачивай, — приказал Дукус своему водителю.

— Домой?

— Нет. На дорогу. Найдём Миражу тачку и отправим, куда глаза глядят. Пусть сам распоряжается своей судьбой.

— Спасибо вам, мужики, — Мираж вложил в слова благодарности все чувства, даже те, о существовании которых он не знал.

Быть зависимым от чьего–то решения и не иметь возможности повлиять на него, меняет мировоззрение кардинально. Прежде в Мираже не было ощущения благодарности за принятые кем–то в отношении него судьбоносные решения. Он считал их результатом собственных усилий и принимал, как должное. Теперь же решение Дукуса дать ему «вольную» он воспринял с такой благодарностью, будто сам бог открыл ему врата рая. Чувство благодарности так захлестнуло его, что заблестели от слез глаза, и он совсем не стеснялся этого, перестав считать такое проявление чувств слабостью.

Миража вывезли в кластер с куском трассы. Мутанты успели похозяйничать в нем, не оставив шанса попавшим в перезагрузку людям. Из достойной техники неповреждённым осталась только старая «шестерка». Дукус, как профессиональный автослесарь, проверил её и остался доволен.

— Тут ничего сразу не ломается, погремит пару сотен километров, лучше ничего не надо.

Из других машин слили бензин до полного бака, залили в пластиковые бутылки про запас и отправили Миража в дорогу. Из оружия дали ему «Макаров», посчитав автомат слишком щедрым подарком.

— Отбиться не получится, хоть застрелишься, — посмеялся кто–то из команды Дукуса.

— Чего нам ждать от этих? — спросил сам Дукус, подразумевая банду, разыскивающую Миража.

— Вероломные они, ничему не верьте, что будут говорить. А Шторму почистите память, чтобы не проболтался снова.

— Ладно, бывай. Хоть у тебя шансов немного, но желаю, чтобы твоя дорога закончилась удачно.

— Спасибо, Дукус. Не поверишь, но я вижу, как жизнь меня учит день за днём, то подзатыльник даст, то погладит. Не знаю, зачем ей это, кого она хочет из меня сделать?

— Не знаю. Ей виднее.

— Спасибо тебе за урок.

— Вали уже, философ.

Дукус свинцовой лапой хлопнул Миража по плечу. Старые, видевшие все в своей жизни, теперь включая и Улей, «Жигули», затарахтели карбюраторным мотором и понесли ездока через лоскутное одеяло кластеров.

Радость освобождения, впрочем, была недолгой. Уже через час пути Мираж попал в готовящийся к перезагрузке кластер. Туман, тянущий кислятиной через диффузоры отопления, сбил с пути. Мираж испугался не на шутку, прибавил скорости, чтобы скорее проскочить опасный участок, но проскочил поворот и на полном ходу влетел в бетонный столб ЛЭП. Удар на минуту выбил из него дух.

Когда Мираж пришёл в себя, туман стал ещё гуще и дезориентация только усилилась. Мираж попробовал выбраться, но выяснилось, что стопу зажало педалями. В состоянии шока он совсем не чувствовал боли. Он дёрнул ногой и тогда острый электрический разряд пронзил его от пятки до макушки. Мираж вскрикнул и замер. Его крик тут же завяз в густом тумане. Ему стало невыносимо страшно, суеверно, безотчётно. Мираж рванул ногу невзирая на боль.

У него получилось. От толчка он свалился на землю. Окровавленная стопа, разорванная о покорёженные части автомобиля, вывернулась почти в обратном направлении. Мираж оказался на грани потери сознания от болевого шока. Его удерживал только страх оказаться в кластере в момент перезагрузки. Дезориентированный, напуганный, он просто не понимал, что ему делать, куда и каким образом выбираться из этой неожиданной ловушки.

Ему помог давний опыт, приобретённый на службе. Миражу удалось сконцентрироваться, взять себя в руки и подумать. Итогом его усилий стала мысль применить фантомы, посмотреть на мир их глазами. Два призрака, только отдалённо напоминающих человеческие фигуры, сформировались рядом с Миражем и тут же разлетелись в разные стороны. Он умел видеть глазами обоих фантомов.

Оказалось, что он не доехал до края кластера каких–то двадцать метров. Прямо за линией электропередач начинался другой кластер, визуально отделённый вспаханной полосой. Мираж поднялся и попрыгал на одной ноге к границе кластера. Перед глазами бегали мурашки, как перед потерей сознаний, но он держался и позволил себе расслабиться, только когда туман закончился и он, споткнувшись на комьях пашни, рухнул без чувств на нагретую солнцем землю.

В себя он пришёл, когда стемнело. Земля под ним была мокрой, будто соседний кластер загрузился вместе с дождём. В груди начинало печь, в животе намечались колики, а язык присох к небу. Во всей сложившейся ситуации хорошим было только то, что его не съели мутанты, пока он лежал без сознания. Все остальное не годилось ни к черту, особенно нога, все ещё вывернутая куда не надо.

Мираж поднялся и отполз на траву. В свете звёзд можно было различить, что машины его возле того столба больше нет. А вместе с ней пропали и его припасы, и самое главное, бутылка с живцом. Она бы ему сейчас пригодилась больше всего. Мираж хлопнул себя по бедру. «Макаров» находился в кобуре.

Мираж попробовал руками вывернуть стопу, но сильная боль остановила его.

— А вдруг так и срастется? — плача произнёс он, представив себя с развёрнутыми пятками друг к другу стопами.

Если бы его такого жалкого с неправильно сросшейся ногой показали бывшим коллегам, то для него это стало бы антисмыслом всей жизни. После такого позора он больше никогда не оправился бы.

Мираж ещё раз притронулся к больной ноге, но она дала понять, что сейчас её лучше не трогать. Он откинулся на траву и замер. Ему больше не хотелось жить. Последний месяц выжег его изнутри полностью. В нем не осталось ничего от прежнего Варна, ни целеустремленности, ни жажды славы, ни жажды познания. Всё утомило его, всё оказалось полной бессмыслицей, потаканием своим слабостям. Погоня за мнимым всегда разрушает. При всех интеллектуальных способностях он не мог понять, чего хочет на самом деле. Правда, сейчас он знал. Если бы ему прилетела откуда–нибудь пуля прямо в голову, он принял бы её с благодарностью.

Мираж потрогал пистолет, пытаясь понять, насколько он способен к самоубийству. Представил, как он нажимает спусковой крючок, лишая себя жизни и понял, что ещё не готов. Руки предательски вспотели, сердце заколотилось от волнения.

Где–то вдалеке послышался шум двигателя автомобиля. Мираж поднялся и вгляделся в темноту. Свет фар метался по кривому полотну дороги. В Улье так нагло ночью не ездили, притом на одном автомобиле. Это был шанс. Мираж попрыгал в сторону дороги, моля бога, чтобы водитель поехал именно этим маршрутом.

Он не успевал. Пару раз споткнулся, запутавшись в траве и больно опершись на повреждённую ногу. От боли приходилось выть сквозь стиснутые зубы. Водитель машины так же, как и Мираж, чуть не попался в ловушку на хитром повороте. Машина с заблокированными тормозами с шумом остановилась на краю дороги. Свет её фар упал как раз на прыгающего на одной ноге Миража.

Мираж махал руками, чтобы водитель его заметил и чтобы не решил уехать. Машина не двигалась. К тому времени он был уже уверен, что в ней находится новенький, потерявшийся в Улье. Небольшой кювет стал для Миража тяжкой преградой. Дверка автомобиля хлопнула. Кажется, водитель заметил незавидное состояние Миража.

— Что с вами? — спросил водитель неожиданным девичьим голосом.

Свет фар мешал Миражу увидеть обладательницу голоса.

— Я попал в аварию на этом повороте, в столб влетел и сломал ногу.

— Какой ужас, — девушка появилась из–за границы света.

Она подала руку Миражу и помогла ему выбраться. Он почти свалился на неё, не сумев удержаться. От девушки пахло смесью парфюма и автомобильного ароматизатора.

— Какой ужас! — повторила она, но уже более искренно.

Вид неестественно вывернутой стопы мог напугать кого угодно.

— Да, не повезло. А ты, потерялась?

— Да, не пойму куда выехала, кружу уже час, но никак не найду дороги, хоть и ездила тут регулярно. Это из–за темноты, наверное. Со связью тоже какие–то проблемы. Вы можете показать дорогу?

— Могу.

— Вот и хорошо, а я вас до больницы довезу.

— Спасибо, — Мираж перехватился за любезно приоткрытую дверь и плюхнулся на переднее сиденье.

Девушка села за руль, откинула козырёк и посмотрелась в зеркало. Наверняка движение было автоматическим, необходимым атрибутом перед началом движения.

— Куда теперь? — спросила она.

— Вы знаете, оставаться на дороге ночью в этих местах не такая уж и хорошая идея.

— В смысле? В каких местах? — девушка глянула на Миража недоверчиво. — Вы обещали мне показать дорогу.

— Раз обещал, значит покажу, — Мираж руками помог сломанной ноге найти удобное положение. — Как у вас с нервной системой?

— Что вы такое спрашиваете, мужчина? У вас с головой все нормально? — девушка, судя по виду, уже начала жалеть о своем человеколюбии.

— У вас есть два пути, выслушать меня или попросить выйти из машины. В первом случае, вы будете подготовлены к тому, что увидите, во втором, если повезёт, вы будете в ужасе искать меня, чтобы я дал вам ответы на вопросы, которые у вас непременно возникнут.

— Вы головой ударились, у вас какое–то помутнение рассудка!

— Не спорю, головой ударился. Вы верите в призраков?

— Нет, а ты что, один из них?

Мираж закрыл глаза и сосредоточился. Боль в ноге мешала это сделать, но он нашёл в себе силы. Открыл глаза и повернулся к девушке.

— Что? — спросила она с раздражением.

Мираж кивнул в её сторону, предлагая посмотреть за окно. Девушка обернулась. Во тьме виднелся силуэт кого–то крупного. Существо придвинулось и нагнулось к окну водителя. Слабый свет салонного освещения лёг на морду руберу. Девушка закричала так, что Миражу пришлось закрыть уши руками, чтобы спасти барабанные перепонки. Рубер растаял, будто его и не было.

— Что! Что это было? — девушка спрашивала на ходу, выруливая на дорогу.

— Спросите лучше у этих парней, — предложил Мираж.

— Каких ещё… — она глянула в зеркало заднего вида.

На заднем диване её автомобиля сидели двое, Шторм и Дукус. Они помахали ей руками и улыбнулись во весь рот. Спустя мгновение фантомы растаяли. Демонстрация умения ввергла девушку в ступор. Мираж ожидал не совсем такой реакции. Он хотел дать ей понять, что она попала в другую жизнь быстро вводящим в курс дела уроком. Но она не была готова к этому. Как и большинство на её месте.

— Не гони, сбавь скорость и включи габариты, — попросил Мираж.

— Зачем?

— Нас могут заметить мутанты или разбойники?

Девушка ничего не ответила, потому что мотивация просьбы показалась ей настолько идиотской, что не нуждалась в уточнении или комментировании. Машина перескочила ещё через один кластер и загремела подвеской по ухабистому грейдеру.

— Стаб, однако, — догадался Мираж. — Осторожнее, можешь наткнуться на ограждение или пост.

— На психушку я не могу наткнуться? Сдала бы вас, с удовольствием.

— Я, в принципе, не против отсидеться до выздоровления в безопасном месте.

Машина ударилась передним бампером при переезде через промоину в дороге, а потом ещё и прошлась днищем. После экзекуции забубнила повреждённая выхлопная система.

— Конец, сейчас всех мутантов соберем, — Мираж вынул пистолет.

— У вас оружие? — для девушки его наличие стало ещё одним поводом пожалеть о содеянном.

— Это не оружие, это передатчик к богу. Чпок и ты уже на связи.

Девушка сверкнула глазами, но промолчала.

— Правь сюда, — Мираж заметил, как к основной дороге впереди подходит другая, менее заметная.

— Нет, — ответила девушка.

— Я настаиваю, — Мираж поднял на неё оружие.

Ей ничего не оставалось, как повиноваться.

— Отпустите меня, — шмыгнула девушка носом, — у меня мама больная.

— Дурёха, я не угрожаю тебе, я спасти хочу нас.

— Вы псих, вы сами для себя опасны, — она произнесла это таким мягким тоном, словно психолог пациенту.

— Нет, мы оба нормальные, только я в Улье давно, а ты чуть больше часа.

— Вы пчела?

Девушке показалось, что она нащупала основу психического отклонения Миража. Но Мираж вместо ответа только вздохнул.

— Сбавь скорость, куда несёшься.

Впереди, в свете фар, мелькнули контуры кирпичной водонапорной башни.

— Езжай туда, — Мираж указал направление пистолетом.

Они остановились возле старой башни из красного кирпича. Деревянная дверь на входе разрушилась, остались только массивные петли.

— Глуши машину, пойдём проверим, можно ли подняться наверх и переночевать.

— Я не пойду, мне страшно, — голос девушки задрожал.

— А мне не страшно, но исследователь из меня не очень.

— Отпустите меня, — снова пропищала девушка. — Найдёте себе новую жертву, лучше меня, красивее, сексуальнее.

— Фу, дура, прекрати. Потерпи до утра, ладно, все подозрения насчёт меня у тебя исчезнут. У тебя еда какая–нибудь есть с собой.

— Торт.

— То–о–о-рт? — удивился Мираж.

— У мамы день рождения завтра. Я спешила к ней…, теперь она расстроится, — губы у девушки затряслись и по щекам побежали слезы.

— Не реви. Ты к маме приедешь, как положено, это ты копия, которая отправилась в Улей. Бери торт и дуй в башню.

Девушка заглушила машину. Мираж открыл дверь, запустив в салон ночную тишину Улья. Он выбрался первым. Замер, прислушиваясь к звукам. Мираж был готов в мгновение ока выпустить фантом, чтобы сбить с толку решившего напасть на них мутанта. Девушка шумела, хлопала дверками, как у себя дома.

— Я взяла торт, — сообщила она.

— Молодец, фонарь на телефоне включишь, когда внутрь войдём. Не кричи, чтобы не увидела.

— Ладно, — пообещала девушка.

Мираж знал цену её обещаниям.

Внутри башни пахло птичьим помётом, пылью и стариной. Девушка включила фонарь на телефоне. Она постаралась незаметно проверить связь, хотя ей никто не запрещал это делать. Мираж не стал лишний раз травмировать её психику, промолчал.

Вверх вела ржавая винтовая лестница.

— Осторожнее ступай, — прошептал Мираж. — Проверяй каждую ступень.

— А вы как пойдёте?

— На четвереньках.

Мираж увидел на кирпиче над входом в башню клеймо «1905», и предположил, что это дата её постройки. Для человеческой жизни срок огромный. Хотелось верить, что башня перенесла его достойно. Под ногами скрипели куски осыпавшегося кирпича и птичьего помёта. Мираж больной ногой опустился на колено. Попробовал делать полноценный шаг здоровой ногой и короткий больной ногой, но у него ничего не получилось. Пришлось ковылять, как инвалид на культях, на двух коленях, благо ступени были невысокими.

Что думала девушка, поднимаясь вверх? Наверное, прощалась с жизнью. Периодически они утирала хлюпающий нос, но не останавливалась, не скулила жалобно. Мираж пытался подыскать слова, которые могли бы её обнадёжить в его благих намерениях, но не находил. И даже был рад, что она не оборачивается и не видит его беспомощного вида.

Девушка замерла. Её фонарь высветил вход в башню. Прямо на входе лежали человеческие останки, части скелета и череп. Девушка начала подскуливать. Мираж поднялся на одну ногу.

— Ты чего ревешь? Не видишь, им не один десяток лет, я ещё не родился, когда они тут появились.

— Вы врёте.

— Тихо тебе. Вдруг здесь мутант. Становись сзади меня и свети через плечо.

Девушке ничего не оставалось, как выполнить приказ. Мираж опирался на стену одной рукой, а в другой держал «Макаров». У него получалось довольно бесшумно прыгать на одной ноге. Им попались ещё одни останки, много старых газет, вещей, даже истлевший матрац. Видимо, попытки обосноваться здесь предпринимались. Непонятно почему они не удались. Находящаяся по центру ёмкость, в которую закачивалась вода, не выглядела на сотню с небольшим лет.

Мираж упал без сил, когда удалось осмотреть все помещение башни. Только сейчас он почувствовал, как болит его нога, как её ломит и выворачивает. Усугублялось все отсутствием живца.

— Я извиняюсь, вас как зовут, в смысле, звали? — спросил по этикету Улья Мираж.

Вопрос в прошлом времени опять напугал девушку.

— Отпустите меня…, — начала она.

— Тише ты. Нам и так сегодня фортуна весь вечер улыбалась. Спрашиваю, как тебя звали, потому что в Улье старые имена носить не положено. Сейчас я тебя окрещу новым именем. Вот я, к примеру, до попадания сюда, был Варном, а потом меня назвали Хрычом, не помню почему, а потом, когда я научился создавать фантомы, меня прозвали Миражем.

— Хорошо, ладно, если вам так хочется, меня звали Даной.

— Во, молодец. Чем занималась там?

— Я юрист в сети строительных магазинов.

— Юрист, не, тебе не идёт такое прозвище. Краска, шпатлевка, грунтовка, плитка, балясина, розетка, что там ещё у вас продают, чтобы тебе подошло?

— Я не особо касаюсь торгового зала, мой профиль задолженности корпоративных клиентов.

— Любишь работу?

— Ну, зачем её любить, там деньги зарабатывать надо.

— Ясно. Давай, за то, что ты помогла мне дадим тебе прозвище Ласка? Ты же добрая, ласковая.

— Вы что, делаете мне какие–то намёки? Если я сделаю все, что вы просите, вы меня отпустите?

— Тьфу ты! Я тебя не держу, можешь уходить, но ты же захочешь вернуться, а шанса у тебя такого больше не будет. Это не Земля, это Улей. Поверь мне и потерпи до утра. Насчёт намёков, нам надо вернуть мою стопу в нормальное положение, пока она не начала срастаться.

— Я никогда этого не делала.

— Я тоже никогда не ломал ноги, так что мы одинаковые профаны в этом вопросе. Только, прежде, чем выворачивать мне ногу, давай съедим торт.

— Вообще–то я на диете. На ночь углеводы не ем.

Мираж прыснул.

— Я ещё ни разу не видел в Улье жирных. Здесь, знаешь ли, метаболизм работает иначе. Ешь, не переживай.

— Что–то не хочется. У меня кажется простуда.

— Как хочешь, — Мираж нащупал в темноте коробку, снял верёвки и погрузил руку в торт.

Он вырвал большой кусок и затолкал его в рот.

— Ты знаешь, торт обалденный. Я никогда до попадания в Улей не ел тортов, даже не знал, что они существуют. Бери, не стесняйся.

— Не хочу.

— У тебя сухость во рту, в животе неприятные ощущения?

— Да, неважно чувствую себя.

— У меня точно такие же ощущения. Это недостаток живца. Нам надо пить такую дрянь, чтобы не загнуться. Зато, когда глотнёшь его, сразу понимаешь, что такое здоровье.

— Я вас не понимаю.

— Я уже понял, что с тобой гнать лошадей не стоит. Утро вечера мудрёнее, как говорится. Рассветет, увидишь все своими собственными глазами.

Мираж съел половину торта и успокоился.

— Сладкое как будто успокаивает нервную систему. Я готов к экзекуции.

— Вы…, но вы…, — голос девушки снова задрожал.

— О–о–ох, под словом экзекуция я подразумевал операцию по возвращению моей ноги в исходное положение. Оставь уже эти страхи насчёт себя. Я не трону тебя и пальцем. Ты, Ласка, моя крёстная и я обязуюсь защищать тебя, как самого себя. Включай свой фонарь.

Ласка включила его. Мираж забрал у неё телефон.

— Я буду светить на ногу, а ты резко разверни её. Резко.

— Я попробую, — ответила Ласка несмело.

— Пробовать не надо, меня пугает это слово. Делай резко и уверенно. Хорошо?

— Хорошо.

Нога, похожая на валенок из–за опухлости, выглядела ужасно. Любое движение ей приносило боль. Ласка примерилась, как ей лучше крутануть стопу.

— В сторону большого пальца, — помог ей Мираж. — Иначе открутишь совсем.

— Хорошо. Я поняла. Вы готовы?

— Ты намекаешь на меня и тех призраков, которых я могу создавать? Давай на ты.

— Готов.

Мираж глубоко вдохнул и выдохнул.

— Готов.

Ласка резко крутанула его стопу. Раздался скрежет костей. Мираж увидел на потолке яркий фейерверк взорвавшейся боли и потерял сознание. Он пришёл в себя и первым делом спросил:

— Ты здесь?

В ответ он услышал тихое сопение, которое несколько удивило его.

Ночь жила своими звуками. Где–то пронёсся мутант, ломая молодую поросль. Далеко, чтобы беспокоиться. Порыв ветра неожиданно просвистел в пустых оконных проёмах, подняв пыль. Вдруг воздух загудел как–то непривычно, жёсткий пол затрясся под телом, как при землетрясении. Мираж поднялся по стеночке и допрыгал до окна.

Внизу, метрах в ста он башни концентрировалось пятно тумана. Оно отливало мертвенной синевой, отражая свет звёзд. Границы кластера можно было определить по нему. Он был небольшим, клиновидной формы. Остриё смотрело прямо в сторону водонапорной башни. Мираж замер, наблюдая за зрелищем с безопасного расстояния. Интерес пересиливал боль.

На уровне инфразвука раздался еле слышный хлопок, и туман поглотила тьма. Просто мгновенно. Прежде Мираж такого не наблюдал. Туман всегда рассеивался постепенно. Густая тьма с гулом начала расходиться в стороны от кластера. Снова затрясся пол. В окна ударил свежий ветер. Он принёс приближающийся гул.

Мираж пытался понять, что за инфернальное чудо пытается поглотить стаб, в который их занесло божьей волей. Только когда он заметил отблески отражения неба в приближающейся тьме, он догадался что это вода. Кластер подгружался из водоёма. Теперь ему стала понятна причина, по которой в стабе никто не обосновывался.

Поток воды достиг башни, окружил её и устремился дальше. Он скоро выдохся и затих. Только башня все равно осталась стоять посреди воды. Теперь можно было не переживать за внезапный визит мутантов. Мираж опустился на голый пол, лёг на спину, подложив руку под голову и поборовшись с болью, вышел победителем. Ему удалось уснуть.

Проснулся он от девичьих причитаний. Ласка бегала от окна к окну и приговаривала.

— Что это? Как же это? Как так–то? Где я теперь?

Её плаксивый голос готов был перейти на истеричный фальцет.

— Доброе утро, — поприветствовал её Мираж.

Девушка вздрогнула от неожиданности и резко развернулась к нему.

— Где мы находимся? — спросила она.

Её по–собачьи преданные глаза молили о правде. Видимо, то, что она увидела с рассветом, так изменило её отношение к ситуации, что хромой Мираж теперь воспринимался, как спаситель.

— Происходит то, что и должно происходить. Перезагрузился соседний кластер, а он был водоёмом. Плохо, что мы тут застряли, хорошо, что твари не полезут и рыбку сможем половить. С живцом только настоящий геморрой. Ты как, живот болит?

— Болит. Ты что–то сказал про какие–то кластеры? Ты можешь нормальным языком сказать, где мы оказались?

— Ха, нормальным. Это не Земля, это Улей, родная. Как я тебе с нормальной ногой? — Мираж шевельнул больной конечностью и скривился от боли.

Однако созерцать нормально выглядящую ногу было приятно.

— На свету вы не так похожи на маньяка, как мне показалось вчера.

— Спасибо и на этом. А ты тоже симпатичнее, чем вчера была.

— Ой, прям, скажете.

— На ты.

— Ладно. Расскажи мне, что это за место.

— Расскажу, только не перебивай и не думай, что я тебе вру. Обещаешь?

— Обещаю.

— Помоги.

Мираж поднялся с помощью девушки и подошёл к окну. Рассказывать он решил показывая все на натуре. На удачу, на маленьком островке суши застрял молодой мутант, бессмысленно нарезающий круги вдоль берега.

— Видишь этого заводного волчка? — Мираж показал на мутанта рукой.

Девушка пригляделась и чем тщательнее она вглядывалась, тем ярче становились эмоции на её лице.

— Он…, это же не человек?

— Был когда–то, а теперь мутировал в такую тварь. Это подросток по возрасту мутантов, мелюзга. Отсюда, я бы сказал, что это лотерейщик. Знаешь почему его так зовут?

— Не–е–е.

— Потому что в его башке могут быть спораны, а могут и не быть, как повезёт. Как в лотерею.

— Что у него может быть?

Тварь заметила обсуждающих её людей, мерзко рыкнула и сделала вид, что бросается в их направлении. Ласка визгнула от неожиданности. Тварь обеспокоенно заметалась, не сводя глаз с башни.

— Она что, каннибал?

— Вряд ли уместно теперь считать её каннибалом. Просто хищник.

— Ты убьешь её?

— Отсюда, нет. Слишком далеко. Пуля застрянет в мышцах. Они у них, как стальные.

— Тебе надо доплыть?

— Мне? Я думал поручить это задание тебе.

Ласка вытаращила округлившиеся от страха глаза.

— Я не пойду. Я боюсь и стрелять не умею. И плавать.

— Я пошутил. Сам убью, только до воды поможешь добраться.

— Ага, помогу, — с готовностью согласилась девушка.

Мираж уже испытывал серьезные боли внутри и боялся, что чем дальше, тем тяжелее ему будет сделать задуманное.

— Я тебе потом про Улей расскажу. Помоги мне спуститься вниз.

Девушка пыталась помочь, но сил для этого у неё не было. В итоге Миражу пришлось прыгать вниз по лестнице на одной ноге.

Башня оказалась затопленной по вторую ступень. Она была немного на пригорке и потому её затопило так незначительно. Мираж спустился в воду, сделав напутствие Ласке. — Иди наверх и следи за опасностью. Кого бы ни увидела, кричи мне. Люди, тоже опасны. Ясно?

— Ясно.

— Иди.

Девушка часто застучала по ступенькам. Мираж вышел на улицу, погружаясь все глубже в воду. Вода немного ослабила боль, но опираться на неё ещё было рано. Машину Ласки унесло метров на двадцать от башни. Она зацепилась за кусты, они ей не дали уйти глубже в воду. Мираж держал «Макарова» над головой, чтобы не замочить. Когда глубина стала выше подбородка, он поплыл, загребая одной рукой. Этому он учился на «внешке» и был даже успешен.

Тварь волновалась, рычала и делала попытки броситься в воду. Мираж периодически оборачивался, чтобы узнать, не даёт ли его новая спутница предупреждающие сигналы. Когда она показывалась в окне, то разводила руками. Сигнал надо было понимать, как отсутствие опасности.

Лотерейщик вблизи оказался матёрым. Челюсти превратились в ковши с клыками, на пальцах обозначились когти. Мираж забеспокоился, что и в упор из «Макарова» не получиться пробить тварь. Он вынул обойму, чтобы поинтересоваться, чем её зарядил Дукус. Он облегчённо выдохнул, вместо медных тупоголовых пуль были вставлены самодельные остроконечные пули из твердого сплава с крестообразным пропилом.

Мираж подобрался вплотную к твари и выпустил фантома, чтобы заморочить её. Лотерейщик с голодным клокотанием кинулся на обманку и принялся месить здоровенными лапами воздух на её месте. Мираж в это время подобрался, как можно ближе и выстрелил. Первую пулю он выпустил в мощный череп, затем в шею и ещё две в ребра. Тварь стояла к нему правым боком. Лотерейщик захрипел, попятился и упал навзничь. Мираж кое–как выбрался из воды и подполз к агонизирующей твари. Надо было вскрыть споровую сумку, а под рукой не было ничего подходящего. Мираж огляделся и увидел кусок шифера.

Тварь дёрнулась и замерла, отдав душу сатане. Чтобы добраться до споранов, пришлось вывернуть ей голову и долго мучиться, пытаясь пробить плотную кожу тупым куском шифера. Настойчивость позволила Миражу добиться итога. Кожа поддалась. Внутри споровой сумки его ждал сюрприз, второй споран. Неслыханная удача в лотерее. Мираж убрал спораны в карман и отправился обратно.

Ласка спустилась и ждала его внизу. Она помогла Миражу забраться на ступени и даже плодотворно позволила опереться на неё. К верху Мираж все равно потерял силы. Недостаток живца сказывался все сильнее. Девушка тоже запыхалась и тяжело дышала.

— Хреново? — спросил Мираж.

— Ага, лицо горит, в животе спазмы, как при ПМС.

— О, сочувствую. В смысле, что тебе есть с чем сравнить. У меня такого до попадания сюда не было.

— Что ты там ковырял у него в башке? — спросила Ласка.

Мираж достал из кармана два серо–зелёных шарика.

— Это спораны, такой урожай, который собирают из голов мутантов. Это лекарство для таким иммунных, как мы с тобой.

— Их надо есть? — её лицо скривилось.

— Нет. В этом и проблема. Их надо растворять в спирту. Пьют спиртовый раствор, который называют живцом. Я попробую откусить от них кусок и проверить, поможет это или нет, раз уж у нас нечем их растворить.

— А вино подойдёт?

— Да, а что?

— В машине у меня осталась бутылка Каберне. Я же к маме на день рожденья ехала.

— Правда? — у Миража прихватило дыхание.

— Я же вам…, тебе рассказывала, что на день рождения ехала.

— Я не про него, я про вино.

— Правда.

— Что же ты сразу не сказала, снова скакать вниз, — Мираж попытался подняться.

— Не вставайте, я сама. Я видела, где моя машина, у меня там и сумочка осталась.

— Плавать умеешь?

— А то.

Мираж остался прикрывать её с башни. В отличие от Миража, девушка сняла с себя верхнюю одежду прежде, чем забраться в воду. Сверху можно было беззастенчиво любоваться её красивой фигурой. Ласка доплыла до машины, открыла дверь и долго копалась в салоне. Наконец, она выбралась, показала Миражу бутылку, легла на спину и поплыла обратно, держа на животе сумочку и бутылку. Вид с этого ракурса был не менее захватывающим. Миражу вдруг пришла мысль, о том, что будь у него на определённом этапе жизни долгосрочные отношения с женщиной, может, и не был бы он тем человеком, которым стал.

Глава 16

Рэб поступил, как предупреждал его рейдер. Поехал в нужном направлении не по широкому грейдеру, стыкующему кластеры, а по просёлкам, вдоль лесополос и полей. Бубка следил за ситуацией в оба глаза. Варвара отдыхала после проведённого лечения. У неё даже лицо побледнело как у анемичного человека. Дизель тоже дремал, переваривая остатки наркоза.

Несколько раз попадались твари, спешащие к свежему кластеру. Пару бестолковых Рэб бортанул бронёй, но одного настойчивого топтуна сумевшего уцепиться за корпус машины, пришлось остудить одиночным выстрелом в морду. Упускать такой трофей Рэб не стал. Остановился и вытащил из споровой сумки несколько споранов и горох.

Он управлялся меньше минуты, но за это время к «бардаку» подтянулись с десяток мутантов. Бубка показался из люка и дрожащим голосом произнёс:

— Рэ–э–э-б, давай быстрее.

Рэб успел запрыгнуть в машину, когда до ближайшей твари осталось меньше пятидесяти метров. Он рванул с места, оставив мутанта глотать пыль. Тварь погоняла одинокую мысль по извилинам, развернулась и направилась в сторону Новоивановки. Бубка произнёс ей что–то матерное вслед и озабоченно посмотрел на взрослых. Рэб, не оборачиваясь, показал кулак.

Большой кластер, состоящий по большей части из поливного поля, на котором замерли без дела длинные сочлененные колесницы поливальной установки, тянулся несколько километров. Рэб даже подумал, что Улей зря не создал травоядных мутантов, для которых огромное поле сочной травы, регулярно обновляющееся было бы настоящим праздником живота.

Дорога, по которой они ехали, плавно вильнула вправо, в сторону грейдера, желтеющего чуть ниже. Рэб решил, что до стаба, о котором предупреждал рейдер осталось всего ничего и можно уже спокойно доехать до него по нормальной дороге. Он принял вправо.

Неожиданно в затылке потеплело. Он подумал, что это проснулась Варвара и дала о себе знать. Рэб даже не стал оборачиваться на неё. У него перед носом машины было за чем смотреть. Сквозь трещины в стекле он заметил бредущую по полю одинокую фигуру женщины. Он сразу принял её за потерявшую разум новенькую. Никому из жителей Улья не пришло бы на ум идти на виду у всех. В затылке зажгло настойчивее.

Рэб обернулся к Варваре, узнать в чем дело. Она лежала с закрытыми глазами и вроде, совсем не пыталась поговорить с Рэбом. Ему это не показалось странным. Его больше заботили мысли о женщине, которая могла попасть в большие неприятности. Рэб свернул с дороги в поле и поехал навстречу одинокой фигуре.

— Не вздумай останавливаться. — Раздался сзади шипящий, как у змеи голос Варвары.

Рэб обернулся и вздрогнул от взгляда Варвары. Её глаза, глядящие сквозь него, были на самом деле холодными, как у змеи. В затылке запекло нестерпимо. Рэб растер его ладонью, чтобы уменьшить жжение.

— На дорогу. — Приказала Варвара и Рэб подчинился.

Чем дальше он уезжал от той женщины, которую ему хотелось спасти, тем больше удивлялся своему глупому желанию.

— Прости. — Рэб обернулся к бледной Варваре. — Это была женщина с такими же способностями, как у тебя? Нимфа?

— Я не нимфа. Не называй меня так. Та баба нимфа, а я нет. Как она тебя обработала? Это с твоей защитой. Просто удивляюсь, каких послушных животных они из вас мужиков делают? Прости, но мне пришлось забраться тебе в голову.

— Вы обе чуть не сварили мой мозг. Жжёт, будто у меня там камин разожгли. И это, я не животное, просто помочь хотел. Ясно теперь, куда пропадают рейдеры.

— И все хотят помочь.

— Да ты просто заревновала меня. — Пошутил Рэб, чтобы разрядить ситуацию.

— Не исключено. Ты мужик видный, при машине.

Бубка понял шутку и засмеялся где–то под куполом башни.

— С приплодом. — Добавил проснувшийся Дизель.

— И бедным родственником. — Бубка не остался в стороне.

— Да, со мной в нагрузку идут ещё два спиногрыза. Ты как? — Рэб обратился к Дизелю.

— Почти нормально. Шумит в голове и подташнивает. По сравнению с тем, как болело, можно сказать, что так хорошо мне ещё не было.

— Здорово! Спасибо Варваре, за то, что умеет копаться в мозгах.

— Спасибо, Варвара. — Поблагодарил Дизель. — Я у тебя в долгу.

— Да, брось. Рэб меня вытащил с того света, пока я откупаюсь сама.

— О, начали торговать благими делами. — Усмехнулся Рэб. — Всё, в этом экипаже никто никому ничего не должен.

— Есть, товарищ командир. — Отсалютовал Дизель. Он слишком резко дёрнулся и застонал от боли. Варвара улыбнулась краешком губ. Через секунду Дизель перестал стонать.

— Да, мне ещё рано делать резкие движения.

— Впереди посёлок. — Предупредил Бубка.

— Это стаб, о котором говорил рейдер. Кажется, он назвал его «Гнездом кукушки».

— Интересное название. Я кино видел с Джеком Николсоном с похожим названием. — Припомнил Дизель подробности из прошлой жизни.

У границы стаба их остановили. Налево и направо от дороги были выставлены таблички «Мины» с черепом и скрещенными костьми. Часовой находился в узком бетонном цилиндре с бойницами. Управлял он пулемётом, закреплённом на шарнире, над помещением. Рэб решил, что под землёй находится помещение, в котором можно спрятаться в случае опасности, от которой не отстреляться из пулемёта. Рэб пообщался с часовым из открытого люка и отдал ему три спорана, чтобы тот пропустил.

К посёлку вела старая асфальтированная дорогу, уложенная на основание из бетонных плит. Плиты от старости разошлись. Между ними образовались щели, на которых колеса «бардака» отбивали чечетку. Ещё ближе к посёлку дорогу окружила аллея из пирамидальных тополей. Между деревьями имелись пропуски, на месте которых торчали пни. Деревья видимо, ушли на дрова или строй материалы.

БРДМ подъехал к железным воротам, на которых имелся символ медицинский символ, змея, обернувшаяся вокруг чаши. У ворот стояли двое при оружии. Рэб открыл люк.

— Мы хотели бы остановиться у вас на время.

— У нас серьезное заведение, вначале изучите правила нахождения. — Мужчина подошёл к машине и протянул бумажку.

Пока он шел, Рэб увидел на стене здания облезшую табличку «Психиатрическая лечебница номер три». Вопросы насчёт названия стаба сразу отпали. Рэб взял бумажку и провалился с ней в салон «бардака».

— Нас просят ознакомиться с правилами этой психиатрической лечебницы. — Потряс листком.

— Серьезно, психушка? — Удивился Дизель.

— Номер три.

— Вот уж для кого перенос в Улей не показался странным. Читай.

Рэб прочитал правила, которые по большей части оказались типичными и для остальных посёлков, устроенных в стабах. Отличия были в плане проявления своего настроения. Запрещалось громко кричать, орать песни, палить в небо из оружия. Предписывалось строго соблюдать тихий час с двенадцати ночи и до восьми утра.

— Они что, переписали распорядок дня психушки?

— Может тут командуют те же врачи, что и работали в ней? — Предположила Варвара.

— Или пациенты. — Решил Дизель.

— Согласны? — Спросил Рэб у экипажа.

— Да. — Ответили одновременно.

Рэб выбрался из салона и отдал бумагу охраннику.

— Ознакомились, согласны, пропускай.

Ворота разошлись со скрипом. БРДМ въехал внутрь ухоженного двора. Его состояние можно было назвать идеальным. Чистые асфальтированные улочки, свежие белёные бордюры, газоны, живые изгороди и деревья. Не хватало только больных в пижамах и врачей в белых халатах. Вместо них слонялись мужики с рюкзаками и автоматами, часто нетрезвые, небритые. Сидели на скамейках под солнцем, нарезая на газетах закуску.

Рэбу показали место, куда припарковать «бардак». К гаражу, в котором до переноса стоял транспорт лечебницы. Рядом уже стояли два экипажа, глобально переделанные для суровой эксплуатации «УАЗики». Экипаж выгрузился, встряхнулся и направился к дверям пятиэтажного здания из силикатного кирпича. Алюминиевая дверь на тугой пружине со скрипом подалась усилиям Рэба. Сквозь привычный запах состоящий из смеси табачного дыма, алкогольного перегара и пороха, примешивался настоянный на «хлорке» запах медицинского учреждения.

— Надеюсь, тут карточку в регистратуре не надо будет заводить? — Поинтересовался Дизель, когда увидел прозрачную стену с окошком.

Поверх затёртой надписи «Регистратура» было нанесено новое «Обмен» и продублированное на английском «Exchange». Рядом с окошком был прикреплён лист с курсами обмена споранов, боеприпасов, оружия, алкоголя и список вакансий, требующихся в посёлке.

Рэб заглянул в окошко.

— Нам бы расположиться, не подскажете, куда обратиться?

Человек в обменнике оказался квазом с плохой дикцией.

— Наэо, лавача проси.

— Главврача? — Переспросил Рэб.

— Аха, лавача.

— Спасибо. — Рэб повернулся к Дизелю. — Неужто и я так выглядел когда–то?

— Да это ещё красавчик, ты–то был, ух. — Дизель передёрнул плечами и скривился.

— Ещё болит? — Спросила Варвара.

— Самую малость.

Бубка с интересом рассматривал обстановку лечебницы и первым заметил в темном углу замершего мутанта.

— А что он там стоит? — Спросил мальчишка испуганно.

Дизель напряг зрение, чтобы прочитать, что написано на табличке.

— От благодарных больных первому освободителю. — Прочитал он надпись. — Похоже, это чучело того, кто сделал местных психов свободными. Прекрасная благодарность. Запомните, будете много помогать, и вас набьют ватой.

За поворотом четверка наткнулась на человека в халате. Он сидел за столом и пересматривал какие–то бумаги поверх очков. Рядом с ним к стене был приставлен помповый дробовик. Рэб обратил внимание на следы выстрелов на потолке, оставленные дробью. Не иначе, один из бывших психов, решивший примерить халат врача.

— Добрый день. — Учтиво поздоровался Рэб. — Нам сказали обратиться к человеку по имени Главврач.

Человек хмыкнул.

— По имени. Главврач — это должность. — Он повернул табличку с надписью «Главврач». — Чья смена сидеть, тот и Главврач. На что жалуетесь?

— В смысле? А, я понял. Остановиться хотели бы. Отдохнуть. Нас четверо. — Рэб отошёл в сторону, чтобы человек смог рассмотреть весь коллектив.

— В одну палату вселяться будете?

— Да.

— С санузлом?

Варвара часто закивала головой.

— Да, если можно.

— Баре, — главврач ещё раз хмыкнул. — Отклонениями не страдаете?

— Вы о чем?

— Наркотики, нестандартные сексуальные предпочтения, прочие извращения. У нас есть прейскуранты на них.

— Спасибо, скажите, сколько мы вам должны за номер, и как нам пройти.

— Шестьдесят споранов — сутки.

— Ого, да у вас за эти деньги должен быть олл инклюзив. Трое суток. — Рэб решил, что стоит поторговаться.

— Хорошо, двое и коридор моете сами. С хлоркой.

— Это грабёж средь бела дня. — Решил вставить свое слово Дизель.

— Я могу поселить вас в номер с одним толчком на этаж на трое суток. Только вам придётся караулить вашу спутницу от назойливых туалетных маньяков.

— Нет, нам подходит первый вариант. — Ответила за всех Варвара. — Давайте ключ.

— Третий этаж, палата номер…, — Главврач обернулся к доске за его спиной, на которой на гвоздиках висели ключи с бирками, — палата номер…

— Шесть. — Предположил Дизель.

— Да, кстати, шестая свободна. — Главврач снял ключи и бросил их Рэбу.

Тот поймал ключи на лету.

— Спасибо. — Поблагодарил Рэб.

— Внутри, на стене, будут висеть правила общежития. За нарушение их предусмотрены штрафы, вплоть до заключения и наказания электрошоком. Приятного отдыха.

— Спасибо. Мы законопослушные и тихие. — Пообещал Рэб.

В коридорах лечебницы было шумно. Видимо, окрестный народ любил останавливаться в «Гнезде кукушки». Несмотря на неоднозначное наследие, в ней присутствовало чувство ностальгии. Многое осталось таким, каким было на Земле и жители стаба пытались всячески поддерживать эту иллюзию.

Панели палаты были окрашены синей масляной краской, верх белён извёсткой. На полу лежал однотонный затёртый линолеум розового оттенка. Судя по состоянию, ремонт здесь был произведён относительно недавно. Кровати точно были ещё с тех времён, полностью железные, с панцирной сеткой. Матрац с подушкой были скручены в «рулетик» и лежали в ногах каждой кровати. Рядом с кроватями стояли белые прикроватные тумбочки. На весть номер стоял один большой белый шкаф со стеклянными дверками и инвентарным номером сбоку, криво написанным толстой кистью. В санузле имелся унитаз и душ, но в такой непосредственной близости друг к другу, что пользоваться одновременно тем и другим не получилось бы. Но даже такой комфорт казался чем–то сверхъестественным.

— Располагайтесь, сейчас доктор придёт ставить всем клизмы. — Дизель присел на кровать и проверил натяжение сетки. — Провисает.

— Когда есть будем? — Забеспокоился Бубка.

В его животе заурчало. Варвара всполошилась и кинулась к рюкзакам. Она добровольно взяла на себя роль домохозяйки, отвечая за распорядок питания. Рэб смотрел, как она пытается своими полтора руками открыть рюкзак, и ему до слез стало жалко её. Он почему–то решил, что Варвара боится, что от неё когда–нибудь решат избавиться, поэтому делает видимость своей полезности. Ярлык нимфы был сродни ярлыку ведьмы во времена инквизиции, отчего она могла думать, что терпеть её под постоянным внешним давлением долго не смогут. А может быть, она чувствовала себя немного виноватой, за жёсткость, с которой заставила Рэба уйти из–под влияния той нимфы, которая чуть не заманила в ловушку.

Рэб положил свою ладонь на её руку, безуспешно теребящую тугой узел.

— Варвар, давай я. — Как можно мягче попросил Рэб. Он запросто развязал узел. — Пожалуйста.

Варвара забралась внутрь и вынула посуду.

— Кто, что будет есть? — Спросила она.

— Всего и побольше. — Ответил за всех Бубка. — А тут прыгать не запрещено правилами?

— Открывай окно и прыгай. — Предложил Дизель. — Слабо на третий этаж в окно запрыгнуть?

Окно было зарешечено с внутренней стороны, из–за чего предложение Дизеля казалось провокационной издёвкой.

— Откроешь, запрыгну. — Выкрутился мальчишка.

Ладно, попрыгунчик, поешь, а то в прыжке ветром сдует. — Варвара выложила в общее блюдо тушенку. — Разогреть?

— Нет. — Бубка схватил ложку и вперёд всех накинулся на еду.

После обеда, приняли по очереди душ. Вода в нем была только прохладная, но и она была в радость. После душа всех сморил лёгкий сон. Дважды его прерывали пьяные крики и звуки драки. Но они быстро затихали.

Вечером Рэб и Дизель собрались в бар, который вопреки всем обычаям, находился на крыше лечебницы. Варвара наотрез отказалась идти. Её не заманил даже телевизор на котором крутили фильмы. Рэб уже понял, что она чурается общества и понимал причину. Бубку оставили в палате по причине малолетства. Ему ещё рано было видеть, как отдыхают взрослые дяди и тети. Да и не за отдыхом шел в бар Рэб. Его интересовал маршрут колонны охотников на скребберов.

На крыше народ набился плотно. Все столики были заняты. Сидели даже вдоль парапета по периметру крыши. В одной стороне прямоугольной крыши находился бар, в другой кинотеатр. Где–то внизу гудел генератор, обеспечивающий питанием желающих развлекаться. У Дизеля загорелись глаза, когда он увидел идущий по телевизору фильм.

— Сколько лет я не смотрел телевизор? Пять или больше.

— Идём в бар, у нас дело. Как разведаем дорогу, так придём кино смотреть.

— Хорошо.

Дизель согласился, но всю дорогу к бару смотрел в телевизор, свернув шею. Барменов было двое. Они ловко управлялись со своей работой. Рэб не стал мелочиться, заказывать водку рюмками, сразу взял бутылку и пачку чипсов. Он предпочёл бы другую закуску, но ему хотелось сэкономить. Удачно подвернулся столик. Компания, сидевшая за ним, покинула его в полном составе.

Рэб разливал мелкими порциями и делал вид непринуждённой беседы, приглядываясь к окружающим. К ним скоро проявили интерес. Подошли двое, крепыш и «ботан».

— Позволите присесть? — Крепыш, не дождавшись ответа, отодвинул ногой табуретку, чтобы сесть.

— Присаживайся. — Рэб сделал самый непринуждённый вид, который умел.

— Спасибо.

Сразу стало понятно, что этой парочке было нужно не только свободное место, чтобы хорошо провести вечер. К выпивке они отнеслись прохладно, зато вопросы начали задавать сразу.

— Ваш «бардак» внизу? — Спросил крепыш.

— Наш. А что?

— Издалека, наверное.

— По меркам Улья, издалека.

— Ну, да, на такой тачке можно и попутешествовать.

— Да, бывали по дороге случаи, где броня и большая пушка выручали. Плавать умеет, что тоже пригождалось.

— А что вы так расспрашиваете, будто ходите вокруг да около, а главного спросить не можете? — Дизелю надоела их явная прелюдия.

«Ботан» рассмеялся. Его острые худые плечи задёргались.

— Мы собираем информацию, за которую могут хорошо заплатить. Нас интересует одна личность, которая очень прославилась в определённых местах, но потом слиняла. Одна крупная организация разыскивает его. Возможно, вы видели или знаете что–то о нем?

«Ботан» вынул конверт из сумки, висевшей через плечо, открыл его и выложил фотографии на стол. Крепыш посветил на них фонарем. Рэб взял их в руки и замер. На первой же фотографии красовалось лицо Варна, одетого в форму внешников. Рэбу стоило огромных усилий не выдать своих эмоций и спокойно пересмотреть остальные фото, на которых так же красовался Варн, но уже сильно изменившийся внешне.

— Нет, не припомню такого. Глянь, Дизель, тебе не известна эта рожа?

Дизель совершенно искренне не признал человека на фотографиях.

— А чего он в форме. Это же форма сами знаете кого. Дезертир?

— Типа того. Имя Мираж вам ни о чем не говорит? — Спросил крепыш.

Вместо ответа Рэб взял бутылку водки и разлил содержимое по четырем рюмкам.

— Мираж, не, я не слышал. А ты, Дизель?

— Вроде слышал от кого–то, не помню от кого. Маньяк, вроде?

— Что он натворил? Плохая идея внешнику бежать в Улей. Тут их не любят.

Рэб пытался связать все, что слышал о Мираже с личностью Варна, которого он знал. Да, он был карьеристом, холодным и расчетливым, но его альтруистический поступок полностью перечеркнул его прагматичную жестокость. Рэб не мог принять факта, что Мираж, жестокий убийца, на счету которого сотни загубленных жизней и Варн, одно и то же лицо. Не мог человек, поверивший в некоторые истины, встать на путь хладнокровного убийцы.

— Натворил? Он убивает людей целыми посёлками просто за мелкие проступки. Он заставляет казнить некоторых с особой жестокостью.

Рэб вспомнил Председателя с отрубленной головой в руках.

— А чего слинял? Убивать надоело?

— Ответственности испугался. — Ответил крепыш.

— Надо же, в Улье заработало правосудие?

Ему в голову пришла мысль, что может разыскивать Варна только его бывшее ведомство.

— Правосудие, не правосудие, но баланс поддерживать надо. — Крепыш собрал фотографии и убрал их назад в конверт. — Если вспомните что–то, мы на четвертом этаже в третьей палате.

Крепыш протянул руку, чтобы попрощаться. Рэб пожал её, потом ухватился за тонкую кисть «ботана». В момент касания, он почувствовал, как по руке пробежал электрический разряд. «Ботан» бросил на Рэба мгновенный, но откровенно изучающий взгляд. Рэбу стало не по себе, будто он проболтался против воли о том, о чем нельзя было говорить.

Парочка ушла, оставив Рэба в глубоком раздумье.

— Что приуныл? — Дизель не понял причину изменившегося настроения Рэба.

— Знаешь, кто этот Мираж?

— Нет, а ты знаешь. — Догадался Дизель.

— Это тот внешник, который помог мне сбежать на Землю.

— Ни черта себе, вот это он разгулялся.

— Я не уверен, что все так, как эти типы описывают. Сколько здесь было разных уродов, убивающих пачками и никого не искали. А этот мелкий, он понял, что я соврал.

— Полиграф?

— Видимо.

Рэб разлил остатки водки и выпил свою рюмку без тоста.

— Надо быстрее узнавать, то, что хотели и сваливать отсюда.

Дизель смог вычислить из всех отдыхающих самых прожжённых рейдеров, копчёных и задубевших на ветрах Улья. Рэб взял в баре ещё одну бутылку водки и они вместе с Дизелем попросились в компанию. Их приняли почти нормально. Немного посмеялись над холеностью Рэба, которая была ещё заметна и диким взглядом Дизеля, ещё не отошедшем от ментальной операции.

— Колонну? Ну, видели. По большаку прошли. Вам–то они зачем?

Дизель рассказал некоторые обстоятельства своего пленения, про смертельно опасную работу и про товарищей заложников.

— Вон оно как? — Удивился старший в команде рейдеров. — А у нас–то таких ветеранов немало. Я сам–то третий год в Улье. Рвануть их, что ли фугасом?

— Нет, это бесполезно. Начальство в колонне не ездит, охотники да трудяги. — Предупредил Дизель.

— Ладно, смотрите, — Рейдер вынул потрёпанную карту, склеенную по сгибам скотчем, — вот «Гнездо кукушки», вот большак, асфальтированный местами, тварей там много, ждут, как говориться, перекусить свеженьким, но мы, и там ещё ребята есть, регулярно их ликвидируем. У вас что за транспорт?

— Бардак с консервации, доделанный. — Вставил Рэб.

— Так это ваш, внизу?

— Ага, наш.

— Так вам проще. Жмите по трассе до этого кластера спокойно, — Рейдер провёл по черточке большака заскорузлым пальцем, — тут осторожнее, дорога резко меняется, не влетите в яму. Километров пять лучше ехать не по дороге, а рядом. Потом снова заскакиваете и вперёд. Если решите заехать в «Кантузлы», скажете бармену, что от Крота, он вам подскажет, как ехала колонна дальше. — Крот посмотрел на Рэба и Дизеля. — Помог?

— Очень, спасибо, друг.

Состоялось рукопожатие всех со всеми.

— Мы бы тоже хотели ответить вам благодарностью. — Рэб внимательно посмотрел на карту. Увидел знакомую дорогу, соединяющую кластер Новоивановку с «Гнездом кукушки». — У вас люди не пропадают здесь? — Он показал примерное место, где им попалась нимфа.

— Хм, откуда знаешь?

— Там банда с нимфой. Мы едва вырвались.

— Да? Вот ведь зараза. А мы думали, что миграция тварей. У нас Ципрас там пропал и Удод. Найдём, не поздоровится. Ненавижу этих нимф, сука, больше мутантов ненавижу. — Крот стукнул кулаком по столу.

— Спасибо, ещё раз. — Поблагодарил рейдеров Рэб. — Пойдём, с утра пораньше отправляться в дорогу. Надо выспаться.

— Удачи!

— И вам.

Проходя мимо телевизора, Дизель тяжко вздохнул.

— Кина не будет.

— Не будет.

Варвара сразу заметила беспокойство на лице Рэба.

— Что случилось? — Спросила она обеспокоенно.

— Во–первых, я кое–что узнал про того человека, который спас меня и знаешь кто это?

— Кто?

— Мираж.

— Как? Ты ведь рассказывал… — Варвара сменилась в лице.

— Там мутно всё. Короче, его ищут и сыщики знают, что мы о нем знаем. А второе, тут тоже ненавидят нимф, поэтому задерживаться нам здесь не стоит по этим двум причинам. Утром выезжаем.

— Давай, сыщиков нейтрализуем? — Предложила Варвара.

— В смысле? Убить? — Рэб испугался её кровожадности.

— Да ну тебя, Рэб. Помнишь, как мы тех танкистов увели в сторону?

— Черт! Вот я идиот. Хорошая идея.

Для пущего погружения в состояние дара, Рэб лёг на кровать и закрыл глаза. От алкоголя сознание слега кружилось и состояние нирваны наступило даже быстрее, чем в трезвом уме. Фокус сознания отделился от тела. Чистое сознание обладало абсолютным чутьем на неприятности, поэтому безошибочно привело к тем сыщикам.

Это двое копошились возле их «бардака» и кажется, примащивали какое–то устройство под крыло заднего левого колеса. Рэб приблизился вплотную. В свете фонаря ему удалось разглядеть пластиковую бутылку, начинённую серебристым порошком. Вредители тихо ругались между собой, не зная, как закрепить её.

— На ось на скотч надо, гарантированно колесо оторвёт.

— Сам крепи, раз такой умный. Скотч взял с собой?

— Взял бы, если бы знал, что ты не знаешь, как крепить.

— А зачем нам вообще это надо? Что мы жопу рвем? Скажем, что не видели, нам все равно одинаково заплатят.

— Ты чего, серьезно?

— Вполне.

— Ну, может, ты и прав. На гонорар это не повлияет. И чего мы вообще решили минировать этот «бардак»?

— Не знаю. Идиотская затея. Пошли отсюда, пока нас не засекли.

Парочка, обескураженная своим решением, отменённым совместными действиями Варвары и Рэба, направилась в лечебницу. Дорогу им преградил патруль, состоящий из кваза и почти такой же комплекции мужчины.

— Стоять. Вещи к осмотру. — Приказал патруль.

Дальше у Рэба не хватило сил поддерживать дар. Он и так знал, чем это закончится. Мины вообще–то надо было сдавать за забором, так было записано в правилах, которые давали читать перед входом на территорию посёлка. Начинённая гексогеном бутылка явно относилась к этой категории оружия.

Главврач на посту сменился. Рэб отсчитал новому тридцать споранов. Тот попытался что–то сказать, но замолчал. Рэб посчитал это проделками Варвары. На его вопросительный взгляд она сделала удивленные глаза.

Бубка, как только оказался на улице сразу же прыгнул вверх. Ему почти удалось допрыгнуть до третьего этажа.

— Без рюкзака допрыгнул бы. — Он вспомнил про издёвку Дизеля.

— Я тоже так прыгал в молодости, под окнами женского отделения в бане. — Пошутил Дизель.

Правда? — Бубка шутку не понял, потому что не представлял себе общественных бань.

— Правда.

Холодный металл БРДМ покрылся утренней росой. Рэб заглянул под каждое крыло, чтобы убедиться в том, что машина не заминирована. Там было чисто. Лечебницу покинули с облегчением. Хоть она и показалась самым образцовым посёлком из всех виденных в Улье, ожидание неприятностей напрягало. Рэб переживал даже больше Варвары, не понимая способа определения её дара менталистами. Он свободно выдохнул только когда закрылась скрипучая дверь лечебницы.

— А что касаемо твоего Миража–Варна думаешь делать? — Поинтересовался Дизель, когда машина уже вовсю неслась по широкой дороге.

— Он же знает где меня точно можно найти? В «Затерянном мире». Хотя, сейчас я не уверен, хочется мне его видеть или нет.

— Да, не хватало нам ещё банды твоего дружка.

— Не знаю, что с ним произошло, Улей многим мозги набекрень ставит, но предпосылок к такому поведению я у него не видел.

— Не знаю, если доберёмся до дома, чую, надо будет минировать окрестности.

— У Рэба открывается прекрасный дар, который вкупе с моим позволит контролировать окрестности, и если придётся, переключать мозги непрошенным гостям на другую задачу. — Варвара показалась в проёме между креслами.

— И как в старые добрые времена аура Рэба снова накроет Затерянный мир своим благословеньем.

— О, хорош Дизель, каким ещё благословеньем. Что мне оставалось делать, блуждать по горам, пугать несчастных рейдеров? Так я хоть при деле был.

— Жаль у тебя Рэб фотки не осталось. — Бубка шмыгнул носом. — Такого мутанта я бы не боялся.

— Не боялся? В штаны бы наложил. Рэб был больше этого «бардака» в три раза. В два–то точно.

— Правда? — Глаза Бубки загорелись.

— Да, примерно как два «бардака» был. Шипом на руке мог пробить броню нашей машины.

— Не финды себе! Жалко, что ты сейчас опять человеком стал. Нас бы все боялись.

— Оно нам надо, чтобы боялись? Нам бы быстрей до дома добраться, да зажить спокойно. Тебя надо грамоте подучить, а то безграмотный, как беспризорник будешь. Хочешь, в школу–то?

— В школу–у–у? Бя–а–а, ни за что.

— И правильно, зачем ребенку школа, когда у него такой дар исключительный и пулемёт в придачу. Кенгуру с пулемётом. — Не удержался от иронии Дизель.

— А зачем мне школа, поступать–то тут некуда?

— А это не затем, чтобы поступать, а чтобы на всякую дурь меньше времени оставалось. — Бросил через плечо Рэб. — И чтобы не забыл, как буквы пишутся.

Бубка цыкнул сквозь зубы, что означало его несогласие с приведёнными доводами, но отвечать не стал. Плотнее прижался к прицелу и завертел башней.

— Рэб, слева мутанты. Кажется, бегут нам наперерез. — Сообщил он.

— Да? — Рэб попытался их разглядеть, но обзор в его маленькое лобовое окно не позволял это сделать. — Черт, я их не вижу.

Он открыл люк и, не выпуская руля из рук, выглянул из него, за что чуть не поплатившись за это головой. Оказывается, на обочине была устроена засада. Матёрый топтун ракетой вылетел из придорожной травы и обрушился на «Бардак» сверху. Рэб почувствовал, как здоровенная лапища рубанула воздух на том месте, где мгновение назад была его голова. Удар пришёлся по башне, под пулемёт. Все произошло так неожиданно, что Бубка чуть не вывалился из своего кресла.

Рэб упал в кресло и потянулся за Тигром, но Дизель уже держал автомат в руках, направив его ствол в сторону люка. Жуткая рожа топтуна воткнулась в отверстие люка, наполнив салон оглушающим ревом. К счастью, размер головы мутанта был немного больше диаметра люка. До принятия правильного решения, воспользоваться лапой, у мутанта были секунды. Дизель не дал ему этого шанса. Загнал ствол автомата в пасть и дал длинную очередь. Тварь рефлекторно сомкнула челюсти и исчезла из люка вместе с оружием, окатив на прощание людей черной кровью.

Рев и стрельба в закрытом пространстве контузили всех. Рэб некоторое время не мог понять, куда едет, а когда его отпустило, он увидел, что давно скачет по полю. Стекла изнутри были в потёках крови мутанта, что затрудняло ориентацию. Дизель догадался протереть их тряпкой и взять на себя обязанности штурмана. Бубка тоже отошёл не сразу, боялся смотреть в прицел. А когда осмелился, то радостно сообщил, что мутанты отстали.

— Легко отделались. — Дизель вытер лицо от следов крови той же тряпкой, которой протирал стекла. — Автомат жалко.

— Пока будешь делать «пиу–пиу». — Предложил Бубка.

— Черт, у нас спораны заканчиваются. Автомат не купишь уже на них, да и солярку скоро брать. Я предлагаю вернуться, ощипать того топтуна и поохотиться на других. — Предложил Рэб. — Теперь в команде у нас есть спец.

— Не, я на номерах сидеть не буду. Одно дело скреббер, которому ты до фени, а другое дело тупоголовый мутант с единственным рефлексом. Давайте, я за пулемёт сяду. Я на «Утесе» уже так приловчился, с пятисот метров в десятку кладу первым выстрелом.

— А я тогда что делать буду? — Обиделся Бубка.

— А ты будешь прыгать.

— Бубка стрелять умеет тоже. Батя у него охотником был. — Напомнил Рэб.

— Одной мне никаких дел нет. — Обиделась Варвара.

— Не женское это дело — охотиться. — Отрезал Рэб. — Так что, едем?

— Поехали, мы же не спешим. — Согласился Дизель.

Труп топтуна лежал в стороне от того места, где он свалился с брони. Ему хватило сил проползти метров двадцать, прежде, чем сдохнуть. Дизель вызвался вскрыть споровую сумку, пока Рэб с карабином и Бубка с пулемётом прикрывали его. Топтун позволил разжиться двенадцатью споранами и двумя горошинами. Дизель нашёл и автомат, который топтун вырвал из рук. Ствол его был повреждён мощными клыками, но остальное было в целости. Оружие забрали на запасные части.

Тварей поблизости видно не было. Дизель предложил выстрелить в воздух, чтобы привлечь, но Бубка предложил свои услуги. Он выбрался на броню и резко прыгнул. Умение, кажется, имело антигравитационный эффект, потому что Бубка замедлялся во время падения. Это предположение снимало вопрос насчёт повреждений, которых не было после приземления. Мальчишка опускался на ноги, как после прыжка на метровую высоту.

— Там! — Крикнул он. — Я вижу их! Много! Они напали на кого–то!

— Едем туда! — Приказал Рэб.

«Бардак» съехал с дороги и подминая скошенным носом высокую траву, направился туда, где пировали мутанты.

— Если там будет рубер, выбиваем в первую очередь его. Кинуться скопом, сделаем вид, что удираем. Стрелять будем с коротких остановок. Бубка, будь наготове. А ты, Дизель, бери мой карабин и сортируй мелочь. Не забывайте о рентабельности, предполагаемый урожай должен быть дороже стоимости затраченных патронов.

— А если там будет элитник? — Предположил Дизель.

— Тогда, драпаем, без вариантов. Против него у нас ничего нет.

С пригорка черную массу мутантов было хорошо видно. Дизель выбрался наружу и смог разглядеть её состав подробнее. Руберов там было два и они пытались выяснить отношения. Мелочь, пользуясь тем, что начальство было отвлечено дербанило какую–то легковушку. Не иначе с новенькими, оказавшимися не в том месте, не в то время. Всей банды, оказалось девять тварей: два рубера, два топтуна и пять лотерейщиков.

Рэб подъехал на дистанцию двухсот метров. Увлеченные твари игнорировали шум двигателей БРДМ. Машину поставили кормой, чтобы сразу пуститься наутёк. Бубка выбрал цель.

— Готов. — Доложил он.

— Раз готов, начинай.

Дизель сидел в проёме люку и тоже держал спину лотерейщика в прицеле.

Одиночный выстрел из КПВТ грохнул как пушечный. Треск карабина по сравнению с ним казался выстрелом из пневматики. Пуля сбила рубера с ног. Второй рубер, вместо того, чтобы разобраться, что произошло, кинулся на упавшего конкурента и вцепился ему в горло. Бубка выстрелил и в него. Пуля ударила в костную броню по касательной. Яркий шар трассера отлетел он неё ввысь.

Рубер вскочил и разъяренный причинённой ему болью, решил наказать обидчика. Он увидел БРДМ, понял, что причина боли исходит от неё и кинулся в её сторону. Оба топтуна и живые лотерейщики, повинуясь его авторитету, бросились следом. Рэб резко затормозил. Бубка выстрелил через пару секунд, когда раскачка остановилась полностью. Пуля попала мутанту в грудь. Она только остановила его, но не убила.

Бубка выстрелил ниже, в менее защищённый живот. Вторая пуля сбила рубера с ног, но ярость кажется, заглушала любую боль и здравый смысл. Дизель, тем временем, пытался нейтрализовать топтунов, быстрее остальных подбежавших к лидеру. У него тоже не получилось убить их с первого выстрела.

Рубер снова рванул и Рэб решил увеличить дистанцию. Тварь периодически делала мощные прыжки, чтобы догнать, но скорость её все же была ниже, чем у «бардака». После остановки Бубка сделал два выстрела подряд. Первый пришёлся под челюсть. Тварь дёрнула головой и остановилась. Второй выстрел снова вошёл в живот. Рубера повело в сторону. Он споткнулся, запутался в ногах и упал.

Бубка переключил огонь на топтунов, для которых калибр пулемёта был даже избыточным. Первым же попаданием он разворотил грудь одному из них. Тварь упала и задёргала конечностями. Её добил Дизель. Второму топтуну хватило ума не разделить судьбу товарища. Он резко развернулся и бросился назад. Бубка вторым патроном остановил его бегство. Лотерейщики, потерявшие руководство, оказались в замешательстве. Рефлекс им подсказал вернуться туда, где можно поесть.

Остатки банды расстреляли у разорванной машины. Затем добили каждую тварь, после чего приступили к опустошению споровых сумок. Итого набралось семьдесят четыре спорана и десяток горошин. Рэб оценил добычу, как рентабельную.

— Я так полагаю, что ночевать в стабах для нас не вариант. Зачем испытывать судьбу, когда мы и в «бардаке» можем прекрасно устроиться. Следовательно, на все спораны можно купить оружия и солярки.

— Рэб, может, не стоит так сурово? — Варвара поняла, что нежелание ночевать в стабах связано с её безопасностью.

— Варь, все нормально. У нас есть все условия, чтобы ни в чем не нуждаться. Где–то в моих вещах есть душ–топтун, извините за неприятные ассоциации. Из телемагазина выписывал. Речки, в конце концов, периодически попадаются, озера, чтобы искупнуться.

— Да, Рэб верно говорит, чего нам нежиться в постелях с клопами, да ещё платить, будто в люксах селят. Неделю перекантуемся в «бардаке», а там, бог даст, доберёмся и до «Затерянного мира». Вот там люкс так люкс. Кстати, Агронома помнишь, того, что подобрали, когда твоего Тарана сожгли на костре?

— Ещё бы. И Агронома и костёр, все помню. Фантомные боли иногда накатывают.

— Короче, Агроном на месте выкорчеванных деревьев персики посадил, виноград. Он сделал так, что урожай круглый год можно собирать. Персики, во! — Дизель сложил из рук фигуру размером с половину арбуза. — Сочные! Правда, портятся быстро, но мы их на бражку и в перегон. Ломоть однажды перепил и сказал, что у него с этой самогонки открылся третий глаз. — Дизель вспомнил про напарника и замолчал. — А может, и правда открылся. — Он передёрнул плечами, вспомнив его ледяной взгляд.

— Что? — Рэб заметил его реакцию.

— Да, я тебе рассказывал про него, странный он стал, жуткий какой–то.

— Дизель, а ты не думал про Мэршу и тех, кто с ней, попытаться освободить?

— Думал? Конечно, и сейчас думаю. Но никак не придумаю. Если там Ван Хельсинг остался, то он нам даже рукой махнуть не даст. Он просто сделает так, что ты даже моргнуть не сможешь.

— Такой сильный?

— Просто монстр. Он походу жемчуг каждый день глотает, чтобы прогресс пёр.

— Да не, вряд ли, давно бы уже в кваза превратился. — Подала голос Варвара. — Мне случалось тягаться с менталистами, которые в моем Колхозе пытались свои правила установить. И у каждого была своя слабинка, нужно только прощупать его как следует. Если бы тебе Рэб потренироваться, чтобы ты дольше мог управлять даром, то можно было бы бросить ему вызов.

— За неделю много не потренируешься.

— Тогда нам надо завалить элитника. — Спокойно произнесла Варвара.

— Ура, завалить элитника! — Эмоционально поддержал её Бубка.

Глава 17

Что–то не заладилось с охотой на скребберов. Твари, будто поняли, что поодиночке противостоять не получится, совсем неожиданно для людей решили объединиться. Во время охоты на третьего скреббера, похожего на подвижный холмик, с зелёными отростками органов осязания, мимикрирующими под кусты, на помощь пришёл невероятно быстрый сородич. Молниеносная тварь, не отображаемая на планшетах, сразу же расстроила планы охотников.

Скреббер без особого вреда для себя уничтожил несколько броневиков, вместе с охотниками. У твари имелась конечность с острым шипом, которой она могла пробить сталь. Эта конечность после пробития распыляла струю самовозгорающейся жидкости. Поэтому машины были потеряны вместе с экипажами, натренировать которые необходим был долгий срок, включая поиски подходящих кандидатур.

Появление третьего скреббера, которого окрестили «Молотом» стало просто довершением разгрома. Длинная тварь, похожая на гусеницу, совсем неопасную с виду, оказалась настоящим сюрпризом. Она умела копить потенциальную энергию своего тела и выплёскивать её резким кинетическим ударом. Проще говоря, тварь умела сжиматься в пучок мышц и потом резко, с грохотом сверхзвукового разгона выстреливать вперёд телом, венчаемым крепкой костяной болванкой.

Петля и Шаткий Тростник совсем некстати оказались у неё на пути. Ломтю удалось сбить с толку последнего скреббера, но добить его было некому, и тварь после разгрома отряда спокойно исчезла. Череп после того, как стал свидетелем гибели товарищей, впал в невротическое состояние во время использования умения, и чуть не «дал дуба» от переутомления.

После такой неудачной охоты, добыв всего две белых жемчужины, вместо планируемых десяти, отряд охотников на скребберов свернулся и направился домой, на место постоянной дислокации.

Все мысли Черепа были заняты планированием побега. Он был уверен, что и Ломоть думает о том же, поэтому смело обратился к нему с предложением бежать. Реакция товарища ошарашила его.

— Я никуда не побегу, и ты останешься здесь. — Он произнёс это таким ледяным беспрекословным тоном, что испугал Черепа.

Только после этого Черепу стало ясно, что Ломоть совсем не тот человек, которого он знал до попадания в плен к охотникам. Его взгляд все реже возвращался к нормальному. Большую часть времени он выглядел, как человек под дозой наркотиков. Глаза больше не были зеркалом человеческой души, в них отражался чужеродный разум. Больше всего Черепа удивляло в этом то, что для ветеранов явная трансформация Ломтя не была чем–то непривычным. Они спокойно реагировали на его «потусторонний взгляд», будто ничего не замечали.

Череп ещё больше уверовал в то, что на этом пугающем празднике жизни он абсолютно лишний человек. Мысли о побеге все больше занимали его. Он точно знал, что по возвращении в лагерь непременно найдёт способ сбежать, прихватив Мэршу и всех остальных.

В «Кантузлы» заехали на минутку, залить баки горючим и разузнать, есть ли поблизости городской кластер. Местный бармен, как и обещал Крот, разговорился после того, как помянули его имя.

— Да, такой кластер есть, их вообще массив на западе. Тварей там очень много, поэтому места считаются гиблыми. Рейдеры туда ходят исключительно на тяжелой технике и то не гарантия. Вам–то, зачем это надо? Вы же не отряд, семья какая–то, шведская.

— Выбора нет, должок надо отдать. — Соврал Рэб.

— Не Кроту ли?

— Не, не ему. У вас карты тех мест случайно нет?

— Случайно нет, а закономерно есть. Десять споранов. Отличная карта со складами, магазинами, местами, где можно разжиться оружием.

Бармен положил на стойку карту, склеенную из кусков настоящих карт, произведённых типографским способом. Важные места были подписаны шариковой ручкой четким почерком. Рэб, не торгуясь, купил карту.

— Вторую за месяц продал.

— Те, кто купили первую, вернулись? — Поинтересовался Дизель.

— Нет, но они и не обещали.

— Про большую колонну машин, проходившую дней десять назад, слышал?

— Ха, не только слышал, но и видел. Они прямо по краю стаба прошли, на полном ходу, как будто президента везли. Это им вы задолжали? — Бармен обладал крайним любопытством.

— Ага. Серьезные люди, в покое не оставят.

— Понятно. Если что, вы меня не знаете, я вас не видел. — Предупредил бармен.

— Без вопросов. — Пообещал Рэб.

У бармена ещё выяснили, каким маршрутом пришла колонна, после чего отправились в сторону городских кластеров. Приближение к ним ознаменовалось громкой перезагрузкой кластера, находящегося рядом с дорогой. После оглушительного копирования, ветер развеял туман, открыв взору придорожное заведение в стиле деревянного зодчества. Озадаченный народ, испуганно озираясь, выходил на улицу. В их головах сейчас начинался процесс осмысления происходящего, который мог не успеть закончиться. По полю уже неслись темные пятна мутантов.

Дизель, при помощи своего дара, проверил приближающуюся стаю, элитника в ней не было. Не останавливаясь, БРДМ поехала дальше, к городским кластерам. Многоэтажные «панельки» появились неожиданно, как только миновали берёзовую рощу. Рэб притормозил на опушке, чтобы оглядеться. Дизель покрутил картой, чтобы понять с какой стороны они заехали.

— А, вот, теперь понял, шестой микрорайон какого–то города. Вот виадук, вот эти дома, во дворе детский сад и школа. В этом доме, напротив есть гипермаркет «Мадрид», можно помародерить впрок.

— Блин, неуютно как–то в этих джунглях, пространства для манёвра мало. Надо бы разведать. — Рэб откинулся на спинку и закрыл глаза. — А вы пока можете перекусить.

Фокус сознания вырвался из тела почти без предварительной подготовки. Воспарил над городом, выглядевшим с высоты птичьего полёта иначе, чем с земли. Кластер оказался небольшим. Кусок спального района с соответствующей инфраструктурой. Пустышей и тварей чуть постарше, раскачивающихся у домов насчитывались тысячи. Сверху отчётливо были видны конические пробки из машин, застрявшие во время бегства в узких местах, в основном в арках домов.

Пару раз мелькнули крупные твари. Рейдеры тоже не баловали эти кластеры, так что кормиться здесь крупным мутантам в настоящий момент было нечем. Рэб рассмотрел мутантов ближе. Один матёрый лотерейщик, второй — молодой топтун. Громкий цокот его копыт внушал в пустышей благоговейный страх. Он расходились в стороны по пути его следования.

— Нет, тут нам ловить нечего. — Рэб вернулся в себя. — Едем дальше.

Кластер объехали стороной, чтобы не тащить за собой хвост из тупых тварей. На двухуровневой дорожной развязке неожиданно повстречались с прячущимся под виадуком отрядом рейдеров. Раньше всех их разглядел Бубка и рефлекторно направил в сторону людей пулемёт. Рейдеры мгновенно исчезли за опорами. Варвара почувствовала их присутствие по нескрываемому страху.

— Бояться сильно. Шестеро. — Сообщила она.

— Явно не нас бояться, и прячутся тоже не от нас. Что у нас там по курсу? — Рэб скосил глаза на карту, лежащую на ногах Дизеля.

— Цирк.

— В смысле, цирк?

— Смотри, большой круг на карте, на котором написано «Цирк». Думаю, что это и есть цирк.

— Ух, ты! — Обрадовался Бубка. — Меня мамка водила в цирк.

— Есть такая фобия, бояться клоунов. Я про рейдеров, которые прячутся не пойми от чего. — Усмехнулся Дизель.

— Думаешь, нам не стоит бояться того же, чего и им?

— Рэб, они же не на танке. Я бы тоже боялся, если бы пошёл пешком. — По–детски предположил Бубка.

— Против элитника и на «бардаке» пешком. — Дизель, испугавшись накликать беду, прислонился к лобовому стеклу, чтобы пораньше разглядеть опасность.

БРДМ перескочил через стык дорог, на месте слияния кластеров. Начался следующий городской кластер. Количество зданий старой архитектуры указывало на то, что в Улей провалилась историческая часть города. Если бы не разрушения, проявлявшиеся в раскуроченных автомобилях, разбитых окнах и периодическом появлении мутантов, кластер можно было бы назвать уютным.

Пустыши на глаза не попадались совсем, что навело на мысль о давней загрузке кластера. Лотерейщики выбегали на дорогу, но Рэб успевал их объезжать, чтобы без нужды не пачкать машину их кровью.

— Рэб, а чем мы убьем элитника? — Поинтересовался Бубка, активно вращая башней.

Даже ребенку–новичку стало понятно, что имеющегося на вооружении КПВТ для этого будет недостаточно.

— Хороший вопрос, своевременный. — Рэб решил пошутить, хотя на самом деле чувствовал необъяснимую тревогу.

— И все же? — Варваре тоже было интересно узнать, каким образом Рэб и Дизель решили убить элитника.

— Ну, вначале его надо найти. — Решил ответить Дизель. — У охотников так, сначала надо найти места, где водится дичь.

— А если в роли дичи окажемся мы?

— Будем убегать и отстреливаться. Элитник не идиот, за всякой дичью не побежит.

Дизель поднял карту и ткнул в отмеченный на ней кружок.

— Здесь находится военная часть, инженерно–саперная, понимаете? Мины всякие, заграждения, понтонные переправы. Почему бы мутанта не подловить на мину? Он не крепче танка, так что эффект будет гарантированно положительным.

— А как заставить его наступить на мину, он же не ездит по дорогам, к тому же шагает. — Засомневалась Варвара.

— На месте сориентируемся. — Прервал её расспросы Рэб. — Доехать бы без происшествий. У тебя хорошее чутье, Варвар, ты ничего не чувствуешь?

Варвара закрыла глаза.

— Нет, я так не умею. Вас чувствую и всё.

— Предлагаю остановиться и осмотреться.

Рэб отъехал в сторону от дороги и погрузился в транс. Фокус сознания взлетел над кластером и сразу же спикировал вниз. Он замер над мощной фигурой непривычно выглядящего мутанта. Непривычность его заключалась в том, что основой для мутации однозначно служил не человек. Несмотря на костный панцирь, скрадывающий различия, в движении твари все равно проступало что–то грациозно кошачье. Рэб опустил фокус ближе и заметил на панцире черные, едва различимые вертикальные полосы. Из продолговатой пасти твари торчали мощные клыки.

Рэб коснулся сознанием тела мутанта и был удивлен тем, как тот отреагировал на это. Тварь подскочила и повернулась мордой строго в сторону, откуда смотрел Рэб. Мутант оскалился, жёлтые глаза с черными щелками зрачков хищно уставились на то, чего он не должен был видеть. От волнения Рэб вернулся в тело.

— Что? — Варвара заметила его встревоженный вид.

— Я был прав. Здесь рядом находится тварь, по виду уже элитник. И знаете что, кажется это тигр.

— Тигр? — Недоверчиво переспросил Дизель. — Откуда тут тигры?

— Из цирка. — Предположил Бубка.

— Точно. Из цирка. — Согласился Рэб. — И самое главное, он почувствовал меня, будто я подошёл к нему живьём.

— Черт! Такого элитника нам не надо. Это же никакого фактора внезапности. — Дизель не на шутку испугался. — Разворачивайся, объедем кластер стороной.

— Да, пожалуй, нам не стоит испытывать судьбу. — Согласился Рэб.

— А говорил, что на скребберов охотился?

Бубка был единственным человеком в экипаже, которому хотелось увидеть невероятного мутанта.

— Нет, Бубка, это не шутки. Тварь запросто разделается с нами, особенно если бег её конёк.

У Рэба чуть с губ не сорвалась фраза: «Слушайся мамку, она плохого не посоветует», но в последний момент он остановил себя. Варвара могла не понять. Правда, проговорив про себя эту фразу, он почувствовал уютное тепло, идущее от неё, и некий образ счастливой семьи фантомом пронёсся по сознанию. Рэб укорил себя, какая к черту семья может быть в Улье?

Он сдал задом во дворы, чтобы развернуться и выехать на улицу. Передние колеса «бардака» перескочили бордюр, отделяющий пешеходную дорожку от автомобильной. Бубка, будто его тряхнуло, больно ударил ногой в плечо.

— Рэб! Рэб, стой. — Произнёс мальчишка негромко, но с такой интонацией, что стало понятно, он увидел опасность. — Стой, пожалуйста.

Рэб по инерции, прежде, чем остановиться, успел немного проехать и ему стала видна причина опасения Бубки. В конце улицы, прямо на дороге, стоял тот самый элитник, похожий на тигра. Он сидел неподвижно, как памятник, сверля взглядом одинокий бронеавтомобиль. В его случае приставка «броне» была совсем неактуальной.

— Я посмотрел. Больше не хочу. Поехали, Рэб. — Бубка снова пнул Рэба, но попал в спинку кресла.

— Дизель, сейчас будет ралли и тебе придётся быть настоящим штурманом, говори повороты заранее. — Предупредил Рэб, выворачивая руль в противоположную от мутанта сторону.

— Я понял, я понял, ага. — Дизель зашелестел картой, мгновенно потеряв от страха понятие об ориентировании.

Бубка держал мутанта в прицеле, нервно гладя мокрым пальцем кнопку электроспуска. Варваре оставалось только молча переживать, не имея возможности хоть как–то повлиять на исход ситуации.

Рэб выжал педаль газа. Мотор заревел и «бардак» сорвался с места. Тварь некоторое время с любопытством наблюдала за потугами сбежать, и даже когда приняла решение догнать добычу, не погналась за ней по прямой, а бросилась куда–то между домов.

— Рэб, она исчезла! — Крикнул Бубка.

— Куда?

— Не знаю. Во дворы сбежала.

— Налево или направо?

— А как смотреть, от тебя или от меня?

— Черт, Бубка, я сижу слева, Дизель справа.

— Ага, тогда она побежала к Дизелю.

— Дизель, есть поворот налево? — Бросил Рэб взгляд в сторону карты, но тут же вернулся к ситуации на дороге.

— Так, так, вот он, поворачивай.

Рэб понял, что не успеет попасть, дал по тормозам и сбивая бордюры и заборы вломился на газон. Улочка, на которую они заехали, оказалась крайне узкой. К тому же поперёк дороги стояли раскуроченная легковушка.

— Держитесь! — Крикнул Рэб и со всей дури влетел в неё.

Бардак смял машину, подпрыгнул не её останках, встряхнув груз и людей, и без потерь перескочил.

— Налево, крутой поворот. — Предупредил Дизель загодя.

Рэб вошёл в него нормально. Проехались немного и выскочили на площадь, в противоположной стороне которой стояло круглое здание цирка.

— Куда теперь? — растерялся Рэб.

— А куда нам надо попасть?

— Туда же, куда и собирались, в военную часть.

— Блин, тогда нам надо было в обратную сторону.

— Нет, давай к ближайшему выезду из кластера. Вокруг объедем.

Где–то совсем рядом раздался могучий рев, от которого зазвенели бронированные стенки машины. Рэб и Дизель посмотрели в окно. На козырьке, над входом в цирк сидела ещё одна тварь. Она была похожа на ту, что видели минутой раньше, но не совсем. Цвет тела этой имел песочный окрас. Ниже козырька висела растяжка про гастроли африканского цирка дрессированных животных. Бубка, не ожидая команды, дал очередь в три патрона. Пули ударили мутанта в морду и грудь. Тварь подскочила, завыла и попыталась прыгнуть вперёд, но козырёк под её весом проломился, и она рухнула вниз.

— Валим! — Крикнул Дизель.

Рэб понял, что это их единственный шанс отсрочить смерть. Он рванул в ближайший проулок, не задумываясь о том, проезжий он или нет. Тварь кинулась следом, но не так прытко, как ожидалось. Она непрерывно крутила мордой, будто хотела стряхнуть с неё что–то. Видимо, пуля, попавшая в неё, все же зацепила болезненно.

Бубка больше не стрелял, видя бессмысленность траты драгоценных патронов. Дизель взял себя в руки и попытался разобраться в карте. Рэб нёсся туда, куда вела улочка. Впереди показалась более широкая улица.

— Налево или направо? — Рэб выкрикнул свой вопрос.

— А–а–а-м-м, направо! — Наконец сообразил Дизель. — Эта улица выведет нас из кластера.

— Хорошо. — Рэб топнул педаль в пол.

Неподвижные легковушки и автобусы проносились мимо и вскоре, впереди замаячил пейзаж соседнего кластера. Вдруг на дорогу, кувыркаясь и грохоча железом об асфальт, вылетела легковушка. Рэб еле успел разминуться с ней. Жуткий рев по правому борту дал понять, что какая–то из «дрессированных» тварей догнала их. Бубка крутанул башней и выстрелил. Его ноги от страха не находили себе места, раздавая пинки то в кресло Рэба, но норовили зацепить Варвару.

— Где она? — Рэб выкрикнул вопрос.

— Вот она. — Почти плача ответил Бубка. — На меня смотрит.

— В живот ей и в морду стреляй! — Посоветовал Дизель, мучаясь невозможностью повлиять на ситуацию.

Мальчишка дал две коротких очереди. Элитник ответил недовольным ревом и одним мощным прыжком исчез за домами.

— Он сбежал. — Бубка покрутил башней, но мутанта не было видно.

БРДМ выскочил из городского кластера на открытое пространство. Впереди уже маячили контуры другого кластера, в котором находилась военная часть.

— Оторвались. — Рэб еле расцепил пальцы сжимающие обод руля. — Не по зубам добыча.

— Все как на охоте на скребберов, только загоняли нас. — Дизелю не понравились явные аналогии.

— Ничего, сейчас доберёмся до военных и там найдём что–нибудь, чем можно укокошить этих африканских элитников.

— Боюсь, что саперы из нас не очень. Помнишь, сапер ошибается один раз?

— Так это про разминирование. Мы же наоборот, ставить будем.

— Не знаю, элитники слишком разумные, чтобы наступать на мину.

— Не разумнее людей.

Кластер представлял собой кусок военного городка, вырванный вместе с военной частью, огороженной бетонным забором и общежитиями офицеров. Рэб остановился на границе кластера, спрятав машину за зданием кафе. Выбрался из своего тела и прошёлся по окрестностям. Интуиция молчала, косвенно подтверждая отсутствие опасности. На крыше солдатской казармы стояли два человека, несущие караул. На парапете крыши были установлены ПКМы. Рядом с каждым лежали по снаряженному лентой запасному коробу и по две толстых трубы, похожих на одноразовые гранатомёты.

Без предварительного предупреждения вторгаться на территорию части не стоило. Рэб вернулся назад.

— Варь, там часовые на крыше, сможешь повлиять на них, чтобы не начали стрелять без предупреждения?

— Запросто.

— Ха, дуэт, блин. — Дизелю казалось невероятным совместное использование умений. — Вы как сигнализация с обратной связью. Пик–пик, включил, пик–пик, выключил человека.

— Не завидуй, — Рэб устроился в кресле поудобнее, — а то отключим к чертовой бабушке. Будешь думать, что ты фикус на подоконнике.

— М–м–м, Рэб, а ведь я бы до такого не додумалась. Спасибо за подсказку. — Варвара оценила фантазию Рэба.

— Обращайся, у меня полно всяких идей.

— Бонни и Клайд. — Дизель покачал головой. — Криминальный дуэт.

— Суперсемейка. — Бубка обиделся, что о нем забыли.

Его возмущение вызвало смех в салоне машины. Причём, в этот момент каждый, кроме Дизеля, примерил на себя статус члена семьи. Рэб представил себя главой семейства, что для него было довольно непривычным. Он никогда не слышал слово «папа», «отец» или «муж» адресованное ему. Когда–то он считал семью обузой, хотя в том мире иметь её было гораздо проще. Теперь же ему хотелось, чтобы у него был свой круг людей, которых он считал бы родными. К тому же, Варвара очень привлекала его, как женщина. Рэб боялся себе признаться, но думал он о ней гораздо чаще, чем следовало бы думать о рядовом члене экипажа.

— Поехали. — Рэб закрыл глаза и перенёсся на крышу казармы.

Солдатики выглядели скверно. Бледные, с явными следами живцового голодания. Рэб покрутился возле одного, затем второго. «Воздуха» ещё хватало и он пронзил казарму сверху донизу, чтобы проверить, сколько людей в ней находятся. Оказалось, что на нижнем этаже полно пустышей, забаррикадированных мебелью. Второй и третий этаж были пусты. Весь личный состав, ещё пять человек, находились на четвертом, верхнем этаже. Разнообразное оружие было свалено горой в одной стороне казармы. Судя по виду военных, их уже мало что интересовало.

Рэб вернулся в тело.

— Они там на грани. — Жалобно произнесла Варвара. — Поспешите.

Бардак показался в воротах с большими звёздами. Дизель увидел голову солдата над парапетом. Он просто наблюдал за ними, не думая применить оружие.

— Покажи ему тряпку. — Рэб закрепил полотенце на ствол «Тигра».

Дизель открыл люк и помахал самодельным флагом. Солдат махнул в ответ, предлагая заехать на территорию. «Бардак» подъехал к казарме. Глупые дёргающиеся морды пустышей показались в окнах первого этажа.

— Лестница с той стороны. — Солдат попытался крикнуть, но его голос был почти не слышен за шумом двигателя.

Рэб больше догадался, что ему хотели сказать. Объехали казарму и встал прямо под лестницу, начинающуюся на уровне второго этажа. Рэб отсчитал двадцать споранов и пять бутылок водки. Открыл люк и выбрался наружу. Бубка и солдаты сверху прикрывали. Рэб поднялся на пару перекладин и позвал Варвару. Помог ей взобраться на лестницу и контролируя её, начали подниматься. Следом появился Дизель, а потом и Бубка, смеха ради запрыгнувший на лестницу выше всех. Солдат, увидевший прыжок на десять метров, обомлел. В его глазах появился страх, будто он увидел перед собой не человека, а мутанта.

Бубка так же лихо перепрыгнул через парапет, взял из рук Рэба гостинец для солдат, чтобы ему было удобнее перебраться на крышу. Вскоре вся четверка стояла на крыше перед двумя часовыми. Раздался шум и на крыше появился капитан. Осунувшееся лицо с темными кругами под глазами. Он с трудом фокусировал взгляд на гостях.

— Чего… хотели? — Спросил он с расстановкой.

— Прежде, давайте я напою вас живцом. По глазам вижу, что вам без него тяжко. — Рэб достал свою бутылку. — Сделайте по большому глотку, поможет.

— А–а–а, у нас была эта дрянь. Майор хотел вылить её в раковину. Помер уже. — Капитан говорил тяжело, задыхаясь после каждого слова.

— Пей. — Рэб сунул бутылку ему в руки.

Капитан посмотрел на Рэба, и в глазах его прочиталось полное безразличие к своей судьбе. Знай он, что ему суют яд, выпил бы. Капитан сделал глоток, и некоторое время стоял с закрытыми глазами, будто дремал. Когда он открыл глаза, в них уже не было такого безразличия. Он передал бутылку часовому. Тот тоже отпил и передал товарищу. Через минуту они уже не были похожи на собственные тени. Капитан, так вообще, порозовел.

— Вы знаете, что произошло? Куда исчез мир, что за твари вокруг, что за эпидемия зомби?

— Знаем. Потом расскажем, пойдём, вначале, напоим твоих сослуживцев. — Предложил Рэб.

— Откуда о них знаешь? — Удивился капитан.

— Поживёшь здесь, и не такое знать будешь?

— Здесь, это где?

— В Улье.

— Теперь мне все понятно. Я умер, и меня перенесло в адский улей, за то, что я в детстве у деда на пасеке потравил пчёл.

— Не совсем, я же не травил пчёл.

Сослуживцы лежали на солдатских койках и когда в казарму вошли люди, сил им хватило только приподнять головы.

— Братцы! — Обрадовано произнёс капитан. — Это спасители. Выпейте по глотку и вам полегчает. Нет, вам станет охрененно хорошо.

Он сам взял бутылку и напоил своих сослуживцев. Живец творил чудеса. Вскоре, все были на ногах. Рэб положил на кровать спораны и водку.

— Из этих двух компонентов готовят живец. Четыре–пять штук на бутылку, разводите, фильтруете от осадка и пьёте. Одну бутылку можно растянуть на пять дней на человека, а можно и больше, если кризис.

— А мы на девятерых, на две недели одну бутылку тянули. — Сообщил капитан.

— Сочувствую. Те, кто оставил вам живец, не сказали, как его готовить?

— Нет. Они просто забрали кучу оружия и скрылись по–быстрому.

— И они вам не сказали, что ваш кластер может перезагрузиться снова и убить вас?

— Честно, если бы они мне сказали такое, то я бы понял ровно столько же, сколько и сейчас, то есть ни хрена не понял.

Рэб кратко изложил основные понятия об Улье, которые необходимо было знать всем новеньким.

— Охренеть! — Капитан сел на койку. — Значит, здесь остаться не получится?

— Нет. Если только переждать перезагрузку и снова вернуться.

— Черт. Здесь вроде как безопасно, много оружия.

— Перезагрузка вас убьет.

— А с вами можно? — Попросился парень с сержантскими погонами.

— Мы бы рады, но взять никого не сможем. У нас «бардак», четверым тесно.

— А на броне?

— Это не война, с брони мигом вас слижут мутанты. У нас есть карта, на которой мы можем показать вам путь до стаба «Кантузлы». Там можете обосноваться и хорошо зарабатывать рейдами, например, за оружием в вашу часть.

— А вы к нам не случайно же заехали?

— Нет, по делу. Есть желание поохотиться на крупную дичь, так что нам нужно оружие посерьёзнее КПВТ. У вас же есть противотанковые мины?

Капитан удивился просьбе.

— А мины–то зачем? За все время мы ни одной тяжелой техники не видели.

— Это на крупных мутантов. Есть мины–то?

— Конечно. Вон на том складе. — Капитан показал в окно на одноэтажное строение с тремя железными воротами и вышками охраны. — Там, кстати, наши бойцы оставались. Мы, пару раз хотели добраться до них, но мутанты не дали. Думаю, они там все обернулись. — Он рефлекторно снял с головы фуражку.

— А вас, народу, для целой воинской части слишком мало осталось. Мутанты? — Решил поинтересоваться Дизель.

— Нет, не совсем. Мутанты, конечно, в первый день, в суматохе покромсали людей, особенно семьи, которые в общагах были. Они же с перепугу кинулись в часть и попали под самую волну. Что было, страшно вспомнить. А потом, когда оклемались, решили выяснить, что вообще творится, куда сгинул мир? Подполковник Лебедев собрал отряд из тридцати бойцов и пошёл на разведку. Всё, с тех пор мы о них больше ничего не слышали.

— Почему пешком, а техника ваша где, все эти понтоны, машины разграждения? — Дизель был уверен, что с техникой у военных проблем не должно было быть.

— Техника? Вся техника за городом была, здесь только образцы для обучения, и те в разрезе. Ладно, хоть артиллерийский склад был на территории части, иначе…

— Да, сочувствуем. — Рэб покачал головой. — Мой вам совет, берите оружия столько, сколько сможете унести в «Кантузлы». Оружие всегда цене. Кстати, как попасть на артиллерийский склад?

— Вначале, надо добраться до него, а потом пострелять наших товарищей, которые нам уже совсем не товарищи.

— Приступим. Чего откладывать.

С капитаном и ещё одним бойцом в «бардаке» стало совсем тесно. До склада доехали через большой пустырь, используемый военными, как стадион. Какой–то приблудный спидер в гражданской одежде сохранившейся только на верхней части тела, выскочил на шум машины и попал под острый нос. Колеса мягко перескочили через его тело.

Бардак остановился рядом с воротами. Рэб выбрался из люка, а капитан с ключами, побежал к двери. Из бойниц караульной вышки показалась морда мутировавшего часового. Тварь пыталась протиснуть её в узкую щель и издавала клокочущие звуки. Товарищи, запертые на складе, услышали его активность и забились в дверь.

Дизель взял в руки «Тигр» и нацелился на дверь. Капитан завозил ключом в скважине. Напор потревоженных мутантов с той стороны усилился.

— Стой! Не открывай, убежать не успеешь. Я сейчас дверь подопру. — Рэб решил, что так будет безопаснее.

Он уперся бардаком в железную дверь. Капитан открыл её, после чего Рэб стал понемногу сдавать. Твари бросились в появившуюся щель.

— Господи прости. — Капитану тяжело было стрелять в бывших сослуживцев.

Он несколько раз выстрелил короткой очередью в ломящиеся наружу морды. На их месте появились другие. Капитан выстрелил ещё, забрызгав двери черной кровью. Патроны закончились. Он поменял магазин и выпустил половину второго. Твари затихли, будто закончились. Рэб осторожно сдал ещё.

У входа лежала кучка мутантов в одинаковой одежде. Шум выстрелов мог быть слышен далеко, поэтому сразу на склад не пошли. Бубка одним прыжком запрыгнул на крышу вышки и некоторое время следил за обстановкой вокруг.

— Как это он так? — Удивился капитан.

— Бубка. — Рэб не стал вдаваться в подробности.

Повода для беспокойства так и не появилось. Рэб отъехал назад, чтобы можно было распахнуть ворота. На складе царил полумрак и тяжелый запах экскрементов мутантов. Капитан прекрасно ориентировался в штабелях деревянных ящиков.

— Вам чего? Мины? — Уточнил он.

— Да, противотанковые и немного ликбеза, как ими пользоваться.

— Проще простого. Огнемёты не нужны? — Капитан стукнул ладонью по штабелю ящиков с надписью «РПО Шмель». — Дорогая штука и эффективная.

Рэб замялся, представив себя с раструбом в руках и баллонами за спиной, поливающим пламенем элитников.

— Не, если подпустишь элитника на короткую дистанцию, считай труп.

— Так не подпускай. Знаешь, у этой ручной штучки сила взрыва, как у гаубицы.

— Взрыва? А почему огнемёт? Я думал…

— Ха, все гражданские представляют себе огнемёт, таким же, как в Великую Отечественную. Нет, это труба с зарядом, просто там есть термобарические заряды и реальные огнесмеси, но в первую очередь современный огнемёт, это ручная артиллерия. Пользоваться им так же, как и обыкновенным РПГ.

— Возьмём. — Из БРДМ выбрался Дизель, услышавший разговор об оружии.

— Почём предлагаешь? — Поинтересовался ценой Рэб.

— В смысле? — Опешил капитан. — Не понял, вы что думаете, я вам собираюсь продавать? Вы что, после того, как меня, нас, от смерти спасли у меня хватит совести торговаться? Я сейчас закрою склад и уйду, если вы ещё раз спросите меня о цене.

— Спасибо. Просто, мы давно в Улье и как–то отвыкли получать что–то взамен за хорошее дело. — Пояснил Рэб свою позицию.

— Тогда грузите.

Много груза положить в тесный БРДМ не получилось. Трубы огнемётов вынули из ящиков и сложили у задней стены, отделяющей моторный отсек. Десять штук влезло, но места катастрофически стало не хватать. Мины развесили снаружи, за нейлоновые транспортировочные проушины. Мины взяли самые обыкновенные, нажимные. Капитан предлагал более современные, с взрывателями на инфракрасных датчиках, но Рэб побоялся сложностей с их использованием. Дизель попросил автомат, и капитан сунул им три пахнущих смазкой «Калаша».

Обратно к казарме капитана и его бойца отвезли верхом на броне. Когда подъехали к зданию часовой сообщил, что видел двух крупных тварей, но они куда–то исчезли. Никаких сомнений по поводу того, что крупные твари и есть те два цирковых элитника не было. Рэб воспользовался даром. Фокус сознания среагировал тут же, обнаружив опасность. Оба элитника подходили к кластеру с той стороны, откуда их было видно меньше всего.

— Капитан, на вашем месте, я бы убрал часовых с крыши и затаился. Этих тварей не остановят стены казармы. — Посоветовал Рэб.

— А как же вы?

— А мы постараемся увести их за собой.

Неожиданно, с крыши раздалась длинная очередь из ПКМ. Капитан вскарабкался вверх по лестнице. Часовой, с побелевшим от страха лицом, перегнулся через парапет.

— Товарищ капитан, они уже здесь.

— Вот хрень! — Капитан перепрыгнул на крышу и исчез. Через несколько секунд затрещали выстрелы из двух стволов.

Рэб прыгнул за руль.

— Куда? — Дизель не знал, что задумал Рэб.

— К общагам, там скроемся. — Рэб рванул к воротам.

Бубка смотрел в прицел в сторону казарм и видел, как одна из тварей забралась на крышу. Тварь молотила лапами по ней, будто собиралась пробить в ней дыру.

— Рэб, мутант на крыше, хочет расковырять её.

— Да? — Рэб притормозил, прежде, чем скрыться за общежитием.

Он чувствовал свою ответственность за судьбу военных, на которых получилось нечаянно навести элитников.

— Достанешь отсюда? — Спросил он Бубку, неотрывно смотрящего в прицел.

— Запросто.

Бубка сделал одиночный выстрел, скорректировал прицел и снова одиночный, затем третий, четвертый.

Рэб высунулся в открытый люк. Трассер, стремительным росчерком ударил в спину твари и взвился рикошетом в небо. Тварь подняла голову, отвлекшись от своего занятия. Бубка снова выстрелил и попал ей прямо в морду. Страшный рев, заставляющий перепонки вибрировать даже с такого расстояния, накрыл кластер. Элитник увидел причину боли и соскочил с крыши.

Рэб не стал ждать, поехал дальше. Он надеялся проскочить между двумя рядами общежитий и выскочить в чистое поле, а затем отправиться в любой городской кластер, в надежде, что твари снова пойдут за ними следом. Идея его почти сработала. Помешала ей широкая траншея, раскопанная от дома до дома. Рэб едва успел остановиться, иначе ухнул бы вниз, гарантированно угробив «бардак» и самих себя.

Возникла заминка, которая могла стоить жизни. Рев твари дал понять, что она находится совсем рядом. Возвращаться времени не было. Рэб приметил здание кафе, за которым они прятались и понял, что оно их единственный шанс. На полном ходу залетел по ступеням и протаранив стеклянную витрину, очутился в фойе.

— Бегом отсюда! — Приказал Рэб.

Он подтолкнул замешкавшуюся Варвару под мягкое место, хотя в этом не было особой нужды.

— Варя, трубу. — Рэб протянул ей трубу огнемёта.

Она взяла тяжелую вещь одной рукой. Рэб взял вторую, выбрался и забрал огнемёт из рук Варвары.

— Прости, забыл. Уходите с Бубкой вглубь.

Мальчишка корячился из узкого прохода машины с огнемётом, который размером был почти с него самого. Рэб помог ему выбраться и забрал тяжелую ношу.

— Бери карабин, и идите с Варварой дальше, а мы с Дизелем встретим тварь.

Бубка, польщённый честью защищать Варвару, смело направился вперёд. Едва они ушли, как тяжелый топот, сотрясающий стены раздался совсем рядом. Элитник «Тигр» обследовал пространство между общежитиями. Он ещё не понял, где спрятались его жертвы.

Дизель осторожно поднял контейнер огнемёта, не дыша, поставил его в боевое положение. Сквозь разбитую витрину была видна спина мутанта. Дизель показал Рэбу уйти в сторону, чтобы не зацепить реактивной струей. Рэб ушел за БРДМ.

Дизель выстрелил. Стрельба из огнемёта в закрытом помещении ещё та затея. Перепонки едва выдержали. Помещение заволокло дымом и поднявшимся мусором. Грохнул взрыв попадания и синхронно с ним, рев мутанта, за которым почти не было слышно воплей сирен сигнализаций автомобилей.

Рэб держал второй огнемёт наготове, но из–за дыма и пыли не видел цели. Она появилась неожиданно. И это был другой элитник «Лев». Его безобразная физиономия появилась из дыма совсем неожиданно. Рэб замешкался и чуть не попал под его лапу. Раздался выстрел и в то же мгновение мощный взрыв, уронивший на пол и Рэба и Дизеля. Фойе просто затянуло непроглядным едким дымом. Рэб поднялся и бросился к Дизелю, но тот сделал то же самое. Они едва не врезались лбами. Подняли с пола ещё две трубы и побежали туда, где должны были находиться Бубка и Варвара.

Варвара, услышав близкий взрыв, сама направилась узнать в чем дело. Рэб налетел на неё в темном узком коридорчике.

— Зачем вышла, сказал ведь прятаться! — Рассердился Рэб.

— У вас бабахнуло. Мне стало страшно.

— Бабахнуло, значит, мы стреляем. Мутанты ещё бабахать не научились.

— Попали?

— Не знаю, ни черта не видно. Там есть лестница на второй этаж?

— Здесь нет второго этажа. А в подвал есть.

— Вот черт, закупорились.

Мощный удар сотряс стены. С потолка посыпалась штукатурка. Мутанты, видимо, решили похоронить людей под завалами здания.

— Где тут двери. — Рэб ещё не ориентировался в сумраке.

Варвара показала ему на две двери на противоположной стороне стены. Рэб толкнул одну, темнота, какое–то подсобное помещение. Толкнул вторую. За дверью находилась кухня. Окна здесь были большими.

Ещё несколько ударов сотрясли кафе. Где–то что–то обвалилось. В коридор потянуло пыль. Дизель пригнувшись, подобрался к окнам и огляделся. Тварей с этого ракурса видно не было. Рэб отвёл Бубку и Варвару в подсобку и присоединился к Дизелю.

— Походу, гаубицы маловато на такую тварь. — Дизель открыл раму и выглянул на улицу. — Назад! — Одним прыжком он отскочил к выходу из кухни.

Огромная лапа размашисто ударила по стене, рядом с окном. Выбила из неё кирпичи, зацепила раму и выдрала её с корнем. Это был «Тигр». Его огромная клыкастая морда заглянула в окно. Рэб не успел выбежать в коридор и пересёкся с ней взглядами. Ледяной взгляд хладнокровного убийцы пронял его от пяток до макушки. Рэб вскинул трубу огнемёта, направив его в сторону мутанта. В умных глазах твари мелькнуло осознание опасности. Почти бесшумно, она развернулась и исчезла. Рэб успел заметить подпалённый бок отсвечивающий мокрым блеском, следом попадания заряда. Рана была весьма существенной, даже для такой бронированной твари.

— Элитник ранен. — Сообщил Рэб Дизелю. — Это твой выстрел.

— Ну, я же охотник, как–никак.

— Боюсь, теперь они будут осторожнее, под выстрел просто так не подставятся. Я только поднял трубу, он сразу слинял.

— Надо глянуть, как там «бардак» и мины снять, если они до него не добрались.

— Хорошо, пойду Варвару с Бубкой проведаю. Следи отсюда, вдруг вернётся.

— Есть.

Варвара времени зря не теряла. В подсобке оказался склад непортящихся продуктов, таких как экзотические консервированные фрукты и ягоды, крупы, макароны, специи. Она занималась тем, что пыталась их как–то рассортировать по наибольшей пригодности. Бубка взирал на её хозяйственную деятельность с откровенной скукой.

Он вскочил, когда увидел вошедшего Рэба.

— Как вы тут, нормально?

— Нормально. Если выберемся, на место ваших огнемётов можно будет положить продукты. — По–хозяйски предложила Варвара.

— Рэб, вы её убили? — Перебил Варвару Бубка.

— Нет, ещё. Придётся подождать. Мы с Дизелем попробуем мины снять с бардака.

— Осторожнее, Рэб. Я бы на вашем месте не рисковала. Может быть, военные придут на подмогу?

— Может, но лучше на это не надеяться. Сидите тут, не высовывайтесь.

Бубка засучил ногами, будто ему не хотелось сидеть на одном месте.

— Не высовывайтесь. — Предупреждение теперь было обращено персонально Бубке.

— Рэб, не лезь на рожон, ладно? Твари, они же покружатся и уйдут, в новый кластер или ещё куда. Голод не даст им долго сидеть на одном месте.

— Забыла, нам жемчужина нужна. А тут их две бегает.

— Смотри, погибнешь, и мы с Бубкой пропадём. Нимфу никто терпеть не будет, а Бубка ещё ребенок.

Этот укор можно было считать первым семейным упреком. Рэб даже потерялся на мгновение, не понимая, как реагировать на него.

— Ты не нимфа. — Ответил он и вышел из подсобки.

Дизель осмелел и спокойно стоял у развороченного ударом мутанта оконного проёма.

— Как обстановка? — Спросил Рэб.

— Ты никогда не чувствовал себя пирогом в духовке?

— Не понял? К чему это ты?

— Смотри, — Дизель кивнул головой вверх.

Рэб выглянул вверх и увидел глядящую на них с крыши общежития мерзкую морду «Льва».

— Ждут, когда мы подрумянимся.

Дизель поднял трубу огнемёта, будто собрался стрелять. Морда сразу исчезла.

— Скажи ещё, что не дрессированные.

— А где второй?

— Без понятия. Думаю, что наверху, над нами.

— Есть идея, как их выманить?

— Нет. Разве что… — Дизель замолчал.

— Что?

— На живца.

— Не–е–е-т, какого живца? У нас нет такого человека, которым можно рискнуть.

— Я мог бы.

— Брось. Никаких самопожертвований. Была бы цель благородная, а то ради жемчужин. Придумаем, чего–нибудь. Пойдём, глянем, что там с «бардаком».

В фойе выглянули с опаской, предполагая, что где–то рядом может находиться второй элитник. Пыль в помещении уже осела, а дым развеялся. БРДМ стоял неповреждённый. На полу следов мутантов видно не было. Видно это место, тактически удобное для нападения, пугало их. Рэб прошёл к «бардаку» стараясь наступать на чистый пол. Дизель убрал огнемёт за спину и держал в руках карабин, страхуя товарища.

Чтобы не греметь тяжелым тросом, на котором висели мины, Рэб срезал нейлоновую петлю, за которую она держалась, ножом. С миной вернулся к Дизелю.

— Скажи мне, как сапер саперу, куда теперь её ставить? — Рэб завертелся на месте, примеряясь, куда установить мину.

— Я бы пару поставил сюда, на вход.

— «Бардак» повредим взрывом.

— Верно. Да и кафешка может сложиться.

— Выходит, выбираться наружу все равно придётся.

— Дождёмся ночи. У меня же будет преимущество перед ними, расставлю мины там и тут, может, попадутся.

— Да уж, до ночи нам время долгим покажется.

Выдержке тварей можно было позавидовать. Они целенаправленно ждали, не уходя и даже не отвлекаясь, будто хотели свести счеты именно с командой Рэба. «Лев» безотрывно смотрел с крыши общежития, а «Тигр» шумел над головами. Дизель даже пошутил, что кто–то из них похож на их дрессировщика. Военные на помощь не пришли и гадать по какой причине можно было долго. Как и все новички, они плохо ориентировались в том, что происходит и им была простительна такая пассивность.

До сумерек обследовали все здание кафе. Из фойе был выход в банкетный зал с большими окнами, в которые запросто мог забраться любой элитник. Зал был потенциально опасным местом для того, чтобы в нем находиться. В зале нашли телефон, на котором оказалось несколько роликов, про туман, эмоциональный ролик про то, что часть провалилась в тартарары, про недомогание, и жуткий ролик про нападение мутантов на людей. Рэб даже запретил Бубке смотреть его. И последний ролик был снят камерой вниз. Слышались только клокотания и шаркающие шаги хозяина телефона.

— Режиссер всё. — Прокомментировал Бубка последнее видео.

— Тот, кто снимает монстров, сам становится монстром. — Переделал пословицу Дизель.

Со стороны казарм раздались выстрелы, но увидеть их причину из кафе не представлялось возможным. Дизель проверил позицию «Льва», но тот находился на прежнем месте. Дизель не удержался, чтобы не шугануть его снятой с плеча трубой огнемёта. Тварь рыкнула, но спряталась за парапет, среагировала точь–в–точь, как цирковой зверь на кнут дрессировщика.

— Алле оп! — Крикнул в окно Дизель, чтобы посмотреть, какой эффект произведёт на мутанта клич дрессировщика.

С крыши раздался негромкий рык и больше ничего.

Наступила ночь. Отличное ночное зрение позволило увидеть Дизелю, что ничего не изменилось. Зубастая тварь все так же скалилась с крыши. Хорошо, что её позиция находилась на противоположной стороне кафе. Дизель с Рэбом сняли все мины, взвели и готовились заминировать место перед входом в кафе. План был прост, накидать мин и попробовать спровоцировать тварей броситься за людьми.

Дизель взял в руки по мине и спустился на первые ступни. Огляделся. Элитников видно не было. Одного прыжка, длящегося мгновение, достаточно, чтобы спрыгнуть с крыши кафе на крыльцо. Дизель снял обувь и спускался по ступеням босиком, чтобы не производить звуков. Руки вспотели. Нейлоновая лента выскальзывала из них. Рэб держал на плече огнемёт, готовый воспользоваться им при первой опасности. Бубка в это время сидел в БРДМ с фарой–искателем. Ему было приказано включить её сразу, если появится мутант.

Всем, кроме Дизеля было ничего не видно. Он спустился с крыльца, отошёл на пять шагов, осторожно присел, чтобы мины едва коснулись поверхности. Аккуратно положил их на асфальт и вернулся в кафе.

— Дрыхнут что ли? — Удивился Дизель. — Или ждут, когда все выйдем?

— Может, спят? — Предположил Бубка.

— Как бы не так, кошки — ночные животные.

— Я бы сказал, что они проявляют разумную мстительность, нерациональное чувство, которое обычно тварям несвойственно. И много ли мы видели элитников, терпящих соседство друг друга? — Спросил Рэб. — Это особенные мутанты и у них есть план.

Дизель взял следующие две мины и осторожно направился к выходу. Рэб встал страховать его. Твари опять ничего не предприняли. Возможно, они на самом деле не видели Дизеля. Рэб решил при помощи своего дара разузнать, где находятся мутанты. Фокус сознания поднялся над крышей кафе. Различил во тьме силуэт неподвижно сидящего «Тигра». Поднялся выше и различил сливающийся с черной крышей силуэт «Льва». Морды тварей были направлены туда, где Дизель расставил мины. Значит, они видели, но не нападали.

На что они рассчитывали, проявляя такое несвойственное им терпение? Возможно, они знали, когда следующая перезагрузка кластера и просто ждали, зная, что люди не останутся в нем. Эта версия показалась Рэбу самой правдоподобной.

— Лохи! — Крикнул во тьму Дизель.

В ответ ему раздался рык с крыши.

— Я твой дом труба шатал! Я никогда не лайкал котиков! Я ненавижу котиков! — Дизель хотел таким образом спровоцировать мутантов на активные действия.

Вместо этого, они порыкивали и ничего не предпринимали.

— Готов признать, моя выдержка гораздо слабее, чем у этих мутантов. Если они в итоге сожрут нас, то это будет справедливо. — Признался Дизель. — Варвар, а ты не умеешь свои способности на них использовать?

— К сожалению, не умею.

— Печально. А ты Рэб попробуй как раньше, забраться в башку кому–нибудь из них, а?

— Не, я пробовал. Вообще нет такого чувства, как раньше. Этого дара у меня больше нет.

— Слушай, Рэб, — Спохватилась Варвара, а ты же сказал, что мутант почувствовал, когда ты рядом с ним своим сознанием оказался?

— Ну, да.

— Попробуй ещё раз.

— Зачем?

— Не знаю точно, просто попробуй.

— Хорошо.

Рэб снова оказался на крыше кафе. Тварь по–прежнему сидела неподвижно. Рэб очутился в районе головы мутанта и сразу же спровоцировал его. «Тигр» подпрыгнул, рявкнул и ударил воздух лапой. Определённо, он чувствовал сознание и даже ошибся, приняв его за человека.

— Слышали? — Спросил Рэб, вернувшись в тело.

— Странно было бы, если бы мы это не услышали. — Ответила Варвара. — Тварь рявкнула на всю округу.

— И как нам это поможет убить её? — Поинтересовался Дизель, впечатленный эффектом, но не понимающий, как его применить.

— Надо сделать так, чтобы тварь подумала, что мы на улице, почувствовала присутствие нас и попробовать заставить её зайти на минное поле.

— А как это сделать? Что, если она будет сидеть на крыше и только рычать на меня, как на назойливого комара?

— Надо выставить на минном поле что–то похожее очертаниями на человека. Ты будешь держать свое сознание внутри этого чучела, а тварь решит, что там человек. А мы постараемся шуметь и делать так, будто уверены, что твари уже ушли.

— Хм, в принципе, это довольно безопасно, хотя и не внушает доверия. — Посчитал Рэб.

К кафе нашлась вешалка на одной ноге, которую облачили в куртку. На верхние крючки повесили кастрюлю. В темноте силуэт вполне мог сойти за человеческий. Устанавливать приманку пришлось Дизелю. Он спустился с крыльца, прошёл между минами и установил вешалку. Когда он начал громоздить на неё кастрюлю, то нечаянно стукнул ею по железным крючкам. В ночной тишине звук показался очень громким. Дизель огляделся и обомлел. Тварь с крыши кафе смотрела прямо на него.

После наделанного Дизелем шума, Рэб понял, что надо подстраховаться. Отправил свое сознание на крышу и не ошибся. Тварь прицелилась в Дизеля. Рэб прошёл сквозь её тело, прямо через голову. Тварь рявкнула, отскочила назад и ударила воздух. Рэб вернулся назад, с облегчением обнаружив Дизеля внутри фойе.

— Фух! — Дизель утер пот со лба. — Надо к Гудвину за храбростью сходить. Пардон, если от меня пахнет страхом. Вам–то не видать его морды в темноте, а я блеск глаз хорошо вижу. Бррр! — Дизель передёрнул плечами.

— Так, ну что, я попробую оживить чучело. Бубка и Варвара, уходите отсюда.

Бубка нехотя выбрался из люка БРДМ. Варвара взяла его за руку и увела. Но они не пошли прятаться в подсобку, завернули за стену и там остались ждать. Дизель взял в руки контейнер огнемёта.

— Поехали?

— Поехали.

Для Рэба шутки с фокусом сознания уже не требовали времени для подготовки. Он закрыл глаза и просто вышел из тела. Поднялся на крышу, прошёлся рядом с «Тигром», заставив того подойти на самый край. Подразнил его, возле носа и медленно опустился рядом с чучелом. Тварь смотрела вниз, издавая голодный рык. Её низкочастотный бас заставлял звенеть стекла в оконных проёмах.

— Эй, падла! — Крикнул Дизель. — Алле оп! Говорят, тебя в цирке даже пудели обижали?

Рэб поднялся и покружился возле морды «Тигра», провоцируя его дёрнуться вперёд. Тварь огрызалась, но контролировала себя. Из–за того, что увлеклись дразнить «Тигра», Рэб с Дизелем просмотрели «Льва». Тварь появилась внезапно. Для Дизеля так совсем неожиданно. Он так увлекся выдумыванием ругательств, что просмотрел приближение элитника. Сработала интуиция Рэба, притянувшаяся к источнику большей опасности.

Рэб вернулся в тело.

— Дизель, сзади! — Крикнул он.

Ночное зрение помогло Дизелю увидеть приближающуюся тварь. Он обежал «бардак» и занял другую позицию. Рэб решил проверить, как работает его умение с другим элитником. Выпустил фокус сознания и приблизился к его морде. Тварь не реагировала. Рэб прошёл сквозь неё, и никакого эффекта. Следовательно, только у «Тигра» имелись какие–то ментальные способности. Возможно, он даже манипулировал «Львом», что объясняло их непривычный для Улья союз.

«Лев» приближался. Дизель видел только часть его могучего тела. Если он выдержит направление, то через пять шагов доберётся до разбросанных мин. Рэб вернулся в тело передохнуть. Отдышался и снова принялся дразнить «Тигра». Тварь нервничала, но надо отдать ей должное, шаг вперёд не делала.

Неожиданно, яркая вспышка вырвала из темноты белые стены домов. Следом раздался взрыв и звон разбитых взрывной волной стекол. Рэб вернулся в тело. В ушах звенело. Он увидел целящегося из огнемёта Дизеля. Вспыхнула вспышка пуска. Снова по ушам ударило взрывной волной и тут же ещё раз. Фойе затянуло горьким дымом. Рэб встал на четвереньки и пополз в коридор.

Ошалелый Дизель появился через несколько секунд. Он тряс головой и сглатывал, пытаясь продавить застрявшую в ушах пробку. Из одного уха у него потянулась струйка крови.

— Попал? — Крикнул Дизель.

— Попал! В упор стрелял! Не знаю, сдохла или нет?

— Потом посмотрим!

— Ага!

Варвара принесла живца контуженным мужикам. Напиток помог, и звон в ушах вскоре превратился. Дизель жаловался на одно ухо, но там, видимо, была повреждена барабанная перепонка.

— Открывай рот, когда стреляешь. — Посоветовал Рэб.

Отдышавшись, Рэб снова выбрался из тела. Второй элитник, как оказалось, спрыгнул с крыши и бродил на некотором удалении от кафе. Глаза горели местью, а пасть исторгала надсадный рев, в котором слышалась горечь и злоба. Рэб встал рядом с элитником. Тварь уставилась прямо на него, будто он был материальным. Она двинулась вперёд, Рэб отошёл назад. Тварь прыгнула, но поймала только воздух. Ярость совсем отключила разум. Шаг за шагом она приближалась к минам.

Рэб отступил к кафе. Чучела на месте уже не было. Его куда–то забросило взрывной волной. На месте взрыва мины ещё дымилась воронка. Рядом лежало обезноженное тело «Льва». В боку его зияла дыра от прямого попадания заряда огнемёта. Даже элитнику было не выжить с такими ранениями. «Тигр» замер в нерешительности у первой мины. Запрядал ноздрями, вынюхивая опасность из воздуха.

Со стороны кафе раздался шум открываемого люка БРДМ. Тварь тут же среагировала на него. Тело её по–кошачьи подобралось. Она сделала один длинный прыжок, перепрыгнув все мины и оказавшись на крыльце кафе. Рэб вернулся в тело и выглянул в дверной проем. На фоне темного неба он увидел черный силуэт элитника. Он только собрался узнать, не Бубка ли полез в «бардак», как башня его крутанулась. Тварь рефлекторно попыталась ударить в неё, но тут заработал КПВТ. Фойе на несколько секунд наполнилось нестерпимым грохотом и мерцающими отблесками выстрелов.

Рэб обернулся назад и увидел испуганную Варвару и точно такого же Дизеля. Ничего не сказав, он кинулся к машине. Твари в фойе не было. Зато было много дыма и пыли, выбитой из стены крупнокалиберными пулями. Рэб открыл боковой люк и запрыгнул внутрь. Бубка сидел на месте стрелка и неотрывно смотрел в прицел.

— Ты… бл…, ты вообще что ли? Тебе кто разрешил? — Рэб хотел дать подзатыльник но, промахнулся и отбил руку о железо.

— Да я, я просто хотел…, а что вы да вы!

— Она же тебя могла убить, легко!

— Я сам её убил.

— Конечно. Этот пулемёт ей, что слону дробина. Отойди.

Бубка вылез с места стрелка. Рэб сел на его место и приложился к окуляру прицела. В оптику было видно лучше, чем невооружённым взглядом. «Тигр» находился рядом. Кажется. Бубка был прав. Его стрельба пусть не убила тварь, но повредила здорово. Элитник лежал под крыльцом и пытался лапами разодрать себе морду. Рэб включил фару–искатель и направил на мутанта.

Лапы и морда мутанты блестели черной кровью. На месте правого глаза зияла дыра, которую он пытался зачем–то расширить. Рэб почувствовал, что тварь испытывает страшную боль. Он полез в боеприпасы и нашёл гранату, которую раздобыли ещё в Колхозе. Взял её и вылез из «бардака». Выдернул кольцо и медленно приблизился к элитнику.

— Тихо, тихо, киса, я пришёл помочь тебе. Открой ротик, скажи «а».

Пасть у твари была открыта и без того. «Тигр» рычал и стонал. Рэб прицелился с безопасного расстояния, убрал большой палец с предохранительного рычага, чтобы он отлетел заранее и не скривил траекторию и бросил прямо в дрожащую мякоть пасти. Он успел отскочить за выступ стены до взрыва. Бахнуло глухо и совсем негромко. Рэб выглянул и встретился с теряющим жизнь взглядом мутанта.

Тварь дёрнулась и испустила дух. Рэб сел на грязный пол. Ноги не держали. В ушах звенело, как будто внутри находилась сирена. Откуда–то на руке была красная кровь. Наверное, рассек, когда пытался дать подзатыльник Бубке. Дизель подбежал с карабином наперевес и замер перед лежащей в пятне света тварью.

— Завалили? — Голос у него был громкий, а дикция, как у пьяного. Последствия контузии.

— Ага. Бубка в глаз попал, а я гранату контрольную ему в пасть кинул.

— В пасть? Знакомый метод.

Дизель ткнул тварь стволом карабина в область носа. Вместо него там была каша.

— А другой, тоже готов? — Спросил Рэб, перекрикивая свист в ушах.

Дизель забрался на бардак и повернул фару на «Льва». Тварь лежала неподвижно.

Чтобы добраться до споровых сумок, пришлось поработать топором. Хитин звенел и очень тяжело поддавался. Зато после вскрытия внутри ждал настоящий клад. Споранов без счета, горох и жемчужина в каждом черепке. Употребление их Рэб решил оставить наутро. Он валился с ног, так же, как и все. Дизель сдвинул оставшиеся мины ближе ко входу в кафе и команда отправилась спать в подсобку.

До утра оставалось три часа и этого времени хватило, чтобы придти в себя и избавиться от шума в ушах. С рассветом стало видно, что каждого члена команды Рэба покрывает пыль, как мельника или работника цементного завода.

— Никуда не поедем, пока не помоюсь. — Предупредила Варвара.

К счастью, выбор ванных комнат был большой. Рэб и сам чувствовал себя забитым пылью, поэтому согласился с Варварой. Военные только с рассветом решились на разведку. Они были поражены развернувшимся побоищем. Двумя огромными трупами, развороченным фасадом кафе и боевым видом людей, устроивших все это.

— Мы были уверены, что вам конец. Честно. — Оправдался капитан.

— Мы сами так думали в какой–то момент. — Рэб развёл руками. — Однако, смогли.

— Это я в глаз ему попал. — Не удержался от хвастовства Бубка.

— Да, непослушный, шпана какой–то растет. Ты, между прочим, высадил в него все до последнего патрона. Теперь у нас нечем отбиться даже от рубера.

— Вы про КПВТ? — Поинтересовался капитан.

— Да. У нас каждый патрон на вес золота. Одиночными долбим, в снайперском режиме.

— Не беда. Если бы я знал, что вы в них нуждаетесь, дал бы вам ещё на складе.

— Серьезно? Так мы готовы принять дар. А у вас помыться есть где?

— Конечно. Пока солярка в генераторе есть, мы качаем воду.

— Так у вас и солярка есть?

Капитан с бойцами вернулся в часть верхом на пыльной броне. Первым делом они отправили гостей помыться, затем залили баки под верх топливом и выдали со склада десять цинков бронебойно–зажигательно–трассирующих патронов. В благодарность за это Рэб отвесил им пятьдесят споранов и дал сфотографировать карту, чтобы военные имели представление куда идти, а лучше, ехать, на добытом в городских кластерах транспорте.

Попрощавшись, команда Рэба отправилась к той дороге, по которой когда–то проезжала команда охотников на скребберов. На полпути Рэб остановился и вынул жемчужины. Жемчужина «Льва» выглядела, как обычные жемчужины элитников, черная и теплая. Другая, из споровой сумки «Тигра», имела перламутровый, отдающий малиновым цветом, оттенок.

— Я думаю, она отличается, потому что «Тигр» имел какие–то ментальные способности. — Предположил Дизель. — Она точно усилит твой дар как надо.

— Думаешь? — Рэб с сомнением повертел в руках теплый шарик. — Две мне не надо. Кому дать вторую?

У Бубки загорелись глаза.

— Можно, мне?

— Бубка, тебе зачем? Прыгать ещё выше? Я думаю, вторую надо выпить Варваре, потому что нам, скорее всего, предстоит тягаться с опасным противником.

Бубка сник.

— Рэб, я справлюсь. За двадцать лет и не таких видывала. — Варваре стало жалко ребенка.

— Сколько? — Рэб и Дизель спросили одновременно.

На их лицах было нарисовано такое недоумение, что Варваре стало смешно.

— По меркам Улья я ветеран труда, заслуженный пенсионер и четырежды возможный труп.

— А из какого года ты попала в Улей? — Поинтересовался Рэб.

— Из восемьдесят пятого.

— Етишкин свет, да мне тогда одиннадцать было. — Признался Рэб.

— А мне шесть. — Дизель выглядел немного ошарашенным.

— Так вот почему Колхоз. — Догадался Рэб.

— Да, хотела создать вокруг себя что–то привычное.

— А сколько жемчужин ты употребила за эти двадцать лет?

— Одну. Почти в самом начале, когда ещё не совсем понимала свой дар. Заставила отдать её мне. С тех пор эволюция умения шла естественным путём.

— Варь, я все равно настаиваю, чтобы ты выпила её. Впереди нас может ждать нешуточное испытание. Если пройдём его, обязательно добудем жемчужину и для Бубки. Идёт? — Рэб протянул мальчишке руку.

Бубка вздохнул, но пожал её, в знак принятия договорённости.

— Идёт.

Рэб и Варвара чокнулись жемчужинами и проглотили их. Рэб сразу почувствовал расходящееся по телу тепло. После небольшого привала, продолжили путь. Выскочили на большак и по нему направились к цели своего путешествия. Спустя два часа их нагнала колонна военных машин, идущая с приличной скоростью. Рэбу пришлось уступить им дорогу. Дизель побледнел, глядя вслед пылящим машинам.

— Это они? — Догадался Рэб.

Дизель молча кивнул головой.

— Прекрасно, нам не придётся самим искать дорогу.

Глава 18

— Рэб, не приближайся к ним. Я боюсь, что менталисты могут почувствовать меня. — Дизель был на той грани, когда хочется скрутить шапку из фольги и нацепить её на голову.

— Я могу сделать так, чтобы тебя не узнали. — Предложила Варвара.

— А на мне это никак не отразится?

— Так же, как если бы тебе изменили отпечатки пальцев. Жить будешь.

— Что–то в последнее время с головой проблемы у меня случаются все чаще. Валяй. — Дизель закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, готовый к процедуре. — Если сможешь, сделай мне динамический «ай–пи».

— Что? — Не поняла Варвара.

— А, ну да, ты же из восемьдесят пятого. Делай, как умеешь.

— Готово.

— В смысле, как, уже? — Удивился Дизель, не почувствовавший ничего.

— Да, это недолго.

— Блин, даже обидно. Столько жил с одним отпечатком мозга и тут бац, просто переключили на новую волну, как приёмник. — Дизель потрогал голову, будто в ней что–то должно было измениться.

— Может, пора тебя переименовать из Дизеля в Радиоприёмник? — Предложил Рэб. — Типа, я на новой волне.

— Ха–ха, так и тебя можно переименовать из Рэба во что–нибудь библейское, не буду называть вслух, чтобы не богохульничать, но второе пришествие в Улей, как бы намекает на одно известное имя.

— Иисус?

— Я этого не говорил.

Держаться на расстоянии от колонны охотников на скребберов было просто. Они гнали, как ошалелые. БРДМ едва поспевал за ними. Колонная очень редко останавливалась на привал. Мутанты, даже если это были довольно крупные особи, сколотившие стаю, уничтожались немедленно, с колёс. Несколько раз Рэб останавливался, чтобы почистить споровые сумки убитых тварей. Ехать следом за колонной оказалось не только безопасно, но и выгодно.

— У нас прямо симбиоз, как у акулы и рыбы–прилипалы. — Заметил сходство Рэб.

Спать пришлось на ходу, чередуя управление машиной с Дизелем. Хорошо, что стабы, оказавшиеся на пути широкой дороги подсуетились насчёт продажи топлива. Проблем с соляркой не возникло ни разу.

В те моменты, когда Рэб отдыхал, вместе с Варварой они тренировались использовать свои умения совместно. Прогресс по продолжительности нахождения в состояния дара был налицо. Рэб спокойно мог витать вне тела в течение десяти и более минут. Иногда, когда он залетал слишком далеко, связь обрывалась. Характерно, но каждый раз выпуская фокус сознания на волю, его тянуло в сторону колонны. Велик был соблазн начать вербовать отряд на свою сторону загодя. Делать это было опасно, чтобы не дать почувствовать свой интерес менталистам из отряда.

Тренировались на случайных людях, оказавшихся на дороге, или где–то рядом. Многие, при виде колонны, старались съехать с дороги, чтобы не нажить проблем. Не слишком искушённый житель Улья запросто мог принять её за рейд внешников, от которых всегда стоило держаться подальше. Варвара внушала какие–нибудь безопасные мысли или действия людям.

— Это почти бесполезное занятие. Я как птичка вкладываю червячков в раскрытые клювы птенцов. Надо найти такого менталиста, чтобы он смог поставить барьер, а я потренировалась бы его взломать. — Пожаловалась Варвара.

Вскоре такой случай представился. В колонне охотников сломался БТР и его, вместе с экипажем, оставили ремонтироваться прямо на дороге. Проезжая мимо него Варвара почувствовала присутствие менталиста. Так же, как и он, почувствовал её. Случился быстрый контакт, похожий на обычный визуальный контакт между обыкновенными людьми где–нибудь в толпе.

— Рэб, у нас есть материал для работы. — Предупредила Варвара.

— Где?

— В этой большой железной машине. Там неплохой менталист. Страхует, наверное, остальных.

— Понятно.

Рэб заехал за поворот и остановился, чтобы из БТРа их не было видно.

— Начнём? — Варвара потёрла руки, как хирург перед операцией.

— Погоди, а если он одолеет тебя?

— Пристрелите и всего делов. — Ответила спокойно Варвара.

Бубка оторвался от своего прицела и жалостливо посмотрел на Варвару. От него никто не ждал этого, но он слез с кресла стрелка, подошёл к Варваре и обнял её за шею.

— Не надо, не делай этого. — Попросил он очень искренне.

В глазах Варвары сразу же появились слезы.

— Да, я же пошутила. Он не тот, кто может внушать мысли. Это безопасно. — Она поцеловала Бубку в волосы. — Прости, за дурацкую шутку.

— Да? Ты пошутила?

Варвара вытерла скатившиеся по щекам слезы.

— Черт, чувство юмора у меня совсем испортилось. На самом деле это Рэбу надо опасаться, но у него стоит блокиратор, который срабатывает автоматически, как клапан.

— Файерволл. — Подсказал Дизель. — Ах, да, забыл.

Варвара просветлела лицом, будто реакция Бубки придала ей какую–то дополнительную жизненную силу.

— Начнём?

— Начнём.

Рэб взлетел над дорогой и перенёсся к сломанному БТРу. Экипаж копался в трансмиссии. Менталист сидел внутри, время от времени закрывая глаза, чтобы проверить округу на предмет приближающейся опасности. Рэб замер позади него, как будто не учуянный матёрым экстрасенсом. Вдруг, менталист по–птичьи встрепенулся. Завертел головой, кинулся в открытый люк и замер в нем. Рэб обошёл его спереди. Глаза сенса выражали полную растерянность. Будто он забыл, по какой причине метнулся в люк.

— Ты чего, Шляпа? — Спросил парень, перепачканный в масле, с ключами в руках.

— А? — Шляпа завертел головой. — Ты кто?

— Ты что, всё–таки съехал с катушек? — Заржал парень.

— Не понимаю, не понимаю… — Затараторил сенс. — А где мой грузовичок с мороженым?

— Что? С мороженым? Парни, наш Шляпа окончательно грёбнулся. Потерял грузовичок с мороженым.

— Да идите вы нахрен! — Сенс выскочил из БТРа и пошёл по дороге. — Я вас не знаю! — Крикнул он.

Рэб подлетел к нему. Сенс снова завертел головой, словно пытаясь увидеть направление ментального удара. Через несколько секунд он развернулся и пошёл назад к БТРу.

— Нашёл грузовичок с мороженым? — Спросил перепачканный парень.

— Какой грузовичок, дятел? С головой не дружишь что ли?

Парень впал в ступор.

— А куда ты тогда попёрся?

— Запонку обронил.

Рэб вернулся в себя. Варвара тоже открыла глаза.

— Ну, как? — Дизель горел от нетерпения узнать результаты ментальной битвы.

— Как конфетку у ребенка отобрать. — Варвара глянула на Бубку. — В смысле, он даже дёрнуться не успел.

— Что это за фантазии с грузовиком мороженого?

— Да, так, нахлынули чувства. — Варвара снова бросила взгляд на Бубку, внимательно прислушивающегося к разговору взрослых. — Этот менталист от силы два года в Улье, даже подумать про блок не успел. Таких, как он, мы с тобой сможем в минуту с десяток отключать.

— Там не все такие. Тот же Ван Хельсинг мог вызвать окоченение тела черте откуда. — Напомнил Дизель.

— Посмотрим. Мы будем действовать хирургически. Нам же главное своих вытащить. — Решил Рэб.

— Я бы ещё почистил память этим охотникам, чтобы они дорогу к «Затерянному миру» навсегда забыли. — Дизель боялся повторения событий.

— Я постараюсь при каждом контакте забить им голову всякой ерундой, чтобы до воспоминаний о вашем стабе было не докопаться.

— Спасибо. Если все получится, то это будет и твой стаб. — Пообещал Варваре Дизель.

— Не если, а когда. Вера в успех, залог победы. — Рэб поднял указательный палец вверх и ткнул им в крышу. — А, зараза.

БРДМ тронулся в путь и перед тем, как догнать колонну, наткнулся на два сожженных джипа. На оставшейся нетронутой огнём краске виднелись весёлые рисунки. Трупы людей лежали рядом с машинами. Почему они показались опасными для колонны, в чем был смысл такой жестокой демонстрации силы, для Рэба осталось непонятным. Не успели вовремя убраться с дороги или нечаянно повели стволом закреплённого в кузове пулемёта в сторону колонны? Рэб увеличил дистанцию и старался совсем не показываться охотникам на глаза.

На исходе пятого дня пейзажи возле дороги показались Рэбу смутно знакомыми. А когда они проехались вдоль городского кластера со знакомой до боли набережной с открытым рестораном, в котором работала белокурая дородная Марта, и где они с Пиратом отлично провели время, на душе Рэба стало томно и как–то печально–торжественно. Он испытал то же чувство, что и солдат, идущий с войны, оказавшись в знакомых краях.

Ему хотелось свернуть с дороги и заехать в тот самый ресторан. Только там не было Марты и вряд ли в этот раз ей удалось сбежать. Не было Пирата, чтобы вовремя предупредить её, не было его самого, да и она сама могла не быть иммунной в этот раз. Рэб, тяжко вздыхая, проводил глазами набережную. Варвара заметила его душевные терзания.

— Бывал здесь. — Догадалась она.

— Бывал. Шашлыков самых вкусных попробовал и друга, почти учителя, потерял здесь. — Рэб ещё раз вздохнул и уставился на дорогу.

— Давай, я поведу. — Предложил Дизель. — Темнеет уже.

Рэб без пререканий уступил водительское место Дизелю. Его уникальное зрение позволяло двигаться без света в полной тьме, что спасало от заранее заготовленных ловушек, как со стороны мутантов, так и людей. Опасаться их после прохождения колонны, готовой к любой неожиданности, особо не стоило, но в Улье расслабляться разрешалось только мёртвым.

Миражу с Лаской просто посчастливилось, что машина девушки, так и провисела на ветвях кустарника и замочила только колеса и салон. Пока она опиралась на них, Мираж кое–как скрутил повреждённый глушитель. Электрика от воды не пострадала. Когда машина встала на колеса, то завелась с первого раза. Хромать пешком по дорогам Миражу не хотелось. Так же им повезло, что они попали на ту же дорогу, которой передвигался Рэб и повстречавшаяся им по пути команда рейдеров, поначалу настроенная агрессивно, узнав, что те спешат за своими товарищами на «бардаке», которых они знали, проявила благородство и поделилась живцом. Оружие зажали, но Мираж уже привык кататься по Улью с одним пистолетом.

Какое–то время Мираж и Ласка двигались вместе с командой, но неподалёку от «Гнёзда кукушки» их пути разошлись. Командир рейдеров, видя, что парочка нуждается во многом, предложил им устроиться на работу в стаб. Мираж понял, что других способов накопить на дорогу у них не предвидится, поэтому решил поступить, как советовали.

— А дамочке твоей вообще переживать не стоит. За неделю заработает, как ты за месяц на тяжелом труде.

Мираж понял, о чем речь, но Ласка похлопала глазами и пропустила мимо ушей предложение командира рейдеров.

К их большому удивлению посёлок в стабе находился на территории психбольницы. Его название ни о чем не говорило Миражу, не интересовавшемуся земным кинематографом, ни Ласке, родившейся в другое время.

Их потрёпанный внешний вид, сильная хромота Миража сказали Главврачу многое.

— Твое имя? — Дежурный смены попросил представиться Миража.

— Нрав. — Соврал Мираж.

Даже не соврал, прочитал свое настоящее имя наоборот. Некоторое время назад он решил, что это очень символично быть Варном наоборот. Получилось Нрав, что в его представлении звучало совсем неплохо.

— Так, больной Нрав… — Главврач перегнулся через стол и посмотрел на его ногу, — на что жалуетесь?

— Вы серьезно? Решили меня подлечить? — Удивился Нрав.

— Подлечить? С чего бы? Я и не умею, да и так вижу, что до свадьбы заживёт. — Главврач посмотрел на Ласку, предполагая связь между этими двумя.

— А что вы имели ввиду, когда спросили на что я жалуюсь?

— Больной, вы цепляетесь к словам. Это больничный лексикон. Какая нелёгкая привела вас сюда, и что вы рассчитываете получить здесь? Отдых? Вижу, отдыхать вам не на что? Не тянете вы на молодожёнов в медовый месяц.

— Вы правы, мы ищем подработку, чтобы накопить на дальнейшую дорогу.

— Ясно, свадебное путешествие.

— Нет, что вы, — засмущалась Ласка, — мы едва знакомы.

— Ну, по вам–то я вижу, что вы только попали в Улей, но этот хрыч тут давно, заскучать мог по молодому телу. От Улья, знаете, женщины краше не делаются. Почти всех новеньких разбирают по борделям, пока они не загрубеют, как дубовые доски.

— Слушай, Главврач, предложи нам работу и место для ночёвки. — Мираж–Нрав устал его слушать.

— Как по борделям? — Глаза у Ласки сделались по пятаку.

— А что такого, нормальный способ заработать, это тебе не рейдерствовать по кластерам. Пятьдесят на пятьдесят делим заработок. И это по официальному тарифу, а могут быть и чаевые за хорошую работу. Был бы я дамой, ни секунды бы не сомневался.

— Нет, она в бордель не пойдёт. Предложи нам такую работу, чтобы мы были рядом. Можно, связанную с физическим трудом.

— Ну, интеллектуальную я вам точно предлагать не стану, за неимением таковой. У нас много работы по выращиванию овощей, откачке дерьма из сточной ямы, стирке белья, сантехнический ремонт. Умеешь что–нибудь из перечисленного.

Мираж–Нрав задумался. Теоретически он умел только откачивать дерьмо вручную.

— Я могу стирать. — Спохватилась Ласка раньше Нрава.

— Стирать. Это тебе не под мужиком лежать, тут сила нужна.

— Я справлюсь.

— А я, все пробовал, кроме ассенизаторской работы. Пора заняться чем–то новеньким. — Выкрутился Нрав.

— Ясно. Договорились. Можете приступать.

— Один момент, мы очень голодны, нельзя ли нас покормить авансом? — Нрав сделал очень жалостливый взгляд.

— Нет, авансом нельзя. У нас тут нормальная психбольница, а не приют для юродивых. Заработаешь — поешь, иначе никак.

— Строгие у вас правила. А ломбард, есть какой–никакой?

— Внизу, напротив входа.

— Ладно, заложу пистолет, поедим с тобой нормально. — Пообещал Нрав Ласке.

Обстановка кафе, полная пьяных мужчин, откровенно рассматривающих Ласку, напугала девушку. Она попросила Нрава занять самый дальний столик и просидела за ним, не поднимая глаз от тарелки. Нрав–Мираж ел с аппетитом и даже позволил себе запить обед стопкой водки. Он считал, что перед физической работой должен иметь запас сил.

На выходе из кафе изрядно пьяный посетитель ударил Ласку по мягкому месту. Нрав попытался вступиться, но наткнулся на суровые взгляды товарищей наглеца, только и ждущих повода для драки.

— Пойдём, — Нрав потянул Ласку на лестницу, — а то обоим нахлопают по заднице.

Нрав не боялся драки против одного или двух соперников, но против пятёрки знал заранее, что огребет и вместо того, чтобы заработать на дорогу, потратится ещё и на лечение.

— Здесь как на Диком Западе. — Заметила Ласка. — Салун, пьяные ковбои и бордели.

— Аналогия вполне уместна. — Согласился Нрав.

Какой–то плюгавый бригадир с густыми черными усами, как у сантехника Марио, развёл их по местам работы.

— А где мы будем ночевать? — Ласка забеспокоилась, что их определят спать раздельно. Она очень боялась остаться без защиты.

— В вагончике–бытовке, за отделением, где держали особо буйных.

— Много ночует в вагончике? — Поинтересовался Варн.

— Шестнадцать койко–мест.

— Шестнадцать? — Мираж–Нрав представил себе эту картину. — Не, мы будем ночевать в машине.

— Ваше право. Сэкономите один споран на каждого.

— Во, тем более.

Свое рабочее место Нрав учуял за несколько десятков метров. Выгребная яма, в которую стекали все нечистоты изо всех корпусов психбольницы, была накрыта бетонными плитами. В центре имелся люк, немного расширенный для удобства пользования ленточным механизмом, к которому крепились ведра. Один человек управлялся с подъёмным механизмом. Носильщики приходили с пустыми вёдрами, цепляли их к ленте, а забирали полные, смрадные, мокрые. У Нрава случился рвотный спазм.

— Ничего, за день привыкнешь. — Пообещал бригадир с роскошными усами.

Нрав, чтобы не испачкать одежду в нечистотах, разделся. Дождался, когда ему по очереди поднимут полные ведра, немного помучился с грязной защёлкой удерживающей их. То место, куда носили ведра, было вычерчено по земле смердящей коричневой полосой. Нрав взял два ведра и, не обращая внимания на то, что их содержимое периодически плещется на ноги пошёл вдоль этой полосы. Оказалось, что нечистоты сливали в другую ёмкость. На теплом солнце её содержимое пузырилось, показывая активную микробиологическую активность.

— Не разделяю я ваши пищевые пристрастия. — Обратился Нрав к микробам. — Эй, друг, зачем переливать оттуда сюда? — Спросил он у подошедшего следом за ним работника.

— Здесь говно настаивается до кондиции, а потом им поливают овощи. Видел, какие здесь огороды?

— Нет, признаться. Но мою девушку, взяли как раз туда работать.

— Надорвётся целый день жопой к верху. С говна знаешь, как овощи прёт? Огого. Я бы сказал там не легче, только вони меньше. Но я уже привык, и тут не замечаю.

— Серьезно?

— Вполне.

К вечеру Мираж–Нрав перестал так остро воспринимать тяжкий смрад. Он здорово находил больную ногу и к вечеру сильно хромал. После окончания смены бригадир открыл для них душ, в котором находилось воды по одному черпаку на каждого. Напарник Нрава предупредил его о том, чтобы тот экономил воду. Он научил Миража прежде намылиться на потное тело, а потом осторожно смыть. Даже после такой усеченной процедуры Нрав почувствовал себя благоухающим человеком.

С Лаской они встретились на том же месте, где их разъединили. Девушка шла навстречу, согнувшись в пояснице. Глаза её были красными, как от слез.

— Тяжело? Устала? — С сочувствием спросил Мираж.

— Да–а–а-а. — Ласка заскулила и уткнулась в плечо Миражу и тут же резко отстранилась.

— Что?

— Ты воняешь.

— Спораны не пахнут. Потерпишь. Перед сном я сделаю тебе массаж. Всё–таки я офицер медицинской службы и кое–что умею. Завтра будешь, как новая.

Ласка захныкала.

— Домой хочу, к маме.

— Проще маму сюда притащить, чем тебе туда попасть.

— Нет, не надо маму сюда, она не выдержит.

— Я пошутил, пойдём, проедим по спорану и ляжем спать.

— Слушай, а ты не мог бы принести еду в машину? Не хочу идти в этот салун.

— Хорошо. — Мираж–Нрав согласился так легко, что сам себе не поверил.

Просьба Ласки была приятна ему. Его даже не страшила лестница на крышу. Когда он вернулся с двумя банками тушенки и бутылкой колы, Ласка спала, свернувшись клубком на заднем сиденье. Он не стал её будить, поужинал в одиночестве, затем вынул из багажника какой–то плед, накрыл девушку, и кое–как устроившись на переднем сиденье, уснул.

На следующий день Миража–Нрава почему–то отправили не черпать свежие нечистоты, а возить тачкой загустевшую массу из той бочки, в которой она настоялась до усвояемого для растений состояния. В компанию к нему попали несколько человек, причём двое были пристёгнуты к тачке цепью.

— За что их? — Поинтересовался Нрав у одного из свободных напарников.

— Террористы. Бомбу у них нашли, хотели заложить куда–то. Это серьезное нарушение, карается принудительными работами. Откупиться нельзя.

— Психи? — Мираж не мог понять мотивацию взрывников.

— Без понятия. Работают нормально, выглядят адекватно.

Нрав внимательнее присмотрелся к прикованным работникам. Один был крепким и легко управлялся с тачкой, второй с тонкокостным скелетом и впалой грудью метался за ручками тачки, не имея сил удержать их. Второй, как раз и заметил, что Нрав обратил на него внимание. Он скользнул взглядом по Миражу, недовольный тем, что кто–то видит его беспомощность, но тут же уставился, будто признал Нрава или пытался вспомнить, где видел его раньше. Во взгляде этого человека за секунду промелькнуло столько чувств, что Нраву стало это слишком заметно. Доходяга узнал его и, кажется, его это здорово обеспокоило. Нрав сделал вид, что потерял к нему интерес.

Доходяга догнал своего прикованного напарника и принялся ему что–то нашёптывать. Мираж–Нрав присматривал за ними боковым зрением. Теперь эта странная двойка не нравилась ему. Откуда они его знали? Он был слишком далеко от тех мест, где промышлял, и вероятность попасть на глаза кому–то знакомым была ничтожно мала. В течение всего дня Нрав ловил на себе их взгляды. Парочка не шла на контакт, следовательно, намерения их были неблагожелательными. По окончании смены, они пообщались с бригадиром. Нрав решил узнать, о чем они его спрашивали.

— Эти двое террористов будто про меня спрашивали у тебя?

— Хотели узнать твое имя и когда прибыл?

— Зачем?

— Затем. Ты их знаешь? — Бригадиру не понравились вопросы не соответствующие его представлению о субординации.

— Нет, первый раз вижу.

— Не врёшь, вижу.

— А на ночь вы их с цепи снимаете?

— Нет. Им ещё полмесяца на привязи сидеть.

— Спасибо. Не нравятся они мне.

Нрав–Мираж понял, что не успокоится, пока не узнает от этих людей, что они о нем знают. Вечером он оставил Ласку в машине, сказав ей, что пошёл за ужином, а сам отправился к вагончику–бытовке, в котором ночевали подозрительные типы. Народ сидел на простецких лавках, наслаждаясь перед сном вечерней прохладой. Оба террориста сидели возле железной «привязи», прикованные к ней на короткую цепь.

Нрав спрятался в кустах и выпустил фантома двойника бригадира. Призрак делал вид, что прохаживается по делу, внимательно рассматривая рабочую инфраструктуру.

— Бригадир. — Окликнул его крепкий террорист. — Можно вас на пару слов.

Призрак удостоил его мимолётным взглядом и продолжил осмотр.

— Бригадир, за голову этого человека дадут столько споранов и жемчуга, что вам до скончания века хватит. Мы поделимся с вами, только отпустите.

Нрав подтвердил свою догадку, что люди являются ищейками, разыскивающими Миража. В их власти было способствовать его аресту. Для стаба он был опасностью, от которой следовало немедленно избавиться.

— Слушай, это никакой не Нрав, это Мираж, может, слышал?

Призрак бригадира отрицательно помахал головой и ушел. Все, что надо Мираж услышал. Оставаться в «Гнезде кукушки» было опасно. Любой мало–мальски смыслящий сенс мог на допросе показать, что Нрав и Мираж одно и то же лицо, а среди гостей бара наверняка было полно людей наслышанных о подвигах банд, прикрывающихся именем Миража.

Нрав вернулся в машину через бар, прихватив ужин. Ласка в этот раз не уснула, голод был сильнее сна. Она сразу заметила обеспокоенность на лице Нрава.

— Что, подрался? — Решила она.

— Если бы. Уезжать нам надо отсюда.

— Зачем? Разве нам хватит этих ваших шариков чтобы заправиться и выкупить твой пистолет.

— Слушай, я давно здесь и знаю, что говорю. Здесь нет судов, и твои знания в юриспруденции нам вряд ли помогут.

— Тебя за что–то разыскивают? Ты преступник? — Вопрос больше звучал как утверждение.

— Нет. За то, что меня разыскивают, совершал не я. Моим именем прикрывались, чтобы творить беззаконие.

— Мы переночуем здесь?

— Да. Ночами по Улью гонять себе дороже. К тому же эти двое пристёгнуты и до завтрашнего утра ничего предпринять не смогут.

— Если бы знала, я бы помидоры с огурцами сперла.

— Ага, додумайся, тебя мигом пристёгнут к трубе за воровство.

— Но мы ничего не заработали. У нас ни еды, ни оружия, ни бензина.

— Ты ложись спать, утро, как говорится, вечера мудрёнее. Я что–нибудь придумаю.

— Сам пойдёшь воровать?

— Воровать? — Нрав задумался. — Да, воровать, другого варианта у нас нет.

— С кем я связалась? Подружка преступника.

— Прости, что не святой на дороге тебе попался.

— Напротив, меня это даже возбуждает. — Ласка произнесла это с томным придыханием. Хотя в её словах и проскользнула некоторая ирония, Нрав почувствовал, как в кровь выбросился тестостерон. Определённо в его жизни существовал большой пробел отношений с противоположным полом.

— Жди. — Нрав прикрыл дверь автомобиля и растворился в темноте.

Нет худа без добра, решил он. Ласка как будто компенсировала его неудачи. Все попытки создать справедливое общество на самом деле проистекали из ценностей его однобокого жизненного опыта. Только сейчас ему открылось самое главное заблуждение, свое место и цель жизни, представлялись ему однополярным магнитом. Все, что происходило по его воле, должно было тянуться к единственному полюсу, ему самому. Нрав никогда не задумывался о балансе, пока не почувствовал, как Ласка внесла его. У него появился ещё один центр притяжения, не принадлежащий ему.

Он поднялся в бар, заказал водки и занял свободное место, чтобы оценить ситуацию. Его интересовали только хорошо подвыпившие компании. Они здесь имелись. Внимание у пьяных расфокусированное, что для задуманного дела было весьма кстати. Нрав присмотрел у кого самые тугие рюкзаки и кто без счета сорит споранами. Таких кандидатур было несколько. Оставалось дождаться, когда кто–нибудь из них допьётся до такой степени, что захочет спать.

Спустя час, одна из подходящих кандидатур встала и, попятившись назад, чуть не разнесла соседний стол. Возмущённые посетители небрежно оттолкнули перебравшего от себя и посоветовали уйти сейчас же, чтобы на завтра не жалеть о случившемся. На ровном месте чуть не возникла драка между столами. Откуда ни возьмись, нарисовались два кваза и задушили конфликт в зародыше.

Нрав поднялся и вышел на лестницу. Через секунду вернулся и занял место за столиком. Пьяный посетитель прошёл мимо него, толкнув стол.

— Звини. — Промычал он. Он хотел посмотреть на Нрава, но его взгляд был ему неподвластен.

Нрав только покачал головой. Пьяный скрылся в темном лестничном пролёте. Через минуту в бар забежал человек и громко крикнул.

— Полундра, мужики, тут Бате вломили и рюкзак подрезали!

Поднялся шум. Оба кваза вскочили и побежали на лестницу. Бармен объявил по громкой о случае воровства и предупредил о сокрытии информации. Нрав встал и прошёл сквозь гомонящую толпу. На темной лестнице его фигура просто растворилась в темноте. Алиби было заработано. Настоящий Нрав вышел из туалета, и как ни в чем не бывало, занял место за своим столиком. Посидел немного, встал и купил в баре разной еды.

— Часто такое бывает? — Поинтересовался он у бармена.

— Редко. Вычислить вора ничего не стоит, только идиоты или новенькие на такое способны.

— Ага, точно.

Подбежал кваз из охраны.

— Приметы, средний рост, усики тонкие и фуражка. Сидел на том месте, вышел как раз перед тем, как этому Бате спуститься.

— Ясно. — Бармен объявил приметы преступника по громкой связи, чтобы было слышно на каждом этаже и в каждом корпусе посёлка. Затем набрал по проводному телефону Главврача и попросил дать номер палаты, в которой поселился человек с похожими приметами.

Нрав посидел ещё немного, подождал, когда успокоится, поднялся и вышел из бара. Он ни у кого не вызвал подозрения, потому что находился там все время. Батя сидел на ступеньках с разбитой головой, держался за неё и тяжко мычал. Нрав прошёл мимо, сделав вид, как он сочувственно относится к пострадавшему.

Ласка не спала, взволнованная сообщениями по громкой связи, беспокойно прохаживалась рядом с машиной. Мираж–Нрав появился из темноты внезапно.

— Как ты меня напугал. — Ласка бросилась ему на грудь. — Я подумала, что это ты устроил, пока приметы не назвали. Мне стало страшно, что я останусь одна.

— Идём в машину. Все хорошо. — Мираж собрался с духом и похлопал девушку по упругой попе.

Сделал это он немного неуклюже, но Ласка в ответ обняла его за шею и поцеловала. Нрав понял, что этой ночью одними поцелуями не отделается. Они забрались в машину и на всякий случай закрылись.

— Сунь руку. — Попросил Нрав, предлагая забраться в брезентовую сумку через плечо, с которой он ходил «на дело».

Ласка неправильно его поняла. В темноте она не видела, куда ей предложили совать руку.

— Ой, я верю, что у тебя там все в порядке. Тебе ещё рано жаловаться на плохую эрекцию.

— Что? — Нрав рассмеялся. — В сумку руку засунь.

Ласка ничуть не смутилась, напротив, её оплошность рассмешила её. Они просмеялись не меньше минуты, после чего Ласка всё–таки проверила сумку.

— Ого! Это те самые шарики? Их тут много.

— Те самые. Здесь тратить не будем. Верну пистолет, заправлюсь, и поедем с утра пораньше.

— На нас не подумают?

— Я вроде сделал все так, чтобы не подумали.

— Ты мой сумрачный гений. — Ласка снова полезла к Нраву с поцелуями.

Нрав «расплавился» от искреннего восхищения своей персоной. Он и не знал, что подобная благодарность одного человека может стоить больше, чем многолетний труд ради какой–то мифической идеи. На некоторое время весь мир ужался до абсолютно черного пространства салона автомобиля. Он существовал на кончиках пальцев, языках и прочих частях тела способных чувствовать. Нрав лишился силы тяжести и невесомо вращался в ощущениях.

Очнулся он утром, когда совсем рассвело. Ласка лежала на заднем сиденье. Её офисная блузка расстегнулась, демонстрируя крепкие груди. Мираж–Нрав лежал на полу. Ему было больно, потому что по полу раскатились спораны, за ночь надавившие неподвижное тело. Он сел. Посёлок уже проснулся. К их машине приближался бригадир. Надо было остановить его прежде, чем он увидит россыпь споранов.

Нрав открыл дверцу и выскочил наружу.

— Ха! А я думаю, почему мои работники не спешат на работу? Ясно, мало гоняю. Сегодня норму увеличу вдвое. Магазин закрой, воробышек вылетел. — Бригадир кивнул на ширинку Нрава.

Тот спохватился, застегнул её, чуть не прищемив впопыхах свое «добро».

— Да, мы решили дальше ехать. Ласка угробилась на ваших овощах. — Нрав отвёл глаза.

— Серьезно? — Бригадир усмехнулся в свои шикарные усы. — Вы что, путешествуете по Улью? Меня под дулом автомата за забор не выгонишь, а вы…. Странные. Как хотите. Если передумаете, полнормы поставлю.

— Нет, мы уже решили. Моя девушка, он ведь только попала в Улей, ей ещё тяжело так много работать.

— А вам предлагали альтернативу, где можно не работать.

— По моральным принципам такая работа нас не устраивает.

— Клоун ты, Нрав. — Бригадир развернулся и пошёл на работу.

— А ты, Марио. — Вслед ему буркнул Мираж.

— Ушел? — Ласка высунулась в окно автомобиля.

— Ага, обиделся.

Волосы лежали на её лице прядками, в глазах застыло томное чувство. Мираж невольно залюбовался девушкой, смакуя в мыслях ночные воспоминания.

— Ойо–ой, а чего глаза так разгорелись? — Ласка заметила отражение мыслей в них.

— А? К завтраку, видимо. С голодухи. — Нрав забрался на переднее сиденье и достал из бардачка купленную накануне провизию. — Заберу пистолет и поедем. Как бы не увязали грабёж и этих сыщиков.

— Сходи за пистолетом, а перекусим на ходу. — Предложила Ласка.

— Хорошая идея.

Нрав заправился, взял десять споранов, за которые хотел выкупить «Макаров» и направился ко входу в психлечебницу. В обменник была очередь из двух человек, и одним из них был тот самый Батя, которого почистил Нрав. Мужчина стоял с перебинтованной головой и сдавал какие–то свои вещи. Нрава кольнула совесть.

Батя охал, кряхтел, часто переспрашивал кваза.

— А чё так дёшево? Я жизнью рисковал, чтобы её притащить сюда. Ишь какой, сидишь тут в тепле, навариваешься, а мы там башкой рискуем. Ладно, давай, барыга.

Кваз отсчитал Бате споранов. Тот вздохнул и ссыпал их в пустое отделение рюкзака, в котором ещё вчера вечером их было под самый верх.

— Вот как бухать в темную голову. — Пробубнил Батя проходя мимо Нрава. — Ничего не помню.

— Да уж, с этим надо аккуратнее. — Посоветовал Нрав.

— Да после такого стресса, хочется расслабиться, а расслабиться нигде нельзя. Да ещё барыги эти обирают. Придётся опять идти в рейд. Гадство.

— На работу можете устроиться.

— Говно таскать за два спорана? Дудки!

Нрав получил назад свой пистолет, проверил патроны в обойме. Все были на месте.

— Спасибо этому дому, поеду к другому. — Произнёс он в окошко.

Кваз рыкнул в ответ что–то нечленораздельное.

Нрав вышел на крыльцо. На нем стоял с потерянным видом Батя. Он заметил, как Нрав убрал за пазуху «Макаров»

— Эй, человек, а ты серьезно с этой пукалкой по Улью шастаешь? — Спросил Батя.

— Серьезно. У меня в нем патроны особенные. Молодого рубера могут взять.

— Ух ты, замечательно. Слушай, можно тебя попросить сменяться, ты мне пистолет, а я тебе автомат.

— Один к одному? — Удивился Нрав.

— Ха, скажешь тоже. Мы хоть и в психбольнице, но не пациенты. Пистолет и спораны на автомат. Есть у тебя хоть немного. Этот барыга за мой автомат вообще ничего давать не хочет. Двадцать и всё, без торга. Я бы тебе за двадцать споранов и пистолет отдал свою малышку и плюс три полных магазина. А?

Нрав сделал вид, что задумался. Рейдер предлагал ему ограбить его снова, на этот раз добровольно.

— Давай, тащи свой автомат. Я на стоянке буду в красной машинке.

— Окей, здорово, сейчас приду.

Нрав–Мираж вернулся в машину.

— Поехали? — Ласка успела прихорошиться и перебраться на переднее сиденье.

— Подожди, сейчас сделку одну совершу. Отсчитай двадцать споранов.

Ласка достала сумку, отсчитала двадцать штук и сложила их в полиэтиленовый пакетик, валявшийся у неё в бардачке.

— Роли не играет, новые они или старые, царапанные? — Спросила она.

— Нет, не видел ещё споранов с истёкшим сроком годности.

Вскоре появился Батя. Открыл дверку и положил на заднее сиденье автомат.

— Вот, как договаривались, автомат и три магазина.

— Хорошо. — Нрав вытащил пистолет и вынул из него обойму с остроконечными черными пулями для демонстрации. — Вот мой эксклюзив. Ласка отдай спораны.

Девушка передала пакет.

— Можно не считать? — Спросил Батя, заталкивая пистолет в карман и пакет за пазуху.

— Как хотите, у нас все на доверии.

— Не буду. Бывайте. И спасибо, что помогли. Удачи.

— И вам. — Пожелал Нрав.

Он завёл машину и поехал к воротам. Пока их открывали, в зеркало заднего вида Нрав случайно увидел, как Батя вынул пакетик со споранами и разглядывает их на свет.

— А ты, не обратила внимание, что за царапины были на споранах? — Неприятное предчувствие кольнуло Нрава.

— Крестики какие–то.

— Черт! — Нрав высунулся в открытое окно. — Быстрее можете открывать, уснули?

Он бросил взгляд назад и увидел, как Батя на всех порах несётся к машине, размахивая его «Макаровым». Нрав не стал дожидаться, когда ворота откроются шире, на полном газу пролетел в щель между створками и понёсся прочь.

Глава 19

Утром стало понятно, что колонна охотников на скребберов пропала. Свернула где–то с большака, возможно уже несколько часов назад. Дизель пытался вспомнить приметы, где колонна выехала на большак в прошлый раз, но не смог. Не думал он тогда, что ему могут пригодиться такие наблюдения.

— Придётся искать тех, кто видел. — Решил Рэб.

Экипаж «бардака» остановился на завтрак, после чего развернулся и поехал в обратном направлении. Рэб жадно рассматривал окрестности. Что–то казалось ему знакомым, а что–то совсем не вызывало никаких ассоциаций.

— За три с лишним года сколько раз все перезагрузилось. — Дизель понял его мысли. — Помнишь тот аэродром рядом с нашим стабом?

— Конечно.

— Был целый период, когда кластер загружался без людей, так мутанты дорогу к нему забыли. Хорошее было время, спокойное.

— А мы этой дорогой не шли? — Спросил Рэб про исход трехлетней давности.

— Кажется, нет. Наш стаб ещё севернее.

— Соблазнительно плюнуть на все и махнуть в «Затерянный мир». — Рэб вздохнул. — Нельзя.

— Нельзя. — Согласился Дизель.

Дорога кружила, петляла, то становилась идеальной, с разметкой и раскуроченными машинами, то пустой и тряской. Завидев «бардак» некоторые машины прятались в придорожной растительности. Некоторые, развернув стволы, проносились мимо. Бубка делал точно так же, не давая шанса на глупость никому из встречных.

Через два часа уровень топлива упал ниже отметки в четверть бака. Нужно было искать следы к любому стабу. Чтобы не гадать и не изображать из себя следопытов, разбирающихся в отпечатках следов на дороге, Рэб решил использовать свое умение. Дизель сидел за рулем, а Рэб периодически отпускал свое сознание оглядеть окрестности. Видел он много из того, что не видят глаза. И отряды рейдеров, притаившихся у дороги, и мутантов, скалящих пасти на недоступною добычу.

Однажды он увидел два автомобиля обвешанных железом и проследил направление их движения. На удачу, они ехали как раз к посёлку, с высоты птичьего полёта отличающегося цветом пожухлой травой от изумрудной зелени соседних кластеров.

— Скоро будет съезд направо, нам туда. — Предупредил Дизеля Рэб.

— Стаб?

— Да.

На ожидаемом повороте направо с дороги съехал автомобиль похожий на багги, с пулемётной установкой на трубчатом станке. Рэб придержал «бардак» чтобы у тех людей не создалось впечатление погони.

— Однако, оживлённо тут. — Заметил Дизель.

— Это хорошо. Значит здесь не так опасно. — Предположила Варвара.

— Бубка не пугай людей, отверни пулемёт в сторону. — Попросил Рэб.

Бубка нехотя выполнил просьбу.

— У них не машина, а скелет какой–то. — Трубчатая пространственная рама багги показалась ребенку некрасивой.

— Это потому что она мутант. Вот наш «бардак» иммунный, красивый, а их машина заразилась и стала такой безобразной. — Пошутил Дизель.

— Брехун ты, Дизель. — Бубка не поверил ему.

— Но–но, Бубка, Дизель старше тебя в четыре раза, будь уважительнее. — Попросила его Варвара.

— Да, ладно, что я ему, отец его. Пусть, как хочет, так и обращается.

— Я батю никогда на «вы» не называл. — Бубка нырнул под прицел и снова развернул пулемёт в сторону багги. — Он мне говорил, если я буду слишком вежливым, то люди будут думать, что я полупокер.

— Кто? — Варвара не поняла термин.

Дизель с Рэбом тоже не понимали значения этого слова.

— Блин, ну вы даёте. Это когда дружит с мальчиками и девочками.

— Как это? — Ответ Бубки ещё больше загнал Варвару в тупик.

— Тьфу! — Сплюнул Рэб. — Батя твой ещё тот учитель был. У нас вежливость, признак хорошего воспитания, а не нетрадиционных сексуальных предпочтений.

До Варвары, кажется, после слов Рэба дошло, что имел ввиду Бубка. Она покраснела и сделала вид, что занялась хозяйством.

Дорога пошла в гору. Багги скрылся за ней, оставив после себя только пыльный след. Рэб на всякий случай сбавил скорость перед вершиной.

— Дизель, сядь за пулемёт. — Попросил Рэб. — А ты, Бубка, сядь к Варваре.

Осторожность была напрасной. Багги уехал далеко вперёд. Ещё дальше виднелось скопление машин. Судя по жёлтому цвету травы, там начинался стаб, и машины застряли на его границе.

— Свадьба что ли? — Дизель пытался разглядеть через стекло, испачканное разбившейся мошкарой, причину автомобильного скопления.

— Цыганская. — Добавил Рэб. — Прикинемся гостями.

— А что подарим? — Поинтересовалась Варвара.

— Песню. Умеет кто–нибудь из нашего коллектива петь? — Дизель оглядел экипаж.

— Я песню знаю — голуби летят над нашей зоной! — Спел Бубка грубым голосом строчку песни из своего тяжелого детства.

— Когда же Улей превратит тебя в порядочного человека? — Усмехнулся Рэб. — Ладно, действуем экспромтом. Не думаю, что это какая–то бандитская сходка или что–то в этом роде. Дизель, отверни ствол назад.

Они скатились вниз и встали в конец непонятной очереди. Бубка выбрался из машины и подпрыгнул, чтобы разглядеть причину пробки.

— Там проверяют. — Сообщил он.

— Понятно. А чего всем вздумалось лезть в стаб одновременно? Сходняк, точно сходняк. — Рэб закрыл глаза и переместил сознание в начало очереди.

Суровые парни, прикрываемые с постов двумя ДШК, проверяли машины гостей.

— Кто, откуда? — Спросил проверяющий мужчину, вышедшего из автомобиля.

— Комар из «Губерли».

— Выдвигаешься или голосовать?

— Выдвигаюсь.

— Выходите, все имеющееся оружие представить для опломбирования.

Рэб вернулся назад.

— Не пойму, у них какое–то голосование? Не вовремя мы сюда попали.

— Куда деваться, солярки не осталось, чтобы искать другие стабы.

— Рэб, а мне может быть уйти, а то вдруг меня почувствуют? — Предложила Варвара.

— Ага, точно, давай вылазь. — Усмехнулся Рэб. — Варь, ты одна из нас, и хватит уже комплексовать. Если начнут возмущаться, просто уедем и все.

— Нас же в психушке никто не вычислил, а там народу было не меньше. — Напомнил Дизель. — С твоим–то опытом в двадцать лет, можно запросто управлять даром, чтобы никто не понял.

— Спасибо. — Варвара засмущалась. — Мне так бывает неудобно, что вам из–за меня…

— Всё, чтобы это было в последний раз! — Пригрозил Рэб. — Подвинься ближе, я скажу тебе кое–что на ушко.

Варвара растерялась, но выполнила просьбу. Рэб наклонился, и вместо того, чтобы сказать ей на ушко, привлёк её к себе и поцеловал в губы. Он уже давно собирался это сделать, но не решался. Он видел, что Варвара никак не поймёт своего статуса, а ей надо было показать, что она в «бардаке» на правах жены боса, и терпят её не за дар, а за симпатию.

Бубка захлопал в ладоши и засмеялся. Дизель растерянно делал вид, что крайне заинтересован видами в окне. Варвара отстранилась от Рэба и посмотрела ему в глаза. Ей надо было видеть, насколько искренне было то, что случилось. Решительный порыв Рэба под её взглядом угас и настал черед засмущаться ему.

— Ну, всё, теперь любые предложения покинуть машину, буду считать попыткой измены. — Протараторил Рэб.

— Теперь что, можно считать вас Рэбом и женой, брррр, мужем и женой? — На лице Дизеля была написана нескрываемая ирония.

— Ну, если Варвара не против?

Варвара опустила взгляд. Щеки её зарделись.

— Нет, не против.

— Ладно, простите, что без подарка, брачующиеся, поздравляю вас с этим нелёгким решением. Совет вам, да любовь. Бубка, найди там коньячка.

— Спасибо, Дизель, только давайте выпивать будет потом, вначале дело.

Пробка двигалась. За «бардаком» встали ещё три машины, прибывшие одновременно. Рэб высунулся из люка, чтобы поприветствовать охрану.

— Здорово! Кто, откуда? — Спросил охранник.

— Рэб, не из этих краёв, проездом.

— Не на собрание?

— Нет, у нас топливо на финише, хотели заправиться, да вот, попали в эту пробку.

— Не лучшее время для гостей. — Охранник покачал головой. — Мы осмотрим вашу машину и опломбируем все оружие. Предупреждаю, за сокрытие у нас серьезное наказание.

— Понятно. Чай не дураки, не первый раз в стабы заезжаем.

— Вам будет проще, если вы выйдете, чтобы нам удобнее было досмотреть.

— Хорошо.

Охранник бесцеремонно проверил все запасы, возможные места, где можно было спрятать оружие или взрывчатку. Второй стоял рядом и держал на прицеле компанию Рэба.

— Что у вас случилось? По какому поводу собрание? — Спросил Дизель у второго охранника.

— Атаман погиб недавно, выбираем нового.

— У вас что, объединение стабов? — Удивился Рэб, памятуя о том, как сложно в Улье объединяются люди в большие агломерации.

— Есть такое. Так проще выживать. Это был третий атаман, после объединения. Первого, который смог объединить, звали Черкаш. Это он ввёл порядок избрания и велел придерживаться.

— Что стало с этим?

— На охоте погиб. Элитник задрал.

— Атаман был боевой у вас.

— У нас все мужики такие.

— Видно. — Согласился Рэб, глядя в черное жерло автомата.

— Езжайте. На выезде снимем пломбы. — Первый охранник выбрался из «бардака». — В центре встать будет негде, вы туда и не лезьте. Левее увидите бочки, там заправка.

— Спасибо. — Поблагодарил Рэб.

Команда расселась по местам и направилась в посёлок. На его границе Рэб свернул налево и вскоре увидел огороженную трубчатым забором заправку. Вместо бочек, которые себе представлял Рэб, стояли большие ёмкости, выкрашенные серебрянкой. На заправке находилась вышка с пулемётчиком. Стрелок на ней контролировал подъезд БРДМ. Рэб остановил машину на въезде.

— Нам заправиться! — Крикнул он, выбравшись из люка.

— Заезжай! — Ответил стрелок.

Навстречу вышла женщина лет тридцати пяти с разводным ключом в одной руке и замасленной тряпке в другой. Она ключом указала на ёмкость с соляркой. Рэб припарковался. Вместе с Дизелем они выбрались наружу и принялись снимать канистры. Королёва бензоколки поинтересовалась объёмом бака, высчитала на калькуляторе цену и огласила стоимость полной заправки.

— Тридцать два спорана, или шестнадцать горошин.

— Нормально. Недорого у вас. — Рэб полез в свою сумку.

— У нас тут не дикое поле, социализм с человеческим лицом. Для гостей вообще–то дороже. — Призналась заправщица.

— И почём прописку у вас получить? — Поинтересовался Дизель.

— Не ко мне. Меня саму из заправки вытащили, когда перенесло в Улей. Пожила недолго, поработала, квартиру дали, заправку эту. — Женщина размотала шланг и подключила его к ручной помпе. — Давай, качай. — Предложила она Дизелю.

Дизель подхватился по–молодецки и заработал рукояткой с показным рвением.

— Эй, Дизель, ты решил ей понравиться? — Негромко спросил Рэб.

— А что, глядя на тебя, и я решил пристроить себя в хорошие руки. Смотри, какие у неё красивые глаза. Девушка, а как вас зовут?

— Найдена.

— Очень приятно. Красивое имя, под стать вам. А моё имя под стать вашей работе.

— Бензин? Октан?

— Почти, Дизель.

— Ха, а у моего мужа имя Кувалда.

— А, я понял. — Дизель сразу остыл и сбавил скорость работы.

— Скажите, вы много общаетесь с людьми здесь, не слышали о большой колонне техники, которая свернула с большака?

Найдена подозрительно посмотрела на Рэба.

— А вам–то они зачем? От них любой в своем уме держится подальше.

— Значит, знаете?

— Я знаю, где они ездят, и каждый в наших краях это знает. Очень ценная информация, потому как много народу за просто так сожгли эти твари.

— Нам надо знать, в каком месте они свернули. Есть у вас какая–нибудь карта местности, чтобы показать?

— Нет, мне она без надобности. Я отсюда никуда не езжу. У атамана в штабе есть карта, у мародёров есть карта, но сегодня им не до вас. Знаете уже, что у нас выборы?

— Знаем. Но карта нам понадобится. Хотя бы сфотографировать. Долго ещё будут идти эти выборы?

— До вечера точно, потом банкет. А вы–то сами, издалека?

— С гор. Это северо–западнее этих мест.

— Да вы что? — Обрадовалась Найдена — Я же тоже оттуда. В смысле, мой кусок города занесло в те края.

— Давно?

— Да прилично уже. Года четыре назад или больше.

— Может, слыхали про «Орден Тиамат», банда была такая в те времена? — Поинтересовался Дизель.

— Как же, слыхала. Они вербовать людей сюда приезжали. Тогда ещё Черкаш был. Пятеро уехали с ними, погнались за лёгкими деньгами. Вернулся один и тот не в себе. Рассказывал про стаб в горах, где их мутанты разгромили. Говорил, что там какой–то особенный мутант был с человеческим разумом, который управлял остальными. Бред, думаю, со страху и не такое могло показаться.

— Да, страх это мощный генератор воображения. — Рэб решил не открывать правды. — А что, больше про «Орден Тиамат» не слышали?

— Нет. Больше они сюда не приезжали. И слава богу. От этих бы ещё избавиться, и можно было бы зажить спокойно.

— Не пробовали объявить им войну? У вас же столько народу?

— Качайте, воины. У них там такие медиумы сидят, что паралич стукнет от одной мысли причинить им вред.

— Это точно. — Согласился Дизель.

— Если вы что–то задумали против них, то лучше прямо сейчас заказывать себе гробы. — Посоветовала королёва бензоколонки.

— Спасибо, если у вас в этом бизнесе есть свои активы, то непременно закажем ваши. — Пошутил Дизель.

— Я серьезно. — Вздохнула заправщица. — Почему мы перестали жалеть жизни, и свои и чужие?

Из бака забулькало топливо и выплеснулось из горловины на «жирную», пропитанную соляркой землю. Дизель выдернул шланг и вставил его в канистру. К заправке подъехала ещё одна машина, старая «двадцать четвертая» Волга со срезанной крышей и без задних сидений. Из неё выбрался усатый мужчина и направился сразу к Найдене. Рэб сразу заметил его несоразмеримо крупные, по сравнению с телом, кисти рук.

Найдена бросилась к нему с поцелуями. Теперь стали понятны истоки прозвища её мужа. Сжатые в кулак кисти, действительно были похожи на кувалды.

— Ты ему не конкурент. — Шепнул Рэб.

— Я бы его Крабом назвал лучше. — Дизель изобразил руками клешни. — Если бы не память о дорогом друге.

Кажется, Найдена заметила его насмешки над руками мужа, бросила на Дизеля осуждающий взгляд, взяла мужа под руку и повела за бочки, в свою заправочную будку.

— Как заправитесь, уберите помпу на место. — Попросила она.

— Хорошо, так и сделаем. — Пообещал Рэб.

После того, как залили все канистры, встал вопрос, что делать дальше. Чтобы не терять время даром, желательно было увидеть в глаза карту и отправиться в путь по спланированному маршруту.

Собрание в центре посёлка было в самом разгаре. Эмоции кипели. Народ шумел, спорил, топал ногами и кричал. Кандидаты били себя в грудь, обещая сделать жизнь агломерации ещё лучше. По периметру собрания стояли люди с оружием в руках и бдели за обстановкой.

— … торговать с соседними стабами, не входящими в наш союз, увеличить процент остающийся с мародёрки, освоить дальние кластеры, в особенности, богатые оружием, выделить продуктовое пособие на семьи, взявшие детей на воспитание…

Рэб слушал речь до боли напоминающую ему обещания депутатов, отличающуюся только понятиями, но не сутью и манерой преподнесения. Для многих жителей, тоскующих по прежнему образу жизни, такое шоу могло быть бальзамом на душу.

— Извините. — Рэб обратился к человеку с автоматом, больше всех похожего на начальника над остальными вооружёнными охранниками. — Нам надо глянуть на карту ваших мест, сказали, что она есть у мародёров и в штабе.

— Не до вас сейчас. Раньше завтрашнего утра не получится. Все тут. — Мужчина кивнул на волнующееся море избирателей. — Отойдите, чтобы вас не приняли за провокатора.

— Оно мне надо, провоцировать вас? — Рэб развернулся и пошёл на край посёлка, где бросил «бардак» с экипажем.

Варвара готовила еду на плитке. Бубка занимался тем, что прыгал через БРДМ. Дизель вынул ствол КПВТ и чистил его. Ни дать, ни взять, семейная идиллия. Рэб смотрел на неё со стороны и думал, а нужно ли им это противостояние, которое с большой вероятностью лишит их жизни. Особенно сейчас, когда у него случился первый опыт семейной жизни. Пусть он и выглядит каким–то суррогатным, появившимся от нужды и лишений, но в Улье иначе не бывает. Никто не бросается в объятья по сумасшедшей любви. Варвара словно услышала его мысли, повернулась лицом и мягко улыбнулась. На душе Рэба потеплело.

— Готово. Все к столу. — Позвала Варвара.

Бубка оказался раньше всех, шмякнувшись сверху рядом с Варварой.

— Руки мыть! — Предупредила его Варвара.

— Но тут же нет болезней. — Попытался возразить Бубка.

— А глисты есть. Видел глисту–мутанта?

— Бли–и–и-н. — Бубка одним прыжком оказался за «бардаком» и сразу зашумел умывальником.

Когда все собрались за складным походным столом, Варвара спросила Рэба:

— Что с картой?

— Ждать придётся, или ехать на удачу. Им некогда, у них выборы. — Рэб немного помялся, но все же решил спросить. — Я знаете, что думаю? Вот мы хорошо как–то сплотились, как одна семья, что мне невыносима мысль потерять кого–то из вас.

Он оглядел всех по очереди. Его признание ввергло в ступор экипаж. Первым заговорил Дизель.

— Рэб, ты сделал для меня лично и для многих других столько, что жизни не хватит отдать тебе долг, да и виноватым я себя перед тобой чувствую, за то, что не настоял тогда оставить тебя в стабе. — Дизель имел ввиду изгнание Рэба, после того, как тот свернул шею полицейскому из андоррского кластера. — А я ещё должен вам за то, что вы меня подобрали. Вы можете отправляться в «Затерянный мир» без меня.

— Дизель, брось какой долг. Я был рад тебя видеть даже больше, чем ты меня. Прости, что смутил тебя своим сомненьем, мы в игре. Тем более, там Мэрша, которая столько занималась моим телом, что я перед ней в неоплатном долгу.

Варвара вопросительно приподняла бровь.

— Это, — Рэб понял, что надо объясниться, — телом, потому что я сознанием управлял мутантом и был в это время неподвижен. Мог в туалет сходить под себя и пролежни могли появиться. — Он оправдывался, как перед женой, боясь, что Варвара может повлиять на его решение.

— Я наоборот, хотела бы познакомиться с женщиной, которая за тобой ухаживала.

— Да? Вот, Дизель, команда горит желанием раскопать топор войны.

— Я знаете, что думаю? — Произнесла Варвара. — Так как нас мало, то надо применить тактику изматывания. Не дать себя обнаружить, как можно дольше, и кусать их издалека.

— Партизанщина? — Произнёс Дизель. — А что, у нас всегда этот приём работал.

— Тем более, мы умеем это делать с большого расстояния. — Развил мысль Рэб.

— Насчёт карты, Рэб, что если тебе просто отправить сознание в местный штаб посмотреть её. Может быть, запомнишь дорогу? — Предложила Варвара.

— Хм, почему я постоянно забываю, что могу пользоваться даром как–то иначе? Спасибо тебе, Варь.

После обеда, Рэб выпустил свое сознание на волю. Оно не притянулось, как бывало, к какой–нибудь опасности, зависло над посёлком, прямо над шумной толпой. Рэб опустился ниже и доверившись интуиции направился к штабу, небольшому деревянному зданию, построенному из брёвен. Внутренне убранство штаба было скромным. В небольшой комнате с табличкой «Атаман» на двери, на стене висела карта. В отличие от большинства карт виденных ранее, эта карта была цветной. Рэб понял, что цвет соответствовал индексу перезагрузки. Красные, это самые быстрые кластеры, зелёные — самые медленные. Большим черным кружком был отмечен посёлок. Другие посёлки, входящие в союз, были отмечены кружками помельче, а не вошедшие, просто обведены темной линией по окружности.

Дорога, по которой ездили охотники на скребберов и прилегающая к ней территория были закрашены синими штрихами. Поверх заштрихованного поля была нанесена надпись «Мёртвая дорога». Рэб провёл мысленный отрезок от посёлка, в котором они находились, к дороге. Получалось совсем близко, не больше сорока километров по прямой.

Рэб открыл глаза.

— Видел карту? — Спросил Дизель.

— Да. За пару часов доедем, правда, придётся попетлять.

Дольше находится в этом посёлке, занятом своей общественной жизнью, смысла не было. Бубке поручили отмыть стекла от присохшей на них мошкары. Дизель дочистил пулемёт и вставил ствол на место. Команда была готова продолжить путь, неизбежно приближаясь к цели своего путешествия.

Рэб выехал на дорогу, миновал опустевший пост и направился сквозь кластеры к «Мёртвой дороге». Дизель закрыл глаза и попытался уснуть. Он управлял «бардаком» ночью, а теперь ему предстояло управлять им на опасном участке, чтобы Рэб, находясь в состоянии умения, смог вовремя заметить опасность.

Выхлопная труба, починенная Нравом подручными материалами, снова прогорела. Автомобильчик Ласки издалека предупреждал окрестности о своем приближении. Как и следовало ожидать, её шум привлёк мутантов. Первая тварь внезапно выскочила перед машиной. Нрав едва успел увернуться и задел её вскользь, пассажирской стороной. Тварь ударилась о переднюю стойку. Боковое стекло разлетелось в крошку от удара и осыпалось на Ласку. К счастью, девушка успела рефлекторно уклониться в сторону. Мутанта отбросило от машины, но он поднялся и попытался догнать.

Ласка с перепугу перебралась на задний диван.

— Давай, садись за руль, — предложил ей Нрав, — а я буду отстреливаться.

— Я боюсь. — Призналась она. — У меня нет такой реакции, я врежусь.

— Как же нет, ты тогда успела остановиться там, где я слетел с дороги. Садись, иначе нас сожрут! — Тон Нрава не предполагал отказа.

Ласка подчинилась. Мираж–Нрав остановился, и они быстро поменялись местами. Вскоре появился топтун. Первым заметила его спину, поднимающуюся над травой, Ласка.

— Мираж, смотри! — Ласка по привычке называла Нрава прежним именем.

— Нрав, не забывай, это может спасти нам жизнь.

Тварь бежала наперерез. Прицелиться с ходу в неё не получалось. Трава скрывала её почти полностью.

— Поднажми, проскочим.

Ласка поднажала. Выхлопная заревела ещё громче. Машину начало кидать на неровном полотне грейдерной дороги. Подвеска дамского автомобильчика лязгала на кочках и ямках, невольно давая повод думать о её скорой кончине.

Топтун выскочил из травы и промахнулся всего на полметра. Его страшная шипастая, бронированная туша тенью пролетела позади автомобиля. Мутант приземлился и тут же бросился в погоню.

Нрав высунулся из окна и сделал несколько выстрелов, но не попал. Ласка неслась, как угорелая. На одной серьезной кочке Нрава подбросило так, что он ударился о крышу. Машину повело из стороны в сторону и только чудом девушке удалось остаться на дороге.

— Тише, тише, пожалуйста. — Попросил Нрав. — Мы оторвались.

Ласка сбавила скорость.

— Какой он! — Она передёрнула плечами. — Мерзкий.

— Ничего, зато мы красивые. До ближайшего стаба дотянем и подремонтируем твою ласточку.

— Да какая это ласточка, — Ласка махнула в сторону повреждённой стойки. — У меня даже страховки нет на ремонт. — Опомнилась и рассмеялась.

— Я тебе таких машин хоть сто штук могу найти в любом городском кластере. Правда, заезжать нам в них не желательно.

— Мираж, машина как–то плохо управляется, ловить приходится.

— Сбавь скорость ещё. Наверное, рычаги повредили.

Они проехали километров двадцать, отстрелявшись по двум компаниям мутантов. Одна состояла из развитых пустышей, тупо решившая взять машину на таран. Мираж успел им помешать, сразив одиночными выстрелами на низкой скорости. В другой раз их пытался достать из машины лотерейщик. Он ждал на дороге. Ласка объехала его, а тварь припустилась бежать рядом, изображая на морде голодную агрессию. Нрав подстрелил его в ногу. Лотерейщик упал в пыль, поднялся, и хромая пытался продолжить преследование.

Спустя пять минут, после того, как оторвались от мутанта на стыке кластеров, машина Ласки влетела в канаву. Спереди что–то загрохотало, и машина совершенно перестала управляться. Пришлось остановиться. Правое переднее колесо вывернулось наружу. Рычаги выдернуло и они уткнулись в дорогу. Больше машина для езды не годилась. Ситуация выглядела смертельной, даже для Нрава. Ласка вообще пребывала в шоке, оказавшись на открытом пространстве. Теперь она понимала, что в себе таят просторы между стабами.

Нрав понимал, глядя на свою больную ногу, что пешком он много не пройдёт, а убежать от опасности так вообще не получится.

— Знаешь, если нас увидят мутанты, я буду шуметь, отстреливаться и уводить мутантов, а ты ляжешь в траву и будешь лежать неподвижно. Очень долго.

— Я без тебя никуда не пойду. Я не выживу в любом случае. Погибать, так вместе.

— Ты что, дура? Погибнуть ты всегда успеешь. В Улье за этим не заржавеет. Научись выживать. Ты молодая, красивая, живи ещё.

— Не хочу без тебя. Не интересно.

— Не интересно? Ты ещё и недели не находишься в Улье. Откуда тебе знать, что здесь интересно, а что нет? Знаешь, сколько всего здесь интересного?

— Мираж, я не знаю, что со мной, может, это из–за страха, из–за того, что я нахожусь в таком месте, где ничего сама не могу, но я очень привязалась к тебе.

— За неделю, что мы знакомы? — Удивился Нрав. — И не зови меня Мираж больше.

— Прости, это было в последний раз. И мне кажется, что я знаю тебя очень давно. И ещё, ты настоящий мужик, я в жизни таких не видела. В той жизни.

— Настоящий мужик? — Простецкий комплимент пришёлся Нраву по нраву. — Черт с тобой, пошли дальше.

Они забрали свой скарб, поместившийся в одном рюкзаке. Нрав взвалил его себе на спину, взял в руки автомат и ушел с дороги.

— А почему не по дороге? — Удивилась Ласка.

— Потому что ты не такая быстрая, как машина. Здесь нас будет труднее заметить.

— Понятно. — Ласка посмотрела на хромую ногу Нрава и поняла, что далеко они уйти не смогут.

Ясный день, порхающие над полевыми цветами насекомые, создавали у Ласки опасную иллюзию безопасности. Нрав же все время вертел головой, неожиданно замирал и на полуслове обрывал девушку, чтобы обратиться вслух. От дороги они не отходили далеко, чтобы иметь возможность остановить какой–нибудь транспорт, который покажется безопасным. Мог за ними пуститься обманутый Батя с дружками, но не факт, что он выберет именно эту дорогу.

В очередной раз, попросив Ласку замолчать, Нрав показал ей причину его просьбы. Ниже по дороге виднелся кластер с озерцом, окружённым старыми ивами, склонившими ветки до самой земли. Ласка не сразу заметила под ними легковой автомобиль и непонятное движение.

— Там, люди? — Догадалась она.

— Уже нет.

Раздвинув ветви деревьев, показался крупный мутант, с блестящей от крови мордой. Тварь постояла на задних лапах, потом опустилась и медленно, вперевалку засеменила куда–то вглубь кластера.

— Кажется, нам сегодня везёт, у нас снова будет машина. — Обрадовался Нрав.

Они дождались, когда тварь скроется из виду. Нрав двигался первым, а потом приглашал Ласку пойти следом. Девушка, пригнувшись, но все равно ещё довольно шумно и неуклюже, догоняла Нрава. До озера они добрались незамеченными.

Автомобиль, не перовой свежести иномарка, был испачкан в крови и разодран когтями. Мокрая земля рядом темнела пятнами свежей крови. В глазах Ласки застыл ужас. Она смотрела на детское кресло, закреплённое на заднем сиденье автомобиля. Под ним, на полу, лежали маленькие кроссовки.

— Ну что ты, успокойся. — Нрав понял, что совершил ошибку, не проверив следы деятельности мутанта. Ласка была ещё слишком новенькой. — Для Улья это почти норма.

— Это же… малыш. — Голос её дрожал, а на глазах выступили слезы.

— Не переживай, он уже в лучшем мире. Смотри, ключи на месте, бензин есть. Мы можем ехать.

— Я не поеду в этой машине.

— Ты что, пешком идти не вариант. Нас быстро постигнет та же участь. — Нрав кивнул на пятна крови под ногами.

— Нет. Здесь убили ребенка. Я не смогу. Пошли отсюда, мне нехорошо.

Ласка на самом деле побледнела, будто собиралась хлопнуться без чувств. Нрав заколебался, понимая, что автомобиль был исключительной удачей, от которой нельзя отворачиваться. Ему хотелось дать девушке пощёчину, чтобы привести в чувство, но с другой стороны он испытывал к ней жалось и боялся за её психику. Нрав забрался в машину, отстегнул детское кресло и бережно поставил его под дерево. Рядом с ним положил детскую обувь.

— Всё, это уже другой автомобиль, смотри, в нем нет напоминания о ребенке. Садись.

Нрав взял Ласку под руку, мягко, но настойчиво посадил на переднее пассажирское сиденье. Обежал машину, будто боялся, что девушка выскочит, пока он пытается занять место водителя. Она сидела, уткнувшись взглядом в переднюю панель.

— Вот и хорошо, хлопни живца и поедем дальше.

Нрав вынул из рюкзака бутылку и протянул её Ласке. Девушка автоматически сделала глоток и вернула бутылку. Нрав завёл машину и осторожно вырулил из–под кроны дерева. До дороги было меньше ста метров. К ней вёл просёлок с глубокой колеёй. Машина не шумела пробитой выхлопной и рулилась, как положено автомобилю. Топлива в нем осталось больше половины бака, что внушало определённый оптимизм.

— Как жестоко. У меня в голове не укладывается. Зачем? Какое оправдание может быть у тех, кто создал этот Улей?

— На твоем месте, я бы не углублялся в размышления. Правильнее, будет принять все как есть, иначе сама не протянешь долго. Улей, он, знаешь ли, бережёт людей с гибким сознанием. Принципиальные, или знающие как надо, долго не живут.

— А надо ли тут жить вообще? — В голосе Ласки почувствовались истерические нотки.

— Может и не надо, но хочется. Я не хочу, чтобы ты погибла.

Девушка ничего не ответила.

Машина подъехала к крутому подъёму на дорогу. Мираж нажал педаль газа и вылетел на дорогу. В аккурат перед идущей колонной машин. Он едва успел увернуться от идущего впереди внедорожника с отвалом и шипами и принять к обочине. Самодельная башенка с торчащим из неё пулемётом взяла машину на прицел. Затем пролетел трехосный полноприводный грузовик. На его борту яркими красками было написано «Передвижной цирк». Вокруг надписи пестрели яркие взрывы фейерверков, шары, кольца ленты и булавы. Даже ствол пулемёта над крышей был раскрашен яркими красками.

Следом проехал точно такой же грузовик, за ним большая капотная фура с платформой, на которой стояло нечто. Симбиоз БТРа и мутанта высшего развития. Из лобовой дыры в корпусе торчала исполинская голова монстра с огромной пастью. Из дыр, соответствующих осям в корпусе бронированного «костюма», выглядывали его конечности. Тварь была пристёгнута к платформе толстыми тросами. Похоже, необходимости в этом не было. Мутант мирно спал, вдыхая пыльный воздух дорог.

За фурой проехал грузовик, на платформе которого стояла «зэушка». Замыкал колонну БТР с пулемётом. Колонна неожиданно остановилась. Нрав уже прикинул, куда скатываться с дороги. Как назло, круча была отвесной и глубокой.

Кабина грузовика открылась с пассажирской стороны. Из неё выпрыгнул мужчина с автоматом наперевес и направился в их сторону. Мираж высунул свой автомат в окно, давая понять, что он не так беспомощен, как может показаться.

— Если что, прыгай вниз и катись под дорогу. Я там видел трубу, в ней спрячешься.

— А? — Ласка оторвала взгляд «залипщий» на мощном мутанте, закованном в броню. — Я без тебя никуда.

— Черт. Ладно.

Мираж открыл дверь и вышел из машины. Идущий к ним человек повесил автомат на плечо. Мираж сделал так же. Мужчина подошёл и протянул руку.

— Каплун.

— Нрав.

Каплун осмотрел бока машины, разорванные когтями мутанта.

— Да уж, транспорт у вас не особо надёжный.

— Лучше, чем пешком.

— Согласен. Издалека едете?

— Вообще–то да, издалека.

— Слыхали, может, колонна шла по этой дороге?

Нрав попытался вспомнить что–нибудь, и случайно всплыл разговор за соседним столиком рейдеров, в тот вечер, когда он грабанул Батю.

— Краем уха, в разговоре что–то упоминали. Говорят, опасные люди, лучше к ним не приближаться.

— Точно, лучше не приближаться. Четверо наших из труппы поплатились жизнями, за то, что оказались на дороге не в то время, не в том месте. Ехали договориться насчёт представления, а их просто изрешетили, как собак бешеных.

Нрав вдруг решил, что это банды, которые прикрываются его именем, каким–то образом вычислили его и идут по следу.

— Давно?

— Три дня назад.

— А кто они?

— Говорят, охотники на скребберов.

— На скребберов? — Удивился Нрав. — Это же нецелесообразный риск?

— Говорят, у них очень опытные специалисты и методы принуждения. Ведут себя так, будто все прочие в Улье для них мусор.

— Уроды.

— Точно. А ты давно в Улье? Что умеешь?

— Да, три года с небольшим.

— О! Три года, а сам на тачке, как новенький. Проблемы? Бежите?

— Да, девушку мою хотели в бордель сдать, я был против, пришлось немного побузить.

— Знаете, нам лишний человек не помешает, особенно с таким даром.

— Каким? — Нрав подозрительно посмотрел на Каплуна.

— Ты умеешь делать призраков.

— Откуда ты…, как?

— Потому я и директор цирка, что умею видеть в людях их способности. Поехали с нами, безопасность и комфорт гарантированы.

— Я бы с удовольствием, но у нас есть цель, которая может не совпадать с вашей. Мы едем в определённое место.

— Место не тайное? Можешь показать? — Каплун вынул планшетный компьютер.

Устройство включилось, и тот ткнул на иконку, изображающую пчелиный улей. Открылась карта.

— Мы здесь. — Каплун ткнул в карту. — Едем примерно вот сюда. Есть у нас источники, которые говорят, что злодеи окопались в этом районе.

Нрав взял карту. В голове у него хранились изображения мира Улья. Он много раз представлял себе маршрут до «Затерянного мира», так что с лёгкостью нашёл знакомые очертания стаба. Как ни странно, пункт назначения цирка и «Затерянный мир» находились почти рядом. В одном дневном переходе на автомобиле. Правда, там не было прямых дорог. Игнорировать такую удачу Нрав не стал.

— Хорошо, мы поедем с вами, но ваша война, это не наша война.

— Ну, пока я приглашаю в цирк, а там посмотрим.

Глава 20

Клещ находился в глубоком раздумье. Он уже месяц назад доложил начальству, что Мираж уничтожен, а тело его опознано среди останков отряда. Надрали черти этих дотошных ищеек обнаружить его в забытой богом психушке. Клещ по–тихому ликвидировал следопытов, чтобы не растрепали, но до конца не был уверен, что информация не ушла наверх. В случае, если там станет известно, что он соврал, то репутационные потери его имиджа будут огромными. После такого, ему предложат выйти в «октагон» один на один против мутанта. Он не горел желанием участвовать в заведомо проигрышном бою.

Клещ взял след. Его не сбило даже придуманное Миражем новое имя. Добрые языки достаточно подробно описали его, чтобы быть уверенным, что Нрав и Мираж одно и то же лицо. Не сбила его с толку и брошенная машина, на которой он сбежал из стаба, и даже находящаяся на дороге раскуроченная мутантом легковушка, которую Мираж мог оставить намеренно, чтобы дать понять, что его настигла страшная смерть, не обманула Клеща. Его сенс сказал, что запах крови в раскуроченной машине и запах тела в поломанной принадлежат разным людям.

Клещ знал кое–какую историю Варна–Миража–Нрава и смог вычислить маршрут к тому стабу, где жил мутант, завербовавший высокопоставленного внешника. Интуиция подсказывала ему, что у Миража есть планы попасть туда же. Возможно, он планировал эксплуатировать память о мутанте, чтобы собрать новый отряд. Бойцы Клеща, отъявленные мерзавцы и садисты, били копытом в нетерпении, желая поскорее устроить кровавый шабаш. Клещ решил, что стаб в любом случае придётся приговорить к уничтожению, чтобы искоренить память у людей о Мираже и том мутанте.

Его мощный отряд, насчитывающий две БМП, два бронированных армейских грузовика «Тайфун», две «Рыси» и пять пикапов с пулемётами, не считая загружённого в них оружия, представлялись ему несокрушимой силой, равной которой в Улье ничего нет. Разбегающиеся в стороны автомобили, едва завидевшие их колонну на горизонте, проявляли закономерное поведение, продиктованное страхом перед её мощью. Клещу невдомёк было, что он ехал по дороге, которую регулярно используют охотники на скребберов и водители просто научены горьким опытом.

Рэб измотал себя постоянным нахождением в состоянии умения. В итоге, они делали так, Рэб облетал окрестности и возвращался в себя, а Дизель ехал к их границам по гарантированно безопасному пути. Начинались предгорья. Менялась растительность, появлялись огромные каменные валуны, а дальше и полноценные скалы, нависающие над дорогой. За все время на этой дороге им только раз попалась шальная машина, пролетевшая мимо них на огромной скорости. Не иначе, её водитель–новичок видел мутанта или же спешил довезти родственника до больницы.

По дороге попался кластер с обрывом. Огороженная белыми столбиками дорога, дугой протянулась вдоль всей его длины. Бубка попросил разрешения и выбрался на крышу, чтобы разглядеть чудо природы. Рэб не удержался, чтобы не посмотреть на его реакцию. Выбрался из тела и повисел напротив восхищённых глаз мальчишки, без страха взирающего в темную пропасть.

— Я котлован видел, который копали под наш дом. Тогда я думал, что глубже ямы не бывает. — Бубка забрался назад.

Глаза его горели. Рэб в очередной раз удивился тому, как ребенок принял Улей. Жизнь будто сжалилась над ним и придумала способ компенсировать недополученное всем, чтобы было хорошего в этом адском месте.

— Сейчас бы в школу вернуться, рассказать, да никто не поверит. Смеяться будут. — Произнёс Бубка, переживая внутри себя чувство торжественного восхищения, которым хотелось поделиться.

— Твои дружки, поди, с полными штанами бегают вокруг школы, гоняют иммунных. — Пошутил Дизель.

Бубка рассмеялся, вживую представив эту картину.

Вскоре, после пропасти, сознание Рэба почувствовало первую опасность, блок–пост на вершине скалы, окружённый мешками с песком и накрытый маскировочной сетью. В нем дежурили двое. Судя по оружию, функцию они выполняли сугубо наблюдательную. При помощи Варвары удалось миновать их незамеченными. Рэб даже проверил, вернувшись назад, не обсуждают ли часовые проехавшего мимо них «бардака». Нет, мужчины осоловело пялились по сторонам, абсолютно не потревоженные ничем.

После первого блок–поста, скорость сбавили и ехали совсем осторожно. Местами попадались кластеры, в которых с дороги, в случае опасности, съехать не представлялось возможным. Только разворачиваться и ехать назад. И такой момент настал. Фокус сознания Рэба внезапно притянулся к броневику, превосходящему их «бардак» по огневой мощи. Из его башни торчал длинный ствол тридцатимиллиметровой пушки.

— Дизель, с дороги! — Приказал Рэб, вернувшись в тело.

Дизель не съехал в том же месте, потому что там росла свежая трава, которая выдала бы с головой их хитрый манёвр. Проехал чуть дальше и, карабкаясь по камням, отъехал за скальный выступ. Рэб схватил «Тигр», Дизель автомат и оба выбрались наружу, заняв место за камнями. В случае остановки броневика, Рэб и Варвара договорились заморочить его экипаж, чтобы они даже в подсознании забыли о причине остановки. Если же в составе экипажа окажется опытный менталист, тогда могли потребоваться навыки владения оружием.

Рэб так устал пользоваться даром, что начал клевать носом. Дизель толкнул его в бок, когда шум бронированной машины был совсем рядом.

— Остановились? — Спросил спросонья Рэб.

— Нет ещё, едут.

Рэб выпустил сознание, чтобы увидеть происходящее за скалой. Боевая машина ехала неторопливо. Ствол был задран вверх, как будто они ждали нападения откуда–то со скал. Она неожиданно остановилась напротив позиции Рэба и закрутила башней, словно принюхивалась ей, как собака носом. Рэб залетел под броню машины, чтобы выяснить причины остановки.

— Показалось? — Спросил один боец у другого, припавшего к прицелу пушки.

— По ходу, да. Вроде почуял четко, а потом пропало. Надо бы пойти, проверить.

— Слушай, чего проверять–то. Кто к нам сунется? Лопухи какие–нибудь по незнанию. Реально–то с диверсией или ещё зачем дураки вряд ли найдутся? На посту узнаем, заметили они кого на дороге или нет.

— А если пешком?

— Пешком? Как ходоки до Ленина? Здесь вся округа знает, что соваться в эти края не стоит. Откуда эти ходоки возьмутся?

— Так–то ты прав. Ладно, поехали дальше.

Рэб вернулся в себя. Сердце колотилось, несмотря на то, что сознание было вне тела. Звук мотора броневика удалялся.

— Раздолбайство на службе основной источник низкой боевой дисциплины. — Произнёс Рэб, удивив Дизеля неожиданной цитатой. — Спасибо раздолбаям врага.

— Дело было не в бобине, раздолбай сидел в кабине? — Вспомнил Дизель давнишнюю народную мудрость, поняв, что речь шла об экипаже броневика.

— Ага. Там сенс какой–то начинающий, почуял нас, но второй его отговорил идти на проверку. — Рэб замолчал. — Да это Варвара его надоумила. — Догадался он.

— Аппарат у них хороший, пушка огонь, шьет и элитников и броню. Нам бы такой.

— Нам сейчас надо как можно дольше оставаться незамеченными, пока не выясним, что у них да как, и где Мэршу держат.

— Я на перспективу, о стабе думаю. Не хватает там мобильной мощи.

— Ну, если победим и живы будем, наберём себе всё, что понравится.

После возвращения в «бардак» Рэб и Дизель, посовещались с Варварой и решили, что ехать по дороге дальше никак нельзя. Вперёд надо было идти пешком, по возможности ночью с максимальной осторожностью. БРДМ отогнали ещё дальше от дороги, загнали между валунами, для большей маскировки, накидали сверху камней, чтобы издали очертания машины совсем не угадывались.

Дождались вечера, подкрепились и отправились в путь. Рэб выполнял роль радара дальнего сканирования, Дизель ближнего, ориентируясь ночью, как днём. Идти было тяжело из–за камней под ногами и из–за того, что маршрут постоянно петлял между скалами и каменистыми холмами. Однажды Дизель завёл на мандариновую плантацию, чем спровоцировал Бубку к обжорству.

— Шкурки не бросай, собирай все до одной. — Предупредил мальчишку Рэб. — Схороним кучкой где–нибудь.

— Ладно. — Нехотя согласился Бубка и сыто отрыгнул.

— Косточки надо оставить, посадим у себя. — Решил Дизель, заботясь о родном стабе.

За всю ночь так и не было обнаружено никаких признаков присутствия охотников на скребберов. Рэб поднял свое сознание на максимальную высоту и только тогда смог разглядеть ответвляющийся от основной дорожной петли участок дороги, упирающийся во что–то напоминающее базу. По прямой фокус сознания ещё не доставал, чтобы точно убедиться в этом. Рэба так же заинтересовал большой участок черного кластера, перегораживающий подступы к базе. Аномалия протянулась полукругом, на много километров перегораживая пешие подходы. Рэб приблизил фокус сознания к нему и уперся, как в невидимую преграду.

— Туда. — Рэб вернулся в тело и указал направление, в котором возможно находилось то, что они искали. — Но есть одна проблема. На пути находится черный кластер. Нам его точно не перейти, придётся обходить.

— Много? — Спросила Варвара.

— Мне кажется, крюк, километров в двадцать придётся делать точно.

— Блин, у меня уже лодыжки распухли. — Варвара посмотрела на свои ноги.

Из–за того, что в темноте получалось часто оступаться, щиколотки у неё распухли. Рэб готов был взять сутки перерыва, чтобы дать Варваре восстановиться.

— Давай, снимай обувь, я сделаю тебе массаж.

Варвара попыталась неуверенно протестовать, но Рэб настоял. Оказалось, что помимо распухших лодыжек у неё до крови натёрлись пятки.

— Что ж ты молчала? Обувь у тебя неподходящая для похода. Сказала бы раньше, у меня в бардаке есть кроссовки. Размер, правда, мой, но мы что–нибудь придумали.

Рэб взял её правую стопу в руки и принялся массировать. Он заметил, как под пальцами ощущает тепло в некоторых местах стопы. В частности, оно отчётливо ощущалось в натружённом суставе. Рэб принялся растирать его, отмечая, как выравнивается температура с общей температурой ноги. Затем помассировал натружённую стопу, и сам не зная зачем, поводил рукой рядом с мозолью на пятке.

Варвара смотрела на Рэба с восхищением.

— Что, помогло? — Неуверенно спросил Рэб.

Вместо слов Варвара подняла обе ноги и поставила для их сравнения рядом. Левая и правая нога различались существенно. Левая, ещё не массированная нога выглядела в два раза толще правой.

— Это я что ли так? — Удивился Рэб и удивленно посмотрел на свои руки. — Это что же, жемчужина, вместо того, чтобы усилить имеющийся дар, дала мне какие–то знахарские умения?

— Да это же здорово? — Решил Дизель. — Мало ли, ранят серьезно, а у нас тут доктор Айболит свой. Что–то у меня голова трещит, от ночного бдения, не приложишь руки?

— Подожди, вначале дамы.

Рэб помассировал другую ногу Варвары и даже решил пощупать её рану, все ещё выделяющуюся на теле некрасивым шрамом. Шрам был теплым.

— Болит ещё? — Догадался Рэб.

— Да, бывает ноет, если неловко рукой двинула, и силы в ней до сих пор нет.

Рэб поводил руками, но тепло осталось. Видимо, для заживления такой серьезной раны времени и ресурсов организма требовалось намного больше, чем снять отёк с ног.

— Легче. Гораздо легче. — Варвара подвигала рукой. — Кудесник.

Рэб был польщён. Это умение он воспринял даже с большим оптимизмом, чем способность управлять сознанием.

— А ну–ка, давай свою голову.

Дизель сел перед Рэбом на камень. У него и впрямь глазные яблоки были красными, как после долгого сидения перед компьютером. Рэб положил руки на голову и провёл ими, чтобы понять, где находится источник боли. Сильнее всего теплело на висках, в районе глаз и затылка. Рэб потёр эти места, одновременно чувствуя, как от него идёт сила, снимающая напряжение уставших судорожных мышц.

Дизель замычал от удовольствия и пустил слюну.

— Только не останавливайся. — Почти не раскрывая рта, попросил он.

— Помогло? — Поинтересовался Рэб.

— Не то слово, так хорошо мне не было с тех пор, когда я допивал рюмки с родительского стола.

— Зато я устал. — Рэб сел на камень и понял, что ему нужен серьезный отдых.

После завтрака, он забился под камни и уснул. Бубка доел мандарины, закопал шкурки в землю, попрыгал немного и тоже лёг спать рядом с Рэбом. На Варваре тоже не было никакого хозяйства, она полюбовалась ногами, удивляясь тому, как быстро их привели в форму. Постепенно и её сморил сон. Дизель встал на караул.

Ничего не происходило, если не считать змеи, выбравшейся погреться на камни. Дизель долго приглядывал за ней, опасаясь, что она уползет к его товарищам. Когда ему надоело наблюдать, он взял карабин, подцепил им змею и сбросил её вниз, в небольшое ущелье. Мысленно, он поблагодарил Улей, за то, что он не производит из змей мутантов. Холодный рептилий взгляд даже небольшой змеи вызывал в нем суеверный страх.

Дизеля сменил Рэб. Следом проснулись Варвара и Бубка. Со стороны их троица очень напоминала обычную семью, выбравшуюся в горы в поход. Варвара больше не считала себя членом экипажа, которого держат из жалости, и вела себя смелее, как жена командира экипажа. К Бубке она ещё относилась как к сыну Рэба, но не как к своему. Стеснялась на него прикрикнуть или сделать замечание, если он вёл себя слишком шумно. А Бубка, более непосредственный в этом отношении, относился к Варваре как к матери.

— Чё, когда есть? — Напрыгавшись до седьмого пота, Бубка считал нормальным попросить еды, как это делал у себя в семье.

— Запрыгни на ту скалу и осмотрись, заработай себе на еду. А то ишь, попрыгунчик, лето красное пропела… — Рэбу казалось, что ему, как отцу, надо бы воспитывать в ребенке понимание, что труд является непременной обязанностью в семье.

Для Бубки, запрыгнуть на любую скалу было парой пустяков и он вряд ли понимал, что таким образом его хотят приучить к труду. В несколько прыжков мальчишка забрался на высокую скалу и устроился на её краю, свесив вниз ноги. Высота его совсем не страшила. Варвара одним глазом следила за ним, не понимая, как можно было загнать ребенка на такую высоту. У неё останавливалось от страха сердце, когда Бубка запросто вертелся на маленьком пятачке.

Отдохнувший Рэб снова решил полетать над окрестностями. Вначале он отправился к черному кластеру, чтобы при дневном освещении внимательно разглядеть аномалию. До сего момента он только слышал о них, но не видел ни разу. Кластер выглядел так, будто его закинуло из эпицентра ядерного взрыва. Абсолютно черный, даже камень, похожий на обсидиан, поблёскивал на солнце черным блеском. Структуры, напоминающие низкорослые кустарники и разросшиеся кристаллы черного кварца одновременно. Даже сознание рядом с кластером чувствовало его замершее состояние. И свет, и время здесь замедлялись, создавая барьер между кластерами.

Рэб двигался вдоль кластера, когда почувствовал острую потребность переместиться в другое место. Он взлетел и переместился в сторону дороги. По ней неслась пёстро раскрашенная машина. Рэб подлетел ближе, чтобы разглядеть рисунок на её бортах. Он ещё больше удивил его. Надпись гласила, что это передвижной цирк. Рэб сразу решил, что охотники на скребберов используют такое прикрытие с какой–то непонятной целью.

Его мнение поменялось, когда он увидел, что сверху, с того поста, который они незаметно проехали вчера, по машине открыли огонь. Цирковая машина задрала пулемёт вверх и огрызнулась огнём, одновременно уходя под защиту камней. Рэб вернулся в себя. На том месте, где они находились, выстрелов слышно не было. Они были слишком далеко.

Варвара заметила, что Рэб сосредоточенно прислушивается.

— Что?

— На дороге перестрелка. Какая–то цирковая машина неслась по дороге.

— Цирковая? Нам что, хотят предъявить счет за убитых цирковых мутантов?

— Непонятно. Я думаю, нечаянно забрели. Гастролёры.

— Мне надо забраться в их головы. — Решила Варвара.

— Не уверен, что дотянусь, попробую.

Рэб хлебнул живца, вместо допинга и отдал бутылку Варваре, предлагая сделать то же самое. Она отхлебнула, когда Рэб уже находился там, где шла перестрелка. Он почувствовал, как слабеет ощущения связи, но все же нашёл в себе силы оказаться внутри автомобиля с цирковой символикой. Первое, что ему бросилось в глаза, это тряпичная фигурка клоуна, висящая под лобовым стеклом. В машине находились двое мужчин. Один совсем молодой, лет двадцати, второй постарше. Молодой сидел за рулем и осторожно выглядывал вверх через лобовое стекло. Второй сидел сзади с закрытыми глазами. Рэб оглядел его, но следов ранения или крови не увидел.

Тогда он выбрался из машины и поднялся вверх, на скалу. Там тоже сидели двое часовых, но не тех, что были вчера. Видимо, машина, спугнувшая их накануне с дороги меняла караулы. Один из часовых смотрел вниз, двигая стволом автомата. Вдруг, крышка ствольной коробки со звоном отлетела в сторону. Следом вылетела возвратная пружина с затворной рамой. Часовой бросил автомат в сторону, будто испугался, что в него вселился бес.

— Там телекинетик. Надо подавать сигнал тревоги.

Второй собрался каким–то образом сообщить о происшествии, но передумал. Первый хотел что–то возразить, но замер на полуслове. В его глазах застыло удивление.

— Это же наши внизу. Мы их чуть не убили. — Второй перегнулся через мешки с песком, чтобы разглядеть машину внизу. — Эй! Езжайте!

Расстояние было достаточным, что расслышать, что кричат сверху. Цирковая машина осторожно выкатилась из–за камня, держа на прицеле блок–пост. Часовые показали руки без оружия. Машина, визгнув резиной, рванула назад, в ту сторону, откуда приехала.

Рэб вернулся в себя.

— Хорошо ты их обработала? — Произнёс он довольный сообразительностью Варвары.

— Молодые, с ними запросто, а вот в машине тертые калачи. Видал, как он им автоматы разобрал?

— Видал. А ты успела у них в мозгах покопаться?

— Немного. Они не заблудились, по делу приехали.

— Вдвоём, против армии? Самонадеянно.

— Может, и передумают, но я так прочла их мысли.

— Интересно, они вернуться?

— Если у них серьезные намерения, то их вряд ли бы остановили эти двое, непонятно зачем отпустившие их. На их месте, я бы поехала вперёд, если бы за мной никого не было.

— Хочешь сказать, что они вернулись рассказать основным силам о том, что дорога охраняется?

— Другого варианта не вижу.

— Нежданные союзнички? Враг моего врага, мой друг. Это радует. Твердолобые они, правда, но если отвлекут на себя часть сил, то для нас это будет огромным подспорьем. Собираться в дорогу надо. Сегодня придётся пройти гораздо больше, чем вчера, чтобы обогнуть этот черный кластер.

Дизель проснулся, когда Варвара ненавязчиво тронула его сознание трезвоном будильника. После плотного обеда, команда отправилась в дорогу. Днём идти было гораздо проще. Видно было всем, не только Дизелю, куда ставить ногу. До темноты отмахали огромное расстояние и в сумерках вышли к черному кластеру. Оранжевый закатный свет, играя искрами на кристаллических гранях черных структур, выглядел более зловещим, чем днём. Чернота поглощала свет, оставляя только красный спектр, переливающийся адским огнём.

Бубку заворожило зрелище. Как зачарованный он направился к кластеру. Рэб задержал его у самой черты, резко отделяющей его от соседнего кластера.

— Хочешь понять, почему нельзя туда идти? — Спросил его Рэб.

— Почему. Он такой…, вау–у–у. — Бубка выразил чувства, как умел.

— Встань на край, прямо носками в черноту. — Попросил Рэб.

Мальчишка боязливо, но с интересом выполнил просьбу.

— А теперь, подпрыгни.

Бубка собрался и прыгнул. Прыжок получился, мягко говоря, на копейку. Ноги оторвались от земли на несколько сантиметров. Он несколько раз повторил прыжок, но результат лучше не стал.

— Он отбирает силы? — Догадался Бубка.

— Хрен его знает, что он отбирает, то туда лучше не соваться. Те, кто забрёл в черный кластер и выбрался, говорят, что в нем теряешь ориентир, голова кружится и вообще непонятно куда идти и что делать.

— Понятно. А мутанты тоже по черному кластеру не бегают?

Рэб замер, не имея ответа на этот вопрос.

— Дизель, ты что–нибудь об этом знаешь?

— Нет, даже не задумывался.

— Я тоже не слышала. В наших краях не было таких кластеров.

— Наверняка, местные знают об этом. — Предположил Рэб.

Продолжили путь на удалении от кластера, потому что соседство с ним будто забирало силы. Дизель раньше всех пожаловался, что у него начали болеть глаза и ему требуется отдых.

Ночное небо вызвездило. В их мертвенно–голубом свете можно было различить белеющие в темноте камни, встречающиеся на пути. Переход во вторую ночь оказался гораздо легче. Варвара на утро почти не жаловалась на ноги, да и выглядели они гораздо лучше. Дизелю пришлось снять спазмы глазных мышц и понизить внутриглазное давление. Его глаза, утомленные работой, слезились, и наблюдалась светобоязнь.

Рэб, как всегда, остался в бодрствующей смене после ночи. Он не стал выпускать сознание с того места, где находился. Забрался на соседнюю скалу и огляделся. Интуиция сразу указала, куда его надо переместить. Совсем рядом, километрах в пяти, в долине между скал, находилась самая настоящая база, обнесённая изгородью. По периметру её стояли вышки с пулемётами. Внутри, как муравьи, суетились люди. В рядок стояли машины и военная техника. С одного края расположились вагончики с кондиционерами.

Рэб опустился ниже и увидел несколько человек, прикованных к стальному тросу наручниками. Он вспомнил рассказы Дизеля и решил, что это новые рекруты, к своему несчастью, попавшие в ловушки охотников. Пробежался по лицам, но Мэрши не увидел. Среди пленников вообще не было женщин. Тогда он решил проверить вагончики. В одном, втором, третьем находились только мужчины, судя по разговорам, вернувшиеся из боевого похода. На столе в каждом из них стоял стакан с водкой, накрытый куском хлеба.

В одном из вагончиков, отстоящем в стороне от остальных, и видимо, принадлежащем начальству, имелась дверь, нужды в которой не было. Рэб прошёл сквозь неё и оказался на лестнице ведущей вниз, прямо вглубь скальной породы. Рэб пролетел по ней и оказался в большом освещённом помещении, отделанном голубоватыми панелями. Напоминало оно этаж с офисными помещениями в каком–нибудь деловом центре. Рэб пролетел сквозь них и к своему удивлению наткнулся на Мэршу и ещё нескольких людей, которых он не знал. Несмотря на пристойный внешний вид, внутренняя обстановка больше напоминала тюремную камеру. Нары в два яруса и один унитаз, открытый для всеобщего обозрения.

Вид у пленников был самый, что ни на есть угнетенный. Присутствие Рэба никто из них не заметил. Он повертелся и вылетел сквозь стену, чтобы разузнать, что происходит в соседних помещениях. В других тоже находились пленники, чьи товарищи вынуждены были отдавать жизни за драгоценные белые жемчужины.

Рэб проник в комнату, которую можно было посчитать именно комнатой или деловым кабинетом человека, любящего домашний уют. На стуле за ноутбуком спиной к Рэбу сидел человек. Кажется, он смотрел кино. Рэб подлетел ближе, заинтригованный личностью этого человека, имеющего возможность создать для себя иллюзию домашней обстановки.

Рэб медленно приближался, будто боялся топнуть ногой, если двигаться быстрее. В очках человека мельтешило отражение экрана ноутбука. Рэб решил обойти его сбоку. Вдруг, мужчина повернул голову в сторону Рэба и, глядя прямо на него, будто Рэб был материальным, спросил.

— Привет. И кто это у нас такой любопытный?

Рэб почувствовал, как его сознание крепко сжали в тиски, дёрнулся вырваться и понял, что сделать это не так–то просто. Ему, прямо в душу, через стекло очков, как два магнита, смотрели глаза нечеловека. От бессилия и страха Рэб закричал.

Пришёл он в себя все ещё крича, но уже в настоящем теле. Испуганная Варвара и Дизель суетились возле него. Варвара протирала лоб влажной тряпкой.

— Ах ты, ах ты, тварь какая. — Рэб убрал Варварины руки, лезущие в лицо тряпкой. — Это я не тебе.

Глаза его передавали весь пережитый страх и ещё лучились животным ужасом.

— Я поняла. Я была с тобой, когда ты начал кричать. Он и впрямь силен. Я ещё с такими не встречалась.

— Это ты вырвала меня?

— Я. Мужик был удивлен, когда я забралась ему в голову.

— Как он выглядел? — Спросил Дизель.

Рэб описал ему внешность человека в очках.

— Ван Хельсинг, это точно он. Я так и знал, что у них бункер под землёй. Слишком много народу помещалось в том вагончике.

— Теперь он знает, что против них что–то задумывается. — Рэб потёр виски. В них ещё чувствовалась магнитная хватка могучего менталиста. — И зачем я полез туда? — Рэб задумался. — А, я же Мэршу видел.

— Правда? Жива? — Обрадовался Дизель.

— Жива, но сидит под землёй, в камере, как в тюрьме, одна среди мужиков.

— Да? Ладно, это все равно хорошая новость. Плохо, что ты не знаешь остальных. Я бы хотел узнать, наши, из отряда, тоже здесь?

— Я пока не готов повторить эксперимент. Теперь–то этот чудак будет готов, может и сети расставил вокруг. Варь, а ты не знаешь, можно ли определить такому менталисту, как он, из какого места прилетело сознание?

— Если быть рядом во время возвращения, то вполне. Но я ему не дала этого сделать.

— Молодец. Нам надо подобраться ближе, чтобы сил оставалось больше.

— Рэб, давай вначале разработаем план. — Предложила Варвара. — Кого нейтрализуем в первую очередь, кого во вторую.

— Этого Ван Хельсинга и нейтрализуем первым. Без него вся организация посыплется, как карточный домик.

— Он там не один такой продвинутый. Многие охотники очень сильны, и самые опытные замотивированы почти, как сам Ван Хельсинг. — Напомнил расклад Дизель.

— Да, это проблема. — Произнесла Варвара. — Я думала, что мы сможем обернуть рядовых бойцов, чтобы они обратили оружие против своего начальства. Если они будут действовать скопом, то мы просто не справимся. Они буду прочищать им мозги сразу же, как я их загажу. Сейчас они, скорее всего, все под контролем и любое наше внушение смогут почувствовать.

Рэб полез в свой рюкзак, нашёл в нем бутылку с живцом, свинтил пробку и сделал большой глоток. В голове ещё присутствовала неясность мысли.

— У нас теперь два пути: бежать или дать бой. Признаться, оптимизма поубавилось.

— Дать бой. — Твердо произнёс Бубка. Ему очень понравилось, как звучит эта фраза.

— Устами младенца… — Дизель провёл ладонью по вихрам ребенка.

— Время играет против нас. — Напомнила Варвара. — Пока мы тут совещаемся, они предпринимают действия.

— Слушай, а ты генерал в юбке. — Рэб посмотрел на Варвару совсем другим взглядом. От её кособокости, зажатости, вызванной ранением, не осталось и следа.

— А ты думал, двадцать лет в Колхозе прошли даром.

Для осуществления наблюдения выбрали местность на возвышенности, открытую со всех сторон, чтобы не бояться внезапного нападения. Дизель с автоматом и Бубка с карабином Рэба залегли в засаду поблизости. На мальчишку, хоть и не по возрасту ему было стрелять в людей, даже врагов, оказанная честь произвела эффект взросления. Не ясно, от готовности ли это сознательно расстаться с жизнью, или от важности порученной миссии. Рэб смотрел ему в спину и видел, что это совсем не тот мальчик Евсей, называющий его БРДМ танком. Этот был гораздо старше, сильнее и смелее, и самое главное, для него было честью защитить тех, кто ему дорог.

Рэб осторожно приблизился к базе, разглядывая её с высоты птичьего полёта. На первый взгляд, никакой тревоги заметно не было. Народ работал, как и час назад. Рэб полетал над базой, пытаясь разглядеть скрытые приготовления, но не увидел их. Хотел уже опуститься ниже, но заметил одну странность, стволы всех пулемётов на всех вышках были направлены в одну сторону, именно в ту, где находился он со своей командой.

— Он знает, где мы. — Произнёс Рэб.

— С чего взял?

— Все пулемёты на вышках, повёрнуты в нашу сторону.

— А до этого было иначе?

— Да, утром они смотрели каждый в свою сторону.

— Ладно, давай опустимся ниже, почитаем, что у рядового состава в головах.

Рэб вернулся в лагерь. В два армейских бронированных автомобиля грузились бойцы. Рэб облетел их, но знакомого лица в очках не увидел, да и не горел желанием увидеть. Ему показалось, что его бесплотное присутствие для некоторых бойцов заметно. Они брали его в фокус, если он находился рядом и следили глазами, но как–то влиять не пытались. Рэб подумал, что они могли принять его за того же Ван Хельсинга, который скорее всего, тоже умел управлять сознанием.

Два автомобиля заурчали мощными моторами и выехали за пределы базы. Рэб взлетел выше и понял, что они направились по единственной дороге. Теоретически, из базы можно было ещё выехать в долину, но по бездорожью. Если бы автомобили выбрали этот путь, то Рэб точно решил, что это по их душу.

Рэб пролетел мимо работников, похожих на обслуживающий персонал. Один из них, парень лет восемнадцати, подошёл к пленникам, прикованным к тросу, и снял с них наручники. Рэб понял, что это произошло по чужой воле, и чтобы не допустить жертв, проехался по часовым на вышках, ещё не заметившим противоправных действий. Часовые, один за другим, разворачивали стволы пулемётов на внешнюю сторону лагеря.

И тут случился ментальный удар. Рэба словно ударили раскаленным молотом по голове. Оглушающе больно и горячо. Он тут же вернулся в себя. Вернее, упал в свое тело, теряющее сознание. Теплые прикосновения Варвары быстро восстановили его.

— Что это было? — Рэб с кряхтением прислонился спиной к камню. Картинка перед глазами плыла, как с перепоя.

— Бдят. Они заметили, что мы начали хозяйничать и ударили.

— Это я понял. Ты видела, откуда?

— Я вижу твоими глазами. Нет, не видела.

— Что–то битву мы начали, как последние лопухи. Фольксштурм какой–то. Надо собраться и что–то придумать. А ты можешь ударить так же?

— Вообще–то это не мой конёк. Я внушаю мысли, нежно и незаметно, а это другой механизм. Да мы и не видим, откуда бьют.

— А мы для них видимы. Черт! — Рэб хлопнул ладонью по камню. — Давай посмотрим, куда поехали те броневики. Не окружить ли нас задумали?

Рэб закрыл глаза и повис над дорогой. Два серых прямоугольника петляли по дороге, огибающей многочисленные скалы. Отдалив фокус сознания, он увидел, что машины движутся в ловушку. За скалой, в двух километрах дальше по дороге, находилась засада. Несколько вооружённых людей, выглядящих совсем не как военные, заняли позиции на скале, между камней и выступов. Часть, причём не вооружённая, одетая в пёстрые одежды, находилась под скалой, и часть рассредоточилась напротив скалы, спрятавшись под кустами.

Машины ехали быстро, будто чувствовали свое преимущество. Рэб опустился ниже к скорому полю боя. Он слышал шум приближающихся моторов. Минута, и на дороге показались два «Тигра». Покрышки свистели на крутых поворотах. Стволы ПКТ шарили по скалам. Вдруг, прямо сквозь Рэба прошёл непонятно откуда взявшийся крупный элитник и, набирая скорость, направился навстречу броневикам. Раздался свист тормозов, послуживший сигналом к началу стрельбы. Одновременно со скалы и из–под кустов ударили полтора десятка стволов.

Люди в броневиках были дезориентированы одновременным появлением мутанта и открывшейся стрельбой. Пули жёстко застучали по бортам и крыше машины, выбивая стекла и разлетаясь искрами по камням. Один боец успел открыть дверь и упал под ней сраженный десятком вонзившихся в тело пуль. Остальные не успели ничего предпринять. Бой закончился меньше, чем за минуту.

Элитник исчез, как не бывало. Рэб догадался, что это был трюк устроивших засаду незнакомцев. Он перенёсся ближе к тем, кто прятался за скалой. Люди, в непривычно ярких одеждах осторожно направились проверить результат своей работы. То, что у них имелись какие–то способности в ментальной области, он догадался по отсутствию оружия в руках. Рэб не стал приближаться, опасаясь их умений.

— Два на два, мы отомстили. Может, вернёмся?

— Успеется ещё. Пусть знают, что мы не только кривляемся и фокусы показываем.

— А здорово ты их мутантом напугал, Нрав. У них сразу прицел сбился. Я прям чуть в штаны не наложил, когда он рядом появился.

— Да, прям уж, ничего сложного.

Рэб замер, не веря своим ушам. Он знал этот чистый голос. В нем поубавилось уверенности, но его нельзя было спутать ни с чьим другим. Рэб подлетел к его обладателю. При всех трансформациях, которые человек переживает за долгое время нахождения в Улье, Варн не изменился настолько, чтобы его не узнать.

— Нрав, Варн. — Рэб догадался прочесть имя наоборот.

Последний слог он договорил внутри тела. На глазах появилась влага.

— Это тот самый Варн? — Догадалась Варвара.

— Да. Это он. А что он делает с этими циркачами?

Уравнение с предстоящей разборкой с бандой охотников на скребберов получило ещё одну переменную, сделав его решение ещё более непредсказуемым.

Глава 21

Череп почувствовал, что началась какая–то непонятная движуха. Ему, как охотнику невысокого ранга, никто не спешил объяснить её причину. Ломоть, которого он боялся все больше, молча испарился. Две «Рыси» забили оружием и бойцами и отправили в дорогу. Выводы напрашивались сами собой, у охотников на скребберов появились враги. Череп слабо представлял себе организованную структуру в Улье, сравнимую по мощи и дисциплине с отрядом охотников. Ему заранее было жаль агрессоров, хотя он и был на их стороне. Знай он наперёд, что у них есть шанс, непременно устроил бы какую–нибудь диверсию, чтобы облегчить им победу.

Череп решил, что под шумок, у него есть отличный шанс сбежать и начал присматривать такую возможность. В его силах было обмануть только персонал, ввиду их молодости. Прочие бойцы, даже те, что стояли на вышках, относились к ветеранам и могли заметить его подозрительные перемещения. А задумал, Череп взорвать вагончик в котором селился Ван Хельсинг и его приближённые. Без их ментального кнута, отряд был обречён. После взрыва, можно было бежать на все четыре стороны. Его товарищей из «Затерянного мира» здесь не было, так что он был свободен от страха за их жизнь.

Ящики с боеприпасами хранились на базе открытым способом, составленные штабелями друг на друга. В основном боеприпасы к скорострельным пушкам на БМП, патроны, заряды к гранатомётам, СПГ и комплекты для противотанковых комплексов. Но были среди них несколько ящиков с «колбасой» страшной разрушительной силы, заряда для проделывания прохода в минных полях. Однажды Черепу посчастливилось увидеть его в деле. Во время нападения мутантов, время от времени случавшегося из долины, установка, запускающая заряд, одним выстрелом создала такой проход в стае, что остальные мутанты, не попавшие непосредственно под взрыв, заметались перед базой, потеряв ориентацию.

Одного такого ящика должно было хватить, чтобы превратить вагончик в пыль, даже если он изнутри, обшит бронированным листом, чего нельзя было исключать. Технически, Череп придумал, как это сделать. Видеонаблюдение он мог легко обмануть. Сложнее было не дать мыслям выдать себя. Ван Хельсинг мог почувствовать его замысел и предотвратить.

— Эй, ты, иди сюда. — Череп позвал рабочего, с готовностью откликнувшегося на его просьбу. — Грузи на рохлю этот ящик.

Тот не стал задавать лишних вопросов, эту привычку отбивали очень быстро. Позвал товарища, и они вместе погрузили тяжелый ящик на тележку.

— Куда? — Спросил рабочий.

— Так. — Череп сделал вид, что решает. На самом деле, он рассматривал камеры, снимающие маршрут до вагончика. — Если эти твари снова попрут из долины, значит, поставьте его примерно в том месте. — Он указал на вагончик Ван Хельсинга, хотя тот стоял не совсем близко к забору, смотрящему на долину. Ему пришлось применить некоторые способности, чтобы убедить рабочих на подсознательном уровне в том, что это логично.

На экранах мониторов видеонаблюдения движение рохли отображаться было не должно. Череп достаточно натренировался, чтобы быть уверенным в этом. Он чувствовал электромагнитную волну так же, как ощущал вкус еды рецепторами языка. Больше внимания он уделял часовым, но с теми творилось что–то неладное. Они крутились на вышках, будто подчинялись одной программе, разворачивающей их по таймеру.

Все шло великолепно. Череп заранее начал праздновать победу. После доставки опасного груза на место, в него было достаточно выстрелить зажигательным патроном, чтобы заряд сдетонировал.

Дверь вагончика открылась. Из неё вышел Ван Хельсинг со свитой. Череп замер. Весь его план пошёл псу под хвост. Не увидеть рохлю с опасным грузом, направляющуюся к вагончику было нельзя. У Черепа было несколько секунд для принятия решения. Выбор был между тем, чтобы выстрелить в ящик со взрывчаткой прямо сейчас или бежать. И он выбрал первый вариант.

Носить оружие на базе, для охотника его уровня, было запрещено, поэтому он бросился к ближайшей вышке, надеясь завладеть пулемётом. Часового он мог устранить физически, благо на ножи запрет не распространялся. Череп подлетел к лестнице, одолел пару ступеней и замер, не имея воли приказать собственному телу. Ещё мгновение и свет померк. Череп не почувствовал ничего, свалившись бревном на землю. От удара он рассек кожу на голове. На камень потекла струйка крови.

Рэб облетел бойца, которому почти удалось выполнить приказ Варвары. Как назло появился тот очкарик, который умел захватывать сознание. Рэб взлетел вверх. К базе приближалось длинное пёстрое пятно, возглавляемое закованным в корпус броневика элитником. Несомненно, тварью управляли. Добиться такой дисциплины одной дрессурой вряд было возможно.

Рэб опустился ниже, чтобы разглядеть в каких рядах идёт Варн. Он не хотел, чтобы его товарищ погиб в то время, когда они почти встретились. До сего момента он был уверен, что увидит его во главе какой–нибудь организации, но тут он был явно на вторых ролях. Рэбу не терпелось узнать обо всем, что случилось с Варном в Улье.

Рэб вернулся на базу охотников, чтобы Варвара смогла подавить первые очаги сопротивления. Этого было недостаточно, потому что ментальное противодействие было сильно, но и циркачи должны были что–то предпринимать. Вкупе, действия Рэба и циркачей должны были принести результат. Плохо, что действовали они разрозненно, не зная планов друг друга.

Часовые в который раз поменяли свое положение на вышках. Часть охотников, бросившаяся к технике, после того, как между ними пролетел фокус сознания Рэба, несущий в себе Варварины способности, развернулись и пошли назад. Прошло время, упущенное навсегда. К воротам, грохоча железом, нёсся мутант.

Вначале раздались редкие неорганизованные выстрелы. Тварь снесла шлагбаум и ворота, не заметив их. Руководство охотников, только воочию убедившись в нападении на базу, отдало приказ начать сопротивление. Выстрелы стали частыми, загрохотали пулемёты. Рэб снова облетел часовых, чтобы сбить их с толку. Ему удалось это проделать с несколькими из них. Потом он вернулся к экипажам машин, чтобы Варвара прочистила им мозги. Орудия машин завертелись в нерешительности.

В горячке разгорающегося боя Рэб не заметил, как снова приблизился к Ван Хельсингу. Неожиданно он снова почувствовал, как его сознание притянуло магнитом. На этот раз, в него вцепились глаза нескольких человек, но яростнее всего горели глаза очкарика. В Рэба смотрел полыхающий огнём ад, обладающий смертоносным магнетизмом. Он попытался вырваться, но даже сама мысль об освобождении не могла правильно сформироваться в сознании. Рэб перестал понимать кто он и зачем он. Его сознание безвольно потянулось в горящие глаза Ван Хельсинга.

Вдруг, все разом потухло. Рэб пришёл в себя, ощущая сильную головную боль. Со страхом открыл глаза и увидел Варвару, сжимающую в руках камень. Рэб приложил ладонь к больному месту, застонал и посмотрел на ладонь. На ней была кровь.

— Что это?

— Это была единственная возможность оставить тебя в себе. Прости, что грубо, но времени, придумывать другие варианты, не было.

— Не эстетично, зато дёшево, надёжно и практично. Этот очкарик меня чуть того…, не вытянул из тела.

— Именно. Договорились же, не приближаться.

— Я не заметил в суматохе.

За скалой слышалась стрельба и разрывы снарядов. Молотили скорострельные пушки. Их выстрелы и разрывы сливались в один звук, давая понять о близкой дистанции соприкосновения. Рэб сделал глоток живца, немного плеснул на ладонь и приложил к ране. Её защипало.

— А–а–а! Хорошо, Бубка не видел, как его папку, мамка камнем охаживает.

— Ну, прости, я испугалась. Это же не шутки. Лучше такой, с пробитой башкой, чем труп.

— Да? Ладно, прощаю, но чтобы в последний раз. Ущипни меня, по бубенцам хлопни не сильно, но поласковей, пожалуйста. В этой голове все самое ценное, что у меня есть.

— Хорошо, я поняла. — Варвара выбросила камень.

— Продолжим?

— Не лезь близко к этому очкарику.

— Интересно, зачем он их носит? — Рэб вспомнил, что люди в Улье не страдают плохим зрением.

— Я думаю, чтобы его нечеловеческие глаза не так бросались в глаза.

— Надо глянуть поближе. — Рэб хохотнул и взялся за рану на голове.

— Не вздумай.

Рэб закрыл глаза и взлетел над полем боя. Интуиция в замешательстве заметалась, не зная, что опаснее для Рэба. Она сразу дёрнулась к Ван Хельсингу, но Рэб удержался. Руководителя базы уже не было на поле боя. Интуиция подсказала, что он находился в своем вагончике, спрятавшись за его бронированными стенами. С ним было около двух десятков человек. Над крышей вагончика поднялись две турели с «Кордами» и открыли огонь.

Рэб пролетел рядом с мужчиной, которого Варвара завербовала взорвать вагончик. Мужчина дёрнулся, открыл глаза, сел и непонимающе уставился на поле боя. Затем вскочил и, пригнувшись, направился к рохле с брошенным ящиком взрывчатки. Рэб понял, что Варваре удалось реанимировать человека и даже заставить его продолжить начатое дело.

Дальше Рэб перенёсся на сторону циркачей. Израненный мутант лежал на их стороне, недоступный для вражеского огня. Из головы, из–под железной брони текла черная кровь. В корпусе машины виднелись многочисленные отверстия. Двойной слой брони значительно ослаблял пробивную способность боеприпасов, и хотелось верить, что такой полезный мутант сможет скоро встать на ноги.

Боевой задор циркачей ослаб. На поле боя лежали несколько трупов. Но надо сказать со стороны охотников на скребберов их было больше. Фактор внезапности дал на некоторое время циркачам преимущество. Правда, таяло оно с каждой минутой. У циркачей не было ничего, чтобы эффективно подавить БМП. Максимум ДШК на крыше броневиков, но подставлять их под огонь пушек БМП было глупо.

Нужна была хитрость, которая помогла бы циркачам обрести преимущество. И она случилась. На поле боя выскочили два элитника и бросились прямиком в сторону вагончиков. Рэб сразу догадался, что это фантомы. Защитники перенесли огонь на них и в этом момент из–за укрытий выехали два броневика с крупнокалиберными пулемётами. Они сконцентрировали огонь на одном БМП, пока он не смотрел в их сторону. Успех был достигнут. Машина загорелась. Вначале из неё повалил дым, а через мгновение, вырвав люк в башне, поднялся сноп огня. Призраки элитников исчезли.

Оставшийся БМП тронулся с места. План его экипажа стал понятен, он решил, выдвинуться вперёд и уничтожить технику нападавших. Рэб ринулся сознанием к машине, но почувствовал, что проникнуть внутрь не может. Вокруг неё находилось ментальное поле, которое он не смог преодолеть. В мире ментальных битв, существовал целый пласт приёмов, о которых Рэб даже не подозревал, не имея возможности чувствовать их раньше. Он видел, как над полем боя носились мысленные вихри, сбивающие с толку бойцов. Преимущества не было ни у одной стороны, что озадачивало как нападавших, уверенных в своих способностях, так и оборонявшихся, впервые столкнувшихся с таким сильным противником.

БМП выехала вперёд и длинной очередью изрешетила не успевшую укрыться за камни машину циркачей. Навстречу ей вылетела реактивная граната, но прошла мимо. Рэб вернулся к мужчине, который должен был взорвать вагончик. Тот снова лежал на земле, но тележка с ящиком стояла прямо под торцевой стеной вагончика. Ему удалось осуществить план. Рэб хотел приблизиться к мужчине, но вспомнил предупреждение Варвары, отдающее в сознание фантомными болями.

Рэб пролетел мимо часовых. Большая часть их погибла и лежала в крови смешанной со стрелянными гильзами, на полу вышек. Все, кто мог попасть в ящик с близкой дистанции, были убиты. Рэб попытался завербовать кого–нибудь из тех, кто находился ближе к рубежу обороны. Но их попытки уйти с поля боя сразу пресекались. Ничего не оставалось, как снова попробовать оживить того самого бойца, чтобы он доделал начатую работу.

Череп снова пришёл в себя. Мышцы болели из–за того, что находились в состоянии судороги, пока он был без сознания. Огляделся. Поле боя полыхало огнём. Трассеры носились в обе стороны, пролетали над головой, гулко ударяясь в камень. С ближайшей к нему вышки огонь уже не вёлся. Свернувшаяся кровь висела на лестнице рваными сгустками. Если Ван Хельсинг снова возьмёт его под контроль, то он вряд ли успеет добежать до этой вышки.

Череп встал и сделал несколько шагов, пригнувшись, ожидая нового ментального удара. Ничего не случилось, только лёгкие покалывания в области затылка. Над головой просвистела очередь и ушла в горы. Череп прибавил шаг. Ничего. Он перешёл на бег. Ван Хельсингу было явно не до него. Череп ухватился за поручни и взбежал по лестнице на вышку. Он чуть не упал на скользких от крови гильзах, усеявших пол.

В ленте осталось четыре патрона. Череп старался не думать о том, что он хочет взорвать, чтобы не дать почувствовать Ван Хельсингу его намерений. Его появление на вышке на осталось незамеченным. Рядом ударилась пуля, но Череп старался не думать об этом, сконцентрировавшись на цели. Выдохнул и задержал дыхание. Сердце отбивало удары, подталкивая прицел пулемёта. Череп поймал промежуток между ударами и нажал курок. Он не успел понять, выстрелил он все патроны или же взрыв произошёл после первого попадания. Вспышка и мощная взрывная волна смели его с вышки.

Рэб вернулся в тело одновременно с взрывной волной, пробежавшейся по камням. Варвара тоже открыла глаза. Она выглядела уставшей.

— Мы сделали это. — Рэб обнял Варвару.

— Ох, это не колхозом управлять. Зря я думала, что будет гораздо легче.

— Проморгал очкарик.

— Не проморгал, просто я научилась блокировать его влияние. Двое, таких как мы, гораздо сильнее, чем он один.

— Так он пытался остановить этого мужика?

— Не то слово. Я даже ощутила его беспомощный страх.

— Думаю, без подпитки его бойцы скоро сложат оружие.

Стрельба и впрямь затихала на глазах. Дизель оставил свой пункт наблюдения, чтобы узнать причину мощного взрыва.

— Отправили твоего Ван Хельсинга в страну вечной охоты на скребберов. — Пошутил Рэб.

— Молодцы. Но выглядите вы оба, как после недельного загула.

— Да, малость устали.

— У тебя кровь. Ты что ударился? — Дизель заметил рассеченную голову товарища.

— Ага, упал, пока мысли носились там.

Рэб посчитал, что рассказывать, что это Варвара выдернула его из лап менталиста таким действенным способом не стоит. Не стоило признаваться всем, в самом начале семейной жизни, что молодая супруга поколачивает его.

Бубка заметил, что компания собралась без него, решил тоже присоединиться.

— Вот это грохнуло! — Он вздёрнул руки вверх. — Аж уши заложило.

— Наверное, надо убедиться, что все закончилось и идти. Очень хочется увидеть Варна, или кто он там теперь. Какая ирония судьбы, встретиться в бою. Вижу, что он научился кое–чему. Призраки мутантов, его рук дело.

— Он что, как тот Мираж умеет? — Бубка вспомнил разговоры о человеке, пугающем местность, в которой они были недавно.

— Мираж? Нет, я слышал, его звали Нрав. При встрече обсудим, кто он на самом деле.

Рэб отдохнул минут десять, выпил живца и перекусил. За это время стрельба со стороны базы охотников больше не слышалась. Рэб закрыл глаза и перенёсся туда. Первым делом он решил проверить, удалось ли взрыву открыть выход на поверхность пленникам. Оказалось, что нет. Вагончик был уничтожен, но проход внутрь породы был блокирован тяжелой металлической дверью, рассчитанной на большие нагрузки. Рэб прошёл сквозь неё. Мэрша с товарищами сидели в полной темноте. Он чувствовал их присутствие, но не видел. Питание, подававшееся с поверхности от генератора, больше не поступало. Рэб испугался, что могут возникнуть проблемы с вентиляцией и поднялся наверх.

Облетел картину боя. Охотники на скребберов стояли кучкой, безоружные, понурые. Циркачи, одетые в неподобающие для воинов пёстрые одежды, держали их на прицеле. Варн и молодая девушка стояли в стороне. Судя по тому, что они держались за руки, это были не просто дружеские отношения. Рэбу вообще показалось, что они в этой компании совсем недавно, поэтому и держатся обособленно. Нрава позвали и он, прихрамывая, направился к зовущему его мужчине.

— Нам надо спешить. — Рэб вернулся в тело. — Там Мэрша с товарищами в бункере могут задохнуться.

База была, как на ладони. Рэб поднялся из–за камней и помахал руками, чтобы привлечь внимание. Его сразу заметили. Рэб взял за руку Бубку, чтобы показать свою безопасную сущность. Не мог человек с ребенком в руке быть опасным.

Команда обошла заграждение и вошла не территорию базы. К счастью, погибших успели убрать и спрятать от глаз. В воздухе ещё ощутимо пахло порохом. Рэб следил за реакцией Варна, но тот был увлечен чем–то другим. К Рэбу направился человек, которого он сразу принял за главного.

— Вы кто? — Спросил он без приветствия.

— Мы, товарищи того человека. — Рэб кивнул в сторону Варна.

— Нрава? Откуда вы знали, что он будет здесь?

— Мы понятия не имели, что увидим его.

— М–м–м, я чувствую вашу способность. Вы были тут во время боя?

— Так точно. Мы помогали вам.

Человек рассмотрел каждого из команды Рэба и задержал взгляд на Варваре.

— Сильна, чертовка. Если, что у меня в труппе есть умелец, противодействующий нимфам. — Предупредил человек. — Да, забыл, я директор цирка, Каплун, и я умею видеть ваши способности. Мальчик — попрыгунчик, а у вас многодиапазонное зрение. — Каплун кивнул на Дизеля.

— Верно. — Согласился Дизель.

— Надо спешить, под тем вагончиком находится бункер с пленниками. Сейчас там нет света, и не работает вентиляция. Они могут задохнуться.

— Откуда вы…, ах, ну да, вы проникли туда мысленно.

— Да. И можно нам уже подойти к нашему другу.

— Конечно. Спасибо за помощь.

— Это мы вас должны благодарить за помощь.

Нрав разговаривал с Лаской и случайно бросил взгляд на идущую в его сторону компанию. Какое–то мгновение он пытался вспомнить, где он видел раньше знакомое лицо, пока память не подсунула его имя.

— Рэб. — Выдохнул Нрав.

Он забыл про Ласку и торопливо хромая направился к Рэбу. Рэб тоже ускорил шаг. У обоих на глазах выступили слезы. Со стороны их встреча выглядела довольно трогательно. Мужчины долго не могли заговорить из–за кома в горле.

— Вы тут откуда? — наконец спросил Рэб.

— За тобой шли. Хотели в Затерянный мир, но обстоятельства заставили нас устроиться в цирк. А почему ты здесь?

— А, долгая история. Что вы с охотниками на скребберов не поделили?

— Они расстреляли людей из труппы, просто так, прямо на дороге.

— Отморозки.

— Точно.

Рэбу хотелось узнать все и сразу обо всем, что случилось после того, как Варн оставил его на Земле, а сам перенёсся в Улей, но прежде, надо было освободить пленников. По дороге к бункеру, нрав представил Рэбу Ласку. Рэб познакомил его с Варварой, Бубкой и Дизелем, о котором Варн был наслышан.

— А я знал человека из вашего Колхоза, его звали Шторм. Не очень приятное знакомство. — Признался Нрав, когда узнал, из какого стаба Варвара.

— Что было, из того и собирала. — Варвара пожала плечами.

— А ты, Мираж? — Неожиданно просил Бубка.

Нрава вопрос смутил.

— Если вы что–то слышали о нелюдях, совершающих беспредел, прикрываясь этим именем, то знайте, это не я. Был Миражом, но теперь я Нрав, Варн наоборот. Внешники решили меня проучить. И у них получилось. Всё, за что я ни брался, пошло прахом. Еле ноги унес. Одну даже повредил. Если бы не Ласка, одна нога так бы и осталась повёрнутой пяткой вперёд. А скорее всего, я бы уже пустил себе пулю в голову.

Ласка улыбнулась и прижалась к руке Нрава.

— Если болит, могу полечить. Недавно у меня открылось ещё одно умение, лечу теперь, прикосновениями.

— Здорово. Непременно воспользуюсь.

— Не жалеешь… — Рэб и Нрав спросили друг друга одновременно.

— Нет! — Рэб рассмеялся. — Минуты считал до возвращения.

— У меня по–разному было. Иногда клял себя за глупость, но сейчас произошёл какой–то перелом, мне все нравится. Я даже ловлю кайф.

Они подошли к дыре в породе. Часть ступеней вырвало взрывом и бросило на дверь. Пленные охотники на скребберов суетились возле них, расчищая проход.

— Я должен посмотреть, что там происходит. — Рэб сел на землю и закрыл глаза.

Сознание вырвалось наружу и провалилось под землю. Тьма была непроницаемой. Рэб прошёлся по помещениям и остановился в том, где услышал знакомый женский голос.

— Чтобы это не бахнуло, нам только на пользу. Значит, враги у наших охотников появились по силе им.

— А они ведь не знают, что мы под землёй?

— Узнают. Там же тоже сенсы есть. Без них охотников не одолеть.

— Слышите, где–то скребутся. Наверняка к дверям подбираются.

Рэб вернулся в себя.

— Они ждут, когда их освободят.

Дизель осмотрел все трупы охотников на скребебров, чтобы найти среди них своих земляков: Ломтя, Черепа, Шаткого Тростника, Петлю. Никого признать не удалось. Все были одеты одинаково, многие обезображены. Дизель бросил взгляд на вышку, повреждённую взрывом. Под ней, держась за сетку ограждения, качаясь на слабых ногах, стоял человек. Видно было, что без поддержки он не удержится. Дизелю он показался знакомым. Пришлось применить умение, чтобы разглядеть человека ближе.

— Череп! — Признал он земляка. — Череп! — Дизель крикнул и побежал к нему.

У земляка по перепачканному в крови и пыли лицу текли слезы. Две густые запёкшиеся полосы крови протянулись от ушей и свисали со скул. Он мычал что–то нечленораздельное и пытался улыбаться. Дизель перепрыгнул через вышку на другую сторону и обнял его.

— Слава богу, я думал никого не осталось.

Череп расплылся в улыбке и вытер под глазами рукой, размазав слезы.

— Ладно, оклемаешься скоро. — Дизель постучал товарища по плечу. — Глотни! Ядреный, не то, что ваш.

Череп отхлебнул, сделал глоток, застонал и схватился свободной рукой за ухо. Оттуда потекла свежая струйка крови. Череп вернул бутылку.

— Черт! Вот это тебя контузило. Идём, у нас лекарь есть, подлечит тебя.

Дизель взял под плечо Черепа и перевёл его через поваленное ограждение на территорию базы. Циркачи смотрели на раненого Черепа подозрительно.

— Это свой. — Объяснил им Дизель.

Рэб и Варвара признали Черепа.

— Это же тебя мы…, а ты, оказывается, друг Дизеля?

— Не просто друг, а земляк. Он из Затерянного мира. Помоги ему, видишь, как его контузило, сглотнуть не может.

Рэб приложил руки к горячей голове Черепа. Повреждено было все. Целую минуту водил он по ней, пока не почувствовал, как сам теряет силы.

— Спасибо. — Более–менее внятно произнёс Череп.

— Это Рэб, тот самый, который жил у нас. — Представил его Дизель.

— Он же мутантом был? — Растягивая слова, произнёс Череп.

— По дороге домой расскажу, почему он снова похож на человека.

Рэб хотел поинтересоваться, почему он похож на человека, а не является им, но тут заскрипела железная дверь. Кажется, её удалось открыть. Можно было выводить пленников на свет божий. Рэб поднялся, чтобы посмотреть. Вдруг, вскрикнула Варвара и схватилась за голову. Рэб не мог понять, что произошло, бросился к ней и прижал к себе.

— Они там. — Еле слышно выдавила она.

— Кто? Ван Хельсинг?

— Да. Он не один.

— Приготовься, сейчас попробуем устранить его.

Циркачи тоже поняли, что случилась ментальная атака, и попробовали противостоять ей. Рэб вышел из тела и потянулся в бункер. Он надеялся, что Варвара сейчас с ним. Он облетел все помещения, пока не наткнулся на освещённое. Там сидел тот самый очкарик, и ещё пятеро мужчин. У всех были закрыты глаза и очень сосредоточенный вид. Понятно, что они были обречены и сопротивлялись только ради того, чтобы прожить чуть больше.

Рэб замер возле одного и увидел, как изменилось выражение его лица. Он открыл глаза и забегал ими по комнате и по лицам товарищей, будто не понимал, как здесь оказался. Один был нейтрализован, хотя бы на время. Со вторым возились дольше. У того от напряжения выступил пот на носу. Тело мелко затряслось, как от обычного мышечного перенапряжения. Он продержался больше минуты, но после обмяк. Вместо того, чтобы открыть глаза, мужчина упал на пол без сознания.

Рэб попытался взяться за третьего, но почувствовал, как интуиция тянет его в другую сторону. Он попытался сопротивляться ей, считая, что это важнее, но голос разума убедил его прислушаться, а он ещё ни разу не подводил. Фокус сознания мгновенно переместился в горы. В начало долины ведущей к базе. По ней, поднимая пыль, неслась орда мутантов.

Рэб даже вскрикнул, когда вернулся в тело.

— Бегом отсюда! — Крикнул он. — Сюда несётся орава мутантов!

Варвара уже была в курсе, увидев сознанием Рэба то же, что и он. Среди циркачей возникла заминка. Она не привыкли действовать, пока им не прикажет директор цирка.

— Что ты видел? — Подбежал Каплун, потревоженный его выкриками.

— Они каким–то образом наслали на нас мутантов. Скоро они появятся там и их не меньше полусотни. Два или три элитника среди них точно есть?

— Сколько? — Не поверил Каплун.

— Да какая разница, они сметут нас. Ван Хельсинг тоже сложа руки смотреть на это не будет.

— Хорошо, отступаем. К машинам! — Крикнул Каплун.

— Что с пленниками?

— Пусть бегут куда хотят.

— Для нас у вас есть место? — Поинтересовался Рэб. — Мы свою машину бросили в десяти километрах по дороге.

— Идёмте, конечно, не бросим.

— А как же Мэрша и остальные? — Спросил Дизель, волоча ещё слабого Черепа.

— Мы не бежим, мы меняем тактику. — На ходу ответил Рэб. — Обязательно вернёмся.

Как только цирковая колонна тронулась в путь, раздался топот сотен тяжелых лап, рев и грохот ломаемых ограждений. Замыкающий броневик высадил в ящики с боеприпасами длинную очередь. Защёлкали одиночные взрывы сдетонировавших боеприпасов, но общей детонации не произошло.

Колонна не могла разогнаться из–за того, что дорога была узкой и извилистой. Тормозил всех грузовик с раненым мутантом на борту. В какой–то момент Каплун приказал ссадить его с платформы и перекрыть дорогу в самом узком месте. Для управления мутантом пришлось оставить дрессировщика, фактически на погибель.

Твари почти нагнали колонну, и тут им перегородил дорогу их собрат, закованный в броню. Первоначально, твари проигнорировали его, но дрессированный мутант порвал мощными челюстями двух руберов. Только после этого твари кинулись на него. Мутант втянул конечности под броню. Он молниеносно вытягивал голову, чтобы схватить кого–нибудь за лапу и ожесточённо теребя, вырвать её из тела. Ему пока везло, никто не умудрился схватить его за шею.

Дрессировщик сидел между камней, чтобы видеть картину боя и вовремя отдавать приказы мутанту. Раздался выстрел, и из головы дрессировщика вылетело розовое облако мозгов. Боец из команды Ломтя снял его. Дрессированный мутант, перестав получать приказы, развернулся и кинулся в погоню за колонной вместе со всеми.

Две последних машины в колонне шли бортом к борту, чтобы не перекрывать друг другу сектор обстрела. Раненые мутанты отставали, но на их место вставали новые, полные сил и ярости. Стволы пулемётов перегрелись и начали клинить.

Рэб с товарищами находился в центре колонны, верхом на броне трофейного БТРа. Он вскидывал «Тигра», чтобы сделать выстрел, но толку от его стрельбы заметно не было. Дизель толкнул Рэба в бок, чтобы привлечь внимание. Рэб обернулся и посмотрел туда, куда показывал его товарищ. Дорога в этом месте изгибалась внутренней дугой. На противоположной стороне дуги показались машины в характерном военном окрасе. Колонна циркачей сбавила скорость.

— Так, значит, у твоих бывших работодателей было несколько отрядов? — Предположил Рэб.

— Я не знал об этом. — Дизель как–будто извинился.

Он попробовал приблизить картинку. Машины явно не принадлежали охотникам на скребебров. На бортах были нанесены какие–то символы, чего в отряде никогда не делали.

— Это не охотники.

— А кто? Ещё одни недруги? Нажили себе врагов.

Рэб вскинул карабин, чтобы рассмотреть машины в оптику. На широком борте грузовика белой краской была выведена надпись: «Мираж прощает всё, кроме предательства».

— Варн, черт, Нрав, это по твою душу! — Нрав сидел ближе к носу БТРа, и ему приходилось кричать. — Там написано твое имя, Мираж.

Нрав встрепенулся.

— Уходить надо! В горы! Эти просто так не отстанут. Они хуже, чем охотники на скребберов!

Рэб постучал в броню прикладом. Открылся люк. Из него показалась голова циркового работника.

— Скажи Каплуну, это враги. — Рэб указал карабинов в сторону машин. — Надо занимать оборону.

Человек кивнул головой и исчез. Оставаться на броне в свете предстоящей перестрелки представлялось опасным. Опасно было вообще все. Сзади напирали мутанты, впереди ждали враги Нрава, наказывающие всех налево и направо.

— Бубка, Варя, прижмитесь к броне. Начнут стрелять, прыгаем и бежим к скалам.

— Рэб, давай обработаем их, от греха подальше.

— А если там тоже такие, как Ван Хельсинг?

— Вряд ли. Таких на весь Улей пара десятков. — Успокоил его Дизель.

Рэб закрыл глаза. Интуиция в этот раз заметалась, не способная выбрать, какая из опасностей хуже. Усилием воли Рэб направил её к колонне врагов Нрава. Проник внутрь салона первого автомобиля, затем второго. Кажется, бойцы после его посещения теряли понимание, что они должны делать. Рэб прошёл сквозь второй автомобиль, набитый пехотой в большом отделении грузовика и выскочил прямо на БМП. Боевая машина открыла огонь. Рэб попробовал проникнуть внутрь неё, но почувствовал, что это не так то просто. Кто–то умел этому препятствовать.

Рэб вернулся назад. Их БТР остановился. Вся команда, включая контуженного Черепа, Нрава и его Ласку, прятались за ним. БТР огрызался короткими очередями из КПВТ. Дизель посылал короткие прицельные очереди из автомата в первую машину. Из моторного отсека её уже поднимался дым. Вдруг, очередь из нескольких снарядов ударила в борт БТРа. Они пробили его насквозь и вылетели с обратной стороны, рассеивая вокруг себя облако осколков отколовшейся брони.

Ласка вскрикнула и ухватилась за шею. Нрав бросился к ней. Большой осколок пробил ей горло вскользь, разворотив трахею. Рана запузырилась, изо рта потекла кровь. Девушка находилась в сознании и была сильно напугана. Она ухватилась рукой за шею, чтобы перекрыть рану, но кровь била из–под неё довольно сильно. Нрав держал её на руках и тряс, не зная, что предпринять.

— Ласочка, зайка, потерпи, сейчас вылечим, потерпи. Дайте бинт кто–нибудь!

Рэб скинул рюкзак и вынул из него аптечку. Варвара сделала тампон и приложила его к ране слабеющей девушки, Рэб обернул его бинтом вокруг шеи. Пока они занимались её раной, испуганный Нрав теребил волосы девушки и что–то бубнил. Можно было подумать, что он от страха за неё потерял рассудок.

— Переверните её на живот, чтобы кровь не затекала в лёгкие. — Предложила Варвара.

Ласка хрипела, отплёвываясь кровью. Перестрелка становилась все ожесточённей. Пули разбивали камень вокруг БТРа, превращая его в острую крошку, секушую кожу до крови. Ещё одна очередь прошила БТР. Вскрикнул Бубка. Варвара подскочила к мальчишке. Кусок железа пробил ему ногу выше колена и торчал из неё.

— Ложитесь, а то все достанется! — Крикнул Рэб.

Повалил Бубку на землю, выдернул железо из раны и принялся обматывать ногу. Бубка держал его за руку и смотрел в глаза. Ему было очень больно, но он терпел. В его взгляде светилось полное доверие к Рэбу, как к человеку, который делает добро, даже причиняя боль.

Из баков БТРа потекло горящее топливо. Бойцы, оставшиеся в живых, покинули его и заняли позиции за камнями.

— Надо уходить. — Сообщил Дизель.

Он единственный, кто следил за полем боя. По его разумению, бой был проигран. Мутанты напирали сзади, а неожиданный враг впереди, оказался вооружён гораздо лучше. К тому же, циркачи успели устать в предыдущем бою с охотниками.

— Надо. — Согласился Рэб.

— Поможешь Нраву?

— Не вопрос. С первой боевой раной тебя. — Поздравил Дизель Бубку и пожал его руку.

Бубка скривился в улыбке. Дизель подобрал два автомата и несколько магазинов из рук убитых бойцов. Один взял себе, второй отдал Бубке.

— Спасибо. — Поблагодарил его Бубка.

Нрав пришёл в себя. Зато Ласка была на грани потери сознания. Она побледнела от большой кровопотери. Ей дали выпить живца, но она не смогла проглотить. Возможно, пищевод тоже был разорван осколком. Дизель и Нрав взяли её с двух сторон и направились первыми. Следом шел Бубка с Варварой. Мальчишка почти не хромал. Осколок не задел ничего, кроме мягких тканей. Рэб и кое–как соображающий Череп прикрывали отход. Стреляли в сторону мутантов, добравшихся до замыкающих машин.

До их «бардака» отсюда было не меньше двух километров. Он находился как раз напротив того места, где стояли машины антипода Миража. Идти было тяжело. Тропинок никаких, только крутая каменная осыпь. Ласка слабела и теряла сознание. Совсем рядом слышался рев мутантов. Твари, руководимые охотниками на скребберов, обходили колонну циркачей.

Ласка потеряла сознание. Нрав, шел чуть ниже и принял на себя вес её безвольного тела. Он оступился, чем вызвал движение камней прямо под собой. Ему удалось удержаться и удержать Ласку, но на шум среагировали мутанты. Две мерзкие твари показались сверху, устроившись на каменных выступах, как горгульи. Рэб рефлекторно выстрелил и попал одной из них в шею. Тварь рявкнула и скрылась из виду. Другая тварь, в стадии топтуна, решилась прыгнуть вниз, но напоролась на огонь сориентировавшихся Дизеля, Бубки и Черепа. Камень вокруг неё взлетел серыми фонтанчиками. Тварь заревела, не выдержав попаданий, рванулась вперёд, но осела и повалилась вниз после того, как Рэб попал ей под ребра из карабина.

После короткой схватки пришлось минуту отдышаться и оглядеться, чтобы по неосмотрительности не попасть в ловушку мутантов.

— Вперёд. — Приказал Рэб.

Дизель подошёл к Нраву. Мужчина сидел на коленях. Ласка лежала навзничь на его ногах. Она была без сознания.

— Пойдём. Мы можем нести её на руках по очереди. — Предложил Дизель.

Нрав отрицательно покачал головой.

— Нет. Уже не надо.

— Она без сознания. Ты что, из–за такой раны в Улье не погибают.

— Яремная вена перебита. Я же врач.

Рэб заметил, что Нрав не собирается идти.

— Варн, пойдём. Все будет хорошо. И с девушкой твоей разберёмся. Смотри, у меня появились некоторые способности, сейчас она придёт в себя, позволь.

Рэб не дождавшись разрешения, приложил руки к шее девушки. Вместо горячей волны, как было прежде, Рэб ощутил жгучий холод, как будто прикоснулся к жидкому азоту голой рукой. От неожиданности он отдёрнул руку. Девушка была мертва. Рэб посмотрел на Варна. Глаза его товарища ничего не выражали. Одной рукой он гладил волосы девушке, второй пытался поправить пропитанную кровью повязку на шее.

— Оставь её. Пойдём с нами. — Предложил Рэб.

— Нет. — Глаза Нрава вынырнули из подсознания и стали кристально чистыми и понимающими. — Мне некуда идти и не зачем. Я пришёл туда, куда должен. Пора закончить эту гонку. Очень рад, что успел повидать тебя. Спасибо за урок, учитель.

— Брось, какой я учитель, Варн, мы с тобой одинаково сделали друг для друга.

— Я рад, что ты так считаешь. Дайте мне оружие, я прикрою вас.

— Варн, подумай. Ты же умеешь быть рациональным.

— Умел, но больше не хочу быть им. Уходите, я вас задерживаю.

Терять время было нельзя. Мутанты рычали совсем близко.

— Бубка, отдай автомат. — Попросил его Рэб.

Мальчишка нахмурился, но отдал. А так же два полных магазина. Рэб протянул руку для пожатия Нраву.

— Прощай, Варн. Жаль, что я не могу сделать для тебя, того же, что и ты для меня.

— Теперь, я Варн наоборот. Ты все сделал, как надо. Прощай. — Нрав обнял Рэба.

Оба смахнули слезы. Затем Нрав пожал руки всем по очереди. Прямо за поворотом послышалась беспорядочная стрельба, рев мутантов и предсмертные крики людей.

— Спешите. — Нрав закинул автомат за спину, взял на руки Ласку и отнёс её за камни и сам залёг за ними.

Отряд Рэба двинулся дальше. Нрав не смотрел им вслед. Он ничуть не жалел о своем поступке. Он понял, что до сего момента он пытался натянуть свое рациональное мировоззрение, основанное на корысти, даже маскирующейся под благое дело, на идеи, которые перенял от Рэба. В этом была его ошибка. Он всегда ждал, что ему даст судьба, какой будет её благодарность, за то, что он кому–то помог. Ласка, не прикладывая к тому усилий, открыла ему глаза. Он прикипел к ней, а проще говоря, влюбился, и чувство это было бескорыстное и чистое. Это все, что он хотел понять о жизни.

Команда Рэба ушла довольно далеко, когда послышались одиночные выстрелы. Вначале они были редкими, как–будто стреляли прицельно, потом более частыми, потом перешли на очередь, и последняя долгая очередь дала понять, что Нрав отстрелялся.

Глава 22

Звуки боя затихли не только потому, что ушли от него далеко, но и просто потому, что он заканчивался. Можно было не сомневаться, что боевой запал, с которым циркачи бросились мстить, обошёлся им слишком дорого. Рэб был уверен, что и звериное войско охотников на скребберов повержено мощным вооружением банды псевдо Миража. Хотелось в это верить, чтобы точно знать, что никто не отправиться искать их.

Команда вышла к черному кластеру и решила остановиться передохнуть. Дизель, с его великолепным зрением забрался повыше, чтобы не проморгать опасность. Шум вполне мог привлечь мутантов. Бубка взял свой обед и поднялся наверх к Дизелю. Ему просто доставляло удовольствие прыгать, даже не смотря на рану.

Рэб наскоро перекусил и занялся лечением Черепа. Тот уже сносно разговаривал, громко, тянул слова, как будто не слышал сам себя. Под руками чувствовались очаги его повреждений.

— Это Ломоть привёл мутантов. Я видел, как он уехал. — Сообщил Череп.

— Ломоть, помощник Ван Хельсинга?

— С недавних пор. Скребберы сделали его сильным сенсом. Он запросто может управлять тварями.

— Как сделали?

— Я не понимаю как. Он стал таким, а я нет. А вопрос, можно?

— Валяй.

— Мне кажется, Дизель называет вас Рэбом? Просто, у нас в стабе, был такой….

— Это я был. — Рэб не дождался окончания вопроса. Ему было жалко человека с трудом произносящего слова.

— Ты? Говори громче, я плохо слышу. — Череп был уверен, что ослышался.

— Я, тот самый Рэб.

— Да, нет, тот Рэб пропал и он был мутантом, здоровым, элитником.

— Случилось так, что я снова нашёлся в человеческом теле.

— Да, ладно? Так не бывает. Ты что, убил скреббера?

— Нет, есть и другой способ вернуть себе человеческое тело.

— Вы меня разыгрываете. Вы пользуетесь тем, что я не видел вас.

— Дизель видел. Я крестил его и его дочь, Крофт.

— Хм, не верится. Кажется, Мэрша видела Рэба живьём, до обращения?

— Мэрша, Скорняк, Дюйм.

Череп покивал головой и охая, взялся за уши.

Бубка выпросил у Дизеля разрешения попрыгать по камням. Скрипя сердце, он уступил ему. Вокруг было тихо. Бубка поскакал немного, но быстро натренировал раненую ногу. Боль запульсировала в ней, из–под бинта потекла кровь. Бубка присел на край камня и свесил ноги. Спустя время, недавно произошедшее сражение воспринималось иначе. Тогда ему было не страшно. Он был уверен, что с теми, кем он дорожит, ничего случиться не может. Сейчас в его голове появились разные мысли и даже такие страшные, что с ним могло статься, если бы погибли Рэб, Варвара и Дизель. В особенности он боялся потерять Рэба, чувствуя подсознанием, что он его ангел–хранитель.

Пуля с громким шлепком ударилась прямо возле руки мальчишки. Бубка от неожиданности подпрыгнул высоко вверх. Возможно, это был его рекордный прыжок. Он неудачно приземлился и скатился вниз по камням. Дизель понял, что поступил опрометчиво, отпустив его, кинулся к ребенку. Подхватил его, уже успевшего рассадить лицо. Перекинул его через плечо и поспешил вниз. Рэб и Варвара с вытаращенными от страха глазами спешили навстречу.

— В него попали? — Варвара кинулась проверять Бубку.

— Я не знаю, не видел. Он прыгнул высоко и не смог приземлиться на ноги.

— Ах, ты ж балбес. — Рэб снял Бубку с плеча Дизеля и проверил его руками, чтобы понять, не попала ли в него пуля.

Мальчишка сильно поранился о камни, но, кажется, никакого сквозного ранения не было.

— Откуда стреляли? — Спросил Рэб.

— Оттуда. — Он указал направление.

— Видел?

— Нет, не до этого было. Но стреляли издалека. Звук выстрела сильно задержался. Я думаю, что это человек со снайперским умением стрелял из хорошей винтовки километров с двух. Чуть–чуть промазал.

— Так, вроде ничего страшного. Дизель, перевяжи раны, а мы с Варварой проверим, кто у нас в гостях.

Фокус сознания сразу притянулся к группе людей. Был среди них и Ван Хельсинг, только в этот раз без очков. Рэб не стал подлетать близко, хотя желание увидеть его глаза без очков было очень сильным.

Стрелок, с длинной снайперской винтовкой, смотрел в оптический прицел. Рэб приблизился к нему. Через несколько секунд стрелок начал озираться. Его взгляд стал растерянным, но постепенно он обрёл уверенность. Снайпер поднял оружие и направил его в сторону, где находилась группа людей во главе со своим боссом. Неожиданно он крякнул и потерял сознание, уткнувшись лицом в камень.

Откуда ни возьмись, появились мутанты. Не меньше десяти развитых тварей набирая скорость, направились к месту стоянки команды Рэба.

— К нам бегут мутанты, и послал их Ван Хельсинг со своей бандой.

— Нам даже отбиться нечем. — Дизель глянул на автомат и карабин.

— Я останусь, а вы уходите. — Предложил Череп. — Я умею кое–что, научился, пока был в отряде.

— Нет, мы так скоро все закончимся, если будем прикрывать отходы по очереди. Спрячемся в черном кластере. — Рэб говорил серьезно.

— Это же смерть верная. — Предупредил Дизель.

— Так и так смерть, но тут хотя бы интрига есть. И извне на нас не смогут повлиять. Живее!

Рэб закинул свой рюкзак и Бубки, повесил карабин за спину, взял за руку мальчишку, похожего на мумию. Дизель замотал его голову так, что закрыл повязкой один глаз. Бубка вертел оставшимся по сторонам гораздо активнее. Ему не хватало привычного бинокулярного обзора.

Оставшиеся сто метров до черного кластера преодолели за секунды. С первого шага в черный кластер почувствовалась разница с обычными кластерами. Мир затих, будто выключили звук извне. Слышался только внутренний звук ломающихся под ногами с хрустальным звоном черных кристаллов. Через несколько шагов сознание начало преподносить сюрпризы. Его выворачивало, крутило, сбивая вестибулярный аппарат. Из всей команды уверенно ступала только Варвара. Как ни странно, но физические законы черного кластера никак не влияли на неё, что было очень удивительно. До этого она не сталкивалась с аномалией Улья, но была наслышана об её разрушительной сути. Варвара взяла за руку Бубку, оступающегося на каждом шагу и мысленно приказала всем остальным держаться за руки. Получилась цепочка из мотыляющихся, как пьяные, мужчин.

На границе кластера появились размытые фигуры мутантов. Они натыкались на невидимую преграду, не имея воли ступить на черную территорию кластера. Их «пастухи» посылали им приказы, но те не имели силы сразу по пересечению границы. Не мог Ван Хельсинг добраться до сознания людей, спрятавшихся в черном кластере. Его очень заинтересовал уникум, как он считал, сочетающий способность пользоваться сознанием удаленно со способностью нимфы. Он был уверен, что это женщина.

Для их бизнеса человек с такими способностями был бы не лишним и мог запросто заменить многих из тех, кого потеряли в этот день. Сегодняшний день запомнится надолго. Такого урока им не преподавали ни разу. Однако они отбились. Проще всего было расправиться с последней проблемой, взявшейся непонятно откуда. Грозная на вид сила, оказалась бандой хлюпиков, повылазивших из своих машин, как черви, после первого ментального удара. Мутанты давно так не набивали брюхо.

Победу можно было назвать пирровой, народу из отряда полегло тьма, но основной костяк остался. Если заиметь ещё и уникума, которому они где–то насолили, то можно было вырастить такую команду, с которой стоило серьезно задуматься о том, чтобы начать свое дело.

Остатки нападавших, по мнению Ван Хельсинга, спрятались в черном кластере от отчаяния. Выбрали смерть не от их руки. Никто не способен был долго находиться в нем. Физические законы работали там иначе, и смерть была обеспечена в любом случае.

— Ломоть. — Ван Хельсинг позвал человека, которого приблизил в последнее время. — Останешься здесь на пару часов, больше они не продержатся. Если выйдут, предложи мировую, если не согласятся, скорми мутантам, а мы пойдём, соберем пленных, порядок навести на базе.

Ломоть остался вместе со стаей мутантов. Они почитали его, как скреббера, несмотря на беспомощный вид. Ломоть бросил камень в черный кластер. Тот залетел и исчез, не было даже звука удара от падения.

Варвара устала собирать разваливающийся строй. Мужики теряли силы на глазах. Нужно было выйти из кластера «глотнуть воздуха». Она подвела шеренгу к краю и сделала шаг наружу. Место было незнакомое, будто она отмахала не двести–триста метров, а ушла за горизонт. Вытолкнула Бубку из кластера, и потянула паровозик из мужиков.

Черепа сразу вырвало. У него бегали глаза, как от «вертолёта» после наркоза. Остальные держались немного лучше. Даже Бубка сразу сел и начал болтать.

— У меня было так один раз, когда температура поднялась под сорок градусов. Тоже все так вертелось, и я ничего не мог понять.

— А тебя что, не вертело? — Рэб был удивлен тем, что Варвара взяла на себя роль проводника.

— Абсолютно. Что внутри кластера, что снаружи, никакой разницы.

— Вот, что двадцать лет в Улье с людьми делает. — Усмехнулся Дизель. — Ты видела, что происходило снаружи.

— Да. Мутанты пытались пройти внутрь, но не смогли.

— Раз мутанты, значит, Ван Хельсинг одолел всех врагов. — Решил Рэб. — А где мы есть? Что–то ни одной горы знакомой.

— Я сама удивлена, прошли не так много, а вышли далеко от того места, в котором зашли.

— Хорошая сокращалка. — Добавил Бубка. — Как в игре.

— Надо проверить, где мы есть.

Рэб закрыл глаза, и с некоторым трудом, вызванным большой усталостью, вылетел из тела. Оказалось, что они прошли половину кластера, порядка десяти километров. Он видел черные дымы в стороне дороги, темные точки мутантов, бегающие вдоль границы кластера, сполохи огня и редкие разрывы боеприпасов на базе отряда охотников.

— Навели мы тут шухера. — Произнёс Рэб, вернувшись в тело. — Нас караулят в том месте, в котором мы вошли в кластер. Что будем делать? Эти охотники, крепкие орешки. Гораздо крепче, чем мы думали.

— Отступать уже как–то не удобно. Это же, как не долечить болезнь. — Дизель развёл рукам.

— Ну, да, мы же не хотим жить с ожиданием, что все может повториться. — Череп уже разговаривал и формулировал мысль намного лучше.

— Значит, добивать. — Рэб стукнул кулаком по камню, на котором сидел. — Предлагаю начать с того человека, который пасёт мутантов.

— Мутантов? — Переспросил Череп. — Не Ломоть ли это?

После часового перерыва, Рэб и Варвара отправились устранять Ломтя. Фокус сознания Рэба быстро нашёл его, неподвижно сидящего на камнях и контролирующего тварей. Рэб покружился вокруг, чтобы дать Варваре перепрограммировать его. Заглянул в глаза и был поражён тем, как обычный человеческий орган может передавать состояние души. Не меняясь внешне, он передавал внутреннее состояние человека. А в них было пусто и холодно. Но даже отсутствие эмоций в них было в превосходной степени.

Внешне, Ломоть никак не проявлял изменения в своем сознании, которым должна была заниматься Варвара. Рэб вернулся в тело, чтобы узнать причину.

— Что?

— Ничего. Он непроницаем. Он не человек, а на тварей мои способности не распространяются.

— Блин. Тогда придётся физически. — Рэб дёрнул затвор карабина.

— Может, он вменяем, перетянем его на нашу сторону? — Предложил Дизель.

— Ну, да, только чтобы поговорить с ним придётся уничтожить его свиту.

— Я могу попробовать поговорить с ним. — Предложил Дизель. — Если не получится, снова нырну в черный кластер.

— Ладно, начинать с чего–то надо.

Рэб на всякий случай отправил свое сознание, чтобы проверить, где сейчас находится Ломоть. Оказалось, что возле черного кластера его нет. Рэб поднялся выше и увидел стаю мутантов, направляющуюся в их сторону. Опустился ниже и разглядел товарища Черепа и Дизеля, идущего за стаей следом.

— Ваш друг сам решил придти в гости. — Сообщил Рэб по возвращении.

— Так надо его встретить.

— Оружия у нас никакущее для встречи. Варь, спрячешь нас в кластере, пока не пройдёт, зайдём с тыла.

Ломоть отгонял стаю подальше от базы, заодно проверял, не появились ли где остатки недобитых беглецов. Он был уверен в своих силах настолько, что даже не думал скрываться или прятаться. Шел во весь рост, зная, что в любой момент сможет натравить тварей на противника. Слева от него черной пустошью раскинулся мёртвый кластер. Ломоть не обращал на него никакого внимания. Поэтому, раздавшийся со стороны черного кластера голос, показался ему особенно неожиданным.

— Ломоть!

Он обернулся и увидел Дизеля с винтовкой в руках. Он считал товарища мёртвым.

— Дизель? Это ты или черный кластер меня морочит?

— Я. Представь себе, я выжил.

— Но у тебя же стояла пломба в башке. Ты должен был погибнуть.

— Так ты знал про неё?

— Позже. Когда меня посвятили.

— Мы собираемся убить твоих работодателей. Хотим предложить тебе пойти с нами.

Ломоть молчал, будто переваривал просьбу, а потом заржал.

— Как? Как вы это сделаете? Вы видели сегодня, что они сотворили с теми, кто посмел набраться наглости напасть.

— Видели, поэтому и хотим взять тебя в союзники.

— Дизель, назови причину, из–за которой я решил, что мне это нужно.

— Разве тебе здесь лучше, чем в «Затерянном мире»?

— Представь себе, да, мне здесь намного лучше. Ты видел, кого я гоню силой мысли? Знаешь, что они испытывают, когда я злюсь на них? Они от страха в землю готовы зарыться. А когда–то, совсем недавно, все было наоборот. Советую вам сложить оружие и сдаться. У Ван Хельсинга на вас имеются планы.

— А ты на себя–то давно в зеркало смотрел?

— Зачем?

— Затем, что у тебя ничего человеческого не осталось. Ты сможешь повелевать мутантами дома, если тебе это так нравится. Будешь у нас главным добытчиком споранов.

Ломоть едва качнул головой. Стая мутантов мгновенно развернулась и направилась в сторону Дизеля.

— А ещё у меня в башке стоит пломба, которая активируется не со временем, а от дурных мыслей, поэтому я стараюсь не думать их. Прости, твое предложение не подходит мне.

Твари сорвались в галоп. Дизель вскинул «Тигр». Взял в прицел голову Ломтя. Земля уже дрожала под массой бегущих мутантов. Бывший напарник Дизеля смотрел в прицел смело, словно не верил в серьезность намерений товарища. Дизель и впрямь не мог нажать на курок, палец словно окаменел. Он собрал волю в кулак и мысленно приказал ему нажать на курок. Он увидел, как взгляд Ломтя переключился на что–то за ним, стал испуганным, и в этот момент Дизель почувствовал, что снова обрёл контроль над пальцем.

Грянул выстрел. Ломоть безвольно упал на землю. Дизеля схватили сзади за спину и утащили в черноту прямо перед самым носом мутантов. Последнее, что он успел увидеть, это как мутанты бросились к трупу бывшего хозяина.

До базы добрались под самый вечер. Солнце, краем диска уже прикоснулось к вершинам скал. Рэб разглядывал ещё дымящуюся базу в прицел, а Дизель своим необыкновенным зрением. Безоружный народ восстанавливал разрушенную инфраструктуру лагеря.

— Мэршу и остальных наших выгнали из бункера убирать территорию. Вон они, особняком работают. — Дизель показал пальцем Рэбу в угол лагеря, где люди пытались закрепить упавшие опоры ограждения.

— Это хорошо, что они там, бежать недалёко. Варвара, иди сюда.

Она поднялась и легла рядом с Рэбом.

— Смотри, это наши, что если мы попробуем немного заморочить их, чтобы они побежали в горы?

— Этот их менталист заметит сразу.

— Может, нам открыть стрельбу, чтобы ему было не контроля?

— У нас только твой карабин, который добьёт до базы, и то, ты переоцениваешь его возможности.

— Ты же жил здесь, знаешь, наверное, в каких ящиках, какое оружие лежит? — Спросил Рэб Дизеля.

— И что из этого. Самим нам воспользоваться не дадут, а завербовать не получится. Слишком быстро их завернут назад.

— Рэб. — Варвара посмотрела на него. — Из тех, кого я знаю, только у тебя есть способность противостоять Ван Хельсингу. Я его изучила, думаю, теперь он не сможет нанести тебе ментальный удар, пока ты в своем теле.

— Я? Один? Весь такой мякенький, без брони?

Варвара прыснула от смеха.

— Я пойду с тобой. — Вызвался Череп. — Думаю, они не знают, что я пропал. И я знаю, где, что лежит. Ведь это я…

— Мы знаем.

— Откуда? — Удивился Череп.

— Простите, но это я внушила вам мысль взорвать вагончик с Ван Хельсингом. Ни я, ни Рэб не знали, что вы друг Дизеля.

— Вот оно как. Никогда бы не подумал, что я не сам это придумал.

— Больше такого не будет. Варвара своих не трогает. — Пообещал Рэб. — Лечить тебя буду бесплатно, в качестве компенсации за контузию.

— Ага, если не склеишься раньше времени.

Совсем стемнело, когда Рэб и Череп подошли к освещённому пятачку, на котором работала Мэрша и ещё человек десять. Когда парочка внезапно появилась из темноты, половина чуть не бросилась наутёк, приняв их за свежих мутантов.

— Череп?

— Мэрша.

— Твою мать, живой. Остальные где? — Мэрша кинулась обниматься.

— Погоди, не затем мы тут, чтобы хронику свою рассказывать.

— А это кто с то….

Мэрша замерла, когда свет от фонаря лёг на лицо Рэба. Правая рука невольно выписала крест.

— Привет. — Поздоровался Рэб.

На лице Мэрши нарисовались довольно противоречивые чувства, она словно увидела ходячего покойника, но такого, которого рада видеть.

— Тссс, без эмоций. — Предупредил Череп.

— Это ты? — Мэрша прикоснулась к руке Рэба.

— Я, Мэрша, вернулся.

— Время, у нас его нет. — Череп постучал по запястью, будто на нем были надеты часы.

— Что вы задумали?

— Знаешь, в каком из вагончиков сидит Ван Хельсинг?

— Конечно. Вон, тот. Только не думаю, что у вас получиться даже оружие направить в его сторону.

— У меня есть какая–то защита. — Сообщил Рэб. — Всякие менталисты не больно могут управлять мной.

— Ну, ты всегда славился необычными способностями. Куда же ты шкурку боевую дел?

— Полинял.

— Рэб, вон там стоят ящики с РПГ, умеешь пользоваться? — Череп указал на штабеля, на которые почти не попадал свет.

— Пару раз стрелял.

— Отлично. Запомни, как только ты решишь открыть огонь, тебя начнут ломать, и все на базе ополчатся, против тебя. Стреляй быстро и метко.

— У меня нет выбора. Если погибну, будет кому за могилкой ухаживать.

— Погибнешь? Ещё всех переживёшь, ты же заговорённый.

— Тьфу–тьфу–тьфу. — Рэб сплюнул и направился к ящикам.

В этот момент Череп скрывал его от камер, а Дизель страховал из темноты, держа на мушке часовых. Варвара должна была находиться рядом с ним и по мере возможности, забивать в головы людей свои идеи. За несколько шагов до штабелей с РПГ Череп застонал и схватился за голову. По базе пробежал шум и в затылке у Рэба запекло. Кажется, их намерения, наконец, стали известны местному начальству. Череп сделал ещё пару шагов и упал.

Двери вагончиков открылись и из них выбежали вооружённые люди. Рэб не стал обращать на них внимания. Важнее было уничтожить тех, кто управляет ими. В затылке пекло нестерпимо. Рэб рефлекторно провёл по нему рукой и почувствовал, как его новая знахарская способность помогает снять неприятные ощущения.

Раздался выстрел из темноты. Часовой крикнул и упал с вышки. Вооружённая охрана заметалась, не зная, кому противодействовать в первую очередь. Рэб воспользовался суматохой и достал трубу из первого ящика. Снарядил её выстрелом и навскидку выстрелил по вагончику. Вспышка взрыва озарила базу. Охрана залегла и открыла огонь прямо по штабелям с боеприпасами. Пули засвистели рядом с Рэбом. Заискрили пули, ударяющиеся о камни.

Рэб затащил Черепа за ящики, чтобы его не зацепило. Тот словно очухался от удара, продрал глаза и полез в ящики, чтобы накрутить заряд в трубу гранатомёта. Без Варвары тут никак не обошлось. Рэб поднялся над ящиками и, не обращая внимания на вспышки выстрелов, выстрелил во второй раз. Заряд угодил в открытую дверь и разорвался внутри. Оконные стекла брызнули во все стороны.

Череп подал Рэбу заряжённый гранатомёт. Третий выстрел угодил в другую сторону вагончика. Внутри строения полыхнуло, и повалил дым. Наружу полезли люди. Рэб отчётливо ощутил, как ослабло жжение в затылке. Он пожалел, что не взял автомат. Возможность поставить точку одной очередью была великолепной.

Пуля отрикошетила от деревянной крышки ящика и угодила Рэбу в грудь под ключицу с левой стороны. Рэб выронил стреляную трубу гранатомёта и схватился за рану. Череп опять лежал на земле без сознания и ничем помочь ему не мог. Из темноты раздавались одиночные выстрелы из «Тигра» не позволяющие противнику обойти Рэба.

Рэб боялся потерять сознание и начал читать вслух все, что помнил из своей церковной практики. Левая рука онемела и едва шевелилась. Он неловко попытался накрутить следующий выстрел. Трубу пришлось зажать между ног и одной правой вставить в неё заряд. Рэб выстрелил на вспышки автоматов. Стрелять по вагончику больше не было надобности. Куда он попал, увидеть не удалось. Рядом с ним ударились несколько пуль, выбившие острые осколки из камня.

Рэб прижался спиной к штабелю и выпустил сознание. Вначале добрался до Варвары, чтобы она почувствовала его намерения. Когда заметил, что она подняла руку, почувствовав его, доверился интуиции и перенёсся туда, где группа мужчин пыталась спрятаться в бункере под разрушенным вагончиком. Из него они могли довольно долго и безопасно для себя управлять базой. Надо было остановить их до того, как они закроют дверь.

Никто, кроме него не мог помешать этому. Рэб накрутил новый заряд в трубу гранатомёта. Он выбрал именно термобарический заряд, чтобы в случае попадания не дать возможности выжить никому из тех, кто так рвется укрыться в бункере. Рэб выглянул из–за ящиков с левой стороны. Ему, как по просьбе, часовой повернул прожектор на остатки вагончика, осветив людей, копошащихся на лестнице. Рэб приложился к прицелу и попробовал не обращать внимания на боль и вспышки выстрелов.

Выстрел хлопнул по ушам. Рэб не спрятался. Ему хотелось знать, куда он попал. Граната упала левее, раскидав остатки вагончика. На Рэба обрушился шквал огня, заставив его укрыться. Меткие выстрелы Дизеля и манипулирование сознанием от Варвары, быстро остудили стрелков. Ещё и Череп пришёл в себя и без всяких просьб зарядил следующую гранату. Рэб взял её, опёрся на ящики, чтобы уменьшить дрожание прицела. Вторая граната вошла куда надо. Хлопнуло со вспышкой, в свете которой были видны подлетевшие в воздух тела и тут же жжение в затылке прекратилось.

Постепенно ослаб огонь, ведущийся по Рэбу. Мэрша и ещё несколько человек, пригнувшись, подбежали к нему. Череп растирал себе уши, чтобы скорее придти в себя.

— Рэба ранили, займитесь им. — Попросил он.

— Давай, мне не привыкать ухаживать за тобой.

Мэрша стянула со спины Рэба рюкзак, нашла в нем аптечку и принялась бинтовать.

— А много вас–то? Я слышала стрельбу?

— Ещё трое, один из них ребенок.

— Герои, блин. — Усмехнулась Мэрша. — Не могу поверить.

— Надо узнать, вдруг там не всех прихлопнули. — Рэб попытался встать.

— Сиди уже, дальше без тебя справятся. Чуешь, на мозги больше никто не давит?

— Чую, ещё как, чую.

Со стороны вагончика раздались несколько одиночных выстрелов. Никто не сомневался, что это были контрольные.

Ван Хельсинг лежал на всеобщем обозрении. Мёртвый и безвредный. Его глаза были открыты, и в них светилось только удивление, обычное человеческое.

— Запомните. — Дизель выступил перед бывшими охотниками. — Те, кто охотятся на скребберов, сами становятся скребберами. Ну её нахрен, такую охоту, друзей жалко, сколько народу положили.

После гибели начальства никто не испытывал претензий друг к другу, понимая, что действовали под принуждением, которое было выше их сил.

Перебинтованный Рэб стоял рядом с забинтованным Бубкой. Вид у обоих был схожий и совсем не боевой. Варвара не могла сдержать смех, глядя на них.

— Мужики. — Она растянула последнюю гласную, чтобы подчеркнуть иронию.

— Это вам не в засаде лежать, манипулировать персонажами, как в компьютерной игре. Мы с Бубкой настоящие бойцы и ты можешь быть спокойна с такими мужиками.

— Да. — Бубка оттопырил повязку, чтобы посмотреть на мир двумя глазами. — И заниматься хозяйством.

Бывшие охотники в один момент почувствовали острую головную боль, сродни той, что пришлось испытать Дизелю после побега. К счастью для всех, выжил один сенс умеющий снимать блок, иначе Варвара просто не осилила бы физически убрать его всем.

Чтобы не добираться до «Затерянного мира» всей командой на маленьком «бардаке», экспроприировали небольшой военный автомобиль. Мэрша, Череп, Булкин, Немец и Репей поехали дальше на нем, а команда Рэба пересела в свой «бардак», который за время путешествия из простого транспорта превратился в одушевлённого члена команды.

К себе в стаб приглашать никого не стали. У всех были свои места, в которые они желали вернуться. А кто–то даже решил остаться и основать здесь посёлок, благо, часть инфраструктуры базы осталась целой, включая оружие. Многое, конечно, растащили. Рэб тоже не остался в стороне, имея преимущественное право в дележе, но кое–что осталось.

— Надеюсь, это место больше не будет ассоциироваться у нас с неприятностями. Предлагаю, раз в год устраивать здесь встречу, отмечать годовщину независимости. Заодно, будем обмениваться новостями, чтобы не дать новой опасности вырасти среди нас.

На волне эйфории предложение Рэба было воспринято с энтузиазмом.

Эпилог

«Бардак» пришлось оставить в двух кластерах до «Затерянного мира». Все ценное имущество собирались снять с него позже, а возможно и перетащить машину ближе к стабу. Рэб с замиранием сердца смотрел на знакомые места и был полон ощущений, что идёт с фронта домой, к родным и близким людям.

Непосредственно у стаба они нарвались на караул, которого прежде не ставили. Оказалось, что Скорняк, оставшийся за главного, решил создать внешние посты. Удивлению часовых не было предела. Они были неимоверно рады возвращению своих людей, которых с большой вероятностью считали погибшими. Ещё больше был удивлен Дизель, встретивший в карауле дочь. Крофт выполняла роль сенса, усиливая боевую мощь и обзор поста. Увидев отца, живого и здорового, она со слезами бросилась ему на плечи. Дизель тоже не стал сдерживать эмоций

О возвращении группы решили не сообщать заранее. Явились вместе со сменой караула. Жители посёлка, не чаявшие увидеть живыми своих земляков, бросались им навстречу с криками радости. Проявления её были бурными и искренними. Скорняк, по долгу службы, был занят делами и потому о возвращении узнал позже всех. Надо сказать, что тело его после сращения костей не осталось таким, как прежде. Походка была кособокой и неловкой. Он вышел на шум и увидел, что народ, побросав дела, собирается в центре посёлка.

Перед ним расступились.

— Ара, шумите, как в курятнике. Что там у вас?

Он вышел в круг и замер. На его лице менялись эмоции, как картинки в калейдоскопе.

— Ара, вернулись…, — Он вытянул руки перед собой, желая обнять всех вернувшихся разом, но замер, — это тот, о ком я думаю?

Скорняк смотрел на Рэба, как на привидение. Рэб с улыбкой наблюдал за борьбой эмоций на лице друга.

— Ара, Скорняк, это я, Рэб, собственной персоной.

— Ара, не может быть, тебя давно…

Его губы мелко затряслись, тело повело в сторону. Рэб успел подхватить Скорняка, прежде, чем тот потерял опору.

— Ара, это ты украл наших? — Неожиданное предположение родилось в голове главы посёлка.

— Нет, ты что, он нас освободил. — Ответила Мэрша. — Видишь, герой ранение получил. А это семья его, жена и сын.

— Ара, понятно теперь, куда ты исчез. Зов природы. — Догадался Скорняк.

Ни Варвара, ни Бубка не были против статуса, присвоенного им Мэршей. Напротив, имея его, они чувствовали себя не просто гостями, а родными человека, которого здесь очень уважают.

Ни о каком продолжении работ в этот день не могло быть и речи. Службу несли только караулы, все остальные собрались в центре посёлка, соорудив из подручных средств праздничный стол. Агроном, отвечающий за производство живца, вытащил из загашников стратегический запас самогона. К столу снесли корзинами персики, яблоки, виноград, копчёное мясо, местный хлеб, приготовленный из собственной пшеницы и много чего другого. Бубка, после долгой диеты на консервах, был поражён разнообразием еды и начал таскать её со стола задолго до начала праздничной церемонии.

Рэб, в этот раз, смотрел на посёлок, глазами человека, который будет участвовать в его жизни непосредственно, работая, охраняя, охотясь, и ему очень нравилось, то, что он видел.

— Ара, у меня тост. — Скорняк встал из–за стола с рогом, выточенным из шипа мутанта. Все замолчали, слушая его. — В одном маленьком горном селении жил человек, некрасивый телом, но красивый душой. Многие знали его и не обращали внимания на то, как он выглядит. Они знали его по поступкам. Ара, но были те, кто не видел его душу и не помнил поступков, совершенных им. И настояли они, чтобы изгнали из селения некрасивого человека и поддались им остальные. Ушел человек, чтобы не сеять вражду между людьми и исчез. Ара, недолго было хорошо в посёлке. Кто не ценит добро, все равно найдёт повод использовать зло. Не стал посёлок таким, как прежде и беды обрушились на него. И стали исчезать неизвестно куда люди. А некрасивый человек, ара, и не думал держать зло, он ушел в горы, чтобы переродиться. Он вернулся и вернул людей, и теперь в посёлке снова начнётся счастливая жизнь, ара. Выпьем, за Рэба, если кто не понял. — Он выпил свой рог самогона одним залпом, крякнул, утерся и закусил персиком. Народ шумно поддержал его.

Рэб почувствовал себя неудобно в эпицентре внимания. Он понял, что тем, кто считает себя виноватым в его исчезновении, очень хочется избавиться от чувства вины и поэтому решил объявить следующий тост.

— Простите, у меня тоже есть тост. — К нему прислушались. — Я не Скорняк, на ходу такие сказки сочинять не умею. Знаете, всё идёт так, как надо. Другого способа вернуть себе приличную шкурку, просто не было. Я смотрю в прошлое и понимаю это совершенно отчётливо. Вы все сделали всё правильно. Я оказался там, где должен быть, чтобы сегодня сидеть с вами за этим столом, тем Рэбом, которого вы знали изначально. Посмотрите, теперь у меня семья, друзья, любимое место, о котором я скучал каждый день. Я счастлив, как никогда. — Рэб поднял рюмку, выточенную из какого–то приятно пахнущего дерева. — Ну, за счастье.

Гулянье продолжилось за полночь. На его шум явились андоррцы. Они прослышали о возвращении исчезнувших людей и Рэба, имя которого для многих казалось простой легендой. Принесли подарки и мировую. С момента отделения их дела шли все хуже и хуже, и теперь тем, кто остались, стало отчётливо понятно, что по отдельности не выжить. На радостях все распри были забыты, и гулянье продолжилось дальше, вместе с андоррцами.

Посёлок успокоился незадолго до рассвета. Народ разошелся по домам, а кто–то уснул прямо за столом. Семью Рэба принял Дизель. После тесноты «бардака» его маленький домик показался настоящим дворцом. Наконец, можно было полностью расслабиться. Долгое путешествие, начавшееся для Рэба задолго до возвращения в Улей, подошло к концу.

С рассветом, чаша стаба наполнилась необычным туманом. Он был настолько плотным, что в трех метрах уже было ничего не видно. Бубка проснулся, потому что захотел в туалет, вышел на улицу и был удивлен непроницаемым туманом. Чтобы не потеряться, справил маленькую нужду рядом с домом. Какие–то ассоциации тронули его разум, но не настолько, чтобы проигнорировать утренний сон.

Разбудил Рэба испуганный Дизель.

— Вставай, Рэб! Вставай!

— Что случилось?

Рэб испугался, но увидев мирно сопящих Варвару и Бубку, успокоился. Все остальное его волновало не так сильно.

— Идём, увидишь.

Рэб вышел на улицу и чуть не упал. Гор вокруг стаба не было, ни одной.

— Куда они делись? — Удивился он.

— Ты думаешь отсутствие гор самое главное? Сейчас ты удивишься ещё больше.

Чем ближе подходили к краю стаба, тем невероятнее открывался вид. За границей стаба простирался синий небесный океан. Рэб подошёл к краю, на котором в полном оцепенении стояли жители посёлка. Их стаб, вырванный из Улья, каменным островом парил в бескрайнем небе.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg