«Танкист»

Танкист (fb2) - Танкист [СИ] 1367K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Станислав Николаевич Вовк

Станислав Вовк Танкист

Предисловие

Вот может, кто-то задумывался над тем — почему всю историю существования русского анклава славян, их всякая шелупень вокруг пыталась все время уничтожить. Не поработить, не согнать с места и т. д. А именно уничтожить, почему?

Есть версия, кстати довольно жизнеспособная и последнее время начавшаяся подтверждаться даже научно. Имеется ввиду наличие души и жизни после смерти. Но есть маленькое такое замечание. Жизнь после — только при определенном качестве и насыщенности души.

Чтоб понятней было — пример, для наглядности, как бы — есть просто кусок железа (все как бы с зачатками рождаются) и — есть сталь, да еще и легированная к тому же (в процессе жизни душа под всякими жизненными процессами приобретает насыщенность и качество, или просто пропадает. Даже есть масса поговорок на эту тему). Причем допустим при 50–80 % ой насыщенности возможность воспоминаний одна, при 80 — 100 % — другая. (Буддисты эту фишку до сих пор рубят).

Менталитет, правила поведения и т. д. — предки наши это все знали и соблюдали. В прошлом было несколько разных анклавов на Земле. Были и те кто это знал и отслеживал, помогал, т. е. волхвы, друиды, калики и т. д. Но были и те кто специально вредил, надсмотрщики с голубой кровью, на основе меди, а не железа. Кстати с очень хорошей защитой от всяких болячек, продолжительностью жизни, регенерацией, близко родственные отношения — им ни чем не грозили (отсюда кстати и ноги растут о браках королей) и др. Зачем и для чего — мы уже наверно не узнаем, но задачу лишить возможности послесмертия любой ценной они выполняли. В памяти остались лишь легенды, поговорки. И канувшие в истории и выродившиеся с голубой кровью.

Инструкция по процессу, если выкинуть всю шелуху и намеренное искажение присутствует в Библии и Коране, как облегчить вредное влияние на душу у воинов — в кодексе самурая и др. Больше всех осталось информации у буддистов.

И окружающая нас вся та бездушная шелупень тоже догадывалась, знала, предполагала. Не важно, главное у них нет ни желания что-то менять, ни самой души (еще Т. Г. Шевченко заметил в своих произведениях — посмотришь на немца, англичанина, француза и т. д. — с виду вроде человек, глядь поближе — одна оболочка, пустышка, нет души).

А отсюда и та злоба и желание нас уничтожить, или хоть как-то навредить. У них ведь нет жизни после смерти — в удобрение только. А церковь, секты различные — давно только бизнес. Отсюда и тот гоморо-содомский образ жизни, что у них сложился и та злоба от не возможности послесмертия.

Ну и как в любом процессе есть и свой брак — как отрицательный, так и положительный. Это те кто потерял под жизненными обстоятельствами свою душу или не набрал достаточной насыщенности, по своей воле или нет, не в том суть. И наоборот — те кто ее сохранил, когда все вокруг ее теряют. Отсюда и свои предатели вырастают, со всеми вытекающими. Только тех кто теряет с каждым днем все больше и больше становится. Вот в чем беда. Надо просто не терять душу.

Глава 1

Просыпаюсь от тряски и грохота, ни чего не понимаю, кожа мурашками, ощущение такое как будто сам в своем теле, как в коконе внутри, смотрю наружу как бы со стороны. Вокруг дым, гарью прет и комья земли падают с верху.

Получил по голове и как-то, аж взбодрило. Что за херня. Вокруг тихо стало. передо мной картина Репина — «приплыли» — что-то на колесах слева, впереди — поле, в военной форме куча людей лежит, воронки, кто-то шевелится. крики, пыль, дым, вой, маты.

Пшеница или что — то там такое колосится, местами горит и дымится — полный сюр. Чистое небо над головой — синее-синее, без облаков, с бесконечной глубиной и солнце слепит глаза. Кстати что за фигня с глазами — видимость км на км.

Сам полусижу прислонившись к этому — которое что-то на колесах. Больно однако. Все тело болит, голова тяжелая, кровь стучит в висках. Тело как не мое. Блин, а ведь и правда что-то на мое не похоже. Так хреново — хочется пить, прямо до болезненности. Так, что перед этим помню.

Ругался по поводу тупости народа, с соседкой защищающей помэранчевых.

Доказывал ей что. только рабское быдло, (кстати не мои слова, а Шевченко Т. Г), может верить и защищать власть, которая этот народ имеет во все…, обворовывает, повышает налоги и цены, коммунальные, инфляция по 100 процентов за квартал и т. д. В нулевые помню новости о беспорядках в одной из стран Африки. Там правительство повысило цены на хлеб на два процента. Все, негры там такую бучу устроили, в результате правительство отказалось от непопулярных мер. На Украине творится полный беспредел, но рабское быдло все равно даже защищает такое правительство — рабско быдлянский мазохизм не иначе.

В общем те кто при власти делают все чтоб этот народ выздыхал. Есть богатые, есть их слуги и холопы, а остальные должны быть уничтожены. Они лишние здесь.

Надо же как-то избавляться от лишнего народа на этой территории, вот и творят что хотят. И при этом всем и являющимися гражданами чужих государств. Как сказал мэр Одессы после увольнения: Я поеду домой — в Европу, надо подлечится.

Верит той брехне, что продажные, брехливые проститутки-журналисты навязывают по телику и в газетах. Такое впечатление, что было миллионов пятьдесят дураков на весь Советский Союз и сорок из них — отделилась на Украине. Как там в сказке про Буратино песенка:

«На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь и делай с ним что хош».

В общем страна дураков по той же сказке — с Украины писалась прямо. А как иначе, если уже четверть века народу врут, а он продолжает верить.

Хотя, чему удивляться, на протяжении многих веков эта территория кому только не принадлежала и все время воспитывалась рабская психология.

Было плохо с давлением, верхнее под 200, нижнее за сто, выпил клофелин, чтоб сбить, прилег, в сон клонить стало, расслабился. И такое пробуждение.

Может бандитские разборки между бандитами (голубые) и ворами (помэранчевые) докатились с Донецка и до центра.

Так ложился и засыпал на кровати, тут продрал глаза — поле и пейзаж такой интересный вокруг. И когда ложился линзы снял, зрение -9,5, почти слепой, а тут такая резкость и качество изображения, аж глазам, вернее голове не привычно.

Так осмотреться надо, пощупать себя, может глюки.

Так руки перед глазами вроде мои по ощущениям, но вот на вид — гэть не мое. Я вже старый и толстый был, а тут молодая рука и худая, правда грязная одна…. Другая еще и в мазуте какой то. На мне тоже форма, причем старая, еще помню ХБ через голову одевается — пощупал — ну точно. И чего это там на воротнике прощупываются — петлицы еще и квадратики металлические, ага аж целых два. Полный пипец.

Штанцы блатные, галифе вроде называются, сапоги, кстати на вид вроде такие хромовыми называли, юфтевые кажется мягче были, портупея ага и кобура. А там что, а в ней — ТТ. Нормально, патроны тоже есть, ну значит не все потеряно.

Кстати классный пистоль, как боевое оружие, ему конкурент только Вальтер и Парабеллум. Магазин только маленький, хотя плохому танцору как известно…

Так, судя по картинке перед глазами и ощущениям в теле — был полет через туннель, но ни каких воспоминаний, а вот вылет с него называется попаданством, люблю фантастику. мать его за ногу.

Начинаю крутить головой, опираюсь на полуторку, дэрэво, ну хоть колеса железные, правда, чот на велосипедные похожи больше. Ага помню такую, на постаменте стояла памятником. Пахнет бензином.

Поднимаюсь с трудом, но получилось. Машина пустая, имею ввиду людей нет, в кузове вещмешки, так кажется мосинки валяются с примкнутыми штыками. Что то такое вспоминается, вроде до войны так положено было, одна две…ага шесть шт, Дегтярь без диска. А диски где, во, вижу брезентовые какие то сумки с ними. И много еще чего то навалено, такой перемешанной кучей. Будем надеяться, что эти диски с патронами. Вокруг пошло шевеление, кто-то стонет, воет, кто-то матом кроет. Но на своих двоих, вообще не многих вижу. Кого — то наблюдаю периферийным зрением с боку. Вообще зрение все таки чуть барахлит, картинка трассером как бы идет. Адаптация или последствия удара по голове.

Вроде ко мне кто-то обращается, точно, ко мне — я еще и лейтенант танковых войск, что делать спрашивает у меня. Вижу старшину перед собой, в петлицах четыре треугольника.

— Что — что, оказать первую помощь, пересчитаться, собрать документы у убитых, раненых сюда, вроде машина целая, водителя найти, всем сбор здесь через пять минут. Время пошло.

У старшины лицо офигевшее, гаркнул, «есть» и слинял.

А писали, что до войны не было — «есть» и «так точно». Старшина правда в возрасте.

Ага беги дорогой, тут кто бы мне что сказал. Еще раз осмотрелся, вокруг типичная картина разгрома авиацией колоны на марше. В ясный день, чистое поле уже отпуганных идиотов.

Да, все течет все изменяется, только человеческая глупость вечна. Как там классика — мертвый это на долго, дурак — это навсегда.

Появился водитель. сразу начал колдовать над машиной.

Подносить к машине раненных стали. Приковылял лейтенант с красной звездой на рукаве, ага комиссар, петлицы пехотные, кстати обратил внимание бойцы вокруг все с пехотными эмблемами. Это что я один тут такой красавец с танками. Не, водила тож с танчиками.

Так на боку что-то мешает все время — командирская сумка, смотрим что в ней. Канцелярия в виде карандашей, блокнота, такого вэлыченького, линейки и т. д. Нашел. Приказ на получение техники с ремонта — два Т-26 и один Т-34. Не понял, а люди где, или танки игрушечные? Ладно будем посмотреть. С кармана нагрудного достал, уже свои, документы. Понятно закончил танковое училище с отличием, потому наверно и лейтенант, а не младшой, приказ на комвзвода. Дата 24.06.1941 г. Ясненько, как там — шел третий день войны. Что в переводе на нормальный язык означает — жопа.

Политрук начал строить свою пехоту. Подошел ко мне, пообщались.

Они тут остаются, похоронят погибших и потом уже пойдут дальше. Раненых, тоже здесь оставляют, военфельдшер живой и следом штабная колона идет, в общем, сами с усами. Ну, баба з возу, кобыле легче. Как только я сказал ему про чистое поле и ясный день, немецкую авиацию — тот начал нести чушь про немецких рабочих, классовую солидарность и т. д.

— Угу, а колону тогда кто раздолбал — Пушкин А. С.?

— А причем здесь это.

— Да уже ни причем.

В общем, диагноз — с ним-то все ясно, а вот людей жалко, доведет он их до цугундэра. Как там, повторюсь — мертвый — это надолго, дурак — это навсегда.

Но, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Разве что монастырь своим сделать и чтобы жеееенский. А классные такие ощущения молодого тела — кровь бурлит, энергия прет, да и малая голова, которой все мужики обычно думают бодрая такая.

Я так понял машина то вроде моя. Спросил шофера как там дела.

— Норма.

Ну значит едим, он хоть от такой встряски дорогу не забыл, спрашиваю.

— Нет.

— Вот и хорошо, поехали.

С кузова никто ни чего не забирает, тоже гуд, в хозяйстве все сгодится. Тронулись.

Начался отходняк минут через двадцать, как раз проезжали овраг с вербами и ручеек внизу. Остановились. Надо себя в порядок привести.

Водила помогает снять ХБ, оказывается с ориентацией чот проблемы, на голове шишка с подсохшей кровью, да не маленькая такая, наверное мозгов много, выпирают. А где моя фуражка или пилотка.

Вспомнил, жираф. Спросил водилу про головной убор не видел ли. Радость-то какая, не только видел но и захватил, приносит от машины козырек с куском фуражки, да ну на списание хоть что-то предъявить можно будет и то хлеб. Водитель принес вещмешки — мой и свой, помылись, переоделись в чистое. Полезли в кузов и начали разбирать нажитое непосильным трудом.

Хабар — дело святое.

Первое, привели в боеспособное состояние пулемет, откуда-то смутно так и медленно, вспоминалось как с ним обращаться, не иначе моторная память тела проснулась. Диски все заряженные — это гуд, аж 6 шт. Рядом другой формы, танковые я так понял, их тут до хрена в сумках, оказывается это БК на отремонтированные танки, шесть ящиков снарядов на 45-мм и три на 76-мм, подсумками с дисками, слезы блин. А дегтярь пехотный бросили при налете горе вояки, как и мосинки.

Бросали же, целые колоны штабные, с документами, потом рассказывали всем, что уничтожили. Кому то сходило с рук. Но все оставшиеся в живых потом героев из себя корчили или несправедливо обиженными, но тоже героями. Они все белые и пушистые — это все НКВД виновато. А то что немцы потом использовали эти документы во вред нам, то как бы и не существенно, можно и забыть.

Примеров много — это и Краснодонцы, архив немцам оставили, в Харькове — всю документацию на полковой 120-мм миномет, немцы потом по ним выпускали уже свой и т. д.

В вещмешках была крупа, консервы рыбные, тушенка, сгущенка и хлеб, где-то так, аж на целый взвод. Поделилась в общем пехота с нами. Урчание в животах сказало нам что мы оказывается, уже сутки ни чего не ели. Так нас быстро отправили и ни кто кроме себя за это отвечать не будет.

Вскрыли по баночке тушенки, уууууууу вкуснотище, потом банку сгущенки выпили (вкус натур-продукта из детства), вот теперь порядок в танковых войсках. Водиле дал вказивку сложить в углу, пересчитать и накрыть чем то.

Кстати выяснилось, что водилу все зовут Петрович, он старослужащий в части и что должен был демобилизовываться осенью вчистую по возрасту. Что был мехводом на Т-26 и БТ, потом возил командира части на эмке, после залета — рот открыл не там где надо и сказал не то, что надо, в автороте вот на полуторке теперь. Выяснилось, аккуратно так, что я в части новенький, нас приехало человек десять 21 июня.

Техника взвода, в основном, на ремонте, надо забрать и обкатать экипажи, сборная солянка наскребли и отправили раньше в мастерские на базе какого то ремзавода военного. И пилить нам до него еще км так 100. Ну, уже что-то. Поехали все время поглядывая на небо и прячась под деревьями. В общем, от посадки до посадки бросками. Пока сплошной почти лес не пошел. Самолетов немецких куча, наших почти не видели. Так пара проскочила низэнько. К вечеру добрались до какого то, то ли большого села то ли ПГТ.

Патруль, на въезде пост, проверка документов, все переляканные, смотришь на них сдуру и стрельнуть могут. В общем, обезьяна с гранатой и то надежнее будет. Петрович уже бывал на этом заводике, дорогу знает, не спеша поехали. Приехали, ни кого нет, только охрана. Утра надо ждать, экипажи где-то в школе живут, на улице тепло, дождя вроде не предвидится, ложимся в кузове. Жестко, но не до жиру, после такой встряски думал не усну, ага, вырубился, не заметил и как.

Проснулся резко, все тело почесывается, мышцы сами по себе подергиваются и как у старика побаливают, но выспавшийся. Клево однако, я уже и забыл как это просыпаться с ощущением что отдохнул и энергия бурлит.

Рядом шум человеческий, Петровича нет рядом. Приподнялся над бортом, на проходной небольшая толкучка работников. Слез с машины, по — стариковски кряхтя. Чуть размялся, поправил форму. Петрович под капотом возится. Одолжил у него пилотку, и пошел к проходной. Показал документы свои и командировочный приказ. Дали сопровождающего, чтобы проводил меня в административный комплекс.

Шел и всю дорогу крутил головой, сверяя свои представления о заводе, с картинкой что видел. Одно время на Киевском Арсенале работал и еще на парочке оборонных, помельче. Ну маленький завод, хотя с чем сравнивать и в каком времени.

Провожатый довел до здания администрации, поблагодарил его и пошел по кабинетам, по путно в санчасть заглянул с головой (оформил с записью в документы контузию) — пока не попал в рем цех.

Пришла куцая колона будущих моих танкистов — они тут как помощники работают — людей не хватает, а работы много и срочной. Сержант доложился, познакомился с личным составом. Пошли в цех, ознакомился с фронтом работ прогнозами по ремонту, не впечатлили. Все в волнении, что будет и что делать, народ постоянно слухи приносит не веселые. Какая там работа, у всех на уме только одно — шо робыть-шо робыть.

Думаю тоже что делать. Вот тот детский лепет из книг, про попаданцев там к Сталину и т. д., кроме матюков ни чего не вызывает. Глупость детская, а жить как-то надо. Тело, в принципе, местное у меня, если клювом не щелкать, то хрен кто что узнает. Но и сдыхать, как собака из за таких командиров, как я помню из воспоминаний ветеранов и прочитанного, не хочу.

По статистике и практики помню, что из общей массы воюют только 20–25 процентов, остальные балласт, пополняющий груз 200. Пушечное мясо как говорят. Из тех кто воюет, только 10 процентов попадает, т е дают результат. Удручающая статистика. Там, что-то помнится, было на каждого убитого, больше 30 тысяч патронов выпущено. В белый свет, как в копеечку. Ну что ж, все в наших руках, будем делать из этих 10 процентов, хотя бы 15–20.

Городок не бомбят, так пару бомб пролетающие мимо немецкие самолеты сбросили, наверно чтобы не расслаблялись. Он в этаком глухом закутке, если по карте смотреть, как бы находится, из военных объектов нет почти ничего — да вообще нет ничего. Интересного чего либо нет, немецкая разведка давно уже тут все разнюхала наверное. Зачем на него переводить боеприпасы, все равно потом им принадлежать будет. Местная власть в первый же день спалив какие то бумаги рванула в тыл, аж пятки засверкали. Надеюсь все спалили придурки. А население — все как обычно, пока его не коснется, пока не спалят или начнут стрелять, никто не почешется. Так было, есть и будет.

Глава 2

Послал сержанта, с такой редкой фамилией как Петров, на разведку по округе пошляться, посмотреть что, где и как. Разговорился с местным инженером Иваном Петровичем, еще до революции образование получившем, по поводу хоть какой ни будь модернизации ремонтируемой техники. В соседних цехах пушки ремонтируют, во дворе лафеты, ходовые разной техники валяются, рабочая обстановка в общем. Инженер зубр в технике, но нет бумажки ты какашка — будет, другое дело. На обед сходил в столовую, нормально поел, блин натуральные продукты, а не дерьмо европейское. Петрович доложил, что вроде немцы по слухам прорвали где-то справа в 100 км фронт, угу знаем такое, и мы уже вроде как в тылу, уже у немцев.

На еду, дело святое, прилетел Петров с новостями.

— Встретил на станции, тут не далеко, с километр будет, наших однополчан со второго батальона, кто в чем, но с личным оружием. Всю технику в парке, даже с места не сдвинулись, немцы разбомбили. Потом стрельба, немецкие танки и они тут как-то очутились. Причем там и с нашего третьего батальона есть.

— А командует кто, спросил?

— Нет никого, в основном там рядовой и сержантский состав, командиров нет, они к семьям рванули, а дальше как-то не видели ни кого.

Понятно, что еще видел, спрашиваю.

— А еще в тупичке, на железке, десяток танков на платформах зачехленных стоят и рядом ни кого. И еще, какие то вагоны к ним прицепленные.

— Поедим, пойдем, посмотрим.

Петрович уже поел, отправляю за нашими, пусть сюда к цеху приведет — будем на них посмотреть. Охрана там выеживаться не будет, спрашиваю у инженера, сидящего за соседним столом.

— Нет, он проконтролирует, сейчас сходит с Петровичем.

Спустя пять минут подходим к цеху, строю и знакомлюсь с будущими подчиненными, их тут 96 человек, почти полурота. Докладывает мне пожилой старшина — Стецько, ремроты — суфлирует Петров. Прочитал им мораль про плохого танцора и его яйца, дал команду старшине составить списки, указать, кто чем владеет из любых специальностей, потом найти меня и пошел смотреть платформы с Петровым.

Пока шли, наблюдали бегство срочное всякого уже начальства среднего звена, категории — прыщик на ровном месте, на служебном транспорте. Двигались просто мирные жители, причем не местные, кто на чем.

По улицам какие то бумажки ветер гоняет, все куда то бегут, уже местные, суетятся.

Подошли к платформам, вокруг никого, полез посмотреть что за танки зачехленные, очень уж на тридцати четверки смахивали.

Аж, присвистнуть пришлось — действительно новый Т-34. Послал Петрова проверять остальные платформы. Объявилась, надо полагать, охрана.

К нам спешили два гражданских без оружия, шли от крытых вагонов впереди. Познакомились, оказались они сопровождающими мастерами с завода, для устранения каких либо мелких проблем при приемке техники и помощи в обучении эксплуатации техники на первых порах.

На мой вопрос, а где охрана, где сопровождающий с документами. Получил ответ, что нет никого. Позавчера попали под бомбежку, пару раненых отправили с прибывшими медиками, остальных похоронили. За грузом никто не прибыл, и их загнали в тупичок, чтоб не мешались.

Осталось их всего пятеро благодаря тому, что смылись в самоволку, пивка попить, а зениток у них отродясь не было, кто ж знал что война начнется. Ясно, какие планы у них на будущее спрашиваю, груз у них приму. Пояснил перспективы остаться с нами и воевать, или двигать самостоятельно домой. Сказали, что они давно уже решили проситься в часть, тем более технику знают.

Все танки на платформах оказались Т-34 и было их аж 10 штук. А в вагонах, их прицепили позже, что они не знают, те опломбированные и охрана была. Послал Петрова за Стецько и народа десятка два пусть приведет.

Сам — познакомился с остальными мастерами и пошли открывать вагоны, смотреть что там. А там была радость в виде ящиков со снарядами, с патронными цинками, танковыми Дт в сале и целым вагоном вещественного довольствия — комбезы, сапоги, ХБ и т. д. Хороший подарок, причем, если учесть что это все попадало немцам, если б не обстоятельства. Только не понятно как к вагонам танковым прицепили еще и чужой с вещественным довольствием. Обычный рассейский ж.д. бардак. Как там кот Матроскин в мультике — на нашу пользу.

Озадачил работяг процессом разгрузки танков дав им карт-бланш в исполнении, но если что, то останутся без голов, подсказав как использовать кучу шпал лежащих в 50 метрах ближе к пакгаузам.

— Два топливозаправщика на базе зис -5 спустить в первую очередь.

Пришли мои архаровцы, распределил, кто куда и чем занимается, кто за что отвечает и что я хочу увидеть в конце.

Четко поставленная задача и распределение личного состава с ответственными — одно из главных качеств хорошего командира, иначе бардак и его последствия.

Сам пошел на заводик посмотреть и поговорить с инженером по поводу переделки техники, в частности Т-26, что там есть, в сау, благо запчасти вроде видел что есть. Перетерли за жизнь дальнейшую и с инженером, и с директором и собрание провели с работниками заводика.

Постановили о создании ремроты при танковой группе, создающейся на базе моего взвода, в связи с возникшими обстоятельствами. Оформить в военкомате не получилось, по причине полного отсутствия кого либо. Максимально, механизированной, используя весь подручный транспорт. Срочной переделке всех что были на ходу легких танков в сау причем зенитных 37-мм. Должно получится шесть шт на базе Т-26.Также должны собрать из нескольких хотя бы пять БТ-5.Все что можно, решено брать с собой, остальное сейчас приготовить и уничтожить при уходе. Железная дорога уже не работала, со стации, что была в тылу в 30 км, передали что там уже немцы.

Зампотыла (бывшего начальника заводика) озадачил созданием подразделений, все на авто или мехтяге, по принципу — кухня (работники столовой), санчасть (заводской медпункт), авторота (гараж), ремрота (ремонтные цеха) и т. д. Хорошо хоть заводик не большой, даже с семьями народу не много. Кстати, членов семей кому возраст позволял, оформляли как вольно наемные.

Пока разгружали танки, к нам прибилась такая не большая толпа отступающих военных, разбившись по группкам и родам войск. Проверив как идет загрузка боеприпасов обнаружил, что численность экипажей чуть ли не в два раза больше чем надо. Похвалил Стецько за проделанную работу, разузнал кто, что и откуда, тот уже предварительно с основной массой пообщался.

Увидел пограничников с бинтами, но работающих со всеми, старшего вызвал к себе.

— Вспомнилось из прошлого: героическая оборона, кажется десятой заставы в Таджикистане уже при развале Союза. Если коротко, то там было две заставы на вероятном прорыве границы моджахедами. О прорыве все знали, в отряде даже тревожная группа в готовности раз находилась.

Вот только реакция командиров застав была разная. Погранцы десятой спали раздетые, оружие в оружейке, ну все как обычно. На другой заставе командир за магарыч провернул операцию, так что у него БМПэшка оказалась на заставе, все спали в обнимку с автоматами, одетые. И когда прорыв начался другая застава четко держала оборону и границу, до подхода основных сил отряда, при этом почти ни кого не потеряв.

Десятая ж, потеряв половину личного состава, оставив своего раненого, прикидав того ветками, налегке, под зарево горящей заставы, рванули в тыл, где и встретились утром с идущими к ним на помощь. Журналюги показывали какие они героические. Показывали горящюю заставу с рвущимися внутри, брошенными героями боеприпасами. Нашли живого раненого, брошенного убегающими героями. Героев наградили, а вот командир соседней заставы, по — моему, еще и выговор получил за махинации с БМП. Командир другой заставы и его ребята это действительно ПОГРАНИЧНИКИ и Герои по моему мнению, а вот героическая десятая не трусы, но и не герои, так отстой. Благо командир десятой издох в бою. Журналюг за такую подачу материала — 25 лет лагерей было бы мало. Но шел развал Союза, надо было все перекрашивать, белое в черное и наоборот, отрабатывать заокеанские деньги, продавая и разлагая таким образом Родину.

И сейчас, глядя на подходившего пограничника, у меня пролетали мысли — а как они здесь оказались.

Выяснилось что они стояли, до прихода подкреплений не отдав и метра своей земли, на пограничной речке, правильно организовав и подготовив заранее оборону.

Молодцы, под видом наказания командир посылал провинившихся на рытье земли — Голова. Раненых принудительно отправили в тыл, но они, узнав что в тылу уже враг, сбежали чтобы бить врага. Озадачив созданием разведроты, пополнением людьми и бэтэшками поставил задачу — знать все что, где и как в радиусе 50 км минимум, обратить внимание на склады, брошенную технику, если будет, особенно ГСМ.

Посылать гонцов, в городе видел магазин с велосипедами, вскрыть посадить пехоту — на сколько хватит, но его людям — предварительно пройдя через санчасть.

Отправив разведку, озадачил ремроту работой по дополнительному бронированию Т-34, в виде кольцевого вала вокруг башен. А то при попадании под башню снаряда, ту срывало. И в перспективе продумать замену пушки л-11, куцей с офигенным разбросом, на ф -34, еще масляные фильтры заменить, забиваются.

— Головы есть — что-то придумаете, не маленькие.

Пошел поесть и посмотреть как там наши, авторота и другие подразделения поживают, прихватив зампотыла.

Через населенный пункт шли беженцы, гнали скот колхозный. Быстренько зампотыла настропалил, под расписку скот на кухню — на мясо, тушенку заготовить.

— Быстренько организовал, все равно всю не доведут. Так хоть польза будет.

Глава 3

Начали прибывать гонцы, картина стала прояснятся, по тихонечку.

Услышав, от наших разведчиков, что тут организуется подразделение — не бегущее в тыл, да еще и с танками, к нам подходили по одному и группками военные и гражданские. Те кто привык встречать невзгоды с поднятой головой.

Подъехала небольшая колона состоящая из двух автобусов и полуторки. Из автобуса вышли не сколько командиров, один самый молодой наверно, рванул бегом ко мне.

— Кто такой, где найти командира танковой части, бегом мол к полковнику Малышеву на доклад.

— Ага, щас, только разбег возьму. Отдал приказ на кормить людей, что к нам прибились и не торопясь пошел к командирам.

— Командир формирующейся танковой группы лейтенант Бурой Вячеслав Николаевич (во фамилиё у меня в командирской книжке), показал свои документы.

— Кто такие, предъявите свои документы пожалуйста, у командиров глаза на лоб полезли, а мои бойцы еще и оружие на них направили, настропаленные моими рассказами про диверсантов в нашей форме.

— Полковник хмыкнул, достал документы и представился начальником оперативного отдела в штабе Н-ской стрелковой дивизии.

— Понятно, а где дивизия и где сам штаб, что — то я не вижу и не слышал ни чего о такой дивизии.

— Рядом стоящие с Малышевым командиры начали закипать.

— А я продолжил.

— Что мол когда увижу их дивизию, то тогда я согласен что они командиры, а без дивизии, я вижу группку рядовых или младших командиров, в зависимости от того сколько с ними подчиненных. И еще, неизвестно, не бросили ли они свою дивизию и драпают, бросив своих бойцов, в тыл.

Полковник своим сделал отмашку, чтоб замолкли.

— Твоё предложение лейтенант, обратился ко мне Малышев.

— Здесь командую я, мне нужны штабные, кого не устраивают условия я не задерживаю, скатертью дорога.

Опять хмыкнув Малышев усмехнулся, развернулся к своим.

— В две шеренги становись, равняйсь, смирно.

— Товарищ командир, группа штабных построена. Какие будут приказы, докладывает полковник Малышев.

— Во, это ж другое дело, как Вас тащ полковник по батюшке.

— Федор Афиногенович.

— Так вот, Федор Афиногенович, назначаетесь начальником штаба формирующейся танковой группы и приступаете не медленно к работе. Вот зампотылу, Абрам Аронович, познакомьтесь.

— И в разведке с пятью БТ-5 мотается по окрестностям начальник разведки, младший лейтенант погранвойск, Беклешев Сергей Никитич. А еще есть толпа желающих бить врага товарищей, из которых, через сутки, я хочу видеть боевое подразделение в виде танкового батальона.

— Кто хочет работать (а воевать, это просто специфическая работа), ищет возможность, кто не хочет, ищет причины. Я это так понимаю. Поэтому вопросов нет, приступайте к работе товарищи.

Может возникнуть вопрос, а почему полковник стерпел. Ответ на самом деле прост. В любой жестко структурированной системе есть правила и установки, завязанные на психологии. Примеров много и разных, в США в какой ни будь, крупной фирме если офисный планктон придет на работу в пляжном прикиде, а не в костюме, рубашке с галстуком и т. д., он тут же вылетит с работы. Потому что так приходить могут только хозяева или их приближенные, которым позволяют это делать. Василий Сталин был лейтенант, а генералы на цыпочках ходили перед ним. Такая же картина, с не которыми вариациями, с ребенком или протеже вышестоящего по служебной лестнице, или еще — принадлежность к карательным органам, или грозная бумага в чьих то руках.

В советской армии молчи-молчи обычно был в звании лейтенант — капитан, но все перед ним, начиная с командира полка, лебезили в той или иной форме. В таком обществе, среде. если на тебя наезжает кто-то, значит он имеет на это право, особенно если вы в чем то чувствуете за собой какую то вину. Не зависимо от звания. И только дебил в такой ситуации полезет на рожон или же сам имеющий какую то преференцию. Но никто не запрещает по тихоньку собирать инфу на наехавшего, проверять, перепроверять и только уже потом, если убедится что вы просто наехали — вас съедят с дерьмом. Но это будет потом и если будет еще, все течет все изменяется.

— Я пошел в ремроту, штаб расположите в заводоуправлении. Вперед и с песней.

Удалившись от веселой компании кое что вспомнил, развернулся и крикнул к себе Ароновича.

Малышев стоял и смотрел на разговор лейтенанта с зампотыла, слышно не было ни чего, но вот цвет лица Ароновича изменившийся было видно аж от сюда.

— Товарищ полковник, обратился к нему его зам капитан Воробьев, мы что и правда будем выполнять приказы этого лейтенанта, да щас мы.

— Стоп капитан. Не части. Ты видел глаза этого лейтенанта, а бойцов глаза видел. Его слово и нас здесь всех расстреляли бы, не моргнув взглядом. И по большому счету он прав — где дивизия, где люди. Одна полуторка с бойцами — смешно. И еще, ты видел многих командиров сейчас кто не трясется, не бежит, не паникует или ждет когда ему прикажут с верху, сам при этом ни чего не делая. Вот. А этот не боится ответственности, такое впечатление, что вообще ни чего не боится.

И не ждет директив и приказов, он уже сам себе приказ дал защищать Родину. Ну, а мы пока ему поможем, а дальше видно будет.

В цехе посмотрел как делают окантовку башен, проверил как идет учеба и срабатывание экипажей, утвердил командиров взводов. Проверил в каких условиях разместили и проживает личный состав. Набросал в общих чертах командирам план обучения.

Гонцы прибывали от Беклешева, появилась инфа о том что творится в округе.

— Главное в радиусе 50 км их не видели, что уже радует, есть время на слаживание.

У страха глаза велики, на следующую станцию от нас в тыл, разведка немецкая заскочила, насвинячила и пошла дальше, скорее всего.

Разведка нашла, не далеко, чьи то вещевые склады — послал Стецько с приказом оприходовать, мирно не получится значит взять силой, с дураками не панькаться. Хохол, взяв полвзвода бойцов и пять машин, у свистал аж только его и видели.

— С Ароновичем обсудили порядок осмотра и доставки всей техники, что нашли на дорогах. А нашли её немало и в основном вся была без горючего, но в отличном состоянии. За редким исключением, на пальцах одной руки можно пересчитать — прицелы и затворы сняты. Больной вопрос — горючее, а нам где его брать.

— По округе прошерстить станции МТС, еще раз по жд — может где-то что-то в тупичке или где на переезде стоит, якась цистерна, все автохозяйства в округе вместе с транспортом и водителями сюда.

— Да, Аронович у тебя есть кто знакомый разбирающийся в связи, не только телефон, но и в радиостанциях чтоб щось кумэкав.

— Есть — начальник связи на жд станции, Бурмистров Пантелеймон Сидорович.

— А как с ним нам пообщаться. Давай, договорись с ним о встрече и поедим уговаривать его на начальника связи к нам. Без связи — мы до первого боя.

Зайдя в кабинетик начальника узла связи жд станции, первый вопрос после обмена приветствиями, был — есть ли связь и какие новости. Связи нет, новости старые.

— Ясно. Пантелеймон Сидорович у меня к вам дело на миллион. Вы, как хорошо, разбираетесь в радиостанциях — наших, а можете и немецкие до ума довести, ну там показать, настроить, людей научить пользоваться.

— Ну ничего не возможного нет. надо посмотреть, что у вас есть.

— Ага, понятно. А какие у Вас планы на будущее.

— Какие планы. Вы что не видите что творится.

— Вижу. Можно я Вам тоже расскажу. что я вижу.

— Ну давайте посвятите.

— У Вас семья большая.

— Жена и дочь 16 лет.

— Итак. путь первый — вы ждете чем все закончится, красная армия отступает, приходят немцы и через какое то время вас вызывают на работу и Вы начинаете работать на немцев. Альтернатива — расстрел семьи и Вас. Если Вас не завербовала и оставила здесь наша разведка, при возвращении красной армии. Вас арестовывают за сотрудничество с врагом, Вы получаете в самом оптимистическом варианте лет 25 лагерей, а ваша семья — статус семьи врага народа. Что это такое, объяснять вам не надо.

— Вариант второй, берете семью. руки в ноги и пытаетесь уехать в тыл.

— Так там же уже немцы.

— Ну я ж говорю, пытаетесь, вдруг получится. Пройдя через все невзгоды, получаете статус эвакуированных и начинается полуголодная жизнь по чужим углам, Вас могут призвать в армию по мобилизации, если брони не будет, семья сама будет как-то выживать. ну т. д. и т. п.

— И на конец — путь третий, правильный в этой обстановке, как я считаю. Вы идете к нам. в танковую группу начальником связи. Жену и дочку берем связистками. Вы в красной армии. Вы герой, при любом раскладе и семья с вами. А погибнуть при мудрой голове шансы не большие.

— Связь это наше все. поэтому требовать с Вас будут строго, но кому сейчас легко.

— Так каков Ваш будет правильный ответ.

— Надо подумать.

— Хорошо, если надумаете. через три часа всем быть на заводике у Ароновича. Не прощаюсь, думаю еще увидимся.

В штабе. куда меня привез Петрович, царила рабочая суета.

— Ну Федор Афиногенович, как тут у Вас дела.

— Разведка привезла пленных, нам повезло, если можно так сказать, направление удара прошло чуть в стороне и мы уже у немцев в тылу. Немцы из обозников.

— У нас потери есть или нет, и какие если есть.

— Нет, потерь нет. Ваш приказ бить из засад по группам не больше отделения и в затяжной бой не ввязываться, а то Вы им яйца оторвете, выполняется. Технику стаскивают к цехам непрерывно.

Нашли и заполнили уже 10 автоцистерн,8 — с соляркой, на базе зис -5 и две с бензином. Вся техника, что на ходу, заправлена. Еще две полуторки с бензином в 200-литровых бочках — всего 16 бочек полных.

— Ну, уже жить можно. Что еще хорошего.

— В ремонте, к вечеру сделают еще 5 штук БТ-7, оприходовали артсклады в 25 км от города, нашли в лесу, личный состав принят и поставлен на довольствие. Всего сформированы — полноценная пехотная рота, 4 взвода по 35 человек, на каждый взвод приходится три ручных ДП.Отдельно сформирован пулеметный взвод из 6-ти станковых Максимов, им две полуторки выделили.

Танковая рота из Т-34, танковая рота из БТ-5 и БТ-7, зенитная 37-мм батарея на базе Т-26 из 6 штук.

Ну и служба тыла — рота связи, трофеят все что можно и нельзя по городу, снимая провода со столбов и т. д. саперная рота, ремрота, все на гусеницах и колесах, санчасть, кухня, прачечная ну и штаб конечно.

— Хорошо, что по немцам, посмотрим на карту.

— Через полчаса все тридцати четверки, первый взвод, пехотный, десантом на броне и самоходки зенитные должны быть готовыми выступить. В каждом взводе должно быть не менее пяти лишних, в кавычках, водителей и механиков, вдруг что-то затрофеим из техники. Пойду, наведаюсь вот в эти деревеньки, посмотрим, что там есть. Вы здесь продолжаете все по плану, посты мобильные выставьте за 10 км от городка.

— Так что там по связистам.

— Собрали всего десять казахов и пять киргизов, что могут друг друга понимать на своих родных языках и все. Прошли ускоренную подготовку. как включать, выключать рации знают и куда говорить.

— И то хлеб. Все. если что. на связи.

Глава 4

Да ночной марш, это песня. Хорошо хоть луна светит и не так жарко. По дороге встретили Беклишева с тремя БТ-5 и тремя мотоциклами, трофеи. Молодцы. Потерь нет, раненых нет.

У села Каменка. что в десяти км впереди. на ночь какой то штаб немецкий стал — радийные машины и зенитки, спаренные 20-мм стволы. Четыре установки насчитали, плюс, до роты пехоты с усилением в виде двух штуг.

— Ну, показывай где что расположено, рисуй.

Ровная как стол местность, три улицы, в центре церковь переделанная в клуб, сельсовет и правление колхоза — самые большие помещения, на окраине села, ближе к нам, колхозные склады 4 штуки, ток и три фермы.

— Немцы как разместились.

— Штаб в сельсовете, техника штабная перед зданием по центральной улице стоит. По дороге на въезде в село и на выезде блок посты, по одному отделению пехоты с одним пулеметом на каждом. Вся пехота в домах по центральной улице расположилась.

— Зенитки, где и штуги где стоят.

— Две на крайней левой от нас улице, с нашей стороны, в огородах и две на правой, с дальней от нас, расчеты в домах. Штуги на окраине ближе к нам на центральной улице, экипажи в домах.

— В каких засекли.

— Да.

— Мирные жители где.

— Там где немцы их нет, по соседям рассосались. А так по домам.

— Ясно. Ширина улиц какая и насколько они прямые.

— Почти прямые. другой конец просматривается хорошо, ширина метров 15–20.

— Это от дома до дома напротив или от заборов перед ними.

— От заборов.

— До села чистого пространства сколько.

— От посадки перед селом с нашей стороны метров 500.

— Ясно всех командиров ко мне. У тебя сколько пехоты.

— Девять на мотоциклах и двенадцать десантом на броне.

Собрались у головного танка в кружок, переноску с танка подвесили, чтоб всем было видно схемку села.

— Так смотрим и запоминаем. Первый взвод тридцати четверок — крайние огороды левой от нас улицы один слева от домов, второй справа перед домами, третий через улицу перед домами. На улицу не выходим. Третий взвод аналогично правая крайняя улица. Второй взвод — центральная. Уточните у разведки дома с солдатами, в течении одной минуты с максимальной скорострельностью по одному снаряду в каждый дом. И чтоб успели и попали. Распределите кто какой дом по счету и на ком будет. Расчеты зениток и штуг в первую очередь.

Десант покидает машины только у первых домов и начинает зачистку своих улиц. На любой выстрел немцев — осколочный, и не жалейте снарядов. Десанту — вначале граната, две и только потом идете вы. Гранат взяли много. То же и вам — на улицу не выходим. Десант — ручные ДП к зенитчикам.

— Теперь зенитчики — по две машины на каждую улицу и по одному ручнику. Задача — ни одна сука не должна выскочить с дома на улицу или в огород, вам сверху обзор будет хороший, тем более на технику попасть. Она должна быть целой.

Мотоциклисты — надеть немецкие каски и плащи, еще будет темновато, сойдете за своих. За пять минут до атаки вы должны проскочить на другой конец села и ликвидировать второй блок пост.

Главное потом не попасть под дружеский огонь, проедите вперед и будите бдеть с той стороны.

Бэтэшки с десантом — на вас склады, там только часовые — справитесь. Начало атаки в 3:30 и к тому времени мы должны быть в этой посадке, мотоциклисты у складов.

— Сколько от сюда до посадки.

— Минут двадцать на скорости км тридцать.

— В 3:00 выходим. Как закончим, с докладом ко мне. Затем разведка — дозор километра на три в стороны, остальным проверять технику и собирать трофеи. Брать все — оружие, ранцы, сапоги, потом переобуем пехоту вместо обмоток, в общем брать все-все в машины, потом будем перебирать. Вопросы.

— Штаб.

— Я иду со вторым взводом и расстреляю блок пост, здания штаба, правления и клуба. Все, сейчас время утрясти детали и отдохнуть.

Время тянулось как резиновое. В танке проверили все и вся. Наконец время атаки, механик вперед.

С ходу не останавливаясь пролетаем посадку.

— Стой, выстрел. От блокпоста только куски полетели. Осколочным. Еще выстрел. Вперед к домам ближе. Стрелок снизу молотит по остаткам блокпоста, вдруг что живое осталось. Остановка перед первым домом начинаем со штаба и правления, влепил по три снаряда. Подвожу прицел на бывшую колокольню, выстрел — купола нет, еще два по корпусу. Все в дыму, пыль, отсветы огня. В приборы не видно ни хрена, открываем люк, он сдвоенный на полбашни. Осторожно пытаюсь выглянуть из-за люка. Пол деревни нет, танки роты уже за середину ушли поливая всё пулеметным огнем перед собой. Зенитки вдоль улиц лупят. Все начинает затихать, машинально смотрю на часы, прошло десять минут. А мне показалось больше.

— Давай к штабу в центр — командую механику. Стали подъезжать командиры.

— Потери.

— Нет потерь, есть несколько раненных и то легко.

— Прекрасно, сбор трофеев, через час уходим назад, всю технику забираем с собой. Найти кто поведет, остальное на буксир. Время пошло.

Да, взяли не плохо — радийная машины, будет радистам счастье, две самоходки, четыре 20-мм эрликона со спаренными стволами, шесть грузовиков с боеприпасами, два с горючем в бочках. Одна машина радийная оказалась реммастерской, а в ней три рации переносных. Состояние проверим уже на месте. Четыре ганомага, будет десанту транспорт. Лошадей с телегами приказал оставить — местные жители разберутся кому что. В пять двинули назад, чуть задержались со штугами — пока механики врубились как на них ездить.

Глава 5

Медленно, но верно к десяти уже были на заводе. Встречали всем городком, переживал, чтоб из толпы под колеса или гусеницы ни кто не попал.

— Ну, Федор Афиногенович, принимай радийный аппарат, там еще переносные рации, да у нас что-то там было. Каждая рота должна быть со связью. Там штабные карты, документы и прочее — разберите, итог потом скажите.

— Аронович — все трофеи по описи, потом список покажешь. Там почти две сотни сапог — посмотреть, подшаманить и переобуть пехоту, десант в первую очередь. Чтоб видно было бравых вояк.

— Федор Афиногенович, там четыре зенитки — все переоборудовать на грузовое авто, какое лучше подойдет. Сформировать три зенитных батареи — две по три наших 37-мм и одна из 20-мм из трофейных. И с разу — на дежурство, небо охранять. Но, в любой момент быть готовым и по наземным целям работать. Учится, учится и еще раз учится — от орудий — только пожрать и посрать можно отойти и то быстро.

— Сформировать батарею самоходок, пока из двух, позже еще будут.

— Все бэтэшки — в роту разведки отдать Беклишеву. С наказом — за каждую потерянную, будем ему что ни будь отрезать, если ни чего равноценного взамен не предоставит.

— Бэтээры — пехоте для мобильности, на отделение должно быть два пулемета и снайперская пара. Работаем.

Сам пошел приводить себя в порядок, увидев Петровича, как-то так получилось, что он стал и водителем и ординарцем моим одновременно.

К вечеру озадачив Беклешева поиском стоянок техники и ГСМ прорвавшихся немцев, обеспечив того радиосвязью для оперативности, с радистом киргизом. Шифроваться не надо, вероятность нахождения киргиза среди немецких связистов — величина бесконечно малая. Сложность в том, чтоб сам связист на русском более или менее говорил и понимал.

Пообщавшись с начальником штаба дал приказ готовить мобильные саперные группы. На артскладах оказалось много снарядов крупных калибров. На данный момент нам не подходящих, а в будущем — до него еще дожить надо.

Заданием, для них, будет с помощью крупнокалиберных снарядов взорвать жд полотно (длиной метров по 500-1000 минимум) всех веток влево вправо от нас, расстояние до 70 км в каждую сторону. Отметили на карте где нужно провести минирование участков дорог, ставить фугасы на неизвлекаемость, по которым скорее, всего будет происходить переброска снабжения, когда железная дорога будет перерезана. В бой не вступать, соблюдать скрытность.

Групп мобильных создали аж десять, каждой придавалась для поддержки одна самоходная зенитная установка для работы по земле (страшная вещь зенитка по пехоте), два отделения пехоты на машине или бэтээре. Ночью дороги будут более свободными, ну и наглость — второе счастье. Сразу как загрузятся, пусть выходят.

Пошел, поужинал в столовую, заглянул на склад. Пока разговаривали со старшиной, обратил внимание на фигурный чемодан на полке.

— О, какие вещи у нас на складе есть. Баян.

— Ни, то аккордеон нимэцький.

— Дай посмотрю.

Взял инструмент, чуть растянул меха и тут как накрыло, настроение такое. И как-то так глаза прикрылись и запелось.

С чего начинается Родина С картинки в твоем букваре С хороших и верных товарищей Живущих в соседнем дворе А может она начинается С той песни что пела нам мать С того что в любых испытаниях У нас никому не отнять С чего начинается Родина С заветной скамьи у ворот С той самой березки что во поле Под ветром склоняясь растет А может она начинается С весенней запевки скворца И с этой дороги проселочной Которой не видно конца

Ощущения такие появились — как бы присутствия людей. Глаза открыл, осмотрелся, кроме старшины вроде ни кого нет. Дверь складская только отрыта, на улице ночь, сверчок рулады выводит. Старшина крякнул.

— Товарищ командир по полтинничку а?

— Ну, если есть.

Тут же на столе появился трофейный коньяк, два стакана, шмат сала и шоколадка. Старшина разлил по соточке, я развернул шоколад.

— За Победу.

Съел кусочек шоколадки с салом и хлебом, бутербродиком, под водочку рекомендую, оригинально, на душе чуть попустило. Прикрыл глаза и…

Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей. Они до сей поры с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? Летит, летит по небу клин усталый, Летит в тумане на исходе дня, И в том строю есть промежуток малый, Быть может, это место для меня. Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле, Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле. Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей…

Еще по соточке налили.

— Ну старшина, будьмо.

— Прибери остальное. Встал и пошел на выход.

Глава 6

Переступив порог, аж вздрогнул. Стоит Малышев с каким то командиром и толпа.

— Это что за толпа, вам что заняться нечем. Разойдись. Шуганул всех.

— Слушаю, Федор Афиногенович.

Тот, как-то чуть растеряно.

— Я привел комиссара познакомится, Горидзэ Автандил Азорович. Вышел на наши блок посты с бойцами и знаменем дивизии. Мои бывшие соседи, раньше встречались, в довоенной жизни.

— Очень приятно, Вячеслав Николаевич. Федор Афиногенович, Вы товарища ввели в курс дела.

— Ознакомил.

— Ну значит пойдем те в штаб поговорим о наболевшем, о нашем девичьем (глаза по полтиннику у обоих) — шутка.

В штабе более подробно поговорили на разные темы, довел им своё видение причин нынешних невзгод. В свое время много писали и показывали всякой галиматьи под видом чуть ли ни божественного откровения, документальных свидетельств и прочей ерунды.

Забывая просто подключить свои мозги и подумать, правда основной массе думать не чем к сожалению или к счастью для них. Так проще и очень плохо.

Так, для осмысления, выдал не сколько как бы вопросов-ответов, хай думают, все равно горбатого только могила исправит, как жизнь доказывает.

— Численность армейских подразделений, у нас дивизия это примерно 10000 человек, у немцев -20000 человек.

— У нас все население в районе 120 миллионов человек, на стороне немцев более 300 миллионов. Плюс промышленный потенциал наш и всей Европы.

— Мелочь, а влияет, у нас считают все жестянки, начиная от МС-1,БА и заканчивая КВ, все называют танками, хотя действительно тех танков то, всего несколько тысяч и размазаны они на тысячи километров. Моторесурс ни какой, рембазы нет, обученных экипажей мало. Боевой опыт в целом — ёк. Плюс кто-то в верхних эшелонах власти просто дурак и не один, а свой дурак хуже умного врага, как известно.

— У немцев же при подсчетах танков, самоходки и бэтээры, в отличии от нас, не считаются. Вроде мелочь, а прикиньте, если каждый пехотный полк имеет в усилении от роты до батальона самоходок. Да почти все имеют боевой опыт и прошли слаживание.

— Бойцы мирного времени и особенно командиры, это кто угодно, но не вояки.

Я бы назвал грубо, но правдиво, это стадо баранов. Правда есть и нормальные бойцы и командиры, но их сильно мало. И вот эта малая часть и держит эту прущую махину.

И не маловажный фактор, все эти призванные из сел и городков красноармейцы — им по большому счету воевать за абстрактные идеи, видя перед собой как живут они и номенклатура, гэть не хоца. И при малейшей панике, кипише бегут бросая все куда подальше. Они ж еще не знают что они не человеки. Вот когда это дойдет до них тогда будет и массовая стойкость и массовый героизм.

— А вам, Автандил Азорович, уже вчера, надо было разжевать эти мысли бойцам. И не надо что-то умалчивать если есть генералы трусы, значит трусы, штабы бросили своих бойцов и уже где-то в тылу лапшу на уши вешают товарищу Сталину. А потом они по написывают свою историю и где гарантия, что от той брехни не умрет Советское государство. (Маршал Баграмян в своих интервью о первых часах войны как-то проговорился, что их со штабом война застала по дороге к месту размещения на случай военных дествий и что они сами не уложились в нормативы, ну и дальше пошло-поехало.

У Рокоссовского все уложились и даже сами перешли в наступление. Так что, кто мог и хотел, тот успел. Потому что ложь порождает еще большую ложь. И не исключайте простое предательство, ведь почему то на начало боевых действий красная армия была в позе раком со спущенными штанами, кто это сделал и почему, вот вопрос, а не тот что у Шекспира.)

— Я вас не имел в виду, обратился к штабным, но где бы вы остановились, если б не задержались здесь, я во всяком случаи не знаю.

— И еще работа политработников.

— Все политработники, почти все, своей работой напоминают мне кто репродуктор, кто радиолу, а кто и телефон.

— Тихо, объясню.

— Есть информация, что сказал товарищ Сталин, ЦК и прочее. Все политработники доводят, или доносят это, до народа на местах, подменяя газеты и радио. Вы должны делать, а не говорить. Есть что, сказали, а где что сделали, я почти не вижу, и дело не в плохом зрении, а в вашей плохой работе.

— Есть куча пленных, вы с ними провели беседы, узнали что они думают о нас, как они к нам относятся, что им здесь пообещал их фюрер, их действия сейчас и после, если они победят. Если бы вы это сделали, узнали бы очень многое. Потом просто напечатать и люди сами все поймут, а вы поясните. Ваша задача делать, а не языком молоть лозунги и пересказывая и подменяя газеты и радио.

— Наша задача крушить линии снабжения и сбить темп немецкого наступления. Личный состав тренировать только по боевому применению днем и ночью. Вон мишки на велосипедах в цирке по арене ездят, а это ж не мишки, натаскивать и еще раз натаскивать в боевом слаживании и тренировке. Пока у нас есть эта пауза.

— Технику всю перекрасить, соберите художников можно и гражданских привлечь, волнистые линии, пятна разных цветов темные, светлые и т. д. Вид с верху для самолетов — съехал с дороги, стал и летчик на скорости не заметил или из далека для наблюдателя, особенно в прицел контур размытый должен быть и сливаться с местностью по возможности.

— Появился начальник связи, есть интересные сведения от разведки. Стоянка танков немцев. Без горючего, стоят не далеко, танки по линеечке как в парке, экипажы в палатках лагерем. С воздуха маскировка хорошая, две зенитных батареи 20-мм эрликонов несут дежурство.

— Ага, а что там мобильные наши саперы.

— Подойдя к карте, разложенной на столе, начштаба начал наносить текущую обстановку.

По пути к железке они время зря не теряли, минируя дороги. На которых застопорились колонны снабжения после первых подрывов. Ждут саперов, а точек то много на всех сразу не хватит, сейчас рвут уже рельсы и насыпи.

— Ну как чудненько, уже светло, а мы не жрамши и не спавши. Ладно, на том свете отоспимся, если что. Через час — тридцати четверки, рота десанта, тяжелый пулеметный взвод и ремрота — выдвигаемся к стоянке танков. Время пошло.

Уже через два часа.

Передо мной открывалась феерическая картина — построенная в два ряда колона, на опушке, правда замаскированная сетями, техника, на примерный прикид было с десяток с характерными листами в виде до бронирования Т-4, десяток Т-3 с прицепленными сзади противотанковыми пушками, наверно 37-мм, 6 штук лёгких Т-2 с 20-мм пушкой, десятка два ганомагов, на многих видны антенны радиосвязи, несколько больших грузовиков. Чуть в стороне, в голове колон и в арьергарде стояло по четыре с каждой стороны 20-мм спаренных зенитных автомата, установленных на бэтээрах.

Почти весь личный состав, кроме часовых и зенитчиков, копошился среди деревьев, там же дымилась пара кухонь.

Убрав бинокль, отполз вниз с холмика, который прикрывал нас со стороны немцев и находился больше чем в трех км от наблюдаемых. Да цейсовский шестнадцати кратный. это вещь. Сел в коляску мотоцикла разведчиков и покатили к своим.

Собрал вокруг себя командиров, обрисовал им картинку и цель — захват техники.

— Ваши предложения. как и рыбку съесть и на — не нарваться.

(Обычно в жизни насмотрелся на так называемых умников, кстати признаком не до образованности или продажности, может служить в высказываниях — слово — «совок», которые при отсутствии мозгов, разглагольствовали как надо и что их учить не надо, они и так все знают, ну на худой конец как у американцев посмотрите мол, такие перлы выдавали, что в сравнении с самым плохим в мире американским образованием, они даже у себя на конгрессе это подтвердили, что американцы тупые с их системой образования и что надо что-то менять, умными бы показались. Особенно это дерьмо поперло, после развала Союза и снижении минимум на порядок, а где и на два, лучшего в мире, качества образования, после дореволюционного, не говоря уже за полное отсутствие воспитания.

Исторический факт — все эмигранты после революции имея Российский диплом, получали работу с преимуществом перед местными и с оплатой минимум в 1,5 раза больше.

Вспомнилось, к примеру. Задал задачку по математике, для развития мышления в церковно — приходской школе до революции, коллективу учителей постсоветского формата, среди которых были два заслуженных учителя математики.

Содержание задачки такое.

На рынке тетка продает яйца, рядом проходящий человек, не совсем трезвый, задевает лоток с товаром и опрокидывает все на землю. Тетка в крик, городовой тут как тут, выслушал суть дела. Виновник готов все компенсировать рублем, начинают выяснять сколько ж было яиц. Тетка говорит, что не помнит, но если разложить на три кучки поровну, то одно яйцо будет лишним. Если разложить на четыре, пять, шесть, семь кучек поровну все равно одно яйцо будет лишним. Виновник достал кошель и отсчитал деньги, городовой проверил, все правильно. Все довольные разошлись, так сколько было яиц у тетки.

Они ее так и не решили. Из собственного опыта — ставил задачу, придумать приспособление, все что угодно, чтобы оно после того как вы зашли, открыв дверь, срабатывало и закрывало после вас дверь автоматически. Результат выдавал один из 200 спустя 10 минут (резинку прибить или пружину), это самые сообразительные).

Было много предложений, обслюнявили вопрос с разных сторон и я приступил к постановке задачи.

— Снайперские пары, по шесть на каждую сторону, выдвигаются на дистанцию эффективного поражения наводчиков зениток и с ними по два ручника, время открытия огня появление наших танков или открытие огня перевертышей. Время на выдвижение 30 минут.

— Перевертыши, немцы ждут заправщики, разведка в немецком на мотоциклах и пехота на ганомагах и авто (тенты натянуть станкачи внутри) до боестолкновения внутри машин, чтоб ни одна зараза не высовывалась.

— На бэтээрах там по два мг-34 стоит, хорошо. Затем наши топливо заправщики, водил переодеть в немецкое. Разведка — немецкого шмотья хватит на всех или нет.

— Еще и лишнего много будет.

— Хорошо.

— Ваша задача сблизится со стоянкой и проскочить между двумя колонами и не допустить экипажи к машинам. Покажите что вы не зря сожгли по тысяче патронов каждый. Топливозаправщики — заезжаете за танки второй колоны со стороны поля и там стоите.

— Остальным — как только колона перевертышей начнет заезжать между колон — общая атака. Как можно быстрее проскочить на опушку и гусеницами и пулеметным огнем там все смешать с землей. Кухни, по возможности, желательно целыми взять. но это не главное. Главное уничтожить всю живую силу. Пехоте потом прочесывание и зачистка.

Мотоциклисты. на вас посты, в разные стороны на пару км. Время пошло, вперед и с песней.

Пришли сообщения от саперных групп, нагрузил их захватом техники с ГСМ, боеприпасами и т. д., из засад.

Забравшись в машину, нога соскочила и боком о броню стукнулся, дал отмашку и танки на малом ходу пошли вдоль леса, чуть ли не подминая крайние деревья, подбираясь к нужной опушке.

Довольно прилично удалось подобраться, пока не началась стрельба. Потом рывок и начали перемешивать опушку. Ну что я могу сказать обзор из танка почти ни какой. Нужно срочно что-то с этим делать.

Да, атака удалась, все-таки куча пулеметов в упор, снайперские группы тоже присоединились к веселью. Зенитчики были сметены буквально за секунды, а так как орудия были в боевой готовности, ребята опустили стволы и шарахнули по опушке, на сколько хватило заправленных лент.

Началась самая приятная часть — сбор трофеев и уход на базу, что бы быстренько освоить их и переварить. Прямо как Плюшкины, но без этого сейчас нельзя, как в анекдоте про Василия Ивановича — кто ж голыми ногами на шашку прыгает. Надо обрастать мышцой.

По дороге озадачил командира ремроты посылкой инженерной разведки, по поиску командирских башенок и прицелов с битой немецкой техники в округе.

Вот еще 82 — мм минометов приобрели, наши, трофей пришел к хозяину — теперь надо минометную батарею формировать, следовательно, люди нужны.

Глава 7

На заводе нас встречал начштаба, с каким — то не знакомым капитаном, с большой звездой на рукаве, еще один политрук что ли. Оказалось, не сосем.

Где-то там в тылу кто-то разобрался, причем кардинально, с такой быстрой эвакуацией власти, те оказывается тут даже архивы не уничтожили. И в срочном порядке отправили группу, десять человек плюс радист, с капитаном во главе с приказом любой ценой отбить и уничтожить.

А тут такой сюрпрайз, немцев нет, военных куча, паники нет и никто ни куда не бежит, блок посты, на улицах патрули, танки по улицам, парку и ближайшему оврагу не прерывно по кругу мотаются.

Пришли узнавать, что к чему и выпали в осадок. А тут и мы с трофеями нарисовались.

Федор Афиногенович начал докладывать, эх нет чтоб в карман, вижу глаза капитана ни хрена не понимающие, но виду не поддающего. Полковник лейтенанту подчиняется, бред какой то.

— Принимайте и оприходуйте трофеи — формируем три танковых роты:

— первая на Т-34;

— вторая на Т-4, машины перекрасить в наш камуфляж срочно, ну тд. и тп.;

— третья на Т-3;

— минометную батарею в штат десанта;

— противотанковую батарею с самоходками в противотанковый дивизион;

— формируем зенитный дивизион;

— еще сформировываем интендантскую роту и роту снабжения, там несколько Т-2 к разведке их.

— У Вас, капитан, ко мне что-то есть, ну там вопросы, предложения. Если нет, то пойду, приведу себя в порядок и встретимся через пару часов в штабе. Просто засыпаю на ходу, извините.

Глядя в спину удаляющегося лейтенанта.

— А можно? — перебив капитана.

— Можно, - отвечает полковник.

— Хотите узнать почему я подчиняюсь лейтенанту, пройдемте в штаб и там поговорим.

А мимо с грохотом, дымом и пылью двигалась трофейная техника.

Пару часиков поспал, еле встал, самочувствие — краше в гроб кладут.

Пошел, пообедал. пообщался с поварами, заглянул в ремонтный цех, где уже шло прикрепление башенок и менялись прицелы, что-то делали в двигательных отсеках. Что то там исправляли и улучшали. Подошел к инженеру, узнать как там со связью.

— На каждой машине есть, частоты согласованы и установлены. У командиров рот и взводов приемо-передающие радиостанции, остальные с принимающими только.

— И то хлеб.

В штабе, доложили сколько у нас бойцов, в общем дефицита кадров нет, много при отходе отклонялись в нашу сторону и попадали к нам. Засады на дорогах принесли и приносят не плохие трофеи, нужные нам. После сбора трофеев все опять слегка минируется, а через пару километров уже по новой хорошая закладка.

— Вот здесь и здесь на карте, показал Федор Афиногенович, большое скопление немецких войск. В обход им далеко, а прямо — наши мины.

— Ой какая красота. А кто-то своими глазами там видел все поподробнее чтоб.

— Да, но они еще на задании, минируют.

— Значит, уточнять будем потом, ближе к месту. На нужных нам сейчас точках, группы присоединяются к нам, остальных отзывайте в городок.

— В первую точку отправляем первую роту и к ним шесть легких танков Т-2, пять БТ-7 и пару Штуг. Для прикрытия с воздуха и работе по колоне, во время атаки, два Эрликона и два Ганомага с десантом. Два топливозаправщика.

— На вторую точку идут вторая и третья рота на Т-3 и Т-4, к ним также два Эрликона и два Ганомага. Два топливозаправщика.

— В обе группы — ремонтные команды с механиками и шоферами, для оприходывания техники, не меньше чем по взводу.

— Все должно быть сделано быстро, чтоб немцы авиацию не вызвали. Остальным приготовиться к общему маршу.

— После такой плюхи нас будет спасать только движение. Средства маскировки должны быть у всех и на всем. Все запасы на транспорт. В ротах — минимум двойной БК.

— Маршрут движения будет таким, показал на карте, вначале строго север на сто километров, остановка, отдых и под углом на юго — восток до выхода к своим. Разведке — полная картина по ходу движения.

— На все про все вам тут сутки, я иду с первой ротой.

Перед выходом подошел капитан НКВД, попросился с нами. А я чо, а я ни чо, хай идэ.

Колона двигалась со скоростью километров двадцать в час, но что мне грело душу так это обзор из командирской башенки, да и прицел на пушке очень хорош. Еще попросил мастеров решить вопрос с вентиляцией в танке, что-то намудрили Кулибины теперь бы насморк не подхватить, вроде переставили на зад аж два вентилятора, чтобы газы пороховые с казенника отсасывались, посмотрим как будет, все же лучше чем было. Эжектор надо, но не сейчас.

Присоединилась саперная маневровая группа, утрясли детали, посмотрели место последней минной закладки.

Разработали план атаки, начнем после того как немцы разминируют дорогу, сейчас отошли чуть в стороны и замаскировались. Из слов командира группы выходило что немцы привыкли что ни кого и ни чего нет, кроме мин, к охранению подходят спустя рукава. Это есть карашо. А колонна там поднакопилась длиной километров на пять не меньше, в основном машины снабжения, ГСМ, штабные и машины связи. Видели наверно полк 105-мм гаубиц с тягачами, с машинами, наверно с боеприпасами.

— Так народ нам кроме ГСМ, боеприпасов, гаубицы тоже нужны. В общем все надо, кроме самих немцев.

— Картина видится мне такая. Перед нами дорога просматривается метров на 500, обочины без канав и до опушек деревьев метров по двадцать. Вся дорога выбачте за выражение — как бык поссал.

— Обочины минировали.

— Всегда.

— Обочины проходимые, если мы будем из колон технику выводить и сюда направлять.

— Вполне.

— Хорошо. Как только они разминируют, открывает огонь десант, бить водителей с пассажирами.

И по кабинам, а не моторам.

— Затем подключаются эрликоны — техника с живой силой, точки возникающей обороны и убегающие в лес.

— Лёгкие Т-2 и бэтэшки, вы рванете первыми и прошерстите всю колону до конца, не задерживаясь, скорость и еще раз скорость. Ваша задача — паника в колоне, группа слева впереди правой на один поворот, чтоб друг друга не задели. Потом в конце продвинетесь еще на пару км и организуете засаду, вдруг кто-то на помощь поторопится, все время на связи.

— Тридцати четвертки уступом по пять машин слева и справа от дороги, по колоне работают три ближних к колоне машины, последняя — захватывая первые деревья опушек, утюжим и расстреливаем все и вся, оставляя только то что нам нужно. Интервал между машинами 30 метров и вторая группа отстает на один поворот. Скорость пять км/час.

— Только мы ушли в поворот следом идут зенитчики и бэтээры, задача та же и обращайте внимание на лес, прочесывайте и его. На каждом повороте один БТР останавливается прикрывать трофейщиков и помогать если что. Оприходовали участок, вывели все сюда, приступили к следующему участку. Танки вернулись сюда и прикрываем формирующуюся колону. Зенитчики вдоль колоны, шугать уцелевших немцев, если будут, в помощь БТРам.

— Соблюдать всем технику безопасности, если труп подозрительно целый, вначале стреляете, желательно в голову и только потом уже что-то делаете. Не забывайте про связь и будет вам счастье. Ну — работаем.

Показались немцы. Медленно впереди шла инженерная разведка из пары ганомагов и танка тральщика.

— У какие они предусмотрительные, танк беру на себя.

Справились они быстро, в 50 метрах уже начиналась плотная и непрерывная змея колонны рвущихся вперед.

— Начали, и тут же влепил в бок тральщика снаряд.

Как мне нравится работа эрликонов по наземным целям да на кинжальной дистанции, это просто песня. Ошметки только летят. И я испытываю удовольствие и удовлетворение от того что враг убит и убито его много. Разглагольствование всякой шушеры по поводу гуманизма к врагам воспринимаю как еще худшего врага, которого надо давить сразу, чтоб не расплодились. И если этого не делать то конец будет печальным, это если еще будет. Не зря ж вся сволочь зарубежная прикармливает их и лелеет заботой о них, это ж без войны с их помощью можно уничтожить любой свободный народ, превратив его в двуногий скот.

Пока шло формирование трофейной колоны связался со штабом чтобы узнать как там у нашей второй засады дела и подготовка к маршу в целом, сообщил вкратце о наших успехах, раненых пяток легко, убитых нет и трофеи хорошие.

Во второй засаде трофеев меньше, раненых тоже не сколько, убитых нет. Вот так надо бить врага, а не бегать от него с перепуганной рожей.

Это как с собакой — если ты боишься, она это чувствует и нападает, даже если шавка мелкая, не боишься — настрой порвать на клочки, даже самая сильная и большая, если есть вариант отступления не нападет, побоится.

Смотрел на бойцов — лица уверенных в себе и своих силах людей. Эти уже не будут бегать голодными, прячась по лесам и бросать в панике все свое имущество, включая оружие. Это немцы теперь будут от них бегать. Жаль только что мало их еще. Но еще не вечер, еще не вечер.

Глава 8

Главное мы пополнили свои запасы ГСМ и боеприпасы к трофейному оружию, эх по приходу, надо наверно зайти к Стецько дернуть капель сто импортного коньячку с сальцем и часнычком, трошки расслабится.

Подошел капитан энкавэдешник с интересными новостями, отошли с ним чуть в сторону и присели поговорить на упавшем дереве..

Оказывается он давно уже доложил по инстанции о том, что тут творится. На общем фоне, когда почти все бегут и оставляют целые районы своей территории, одного негатива, тут наоборот, один позитив — бьют врага и стоят, за нами, благодаря нам, враг остановился и перешел к обороне. Там уже кто-то с большими чинами даже в заслугу себе успел поставить стабилизацию на фронте, отчитаться о том что они держат оборону еще и тут.

Ну кто раньше сообразил того и тапки, в общем понятно. Се ля ви.

Ну,а от меня, что требуется и я здесь причем.

Ха, вот не зря столько писали про лучшего менеджера всех времен и народов, эт я о Лаврентии Палыче. Умел кадры подбирать.

В общем, как я смотрю на такое развитие событий.

— При общем отступлении лейтенант НКВД Бурой В.Н проявил стойкость и инициативу, остановив начинающуюся панику, сформировал танковую группу, доложил по инстанции и к нему для координации действий прислали капитана Синицу Петра Ивановича

(— Очень приятно познакомится — взаимно, пожали руки друг другу.)

Для чего, предоставив в его распоряжению связь, напрямую, с одним из замов Лаврентия Павловича.

— А какие у Вас планы если не секрет на ближайшее будущее, спросил Синица.

— Рейд по тылам и выход к своим.

Продолжим.

— Уничтожив больше полка врага, захватив много трофеев и согласовав с центром свои действия, танковая группа старшего лейтенанта НКВД Бурого В. Н. начала рейд, громя тылы наступающих немцев и тем самым остановив их наступление на этом направлении. Приказы все будут, будет снабжение по требованию и возможностям.

— А стоит возится так.

— Кадры решают все. Нам надо победить и мы первыми будем приносить хорошие новости и первыми собирать кадры нашей победы. Наши аналитики прогнозируют, что батальоном ВЫ не ограничитесь, по какой то причине нет страха перед органами, даже наоборот. Высокая эффективность работы и в то же время очень жесткий подход к людям.

— Хм, а ВЫ в курсе что я под седлом ходить не буду и правду в глаза или в глаз, если что. И на амбразуру дуриком не полезу. Долго заморачиваться не буду, мне за Державу обидно.

(То что примажутся и возглавят, рано или позже сто-процентно произошло б, вопрос времени и кто это будет, в какой форме и с какими последствиями для дела и для меня. И то что не напоминают про действительное звание, а наоборот помогают разрулить сложившуюся не простую ситуацию, это уже о чем то говорит.

А то что там либерасты дерьмом исходили по поводу НКВД, на то они и дерьмо, чтоб вонять. Исключения были, но кто не ошибается если он работает, а не балаболит, да и в семье не без урода. Надо только побыстрее этих уродов кончать. А эффективность работы была на высоте. Пока гнида Хрущёв со товарищами все не похерили вместе со страной, предварительно смыв свои, по локоть в крови не винных, руки. Сталин строил государство, а перевертыши её потом уничтожили. И я здесь чтоб помочь строить и сохранить народ и государство.)

— Ну в принципе мне без разницы кто будет командовать, лишь бы по дурному людей не гробить.

— То есть Вы согласны.

— Да.

— Тогда вот ознакомьтесь с приказами, распишитесь и вот это возьмите себе.

— Надо же уже с печатями и подписями, а если бы.

— Ни каких если.

— Понятно, мне нужна контрразведка, чем то поможете.

— Поможем.

Вот так вот и разрулилась ситуация, и пусть теперь Малышев или еще кто там попробует копнуть под меня.

Собрав наконец все до кучи, с помощью мата и жесткой сцепки, пошли назад.

Там среди трофеев оказалась передвижная операционная, как она уцелела хрен его знает, но нам как мана с неба. Еще пол-кузова хлопцы накидали все что по их мнению подходит к медицине, не зря им мозги вправлял, начинают службу тянуть как надо.

Спасение утопающих, дело рук самих утопающих.

Городишко наш шумел, уже все знали, что мы уходим на восток вдоль железки, деза по направлению работает, хорошо. Все кто хотел уже присоединились к нам, а кто нет, так нет.

В штабе я начштаба представил особый отдел в лице капитана, мне в принципе по барабану к какому он ведомству принадлежит (Берии или Меркулова) — мне не шашечки, мне ехать чтоб.

Накрутил гайки, опять напомнил про маскировку. Ознакомил с приказами, выслушал по поводу какой я не хороший, что сразу их не показал, а столько типа шифровался, ага.

Просмотрел и подписал очередные списки на награждения отличившихся. Есть кнут, должен быть и пряник.

Да начинают воевать как положено и это радует.

Вспоминаю службу в будущем-прошедшем. Армейскую проверку мы прошли (122-мм гаубичный дивизион в пехотном полку), отстрелялись боевыми на отлично (норматив — надо попасть в круг диаметром 100 метров, мы ж ложили прямо в цель снаряды — бочка — нет бочки, куст — нет куста, заградительный — стена и т. д.) Благодарность и прочее, в общем послали наблюдателями по боевой стрельбе, в чисто артиллерийский полк. Поступают данные с НП мы на огневых позициях на каком то дивизионе артполка, вычисляем себе данные по стрельбе, причем раньше сделали чем те, кого мы проверяем. Старший по батарее дает команду командирам орудий и я смотрю, что мои данные геть и близко не стоят с их данными.

Командую отставить, все офицеры собираются и начинаем сверять. Приводятся аргументы как надо стрелять, как высчитывать, как учитывать данные метеостанции (в дивизионе у каждого своя), таблицы стрельб и т. д. В общем они, послушать их профессионалы и не чего их учить, такие умные аж жуть. Пытань нэма, стреляйте.

Ошибка в до вороте на 0,1 уже на 3 км будет разрыв в стороне от цели больше чем на один км. Соответственно дальше — больше.

Выстрел — разрыв хрен знает где, маты комиссии, отбой артполку и смена позиции. И попи…ли они на другой конец полигона, мы за ними.

Смотрят нормативы на снятие с позиций и постановку на позиции, ну в общем все.

Опять поступают данные — та же песня — прицел, веер, доворот, заряд и т. д. Опять не то.

На уговоры мол стреляйте по нашим данным уууууууу а кто мы такие. В общем командир нашего дивизиона связывается с начальником артиллерии нашей дивизии, нам дают отбой и мы едим пить водку в лагерь.

А тем придуркам после выстрела — отбой и смена позиций. Мы потом интересовались — так тот артполк, аж до позднего вечера менял позиции.

И так во всей дивизии стреляли все артполки, за исключением нескольких дивизионов, пальцев одной руки хватит.

Все специалисты, а потом вопросы с воплями — чего это артиллерия бьет по своим — удивляются. И после артподготовки осталось много живых. Долбое...ы, потому что стреляли. Минометчики вообще выезжали на стрельбы и тут же ехали закапывать, правда раздельно, ящики с минами и взрывателями.

Так что начало войны встречали такие же специалисты у всех родов войск.

Кадровая армия звучит конечно гордо. но в мирное время там еще те кадры. По мне только долбо… может рассказывать что надо долго учить бросать гранату, ууууу там такие тонкости и т. д. Сам дуб и подчиненные березки у такого спеца.

В общем, беда не в том, что дураков много, а в том что они себя умными считают.

Собрал всех командиров, выслушал как кто и насколько готов, внес коррективы. Еще раз, задолбался уже, напомнил про маскировку. Распределил зенитки, батареи выдвигаются чуть вперед на узловые точки и занимают там позиции, этакий зонтик ПВО. Прошли порученные каждой батарее подшефные, перекатом меняют позиции вырываясь вперед.

Разведку разбили на два пояса — первая, десять групп численностью по 6–9 человек, радиус 50 км, связь есть, немецкое обмундирование есть, белькотеть по немецки есть кому, на мотоциклах.

Второй пояс, пять групп на БТР численностью до отделения, радиус 10–20 км, связь есть, в бой с группами больше отделения не вступать.

Ну и вокруг наших колон, а идем двумя колонами по вот этим дорогам, боевое охранение — пять групп по два легких танка и по два отделения пехоты десанта, радиус 5–6 км, быть готовыми поддержать огнем ребят второго пояса.

— Танкисты мухачи, если хоть какая бл…ть попрется в лобовую или встречную атаку, тем паче по открытой местности без разведки, расстрел после, даже если немцы не убьют.

— И это не шутка. Мне похоронки погибшим по дурику не нужны, то что сами, хрен с тобой златая рыбка, но вы подставите других и технику потеряете, что не приемлемо.

— Теперь как у нас там с артиллерией.

— Тренируются с перерывами на поесть и в туалет, на сон четыре часа, как Вы и приказали, ответил начарт, назначенный начштаба и мной утвержденный, из окруженцев.

Бывший командир дивизиона 152-мм гаубиц. Сформировано два дивизиона 105-мм гаубиц по 18 орудий в дивизионе, противотанковая батарея 37-мм немецких пушек, прицепные, но все с тягачами и батарея самоходок немецких из двух штук. Довели до ума из трофеев. БК, двойной, на батареях и запас еще шестикратный в запасе.

— Так до артиллеристов довели, что нормы расхода боеприпасов для поражения цели установлены в 5-10 снарядов, нет, в атаку на пулеметы пехотой пойдут.

— Довели и рассказали, почему и для чего. Есть понимание.

— Каждый дивизион идет с одной колонной, но не в ней, а как и зенитчики перекатом через каждые пять, шесть километров занимаете позиции для стрельбы. Выверка, привязка, но без оборудования позиций, маскировку не забудьте. Есть цели — тогда разворот в нужную сторону и работа по командам.

— В колоннах — в первой головной идет танковая первая и первый взвод третьей роты, самоходки и рота десанта. Во второй — вторая танковая и два взвода третьей роты, 37-мм батарея ПТО и также рота десанта.

— Что там с минометами в пехоте и сколько пулеметов.

— К каждой роте прикреплена одна батарея 82-мм. В каждом взводе четыре МГ-34 и один ДП. До роты доукомплектован тяжелый пулеметный взвод, там шесть ДШК и шесть Максимов.

— Значит по три ДШК и по три Максима к каждой роте десанта. Остальных, штаб — распределить по колоннам. Потренироваться всем подразделениям в отражении нападения диверсантов. Санчасть, вы там больших и ярких красных крестов на технике не нарисовали случайно.

— Нет, мы помним что Вы нам говорили.

— Хорошо. Разведка уходит через три часа, остальные завтра в 9:00, если не будет вводных.

Глава 9

И все таки посидели не много на складе у Стецько, прилип наш главврач с разным, ну не будешь же гнать, пришлось на троих. Импортный коньяк, колбаска копченная, сальце, рыбные консервы какие то, сыр, лимон, зелень, свежий хлеб. Что еще надо чтобы встретить завтрашний день.

Выпили за нашу победу, долькой лимончика закусили, еще по соточке накатили, за павших, чтоб земля им пухом была, закусили к чему у кого душа потянулась. Третий тост за дам, тут как раз за доктором пришли две молодицы, медсестры, старшей сестре Степанович (доктор) срочно понадобился.

Ну как отпускать, усадили, уговорили, налили, выпили. И так хорошо на душе стало, хохол достал аккордеон, душа песни запросила…

На поле танки грохотали, Солдаты шли в последний бой, А молодого командира Несли с пробитой головой. Под танк ударила болванка, Прощай, гвардейский экипаж! Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж… Машина пламенем объята, Сейчас рванет боекомплект, А жить так хочется, ребята, Но выбираться сил уж нет… Нас извлекут из под обломков, Поднимут на руки каркас, И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас. И полетят тут телеграммы Родных, знакомых известить, Что сын их больше не вернется И не приедет погостить. В углу заплачет мать-старушка, Слезу рукой смахнет отец, И дорогая не узнает, Какой танкиста был конец. И будет карточка пылиться На полке пожелтевших книг — В танкистской форме, при погонах И ей он больше не жених.

Накатили, закусили…

Сестра, ты помнишь как из боя Меня ты вынесла в санбат Остались живы мы с тобою В тот раз, товарищ мой и брат На всю оставшуюся жизнь Нам хватит подвигов и славы Победы над врагом кровавым На всю оставшуюся жизнь На всю оставшуюся жизнь Горели Буг с Березиною Горели небо и поля… Одна беда, одна тревога Одна судьба, одна земля На всю оставшуюся жизнь Нам хватит горя и печали, Где те, кого мы потеряли На всю оставшуюся жизнь Сестра и брат…Взаимной верой Мы были сильными вдвойне Мы шли к любви и милосердью В немилосердной сей войне На всю оставшуюся жизнь Запомним братство фронтовое Как завещание святое На всю оставшуюся жизнь… На всю оставшуюся жизнь

Сестрички поплыли, накатили. Стал доказывать, чего не терплю и Высоцкий к месту…

Вцепились они в высоту, как в свое. Огонь минометный, шквальный… А мы все лезли толпой на нее, Как на буфет вокзальный. И крики «ура» застывали во рту, Когда мы пули глотали. Семь раз занимали мы ту высоту — Семь раз мы ее оставляли. И снова в атаку не хочется всем, Земля — как горелая каша… В восьмой раз возьмем мы ее насовсем — Свое возьмем, кровное, наше! А может ее стороной обойти, — И что мы к ней прицепились?! Но, видно, уж точно — все судьбы-пути На этой высотке скрестились.

Похоронят погибших, в воронке и родня даже не будет знать, где могилка родного человека. А они не понимают, что дрючат их для их же блага чтоб живыми оставались. Эх…

На братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают, К ним кто-то приносит букеты цветов, И Вечный огонь зажигают. Здесь раньше вставала земля на дыбы, А будут — гранитные плиты. Здесь нет ни одной персональной судьбы — Все судьбы в единую слиты. А в Вечном огне виден вспыхнувший танк, Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и разрушенный Минск, Горящее сердце солдата. У братских могил нет заплаканных вдов — Сюда ходят люди покрепче. На братских могилах не ставят крестов, Но разве от этого легче?..

— Поднял от инструмента глаза, какие ж вы девочки красивые и милые. На посошок и всем баиньки. И растянул мехи…

Легкий школьный вальс тоже был у нас, У него судьба была такая: Помню как сейчас, наш десятый класс Закружила вьюга фронтовая. Фронтовой санбат у лесных дорог Был прокурен и убит тоскою. Но сказал солдат, что лежал без ног: Мы с тобой, сестра, еще станцуем. А сестра, как мел, вдруг запела вальс, Голос дрогнул, закачался зыбко. Улыбнулась всем: Это я для вас, — А слеза катилась на улыбку. Сколько дней прошло — не могу забыть Тот мотив, который пелся с болью. Сколько дней прошло — не могу забыть Мужество солдатское и волю.

Потом как в тумане, кажется девочки проводили до моей комнаты во флигеле, что занял в частном секторе. Потом так и не ушли, было жарко в прямом и переносном смысле. Эх хорошо быть молодым телом и со взрослыми мозгами. Утром разбудил Петрович, в комнате порядок, на столе рассол.

На улице рабочая суета. Подлетел посыльный из штаба, появились первые данные разведки. Пошел смотреть что там цыганка нагадала.

На карте вырисовывается интересная картинка, немцы или не знают сколько нас и как вооружены, или считают такими же частями, что они легко молотили до этого. Либо командир у них из немецких дубов, если не несколько командиров. Каждый за свой участок и свой зад отвечает.

У нас на нашем пути одна узловая жд станция и город, от которого отходят аж по трем направлениям на восток жд пути и приходят две ветки. Из города выходят или входят, как смотреть пять автомобильных дорог. И там скопилось на платформах до двух танковых батальонов, но они не разгружаются. Плюс вся станция забита вагонами с боеприпасами, ГСМ, продовольствием и прочим. В городе до батальона пехоты.

Но до него еще надо добраться, он как раз примерно в 70 км от нас. А вот до него на пути одно село крупное Каменка, в 30 км, там стация МТС на окраине и немцы что-то там ремонтируют. И поселок городского типа, Волошин в 35 км, на пути второй колонны. А там рота солдат. Что они там делают в таком количестве, не понятно.

Все остальные села по дороге не представляют угрозы. Кроме роты интендантов раскиданных по ним, стоящих сил нет.

Значит, до вот этих перекрестков идем спокойно, местность в основном лесная с не большими прогалинами, а там привал и решим как и кто что будет делать. А пока — думай голова, будет тебе шапка. За один бросок табором эти 25 км будут проверкой на слаженность всех. Как не инструктируй, а свою голову не отдашь как говорится.

Ну все, команда по машинах и вперед.

Глава 10

Весь фокус в слаженности и эффективности любого воинского соединения и не только, это умение довести до подчиненного что от него хотят и ждут, даже если у него руки, как говорится, растут не из того места. На то и командир чтоб думать и применять эти руки как надо. Как говорили Великие — каждый солдат должен знать свой маневр. Марш это подтвердил, люди знали что и как, для чего и что получится в конце, в точку вышли организованно и без накладок.

Каждые пол часа поступали свежие данные от разведки, внезапного ни чего пока не случилось.

Ко мне подошли несколько бойцов, в возрасте, с животиками не которые, во главе с инженером — командиром ремроты, типа местный КБ.

— Вот мы выполнили Вашу задачу, протягивая мне пачку чертежей.

— Ну и какую именно, отклоняя рукой бумаги на зад.

— Ну ту, что вы ставили перед нами. Почему у немцев башни на электромоторах крутятся и удобно все устроено, а у нас в ручную, потому что электроуправление и система вращения через задницу сделана и чтоб мы подумали как ее сделать. Мы сделали.

— Да очень хорошо, где уже установили, пойдемте смотреть.

— Нет мы в чертежах только, вот принесли показать.

— Издеваетесь.

— Нет что Вы.

— Тогда идите и делайте практически и покажите выполненную уже работу на конкретном примере.

Собрал штаб, подвели итоги начавшегося марша. Разработали планы как будем проходить Каменку и Волошин. При такой насыщенности пулеметами, сильно голову не заморачивали. Определили в какие точки должны были тихо выйти десантники, какие при этом сектора простреливаться должны и с какой плотностью. Куда выдвигаются зенитки, что б работать как по наземным целям, так и по воздушным. В Каменку идет вторая рота, в Волошин третья. Пока немцы дотумкают что техника уже не их, будет поздно.

После захвата расписали кто, что, где и куда, на что обратить внимание.

На все про все выделяется два часа, потом сбор и опять марш, довели до всех где следующая остановка — кто и где будет располагаться. Кто что делает в том или ином случае. При правильно спланированной и организованной штабом операции накладок не бывает, кроме вмешательства поту сторонних сил. Да и то нивелированных. Выражения по типу — война план покажет или гладко было на бумаге, да забыли про овраги — все это можно рассматривать как результат дебильности руководства и ни чего более.

Атаку назначил на шесть утра одновременно на оба населенных пункта.

Пошел проверить как настроение у людей, поесть самому и посмотреть как справляются наши службы поддержки. Контроль и еще раз контроль служб тыла, организация их работы. От того как будут работать службы тыла на семьдесят процентов обеспечен успех всего и вся.

Уже по отработанной схеме, в стороны разослал саперные мотогруппы минировать дороги, в том числе и за нами.

Над нами пролетали немецкие самолеты, может воздушная разведка, но маскировка у нас была качественная, так что нас не замечали.

Ночь прошла спокойно, те кто задействован в операциях ушли еще ночью. К шести часам уже был у радийной машины, свежо с утра и я согревался горячим чаем. Слушал переговоры наших связистов, прикольно, они на своем там говорят между собой и тут же по русски перевод диктуют сидящим и записывающим уже другим связистам. Захват населенных пунктов прошел без особых проблем, но вот сюрпризы были.

То, что в бывшей МТС возьмут несколько автомастерских, инженер с мастерами аж кипятком писать стали, это предполагалось. Взяли кучу запчастей, пару отремонтированных Т-2 и три ганомага, как говорится — не помешает. Склад с ГСМ вычистили полностью.

Но это так цветочки. Я все гадал, что делает немецкая рота в забытом поселке. Оказывается она охраняла и ждала транспорт на вывоз золота. Там была разбита наша колона эвакуирующая банковские ценности — мешки с бумажными деньгами, ящик с царскими золотыми червонцами, опечатанный, с бирочкой что там внутри, на 80 кг.

И на закуску 1200 кг чистого золота в слитках.

— Тут же запросил по связи, из немцев кому то уйти удалось или нет.

— Нет, никто не ушел и ни чего ни куда не передали, взяли в плен офицера, от него и инфа, и десяток солдат.

— Хорошо немцев еще поспрошать, может что-то интересное всплывет, и в расход.

— Петр Иванович, позвал я стоящего чуть в стороне и разговаривающего с комиссаром нашего особиста.

— И сходу ему вопрос.

— Вы знаете что такое геморрой.

— Слышал.

— Ну, таки вы его уже поимели, или он вас. Невозмутимая физиономия в ответ и вопрос в глазах.

Обрадовал новостями и нагрузил сохранностью и безопасностью ценностей.

Вот блин не было печали, так черти накачали. Будем надеяться что и нам и им будет не до этого.

Сбор и снова марш.

А у немцев вышел не плохой переполох, на фоне поступающих победоносных реляций с других участков победоносного наступления, тут только умолкающие на всегда радиоточки различных частей и не понятная обстановка. Были противоречивые поступающие данные о большом танковом соединении красных, прячущихся в ближайших лесах.

— У страха глаза велики, как говорят русские, вышлите вот в этом направлении один батальон ваших ветеранов, прибывшей из Франции N пехотной дивизии. Пусть наведут порядок у нас в тылу и не много расслабятся, перед тем как попадут на передовую. Прояснят обстановку. Отдал приказ начальник тыла N армии вермахта Ганс Обербах своему давнему камраду оберсту Фрицу Лямке. Все равно пока путь отремонтируют, уничтоженный этими варварами, придется не много задержаться.

По ходу, пришло сообщение о пехотной, численностью больше батальона, колоне немцев идущей нам на перерез.

Поговорил с разведчиками, между нами еще километров двадцать пять, те продвигаются из за мин медленно. Запросил их про большую прогалину или поле между нами.

От нас в 10 км, как раз по дороге у немцев будет разрыв — поле небольшое шириной метров пятьсот и длиной больше километра.

Взял первую танковую роту, взвод десанта из колоны, три ганомага (отданных артиллеристами разведчикам) и два Т-2 и рванул на поляну, туда же должны отойти разведчики второй линии.

Часть колоны не успеет выйти на открытую местность, по этому заминировали противопехотными минами и растяжками все обочины, на глубину метров сто, в обе стороны от дороги перед выходом из леса и по нему. По опушкам слева и справа, уже на входе в лес замаскировали танки, сам вход, от дороги в стороны, закупорили три артилерийских и один разведки, ганомага с шестью МГ-34. Дорогу заминировали тремя пехотными минами, чтоб разведка подорвалась и доложила о очередном минировании. Пусть подходят, скапливаются, они привыкли, что по ним ни кто не стреляет.

Артиллеристы приготовили данные для стрельбы. Стрелять будут оба дивизиона, это и учеба и практика, одновременно и экзамен.

По пять снарядов на поляну и по три, дал команду рассчитать данные, на лесную дорогу начиная со ста метров минированной обочины от поляны и в глубину до километра. Вы начинаете первыми.

— Танкам, осколочными по пять штук, работать по скоплениям и вперед гусеницами и пулеметами работать. Два легких — контроль обстановки, помощь, зачистка выхода и прилегающего к нему леса. Последними идут ганомаги, пленных не брать.

Ждем, время тянется как резиновое. По рации сообщили что у них пока все хорошо, скоро выйдут к месту привала.

Наконец то появились. Охранение из шести мотоциклов выехало по дороге из леса и помчалось к нам. Поняли уже мужики что значит маскировка, немцы ни чего не заметили, напоролись на мину. Кирдык мотоциклу и двум фрицам, третий воет. Остальные к нему не идут, ни кто не стреляет. Немцы по рации щось пробелькотели, наверно саперов вызвали. Показалась густая колона пехоты с велосипедами и бричками, с вкраплениями машин.

Блин как жалко лошадок стало.

К мотоциклистам, ускорившись понеслась тентованая грузовая машина, мабуть саперы.

Когда саперы разминировали дорогу, колона уже почти вся вышла на прогалину.

Даю команду.

Два гаубичных дивизиона по такой маленькой площади, молодцы, не подвели, ни один снаряд в сторону не улетел, это тотальный писец. После переноса огня двинулись танки.

— Остановил по рации ганомаги на месте, танкам — возвращаться обратно еще раз причесывая поляну.

— Трофеев не берем, уходим. Не хрен людям этот фарш колупать. По дороге к точке сбора отделилась и ушла разведка, выполнять свои задачи. Общую команду механикам дал слегка юзать гузками и менять скоростной режим, может хоть чуть поможет очистить от фарша гусеницы.

Прибыв на место, пошел сразу в штаб, узнать последние новости, накрутить хвосты, поставил предварительно разработать план атаки на станцию и город, потом пошел проконтролировать как и что в подразделениях, как настроение у людей.

Со мной пошел Петр Иванович поговорить по дороге о том, чего всем знать не обязательно.

Проходя по лагерю пару раз услышал бойцов напевающих те песни, что я пел.

— Так что у нас там интересного есть по безопасности.

— Есть докладная на ремроту, превозносят вражескую технику, список с Ф.И.О приложен.

Вредители ломают нашу передовую технику, сделанную лучшими советскими инженерами, мастерами и рабочими вооруженные знаниями партии…

— Стоп, извините, перебил. Дальше не надо и так все понятно. Меня интересует кто.

— Старший политрук Гройсман И. М, у них там с рабочими что-то типа скандала получилось на политзанятиях.

— Не слышал такого.

— Он не давно присоединился к нам с несколькими товарищами, из отдела пропаганды штаба армии. Очень энергичный товарищ, за не сколько часов уже создал политуправление, энергично набирает кадры. Это он не знает еще что Вы прибыли.

— Так из за чего скандал.

— Замена оптики, орудий, переделка механизма вращения башен на Т-34 и там еще много чего.

— Ага, понятно. Вот Вам и первый пример врага из за которого мы несем потери, враг топчет нашу землю и убивает наших людей. Ведь замена плохого прицела, ствола и т. д. на хороший будет вредить вражеской армии, они же будут потери нести большие.

Поэтому враг и хочет что бы у нас все было плохо и плохое, скрываясь за лозунгами и прикрываясь нашей партией.

— Не думаю что он шпион, просто приспособленец, трус и демагог.

— А я уже много раз говорил — свой дурак, хуже умного врага и вреда от него очень много.

— Короче этого старшего расстрелять, всех остальных в роты с совещательными правами.

Такие и те кто им потакают, страну развалят на раз два.

— Но…

— Так положа руку на сердце я прав или нет.

— Прав но..

— А за нами, как учил нас товарищ Ленин и продолжает товарищ Сталин, правда. Если дать таким власть и они расплодятся — будет конец стране рабочих и крестьян.

Выполняйте.

Чтобы там не говорили о Ленине, но его выкладки признаются правильными. Ну, а Сталин это по сути народный царь строивший империю, кстати почти всех большевиков разваливших Россию по кончал. Потому что те только ломать могли, а надо было строить.

(Хотя мое мнение та еще св…., одно только деление по национальному признаку — на вышку тянет, без права обжалования.)

Он просто поднимал с колен государство, а методы — у каждого свои. Кстати по поводу террора и доносов, почти сто процентов всей тогда интеллигенции, включая и настоящую по сей день, только они сейчас не пишут, а рассказывают людям которые пишут, писали всякую гадость на всех кто им чем то мешал или не нравился, включая в том числе и многих потом знаменитостей и поборников свободы. Если за то что лижут ни чего не получили, они сразу поборниками свобод и прочее становятся, гния внутри.

Примером может служить Есенин — из всех кто его окружал, не было ни одного, кто бы на него не стучал.

Да и вообще, в любое время, возродив систему доносов и реакцию на них, мы будем иметь как бы не худшую картину. Маленький пример — почти все концерты Высоцкого были организованы и проведены под патронатом КГБ, чтоб народ пар выпустил. И близко там нет борцов за свободу.

Но это так к слову пришлось. Просто Сталин строил Государство с обеспеченным будущим и старостью, должен был ввести золотой рубль, по принципу царского червонца, мировую валюту, но не успел, иудушки отравили, как в свое время Петра 1, Ивана Грозного (убил несколько тысяч бездушных, а в Европе в это же время бездушные убили несколько сотен тысяч людей), Павла 1 (если бы не продавшиеся за фунты приближенные Индия входила б в состав России) и многих других.

Глава 11

Вернувшись в штаб первое что услышал, было высказывание что наших сил не достаточно для освобождения города и станции. Пришлось разбираться. Зачем нам город захватывать, нам нужно только уничтожить станцию, кое что с неё поимев, уничтожить как можно больше фашистов, освободить, если есть кого, из застенков наших людей и перерезать немецкие коммуникации на этом направлении.

Посмотрели данные разведки, где и как располагаются немцы, какова их численность, чем кто вооружен. Ну все как положено — обсудили все и всё и я решил.

Назначил общее совещание через два часа, чтоб штабные успели всем приказы прописать. Атаковать будем ночью, расписали кто первым входит в город, куда идет, кто какой дом или перекресток чем блокирует. Кто и с какими силами выходит на станцию, где занимает позиции, куда, сколько и чем стреляет. Кто потрошит составы, кто и на что грузит и куда вывозит. Кто, что и где координирует, кто за что отвечает. Где пункт общего сбора и где будут находиться те, кто не задействован в операции. Куда и как отходить, потому как гласит народная мудрость — прежде чем наступать, наметь пути отхода.

Главное в таком деле, это иметь четкую картину (качество работы разведки), свои сильные и слабые стороны, учет сильных и слабых сторон противника их состыковка, как сделать сильные стороны противника слабыми, а свои слабые чем усилить и компенсировать. Очень важно чем располагает противник и как он этим умеет пользоваться. Если вы рассчитываете к примеру на то что у противника может быть два пулемета, а окажется больше, все ваши планы коту под хвост. Или вы рассчитываете что бой будет идти пять минут и враг побежит, а он не побежал, ваши планы провалились. Если же вы рассчитывали что враг будет стоять до конца, до его полного истребления. А он побежал, значит надо предусмотреть куда он может побежать и это учесть.

Четкое знание рельефа местности, его возможности, учет особенностей. Моральное состояние противника и свое, обученность войск. Нужно учесть где лучше будет винтовка, где автомат или пулемет, где граната и т. д.

Ни чего сложного или заумного, просто нужна голова с мозгами, а не след от фуражки заменяющий извилину. Виноват всегда командир, так как от его работы зависит конечный результат.

В победу бойцы вкладывают одну треть, две трети успеха зависит от командира. Это аксиома военного искусства.

Наблюдая работу командиров на Кавказе у меня кроме мата про их тупость, всегда возникал вопрос, а чему их учили в училищах, где накопленный опыт предыдущих поколений, кто их готовил и выпускал, где хоть один начальник училища осужденный военным трибуналом за такую подрывную работу в пользу врагов государства. Офицеров много было, а командиров единицы. Всегда кто-то виноват, а то что сами что-то не учли, не предусмотрели, не додумали это не причем.

Там где командир на своем месте и думающий, там всегда будет успех или минимальные потери, вместо полного краха.

В два часа ночи, наши колоны по двум самым ближним к станции улицам, состоящие все из трофейной техники, вошли в город. Посты на въездах были уничтожены. Участники ночного шоу стали занимать предназначенные для них места, каждое подразделение блокировало один объект и смертельная побудка для фрицев началась.

Через полчаса наступила относительная тишина, пожары освещали местность, кое где слышны были внезапные кратковременные очереди эрликонов или не скольких пулеметов одновременно. На станции уже кипела работа. Минировались стрелки, поворотный круг, с вагонов выгружались крупнокалиберные снаряды и мобильные десантные группы уходили по своим маршрутам, взрывать жд пути и минировать дороги. Все что для нас представляло интерес грузилось и увозилось, боевые хомячки аж летали. Все что не могли вывести или было нам не надо, минировалось. зенитчики разжились шестью оставшимися целыми 88-мм орудиями. Будет у нас наконец то нормальная ПВО.

Качественную работу провел штаб в организации процесса, надо не забыть отметить при разборе полетов. Жуя булочку и прихлебывая горячий кофе на ходу, думал я.

К девяти часам утра начали покидать город под взрывы и разгорающийся пожар на станции.

В пристанционных пакгаузах нашли не сколько сотен наших пленных, используемых для работ на станции. Быстро провели профилактическую работу, благо немецкая документация была в наличии, порядок прежде всего.

Всех, у кого стояла запись сдался сам или специальные пометки как перспективные в разработке, тут же были расстреляны. Таких оказалось аж полторы сотни. Остальных раскидали по ротам. В результате у нас получилось уже три полнокровных роты десанта, добавилась зенитная батарея 88-мм — ок и еще батарея 20-мм эрликонов.

Подходили люди, узнавали, можно ли призваться в армию. Брали всех, разбираться будем чуть позже. Всем гражданским разрешили присоединяться к святому делу захомячивания, главное что б не мешали нам. На момент ухода пришлось разгонять уже человеческий муравейник. Вагоны со снарядами откатывали от станции и через каждые двести метров оставляли на путях. Саперы что-то там поколдовали и после нашего ухода минут через тридцать начнут рваться. Мирное население предупредили, что станцию подрываем, пусть уходят.

Стоя, чуть в стороне от места погибшего батальона, Лямке прокручивал в голове старый разговор с другом и проблевавшись в очередной раз, правда уже нечем было, вместе с такими же зелеными подчиненными, начинал понимать, что тут, это вам не там. Одно дело воевать со сбродом и другое получать пиз….. от настоящих солдат.

И выжить — будет здесь первоочередной задачей, а не выполнение великих планов и амбиций. И кто-то, где-то, что-то пропустил в оценке боеспособности Красной Армии.

А в это время в Москве, в Ставке, рассматривая карту Сталин делал разнос всему высшему руководству за отступление, отсутствие внятной информации с передовой.

Остановившись перед картой, задал вопрос ни к кому конкретно не обращаясь.

— А что это за выступ. Почему слева — справа немцы так далеко продвинулись, а тут при той же численности и оснащенности нет.

— Разрешите, опередив всех, отозвался Берия.

— Дело в том что на этом участке воюют части НКВД.

— Рвут немцев «как тузик грелку». Я к вам как раз доклад принес и хотел доложить подробно.

У всех не много отпустило, Сталин заинтересовано слушал Берию, можно было перевести дух и самим послушать хорошие новости. Опять этот хитрожопый выкрутился с пользой для себя.

Глава 12

Сидя на подушке, свесив ноги в башню, размышлял о нашей дальнейшей судьбе, разворошили мы немцев хорошо и наступление из за нас при тормозилось. Реакция будет не слабая.

Засуетились наблюдатели — воздух. Техника резко сдала в сторону опушки и замерла. Плохо что новая техника не покрашена еще, над головой не высоко пролетел самолет. Ага разведчик «Шторх», вижу как идет впереди на разворот, высота не большая, метров 400, хочет рассмотреть получше. Подключил шлем к ТПУ.

— Резеда. Резеда, у вас проверка на вшивость — самолет сбить, без вариантов.

Высунувшись из башни смотрел как от очередей почти трех десятков эрликонов на куски разлетается и исчезает во вспышке, бак взорвался, немецкий самолет. Будем надеяться что они ни чего не успели передать по связи.

— Всем ускорить движение. Усилить наблюдение за воздухом.

Вспомнилось, что «Аист» чуть ли не самый лучший самолет в мире был по своим ТТХ, полоса для взлета 50–60 м, для посадки и 20 м хватало. Был в разных амплуа — разведчик, для связи и почты, санитарный и др. В разных странах были его аналоги и прожил аж до 60 х годов. Кстати КБ Антонова в 1940 году тоже делало его в СССР, да из за войны что-то там застопорилось. Но уж очень потом у после военного знаменитого АН-2 немецкие ушки проглядывают.

Придя на точку сбора приступили к перевариванию трофеев, утряске личного состава, подведении итогов.

Разработки стратегии и тактики продвижения к нашим.

С Москвы получили сообщение, что к нам посылают группу специалистов в помощь, использование — на мое усмотрение. Просят указать где их можем принять.

Звучит обнадеживающе.

Позвал Беклешева. Пожав руки присели за стол с картой, кстати немецкой, более подробной чем наша.

— Сереж у нас тут дело на миллион образовалось, давай подумаем как решить.

— Смысл вот в чем — людей нам из Центра присылают самолетом, как думаешь где нам им точку встречи организовать.

Ну, самый лучший вариант вот здесь, ткнув пальцем в карту, тут был наш аэродром. Сейчас там тоже аэродром, только немецкий.

— А что там.

— В основном бомбардировщики, десятка два, мои орлы близко не подходили, только издалека, где там что и какая охрана, что к чему в округе.

— Ясненько, через сколько будут подробные данные.

— Часа через три, четыре.

— А что там по округе.

— Вот здесь, в двух километрах село, где ночуют летчики и техники. Ближайший гарнизон в 8 км вот в этом селе, там где-то рота солдат, шесть ганомогов и один БА-10.

— Хорошо, а что у нас в округе творится.

Здесь, здесь и здесь, пальцем по карте, тылы немецкой моторизованной дивизии, где-то с роту в каждой, не строевики, а вот здесь, точка на карте в 15 км от нас, поле не большое и на нем хорошо замаскированные артсклады. Пирамиды из ящиков просто под натянутыми тентами и маскировочными сетями. Охрана сильная, видели дивизион 88-мм зениток. Там еще строительная техника работает. Вот здесь на блок посту стоит танк Т-2, а здесь БА-10.

Хорошо давай подгоняй своих с данными по аэродрому и давай двигай обедать, там сегодня пельмени обещали сделать.

Сам тоже пошел на кухню, пробу снять и вообще, как говорится война войной, а обед по расписанию. После обеда как-то в сон клонить начало, расслабился судя по всему, все таки на нервах столько. Пошел часок вздремнуть предупредив Афиногеновича где буду.

К четырем часам, собрав все сведения какие удалось собрать на данный момент, собрал командиров, обрисовав ситуацию выслушал их предложения. Провел что-то типа мозгового штурма, приучая людей думать, включать мозги.

В качестве яркого примера без мозглости приведу академический случай военной медицины. Боец получил задание от командира проверить уровень бензина в бочке.

Тот. подойдя к бочке, откручивает крышку горловины, зажигает спичку и наклоняется вместе с ней, чтоб лучше видно было, к открытой горловине. Взрыв, ожог, труп. И ведь он прекрасно знал про пары, про бензин и огонь. НО, он просто был с отключенным мозгом. И таких примеров много можно привести в любых областях человеческой деятельности. Просто этот очень ярко дает понять как люди живут без подключения мозгов.

Все прекрасно знают ТТХ автомата напрочь забывая, что он предназначен для ближнего боя, задумывался и создавался для боя в помещении, траншеи, на дистанции до 100 метров (60-100 процентов поражения) наиболее эффективного огня и до 300 м максимум с 20–40 процентом эффективности, дальше должны работать пулеметы и т. д. И отключая мозги бьют очередями в белый свет как в копеечку обижаясь и хая оружие, то его подкидывает, то оно тяжелое, то отдача большая и т. д. Если спросить как хорошо видишь противника на дистанции 100 м, на физо бегали все, и того же противника на 300 м, то есть уже три стометровки, все согласятся что сто метров, а лучше 50 м, это вещь. Так зачем хаять что-то или кого то, если стреляем больше чем на 300 м.

Опять же отключив мозги, если правда они там были вообще, не думая о том, что тяжелый автомат это прежде всего уменьшение отдачи и убедительный аргумент в рукопашной. Если всем задать вопрос — в драке вы что возьмете — линейку пластмассовую, ручку от швабры или монтировку, ломик. Все будут выбирать ломик или монтировку.

То есть здесь понимаем, но вот с оружием уже мозги не работают. Насмотрелись и наслушались специально созданной для безмозглых, амеровской или европейской дезинформации и напрочь не замечая тех воплей их вояк, что удар калаша и ты в лучшем случае инвалид. А удар любой их М16, ФН и т. д. это брызги пластмассы и они без оружия, да и силы удара ни какого. Жалобы амеровских солдат на вьетнамцев, что те воюют не правильно убивая сквозь деревья, это смешной факт . Кстати все их вояки которые действительно бывали в боях — все имели тяжелый калаш, а не пластмассовую легкую М16, к тому же это дерьмо боится пыли, грязи, воды, чистить через каждые двадцать выстрелов иначе кирдык, а про стрельбу очередями вообще смешно. Но зная все это мы почему то облегчаем наше оружие, переводим на 5,45 (оружие для разгона мирных демонстраций, и ни кого не расстреляли за переход на этот калибр, а кто-то у натовцев ордена получил за наших предателей). В местности с густым кустарником, плавнях с тростником и т. д. АК-74 можно выкинуть — гавно. И хвалим и хвалим все то что нам идет во вред. Дистанция эффективного огня для Томпсонов — 50 м, МП 38/40 — 100 м, ППД и ППШ -150-200 м. Все знают, но подумать головой нет.

Знаменитый, вернее разрекламированный дерьмовый, тяжелый в руке, Кольт 1911 пробивает 1–2 дюймовых доски, ТТ и Вальтер — 7 досок и все уписываются — какой хороший кольт.

Так называемый шмайсер очередями стрелять — смешить людей, ППД или ППШ наоборот более устойчив. МГ -34 после сто патронной очереди нужно менять ствол или ему кирдык, дегтярю же нормально. И так по многим вещам и параметрам. Есть много хорошего и это надо брать, но используя мозги.

В общем как там у Ленина было Белинский разбудил Герцена, тот народовольцев а те Россию или что-то такое. Так и я бужу у командиров мозги, а они их у бойцов.

— Значит так, товарищи командиры, будем делать так.

— Первый гаубичный дивизион, кто у нас лучше стреляет и подготовлен, занимает позицию вот здесь, показываю на карте, ваша задача с одного залпа накрыть артсклады расположенные вот здесь.

— Третья десантная рота со всем своим усилением, то есть с минометной батареей и батареей эрликонов делаете засаду, на идущих на помощь по тревоге к аэродрому, примерно вот в этом месте. Конкретно выберете уже на месте, здесь только одна дорога для них. В помощь вам две самоходки трофейные. После уничтожения свяжетесь со штабом — если не будет вводных пойдете и село потом зачистите.

— Вторая танковая рота выставляет заслоны на вот этих трех дорогах, по отделению десанта со второй роты и по по две 37-мм зенитки. Рота легких танков выделяет по два танка на взвод, без разницы Т-2 или БТ, утрясете между собой сами.

— Первая десантная рота — на вас село с летчиками и техниками, выдвигаетесь, смотрите, распределяете по сколько бойцов на хату и одновременный, еще раз напоминаю, одновременный штурм и зачистка всех домов где будут немцы. Там охрана не сильная, постарайтесь на позиции выйти без шума.

— Второй гаубичный дивизион, занимаете позиции, на ваше усмотрение, условие одно стрелять будете с закрытых позиций по аэродрому шрапнелью, после команды снарядов по десять. Зенитчики немецкие не должны сделать ни одного выстрела. Дальше в готовности ждать команды. Артиллерия, учтите где будут наши.

— Два взвода второй роты скрытно занимают позиции вот здесь и здесь, на карте показал. С вами пулеметная рота. Наша трофейная команда вот здесь в позе товсь. Как только танки подойдут к строениям, вы идете на аэродром для полной зачистки.

— Не посредственно атакует аэродром первая и третья танковая роты. Казармы с личным составом, штаб, связь, вышка и т. д., распределил кто по чему стреляет и помогает если свои цели поражены. Поддерживают их с позиций расположенных и занятых во время атаки вот из этих точек две наших батареи эрликонов, ваши цели в первую очередь зенитные батареи, дальше по обстановке, увидите где фрицы — бейте.

— Остальные на месте, 88-мм — вки, учиться и еще раз учиться, прикрывают пока здесь. Разведка — все по старым планам.

— Самолеты выпотрошить и сжечь. На аэродроме — все как обычно. После завершения задач, всем общий сбор на аэродроме и сразу — маскировка и еще раз маскировка.

— Начало в 4:00, к этому времени все должны быть на местах. Да напоминаю звук и лязг нашей техники ночью слышен будет дальше чем 500–600 метров. Учтите это.

Лагерь зашевелился, подразделения дополучали кому что надо было и уходили по своим задачам. Несколько раз пролетали немецкие самолеты, жизнь сразу замирала, но маскировка великая вещь, ни чего не увидели.

Пошел и я к своему танку перекинулся парой слов с экипажем, рассказал вкратце что нас ждет и от нас ждут. Подъехал на мотоцикле Сергей Беклешев, с ним БТР из которого выглядывали командиры, кто будет брать аэродром, запрыгнул к нему в коляску и поехали смотреть на аэродром.

Ну что аэродром как аэродром, работает, посмотрели с командирами подступы, утрясли как, кто и куда подходит, место сосредоточения перед атакой, еще раз обсудили из чего и как эффективней бить, да и поехали назад.

Свесив ноги в люк смотрел на часы, как тянется время.

На конец наступило время атаки, можно не таится.

— Вперед. Танк рванул так, что мне показалось что я на Т-80 вдруг оказался.

Спустился в башню к перископу, осколочным, выскочили на простор, светает рано, так что видимость нормальная. С ориентировался где казарма, доворот башни, стоп, к прицелу на вожу на вход в казарму, выстрел, вперед. Осколочным, стоп, прицел еще раз вход в казарму, вернее пролом где он был, выстрел, вперед, осколочным. Какой то громкий гул.

Осматриваюсь в перископ, в казарме окон нет, одни проломы подсвеченные огнем изнутри. Башнер работает пулеметом, бегло взглядом вокруг, что-то мелькнуло по дороге к зениткам, ага окоп какой то. Доворот, к прицелу, стой, навожу, выстрел, вперед, осколочным. Перископ, беглый обзор, силуэт в проломе казармы, доворот, стой, прицел, выстрел, вперед. А мы уже и у здания штаба. Стой. Перископ, осмотр. связь, всем доклад. Слушаю радостные доклады, все по плану, сюрпризов нет. Даю команду тушить пожары.

Вижу наш десант въезжающий на территорию. Открываем люк, тяжелый зараза, проектировщика бы сюда, кто такой люк придумал и по пальцам ему, по пальцам.

Осторожно высовываюсь с другом ППД, вроде рядом ни кого. Уже с башни осматриваюсь. Подлетает наш БТР, из него вываливаются десантники и врассыпную.

Стрельба начинает стихать, начинают подъезжать командиры с ошарашено одухотворенными лицами. Вокруг начинают шнырять бойцы, о вижу мелькнувшего зампотыла, этот уже здесь — как успел. Процесс как говорится, пошел. Все что делать знают, красота.

Подошел к люку механика, радисту, связь с первым дивизионом.

— Как прошло.

— У нас на позициях аж уши по закладывало у некоторых. Идем к вам.

— Жду.

— Давай связь с третьей десантной ротой.

— Как у вас там, слышны фоном выстрелы.

— Нормально добиваем колонну, еще минут пять.

— Сколько примерно фрицев.

— Да, по моему вся рота с техникой уж очень много трупов.

— Зачищайте и берите потом село. Когда все сделаете — на аэродром.

— Понятно, все по плану.

Зашел в здание штаба, пожар потушили, шла сортировка и уборка. Штабные уже пчелками жужжат. Подошел Афиногенович.

— Взяли много немецких карт с нанесенными данными расположения войск.

— Главное нам оставьте в достатке, остальное передадим в Центр. Что там с потерями, и засадами.

— Раненых, по предварительным данным, с десяток, несколько тяжелых, убитых пока нет. На дорогах, у второй танковой почти тишина. Были несколько мелких групп тыловиков, уничтожили всех, ни кто не ушел.

— А тяжелые от куда.

— Да в селе, где гарнизон был на храпом пытались взять не думая и получили.

— Передайте, еще раз не подумают — рядовыми пойдут.

— Склада немецкого нет, все в воздух вместе с ротой охраны.

— Хорошо. Вы там писать и подсчитывать наши достижения не забывайте.

— И пусть Петр Иванович свяжется с Москвой, самолет пусть присылают сюда, раненных заберут, знамя дивизии, немецкие документы. У них есть сутки. Работайте, пойду, осмотрюсь тут.

Подходили наши тылы и с ходу включались в процесс захомячивания. Пошел в столовую, там уже что-то вкусно пахло, шла уборка.

— Красавицы кофейку не найдется, вышел наш шеф повар с подносом. Кофе, сахар, сливки, булочка и масло.

— Воны тут завтрак готувалы, так я провирыв всэ нам пидэ на корысть.

— Добрэ.

Попил кофе с булочкой, пообщался с поваром и пошел смотреть дальше.

Стоял и смотрел на «Шторх» спрятанный в капонире, с виду вроде целый, и у меня уже в голове начинали роится, интересные мысли по его использованию и какие плюшки мы с ним получим. Так, отдал распоряжение по самолету и пошел в штаб, надо срочно связаться с Москвой и просить чтоб прислали нам летчика и техника.

По дороге попался Беклешев, прошелся ему по ушам на счет авиаразведки, тот включив пятую передачу полетел курковать к самолету что надо и не надо.

Да Плюшкиными у меня все становятся. И это хорошо.

Еще не успели переварить трофеи, а учеба и слаживание уже начались. Идя на обед в летную столовую наблюдал как зенитные расчеты уже учатся. Да количество техники у нас впечатляет. Вокруг аэродрома и на нем самом есть чем дать немцам прикурить, главное не делать глупости.

Аронович присел в столовой с предложением свернуть столовую и забрать с собой, объясняя как они добьются мобильности и какое всем будет счастье.

А я что, я только за, если с умом, кто ж будет возражать.

Подошел наш молчи — молчи.

— В 12 ночи будут два Ли-2. Будут люди, документы и какие то специалисты, при прилете все узнаем. Просили обеспечить прием.

— Хорошо. Беклешеву больше всех надо, он теперь свою авиацию готовится иметь, передайте пусть назначает ответственного по авиации и тот пусть и аэродром готовит. С начштаба все пусть проведут и мне доложат.

— Хорошо.

— А как там с политруками у нас.

— Тишь да гладь, как Вы говорите — шуршат как электровеники, вроде начало доходить.

— Ну и хорошо, но контроль не ослаблять.

Пошел тыкать свой нос во все закоулки, надо ж хвосты по накручивать и политику партии пояснить людям.

Народ у нас умный, только надо не отуплять его, стимул должен быть хорошим и они горы свернут, ну — или кому то шею.

К приему самолетов все было готово и полоса, и посадочные огни, и вышка, и зенитчики.

Самолеты прилетели, как-то удивительно во время, прям аэрофлот. Связь у нас вся на киргизско-казахской мове, прикольно было слушать переговоры пилотов с землей. Те им условную фразу, а в ответ включается подсветка полосы и не понятная речь. Те опять условную фразу и начинают уходить, в ответ опять не понятная речь, потом матюки с акцентом на русском и фраза куда, матюки, полетели, матюки, садится, матюки, надо, матюки и условный ответ уже на русском.

Сделав круг самолеты приземлились, погасли огни подсветки, фонарями показали места стоянок, куда надо заруливать. Ну прям Шереметьево.

Все командиры собрались рядом, готовые бежать к самолетам. Обломал всех, разогнав всех присматривать за личным составом, кроме штаба. Послал Беклешева, с его кадрами — встречающим, предварительно проинструктированного как встречать, что говорить и куда селить временно прибывших гостей и летчиков, не забыв обязательно покормить всех.

Сам не торопясь с начштаба, комиссаром и особистом пошли следом.

Матюк рядом, поворачиваю голову — Автандил Азорович.

— Вон тот со шпалами, обращаясь ко мне.

— Там их несколько со шпалами, наверно из железнодорожных войск.

— Со звездой на рукаве и седой в возрасте.

— Ну седину не вижу темновато, а хорошее у вас ночное зрение, Вас надо в разведку перевести.

— Да я хоть сейчас, я за. Просто я его знаю не много, это доверенное лицо Мехлиса Л.З.

— А вот тот седой, подключился Петр Иванович, доверенное лицо Берии Л.П.

— Ух ты, как нас волна подняла, главное теперь не упасть с неё. Падение будет смертельным точно.

Маленькое отступление — в любом нормальном государстве существуют так называемые социальные лифты. Т. е. возможность подъема с низу вверх по социальной лестнице. Пример — получение дворянства в царской России и др. Отсутствие же их всегда приводило к краху государства.

А скажите мне пожалуйста, чьё доверенное лицо вон та нимфа идущая чуть сзади.

— Не знаю.

— Не видел раньше.

— Не встречались, не знаю.

— Ну вот может быть самое главное лицо и ни кто ни чего, плохо работаете товарищи. Посмотрел на лица офигевшие от наезда. Вот, молчание — знак согласия, что плохо знаете встречающих, дожили можно сказать до седых волос и глубоких морщин, а что за нимфа не в курсе.

Чуть ускорились, встретились, представились и понеслась душа в рай как говорится. Все по схеме отработанной многими поколениями военных при проверках с выше — встреча уважаемых гостей, даже баня, только без баб.

А та нимфа (90*60*100, глаза васильковые, попочка — два аккуратных кавунчика огонек, чуть оттопыренная, просвет между ног с ладонь, т. е. не слипшиеся, ножки длиннее туловища, рост под метр семьдесят и чуть выше, слегка худая, вроде чуть рыжая, стрижка под мальчика, грудь размер 1 или 2) оказалась врачом хирургом прибывшей в МОЁ распоряжение. Правдами и не правдами, рвущуюся на фронт, дочкой какого то там профессора, который и не знает куда его дочь напросилась.

Привезли документы на подтверждение приказов, на звания всем моим командирам, без штабных, у тех и так хватает. Привезли знамя, утром в торжественной обстановке провели получение.

Прибывшие с Гохрана забрали наши богатства, летчик и три техника осваивали материальную базу. Нимфа, Покровская Светлана Петровна, ушла в санчасть принимать дела. Проверяющие крутились в штабе, свита шныряла по расположению, вроде большого криминала не вынюхала. У меня все чуть ли не зубры по бумаготворчеству, там все железобетон.

Да, с большой земли прилетело не сколько инженеров, с каких то номерных КБ, кто-то там почитал отчеты полученные от нас — про улучшения, достижения и врагах которые нам технику запарывают. У кого то там что-то полетело, кого то куда то отправили, а этих прислали сюда посмотреть, пощупать, убедится, взять для дальнейшего использования всю возможную техдокументацию.

И все кто прибыл, терли глаза на наше техническое обеспечение и вооруженность, постоянно надоедая вопросами как и почему у нас есть, а где-то там такого нет.

Почему, почему, потому что думать надо головой, а не головкой. У мужиков две головы — одна большая и одна маленькая — но думают в основном всегда маленькой. Подумалось.

Приказ дают обычно в форме выбить, захватить, овладеть и т. д., но нигде там не пишут, за редким исключением, путь исполнения конкретно, то есть по вот этой полоске, по середине улицы, этой канавке, полю, ямке, месту на речке и прочее. Все это продумывать и исполнять должен командир, получивший приказ и плохо когда думать то и не чем.

Отсюда просто не продуманные атаки с ох…ми жертвами, в большинстве с сомнительным результатом или без него, и всегда кто-то виноват, но не я. Да сверху тоже может дурак командовать, но умирать то будет не он.

Так и день прошел, по косвенным признакам вроде проверяющие довольны и не много даже очумелые, особенно от не прекращающихся тренировок личного состава.

Перед отлетом вечером накрыли поляну, загрузили им с собой трофеи (Вальтеры, Браунинги, вина и коньяк европейские, консервы разные и прочее.).

Хорошо в меру по гудели. И какая то б…ть попросила спеть протягивая аккордеон. Ага, спой цветик не стыдись, при представителе ГПУ и НКВД.

Благо были все тепленькими. Ну по сто парику за товарища Сталина и партию которая приведет нас к Победе, и понеслась душа в рай.

Броня крепка, и танки наши быстры, И наши люди мужества полны: В строю стоят советские танкисты - Своей великой Родины сыны. Гремя огнем, сверкая блеском стали Пойдут машины в яростный поход, Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин И первый маршал в бой нас поведет! Заводов труд и труд колхозных пашен Мы защитим, страну свою храня, Ударной силой орудийных башен И быстротой, и натиском огня. Пусть помнит враг, укрывшийся в засаде Мы начеку, мы за врагом следим. Чужой земли мы не хотим ни пяди, Но и своей вершка не отдадим. А если к нам полезет враг матерый, Он будет бит повсюду и везде! Тогда нажмут водители стартеры И по лесам, по сопкам, по воде…

С середины пели все. Потом спел «на всю оставшуюся жизнь».

— Песня Ваша, кто-то из проверяющих.

— Не знаю, поётся само, контузия.

Поднял тост за гостей которым мы всегда рады, выпили, закусили.

Опять тост — за матерей у которых рождаются такие хорошие люди.

Выпили, закусили, склонил голову к инструменту…

Рiдна мати моя, ты ночей не доспала Ти водила мене у поля край села I в дорогу далеку ты мене на зорi проводжала I рушник вишиваний на щастя дала Хай на ньому цв╕те росяниста дор╕жка ╤ зелен╕ луги, й солов'╖н╕ га╖ ╤ твоя незрадлива, материнська ласкава усм╕шка ╤ засмучен╕ оч╕ хорош╕ тво╖ Я в╕зьму той рушник, розстелю наче долю В тих╕м шелест╕ трав, щебетанн╕ д╕бров ╤ на т╕м рушничков╕,розкв╕те все знайоме до болю ╤ дитинство й розлука ╕ в╕рна любов.

Поднял голову, налили — за любовь, стоя. Выпили, закусили, настроение уже только по бабам, а нэт. Тут принесли официантки, мы сидели в столовой, импортное пиво в бутылках (немецких летчиков снабжали не плохо), как и было задумано, полирнуть, загрузить в самолет, а там хоть трава не расти.

Подали на одном подносе горку сушеной рыбы, на другом варенные раки. Какой то мужик если он не добытчик, речки рядом есть.

Пошли разговоры про довоенную жизнь, случаи.

Растянул меха…

В жизни давно я понял Кроется гибель где, В пиве никто не тонет, Тонут всегда в воде. Реки, моря, проливы, Сколько от них вреда, Губит людей не пиво, Губит людей вода. Губит людей не пиво, Губит людей вода. Скажем, в работе нашей Друг незабвенный мой, Пиво всего однажды Взял и развёл водой. И улыбнувшись криво, Крикнул он в день суда - Губит людей не пиво, Губит людей вода. Губит людей не пиво, Губит людей вода. Если душевно ранен, Если с тобой беда, Ты ведь пойдёшь не в баню, Ты ведь придёшь сюда. Здесь ты вздохнешь счастливо, Крякнешь и скажешь — да, Губит людей не пиво, Губит людей вода. Губит людей не пиво, Губит людей вода.

Смех, гул хорошей компании. В общем посидели, загрузили, улетели, дежурному по части наказ когда разбудить и рассол чтоб был, в расположении порядок иначе уууу, в случае чего выносить первым и пошел спать.

Утром, поздним, собрал штаб для выработки решений по дальнейшему нашему пути.

Выслушали разведку, что у нас там вокруг творится в свете последних событий.

Оказалось у немцев паника не хилая в округе. Из допросов картинка сложилась, ну как и задумывалось, но не до такой же степени. Во первых на нашем направлении немцы стали в оборону, снабжения у них почти нет, все таки железки нет, взорвали и в ближайшем будущем, минимальном три недели, не будет, дороги из за мин не проходимые и ширина этой полосы почти 120 км.

Но самое страшное, оказывается, в этой полосе действует танковая группировка красных, численностью до двух тысяч, на вооружении которой до 50 танков, половина из которых секретные Т-34. И немцы вынуждены перебрасывать, от соседей слева, вернее перенацеливать, целых два пехотных, и один танковый, полка.

Вспомнился анекдот: золотая рыбка хочу быть героем, хвостом махнула и исчезла, а рыбак остался с двумя гранатами и едущими к нему тремя танками.

Прямо как про нас ситуация.

Правда полки не первой свежести, танки почти половина Т-1 и Т-2, из за лесов ограниченна маневренность. Ну и нас ни кто пока на одном месте стоять не заставляет.

Обсуждали, предлагали, спорили между собой, но главное — радовали своим бесстрашием и наконец то заработавшими мозгами.

Разработали основной маршрут прорыва, оценили качество разведки и мобильных саперных групп, посетовали насчет орденов.

Тактика же будет состоять в массированном количестве войск на узком участке при поддержке артиллерии. Ничего нового, но качество уже другое.

Авиация наша должна висеть в воздухе почти постоянно, связь работать как часы, на «Шторх» связиста казаха.

Каждое скопление немцев, их точное расположение на совести разведки, их три полосы так и остаются.

Вначале работает артиллерия, оба гаубичных дивизиона, обратить внимание на противотанковые пушки. Потом в атаку идут все три танковые роты, прикрывают их три батареи эрликонов, по земле или по воздуху — по обстановке. Как только танки вошли в соприкосновение, идут десантные роты, далее зачистка и все остальные подразделения. Внимание на маскировку и воздух зенитчикам.

На месте предварительного сосредоточения перед атакой — 88-мм на боевом дежурстве.

Главное все делать в темпе. Пока, по данным разведки, по маршруту самая большая численность немцев вот здесь, ткнул на карте, и она не превышает двух рот. В основном численность будет в пределах одной роты. Правда расстояние между точками колеблется в пределах от одного до десяти км. В зависимости от этого, действия свои будем по ходу корректировать.

Все дороги позади нас минируются мобильными саперными группами, в узловых точках, в нашей полосе, посмотрите на карту, их количество одновременно и на одной линии не превышает трех. Поэтому создаем три подвижные противотанковые группы, в составе каждой два противотанковых трофейных 37-мм пушки, одна самоходка Штуг, один расчет ДШК и взвод десанта. Плюс будет какая то из мобильных саперных групп. Тактика простая — заминировали, сделали засаду, немцы стали — открыли огонь — 10–15 минут постреляли и не зависимо от результата, снялись и ушли к следующей узловой точке. Маршрутные карты командиры получат.

И так перекатами они идут следом за основной группой. Где-то поможет охранение.

Выход через шесть часов. Разошлись, штаб начал работу.

Глава 13

Пошел, пообщался с авиаторами, уже нашими, проверил как идет учеба у зенитчиков, пообедал.

Посмотрел на наших кухонных Кулибиных как они переделывают всю мебель в складную.

Ну и до хрена ж у нас техники, надо не забыть проконтролировать разведку как она ГСМ ищет.

«Аист» взлетел и ушел на разведку. Начали выстраиваться в колоны подразделения, уточнив в штабе последние новости, расписался в приказах и пошел к своему танку. Чуть в стороне от нашего направления разведка обнаружила в хвойном лесу бывший чей то санаторий, в котором сейчас размещен наш госпиталь. Срочно послал туда начальника разведки уточнить что там за хрень творится.

Выяснилась типичная для начала войны картина. Приказа на эвакуацию они не получили, вывозить почти две сотни раненных не на чем, кто мог ходить ушли сами потихоньку и руководство госпиталя приняло решение ждать развития событий на месте. Немцы европейцы цивилизованные, все будет нормально.

Прямо идиотизм какой то. Первая мысль была, что дураков ни когда ни чему не научишь. Как говорится, мертвый это на долго, дурак — это на всегда.

Пройти мимо и пусть дебилов немцы кончают, но раненые причем. Раненых надо забрать. Вызвал зампотыла и начмеда, озадачил возникшей проблемой, времени на решение, на всё про всё, дав полтора часа.

Поговорили с особистом. про то как вправить мозги госпитальному персоналу, полезно пугнуть трибуналом с формулировкой вплоть до предательства и уничтожения наших раненных. И дураков на особый контроль потом, чтоб в дальнейшем нам сюрприза не преподнесли.

Маховик нашего рейда начал набирать обороты. Уже стали поступать сведения о первых соприкосновениях с противником. Пока без жертв, но на долго ли.

Кстати если взять ходившую цифру наших потерь в 20 миллионов, то доля не посредственно военных была в пределах 5–7 миллионов. Из них не посредственно в боях цифра колеблется в пределах 3 миллионов. То есть страдали и страдают, во все времена, в первую очередь аморфное мирное население и струсившие или безмозглые военные.

И вновь хожу по подразделениям и накручиваю хвосты, иногда даже бывает, хвалю. За людьми нужно смотреть, они все разные и у каждого есть свои хорошие и плохие стороны. В мирной обстановке плохие качества как-то даже расцветают перекрашиваясь и меняя терминологию, жульничество, воровство, подлость и т. д., уже становится оборотистостью, коммерческой жилкой, человеком умеющим жить и прочее. Кто служил, тому знакомы ситуации, когда чего то нет и вы должны это найти, что-то выполнить, но при этом вы ничего не получите из необходимого и положенного и т. д. Просто все разворовывается.

И безнаказанность, и круговая порука, и блеск своей крутости и избранности из серой массы.

Но, все это в мирное время, когда вы ни чего не можете и от вас ничего не зависит.

В боевой обстановке же такие случаи решаются быстро и кардинально, или командиром, или чьей то гранатой, а если командир такой, то и он долго не проживет. Но в большинстве такие люди трусоваты и обычно ищут где теплее, и подальше от мест где стреляют, уже там опять начиная гнить, пакостить и разлагать. Поэтому, если ты человек и командир, то такого по возможности не должно быть, а какие меры применять, здесь каждый решает сам. Главное все таки решать.

Потому что там где это не решалось, там и была одна винтовка на троих, голод, отсутствие обмундирования, боеприпасов, запчастей, вши и т. д.

Высказывание о захвате складов, потере территории, все это часть правды и она довольно спорная и не правдивая по сути. Тот кто хочет, ищет возможность, кто не хочет, ищет причину. Они как гангрена, если не отсечь, постепенно умрет весь организм. Что и произошло с СССР и происходило раньше, с другими империями в мире и во времени.

Особист уже расстрелял с десяток такой гнили, очищая и защищая организм. Вспомнилась аналогичная шутка.

Разговор двух жрецов — ацтеков на вершине пирамиды.

— Солнце сегодня светит ярко, облаков нет, освещенность будет хорошая.

— Будем опять пробовать, прооперировать больного с плохим сердцем.

— Да, донорское сердце есть, от молодого, не давно погибшего охотника.

— А если не получится опять.

— Тогда потомки скажут про нас, что мы занимались жертвоприношениями. Только и всего.

Но в каждой шутке есть доля истины.

Рядом остановился мой танк, взобрался на башню, подушка уже ждала меня, под задницу, ноги в люк, шлем на голову, подключить к ТПУ, вперед.

Прошли маршем километров двадцать, все время рывками, осмотр наблюдателями за воздухом, движемся, команда воздух, на обочину и стоим.

Пришли в первую точку, вернее точки первого привала. Все сразу же занялись техобслуживанием техники. Запросили команду на питание бойцов, дал добро, начали разворачивать первый раз в походных условиях столовую.

Собрал штаб и командиров. Впереди у нас первое, на нашем пути, село с немецким гарнизоном, численностью с роту, несколько ганомагов и два орудия ПТО — 37-мм. Разведка доложила что и кто нас там ждет, даже фото предоставили.

— А это откуда и как.

— У немцев на аэродроме взяли, спецов прислали нам очень хороших. Мы им еще в помощь шестерых дали толковых ребят. Вот оправдывают доверие. Это что успели в первую очередь, чуть позже будут снимки местности по всему маршруту.

— Значит у нас это будет первым уроком, будем учиться танковым атакам. Противодействие минимальное, возможно почти ни какого, но отрабатывать начинаем как будто там целый дивизион ПТО.

— Это чтобы потом не мотались стадом перед пушками, учимся определять возможное расположение ПТО, как не подставиться, в особенности борта, как и куда маневрировать, распределяйтесь кто за кем приглядывает и за какой стороной, у вас есть связь, используйте её, не стесняйтесь.

Самоходчики вы находитесь чуть сзади, обзор лучше, внимательно отслеживайте поле боя. Что то у вас вызвало подозрение — гасите, я уж не говорю про обнаруженные позиции и про связь, с взаимовыручкой не забывайте.

Это же относится и к минометчикам.

Обсудили тактику, гаубицы бьют двумя дивизионами, для тренировки, но по одному снаряду на орудие, время атаки утром в 5:00.

Штаб готовит приказы, остальные разошлись, кроме командира ремроты и Ивановича, нашего особиста.

— Ну как там поживают наши светлые инженерные головы, обратился к командиру ремонтной роты, Ивану Петровичу и инженеру от бога, в придачу.

— Ну после Вашего приказа, когда их посадили в танки (в Т-34) и покатали с закрытыми люками по пересеченной местности и особенно по воде с грязью, а потом тоже но с открытыми, они прониклись. Сейчас решают как крепить и использовать немецкую оптику. Но её не хватает.

— По ходу озадачивайте, у вас же есть уже группа по башенкам и прицелам, догрузите её.

— У нас очень хороший и сильный инженерный коллектив, нужно выделить не большую группу самых-самых для секретного задания, можно это сделать или нет.

— В принципе можно, есть пара моих друзей и я, если не возражаете.

— Нет, но за ту работу, что вы возьметесь, вы должны знать, что при возникновении ситуации невозможности выхода к своим, вам плен не светит, охрана у вас будет и будет у неё специальные инструкции на этот счет.

— Да понимаю я и друзья не подведут, ручаюсь.

— Петр Иванович на Вас все мероприятия и контроль.

— Сделаем.

— Теперь по заданию. У нас кто-то где-то на каком то заводе этим уже занимался, но или дураки, а может и скрытые враги эту разработку зарубили. Просто я слышал краем уха, периодически мысли крутились вокруг и я пришел к этому разговору. Суть в чем. Вечная борьба пушки и танка. Появились танки с противопульной броней. В ответ бронебойные пули. Увеличилась броня, в ответ — противотанковые пушки 37-мм и 45-мм. Но появились наши Т-34 и КВ-1 которых эти пушки почти не берут, разве что в упор и в борт, по гусеницам.

Опять же нюанс, есть 50-мм и 75-мм у немцем, но с коротким стволом, а их броне пробиваемость не соответствует современным требованиям.

Значит будут, применятся пушки большего калибра — 75-мм с более длинным стволом, у немцев так калибра 60–70, и скорее всего — 88-мм.

И мы в ответ тоже будем наращивать броню, кстати продумайте на счет защитных экранов, нам не помешает в любом случае. Немцы, глядя на нас тоже увеличат толщину брони или даже свои танки начнут с толстой броней делать, ведь их дураками не назовешь. Вообще же война всегда была двигателем инженерной мысли.

В общем заданий не сколько:

— увеличение у существующей, 76-мм пушки, длины ствола не менее 50 калибров, сейчас 40, это будем решать при выходе к своим;

— увеличение бронирования экранами, самое простое и сейчас, попробуйте экраны делать слоеными, пусть броня не толстая, но её несколько слоев с прослойкой из резины, глины, цемент, в общем подбирайте и ищите;

— ну и самое главное, так называемая пассивная динамическая защита. Что про неё слышал — коробочки прямоугольные или ломанные, крепятся по верх брони на танк, в наиболее уязвимых местах. Состоят из основы — листы брони определенной толщины и прослойка взрывчатки тонкая. При попадании снаряда взрывчатка взрывается, снаряд отклоняется или рассеивается. Нарисовал как примерно выглядеть должно и примерную схему.

— Получите толкового сапера, Петр Иванович, на тебе этот вопрос, и приступайте к исполнению.

Пообщались, утрясли мелкие организационные вопросы и разошлись.

Они, как они, а я пошел снимать пробу, ужинать и смотреть как получилась столовая.

Наступать, когда практически весь противник как на ладони и когда в слепую, это как говорится, две больших разницы.

После отработки артиллерией, даже такими крохами, от немцев почти ни чего не осталось. А я смотрел, встав ногами на башню, в бинокль как идут роты, как маневрируют, кого потом вздрючить надо.

Но в целом первый блин получился все же. Надо конечно для закрепления и потяжелее условия, но зачем нам такое счастье. Правильно спланированная и рассчитанная, до учета мельчайших нюансов, операция все же ничего геройского не представляет. Просто специфическая работа. Геройство, это чья-то ошибка или предательство.

Обратно сев, спустив ноги в люк, командую механику вперед. Поехали подводить итоги.

Собрав всех командиров на опушке за селом, на возвышенности с прекрасным видом на село, которое еще продолжают шмонать отдельные для этого предназначенные группы. Занялись учебой по теме, а чтобы было если б вот там и там были замаскированные орудия ПТО. Разбирали тактику, очень порадовало, что не было просто исполнителей, в процесс как-то включились все.

Критиковали друг друга и тут же вместе искали выход, сами себе усложняли задачи вводя такие вводные, что я просто мысленно аж на матюки переходил и в тоже время меня радовала такая ситуация.

Как немцы в своих воспоминаниях писали про наших танкистов — наступают стадом, потом мечутся под огнем как слепые котята и в конце концов кого не успели подбить, откатываются на зад.

Глядя на спорящих, у меня появлялась уверенность, что стада хоть не много, но будет меньше. Но еще все равно впереди много работы, это только всего на всего начало. Главное выработать и довести до автоматизма умение оценивать окружающую обстановку с точки зрения, как вас могут и откуда убить, что делать вам в этом случае. И как вам и чем убить, и куда, и как от вас могут защитится, что при этом делать вам. До уровня подсознания, автоматически.

Правда эти умения потом вылазят боком в мирной жизни. Очень тяжело как учиться, так и отучиваться.

В селе закончили шмон, вижу уходящие последние группы, закругляемся и мы.

Уточняю где следующая точка остановки, напоминаю порядок следования, маскировки и наши действия, про связь.

— Уже прошло не сколько дней, вероятность что немцы могли посадить переводчиком пленного казаха или киргиза велика, но запаздывание с исполнением у них все же будет. Так что связисты должны как-то узнавать друг друга по часто меняющемуся паролю или еще как-то, не маленькие придумаете что-то. Все свободны, кроме начальника связи.

— Пантелеймон Сидорович, я что от Вас хотел. Вы по тому что я вижу и по отзывам других людей очень хороший специалист в области связи. И на сколько я знаю даже одно время преподавали в институте.

— Ну тогда знаете, почему я и ушел от туда.

— Меня Ваше мировоззрение в области религии как-то не трогает, лишь бы вреда для дела не было. А кто во что верит или не верит, это дело каждого, личное, как ему с ума сходить. Я только различаю их, то есть вера это одно, а церковь, это другое, бизнес как говорят деловые люди. И по моему мнению церковь к вере отношения ни какого не имеет, кроме как зарабатывания денег на лохах и инвалидах от веры, которым для того что бы верить нужны церковные костыли.

Вспомните кто самый не навистный был на селе, не помещик, а поп. Потому и церкви рушили, кстати не чекисты, а сам народ. Оборзели и зажрались потеряв берега в своем бизнесе.

Ну да отвлеклись не много. Суть же предложения вот в чем. Мы говорим на определенной волне, нас слушают, могут забивать всяким шумом нашу волну и т. д. И мы тем же и так же можем. Приходится шифроваться и изгаляться. Придумывать графики работы на разных частотах. А что если придумать такой приборчик, чтобы мы в нем установили там например смену частот раз десять в минуту автоматически или чаще, причем прыжки частот должны быть в большом диапазоне. Мы говорим, а приборчик сам крутит настройки волн и на другом конце такой же приборчик, также настроенный. И тогда нас никто не забьет и не подслушает. Правда если он не будет знать нашу последовательность и продолжительность на каждой волне, а это уже может произойти только если кто-то предаст. Приборчик должен подключатся к любой радиостанции, сделать самоликвидатор, но это уже не Ваша забота. И еще нужно как-то ужать передачу, чтобы время на передачу уходило поменьше.

Ваше задание — приборчик. Вопросы.

— Ну в целом ясно, как я понимаю технических вопросов можно не задавать.

— Правильно понимаете, кто тут у нас специалист, Вы или я. Привлечь к работе можете еще кого то, но не забывайте про секретность, Петр Иванович в курсе, с ним все согласуете.

Я вот в Вас верю и думаю с Вашей головой у Вас все получится. Чем быстрее вы будете думать, тем меньше нам немцы гадостей сделают. Все, идите и я жду от Вас вчера результата.

Опять по машинам и марш — марш. В пути на связь вышли наши заградотряды.

Появились первые убитые, слава богу, хоть единицы. Главное немцев тормозят и хорошо тормозят. Если бы так отходила вся армия хрен бы немцы так продвинулись. Ну, что есть то есть.

Вышла на связь Москва, там довольны нашими действиями и успехами. Мне дали еще шпалу в петлицы, капитан НКВД (подполковник по армейскому). Все быстро узнали, аж уши заболели от поздравлений, как только связисты так работают, башка аж гудит как трансформатор.

А так марш есть марш — пыль, шум, тряска, задница и тело, механики — вид — как на гулянке отмудохали, и так им повезло, были сменные мехводы в лице мастеров механиков из ремроты. У них послушание такое, будут сменными ездить до тех пор пока не облегчат работу мехвода — как, не мое дело, пусть думают и решают.

Вспомнилась методика из своей службы в армии.

Вечером построение после работы в парке и уход начальства домой, кроме дежурного. Отделение тяги в первой батареи стоят в строю все с бланшами.

— Командир отделения сержант Не….

— Что за ху… у тебя в строю.

— Вопрос к первому же механику, откуда блаш и за что, только не пи….

— Гуски натягивали, а мы не знаем как их натягивать.

— Не…. бл…. Ты что не показал.

— А я откуда знаю как их натягивать.

— Так что вы так их и не подтянули.

— Подтянули.

Вот так через пи….ну работа выполнена и знания появились.

Хорошо работали летучки ремроты, только кто-то начал притормаживать они уже рядом. В эфире выразил им свое удовольствие, начштабу чтоб в приказе провел.

Прибыли в точку привала, уже роли все свои знают, нет лишней суеты, все шуршат.

Сам пошел в санбат наш, надо же посмотреть на новые кадры, узнать у Степаныча как дела.

После взаимного приветствия.

— Ну товарищ военврач рассказывайте как до такой жизни докатились, что я про ваш кабинет релаксации узнаю последним.

— Какой кабинет, какая релаксация.

— Что, до сих пор у Вас нет кабинета релаксации. Я о Вас был лучшего мнения.

— Исправлюсь тащ капитан. Релаксация понятно, а кабинет что.

— Ну это когда отдельное помещение, музыка, закуска с приложением, медитация и т. д.

— Фу, а я уж подумал.

— А так Вы еще и думаете, похвально — похвально.

— Прошу ко мне в кабинет.

Поднялись по лесенке, в что-то типа КШМки на базе немецкого грузового «Мерседес-Бенца». Обговорили кучу вопросов по текущему положению, организационные вопросы по работе, снабжению, кадрам. В общем, все что можно и нельзя утрясли и разошлись.

Я потрясся на кухню. Прошлый наш разговор закончился на тему среднеазиатской кухни, в частности говорили о мантах. Уууу вкуснота.

Еще и поспорили — пельмень на пару, не удержался, обозвал его самого пельменем на пару. Обсудили рецепт, лука не меньше мяса и лук резанный, а не молотый (резанный ножом дает сладость, молотый на мясорубке — горечь, парадоксальный факт), да технологию приготовления, да с налитым в тарелку разбавленным водой уксусом по вкусу и посыпанные красным крупно молотым (можно черным молотым — на любителя) перцем мантами, да руками (ну что они мытые должны быть это понятно — пояснение для европейцев). В общем поступил сигнал, что он попробовал сделать, надо срочно провести оценку, пока есть что есть. Семья то большая, клювом щелкать не надо.

Ну в принципе, что для профессионала сделать вкусную вещь. Посидели, побалдели, пришли к выводу, что надо еще делать, чтоб распробовать как положено. А то что можно с одного раза понять.

Стецько принес аккордеон, за соседним столом сидели девочки с санбата и нимфа в том числе.

Нет без тревог ни сна, ни дня. Где-то жалейка плачет… Ты за любовь прости меня, Я не могу иначе… Я не боюсь обид и ссор. В речку обида канет… В небе любви такой простор - Сердце мое не камень. Ты заболеешь — я приду, Боль разведу руками. Все я сумею, все смогу - Сердце мое не камень. Я прилечу — ты мне скажи, Бурю пройду и пламень. Лишь не прощу холодной лжи - Сердце мое не камень. Видишь, звезда в ночи зажглась, Шепчет сынишке сказку… Только бездушье губит нас, Лечат любовь, да ласка. Я растоплю кусочки льда Сердцем своим горячим. Буду любить тебя всегда - Я не могу иначе.

Все, вижу девочки поплыли, краем глаза замечаю что-то привлекающее мое внимание. Чуть голову повернул в ту сторону оказывается там человек пять с ручками и блокнотами конспектируют песни. А я думал, что мне показалось вчера, что кто-то поет песни что я пел. Да и народу вокруг, «замполит» наш главный шепчет чтоб еще что-то спел. А я кошу глаза — как там нимфа. О,а у нимфы то взгляд с поволокой пошел и крылья носика слегка так хищно подрагивают.

А у Светланы в это же время тянул сладко так, низ живота и полыхали всякие не пристойные мысли в голове, связанные с командиром. Ужас. Вот оказывается, как бывает. Прямо как в книгах и в то же время совершенно все другое. А Он снова растягивает меха и начинает петь.

Снова замерло все до рассвета, Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь, Только слышно на улице где-то Одинокая бродит гармонь… То пойдет на поля, за ворота То обратно вернется опять, Словно ищет в потемках кого-то И не может никак отыскать… Веет с поля ночная прохлада, С яблонь цвет облетает густой… Ты признайся, кого тебе надо, Ты скажи гармонист молодой… Может радость твоя недалеко Да не знает, ее ли ты ждешь; Что-ж ты бродишь всю ночь одиноко, Что-ж ты девушкам спать не даешь…

Тишина такая стоит и дыхание большего количества людей. Замечаю мастеров с танкоремонтного завода, расслабленные лица.

Когда весна придет — не знаю, Пройдут дожди, сойдут снега… Но ты мне улица родная И в непогоду дорога Мне все здесь близко, все знакомо, Все в биографии моей - Дверь комсомольского райкома, Семья испытанных друзей. На этой улице подростком Гонял по крышам голубей, И здесь, на этом перекрестке, С любовью встретился своей. Теперь и сам не рад, что встретил, - Моя душа полна тобой. Зачем, зачем на белом свете Есть безответная любовь! Когда на улице Заречной В домах погашены огни, Горят мартеновские печи, И день и ночь горят они. Я не хочу судьбу иную, Мне ни на что не променять Ту заводскую проходную, Что в люди вывела меня. На свете много улиц славных, Но не сменяю адрес я. В моей судьбе ты стала главной, Родная улица моя.

Замечаю что у многих повлажнели глаза, блокноты забыты и отложены. Бросаю взгляд на нимфу, такое впечатление что она сейчас кончит. Надеюсь что в мыслях хотя бы со мной, а не с каким ни будь там не знаю с кем. Поймал взгляд и слегка так подмигнул.

Покроется небо пылинками звезд И выгнутся ветви упруго Тебя я услышу за тысячу верст Мы эхо мы эхо Мы долгое эхо друг друга Мы эхо мы эхо Мы долгое эхо друг друга И мне до тебя где бы ты ни была Дотронуться сердцем не трудно Опять нас любовь за собой позвала Мы нежность мы нежность Мы вечная нежность друг друга Мы нежность мы нежность Мы вечная нежность друг друга И даже в краю наползающей тьмы За гранью смертельного круга Я знаю с тобой не расстанемся мы Мы память мы память Мы звездная память друг друга Мы память мы память Мы звездная память друг друга Мы память мы память Мы звездная память друг друга Мы память мы память Мы звездная память друг друга

Встал, отдал инструмент.

— Личному составу приступить к приему пищи согласно графика. Командирам, через два часа всем быть готовыми к маршу. Пошел к танку, достал подушку и отрубился. Ага — провалялся с налившимся хозяйством и эротическими картинками. В молодости есть много хорошего, но и вот такие моменты тоже.

Глава 14

Только вроде как начал успокаиваться, уже будят. Сполоснул лицо, Петрович с фляжки полил, поданным полотенцем вытерся, на машину, ноги в люк, шлемофон к ТПУ, сам на подушку и вперед. На марше по возможности соблюдали радио тишину.

На марше через каждые пол часа делали 10–15 минутные остановки, технику проверяли, подкручивали, смазывали и т. д., в общем следили.

На одной из остановок подскочили пару мотоциклов разведчиков из первой линии, вместе с Беклешевым. Вот тоже, освоились мотаться среди немцев переодетыми, приходится постоянно их командиру фитиль вставлять за не нужный иногда риск.

— Ну что там такого случилось, что вы аж сюда прискакали.

— Тащ. капитан, мы немецкие мастерские нашли, показали на карте, вот здесь.

Здесь жд. станция не большая, от нас чуть назад на юг в 35 километрах.

— Ну, а там наверно спирт медицинский в неограниченном количестве.

— Нет, там танков много на ремонте, есть и наши, уже отремонтированные. Мы там полазили тихонько, посмотрели где и что.

— О, яка цикава играшка, и что там нашли.

— Вот здесь, показывают нарисованную схему, сами мастерские в здании бывшей МТС, там у них ремонтируют. А здесь, прямо на улице, во дворе стоят уже готовые машины — чешские Lt 38, восемь штук, три Т-4, два Т-3 и шесть наших Т-34, переделанных как и у нас. А вот здесь в ангаре наши 152-мм гаубицы-пушки мл-20 собраны, ангар забит под завязку, сколько не знаем, через щелочку видели, причем они там вместе с тягачами нашими.

Ремонтники живут вот здесь, а экипажи, их там мало, на отремонтированную технику прибыли и располагаются вот в этом здании. Ждут когда жд. путь будет отремонтирован, должны прибыть еще экипажи и пушки заберут.

Lt-38

Т-34

Мл-20

«Ворошиловец»

Т-4

Т-3

Штуг

Ганомаг

Т-2

— Ага, долго им еще ждать, придется пойти у них забрать ништяки. Нам они нужнее.

Взяв схему и карту с Беклешевым пошли к штабной КШМке.

Собрав командиров и обсудив ситуацию, по ходу нашего движения, сильных опорных пунктов не наблюдается, решил, что одну танковую на Т-4 и одну роту десанта с усилением в виде батареи эрликонов, отделения саперов для последующего подрыва, можно выделить для захвата техники. Пойдут еще специалисты и пополнение для осваивания захваченной техники. Люди, по не многу, к нам прибиваются по дороге, пройдя проверку у особиста, вливаются в работу. Так что бойцов разных воинских специальностей хватает.

Договорившись о связи и точке встречи пошел за зипунами, оставив за себя начштаба.

За не сколько километров до цели остановка. Чтобы не было сюрпризов, собрав командиров распределил какой объект, кто и чем берет, кто снимает часовых и как действуем если тихо все прошло или громко. Запасные цели при успешном выполнении своих задач. Сверка часов, главное начать минута в минуту одновременно всем группам. Отправив вперед ответственных за снятие часовых, спустя двадцать минут двинулись все остальные.

Отличие от предыдущих операций в том, что первыми шли десантники, а танки чуть сзади. Основную работу выполнял десант, а танкисты осуществляли артиллерийскую поддержку, подавляя если что очаги сопротивления. Каждая группа десанта имела свой танк и свою задачу — взять например один дом, крыло дома, часть цеха, перекресток и т. д. При этом, как бы перекрывая и подстраховывая, друг друга.

Когда подразделение опытное и слаженное, все это делается на интуитивном и автоматическом уровне. В остальных случаях лучше назначить, например два окна на двоих бойцов, определив кто в какое кидает и сколько гранат, как и куда стреляет и т. д. И третьего, который будет их страховать и поддерживать.

В начале это сложно и геморно, но потом окупается сторицей.

Как там про Цезаря — пришел, увидел, победил. Прямо как про нас сказано, пять минут боя и пошел процесс оприходывания трофеев. Ну что вы хотите, то в кино часами перестреливаются, а здесь четыре гранаты на комнату в 20 метров квадратных и писец котенку.

Запросил потери. Кроме нескольких легко, вроде ни кого, уточняют.

Прошел, осмотрел трофеи, мастера из ремроты аж писаются от инструментального парка. Орудия в ангаре с тягачами стоят с краской на которой даже муха не сидела. Оказывается их взяли на марше, ни развернуться, ни стрельнуть не успели. Вызвал нашего начальника артиллерии по связи, озадачив третьим дивизионном и чтоб пару машин прислал с будущими расчетами. Тот грозился сам прилететь через час с расчетами.

Теперь уже четвертая (Т-3,Т-4 и Т-34) и пятая (lt-38 и нашлись еще в ангаре три Т-26) танковые роты, занялась покрасочными работами, перекрашивая танки, заправляя и загружая БК. В мастерских стояли с не значительными поломками три штуга. Наши из ремроты доделают их и будет у нас батарея самоходок из пяти машин. Саперы все вокруг минировали и готовили к подрыву.

Прибывшие артиллеристы осваивали технику, вытягивая колону на опушке леса, в одном километре от станции.

Пролетел «Шторх», чей не поймешь теперь, может и наш. Пошел пощупать переделанные немцами тридцати четверки, может взять под командирский из этих машин, а то там командир танка вечно не удел был. Начал лазить по машинам и обнаружил своего Петровича.

— Петрович, а ты что тут делаешь.

— Да что-то подумал, надо нам свой танк иметь, а то на старом командирском люди страдают. А тут как бы бесхозные, можно выбрать и ни кого обижать не будем.

— Ты что, колдун что ли, только подумал, а ты уже и танк присмотрел.

— Х о, хо, опыт.

— Ну и как машина.

— Ну мы свои переделывали не хуже. Отлично вроде, но надо посмотреть в работе.

— Это точно, посмотрим как на марше поведет себя, а там и в бою проверим.

Вылез, пошел Беклешева искать. Нашел его у ганомага, на котором тот ездил часто.

— Ну что, есть что-то интересное мне сказать.

— Наши собрали, как обычно, особисту все немецкие документы. Хорошо намолотили — на 298 фашистов на нашей земле стало меньше.

— Можем значит, главное вера в нашу Победу и все. Кстати, чей там «Шторх» летал.

— Наш облет делал. Кстати нас с верху не обнаружил.

— Уже легче. Ты там «в рельсу постучи», пусть все командиры к тебе минут через двадцать собираются, а я посмотрю, что там с ремонтом самоходок и вернусь.

Зайдя в мастерские, сразу окунулся в грохот, шипение сварки, удары чем то по чем то, матюки. В общем рабочая обстановка. Высмотрел главного и пошел к нему.

— Ну как у нас дела, Федорович.

— Еще максимум час, может и раньше, будем готовы.

— Ты имеешь в виду штуги или вообще всё.

— Всё. Заканчиваем с самоходками, летучки собраны, там осталось демонтировать еще пару станков и загрузить в тягач, потом будем возиться с ними.

— Хорошо, начинайте по мере готовности выстраивать свою часть колоны.

Вернулся к Беклешеву, все командиры в сборе, и уже сами пытаются без приказа и выше стоящих, разбирать итоги и тактику прошедшего боя. Прям бальзам не душу.

Но, повторение мать учения, ещё раз прошлись по итогам боя, ещё раз про взаимовыручку и связь, прояснили задачи которые нас ждут, кто, что и как.

Обязав Беклешева сформировать из лёгких танков, что он использует танковую роту и взвод. Взвод оставит себе, роту в общую колону, будет шестая. Все согласовать и провести через штаб. Назначив время выхода распустил всех.

Оставшись с Беклешевым, выслушал его жалобы, как же он теперь без стольких танков жить будет. Через матюк прояснил как они у него бездельничали в таком количестве и что он щас договорится, что у него только мотоциклы останутся.

Сразу успокоился, вот что значит матюк чудодейственный делает.

Кстати не большое отступление. Во первых, мат в своей смысловой нагрузке несет очень большой оббьем, выраженный в малой словесной форме.

По каким то там исследованиям проведенным учеными, войны на протяжении всей истории, выигрывались теми, у кого были наиболее короткие команды.

У стран НАТО самая короткая команда составляет 5 целых, сколько то десятых, букв. В армии СССР самая короткая команда 3 целых, две десятых буквы. Они и вывод отсюда сделали почему мы всех бьем.

Ну вот вам и пояснение почему в армии без мата ни куда — наука — против неё не попрешь.

Глава 15

Колона шла перекатами к точке встречи с основными нашими силами.

Свесив ноги в люк, с подушкой под задницей, смотрел какая красивая природа вокруг. Или Петрович так мягко вел танк, или дорога была по ровнее, но что-то меня в сон укачивать стало. И боязнь, в случае какой ни будь, колдобины остаться без зубов, ударившись о крышку люка сдерживала от того чтобы уснуть. А вообще кайф. Наверно вот это и есть то, чего мне так не хватало в старой жизни.

Пришлось покрутить мочку уха, говорят помогает и с силой потереть лицо. Смотрел на движущуюся змеей технику, камуфлированную, со свернутыми не до конца маскировочными сетями, с веточками и кустиками для маскировки. И думал, это ведь не тяжело маскироваться, почему же мы проезжаем и видим кучу брошенной и разбитой техники. Отсутствие мозгов — нет, скорее не желание их включать, как у того со спичками, что бочку проверял с бензином.

Кстати, у каждой что-то из себя представляющей техники, обязательно тормознется одна из летучек и что-то, но обязательно открутят.

И вспоминал воспоминания ветеранов, как их гоняли на КМБ, а они воспринимали это в штыки, как дурь сержантов. Обязательно были и такие, в семье не без урода. Но в общем, у всех почти одинаково — на хрена и выключенные мозги. Потом первый бой и так уже и не включенные ни когда мозги. Типичный пример — наблюдать за противником — выперся на бугор, колокольню и т. д. открыто не маскируясь, не пригибаясь — в ответ обстрел и — или начинают, включатся мозги, или труп.

Малейшая опасность — оружие бросали, не говоря за технику. А тут вдалбливал сразу, можешь все бросить, кроме оружия с боеприпасами. В туалет ходят, прикольно смотрится на очке, но с винтовкой или автоматом в руках. Сам ходил и командиров посылал проверять, чтоб заряженное всё было. Вначале стреляешь, потом штаны одеваешь, а вытрешься и помоешься после, когда врага убьешь.

Спят тоже с оружием, вначале было трудно, сейчас как бы само собой так и надо.

Из таких вроде бы мелочей и получаются потом солдаты, а не пушечное мясо.

Так по тихонечку и дошли до места встречи. Федор Афиногенович отрапортовался, пошли в штабную машину более подробно общаться.

Шел за Малышевым и вспоминал как он рапортовал в самом начале нашей встречи и сейчас. Как было видно по его поведению, что спит и пробует разобраться, что это за лейтенант или чей. И хорошо получилось с документами, что тогда привезли самолетом. Он ведь не знал про наш разговор с Синицей и не узнает. А тогда помню как он смотрел на приказы и мои две шпалы, и как переглядывался со своими штабистами. А что встречал их в общеармейском, мало ли — так надо было.

В штабе попив чайку, обсудили текущую ситуацию. Те силы, что нас преследовали, безнадежно отстали и угрозы нам не представляли. Значит враг скорее всего кинет на нас какие то части с юга, при нашем движении на юго — восток. И будет нам не совсем хорошо. Стали рассматривать вариант движения строго на восток. Но там, при сокращении расстояния с одной стороны, с другой приходилось бы треть пути идти уже по открытой местности. Островки лесные и посадки уже не спасали от авиации. В принципе ни чего страшного при нашей оснащенности зенитками и маскировке. Но, расчеты зенитные не имели практики стрельбы по воздушным целям и как оно будет не известно.

Начали рассчитывать движение так, чтобы открытые участки проходили ночью. Те же яйца, но в профиль. Вызвал Беклешева с последними данными по окружающей обстановке. Вновь стали прикидывать и так и эдак. В общем как кто-то там говорил — лучшая ПВО, это наши танки на аэродромах противника.

После долгого обсуждения и так и этак нашли приемлемое решение вопроса.

Отдал команду собирать командиров. Пока люди подходили, мы продолжали изучать данные по аэродромам, не забывая и о том что у нас по основному маршруту происходит. Там кстати, чем ближе к передовой тем больше бардака на дорогах. Немецких тыловиков как тараканов, и все снуют туда — сюда. Очень кстати много на конной тяге. Ну и где мы ГСМ брать будем, сами ж им снабжение нарушили. Во, все вроде уже собрались.

— И так товарищи командиры, слушаем боевую задачу.

— У нас есть три аэродрома немцев, самолеты которых могут принести нам на марше и при прорыве массу не приятностей. Поэтому мы их уничтожим.

— На каждый аэродром выделяется один гаубичный дивизион. Командир дивизиона старший и отвечает за выполнение поставленной задачи.

Задача заключается в полном уничтожении, огнем с закрытых позиций, самолетов, летного и технического персонала. Показываю на карте варианты расположения огневых позиций.

— Конкретно выбирать будете на месте сами. Главное выполните задачу. Посмотрите на схемы, карту, уточните не достающие данные на месте.

— Принцип такой. Высылаете корректировщиков, проводите рекогносцировку сами и огнем батарей мешаете там все с землей. Боеприпасов, сколько надо столько и выпустите. Для прикрытия от неожиданностей и спокойной работы вам придается каждому дивизиону, танковый взвод, командир второй роты, распределишь куда кто. По одной зенитной батарее эрликонов и по одной десантной роте.

— После выполнения задания все дивизионы должны быть вот здесь. Отметил на карте. Время вам на решение поставленной задачи — до 11:00 завтрашнего дня. Время атаки согласуете между собой сами, она должна быть проведена одновременно.(Посмотрим на своём ли месте командиры, не ошибся ли.) И не забывайте, что есть такая штука как связь.

Всем остальным — марш в ту же точку, выход через час, маскировка, ПХД до подхода наших групп, разведка — работаете по своему плану. Вопросы.

— Нет вопросов, значит вперед, работаем. Командиры ремроты и танковых рот, останьтесь. Беклешев тоже.

— В общем, что я хотел Вам сказать, обратился к Ивану Петровичу, народу у вас там уже много и техническая оснащенность на приличном уровне. Ну и чтоб уменьшить потери в технике, нужно сформировать и прикрепить к каждой танковой роте по одной авто мастерской и одному тягачу — эвакуатору. Личный состав буден введен в штат танковой роты, приказ в штабе готов, я его подписал. Это будет как танковая скорая помощь, а вы как больница.

— Понятно.

— Ну раз понятно, берите танкистов идите, утрясайте мелочи и взаимодействие.

— Так Никитич, надо уточнить у артиллеристов время атаки, пошлешь «Шторх», снимки пусть сделает всех трех аэродромов, после налета, посмотрим как справятся ребята, да и для отчетности надо будет.

— Хорошо.

— Ну и еще, у немцев вот здесь, ткнул в карту пальцем, ты говорил, заканчивают обустраивать аэродром для приема самолетов.

— Есть такое дело.

— А ГСМ и прочее они уже завезли туда или нет.

— По внешнему виду, вроде все есть.

— Ну и прекрасно. Значит берешь пятую танковую роту, трофейщиков, ну и твои ребята. Все в немецкой форме, плюс трофейные танки подходите как можно ближе колонной, пусть думают — прибыли мол на усиление. Трофейщики и наши танки, подходят позже. А вы там наводите порядок к их приходу. И про ГСМ от тебя ни каких просьб больше не принимается. В общем не маленькие, думайте и творите.

— Ну я тогда побежал.

— Давай. Да еще, отошли три группы на осмотр аэродромов, после того как их артиллерия закатает, на счет немецких потерь, по возможности может документы какие надыбают.

Не, чаёк конечно хорошо, но мясо все таки мужику надо, пошел ка я. что посущественней поем.

И опять в движении. На точку прибыли поздно ночью. Поинтересовался как там у всех дела и пошел спать, предупредив чтобы разбудили в пять часов. Как раз с запасом, к началу действий наших групп.

С трудом проснулся, умылся холодной водой, вроде прояснилось в глазах и голове. Как же спать хочется, лучше б не ложился. Привел себя в порядок и пошел к штабной КШМ. Там Афиногенович, за столом с картой, кемарил.

— Афиногенович, ты что не ложился спать. Может часок поспишь.

— А сколько времени, посмотрел на часы. Нет, заработался, сейчас доклады пойдут, надо работать.

— Ну наше дело предложить — ваше отказаться. Давай может по кофейку.

— Сейчас распоряжусь, растирая лицо руками, Афиногенович вышел на улицу.

Появился вместе с официантками из столовой, принесших подносы с завтраком и кофе. Следом комиссар зашел, наверно на запах шел, как сомнамбула.

Позавтракали, попили кофе, полегчало, пошли доклады, взбодрились.

Судя по содержимому докладов, пока все идет нормально. Пришло сообщение от Беклешева, там тоже нормально, пара раненых легко. Одного обварили кипятком и чуть другого.

Выяснилось, когда зачищали аэродромную обслугу, там на кухне, наши женщины были, ну а наши ж гуманизм проявили или дибелизм, что вернее. Посчитали, что баб насильно там держали — ага глаз у них не было наверно, охранников нет, ещё и на кухне. Ну и в ответ на слова что они красная армия и те свободны, получили кастрюлю кипятка и баб, пытающихся убежать.

Ну дебилы, правильно получили, будут как наглядное пособие. А то рассказывают им, что много людей добровольно идут служить фашистам, не верят.

Ага, а то что Киев с цветами, а особенно западная Украина и Прибалтика, встречала фашистов потом дерьмократы забыли, крымские татары в основной массе перешли на сторону фашистов, тоже забыли. Зато про депортацию сволочь всякая десятилетиями воняла. По мне перешел на сторону фашистов — к стенке и проблем потом ни каких. Это уже не доработка Сталина была, заложившего мину замедленного действия будущим поколениям и разыгранную потом амерами.

А теперь запрашивают, что делать. Обозвал матом Беклешева, за такие вопросы, а если еще раз возникнет такая ситуация и такие вопросы будут, он вместе с ними станет к стенке. Вроде дошло. Комиссару фитиль тут же вставил — за формализм в работе и к чему он приводит, за слабую работу пропагандистскую, за неверие в то, во что других заставляет верить, за приспособленчество и т. д.

В общем не много побуянил. Азорович вышел красный, спросив разрешения. Наверно пошел фитиль вставлять дальше. Полезно будет, пусть работает.

Я помню как главные идеологи потом за один день перекрашивались. Яркий пример — Кравчук Л.М на Украине — был главным парторгом Украины и за один день, перевертыш, он уже главный по борьбе с компартией. Рыба начинает гнить с головы. Я с уважением отношусь к людям, которые в любой ситуации остаются верны своим идеалам, не зависимо от того, во что они верят и правы ли они.

Помню, как чуть ли не единственный здоровался за руку со старым коммунистом в начале девяностых, не предавшим своей веры. И так же уважал пенсионера, всю жизнь боровшегося против Советской власти и не сломавшегося. У каждого — своя правда.

И терпеть не могу гнид перевертышей. Помню интервью знаменитого артиста, обласканного Советской властью, Матвеева Е.С где он обзывал своих соратников коммуняками и был, чуть ли не единственным борцом одиночкой с Советской властью.

Глава 16

Ладно, то все лирика, что там Москва по поводу обороны, на месте нашего прорыва, говорит. Спрашиваю у Малышева.

— Части N.. армии по их словам стоят, отражая атаки. Занимаемых рубежей не оставят. Предупреждены, перед выходом когда свяжемся, будет проведен встречный удар.

— Их что там пополнили, резервы подошли.

— Откуда.

— Понятно. На самом деле там от армии дивизия осталась, это если по головам посчитать. И почти все тяжелое вооружение они по пути прое……ли. И потом с голым задом на пулеметы в лоб. Пусть лучше сидят и зарываются в землю получше. Сами прорвемся. Сообщите в Москву, пусть сидят, ни какого встречного удара. Единственно, когда будем выходить, уточним потом место и время, чтобы дружественного огня не было.

Поступили доклады о успешном завершении операции и что все начинают движение к нам, кроме Беклешева. Там только процесс сбора трофеев начался.

Время пока есть. Судя по всему хваленная немецкая машина, если образно говорить, не забуксовала, а просто сломалась.

Кстати что там у немцев творится в штабах.

— Шок и отрезвление. Вопят о подкреплениях.

— А у наших.

— Героически отбивают немецкие атаки и стоят, те которые напротив нас. Соседи слева и справа стоят, но каждый раз на новом месте.

— Аналитическую информацию и реальные факты в Москву отправили.

— Да. И в Генштаб также. Если б не наши успехи и почти прямое подчинение, давно б уже паникерство и трусость с клеветой прилепили.

— Ну, если им глаза открывать на правду не хочется и им нравится страусинная политика, флаг им в руки и якорь в жопу. Просто кадры которые сейчас и здесь про….ют фронт имеют покровителей в верхах, но это не надолго.

Нужно запросить информацию по замаскированным складам с вооружением и т. д.

Если по пути, надо вскрыть и забрать. А то подарят немцам, ну а мы когда выйдем и узнаем — точно кто-то за это будет расстрелян.

Принесли еще мокрые фотографии разгромленных аэродромов. Красота.

Пока рассматривали и прикидывали, сколько и чего немцы потеряли, начали прибывать дивизионы, командиры сразу с докладом стали заходить.

Если коротко — справились, думал я слушая доклады командиров. Можно поручать уже и более сложные задачи. Но контроль и еще раз контроль.

Подошли командиры разведгрупп, проверяющих уничтоженные аэродромы.

Выслушав доклады, похвалил и отправил их заниматься дальше своими делами. Да немцам мало не покажется, потерять в один миг больше сотни самолетов и самое главное — это летный и технический состав. Специалисты — это то, что самое ценное на войне.

Зашел дежурный с шифрограммой из Москвы. Те готовы забрать раненных у нас, нужно место и время. Самолеты Ли-2 будут.

— Помяни….. он тут как тут. Беклешеву передайте, пусть держит аэродром и готовится принимать самолеты. Дал распоряжение Малышеву. В помощь отправьте на вот эти точки, показал на карте, по одному танковому взводу со взводом десанта. Поставим на всякий случай усиленные блок посты по округе.

Готовьте пакет документов и фотографии обязательно положите. Начмеду — пусть раненных готовит и подвозит к Беклешеву. Передайте Москве, что готовы принять хоть сейчас не сколько самолетов. Сообщите о уничтожении аэродромов, небо над нами относительно чистое. Остальным отдых, приведение себя и техники в порядок и готовность выступать.

Пошла работа, все закрутилось. Сам рассматривал фотографии, главное не мешать людям делать свою работу.

Пришел наш молчи-молчи, испросив разрешения, присел рядом. Что то мнется, хочет что-то сказать и не решается.

— Ну колись, давай Иваныч, что там такое могло случится, что ты аж не в себе.

— Может, выйдем подышать на улицу свежим воздухом.

— Пошли, подышим, в мыслях — интригующее начало.

— Тут такая не простая ситуация получается. В принципе, я нарушаю кучу инструкций и законов принятых в органах, но уж больно не однозначная ситуация складывается. И не с кем посоветоваться кроме Вас.

— Не ходи вокруг да около, что за ситуация.

— Мы проверяем всех присоединившихся к нам, за ними устанавливаем, по возможности, наблюдение.

— Ну, предателя выявили или кого то подозреваете.

— Да нет, тут не много другое. Вы инженера из ремроты, Сванидзе помните, к нам прибился не сколько дней назад. Вы еще просили за ним посмотреть, мол его лицо кого то Вам напоминает.

— И что.

— У меня фотографическая память на лица. Я тогда понял, что тоже видел это лицо. Но вот при каких обстоятельствах, вспомнил только сейчас. Он из органов, во всяком случае, я его видел еще до войны в одном учебном месте. Я там повышал квалификацию. У него тогда две шпалы было и эмблемы темно синего цвета.

— Интересно девки пляшут, по четыре прямо в ряд. Выводы. Может присматривающий.

— Нет, там таких на такие дела не посылали. Или свое задание, или просто попутчик до выхода к своим.

А я задумался над фамилией и лицом. Не, ну не может быть, хотя если я здесь, то все возможно в нашем мире.

— А пошли кА мы проведаем ремроту, там и поговорим с ним как бы случайно. Чайку попьем, поговорим, мысль тут одна появилась, надо проверить.

Найдя командира ремроты, отвлекли его от работы.

— Петрович, мы тут мимо проходили и так чайку попить захотелось, что аж не в мочь стало. Не угостишь ли.

— Прошу ко мне в кабинет, приглашающем жестом показывая на кунг и начав подыматься по лесенке в салон.

Поднявшись в импровизированное КБ, присели.

— Петрович, тут у нас секретная работенка наметилась и нужен инженер, есть кто не занятый в проектах или кого можно забрать на другой проект.

— Ну, сразу вот так и не скажу, надо подумать.

— Есть такой товарищ у тебя, по фамилии, Сванидзе. Что он из себя представляет, в человеческом смысле и как специалист.

— Спокойный, ответственный, знающий инженер. К проектам кстати не подключали, потому что и так работы хватает, да и появился не давно.

— А как нам с ним поговорить бы на едине.

— Сейчас приведу.

Петрович вышел, а я стал осматриваться. Кульманы, стол, доска школьная на стене, тумбочки вместо столов, с замочками, несколько стульчиков винтовых, можно выкручивая или вкручивая поднимать или опускать сиденье без спинки.

Загремела лесенка, в дверь зашел Петрович со Сванидзе. Представил его нам и извинившись, уточнив нужен ли он нам, ушел по делам.

— Присаживайтесь, товарищ Сванидзе, в ногах правды нет, да и выше ее тоже нет. А как Вас зовут напомните мне пожалуйста.

— Яков Алексеевич.

— Очень приятно, ну мне представляться думаю не стоит, знаете и так. Да и Петра Ивановича тоже должны знать. Нам тут для одного секретного дела потребовался инженер и Иван Петрович посоветовал нам Вас. Поэтому Вы здесь.

Понимаете вашу биографию или то, что Вы написали за неё, мы прочитали и у нас появилось не сколько к Вам вопросов. Не могли бы Вы нам на них дать ответы.

— Меня, в чем то подозревают.

— Да нет, просто насколько Вы нам можете быть полезны или вредны.

— Ну так давайте проведем что-то типа экзамена.

— Во, согласен, перебиваю я. Мы будем представлять как бы экзаменационную комиссию, Вы будете как студент отвечать на вопросы в билете. Согласны.

— Не возражаю, а Ивана Петровича или кого то из специалистов не будет в комиссии. Все таки есть специфика профессии.

— Нет, как специалиста Вас уже освидетельствовали. Остались обще образовательные вопросы и здесь мы как ни будь сами справимся.

— Ну давайте первый вопрос.

— Мы поступим проще, я Вам зачитаю весь билет.

Первый вопрос — какое Ваше воинское звание и ВУС, про артиллерийскую легенду не надо.

Второй вопрос — почему у Вас фамилия и отчество дяди, а не ваша фамилия и отчество отца.

Третий вопрос — а что Вы здесь забыли, если ваш наркомат не здесь.

Причем по всем вопросам желательно дать правдивые ответы.

— Вы меня с кем то путаете.

— Ну путаем, значит путаем. Чтоб не ошибиться, если Вы не ответите на вопросы, Вас просто расстреляют по подозрению в шпионаже и все.

— А узнать, за кого меня принимаете, можно.

— А нужно ли, у Вас математический склад ума, Вы хорошо играете в шахматы, значит уже просчитали ситуацию. То что Вам приписывают как спокойствие, на самом деле Вы просчитываете варианты поведения, хотя отцу Вашему и не нравится в Вас не которая не решительность как он думает.

— Вы меня лучше меня знаете, зачем тогда эта комедия.

— Просто пострадает много людей ни за что, если что-то случится и об этом узнает кто-то, кто тоже может перепутать. Поэтому нам и хотелось бы расставить все точки над и.

— А можно, хотя бы вкратце ответы озвучить на вопросы, с кем меня путают. Если все равно меня расстреливать будут.

— Понимаете, если бы Вы сами ответили на вопросы, причем правильно, мы бы тогда запросили по своим каналам медицинскую карту с описанием примет и шрама от ранения, якобы полученного в результате не удавшегося самоубийства, по легенде, что и являлось бы окончательной сдачей экзамена. И отправили бы Вас самолетом, который прилетит скоро, домой к отцу.

— А есть варианты еще, без самолета.

— Есть — в землю или в самолет. Вам выбирать.

— Самолет лучше, но может есть еще какой то вариант остаться.

— Нет. Мне хватит немцев, кроме еще одного геморроя. Иванович забирай, под твою личную ответственность и пока в самолет не посадишь, даже в туалет вместе ходите. И без глупостей пожалуйста. Все идите оба.

— А как его фамилия настоящая, наклонившись быстро ко мне. спросил Иванович.

— А я откуда знаю, на понт брал, отправим в Москву пусть там разбираются.

Они ушли, а я сидел и думал над финтом истории.

Старший сын Сталина занимался закупками для СССР фабрик, заводов и т. п, причем тысячами. Только из Америки что-то больше 1500 единиц закупили. А сколько из Европы, в частности и из Германии также. Причем для понимания — не станок или несколько, а полные производства в сборе.

Чтобы государство было сильным нужно, прописная истина, кстати, торговать не сырьем, а уже переработанным продуктом. Создавать рабочие места, увеличивать благосостояние народа, что автоматически увеличит поступления в бюджет. Надо заметить — не себе и на себя — а государству.

А что происходило в будущем — все эти олигархи воровали тут, а заводы, фабрики и т. п. открывали за рубежом. Улучшая и укрепляя вражеские государства. Дерьмократы х……При этом всякая шелупень горлопанила в их поддержку, проводя подрывную политику, в качестве пятой колоны.

Все помнят как шушера пи….болила про то что ценности продавали, а то что купили и где разместили, как при этом улучшилось и увеличилось, они молчали.

Вот так вот. А Яков — так где-то и сгинул в прошлой — будущей истории. И информации о нем не было подано правдивой, кроме всем известной немецкой дезы, только из за того, что правда смертельно не приятна была пост Сталинской верхушке, не говоря уже о вражеской дерьмократии начиная с девяностых. Бо быдло тоди пытання станэ задавать — чому так, та щей стрелять начнэ.

Выйдя с кунга, Яков Джугашвили, прокручивал в голове разговор с командиром, пытаясь вспомнить где они могли пересекаться. А то что пересекались, это точно, уж очень про него много знает. Но молод еще, не понятно. Может чей то родственник или очень доверенное лицо. Ладно не будем ломать голову, главное я уже завтра увижу родных. Да вовремя эта танковая группа подвернулась, а то так бы и сгинул без следа.

Посидев еще пару минут в кунге, пошел предупредить Петровича, что забираем у него Сванидзе. Предварительно оставив у кунга охрану, до прихода хозяина, не оставлять же его открытым.

Пока разговаривал с Петровичем, прискакал посыльный, есть новости, ждут в штабе. Там у КШМки палатку штабную развернули. Кстати прискакал в прямом смысле, а не переносном.

— Лейтенант, откуда такой транспорт у тебя, обратился к посыльному.

— Так, это ж одна из новостей. Разведка обнаружила в лесу лагерь с гражданскими. Оказалось это конезавод эвакуируется. Там коней больше пяти сотен.

— Ну ни хрена ж себе новость. Нэ було баби клопоту — купыла порося. Ладно свободен, сейчас подойду.

Зайдя в штабную палатку вижу своих начштаба, комиссара и зампотыла, встающих и приветствующих меня. И вместе с ними встали трое гражданских, двое мужчин, уже в возрасте, и одна женщина лет тридцати. Красивая зараза, аж кровь по жилам побежала быстрей. Так что пришлось срочно закатывать себе губу вспоминая, что кавалеристки в сексе не очень. Что то там с клитором и седлом завязано.

А начштаба знакомил меня с директором завода, главным зоотехником и красавицей, оказавшейся парторгом. Пути господни не исповедимы.

Пошел деловой разговор про сложившуюся не простую ситуацию и стали искать выход из этой ситуации. Отправив гостей в столовую, обратился к начштаба.

— Что у нас там Москва.

— Пока молчит.

— Ну раз молчит, передайте шифрограмму — требуются конармейцы с личным оружием, с седлами и всей сбруей в количестве 500 человек. Коней на месте предоставим. Ответ ждем в течение часа. Надо их там пошевелить не много, а то вижу нюх терять начали.

Будем формировать три эскадрона, еще бы пару и был бы полк кавалерийский. Обрастаем имуществом и людьми, как собака блохами. Идите и пусть чайку там сообразят с бутербродами.

— А если не пришлют, трудная задача и так быстро. Скептически заговорил комиссар.

— Кто хочет, ищет возможность, кто не хочет, ищет причину. Война, а они там по мирному времени еще живут. Пусть шевелятся.

Принесли самовар, посуду и большую вазу с пряниками, еще пару тарелок с бутербродами. Одна — хлеб, масло, шпротина, другая — хлеб, масло, копченая колбаса.

Вернулся начштаба.

— Ну что там, Афиногенович, порядок.

— Два раза просили подтверждения. Обещали с ответом не тянуть.

— Ладно давайте пить чай и пересматривать нашу стратегию и тактику, если Москва удовлетворит наш запрос.

Спустя полтора часа пришел ответ из Москвы. Утвердили, ждите в полночь самолеты. Обратно заберут раненных.

— Так Афиногенович, у нас там скопилось стрелкового оружия, немецкого, вагона два, если не больше. Автоматическое оставляем, а винтовки и карабины вместе с раненными, если место будет, отправляем. Распорядись пожалуйста.

Сам пошел, встретив директора конезавода с компанией, в их лагерь. Посмотреть, пощупать. В общем занялся текучкой.

Глава 17

Вечером, часам к десяти прибыл на аэродром к Беклешеву, посмотрел как справились, и подогнал еще 88-мм зенитки на дежурство. Замаскированная техника с раненными уже была здесь в готовности к погрузке. Несколько грузовиков с оружием тоже уже ждали. Механизм разгрузки и погрузки расписан и каждый знает что и когда он делает, куда собираются прилетевшие, по сколько грузятся и куда отвозятся, кто и на чем отвозит, и т. д. и т. п. Палаточный лагерь разбит, кухня ждет команды кормить.

Командир N-кого авиатранспортного полка читал свежую газету «Правда», описывающую не вероятную боевую жизнь одного из танковых подразделений не отступивших от границы и бьющих немцев в хвост и в гриву, уже в тылу. Читал и мысленно делил потери немцев, считая их пропагандистскими, но и в итоге получалось что-то не вероятное. Наверно выдуманное все для агитации подумал он.

— Командир. Не вошел, а ввалился начштаба в комнату. Что читаешь.

— А, про мифическую танковую часть.

— Дай посмотрю.

— А у тебя что.

Откладывая газету в сторону.

— Нууу, у меня приказ лететь как раз в эту мифическую часть и всем полком, причем срочно.

— Да ну на фиг.

Дэ жа вю, стоим и ждем приземления самолетов. Подсветка включена, опознание прошло. А самолетов то много. Уже шестой заходит на полосу и еще гудят. Как то цепочкой такой, друг за другом, подлетают и сходу садятся, да не простые пилоты наверное за штурвалами. Приземлившиеся самолеты тут же на отведенные места разруливаются, спасибо немецкому БАО, все подготовили.

Ну, а мы ждем старшего, со второго приземлившегося самолета, там вроде что-то похожее на начальственный состав выгрузилось. Рядом Яков оказался, перекинулись парой фраз. Вижу округлившиеся глаза Якова, начинаю поворачивать голову туда куда он смотрит. Ни….. е…… в….. на……. Вырывается у меня. К нам подходит группа командиров, возглавляет которую сам Буденный С.М. Ох….. не встать, что в мире робытся.

Руку к виску и с докладом встречать. В ответ объятия, думал ребра треснут. Ни чего не понимаю. Свиты с обеих сторон от такой встречи прибалдевшие. А Семен Михайлович в ухо шепчет:

— Спасибо сынок за мою идею конно-механизированных войск, поддержал меня. Рано списывать кавалерию, там в верхах все в шоке. А я сюда и сразу обратно, еле отпустили. Посмотреть, советом помочь. Самых лучших тебе конармейцев привез — цени.

— Спасибо Семен Михайлович.

Тут уже у Буденного глаза округляются. Это он Якова увидел. Но все идет по регламенту. Представляю встречающих, в ответ прибывшие представились. Спросил сколько самолеты ждать будут.

— Не более трех часов.

Провожу всех в палатку, специально развернутую по такому случаю. Разгрузка с погрузкой началась. А самолеты прибывают. По дороге вижу как Яков с Буденным оживленно пообщались и разошлись. Иванович увел того на погрузку.

В палатке расстелили карту на столе и приступил к докладу. Как создана группа, как воюет, какие планы на будущее. Для чего нужны кавалеристы и какова их будет задача. Все прибывшие не много прибалдели от наших успехов и планов.

Общую мысль высказал Буденный.

— Да подполковник, а Ты не пи……. так, чуть — чуть. То что вы тут творите — Берия там аж цветет и пахнет, но его еще и Мехлис поддерживает. От такого альянса там итак все в шоке. Я кстати и из за этого тоже прилетел. Посмотреть своими глазами, может, привирают немножко товарищи. Там такие случаи всплывают — то конников, с саблями на голо, на танки кинули и полка нет, то потеряв все тяжелое вооружение, по распиздяйству, с винтовками на танки идут, то докладывают об уничтожении архивов, а они потом у немцев целыми всплывают. Докладывают, что от кавалерии нет толку. А тут — громите германца, кавалерию создаете, хотя и танками вроде не обижены.

— Товарищ маршал, лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать. Сейчас приглашаю всех на небольшую экскурсию, по ходу и поедим в столовой.

— Ну давай, показывай.

— Афиногенович, проследи за работой тут и передай, чтоб нас покормили где-то через час — полтора.

Отдал распоряжение на счет машины и охраны. Вышли с палатки, бросил взгляд на работу аэродрома, там организовано проходила разгрузка и погрузка. Подошел Степанович, доложил что раненых загрузили. Подъехали две легковушки и БТР охраны, со второй выскочил Иванович доложил, что подопечного посадил в самолет и тот, вон уже идет на взлет.

Автомобиль кюбельваген «Мерседес-Бенц» тип 320 WK.

Обратился к Буденному за разрешением на погрузку, получив стали рассаживаться по машинам. Мы сели с маршалом во второй, на задние сиденья и поговорить можно нормально, на переднее пристроился адъютант Буденного. Иванович со свитой загрузились в первый автомобиль. Пара минут и тронулись.

По сути, инспекторская короткая проверка началась. Мне так даже больше нравится. Объезжали наши подразделения. Все в принципе проходило по одному сценарию — проезжали рядом с расположением, остановка, представление, мол такая то танковая или другая какая рота, командир роты такой то, на вооружении или на балансе, если это рота поддержки столько то. Уничтожено, убито столько фашистов или возвращено в строй столько то, ну и т. д.

Потом короткий разговор между командиром роты и Буденным. После чего ознакомительный быстрый осмотр и дальше. И одно общее — полное обалдение от количества и качества подразделений, морального настроя людей, их не пробиваемой веры в нашу Победу. Задержались дольше только в расположении конезавода, кони это все, и столовой — пельмени и по стопарику водочки. Ну и все это время разговоры про сложившуюся ситуацию, мое видение и его. Планы и пути их решения. И все время — кони, кони, кони. Нагружал как с лошадьми ладить, как их лучше использовать, как их обиходить. В общем краткий теоретический КМБ конника.

И сожаление, что мало времени у нас на общение, но чтоб не переживал, выйдешь мол из немецкого тыла и он меня тогда научит, сделает из меня кавалериста.

В общем плотный такой график и плодотворный к тому же, наконец подошел к финалу. На аэродроме присели и еще приняли по соточке на посошок, вручили всем трофейные пистолеты, а Буденному, ребята много чего натрофеили, еще и драгунскую шашку прошлого века вручили. Тот настолько был доволен поездкой, что пригласил к себе домой в гости, при первой возможности. Как только так сразу и непременно — ответил. Хорошо пообщались и так же хорошо расстались. Думаю при выходе к своим проблем не будет, как обычно было в воспоминаниях фронтовиков.

Праздники окончились, как говорится, начались трудовые будни. Поехал в лагерь наших конармейцев, предварительно отдав команду сворачиваться.

Командовал конниками майор Бурденко Семен Маркович, познакомились, поговорили. Оказалось, что Буденный прислал настоящих донских казаков.

Причем есть несколько казаков, в том числе сам Бурденко, еще и воевавших с самим Буденным. Обсудили тактику применения кавалерии, довел до Семена Марковича свое видение нашей дальнейшей работы. В основном она будет, заключатся в рейдах, по сторонам от нашего движения влево, вправо и работе из засад.

— Провели разведку, обстреляли, если маленькие силы — уничтожили и отошли. Общими словами, если, то наскок — отскок, минирование дорог, перехват интендантских обозов и колон. Петлю километров тридцать в сторону сделали и назад, чуть отдохнули — снова петлю и т. д. Познакомился с другими командирами, подъехали начштаба и зам. по тылу. Уточнив и согласовав на сколько собираем командиров утром, уехал в основной лагерь спать. Будет день, как говорится, будет пища и утро вечера, тем паче ночи, мудренее.

Трудно организовать и научить. И здесь все упирается в интеллект командира.

(Маленькое пояснение. Есть, для тех кто не знал, законы общественного развития.

Как в любой другой науке они доказаны, проверены и подтверждены, знание их помогает. Там много чего, но довольно нудно местами, но по своему интересно.

Одним из примеров можно привести подбор кадров заместителей руководителем. Они почти всегда, по умственному развитию будут хуже начальника. По просту — тупее. Отсюда — можно наблюдать картину когда тупой начальник, замы еще тупее, а у замов — свои подчиненные. В такой цепочке умный долго не задерживается — или сам или его уходят. Если же начальник высоко интеллектуален, то и ниспадающая цепочка будет по интеллекту к концу иметь высокий уровень. Таков закон. А в армии он еще жестче наблюдается. Вот такие пироги.)

Когда же этот процесс уже отлажен, тогда только контроль и направление, работа сама будет, если можно так сказать, делаться.

Причем зачастую лучше чем ожидалось. Но, не забывая, что давая подчиненным какую то свободу действий, ответственность всё равно лежит на командире. И это ни когда нельзя забывать.

Ближе к обеду, когда все, хоть не много, но отдохнули и поднятая волна беспокойных дел, в связи с последними событиями, уже улеглась. Собрал всех командиров в штабе, для проведения, если все будет нормально, может быть последнего совещания в немецком тылу.

— Так, товарищи командиры, перед нами стоит задача прорыва обороны немцев, на вот этом промежутке, показал на карте и выхода к своим. Особенностью нашей работы является то, что противостоять нам будут боевые части вермахта, на порядок выше по выучке тех, с кем мы сталкивались до этого. Этих врасплох не застанешь, а если и застанешь, они быстро до тямы приходят. А воевать они умеют.

Мы их все равно уничтожим, но какой ценой. Вот в чем вопрос. Мне здесь царскорежимные замашки и приемы, задавим массой, бабы еще нарожают, не нужны. Так мы воевать не можем и не будем.

Поэтому, смотрим на карту и запоминаем. Использовать будем их же приемы и тактику. А именно — сосредоточение большого количества войск и прорыв на узком участке. Ширина фронта прорыва будет не превышать 1–1,5 км. Это первое.

Второе, это скорость. Чем больше скорость, тем мы быстрее настигаем врага, а в ближнем бою нам сопротивляться, на равных, могут только части СС. По данным разведки, на участке прорыва таких частей нет.

В третьих наш маршрут, если посмотреть на карту, на поминает кривую. Это сделано для того, чтобы при прорыве у нас фланги были прикрыты естественными укрытиями в виде рощ и посадок. Их обрабатывают наши зенитчики, по принципу первый взвод батареи сторожит небо, второй работает по земле. Потом меняются. В зависимости от ситуации — помогают друг другу.

В четвертых и пожалуй самая главная — это работа артиллерии. Будем пробовать делать и идти за огневым валом. По меткости и выучке, наши артиллеристы готовы к такому. А по количеству стволов на ширину прорыва, там вообще. после не кому будет сопротивляться.

Используя данные разведки и авиаразведки, сейчас получите фотографии местности, где будем наступать и приказы, ознакомьтесь, даю десять минут, будут вопросы отвечу.

Закончив совещание пошел, пообедал. И где бы и кого бы не встретил, все были настроены на победу. Мандраж был, но была и уверенность — справимся.

Глава 18

Начальник особого отдела N- ской стрелковой дивизии вместе с командиром дивизии и представителем Ставки, смотрели, в оптику, в сторону немецких позиций и ждали выхода из окружения наших частей. Размышляя о той не обычности, что предшествовала данным событиям.

Сколько их прошло и через его как говорится руки. Оборванных, не всегда в армейской форме, часто без оружия и документов, голодные. Почти всегда с потерянным лицом, пришибленные, за некоторым исключением. Группами если и выходили, то очень редко и не больше нескольких сотен. С ними было проще — фильтр и в строй, обратно на передовую.

Всегда без тяжелого вооружения. И никто ни когда не интересовался так пристально их судьбой. Кроме нынешнего случая. Тут и звонки из особого отдела армии, и представитель Ставки. Правда ходили слухи, да и в газетах что-то писали про части НКВД сражающиеся где-то там, еще на границе.

О оживление на НП.

А командир дивизии в это время уже докладывал с офигевшим лицом, появившемуся на НП, самому маршалу Буденному со свитой из НКВД-ешников и ГПУ-шников. с большими званиями. и с командующим армии в придачу. Сразу стало тесно, а его пробил холодный пот — не дай бог шальной снаряд.

А впереди, у немцев в тылу уже грохотало. И судя по звуку — работала корпусная артиллерия, причем наша. Но с нашей стороны тишина — не понятки какие то. Жалкие остатки его дивизии, вот и все что было на этом направлении. Он это знал точно.

На немецкой стороне прошло оживление какое то, прозвучало пару пулеметных очередей в нашу сторону и смолкло быстро. А потом все увидели не забываемое и не передаваемое зрелище — передвигающаяся стена артиллерийских взрывов, высотой в несколько десятков метров, сметающая все и вся на своем пути. И этот огненный вал, шел по немецким позициям приближаясь к ним. И в нем было что-то роковое и не преодолимо жуткое. Аж мурашки по коже побежали.

И только прибывшие были сосредоточенно спокойными, а Буденный так и вовсе предвкушающее веселым.

В окопах бойцы, уже отбоявшиеся вроде всего и вся, глядя на движущийся вал, слегка струхнули — а если не остановится. Но как же приятно и радостно было смотреть на то, что творилось на немецких позициях.

Стена огня слегка прихватив нейтральную полосу, вдруг пропала. И все оглохшие от такого шума, вдруг услышали рев танковых моторов и наблюдали не вероятное и прекрасное в своем проявлении зрелище — танковая атака. Причем танки были свои и их было не вероятно много.

Все повыскакивали из окопов и траншей, и смотрели во все глаза на проходившую мимо них, в наш тыл, огромную по первому впечатлению, бронированную колону с вкраплениями конников и автомобилей. Все в не обычной расцветке, с бойцами прекрасно экипированными и самое главное, с каким то уверенным одухотворенным взглядом.

Мимо проходила, как бы другая, хотя и вроде своя армия. И распрямлялись плечи и менялся взгляд, появлялась железобетонная уверенность в себе и Победе.

У вышедших на свежий воздух встречающих остановился, вроде и наш, и какой то он как не наш, танк. Выскочивший из люка и шедший с докладом к ним командир был прерван и смят в объятиях маршала Буденного.

Встречающие, с удивлением прислушиваясь, слышали слова — сынок, кони, Москва, Сталин. При этом ни чего не понимая, но на всякий случай делая для себя оргвыводы.

У дивизионного особиста смотревшего на проходившую колону мимо, причем не меньше чем бригадную, мелькнула мысль — ага, фильтр — такие сами кому хочешь фильтр сделают.

Мы вышли. И глядя на «голодные» взгляды встречающих армейцев, я представлял какая адская, но интересная работа мне предстоит, но в начале — в начале, корпус. Ну а дальше будем как говорится посмотреть. Живы будем не помрем…

Конец первой книги

Оглавление

Предисловие

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg