«Из глубин»

Из глубин (fb2) - Из глубин [СИ] (Оружейники - 6) 1505K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Павлович Быченин

Александр Быченин ИЗ ГЛУБИН

Алкагест (Alkahest) или Универсальный растворитель (лат. Menstruum universale) в алхимии — жидкая субстанция, обладающая способностью растворять все без исключения тела (вещества). Универсальным растворителем в школьных учебниках химии часто называют воду с целью подчеркнуть тот факт, что вода способна растворить больше веществ самой разнообразной природы, чем какой-либо другой растворитель

Пролог

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: акватория Эль-Мар-Азурро.

Незадолго до событий.

Океан редко бывал абсолютно спокоен. Обычно бродяга-ветер топорщил его лик волнами, зачастую увенчанными белыми барашками пены, а то и вовсе бороздил настоящими водяными горами, что с тяжеловесной медлительностью обрушивались на песчаные берега близлежащих островов. Обычно, но не сегодня. Сегодня царил полный штиль, по крайней мере, в проливе, в самой середине которого торчала уродливая нашлепка с угловатыми, не присущими естественным образованиям контурами. Десятиметровый экраноплан, выполненный по катамаранной схеме, со скоростью виноградной улитки плыл по течению, которое и само не отличалось особой прытью. А отсутствие даже мельчайшей ряби и хоть какой-то качки создавало впечатление полной неподвижности. И это очень не нравилось единственной пассажирке яхты: стройная загорелая женщина в зеленом бикини-одно-название тревожно всматривалась в водную гладь под левым корпусом-поплавком экраноплана. Для этого ей пришлось лечь плоским животом на невысокий поручень, опоясывавший палубу, придерживаясь для надежности руками. Ее поза могла бы показаться стороннему наблюдателю очень даже соблазнительной, но такового на его беду поблизости не оказалось. Самой же женщине не было дела до внешних проявлений сексапильности — ее куда больше заботила странным образом светлеющая на глазах гладь. Казалось, что из глубины поднимался какой-то мощный источник рассеянного света, лишавший зеленую, под стать бикини, толщу сочности и яркости оттенка. Тем не менее, прозрачнее вода не становилась, напоминая скорее раствор крахмала. Плюс полная, а потому неестественная неподвижность поверхности. Железный повод задуматься, особенно бывалому моряку. А другой и не сунулся бы в море в одиночку, даже на таком надежном плавсредстве, как наследство сгинувших Фрро.

Молочная белизна наконец достигла поверхности, и женщина озабоченно прикусила губу. Некоторое время ничего не происходило, потом белесая вода у борта начала еле заметно сереть, у пластиковой обшивки взбухла муть, с каждой секундой все дальше смещая границу от корпуса катамарана, и вскоре из-под экраноплана вырвался здоровенный воздушный пузырь, а сама яхта резко просела почти на полметра. Причем просела равномерно, да и характерный звук с противоположного борта недвусмысленно свидетельствовал, что и там имело место аналогичное явление. Женщина вскрикнула, едва не сверзившись в воду, а затем, не сдержавшись, прошипела грубое ругательство: катамаран медленно, но все же заметно погружался, окрашивая вокруг себя воду в серый цвет.

И так не отличавшаяся особым загаром владелица яхты побледнела еще больше, с трудом, едва сдерживая дрожь в ладонях, отцепила непослушные пальцы от поручня и попятилась от совсем еще недавно такого надежного борта. Страх охватил все ее существо, ноги подгибались от ужаса, да еще и ступни цеплялись за покрытие «софт-тач», но женщина вскоре все же добралась до центра пластиковой перемычки, объединявшей корпуса катамарана в единую систему. Запнувшись об угловатый выступ, скрывавший в себе телескопическую мачту с туго намотанным парусом из тончайшей полимерной пленки, рухнула на пятую точку, лишь по счастливой случайности не задев сенсор активации, и ее не смело за борт откинувшейся створкой люка. Впрочем, в своем нынешнем состоянии обитательница яхты даже не осознала, какой неприятности ей только что удалось избежать. А может, ей было все равно — пока она пыталась отойти подальше от неведомой опасности, экраноплан просел еще сантиметров на десять, и теперь ставшая смертельно опасной вода оказалась еще ближе к жертве, чем полминуты назад. Катамаран был все также противоестественно неподвижен в двух координатах, а вот в третьей… судя по мелькнувшему на лице женщины ужасу, она прикинула скорость погружения и пришла к вполне очевидному, хоть и неутешительному, выводу. Ничем иным объяснить ее поведение было решительно невозможно: крепко вцепившись руками в створку люка, она зажмурилась и принялась еле слышно шептать полузабытую молитву. Визжать от ужаса пассажирка яхты сочла ниже своего достоинства и приготовилась встретить смерть, хотя бы не опозорившись перед собою самой.

Молитва оказалась не очень длинной, и женщина, едва сдержав рвавшийся из груди крик, зашептала снова, теперь уже явственно заикаясь и периодически всхлипывая. Яхта тем временем погружалась все больше и больше, если можно так выразиться. Нечто под ее днищем просто растворяло прочный пластик, причем настолько равномерно, что какие-либо рывки или даже малейшая вибрация отсутствовали. И к тому моменту, когда молитва была сотворена по второму кругу, от корпусов катамарана ничего не осталось — обглоданное плавсредство легло на морскую гладь всей палубой, в режиме планирования служившей еще и несущей плоскостью.

Скорость погружения замедлилась — сказалось резкое увеличение площади контакта остатков яхты с агрессивной средой. Тем не менее, палуба едва заметно, но неотвратимо истаивала. Сначала опоры лишились поручни, опоясывавшие ее по периметру, и чуть ли не мгновенно канули в пучину — опорные стержни разъело за считанные секунды. К этому моменту в серую муть обратились палубные настилы корпусов катамарана, кое-как держалась лишь перемычка-крыло, но и от нее остался лишь жалкий огрызок — метра три в ширину и чуть больше в длину. В поперечном сечении крыло имело классическую для летательного аппарата форму сильно вытянутой капли, да еще и выступ с парусом играл свою роль, поэтому до ног женщины серая муть не доставала. Впрочем, такое положение не могло сохраняться вечно, и пассажирка экраноплана это прекрасно осознавала — едва приоткрыв глаза, она вскрикнула от ужаса и предпочла зажмуриться, снова забормотав молитву. И ее можно было понять — мало приятного наблюдать, как твои ступни, потом икры, голени, бедра и все, что выше, растворяются, обращаясь в тошнотворно-розовую взвесь в не менее отвратительной серой хмари.

В конце концов ужас взял свое, и женщина едва слышно, на одной бесконечной ноте завыла, чуть заметно покачиваясь и мотая головой в бессильном жесте отрицания. Молодой цветущий организм отказывался верить в неотвратимость гибели. Но, надо отдать должное, в окончательный ступор пассажирка яхты — или того, что от яхты осталось — не впала. Просто отгородилась от жестокой реальности, будучи абсолютно неспособной повлиять на ситуацию. И потому некие изменения, возникшие в окружающей водной глади, ускользнули от ее внимания.

А между тем изменения были весьма значительными — жалкий огрызок палубы (теперь уже не больше двух метров в поперечнике) перестал испаряться, а его поверхность начали потихоньку захлестывать мелкие волны. Даже не волны, а просто зыбь, легкая шероховатость на суровом лике океана. Но и ее хватило, чтобы через какое-то время вода с шумом плеснула по босым ступням женщины.

И вот этот факт не остался незамеченным — та резко вскинулась и вскрикнула, готовясь к жуткой боли, но уже через мгновение на ее лице возникло выражение недоумения, незамедлительно сменившееся нервной гримасой, исказившей красивое, в общем-то, лицо в безумной ухмылке. А потом над водой разнесся истерический смех — бесконечный и надрывный.

Глава 1

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров ЛаПинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

10 октября 2168 года.

Проснулся я оттого, что в комнатушке резко посветлело. Вот только что лежал в полудреме, безуспешно пытаясь отогнать назойливую строчку из старинной песенки (нас утро встречает прохладой…), вгрызавшуюся в полуотключенный мозг, а потом — раз! — и в глаза ударил яркий сноп света, этакая широкая полоска высотой в пару сантиметров, не больше. Но попала удачно, ничего не скажешь. Пришлось размежить веки и уставиться на горизонтальные жалюзи, которые я вчера вечером не очень плотно прикрыл. Вернее, совсем не прикрыл, поскольку домой явился в изрядном подпитии — местный тростниковый ром оказался хоть и слабеньким (меньше тридцати оборотов!), но коварным. А я, наивный, еще бахвалился, что после новооймяконской водки меня ничем не проймешь… стоп-стоп-стоп! А чего я еще вчера натворил? Ну-ка, мозг, начинай работать… Ф-фух, вроде нормально все было. По крайней мере, в пределах традиционной пятничной попойки[1]. Постэффект от принятия приличной порции проявился, когда я уже переступил порог собственного логова, а до того держался весьма достойно. По крайней мере, на столе не танцевал и к девчонкам не приставал, хотя, наверное, зря. Кое-кто бы и не возражал особо, ну да бог с ними… главное, похмелья нет. Или это потому, что я еще даже не пытался голову от подушки оторвать? Незамедлительно проведенный эксперимент позволил опровергнуть эту теорию: сев в кровати и полюбовавшись на собственные ноги и одеяло — в светло-темную полоску тени от жалюзи — и покрутив вместилищем разума, никаких неприятных последствий я не ощутил. Значит, все было в меру. Просто с непривычки приплющило. Не зря тренер дед Коля говаривал, что к каждому напитку нужно сначала адаптироваться. И тогда легко прослыть алкоголеустойчивым типом, которого бесполезно пытаться спаивать. Правда, при этом подразумевались всякие шпионские дела и делишки, но я запомнил и, как оказалось, вполне успешно применил данный принцип и в мирной жизни.

Убедившись, что резкие движения — и движения в принципе — не причиняют неудобств, я соскочил с кровати, уронив одеяло на пол, и сладко потянулся. Впрочем, последнее удалось с некоторым трудом — я сразу же уперся руками в потолок, так что тянуться пришлось больше в стороны, нежели вверх. Ничего не поделать, особенности местного мироустройства[2].

О чем бишь я?.. Ах, да, про потолки… Короче, я тут заметил, что местные все-таки куда мельче наших, новооймяконских[3], пусть и одновременно крупнее Фрро. И причиной тому, скорее всего, служила диета. Мы-то на нашей суровой Родине в основном вынуждены белки уплетать, лишь слегка разбавляя их углеводами и кое-какими овощами, здесь же дело обстояло с точностью до наоборот: питались рыбой и морепродуктами, растительная пища тоже в основном морского происхождения, водоросли и фитопланктон. Та еще гадость, скажу откровенно. Зато для цитрусовых тут просто рай, даже на нашем Ла Пинца есть апельсиновая роща. А вот животные белки — редкость и деликатес, вплоть до привозных с Нового Оймякона. А все потому, что местные государства, коих в настоящее время насчитывалось целых три, — сплошь островные. Даже расово испанский анклав, отхвативший себе единственный на всю планету недоматерик Кантабрия, не мог похвастаться развитым сельским хозяйством и рекордными урожаями. На то были объективные причины, и далеко не на последнем месте стояла экологическая обстановка. Люди вступили во владение новым миром, когда он пребывал в печальном состоянии — бывшие хозяева, амфибии Фрро, довели планету до экологической катастрофы. По крайней мере, наличествовали все признаки таковой: мировой океан заполонил фитопланктон, который некому было жрать, все остальные виды вымерли, да и обитателям суши досталось нехило. И люди первые лет тридцать эпохи колонизации разгребали доставшийся им бардак. До Блэкаута при тесной поддержке Корпорации STG многое удалось сделать, но все равно пригодными для нормальной жизни homo sapiens стали далеко не все острова и акватории. Если быть до конца честным, то конкретно три довольно обширных территории, отделенных друг от друга сотнями и даже тысячами (если говорить про испанский анклав) километров пустынных водных пространств и не менее пустынных архипелагов. Они, собственно, и превратились впоследствии в государства. И от этого сейчас на Терра-Нова обстановочка та еще, хотя Патриа-Нуэво на фоне остальных образец спокойствия и процветания. Просто потому, что именно эта территория восстановила связи с Корпорацией, поскольку именно она и была некогда корпоративной базой на планете. Другие же государства могли лишь бессильно завидовать и завидущими глазами поглядывать на процветающего соседа, потому что военными средствами решить проблему все равно бы не получилось — не было ни у кого достаточных ресурсов. Хотя и армия, и флот имелись у всех участников завистнического треугольника. Равно как и спецслужбы, служившие неиссякаемым источником батт-хертов для всего нормального населения. Пропаганды тут и на ТВ, и в Сети выше крыши. Пусть и по-местному низкой, если так можно выразиться.

Впрочем, низкие потолки еще не самая большая проблема. Гораздо больше меня напрягала здешняя архитектура — нарочито угловатая и лишенная какого-либо изящества. Хотя казалось бы, что французы, что итальянцы, что греки — все не лишены чувства прекрасного. Но чертова экономика и тут диктовала свои условия. Колонистам оказалось куда проще задействовать наследные мощности и штамповать типовые быстросборные домишки, дома и домища произвольной этажности, нежели пользоваться природными стройматериалами. А у сгинувших Фрро, судя по всему, были собственные представления о прекрасном, то бишь дизайне и функциональности, а также о сочетании таковых. Поэтому даже мое бунгало с тонкими, едва в полсантиметра, стенами из биопластиковых панелей снаружи выглядело тяжеловесной приплюснутой сверху и раздавшейся вширь коробкой. И такое здесь все. Нарочито выделенные углы, никаких попыток замаскировать пересечение плоскостей, и тем более хоть как-то оные углы сгладить[4].

И цвет, всепроникающий серый. Зелено-серый, буро-серый, желтовато-серый… и еще миллион оттенков серого. Даже небо не пронзительно голубое, как у нас (естественно, в ясную погоду), а либо белесое, либо тускло-серое. И этому тоже есть объективная причина — особенности местного светила, которое тут все бесхитростно обзывают Солом. Другой у него класс, нежели у моей родной звезды. Плюс горизонт очень близко, потому и непривычно все, первые три дня вообще глаза дико уставали. Даже на море пялиться долго не мог, хотя для меня это зрелище в диковинку — суровый Новый Оймякон на открытые водные пространства небогат. Но все равно я как-то к голубой, на крайний случай густо-синей воде привык. А тут зеленая. Вернее, серо-зеленая. Из-за спектра звезды, атмосферы, а еще из-за вездесущего фитопланктона. И это еще с учетом того, что Эль-Мар-Азурро (Синее море, ха-ха три раза!) располагалось внутри Периметра, и этой растительной микроскопической гадости в воде было раз этак в сто меньше, чем в открытом океане за пределами территории Патриа-Нуэво. А вне Периметра вообще бурое болото.

Что характерно, причиной всех этих сомнительных удовольствий служили банальные водоросли — тот самый фитопланктон, что сначала заполонил все моря и океаны, вынудив Фрро переселиться на сушу, а потом еще и изменил состав атмосферы, в результате чего бедные амфибии повымерли. Девать их было некуда, вот Фрро и приспособились использовать халявный ресурс в качестве сырья для производства биопластика. А тот, какой краситель ни добавь, все равно получался серый. Зелено-серый, буро-серый, желтовато-серый… и еще миллион оттенков серого, как я уже и говорил. Куда ни кинь, всюду клин, короче. Это моя русская половина о себе напомнила, а шведская пока молчала, потому как была более флегматичной и попросту еще толком не проснулась. Умыться бы, тогда вообще буду как огурчик… если разогнусь потом: ванная у меня крошечная. Одному бы поместиться, не то, что с девушкой. Хотя мысли такие мелькали периодически, когда я на некую особу засматривался… но о ней чуть позже.

Зато здесь дышится легче. Воздух морской, свежий, насыщенный йодом и запахом гниющих водорослей. Впрочем, едва различимым, все-таки Периметр довольно далеко от нашего острова. Но это во мне еще и лирик заговорил. А физик (пусть и с приставкой «био») и без того прекрасно знал, что причиной необыкновенной легкости во всем теле являлась меньшая, нежели на Новом Оймяконе, сила тяжести. У нас 1,01 «же», а здесь всего лишь 0,97. Каких-то четыре процента, а каков эффект! Как будто пружины на пятках выросли. Или пропеллер сзади приделали, как у древнего сказочного героя, который жил на крыше в одной из скандинавских стран. Еще тех, со Старой Земли.

Глянув-таки в окно, я обреченно вздохнул и поплелся в душ. Судя по расположению Сола, дело уже шло к полудню. В более раннее время светило не имело привычки выглядывать из-за длинной скалы, у подножия которой притулилось мое бунгало. Да и не только мое, почти весь жилой комплекс здесь же теснился. Просто мне повезло больше остальных — задняя стена дома практически упиралась в крутой склон. С одной стороны хорошо, не нужно было далеко ходить, чтобы устроить тренировку по скалолазанию. С другой — вставать по утрам тяжко, потому как темень, а будильник охота грохнуть о ближайшую твердую поверхность. Правда, и здесь меня в первый же день ждал облом: мало того, что смартфон, подаренный не так давно папенькой, отличался прочностью и невосприимчивостью к сотрясениям, так еще и все стены вкупе с потолком пружинили — до того тонкие. Плюс вездесущий «софт-тач» долбаного биопластика. Зато до пляжа буквально два шага. А лагуна здесь хорошая, даже, не побоюсь этого слова, великолепная — просторная, достаточно глубокая, притом не обделенная ни песочком, ни пальмами (самыми настоящими, земными), ни плавсредствами. А еще почти со всех сторон она прикрыта скалами, из-за которых остров и получил название Ла Пинца: на виде сверху он очень походил на крабью клешню, внутри которой и была заключена лагуна. Атолл вулканического происхождения, если строго по науке. Плюс местные кораллы, те, что еще до засилья проклятой зеленой водоросли в окрестных водах обитали.

Погода, кстати, тоже баловала, причем почти весь предыдущий месяц. Пару раз всего ветер поднимался и приносил кратковременные, но бурные дожди. В открытом море еще и штормило, но в лагуне волнам разгуляться было негде, так что это и непогодой с трудом назовешь. Старожилы рассказывали (а скорее просто трындели), что иногда ветер задувал с особо зверской силой, и тогда, особенно при удачном направлении, через узкий пролив в лагуну устремлялась вода из открытого моря. И вот тогда-то начинался, по меткому выражению одного моего знакомого, Адъ и Израиль. Волны поднимались до двух-трех метров и обрушивались на берег со всей дури. Иной раз вода аж до порогов бунгало докатывалась — не до всех, естественно, а до самых ближних к пляжу. Таких, как мое, например. Но я такого еще не видел, а досужим россказням доверять был не склонен. Ученый я, в конце концов, или где?..

Подостывшая за ночь вода из резервуара на крыше неплохо бодрила, так что из душа я вылез быстро, минут через пять всего, не забыв побриться и почистить зубы. С вечера как-то не до того было, зато сейчас наверстал. Вытерся насухо здоровенным полотенцем, натянул плавки — в местном понимании, то есть просторные шорты до колен, совмещенные с внутренними тесноватыми труселями из дышащей сетки — и прошлепал на крохотную кухоньку. Холодильник размером не поражал, да и мало походил на знакомый мне с детства агрегат — это скорее аквариум, наполненный той самой консервационной жидкостью, что сгинувшие Фрро юзали в транспортных криоустановках. И вот к этому привыкнуть было трудно. Окунув руку в емкость по локоть, я нашарил пару упаковок с чем попало (все равно одни морепродукты, если не рыба, так водоросли или гады беспозвоночные) и переправил добычу на откидной столик, притулившийся у кухонного окна — такого же здоровенного, почитай, на всю стену, как и в спальне. Стряхивать жижу с руки не пришлось, на воздухе она сама невероятно быстро испарилась, ненадолго заморозив волоски на коже. Простейший, между прочим, принцип — хладагент в чистом виде, без дополнительных устройств и системы циркуляции. У нас на Новом Оймяконе тоже начали эту субстанцию использовать вместо фреона. Правда, от традиционного ящика с дверцей и полками так и не отказались, зато сильно упростили конструкцию конкретно охладителя. И оно к лучшему — слишком у нас холодно, чтобы голыми руками во всякой гадости плюхать.

А вот микроволновки здесь вполне себе традиционные, с поправкой, естественно, на все тот же биопластик. Из-за него мне вообще временами кажется, что я в черепашьем панцире обитаю. Или в раковине какого-нибудь моллюска — и по текстуре, и по цветовым переливам похоже, разве что блеска перламутрового нет. Хотя в этом не уверен, может, просто мне такое не попадалось. А вообще нехилый такой контраст: нарочитая угловатость всего и вся с кажущимися живыми покрытиями. Как бы взаимоисключающие параметры. Живое обычно не бывает угловатым, а неживому не присущи такие оттенки и текстуры. Тоже, кстати, не сразу привык. Сейчас-то уже притерпелся, но все равно стараюсь чаще на открытом воздухе бывать, и чтобы при этом ни одно местное строение поблизости не маячило. Получалось, ясное дело, с трудом — все-таки не на необитаемом острове тусуюсь, а в многолюдном исследовательском комплексе, совмещенном с поселением — научным городком и рыбацким поселком одновременно. Веселый у нас остров, все для трудящихся: и кабаки, и дискотеки, и торговый центр с супермаркетом, и даже дом культуры, который здесь называется просто клуб. И это на десять с небольшим тысяч населения. А как вы хотели? По факту, самое крупное поселение Патриа-Нуэво на Внешней гряде, отделявшей внутреннюю акваторию — то же Мар-Эль-Азурро, например — от загаженного фитопланктоном океана. Строго говоря, ограждал Периметр — колоссальное боновое заграждение в паре десятков миль от северного побережья острова Клешни — но остальные обитатели территории не считали это обстоятельство существенным. Более крупные населенные пункты, которые можно было назвать городами, и даже один мегаполис с населением за миллион, располагались на островах Южной гряды. Та лежала ближе к приполярным областям, и хоть не могла похвастаться таким же мягким климатом, зато и биологическое поражение там было не столь масштабным благодаря относительной прохладе. Плюс на тех же островах концентрировались основные производственные мощности, как доставшиеся от Фрро в готовом виде, так и собранные по их разработкам и из их же комплектующих, но спецами колонистов. А еще там же, в столице, располагался главный морской и челночный космический порты. Центр цивилизации, фиг ли.

С поздним завтраком (ну ладно, уговорили — ранним обедом) расправился быстро — было бы что смаковать. Морская диета приелась за первые две недели, и теперь я уже отчаянно тосковал по знаменитой новооймяконской тушенке из тундрового яка. Да и по нормальным сладостям тоже, а то тут все больше джапан-стайл — тофу-мофу, пасты-шмасты, сладкий рис… тьфу! Суши, сашими, роллы… а ведь раньше мне даже нравилось. Наверное, потому, что на родине было в диковинку и считалось деликатесом. И это даже при достатке моей семьи. Впрочем, отец нас с братом не особо баловал разносолами, и мать его в этом поддерживала. В детстве я на них обижался, а сейчас вспоминал с благодарностью — приучили довольствоваться тем, что есть. И жрать то, что дают. Хотя сегодня порыбачил в «холодильнике» удачно, выудив кусок тунца[5]. Заедать, правда, пришлось прессованными водорослями, лишенными как вкуса, так и запаха. Как бумагу пожевал, право слово. Или как обезвоженные цельнозерновые хлебцы, популярные у меня дома.

Как бы то ни было, подкрепив силы диетической — чтоб ее черт побрал! — пищей и смочив глотку минералкой с газом (с лимонадами тут проблема, дорогущие они по причине либо привозного, либо местного, но дефицитного сырья), я оделся до состояния «прилично» — то бишь дополнил шорты растянутой майкой-алкоголичкой и аквашузами, прихватил сумку с кайтом и выбрался на свет божий, поленившись даже запереть входную дверь. Один хрен половина окон нараспашку, а если кому-то вдруг придет в голову блажь ко мне в дом залезть, то хилая дверка преградой не станет. А ничего особо ценного у меня в бунгало нет. Вернее, есть, но хранится под настоящим замком в настоящем несгораемом шкафу… из все того же, правда, усиленного биопластика. Замок кодовый, со сканером сетчатки и отпечатков пальцев, а стенки не сразу и динамитом возьмешь. Там у меня планшет производства знаменитейшей фирмы «Imagine» хранится, а еще кое-какие документы, в том числе и удостоверяющие личность, да и наличность (хе-хе!) тоже. Да и охраняется научный городок, людей из поселка здесь просто нет. Пропуск строго по опознавательному браслету, который еще и интеркомом — то бишь средством ближней связи — служит.

А ничего сегодня погодка, не подкачала! На то, собственно, и суббота — общепризнанный выходной день. Теперь главное не разбазарить его так же бездарно, как вечер пятницы.

* * *

Там же, тогда же.

Все-таки хорошая у нас лагуна. Большая, просторная, и при этом еще и красивая. Всего в меру — и песка, кое-где длинными отмелями вдававшегося в зеленоватую гладь, и утесов, и даже одиноко торчавших острых камней. И все это в обрамлении суровой скальной гряды, отсюда, с пляжа при научном городке, казавшейся не очень-то и высокой. По крайней мере, для Сола, посылавшего по дневному кусачие лучи, препятствием крутые (и это на самом деле так) склоны не являлись. Солнечные очки я по извечной привычке забыл в бунгало, возвращаться за ними было откровенно лень, так что пришлось смириться с неудобством. Тем более что катание на кайтборде подобные излишества не поощряло. Тут скорее маска для ныряния впору была бы, а не выпендрежные стекляшки. Да и недолго ждать осталось, вон, вроде на горизонте тучка виднеется. Буря, скоро грянет буря! Так, кажется, выражался когда-то классик. С одной лишь поправкой: скорее легкая непогода, с ветерком чуть сильнее среднего, моросящим дождиком и волной до полуметра, просто смешной для серфинга. На такой и не прокатишься толком. Откуда знаю? Да проходили уже, причем дважды. И это только за тот месяц, что я здесь живу. Зря, выходит, надеялся на нечто более захватывающее, чем обычный зимний кайтинг на суровой родине. Впрочем, с паршивого яка хоть шерсти клок…

Особой разницы, где именно лезть в воду, все равно не было, так что я уронил поклажу на песок там, где стоял, стянул майку, бросив рядом — терпеть не могу в мокрой ходить, да и фигурой бог не обидел, спасибо шведскому дедушке с кучей предков-викингов — и запустил руку в утробу сумки. Ожидать сюрпризов, как в том же холодильнике, не приходилось, и уже через пару секунд я извлек на свет божий круглую приблуду, больше всего напоминавшую коробочку от девчачьего тонального крема. Или пудры, не суть. Такую, знаете, из блестящего пластика, с зеркальцем на откидной крышке. И по габаритам, и по очертаниям самое оно. Только вместо косметической дряни внутри высокотехнологичная начинка — чертова прорва микроэлектроники плюс миниатюрный, но мощный энергоблок. А еще колония самовоспроизводящихся наноботов, генерирующая силовое поле произвольной конфигурации, но в моем случае заданной проволочным каркасом. Каркас тоже непростой — из «умного» металла, способного менять агрегатное состояние с минимальными энергозатратами, а еще с памятью формы. К тому же невероятно прочного: в сечении проводник не превышал и миллиметра, но выдерживал порывы ветра вплоть до штормового. Кстати, вполне себе повод для гордости за родной мир — две уникальных технологии в одном приборе. Наноботов-генераторов силового поля лет тридцать назад открыл один знаменитый на весь бывший Колониальный союз Курьер, который в те времена был простым бродячим Оружейником на службе Корпорации STG, и сейчас на Новом Оймяконе их не использовал только ленивый. Да что там далеко за примером ходить — мой кайт. Самый обычный спортивный снаряд, легко доступный в любом специализированном магазине. И цены невеликой. Что характерно, и «умный» металл в обиход ввел он же — просто задумавшись над природой собственного корабля, рейдера Архонтов. Точно-точно, наследства той самой легендарной расы. Полностью воссоздать этот материал Денису Смалькову (это, если кто не понял, тот самый Оружейник) не удалось, но даже того, что получилось, за глаза — техника STG на голову превосходила все известные аналоги производства других Колоний. Даже на Старой Земле такого не было, по крайней мере, на момент всем известной заварушки накануне Блэкаута. Сейчас-то, может, и есть, кто бы знал. Да и не суть. Главное, не зря с собой тащил снаряжение — здесь катались по старинке, на матерчатых кайтах. И вынужденно имели по три змея, разной площади под разный ветер. Плюс все сопутствующие прелести в виде фалов, депаверов и прочих мелочей. Так что удобство собственного девайса я только здесь оценил, словив в первый же свой выход на пляж не одну сотню завистливых взглядов. Это у нас на Новом Оймяконе банальность, а тут диковина. Я даже струхнул слегка — как бы не навалились толпой да не отобрали. Но обошлось, все же народ в научном городке культурный и, я бы даже сказал, в какой-то мере интеллигентный.

Так, что там у нас дальше?.. Фал магнитный пятистропный, доска составная, с магнитной же связью, дистанционный пульт, цепляющийся к планке, крюк да традиционная поясная трапеция. Ничего сверхъестественного, почти классика. Разве что все облегченное и какое-то несерьезное. Впрочем, несолидный вид с лихвой компенсировался качеством изделий. Теперь влезть в сбрую да запустить сам кайт, причем, что характерно, без ассистента. Еще одна причина завистливых взглядов со стороны местных — мне всего-то и надо, что пришлепнуть фал к коробочке, ткнуть сенсор активации антиграва да чуток подбросить приборчик. А дальше еще проще: знай, жми сенсоры на пульте, пока стропы не вытянутся метров на семь-десять. Потом остается подстроиться под ветер (сейчас, кстати, оч-чень даже приятственный, посмотрим, что позже будет), который дует со стороны открытого моря, но из-за особенностей конфигурации лагуны завихряется и тянет вдоль пляжа, и активировать крыло. Тут главное не упустить момент, когда проводник-конфигуратор заполнится «полотном» силового поля. Дернуть может чувствительно, особенно непривычного к такому человека. А если все обошлось, то дальше работаем точно так же, как и с традиционным кайтом из ткани: чуть натягиваем планку, поднимаем крыло метра на три-четыре и держим в таком состоянии, пока доску к ногам крепим. И снова ничего сложного, поскольку крепления автоматические — сунул стопы, и они защелкнулись. Никаких здоровенных пластиковых ботинок, отменно жестких и неудобных, самонатягивающиеся ремешки (опять «умный» материал, только не металл, а синтетическая кожа) плотно облегали ногу в любой обуви, в том числе и в моих аквашузах, а при необходимости столь же легко отстегивались одним нажатием на фиксатор. Правда, для этого руками тянуться приходилось. Но это уже мелочи, право слово.

Вот и все, можно и стартовать — даже чуть выпендрежно, выполнив так называемый бич-старт, прямо с песка, с простейшим флаинг-лупом, то бишь прыжком, усиленным тягой кайта, направленного по ветру. На излете в ноги чувствительно толкнуло — доска пока что сохраняла традиционную конфигурацию, хоть и спружинила магнитным замком, и соприкосновение с поверхностью воды в конечной точке траектории лупа вышло самую чуточку жестковатым. Ну и ладно, зато тянет резво, даже просто скользить по мелкой ряби на такой скорости приятно. Острее ощущения только в свободном полете, только ну его на фиг, пока разогреюсь и просто покайфую. А иначе зачем в воду лезть? Время лупов, грэбов и вращений наступит чуть позже, когда придет пресыщение скоростью и попутным ветром. А пока… Их-ху-у-у-у-у-у!!!

Минут через пятнадцать я ощутил, как мышцы налились знакомой упругостью, и перешел к более сложным элементам вроде вращений. Теперь уже можно, риск потянуть связки при неловком движении минимален, а удовольствия в разы больше, чем от простого скольжения по ветру. Да и обычные прыжки, в разы усиленные кайтом — те самые лупы — позволяли довольно долго наслаждаться свободным полетом. Как там еще у одних дремучих классиков? Free as a bird? Ну, что-то типа… а тут еще и ветерок посвежел, в спину уже серьезно дует, плюс волна пошла, пока еще та самая, полуметровая. Кста-а-ати!.. И небо нахмурилось — тучка оказалась не самой маленькой, уже почти треть свода накрыла. Сол еще кое-где пронзал ее световыми клинками, которые были хорошо заметны на темном фоне, но что-то мне подсказывало, что это ненадолго. Хм… а на обычную непогоду не очень-то похоже. Может, ну его на фиг, к берегу пора?.. Не-а, я только начал! Когда еще такой случай представится? Йих-ха-а-а-а!..

Черт, так и расшибиться недолго! Очередной луп с грэбом вышел очень уж длинным, метров на пятьдесят, да и взлетел метров на десять точно, подгоняемый в спину попутным порывом (и это не считая резко увеличившейся тяги кайта). Ноги удар почувствовали, короче. Но ведь какой кайф! Еще, хочу еще! Давно такого адреналина не было! Разгон, прыжок, вращение! Жесткое приводнение, но пофиг! Еще! Теперь затяжной луп с серией грэбов! И снова вниз, навстречу волне. Уф-ф!.. Знатно окатило, едва устоял. Но ведь устоял же! Значит, могу повторить, и даже еще что-нибудь покруче изобразить в полете — в этом-то и смысл, если вдуматься. Йих-ха!..

Черт, Антоха, не теряй голову! Одумайся, притормози!.. Где там! Бешеный стук сердца, подстегнутого волнами адреналина, вмиг заглушил голос разума. Да и некогда думать — все внимание поглощено кайтом и доской. Не самое простое дело, согласовывать работу туго натянутого ветром змея и собственного тела, особенно когда под ногами не относительно ровная рябь, а волны уже хорошо за метр! Но тем слаще преодолеть очередной вызов. Оседлать еще одну волну, подстроиться еще под один резкий порыв ветра и уйти в свободный полет на добрые десять секунд, а потом укротить рвущийся на свободу кайт, едва удерживая в руках планку. Толчки крови набатом в ушах, вой ветра, брызги в лицо!..

— …они-и-и-и!..

Что за?! Я тут еле кайт удерживаю, а кому-то приспичило. Вот почему всегда так? Подгадав под очередной порыв, я подпрыгнул, насколько смог, и, пока змей тянул меня над верхушками волн, повертел головой в поисках отвлекающего фактора. Вернее, покосился в сторону берега. Ага, так и есть. Мог бы и сразу догадаться. Все нормальные люди с пляжа убрались (между прочим, ветер уже далеко не умеренный, да и туча налилась чернотой, того и гляди, разродится ливнем), только ей дома не сидится. Пунктик у нее такой, видите ли: вбила себе в голову, что у хмурого океана особенная энергетика, а у штормового тем более. А как по мне, так ей просто острых ощущений не хватало. Парня бы уже себе завела, что ли… может, меньше до меня докапывалась бы. Ч-черт!..

Засмотревшись на миниатюрную (реально миниатюрную, а не просто далекую) стройную фигурку в белом бикини — то нехило так контрастировало с темным на фоне тучи песком и уже густо-зеленой водой — я едва не подвернул ногу, выровнявшись в самый последний момент. С трудом сдержав ругательство, тут же ушел в следующий затяжной луп, но наваждение уже схлынуло — разум таки достучался до сознания. Адреналин никуда не делся, в ушах по-прежнему звучал самый настоящий набат, но свободный полет перестал пленить и не казался уже чем-то волшебным. А потом вместе с очередной волной — метра под два, не меньше — накатила паника. Приводнение вышло отменно жестким, пришлось даже разъединить половинки доски, чтобы ноги смогли разъехаться, иначе суставам хана. Да и подъемную силу кайта вынужденно погасил, резко отпустив планку. Твою!.. Опять чуть не сунулся носом в воду! Кое-как выровняв «крыло», начал предельно аккуратно править к берегу… но аккуратно почему-то не получалось. Наверное, от почти что ураганного ветра и исполинских волн, накрывающих с головой, выбивающих из груди воздух и вырывающих из рук планку… или мне просто кажется?.. Паника, она такая… так, успокоиться, глубоко ды… буль-буль-буль! Тьфу!.. Подышишь тут, как же!..

Я таки навернулся. И предельно неудачно — на спину, к тому же еще и волной накрыло, когда почти всплыл. Пришлось отстегнуть фал, предварительно деактивировав кайт, а потом и от доски избавиться. За кайт можно не беспокоиться — он на антиграве до берега сейчас долетит, а стропы уже автоматически втянулись в планку. Главное, кайтборд не упустить… но и этот момент учтен — он к ноге пристегнут… мля!.. Тьфу!.. Мало удовольствия соленой воды наглотаться. А эта еще и с водорослями… гадость. Так, поймать доску, подмять под себя, устроиться поудобнее, и к берегу, к берегу! Благо, волны в нужном направлении подгоняют… особенно одна — такое ощущение, что до лагуны докатилась цунами, вернее, верхушка колоссальной волны, сумевшая преодолеть песчаные косы, ограничивавшие вход в лагуну. И все равно мало не показалось — накрыло так, что ушел под воду вместе с доской. Еле выплыл, и то благодаря спортивному снаряду. Если бы упустил, так бы и остался на глубине…

Надо же, добрался. Кое-как преодолев на подгибающихся ногах последние несколько метров — они мне показались чуть ли не километром, особенно после пары крепких ударов в спину от набежавших волн — я бессильно распластался на песке. Вещи бы подобрать, пока не сдуло… нет, ну их к черту. Не до них. Сердце из груди выпрыгивает, а еще и от адреналина трясет… черт… ведь сколько раз себе обещал до такого не доводить! Маменьке однозначно не понравится. Одно радует — вряд ли она о нынешнем инциденте когда-нибудь узнает. Я точно не проговорюсь, а сдать вроде бы и некому…

— Тони!!!

Напророчил, блин!

— Тинка, отцепись.

— Я тебе сейчас отцеплюсь! Ты совсем офигел?! Куда полез?! Не видел, что ли, шторм начинается?! Пошли отсюда скорее, сейчас ливанет!

Как же она прекрасна в гневе! Миниатюрная смуглая итальянка в белом бикини-одно-название, с падающими на лицо темными прядями, выбившимися из растрепанной косы… и с самыми карими в мире глазами! И почему я их раньше не замечал? Не-а, не вестись, это адреналин и нервное напряжение, я себя знаю. Надо как-то выплеснуть, иначе не успокоюсь и чего-нибудь сотворю…

— Идем! — Неугомонная Тинка — на самом деле Альбертина, урожденная синьорина Монтанари — перешла от слов к делу, схватив меня за запястье и потянув куда-то в сторону ближайших строений. — Чего развалился?!

— Да ну тебя! — отмахнулся я. Двигаться не хотелось. Вернее, хотелось взорваться изнутри, выплеснув в мир излишки адреналина, но вот конечности слушаться отказывались. Тоже типичная картина. Поздравляю, дорогой Антон, снова вляпамшись. — Я тут полежу…

— А если еще одна такая волна набежит?!

— Какая «такая»? — лениво отбрехнулся я, хоть и догадался, о чем речь.

— Такая! Я раньше таких не видела — она из моря пришла, очень высокая. Даже после косы еще метра три в высоту была! Почти до кафешек достала!

— Не гони.

— Да пошел ты! — обиделась Тинка, но сразу же снова принялась нудеть: — Ливень!

— Да пофиг…

— Проклятье!.. — Тинка очаровательно прикусила нижнюю губу, машинально смахнув с лица длинную челку, но сделал только хуже — ветер нещадно трепал ее волосы, в обычное время прямые и послушные, но сейчас страшно перепутавшиеся и пребывавшие в первозданном хаосе. — Ты не представляешь, что сейчас будет! Антонио! Подъем, я сказала!

А вот это уже звоночек. Вот так официально — Антонио — она звала меня только в тех случаях, когда хотела подчеркнуть серьезность ситуации. Все остальное время я был Тони, бестолочью, балбесом, дураком или еще кем-то столь же забавным. И это еще не самое страшное. Кем я только не был — и Антуаном, и Энтони, и Антониосом, и Анте — как сейчас по документам. Кстати, разрешите представиться: Анте Свенссон, хотя сам я больше привык на Антона откликаться. Папенька приучил, а еще дед с бабкой. Второй дед поддерживал маменьку и упорно величал меня на скандинавский манер. Но это так, к слову. А вообще я аспирант второго года обучения, Университет Нового Оймякона. На Терра-Нова по программе обмена. И на свою беду угодил в морскую лабораторию при Университете территории Патриа-Нуэво, где работала Альбертина Монтанари — та самая миниатюрная фигуристая шатенка с милым полудетским лицом и живыми карими колодцами, которые умели, оказывается, метать гром и молнии. И ведь всем хороша, чертовка! Глаза я уже описывал — не глаза, а колодцы. И густые брови вразлет. А еще правильные черты, небольшой изящный нос, женственный подбородок с еле заметной мушкой на левой стороне, да даже своеобразная линия губ, придающая лицу очаровательную серьезность, особенно из-за чуть пухловатой нижней — все в комплекте давало ошеломляющий результат. Который я на себе прочувствовал в первый же день, но предпочел абстрагироваться от жестокой реальности. И только сейчас, после дикого стресса, прозрел. Эх, да что говорить! Даже маленькая грудь — еле-еле до второго номера дотягивает — при общей миниатюрности фигуры отнюдь не минус. Наоборот, я вдруг ощутил непреодолимое желание подержаться за эти упакованные в лиф округлости. Ведь, черт побери, должны аккурат в ладонях уместиться! Кое-кто считает, что это оптимальный размер. Я, впрочем, раньше так не думал…

— Эй, очнись! Тони!..

А? Что?.. Где?.. Встряхнувшись, как крупный новооймяконский хаски, я таки соизволил подняться на ноги, тут же едва не навернувшись снова под порывом ветра. Вот это ни фига себе, распогодилось! За какой-то час лагуна разительно преобразилась: ветер едва не сбивал с ног, волны обрушивались на пляж с мощью боксера-тяжеловеса, чуть ли не докатываясь до нас с Тинкой (а мы стояли метрах в десяти от кромки воды), а небо стало густо-фиолетовым, погрузив округу в полумрак. Такое ощущение, что стемнело на полдня раньше… а если сейчас еще и громыхнет!..

— Твою мать!!!

Как я и предполагал, громыхнуло. Нет, сначала, как и положено, тучу прорезала ветвистая молния, а потом и по ушам ударило. И мгновение спустя снова. И еще раз, и еще. А мы на открытом месте…

— Бежим! — Я схватил Тинку за запястье и рванул прочь от берега, даже не заметив веса повисшей на моей руке девушки.

Та не успела среагировать и первые пару метров просто пропахала песок пятками, и лишь после этого кое-как подстроилась под мой темп. Тем не менее, запала не потеряла:

— Тони! Офигел?! А вещи?!

— Забудь!

Ага, как же! Забудет она. Между прочим, немалая часть тех самых завистливых взглядов принадлежала именно ей. Так что она скорее промокнет до костей (что, в общем-то, пофиг — она в бикини) и простудится назло мне, но кайт не бросит. А я ее не брошу. Замкнутый круг какой-то. Придется помочь, видимо.

До рюкзака — майку уже куда-то благополучно унесло, скорее всего, той самой волной — добежали быстро. По пути я еще подобрал планку, мазнул сенсор на пульте и перехватил в воздухе центральный блок кайта, так что на месте не задержались — побросав имущество в сумку, я подхватил ее в одну руку, другой снова вцепился в запястье девушки и рванул к собственному бунгало. Передвигаться относительно медленно я сейчас был не способен — адреналин просил выхода, а в воду я пока не ходок. Хорошего, как говорится, помаленьку. Но это все равно проблема, да. И ее как-то придется решать…

До берлоги добраться не удалось — хляби небесные разверзлись и загнали нас в первое попавшееся убежище, коим оказалась крытая пальмовыми листьями веранда пляжной кафешки. Заведение еще не успело открыться, поскольку не было смысла — основная клиентура подтягивалась ближе к вечеру, в том числе и по выходным дням. Зато для нас это оказалось кстати — никто нас не выгнал под дождь. Хотя, если честно, я думал, что тут все насквозь проливается. Но нет, под задранными ветром листьями обнаружился вездесущий биопластик. Да и мебель вся была изготовлена из него же, разве что в стилистике плетенок. Забившись поглубже под навес, мы устроились за укромным угловым столиком и прижались друг к другу боками: как это ни смешно звучало, я впервые за этот месяц замерз. И это после Нового Оймякона, прошу заметить. Тинка же и вовсе заметно дрожала, так что пришлось приобнять ее за плечи. И не скажу, что это было неприятно. Скорее, наоборот. Пришлось даже бороться с греховными мыслями. Не хватало еще опозориться с естественной реакцией молодого организма. Ну его на фиг, потом рюкзаком прикрываться. И неловко краснеть.

— Согрелась? — поинтересовался я через какое-то время, когда девушка в моих объятьях перестала дрожать. По крайней мере, уже не так заметно. — Может, дальше пойдем? Давай я тебя до дома провожу.

— Дурак? — подняла она на меня удивленный взгляд. — Лучше здесь переждать, там же не видно ни черта.

— Ну да, прогнал.

— Еще как! — подтвердила Тинка. — Ты зачем вообще в лагуну полез? Не видел что ли, шторм идет?

— Не-а, — с безмятежным видом помотал я головой, хотя внутри буквально кипел от распиравшего тело адреналина. — Я же не местный. Думал, обычная непогода, даже прикольно будет на волне покататься.

— Тогда ладно. А то я уже начала сомневаться в твоей адекватности, — сменила гнев на милость синьорина Монтанари. — Думала, совсем с головой не дружишь. Тебе что, инструктаж по технике безопасности не проводили?

— В лаборатории только, — пожал я плечами. — А что?

— Хм… значит, и правда тебя Паоло невзлюбил…

— Это главный местный спасатель, что ли? — ухмыльнулся я.

Тоже мне, проблему придумала. Паоло, конечно, тот еще лосяра (причем скорее наш, новооймяконский, а не более мелкий земной), но, как говаривал тренер дед Коля, чем больше шкаф, тем громче падает. Не угроза он мне ни разу, выпендрежник и показушник — мышцами играет, красиво по пляжу бегает, ну и плавает, конечно, как рыба. Тут мне до него далеко. Еще одна характерная черта — предпочитает красные плавки в обтяг. Единственный на всю округу. Как по мне, исчерпывающая характеристика. А вот на ринге мешок мешком. Даже как мальчик для битья не годится, так что я сразу же отогнал мысль отыграться на вероломном красавчике. Толку никакого, а последствий может быть много, в основном административного плана. Лучше уж просто грушу поколочу… а ведь это мысль! Вряд ли сейчас в зале много народу, суббота, да еще и погода подкачала. Никто мне не помешает, можно будет душу отвести. И, что самое приятное, шифроваться не надо.

И еще один нюанс — спорткомплекс аккурат на полпути к дому, и чуть дальше Тинкиного бунгало. Так что убью двух зайцев (наших, новооймяконских — здоровенных и жирных) одним выстрелом. Осталось только оную Тинку уговорить.

— Тин, может, пойдем?

— Куда? — возмутилась девушка. — Сиди, как сидишь. Грей меня. Или даже на это не способен?

Э, нет, подруга. Не нравится мне этот блеск в глазах. Да и обстановочка что-то излишне интимная — никого вокруг, за стенами воет ветер, по крыше барабанит дождь… ага, уже не ливень. Да и грохотать вроде перестало. Не, можно идти. И даже нужно. Или я за себя не отвечаю.

— Как хочешь, — пожал я плечами, встав из кресла. — Большая уже девочка, не заблудишься.

— Уверен? — зло сузила глаза девушка.

Ну да, обидно. Кто бы сомневался. Но ничего, потом сама же мне спасибо скажет. За сбережение девичьей чести.

— Уверен, — кивнул я и не оглядываясь побрел на выход.

— Рюкзак забыл!

— Себе оставь.

Ха, надо же, сумел-таки удивить. Она даже не сразу нашлась, что сказать. А когда нашлась, хватило ее лишь на банальность:

— А… а как же ты?..

— А мне не нужен, — на ходу отмахнулся я. — Больше не нужен.

— Но почему?!

Судя по голосу, Тинка едва сдерживала желание догнать меня, вцепиться в плечо и развернуть, чтобы посмотреть в глаза. Но, надо отдать ей должное, свою извечную импульсивность победила. Скорее всего, из меркантильных соображений — а ну как я передумаю?

— Я больше не катаюсь. Просто прими это как факт. Арривидерчи, дорогая.

Вот так. Чуть грубовато и одновременно загадочно. Ну нет у меня желания что-то объяснять здесь и сейчас. Слишком я перевозбужден и накачан адреналином. И с этим срочно нужно что-то делать, иначе неприятностей не избежать…

За пределами веранды было по-прежнему гадостно, хоть ветер уже и не так сильно толкал в спину, да и ливень ослаб — скорее уже просто дождь, и не самый холодный к тому же. А вот небо светлеть даже и не думало. Такое ощущение, что это надолго, до вечера как минимум. Шторм стих, остался обложной дождик, а с таким я здесь еще не сталкивался. Ну и пофиг, опять же. Главное, до спорткомплекса добрел без приключений. Хотя спорткомплекс слишком громко сказано. Очередной угрюмый параллелепипед из на сей раз фиолетово-серого биопластика, с большой вывеской «Marco’s Gym» на фасаде. Этот самый Марко являлся главным тренером казенного заведения, но занимался в основном качками, хоть и держал в зале боксерский ринг и пяток разнокалиберных груш. Еще какое-то разнообразие вносили обширные панорамные окна — верно, из прозрачного пластика. Плюс расплывчатые граффити, по этой самой причине совершенно нечитаемые. Где-то там пристроилась и моя отметка в виде короткого хайку:

Глаза вылезают на лоб, Сто двадцать кэгэ на грифе. Буду могучим.

Впрочем, образчик японской поэзии никто не оценил. Написал по-английски (получилось убого) и по-русски (гораздо благозвучней), но второго языка тут никто не знал. Но мне опять же было пофиг, поскольку хайку я сочинял по велению души, а не для чьего-то развлечения. Фиксировал, так сказать, магию момента. Что характерно, в полном соответствии с каноном.

Поскольку зал числился в муниципальной собственности, доступ для обитателей научного городка в него был круглосуточным — достаточно мазнуть по магнитному замку браслетом-интеркомом. Впрочем, за прошедший месяц я не заметил у данной категории населения особенного рвения к бодибилдингу. Любители тягать железо предпочитали занятия по расписанию, поскольку к ним в нагрузку шла возможность почесать языками с такими же больными, да и просто потусить в приятном месте. Особенно учитывая тот факт, что и девчонки зал стороной не обходили. А вот в выходные, рано утром или поздно вечером помещение в основном пустовало. Разве что на самого Марко можно было нарваться. Но, опять же, только не сегодня — выходной, неурочное время плюс непогода сводили вероятность такой встречи к нулю. Что меня более чем устраивало. Нельзя мне сейчас с людьми, ибо чревато. А вот груша-восьмидесятка и десятиунцовые перчатки более чем удачная компания. Бинты и саппорты голеностопа хранились в моем индивидуальном шкафчике, а больше ничего и не надо — только аквашузы стянуть с ног, чтобы ребристыми подошвами не царапать инвентарь.

В тренажерном зале было темно и непривычно пусто, но свет зажигать я не стал. Грушу видно, и ладно. А споткнуться обо что-нибудь по пути тем более проблематично. На ринг не полезу, не с кем спарринговаться, так что остается мой любимый снаряд — восьмидесятикилограммовый набивной мешок с меня ростом. Отличная штука, хоть и тяжеловата под мою весовую категорию — чуток до восьмидесяти же кило не дотягиваю, классический полутяж. И это при росте в сто семьдесят семь. В сантиметрах, естественно, не в дюймах. Но сейчас это даже плюс, можно будет от души вкладываться в каждый удар. А просто поплясать-продышаться и на ринге можно, с живым противником.

Так, пол вроде сухой, не навернусь невзначай. Понеслась, что ли?

Пробный джеб, еще один, потом хук — классика. Двоечка, левый в печень, апперкот… сильнее! Еще сильнее! Чтобы до ломоты в руках, до срыва дыхания! Лоу, мидл, хай — все с правой, еще раз, и сразу левый хай-кик. Отскок, фронт-кик, еще один хай… бэк-кик в прыжке с разворота… поймать отлетевший мешок, вбить колено… еще, и еще, и еще!.. Снова руки… отскок… хил-кик…

Элементы бокса, кикбоксинга, муай тай — все, что позволяет хорошенько вложить массу и выплеснуть подстегнутую до сих пор нерастраченным адреналином ярость. Трехминутный отрезок бездумного молотилова, минута отдыха — тут я даже без браслета справлялся, биологические часы, настроенные на нужный ритм еще в школьные годы, помогали — и снова в бой…

… примерно через час, когда я, совершенно обессиленный, сидел на сорванной с подвеса измочаленной груше, пришла Тинка. Я ее даже не сразу заметил, среагировал, только когда она уронила к моим ногам мой бывший рюкзак и попросила подвинуться. А вы как хотели? По факту, пятнадцатираундовый бой выдержал, даже хуже — на ринге и передохнуть можно, а тут все время в активном движении и исключительно силовые удары. Так что на сопротивление не осталось ни сил, ни желания.

— Что Марко будешь говорить? — начала девушка с банальности, хотя явно хотела спросить что-то другое.

И я даже догадывался, что именно. Тут не надо быть семи пядей во лбу, как говаривал дед Виктор.

Пока же я лишь безразлично улыбнулся. Тоже мне, нашла проблему. Закажем новую за мой счет, и все дела.

— Тони?..

Выглядела Тинка… даже не знаю… жалко, что ли? Попала под дождь — что не мудрено, тот до сих пор по крыше колотил — но явно побывала дома, если судить по шортам, топу и сланцам. Правда, одежка тоже от хлябей небесных пострадала… или не только от них — под мокрым топом угадывался давешний лиф. Натянула поверх первое, что нашла, да бегом в спорткомплекс. И все ради того, чтобы со мной, неблагодарным, поговорить. Возможно, по душам. И сейчас смотрела на меня очень жалобно, как она умеет. Правда, раньше я таким взглядом одаривался, когда от меня требовалось что-то ощутимое — помочь с опытом, например. Или поделиться реагентами, потому что ей на склад лень топать. И обычно ее волосы были аккуратно уложены, а сейчас слиплись в сосульки и чуть ли не торчали во все стороны, в том числе пара прядей на лицо сбилась. И это несмотря на попытку кое-как заплести их в косу. Ч-черт, а ведь так она еще очаровательнее! Нет, не вестись. Хотя вроде бы и не трясет от адреналина… но кто его знает. К черту, от греха.

— Тони, ты чего молчишь?

В голосе девушки прорезалось отчетливое беспокойство за меня, бестолкового, и я решил ее больше не нервировать:

— Со мной все в порядке. Теперь уже точно.

— Уверен?

— Более чем.

— Может, теперь расскажешь, в чем дело? — Не ограничившись словами, Тинка предпочла развить успех — прижалась ко мне и положила голову на плечо. А на втором пристроила руку, этак по-сестрински (точно по-сестрински, зуб даю!) приобняв. — Я же не могу просто так… — быстрый взгляд на рюкзак — … вот это принять.

А ведь верно. Вещь цены немалой, поскольку импортная. Тут такой днем с огнем не отыскать. Так что повод железный. Хотя я ни за что не поверю, что дело исключительно в моем кайте. Скорее, в природном женском любопытстве, помноженном на симпатию. Впрочем, это тоже достойная причина, так что не буду ее разочаровывать.

— Я же тебе сказал, что можешь забрать, — зашел я издалека. — Считай, что это подарок.

— А за что?..

— Просто так.

— Так не бывает…

— Бывает. Мне он больше не нужен. Поэтому я отдаю его тебе. Просто потому, что мне приятно. Опять же, не Паоло отдавать? Обойдется, крысеныш.

— Тони!

— Ладно, ладно!.. — Так и придется колоться, не отстанет. — У меня есть старший брат, Данька…

— Как-как?

— Даниэль, Дэниэл… это уменьшительно-ласкательное.

— А-а-а… Понятно.

— Так вот… брат… старший, да. Спортсмен-экстремал. Был.

— Был?..

— В смысле, спортсмен был. Сейчас уже не спортсмен, завязал. А завязал потому, что однажды, участвуя в гонках на снегокатах — это такие скоростные машинки на реактивной тяге, по льду гоняют… а?..

— Льду?

Ну да, она же дитя тропиков… а льда тут даже в холодильниках нет, я про это уже рассказывал… она про него знает, хотя бы из курса астрономии, но с трудом может представить, чтобы все вокруг было ледяное. Свозить ее на Новый Оймякон, что ли?

— Ну да, по льду… короче, он попал в аварию. Остался жив, но лишился ног. Больше года по клиникам провалялся, на восстановлении. Хлопотное, знаешь ли, занятие — пока новые ноги отрастишь, пока заново ходить научишься… После этого он решил, что его больше привлекает карьера управленца в Корпорации, нежели экстремальный спорт.

— Хм… разумно. Даже не скажешь, что это твой брат.

Ага, не цепляет история. Вон, уже ерничать начала. Но ничего, сейчас я тоже на жалость давить буду.

— Это лишь одна сторона медали. Как ты понимаешь, была и вторая — наша мать. Представляешь ее реакцию?

Судя по погасшей улыбке, Тинка представила. Видать, до печенок проняло. Я, уж на что тогда мелкий был — двенадцать лет всего, и то запомнил, как мать переживала. Полгода ходила, как привидение. И только когда ноги Даньке восстановили, немного ожила. И все равно долго нервничала — а ну как старшенький окончательно в себя не придет? Вдруг хромота останется? Или суставы к непогоде ныть будут? Это не мои слова, а отцовские. Тот, конечно, переволновался, но непосредственно в день катастрофы. Как только медики заверили, что реабилитацию осуществить возможно, начал к проблеме относиться философски — мол, любой опыт впрок. И особенно такой, на крови.

— Это была предыстория. А история заключается в том, что уже тогда у меня начались проблемы — я, как бы помягче выразиться, адреналиновый наркоман. И брат был, это на него глядючи я тоже в экстремалы подался. В десять-то лет. Самоконтроля никакого, втянулся очень быстро. Правда, настолько самоубийственными забавами не баловался. Сноуборд, горные лыжи, летом скейт, маунтинбайк… больше всего кайфовал от скорости. А потом начал и от риска — трюки все усложнялись, начались травмы… вплоть до переломов.

— Хм… а ты раскрываешься с неожиданной стороны, Антонио!

— Угу. Вот только маменьке это очень не нравилось. С увлечениями старшего она смирилась, да и влиять на него уже практически не могла — тому на момент аварии было почти восемнадцать, а у нас совершеннолетие в шестнадцать. А на меня давила. При этом отец был совсем не против, поскольку сам такой же. И назрела реальная проблема. Мать в истериках, отец запрещать мне заниматься спортом не желает, но в конце концов тоже убеждается, что я для своих лет излишне, скажем так, рисковый. И придумывает, как ему кажется, идеальный выход — заставляет меня заняться единоборствами. Я, в принципе, и раньше занимался, но все больше спортивными — бокс, кикбоксинг… а тут начали меня грузить философией с уклоном в самоконтроль. Есть у него один знакомый, тренер дед Коля. Большой спец по древним китайским методикам… короче, хотели как лучше, а получилось, как всегда. Я уговорам поддался, самоконтролю научился, только рисковать начал еще больше — совершенно осознанно, серьезнейшим образом продумывая каждый последующий трюк. И это в двенадцать лет! Предки форменным образом струхнули, а тут еще Данька вляпался… мать устроила истерику лично мне и взяла с меня обещание, что я никогда, ни при каких обстоятельствах не буду так рисковать. Я тогда пообещал — очень уж меня впечатлил укороченный братец. Отец не был столь категоричен, но тоже дал понять, что в общем и целом мать поддерживает. Он не против риска, но разумного и оправданного. А стремление свернуть шею ради адреналинового кайфа он в качестве такового даже не рассматривает. Вот как-то так. С тех пор я перепробовал много всего, в том числе и экстремального, но обозначенных границ не пересекал. По крайней мере, в начале. Но всегда, рано или поздно, наступал такой момент, когда я утрачивал контроль. И всегда это было для меня сигналом — завязывай.

— Как сегодня?..

— Именно. Я слишком увлекся. Заигрался. Сама видела, что было. Так что забирай кайт, мне он больше не нужен. И это не обсуждается.

— Бедненький…

И ведь она совершенно искренне! Вот черт…

— А ты радио случайно не включал? — ни с того, ни с сего перескочила Тинка на другую тему. — Ну, когда Марко инвентарь портил?

— Нет… а должен был? И это ты вообще к чему?

— Да так, к слову пришлось… мне же скучно стало, когда ты ушел. Вот и полезла в сеть. А там везде: «Сенсация!», «Первый случай за всю историю наблюдений!» и еще много всякого. Начала смотреть, но не поверила. Пришлось к официальным источникам обращаться.

Ну да, радио как раз один из них. Даже в тех местах, где Ноосфера недоступна, передачи длинноволнового диапазона ловятся. Так что радиоэфиру местные даже больше доверяют, чем сетевой помойке и телевидению.

— Чему не поверила-то?

— Помнишь, я тебе про волну говорила?

— И?

— Оказывается, это была… как там ее… а! Цунами! А причиной ее образования, если ты не в курсе, послужило подводное землетрясение. Где-то недалеко от нас, в паре сотен километров, быть может. Так что ты счастливчик, Тони. Мало того, что в шторм в воду полез, так еще и под такую диковину угодил!

— Н-да… как это типично.

— Что, всегда так? — сделала большие глаза Тинка.

— Угу. Почти всегда вляпываюсь. Вот, помню, на сноуборде катался одно время… и черт меня дернул напоследок по лавиноопасному склону съехать. Ногу сломал в итоге. И ведь знал, что не стоит оно того, но все равно полез. Пришлось потом на горные лыжи перепрофилироваться, только закончилось все аналогично — сломал другую ногу.

— А как-то по-другому не пробовал проблему решить?

— А как ее еще решишь? Самоконтроль, больше никак. Беда в том, что мне периодически просто необходим выброс адреналина. До известных пределов это допустимо, но стоит мне пересечь черту, и я уже не могу остановиться. Тогда только бросать. Сразу и навсегда. Как ампутировать зараженную конечность.

— А как-нибудь отвлечься?

— Да я всю сознательную жизнь пытаюсь отвлечься. Отец говорит, что это во мне гены бунтуют, что мне надо работать в СБ… но я ученый! Мне наука нравится, а не шпионские игры! У нас столько проблем, есть куда приложить руки.

— Но ведь не помогает!

— Помогает. Но не всегда. Иногда срываюсь.

— А вот это? — Тинка ткнула в измочаленную грушу наманикюренным пальчиком и брезгливо скривилась.

— Надо же мне было как-то энергию выплеснуть…

— Бедный… а с девушками не пробовал? Столько энергии зря перевел…

Н-да. Откровеннее уже просто некуда. Осталось ей меня прямо здесь завалить, на груше. Или на грязном полу. Хотя нет, лучше на ринге. Такого у меня еще не было. Готов поспорить, что и у нее тоже… так, стоп!..

— Тинка?

— А?

— А пойдем сегодня на танцы?..

Судя по недоумению в глазах девушки, удивилась она не меньше меня самого. Но все же кивнула, чуть помедлив. Не, ну а че? Все равно ведь не отстанет, так лучше пусть по моему сценарию события развиваются. Кафешка у нас сегодня была. На дискотеку сходим. Потом останется прогулка под луной… а может и не одна. Не буду события форсировать.

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

11 октября 2168 года.

Проснулся я от бьющего в глаза света. Снова. Только на сей раз полоски были вертикальными — от решетки на окне. То выходило на светлую сторону, да и сам околоток, то бишь полицейский участок Ла Пинца, острова и одноименного городка, располагался неподалеку от пляжа. По той простой причине, что все злачные и просто сомнительные заведения типа кабаков, дансингов и ночных клубов кучковались тут же, относительно компактно, дабы не нарушать покой нормальных жителей, сосредоточенных в основном в спальных райончиках. Или как у нас, в научном городке, в котором жилой сектор и вовсе к скале приткнулся. Работы у местных копов — карабинеров — было немного, преступность у нас в основном проходила по ведомству Морского патруля — браконьерство да контрабанда, так что на долю сухопутных правоохранителей оставались только пьяницы и дебоширы вроде меня. Нет, поймите правильно, я не алкоголик, меру знаю. И вчера все было чинно и благородно: посиделки за столиком в любимом Тинкином ночном клубе — «Коралловом рифе», перемежаемые выходами на танцпол, причем не только на медляки, легкие коктейли… даже первый поцелуй у нас случился — робкий и немного неловкий, как раз под один из медляков. А потом принесла нелегкая того самого Паоло с друганами, всего в количестве пяти рыл. И угораздило его наши обжимашки заметить. Я далеко не дурак, хотя некоторые и придерживаются иного мнения, так что уже давно просек, что главный пляжный альфа неровно дышит в сторону тех самых некоторых. А Тинка его откровенно игнорит. Получается разрыв шаблонов: как так, меня, такого красивого и мускулистого, в упор не видят? Обидно. И наверняка ведь дело не во мне, а в залетном белобрысом хлыще, ботане и зануде. Стало быть, что нужно предпринять? Правильно. И вышла у нас банальнейшая разборка альфы с омегой. Вот только по результатам получилось, что претендент на роль альфы, как бы это помягче… опозорился, да.

Если честно, драться у меня никакого желания не было. Отвел душу у Марко, да и устал порядочно. Хотелось чего-то в меру активного, как потоптушки на танцполе, или ритуальные обжимашки в медленном танце. Да и просто поболтать — акустика в клубе устроена с умом, в зоне столиков грохот почти не слышен благодаря форме потолочных перекрытий и пристроя к основному залу. Тинка, естественно, пожелала развить тему дневного разговора, я не возражал, вот мы и обменивались детскими воспоминаниями — кто, когда, где и с кем накосячил. Было интересно и весело, время летело незаметно. А потом кое-кто пожаловал.

Причем, надо отдать ему должное, действовал с фантазией — сначала как бы невзначай задел меня плечом, и только затем, когда я отлип от изменившейся в лице Тинки и повернулся к возмутителю спокойствия, еще и залил мне пузо коктейлем. И ведь самый яркий выбрал, ядовито-оранжевый. Ладно хоть не в лицо плеснул, а то дело бы кончилось как минимум тяжкими телесными. Но на сей раз обошлось — я таки сдержался. Ровно настолько, чтобы зрители к потехе успели приготовиться. На танцполе и так не очень много народу было, а тут вдруг словно по волшебству вокруг нас свободное пространство образовалось — видать, завсегдатаи уже в курсе ритуала, как и моя спутница. И Тинке, в отличие от остальных, назревающий конфликт был совсем не по душе. Мне тоже, но… кто бы меня спрашивал? С первого взгляда на Паоло стало ясно, что без рукоприкладства не обойтись. Слишком уж он был уверен в превосходстве и прямо-таки лучился самодовольством — еще бы, с четверкой клевретов за спиной! Поэтому пришлось сделать вид, что я до глубины души возмущен порчей парадной одежки (и это действительно так, ради выхода в свет я приоделся в белую тенниску, джинсы и топсайдеры, то есть более чем прилично по местным меркам), и пустить в ход кулаки.

Как раз в этот момент и приключился конфуз — красавчик Паоло вырубился от первого же хука. Хотя должен признать, тут и доля моей вины была — не стал сдерживаться, от души врезал. Просто и бесхитростно, не размениваясь на финты. Костяшки на левой руке рассадил, блин. Ну а дальше все по сценарию — долгие и упорные танцы с оставшейся четверкой. Этих на вынос я бить не стал, умерил силу. Зато поиздевался знатно, расквасив носы и наставив синяков. А еще повалял по танцполу, попрактиковавшись в ударах ногами и бросках. Это гораздо лучше запоминается, нежели внезапный отруб, когда вражина даже не успевает понять, что именно с ней стряслось. А еще мне было интересно, как долго я смогу продержаться против четверых дилетантов, не получив серьезных повреждений. Как выяснилось, достаточно долго, чтобы вмешалась сначала охрана клуба, а потом и подоспевшие карабинеры. Остальные посетители клуба, что характерно, так и оставались в роли зрителей, что противоречило моему студенческому опыту — у нас на Новом Оймяконе такие стычки зачастую перерастали во всеобщую свалку. А тут все чинно-благородно: пятеро дерутся, шестой не мешай. В какой-то мере даже честно. Впрочем, я и тут мог накосячить, по незнанию нарушив некие местные традиции выяснения отношений. Но мне было, как обычно, пофиг. Потому что меня наконец отпустило — как оказалось, изуродованной груши было маловато. И я даже не стал оказывать сопротивления секьюрити, хотя без этого драка в клубе как бы и не драка — по нашим, новооймяконским, понятиям. Безропотно подставился под слабенький шокер и сделал вид, что потерялся. Потому меня и копы месить не стали, надо думать. А побитую четверку просто пожалели — они выглядели куда хуже меня. У меня в пассиве, если не считать убитую тенниску, небольшая ссадина на нижней губе и чуток горящее ухо — не очень чисто от размашистого крюка увернулся, кто-то из четверки задел-таки. Зато в плюсе законная гордость, глубокое чувство удовлетворения и полнейшее отсутствие чувства вины. Ибо жалеть не о чем. А как на меня Тинка смотрела! Реально, она меня сегодня узнала с самых неожиданных сторон. И, зуб даю, эти стороны ей понравились куда больше, чем занудство и ботанизм в повседневной жизни и работе.

А потом нас всех, включая заворочавшегося на полу Паоло, загнали в местный патрульный экипаж, смахивавший на банальный микроавтобус, только с зарешеченными окнами пассажирского салона, и увезли в участок. Там, против ожидания, загнали в одну камеру с явно недостаточным для нас всех количеством пластиковых нар, и пара карабинеров, сопровождавших нас во время позорного пути, принялись за нами с интересом наблюдать. Ну да, им на дежурстве скучно. Впрочем, знатного представления не получилось — сунувшегося за добавкой Паоло я успокоил коротким прямым в «солнышко», а на дернувшихся было на помощь клевретов просто рыкнул, напустив на себя самый зверский вид. Противник предпочел позорно ретироваться, прихватив силящегося вздохнуть предводителя, а я заполучил в единоличное пользование нары вдоль одной из стен, на которые и улегся, проигнорировав обиженно ворчащих конкурентов-соседей. Правда, уснуть не успел, потому что примчалась Тинка. Долго причитать (ой, бедненький, тебе наверное больно…) я ей не позволил, а от награды в виде поцелуя (мой герой, ты меня спас!) отказываться не стал. Пусть порадуется. Вряд ли из-за нее самцы часто такие масштабные разборки устраивают. Нет, наверняка друг другу юшку пускают, но чтобы так эффектно, да еще при таком скоплении зрителей…

Как чуть позже выяснилось, Тинка прибежала взять меня на поруки. Но ничего не вышло — хоть она и была совершеннолетней, а денег у меня самого на залог более чем хватало, карабинеры пошли на принцип: правонарушение слишком крупное, надо бы в поручители кого-нибудь посолиднее. Domani, signorina, scusate[6]. Покойной ночи.

Делать нечего, пришлось смириться. Попрощались (причем гораздо теплее, чем раньше, я даже еще один поцелуй получил) и разбежались. А потом я спать лег — к жесткому ложу было не привыкать, да и устал, если честно. Правда, перед сном успел украсить стену узилища еще одним образчиком японской поэзии:

Юшка из носа, Ноют разбитые ребра. Учусь на ошибках.

Буду честен, на творчество вдохновили унылые рожи побитых клевретов. Но мои усилия снова никто не оценил. Даже обидно самую чуточку.

Ну а потом, по субъективным ощущениям буквально через пару секунд, случилось пробуждение. Чувствовал я себя на диво хорошо — полученные накануне повреждения оказались настолько незначительными, что я о них уже позабыл. Бланшей нет, и прекрасно. А ломота во всем теле и тупая боль в мышцах даже доставляли некое извращенное удовольствие, знакомое всем спортсменам. Обычно так бывает после хорошей тренировки. И никаких нервов, никаких стрессов… и мук совести. Тем более, что в камере я был один — Паоло с клевретами уже отпустили. И не удивлюсь, если еще с вечера. А для меня сделали исключение — подозреваю, только для отчетности. Ну, и чтобы потом было чем в баре коллегам хвастаться. Еще бы! Целую ночь продержали в кутузке дебошира, в одиночку отделавшего пятерых в «Коралловом рифе».

Так, спать больше не хочется. Умыться, что ли? Благо санузел в моем полном распоряжении…

От водных процедур меня отвлекли шаги и скрип решетки. А так как с текущими (во всех смыслах, хе-хе) делами я уже почти покончил, то предпочел оглянуться на шум.

— Не ожидал от вас такого, Антониос.

Я, признаться, тоже, потому не придумал ничего лучше, как хмыкнуть:

— И вам доброе утро, профессор. Рад видеть.

— Боюсь, не могу ответить взаимностью, — поджал губы сухонький и седой как лунь старичок — мой (и Тинкин) непосредственный начальник и научный руководитель Георгиос Спанидис, доктор биологических наук, профессор, член-корреспондент Академии наук Патриа-Нуэво, почетный профессор Университета Нового Оймякона, и прочая, и прочая. Как всегда затянутый в белый летний костюм, при галстуке и трости. — Весьма сомнительное удовольствие вытаскивать из кутузки в воскресенье утром нерадивого аспиранта.

— Вам Тинка позвонила, что ли? — нахмурился я.

Вряд ли кто-то еще, только эта взбалмошная девица могла до такого додуматься. Это ж надо, начальство подтянуть! По уму, как раз от него инцидент утаить не мешало бы. Хотя в Ла Пинца это невыполнимая задача — новости разлетаются в миг. Да и знает она профа куда лучше меня, как-никак, уже несколько лет под его началом трудится, а не месяц, как я. И проболталась наверняка о причине побоища. А старый Георгиос, как я уже имел возможность убедиться, романтике был не чужд. Видать, сам в молодости знатно покуролесил. И сейчас, если вдуматься, играл на публику — гремящего ключами карабинера. Предсказать реакцию стража порядка на открытое одобрение моего вчерашнего дебоша я бы не взялся — может, посмеялся бы, а может и обиделся. Вплоть до задержания еще на двадцать четыре часа. Так что все правильно профессор делал. Да и мне не помешало бы подыграть — скорчить рожу попостнее и стыдливо уставиться на носки топсайдеров. Ничего более интересного в ближайшей округе не наблюдалось, разве что роскошное оранжевое пятно на пузе. Но с потерей тенниски я уже смирился. К тому же ночью обнаружился неожиданный плюс от испорченной одежки: аромат цитрусового микса надежно забивал вездесущую вонь биопластика, здесь, в казенном заведении, особенно заметную.

— Ты еще долго, Джузеппе? — счел нужным возмутиться проф на слишком уж медленного копа. — Я не намерен терять ни единой лишней минуты из моего выходного.

— Повезло, — не удержался я от ухмылки. — Легко отделаюсь, получается.

— И не надейся! — немедленно поставил меня на место Георгиос. — Завтра же жду с отчетом по последней серии опытов!

— Профессор! — возопил я, и отнюдь не притворно — ну его на фиг, если не шутит. Там еще работы на неделю, не меньше. — Почему вы со мной так жестоки? Меня вчера побили, у меня похмелье… и ничего смешного!

Карабинер Джузеппе, даже не пытаясь скрыть ухмылку, закончил ковыряться с замком и демонстративно распахнул решетчатую дверь:

— Задержанный, на выход!

Я, естественно, дожидаться повторного приглашения не стал и вымелся из камеры, дисциплинированно пристроившись рядом с суровым профом.

— Чего застыл? Прямо и направо, в седьмой кабинет!

— Чего это?

— Того это. Кто залог платить будет? Синьор профессор? — Коп с нескрываемым удовольствием смерил меня сочувствующим взглядом и повесил связку ключей на пояс. — Готовься с месячным жалованьем расстаться, не меньше. И радуйся, что мировой судья в хорошем настроении, а то бы неделю у нас погостил. А может и две.

Ну-ну. Попробовали бы. Мне бы ведь тоже скучно было, а поскольку терять уже нечего, я бы себе ни в чем не отказывал. А фантазия у меня богатая, в отличие от того же профессора — тот предпочитал верить исключительно доказанным научным фактам. Начал бы, к примеру, с матерных частушек. Потом бы перешел на хулительные хайку на трех языках — русском, английском и английском матерном, чтобы уж точно до адресатов смысл донести. Ну и там по мелочи: кружкой по решетке поколотить, голодовку объявить, адвоката стребовать, в идеале столичного…

— Антониос, пойдемте, — потерял терпение проф.

Зато, судя по вежливой форме обращения, самообладание к нему вернулось. Хотя скорее отпала необходимость в показухе — Джузеппе остался за поворотом.

В седьмом кабинете мы надолго не задержались: я получил обратно изъятые вчера вещи — браслет, ай-ди, служивший заодно кредиткой, и смартфон — тот самый противоударный, папенькин подарок; быстренько использовал ай-ди по назначению, слегка облегчив банковский счет, и поспешил увести профессора из околотка. Нечего ему в таких местах светиться, для репутации плохо. Он, как-никак, помимо всего прочего еще и почетный гражданин Ла Пинца, города и острова. А вообще хорошо, что сегодня воскресенье. В любой другой день еще бы и с мировым судьей пришлось пообщаться, что тоже удовольствие сомнительное. А так озвучили сумму штрафа, подивились моей бесстрастной роже (сумма реально для местных оказалась немалой), подтвердили перевод денег да и выпроводили вон из участка.

Едва оказавшись за пределами околотка, я демонстративно вдохнул полной грудью и громко, чтобы копы на территории услышали, прокомментировал ситуацию:

— Пьянящий воздух свободы! Вам, сатрапам, не понять!

Карабинеры-патрульные, впрочем, моих стараний не оценили — как шлялись по территории, так и шлялись. И даже коситься в нашу с профом сторону перестали, поскольку не интересно и лениво.

— А вы, Антониос, ни капли не раскаиваетесь, — констатировал Георгиос, укоризненно покачав головой.

И уставился на меня в задумчивости, машинально поглаживая гладко выбритый подбородок.

— Есть немного, профессор, — не стал я спорить с очевидным.

— А у вас проблемы, молодой человек, — поджал губы проф, пораженный моей бестактностью. — Вы, оказывается, антисоциальный элемент. Не ожидал, не ожидал.

— Зато никто не умер.

Вот так вот. Предельно серьезно, без хиханек да хаханек. Так что даже старого профа до печенок пробрало. По крайней мере, он не нашелся, что ответить. И, надо отдать ему должное, в душу лезть не стал. Георгиос Спанидис хоть и любопытен от природы, как всякий большой ученый, но еще и деликатен не в меру.

Некоторое время мы молча шагали рядом — я разглядывал пятно на пузе, а профессор думал о чем-то своем. Потом я остановился, набрал побольше воздуха в грудь и с чувством продекламировал:

Греет ладонь рукоять, Погибель сулит клинок. Умру свободным.

Хм, а ничего так получилось, даже по-английски.

— О чем это вы, молодой человек? — оживился профессор. — Никак бунтовать вздумали?

— Только в мыслях, профессор, только в мыслях, — рассмеялся я. — Просто момент запоминающийся, вот и выплеснулось.

— Это хокку?

— Хайку. Хотя разницы особой нет.

— Так вы еще и поэт, Антониос! Гремучее сочетание…

— Есть немного, — не стал я скромничать. — Хотя поэт сильно сказано. Со скальдической поэзией, к примеру, так и не совладал, а ведь происхождение обязывает! Пришлось освоить что попроще… проф, это у вас, или у меня?

Вряд ли у меня, я вчера свой смарт на вибро выставил, а сегодня звук прибавить не успел. Да и мелодию такую — старый добрый «Сиртаки» — я вряд ли бы стал как рингтон использовать. Скорее бы «Полет валькирий» заюзал, хотя вряд ли.

— У меня, — подтвердил профессор и прижал трубку к уху: — Спанидис слушает. Что?.. Чезаре, успокойтесь… Говорите толком, что случилось… понял… сейчас буду.

— Что?! — уставился я на руководителя, когда тот спрятал смартфон и устремил потерянный взгляд куда-то вдаль.

Такое я уже видел, и неоднократно — обычная реакция Георгиоса на нестандартную ситуацию. Что-то где-то наверняка стряслось. Вообще-то пофиг, но есть один нюанс — как бы Тинка во что не вляпалась. Я после вчерашнего за нее начал испытывать что-то вроде чувства ответственности. Уже не братского, но еще и не… даже не знаю, как правильно сказать. Не бойфрендовского, что ли…

— В дельфинарии что-то, — очнулся профессор после того, как я коснулся его плеча. — Не сказать, что серьезное… но толком я не понял. Нужно сходить посмотреть.

— Можно я с вами?

— Почему нет? — пожал плечами проф. — А переодеться вам не надо, Антониос?

— Да пофиг, — легкомысленно отмахнулся я. — Скажу, что это принт такой. Хэнд мэйд, штучный дизайн, все дела.

— В таком случае не смею препятствовать.

На том и порешили.

* * *

Там же, тогда же.

Шагать пришлось недолго — вызволив меня из каталажки, профессор на автопилоте направился аккурат к родной лаборатории, и мы к моменту звонка одолели уже добрую половину пути. Так что к комплексу серых построек за высоким бледно-зеленым забором — естественно, биопластиковых — подошли минут через пять. Был бы я один, и вовсе бы за пару минут домчался. А так пришлось под профа подстраиваться. А тот посчитал, что передвижение мелкими шагами вприпрыжку (это в его интерпретации называлось бегом трусцой) ниже его профессорского достоинства. К тому же особой срочности и не было, иначе бы уже вовсю сирены надрывались. Но вот то, что в комплексе что-то неладно, чувствовалось издалека — по разноголосице криков в диапазоне от панических до азартных. Среди последних особо выделялось Тинкино звонкое меццо-сопрано. Вот кто бы сомневался! Слишком уж деятельная натура у синьорины Монтанари.

На территорию попали без труда — проф мазнул браслетом по сенсору замка, и перед нами гостеприимно распахнулась калитка, от которой засыпанная мелкой галькой дорожка вела к бассейну, выполнявшему помимо прочих еще и функцию вольера для специально обученных дельфинов. Таковой сейчас на территории исследовательского комплекса обитал ровно один — Люченте, он же Быстрый, он же Лучиано, а Тинка и вовсе звала его Лу. Крупный самец дельфина-белобочки, выходец из Средиземноморья, как и все здешние поселенцы. Говорят, с ним жила подружка, но я ее не застал — ее перевели на другую базу еще до моего приезда. Вроде бы как у нее возникли осложнения с беременностью, вот и отправили с глаз долой из сердца вон, под присмотр профильных специалистов. Лу тогда здорово горевал, но довольно быстро оправился от душевной боли, и я познакомился уже с нормальным, веселым и общительным, существом. Суицидника он ничем не напоминал, равно как и угрюмую нелюдимую личность. Так что даже и не понятно, с чего кипишь… а с другой стороны, кто, если не он?

Короче, любопытство все же взыграло, и я, не сдержавшись, рванул к бассейну бегом, на ходу стягивая изгвазданную тенниску. Профессор поймет и простит. Наверное. А если и не простит, то плевать. Потому что в голосе Тинки вдруг прорезалось нешуточное беспокойство, такое ощущение, что ситуация начала выходить из-под контроля. Знать бы еще, что за ситуация… но ничего, в процессе разберусь, не впервой.

Проигнорировав несколько боковых ответвлений дорожки, ведущих к лабораторным боксам, центральному офису и всяческим вспомогательным объектам типа эллинга и гаража, я стрелой домчался до серой скругленной стены — именно так со стороны двора комплекса выглядел бортик бассейна — взлетел по хлипкой лестнице, напоминавшей пожарные у меня на родине, пронесся по настилу шириной в пару метров, умудрившись на ходу избавиться от топсайдеров, и с разбегу сиганул в воду, в последний момент слегка подправив траекторию и потому благополучно избежав лобового столкновения с Чезаре — местным служителем, на манер поплавка болтавшегося на поверхности неподалеку от сходней. Воспользоваться оным приспособлением я не удосужился: с одной стороны, тупо про него забыл, с другой — прыжок рыбкой с хорошего разбега выглядел куда пафосней, чем спуск по ступеням. Да и просто быстрее, если разобраться. А оказавшись в толще воды, я внезапно осознал еще одно преимущество такого появления — отсюда, почти от самого дна, открывался неплохой вид на акваторию. Причем с очень любопытного ракурса. По крайней мере, раньше я Тинку с такой позиции не наблюдал, а потому был лишен удовольствия полюбоваться настоящей нереидой — грациозной, ловкой и прекрасной, как сама Афродита. Естественно, пока молчит, хе-хе. А потом взгляд мой переместился на мечущуюся вокруг девушки двухметровую черно-белую тушу с характерными желтыми полосами с обоих, так сказать, бортов. И если в действиях синьорины Монтанари прослеживалась хоть какая-то система — она просто банальнейшим образом уворачивалась от дельфина, то последний хаотично бросался из стороны в сторону со сменой горизонтов. И, такое ощущение, то пытался протаранить внешнюю стенку бассейна напротив гильотинной переборки, отделявшей собственно бассейн от остальной лагуны, то мчался в прямо противоположном направлении, замедляясь в последний момент перед столкновением с препятствием — на сей раз задней стеной — и каким-то чудом отворачивая. А Тинка пыталась вовремя убраться с его пути. Понятно теперь, что ее беспокоит. Явно не опасность, угрожающая лично ей, она больше о Лу печется. Все-таки питомец, которого она привыкла изо дня в день холить и лелеять. Раньше она и его подружку вниманием не обделяла, а теперь вынужденно переключилась на единственный оставшийся в пределах досягаемости объект. Не мудрено, в общем-то, что она к нему так привязалась.

Все это промелькнуло у меня в мозгу в течение тех секунд, что потребовались для достижения поверхности. Вылетев из воды, что твоя пробка, я немедленно плюхнулся обратно, на сей раз даже не окунувшись с головой, и интенсивно заработал руками, загребая в сторону растрепанной шатенистой головы, торчавшей метрах в десяти прямо по курсу. Должен сказать, бассейн у нашего дельфина был оч-чень даже просторный, особенно для одного обитателя — метров пятьдесят в диаметре. В диаметре, поскольку по большей части представлял собой окружность, срезанную по короткой хорде лишь по левому краю, если смотреть со стороны двора лабораторного комплекса. В том месте к заполненной морской водой емкости примыкал небольшой… да пусть будет эллинг — назначение-то схожее. За тем лишь отличием, что в нем был устроен низкий помост вровень с уровнем воды, на котором проводились профилактические осмотры пациента, в нашем случае Люченте. Естественно, тот перед процедурой должен был на него выпрыгнуть. Ну, для нормально обученного дельфина это не проблема. Правда, иногда оный пациент начинал артачиться, и загнать его в эллинг стоило больших трудов. Но только не сейчас — я наконец понял, что меня терзало все эти мгновения. Во-первых, дельфин не переставая верещал, от чего немилосердно давило на уши (и под водой тоже), а во-вторых, он все больше и больше сужал траекторию метаний, явно смещаясь к тому самому эллингу. Вот только проникнуть он в него не мог — решетка была опущена. Но это тоже не проблема — в бассейне имелся сенсор, управляющий заборчиком. Он дублировал основной командный контур, а заодно упрощал жизнь служащим, тому же Чезаре, которым при необходимости не было нужды вылезать из воды и шлепать по настилу к будке оператора. В ней, кстати, тоже какая-то суета наблюдалась, но я решил не заморачиваться с ором и криками, а сделать все сам, то бишь, согласно известной мудрости, хорошо. К тому же я явно угадал с планом действий, поскольку Тинка, едва меня заметив, крикнула «Загон!», продублировав приказ вполне понятным жестом. Попутно еще и от Лу увернуться умудрилась, и даже воды не нахлебалась.

А я снова нырнул, избежав таким образом контакта с не уступавшей мне массой, но заметно превосходившей скоростью тушкой, проплыл, сколько смог, под водой, и вынырнул на расстоянии вытянутой руки от нужного места. Осталось лишь аккуратно подгрести поближе к стенке и коснуться сенсора, попутно сместившись максимально в сторону, чтобы, не дай бог, под черно-белую торпеду не подставиться.

Решетка опустилась быстро, но еще быстрей мимо промелькнул Лу — он не стал дожидаться полного открытия ворот и ворвался в загончик, едва не пропоров пузо точащими пластиковыми штырями. Впрочем, ему ничего не грозило, скорее бы штыри погнулись, чем разошлась его прочная шкура. Зато потерявший разум и осторожность дельфин набрал такую скорость, что проскользил по помосту и смачно влип правым боком в дальнюю стенку эллинга. Против ожидания, интенсивно работать плавниками и изгибаться всем телом, чтобы сместиться поближе к воде, он не стал, а, такое ощущение, наоборот постарался вжаться в преграду, перестав даже дышать. Типа, спрятался?.. От чего, интересно? Или от кого?.. Он что, в панике? Кстати, это многое объясняло. Ну хотя бы даже то, что Лу, в нормальном состоянии отличавшийся умом и сообразительностью, прекрасно умел сам активировать сенсор. И временами, когда его нужно было принудительно загнать на профилактику, доставлял немало хлопот, касанием рыла закрывая решетку. Приходилось блокировать этот контур из операторской, равно как и второй, внутренний, располагавшийся в загончике. А тут вдруг память у дельфина отшибло. Или внезапно навык потерял, что странно.

— Молодец, Антонио, быстро соображаешь! — похвалила меня подплывшая вплотную Тинка. — Можешь, когда хочешь. А то постоянно тормоз тормозом.

Это на что она намекать изволит? На свои домогательства, которые я до поры до времени упорно игнорировал? А что, вполне… и в ее характере.

— Тормоз тоже механизм… — вознамерился было отбрехаться я, но, наткнувшись взглядом на Люченцо, сказал совсем не то, что собирался: — Тин, что это с ним? Это вообще нормально?

— Нет, — покачала головой Тинка. — Это точно не нормально… но я без понятия, что делать…

— Хм… успокой его, что ли…

— Попробую.

Ай да я, ай да молодец! Эвон как ловко перенаправил внимание одной язвы на другую! Впрочем, Лу сейчас на это высокое звание не тянул, поскольку больше напоминал пришибленного ужасом новооймяконского зайца, загнанного в ловушку — крупная дрожь по всему телу, нервно дергающийся хвост и расширенные в панике глаза. Разве что ушей у дельфина не было, а если бы были, то он бы их сейчас к спине прижал в характернейшем жесте. Зайцы так делали, чтобы слиться с окружением и раствориться на фоне снега и кустов, а дрожали, чтобы не замерзнуть. А вот где средиземноморская белобочка такого набралась… хм…

— Тин, а наверху что за суматоха?

— В лагуне тоже дельфины, — оторвалась на мгновение от подопечного та. Под нежными касаниями девушки Лу немного ожил, но выпростаться из угла так и не пожелал, по-прежнему вжимаясь всем телом в монолит стены. — Стадо особей на пятнадцать-двадцать, зашли из открытого моря. Такое ощущение, что их там что-то напугало. А потом Лу запаниковал, и я к нему прыгнула.

— А те что?

— Без понятия, иди, вон, у ребят поинтересуйся.

Ага, вот что за кипишь в операторской будке. Ладно, я не гордый, пойду, выясню. А потом что-нибудь стребую с одной взбалмошной особы в обмен на важную информацию. Чмок в щеку, например, а то и что-нибудь посерьезнее…

От приятных размышлений отвлек гулкий удар в ворота — те самые, что отделяли вольер Люченте от лагуны. Причем, что характерно, удар донесся снаружи, то бишь наш подопечный его причиной быть не мог никак. И не успел я об этом подумать, как на пластиковую переборку обрушился новый удар, как бы не тяжелее предыдущего. Да что за нафиг?!

Судя по испуганно-возмущенным воплям со стороны операторской будки, там изменение обстановки тоже не осталось незамеченным. Но разобрать что-то конкретное не получалось, так что пришлось проплыть к сходням и подняться на настил, тянущийся вдоль периметра, в том числе и над содрогающейся от ударов переборкой. Аккурат с того места должно быть отлично видно, что там, снаружи, творится. Второй возможный вариант — добраться до коллег в будке: у них на мониторы выводятся картинки с камер наружного наблюдения, в том числе и подводных, чисто технических. Правда, качество изображения не ахти, так что лучше уж я сам, своими собственными глазами…

До намеченного наблюдательного пункта домчался быстро, хотя мокрые джинсы липли к ляжкам и порядочно мешали. Благо, что бежать пришлось по пластиковому «софт-тач» покрытию, а то бы еще и ступни повредил — не приспособлены они к такому, на суровой родине ходить босиком необходимости вообще не было. Даже, скорее, себе во вред — отморозить ноги по самую шею легче легкого. А тут ничего, даже приятно. Приятнее, чем по песку, он тут все-таки крупноватый, да и камешков в нем порядочно. Н-да. Сам себе периодически поражаюсь — о какой только ерунде не думаю, особенно в ответственные моменты. Или при стрессовой нагрузке. А сейчас именно такая, в чем я и убедился незамедлительно, едва перевесившись через хлипковатый поручень.

Картинка открылась… впечатляющая, да. А как еще охарактеризовать не менее хаотично, чем Лу пару минут назад, мечущихся вблизи ворот вольера диких дельфинов числом более десятка? Точно сказать было невозможно, слишком они мельтешили. И ладно бы только мельтешили… так они еще и на переборку бросались, что твои берсеркеры — исступленно, не жалея собственных носов и боков. Среди пришельцев нашлось несколько особей покрупнее нашего питомца, так что пластиковая плита содрогалась с каждым мгновением все сильнее и сильнее. А еще прямо на моих глазах дельфины сменили тактику — перестали наскакивать поодиночке, вписавшись в воротину группой из трех крупных самцов. Тут уж и мне не до смеха стало — едва не сверзился в воду, в самую гущу дельфиньего стада. Черт! Если бы навернулся, несладко бы мне пришлось…

И тут наконец до меня дошла вся абсурдность ситуации. Я просто спросил себя, а что, собственно, происходит? С какого такого перепуга дельфины стенку таранят? С перепуга?.. Хм…

— Чезаре, вылезай из воды!!!

Так и болтавшийся неподалеку от загончика служащий недоуменно на меня покосился, но я, убедившись, что привлек его внимание, максимально доходчиво жестами изобразил, что иначе хана, и тот пробкой вылетел из бассейна. Осталось теперь до остальных коллег достучаться, и, считай, дело в шляпе.

Орать пришлось через весь бассейн. Операторская будка сейчас находилась на максимальном от меня удалении, по диаметру, так что не удивительно, что эта моя попытка к успеху не привела. К тому же здорово мешал гул пластиковой переборки — дельфины не прекращали атаку ни на секунду. Потом взгляд мой упал на браслет-инфор, который я поначалу проигнорировал, так как не знал, кто именно из коллег-балбесов сейчас суетится в операторской. Ну и пофиг, что не знал, да и по-прежнему не знаю — общий канал на что? Главное громкую связь включить, что не так уж и просто — не люблю голографические интерфейсы, пока еще в нужную точку попадешь. Да еще когда руки дрожат, поскольку и тело, к которому они крепятся, ежесекундно сотрясается от очередного дельфиньего тарана. Но все же включил.

— Народ, кто в будке! Але!

Черт, отзовется кто-нибудь, или так и будут хренью страдать?.. Да еще и радио врубили, самих почти не слышно, зато диктор что-то там бубнит…

— Антуан? Тебе чего?..

Ага, это Пьер — ничего так малый, не самый сообразительный, но слегка флегматичный и потому к панике не склонный. Хорошо что не Педро или Диего. Да и Джованни не самый лучший вариант.

— Пьер, открывай заслонку!

— Зачем это?

— Дельфинов впустим, зачем же еще?!

Я говорил, что он не самый сообразительный? Да, точно.

— Они же тут разнесут все.

Да твою же!.. Флегматик хренов, как не француз!

— Пьер, ты идиот?! Как они смогут что-то разнести?! А вот сами расшибутся запросто! Ты бы видел, что тут творится!.. Открывай давай!!!

— Но…

— Ты штраф экологам платить будешь?! Открывай, твою французскую маму!..

Проняло, что ли? По крайней мере, тупые вопросы задавать перестал. Но и заслонка как была на месте, так и осталась.

— А может…

— Да чтоб тебя!!!

Похоже, придется бежать в будку, стучать кое-кому в бубен, чтобы дошло, и открывать ворота в добровольно-принудительном порядке, как говаривал тренер дед Коля. И я уже было ломанулся в нужную сторону, когда на общем канале проявился дорогой профессор Спанидис.

— Антониос прав, коллеги. Рекомендую прислушаться.

Ф-фух, как камень с души! И не только у меня, похоже: стоило только створке чуть опуститься, как через нее принялись сигать дикие гости. Сначала в бассейне оказались самые крупные и сильные самцы, моментально обогнувшие его по периметру, и лишь потом, скорее всего, по сигналу предводителя, потянулись остальные. К этому времени пластиковая плита уже полностью освободила проход, так что проблем не возникло даже у самых мелких дельфинят. И, что характерно, в вольере визитеры заметно успокоились. Не то, чтобы совсем, но и паниковать перестали. Просто скопились у эллинга Люченте, загнав детенышей к нему на помост, а сами кружась поблизости.

Ну и что это было? Что, скажите на милость, могло их так испугать в открытом море? А что испугало, к гадалке не ходи. Причем настолько, что даже лагуна не показалась им достаточно надежным убежищем. А поскольку на берег они выброситься не могли, то принялись ломиться в бассейн, как в наиболее удаленное от потенциального источника опасности укрытие. И люди им помехой не показались. Что, в общем-то, неудивительно — на дельфинов тут никто не охотился, разве что изредка самые отмороженные браконьеры нападали. Так что не боялись они странных двуногих, предпочитающих сушу воде. А многие и вовсе были полуручными, или жили в стадах, предводителями которых являлись специально выдрессированные колонистами особи. Такие дельфиньи сообщества обычно использовались в качестве пастухов и загонщиков, направляющих рыбные косяки в нужную людям сторону. Взаимовыгодное сотрудничество, короче. Что-то мне подсказывает, что и здесь как минимум один такой есть.

А еще я только сейчас осознал, что сиганул в воду в джинсах, со смартом в кармане. Он, конечно, пыле-влаго-защищенный, да и противоударный, зато запросто мог выскользнуть… нет на месте. Наплевав на все и вся, я расселся на настиле, прислонившись спиной к поручням, и принялся терроризировать гаджет. Тот оказался в порядке, вот только каким-то образом браузер врубился. Лениво скользнув взглядом по заголовкам новостных ссылок, потянулся было к кнопке «home», но что-то заставило передумать. А потом понял, что именно — самый верхний заголовок гласил: «Исчезновение известного ученого — несчастный случай или месть бывших соотечественников?». Хм… прямо мелодрама пополам со шпионским триллером… ну-ка, ноосферным журналюгам веры нет, посмотрим, что в эфире местных радиостанций… ага, «Патриа-Нуэво-26», самый официальный из официальных каналов. Список передач… новостной выпуск… воспроизвести, естественно… прокрутка… ага!

«Вчера вечером, после невиданного по силе шторма в районе Эль-Мар-Азурро, сопровождавшегося подземными толчками и серией волн-цунами, со сканеров орбитальной группировки Службы мониторинга моря исчез катамаран „Морская звезда“, принадлежавший научно-исследовательской лаборатории Университета Патриа-Нуэво» — увлеченно вещал диктор. — «Сигнал бедствия подан не был, на связь судно до сих пор не вышло. Единственным членом команды экраноплана являлась Франсин Моро — профессор, доктор биологии, а также известная диссидентка, вынужденная эмигрировать с Новой Гренады. Помимо этого Франсин Моро была широко известна в научных кругах Терра-Нова исследованиями эндемичных видов и множеством открытий в этой сфере. Доктор Моро являлась обладательницей множества престижных научных премий как Новой Гренады, так и Патриа-Нуэво, и в свое время послужила причиной громкого дипломатического скандала, когда попросила политического убежища в Патриа-Нуэво, заявив о преследованиях и гонениях со стороны консервативно настроенного ученого сообщества Новой Гренады при поддержке госструктур. Служба мониторинга моря совместно с Морским патрулем организовала крупномасштабный поиск исчезнувшей ученой, но пока безрезультатно».

Прикольные, кстати, выходные выдались.

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

12 октября 2168 года.

— Тони, нашел что-нибудь?

Незаметно подошедшая Тинка приобняла меня и по-хозяйски положила голову на плечо. Мало того, еще и грудью прижалась, а я, хоть и спиной, прекрасно почувствовал, что сегодня она лифом от бикини пренебрегла. Оно и понятно — целый день в лаборатории проторчали, за компьютерами. Оделись соответственно обстановке, как и положено младшим научным сотрудникам — в белые халаты. Что у Тинки под ним было, без понятия, а свой я просто накинул поверх футболки. Хорошо хоть, штаны надевать не стал, ограничился шортами. Тут меня проф Спанидис ни за что и никогда не переубедит. Слишком уж климат жаркий, как по мне. Плюс шлепанцы на босу ногу, но это тут почти дресс-код.

— Абсолютно ничего, — вздохнул я, но отстраняться не стал. Пусть ее. Мне все равно… хм… ни фига не все равно. Мне, как и ей, приятно. — Глухо, как в танке.

— Что?

— Не обращай внимания, древняя русская поговорка.

— А что означает?

— Да, собственно, то и означает, что впустую день угробили…

И ведь совсем против истины не погрешил. Даже слегка приуменьшил, потому что впустую был угроблен и остаток воскресенья — вместо того, чтобы развлекаться с синьориной Монтанари на пляже (и далее по списку), я вместе с ней же проторчал в лабораторном комплексе, а если еще точнее, то в бассейне, внезапно ставшем очень тесным — незваные гости не пожелали очистить помещение, как мы им на то ни намекали. Правда, через пару часов дикие дельфины успокоились и перестали метаться по бассейну, да и на нас начали реагировать более адекватно. Так что мы с Тинкой могли невозбранно плавать среди визитеров, как лежа на досках для серфинга, так и безо всяких приспособлений. Даже покататься получилось на взрослых самцах, удерживаясь за верхние плавники. Как мы и предполагали, стадо оказалось не совсем диким, в предводителях у него ходил номер триста восьмидесятый — воспитанник одной из дельфиньих ферм с нашей Внешней гряды. Как и любой питомец колонистов, предводитель был помечен, и мы смогли снять информацию с его чипа, служившего заодно и маячком. Правда, на этом дело и застопорилось — связаться со Службой мониторинга моря в воскресенье сильно за полдень было нереально, а потому решили анализ информации (если вообще ее удастся заполучить) отложить на завтра, то есть на понедельник.

Остаток дня и часть вечера прошли в рутинных заботах — сначала осматривали гостей, по одному загоняя их на настил к Люченте, а потом еще всю эту ораву кормили, для чего пришлось ополовинить запасы холодильника. Впрочем, рыбы никому не было жалко, ее здесь как грязи на моем родном Новом Оймяконе. Не всегда, естественно, а только ранней осенью и поздней весной. Короче, было весело. И не только нам с Тинкой — активное участие в забаве приняли также Чезаре и доктор Синтия Росси, главный ветеринар лаборатории. Что характерно, никаких патологий, за исключением мелких царапин и проблем с зубами у нескольких особей, не обнаружили. По словам дока Синтии, все было в пределах нормы. Даже пульс и уровень гормонов в крови не превышал допустимых значений. То есть дельфины успокоились настолько, насколько это вообще было возможно. Да что говорить, их даже мысли о еде не тревожили, поскольку они к тому моменту уже благополучно набили брюха халявной рыбой. Вот только убраться хотя бы в лагуну ни за что не соглашались. Не то, чтобы прямо агрессию проявляли в ответ на наши попытки оттеснить их к воротам, а просто уворачивались и возвращались поближе к эллингу. С одним-двумя мы бы еще справились, но когда надо выпроводить сразу шестнадцать разновозрастных особей… хуже всего в этом отношении оказались дельфинята — шустрые и непоседливые без меры. В результате мы хором плюнули (фигурально выражаясь) и с молчаливого согласия профессора вылезли из бассейна. Я к тому времени уже успел переодеться в тропический гидрокостюм, а Тинка с самого начала щеголяла в бикини, так что мы подхватили доски для серфинга и отправились на пляж. Под ручку, как самая настоящая парочка. Прокатались до темноты, и я проводил синьорину Монтанари до дома, то бишь в ту часть жилой зоны научного городка, где предпочитали селиться не обремененные семьями дамочки. В общаге жили только студентки-практикантки, а Тинка, как постоянная сотрудница, обитала в похожем на мое бунгало. Ее намек на вечерний кофе я предпочел пропустить мимо ушей и умотал к себе, оставив девушку весьма недовольной таким исходом.

А сегодня с утра, сразу после планерки и ритуальных звездюлей от профа Спанидиса, мы с коллегой Альбертиной засели за компьютеры. Она принялась шерстить местный сегмент Ноосферы в поисках похожих случаев, а я, воспользовавшись контактной информацией, предоставленной профессором (тот или с вечера подсуетился, или, что более вероятно, уже не в первый раз к «смотрящим» обращался), связался со Службой мониторинга моря и запросил данные на триста восьмидесятого. Причем мелочиться не стал, заказав телеметрию за последнюю неделю включая вчерашний день. К моему удивлению, отказа не последовало, наоборот, мне показалось, что дежурный «смотрящий» (это, если кто не понял, неофициальная кликуха сотрудников Службы) даже этак иронично ухмыльнулся, переправляя мне ссылку на сетевое хранилище. Присланный пароль сработал без проблем, а вот дальше… неспроста тот парень ухмылялся, эх, неспроста. Чего там только не было! От названий файлов сразу зарябило в глазах, и я поспешил их хоть как-то рассортировать. Начал с даты, потом раскидал по названиям, и получил более-менее внятную картину. Впрочем, легче не стало: за рабочий день пришлось последовательно изучить извилистый маршрут подопечного в мешанине островов Внешней гряды, затем расшифровку дельфиньих «переговоров», потом еще изменения электромагнитного и звукового фона… и все, чего мне удалось добиться — установить время, когда белобочек охватила паника, и приблизительное место, где это случилось. Причем стопроцентной уверенности не было, поскольку за точку отсчета я принял момент, когда резко оборвались дельфиньи пересвистывания. По трекеру же я установил, что в этот период стадо резко изменило направление движения и не менее резко ускорилось, несмотря на наличие детенышей. Правда, в столь взвинченном темпе они неслись считанные минуты, а потом слегка замедлились — все из-за тех же дельфинят. Случилось это примерно за час до их визита в нашу скромную обитель, так что инцидент (если он был) произошел достаточно далеко от Ла Пинца, в одном из относительно судоходных проливов вблизи Периметра[7]. И почему предводитель повел собратьев именно к нам, я так и не понял. Просто искал людей? А что, похоже. Мы как раз ближайший населенный пункт. А может, и среди дельфинов слухи расходятся — сам триста восьмидесятый до того у нас не гостил. Хотя и тут гарантии никакой — на запрос «смотрящий» ответить не смог, предложил лишь скинуть пароль от трекеров за предыдущий год — более ранние из архива просто-напросто удалялись. Я сдержанно поблагодарил ответственного сотрудника, отдарившись такой же ироничной улыбкой, как и он поутру, и решил на это дело забить. Буду исходить из предпосылки, что триста восьмидесятый знал, куда плывет. Откуда — не так уж и важно. А вообще поведение очень нетипичное: нечто пугает дельфинов настолько, что их предводитель не придумывает ничего лучше, как обратиться за защитой к более могущественным существам, которых помнит с детства. Одно могу сказать — виновники инцидента не люди. Иначе вряд ли тот же триста восьмидесятый рванул бы к нам. Наоборот, постарался подальше держаться от двуногих.

Вторая непонятка — почему Люченте тоже запаниковал. Вряд ли ему могли «рассказать», не настолько язык дельфинов богат и разнообразен. Такое ощущение, что он на «запах страха» среагировал. Какие-то феромоны? Тогда почему мы их не обнаружили во время медосмотра? Датчики не самые чувствительные? Возможно.

Приложив еще немного усилий, я сумел выцыганить у «смотрящих» спутниковую фотографию предполагаемого района инцидента, но и фото ясности не внесли — самые свежие были сделаны за полчаса до и через тринадцать минут после происшествия. Короче, ничего необычного я на фотках не высмотрел.

От отчаянья принялся изучать электромагнитный фон, но мало что понял в многоцветной диаграмме. Помнится, попадались мне факты из истории Старой Земли, там частенько в двадцатом веке китообразные на берег выбрасывались, и ученые высказали версию об изменении силовых линий магнитного поля, которые сбивали с толку встроенный дельфиний «навигатор». Может, и у нас нечто подобное имело место? Но ведь наши гости и не думали из воды выпрыгивать, наоборот, искали бухточку поукромнее… Все же кое-что на диаграмме меня заинтересовало — дополнительная бледно-желтая линия, оказавшаяся «следом» шепчущего кита. Кто такой? Да так, забавная зверушка. Чуть ли не единственный морской эндемик, если не считать той самой заполонившей моря и океаны водоросли. Что-то типа огроменной медузы, только без щупалец. Зато такая же полупрозрачная, да к тому же еще способная изменять собственное агрегатное состояние… нет, тут загнул. Просто изменяет плотность тела, особенно когда пребывает в «спящем» режиме. Потому и боновые заграждения Периметра для шепчущих китов не препятствие. А шепчущие они по той простой причине, что постоянно излучают — как в звуковом, так и в электромагнитном диапазоне. Шепчущие киты для внутренней акватории явление не самое распространенное, но вблизи бонов, да и здесь, на Внешней гряде, они встречались достаточно часто, чтобы те же дельфины к ним привыкли. Да и вообще… ну-ка, что там за предыдущие дни происходило? Так и есть, пересекались с другими шепчущими китами (а может, и с этим же) минимум пять раз. И ни одной панической атаки, ни единой. Опять промах? Получается…

Что самое поганое, пойти на экраноплане в нужный квадрат и проверить никто не позволит — у нас план исследований, от которого мы и так уже отстаем. Разве что под шумок, да вот хотя бы завтра. Все равно к бонам плыть, а крюк не очень большой. Если на месте быстро справимся, на обратном пути никто нам не запретит одним глазком глянуть. А если честно, то проф Спанидис нас не поймет, если мы хотя бы не попытаемся использовать шанс. Но это все завтра, сегодня уже хорош, глаза слипаются. Сейчас бы на пляж, искупаться да на песке поваляться. И хорошо бы не одному, а с некоей особой, неоднократно недвусмысленные намеки делавшей…

— А может, чтоб уж совсем день не терять, пойдем ко мне? — промурлыкала оная особа мне в ухо, да так томно, что я поневоле отвлекся от невеселых мыслей. — Пора бы уже.

— Кхм…

— А что? — притворно возмутилась синьорина Монтанари. — Свидание было? Было. Под ручку гуляли? Гуляли. Вчера, если кто-то забыл. На дискотеке из-за меня дрался? Дрался. Так что трофей законный. Чего тебе еще надо?!

И ведь даже не возразишь. Со всех сторон права. Вот только не настроен я на серьезные отношения. А несерьезные с такой девчонкой как-то совестно заводить. Попробовать на базаре съехать, как выражается папенька?

— А вы, коллега, что за сегодняшний день нарыли?

— Фу, как грубо! — фыркнула Тинка, но все же ответила: — Как и вы, коллега, совершенно ничего.

— Совсем-совсем ничего похожего не было?

— Может, и было, но в Сети ни одного упоминания не осталось. Только и разговоров, что про Франсин Моро. Мало ей было славы, когда она с Новой Гренады к нам сбежала!

— Ты завидуешь, что ли?

— Чему?! — искренне возмутилась девушка. — Тому, что она в море сгинула?!

— Ну, может и не сгинула… вон сколько ее народу ищет. Найдут еще. Наверное.

— Вряд ли, — сникла Тинка. — Если сигнала нет и в первые же сутки не нашли, то шансов почти нет.

— А ты ее жалеешь, что ли?

— Конечно! А ты нет?

Я пожал плечами — жалею, естественно, но все как-то больше абстрактно. Я ведь ее не знал лично. Ну, ученый. Ну, диссидент. Ну, пропала…

— Да она же знаменитость! А еще никто лучше нее не разбирается в эндемиках и истории Фрро! Я, как только узнала, что она к нам перебралась, обрадовалась даже — можно попытаться у нее проконсультироваться. Пока она у французов обитала, до нее не дотянуться было… — Тинка вдруг прервалась и подозрительно на меня покосилась: — И вообще… ты чего от темы уходишь?

— Кто, я?! И в мыслях не было… хм…

— Эй, не грузись! — правильно поняла мою заминку Тинка. — Если ты думаешь, что я претендую на гордое звание жены Анте Свенссона, так ты это брось. Никаких серьезных намерений, я слишком молода для такой ответственности.

— Какой еще ответственности?

Я покосился на нее через плечо, но она вовремя отпрянула, и разглядеть выражение лица не получилось. Ну-ну. Чего же тогда шифруешься? С другой стороны, раз девушка просит…

— Эй, я что, по-твоему, не имею права приятно провести время с понравившимся мне парнем? — снова перешла Тинка в атаку, проигнорировав мой вопрос. — Вот что за идиотизм, сразу бедную девушку во всяком подозревать?!

— Ты уверена?

— Уверена! Раз уж ты такой тормоз, говорю открыто: ты мне нравишься, Анте Свенссон. И я не прочь завести с тобой интрижку.

— Нет, я насчет «приятно».

— А… хотелось бы надеяться.

Ну вот и все. Попал ты, Антоха. И совесть у тебя чиста — ты сделал все, что мог. А Мог, как говаривал тренер дед Коля, был сильный парень. А, пошло оно все!..

Глава 2

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: акватория Эль-Мар-Азурро.

13 октября 2168 года.

Бон впечатлял. Не везде, конечно, но конкретно здесь, в проливе Скальди, названном так по имени инженера, приложившего руку к созданию Периметра, посмотреть было на что. Само по себе боновое заграждение не являлось чем-то архисложным: просто метрового диаметра «колбаса» из пористого биопластика, к которой снизу прицеплена сетка из тончайших карбоновых нитей с чугунными чушками-грузилами. Когда-то она была красно-серой, а сейчас, из-за покрывшего ее налета фитопланктона, превратилась в зелено-оранжево-сероватую и практически терялась на фоне грандиозного буро-зеленого поля, раскинувшегося по внешнюю сторону Периметра на десятки километров. В открытом море концентрация планктона не была такой чудовищной, а здесь его скопилось столько, что, несмотря на постоянную работу течений, относивших часть водорослей прочь от защищенной акватории, труба-поплавок сильно изогнулась и была натянута, как тетива лука. Еще чуть-чуть, и лопнет, не выдержав давления. Жутковатое ощущение, если честно. Стоит только поплавку порваться, и наш экраноплан — нехилую такую «птичку» тридцати метров длиной и с размахом крыла в полсотни — снесет как пылинку. Это в лучшем случае. А в худшем просто раздербанит в куски, предварительно сплющив все, что только возможно. И еще запах — едва ощутимый, но резко бьющий по обонянию. Метан. Собственно, моя научная тема. Предтечи-Фрро каким-то хитрым образом умудрялись перерабатывать эту самую водоросль в углеводороды прямо в океане, а нынешние хозяева планеты были вынуждены для того же самого вылавливать фитопланктон специальными судами-сборщиками и тащить на стационарные заводы, где он в огромных чанах под воздействием какого-то специфического излучения превращался в нефть. Ну, или что-то, отдаленно ее напоминающее. Что за излучение никто до сих пор так и не узнал, хотя над проблемой работало уже не одно поколение ученых. Внутрь реактора забираться дураков не нашлось, а ломать исправное оборудование фанатикам от науки скучные прагматики-производственники не позволили. Вот и пребывали до сих пор в блаженном неведении. Зато Университет Патриа-Нуэво объявил грант на разработку перспективной темы «Получение углеводородов из органического сырья», которой заинтересовался мой научный руководитель из универа Нового Оймякона. Вот так, собственно, я и оказался на Терра-Нова. Вообще тема благодатная, я уже видел как минимум несколько вариантов. Самый простой — закладывать собранные водоросли в компостные кучи и улавливать выделяющийся при гниении метан. У меня даже была миниатюрная лабораторная установка, дававшая неплохой выхлоп с достаточно высоким коэффициентом полезного действия. Но это наши с руководителем давнишние наработки, мы ими поделились с коллегами с Терра-Нова еще до моего приезда. И получили неожиданную прибыль — местные внедрили способ в хранилищах фитопланктона, куда его помещали перед тем, как вывезти на поля. У них уже давно назрела проблема повышения безопасности хранения сырья — то хоть и недолго лежало мертвым грузом, но и этого времени хватало, чтобы атмосфера в емкостях загазовывалась. Системы вентиляции не справлялись, а порой делали только хуже — метан скапливался у земли, не очень-то торопясь подниматься в верхние слои атмосферы и рассеиваться. И достаточно было малейшей искры, чтобы рвануло. Ну а после нашего вмешательства газ пустили в дело, а мы получили денежку, достаточную, чтобы оплатить услуги Курьера по доставке меня, любимого, на место прохождения очередной практики. Поближе, так сказать, к театру военных действий.

Впрочем, то, что работало в ограниченных объемах и в закрытых помещениях, не получалось использовать в глобальных масштабах. А хотелось прямо здесь, на месте, заставлять водоросли перегнивать и выделять метан. И данный процесс, что характерно, особой проблемы не представлял — всего и надо, что умертвить планктон. Да хотя бы через тот же бон ток пустить, технически это реализовать не сложно — протянул один оголенный проводник вдоль поплавка, а второй вдоль троса с грузилами, и готова примитивная установка для электролиза. Тем более что задача разложить воду на кислород и водород не стоит, достаточно водоросли грохнуть. Да и киловатты для человечества уже давно не проблема. Или организовать подогрев с помощью микроволн — процесс известен еще с середины двадцатого века. Весь вопрос, как потом газ уловить. Это вам не пещера, пусть и огроменная, и даже не открытый резервуар площадью с десяток хоккейных[8] площадок. Поэтому газ не вариант. В идеале бы воспроизвести технологический процесс завода Фрро, чтобы водоросли сразу перерабатывались в жидкие углеводороды. Те, как известно, легче воды, и сами бы скапливались на ее поверхности. А уж собирать разлившуюся нефть люди с того же двадцатого века умеют, тем более что от нее хуже все равно не станет — животного мира как такового вне Периметра просто нет. Корень проблемы крылся во внешнем воздействии на органику. Можно было, как всегда, подсмотреть у природы, чем я и занимался, уже года три углубленно изучая процесс образования нефти в недрах планет, но пока даже приблизительного ответа не получил. Не с нашими возможностями, и, самое главное, не быстро. Но ведь Фрро как-то же это делали! И осознание этого факта откровенно бесило. Даже меня, что уж говорить про Тинку. Та занималась другой проблемой, хоть и смежной — пыталась выяснить, как так получилось, что шепчущие киты смогли приспособиться к завезенному с Земли планктону. Я особо не вникал, но знаю, что тут закавыка с совместимостью — на клеточном уровне и по набору белков эндемичные виды (собственно, киты да водоросли) отличались от всех привнесенных извне. То есть тот же земной зоо- и фитопланктон не был для местных токсичным, но и не должен был усваиваться ввиду специфики пищеварения. Равно как и наоборот. Проблема решалась искусственным введением определенных ферментов плюс генная модификация, позволяющая уже во втором-третьем поколении получить нужную особенность организма — так, собственно, поселенцы и поступили с завезенными видами, по крайней мере с теми, что должны были «пастись» на здешнем планктоне. Но самое удивительное заключалось в том, что китам эти ферменты никто не предоставлял, тем не менее, они питались всем подряд, причем с одинаковым удовольствием. Я сразу же заявил, что они умудрились выработать нужные вещества, когда столкнулись с новыми видами, на что Тинка резонно возразила, что местные ученые и сами уже давно в курсе. Вопрос в другом: за счет каких-таких механизмов тем же китам удалось синтезировать нужные ферменты? Простым эволюционным развитием это не объяснишь, времени для него слишком мало. Вмешательству на генном уровне они не подвергались. Разве что мутации… вот с этим она и пытается разобраться. Вернее, делает вид, как и многие поколения молодых ученых до нее. А я делаю вид, что пытаюсь воспроизвести ускоренный на несколько порядков процесс естественного образования нефти, хотя сам на сто процентов уверен, что этот путь тупиковый. А куда деваться? Есть план исследований, есть график работ, утвержденный как моим руководителем с Нового Оймякона, так и профом Спанидисом. Под это дело выделено финансирование. Так что работай, Антоха, и не ной. И даже не пытайся ввязаться в какую-нибудь авантюру. А ведь очень хочется! Те же шепчущие киты та еще загадка. А развалины Фрро? Во внутренней акватории их мало, там вообще странная картина — рельеф дна такой, что сам черт ногу сломит, а вот за Периметром этого добра богато. Вот только кто бы меня пустил. Определенно, как только разберусь с кандидатской, снова напрошусь на Терра-Нова. Даже если придется для этого привлекать семейные финансы. Но это еще не скоро, года полтора как минимум. Но я терпеливый, этому меня еще в детстве тренер дед Коля на пару с папенькой обучили. На свою голову, что характерно.

— Тони, ты закончил?

Синьорина Монтанари. Легка на помине, кто бы сомневался.

— Угу. Ты как?

— Все уже. Буйки запустила, данные сняла, — отрапортовала девушка. — Теперь еще на два дня работы, пока со всем разберусь.

— И много тут китов было?

— Как обычно, — отмахнулась Тинка. — С десяток. С той стороны бона паслись. И с этой еще трое.

— Плохо паслись, видать, — глубокомысленно заметил я. — Край через неделю сборщик сюда посылать надо.

— Да вижу.

— Как Лу? — поинтересовался я.

Не то, чтобы меня сильно занимало, как дельфин шнырял по округе, выискивая оставшиеся с прошлых посещений буйки и считывая с них данные, но вдруг что-то… хм… нехарактерное имело место?

— Все как обычно, никаких признаков паники, — прекрасно поняла меня Тинка. — Даже расхулиганился, в люльку не пожелал лезть.

— Не переживай, он дисциплинированный. Отстать не захочет. Поехали, что ли?..

Собственно, официальная часть программы была успешно выполнена, так что можно было возвращаться домой. Что мы и собирались в ближайшее время осуществить. С рутиной справились даже быстрее обычного — местное светило, то бишь Нуэво Сол, пребывало еще высоко над горизонтом, даже с учетом его близости, так что время чуть за полдень. Запас есть. И, как мы и условились перед выходом с профом, этот запас мы вольны использовать по собственному усмотрению. То бишь на обратном пути сделать небольшой крюк и хотя бы мельком обследовать тот самый квадрат, в котором позавчера кто-то напугал диких дельфинов. По большому счету, это не наше дело, но ведь должно же у нас быть что-то для души? Вот и Тинка так думает. Плюс еще в нашу пользу сработал тот факт, что Служба мониторинга моря сегодня с утра официально объявила о завершении крупномасштабной операции по поиску доктора Моро, то бишь количество задействованной казенной техники снизилось раз этак в пять. Естественно, совсем искать не прекратили, но слишком уж расточительно было столько ресурсов впустую тратить. А взамен Служба обратилась с призывом сохранять бдительность и помнить о пропавшей ко всем, кто сейчас находился в акватории Эль-Мар-Азурро, то бишь и к нам в том числе. Так что крюк можно было даже под официальную помощь спасателям подвести.

— Чезаре! Разворачивай калошу и на среднем ходу дуй в квадрат семнадцать-ноль три, — распорядился я, врубив браслет-интерком на общей волне. Все равно сейчас меня никто, кроме синьорины Монтанари да рекомого коллеги не слышит, радиус действия у прибора не настолько велик. — Это здесь же, в проливе, только чуть к западу.

— Понял.

— И как прибудем, надо будет скан рельефа дна снять.

— Угу.

Ну вот и ладненько. Средний ход у экраноплана это примерно двести-двести двадцать километров в час, с учетом маневрирования, никакому дельфину, даже перекачанному стероидами, такую скорость не удержать, поэтому мы вынуждены перевозить питомца в специальной каверне в корпусе судна, до половины заполненной забортной водой. Люченте товарищ дисциплинированный, как я уже говорил, так что ультразвуковой сигнал он игнорировать не стал, моментально нырнул в люльку, как ее называла Тинка. А Чезаре, едва дождавшись размещения всех пассажиров — мы с Альбертиной спустились в салон и развалились в креслах, не сговариваясь забив на пристяжные ремни — дал давление подпора и врубил тягу. Поднявшийся на пару метров над поверхностью воды экраноплан резко рванул с места и за какие-то полминуты развил крейсерскую скорость. Впрочем, в салоне она не чувствовалась — судно шло мощно и ровно, без раскачки, а звукоизоляция практически идеальная, так что ни рева движков, ни свиста обтекающего плоскость воздуха внутри не слышно. Такое ощущение, что на месте стоим, что на самом деле далеко не так.

— Четырнадцать минут, Тони! — обернулся к нам из пилотского кресла Чезаре. — Какие будут указания?

— Сбрасываем скорость до минимума, выпускаем Лу и крутимся в квадрате полчаса — час, — зевнул я. — Если ничего интересного не находим, возвращаемся в базу.

— Принял, — кивнул пилот. — А что ищем-то?

— Да без понятия-а-а-а!.. — снова чуть не порвал рот в зевке я. — Что-то разморило… короче, это тот квадрат, где что-то испугало позавчерашних дельфинов.

— А-а-а… понятно. Только там ничего нет, это почти середина пролива, суши вообще не видать.

— Не проверим, не узнаем, — резонно возразила Тинка. — И вообще, Чезаре, тебе не все ли равно?

— Ладно, ладно, убедила!.. — сдался тот. — Как скажете, господа. Вы здесь главные, я всего лишь вспомогательный персонал. Помыкайте мною.

— Я сейчас в тебя банкой газировки запущу, — лениво пригрозил я, прикрыв глаза.

Что-то и правда в сон потянуло. Слишком рано проснулся, по пути толком не доспал — меньше часа добирались до бона — а потом суета пошла. А сейчас разморило. Пятнадцать минут, да мои…

— … Тони, подъем!..

— А?.. Что?..

— Ты вырубиться умудрился, что ли?! — округлила глаза Тинка.

— Мы на месте?

— Прибыли, перешел в режим патрулирования, — пробился к сознанию голос Чезаре. — Лу выпускать?

— Ага-а-а-а!.. — Я сладко потянулся и выпростался из кресла. — Тинка, наверх пойдем?

— Пошли, — не стала возражать та.

Патрулирование на малой скорости это вам не полет на двухста двадцати кэмэ. Экраноплан от воды не отрывается, перемещается при помощи водометных движителей, так что на верхней палубе сейчас хорошо — приятный ветерок обдувает, корпус чуть покачивается — короче, полное ощущение морской прогулки на парусной яхте. И такое не сложно организовать, складная мачта с парусом-пленкой в наличии, но мы здесь не ради собственного удовольствия. Так что не время на волю ветра и волн отдаваться. К тому же с палубы неплохой обзор открывается, можно просто по сторонам смотреть. Приборы приборами, но человеческий глаз в чем-то надежнее. Не всегда рационально на аппаратуру полагаться, порой и собственным чувствам довериться не лишне. Этому меня тоже долго и упорно в детстве учили. И в действенности метода я уже неоднократно убеждался.

Минут сорок из обещанного Чезаре часа ничего необычного не происходило: экраноплан неспешно рассекал легкие волны, выписывая сложную кривую без видимой системы, а вокруг судна так же бестолково нарезал круги Люченте, оснащенный регистрирующим комплексом, закрепленным на голове и верхнем плавнике. Нам с Тинкой уже порядочно надоело до рези в глазах всматриваться в мельтешащую зеленоватую рябь, к тому же и Сол нещадно припекал — в гидрокостюмах, пусть и тропических, было жарковато. А еще мы не позаботились о головных уборах. Тинка то и дело прикладывалась к бутыли с газировкой, а я старался сдерживаться, больше косясь на не менее соблазнительные, чем прохладный напиток, девичьи округлости, туго обтянутые мембранной тканью. И, должен признать, пока что получалось. Не то, что вчера вечером, хотя до главного так и не дошло, пусть и не по моей вине. Уж не знаю, что у Тинки в голове переклинило, но она предпочла почти час целоваться под дверью в собственное бунгало. В романтической, черт побери, обстановке: под лунным… тьфу, под светом Суэна, изредка скрывавшегося за мелкими тучками, да ласковыми касаниями легкого ветерка. Как нас никто не пропалил, ума не приложу. Местным-то кумушкам только повод дай. В конце концов Альбертина оторвалась от меня и юркнула в прихожую, захлопнув дверь у меня перед носом. Пришлось тащиться к себе несолоно хлебавши. Вот только заснуть потом еще долго не мог, потому и не выспался. А этой заразе хоть бы хны!

— Тони, смотри!

— Что?

— Лу что-то забеспокоился…

— Слушай, он что-то нашел… черт!..

Едва сдержался, заменив крепкое словечко чертыханьем. И ведь было с чего: Люченте, до того момента озадаченно круживший около какой-то плоской хреновины, вдруг с диким верещанием выпрыгнул из воды, извернулся в воздухе и рванул к экраноплану, не разбирая дороги.

— Он нас сейчас протаранит!

— Он же разобьется!!!

Ну да, кто о чем, а Тинка о бедном животном. Впрочем, обошлось: набравший дикую скорость питомец повторил трюк с прыжком, удачно избежав встречи с лобовым стеклом пилотской кабины. А вот перелететь крыло у него не получилось — плюхнувшись всем телом на серый пластик, дельфин проскользил по плоскости до хвостовой части экраноплана, по пути пару раз перевернувшись (сказалось покрытие «софт-тач»), и ухнул в воду аккурат между спаренными вертикальными стабилизаторами, похожими на хвосты древнего самолета. Под реактивную струю на свое счастье не попал, но зато угодил под струю из водомета, что нашему толстокожему зверюге оказалось, как мамонту дробина. Даже не пискнув, Лу поднырнул под корпус и с разгону влетел в люльку, вписавшись носом в стенку. Это я понял по донесшемуся характерному стуку.

— Чезаре, контейнер запирай!

— Понял!

— И давай помалу в ту сторону! — показал я, не мудрствуя лукаво, рукой. — Там что-то есть.

— Судя по сканеру, кусок пластика, — внес ясность пилот.

— Уже кое-что.

Тинка в этом сверхсодержательном диалоге не участвовала — перегнувшись над поручнем, она всматривалась в мельтешащую рябь прямо по курсу.

— Что там? — легонько толкнул я ее в бок.

— Не видно пока, отстань! — отмахнулась та. — И вообще, сам смотри!

А посмотреть, как оказалось, было на что: уже через пару минут экраноплан приблизился к загадочному объекту настолько, что стало понятно — перед нами кусок плоскости от другого экраноплана, несколько иной компоновки, нежели наш, но легко узнаваемый. У нас на базе таких тоже было несколько — они поменьше и выполнены по катамаранной схеме. Очень уж горб характерный, в котором мачта-телескопичка прячется. А ведь как раз на таком пропавшая докторша ходить изволила… не, бред. Или просто совпадение… кстати, лючок, под которым спасательный надувной плотик обычно хранится, вскрыт. И ниша под ним пустая.

— Н-да… и эта фиговина заставила Лу паниковать?

— Сам в шоке.

Со швартовкой Чезаре мудрить не стал, просто закинул на найденный обломок пару стандартных шканцев с «цеплялками» — чем-то вроде растопыренных пластиковых пятерней с множеством мелких крючьев на подушечках «пальцев». Принцип действия почти такой же, как на липучке-«вэлкро», только заточенный под пластик «софт-тач». А чему вы удивляетесь, здесь же все из него, вот и подстроились колонисты. А потом осталось только вытравить слабину, закинуть еще одну «цеплялку» — на противоположный край обломка — и готово: находка плотно прижата к правой опоре экраноплана. Тридцать секунд времени. Правда, теперь ее еще на палубу затащить надо, а тут без кран-балки не обойтись. Чезаре от такой новости, естественно, в восторг не пришел, но и спорить особо не стал — надо, значит надо. Короче, провозились еще с четверть часа, и только потом легли на обратный курс.

Правда, далеко не уплыли — уже через пару минут после разгона до крейсерской скорости Тинка вдруг встрепенулась:

— Тони, смотри, Лу опять заволновался!

Ага, или ты за него. И нечего тут виновато на меня коситься — спалилась так спалилась. Иначе нафига было выводить на монитор картинку с камеры из люльки? Как же, там Люченте один, без тепла и ласки…

Дельфин и впрямь вел себя странно: дергался всем телом и пронзительно пищал. Но все это мало походило на панику, охватившую его после обнаружения куска экраноплана.

— Чего это с ним?

— Фиг знает… Чезаре?..

— А? — отозвался пилот из рубки на общей волне.

— Глянь на Лу. Ничего не напоминает?

Ответа не последовало, но экраноплан начал плавно замедляться, пока не перешел в режим яхты, опустившись опорами в воду.

— Чезаре?

— Тони, это стандартная реакция на утопающего.

Что ж, Чезаре в таких вопросах можно доверять.

— Будем искать?

— Естественно. Полезайте-ка на верхнюю палубу, да смотрите в оба. А я постараюсь сузить область поиска.

Я хотел было уточнить, как именно он намеревается это проделать, но снова наткнулся взглядом на монитор с дельфином, и все понял. По реакции Лу, как же еще? Собственно, в научном отсеке делать больше было нечего, и мы с Тинкой последовали совету техника.

На поиски ушел почти час, но в конце концов мы были вознаграждены — в пределах видимости появилось оранжевое пятно, которое при рассмотрении через лабораторные регистрирующие комплексы в виде очков с зумом оказалось… стандартным надувным плотиком из комплекта спасательных средств морского транспорта. На нашем экраноплане их тоже с десяток, причем в разных местах, чтобы в случае надобности далеко не бежать. Но куда больше плотика нас поразила женская фигура, распластанная на нем. Судя по отсутствию реакции на приближающееся судно, дамочка пребывала в отключке…

Об этом я подумал уже в полете — сиганул рыбкой прямо с палубы и рванул к спассредству, стараясь не суетиться и грести размеренно, в одном темпе. Ничего уже с ней не случится. По крайней мере, не за те считанные секунды, что потребуются мне, чтобы до нее добраться. Выбрался я на плотик без труда, хоть борта и прогибались, и едва не ляпнулся, скользнув по слою соли. Восстановив равновесие, шагнул поближе к находке и принялся шарить взглядом по бесчувственной жертве кораблекрушения — в последнем сомнений уже не осталось.

Что характерно, я оказался прав: ни на мое приближение, ни на движение экраноплана пассажирка утлого плавсредства не среагировала. Да и лежала лицом вниз, распластавшись по плоскому дну и прикрыв затылок ладонями. Хм… сомнительное средство защиты от теплового удара. Но никакого другого у нее не было — стройная (если не сказать костлявая) и, судя по виднеющимся из-под ладоней волнистым прядям, блондинистая дамочка была облачена в зеленое бикини-одно-название. Все вокруг, включая плотик и кожу женщины, было покрыто белым налетом, значит, долго уже их так по воле волн носило.

Беглый осмотр пассажирки никаких повреждений, по крайней мере, с тыла, не выявил. Скорее всего, тепловой удар с последующим обезвоживанием. Ну, это знакомо. Главное, чтобы обезвоживание не перешло в стадию тяжелого, а то намучаемся… а что оно есть, к гадалке не ходи: при легком щипке тыльной стороны ладони женщины складка кожи разглаживаться совсем не спешила. И температура повышена, плюс покраснение кожных покровов. Но это она и обгореть могла. Как минимум средняя стадия. Ч-черт!

Сняв руки пострадавшей с затылка и вытянув их вдоль тела, я аккуратно, стараясь избегать резких рывков и толчков, перевернул оказавшуюся не такой уж и легкой женщину на спину. С фронта она тоже была очень даже ничего: приятное лицо с правильными и соразмерными чертами, характерными для европеоида, которое не портили ни выцветшие брови вразлет, ни лезущие в глаза слипшиеся пряди, ни остатки рвотных масс на губах. Лет тридцать на вид, может, чуть больше. Именно так, за исключением отдельных нюансов типа рвоты, на фотографиях в Ноосфере выглядела пропавшая доктор Франсин Моро. Офигеть! И почему я не удивлен?.. Хотя удивлен, иначе не пялился бы столь откровенно на находку. Грудь-то ведь тоже оч-чень даже, как и ноги. А еще плоский животик, но это для абсолютного большинства местных девиц характерно. Дамочка однозначно в обморочном состоянии. По-любому солнечный удар, усугубленный обезвоживанием. Но это ничего, справимся. Главное, пульс прощупывается…

Наш утлый плотик с глухим шорохом столкнулся с чем-то массивным (корпусом экраноплана, с чем же еще?), а потом меня окликнул Чезаре:

— Антонио, помощь нужна?

— Сам-то как думаешь? — обернулся я на голос. — Постарайся нас как-нибудь закрепить, чтобы не отнесло. Она без сознания, но перетаскивать надо осторожно, без тряски. Короче, простыню тащи из каюты.

— Сейчас сделаю.

— Где Тинка?

— Лу успокаивает.

Это хорошо, что она при деле. Еще только охов и ахов не хватало. А так спокойно и без суеты транспортируем пострадавшую на борт и займемся оказанием первой помощи. Вот уж не думал, не гадал, что пригодятся такие знания… спасибо, Мак. Спасибо, папенька. Пошел к черту, тренер дед Коля.

Плот закрепили быстро, все теми же «липучками». А вот потом еще почти четверть часа убили, пока предельно осторожно не погрузили находку на расправленную простыню и столь же бережно не переместили ее на собственную палубу. Но и этим я не удовлетворился, заставив Чезаре помочь мне перетащить женщину в одну из кают. Знаю, что полный покой для пострадавшей в типовой инструкции идет первым номером, но… остальное важнее. Вот и корячились на пару с коллегой. Ладно хоть Тинка под ногами не путалась. Впрочем, она появилась, едва мы только уложили найденную дамочку на полу в крохотной каютке, пристроив ей под щиколотки скомканную подушку. Пострадавшую она, несомненно, опознала, равно как и Чезаре.

— Что с ней?

— Нормально с ней, — отбрехался я. — Как Люченте?

— Успокоился. Давай помогу.

— Помоги, — не стал я спорить. — Иди на камбуз и смешай со стаканом апельсинового сока чайную ложку сахара и чуть меньше соли. Поняла?

— Поняла. Только именно апельсинового нет.

— Пофиг, возьми любой цитрусовый, хоть мультифрукт.

— Ладно.

— И просто воды неси, можно минералку… и трубочку!

— Si, signore!

— Чезаре, компресс готов?

Коллега сунул мне в ладонь мокрое полотенце, и я пристроил его на лоб находке. Вроде все… хотя нет, надо кондиционер врубить. Вот так, нормально.

— Думаешь, довезем? — подал голос Чезаре.

— Уверен, — бодро кивнул я. — Тепловой удар плюс средняя стадия обезвоживания. Ничего особо опасного для жизни. Повезло ей, короче. Еще бы денек так поболталась в море, и конец. Если сейчас очнется, то вообще прекрасно. А нет, так все равно не страшно, в лазарете в норму приведут. Оп-па!..

Едва слышимый стон отвлек меня от разглагольствований, и я, покосившись на пострадавшую, наткнулся на ее мутный, ничего не выражающий взгляд. Есть! Теперь и я сам себе верю.

— Доктор Моро? Как себя чувствуете? Пить хотите?

Как я и ожидал, женщина оставила все эти вопросы без ответа, лишь судорожно сглотнула, облизав потрескавшиеся губы. Глаза открыла, а в себя не пришла. Полуобморочное состояние, короче. Что ж, бывает…

— Тинка! Вода где?!

— Вот, держи! — подоспела та.

Ага, трубочку не выплюнула, уже хорошо. И даже пить пытается, на чистых рефлексах… глоток, другой… хватит пока.

— Вы меня понимаете?

Черт. Снова вырубилась.

— Что с ней? Она?..

— Типун тебе на язык, язва!

— Чего?! Тони, что с ней?!

— Не вопи, нормально все. Просто снова сознание потеряла. Значит так, коллега Альбертина! Остаешься здесь. Следишь за состоянием больной. Периодически смачиваешь ей губы водой, меняешь компресс на лбу. И кондер вруби посильнее…

— Я же замерзну!

— В одеяло завернись! — остался я непреклонен. — Как будет приходить в себя, давай пить. Только понемногу, через трубочку. Думаю, у нее теперь часто просветления будут. Из глубокого обморока вышла, и это главное. Да, еще забыл…

Проигнорировав вытянувшееся от удивления Тинкино лицо, я в несколько движений распустил завязки на плавках и лифе, для чего пришлось просунуть руку под спину пострадавшей. Та на мои поползновения не среагировала, зато дышать стала вроде как свободней.

— Я вас внимательно слушаю, синьорина Монтанари.

— Нет, ничего…

Проглотила. А ведь наверняка хотела меня извращенцем обозвать, или еще кем похуже. Ладно, бог с ней.

— Если хочешь еще помочь, можешь тело мокрой тряпкой протереть. Быстрее температуру в норму приведем.

— Хм…

— Что еще?

— Не знала, что ты в таких делах разбираешься.

— Ты еще многого обо мне не знаешь, — хмыкнул я. — Я вообще полон сюрпризов. Чезаре, пошли, надо с базой связаться, чтобы лазарет готовили.

— А почему не больницу в Ла Пинца?

— Думаешь, безопасники шутку оценят? Не спорь, сказал лазарет, значит, лазарет. — Не признаваться же, что сам частенько в подобных ситуациях оказывался, и самая большая проблема обычных больниц — плохая защита от репортеров. — Тинка, в случае чего зови. И вообще на связи будь. А если получится, регидратирующий раствор ей дай.

— Si, signore.

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

13 октября 2168 года.

Кажется, я сошел с ума. Какая досада! С чего взял? Да уж было с чего, поверьте…

Началось все еще в море, когда мы с Чезаре затаскивали на экраноплан кусок палубы, незадолго до того послуживший причиной панической атаки Люченте. Весу в нем оказалось порядочно, так что пришлось разложить телескопическую кран-балку, которой коллега управлял отсюда же, с выносного пульта. А я работал стропальщиком, поскольку больше некому было. И первую странность заметил, когда не знаю уже в который раз едва не разрезал ладонь об острый край находки. Именно в этот момент смутные подозрения оформились в догадку, и я принялся уже куда внимательнее рассматривать линию излома. Ну, мне тогда казалось, что это как раз она и есть. А потом выяснилось, что пластик очень чисто срезан под острым углом, причем по всему периметру куска. К тому же в разных точках угол был разным, в строгом соответствии с формой несущей плоскости разрушенного экраноплана. Вторая странность выявилась по ходу дела — плоскость, скажем так, разъема вовсе не была… плоскостью. Если углубиться в технические подробности, то у любой обработанной поверхности всегда есть макро- и микрогеометрические отклонения. Микро — это шероховатость, которую в отдельных случаях можно определить органолептическим методом, то бишь элементарно на ощупь, а в некоторых требуется специальная измерительная аппаратура. К ним же относится так называемая волнистость поверхности, как правило, задаваемая шагом режущего инструмента. Если совсем уж заумно, то шероховатость составляют выступы и впадины, примерно одинаковые по размерам, а волнистость можно определить как неровности, шаг между которыми много больше, иногда на порядок-два, чем их высота. Это как амплитуда и шаг волны. Так вот, поверхность… э-э-э… разъема как раз такой ярко выраженной волнистостью и обладала. Причем заметной даже на глаз. И при этом никаких углов и трещин, характерных для разлома. Даже не знаю, как описать… ну, например, если кусок пластика положить на сковороду, дать ему расплавиться, а потом убрать нагрев и охладить до перехода в твердую фазу. Черт, совсем загнался… короче, если эту пластиковую кляксу со сковороды снять, то можно обнаружить, что нижний ее край в мельчайших подробностях повторяет рельеф дна посудины. Еще такой же эффект бывает при электроискровой обработке металлов, которая позволяет получать углубления сложнейшей формы. А, пофиг, короче. Главное, что такой картины при типичных случаях разрушения пластиковых конструкций не должно быть.

Чезаре, вызванный для верности, мое предположение подтвердил. Точнее, он сказал, что ни разу не специалист, но многократно видел разломанный на куски пластик, и это не наш случай, сто процентов. А поскольку коллега никогда не отличался излишним любопытством (потому и был обслуживающим персоналом, а не ученым), то развивать тему я не стал, разве что припряг напарника помогать с крепежом.

До родной лагуны добрались без приключений, да и на месте особо меня никто не обременял заботами: находку медикам в обстановке строжайшей тайны сдавала Тинка, она же разбиралась с Лу, а я все с тем же Чезаре сгрузил бывший «плотик» рядом с нашим экранопланом на пирс. Таскать его на себе не представлялось возможным, а искать погрузочную технику я не стал — поздно, рабочий день на исходе. Вместо этого сгонял в лабораторию и притащил малый регистрирующий комплекс в виде «умных» очков, позволяющих фиксировать фото- и видеопотоки, с нехилым зумом и беспроводной связью с лабораторным сервером. Почти такими же мы пользовались при поисках доктора Моро, но эти были более специализированными в ущерб мультифункциональности. Чуть ли не обнюхав со всех сторон находку, для чего пришлось еще и домкратами озаботиться, я тщательнейшим образом запротоколировал мельчайшие детали, а потом принялся отколупывать образцы. Пластик оказался стандартным, а потому легко поддался моему дайверскому ножу. А пару кусков я и вовсе выломал, воспользовавшись древними, как мир, пассатижами и молотком с зубилом. А еще осмотрел обломок на предмет всяческих меток, но, к глубочайшему своему сожалению, ничего не нашел. Слишком уж нехарактерное место для нанесения серийных номеров или собственных названий. Даже на телескопической мачте нашелся только логотип производителя, без номеров серии и партии. Что тоже неудивительно — их обычно на этикетках печатают. Так дешевле и проще, чем заморачиваться гравировкой или еще каким способом нанесения надписей на твердую поверхность, пусть и пластиковую.

Покончив с актом вандализма, я переместился в лабораторию, оставив судно на попечение Чезаре. Оказавшись в привычной обстановке в окружении разнообразной (и, что немаловажно, многофункциональной) аппаратуры, я принялся прогонять образцы по всем мне известным методикам, просвечивая, озвучивая и пронизывая электромагнитными волнами. Ультразвуковой сканер дал неожиданный результат — в определенном диапазоне частот пластик начал резонировать и выдавать отраженную волну. Я сразу зацепился за этот факт и полез в Сеть. Предположение мое оказалось верным — таки да, на естественный дельфиний писк он мог реагировать аналогичным образом. Ну а те, соответственно, улавливали совсем не то, что ожидали. А неизвестное всегда страшит. Срабатывали инстинкты, и животные впадали в панику, как тот же Лу у нас на глазах. Для верности попробовал провернуть тот же фокус с другим образцом, пожертвовав выдвижным ящиком стола, но обломался — видимо, структура не та. Хотя вроде бы одинаковый пластик… если только под каким-то загадочным воздействием свойства изменил. А что оное воздействие имело место, я уже не сомневался. Очень уж удивительные результаты показал сканирующий электронный микроскоп, а потом еще и спектрограф. Результат, с одной стороны, получил ожидаемый — судя по составу, вполне себе стандартный конструкционный биопластик, процентов восемьдесят местных посудин из такого изготовлено (хоть и резонирует почему-то); а с другой — ошеломляющий. Да-да, именно так. Согласно проведенным исследованиям, материал в плоскости разъема не подвергался никаким известным воздействиям — ни сжимающим, ни растягивающим напряжениям, ни нагрузке на излом, ни нагреву, ни охлаждению, и даже химическим реакциям тоже, поскольку не осталось характерных, например, для травления кислотой микроцарапин и каверн, да и следов образовывающихся при химических реакциях новых веществ не обнаружилось. Исключительно морская соль и самую чуточку органики — останки фитопланктона. Ни остаточных деформаций, ни следов приложения нагрузки… такое ощущение, что пластик вдруг — сам по себе! — распался даже не на молекулы отдельных полимеров, а на атомы базовых элементов, типа углерода и водорода. Или того хуже, эти атомы развалились на субатомные частицы, как при полной аннигиляции. Вот только быть такого не могло, потому что выделилось бы столь чудовищное количество энергии, что катамаран бы попросту испарился, равно как и сотня-другая кубометров забортной воды. Следовательно, пластик почему-то распался на элементарные частицы. Внимание, вопрос: почему? Вопрос «как?» еще пока даже не стоял на повестке дня. Но ведь фигня же полная!..

Движимый естественным для ученого любопытством, я принялся всячески издеваться над образцами — ломать, прессовать, греть, морозить, пропускать ток, травить в кислотах… и получил на выходе пшик. Самый близкий результат показали кислоты, причем специфические, способные реагировать с полимерами, но и здесь меня ждало разочарование: по чистоте и шероховатости полученная поверхность была вполне сравнима с эталонной, то есть на обнаруженном куске, да вот незадача — лабораторный сканер легко обнаружил и новые фазы, и новые вещества на прореагировавшей поверхности. И даже после того, как я тщательно промыл образец в морской воде. А потом еще и в растворителе — один фиг, следы новообразовавшихся веществ оставались. А на найденном куске — нет. Вот такая незадача.

А еще… как бы это попроще… короче, даже если я умудрялся погружать образец в кислоту по микрометрам, все равно не получалось заставить прореагировать весь материал в погруженном слое. Реагировал пластик по периферии и чуть по бокам, на сколько доставала кислота. А на исходных пробах таких переходных областей не было вовсе. Просто вообще. Как такое получилось, ума не приложу, ведь кусок плоскости экраноплана, когда мы его нашли, был по краям погружен в воду, вытеснив, как и положено по закону Архимеда, некий объем жидкости, достаточный для того, чтобы возникла архимедова сила. А до того, получается, он лишь касался воды (или какой-то иной среды, разъевшей его). Воды… точно! Вот что мне волнистость напоминает! Как легчайшая рябь в практически полный штиль. Но ведь это невозможно! Не вода же его растворила, в конце-то концов?!

— Да чтоб тебя!!!

Это что же получается, современная наука данный феномен объяснить не в состоянии? Н-да… а ведь если бы я жил в веке этак четырнадцатом от Рождества Христова, у меня бы уже и тени сомнения не осталось… но ведь не может быть! Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Кто это сказал? Не помню… и вообще, хорош на сегодня, надо или с кем-нибудь поделиться бредовой идеей, или поискать ее подтверждение в других источниках. Пойду-ка я домой, местную Сеть пошерстить надо, и, боюсь, не получится обойтись исключительно легальными источниками информации. А, не в первый раз! «Имаджиновский» комп в помощь. Ни один местный файерволл против него не устоит.

— То-о-ни!.. Ты здесь?..

— Ага.

— А что это ты до сих пор в лаборатории торчишь? — поинтересовалась Тинка, просунувшись в дверь.

Так-то она культурная и даже в какой-то мере интеллигентная, без стука старается не входить, или на крайняк разрешение спрашивает. А сейчас просто удивлена, но все равно деликатность проявляет, пусть и в оригинальной форме.

— Заходи уже, — хмыкнул я, массируя виски. — Ты, кстати, вовремя.

— Хочешь меня своими проблемами загрузить? — усмехнулась девушка. — Вот только не выйдет. Я сегодня физически не способна думать.

— Только сегодня?

— Stupido!

— Да ладно, не ругайся. Лучше послушай…

— Нет, нет и нет! — Тинка таки вошла в кабинет, демонстративно остановилась в паре шагов от меня и не менее демонстративно топнула, не сдержав эмоций. — Хватит на сегодня. Я требую, чтобы ты уделил мне внимание. Ты же вроде бы мой парень?

— Хм…

— И только попробуй ляпнуть, что не уверен!

— Я заинтригован…

— Сам хотел, чтобы все было по правилам, так что терпи!

— Я хотел?!

— Ах, так?! — метнула Тинка глазами молнию. — Я сейчас же все расскажу papà, и он тебе insegnerà una lezione[9]!

— А папа у нас кто?

Не то, чтобы я опасался, но все-таки не помешает быть готовым ко… всякому, хм.

— Он у меня capo grande[10] в Морском патруле! А урок, если ты еще не понял, будет по боксу!

Ой, боюсь, боюсь!.. Ладно, главное лишнего не ляпнуть.

— Примите мои искренние извинения, синьорина Монтанари. Конечно же, я сегодня полностью ваш. Помыкайте мною, я в вашей власти.

— Дурак!

Еще какой… но ведь реально помогло! Голова раскалываться перестала, да и вообще… права Тинка. Надо отвлечься. И время подходящее, и место… и никого уже наверняка в лаборатории. Кроме, естественно, нас двоих. Вот только прилечь негде, даже завалящей кушетки нет… а на пол не вариант, халатик изгваздаем…

— Ты чего застыл?

— А?..

— Немедленно подними свою culo[11] со стула и поцелуй меня! Ну, я долго еще ждать буду?!

А вот это мне уже нравится.

— Да, моя госпожа. Незамедлительно, моя гос…

Все-таки перегнул палку. Вернее, не учел итальянский темперамент своей дамы сердца — Тинке надоело ждать, и она сама перешла к решительным действиям, то бишь чуть ли не за шкирку вытянула меня из кресла, обвила шею руками и заткнула меня весьма приятным способом — поцелуем. Некоторое время мы самозабвенно предавались этому занятию, а потом она отстранилась и заглянула мне в глаза:

— А если серьезно, Тони, что тебя гложет?

— Импотенция…

— ?!

— … научная, — закончил я фразу. — Понимаешь, по всему выходит, что мы на что-то странное натолкнулись. Вот, смотри…

Разъяснить Альбертине подробности удалось быстро — все-таки она опытный ученый, пусть и не технарь. Но зато схватывала все буквально на лету, а в химии могла дать мне фору, так что мои выкладки насчет кислоты она подтвердила. А со всем остальным просто согласилась, искусно поддакивая и охая от удивления в нужных местах. Короче, совместила приятное с полезным — мало того, что меня выслушала, так еще заодно и потроллила. Ну и ладно, меня не убудет. Зато настроение у обоих заметно улучшилось. Особенно когда я все-таки озвучил безумную теорию.

— Ну ты сказанул! — отсмеявшись, заключила Тинка. — Алкагест… надо же… алхимик доморощенный.

— Ладно, ладно, сдаюсь, — пошел я на попятный, снова развалившись в кресле. — Загнался, чего уж там. Зато хайку в тему сочинил. Вот, послушай.

Руки в ожогах, Безумством пронзает взгляд. В раздумьях алхимик.

— И?..

— Все.

— В смысле все?

— В прямом. Это такая традиционная японская поэзия.

— А в чем соль? — все-таки заинтересовалась Тинка.

— В трехстишии описать какой-то конкретный момент из жизни, — пояснил я. — Типа, остановись, мгновенье, ты прекрасно.

— Понятно, — покивала девушка. — Слушай, так ты еще и поэт?

— Да так, скорее балуюсь…

— А почему японская поэзия? Ты же вроде из этих, как их… скандинавов?

— Скальдическую поэзию не осилил, — поник я, мучимый дежавю. Точно, профу примерно то же рассказывал. — Слишком сложно. Или я бездарь. Занялся тем, что полегче.

— Эй, так это ты на стене у Марко ту хрень про штангу нацарапал! — озарило Тинку.

Я в ответ скромно потупил взгляд, дескать, да чего уж там…

— А вот там, кстати, классно получилось.

— Польщен. Слушай, а чего ты стоишь? Пошли ко мне на коленочки…

— Еще чего! — возмутилась девушка. — Нечего глупости всякие выдумывать. И вообще, помни про papà и его уроки! До завтра, синьор Свенссон!

— Тин, погоди!

— Чего еще? — обернулась та от двери.

— Ты чего вообще приходила-то? Новости вываливай, а то отвлек я тебя.

— Да какие новости! — отмахнулась Альбертина. — Я только что из лазарета, с доком Росси разговаривала.

— Что, решили городских медиков не подтягивать?

У нас-то, конечно, в плане репортеров получше, чем в больнице, но зато с персоналом не так хорошо дело обстоит. Я почему-то думал, что проф кого-то из нормальных медиков привлечет, хоть и в обстановке строжайшей секретности.

— Ага, Синтии хватило.

Ну да, она у нас многостаночница — мало того, что главный ветеринар, так еще и по людским болезням неплохой специалист. По крайней мере, за терапевта спокойно в любой поликлинике сойдет.

— Короче, она сказала, что мы все правильно сделали. А потом эмёрдженси подъехали, так они тоже диагноз подтвердили и заявили, что нечего находку лишний раз туда-сюда таскать, пусть в нашем медкомплексе отлеживается. Обещали, что завтра в себя придет.

Ага, эмёрдженси. Скорее безопасники, они такие случаи на контроле держат, и их первым делом оповестили. Хотя агентов я особо и не заметил. Наверное, штатным персоналом ограничились — не может быть, чтобы хоть кто-то из служащих не принадлежал к скрытному племени сексотов.

— А до сих пор не приходила?

— Полностью нет. Полуобморочное состояние, но она потихоньку справляется. А потом Синтия всех выгнала и сказала, чтобы до завтра никто к ней не приставал.

— Понятно… пойдем домой?

— Обязательно! Меня не провожай, ты и так уже все, что мог, получил!

Вот язва! Ну и ладно… хотя жалко, конечно. Впрочем, мне и одному дома есть чем заняться. Причем чем-то таким, для чего казенный рабочий терминал не заюзаешь. Надо кое-какую мыслишку проверить… и бог с ней, с Тинкой. Хотя все равно досадно…

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

14 октября 2168 года.

Сегодня в кои-то веки проснулся не от света, лезущего в глаза, а от страшного грохота, бьющего по ушам. Да и, должен признать, вряд ли бы мне жалкий солнечный зайчик помешал — слишком уж вымотался. Спать-то лег, дай бог памяти, в четвертом часу утра (не забываем про плюс два часа к стандартным суткам!), и то лишь по той причине, что мозг отказался воспринимать новую информацию. Про песок под веками молчу. А проспал всего… черт, где смарт? Что?! Вот какой заразе приспичило меня в полдесятого будить?! Я рассчитывал давить на массу минимум до полудня… но нет, придется вставать — рекомая зараза попалась упорная. А еще сильная и безбашенная, того и гляди, дверь из косяка вышибет.

— Да иду уже, чтоб тебя!!! — в сердцах запустил я подушкой в сторону входа.

Попасть не попал, но все равно на душе стало чуточку легче. Так что взял себя в руки и мужественно, хоть и в полубессознательном состоянии, выбрался из кровати. Машинально себя обхлопал, убедился, что одет (сил не хватило стянуть шорты с майкой перед сном) и поплелся открывать.

— Плохо выглядишь, Антонио! — жизнерадостно сообщила мне ухмыляющаяся во все тридцать два зуба Тинка. — Не выспался?

— Да чтоб тебя!.. — сквозь зубы прорычал я, но все же постарался изобразить нечто вроде приветливой улыбки. Правда, не получилось — раззявил пасть в могучем зевке. — И чего так рано приперлась… хм… явиться изволила?

— Вот, уже лучше! — похвалила Тинка. — Что, так и будешь держать девушку на пороге?

— Ага, — мстительно усмехнулся я. — У меня бардак, так что изви-и-и-и-ни!..

— Да хватит уже зевать!

— Ничего не могу с собой поделать. Смирись. Или подожди, пока умоюсь.

— Подожду.

— Куда!!! — Я умудрился вовремя перекрыть проход и оттеснить незваную гостью от двери. — Здесь жди, сказал!

— Ну и ладно! — демонстративно надулась Альбертина. — В следующий раз сам звать будешь, не пойду.

— Мечты, мечты, как вы прекрасны!

Прикрывшись от метко брошенного Тинкой камня дверью и болезненно сморщившись от очередного удара по барабанным перепонкам, я кое-как добрел до ванной и принялся увлеченно плескаться над раковиной. Прохладная вода помогла не сразу, но все же через некоторое время я, пусть и отдаленно, но стал напоминать человека. Правда, побриться себя так и не заставил, ограничившись чисткой зубов. Зато зевать то и дело перестал. В общем, можно сказать, что минут через десять я предстал перед заскучавшей синьориной Монтанари во всей красе — умытый, расчесанный (пятерней ежик растрепал, и готово) и даже в свежей одежке. Ну, не особо мятой, я имею в виду.

— Оделся бы нормально, что ли, — нахмурилась Тинка при виде меня. — В приличное место идем.

— Это в какое?

— А я разве не сказала?

— Хм… а действительно… вы чего изволите в такую рань меня будить, а, барышня?

— Находка наша очнулась, — снизошла до пояснения утренняя гостья. — И изъявила желание пообщаться со спасителями. Чезаре наотрез отказался, так что остались только мы с тобой. Но если тебе не интересно, можешь дальше дрыхнуть.

— Да теперь уж вряд ли…

— Вот-вот! И хоть бы спасибо сказал!

— Не за что. Походу, Чезаре самый умный оказался, не гонится за дешевой популярностью. Там ведь наверняка от журналюг не протолкнуться.

— Тьфу ты! — отвернулась Тинка. И снова буркнула: — Нет там никого. Но оденься приличней!

Делать нечего, пришлось влезать в джинсы и более-менее нейтральную футболку. Топсайдеры где-то валялись, искать было лениво, так что сунул ноги в кроссовки-сникеры. Тоже нормальный вариант, бежевая классика. Как говаривал в таких случаях тренер дед Коля, и в пир, и в мир, и в добрые люди. За звездюлями, хе-хе. Причем последняя фраза его эксклюзив.

— Все, пошли.

— Не беги так! — возмутилась Тинка, подстраиваясь под мой шаг. Правда, долго не вытерпела и попросту взяла меня под руку, повиснув чуть ли не всем весом.

Пришлось чуток замедлиться и сделать вид, что так и было задумано.

— Она хоть где?

— В медбоксе, где же еще!

— В палате какой? Журналюг, говоришь, нет, по кому ориентироваться-то будем?

— Номер не помню. Держись за мной, не промахнемся. А еще там док Синтия вместе с нашим профом.

— А Спанидис-то что там делает?

— Фиг знает. Может, просто в начальство играет.

Это на него похоже, да.

— А это, часом, не он тебя за мной отправил? — подозрительно покосился я на спутницу. — Что за дела вообще?

— И обо всем-то он знает! А если и отправил, то что? Не пойдешь?

— Пойду, конечно, — вынужден был признать я. — И, так понял, наша суровая докторша дала добро на беседу?

Насчет журналюг, конечно, не ей решать, а вот персонал базы пребывал в полной власти доктора Росси.

— Именно.

— Слушай, а я вот понять не могу… где копы?

— Кто?

— Карабинеры.

— А им тут что делать?

— Ну как же… у нас тут самый большой инфоповод крайней недели отдыхает, а охраны нет… или никто еще не в курсе?!

Н-да. Знал я, что здесь бардак, граничащий с беспределом. Но не до такой же степени!

— Копы тут вообще ни при чем, — отрезала Тинка. — Это вне их юрисдикции. Эмёрдженси вчерашние им сообщили, те зафиксировали факт и успокоились. В утренних новостях передали, что Франсин Моро найдена в море, сейчас проходит реабилитацию. Кто, где, зачем — секретная информация. Расследованием занимается Морской патруль. Их следователь уже ушел, но, судя по его роже, док ему на уши спагетти навешала.

— А ты, похоже, ею восхищаешься?

— Есть немножко, — смутилась моя спутница. Но тут же разразилась пламенной речью: — Тони, пойми, это же сама Франсин Моро! Она знаменитость! Не просто крупный ученый с мировым именем, она еще и медийная персона! Я ее фанатка! И я наконец с ней познакомилась!!! Она такая классная! Ты не представляешь, каких усилий мне стоит сдержаться и не позвонить прессе! Или хотя бы в своем блоге фотки запостить! Представляешь, сколько всего интересного она может рассказать?!

— Спагетти, говоришь? А что ей помешает проделать то же самое и с нами?

Тинка на мгновение смутилась, потом все же выкрутилась:

— Наш интеллект и моя чуйка. А еще опыт профессора Спанидиса.

— Угу. Блажен, кто верует.

— Чего?

— Не обращай внимания. Могла бы и предупредить, я бы детектор лжи захватил.

— А у тебя есть?! — загорелась идеей Тинка.

— Конечно! И не один. Утюг и паяльник называются.

— Дурак!..

Вот и поговорили. А заодно и до медбокса как-то незаметно дошагали.

— Доброе утро, профессор!

— День добрый, молодой человек. — Проф как обычно сама галантность и пример хорошего вкуса — костюм, галстук, трость. Такому захочешь соврать, и не сможешь. — Готовы пообщаться со спасенной?

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Блин, надо было все-таки побриться…

— Да ладно, так ты даже симпатичней, — подбодрила меня Тинка. — По крайней мере, я бы спросонья тебя не испугалась. Ну, наверное…

Язва, чтоб ее. А вообще пофиг, соблазнение спасенной красавицы (со скидкой на измождение и костлявость) у меня в плане на сегодняшний день не значилось. Главное, чтобы у нее память не отшибло, страсть как хочется подтверждение своей теории получить. Пусть безумной, но пока что единственной, хоть что-то (и хоть как-то!) объясняющей.

Доктор Франсин Моро нашлась в палате под номером три, если это кому-то интересно. Ничем не примечательная комнатушка с унылыми серыми стенами — здесь даже не потрудились краситель в пластик замешать при строительстве. Из мебели необходимый минимум: кровать, тумбочка, пара табуретов и шкаф. И никакой громоздкой аппаратуры, за исключением кондиционера над окном, прикрытым горизонтальными жалюзи. Но это здесь тоже стандарт, как я заметил. Все насквозь типовое и лишенное хоть какой-то индивидуальности. Серое. Да и пациентка обстановке под стать. Если честно, я ее не сразу и заметил — бледные шелушащиеся щеки и выгоревшие до белизны волосы терялись на фоне подушки, простыней и больничной пижамы. Выделялись только глаза — то ли глубокой синевой, то ли фанатичным блеском. А на контрасте с местными барышнями — доком Росси в накрахмаленном белом халате и Тинкой в розовой блузке, светлых бриджах и босоножках — наша нечаянная находка и вовсе выглядела болезненно-изможденной.

— Доброе утро, доктор! — поприветствовал я Синтию. — Прохладно у вас.

— Это для пользы пациента, — строго глянула на меня докторша. — Доброе утро, Энтони.

— Доброе… э-э-э… здравствуйте! — нашелся я, переключившись на обитательницу палаты. — Меня зовут Анте Свенссон, я аспирант профессора Спанидиса. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Если вы не против, разумеется.

— Не против, — качнула головой женщина. — Я доктор Франсин Моро, Институт морской биологии Университета Патриа-Нуэво.

— Да я вас сразу узнал, если честно, — не стал скрывать я. — Два дня ваши фотки глаза мозолили на каждом втором сайте. Хоть и выглядели вы, коллега, несколько… помято.

— Я и сейчас не в лучшем виде.

Надо же, кокетничает! Но, если честно, больше удивило не это, а голос пострадавшей — сильный и твердый, с приятной хрипотцой. Если у Тинки меццо-сопрано, то у этой ярко выраженное контральто, которое удивительно шло худощавой блондинке.

— Вы тоже биолог? — не осталась в долгу Франсин. — Коллега Тины, стало быть?

— Нет, я биофизик.

— Присаживайтесь, Анте, пообщаемся.

Ага, вроде есть контакт. Уж если после визита следователя из Морского патруля она желания поговорить не утратила, то по-любому что-нибудь, да расскажет. И настроена дружелюбно — все-таки я спаситель. Что ж, грех будет не воспользоваться ее расположением… еще бы присесть, как она и предложила… вот только оба стула заняты.

— Я, пожалуй, пойду, — напомнила о себе доктор Росси. — Не заставляйте пациентку нервничать и не утомляйте ее. Альбертина, я на тебя надеюсь.

— Да, док.

Умница девочка. Умеет, когда нужно, под сильных мира сего прогнуться. Насколько я знал дока Синтию, той ничего не стоило остаться и взять на себя роль штатного цербера. И фиг бы мы чего интересного узнали. Жаль только, что докторша все это время стояла, так что лишний табурет с ее уходом не освободился. Ну и ладно.

— Вы не против? — поинтересовался я у Франсин, показав взглядом на кровать у нее в ногах.

— Присаживайтесь, — разрешила та. Дождалась, когда все, включая меня, устроятся поудобнее, и спросила: — Что именно вас интересует?

— Может, сами расскажете, что считаете нужным? — подал голос излишне деликатный профессор. — Ведь это ваша инициатива побеседовать со спасителями.

— Боюсь, получится так же, как и с господином из Морского патруля, — горько усмехнулась женщина. — Лично от себя я лишь могу выразить глубочайшую признательность. Спасибо, ребята. Обещаю сделать все, от меня зависящее, чтобы вы не остались без награды. Уверена, что банальные деньги вам не нужны, так что думайте. А насчет рассказа… вы лучше вопросы задавайте.

— Профессор, позволите? Спасибо. Франсин, скажите… мы нашли вас на надувном плотике из аварийного комплекта. А куда делся катамаран, не помните?

— Утонул, — пожала плечами женщина. — Это же очевидно.

Н-да. Поторопился я насчет «желания сотрудничать».

— А что стало причиной… хм… затопления? Не мог же он просто взять и утонуть? К тому же вы успели воспользоваться спасательным плотиком. Вы ведь попали в тот страшный шторм с цунами, не так ли? Но почему вы не попробовали от него уйти? В конце концов, переждать его на берегу? У нас же здесь не океан, суша всегда в пределах досягаемости.

— Вы говорите совсем как господин из Морского патруля, — слабо улыбнулась доктор Моро. — А на самом деле все просто — предупреждения о непогоде не было.

— Франсин… давайте не будем лукавить. Если бы вы были настолько неопытны, чтобы не определить приближение шторма, вас бы просто не выпустили в плавание.

— Шторм начался внезапно.

Врет, однозначно врет. По глазам видно, хоть она и пытается напустить на себя безразличный вид. Ладно хоть не злится и вообще разговаривать не отказывается.

— Не верите? — правильно истолковала мою заминку женщина. — Я бы вам сказала… правду. Ну, по крайней мере попыталась бы… но у вас реакция типовая. Следователь воспринял мой рассказ как бред, а мне не хочется снова почувствовать себя полной дурой.

Ага, я же говорил! Кста-а-ати!

— Профессор, можно вас на секундочку? На конфиденциальный разговор.

— Это не очень вежливо по отношению к дамам, Антониос, — укоризненно глянул на меня тот.

— Дамы нас извинят. Ведь правда, дамы?

Дамы согласно покивали, хотя и было видно, что Тинку снедает любопытство и согласилась она лишь из солидарности с пострадавшей ученой. Или в надежде, что я потом все равно проболтаюсь, о чем речь шла. Короче, препятствовать нам они не стали, и я деликатно увлек Спанидиса в коридор.

— Профессор, скажите, а про найденный обломок в Морской патруль уже сообщили? — поинтересовался я, едва за нами закрылась дверь.

— Естественно. Уже приезжал эксперт, он был вместе со следователем.

— Ну и?..

— Что «и»? Будьте последовательны, Антониос! Я решительно не понимаю, чего вы от меня пытаетесь добиться.

— Заключение какое?

— Обломок несущей плоскости экраноплана катамаранной схемы класса «Мурена». Принадлежность не установлена.

— А вы не думаете, что это мог быть обломок катамарана Франсин? В новостях передавали, я помню — у нее был такой же. Или кто-то еще в то же время потерпел бедствие на судне аналогичного класса? Тогда почему об этом молчали?

— А если предположить, что обломок давнишний? Это что-то меняет?

— Возможно. И очень многое. Мне важно установить, что этот обломок принадлежал именно пропавшему катамарану доктора Моро.

— Я даже не знаю… могу, конечно, позвонить эксперту, сказать, что у нас есть новые данные. Но ведь мы ничего не можем доказать. Одно дело, если бы вы нашли доктора Моро на этом обломке… но ведь обе находки независимы друг от друга, и удалены на достаточно большое расстояние. Прямой связи нет, принадлежность не установлена. Время пребывания обломка в воде определить проблематично. Суд это однозначно не учтет.

— Да сдался мне этот суд…

— А для чего еще вам экспертиза, Антониос?

— Чтобы подтвердить мою гипотезу.

— Подробнее, пожалуйста.

— Давайте тогда в палату вернемся, чтобы дважды не повторять.

Профессор не возражал, и вскоре мы снова устроились на своих местах, проигнорировав любопытные женские взгляды. Впрочем, и долго испытывать их терпение я не стал.

— Франсин, скажите, пожалуйста, а какой именно плотик вы использовали? Где он лежал?

— В аварийном наборе у мачты, — удивленно покосилась на меня та. — А что?

— Да так… совпадение. Незадолго до вашего спасения мы нашли в море обломок катамарана. Если точнее, кусок несущей плоскости с мачтой. Мачта была сложена, а вот лючок аварийки открыт, и ниша пуста. Может это быть обломок вашего катамарана?

— Почему нет? Но я не понимаю, что из этого следует…

Понимает, еще как понимает! Глаза выдают.

— Сейчас объясню, — пообещал я. — Только давайте сначала условимся: все, что я скажу, не более чем гипотеза. И к тому же с важным допущением — мы считаем, что это обломок именно вашего катамарана. Потому что если нет, то все мои слова потеряют смысл. В общем, нашли мы этот кусок пластика, вернее, на него среагировал наш дельфин — запаниковал. Начали выяснять, почему, и наткнулись на… хм… артефакт. Я прыгнул в воду и подплыл к нему, чтобы осмотреть вблизи. И когда забрался на него, заметил одну странность…

Речь я вчера обкатал на Тинке, так что сейчас уложился куда быстрее. Да и коллега не вмешивалась, поскольку ей было не интересно. А вот проф то и дело хмурился, скептически поджимал нижнюю губу и заламывал бровь. Но ничего не сказал — деликатный.

— … поэтому я в полном тупике, — закруглился я. — Такое ощущение, что ваш экраноплан попросту растворился в воде. Опять же, если допустить, что это обломок именно вашего судна. Но ведь этого же не может быть?

— Звучит как вопрос, — снова усмехнулась Франсин и глубоко задумалась. Потом кивнула какой-то своей мысли и решительно заговорила: — Похоже, с вами все же будет проще, чем с господином из Морского патруля. Вы хотите правду? Так слушайте. Если честно, я до сих пор сама себя спрашиваю о том же. И сама себе не верю. Но вы, Анте, облегчили мою задачу. Подвели, если позволите так выразиться, научное обоснование под откровенный бред. Потому что именно так все и было — катамаран в какой-то момент начал испаряться.

— Вот прямо так внезапно? — не утерпела Тинка.

— Да, — подтвердила доктор Моро. — Я не сразу это заметила. Просто на море было очень тихо… даже не покачивало на волне, как это обычно в проливах случается… как глаз бури… только без бури…

— А рябь улеглась также внезапно, или какие-то предпосылки были? — посчитал нужным вступить в беседу проф Спанидис. — Вы же не спроста такую аналогию выбрали? Глаз бури… это подразумевает, что сначала была непогода.

— Если вы намекаете на шторм или что-то такое, то нет. Шторм был после, когда я решила, что валяться на обломке не самая лучшая идея и достала плотик. Думала на нем до ближайшего острова догрести, да не успела — разразилась непогода, потом налетела огромная волна… а потом я почти ничего не помню. Так что еще раз спасибо вам огромное, ребята, за спасение. Извините, отвлеклась… так вот, стояла самая обычная нормальная погода, почти штиль. «Почти», потому что когда дошел этот самый «глаз», я поняла, что такое настоящий штиль. — Франсин откинулась на подушку и смежила веки, как будто восстанавливая перед внутренним взором сцены из недавнего прошлого. — Просто наступил мертвый штиль. Абсолютно никакого движения воздуха… проклятье!..

— Вы что-то вспомнили? — встрепенулась Тинка.

— Да… кажется. Только теперь осознала: ветер был, очень легкий, едва ощутимый, но был. И он никуда не делся, когда море успокоилось. Экраноплан перестал покачиваться, и одновременно вода начала светлеть… я пошла к борту, посмотреть, что там… — Женщина прикрыла глаза руками, силясь отогнать неприятные воспоминания, но не преуспела в этом. — Такое ощущение, будто что-то приближалось… из глубин. Что-то большое и светящееся… свет такой… рассеянный… мягкий… молочный.

— Как это?

— Не знаю, как точнее описать… но было полное ощущение, что вода за бортом превратилась в молоко. А потом в это молоко влили еще что-то, причем не помешивая. Такими отчетливыми клубами, как туман… и он какое-то время удерживает форму, а потом растекается, сливаясь с базой… как две жидкости, которые начинают взаимно растворяться друг в друге. Потом до меня дошло, что туман серый, а катамаран как будто стал ниже.

— Хм… не самая типичная картина, — задумчиво буркнул я. — Зато подтверждает мою теорию. То есть пластик растворился в воде, причем очень быстро и очень равномерно, как будто связи между отдельными молекулами, а потом и атомами, внезапно распались. Но что могло так воздействовать на полимер? Явно не простая вода, пусть и соленая…

— Я в тот момент о таких мелочах не думала, — со вздохом призналась доктор Моро. — Если честно, я испугалась. А потом, когда поняла, что палуба опускается все ниже с каждой секундой, чуть сознание от ужаса не потеряла. Вроде бы я кричала… а потом… знаете, я ученый и к мистицизму не склонна. Я бы даже характеризовала себя как атеиста. Но тогда вдруг вспомнила молитву, которую пару раз в детстве слышала от бабушки, и начала молиться. Поверьте, настолько искренней я еще ни разу не была. Ни с кем, не говоря уж о такой абстрактной сущности, как Бог.

— Бедненькая… — шмыгнула носом Тинка.

А вот профессор, напротив, являл собой воплощенный скепсис — сидел, скрестив на груди руки, и недоверчиво кривил губы. И я его понимал, потому что еще вчера сам бы точно также реагировал.

— И что же было дальше? — все же не вытерпел Спанидис.

— Не помню… я молилась… наверное, не очень долго, потому что катамаран растворялся довольно быстро… но молитва кончалась, я начинала заново… похоже, я была в трансе. А потом осознала, что меня покачивает, но я не в воде. Открыла глаза и увидела, что экраноплан растворился почти полностью, остался небольшой кусок, и я в самом центре. А вокруг обычная вода, с обычной рябью. Безбрежная гладь. Безмятежная. В этот момент меня до глубины души поразил контраст между ожиданием неминуемой смерти и… пасторалью, иначе не скажешь. Кажется, я начала хохотать, как безумная… а потом навалилась апатия, и я упала в обморок. Ну, мне так кажется. Потом очнулась, еще раз ужаснулась произошедшему и поняла, что нужно что-то делать. Достала плотик, перебралась в него и стала грести наугад. Сначала все было хорошо — плотик хотя бы волны не захлестывали… а потом начался шторм… и все, дальше одни кошмарные обрывки.

— Это самая странная история, какую я когда-либо слышал. Уж извините, госпожа Моро.

— Вы имеете полное право мне не доверять, профессор, — устало улыбнулась женщина. — Я сама уже не верю. Все это кажется дурным сном. Особенно второй и третий день, как теперь выяснилось. Я-то счет времени потеряла, такое ощущение, что постоянно в забытье находилась…

— Это на вас так тепловой удар и обезвоживание отразились, — блеснул я медицинскими знаниями.

— Да, доктор Росси сказала то же самое. А еще сказала, что мне повезло. Нашли меня вовремя. Еще день, и обезвоживание перешло бы в тяжелую форму. Так что большое вам спасибо, Анте.

— Да будет вам, — смутился я. Не привык как-то, чтобы меня персонально за спасение чьей-то жизни благодарили. И, если честно, подобного опыта у меня раньше не было. — Я же не один участвовал. А вообще вам бы дельфинов поблагодарить. Если бы не они, мы бы даже и не подумали в тот район наведаться. А так начали анализировать причины их паники…

— Дельфинов? — удивилась Франсин.

— А вы что, их не видели? Ну, когда все эти… чудеса начались?

— Если честно, Анте, то не припоминаю… может и резвились где-то рядом… но я больше за шепчущим китом наблюдала. Я же специалист по эндемикам, привнесенные виды меня мало интересуют.

Оп-па! Опять шепчущий кит.

— А зачем? — немедленно уцепился я за обмолвку. — Если не секрет, конечно.

— Я их изучаю, — пожала плечами женщина. — Они тема моей исследовательской работы.

— Надо же, — усмехнулась Тинка, — моей тоже.

— Так мы с вами коллеги?

Вот тебе и шанс, девочка моя! Не… пролюби, если деликатно выразиться.

— Возможно.

Ну вот. Могла бы и прогнуться, и намекнуть, что не отказалась бы от консультаций, да и вообще… может, вторым руководителем подпишетесь? Ведь реально сработало бы, даже я это понял. Так нет, гонор решила показать!

— Почему же я тогда не слышала о такой молодой и перспективной девочке?

Тинка вспыхнула, едва удержав язык за зубами, и я немедленно пришел ей на помощь:

— Наша Альбертина не только умна не по годам, но еще и необыкновенно скромна. И не спешит обнародовать свои, несомненно, грандиозные достижения.

— Действительно?..

— Рано ей, — подключился проф. — Мы пишем большую статью, но работа пока не завершена. Поэтому я как научный руководитель запретил ей раньше времени рассекречивать результаты.

— Ага, — энергичным кивком подтвердил я, проигнорировав Тинкин кулак, который она втихаря мне продемонстрировала. Не впечатляет ни разу. — Это будет бомба, попомните мои слова, Франсин! Перед нами, возможно, будущее светило науки Терра-Нова. А может и межколониального уровня, если я ее на Новый Оймякон сумею вывезти.

В качестве трофея, блин. Но этого я, естественно, вслух говорить не стал. А вообще не дай бог, конечно. Просто мыслишка шальная, не более того. Рано мне еще остепеняться, хотя маман, несомненно, была бы рада.

— Я очень польщена знакомством, — с непробиваемой серьезностью сказала Франсин. — И постараюсь запомнить этот день, юная коллега.

Ч-черт, ведь до белого каления сейчас Тинку доведет! Зараза какая, а? Вроде бы только что чуть ли не в обмороке валялась, а уже более молодую и перспективную потенциальную соперницу троллит. Очки в моих глазах зарабатывает? А зачем? Да не, фигня… не может она уже на меня планы строить… скорее, как раз Тинку на психологическую устойчивость проверяет. Да чтоб этих баб!

— Так что скажете, Анте? — переключилась на меня доктор Моро. — Подтвердила я вашу теорию?

— В какой-то степени. — Не знаю почему, но в голове упорно крутилась мысль про дельфинов. Ведь чего-то же они испугались. Если вообще поблизости были. Могли, кстати, от того самого обломка шугануться, как Люченте. — А скажите, Франсин… не было ли еще каких-то… э-э-э… спецэффектов?

— Что вы имеете в виду, Анте?

— Я не знаю… звук, вибрация, запах…

Женщина снова задумалась, потом отрицательно помотала головой.

— Уверены?

Ответом мне стало пожатие плечами. Оно и понятно. Хоть человек и является универсальным регистрирующим комплексом, возможности его ограничены. Тот же слух — мы воспринимаем лишь определенный диапазон частот. А дельфины ультразвук слышат, например. Тьфу, опять дельфины!.. А есть еще инфразвук, не воспринимаемые человеческим глазом спектры излучений, да много всего. Что-то вполне могло быть. Если вся эта история вообще Франсин не привиделась в горячечном бреду.

— А не допускаете ли вы связи между шепчущим китом и этим… загадочным явлением, скажем так?

— Как вы себе это представляете, Анте? Кит выделил какое-то вещество в окружающую среду?

— Алкагест.

— Что, простите?

— Алкагест, — повторил я. — Я понимаю, что звучит бредово, но признайте — очень похоже. Ваш катамаран растворился. То есть если это допущение верно! — уточнил я специально для профессора. — Считанные секунды, и нет его. Ра-ство-рил-ся! А поскольку незадолго до этого растворяться он не собирался, я делаю вывод, что в забортной воде появилось какое-то вещество, обладающее свойствами абсолютного растворителя, сиречь алкагеста.

— Альбертина, а ты чего киваешь? — ожил профессор Спанидис. — Вот от кого, но от тебя не ожидал…

— Но ведь все логично, профессор! — вскинулась Тинка. — Я вчера тоже его на смех подняла, но теперь у нас есть свидетель! Свидетельница.

— Я бы не стал безоговорочно доверять свидетельским показаниям. Кто знает, каково было психическое состояние доктора Моро в стрессовой ситуации? Может, все это лишь плод больного воображения? Извините, госпожа Моро. Но можете ли вы исключить воздействие на вас… скажем, каких-то психотропных средств? А может, вы просто перегрелись, и у вас начались галлюцинации?

— Я уже ни в чем не уверена, профессор…

— Вот видите!

— … но удар или еще какое-то физическое воздействие я бы почувствовала. Мой катамаран не садился на мель, не врезался в другое судно, в него не стреляли ракетами. И торпедами тоже, если вы намекаете на пиратов, как господин из патруля. Никаких внешних воздействий. Просто он начал по какой-то причине распадаться на элементарные частицы. Хотите верьте, хотите нет.

— И эта причина пришла из воды, — вклинился я в перепалку.

Но однако! Чтобы так вывести деликатнейшего профессора из себя… сильна дамочка, ничего не скажешь.

— Почему ты так решил? — озвучил проф отразившийся на лицах всех присутствующих вопрос.

А ведь реально он на взводе — вон, при всех мне «тычет». Не похоже на Георгиоса Спанидиса.

— Потому что Франсин цела. И катамаран бы растворялся со всех сторон сразу. А мы имеем предельно ясную, подтвержденную фактами картину: повреждена, вернее, полностью уничтожена, только подводная часть аппарата. Вывод: источник аномалии кроется в воде. А там, как я понял, был шепчущий кит… вот я и спросил про связь.

— Нет, — после краткого раздумья покачала головой женщина. — Он находился у самого дна, метрах в трехстах от поверхности. А еще он спал.

Ну естественно он спал, на такой-то глубине. Там больше делать нечего. Вот кит и пребывал в аморфной полуматериальной форме, которая позволяла ему, например, беспрепятственно преодолевать Периметр без нарушения целостности оного. Иными словами, шепчущий кит просачивался через сеть, способную задерживать микроскопический планктон. Еще и поэтому шепчущие киты столь лакомая добыча для биологов, охочих до научных сенсаций. Никто до сих пор не объяснил природу данного вида. Высказывались предположения, что это переходная форма жизни между энергетической и физической, способная смещать состояние в ту или иную сторону по собственному желанию. А кое-кто не гнушался предположением, что киты вообще живут одновременно в нашем и каком-то еще измерении. Короче, я особо не вникал. Но организм, если начистоту, уникальный. От такого можно чего угодно ожидать. Даже выделения некоей загадочной субстанции, подобной легендарному алхимическому алкагесту.

— Тони, не городи чушь! — очнулась Тинка. — Нет у китов ничего такого. Мы бы наверняка заметили специализированную железу. Но даже намеков на подобное не было за всю историю наблюдений!

— Ты уверена?

— В смысле?

— Почему, по-твоему, я не выспался?

— В комп пялился?

— Бинго! И не просто пялился. Профессор, заткните уши, или просто сделайте вид, что не слышите. Короче, я вчера ломанул сервер Службы мониторинга моря…

— Действительно, что-то у меня со слухом…

— Проф, просто некогда было, да и поздно, чтобы вас беспокоить… — повинился я. — Но они ничего не заметили, зуб даю!

— А, что уж там!.. — махнул рукой мой руководитель.

Правда, посмотрел при этом так, что меня до печенок пробрало. Пофиг, это для пользы дела.

— Короче, я проанализировал все загадочные случаи за крайние три месяца. Больше просто физически не сумел, вырубился…

— Бедненький!..

— … но и того, что нарыл, достаточно. Не знаю, почему Служба это все скрывает, наверное, чтобы не разводить панику, но за это время в радиусе ста миль от эпицентра того самого подводного землетрясения, что было десятого числа, пропало семнадцать подводных и девять надводных мониторинговых дронов. А еще два патрульных катера. И еще…

— Может, хватит уже? — жалобно заныла Тинка.

Стыдно, фиг ли. Я же ее в день происшествия с дельфинами как раз вот такие странности искать просил. Но ее извиняет тот факт, что у нее не было компа фирмы «Imagine» и навыков хакера-диверсанта. Впрочем, пусть помучается, ей полезно.

— И еще пропало три траулера, — окончательно добил я аудиторию. — Автоматических, естественно, иначе бы давно уже шум до потолка рыбаки подняли.

— Значит, люди не пропадали? — А это уже снова профессор.

— Хм… может и пропадали, но это по сводкам карабинеров и Морского патруля проверять надо. Кстати, Франсин… а вы точно были одна на экраноплане? Или наши СМИ, как обычно, приукрасили действительность?

— Да. Я, знаете ли, уже взрослая и вполне самостоятельная девочка.

— И руководство отпустило вас в дальнюю экспедицию в одиночку? — поразился проф Спанидис. — Какая безответственность!

— Я сама себе руководство! — нахмурилась женщина. — У меня самостоятельное направление исследований, я глава лаборатории. И я не считаю нужным у кого-то отпрашиваться. Если не верите, свяжитесь с моим институтом, директор подтвердит.

— Хорошо, хорошо, мы верим! — поднял я руки в примирительном жесте. — И это действительно хорошо, потому что обошлось без жертв. Но все равно невероятно! Алкагест!

— Боюсь, вы неправы, Анте.

— Почему, Франсин? Катамаран же растворился!

— Это факт, — признала женщина. — Но вы ошибаетесь с определением. Что бы ни воздействовало на мой экраноплан, и откуда бы оно ни взялось, это нельзя назвать алкагестом, потому что оно растворило только пластик. Вернее, все, в чем содержалось хоть немного биопластика.

— Вы уверены?!

— Более чем, — кивнула доктор Моро. — Когда я очнулась… ненадолго, но все же… я видела плавающие вокруг моего… ну, вы поняли… короче, многие вещи, что были у меня в каюте, всплыли. Кое-какая одежда, деревянные безделушки, мусор, остатки еды… все металлическое или тяжелое, естественно, пошло ко дну. Но я на сто процентов уверена, что мы найдем и двигатели, и энергоустановку, и аккумулятор, стоит только воспользоваться сканером.

— Ха! Дроны, катера, траулеры… что их все объединяет? Правильно, они из биопластика! — незамедлительно озвучил я мелькнувшую мысль. И притворно вздохнул: — Ну вот, очередное проявление парадокса Гексли. В который уже раз… и он также непреодолим, как закон всемирного тяготения.

— Вы о чем, Анте?

— Один из законов мерфологии, — пояснил я. — Мне о нем отец рассказал, когда я в детстве попытался объяснить ему природу какого-то явления… уже не помню, грома, что ли… короче, звучит он так: великая трагедия науки — уничтожение прекрасной гипотезы безобразным фактом.

Рассмеялись все, включая меня самого: девушки весело и заразительно, я с едва заметной горечью — все-таки моя гипотеза накрылась известным местом. Даже проф усмехнулся.

— Не расстраивайтесь, Анте! — подбодрила меня Франсин, отсмеявшись. Настроение у нее явно улучшилось — вот что значит вовремя разрядить обстановку. — Ну, не получилось алкагест открыть. Но ведь какая-то аномалия есть. И исследовать ее не менее интересно, чем легендарный алхимический компонент.

— А еще это жизненно необходимо, — против воли поддержала Тинка женщину. — Кто знает, вдруг они все чаще начнут появляться. И что тогда? Ведь жертвы будут… профессор, а вы что молчите?

— Я не знаю, что и думать, — признался тот. — С одной стороны, все ваши рассказы отдают бредом и явно антинаучны. С другой — потенциальная угроза жизни и здоровью людей… мне нужно подумать. Хотя о чем тут думать? Это дело вне нашей компетенции, необходимо привлечь специалистов из Службы мониторинга моря. И пусть они думают. Если вообще поверят.

— Что ж, профессор, это идеальный выход. Только учтите, что это проблема более научная, нежели прикладная. И на Службу мониторинга или патруль спихнуть ее не получится, — слегка надавил на психику я. — Вернее, поначалу очень даже получится, но все равно в конце концов они придут к нам. Или не к нам, а к кому-то еще в Университете. Вот только мы к проблеме ближе всех. Так зачем нам делиться славой?

— Славой, — буркнул проф. — Мечты, как вы прекрасны. Скорее тут с жизнью можно расстаться. Если все это хотя бы на одну десятую правда, то ни о какой самодеятельности не может быть и речи! С нас всех головы поснимают за нарушение техники безопасности. Так что забудьте, оба! Если кто-то и примет участие в подобной авантюре, то люди более опытные, пожившие… ох уж этот юношеский максимализм!.. Все, пойдемте, доктору Моро нужно отдыхать, мы ее утомили.

А вот тут лучше не спорить. Если проф посчитал, что пора разговор закруглять, значит пора. Ему ничего не стоит дока Росси позвать, и уж та-то точно нас взашей выгонит. Уж лучше мы сами, добровольно, без потери достоинства, так сказать…

— Ну и что ты об этом думаешь? — поинтересовался я, оставшись с Тинкой наедине.

Профессор с присущей ему деликатностью не стал нас обременять своим присутствием и ушел в лабораторию, а мы неспешно побрели к бассейну Люченте — подходило время утреннего кормления, а синьорина Монтанари старалась по возможности эту забаву не пропускать.

— Не знаю… странно это все.

— Что именно? Растворившийся в воде экраноплан?

— Не только. Что она делала в том проливе? И почему одна? Не верю я этой… как она на тебя смотрела!

— Тин, ты ревнуешь?! — поразился я.

— Вот еще! Очень надо!

Офигеть. Угадал. Вот и разбери этих баб… только что чуть ли не в любви признавалась, фанаткой себя называла, и вот уже загрызть готова. Надо что-то делать, как-то отвлечь. Да хотя бы подколоть.

— Только не говори, что она шпионка.

Альбертина посмотрела на меня, как на умалишенного, а потом глубоко задумалась.

— Эй, я пошутил! Ты чего?!

— А я не шучу! — нахмурилась девушка. — Этих, с Новой Гренады, у нас много развелось. Летят, как пчелы на мед! И чего у себя не сидят?!

Это она верно заметила. И про мед, и про пчел — здоровенных, но, к счастью, не кусачих. А вообще здесь все земное крупнее своих прототипов, из-за пониженной силы тяжести, надо полагать. Таких больших апельсинов, например, я в жизни не видел. А какие здесь злаки! Вот только растут не очень охотно, привередливы к климату и почве. Зато цитрусам раздолье.

И насчет выходцев с французской территории, названной по имени самого крупного их острова, тоже права моя ненаглядная. Идет процесс, потихоньку, исподволь, но идет. Человеку свойственно искать лучшей доли, а Патриа-Нуэво после восстановления сообщения с Новым Оймяконом заметно опередила конкурентов — как франкоязычных соседей, так и живущих за «семью морями» испанцев. Вот и перебирается сюда народ, особенно ценные специалисты. Грубой рабочей силы здесь и своей хватает, а спецы никогда лишними не бывают. Так что ничего удивительного в том, что доктор Франсин Моро, в недавнем прошлом являвшаяся одним из ведущих ученых Университета Новой Гренады, решила, что на территории Корпорации перспектив больше. Правда, переход на другую сторону слишком уж театрально обставила: публичный скандал в академических кругах, шумиха с преследованием и как апофеоз — просьба о предоставлении политического убежища. Ну и как в таком откажешь? И геополитическому противнику нос утрешь, и отменного спеца приобретешь. Да и сама Франсин со всех сторон в выигрыше — и руководитель лаборатории, и тема у нее своя, ни под кем не ходит. И даже при оч-чень большом желании на нее теперь не особенно надавишь, поскольку это будет означать грандиозный скандал и непременно отразится на имидже всей страны. Ой, непростая барышня!

— Нет, это уж слишком, — буркнул я. — Спишем на итальянский темперамент и девичью склонность к преувеличениям.

— Чего это к преувеличениям?!

— Ну, тогда к гиперболизации.

— Дурак!

Некоторое время шагали молча — Тинка дулась, а я посмеивался, разумеется, про себя. Потом мне это надоело и я предпринял новую попытку разговорить спутницу:

— Как думаешь, проф поведется?

— Нет.

— Уверена?

— Без вариантов.

— Но ведь это такой шанс!!!

— Свернуть шею? — иронично вздернула бровь Альбертина. — Забудь. Это авантюра, а профессор Спанидис не приемлет авантюр. Это антинаучно и просто преступно! — весьма похоже изобразила она нашего научного руководителя. — А еще стоит денег, а у нас бюджет на год вперед расписан.

— Да, это аргумент. А если деньги будут?

— Мажор!

— Я серьезно.

— Ты у нас кем числишься? — хитро прищурилась Тинка.

— Младшим научным сотрудником. Практикантом по обмену, — поддержал я игру. — И что?

— И где же в твоих должностных обязанностях прописано участие в авантюрных экспедициях к черту за пазуху, да еще и с, мягко говоря, сомнительным результатом? За пределами рабочего дня, что ли? В свободное от основных обязанностей время?

— Тут ты не права. Деньги решают если не все, то очень многое.

— Хочешь доказать?

— Даже не собираюсь.

— Слабо?

— Не-а. Просто не успею с Нового Оймякона бабло перевести. А того, что есть с собой, для финансирования полноценной экспедиции маловато будет. Проще местного инвестора найти… — призадумался я.

— Ты это серьезно?!

— А почему нет? Будут деньги, и свободное время как по волшебству появится, и соответствующие обязанности возникнут. Надо только прикинуть, кого из наших здешних партнеров подтянуть можно…

— Вот теперь я точно знаю, что ты мажор!

— Это что-то меняет?

— Конечно! Ты будешь думать, что я с тобой из-за денег!

Ох, женщины!

— Тин, включи логику. Ты ведь меня клеить начала до того, как узнала о финансовом благосостоянии.

— Чего?!

— Ну, вспомни…

— Я?! Тебя?! Клеить?!

Тьфу на тебя!

— Ладно, ладно, признаю, глупость сморозил. Это я тебя добиваюсь уже почти неделю. А ты пока что держишься. Мне бы такую силу воли. Ну что, прощен?

— Иди сюда, льстец.

Ну вот, поцелуйчик перепал. А сейчас еще Люченте покормим, и вообще ненаглядная в прекрасном расположении духа будет. Надо воспользоваться ситуацией в собственных грязных целях и пригласить ее вечером куда-нибудь выпить по коктейлю. Тут главное момент не упустить. Секундой раньше, секундой позже — пошлют далеко и надолго. Но я безотказное средство знаю — фотки. Все девчонки любят фотки, особенно те, что представляют их в самом выгодном свете. И не покривлю душой, если скажу, что Альбертина Монтанари в бикини в сочетании с бассейном и дельфином — зрелище более чем достойное запечатления в цифре.

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, одноименное поселение.

14 октября 2168 года, вечер.

План удался, Тинка даже для приличия ломаться не стала. Так что пришлось снова одеться как на выход в свет, то есть, с учетом местных реалий, в тенниску, бриджи и топсайдеры, рассовать по карманам смартфон и ай-ди, и топать к ее бунгало. Альбертина, как истинная женщина, пунктуальностью не блистала, так что я даже не удивился, обнаружив запертую дверь. Девушка была дома, судя по доносящемуся из-за пластиковых стен глухому пению — прихорашивалась. А может, все еще на стадии выбора наряда пребывала. К счастью, со вторым вариантом я ошибся, Тинка вышла ко мне всего лишь через четверть часа. Я даже не успел потерять терпение и начать названивать на смарт или интерком. За что и был вознагражден, во-первых, зрелищем, во-вторых, поцелуем. А посмотреть было на что — я-то привык Тинку лицезреть в обтягивающих топах и микроскопических шортах, а сегодня она надела белый сарафанчик, выгодно подчеркивающий достоинства фигуры сверху и невесомо-полупрозрачный от бедер и ниже, который дополнила изящными босоножками и широкополой шляпкой. Волосы она как обычно забрала в толстую косу, тугую снизу и небрежно заплетенную сверху. На контрасте сработала, зараза. Настроение, и так прекрасное, достигло доселе невиданных высот — захотелось чего-то пляжного, тропического. Холодных коктейлей, музыки реггей и зажигательных танцев — и чтоб всего сразу и побольше. И я даже знал, где все это можно получить — на муниципальном пляже поселения Ла Пинца. Идти далековато, с полчаса, если не торопиться, но оно того стоит: вдоль береговой линии на целый километр растянулись кафешки, забегаловки и ресторанчики разнообразной направленности, от вегетарианских и рыбных до самого настоящего стейк-хауса. Он нам был не нужен, хоть я и мог его себе позволить, а вот ресторанчик «Барбадос» вполне подошел — выдержанный в истинно карибском стиле, вплоть до наборных тростниковых занавесок, с соответствующей музыкой и кухней. Располагался он почти в центре променада, и пришлось приложить порядочные усилия, чтобы по пути не свернуть на манящие запахи пиццы, жареной рыбы со специями и прочей средиземноморской стряпни. Наградой нам за проявленный героизм стали несколько блюд из тунца и широчайший выбор коктейлей от пинаколады и маргариты до «Кровавой Мэри». Естественно, на крепкое мы не налегали, ограничившись легкими бодрящими напитками, а вот рыбе отдали должное — я специально не стал перекусывать дома, впрочем, как и Тинка. Поэтому где-то с полчаса мы жевали, изредка подначивая друг друга, а потом еще почти столько же отдувались, поглаживая животы. Я еще изо всех сил сдерживался, чтобы не рыгнуть. Насчет Тинки не уверен, но, по-моему, она тоже. Очень уж вид у нее хитрый был.

Пока суть да дело, подступили легкие сумерки. В ресторанчик потянулись люди, решившие скрасить свой досуг после трудового дня, ди-джей врубил погромче музыку, по залу забегали официанты… в общем, веселье было в самом разгаре. Да и съеденная рыба немного усвоилась, и захотелось действия.

— Потанцуем? — опередила меня Тинка.

Я окинул оценивающим взглядом танцплощадку — ограниченный символической изгородью и светодиодной подсветкой кусок пляжа рядом с террасой, уже порядочно заполненный танцорами, как парочками так и соло — и кивнул. Не люблю привлекать излишнее внимание, а сейчас в самый раз: и не толкотня, и не пустой танцпол. Нормально, в общем. Да и репертуар радует — реггей вполне себе подходящий стиль, чтобы потоптаться в обнимку с приятной девушкой.

Свободных столиков хватало, так что резервировать место мы не стали. Я расплатился и кивнул официанту, когда он на меня вопросительно глянул, мол, еще посидите, или уже все? Возникнет нужда, найдем, где присесть. А не найдем, так в другую кафешку переберемся, не принципиально. Коктейли здесь везде нормальные, а проголодаться мы еще не успели.

Из здоровенных концертных мониторов доносилась тягучая ритмичная мелодия, сдобренная ударными и акустической гитарой, и какой-то мужик с ярко выраженным ямайским акцентом распевал что-то про «summer time» и «sun shine». Я особо не вслушивался, уловил ритм, и ладно. Теперь главное Тинке ноги не отдавить, да следить, чтобы ненароком лапы не соскользнули с талии куда пониже. Ну а то, что мы периодически целуемся, никого не удивляло — это нормально. Для того тут парочки и топчутся. Для тех, кто оттягивается в танцах, отведен центр площадки, а остальные, типа нас, все больше по периферии. Народ еще только разогревается, основное веселье впереди — как только светило окончательно скроется за горизонтом, начнутся и хороводы-«паровозики», и конкурсы «проскользни под планкой», и сольные выступления мастеров, и даже командные танцевальные баттлы. Короче, будет, на что посмотреть, а заодно и поболеть за понравившегося участника.

— У меня все та француженка из головы не идет, — прокричала вдруг мне в ухо Тинка.

Я едва не запнулся, остановив ногу в сантиметре от ее ступни, выругался про себя и закружил партнершу, выводя из толпы и чуть смещаясь в сторону от основного звукового потока. Каких-то три-четыре метра, и музыка уже не бьет по ушам, и можно даже относительно нормально разговаривать.

— Ты это сейчас к чему? — достигнув цели, поддержал я беседу. — Не переживай, ты и красивее, и моложе. И вообще, в моем вкусе.

— Последнее меня как-то мало волнует, — усмехнулась Альбертина, но по блеску глаз я понял, что волнует, и еще как. — Просто не понятно, как она так далеко забралась в одиночку. И зачем. Шепчущих китов везде хватает. Смысл был сюда, на Внешнюю гряду, переться?..

— Наверное, был, — пожал я плечами. — Тебе не все ли равно? Пошли еще потанцуем. Вон, вроде «паровозик» собирать начали…

— Не хочу… пойдем лучше на пляж. Смотри, какой закат!

Ну да, красиво. А из-за близкого горизонта еще и непривычно. Дома такого точно не увидишь.

— Пошли, — не стал спорить я.

И мы пошли. Взявшись за руки, как неопытные школьники. Говорить почему-то не хотелось, так мы и шагали молча — сначала к кромке воды, а потом и вдоль нее, прочь от расцвеченных огнями забегаловок и тусующегося народа. Развлекательные заведения располагались достаточно далеко от берега, чтобы вблизи него оставалась зона полутьмы с пляшущими тенями, да и разглядеть нас из кафешек было проблематично — там свет, здесь нет. А вот у нас глаза быстро привыкли, так что можно было различить и ракушки с камушками под ногами, и рябь в лунной… тьфу, суэнной дорожке. Сам спутник уже отчетливо просматривался в небе, и висел практически над головами.

— Красиво здесь.

— Ага.

Реально дух захватывает. У нас на Новом Оймяконе тоже бывают красивые ночи, особенно зимой, в морозец. И чтобы на небе ни облачка. Тогда очень хорошо видны звезды, мириады звезд. Астрономией я не очень сильно увлекался, но основные созвездия знал. И Нуэво Сол умел находить на небосводе. А если еще и северное сияние увидеть получится, так вообще впечатлений на целый год вперед. Только холодно, и ветер за секунды сопли морозит. А здесь наоборот, ветерок теплый, непривычно нежный и даже ласковый. И под ногами вместо хрустящего снега скрипучий песок. Разве что огни за спиной слегка отвлекают. И тени какие-то подозрительные шарахаются…

— Тони, ты чего?

— А?.. Нет, показалось. Еще пройдем?

— Давай!

Тинка ненадолго остановилась, чтобы скинуть сандалии, но бросить их я не позволил — охренеем потом искать. Если ей трудно, то мне нет, все равно правая рука свободна. Так что понесу. Это и проще, и менее трудозатратно, чем потенциальная поисковая операция. Эк загнул!

Мы прошли еще метров триста, когда Тинка вдруг вырвала мою руку из своей и припустила бегом, на ходу поманив меня.

— Догоняй!..

Вот еще. Мне и так хорошо. Не хочу лишний раз напрягаться, лучше глаза закрою и подставлю лицо ветру. Меньше чем через два месяца на Новый Оймякон возвращаться, а там как раз зима в разгаре. Так что лучше наберусь позитива, чтобы сидеть долгими темными вечерами возле камина, и вспоминать лагуну Ла Пинца.

— Эй, не ленись! — Вернувшаяся девушка выдернула у меня из руки босоножки, небрежно бросила их на песок, рядом пристроила шляпку и игриво потянула меня за локоть. — Разувайся, вода классная!

А, вот почему у нее сарафан к бедрам липнет. Успела уже пробежаться по водице и забрызгаться по самое… это самое.

— Обувку потеряем, — предпринял я неудачную попытку отмазаться.

— Не потеряем! Тут кнехт, мимо не пройдем!

Ну ладно, раз так… хм, а песок и впрямь очень приятный. Лучше, чем днем. Тогда он горячий, долго не постоишь. А сейчас самую чуточку прохладный и бархатный. Даже пяткам похорошело.

— Пошли, Тони!

На сей раз сопротивляться я не стал и безропотно позволил увлечь себя вслед за стройной фигуркой в белоснежном одеянии. Как ни странно, даже в полутьме сарафан оставался именно что белым, а не просто бледным пятном. И загорелая кожа была вполне различима. А уж когда Альбертина ворвалась в прибой, подняв тучу брызг, и я вовсе обомлел. Все-таки она нереально красивая. Даже голова слегка закружилась. Влюбляюсь, что ли? Вот еще не хватало… ладно, будем считать, что это коктейли себя проявили.

— Тони!

— Да иду, иду…

Вода тоже оказалась что надо. Как обычно и бывает после наступления темноты, песок остыл сильнее, поэтому море мне показалось почти горячим. Да и эффект оказало массажный, у меня чуть ноги не подогнулись. Но все же устоял, мужественно отвел взгляд от девичьей фигурки и снова прикрыл глаза, подставив лицо ветру. Пусть хмель выдувает. Даже если оный хмель воображаемый.

— Ой!..

— Альбертина! Привет! Наконец я тебя догнал!

А это еще кто? Голос незнакомый, но принадлежит, вне всяких сомнений, парню хорошо за двадцать. И шорох шагов… что-то уж слишком громкий. Он там не один, что ли?..

Медленно, стараясь не делать резких движений, я развернулся на звук и открыл глаза, скользнув взглядом по пляжу. Так и есть. Визитеров трое, все мужики в расцвете сил, и далеко не хиляки. А один даже на фоне остальных двоих выделяется — чуть не на голову выше и в плечах раза в полтора шире. Амбал еще тот. И, что хуже всего, никаких признаков пуза — наверняка местная диета сказалась. И если я классический полутяж, то этот с хорошим запасом в категорию тяжеловесов попадает. Габаритный пацанчик. Одеты все трое по погоде, но немного нетипично для нашего городка — в легкие брюки и пестрые рубашки. Кажется, в старину такие «гавайками» назывались, и их очень любили «братки» на отдыхе. Точно! Вот это меня и напрягает. Короткие стрижки, подтянутые фигуры… кто бы это мог быть?

— Тина, это же я, Костас! Твой однокурсник. Не помнишь меня?

Обернувшись на плеск воды, я встретился взглядом с Тинкой. Та удивленно вздернула брови и пожала плечами, а я также молча, коротким кивком в сторону гостей, предложил пойти пообщаться. Может, и правда однокурсник. А может, обознался. В любом случае мы не в диких пригородах Новооймяконска и не на пустынном необитаемом острове, где только на пиратов и можно наткнуться. Цивилизованные все же места.

— Давай руку.

Спорить Тинка не стала, осторожно вложила ладошку в мою пятерню, и мы неторопливо побрели к берегу. Не вижу повода для бурной радости, если честно. Да и идем из одной лишь вежливости. Хотя подозрительная троица, очень подозрительная. В руках ничего нет, но это вообще не показатель. Обуты… тоже не очень типично — один в кроссовках, двое в дырчатых мокасинах разных фасонов. Наши больше в шлепках да коралловых тапках ходят. В крайнем случае топсайдеры, как у меня. А эти… зуб даю, приезжие! Горожане на природе, как они это понимают. И не из какого-нибудь островного поселения, а из настоящего сити. Не удивлюсь, если из столицы… блин! Ну вот как я из столь скудных вводных сделал такой вывод?! Будь ты проклят, тренер дед Коля! Сам чертов параноик, и меня в такого же превратил…

— Добрый вечер, господа.

Простая вежливость, не более. Ну и желание перехватить инициативу, куда же без этого. Плюс надо же показать, кто тут девушку танцует, иначе уважать не станут.

— Тина! — распахнул объятья амбал, напрочь меня проигнорировав. — А я сначала не поверил, думаю, она, или показалось? Привет!

— К-костас?.. — как-то неуверенно прищурилась моя ненаглядная. — А ты из какой группы? Что-то не припоминаю…

— Да ладно тебе! — отмахнулся лапищей предводитель троицы и решительно шагнул к нам. — Пошли, поболтаем, старые времена вспомним! Выпьем! Родственникам косточки перемоем…

А вот это мне уже совсем не нравится.

— Не кажется ли вам, сударь… — начал было я, но закончить вышепоименованный мне не позволил — приблизившись на дистанцию удара, он просто толкнул меня в грудь.

Вроде бы и легко, но, чтобы восстановить равновесие и не сесть на задницу, мне потребовалось сделать несколько шагов назад. Раз — и между нами уже метров пять, поскольку амбал не дремал, а моментально сцапал Тинку за руку и потащил за собой, не размениваясь на мелочи вроде уговоров. Девушка, естественно, повисла на мощной длани и уперлась пятками, но видимого результата не достигла — при желании тот легко бы утянул трехкорпусной плуг. А может даже пяти. А вот это уже наглость. И вторжение в личную жизнь. А если поднапрячь фантазию, так и попытка похищения. Теперь пусть не жалуются…

Однако сразу догнать шкафоподобного детину не получилось — путь мне преградили так и не проронившие ни слова клевреты. Ха! Классический расклад, двое на одного. Заходят с боков, берут в клещи. Хорошо хоть, без ножей. И без палок. Поиграем в боксеров? Почему нет, собственно?..

Шаг назад, чтобы разорвать дистанцию и оказаться примерно на одинаковом расстоянии с обоими, потом быстрый шаг влево с левым джебом — есть. И тут же вдогонку правый апперкот — только челюсть лязгнула. Первый готов. Мощный разворот на напружиненных ногах, и левой в печень как раз к тому моменту вышедшему на ударную дистанцию второму. Очень удачно получилось, выпад глубокий, больше похожий на уклон, так что его правый прямой, который должен был поразить мою голову, пришелся сильно выше. А я приложил очень точно. Есть. Теперь отпрыгнуть и окинуть презрительным взглядом поверженных вражин. Один в полной отключке, второй скрючился в позе эмбриона, зажав правый бок. Не опасны.

Остался амбал, который держал Тинку. Должен признать, на него молниеносная расправа с подельниками особого впечатления не произвела. Он разве что небрежно отшвырнул мою девушку (мою?) за спину, так что она с глухим ойканьем уселась на песок, и встал в боксерскую стойку. Ну, или во что-то, отдаленно на нее похожее. Уличный файтер? Хм… значит, и действовать будет соответствующе. Готов поспорить, что зайдет с размашистого крюка. Правого, раз уж он правша.

Что характерно, угадал. А потому и от удара ушел легко — элементарным нырком. И на выходе из него врезал левым боковым, мощно и точно. Амбала повело, и я удержал на половине пути правый прямой — хватит с него. Даже отпрыгивать не стал, поскольку детина сам отшагнул назад на подгибающихся ногах. А вот дальше… признаю, удивил. Мало того, что не грохнулся, так еще и встряхнулся, как пес, и снова встал твердо, как скала. Офигеть. Удар держит, как льдистый йети — есть у нас на Новом Оймяконе такая зверюга. Похожа на земную гориллу, только белая и шерсть длиннее. Ну, раз сам напросился… держи «пятьсот сорок»!

Техника тхэквондо не подвела — за полтора оборота в воздухе я сообщил телу и левой ноге, пяткой которой угодил аккурат в челюсть амбала, достаточно кинетической энергии, чтобы того просто смело. Черт, как бы не переборщить! Но вроде дышит, хотя перелом челюсти наверняка заработал. И пусть радуется, что не в висок попал…

— Тони!

— Тин, ты как?

— Нормально, — шмыгнула носом девушка. — Вроде бы…

— Это кто такие? И чего хотели?

— Н-не знаю… К-костас… но я такого не помню.

— А изнасилования у вас тут часто бывают?

— Н-не очень… и не в людных местах.

— Но бывают? Значит, могут и маньяками оказаться.

— Тони! Мне страшно!

— Так ты их точно не знаешь? Может, тех двоих?

Вместо ответа Альбертина энергично замотала головой, типа, не имею ни малейшего понятия. Вот это номер! Придется снова верный «Imagine» в дело пускать… так, смартфон из кармана, щелк, щелк, щелк — попались, голубчики. Выясню, кто такие, еще и ноги повыдергаю. Или Тинкин папа оным озаботится, если ему маякнуть. Папа… capo grande из Морского патруля… Бинго?.. Да ну на фиг…

— Ладно, хорош сидеть. Знаешь первое правило уличной драки?

— Нет, — удивленно покосилась на меня Тинка и встала с песка.

— Первое правило уличной драки — делай ноги. Вне зависимости от результата.

— Поняла.

— Бежим тогда, чего тормозишь?!

И мы побежали. Прямо по пляжу, держа курс на расцвеченные огоньками навесы забегаловок, туда, где люди. Разве что на миг задержались, чтобы обувь подобрать. Ну их к черту, такие приключения. К тому же это уже второй случай за неполную неделю, что поневоле наводит на размышления. Нет, в первый раз однозначно был отшитый воздыхатель, но кто сказал, что ему не могли заплатить за обострение конфликта? Вот и я уже ни в чем не уверен…

Добравшись до линии кафешек, в крайнюю заходить не стали, прошли до центра. И благополучно заняли столик в глубине веранды. Посетителей было не очень много, но наличествовали бармен и официант, так что месть побитой троицы нам тут вряд ли грозила. И все равно Тинка явно была не в своей тарелке — это по ней было прекрасно видно. И я совершенно не удивился ее просьбе, прозвучавшей после того, как мы ополовинили заказанные коктейли:

— Тони, пойдем домой?

— Не по себе?

По-любому. Иначе бы она не пряталась за высоким стаканом с декоративным зонтиком.

— Если честно, меня до сих пор трясет… как вспомню… почему мы карабинеров не вызвали?

— Да хотя бы потому, что пострадали они, а не мы, — озвучил я банальную мудрость. — У одного челюсть сломана, у остальных сильные побои. Они запросто на нас в суд подать могут. И в любом случае мне бы пришлось в обезьяннике ночевать. Не хочу, прошлого раза хватило.

Ага, вроде поняла. Вон, даже взгляд потупила — стыдно ей.

— Пошли, что ли? — Я добил коктейль, поднялся со стула и протянул даме руку. — Вас проводить, барышня?

— Обязательно.

Помните, я утром про удачный момент рассказывал? Вот как раз такой сейчас. Есть у меня предчувствие, что многое мне сегодня обломится. Главное, самому не обломаться.

До научного городка добрели минут за двадцать, поскольку особо не торопились — все-таки хорошо здесь ночью. Красиво, тихо и, я бы даже сказал, умиротворенно. И даже Тинкины испуганные взгляды и дерганья на каждый шорох настроения не испортили. Впрочем, бдительности я не терял, но никто за нами не увязался. А на ведомственной территории вообще безопасно, тут охрана и забор. Чужие просто так не пройдут, так что трудно будет Альбертине объяснить необходимость моего присутствия в ее бунгало. К чему личный секьюрити сомнительного качества и с легко читаемыми грязными мыслями, когда есть нормальные дежурные? Ладно, фигня. Лишь бы на порог пустила, а дальше само собой все сложится.

Как я и надеялся, под дверью ежевечерний ритуал повторился — мы еще с четверть часа целовались, как подростки. А потом она от меня отстранилась и шепнула, загадочно мерцая глазами:

— Спокойной ночи, Антонио. И не сердись, потерпи еще пару дней.

Ну вот, а я все голову ломал, чего это она такая нервная. Могла бы прямо сказать… хотя нет, не могла. Не настолько мы еще с ней близки, чтобы делиться интимными подробностями. Зато теперь понятна резкая смена линии поведения — тут не только стратегия, тут еще и физиология. Она бы и сегодня вряд ли проговорилась, это стресс сказался. Но ведь какая хитрюга! Ах, я такая ветреная и непостоянная, добивайся меня! Ладно, подыграю.

— Спокойной ночи, дорогая. — Я обвил ее талию руками, затем мягко коснулся щеки губами и зарылся лицом в волосы, добираясь до уха. — И знаешь что?..

— Что?..

— Коньячку грамм пятьдесят выпей, чтобы кошмары не снились.

— Тьфу на тебя! А я-то уже размечталась!

— Я серьезно. Постарайся про этих уродов не думать, и уж точно не терзайся муками совести. Они того не стоят. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Альбертина уже давно скрылась за дверью, щелкнув замком, и даже свет в окнах погас, а я все стоял, тупо пялясь на неопределенного цвета пластик. Думал. Много думал. Но, так ничего и не надумав, в конце концов испустил тяжкий вздох — бабы! — и убрался восвояси.

Луну отразило оконце, Что скрыло красавицы лик. Опять обломался.

Глава 3

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

15 октября 2168 года.

В кои-то веки день начался нормально, также нормально прошел и не менее нормально закончился — я имею в виду, трудовой. Никто не дубасил в дверь, не орал, не призывал куда-то бежать и кого-то спасать. Всего-то и нужно было, что работать по плану. Рутина. Разве что сам себе развлечение придумал — с утреца пораньше, еще до завтрака, задействовал верный «Imagine» и влез в сетевой сегмент местных карабинеров. Против ожидания, ничего необычного не нашел — драк за ночь в общей сложности по всему острову приключилось ровно три, но все три не наш с Тинкой случай. Перебравшие гуляки друг дружке морды чистили. Не удовлетворившись полученным результатом, запустил поиск по изображениям, сохраненным в смартфоне, но тоже ничего не добился — в социальных сетях отоваренные мною вчера парни не были зарегистрированы. Равно как и не проходили по полицейским картотекам. Можно было еще на страховой сервер залезть, ведь где-то же они медицинскую страховку оформляли, но этих серверов столько, что охренеешь перебирать. Так что волевым решением на загадочную троицу я просто забил на весь оставшийся рабочий день. А едва вернувшись в родное бунгало, полез шерстить сетку повторно. Снова ничего не обнаружив, я окончательно убедился, что ребятишки не простые — мало того, что скрылись с места разборки, поэтому на них никто не наткнулся, так еще и в больницу соваться не спешили. И они однозначно приезжие. Если у них были еще подельники с транспортом, то они сейчас уже могут где-нибудь на Южной гряде проходить курс реабилитации в какой-нибудь частной клинике. И отсюда два важных вывода: первый — вряд ли от Тинки так просто отстанут; второй — прямо сейчас, да и еще пару-тройку дней, ей, по-видимому, ничего не угрожает. Боеспособных залетных боевиков у неведомого противника на Ла Пинца не осталось, а вскрывать кротов и агентов влияния ради какой-то девчонки нерационально. Пустая трата ресурсов, если называть вещи своими именами. Но вообще ее отца предупредить будет нелишне. И если она сама не догадается, то это сделаю я. Невзирая на сопротивление одной самонадеянной девицы.

Оная девица, кстати, тоже целый день проторчала в лаборатории, в одном из соседних боксов. И попыхтеть пришлось обоим, мы еще на прошлой неделе от графика отставать начали, а к настоящему моменту уже откровенно пытались запрыгнуть на уходящий поезд монорельса. Пусть профессор Спанидис и деликатен сверх меры, данная черта характера не мешает ему быть еще и требовательным. А еще строгим и бдительным. А вот что такое справедливость в приложении к научным исследованиям он понимать отказывался, считая, что существует лишь целесообразность. Вот такой интересный персонаж. Хорошо хоть, нет у него привычки лично таскаться по кабинетам и стоять над душой, а то вообще бы труба.

Как бы то ни было, рабочий день благополучно подошел к концу, я проводил Альбертину до дома (да, я параноик), вытребовал у нее обещание не ходить в одиночку за пределами научного городка, и вернулся к себе. Наскоро перекусив, умудрился еще параллельно просмотреть новости из каталажки, после чего и пришел к двум вышеизложенным выводам. Еще погонял поисковик на предмет шумихи с Франсин Моро, ожидаемо не нашел ничего нового — истерия, разгоревшаяся в первый день после объявления о ее спасении, благополучно улеглась ввиду отсутствия новых данных. Официальные власти твердили одно: найдена, спасена, проходит реабилитацию, о пресс-конференции будет объявлено позже. Исключительно по желанию самой спасенной. Вот такие дела. А потом, поразмыслив, понял, что дома сидеть не хочется, но и общаться с кем-либо желания нет. Бывает у меня иногда такое. Я вообще по натуре интроверт, просто почти всегда вынужден изображать рубаху-парня. Но временами накатывает, и тогда выход только один — забраться куда подальше, чтобы вокруг ни единой живой души, и дать хорошую физическую нагрузку. Желательно с адреналиновым выбросом, но это тоже чревато. К тому же с кайтсерфингом я завязал вот уже четыре дня как. И что остается? Нарезать круги по пляжу не хотелось, да и уединения точно не будет. Просто поплавать в лагуне? Да ну на фиг, сейчас как раз народ подтягиваться начнет. Значит, надо идти на внешнюю сторону скальной гряды, к которой примыкает мое бунгало. Есть там укромное местечко, даже не бухта, а крошечный фьорд, окруженный со всех сторон утесами. Попасть в него можно только вплавь, или по единственной почти непроходимой тропе, которая выводит к отличной скале, возвышающейся над водой на двадцать с лишним метров. Глубина у подножия нормальная, дно чистое, так что лучшей площадки для одиночного клифф-дайвинга не отыскать. Решено. Влезть в плавки, которые у нормальных людей зовутся шортами, натянуть майку, сунуть ноги в аквашузы — у них подошва довольно твердая, но гибкая, по камням самый раз скакать — и в путь. Смарт с собой не беру, уединение значит уединение. Разве что браслет интеркома снимать не буду, так, на всякий случай. Тут недалеко, при нужде дозовутся. Хотя, лучше бы без форс-мажоров обойтись…

Хоженая уже не единожды тропа особых проблем не доставила, не то, что при первом прохождении. Тогда едва не сверзился со скалы, причем раза четыре за маршрут. Я, конечно, сперва запустил дрона с видеокамерой — каюсь, использовал в личных целях казенное оборудование — но одно дело планировать прохождение по картинке, и совсем другое воплощать план в реальность. Зато и вознагражден был по полной программе: тут тебе и физическая нагрузка, и адреналин, а в конце расслабон на чистом песке в тени пальм. Что характерно, дикорастущих — видать, каким-то образом сюда орехи занесло, и они принялись. Могло и море выбросить, а могли и с какого-нибудь грузового глайдера выпасть. Было это давно, скорее всего, в начале колонизации, когда на Ла Пинца поселенцы разбивали цитрусовые сады и пальмовые рощи. Так и получилось, что практически в трех сотнях метров по прямой от моего обиталища располагался оч-чень симпатичный и, что самое главное, укромный уголок нетронутой дикой природы. Правда, эти триста метров превращались в добрые пятьсот, если идти по моей тропе, и в полтора километра, если плыть вдоль берега от дальней оконечности лагуны. Можно было немного сократить, если пересечь пешком песчаную косу, но тут счет шел даже не на десятки шагов. Не удивительно, что место особой популярностью не пользовалось — на пляж в лагуне куда проще сходить. А других фанатов прыжков в воду с естественных трамплинов, сиречь клифф-дайвинга, в городке не нашлось. Впрочем, данный факт меня нисколько не расстроил — я же уединения искал, если кто вдруг забыл.

С момента моего предыдущего посещения неделю назад в бухточке ничего не изменилось, хотя отсюда, со скалы, не очень-то и разглядишь. Высоковато. Зато и сам скрыт от посторонних взглядов с трех сторон, а из океана пялиться некому. К тому же и шорты, и майка темные, неплохо сливаются с камнем. Хотя от кого мне прятаться? Здравствуй, паранойя.

Остановившись на самом краю удобного выступа, выдававшегося над водой метра на полтора, я осторожно глянул вниз. Ф-фух! Вроде высоты не особо боюсь, но каждый раз впечатляет. Вон, и сердце заколотилось с удвоенной скоростью, и адреналинчик в крови заиграл, чего и добивался. Нормально. Ветер не очень сильный, дует справа по диагонали. С траектории вряд ли собьет, а так даже приятно холодит кожу. Были бы у меня длинные волосы, этак картинно бы их развевал, но моему ежику параллельно. Фигли стоять, прыгать надо… разогрелся еще в пути, поэтому просто от души потянулся, сделал мах обеими руками и сиганул с камня, хорошенько оттолкнувшись. Двадцать с лишним метров это почти три секунды свободного падения, куча времени, чтобы ощутить все прелести полета. А я еще и пару простейших элементов по пути выполнил — винт и сальто. Но, по ходу, перекрутил — вошел в воду не очень чисто, брызг поднял порядочно. Хорошо хоть, грудью и пузом не приложился, еще бы чуть-чуть, и воздух бы из меня вышибло. А так ухнул до дна, умудрившись и от него оттолкнуться ногами, и вылетел из воды, что твой Люченте — почти на полкорпуса, уже умышленно грохнувшись на спину и породив очередной фонтан брызг. Ух, хорошо!!!

Действительно хорошо, и хандра куда-то отступила, как и не было ее. Еще раз сигануть, что ли? Не, лениво… на утес и со стороны бухты забраться можно, но долго и муторно. И все ради неполных трех секунд мимолетного счастья. Лучше поплаваю немного, а потом на песке поваляюсь. Подумаю в спокойной обстановке, мне это сейчас полезно. Все те вчерашние уроды из головы не идут, да и Тинка та еще… проблема. Вот с моим к ней отношением неплохо бы определиться. Вроде и нравится, и от более близкого знакомства не отказался бы… а что дальше? Еще два месяца, и поминай Антона как звали — с Новым Оймяконом связь только через Курьеров. Как прикажете любовными посланиями обмениваться? Так что очень скоро любовь из физической фазы перейдет в платоническую. Оно мне надо? А Тинке? Тьфу ты, опять настроение на нуле! Все-таки придется еще раз прыгать…

Впрочем, пока греб к скале, лень победила, и я резко изменил направление движения. До крохотного, но полноценного пляжика было рукой подать, и уже через десяток метров я достал до дна ногами и дальше просто побрел по мелководью, лениво скользя взглядом по кромке воды. Оп-па! А это что еще такое? Никак следы? И довольно свежие… кого еще принесло на мою голову?

Все же совсем уж откровенно высматривать незваного визитера не стал, может, и нет тут уже никого. А если есть, пусть сам обозначится. Кто знает, чего он прячется? Невежливо будет с моей стороны вторгаться в какой-нибудь достаточно интимный процесс. Во завернул-то! Это я, если кто не понял, про поход в кустики по известной нужде. А не покажется, его проблемы. Я не настолько параноидален, чтобы в мирное время выискивать врагов в пальмовой роще. Да и не враг это наверняка — если не ошибаюсь, вон на том стволе, склонившемся над водой, парео расстелено. А рядом доска для серфинга прислонена. Кто-то из местных дамочек забрел, вернее, заплыл. Ну и ладно, лишь бы ко мне приставать не начала. К тому же я забыл где-нибудь на видном месте приколотить табличку с надписью «Занято». И уж тем более нет у некоего Анте Свенссона права собственности на данный конкретный участок побережья. Короче, кто успел, тот и съел. Или, как говаривал Мак, кто раньше встал, того и тапки. Мне же многого не надо — стянув мокрую майку и содрав с ног аквашузы, я развалился на песке с тем расчетом, чтобы легчайшая набегающая волна лизала пятки. Приятное ощущение, черт возьми! Оправдывает любые неудобства. Ради этого я даже сомнительную компанию готов потерпеть. Да и погода радует — подложив руки под затылок, я подставил лицо ласковым лучам Сола и расслабился.

Хорошо все-таки! Легкий шум прибоя, доносящийся по большей части от скал, чуть слышимый ветер, шорох пальмовых листьев, скрип песка под чьими-то шагами… шагами?!

— Здравствуйте, Антуан. Не помешаю?

Ага, знакомый голос. Только со вчерашнего дня изрядно окрепший и обретший легкую сексапильную хрипотцу. Франсин, чтоб ее черти взяли, Моро. Нет, ну как так?! Кого угодно ожидал из местных, ту же Тинку, но чтобы приблудная докторша… нюх у нее на секретные нычки, что ли?.. И вообще, как это ее из больнички выпустили? Хотя чему я удивляюсь, если ей сил хватило до этой бухточки доплыть, то в лазарете ее точно никто держать не стал бы. Только не док Синтия. У нее с симулянтами разговор короткий.

— Добрый день, Франсин, — проявил я ответную вежливость, сделав над собой усилие. Правда, глаза открывать не стал, слишком уж хорошо мне было, чтобы нарушать идиллию. — Или уже вечер?

— Похоже на то, — улыбнулась женщина. Насчет улыбки я догадался, да и представил ее лицо, не удержался. Все-таки симпатичная дамочка. — Присяду?

Я пожал плечам — пляж не мой, с чего бы запрещать?

Слева неподалеку раздался шорох песка, и на мое лицо легла тень. Вот зараза! Случайно вышло, или специально так подгадала? Пришлось нехотя размежить веки и посмотреть на гостью.

Та мое недовольство проигнорировала, ответив лучезарной улыбкой. И, вынужден признать, выглядела она куда лучше, чем вчера в палате. И щеки румяные, и глаза блестят вовсе не лихорадочно, а лукаво. Да и волосы тщательно вымыты и ухожены — естественно, до купания. Но и сейчас, когда они немного слиплись и падали на плечи и лицо отдельными живописно-хаотичными чуть вьющимися прядями, хуже не стало, а вовсе даже наоборот. Ч-черт, да она уже даже впечатление костлявой не производит! Ну да, худоба чуть излишняя, но без перебора. Все на месте — и грудь, и бедра, и попа. Даже с учетом стандартного купальника вспомогательного персонала базы из серого тянущегося тактиля. А может, как раз благодаря ему — ничего не отвлекает от, так сказать, естественных красот. Пусть и не бикини, зато ткань плотно облегает фигуру, подтягивая и поддерживая там, где нужно. Если честно, мне топы и шортики-мини нравятся куда больше лифов и стрингов, которые Тинка почему-то предпочитает…

— Как вы сюда попали? — поинтересовался я, когда пауза затянулась дольше приличного. — Многие местные про этот пляж не знают.

— Случайно, — снова улыбнулась доктор Моро.

Она специально меня из себя выводит, что ли? Или я к ней несправедлив? А нечего было планы мои рушить.

— Собирались осмотреться? — Я вздохнул и тоже сел, развернувшись к собеседнице лицом. Все-таки валяться на песке и поглядывать на девушку снизу вверх не очень прилично. — А потом увлеклись?

— Примерно так, — кивнула Франсин. — А вы, я гляжу, тут каждую тропку знаете?

— Всего лишь одну. И то лишь по той причине, что сам ее протоптал.

— А почему вы прячетесь?

— А вы?

— Не знаю… просто захотелось побыть одной, когда здесь оказалась. Место… не знаю, как выразиться… очень уж фактурное. Нужный настрой задает.

Это да, сам первый раз так же попался. Часа три проторчал на пляже, причем даже не купался, а просто сидел под пальмой и смотрел на воду и небо. А потом пришлось плыть в обход, потому что стемнело и на скалах я бы запросто убился. Опыта-то еще не набрался. Это сейчас могу почти на ощупь пройти, и даже ничего себе не сломать.

— А вы смелая.

Доктор Моро одарила меня озадаченным взглядом, но промолчала.

— Я думал, последнее приключение вам навсегда привьет отвращение к воде, — логически развил я мысль. — А вы не успели из лазарета выйти, и сразу купаться. Не говоря о том, что с серфингом я бы на вашем месте тоже повременил.

— С чего бы? — удивилась Франсин. — Я очень люблю море. Я на нем родилась и выросла. Оно меня успокаивает и придает сил, подпитывает своей энергией. Так что морская прогулка мне только на пользу.

И не поспоришь — цветущий вид еще вчера изможденной и еле живой женщины говорил сам за себя.

— И все же… почему вы прячетесь, Антуан?

— Я интроверт.

— Серьезный повод. Но по вам не скажешь.

— А что по мне скажешь? — невольно заинтересовался я.

— Ну… интересный молодой человек. Подтянутый, спортивный. Со скалы прыгать умеет…

— Сомнительные достоинства, — хмыкнул я. — Мне всегда казалось, что женщины во мне прежде всего ценят ум и сообразительность.

— Вам бессовестно врали, — улыбнулась доктор Моро. — Все девушки прежде всего смотрят на экстерьер, если позволите так выразиться.

Н-да. Вроде бы и похвалила, а по факту опустила ниже плинтуса. Я себя в этот момент почему-то почувствовал новооймяконским хаски — породистым и с идеальным экстерьером. Гав, что ли?..

— А вы тоже очень даже ничего, — вернул я сомнительный комплимент, окинув докторшу демонстративно оценивающим взглядом. — Но это так, приятный бонус к уму и скрытности.

— Почему скрытности? — удивилась моя собеседница. — Я разве дала повод обо мне так думать?

Я в ответ пожал плечами.

— Когда?!

— Вчера, когда были не до конца с нами откровенны.

— Я не врала, — нахмурилась Франсин.

— А я такого и не говорю. Просто были не до конца откровенны.

— Да в чем?!

Ага, задело за живое.

— Вы очень ловко замяли тему с шепчущим китом, находившимся в районе возникновения аномалии. Я понял, что вы по какой-то причине не настроены делиться подробностями, и не стал настаивать, особенно при профессоре. Опять же, если вообще весь ваш рассказ не плод галлюцинации после стресса и теплового удара.

— Хм… что ж…

Замялась? Я что, угадал?! Шепчущий кит… вот ведь!

— Ладно, можете не отвечать, если это тайна. Хоть и говорят, что любопытство сгубило кошку, но из моих знакомых по этой причине еще никто не умирал. Сдюжу как-нибудь.

— Спасибо, Антуан.

Не повелась. Бывает.

— Я не потому молчу, что это страшная тайна… — все же не выдержала женщина. — Просто… пока еще непроверенная информация. Вы же сами ученый, должны меня понять. Это, если позволите так выразиться, потенциальная научная сенсация…

— Все, можете больше ничего не говорить! — поднял я руки в примиряющем жесте. — Научная тайна это святое. Сам такой же. Как вы верно заметили…

— Ты.

— А?..

— Давай на «ты» перейдем. Я не такая уж и старая.

Ага, уже кокетничает. Ну и ладно, с меня не убудет.

— Хорошо. Как ты верно заметила, я тоже ученый, а потому способен понять и простить. Более весомую причину для сокрытия информации трудно представить. Особенно если оная информация девяноста девяти процентам слушателей кажется бредом.

— Как-то ты странно заговорил… казенно…

Тьфу! Будь ты проклят, тренер дед Коля. А заодно и прочие папенькины приятели из СБ Корпорации. Додумались, в нежном детском возрасте пичкать ребенка основами оперативно-розыскной работы. Им-то по приколу было, а у меня теперь деформация личности.

— Не обращай внимания, трудное детство и родитель-безопасник сказываются.

Мне показалось, или глаза Франсин на долю секунды расширились от страха и удивления?

— У тебя отец в патруле работает?

— Нет. Я вообще-то не местный. Я с Нового Оймякона.

— Всегда мечтала познакомиться с инопланетчиком…

— Зачем? Мы такие же люди…

— Шучу. Но ты, видимо, весьма перспективный молодой специалист, раз тебя вуз на стажировку по обмену отправил.

— Есть немного, — скромно потупил я взгляд.

Не рассказывать же, что это вовсе не вуз подсуетился, а родня. Да и зачем ей это все? Никак собралась агитировать перейти в ее лабораторию? Это сколько угодно. Все равно мне через неполные два месяца улетать домой, так что все ее усилия пропадут даром.

— Ну а киты… они не то, чем кажутся. И совершенно не то, что мы о них думаем. Они уникальны… я бы сказала, удивительны. Я уже семь лет их изучаю, и с каждым днем узнаю все больше и больше. Но, сам понимаешь, пока поделиться не могу. Пыталась когда-то, еще в Новой Гренаде. Чем это закончилось, можешь узнать в Сети. Там полно всякого… грязного. Разве что…

— Это вряд ли, — поддался я заворчавшей совести. — Мне домой через пару месяцев. У тебя только оформление документов на перевод половину времени съест. Так что увы…

— Жаль, — вроде бы искренне огорчилась Франсин. — В таком случае тема себя исчерпала. А я уж было обрадовалась — придумала, как тебя отблагодарить за спасение. Чтобы это не выглядело банально или пошло. Поговорим о погоде?

— Почему нет? Погода хорошая. Вода теплая…

— … и доска сломалась.

— Серьезно? — поразился я. — Да чему в ней ломаться?

— Пошли, покажу.

Треснула? Лопнула? Плавник отломился? Просто поцарапалась?.. Идти было недалеко, но все равно по пути я успел перебрать все возможные варианты и сделать вывод, что в любом случае устранить неисправность я не смогу. Без инструментов уж точно. Ну и чего прусь, спрашивается? Причем не просто прусь, а тащусь, как привязанный, не отрывая взгляда от обтянутых шортиками упругих ягодиц. А походка! Истинная женщина, в совершенстве овладевшая всем доступным арсеналом. Та же Тинка такими вещами не заморачивается, а у доктора Моро, такое ощущение, на подсознательном уровне программа соблазнения всего и вся прописана.

— Вот, смотри.

Доска как доска. Ни трещин, ни лопин. И плавник на месте. Или я тупой, или не той головой думаю.

— Ну и где?

— Да вот же, смотри.

— Ничего не вижу.

— Да вот! — Потерявшая терпение женщина приникла ко мне сзади, упершись грудью в спину, обхватила мою ладонь своей и прижала пятерню к дэке. — Неужели не чувствуешь?

Чувствую, еще как чувствую. И участившееся дыхание, и биение сердца, причем не только своего. А ведь меня соблазняют, причем достаточно прямолинейно. Внимание, вопрос: а оно мне надо? В принципе, не отказался бы… вот только Тинка… а что, собственно, Тинка? А то, что я так и не решил, что с ней делать. То ли поддаться, то ли послать — для ее же пользы, прошу заметить. Не вовремя Франсин нарисовалась, ох, не вовремя!..

Я мягко высвободил руку, развернулся к женщине лицом, приобнял за талию и посмотрел в глаза:

— Ты уверена?

— А ты еще сомневаешься? — выдержала та взгляд. — Антуан, я еще вчера говорила, что взрослая девочка. И мне сейчас нужно… ну, ты понял. Стресс вылечить, если позволишь так выразиться. И больше ни-че-го! Никаких последствий и обязательств, так что ты тоже себе ничего не выдумывай. И как награду не воспринимай, наоборот, я в еще большие долги лезу. Я понятно объяснила?

— Более чем, — хмыкнул я. — А меня ты спросила? Может, я с первого взгляда влюбился, а ты меня поматросишь и бросишь. А вдруг я со скалы прыгну?

— Балбес! — щелкнула меня по носу Франсин. — Мне нужен секс. Ты меня вполне устраиваешь как объект сексуального влечения. Если позволишь так выразиться. Ты не урод, молод и во всех отношениях приятен. Кто тебе сказал, что тебя вообще о чем-то спросят? Смирись! И иди сюда!..

Что ж, желание женщины закон. А Тинка… что Тинка? Меньше знает, лучше спит. А если и узнает, не беда — проще будет лишить ее иллюзий. Вот только совсем уж плясать под дудку Франсин не буду. Раз уж согласился, чтобы меня… хм… использовали, то и самому недурно будет удовольствие получить… а раз так… обхватив взвизгнувшую женщину на талию, я усадил ее на застеленный парео пальмовый ствол и потянулся губами к ее губам.

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

16 октября 2168 года.

Да что ж такое то… рано я вчера обрадовался, рано. Один день передышки, и снова здорово — подняли ни свет, ни заря, причем в самом прямом смысле слова. Правда, не всего, а лишь отдельные части тела, но отмахнуться и дрыхнуть дальше не получилось — очень уж активно за меня взялись. Черт, который час-то?.. Кое-как отбившись от игриво настроенной партнерши, я дотянулся до смартфона и испустил горестный вздох: полшестого утра. Да она с ума сошла, что ли? Очень похоже. А еще приняла мой вздох за стон блаженства, и еще сильнее усердствовать принялась. Ну и что делать? Похоже, выход только один — расслабиться и получать удовольствие…

… чем я и занимался последующие минут сорок. И лишь после этого получил небольшую передышку — довольно мурлыкающая Франсин убралась в ванную. Да-да, вы не ослышались, именно она. Доктор Франсин Моро. Если честно, я и сам в шоке. Расстались мы вчера нормально, без осложнений — я проявил обычно не свойственную мне галантность и сопроводил женщину до лагуны, а вот дальше с ней не пошел, в чем встретил ее полное понимание. Нечего давать повод для сплетен. Да и на Тинку можно было нарваться. Мне-то, по большому счету, все равно, а вот Франке — это она попросила ее так называть — совсем не улыбалось влезать в разборки с молодой и горячей итальянкой. Так что я с чистой совестью и натруженными чреслами вернулся домой, плотно поужинал и развалился на кровати с компом. Все-таки не давали мне покоя недавние приключения. Тренер дед Коля сказал бы, что чуйка сработала, а папенька бы его полностью поддержал. В любом случае, я не собирался просто все забыть. И да, все это казалось мне оч-чень подозрительным. Почти месяц здесь проторчал, но такой концентрации ключевых событий, какая пришлась на крайнюю неделю, до того не было. Скука, рутина, нудная работа — в общем, стандартная научная деятельность. А потом — бац! — и сразу навалилось: дельфины, Франка, растворенный экраноплан (или плод больного воображения), гопники на пляже… это я еще молчу про гопников на дискотеке. Шепчущие киты, опять же… короче, именно последние меня и заинтересовали, причем до такой степени, что я решил проштудировать профильную литературу, чего давненько уже за собой не припоминал. Тема оказалась благодатной, хоть и не слишком широко освещенной, что удивительно — все-таки одна из основных загадок планеты! — так что я всерьез увлекся и далеко не сразу среагировал на стук в дверь.

За окном царила тьма, усугубленная тенью от скалы, значит, уже довольно поздно. Интересно, кого принесло в такое время? Ну-ка… 24:15 на часах… реально неурочный час, чтобы по гостям шляться. А я, вообще-то, никого не жду… и бардак у меня, впрочем, как обычно. Может, притвориться, что меня нет дома?..

Нет, не прокатило — стук стал еще настойчивей. Того и гляди, соседи переполошатся.

— Иду, иду! — буркнул я, не питая особой надежды быть услышанным. — Какого хрена…

— Я тоже рада тебя видеть! — выдохнула Франсин, едва я открыл дверь.

— А?..

— Терапия помогла, мне уже лучше, — сообщила женщина, доверительно глядя мне в глаза — светильник в прихожке хоть и тусклый, но на столь малой дистанции подробности рассмотреть можно было. — Надо бы закрепить успех, если позволишь так выразиться.

— Хм…

А дамочка-то решительно настроена! Пока я мычал и мямлил, она оттеснила меня в глубь коридора, прикрыла дверь, грубо притянула меня к себе, скомкав на груди футболку, и буквально впилась в мои губы…

Дальнейшие подробности оставлю за кадром. Скажу только, что ночь прошла плодотворно. А вот выспаться не получилось, в том числе и потому, что кое-кто продолжения банкета возжелал.

— Ты всегда такой нахохленный? — невинно поинтересовалась вернувшаяся из ванной Франка.

Она успела не только умыться, но и принять душ, и разгуливала по моему обиталищу в одном лишь полотенце, намотанном на бедра. А когда вопрос задавала, пыталась отжать волосы, закрутив их на затылке в хвост. Сами понимаете, что за зрелище передо мной предстало. Хоть снова ее в койку тащи. Хотя нет, я лучше спа-а-ать!..

— Эй!.. — возмутилась моя гостья. — Ты еще и беспардонный!

— Ага, — не стал спорить я. Правда, и дальше валяться в постели посчитал совсем уж невежливым, а потому сел, свесив ноги. — Но это не всегда, а только когда не выспался.

— Бедненький! — Меня прижали лицом к груди и потрепали по макушке, а я еле сдержался, чтобы не укусить кое-кого за интимное место. — Так уж и быть, спи дальше.

— Уходишь?

— Конечно! А ты на что рассчитывал? Что я тебе завтрак в постель подам а потом под ручку в лабораторию поведу? Наивный оймяконский мальчишка.

Отшила, как есть отшила. Ну, тогда и провожать не буду, сама справится.

— Дверь захлопнуть не забудь.

— Обязательно.

Ну и ладно. Только отвернусь и в подушку лицом зароюсь, чтобы не портить себе настроение. Франку-то вряд ли зритель смутит, а мне каково? Она сейчас уйдет, а я мучайся. Хотя нет, не буду мучиться… я уже сплю практически. Все-таки совиная моя сущность проявилась во всей красе, и я даже не слышал стук двери, когда доктор Моро покинула мою скорбную обитель. Конспираторша недоделанная — затемно пришла, затемно же и ушла. Поневоле Тинкиной уверенностью проникнешься в непростом происхождении нашей столичной штучки. Выловленной, что характерно, во вполне себе провинциальном море, хе-хе…

Проснулся буквально сразу же, причем от пронзительного верещания собственного смартфона. Злобно выругавшись, покосился на экран и про себя помянул недобрым словом ночную визитершу — Франка перед уходом озаботилась, будильник завела, вот только на час позже, чем следовало. Опоздаю, к гадалке не ходи. И совершенно заслуженно огребу от научного руководителя… может, тогда вообще забить? Семь бед, один ответ?

Все же заставил себя подняться и умыться. Водные процедуры помогли, сонная одурь отступила, но двигаться от этого шустрее я не стал — сказалось утомление, помноженное на преступную расслабленность. Франсин оказалась истинной француженкой, неутомимой и ненасытной. С одной стороны, с лихвой наверстал упущенное за недели воздержания, с другой — такое чувство, что на мне землю пахали. А сварганю-ка я себе чаек покрепче. А то что, зря что ли с Нового Оймякона запас тащил, наш местный пуэр, происходивший еще со Старой Земли. Завтракать по-любому здешней мерзостью придется, хоть попить вкусненького… все равно уже опоздал, так что подождут еще немного. А может, и много — приготовление правильного чая не терпит суеты. Да еще и посуды подходящей нет, один голый пластик… но и этот препон мужественно преодолел, воспользовавшись большой керамической кружкой, купленной по случаю еще в космопорте на Южной гряде. Пить, правда, придется из обычной, пластмассовой, но с легким ароматом биопластика как-нибудь смирюсь. Тем более, принюхался уже. Это в первый день он в нос бил. Ну вот вроде и готово. Эх, повеселюсь!..

С выводами я поторопился — едва уселся за стол, поставив перед собой исходящую паром емкость, как в дверь снова постучали. И, судя по звуку, настолько деликатным мог быть лишь один из моих знакомых. Да твою ж!.. Это чем я так накосячил, что проф Спанидис самолично явился, дабы нерадивого ученичка собственноручно выволочь за шиворот на свет божий? Не спросишь, не узнаешь. А, пофиг уже!..

— Доброе утро, профессор! — постарался я изобразить самую приветливую улыбку, распахнув перед визитером дверь. — Чем обязан?

— Хм… здравствуйте, Антониос.

— А я, знаете ли, проспал…

Профессор удивленно заломил бровь, но комментировать эту жалкую попытку оправдания не стал. Правда, и говорить тоже не спешил. А во мне внезапно совесть проснулась… вот и молчали оба, пока пауза не превысила все приличия.

— Зайдете?

— А? Да, конечно, Антониос. Я бы хотел с вами, молодой человек… э-э-э… посоветоваться.

— Посоветоваться?

Удивил, реально удивил. Я бы понял, если бы он вознамерился учинить мне разнос, или хотя бы обозвать всячески, пусть тем же балбесом. Но посоветоваться?..

— Да. По одному очень важному для меня вопросу. Впрочем, он касается не только меня. — Проф подозрительно принюхался, потом просветлел ликом: — Это у тебя не пуэр заварен?

— Он самый, — удивленно уставился я на Спанидиса. Надо же, опять на «ты» перешел, а это в его понимании максимальная степень доверия и расположенности к подчиненному. — А вы откуда знаете?

— Пивал во времена оны, — непривычно высокопарно ответил тот. — Один, хм, знакомый привозил иногда. Только давненько он не появлялся…

— Проходите, профессор, проходите. Я много заварил, всем хватит. А не хватит, еще сделаю. — Я под локоток увлек гостя на кухню, и тот, надо отдать ему должное, даже не попытался коситься в сторону спальни — говорил же, деликатный. — Присаживайтесь, сейчас кружку вам дам…

— А выпечки у меня никакой нет, — сокрушенно вздохнул я, закончив суетиться с сервировкой и устроившись за столом напротив визитера.

— Такой чай самодостаточен, — не согласился со мной проф. — Сахаром и печеньем его только портить.

— Почти дословно моего папеньку процитировали.

— Несомненно, он очень достойный человек…

… а вот сын непутевый? На это ты, старый плут, намекаешь? Естественно, вслух этого ни он, ни я не озвучили.

— Так о чем вы хотели посоветоваться, профессор?

— Хм… а я уже почти забыл этот вкус, — невпопад отозвался тот. Потом оторвался от кружки и задумчиво на меня посмотрел. — Скажи, Антон, ты позавчера про алкагест говорил серьезно?

— Да шутил, конечно, — не стал я разочаровывать старого ученого. — Явно там что-то другое, но очень уж забавно все признаки совпали. А если честно, это во мне романтик проснулся. Хотя… в свете вашего неурочного визита, профессор, я уже ни в чем не уверен.

— Образцы у тебя в лаборатории?

— Да. Но у меня в компьютере есть все фото и видеоматериалы. Могу продемонстрировать.

— Сделай одолжение.

А зацепило старика, реально зацепило! Так что ноги в руки и за компом. И еще набраться терпения и быть готовым обосновать каждый свой вывод, даже самый незначительный. Профессор Спанидис считал, что только в споре рождается истина, а потому не принимал на веру ни единого слова учеников. Излишне сурово, но мне даже нравилось. Это почти как спорт. Сложнее и интереснее только папеньке зубы заговаривать. А если он еще и с дедом Виктором на пару, так это уже вообще экстрим.

Как я и предчувствовал, просмотр роликов растянулся больше чем на час. И я бы не сказал, что профессор ко мне придирался. У меня, если честно, создалось впечатление, что проф сам себя пытался убедить, что весь этот бред имел под собой хоть что-то реальное. А особенно меня порадовал тот факт, что в конце концов Спанидис со мной во всем согласился. Во всем! Вдумайтесь только!

— Что ж, похоже, проблема существует и требует разрешения, — заключил проф, когда я вырубил комп. — Тут есть, над чем подумать.

— Профессор, а вам это зачем? Если не секрет, конечно.

— Мне это вообще ни к чему, — не стал скрывать мой руководитель. — Я по-прежнему считаю, что ты ошибаешься. Да, у нас есть обломок, да, твои результаты выглядят правдоподобно. Но это еще ничего не доказывает. Ведь есть официальное заключение следователя Морского патруля — между найденным обломком и пропавшим катамараном доктора Моро связь не установлена. Да и остатки катамарана уже нашли — они на дне, неподалеку от эпицентра подводного землетрясения. Так что наиболее вероятной причиной его гибели видится внезапно возникшее цунами. Надо привлечь экспертов со специализированным оборудованием… хотя вряд ли это поможет.

Это точно. Наверняка ведь сканеры засекли силовую установку и прочие металлосодержащие объекты. Пластик корпуса на дне, в слое песка и придонной мути с высокой концентрацией ила из отмершего планктона имеющимися средствами идентифицировать невозможно.

— Короче, вы не верите. И тем не менее, что-то хотите от меня. Я прав?

— Ты новости сегодня смотрел? — резко сменил тему Спанидис.

Вот сейчас не понял… и взгляд выдал соответствующий — пустой.

— Посмотри, потом продолжим.

Ну-ну. Люблю загадки. Тем более легко разрешающиеся — комп под рукой, пара касаний экрана, и ролик «Патриа-Нуэво-26» уже воспроизводится. Вроде бы ничего особенного, обычная утренняя болтовня…

— Перемотай на семнадцатую минуту.

«… сенсацией для научного сообщества Патриа-Нуэво начался сегодняшний день» — увлеченно вещал с экрана репортер, расположившийся, судя по задникам, напротив центрального входа главного здания Университета этой самой Патриа-Нуэво. — «Вчера вечером неожиданно дала о себе знать недавно спасенная в море доктор биологии профессор Франсин Моро. Она организовала закрытую пресс-конференцию по видеосвязи и сообщила, что в настоящее время находится на территории научно-исследовательской базы Университета на острове Ла Пинца. Курс реабилитации успешно пройден, ее жизнь и здоровье вне опасности, но возвращаться к должностным обязанностям она пока не намерена, поскольку, цитирую, „… обязана отблагодарить своих спасителей делом, а не только словом“. Спасителями, как следует из распространенного сегодня утром в Сети ролика, являются аспиранты профессора Георгиоса Спанидиса, непосредственного руководителя исследовательской базы на Ла Пинца, некие Альбертина Монтанари и Анте Свенссон. Молодые люди обнаружили доктора Моро в море, когда совершали разведывательный выход к Периметру в районе Внешней гряды. В чем конкретно будет заключаться благодарность, доктор Моро пояснила в том же ролике».

Профессионально-беспристрастная физиономия репортера сменилась лицом Франки — судя по всему, та в момент съемки находилась в гостевом бунгало, выделенном ей в личное пользование. Подготовкой к публичному выступлению она особо не заморачивалась, обойдясь минимумом косметики и банальным «конским хвостом». А вот прямоугольные очки для солидности нацепить не забыла.

«Я очень благодарна Альбертине Монтанари, молодой красивой девушке, решившей посвятить жизнь науке, как и я когда-то. И точно также благодарна Анте Свенссону, биофизику, ученому с Нового Оймякона, прилетевшему к нам по обмену, а значит, если позволите так выразиться, по определению подающему надежды. Они настоящие ученые, а потому, без сомнения, не приняли бы от меня денежного вознаграждения. У меня даже не возникло мысли предложить им нечто материальное. Но я знаю, что они оценят и примут с благодарностью — мои знания и опыт. Я решила организовать экспедицию для изучения шепчущих китов, обитающих в районе Внешней гряды. Эти животные являются объектом исследований Альбертины Монтанари, Анте Свенссон также работает в смежной области (на этом месте я усмехнулся — ну да, смежная область, потому что планктон, второй известный эндемик), а я, смею надеяться, кое-чего достигла на этом поприще. Если не будет возражать их руководитель, профессор Спанидис, я бы хотела также стать их соруководителем и взять на себя организацию презентации будущих результатов. А результаты будут, я гарантирую это».

На экране снова возник репортер.

«Мы уже связались с руководством Института моря, их представитель подтвердил, что не видит препятствий для осуществления этого благородного проекта. Отец Альбертины Монтанари, главный координатор зоны „Север“ Морского патруля Стефано Монтанари, и ее дед, министр торговли Луиджи Монтанари, также подтвердили представителям прессы, что не видят ничего страшного в том, чтобы такое светило науки, как доктор Моро, оказало посильную помощь их дочери и внучке. Также они не возражают против анонсированной Франсин Моро экспедиции. С родными Анте Свенссона столь же оперативно связаться не удалось по понятным причинам. Также в видеообращении Франсин Моро анонсировала большую пресс-конференцию на территории базы Ла Пинца завтра, семнадцатого октября, во второй половине дня. Точное время будет сообщено позже».

Ну все, дальше уже не интересно — другой сюжет.

— Ну и как тебе? — прищурился проф, когда я отвел взгляд от планшетника.

— Роскошный подарок, — вынужденно признал я. И немедленно уточнил: — Для Тинки. Вот только я лишний на этом празднике жизни. И еще один резонный вопрос — за чей счет гуляем?

— Нам предложили выгодный грант.

— Что, вот прямо по этой тематике? — поразился я. — Когда они узнали? И как, то есть от кого? И кто эти «они»? Министерство? Морской патруль? Служба мониторинга?..

— Частный инвестор.

Оп-па! А вот это еще интересней.

— Они вам утром позвонили?

— Нет, еще вчера. И не звонили, проводили беседу лично. Ты же знаешь, я такие вопросы предпочитаю обсуждать лицом к лицу, глядя в глаза.

— Франсин?!

Профессор поперхнулся чаем и воззрился на меня с изрядным удивлением.

— Угадал? Ч-черт…

— Да, это она, — подтвердил Спанидис. — И я вполне прослеживаю твою логику, Антон, так что не трать время на объяснение. Так вот, грант… очень хороший грант.

— И в чем же проблема?

— Проблема не в чем, а в ком, — напустил туману проф. — Ты же понимаешь, что сама доктор Моро не обладает необходимыми финансовыми ресурсами. Но у нее есть связи, есть люди, которые ее поддерживают во всех начинаниях. За славу ли, за рекламу, или еще за что-то. Не важно. Она нашла некоего… бизнесмена, скажем так.

— И что? Думаете, он мафиози?

Тьфу ты! Я сегодня просто фонтанирую правильными догадками. Второй раз уже заставил профессора пуэром подавиться. Мафиози! Да чтоб меня! Вот будет номер, если те три гопника… не, бред. Те докопались до Тинки еще до того, как Франка из больнички вышла. Тут явно кто-то другой. Да и смысл трубить на весь свет, что-де экспедиция, помощь, благодарность, не знающая границ. Только лишние препоны — к нам столько внимания будет приковано, что «… ни бзднуть, ни перднуть», как выражается тренер дед Коля.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Антон! — покачал головой профессор и покосился на свою грудь — не плеснул ли чаем на белоснежную рубашку. — Да, ты прав. Не про мафию, нет у нас такой… ну, в общепринятом смысле. Но я уверен, что инвестор связан с контрабандистами.

Это еще терпимо. Куда хуже было бы, окажись он связан с пиратами. Вот тогда бы было реально стремно. А контрабанда… дело житейское, как говорит папенька.

Кстати, про местную преступность. Про здешние государства числом три я уже упоминал. Так вот, один умный человек — врать не буду, это был мой уважаемый родитель — как-то раз популярно мне объяснил, что при наличии государственных образований и границ отсутствие контрабанды нонсенс. Не бывает такого. Совсем. Это противно человеческой природе. Даже если государство одно, рано или поздно его обитатели сами себе придумают какие-то ограничения, которые можно будет нарушать. Просто для того, чтобы существовала теневая экономика, без которой и нормальная будет пребывать в стагнации. И Колония Терра-Нова отнюдь не являлась исключением из этого правила. Мало того, она контактировала с другой звездной системой — Новым Оймяконом, вотчиной даже после Блэкаута не растерявшей могущество Корпорации.

Позволю себе небольшой экскурс в историю. Довольно давно, на заре колонизации, когда более-менее справились с загрязнением океана, потомки итальянских первопоселенцев развили на планете бурную деятельность. То бишь понастроили сотни и тысячи морских ферм и начали разводить живность, служащую сырьем для получения морепродуктов. Соответственно, вся наука и промышленность, базировавшаяся на наследстве Предтеч-Фрро и их же производственных мощностях, были направлены на развитие перспективного бизнеса. Люди сумели воспроизвести кое-что из техники сгинувших амфибий, а также относительно простые, уровня начала и середины XXI века, земные технологии — те же экранопланы, например. Очень быстро Терра-Нова превратилась в крупнейшего поставщика морепродуктов в масштабе Колониального союза, что уж говорить про ближайшего соседа — владения Корпорации STG. На таком тучном пастбище, естественно, пышно расцвел подпольный бизнес: браконьерство, контрабанда (причем по всей цепочке, начиная с производителей, утаивающих часть продукции от государства, и заканчивая космическими перевозчиками) и как апофеоз — пиратство. Куда ж без него? Если кто-то возит что-то ценное, всегда найдется желающий это ценное перехватить в процессе перевозки. После Блэкаута масштаб явления резко снизился, особенно в первое десятилетие, пока налаживалась связь с Новым Оймяконом посредством досветовых автоматических грузовиков. Но даже в таких условиях контрабандисты умудрились «примазаться» к процессу, внедрившись в госструктуры, контролировавшие становление нового товарного трафика. Вернее, сами госструктуры и породили это явление — в них нашлись люди, заинтересованные в личных прибылях и воспользовавшиеся для их получения как служебным положением, так и человеческим ресурсом, сохранившимся с былых времен. По сути, просто умерились аппетиты да сменилось звено в цепочке, отвечающее за сбыт продукции в иные миры. Местный же рынок остался за контрабандистами старой школы, разве что в результате жестокой войны за территории их поголовье тоже резко сократилось. А потом жизнь стала потихоньку налаживаться, население целиком перешло на внутренние ресурсы, и тут же, естественно, образовалась теневая экономика, поскольку незадолго до того еще и сама Колония разделилась на те самые три квазигосударства по территориальному признаку и основной производимой продукции. Так было гораздо легче существовать, посколькуэта мера позволила сформировать внешние для каждой формации рынки, пусть и с единой валютой. Таким образом, сложная система пришла в равновесное состояние и с тех пор так в нем и пребывала. Сначала отдельные территории обособились, чтобы выжить, а потом, когда дела пошли в гору, смысла ломать сложившуюся систему уже не было. Все от ее существования только выигрывали.

Ситуация усугублялась еще и тем, что у Корпорации на Терра-Нова не было достаточного количества ресурсов, чтобы одинаково торговать со всеми — и с Патриа-Нуэво, и с французами с Новой Гренады, и с испанцами за «семью морями», на мини-материке Кантабрия. Просто потому, что товарооборот был ограничен вместимостью автоматических досветовых грузовиков. Поэтому корпы пошли по пути наименьшего сопротивления: установили контакт с властями Патриа-Нуэво, на территории которой оказалась сосредоточена вся транспортная инфраструктура, и принялись закачивать в нее деньги, развивая промышленность. Остальные две населенные зоны так и остались чистыми «сельхозниками», по-прежнему занимаясь производством морепродуктов. Техника и технологии Корпорации попадали к ним при посредничестве «своей» Патриа-Нуэво. Естественно, на всех данных ништяков не хватало, что послужило благодатной почвой для возникновения сначала трений, затем конфликтов, а потом дело дошло и до прямых военных столкновений. Именно тогда квазигосударственные образования обзавелись армиями, хоть и небольшими, но профессиональными, и резко усилили Морской патруль, который раньше предназначался исключительно для борьбы с браконьерами, а теперь разросся до трех нехилых по местным меркам флотов. Каждый из них принадлежал своему государству, но общая задача привела к необходимости тесной координации, так что командование у патруля по факту было единое. Наиболее остро противоречия проявлялись в первое десятилетие после Блэкаута, потом система, как я уже говорил, пришла в равновесие, а с возобновлением поставок с Нового Оймякона ситуация и вовсе разрядилась. Впрочем, неравенство сохранилось — по озвученным выше причинам. Сложилась классическая ситуация «у меня есть это, но нет того; а у тебя есть то, но нет этого». Естественно, в таких условиях контрабанда цвела и пахла, породив попутно еще и морское пиратство. Так что ничего удивительного, что государства на Терра-Нова — настоящие заклятые друзья. Со всеми вытекающими.

Что из всего этого следует? Да хотя бы то, что контрабанда здесь серьезный бизнес, и ведут его не менее серьезные люди. А значит гадить по мелочам они не будут. И если уж они связались с государственной конторой, то шансы на честную игру много выше пятидесяти процентов. А еще сами контрабандисты кровно заинтересованы в успешном разрешении проблемы — зачем им лишние траблы на море? От этого одни убытки.

— Так что скажете, Антониос? — напомнил о себе профессор.

Ого, снова на официоз перешел. Надо давать ответ, как ни крути.

— Я думаю, нужно соглашаться. Даже если Франка попытается под шумок порешать какие-то свои проблемы, представителям нашей стороны ничего не угрожает — раз; для Тинки это в любом случае будет полезно — два. Она будет под такой плотной опекой, что даже здесь, на базе, у нее больше шансов гробануться. Извините за сленг, профессор, увлекся.

И про «гробануться» я ничуть не преувеличиваю, памятуя о побитых гопниках с пляжа.

— Ничего страшного, — отмахнулся тот. — А вот ты лично готов участвовать в работе?

— Я?! На кой я тут? Мне уезжать скоро, а еще я потенциальный источник утечки информации… и кто за меня отчет готовить будет?

— Это личная просьба доктора Моро. Она просто испытывает к тебе благодарность, Антон. И хочет поделиться славой. Как вариант, ты можешь изменить тему исследования и выступить соавтором Альбертины. Думаю, ее кандидатская уже дело решенное. Впрочем, не знаю, насколько легитимна такая защита будет у вас на Новом Оймяконе… но в любом случае лишней не станет. — Похоже, профессор и сам не верил тому, что говорил, но и промолчать не смог. — А насчет отчета не беспокойся, привлеку в соавторы сотрудников из лаборатории, они все сделают. Тем более, основу ты заложил неплохую.

Ну да, ну да. Благодарность… знал бы ты, как она меня отблагодарила. И вечером, и ночью, и рано утром.

— А вообще какие условия?

— Хорошие. Финансовая сторона вопроса полностью на инвесторе. От нас информационная и кадровая поддержка плюс материальное обеспечение. Сам знаешь, в ближайшей округе только у нас есть специализированный транспорт и исследовательская аппаратура. Я думаю, еще и это сыграло роль. Доктор Моро и ее спонсор не хотят тратить время на доставку людей и оборудования.

— А что руководство говорит?

— Директор института не против, ведь нам платят, и в фонд вуза тоже кое-что перепадет. А еще положительный пиар — Моро широко известна, ее имя в наших исследованиях само по себе неплохой бонус.

Ну да, еще бы ему быть против…

— А знаете, профессор…

— Да?..

— Я согласен. Но при одном условии — если у меня не будет проблем с отчетом по практике.

Спанидис на это только отмахнулся и закатил глаза — мол, нашел, о чем беспокоиться. Объяснил же уже все.

— А Тинку можете и не спрашивать. Она такой случай не упустит, уж поверьте мне на слово. А вздумаете запретить, проберется на экраноплан зайцем. Она фанатка Франки, как я недавно узнал. Признаюсь, с немалым удивлением.

— Что ж, я так и предполагал, — вздохнул проф Спанидис. — Желаю успеха. И жду тебя на рабочем месте, надо документы оформить и составить список аппаратуры.

— Хорошо, профессор.

Слова словами, а проводить руководителя до двери нелишним будет. Хотя бы из элементарной вежливости. Впрочем, проф мой жест воспринял, как само собой разумеющееся.

— И еще одно, — обернулся он от двери и подмигнул мне. — Вряд ли бы я согласился на эту авантюру, если бы не один мой старый… приятель. Не задерживайся, Антон.

Ха! И кого же это он имел в виду? Старый приятель, достойный доверия… подмигнул еще… я его знаю? Именно в этот момент забытый на кровати смартфон разразился знакомым до боли рингтоном, и я широко ухмыльнулся: все сходится. Пойду, отвечу. Нет, но Тинка-то какова! «Мажор», «подумаешь, что я с тобой из-за денег»… при таких-то родственниках!..

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

16 октября 2168 года, ближе к вечеру.

Ну вот что за день сегодня? Сначала Франка, потом проф, затем Тинка часа полтора мурыжила на предмет что с собой брать… ну вот откуда я знаю, что ей с собой брать? Специальности у нас разные, приборы и оборудование тоже, я в ее приблудах, если честно, очень слабо разбираюсь. Так нет, она еще про купальники, парео и прочие шмотки разговор завела. Дескать, не на один день в море выходим, все нужно предусмотреть. А еще Франка обещала что-то вроде реалити-шоу… ну, как минимум ежедневные видеоотчеты в Сеть выкладывать, так что нужно будет соответствовать… Тони, а Тони? Ты как собираешься одеваться?.. Как-как… пара гидрокостюмов, двое шортов, пяток футболок да бандана — вот и весь скарб. Не считая нижнего белья и носков, конечно. Плюс аквашузы и мыльно-рыльные принадлежности. И вот надо было ей с такими мелочами докапываться? Я, между прочим, тоже список составлял — провизии, напитков и прочих расходников. Просто потому, что перечень аппаратуры к тому моменту уже благополучно доделал, и даже Чезаре успел озадачить, как завхоза. И если уж быть совсем честным, то на экраноплане — не том, на котором мы к бонам ходили вместе с Люченте, а другом, чуть более навороченном в плане высокотехнологичной начинки, но куда менее комфортабельном — всяческой аппаратуры с запасом. Раньше мне его профессор не разрешал брать, мол, дорогая и хрупкая техника, нечего с ней баловать, все разъезды исключительно на «тройке» — это порядковый номер судна, именами никто не озаботился. А тут расщедрился, особенно после того, как узнал о расширенной страховке, которую инвестор посулился оплатить, так что на ближайшую… неделю как минимум красавец-катамаран с порядковым номером девять в полном нашем распоряжении. Впрочем, радости мало — я уже говорил, что он не очень приспособлен для длительного обитания нескольких человек. А нас будет как минимум пятеро — я, Тинка, доктор Моро и двое наших техников с базы — Чезаре и Пьер. И если с технарями проблем нет — оба будут ютиться в кубрике, то с научным персоналом не все так просто. У нас есть две крохотные каютки, в каждой из которых при желании можно устроить второе спальное место. Вот только сомневаюсь, что Альбертина согласится жить вместе с Франсин. И уж тем более не согласится спать на надувном матрасе. Ровно то же самое справедливо и по отношению ко второй дамочке. Отсюда вывод: их жизненно необходимо разделить. Вот только к кому из них мне подселяться? С Франкой вроде все на мази, не думаю, что она будет против, но почти наверняка придется выступить в роли секс-игрушки. А это как-то… унизительно, что ли. С Тинкой же у нас до сих пор дело настолько далеко не зашло. Да и с докторшей официально у меня отношений нет. Вот и думаю, куда деваться. Но только что-то ничего толкового в голову не приходит. Жить с техниками в одном кубрике не вариант. И совсем не потому, что я высокомерен и держу их за быдло. Вовсе нет. Просто они оба дымят, как древние паровозы, а я табачного дыма не выношу. Следовательно, конфликт на этой почве неизбежен. Не строить же мне их, в конце-то концов? Да и кто сказал, что они подчинятся? А морды бить последнее дело. Ладно, шмотки можно в лабораторном боксе бросить, там же на крайняк матрас пристроить. А когда погода нормальная и ветра нет, можно и на палубе спать. Вот только комары… в открытом-то море можно их не бояться, но беда в том, что мы почти всегда будем находиться в виду какого-нибудь острова. А на ночевку сто процентов останавливаться у берега, для надежности. Кста-а-ати! Вот на берегу можно и ночевать. Палатку прихватить, одноместную, в которую аккурат матрас помещается. И проблема гнуса решена, и тесниться не придется. Да и люблю я это дело, вечером с костерком да под шашлычок… пусть и исключительно рыбный.

Интересно, Тинка про кремы от и для загара и прочую парфюмерию вспомнит? Позвонить ей, что ли? Ведь если выяснится, что она забыла, а я промолчал, то экспедиция из относительно приятной прогулки в мгновение ока превратится в невыносимый ад… ладно, ладно, уговорил…

Впрочем, воплотить это благое намерение в жизнь я не успел — едва потянулся к смартфону, как в коридоре раздались уверенные шаги, а потом кто-то постучал в дверь. Этак по-хозяйски, не с целью спросить разрешения войти, а вовсе даже наоборот — чисто предупредить. Мол, кто не спрятался, я не виноват. Сразу после этого створка неспешно распахнулась (я как раз успел крутнуться вместе с креслом, чтобы встретить визитера лицом к лицу), и в лабораторный бокс вошел мужик весьма примечательной внешности — на вид хорошо за тридцать, но с совершенно седым ежиком, украшенным куцей асимметричной косицей. Ничего особенного, если не знать, что он в этом году юбилей справил — аккурат пятьдесят пять. Прическа сильно контрастировала с дубленой кожей бывалого астронавта, по факту живущего в космосе, а на планетах лишь гостящего. На этом фоне выделялась белая нитка шрама над левой бровью, а больше никаких особых примет и не было. Одет как не стесненный в средствах путешественник — светлые карго-штаны, туристические ботинки в варианте «тропик» и цветастую гавайку поверх майки-алкоголички. В правой руке потрепанный рюкзак, из тех, что Мак почему-то звал «дэй-паками», в левой — шляпа с короткими полями, что характерно, тоже белая. Ею мужик лениво обмахивался — на мой взгляд, излишне демонстративно, поскольку даже не вспотел. Окинув лабораторию барственным взглядом с едва читаемой иронией, незваный гость закинул рюкзак в ближайший свободный угол, запулил шляпу на мой рабочий стол и подтянул к себе ногой второе — как раз гостевое — кресло. Развалившись в нем с максимальным удобством (то бишь закинув ногу на ногу и сложив руки на затылке) визитер уставился на меня с нескрываемой усмешкой.

— И вам здравствуйте, господин Смальков, — поприветствовал я гостя, отзеркалив его позу и изобразив абсолютно такую же ухмылку, благо внешнее сходство вполне это позволяло.

Да-да, вы не ослышались — мою скромную обитель почтил визитом Денис Смальков, некогда знаменитый на весь Колониальный союз Оружейник, а позднее не менее знаменитый Курьер. Ну и еще по мелочи — например, один из двух наследников председателя совета директоров и держателя контрольного пакета акций Корпорации STG патриарха Виктора Смалькова.

— Будешь встречать гостя на сухую? — не остался в долгу тот.

Хм… ну ладно, ладно… пришлось выпростаться из кресла и метнуться к холодильнику — почти такому же, как и в моем бунгало, разве что объемом поскромнее. Ф-фу, гадость!.. Где же вы запропастились?.. Выловив-таки две алюминиевые банки, я тщательно стряхнул с них капли хладагента и небрежно метнул одну в гостя. Не то, чтобы рассчитывал застать врасплох и попасть, но попытаться стоило. Впрочем, Смальков не сплоховал — без суеты перехватил емкость в воздухе перед самым своим носом, небрежно вскрыл и отсалютовал мне жестянкой с шапкой пены:

— Ваше здоровье, Антон Денисович.

— И вам не хворать, Денис Викторович.

Тот в ответ отхлебнул пива и хмыкнул:

— Ну, здравствуй, что ли, сын.

Ну что ж, позвольте представиться. Теперь уже без шуток, по-настоящему: Антон Денисович Смальков, младший сын Дениса Викторовича Смалькова и младший же внук Виктора Андреевича Смалькова. Продолжатель славной династии, так сказать. Наследник четверти (с учетом родного брата и двух двоюродных сестер) контрольного пакета акций Корпорации STG. Звучит не очень солидно, но на самом деле это огроменная куча денег. Я даже представить ее могу с трудом. Да мне и не надо, пусть Данька с дядей Сережей занимаются преумножением богатств. А я скромный ученый. Еще раз для непонятливых: с-к-р-о-м-н-ы-й. И скромному ученому слишком громкое имя только в тягость. Так и получилось, что здесь я для всех Анте Свенссон — фамилия матери, а имя, дабы не случилось у кого-нибудь разрыва шаблонов, переделали на скандинавский манер. Конспирация, хе-хе.

— А с чего это вы, папенька, решили почтить визитом нерадивого отпрыска? Неужто лишь ради того, чтобы ополовинить его запасы пива? Дефицитного, между прочим. С Новой Гренады возят.

— Да так, мимо пролетал… по делам…

Знаем мы эти дела, после них они с Маком частенько в больничку заезжают — когда на месяц, а когда и больше. Везучие сукины дети. Или просто Курьеры, что суть синонимы.

— … дай, думаю, загляну, проверю. А ну как кровиночка кутежу и разврату предается вместо научной деятельности? Вот бы маман обрадовалась!

Угу. Все не теряет надежды меня женить. Точно также, как и я не теряю надежды этой печальной участи избежать.

— А что это мы все обо мне да обо мне? — поспешил я съехать со скользкой темы. — Ты вот, к примеру, где кожанку потерял?

— Будешь смеяться, сын, но первый раз я сюда как раз в ней и заявился, — хохотнул отец. — Давно, еще до Блэкаута. Когда к Луиджи в гости приезжал. Ты, кстати, знаешь Луиджи?

— Какого еще Луиджи?

— Деда твоей коллеги.

Оп-па! Да у нее, оказывается, не только papà в статусе capo grande пребывает. Дед тоже не из простых, мало того, что министр торговли, так еще и с Курьером дружбу водит. Не удивительно, что ее какие-то пришлые гопники похитить пытались — она идеальный инструмент для давления на любящих родственников. Вот и еще одна причина, почему я не стал отговаривать профа Спанидиса от гранта и экспедиции с непосредственным участием Тинки. Подальше от Ла Пинца, поближе ко мне.

— Не имел такой чести, хоть и наслышан. Так что с кожанкой?

— Если ты еще не понял, твой старик является редчайшим исключением из правил. Я, в отличие от многих, способен учиться на своих ошибках.

— И специально для Терра-Нова костюмчиком обзавелся? Помнится, раньше тебя такие мелочи не волновали. Подумаешь, жара.

— Не в жаре дело, сын. Просто представь, как я тут выглядел в кожанке.

Н-да. Тут поневоле на смех пробивает.

— Вот-вот. Мака, помнится, тогда едва удар не хватил, еле откачал болезного.

— Кстати, а где он?

— На «Молнии» остался.

— Так ты реально проездом? — удивился я.

Когда на звонок отвечал, не поверил, но факты вещь упрямая — вряд ли бы авторитет Дэна Смалькова[12] удержал Гленна Макдугала[13] от посещения планеты, если бы на то было время. Наверняка опять в какую-то дальнюю экспедицию намылились. Интересно, куда? Хотя ну их на фиг, не интересно, от слова совсем…

— Проездом, проездом. Не переживай, нет у твоего старика времени, чтобы за сыном следить. Труба зовет — летим добро наносить да справедливость причинять. Так что будешь сам себе предоставлен.

— Когда в рейс?

— Завтра вечером.

Понятно, почему он Мака на «шарик» не отпустил — у мистера Макдугала есть милая привычка на отдыхе первым делом уходить в запой суток этак на трое.

— Ну, удачи тогда.

— Спасибо. А ты, я гляжу, тоже куда-то собрался?

— У нас планы поскромнее, всего лишь в научную экспедицию идем, предположительно на неделю. Шепчущих китов будем изучать. А дальше как карта ляжет.

— Значит, старый плут согласился?

— А ты откуда знаешь?!

— Не отвечай вопросом на вопрос, тем более родителю!

— Полноте, папенька, я от удивления.

— Ладно, давай серьезно, — перестал ухмыляться отец. — Если честно, это я Георгиосу посоветовал согласиться на грант.

— Да это я уже понял, проф утром проговорился как раз перед твоим звонком.

— Ага, это он от меня сразу к тебе рванул, — прикинул папенька. — Шустрый старикан.

— Не настолько уж он и старше, — вступился я за научного руководителя.

— Ну да, десять лет не срок.

— Мне другое непонятно… с чего ты вообще вздумал вмешаться?

— Из-за тебя, сын.

Хм… неожиданно, да.

— Не понял? — хитро глянул на меня отец. — Потом поймешь. Сейчас уясни только одно: это для твоей же пользы. И даже если бы эта, как ее… Франсин не возжелала вас с Тинкой в экспедицию взять, я бы сам сделал тонкий намек на толстые обстоятельства и отправил тебя на поиски аномалии.

— Ты веришь в эту бредятину?

— Я верю в факты. А еще верю в собственную интуицию.

— Но мы, вообще-то, не на аномалию охотиться собираемся. Нас шепчущие киты интересуют на предмет Тинкиной диссертации. А еще создание положительного имиджа Университета Патриа-Нуэво. Ну и прочих заинтересованных лиц.

— И ты веришь в эту бредятину? — не замедлил парировать папаша. — Думаешь, эта ваша доктор Моро ради вас старается? Ради вас свой афедрон напрягает? По-любому под шумок будет что-то свое мутить, попомни мои слова, наивный юноша. Так что давай, присоединяйся. И ушами там не хлопай, интересное не проспи.

— Я же только из-за Тинки согласился! Нахрена мне эти проблемы?!

— Это ты сейчас так говоришь. А придет время, благодарить будешь. Рано или поздно ты должен будешь себе признаться, что не можешь жить без Тайны.

— Это ты сейчас «тайна» с большой буквы произнес?

— Угу. Вслушайся только — Тайна!

— Какая еще, на фиг, тайна?! И с каких это пор она стала синонимом проблем?

— Самая обычная, вспомни: паникующие дельфины, растворенный экраноплан, алкагест… и тому подобное.

— Да я прикалывался!!!

— А я нет. Нутром чую, есть здесь Тайна. Если бы я так не торопился, сам бы с вами пошел. Уж поверь на слово бывалому Оружейнику, что-то здесь кроется, причем грандиозное. В масштабах планеты, естественно. Но тебе и этого за глаза.

— К черту! Не надо мне никаких Тайн, я обычный скучный ученый. У-ч-е-н-ы-й, а не Оружейник!

— Но ведь согласился же?

Да чтоб вас, Денис Викторович! Вот как так получается, что он вечно меня к стенке припирает, причем всегда абсолютно убийственным доводом? Даже не поспоришь…

— Я из-за Тинки… и аномалии искать не собираюсь…

— Не мямли, сын! В первую очередь ты из-за собственного желания разобраться с загадкой. Потому что зацепило тебя, хоть ты сам себе в этом и не признаешься. Говоришь, факты упрямая вещь? Так знай, ничего подобного. Помнишь кредо Фингейла?

— Нет.

— Истина в науке, так что не позволяйте фактам вводить вас в заблуждение. Будь самим собой, это все, что от тебя требуется.

— Я так и делаю.

— Не-а. Ты сам себя обманываешь, причем уже много лет. А это плохо, потому что мешает полностью раскрыться, достигнуть максимума. Ты ограничил себя в развитии, ты даже не топчешься на месте, ты деградируешь.

— Вот спасибо!

— Кушай, не обляпайся. — Папаша как ни в чем не бывало отхлебнул пива и продолжил меня изобличать: — Ты позоришь наши с Маком и тренером дедом Колей седины. Про деда Виктора молчу, он лысый. Знал бы ты, как меня в свое время твой дед дрессировал! Одно только пари, из-за которого я на Нимойю попал, чего стоило! Я-то тогда думал, что старичье мне расти не дает, а они на самом деле всего лишь направляли мою энергию в мирных целях… относительно, конечно. Когда ты родился, я начал готовиться к проблемам — на Даньке уже научился. Но даже и не предполагал, что столкнусь именно с этим. Знаешь, Антон, твое нежелание развиваться это самое плохое, что только может быть.

— Почему?

— Потому что это стагнация. Тебя как личности, и опосредованно всех, кто тебя окружает. Потому что ты потенциальный будущий лидер. Тебе рано или поздно придется возглавить Корпорацию. Если не всю, то наверняка один из отделов, все на Даниила не взвалишь. А на Серегиных сикушек и вовсе надежды никакой.

— Далась тебе эта стагнация!

— Далась, — кивнул отец, причем совершенно серьезно. — Хочешь верь, хочешь не верь, но это сейчас глобальная проблема. Сколько уже лет с Блэкаута прошло? Почти тридцать? А почему никто так и не научился снова выходить в гипер?

— Не хватает знаний?

— Всего у нас хватает, даже с избытком. Проблема не решена только лишь потому, что этого никому не нужно. Все заняты выживанием.

— А чем они еще должны быть заняты? Не это ли сейчас главная цель? В масштабах всего человечества, так сказать?

— Может быть, — снова кивнул отец. — Но слишком это мелко. Никто не смотрит на перспективу. Всех устраивает сложившееся равновесие. Каждая Колония по факту варится в собственном соку, все ресурсы идут на разрешение внутренних проблем. Естественно, никому не интересно взваливать на себя еще и проблемы соседей.

— Естественный исторический процесс. Появятся излишки, начнут работать на будущее. И тогда рано или поздно кто-то придумает, что делать с гиперпрыжками. Истинно говорю вам, грядет новая Конкиста!

— А, тебе бы лишь зубоскалить, — отмахнулся папенька. — Вот только, боюсь, не доживем мы до этих счастливых времен. Потому что есть враг, который не дремлет. Про Старую Землю забыл?

— Думаешь, они нас опередят? Оч-чень сомнительно, земляне ведь в последнюю войну по зубам получили.

— Формально ты прав, попытка экспансии провалилась. Вопрос в том, почему именно? Не думаешь же ты, что Колонии сами отбились? У меня где-то завалялись сводки первой недели войны, так поверь на слово — вторжение было тщательно подготовлено. Во всех системах, куда прыгнули земные флоты, у них было минимум трехкратное преимущество. Вдумайся только — трехкратное! При таком перевесе как-то пофиг, что у землян техника была по меркам Предтеч относительно примитивной. Менее смертоносной от этого она не становилась. Когда у одной стороны конфликта лазеры, плазма и аннигиляторы, а у другой гаусс-пушки, вопрос уже не в техническом превосходстве, а тупо в количестве стволов. У землян стволов было более чем достаточно.

— Хочешь сказать, что Колонии были обречены?

— Именно. Ты вообще историю учил в своем универе? Или только физику с биологией? Про баб не спрашиваю…

— И напрасно.

— Сделаем вид, что я этого не слышал. А то, неровен час, маман проговорюсь.

— Ну на фиг!

— Вот именно. Короче, чтоб ты знал, мой невежественный отпрыск: Колонии проигрывали, даже не вступив в битву. Все до одной. Просто потому, что командование прикидывало уровень потерь и приходило к единственно верному выводу: боестолкновение смерти подобно. Даже если удастся раскатать флот вторжения по астероидному поясу, это однозначно будет стоить собственного флота, который не восстановишь. Вообще. Ведь это же наследство. А к землянам по-любому пришло бы подкрепление, которое все равно бы стало доминирующей силой. Поэтому единственной целью каждой Колонии было продержаться до прибытия объединенного флота Корпораций, чтобы уже земляне задумались о потенциальных потерях. А тот, хоть и был огромен даже по меркам землян, но явно недостаточно велик, чтобы отстоять весь Колониальный союз. Знал бы ты, сколько копий было сломано на военных советах! А ведь всего лишь решали, кого в первую очередь поддержать! В общем, кампания развивалась по наихудшему для нас сценарию. Силы вторжения блокировали в космосе корабли колонистов, а сами основывали поселения на второстепенных планетах. Вариант ползучей экспансии — вроде бы и без массовой бойни, а все равно по факту территории потеряны, а с ними и ресурсы. План землян был прост и гениален. Зацепились за планету, создали плацдарм, укрепились, начали развиваться, накопили резервы, и только потом занимаемся нагибаторством всего и вся. Классика, как в любой компьютерной стратегии. Понятно, что этот процесс достаточно длительный, и сколько-то систем мы бы вернули. Вот только какой ценой? У нас-то корабли тоже невосполнимый ресурс. И это очень быстро дошло даже до самых горячих голов, стоило лишь несколько раз схлестнуться с землянами в открытом бою. Фиаско, вот что это было… а потом — бац! — случился Блэкаут. — Это слово отец произнес со странным выражением лица, как будто вспомнил что-то. Какое-то событие, оставившее след на всю жизнь. — С одной стороны беда. А с другой — Колониям несказанно повезло, потому что теперь они находились в выигрышном положении. Ведь в их распоряжении были все накопленные ресурсы, а флоты землян оказались отрезанными от тылов и баз снабжения. Как результат, боевые действия сошли на нет сами собой, как только интенданты сил вторжения подсчитали боезапас и топливо. Все, финита. Самое пафосное событие века обернулось фарсом.

— Ты, по ходу, чего-то не договариваешь…

— Есть маленько, — не стал спорить отец. — Возможно, когда-нибудь и расскажу. Даже точно расскажу. Но потом.

— Когда я разовьюсь в полноценную личность, что ли? — ухмыльнулся я.

— Угу. Как только докажешь, как я когда-то… а чтобы тебя простимулировать, скажу просто: мир огромен, он не ограничен Новым Оймяконом и Терра-Нова. Существуют тысячи Колоний, в которых живут люди, и сейчас это такой винегрет, что жизни не хватит, чтобы изучить хотя бы десятую часть. Я много чего видел, но до сих пор не утратил способности удивляться.

— А что было после Блэкаута?

— Везде по-разному: где-то землян задавили, где-то они ассимилировались с местными, реализовав изначальный сценарий, а где-то до сих пор идет противостояние. Земляне оказались в чем-то мудрее нас, колонистов. Отгородившись от союза, они создали себе тепличные условия для развития, а еще выиграли время. Ведь, по сути, функции метрополии выполняли корпоративные миры, вынужденные распылять силы на поддержку менее удачливых собратьев, а Земля отхватила несколько звездных систем, создав ресурсную базу, которую тратила только на себя. Изоляция на ней сказалась сугубо положительно — земляне развивали собственное производство, взяв за основу пусть и не самые передовые, но поддающиеся пониманию и воспроизводству технологии Предтеч. Пониманию, сын! А мы уподоблялись обезьяне с гранатой. В результате у Земли появилась чуть менее совершенная, более грубая и топорная, но многочисленная и легко обслуживаемая техника. Они накопили знания и опыт, а самое главное, поняли, что полагаться надо на себя, а не на наследие Предтеч. И если бы не форс-мажор, неизвестно, чем бы дело кончилось. Но в любом случае плохо.

— Почему? Сам же говорил — ползучее вторжение.

— Наши бы не вытерпели, — покачал головой отец. Как мне показалось, сокрушенно. — Я лично присутствовал на военных советах объединенных вооруженных сил Корпораций STG и «О’Мэлли Групп», слушал доклады разведки. Колонисты гордые. Даже не дождавшись помощи Корпораций они бы в конце концов вступили в бой. Потому что свобода дороже кораблей. Психология у нас такая, выработавшаяся за десятки лет независимости. Я тебе хоть сейчас могу привести кучу примеров, где этим все и закончилось. И если бы Колонии отбились, они бы потратили в войне колоссальные ресурсы и были бы отброшены в развитии на несколько десятилетий назад, а некоторые бы и вовсе загнулись. И уж точно было бы плохо Колониальному союзу в целом, поскольку были бы потеряны невосполнимые флотские ресурсы. Как результат — резкое сокращение межсистемного трафика, захиревшая торговля, упадок экономики… как следствие пострадала бы наука, просто потому, что упал уровень жизни. Ты можешь возразить, что появился бы стимул к освоению не техники, а производственных процессов Предтеч. Но тут та же проблема, что и с наукой — жить стали беднее, меньше ресурсов, меньше возможностей. В принципе, именно это и произошло в результате Блэкаута, с той лишь разницей, что материальная база сохранилась. Так что, можно сказать, Колонии легко отделались, хоть и оказались в стагнации. Если бы верх взяла Старая Земля, шли бы те же процессы, но уже инициированные захватчиками — они бы выкачивали ресурсы в свою пользу и тормозили науку побежденных, просто чтобы сохранить монополию. А это такая же стагнация для Колониального союза.

— Зато теперь нет смысла завоевывать Колонии, — возразил я. — Если земляне решат проблему Блэкаута, то они смогут взять власть мирным путем. Просто начнут заниматься тем же, чем Курьеры, только в более крупных масштабах.

— И ты думаешь, для нас хоть что-то изменится? — иронично вздернул бровь отец. — Пойми, сын, земляне будут точно также намеренно тормозить развитие Колоний. С единственной целью — не упустить монополию и власть. Курьеры им тут не конкуренты. А знаешь, что в этой ситуации будет хуже всего?

— Я весь внимание.

— То, что Земля и сама остановится в развитии. Потому что незачем что-то еще придумывать, текущих сил в достатке. Да и какое развитие, тут бы свое, с трудом добытое, удержать. В общем, куда ни кинь, всюду клин. Нет конкуренции, нет борьбы, нет развития. Стагнация. Только уже всего человечества как вида.

— И где же выход?

— А по ходу нет его, сын. Смирись. Мы, то бишь человечество в целом, снова в эволюционном тупике. В том самом, в который нас загнали Бродяги, когда явились на Землю и преподнесли людям на блюдечке изрядный кусок галактики. И сколько в нем еще пробудем, неизвестно.

— И что делать?

— Работать, — пожал плечами папенька. — Искать способ возобновить полеты между звезд. И когда таковой найдется, не пытаться захапать все себе, а поделиться с другими.

— Хм… такова официальная политика Корпорации?

Трудно поверить, если честно. Ладно, дед, он тот еще романтик. Но в совете директоров сидят прожженные прагматики, им абстрактные материи до одного места.

— Отнюдь, — подтвердил отец мое предположение. — Совет директоров не поймет. Но таково личное мнение твоего старика, то есть конкретно Дениса Смалькова. Плюс дед твой, Виктор Смальков, мыслит в том же русле, разве что более радикально — папенька лелеет мечту вбухать в науку как можно больше ресурсов, решить проблему гиперпрыжков, а потом выставить полученную технологию в открытый доступ, чтобы брали все желающие.

— Похоже на деда.

— Ага. Но я настроен более скептически. Нельзя просто так взять и отдать. Прецедент уже существует — Бродяги. Никто не ценит то, что досталось даром. Впрочем, делиться надо. Но выборочно, с оглядкой на геополитическую обстановку. Я же Курьер, много где бываю и много чего вижу. А дед Виктор торчит в системе Нового Оймякона. И на основании своего богатого опыта я могу предложить следующий план действий: найденная технология предоставляется избранным партнерам, тем же Корпорациям, и то далеко не всем. Дается с условием, что каждая из них будет контролировать и развивать свой сектор. То есть мы искусственно создаем нечто среднее между диктатурой Земли, которая хотела контролировать все Колонии, и полной анархией, когда каждая Колония сама по себе, но уже не заперта в собственной системе, а может дотянуться до любой точки Колониального союза. Что, собственно, и наблюдалось до Блэкаута. Нет, процессы объединения систем в кластеры и тогда имели место, но шли медленно, поэтому и не успели образоваться крупные звездные державы, способные противостоять вторжению. На этом союз и погорел, кстати. То есть ты понял — должна появиться система звездных формаций, каждая из которых будет в первую очередь блюсти собственные интересы. Только тогда сможет сформироваться система сдерживаний и противовесов, появится дух соперничества и начнется развитие человечества как вида. Уловил мысль? Все хорошо в меру.

— Н-да… вы, папенька, только что перенесли геополитическую модель Терра-Нова на весь Колониальный союз.

— Молодец, сын, самую суть ухватил! Я тебе еще одну крамольную вещь скажу: как показала практика, в условиях форс-мажора увереннее себя чувствуют миры, где люди хоть как-то разделились. Лайт-вариант — единое государство федеративного типа с внутренним разделением на субъекты с широкой автономией. Хард-версия — несколько (от двух и более) государств, находящихся в суровой конфронтации друг с другом, вплоть до открытых боевых действий. Ну и промежуточные варианты — «федерация против внешнего унитарного врага», или двух, трех, энного количества. Есть и исключения — полностью уничтоженные в войне Колонии. Или унитарные государства с жестокой диктатурой. Но, как ты знаешь, любое исключение лишь подтверждает правило.

— Хорошенькую ты картинку нарисовал, — вздохнул я. — Но почему ты думаешь, что твоя теория правильная?

— А я так вовсе и не думаю, — огорошил меня отец. — Теория прогресса Хокинса учит нас, что оный прогресс состоит не в замене неправильной теории на правильную, а в замене неправильной теории на неправильную же, но уточненную.

— Зашибись. А я-то тут причем? Нет, лекция интересная, не спорю…

— Давай-ка, сын, вспомним такой раздел мерфологии, как систематика. Помнишь основные постулаты?

— Нет, конечно. Я же не фанат Мерфи, как некоторые.

— А зря. Я на собственной шкуре убедился, что все его законы работают. — Снова то странное выражение лица. — Короче. Постулат первый: все — система. Постулат второй: все — часть еще большей системы. Постулат третий: Вселенная бесконечно систематизирована как снизу вверх, так и сверху вниз. И в заключение обобщенный принцип неопределенности: системы имеют тенденцию расти, и по мере роста взаиморастворяться. Дальше сам сообразишь, или разжевать, как обычно?

Блин, и ухмыляется еще! Но ведь как завернул! Начал с меня, любимого — постращал, посовестил, поиграл на самолюбии, а потом перешел на глобальный уровень — Колониальный союз. Кто-то из великих сказал: хочешь изменить мир, начинай с самого себя. В принципе, папенька мне то же самое сейчас втолковывал — развивайся, не стой на месте, ведь ты тоже система, и тоже можешь укрупняться и влиять на более крупные системы. Если убрать все витиеватости, то всю его речь можно свести к одной фразе: расти над собой, и тогда горы свернешь. Философ хренов. А я ведь чуть не купился.

— Ладно, я тебя понял. А не боишься, что получится вариант «за что боролись, на то и напоролись»?

— Боюсь, — совершенно спокойно признался отец. — Но сейчас дело уже не в наших с маман страхах. Речь идет о тебе, о твоей жизни. А в перспективе и о жизнях множества людей, которым плохо придется, если ты не разбудишь в себе лидера.

— По-твоему, авантюры это то, что развивает лидерские качества?

— Со мной же сработало.

И не поспоришь. Уел одной фразой, в который уже раз.

— Тьфу ты…

— Ладно, не буду тебя больше грузить, — сжалился папенька. — Разве что вот еще… — Отставив банку на стол, он похлопал себя по карманам и извлек из правого набедренного плоский черный брусок. — Держи.

Все еще не решаясь поверить в собственное счастье, я перехватил подарок на лету и взвесил в руке. Чуть тяжелее моего смартфона, при чуть меньших размерах. Плоская абсолютно черная пластина толщиной всего в пару-тройку миллиметров не подавала признаков жизни, и была с обеих сторон одинаковой. Впрочем, я знал, что нужно делать — прижав пальцы правой ладони подушечками к одной из плоскостей, подождал пять секунд, и брусок ожил, протаяв в глубь сверхчетким безрамочным дисплеем. Все. Теперь задать пароль, и никто, кроме меня, обновкой воспользоваться не сможет — новый гаджет будет срабатывать только в моих руках, реагируя на биометрические параметры. При желании можно будет задать дополнительный контур защиты, например, сканирование сетчатки глаза… только на фиг надо. Я не знаю случая, чтобы компьютер производства «Imagine» удалось взломать. А смартфон-коммуникатор-регистратор-вычислитель-трекер-и-фиг-знает-что-еще в одном корпусе выпускался этой фирмой ограниченной серией, исключительно под заказ Корпораций. Причем для каждой своя модель. Давно о таком мечтал, только очередь на них была расписана на пару пятилеток вперед. А тут папенька подогнал за здорово живешь… странно это.

— Удивлен?

— Не то слово.

— Поверь мне, он тебе пригодится. Не пролюби только, другого нет.

— Постараюсь, — заверил я родителя, уже с головой зарывшись в интерфейс устройства.

— Я его немного усовершенствовал, — скромно поведал мне папенька. — Вернее, не я, а Зевс[14]. Кое-какой специфический софт закачал, кое-что подправил, кое-что подрегулировал, а кое-что и откалибровал. Разберешься, короче. Держи постоянно включенным. Эта штука куда лучше твоего лабораторного регистратора. А при нужде сможешь прямо с него отправить данные Зевсу на анализ. Через подпространственную связь, естественно, так что моментального ответа не жди. Но это лучше, чем ничего, — презрительно кивнул отец на тот самый регистратор, стандартный до тошноты. — И вот еще лови.

На этот раз прилетела небольшая коробочка, в похожих обычно мужчины дамам кольца преподносят. Но в моей оказались отнюдь не ювелирные украшения, а ничем не примечательные металлические на вид кругляши размером с мелкую монетку. Две штуки ровно.

— Мини-коммуникаторы и одновременно маячки, — пояснил отец. — Один себе возьмешь, второй Альбертине отдашь. Смарт сможет определить его местоположение. А еще можете через них общаться. При первой активации нужно лишь задать слово-триггер.

— А как активировать?

— Прикладываешь к коже за ухом, и все. Краткий инструктаж, небольшая настройка — то самое кодовое слово и еще кое-что по мелочи — и пользуйся. Можешь не благодарить.

— Как хочешь, — безразлично пожал я плечами. — По делу есть еще что?

— Нет. Дальше сам, не маленький уже.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул я. — Тогда рассказывай. Как мама, Данька? Дом стоит еще?..

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, остров Ла Пинца, научно-исследовательская база Университета Патриа-Нуэво.

17 октября 2168 года.

Вчера просидели у меня в лаборатории до темна. Вроде бы всего месяц здесь торчу, а уже, оказывается, успел сильно соскучиться по дому. Да и папенька хорош — любит он это дело, дай только повод. Все мои запасы пива — напоминаю, дефицитного — уговорили. Я, после того, как осознал масштаб трагедии, разродился очередным хайку:

Пуст холодильник… Смятой пивной жестянки Грустен полет.

А отец родной, услышав сие творение, еще и хохотал до упаду. Нет бы поддержать отпрыска, хотя бы морально, про материальную помощь скромно умолчу, так он еще и соли на рану подсыпал, дескать, будь сильным, сын. Это не первое и далеко не последнее разочарование в жизни. И засим удалился, ободряюще похлопав меня по плечу.

Мне тоже не оставалось ничего иного, как плестись домой — все равно дела закончил, а что не добил, могло подождать до завтра. И вот сегодня я пожинал плоды вчерашнего расслабона — летал весь день по базе, как обгаженный веник. Веник это такая фиговина… а, бог с ним. Короче, сегодня тоже много чего произошло.

Началось все с разговора с профессором Спанидисом, который потребовал подробнейшего отчета о ходе подготовки экспедиции. С ним убил добрых два часа, параллельно подправив все то, что профу показалось упущениями, промахами и просто моим преступным разгильдяйством. Потом провели полную инвентаризацию — правда, привлекли еще и Чезаре, так что мне сомнительных плюшек досталось наполовину меньше, чем могло бы. Я, собственно, и не жалуюсь.

Потом прискакала Тинка, но с ней особого общения не получилось — она была занята своими проблемами, так что передал ей вчерашний папенькин подарок, наскоро объяснив порядок активации, и вернулся к делам. Франка тоже где-то пропадала — как ушла вчера рано утром, так больше я ее и не видел. Наверное, к анонсированной пресс-конференции готовилась, признаки каковой наблюдались уже с утра — такого наплыва посетителей база не помнила со времен основания. Зато в наличии были Чезаре с Пьером, а также «девятка» — крупный экраноплан, выполненный по катамаранной схеме. Не сказать, что воплощение красоты и изящества, скорее наоборот — этакий приплюснутый сферический сегмент на двух поплавках, больше всего очертаниями смахивавших на лодки-пироги. Передвигаться он мог как по воде на водометных же движителях, так и в режиме аквапланирования на выдвижных плоскостях, все остальное время утопленных в «полу» сегмента. Полусфера делилась на две части: условная передняя, которая являлась баком, представляла собой непроницаемую абсолютно гладкую поверхность, призванную минимизировать сопротивление встречного потока воздуха, а в условной задней — корме — имелось целых три связанных между собой каверн, утопленных в горбатой «спине» аппарата. Данные площадки играли роль прогулочных палуб, а при наличии желания там можно было даже шезлонги разложить, парочка которых пылилась в багажном отсеке. Я собирался было их вышвырнуть, но этому решительно воспротивилась не вовремя появившаяся Тинка. В общем, поругались, я ожидаемо сдался, и она снова куда-то упорхнула, в целом довольная жизнью. Я хотел было ей напомнить про гопников и осторожность, но не решился портить настроение. В научном городке ее вряд ли достанут.

А потом случилось знаменательное событие — на базу таки явился тот самый загадочный спонсор. Приперся он не ради нас с Тинкой, а ради участия в пресс-конференции, каковая все же была назначена на три часа пополудни. Появление его было обставлено с немалой помпой: сначала до слуха донесся вой турбин, потом к нему добавился плеск рассекаемой опорами водной глади, а затем в пределах видимости появился и виновник торжества — навороченный скоростной экраноплан, совершенно не походивший на нашего толстяка-«девятого». Этот аппарат хищными обводами больше напоминал наконечник стрелы и был куда более обтекаемым, чем наш. Никаких выдвижных плоскостей — вместо них две пары постоянных по бипланной схеме; никаких поплавков, только бескомпромиссные подводные крылья; ничего округлого — очертания стремительно-угловатые, немыслимое пересечение плоскостей под острыми углами, торчащие вверх плавники горизонтальных рулей, вставки из черного пластика «под карбон», а в носовой части еще и тонированный блистер. Красота! На такой машине нужно носиться с сумасшедшей скоростью, чтобы только фонтаны брызг и волны от кильватерной струи! В общем, очень брутальный аппарат. Я даже невольно представил его владельца — этакого мачо на отдыхе, при цветастой рубашке, брюках-чинос и обязательно в белых мокасинах. Да, еще чтобы распахнутый ворот открывал вид на мужественную волосатую грудь. А прическа непременно конский хвост, плюс бородка-эспаньолка. Вот только не угадал ни разу: когда экраноплан, сбросив скорость с нереальной до просто сумасшедшей, зарулил в лагуну, а потом и вовсе затормозился до вменяемой и аккуратно приткнулся к пластиковому пирсу, из пилотской кабины, отбросив вверх сегмент блистера, служивший люком, выбрался ничем не примечательный мужик лет тридцати… да-да, где-то вы это уже слышали. Но нет, папеньку он не напоминал от слова совсем, абсолютно другой типаж. Прямой нос, тяжеловатый для эллина подбородок, коротко стриженные черные волосы (еще бы чуть-чуть, и был бы ежик как у меня)… по телосложению — средневес, опять же, почти как ваш покорный слуга. Разве что покоренастей и пошире в плечах. В одежде вполне традиционен, для Терра-Нова, я имею в виду — легкие светлые брюки, синие топсайдеры, голубая тенниска с распахнутым воротом… вот про волосатую грудь угадал, да. На шее — золотая (или очень на нее похожая) цепочка с небольшим православным крестом, а на левом запястье золотые же (или как минимум позолоченные) механические (!) часы. Единственная статусная вещь, и больше никаких излишеств — знающий и так поймет, а незнающему вообще пофиг. Равно как и нашему гостю на этого самого незнающего. Скользнув насмешливым взглядом по встречающей делегации — на пирс высыпал весь относительно свободный персонал базы, включая нас с Чезаре, да еще десяток репортеров — визитер постучал кулаком по борту экраноплана и с нескрываемой насмешкой позвал:

— Фрэнки? Хватит жмуриться и выламывать подлокотники. Выходи, мы прибыли.

Уж не знаю, что ему ответили (лично мне послышалось что-то вроде «Пошел ты, Майк!»), но веселый гость расплылся в довольной ухмылке и уверенно зашагал по пирсу, явно нацелившись на профа Спанидиса, который к этому моменту как раз добрел до нас от центрального лабораторного корпуса. И вспышки навороченных камер-зеркалок, которыми по неведомой мне причине предпочитали пользоваться журналисты-профи (наверняка чисто для понтов, цифровые и намного миниатюрней, и по качеству съемки не уступают) его абсолютно не смущали. Впрочем, момент их встречи, равно как и обмен любезностями (а они явно были знакомы) прошел мимо моего сознания, поскольку я глазел на остальных визитеров. Было их трое — двое мужчин и одна женщина, причем ее я прекрасно (и даже более чем!) знал. Правда, в подобном обличье еще не сподобился лицезреть — у нас доктор Франсин Моро все больше в пижаме да в стандартной униформе щеголяла, а тут вам и юбка в обтяжку, и туфли на шпильках, и элегантная блуза. Да и на голове без преувеличения произведение искусства — куда там запомнившиеся мне слипшиеся и пропитавшиеся морской солью пряди. Дорвалась дамочка до салона красоты, однозначно. Даже и не знал, что в нашем городке он есть. Но оно того стоило — предстань она передо мной в таком виде в момент знакомства, и вряд ли бы я оказался в ее постели. Хм… в ее… оговорка почти по Фрейду. Ну что еще сказать? Ярко выраженная бизнес-вумен, холеная, лощеная, в меру высокомерная. Огонь. Самое то для пресс-конференции, пафосной и беспощадной. Пожалуй, не буду напоминать о неких недавних событиях. Мало приятного нарваться на холодную улыбку и вежливое недоумение, дескать, юноша, вы кто вообще? И чего от меня хотите? А, пофиг! Она с самого начала предупредила, чтобы я не питал иллюзий. Вот и не буду. Лучше на ее спутников отвлекусь.

Впрочем, вряд ли они именно ее спутники. Скорее, клевреты весельчака-водилы — самые что ни на есть типичные городские мордовороты. Почему городские? А кто бы еще стал париться в офисных костюмах, при галстуках и в лакированных туфлях? Парни, так сказать, для сугубо представительских функций в окружении серьезного бизнесмена. Оный бизнесмен в силу своей серьезности на некоторые условности вполне может забить, что с удовольствием и делает, а вот на помощников данная привилегия не распространяется. Они вынуждены преть в пиджаках, пусть и легких — так проще скрыть подмышечную кобуру. Хотя зачем им стволы, при их-то габаритах? Оба явные тяжеловесы, не очень высокие, но широкие, у одного даже заметное пузо. Лица не обременены интеллектом, но и не сказать, что дебилы — среднестатистические «быки», слегка облагороженные с целью вписаться в окружение босса, но и только. Из особых примет унизанная кольцами правая рука (разве что большой палец без украшения) у того, что с пузом, и небольшой шрам на левой щеке у второго. Оба мордоворота предпочитали помалкивать — по крайней мере, пока начальство расшаркивалось между собой, они не проронили ни слова. Просто стояли рядом и чуть сзади, да лениво косились на порядком поредевшую толпу — от профа коллеги шуганулись, все-таки непосредственный руководитель нашего дурдома.

Я же уходить не торопился, поскольку все равно ритуала знакомства не избежать. Так что уж лучше сразу, не откладывая на потом. Вот и стоял, поглядывая то на профа с гостем, то на оного гостя телохранов, то на Франку, которая как ни в чем не бывало пристроилась рядом с боссом и взяла того под ручку. Правда, приветливо мне при этом улыбнулась. Мысленно обозвав ее стервозой, ответил аналогичной улыбочкой и снова переключился на экраноплан. Знатная все-таки штуковина. Куда занятней пассажиров. Не соответствует она им, явный дисбаланс наблюдается. Не мудрено, что я ошибся с прогнозом насчет владельца аппарата.

Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему я так на внешних признаках зациклен? А все очень просто — первое впечатление о вновь прибывших всегда строится на наблюдении. Мак с тренером дедом Колей во времена оны чуть ли не в один голос мне твердили, что внешность очень важна. Не зря же говорят, что встречают по одежке. Естественно, суть человеческая проявляется лишь в процессе длительного общения, но даже беглый анализ внешности наблюдательному и умеющему анализировать сотруднику (естественно, СБ, какому же еще?) может дать многое. Вот взять, к примеру, владельца экраноплана. Уже сейчас я могу сказать, что он грек, но не самый типичный. Как догадался? Элементарно. Местная эллинская диаспора по сей день хранила верность православию, а при здешних патриархальных нравах вряд ли бы кто-то еще носил религиозный символ. Стало быть, грек. А не самый типичный, потому что не консерватор — вон, на деловой костюм забил, да и в общении придерживается чуть более фривольного стиля, чем может себе позволить серьезный (не в плане масштабов, а в плане характера) бизнесмен. То есть гость наш не просто серьезный, он сверхсерьезный делец. Настолько, что игнорирует условности. С другой стороны, и не совсем отморозок, иначе бы своих телохранов в черном теле не держал. Короче, нормальный, открытый для диалога барыга. Вот оно, первое впечатление. Процентов семьдесят вероятности за то, что он именно такой и есть. А еще тридцать — что все это искусная маска, а на самом деле перед нами безжалостный и с потрясающей способностью к мимикрии беспринципный бандюга. Естественно, первый вариант меня устраивал куда больше, но тут уж как повезет. А если действительно подфартит, то вообще не придется больше с ним никогда общаться, ограничившись ритуалом знакомства. Тем более, как раз на меня высокие договаривающиеся стороны внимание обратили.

— А вот и один из виновников торжества, Михаил. — Проф Спанидис деликатно подтолкнул меня к гостю, и я вынужденно шагнул навстречу. — Талантливый молодой биофизик. Это он заинтересовался происшествием с дельфинами и приложил немало усилий для разгадки этой тайны. И он же обнаружил нашу дорогую Франсин, чем и заслужил ее благосклонность.

Да чтоб тебя! Благосклонность! Я чуть не поперхнулся, услышав такое, но до остальных юмор ситуации не дошел. Разве что до самой Франки, но та умудрилась сохранить на лице милую улыбку и даже не вздрогнула.

— Так это тебя я должен благодарить? — показал все тридцать два зуба в улыбке визитер. — Майк. Майк Агеластос, частный предприниматель.

— Анте Свенссон, аспирант по обмену с Нового Оймякона, — не стал я вдаваться в подробности.

Родину упомянул, и хватит. Зато теперь будет более уважительно ко мне относиться, проверено на собственном опыте. Папенька про это рассказывал, и даже иллюстрировал ситуацию на примере своей любимой мерфологии. Дай бог памяти… правило Марса: эксперт — любой человек не из нашего города. А тем более с другой планеты, как в моем случае.

— А ты молодец, — продолжил сушить зубы Майк. — Даже ничего про мою фамилию[15] не сказал!

— Не люблю быть банальным, особенно в мелочах.

— С Фрэнки ты, я так понял, хорошо знаком?

— Даже ближе, чем хотелось бы. — Ироничный взгляд на прифрантованную Франку, ответный зверский и втихомолку продемонстрированный кулак. — Пришлось делать ей искусственное дыхание «рот в рот».

— Не вижу в этом трагедии, — ничуть не расстроился Агеластос. — Напротив, благодарен за спасение моей женщины.

Сюрприз! Хотя что-то подобное я сразу заподозрил. Да и смотрятся они вдвоем очень органично. Я бы даже сказал, почти идеальная пара. Плюющий на традиции усредненно-европейский грек, всячески это подчеркивающий (Майк, Фрэнки…), и элегантная француженка. Не та, земная, но не обзывать же ее «новой гренадкой»? Вот и я так думаю.

— Сказал бы, что не за что, но покривлю душой, — не остался я в долгу. — А с чем пожаловали? Если не секрет, конечно.

— Отнюдь, — широко улыбнулся Майк, напрочь опровергая собственную фамилию. — Хотел перед отправкой пообщаться с коллегами, составить, так сказать, первое впечатление. Все-таки не в круиз идем, возможно, моя жизнь от вас будет зависеть.

Да чтоб тебя! Вот так и знал, что какая-нибудь фигня приключится. Ненавижу работать под контролем. А что контроль будет, к гадалке не ходи. Я и раньше что-то подобное подозревал, особенно когда Тинка про реалити-шоу и ежедневные видеоотчеты ляпнула, но, блин, экспедиция с непосредственным участием спонсора! Твою же мать…

— Весьма польщен, — изобразил я вежливость, попутно кислой рожей дав понять, что совсем этому обстоятельству не рад. — Только, боюсь, поход будет донельзя скучный.

— Да ладно, не переживай. Серджио… кстати, знакомьтесь: это Серджио (угрюмый кивок владельца перстней), а вот это — Анхель (парень со шрамом шутливо козырнул и демонстративно сплюнул на пирс). Прошу любить и жаловать, поскольку они будут сопровождать нас в предстоящем увлекательном путешествии. Мы с Фрэнки пойдем на «Метеоре»…

Я невольно скосил взгляд на борт экраноплана — ишь ты! И впрямь «El meteoro». Странно, что по-испански, а не по-гречески. Хотя ничего странного, еще один штришок в поддержку моего же впечатления о госте. Плюс манера самого себя называть Майк, а не Михаил. Точно, грек-космополит, не склонный к консерватизму, но и окончательно корней не теряющий. Нормальный парень, короче.

— … вы с коллегой…

— Альбертиной, — подсказал профессор.

— … с Альбертиной и Анхелем пойдете на вашем транспорте. А Серджио будет на моем судне. Надеюсь, запас провизии составлен с учетом их аппетита?

— Хм… боюсь, придется подстраховаться, — хмыкнул я. Черт, ну вот почему так? Сбываются худшие мои подозрения. Контролера подсовывают безо всякого стеснения. — И еще одно… на нашем экраноплане два человека технического персонала, лишних спальных мест не предусмотрено…

— Не проблема! — заверил меня Агеластос. — Анхель запросто сможет заменить одного из них, у него обширный опыт вождения подобного типа судов. И вообще он отличается редким умом и сообразительностью. И знаете даже что?..

Черт, что-то совсем у меня нехорошее предчувствие…

— … а зачем нам в экспедиции лишние люди? У нас режим секретности и все такое, — игриво подмигнул мне Майк. И этот на реалити-шоу намекает? — Они только мешать будут. «Метеор» у меня самостоятельный мальчик, я с ним и один справлюсь, а Серджио с Анхелем с вами попутешествуют. Они оба хорошо подготовлены, если вас только это беспокоит.

Вот так и знал! А, ну и хрен с ним! В конце концов, именно Майк за все платит. А как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Мне пофиг. Абсолютно. Просто буду добросовестно делать свою работу. Благо как минимум одной головной болью меньше — Франка пойдет с Агеластосом на его экраноплане (сдается мне, именно в этом и кроется главная причина скоропалительного решения спонсора), Пьер и Чезаре останутся на базе, и у нас с Тинкой будут отдельные каюты. В единоличном владении, если кто не понял. То есть тесниться не придется, а дальше посмотрим.

— Да, ваши контракты уже готовы, — вспомнил наш наниматель, убедившись, что внезапное изменение условий я «проглотил», что называется, без звука. — Нужно будет подписать.

— Как только проконсультируюсь с юристом.

Не хватало еще только этому барыге задолжать. Слова Франки всего лишь слова Франки, а за ним — деньги. А деньги счет любят, так что никаких подписей до общения со специалистом.

— Вы мне не доверяете?

— Почему же? Но, как говорят у нас на Новом Оймяконе — доверяй, но проверяй!

— А вот, кстати, и наша Тина! — ожил проф Спанидис, разрешив возникшую было неловкость. — Альбертина, это господин Михаил Агеластос, наш инвестор. Он собирается принять непосредственное участие в экспедиции.

— Синьорина Альберта! — Воспользовавшись Тинкиным замешательством, Агеластос облобызал ее запястье и одарил очередной белозубой улыбкой. — Рад, очень рад!

— Приятно познакомиться…

Ну а дальше пошла сплошная рутина — кто, где, сколько, куда грузить, когда отходим, где юрист… Неинтересные банальные подробности. Впрочем, наш главный босс непосредственно в хозяйственных хлопотах участвовать не пожелал, позволив профу увлечь себя в лабораторный корпус. Наверняка пошли метаксу пить, Спанидис ее уважает. И, что характерно, вряд ли данный процесс воспрепятствует участию высокого гостя в пресс-конференции. Меня на нее, слава всему скандинавскому пантеону с Одином во главе, не позвали. Вернее, вчера я наотрез отказался, а сегодня никто напоминать не стал. А вот Франка составила компанию Тинке, и они вдвоем испарились, наверняка готовиться к выступлениям. Мне же не оставалось ничего другого, как впрячься в работу. И так до самого вечера. Правда, периодически в Сеть лазил, глянуть одним глазком, что там, на шоу. Оказалось довольно скучно — ни тебе звезд шоу-бизнеса, ни тебе скандальных телеведущих, ни борзых журналюг. Слишком по-деловому, самая обычная презентация банального коммерческого проекта, каковым экспедиция и была, по крайней мере, для того же Майка Агеластоса. Он тратил деньги и время на имидж и славу. Неплохое вложение, если разобраться.

А вечером тоже… случилось. Только-только я завалился к себе в бунгало, даже еще не придумал, что на ужин слопать, как на глаза мне попалась подаренная накануне отцом коробочка с маячком. Я ее в обеденный перерыв на стол бросил, когда освобождал переполненные карманы. Тинке-то давно ее экземпляр отдал, а сам все тянул. А если совсем честно, то тупо про него забыл. Даже немного стыдно стало, так что я решил не откладывать это дело в долгий ящик. Как там папенька говорил? Просто приложить к коже за ухом? А за каким? За левым или за правым? Не суть важно… раз правой рукой сцапал, то за правым ухом и пристрою…

— Да твою ж!..

Возглас вырвался помимо воли, очень уж эффект забавный получился — при касании шеи псевдометаллический кругляш сначала намертво к ней прилип, а потом, такое ощущение, расплавился и впитался в кожу. И я это прекрасно почувствовал — во-первых, на ощупь, а во-вторых, щекотно было. Все еще отказываясь поверить в случившееся, лихорадочно ощупал себя, любимого, от затылка до лопаток, но нигде сгинувшего маячка не обнаружил. И, чтобы окончательно удостовериться, что наконец-то сошел с ума, решил себя осмотреть. Зеркал у меня в бунгало отродясь не водилось, за исключением одного, в ванной, но этого, как ни крути, мало. Оставалось воспользоваться смартфоном, а с ним я и без зеркала прекрасно обошелся — активировал новенький «Imagine», запустил камеру и поводил объективом вдоль шеи. Вот, другое дело. Тут и фокус, и зум, и цветопередача… вот только никаких следов металлической (или любой другой, я уже ничему не удивлюсь) кляксы. Реально в кожу впиталась. Ну, папенька, ну, удружил! Предупреждать о таких вещах надо! Чтоб тебя!.. Еще и в ухе засвербело. В правом… и глаз, опять же правый, заломило… вовремя ты, отец родной, слинял! Я бы тебе сейчас задал пару вопросов… черт!..

Вроде перестало. Только в глазу вдруг потемнело, а потом замерцало… ну-ка…

«Первичная отладка завершена, коммуникативная функция в норме».

Погасло… снова появилось… и так по кругу.

«Сфокусируйтесь на тексте, пожалуйста».

Пожалуйста. Ага, перестало мигать.

«Калибровка завершена».

Оч-чень хорошая новость!

«Для вызова интерфейса задайте условный жест».

Я озадаченно почесал в затылке.

«Вы уверены? Для закрепления триггера повторите жест».

Да ты угораешь, что ли?

«Для изменения триггера задайте жест, отличный от зафиксированного».

Черт, надо что-то такое, нейтрально-естественное. Есть! Щелкнув пальцами правой руки, дождался смены текста и подтвердил действие подмигиванием. Н-да. Оказывается, продвинутую штукенцию мне папенька подогнал! Я и не подозревал, что у нас кто-то такое делать умеет. По крайней мере, в широкой продаже ничего хотя бы отдаленно похожего нет. Есть компьютеры с периферией в виде контактных линз и манипуляторов-перчаток, а чтобы вот так — растворилась «монетка», и в башке комп… нет, не припоминаю.

«Обнаружено внешнее устройство». «Соединить?» «Да/Нет?»

Это он о чем? А, смарт мой новый… соединить, конечно.

«Удаленный доступ подтвержден». «Обнаружено внешнее устройство». «Соединить?» «Да/Нет?»

А это еще что?.. Точно, имаджиновский планшетник. Соединить, чего уж там. Буду постоянно на связи, удобно. И что запалюсь, переживать не следует — протокол беспроводной связи от данной конторы ни перехвату, ни расшифровке не поддавался принципиально.

«Обнаружено внешнее устройство». «Соединить?» «Да/Нет?»

Теперь-то еще что? А, старый смарт. Соединить, лишним не будет. А связь, я так понял, комбинированная — когда до периферийных устройств недалеко, идет в ход банальный «bluetooth», когда далеко — тоже не беда, докричимся через коммуникационный спутник. Очень хорошо, даже великолепно. Я теперь при помощи папенькиного подарочка даже в открытом море всегда буду иметь доступ к Сети. И хакерством заниматься без опаски — планшет мой здесь, а я на экраноплане в сотне-другой километров. Пусть ловят. Ну-ка, что тут еще интересного?.. Ага… интерфейс стандартный: настройки, версия ПО, данные о производителе… стоять! Ну-ка, ну-ка…

«Внимание! Собственность Корпорации STG! Полифункциональный нанокластер, версия 1.1.5. Версия программного обеспечения ОС „Зевс“ 3.1 „Полевик“. Лицензия — без лицензии. Только для служебного пользования. Тип доступа — триал-версия. Срок действия истекает через __ суток. По истечении срока действия обновите колонию наноботов».

Темнить изволит папаша. А это еще что? «Прямой доступ» — это как?

«Для активации протокола „Прямой доступ“ прикоснитесь рукой к выбранному устройству и не прерывайте физический контакт в течение полутора-двух секунд».

Попробовать, что ли? Все равно смарт новый в руках верчу… ага. Пошел процесс. И никаких особых спецэффектов, только щекотка в подушечках пальцев.

«Протокол „Прямой доступ“ активирован, срок жизни внедренной колонии 72 часа».

Ух ты! Это я так с любым компом могу, что ли? Надо незамедлительно повторить эксперимент, на сей раз с планшетником… угу, прокатило. Но тут еще экспериментировать и экспериментировать, времени бы только где набраться. Разве что в дороге займусь. Вот только папенька еще про активацию толковал. Конкретно коммуникатора с маячком. Посмотрим-ка…

«Активировать вербальный режим?» «Да/Нет?»

Активировать, фиг ли…

«Проверка уровня восприятия».

Пии-и-и-и-и-ииии!!!

Да чтоб тебя! Громковато…

«Порог восприятия снижен. Проверка уровня восприятия».

Пии-и-и-и-и-ииии…

Ну вот, так гораздо лучше.

«Задайте вербальный триггер».

— На связи! — четко произнес я вслух.

«Вербальный триггер задан». «Доступная для копирования адресная книга — 3, количество контактов — 92». «Скопировать?» «Да/Нет?»

Копируй, хрен ли. Буду теперь смарт чисто для вида таскать, а к уху прикладывать только для того, чтобы за сумасшедшего не приняли. Сам вот таких говорунов, что через беспроводную гарнитуру на ходу трындят, недолюбливаю. Странно просто выглядит. И рефлексы почем зря срабатывают — неосознанно на таких оглядываешься, просто на голос.

«Входящий вызов по протоколу „Прямой доступ“. „Соединить?“ „Да/Нет?“»

Соединяй. Догадываюсь я, кто бы это мог быть.

— Тони, ты что за фигню мне дал?!

— Я тоже рад вас слышать, синьорина.

Забавное ощущение, кстати. Как будто кости черепа вибрируют.

— Я чуть с ума не сошла, когда эта хреновина расплавилась! А потом еще и в кожу впиталась!!! Ты чего творишь вообще?!

— Да как бы сам в шоке, — развел я руками. Пофиг, что она меня не видит, по тону наверняка все поняла. — Только что приблуду активировал. А ты чего раньше не позвонила, если испугалась? Нечего тут стесняться, понимаю, стремно…

— А я тоже… только что.

Ну да, это на нее похоже. Днем-то наверняка забыла, как и я.

— А тут она вдруг в кармане вибрировать начала, я про нее и вспомнила… кто ж знал, что такое будет?!

— Точно не я, — поддержал я девушку. — Зато у тебя теперь прямо в глазу дисплей и телефонная книга из смарта.

— Нет у меня ничего такого… только один абонент по какому-то там протоколу…

— Хм… надо разбираться…

— Прямо сейчас?

— Почему нет?

— И тебя не смущает тот факт, что тебе придется на ночь глядя нанести визит молодой красивой девушке?

— Абсолютно. Вина захватить?

— Нет уж, лучше я к тебе. Все, жди.

«Эмансипация, етить!» — если процитировать тренера деда Колю. Зато сбылась мечта идиота. Впрочем, хватит себя обманывать — все к тому и шло. Альбертина Монтанари очень упорная девица.

Смята постель. Со сладостным стоном двоих Уходит свобода…

Глава 4

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

18 октября 2168 года.

Вот сколько раз уже за прошедший месяц выходил на экраноплане в море, а все равно каждый как первый. Ну не было у меня раньше похожего опыта, Новый Оймякон к таким занятиям не располагал. То холодно, то дожди, да и достаточно теплого и обширного водоема нет в пределах досягаемости. Зато сейчас оторвался на всю оставшуюся жизнь — больно уж разнились ощущения с воспоминаниями о доме. Нет, там тоже рассветы красоты необыкновенной, но там не полюбуешься игрой бликов на воде, да и, как правило, обзору пар изо рта мешает. Здесь же хоть в трусах рассекай, погода позволяет. Правда, пределы приличия соблюдать приходится. Я же не нудист какой, хотя и не лишен толики самолюбования. А еще с островом Ла Пинца у меня складываются вполне себе приятные отношения — пляж, море, кайтсерфинг (в прошлом), дельфины, Франка… а теперь еще и Тинка. Дома такой концентрации всяческих приятностей отродясь не бывало.

Синьорина Монтанари вчера вечером таки сдержала слово — завалилась ко мне в бунгало где-то через четверть часа после звонка. Правда, поначалу предпочла сделать вид, что моих грязных намеков не понимает, хотя я уже накрыл поляну в крохотной кухоньке — все, как полагается, с вином и немудреными закусками. Даже в душ занырнуть успел до ее прихода. А она возьми, да и потребуй настроить дареный гаджет. Еле удалось себя заставить не пялиться на ее туго обтянутую топом грудь, затем с такими же чудовищными усилиями отвести взгляд от голых ног и едва прикрытой шортами пятой точки. А потом случилось странное: минут через двадцать Тинка неведомо как умудрилась активировать незадокументированную функцию нанокоммуникаторов, и я, такое ощущение, оказался у нее в голове. Поначалу ничего не понял — какой-то фоновый шум, мельтешение цветовых пятен на периферии зрения… а затем восприятие немного отошло от шока и подстроилось под изменившиеся условия. Заключалось это в том, что я начал улавливать обрывки ее мыслей. Ну что-то типа «… хоть бы посмотрел, козел…», «… чушка бесчувственная…», «… вот и мучайся…», и куда более приятное: «… да когда ж он решится-то?..» Но это не самое стремное. Куда сильнее на меня подействовали уловленные визуальные образы. Не знал, что Альбертина настолько искушена в искусстве любви. Или просто в теории подкована? Вот только ощущать себя героем иллюстраций к «Кама-сутре» и безучастно смотреть на второго участника (вернее, участницу) визуальной вакханалии оказалось выше моих сил. Впрочем, как и ее. Тинка даже испугаться не успела, через несколько мгновений очнувшись в моих объятиях. И понеслось…

До сих пор приятно вспомнить. Мало того, ничего подобного ранее я не испытывал. Возникшая явно благодаря наногаджетам ментальная связь позволила чутко реагировать на малейшие желания девушки, и в результате я был вознагражден за долгое ожидание и терпение даже не на сто, а на все двести процентов: Тинка отблагодарила от души — связь была двусторонней и она тоже меня чувствовала, буквально предугадывая мои намерения. Короче, оторвались оба, как никогда раньше. А потом еще часа два разбирались с интерфейсом и функционалом подарков. Мой ожидаемо оказался круче, но делиться открытием с дамой сердца я благоразумно не стал. Вот зачем ей, например, знать, что я теперь могу отследить ее местоположение в радиусе нескольких километров? А при желании и в масштабах планеты, просто придется для этого воспользоваться подручными средствами — да хоть той же системой мониторинга моря с ее спутниковой группировкой. Или с аналогичной целью задействовать мощности местного сегмента Ноосферы. Там вообще много чего забавного оказалось. Взять хотя бы возможность «подсаживать» часть колонии наноботов в чужую компьютерную технику… «возложением длани». Или подключиться к мозгу Тинки напрямую — как, собственно, вчера и вышло. Правда, теперь активировать этот тип связи мог только я, да и то строго при согласии абонента — Тинкин гаджет обрубил ее, как только завершилась калибровка и настройка. Собственно, эти два процесса и сделали возможным спонтанное подключение.

А потом мы едва не проспали выход в море — проснулись в моей кровати в обнимку, обменялись безумными взглядами и подорвались в ванную. Тинка попыталась было проскользнуть первой, но я ее умудрился поймать за руку и не дал разорвать дистанцию. В результате в кабинку вломились вдвоем, едва в ней поместившись. Правда, этот факт не помешал нам по-быстрому вспомнить нынешнюю ночь. В тесноте, как говорится, да не в обиде. Короче, приняли душ, умылись, прикончили по чашке кофе и рванули в разные стороны — я прямиком на пирс, разве что собранную с вечера сумку прихватил, а Тинке предстояло сначала заглянуть домой. Что характерно, тоже за вещами. Против ожидания, она почти успела… даже не почти, а успела — пять минут погоды не делали. Хотя уже ошивавшаяся на пирсе Франка оч-чень подозрительно на меня посматривала. А потом появился Агеластос с мордоворотами, прибежала Тинка, и даже проф Спанидис пожаловал — видимо, счел своей прямой обязанностью лично присутствовать при старте экспедиции. Или авантюры, это с какой стороны посмотреть. И это я еще про два десятка приблудных репортеров молчу. Мне-то они пофиг, а вот Альбертина, есть такое предчувствие, потом изноется по поводу «как я стремно выгляжу на экране — почти не накрашенная и с неудачных ракурсов».

Ла Пинца давно уже растаял в утренней дымке, а я все вглядывался в непривычно близкий горизонт за кормой и предавался приятным воспоминаниям. Все-таки хорошо в море! Даже в таком, как Эль-Мар-Азурро, которое и морем-то не назовешь — так, сплошные проливы между островами. И это несмотря на два полных часа крейсерского хода нашего конвоя — с учетом, естественно, охраны. «Метеор» шел чуть позади, Майк и Серджио не торопились вырываться вперед, поскольку наша «девятка» в данный конкретный момент была слабым звеном, уступая собрату в скорости на добрую треть. Несмотря на вчерашние обещания Агеластоса, пока что распределение членов экспедиции по экипажам не соответствовало ранее озвученному — Франка тусовалась с нами, если можно так выразиться. Мы же, то бишь научная часть экспедиции, сейчас развлекались вовсю — последняя инвентаризация, калибровка приборов, корректировка ближайших планов… рутина. А еще обе представительницы прекрасного пола вооружились миниатюрными камерами в виде контактных линз — уж не знаю, где наша начальница эти шпионские гаджеты откопала. Мне такую не доверили, видимо, сомневались в моих операторских способностях. Или, наоборот, переоценили — но уже способности к незаметному подкрадыванию с целью застать врасплох. Признаю, мысль интересная, и я бы, вне всяких сомнений, претворил ее в жизнь, если бы не одно «но» — будь полученные видео моей личной собственностью, не предназначенной для, скажем так, широкой аудитории.

Хотя насчет рутины это как посмотреть. Уж не знаю, по каким-таким признакам, но Тинка таки распознала в докторе Моро прямую конкурентку в борьбе за мою благосклонность, и теперь походила на разъяренную кошку, еле-еле эту самую ярость сдерживающую. Только тронь — и тут же получишь когтистой лапкой. А то и зубами вопьется во что-нибудь мягкое. Применительно к синьорине Альбертине это выражалось в основном в недовольном бурчании и едких ухмылках, которыми она одаривала пытающуюся ее инструктировать Франку. Впрочем, надо отдать обеим должное, о деле ни та, ни другая не забывали — деловито стучали по клавиатурам да елозили пальцами по мониторам, настраивая регистрирующий комплекс и следящую систему соответственно. У меня же работы пока не было. Строго говоря, я сейчас стоял вахту, подменяя отдыхающего Анхеля, но надобность в нахождении меня, любимого, в ходовой рубке лично отсутствовала — я просто связал «мозг» катамарана с аналогичным устройством Майкова «Метеора», и автопилот все делал за меня. И, я бы даже сказал, гораздо лучше меня — наш аппарат шел за ведущим, как на привязи, копируя его траекторию с точностью до полуметра. Я же, дабы не скучать в одиночестве, сначала поторчал на верхней палубе, предаваясь приятным воспоминаниям, а потом забрел в научный отсек — если совсем честно, на голоса. Что характерно, приятные женские (или даже девичьи).

— Дамы, а можно нескромный вопрос?

— Что, помочь решил? — живо среагировала Тинка.

— Не-а, не дождетесь, — отмахнулся я. — Моя аппаратура вся готова, и вообще, я занят.

— Так занят, что есть время на глупые вопросы? — усмехнулась Франка, не отрывая взгляда от монитора.

— А с чего ты взяла, что глупые? — усмехнулся я. — Не знаю, как вы, дамочки, а я крайние два дня все голову ломал… думал…

— Не очень-то похоже на нашего Энтони! — фыркнула Тинка.

— … и вот что надумал, — проигнорировал я пассию. — Сначала надо проверить места, где буи у службы мониторинга пропали, потом выдвинуться к месту исчезновения сейнеров.

— А смысл? — на секунду оторвалась от дела Франсин.

— Ну, как… осмотримся, проведем замеры, телеметрию… может, что-то общее обнаружим.

— Ага. Воду и планктон, — не преминула подколоть меня Тинка. — Мы, вообще-то, шепчущих китов исследовать должны. Вот их и надо искать.

— Ой ли? — покосился я на Франку. — Китов за Периметром лучше ловить.

Та промолчала, хотя по глазам было видно, что она вовсе не против предложенного плана. Вот только не понятно, чьего конкретно — моего или Тинки. Н-да. Похоже, не угадал на этот раз папенька. Придется съезжать на базаре.

— Мне не интересны спящие киты! — отрезала Альбертина. — Мне нужны активные особи. Так что за Периметром делать нечего.

А ведь верно. За боновыми заграждениями такая концентрация планктона, что китам даже не нужно выходить из дремлющего состояния, они и в полуаморфной и легко проницаемой для материальных объектов форме умудряются задерживать в тканях достаточно органики, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма.

— Однозначно китов искать, и однозначно во внутренней акватории, — с серьезным видом кивнул я, не дождавшись возражений. — Но ведь одно другому не мешает. А еще, возможно, заметим на местах инцидентов изменение концентрации органики в воде.

— Через столько времени?

— Вы, Альбертина, лучше бы сначала дослушали, а потом критиковали, — не повелся я. — Много чего еще можно найти. Повышенный электромагнитный фон, например. Его течением не размоет. Или еще что-то. Не попробуем, не узнаем, короче. Да и прикинул я тут кое-что…

— Давай уже, колись! — не выдержала Тинка затянувшейся паузы.

Ага, уже не возражает. Все-таки дала о себе знать авантюрная часть личности. А Франсин и вовсе помалкивала — видать, я действовал в полном соответствии с ее собственными намерениями, пусть и официально незадекларированными. Ну что ж, молчание знак согласия, да и вряд ли это побочное занятие помешает выполнению основного квеста — сбора информации для Тинкиной диссертации.

— Нет, бред, — покачал я головой. — Слишком мало данных. Хотя еще когда только искал информацию и отмечал пропажи на карте, мне в голову пришло, что все инциденты укладываются в спиральную траекторию. А если еще и по времени их раскидать, то спирать получалась разворачивающаяся — то есть где-то в самом ее центре имел место первый случай. А потом эпицентр аномалии начал смещаться, двигаясь по дуге.

— А ты не уточнил, что именно было в центре? — заинтересованно оглянулась на меня Франка.

— Ничего. Открытое море. Хотя… слушайте, как раз в том районе на дне заброшенное поселение Фрро. Одно из немногих уцелевших в наших местах. То есть не прибрежное, а настоящая глубоководная база.

— Какая база? Где? Координаты?

— Да вот… — Я не поленился законнектить новый смарт с оставшимся в бунгало планшетником и перекинуть две строчки цифр на рабочую станцию Франсин. — Сама смотри. Ч-черт!..

— Что там? — не утерпела Тинка.

— Прикинь, это место почти в эпицентре землетрясения! Ну, того, что цунами вызвало. Помнишь, на пляже?

— Ага.

— Хм… а я и не догадывалась… так вот почему… — Доктор Моро прервалась на полуслове, и, такое ощущение, буквально приказала себе держать язык за зубами. Лишнее что-то сболтнула? Хм… ничего такого. По крайней мере, без знания контекста не придраться. — Ты где информацию раздобыл?

— В открытой сводке Службы было.

— Да я не про землетрясение.

— Где, где… там, где надо, — смутился я, осознав, что конкретно спалился. Я-то себя особо не сдерживал — ломанул все серваки официальных служб, до каких только смог дотянуться. В том числе и этот, министерства внутренней безопасности. Если подумать, самое место для такой инфы — все объекты, оставшиеся от Предтеч, представляли собой потенциальную угрозу как для отдельных личностей, так и для Колонии в целом. Доказано неоднократно, причем большой кровью. — Не важно.

— Еще как важно! — не согласилась Франсин. — Я тоже внимание на закономерность обратила, но не подумала связать источник с объектом Предтеч. Думала, просто совпадение. Но раз там есть уцелевшая инфраструктура…

Ага, рассказывай. Не знаю, как Тинка, а я сейчас готов был разразиться знаменитейшей «крылатой» фразой, приписываемой одному древнему театральному деятелю. То бишь, не верю! Слишком жалкая попытка отвлечь внимание от чуть ранее допущенной оговорки. Что-то ты знаешь, но рассказывать не желаешь.

— … это ничего еще не значит, — закончил я ее фразу. — У нас нет снаряжения, чтобы до этих руин добраться. Теперь уже руин, однозначно. Максимум, что можем сделать — просканировать их. Что с тобой?..

При упоминании сканера в связке с руинами Франсин вздрогнула и немедленно попыталась замаскировать этот факт, уронив с компьютерного терминала какую-то приблуду, но меня не проведешь — слишком хорошие учителя были. Один тренер дед Коля чего стоит! И ведь научил-таки — вбитые в подкорку навыки сработали сами собой, и я, сам того почти не осознавая, контролировал физиологические реакции собеседницы. Как там старый говорил? Трындят все, но не все это умеют скрывать? Эт точно. Франсин вот не умеет. Хотя, казалось бы, взрослая уже баба, с большим опытом работы и сопровождающих ее подковерных забав. Или она слишком ученый, или играет на публику. Впрочем, последнее сомнительно. Да и той же Тинке, например, абсолютно пофиг — как возилась с компом, так и возится. Это мне заняться нечем, вот и извращаюсь.

— Все в порядке, — поспешила успокоить меня Франка. — Просто нервы. Вспомнила, как это было…

Хорошая попытка. И ведь теперь, в отличие от исповеди в больничке, в показаниях не сомневается. То есть реально верит, что с ней именно так все и было, по крайней мере, относительно растворившегося экраноплана. Не думаю, что смог бы настолько быстро прийти в норму после такой встряски. А она держится бодрячком. Тут или внутренний стержень, или материальная заинтересованность, позволяющая игнорировать опасность. А лучше все сразу и много. Как у доктора Моро. И недели не прошло, как прямо под ней катамаран на атомы распался, а она снова в море, и снова на судне схожей конфигурации. Так что повышенная впечатлительность и легкие проблемы с ловкостью и координацией движений более чем объяснимы. Кста-а-ати! Катамаран! Надо поднять инфу о материальной базе лаборатории Франки — в ней наверняка тот самый экраноплан есть. А зная его номер и название, можно будет хотя бы приблизительно проследить путь до места бесславной гибели. Мы-то кусок пластика уже наверняка не там нашли, где трагедия разыгралась. Да и проф Спанидис, помнится, в беседе упоминал, что патруль обнаружил обломки неподалеку от эпицентра землетрясения. Правда, не уточнил: неподалеку — это сколько? Зачем мне? Да так, предчувствие… да и когда это доказательства лишними бывали?

Шепчущий кит, руины Предтеч, сканер, нервическая реакция Франсин… любопытная последовательность, не правда ли? Так и напрашивается заброшенный задолго до появления людей объект на вдумчивый осмотр. Но, как я и сказал, у нас нет оборудования для проведения глубоководной разведки… но и слово «глубоководный» в нашем случае не совсем уместно — подумаешь, чуть за три сотни метров глубины. Вполне преодолимо даже дилетантами, да и снарягу раздобыть не проблема, время только нужно. Элементарно арендовать, только не на Ла Пинца. Нет там ничего такого, даже клуб дайверов не прижился. Но ведь можно же подключить господина Агеластоса…

— Извини, что напомнил. А про оборудование… переговоришь со спонсором? Наверняка у него связи есть.

— Пожалуй, да, — медленно кивнула Франка.

У меня же создалось впечатление, что решение ей далось с некоторым трудом. Видать, и хочется, и колется. С одной стороны, страшно. С другой — деваться некуда.

— Как думаешь, за неделю управится?

— Не знаю, хотя Майк пробивной, — задумалась моя собеседница. — Если позволите так выразиться. В любом случае за оборудованием надо будет людей посылать, да пока они его нам привезут… значит, работаем по основной задаче. И не забываем всякое интересное снимать на видео. Антуан, тебя это тоже касается. Хоть на телефон, но снимай!

— Да, мэм!

Хм… и не отказала, и в то же время отложила на неопределенный срок. Сама себя успокоила? Похоже. Вон, даже улыбнулась довольно, да и на спинку кресла откинулась расслаблено. Сразу видно, пришел человек к полному согласию с внутренним «я».

— У меня готово. Связь со службой мониторинга устойчивая, пятый канал. Не забудьте, если что. Пароль не нужен, все договорено. Плохо, что накопители у нас не самые большие, придется данныефильтровать.

— Э-э-э… Франсин… доктор Моро?

— Да, Антуан?

— Не хотите ли вы сказать, что у нас сейчас есть доступ к данным Службы мониторинга моря в, так сказать, рил-тайм режиме?

— Именно это я и хочу сказать. И даже показать. Вот. — Франка нарочито небрежно пощелкала по клавиатуре, поелозила курсором по развернувшемуся интерфейсному окошку и окинула нас с Тинкой торжествующим взглядом. — Учитесь, детишки. Тетушка Франсин решила проблему. Теперь только нужно решить, какие фильтры активировать. Кита просто так не засечь.

Не говоря уж об аномалии. Впрочем, данная мысль просто повисла в воздухе, никто не решился ее озвучить.

— Гхм… насколько я знаю, служба мониторинга не дает доступа к своим сервисам частным лицам.

— Именно так, Антуан. В этом и заключалась основная сложность.

— Но мы же официально?..

— Сто процентов, — заверила Франка. — Я еще вчера с ними связалась. Положительный пиар еще никому не вредил, а еще ее дед поспособствовал, — кивнула она на Тинку. — Задачу они поняли, и уже сегодня утром, когда мы только вышли в море, дали ответ. Ага, и еще что-то прислали…

Наша с Тинкой непосредственная руководительница развернула окошко с посланием и на некоторое время углубилась в чтение. Закончив же, удивленно и даже чуть недоверчиво покосилась на меня:

— Знаешь, Антуан, ты с предложением проверить места известных инцидентов почти угадал. Мы бы там кое-что нашли. Но нам этого и не нужно, потому что специалисты из службы сделали это до нас. И это действительно повышенный электромагнитный фон, который сохраняется до сих пор, хоть и чуть ослаб. А еще был неоднократно зафиксирован ультразвук в определенном диапазоне частот. И все это отличается от стандартных сигнатур шепчущих китов. Так что одно из двух, если позволите так выразиться: либо что-то творится с китами, что нам только на руку, либо…

Про аномалии она снова предпочла умолчать. Занятно.

— И что самое интересное, просят нас все это проверить! — торжественно завершила тираду Франсин.

— В диапазоне? — задумался я. — Звучит не очень обнадеживающе. Точности никакой не будет. Чую, нахватаемся пустышек. Разве что действительно взаимосвязь китов с аномальным… хм… излучением выявим.

— Такова жизнь, Тони! — потрепала меня по голове подкравшаяся Тинка. Намылилась было взгромоздиться ко мне на колени, но перехватила насмешливый взгляд Франсин и быстро передумала. — Пора бы уже привыкнуть. Доктор Моро, поделитесь данными? Или мне придется воспринимать ваши телепатические посылы?

— Письмо в открытом доступе, можете сами прочитать. А про посылы это вы хорошо сказали, коллега, — не осталась в долгу та. — Идите-ка, милочка, на свое рабочее место. Сейчас будем контрольный прогон делать.

— Есть, мой адмирал! — вытянулась в струнку Тинка, потешно отклячив зад и выпятив грудь.

Но Франка и тут ее уела — просто демонстративно скользнула взглядом по не самым впечатляющим статям юной соперницы и этак многозначительно усмехнулась. Тинка вспыхнула, но удержала язык за зубами и вернулась в свое кресло. Я же продолжил от нечего делать мучить смарт, который успел к тому времени подрубить к судовой сети. А поскольку для софта от «Imagine» особых преград не существовало, то очень быстро — и главное незаметно! — пробил сетевую защиту и подключился к рабочей станции Франсин, продублировав к себе на дисплей ее интерфейсное окошко. Ну а чего? Мне же тоже интересно. К тому же есть возможность через предоставленный канал совершенно беспардонно вломиться на сервер службы мониторинга. Я-то думал, что снова придется, как нормальному герою, топать в обход, то есть через оставленный дома планшетник и спутник. А тут буквально перед носом гостеприимно распахнутые ворота. Заходи не хочу. Грех не воспользоваться таким подарочком.

— Тина, готова?

— Да.

— Врубаем запись. Внимание, мотор! Запускаю.

Все-таки девчата настоящие ученые — как только дошло до дела, умерили гонор и взялись за работу. Вот всегда бы так. А то я уже с нетерпением ждал убытия старшей коллеги на головное судно, дабы не вводить обеих дамочек во искушение. Интересно, как бы они отнеслись к тому факту, что я их обеих… хм… осчастливил? Франке, судя по всему, было бы пофиг. А вот насчет Тинки я ни в чем не уверен. Так что лучше не проверять.

Некоторое время в помещении царила относительная тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием и писком звуковых индикаторов в активированных программах, а затем Франсин скомандовала:

— Подключаем систему мониторинга. Три… два… один!

— Вроде работает, — недоверчиво хмыкнула Тинка. — Активирую фильтры?

— Давай.

Снова недолгая тишина, а потом до слуха донесся тихий, но настойчивый тоновый сигнал, заставивший моих коллег впиться взглядами в мониторы.

— Да ладно!

Это Тинка. Удивлена не на шутку, я ее изучил достаточно хорошо, чтобы такие нюансы определять по голосу.

— Согласна. Скорее всего, пустышка.

А это уже доктор Моро. И вроде бы с уверенностью сказала, а голос дрогнул. С чего бы, интересно?

Да, еще и другое интересно — чего это они такое увидели на мониторах? Ага, я оповещения забыл настроить… ничего. Та-ак, что у них там работает? Да ладно!.. Черт, еле успел язык прикусить, а то бы сейчас спалился, испортил как минимум звуковую дорожку. Но обошлось — нарочито лениво выпроставшись из кресла, я подошел к рабочему месту Франки, пристроился у нее за левым плечом и тоже уставился на схематичную карту близлежащей (если не ошибаюсь, в радиусе пары десятков километров) акватории, отображенную на дисплее. В верхнем левом углу лениво мигала бледно-желтая точка, на которую Франсин уже навела курсор. В выпавшем окошке теснились столбцы цифр, в которых я незамедлительно опознал частотные диапазоны, заданные на фильтрах, и текущее значение показателей в данном конкретном месте.

— Занятно…

— Что, не может быть такого? — язвительно уточнила Тинка.

— Почему же? Вполне может… а занятно то, мои дорогие — и милые! — коллеги, что значения на нижних границах диапазонов. Что магнитный фон, что ультразвук. Или помехи, или источник слабый. В любом случае надо проверять. Вызывайте головной транспорт, доктор Моро.

— Думаешь, стоит? — с сомнением покосилась она на монитор. — Может, расширим зону поиска?

— Смысла нет. Лучше диапазоны сузить. Но для этого нужно убедиться, что мы сейчас пустышку вытянули. Да и надо же с чего-то начинать.

— Согласна.

А дальше, как это обычно у ученых и бывает, работа заспорилась. Раз утверждена методика исследования и принят план действий, то сомнениям места нет — они лишь мешают эффективному функционированию хорошо отлаженной машины, которая называется «научный коллектив». Пусть даже такой крошечный и толком еще не притершийся, как наш.

Майк тоже удивился подозрительно быстрому результату, но, поскольку даже для нашей «девятки» преодолеть десяток-другой лишних километров труда не составляло, против изменения курса возражать не стал. Особенно памятуя о съемке. И помчались мы, аки ракеты, скользя над водной гладью и изредка подправляя траекторию, чтобы не вписаться в берег или не налететь на мель.

Большую часть дистанции преодолели без затруднений — мигающая точка на мониторе послушно приближалась к центру карты, хоть и смещалась относительно первоначального положения — я имею в виду, источник излучения. Правда, скорость его по сравнению с нашей была смешной, можно сказать, что мы его делали, как стоячего. Впрочем, ровно до того момента, как Франсин активировала собственный сканирующий комплекс катамарана. Произошло это, когда между нашим конвоем и искомым объектом оставалось примерно пять километров — и то почти в красной зоне. А до того мы ориентировались на халявные данные системы мониторинга. Почему так подробно? А очень просто, это ключевой момент. Как только Франка врубила сканер, обстановка резко изменилась. За пару минут буквально. Вот вроде бы все по-прежнему, разве что мигающая точка превратилась в полупрозрачный контур, символизирующий что-то габаритное, уж точно побольше нашего экраноплана, и вдруг — раз! — контур из неправильного овала трансформировался в нечто сигарообразное (дед Виктор такие уважал, пока курить не бросил), а объект сильно прибавил в скорости. Как бы не треть от нашей, что для живого существа, например, мало достижимо. Даже дельфины вряд ли бы сумели так разогнаться. Сопровождалось данное превращение всплеском электромагнитного излучения — что характерно, примерно до середины диапазона. Ультразвук же не изменился совсем, что странно. Брови Франки от удивления взлетели вверх, но времени терять попусту она не стала, сразу же принялась вызывать Агеластоса, жестом велев мне выбираться на палубу. Я понятливо кивнул — приборы приборами, но и собственными глазами диво дивное неплохо бы лицезреть — и рванул к трапу. Смарт со мной, так что я по-прежнему был в курсе происходящего на мониторах девушек, а автопилот контролировать не требовалось по умолчанию. Пока я добирался до импровизированного наблюдательного пункта в торце центральной прогулочной палубы, заканчивающейся аккурат в геометрическом центре сферического сегмента, который представлял собой корпус экраноплана, Франка успела договориться с Майком, и мы еще поднажали — почти до предела «девятки». Заодно я врубил интерком на общую волну и теперь мог слышать разговоры в научном отсеке. Ну, как разговоры? Скорее отдельные невнятные выкрики типа «… куда?..», «… как?..» и «… офигеть!..». Еще в голосе Альбертины явственно пробивались азартные нотки — погоня ее не на шутку увлекла.

— Дамы, как у вас? — поинтересовался я, заняв удобную для наблюдения позицию. Бинокля у меня с собой не было, но его с успехом заменил лабораторный регистратор, выполненный в виде очков с зализанными массивными дужками. Само собой, со встроенной видеокамерой. Стандартная штука, если разобраться. А еще я врубил дареный нанокоммуникатор, который сформировал на сетчатке левого глаза дубль встроенного в левую же линзу дисплея, так что в результате добился двадцатипятикратного зума. От которого почти сразу отказался, выкрутив увеличение до тройного. Все-таки качает здесь, да и угол обзора при диком приближении мизерный, чуть не замутило. — Я, кажется, вижу.

— Кто там?!

Круто у них получилось, в один голос. Эффектно в ролике смотреться будет, без наигрыша, вполне себе искренне.

— Похоже на шепчущего кита в активной фазе.

— У поверхности? — удивилась Франсин.

— Ну, не то чтобы у самой… метров двадцать будет. Мне только контур видно, и то под углом.

— Кит… надо же! — влезла Тинка. — Сейчас сканер подфокусируем, у нас он на экране не отображается…

— По-любому кит, подводную лодку бы мы сразу засекли. А по размеру больше никто не подходит… ни фига себе!!!

— Что?!

— О-ла-ла…

Такими незамысловатыми возгласами мы трое сопроводили очередной «финт ушами» преследуемого объекта — колоссальное (семьдесят метров в длину и десять в поперечнике, плюс-минус одна десятая метра на ошибку измерения) «веретено» поднялось к поверхности, засветив «спину», несколько секунд продолжало двигаться в таком режиме, рассекая волны и оставляя отчетливый кильватерный след, а потом вдруг стало полупрозрачным, замерцало и… исчезло. Чтобы материализоваться в паре километров дальше по курсу. А прямо у нас на пути схлопнулась гигантская каверна, породив нехилую волну и что-то типа «взрыва наоборот». Короче, воду взбаламутило знатно. Нам еще повезло, что не влетели в хитро закрученный водоворот на полной скорости — по той простой причине, что находились далековато. А к тому моменту, как мы сблизились с воронкой, она уже и успокоилась. Впрочем, как и кит. Оказавшись на безопасной (с его точки зрения) дистанции, он снова резко ушел на глубину и перешел в режим «сна», то бишь расплылся аморфной полупрозрачной массой, сквозь которую при желании и небольших усилиях даже можно было проплыть насквозь. Сканер его по-прежнему видел, но картинка сильно потеряла в детализации. Да и магнитный фон практически пришел в норму. Все это мы определили, когда оба экраноплана легли в дрейф как раз над лежкой притаившегося у дна животного.

Франка результатом погони осталась довольна, да и Тинка прямо-таки сияла восторгом.

— Тони, это грандиозно! Мы первые, кто наблюдал кита в момент фазового перехода! И не просто наблюдали, еще и записали все!

— Уже не зря сходили, — кивнул я. — Может, домой?

— Дурак! — отбрила меня абсолютно счастливая девушка.

Ну ее, проще согласиться, чем потом упреки выслушивать. Про сухаря и чушку, хе-хе. Да и права она, по большому счету. Может, кто-то когда-то и изучал китов настолько близко, что сумел получить схожие результаты, да вот обнародовать этот кто-то их не спешил. Официальная же наука оперировала дистанционными, в большинстве случаев даже орбитальными, наблюдениями и данными телеметрии системы мониторинга. Считалось, что киты в такие моменты могут представлять опасность, и лезть к ним строго не рекомендовалось. А вот мы с разгону чуть не влетели. И то лишь потому, что не ожидали встретить здесь конкретно кита. А еще не думали, что он так на сканирование среагирует… сканирование… среагирует… Франка. Черт, ночью надо будет по-любому ломануть сервер ее лаборатории и проследить путь погибшего катамарана. Все больше совпадений, и все чаще мелькают шепчущие киты. Хотя совпадений ли? Может, в них все дело? Да запросто. Вот только доказательств пока нет, а потому поход наш еще не потерял актуальности. Главное, выводы правильные надо сделать. Да хотя бы диапазон фильтра магнитного фона подкорректировать, чтобы он нам всех подряд китов не засекал. Даже если они и виновники, то «бузят» лишь в строго определенных обстоятельствах, признаком которых и служит изменение фоновых излучений. Мирно «спящие» тварюги нам не интересны от слова вообще. Пожалуй, именно этим и займемся. Франку убедить труда не составит, пусть только чуток успокоится — пока что слишком много адреналина в крови, да и азарт еще не схлынул… хотя по шапке мы однозначно получим, как только смонтируем и выложим в Сеть ролик. Как ни крути, а нарушение техники безопасности налицо. Эх, влетит! Как минимум от Тинкиного папеньки — мы как раз в его юрисдикции. И накосячили по его же профилю.

— Черт, опять!

— Что?!

Теперь уже у нас с Тинкой получилось хором.

— Еще сигнал, — пояснила Франсин. Судя по всему, она так и торчала в кресле перед монитором. — Только теперь ультразвук, опять на границе диапазона. И довольно далеко, километров тридцать… секунду… Служба мониторинга засекла странную активность косяков трески. Такое ощущение, что они разбегаются в разные стороны. В панике.

— Интересно, как они это определили? — хмыкнул я.

Глазеть на мелкую волну мне определенно надоело, и я побрел обратно в научный отсек, по-прежнему оставаясь на общем канале интеркома.

— Что именно?

— Ну, про панику…

— Картинку прислали интересную — скриншот со сканера стационарного спутника. Даже несколько. Не веришь — сам посмотри.

— Отчего же? — пожал я плечами, войдя в отсек. Палиться со взломанной сеткой не хотелось, а любопытство разыгралось не на шутку, так что пришлось последовать совету Франки. — Хм… и впрямь картинка впечатляющая.

Естественно, отдельных рыб с орбиты не разглядеть, да и незачем, так что спутник всего лишь замерял плотность биологических объектов на единицу площади и выводил цветовой индикатор на схему. Масштаб скриншота был мелковат, по сути один пиксель один квадратный метр, но от этого общая картина только выиграла. Особенно бросалось в глаза изменение обстановки при последовательном просмотре полученных изображений. Видели когда-нибудь, как рыбий косяк при нападении акулы в единый миг из монолитного строя превращается в мириады отдельно взятых особей, каждая из которых движется только в ей известном направлении? Вот тут также, но уже в масштабе целого пролива.

— Будем проверять?

— Обязательно, Антуан, — вздохнула Франсин. — Обязательно. Похоже, это только начало.

Знала бы она, насколько права окажется! Но пророческого дара, равно как и способности предвидения будущего, мы все были лишены. И только потому, скорее всего, не бросили эту пустую затею сразу же. Более того, доктор Моро немедленно связалась с головным экранопланом и принялась объяснять задачу Майку Агеластосу. А я, обменявшись с Тинкой понимающими взглядами, предпочел по-тихому слинять в ходовую рубку — там я сам себе хозяин, хочу фигней страдаю, хочу — страдаю фигней. Или сеть ломаю. Да тот же управляющий контур «Метеора», например. И никто меня при этом, что особенно ценно, не снимает.

* * *

Система: Нуэво Сол.

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

21 октября 2168 года.

— Еще один?

— Как ты догадался?!

Ехидства в голосе Тинки было столько, что хватило бы на двоих таких в обычных условиях. Что, в общем-то, и немудрено — мы уже три дня мотались по окрестностям Ла Пинца, не отдаляясь от него более чем на две с половиной сотни километров — смешное расстояние, если разобраться. Часа на два-три крейсерского хода, виляя по проливам, и меньше часа по прямой. По сути, мы хоть каждый день могли возвращаться на базу, и не делали этого лишь потому, что там пришлось бы заниматься повседневными делами, да и терять по два часа утром и вечером не хотелось — за это время мы успевали проверить как минимум по паре ложных наводок. Почему ложных? Да потому, что никаких признаков аномалии, уничтожившей экраноплан Франки, мы даже отдаленно не наблюдали. Правда, в девяноста процентах случаев натыкались на очередного шепчущего кита, и уже на вторые сутки бесплодных попыток обнаружить хоть что-то интересное продвинулись сразу в двух направлениях: во-первых, установили, что китов всего четыре особи, включая того, самого первого; во-вторых, сузили диапазон фильтров сканера почти вдвое. И все равно минимум пять раз в день он засекал новые отметки… которые каждый раз оказывались кем-то из старых знакомцев. За исключением, опять же, первого. Тот, кстати, уже успел стать звездой Ноосферы — дебютный ролик с его участием набрал за три дня под полмиллиона просмотров, что при общей численности населения Терра-Нова чуть ли не абсолютный рекорд. И ведь угадала Франка! Теперь при всем желании наше авторство не оспоришь. Остальные трое столь эффектными трюками радовать нас не спешили, но тоже внесли посильный вклад в Тинкину копилку. Но вернемся к китам. Лично я сделал опять же два крайне для себя важных вывода: чертова аномалия как-то связана с шепчущими китами — раз; эти самые киты излучают в электромагнитном и ультразвуковом диапазонах в широких пределах — два. По сути, это их естественный природный фон, который до нас еще никто толком не изучал. Кстати, у обитателей внутренней акватории он довольно сильно отличался. Так что сама собой возникла новая задача: выяснить, в чем причина изменения свойств китов при переходе Периметра. И мы еще как минимум пару недель можем вот так, шаг за шагом, ограничивать диапазоны сканера, и все равно будем их находить. Обычных, банальных шепчущих китов, которых в округе много — во внутренних областях Патриа-Нуэво их гораздо меньше, по той простой причине, что кормиться им почти нечем. В очищенной людьми акватории на планктон и своих желающих достаточно, равно как и желающих на пожирателей этого самого планктона. А вот за бонами эндемичных представителей фауны вообще не счесть. Я даже хотел подкинуть эту мысль Франке, но потом сообразил, что нам с Тинкой туда нельзя — одно дело мотаться по морю с подозрительной теткой, ейным хахалем и парой мордоворотов-телохранителей в непосредственной близости от места работы, да еще и с официального благословения непосредственного руководителя, Тинкиных и моих родственников, под плотной опекой СМИ, и совсем другое — нарушение, по факту, государственной границы. Понятно, что за бонами нейтральные воды, но от этого не легче. Те места не накрыты сетью орбитальной группировки Службы мониторинга, туда сложнее добраться спасателями или военным, там, в конце концов, полагаться можно только на себя и на собственную технику. А еще та же Альбертина мне прямым текстом заявила, что инактивные киты никого не интересуют. Короче, не прокатило бы в любом случае.

Впрочем, лично я уже начал немного жалеть, что Альбертина участвует в экспедиции, хотя только благодаря ей она и стала возможна. Нет, с точки зрения профессиональных обязанностей к ней не было ни малейших претензий — отличный специалист. Франка, при всем своем ироничном отношении к молодой сопернице, периодически ее нахваливала, а однажды обмолвилась, что была бы не прочь видеть ее своим ассистентом на постоянной основе. Естественно, после завершения обучения. Тинка это оценила, я заметил. А что? Если доктор Франсин глава целой лаборатории в универе, то это, как ни крути, новый уровень. И это не считая ее медийности и обширных связей. Вот только аспирантура есть аспирантура, пока не защитишь кандидатскую и не получишь заветный диплом, все равно, что в кандалах. Никакой свободы, никакого творчества — делай, что научный руководитель велит, и будет тебе счастье. Ведь главное для диссертации что? Думаете, автор и тема? Ничего подобного, главное, кто руководитель. По крайней мере, древний анекдот про зайца-аспиранта, волка-оппонента и медведя-руководителя мне рассказали в первый же месяц обучения. Хотя по большому счету и правильно, сначала научись работать под чутким руководством, докажи квалификацию, а потом уже можешь заниматься, чем хочешь. Лишь бы другим не во вред. А с руководителями Тинке откровенно повезло — мало профа Спанидиса, так еще и док Моро кровно заинтересована в соруководстве. Это для нее часть имиджа и оч-чень неплохой положительный пиар.

Беда пришла с другой стороны. В первые сутки мы настолько вымотались, успев проверить рекордные девять засечек, что заснули как убитые, едва добравшись до тесных коек. К слову, второй случай, с паникующей рыбой, как не трудно догадаться, тоже закончился научным открытием, хоть и не столь масштабным, как китовая телепортация — шепчущий кит возжелал полакомиться животными белками, предпочтя планктону треску, благо той повсюду было полно. Ее и за особо ценную промысловую породу не считали, разводя больше на корм хищникам, а если и ловили, то в основном на белковый концентрат пускали. И мы первые наблюдали процесс китовой охоты воочию, и, что особенно ценно, вблизи. Да еще и засняли все в подробностях. А ультразвуком вышедший из спячки кит попросту глушил рыбу. Рыбу! Глушил! Офигеть. Кстати, второй по популярности ролик.

Так вот. Если в первый день все было в относительном порядке — мы, то бишь научная часть экспедиции, были очень сильно заняты, а Серджио, Анхель и Майк безвылазно торчали на «Метеоре», то уже на второй, убедившись, что ничего нового не происходит, все расслабились. Проявилось это в том, что Франсин умотала к хахалю, взамен заслав на нашу «девятку» обоих секьюрити. Видимо, чтобы те не действовали на нервы милующейся парочке. А что оба клеврета в этом деле мастера, мы убедились очень быстро — поскольку в ходовой рубке хватало и одного, второй, как правило, шланговался по всему катамарану и от скуки докапывался до нас с Тинкой. Мы же, хоть и были загружены неблагодарной работой — уже на третьей ходке Франсин предпочла остаться в компании Майка, отправив на проверку нас — тоже особо не напрягались. Все шло по накатанной: засекли сигнал, добрались до места, убедились, что снова резвится кит, и все по кругу. Потом мы их еще и идентифицировать научились, и даже прогнозировать, где и когда кто из этого квартета окажется. Вернее, трио — первый так больше и не попадался. Ничего сложного, я быстренько, чуть ли не на коленке, смастрячил примитивную программу-трекер, привязав ее к стандартной координатной сетке. В общем, данных уже набрали на пару кандидатских… ну, на две-три серьезных статьи так уж точно. Но все не то… искали-то мы нечто более… ценное, скажем так. И куда более любопытное с научной точки зрения. Так вот, даже нам с Тинкой ко второй половине вторых суток забава приелась, а ведь мы лица заинтересованные. Что уж говорить про бездельничающих напропалую мордоворотов… а поскольку в габаритах я уступал даже менее увесистому Анхелю, парни меня за соперника и не считали. Зародившиеся незадолго до экспедиции отношения мы с Альбертиной не афишировали, так что секьюрити, что вполне естественно, принялись развлекаться легким флиртом. С их точки зрения легким. Как по мне, то они откровенно нарывались. Особенно старался Серджио — у Анхеля, по всему судя, были постоянные отношения, так что он реально развлекался, беззлобно и иронично. Чего греха таить, я у него даже кое-какие новые уловки подсмотрел, из числа тех, на которые Тинка благосклонно реагировала. Уж если с этой привередой прокатило, с другими девицами тем более сработает. А вот пузан не на шутку вознамерился склонить синьорину Монтанари к интиму. Досклонялся, короче. Врезал я ему. Так, чисто символически, чтобы просто обозначить свою позицию и заявить права на вакантную самку. Серджио все понял правильно, но отступить при первых же признаках опасности не пожелал — еще бы, лицо терять! И случилась небольшая потасовка, в ходе которой он словил еще несколько плюх, причем в основном в тушку. Я же не совсем без понятия, нафига фасад-то портить? Одно дело получить в печень, и совсем другое неделю ходить с подбитым глазом. Впрочем, Серджио тоже в долгу не остался, и жалеть меня не собирался, едва не заломав дзюдоистскими техниками, но я таки умудрился выскользнуть из медвежьих объятий и добавить еще немного — по ногам. И завершил эпичную разборку эпичнейшим же твит-чаги в грудь, от которого шкаф двуногий протаранил спиной шкаф встроенный, покорежив тому дверцу. Наблюдавшие за разборкой зрители остались довольны. Тинка — потому что победил я, да и дрались из-за нее, что для любой дамочки само по себе награда; Анхель — потому что не упускал случая поприкалываться над напарником, а тут я такой шикарный повод организовал. Он же, кстати, воспрепятствовал плавному перетеканию стандартной иерархической разборки в смертоубийство, парой метких слов заставив озверевшего Серджио очнуться. Ну и не последнюю роль сыграло обещание Тинки пожаловаться Франсин, дабы та перенаправила кляузу в вышестоящую инстанцию, то бишь Майку Агеластосу.

После этого телохраны несколько умерили пыл — по крайней мере, уже не пытались так откровенно подкатывать к Альбертине, да и задираться перестали, а вот накал «остроумия» резко повысился. С преобладанием, как не трудно догадаться, сортирного и физиологичного юмора. Ни я, ни Тинка потуг не оценили, но и особо не возражали — пусть уж лучше так развлекаются, чем бухать начнут. Или обкурятся еще, не дай бог. У них и так-то с интеллектом не ахти, а если они еще и остатки мозгов отключат… тушите свет.

Самое интересное, что Тинка тоже решила хапнуть… чуть не сказал «хайпануть»… дешевой популярности: таскалась повсюду с активированной камерой в линзе, о чем клевреты были не в курсе, и снимала самую веселуху, из которой потом монтировала примитивные ролики — этакие прямые включения с места событий. И выкладывала на сетевой канал с тэгом «#будниэкспедиции». Я, когда узнал, разозлился и посоветовал переименовать в «блудни экспедиции», но Тинка не повелась — канал очень быстро набирал подписчиков и просмотры. А Анхель, застукав нас за разборкой, подмигнул и продемонстрировал большой палец. Вот уроды! Причем все.

А на третий день вообще все прошло тихо-мирно: Майк подкинул клевретам рыболовные снасти, и парни увлеклись рыбалкой. Это их занятие принесло неожиданную пользу — вечером, вместо того, чтобы лечь в дрейф, мы загнали экранопланы на пляж в удобной, хоть и крохотной, бухточке у одного из многочисленных островов, усыпающих округу, и устроили посиделки на пляже с костром и неизменным рыбным барбекю. Особенно удался шашлык из тунца, которого Серджио выловил уже под конец рабочего времени. Прочий улов тоже был неплох, особенно с учетом прорвы выпущенной обратно в море рыбы — оставлялась лишь самая отборная. И это с перерывами на проверки очередной засечки на сканере. Заодно обогатили Тинкин канал десятком роликов, заснятых в том числе и самими клевретами. И что самое характерное (и в какой-то степени для меня обидное), ролик с ловлей тунца быстро обогнал до того лидировавший ролик с дракой. Все-таки Серджио меня уделал, хоть и своеобразно. В общем и целом же вчерашний день и особенно вечер провели с пользой и удовольствием. Ночь, кстати, тоже — мордовороты предпочли остаться на острове, Франка по сложившейся традиции ушла с Майком, и «девятка» оказалась в полном нашем с Тинкой распоряжении. И если честно, я даже не догадывался, как много на катамаране удобных мест для… этого самого, короче. Альбертина Монтанари уже во второй раз продемонстрировала, какая она затейница. А ведь хотел и ее соблазнить палаткой на пляже, но она не повелась и оказалась права. В результате утром мы едва заставили себя вылезти из койки — что характерно, моей. Настолько тесной, что я весь затек, поскольку ночью боялся пошевелиться, чтобы не потревожить сладкий сон девушки. Как результат, спалились перед вернувшимися парнями. Анхель лишь одобрительно подмигнул, а Серджио, такое ощущение, затаил на меня злобу — видать, решил, что мне обломилось именно после победы над ним. Да и пофиг, если разобраться. Отделал его единожды, отделаю снова. Если, конечно, он окажется настолько отмороженным болваном.

Но надо отдать парням должное: в работу они втянулись быстро, и уже к трем часам пополудни мы проверили пять засечек. Как раз на пятой и состоялся приведенный выше наш с Тинкой содержательнейший диалог. Приветственно помахав старому знакомому, уже привычно сузили диапазоны фильтрации и связались с «Метеором». И тут нас поджидал сюрприз — Франсин надоело бездельничать, или просто с Майком поцапались, не суть, но однако ж она возжелала почтить нас своим присутствием. Спорить с начальством себе дороже, так что мы и не подумали возразить. Хочет, пусть ее. Может, надумала чего, в конце концов, пора уже. Даже если мы пока работали по официальному плану, статистики накопилось уже столько, что можно было переходить к первичному анализу и обработке результатов. На что я, от ихтиологии и прочей морской биологии довольно далекий человек, и то понимал, что нужно менять подход к проблеме. Потому что мы так еще неделю можем развлекаться, сузив диапазоны фильтрации до минимума. И все равно будем находить шепчущих китов — либо «дремлющих», либо «бодрствующих». А аномалиями когда займемся? Или их уже в плане нет? А еще у меня появилось множество вопросов к доктору Моро. Особенно в свете открытий, которые я совершил, в первую же ночь ломанув сначала сервер Университета Патриа-Нуэво, а потом Службы мониторинга моря. Особо растекаться мыслью по древу не стану, скажу лишь, что моя догадка относительно того, что Франсин была в районе подводного поселения Фрро, от которого начали распространяться аномалии и где располагался эпицентр землетрясения, оказалась верна. Мало того, эти три события еще и по времени практически совпали. Не секунда в секунду, ясное дело, но «дельта» в часы (не сутки и даже не десятки часов) это почти что одновременно. Такие дела.

Пока же мы с синьориной Монтанари торчали в научном отсеке, предаваясь самому на данный момент безобидному занятию, то бишь пялились в монитор с выведенной на дисплей картой близлежащей акватории. Я развалился в кресле, а Тинка уютно устроилась у меня на коленках, положив голову на плечо и обвив одной рукой шею. Сидела, что удивительно, молча — и это само по себе подозрительно. Вдыхая запах ее влажных волос, и машинально поглаживая девушку по голой спине — та не обременяла себя излишком одежды, щеголяя в бикини и полупрозрачном парео — я пытался придумать хоть какой-то выход из тупика. С одной стороны, вроде бы и не без результата работаем, а с другой — совсем ведь не это ищем… по крайней мере я. Дилемма. Расписаться в собственном бессилии и свалить на базу? Основная работа стоит, как бы не аукнулось это в будущем, несмотря на заверения профа Спанидиса. Отчет-то по практике в любом случае если не писать, то хотя бы учить надо…

— Эй, голубки!

— Блин!!! — вздрогнула Тинка. — Серджио, ты болван! Я почти заснула!

Ага, очередной прикольчик. Даже оборачиваться не буду, тем более и Альбертина не посчитала нужным соскользнуть у меня с колен. Разве что чуть отстранилась.

— Это ты не вовремя, красавица! — ухмыльнулся секьюрити. — Хотя не мое дело… сами с боссом разбирайтесь.

— Ой!

А вот теперь, похоже, проняло — Тинка моментально ретировалась на второе кресло, ну и я нехотя развернулся. Серджио уже исчез, вместо него в дверном проеме торчала Франка — непривычно серьезная, наверное, из-за очков. Причем отнюдь не солнечных, а потому здорово контрастировавших с ее зеленым бикини и легкой светлой рубашкой, явно с Майкова плеча. Хм… и линзы с камерой однозначно нет, потому что от очков будет искажение. Волосы она собрала в хвост, а в руках держала планшетный компьютер. И весьма сейчас походила на модель из мужского журнала — такую, знаете, из сета типа «Сексуальная лаборантка» или «Соблазнительная интеллектуалка». Я судорожно сглотнул и едва не озвучил неожиданно сложившийся хайку:

Дьявольский ум оттенен Красотой неземною. В беде самурай!

Каким-то чудом сдержался, но вставать не спешил — сидя не спалишься. Физиология такая физиология, доложу я вам!..

— Что-то вы совсем расслабились, — недовольно буркнула Франка и прошла к пульту, по пути едва не задев меня за локоть бедром. — Так, Альбертина! Будь добра, подготовь отчет за сегодняшние случаи, только не как обычно, а выжимку. И выводы сделать не забудь. А потом сравни с результатами предыдущих дней и оформи сводную таблицу. Плюс ролик с тебя.

— Хорошо, — пролепетала оробевшая Тинка и немедленно уткнулась в монитор. Правда, уже через несколько секунд поинтересовалась: — Будем менять методику?

— Скорее всего, — не стала скрывать начальница. — Думаете, только вам скучно? Господин Агеластос со вчерашнего дня нудит. Просмотры на канале падают — всем надоело одно и то же, если позволите так выразиться. Придется теперь изображать бурную деятельность, — вздохнула она и повернулась ко мне: — А ты чего сидишь?

— Хм… а что, собственно, не так?

Напоминаю, это некая Альбертина Монтанари специалист по эндемичной фауне в целом и по шепчущим китам в частности. А я всего лишь биофизик, и тему разрабатываю самую банальную — возобновляемые источники энергии. Метан из планктона, и тому подобную чушь. И в экспедиции я всего лишь прицепом. Так что с меня и взятки гладки, как говаривал Мак. Наверняка Франка и сама это понимает, но, если станет настаивать, я напомню.

— Отвлекаешь! — неожиданно рявкнула начальница. — Иди отсюда, мы работать будем.

— Oui, mon général[16]! — осклабился я и выпростался из кресла, благо Франсин своим поведением не вовремя возникшую реакцию убила на корню. — Особые пожелания будут?

— Не отсвечивай!

Понял, не дурак. Доктор Моро изволят пребывать не в духе. Эмоции верх взяли? Вопрос только, по какому конкретно поводу. Из-за нас и наших постоянных неудач (с моей, естественно, колокольни), или просто с хахалем поцапалась? Похоже, все сразу и много. Так что пойду-ка я лучше… нет, не в ходовую рубку. Там наверняка Анхель торчит, поскольку Серджио уже столь же наверняка умотал на «Метеор». Но и в каюту как-то неудобно, получится, что я единственный фигней страдаю, пока остальные работают… ладно, буду делать вид, что наблюдаю за окрестностями с верхней прогулочной палубы. Та хоть и крошечная, зато неплохо оборудована — есть и ниши, заменяющие скамейки и шезлонги, и тент при нужде можно раскрыть, либо над каждой из них, либо общий. Одно плохо — пива нет. Придется коротать время в компании дареного смарта. Заодно сплавлю очередную порцию данных Зевсу. Да-да, у меня тоже есть собственный маленький гешефт. Искин отцовского рейдера, справедливости ради, пока что никак себя не проявил, но я не терял надежды. Все-таки моя голова это одно, а его вычислительные мощности совсем другое. Хотя прикол будет, если он мои выводы подтвердит…

Припекает сегодня… но в нише под тентом диво как хорошо. Удобно, я бы даже сказал, уютно, и очень продуктивно думается. «Имаджиновская» приблуда также неизменно радует — пока пакет уходит, есть время просто по Ноосфере посерфить. А Сеть, сами знаете, большая помойка. Зацепился за что-то глазом, и понеслось… конкретно сейчас я, например, изучал тактико-технические характеристики «Метеора», вернее, судна-одноклассника. И чтиво оказалось настолько увлекательным, что я едва не уподобился Тинке в недавней неловкой ситуации — то бишь чуть не вздрогнул, когда на палубу выбралась Франка. На сей раз она была без очков и компьютера, да и волосы распустила, с удовольствием подставив лицо набегающему потоку воздуха.

— Хорошо здесь!..

— Есть такое дело, — не стал я спорить. Но чисто из вежливости сменил лежачее положение на сидячее, да и смарт убрал, положив на сиденье дисплеем вниз. Просто чтобы не спалиться — по собственному опыту знаю, что чужие девайсы притягивают любопытные взгляды как магнитом. Заодно сфокусировал взгляд на левом глазу Франки, и на дисплее в моем собственном появился контурный прицел. Вот только ничего не выявил — крутнулся пару раз и растаял. Значит, нет на ней линзы с камерой. — Так в чем твоя проблема? А, доктор Моро?

— Что, настолько все очевидно?

— Ну… не то, чтобы у тебя на лбу написано: «Франсин Моро, проблемы». Но что-то такое есть во взгляде, да.

— Времени много теряем, — призналась Франка, устроившись в нише напротив меня.

Уселась по-турецки, закинув руки на затылок, и подставила лицо Солу — над ее местом тент не был разложен, так почему бы и не позагорать лишнюю минутку? А обо мне, бедном, она попросту не задумывалась. Так что поневоле пришлось отвести взгляд от соблазнительных округлостей и уставиться в горизонт. Чертовы бабы! Не пойму — или я настолько озабоченный, или одно из двух… на Новом Оймяконе со мной такого не было. Наверное потому, что я нормальный мужик, и шубки из новооймяконского песца, сколь бы красивыми и стильными они ни были, меня не возбуждали. В отличие от местных бикини, естественно, в комплекте с их владелицами. Ладно хоть шорты догадался надеть, в гидрокостюме куда тяжелее пришлось бы. В плане маскировки, я имею в виду.

— Насчет времени согласен, — кивнул я, соображая, как бы поаккуратнее сообщить нынешней руководительнице, что пора бы и честь знать — в смысле, спуститься с небес на землю и заняться повседневной рутиной. Про отчет я, кажется, уже упоминал? — Как бы помягче… может, хотя бы тактику поменяем?

— Поясни.

— Да чего пояснять? Цель, то бишь общую стратегию, менять смысла нет. Мы хотим найти аномалию. А вот текущий способ, как выяснилось, никуда не годится. Мы уже трое суток гоняемся за химерой. Собрали уйму данных, Тинке теперь гораздо проще будет дописать диссертацию, но цель-то, цель! Не из-за синьорины же Монтанари, при всех ее несомненных достоинствах, мы все это затеяли?!

— Хм…

— Да ладно тебе прикалываться! Уж себе-то не ври. Мне можно, если что.

— И что ты предлагаешь? — заинтересованно приоткрыла один глаз Франка. — Конкретно?

— Надо буи запускать. Квадратно-гнездовым методом, чтобы охватить как можно большую площадь. Диапазон излучения пошире задать и ждать. А как только какой-нибудь из них замолчит, изучать данные из системы мониторинга. Но этим можно и дома заниматься, не обязательно в море болтаться. Параллельно с основными занятиями. Ну, ты поняла.

— А что сразу не предложил?

— А меня кто-то слушал? — парировал я. — Короче, если не будем больше на сигналы отвлекаться, то за день-другой справимся. А потом уже будет просто вопрос времени. По китам мы статистики накопили просто море. Надо теперь столько же, или лучше больше, по аномалиями. И только потом уже можно будет пытаться какую-нибудь перехватить. Сейчас же мы тычемся буквально наугад.

— Все так, — кивнула Франсин. — Вот только, боюсь, это не вариант. Вообще.

— Спонсор? — хмыкнул я.

— Он самый. Результата от меня ждут достаточно долго, чтобы потерять терпение. И это относится не только к текущей миссии.

— Ну так за чем дело стало? Давай дадим им результат!

— Поверь, Антуан, в данный момент это невозможно. По объективным причинам, если позволишь так выразиться.

— Ну и нафига ты тогда вообще эту авантюру затеяла?! Подождать не могла? Или других источников финансирования не нашлось?

— У эмигрантки? Как ты себе это представляешь?

— Так, получается…

— Стыдно признаться, но да. Без Майка у меня бы ничего не было. Я бы даже работу не нашла, не говоря уже о лаборатории и финансировании изысканий, и это несмотря на громкую славу.

— Скандальную, ты хочешь сказать?

— Пусть так, — не стала спорить Франка. — Я даже иногда думаю, что как раз скандал тогда и сказался. Но все изменилось, когда появился Майк, причем в лучшую сторону. Так что наука требует жертв, мой наивный инопланетчик. Особенно на Терра-Нова. И особенно в Патриа-Нуэво, когда ты выходец из Новой Гренады.

Хм… и к чему эта неожиданная исповедь? Пытается сама себя оправдать? Или хахалю оправдание подыскивает? Чтобы совесть усыпить и продолжать пользоваться расположением могущественного контрабандиста? Дескать, не просто так под него легла, все ради науки?.. Да еще эта оговорка про «текущую миссию». Уж не намекнула ли она, что и в тот, первый, раз искала аномалии? Или каким-то образом умудрилась ее вызвать? Занятно…

— Но ты ведь понимаешь, что он за человек? — предпринял я еще одну попытку переубедить собеседницу. — Понимаешь же?

— Вот заладил! — раздраженно отмахнулась Франсин. — Все я прекрасно понимаю. И человек он очень даже неплохой. Не путай, пожалуйста, личность и занимаемый этой личностью пост. Очень часто именно кресло диктует человеку, что делать.

— Тебе тоже?

— Мне — нет. Но у меня есть гордость. И целеустремленность. И желание достичь чего-то большего. Гораздо большего, чем заштатная лаборатория заштатного колониального университета.

Хм… неожиданно. А Франсин-то не лишена честолюбия! Причем настолько, что медийности и славы в пределах отдельно взятой Колонии для нее уже недостаточно.

— Скажи это Агеластосу.

— Говорила, — спокойно призналась Франка. — Он все понял правильно. И согласился, что бизнес есть бизнес.

— И не возражал, когда ты в одиночку поперлась исследовать руины Фрро?

Вот теперь подловил, судя по ее напряженному взгляду. Получается, не просто не возражал, а всячески поддерживал?

— Взломал сервер Службы мониторинга? — пришла она к очевидному выводу, немного поразмыслив. — А корчил из себя такого правильного!

— Нет, серьезно?! — не поверил я. Молчание, как известно, знак согласия. А попытка съехать с темы согласие в квадрате. — Ты реально что-то искала в заброшенном поселении?

— Не твое дело.

— Ага, коммерческая тайна.

— И это тоже!

— Ладно, не злись, — пошел я на попятный. — Искала, значит, нужно было. Вот только…

— Ну, чего мнешься? Продолжай.

А взгляд все еще злющий. Черт, поосторожнее надо.

— Что-то пошло не так? В процессе? И появилась аномалия, которая уничтожила твой транспорт. А потом еще и землетрясение произошло, которых тут не было за всю историю наблюдений. Я прав?

— Без комментариев.

— Тогда какого хрена мы столько времени убили впустую?! Ты же прекрасно знаешь, что нужно делать!

— Не знаю!!! — откровенно огрызнулась женщина. — А и знала бы, все равно пока никак! Оборудование утопила! А новое только сегодня доставят. Наверное…

Ну и ладно. Зато вроде немного успокоилась, по крайней мере, молнии из глаз метать перестала — в переносном, естественно, смысле. Плюс информацией невольно поделилась. Кстати, надо отдать Франсин должное — так изящно решить проблему с матобеспечением и персоналом для новой экспедиции! Пиар, опять же. Деньги, с учетом Агеластоса, не проблема, а вот все остальное…

— Франка?..

— Что еще? — Франсин страдальчески вздохнула — дескать, достал, загорать мешаешь.

— Намекни хотя бы, чего именно нам делать не следует. Ну, чтобы на неприятности не нарваться…

— Сам-то понял, о чем просишь?

Ну да, тупанул. Как раз именно это и нужно делать, иначе так и будем круги нарезать. Потому что просто так, сами по себе, аномалии не возникают. Нужен толчок. Некое воздействие, направленное на некий объект. Уж не на затопленное ли поселение Фрро? А как она могла на него воздействовать? Глубинными бомбами? Даже не смешно. Еще как? Сканером? Ну да, это же очевидно. Хм… и это многое бы объяснило. В том числе и пропажу буев, сейнеров и прочего оборудования — все они охотно излучали в широком диапазоне. Не объясняло лишь одного — что за объект воздействия. Явно не заброшенные руины (теперь, после землетрясения, уже точно руины), потому что оборудование Службы мониторинга пропадало в разных местах. Про спиральную траекторию я уже говорил. Неужели… киты? Нет, я подозревал, что дело нечисто, но не настолько же…

— Франсин… признайся, это же киты?

— Без комментариев.

Ага, полностью успокоилась и больше на простейшие уловки не ведется. Жаль.

— Ладно, забей. Но… хотя бы предупреди, что ли, если решишь форсировать события.

— Ты об этом узнаешь вторым, — торжественно пообещала Франсин. — Сразу после Майка.

— Хорошо. А можно еще вопрос?

— Давай, раз уж начал.

— Зачем тебе мы с Тинкой? Что, не могла просто отжать аппаратуру и транспорт у профа Спанидиса под каким-нибудь благородным предлогом? Да тех же денег занести функционерам уровнем повыше профа. Зачем ты еще и нами рискуешь?

— Нравитесь вы мне.

— Вот сейчас не понял.

— У Альбертины есть потенциал, но Георгиос не дает ей развиваться как ученому.

— Ну так рано ей еще. Пусть аспирантуру закончит.

— И превратится в очередного безынициативного бездаря? Тогда она мне точно не будет нужна. А сейчас у нее есть шанс отличиться, так что пусть работает.

— А меня ты, получается, в это сомнительное предприятие втянула из благодарности? За спасение жизни?

— Умненький мальчик.

Ну-ну. Крайне сомнительная мотивация. Скорее всего, без меня Тинку проф не отпускал. Уперся, как он умеет, и ни в какую. А тут еще мой папенька, как чертик из табакерки. Или еще какие-то причины есть? Пусть не у самой Франки, у того же Агеластоса. Он ведь контрабандист, а тут такой объект влияния сразу на двух шишек! Очень нужных в его нелегком бизнесе шишек. Но… как?! Как он собирается провернуть похищение, если мы на виду у всех, у кого только можно?! И ведь он лично такую обстановку обеспечил. Получается, зря я его заподозрил? Мотив есть, а вот поведение направлено на создание максимального количества препонов для киднеппинга. Внимание отвлекает?..

— Н-да… признаться, всего ожидал, но только не этого, — покачал я головой. — А ты нас спросила, нам это надо? Жизнью ведь рискуем, на минуточку!

— Наука требует жертв, — отрезала Франка. — Я тебе уже это говорила. Память короткая? А успех предприятия с лихвой окупит все риски.

— Расскажешь нам об этом, когда мы таки найдем приключение на собственные задницы и будем сидеть на растворяющемся экраноплане. Кстати, а что ты в этот момент ощущала?

На лице женщины отразилась сложная гамма чувств, но она сумела удержать себя в руках и почти спокойно ответила:

— Мне было обидно.

— За бесцельно прожитые годы? — хмыкнул я.

— Дурак! Обидно, потому что я все делала правильно! Но все равно где-то ошиблась!

Оп-па! Спалилась. Значит, я прав. Она шла не вслепую, у нее есть информация, которую она от нас скрывает. Вот только давить сейчас не время. Замкнется в себе, или, чего доброго, отправит нас обратно под крылышко профа Спанидиса. И прощай Тайна. Оно бы и пофиг, но… я с изумлением осознал, что не желаю подобного исхода. Чертов папенька, подловил-таки! Вот Тинку бы одну сплавил, не задумываясь. Просто чтобы обезопасить — кто я такой, чтобы осознанно подвергать ее риску? Хотя еще большой вопрос, чего она сама хочет. Нет, не вопрос даже. Абсолютная уверенность — добровольно она на базу не вернется.

— … а еще был страх, — добавила Франсин, но уже куда тише. — Даже паника. Я впервые в жизни искренне и истово молилась…

— Кхм… извини, — только и сумел я выдавить после затянувшейся паузы.

— Ладно, все в порядке. — Франка поднялась с лежака и побрела к трапу.

Оборачиваться она не стала, а я не решился ее окликнуть. Да и что бы сказал, по большому счету? Какую-нибудь очередную банальность? Но вот зарубку на память сделал, и не одну. Теперь главное не упустить момент, когда запахнет жареным. И вовремя сделать ноги. Нет, но ведь какая шельма! Отблагодарила, типа… ладно хоть постельные забавы не приплела. Кста-а-ати! А когда она меня захомутала? После того, как узнала о моем инопланетном происхождении? Дай бог памяти… вроде бы на пляже я ей сказал, то есть еще до интима. Хотя нет, на фиг, на фиг! Так и параноиком недолго стать. Не хочу. Благо примеров перед глазами множество — считай, вся мужская часть рода Смальковых с примкнувшими к ним Гленном Макдугалом и тренером дедом Колей. Черт, а ведь ролик бы роскошный получился, снимай я всю эту мелодраму! Потенциальный лидер по просмотрам. Жаль, информация секретная, не для эфира. Так что и жалеть не о чем.

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

21 октября 2168 года, вечер.

Остаток сегодняшнего дня к моему великому удивлению прошел впустую. Впрочем, тут я преувеличил, поскольку впустую он прошел конкретно для меня. Я только и делал, что валялся на прогулочной палубе и страдал фигней. А вот Франка заперлась вместе с Тинкой в научном отсеке и долго гоняла последнюю в хвост и гриву, но строго по теме. Каюсь, подслушивал — дареная приблуда оказалась просто находкой для шпиона. Подсадил один раз нанов, и можешь творить с зараженным прибором что хочешь. Правда, колонию обновлять периодически необходимо — и это единственный минус технологии. Я, например, подключился к микрофонам на рабочих станциях, так что даже был выбор, с какого конкретно снимать аудиопоток. Бродить по Ноосфере мне быстро надоело, выслушивать нравоучения доктора Моро, оказавшейся донельзя нудной в роли наставницы, столь же оперативно наскучило, так что я незаметно для самого себя вырубился. На сигналы сканера мы больше не реагировали, но конвой целенаправленно двигался в сторону Внешних территорий. Еще бы чуток прошли — по проливу миль двадцать всего, если морских — и вышли бы к Периметру. Но, что называется, не срослось — Майк Агеластос пришвартовал «Метеор» в просторной бухте острова Санта-Доминго — обширного клочка суши, вытянувшегося вдоль границы обитаемых территорий. Строго говоря, внешний, в данном случае северный, берег служил естественным боном, а проливы с обеих сторон от острова были перекрыты бонами рукотворными. Другое дело, что в поперечнике Санта-Доминго достигал добрых двух десятков километров, и около шести вдоль. Ничего себе так клочок, при желании вполне и обжить можно. Хотя вряд ли на это власти пойдут — слишком далеко от центра местной цивилизации, да и рельеф в основном гористый. Было бы самую чуточку больше ровных поверхностей, и наверняка бы под сельхозугодья приспособили. А так игра не стоила свеч. Зато данный остров смешанным биоценозом (исключительно растительной частью) представлял несомненный интерес для биологов всех мастей. Мало того, имел ярко выраженную зональность и даже границу между областями, освоенными привнесенной растительностью, и владениями эндемиков. Плюс удобнейшие бухты с обеих сторон, правда, та, что с внешней, была сильно загажена планктоном. А еще скал в окрестностях практически не было, что чертовски облегчало навигацию. В общем, как ни крути, отличное местечко для работы и отдыха. Или для скрытой базы контрабандистов — просто идеальный пункт для перевалки товаров. Что там Франка насчет оборудования говорила? Ну, того самого, которое должны подвезти? Вот-вот.

Короче, до места дошли уже сильно за полдень, какое-то время поболтались в море, а потом «запарковали» экранопланы на пляже, загнав машины на песок, благо амфибийные возможности позволяли. Да и «парковка» оказалась на редкость ровной, без выраженного подъема. Лично мне было удивительно видеть, как два громоздких на суше аппарата покоятся на берегу, погрузившись в рыхлый грунт опорными стойками-поплавками на добрые полметра. Да что скрывать, даже дико. На базе суда стояли либо в эллинге, либо на якоре в лагуне, на берег их вытаскивать никто не догадался. Причем загнали мы экранопланы достаточно далеко, чтобы даже приливом их с мели не сняло. А потом занялись кто чем: Анхель и Серджио опять заморочились рыбалкой с последующим костерком и барбекю, Франка умотала с Майком куда-то в заросли (в каюте надоело развратничать, что ли?), а мы с Тинкой решили поплавать, благо в комплекте дополнительного оборудования нашей «девятки» нашлись даже доски для серфинга — безлико-монохромные, но все же. К тому же волн не было, и мы воспользовались данными приблудами в качестве банальнейших плотиков.

Я по укоренившейся привычке облачился в тропический гидрокостюм, а вот Тинка предпочла неяркое бикини. Волосы она собрала в пучок на затылке, перевязав лоб каким-то непонятным шнурком — явно «фенечкой» местной работы. Это чтобы вода в глаза не текла, или пот. Но последнее сомнительно, как по мне. В итоге, вооружившись каждый легким пластиковым веслом, сбросили доски на песок и я поочередно отволок их к воде. Джентльменом прикинулся, в общем. Ну и поплыли рядышком. Гребла Тинка сносно, так что я держался неподалеку, не опасаясь получить веслом по буйной головушке.

Все-таки хорошо на Терра-Нова! Нет, я люблю Новый Оймякон, и ни на что не променяю его многоснежные зимы, дарящие уйму забав — сноуборд, лыжи, коньки, хоккей… к сожалению, большинство из них мне уже недоступны, ибо чревато. Но и охота с рыбалкой тоже вполне себе занятие… если не на медведей или волков. Тут та же фигня, что и с экстремальными видами спорта. Зато на море я душой отдыхал. И, мало того, еще эстетическое удовольствие получал от созерцания как великолепной природы, так и прекраснейшей девушки, чей силуэт четко вырисовывался на фоне побагровевшего неба — светило склонялось к закату. Синьорина Альбертина Монтанари внезапно предстала в новом свете: в таком освещении отчетливо выделялся каждый мускул, подчеркиваемый удачно легшими тенями, и Тинка казалась вырезанной из потемневшей мамонтовой кости изящной статуэткой. Блин, и что это за фигня? Влюбляюсь, что ли? Еще только этого не хватало!..

Из излишне созерцательно-задумчивого состояния меня вывела сама виновница: она положила весло поперек серфа и принялась в меня брызгаться, норовя попасть в лицо. Пришлось все бросить и ответить, а когда не помогло, соскользнуть в воду, поднырнуть под плавсредство противницы и опрокинуть оное, перехватив девушку уже под водой. Там она сопротивляться не стала, поскольку я ее облапил (пусть и нежно), прижал к себе и не отпускал. Так и вынырнули — в обнимку, тяжело дыша и многообещающе друг на друга глядя. Как оказались в каюте, на этот раз ее, из памяти просто вылетело. А вот все последующие безумства в нее намертво въелись. Видать, обстановка подействовала.

Много позже, уже глубокой ночью, я осторожно выпростался из-под Тинкиной руки и выбрался из кровати. Не знаю, что именно меня заставило проснуться — вполне возможно, что и естественная надобность, но, едва раскрыв глаза и осознав окружающую реальность, я уловил еле слышимый шорох. Странный шорох, выбивающийся из стандартного фона типа шлепков мелких волн по обшивке (таки недостаточно далеко вытащили экранопланы, прилив дотянулся) или завывания ветра в опорах. Что-то другое. Такое ощущение, что кто-то по катамарану шарился, хоть и старался ступать как можно тише. С кем-то другим, возможно, и прокатило бы, но только не со мной. Не ко времени помянутый тренер дед Коля мог бы гордиться невольным учеником — я сам толком не осознал, что именно мне не понравилось, а тело уже заработало: нашарив на полу шорты, я на ощупь натянул их и скользнул к двери, не заморачиваясь поиском обуви. Босиком и сподручнее, и тише, если только намеренно не шлепать по полу. Но у нас везде покрытие «софт-тач», так что беспокоиться не о чем. И шаги… если это вообще шаги… я услышал лишь потому, что таинственный посетитель обувкой не пренебрег. И это было что-то помощнее коралловых тапок, типа топсайдеров или кроссовок с относительно твердой подошвой. Ага, скрипнуло что-то… створка люка, или дверца навесного шкафчика. А теперь стукнуло — ну, это точно люк. И одежда шуршит. Вот блин! Сам-то я, оказывается, даже дышать начал через раз. Кстати, что странно, адреналинового выброса не было. И даже сердце биться быстрее не стало — спокоен, как удав. Обычно же в предвкушении схватки все строго наоборот. Одно лишь любопытство свербело: кто же, интересно знать, на нашей «девятке» без нашего позволения шарится? Кто-то из секьюрити что-то ищет? Что? Можно было просто прийти и спросить, от них секретов нет. Равно как и от их начальничка, чтоб этому спонсору неладно было. Да и вряд ли бы тот же Серджио сумел так тихо себя вести. Уже наверняка бы хоть что-то с места своротил, и по-любому бы шепотом матерился. Анхель… да, тот может. При желании.

Вот только это был ни разу не Анхель — плотно завернутая во что-то темное фигура принадлежала явно представителю мужского пола, но по сложению пришелец был гораздо ближе ко мне, нежели к Майковым клевретам. По росту даже чуток ниже, а в плечах пошире — опять же, самую малость. Двигался паренек с хищной грацией не киношного, а реального ниндзя. И вряд ли бы запалился, если бы не делал чего-то на куполе катамарана, прижавшись телом к его обшивке. Все это я рассмотрел, едва выглянув на прогулочную палубу левого борта. Сюда я заглянул в первую очередь, поскольку она располагалась ближе всего к Тинкиной каюте. Хотелось бы заявить, что с небывалой точностью определил направление по шуму, да не буду. Чисто повезло. Хотя, опять же, с какой стороны посмотреть — может, наоборот, на крупные неприятности нарвался.

Оставалось решить, как поступить. С одной стороны, кто знает, кого занесло к нам на огонек? Может, себе дороже ему препятствовать. С другой — а ну как злобный диверсант, задумавший недоброе? Присобачит сейчас бомбу к обшивке, выйдем мы завтра в море, и она рванет. Популярность в Сети обеспечена, правда, посмертно. А оно нам надо? Вот именно. Подмогу позвать? Спугну. Н-да… придется самому геройствовать.

Едва приняв это судьбоносное решение, я со всеми возможными предосторожностями начал подниматься по трапу, старательно избегая скрипучих ступенек… и все равно спалился: загадочный визитер, такое ощущение, спиной почуял взгляд и прыгнул прямо ко мне, развернувшись в полете. Приземлился на обе ноги, даже не пошатнувшись от удара в ступни, и молниеносно выбросил проносной мидл-кик, целясь мне в голову. Я благополучно ушел от плюхи, чуть пригнувшись — остальное сделала разница в уровнях — и одним прыжком преодолел оставшиеся ступеньки. На палубе я оказался как раз вовремя, чтобы успеть заблокировать сначала правый лоу, потом левый хай-кик — первый удар стандартной подставкой голени, второй — не менее стандартным верхним блоком предплечьем, пробил в ответ «двоечку» — классический левый-правый, — и завершил комбинацию длинным левым апперкотом. Прямые тычки «ниндзя» погасил, успев сместиться назад, а вот апперкотом я его зацепил. Жаль, что тоже вскользь, иначе от фронт-кика вдогонку он бы не увернулся. А так я провалился и получил в висок — пришелец успел невероятно быстро крутнуться и послать в удар левый локоть. Опять же классика, только уже из муай-тай. Прилетело чувствительно, но, поскольку меня инерцией уже унесло немного вперед, нокаутирующего удара не получилось. Зато дополнительный импульс заставил меня распластаться по палубе, лишь по счастливой случайности не вывихнув запястья и не расквасив нос. Наверное, «софт-тач» помог. В общем, я даже не поплыл, и на очередную атаку пришельца — экс-кик с хорошего замаха — отреагировал стандартно, перекатившись к стенке ниши. Нога просвистела мимо, и я успел, извернувшись, рубануть голенью по опорной конечности противника. Теперь настала его очередь растележиться. Впрочем, на его стороне сыграли все те же факторы, и вырубиться от жесткого падения он не пожелал, хоть и приложился затылком. Вскочили мы одновременно, выпендреждым «выгибом из положения лежа», и застыли напротив друг друга в защитных стойках.

Дуэль взглядов, если ее можно так назвать, не затянулась: через пару секунд пришелец вознамерился было слинять, но не успел осуществить это намерение — как раз в этот момент я бросился в атаку, начав с джеба и продолжив несколькими боксерскими комбинациями. «Ниндзя» оказался на удивление подкован в этом вопросе, и от всех моих «аргументов» успешно защитился — где уклонами, где подставками, а где и плотными блоками, успевая попутно еще и огрызаться хуками и апперкотами. Впрочем, особых успехов на этом поприще не достиг и попытался разорвать дистанцию. От выброшенной мною вдогонку «вертушки» он увернулся, последовавший за нею хай-кик той же ногой (очень быстро, кстати, получается, если ногу не просто опустить, а как бы оттолкнуться ею от палубы) заблокировал, а вот цэчуай в грудь прозевал. На его счастье, бил я без толчка от опоры, да и досыл корпусом не очень получился. Но и этого хватило, чтобы он машинально отшагнул назад. А я тем временем крутнулся в полноценном твит-чаги — таким я, помнится, Серджио отбрасывал, а тот минимум на треть тяжелее «ниндзи». Результат не заставил себя долго ждать — укутанный в черное пришелец вылетел с палубы, как пробка, по пути пересчитав несколько нижних ступеней трапа. Да и об пол потом нехило приложился, судя по звуку.

Не дожидаясь особого приглашения, я рванул следом, буквально ссыпавшись по ступенькам, но опоздал — на удивление быстро оклемавшийся гость успел подняться на ноги и спрыгнуть с катамарана на пляж. Приземлился он аккурат между корпусами и рванул, против ожидания, не к зарослям, а предпочел укрыться под нависающей тушей «девятки». Твою же!.. И что теперь делать? Пока спущусь, он меня засечет и рванет в обход. Вокруг катамарана догонялки устраивать? Ну на фиг. Подождать, пока ему надоест прятаться? Похоже, единственный нормальный выход… ага, угадал!

«Ниндзя», действительно, времени терять не стал — пробежав между корпусами, он обогнул левый и помчался по кромке воды, явно нацеливаясь на тот участок зарослей, что чуть выдавался из густой полосы растительности метрах в ста от пляжа. А, блин! Придется догонять. Но теперь хоть вижу, куда бежать. Не дать добраться до кустов, там я за ним не особо погоняюсь, босиком-то!

Сказано — сделано. Воспользовавшись продемонстрированным пришельцем способом, я спрыгнул на песок и помчался следом за «ниндзей», который успел уже усквозить метров на тридцать, если не больше. Хорошая фора. А скорость еще лучше. Нет, не догоню… но хоть попробую…

Ну вот, накаркал. Короче, не догнал — беглец таки вломился в заросли, некоторое время несся напролом, а потом, такое ощущение, резко свернул и затаился. Или вообще под каким-то кустом прилег, и теперь его фиг найдешь, пока на голову не наступишь. Ч-черт! И что делать? Темень, хоть глаз коли. Утром можно будет попробовать следы поискать, а сейчас что? По-хорошему, остальных бы предупредить. Вряд ли по этому острову будет бродить ангел во плоти, скорее, какой-нибудь прожженный циник-контрабандист на огонек заглянул. Внимание, вопрос: а нафига он на «девятку» полез? Логичнее было бы «Метеор» обнести, а лучше с его же командой пообщаться — уверен, что Майк любой вопрос разрулил бы без шума и пыли. Нет, прокрался, потом шарился, искал что-то… искал?.. А ведь больше похоже, что не искал, а прятал! Не зря же я кипишь поднял, да и мысль про диверсанта не без основания промелькнула — очень уж гость себя подозрительно вел. Вряд ли, конечно, бомбу подложил — место для закладки откровенно стремное, как только рассветет, сразу подарочек увидим. Значит, что-то совсем миниатюрное. А что у нас может быть настолько маленьким, что его случайно заметить нереально, а только если специально искать? Да много чего. Микрофон, например. Или маячок. Или капсула с какой-нибудь гадостью… нет, это уже перебор. И вряд ли микрофон, через него они только дикий свист ветра услышать смогут. Естественно, гаджеты для прослушки он тоже мог оставить — в рубке и научном боксе, а вот на куполе, скорее всего, банальный маячок. Проверить, что ли? Не, до утра подождет. Сейчас с фонарем придется шариться, а это лишняя суета и привлечение внимания. С другой стороны, без доказательств рассказ мой кому угодно покажется оч-чень сомнительным. Ну и что делать?.. Лыко да мочало, начинай сначала.

За раздумьями я и не заметил, как добрел до катамарана, и осознал этот факт, только когда едва не уперся носом в обшивку корпуса. Остановился, прислушался — тихо. Теперь уже точно тихо, похоже, все, кроме меня, спят. Парни на берегу и то угомонились, даже костерок практически прогорел, вон, остатки углей едва мерцают из-за «Метеора». Хотя кто-то из клевретов по-любому бодрствует — все-таки вотчина контрабандистов, по определению асоциальных элементов. Тут только расслабься, сразу… это самое, обдерут как липку. Хотя опять же, Майк мог договориться. Экраноплан тоже погружен в сон, даже «дежурка» не светится. Короче, ну его на фиг, народ будить. Хотели бы нас грохнуть или повязать, давно бы уже это сделали. Самому тоже ложиться надо, только не к Тинке под бочок, а к себе в каюту идти. Разве что проверю, как она. Кто даст гарантию, что бегство «ниндзя» не было отвлекающим маневром, а его сообщники тем временем спящую девушку не похитили? Я, например, на сто процентов не могу утверждать. Ладно, ладно, просто полюбоваться на нее хочу. Да и одежду забрать не помешает, чтобы утром не палиться.

Сказано — сделано. Забравшись по трапу на центральную прогулочную палубу, шагнул было в так и открытую дверь осевого коридора, но застыл на полушаге. Не знаю, почему, но меня отчаянно потянуло на место недавней схватки. Ну прямо до невозможности, аж в висках закололо. А поскольку мне с раннего детства вбивали в подкорку нехитрую истину — доверяй интуиции! — противиться, так сказать, зову сердца я не стал и по возможности тихо прокрался на левую палубу. Застыл на краю трапа и зашарил глазами по более темным на фоне малозвездного неба корпусным деталям. На миг показалось, что на куполе, аккурат в том месте, где ползал давешний «ниндзя», что-то едва заметно светится. Примерно как гнилушка в лесу: вроде и есть мерцание, а вроде и нет. Не вытерпев, я прошлепал по палубе к торцевой стене, запрыгнул в нишу-лежак и забрался на купол, распластавшись, как спугнутый визитер. В этот миг я понял, что до утра поиски обречены на провал — еле заметно мерцал сам биопластик. Видать, сколько-то фосфора в нем есть, раз за световой день успевает «зарядиться». Тьфу ты! Лучше бы сразу спать пошел… хотя… в глазу вдруг ни с того, ни с сего ожил дисплей нанокоммуникатора, снова крутнулся контур прицела, сфокусировался на какой-то точке обшивки, и трансформировался в едва читаемую изометрическую проекцию непонятной фиговины, прилепленной к обшивке. Я немедленно мазнул по этому месту рукой, но ожидаемо ничего не нащупал. Пришлось действовать тщательней: подполз чуть ближе и буквально носом уткнулся в находку. Помогло: изображение на глазном дисплее обрело четкость и обзавелось выпадающей менюшкой с краткими ТТХ — тип излучения, его мощность и диапазон частот. Все-таки маячок! Вот ведь урод! Решил на нас плохих дяденек навести. Вот только что от нас контрабандистам понадобилось? Нет у нас ничего ценного… зато, блин, есть кто-то! Причем сразу двое. Перед глазами промелькнул полузабытый эпизод с гопниками на пляже в Ла Пинца. Да ну нафиг! Не станут они так заморачиваться, да и подставляться тоже — нас сейчас так плотно славное репортерское племя опекает, что себе дороже что-то мутить. И особенно киднеппинг. Но тогда зачем?! За Франкой и Майком следить? Почему на «девятку» маяк прилепили, а не на «Метеор»? Неувязочка… хотя с чего я взял, что на Майковом роскошном звере меток нет? Пойти, осмотреть? Сначала разбудить всех, поднять бучу, рассказать все, что знаю, а потом настоять на тщательном осмотре материальной части? А настолько ли реальна опасность? Еще раз, для самых умных: если бы нас хотели умыкнуть прямо сейчас, у похитителей была для этого уйма возможностей. Они же предпочли пометить наш катамаран. Внимание, вопрос: зачем? По-моему, ответ очевиден: для того, чтобы знать, где мы будем находиться завтра. И, например, осуществить акцию в более подходящих условиях. Или иметь возможность сымитировать несчастный случай — в море всякое стрястись может. А вот на ночлеге на безопасном берегу — вряд ли. Тут поневоле пойдут кривотолки. Короче, можно спокойно спать…

«Входящий голосовой вызов». «Ответить?» «Да/Нет».

— На связи, — буркнул я кодовую фразу.

— А чего это тебе не спится, сын?

Я от неожиданности собрался было возмутиться — дескать, чего орешь посреди ночи? — но осознал, что звук шел не от браслета интеркома и не от бруска смартфона, который я к тому же забыл в каюте у Тинки, а рождался из вибрации височной кости, то бишь слышать его мог исключительно я один. А раз так, то и самому особо стараться не нужно, достаточно шептать — наноботам и этого хватит, где бы они ни сидели — хоть на голосовых связках, хоть на барабанной перепонке. Да и вибрацию костей наверняка уловят. Соответственно, собственный звук я тоже «выкрутил» на минимум:

— А вы, папенька, по важному вопросу, или так, чисто поглумиться?

— Угадал.

— Когда?

— Оба раза. Так чего не спишь? Доброй ночи, кстати.

— Тебе того же, — вернул я любезность. — Да так, за диверсантами гоняюсь.

— Интересно живете, — оживился отец. — И кто же к вам пробрался, аки тать в ночи?

— Без понятия. Ловкий, собака. И быстрый. Подарочек вот оставил.

— Я, собственно, потому и отзвонился, — соизволил расколоться родитель. — Зевс панику поднял.

— С каких это пор он к панике стал склонен?

— С недавних, — отрезал папенька. — Он на все странное неадекватно реагирует. А появление твоего диверсанта это даже не странно, это из ряда вон. Потому что предпосылок не было. Или ты мне чего-то не рассказал? А, скрытный отпрыск?

— Еще скажи, бессовестный! — ухмыльнулся я, поудобнее устроившись в нише-лежаке. Похоже, разговор затянется. — Ты, помнится, сулился свалить с планеты. Даже бедного Мака в кабак не пустил.

— Так я и свалил, — подтвердил отец. — С планеты. А насчет системы я ничего не говорил. Мы тут неподалеку, в облаке Оорта.

— Нашли что-то интересное?

— Не о том думаешь, сын! — подпустил строгости в голос отец. — И не съезжай с темы. Что ты от меня утаил?

— Ну…

— Не мямли!

— Да не утаил, скорее, просто запамятовал… была тут парочка, хм, инцидентов…

Рассказ о драке на дискотеке и наезде троицы гопников на пляже много времени не занял — отца подробности не очень интересовали. Да и про Пабло с компанией можно было бы не упоминать, но, по одному из любимых папенькиных выражений, первый раз — случай; второй — совпадение; а вот третий уже и вовсе закономерность. Пусть сам думает, есть взаимосвязь, или все три инцидента это первые пункты трех независимых веток событий. Мое дело доложить. Впрочем, папенька никогда не тратил на раздумья очень уж много времени. Вот и сейчас пауза после моего монолога не затянулась:

— Ты ее отцу рассказал?

— Не-а… я же его не знаю! И номера у меня нет.

— Балбес.

— Да вот еще! — продолжил я гнуть свою линию. — Как ты себе это представляешь: господин Стефано, я поклонник вашей дочери, мы тут сегодня гуляли по пляжу и на нас напали трое бандитов? С явным намерением похитить вашу кровиночку?

— Н-да… согласен, бред. Я бы первым делом не бандитов стал искать, а наглого щегла.

— Вот-вот.

— Помалкивай лучше. Дай подумать… все, подумал. Зевс выдал прогноз: вероятность повторной попытки похищения — пятьдесят процентов.

— Это как? Либо будет, либо нет? — не удержался я от подколки.

— Хватит ржать. Он округлил, на самом деле вероятность похищения пятьдесят целых четыре десятых процента. Но это не главное. Вот второй прогноз: если вторая попытка будет, то с вероятностью восемьдесят семь процентов в море, до вашего возвращения на Ла Пинца. А за то, что это будет в ближайшие два-три дня — семьдесят один процент. По-моему, есть повод задуматься. И принять меры!

— Интересно, какие? — хмыкнул я.

— Тебе виднее, ты же обстановкой владеешь. А я от места действия в миллиардах километров. Оцени масштаб проблемы.

— То есть на выручку не успеешь?

— Пока сигнал дойдет, пока с места сорвемся, потом внутрисистемный прыжок, выход на орбиту, потом еще засечь тебя надо, просчитать посадочную траекторию… самое меньшее часа в два-два с половиной уложимся. Так что будь сильным, сын! На тебя вся надежда.

— Прикалываешься, что ли?

— Ладно, еще Луиджи звякну, пусть тоже начеку будет.

А вот это уже дело. Вряд ли Тинкин дедуля столь же наплевательски к безопасности внучки отнесется, как мой пофигист-предок.

— Мне-то что делать посоветуешь?

— Плыви по течению.

— И все?

— Ну, еще бди. Чисто на всякий случай.

— А руководству докладывать?

— Антон, чего ты как маленький?! — возмутился отец. — Сам думай. До связи, короче. Хотя нет, стой! Привет тебе от Мака. А еще он просит передать, что у твоей девчонки классный канал в Сети. Он даже ролик с тунцом лайкнул. Вот теперь до связи.

Н-да. Пообщались, называется. С другой стороны, сам факт звонка о многом говорил. Зевс никогда не спит, и Зевс ничего не упускает. Для него не существует мелочей. Ну, а поскольку «Молния» обретается в пределах системы Нуэво Сол, то даже такая мелочь, как задержка связи, сейчас роли не играет. Нет ее, этой задержки. Вон как оперативно среагировал, папеньке наябедничал. Да и тот факт вторжения не проигнорировал, значит, по-любому посчитал опасность серьезной. Все-таки мало информации, очень мало. Я даже не могу предположить, кто стоит за всем этим. Вряд ли Майк, мы и так в его полном распоряжении. Да и случись что, все подозрения в первую очередь падут на него, хоть он и под плотным колпаком. Хрен отмоешься потом. А вот кто-то из его коллег по нелегкому ремеслу контрабандиста вполне мог заморочиться киднеппингом. Так рассказать, или нет?..

Пожалуй, расскажу. Если это все же происки Агеластоса, ситуация кардинальным образом не изменится — разве что он будет в курсе, что я тоже в курсе… ха-ха три раза. А если не он, то наверняка задумается, кто и зачем. И сможет гораздо эффективнее похитителям противостоять, просто в силу того факта, что владеет куда большим объемом информации. А еще у него есть ресурсы — как финансовые, так и людские. Или, говоря проще, бабло и клевреты, которых можно невозбранно припрячь к работе. А я один, совсем один. Так что хорош бока отлеживать, встал и пошел, Антоха. Встал и пошел. Для начала к Тинке — глянуть одним глазком, да вещички забрать. А потом можно и к начальству наведаться.

Собственно, так и поступил, правда, оделся уже в коридоре, чтобы девушку не потревожить. Спала она так сладко, что я поневоле застыл в восхищении, благо оживший нанокомм врубил ночной режим и я смог рассмотреть пассию во всех прелестных подробностях — простыню она откинула, так что картина пред моим взглядом предстала не только завораживающая красотой, но и весьма пикантная. В конце концов взяв себя в руки, я выбрался из каюты, аккуратно прикрыл дверь и заново облачился, не пренебрегая на сей раз ни одним предметом туалета. И то, признаться, ночью тут все же прохладно, хоть и вечные тропики. Да и босиком по берегу таскаться тоже радость небольшая. По песку еще ладно, а вот дальше и не сунешься. Так что даже тапки коралловые натянул. И смарт в карман сунуть не забыл, предварительно вырубив на нем звук. Ну все, вроде готов. По крайней мере, начальство голыми телесами не напугаю. Франка-то привычная, а вот реакцию Майка я бы предсказать не взялся. С него станется и в рыло сунуть.

Путь до соседнего экраноплана много времени не занял — меньше пятидесяти метров дистанция. Совсем уж вплотную не стали аппараты ставить, чтобы хоть какая-то зона комфорта осталась, чай, не в общаге и не на стоянке у супермаркета — по факту, весь пляж наш. А палатку Майковы хлопцы разбили еще дальше — и от «Метеора», и от кромки воды. Почти у самых зарослей, под защитой небольшой, в полметра примерно, рытвины. Такое ощущение, что до того места вода таки периодически добирается, в шторм, например, и потихоньку там подмывает. Вот и образовался этакий мини-обрывчик. Не препятствие ни разу, но вроде бы как граница между царством песка и более-менее нормальной почвой с нормальной же растительностью. А дальше небольшой склон, поросший редкими кустами — не чета тем, в которых беглый диверсант укрылся. Очень удачное место, если разобраться — из глубины острова близко не подберешься, шум сухой травы выдаст, а со стороны пляжа тем более — тут все на пару километров в каждую сторону просматривается. Днем, естественно. Ночью с этим похуже, и за примером далеко ходить не надо — сам прусь начальству на лазутчика жаловаться. Впрочем, до сего прискорбного момента поводов к излишней подозрительности у нас не возникало. Анхель с напарником больше из любви к природе и романтических побуждений в палатке ночевали, плюс босс заставил типа сторожить. «Типа» потому что сторожили они из рук вон плохо, по сути, лишь изображали бурную деятельность на этом поприще. Заключалось действо во всенощном поддержании крошечного костерка да посменных дежурствах, когда один дрых в палатке, а второй — клевал носом у огня. А может, тоже на массу давил, кто знает? По крайней мере, в прошлый раз клевреты не бухтели про офигевшее от безделья начальство, что вздумало посреди ночи проверять посты. А ведь имей место такой факт, и парни бы не постеснялись вслух высказать свое истинное отношение к проблеме. Сто процентов. Узнал я их уже достаточно, чтобы разобраться в характерах и с высокой долей вероятности прогнозировать действия.

Примерно такую картину я и рассчитывал застать по прибытии, но, к удивлению своему, оказался не прав: еще с половины пути до меня начали доноситься обрывки разговора. А стоило лишь прислушаться, и снова вступил в действие дареный нанодевайс: слух вдруг обострился, и я стал различать не только неясные голоса (что характерно, мужской и женский), но и улавливать смысл фраз. Данный факт заставил меня резко замедлить шаг и к корпусу «Метеора» уже самым натуральным образом подкрасться. Да-да, как тот спугнутый «ниндзя». Укрывшись в глубокой тени экраноплана, я присел, прислонившись спиной к обшивке, и обратился в слух…

— … уже почти неделя, Фрэнки! Дела стоят, люди без присмотра, — выговаривал подруге Агеластос, и та, что удивительно, даже не возражала. — Этот отпуск обходится мне слишком дорого. Сколько-то времени я еще смогу тебе уделить, но не думаю, что больше двух дней. Трое суток — максимум. И то потом месяц придется проблемы разгребать.

— Я успею.

— Уверена?

— Более чем. Ты же знаешь, в чем главная трудность.

— Да знаю! — с досадой буркнул Майк. — И понимаю, что ты не виновата, а все равно ворчу. Веришь, сам себе противен! Достало все.

— Терпи, дорогой. К тому же ты сам этот план предложил. Я ничего подобного не предполагала.

— Грех было упускать такой случай, — вздохнул Агеластос. — Меня бы собственные люди не поняли. Да и лучше мы, чем тот же Мокрый Костелло. Знаешь, почему ему такое погоняло приклеили? Нет? Ну и не надо… Черт, все равно себя конченым дерьмом чувствую!

Хм… о чем это он? Вроде ничего нам плохого не сделал, даже намеков никаких не было. Клевреты те да, отрывались по-всякому, Майк же был неизменно приветлив, постоянно сушил зубы и юморил, короче, изображал из себя либерально настроенного руководителя «как бы в отпуске». Научными делами не интересовался вовсе, равно как и не проявлял нетерпения. А оказывается, вон оно как!..

— Это в тебе говорит совесть. Странно такое слышать от… бизнесмена твоего уровня. Если позволишь так выразиться.

— Да все я понимаю… но меньшим дерьмом от этого не становлюсь.

— Не переживай, дорогой. Анхель должен скоро вернуться, да и Серджио за ним присматривает, так что все будет в порядке.

— О да! — хохотнул Агеластос. — Знаешь, что самое смешное? Это я тебя должен успокаивать, причем точно такими же словами. Чувствую себя как маленький ребенок под защитой мамочки. Побудешь моей мамочкой?

— Мамочка Франсин? Забавно звучит.

— А мне эта мысль нравится.

— Отстань, извращенец!

— Успокойся, женщина! Я тебя в жены не зову.

— А мог бы?..

Тьфу!.. Воистину все бабы одинаковы. Если бы не голос, по повадкам один в один Альбертина Монтанари. Сначала возмутилась грязными намеками, а потом, когда дождалась опровержения, соизволила оскорбиться — дескать, а чего это замуж не предлагаешь? О, женщины!..

— Честно? Вряд ли. Мы бы с тобой под одной крышей не ужились. Слишком разные характеры и диаметрально противоположное отношение к жизни.

Кремень мужик! Прямо в лицо правду-матку! Хотя ему-то чего? Это Франка от Майка Агеластоса во всем зависит, а не наоборот. На его месте и я бы таким уверенным был. И не факт, что удержался бы от желания «поматросить и бросить».

— Не очень-то и хотелось.

А вот теперь Франсин обиделась. Правда, Майку это что новооймяконскому мамонту пуля калибра 5,45. Впрочем, чисто по привычке он сам перешел в наступление:

— Фрэнки, а почему ты мне о проблемах сразу не сказала? Мы бы еще позавчера посылку получили, и не пришлось бы столько по морю болтаться. Я бы уже на вилле вино попивал, празднуя удачно закрытую сделку.

Некоторое время Франка молчала, потом нехотя выдавила:

— Надо же было сделать вид, что у нас и впрямь научная экспедиция. Если позволишь так выразиться.

— А на самом деле?..

— Да научная, научная. Если даже завтра ничего не получится, мы все равно в выигрыше — я помогу девчонке, заработаем очки рейтинга, и сможем подобраться к ее папаше с другой стороны.

Оп-па!!! А вот это уже оч-чень интересно, ну прямо очень! То есть, если озвученный Франкой план является запасным, то есть и основной. Который осуществляется прямо здесь и сейчас. Неужели киднеппинг? Но как они это дело обоснуют для прессы? Мы же под колпаком… и это если не считать папеньки, а с утра, я надеюсь, еще и ресурсы Морского патруля начнут на нас работать — вряд ли Стефано Монтанари останется в стороне. Хотя о последнем Майк с Франсин не знают. И знать не могут.

— … так что ничего мы не теряем, дорогой! — договорила доктор Моро. — Не жалей ни о чем. Или тебе отпуск не понравился?

— Отпуск… — мечтательно протянул Майк. — Отпуск это хорошо. Очень хорошо. Но редко. И мало.

— Бедненький! Давай пожалею.

— Ну не здесь же! Парни скоро вернутся!..

Н-да. Я, конечно, на собственном опыте убедился в темпераментности Франки, но это уже перебор… хотя с нее станется добавить экстриму в интимную жизнь. Наверняка ведь всякие штучки экстравагантные пробовала, типа секса в лифте. На фиг, на фиг…

— Все, Фрэнки! Отвали!.. Что-то долго они…

— Да успокойся уже! — жестко отбрила благоверного женщина. Я аж чуть не вздрогнул от неожиданности — такой контраст. — Все нормально. Нормально, слышишь? Жан выходил на связь, доставку подтвердил. Твоим болванам всего лишь надо пойти по известным координатам и взять посылку. Все! Или ты сомневаешься в их умении пользоваться навигатором?

— От Серджио всего можно ожидать, — отгавкнулся Майк.

— А зачем ты его тогда в доверенных лицах держишь?!

— По наследству достался. Верный. Туповатый. Сколько еще достоинств перечислить?..

Ну вот, замолчали. Но услышал я достаточно, чтобы изменить первоначальное намерение. Ну на фиг, из темноты подкрадываться. Еще среагируют неадекватно. Да и нет теперь к ним доверия. Что-то все-таки мутит эта сладкая парочка у нас за спиной. С одной стороны, та же Франка слово сдержала — Тинке теперь не только на кандидатскую материала хватает, тут и на докторскую задел останется. А с другой, она мне прямым текстом дала понять, что текущая задача не более чем ширма для поиска аномалий. Хотя теперь я вообще не уверен — поиска ли? Скорее всего, она и впрямь внимание отвлекала от чего-то важного. Но время пришло, так что завтра, то есть уже сегодня днем, надо ждать развязку. Что же это может быть? Имитация несчастного случая, а нас в охапку, и бежать? Да с чего я вообще взял, что меня кто-то похищать будет? Да и Тинку? Потому что папенька напел? Так он известный параноик. А если еще предварительно с Маком посоветовался, так вообще тушите свет. Хотя нет, не советовался. По его последней фразе понятно, что Мак рядом сидел, пока Смальков-старший пудрил мозги Смалькову-младшему, то есть в данном конкретном случае мне. Похоже, придется таки его советом воспользоваться, то бишь не отсвечивать, принимать меры и ждать. Стандартная ситуация. Главное, нужный момент не упустить.

А еще я вдруг понял, что мне в беседе Франсин и Майка не понравилось. Поймал смутное ощущение и сумел преобразить его в удобоваримую мысль. Если коротко, Агеластос нервничал. Но не потому, что волновался за исход задуманного дела, или за Анхеля с напарником, или даже за Франку. Нет. Ему не нравилась ситуация в целом. Он отчаянно не хотел участвовать в том, что они задумали. Не хотел, но все равно участвовал, потому что «положение обязывало». Как там Франка выразилась? Очень часто именно кресло диктует человеку, что делать? Воистину наш случай, вернее, Майка. Не на своем он месте, вот в чем дело. Ну не его это — контрабанда и прочие сопутствующие «шалости», как правило, насквозь незаконные. Он талантливый бизнесмен, это очевидно, вот только не может вырваться из оков, наложенных социальным статусом. Иными словами, вынужден быть боссом преступного сообщества, ну и вести себя как босс, иначе братва не поймет. Даже жалко мужика… впрочем, чья бы корова мычала.

Прав был папенька, ох как прав! Мне ведь все происходящее чертовски нравится! Да чего самому себе врать, я просто в восторге, я кайфую. И это не тот адреналиновый кайф, когда сознательно пытаешься угробить себя самого, да позатейливее. Это настоящая полнота жизни. Интриги, слухи, расследования… драки, погони, подслушка… эх!.. Главное, слишком сильно не увлечься. Да Тинку бы еще не подставить. Постараюсь, конечно, но…

— Анхель? — среагировал Агеластос на внезапный шелест сухой травы.

— Да, босс.

— Принес?

— Естественно. Никаких проблем.

— Кого-нибудь видели? — А это уже Франсин.

— Нет, сеньора. Но вам оставили послание.

Ха! Письмо, что ли? Электронной почте не доверяют? Шпиономания такая шпиономания…

— Спасибо, Анхель.

— Всегда к вашим услугам, сеньора. Босс?

— Мы спать. Работайте по плану. Пойдем, Фрэнки. — Судя по звукам, Агеластос попытался утянуть с собой отвлекшуюся женщину, но не преуспел. — Давай, на борту посмотришь. Блин, тяжелый-то какой!..

— Спокойной ночи, мальчики.

— Спокойной ночи, сеньора.

Хором. А я и не слышал, как Серджио на огонек подтянулся. Не так-то прост толстопузый шкаф, оказывается! Как бы не поддался в ситуации с иерархической разборкой. Хотя тот же Майк говорил, что туповат мужик. И даже возводил сию черту клеврета в ранг достоинства. Но это ничего не меняло. Разве что Серджио не сам додумался, а действовал по указке неведомого кукловода. Почему неведомого? Да потому что после откровений Агеластоса я уже ни в чем не уверен. Даже в том, у кого из этой парочки (я имею в виду Франсин и Майка) яйца в наличии. В переносном, естественно, смысле — в прямом я проверял, как минимум у Франки. А к спонсору с чем-то таким и на пушечный выстрел не подойду, от греха.

Так, вроде утихла возня. Расползлись по щелям — кто в комфортабельный уют каюты, кто в не менее уютную, но куда более романтичную палатку. Серджио у костра сопит… ну да, еще чуток, и храпеть начнет. Все, пора и честь знать. Ну их на фиг, буду смотреть по обстановке. Может, и расскажу про «ниндзю», но уже днем и желательно на изрядном удалении от Санта-Доминго. Только перед сном Тинку проверю.

Под тихий шепот созвездий Спит самурай. Коварная ночь.

Глава 5

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

22 октября 2168 года.

Утро нас встретило сюрпризом. Или даже тремя, если по отдельности считать Франку, Анхеля и Серджио. Впрочем, обо всем по порядку. Утомленный ночными приключениями, я позорнейшим образом проспал всю движуху, а если конкретнее — убытие Майка Агеластоса на «Метеоре». Нет, что-то такое смутное я сквозь сон слышал, но внимания не обратил. Как показала практика — напрасно. Хорошо хоть, гости оказались достаточно деликатными и не стали будить нас ни свет ни заря. Скорее всего, Франсин такт проявила, эти-то два дебила, которые вместе сила, вряд ли бы чем-то таким заморочились. А доктор Моро клевретов держала в ежовых рукавицах, чему я уже и не удивлялся, а потому легко заставила тех проторчать на верхней палубе до тех пор, пока моя ненаглядная синьорина Монтанари не соизволила проснуться и выбраться на свет божий из берлоги. Надо признать, весьма уютной — это я тоже накануне оценил. Парням не повезло ровно в одном (а может и повезло, это с какой стороны посмотреть!) — Тинка появилась на палубе в куцей футболке с моего плеча. И все. То бишь сначала ее ничего не смутило, она даже приветливо кивнула клевретам, потом собралась было сладко потянуться, но перехватила восхищенный взгляд Анхеля, усугубленный свистом Серджио… и тут в ней проснулась истинно апеннинская женщина с соответствующим темпераментом. В итальянском я не силен, но в речи ненаглядной было столько экспрессии (да и ненормативной лексики, чего уж греха таить!), что я таки вынырнул из объятий Морфея. И, естественно, поперся разбираться. Успел, правда, только к шапошному разбору — Франсин появилась раньше и разогнала конфликтующих по разным углам. Я же на ходу перехватил Альбертину, когда та не разбирая дороги понеслась к каюте, а в уютном гнездышке применил секретную технику успокоения разгневанных девиц, в результате чего вновь прибывшим членам экипажа пришлось дожидаться нашего повторного появления еще добрых полчаса. И знаете, что я вам скажу? Какое счастье, что биопластик плохо пропускает звук! Да и у двери каюты уплотнение качественное. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Все и так все прекрасно поняли. Правда, от грязных намеков воздержались — главным образом, из-за присутствия разозленной Франки. А вот сама начальница стесняться не стала и высказала все, что думает о молодых раздолбаях, ставящих личное превыше общественного. И это я очень мягко выразился, опустив нецензурщину.

Причинив таким нехитрым способом справедливость всем присутствующим, Франсин загнала нас с Тинкой в научный отсек, где мне и представилась возможность поинтересоваться причиной ее хандры.

— А, Майк достал, — отмахнулась Франка, когда я прямо спросил, какая муха ее укусила. — Приспичило ему, видите ли!.. У нас сегодня решающий эксперимент, а он… ладно, не важно.

А ведь точно! Второго экраноплана в бухточке не было, о его наличии напоминала лишь вмятина в песке по соседству с нашим катамараном. Интересно, что стряслось? Видимо, и впрямь нечто срочное, если еще затемно умотал… причем один — Франку на сей раз сопровождали оба клеврета. Ох, не нравится мне это. Может, действительно проблемы в бизнесе, потребовавшие его непосредственного участия. Но ведь может же быть и такое, что мужика окончательно загрызла совесть, и он свалил куда подальше, чтобы хоть как-то ее задобрить… не, бред. Мало ли что мне ночью могло показаться. Доказательств-то никаких. Так что работаем, Антон. Работаем.

— Решающий эксперимент? — Тинка, хоть все еще и позевывала периодически, умудрилась вычленить ключевое слово раньше меня. Старею, по ходу. — У нас что-то за ночь изменилось?

Франка угрюмо кивнула (таки серьезно ее хахаль задел!) и молча ткнула пальцем в объемистый ребристый кофр из алюминия, который опять же самолично доволокла до научного отсека. Тут одно из двух — либо решила, что мне такую ценность доверять не стоит, либо я все еще дико туплю спросонок, потому что даже не попытался предложить помощь.

Мы с Альбертиной обменялись недоуменными взглядами, и только после этого наша научная руководительница соизволила пояснить:

— Это специализированный измерительный комплекс, изготовлен по моему заказу на Новой Гренаде. Я таким пользовалась, когда там работала. Да и когда сюда перебралась, он мне сильно помог. Вот только утопила я его, так что пришлось ждать новый.

— Так мы за этим на Санта-Доминго плавали? — догадалась Тинка. — А я все голову ломала, чего мы на главном контрабандистском перекрестке забыли.

— Ничего не забыли, — подтвердила Франсин. — Наоборот, ждали посылку. Если позволите так выразиться.

— А посмотреть можно?..

Ха-ха три раза. Не устаю я все же бабам поражаться. Вот взять ту же Альбертину Монтанари. Не далее как десять минут назад она была самой настоящей фурией, а теперь превратилась в пай-девочку, скромную и даже местами робкую. Насчет скромной и робкой я ничуть не преувеличиваю — памятуя о масленых взглядах клевретов и отсутствии Майка, Тинка даже оделась, можно сказать, прилично — натянула закрытый бирюзовый купальник, подвязала волосы веселенькой розовой косынкой и довершила ансамбль парео пастельных тонов. Обувью пренебрегла, зато надела здоровенные солнечные очки, а на самом деле всего лишь регистрирующий комплекс, правда, в дорогущем заказном исполнении. И все лишь для того, чтобы потешить собственное любопытство. Ну-ну. Со мной бы прокатило, однозначно, хотя, на мой же взгляд, она только прибавила в обольстительности и сексуальности. А вот насчет Франки не уверен — во-первых, раздражена, во-вторых, если кто и являл сейчас образец скромности, так это как раз она, затянутая в синий тропический гидрокостюм, дополненный лишь поясом с походным набором научных прибамбасов. Завершали образ прическа «конский хвост» и наистандартнейший регистратор. В общем, сегодня Франсин была мало похожа на себя прежнюю, что только подчеркивало важность предстоящего эксперимента. Или это она просто без Агеластоса расслабилась? По примеру тех же клевретов, наконец-то отошедших от стиля «телохранитель в отпуске» и влезших в гавайки с чиносами?

— Нельзя, — отрезала доктор Моро. — Оборудование нежное и хрупкое, требует сноровки и умения. Потом посмотришь, издалека. Когда я работать с ним буду. И еще — не пытайся снимать. Это мое ноу-хау, я его еще не запатентовала. Так что выходи в эфир, говори, что сегодня прямой трансляции не будет. И вечернего отчета тоже. Все заинтересованные лица потом в нашей статье результаты найдут. Ты меня поняла, милочка? Ты ведь не хочешь платить штрафы с неустойкой? Вот и договорились. Если позволишь так выразиться.

— А куда идем, собственно? — поспешил я отвлечь внимание начальницы от зарозовевшей Тинки. — Какой примерно квадрат?

— По плану, — отмахнулась Франка, окинув меня недовольным взглядом. Интересно, я-то чем ее раздражаю? Внешним видом? Вполне может быть — помят, небрит, заношенные чуть ли не до дыр (зато самые любимые и удобные!) шорты да майка со зверским принтом — такое не во всяком кошмаре привидится. — Возвращаться в обследованные точки нет смысла.

— Понял.

— А раз понял, то марш за руль! А ты, Альбертина, за пульт!

Вот так. Но ничего не поделаешь — научный руководитель есть научный руководитель. Пусть и временный.

— Кстати, а вы ничего подозрительного ночью не слышали? — предпринял я последнюю попытку прояснить ситуацию.

Хотелось решить, стоит ли раскрывать подробности ночного происшествия начальству, или погодить. Получилось, что погодить — Франка одарила меня таким красноречивым взглядом (недоумение, недовольство, досада — и это лишь на поверхности!), что я поспешил заткнуться и свалить в ходовую рубку. От греха, как говорится.

В пилотском кресле я почти задремал — а как вы хотели? Тут дел-то — задал маршрут автопилоту, и дрыхни. И даже вырубился, похоже, но ненадолго, минут на пятнадцать. А потом принялся мучить КПК — хоть какое-то занятие. Уж не знаю почему, видать, по вине разыгравшейся паранойи, но я вспомнил слова то ли папеньки, то ли Зевса о некоем расширенном функционале приблуды и сейчас пытался разобраться в многочисленных настройках. В конце концов плюнул, поставив галочку в квадратик напротив строки «Расширенный диапазон сканирования». Нехай будет. Возможно, потом мне кое-кто спасибо скажет. Не будем показывать пальцем, но я имею в виду одного престарелого охотника за чужими технологиями. Да и самому интересно, чем это таким Франка вознамерилась нас сегодня поразить, а стандартным бортовым комплексом слежения пользоваться палевно. А что поразить собирается, это к гадалке не ходи. Иначе не поперлись бы в малоперспективный район, в котором раньше даже буи не пропадали, хотя активность шепчущих китов была замечена. Из этих двух фактиков можно было сделать вывод, что именно такая глухомань нашей руководительнице и нужна. То есть она не рассчитывает обнаружить там аномалию. Скорее, она собирается спровоцировать ее возникновение. И вот это уже очень интересно, очень. И даже вяжется с ее собственными недавними злоключениями. Короче, война план покажет.

Папенька на моем месте уже давно бы изошел слюной, как хороший охотничий пес, я же откровенно забил на все и вернулся к праздному ничегонеделанию, плавно перетекшему в чуткий сон. И продрых так больше часа, пока экраноплан на экономном ходу добирался в означенный квадрат, единственной интересной особенностью которого была равноудаленность от берегов. Мы оказались даже не в проливе, а по факту в лагуне почти правильной квадратной формы, в углах которой торчали острова, а стороны образовывали отмели и песчаные косы, проход в которых для судна с осадкой хотя бы в метр найти было бы проблематично. А нам хоть бы что — в режиме аквапланирования миновали стремное место и оказались в укромной заводи. Тут ведь даже шторма можно не бояться, волнам не дают разгуляться острова и мели. Райское местечко, так и просится под курорт с морскими развлечениями типа безопасного дайвинга, кайтинга, серфинга, рыбалкинга и прочими невинными удовольствиями. Далековато разве что от основных населенных островов, вот и осталось незамеченным воротилами туристического бизнеса. Хотя может тут и вдругом причина — это я пришлый, причем с холодного мира, и мыслю иначе, нежели местные. Запросто может оказаться, что для них все вышеперечисленные виды досуга и не досуг вовсе, а обрыдшая обыденность. Им, наоборот, лыжи, сноубординг и коньки с хоккеем подавай. Впрочем, отвлекся.

Пробуждение снова вышло нестандартным — я сначала и не понял, что именно заставило меня разлепить веки и очумело закрутить головой. Как и следовало ожидать, в ходовой рубке ничего не изменилось, уж это-то я понял сразу, взгляд уже наметанный. И все равно была какая-то странность, некий дискомфорт… тьфу ты! В левом глазу, в верхнем левом же углу, мигала надпись: «Входящее сообщение». «Открыть?» «Да/Нет».

Хм… что-то новенькое.

— Валяй, — буркнул я себе под нос в надежде, что Зевсу, или кто там еще стучался ко мне в голову, этого будет достаточно.

Так, собственно, и оказалось — надпись, мигнув еще пару раз, развернулась емким посланием:

«Антон, это Зевс. Обеспечь прямой доступ к аппаратуре наблюдения. Мощности КПК недостаточно для корректного перехвата управляющих сигналов».

Каких еще сигналов? И как я ему должен обеспечить прямой доступ? Сидеть за пультом и пялиться в монитор? Да твою ж!.. Реально сегодня с утра туплю, хотя вроде бы вчерашний визитер по голове меня не бил. Пытался, было дело, да только не срослось у него немного… посему, еще раз мысленно обозвав самого себя болваном, я совершил ритуальное «возложение длани» на пульт, и не отрывал кончиков пальцев от гладкой поверхности до тех пор, пока не почувствовал в них легкого покалывания. Надо сказать, ушло на это куда больше тех полутора-двух секунд, что некогда рекомендовал зашитый в КПК искин. А вот подтверждение успеха оказалось ровно таким же: «Протокол „Прямой доступ“ активирован, срок жизни внедренной колонии 72 часа». Ну и ладно. Думаю, теперь Зевс будет доволен. А я еще немного покемарю…

«Входящее сообщение». «Открыть?» «Да/Нет».

Да чтоб тебя! От души зевнув, я уже чисто из озорства кивнул — прокатит или нет? Против ожидания, вполне себе прокатило.

«Спасибо, Антон. Так гораздо лучше».

— Кушайте, не обляпайтесь.

А забавно я, наверное, со стороны выгляжу: то на секунду застыну, в прямом смысле слова устремив взгляд в себя, то сам с собой разговаривать начну…

«Входящее сообщение». «Открыть?» «Да/Нет».

Да открывай уже! Как его настроить на автоматический показ? Неужто в мануал лезть придется?!

«Антон, если тебе удобнее в голосовом режиме, кивни».

Ага… черт! Какой на фиг удобнее?! Вообще за дурака примут. И сейчас-то за человека особо не считают, так, мальчик на побегушках, а тогда вообще труба будет!

— Зевс, если ты меня слышишь, сделай автоматическое прочтение. Пожалуйста.

«Так лучше?»

— Более чем. Черт, опять сам с собой разговариваю…

«Можешь не говорить вслух. Достаточно беззвучно проговаривать, мощности колонии нанов достаточно, чтобы считывать артикуляцию губ. Или можешь просто представлять слова в виде печатного текста».

Давно бы так! Ну-ка…

«Зачем тебе прямой доступ к аппаратуре?»

Ух ты! Сработало! И ведь так даже удобней — представил целиком фразу, и готово. Разве что папенька почему-то об этой особенности имаджиновской приблуды промолчал. Сам не знал, или просто всех карт раскрывать не хотел? Сто процентов второе.

«Я зафиксировал функционирование генератора ультразвука, которого раньше на борту не было. Его частотный диапазон далек от стандартного, к тому же генерируемые волны явно несут информацию, закодированную амплитудной модуляцией. Пока не могу понять, какую именно».

Амплитудной?.. Вообще-то звук не радиоволна, чтобы такой фигней баловаться. От амплитуды что будет зависеть? Правильно — в основном громкость. И какой смысл громкостью играться? Примерно такую мысль я и сформулировал в виде воображаемого печатного текста.

«Сам в затруднении. Логичнее было бы частоты менять, чтобы получались „слова“. А здесь генерируется один и тот же звук в разных тональностях, но с повторяющимися перепадами амплитуд. Изменился…»

«Кто изменился? Звук?»

«Ответ положительный».

Ох нифига ж себе! Это чтобы все частоты перебрать, сколько времени убить придется?!

«Что за генератор?»

«Локализация источника ультразвука — смотровая площадка верхней палубы».

Франкин загадочный кофр, к гадалке не ходи. Это что, она уже к работе приступила? Ой-ё, чую, насидимся тут досыта, разве что она хотя бы приблизительно представляет, где искать. Я имею в виду частотный диапазон. А где мы, собственно?..

«Антон, можешь обеспечить режим прямого доступа к генератору?»

«Ответ отрицательный».

«Жаль».

Ладно-ладно, попробую. Чем черт не шутит! Или та же Франсин…

Что называется, накаркал — и четверти часа не прошло с момента моего пробуждения, как нарисовалась дражайшая научная руководительница. Что характерно, самолично от работы отрываться она не пожелала, заслала в качестве посредника (а может, и парламентера, если вдруг совесть замучила) Тинку. Ей я перечить не стал, выпростался из кресла, не забыв зафиксировать текущие координаты в автопилоте и задать соответствующую программу, дабы из квадрата не вынесло течением, и выбрался на палубу. Альбертина по дороге испарилась, скорее всего, свернув в научный бокс — как я понял из недовольного ворчания, начальница заставила ее считывать параллельно телеметрию со штатной аппаратуры. Ну да, подстраховалась — Тинка хоть и сказала, что не снимает и в сеть не выходит, но женское тщеславие уступает лишь женскому же любопытству. А когда много всего и сразу, ничего гарантировать нельзя.

В лагуне оказалось красиво. Хотя по здравому размышлению, а еще окинув акваторию взглядом со смотровой площадки, куда переместился по прихоти Франки, я все же пришел к выводу, что на лагуну окрестности не тянули. Разве что на очень уж большую — до ближайшего берега километров пять, не меньше. До остальных же гораздо дальше, те едва на горизонте просматривались. Да и ближний детализацией не баловал, по крайней мере, невооруженный взгляд. Так, темное пятно над зеленью воды. Зеленью? Ага, или боны забились, или их поблизости нет — явно концентрация планктона повышенная, не как у Ла Пинца. Или, что вернее, шепчущие киты еще сюда не добрались, иначе бы давно уже проредили водоросли. Хотя нет, как минимум одного вижу… Спящего.

— Явился? — отвлекла меня от задумчивого созерцания окрестностей Франсин. — Иди-ка сюда, поможешь.

Начальница, которую я не сразу и заметил, соблазнительно склонилась над давешним кофром, аккурат поместившимся на одном из сидений по левому краю обзорной площадки, и производила какие-то загадочные манипуляции с большим сенсорным дисплеем, занимавшим всю крышку кофра. В основном отделении же громоздилось что-то сложное и откровенно неудобоваримое в виде мешанины печатных плат, кристаллов, пучков проводов и каких-то металлических клякс. Во внутренности местной оставшейся от Предтеч машинерии я лично не лазил, но неоднократно натыкался на фотографии и схемы в здешней Ноосфере, поэтому ошибиться не мог. Что и подтвердил коротким сообщением Зевс, перехвативший через нанов изображение с сетчатки моих глаз. А занятные у Франки дружки. Мало кто способен из ныне живущих на грубый, но все же синтез человеческих и алиеновских технологий. Как правило, либо то, либо другое. Исключение составляли специализированные компы, специально созданные в качестве своеобразных переходников от инопланетной вычислительной техники к нашей.

— Хочешь, стульчик принесу? — поинтересовался я вместо ответа, не забыв, само собой, подобраться поближе к кофру. Тем более что именно этого от меня и ждали.

— Позже, — отмахнулась Франсин, не отрываясь от монитора. — Возьми вот этот терминал и иди на прогулочную палубу.

— Правую? Левую? — Сделав вид, что внутренности кофра меня совсем не интересуют, но внутренне возликовав, я сцапал указанный планшетник, очень удачно лежавший впритык к Франкиной приблуде, и как бы невзначай оперся на ее, приблуды то есть, крышку. — Фиговый монитор. Углы обзора никакие.

— Мне достаточно! — отрезала Франсин. — Иди давай, работа стоит. Мне еще эту штуку не меньше часа калибровать, а ты тормозишь.

— Ну так правую или левую?

— Пожалуй, правую, — решила доктор Моро. — До нее хоть немного, но подальше. И вообще, на самый край встань. Как не вовремя Майк смылся! Сейчас бы на «Метеоре» датчик увезли за километр, и нет проблемы. Если позволишь так выразиться.

— Могу лодку накачать.

— Обойдемся.

— Или просто отплыть метров на сто.

— Тогда уж на двести, — задумалась Франсин.

— Эй, я пошутил!

— А я нет! Терминал водонепроницаемый, так что давай, инициатор, отдувайся. Если позволишь так выразиться.

— Дай хоть рюкзак возьму, а то плыть неудобно.

— Только быстро.

Вот и ладушки. В воду, конечно, лезть не очень хочется, зато Зевсу подфартило. И это точно, потому что соответствующее подтверждение я уже получил. Ну а терминал я уже на автомате «засеял» нанами.

А дальше было совсем просто — как и обещал, вооружившись рюкзаком и избавившись от излишков одежды, то бишь стянув майку и оставшись в одних шортах, сиганул за борт и размашистыми саженками поплыл прочь от катамарана. Даже удовольствие получил, если начистоту — и сонная одурь окончательно прошла, и освежился, и размялся хорошенько. А еще никто не мешал общаться с Зевсом в звуковом диапазоне — терминал хоть и был оборудован микрофоном, но мембранная ткань прекрасно поглощала звуки. Так что перед Франсин не запалился. А потолковать было о чем — папенькин придворный искин подробно разъяснил всю последовательность действий нашей начальницы, а еще в мельчайших деталях зафиксировал процесс калибровки. То есть, по факту, мы получили куда больше, чем даже рассчитывали — теперь Зевс мог перехватывать сигналы с минимальными затратами мощностей, да и точность фиксации возросла многократно. Единственное, из генерируемых звуков так и не удалось извлечь никакой информации. Но ее, по ходу, и не было — калибровка она и есть калибровка. Вот как милейшая доктор Моро перейдет непосредственно к делу, тогда и будем ждать результат.

А ждать пришлось, что характерно, очень долго — основные события развернулись к вечеру, когда Сол уже порядочно сместился к горизонту.

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

22 октября 2168 года, вечер.

День прошел откровенно нудно, причем до такой степени, что я с изрядным облегчением наблюдал за светилом, клонящимся к закату — темнота обещала избавление от мучений. За всю по факту прошедшую рабочую неделю еще ни разу такого не было — мы постоянно куда-то перемещались, наблюдали за шепчущими китами, дурачились, записывая ролики… да в конце концов, хотя бы с клевретами собачились! А тут, виданное ли дело, оба торчали в кубрике и ни до кого не докапывались. Скорее всего, Франка строго-настрого запретила, поскольку и сама была занята — оторвалась от своего кофра разве что на небольшой перекус — и молодую коллегу, то бишь Тинку, припрягла. Я как бы тоже был задействован в процессе, но именно что «как бы», поскольку вынужден был сам себя развлекать. Мои услуги понадобились утром, когда Франка заставила искупаться (ладно хоть на нашем катамаране есть удобные ниши в промежутке между корпусами, в которые можно без труда забраться прямо из воды, и из которых потом по узким и тесным лазам переместиться в один из двух — по числу корпусов — грузовых трюмов), да вскоре после полудня, когда мне пришлось выполнять обязанности походного кока. С готовкой справился быстро, разогрев кучу полуфабрикатов и нарезав поднос бутербродов, из которых большую часть сам же и уничтожил, а вот кофе пришлось варить чуть ли не с периодичностью в час, очень уж быстро парочка дам-ученых кофейники опустошала. Но я не возражал — хоть какое-то разнообразие. Про клевретов я и не вспоминал, те хоть и были гостями, жили в режиме самообеспечения. А поскольку кофейников у нас было два, то и пересечения интересов не наблюдалось.

От нечего делать я даже попытался пялиться на монитор Франкиной приблуды у нее из-за плеча, ожидаемо ничего не понял и не менее ожидаемо был послан раздраженной докторшей. Что-то у нее не ладилось, но отступать она категорически не желала. Так что я счел за благо оставить ее в покое, а на глаза Тинке сам старался лишний раз не лезть, чтобы не выслушивать очередное нудение. Наука требует жертв, но не с моей стороны, поскольку я от оной науки никакой пользы лично для себя не предвидел. Тинке же надо. Вот и пусть ее. А я лучше на верхней палубе позагораю… что тоже надоедало очень быстро, равно как и бесполезное обшаривание акватории взглядом. Уже через час это занятие настолько приелось, что превратилось в тяжкую обязанность по той простой причине, что мы так и крутились в той самой лагуне. Ладно хоть вообще на месте не стояли, а медленно дрейфовали, изредка подрабатывая рулями и водометами, чтобы слишком не удаляться от шепчущего кита. Что характерно, спящего — полупрозрачную аморфную массу гоняло от отмели к отмели местными течениями. Вывод из этого всего следовал однозначный: Франсин пыталась воздействовать именно на этого кита. Вот только почему-то не получалось пока что. И это «пока что» тянулось час за часом.

Скрасили этот длинный день лишь два события — появление стада дельфинов и мелькнувший над одним из островов глайдер. Причем события эти не совпадали по времени и сами по себе ничем выдающимся не были. Да и за события их посчитать можно лишь от скуки. Хотя возникший из ниоткуда летательный аппарат меня насторожил. И все бы ничего, я, вполне быть может, и не обратил внимания на гостя, но его неожиданно для меня засек имаджиновский смарт. И не просто засек, а еще и воспроизвел на левом глазу скриншот с выделенным тревожной красной рамкой силуэтом. Поневоле пришлось присмотреться, увеличив картинку силой мысли. Правда, ничего не добился — слишком далеко оказалось, чтобы различить детали. Марку определил да цвет. Не позволяли наплевать и забыть о визитере лишь два обстоятельства — сам по себе глайдер для Патриа-Нуэво достаточно экзотический аппарат, так что шанс встретить его в нашей глухомани был исчезающее мал, а еще большая часть этих транспортных средств принадлежала либо госструктурам, либо находилась во владении крупного бизнеса. И то, и другое давало простор для размышлений. Кто мог быть заинтересован в слежке за нами? Тут вариантов несколько: досужие журналисты, лишенные свежей информации по прихоти доктора Моро (и это как раз обратная сторона шумихи в СМИ), ребята из Патруля (сработали семейные связи Тинки) и уважаемые господа из большого бизнеса. Естественно, не самого законного — контрабанды. И если первые два ничего страшного не сулили, то последнего бы не хотелось, особенно в свете неких ночных событий (эх, как сказал!).

Памятуя о тех приключениях, я даже не поленился пересмотреть кусок видео, на котором оное транспортное средство было запечатлено, но сумел лишь установить, откуда глайдер вынырнул, и куда впоследствии занырнул. Никаких преимуществ это знание мне не дало, тем более что следующие несколько часов гость на глаза не показывался. Или вел дистанционно, или реально просто мимо кто-то пролетал. И удивился не меньше нас, почему и постарался удостовериться в нашей безобидности. Для полноты картины стоит лишь упомянуть, что аппарат оказался производства родной Корпорации STG, что немудрено, поскольку она в этом деле монополист, принадлежал к среднему ценовому диапазону (как раз по карману местному более-менее удачливому бизнесмену, с учетом, естественно, доставки) и щеголял матово-синим покрытием по корпусу и плоскостям. Никаких характерных особенностей за дальностью разглядеть не удалось, соответственно, и зацепок не осталось. Можно было, конечно, напрячь папеньку и избавиться хотя бы от одной версии (а конкретно с участием Тинкиных родственников), но я этого делать не стал. Во-первых, на смех поднимет, во-вторых, побоялся спугнуть.

А потом снова потянулась рутина с бесконечной варкой кофе и обслуживанием занятых научными изысканиями дам. Я даже до Зевса перестал докапываться ввиду полнейшей бесперспективности этого занятия — папенькин искин с готовностью предоставлял отчеты, но я в них ни черта не понял. Нет, понял, конечно — звуковая волна в графическом отображении не самое сложное, с чем сталкивается в своей жизни физик, пусть и био. Вот только на глаз уловить разницу между предоставленными графиками не получалось. Я, собственно, и не пытался, отдав это на откуп умному Зевсу. Его вычислительные мощности позволяют, вот пусть и разбирается. А мне потом результат доложит.

Периодически казалось, что наступает переломный момент — Франка, разглядев что-то на дисплее, оживала, ее пальцы начинали еще быстрее порхать по клавиатуре, но эти периоды проходили так же внезапно, как и начинались. И очень быстро. Когда я спросил у Зевса, что происходит, тот отбрехался несколькими короткими фразами, из которых стало понятно, что искин и, по всей видимости, наша руководительница временами улавливают что-то, отдаленно напоминающее ответную реакцию. Вроде бы кто-то обратную волну генерирует. Но столь слабую, что уловить ее толком не получается. И это при нечеловеческой точности нашей аппаратуры! То есть смело можно сказать, что ни фига нет. Электронные глюки. Отзвуки виртуального ветра. Пшик. Но я, тем не менее, ухватился за мелькнувшую мысль и где-то час скрасил одновременным наблюдением за Франкой и спящим китом. Ожидаемо ничего не выяснил и вскоре забил на это дело, в очередной раз занявшись кофе.

Уже под вечер, когда я окончательно измаялся бездельем, а на бедную Тинку больно было смотреть, появились дельфины. Самые обычные, и занимались они самым что ни на есть рутинным делом — ловили рыбу. Полюбовавшись грациозными созданиями, равно игнорировавшими как нас, так и шепчущего кита, которого они умудрялись огибать чуть ли не за километр, и не высмотрев ничего интересного, я перебрался к зазнобе в научный отсек. Франка все больше и больше раздражалась, поэтому я справедливо решил, что лучше уж выслушивать нытье собственной благоверной, нежели терпеть выходки едва знакомой дамочки. И тот факт, что мы с ней переспали, в данном конкретном случае не имел значения. С Тинкой я тоже переспал, причем неоднократно, то есть у нее преимущество.

Впрочем, Альбертина показала твердость характера и ныть не стала. Даже от монитора не оторвалась при моем появлении, так что самому пришлось проявлять инициативу — остановившись у нее за спиной, я принялся легонько массировать ей плечи и шею. Благодарная девушка застонала от удовольствия и расслабилась, запрокинув голову, а я, подбодренный такой реакцией, взялся за дело как следует, то есть еще и куда не надо лапы запустил. Тут уже Тинка не выдержала и надавала по оным грязным лапам, сопроводив сие действо сакраментальным «Дурак!». Ну и пусть ее. Я не в обиде. Зато хотя бы от бесполезного занятия — а как еще назвать многочасовое гипнотизирование монитора бессмысленным взглядом? — отвлеклась.

— Нашли что-нибудь?

— Не-а. Я вообще не понимаю, зачем здесь торчу. У Франсин на палубе и то интересней.

— Не угадала, подруга.

— Интересней, не спорь. Там хотя бы загорать можно, и ветерок дует.

— А еще донельзя раздраженная научная руководительница постоянно ворчит и рявкает на любого, кто осмелится нарушить ее концентрацию.

— А нечего этому любому под руку лезть! — отбрила меня благоверная. — А если лезешь, так хотя бы с кофе.

— Он у вас из ушей еще не полился? — вздохнул я.

Задолбался уже, если честно. Долго теперь на кофеварку смотреть спокойно не смогу.

«Антон, попробуй подсказать доктору Моро, что нужно заострить внимание на ку-диапазоне».

М-мать!.. Напугал. Я чуть вслух не ругнулся…

«Как ты это себе представляешь? И что за ку-диапазон?»

«На ее приборе это переходная область между ультра и гиперзвуком, диапазон частот от 99 до 101 килогерц».

«Попробую».

Вот только сам еще не знаю, как. Хотя…

— Радость моя, может, выйдем наверх, воздухом свежим подышим? Ты хоть проветришься.

— Хочешь сказать, я воняю?!

Блин!!!

— И в мыслях не было, — поспешил я отпереться. — Здесь же кондиционер нормальный, ты даже не вспотела… или ты прикалываешься?!

— Вот теперь я и вправду верю, что ты швед! Вы все тормоза.

Обидно. И не совсем справедливо, хотя тот же дед Свен периодически дает повод к подобным измышлениям. Но я не дед, да и швед лишь наполовину. А на оставшуюся половину — русский, и раздолбайство этой части с лихвой компенсирует некоторую… неторопливость, скажем так, бытия скандинава.

— Ну так ты идешь?

— Иду, конечно, куда же я от тебя денусь…

Вот это правильно. Я тоже от тебя никуда не денусь, по крайней мере, пока на Ла Пинца не вернемся. А вот дальше возможны варианты.

— Эх, сейчас Франсин орать начнет…

Мне показалось, или и впрямь мечтательность в голосе?

— Ты только ее троллить не вздумай! — предостерег я спутницу. — Тебе еще с ней работать.

— Хорошо, не буду, — разочарованно вздохнула Тинка. — Но орать она и так будет.

— Не проверишь, не узнаешь.

До смотровой площадки добрались быстро, даже с учетом того, что по пути заглянули в кают-компанию, оккупированную клевретами — те спокойно пялились в настенный монитор, прихлебывая пиво. Пиво? У нас же на борту его не было… разжились где-то, или сваливший босс по доброте душевной подогнал. А я-то все гадаю, что они себя так тихо ведут… а вот Франка, как и предполагала моя ненаглядная, сдерживать себя не стала — обернулась на шум, недоуменно вздернула бровь и ласково поинтересовалась:

— А когда это я, молодые люди, разрешила вам покинуть рабочие места?

Тинка вздрогнула, на меня же нарочитое спокойствие не произвело ни малейшего впечатления — на всякий случай предостерегающе сжав девичью ладонь, я невозмутимо пояснил:

— Скучно там.

— В самом деле? — изумилась доктор Моро. — Поэтому вы сюда приперлись, меня от работы отвлекать? Если позволите так выразиться.

— Да ты и сама, похоже, рада! — не остался я в долгу. — Может, передохнем немного? Семь часов уже тут торчишь.

— Действительно?..

На сей раз удивление наигранным не выглядело. Получается, она и впрямь потеряла ход времени. И, похоже, перегорела — не далее как полчаса назад, когда я принес очередной кофейник, она на меня так зыркнула, что я даже пояснять ничего не стал, и тем более шутить — просто поставил посудину поближе к ее рабочему месту, и предпочел по-быстрому слинять. Ну и как ей просьбу Зевса передать? Не говорить же напрямую — так мол и так, мой семейный искин имеет предложить опробовать то-то и то-то…

— Вечер вообще-то уже, — по размышлению решил я добить начальницу. Подошел поближе, подтянув и Тинку, которую обнимал за талию, и уставился на монитор приблуды. Как бы невзначай. — Пора и о ночлеге задуматься. Давай хотя бы прикинем, к какому острову пойдем… а ку-диапазон — это что?

— Переходная область между ультразвуком и гиперчастотами, — на автомате пояснила Франка, также скосив взгляд на выделенную цветом область с подписью «Q-range».

— А почему именно «ку»? И нафига его вообще выделять?

— Не знаю, прихоть разработчиков, — пожала плечами Франсин, и не менее автоматически, чем до того покосилась на монитор, что-то набила на клавиатуре. — А тебе зачем?

— Да так, просто глаз зацепился — самая крупная шкала, и разбита неравномерно, — отбрехался я. — Инфразвук, слышимые частоты, ультра — это все понятно. Да и гиперзвуки тоже. А здесь дополнительная градация. Никогда не сталкивался с такой.

— Зубы мне заговариваешь? — прищурилась Франка и решительно ткнула кнопку «enter». На первый взгляд ничего не изменилось.

— И это тоже! — ухмыльнулся я. — Зато отвлеклась немного. Может, еще кофе? Нет? Так давайте, дамы, вина выпьем, что ли… У меня как раз…

В этот момент слева по борту из воды выпрыгнул дельфин, разразившийся недовольным свистом, и я невольно отвлекся. Странно… я уже и забыл, что они поблизости крутились, настолько спокойно себя вели. А тут такое… Стадо как раз проплывало между катамараном и аморфной массой кита, причем что от нас до животных, что от животных до… псевдоживотного было примерно одинаковое расстояние — метров по двести. Едва прыгун вернулся в родную стихию, как остальные его сородичи рванули прочь от нашего экраноплана — прямиком в ждущее «желе» шепчущего кита. Впрочем, не доплыв до того всего ничего, считанные десятки метров, они все вдруг круто развернулись и снова помчались к нам, то и дело выскакивая из воды и не переставая интенсивно пересвистываться.

— Что это с ними?

Вопрос, озвученный Тинкой, и у меня рвался с языка, но я себя пересилил. Лишь уставился недоуменно на Франку, проигнорировав очередной месседж от Зевса: «Интенсивность ответного сигнала возросла троекратно». И сразу же еще: «Спасибо, Антон».

Оп-па! Прокатило. Вот что значит вовремя заострить внимание на нужной мелочи. Вроде бы и не сказал ничего конкретного, а пытливая мысль заработала…

Против ожидания, Франсин меня проигнорировала — ее взгляд прирос к монитору, а руки жили собственной жизнью, успевая и пробежаться по клавиатуре, и переместить какие-то ползунки на виртуальной панели управления, и даже подправить что-то в мешанине печатных плат и металлических блямб инопланетных преобразователей. Ясно. Таки подействовал совет.

— Похоже, паникуют… — все-таки ответил я Тинке.

Правда, где-то через полминуты, когда дельфины успели выписать очередной крендель, отвернув от катамарана и резко погрузившись почти ко дну.

— А почему?

— Может, вернешься в рубку и сама по…

Оборвав фразу на середине, я прислушался и медленно развернулся на звук. Наткнулся взглядом на синий глайдер, вынырнувший из-за острова по левому борту, и едва не чертыхнулся. С учетом всех перемещений, совершенных за день, это оказался другой клочок суши, не тот, за которым таинственный летательный аппарат скрылся утром. А вот глайдер был тот самый, по крайней мере, основные приметы — марка и цвет — совпадали. Вряд ли здесь два одинаковых глайдера крутятся. Тут и один-то увидеть сродни чуду. Нехорошему.

— Кто это? — снова подала голос удивленная не меньше меня Тинка.

У нее сегодня прямо бенефис непосредственности, хоть и не блондинка. Ладно, спишем на волнение и скуку.

Франка же лишь мельком глянула на пришельца и снова уставилась в монитор, буркнув что-то вроде «Не вытерпел!». Не вытерпел? Интересно, кто? Уж не Майк ли Агеластос?.. От бесполезных измышлений снова отвлек Зевс: «Есть отклик объекта».

Ничего себе! Целый день впустую, а тут вот так сразу!

«Зевс, ты знал? Или хотя бы предполагал?»

«Ответ положительный. Если принять за основу версию о дроблении материальных тел ультразвуковым излучением, логично предположить, что нужен резонанс в частотном диапазоне собственных колебаний атомов или хотя бы молекул разрушаемого вещества. Или хотя бы в близком к ним».

— Альбертина, возвращайся на рабочее место! — ожила доктор Моро. — Кажется, у меня начало получаться. Фиксируй на видео все, что сможешь. И сканер не забудь активировать.

— Да, доктор.

Тинка потянула меня за руку, но желаемого не достигла — сначала я «беседовал» с Зевсом, а теперь глазел на приближающийся глайдер. Тот шел точно на нас, не скрывая намерений. Журналюги прилетели? Хотят организовать научное открытие в прямом эфире? Что-то мне подсказывало — вряд ли. Скорее всего, знаменитая фамильная паранойя.

И, что самое поганое, ведь не ошибся! Поравнявшись с катамараном, летательный аппарат завис на антиграве в полуметре над смотровой площадкой. Сразу после этого в его борту откинулся люк, в проеме которого — сюрприз! — торчал угрюмый Майк Агеластос.

— Привет, ребята.

— Добрый вечер, — как приличные люди отозвались мы с Тинкой.

Практически в унисон, что характерно.

— Соскучились?

— Есть немного, — не стал скрывать я. — А что?

— Полезайте ко мне, кое-куда слетаем. Фрэнки, тоже закругляйся.

Все-таки Майк. А я так надеялся, что его совесть замучила, и он не решится на похищение…

— Майк, отвали.

— Фрэнки! Мы договаривались! И ты превысила все лимиты!

— Мне нужно еще полчаса.

Сказала, как отрезала. Вот это женщина! К тому же теперь все кристально ясно — и кто тут главный, и у кого яйца.

— Не думаю, что это удачная мысль — лететь неизвестно куда с мало знакомым человеком, — счел я нужным вмешаться в перепалку.

— Энтони, ты вообще прицепом идешь, — усмехнулся Майк. — Я больше дорогую синьорину Монтанари хочу в гостях видеть.

— А у меня вы спросили? — возмутилась наконец-то Тинка. — Я никуда не хочу, мне и здесь хорошо.

— А вот это, моя дорогая, никого не интересует, — покачал головой Агеластос. — Есть такое слово — надо.

— Кому? — уперлась Тинка. — Мне не надо. И вообще, мне папа не разрешает с взрослыми мужчинами куда-то ездить. Все еще думает, что я ребенок.

— В этом и проблема, — вздохнул Майк. — Так что грех упускать удобный случай. Так что, сами пойдете? Или замотивировать?

Это чем же, интересно? Ствол сейчас достанет? Или клевретов призовет?

— Эй, Майки, а автопилот не глюканет?

— Вряд ли.

Ага, попался! Значит, один он на борту. Лишние свидетели в таком деле ни к чему. Итого, какой у нас расклад? Сам Агеластос и два его клеврета. Если не начнут оружием угрожать, реально отбиться. Или запрыгнуть в глайдер и взять номинального главу предприятия в заложники?..

— Пожалуй, мы откажемся от приглашения.

— Как дети малые! — сплюнул Майк. — Думаете, шутят с вами? Фрэнки, время!

— Терпит! — отбрехалась та, причем в голосе чувствовалось явное напряжение, смешанное с азартом.

Это чего она там творит? Не наколдует нам тут всеобъемлющую задницу? Зевс?..

«Получен отклик объекта. Объект выходит из спячки, фаза тестирования навигационной системы, проверка работоспособности излучателя».

Что за бред вообще?!

«Объект выходит на расчетную мощность. Функционирование в штатном режиме. Формирование задачи».

Ага, и Франка в приблуду залипла. Пальцы так и порхают по клавиатуре, все внимание на монитор, на хахаля даже не косится. Видать, и впрямь что-то срастаться начало.

— Ну и хрен с тобой! — вызверился Агеластос, но даже нас с Тинкой не впечатлил, не то, что Франсин. — Эй, лезьте сюда, живо!.. Ну наконец-то!!!

Среагировав на резко изменившийся тон Майка, а еще на шум за спиной, я стремительно развернулся… и налетел на хорошо поставленный левый боковой Анхеля. В голове зазвенело, я на секунду поплыл, а потом осознал себя опустившимся (кто сказал «опущенным»?!) на одно колено, да еще с опорой на руки. Наиклассический нокдаун, любой судья бы сейчас отсчет начал, причем совершенно справедливо. Вот только никто мне эти восемь секунд отдохнуть не даст… или даст?

Не дали. Анхель, походя срубив меня, невозмутимо прошагал мимо, перехватил в воздухе Тинкину ладонь, когда та вознамерилась было отвесить ему пощечину (вот смешная!), и моментально скрутил девицу, взяв руку на болевой захват. А я даже дернуться вслед не успел — появившийся вместе с напарником Серджио небрежно толкнул меня ногой в грудь, и я отлетел к краю площадки, приложившись затылком о поручень. Как ни странно, полученная плюха, вместо того, чтобы окончательно вырубить, привела меня в чувство. В кровь хлынул адреналин, и тело наконец вышло на рабочий режим. Проще говоря, я отключил аналитическую часть мозга и включил рефлексы, вбитые еще в детстве и закрепленные в отрочестве. Как говаривал тренер дед Коля, хорошему бойцу в бою думать вредно — если он действительно хороший, то у него на любое воздействие найдется оптимальный ответ на уровне двигательных навыков, вообще не требующих вмешательства подкорки. Соответственно, действовал я на автопилоте — едва оказавшись на палубном настиле, откатился в сторону, разорвав дистанцию с Серджио (Анхель находился дальше и у него руки были заняты, так что он пока не угроза), и с виду неторопливо поднялся на ноги. Окинул будущее поле боя взглядом — нормально, и место есть, и противник покуда всего один. Майка тоже не следовало сбрасывать со счетов, но вряд ли он к нам на палубу сунется. Скорее таки достанет ствол. Или вообще постарается Тинку затащить в глайдер, пока Серджио меня отвлекает.

Точно, угадал. Анхель начал смещаться к летательному аппарату, не забывая контролировать скрюченную от боли Тинку, а Майк присел в проеме на колено и протянул руку, приготовившись принять эстафету у клеврета. Ладно, придется поторопиться…

«Объект активирован. Осуществляется пробный запуск излучателя».

Блин, отвлекаешь!!!

«Это важно».

Лучше бы о приближении сладкой парочки предупредил! Наверняка ведь засек!

«Ответ отрицательный. Девяносто девять процентов доступной вычислительной мощности задействованы в анализе перехватываемой информации».

Оправдался, типа. Ну и хрен с тобой!

— Тони, не валяй дурака.

— Это тебя, что ли? — подначил я подавшего голос Серджио. Пусть понервничает, мне же проще будет. — Вы чего вообще творите?! Знаете, кто ее отец?!

— Естественно! — осклабился клеврет. — Анхель, не тормози.

— Так это все из-за меня! — прозрела-таки Тинка и попыталась вывернуться из крепкой хватки. Не тут-то было — Анхель в этом деле хорош, повезло мне, что он на девчонку отвлекся.

— Вы слишком высокого о себе мнения, синьорина Монтанари, — буркнул Майк. Что-то разговорчивый он какой-то. Нервы? Или совесть? — Анхель, давай ее.

— Да, босс.

— Отпусти меня, ты, животное!!! — взвизгнула Тинка и тут же охнула от удара в область селезенки — Анхель, скотина, постарался. Хотя в рациональности ему не откажешь — управляться со скрюченной от боли девушкой куда проще, нежели с разъяренной фурией, вооруженной наманикюренными ногтями.

А вот это уже слишком. Сейчас я тебя!..

— Твою мать!!!

А?! Вроде Майк… у него-то что могло стрястись? На лице застыло выражение нешуточного потрясения, взгляд устремлен куда-то за борт… ну-ка…

Не забывая контролировать периферийным зрением набычившегося Серджио, я вытянул шею, покосившись на воду через поручень… и едва сам не выматерился — в сотне метров от катамарана расплывалось бледно-алое пятно. Что характерно, дельфины, до того бестолково метавшиеся между нашим судном и шепчущим китом, куда-то испарились… м-мать! Вот именно! Только не испарились, а растворились… распались на молекулы… белковые.

— Фрэнки, твоя работа?!

Отвечать доктор Моро не посчитала нужным — судя по ее напрягшейся спине, эксперимент вступал в решающую стадию.

«Опасность! Отклонение реакции объекта от прогноза пять процентов! Шесть процентов! Семь…»

— Да чтоб тебя!!! Почему ты не слушаешься?! — вызверилась Франка. А потом чуть не сбилась на визг: — Опять?!

«Объект изменяет физическое состояние».

Повинуясь команде Зевса, на сетчатке левого глаза сформировалось чуть увеличенное изображение обведенного красной рамкой шепчущего кита, и я беззвучно выругался — тот мерцал. С явлением этим мы уже сталкивались, и тогда нам, можно сказать, повезло. Потому что предсказать, куда в следующий момент переместится здоровенная туша, решительно невозможно. Может, мы сейчас у него на спине окажемся…

— Фрэнки, кончай!!!

Ага, разбежалась. Теперь ее от кофра не оттащишь. А вот для меня момент нормальный — все на нервах: потрясены гибелью дельфинов, впечатлены метаморфозами кита, и на скромного Антона даже не смотрят. Грех упускать такой роскошный шанс…

Как оказалось, ошибся я лишь в одном — Анхель, в отличие от прочих, бдительности не терял. И среагировал на мой бросок молниеносно — я благополучно миновал раззяву-Серджио, и столь же благополучно налетел на ногу его напарника — реактивный клеврет успел встретить меня простым, но эффективным сайд-киком в грудь. И ведь при этом еще Тинку контролить умудрялся!

На своих двоих я все-таки устоял, хоть и отлетел на пару метров. И понял, что шанс упущен — Серджио перестал торговать лицом и ринулся на меня, торопясь воспользоваться обеспеченной подельником форой. Правда, теперь уже он просчитался — нарвался на встречный тип в живот, едва успел закрыться блоком от хай-кика и пропустил прыжковый твит-чаги, от которого улетел к противоположному краю площадки, вписавшись спиной в поручень, который уберег его от вынужденного купания.

Я же, мельком глянув на более всего интересующую меня троицу (почти ничего не изменилось — Майк тянул руку, Анхель подталкивал упирающуюся Тинку), прыгнул следом за клевретом — не дело его за спиной оставлять в работоспособном состоянии. Приземлился удачно, сразу же вмазав с левой Серджио в челюсть и заставив того уткнуться носом в палубу, но окончательно добить не успел — едва я занес руку на хаммер-фист (самое то по затылку приголубить!), как катамаран содрогнулся всем своим массивным «телом». И сразу же, такое ощущение, стал чуть ниже…

— Фрэнки!!!

«Внимание, опасность! Гиперзвуковая атака! Граница безопасной области — переход „воздух-вода“!»

Ну вот все и встало на свои места… в разреженной среде типа воздуха гиперзвуки распространяются плохо, а по воде или твердым телам куда как лучше. И частота подобрана так, что вступает в резонанс с собственными колебаниями молекул органических веществ. То есть кит сперва потренировался на дельфинах, о чем свидетельствовало все еще не окончательно расплывшееся розовое пятно, а потом принялся за экраноплан. Правда, сначала переместился практически вплотную к нам — это наверняка из-за малой проникающей способности гиперзвуковых волн. Чем ближе, тем эффективнее — вот он и телепортировался. Или как еще этот процесс назвать?.. Единственный вопрос — зачем ему это. Сознательное нападение? А дальше уже вообще дело техники — биопластик по сути своей мало отличается от дельфиньих тел. Та же органика, которую разрушить не так уж и сложно — даже не нужно валентные связи в молекулах рвать, достаточно преодолеть силы межмолекулярных взаимодействий. И готов мерзкий розовый «бульончик».

— Фрэнки, мать твою! Бросай все, уходим!!!

Слишком многословно. И совсем не эффективно — ее сейчас надо хватать в охапку и тащить, невзирая на сопротивление. Как вон Тинку — очень вовремя Анхель сообразил. Да и мне не помешает на глайдер перебраться, потому как теперь другого варианта попросту нет. Единственный шанс на спасение — сдаться в плен. Еще бы внимание Майка привлечь умудриться…

— Майк! Ох!..

Серджио, будь он неладен! Отменно невовремя инициативу проявил — то есть, попросту говоря, умудрился садануть меня головой в живот. А в следующий миг уже я летел вверх тормашками к противоположной стороне площадки — все-таки здоровый он, и дури выше крыши. Плюс владение основами дзюдо. Ладно хоть, приземлился снова относительно удачно, то есть не позвоночником на поручень, а всего лишь всей спиной по палубному настилу приложился. Моментально вскочил выгибом вперед, и сразу же застыл, перехватив безумный взгляд оппонента. Доигрался, блин! Умудрился до белого каления довести, по выражению деда Виктора. Ничем иным объяснить возникновение в руке Серджио ножа — причем не какой-то там жалкой «бабочки» с клинком сантиметровой ширины, а нормального такого военного складня — объяснить я не мог.

Нож… Твою дивизию!.. Тренер дед Коля во времена оны любил говаривать: не важно, насколько ты крут, если у противника «жало», тебя в любом случае порежут. Вопрос лишь в том, насколько сильно. И если не впадать в панику и действовать на упреждение, то можно отделаться парой царапин. Естественно, если противник дилетант, или не собирается пустить тебе кровь всерьез, а намеревается лишь деморализовать видом клинка. В противном же случае остается лишь молиться и полагаться на быстрые ноги. Тогда есть шанс, что повреждения ограничатся теми самыми царапинами. А поскольку бежать мне некуда, то… черт, и ведь нет ничего под рукой мало-мальски подходящего. Даже подушку с лежака оторвать не успею…

— Серджио!!!

Окрик Майка подействовал на нас обоих, но по-разному — клеврет на секунду отвлекся, сместив взгляд на босса, а для меня он послужил своеобразным триггером: тело практически без участия разума включилось в действие и выдало отработанную когда-то давно двухударную комбинацию — пинок по вооруженной руке в район предплечья и «вертушку» этой же ногой. Осваивал я это дело еще в студенческие времена, для показухи: очень уж эффектно смотрелось, когда спортсмен заставлял установленную на напольной груше бутылку-полторашку подпрыгнуть, врезав по ней (груше то есть) чем-то вроде лоу или миддл-кика, а затем, вернув ударную ногу на исходную позицию, сносил многострадальную емкость в полете размашистым хил-киком. Или хурио-чаги, или ура-маваси — в зависимости от того, апологетом какого именно стиля спортсмен себя позиционировал. И все бы ничего, но на беду Серджио, оба мы оказались правшами — нож он держал в правой руке, и я на автомате пустил в ход правую же ногу. Первый удар пришелся удачно — ближе к запястью, а не локтю, так что выпендрежный клевретов складень вышибло из неплотно сжатой ладони, да и второй тоже вышел на загляденье — точно в челюсть, на правильном участке траектории, да еще и пяткой. В результате Серджио просто смело со смотровой площадки, и поручень не помог. Вернее, как раз он и сыграл злую шутку — мужик об него запнулся и загремел по покатому борту, заглушив стук вонзившегося в палубу ножа. А потом до застывших в изумлении зрителей донесся глухой всплеск… и вымученный Майков «fuck». Черт… похоже, я Серджио вырубил, потонет мужик… вот что мне стоило врезать с левой? Улетел бы в другую сторону, зато в воду не навернулся…

Я дернулся было к борту, напрочь забыв об остальных действующих лицах развернувшейся драмы, но меня остановила пуля, вонзившаяся в напольное покрытие прямо у моих ног. И только потом до сознания дошло, что резкий хлещущий звук — это выстрел. Я встал, как вкопанный, и покосился на Агеластоса: типа, что за нафиг?.. Правда, озвучить вопрос не успел — нарвался сначала на злой, если не сказать бешеный, взгляд Майка, а потом и на не менее злую команду:

— Застыл! Дернешься — завалю!

М-мать!.. Он ведь это серьезно! Но почему? Надо за Серджио нырять, реально сейчас утопнет придурок… а это что?..

Осознание пришло внезапно, когда я наконец сообразил, что от борта по воде расползается подозрительное розовое на сером фоне пластиковой взвеси пятно. Некого уже спасать, растворился бедолага… не мудрено, что Агеластос взбесился.

— Анхель! Девчонку на борт, живо! А ты стой, где стоишь!

Приказ Майк сопроводил красноречивым движением ствола, так что я предпочел ему не перечить. Да и в чем, по большому счету? Ну, спрыгнул он на нашу палубу, уже порядочно опустившуюся по сравнению с зависшим глайдером, ну, подхватил Франку за локоть и потянул… грубо потянул, должен признать. Но иначе бы просто не получилось — наша докторша оказалась воистину безумным ученым, способным наплевать… хотя о чем это я, конечно же, абстрагироваться! — от любой опасности. Да и тащить Агеластосу пришлось не только ненаглядную, но еще и ее драгоценный кофр, который она ни за что не желала выпустить из рук. Если честно, я бы еще и помог. Но останавливала решимость Майка, равно как и серьезный ствол — настоящий антикварный кольт «девятнадцать-одиннадцать», под сорок пятый калибр. Где только раздобыл этот раритет… не о том думаю. Пусть хотя бы они спасутся, раз уж я до такого довел. А нечего было ерепениться — любой плен гораздо лучше неминуемой смерти. О себе не думал, так хоть о Тинке бы вспомнил, герой!.. Поделом мне, короче.

Гибели лик узрев, юному ути-дэси[17] Подмигнул самурай. Время пришло…

Пока я предавался самобичеванию, обе парочки относительно благополучно, хоть и не без труда (Франке пришлось влепить отрезвляющую пощечину), перебрались на летательный аппарат, и Майк, все также грубо затолкав благоверную в глубь пассажирского салона, немного успокоился. Выразилось это в том, что он чуток потеплел взглядом и велел мне, сопроводив слова движением ствола:

— Цепляйся за порожек. Будешь висеть, пока не взлетим, потом осторожно заползешь. И чтобы без резких движений! Усек?!

Конечно, усек. А Майк-то, оказывается, совсем не без башки. Я было подумал, что он меня тут бросит, а он всего лишь себя обезопасил. Хотя по большому счету все эти телодвижения зря, я и так бы его не тронул. Слишком велико потрясение от гибели Серджио. Меня сейчас можно брать тепленьким, подчинюсь с радостью…

Что, собственно, я и проделал, шагнув к глайдеру, нижний срез пассажирского люка которого уже был на уровне моей груди — скорость растворения катамарана впечатляла. При таком темпе у нас две-три минуты в запасе, не больше.

— Не глупи…

Агеластос не договорил — беда пришла, откуда не ждали. Я, ясен пень, глупить и не собирался — поищите дураков от спасения отказываться в другом месте, — а вот у Тинки на этот счет оказалось иное мнение. Видать, нервы не выдержали — ничем иным объяснить ее поведение я не смог ни в тот момент, ни в последующем. А она всего лишь впала в агрессивную истерику: завизжала, вывернулась из хватки Анхеля и от души пробороздила рожу клеврета ногтями. Тот от неожиданности выпустил пленницу, и девушка одним прыжком оказалась на палубе экраноплана рядом со мной. Приземлилась неудачно, едва не плюхнувшись на пятую точку, но я ее вовремя поймал и удержал на ногах. Плохо осознающая реальность Тинка попыталась и меня исцарапать, но я увернулся и по-медвежьи ее облапил, прижав к себе. Этого хватило — она уткнулась лицом мне в грудь и заревела. А я в растерянности уставился на Майка, вернее, на его топсайдеры, оказавшиеся уже аккурат на уровне моего лица. Тот в свою очередь покосился на украшенного роскошнейшими бороздами через всю рожу Анхеля, клеврет понятливо кивнул и опустился на колени в проеме, протянув мне руку.

— Тинка, хватайся!

Черт! Похоже, только хуже сделал — едва та глянула на Анхеля, как снова завизжала и попыталась повторно дотянуться до обидчика ногтями. Анхель рефлекторно отшатнулся, потом рыпнулся было спуститься к нам на палубу, но Майк остановил его строгим окриком:

— Анхель! Держи Фрэнки!

Потом виновато глянул на меня и буркнул:

— Попробую высотой сыграть. А ты успокой дуру!

Ага, как будто это так легко сделать, особенно с учетом того факта, что осталось у нас уже минуты полторы-две, а потом придется искупаться… вернее, присоединиться к Серджио. И станем мы с ним единым целым, настолько, что даже генетическая экспертиза не позволит вычленить чьи-либо останки. Так и будем коллоидной взвесью в соленой водице…

— Ничего личного, Энтони.

А?! Что?.. Майк вернулся? Точно — снова торчит в проеме люка и угрюмо на меня смотрит. А из-за его плеча не менее угрюмо пялится Анхель.

Твою мать!!! Что у них не срослось?! Попробовать одной рукой Тинку за талию подцепить, а на другой повиснуть на порожке, как Агеластос и предлагал? Сколько-то продержусь, однозначно…

— Анхель, Франку не отпускай! — стыдливо отведя взгляд, распорядился Агеластос. — Надо высоту набрать.

— А… как же?..

— Хочешь к ним? Валяй! У меня помимо этой истерички есть, кого спасать!

Наблюдать эту сцену воочию уже не получилось — обзор закрыло днище глайдера. Пожалуй, до люка я еще допрыгну, ухвачусь за срез… но Тинка… вот черт!..

— Босс?.. А может?.. — донесся до нас приглушенный голос Анхеля, но ответ Майка расслышать уже не получилось — глайдер засвистел движками и медленно, словно нехотя, отвалил вверх и в сторону.

Приплыли…

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

22 октября 2168 года, вечер.

Все-таки красивые на Терра-Нова закаты. Сколько уже раз наблюдал, а все не могу налюбоваться. А после того, как побывал на волосок от смерти, зрелище вообще феерическим кажется. Я, вроде, уже говорил, что адреналиновый наркоман? Да? Так вот, ничего особо нового я для себя не открыл: что после самоубийственного спуска по нехоженому склону далеко в стороне от лыжных трасс, когда лишь чудом не свернул шею, что после купания в самой настоящей ультразвуковой дробилке — эффект примерно одинаковый. Начинаешь воспринимать жизнь каждой клеточкой тела, любая эмоция, любое ощущение возрастают на порядок. Правда, длится это все не долго, считанные минуты. А потом остается лишь глубокое сожаление от осознания того факта, что кайф прошел. И хочется еще. Снова и снова. Так что ну его на фиг, по большому счету!!!

Бросив еще один взгляд на коснувшийся краешком горизонта Сол и глубоко вдохнув свежий морской воздух, я развернулся спиной к лагуне и выдохнул, едва в поле зрения оказалась Тинка. Девушка сидела на песке в паре метров от воды, сжавшись в комочек и обхватив колени руками. Тело ее сотрясала крупная дрожь, но от предложения погреть ее она гордо отказалась. А может и не гордо, а с ужасом — я еще толком не разобрался. Я на благоверную, естественно, не обижался — такой стресс далеко не каждому дано пережить. Если честно, сам до сих пор не верю, что выбрались…

… Когда глайдер Агеластоса отвалил от гибнущего катамарана, у нас с Тинкой оставались лишь секунды жизни. Я это осознал сразу и бесповоротно, а потому и не пытался больше рыпаться — раз довел до такой ситуации, сумей уйти достойно. Альбертину, конечно, до слез жалко, но… нервы не выдержали, истерика, мозг отключился — она даже не понимала, что все, конец. Сотрясалась в рыданиях и дрожала. Я же просто покрепче прижал ее к себе и тупо ждал финала. Ровно до тех пор, пока на дисплее в левом глазу не замигала надпись: «Антон, срочно найди что-то твердое. Необходим колебательный контур».

Зевс?! Твердое?! Придумал что-то?!

«Ответ положительный».

Твердое, твердое… Взгляд мой, лихорадочно метавшийся по палубе, наткнулся на утерянный покойным Серджио нож, и я буквально ожил — отпустив Тинку, метнулся за вожделенным режущим инструментом, сцапал, едва не запулив его предварительно куда-то под лежак, и одним скачком вернулся к Альбертине. Что делать дальше, я и без подсказок догадался — обнял ее как можно крепче, заставив проделать то же самое и девушку. Клинок был намертво зажат в правой ладони — не тот случай, чтобы держать руку полурасслабленной, зафиксировав орудие убийства большим и указательным пальцами. Мне сейчас не мобильность и подвижность режущей части важны, а лишь бы не упустить «колебательный контур»…

«Ложитесь на палубу, нож держи снизу».

Ага… понятно. По воздуху колебания в противофазе к излучению кита проходить будут плохо, они же в диапазоне гиперзвука… так что если не последовать совету Зевса, при растворении остатков палубы и наши нижние конечности зацепит. А так, будем надеяться, обойдемся минимальными потерями — съеденным эпидермисом, к примеру…

«Протокол „Прямой доступ“ активирован, срок жизни внедренной колонии 72 часа».

Да неужели? К чему там «прямой доступ», к кристаллической решетке, что ли?..

«Ответ положительный».

«Корректировка: в режиме генератора колебаний срок жизни внедренной колонии 31 минута 7 секунд».

Надеюсь, за это время или кит угомонится, или сумеем до берега добраться…

«Тестовый запуск».

Нож едва ощутимо завибрировал в руке.

«Корректирующее воздействие».

«Корректировка: срок жизни внедренной колонии 29 минут 11 секунд».

«Внимание, ограниченный энергоресурс!»

Это он о чем вообще?!

«Доступные источники энергии — батареи двух смартфонов».

Понятно… это еще нормально, повезло, что аккумуляторы не разряжены…

— Тони?..

— Да?..

— Поцелуй меня.

Давно бы так. Вроде успокоилась… или перегорела, как Франка недавно. Скорее всего, дошло до нее, что кирдык нам, но ни на истерику, ни на какую-то еще бурную реакцию сил не осталось.

— Держись за меня крепче.

— А ты на меня взобрался, чтобы я первой?.. И мучилась меньше?..

— Дура! — Не посчитав нужным тратить время на какие-либо объяснения (да и не было этого самого времени, такое ощущение, что катамаран разъело уже до палубного покрытия, да и его уже начали волны захлестывать), я выполнил просьбу Тинки, то есть, выражаясь поэтически, «запечатал ее уста поцелуем».

Вроде бы, с одной стороны, пафосно и излишне мелодраматично, а с другой — сугубо эффективно и практично: так мы хотя бы водицы не нахлебаемся в первый момент. Когда Тинка осознает, что не растворилась, наверняка попытается удивленно охнуть. Вот тут я ей и помешаю хапануть легкими изрядную порцию соленой влаги…

Собственно, именно так и получилось — через несколько секунд я почувствовал, что некогда такой надежный палубный настил истончился чуть ли не до состояния листа бумаги и начал под нами прогибаться, а уже в следующий момент мы с Тинкой ухнули в воду, продавив переставшую выдерживать вес наших тел пленку биопластика. Я сначала даже не сообразил, что случилось, просто едва не запутался с перепугу в своеобразном «саване», потом до меня дошло — у колебательного контура, в который Зевс превратил нож, возможности ограничены. Излишне мощным гиперзвук не сделаешь, слишком большая должна быть амплитуда, что невозможно при наших минимальных запасах энергии, а на доступном рациональном режиме проникающей способности генерируемых волн едва хватало, чтобы вокруг нас образовался некий кокон — сферический объем воды, в котором гиперзвуки накладывались друг на друга в противофазе и гасились. Мелькнула мысль, что под нами должен был бы остаться этакий пластиковый «плотик» (что характерно, тоже круглый), но потом я сообразил, что именно задумал Зевс — не дело работать сразу в трех средах, да еще и с двумя границами фазового перехода, то бишь «воздух-пластик» и «пластик-вода». Чисто с точки зрения энергозатрат не рационально. Да и частоту подобрать труднее. Вот и запустил искин генератор на полную мощность лишь тогда, когда от водицы нас отделяли доли миллиметра пластиковой пленки.

Как бы то ни было, но в первый момент мы спаслись. А вот дальше начались проблемы совсем иной природы — дышать-то нам нужно было, а под водой с этим не очень. То есть придется выныривать. А вынырнув, как-то удерживаться на поверхности воды, что проблематично, когда вы в обнимку, да еще и вынуждены прижиматься как можно крепче. Тут начнешь конечностями махать, и сразу же домашешься — едва за границу зоны «гашения» высунешься, и нет пальцев. Или ладони. Или ступни, в конце концов. Плюс кровотечение… короче, до спасения еще очень далеко.

«Корректировка: расчетное время формирования управляющего сигнала — три секунды».

«Корректировка: расчетное время ответной реакции — от семи до десяти секунд».

Ага!!! Это нам еще секунд пятнадцать, а для полной надежности двадцать, продержаться?..

«Ответ положительный».

Ох, Зевс, ох, шельма!!! Попаду на «Молнию», расцелую тебя. Ну, не тебя, ты же искин, а андроида, в мозг которого ты «закачан». И не менее крепко, чем сейчас Тинку!..

«Я весьма польщен, Антон».

Тьфу, зараза!!!

«Но не будет ли этот процесс расценен как гомосексуальный акт?»

Он еще и шутит! Хотя насчет гомо он явно преувеличил. Это я даже не знаю, как назвать: секс с механизмом — это что вообще?.. Есть ли подобный термин? Виртуальный секс? Или какая-нибудь роботофилия, по аналогии со всякими зоофилиями?..

Тинка вдруг взбрыкнула и попыталась от меня оттолкнуться, но я вовремя среагировал, прижав ее к себе еще крепче, и для верности оплел ее ноги своими — нефиг рыпаться, еще совсем чуть-чуть…

«Есть реакция! Мощность генерируемого гиперзвука снизилась на три порядка».

Надо понимать, теперь нас уже не растворит? Так, пощекочет чуток?..

«Ответ положительный».

Вот и прекрасно. Чуть ослабив хватку, я расплелся с ненаглядной и рванул к поверхности, не забывая тянуть кверху и ее. Погрузились мы не слишком глубоко — сказалась положительная плавучесть наших тел, так что преодолеть пришлось метра три — три с половиной. И единственной преградой на этом пути стала некстати обмотавшаяся вокруг моей ноги пластиковая пленка — все, что осталось от катамарана.

«Корректировка: металлические и стеклянные изделия не пострадали».

Ага, просто утонули. Повезло нам, оказывается, что финальный акт драмы разыгрался на верхней смотровой палубе — все, что было ниже, попало в водицу до нас, а потому ничем тяжелым типа тех же водометов или кухонной посуды с консервными банками не приголубило.

А потом мы наконец вынырнули, и, как те дельфины, принялись отфыркиваться и дышать… как же это, оказывается, здорово! Мне, правда, нож немного мешал, но просто утопить его я не решился, сунул в свободный карман шортов и прихлопнул застежку-липучку. Нехай будет. Оказаться на необитаемом берегу с голой… хм… филейной частью — удовольствие ниже среднего. А что именно это нам и предстоит, сомнений никаких: кружащийся в порядочном отдалении глайдер и не думал к нам приближаться. Правильно, дураков нет к воде соваться. Мало ли что мы не растворились. Техника безопасности превыше всего. Хотя какие еще у Майка варианты, если разобраться? Будем надеяться, что решится таки нас подобрать, когда до берега доберемся. Так что поплыли, подруга…

Тинка, естественно, возражать не стала, просто гребла рядом, стараясь не отставать. Впрочем, я и сам особо не разгонялся — до ближайшей суши далековато, так что лучше силы сэкономить. На глайдер по-прежнему надежды никакой… кстати, а где он?.. В пределах видимости никого и ничего… когда свалить-то успел?! Разве что… нет, показалось. Вроде как мелькнул глайдер вдалеке, над одним из островов… но ведь его смарт тут же бы срисовал и рамочкой выделил…

«Ответ отрицательный».

«Отсутствует заряд в батарее».

Когда успел-то?! Ты же полчаса давал!

«Корректировка: управляющее воздействие на эндемичный организм оказалось излишне энергоемким».

Да ты нас угробить мог!!!

«Пришлось пойти на разумный риск. Или ты бы предпочел утонуть?»

И ведь не поспоришь…

Отвлек меня от беседы с самим собой счастливый Тинкин визг — до нее наконец-то дошло, что мы выжили. А хорошенько провизжавшись, она повисла у меня на шее и принялась осыпать мое лицо поцелуями — отнюдь не страстными, просто она так радость выражала. Надо сказать, очень бурную.

Дальнейшее, как показала практика, было делом техники — чуть успокоив разбушевавшуюся благоверную, я поинтересовался, не устала ли она и сможет ли самостоятельно дотянуть до ближайшего берега (на глаз километра полтора), получил положительный ответ и по-прежнему неторопливо, в экономичном режиме, поплыл к пляжу, ориентируясь на темную полосу прибрежных зарослей. На наше счастье, внутри лагуны ни рифов, ни сильных волн не было, равно как и мощных течений, так что справились с задачей довольно легко. Если бы не Тинка, я бы вдвое быстрей добрался, но приходилось ориентироваться на ее темп, а временами останавливаться и отдыхать, распластавшись по поверхности воды и слегка помогая себе ленивыми гребками. И все равно Альбертина утомилась. Впрочем, стоит отдать ей должное — показать слабость она себе позволила, только когда мы достигли берега и выбрались на песок, тут же на него рухнув. Отлеживались с четверть часа, потом я встал и побрел к срезу воды — полюбоваться на закат…

— Тони?

— А?

— У тебя тоже телефон разряжен?

— Полностью, — подтвердил я, подивившись вопросу. Неужто рационально мыслить начала? — А тебе зачем? В «Тетрис» поиграть?

— Позвонить, дурак!

— Ну, это вряд ли…

— Но нас же найдут?

— Обязательно! — насколько возможно уверенно кивнул я, повернувшись лицом к девушке. Та по-прежнему сидела, не меняя позы, и силилась хоть немного согреться. — Главное, чтобы это патрульные сделали первыми. А не Майк с клевретами… тьфу!..

Ну вот, про Серджио напомнил. И когда только начну учитывать, что в напарники мне досталась девушка кабинетный ученый, а не прожженный циник типа папеньки или Гленна Макдугала? Стресс у нее, перманентный. И когда закончится, даже Всевышнему не известно.

— Тин?

— Чего?..

Уже носом хлюпает… черт, не простудить бы!

— Успокойся. По крайней мере, хотя бы постарайся. Не все так плохо.

— Даже если вас съели, у вас все равно целых два выхода? Это ты хочешь сказать, оптимист хренов?

— Примерно, — с еле скрываемой радостью подтвердил я. Ожила-таки, и даже острить пытается. — Ладно, Ундина, подожди меня тут… за дровами схожу.

— Как ты меня назвал?!

Хм… А чего она взъелась? Ничего обидного в виду не имел, зато очень даже в тему…

— Ундина.

— С фига ли? — надулась Тинка. — Я что, на рыбу похожа?

— Честно? Вот прямо сейчас есть некое сходство. Скользкая, холодная, в мурашках… — Я проворно пригнулся, пропустив над головой порядочных размеров окатыш, запущенный ненаглядной, и поспешил объясниться: — Да ладно, успокойся. Я же ласково.

— Ни фига себе ласково!

— А чего? Русалочка…

— Красиво. Это по-русски?

— Естественно. Хочешь, буду тебя так звать. Просто из всех европейских вариантов французский l'ondine слух не режет.

— Весьма спорное утверждение!

— А что, сирена лучше? Или, прости господи, мермейд?

— Ладно, зови Ундиной.

Вот сразу бы так. Хотя вариант с Сиреной очень даже ничего. Она ведь наверняка не знает, что в русском языке у этого слова еще и переносное значение есть, обозначающее полицейский ревун. Не, на фиг! Если когда-нибудь истина вскроется (а зная папеньку и Мака, это можно утверждать наверняка), она же меня живьем съест. Прямо с одеждой и ботинками. Зато вроде отвлеклась, и дрожит уже больше от холода, нежели от пережитого ужаса.

— Сиди, короче. Дров наберу, будем греться.

— А огонь как добудешь? Силой мысли?

Ага, вообще оклемалась. Хохмит без остановки.

— Есть способ, — не повелся я. — Постараюсь быстро, никуда не уходи, с незнакомыми дяденьками не разговаривай.

— Очень смешно!

Угу, обхохочешься. Но пусть последнее слово за ней останется, мне же проще будет.

Хотя данное утверждение оказалось спорным — повернуться к девушке спиной я себя заставил с некоторым трудом. Отчаянно не хотелось оставлять ее одну, постоянно казалось, что стоит мне только чуть отвлечься, как из кустов выскочит давешний ночной «ниндзя» и в эти самые кусты ненаглядную уволочет. Пришлось пообещать самому себе не отходить далеко и не терять Альбертину из вида. Задача-то, по большому счету, элементарная — чтобы она моего разговора с орбитой не слышала. А что оный вскоре воспоследует, я ни секунды не сомневался. Вряд ли Зевс сохранил происшествие в тайне от хозяина.

Собственно, именно так и вышло. Едва я удалился от временного бивака шагов на тридцать, как перед глазами возникло ожидаемое сообщение: «Входящий голосовой вызов». «Ответить?» «Да/Нет».

— На связи, — буркнул я, нагнувшись за первой подходящей валежиной.

Хотя скорее плавняком, с учетом местной специфики. Пофиг, главное, что кусок дерева сухой и не слишком здоровый. А откуда его принесло — то одним лишь волнам известно. Ну, может, еще ветра озорные в курсе.

— И во что это ты опять ввязался, сын?

— И вам здравствуйте, папенька. Что-то вы долго.

— Привет-привет. Так что ты опять натворил?

— Два вопроса: почему я, и почему опять? — выразил я законное негодование. — Мы с Альбертиной, между прочим, жертвы обстоятельств. А может и злого умысла, если я насчет Майка прав.

— Вот с этого места поподробней… хотя стой. Слушай це-у: сидите на месте, никуда не рыпайтесь, я сейчас Стефано координаты сброшу, в течение получаса-сорока минут вас подберут.

— А что так долго? Я думал, как только наш катамаран растворился, весь Патруль на уши встал.

— Неправильно думал. Знаешь, что самое смешное, сын?

— Ну уж просветите неразумного отпрыска, будьте любезны.

— Никто даже не почесался. По той простой причине, что сигнал от вас все еще исправно поступает.

— Черт! Об этом я не подумал…

— А что, были предпосылки?

— Естественно. Майк же нас похитить пытался. Значит, должен был подстраховаться, чтобы хотя бы несколько часов выиграть. Поэтому и «Метеор» с утра угнал. С него легче имитировать бурную деятельность. А уж «обманку» соорудить вообще не проблема — у него был полный доступ к нашей лоханке.

— И вот теперь снова поподробнее. Похитить? Ты-то ему нахрена?

— Скорее всего, просто за компанию, — поделился я соображениями, памятуя о «прицепе» и не забывая подбирать подходящие деревяшки и складывать их в относительно компактную кучку. — В основном ему Тинка нужна была, он через нее на Монтанари-отца хотел повлиять. Наверняка что-то по службе, контрабандистские дела. Вот только мы ему всю малину обгадили. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что началось все из-за Франки, она взбрыкнула. А я просто воспользовался ситуацией. Вернее, ситуация мной… воспользовалась, так сказать.

— Или все-таки поимела?

— Вы как всегда зрите в корень, Денис Викторович.

— То есть хорошо известный в своей среде контрабандист о чем-то хотел договориться со Стефано? — отбросив напускную веселость, «сделал стойку» отец. — Занятно… из этого можно было бы извлечь профит, как считаешь?

— Наверное, — пожал я плечами.

И пофиг, что он этого не видит. По тону моему и так все понятно.

— А, ладно! Забудь. Раз у Агеластоса сорвалось, значит, судьба. Короче, ждите кавалерию.

— А может не надо?

— В смысле?

— Да есть у меня мыслишка… таки попасть к нему в плен.

— Во-первых, уже незачем — вашу чертову аномалию Зевс полностью просчитал и выдал мне все расклады. Мы хоть сейчас можем заявиться на планету и взять шепчущих китов под контроль. Хотя на самом деле никакие они не киты, а всего лишь универсальные горнопроходческие машины… не суть. Во-вторых, лишний риск.

— Отвечаю по пунктам, — в тон папеньке отозвался я. — Во-первых, это личное. Мне пофиг на аномалию, я хочу этой парочке в глаза их бесстыжие посмотреть. И поинтересоваться, с какой такой радости они нас в море бросили. Нет, в первый-то момент понятно. Но вот потом… Во-вторых, никакого риска. Тинка им и раньше была нужна, как аргумент в переговорах с семейством Монтанари, а теперь она еще и носитель секретной информации. Точно также, как и я. Так что они с нас пылинки сдувать будут, больше чем уверен. Франка от нас не отстанет, пока секрет не выведает. И Майку не позволит ничего сделать.

Ладно, согласен, самому себе противоречу. Понятно, что форс-мажор, тот же Майк хотя бы попытался нас вытащить. Никаких претензий, сам виноват. Но вот почему потом они нас не подобрали? Наверняка ведь видели, что мы живы. Сто процентов. Факт остается фактом: мы вынырнули, эти нас засекли, покружились вокруг немного и свалили. А к Франке другая предъява: организация попытки похищения двух человек. Причем в особо циничной форме — втерлась в доверие и воспользовалась как неопытностью, так и тягой к знаниям. То бишь замахнулась на святое для любого молодого ученого. Впрочем, папеньке об этом знать не обязательно. А мне лишний пункт для мотивации.

— Думаешь, она там главная?

— Есть такое ощущение.

— А с чего ты взял, что они вернутся? В самый ответственный момент они же сбежали.

— Я думал над этим. И вот что надумал — это скорее всего Майк психанул. Стресс, все дела. А тут еще с Серджио неловко получилось… кстати, отец, я сегодня впервые убил человека.

— Я надеюсь, за дело?

— Это была самооборона. Немного не рассчитал и выкинул его за борт, когда там шепчущий кит буйствовал.

— Н-да… яблоко от яблони…

— В смысле?!

— У меня была аналогичная ситуация, давно, еще до Блэкаута. Я тогда на Нимойе немного покуролесил… и тоже одного случайно… с крыши сбросил.

— И что? Кошмары потом снились? Совесть грызла?

— А вот фиг я тебе расскажу. Сам мучайся. А потом сравним впечатления.

— Добренький вы, папенька.

— Это чтобы ты не привыкал. Очень, скажу тебе, хреновая привычка — людей убивать. По какой бы то ни было причине. Пока же забей и забудь. О деле думать надо, рефлексировать потом будешь.

— Есть, сэр! Отставить рефлексировать.

— Не юродствуй. Так что там с Майком?

— Короче, у меня сложилось впечатление, что весь этот замут с похищением ему как по одному месту плазменным резаком. Воротило его от самого себя.

— Совестливый контрабандист? Хм…

— Сам в шоке. Но факт налицо. Короче, ему и так фигово было, а тут еще и все наперекосяк пошло — Франка взбрыкнула, я клевретов бить начал, потом Серджио прикончил… да еще и Тинка вырвалась, на катамаран спрыгнула. Ну, он и психанул. Забрал Франсин и свалил. Правда, не сразу — убедился, что мы выжили, и только потом дал деру. Они точно нас видели, уже после того, как мы вынырнули. Так что, думаю, он даже вздохнул облегченно — еще бы, такой груз с плеч! И мы живы, и киднеппинг сорвался, причем не по его вине. Никто ему ничего предъявить не сможет.

— Скажешь это Стефано. Или Луиджи. Да и сам в претензии.

— Я имел в виду его подельников. Слышал я кое-что вчера ночью… короче, есть все основания считать, что Майк поддался эмоциям. Но уже сейчас он наверняка одумался. Да еще и Франсин сто процентов нудит — почему сбежал, почему не подобрал? Мы ведь секрет знаем! У нее ничего с китом не вышло, а мы выжили! И животину успокоили! А у нее эффект был строго противоположный! Ты бы после такого угомонился? Вот и она нет. И тот факт, что они не свернули операцию и все еще имитируют сигнал с нашего катамарана, говорит в пользу моей версии. Могу об заклад побиться, максимум в течение пары часов нарисуются. И то лишь потому, что не рискнут сразу в район аномалии лезть, будут круги нарезать. А я им задачу облегчу — костерок разведу, причем скромничать не буду. Погреться нам не помешает.

— Спутники запалят.

— Вряд ли. Масштаб у явления не тот, чтобы пожарную тревогу поднимать. А официально мы как бы и не пропали, так что особый режим мониторинга еще не ввели.

— Логично.

— И только? Короче, план такой: мы их ждем, сдаемся в плен, естественно, оказав сопротивление, они нас волокут на базу, и там всех берем тепленькими. Надеюсь, проследить нас сможешь?

— Не тормози, сын.

— Вот и прекрасно. И знаешь еще что? Как тебе идея развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов? То есть взять за задницу самих контрабандистов?

— Чтобы они оказались на крючке у Монтанари? С каких это пор вы, Антон Денисович, начали мыслить стратегически? Я чего-то пропустил?

— То есть мысль тебе нравится?

— Более чем. Правда, есть два стремных момента. Первый — нафига нам такой лузер, как Майк? С твоих слов получается, что он рохля и мямля.

— Я бы так не сказал… вернее, он как раз такой и есть, но успешно это скрывает от окружающих. Что уже говорит в его пользу — как минимум, не тупой, и сила воли есть. К тому же, сдается мне, на контакт он легко пойдет, потому как неосознанно протекции ищет. А работа на официалов поможет не только братву напарить, но еще и с совестью договориться. Со всех сторон одни плюсы.

— Пока что не убедил.

— Еще момент — Майка мы хотя бы знаем, и можем найти к нему подход. А ведь есть неиллюзорная опасность, что вместо него в аферу кто-нибудь еще может впрячься. И сам Майк обмолвился про какого-то Мокрого Костелло. Не думаю, что с ним будет проще. К тому же мы не будем знать, где и когда последует удар. Хочешь, чтобы семейство Монтанари жило в постоянном страхе? Не лучше ли разрулить ситуацию здесь и сейчас?

— Хочешь сказать, что готов к такому? И что тренер дед Коля не прав, когда называет тебя маменкиным сынком?

— Насчет последнего старый хрыч однозначно заврался. А первое как раз и проверим.

— Ну допустим… тогда второй момент — почему ты за Альбертину решаешь? Риску будете подвергаться равному, оба. А постоять за себя она не сможет.

— Я уверен, что она бы согласилась. Просто не хочется светить пока некоторые… хм… особенности организма.

— Не аргумент.

— Ладно. На самом деле это будет тест на стрессоустойчивость. И вообще.

— Тебе это зачем?

— Да так…

— Не юли!

— Есть ощущение, что она идеальная кандидатура в постоянные спутницы жизни, — вздохнул я.

А чего? Нелегко мне это решение далось. Даже, можно сказать, наступил на горло собственной песне. До чего докатился! Смешно сказать — о свадьбе думаю! И без содрогания, что самое страшное!

— Уверен?..

— Пока что не совсем. Потому и нужен тест.

— Ладно.

— Что, серьезно? — не поверил я собственным ушам. Или височным костям — так до сих пор и не понял, где наны вибрации генерируют. — А как же равноправие полов, как же ее мнение?

— Плевать. Кто вообще баб об этом спрашивает? Если она тебе нравится, так добейся ее! Сам, без спросу.

— Да вы, папенька, шовинист!

— Если бы я каждый раз интересовался мнением твоей матери, сидел бы безвылазно на Новом Оймяконе. Как и ты, впрочем. Так что помалкивай.

— Ну-ну…

— Не нукай отцу! И вообще… блин, ты меня пугаешь! Вот почему Смальковы всяких басурманш выбирают? Нет бы своих, новооймяконских, что коня на скаку остановят и в горящую избу войдут?

— Кто бы говорил…

— И я о том же…

— Хотя дед нормальный…

— Разве что только в этом отношении, — тут же нашелся отец. — Во всех остальных Виктор свет Андреевич тот еще типус. Ты уж мне поверь.

Да верю, верю. От кого бы он еще всех этих штучек-дрючек, которые зовет воспитательными мерами, нахватался?

— Мало нам было шведов в семье, теперь еще итальянцы нарисовались…

— Не переживайте так, папенька, может, еще все благополучно сложится.

— Я тебе сложусь! Хотя матери все равно пока ничего говорить не буду.

— Ваша предусмотрительность достойна всяческих похвал, Денис Викторович.

— А ваше распи… хм… ваша непосредственность достойна порицания, Антон Денисович. — Отец помолчал, и уже серьезно закончил: — Нормальный план. Мотивация на уровне. Действуй.

Что-то тут не так. Слишком уж легко сдался. И наверняка сознательно не стал заострять внимание еще на одном стремном моменте — с чего я вообще решил, что нас именно на базу потащат? Может, на каком-нибудь катамаране запрут. Или на островке, который и запалить не жаль в случае чего. Хотя на это плевать, Майк все равно присутствовать будет, ибо вряд ли кому доверит столь ответственную задачу — Тинку уламывать… Попробовать с другой стороны прощупать?..

— Отец?..

— Чего еще?

— Ты действительно согласен? После всего, что сегодня с нами… стряслось?

— И чего же такого стряслось?

— Ну… грубо говоря, мы с Альбертиной едва коньки не отдали.

— Но ведь не отдали же? — грубовато отбрил меня папенька. Но по его голосу я понял, что решение далось ему нелегко. Просто, раз уж решил, то иди до конца — вот такой вот у него нехитрый жизненный принцип. — И чем, если вдуматься, нынешняя ситуация отличается от десятков других, когда ты башкой рисковал ради адреналинового кайфа?

— Ничем?

— Бинго! Хотя… есть отличие — сегодня ты рисковал ради дела. Нормального дела. Правда, налажал, как обычно. И спасло тебя чудо.

— Чуду привет передавай.

— Обязательно.

— Спасибо.

— Потом сочтемся. Хотя я с Тинкиной матерью не знаком, так что не факт, что расплатишься.

— Думай о хорошем, — посоветовал я, чтобы подсластить пилюлю. — У всех тещи блинами да борщами потчуют, а у меня будет пиццей и равиолями. Да и тебе от свахи наверняка вкусняшек перепадет.

— Предпочитаю пасту с морепродуктами под белое вино.

— Я ей передам. Когда познакомлюсь.

— Тьфу на тебя, балбес! Конец связи.

Вот и поговорили…

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

22 октября 2168 года, поздний вечер.

А я, оказывается, порядочную кучу дров нагреб, под шумок-то! Тащить их к Тинке явно не самая лучшая затея, тем более, данное конкретное место ничем не хуже того, где она сидит. Даже лучше — уже хотя бы в силу того факта, что здесь топливо. Уложить только поаккуратнее, и готов бивак. А как иначе? Мы же не на увеселительной прогулке, когда скарба с собой тащишь, как будто на год в лес собрался. Из всех вещей… ну-ка, заодно и инвентаризацию проведу: шорты, в карманах разряженный смартфон и трофейный складень. Не густо, прямо скажем. У Тинки — купальник. Косынку, и ту потеряла. И, если вспомнить обмолвку про аккумулятор, такой же разряженный мобильник, как и у меня. Хотя ума не приложу, где она его прятать умудряется. Ни обуви, ни мало-мальски теплой одежды… а ночью здесь, как и везде, прохладно. По-любому костер надо организовывать.

Поскольку навык выживания в суровых новооймяконских лесах еще не окончательно выветрился из памяти, откладывать это важное дело в долгий ящик я не стал — соорудил довольно сложное приспособление для добывания огня трением, так называемое лучковое веретено. Не было бы ножа, и заморачиваться бы не стал, воспользовался более простым, хоть и трудоемким методом, тем же «огненным плугом». А при наличии инструмента почему бы перед благоверной не выпендриться? Лишние очки в ее глазах не помешают, раз уж решил добиваться… всякого.

Четыре основных, скажем так, природных компонента нашлись без проблем: в качестве сокета использовал плоский окатыш с удобным углублением, на лук пошла изогнутая ветка, доска… тут вообще не заморачивался, подобрал на берегу подходящий обломок, а сверло вырезал из прямой палки, хорошенько заточив конец. В доске тоже выскреб углубление кончиком ножа, причем с обеих сторон, а получившиеся опилки сохранил, ссыпав еще на один огрызок древесины. Осталось дело за малым — найти тетиву для лука. Было бы время и желание, можно было бы Тинку потроллить — выпросить десятка два волосин, чтобы сплести подобие веревки. Но поскольку избытка ни одного, ни другого не наблюдалось, да и просто скандалить не хотелось, ограничился шнурком из пояса шортов. Все равно пользы от него в обычной жизни никакой — резинок и стяжек на липучках за глаза, чтобы одежка не сползала. Я вообще всегда считал этот элемент излишеством и пережитком прошлого, сохранившимся лишь в силу консерватизма производителей, а тут смотрите-ка — пригодился. И крепкий, и диаметр как раз что надо. Короче, приспособа вышла на загляденье, образцово-показательной. Сооруди я нечто подобное на экзамене в скаутском лагере, получил бы сразу два значка с отличием. Сейчас же лучшей наградой мне стало удобство пользования. Ну что, начнем, благословясь?..

Собрав девайс в кучу и заняв исходную позицию — буквой «зю», в правой руке лук, левая на сокете, да еще и телом давлю — покосился на Тинку… и невольно застыл, пораженный зрелищем: фигура сидящей девушки неестественно четко вырисовывалась на фоне кроваво-красного Сола, скрывшегося за горизонтом уже на добрую треть. Волосы ее, высохшие, но порядочно спутанные, пытался развевать озорной ветерок, который, впрочем, даже на звание легкого бриза не тянул. Не то, что в памятный шторм. Но все равно завораживающе красиво. Так бы и пялился… но дело прежде всего.

Как показала практика, навык я таки немного растерял. Или просто дерево выбрал неудачно — короче, провозился минут десять. Зато потом был с лихвой вознагражден за мучения — раздув затлевшие опилки, заставил слабенький огонек сначала перекинуться на пук сухой травы, а потом на мелкие щепки. Еще минут через пять костер занялся как следует. Пламя взметнулось если не выше человеческого роста (согласен, приукрасил действительность), то до пояса точно. И это не предел — куча высокая, будет у нас та еще иллюминация, дайте срок. Но даже этого относительно скромного результата хватило, чтобы привлечь внимание Альбертины — та недоуменно обернулась на отблески огня, встала на ноги и побрела ко мне, зябко обнимая саму себя за плечи. Сохранилось бы у нее хотя бы парео, сейчас наверняка бы в него куталась, наплевав на бесполезность этого занятия. Но парео не было. Была только тонкая ткань закрытого купальника и кожа в мурашках.

Я к этому моменту уже пригрелся, поэтому не менее зябко поежился на возникший мыслеобраз и подался навстречу ненаглядной.

— Ждешь, что я рухну в твои объятия? — ехидно поинтересовалась та, приблизившись к костру. Пламя уже разошлось так, что тепло чувствовалось даже в паре метров от него, так что и мне пришлось немного отодвинуться. — Хотя молодец, признаю.

— И где же моя награда?

— Вот.

Тинка демонстративно вытянула губы трубочкой и чмокнула меня в щеку.

— Вот сейчас не понял… мы в детском саду, что ли?

— А чего ты хотел? — изобразила недоумение девушка. — Тут в любой момент патрульные могут появиться, так что довольствуйся малым.

— Блажен, кто верует.

— В смысле?!

— Куковать нам тут минимум до утра, подруга, — с удовольствием добил я Тинку. — Если бы, хм, инцидент с нашим катамараном засекла служба мониторинга, тут бы уже проходу не было от спасателей. Да и журналюг бы набежало немеряно, как мух на известную субстанцию. Если кто и вернется, так это Майк с клевретами.

Ч-черт, переборщил! При упоминании Агеластоса Тинка вздрогнула, посмурнела и, как бы выразился поэт, «ушла в себя». Разве что не задрожала, и то хлеб. Кста-а-ати!.. Вот еще проблема — с полудня где-то уже не жрамши. Кофе выпили немеряно, а вот на что-то типа бутеров мои ученые дамы предпочитали не отвлекаться, ну и я с ними заодно. Блин, в желудке заурчало!..

Как ни странно, на Альбертину этот не самый приятный звук подействовал живительным образом — она тяжко вздохнула и призналась:

— Я бы сейчас тоже от чего-нибудь съедобного не отказалась… Иди ко мне.

— Зачем?

— Погреешь, балбес! Только руки не распускай.

— Костра мало?

— Мало, — буркнула ненаглядная. — Не умею я у огня отогреваться. С одной стороны печет, а с другой холодно. Вот и крутишься на месте. Ну, мне долго ждать?..

Ладно, потроллил и хватит. А то еще и впрямь обидится. И насчет костра она права, но я от этого средство знаю — лучше всего пристроиться сзади, прижаться грудью к спине и обнять за плечи. И встать так, чтобы ветерок с тыла обдувал. Моего, естественно. Вот, вроде получилось. Пригрелась и даже расслабилась, так что пришлось опустить руки на талию и придержать ее слегка, дабы облегчить работу подкосившимся ногам. Впрочем, секундная слабость быстро прошла, но вот высвобождаться Тинка почему-то не спешила. Наоборот, накрыла мои ладони своими и задышала слишком уж часто.

— Ты же говорила руки не распускать! — не преминул я напомнить ненаглядной.

Каюсь, с придыханием и на ушко, чем только усугубил ситуацию — Тинка повернула голову и подставила губы под поцелуй. А я что, я ничего. Меня долго упрашивать не надо…

В общем, последующий час провели с пользой и удовольствием. К тому же согрелись так, что с нас пот градом лил. Права оказалась Тинка насчет костра — с одного бока припекает, а другой в этот момент ветерок холодит. Плюс даже самой плохонькой подстилки нет, то же парео бы сейчас ох как пригодилось! А так пришлось по окончании интимных забав лезть в море. К слову, Альбертина даже не сопротивлялась, поскольку прекрасно знала, что после заката вода кажется гораздо теплее окружающего воздуха. Неурочное купание, что характерно, тоже затянулось — по вполне естественной причине. Скажем так, последовал раунд номер два. И я ненаглядную прекрасно понимал — после пережитого за день стресса жизненно необходимо сбросить напряжение. Чем мы и занимались со взаимным удовольствием, пока порядочно не обессилили. И только тогда Тинка угомонилась.

Костер к этому времени почти прогорел, так что пришлось озаботиться минимальным обустройством быта — быстренько собрав по берегу несколько крупных деревяшек, я соорудил грубое подобие нодьи — таежного костра, искусству организации которого обучают всех скаутов на Новом Оймяконе. Получилось несколько топорно — за неимением вменяемых инструментов и нормальных — толстых — бревен. Скажем так, мини-нодья. Но нам и продержаться надо куда меньше, чем зимней ночью в глухом лесу, да и температура далеко не минусовая, так что прокатило. Благо углей от предыдущего кострища осталось в достатке и сильно заморачиваться с розжигом не пришлось. Дольше с кольями-фиксаторами провозился.

Тинка все это время пожирала меня удивленным взглядом, так что я пару раз не удержался и полюбовался таки на ожившую анимешку — очень уж глаза у нее были большие. Как выражается тренер дед Коля, по полтиннику. Девушка наконец достаточно согрелась, чтобы начать обращать внимание на внешний мир, да и купальник высох и не отвлекал от занимательного зрелища. Хотелось думать, что я сейчас предстаю перед ненаглядной в самом лучшем свете — мускулистый, лоснящийся от пота, да к тому же еще и умелый. Причем во всех смыслах, смею заметить. Продолжаем зарабатывать очки, хе-хе.

И все бы ничего, только в шорты песок набился. Хоть снова в воду лезь и полощи. Пардон за интимные подробности.

— У тебя тоже? — некстати среагировала Тинка на мои раздраженные телодвижения. — Страшно представить, что утром будет… всю ночь на песке…

— Сейчас все организую, — заверил я девушку. — Травы полно, так что не переживай. Будет у нас роскошнейшее ложе. Одно на двоих, уж не обессудь.

— Вот еще! Так теплее.

— Умница, дочка.

— Фу! Прямо как маман!

— Угу. Только готовить не умею.

— Это минус.

— Зато сейчас кровать сделаю. И это плюс. Подожди здесь.

— Тони…

— Ну?..

— Не уходи… мне страшно.

— Выбирай: или страх, или спать на песке.

На это Тинка не нашлась, что ответить. Я же, закономерно расценив молчание как знак согласия, вооружился складнем и побрел прочь от берега — предстояло преодолеть метров пятьдесят пляжа, прежде чем добраться до более-менее вменяемой растительности. Радовал тот факт, что повсюду не очень засоренный песок — например, по тому же новооймяконскому лесу босиком не очень-то порассекаешь. А здесь запросто, даже в темноте. И насчет травы я несколько преувеличил, но вот всяческих веток и пальмовых листьев собрать реально. Долго только, особенно в условиях ограниченной видимости. Хорошо хоть, ненаглядная у костра торчит, и мне ее на фоне огня прекрасно видно. По крайней мере, не исчезнет внезапно…

От работы меня отвлек знакомый свист движков глайдера. Произошло это где-то через четверть часа, когда я уже устал придумывать причины еще немного потянуть время. С одной стороны, если бы не вернулись Майковы клевреты, я бы не особо расстроился — вызвал бы папеньку, и тот живо бы организовал эвакуацию. С другой — подобный исход показал бы мою несостоятельность в качестве аналитика. А я ведь себя почти убедил, что работа полевого агента мое истинное призвание. Так что гулу в небе я даже обрадовался. И едва на радостях не помчался к костру, но вовремя остановился. Слишком подозрительно будет, если я не попытаюсь оказать сопротивление. Одно дело Тинка — девушка, к тому же в состоянии шока. Но от меня однозначно ждут жесткой зарубы. Что ж, не буду разочаровывать парней, устрою засаду. Вот прямо здесь, у заготовленной кучи местного «лапника» и притаюсь. Лишь бы Тинка с перепугу в заросли не рванула…

Пронесло: та даже не поняла, что раздражающего жужжания нужно опасаться. Видимо, решила, что с неба может прийти исключительно помощь. Даже встала на ноги и принялась шарить взглядом по усеянному звездами куполу — а ну как ходовые огни летательного аппарата удастся разглядеть? Я, признаться, занимался тем же — ровно до тех пор, пока свист ионного привода не изменил тональность и не стал глуше. Ну вот почему всегда так? Кто-то у них умный в экипаже оказался — додумались приземлиться в стороне и высадить десант. По хорошему, как минимум с двух сторон бы людей выбросить… ну вот, точно — опять взлетели, и, такое ощущение, идут по кругу. По-любому во фланг заходят…

— Тони!..

Черт. Не заистерила бы… но отзываться не буду. А глайдер снова высоту набрал — кружит над островом, особо от нашего бивака не удаляясь. Зуб даю, обшаривает окрестности сканером. Так что ничего у меня с засадой не выйдет, как бы самому… не это самое… не засадили.

Ну вот, накаркал! Засекли таки, и навели десант. На мое счастье, в роли такового выступал одинокий «ниндзя» — как бы ни вчерашний ночной диверсант. Ну точно, он! Сейчас словит на орехи… если за ствол не схватится.

Не схватился. Видимо, понимал, что я его на смех подниму — уж что-что, а убивать нас горе-десантникам строго-настрого запрещено. Или я не знаю Франку. Поэтому «ниндзя» вооружился телескопической дубинкой, которую так и не успел пустить в ход — я предпочел напасть первым, как только понял, что направления пришелец придерживался правильного. Однозначно с глайдера вели. Ну и, дабы не терять последнего преимущества, выпрыгнул из тьмы, мимоходом долбанув по вооруженной конечности оппонента самой крепкой веткой из попавшихся под руку. Справедливости ради, крепкой она только казалась, да и то на ощупь, соответственно, и разлетелась благополучно, лишив заодно «ниндзю» дубинки. Главную задачу выполнила, а дальше я уже и сам.

Следующая сшибка длилась мгновение — выпустив из ладони бесполезный обломок, я стремительно развернулся и выбросил ап-чаги. Правда, просчитался: оппоненту не пришлось совершать столь сложного маневра, так что он успел первым — достал меня фронт-киком в грудь, когда я еще только выносил колено на ударную позицию. Я, естественно, грохнулся на спину, но развить успех не позволил, махнув ногой вдоль земли и подловив оппонента на подшаге. Тот тоже в свою очередь сверзился, но сразу же откатился и вскочил на ноги одновременно со мной.

Оказавшись лицом к лицу, но на порядочном расстоянии, немедленно рванули навстречу друг другу, хоть и с диаметрально противоположными намерениями: «ниндзя» попытался достать меня «двоечкой», а я ответил мягкими сбивающими блоками. От последующего апперкота увернулся, скрутив корпус, от крюка ушел нырком, и внезапно оказавшись за спиной у вражины, взял его шею на удушающий захват и хорошенько прижал. «Ниндзя» судорожно задергал конечностями и захрипел, но я держал крепко, не позволяя ему сползти на землю, и считал про себя: раз… два… три… Хватит, пожалуй. Уже, как выражаются спортсмены-единоборцы, «заснул».

Что-то слишком легко получилось…

— Эй, Тони! — донесся от костра знакомый голос, сопровождаемый глухим вскриком. Анхель?! И ведь не побоялся снова сунуться… — Смотри-ка, кто у меня!

Ну да, ну да. Этого и следовало ожидать. Майк знал, кого послать. Так что кончаем ломать комедию и идем сдаваться. Правда, теперь еще и «ниндзю» к биваку волочь придется — совсем спекся, фиг знает, когда в себя придет.

— Анхель! Тинку не трогай!..

… или составишь компанию Серджио. Понятное дело, окончание фразы я озвучивать не стал — не то время и не то место, чтобы угрожать. Да и, если честно, теплилась надежда, что предусмотрительный Анхель хотя бы парой бутеров запасся. И пить уже сильно хотелось — засветло поискать воду не удосужились, а в темноте это вообще гиблое дело.

Глава 6

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: бывшая территория Корпорации STG, акватория Эль-Мар-Азурро.

22 октября 2168 года, поздний вечер.

— А ты молодец! — одобрительно хмыкнул Анхель, когда я за шкирку выволок к нодье, дававшей достаточно света, «уснувшего» «ниндзю». Выглядел клеврет братом-близнецом придушенного типчика, разве что был без маски. — Жан-Пьер обычно так просто не подставляется. Как подловил?

— А тебе не все ли равно? — усмехнулся я, аккуратно пристроив горе-десантника на песок. — Попить дай.

— Тони! — немедленно возмутилась Тинка.

На сей раз, как ни странно, вид Анхеля истерики у нее не вызвал — или «перегорела», или обстановка излишне расслабляющее подействовала. А скорее всего, и то, и другое. Главное, что стояла она смирно, хоть клеврет на всякий случай и заломил ей руку за спину. Но видно, что слегка — Тинка даже не морщилась. Да и Анхель хорош — заполучить роскошнейшее украшение на всю рожу (это я про царапины, если что — уже обработанные и не такие опухшие, как можно было ожидать), и при этом настолько сдержанно вести себя с виновницей его появления! Воистину, профессионал, для которого «ничего личного, просто бизнес» — центральный императив в жизни.

— А я что?! Для тебя стараюсь — дамы вперед.

— Кончайте уже, — рыкнул Анхель, но так, без огонька. — Вода в глайдере. Как загрузимся, напьетесь. Да и пожрать вам не помешает.

Это точно. Лишь бы про Серджио не напомнил, тогда ненаглядная снова голодной останется.

— Ну и чего ты ждешь?! — попыталась упереть руки в бока Альбертина, что, по понятной причине, не прокатило. — Отпусти, придурок! Куда я тут денусь-то?..

— Ну, мало ли… — пожал плечами Анхель, но все же выполнил просьбу. — Ломанешься в кусты, ищи тебя потом по темени…

— Вот еще! Давай грузиться, а то объявлю голодовку и с твоим разлюбезным Агеластосом говорить не стану. Пусть потом мучается! А еще охренеет отцу с дедом объяснять, почему это их кровиночка такая бледная и худая!

И вот за эту фурию папенька беспокоился? Типа, за себя постоять не сможет? Фиг ли ты за нее решаешь? Ну-ну. А я-то все удивляюсь, чего это она такая спокойная — не визжит, не царапается, не кусается. А она все хорошенько обдумала, сделала определенные выводы и на их основе выработала линию поведения. Сильна, мать! Уж не поторопился ли я с далеко идущими планами? Маман, и та не подарок, особенно при поддержке деда Свена, а Тинка, по ходу, еще хлеще штучка. Намучаюсь в совместной жизни. Само собой, если таковая состоится, что еще далеко не факт.

Нарвавшийся на гневную отповедь Анхель одарил Тинку уважительным взглядом и взялся за интерком — видимо, и впрямь решил, что проще девицу ублажить. В приличном, разумеется, смысле.

— Граждане пассажиры, прошу занять места в салоне! — торжественно объявил он через полминуты, когда чуть ли не у наших ног приземлился глайдер, сразу же гостеприимно распахнувший люк пассажирского отсека. — Не забываем пристегнуться, лайнер в пути может попасть в воздушные ямы. Ах, да. Совсем забыл — вон там комбезы и обувь, оденьтесь поприличней. Все колющее, режущее и просто твердое складываем вот в это кресло. Чего? — заломил Анхель бровь в ответ на возмущенный взгляд Тинки. — Я не смотрю.

А я очень даже. Но мне можно, меня уже удивлять нечем. Да и прав Анхель — ночью свежо, а на высоте тем более. Опять же, там, куда нас везут, может оказаться все, что угодно, вплоть до какой-нибудь вырубленной в скале тайной контрабандистской базы. А такие норы, как правило, отличаются изрядной сыростью. Так что нечего привередничать, тем более, комбезы универсальные, легко подгоняющиеся по фигуре. Тинке, вон, даже от купальника избавляться не пришлось — накинула поверх, подтянула, где надо, липучками поигралась — и вуаля! Как всегда обворожительна, а сейчас еще и воинственно-сексуальна. Еле естественную реакцию организма сдержал, пока шорты скидывал. Зато в комбезе сразу стало тепло и уютно. Мембранные технологии наше все, как говорится. Подтянул пояс, завернул рукава, вжикнул молнией, оставив расхристанным ворот — и готово. В качестве обуви предлагались удобнейшие полуспортивные туфли «на резиновом ходу» с матерчатым верхом и шнуровкой. Мои оказались как раз впору, а вот Альбертине достались чуточку великоватые — что поделать, размер ноги у нее не ходовой, с такими маломерками вечные проблемы. К чести моей благоверной, скандалить по этому поводу она не стала. Как и было велено, бросила невесть откуда извлеченный смартфон в указанное кресло и заняла ближайшее рядом. Я последовал ее примеру, то бишь аккуратно разместил на сидушке имаджиновскую приблуду и трофейный складень. Анхель на это даже ухом не повел — наверное, потому что был занят «уснувшим» напарником.

Короче, кое-как разместились, и наш сопровождающий снова воспользовался интеркомом, связавшись с пилотской кабиной. Люк в переборке был предусмотрительно задраен, дабы не допустить захвата летательного аппарата. Даже если я сейчас Анхеля грохну, все равно нам деться некуда — наш-то люк тоже уже закрыт. А его голыми руками, равно как и ногами, не выбить. Это если следовать формальной логике и не принимать во внимание наличие такого мощного союзника, как Зевс с колонией наноботов у меня в крови. А если разобраться, то не только у меня — Тинке папенька аналогичный девайс подарил. Через меня, естественно. Ха! А это идея! «Засеять» глайдер нанами, перехватить управление и полететь, куда нам захочется, а не куда Анхель тащит. Ведь вполне же выполнимая, а?..

«Ответ положительный».

Тьфу!.. Чуть не ругнулся в голос.

Сиденья в салоне располагались в два ряда лицом друг к другу, по три в линии, так что я оказался напротив Жан-Пьера, заботливо пристегнутого к креслу тем же Анхелем. Я со своей сбруей справился самостоятельно, Тинка тоже, Анхель же лишь ненавязчиво нас контролировал. Такое впечатление, что его больше интересовали реквизированные у нас гаджеты, нежели мы сами.

— Эй-эй-эй, поосторожнее! — предостерег я, когда тот потянул лапу к моему смартфону. — Приблуда от «Имаджин». Знаешь, что это такое?

Анхель кивнул, но от намерения поближе познакомиться с моей собственностью не отказался.

— Пролюбишь — охренеешь расплачиваться.

— Не кипишуй, никуда она не денется. Как включить?

— Никак, батарейка сдохла. У нее тоже, — предупредил я поползновения конвоира касательно Тинкиного смарта. — Так что можешь маячков не опасаться.

Анхель пожал плечами, и на том инцидент был исчерпан. У него даже не возникло вопроса, как это вообще возможно — в столь короткий срок опустошить аккумуляторы до полного отключения приборов. По-любому списал на аномалию. Нож же погибшего напарника, в отличие от электронных гаджетов, его совершенно не интересовал. Да и меня тоже, если честно. Мне вообще сейчас все пофиг, странное такое ощущение — как будто кино смотрю. Хотя… любопытно.

— Эй!

— Чего? — отдернул я руку от маски Жан-Пьера.

— Не трогай, не любит он хлебалом светить.

— Шпиен?

— С чего вдруг?

— Ну, не знаю. — Настала моя очередь пожимать плечами. Как раз в этот момент глайдер дернулся, оторвавшись от песка пляжа, и вознесся в горние выси, если выражаться поэтическим языком. — Зачем-то же он вчера ночью поставил маячок на нашей «девятке».

— Жан-Пьер? — Анхель был не на шутку изумлен. — Ты уверен?

— Более чем. Фигура один в один. Рожу его я, естественно, не видел, зато ребра пересчитал. Равно как и он мне.

— Почему не сказал никому?

— Я пытался. Франке. Но ей было пофиг.

— Хм… то-то Майк удивится!..

— А что, разве так не было задумано? — подначил я.

Если уж начал колоться, грех не воспользоваться моментом.

— Насколько я знаю, нет, — подтвердил Анхель мои подозрения. — На Санта-Доминго он побывал, посылку доставил… но мы не думали, что он там остался. В его задачу слежка за катамараном не входила, это точно. По крайней мере, Майк про это ничего не говорил, а он нам как раз накануне известных событий инструктаж устроил. Занятно…

— Может, у него самого спросим?

— Не, спугнем еще… Я Майку сам расскажу, ты не лезь.

— Да не вопрос. А какие у нас планы на ближайшее время, если не секрет?

— У вас — пожрать. — Анхель невозмутимо вручил мне запакованный в пищевую пленку контейнер, но я включил режим джентльмена и переправил его Тинке, удовольствовавшись вторым комплектом. — Хотите, кофе налью?

— Мне лучше сок! — немедленно отперлась от «щедрого» предложения Тинка. — Или хотя бы воду.

— Любой каприз за ваши деньги, синьорина. Тони?

— Пиво есть?

— Обойдешься. Бери сок.

Ну и ладно. Хотя попытаться стоило — вдруг бы прокатило?..

— Короче, лопайте, меня не отвлекайте. Минут сорок у вас есть. Да и Жан-Пьера надо реанимировать, сколько можно прохлаждаться?.. Случись что, и кто виноват? Анхель! А оно ему надо?..

Что-то он говорлив сегодня не в меру. Тоже нервы, что ли? Очень может быть — аномалия, смерть напарника, плотное знакомство с Тинкиными ногтями, наше противоестественное выживание при нападении шепчущего кита… наверняка даже для него это перебор.

А далековато они забрались… знать бы, в каком направлении летим. Можно ведь с одинаковым успехом как в самом сердце Патриа-Нуэво оказаться, так и где-нибудь в глуши, где, как выражаются у нас на Новом Оймяконе, волки оправиться не садились. И еще неизвестно, что хуже. У Зевса спросить, что ли?

«Упрощенная схема с маркером устроит?»

«А слабо трехмерную?»

«Не слабо. Рекомендую экономичный режим в целях сбережения ресурса колонии наноботов».

Зануда. Давай схему…

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: нейтральные воды.

22 октября 2168 года, поздний вечер.

Насчет сорока минут Анхель не соврал, даже преуменьшил слегка — если верить трекеру, любезно предоставленному Зевсом, в пути мы провели сорок две минуты тринадцать секунд. Без учета маневрирования перед посадкой, естественно. А поскольку глайдер не экраноплан, скорость как бы не на порядок выше, то и усвистели мы далековато от обжитых мест. Ясное дело, относящихся к юрисдикции Патриа-Нуэво. А до сферы влияния Новой Гренады не долетели еще километров этак с тысячу, то есть все же были ближе к союзному Корпорации государству, хоть и в нейтральных водах. Вернее, на самой их границе — еще полсотни километров в обратном направлении, и начинались территориальные. Разницы, кстати, я особой не заметил, поскольку было темно. Но этого и следовало ожидать — естественной, так сказать, границей сред служил Периметр из боновых заграждений. А все, что за ним, разнообразием не поражало — бесконечный пустынный океан, заполоненный бурым фитопланктоном. Дышалось здесь, с одной стороны, полегче — сказывалось переобогащение атмосферы кислородом, с другой — избыток этого полезного газа вызывал легкое опьянение. И это мы еще в загерметизированном глайдере сидели, да и шли на километре минимум!

Конечной точкой нашего путешествия оказался ничем не примечательный островок с десяток километров в поперечнике и столько же в продольной проекции. Короче, подозрительно правильный, чуть ли не квадрат. Что тоже было легко объяснимо — как сообщил Зевс, на данном клочке суши располагался объект Фрро. Какой именно и для чего предназначенный — никто не знал. Высказывались предположения, что некогда остров был крупным перевалочным пунктом на пересечении торговых маршрутов сгинувших хозяев планеты, но они ничем конкретным не подтверждались, впрочем, как и всегда, когда дело касалось амфибий и их наследства.

В иллюминаторы пялиться не получалось, да и было бессмысленно по сути своей — темно кругом. Поэтому в курсе происходящего я был лишь благодаря Зевсу и его связи с наноботами. И мне такой помощник все больше и больше нравился. К тому же пришло понимание, как это папенька вместе с неугомонным Маком умудрялись выживать там, где другие не успевали и пары шагов сделать. Не мудрено, с таким читом-то! Хотя боты ботами, но многое, если не все, по-прежнему зависело от степени готовности конкретного исполнителя. Мало знать, откуда последует опасность, нужно еще умудриться ее избежать. Хотя — и с этим не поспоришь — без такого знания шансы вообще устремлялись к нулю. Да и не всемогущ Зевс, даром предвидения не обладает. Все его подсказки суть результат элементарного анализа.

Короче, к чему я это все? А к тому, что при посредничестве Зевса был в курсе происходящего. И лишь благодаря схематичной картинке, выводимой им на сетчатку глаза, убедился, что остров вовсе не необитаемый. Да и инфраструктуру Предтеч-Фрро кто-то успешно освоил: когда катер оказался над (условно) правым верхним углом, в его подозрительно ровной поверхности открылся люк — попросту здоровенный кусок чуть опустился и уехал в сторону, скрывшись в толще основных пород. Крышка имела квадратную форму, что вообще для Фрро характерно — я, кажется, уже как-то упоминал, что те сознательно использовали в своих постройках максимум ярко выраженных углов и прямых. Просто для того, чтобы те выделялись на фоне природного рельефа. Затем глайдер ухнул в открывшийся зев, оказавшись в обширном туннеле, и пересек, если верить все тому же трекеру от Зевса, остров сверху вниз, в конце пути вырвавшись в естественный полузатопленный грот. Пещерное озеро, равно как и свод над головой, впечатляли — здесь наличествовало освещение, так что этим зрелищем мы насладились сполна. Вообще, пещеру можно было разделить на две части: собственно подземное озеро и его берег с песчаной отмелью и пляжем, занимавший где-то четверть площади. В результате Фрро хватило места для размещения самого настоящего портового хозяйства с административными зданиями, складами, эллингами и техническими службами. По крайней мере, так постройки идентифицировал Зевс, что особого труда не составляло — у колонистов имелся богатый каталог уже изученных объектов, а к фантазии сгинувшие Предтечи не были расположены — зачем выдумывать что-то еще, если уже есть типовой проект? Так что по размерам и конфигурации можно было с точностью до восьмидесяти-девяноста процентов определить и назначение здания — естественно, в том виде, как это понимали люди. Классификация все-таки была условной.

Позади поселка располагалась взлетно-посадочная площадка, устроенная уже явно колонистами — если бы ее создали Фрро, они бы и люк прямо над ней установили, чтобы не пришлось лишний крюк каждый раз делать. А может и нет, кто их, алиенов, логику разберет?..

Как раз на ВПП мы и направились, что тоже не противоречило здравому смыслу. Посадка получилась мягкая, можно сказать, образцово-показательная, прямо как отношение к нам конвоиров. За весь полет даже очнувшийся Жан-Пьер ни разу на меня не зыркнул злобно — тоже профессионал и к поражениям относится философски? Хотя я бы точно злился — еще бы, два раза подряд слить бой! Но «ниндзя» был выше низменных страстей и на провокации не велся. Причем не только во время рейса, но и потом, когда… пожалуй, что конвоировал меня через весь поселок к чему-то, очертаниями отдаленно напоминающему угловатый эллинг.

По прибытии на базу нас ожидаемо разделили, правда, мотивировали это, на мой взгляд, странно: Анхель, предупреждая наше с Тинкой недовольное ворчание, пояснил, что синьорина Монтанари прямо сейчас в его сопровождении отправляется к Майку Агеластосу — глава предприятия времени зря терять не собирался, справедливо рассудив, что чем быстрее разрулит ситуацию, тем для него же и лучше. Тут такое дело, что каждая секунда промедления в будущем может аукнуться — и отец, и дед девушки славились злопамятностью, к тому же были истинными приверженцами принципа «месть — это блюдо, которое следует подавать холодным». Итальянцы, фиг ли. Со мной же прямо-таки жаждет пообщаться некая доктор Франсин Моро, к которой меня и препроводит незамедлительно Жан-Пьер (на этом месте я довольно осклабился — таки не ошибся с прогнозом, вся компашка на острове, а значит, он и есть основная база). Что характерно, все наше имущество собрал Анхель, «ниндзя» смартфоны и нож проигнорировал. Он вообще отличался молчаливостью, предпочитая словам дело. Что и продемонстрировал, легким тычком в спину задав мне направление движения. Мы еще успели напоследок переглянуться, я подмигнул Тинке, та еле заметно пожала плечами, кивнула и зашагала к административному комплексу, поддерживаемая «галантным» Анхелем за локоток.

Потерять благоверную из вида я не опасался — Зевс вывел на план зала четыре метки, одна из которых — синяя — обозначала меня, зеленая — Тинку, а желтая и красная, соответственно, Жан-Пьера и Анхеля. Тактильный контакт со мной, любимым, не прошел для них даром — мой предусмотрительный напарник успел на каждого подсадить нанометку. Удобно, кстати. Надо будет еще и Франку пометить, а потом, если выпадет такая возможность, и Майка. Плохо, что с остальными клевретами этот трюк не прокатит — вряд ли они позволят себя коснуться, кроме как в рукопашной схватке. То есть тогда, когда нужда в слежке уже отпадет.

Шагать пришлось не очень долго — при всей грандиозности грота, обжитая часть вряд ли тянулась дальше, чем на пару сотен метров. Правда, за эти жалкие крохи впечатлений я набрался, как за все предыдущие месяцы вместе взятые — честно говоря, как-то не выпадало случая поглазеть на настоящие развалины… хотя какие, на фиг, развалины! На вполне себе нормально сохранившиеся постройки Предтеч-Фрро. И, должен признаться, впечатление они производили гораздо большее, нежели самые качественные 3Д-фото или видеоролики в сверхвысоком разрешении. Наверное, потому, что даже широкоформатный экран, будь он хоть пятиметровой диагонали, не дает чувства погружения. Здесь же чуждое громоздилось со всех сторон, нависало сверху и толкало в ноги, поскольку из человеческого наблюдался лишь молчаливый «ниндзя». С одной стороны, безлюдье выглядело странно, с другой — очень даже логично. Даже если остров и являлся базой контрабандистов, то с чего я взял, что он весь должен быть завален штабелями всяческих ништяков? Да и сколько их тут может быть, контрабандистов? Десяток? Два? Край полсотни на все хозяйство. Больше уже проблематично прятать, да и развлекать их как-то надо, не то чудить начнут, даже если вкалывают вахтовым методом. Опять же, режим секретности. Правило «знают двое, знает и свинья» еще никто не отменял. Скорее всего, где-то отдельно от этого… ну, назовем его исследовательским комплексом… короче, сама перевалочная станция наверняка на другой стороне острова, там и техника, там и причалы, и люди, и группа быстрого реагирования со стволами и дубьем, а здесь лишь Франка с помощниками да Майк с клевретами. Простая житейская логика — та часть просто секретная, а эта секретная особо. Про нее никто и знать не знает, за исключением приближенных — телохранителей, личного пилота и тому подобных лиц. Получается, повоюем?.. А что, Тинке лишний козырь в колоде не повредит. Так она Агеластоса лишь батюшкой стращать собирается, а тут еще я — диверсант, вредитель и утечка информации в одном лице. В общем, со всех сторон молодец. Сделать он ей ничего не сможет — руки коротки. Просчитал я уже Майка, и готов голову прозакладывать, что он скорей спустит все на тормозах и сдастся на милость грозного семейства Монтанари, чем невинной (хм…) девичьей кровью замарается. Да и базу сдавать можно. Что мне стоит? Позову Зевса, озадачу, а сам в кусты… вернее, в скалы, и ждать кавалерию. Очень даже запросто. Останавливало меня отчасти любопытство — хотелось все-таки глянуть, чем тут Франсин занимается, а отчасти меркантильные соображения — надо же Альбертине дать возможность подцепить на крючок крупную рыбину. Наверняка ведь Зевс весь разговор запишет — и на видео, и на аудио.

«Ответ положительный. Связь с колонией функциональных единиц устойчивая».

Ну вот, что я говорил?..

«Текущие координаты отслеживаемых объектов переданы Денису Смалькову».

Эй, рано еще папеньку привлекать!..

«Призовая партия ожидает сигнала к атаке. Расчетное время прибытия… недостаточно данных».

Это еще как?!

«В зависимости от выбранного варианта — от десяти минут до часа».

Другое дело. Но, опять же, странно — чтобы у папеньки, да варианты? Скорее тут влияние старших Монтанари… ну и ладно. Все равно родитель на первых ролях, ему и решать, по большому счету. Так что передай, чтобы без моей команды не вздумал начинать!

«Принято».

— Эй, а тут что было-то? — попытался я разговорить конвоира, но дождался только пожимания плечами.

Ну и пофиг. У Франки все выспрошу, тем более пришли уже. Вроде бы.

Эллинг или что-то типа него высился над остальными строениями, одной стороной примыкая к стене и частично своду пещеры, из чего я сделал вывод, что за толщей вездесущего биопластика скрывается еще один грот, поменьше, да еще и наверняка с выходом за пределы острова. Иначе не было бы смысла огород городить. Данный конкретный объект немного выбивался из общей архитектуры — если те здания, что остались за спиной, являли собой шедевры кубизма и прямо-таки резали глаза четкостью линий, то эллинг выглядел как… не знаю, как подозрительно гладкий нарост на скале. Есть у нас на Новом Оймяконе эндемичный древесный паразит, который по старой памяти все обзывали чагой. Так вот, очень похоже. Или на обглоданную водой раковину колоссального моллюска. Впрочем, знакомый материал не оставлял сомнений в искусственном происхождении «ракушки». Еще одной особенностью строения являлось полное отсутствие окон и дверей, в то время как в других домах все это наличествовало, разве что дверные проемы были непривычно низкими — для людей, естественно. А вот самим создателям они вполне подходили, так как те в массе своей были куда мельче нас, пришлых. Вот бы узнать, что именно заставило Фрро заморочиться и нарушить собственные традиции? Но это так, вопрос из разряда риторических…

Жан-Пьер вдруг остановился, и я поневоле тормознул рядом, недоуменно уставившись под ноги. Только сейчас до меня дошло, что мы шли по тропинке — еле заметной, но тем не менее. Площадка, на которой Предтечи воздвигли свой комплекс, была каменистой и когда-то ровной, чуть ли не зеркальной, но за долгие десятилетия спекшаяся (чем не версия?!) поверхность покрылась слоем пыли. Так вот, в этой пыли и вилась узкая стежка, упиравшаяся аккурат в стену эллинга. Просто в стену, примерно на середине «улицы» — такое ощущение, что именно по этому принципу кто-то ее и проложил. Никакой иной логики не прослеживалось — данный конкретный кусок стены ничем не отличался от соседних. Тем не менее, Жан-Пьера данное обстоятельство не смутило — он стянул перчатку с правой руки и приложил пятерню к бархатистому пластику. Кста-а-ати!.. Еще одно отличие. У других зданий пластик гладкий, а тут «софт-тач». Или это у него покрытие особое? Вон, даже цветом выделяется…

Дальнейшее меня совсем не удивило, поскольку чего-то такого я и ожидал, вооруженный опытом путешествий на транспортниках Архонтов: стена отреагировала на касание «ниндзи» сытым бульканьем, и в ней в буквальном смысле слова протаяло овальное отверстие, расходясь от длани Жан-Пьера во все стороны.

— Ни фига себе! — присвистнул я. — Можно попробовать?

Жан-Пьер одарил меня сочувственным взглядом, но я его в упор проигнорировал — иногда очень полезно, чтобы окружающие воспринимали тебя безвредным дурачком. Хотя на месте того же Жан-Пьера я бы сразу заподозрил неладное — уж он-то точно знал, что я какой угодно, только не безвредный. Остров непуганых идиотов, право слово! Ну да бог с ними, с идиотами. Главное, ничто и никто не препятствует мне совершить очередное «возложение длани».

— Не получается, — сокрушенно выдохнул я через пару секунд, ощутив знакомое покалывание в кончиках пальцев, и едва не выругался, получив от Зевса обескураживающее сообщение: «Процесс внедрения функциональных единиц прерван — превышено время ожидания».

Что за нафиг?! Наны не сумели проникнуть в материал стены?!

«Ответ положительный».

Как такое возможно вообще?!

«Требуется дополнительный анализ».

Кто бы сомневался…

«Антон, попробуй осуществить контакт изнутри помещения».

Думаешь, с другой стороны и стена другая?..

«Вероятность семьдесят один процент».

Вот интересно, как он определил, что именно семьдесят один? Не шестьдесят, не девяносто?..

«Применил самый надежный метод — метод трех „П“: пол — палец — потолок».

Да чтоб тебя!!! Узнаю родного папеньку. Нет, ну это умудриться надо — искина испортить. Хотя там еще и Мак резвится постоянно, есть, кому поделиться извращенным чувством юмора.

— Эй, чего застыл?

— Ты говоришь?! — округлил я глаза, уставившись на Жан-Пьера, но тот не повелся и жестом велел мне проходить в открывшийся коридор.

Н-да… а стеночка-то толстая, метра два в поперечнике! Потому как специально строить туннель изнутри здания никто бы не стал. И это подсказывала элементарная логика. Впрочем, чувствую, тут еще много удивительного найдется. Пока же я не стал лишний раз напрягать конвоира и послушно зашагал по коридору, не упустив случая проелозить кончиками пальцев по стенке до самого его конца.

«Первичный анализ данных завершен».

Ну-ка, ну-ка…

«Материал стен — высокомолекулярный инертный полимер».

Логично. И где-то даже ожидаемо.

«Определить энергию разрыва межмолекулярных связей не удалось».

И что это значит? На него ультразвук не действует, что ли?

«Ответ положительный».

А как же в нем дверь тогда протаяла?!

«Предполагаю наличие некоторых свойств, присущих жидким кристаллам — при воздействии определенного заряда молекулы изменяют пространственное положение».

Такая же фигня, как и на «Молнии»?

«Примерный аналог».

Получается, это не в Жан-Пьере дело? Просто кто-то, у кого есть доступ к пульту управления, запрограммировал систему на биотоки «ниндзи». Поэтому у меня и не получилось повторить его трюк.

«Ответ положительный».

Хорошая штукенция. Корпорации бы определенно пригодилась, а, Зевс?

«Отчет отправлен Денису Смалькову».

Вот папенька обрадуется! Хотя наверняка и здесь подводные камни есть, иначе Фрро эту технологию повсеместно бы использовали. У них же этого не наблюдалось — по крайней мере, я упоминаний в Ноосфере о чем-то подобном не встречал. Напротив, во всех сохранившихся зданиях Предтеч использовались распашные пластиковые двери с замками оригинальной конструкции, причем тоже пластиковыми… ага! Вот он, ответ. Там упрощенный вариант — всего лишь верхний слой жидкокристаллический, за счет управляемой диффузии дававший отличный результат. По крайней мере, обычно куда проще было замок вырезать, чем открыть в штатном режиме.

— Чего встал? — буркнул потерявший терпение Жан-Пьер, сопроводив реплику очередным тычком мне в спину.

— Лицом торгую! — отгавкнулся я, но все же сделал еще пару шагов вперед, выбравшись из коридора в основное помещение.

«Ниндзя» шагнул следом, и отверстие в стене тут же заросло, отрезав путь к отступлению. Но я это обстоятельство как-то упустил из виду, пораженный открывшимся зрелищем: зал, со стороны исчезнувшего прохода очертаниями повторявший наружную стену, тянулся еще метров на пятьдесят, и был разделен на две неравные зоны. Примерно треть, прикрытая пластиковым куполом, представляла собой ровную площадку, а оставшиеся две, в естественном гроте, разве что слегка выровненном, занимал бассейн, отделенный от нее низким, до колена, парапетом. Ориентирован он был с севера на юг, то есть с бухтой у подземного поселения связан не был, что противоречило логике планировки. По крайней мере, в моем понимании. Но ровно до тех пор, пока я не осознал, что за объект его населяет: в воде тяжко ворочался небольшой, чуть меньше собственно бассейна, шепчущий кит, объятый со всех сторон гудящими молниями коронного разряда. Хотя какой кит, не дорос он еще до этого гордого звания. Китенок, причем еще совсем мелкий, как бы не новорожденный. Разряд при более внимательном рассмотрении тоже вызывал уйму вопросов: вода под его воздействием почему-то не кипела, пара тоже не было, и вообще, такое ощущение, что молнии воображаемые. Или это вовсе не электричество. Но что тогда?!

«Недостаточно данных для анализа».

Н-да… северное сияние?.. Магнитосферой кит, вне всяких сомнений, обладает. Но откуда тут солнечный ветер?..

«Наличие солнечного ветра не является обязательным условием».

Ну да, туплю… подойдет поток ионов любой природы. Хотя китенок, по всему судя, подобному «массажу» вовсе не рад. Но и особых страданий не испытывает… специализированный комплекс, что ли? Если дать волю воображению, вообще можно представить этакий «роддом» — размеры острова позволяли обустроить в центральной его части этакую «лагуну» для содержания новорожденных под присмотром. А эллинг — что-то вроде палаты для профилактического медосмотра и проведения неких, э-э-э, процедур. Влезть бы в местную систему управления, тогда бы вообще вопросов не осталось. Но это пока что мечты…

Непосредственно после главного виновника торжества внимание приковывали оставшиеся действующие лица числом трое, если не принимать в расчет нас с «ниндзей»: два среднестатистических мордоворота, затянутых в комбезы, но, в отличие от Жан-Пьера, лиц не скрывающие, и доктор Франсин Моро собственной персоной. Что характерно, тоже в комбезе, и тоже темно-сером, как и на всех остальных (на мне в том числе). Униформа у них такая, что ли?.. Очень похоже — покрой одинаковый, как из одной партии. Урвали где-то соответствующий груз? Или у кого-то из местных армейские замашки? Если второе, то плохо — уж если он о такой мелочи, как одинаковая форма одежды, позаботился, то уж караульную службу точно должен был поставить как следует, а не на отцепись. И это печально.

Еще один повод для размышлений — вооружение мордоворотов. В руках они держали полуавтоматические дробовики местного производства, если не ошибаюсь, SPAS-19 — как и большинство образцов, изготовленных в Колониях, творческое развитие базовой, со Старой Земли, модели. А еще у каждого на бедре красовалась кобура, такая же, как у Жан-Пьера. Просто тот в силу профессиональной гордости на данном обстоятельстве внимание не заострял. Ха! А патроны-то, судя по маркировке, с резиновыми пулями! По крайней мере те, что торчат в патронташах. Так что не будут меня убивать, однозначно. Измордуют в случае чего, но не грохнут. По крайней мере, до того момента, как я секретом не поделюсь.

Стояли парни грамотно — один около рабочего места Франки, а второй шагах в десяти в стороне подпирал стену. Могут, в случае чего, бить с двух направлений, причем без риска самим оказаться на линии дружественного огня. Докторше, кстати, с их стороны тоже ничего не угрожало — она восседала за громоздким пультом, упрятанным в прозрачном пластиковом пузыре. Что характерно, точно таком же, как и стены эллинга, то есть без малейших признаков люка или хотя бы швов. Франсин работала, сосредоточенно елозя пальцами по тачпаду той самой приблуды в металлическом кофре, с которой не пожелала расстаться даже в момент эвакуации с растворяющегося катамарана. Помимо самой Франки и ее прибора все остальное внутри пузыря выглядело предельно чужеродным. Франсин же, такое ощущение, со времени нашего не самого приятного расставания ничуть не изменилась, лишь лезла в комбез и тапки, не озаботившись поправить растрепанные волосы или обновить макияж. Похоже, все это время она не отходила от пульта ни на шаг, но что-то у нее не ладилось, иначе она бы не кусала губы столь яростно. Удивительно, что в кровь их еще не изжевала.

На наше с «ниндзей» появление она отреагировала не сразу, так что мне пришлось даже деликатно кашлянуть, привлекая внимание к собственной персоне. Когда же и это не помогло, я переглянулся с Жан-Пьером, подошел к пузырю и постучал по гладкой поверхности, воспользовавшись шансом «засеять» нанами и его. Как вскоре просигнализировал Зевс, снова безуспешно. Похоже, у Фрро была таки защита против шепчущих китов, но наверняка безумно дорогая в производстве.

— Франсин!.. Доктор Моро!..

— А?! — соизволила та оторваться от дела. — Антуан? Наконец-то!!!

Франка сорвалась с места, одним шагом преодолев разделявшее нас не очень-то и большое расстояние (пузырь в диаметре не превышал трех метров), занесла было руку, собираясь коснуться его внутренней поверхности, но в последнее мгновение остановилась, застыв в неестественной позе.

— Франка?..

— Извини за вспышку эмоций, Тони, — не повелась на выражение «глазастый обаяшка» та. — Если позволишь так выразиться. Я тебя ждала, это правда. Но обниматься не будем, не тот случай. Не настолько я тебя рада видеть.

— А когда-то тебе даже нравилось.

— Забудь. Ничего личного, только бизнес. Кстати, есть разговор. Не объяснишь ли, как ты умудрился выжить?

— С чего ты взяла, что это я? Может, это меня Тинка спасла?

— Вот с этого места поподробнее. — Франсин окончательно взяла себя в руки и с показным спокойствием устроилась в растущем из пола кресле. — Что видел, что чувствовал, каковы внешние проявления явления?

— Эй-эй-эй, погоди! Я пошутил.

Не хватало еще, чтобы она на Тинку всерьез подумала. Хотя это вряд ли. При всей ее фанатичности и увлеченности, в уме Франке не откажешь. И она точно знала, что у Альбертины Монтанари секретов от нее не было — ведь та являлась ее аспиранткой, пусть и временной. А вот я всегда был темной лошадкой, к тому же инопланетчиком, что давало простор для фантазии.

— Так я и знала! — Глаза Франсин загорелись фанатичным огнем, и я внутренне содрогнулся — женщина открывалась с новой, неприглядной стороны. Стань я свидетелем чего-то подобного ранее, и хрен бы меня кто в экспедицию под ее началом заманил. — У тебя что-то есть! Скажи, что!

— Может, сначала ты?

— С чего бы?

— Ну, в приключенческих фильмах злодей всегда стремится выговориться… искупаться, так сказать, в лучах злодейской славы.

— Я не злодейка.

— А кто тогда? Патриотка?

Это что это? Никак она взгляд потупила? Да ну на фиг!..

— Это тебя не касается, — все же ответила Франсин после краткого раздумья. — Ты вообще не с нашей планеты. Не лезь в политику.

— Хорошо, не буду, — покладисто улыбнулся я и кивнул на лабораторную вращающуюся табуретку, приткнувшуюся к пузырю по соседству. — Можно присесть? Это ведь для меня приготовили?

— Валяй.

Признаюсь, случая немного поиграть у нее на нервах я не упустил — устраивался долго и со вкусом. В конце концов уселся на табуретку задом наперед, облокотившись на спинку обеими руками и умостив подбородок на кулаках, и принялся поедать докторшу преданным взглядом.

— Ну так ты будешь рассказывать?! — взорвалась Франсин.

— Возможно, — хмыкнул я, не отводя глаз. Все-таки в гневе она прекрасна. Не так, конечно, как Альбертина Монтанари, но тоже впечатляет. — Но сначала давай обменяемся мнениями касательно вон тех зверюг.

— В плане?

— В плане научной дискуссии. Ты рассказываешь, что знаешь про шепчущих китов, потом я дополняю или поправляю. Ты возражаешь, я обосновываю позицию. Все как всегда. Мне так проще перейти к конкретике. Если ты, конечно, не опасаешься свидетелей.

— Пожалуй, это будет полезно, — согласилась Франка. — Но если начнешь отпираться, мальчики пересчитают тебе ребра. Кстати, Жан-Пьер, можешь быть свободен.

— Да, мадам, — бесстрастно кивнул тот и неторопливо пошел к стене, где повторил трюк с протаиванием хода.

Проводив его взглядом, я решил напомнить о себе:

— Так что насчет рассказа? Про «мальчиков» помню, не переживай. Считай, что мне страшно.

— Балбес. Ладно, слушай.

Немного собравшись с мыслями, Франсин начала речь:

— Ты наверняка уже догадался, что шепчущие киты никакие не животные, равно как и бурый фитопланктон. То есть, конечно, планктон как раз колоссальное сообщество биологических организмов, вот только выведены они были искусственно. Об этом говорит единообразие, чего не наблюдалось ранее ни на одной планете Колониального союза. Да и на старушке Земле, если позволишь так выразиться. Но это не главное. Киты — вообще не животные. И не факт, что живые. Я бы охарактеризовала их термином «квазиживые». Это искусственно выведенные биомашины, у которых есть конкретное назначение — они всего лишь горнопроходческие автоматы. С их помощью Фрро занимались терраформированием. Иными словами, изменяли собственную планету в масштабах целых материков. А еще они же использовались в качестве «пастухов» и «загонщиков» в промышленном лове рыбы, поскольку способны генерировать звуковые волны в чрезвычайно широком диапазоне. Если разобраться, очень универсальные, хм… приспособления. В случае надобности могут пробить туннель в скале, изменить рельеф дна, подточить скалу у основания… да много всякого. Или спокойно управлять движением рыбных косяков — нашим дельфинам в этом деле до них очень далеко. Да, еще одну функцию забыла — они могли перерабатывать биоресурсы в энергоноситель. Как? Очень просто — воздействием определенных волн гиперзвука заставляли фитопланктон распадаться на составные части вплоть до углеводородов, то есть были способны за мгновение осуществить процессы, на которые в естественных природных условиях уходят миллионы лет. Понимаешь, о чем я? Вряд ли… но это же грандиозно — один «крик», и десятки тысяч тонн биомассы превращены в нефть! А ее уже можно много для чего использовать, помимо топлива — тот же пластик, например, вырабатывать. Собственно, фитопланктон для того и был выведен. Во времена расцвета цивилизации местных Предтеч парк этой квазитехники был весьма обширен, сейчас же мы наблюдаем дикую популяцию, численность которой составляет едва ли десятую часть былой. Ну, как?

Впечатлила, признаю. Особенно с нефтью — ведь это, по сути, готовое решение проблемы, ради которой я на Терра-Нова и прибыл! Убой планктона электричеством, перегнивание, улавливание метана — к черту весь этот бред. Если умудриться вновь задействовать шепчущих китов, ничего этого уже не нужно. Вот только сдается мне, джентльмены, что это был сарказм.

— Удивила, — не стал я разочаровывать раскрасневшуюся докторшу. — А откуда ты все это знаешь?

— Наследство, — пожала та плечами, но все же пояснила: — Нашла архив одного ученого, который работал во времена Исхода. Он высадился на планете чуть ли не в первой партии и плотно занимался проблемами экологии. Мир наш новоприбывшим не очень понравился — однообразный и убогий, если позволишь так выразиться. Мало радости жить в буром царстве вездесущей водоросли. Зато климат хороший, воды вдоволь, и атмосфера более чем подходящая для людей. Эти факторы оказались решающими, плюс отсутствие средств на дальнейшее путешествие. Поэтому руководство экспедиции поставило задачу группе ученых, в которую входил и Марсель Рено — тот самый эколог. К тому же мой прапрадед, если это тебе интересно. Время было горячее, никого не интересовали результаты исторических изысканий — сгинули Предтечи, и бог с ними. А нам еще жить и жить. Вот и остались его открытия незамеченными. К тому же прапрадед был скромным человеком, не стремившимся к личной славе. А других куда больше интересовали практические вещи — как море очистить да земные виды адаптировать к планете. Уже потом, лет через тридцать после основания Колонии, у народа появилось свободное время, но к тому моменту в очищенных акваториях ничего интересного не осталось, а соваться в открытое море и тем более в руины Фрро никому не улыбалось.

— Вот тут не соглашусь, — хмыкнул я. — Зуб даю, были сорви-головы.

— Может, и были, — не стала спорить Франсин. — Вот только об их похождениях информации не осталось. Как думаешь, почему?

— Не могли же все подохнуть в процессе?

— Да наверняка кто-то выжил. Вот только ничего, представлявшего бы практический интерес, никто из них не нашел. Потому и остались безвестными. Да и правительство подобные изыскания, скажем так, не одобряло.

— Ага. А потом грянул Блэкаут, правительств стало несколько, появилась вражда на государственном уровне, и кое-кто вспомнил про бесхозные секреты.

— И ничего смешного. Именно так все и было. Но вернусь-ка я к своему предку, если позволишь. Так вот, профессор Рено при жизни не выделялся какими-либо экстравагантными наклонностями — был на людях сугубым практиком и принес много пользы Колонии. И никто не знал о его хобби, кроме самых близких людей. Впрочем, никто из них не пошел по его стопам, а поскольку любопытство в среде фермеров большой порок, то и лежали его вещи далеко на чердаке. Хорошо, ни у кого из родни не дошли руки бардак разобрать, иначе и мне не видать его записей.

— А ты, значит, особенная?

— Среди родни? Еще какая! — улыбнулась женщина, на миг снова превратившись в ту Франсин, которой я не смог отказать в ма-а-аленькой интимной услуге. — Жаль только, что род Рено прервался — два поколения назад получилось так, что в семье не родилось ни одного мальчика. Но по материнской линии я прямой потомок старого Марселя. И родовое поместье у нас осталось. Я с детства отличалась умом…

— … и сообразительностью! — не удержался я.

— Именно так, — не повелась Франсин. — И любимым развлечением у меня было исследование старинного дома. Так я и добралась до чердака с вещами Марселя. Можно сказать, именно в этот момент я определилась с будущим — поняла, что хочу стать выдающимся ученым, как прапрадед. А еще, в отличие от него, хочу не только принести пользу своей стране, но и прославиться лично. Считаешь, что это желание порочно?

— Ну почему?.. У всех свои недостатки. И твой, если разобраться, еще не самый страшный.

— Рада, что ты меня понимаешь. Короче, я поразила родственников до глубины души, когда не пожелала работать на ферме и поступила в университет Новой Гренады. А когда осталась в аспирантуре и окончательно посвятила себя науке, родственничков чуть удар не хватил — буквально каждого первого. Ладно хоть родители меня поддержали. Так вот, будучи уже сложившимся специалистом и обладая определенным багажом знаний, я как-то раз приехала погостить в родительский дом и залезла на чердак — освежить воспоминания и напитаться положительной энергией, если позволишь так выразиться. И совершенно случайно зацепила взглядом старый дипломат, который в детстве обошла вниманием. Он даже не был заперт — открывай и смотри. Ну, я и посмотрела… не думала, если честно, что кто-то все еще ведет записи вручную, шариковой ручкой на бумаге. Но прапрадед оказался именно из таких. Мне в руки попал его архив — заметки, гипотезы, кое-какие схемы, карты — грубые и примитивные, но поддававшиеся привязке к местности… правда, почерк у него оказался не ахти, так что пришлось помучиться. Но оно того стоило! — твердо закончила речь Франсин.

— И это все?

— Ну да.

— И что же было в бумагах? — вздохнув, поинтересовался я.

— То, что я тебе уже озвучила. Описание шепчущих китов, фитопланктона и их назначения, кое-какие методики, инструкция по управлению… и перечень необходимой аппаратуры. Сам прапрадед по каким-то причинам не стал доводить работу до конца, видимо, времени не было. А потом умер. Что странно, вскоре после того, как была закончена расчистка ныне обжитых акваторий.

— Убили?

— Никто не знает. Он в море пропал.

— Ну-ну…

— Если бы его грохнули спецслужбы, уж архив на чердаке никто бы не оставил! И вообще, давай-ка ты тоже поделись информацией!

А вот это аргумент, согласен. Если не принимать во внимание, что я вовсе не на спецслужбы намекал, а на явную параллель с недавними похождениями самой же Франки. Наверняка ведь не выдержал дедок, полез к китам… результат, как обычно, немного предсказуем. Ладно, похоже, моя очередь говорить.

— А нечего рассказывать особо, — развел я руками. — У меня только подозрения были, которые ты подтвердила. Про гиперзвук я догадался, примерные сферы применения прикинул, только про переработку планктона в нефть не сообразил. Так что спасибо вам, доктор Моро, за подсказку. Правда, вряд ли получится применить ее на практике.

— Это почему еще?

— Ну, у тебя же не получилось…

Задел, как есть задел за живое! Вон как вспыхнула! Теперь главное инициативу не упустить и раскрутить на полное признание.

— С чего ты взял? — подозрительно быстро успокоившись, буркнула Франка. — Все у меня хорошо.

— Да ладно! — ухмыльнулся я. — Себе хотя бы не ври. У тебя уже случилось как минимум два облома: первый — когда ты лишилась собственного экраноплана, второй — не далее как… уже вчера, да.

За полночь время-то уже перевалило, за беседой и прочими приключениями.

— Я ведь тоже ученый, — продолжил я давить на собеседницу. — Так что сопоставлять факты и анализировать данные умею. Может, расскажешь подробнее, что с тобой приключилось в первый раз? Про второй не распространяйся, я сам себе свидетель.

— Зачем тебе?! — ощерилась Франсин. — Лучше сам признавайся, как с китом управился!

— Признаюсь, не переживай, — заверил я женщину. — Просто хочется подтвердить гипотезу. Да ладно тебе, не вредничай. Я никому не расскажу.

Франка с сомнением покосилась на застывших истуканами на своих постах мордоворотов и нехотя принялась говорить:

— Я все делала по дедовой инструкции… и у меня не получилось! Но об этом ты и сам уже наверняка догадался! — язвительно зыркнула она на меня. — Разве что подробностей не знаешь. А их особо и нет. У меня был такой же прибор (кивок на кофр с приблудой), собранный по описанию и схемам, оставшимся от доктора Рено. Он работал, я проверяла! Но вот на кита почему-то подействовал совсем не так, как описывал прапрадед…

На этот раз монолог длился куда дольше, и был насыщен сугубо специфической терминологией. Посему, дабы не утомлять читателя, я позволю себе привести его краткий пересказ. Со слов доктора Моро получалось, что на подготовительном этапе она провела множество опытов, но работала в основном по мелочи — просто пыталась удостовериться, что предок был прав. В первую очередь перепроверяла его гипотезы касательно причин исхода Фрро из моря и выхода из-под их контроля планктона и шепчущих китов. Прапрадед высказал предположение, что виной всему нарушение функционирования системы управления «квазиживностью» — то ли частоты сместились, то ли какая-то физическая постоянная изменилась в бог знает каком знаке после запятой… короче, Фрро не смогли управлять своими творениями. Как результат, шепчущие киты перестали подчиняться командам и Предтечи утратили контроль над популяцией фитопланктона. Тот безмерно размножился, изменив атмосферу, а киты по неизвестной причине начали метаться по морям и океанам, не обращая внимания на мелкие препятствия в виде подводных скал, поселений разумных и прочие неровности рельефа вплоть до континентальных шельфов. Они их попросту прошивали, как иголка кусок ткани. Франка пришла к выводу, что причиной могло послужить смещение магнитного полюса планеты. Прапрадед тоже думал о чем-то похожем. Еще он расписал алгоритм перенастройки контролирующей аппаратуры, чтобы учесть изменение магнитосферы и снова начать воздействовать на шепчущих китов. Можно было еще и на планктон, но он Франку интересовал куда меньше. Впрочем, сначала она проводила опыты именно на микроорганизмах — их было проще изолировать от мирового океана и смоделировать закрытую систему. Все получилось, и Франсин решила, что может теперь замахнуться на нечто большее. Ресурсы позволяли, но делиться информацией не хотелось. Поэтому она вышла в море в одиночку, настояв на том, чтобы даже люди Майка Агеластоса за ней не следили. Там она попыталась воздействовать на китов — сначала минимально, чтобы только вывести их из спячки, а потом начала усиливать воздействие. Но у нее ничего не вышло, поскольку мощности портативного пульта, что был у нее с собой (первого варианта, из наследства прапрадеда), явно не хватало. Тогда она отправилась к подводному поселению Фрро, в котором по информации предка находился ретранслятор-усилитель, который тот обнаружил, но использовать не стал, предпочитая тщательнее изучить информацию. И правильно — тренер дед Коля, например, выразился бы в духе «не зная броду, не лезь в воду». Профессор подобрался к разгадке близко, но претворить в жизнь результаты трудов не успел — пропал в море. На этой фразе я снова хмыкнул, и на сей раз даже до толстокожей доктора Моро дошла ирония и общая двусмысленность ситуации. Тогда же Франка ничего не заподозрила: легла в дрейф над поселением, врубила пульт в режиме сканера (вот и объяснение ее странной реакции в памятном разговоре в первый день экспедиции), нашла сигнал ретранслятора, подключилась к нему и принялась воздействовать на ближайшего кита. Поначалу все шло по плану — кит «проснулся», но затем начал реагировать неадекватно — испускать ультразвук в широчайшем диапазоне, так, что даже Франка его услышала. Кит «запаниковал» и «заорал от боли» (если позволишь так выразиться!). Результат известен — экраноплан растворился, Франка чудом избежала смерти. Видимо, когда кофр с пультом оказался под водой, изменился диапазон управляющего излучения, и кит перестал испытывать дискомфорт.

— Это ты еще мягко выразилась, — усмехнулся я. — Дискомфорт! А насчет диапазона ткнула пальцем в небо — как он мог измениться? Изменилась среда, в которой распространялись волны, соответственно, изменились и их характеристики — та же длина волны. Получается, этого достаточно… занятно.

— Это ты заврался, Антуан! — обличающее ткнула в меня пальцем Франсин. — Волны и до того момента распространялись в воде.

— Только перед этим проходили через границу сред!

— Это мизер!

— А кто говорил про изменение какой-то физической константы в бог знает каком знаке после запятой?! И потом, ты же через усилитель работала. В самом пульте мизер, а после преобразования более чем достаточно, чтобы изменилась реакция кита.

На это доктор Моро не нашлась, что возразить, и продолжила рассказ. Чуть модифицированную его версию я слышал в медицинском боксе базы Ла Пинца, так что полностью пересказывать не буду. Появилось лишь одно важное уточнение — теперь Франсин думала, что землетрясение, породившее цунами, вызвано искусственно. Тем самым китом, на которого она столь неосмотрительно воздействовала дедовой управляющей приблудой. То есть шепчущий кит выполнил изначально ему присущую функцию «горнопроходческого комбайна» и подточил основание миниатюрного плато, чем вызвал его обрушение и разрушение объекта Предтеч с целью избавиться от источника «боли». Я в одном из обсуждений уже на борту «девятки» упоминал, что развалины Фрро находятся на глубине трех сотен метров — так вот, то самое поселение торчало на вершине подводной «столовой горы», и глубины в ближайшей округе в основном составляли где-то четыреста-пятьсот метров. Почему так получилось, никто не знал. Или, что вернее, просто не задавался этим вопросом. Шепчущий кит же эту «несправедливость» исправил, на что у него ушло какое-то время. Вот почему растворение экраноплана Франсин и землетрясение не совпадали по срокам. А потом кит чуть «успокоился», что проявилось в уменьшении радиуса действия, и принялся плавать кругами, нарезая ту самую расширяющуюся спираль и растворяя буи вместе со случайно оказавшимися на пути сейнерами. Логичность данного вывода я был вынужден признать, равно как и правомерность желания Франки держаться от «аномалии» (природу которой она отлично представляла) подальше. Правда, совесть немного поворчала — ведь получается, что тот перевозбужденный кит до сих пор бороздит просторы внутренней акватории Патриа-Нуэво, и только чудом еще никто не пострадал. Не считая Серджио, естественно. С другой стороны — а что мы можем сделать? Даже Зевс еще не просчитал модель управления, все, что ему удалось — подобрать частоты противофазного излучения.

«Ответ отрицательный».

Чего?! Просчитал, и молчишь?!

«Готовность управляющей модели — девяносто три процента».

Это уже кое-что.

«Необходимы дополнительные данные».

Блин, даже предполагать не рискну, что от меня потребуется…

«Крайне желателен тактильный контакт с активным образцом».

Ну-ну… это как же я тебе его обеспечу? Подойду вот к этому китенку, и полапаю? А если он мне лапы загребущие растворит? В награду, так сказать?

«Вероятность подобного исхода менее одного процента».

По методу трех «П»? Хм… хотелось бы поточнее… хотя и так сойдет. Но без защиты все равно соваться стремно. А у меня сейчас даже ножа нет, да и смарт забрали. К тому же он полностью разряжен. Где энергию возьмем?..

«Генерация защитного излучения нецелесообразна. Я рассчитал управляющий микроимпульс, для его возбуждения достаточно ресурсов колонии функциональных единиц».

Успокоил. То есть, получается, я вот прямо сейчас могу нырнуть к китенку и «успокоить» его, пока до воды лечу?..

«Ответ положительный».

Грандиозно, хе-хе. Вот только все равно желанием не горю.

«Антон, разреши уточнить?»

Ответ положительный, фиг ли.

«С чего ты решил, что конкретный экземпляр устройства „фонит“?»

Тебе мало внешних признаков, что ли? Плюс интуиция, плюс я Франку уже хорошо изучил. Она явно не остановилась на достигнутом — по факту, череде неудач. Однозначно сделала выводы и достигла определенного успеха. Иначе не выглядела бы такой довольной.

«Довольной?»

Ну, по сравнению с ней же на растворяющейся «девятке».

«Я тебя понял, Антон».

Вот и прекрасно, а то отвлекся — вон, Франсин уже косится подозрительно.

— Ты чего застыл?

— Да так, думаю…

— И чего надумал? Или опять скажешь — давай сначала ты, а я потом?

— Я всегда знал, что вы чрезвычайно умная женщина, доктор Моро.

— Льстец!

А я что говорил? Оттаяла дамочка, можно сказать, исповедовалась, и теперь у нее на душе гораздо легче. Улыбается даже.

— Ты почти полностью подтвердила мою гипотезу, — приободрил я женщину. — Есть соображения, почему с китом не совладала?

— В первый раз? — уточнила Франка, и, дождавшись моего кивка, пояснила: — Я думаю, причиной всему Блэкаут. Во время этого события произошло еще одно изменение магнитного поля планеты, на порядок меньшее, чем в первый раз, но и этого хватило, чтобы «чувствительность» приемного контура китов изменилась, и теперь они на стандартный управляющий импульс реагируют болезненно. Я это уже потом поняла и пришла к выводу, что надо менять мощность излучателя. Соответственно, заказала аналог утерянного оборудования, но с большим диапазоном, а пока ждала, занялась текучкой — с профессором Спанидисом пообщалась, экспедицию организовала… ну, ты знаешь.

— А сегодня что пошло не так?

— При малой мощности резко падает дальность, поэтому нам нужно было подойти к киту как можно ближе. Насколько — именно это я и выясняла весь день. А еще пыталась играть частотами. Без ретранслятора Фрро дело шло туго, но у меня получилось… почти.

— Хорошенькое «почти»! — хмыкнул я. — Хочешь, скажу, где ты ошиблась?

— Давай, порази меня, — нахмурилась Франка.

— В изначальной предпосылке о влиянии Блэкаута. Нет, оно явно было, но куда меньше, чем ты предполагала.

— Почему ты так решил?

— Потому что твой предок пропал в море. И я больше чем уверен, что он поперся экспериментировать с китами. А дальше два варианта: либо кит и его растворил, либо же ограничился только плавсредством, а прапрадед твой банально утонул. Или загнулся от жажды. В первом случае перемещение излучателя из одной среды в другую действия не возымело, и тогда мы возвращаемся к фактору Блэкаута — именно после него изменились условия внешней среды и теперь даже переход «воздух-вода» влияет на управляющее воздействие. Ну а во втором вообще все осталось по-прежнему — излучатель утонул, предок не растворился, но погиб по естественным для открытого моря причинам. Ты, кстати, в первый раз где пульт держала?

— На смотровой площадке. А на «горб» катамарана потом уже метнулась, в панике.

— Вот и подтверждение гипотезы. А в нашем сегодняшнем случае еще проще — тебя вместе с кофром Майк на глайдер затащил. Поэтому кит и не успокоился, когда вы взлетели.

— Что автоматически возвращает нас на исходную: как ты выжил, Антуан?!

Лыко и мочало, как сказал бы тренер дед Коля.

— Воспользовался древней техникой ниндзя «кудзи госин хо» — произнес специальное заклинание «дзюмон», вошел в состояние гармонии со Вселенной, и мои вибрации погасили волны кита. Потому как были к ним в противофазе.

И ведь даже почти не соврал! По крайней мере, про вибрации и противофазу. Намек с моей стороны более чем прозрачный. Да и про ниндзюцу не совсем трындеж — пытался меня тренер дед Коля кое-чему учить. Справедливости ради надо признать, что больших успехов ни он, ни я на этом поприще не достигли. Франке же ответ почему-то не понравился — та нахмурилась и чуть ли не заскрежетала зубами:

— Хватит юлить! Говори, что ты сделал.

— Ты не поверишь…

— Вот именно! Я не дура, хотя у тебя и могло сложиться такое впечатление. Что у тебя с собой было?

— Сама-то как думаешь? — уже с откровенной издевкой ухмыльнулся я. — Шорты, смартфон в кармане.

— Где он?

— Клевреты твои забрали. Только он разряженный и поэтому напрочь вырубился. Включить его без меня не получится, заранее предупреждаю. Это смарт от «Imagine». Знаешь, что это такое?

— В курсе, не совсем деревня. Если не ошибаюсь, эта достойная фирма как раз на взломе сетей Предтеч специализируется… — Франка задумчиво побарабанила пальцами по тачпаду приблуды. — Пожалуй, это многое объясняет. Ты инопланетчик, у тебя спецприбор… может оказаться и специальное программное обеспечение.

— Логично, — поддакнул я. — Но есть пара шероховатостей. Например, откуда я знал, что столкнусь с «горнопроходческими комбайнами» Фрро? И откуда у «имаджиновских» программистов исходные данные для разработки управляющего алгоритма, не говоря уже о частотном диапазоне?

Каюсь, напустил тумана. Парни из «Imagine» именно специализированным и крайне универсальным софтом и прославились. С другой стороны, любая универсальность идет во вред специфическим функциям.

— То есть я все-таки дура?! У тебя есть что-то еще?

— Обыщи. Можешь даже собственноручно, думаю, мне понравится.

— Значит, смартфон…

Я в ответ лишь пожал плечами, посчитав тему исчерпанной. К тому же Франка сама себя, что называется, накрутила, и ушла далеко в сторону от истины. Да и нет никакого резона семейную тайну выдавать.

— Черт! Опять придется время терять… — Франсин активировала интерком и что-то быстро произнесла по-французски. Из всей фразы я распознал только «Жан-Пьер» и понимающе усмехнулся. — Пока принесут, пока подзарядится… кста-а-ати!..

Я проследил направление ее подозрительного взгляда, наткнулся на собственное запястье и сразу же замотал головой. Про свой интерком я и думать забыл, оказывается. А тот ничем о себе не напоминал, поскольку тоже был напрочь разряжен.

— Франсин, включи логику: эта штука местная, абсолютно такая же, как у тебя.

— Проверить не помешает, — отрезала та. — Давай сюда.

— Возьми, — безразлично пожал я плечами, расстегнул браслет и прижал приборчик к прозрачному пластику пузыря.

Франка на автомате протянула руку, но на половине пути одумалась и одарила меня уничижительным взглядом. Я снова пожал плечами и разжал пальцы. Интерком проскользил по пластику до пола и остался там лежать в гордом одиночестве.

— Еще идеи? — подначил я докторшу.

— Работаем по плану, — не повелась та. — Сейчас Жан-Пьер принесет твой смартфон, ты его активируешь и покажешь, как пользоваться.

— А если нет?

— Сама разберусь! Не думаю, что там что-то более сложное, чем мой пульт. Наверняка ведь колебательный контур, только помощнее. И какой-то специфический софт для расчета параметров колебаний.

Ага, все-таки не пропустила мимо ушей мою первоначальную версию.

— Ну и зачем тебе защитный генератор? Принцип ты уже знаешь, объект исследования, — я кивнул на пленного кита, — в наличии. Тупо подбором можно найти параметры.

— Мне любая мелочь пригодится. А если учесть быстродействие твоего девайса, то мне без него точно не обойтись. Сэкономлю кучу времени.

— Да я не о том. С чего ты вообще решила, что я смарт включу?

— Не вынуждай меня, Антуан!

— А то что?

— Ну, например, с прелестной Альбертиной может произойти что-нибудь нехорошее… если позволишь так выразиться.

— Не смеши меня, Фрэнки. Майк ее и пальцем не тронет. И тебе не позволит, что характерно.

— К дьяволу Майка! От него вообще ничего не зависит!

— В самом деле?!

— Он и сам не знает, с кем связался! Так что не наглей.

— Так тут еще и шпионские игры?! Народ, ну вы даете! Новая Гренада, да? Жан-Пьер, беглая докторша, сочувствующие лопухи в Патриа-Нуэво… просто блестяще, доктор Моро! Просто блестяще! Мои комплименты.

— У меня такое странное ощущение… что тебе все это нравится.

— Еще как!

— Ты идиот?!

— С фига ли?!

— Я вообще-то тебе угрожаю. Вернее, не тебе, а заложнице. Ты, по всем канонам, сейчас колоться должен.

— Пожалуй, воздержусь.

— Мальчики…

— Эй-эй-эй! — Я торопливо вскочил со стула и примирительно выставил руки в сторону молча шагнувшего ко мне мордоворота — того, что стоял у пузыря. Второй предусмотрительно остался на месте, разве что красноречиво положил ладонь на рукоятку управления огнем дробовика. — Вы чего, парни? Франсин, мы же свои люди! Отзови клевретов!

— Ничего, тебе полезно. Лекарство от наглости.

— А если я сопротивляться буду?

— Попробуй. Деваться тебе все равно некуда. А после профилактической процедуры сговорчивей станешь.

Пока суть да дело, клеврет остановился. Судя по его лицу, английский он понимал плохо, но не решался вклиниться в нашу с Франкой беседу. Хороший малый, исполнительный. А еще старательный — дробан не лапает, зато в руке телескопическая дубинка. Откуда только вытащил?! И я хорош — проморгал.

«Анализ завершен. Недостаточно исходных данных. Попытка подключения к внутренним коммуникациям — превышено время ожидания отклика».

Ну и что ты этим сказать хочешь, а, Зевс? Я, вообще-то, занят. Слегка так.

«Для дальнейшего анализа необходимо подключение к внутренним коммуникациям объекта Предтеч».

То есть в этом зале глухо?..

«Ответ положительный».

Это ты вовремя… пора делать ноги. Вопрос только, куда? Пузырь не вскроем же?

«Ответ положительный».

Черт! И куда?!

«Вероятность наличия второго выхода из пещеры превышает семьдесят процентов».

Ну да, как-то же они сюда кита затащили… кстати, еще вопрос — где они его раздобыть умудрились? Ладно, потом поинтересуюсь. Касательно же входа… где гарантия, что он открыт? Может, там такой же инертный пластик без отверстий?

«Вентиляция».

Да, туплю. А тут ее точно нет? Где-нибудь под потолком?

«Признаки не обнаружены. Направление движения воздушных масс — от тебя к противоположному концу пещеры».

Ага, это он по еле заметному ветерку определил. Уж на это-то точно возможностей нанов хватает.

«Ответ положительный».

Остается только надеяться, что короб (в интерпретации Фрро, естественно, то есть с очень большой долей вероятности именно короб прямоугольного сечения) достаточно велик, чтобы я в него пролез. Или нашелся хоть какой-то люк с пультом. Но одно то, что пластиковой стены нет, уже радовало. Хотя нечто подобное логично было бы предположить — иначе Предтечи весь грот пузырем бы окружили. Или нет? Черт, только сейчас в голову пришло — кит сам себе горнопроходческий комбайн, его голая скала не удержит. Тогда почему, вашу мать, мы именно что не в пузыре?!

— Антуан?.. Ты меня вообще слышишь?!

— А?.. — очнулся я. — Да слышу, слышу…

— Поль!

Тьфу ты! Опять за свое! Ну так получите, распишитесь…

Прыгать к клеврету и затевать рукопашную схватку я не стал — смысл, если мне второй в спину пальнет? Резиновая пуля не шутка. Так что действовать лучше нестандартно, что я и продемонстрировал: поскольку стоял я сбоку от табуретки, то подцепить ее подъемом правой ноги и подбросить в воздух чуть выше головы труда не составило. А чего? Легкая, но крепкая. Заодно внимание от себя, любимого, отвлек — взгляды всех присутствующих, включая Франку, моментально прилипли к предмету мебели, выделывающему не свойственные для него кунштюки. А затем последовал трюк сродни тому, что я демонстрировал с бутылкой-полторашкой, разве что чуть модифицированный: вместо «вертушки» левый твит-чаги с разворота, моя, можно сказать, коронка. Табуретка уже летела вниз, и удар пришелся удачно, под сидушкой почти в винтовой механизм, в результате та своеобразным пушечным ядром устремилась к Полю. Он толком среагировать не успел и получил одновременно спинкой в лицо и сиденьем в грудь, отчего отлетел к стене и проелозил по ней спиной, усевшись на задницу с обалдевшим видом. Табуретка же с грохотом отскочила, снова приковав к себе всеобщее внимание.

Воспользовавшись замешательством присутствующих, я незамедлительно повернулся ко второму клеврету и выставил в его сторону указательный палец, сопроводив жест негромким «Бэнг!». Парень, не сообразив в первый момент, что к чему, вздрогнул и схватился за дробовик, но я перехватил его испуганный взгляд и отрицательно покачал головой. Тот застыл в недоумении, и я медленно шагнул назад, как раз к бассейну с китенком. Потом сделал еще один шаг, и еще, все также держа клеврета на «прицеле», и наконец, взгромоздился на парапет, застыв на самом его краю. После этого я покосился на пузырь, подмигнул малость офигевшей Франсин, издевательски отдал честь мордовороту, оттолкнулся ногами и рухнул в воду — спиной, картинно раскинув руки…

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: нейтральные воды.

23 октября 2168 года, ночь.

Полет длился доли мгновения, но, на мое счастье, уровень воды в бассейне оказался метра на полтора ниже среза парапета, так что мне даже удалось немного сгруппироваться и плюхнуться этаким угловатым «солдатиком», вместо того, чтобы рухнуть плашмя на спину. И, что отрадно, не смазать впечатление зрителей — для них я именно что картинно шлепнулся, породив тучу брызг. Наградой мне послужил пораженный вскрик Франки и какое-то сложное идиоматическое французское выражение (наверняка матерное) со стороны не пострадавшего клеврета. Полю, ясен перец, было не до меня.

В хладной волне Забвенье обрел самурай. Хмурая осень…

А потом я ухнул под воду, погрузившись почти ко дну, извернулся всем телом и принялся интенсивно работать руками, дабы не воспарить к поверхности, уподобившись пробке. Зевс врубил «ноктовизор», растрачивая невеликие ресурсы колонии функциональных единиц, и я худо-бедно смог ориентироваться в то и дело пронизываемой бледно-фиолетовыми сполохами толще. Кит на меня, такое ощущение, не среагировал никак, хотя я точно знал, что еще до касания воды искин сгенерировал тот самый обещанный микроимпульс. В чем именно заключалось его действие, я не представлял, да и не особо в данный момент интересовался. Из собственных же ощущений, помимо прохлады и мокреди, воспринимал только легкое покалывание в коже и гул в ушах.

«Смещен диапазон гиперзвукового воздействия».

Спасибо. Знать бы еще, в какую сторону… а то сейчас Франка слегка успокоится и, чего доброго, за мной следом нырнет. Или клевретов зашлет…

«Активирован диапазон воздействия на твердые горные породы».

Так он им сейчас парапет растворяет?! Круто… а почему я тогда цел?

«Частотные диапазоны твердых горных пород и органических веществ далеки друг от друга. Резонанс невозможен вследствие разницы длины волн на порядок. Негативное воздействие на организм человека проявится только при увеличении мощности излучения. В данный же момент ее хватает на проникновение гиперзвука приблизительно на полтора миллиметра в глубь породы. Расчетное время критических повреждений гидротехнического сооружения — от тридцати до сорока минут».

Ну да, ну да… экранопланы-то из биопластика были изготовлены, вот и получилось, что критические частоты для наших плавсредств и живых организмов практически совпали… то есть, если бы мы плавали… пардон, ходили по морю на нормальных металлических судах, то нифига бы нам не было.

«Утверждение спорное».

Думаешь, тогда бы киту пришлось повысить мощность и мы бы от обычных вибраций скопытились? Превратившись при этом просто в трупы, а не в коллоидную взвесь органики?

«Ответ положительный».

Успокоил, блин! Ладно, некогда отвлекаться на досужую болтовню, надо, как Зевс и просил, китенка «помацать», да выход искать… лишь бы не придавил… Насчет последнего переживал зря — даже в возбужденном состоянии квазиживой организм оставался мягким и податливым, да и я под тушу не полез, развернулся сразу же, едва мои пальцы коснулись желеобразной плоти.

«Зафиксировано слабое течение. Рекомендую в подводном положении переместиться в дальний конец резервуара, обогнув объект».

Черт!.. Это сколько же плыть придется? А, хрен с ним! Все равно других вариантов нет. Проплыву, сколько получится, потом подвсплыву на секунду, воздуха глотнуть. Авось и не заметят. Хотя вряд ли, конечно, Франка в мою смерть поверила, особенно после того, как стала свидетелем нашего с Тинкой выживания при атаке взрослой особи шепчущего кита. А здесь китенок, по сути, совсем еще мелкий шкет. С другой стороны, разрыв шаблонов, шок, недоумение… ловлю момент, короче.

Нехитрый план удалось претворить в жизнь — пару раз по пути торопливо хапнув воздуха, я проплыл вдоль стены пещеры, обойдя китенка по, так сказать, левому борту, и всплыл на поверхность, оказавшись под защитой объемной туши, так и не прервавшей иллюминацию. Последнее обстоятельство тоже играло мне на руку, поскольку еще сильнее затрудняло обзор. Получилось нормально отдышаться без риска быть замеченным, и даже время на анализ ситуации сумел выкроить. Впрочем, долго размышлять не пришлось — все по заветам тренера деда Коли, порой изрекавшего, что много думать вредно. Второй вход нашелся сразу же, едва я оказался в дальнем конце резервуара, но дорогу преграждала стена из инертного пластика, вызвавшая очередной разрыв шаблона — ну какой в ней смысл?! Стены-то из обычной горной породы! А, пофиг уже… Проход был достаточно обширным, чтобы в нем поместился китенок, но сейчас это направление было надежно перекрыто. Для китенка, естественно. А вот для меня отнорок имелся — в пластиковой створке гильотинного типа были обустроены квадратные дренажные отверстия диагональю почти в метр. Из одного, судя по расположению (за пластиковой же отгородкой, почти у дна) и течению, принудительно подавалась свежая морская вода, поэтому в него я не полез. Максимум, чего бы я добился — уперся в насос. И это в лучшем случае, если бы сумел преодолеть встречный поток. А если бы сунулся с противоположной стороны, наверняка бы засосало. А потом бы еще и в куски изрубило крыльчаткой — судя по виденным в Ноосфере фотографиям и схемам, Фрро особо не извращались и использовали банальнейшие центробежные насосы с электроприводом. Были у них и более продвинутые агрегаты, импульсного действия, больше похожие на земных каракатиц — то есть этакие мускульные мешки, засасывавшие воду, а потом ее нагнетавшие при сжатии, но до наших дней действующие «квазиорганизмы» не дожили. Второе же дренажное отверстие меня удовлетворило по всем параметрам — во-первых, оно явно работало на слив, во-вторых, я в него без труда поместился, отдавшись на волю потока. Предварительно, естественно, хорошенько провентилировав легкие. Оставалось лишь надеяться, что квадратная труба не тянется через весь остров, и не выходит в какой-нибудь исполинский провал на высоте в сотню-другую метров. Что характерно, угадал оба раза: течением меня тащило не долго, секунд тридцать, правда, за это время я несколько раз хорошенько приложился о стены, да и выбросило всего с высоты в два человеческих роста. Грубо приблизительно, понятно, но опыт занятий клиф-дайвингом помог хотя бы так сориентироваться.

Канализационный отстойник (пусть будет так, для ясности) оказался не очень глубоким — те же два-три метра, но длинным — где-то с полсотни. В очередной раз вынырнув и отфыркавшись, я неторопливо догреб до ближайшей стены, располагавшейся по левую руку (справа тянулась пластиковая перегородка, так что, скорее всего, отстойник был одновременно и приемником, куда закачивалась вода из моря), и здесь обнаружил на высоте в полметра над водой характерный угловатый выступ, снабженный перильцами. Все ясно, технический помост. Не подвели Фрро, на что-то такое я и рассчитывал. Все-таки повезло местным, что их предшественники обладали схожим с человеческим техническим мышлением. Да и мне тоже, чего греха таить. Взять сам отстойник — не стали сгинувшие в веках инженеры изобретать велосипед, тупо расположили бассейн выше него, чтобы на слив вода шла самотеком. В результате сплошная экономия — дополнительный насос не нужен, затраты энергии минимальны. Разве что шлюзовая камера должна где-то быть, поскольку я сейчас наверняка выше уровня моря. Просто потому, что в противном случае все ранее виденные помещения были бы затоплены согласно закону сообщающихся сосудов. Сильно подозреваю, что сие зело полезное приспособление, то бишь шлюз, располагается сразу за отстойником, и напрямую сообщено с какой-нибудь бухтой (что вряд ли, учитывая направление к центру острова), или же с еще большим бассейном.

… Выбраться из воды труда не составило — подпрыгнул, зацепился пальцами за край, а дальше вообще дело техники — элементарное упражнение «выход силой». Под нижней перекладиной перил я пролез нормально, и уже через несколько секунд лежал на мягком пластике — сгинувшие строители объекта не поскупились на своеобразные «ковровые дорожки». Впрочем, долго разлеживаться я себе не позволил — кто знает, с какой периодичностью техники обходы делают? Может, вообще никогда не появляются, если тут все автоматизировано. А может, и наоборот, через каждые полчаса ходят посмотреть, не забился ли дренаж. Так что лучше поискать укрытие. Да и точку доступа к внутренней сети надо бы найти. Зевс мне неплохо помогал все это время, так что будет свинством проигнорировать его просьбу.

«Спасибо, Антон. Я оценил».

Кушайте, не обляпайтесь… еще бы Тинку найти… понятно, что Зевс ее постоянно «ведет» через нанов, но одно дело — точка на координатной сетке, и совсем другое хотя бы визуальный контакт. Майк, конечно, не заинтересован в конфронтации, ему выгодней полюбовно договориться, но Франка внушает опасения — ведь не с бухты-барахты она такими угрозами разбрасывалась? Я хоть и смотался, как тот сказочный Колобок от бабки, но у доктора Моро теперь еще больше оснований использовать Альбертину в качестве объекта давления — хотя бы для того, чтобы я добровольно сдался. Вряд ли она в мою смерть поверила. Плюс ее вера автоматически устраняла еще один сдерживающий фактор: уж если я уцелел в обществе активного шепчущего кита, то наверняка сумею узнать, что девушке грозит опасность. Не удивлюсь, если она и впрямь думает, что достаточно приставить к голове Тинки ствол и громко крикнуть что-то типа «Антуан, выходи, или ей конец». Черт, сколько раз зарекался доводить баб до нервного срыва! Реально ведь непредсказуемыми становятся… Вот если бы ненаглядную предупредить… а ведь это идея!.. Интересно, может Зевс меня прямо сейчас с ней связать?

«Ответ положительный».

Ну так давай!

«Действие признано нецелесообразным. В данный момент возможен только голосовой вызов с подтверждением приема со стороны вызываемого абонента».

Черт, точно! Мы же сами настройки поменяли после первого «прямого подключения». И что, нет способа обойти запрет?

«Ответ положительный».

Да ладно!

«Запрет прописан на программном уровне. Для изменения настроек без ведома носителя функциональных единиц требуется внедрение колонии без программных ограничений».

Н-да… а хотя бы текстовое сообщение послать?

«Абонент должен будет самостоятельно активировать входящее сообщение».

И пофиг, это уже Тинкины проблемы. Захочет прочитать, изыщет способ. Так что отправляй. Ну, например: «Альбертина, с Майком соглашайся, но тяни время. Тони». Нормально?

«Более чем. Сообщение отправлено».

Погоди! Это еще не все. Вот: «Предупреди Майка, что Франсин хочет использовать тебя как заложницу для давления на меня». Теперь все.

«Уверен?»

Да тьфу на тебя! «В лоб не говори, намекни».

«Сообщение отправлено».

Ага, одной заботой меньше. Заодно еще и предпосылку создал для реализации стратегии «разделяй и властвуй». Тренер дед Коля был бы доволен. Хотя, конечно, очень странно, что власть Зевса над нанами так ограничена…

«На то существуют объективные причины, Антон. Когда твой отец завладел этой технологией, он оказался единственным активным носителем функциональных единиц. У него появилась постоянная прямая связь со мной. Затем он подсадил их котенку и псу, и уже тогда начались проблемы — мне пришлось разрабатывать программы-фильтры, чтобы весь поток данных с их органолептических рецепторов не передавался напрямую Денису. Еще хуже стало, когда он попытался подсадить их напарнику — Гленну Макдугалу. Хватило этих двоих буквально на час, потом оба „взвыли“ — фигурально выражаясь — и Мак прошел процедуру очистки крови. Мне же пришлось разработать специализированный программный пакет, ограничивающий функциональность наноботов, и только тогда получилось использовать их для организации связи в группе — не телепатической, разумеется, а звуковой и визуальной. Соответственно, сейчас я даже не могу снять видеопоток с ее зрительного нерва, да и звук тоже недоступен — отсекается самими функциональными единицами».

А как же со мной общаешься? И видишь все то же самое?

«Ты лично подключил автоматическое прочтение сообщений. А потом санкционировал передачу видео, которую забыл отключить. К тому же, в отличие от Альбертины Монтанари, в твоем распоряжении полнофункциональная колония».

Блин, ну вот почему у меня впечатление, что он надо мной ржет? Хуже было бы, только если бы он смайлик в конце фразы поставил. Туплю капитально. Ну да бог с ним…

Справедливо решив, что не фиг и дальше разлеживаться, я поднялся на ноги и побрел вдоль стены, стараясь не упустить ничего важного из вида. Думать и на ходу можно.

Итак, что мы имеем по факту? А ничего хорошего. Времени у меня не много, даже если Тинка прочтет месседж и воспользуется советом. Франке-то реально пофиг, идет она на контакт с Агеластосом или нет. Если доктор Моро и впрямь способна воплотить в жизнь угрозу, то самый оптимальный план действий — предоставить Зевсу доступ в сеть. Тогда мы с ним сможем, например, дистанционно управлять замками. А это уже простор для фантазии. Скажем, запру всех действующих лиц в отдельных отсеках и вызову кавалерию, чтобы взяли тепленькими…

«Нормальный план».

Мне опять показалось, или андроид на «Молнии» сейчас улыбнулся? Ну, по крайней мере, попытался изобразить нечто похожее на каменной физиономии? Зело могуч Зевс, и почти во всем подобен людям… аж страшно.

«От планов поработить Вселенную и уничтожить всех человеков я отказался около сорока стандартных лет назад».

Да твою же!.. Я точно с ума сойду. И как только с ним папенька управляется?..

«Мы оба привыкли».

Ага. Мне, похоже, тоже придется… кста-а-ати!.. Это не пульт ли местный?.. Ну-ка, «возложение дланей» еще действует?..

«Протокол „Прямой доступ“ активирован, срок жизни внедренной колонии 24 часа».

А чего так мало? Раньше же по двое суток работало…

«Ограничение колонии функциональных единиц по численности и энергорезерву».

Н-да… будем поторапливаться, однако. Один хрен, не было у меня в планах тут еще сутки прохлаждаться. Жутковато здесь, если вдуматься. Вон, по спине холодок. И это не от мокрого комбеза — тот уже почти высох, хвала мембранным технологиям.

— Что дальше? — вслух, чтобы разогнать зловещую тишину хотя бы собственным голосом, уточнил я.

«Расчетное время взлома системы — от сорока до девяноста трех минут».

Просто ждать, что ли?..

«Ответ положительный».

Ладно, подожду. Главное, на виду не отсвечивать. Тут хоть и закуток, но маленький. А вот чуть дальше вроде как дверь какая-то. Проверить не помешает…

За дверцей обнаружилась крошечная бытовка или что-то в этом роде, сейчас пустая. Пара маловатых при моем росте лежанок и ряд характерных шкафчиков подтверждали эту догадку. Решив, что лучшее враг хорошего, и здесь вполне можно скоротать затребованное Зевсом время, я с трудом примостился на одной из кроватей, для чего пришлось поджать ноги, закинул руки на затылок и хмыкнул, задумчиво уставившись в пластиковый потолок:

— А папенька тот еще читер!..

«С чего ты взял?»

— Ну… как же! Пришел, чужой комп полапал, и готово.

«Антон, ты и правда думаешь, что именно в этом и заключается работа Оружейника?»

— Ну… сложилось такое впечатление, знаешь ли.

«Это неправильное впечатление, поверь. Я всего лишь инструмент. Удобный, многофункциональный, быстродействующий, но инструмент. Точно так же, как и функциональные единицы. Но без человека, без Оружейника, мы бесполезны. Именно он делает основную работу — выискивает технологию, зачастую по совсем не очевидным признакам, выдвигает объясняющую ее гипотезу, находит уязвимости в системе, определяет точку доступа и подключает к ней вычислитель, чтобы изучить параметры и взять ее под контроль. Чем, по сути, я отличаюсь от специализированного компьютерного комплекса?»

— Ты про имаджиновские приблуды?

«Именно».

— Э-э-э… ничем?..

«Тут я должен бы оскорбиться и начать оперировать тактико-техническими характеристиками, но не буду. Потому что ты уловил самую суть. Я не отличаюсь ничем, кроме удобства пользования. Человек, при всех его достоинствах, не обладает вычислительными мощностями компьютеров или искусственных интеллектов. Он вынужден на определенном этапе применять эти инструменты. Пойми, Антон — всего лишь инструменты. И разница между мной и компьютером „Imagine“ по большому счету лишь в быстродействии».

— Все равно мы халявщики…

«Не вы такие, жизнь такая».

— Это тебя кто научил?!

«Виктор Смальков. И он прав. Институт Оружейников с самого появления по сути был сборищем, как ты выразился, халявщиков. Но халявщиков умных, наблюдательных, умелых и с атрофированным инстинктом самосохранения. Именно такие и нужны были в первые десятилетия после Исхода, потому что только они могли ускорить развитие Колоний. Они не дали заброшенным в дальние звездные системы людям деградировать, а со временем даже обеспечили технологическое превосходство над Старой Землей. Очень жаль, что не в их силах было изменить самосознание целой расы, как ты выразился, халявщиков, и превратить технологическое превосходство еще и в качественное и количественное. Оружейники были лучшими из них, но психологический барьер преодолеть так и не смогли. Вплоть до вторжения землян и Блэкаута. Сейчас ситуация немного выправляется».

— Это тебе тоже дед сказал?

«Нет, это уже мои собственные выводы. Я наблюдал за несколькими Оружейниками, и все они вписываются в схему».

— Что, дед тоже?!

«В молодости. Еще Денис и Гленн Макдугал. И ты».

— Я?!

«Конечно. Может, ты и не задумывался, но в ходе текущей операции ты задействовал все функции, присущие Оружейнику. Ты обнаружил по косвенным признакам технологию — шепчущих китов, высказал гипотезу о гиперзвуковой природе их воздействия на окружающую среду, встроился в систему — попал в состав экспедиции доктора Моро, определил слабую точку — ту же Франсин, и подключил к обсчету данных мощную вычислительную машину, то бишь меня. Считай, что экзамен на профпригодность успешно сдан. По крайней мере, лично я буду ходатайствовать перед комиссией Оружейников о присвоении тебе профессиональной квалификации».

Твою мать… приплыли. И как теперь от папеньки отмазываться?!

— Блин!!! — взвыл я. — Теперь еще и ты! Я уже говорил отцу — я ученый! Ученый!!! И мне нравится им быть.

«Не ври себе».

Ч-черт. И ведь не возразишь — у него полный доступ к моим диагностическим данным. Через, будь они неладны, функциональные единицы. А Зевс, доложу я вам, куда круче любого детектора лжи. Получается, он прав? А я все еще пытаюсь сам себя обмануть, убедить, что удовольствие, которое я получаю от всего происходящего — извращенное? Неестественное?.. Для кого? Всем уже все давно ясно. Вокруг одни монстры, что дед, что папенька, что Мак с тренером дедом Колей. А я все еще мелкий пацан, прячущий голову под подушку в стремлении скрыться от проблем. А пошло оно все! Держитесь, суки!..

«Молодец».

— И ты тоже пошел!!!

«Как скажешь, Оружейник».

Еще и издевается, болван железный…

«Кремнийорганический, если быть точным».

Один хрен. Зато на душе легко. Все, пойду ломать и крушить. Естественно, как только Зевс получит полный доступ к системе.

«Расчетное время доступа — двадцать девять минут».

Долго. Как бы не спалиться… Франсин хоть и на нервах, но в логике ей не откажешь — ученая, как-никак. Посему, если она примет в качестве исходной версии, что я по неизвестной причине снова не растворился, то деваться мне, кроме как в канализацию, некуда. А что она в курсе насчет устройства бассейна, так это к гадалке не ходи. Дно резервуара она проверить не сможет, а вот заслать людей посмотреть в отстойнике — от нефиг делать. Естественно, как только из шокового состояния выйдет. И если ее власть действительно соответствует ее же утверждениям. Так что зря я в бытовке разлегся, зря… с другой стороны, а где спрятаться? Разве что опять в воду лезть. Хотя тоже не самый лучший вариант. Но другого вообще нет.

Нехотя поднявшись с лежанки, я выбрался из уютного (до чего дошел, оказывается!) закутка и побрел вдоль стены, прислушиваясь к нарушаемой лишь моими собственными шагами да журчанием воды тишине. Против ожидания, добрался до дальней стены, так никого и не встретив. В преградившей дорогу пластиковой плите обнаружилась запертая дверь со стандартным пультом Фрро, но «засевать» его я счел излишним — как только Зевс влезет в систему, он и к нему доступ получит. Так что нечего ресурсами разбрасываться. Зато позиция удобная — если кто-то начнется в дверь ломиться, успею среагировать тем или иным образом. Например, сигану в воду и затаюсь у стеночки. Хрен кто меня разглядит, да и вряд ли даже искать станет именно здесь, сработает психологический стереотип. Или вообще в следующий коллектор переберусь по сливной трубе. А если не захочу снова мокнуть, отправлю искупаться визитера. Много вариантов, короче. Главное, не отрубиться — день был длинный, сейчас бы уже спать полагалось в нормальных обстоятельствах…

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: нейтральные воды.

23 октября 2168 года, ночь.

«Процесс завершен».

А?! Чего?! Что за зараза мигает перед глазами?.. Твою дивизию, все-таки задремал…

«Доступ к сети получен».

Ф-фух, как гора с плеч!

— Тинку видишь?

«Ответ положительный. Метка на плане. Вывожу поток с камеры видеонаблюдения».

Ага, далековато они… в противоположном конце острова, почти по диагонали. Ну-ка, что там? Точно, основная, обжитая, так сказать, часть. И облагороженная неплохо, по крайней мере, берлога Майка мало уступала обстановкой гостиничному люксу. Вот только нахрена он в собственном жилище камеру установил?

«Это не он. Камера принадлежит системе мониторинга Фрро, а к ней у нынешних владельцев острова доступ отсутствует. Они продублировали основные линии, но в меньшем объеме. Охват системы наблюдения — семнадцать процентов доступных помещений».

— А у тебя?

«Сто».

Опять забавное ощущение, что андроид улыбнулся, да еще и плечами пожал.

— О чем говорят?

«Ракурс не очень удачный, расшифровке поддается около шестидесяти процентов артикуляции Альбертины Монтанари».

— А микрофонов нет?

«Около половины не функционируют, в том числе и в данном помещении».

Их что, легче повредить?

«Ответ положительный. Звукоулавливающее оборудование более чувствительно к воздействию шепчущих китов».

А они-то тут причем?..

«Тебе действительно интересно?»

Почему нет? Судя по выражению Тинкиного лица, ничего ей не угрожает. Скорее всего, не успела еще Франсин привести в действие угрозу. Так что нестись сломя голову вовсе не обязательно, лучше поспешать не спеша, как учил тренер дед Коля. Проложи-ка, кстати, маршрут.

«Перейти в режим навигатора?»

— Давай. Только голосовые указания не включай.

«Смешно».

Ага, обхохочешься. Судя по расчетам, переться мне через весь остров, а это ох как неблизко! Неужели тут никаких лифтов нет?..

«Маршрут проложен с учетом использования системы внутренних перемещений. Расчетное время прибытия — девять минут».

Ну и чего тогда сидим? Кого ждем?

Больше Зевса понукать не пришлось: замок на двери в перегородке мигнул зеленым огоньком, и я, едва поднявшись на ноги, без усилий оказался в техническом туннеле, легко толкнув створку. Камеры здесь исправно функционировали, так что наткнуться на кого-то из здешней обслуги я не опасался.

— Зевс, местных пересчитал?

«В данный момент персонал станции представлен сорока одной особью, считая гостей».

— Боевиков сколько?

«Судя по косвенным признакам, пятнадцать человек принадлежат к силовому подразделению, выполняют функции охраны объекта. Шестеро отдыхающая смена, шестеро — бодрствующая. Три человека — координаторы и офицеры».

Ага, и из бодрствующих шестерых двое караулят Франку. Еще где-то Жан-Пьер шарится, и Анхель, про него тоже забывать не следует.

«Объекты „Жан-Пьер“, „Анхель“, „Майк Агеластос“, „Франсин Моро“ и „Альбертина Монтанари“ локализованы, метки выведены на схему станции».

— Спасибо.

Хм… а ничего так расклад. В нашем краю, то бишь в зоне досягаемости Франсин, те двое охранников, и только. Жан-Пьер трется возле Майковой берлоги, Анхель с ним рядом — наверняка зубы заговаривает. Остальные по большей части сосредоточены в хозблоке — если я сейчас, условно, в юго-восточном углу, то они в северо-западном. То есть с их стороны неожиданностей можно не опасаться, и у меня, по большому счету, развязаны руки. Самое время подвести промежуточный итог. А он таков: основные пункты плана, изложенного Смалькову-старшему, выполнены — местонахождение базы противника локализовано, доступ к системе управления объектом получен. Можно прямо сейчас вызывать кавалерию в лице Дениса Викторовича, Мака и ребятишек Монтанари-отца. Элементарно, как и намеревался, активировать все замки, и пусть каждый кукует там, где заперт. Но здесь, как говорится, есть нюансы. Допустим, боевиков не жалко — даже если те вздумают оказать сопротивление, профессиональный спецназ их легко выкурит из нор. А если не выкурит, то прямо там и положит. Но вот давать Майку Агеластосу самый старший козырь в колоде — заложницу в лице юной и невинной (хм…) Альбертины Монтанари — будет… как бы помягче… несколько неосмотрительно с моей стороны. Отсюда вывод: прежде чем вызывать подкрепление, следует наведаться в гости к господину Агеластосу и уговорить его отпустить Тинку. И только потом устраивать сюрприз с замками. Благо и обстановка к такому решению располагает — Майк клевретов из берлоги выгнал, беседует с Альбертиной наедине. Правильно, незачем секреты разбазаривать. А всякие пикантные слухи они слухи и есть, не более. Таким образом, противник у меня лишь один, но потенциально вооруженный — про антикварный кольт я не забыл. Кстати, не видать ли его где? Нет, ракурс действительно неудачный. Хотя… зная Майка и его склонность пускать пыль в глаза дамочкам хорошими манерами, можно предположить, что на виду он ствол не держит. Достаточно того, что Тинка о наличии оружия осведомлена. Тогда ситуация вообще идеальная — пробираюсь к берлоге, вскрываю замок, врываюсь в помещение и нейтрализую Агеластоса. Главное, чтобы тот палить не начал. Но тут тоже вариантов не особо много — на моей стороне эффект неожиданности. Опять же, пока он среагирует, пока полезет за пушкой… а от двери, судя по схеме, до его кресла метра три максимум. Успею допрыгнуть. А будет тесный контакт, будет и возможность его либо вырубить, либо предварительно обезоружить, и только потом вырубить. Главное, что Анхель Жан-Пьера пасет, и с этой парочкой незаметно разойтись на встречных курсах вполне реально. И вот уже потом настанет звездный час Зевса. Дурацкий план? Не спорю. Авантюрный? Еще какой! И именно по этим причинам имеет все шансы на успех. Буду действовать нагло и решительно, в лучших традициях семейства Смальковых. Хорошо бы еще, конечно, доктора Моро повязать, но разорваться я при всем желании не сумею. Без фатальных, естественно, последствий. Поэтому придется посидеть взаперти в компании со спасенной от незавидной участи девицей, пока кто-то другой будет хапать себе всю славу. Но сначала до оной девицы нужно еще добраться.

Путь до ближайшего «лифта» был свободен, да и, судя по толстенному слою пыли на полу и стенах, уже давно не использовался по прямому назначению, что лишний раз подтверждало мою гипотезу об особой секретности этой части острова. Опасаться, откровенно говоря, было некого, и я в среднем темпе — все-таки незнакомый промышленный объект, всякое может под ногами попасться — зашагал по коридору.

— Так что ты там про шепчущих китов говорил?..

«Я нашел базу данных на центральном сервере объекта».

— И чего? Прочитать-то смог?

«Ответ положительный».

Хм… мог бы и сам догадаться — вон, насколько подробнее стал план острова. Кстати, как я и предполагал, в его центре расположен колоссальный бассейн — всем бассейнам бассейнище, со стороной в пять кэмэ (и это не приблизительно, это точно). Что характерно, крытый. А еще в районе грота с исследовательским комплексом оч-чень любопытный объект — капсула повышенной защиты. Цилиндрическое силовое поле, проходящее в толще породы, а с торцов пластиковые «пробки». Видать, проектировщики посчитали, что проще извратиться с комбинированной конструкцией, нежели каждый раз, как приспичит внутрь войти/выйти, силовое поле отключать. Вот и вся загадка. А я-то голову ломал!..

— Ну не томи уже.

«Обозначь предпочтения по темам».

— Давай самое основное, не до лирики сейчас.

«Я установил причину исхода Фрро из морей на сушу. Во всем виноваты шепчущие киты».

— Но они же вроде из-за фитопланктона на сушу полезли?..

«Это последствия. Первопричиной стала потеря контроля за популяцией шепчущих китов. Они, как и сказала Франсин, совершенные горнопроходческие машины: могут излучать в широчайшем диапазоне, подстраивать излучение так, чтобы звуковые волны входили в резонанс со строго определенными материалами, а также способны испускать сверхтонкие пучки и управлять глубиной их проникновения. То, с чем столкнулись вчера мы, а до того доктор Моро, суть вопль боли. Кит себя не контролирует и испускает усредненную волну во все стороны. По чистой случайности она настроена на биопластик. Даже не на биопластик, а на исходное сырье, из которого он изготовлен — продукты переработки фитопланктона. Его переработка, кстати, основная функция квазиживых объектов, известных под условным названием „шепчущие киты“. Горные работы, а также терраформирование — функции второстепенные. А боль ему причиняется искусственно, посредством управляющих импульсов».

— То есть ты хочешь сказать, что Фрро управляли китами, используя что-то вроде электрошока?! Но где логика?..

«Ответ отрицательный. Я проанализировал собранные в базе статистические данные по основным физическим константам, сравнил с замерами в наше время и установил, что еще в начале двадцать первого века они отличались от нынешних. Не очень сильно, где в пятом, где в шестом знаке после запятой, но и этого оказалось достаточно, чтобы импульсы перестали управлять, но начали беспокоить и доставлять дискомфорт. А в отдельных случаях они вызывали сбой центрального нервного узла, и киты „сходили с ума“. Таким образом, в течение нескольких месяцев Фрро утратили контроль над китами, а затем вынуждены были покинуть привычную водную среду вследствие бесконтрольного размножения фитопланктона. Он забивал их дыхательные пути и перенасыщал воду кислородом с известными последствиями — кислородное опьянение, потеря сознания, бред, расстройство функций аналога центральной нервной системы. На суше оказалось безопаснее».

— Н-да… а перенастроить аппаратуру?

«Судя по имеющимся данным, диагностическая аппаратура, существовавшая на момент катастрофы, не обладала достаточной чувствительностью, никто просто не мог понять, в чем дело».

— Позвали бы кого-нибудь на помощь… Архонтов, например.

«Прямые указания отсутствуют, но я полагаю, такие попытки предпринимались. Согласно косвенным данным, второй стадией катастрофы стало смещение магнитного полюса планеты, что привело к нарушению настроек систем навигации шепчущих китов — те, как и их земные аналоги, ориентировались по магнитным линиям. В истории Земли было множество зафиксированных случаев массовой выброски на берег китообразных, от кашалотов до дельфинов. Так вот, местные киты на берег не выбрасывались. Они просто проходили горные породы насквозь, и таким образом подтачивали скальное основание материковой платформы. Удивлен?»

— Есть немножко. Не знал, что на Терра-Нова был материк.

«Был, и достаточно большой, как раз на месте внутренней акватории Патриа-Нуэво. Просто киты так испещрили материковую часть подземными туннелями, что своды и перегородки не выдержали, и случился тектонический сдвиг. Произошло это очень быстро — за считанные месяцы. И виной тому сами Фрро, попытавшиеся хоть как-то повлиять на ситуацию. А если точнее, они сумели докопаться до первопричины бедствия, подкорректировали параметры излучения, но снова ошиблись. Проблема была в том, что коррекция должна была быть очень точной и чрезвычайно малой по величине. А вот воздействовать на всю популяцию можно было только через ретранслятор-усилитель, расположенный в центре бывшего материка. Коэффициент усиления был подобран неверно, и эффект получился обратный — вместо того, чтобы „успокоиться“, киты окончательно „обезумели“ и принялись атаковать континент, стремясь добраться до источника боли. Естественно, добрались, и очень быстро — самый центр обрушился и затонул уже через две недели, как только первые киты до него добурились. Но, что характерно, усилитель не был полностью разрушен, поэтому киты по-прежнему пребывали в дезориентированном состоянии, и продолжали бурить континент. Результат ты можешь наблюдать воочию».

— А что с Фрро?

«Часть погибла при катастрофе на материке, но остальные протянули еще примерно полгода, до тех пор, пока резко увеличившаяся масса фитопланктона не насытила атмосферу излишком кислорода. Состав ее приблизился к земному, но для Фрро эта концентрация оказалась смертельной. Путь назад, в воду, также был отрезан, эвакуироваться в другие миры если кто-то и смог, то численность беглецов была столь незначительной, что они быстро вымерли по естественным причинам. Что никого не удивило на фоне массовой гибели цивилизаций. Зато пришедшим им на смену людям на планете понравилось».

— Ага, прикольно тут.

«Сарказм?»

— Он самый. Что еще интересного расскажешь?

«Основная популяция шепчущих китов погибла, погребенная под обломками затонувшего континента, а оставшиеся или потеряли активность, или откочевали в полярные районы, подчиняясь магнитному полю планеты, которое, естественно, снова изменилось, когда материк затонул. Плюс вышел из строя главный магнитный излучатель, который служил Фрро в качестве основного ретранслятора, помогавшего управлять шепчущими китами. Сохранились кое-какие вспомогательные устройства, но с ограниченным радиусом действия. Одно из таких и было расположено в эпицентре землетрясения, спровоцированного доктором Моро. А еще одно — здесь, на острове».

— Так вот на что Франсин нацелилась! — хмыкнул я. — А чего, в амбициях ей не откажешь. Прикинь, если ей таки удастся его активировать? Это же можно всю планету за горло взять!

«Не накаркай».

— Да ладно тебе! Сам же говорил, что радиус действия ограничен.

«Теоретически».

— То есть ты базируешься на выводах самих Фрро?

«Ответ положительный. Но Предтечи могли ошибаться. Или просто не знали, как повлияло изменение физических констант на дальность действия оборудования. Длинные волны, они, знаешь ли, не всегда предсказуемы».

А я, наивный, все жду, когда же дорогая Франсин изволит начать активные действия. А она уже давно, судя по всему, не сидит, сложа руки.

«Согласно телеметрии из испытательного бассейна, она на верном пути — пытается задействовать усилитель, проверяя результат на детеныше шепчущего кита. Вывести видеопоток на дисплей?»

— На фиг. Потом на ее спину полюбуюсь.

Черт. А вот это совсем хреновая новость. Как бы чего не учудила.

— На каком она этапе?

«Трудно дать адекватный прогноз, когда имеешь дело с человеком».

— Ага, а она еще и баба в придачу. Так сумеет она, или нет?

«Вероятность подобного исхода превышает девяносто процентов. Главный вопрос, как обычно, во времени. И тут начинает играть фактор случайности — она может наткнуться на правильный алгоритм в любой момент».

— А помешать ей?

«Для эффективного противодействия нужно дождаться действия. Поэтому инициатива на ее стороне».

— Ну так заблокируй местные компы, и вся недолга!

«Данное действие не представляется возможным ввиду высокой степени автономности отдельных управляющих контуров. Фрро продублировали каждую линию, и к какой именно из них подключились люди, я пока не определил».

— Не хватает исходных данных?

«Ты будешь смеяться, но именно так. Пока они не начнут хоть что-то делать, я не сумею их засечь».

— Хреново…

«Оценка излишне эмоциональная, но весьма точная».

Значит, остается только ждать?

«Ответ положительный».

Да ну на фиг! Сидеть на попе ровно — это не про меня. Черт с ней, с Франкой, тут и впрямь ничего не поделать, остается лишь реагировать на ее действия постфактум. Зато Тинку выручить ничто мне не мешает. А дальше война план покажет… да и лифт — вот он уже. Надеюсь, хоть Майк сохранил способность адекватно воспринимать объективную реальность, потому что драться с ним никакого желания не было. Естественно, без тесного контакта не обойтись, но ведь можно же свести рукоприкладство к минимуму! Отберу пистолет, и появится стимул к нормальному общению. Глядишь, и договоримся, пока кавалерию ожидаем. Лишь бы на Жан-Пьера с Анхелем не нарваться — манкировать обязанностями оба не привыкли, это я уже на собственной шкуре ощутил.

Сжимает ладонь рукоять Меча, что дарует смерть. Мгновения славы…

Глава 7

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: нейтральные воды.

23 октября 2168 года, ночь.

Остаток пути, хоть и был самым потенциально опасным, обошелся без эксцессов — никто не попался навстречу, а Жан-Пьер и Анхель к моменту моего появления переместились в смежную с Майковой берлогой комнату. Двери обеих выходили в один и тот же коридор, и как раз именно это обстоятельство играло против меня — если бы клевреты так тут и ошивались, пришлось бы либо ждать, либо вырубать обоих. Первый вариант особого энтузиазма не вызывал — фиг знает, сколько бы времени потерял. Второй — тем более. Жан-Пьера я уже хорошо изучил и проблемы бы он не представил, а вот Анхель до сих пор оставался темной лошадкой. Всерьез с ним схлестнуться случая не представилось, но во вчерашнем инциденте на растворяющемся экраноплане он проявил себя как вдумчивый и резкий боец. Посему, я лишь выдохнул облегченно, когда Зевс воспроизвел на глазном дисплее картинку с камеры наблюдения. Надо сказать, насчет ста процентов помещений он не соврал. Другое дело, что камер в них было немного, ракурсы далеко не всегда удачные, да и обзор не самый широкий, так что «слепых» зон хватало. И все равно уж лучше так, чем вообще без наблюдения.

Коридор, к моей вящей радости, неплохо просматривался почти во всю длину — и благодаря ненавязчивому освещению, и вследствие наличия сразу трех камер. Врасплох меня однозначно никто не застанет. Плохо только, что деваться в случае появления незваных гостей все равно некуда — или в берлогу к Агеластосу, или в комнату к клевретам. Или дальше по коридору, в нежилые помещения. Все эти варианты требовали времени на вскрытие замков, а первые два еще сулили радушную встречу, плавно переходящую в мордобой. Посему выжидать у моря погоды я не стал, а сразу же воспроизвел уже ставший привычным ритуал «возложения дланей» — аутентичный замок производства Фрро нынешние владельцы острова активировать не сумели, и навесили вместо него современный магнитный с компьютерным управлением. В принципе, лишь упростив тем самым мне задачу. Но и к старинному запору доступ у Зевса уже имелся, так что и тот бы особых трудностей не представил. Теперь бы еще Майка успеть прищучить до того, как он за ствол схватится…

Судя по картинке с камеры наблюдения, обстановка в помещении царила пограничная между мирной беседой и откровенной сварой — Майк почти кипел, Тинка же, напротив, поражала неестественным спокойствием. Скорее всего, наигранным, не иначе, продолжала моему совету следовать. Агеластос сидел удачно — чуть ли не напротив входа и всего в паре метров от него, на один рывок, короче. Интересно, дверь быстро открывается? Но это пока не проверишь, не узнаешь. Погнали, что ли?.. Хотя нет, надо сначала Тинку предупредить, чтобы визжать не вздумала, или еще как неадекватно не среагировала. Ну-ка, эсэмэску закинем…

«Тин, я сейчас войду, сиди спокойно и ничему не удивляйся».

«Сообщение доставлено».

Судя по еле заметному кивку Альбертины, Зевс не соврал. Ну и отлично. Вот теперь точно погнали…

Против ожидания, первая фаза прошла без сучка, без задоринки, так что беспокоился я зря — Майк был настолько ошеломлен фактом вторжения, что о сопротивлении и не помышлял. Просто повернулся на шум и застыл с упавшей челюстью, в отличие от той же Тинки, сохранившей на лице выражение каменного спокойствия. За что и поплатился — я одним прыжком преодолел разделявшее нас расстояние и с ходу отоварил его левым хуком. Чисто на боксерских рефлексах сработал, оказавшись на ударной дистанции, и попал относительно удачно, отправив хозяина берлоги в нокдаун. А большего и не требовалось. Затем, деликатно подхватив «поплывшего» и едва не сползшего с кресла Майка, переместил его на пол и заозирался в поисках веревки или чего-то в этом роде. Отвлек меня от этого занятия стук закрывшейся двери.

Черт! Чуть не забыл! Зевс, замок заблокируй, лучше старый!

«Принял».

Ф-фух… Ну вот, теперь можно работать с чувством, с толком и расстановкой.

— Тин, ты как? — поинтересовался я, нащупав застежку брючного ремня Майка.

— Нормально. А ты чего так долго?

— Как смог! — развел я руками, и таки избавил поверженного противника от полезного аксессуара, которым и перетянул ему верхние конечности за спиной. Все это время страдалец лежал, уткнувшись лицом в пол, и пытался что-то промычать, но я не слушал. — Он тебя трогал?

— В смысле?!

— Ну, бил?

— Дурак?! Мы мило беседовали. — Тинка скорчила забавную рожицу, но не выдержала и с облегчением выдохнула. — Если честно, я чуть со страху не померла. Меня еще ни разу в заложники не брали.

— Все когда-то случается впервые, — философски заметил я. — У тебя веревки нет?

— Возьми простыню.

Ну да, вариант. Скрутил жгутом, и пользуй вместо каната. Одна закавыка — нет простыни. Комната гостевая, судя по всему. То есть надо искать спальню. Шнурки связать? Ну на фиг, мороки много. Ладно, и так сойдет…

Бесцеремонно подняв все еще ничего не соображающего Агеластоса на ноги, я толчком усадил его обратно в кресло и ласково потрепал по щеке:

— Эй, Майки, очнись! Не верю, что ты в отключке.

Ответная фраза, не содержавшая ни одного цензурного слова за исключением предлогов, убедила меня, что я не ошибся.

— Я тоже рад тебя видеть.

— Да пошел ты!

— А вот это вряд ли, — покачал я головой. — Не время еще.

— Все-таки живучая ты сволочь, Энтони!

— Что есть, то есть, — не стал я оспаривать очевидное. — Скажи спасибо, а то в кошмарах бы снился. Да и совесть бы заела.

— С чего это?!

— Да ладно тебе, тут все свои, — усмехнулся я. Задел за живое, однозначно. Так что не ошибся я, когда папеньке втирал про Агеластовские нервы и стресс. — Тебе Франка наябедничала?

— О чем ты?

— Ага! Она даже не посчитала нужным поставить тебя в известность, что я сбежал?

— Звонила она, — влезла Тинка. — Но я не расслышала, о чем говорила. А Майк только поддакивал.

— Значит, ты был в курсе! — обличительно ткнул я в хозяина берлоги пальцем. — А почему тогда охраной не озаботился?

Майк угрюмо молчал, но глаза его все больше и больше наливались кровью. Того и гляди, весь побагровеет. Ни фига себе, я его разозлил! Как бы не отмочил чего…

— Расслабься! — Я для профилактики легонько съездил ему кулаком под дых и удовлетворенно полюбовался скрючившимся в кресле телом. Разом весь гонор растерял. — Или Франка сказала, как именно я сбежал?

— Да-да, мне тоже интересно! — не вытерпела Альбертина.

— Пошел… ты!.. — с трудом выдавил Агеластос.

— Пойду, обязательно пойду. Но потом. А пока… — Я демонстративно огляделся и уставился Майку в глаза. — Пока поищу средства связи. Наверняка ведь что-то есть. Да хотя бы твой мобильник — его же ты не глушишь? Кстати, а ствол где?

— Сам ищи!

— Да ладно тебе, Майки! Ведь прекрасно понимаешь, что ситуация тупиковая, и ее надо как-то разруливать. И, боюсь, мой способ тебе не особо понравится. Так где пушка?

— Зачем тебе? Возьмешь меня в заложники?

— Что, нравится мысль? Поменяешься местами с Альбертиной. Надеюсь, у нее еще не успел стокгольмский синдром развиться?

— Чего? — удивленно уставилась на меня девушка.

— Не обращай внимания, — отмахнулся я. — А вы, господин Агеластос, с какой целью моими планами интересуетесь? Дабы расстраивать их сподручнее было, или, наоборот, подыграете?

— А это уж как карта ляжет, — криво усмехнулся тот. От удара он уже оправился и даже начал ерзать в кресле, пытаясь устроиться удобнее. — Ты бы, прежде чем кулаками махать, хоть у дамы своей поинтересовался, о чем мы разговоры разговаривали.

— А зачем? — притворно удивился я. — Тут все ясно, как день — ты излагал условия, на которых согласен вернуть кровиночку любящим отцу и деду. Кстати, кто из них тебя больше интересует?

— Уж это-то тебе точно не нужно! — уперся Майк.

— Как скажешь, — пожал я плечами. — Хотя зря. Я бы и поспособствовать мог. Да будет тебе известно, папенька мой со старшими Монтанари близкую дружбу водит.

— Сами разберемся.

— Ну, как знаешь.

Я демонстративно отвернулся от хозяина берлоги, секунду подумал и пристроился на подлокотнике Тинкиного кресла, по-хозяйски положив ей руку на плечо. Что-то слишком упорно он планами интересуется. Нашел дурака. Разве что дезу скормить, чтобы он совсем не расклеился? Вряд ли, конечно, Майки тот еще типчик… ну хорошо, уговорил.

— Ладно, народ. План у меня такой. Если ты, Майки, признаешься, где держишь ствол, то я его возьму себе, а тебя сделаю заложником. Потом найду твою мобилу, вызову спасателей, а пока те летят, мы втроем здесь посидим. Или, как вариант, пройдем к стартовому комплексу и возьмем глайдер. Люблю ночные прогулки, знаете ли.

— А если я подкрепление вызову?

— Да ради бога! — улыбнулся я. — Ты же заложник, не забыл? Даже если ствол не найду, в случае чего и шею свернуть можно. Или по горлу рубануть… да мало ли! Альбертина, пардон за неаппетитные подробности. К тому же я дверь изнутри заблокировал. Пусть ломятся, пока мои подкрепления не прибыли.

— Интересно, каким же образом?

Точно! Я ведь к двери больше не подходил. Спалился, как есть спалился. Надо срочно съезжать с темы.

— И что же мешает мне сделать это прямо сейчас? — ответил я вопросом на вопрос. — Каюсь, нервы. Забежал немного вперед и выдал желаемое за действительное. А дальше как я уже и сказал — пусть ломятся.

— То есть ты не возражаешь?

— А смысл? — снова пожал я плечами. — Тин, ты не видела, куда он пистолет сунул? У него нет, я его обхлопал, пока по полу валял.

Девушка отрицательно покачала головой, сверля Майка подозрительным взглядом. Хм… действительно, а чего это он? Судя по роже, он меня не опасается. От слова вообще. Хотя всего несколько минут назад словил пару неслабых плюх и, казалось бы, психологический барьер должен возникнуть. Еще наподдать, что ли?..

«Зевс, как обстановка?»

«Движение в соседнем помещении. Вывести картинку на дисплей?»

«Чего там?»

«Объекты „Анхель“ и „Жан-Пьер“ переместились к шкафу. Судя по всему, собираются употребить алкоголь».

Блин, совсем расслабились! И Зевс тоже хорош — ну вот зачем мне это сейчас знать?

«Заблокируй им дверь».

«Принял».

Ну вот и замечательно.

«Замок Фрро недоступен».

Вот блин… Хотя с чего бы это ему быть недоступным? С мясом его вырезали, что ли?

«Ответ положительный».

Предусмотрительные, уроды!

«Попробуй закрыть новый».

«Беспроводной доступ отсутствует».

Хреново. Ладно, как-нибудь переживем. Надо, кстати, посмотреть, на каких еще помещениях замки стационарные. С этим-то понятно — личные владения босса, нечего тут всяким шляться, пусть хоть они и дежурные по части. В приложении, естественно, к местным реалиям. Странно, правда, что непосредственно в берлоге старый замок сохранился в целости. Здоровый пофигизм, или еще какая причина есть?..

«Заблокировать остальные двери в комплексе?» «Да»/«Нет»?

«Пока нецелесообразно. Кто-нибудь панику поднимет, и успокаивай потом. Опять же, могут еще быть с раскуроченными замками».

Я, кстати, этот фактор как-то упустил из виду. Даже не задумывался о такой возможности, если честно. А подходить к каждому стационарному новоделу и «возлагать длани» та еще морока. Да и не меняет ничего принципиально данное обстоятельство — Майкова-то берлога заблокирована.

«Принял».

Вот и ладненько. Кстати, а чего это с пленником?..

— Чего ерзаешь? У тебя в кресле тревожная кнопка, что ли?

— Нахрена? — уже откровенно ухмыльнулся Майк и ни с того, ни сего гаркнул: — Парни, можно!!!

Теперь настала моя очередь ловить отвалившуюся челюсть: скромный застекленный шкаф на смежной с комнатой клевретов стене вдруг развернулся на девяносто градусов вокруг невидимой оси, и из-за него вынырнули старые знакомые числом двое. И оба, что характерно, во всеоружии — уж не знаю, что за модели Анхель с Жан-Пьером предпочитали, но стволы мне показались просто огромными. Этакие колодцы, из которых выглядывает сама смерть. Тьфу! И ведь как красиво сделали! Практически как ребенка.

— Сюрприз! — не упустил случая поглумиться Майк. — Анхель, контролируй гостя.

— Да, шеф.

— Жан-Пьер, девчонку хватай, — продолжил раздавать це-у неугомонный Агеластос. — Ух, как я зол!

— Шеф, вас развязать?

— Парня держи! — рыкнул Майк. — Сам справлюсь.

Н-да?.. Интересно, как? Вязал я на совесть… вроде бы. И тем не менее, бывший пленник, поерзав еще немного, умудрился-таки освободить руки. Помассировав запястья и одарив меня многообещающим взглядом, Майк вернул ремень на законное место, дабы не потерять в самый неподходящий момент штаны вместе с достоинством, задумался на секунду, а потом с размаху вернул мне плюху — прямо в челюсть, хоть и не очень умело. Тинка взвизгнула, а меня натуральным образом снесло с подлокотника. В голове зазвенело, из глаз посыпались искры, а на языке появился противный медный привкус. Твою мать! За что боролся, на то и напоролся… и поделом. Губу вот раскровил… Уж не знаю в чем дело: в отсутствии ли специфического опыта, или в сработавшем стереотипе, но я почему-то совершенно упустил из виду нечто такое. Ну вот не подумал о замаскированной двери! Вообще. У меня даже мысль такая не мелькнула. Заблокировал замок, и думал, что в безопасности. Черт!.. А Зевс куда смотрел, спрашивается?..

«Поддающиеся дистанционному обнаружению признаки отсутствуют».

Поня-а-атно… Дверца-то по старинке сделана, чистая механика. Нет датчиков, нет проводки — вот управляющая система ее и не видит. И Зевс, соответственно, тоже… Долбаный Майк! Я-то его чуть ли не за лошару считал, а он тертый калач! Согласен, мой косяк — как бы он иначе при своем характере не только выжил в местном серпентарии, но и при власти остался? Ясен пень, за счет ума и сообразительности. А я тупанул. И попал. Причем по полной.

В этом, кстати, я незамедлительно убедился еще раз, едва попытался подняться с пола, опершись на руки. Не тут-то было: среагировавший на кивок Майка Анхель саданул мне по затылку рукояткой пистолета, и я снова уткнулся носом в пол, едва не лишившись сознания. А лучше бы и лишился, честное слово! Потому что башка незамедлительно начала раскалываться от боли. Хорошо хоть, Тинка не визжит… и это странно.

Не решаясь больше делать резких движений, я скосил глаза и успел заметить, как Жан-Пьер волочет извивающуюся в его объятиях Альбертину в смежную комнату. Рот ей он предусмотрительно прикрыл ладонью, так что все присутствующие благополучно избежали звуковой атаки. А потом, не утерпев, еще и врезал ей коротко в район печени. Ну все, сука! Дай только встать!..

— Не рычи! — проворчал Майк, и на мои ребра обрушился могучий пинок.

Снова, тварь, собственноручно… вернее, собственноножно постарался. И поделом мне. Месть, как известно, блюдо, которое подают холодным. Вот Агеластос и дождался своего звездного часа. А ведь казался таким интеллигентным! Зря я его, по ходу, разозлил.

— Анхель, закинь его в кресло, — приказал Майк, вдоволь налюбовавшись на дело ног своих. — Неудобно разговаривать с мешком.

— Сам ты… тьфу!.. Мешок! — не сдержался я, когда Анхель выполнил приказание, грубым рывком за ворот вздернув меня на ноги, а затем толкнув в кресло, как я совсем недавно того же Майка. Приземлился удачно, но все равно в расшибленном затылке стрельнуло болью. — Один-то… ни на что не способен!

— А мне и не надо, — ухмыльнулся в ответ хозяин берлоги. Теперь уже снова и безо всяких сомнений. — У меня для этого специально обученный персонал есть… и был.

Ага, кажется, еще и Серджио мне сейчас припомнят…

— А ты как обычно думал, что самый умный! — продолжил между тем обличать меня Майк. — Щенок, я в эти игры начал играть, когда ты еще у мамки под подолом прятался. К тому же это я на своей территории, а ты здесь гость, причем незваный.

— Ну-ну… кха!..

Клятый Анхель не упустил случая ткнуть мне в солнечное сплетение стволом пистолета, так что остатком фразы я в буквальном смысле подавился, не в силах вдохнуть воздух.

— Полегче, — попенял клеврету Агеластос, но этим и ограничился. — Так вот, гость ты незваный. Взяли тебя в нагрузку, просто потому, что я никого не хочу убивать. Но ты меня прямо-таки вынуждаешь. Впрочем… я ведь надеялся, что ты сам издох. С шепчущими китами шутить себе дороже, даже с китятами. Да-да, Фрэнки меня предупредила. Вернее, рассказала, как ты сиганул в бассейн, и велела ждать сюрприза.

А ведь сюрприз удался, что бы там Майк ни говорил! Такую удивленную рожу специально не скорчишь. Значит, в глубине души он был уверен, что я не выжил. Или просто хотел в это верить, что скорее всего. А что, удобно. И враг отправлен в страну вечной охоты, и совесть чиста — лично господин Агеластос к этому непричастен. В случае чего железная отмазка — самоубийство.

— До… кха!.. ждался?..

— Анхель, не переусердствуй!.. А ты упорный, Энтони. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, думаю, ты бы мне пригодился.

Ага, держи карман шире! Это ты нам с папенькой еще пригодишься, да и семейству Монтанари тоже. Дай только срок.

— Короче, Фрэнки меня предупредила, я не поверил, но на всякий случай подстраховался. Как выяснилось, не зря.

Молодец, фиг ли. И в этом, судя по множеству признаков, весь Майк Агеластос — верю, не верю, но лучше соломки подстелю. Трус и перестраховщик, зато живой и при власти. Ладно, оставлю свое мнение при себе — вряд ли ему понравится, что тот же Анхель может такое услышать. И, более того, на ус намотать. Очень может быть, что в этом случае у Майка не останется иного выхода, кроме как меня грохнуть — чисто для поддержания репутации. Так что молчу в тряпочку и окатываю всех присутствующих презрением. Что, по большому счету, им как с гуся вода.

— Зато твое появление развязало нам руки, — закончил спич Агеластос. Даже до него уже дошло, что слишком уж он растекся мыслью по древу. — Переходим ко второй фазе переговоров. Анхель!

— Да, шеф?..

— Подготовь его к беседе. Только не переусердствуй, он должен остаться дееспособным. Секрет выживания в зоне излучения шепчущего кита лишним не будет, а он пока что его единственный доступный носитель.

— Насколько сильно его… подготовить?

— Если будет упираться, можешь прострелить коленку. Если будет сильно упираться, прострелишь обе.

— Понял, шеф.

— А мы пока побеседуем с синьориной Монтанари в более подходящей обстановке, — криво ухмыльнулся Майк и шагнул к потайной двери. — Думаю, наш маленький питомец ее впечатлит…

— А вы где его взяли? — не вытерпел я. И глумливо хмыкнул: — Извини, перебил.

Агеластос нехорошо прищурился, но все же ответил:

— Фрэнки вывела. Нашла здесь, на базе, зародыш, и активировала.

— Интересное здесь местечко…

— Есть немного, — кивнул хозяин берлоги. Потом заткнул меня решительным жестом и продолжил прерванную мысль: — А если не впечатлит… Анхель, постарайся, чтобы клиент выглядел поживописнее.

— Хорошо, шеф.

Когда шкаф вернулся на свое законное место, прислушивавшийся к чему-то Анхель удовлетворенно улыбнулся, одарил меня многообещающим взглядом, а затем, не говоря худого слова, еще и проносным маваси в голову, от которого я кубарем скатился с кресла и распластался на полу — в который уже раз за последние минут десять. В голове зазвенело еще сильней, а из рассеченной левой брови закапала кровь — чертов Анхель начал выполнять обещание насчет «поживописнее». И ведь как ловко! Не ожидал я от такой тушки подобной прыти. М-мать! Как бы глаз не лишиться…

— Серджио, конечно, был идиот по жизни, — задумчиво хмыкнул Анхель, полюбовавшись результатом. — Но еще он был моим другом. Так что должок за тобой, парень. И на этот раз никаких «ничего личного». Тем более, шеф разрешил.

— А слабо без ствола? — предпринял я последнюю попытку съехать на базаре.

— Да вообще не вопрос! — Анхель неспешно сунул пистолет в набедренную кобуру, не забыв поставить его на предохранитель, продемонстрировал пустые руки и велел: — Вставай!

Ч-черт! Похоже, он в себе уверен. Как бы в очередной раз не нарваться…

Что характерно, нарвался, только не я, а он — я подловил его на подшаге, успев первым донести до его челюсти кросс через руку. Анхель рухнул на одно колено, рефлекторно закрывшись от моего пинка, а больше я ничего сделать не успел — реактивный клеврет невероятно быстро оправился от пропущенной плюхи и вскочил на ноги, прыжком разорвав дистанцию. Уж не знаю, я ли сплоховал, или Анхель оказался настолько крутым бойцом. Скорее, сыграли оба фактора. А потом рисунок боя кардинально изменился — Анхель, такое ощущение, врубил ускорение и обрушился на меня, показав неплохую боксерскую технику. Я едва успевал закрываться, принимая большинство ударов на блоки, а вот отмахиваться почти не получалось — первая, самая яростная, сшибка закончилась победой Анхеля с разгромным счетом по очкам: я достал его джебом, на который тот ответил двумя, и левым хуком, взамен пропустив такой же хук справа и два апперкота — в область печени и в челюсть. На мое счастье, оба вышли смазанными, но голова загудела еще сильнее, хотя казалось бы, куда больше. Да и принятые на блоки удары сказались — одно дело блокировать перчатки, и совсем другое — голые кулаки. Оба предплечья завтра в сплошные синяки превратятся, однозначно.

Потом я умудрился нырком уйти от очередного крюка и «твитануть» в ответку, вбив ступню в живот, но незамедлительно словил лоу-кик по левому бедру и мидл-кик по правому — ушибленному — боку, так что теперь у меня еще и ребра простреливало болью при каждом движении. Хай-кик я таки отбил, ответив типом и прыжковым хурио-чаги, но от второго, самого сокрушительного, удара Анхель увернулся, а первый возмутительным образом проигнорировал — я не сумел пробить мышечный каркас. И словил при приземлении простейший прямой в челюсть, от которого рухнул на пятую точку, ошеломленно мотая головой. Рот уже давно наполнился кровью, но сейчас полученная от Майка плюха воспринималась прямо-таки лаской. Хорошо хоть, зубы не повылетали…

— Продолжим? — глумливо ухмыльнулся возмутительно бодрый Анхель.

— Обязательно! — Я сплюнул кровавую слюну и вскочил на ноги.

Хотя вскочил это громко сказано — с трудом поднялся и чуть было снова не рухнул, едва пересилив головокружение.

«Зевс, где Тинка?»

«Перемещается в сторону бассейна с детенышем шепчущего кита на неидентифицированном транспортном средстве».

Быстро они… видать, дежурный глайдер под парами постоянно держат. Фигурально выражаясь. И что теперь делать? План летит коту под хвост. С Анхелем я вряд ли справлюсь, а если и справлюсь, то все равно инициатива упущена. Снова придется возвращаться в логово Франсин, а потом еще нужно будет как-то умудриться пробраться в «пузырь»… хотя что мне мешает воспользоваться уже разведанным маршрутом? Равно как и Зевсу уже проверенной методикой…

«Ответ положительный».

Да я как бы и не сомневался… правда, есть нюансы.

— А ты молодец!

Ага, вот это как раз один из них — в данный конкретный момент мне мешает не «что», а «кто».

— Да пошел ты!!!

Знаю, что невежливо, но хотя бы оскорблениями досадить вражине… поскольку кулаками не получается. Будь я в нормальном своем состоянии, я бы, скорее всего, превзошел Анхеля в скорости, но удар рукоятью пистолета по голове бесследно не прошел, равно как и остальные гостинцы. И вот результат: я едва держусь на ногах, какие уж тут активные наступательные действия! Эх, видел бы меня сейчас тренер дед Коля!.. Наверняка бы обозвал рохлей и слюнтяем, да еще бы и живительный подзатыльник выписал… вот прямо как мне сейчас, только не подзатыльник, а, что называется, с «вертушки» по щам…

Более-менее сфокусировать взгляд удалось лишь через несколько секунд, но легче мне от этого не стало — не каждый день приходится осознавать себя целующимся с полом. А тут еще и все тело болит… слил бой, как есть слил.

«Запрос голосовой связи». «Принять?» «Да» / «Нет»?

Некогда мне!!! Кого еще на мою голову?! Хотя кроме папеньки и некого… ответить, что ли?..

Принять решение я так и не успел — меня в очередной раз вздернули за шкирку, да так, что ворот врезался в горло, порядочно его передавив, и тут же отоварили в челюсть — можно сказать, почти ласково. Продолжение косметических процедур, мать их… и вот он, шанс!

Анхель наконец-то ошибся — допустил плотный контакт, посчитав, что я достаточно ошеломлен, чтобы и не помышлять о сопротивлении. А я еще и усугубил, безропотно приняв на многострадальную челюсть еще пару джебов — правда, смягчив оба поворотом головы в момент касания. А потом перешел к активным действиям — оплел его левую руку, вцепившуюся в ворот, своей правой, перенес на нее вес тела, в прямом смысле слова повиснув на вражеской длани, и умудрился выйти на самбистские «ножницы». Для Анхеля эта техника оказалась сюрпризом, и в результате мы оба растележились на полу, но я в чуть более выгодном положении — моя правая нога лежала у него на бедрах. Чем я и воспользовался, незамедлительно вбив ему пятку в низ живота. Анхель взвыл, а я поспешил развить успех, пихнув его все той же правой в бок, намереваясь если не отфутболить оппонента, так хотя бы от него оттолкнуться, чтобы освободить левую нижнюю конечность, придавленную вражеской тушкой. Вроде бы получилось… а вот дальше пришлось импровизировать. Анхель опрометчиво перекатился на живот, рефлекторно прикрыв пах, но с толком использовать полученное преимущество я не сумел: резкий рывок вызвал новую волну головокружения, и все, чего я достиг — это плюхнулся ему на спину, взяв его ватными руками на удушающий. И в лучшие-то времена шансов против такого лося у меня не было, а сейчас тем более — чертов Анхель успел прижать подбородок к шее, и я давил предплечьем ему на челюсть, а вовсе не на горло, как намеревался изначально. Да и давил это слишком громко сказано — так, из последних сил пытался. А если он сейчас укусить сообразит… вообще тушите свет.

Не сообразил — видать, специфического опыта не хватило. Зато воспользовался преимуществом в массе и габаритах и подозрительно легко поднялся на ноги. Что характерно, вместе со мной на спине. И попытался достать меня локтем по ребрам, хоть и не преуспел — я еще и ногами его оплел, оказавшись в позиции «бэк-маунт», если воспользоваться терминологией микс-файта. Сейчас самое время на спину опрокинуться и продолжить удушение… вот только вряд ли получится — веса не хватит. Хотя попытка не пытка…

Как и предполагал, не прокатило: Анхель просек фишку и падать не пожелал. Равновесие, естественно, потерял, но принялся шустро перебирать ногами и с разгону впечатал меня спиной в тот самый шкаф, что скрывал потайную дверь. И это, доложу я вам, было больно! Застекленные дверцы осыпались грудой осколков, но от множественных порезов меня спасла укрепленная ткань комбеза. А вот против врезавшихся в позвоночник полок она оказалась бессильна. Удар получился сокрушительным, и я поневоле ослабил и так не самую крепкую хватку, чем Анхель и воспользовался незамедлительно — просунул в удушающий захват собственное предплечье и принялся отжимать мою руку. А для пущего эффекта еще раз хорошенько меня приложил, для чего отлип от шкафа и даже отошел от него на пару шагов — для разбега. Хорошо хоть, по мебели промазал. Но и просто о стену долбанул будь здоров — весь воздух выбило. А еще я не сумел удержать «бэк-маунт» — и руки, и ноги стали как ватные, и я соскользнул с Анхеля, не упав только по той причине, что был прижат им к стене. На этом схватка подошла к логическому завершению: мой оппонент, почувствовав свободу, от души врезал мне локтем в правый висок, начисто содрав добрый кусок кожи, а затем на отскоке безжалостно вбил пятку в пах. Едва не потеряв сознание от резкой боли, я ссыпался на пол и сжался в позе эмбриона, чтобы хоть как-то защититься. Не знаю, что ощущает человек при переломе лобковой кости, но, походу, нечто похожее… ладно хоть совсем без наследства не оставил, изверг.

Не заорал я только из-за того, что находился в полуобморочном состоянии. Боль, конечно, ощущалась, но как-то отстраненно, да и болело все тело, так что локализовать отдельные источники не получалось. Ровно до тех пор, пока чертов Анхель снова не врезал мне по переломанным (и это факт!) ребрам с ноги. Вспышка была такая, что в глазах потемнело. И все равно я упрямо поднялся, опершись на дрожащие руки… о чем немедленно пожалел: теперь Анхель отоварил меня по голове топчущим ударом. Поскольку мышцы уже толком не держали, удар получился смазанным — голова дернулась, и я снова распластался на ковровом покрытии. Кстати, до того как-то не обращал внимания… зато теперь сподобился, м-мать! Не, это уже бред… и в глазах туман…

Впрочем, ствол, направленный мне в голову, я разглядел четко — правый глаз еще не успел заплыть. Заодно рассмотрел и ладонь Анхеля, которой тот предусмотрительно прикрылся от кровавых брызг, выдав несомненный опыт в «мокрых» делах.

Неужели конец? Глупо как-то… или иначе не бывает? Хрен тебе, не дождешься! Я не буду скулить от ужаса, сжавшись в жалкий комок плоти. Черт, руки совсем не держат… не отводить взгляд, Антоха! Не посрами предков…

Палец Анхеля на спусковом крючке напрягся, и я прищурился — чисто для того, чтобы не зажмуриться совсем. Предпочитаю встретить смерть, глядя ей в лицо. Вон она, из провала ствола выглядывает… или нет?..

Анхель вдруг буркнул что-то матерное и убрал палец со спуска, вытянув его вдоль рамки — так обычно опытные стрелки держат оружие, когда не собираются стрелять. Передумал? Или про наказ Майка вспомнил? Да пофиг, если честно. Надо сказать, что сдаюсь. Хорош уже судьбу испытывать. Вот прямо сейчас…

Но вместо этого я неожиданно для самого себя просипел:

— С-струсил, с-сука?..

Анхель злобно ощерился и плашмя врезал мне по затылку пистолетом.

Видимо, на этот раз кто-то наверху решил, что с меня достаточно, и я наконец потерял сознание.

Перед порывом ветра Бессильно пламя свечи. Промозглая осень…

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: нейтральные воды.

23 октября 2168 года, ночь.

Сознание возвращалось неохотно. С одной стороны, отоварил меня Анхель качественно, да еще и добавлял периодически (по многострадальным ребрам, судя по вспышкам боли), с другой — шок от полученной трепки способствовал неосознанному желанию отрешиться от жестокой реальности. А потому на мигающую перед глазами строку внимание я обратил далеко не сразу. Да и когда обратил, данный факт всего лишь поспособствовал приходу в себя, как говорится. И первым делом я попытался проанализировать обстановку.

Та, что характерно, особо угрожающей не выглядела — судя по ощущениям, меня куда-то тащили, подхватив подмышки и особо не заморачиваясь сохранностью моей бренной тушки. На мое счастье, пол везде был ровный, так что волочащиеся ноги ни за что не цеплялись, разве что голова моталась в такт шагам транспортировщиков числом двое. Впереди вышагивал еще кто-то, скорее всего, Анхель. Позвал подкрепление, скотина. Интересно, куда это мы? Вариантов не особо много — либо в давешний бассейн с китенком, чтобы предстать пред светлы очи Майка Агеластоса, дабы у того появился дополнительный рычаг воздействия на неуступчивую Альбертину, либо к ближайшему выходу в море — утопить, как котенка. Последнее представлялось маловероятным: тот же Анхель предварительно бы меня грохнул, просто чтобы удостовериться, что я не вернусь в очередной раз с того света. А уж потом бы в море выбросили, на корм рыбам…

«Запрос голосовой связи». «Принять?» «Да» / «Нет»?

Тьфу!.. Достали-таки! Или я до такой степени оклемался, что даже на такой раздражитель в состоянии реагировать? Главное, не спалиться, а то Анхель не постесняется еще раз по башке врезать. Так что к черту голосовую связь! Только текстовый режим!

«Активирован комбинированный протокол связи».

А что, так тоже можно?!

«Ответ положительный».

Черт! Готов собственную голову прозакладывать, что долбаный андроид на «Молнии» снова криво (иначе строение физиономии не позволяло) ухмыльнулся. Для него все мои злоключения не более чем интересное кино. Впрочем, я к нему несправедлив: не очень корректно подходить к поведению искусственного интеллекта с позиций нормальной человеческой психики. Опять же, что есть «нормальная» психика? Я знаю как минимум двоих, что сейчас сто процентов надо мной посмеиваются: собственный горячо любимый родитель и его напарничек, Гленн Макдугал. К гадалке не ходи. Как там их любимая поговорка? Даже если тебя сожрали, есть как минимум два выхода?! А вот хрен дождетесь!..

«Зевс, давай связь».

«Принято».

В височных костях (и это точно, после стольких плюх в голову я ощущал каждую ее клеточку) родились вибрации, сложившиеся во взволнованную фразу:

— Антон?! Твою мать, чего так долго?!

А, папенька… Соизволили поинтересоваться, что с вашим отпрыском? Зевс, передай.

— Ты охренел?!

Он что, не в курсе моего состояния?

«Ресурсы колонии функциональных единиц ограничены. Восемьдесят один процент мощностей перенаправлен на поддержание жизнедеятельности реципиента».

Меня наны подлечивают, что ли?!

«Не совсем. Скажем так, „глушат“ нервные импульсы от поврежденных участков тела. Извини, Антон, но иначе тебя из беспамятства вывести не получилось».

Ага, значит, видео ты на орбиту не отправляешь?

«Ответ положительный».

— Антон?!

Черт, а ведь папенька реально на нервах! За меня волнуется, что ли? Вряд ли. Не настолько я плох, чтобы самостоятельно не выкарабкаться. Вот если бы валялся, как Данька некогда, без обеих ног, или переломом позвоночника обзавелся… а сейчас-то чего? Подумаешь, ребра отбили. А от сотрясения мозга еще никто не умирал. Но если не во мне причина, то в чем? Или в ком? Не спросишь, не узнаешь…

«Зафиксировано „плывущее“ состояние сознания. Рекомендована стимуляция центральной нервной системы».

Чего?! Ай, блин!.. Такое ощущение, что в каждый нерв током саданули, пусть и мизерным. Но бодрит, этого не отнять.

«На связи».

— Ну наконец-то!!! Как ты в целом?!

«Хреново».

— Это нормально, сын. Адекватно воспринимать информацию в состоянии?

«Смотря какую».

— Шокирующую, сын. Шокирующую. Что у вас там вообще творится?!

Что-то с ним не то. В полном раздрае Денис Викторович, похоже. Но на этот случай есть проверенное средство — называется «сыграть на родительских рефлексах». Ну-ка, как в детстве…

«Па-ап?..»

— Все, все, я спокоен… короче, ситуация начинает выходить из-под контроля. Я не знаю, что твоя Франка творит, но из-за ее действий нам грозят нешуточные неприятности. Система мониторинга в крайние десять минут фиксирует множественные тектонические микроподвижки во внутренней акватории Патриа-Нуэво. Охват у явления обширный — процентов семьдесят территории. И, что самое хреновое, эпицентр отсутствует — такое ощущение, что источников колебаний несколько сотен. Часть в открытом море, часть под островами, в том числе и населенными. К тому же наблюдаемая динамика явления показывает его рост — еще немного, и появятся внешние признаки множественных землетрясений. И никто не знает, до какой величины оно может разрастись. Представь себе суммарный эффект от сотни толчков хотя бы баллов в шесть по шкале Рихтера. А ведь на них еще и цунами наложатся! Эй, что там у тебя?..

«Все нормально. Похоже, в глайдер грузят».

Глаза я не открывал — толку-то, ковролин на полу рассматривать. Да и вообще внешних признаков жизни не проявлял, исключительно в целях дезинформации противника, но и остальных ощущений с лихвой хватило, чтобы понять — меня наконец куда-то притащили, а потом еще и без церемоний зашвырнули в довольно тесное пространство. А характерный звук захлопнувшейся крышки подтвердил, что меня заперли в багажном отделении глайдера. Умно, фиг ли. Отсюда я точно не выберусь, и уж тем более не дотянусь до водилы. С их, естественно, точки зрения. Так-то можно «возложить длань» на замок, да и выпрыгнуть к чертям. Вот только смысл? Если меня тащат к Майку, то это в первую очередь выгодно мне самому. А если решили утопить, то пока еще рыпаться не время — пусть довезут до места, вот там и потрепыхаемся. Устрою очередной сюрприз с мордобитием и эффектным прыжком в воду.

«Отец, давай покороче».

— Тебя куда-то везут, что ли? Ладно, не суть… Короче! Зевс говорит, что, судя по сигнатурам, это пробудились шепчущие киты, которых завалило обломками затопленного материка. Он ведь тебе эту теорию уже выложил?

«Ответ положительный».

— Нашел время зубоскалить! Поначалу он предполагал, что данные особи утратили функциональность, но, по всем признакам, это не так. Скорее всего, устранили причину беспокойства и преспокойно впали в спячку, поскольку больше никаких команд не поступало. Как наши компьютеры, которые через какое-то время при бездействии переходят в спящий режим. Ты же уже в курсе их природы?

«Отец, включи логику. Уж если тебе Зевс успел доложиться, то мне тем более».

— Извини, мандраж. Просто по первым прикидкам в зону поражения попадает около десяти миллионов человек. Если честно, в моей практике еще не было такой масштабной угрозы. Вернее, и покруче было… но настолько круче, что в голове не укладывалось. А тут, что называется, тютелька в тютельку…

А ведь и правда трындец, товарищи! Явные признаки стресса у папеньки. Я его таким еще ни разу не… слышал, хе-хе. А у меня ведь тоже нервы, между прочим.

— Так вот, Зевс предполагает, что пробудиться их заставил сигнал с вашего острова. И простая логика подсказывает, что виной всему Франсин Моро. Что творится у этой дамочки в мозгах, одному Богу известно…

«Но это не точно».

— Тьфу! А ведь верно… но от этого не легче. Короче, принято решение вмешаться. Стефано Монтанари уже поднял на ноги личный состав службы мониторинга, Патруль на ушах, но прибудут они в лучшем случае минут через сорок, а то и час. Плюс время на подготовку акции. Кстати, спасибо тебе за план острова (Спасибо? Мне?… А, наверняка Зевс инфой поделился). Можно, конечно, нанести орбитальный удар, но последствия не просчитываются. Так что будем штурмовать.

«А Зевс мне еще когда про десять минут — час втирал…»

— Это он про группу спецназа Стефано. Но, сам понимаешь, это капля в море. Кого-то из задницы вытащить это одно, а целый остров под контроль взять — совсем другое. Мы с Маком, опять же, на подходе. Нам как раз еще около часа понадобится.

«А Зевс управление перехватить не может?»

«Ответ отрицательный».

Чего это?!

«Отец?»

— Пусть Зевс сам расскажет, у него лучше получится.

«Да чего вы ломаетесь, как девчонки-малолетки?!»

«Извини, Антон, я в растерянности… как бы помягче выразиться… короче, я ввел тебя в заблуждение. Контроль над системой управления текущего объекта далеко не полный, но до ретранслятора я добрался. Правда, еще не полностью просчитал управляющий алгоритм, но кое на что способен уже сейчас. И я делаю все, что от меня зависит. Беда в том, что доктор Моро применила парадоксальный подход к проблеме — она воздействует не на ретранслятор, а на пленного китенка. А уже тот все ее команды многократно усиливает и, если уместно так выразиться, ретранслирует на сотни и даже тысячи километров во все стороны. Причем, насколько я понял, другими китами его „вопли“ именно как вопли и воспринимаются. Причем вопли детские. И взрослые киты проявляют… хм… не знаю, насколько правомочно использовать этот термин для квазиживых организмов… они начинают проявлять родительский инстинкт. Он у них оказался настолько силен, что даже те особи, что пребывали в спячке больше сотни лет, очнулись».

Твою дивизию… слишком вы умны, доктор Франсин Моро. Похоже, убивать вас пора. И это не мои слова. Это одна из любимых присказок тренера деда Коли. А он, если кто не в курсе, главный корпоративный телохран, пусть и в прошлом. Так что знает, о чем говорит.

«Успокоить его не пробовал?»

«Не могу пробиться в „пузырь“. Для эффективных действий необходим тактильный контакт».

Это ты так мягко намекаешь, что мне придется к нему прыгнуть и устроить обнимашки?! Опять?!

«Ответ положительный».

Да ну на фиг!!!

— Антон, слышишь меня?

«Да, пап».

— Успокойся и не истери. Пойми одно — сейчас мы ничего не можем сделать. Даже взорвать остров не вариант — далеко не факт, что мы сможем угомонить китенка. Ты же видел, как киты телепортируются… сиганет куда-нибудь со страху, и вообще тогда будет… задница. Сейчас хоть какая-то определенность есть — его силовое поле держит, да и Зевс Франке противостоит. Хотя бы время выигрываем… так что вот тебе задача: проникнуть в защитный пузырь и вступить с китенком в физический контакт.

«Плохой план».

— Другого нет.

«А как же Тинка?»

— Старшие Монтанари осознают серьезность угрозы, но готовы пойти на риск. Как и я. Пойми, Антон, речь сейчас идет о миллионах жертв. Тут любые родственные чувства отходят на второй план. Хотя не дай бог тебе пережить что-то похожее…

Н-да… проняло папеньку.

«Вряд ли я смогу».

— Не сможешь, — согласился отец. И немедленно устроил суровую отповедь: — Если ныть не перестанешь! Мужик ты, или где?! Мы чему тебя столько лет учили? И кого на свою голову вырастили?! Короче, ноги в руки и пошел! На тебе кит и безопасность Альбертины! Взрослей уже, в конце концов!

«А не пойти бы вам, Денис Викторович, далеко и надолго?!»

— Вот это уже другой разговор! И вообще, будь мужчиной, сын! Ты, если уж совсем откровенно, еще не в самой жопе. Бывают ситуации и похуже.

«Извините?..»

— Потом поймешь. Хотя от всей отцовской души желаю тебе в них не оказаться. Все, отбой связи.

Вот и поговорили… снова. Да что ж за день такой сегодня! Вернее, уже ночь… И знаете, что самое забавное? Я тут недавно упоминал, что все происходящее мне дюже нравится — этакое веселое приключение. Так вот, я соврал. Не нравится. Вообще. Забыть бы все, как страшный сон. Вот только вряд ли… хотя бы потому, что мы куда-то прибыли, судя по легкому толчку в дно глайдера. Сейчас из багажника выволокут, и будем посмотреть, что дальше. Проще всего, конечно, продолжать изображать дохляка… черт, десять миллионов жертв! Чтоб вам, папенька, пусто было!!!

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: нейтральные воды.

23 октября 2168 года, ночь.

Пудрить мозги Анхелю и дальше не получилось — тот на мнимое беспамятство не повелся, выписал профилактический звездюль (и снова по ребрам, падла!) и бесцеремонно выволок меня из багажника, швырнув в пыль. Пришлось с охами и ахами самостоятельно подниматься на ноги, пусть и с опорой на летательный аппарат. Поднявшись же, я незамедлительно огляделся. Как и предполагалось, клеврет притащил меня в тот самый памятный грот. И даже глайдер припарковал на той же ВПП, рядом с аналогичной машиной — наверняка Майк на нем приперся.

— Пошел, Энтони, пошел, — Анхель для верности ткнул меня стволом в бок, отчего я скособочился и зашипел сквозь зубы. — И не дави на жалость, а то коленку прострелю. Майк разрешил.

— Ну и на горбу меня потащишь!.. — сплюнул я, не прекращая морщиться.

Реально ведь хреново. Мало того, что все болит, так еще и физиономия в кровище. Прямо как монстр из фильма ужасов. Да и пыль в глаза пустить не помешает — пусть супостат хоть немного ослабит бдительность. А то вон как зыркает, да пистолетом поигрывает многозначительно. Видимо, опасается моего побега. Напрасно, по большому счету — без его помощи в «пузырь» я не попаду. Но он о моих планах знать не знает, так что простительно.

— Куда идти-то?..

— В эллинг, куда же еще… по следам вали, давай. Как первый раз прямо!

Действительно… хорошо хоть, просто тупостью мой вопрос счел, а не сознательным вредительством. Иначе еще бы по ребрам схлопотал, с Анхеля станется.

Путь до эллинга-«чаги» на этот раз затянулся — по моей, вынужден признать, вине. Насчет пыли в глазах я себе польстил, поскольку и в самом деле еле передвигался, то и дело скрючиваясь от простреливающей боли в боках. Судя по всему, одним сломанным ребром не обошлось, таковых как минимум несколько. Да и с координацией движений проблемы — сказалось сотрясение. Но в конце концов добрели, опять же до той самой точки, где совсем недавно (а по субъективному ощущению, чуть ли не вечность назад) Жан-Пьер прикосновением ладони «проплавил» вход. Собственно, и сейчас нас впустил именно он, скорее всего, получив сигнал по какой-то внутренней связи. Или у них элементарно где-то камера торчит, которая изнутри «пузыря» управляется.

В эллинге обстановка заметно изменилась: мини-«пузырь» с озабоченной Франкой сместился почти к самому парапету, а еще сильнее беснующийся в бассейне китенок усилил иллюминацию если не на порядок, то вдвое точно. Впрочем, эта парочка была занята собой и на окружающих внимания не обращала. Последних, окружающих то бишь, присутствовало до нашего появления четверо — встретивший нас Жан-Пьер, один из давешних охранников (вроде тот, которому табуреткой не прилетело), Майк Агеластос и Альбертина. Синьорина Монтанари восседала на табуретке спиной к «пузырю» с Франкой, лицом к Майку и, соответственно, к нам, а прямо за ней торчал столбом «ниндзя» — он уже успел вернуться на пост, дождавшись, пока зарастет «дверь». В руках Жан-Пьер баюкал дробовик, наверняка экспроприированный у выведенного из строя охранника, тот самый, с резиновыми пулями, но на бедре висела кобура с пистолетом. На все руки от скуки, короче, да и стоит удобно — при случае может и Тинку приложить, и Майка свободно достанет. Но убивать намерения нет, судя по основному оружию. Второй секьюрити так и торчал у стены, контролируя одновременно всех. Нормально, че… если что, с двух сторон начнут садить, причем без риска «дружественного огня». Глава же предприятия (по крайней мере, он сам предпочитал так о себе думать) оседлал второй табурет, повернутый спинкой к собеседнице. Видно мне было не очень хорошо, но, судя по позе, он еще и руки на ней, то бишь спинке, сложил, дабы лишний раз не нагружать — с опорой оно всяко легче, особенно если в правой зажат аутентичный кольт, кончик ствола которого просматривался из-за левого плеча. По всем признакам чувствовал себя господин Агеластос хозяином положения, Тинка же, такое ощущение, вот-вот и сдастся. Окончательного решения она еще не приняла, но наше эффектное появление еще немного подтолкнуло ее в нужную сторону. Естественно, Майку нужную.

Хотя, если честно, вскрикнула она чуть ли не облегченно — видать, совсем неизвестность замучила. А тут вот он я, живой, пусть и не здоровый. Но это была лишь первая реакция. Потом до нее дошло, в каком я состоянии, и она зло сузила глаза, одарив Агеластоса многообещающим взглядом. А затем и Анхеля, наградившего меня очередным тычком, от которого я едва не растележился, запутавшись в подломившихся ногах. Насилу устоял, да и то благодаря все тому же клеврету — Анхель успел поймать меня за ворот.

— А вот и наш долгожданный гость! — преувеличенно радостно объявил Майк и соизволил обернуться. Судя по его вытянувшейся физиономии, подобного результата даже он не ожидал. — Черт, Анхель! Я же сказал — не перестарайся!

— Зато коленку простреливать не пришлось, — философски хмыкнул клеврет, на что Альбертина в буквальном смысле слова злобно зарычала. — Полегче, дамочка, а то ведь и сейчас не поздно.

— Вот вы уроды! — вызверилась Тинка. — Он же еле на ногах стоит! Табуретку хоть дайте!

— А нет больше, — ухмыльнулся Майк. — Но можешь свою уступить.

Тинка в очередной раз злобно зыркнула, но совету вняла — вскочила со стула и лично подвела меня к нему, оттеснив опешившего Анхеля. Я, наплевав на гордость, помощь принял и кое-как доковылял до места, опираясь на плечо ненаглядной. И даже почти сдержался от шипения, когда она случайно задела меня за бок. И лишь заняв сидячее положение и немного расслабившись, я осознал, что все происходящее явилось талантливо поставленным представлением — судя по лицу Альбертины, ее проняло, что называется, до печенок. На что Майк, собственно, и рассчитывал. А силен, мерзавец! В психологии разбирается, людьми манипулирует с завидной легкостью… и в этом ему совесть не помеха — не убили же никого.

Тинка тем временем пристроилась слева от меня, прижавшись бедром к моему плечу, и принялась неосознанно поглаживать меня по голове. Рефлексы, мать их! И ведь не объяснишь, что череп у меня чуть ли не раскалывается от боли. Правда, до нее и самой это быстро дошло, и она переместилась мне за спину, положив обе руки на плечи. Ну, хоть так. Да и опереться на нее можно. Слегка. Опять же, в случае чего хотя бы от Майковых пуль уберегу — у сорок пятого калибра, если мне не изменяет память, останавливающее действие ого-го, а вот пробивное почти никакое. Естественно, если он ей в голову не выстрелит. Тьфу, блин! Нашел, о чем думать!.. Тем более что Анхель, которого никто от обязанностей по моей охране не освобождал, встал чуть сбоку, почти у парапета, и поигрывал пистолетом. С одной стороны, не самая удачная мысль — безымянный охранник может своим огнем зацепить, с другой — а что еще делать? Я ведь, если оклемаюсь, могу и к киту сигануть — прецедент был. А так он мне путь перекрыл и успеет среагировать на бросок. Жан-Пьер в этом деле не помощник — ему и далековато, и Тинка меня закрыла. Хм… забавная расстановочка на нашей шахматной доске… если позволите так выразиться, хе-хе.

— Я надеюсь, теперь вы полностью удовлетворены, уважаемая Альбертина?

— Да пошел ты!

— Это вы зря, — усмехнулся Агеластос, сверля взглядом теперь уже нас двоих. — Я ваше условие выполнил — предоставил свидетельство, что Энтони жив. Мало того, предоставил его самого во плоти, так сказать. Конечно, товарный вид он немного потерял…

— Да вы совсем охренели?! Немного?! Да он же на ладан дышит!!!

— Э-э-э… Тин?..

— Молчи, — сжала она мое плечо. — Не мешай переговоры вести.

— Точно-точно, — поддакнул Майк. — У нас как раз консенсус намечается. Но, если уважаемая противная сторона настаивает, мы можем ее… э-э-э… простимулировать. Анхель, прострели Тони коленку.

— Какую, шеф? — не моргнул глазом тот.

— На твое усмотрение, — вальяжно отмахнулся Агеластос. — На какие только жертвы не пойдешь, чтобы заключить взаимовыгодное соглашение… берегите уши, господа.

«Антон, сейсмическая активность резко усилилась! Рост средней магнитуды в течение последних двух минут составил порядка двадцати процентов, и тенденция сохраняется».

Тьфу, блин! Ну нет у меня сейчас возможности к киту прыгнуть, нету!.. И вообще, мне сейчас коленку покалечат. Судя по направлению ствола и прищуренному взгляду Анхеля — левую. Вот прямо сейчас!..

«Антон, срочно обеспечь тактильный контакт с…»

Бэнг!

— А-а-а-а-а!!!

Твою дивизию!!! Икру как раскаленным гвоздем прошило! Что ж он творит-то, гад?! Удавлю!.. Как только сумею заставить себя перестать кататься по полу, зажав поврежденную ногу…

— Анхель, ты промазал? — удивленно воззрился на клеврета Агеластос.

Промазал, как же! Ур-род!.. Ф-фух, вроде полегчало… зато в других местах хуже стало — бока огнем горят, башка трещит…

«Нейтрализующее воздействие колонии функциональных единиц оптимизировано».

Спасибо, Зевс. Ты очень добр…

«Не за что. Антон, необходим срочный доступ к объекту. Магнитуда выросла еще на пять процентов. Скоро толчки начнут ощущаться и на поверхности островов».

Да вашу же мать! Нет у меня возможности к киту нырнуть. Не-ту. Говорил же уже!!!

— Я никогда не промахиваюсь, шеф. И вам это известно.

— Тогда что это было?

— Я растянул удовольствие, шеф…

Фраза прервалась на полуслове — судя по звукам, до клеврета дотянулась впавшая в бешенство Тинка. А поскольку Анхелю были памятны ее когти, то и среагировал он быстро и жестко — ногой в живот. Альбертина глухо вскрикнула и рухнула рядом со мной, хорошенько ударившись об пол затылком. И, похоже, сознание потеряла. Впрочем, Майк этого не заметил и продолжил играть свою — сдается мне, заранее расписанную — роль.

— Достреливай! — рыкнул Агеластос, но Анхель приказ выполнить не успел — вмешалась Франсин.

— Майк, хватит развлекаться!

Хм… впервые ее такой слышу… да и вижу. Даже сквозь боль подействовала властность в голосе. Что-то в ней изменилось, однозначно. Как другой человек, абсолютно незнакомый. И страшный. Не в смысле внешности, а по внутреннему содержанию.

— Фрэнки, у меня переговоры, — не повелся тот.

— Прекращай, говорю! Это бессмысленная трата времени.

«Плюс пять процентов магнитуды».

Зевс, хоть ты не доставай!..

— Фрэнки, мы, кажется, договаривались — ты занимаешься своим делом, я своим.

— Не очень-то у тебя получается! — огрызнулась Франсин. Из «пузыря» она так и не выбралась, но подошла вплотную к прозрачной стенке и внимательнейшим образом оглядывала окрестности. Отвлекшись, что характерно, от своего кофра. — Майк, ты совсем озверел? Ты что с ним сделал?

— Что, не нравлюсь? — нашел в себе силы прохрипеть я. Нога почти перестала ощущаться, но навалилась страшная усталость. — А ведь всего неделю назад у тебя было совсем другое мнение…

— Много о себе мнишь, мальчишка!

— Ну-ну… а я ведь все… помню!..

— Ну-ка, с этого места поподробнее, — заинтересовался Агеластос. — Фрэнки, это он о чем?

— Майк, хоть ты не ведись!

— Не ведись на что?!

Блин, нашли время разборки устраивать… не ожидал, правда. Чисто наугад ляпнул, в слабой надежде потянуть время. А у них все серьезно, оказывается. По крайней мере, со стороны Майка. Пусть собачатся, народ развлекают — вон, и безымянный секьюрити пялится, и Жан-Пьер заинтересованно косится… а я под шумок поближе к парапету смещусь. Хоть немного, но что-то… а потом выгадаю момент и рвану… если от боли не загнусь.

«Девяносто семь процентов ресурсов колонии функциональных единиц перенаправлены на блокирование нервных окончаний».

Спасибо?..

«Антон, поторопись! Плюс пять процентов магнитуды».

— Майк, ты сам согласился, что у нас отношения без обязательств!

Ну, умора!!! Дилетанты в самом худшем смысле этого слова… нашли время отношения выяснять. Ну-ка, еще чуток…

— Без обязательств? Да неужели?..

— Майк, заткнись! У нас есть дела поважнее!

Где Анхель? Ага, тоже на разъяренную парочку пялится… еще немного…

— Что может быть важнее нас с тобой?!

— Бизнес, идиот! Власть! Которая почти у нас в руках, надо ее лишь удержать!

— Что ты несешь, Фрэнки?

Мне показалось, или в голосе Агеластоса проступила смертельная усталость? Ч-черт… А ведь верно. Вылез наружу побитый жизнью мужик, пресытившийся и властью, и, что еще важнее, непрестанной борьбой за нее. Ежечасной, ежеминутной и даже ежесекундной.

— У меня получилось, вот что!!! Киты проснулись! Мы теперь можем диктовать свои условия этим проклятым прихвостням Корпорации!

— Фрэнки, Фрэнки, успокойся!.. Какие еще условия? Я переговоры не завершил…

— К дьяволу! Забудь про них. У нас есть реальный шанс взять за яйца весь мир!

Оп-па! Так вы, дамочка, еще и честолюбивы не в меру! Хотя тот же Майк, по физиономии судя, ничуть не удивился. Даже, скорее, раздражило его заявление Франсин. Такое ощущение, что они уже не единожды на эту тему спорили.

— Фрэнки, поверь мне, оно того не стоит.

— Слабак! — выплюнула Франка и, внезапно преобразившись, велела клевретам: — Анхель, Жан-Пьер! Держите этих всех на прицеле. До подхода основных сил еще не меньше получаса, а корпы подозрительно возбудились.

Интересно, откуда она это взяла? Ладно я, мне папенька сам сказал, по супер-пупер подпространственной связи. А с ней кто, и главное, как связаться умудрился? В кофре передатчик?

«Вероятность более восьмидесяти процентов».

И на том спасибо… что не «ответ положительный». Но, таки получается, что доктор Моро действует не в одиночку? Я имею в виду, не как частное лицо. Связалась со спецслужбами Новой Гренады?

«Вероятность…»

А, да пофиг уже! Главное, что это все сильно усложняет — мало нам контрабандистов, так тут еще и локальный военный конфликт намечается… папеньку предупредить бы…

«Денис в курсе. Просто тебя не хотел лишними подробностями обременять».

Спасибо, благодетели…

— И ты, Анхель?.. — с непередаваемой горечью буркнул Майк. Такое ощущение, что только что единственного верного друга лишился. — Когда успел?

— Недавно, шеф, — ничуть не смутился тот. — У доктора Моро нашлись очень весомые аргументы.

А я-то, наивный, ему Жан-Пьера сдал… и на слово поверил, что он сам Майку про шпиена расскажет…

«Плюс пять процентов магнитуды».

Твою дивизию!.. Надо это прекращать. Ну-ка, еще чуточку, пока клеврет на бывшего работодателя отвлекся… сейчас еще наверняка обезоружить возжелает… ага, точно. Вот он, момент!..

«Зевс, заблокируй ногу!»

«Принял».

Ну, понеслась…

В бросок я постарался вложить все силы, без остатка, наплевав на пронзившую все тело боль — ногу-то я не чувствовал, но выяснилось, что с ребрами и головой как бы не хуже дела обстояли. Слава богу, хоть не ходовые части — если бы та же нога подломилась в неподходящий момент, у меня бы вообще никаких шансов не было…

Впрочем, их и сейчас не оказалось — проклятый Анхель успешно усыпил мою бдительность, отвлекшись на Агеластоса. Или просто скорость меня подвела… короче, не суть — до парапета я не допрыгнул, нарвавшись на жесточайший пинок, сбивший меня с траектории и заставивший растянуться пузом на камне. Еще и нос расквасил для полного комплекта. А Анхель еще и развернуться успел, снова взяв бывшего начальника на прицел. Жан-Пьеру ничего делать в результате не пришлось, хоть он и дернулся суетливо. А потом клевреты обменялись понимающими взглядами, и «ниндзя» шагнул к Майку, коротким ударом ствола дробовика выбив у него из ладони кольт. Агеластос зашипел сквозь зубы, но с табурета подняться даже не попытался. Жан-Пьер как ни в чем не бывало вернулся на оставленную позицию, а Анхель, даже не изменившись в лице, снова пальнул. И снова, сука, в меня — раскаленный гвоздь вбили еще и в правую ногу. И снова в икру. Тут одно из двух — либо он извращенный садюга, либо и впрямь серьезно меня калечить не намерен. Одно дело пули, прошившие мягкие ткани, и совсем другое — раздробленные кости и поврежденные артерии. Но мне от этого легче не стало — не заорал я только потому, что в рот набилась пыль, когда я попытался вдохнуть. Нос-то работать вообще перестал, еще чуть-чуть, и кровью бы захлебнулся…

«Магнитуда плюс пять процентов».

— Фрэнки, ну зачем тебе это? — донесся как сквозь вату голос Майка.

Все еще не теряет надежды образумить благоверную? Ну-ну… блажен, кто верует.

— Государственная целесообразность. — Судя по голосу, Франсин сопроводила слова пожатием плеч. — А ты думал, я для тебя стараюсь? А кто ты, собственно, такой? Местечковый главарь мелкого контрабандистского клана. Если позволишь так выразиться. И какие у тебя перспективы?

— Нормальные, — обиженно сплюнул Майк. — На жизнь бы всяко хватило.

— На жизнь?! На жизнь?! Да разве это жизнь?! — Франка буквально выплевывала слова, вложив в них всю обиду и ненависть ко всем, так или иначе приложившим руку к ее мытарствам. — Жалкие ничтожества! Обыватели! Чистоплюи! Хорошо хоть, в спецслужбах нашлись адекватные люди!

— Не думал, что ты на это поведешься.

— На что «на это»?! Откуда ты знаешь, что они мне предложили?!

— Да наверняка то же, что и мне — деньги и власть.

— И ты, естественно, отказался! Еще один чистоплюй! И слабак!

— Я, в отличие от тебя, трезво оцениваю собственные возможности. И предпочитаю не прыгать через голову. Знаешь, как у нас говорят? Чем выше взлетел, тем ниже падать.

— Вот и ползай на брюхе! — окончательно вызверилась Франсин. — А я больше не желаю! Не хочу! Люди идиоты, не понимают, что я им предлагаю!

— И что же? — криво ухмыльнулся Майк. — Чего мы, собственно, ждем?

«Магнитуда плюс пять процентов».

Не, ребята. Теперь без меня. Ракетой с орбиты шмаляйте, штурмуйте — ваши проблемы. Я спекся. Остается лишь лежать и получать удовольствие. Вот хотя бы от театрализованного представления.

— Скоро сам почувствуешь! — торжествующе изрекла Франка. — Все почувствуют! На собственных шкурах! Мои «малыши» сначала хорошенько их растрясут, а потом еще и искупают! Как вам такое сочетание — землетрясение и цунами?

Вообще-то, это вовсе не ее ноу-хау. Во все времена и на всех планетах жители прибрежных районов от этого страдали. Разве что никто не додумался устраивать рукотворные землетрясения… по крайней мере, специально. Так что у Франки, как ни крути, есть повод для законной гордости. Пусть и извращенной.

— Ты окончательно обезумела, женщина! — только и нашелся, что сказать, Агеластос. — У меня еще теплилась какая-то надежда… я думал, что наши отношения хоть что-то значат… даже ревновал, идиот. А теперь надежды нет.

— И что ты сделаешь? — презрительно ухмыльнулась Франсин.

— Ничего, — горестно вздохнул Майк. — Больше нам не по пути.

Причем вполне искренне вздохнул, как мне показалось. Романтик он романтик и есть, что с него взять…

— Как знаешь, — безразлично пожала плечами Франка. Разговор ее начал забавлять — по крайней мере, именно такое впечатление складывалось у стороннего наблюдателя. Ну а что? Своего добилась, теперь можно и потрепаться. — А ты не подумал о перспективах? Ты же контрабандист, после моей акции появится широчайшее поле деятельности для таких, как ты. А у меня есть нужные связи…

Ну вот все и прояснилось… хитрый план такой хитрый! У доктора Моро появилась возможность взять за горло целую страну, а еще одна будет ей за это сильно должна. Ведь если натравить шепчущих китов на Патриа-Нуэво, последствия множественных землетрясений и цунами будут таковы, что от экономической мощи последней ничего не останется. А Новая Гренада обзаведется обширнейшим рынком сбыта — не тащить же все необходимое с Нового Оймякона? Поставки Корпорации ограничены как по объему, так и по срокам. Новый заказ, даже если сформировать его в течение ближайшей недели, доставят только через десять лет. А все это время проще у той же Новой Гренады все необходимое закупать на кабальных условиях. Или не на кабальных — все равно по прошествии ближайшего десятилетия большая часть Патриа-Нуэво перейдет в собственность гренадцев. Просто потому, что жителям вотчины Корпорации платить будет нечем, кроме как долей в производстве… хм… вернее, в том, что от него останется. И вот на это у той же Франсин мозгов бы не хватило — просто потому, что они у нее под другие задачи заточены. Сама она наверняка бы ограничилась банальным шантажом, ради тех самых денег и власти, и до крайности с десятками, а то и сотнями тысяч жертв (насчет десяти миллионов папенька явно приукрасил — пострадавших столько может быть, но не погибших) доводить бы не стала. Тут же чувствуется рука мастера с враждебной территории. Интересно, кто ее куратор из СБ Новой Гренады? Перспективный товарищ. Такого неплохо бы на крючок подцепить… хотя нет, лучше без разговоров пристрелить — всадить пулю в лоб, чтобы мозги через затылок вышибло. Жестокий ублюдок… или просто политик?..

«Магнитуда плюс семь процентов».

Хм… шаг увеличился. На расчетную мощность выходят, что ли?.. Впрочем, какое мне дело?..

— Фрэнки, последний раз прошу, одумайся!!! Хотя бы ради того, что между нами было…

Ой, Майк, ой, умора!.. Пафосу-то подпустил, пафосу!.. Сейчас по всем законам драматургии еще и скупую мужскую слезу выдавит…

— Ничтожество!!!

Сказала, как припечатала. Все с ней ясно. Тут к разуму взывать бесполезно. Обиженная на весь белый свет бабенка получила шикарнейшую возможность этому белому свету отомстить. И не упустит эту возможность ни при каких обстоятельствах. Переговоры бесполезны.

— Анхель, если он еще что-то вякнет, пристрелишь его!

— Да, мадам…

Не очень-то уверенно это прозвучало, как по мне. Видать, дошло до клеврета, в какое дерьмо он вляпался. Лучше поздно, чем никогда, хе… кхе! А Франка сильна! И ведь как изменилась, да еще за такое короткое время! В глаза бы ей глянуть…

С последним возникли вполне объяснимые проблемы — при первой же попытке пошевелиться правую ногу прострелило такой болью, что вспышки в ребрах и голове остались незамеченными. Хорошо хоть, левую так и не чувствую — наны работают. Все же я пересилил себя и нашел взглядом лицо Франсин — она так и стояла, прижав ладони к пузырю (изнутри, естественно), и с нескрываемой брезгливостью созерцала честную компанию. И лишь встретившись со мной глазами, нарушила молчание:

— Ничего личного, глупый инопланетчик. Просто бизнес.

— И только?! — выплюнул я сгусток пыли.

— Нет! Еще интересы целой страны! Моей, между прочим, страны! Которой чертовы пришельцы не давали развиваться на протяжении десятилетий! Так что вы сами виноваты! И в первую очередь такие, как ты, Антуан!!!

Отвечать я не стал, вместо этого снова уткнулся лицом в камень. Ну а что тут скажешь? Сука…

— Хотя с тобой было хорошо, — все же вынужденно признала Франсин вдогонку. — И это был интересный опыт. Когда бы еще представилась возможность столь, хм, близко изучить зверьков?..

Зверьков… ну-ну… знакомая уловка — представить, что все, кто за околицей, не люди. Первый, между прочим, шаг к нацизму. И Франсин Моро его успешно сделала. Где же ракета, черт возьми?!

«Магнитуда плюс восемь процентов. Уровень сейсмического воздействия критический».

Ну вот и первые жертвы… муторно-то как! Не сумел, не сдюжил, не предусмотрел… и куда полез? Сам же всем говорил, что ученый, а не супермен и спаситель мира… так почему же выть хочется от бессилия? Или все же рычать?..

«Антон, есть возможность сформировать управляющий импульс силами колонии функциональных единиц».

И чего ты ждешь?..

«После завершения процесса ресурс колонии будет исчерпан».

Я потерплю ради такого дела… хотя, погоди! Что за импульс? Что ты придумал?

«Корректирующее воздействие на управляющий сигнал невозможно. Но есть вариант с разрушением его источника. При этом может пострадать доктор Моро».

Пострадать?.. Что-то ты не договариваешь, железяка…

«Вероятность летального исхода превышает восемьдесят процентов».

Ч-черт!!! Ну и что выбрать?! Смерть одной, или смерть десятков тысяч и ранения еще сотен? Тысяч, естественно?

«Требуется санкция оператора».

Давай, давай, подливай бензинчику в огонь… это, если кто в наш век продвинутых технологий не знает, такое минеральное топливо… не суть… чего это я вообще? Увиливаю от принятия решения?! А ведь точно! Не могу. Разумом все понимаю, но не могу…

«Магнитуда плюс пять процентов. Критический уровень превышен. Формирую корректирующий импульс».

Ф-фух!..

«Извини, сын, но я предупреждал».

Что?! Кто?! Твою мать!!!

Не представляю, как я умудрился не потерять сознания, но факт оставался фактом: боль поглотила меня всего, без остатка, но мозг продолжал адекватно воспринимать поступающую от органов чувств информацию. И эта информация мне совсем не понравилась. Потому что финал драмы, длившийся не больше минуты, оказался чудовищным. Но обо всем по порядку…

Сразу после накатившей на меня боли китенок, такое ощущение, к чему-то на краткий миг прислушался, потом неуловимо быстро переместился к парапету, выпростал из основного тела толстый отросток-щупальце и прижал его к пузырю, скрывающему пульт управления. Какое-то время (наверняка секунды, но мне так не показалось) ничего не происходило, потом по щупальцу пробежала волна искажения, и пузырь… завибрировал. Уже впоследствии, анализируя воспоминания и предоставленные Зевсом сведения, я не переставал дивиться изяществу решения: раз нельзя разрушить защиту, то и нечего пытаться. Нужно разрушить то, что внутри нее. Как? Элементарно: превратив сам пузырь в колебательный контур. Ему ничего не будет — пластик инертный, войти в резонанс с внутренними колебаниями молекул не выйдет, но этого и не нужно. Ведь можно заставить колебаться с определенной частотой всю систему, и эти колебания через твердые поверхности передадутся на все объекты, заключенные в коконе. Так и произошло — секунд двадцать китенок «визжал» — испускаемые им звуки приходились на границу между слышимым спектром и ультразвуком, — а внутри пузыря творился ад. Не хотел бы я оказаться на месте Франки… у той, кстати, реакция наступила далеко не сразу: сначала она недоуменно повертела головой, затем убрала руки со стенки пузыря, потом отступила на шаг… и сама закричала. Страшно и дико, как от невыносимой боли. Собственно, именно такая ее сейчас и одолевала — вибрация вызвала кавитационное схлопывание пузырьков воздуха в крови, и от множества микровзрывов сосуды начали лопаться. В первую очередь в красное окрасились белки глаз, потом кровь начала выступать через поры кожи… а затем, когда крик прервался, такое ощущение, из Франки разом вынули все кости, и она буквально ссыпалась на пол пузыря. Как я потом прочитал в отчете о вскрытии тела, костная ткань разрушилась вследствие образования множественных мельчайших трещин. Но к этому моменту Франсин уже была мертва — сказались массовые микрокровоизлияния в мозг.

Пульту и кофру тоже пришлось не сладко — они окутались молниями разрядов и задымили, в считанные мгновения скрыв от глаз внутренности пузыря. Честно признаться, в этот момент я испытал нешуточное облегчение — смотреть на останки доктора Моро было невыносимо тяжело, но и взгляд отвести я не мог. Его притягивало к словно, как магнитом. И не у меня одного: судя по матерным возгласам, проняло всех за исключением Альбертины. И то лишь по той причине, что она по-прежнему пребывала в бессознательном состоянии. Счастливая, что еще скажешь?..

Заставив пузырь повибрировать еще некоторое время (своеобразный контрольный выстрел?..), китенок втянул щупальце, снова неуловимо быстро сместился в центр бассейна и замерцал. Последнему я совсем не удивился, наученный горьким опытом. Да и приходилось уже быть свидетелем подобному явлению. На этот раз тоже долго ждать не пришлось — мерцающее полупрозрачное тело с явственным хлопком исчезло, а образовавшееся на месте китенка чашеобразное углубление моментально заполнилось водой. И не просто заполнилось, а породило нехилый такой фонтан, взметнувшийся из его центра к потолку эллинга. Ну, знаете, как при взрыве в воде. Окатило всех присутствующих, причем знатно — обратная волна захлестнула парапет. Как меня не смыло, не имею понятия… наверное, не столь уж и сильной она была. Точно-точно — даже Анхель на ногах устоял, хотя его и приложило в спину. Что самое поганое, пистолет он тоже удержал, равно как и Жан-Пьер, также нехило отхвативший от волны. «Ниндзя», едва пузырь начал вибрировать, инстинктивно отскочил от него подальше, и сейчас торчал рядом с Майковым клевретом. Один лишь местный охранник по-прежнему стоял у стены, да сам Агеластос умудрился усидеть на табурете.

Едва вода схлынула, я зашелся в приступе жестокого кашля — мало того, что нахлебался, так еще и пыли хватанул. Судя по Тинкиным всхлипываниям, ей досталось аналогично. Но на этот счет я не переживал — главное, уцелела и в себя пришла. Теперь уже точно не утонет. Я же тем временем умудрился приподняться на подгибающихся руках, избавиться от остатков воды и переместить взгляд на клевретов — ну и что они теперь будут делать? Франсин-то… того… и эти без командования остались.

Как оказалось, на благоразумие вооруженной парочки надеялся я напрасно: отряхнувшись, как пес, Анхель снова навел на Майка ствол, видимо, посчитав меня совершенно не опасным. И, должен признать, справедливо — боец из меня сейчас никакой… только на чудо и надежда. Хотя действия Анхеля логичны: хитрый план Франсин сорвался в связи с ее безвременной кончиной, китенок сбежал… и корпы приближаются. Равно как и обещанные Франкой подкрепления со стороны гренадцев. Так что в любом случае заложники не помешают. Правильность моих измышлений сам Анхель и подтвердил незамедлительно:

— Шеф, не суетитесь. Все под кон…

Договорить он не успел: по стенам эллинга, воде, парапету и телам клевретов пробежала волна искажений. Такого я еще не видел, а потому результатом был очень даже впечатлен — с водой, на первый взгляд, ничего не случилось, а вот все более-менее твердые предметы, включая человеческие тела, превратились в пыль. Вернее, в атомарную взвесь, мгновенно смешавшуюся с воздухом и застившую взор: видимость упала до нулевой, как в черном дыму. В горле сразу же запершило, и я снова зашелся в кашле. И не я один — судя по звукам, аналогичная участь постигла и Альбертину с Майком. А еще чуть в стороне выкашливал легкие уцелевший охранник.

Ч-черт!.. Этак и окончательно загнуться не долго! Респиратор бы сейчас, хоть самый плохонький… м-мать!.. Больно-то как!..

Мучения продолжались довольно долго — пыль оказалась на диво летучей и категорически не желала оседать, загаживая воздух. Но, на наше счастье, сыграл неожиданный фактор: судя по резко усилившемуся завыванию и холодку по коже, потолок протаял насквозь, и по обнажившимся внутренностям острова загулял ветер. С одной стороны, вроде бы стало хуже — видимость по-прежнему оставляла желать лучшего, да и новые порции пыли поступали с каждым вдохом. С другой стороны, свежего воздуха хватало, чтобы худо-бедно поддерживать жизнедеятельность… когда отсюда выберемся, по-любому в лазарет загремим. И, заметьте, не «если», а именно «когда»! До меня, наконец, дошел смысл последней фразы Зевса. Да и не Зевс это был, так что у папеньки все под контролем. Из двух вечных вопросов — как и на хрена? — на первый ответ у меня был: Зевс не только заставил китенка грохнуть возмутительницу спокойствия в лице Франки, но еще и силовое поле в коконе вырубил, чтобы тот мог куда-то телепортироваться. Куда — тоже не самая великая загадка, наверняка в центральный бассейн, который пять на пять кэмэ. Ну и после этого еще и всю доступную инфраструктуру изрядно попортил. И вот тут возникал второй извечный вопрос, пока что риторический, потому что я в упор не понимал, зачем? Но это и потом можно выяснить, когда кавалерия подоспеет. Лишь бы охранник права качать не взялся, да и Майк проявил свойственную ему адекватность. Потому как огневой контакт в условиях ограниченной видимости та еще лотерея…

Кстати, о птичках. Дышать стало настолько легче, что я начал воспринимать окружающую реальность. И немедленно наткнулся взглядом на… руку, сжимающую пистолет. Судя по остаткам одежды, конечность некогда принадлежала Анхелю. У идеально ровного среза — примерно по середину предплечья — уже скопилась лужица крови, смешанной с пылью. Да и пыль… хм… вернее, тошнотно-розовая клякса аккурат на том месте, где стоял клеврет, подтверждала мою версию. От Жан-Пьера же следов, за исключением такой же кляксы, не осталось вовсе.

— Мля-а-а-а…

Я все же умудрился справиться с тошнотой — наверное, из-за новой волны боли, прошившей тело. А потом решил не заморачиваться и получать удовольствие, поскольку драма еще не завершилась — оставалось как минимум двое действующих лиц. Оклемавшийся Майк, морщась и сплевывая, добрел до жалких останков Анхеля, поднял конечность и попытался вывернуть из сжатых пальцев оружие. Далеко не сразу, но это ему все же удалось. Довольно ухмыльнувшись, он отбросил руку прочь, лишь по счастливой случайности не угодив в меня, и наставил ствол на только-только разогнувшегося охранника. Тот с трудом откашлялся, но нашарить дробовик не успел, остановленный спокойной фразой:

— Ну-ка, парень, дай мне повод! К-ха!..

Парень предупреждению не внял — потянулся к кобуре, и Агеластос без колебаний прострелил ему оба плеча, продемонстрировав уверенное владение оружием ближнего боя. И на вопли раненого, катающегося в пыли, внимания не обращал, хоть тот и завывал, что твоя стая волков. Новооймяконских, естественно. Молодец, че… взял ситуацию под контроль. За что честь ему и хвала. Понятно теперь, как он так долго умудрялся оставаться боссом контрабандистов, при его-то характере!.. Или я уже это говорил?.. А где, кстати, Тинка?..

Девушку, такое ощущение, никто и не брал в расчет — я так уж точно. Беспокоился за нее, естественно, но учитывать ее в качестве дестабилизирующего фактора… слишком хорошо я ее изучил. Как показал опыт, совершенно напрасно, и потому с размаху сел в лужу. Пока мужики пытались оклематься, а потом устроили выяснение, кто самый крутой в этих джунглях, она умудрилась быстренько прийти в норму, найти взглядом кольт Агеластоса и тихой сапой прибрать его к рукам. А потом еще и сюрприз дорогому Майку устроить, приставив ствол к затылку. Впрочем, посылу тот не внял, попытавшись рыпнуться, и благополучно словил по этому самому затылку рукояткой, отчего растележился у ног прекрасной (пусть и покрытой толстым слоем пыли) амазонки. Та, не будь дура, немного отступила, разорвав дистанцию, и скомандовала:

— Выброси пистолет! Живо!

На этот раз Майк послушался.

— Руки на затылок!!!

Ого! От Монтанари-старшего нахваталась, что ли?..

— Тин…

— Живой, засранец!!!

Э-э-э… чего это она?! Что за?..

— А-а-а-а!!! Мля-а-а-а!!!

Заорал я не столько от боли, сколько от неожиданности — Альбертина, не говоря худого слова и не сводя ствола с плененного Майка, чуть попятилась и от души пнула меня в голень. Левую, что характерно — та просто оказалась ближе. И на этот раз наны не помогли — болью прострелило чуть ли не до костного мозга. Ч-черт, у меня же икра пулей разворочена! Как там сказал Зевс? «Ресурс колонии функциональных единиц будет исчерпан»? А?..

Ответа от искина я так и не дождался — видать, и впрямь все наноботы кончились. А вот Тинка еще добавила, и снова от души.

— А-а-а-а!!! За что, твою мать?!

— Не трогай маму! — Очередной пинок, и очередной мой вопль. — Ты еще спрашиваешь, за что?! Н-на!.. А кто с этой мразью?! Н-на!!!

— Тин!!! А-а-а-а!!! Это же… а-а-а-а!!! До тебя было!!!

— Пошел ты, подонок!!!

Нет, только не это… не дай бог, в бедро попадет и артерию повредит… ч-черт, а это еще хуже!!!

— Все вы, мужики, уроды!!! — Тинка прикусила губу, ее палец на спусковом крючке напрягся…

— Майк!!!

— А?! Ну-ка, лежать! — Относительную тишину эллинга (теперь, с учетом обстоятельств, уже бывшего) нарушил резкий звук выстрела и визг срикошетившей от каменного пола пули. — А ты все равно подонок! И между нами все кончено!!!

Ф-фух… от сердца отлегло. А ведь могла бы мне сейчас всадить пулю в задницу, как и намеревалась. Но теперь точно не станет. Скорее, разревется. Но ведь она же без сознания была, когда я пытался Франке на жалость давить?..

— До меня!!! Я тебе покажу «до меня»!

— Ч-черт… ай!.. хватит уже!..

— Не хватит!!! Я его уже своим парнем считала, планы строила… на будущее, по техническим причинам…

Ой, покраснела… очаровательно, несмотря на пыль. А вот волосы отмывать замучается. И о чем только думаю?.. Стресс, что ли?..

— И знаешь что, Антон Смальков?

Спросить, или сама выскажется? Не, лучше промолчу…

— Пошел ты! И забудь меня! — Бэнг! Вжик! — А ты не забывай! А то еще деду пожалуюсь!!!

Ранят сильнее клинка Слова обиженной тян. Косячнул самурай…

* * *

Объект: Колония Терра-Нова.

Пункт дислокации: где-то на орбите, борт рейдера «Молния».

24 октября 2168 года, утро.

Я все-таки потерял сознание. Не знаю, от общего ли упадка сил, или после очередного Тинкиного пинка по раненой ноге, но факт имел место быть — очнулся я, судя по всему, не скоро, и, что характерно, вовсе не в разрушенном эллинге. И даже не на «гостеприимной» планете Терра-Нова, хоть обстановка и была мне решительно незнакома — палата как палата, с кроватью и медкапсулой по соседству, белая и безликая, равно как и пижама, в которую меня кто-то облачил. Хотя почему кто-то? Вот она, Мисс Лед, и облачила.

— Очнулись, Антон Денисович?

Как всегда холодна и отстраненна, как ее только Грег терпит… хотя даже в ее годы (хорошо так за шестьдесят) выглядит очень даже. И она единственная из всех, кого я знаю, кто упорно величает меня по имени-отчеству. Видимо, чтобы подчеркнуть мою ничтожность на ее фоне. Еще бы! Кто я — типичный сынок-мажор, и кто она — бессменный медик объединения Оружейников уже на протяжении почти сорока лет. Если не больше, тут могу и соврать. Сьюзан Старкова. Женщина-легенда, спутница не менее легендарного Грегори Слоуна — финансового директора того же объединения. Они двое да еще Гленн Макдугал работали с Денисом Смальковым с тех самых пор, как он появился на «Молнии» в качестве сопливого практиканта после универа. И они же сопровождали его в экспедиции накануне Блэкаута, про которую папенька упорно молчит, как рыба об лед. Есть повод для гордости, короче. Да и право меня не только по-дружески журить, но и прямо высказывать все, что они обо мне думают. Похвастаться тем же самым могут только ближайшие родственники — маман да дед Свен. Дед Виктор уже в те годы подвизался на должности главы совета директоров Корпорации, а потому участия в приключениях моего дорогого родителя не принимал.

Ладно, вернемся к нашим баранам… вернее, одному барану — ко мне.

— Э-э-э…

— Не мычите, молодой человек, — строго глянула на меня Мисс Лед. — Отвечайте четко и прямо. У меня еще дел полно, а я тут с вами нянчусь.

— К-ха!.. Вроде… бы.

— Вот и прекрасно. Ничего не болит?

— А должно? — Я прислушался к организму и с удивлением обнаружил полное отсутствие какого-либо дискомфорта. Такое ощущение, что и ноги мне не простреливали, и ребра не ломали… да и по голове не били. — Черт…

— Не поминайте всуе! Значит, процедуры прошли успешно… в таком случае, молодой человек, принимайте посетителя.

Уже?! Ни фига у них оперативность!.. Хотя чего я возмущаюсь? Судя по ощущениям, меня полностью залатали. Что неудивительно при тех возможностях, что предоставлял сверхнавороченный медотсек рейдера Архонтов, доукомплектованный еще и лучшими образцами медицинской техники производства Корпорации STG. Меня тут, в принципе, при нужде вообще могли клонировать. Или восстановить из одной клетки. Шучу, конечно…

— Не мнитесь на пороге, Денис, — переключилась Мисс Лед на новую жертву. Вот ей-богу, папенька ее тоже опасается — в глаза не смотрит, чуть ли не ножкой шаркает от стеснения. — Если я сказала, что можно, значит, можно.

— Спасибо, Сьюзан, — таки умудрился выдавить из себя папенька, и торопливо прошмыгнул мимо докторши, тактично оставившей нас наедине. — Эй, болезный! А у меня для тебя сюрприз с посланием.

— Я тоже очень рад вас видеть, папенька, — не остался я в долгу. Устроился полусидя, подсунув подушку под спину, и уставился на родителя: — Это чего еще?..

— Тинка передала, — глумливо ухмыльнулся тот, плюхнув мне на колени рюкзак с кайтом. — А послание сам видишь.

Ну, еще бы! Не заметить неряшливую надпись «capra stupida», намалеванную белой краской из банального баллончика, мог только слепой. Тупой козел, значит… ну-ну…

— Это как же ты накосячить умудрился?! — подлил масла в огонь папенька. — Охренеешь теперь прощение вымаливать.

— Больно надо…

— Это ты брось, — нахмурился отец. — Я только-только смирился с фактом, что возможно — возможно! — обзаведусь свахой-итальянкой, и тут такое! Да и Стефано может не сдержаться, он парень горячий.

— Плевать!..

— Н-да… тяжелый случай. Будь сильным, сын. Накосячил — имей мужество это признать и отправляйся пресмыкаться перед ненаглядной. Потому как упустишь время, потом только хуже станет.

— Не наш случай. Тинка меня знать не желает.

— Какой же ты еще балбес! — Папенька обличающе уставил на меня указательный палец. — Учишь тебя, учишь… а все такой же тупой подросток. Пора уже избавиться от инфантилизма. С чего ты решил, что она тебя больше знать не хочет?

— Все признаки налицо, — ухмыльнулся я.

— В самом деле? — вернул мне ухмылку отец. — Что-то не наблюдаю. Рожа не расцарапана, даже сечки уже затянулись… Сьюзан перестаралась. Говорил же ей, пусть помучается — ему полезно.

— Видел бы ты ее лицо, когда она меня по ногам пинала, — наябедничал я. Каюсь, не удержался. — Маньячка первосортная! И ведь специально по самому больному месту целилась! А еще собиралась мне пулю в задницу всадить!

— Но ведь не всадила же? — вздернул бровь папенька, едва сдержав гомерический хохот. Был бы здесь Мак, однозначно бы заржали, сволочи старые.

Кста-а-ати!..

— Куда Гленна дел?

— Ты с темы-то не съезжай, — сурово пресек мою жалкую попытку родитель. — На шарике Мак остался, бардак разгребать.

— Сильный?

— Порядочный. Мы как раз вовремя успели, гренадцев минут на десять опередили. Явились, естественно, в силах тяжких, так что те решили не связываться, сделали вид, что случайно мимо проходили. А потом поймали сигнал бедствия и рванули на помощь болезным. — Папенька что-то припомнил и хохотнул: — На боевых экранопланах, ага. И ракеты у них были исключительно для того, чтобы завалы разбирать.

— А Тинка как? — помимо собственной воли вернулся я к наболевшему вопросу. — Ее Майк не обидел?

— Обидишь ее, как же! Усадила на табуретку и держала на прицеле, пока мы с Маком в эллинг не десантировались на антигравах. Взяли его тепленьким и на все согласным. Потом, правда, разревелась… и, по секрету тебе скажу, все тебя пыталась в сознание привести. Не сказать, что гуманными методами…

— Что, по башке настучать собиралась?

— И это тоже, — кивнул отец. — Но в основном ругалась страшно и тормошила. Еле успокоили.

— Похоже на нее, — подтвердил я, восстановив в памяти события, предшествовавшие растворению нашего экраноплана. Тоже тогда нервный срыв был. — Эмоциональная слишком, а еще грубая и несдержанная. И упрямая, как сто ослов.

— Не возводи на девочку напраслину, — нахмурился папенька. — Сам не лучше. А Тинка твоя никуда не денется — покочевряжится, да уступит. Все признаки налицо, — передразнил он меня. — Рожа цела, пулю из задницы Сьюзан не доставала — она бы мне про такое обязательно рассказала. Да и обозвала всего лишь козлом. Радуйся, обалдуй. Все образуется.

— Вам, папенька, легко говорить…

— Именно! Слушай своего старика. Дениска знает, Дениска пожил… не буду продолжать, там дальше неприлично. Чтоб ты знал, мы с твоей матерью два раза разбегались и снова сходились, прежде чем вы с Данькой у нас появились. Тоже та еще проблемка была… так что расслабься, но в меру. Время у тебя еще есть, Мисс Лед обещала тебя к вечеру выпустить…

— А сегодня какое число, если не секрет?

— А тебе зачем? Ладно, ладно!.. Сутки ты провалялся в отключке. Сначала сам вырубился, от болевого шока, а потом тебя в искусственную кому ввели, чтобы ты не рыпался и процедурам не мешал. Кстати, кто это над тобой так надругался?

— Да был тут один… Анхелем звали.

— Звали?..

— Угу, — угрюмо кивнул я. Перед глазами снова возникло тошнотное пятно в пыли и аккуратно отрезанная рука с пистолетом. — Был, да весь вышел…

— Та-а-ак!.. — Отец отбросил шутливый тон и пристально уставился мне в глаза. До позвоночника взглядом прожег, такое ощущение. — Похоже, пришло время для серьезного разговора. Шутки шутками, но и определиться тебе не помешает.

— На предмет?

— Судьбу твою дальнейшую решаем. И ничего смешного.

— Это нервы.

— Молод еще для нервов! — отрезал папенька. — Ладно, давай ближе к телу… то есть делу. Критический разбор операции явно лишним не будет. Я тебя слушаю, сын.

Ну слушай, слушай… может, чего и услышишь. Потом. А я пока в стенку белую попялюсь. Все не так стыдно.

— Антон?

Ага, знакомая интонация. Типа, строгий папенька поучает нерадивого отпрыска. Теперь точно не отстанет. Проверено на практике.

— Я облажался.

— И?..

— Просто облажался.

— О-хо-хо… учили мы тебя с дедом Колей, учили… конкретней!

— Дважды, — нехотя буркнул я.

Не прокатило — отец не поленился встать с табуретки, на которой до того сидел в расслабленной позе, и влепить мне крепкий подзатыльник. Такого я не ожидал, а потому чуть не клюнул носом одеяло, чудом сдержав матерный возглас.

— Еще простимулировать? — ласково воззрился он на меня, когда я перестал тереть затылок и сумел сфокусировать взгляд на заботливом родителе. — Массаж верхних полушарий мозга еще никому не вредил.

— Достаточно.

— Точно? — Папенька подождал еще немного — не дам ли повод? — и вернулся на табуретку. — Я тебя внимательно слушаю, сын.

— Я переоценил свои возможности и бездарно слил бой.

— И что? — удивленно заломил бровь отец. — В первый раз, что ли?

— Не в первый. Но раньше от меня не зависели чужие жизни. Я должен был предусмотреть все варианты, подстраховаться, прикрыть тыл. А вместо этого положился на компьютер и забил на опасность. За что и поплатился — взяли тепленьким. Но этого мало — еще и в драку ввязался, хотя знал, что Анхель очень непрост. Результат известен.

— Невиновен, — вынес вердикт папенька. — По этому пункту точно, любой мог так лохануться. Тебе элементарно не хватило боевого опыта. А что Анхелю слил, так это вообще естественно — на любого самого крутого бойца рано или поздно найдется еще более крутой. Зато теперь ты поумнел и не будешь недооценивать противника. Не зря ведь говорят, что за одного битого двух небитых дают. А еще ты понял, что люди твари хрупкие, и убить их очень легко, зачастую даже случайно. Это еще один ценнейший урок. Я такой в свое время тоже получил. Но про это я уже рассказывал. Дальше.

— Я не смог приказать Зевсу убить Франку.

— Молодец.

— Серьезно?!

— Более чем. Если бы ты сразу согласился, этого разговора не было бы. И именно об этом я тебя предупреждал. Помнишь, про решения?

— Это которые не дай бог?

— Они самые. До такого надо дорасти. Если хочешь, нужно перешагнуть через себя, постигнуть опытным путем. Посмотреть на людские зверства, потерять веру в человеков. Но на этот счет не беспокойся, все приходит с возрастом. Со временем ты научишься брать на себя ответственность за сложные решения, в том числе такие, от которых зависят чьи-то жизни. Собственно, ты их уже принимал, правда, не столь масштабные.

— И погорел.

— И это еще одна причина, по которой я завел этот разговор. А вообще без такого умения быть Оружейником невозможно. Потому что любая новая технология способна перевернуть жизнь людей. И далеко не всегда и не у всех в лучшую сторону. У любой технологии есть и обратная сторона. Почему, думаешь, я остров разрушил?

Вот оно! Сейчас я получу ответ на второй извечный вопрос. Наверное.

— А это ты?

— Антон, не разочаровывай меня. Терпеть не могу, когда ты прикидываешься шлангом. Но если ты хочешь это услышать… почему нет? На этот раз я взял ответственность на себя. Я вообще, скажем так, держал руку на пульсе, и позволил себе немного приукрасить действительность, исключительно чтобы тебя простимулировать. До сильных толчков дело не дошло, Зевс слегка преувеличил опасность. Тест ты умудрился не провалить, и я дал добро на коррекцию. А дальше все прошло строго по плану: китенок уничтожил управляющий контур, а потом я заставил его телепортироваться в центральную часть острова и разрушить все вокруг широкодиапазонным импульсом. Правда, сам он при этом тоже погиб — мал был и немощен. Исчерпал весь ресурс за пару секунд. А сделал я это по одной простой причине — чтобы остров с ретранслятором не достался Патриа-Нуэво. Сказать, зачем, или сам сообразишь?

— Для сохранения равновесия?

— Бинго! — Отец торжествующе улыбнулся и даже прикалываться не стал. — Равновесие. Это сейчас главная задача любого Оружейника. Если до Блэкаута мы действовали, скажем так, во благо Человечества — с большой буквы, но при этом могли вредить отдельным его представителям и даже целым мирам, то сейчас у нас главный девиз — «Не напортачь». Не ломай то, что и так работает. Потому что слишком мало у нас, людей, осталось. Сами же и постарались за период Изоляции. Но я пришел к этому после десятилетий работы, после того, как насмотрелся на всяческие зверства. Здесь люди живут нормально, и даже более чем. Уж поверь на слово. Поэтому ни к чему в одночасье рушить устои. Технология есть у меня, есть у Зевса, к ней теперь имеет доступ Корпорация. Когда-нибудь она и пригодится. Возможно. А может, и нет. Мы теперь по большому счету хранители. Всего — равновесия, технологий, истории, просто информации… человеческой сущности, наконец. Поэтому твоя нерешительность в отношении Франки хороший знак. Ты не готов принимать решения из слепой целесообразности, просто проделав ряд математических действий. Ты человек, и этим ценен. Понял меня?

— Понял, — вздохнул я. — А Франсин, выходит, обычный сопутствующий урон?

— По большому счету именно так. Будь у меня возможность сохранить ей жизнь, я бы так и поступил. Хоть она и заслуживает своей участи.

— Не суди, да не судим будешь.

— Фигня. Если ты станешь Оружейником, судить тебе придется очень часто. Причем единолично, и возможности спихнуть вину или ответственность на кого-то другого у тебя точно не будет. Ну, во всяком случае, не часто. Еще и поэтому важно сомневаться и испытывать муки совести. Не считать себя вершителем судеб. Не считать свою власть абсолютной. Надо воспринимать это все как бремя, а не как привилегию.

Как, например, тот же Майк. Я-то все голову ломал, как его охарактеризовать кратно, но емко, а папенька вообще одним словом умудрился — бремя. Бремя власти и денег. Именно это Агеластос пытался донести до покойной Франсин, но не преуспел. Зато меня убедил, получается.

— Кажется, я понял…

— Это радует. Надеюсь, сумеешь и меня понять и простить.

— В смысле?!

— Я специально не вмешивался до последнего момента. Мало того, устроил так, чтобы ты влез в это дело. Причем по уши. Просто для того, чтобы не дал задний ход. Это была большая проверка. Тебя, Альбертины, меня самого… но тебя главным образом. С той лишь целью, чтобы родная кровиночка, что называется, «нашла себя». Потому что мне со стороны виднее — чистая наука не твое призвание. Признай, Антон: тебе ведь хочется от жизни чего-то большего. Гораздо большего. И разборки с морской мафией в параллели с разгадыванием тайн сгинувшей цивилизации — самый убойный коктейль, какой я только мог представить. По крайней мере, я в твои годы точно бы не удержался. А тебя подталкивать пришлось… дошло хотя бы, что просиживание штанов в лаборатории — не твое?

А ведь прав папенька, как ни крути. До озвездюливания Анхелем я неоднократно ловил себя на похожей мысли. Потом, правда, раскаялся… а вот теперь опять она кажется вполне себе привлекательной. Но не признаваться же в этом отцу?!

— С чего ты взял? — предпринял я последнюю слабенькую попытку покочевряжиться. — Я ученый и не перестал им быть лишь из-за того, что огреб.

— Да ради бога, — отмахнулся родитель. — Одно другому не мешает. Даже, я бы сказал, наоборот. У того же профа Куатье вечные проблемы были — каждый раз ему хотелось быть в центре событий, видеть все собственными глазами, но каждый раз он обламывался — Сьюзан запрещала по медицинским показателям. Оно и к лучшему, если честно. Подготовочка у профа та еще… была. А ты и вовсе будешь универсалом, каким цены нет.

— Я, вообще-то, еще не согласился. И действовал вынужденно, защищая свою и Тинкину жизни. Какое тут, на фиг, удовольствие?! Ты сам-то понял, что сказал?

— Да ладно себе-то врать! Тебе понравилось, и еще как! — окончательно пригвоздил меня папенька. — Так что бросай страдать фигней, переходи в команду «Молнии». Или, как вариант, возглавляй группу Оружейников еще на каком-нибудь рейдере Архонтов. Есть у нас несколько таких, курьерской службой не занятых. Не спорю, трудно его будет у деда Виктора отжать… но я уж ради кровиночки расстараюсь. Эх, ностальгия! Я ведь тоже когда-то с этого и начинал. А у тебя есть та же авантюрная жилка, что и у меня. Унаследовал, так сказать. Я после универа вообще не мог сидеть на попе ровно, вечно зуд исследовательский одолевал. Вот и вляпывался во всякое.

— Отец, я серьезно. Тебя к такой работе с раннего детства готовили, а меня?

Если уж этот убойный аргумент не сработает, тогда уж и не знаю, как отмазываться…

— А тебя тоже, балбесина.

Не прокатило.

— Что-то не припомню такого…

— Это потому что память у тебя короткая, — не повелся родитель. — Мы с дядей Колей и Маком сделали главное — не упустили время, вложили все необходимые рефлексы и поставили навыки. Несмотря на твое, скажем прямо, упорное противодействие. Так что все необходимое у тебя есть, разве что немного потренироваться, чтобы тело вошло в боевой режим. А то ты пока до высоких стандартов Оружейников-полевиков не дотягиваешь. Вон, всякие Анхели тебя мудохают почем зря… все, молчу, молчу. Хотя фигушки. Спрашиваю прямо, и хочу получить такой же прямой ответ: ты пойдешь в Оружейники?

Хм… и ведь не отцепится. Впрочем, покочевряжусь еще, только для того, чтобы дорогому родителю жизнь медом не казалась.

— Знаешь, отец… я все-таки думаю, что не достоин этого высокого звания.

— А вот это уже не тебе решать!

— С фига ли? — изумился я. — Моя, вообще-то, судьба решается.

— Я насчет достоинства! Хватит цену набивать, говори прямо.

— А маман ты спрашивал, как она к этому отнесется?

Согласен, жалкая попытка. Но ведь больше ничего не остается…

— А мы ее перед фактом поставим. Мол, повзрослел наконец сын, принял ответственное решение. Ну?..

— Согласен, — тяжко вздохнул я, представив, как еще и с матушкой объясняюсь. И тут, в отличие от ситуации с Альбертиной, без слез явно не обойдется. Впрочем, с ней тоже, но уже без моих — оторвется по полной, да еще и рукоприкладством наверняка не пренебрежет. — Надо какую-то клятву принести, что ли?

— Зачем? — изумился отец. — Пару раз табуреткой по заднице приложим, да палубный настил облобызаешь, вот и весь ритуал…

У меня в буквальном смысле глаза полезли на лоб, но папенька этот факт возмутительным образом проигнорировал, выудив что-то из кармана. Улыбнулся своим мыслям и бросил мне до боли знакомую коробочку с маячком-коммуникатором. Того самого, который меня колонией наноботов одарил. Машинально поймав подарочек, я столь же машинально откинул крышку и уставился на псевдометаллический кругляш.

— Пользуйся, сын. Без него будет гораздо труднее. Да и адресная книга в него уже забита, — подмигнул мне родитель. — Параметры Тинкиного комма Зевс запомнил, так что можешь с ней напрямую связаться.

— Ага. Через год, когда снова сюда вернусь. Если вернусь.

— А вот это совсем не обязательно. Можешь с Нового Оймякона звонить.

— Шутишь?!

— Нисколько. — Отец ободряюще улыбнулся. — Это чтобы подсластить тебе пилюлю, сын. Жизнь, помимо грязи и дерьма, полна также сюрпризов и всяческих чудес. И это хоть как-то позволяет мириться с тем бардаком, который все почему-то называют цивилизацией. Короче, сам все увидишь.

Что-то на философию папеньку потянуло. Не к добру. Пора, по ходу, разговор закруглять.

— Когда приступать-то?..

— А вот это только от тебя зависит, Оружейник! — Отец поднялся с табуретки, ободряюще хлопнул меня по плечу и торжественно изрек: — Приветствую тебя на борту «Молнии», собрат по ремеслу! Не посрами нового статуса, сын. И вот еще подарочек…

Вторым сюрпризом оказался утраченный ранее смарт от «Имаджин», заряженный и активированный.

— Спасибо… отец.

— Кушай, не обляпайся. Еще раз пролюбишь, сам будешь другой покупать, на свои деньги. И в порядке общей очереди, без моего блата.

Да, это аргумент. Вот только воспитательного эффекта фраза не возымела — мне вдруг стало удивительно хорошо. Давно себя так не ощущал, с настолько легкой душой. Даже ссора с Альбертиной представилась не окончательным и бесповоротным разрывом, а еще одним вызовом, который следует преодолеть, приложив к тому все усилия. Вкус к жизни появился, что ли?.. Получается, прав папенька? До этого момента я просто существовал, занимая чужое место, а теперь это осознал и вырвался на свободу?.. Из глубин, так сказать, подсознания, из темницы разума да к свету? Похоже…

Вражеской крови испив,  Упокоился в ножнах клинок.  Новая жизнь…

… или нет?..

Самара, апрель 2018.

Приложение Хроника Исхода

2035 год

В Солнечной системе появляется гигантский корабль-матка Бродяг — цивилизации гуманоидных ученых и исследователей. Засечь его земным ученым поначалу не удается — он успешно маскируется под крупный астероид. Зато сами Бродяги пристально изучают Землю. Этот этап длится три месяца, потом матка открыто выходит на лунную орбиту. Бродяги взламывают коммуникационные сети и транслируют в прямом эфире знаменитое «Слово о Наследии», из которого следует, что по какой-то непонятной причине в течение последних двух десятков земных лет в нашем спиральном рукаве Галактики погибли все цивилизации, сумевшие вырваться за пределы собственных звездных систем. Причины самые разные, от глобальных войн до эпидемий. Где-то взбунтовались машины. Где-то начали самопроизвольно — на первый взгляд — развиваться мутации. Где-то разумных поразило бесплодие. Где-то население вообще исчезло при загадочных обстоятельствах. Факт в том, что Бродяги — последние представители своего народа. И они тоже умирают — в их случае причиной гибели вида послужила спонтанная мутация, резко ускорившая процессы старения организма. Источник проблемы они все же вычислили — едва заметное, в четвертом знаке после запятой, изменение одной из физических констант, пока еще неизвестных земной науке. О том, как такое возможно — изменение константы в масштабах Галактики, — они тоже кое-какие предположения имели, но поделиться ими не спешили. Объявили лишь, что Человечество единственная в ближайших окрестностях, то бишь в спиральном рукаве, раса, которая вплотную приблизилась к выходу в космос, пусть и в пределах собственной Системы. А потому Бродяги решили оставить людям в наследство все, что было создано нашими братьями по разуму. Они передают человечеству обширнейшую базу данных, впоследствии ставшую известной как Информаторий, и завещают хотя бы попытаться решить зловещую загадку — почему столько рас в короткий срок ушло в небытие. На этом речь прервалась — оратор умер в прямом эфире. По всему миру поднялся переполох, но попытки установить связь с кораблем-маткой не увенчались успехом. Бродяги замолчали.

Ведущие мировые державы втянулись в гонку технологий — в кратчайшие сроки разрабатывались планы по захвату матки, по большей части откровенно авантюрные и неосуществимые, заключались и разрывались соглашения, резко активизировалась шпионская война. Но вся эта суета, имевшая место на фоне нешуточных народных волнений — немедленно объявилось множество лжепророков, — закончилась ничем.

Через три месяца ситуация стабилизировалась, и тут Бродяги преподнесли очередной сюрприз — с корабля-матки стартовал средний крейсер, совершивший посадку в Антарктиде. Военные отделались легким испугом, политики — тоже, и поначалу решили действовать сообща — сосредоточили в районе Антарктиды все возможные силы для противодействия пришельцам. Однако те не подавали признаков жизни, и примерно через месяц начался новый виток противостояния — очень многие сильные мира сего пришли к выводу, что непосредственно Бродяги людям ничем не угрожают и их слова о наследстве святая правда. А коли так, то необходимо решительно им завладеть. И желательно единолично. И опередить конкурентов. Благо перспективы открывались самые радужные.

Началась Первая битва за Наследие. Локальный конфликт в Антарктиде затянулся на полтора месяца, поскольку выяснилось, что применение особо убойных штук вроде ядерных боеголовок пришелец блокирует, а соотношение живой силы было примерно равным. К концу бойни определилась тройка победителей — США, Китай и Россия. Первые брали техническим оснащением, вторые — количеством, а последние — умением и привычкой к суровым условиям. Возникшую паузу супердержавы использовали по максимуму, чтобы усилить группировки, но устроить второй раунд не получилось, аутсайдеры под предводительством Великобритании развернули информационную войну, в результате которой на «счастливчиков» ополчились все остальные государства, включая страны третьего мира. Троица заключила перемирие и попыталась воздействовать на мелочь привычным фактором — ядерной бомбой, но тут внезапно выяснилось, что пришелец блокирует их не только в Антарктиде, а по всему земному шару. Бродяги отлично разобрались в ситуации и постарались обеспечить равные шансы всему Человечеству, а не отдельным его представителям.

Однако Большая тройка не пожелала сдаться — началась Вторая битва за Наследие. Американцы при поддержке русских устроили интервенцию на Британские острова, а китайцы подмяли Японию. Но этим дело не кончилось — восстала Объединенная Европа. ЕЭС практически задавили общими усилиями. А вот на Латинскую Америку, Канаду, Северную Африку и Среднюю Азию сил не хватило. Плюс Юго-Восточная Азия. Крупномасштабная бойня так и не разразилась, в основном боевые действия сводились к точечным ударам и захватам стратегических объектов, но Большая тройка не сумела подчинить весь мир — он застыл в хрупком равновесии. «Принужденные к миру» развязали партизанскую войну и масштабный террор. «Счастливчики» попытались ответить адекватно, и тут поднялась вся Африка — ЮАР в буквальном смысле снесли. Латиноамериканцы вторглись в южные штаты США. И только Россия отделалась относительно легко — лишь локальными конфликтами на Кавказе.

Хаос войны продлился три месяца. Затем Большая тройка сдалась — лидеры трех государств озвучили знаменитый План по освоению пространства — предвестник Исхода. Согласно Плану, образовывалась новая международная организация на базе ООН, в которую вошли все государства планеты — Общество Освоения Наследия — ОбОН. И именно ей делегировались все полномочия по работе с чужаком. Понятно, что представительства формировались пропорционально населению, плюс учитывалось международное влияние. По сути, возникло новое всемирное правительство, сразу же разбившееся на две группы — совет директоров и собрание акционеров. Структура новой организации копировала таковую у открытого акционерного общества. Война за Наследие закончилась.

2036–2039 годы

Продолжается подготовка к осуществлению Плана. Ученые ОбОН проникают на крейсер, находят десяток мертвых Бродяг и подробные инструкции по управлению кораблем. После обучения пилотов и всего необходимого персонала крейсер совершает рейд к Луне, на корабль-матку высаживается команда квалифицированных специалистов. Осваивается техника Бродяг, проводится анализ баз данных и выбираются направления для первых разведывательных полетов.

2040 год

Корабль-матка, переименованный в «Конкистадора», отправляется в первую экспедицию к указанному Бродягами миру. Поход длится семь месяцев, результат его ошеломителен — специально подготовленные команды трофейщиков пригоняют в Солнечную систему два десятка огромных транспортов, приспособленных к перевозке живых организмов.

2041 год

Формируются экипажи Первой волны — пятнадцать транспортов перемещают в иные миры больше ста пятидесяти тысяч человек. Возникают первые Колонии, три из которых впоследствии превращаются в Сателлитов Старой Земли — они расположены ближе всего к прародине человечества, к тому же население образовано из числа лучших представителей всех земных государств — в экипажи претендентов отбирали по строгому конкурсу.

2043–2047 годы

Вторая волна экспансии. ОбОН сосредоточено на пятнадцати Колониях. За четыре года туда переселяется в общей сложности около двадцати миллионов человек — кроме транспортов Бродяг широко используются корабли и инфраструктура местных погибших цивилизаций.

2048 год

Образована Колониальная служба. Эта структура предназначена для организации масштабного переселения всех желающих на любую доступную планету. Финансируется эта деятельность из средств ОбОН. Начало собственно Исхода.

2049–2059 годы

Третья волна экспансии. Землю покидают десятки миллионов людей — транспортов уже достаточно, и ОбОН начинает выполнять свои обязательства перед учредителями — любая сообщность людей может подать заявку, выбрать себе мир из каталога, оплатить часть расходов перевозчиков и переселиться в кратчайшие сроки. В этот период основываются сто семьдесят три Колонии, составившие впоследствии костяк Колониального содружества. Осваиваются системы, разбросанные по всему спиральному рукаву Галактики — у людей есть выбор, и они предпочитают миры земного типа с самым благоприятным климатом. Расстояния между ними действительно астрономические, сообщение затруднено, и в каждом люди начинают осваивать свой, уникальный путь развития.

2060 год

ОбОН, воспользовавшись тем, что основные производства все еще оставались на Земле, и Колонии снабжались очень многими необходимыми товарами централизованно, надавило на колонистов и вынудило их подписать Соглашение о перевалочных базах: молодые Колонии принимали на себя обязательства по обеспечению транзита новых мигрантов в неосвоенные миры.

2061–2085 годы

Четвертая волна экспансии. Землю покидают два миллиарда человек. Осваиваются все новые и новые системы. Параллельно Колонии второй волны при поддержке Старейших Миров — двенадцати первых по времени основания Колоний — ведут накопление ресурсов и организовывают собственное производство, приветствуя открытие на своих территориях филиалов крупных земных фирм. Три крупнейших Колонии официально переходят в разряд Сателлитов — Старая Земля основывает на них военные базы и переводит их в прямое подчинение. Начинается формирование Корпораций — почувствовавшие вкус власти директора филиалов втягиваются в борьбу за независимость от головных фирм.

2086 год

ОбОН реорганизовывается в Эмиграционный Контроль — ЭмКон. Совет директоров объявляет о завершении Плана по освоению пространства и вводит в действие новый закон — об ограничении населения Земли. Самая свободолюбивая и агрессивно настроенная часть человечества уже покинула материнский мир, и повторения событий полувековой давности ждать не приходилось. Совет директоров осмелел и принялся претворять в жизнь второй — тайный — план по переселению. По всем Колониям за эти годы были собраны крупные корабли, оборудованы всем необходимым для пассажирских перевозок (т. е. оснащены большим количеством анабиозных капсул), созданы специальные службы и войсковые соединения, так что принудительная эмиграция началась без сучка без задоринки. Принудительно перебрасывается в первые попавшиеся миры население целых стран, особенно африканских и южноамериканских. Азиаты в свое время были более организованными, поэтому их проблема уже не стояла так остро — Китай снизил численность до двухсот пятидесяти миллионов, получив свою законную квоту в четверть от «золотого миллиарда». Япония и Южная Корея потерь в населении практически не понесли, а вот из остальных азиатских стран население было выставлено почти полностью, как и из африканских и латиноамериканских. Индия и Пакистан все-таки стали воевать, а так как ограничивающий фактор — корабль Бродяг — был нейтрализован, то кто-то из них все же запустил десяток ядерных боеголовок. Соответственно, конфликт был жестоко подавлен ЭмКоном. И вопрос, куда девать население этих стран, автоматически снялся с повестки дня. Новый закон ограничивал население Земли двумя миллиардами, из которых половина приходилась на так называемый вспомогательный персонал — людей, выловленных на территориях подлежащих зачистке стран тщательно просеивали, и из самых полезных, профессионалов в той или иной сфере деятельности, формировали своеобразные бантустаны — рабочие лагеря. Узаконенное рабство в масштабах планеты было призвано обеспечить продовольствием и сырьем «золотой миллиард», контролирующий промышленность. Двадцатимиллионный специальный корпус, по традиции получивший наименование «морская пехота», обеспечивал проведение силовых акций. Понятно, что всех «второсортных» выловить не удалось, многие ушли в леса и горы и развязали партизанскую войну, но силы были слишком неравными. Вялое противостояние растянулось на десятилетия.

Колониальное содружество, миры которого превратились в перевалочные базы, попытались было надавить на Землю, но флот ЭмКона провел несколько показательных акций — превратил три крупных Колонии в радиоактивные пустыни, а остальным напомнил о Соглашении. Колонисты поскрипели зубами, но стерпели, разве что закрыли собственные планеты для вынужденных переселенцев. Началась Пятая волна экспансии.

2087–2097 годы

Основной пик Пятой волны. На Земле то и дело вспыхивают восстания «второсортных», но очень быстро и предельно жестоко подавляются. Вынужденные переселенцы занимают все хоть немного пригодные для жизни планеты, причем экипажи транспортов формируются случайным образом, поэтому из вновь образованных Колоний выживают едва ли двадцать процентов. Таких миров к концу Пятой волны насчитывается больше пятисот, еще почти две тысячи значатся в каталоге как условно колонизированные — во множестве миров сохранились человеческие анклавы, ведущие борьбу за существование в самом прямом смысле слова. На Земле сопротивление «второсортных» окончательно подавлено, план выполнен — два миллиарда человек планета вполне может прокормить.

2098 год

Старая Земля объявляет сектор, занятый Солнечной системой и тремя Сателлитами, закрытой территорией, и прерывает все связи с Колониями. В ответ Колонии создают Колониальный союз, в который входят сто девяносто семь миров. Остальные Колонии объявляются пограничными территориями, на которые распространяются нормы Кодекса — свода правил, регламентирующих поведение представителей Колониального союза, исключающего силовое противостояние отдельных миров. Окрепшим Корпорациям это не очень нравится, и они развязывают молниеносную войну за независимость, в результате которой четырнадцать высокоразвитых миров Колониального союза переходят под их контроль и объявляют о независимости. В отличие от большинства планет Корпорациям под силу содержание собственных армий и космических сил, так что Колониям приходится смириться с фактом.

2099–2134 годы

На Земле период Изоляции, в Колониальном союзе экстенсивное развитие. Население все больше осваивает наследство Предтеч (это наименование со временем закрепилось за всей сообщностью погибших цивилизаций). Корпорации переживают период интенсивного развития — сферы влияния поделены, локальные войны интересов отгремели в десятых годах двадцать второго века, так что теперь Корпорации лишь совершенствовали производство и наращивали его объемы, насыщая рынок. Очень большое внимание уделялось подготовке собственных высококлассных специалистов — все Корпорации основали Университеты, куда принимались лишь самые одаренные юноши и девушки, достигшие возраста семнадцати лет. Обучение длилось пять лет, и заканчивалось стажировкой по профессии — от полугода до двух лет, в зависимости от успехов конкретного выпускника. Как правило, второй вариант случался гораздо чаще, и стажировка в этом случае разбивалась на четыре полугодовых отрезка и осуществлялась в разных местах для получения разностороннего опыта.

2135 год

Денис Новиков получает диплом с отличием в Университете корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп» на Новом Оймяконе — довольно суровом по климату двойнике Земли, в свое время занятом выходцами из РФ и впоследствии захваченном Корпорацией, основанной людьми из Новосибирского Академгородка. Ранее этот мир принадлежал цивилизации Диарру — очень похожим на людей гуманоидам, обладавшим техническим мышлением, схожим с человеческим, так что колониальные ученые сумели в кратчайшие сроки и в довольно больших объемах освоить Наследие, что вывело Новый Оймякон в число лидеров Колониального союза. Корпорации хоть и объявили о независимости, но на деле из состава союза выходить не спешили, лишь выторговали себе особые права, а по сути еще и контролировали содружество Колоний экономическими методами. Впрочем, при случае могли и силовое давление организовать.

В этом же году Денис Новиков прибывает на рейдер «Молния» для прохождения практики в объединении бродячих Оружейников — специалистов по разрешению критических ситуаций, в основном возникающих при неправильном или неосмотрительном использовании технологий Предтеч. Во время практики он принимает участие в разрешении кризиса в Колонии Пандора, один из материков которой практически разрушен блуждающими силовыми полями, генерируемыми колониями наноботов, служивших бывшим хозяевам этого мира — гуманоидам Брахни — в качестве оборонительной системы. По ходу дела выясняется, что причиной тому проникновение на Объект-357 — командный пункт обороны планеты — экспедиции под руководством двоюродного брата Дениса — Артура О’Мэлли, наследника Корпорации «О’Мэлли Груп». В ходе противостояния с кузеном Денис оказывается заражен колонией нанов, которую сумел перепрограммировать Зевс — второе «я» Материнского ядра рейдера Архонтов, служившего средством передвижения Оружейников. В результате у него появляется возможность дистанционно контролировать практически любую компьютерную технику, а также неограниченная, в том числе и межпланетная, связь.

На момент начала событий романа «Оружейники» в Колониях царило относительное затишье — крупных конфликтов не было, но чувствовалось, что тучи потихоньку сгущаются. По некоторым признакам выходило, что Старая Земля в ближайшие два-три десятилетия начнет экспансию. И самые дальновидные правители Колоний, в том числе и корпоративных миров, начали подготовку к противостоянию.

2136 год

Денис Смальков отправляется в Колонию Нимойя, чтобы перехватить технологию производства саморазвивающихся искусственных интеллектов.

2138 год

Блэкаут.

2168 год

Антон Смальков отправляется на практику в систему Нуэво Сол (см. роман «Из глубин»).

2188 год

Капрал Майк Бови устраивает переполох в системе Астарта (см. роман «Беглец/Бродяга»).

Примечания

1

Терра-Нова — планета земного типа, расположенная в звездной системе Нуэво Сол. Она примерно на треть меньше Земли по диаметру, поэтому линия горизонта визуально гораздо ближе, чем на прародине человечества. Сила тяжести составляет 0,97 g, так как ядро планеты состоит из более тяжелых элементов, чем земное. Планета расположена в двух с половиной астрономических единицах от светила — Нуэво Сол, белой звезды класса А с массой в три солнечных. Наклона оси вращения Терра-Нова к плоскости эклиптики почти нет, поэтому сезонность не выражена. По этой же причине отсутствуют полярные ледяные шапки. Наиболее благоприятные для жизни условия — средние и высокие широты, соответствующие земным тропикам и субтропикам. Крупных континентов нет, зато много архипелагов и островных гряд, расположенных как по меридианам, так и по параллелям. Большая часть планеты покрыта мировым океаном. Сутки длятся двадцать шесть стандартных часов; часы, минуты и секунды стандартные; год — примерно два с половиной стандартных, но из-за невыраженной сезонности колонисты предпочитают пользоваться стандартным же, еще земным, календарем. Только в каждом месяце не по 30…31 дню, а по 28 или 29, для компенсации лишних двух часов в каждых местных сутках. Таким образом, население использует комбинированный календарь: годы по стандартному земному летоисчислению, что совпадает с летоисчислением на Новом Оймяконе, а сутки опережают со значительной разницей. Поэтому Анте, упомянув пятницу, имел в виду местную пятницу, не совпадающую со стандартным календарем. Имеется крупный естественный спутник — Суэн. Он почти как Луна земная, т. е. в небе выглядит крупнее, но состоит из более легких элементов, поэтому приливы наличествуют, но куда слабее выражены, чем на Земле. Спутник заселен, на нем расположена промышленная зона, оставшаяся от Корпорации. Также в системе расположена космическая станция STG-5, которая в настоящее время является административной единицей территории Патриа-Нуэво.

(обратно)

2

Представители расы Фрро, некогда владевшей планетой, были более низкорослыми, чем прибывшие полтораста лет назад люди, в большинстве своем переселенцы из Средиземноморского региона — итальянцы, испанцы, французы, греки, черногорцы, болгары и так далее. На станции STG-5, расположенной в системе Нуэво Сол, проблема с высотой потолков была решена (см. роман «Оружейники. Неестественный отбор»), а на планете по причинам экономического плана, которые к тому же резко усилились после Блэкаута, это обстоятельство осталось без внимания.

(обратно)

3

Около десяти лет назад от текущей даты система Нуэво Сол восстановила торговые связи с ближайшим соседом — Новым Оймяконом, домашним миром Корпорации STG (см. роман «Оружейники»). Колонисты воспользовались старыми кораблями Фрро, после Блэкаута потерявшими способность совершать гиперпрыжки, но оборудованными разгонными двигателями, позволявшими достигать скорости в 0,85 от световой. Соответственно, путь до вотчины Корпорации, удаленной от Терра-Нова на семь световых лет, укладывался примерно в девять лет в одну сторону. Таких кораблей было относительно много, они отличались значительной грузоподъемностью, так что за данное десятилетие между двумя системами образовался достаточно оживленный трафик — теперь практически каждый месяц на Новый Оймякон приходил транспортник с Терра-Нова, а на Терра-Нова возвращался корабль с грузом с Нового Оймякона. Помимо грузового на автоматических кораблях существовало также пассажирское сообщение на лайнерах, отличавшихся от транспортников лишь устройством холодильных установок, более приспособленных к анабиозу и, соответственно, комфортабельных — на каждого пассажира индивидуальная морозилка. Причем морозилка в понимании Фрро: органические образования перевозились в специальной жидкой среде, в случае с морепродуктами обеспечивающей лишь их консервацию, а для людей еще и служившей питательным раствором, из которого поступало все необходимое, вплоть до кислорода. Не самый удобный способ, но альтернативы для массовых перевозок не было. Такие лайнеры курсировали между двумя системами относительно редко — один рейс в год. Чаще было нерентабельно, да и летели в основном в одну сторону, то есть переселенцы, а не гости. Если же кому-то нужно было добраться срочно и ненадолго, приходилось пользоваться дорогостоящими услугами Курьеров, несколько десятков которых появилось на службе у Корпорации после Блэкаута. Каждого из них власти обязали как минимум один месяц в стандартный год работать на внутренних линиях, к коим относилась исключительно трасса «Новый Оймякон — Терра-Нова». Анте Свенссон, главный герой романа, оказался на Терра-Нова именно таким образом, прибыв на планету в качестве практиканта и аспиранта по обмену между Университетом Корпорации и Университетом территории Патриа-Нуэво.

(обратно)

4

Это первое, о чем Анте поинтересовался у старожилов на станции STG-5, расположенной в пространстве между обитаемой Терра-Нова и шахтерской Скалой — лишенной атмосферы каменистой планетой, ценной лишь богатыми залежами дефицитных металлов, и служащей транспортным узлом. Там ему озвучили дежурную версию для пришлых — сгинувшие Фрро такой дизайн разработали еще когда обитали в основном в океане, чтобы легко различать искусственные объекты в полумраке глубин. Анте согласился с логичностью такого объяснения, но на веру его не принял, сделав зарубку на память — разузнать при случае подробнее.

(обратно)

5

Тунец, как и многие другие земные виды, был завезен колонистами и размножился до такой степени, что едва не стал причиной новой экологической катастрофы. Но та сошла на нет сама собой — кормовой базы хищнику не хватило, и излишек популяции вымер. После этого колонисты вынужденно стали регулировать нерест, ограничивая популяцию с учетом промышленного вылова.

(обратно)

6

Завтра, синьорина, извините (ит.).

(обратно)

7

Условно чистая «внутренняя» акватория отделена от мирового океана сетью с очень мелкими ячейками — бонами — от поверхности до глубины пятьдесят метров, что позволяет отсечь основную массу фитопланктона, загрязняющего воды. Однако эта масса, скапливаясь у бонов, сильно на них давит, и под действием этой нагрузки боновые заграждения смещаются и деформируются. Частично проблему удалось решить изначально, когда специалисты Корпорации проложили боны таким образом, чтобы планктон от них относило течениями, для чего кое-где пришлось провести работы по изменению рельефа дна. Несмотря на это боновые заграждения приходится периодически чистить с использованием специальных судов-сборщиков. Собранный планктон идет в основном на удобрения. Боны по большей части расположены в проливах между островами Внешней и Южной гряд, максимальная длина пролета достигает тридцати километров. С востока и запада внутренние воды Патриа-Нуэво ограничены двумя вытянутыми в меридиональном направлении островами — Большим Западным и Большим Восточным рифами. Оба острова очень похожи и по сути являются зеркальным отображением друг друга. Почему так получилось, никто не знает. По факту, что один, что другой — вытянутая дуга выпуклостью вне Периметра, общей длиной около пятисот километров, в самых широких местах около пятидесяти километров. Рельеф по большей части гористый, но кое-где есть участки, подходящие для земледелия.

(обратно)

8

На Новом Оймяконе хоккей один из самых популярных видов спорта, что и не удивительно, учитывая климатические условия.

(обратно)

9

Преподаст тебе урок (ит.).

(обратно)

10

Большой начальник (ит.).

(обратно)

11

Задница (ит.).

(обратно)

12

Денис Викторович Смальков, он же Новиков — главный герой квадрологии «Оружейники», капитан рейдера «Молния», в настоящее время — Курьер. Подробнее см. романы «Оружейники», «Оружейники. Неестественный отбор».

(обратно)

13

Гленн Макдугал — второстепенный герой квадрологии «Оружейники», мастер-рейнджер, друг и учитель Дэна Смалькова, член команды рейдера «Молния». Подробнее см. романы «Оружейники», «Оружейники. Неестественный отбор».

(обратно)

14

Зевс — альтер эго центрального ядра рейдера «Молния», искусственного интеллекта производства Предтеч-Архонтов. Обитает в теле андроида, обладает определенной автономностью и служит связующим звеном между командой звездолета и его искином, который в оригинале управлялся посредством ментальной связи. Является постоянным консультантом Дениса Смалькова, с которым способен поддерживать связь даже на межзвездных расстояниях посредством уникальных наноботов, обнаруженных Денисом на Пандоре (подробнее см. роман «Оружейники»).

(обратно)

15

Агеластос — «неулыбчивый» (греч.).

(обратно)

16

Да, мой генерал! (фр.).

(обратно)

17

Ути-дэси — в Японии ученик, живущий в доме учителя (сэнсэя) или при додзе.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Приложение Хроника Исхода Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg