«Другой дороги нет»

Другой дороги нет (fb2) - Другой дороги нет [litres] 1429K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Василий Головачёв

Василий Васильевич Головачёв Другой дороги нет

© Головачёв В. В., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

Другой дороги нет

Просто нам завещана от Бога

Русская дорога…

И. Растеряев

Эти места были для меня областью сказки и вымысла, чем-то вроде Пролива Чудовищ у древних.

В. Ирвинг. Врата дьявола

Глава 1 Засада

Храмовый комплекс Гёбекли-Тепе на Армянском нагорье, располагавшийся в восьми километрах от турецкого города Шанлыурфа и в двух с половиной километрах от деревни Оренджик, не зря считался древнейшим из крупных мегалитических сооружений в мире: ему исполнилось – по прикидкам историков и археологов – около двенадцати тысяч лет. На самом же деле первое поселение людей на этом месте появилось ещё более сорока тысяч лет назад, хотя о метафизической истории Гёбекли-Тепе (в переводе с турецкого – Пузатый холм) знал весьма ограниченный круг посвящённых в тайны истинной истории человечества.

За тысячи лет существования комплекс пострадал от стихийных бедствий, пожаров и войн, обитатели покинули его, и к началу двадцать первого века Пузатый холм зарос слоем песка, пыли и каменистой почвы.

Археологи начали исследовать его в середине двадцатого века, раскопав к двадцатым годам двадцать первого столетия верхние слои.

Работали они сезонно, весной два месяца – с конца марта до конца мая и осенью – с сентября по ноябрь. Климат в районе Пузатого холма был жарким и сухим, поэтому летние песчано-пылевые бури и зимние ливни сильно ограничивали раскопки.

Вечером двадцать первого октября года Свиньи небольшой отряд археологов, состоящий из учёных, специалистов по древней истории и студентов из шести стран мира, потянулся в свой палаточный городок у подножья холма.

Солнце висело низко над горизонтом, прочерчивая по каменистой земле и песчаным дюнам длинные тени от зубцов и колонн храмового комплекса, иные из которых достигали в высоту четырёх метров.

Комплекс представлял собой двадцать ажурных колец, сформированных остатками стен и колонн; на многих из колонн виднелись рельефные рисунки и символическая вязь. Всего храм насчитывал три основных слоя, древнейшему из которых, принадлежавшему докерамическому неолиту (по оценке учёных), исполнилось больше ста двадцати столетий.

Археологам удалось раскопать много залов, в основном четырёхугольной формы, но предполагалось, что недра Пузатого холма хранят как минимум ещё два десятка залов и сооружений. И они были правы. Хотя никто из специалистов по древней истории не догадывался, что один из залов представляет собой вовсе не помещение для отправления молитв или проведения ритуалов.

Когда Пузатый холм опустел, между колонн и остатков стен появились тёмные фигуры, почти сливающиеся со стенами и глыбами камней. Они бесшумно окружили один из раскопанных участков комплекса между тремя т-образными колоннами и зубцами старой кладки. Одна из фигур выбралась на ровную плиту в центре площадки, сделанную из обожжённого известняка, повозилась у стелы, украшенной письменами и фигурками зверей, и вернулась в тень. Движение вокруг площадки замерло.

Через несколько минут, когда окончательно стемнело, на плите вдруг вспыхнул вертикальный огонь – нечто вроде лазерного луча миллиметровой толщины и высотой в два метра. Продержавшись несколько секунд, он исчез.

Раздался тихий свист.

В проломах стен внутреннего круга комплекса началось какое-то неясное шевеление, послышались шаги, хруст камней, шорохи. На площадку выбрались две чёрные фигуры, подсвечивая себе под ноги фонариками.

Те, кто пришёл раньше, на это никак не отреагировали.

Внезапно стела с письменами и полустёртыми изображениями животных со скрипом отползла в сторону, открывая в стене за ней прямоугольный проём высотой три метра и шириной больше двух. В глубине проёма разгорелось облачко тусклого серого свечения, заполнило собой коридор, уходящий в глухую темноту.

Оттуда послышались скрипы, стук, невнятные голоса.

К проёму скользнули две тени, превращаясь в людей, обтянутых чёрными трико, с масками на головах, скрывающими лица.

В глубине коридора мелькнула фигура человека в одеянии, похожем на плащ с капюшоном. Он осторожно выглянул из проёма, что-то сказал на непонятном гортанном наречии, повелительно махнул рукой.

Двое в чёрном метнулись к нему, все трое посовещались, и человек в плаще нырнул в проём.

Вскоре в коридоре показались человеческие фигуры в плащах с капюшонами, сопровождавшие тележку с установленным на ней контейнером с закруглёнными краями. Формой контейнер длиной два метра и стороной прямоугольника один метр напоминал гигантский слиток золота, перетянутый выпуклыми ремнями – их насчитывалось аж шесть штук – и увенчанный двумя ручками наверху.

Тележка выкатилась на площадку, испуская тусклое жёлтое свечение. Сопровождавшие её люди в плащах о чём-то заспорили с теми, кто их встретил, начали возиться с ремнями, а точнее – с обручами, охватывающими «слиток золота».

В следующее мгновение раздалась стрельба из автоматов. Очереди ударили по группе застывших перевозчиков «золотого» контейнера.

Раздались вопли, вой, фигуры в плащах открыли ответную стрельбу, но длилась она недолго, нападение было слишком внезапным, а прятаться перевозчикам контейнера было негде. Погибли даже вёрткие «ниндзя», попытавшиеся скрыться в тоннеле за стелой.

Тем не менее один из обладателей плащей на четвереньках добежал до выступа на стене коридора, пошарил по нему рукой, и стела с писком и скрипом поползла на своё место, закрывая проём. По каменной плите ударила очередь, однако было уже поздно, стела закрыла проём наглухо.

На площадку выбрались нападавшие, одетые в пятнистые комбинезоны, с лицами, закутанными в тёмные платки. Они добили раненых, осмотрели контейнер, шаря по нему лучами фонарей. Один из них что-то прокаркал в рацию на плече.

Послышался приближающийся гул, и над Пузатым холмом показался низко летящий вертолёт, завис над площадкой с контейнером, поднимая лопастями тучи пыли.

Из днища вертолёта выпал мешок на тросе. Люди в камуфляже развернули мешок в сеть, накинули её на тележку и закрепили специальными карабинчиками.

Вертолёт вернулся, завис над местом действия, выпустил трос, заканчивающийся системой подвесок и крюков.

Вертолёт пошёл вверх, поднимая огромную «авоську», внутри которой находилась тележка с контейнером. Лопоча винтами, воздушная машина умчалась в быстро сгущавшуюся ночную темноту.

Люди в камуфляже осмотрели площадку, ощупывая остатки колонн и стен лучами фонарей, попробовали сдвинуть стелу, но не смогли. Один из них снова что-то каркнул в пуговку микрофона на щеке.

Через несколько минут послышалось приближающееся стаккато вертолётных лопастей, и над Пузатым холмом завис ещё один вертолёт. Из его днища выпали шесть тросов со специальными поясами и зажимами для подъёма людей. Члены засадной группы закрепили пояса на себе и унеслись в небо.

Вертолёт улетел. Стало тихо. Только внизу под храмовым комплексом началась суета в лагере археологов, не понимавших, что происходит.

Убитые неизвестными похитителями контейнера перевозчики «слитка» остались лежать на плитах комплекса, уже не имея возможности поведать кому-нибудь тайну золотого груза.

Глава 2 Выбор

Небольшое трёхэтажное здание на Яузской улице в Москве выглядело со стороны, сквозь густые заросли кустарника и деревьев, состарившимся скромным общежитием довоенных времён. На самом деле это был настоящий дворец в миниатюре с небольшой колоннадой у входа, резными пилястрами и портиком, на котором был виден полустёршийся барельеф: две птичьи головы, повёрнутые клювами в разные стороны, треугольник над головами, внутри которого имелся глаз, от старости заросший известковым бельмом.

Мало кто из живущих в столице, да и не только в Москве, но и вообще в России и в мире, знал, что здание принадлежит Р-Герметикону – Российской красной ложе, существующей с тысяча девятьсот девяносто второго года и спокойно чувствующей себя при нынешнем либерально-демократическом правительстве, наполовину состоящем из адептов Ложи.

Второго ноября поздним вечером в помещении на втором этаже здания, предназначенном для встреч, собрались четверо мужчин разного возраста. Все четверо носили кольцевые бородки – эспаньолки и зачёсывали волосы слева направо, чтобы они открывали одно ухо и закрывали другое.

Одеты они были в обычные гражданские костюмы тёмного, преимущественно коричневого цвета. На самом старшем вместо рубашки под пиджаком виднелась чёрная водолазка. Он выделялся среди собравшихся внушительной массивной фигурой, проседью в чёрных волосах и неожиданно прозрачными глазами и держался с подчёркнутой многозначительностью. Все обращались к нему как брат Дый, хотя седовласый носил одно из высших званий Ложи – Князь Крыши.

Обойдя массивный стол из красного дерева, с чешуйчатыми слоновьими ножками, он взялся за спинку резного, не менее массивного кресла, склонил голову.

Трое мужчин помоложе сделали то же самое, став каждый возле своего кресла.

– Пакс вобискум[1], братья, – густым басом произнёс седовласый.

Это было нечто вроде аллокации – обращения к коллегам перед агапой – совместным братским ужином, традиции которых уходили в глубь веков к возникновению первых масонских лож.

– Помолимся Первоотцам, – продолжал седовласый.

Склонили головы, помолчали минуту, заняли кресла.

– Груз в наших руках, братья, – снова заговорил ведущий собрание. – Первоотцы доверили нам великое дело и не простят провала. Поэтому на нас лежит большая ответственность. Говорите, брат Ануфрий.

Мужчина в возрасте сорока с лишним лет привстал, склонив угловатую голову. Это был Держатель Врат Перехода. У него был широкий лоб, густые чёрные брови, блестящие чёрные волосы, разделённые надвое пробором как у священника, и чёрные глаза с поволокой. Формально он занимал пост архиерея в храме Христа Спасителя.

– Груз в надёжном месте в Сирии, братья, и ждёт отправки. Нужно решить, через какой портал и с кем его отправить.

– Разве портал в Гёбекли-Тепе не годится для этой цели? – спросил брат Дый.

– Это был бы самый простой вариант, досточтимый Князь. Но боюсь, там нас будут ждать конкуренты. К сожалению, на территории Турции остался лишь один работающий стартовый портал – в Гёбекли, в Сирии – в Пальмире – он разрушен, поэтому предлагаю отправлять груз через стартовые Ворота в других районах.

– Стоунхендж? – тихо проговорил самый молодой из присутствующих, тридцатидвухлетний брат Прокл, занимавший пост Администратора Связей.

– Стоунхендж слишком открыт, – качнул головой четвёртый участник совещания, брат Ростислав, Мастер Стражи, толстый, с лысиной на затылке, с обвисшими щеками и глазами навыкате. – Так же как и другие известные ближайшие Врата Перехода в Абу-Горабе, перуанском Пуэрто де Хайу, в Египте, Шри-Ланке и так далее.

– Вы считаете, конкуренты будут ждать нас там?

– Уверен, братья. К тому же мы рискуем возбудить общественность и рассекретить сеть порталов.

– Кто охраняет груз в настоящий момент? – спросил Князь.

Тонкие губы брата Ануфрия искривила усмешка.

– Турецкий спецназ. Наше славное Министерство обороны пользуется у турков в последнее время большим уважением, и они стерегут контейнер на аэродроме Хашим как зеницу ока.

– А наши люди там есть?

– Разумеется, досточтимый Князь, всё под контролем.

– Если конкуренты догадаются о месте перехода…

– Исключено! Мы пустили слух, что переправляем груз в Европу.

– Ошибок быть не должно!

– Наши жизненные ошибки щедро проплачены судьбой, – философски заметил брат Ростислав.

– Но не в этом случае, братья. За ошибки порой приходится платить чрезмерно высокую цену, и даже смерть совершивших ошибку не всегда спасает дело. Не слышу предложений.

– Есть два варианта, – сказал брат Ануфрий после недолгих колебаний, – более или менее отвечающие нашим требованиям. Оба портала располагаются в Южной Америке.

– Но ведь в России тоже есть Врата, на северном Урале, в Пермском крае, на Кольском полуострове.

Тон Держателя Врат стал виноватым.

– Мы не сможем незаметно переправить груз из Турции в Россию. Все зоны с порталами закрыты радарными полями, рядом находится либо зенитно-ракетный полк, либо авиабаза, воробей не пролетит. Если оборонщики вцепятся в самолёт или вертолёт, мы потеряем посылку.

– Да, риск велик, – задумчиво проговорил брат Ростислав. – К тому же посылка слишком велика, чтобы её можно было донести до портала на руках.

– Европа? Бывшие советские республики?

– Там примерно то же самое, американцы не зря пасли европейцев и наших соседей, создавая ПРО, теперь вся Европа просматривается их «Иджисами». Если посылка попадёт к ним в руки, случится беда.

– Белоруссия?

– Два известных нам портала, под Гомелем и в Бресте, превращены в туристические кластеры, к тому же они наверняка под контролем конкурентов.

– Хорошо, что мы имеем в Южной Америке?

– Врата солнца в боливийском Тиотиуанако. Им более сорока четырёх тысяч лет.

– Там тоже создан туристический комплекс, – покачал головой брат Прокл.

– И пещера Шратта в Парагвае.

Седовласый извлёк из-под столешницы планшетник, открыл, нашёл изображения Врат, с минуту разглядывал их.

– Врата солнца мне кажутся более подходящими.

– Кроме туристического кластера в Тиотиуанако расположена секретная ракетная база США, – напомнил Администратор Связей. – Незаметно переправить груз через Врата не удастся. А Врата в Парагвае расположены так замысловато, что добраться туда очень трудно.

– У нас возникла идея, – с улыбкой проговорил брат Ануфрий. – С третьего января в Парагвае стартует ралли «Дакар», а его трасса будет проходить преимущественно по гористой местности от Асунсьона в Парагвае, через Боливию до аргентинского Буэнос-Айреса. В Боливии она проложена всего в трёх километрах от пещеры, это на пути между Ла Пасом и Уиюни. Более удобного маршрута не придумать.

Участники совещания переглянулись.

– Вы хотите принять участие в гонке, брат? – хмыкнул Мастер Стражи.

Держатель Врат рассмеялся:

– Конечно, не хочу. Мы пойдём другим путём. Завербуем кого-нибудь из пилотов ралли, перегрузим посылку на грузовик, заранее доставив ее в Боливию, и отправим грузовик с посылкой в пещеру вместе с нашими сопровождающими.

– Почему грузовик, а не вертолёт?

– Потому что размеры портала в пещере Шратта не пропустят вертолёт. Если учесть, что даже в пределах нашей Солнечной системы воздух есть не на всех планетах, «слои Матрёшки Мира» проще пересекать по твёрдой поверхности, нежели по воздуху.

– Понадобится нешуточная предварительная подготовка.

– Мы успеем до старта ралли, досточтимый Князь.

– Кандидаты отобраны?

– Два: голландский экипаж на IVECO и наша отечественная команда на новом «КАМАЗе».

– Конкретно?

– У IVECO – пилот Стив де Гюйс, у наших – можно выбрать из трёх экипажей наиболее перспективного и безбашенного. Я предпочёл бы пилота Никанора Шубина. Классный гонщик, хотя и молодой, ему всего двадцать пять, чемпион России и Европы в классе «багги», да к тому же и хороший симрейсер. А главное – ничего и никого не боится.

– Не лучшая характеристика, – усмехнулся брат Ростислав.

– Так ведь и нужен он нам только для рейда в одну сторону.

– Его надо испытать.

– Их обоих надо будет проверить, план разрабатывается.

– Как вы предполагаете завербовать пилотов?

– Методы обычные, – улыбнулся брат Ануфрий. – Деньги, секс, обман. Люди есть люди, на что-нибудь да покупаются.

– Я бы на всякий случай подготовил ещё один экипаж, – проворчал брат Ростислав. – Кто пойдёт с ними в качестве проводника?

Брат Ануфрий вопросительно посмотрел на Князя.

– Первоотцы обещали дать проводника, как только мы определим Врата и будем готовы переправить груз, – ответил тот.

– Что это за человек?

– Я так полагаю, что проводник может быть кем угодно, – пожал плечами брат Ануфрий. – Не так ли, досточтимый Князь?

– Желательно увидеть человека, а не сущность, – сказал брат Ростислав. – Напугаем курьеров…

– Мы выполняем волю Первоотцов, – веско проговорил седовласый, – и не должны обсуждать их выбор. Кого пришлют, тот и будет проводником. Другое дело, кто будет сопровождать курьеров от нас.

– Брат Хома, – сказал брат Ростислав.

Замолчали.

Князь шевельнулся.

– Нужен более достойный опер.

– Мейдеф Роза, – почти неслышно проговорил тихий Администратор Связей.

Все посмотрели на него с удивлением и недоверием.

– Брат Прокл, вы серьёзно? – поднял брови страдающий одышкой Мастер Стражи.

– Она же ваша сестра, – добавил брат Ануфрий.

– Она хочет пройти инициацию… – выдохнул, краснея, брат Прокл. – У неё два высших образования, опыт разведчицы… не замужем…

– В конце концов, почему бы и нет? – посмотрел на Князя брат Ануфрий. – Я бы не стал возражать.

Седовласый организатор совещания встал.

– Возьмёмся за руки, братья, помолимся Всегосподину нашему.

Мужчины отставили кресла, протянули руки к столу…

Глава 3 Испытание

На последнем круге машину занесло, и Никанор потерял драгоценные доли секунды, выравнивая свой космический болид «Ауди R10» после ухода от столкновения с конкурентом на «Макларене МП-4». Пилот «Макларена» Жерар ла Мур славился своей агрессивностью на трассе и слыл провокатором аварий, за что его не любили ни соперники, ни друзья. Но гонщиком он был классным.

Не обращая внимания на ор в голосовом чате, Никанор тем не менее не стал тыкать в кнопку поворота, предпочитая работать вкат на руле, что давало ему возможность плавно увести нос болида от стенки отбойника и не сбрасывать скорость. Догнал «Макларен» на повороте, резко пошёл на столкновение, показывая всем видом, что настроен серьёзно, и в последнее мгновение отвернул, красиво вписываясь в левую полосу трека, огибая машину соперника.

Он выиграл поворот! Финишная прямая легла перед носом «Ауди» как стартовая эстакада в космос. Трибуны взревели.

Никанор вдавил педаль газа в пол кресла-модуля.

Шины со свистом, вполне реалистично, взорвали асфальт. Оставляя за собой реально видимые хвосты дыма из-под колёс, «Ауди» пересёк финишную черту!

Никанор эффектно затормозил у пит-лейна, с улыбкой вслушиваясь в шум зрительских трибун, остановил трансляцию и связался с админом портала:

– Одиннадцатый финишировал.

– Поздравляю, Шубин, – ответил администратор. – Зарегистрируйся на симбазе.

– А как же. – Никанор сбросил шлем СВР[2] и расслабился в кресле, мокрый как мышь. Несмотря на то что он сидел не в кабине реального автомобиля, а в кресле автосимулятора и участвовал не в реальной гонке, а в онлайн-виртуале, энергии на последний, чётный, восьмой этап полуторачасовой длительности уходило немногим меньше, нежели в настоящем соревновании.

Впрочем, и нечётные этапы – первый, третий и так далее – были не намного короче, хотя состояли из двух частей: первая – спринт – длилась тридцать минут, вторая – основная гонка – пятьдесят минут.

Для Никанора Шубина это были далеко не первые соревнования по симрейсингу. Он занимался виртуальными гонками с восемнадцати лет и к своим нынешним двадцати пяти стал не только участником российских и международных стартов, но и чемпионом России и даже Европы в прошлом году. Участвовал в турнирах CES (Consumer Electronics Show), в чемпионатах Visa Vegas eRace, в гонках vRRC-Turing Liht и входил в команду «ВПК-Спорт» как один из самых перспективных драйверов.

Естественно, на соревнованиях, где бы они ни проводились: в Смоленске – «Смоленское кольцо», в Италии – «Монца», в Калуге – «Холмы» или в Чехии – «Брно», участникам гонок выдавались необходимые онлайновые атрибуты: кресло (а нынче появились модули с эйдоэффектом, демонстрирующие тряску и повороты), комплексы панелей управления с осязаемыми голограммами, шлем виртуальной реальности, обеспечивающий стереоскопический обзор, и монитор, хотя у Никанора дома стоял 3D-симулятор последнего поколения Race Driver GRID, позволяющий ему в свободное время тренироваться.

При этом молодой человек, закончив автодорожный институт, участвовал и в реальных гонках, будучи членом команды «КАМАЗ-Мастер», а в этом году впервые должен был стать пилотом одного из грузовиков команды в ралли-рейде «Дакар».

Ралли «Дакар» проводилось с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, стартуя в Париже и заканчиваясь в столице Сенегала Дакаре, как ралли-марафон «Париж – Дакар». Но уже давно, с две тысячи девятого года, «переехало» в Южную Америку из-за террористических угроз. Российская команда в классе грузовых автомобилей начала выступать в ралли в тысяча девятьсот девяностом году и к данному моменту успела стать шестнадцатикратным победителем гонок. Никанор собирался продолжить этот победный путь, а соревнования по симрейсингу только добавляли ему азарта и желания показать себя в реальности.

Он и до сих пор участвовал в картинг-играх и снискал в Набережных Челнах славу самого фартового гонщика.

– Вылезай, победитель, – подошёл к нему один из гонщиков, приятель из Казани Эдуард Мадеев, также принимавший участие в чемпионатах. – Рад за тебя! Ловко ты Жерара сделал.

Никанор освободил сиденье симулятора, напоминавшее скорее космическое кресло обилием консолей и рукоятей, они обнялись.

Гонка проходила в московском Центре автоспорта Moscow Racеway, венчая восьмиэтапный чемпионат Открытой Русской лиги симрейсинга, и на неё съехались двенадцать гонщиков со всей России и даже из Европы – тот же задира-француз Жерар ла Мур и Филипп Гуэррес из Испании. Смотрели же гонку в реальном времени более трёх миллионов пользователей портала Simracing.ru.

Закончив все процедуры, в том числе награждение перед телекамерами: настоящий чемпионский подиум, настоящее шампанское, настоящие девушки в бикини, Никанор и Эдуард попрощались с организаторами соревнований и бывшими соперниками. После награждения должен был состояться фуршет в компании RCeat Russia, титульного спонсора симчемпионата, однако Никанор отказался от участия. У него уже был куплен билет на самолёт, и в шесть часов вечера он хотел отправиться домой, в Набережные Челны.

Поскольку каршеринг[3], вошедший в моду в прошлом году, неплохо зарекомендовал себя, Никанор вместе с приятелем взяли машину в спортцентре «Киа Лом», доехали на ней до аэропорта Внуково и оставили на стоянке, сообщив в офис обслуживания рейдовых авто «Делимобиль» о том, что машина свободна.

Рейс Никанора в аэропорт Бегишево, обслуживающий сразу два города – Набережные Челны и Нижнекамск, был на полчаса раньше, чем рейс Мадеева, решили посидеть в кафе до начала посадки, пройдя регистрацию и таможенный контроль. У обоих были с собой только лёгкие спортивные сумки, поэтому сдавать в багаж ничего не стали, поднялись на второй этаж аэропорта, присели в уголке «Шоколадницы», заказали сосиски в тесте, творожные биточки и кофе с лимоном.

Мадеев начал вспоминать гонку, похвалил трассу с её вполне реалистичными комбинациями многочисленных медленных и скоростных поворотов на разной крутизны спусках, похвастался своей серебряной медалью, завоёванной им на летней гонке «Формулы Россия» в Казани, а Никанор, слегка осоловевший от переживаний и перегрузок последнего дня, думал о том, как он сядет за баранку настоящей машины и обгонит всех знаменитых конкурентов на трассе «Дакара». Однажды он видел финал награждения – ребята из команды сняли фильм о вручении кубка семикратному победителю ралли Владимиру Чагину, ставшему впоследствии наставником команды «КАМАЗ-Мастер», и Никанору процедура понравилась. Захотелось самому стоять на подиуме и обливать напарников шампанским.

– Думаю сменить болид, – снова заговорил Эдуард, смакуя кофе. – Мой «Форд Фьюжн» не тянет так, как твоя «аудюха». Да и «Понтиак» с «Маклареном» посерьёзнее, потому Жерар и задирается, считая себя круче варёного яйца. Может, вообще уйти на внедорожники? У «Ред Булла» появился супераппарат «Пежо 3008 DKR».

– Хорошая тачка, – рассеянно кивнул Никанор. – Я видел его живьём в Ницце. «Быки» делали его для ралли «Шёлковый путь». Кстати, на «восьмых» будет вся их команда в классе внедорожников.

– Может, и мне попробовать? Хотя бы в симгонке?

– Денег хватит «восьмой» купить? – Никанор имел в виду, что симрейсеры не просто гоняют на любой выбранной ими машине, а покупают право на участие в гонках у правообладателей брендовых марок.

Мадеев улыбнулся.

– Соберу. Очень хочется постоять среди девочек, как ты сегодня.

– Ты же вроде как женат.

– А это разве мешает получить поцелуй?

Никанор пожал плечами. Он ещё не думал о женитьбе, и знакомых девчонок у него хватало. Перевёл разговор на другую тему:

– Чем твой «Форд» тебя не устраивает?

– Не хватает вайдбоди, да и такеяри[4] хотелось бы покрупней.

Никанор рассмеялся, следя, как за столик недалеко от них садится компания: два парня, один бородатый и лохматый в джинсе, второй с короткой причёской чуть ли не «под ноль», с маленькими поросячьими глазками, и девушка-брюнетка, очень красивая, хотя и крупноватая, по его мнению, одетая в бежевый дорожный костюмчик. Чёрные блестящие волосы незнакомки крылом падали на лоб, и она их автоматически поправляла.

– От увеличения мощности выхлопа скорость машины не вырастет.

– Да понимаю, – смутился Эдуард, – это я так, от зависти. Видел, какие такеяри у «Макларена»? Что твои ракетные дюзы! Ты чего не ешь?

– Не хочу.

– Можно, я твои сосиски доем? Не пропадать же добру.

– Валяй. Я вечером стараюсь желудок не набивать.

– До вечера ещё не близко, а ты худой и звонкий, тебе и вечером всё есть можно. Кстати, я где-то читал, что ложиться спать голодным вреднее, чем сытым. Что предпочитаешь?

– Салаты разные, гречневую кашу, суп с грибами… в общем, всё, что вкусно.

– Я тоже салаты свежие люблю и блюда грибные. Моё любимое – тортильони с грибами в чесночном соусе.

– Это же итальянское блюдо.

– Ну?

– А ты татарин.

– Что ж, татары не люди? – хохотнул Мадеев. – У нас в Казани итальянскую пиццерию открыли, там эти самые тортильони и готовят, а на самом деле это крупные макароны с грибами.

– Так бы и сказал.

Сосед девушки-брюнетки – бородач – вдруг угрожающе посмотрел на Никанора, что-то сказал спутникам, поднялся и подошёл к столику приятелей.

– Ты чего уставился на мою подружку как баран на новые ворота?

Никанор с удивлением посмотрел на него, освобождаясь от грёз.

– Вы мне? Просто смотрю…

– В другую сторону смотри, а то гляделки потеряешь!

– Честное слово, я…

– Не понял, что ли, олень[5]?

Никанор нахмурился. Никто с ним так грубо до сих пор не разговаривал.

– Простите, но вы переходите все…

– Ещё раз глянешь в её сторону – моргалы выколю!

Кровь бросилась Никанору в лицо. Он встал. Боевыми искусствами он с детства не увлекался, боксом и борьбой не занимался, но, будучи жилистым, гибким и сильным, мог за себя постоять.

– Не связывайся, – посоветовал ему тихо Мадеев. – Не видишь, он обколотый?

– Чего? – изумился бородач, глянув на гонщика. – Чё ты сказал, повтори?!

– Что слышал.

– Сядь на место и не шуми, – сказал Никанор, с трудом заставляя себя успокоиться. – Можешь нарваться.

– На тебя, что ли? Смотри, я тебя предупредил!

Бородач вернулся на место, пробурчал что-то соседу с причёской «под ноль». Они принялись есть глазами Никанора и Эдуарда.

– Пошли отсюда, – сказал Мадеев. – Не хватало ещё драку здесь устроить.

– Я таких не боюсь.

– Толку-то? Он здоровый как трактор! И этот его приятель тоже, похож на откинувшегося зэка.

– Зато она красивая…

– Не спорю, да чёрт с ней, отвернись.

Никанор поймал себя на мысли, что ему снова и снова хочется смотреть на незнакомку. Она была не просто красивой девушкой, в ней крылась некая тайна, которую хотелось разгадать. Желание сесть напротив и говорить, неважно о чём, и слушать её нежный голос нарастало, и он с трудом отвёл глаза.

Мадеев толкнул его в плечо.

– Пошли к твоему выходу.

Никанор очнулся, закинул за плечо ремень сумки, и они направились в другой конец зала, сопровождаемые недобрыми взглядами спутников девушки. Показалось, что по её губам промелькнула лёгкая презрительная улыбка, но Мадеев уже нетерпеливо подталкивал Никанора в спину, и оглядываться тот не стал. Да и разбираться с крупногабаритными бугаями не хотелось, хотя он их не боялся. В детстве и юности горячая кровь не раз толкала Шубина на дерзкое поведение, тем более когда приходилось отстаивать свою правоту. Однако он предпочитал не лезть в драку первым, а впоследствии выработал в себе правило использовать свою реактивность в гонках, выкладываясь по полной.

По разумению Никанора, люди делились на четыре типа: первый – человеку хорошо, когда всем хорошо, хорошо – когда всем плохо, плохо – когда всем хорошо, плохо, когда всем плохо. Себя он относил к первому типу, откликавшемуся на позитивные эмоции.

Объявили посадку на самолёт.

Никанор попрощался с приятелем, поискал глазами незнакомку, с лёгким сожалением подумал, что упустил шанс познакомиться, и попытался думать о другом. Но и в полёте не раз перед мысленным взором возникало лицо девушки, и лишь её улыбка, которую нельзя было отнести к доброй, останавливала фантазию. Возможно, ей не понравилось его поведение, направленное на компромисс, и она посчитала Никанора трусом. Доказывать же обратное кулаками и выглядеть полным дураком он не хотел.

Самолёт сел в аэропорту в начале девятого.

Никанор мог добраться до города и на автобусе, так как аэропорт Бегишево находился всего в двадцати четырёх километрах от Набережных Челнов, но по привычке арендовал авто в каршеринг-центре и дома был уже через сорок минут.

Набережные Челны, бывший Брежнев (по-татарски его название звучало – Яр Чалы), располагался на левом берегу Камы и Нижнекамского водохранилища. Самым большим районом города не зря считался Автозаводской, однако Никанор жил в новом шестьдесят пятом микрорайоне Яшьлек, на улице Чистопольской. Его двухкомнатная квартира занимала левое крыло шестнадцатиэтажного дома, на самом последнем этаже, и по утрам Никанор мог обозревать окрестности и берег реки. Квартиру общей площадью в тридцать квадратных метров ему подарил отец три года назад, когда Ник впервые стал чемпионом России в гонках на багги. Правда, отец предупредил, что этот аванс он должен отработать, причём не уезжая из города, и Никанор согласился, тем более что строил свою судьбу, связав её с командой «КАМАЗ-Мастер». Отец Шубина Савелий Иванович давно работал в исследовательском центре «КАМАЗа» и сына увлёк романтикой авторазработок, а потом и драйвом автогонок.

Никанор сначала обзвонил друзей и подруг, сообщив, что готов встретиться. Потом залез в ванну и пронежился в горячей воде, сыпанув туда по рецепту бабушки Аксиньи разных трав, от чистотела до крапивы, полтора часа.

В одиннадцать заявились рыжий Лёха и разрисованный тату с ног до головы Виктор, с которыми он дружил ещё со школы, за ними белобрысенькая полненькая Наденька и баскетбольного роста Валечка, последними – Санчо, механик команды, помогавший гонщикам на трассе, и полночи пролетело незаметно. Не шумели, песен не горланили, но провели время весело, перебрасываясь шуточками, подколками и анекдотами. Никанор красочно описал свой успешный симрейд, после чего заговорили о предстоящем ралли.

Закончили посиделки в пятом часу утра, начали расходиться. Наденька изъявила желание остаться, однако Никанор снова вспомнил смуглянку-красавицу в аэропорту Внуково, из-за которой едва не началась потасовка, и выпроводил подружку вместе с остальными гостями, сославшись на усталость и перегрузку.

Уснул он под поздний ноябрьский дождь с мыслью найти незнакомку и пригласить на ралли «Дакар».

Последующие две недели пролетели почти незаметно.

Пережив поздравления от товарищей по команде, искренне радовавшихся его успеху, Никанор рьяно принялся ухаживать за новеньким грузовиком, подготовленным для ралли, тренироваться, изучать трассу и знакомиться с участниками гонок.

Всего в классе грузовиков планировалось участие ста пятидесяти гонщиков из пятидесяти стран – по трое на каждый гоночный массболид: пилот, штурман и механик. Никанор знал почти всех соперников, но встречался лично лишь с тремя из них. Конюшня «КАМАЗ-Мастера» на эту гонку приготовила четыре экипажа, хотя в Парагвай, откуда и намечался старт, летели восемь машин, четыре из них представляли собой не менее мощные «технички» для обслуживания гонщиков.

Наставник команды заметил молодого пилота ещё на соревнованиях по картингу, а когда Никанор стал регулярно выигрывать, включил его в команду. Сначала штурманом, потом пилотом. И Шубин, воодушевлённый доверием великого мастера, старался это доверие оправдывать, сутками пропадая в гараже НТЦ «КАМАЗ» либо на кольцевой тренировочной трассе на берегу водохранилища.

Новая машина впечатляла не только его.

Это был грузовик спорт-класса яркого динамичного автодизайна массой в три с половиной тонны, оборудованный всеми современными средствами связи и навигации: лидарами, концептором Health+Mobility с датчиками контроля состояния пилота, навигатором ERTF UniK II и мониторинг-модулем IriTrack (по сути, GPS-датчиком с обратной связью), а также системой безопасности и комфорта, способной фильтровать поступающий в кабину воздух, а при необходимости превращать её в герметичный бокс, и кроме того, совершенной подвеской, легко проглатывающей ямы, камни и неровности почвы, и ещё комплексом искусственного интеллекта, помогающим штурману во время гонки. Однако самым примечательным отличием нового «КАМАЗа», получившего обозначение 4326-Э, от прежних было наличие электродвигателя, позволяющего грузовику двигаться не менее трёхсот километров без бензина. Даже основной конкурент «КАМАЗа» грузовик фирмы IVECO не мог похвастаться такими характеристиками.

Естественно, Никанор с коллегами ухаживали за машиной как за невестой и только что пылинки с неё не сдували, ожидая конца декабря, когда намечался вылет команды в Асунсьон, столицу Парагвая. Новый год им предстояло встретить на территории Южной Америки, потому что сама гонка начиналась третьего января.

Штурманом машины Никанора наставник выбрал сорокачетырёхлетнего Валерия Веденеева, известного своими железными нервами, сдержанностью и впечатляющей фигурой атлета. Поговаривали, что Веденеев, бывший спецназовец, с детства занимался боевыми искусствами, однако он нигде свои навыки не демонстрировал, внушая уважение мощной фигурой. Никанор уважал его не за силу, а за природное спокойствие и умение находить выход из любой ситуации. Поэтому они дружили, несмотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте.

В середине декабря в Набережных Челнах случился небывалый снегопад, и тренировки временно прекратили.

Пилот второй машины Виктор Ханчоков предложил всем вместе сходить в ресторан и наконец отметить победу Никанора на московском этапе симрейсинга. Идею одобрил даже Валера Веденеев, и Никанор скрепя сердце вынужден был согласиться, опасаясь, что товарищи его не поймут, принимая за скрягу. Хотя никакого денежного вознаграждения он за победу не получил, только хромированную статуэтку человека за рулём и диплом.

Ресторанов и кафе в Набережных Челнах хватало, выбрали ресторан в гостинице «Сити-центр», новый, красивый и уютный.

Никанор первым подъехал на своём спортивном «Лексусе GFS» к двадцатичетырёхэтажной башне гостиницы, расположенной в центре Нового города. Башня имела «тюбетейку» – круглую надстройку наверху, из-за чего её негласно называли неприличным словом. Но в принципе выглядела она достойно, являя собой новое слово в архитектуре Набережных Челнов.

Столик на шестерых был уже заказан, и Никанор хотел лишь ознакомиться с меню, чтобы заказать общие закуски до приезда гостей.

Поговорив с администратором ресторана и выяснив, что он готовит «самое вкусное», Шубин изучил меню и выбрал салаты и рыбу. Заказал бутылку шампанского – одну, не собираясь уставлять стол алкоголем. Все друзья и коллеги по команде были спортсменами не на словах и горячительные напитки практически не употребляли, не считая пива, тем более что должен был присутствовать сам наставник, на дух не переносивший пьющих.

И в это время в зал ресторана, вмещавший всего двенадцать столиков на полста человек, ввалилась шумная компания молодёжи. Никанор оглянулся на шум, и у него ёкнуло сердце: в одном из молодых людей он узнал бородача, спутника девушки из Внуково, спустя секунду увидел второго парня, бритого «под ноль», а потом заметил и девушку.

Компания заняла два столика у окна, сдвинув их, шумно приветствовала опоздавших, а затем темноволосая незнакомка заметила Никанора, проговорила что-то бритоголовому, светлоглазому, широкоскулому здоровяку, и тот упёр в Шубина недобрый взгляд.

«Не может быть! – мелькнула мысль. – Таких совпадений не бывает!»

Отвернуться он не успел. Взгляд светлоглазого стал тяжёлым, наполнился угрозой. Он толкнул бородача в плечо, встал, тяжело зашагал к столу Шубина. Навис над ним глыбой.

– Ты чё, не понял, огрызок?! Тебя же предупреждали!

– Послушай… – начал Никанор, ощущая неловкость и злость одновременно.

– Это ты слушай сюда, олень паршивый! Ещё раз увижу…

Кровь бросилась Никанору в лицо. Внезапно пришло понимание происходящего: его специально провоцировали на грубость, но отступать было бы обидно и неправильно, и Никанор сам пошёл на обострение ситуации.

– Ну, увидишь. – Никанор отодвинул стул. – И что?

– Мы тебя в параше утопим!

Никанор невольно фыркнул, ловя на себе взгляды бородача и смуглой незнакомки.

– Это что-то новенькое. Америкосы в таких случаях обещают надрать задницу. Ты как насчёт задницы? Подставил? Или сядешь на место и будешь вести себя прилично?

Брови стриженого «под ноль» здоровяка сдвинулись. Он пытался оценить слова гонщика.

– Ты ваще охерел?!

– Типа того. Иди к своим, этот столик занят.

– Да я тебя!..

– Давай, – раскинул руки в стороны Никанор, – топи в параше, хочу посмотреть, как это у тебя получится.

Здоровяк ткнул кулаком в живот гонщику. Бил быстро и умело. Однако реакцией Никанор обладал великолепной и просто ушёл от удара, пропуская кулак парня мимо живота. Глянул на заинтересовавшихся их разговором официантов.

– Позовите охрану.

– Я т-тебе позову, тля! – Здоровяк ударил ещё раз, с тем же результатом. Никанор увернулся, краем глаза заметив появление друзей.

– Сядь на место, псих! Иначе тебя унесут отсюда ногами вперёд.

– Валет… – послышался женский голос со стороны компании стриженого.

Бородач двинулся к нему на помощь.

Здоровяк попёр на Никанора как танк… и вдруг согнулся, едва не пробив лбом столик. За вывернутую руку его держал Валера Веденеев.

– Что здесь происходит?

Никанор поймал взгляд незнакомки, оценивающий и, как ему показалось, пренебрежительный, вспыхнул, отвернулся.

– Он ещё во Внуково пристал ко мне… вместе вон с тем бородатым.

– За что?

Признаваться, что причиной конфликта в аэропорту стала красивая спутница стриженого, не хотелось, и Никанор буркнул:

– Закурить не дал.

Опомнившаяся компания стриженого вместе с бородачом с шумом бросилась выручать приятеля.

– Стоп! – остановил разгорячённых парней Веденеев, вытянув вперёд ладонь, приподнял руку здоровяка так, что тот заскрипел зубами: – Я ему лапу сломаю! Кто-нибудь видел, кто начал первым?

– Я видел, – торопливо подошёл официант, кивнул на стриженого. – Он.

– Зови охрану. Да и полицию заодно.

– Охрану вызвали.

От двери в зал уже спешили двое парней в чёрных костюмах.

– Отпусти, – просипел здоровяк.

– Хулиганить не будешь?

– Не-е…

Веденеев отпустил руку бритоголового, оглядел его возбуждённых приятелей.

– Граждане отдыхающие, займите свои места согласно купленным билетам, если не хотите познакомиться с полицией города. Мы это вам обеспечим. А лучше, если вы найдёте другое заведение для отдыха.

– Так вызывать полицию? – спросил один из охранников.

– Не надо, – угрюмо сказал бородач, поедая глазами Никанора. – Мы не будем бузить.

Компания гурьбой направилась к своему столу. Бритоголовый оглянулся, процедил сквозь зубы:

– Мы ещё встретимся, фраер!

– Ох, лучше обходи его за версту, – усмехнулся Веденеев. – Здоровее будешь.

Никанор глянул на незнакомку, однако она уже не смотрела в его сторону.

Настроение испортилось.

– Садимся, мужики, – предложил Веденеев стоявшим молча друзьям. Повернулся к Никанору. – Рассказывай, в чём дело. Ты что, к их девчонке приставал? Я заметил, как она на тебя смотрела.

– Если бы, – криво улыбнулся Шубин.

Глава 4 Скорый суд

Огненный ураган обрушился на западную окраину Донецка в три часа ночи. Били со стороны Авдеевки и Песков из тяжёлых орудий калибра 122 и 152 миллиметра, а также из стодвадцатимиллиметровых миномётов и установок «Град». По подсчётам наблюдателей (в том числе из ОБСЕ), за полтора часа по городу было выпущено более трёх тысяч снарядов, в результате чего были разрушены железнодорожный вокзал, элеватор, два десятка домов частного сектора и около сотни квартир в пятиэтажных жилых домах. Погибли тридцать шесть мирных жителей и были ранены более восьмидесяти.

Прошёл уже не один год со времени Майдана и начала боевых действий на Донбассе, однако и после смены власти – президент Порошенко был вынужден бежать за границу, в Германию, – практически ничего не изменилось. Несмотря на формальное соблюдение властными структурами Украины некоторых пунктов «дорожной карты» Минских соглашений, время от времени не подчиняющиеся Киеву головорезы «Правого сектора», да и ВСУ открывали огонь по Донецку и пытались захватить его силой, не жалея ни противника, ни мирных людей, ни своих бойцов.

Новый президент, выходец из тех же нацистских кругов, что и полевые командиры батальонов «Днепр», «Донбасс», «Азов» и «Айдар», хотя и делал вид, что старается изменить ситуацию, на самом деле следовал лозунгу «Украина понад усе» и продолжал натравливать свою страну на Россию, подчиняясь логике «третьей силы», ненавидящей всё русское.

Неожиданный удар по мирно спящему городу заставил министра обороны ДНР генерала Басурова принять немедленные ответные меры.

Утром после огневого налёта он, узнав количество жертв и разрушений, вызвал командира роты спецопераций полковника Мелешко.

Встретились в штабе обороны в центре Донецка. Басуров был бледен, хмур и озабочен. Последние несколько суток он спал урывками по два-три часа и восстанавливаться не успевал. Полковник Мелешко, небольшого роста, рыжеусый, спокойный, несуетливый, малоулыбчивый, выглядел не специалистом по боевым операциям, а, скорее, сельским учителем. Но своё дело он, обучившись десять лет назад в российской Академии войск особого назначения, знал великолепно. Не зря за голову полковника военные ВСУ и «Правого сектора» готовы были заплатить миллион долларов.

– Надо ответить, Владимир Васильевич, – мрачно сказал Басуров. – Это уже переходит все границы!

– Новый год, люди празднуют, – кивнул Мелешко, – а им подарки с неба в виде снарядов!

– Дело не в Новом годе и празднике, хотя и это имеет значение, нас перестали уважать как противника. Россия нам практически не соратник, её политики боятся слово сказать против Евросоюза, не то что сделать хотя бы маленький шажок навстречу – разбомбить артиллерийские позиции укров. Так что придётся действовать самостоятельно. Но так, чтобы на нас не пала даже тень подозрения. Мы сможем провернуть такую операцию?

Мелешко помолчал, поглядывая на фронтовую карту на стене кабинета.

– В принципе, у нас есть туз в рукаве, – сказал он наконец. – РДГ Ларисы Копань.

Басуров постучал пальцами по столу.

– Которую прозвали Ларой Крофт?

– Так точно. Хотя в отличие от Джоли Лариса блондинка.

– Она же недавно из рейда.

– Ничего, потом отдохнёт. Её группа на сегодняшний момент лучшая, за год ни одного провала. Что нужно сделать?

– Уничтожить артиллерию под Авдеевкой и под Песками, откуда сегодня били по Донецку.

– Был бы у нас хоть один штурмовик типа «Су-25», – мечтательно проговорил Мелешко.

– Нету у нас штурмовика, – поморщился Басуров. – И «вертушек» нет. Да и нельзя их использовать в открытую, Киев сразу завопит о нашем наступлении, а ОБСЕ подхватит.

– Это точно.

– Задача понятна?

– Так точно, Николай Эрнестович. Сколько у меня времени?

– Сегодня ночью все, кто стрелял по Донецку, должны быть уничтожены!

– Маловато для подготовки… – Мелешко виновато глянул на министра обороны, – но приказ будем выполнять. Разрешите идти?

– С богом, Владимир Василич! – Басуров встал и протянул руку полковнику. – Не подведи.

* * *

Ночь на второе января выпала достаточно тёплой по местным меркам – минус два градуса, небо затянули тучи, начался ветер, поэтому двигались к Авдеевке с запада, замирая чуть ли не на каждом шаге.

Группу высадили с вертолёта в глубине территории, принадлежащей Украине, в шести километрах от Авдеевки, и за два часа надо было успеть выйти к позициям артиллеристов ВСУ и батальона «Донбасс», командир которого и отдал команду открыть огонь по Донецку из всего, что у него было, ничуть не беспокоясь, что стрельба ведётся по мирно спящим людям.

Командовала десантной диверсионной разведгруппой капитан Лариса Копань, которой исполнилось тридцать четыре года. За ней с начала войны числилось более полусотни вылазок и ликвидаций украинско-националистических ублюдков, не только принимавших участие в расстрелах мирных жителей, но и с садистским наслаждением применявших пытки даже в отношении женщин, стариков и детей. Она была родом из Макеевки Донецкой области, потеряла на войне близких, в том числе мужа, и осознанно влилась в ряды защитников Донбасса, не желавших жить под игом нацистских уродов.

До Майдана, то есть до осени две тысячи четырнадцатого года, Лариса служила в разведывательном Управлении ВСУ, части которого были расквартированы в том числе и в Донецке. В молодости увлекалась боксом и стала единственной украинкой (правда, русского происхождения) – победительницей Всемирной лиги боёв без правил. Хотя, надев платье, не выглядела бодибилдершей с накачанными мускулами, превращаясь в улыбчивую красивую блондинку с диковатыми раскосыми, но светло-зелёными глазами.

В километре от Авдеевки, в полосе кустарника, спускающейся к пересохшему ручью, уточнили по GPS-навигатору координаты, связались со штабом.

– Будем на месте через полчаса, – доложила Копань. – Есть данные от разведки?

– Готовится ещё один артиллерийский удар, – ответил капитан Гаевой, замначштаба, работающий в паре с полковником Мелешко. – По нашим прикидкам, вот-вот начнут.

– Нам это на руку, подберёмся незаметно. Позиции те же?

– Гаубицы на том же месте, во дворе школы и на пустыре, дивизион «Градов» сместился на километр южнее, стоит в балке за бывшим химзаводом. Точные координаты сбросим на «глаза» чуть позже.

Гаевой имел в виду шлемы, имеющие не только компьютеризированные навигаторы с выдачей данных на очки, но и датчики движения, и лазерные дальномеры, и комплексы связи со спутниками, и системы целеуказаний.

Вся группа была облачена в спецкостюмы «Тень» натовского образца, чтобы в случае провала можно было обвинить в провокации американских «джи-ай», но шлемы бойцы ДРГ использовали отечественного производства, поэтому их при необходимости надлежало уничтожить в первую очередь.

– Двинулись! – подала команду Лариса.

Перебежали открытое поле до хилой ивовой рощицы, потерявшей листву. Четверть часа двигались в полной темноте, пользуясь системами ночного видения. Обошли брошенные дома окраины Авдеевки, переждали проходившую по дороге фуру в сопровождении БМП, затем миновали скопище разбитых машин возле ангара, в котором украинские специалисты ремонтировали свою повреждённую технику.

Впереди загрохотало! Длинные языки пламени понеслись за горизонт: стоящие в сотне метров отсюда «Грады» начали обстреливать Донецк.

Эти грозные машины уничтожения живой силы противника были созданы тульским НИИ-147 ещё в шестидесятых годах прошлого века, однако использовались до сих пор армиями многих стран мира, в том числе украинской. Полный залп одной установки (сорок стодвадцатидвухмиллиметровых ракет в пакете) накрывал площадь до двадцати тысяч квадратных метров, не оставляя на земле ничего живого, и спасали Донецк и другие города и сёла ДНР и ЛНР только старость техники – взрывались либо долетали до цели далеко не все ракеты, и отсутствие опытных артиллеристов. Издеваться со звериной жестокостью над пленными и расстреливать мирных жителей Донбасса боевики нацбатальонов умели, управлять же военными машинами истребления – нет.

Добежали до позиций ВСУ.

– Том, Вик, «Грады» ваши! – объявила Лариса. – Свидетелей не жалеть и не оставлять! Они все убийцы! Сеник – налево, снимешь часовых! Ром – направо, Вано – со мной!

Бойцы – всего группа насчитывала шесть человек, включая командира, – рассредоточились. Каждый имел за спиной разгрузочный блок-рюкзак со взрывчаткой и боеприпасами, каждый был вооружён новейшим израильским автоматом Moron, а Сеник (лейтенант Семён Веник) вместо автомата имел американскую снайперскую винтовку Barrett M109 калибра двенадцать и семь десятых миллиметра, пули которой пробивали не только бетонные стены и кирпичную кладку, но и стальную плиту толщиной в сантиметр на расстоянии до двух километров.

Начали стрелять гаубицы «Акация» и «Мста-С».

Грохот стоял такой, что в округе сотни метров ничего нельзя было услышать. Все военные, кроме артиллеристов, в том числе и часовые, вынуждены были зажимать уши и отворачиваться.

– Начали! – бросила Лариса в микрофон рации.

Снайпер под грохот канонады тремя выстрелами снял охрану «Градов», прячущуюся за остатками стен химзавода.

Том и Вик – лейтенанты Виртов и Омельченко – бесшумно уложили расчёты реактивных миномётов, заминировали установки (всего их было три) и отошли, доложив о готовности объектов к уничтожению.

Ром – сержант Роман Случевский – приготовился к стрельбе из сорокамиллиметрового автоматического ручного гранатомёта «Валар-40» украинского производства, взяв под прицел артиллерийские установки.

Вано – сержант Вано Гургенидзе – сделал то же самое, направив ствол своего «Валара» на ящики со снарядами.

– Танцуем! – скомандовала Лариса.

«Грады» взорвались одновременно с чередой взрывов, начавших уничтожать гаубицы и пушки. Затем ахнул мощный взрыв, выбросивший на десятки метров в стороны фонтаны огня, дыма и обломков ящиков и строений: это взорвались ящики со снарядами и бочки с дизельным топливом, довершая картину адской преисподней, разверзшейся над артиллерийскими позициями ВСУ.

– Отходим! – приказала Лариса.

– Командир, там за развалинами стоит «Смерч», – сказал Сеник. – Может, и его заодно грохнем? Эта железяка помощней «Града».

Речь шла о реактивной системе залпового огня «9К58», также изготовленной в России лет пятнадцать назад, но имеющейся на вооружении украинской армии.

– Хорошо, – после секундной заминки ответила Лариса. – Даю пару минут, пока они не очухались. Ром, Вано – бегом!

Внезапно заговорила спутниковая рация:

– Капитан, срочно эвакуируйтесь!

– Взорвём ещё одну установку…

– Возвращайтесь! – захрипела рация другим голосом. Лариса не сразу поняла, что говорит сам полковник Мелешко. – Вас через двадцать минут подберёт «вертушка».

– Где?

– По плану «Б», в районе кургана за мостом, в трёх километрах от Авдеевки.

– Что случилось?

– Потом, капитан! Поступил приказ свыше. Вас хотят перебросить в другое место.

– К Мариуполю?

– Дальше, капитан, дальше, в Южную Америку. Конец связи.

Лариса подняла брови в недоумении, не зная, как относиться к словам полковника, серьёзно или с иронией, но она была военным человеком и привыкла исполнять приказы.

– Отходим по варианту «Б»! Ром, Вано – назад, возвращаемся! Все к кургану, на точку съёма! У нас всего двадцать минут!

Группа отступила к лесной окраине Авдеевки и ускорила движение.

Глава 5 Старт

Последние несколько дней перед вылетом в Парагвай прошли как во сне.

Никанор дни и ночи проводил в научно-техническом центре «КАМАЗа», расположенном в Автозаводском районе Набережных Челнов, на проспекте Муссы Джалиля, двадцать девять, и почти не вспоминал о странных встречах с незнакомкой и её спутниками в аэропорту Внуково и в ресторане. После инцидента в «Сити-центре» компания красивой смуглянки исчезла и на горизонте больше не показывалась, хотя у Никанора иногда складывалось впечатление, что в толпе прохожих или за рулём чьей-нибудь автомашины мелькает знакомое лицо. Он даже признался в этом Веденееву, на что штурман спокойно ответил ему:

– Не суетись и не обращай внимания. Если ты кому-то нужен, тебя найдут в любом случае. Главное, вести себя достойно в любых обстоятельствах. В случае чего ты знаешь – я всегда рядом.

– Хочу научиться драться как ты, – признался Никанор.

Веденеев улыбнулся:

– Я не учился драться, боевые искусства – это образ жизни, а меня с детства воспитывали реагировать на жизнь адекватно. К тому же ты неплохо двигаешься, я видел, реакция у тебя великолепная. Можно, конечно, поправить кое-что, но этим надо заниматься серьёзно.

– Я готов, – твёрдо сказал Никанор.

Ранним утром двадцать восьмого декабря команда собралась у машин в полном боевом составе, чтобы отправиться на аэродром. Всего должны были лететь в Парагвай двадцать шесть человек: гонщики, механики, инженеры, техники, обслуживающие машины, врач и руководители делегации.

В «бегающее железо» команды входили четыре новых грузовика, три «технички», пять багги, четыре мотоцикла и два квадроцикла, по сути – целая колонна, и для переброски такого количества машин и людей на другой континент требовался неслабый самолёт. Поэтому генеральный спонсор команды банк ВТБ представил команде «Ил-96-300», способный взять на борт не только грузовики, но и танки, БТР, БМП и целую роту десанта.

Собрались в кафе литературного дворика, расположенного на территории парковой зоны. Наставник команды (новомодное «тим-менеджер» он не любил) произнёс речь, напомнил о правилах поведения на чужой земле, спросил:

– Испанский выучили?

Все заулыбались, зашумели, уже зная, что и в испаноязычном Парагвае, и в Аргентине, и в Боливии, по территории которых должна была проходить гонка, местные жители понимали не только свой родной язык, но и английский и даже русский.

– Учите по ночам! – сурово закончил восьмикратный чемпион мира. – Не дай бог пригодится. А теперь – по машинам!

Гурьбой направились к гаражам, перебрасываясь шутками.

Никанор не удержался, обходя свой грузовик, поцеловал его в сверкающую решётку мощного бампера.

Механик команды Айрат Бакиров, добродушный и улыбчивый, покачал головой:

– Губы на железе оставишь! Мороз под пятнадцать.

Никанор беспечно махнул рукой:

– Не оставлю, капот ещё не остыл. Зато в Парагвае сейчас тепло, у них лето, отогреемся.

– Ага, не перегреться бы.

Выехали из промзоны на Казанский проспект, повернули на перекрёстке к выезду из города. Дорога до аэропорта была проложена хорошая, снег постоянно чистили, поэтому колонна добралась быстро, а вот погрузка на борт самолёта потребовала времени. Из аэропорта вылетели только во второй половине дня.

В грузопассажирском салоне «Ила» расположились с достаточным комфортом, всем хватило кресел, и каждому достался горячий обед. Многие устроились спать. Всё-таки лететь предстояло более десяти часов, но, к счастью, без промежуточных посадок: новый «Ил» мог свободно пересечь океан, преодолевая за один перелёт двенадцать тысяч километров.

Никанор держался дольше других, охваченный энтузиазмом и в силу молодости не обращавший внимания на усталость. Но в конце концов и он задремал. Перед глазами долго стоял образ красивой смуглянки, попавшей в дурную компанию (эта версия нравилась ему больше остальных), Никанор послал ей воздушный поцелуй… и проснулся через восемь с лишним часов, голодный и бодрый.

Сунулся к иллюминатору.

– Где мы?

– Подлетаем, – ответил меланхолично сидевший рядом Веденеев.

– Есть хочу.

– Сходи к экипажу, дадут чего-нибудь.

– А вы ужинали?

– Пожевали бутерброды и чаем побаловались. По-настоящему ужинать будем уже в Асунсьоне. Хотя на самом деле это будет уже завтрак. Надо было пообедать поплотнее.

– Обедать и ужинать перед сном вредно. Не зря же выдумали пословицу: ужин отдай врагу.

– Это обывательское заблуждение. Желудочно-кишечный тракт работает и ночью, когда человек спит. Ещё неизвестно, что вреднее, ложиться голодным или сытым. – Веденеев помолчал. – Хотя меру знать нужно. У меня есть пакетик сухофруктов, дать?

Никанор рассмеялся:

– Хорошо хоть не сушёную саранчу предложил.

– Чем тебя саранча не устраивает? Очень даже полезная и питательная вещь. В саранче до фига белка, есть кальций и фосфор. Её полмира ест – от Африки до Китая.

– Ты ел?

– Пробовал.

– И какова она на вкус?

– Примерно так же, как вареные раки.

– Серьёзно?

– На жареные каштаны ещё похоже. А в Африке вообще всё едят, от гусениц, скорпионов, тарантулов и саранчи до яиц муравьёв.

– Это неудивительно, жрать там нечего, а население размножается как… действительно как та же саранча.

– Так дать сухофрукты? Сушёный чернослив полезнее саранчи.

– Не надо, потерплю.

Вслушивающиеся в разговор члены команды начали вспоминать, что и где они ели, и закончился гастрономический трёп только после того, как пилоты объявили посадку.

* * *

Асунсьон (полное название столицы Парагвая звучало – Нуэстра сеньора санта Мария де ла Асунсьон) встретил российский самолёт безоблачным небом, температурой двадцать семь градусов по Цельсию и запахами тропических лесов, окружавших город.

Он был заложен в тысяча пятьсот тридцать седьмом году в день Успения Пресвятой Богородицы, а столицей государства стал в тысяча восемьсот одиннадцатом.

Никанор никогда не был в Асунсьоне, равно как и в любом другом городе Парагвая и Южной Америки, поэтому загодя проштудировал географические и туристические справочники и знал, что Асунсьон до сих пор сохранил средневековый облик и привлекает к себе туристов со всего света.

Однако его знания практически остались невостребованными.

Выгрузившись из самолёта в аэропорту Асунсьона, носящем гордое имя Интернасьональ Сильвио Петироси, команда расселась по машинам, дождалась полицейского сопровождения и направилась к месту общего сбора участников ралли. Машина Никанора и его группы шла третьей, поэтому выбирать путь ему не пришлось и он успел рассмотреть несколько церквей, монастырь и живописные предместья города, к которому с юга подступали мало тронутые цивилизацией леса, разительно отличавшиеся от лесов средней полосы России. Ни берёз, ни дубов, ни хвойных деревьев Никанор не заметил, в глазах рябило от разного калибра пальм, метельчатых растений и кустарников, над которыми нередко вспархивали птичьи стаи – ибисы, попугаи и даже туканы.

По автостраде Сильвио Петироси российская колонна доехала до Асунсьона, углубилась в район Мариано Роке Алонсо, свернула на Рута Трансчако, пересекла реку Парагвай и повернула в северный район города, называемый колонией Мариино. Затем свернула в парк Римонсито и остановилась на площадке рядом с Республиканским центром прыжков с парашютом, недалеко от здания Парагвайской федерации парашютного спорта.

Руководители команды отправились узнавать условия старта, а пилоты всех машин, участвующих в гонке, принялись тщательно проверять состояние своих грузовиков, багги, внедорожников и мотоциклов, зная, что мелочей в таких делах не бывает.

Вернулись наставники и боссы команды, собрали всех пилотов и штурманов, объяснили ситуацию.

Старт должен был состояться второго января, через день, а не третьего, как было запланировано, и начиналось ралли за чертой Асунсьона триалом – преодолением скоростного спецучастка длиной в тридцать девять километров, насыщенного препятствиями, который должен был расставить экипажи. После этого начиналась основная гонка – до парагвайской Ресистенсии – длиной в четыреста пятьдесят километров.

– Вопросы? – закончил главный тренер команды своё краткое выступление.

– Когда дадут поесть? – осведомился мощный бородач Сысоев, пилот первого «КАМАЗа».

Раздался смех, пилоты оценили заботу коллеги, так как и в самом деле все ощущали голод.

Улыбнулся и наставник:

– Завтрак в одиннадцать, желательно держаться всем вместе. А пока ждём техкомиссию для осмотра машин. Все готовы?

– Все! – дружно рявкнула команда.

Вернулись к машинам, переговариваясь.

– Хорошая погода, – удовлетворённо сказал Валера Веденеев, глянув на небо. – Повезёт, проскочим до ливней.

Он считался бывалым штурманом, так как участвовал уже в третьей гонке, и к его мнению прислушивались.

– Думаешь, погода изменится? – хмыкнул Айрат Бакиров.

– Обещали.

– Ничего, прорвёмся! – заявил Никанор, ощущая в душе азарт и жажду доказать всем, что его не зря взяли пилотом на такие важные соревнования. – Давайте ещё раз осмотрим нашего красавца.

Механик послушно полез в пространство за кабиной, где проходили воздуховоды системы охлаждения и стояли вентиляторы, радиаторы и ёмкости с жидким кислородом.

Веденеев сел под колесо на раскладную табуреточку и включил свой планшет.

Никанор обошёл грузовик, касаясь его бортов рукой, похлопал по колёсам и присоединился к штурману.

День прошёл в уходе за техническим оборудованием машин, тестировании аппаратуры и переговорах с коллегами. Погрузили на борт грузовика необходимое для путешествия оборудование, инструмент, заправились, показали технику квалификационной комиссии, возглавляемой представителями COS, компании – организатора ралли.

Молодые члены команды, в том числе и Никанор, изъявили было желание погулять по улицам Асунсьона в туристических целях, однако руководство команды посоветовало этого не делать.

– В городе неспокойно, – сказал главный тренер сурово, – местная общественность требует от властей уволить мэра, представителя нетрадиционной сексуальной ориентации, а он белый, так что нам с нашими славянскими мордами лучше по городу не шататься.

Посмеялись, но послушались. За долгую историю проведения ралли действительно случались инциденты с пилотами во время прогулок по городам, где останавливались спортсмены, преодолев очередной этап, поэтому искушать судьбу не стоило. Как правильно заметил Валера Веденеев:

– Конечно, всякий имеет право идти в царствие небесное тем путём, какой ему нравится, но лучше не рисковать.

– Ты же утверждал, что рисковать не стоит вообще, – заметил Айрат Бакиров, вылезая из-под грузовика.

– Когда я так говорил? – не поверил штурман.

– Мы как-то спорили на заводе, когда обсуждали… – Айрат посмотрел на Никанора.

– Меня обсуждали, что ли? – удивился Шубин.

Механик кивнул.

– Когда тебя пилотом третьего номера Чащин назначил. Саша Сысоев сказал, что ты слишком рисковый, а Валерий Максимович (Айрат всегда называл Веденеева по имени и отчеству) тебя поддержал.

– А-а… – вспомнил Веденеев. – Это в другом контексте говорилось. Если человек рискует, у него вырабатывается адреналин, который держит мозги и тело в тонусе. Ник в этом смысле вполне нормален. Другое дело, опять же стоит помнить, что во всём нужна мера.

В одиннадцать часов дня полным составом двинулись завтракать в столовую парашютного центра, специально отданную автогонщикам на пару дней.

Всем участникам ралли предлагался одинаковый набор блюд, то, что приготовили местные повара. Но тут неожиданно возник первый инцидент.

Знаменитый голландский гонщик в классе грузовиков Стив де Гюйс вдруг потребовал отдельное меню, а когда администратор, отвечающий за питание участников ралли, удивлённый просьбой, попытался объяснить ему, что все спортсмены находятся в одинаковых условиях, закатил скандал.

Российская делегация, занявшая несколько столиков у выхода на веранду, с неодобрением отнеслась к происходящему. Никанор, выбравший, как и многие из коллег, бобы, какой-то салат из местных овощей и варёную курятину (экзотических блюд меню не предусматривало), хотел было встать и помочь администратору, но Валера Веденеев остановил его, потянув за рукав.

– Не вмешивайся, Ник, я знаю этого типа, он не просто заносчив, но и придурковат. Да и по-русски он не понимает.

– Я ему по-английски объясню.

– Не стоит, помяни моё слово.

Никанор сел.

Однако пилот IVECO заметил движение в рядах русских спортсменов; перебранка между ним и администратором началась в проходе к столам раздачи пищи. Он сдвинул брови, вызывающе повернулся к Никанору.

– Ты что-то хотел сказать?

– Ты не у себя дома, – ответил Шубин по-английски. – Мы все в равных условиях.

– А кто ты такой, чтобы мне указывать?! – высокомерно бросил де Гюйс.

Никанор встал, сжимая кулаки.

– А ты кто такой, чтобы требовать особого к себе отношения?

Голландец оскалился, ткнул ему в грудь пальцем.

– Ты, английская свинья, будешь мне читать нотации?! Вы развалили Евросоюз и сюда заявились устанавливать свои порядки?!

– Я русский! – выдохнул Никанор.

– Русский?! – удивился де Гюйс. – А чем вы лучше британцев? Оттяпали Крым, захватили Донбасс, подчинили Сирию! Да вы ещё хуже!

– Идиот!

– Что ты сказал?! – Голландец вдруг выхватил нож. – Мне плевать, что ты русский! Я тебя сейчас зарежу, и все вздохнут с облегчением!

Дальнейшее произошло в течение двух секунд.

Продолжавший сидеть Валера Веденеев вдруг оказался сбоку от голландца, сделал сложное движение, и нож оказался в его руке. Гюйс лишь хлопнул глазами, открывая рот.

К ним кинулись с двух сторон – парни из команды IVECO, крепкие, все как один высокие, с бородками, и русские гонщики.

Веденеев остановил их, подняв вверх кулак.

– Успокойтесь, господа, парни погорячились! Оба сейчас договорятся и мирно разойдутся. Не так ли?

– Он первым начал, – сжал зубы Никанор.

– Все это видели, подтверждаю. – Веденеев наклонился к уху де Гюйса, что-то тихо проговорил, похлопал по плечу: – Будь уверен!

Гонщик побледнел, открыл рот, закрыл, открыл, снова закрыл, посмотрел в глаза штурману российской команды и двинулся к своим коллегам. Голландская компания с шумом отступила в другой угол зала.

Разошлись и свидетели происшествия, поглядывая с уважением на мощного русского спортсмена.

Веденеев сел на место, рассматривая нож.

– Хороший пырок. Spyderco tenacions Black Blade. Антибликовое покрытие, «скелетная» гребёнка для резки, выкидывается быстро. – Штурман ловко сложил нож, щелчком раскрыл, снова сложил. – Пригодится в дороге.

Никанор сел рядом, чувствуя облегчение.

– Что ты ему сказал?

– Да ничего особенного, – пожал могучими плечами Веденеев. – Сказал, что, если будет выкобениваться, мы его грузовик на трассе в пропасть сбросим.

У Никанора вытянулось лицо.

Айрат Бакиров засмеялся, продолжая есть как ни в чём не бывало.

– Правильно, с такими хамами только так и надо разговаривать. Я бы вообще ему морду набил за ругань в наш адрес.

– Хочешь, чтобы команду отстранили от соревнований?

– А чего он ругается?

– Ник тоже хорош, – кивнул Веденеев на помрачневшего Шубина. – Научитесь сдерживаться.

– Он только одно слово сказал – «идиот».

– Это, по-твоему, не ругань?

– Конечно, нет, оценка факта. И вообще я где-то читал, что учёные выяснили – ругань полезна, она повышает уровень эндорфина в крови, и человеку становится легче.

– Может быть, в единичных случаях она и помогает, но постоянно сквернословить нельзя, это прямой путь к деградации.

– Ну, согласен.

Никанор начал есть, не ощущая вкуса пищи, потом почувствовал на себе взгляд, несколько мгновений терпел, считая, что на него смотрит задиристый голландец, потом всё-таки повернул голову, собираясь взглядом сказать, что он о нём думает, и остолбенел: от двери в зал на него смотрела давешняя красавица-брюнетка, дважды спровоцировавшая конфликты – в аэропорту Внуково и в ресторане в Набережных Челнах.

Глаза их встретились. Снова показалось, что незнакомка смотрит если и не с презрением, то с иронией. Но она тут же исчезла, словно убедившись в его присутствии, и Никанор никак не успел отреагировать на её взгляд.

– Ты что застыл? – толкнул его Айрат. – Привидение увидел? Ешь, а то остынет.

Никанор с трудом собрался с мыслями, тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, хотя уже начал понимать, что о привидениях речь не идёт. За ним устроили настоящую слежку.

Веденеев оглянулся, ощупал зал внимательными цепкими глазами, повернулся к пилоту.

– Кого-то узнал?

– Потом расскажу, – очнулся молодой человек, окончательно теряя аппетит.

* * *

О своих подозрениях штурману он так и не решился рассказать. Во-первых, сам засомневался в оценке событий, во-вторых, суета перед гонкой не оставляла времени сосредоточиться на мыслительном процессе, да и незнакомка больше не попадалась на глаза, и Никанор отодвинул анализ происходящего на будущее.

Гонка началась второго января в девять часов утра по местному времени, за пределами Асунсьона, после того как все команды покинули парк Романсито и остановились на специально подготовленном для старта поле Роке Алонсо.

Всего в ралли участвовало более трёхсот тридцати пилотов: шестьдесят водителей грузовиков, сорок пять мотоциклистов, остальные оседлали багги и квадроциклы.

Комиссия проверила номера и работу GPS-навигаторов. Экипажи из России получили четыре «пятисотых» – номера 501, 505, 513 и 517. Никаноровский «КАМАЗ» в этой череде был третьим, удостоившись номера 513.

Первыми стартовали мотоциклисты, за ними рванули на трассу малые авто, и последними вступили в борьбу грузовики.

Никанор прочёл в душе сочинённую им молитву (сделаем сказку былью, и будь что будет!) и перестал отвлекаться на посторонние мысли. Впереди их ждали девять тысяч километров бездорожья, горные перевалы, пустыни, реки, ручьи и болотистые низменности. И все эти препятствия надо было преодолеть.

Экипаж Никанора не сплоховал. Триал его грузовик преодолел вторым, вслед за «носатым» IVECO де Гюйса. Поэтому стартовать на основную трассу первого этапа они должны были почти одновременно. Однако при старте произошёл смешной случай.

Стив де Гюйс, запомнившийся гонщикам своим поведением в Асунсьоне, высунулся из кабины и, ухмыляясь, показал русскому экипажу средний палец. Это заметили не только пилоты российских грузовиков, но и техники, обслуживающие трассу, и комиссар гонок. Тотчас же голландский экипаж оштрафовали, и стартовал он не первым, а лишь десятым.

Никанор представил лицо де Гюйса и поздравил себя с тем, что не стал отвечать задире тем же самым. Хотя честно признался самому себе, что просто не успел покрутить пальцем у виска.

Проревел гудок, и гонка началась.

Глава 6 Конкуренты

Известно, что в России за последние двадцать пять лет сложилось несколько групп политиков разного веса, с разным же успехом управляющих страной.

К первой относились Президент Российской Федерации, его помощники, советники, представители в федеральных округах, руководитель Совета безопасности и управленцы Администрации Президента.

Вторая группа – это Правительство России во главе с председателем, министры и замы председателя.

В третью входили силовики: руководители Министерства обороны и Генштаба, МВД, МЧС, Минюста, Генеральной прокуратуры, а также командующие военными округами.

В четвёртую – парламент, то есть Государственная дума и Совет Федерации.

Пятая состояла из лидеров и представителей политических партий.

Шестая – это региональные элиты, почва главного коррупционного слоя государства.

К седьмой группе можно было с уверенностью отнести средства массовой информации и телевидение.

Восьмая – олигархи и миллионеры.

Девятая – чиновники, по сути – правящая элита, руководители судебных органов и финансовых институтов.

Однако тихой сапой в России за десяток лет сложилась ещё одна прослойка деятелей, влияющих на управленческие решения и сознание масс, – интернет-компании, держатели интернет-ресурсов, провайдеры и владельцы информационных баз. Формально они подчинялись госрегулированию и требованиям Роскомнадзора, на самом же деле всегда могли вбросить в информационное поле вредоносный информационный штамм или затеять тихий переворот, не говоря уже о поддержке террористических и откровенно антироссийских сайтов.

Вечером второго января в прихожей известного российского IT-деятеля Леонида Богодушского раздался звонок домофона.

Леонид Генрихович оторвался от монитора, показывающего текст готовой статьи о вреде антисанкций, покосился на колонну старинных напольных часов и направился к двери, гадая, кто к нему может прийти в такой поздний час. В последнее время шестидесятилетний борец с чиновничьим произволом, как он себя позиционировал, жил один, так как жена и дети переехали в Канаду и обустраивались там.

Но известен Леонид Богодушский был прежде всего тем, что являлся владельцем интернет-оператора Son.ru, на сегодняшний день находящегося на вершине российского онлайн-обслуживания.

Создавался ресурс ещё в конце двадцатого столетия как онлайн-сервис для продажи книг, вина и видеопродукции. В начале двадцать первого века в него вошли онлайн-продажа обуви и аудиотехники, к которым позже присоединилось турагентство и компания Ru-net. Основателями же Son.ru считались ПО «Рексофт» и издательство Sterva Fantastika, которыми в те годы владел Леонид Богодушский, возглавивший холдинг к двадцатым годам двадцать первого столетия.

На всякий случай он заглянул в перископный глазок; были случаи, когда хозяину квартиры, выглянувшему посмотреть на гостей, выбивали глаз, поэтому в моду вошли перископные окошки и телекамеры.

Но гость, стоявший на лестничной площадке, террористом не был, и Леонид Генрихович открыл дверь.

– Почему не предупредил?

– Только что получил известие, – ответил начальник службы безопасности холдинга Мирон Палько, высокий, с широкими плечами, вырастивший буйную шевелюру, позволяющую ему и зимой ходить без головного убора, широколицый и светлоглазый. – Не хотел звонить по мобиле.

Богодушский отступил в прихожую.

– Проходи.

Гость разделся, помыл руки (для хозяина это был закон – мыть руки чуть ли не каждые полчаса), прошёл в гостиную.

– Что случилось? – спросил Леонид Генрихович, стоя.

– Посылка отправлена в Парагвай. – Палько пригладил волосы на затылке; переднего зуба у него не было, и говорил он шепеляво, стараясь не раскрывать рта.

– Пошли в кабинет. – Богодушский провёл гостя в свой роскошный кабинет, выключил компьютер. – Садись, рассказывай.

Палько сел, кинув взгляд на стеллажи с раритетными книгами, иные из которых стоили не меньше хорошей иномарки.

– Мы подслушали переговоры верховных братьев Герметикона. Стало окончательно ясно, что они отправили посылку в Парагвай.

– Почему в Парагвай?

– По моим данным, там располагается как минимум три портала Мамми, и через какой-то из них они намерены отправить посылку адресату.

– Таким кружным путём? В Турции не нашлось портала? Да и в России порталов хватает.

– По-видимому, наши доморощенные масоны не решились использовать ближайшие. О посылке знаем не только мы, но и плохие парни на других уровнях Мамми.

Леонид Генрихович сморщился.

– Нас ты считаешь хорошими парнями?

Лоб гостя прорезала морщина, он задумался, потом кивнул с кривой усмешкой.

– Мы выгодно отличаемся от всех. Во всяком случае, делаем добро.

– Делать добро – бизнес убыточный, – усмехнулся в ответ Богодушский. – Давай без фанатизма. Всё-таки не понимаю, почему посылку из Турции переправили аж в Парагвай.

– Посылка транзитная, вы сами говорили, на Землю её передали из-за каких-то напрягов в других слоях Мамми. Но её надо переправить дальше, нужен транспорт. Однако наша наука и техника ещё не доросли до создания мультипространственных транспортных модулей, поэтому курьеры вынуждены пользоваться тем, что у них есть.

– Вертолёт?

– «Вертушка» отпадает, ни один из сохранившихся порталов не способен пропустить груз таких габаритов. Остаются два варианта: гужевой транспорт и грузовик. Весит посылка не меньше пятисот килограммов, поэтому нужна телега плюс лошади или быки, которым нужна пища, вода, воздух и которые передвигаются медленно, что намного снижает вероятность успеха. В связи с этим мы считаем, что будет использован грузовик.

– Которому нужны вода, воздух и топливо.

– Я не закончил. В Парагвае, как я уже говорил, началось ралли «Дакар», в котором участвуют грузовики с добавочными электродвигателями.

– Вот как? Я не знал.

– Мало того, трасса ралли проложена по территории трёх государств таким образом, что как минимум проходит мимо трёх порталов: в Тиауанако, под Чилекитом и в Рио Кварто.

– Это… интересно. – Леонид Генрихович задумчиво прошёлся по кабинету. – Точное местонахождение посылки известно?

– Городок Оруро в Парагвае, военная база.

– По-твоему, где будет осуществлён переход?

– В любом из порталов, так как от базы до самого дальнего – всего двадцать километров, минута полёта на «вертушке».

– Посылку надо перехватить во что бы то ни стало! Это приказ Крышевателя.

– На всякий случай мы будем следить за каждым порталом, а также за базой. Если удастся, перехватим по пути, нет – встретим курьеров у Врат.

– Нужна надёжная группа.

– В Парагвае у нас никого нет, но я уже мобилизовал РДГ[6] из Донецка, она в пути.

– Командир?

– Майор Копань.

– Но она… женщина…

– Эта женщина даст фору любому мужику, – улыбнулся начальник службы безопасности. – С ней пятеро парней, все – профи высокого уровня.

– Конкуренты тоже пошлют профессионалов.

– Справимся, шеф.

– Не облажайся, полковник, с нас голову снимут, если мы не перехватим посылку. Сам Крышеватель прибыл в Москву.

– Сделаем всё, что в наших силах. Интересно, чем она так ценна, посылка? Что у неё внутри? Золото? Камушки?

– Не золото и не брильянты, кое-что посерьёзней. Это у нас на Земле золото и камни представляют собой универсальный инструмент обмена, в других слоях Мамми свинец или медь намного ценней.

– Надеюсь, платить мне будут золотом, а не свинцом, – скривил губы Палько.

– Скоро валютой станет мегаватт-час.

– Что?!

– Эквивалентом обмена может стать энергоресурс, как в других слоях Мамми, близких к центру Галактики. Не бери в голову, у нас пока всё остаётся по-старому, хотя Земля и является всего лишь региональной проекцией Мамми.

– «Матрёшки», – ухмыльнулся гость.

– «Матрёшки», – кивнул Леонид Генрихович.

– Командиру группы придётся раскрыть детали операции. Она не раз ходила в другие маммианы, однако должна знать цену предстоящего рейда.

– Хорошо, дай инфу в пределах допустимого.

– Вы не ответили, что в посылке.

– Зачем тебе это? Меньше знаешь, лучше спишь.

– Чтобы ответственней относиться к делу.

Леонид Генрихович поморщился. Он сам точно не знал, что находится внутри контейнера, и мог только догадываться, почему боссы придают грузу такое большое значение.

– Федерация воюет… сама с собой…

– Это я знаю.

– Полковник, мы живём в мире грубом, материальном, построенном на замкнутых программах наших иллюзорных восприятий. Войны в нашем земном слое Мамми – лишь отражение более масштабных войн Мироздания. Могу сказать только, что от перехвата посылки будет зависеть исход сражения в самом центре Мамми.

Палько озабоченно помассировал верхнюю губу.

– Бомба, что ли?

– Необязательно бомба, может, наоборот, какой-нибудь восстановитель матрицы Мамми. Прошёл слух, что в контейнере некая вакцина для исцеления высших князей Мамми, зараженных вирусом. Для нас главное, что, заполучив посылку, мы сможем разговаривать с метрополией Мамми на равных. Подготовь план перехвата посылки и список необходимого. Я подключу все наши резервы в Южной Америке.

Палько хотел пожать плечами, но под взглядом хозяина подтянулся, сел ровней.

– План готов, могу продиктовать то, что понадобится на месте.

– Диктуй. И готовься к полёту в Парагвай.

Начальник службы безопасности холдинга, исполняющий также роль командира отряда спецопераций, кивнул.

Глава 7 Гонка

Первый этап от Асунсьона до Резистенсии длиной в четыреста пятьдесят четыре километра выиграл-таки Стив де Гюйс. Пилот IVECO действовал так нахраписто, активно и рискованно, что даже российские гонщики, захватившие лидерство с самого начала ралли, уступили ему дорогу. Тем более что в горах трасса сужалась настолько, что по ней можно было ехать только гуськом.

Второй к финишу в Резистенсии прибыла машина россиянина Сабитова, третьей – Никанора.

Он, конечно, расстроился, однако, выслушав спутников, успокоился. Вся гонка была ещё впереди, а они шли в лидирующей группе и уступать лидерство не намеревались.

Второй этап, от Резистенсии до Сан Мигеля де Тукумана, длиной восемьсот двенадцать километров, выиграл немец Фалькенгорст. Вторым стал Стив де Гюйс, третьим Сабитов. Экипаж Никанора пришёл пятым. По пути пришлось дважды проезжать контрольный пункт на трассе, из-за начавшего сбоить GPS-трекера, а потом и менять мониторинг-модуль.

Никанор злился, но благодаря поддержке Веденеева держал себя в руках, не отвечая при встречах с соперниками на их шутки и жесты. Хотя очень хотелось дать в морду и де Гюйсу, продолжавшему исподтишка свои провокации, и поляку Качинскому, и украинцу Касьяненко, не раз позволявшим себе издевательские шутки в адрес молодого пилота.

– Главное, не обращай внимания, – посоветовал ему штурман вечером третьего дня соревнований, когда они прибыли в Сан-Сальвадор, преодолев почти пятьсот километров по горной местности, на высотах более четырёх километров. – Обычно так ведут себя либо кретины, либо неудачники. Надо перетерпеть, продемонстрировать несокрушимость воли, показать, что тебе глубоко наплевать на их издевательства, и они отстанут.

– Всегда так было? – поинтересовался Никанор, кинув взгляд на группу украинских гонщиков, участвующих в ралли на «мерседесовском» грузовике. – Вас тоже подначивали постоянно?

– Практически всегда, – подтвердил Веденеев. – Хотя в этой гонке, если честно, творится что-то особенное. К нам прямо-таки липнут как мухи разные придурки. Иногда кажется, что они выполняют чей-то заказ.

– И я так думаю, – смущённо поёжился Айрат Бакиров. – Такое впечатление, будто эти недоумки обкурились или насмотрелись тээнтовского «Камеди клаба».

– Вряд ли украинцы смотрят наш «Камеди клаб», – усмехнулся Веденеев. – У них своих шизоидных программ хватает.

– Согласен, однажды наблюдал их ток-шоу, – подхватил Айрат. – Урод на уроде! Что в правительстве, что в Раде. Да и откуда там взяться умным и справедливым? Большинство депутатов Рады – убийцы и бандиты.

– Ну, может, не большинство, – не согласился штурман, – однако больных на всю голову и злобных хватает. Хотя, если смотреть правде в глаза, в нашем правительстве сидят такие же уроды.

– Ну, хохлам жрать нечего. Насколько я помню, укры всю жизнь твердили, что кормят Россию, а на самом деле им самим не хватает ни муки, ни зерна, ни картошки. А нашим чего не хватает?

– Ума, – хохотнул Айрат.

– Не слушай наше ТВ, – посоветовал Веденеев. – Журналюги и у нас лапшу на уши зрителям вешают. Сколько раз стращали, что Украина вот-вот замёрзнет зимой? И что, замёрзла? Так и с продуктами, живут, хотя объективно стало хуже, не отрицаю. Да и не зависит тоска и злоба от недостатка питания, всё дело в общественном устройстве. Уберут фашистов и нациков из власти, заживут нормально. У нас, в глубинке, думаешь, люди лучше живут? Что ни день – трагедия, трубу прорвало, кто-то сгорел, кого-то убили, чиновники катастрофу проморгали. А с экранов льётся одна и та же песня – у нас всё хорошо.

– Ничего, народ у нас терпеливый.

– То-то и оно, тут и до революции с таким правительством недалеко. А что такое революция? Война, кровь, смерть, слёзы, муки! Ну и далеко мы от Украины ушли?

– Всё-таки у нас порядка больше. Послушать укров – они вообще колыбель цивилизации. Уже и Будда у них – великий укр, и Чингисхан, и даже Христос! А Пушкин, по их мнению, вообще еврей.

Никанор засмеялся:

– Да ладно, Айрат, не перегибай палку.

– Не слышал? Моя сестра в Киеве живёт, так вот повезло, боится на улицу выйти, потому что по-украински не говорит. Там за слово на русском можно и пулю схлопотать. В их университете лекции какой-то Бебик читает, типа историк, блин. Он ещё и не такое вещает. К примеру, все религии мира рождены в древней Украине. Мамай был казаком, разбил войско князя Донского на Куликовом поле, объединив укров, черкасов и половцев с крымскими татарами, не пустил войско московитов-завоевателей вглубь украинских земель.

Никанор и Веденеев переглянулись.

– Вот! – поднял вверх палец штурман. – Надо учиться у евреев и украинцев создавать свою историю! Самое обидное, что народ верит таким историкам и покорно идёт на убой, на Майдан, предавая своих же братьев.

Никанор покосился на группу хохочущих украинских хлопцев, стоящих возле своего покрытого грязью грузовика, и ему показалось, что один из них – бритоголовый – очень похож на спутника брюнетки из кафе во Внуково.

Снова испортилось настроение. Интуиция подсказывала, что красавица брюнетка не зря объявилась в Асунсьоне, она где-то рядом, вместе со спутниками, следит за ним. Но связывать эти подозрения с интересом к своей персоне со стороны незнакомых людей категорически не хотелось, и мысль рассказать всё Валере Веденееву прошла.

Шестой этап, от Оруро до Ла Паса, длиной в семьсот восемьдесят шесть километров, экипаж Никанора всё-таки преодолел первым, и на душе полегчало. Он перестал обращать внимание на поведение соперников и сосредоточился на трассе, великолепно пройдя два последних этапа до дня отдыха, запланированного на седьмой день гонки, опередив ближайшего конкурента – всё того же де Гюйса – на сорок минут.

Девятого января наконец наступил день, когда можно было расслабиться и посвятить свободное время отдыху.

Собрались погулять по Ла Пасу, заинтересованные рассказами тех, кто уже бывал в этом боливийском городе, расположенном в кратере потухшего вулкана, на высоте трёх тысяч шестисот метров над уровнем моря.

Ла Пас (Нуэстра-Сеньора-де-ла-Пас, что переводилось как Богоматерь Мира) был основан в тысяча пятьсот сорок восьмом году испанским идальго Алонсо де Мендосой рядом с индейским поселением Чукиаго. За пятьсот с лишним лет существования Ла Пас раздался в ширину, подрос, но, как и другие города Южной Америки, сохранил прежний колониальный стиль с двухэтажными домами, традиционно образующими прямоугольную сеть улиц. В нём было что посмотреть, начиная с дворца Диес-де-Медина высотой в три этажа, украшенного аркадами и каменными лестницами, до старинных церквей, все как одна имеющих приставку Сан: Сан-Педро, Санто-Доминго, Сан-Франциско и другие.

Однако времени у гонщиков было не так уж и много, поэтому Никанор, Валера Веденеев и ещё трое россиян не стали бесцельно бродить по улицам, а сразу отправились на главную площадь города Плаза Мурильо. Обошли Кафедральный собор, Президентский дворец, здание Конгресса и постояли у фонтана Святого Франциска, глядя, как туристы кормят голубей.

– Трудно представить, – задумчиво проговорил Веденеев, глядя на эту идиллическую картину, – что на этом месте сожгли и повесили сотни людей.

– Где их только в Америке не жгли, – махнул рукой бородатый Сабитов. – Вся история завоевания обеих Америк полна такими ужасами.

– Куда теперь? – спросил Николай Громов, штурман второго «КАМАЗа».

– Предлагаю сходить на знаменитый местный рынок, – отозвался Веденеев. – Здесь он называется Рынок ведьм – Меркадо де Эпицерия.

– Ведьм? – фыркнул Громов. – Он принадлежит ведьмам? Или они там продавцами работают?

– Увидите.

По улице Базиля Гульбрето отправились в южную часть города, миновали гостиницу «Хаен», вышли к площади Ла Пэз. Рынок лёг перед отдыхающими шумной, разноцветной, весёлой, говорливой ярмаркой, мало отличающейся от базаров в разных частях света. Ряды с палатками пересекали площадь прямоугольной сетью, и потеряться в них было нельзя, в любой момент имелась возможность выйти к нужной улице или зданию.

На Меркадо де Эпицерии продавали всё, чем была богата земля Боливии первой четверти двадцать первого века.

Группа русских спортсменов не стала обследовать фруктово-овощные ряды, помня наставления начальства, что отравиться можно даже знакомыми помидорами, и устремилась туда, где продавали всякую всячину: старинные вещи, специфические сувениры, раритеты и красиво выглядевшие искусные подделки «под старину».

Прошлись по рядам, оценили ассортимент.

Здесь можно было встретить не только средства народной медицины, но и живых черепах, сов и змей.

Погода в Ла Пасе в этом месяце стояла тёплая – по местным меркам, температура воздуха держалась днём и ночью почти одинаковая – плюс двенадцать градусов по Цельсию, и мешали комфортному ощущению жизни только низкое давление (из-за чего вода закипала на высоте Ла Паса при температуре восемьдесят восемь градусов) и жгучие лучи солнца, полные ультрафиолета: обгореть можно было незаметно буквально за несколько минут, подставляя лицо солнцу.

Приценились к статуэткам разных зверей и птиц из талькового камня, с опаской осмотрели высушенных зародышей ламы, по уверениям продавца якобы изменяющих судьбу. С интересом повертели в руках сушёных змей, лягушек, насекомых размером с палец, а то и втрое больше, полюбовались амулетами из трав и растения коа.

Сабитов отважился купить браслет из крокодиловой кожи, защищающий владельца «от сглаза и порчи», а Никанор после долгих колебаний выбрал необычный сувенир – фигурку, вырезанную из дерева тёмно-вишнёвого цвета, похожую на голову пришельца в шлеме.

Как объяснил сморщенный темнокожий продавец, коверкая испанские, английские и русские слова, это был Чунтункуй – местное божество, олицетворяющее образ Матери Мира. Фигурка оказалась составной, наподобие русской матрёшки, и продавец продемонстрировал эту особенность сувенира, по очереди вынув из головы ещё шесть голов меньшего размера – одна в другой.

– Беру, – сказал Никанор.

– Э, дон, покажь, – раздался сзади голос, и к прилавку палатки торговца сувенирами подсунулся рослый бритоголовый парень с чубчиком надо лбом, в котором Никанор узнал украинского пилота по имени дон Педро, не раз насмехавшегося над российскими спортсменами. Доном Педро его прозвали приятели, имея в виду не столько данное при рождении имя – Петро, сколько привычку называть всех донами.

– Я уже купил, – сухо бросил Никанор.

– Мне токо посмотреть.

– Рядом точно такая же.

– А мне эта нравится.

Кровь бросилась Никанору в лицо.

– Снова нарываешься?! – негромко процедил он, сжимая кулаки. – Давно не били?!

– Чево ты сказал?!

– Что слышал! Смотри другую игрушку, эта куплена. – Никанор повернулся к продавцу, сказал по-английски: – Заверните, пожалуйста.

– Ах ты, москаль клятый! – Бритоголовый дон Педро выхватил нож. – Я тебя щас на шнурки порежу!

Он махнул лезвием крест-накрест.

Шарахнулись туристы у прилавка, кто-то закричал, пискнул продавец, вжимаясь в брезентовую стенку палатки.

Никанор прицелился выбить ногой нож, но его вмешательства не потребовалось. Веденеев оказался сбоку от дона Педро, умело выбил нож из рук драчуна, сжал его плечо железными пальцами так, что лицо украинца перекосилось.

– Дружеский совет: беги отсюда со всех ног, братан, пока полиция не прибыла. Куча свидетелей подтвердит, что напал с ножом ты. Но если ещё раз увижу, что ты околачиваешься поблизости, не пожалею!

Бритоголовый хватанул ртом воздух, белея, поискал глазами приятелей: они двигались к нему сквозь толпу, расталкивая зрителей, но Веденеев сжал плечо пилота сильнее, и тот, охнув, юркнул в толпу.

– Всё в порядке, граждане, – Веденеев спрятал нож в карман, – парень перебрал маленько, бывает, хотел пошутить, так что расходитесь.

Разочарованная толпа покупателей, в которой порой мелькали знакомые лица спортсменов из других команд, начала редеть.

Никанор снова почувствовал взгляд, оглянулся и успел увидеть за спинами покупателей карие глаза: это была та же незнакомка из аэропорта Внуково, ошибиться он не мог.

– Берёте? – робко спросил оживший продавец.

– Да, конечно, – очнулся молодой человек, доставая деньги; здесь в ходу были не только местные боливиано, но и доллары, и фунты, и марки. Полюбовавшись на «голову пришельца» размером с кулак («Интересно, с кого копировали этого Чунтункуя изготовители?» – мелькнула мысль), он спрятал её в карман.

Уже при выходе с территории рынка он поймал ещё один взгляд, вздрогнул: настроенная на негативный резонанс, как камертон на определённый звук, психика заставила насторожиться. Вытянул шею, шаря глазами по толпе, и увидел девушку, рассматривающую его из окна автомобиля. Но это была не смуглолицая незнакомка, а полная её противоположность: блондинка с платиновыми волосами, выбивающимися из-под шляпки, полногубая, зеленоглазая, с курносым носиком и ямочками на щеках. Визуальный контакт длился всего несколько мгновений, однако Никанор успел прочитать в глазах ещё одной незнакомки любопытство и странное сочувствие, после чего серый «Рено» рванул с места и увёз её в неизвестном направлении.

– Чего застыл? – оглянулся идущий впереди Сабитов.

Никанор помотал головой, встретил взгляд Веденеева.

– Бред…

– Опять кого-то увидел?

– Девчонку… смуглянку… она была с теми бандитами в «Сити-центре».

– Уверен?

– Я её здесь уже видел… в столовке в Асунсьоне.

Веденеев нахмурился.

– Почему не сказал?

– Сначала думал – ошибся… потом забыл.

– Странно, если подумать. Выявляется какая-то загадочная заинтересованность к тебе. Если она и здесь обитает, кстати, интересно, с какой командой, то это уже закономерность. Вот и нож тоже…

– Что нож?

Веденеев показал пилоту клинок.

– Видишь? Точно такой же, как тот, что мы отобрали у голландца. Фирма «Спайдерко», чёрное лезвие, антибликовое покрытие, ну братья-близнецы, да и только. Вероятность того, что у двух кретинов из разных команд и вообще из разных стран обнаруживается одинаковое оружие, почти нулевая.

– Что ты хочешь сказать?

Веденеев сложил нож, сунул в карман.

– Кто-то глаз на тебя положил.

– Зачем? – растерялся Никанор.

– Выглядишь лучше любого секс-символа, – хихикнул Коля Громов, услышав последнюю фразу. – Вот девки и липнут.

– Разберёмся, не переживай. – Штурман похлопал Никанора по спине широкой ладонью. – Сосредоточься на гонке. Если что заметишь, дай знать. Мы идём первыми, всякое возможно.

Никанор хотел признаться, что за ним у рынка наблюдала ещё одна красивая девчонка, но испугался, что его поднимут на смех, и промолчал.

* * *

Начальник службы безопасности позвонил в три часа ночи, когда Богодушский спал и видел приятные сны.

– С ума сошёл, полковник? – недовольно сказал глава холдинга в квадрат смартфона, не включая видеосвязь. – Нельзя было дождаться утра?

– Срочное сообщение, – сказал Палько бесстрастно, не обращая внимания на тон начальника.

– Что у тебя?

– Посылку только что погрузили в «вертушку».

Смысл сказанного не сразу дошёл до Леонида Генриховича.

– Какую по… а-а… – Только теперь он вспомнил, что Палько звонит из Боливии. – Ты уверен?

– Так точно. Мои люди на базе проследили за погрузкой контейнера в вертолёт.

– Куда он летит?

– Ещё не летит, но, судя по всему, вот-вот отправится.

– Ночью?

– Здесь уже день. Гонка только что началась, грузовики покинули Ла Пас и направились к городку Уиюни.

– Чёрт побери! Не упусти посылку!

– Наши конкуренты постараются сделать всё, чтобы им никто не помешал.

– Ты заранее пытаешься оправдаться? – раздражённо осведомился Богодушский.

Голос Палько не дрогнул.

– Я делаю, что могу.

– Где ваша замечательная Лара Крофт?

– Капитан Копань на месте, сопровождает техперсонал ралли.

– Предупреди её: если не справится…

– Уже предупредил. Мы контролируем ситуацию.

– Она знает о содержимом посылки?

– Нет. – Палько хмыкнул. – Но ведь и я толком ничего не знаю. Версий много, толку мало.

– Меньше знаешь…

– Дольше живёшь, старое правило. Однако люди должны знать, ради чего они лезут в огонь. Операция рискованная. Я дал общую инфу, но этого мало.

– Наплети им с три короба, пусть проникнутся должным уважением, почувствуют свою значимость.

– Капитан Копань уяснила драматичность момента. Но я бы сам хотел знать, ради чего мы тут, – начальник службы безопасности помолчал, – рвём пупки.

Леонид Генрихович почувствовал прилив раздражения, с трудом заставил себя говорить спокойно.

– Когда посылка будет у нас, ты получишь все необходимые объяснения. А главное – вознаграждение. Действуй оперативно. Я направлю к вам ещё одну группу, она догонит колонну. Вы на чём сопровождаете ралли?

– У нас своя «вертушка», заняли у «Чёрной воды».

– У кого?

– Black Water, частная военная компания, одно из её подразделений базируется в Боливии.

– Конец связи.

Богодушный лёг навзничь, глядя в потолок остановившимися глазами, но спать расхотелось. Он встал, накинул на плечи махровый халат и отправился на кухню, включил кофе-автомат. В голове крутилась одна мысль: не упустить бы добычу, не упустить бы, уж слишком много обещают за передачу посылки…

Потом пришла другая мысль: надо подстраховаться! Капитан Копань, конечно, хороший вариант, но ей понадобится помощь извне, от тех, кому посылка предназначена. Надо связаться с базой на Крюгере, пусть подготовят команду для сопровождения…

* * *

Ла Пас остался позади.

Грузовики с рёвом устремились вперёд, занимая место в соответствии со своим положением. Первым ушёл на трассу «КАМАЗ» Никанора, вторым, через двадцать минут, IVECO Стива де Гюйса, затем машины Сабитова, Фалькенгорста и остальных участников ралли.

Конечно, гонка проходила в основном вне дорог, мимо деревень и городов, по безлюдным местам, если не считать контролёров и полицейских, охраняющих трассу, поэтому на открытых местах и по песчаным барханам можно было ехать быстро. Однако по законам ралли скорость грузовиков не должна была превышать сто шестьдесят километров в час, за этим следили дроны, и тем, кто нарушал правила, добавлялись штрафные минуты.

Никанор в этом плане не рисковал, хотя гнал на предельно разрешённой скорости. А вот де Гюйс решил удивить всех и на первом же триале пошёл на своём IVECO со скоростью больше двухсот километров в час, в результате чего на основном этапе длиной в шестьсот двадцать два километра почти догнал российский экипаж.

На очередном участке пустыни оба грузовика шли на расстоянии двухсот метров друг от друга, хотя грузовик де Гюйса постепенно догонял «КАМАЗ» под номером 513.

Никанор увеличил было скорость, но Веденеев, сидевший рядом, вглядываясь в экран навигатора, проворчал:

– Не гони как бешеный, не на похороны торопимся.

Никанор, увлечённый гонкой, с сожалением послушался, несмотря на то что ему очень хотелось мчаться по барханам так же безбашенно, как соперник.

Пески кончились, начался горный участок трассы. На тридцатом километре проскочили внедорожник контрольного пункта с клетчатым флагом на крыше.

Внезапно на общей волне ралли-связи раздался женский крик, оборвался, торопливо заговорил мужской голос, взволнованно сообщил на английском языке, что машина технического обеспечения канадской сборной попала в аварию и вот-вот сорвётся в пропасть!

Заорали в три голоса:

– Где вы?! Кто говорит?! Сообщите координаты!

Им ответили:

– Мы на южном склоне Оруро, в ущелье…

– Это в пяти километрах от нас, – глянул на карту в мониторе Веденеев. – Какого чёрта они туда попёрлись?

– Скорее! – снова послышался женский голос. – Помогите! Машина висит на одном колесе, мы не можем выбраться!

– Де Гюйс ближе, – сказал Айрат Бакиров.

– Стив, мы приняли SOS, – торопливо вызвал пилота IVECO Веденеев. – От тебя они всего в паре километров.

Де Гюйс не ответил. Его «носатый» грузовик нёсся вперёд, не сворачивая, оставляя за собой длинный хвост пыли.

– Есть кто-нибудь поблизости? – вызвал Веденеев комиссара гонки.

– Мы в получасе езды, – ответил комиссар, француз Деголь.

– Не успеете. Нужен вертолёт.

– Вертолёт сейчас в полутораста километрах отсюда.

Веденеев посмотрел на Никанора.

– Что будем делать?

– Это не наше дело, – заикнулся Айрат.

– Люди погибнут.

В груди Никанора словно что-то взорвалось. Сердце рванулось наружу как птица из клетки. Щёки стали горячими.

– Где это место?!

Веденеев ткнул пальцем в монитор.

– Надо сворачивать налево… там начало горной складки… расщелины…

Никанор круто развернул грузовик, так что спутников прижало друг к другу и к правой дверце кабины.

– Веди!

Штурман доложил комиссару гонки о смене маршрута, сориентировался.

– Левее… ещё, ещё, там проход между скалами… теперь правее, за тот бугор… осторожней, не разбей подвеску…

Впереди выросла щербатая стена скал, в которой обнаружился пролом, а за ней – коридор между крутыми боками скал и поднятий.

– Застрянем… – проворчал Айрат.

«КАМАЗ» зацепил правым бортом нависший край скалы, но продолжил углубляться в извилистую лощину, переходящую в ущелье.

Выскочили на край обрыва, обогнули язык каменистой осыпи, сползшей с горы когда-то, снова нырнули в ущелье и через минуту тряски и визга летящих из-под колёс камней выбрались на ровную площадку, нависшую над ущельем. Слева на гребне скалы стояла пятнистая машина, но не грузовик или техничка, а непривычно большой багги. Рядом с ним топтались двое мужчин в комбинезонах военного кроя и девушка, в которой Никанор с замиранием сердца узнал смуглолицую красавицу из аэропорта Внуково.

– Ни фига они никуда не падают, – заметил Айрат.

Сзади раздался грохот.

Никанор резко затормозил.

В зеркале заднего вида отразился фонтан камней и пыли, в ущелье с двух сторон в полусотне метров от машины обрушились скалы, закупоривая проезд. Облако пыли догнало грузовик, расползаясь серо-жёлтой пеленой.

– Что происходит?! – вскрикнул Айрат.

– Нас, кажется, заблокировали, – сказал Веденеев озадаченно.

Послышался нарастающий татакающий гул. Слева над обрывом показался вертолёт – серо-зелёный Aerospatialt Lama, завис над багги, поднимая в воздух тучу пыли.

– Звони… – начал неуверенно Айрат, но не договорил.

Из-под вертолёта пошла вниз монолитная, бликующая золотом, глыба, опутанная сетью. Глыба опустилась рядом с багги, трос отцепился, и вертолёт устремился прочь от места сброса «авоськи».

– Что они делают?!

– Это она… – выговорил Никанор, вглядевшись в шагавшую к ним девушку в камуфляже и берете.

– Кто?!

– Та девчонка…

– Из «Сити-центра»? – догадался Веденеев.

– Да…

– Вызываю наших!

– Вызывай… я сейчас…

– Не выходи!

– Надо же узнать, что всё это означает.

Никанор открыл дверцу кабины, вдохнув разрежённый горный воздух, насыщенный пылью, запахами камня, бензина и пороха.

Смуглолицая незнакомка остановилась в метре от бампера машины. Несколько мгновений они смотрели друг на друга молча. И снова Никанору показалось, что в зеленоватых глазах девушки прячется не то насмешка, не то ирония. Хотя заговорила она скорее виновато, смущённо, с несмелыми и умоляющими нотками:

– Ради бога, не делайте поспешных выводов!

– Я не делаю, – хрипло сказал он. – Вы следили за мной…

– Мы проверяли вас.

– Зачем?

– Есть предложение.

– Делайте.

– Уходим! – сказал Веденеев ему в спину. – По моим данным, ущелье впереди выходит на склон Ойласа, а там мы свернём направо и выйдем на трассу.

Незнакомка не могла слышать штурмана, однако поняла колебания пилота.

– Вы не проедете дальше.

Словно в подтверждение её слов в сотне метров от машин с грохотом ударил в небо фонтан пыли и каменных обломков. Из теснины ущелья вынеслось облако бурой пыли.

Гонщики застыли, разглядывая оседавшую тучу.

– Сюда теперь никто не сможет пройти, – напомнила о себе незнакомка. – И вам придётся принять наши условия.

– Они террористы! – охнул Айрат.

– Кто вы?! – сжал зубы Никанор.

– Давайте погрузим контейнер на ваш автомобиль и отъедем в укрытие. Тут недалеко.

– Мы никуда не поедем, пока вы не объясните, что происходит!

Незнакомка оглянулась.

Мужчины возле багги достали откуда-то автоматы и двинулись к грузовику, подняв стволы. Никанор узнал давешних спутников незнакомки, бородача и бритоголового.

– Чёрт, я же говорил – они игиловцы! – вжался в сиденье Айрат.

Никанор облизнул губы, жалея, что у него нет оружия, кинул взгляд на обрыв, на стену ущелья, но бежать действительно было некуда, да и дула автоматов красноречиво свидетельствовали о бесперспективности бегства.

– Чего вы хотите?

Незнакомка жестом остановила спутников, стволы автоматов опустились.

– Вы сами примете решение, но у нас нет выхода. Мы должны доставить этот контейнер по назначению.

– Куда?

Где-то в горах зародилось нарастающее лопотание вертолётных винтов.

Спутники девушки оглянулись. Один из них, бородач, метнулся к багги, вытащил из багажника трубу ПЗРК.

Над зубчатыми верхушками скал появился вертолёт, но уже не французская Lama, а пятнистый, чёрно-зелёный, бразильский Embraer C-95C. Заметив внизу машины на краю обрыва, он хищно кинулся к ним.

Бородач выстрелил; переносной зенитно-ракетный комплекс у него был российского производства – «Верба».

Ширкнуло пламя, ракета, оставляя за собой длинный хвост белого дыма, устремилась к вертолёту, и хотя тот отстрелил тепловые ловушки и сделал горку, увернуться от ракеты не смог. Она вонзилась в кронштейн с двумя блоками неуправляемой ракеты, раздался взрыв, и вертолёт по дуге понесло куда-то за скалы. Через несколько мгновений он скрылся из виду.

– Быстрее! – рявкнул бритоголовый парень в спецназовском камуфляже. – Они могут вернуться!

– Помогите нам! – прижала к груди кулачки незнакомка. – Мы погибнем, если не успеем скрыться! Они и вас убьют!

– Да кто?!

– Потом объясню, у нас нет времени.

– Этот контейнер не поместится в кузове… – заикнулся растерявшийся Айрат.

Никанор повторил его слова:

– Не поместится…

– Что-то придётся оставить.

– Но у нас нет ничего лишнего…

– Я их щас перестреляю! – угрожающе бросил бритоголовый, взявшись за автомат.

– Уйди! – повернулась к нему незнакомка. – Готовьте подъёмник!

Бритоголовый сплюнул и побежал к приятелю.

– Разверните машину, – показала рукой девушка. – Умоляю, не медлите!

Никанор оглянулся, колеблясь, встретил взгляд Веденеева.

– Ты что-нибудь понял?

– Нет, – мотнул головой штурман, – абракадабра! Но у нас действительно нет другого выхода. Грузим этот ящик.

– А что будем выбрасывать? – заволновался Айрат.

– Запаску, ящик с инструментом, спальники, короче, всё, что можно.

– Надо связаться с нашими, предупредить…

– Я сбросил эсэмэс, но они сюда не проедут, после того как проезд завалило взрывом.

– Поехали, – сел за руль Никанор.

* * *

Контейнер, отбрасывающий тусклые жёлтые блики, поместился в крытом кузов-блоке «КАМАЗа» с трудом. Весил он едва ли не полтонны, поэтому сначала показалось, что погрузить его на борт грузовика не удастся. Но в багажнике багги оказался специальный складной механизм, предназначенный для погрузки крупногабаритных грузов, оборудованный направляющими и штангами, собрав который мужчинам удалось впихнуть контейнер в кузов.

– Что это? – поинтересовался Айрат.

– Спрячемся, узнаете, – пообещала незнакомка.

– Где же тут спрячешься? Кругом скалы и обрыв.

– Увидите.

И они увидели, когда расселись в грузовике и командовавшая погрузкой смуглолицая раскосая красавица указала пальчиком, потеснив Никанора:

– Туда.

– Там же… гора камней…

– Давай.

Никанор повиновался, чувствуя тепло бедра девушки, прижавшегося к его бедру.

В кабине уместилось четверо: он, девушка, Веденеев и бритоголовый амбал с автоматом. Бородатому парню и Айрату пришлось расположиться в грузовом отсеке машины.

Бросили багги стоять на обрыве, вытащив из него ещё два ящика и брезентовый мешок. В результате «КАМАЗ» оказался загруженным под завязку, несмотря на освободившееся место, где раньше было закреплено необходимое для гонки оборудование, запасные колёса, тормозные колодки и многое другое.

Айрат хотел было выбросить кислородные баллоны, но незнакомка запретила:

– Оставь, пригодятся.

Дорога до таинственного укрытия действительно оказалась короткой. Грузовик проехал всего шестьдесят метров и по знаку девушки остановился под нависшей козырьком скалой.

– Валет!

Бритоголовый оголил запястье левой руки, на котором был нацеплен браслет чёрного цвета с квадратным циферблатом величиной с детскую ладошку. Циферблат имел три шкалы и три стрелки, двигающиеся вразнобой.

– Открой окно.

Веденеев проворчал:

– Такой опции в кабине нет, это тебе не седан, нажми на ручку.

Бритоголовый открыл дверцу, впустив в кабину клуб сухого разрежённого воздуха с неприятными запахами, повозился с браслетом, следя за тем, чтобы стрелки показали одну и ту же цифру – 12. Высунул руку с необычным прибором наружу.

Послышался тихий гул.

Неровная каменная стена под скальным карнизом пришла в движение, начала опускаться, рождая увеличивающуюся щель. Через несколько секунд щель превратилась в прямоугольный зев пещеры высотой в четыре и шириной приблизительно в восемь метров.

– По высоте проедем? – обернулся бритоголовый к Никанору.

Никанор, ошеломлённый метаморфозой реально исчезнувшей скалы, пошевелил губами.

– Проедем, – ответил за него Веденеев. – Нам туда?

– Заезжай.

Никанор нажал на педаль газа.

Грузовик, заворчав как рассерженный лев, включил фары, медленно въехал под своды пещеры.

– Стоп!

«КАМАЗ» остановился. Фары высветили бугристый пол пещеры, кривые стены, неровный потолок и ещё одну стену впереди.

– Ну и где мы? – осведомился Веденеев.

– Тамбур Врат, – хмыкнул бритоголовый, вылезая из кабины.

Что он сделал, видно не было, но спустя минуту раздался знакомый гул, и скальная стена за кормой грузовика закупорила вход в пещеру.

Бритоголовый забрался в кабину.

– Порядок. Поехали.

– Никуда мы не поедем! – отрезал Никанор, готовый, если придётся, устроить революцию. – Вы обещали объяснить, что всё это означает.

Бритоголовый положил руку на рукоять автомата (это был отечественный «калаш» нового поколения), но руководившая группой девушка отрицательно мотнула головой.

– Они правы.

– Надо уходить, нас найдут рано или поздно.

– Не думаю, что это произойдёт рано, у нас не меньше часа времени, пока конкуренты доберутся до портала. Надеюсь, ты поставил… что надо?

– Пусть попробуют пройти.

– Нам всё равно надо ждать проводника. Давайте знакомиться. Меня зовут Роза, его Валет. Мальчик в кузове – Велес.

– Мальчик, – усмехнулся Веденеев. – С виду ему не меньше тридцати пяти. Клички?

– Разумеется.

– Хотелось бы знать настоящие имена.

– Это вам ни к чему. Как вас зовут, я знаю: Никанор, Валерий и Айрат.

– Значит, вы из «конторы»? Я имею в виду ФСБ. Или из ЦРУ?

Смуглолицая улыбнулась:

– Для вас это важно? Нет, мы из другой… мм-м, конторы. Однако давайте обойдёмся без лишних вопросов. То, что вы услышите, с одной стороны, сверхнеобычно для нормальных людей, а с другой стороны – секретная информация. Обещаете не делиться ею с друзьями?

– Мы могли бы обойтись и без них, – буркнул бритоголовый Валет.

– У тебя другая специализация, – скривила губы Роза. – Для нашего рейда нужны водители профи. У вас как с образованием, парни?

Никанор и Валера переглянулись.

– Политехнический, – сказал штурман.

– Филиал автодорожного, – добавил Никанор.

– То есть высшее, это замечательно, тогда вам будет легче понять основы реального мироведения. Что вы знаете об устройстве Вселенной?

– Что за вопрос? – удивился Никанор. – Зачем вам это?

– Я знаю, зачем спрашиваю.

– Ну, Вселенная… бесконечна и вечна… есть версия, что наша наблюдаемая метагалактика – всего лишь одна из бесконечной коллекции метавселенных, соседствующих в бесконечном Мультиверсе, существующих одновременно и совершенно не наблюдаемых.

– Неплохо для выпускника автодорожного института. Что ещё вам известно?

– Вселенная – это по сути «океан возможностей», – сказал Веденеев. – В Мультивселенной реализуются все варианты состояний материи, даже самые невероятные. Наша Вселенная – флуктуация.

– Браво! – похвалила штурмана девушка. – Всё?

– Я читал, что наш мир согласно антропному принципу структурирован очень своеобразно и представляет собой нечто вроде трёхмерной верхушки айсберга в многомерной реальности.

– Отлично, молодец, – снова похвалила штурмана Роза, хотя Никанору показалось, что в её тоне снова прозвучала ирония. – Чувствуется, что вы любознательные ребята и знакомы с наукой. А теперь выбросьте из головы всё, что вам вдолбили в головы школьные учителя и преподы в институтах. Космос со звёздами – великая иллюзия, данная вам в ощущениях! Звёзды, галактики, их скопления на самом деле есть лишь способ восприятия действительности, реализуемый вашей психикой.

– Да ладно, – скептически качнул головой Никанор. – По-вашему, учёные ошибаются? И мы видим в телескопы не звёзды, а что-то другое?

– Вы даже не представляете, насколько ваша формулировка соответствует истине, господин Шубин. Мультиверс действительно представляет собой ансамбль реализованных математических структур, объединяющий все потенциальные альтернативные реальности вплоть до абсолютно нереальных, как бы это смешно ни звучало. Но видите вы не плазменные шары, внутри которых протекают ядерные реакции. Каждая звезда, в том числе Солнце, является уровнем Мамми, ядром маммианы – зародышем «вселенской матрёшки», образующим слои метафизической реальности, воспринимаемой вами как планеты.

– Бред!

– Увы, реальность, господин Шубин.

– Что ты с ними как с умными базаришь, – буркнул бритоголовый. – Они всё равно не поверят, пока не убедятся.

– Заткнись!

– Вы всё время повторяете – ваша психика, воспринимаемой вами, вы – люди… – сказал Веденеев. – Это значит, лично вы – не люди? Так, что ли? Кто же вы тогда?

Роза расхохоталась.

– Отдаю дань вашей внимательности, господин Веденеев. Мы ещё поговорим на эту тему, кто на Земле – люди, а кто нет. Могу сказать лишь, что мы представители Р-Герметикона, этого пока достаточно.

– Что такое Герметикон?

– Общество спасения, – скривился Валет.

– Спасения кого?

– Он пошутил, – поморщилась Роза. – Мы обсудим функции нашего Герметикона позже. Добавлю, что вся человеческая история, и в особенности история России, базируется на мифах, легендах, выдумке и лжи. Хотя и об этом мы поговорим позже, просто время поджимает.

– Значит, мифы древних о том, что Земля плоская, – правда? – вежливо спросил Валера.

– Абсолютная правда. Теперь вы должны уяснить главное, от чего зависит успех нашего предприятия.

– Должны?

– Не придирайтесь к словам. Итак, я уже говорила, что звёзды являются энергетическими ядрами, окружёнными слоями метафизической реальности, которые вы называете планетами. Да, попасть на них можно и грубо, с помощью ракет, преодолевая разделяющие их потенциальные барьеры, воспринимаемые вами как пространство. Но существует иной способ перехода из одного слоя планеты в другой. Этот способ называется Мамми-вэй, или макроквантовое тоннелирование сквозь слои Мамми, если использовать научную терминологию.

– Мамми – это…

– «Вселенская матрёшка», образно говоря. Русские волхвы знали устройство Мироздания, потому и появилась на Руси эта игрушка. Теперь вы довольны?

– Вселенная рождалась многомерной…

– В этом случае астрофизики правы, Мамми действительно рождалась многомерной. Потом «лишние» семь измерений свернулись…

– Скомпактифицировались.

– Не люблю учёный жаргон, но пусть будет – скомпактифицировались, но свёртывались они неравномерно, то есть нецелочисленно, как принято считать, поэтому в Мамми и появились живые биоформы, начавшие осваивать её просторы задолго до появления наших предков. Это они сотни миллионов лет назад начали создавать сеть тоннелей-дериватов, соединивших маммианы и заканчивающихся Вратами, то есть порталами.

Никанор поймал взгляд Валеры, но не увидел в нём сомнений и неприятия, только задумчивость. Штурман воспринял слова Розы спокойно, словно понимал, о чём она говорит.

– Вы хотите сказать, что на планеты…

– Можно переместиться без всяких технических устройств и ракет. Мощные личности могут просачиваться сквозь потенциальные барьеры, разделяющие слои Мамми, мысленным усилием, но существует и сеть маммитоннелей, объединяющая все слои Мамми, то есть все звёзды и все планеты.

– Наши предки тоже участвовали в создании этой сети?

– Ваши – нет, наши – да. Мамми, или по-научному – Мультиверс, таким существует изначально, напоминая головку сыра, пронизанную пузырьками и червоточинами.

– Об этом уже писали фантасты, – проговорил Веденеев с улыбкой.

– Поэтому в Мамми-сеть никто и не верит, – ответно улыбнулась Роза. – Первоотцы… э-э, адепты Герметиконов специально создали мифологемы о «параллельных измерениях», чтобы обыватели в них верили. Фантастическая литература очень помогла им в этом намерении. Бог как бы есть и его как бы нет.

– Дьявол тоже вроде бы есть, но его нет.

– Всё зависит от точки зрения служителей тому и другому.

– Вы сказали – адепты Герметиконов… их много – Герметиконов?

– Сколько этносов на Земле, столько и тайных союзов, оберегающих знания об устройстве Мироздания. Хотя в некоторых странах находится не один союз.

– В России один?

По лицу девушки прошла тень, она замялась на мгновение.

– Н-нет, не один, у нас есть конкуренты, которые едва не перехватили посылку. Поэтому нам надо уходить, они не остановятся. То, что мы сбили их «вертушку», ни о чём не говорит.

– Мы должны знать, что в посылке и куда её надо переправить!

Роза и Валет обменялись взглядами.

– Это… вакцина…

– Какая ещё вакцина? – удивился Никанор.

– В одном из слоёв Мамми идёт война, с помощью этновируса готовится поголовное истребление сопротивляющихся агрессии, в основном гражданского населения. Бомбардировка слоя началась, и… поэтому надо срочно доставить туда вакцину для остановки вирусного заражения.

Какая-то мысль шевельнула дремлющую память. Никанору вспомнился старый фантастический боевик с Ван Даммом в главной роли, где герои пытались доставить некое лекарство для исцеления зараженных. Господи, если это не шутка, неужели идея фильма имеет реальное воплощение?! Или красавица Роза лжёт?

– Всё серьёзно! – угадала мысль водителя смуглолицая собеседница, заставив его вздрогнуть. – Нас попросили помочь, мы согласились.

– Кто просил?

– Первоот… в общем, есть сущности, олицетворяющие иммунную систему Мамми. Они контролируют… э-э проявления опасного индивидуализма и криминальных эксцессов.

– Здесь, на Земле? – поинтересовался Ве-денеев.

– Везде.

– Я имел в виду – они здесь?

– Нет, они далеко, в другой галактической маммиане.

– А как посылка с вакциной оказалась на Земле?

– Её переправляют тайно через наш Мамми-регион, чтобы враги не смогли перехватить. Но, к сожалению, конкуренты узнали о посылке.

– Допустим, это правда, почему же вы решили использовать грузовик? Ведь для таких путешествий нужен другой вид транспорта. Как мы переберёмся через безвоздушное пространство?

– Мозгами шевели, – пробурчал Валет, снова начавший проявлять нетерпение, поглядывать на свой браслет. – Роза, уходить надо!

– Я же сказала, ждём проводника. – Девушка повернулась к Никанору. – Мы не будем перебираться через безвоздушное пространство. Вернее, всё будет происходить не так, как вы это представляете. Врата откроются, мы разгонимся, проскочим дериват и окажемся в другом слое, то есть на другой планете. В данном случае это будет Луна.

Никанор ошеломлённо уставился на смуглолицую.

– Луна?! Мы окажемся на Луне?!

– Ну да, это самая близкая маммиана, то есть слой Мамми. Следующая маммиана – Марс, потом будет астероид, в Солнечной системе это Церера, малая планета в поясе астероидов, потом Сатурн, Юпитер и так далее, пока не начнётся пояс Койпера[7]. А там уже и ближайшая звезда недалеко.

– Альфа Центавра?!

– Самая близкая звезда к Солнцу – коричневый карлик в созвездии Эридана, до неё всего два световых года. В телескопы она не видна. Доберёмся, отдохнём и поедем дальше.

Никанор нервно засмеялся:

– Вы шутите. У нас же не космический корабль, а грузовик. На Луне вообще нет воздуха, на Церере тоже, на Марсе атмосфера совсем слабая…

– На Юпитере атмосфера состоит из азота, водорода и метана, – подхватила Роза со смешком. – К сожалению, вы правы, большинство планет в галактике непригодны для жизни биологических формаций. Но, во-первых, ехать нам недалеко, в общем итоге километров сто пятьдесят. Во-вторых, кабина вашего грузовика герметична. В-третьих, он имеет электродвигатель, что позволит нам двигаться и на планетах с любым газовым составом. В-четвёртых, мы взяли с собой спецкостюмы и маски плюс ещё кое-что необходимое. Вы удовлетворены?

– В принципе… хотел уточнить… если мы сейчас тронемся… окажемся на Луне?

– Да, придётся ехать быстро и нырять из портала в портал до тех пор, пока не окажемся в безопасности.

– Но мы… не готовы…

– Валет, неси костюмы, переоденемся.

– Переоделись бы в деривате.

– Неси!

Бритоголовый нехотя вылез из машины, ворча что-то под нос.

– Что такое дериват? – спросил Веденеев.

– Потенциальный барьер, отделяющий один слой матрёшки от другого.

– Почему слои такие разные? Луна, Марс, Юпитер не похожи друг на друга.

– А почему они должны быть похожи?

– Матрёшки одна внутри другой абсолютно одинаковы, если не считать размеров.

– Вселенскими матрёшками управляют более сложные законы. Встречаются наборы маммиан из почти идентичных слоёв, хотя редко.

– Откуда вы знаете?

Роза неопределённо повела плечиком.

– Пришлось попутешествовать. Моя родина – не Земля.

– Марс?

Девушка рассмеялась:

– Марс был заселён много-много миллионов лет назад, все марсиане его давно покинули, переселились на Землю и в другие маммианы.

– Известный наш писатель Алексей Толстой писал, что, наоборот, земляне переселялись на Марс.

– Он не был посвящён в истинные писания.

– Что за писания? Вы имеете в виду Библию?

– Библия, особенно ваш Ветхий Завет, лживая сказка, не имеющая никакого отношения к реальности и переписанная сотни раз. Сохранившиеся славянские и индийские Веды, не те, что предлагает Интернет, более правдивы.

Раздался стук в дверцу.

– Вылезайте.

Выбрались из кабины, глядя на переодевающихся спутников Розы. Айрат тоже держал в руках свёрток зеленоватого цвета и вопросительно смотрел на друзей.

– Вот, приказали…

– Надевай, – кивнул Веденеев.

– Зачем?

– Поедем на Луну.

– Шутите?!

– Нет.

– Я никуда не поеду! – отступил к машине Айрат.

Бритоголовый взялся за автомат.

Роза покачала головой.

– Я поеду один! – шагнул вперёд Никанор, охваченный порывом энтузиазма.

– Мы тебя не оставим, – покачал головой Валера. – Риск – он, конечно, благородное дело, но один ты не справишься.

Роза повернула голову к Айрату.

– Что решаем?

Механик оценил выражение лиц товарищей, заколебался, махнул рукой:

– Чёрт с вами, едем.

Из мешка извлекли спецкостюмы, упакованные в пластиковые пакеты, переоделись, натянули плотные ботинки на липучках, обтягивающие лодыжки.

Валет вытащил коробку с масками.

– Примеряйте. Пользоваться умеете?

– Да, – сказал Веденеев.

– Нет, – покачал головой Айрат.

Штурман помог ему надеть маску, показал, как её защёлкивать и снимать.

– Носите всё время на шее, – предупредила Роза. – В любой момент могут понадобиться. Как вам комбезы?

Никанор помахал руками, присел. Костюм и термобельё под ним сидели плотно, как вторая кожа, и не стесняли движений.

– Нормально… не давит… чьё производство?

– Не поверите – российское. Бельё – двухслойный «боевой трикотаж» «Т500», комбез – герметичный «ратник-ХЗ» для работы в агрессивных средах и на заражённой местности. Снабжён рацией и углепластиковыми бронепластинами.

– Крутой костюмчик! – восхитился Айрат, рассматривая плотные манжеты на запястьях. – Где такие продают?

– Нигде, – уверенно сказал Веденеев. – Такими комбезами снабжают арктический спецназ. Неплохие у вас связи, гражданочка.

В воздухе прозвучал тонкий звоночек.

Спутники Розы дружно развернулись к стене за кормой «КАМАЗа», вскинули автоматы.

С гулом стена опустилась вниз. Ветер занёс в пещеру клуб пыли. Какая-то тень возникла в проёме входа, превратилась в человека, одетого в чёрный складчатый балахон с капюшоном, надвинутым на голову. Капюшон сам собой сполз на плечи как живой, и Никанор внутренне вздрогнул.

Лицо человека было лицом старика-негра – тёмно-коричневое, почти чёрное, в морщинах и складках, с пучками седых волос, но с другими пропорциями! Оно было человеческим и нечеловеческим одновременно.

Бритоголовый Валет и бородач Велес опустили автоматы.

– Проводник, – с облегчением проговорила Роза.

Старик оглядел всех, задержав взгляд на Никаноре, повернулся лицом к проёму.

Плита входа с гулом вернулась на место.

Старик глянул на Розу, кивнул на Веденеева, на Айрата, бросил несколько непонятных слов. Она ответила на том же незнакомом языке. Старик молча полез в кабину грузовика. Роза приглашающее махнула рукой:

– По местам, пора отправляться. Валет, поедешь в кузове с Велесом.

– Какого фига? Он прав, там и так тесно – буркнул бритоголовый. – Нам лишние рты ни к чему.

– Прекрати!

Бородач, бритоголовый и Айрат, нерешительно оглядывающийся на друзей, полезли в кузов.

Никанор сел на своё место. Роза уместилась рядом, потеснив старика. Веденеев с трудом втиснулся последним.

– Ему комбез не нужен? – покосился он на старика в странном плаще, равнодушно смотревшего вперёд светлыми, почти белыми глазами.

– Не нужен, – подтвердила девушка.

– Как к нему обращаться? Он говорит по-русски? Или по-английски?

– Не говорит. – По губам Розы скользнула тонкая усмешка. – Можете звать его Хароном. Поехали.

Никанор потрогал в кармане купленный в Ла Пасе сувенир под названием Чунтункуй, хотел показать всем, но передумал. Хотя у него и мелькнула мысль, что таких совпадений не бывает: его ещё на лапасском Рынке ведьм предупредили, куда ему придётся отправиться.

Двигатель завёлся с полуоборота…

Глава 8 Тайна гор

Известие о потерпевшей аварию канадской техничке застало Чащина, главного тренера, капитана и наставника команды «КАМАЗ-Мастер», на маршруте.

Все участники команды ушли на трассу, чувствовали они себя хорошо, техника до этого момента не подводила, а грузовики вообще держались в лидирующей группе, и настроение у главного тренера и руководителя было отменное. Ничто не предвещало беды. Однако неожиданное всё-таки произошло. Идущий первым экипаж Никанора Шубина сошёл с трассы и помчался в горы, на выручку канадцам, машина которых в любой миг могла сорваться в пропасть.

Чащин не сразу поверил в случившееся, получив SMS от штурмана экипажа Валеры Веденеева, попытался связаться с ним, однако ни пилот, ни штурман не ответили, и Чащин понял, что произошло непредвиденное событие, способное изменить положение команды. Тогда он связался с комиссаром гонки и убедил его срочно направить в горы дроны и вертолёт контроля. Затем развернул одну из российских техничек (такой же «КАМАЗ»), следующих за пелетоном соревнующихся машин, и грузовик помчался в горы Орура, куда четверть часа назад устремился «КАМАЗ» Шубина.

Как оказалось, сигнал SOS получили все гонщики, в том числе идущий вторым Стив де Гюйс. В этот момент IVECO обогнал машину Шубина. Но ни он, ни спортсмены лидирующей группы, ни мотоциклисты не отреагировали на призыв о помощи. Свернул с трассы только грузовик Никанора.

Проскочили несколько узких расселин, обнаружили слабый след проехавшего «КАМАЗа», начали спускаться к горному уступу, нависающему над какой-то рекой. Услышали глухой рокот грома, который оказался вовсе не естественным небесным явлением, а звуком взрыва. Спуск перешёл в ущелье, и техничка упёрлась в груду камней, перегородившую проезд. Если здесь полчаса назад и проезжал российский грузовик, приблизиться к нему теперь было невозможно.

– Твою м-мать! – в сердцах выговорил пилот технички, усач и балагур Саша Фролов. – Что тут рвануло?!

– Бензобак, – неуверенно предположил третий член команды технических специалистов Вадим Лухманов, руководящий бригадой автомехаников.

– Не похоже, – мотнул головой Чащин. – Пахло бы бензином, да и машина была бы видна. Такое впечатление, что расселину взорвали с обеих сторон.

– Зачем?!

– Чтобы отрезать нашим парням путь.

– Ты думаешь, это провокация? Не смогли обвинить нас в применении допинга, решили убрать конкурента?

– Всё может быть. – Чащин снова связался с комиссаром гонки. – Господин Деголь, мы упёрлись в рухнувший каменный карниз, дальше проехать не можем. Вертолёт выслали?

– Скоро будет, – коротко ответил француз.

Где-то раздался тихий стрёкот, сопровождаемый эхом.

– Летит, – обрадовался Лухманов.

Над горными изломами сверкнул винтами низколетящий вертолёт, завис в сотне метров над ущельем.

Чащин попытался связаться с экипажем винтокрылой машины, но ему не ответили.

Внезапно из скальных теснин впереди вырвалась пламенная стрелочка, понеслась к вертолёту, раздался взрыв, и вертолёт провалился вниз, скрываясь за скалами.

– Ё-моё! – изумлённо ахнул Саша Фролов. – Его сбили! Что тут творится, мать их за ногу?!

– Вадик, за мной! – скомандовал Чащин, выпрыгивая из кабины. – Попробуем перелезть через эту горку.

Преодоление груды камней высотой с трёхэтажный дом потребовало немалых усилий и времени. Но в конце концов Чащин и его спутник перелезли через стену и побежали по неровному дну ущелья вперёд, пока не выбрались на край обрыва.

Машины Шубина здесь не было. Зато на площадке, обрывающейся в пропасть, стоял необычный армейский багги. Вокруг него были разбросаны обломки ящиков, валялись банки, кусок троса, рваная крупноячеистая сеть и пустая труба ПЗРК. Но не это привлекло внимание Чащина.

Чуть дальше по ущелью, за площадкой, стояли люди в камуфляжных костюмах и шарили по стенам ущелья лучами фонарей. Их было шестеро, и один из них оказался женщиной-блондинкой, судя по золотистым волосам, выбивающимся из-под зелёно-жёлтого кепи. Все они были вооружены автоматическими винтовками и несли за плечами довольно габаритные рюкзаки.

Когда Чащин и Лухманов приблизились, поскальзываясь на камнях, пятнисто-зелёные незнакомцы повернулись к ним и взялись за рукояти винтовок.

Возникла пауза.

– Здесь был наш грузовик… – проговорил Чащин первое, что пришло в голову.

Вторая мысль заставила вспотеть: террористы! Взорвали ущелье, сбили вертолёт, убили парней, захватили «КАМАЗ»!

– Вы кто? – по-русски спросила девушка с золотыми волосами.

– Россия… группа поддержки раллийной команды… а вы кто?

Девушка махнула рукой спутникам, что-то сказала, и пятеро парней в камуфляже двинулись вглубь ущелья, продолжая освещать его бугристые стены.

Девушка подошла ближе.

– Особое подразделение… ищем пропавших. Здесь находиться опасно, вам лучше вернуться.

– Что за подразделение? – подозрительно спросил Лухманов. – Вы из охраны ралли?

– Нечто в этом роде, – усмехнулась блондинка.

– Кто сбил вертолёт? Мы видели, как по нему выстрелили из ПЗРК.

– Нас тоже интересует этот вопрос. Сбили нашу «вертушку». Вы никого подозрительного не видели?

Чащин и Лухманов переглянулись.

– По связи прошло сообщение от канадцев… наш экипаж свернул сюда, чтобы помочь канадцам… больше мы ничего не знаем. Подозрительных людей не видели. Потом был взрыв…

– Нам удалось посадить «вертушку» неподалёку, поэтому мы опередили вас, но тоже после взрыва.

– Канадцы стреляли?

Блондинка оглянулась на багги.

– Вряд ли, эта машина не имеет отношения к канадской команде. Уходите, здесь в любой момент может начаться стрельба.

– Но мы не можем бросить своих парней…

– Как только мы их найдём, я сообщу комиссару гонки, и вы будете оповещены.

– Мы не уйдём! – угрюмо сказал Лухманов. – Мы своих ребят в беде не оставляем.

– Похвально, однако если хотите жить, уходите немедленно!

Автомастер неуверенно посмотрел на руководителя команды.

– Всё-таки что происходит? – посмотрел на удаляющихся камуфляжных мужчин Чащин. – Вы не похожи на полицейских.

– Я и не говорила, что мы полицейские.

Вдали послышался частый треск, будто заработали сразу несколько трещоток.

Горы наполнились эхом.

Лицо девушки-блондинки отвердело.

– Уезжайте! – выдохнула она, поднимая к глазам бинокль. – Вы и нам не поможете, и сами погибнете!

Чащин посмотрел туда, куда смотрела незнакомка, увидел просверк винтов ещё одного вертолёта, и спину ему лизнул язык страха.

– Уходим, Вадим!

Развернувшись спиной к девушке, они бросились назад, к горе каменных обломков, перегородивших ущелье.

Глава 9 Солнечная система

Что чувствовали товарищи, Никанор не знал, но его лично до самого последнего момента мучили сомнения, что он не спит.

– Поехали! – бросила Роза, он включил мотор, и стена впереди начала уходить вниз, открывая не тёмный тоннель, как ожидалось, а туманное облако, пронизанное светящимися паутинками и мерцающими звёздочками.

Нога невольно упёрлась в педаль тормоза.

– Не останавливайся! – приказала смуглолицая; все они уже надели маски, и голос девушки звучал глухо. – Мы проскочим дериват и окажемся на Луне. Будь готов к изменению силы тяжести, на Луне она в шесть раз меньше, чем на Земле.

– Где именно – на Луне? – вежливо спросил Валера Веденеев.

– Рон? – посмотрела девушка на проводника.

Он что-то проворчал на незнакомом языке.

– Кратер Аристарх в Океане Бурь, – перевела Роза. – К счастью, стартовые и финишные порталы разных маммиан расположены недалеко друг от друга, и ехать по дну кратера нам придётся всего пару минут.

Никанор стиснул зубы, нажал на педаль газа.

Грузовик двинулся вперёд, подпрыгнул на выбоине, в которой скрылась плита, отделяющая пещеру от неведомого деривата, и оказался в белом тумане, не имеющем никаких ориентиров.

– Не останавливайся! – повторила Роза.

Машина углубилась в облако, гасящее все звуки.

Прошла минута, другая…

– Долго ещё ехать? – спросил Веденеев.

– Нам только кажется, что мы едем. Дериват – не физическое пространство, а потенциальный барьер, отделяющий слои Мамми.

– Поле?

– Не знаю, я не физик, повторяю то, что слышала.

Внезапно сияние вокруг машины растаяло, развернулось краями покрывала, открывая угольно-чёрное небо с крупными гроздьями звёзд. Седоки в кабине почувствовали падение силы тяжести (желудок Никанора постучался в кишечник), и грузовик выкатился на плоскую поверхность кратера серого цвета, усыпанную мелкими камнями, усеянную бугорками и кавернами.

В кабине резко похолодало.

Никанор механически нажал на тормоз, но вовремя вспомнил наставления Розы и лишь немного снизил скорость движения. В боковые зеркала стало видно, что за кормой грузовика удаляется конусовидная центральная горка кратера.

Мотор кашлянул, задохнувшись от отсутствия воздуха. Компьютер без подсказки пилота переключил систему движения на электротягу.

– Не вижу, куда ехать…

– Прямо, метров через сто начнётся спуск в ложбину, это и есть Врата, портал в следующую маммиану.

– Почему Врата стоят не рядом? – поинтересовался Веденеев.

– Не знаю, есть какая-то разница между финиш-порталом и стартовым. Никогда не интересовалась такими вопросами.

– А я никогда не думал, что побываю на Луне! Ник, что молчишь?

Никанор на мгновение отвлёкся от созерцания лунного пейзажа, понимая, что Валера просто хочет его поддержать.

– Если честно, была надежда, что всё это мне снится…

Роза рассмеялась:

– Вообще-то нервы у вас крепкие, парни. Но о снах речь не идёт, всё реально.

Машина подпрыгнула, пролетела над бугорком метра четыре массивной летающей тушей.

– Сбросьте скорость. Чуть левее, видите две полосы?

– Вижу… колея, что ли? – удивился Никанор.

– Совершенно верно, по этому пути проследовали в своё время сотни разных машин.

Грузовик пошёл под уклон.

Влага в кабине начала конденсироваться на лобовом стекле и на дверцах.

– Не замёрзнем? – пробурчал Веденеев.

– Осталось немного. Рон?

– Ани имапута сакрия, – произнёс проводник замогильным голосом, доставая из-под складок плаща нечто, напоминающее современный смартфон.

– Что он сказал?

– Предупредил, чтобы мы не разгонялись.

– А это что у него в руке?

– Активатор Врат. Для него открыты все порталы, поэтому с ним мы как у бога за пазухой.

– Хотелось бы верить. Он ведь выведет нас обратно, когда мы доставим вашу вакцину?

– Никаких сомнений, – небрежно ответила Роза.

Впереди в ложбине разверзся чёрный провал.

Грузовик влетел в него на полной скорости и оказался в знакомом белёсом тумане, пронизанном светлыми паутинками и неяркими искорками.

Сила тяжести не изменилась, но в кабине стало теплее.

Старик-проводник что-то каркнул спутнице.

Она посмотрела на водителя:

– Не устали? Есть смысл останавливаться?

– Холодно, – поёжился Веденеев.

– Потому что мы больше минуты ехали по дну кратера, в котором температура под минус двести сорок градусов. На Марсе будет теплее.

– Вы там были?

– Неоднократно.

– Где именно?

– Рон?

Проводник разразился длинной скрипучей фразой.

– Каменный уступ, ограничивающий вулкан Аполлинарис на краю Южного нагорья, – перевела Роза. – Я даже и не знала, где торчит портал.

– На Марсе он один?

– Не знаю, но в принципе все маммианы имеют много Врат, Марс не исключение.

– Ник, спроси, как там дела в кузове.

Никанор включил переговорное устройство:

– Айрат, вы там как?

– Мёрзнем, – ответили ему. – Жми быстрей.

Туман впереди рассеялся.

«КАМАЗ» вырвался на буро-коричневое поле, покрытое горками песка и камней, напоминавшими кротовые холмики на земных полях.

Тела седоков потяжелели, хотя и незначительно. Марсианская гравитация была в два с половиной раза меньше земной.

Марсианский горизонт показался совсем близким, подчёркивая округлость планеты и её размеры. Вокруг расстилалась равнина, покрытая желтоватыми и оранжевыми холмами, уступами и группами скал. Небосвод здесь имел зеленоватый оттенок, светлея до жёлтого под низким оком далёкого Солнца.

Никанор, объезжая холм, покосился на Розу.

– Командуйте.

– Скала впереди, похожа на шляпку гриба.

– Остановиться можно?

– Зачем?

– Посмотреть…

– Не надо.

Грузовик вихрем проскочил оставшиеся сто метров и по знаку проводника нырнул в тень под козырьком грибообразного каменного образования.

Что-то проскрежетало по левому борту, под колёсами раскатились камни.

– Не пробить бы колесо, – озабоченно сказал Веденеев.

Никанор включил фары.

Под козырьком оказалась приличного размера полость, ребристые стены которой отсвечивали рыбьей чешуёй зеленоватого цвета. Впереди в сплошной стене протаяла дыра, напоминающая глотку гигантского кита.

«КАМАЗ» устремился в эту глотку и снова окунулся в мерцающий туман.

– Жаль, – проговорил Веденеев.

– Чего жаль? – повернула к нему голову Роза.

– Не успели как следует полюбоваться на марсианские красоты. Да и селфи можно было сделать.

– Вам не четырнадцать лет, – фыркнула девушка. – И кому бы вы показали эти селфи?

– Мало ли кому, детям, к примеру.

– У вас есть дети?

– Конечно, двое, Иван и Маша.

– Я не знала.

Помолчали.

Грузовик ехал, оставаясь на месте.

– Где мы сейчас выйдем?

– На Церере, это я сама помню. Церера – малая планета в поясе астероидов, остаток разорванной когда-то планеты.

– Фаэтона.

– Как её только не называли[8]. Церера тоже не хилый каменный обломок, она почти такая же по размерам, как и Луна[9].

– И тоже не имеет воздуха.

– Ничего, проскочим, а там остановимся в приюте на Ио.

– Где?

– На спутнике Юпитера.

– Нет, вы сказали – в приюте.

– На Ио в деривате кто-то построил небольшую гостиницу, точнее, именно приют, где останавливаются дервиши, путешественники по слоям Мамми. Мы тоже остановимся, отдохнём.

Проводник что-то пробурчал.

– Да, согласна, – кивнула Роза. – Ненадолго, рисковать нет смысла.

– А мы в этом вашем приюте не подхватим какой-нибудь космический вирус? Дервиши ваши, небось, не проходили дезактивационную обработку?

– Мы не собираемся там спать или пользоваться едой приюта. Пополним запасы кислорода, подзарядим аккумуляторы и тронемся дальше. Что же касается вирусов, то, чтоб вы знали, все вирусы созданы искусственно как биороботы миллиарды лет назад. Они попали на Землю, и вся ваша биология – результат их работы. Так что не переживайте, вы уже инфицированы. Скорее, это вас надо опасаться, так как ваши тела насыщены вирусами, изменившимися на Земле в результате мутаций.

– А ваши?

– Я не землянка.

– А говорите по-русски свободно.

– Прожила с отцом в России тридцать лет, с момента рождения.

– Кто ваш отец, если не секрет?

– Это не простой отец, – ответила Роза со смешком после запинки. – Таких, как он, называют прямыми потомками Первоотцов.

– Что это значит?

– Без комментариев.

– Хорошо, понял. Какая разница, кто вы, землянка или нет? Вы же тоже инфицированы?

– Все мы живём с вирусами в естественном симбиозе.

– Скажете, где вы родились? Или это секретная информация?

– Потом как-нибудь поговорим.

Туман расползся в стороны тающими лохмотьями, открывая чёрную звёздную бездну, и Никанор вцепился в руль, начиная падать: вестибулярный аппарат отреагировал на уменьшение силы тяжести. На Церере она была ещё меньше, чем лунная.

Грузовик взвился над серой, заштрихованной чёрными тенями поверхностью малой планеты, мчавшейся вокруг Солнца между орбитами Марса и Юпитера.

Проводник сипло кашлянул.

– Сбрось скорость! – Роза вцепилась Никанору в плечо.

К счастью, машина не перевернулась, хотя и скользила некоторое время боком по почти невидимой дороге между холмами серого и бурого – там, где склонов касались лучи яркой звезды – Солнца, – цвета. В кабине снова похолодало. Однако всё обошлось. Путь от одного портала до другого занял всего полминуты. Не успели пассажиры «КАМАЗа» как следует замёрзнуть, как впереди в чёрной стене протаяло ещё более чёрное отверстие, и грузовик, бросая вперёд себя лучи фар, въехал в длинную пещеру, формой напоминающую огурец, стены которой были усыпаны чёрными кристалликами.

– Кха-кхе! – прокашлял проводник.

– Поняла. – Роза снова положила руку на сгиб локтя Никанора. – Въедем в дериват, остановишь машину.

Проскочили пещеру, едва не врезались в стену, до последнего мгновения не желавшую открывать вход в следующий слой «матрёшки». Стена наконец ухнула вниз, и грузовик, подскочив на полметра, ворвался в беловатое облако тумана.

Никанор затормозил.

– Не выключай двигатель.

– Хорошо.

Проводник завозился на сиденье, толкая Веденеева в плечо.

– Выпусти его, – сказала девушка.

Валера посмотрел в окошко.

– Там же туман… пусто…

– Выпусти.

Штурман послушался.

В кабину ворвалась струя холодного и плотного как кисель воздуха.

Проводник, накинув на голову капюшон плаща, вылез, исчезая из виду.

– Куда это он?

– По нужде, – усмехнулась Роза.

– Я серьёзно.

– И я серьёзно… почти. Кстати, если хотите опорожниться, лучше сделать это сейчас, а не в приюте. Только не отходите от машины ни на сантиметр, всё время держитесь за борт.

Веденеев подумал, кивнул.

– Пожалуй, в этом есть сермяжная правда. Схожу в кустики.

– Я не шучу, всё время держитесь за борт или крыло, иначе останетесь здесь навсегда.

– Понял.

Валера вылез, впустив в кабину ещё один клуб туманной мороси.

– Сходил бы и ты, – окончательно перешла на личное местоимение девушка.

– Не хочу, – мотнул головой Никанор. – Может, предложить тем, в кузове?

– Сами догадаются.

Веденеев вернулся через три минуты, зябко передёрнул плечами, потёр ладонь о ладонь.

– Холодно, однако, под минус пятьдесят, не меньше. Куда девался ваш Харон? Нигде не видно.

– Придёт.

– Задать вопрос по теме можно?

– Валяйте.

– Почему маммиана… ну, слой этой вашей Мамми-матрёшки, выглядит как планета? Ведь если Мамми – на самом деле гигантская матрёшка, её слои должны иметь вид пузыря или сферы. А планета представляет собой концентрацию массы и вещества.

– Я уже говорила, таково человеческое восприятие реального положения вещей. Ваша психика формирует образы именно таким способом. Маммианы являются одновременно и сферическими оболочками и планетами.

– Как электрон – и волна и частица, так?

– Спросите чего-нибудь полегче.

– Но Церера – одна из тысяч малых тел в поясе астероидов, почему этот слой Мамми разбит на куски?

– Не знаю, спросите у Харона, если вам это важно.

– Интересно же. Харон – его настоящее имя?

– У него нет человеческого имени, я называю его так для удобства обращения. Он тоже не землянин.

– Почему бы вам не рассказать всё подробней? Некрасиво получается, будто рабами командуете.

– Уйдём от земной маммианы подальше и объяснимся.

В дверь стукнули, Веденеев нажал на ручку, впустил старика в плаще, выглядевшем так, будто на него вылили цистерну воды. Проводник устроился на сиденье, прокрякал несколько слов.

Роза помрачнела.

– Вот зараза!

– Что случилось?

– Харон утверждает, что за нами началась погоня.

– Как он узнал?

– У него есть связь с дервишами на Земле.

– Что за связь? Расстояние от пояса астероидов до орбиты Земли больше двухсот пятидесяти миллионов километров, радиоволны будут лететь туда и обратно почти полчаса, а с учётом того, что Земля может находиться в противоположной от Цереры точке орбиты, то вообще почти час.

– Вряд ли дервиши пользуются радиосвязью.

– Поподробней об этом можно?

– Нет времени на научные беседы.

– Спросите у него.

– Потом. – Роза дёрнула Никанора за рукав. – Поехали. Надо опередить погоню, добраться до приюта первыми. Чем быстрей мы проскочим маммианы Солнечной системы, тем больше шанс благополучно добраться до цели.

Никанор тронул «КАМАЗ» с места.

Ио является одним из так называемых Галилеевых спутников Юпитера, наравне с Европой, Ганимедом и Каллисто. Она была открыта Галилеем в тысяча шестьсот десятом году, и её можно наблюдать с Земли даже в любительские телескопы.

Диаметр Ио составляет три тысячи шестьсот сорок три километра. Вращается она вокруг самой большой планеты Солнечной системы с периодом, меньшим двух суток, и повёрнута к патрону, благодаря приливной синхронизации, всегда одной и той же стороной.

Поэтому Никанор был весьма ошеломлён, когда увидел над горизонтом планетки огромный, пухлый, серо-голубой, покрытый цветными полосами, шар Юпитера, занимавший четверть небосвода Ио.

Оказалось, что в отличие от своей соседки – Европы, покрытой мощным слоем льда[10] и подлёдным океаном, Ио представляет собой каменный шар, пропечённый как хлебный батон, истыканный метеоритными кратерами и вулканами, в том числе действующими.

Ошеломила и малая сила тяжести[11] Ио, сравнимая с лунной, судя по реакции желудка.

Атмосфера у неё была слабенькая, да и та состояла на девяносто процентов из сернистого ангидрида, с добавками молекулярной серы, монооксида серы и хлористого натрия. Кислорода в ней всего два процента. Но приют оказался заполненным нормальным земным воздухом, так что маски не понадобились, а Валера Веденеев заметил, когда все выбрались из кабины:

– Похоже, делали вашу гостиницу нормальные люди, земляне.

– Ошибаетесь, – сухо возразила Роза, на лице которой отразилось беспокойство. – В Галактике немало маммиан, жители которых дышат кислородно-азотной смесью. Сейчас вас проведут в техноотсек, смените кислородные баллоны и подзарядите аккумуляторы. Отдыхать будем в другом месте.

– Хотелось бы осмотреть приют… – сказал Айрат Бакиров нерешительно; всё это время он находился в кузове грузовика, и, судя по всему, компания спутников Розы ему не нравилась.

– Хотя бы пробежаться, оценить, – поддержал механика Веденеев.

– Сначала подготовимся к походу, – отрезала Роза. – Потом решим.

Под присмотром бородатого Велеса и бритоголового Валета гонщики принялись пополнять запасы воздуха в баллонах, найдя в недрах приюта отсек с ёмкостью, вмонтированной в стену, заполненной жидким кислородом, и подключили аккумуляторы «КАМАЗа» к заряжающему устройству, располагавшемуся в соседнем отсеке. Розеток этот агрегат не имел, пришлось изобретать переходник и использовать зажимы-крокодильчики, найденные в третьем отсеке, заполненном стеллажами с оборудованием, назначение которого в большинстве случаев определить было невозможно.

– Теперь можно устроить экскурсию? – спросил подуставший Никанор.

– Один из вас должен проследить за зарядкой, – сказала Роза.

– Останься, – посмотрел Никанор на Айрата.

Механик сделал жалобное лицо, но заметил сдвинутые брови Валеры и кисло развёл руками.

– Как что – я крайний. Ладно, останусь.

– Десять минут, – сказала девушка, поглядев на часы. – Валет, проводи туристов.

Бритоголовый хмуро осмотрел компанию, передвинул автомат за спину, махнул рукой.

– Следуйте за мной.

Вышли из отсека в куполовидный бокс-тамбур, внутри которого стоял грузовик, обошли его и нос к носу столкнулись с проводником, вывернувшимся навстречу из ниши между двумя выпуклыми щитами грязно-белого цвета. Он что-то каркнул.

Валет оглянулся.

– Мейдеф.

Подошла Роза, выслушала старика, заговорила на таком же непонятном наречии, они поспорили, и она снова посмотрела на часы.

– У вас буквально две минуты. Велес, Валет, помогите механику с аккумуляторами и займите оборону на всякий случай. Я сама покажу приют. Вернёмся и сразу поскачем.

Она первой протиснулась в щель между щитами, и Никанору с Валерой пришлось её догонять.

– Роза – псевдоним? – спросил в спину девушки Веденеев. – Валет назвал вас – Мейдеф.

– Мейдеф – звание, – коротко ответила Роза.

– Майор, полковник?

– Не имеет значения.

Шли, подсвечивая под ноги фонарями, медленно, то и дело цепляясь плечами за какие-то выступы. Малая сила тяжести на Ио вовсе не облегчала движение, а, наоборот, осложняла.

Узкий коридор, охваченный рёбрами через каждые полметра, вывел компанию в колодец, имеющий три двери и винтовую лестницу. Роза двинулась к лестнице.

– А двери куда ведут? – спросил Веденеев.

– Две в жилую зону, одна в общий отсек.

– В кают-компанию? Или в столовую?

– Отсек можно использовать по-разному.

– Можно глянуть?

Роза подумала, спустилась обратно.

– Идёмте.

Дверь цвета слоновой кости, с размытым «мраморным» узором, скользнула в пол помещения. По-видимому, вся эта транспортная сеть, пронизывающая слои «матрёшки», создавалась по одним и тем же чертежам. По крайней мере – в Солнечной системе.

Пахнуло теплом и сыростью.

Коридорчик, стены которого напоминали резиновый тамбур в старинных двухкорпусных автобусах, привёл гостей в куполовидное помещение, так же поддерживаемое рёбрами. Между рёбер стены прогибались, образуя ниши, в глубине которых прятались стеклянные с виду наросты, напоминающие заросшие бельмами глаза.

Посреди помещения располагался выступ метровой высоты, края которого имели вырезы размерами с человеческий таз. На них можно было сидеть, но спиной к этому странному столу.

Кроме «стола» вдоль стен «кают-компании» вырастали из пола «тюльпаны» на тонких ножках, раскрываясь на высоте полутора метров полупрозрачными пластинами оранжевого цвета, напоминающими листья кувшинки с изъеденными краями.

Роза прошла в глубину помещения, раздался треск, и в нишах потолка загорелись тусклые жёлтые выпуклости – местные плафоны.

– Неуютно… – передёрнул плечами Никанор.

– Похоже, эта «кают-компания» не предназначалась для людей, – поддержал его Веденеев.

– Помещения такого типа универсальны, – почему-то обиделась проводница. – В них могут отдыхать и питаться практически все обитатели Мамми, даже не люди. Просто нужно включить ту или иную программу обслуживания.

– В таком случае здесь точно отдыхали не люди.

Роза промолчала.

– Пойдёмте в отсек программирования и – к машине.

Поднялись по винтовой лесенке на верхний этаж сооружения, в такой же круглый колодец, что и внизу, снабжённый четырьмя дверями. Роза подошла к двери буро-красного цвета, на которой виднелся выпуклый бельмоватый «глаз».

Дверь с писком ушла вниз.

Делегация прошагала в помещение. Вспыхнул неяркий жёлтый свет.

Никанор ожидал увидеть нечто вроде поста управления космическим кораблём, но ничего похожего на панели, пульты и экраны не увидел.

Форму центр обслуживания приюта имел куполообразную, такую же, что и его другие помещения, и даже рёбра по стенам не отличались от других, а в центре отсека вырастала из пола конструкция в виде гигантского гриба – груздя, с неровной шляпкой, вокруг ножки которого располагались округлые «пни» со спинками, имитирующими человеческий позвоночник, заканчивающийся вверху «лопатками». Очевидно, эти «пни-позвоночники» играли роль стульев.

Напротив каждого стула-«пня» в пластинчатой ножке гриба имелось углубление, в котором отсвечивал стеклом всё тот же бельмастый «глаз». Стульев насчитывалось пять, и углублений было пять, но лишь в одном «глазу» мерцала сиреневая искорка.

– Посмотрели? – осведомилась Роза, нетерпеливо посматривая на браслет часов. – Уходим.

– А нельзя включить монитор обзора? – спросил Никанор, заинтересовавшийся интерьером. – Местная электроника работает на тех же принципах, что и наша?

– В каждой маммиане своя электроника, хотя принципы, наверно, близки физически. Смотреть ничего не будем, некогда, экскурсия закончена.

– Ну, хотя бы глянуть на пейзаж Ио, – не унимался Веденеев. – Как глубоко под землёй находится приют?

– На Ио нет земли, она вся состоит из горных пород и лавы. Приют спрятан под каменной складкой на глубине нескольких метров.

– Но он же должен иметь технику визуального контроля?

– Никогда этим не интересовалась.

– Спросите у Харона.

– Уходим! – бросила Роза раздражённо. – Хватит и того, что вы уже видели. На поверхности Ио нет ничего особенного, кроме вулканов, да и те малоактивны.

Она первой направилась к выходу из отсека.

Мужчины догнали её у лестницы.

– Ответьте хотя бы на вопрос, – проговорил настырный Веденеев, – почему маммианы так сильно различаются? Я имею в виду, у Земли один спутник – Луна, которая сама является слоем «матрёшки», пояс астероидов вообще сформирован из камней разного размера, а у Юпитера чуть ли не сотня спутников, от крупных до совсем крохотных. Я уже не говорю про Сатурн, который имеет кольца.

Роза неожиданно рассмеялась.

– Ну, и любознательный вы народ. Мне ещё не приходилось так долго отвечать на вопросы землян. Или эта любознательность заложена только в психике у русских? Всё вы хотите узнать, потрогать руками, увидеть собственными глазами.

– Это весь ответ?

– Знала бы – сказала. Но я действительно никогда не интересовалась устройством Мамми. Все её оболочки каким-то образом сцеплены друг с другом, пронизывают друг друга и взаимодействуют. Люди видят эти оболочки звёздами, планетами и астероидами. Почему один уровень отличается от другого, я не знаю.

– Возможно, ими управляет вероятностный закон? Или принцип Паули[12]?

– Выдумали какие-то законы, – презрительно скривила губы Роза, – принцип Паули… это ещё кто такой?

– Был такой физик.

– Немец, что ли? Я знаю только Энштей… – Девушка не договорила.

Где-то в недрах приюта послышался гул, задрожал пол колодца, затем раздался частый треск, крики.

Роза подняла руку, прислушиваясь.

Никанор и Валера переглянулись, понимая, что началась стрельба.

Из двери слева в нижнем колодце, под лестницей, выскочил Валет с автоматом наизготовку.

– Мейдеф, погоня!

– Где они?! – потянулась Роза к пистолету на поясе.

– В тамбуре! Мы их уложили, но если нас догнали, уже не отцепятся!

– Аккумуляторы зарядили?

– За полчаса их зарядить невозможно, – огорчённо сказал Веденеев.

– Ждать не будем, забираем аккумуляторы, баллоны и убираемся отсюда! Бегом!

Валет развернулся и, топая как слон, побежал.

За ним заторопились остальные…

Глава 10 Окраина

Гиперион, один из почти сотни спутников Сатурна, представляет собой кусок пемзы неправильной формы, отнюдь не напоминающей сферу. Длина его большой оси достигает трёхсот шестидесяти километров, а ширина – двухсот восьмидесяти, сужаясь в «талии» до двухсот двадцати. Масса спутника невелика, поэтому сила тяжести на его поверхности не превышает двух тысячных земной массы, что доставило экипажу и пассажирам «КАМАЗа» немало неприятных ощущений.

Разумеется, Никанор, прежде не интересовавшийся астрономией, ничего о Гиперионе не знал, и для него ответы Розы на вопросы штурмана оказались откровением.

После бегства с Ио они были вынуждены остановиться в первом же попавшемся деривате, который и оказался Гиперионом: понадобилась смена пробитого пулями колеса. Однако и на этом «куске пемзы» оказался приют, что и позволило гонщикам справиться с заменой за несколько минут.

Велес и Валет с автоматами в руках заняли позиции в ангаре, напротив входа в портал, и Веденеев, помогая друзьям, устроил настоящий допрос проводникам, заставив их отвечать на вопросы под предлогом «знать особенности дороги для более уверенного преодоления препятствий».

Роза, по обыкновению, переправляла вопросы Харону, так как почти ничего не знала об устройстве Солнечной маммианы, впрочем, как и о большой «вселенской» Мамми. А проводник вдруг разговорился, поведав гонщикам многие секреты планет-оболочек, окружавших Солнце, и слушали его – переводы Розы, конечно – с интересом.

Оказалось, что малая луна Сатурна – Гиперион очень порист: сорок два процента объёма этого тела занимали пустоты, превращавшие его в необычного вида космическую губку. Материалом, сформировавшим спутник, была космическая пыль, состоящая из органических остатков и углеродных соединений, и грязные кристаллики льда.

«КАМАЗ», выпрыгнувший из одного портала и преодолевший по серо-бурой «пемзе» около ста пятидесяти метров, прежде чем нырнуть в соседний портал, находился на поверхности Гипериона всего четыре минуты, однако Никанор и Валера успели-таки увидеть всплывающий над близким рваным горизонтом планетки Сатурн и его кольца. Оба остались под большим впечатлением от этого потрясающего зрелища, забыв о недомогании, порождённом низкой гравитацией Гипериона.

Помогая Айрату менять колесо, Веденеев и начал задавать вопросы, и последним был: почему порталы располагаются на спутниках больших планет, а не на самих планетах.

Ответил Харон. Роза перевела:

– Потому что приюты и Врата рассчитаны на долгую эксплуатацию, а на больших планетах сила тяжести больше и природные условия намного жёстче. Находясь на них, Врата долго не прослужили бы.

– Значит, на самом Сатурне портала нет?

Проводник долго скрипел, извергая из-под маски на лице странные звуки, и Роза перевела:

– Маммианы соединяют миллионы, если не миллиарды «кротовых нор», но лишь самые удобные снабжены порталами. Есть они и на Сатурне, и на Юпитере, и на других планетах, и на самом Солнце.

– На Солнце? – удивился Никанор.

– На всех звёздах. Это первичную сеть создавали реликтовые разумные существа, появившиеся практически одновременно с рождением Мамми.

– Первоотцы?

– Нет, Первоотцы – это последнее поколение держателей сети, те, кто управляет большими системами маммиан. Они все – потомки Абсолютно Первого Человека. Люди вашей земной маммианы – всего лишь боковая ветвь потомков Праотцов, осеменивших архантропов Земли. Поэтому вы похожи на нас.

– Значит, вы – этнически чистая раса Первоотцов? – уточнил Веденеев.

– Да! – гордо вздёрнула голову Роза. – Я, можно сказать, правнучка Архангела, правителя местной системы, которую вы называете Галактикой.

– Ух ты, поздравляем!

– Подождите, мне пришла идея. – Мелькавшая до сего момента мысль в голове Никанора обрела основу. – Если порталов так много, то и на Гиперионе должны быть ещё? Или здесь он один-единственный?

Роза собрала морщины на лбу, обратилась к проводнику.

– На Гиперионе их четыре, – ответил Харон.

– В таком случае почему бы нам не использовать не этот, в котором мы сейчас торчим, а тот, что подальше? Преследователи решат, что мы бежим прямо, и помчатся догонять нас кратчайшим путём. А мы сойдём с трассы и обойдём их. Я не прав?

– Об этом я не подумала, – призналась Роза, с уважением глянув на молодого человека. – Сейчас выясним.

Её переговоры с проводником длились дольше обычного. Наконец, лицо девушки разгладилось, на губах заиграла улыбка.

– Вы ошеломили не только меня, но и Харона, господин Шубин. Вариант ему показался интересным. Возможно, нам действительно удастся перехитрить преследователей. Врата боковой ветви находятся примерно в полусотне километров отсюда, и он знает дорогу. Но придётся туго. Выдержите?

Никанор и Валера переглянулись.

– Что мы теряем? – пожал плечами Веденеев.

– Если оторвёмся от погони, наоборот, выиграем главный приз – время.

– Берите выше – жизнь, – сказала Роза. – Но будет очень холодно. Температура на поверхности Гипериона близка к минус ста восьмидесяти градусам.

Проводник что-то пробормотал.

– Он говорит, мы пойдём вглубь спутника, но и там температура достаточно низка, под минус восемьдесят.

– Включим обогрев кабины.

– В кузове нет отопления, – напомнил Веденеев.

– Тогда не стоит рисковать.

– А если догонят преследователи?

– Будем отстреливаться.

– Ты даже не держал никогда в руках оружия.

– Я… поеду… в кузове.

– Ты будешь крутить баранку, – возразила Роза. – У вас есть что-нибудь меховое в кузове?

– Н-нет, только брезентовые чехлы, упаковки сизаля…

– Чего?

– Ветошь.

– Можно пробить вентиляционное окно из кабины в кузов, – сказал Веденеев после паузы. – Чтобы туда шёл тёплый воздух.

– Нарушим герметичность кабины.

– Она и так не стопроцентна.

– Сооружайте окошко, – решила Роза, жестом указав проводнику на дверцу кабины.

Они вылезли.

Пока Веденеев и Айрат с помощью резака и ножа проделывали в задней стенке кабины отверстие, Никанор задал программу обогрева компьютеру машины, хотел было вылезти за девушкой, но она вернулась, впустив в кабину клуб холода. О чём она говорила с проводником, осталось неизвестным.

– Готово?

– Как будто.

– Можем отправляться.

Выбрались обратно из «предбанника» портала, в котором тоже было холодно, почти как на поверхности Гипериона, и отсутствовал воздух, и Никанор, взмолившись в душе русским богам, повёл грузовик, не особенно разгоняясь, между гребнями долин и кратеров, повинуясь подсказкам проводника.

Впрочем, разогнаться как следует им не дал не только специфический ландшафт Гипериона, но и слабая гравитация этого «куска пемзы». Стоило колёсам «КАМАЗа» наткнуться на бугорок, и он подпрыгивал на метр, а то и на два, пролетая над буро-коричневой поверхностью спутника по два-три десятка метров. К счастью, ехать по открытой местности долго не пришлось. Примерно в двух сотнях метров от покинутого портала в каменной нише возникла борозда, которая через минуту нырнула в недра Гипериона и превратилась в извилистый, то сужающийся до размеров канализационной трубы, то расширяющийся до тоннеля метро ход, часто пересекающийся с другими ходами или кавернами.

Несмотря на включённую на полную мощность систему отопления, в кабину стал вползать холод. Лобовое стекло запотело, и его приходилось всё время протирать. Внешний термометр выдал цифру в минус девяносто пять градусов, внутренний показал минус пятнадцать.

Но терпели, понимая, что обратного пути нет.

– Аккумуляторы бы не сдохли, – озабоченно проговорил Веденеев, ни к кому особенно не обращаясь.

Никанор думал о том же, однако вынужден был управлять тяжёлой машиной и борьбой с вестибулярным аппаратом. Мелькнула мысль, что космонавтом он бы, скорее всего, не стал.

Проехали километров десять, остановились в самой большой полости из всех, что встречались до этого. Её диаметр достигал не менее сотни метров.

Проводник каркнул.

– Стоп! – отреагировала Роза.

Никанор послушно остановил грузовик.

Сквозь дыру в стенке кабины было слышно, как возбуждённо переговариваются пассажиры в кузове.

– Давайте быстрей! – прилетел чей-то голос. – Замёрзнем к чёртовой матери!

Роза торопливо заговорила с проводником.

Старик достал из складок плаща чёрный пенальчик с экранчиком, поводил по экрану пальцем в чёрной перчатке. Над пенальчиком развернулось изображение кочана капусты. Во всяком случае, конструкция своими зеленоватыми «листочками» напоминала кочан. Внутри этого кочана вспыхнули разноцветные звёзды – красная, с десяток синих и сиреневая.

– Что это? – спросил Веденеев.

– Схема солнечной маммианы, – пояснила Роза, нервничая.

– Красная звезда – это мы?

– Преследователи. Мы – сиреневая. Похоже, наш трюк с переходом в соседний портал не остался незамеченным. Одно утешает: у них негусто с персоналом и техникой.

– Интересно, на чём они едут. Багги мы сожгли. Неужели им удалось раздобыть такой же грузовик?

– Лишь бы не танк, – пошутил Никанор, не ощущая холода из-за нервного напряжения.

Проводник спрятал пенальчик, игравший роль навигатора, что-то прокаркал.

– Поехали, – ожила Роза. – Всё время прямо, там впереди чёрное пятно, это продолжение лабиринта.

Проехали-пролетели полость, рискуя ободрать борта или разбить капот «КАМАЗа» об острые выступы стен.

К постоянному ощущению «падения в бездну», вызванному почти полным отсутствием гравитации, все уже начали привыкать, и донимал экипаж грузовика только холод. Если бы на них не было спецбелья под маркировкой «Т500», вряд ли им удалось бы обойтись без обморожения, о чём мимолётно подумал Никанор.

Машина углубилась в недра Гипериона на несколько километров, и в кабине слегка потеплело. Термометры показали уже почти земные величины температуры, внешней – минус семьдесят пять, внутренней – минус двенадцать.

– А куда мы переместимся из этого портала, в который едем? – спросил Веденеев, явно пытаясь приободрить Никанора.

– Харон?

– На спутник Урана, – ответил как обычно через Розу проводник.

– Какой? Со школы я знаю пять спутников Урана: Миранду, Ариэль, Умбриэль, Титанию и Оберон.

– На Миранду.

– Почему именно на Миранду? Она же такая же махонькая, как и Гиперион.

– Потому что портал Гипериона соединён с порталом маммианы на Миранде. Помолчите, Веденеев, не до вас.

Грузовик нырнул в очередной ход, соединяющийся с тысячами других пор и пещер «пемзоватого» спутника Сатурна…

Весь путь от поверхностного портала до запасного, расположенного на глубине сорока километров под поверхностью Гипериона, занял больше двух часов.

Окоченели все так, особенно пассажиры в кузове, что едва смогли выбраться из грузовика, когда машина остановилась наконец в тамбуре приюта, где царила вполне сносная температура – плюс пятнадцать градусов.

– Вы не говорили, что и здесь есть приют, – укоризненно посмотрел на девушку Веденеев.

– Сама не знала, – огрызнулась Роза.

– Дышать-то в этом приюте можно?

Роза стащила с головы маску.

– Все тамбуры Врат солнечной маммианы снабжаются земным воздухом.

– Почему?

– Что ты ко мне пристал?! – рассердилась девушка. – Я не справочное бюро и не Интернет.

– А я догадываюсь почему, – сказал Никанор, сняв маску и принюхиваясь к запахам приюта.

– Да?

– Потому что большинство пользователей сети Врат – люди, дышащие кислородом.

Проводник кашлянул.

Роза посмотрела на него удивлённо, усмехнулась, покачала пальцем.

– Соображалка у вас работает, мальчики, хотя не это главное. Солнечную сеть Врат строили предки Праотцов, живших в Солнечной же системе, а они были настоящими людьми и дышали нормальным воздухом.

– Одно другому не противоречит, – флегматично сказал Веденеев. – Вы говорите, предки Первоотцов жили в Солнечной системе. Где именно, на какой планете? На Земле?

– На Фаэтоне, потом сотни миллионов лет назад переселились на Марс, в те времена на Марсе были и вода, и воздух. Потом началась война, и марсиане переселились на Землю. И хватит задавать вопросы, Валерий, даю четыре часа на отдых, после чего идём дальше.

Веденеев хотел спросить что-то ещё, но Роза отвернулась, подошла к проводнику, и они оба скрылись за одной из дверей ангара.

К приятелям подошёл Айрат, вытирая руки ветошью. Лицо у него было перемазано маслом и грязью.

Притяжение Гипериона и внутри приюта было совсем незначительным, поэтому любое движение, даже простое шевеление рукой, закручивало тело человека, из-за чего приходилось всё время возвращать тело в исходное положение, хватаясь за ближайшие выступы стен. Однако привычка сдерживаться становилась нормой, организм перестал «падать в пропасть» и почти не реагировал на экстремальные условия сатурнианского спутника.

– Что дальше? – спросил механик.

– Как движок? – вопросом на вопрос ответил Никанор.

– Смазка высохла, надо менять.

– Ничего удивительного, мы не один час провели в вакууме при сверхнизких температурах, – сказал Веденеев. – Вот смазка и испарилась. Я вообще удивлён, что мы ещё движемся.

К гонщикам подошёл появившийся в ангаре Валет.

– Заряжайте аккумуляторы, по коридору направо.

– Помог бы, – огрызнулся Айрат.

– Сами справитесь. – Бритоголовый бугай залез в кузов, повозился там и вылез обратно с банкой пива в руке. – Хотите? Там ещё есть.

– Спасибо, не надо, – отказался Веденеев.

– Перекусить бы не мешало, – сморщился механик. – И в туалет забежать.

– Туалетов тут нема, – ухмыльнулся Валет. – Выбирайте коридорчики подальше отсюда.

– Что, и автоматики уборочной нет? – не поверил Веденеев.

– А чёрт его знает, есть или нет, я всего раз останавливался в приюте, да и то далеко отсюда.

Появилась озабоченная Роза. По-видимому, она услышала слова спутника, так как сказала:

– Автоматика тут есть, хотя и своеобразная. Её просто надо уметь включить. Колёса проверили? Есть ещё пробитые?

– Я проверю, – пообещал Айрат. – И масло заменю.

– Хорошо, идёмте, покажу апартаменты, где вы сможете расслабиться. Ваш друг потом отдохнёт.

Никанор и Валера последовали за девушкой.

Приют на Гиперионе мало чем отличался от приюта на Церере. Строили его те же специалисты, используя естественные пустоты в горных породах спутников и укрепляя стены рёбрами. Он был двухэтажным, центр управления находился на втором этаже, жилой блок – на первом.

В отсек управления заглянули мельком: там расположился проводник, явно знающий принципы работы здешнего компьютера. Он сидел на стуле с изогнутой позвонкообразной спинкой, елозил руками в перчатках по мерцающей панели перед собой и на появившихся спутников внимания не обратил.

Роза задала ему какой-то вопрос (на том же непонятном языке), он ответил, не оглядываясь, и девушка повела гонщиков вниз.

– Всё в порядке, он включил обслуживание.

– Интересный мужик, – сказал Веденеев. – Он всё время ходит в перчатках?

– Это не перчатки.

– А что?

– Цвет его кожи, – ответила Роза равнодушно.

– Так он африканец?

– Харон – житель одной из маммиан почти в центре Большого Коловрата.

– Где?!

– В центре Галактики.

Больше вопросов ошеломлённый штурман не задавал.

Да и Никанор был шокирован ответом девушки не меньше, в очередной раз подумав, что поход по планетам, представлявшим на самом деле слои «матрёшки», ему снится.

Жилой блок приюта вмещал шесть кают разных размеров. Все они были снабжены лежаками с мягким серовато-фиолетовым покрытием, и, судя по количеству лежаков, отдыхать в отсеке могли сразу двадцать человек. То есть путешественников по Мамми-миру.

– Предлагаю вам одноместные каюты, – сказала Роза. – Они имеют туалеты и кабинки для умывания.

– А как же ваши друзья?

– Обойдутся номерами поскромнее.

– Зачем ваш Валет шутил насчёт удобств в коридорах?

– У него плохо с чувством юмора. – Роза вошла в одну из кают, где кроме лежака действительно в нише прятался комплекс для ухода за телом. – Хотя допускаю, что в туалет он ходил в тупики коридоров. Вот, смотрите, как включить камеру для… э…

– Унитаз.

– Да. – Девушка показала на ряд рычажков, торчащих из стены над стульчаком с воронкой золотого цвета. – Белый тумблер – подготовка, красный – слив. Умываться можно здесь, над этим грибочком. Включение воды – белый рычажок. Понятно?

Мужчины дружно кивнули.

– Вода греется? – уточнил Веденеев. – Или польётся ледяная?

– Харон включил обслуживание, вода подогреется. Кто останется?

Валера посмотрел на Никанора.

– Оставайся ты, – сказал Никанор.

Роза вышла.

– Если что, радируй, – сказал Веденеев. – Мобилы тут не работают. Хорошо, что взяли рации. А в кабине можно будет их подзарядить.

– Хорошо.

Никанор проследовал за девушкой в соседний номер.

Он был точно таким же, разве что лежак здесь представлял собой настоящую широкую кровать, накрытую полуметровым слоем фиолетового «мха».

– ВИП? – кивнул Никанор на кровать, улыбнувшись. – В этом номере, наверно, останавливались важные персоны?

– Как правило, – тонко улыбнулась в ответ девушка, – здесь останавливались парами.

Никанор уловил эту лукавую усмешку, но постарался сделать вид, что не понял её значения.

– Туалет работает так же?

– Он чуть больше, и в номере работает душ. Можешь воспользоваться… после отдыха. – По губам Розы снова скользнул намёк на улыбку.

– Спасибо. Вопрос можно?

– Валяй.

– Почему я? То есть почему выбрали меня?

Роза наметила свою полупренебрежительную усмешку.

– Ты рисковый парень, только такие и могут отправиться к чёрту на кулички. Отдыхай. – Она вышла.

Дверь со скрипом закрыла проём.

Никанор вдруг почувствовал, как гудят ноги и неровно стучит сердце. Усталость навалилась волной такой расслабленности, что он едва не упал. На подгибающихся ногах добрёл до кровати, рухнул, ощущая, как сжимается под телом слой фиолетового «мха». Это была перина, хотя и необычного вида.

Лежал так с минуту, глядя в потолок и ни о чём не думая, потом заставил себя снять костюм, пушистое трико «Т500», залез в хозблок и включил душ. Блаженно подставил лицо струям воды, полившимся с потолка, не горячей и не холодной, с необычным чесночным привкусом, но – воды. Вылез через несколько минут из решетчатой кабинки в нише, рядом со стульчаком унитаза. Вытираться было нечем, о полотенце он не подумал, промокнул лицо рукавом костюма, и в этот момент отворилась дверь и вошла Роза. Дверь за девушкой осталась открытой.

Он инстинктивно прикрылся смятым трико.

Несколько мгновений гостья разглядывала его фигуру взглядом зрителя соревнований по бодибилдингу. Приоткрыла губы, высунула язычок, лизнула верхнюю губу. Посмотрела молодому человеку в глаза.

– У тебя красивое тело, Ник.

– Отвернитесь… я переоденусь… – хрипло ответил он.

Не отвечая, она прошагала к нему, по-прежнему не опуская глаз, попыталась выдернуть трико из его рук.

– Не надо…

Некоторое время они боролись, дёргая трико из стороны в сторону.

Потом Роза отступила и с тем же зовущим огнём в глазах начала раздеваться.

Никанора бросило в дрожь.

Спецкостюм Розы упал на пол. С тонким свистом раскрылась молния-липучка на груди, трико девушки, такое же, какое держал Никанор, легко соскользнуло с её плеч. Она шагнула к нему, положила руки на плечи.

– Не стой чурбаном!

– Свет…

– Свет любви не помеха, впрочем, как и конец света. – Роза повернула его спиной к кровати, подтолкнула. – Смелей, спортсмен.

Он расслабился, переставая понимать, что происходит, и в этот момент в номере появился Веденеев. Деликатно кашлянул.

Роза отпрянула, стремительно развернулась, развела руки с хищно загнутыми пальцами, зашипела, как рассерженная кошка.

– Какого дьявола?!

– Мне нужно срочно поговорить с Ником, – сказал Валера, отводя глаза. – Извините.

– Позже!

Никанор опомнился, торопливо начал натягивать трико.

Веденеев отвернулся, но не вышел.

Роза произнесла несколько непонятных трещащих слов, вероятно, выругалась, схватила свою одежду и выбежала из номера, бросив на ходу:

– Идиот!

Никанор оделся.

Веденеев проводил даму глазами, дождался, пока дверь закроется, подошёл к приятелю.

– Я помешал? Она ничего.

Никанор окончательно пришёл в себя, скривил губы.

– Такое впечатление, будто меня шарахнули по башке…

– Бывает, она красивая, сексапильная, сильная, мало кто устоит. Если честно, я бы не стал лишать тебя удовольствия, если бы не подслушал этих её клевретов.

Никанор сел на кровать. Ноги его не держали.

– Что за разговор?

– Они не те, за кого себя выдают.

– В смысле?

– Судя по всему, им пообещали бешеный гонорар за доставку посылки. И это не вакцина.

– Как не вакцина? А что?!

– Не знаю, они об этом говорили намёками.

– Что же делать?

– Держать ухо востро. Кто-нибудь проговорится.

– Я спрошу у неё напрямик.

– Будет только хуже. Они вооружены, а мы нет. Предоставь мне заняться разведкой. Делай вид, что ни о чём не догадываешься.

– Я и так ни о чём не догадываюсь.

Веденеев улыбнулся, протянул руку.

Никанор, помедлив, подал свою. Хмельной ветер начал покидать голову…

Глава 11 Мёртвая хватка

Неудача на Ио, спутнике Сатурна, заставила Ларису задуматься о продолжении преследования курьеров, сопровождавших посылку. Группа потеряла половину состава. Погибли Сеник – лейтенант Семён Веник, снайпер группы, Вано – сержант Гургенидзе и Ром – сержант Хромов. С Ларисой остались двое: Том – лейтенант Омельченко и Вик – лейтенант Виртов. Машина, на которой они догоняли курьеров, была сожжена, другого транспорта у группы не было, и выполнение задания находилось под угрозой срыва.

Курьерский «КАМАЗ» скрылся в пелене деривата.

Багги дымился, повреждённый взрывом гранаты.

В ангар выглянули из разных ниш все трое уцелевших.

Лариса по очереди осмотрела убитых, сморгнула слезу, подняла глаза на измазанные копотью и грязью лица бойцов, опустила автомат.

– Их надо будет похоронить.

Том – смуглолицый, но светлоглазый, с небольшими усами соломенного цвета и такими же волосами, посмотрел на хмуро стоявшего рядом Вика.

– Есть идеи?

Вик, заросший щетиной, покачал головой:

– Нет.

– Поищите какие-нибудь чехлы или пакеты, – сказала Лариса. – Не найдёте – вынесем тела наружу. Здесь зверей нет, никто их не тронет, да и воздуха на поверхности практически нет. Полежат, пока мы заберём их обратно.

Поиски саванов для убитых ничего не дали.

Натянув противогазы и шлемы, бойцы вытащили убитых товарищей из ангара, собрались в центре зала, глядя на командира.

Для похода по оболочкам Мамми группа была экипирована неплохо, из Москвы в Боливию успели доставить всё необходимое: спецкостюмы, близкие по характеристикам к скафандрам, противогазы, рации, оружие. Но пешком передвигаться по планетам Солнечной системы, от портала к порталу, было невозможно, и все это понимали.

– Я обыщу приют, – предложил Том.

– Какой смысл? – буркнул Вик.

– Это не временное убежище, судя по размерам гостиницы, а стационарный приют, здесь может и гараж быть.

– Не слышал о гаражах.

– Это же обычная мера безопасности – приготовить запасной транспорт на случай форс-мажорных ситуаций.

– Хорошо, поищи. – Лариса обошла машину, отмахиваясь от едких струй дыма. – Вик, вскрой багажник, поройся, может, что пригодится.

Лейтенант занялся изучением багги, почерневшие от копоти дуги и рёбра которого напоминали скелет носорога.

Лариса поднялась на второй этаж сооружения, осмотрела кабину управления оборудованием приюта, попробовала включить центральный монитор, но активировать компьютер, поддерживающий в спящем режиме только пару функций по теплообмену помещений и очистке воздуха, не смогла.

В ухе пискнула рация:

– Командир, спустись.

Она сбежала вниз.

В коридорчике её встретил Виртов.

– Норма, – будничным голосом проговорил он. – Я был прав, здесь есть чем поживиться. Это, конечно, не гараж, но драндулет в нём припасен.

– Веди.

Вернулись в тамбур. Лейтенант протиснулся в не замеченную ранее щель между выступами стен, поманил рукой.

– Сюда.

Громыхавший железом у сгоревшей машины Вик подошёл ближе.

– Что вы тут нашли?

– Том не сказал?

– Нет.

– Сюрприз приготовил. Идём.

Оба пролезли в щель вслед за Томом, подсвечивая путь фонариками, едва не застряли в узком коридорчике, опоясывающем ангар, и оказались в треугольном помещении с ребристыми синими стенами, в центре которого стоял самый настоящий… мотоцикл!

– Оба-на! – сказал Вик.

– Ага, – согласился Том.

Лариса обошла байк, отмечая его необычные пропорции и «лишние» детали.

Это был мотоцикл, но сотворённый не землянами и не на Земле.

Бак для топлива у него отсутствовал. Вместо него между рулём и седлом располагался сложный агрегат, обнимающий три металлических цилиндра, заканчивающихся с обеих сторон мотоцикла наборами пластин. Чёрное седло было широким, изогнутым, явно приспособленным не для человеческого седалища. Ручки руля, тоже чёрные, рубчатые, украшенные грибообразными шляпками, торчали под углом в сто двадцать градусов друг к другу. Чёрные колёса, состоящие из тысяч нитей, заканчивающихся резиновыми с виду расширениями, были толщиной с полметра. За седлом седока шла широкая пупырчатая полочка с поручнем, способная стать вторым седлом для пассажира. И заканчивалась она округлым коробом, явно играющим роль багажника.

– Серьёзная машина, – с уважением сказал Вик, осмотрев мотоцикл.

– Электробайк, судя по всему.

– Не вижу аккумулятора.

– Он может выглядеть как угодно. Возможно, багажник и есть аккумулятор. Не станут же дервиши пользоваться бензиновыми моторами в безвоздушных пространствах.

– Логично.

Оба посмотрели на Ларису.

– Это шанс, – задумчиво сказала она. – Не торчать же здесь всем в ожидании помощи. Потеряем время.

– Это если мы её заведём, – с сомнением сказал Вик.

– Попробуем.

Бойцы начали изучать рычаги и кнопки на панели между ручками, а также конструкцию мотоцикла. Попытались открыть багажник и обнаружили в нём две коробки, в одной из которых оказались квадратные банки с непонятными надписями, в другой прозрачные пакеты с бесцветной жидкостью, а также некий агрегат с клеммами, скорее всего, представлявший аккумулятор, и плоский кейс. В кейсе лежал брусок чёрного цвета, покрытый с одной стороны слоем стекла, с десятком кнопок-выпуклостей, и пистолет необычной формы, с овальным дулом.

– Оба-на! – произнёс Вик свою излюбленную приговорку, беря в руки пистолет. – Бластер.

– Какой-то странный бластер, – проворчал Том. – Дуло есть, а дырки в нём нет, только углубление. Это излучатель, но что излучает – неизвестно.

– Электрический импульс.

– Проверь.

Вик навёл пистолет на стену, нажал на спуск, формой напоминавший птичий язычок.

На торце пистолета мигнула оранжевая искорка, из дула не вылетела ни пуля, ни молния, зато все почувствовали, как с дуновением холодного ветра шатнулось пространство отсека. Вик едва не выронил оружие.

– Чёрт!

– Дай. – Лариса отобрала у лейтенант пистолет, внимательно оглядела его. – Кажется, я догадываюсь, что это такое.

– Что? – в один голос спросили мужчины.

– «Глушак», суггестор, психотронный генератор, излучает поле, влияющее на психику людей.

– Почему же нас таким оружием не снабдили?

– Потому что земные технологии до создания таких излучателей пока не дошли, а этот генератор сделан не на Земле. Как и байк.

– Какая разница, где их делали? Нас вполне могли снабдить такими стрелялками. Как они тут оказались?

– Спроси чего-нибудь полегче. Сеть существует сотни миллионов лет, дервиши ходили по ней ещё до появления человека, так что кто-то из них мог оставить байк в нашей маммиане, на всякий случай.

– А это что? – Вик повертел в пальцах брусок, похожий на современный мобильный телефон.

Лариса сунула странный пистолет в петлевой захват на поясе, взяла в руки «телефон».

– Похоже, навигатор. – Она нажала один из бугорков с выдавленным на нём красным кружочком.

Прибор отозвался тихим звоном и перемигиванием искорок по всему периметру. Экран в нём засветился жемчугом, протаял в глубину. В нём проявилась сложная схема из пересекающихся концентрических колец. На одном из колец начала мигать оранжевая звёздочка.

– Это Солнечная маммиана, вот Земля, вот Юпитер, а это мы.

Лариса коснулась пальчиком звёздочки.

Звёздочка исчезла, превратилась в каменистый шарик, над которым загорелась непонятная руническая надпись.

– Это Ио, судя по изображению. – Лариса снова коснулась пальцем шарика, и он расползся струйками, показав тамбур приюта. – Так, посмотрим, где тут стартовые Врата.

Ангар исчез, появилось изображение спутника Юпитера, на его поверхности загорелись звёздочки – красная и фиолетовая.

– Вот они, совсем рядом.

– Навигатор – это хорошо, – буркнул Вик, – но лучше бы это был пеленгатор. Тогда бы мы точно знали, куда побежали курьеры.

– Им некуда бежать, кроме как за границу солнечной маммианы. Надо цепляться за них и догнать раньше, чем они доставят груз адресату.

Вик с прежним сомнением посмотрел на байк.

– Эта тачка троих не унесёт.

– Ты проверил багажник багги? Что-нибудь уцелело?

– Контейнер с «мышью» помят, но робот, по-моему, уцелел.

– Отправим «мышь» домой, и один из нас останется здесь ждать помощи.

– Кто?

Лариса положила навигатор в карман, заколебалась, оценивающе глядя на ждущих ответа бойцов, сказала, подняв глаза на Виртова:

– Со мной пойдёт Том, он полегче тебя.

По лицу лейтенанта пробежала тень, но перечить он не стал, проворчал:

– Если ваш байк заведётся.

– Им пользовались, причём недавно, видите, как он блестит? Итак, давайте разбираться в управлении.

Лариса села в седло, взялась за ручки.

– Не очень-то удобно, прямо скажем.

– Значит, им пользовался не человек, – ухмыльнулся Том. – Интересно, что за чудище? Посмотреть бы.

– Не отвлекайся.

Омельченко занялся изучением мотоцикла.

Все бойцы группы умели водить любые виды транспорта, от вертолёта до мотоцикла и сегвея, поэтому в подсказках не нуждались и вскоре выяснили, какие рычажки включают двигатель байка и какие рукояти позволяют ему изменять скорость движения. Конструкторы мотоцикла если и отличались от людей, то не намного, у них были руки, пусть и вывернутые по-другому, ноги, зад, пусть и слишком широкий, и, вероятно, голова.

Педали газа, как у земных двухколёсных машин, у мотоцикла не было, но завёлся он легко, стоило только найти сочетание кнопок на ручках: одну на левой рукояти – с красным крестиком, вторую – на правой, с красной стрелочкой. Остальное было просто. Дважды врезавшись в стену помещения, Лариса оценила влияние на езду ручек и рычажков, и втроём с бойцами они вывели байк в ангар со сгоревшим багги.

– Вытаскивайте и тестируйте «мышь», – велела девушка. – Вик, откорректируй программу.

Речь шла о боевом мини-роботе, способном выполнять многие функции, в том числе разведку на поле боя, наблюдение и передачу разведданных в автономном режиме.

– Слушаюсь, – мрачно сказал лейтенант, отведя глаза. – Только не уверен, что «мышь» самостоятельно доберётся до Земли.

– Всего четыре перехода, – небрежно сказал Том. – С Ио на Цереру, оттуда на Марс, потом Луна и Земля. Забей в программу все известные нам приметы.

– Забить я забью, – поморщился Вик. – Но это не человек, а робот. А вы куда?

– По идее, путь один, – сказала Лариса. – С Ио на спутник Сатурна, оттуда в систему Урана, за ней Нептун, Койпер, Оорт[13]. Надеюсь, догоним курьеров ещё до Оорта.

– Помоги, – позвал Тома Вик.

Вдвоём они открыли кейс с мини-роботом, проверили настройки «мыши», Вик с полчаса возился с корректировкой программы компьютера, Лариса записала голосовое сообщение, и бойцы отправили «мышь» в обратный путь.

– Всё, до встречи. – Вик отступил к щели в стене ангара, ведущей вглубь приюта.

– Подожди. – Лариса догнала лейтенанта, обняла, поцеловала в щёку. – Дождись, Витя!

Подошёл Том, молча сунул руку приятелю.

Вик пожал её, поправил автомат, с сомнением глядя на иноземный мотоцикл.

Лариса отступила, подумав, что видит лейтенанта в последний раз.

– Поехали.

– Давай я поведу, – предложил Том.

– Поведу я, твоя задача – обеспечить огневой прорыв. Если нас снова подловит засада – погибнем.

– Впереди шёл не я, а Сеник. Не понимаю, почему он не заметил засаду.

Лариса оседлала мотоцикл, завела.

Омельченко сел сзади, поправил автоматы, свисавшие на ремнях с плеч.

– Готов.

Оба надели противогазы и шлемы, превращаясь в космонавтов, помахали руками Виртову.

Лариса повернула правую ручку, и байк бесшумно тронулся с места, оставляя позади сгоревший багги и товарища, с которым прожили не один год бок о бок.

Глава 12 Там, где нас нет

Миранду, один из спутников[14] Урана, не зря назвали «лоскутным» спутником. Этот небольшой каменно-ледяной шар диаметром всего в четыреста семьдесят два километра, словно слеплен из разных кусков льда, которые выглядят из космоса полосатыми лоскутами материи, ориентированными под разными углами. Складывалось впечатление, что спутник раскололи в древние времена, а потом без разбора собрали и склеили обломки, не утруждая себя подбором граней, как в игре с кубиком Рубика.

Причина такого ландшафтного разнообразия Миранды стала известна только в начале двадцать первого века. Учёные доказали, что виновата в этом приливная сила Урана, вызывающая у Миранды судороги, взламывающие её ледяную оболочку.

Поскольку масса спутника не превышает семьдесят миллиардов тонн, сила тяжести на его поверхности почти отсутствует, что сразу почувствовали все пассажиры «КАМАЗа».

Грузовик остановился посреди ангара очередного портала, и Роза проговорила со смешком:

– Надеюсь, нас теперь не догонят.

– Что это за место? – спросил Веденеев.

Роза пообщалась с проводником, и тот скупо поведал штурману историю Миранды и привёл её характеристики. Проверить, действительно ли поверхность малой планетки похожа на лоскутное одеяло, у курьеров не было никакой возможности, для этого нужен был летательный аппарат, поэтому интерес к перевалочному порталу увял. Да и приюта здесь не оказалось.

– Идём дальше, – решила начальница отряда.

– Где остановимся?

– На Тритоне.

– Это, кажется, спутник…

– Нептуна.

– А потом?

– Этот трек я не знаю. – Роза снова обратилась к проводнику с вопросом, выслушала ответ. – Он говорит, что петлевых ходов между маммианами было создано немало, и куда выведет этот, он может лишь предполагать. Скорее всего, мы окажемся либо на Плутоне, либо на другой малой планете пояса Койпера. Узнаем, когда туда попадём.

– То есть мы делаем крюк?

– Петлю.

– Какая разница? Нашей миссии этот крюк не помешает?

– Когда мы покинем границы Солнечной маммианы, Харон свяжется со своими… с нашими партнёрами, и они помогут нам добраться до цели.

– Что ж, вам видней.

– Поехали.

Никанор, успевший всё-таки поспать два часа и чувствующий себя сносно бодрым, вывел грузовик из ангара.

Вырвались на поверхность Миранды, увидели тусклый, синий с фиолетовым, размытый шар, занимавший полнеба, – Нептун, похожий не на планету, а, скорее, на сферический кусок синей ваты, исполосованный посредине розоватыми струями.

Резко похолодало. Температура поверхности спутника приближалась к минус двумстам градусам по Цельсию.

– Левее, вдоль борозды, – сказала Роза. – Это начало каньона, нам туда.

Грузовик, подскакивая на неровностях как воздушный шарик, проехал всего три десятка метров и нырнул под козырёк ледяной коросты, накрывавшей борозду. Фары машины высветили неровное отверстие в грязном слое льда, куда и воткнулся «КАМАЗ».

Проводник поколдовал над своим навигатором.

В трещиноватой стене пещерки разошлись сегментами треугольники ворот, пропуская машину в тамбур портала.

– Что-то новое, – заметил Веденеев, кивая на сегменты ворот. – Раньше все двери уходили вниз.

– Возможно, этот портал строили другие люди, – сказала Роза.

– Люди?

– Не придирайся к словам. Половина населения вашей Земли – не люди, хотя и имеют человеческий облик. Точно так же половина жителей галактической маммианы – гуманоиды, как принято называть человекоподобных, однако настоящих людей мало.

– Настоящие – это какие?

Роза усмехнулась, погрозив пальчиком:

– Не провоцируй меня, Валерик, всё равно ведь не поверишь, расскажи я тебе всё.

– А вы попробуйте.

– Не мешай.

Дверь за кормой грузовика закрылась. В ангаре тускло засветились ряды выпуклостей на стенах.

– Остановимся? – спросил Никанор.

– Нет. Едем.

Никанор направил грузовик на дальнюю стену ангара.

Стена раскрылась шестью лепестками.

КАМАЗ въехал в белёсый туман деривата.

«Плыли» в этом тумане несколько минут, не ощущая ни жары ни холода. Затем туман перед капотом грузовика растаял, и машина выехала в довольно большой зал сферической формы, с бугристыми ледяными стенами, сверкающими россыпями кристаллов в лучах фар.

Здесь тоже сила притяжения была небольшой, но всё же чуть больше, чем на Миранде, и Никанор почувствовал облегчение. Невесомость он переносил мужественно, но с трудом.

– Мы на Тритоне, – сообщила Роза, пообщавшись с проводником. – Школьную астрономию не забыли?

– Спутник Нептуна, – сказал Никанор.

– Это всё, что вы знаете?

Молодой человек покраснел, но вспомнил, что они в масках, его лица никто не видит, и успокоился.

– Самый большой спутник… Солнечной системы… по-моему…

– Не самый большой, есть покрупнее[15], его диаметр в полтора раза меньше диаметра Луны. Чем ещё он отличается от других крупных спутников?

Никанор взглядом попросил помощи у Веденеева.

– Он вращается в обратную сторону по сравнению с другими спутниками, – сказал штурман.

– Молодец, Валерик, садись, пятёрка! Что ещё ты знаешь?

– Тритон был захвачен Нептуном вместе с Плутоном, после чего Плутон отбросило от Нептуна на периферию, туда, где начинается «строительный мусор» Солнечной системы, а Тритон остался.

– Это мнение ваших учёных, которое не соответствует действительности. Я уже говорила, что планеты, их спутники и астероиды – материальная реализация слоёв Мамми. Человек видит их планетами в силу особенностей своей психики, хотя они – оболочки «матрёшки».

– А вы их какими видите?

– Примерно так же, как человек, но я могу переключать зрение и видеть другую материальность.

– Какую? – заинтересовался Никанор.

Роза рассмеялась:

– Любопытство не порок, а большое свинство, как утверждает ваша поговорка. Долго рассказывать, что и как вижу я, да и нет таких слов в вашем языке. Это иная реальность, недоступная простому смертному. Её видят только прошедшие долгий путь самопознания и посвящённые в Истинные Откровения люди.

– Значит, мы не поймём и не увидим, – простодушно сказал Валера. – А научиться этому видению нельзя?

– Повторяю, ценой долгого самопознания. Кое-кто из землян смог достичь Откровения, хотя их и считают душевнобольными. Ник, жми на газ.

Никанор вгляделся в стены пещеры.

– Не вижу, где выход…

– Здесь финиш-портал и стартовые Врата находятся в одной пещере. Колею видишь?

– Д-да…

– Вот и гони по ней.

Никанор повиновался.

Сделав короткую дугу, дорога привела грузовик к ледяному выступу, в котором раскрылся сегментарный проезд.

«КАМАЗ» миновал его и вонзился в мерцающий искрами туман. Через минуту впереди раскрылся выход, и грузовик оказался в огромном ледяном гроте, стены которого проросли друзами ледяных кристаллов фантастических размеров. Никанору показалось на миг, что они снова выехали из портала в ледяную пещеру на Тритоне, но это была другая полость, запрятанная в недрах другого планетоида.

– Плутон? – спросил Веденеев.

– Эрида, – перевела Роза ответ проводника.

– Выходить будем?

– Не выключай двигатель. – Роза повернула голову к проводнику, возившемуся с навигатором. – Харон?

Старик разразился скрипучей скороговоркой. Роза ответила, выслушала ещё несколько фраз.

– Он говорит, что на Эриде должен быть приют.

– Тогда предлагаю остановиться, – сказал Никанор. – Наш «КАМАЗ» – не космический вездеход, вакуум на него действует плохо, смазка высыхает, все жидкости замерзают и требуют замены.

Переговоры Харона и начальницы отряда длились ещё минуту. Наконец он перестал терзать навигатор, каркнул:

– Р-рекх н-нарх!

– Ищем вход в приют, – перевела Роза. – Он где-то рядом, недалеко от нас.

– Как он выглядит?

– Дыра в стене или в ледяной глыбе.

– Выезжать на поверхность Эриды не надо?

– Нет.

– Сила тяжести здесь побольше.

– Потому что этот планетоид по размерам такой же, как и Тритон.

– Почему мы оказались на нём, а не на Плутоне?

– Эрида крутится вокруг Солнца по очень вытянутой орбите, иногда приближаясь к нему сильнее, чем Плутон. Думаю, в данный момент именно так и обстоят дела.

– То есть мы ещё можем оказаться на Плутоне?

– Теоретически можем, но Харон говорит, что, по его расчётам, следующий переход забросит нас в облако Оорта. А там уже мы практически окажемся за границей Солнечной маммианы.

Никанор включил дальний свет, всматриваясь в ледяные наросты, друзы кристаллов и канавы пола. Показалось, что одна из ложбинок впереди, шириной с железнодорожный вагон, имеет рубчатый след.

– Дорога?

– Да, похоже, – согласилась Роза, поёживаясь. – Проверь, и побыстрей, а то холодно.

Грузовик «на цыпочках» пополз вперёд, кренясь с боку на бок.

Ложбинка превратилась в ледяное ущелье между зубчато-кристаллических стен, которое вскоре упёрлось в полупрозрачную ледяную перегородку, сверкающую россыпями кристаллов.

Проводник покашлял.

Перегородка осыпалась языком кристаллов, обнажая ребристый круг, разделённый на шесть сегментов. Затем сегменты начали раздвигаться, выпуская из глубин провала клуб белого тумана.

Грузовик въехал в этот туман. Створки ворот за ним закрыли проезд. Туман начал рассеиваться.

– Ждите, – зашевелилась Роза, собираясь покинуть кабину. – Мы осмотримся. Мотор не выключай.

Она вылезла вслед за проводником.

Веденеев закрыл за ними дверцу, посмотрел на водителя.

– Мне не нравится, как она отвечает на вопросы.

– Ты о чём?

– Я задал вопрос, куда мы направимся потом, а она фактически проигнорировала его.

– Она сказала, что Харон свяжется со своими людьми, и те помогут нам дойти до цели.

– Вот именно. Ты ещё не понял, что это означает?

– Н-нет…

– Нас ликвидируют!

– Да ладно, – отмахнулся Никанор. – Они не могут так поступить.

– Почему?

– Потому что сами рискуют, перевозя вакцину.

– А если это всё-таки не вакцина? И почему эти бугаи заговорили о гонораре?

– Н-ну… не знаю… живые люди… я ей верю.

– Предлагаю посмотреть, что лежит в контейнере.

– Мы уже спрашивали.

– Вот поэтому я и предлагаю проверить, что мы везём. Если наши наниматели везут вакцину, почему они не позволяют нам удостовериться в этом?

– В чём ты их подозреваешь?

– В контрабанде, – серьёзно сказал Веденеев.

– В контрабанде?! – удивился Никанор.

– Они переправляют наркотики! Или что-нибудь в этом роде. Потому и заговорили об оплате.

Никанор уставился невидящим взглядом в окошко.

Роза и Харон появились в глубине тамбура, похожие на призраков в отсвете фар. Оба залезли в кабину.

– Здесь нет приюта, – сказала девушка озабоченно. – Едем дальше.

– Хотелось бы знать… – начал Никанор, но Веденеев остановил его:

– Потом, Ник.

– Ты же сам хотел…

– Я передумал. – Штурман посмотрел на Розу. – Удалось связаться с коллегами?

– К сожалению, не удалось, Харон говорит, что-то произошло.

– Где?

– В соседней маммиане. Надо срочно добираться до станции и пробивать обходной трек.

– До какой станции?

– Это нечто вроде пограничного пункта. Оттуда мы сможем вызвать подкрепление.

– А раньше не могли, ещё на Земле?

– Посылку перехватили… нам с трудом удалось её вернуть. Не всегда удаётся придерживаться плана.

– Значит, как только ваше подкрепление появится, нам можно будет возвращаться?

– Мы договорились.

– Но одни мы не сможем пройти всю дорогу обратно, нужен проводник. Вы дадите проводника?

– Это что – допрос? – недобро спросила Роза.

– Мы привыкли действовать открыто.

– Не переживайте, договор будет соблюдён. Давайте выберемся из Солнечной маммианы, и мы ответим на все ваши вопросы.

Никанор сжал зубы. Ему окончательно перестали нравиться недомолвки начальницы отряда. Но Веденеев кивнул, соглашаясь с ней, и пилот повёл машину в дериват.

* * *

Следующий переход вынес «КАМАЗ» с пассажирами на почти невидимую поверхность планетки, мало отличающейся, судя по силе тяжести, от только что покинутой Эриды. Свет фар грузовика белыми пятнами лёг на снежные ноздреватые пласты, холмы, бугры и зубчатые ледяные гребни. В кабине резко похолодало.

Проводник что-то проскрипел.

– Прямо, – сказала Роза, зябко передёрнув плечами. – Здесь недалеко.

Грузовик покатился-заскользил по льду между стоявшими стоймя иззубренными ледяными плитами.

– Где мы? – спросил Веденеев, озирая угольно-чёрный небосвод, усеянный гроздьями крупных немигающих звёзд.

– Макфа.

– Что ещё за Макфа?

– Один из планетоидов облака Оорта, ваши астрономы его ещё не открыли. Это уже граница Солнечной маммианы. Отдохнём в приюте пару часов, вы замените смазку, и отправимся дальше, поищем станцию.

Взгляд Веденеева, брошенный на пилота, сказал ему, что возражать не надо.

Никанор помедлил секунду и направил грузовик в сверкающую ледяной сыпью стену перед машиной, за которой их ждал приёмный ангар приюта.

Макфа оказалась родной сестрой Эриды. Это был рыхлый снежно-пыльно-ледяной ком диаметром, наверно, не больше тысячи километров и с температурой в кавернах не больше ста восьмидесяти градусов ниже нуля. Зато на нём располагался приют, и пока команда Шубина меняла расходные материалы и перебирала вышедшие из строя детали машины, не выдержавшие космического холода: полопались почти все резиновые прокладки, потрескались амортизаторы, покрошились от перепадов температур пластиковые трубки и бачки с жидкостью для стеклоочистителей, – подчинённые Розы отправились изучать состояние приюта.

Роза вскоре тоже ушла вслед за проводником внутрь сооружения. Гонщики оказались предоставленными сами себе.

– Работайте, – сказал Веденеев. – А я посмотрю, что в контейнере, если смогу открыть.

Он забрался в кузов.

– Что вы задумали? – спросил Айрат, по обыкновению перемазанный смазкой и маслом.

– Ничего особенного, хотим узнать, что везём.

– Вакцину.

– Это они так говорят.

– Вы не верите?

– А ты?

Лица механика не было видно под маской, но, судя по звукам, донёсшимся сквозь маску, Никанор понял, что он хохочет.

– В страшном сне не мог представить, что пересеку Солнечную систему поперёк и побываю на планетах!

– Ты не ответил на вопрос.

– Просто не думал на эту тему.

– Помоги Валере.

Айрат, возившийся под капотом автомобиля, пробурчал:

– Сам помогай, у меня ещё до фига дел.

Никанор вытер руки ветошью, залез в кузов.

Веденеев, подсвечивая себе под ноги фонарём, обследовал контейнер, похожий на жирно отсвечивающий кусок золота.

– На нём нет никаких швов или щелей, – сказал Валера. – Только металлические ремни. Хотя, по идее, он должен открываться.

– Надо искать сигнальное устройство.

– Да вроде я ничего не пропустил.

– Панель или замок могут прятаться в корпусе под крышкой.

– Может, наверху? – Веденеев взялся за трос, каким контейнер крепился к полу грузовика и к стенкам кузова, без труда – сила тяжести в ангаре была низкой – взобрался на контейнер. – Здесь какие-то углубления.

– Осторожнее, груз может иметь защитную систему.

Валера прошёлся по «золотому бруску», всматриваясь в его поверхность, остановился, прислушиваясь к чему-то.

– Такое впечатление, что внутри что-то живое…

Никанор и сам почувствовал неприятное ощущение шевелящейся внутри контейнера массы насекомых, поэтому отступил назад.

– Ну его к чёрту! Ведём себя как воры. Слезай.

Веденеев наклонился, постучал кулаком по крышке контейнера.

Огромный брусок «золота» отозвался странным треском и буквально поёжился, как-будто ему стало щекотно.

Валера замер.

– Ничего себе! Ты видел?

– Слезай.

Внезапно в кузове появился человек, луч фонаря осветил Никанора, контейнер и Веденеева на нём.

– Что вы здесь делаете, чёрт побери?!

Никанор прикрыл глаза ладонью: голос принадлежал бритоголовому Валету.

– Ничего… смотрим…

– Прыгай, а то пристрелю!

– Не психуй, – миролюбиво сказал Веденеев, спрыгивая на пол. – Мы только хотели убедиться, что везём вакцину. Откроешь?

– Контейнер на предохранителе, его нельзя открывать.

– Ну хотя бы покажите сопроводительные документы, накладную, подтверждающую, что это вакцина.

– Я вас тут сейчас похороню за любопытство, и никто не спохватится!

– Ага, давай, – с иронией сказал Никанор. – Грузовик ты поведёшь?

– Обойдёмся!

– Стреляй, если ты совсем кретин.

– Что тут происходит? – раздался за стенками кузова голос Розы.

– Они хотели вскрыть контейнер, мейдеф, – проорал в ответ бритоголовый. – Перестреляю всех к чертям собачьим!

– Отставить, капрал! Парни, вылезайте.

Никанор и Веденеев выбрались из кузова.

На них смотрели два автомата в руках Валета и Велеса.

Роза нервно расхаживала вдоль «КАМАЗа».

Проводника видно не было.

– Что вам опять не нравится? – оглядела гонщиков девушка. – Зачем вы суёте нос туда, куда не надо?

– Мы хотели убедиться, что вы везёте вакцину, – твёрдо сказал Никанор.

– Значит, вы нам не верите?

– В наше время даже друзья могут предать, – философски заметил Веденеев. – Как сказал Мюллер, никому верить нельзя.

– Кто такой Мюллер?

– Шеф гестапо из фильма «Семнадцать мгновений весны».

– Не знаю такого. Но вам придётся смириться со своим положением. Мы не имеем права открывать контейнер, да и не сможем это сделать, он защищён встроенным софтом с неизвестным шифром.

– Покажите маршрутный лист, сопроводиловку, что-то, где указано, что это груз для спасения людей.

– Ничего такого у нас нет, – с запинкой сказала Роза. – Передача груза осуществлялась в экстремальном режиме. Занимайте места, едем.

– А если мы не поедем, вы нас расстреляете? – простодушно поинтересовался Веденеев.

Валет сделал шаг вперёд.

Роза заступила ему дорогу.

– Прекратить, капрал! Или я тебя… уволю!

Валет боднул лбом воздух, нехотя отступил, поманил за собой приятеля.

– Ладно, пошли, Вел, потом разберёмся.

– Вы же хотели отдохнуть в приюте, – напомнил Веденеев.

– К сожалению, здесь не работает автоматика, приют давно заброшен.

Появился проводник, молча полез в кабину.

Веденеев проводил глазами пару амбалов, повернулся к растерянно взиравшему на происходящее Айрату.

– Помочь?

– Н-нет, я заканчиваю, – засуетился механик, закрывая капот.

Через несколько минут грузовик был готов к продолжению похода.

До станции, о которой говорила Роза, добрались, сделав не один, а целых три перехода. А когда вылезли в ангаре из машины, оказалось, что Айрата в кузове нет.

Никанор не сразу поверил в отсутствие механика. Сунулся в кузов, удивлённо сказал Веденееву:

– Его нет…

Веденеев молча шагнул к подчинённым Розы, одним движением отобрал у Валета автомат, и бритоголовый бугай, которого девушка назвала капралом, с воплем улетел в угол ангара.

Его напарник схватился за автомат, но замер под дулом автомата Валеры.

– Где Айрат?!

– На прошлой остановке он пошёл к вам, – пробормотал бородатый Велес. – Мы думали, он с вами.

– В кабине нет места для пятерых!

– Возвращаемся! – бросил Никанор.

– Нет! – резко ответила Роза, затем добавила мягче: – Вы же знаете, за нами гонятся, и если мы вернёмся, нас всех убьют! Вы этого хотите?

Никанор повернулся к штурману: в ангаре было тепло, но масок не снимали.

– Мы не можем бросить Айрата.

Из-за машины вдруг вышел проводник, что-то проскрипел.

– Возвращаться нельзя! – быстро проговорила девушка. – Мы демаскируем себя, и нас обнаружат. Для многих плохих парней контейнер является лакомым куском. Дождёмся помощи, и вы сможете вернуться.

– Он пропадёт без нас.

– Не пропадёт, автоматика порталов поддерживает нормальные условия.

– Сколько времени придётся ждать ваших друзей?

– Мы послали сообщение… думаю, не больше двух-трёх часов.

– Мы бы успели съездить назад и забрать Айрата. Пять минут туда, пять минут обратно.

– Во-первых, этот крюк займёт гораздо больше времени. Во-вторых, что вы будете делать, если вас встретят преследователи? И не три человека, а целая группа? Готовая ответить огнём на огонь? К тому же пули могут повредить контейнер с вакциной. После чего наша миссия окажется проваленной, а жертвы напрасными.

Никанор пошевелил губами, ища ответ.

– И последнее, – добавила Роза. – Поскольку мы знаем, насколько важна наша миссия, ваша жизнь не станет для нас приоритетом. На кону миллионы жизней. Мы просто оставим вас здесь и поедем дальше одни.

Велес снова направил ствол автомата на гонщиков.

Никанор нашёл за стёклами маски глаза Веденеева, прочитал в них предупреждение, заставил себя унять поднявшееся в душе бешенство.

– Хорошо… мы едем.

Веденеев вернул оружие владельцу.

Под дулами автоматов они забрались в кабину «КАМАЗа».

Глава 13 Везение – вещь относительная

Мотоцикл не подвёл. И седоки не замёрзли, хотя на Гиперионе, куда их вынесла ветка портала, царил космический холод.

Том был готов с ходу открыть стрельбу с двух рук, но воевать не пришлось. Тамбур портала оказался пуст.

Обошли его по периметру, согреваясь, температура в ангаре держалась на пару градусов выше нуля. Обнаружили три ниши, одна из которых была перекрыта в глубине шершавыми металлическими плитами.

– Неужели приют? – неуверенно спросил лейтенант.

– Это здорово, – расслабилась Лариса. – В приютах всегда должен присутствовать запас необходимого для путешественников, давай поищем.

– А если нас ждёт засада?

– Если бы курьеры находились здесь, в тамбуре стоял бы грузовик. Приготовься на всякий случай, но я уверена, что приют пуст.

Лариса взяла на изготовку свой автомат, и они показали визуализатору двери свои лица.

Девушка оказалась права, приют был пуст. Но и ничего такого, что пригодилось бы в пути, в нём не нашлось, если не считать полупустой ящик с консервами неизвестного происхождения, да такую же полупустую коробку с пластиковыми пузырями, украшенными непонятными наклейками.

Захотелось пить.

– Откроем? – предложил Омельченко.

Лариса заколебалась. С одной стороны, воды с собой у них было мало, по фляге на человека, и надо было где-то пополнить запасы, с другой – можно было отравиться, а лекарств и противоядий они с собой не взяли.

– Дервиши пользовались ими, – показал пальцем на овальной формы пузыри Том. – Яд в НЗ не кладут.

Его рассуждение победило.

Лариса открыла бутыль, понюхала горлышко.

– Ничем не пахнет.

Том понюхал тоже, смочил палец, лизнул.

– Похоже, обыкновенная аш два о. Без вкуса и запаха, словно дистиллированная.

Сделали по глотку, смакуя жидкость, действительно не имевшую никакого вкуса.

– Интересно, откуда эта вода? – поинтересовался Том. – Не похоже, что с Земли. Здешняя?

Лариса поняла: лейтенант имел в виду лёд и снег на спутниках планет.

– Нет, судя по этикеткам, упаковка фабричная. Лёд на Гиперионе надо растопить, а для этого нужен тепловой агрегат. Ты видел агрегат?

– Нет.

– Думаю, порталы снабжались водой и едой централизованно, специальной службой доставки. Планет с пресной водой в галактической маммиане достаточно.

– Отдохнём?

– Некогда, надо догонять конкурентов, пока они не выкинули какой-нибудь фортель.

Вернулись в ангар, завели мотоцикл.

– Давай теперь я поведу, – предложил Омельченко.

– Поведу я, ты стреляешь лучше меня, сконцентрируйся.

Ворота ангара открылись, выпуская байк.

Удар холодом по телу был сравним с ударом о бетонную стену!

Лариса внутренне содрогнулась, но рук с руля не сняла. Машина бесшумно покатилась по неровностям почвы между грязно-ледяными буграми, покрытыми искристой изморозью, к ближайшему известному старт-порталу малой планетки.

Если здесь проехал грузовик, внезапно мелькнула тревожная мысль, почему не видно следов?..

Подсознание отреагировало раньше сознания. Не предупреждая пассажира, Лариса развернула мотоцикл и повела его обратно. Том что-то прокричал в маску, но она не услышала голоса лейтенанта – при отсутствии воздуха лишь почувствовала дрожь груди, прижатой к её спине.

Ворота открылись, впуская мотоцикл.

Том глухо проговорил, ворочая стволами автоматов:

– В чём дело, кэп? Кого ты заметила?

– Никого. Они не поехали в старт-портал.

– Почему?

– Несмотря на слабую силу тяжести, грузовик должен был оставить следы. Их нет. Я имею в виду – там, где они должны были быть видны, – на дороге, покрытой изморозью. Зато правее я заметила полосы на льду, прорезавшие слой инея.

– И что с того?

– Они свернули!

– Куда? – с сомнением спросил Том. – Нам же дали карту…

– Все маммианы пронизаны сотнями ходов, я помню, что в системе сатурнианской маммианы есть обходные треки, проложенные ещё до появления человечества.

– Но если мы не найдём Врата, назад уже не вернёмся, просто замёрзнем.

– Мы нашли навигатор, попробуем определиться.

– Решение принимать тебе.

Лариса слезла с мотоцикла, достала найденный в багажнике байка гаджет, который они приняли за навигатор.

Впрочем, это и в самом деле был навигатор, похожий на современный смартфон, хотя все надписи он выдавал на экран на незнакомом языке. Ни Лариса, ни Том этого языка не знали. И всё же после довольно долгого изучения изображений, всплывающих в глубине экрана, им показалось, что догадка Ларисы имеет под собой почву.

Спутники Урана, в том числе Гиперион, который в экране походил на кисейный овал, имели по два портала, а то и больше, и надежда на то, что курьеры на «КАМАЗе» воспользовались вторым ходом, окрепла.

– Стартовый портал прячется в недрах Гипериона, – сказал Том. – Не меньше, чем в полусотне километров отсюда.

– Мне кажется, поменьше.

– Всё равно замёрзнем.

– В недрах спутника намного теплее, чем на поверхности. И других вариантов у нас нет. Придётся рисковать. Не возражаешь?

Омельченко пожал плечами:

– Командир ты. Все под богом ходим.

– Ты веришь в бога? – удивилась девушка.

– Я верю в то, что он изощрён, но не злонамерен. Мой первый командир говорил: не стоит задумываться о том, куда идти дальше, если находишься посреди висячего моста.

Лариса с любопытством смерила Омельченко взглядом, удивляясь его философскому умозаключению.

– Кто был твоим первым командиром?

– Гаевой…

– Нынешний замминистра обороны ДНР?

– Да.

– Я его уважаю, сильный мужик. – Лариса села за руль. – Ну, что, Тимофей, вперёд?

Лейтенант сел сзади.

Ворота ангара открылись, и байк прыгнул в почти полный мрак и холод…

Глава 14 Р-Герметикон

В воскресенье они снова собрались в резиденции Герметикона на Яузской улице, четверо магистров, отвечающих за соблюдение традиций, бизнес подчинённых структур, связь с другими институтами власти в государстве и за безопасность ВИП-деятелей: досточтимый Князь, он же брат Дый, Мастер Стражи – брат Ростислав, Держатель Врат Перехода – брат Ануфрий и Админ Связей – брат Прокл.

Брат Дый был суров и озабочен. Остальные вели себя согласно статусу, либо подчёркивая свою значимость – как брат Ростислав, либо пребывая в плену флегмы – как тихий с виду брат Прокл.

– Слушаем вас, брат Ануфрий, – сухо сказал Князь.

– К сожалению, вынужден огорчить, досточтимый, – тряхнул жирными складками подбородка Держатель Врат. – Перехват посылки не остался незамеченным конкурентами. Они выслали погоню.

– Где наши курьеры в настоящий момент?

– По самым последним данным, прошли Врата границы Солнечной маммианы. На Ио их попытались остановить, но охрана груза отбилась, ликвидировав троих преследователей.

– Чья группа их преследует?

– К сожалению…

– Без комментариев, брат Ануфрий.

– Одна из лучших групп службы спецопераций Инглиизской Вольницы, подчинённой для прикрытия полковнику Басурову. Но непосредственно руководит группой господин Палько, правая рука нашего злейшего друга Леонида Богодушского.

– Son.ru.

– Так точно, досточтимый. Хотя, конечно, Son.ru всего лишь маскировка конкурирующей системы.

– Вольницы, – пробурчал брат Ануфрий.

– За Вольницей стоит магистрат галактической маммианы.

– Как они узнали?

– Их разведка не хуже нашей. О транспортировке посылки из галактической маммианы, которую местные астрономы назвали Большим Магеллановым Облаком, знали многие, но о том, что груз будут переправлять через Солнечную маммиану, первыми узнали мы.

– И перехватили, между прочим, первыми мы, – брюзгливо заметил брат Ростислав, руководивший операцией.

– Грубо перехватили, – выпятил толстые губы брат Ануфрий. – Надо было подкараулить курьеров не на Земле, а в глубине маммианы, на Венере или на Меркурии, ну или на Марсе хотя бы. Никто бы и не узнал.

– Только ваших советов нам не хватало, – сверкнул глазами брат Ростислав. – Легко рассуждать на эту тему, не зная специфики работы спецподразделений.

– В моей команде есть специалисты покруче.

– Прекратите, братья, – тяжело сказал Князь. – Ситуация тревожная. Чем мы можем помочь курьерам?

Члены Герметикона начали переглядываться.

– Надо послать вдогон группу, – сказал брат Ануфрий. – Моих людей.

– Вряд ли она догонит курьеров. Хотя послать, очевидно, придётся. Ещё?

Брат Прокл откашлялся.

Все обратили на него взоры.

– Слушаем, брат, – сказал Князь.

– Э-э… командир группы курьеров, Роза… э-э… она ведь… э-э…

– Родственница Первоотцов, – скривил тонкие синеватые губы Мастер Стражи.

– Не родственница – прямой потомок Первоотца Саваофа, – подчеркнул брат Ануфрий. – Что дальше, брат Прокл?

– Предлагаю послать в Глобалиат срочное сообщение о том, что она в опасности. Первоотцы наверняка отреагируют, и посылка дойдёт до адресата.

– В таком случае на нас повесят всех собак, – мрачно сказал Храмовник Стражи. – Первоотцы стопроцентно пошлют к нам инспектора для оценки нашей благонадёжности.

– Поэтому мы должны подстраховаться.

– Не вижу причин для паники.

– А я вижу. Если конкуренты догонят курьеров и умыкнут посылку, нам конец! Вы хоть понимаете, кому и для чего понадобилось содержимое контейнера?!

– Это всего лишь энергоинформационная сущность…

– Не всего лишь, а носитель кода иного восприятия! Если он активируется, Мамми изменится! И сохраним ли мы своё влияние на социум галактической маммианы – вопрос.

– Не преувеличивайте, брат Ануфрий, этот заблокированный файл-геном предназначен не для нашей Метавселенной. Мы и так живём в эпоху распада старой реальности и зарождения новой.

– Вы в этом убеждены, брат?

Храмовник Стражи отвёл глаза.

– Мне известно, что ни одна сущность нашей реальности не в состоянии активировать то, чего не существует.

– Остановитесь, братья, – сказал Князь. – Не хватало устроить здесь дуэль. Нас пока спасает лишь то обстоятельство, что мы являемся промежуточным звеном передачи. Через нашу маммиану посылка прошла без особых задержек, то есть мы обеспечили её продвижение к адресату через наши владения, а дальше пусть беспокоятся коллеги. Но подстраховаться необходимо, брат Ануфрий прав. Нужна связь с Чертогами Первоотцов. Они не оставят правнучку одного из них без поддержки. Кто за?

Переглянувшись, члены магистрата вскинули ладони к плечам.

– Благодарю, я вызываю Админа Высочайших.

Князь выдвинул из стола клавиатуру компьютера.

Глава 15 Не было печали…

Станция оказалась примерно таким же приютом, какие были установлены на многих планетах и спутниках (сознание не хотело называть их «слоями» или «оболочками матрёшки Мироздания») Солнечной системы. Правда, этот приют был трёхэтажным и позволял не только отдыхать мамми-ходокам, но и поддерживать связь со всеми такими станциями, сооружёнными во всех звёздных маммианах.

После инцидента на одной из карликовых снежно-ледяных планеток облака Оорта с гонщиков не спускали глаз, и обслуживали грузовик они под дулом автомата. Либо Велес, либо Валет следовали за ними по пятам и угрюмо следили, чем они занимаются.

Веденеев пробовал разговорить Розу, но безуспешно. Единственное, что удалось выведать, – местонахождение станции. По словам начальницы отряда выходило, что «КАМАЗ» выехал за пределы Солнечной системы и находился теперь на одной из планет ближайшей к Солнцу звезды. Но это была не известная чуть ли не каждому землянину альфа Центавра, а коричневый карлик, излучающий в инфракрасном диапазоне, и расстояние от Солнца до этого переставшего быть звездой объекта не превышало двух световых лет.

– Можно посмотреть на ландшафт? – спросил Веденеев.

– Вы ничего не увидите, – был ответ, – только звёзды. Коричневый карлик тоже не виден, температура на его поверхности равна плюс ста пятидесяти градусам по Цельсию, а размеры не намного превышают диаметр вашего Юпитера. Поэтому он не светится, излучает только тепловые лучи. Вашим астрономам он неизвестен.

– Мы направляемся к нему?

– Нам гораздо дальше, но мы дождёмся подмоги, и вы свободны.

– Мы не найдём обратной дороги.

– Я сказала, мы договоримся.

Роза ушла с проводником и Велесом вглубь приюта.

Никанору и Валере пришлось заниматься грузовиком, прикидывать варианты возвращения и надеяться на лучшее. Мысли о содержимом контейнера не покидали обоих, и даже Никанор, сангвиник и оптимист по натуре, почуял тревогу. Поведение команды Розы не укладывалось в дружелюбный тренд, а, наоборот, указывало на какую-то скрытую беспринципность, несмотря на утверждение, что их посылка с вакциной спасёт миллионы чьих-то жизней.

Валет отвлёкся, решив проверить ряд стеллажей в ангаре.

– Похоже, нас бросят здесь, – шепнул Веденеев на ухо Никанору. – В лучшем случае.

Никанор невольно оглянулся на бритоголового.

– Если бы точно знать, что в контейнере…

– Наркотик.

– Несерьёзно, Валера. Переправлять наркотики с одного края Вселенной…

– Мамми.

– Пусть Мамми, с одного края на другой, за миллионы световых лет…

– Мы уже убедились, что все эти бесконечные миллионы световых лет – иллюзия, на самом деле – потенциальный барьер, который можно преодолеть даже на грузовике.

Никанор криво улыбнулся.

– Иногда мне кажется, что меня поселили в симулятор, в компьютерную игру.

– Всё реально, Ник, здесь реально умирают люди, а у нас с тобой не семь жизней, как в игре, и нет оружия. Криптозой существует.

– Что ты предлагаешь?

– Напасть на охранников, завладеть автоматами.

– А дальше?

– Вскрыть контейнер, убедиться в нашей правоте… или в их.

– Это два совершенно разных сценария. Если в контейнере вакцина, вернёшь автоматы? А если там наркотики – перестреляешь всех?

– Надо разработать план…

– Эй, что вы там шепчетесь? – заорал Валет, открывая один ящик за другим. – Работайте, грузовик нужен вам, а не нам.

– Мы хотели… – Веденеев не договорил.

Ворота в ангар со стороны деривата вдруг вывернулись лепестками гигантского металлического тюльпана, и в помещение почти бесшумно ворвался… самый настоящий мотоцикл!

Никанор с Валерой вытаращили глаза.

Валет запоздало развернулся, хватаясь за автомат.

Раздалась автоматная очередь, стрелял один из мотоциклистов, сидевший за водителем, перерезая бритоголового пополам.

– Прячься! – выдохнул Веденеев, толкая Никанора в спину.

Они нырнули под грузовик.

Мотоцикл врезался в «КАМАЗ», от ворот деривата до него было всего метров семь, и водитель не успел спрыгнуть, подлетая вверх и ударяясь о задний борт грузовика.

Раздалась ещё одна очередь.

На сей раз стрелял не мотоциклист, а Велес, появившийся за выступом стены. Весь ангар порос колониями фиолетовых и розовых грибов, поэтому этот выступ был незаметен и стрелок практически ничем не рисковал.

Водитель мотоцикла – это была женщина, как оказалось впоследствии, – вскрикнул и упал за мотоцикл, получив несколько попаданий.

Пассажир байка ответил Велесу с двух рук.

Ангар наполнился грохотом стрельбы трёх автоматов.

Но мотоциклисту не повезло, укрыться ему было негде, в то время как Велес исчез за выступом – пули как косой срезали грибы, похожие на волосатые звериные уши, – и выскочил совсем не с той стороны, где его увидел мотоциклист. Очевидно, приют имел кольцевой коридор, опоясывающий ангар, и не одну, а несколько дверей.

Получив очередь в голову слева, пассажир мотоцикла перекувырнулся через байк и затих.

Водитель байка, с которого слетел шлем, отчего стали видны длинные золотистые волосы (он и в самом деле оказался женщиной-блондинкой), не шевелился.

В ангаре стало тихо. Прекратилось всякое движение.

Потом слева зашуршало, и Велес вылез из-за угла, водя стволом автомата из стороны в сторону. За ним появилась Роза с длинноствольным пистолетом в руках. Сказала бородачу:

– Проверь.

Велес мягко – и очень умело! – перебежал открытое пространство до мотоциклистов, потыкал носком правой ноги одного, другую, разогнулся.

– Готовы.

Роза дулом пистолета указала на лежащего Валета, оставаясь на месте, не спуская глаз с ворот.

Велес подошёл к напарнику, наклонился и тут же выпрямился.

– «Двести».

Никанор и Веденеев вылезли из-под «КАМАЗа», подошли к женщине.

– Кто это? – спросил штурман.

– Вольница, – буркнул Велес.

– Кто?

– Конкуренты. – Бородач посмотрел на Розу. – Надо уходить. Они вычислили наш трафик.

Веденеев вдруг наклонился к лежащей блондинке.

– Кажется, она жива…

Велес поднял автомат.

Никанор нагнул ствол автомата вниз, встал между ним и раненой блондинкой.

– Не смейте!

Глаза Велеса стали бешеными.

– Отойди, водила!

– Не смейте! – повторил Никанор, сжимая кулаки. – Она ранена и… многое знает.

– Приведём в чувство и допросим, – поддержал его Веденеев, пряча что-то в карман. – Узнаем, кто они и сколько их всего.

– Мейдеф, – позвал Велес Розу.

Она подошла, вскинув пистолет к плечу дулом вверх. Наклонилась над блондинкой, которую осматривал штурман.

– Думаете, она придёт в себя?

– У неё две пули – в плече и бедре, обе раны не смертельны. Давайте отнесём её в приют и перевяжем.

Роза заколебалась, взвешивая решение.

– Это та же группа, что догнала нас, или другая?

– Та же, – уверенно сказал Велес. – Их было шестеро, троих мы замочили, она была среди них, я запомнил.

– Ладно, попробуем допросить. Несите её в кают-компанию на втором этаже.

Никанор расслабился.

– Лучше в жилую каюту, на кровать.

– Хорошо, поднимайте.

Гонщики легко подняли застонавшую блондинку – сила тяжести в приюте была вдвое меньше земной, – понесли вслед за Велесом. Встретившийся им на пути проводник проводил процессию взглядом, поманил Розу, и они куда-то свернули.

По неудобной винтовой лестнице взобрались на второй этаж сооружения.

Кислорода в здешнем воздухе было больше, чем в земном, поэтому вскоре Никанор почуял некую эйфорию. Голова начала кружиться, в глазах замелькали световые круги. Но он не жаловался, понимая, что все испытывают то же самое. Позже мелькнула мысль, что раз Роза не является землянкой, хотя и прожила на Земле тридцать лет, для неё состав воздуха может быть комфортным.

Велес открыл первую же попавшуюся дверь в жилом отсеке, отступил, впуская несущих женщину гонщиков.

Никанор думал, что интерьер помещения будет стандартным, как и во всех остальных приютах, но ошибся. Стены комнаты и здесь тоже обросли колониями ушастых волосатых грибов фиолетового и голубого цвета, сама же она была овальной, и кровать – овальный лежак, поросший голубоватым пухом – располагалась точно в центре помещения.

Кроме лежака высотой в метр в комнате ничего не было, не считая десятка выпуклостей и корявых наростов, выступающих из стен на разной высоте. Освещалась комната паутинкой тусклого красного света в полу.

Уложили застонавшую женщину на лежак.

– Помоги, – попросил Веденеев. – И посвети.

Вдвоём они с трудом сняли с раненой верхнюю половину комбинезона, Веденеев разрезал термобельё на груди женщины, осмотрел кровоточащую рану под ключицей.

– Пуля застряла в спине, это хреново. Надо вытаскивать.

– Ты хирург? – недоверчиво буркнул Велес.

– Я умею делать всё. Однако нужны бинты и спиртовые тампоны.

– Где я их тебе возьму? Оставьте её, приведите в сознание, и всё.

– Послушай, ты, урод! – разозлился Никанор. – Живодёр хренов! Ищи какие-нибудь тряпки и спирт, вы тут лучше разбираетесь, где что лежит, и не мешай!

Велес направил на него автомат.

Веденеев встал рядом, держа в руке нож, который он отобрал у Гюйса на старте ралли.

– Хочешь попробовать, кто окажется быстрей?

Бородач напрягся.

– Я вас… завалю… на хрен! Вы всё равно трупы!

– Наконец-то я узнал, кто мы для вас. Что в контейнере? Наркотики? Угадал?

Велес пожевал губами, пребывая в нерешительности.

Вошла Роза.

– Вел, выйди!

Бородач ощерился, опустил автомат, попятился, вышел.

– Не обращайте на него внимани, – сказала девушка. – У него было тяжёлое детство. Что с ней?

Веденеев вернулся к раненой.

– Пуля вот тут, – показал Никанор, – и в бедре. Надо вытаскивать, но у нас нет инструментов и перевязочных материалов.

– Что нужно?

– Пинцет, зажимы, бинт, вата, спирт, – сказал Веденеев.

– Пинцеты и зажимы тут вряд ли имеются, остальное поищем. Она не приходила в себя?

– Нет.

Роза вышла.

На пороге возник Велес, не снимающий рук с автомата, сказал хмуро:

– Что именно вам нужно?

– Спирт, бинты, пинцет.

– Чёрт бы вас подрал! Возятся, как со своей женой… – Он ушёл.

Веденеев подождал, пока затихнут шаги бородача, вытащил из кармана пистолет необычной формы.

– Нашёл под этой девчонкой.

– Пистолет?

– Похож на пистолет, но какой-то необычный, овал вместо дула, потом разберёмся. – Валера спрятал оружие. – Давай снимем с неё комбез, посмотрим ногу.

Они полностью раздели раненую, осмотрели бедро левой ноги, измазанное кровью, с аккуратной дырочкой над коленом. Пуля и здесь осталась в теле, и её тоже надо было извлекать. Веденеев покачал головой.

– Если не вытащим и не обеззаразим, она умрёт от потери крови или от заражения. Посмотри пока, что у неё в карманах.

Никанор обыскал комбинезон, удивляясь множеству карманчиков и его конструкции, превращавшей человека в космонавта, вытащил мобильный телефон, плитку сникерса, ещё один «мобильный» – тяжёлый, с мигающими цветными искрами на торце, маленький тюбик с чем-то белым, и ощупал широкий пояс с выпуклым навершием, который они сняли с талии блондинки. Он оказался медицинским набором, судя по батарее таблеток, пузырьков, безыгловых шприцев и тампонов.

– То, что надо! – обрадовался Веденеев. – «МСК-норд», экипировка спецназа, здесь есть всё, что нужно при ранении, кроме скальпелей и карцангов. Даже обеззараживающая жидкость. Ладно, что-нибудь придумаем, мне бы пинцетик какой-нибудь, не хочу в рану грязными пальцами лезть.

– Подожди минуту, может, они что-нибудь принесут.

– Да нельзя ждать, она кровью истечёт.

– Тогда оперируй, не жди.

– Если бы это была операция… – Веденеев склонился над блондинкой, осматривая рану и вытирая кровь влажным тампоном.

Никанор положил руку на лоб женщины, мимолётно отмечая красоту её лица. А потом и тела. Рельефных мышц она не имела, но было видно, что незнакомка занимается спортом и гармонично развита. У неё были красивые ноги, крутые бёдра, тонкая талия и не очень большая, но великолепной архитектуры грудь.

Веденеев поймал взгляд приятеля.

– Нравится?

– Очень! – простодушно признался Никанор. – Не верится, что она спецназовец.

– Почему?

– Таким красоткам по подиуму ходить.

– Главное, чтобы она была женщиной.

Никанор нахмурился, не зная, как оценить слова штурмана, Веденеев улыбнулся:

– В том смысле, чтобы душа была чистая, не такая, как у нашей командирши. Хоть она и не сказала, что нас ждёт, её подручный сам признался, значит, и она в курсе.

Вернулся Велес, сунул чёрный чемоданчик с закруглёнными краями, похожий на кейс.

– Вот, посмотрите.

Никанор открыл кейс, увидел ряды блестящих инструментов.

– Набор для слесарных работ…

– Больше тут ничего нет.

Веденеев покопался в кейсе, вытащил длинную спицу с зубцом на конце.

– Похоже на эндоскоп или зонд, пригодится. Всё, начали.

Он и Никанор склонились над раненой, до сих пор не пришедшей в себя.

Операция по извлечению пули длилась пятнадцать минут, к тому же Веденееву пришлось помогать вытаскивать пулю пальцами.

Раненая застонала, но не очнулась.

Пулю из бедра извлекли быстрей. Валера, сориентировавшись, просто выдавил её спицей на ту сторону раны, потому что она застряла у самой кожи.

Обработали раны тампонами, останавливающими кровь, наложили повязки, разорвав нижнюю рубашку пленницы. Веденеев сунул ей под нос пузырёк с какой-то солью, и девушка пришла в себя. Глаза ее, сначала мутные, непрозрачные, начали проясняться, она ожила, хотела подняться, но Веденеев удержал её, приговаривая:

– Спокойно, лежите, вам нельзя двигаться, раны откроются, а вы и так потеряли много крови.

– Где… я? – едва слышно выговорила она.

– Вспомните, кто вы и куда хотели попасть.

Глаза лежащей стали ещё шире. Она оглядела компанию мужчин, задержала взгляд на Розе.

– Герметикон…

– Он самый, – сощурилась Роза. – А вы – Вольница, не так ли? Сколько человек в вашей группе? Или мы всех перебили?

Глаза раненой затуманились. Потом она поняла, что лежит почти голой, завозила вокруг себя руками.

– Дайте… одеться…

– Мы поможем. – Веденеев засуетился, начиная натягивать комбинезон на блондинку.

Никанор помог ему.

Девушка расслабилась и потеряла сознание.

– Идите к машине, – приказала Роза, кусая губы, – проверьте двигатель и всё остальное, скоро поедем.

Веденеев перевёл взгляд на блондинку.

– Ей требуется уход.

– Я останусь.

Помедлив, штурман подтолкнул Никанора к выходу:

– Пошли.

Провожаемые взглядами пары курьеров, они вышли.

Веденеев прижал палец к губам, останавливаясь.

Стал слышен голос Розы:

– Не выпускай их из поля зрения, они начинают догадываться.

– Может, отправить их в расход, да и дело с концом?

– Рано, я её сначала допрошу, потом решим.

Голоса стихли.

Веденеев увлёк пилота за собой, они сбежали по винтовой лестнице вниз, и Валера толкнул Никанора за выступ колодца, за которым в нише пряталась ещё одна дверь.

– Подожди минуту и возвращайся к раненой. Я отвлеку этого амбала.

– Пистолет бы…

– Держи. – Валера сунул ему оружие, найденное у раненой. – Жми на курок, если что, а лучше просто направь дуло на командиршу и вызывай меня. Я тебе нож давал.

Никанор вытащил сложенный Black Blade.

Веденеев раскрыл его, сунул в узкий кармашек на боку костюма Никанора, рукояткой вверх.

– Кидать ножи умеешь?

– Нет…

– Хватай и махай перед собой слева направо. Позовёшь – прибегу.

– У Велеса автомат.

По губам Веденеева скользнула снисходительная улыбка:

– С ним я разберусь, не беспокойся. – Веденеев ушел.

За ним через несколько секунд сбежал по лестнице, цокая подошвами, Велес.

Никанор подождал немного и бесшумно вернулся на второй этаж.

Ещё сворачивая в коридор жилого блока, он услышал приглушенный голос Розы:

– Говори, сука, а то убью!

Послышался вскрик, болезненный стон.

– Говори, кто вас послал?! Сколько вас?! Кто ещё идёт за нами?!

Вскрик, стон.

Никанор метнулся к оставшейся открытой двери, ворвался в комнату.

Роза левой рукой держала блондинку за горло, занеся над ней в правой сверкнувший клин ножа. Услышав шаги Никанора, оглянулась. Лицо девушки было не узнать, его перекосила гримаса злобы и ненависти, глаза сверкали, губы раздвинулись, обнажая мелкие, но острые зубы.

– Прекрати! – выдохнул Никанор.

– Пошёл вниз! – прорычала девушка.

– Отпусти её, она ранена!

– Она из вражеского лагеря и всё равно умрёт, не мешай!

– Отпусти! – Никанор достал пистолет, неумело навёл его на Розу. – Допросишь, когда она придёт в себя.

Глаза Розы почернели, однако нож она не опустила.

– Надо же, «глушак»… откуда он у тебя?

– Отойди, добром прошу!

– Сентиментальный идиот, «глушаком» надо уметь пользоваться! – Роза вдруг прыгнула к нему через комнату, одним ударом выбила пистолет из руки Никанора, полоснула его ножом, и он с трудом избежал косого высверка лезвия у щеки, увёртываясь от удара: спасла природная реакция. Уворачиваясь, он получил ещё и удар коленом по копчику, полетел через лежак и в полёте (спасибо малой силе тяжести!) успел включить рацию.

– Валера!

Роза тигрицей метнулась на пол, поднимая пистолет с овальным дулом, названный ею «глушаком», переключила что-то, направила ствол на Никанора:

– Дурак ты, Шубин, сам от своего счастья отказался. Прощай, ты мне больше не нужен.

Никанор метнул нож, который вытащил из кармашка при падении, инстинктивно, а сам нырнул на пол, за лежак.

Роза выстрелила.

Но из дула «глушака» не вылетела ни пуля, ни электроразряд, хотя Никанору показалось, что по затылку ему крепко врезали бейсбольной битой.

Тем не менее его бросок оказался на редкость удачным, нож попал острием лезвия прямо в кулак девушки, держащей пистолет, и она с криком выронила оружие, хватаясь за руку. А затем в двери появился Веденеев, и дело приняло другой оборот.

Роза оказалась мастером рукопашного боя. Не дожидаясь выпада противника, она вытащила нож из руки и умело метнула в Валеру. Затем выхватила пистолет, направляя дуло на штурмана.

Но и Веденеев не сплоховал. Никанор знал, что приятель занимается боевыми искусствами с детства, однако то, что он увидел, превосходило воображение.

Веденеев умудрился отбить ладонью нож, воткнувшийся в грибную поросль на стене у косяка двери, стремительно нагнуться и в прыжке-падении сбить ногой Розу, отлетевшую к стене в развороте. Благодаря всё той же малой силе тяжести в приюте она ударилась не сильно, однако не смогла быстро вскочить на ноги и получила ещё один удар – ногой в грудь, который вынес её из комнаты в коридор через открытую дверь.

Было слышно, как она зовёт Велеса и Харона.

– Не отобьёмся, – встал на колени Никанор, держась за голову.

– Возьми нож! – Веденеев выбежал в коридор.

Никанор, ощущая себя инвалидом, ощупал гудящую голову, затылок, гематомы не нашёл, доплёлся до двери, вытащил из грибной опухоли нож, кинул взгляд на лежащую без движения блондинку, доковылял до двери и увидел финал схватки.

На помощь Розе пришёл проводник. Он достал пистолет, стреляющий пулями, но не учёл отдачи в условиях слабой гравитации, и первые два выстрела толкнули его к лестнице, в то время как пули ушли в потолок. Одна из них срикошетила в спину Розе, заставив её с воплем броситься на пол.

Веденеев в движении, на проходе, выбил у неё пистолет из руки, ударом ноги отправил в новый полёт – к лестнице и прыгнул к проводнику, показавшему неплохие физические кондиции. Несколько мгновений Валера отбивал ствол пистолета в разные стороны, проводник стрелял, и пули гудящими шмелями летели мимо, заставляя Розу с визгом уворачиваться.

В конце концов она свалилась на лестницу и запрыгала вниз с криком:

– Убей их!

Однако проводник не смог справиться с Валерой. Потеряв пистолет и какие-то вещи, выпавшие из карманов его развевающегося плаща, он с изумительной быстротой ретировался вслед за девушкой.

Веденеев бросился было за ним, но остановился, увидев, что пилот оседает на пол.

– Ранен?!

– Нет, голова раскалывается… она выстрелила в меня из «глушака»…

– Из чего?!

– Беги, а то они уедут, и нам кирдык!

Веденеев ссыпался по лестнице вниз, исчез.

Никанор сел, дрожащими руками вытащил флягу, сделал глоток, смочил виски и лоб. Немного полегчало. Тогда он встал, вернулся в комнату, убедился, что повязка с плеча блондинки не сползла и рана не кровоточит, и поплёлся на первый этаж.

Веденеева он застал с автоматом в руках, рассматривающего диск ворот. Грузовик, к счастью, стоял на месте. Перед бампером на полу лицом вниз лежал Велес.

– Где они? – выговорил Никанор, обнаружив, что мотоцикл, на котором прибыли преследователи, исчез.

Веденеев оглянулся.

– Удрали через ворота на байке.

– А Велес?

Штурман расслабился, закинул ремень автомата через плечо. Дошёл до лежащего, повернул на бок, вытащил у него из шеи нож.

– К сожалению, он не оставил мне выбора.

Никанор присел на корточки.

– Что будем делать?

– Надо уходить отсюда.

– Куда? С этой девчонкой мы далеко не уйдём.

– Придёт в себя, узнаем, кто она, и посоветуемся.

– Вернутся эти… и не одни… они давно ждут подмогу.

– Других вариантов у нас нет. Иди к ней, попробуй разговорить. Я тут посторожу.

Никанор встал на дрожащих ногах, протянул Валере пистолет с овальным дулом.

– Это «глушак». Она промазала, но у меня до сих пор голова чугунная.

– Значит, это и в самом деле психотронный генератор какой-нибудь. Потом уточним. Иди.

Никанор глотнул водички и поплёлся обратно на второй этаж.

Глава 16 Ватикан

Это карликовое государство-анклав, располагавшееся на территории Рима, знает весь мир. Официально оно позиционируется как вспомогательная суверенная территория Святого Престола и является резиденцией папы римского и глав римско-католической церкви. Несмотря на малую для настоящего государства площадь, хватает здесь места и для церквей и храмов, и для Коллегии кардиналов, и для Вселенского собора, и для Епископского Синода, и для банка «Институт религиозных дел».

По легендам, на этом месте – на холме Ватикум – этруски-прорицатели (по другим легендам, римские авгуры) провозглашали свои предсказания – ватицинации, хотя на самом деле никакого отношения к этрускам римская территория никогда не имела. И первые сооружения на холме были возведены не три тысячи, а десятки миллионов лет назад.

Впрочем, история Ватикана – вещь настолько запутанная и конспирологическая, что требует отдельного повествования. Нас же в данный момент интересует то, что Ватикан до сих пор является тайным стоком неземных сил, представительством Кабинета Первоотцов на Земле и посещается не только епископами, кардиналами, слугами церкви и туристами, но и посланцами Чертогов, которые располагаются очень далеко от Земли – по космическим меркам и очень близко – если смотреть на Мироздание как на вселенскую «матрёшку» – Мамми.

Восемнадцатого января, в полдень, возле небольшого бассейна на территории Ватикана, с фонтаном, имеющим собственное имя Eagle Fountain, напротив церкви Mater Ecclesiae Convent, собрались три представителя верховной власти Ватикана: кардинал Рептилорд, возглавляющий Коллегию, трибун Апостольского суда, епископ Шельмо, он же – диксид Вселенского собора, и епископ Лауренцио Серпенти, глава дикастерии (министерства) информации и связи. Епископы были облачены в фиолетовые мантии и носили на груди особенные золотые кресты на цепочках. Третий – кардинал Рептилорд – был в красном с биреттой на голове. Будучи представителем рептилоидной расы из района созвездия Ориона, он имел явственно отличные от человеческих черты строения черепа и после выпадения волос предпочитал не показываться перед коллегами без головного убора, а то и вовсе скрывал под капюшоном плаща вытянутую огурцом голову, делавшую его родным братом российского шоумена Дмитрия Хрусталёва.

– Новости негативные, братья, – хмуро сказал толстяк Шельмо; у него были блеклые глаза навыкате и тройной подбородок. – Мы получили фирман от брата Дыя, Князя российского Герметикона. О передаче посылки стало известно инглиизам Вольницы, и этот чёртов «оплот справедливости», известный ранее как Союз вольных строителей России, отправил за курьерами погоню. Брат Дый просит помощи Первоотцов.

– Сами допустили утечку, сами пусть и выкручиваются, – презрительно скривил тонкие синеватые губы длинного, чуть ли не шириной с лицо, рта отец Серпенти. – Российский Герметикон уже давно пытается действовать самостоятельно, пора его наказать.

– Так-то оно так, брат Лауренцио, мы не должны терять влияние ни в одной епархии мира, не говоря уже об институтах государственной власти, но дело в том, что командиром группы курьеров была назначена Роза Д, а она, как вам известно…

– Дочь российского функционера, который, в свою очередь, является прямым потомком Первоотца.

– Совершенно верно.

Серпенти посмотрел на кардинала.

– Это меняет дело, брат Рептилорд.

– Погоня настигла отряд уже за границами Солнечной маммианы, – добавил епископ Шельмо. – К сожалению, до того, как курьерам удалось передать груз встречающим Первоотцов.

– Что произошло конкретно? – сухо спросил кардинал Рептилорд.

– Для транспортировки посылки через Солнечную маммиану Герметикон завербовал русский экипаж на спортивном грузовике фирмы «КАМАЗ», участвующий в ралли «Дакар». Однако русские каким-то образом пронюхали, что их обманули, и взбунтовались.

– Они что же, узнали, что находится в посылке?

– Нет, об этом речь не идёт. Но группа Розы уничтожена, а сама она вместе с проводником едва успела сбежать и теперь ждёт подмоги на границе соседней маммианы.

– Эти русские… смогут вскрыть посылку?

Епископы переглянулись.

– Вряд ли, – мотнул всеми подбородками Шельмо. – Если это им удастся, произойдёт катастрофа. Но открыть контейнер обыкновенному человеку невозможно.

– Тем не менее шанс у них есть, пусть и невеликий.

– Н-ну… да… хотя я не верю…

– Надо отправить за ними команду чистильщиков, – пробурчал Серпенти.

Кардинал прошёлся вдоль бассейна по гаревой дорожке, сложив руки на поясе за спиной, поглядывая то на безоблачное голубое небо, то на прозрачные струи фонтана. Светило солнце, зеленела травка, шум Вечного города сюда не доносился, дышалось легко, и думать о серьёзных делах не хотелось.

Епископы последовали за трибуном Апостольского суда, переглядываясь.

Кардинал остановился.

– Выясните, что это за люди – русские гонщики.

Шельмо торопливо кивнул.

– Мне нужны точные сведения о содержимом посылки, – продолжал кардинал.

– Они засекречены…

– Плевать, у вас в руках все компьютерные сети маммианы, найдите способ добыть информацию. Слух о ценности груза прокатился по всей галактической маммиане, поэтому на него зарятся все, кому не лень. Но о том, что на самом деле и для кого переправляется, не знает никто. А это «что» весьма и весьма опасно. Приложите все усилия.

– Слушаюсь, ваше преосвященство, – смиренно поклонился Шельмо.

– Но что делать с курьерами? – поинтересовался Серпенти.

Кардинал помолчал.

– Я доложу папе, он свяжется с Центральными Чертогами Первоотцов. Пусть там решают, какие меры следует предпринять.

Он повернулся и размашисто зашагал прочь, так что складки красной мантии за его спиной заколыхались как языки пламени.

Главы церкви молча смотрели ему вслед.

Глава 17 Финт ушами

Раненая пришла в себя через полчаса после допроса, устроенного Розой. Как оказалось, её звали Ларисой, она носила звание капитана и являлась командиром диверсионно-разведывательной группы Министерства обороны ДНР, дислоцирующейся под Донецком.

Веденеев сделал ей укол проурокиназы и каптоприла – для восстановления кровотока и помощи сердечной мышце, найденных в её же поясной аптечке, она съела свой же сникерс, запила водой и ожила.

– Спасибо…

– Рассказывайте всё, – подсел к ней на лежак Никанор. – Кое о чём мы догадываемся, но главного не знаем.

– Вы же везёте посылку.

– Сначала думали, что это вакцина.

– Вакцина? – слабо улыбнулась девушка.

– Так нам сказали. Для исцеления миллионов заражённых где-то людей. Мы поверили.

– Вы даже не представляете, в какую авантюру вляпались! – Лариса попыталась сесть, но поморщилась и снова легла. – Чёрт! Не повезло! Надо было всё-таки броники взять. Кстати, спасибо, вы меня спасли от этой фурии, я у вас в долгу.

– Сочтёмся, – отмахнулся приятно удивлённый Никанор; девушка нравилась ему всё больше. – Во что мы вляпались?

– За этой посылкой шлейф смертей и войн! За ней охотятся двенадцать команд разных маммиан, а досталась она сволочному Р-Герметикону.

– Ну, она пока у нас, – заметил Веденеев.

– Пока… надо срочно уходить отсюда.

– Куда?

– Сориентируемся и попробуем сделать финт ушами.

– Что?

– Поменяем трафик, как это сделали вы.

– Но мы не знаем дороги.

– У меня есть навигатор, хотя и старого образца.

– А вот это не навигатор? – Веденеев достал плоский чёрный брусок с экраном и мигающими индикаторами, выпавший из кармана проводника.

Лариса взяла, подняв брови.

– Ниппонбару… откуда он у вас?

– Потерял тот старик, Харон.

– Харон?

– Так его звала Роза.

– Это действительно подарок! Коммуникатор последней модели, спрятан в футляр смартфона, сделан…

– В Японии?

– Скажем так, на территории Японии, но не японцами. Мы сможем определиться поточней и послать сигнал. Но сначала давайте уйдём отсюда, поможете?

– Вы землянка?

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что наша командирша, чуть вас не прикончившая, утверждает, что она не землянка.

– Её родичи – с планет дельты Ориона, она потомок второй волны переселенцев на Землю, хотя они сами и считают себя Первоотцами.

– А была и первая волна?

– Я всё вам расскажу, но после того как мы обезопасим себя от вторжения.

– Каким образом?

– Помогите добраться до местного интерфейса, я заблокирую Врата.

Никанор помог Ларисе подняться, но идти она не смогла, и её пришлось нести. Веденеев предложил помощь, однако он отказался. Весила раненая в местном поле тяготения не более тридцати килограммов. Ему было приятно нести девушку на руках.

– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал Веденеев, выходя первым. – Вы землянка?

– Родилась в Смоленской губернии, много лет прожила в Донецкой области Украины, значит, землянка. Хотя все мы на самом деле являемся потомками первой волны переселенцев. Истинно людьми.

– А эти – вторые?

– Вторая волна – это агрессоры, завоеватели, люди-рептилии, люди-змеи, люди-драконы, кстати, предки китайцев и вообще всех азиатов. Они уничтожили первых, а потом развязали войну между собой и едва не уничтожили Землю.

– Атланты?

– Атланты, как и аркты, последние потомки тех форпостов первоцивилизаций. Война Атлантиды и Гипербореи была не последней, но она практически низвела расы до уровня архантропов. Правда, впоследствии атлантов расплодилось по миру намного больше, чем потомков северной цивилизации, вот почему сейчас грядёт новый передел мира.

Лариса замолчала, устав говорить.

Добрались до центрального отсека на третьем этаже, в котором располагался комплекс управления станцией. Усадили Ларису на странное седалище в форме лошадиного седла со «скелетом позвоночника» вместо спинки, перед гигантской пластинчатой «ножкой гриба». Она оглядела мигающие огоньки на панели перед ней, положила обе ладони на два чёрных окошка слева и справа.

Над панелью встали бесшумно два десятка вертикальных светящихся цветных огней. В глубине обращённой к ней ниши мягко засветился фасетчатый «глаз». Сверху, из «шляпки гриба», выпала костлявая конечность с дугой наушников. Лариса натянула её на голову, всматриваясь в мерцающий «глаз».

– Вы знаете, как эта штуковина работает? – спросил Никанор с любопытством.

– Я семнадцать раз пересекала маммианы, – ответила девушка, не отрываясь от своего занятия. – Помимо того, что участвовала в спецоперациях в Донбассе.

– Вы и здесь были?

– Нет.

– Этот приют не похож на другие, он больше и сложней. Да и весь грибами зарос.

– По сути, это не грибы.

– Да? А что? – удивился Никанор. – Колонии грибов… в натуре… на вешенки похожи…

– Когда-то эти «вешенки» представляли собой разумный организм, сотни миллионов лет назад, но потом он деградировал. Эту станцию предки грибов и строили, для таких же колоний-путешественников. Но её могут использовать и другие дервиши, гуманоиды и совсем не люди.

– Ничего себе!

– Наши земные биоформы тоже предки древних разумных систем – кораллы, сообщества насекомых, птицы и даже трава. Они поселились на Земле самыми первыми, миллиарды лет назад, ещё до Первоотцов и переселенцев агрессивной рептилоидной формы.

– Не знал.

– А я читал что-то подобное в книге, – сказал Веденеев, вглядываясь в засветившееся внутри «грибной ножки» окошко размером с человеческую голову. В окошке зашевелились нечёткие тени, складываясь в узор спутанного мотка пряжи.

– Что это?

– Галактическая маммиана. Сейчас определим наши координаты.

Она положила навигатор, доставшийся им от проводника, на углубление в панели.

Искорки на его торцах объединились световым пунктиром, над экранчиком вырос столбик тусклого фиолетового свечения.

«Моток пряжи» в глубине экрана-окошка начал изменять форму, выбрасывая из себя петли светящейся пряжи с мигающими в них звёздочками. Длилась эта метаморфоза несколько минут. Наконец движение петель завершилось, складываясь в подобие пушистой спирали. В её глубине на одной из петель замигала красная искра, превратилась в световую спицу.

– Мы здесь, – с облегчением проговорила Лариса. – Макфа, система коричневого карлика в созвездии Кита. Имеет семь уровней, мы сейчас находимся на самой дальней планете, она чуть больше нашей Луны.

– Приют?

– Станция контроля пространства и связи. Через неё можно связаться со всеми звёздными маммианами.

– Вы свяжетесь со своими?

– К сожалению, я не знаю, как это делается, – сморщилась Лариса. – Попробую, конечно. Но для начала заблокирую Ворота и девайс станции, чтобы к нам не прорвались киллеры Герметикона.

– Киллеры?

– А вы думали, они вас отпустят?

Гонщики переглянулись.

– Мы уже начали догадываться, – признался Веденеев. – Вы знаете, что в контейнере?

– Подождите, дайте закончить.

Лариса отняла ладони от «грибной» панели, почесала их, виновато улыбнулась, снова положила на окошки.

– Колется… электрические разрядики…

«Моток пряжи» в окошке расплылся облачком тумана, который сформировал новую геометрическую фигуру – неровное кольцо с чёрной запятой в центре. Кольцо начало меняться, пока не превратилось в крест с распятой на нём запятой. В глубине запятой разгорелся синий огонёк, и тотчас же отсек управления потрясла серия гудков и дребезжаний. Закончилось всё тем, что весь «грибной» комплекс с местным компьютером в центре помещения опоясали гирлянды мигающих вертикальных оранжевых огней.

Лариса откинулась на «позвоночник» спинки стула, прошептала:

– Слава богу… помогите мне лечь…

Никанор с готовностью наклонился к ней:

– Куда вас отнести? В каюту?

– Нет, полежу здесь, вдруг сработает связь… я послала сообщение…

– Кому?

– Своему командиру.

– На Землю? – уточнил Веденеев.

– На родину.

– Кто у вас главный?

– Генерал Басуров… глава Минобороны ДНР.

– Значит, это он командует вашей Вольницей?

– Нет, над ним тоже есть люди. – Лариса начала бледнеть, и Никанор подхватил девушку на руки, ища глазами, куда можно положить раненую.

– Секунду. – Она что-то поискала на панели, погладила ряд выпуклостей, и из стены справа от колонны управления вылезла толстая пластина из ноздреватого бурого материала, похожего на пемзу.

Никанор потыкал в неё коленом, пробуя на прочность, уложил девушку на своеобразную кушетку. Она закрыла глаза.

– Водички глотните, – достал он флягу.

Лариса попыталась привстать, он поддержал её. Она с благодарностью во взгляде сделала несколько глотков, легла, закрыла глаза.

Никанор посмотрел на Валеру.

– Ей нужен врач.

– Я даже не медбрат, – развёл руками Веденеев.

– А пули доставал и уколы сделал профессионально.

– Просто нас учили в спортшколе делать уколы. Хорошо, что нам досталась спецназовская аптечка, заражения не будет. Надеюсь, Лариса быстро поправится.

– Что предлагаешь делать?

– Ждать, что ещё. Я спущусь к машине, будь здесь.

Веденеев ушёл.

Никанор присел на краешек лежака и стал смотреть на бледное, с фиолетовыми тенями под глазами, но красивое лицо Ларисы.

* * *

Посланница неведомой Вольницы пришла в себя через час, попросила пить.

– А есть не хотите? – спросил Никанор, с удовольствием взявшийся ухаживать за раненой. – У нас есть консервы.

– Да, я что-нибудь бы пожевала, – призналась девушка, разглядывая лицо склонившегося над ней парня. – Вопрос можно?

– Конечно.

– Почему вы согласились на эту авантюру? Мчаться неведомо куда и неведомо зачем? Не зная истинных причин нанимателей и даже условий? Поверили этим нелюдям?

Никанор, собравшийся бежать за едой, озадаченно почесал в затылке.

– Они были убедительны… если честно. Их ждут умирающие люди – как было не поверить? Да и очень хотелось…

– Приключений?

– Ну, да, – признался он простодушно, расплываясь в широкой виноватой улыбке.

– На одно место.

– Я привык верить людям. Ждите, я быстро.

Скатившись вниз, он застал Веденеева в кузове грузовика.

– Доставай консервы.

Валера перестал осматривать «золотой» контейнер, отыскал картонную коробку, принадлежащую команде Розы, спрыгнул на пол ангара.

– У нас осталось всего четыре банки тушёнки и один пузырь с водой.

– Она просит есть. А что ты делал?

– Думал.

– О чём?

– Так… обо всём…

– Хотел бы я прочитать твои мысли.

– Не стоит, Ник, у тебя будут кошмары, – усмехнулся Веденеев.

– Снова что-то заподозрил? Она… Лариса… нас обманывает?

– Не думаю, у неё глаза чистые. Хотя её командиры могут быть абсолютными уродами.

– Она говорила, что Басуров – хороший мужик.

– Она может ошибаться.

Веденеев бросил в кабину коробку с консервами, повесил на плечо автомат, подал приятелю второй автомат.

– Стрелять умеешь?

Никанор осторожно взял в руки оружие, осмотрел, поднял на штурмана смущённый взгляд.

– Если честно, никогда не мечтал стать военным. В детстве, где-то в классе втором-третьем, меня забирали на лето к родичам в деревню, в Брянскую губернию. Деревенька называлась Фошня. Я мастерил самострел и охотился на лягушек в местном болотце, за старой банькой.

Веденеев подождал продолжения.

– И что?

– Представляешь, в шишки, в бутылки, в камешки попадал первой же стрелой, а в лягушку – ни разу! – Никанор посмотрел на Валеру с детским недоумением. – Понимаешь? Я никогда не промахивался, а тут – как заколдовал кто.

– Так и не разобрался?

Никанор взвесил в руках автомат, выдавил на губах улыбку.

– Только теперь я понял: какое счастье, что я ни разу не попал в лягушку!

Веденеев засмеялся, похлопал его по плечу:

– Не переживай, ты рисковый парень, однако не родился комбатантом.

– А кем я родился?

– Романтиком.

Никанор потоптался на месте, не зная, как реагировать на слова приятеля.

– Это… плохо?

Веденеев снова наметил улыбку, отвернулся.

– Это хорошо. Иди, я сейчас подойду.

Лариса встретила пилота вопросительным взглядом.

– Вот. – Он показал банку, вскрыл, протянул раненой. – Ешьте. Хлеба нет.

– Чем?

Он спохватился, озираясь, потом вспомнил о кейсе с инструментом, оставленном в жилом блоке, сбегал на второй этаж и вернулся с блестящей металлической лопаточкой, напоминающей ложку.

– Сгодится? Мы ели ножами.

– С ножа есть нельзя, поверье существует. – Она попыталась сесть, и Никанор помог девушке прислониться к стене. – Сильно болит?

– Терпимо. Этот ваш друг, он кто – спецназовец?

– Нет, но занимается рукопашкой с раннего детства, много знает.

– Вам повезло.

– Это уж точно, Валера настоящий друг. Вот вода. – Никанор положил рядом с девушкой флягу.

Вошёл Веденеев, хмыкнул.

– Вам бы красненького винца, быстрее поправились бы. Давайте я раны осмотрю.

– Вы же не врач.

– В ранах понимаю.

– Попозже.

– Как скажете. Мы говорили о вашем начальстве, о полковнике Басурове.

– Он генерал.

– И вы сказали, что не он главный в Вольнице.

– Басуров подчиняется Палько.

– А это кто?

– Глава службы безопасности компании Son.ru. Им руководит владелец этой компании.

– Что это за компания?

– Онлайн-сервис.

– Очень интересно. Как соотносится деятельность компании по интернет-продажам с Вольницей, контролирующей Солнечную систему… э-э, маммиану?

– Это всего лишь прикрытие.

– Очень сомнительное прикрытие, признаться. Кто же управляет компанией, если не секрет?

Лариса глотнула воды, перестала ковыряться в банке.

– Секрет, но вам скажу, его все знают: Леонид Богодушский.

– Владелец, значит. И фамилия примечательная: то ли он бога любит, то ли душит. И вы им верите? Этому Палько, Богодушскому?

– Я человек военный, приказали – выполнила задание, и всё. – Лариса прикусила губу, на ресницах её набухли слёзы. – Вся группа погибла… я с этими ребятами с начала войны в ДНР. Собственно, чем вам не нравится Son.ru?

– Тем, что во всех практически интернет-сообществах работают люди, которым по фигу, что происходит с остальными людьми.

– Не преувеличивайте. Son.ru – хорошая маскировка, не хуже чем у Герметикона, имеющего вывеску знаменитой консалтинговой компании.

– Мне категорически не нравится фамилия владельца. Где-то я слышал, что он организовал книжное издательство с очень необычным названием…

– Sterva Fantastika, – улыбнулась Лариса, – в Питере.

– Вот-вот, а потом смошенничал.

– Издательство принадлежало его компаньону, сбежавшему за рубеж, он начинал с холдинга Ru.net.

– Тюлька кильки не лучше. Почему за курьерами послали именно вашу группу?

– Мы находились на задании и были готовы к немедленной отправке, надо было спешить.

– Значит, вы не первый раз отправляетесь за границу? Я имею в виду Землю и вообще Солнечную систему.

– Восемнадцатый.

– И чем вы занимались в прежних рейдах?

– Долго рассказывать.

– Мы не торопимся.

– Ей-богу, давайте не будем об этом, – сморщилась Лариса. – Как-нибудь в другом месте поговорим. Нас посылали туда, где надо было вызволить кого-нибудь.

– Пожалуйста, расскажите, – попросил Никанор. – Мы хотим разобраться, что происходит, на чьей мы стороне… и на чьей вы.

– Мне кажется, я – на той, которая служит истинно людям.

– Так кто ж ты, наконец? – проговорил Веденеев негромко, с искрой недоверия в глазах. – Часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо?

Лариса с интересом оглядела лицо штурмана.

– Вы знаете Гёте?

– Я много читаю.

– Похвально. И необычно для автогонщика.

– Я не всегда им был. Но вы уходите от ответа.

Лариса отвернулась.

– Вас подставили.

– Это понятно. – Веденеев устроился на сиденье перед «грибным» монитором. – Нас хотели пустить в расход, грубо говоря. Но ведь и вы можете сделать то же самое? Наш учёный-уфолог Ажажа полагает, что на Земле резвятся пришельцы-десантники, поделившие её на зоны собственных интересов. Вот вы и схлестнулись – Герметикон и Вольница. Нет?

– Всё не так просто.

– Так что же всё-таки мы везём в контейнере?

– Вы не поверите. – Девушка отставила банку, взяла в руки флягу; руки дрожали, было видно, что держится она с трудом. – Я не знаю.

Мужчины обменялись взглядами.

– Любопытная икебана вырисовывается, – задумчиво сказал Веденеев. – Но я вам не верю.

– Как хотите, дело ваше. Есть несколько версий… а ещё я знаю, что груз исключительно опасен.

– Чем? И кому?

– Басуров меня предупредил… а он не будет зря предупреждать, не имея на руках доказательств. Хотя и он не назвал конкретных фактов. В галактической маммиане идёт война, которая эхом отдаётся и на Земле. В космосе много планет, в десять раз больше, чем звёзд, но таких, как Земля, мало, и за ними ведётся охота.

– Об этом не только писатели и мистики писали, но и учёные.

– К великому сожалению, это правда. Так вот, посылку отправили не из нашей галактической маммианы и не в нашу, чтобы с её помощью кто-то мог победить в глобальной войне. А чтобы никто не догадался, её оформили как контрабанду. Серьёзные игроки на такие посылки не реагируют. Однако об истинной ценности груза стало известно, его стали искать, больше десятка разведок и контрразведок маммианы передрались друг с другом, а он всплыл на Земле. Дальше вы знаете.

– Итак, что в контейнере?

Лариса взглядом попросила Никанора помочь, легла, глядя в обросший грибами потолок. Синие тени под глазами проступили резче.

– Я посплю с вашего разрешения… и мы поговорим… нет сил… извините. – Она закрыла глаза.

Никанор посмотрел на задумчиво-отрешённое лицо штурмана.

– Ты её всё-таки подозреваешь.

– Она ничего конкретного не сказала. А я больше не хочу ждать автоматной очереди в спину.

– Ты думаешь…

– Она призналась, что послала сообщение. Не ждёт ли она команду киллеров?

– Мне почему-то кажется, что она… хорошая.

– Только мне всё кажется, только мне всё кажется, – пропел Веденеев вполголоса, с весёлой искрой в глазах, – что между мною и тобой ниточка завяжется.

Увидев удивление в глазах приятеля, он засмеялся, встал, похлопал его по плечу.

– Песня есть такая. Пошли, я тебе кое-что покажу.

Никанор забрал свою флягу, глянул на лицо уснувшей девушки, мысленно погладив её по щеке, и поспешил за штурманом.

В ангаре, где стоял остывший грузовик, похолодало.

Никанор ощутил смутное беспокойство, передёрнул плечами.

– Что-то изменилось, тебе не кажется?

– Конечно, изменилось, – кивнул Веденеев, почесав заросшую щетиной щеку. – Побриться бы…

– Я серьёзно.

– Мы снова между молотом и наковальней, дружище, отсюда и твои негативные ощущения. Полагаю, на помощь нашим прежним нанимателям придут раньше, Роза нас живыми не отпустит. Да и Лариса с её богодушскими покровителями не внушает доверия.

– Прекрати, она искренне сожалеет, что мы попали в эту ситуацию.

– Ладно, замнём для ясности. Надо найти оружие, с двумя автоматами, да ещё почти без патронов, нам не выстоять.

– У нас три автомата. – Никанор пальцем показал на лежащих у стены Велеса и бойца группы Ларисы. – И еще этот её «глушак».

– Невелика разница. Даже если нам удастся уйти отсюда, нас догонят и перебьют как крыс.

– Ларису сейчас нельзя никуда перевозить.

– В том-то и дело.

– Что ты хотел мне показать?

Веденеев полез в кузов грузовика.

– Иди сюда.

Никанор последовал за ним.

В кузове было темно, его стенки не имели щелей и свет не пропускали, поэтому вскоре стало видно свечение, испускаемое закруглёнными углами контейнера. Больше всего светилась выпуклая пряжка на широкой металлической стяжке, охватывающей контейнер как ремень старинного баула.

– Видишь? Раньше он не светился.

– Ну и что?

– Что, если там внутри прячется какая-нибудь радиоактивная дрянь? Бомба, ракета или взрывное устройство? Мы хорошо протрясли контейнер по буеракам, повредили оболочку, и теперь она фонит.

Никанор покачал головой:

– Я ничего не чувствую… да и Лариса сказала бы.

– Он ничего не чувствует, – хмыкнул Валера. – Радиация не пахнет, дружище. А твоя Лариса ещё не знает, что контейнер светится. Кстати, ты у нас без пяти минут экстрасенс, твоя интуиция не раз тебя спасала на трассах, и побеждал ты, в большинстве случаев предчувствуя препятствия. Напрягись, посмотри, что внутри.

Никанор слабо улыбнулся:

– Какой из меня экстрасенс…

– Попытайся хотя бы, может, получится.

Никанор прислушался к своим ощущениям, сосредоточился на содержимом контейнера, представляя его как зернистую массу наподобие лососёвой икры.

Первая минута медитативного созерцания истекла в тишине и молчании, не дав уму пищи для каких-либо оценок.

Потом Никанору показалось, что «икра» внутри контейнера оживает, собирается в червеобразные сгустки, которые объединились в корявую конструкцию в форме осьминога, и этот осьминог открыл глаза.

По нервам стегнул электрический разряд!

Никанор вскрикнул, зашатался, хватаясь за голову: показалось, что он ослеп!

Валера подхватил его, не дав упасть, помог выбраться из кузова, отвёл подальше от машины. С минуту Никанор судорожно дышал, пытаясь выгнать из головы сизый туман, прозрел, сердце начало успокаиваться.

– Дьявольщина!

Веденеев осторожно отёр его вспотевшее лицо платком.

– Что ты увидел?

– Это не бомба…

– А что?

Никанор сглотнул.

– Что-то живое…

Глава 18 Ликвидировать!

Остановились в приюте на Эриде, после чего мотоцикл заглох и больше не подавал признаков жизни. Роза поняла, что либо в его аккумуляторах кончился заряд, либо пули, выпущенные кем-то из бойцов, повредили двигатель.

Харон отреагировал на её предположение абсолютно индифферентно: повернулся и зашагал вглубь приюта.

Роза, выругавшись, догнала его на втором этаже, в центральном отсеке управления.

– Надо возвращаться на Макфу, – сказала она на языке сефир, родном языке серпентоида Харона. – Группа перехвата прибудет туда через пару часов, надо её встретить.

– Там русские.

– Они сбегут.

– Не сбегут. – Проводник подключился к интерфейсу приюта. – Они заблокировали линию.

– Как заблокировали?! – не поверила Роза. – То есть мы к ним не попадём?

– Ни мы к ним, ни они куда-либо.

– Что же делать? Надо срочно сообщить вашим партнёрам!

Проводник не ответил, возбуждая операционное поле машины, поддерживающей приют в рабочем состоянии.

В окошках контроля, загоревшихся в толще «грибной ножки» монитора, замелькали цветные пятна и геометрические фигуры.

Роза понаблюдала за ними, но разобраться в мозаике изображений не смогла, картинки предназначались не для существ с бинокулярным зрением. Выдвинув из операционного блока стул, она села, доставая флягу. Вспомнила схватку в жилом отсеке станции, выругалась мысленно, пригрозив неизвестно кому: вы ещё попляшете, мерзавцы!

Харон закончил возиться с устройством через сорок минут. Вскинул руки над головой – как летучая мышь крылья, опустил, повернул голову к спутнице.

– Вам передали привет.

– Кто? – озадаченно спросила Роза.

– Шельмо.

– Кто это?

– Входит в окружение вашей семьи, один из главных Админов системы Герметикона на Земле.

– Я знаю только деятелей из российского отделения.

– Все они в одной лодке, что российские, что западные.

– А вы в какой лодке?

Харон помолчал, массируя запястья похожих на птичьи лапы рук, откинул капюшон, и Роза увидела удлинённый, покрытый роговыми наростами череп проводника. Этот череп не принадлежал человеческому существу.

Впрочем, она не раз встречалась с представителями иных Мамми-рас и, презирая их в душе, легко переносила брезгливое чувство.

– Первоотцы – не главные властители галактической маммианы, – ровным голосом проговорил проводник, накидывая на голову капюшон. – Их вотчина, после того как они разграбили десятки других миров, ваша Земля, где у них полно конкурентов. Я знаю, что вы считаете себя главной действующей фигурой, будучи дочерью потомка Первоотца, однако не обольщайтесь. Вам даже не удалось завербовать послушную команду для доставки посылки. Русские ненадёжны.

– Русские-то как раз надёжны, – возразила Роза, – к тому же только они и согласились сопровождать груз. – Она покривила губы. – Из чувства сострадания к несчастным существам, ждущим вакцину… ха-ха. Нам нужно оружие и транспорт! Передайте это всем, кто заинтересован в успехе миссии.

– Вас, очевидно, отстранят от командования операцией.

Роза горделиво вздёрнула голову, нехорошо улыбнулась.

– Это мы ещё посмотрим! Пошлите ещё одно сообщение: пусть группа перехвата прибудет сюда, на Эриду. Как только русские разблокируют станцию на Макфе, а они обязательно это сделают, чтобы отправиться домой, мы их возьмём!

Харон молча повернулся к монитору.

Она проспала в одной из кают больше трёх часов и неплохо отдохнула. Единственное, что расстраивало, – отсутствие еды и крепких алкогольных напитков, равно как и слабых; на Земле Роза предпочитала текилу и виски, а у неё была с собой лишь фляга с водой, наполовину пустая. Так как приют на Эриде сооружали не люди, искать продовольственный склад не имело смысла. То, что ел и пил Харон, к примеру, не могли есть и пить люди, за редким исключением, в которое Роза не входила, в то время как он употреблял в пищу практически всё, чем питались люди.

Она застала его углублённым в диалог с компьютером, хотя называть эту машину компьютером в современном понимании этого термина было нельзя.

– Что узнал новенького?

Харон долго не отвечал, изучая зигзаги светящихся линий в экранах монитора. Снял с рептилоидной головы дугу наушников. Накинул капюшон.

– Вы знаете, мейдеф, чем отличается инконгруэнтная фрактальность человеческих популяций Мамми от генома остальных биоформ при изменении аксиоматического ядра постулированной трансценденции распространения разума?

– Чего?! – изумилась Роза.

– Почему человечески подобных биоформ в Мамми больше, чем других?

– Никогда об этом не думала. И чем отличается?

– Тем, что все гуманоидные формы – паразиты, не способные творить, но способные разрушать уже созданное. Космос порождает паразитов всегда на два-три порядка больше, чем творчески мыслящих сущностей.

– Спасибо за комплимент, – фыркнула Роза. – Не знала о таком плане Космоса. А вы, очевидно, из тех, из других сущностей, из творческих?

– Нет, – равнодушно проскрипел старик. – Мои предки ещё хуже. Но лично я исключение.

– В каком смысле?

– Я не просто проводник, от которого зависит чья-то жизнь. Кстати, ваша тоже. Я Сторож Мамми, решальщик её проблем.

– Что это значит?

Харон улыбнулся, выглядело это устрашающе, как будто улыбнулась акула, пасть которой сплошь поросла игловидными зубами.

– Я имею право на ликвидацию любой биоформы Мамми.

Роза внутренне поёжилась, стараясь сохранить уверенный вид.

– Как агент 007?

– Кто? – не понял проводник.

– На Земле создан цикл детективов об агенте английской разведки Джеймсе Бонде, обладающем лицензией на убийство.

– Бонд – сказка, – тем же равнодушным тоном проговорил проводник, – я же обладаю таким правом реально. Группа перехвата будет здесь с минуты на минуту, встречайте.

Он не преувеличил. Гости в приюте высадились через три минуты, причём прибыли они не на колёсном экипаже, а на летающем модуле, формой напоминающем гигантского ската. Когда Роза спустилась в ангар, вокруг ската расхаживали четыре плечистых высоченных «киборга» – гиганты в спецкостюмах, а может быть, в скафандрах, явно созданных не для людей, несмотря на наличие головы, рук и ног. Да и сказать, кто носит такие костюмы, люди или похожие на них с виду существа, было невозможно. У них были впалые груди, горбы и растопырчатые конечности, головы прятались под сложными шлемами с огромными выпуклыми зеркальными очками, а на плечах они носили оружейные модули, известные Розе под названием «универсалы».

– Кто это? – вполголоса спросила Роза в спину проводнику, спустившемуся раньше.

Харон заговорил с одним из прибывших, на груди которого крепился игольчатый прибор, напоминающий ежа.

– Знакомьтесь, лейдеф группы зачистки Центрального Двора, можете называть его Эммой.

Гигант, на голову выше проводника, утверждающе мотнул головой, что-то проговорил на незнакомом языке.

– Он понимает наш язык? – оглядела командира группы Роза.

– Понимает мой, но вы его не поймёте, лингверами их снабдить не догадались. Мне придётся дублировать ваши команды.

– Значит, он подчиняется мне? Или имеет свою задачу?

Проводник заговорил с пришельцем, выслушал ответный скрип «ножом по стеклу».

– До момента перехвата груза командуете группой вы, такое условие поставили ваши покровители. После того как курьеры будут ликвидированы и груз перенесён на борт этого челнока, ваша миссия заканчивается.

– То есть мне надо будет вернуться на Землю? Или домой?

– У меня нет на этот счёт указаний.

– Так свяжитесь с моей конторой, – разозлилась Роза. – Я не собираюсь торчать на задворках чьих-то пограничных имений! Пусть меня заберут люди центрального Герметикона.

– Хорошо, мейдеф, – поклонился Харон.

Роза посмотрела на шлявшихся по ангару бойцов группы, решила показать свою власть.

– Постройтесь.

Проводник косо посмотрел на неё, выдал короткую фразу.

Командир группы что-то прокаркал в ответ.

Его подчинённые выстроились в затылок друг другу.

Роза подняла брови, озадаченная необычным манёвром, но объяснять, что такое «фронтальное» построение, не стала.

– Переведи: наша задача – догнать грузовик, но не стрелять, взять курьеров живыми. Их всего трое, вооружены они плохо, причём женщина ранена. Как поняли?

– У них приказ – ликвидировать всех, кто…

– Мы их ликвидируем, но не сразу! К тому же при стрельбе существует риск повредить контейнер, что недопустимо. Объясни им.

Проводник разразился длинной трескуче-кашляющей фразой.

Эмма снова мотнул головой.

«Ёж» на его груди расправил иголки, высунул рыльце и снова замер.

Роза попыталась вспомнить, что это за прибор, – ей показывали многие гаджеты спецназа Метрополии галактической маммианы, – но не смогла. Возможно, командир группы перехвата – лейдеф (её звание было чуточку выше, и это подогревало самолюбие) носил на груди симбиота – биоформу, с которой он жил в симбиозе, но возможно, это был прибор неизвестного назначения либо оружие.

– Отследить, снята блокировка со станции на Макфе, отсюда можно?

– Я занимаюсь этим, – сказал Харон, поворачиваясь спиной к девушке.

Глава 19 Приём против лома

Веденеев сменил повязки на ранах Ларисы, сделал ей укол укрепляющего, она поспала и стала чувствовать себя гораздо лучше.

Встал вопрос, что делать дальше: ждать подмоги, которую она якобы вызвала, или отправиться в путь самим. Куда – надо было решить в ближайшее время.

– Я тут подумал, – произнёс Валера, слегка осоловевший к этому моменту: последние сутки он практически не отдыхал. – Врата ведь парами устанавливались?

– Что вы имеете в виду? – спросила Лариса, стараясь шевелиться поменьше.

– Есть стартовый портал и где-то неподалёку финишный. Кстати, не понимаю, зачем это было сделано. Не проще ли объединить старт и финиш в одном комплексе?

– Когда-то я тоже задавала этот вопрос, – улыбнулась девушка. – Объединённые Врата встречаются редко, а первую сеть нор сквозь дериваты создавали бидумы – мыслящие существа из другой Мамми, имеющие не просто две головы, но две абсолютно разные психики. Жили они, всю жизнь сражаясь друг с другом внутри одного и того же тела.

– Как такое возможно? – удивился Никанор.

– Как оказалось – возможно расщепление и на большее количество психик. Да и земляне тоже, по сути, – потомки бидумов, подчиняющиеся разным логическим системам. Вся человеческая иерархия неправильна или, если хотите, небожественна, если взять за идеал поведение выдуманного всемилостивейшего Господа. На земной маммиане главенствуют не умные, честные, справедливые, добрые люди, а в большинстве случаев моральные уроды, нелюди, андрогины без души и сердца, в генетике которых заложен агрессивный рептилоидный комплекс – властвовать любой ценой!

Мужчины переглянулись.

– У нас, в России, всё нормально… – неуверенно пробормотал Никанор.

Лариса насмешливо скривила губы.

– Это вам так кажется, и наше правительство – кучка таких же либеральных негодяев, беспокоящихся только о себе, готовых продать что и кого угодно, отнимающих последнее у нищих.

– В каком смысле – отнимать?

– Новыми поборами, налогами, указами и так далее и тому подобное. Дошло до того, что по дорогам невозможно стало проехать, не заплатив мзду за проезд! За чистую воду теперь тоже надо платить, а скоро станем платить за пользование воздухом. Неужели вы не читаете прессу, не заходите в соцсети, не интересуетесь, что происходит в стране? Вся верхушка российской власти коррумпирована! В глубинке вообще беспредел творится! Лишь недавно заработали общественные институты, начавшие контролировать поведение мажоров и зарвавшихся чиновников, да и то гласность помогает лишь в одном случае из ста. Все благие намерения жить по правде блокирует чиновничья структура, которая и есть главная мафия страны.

Никанор искоса посмотрел на Валеру, в глазах которого промелькнули весёлые искорки.

– Вы преувеличиваете…

– Я говорю то, что знаю. Впрочем, не только в России, но и вообще в нашей маммиане дела обстоят не лучшим образом. Власть находится в руках потомков рептилоидов, людей-змей, людей-насекомых и других упырей. Приглядитесь к лицам банкиров, чиновников, министров – и вы поймёте, кто нами управляет. Более жестокой цивилизации в нашей третьей Мамми-спирали в галактике не существует.

– Как-то вы уж очень суровы к нам, – пошутил Веденеев.

– Я знаю, что говорю, – повторила Лариса убеждённо. – Я не раз пересекала маммиану нашей спиральной галактической ветви и видела, как живут другие мыслящие.

– И как же? В коммунизме?

– Нет, коммунизм – ложное умопостроение, допускающее возникновение паразитарных идеологий. Вспомните хотя бы лозунг коммунистов, разрешающий не трудиться на благо общества: от каждого по способностям – каждому по потребностям. Представляете, к чему может привести такая политика? Спектр психики людей широк, и всегда найдутся те, кто просто не захочет ничего делать, зато захочет пользоваться! А за ними потянутся и другие – лентяи, лузеры, шизоиды, любители получать удовольствие от самых низменных действий, бандиты и убийцы. Что и происходит.

– Неужели в галактике имеются такие социумы?

– Не одна тысяча. Как и наша Земля, галактическая маммиана завоёвана рептилоидной биоформой, поэтому в галактике и за её пределами идёт вечная война за передел власти.

Помолчали.

– Невесёлая перспектива, – задумчиво проговорил Веденеев.

– А вы? – спросил Никанор.

– Что я?

– Вы из другой системы? Я хочу сказать, вы не такие?

Лариса рассмеялась:

– Любите категоричность? Чтобы не ошибиться, где свои, где чужие?

Молодой человек покраснел.

– Нет, но… я имел в виду не то… ваша Вольница ведь борется с… рептилоидами?

– В какой-то степени мы действительно защищаем универсальные этические законы, но в большей степени поддерживаем равновесие. Есть силы намного значимее всех Герметиконов, Вольниц, Первоотцов и галактических владык. Они вне морали, за пределами добра и зла в человеческом понимании, но их слуги, к сожалению, – рептилоиды, психически ущербные существа, в том числе люди – больные, уроды, предатели, лжецы и киллеры. И с ними надо воевать на уничтожение, как мы на Земле сейчас воюем на Донбассе с отморозками-нацистами. Потому что именно такие как они – зародыш конца Мироздания.

Никанор снова искоса посмотрел на задумчивого Валеру, как бы говоря: «Видишь? Она лучше, чем ты думал!»

– Что вы заканчивали? – поинтересовался Веденеев.

– Почему вы спрашиваете?

– Вы разговариваете как профессиональный психоаналитик или преподаватель философии.

– Я заканчивала Киевский госуниверситет… и школу разведки. Но преподавать мне не пришлось.

– Давайте поговорим о контейнере. Вы сказали, что не знаете точно, что в нём находится, но груз очень опасен. В каком смысле он опасен? Кому? Там радиоактивный материал или вообще бомба, мина? Или всё-таки наркотик?

Лариса подумала, зашевелилась, чтобы лечь. Никанор помог ей, почувствовав её колебания. Захотелось приободрить девушку.

– Вы не сомневайтесь, мы никому не расскажем и сделаем всё, что надо.

Губы раненой сложились в грустную скобочку.

– Если бы я знала, что надо делать… Палько сказал, наша задача – догнать курьеров, перехватить груз и ждать.

– Чего?

– За ним должны прибыть другие курьеры.

– Точно того же ждала и Роза.

– Хотелось бы знать, – сказал Веденеев, – что за курьеры будут, куда они повезут контейнер и кому передадут. Но сначала я хочу услышать, что мы везём. Вы не хотите говорить? Или этот ваш Палько вам не сказал?

– Из разговора с ним я поняла, что груз исключительно важен для тех, кому он предназначен. От него зависит буквально существование какой-то необычной расы.

– Значит, это какой-то вирус, – предположил Никанор. – Я читал, что в Америке разработаны этновирусы, способные избирательно уничтожать нации.

– Басуров намекнул, что, скорее всего, это бомба, изменяющая параметры вакуума.

– Басуров в курсе ваших дел?

– Он зам Палько.

– Но ведь маммиана, по сути, – слой «матрёшки», её звёздное ядро, неужели существуют бомбы, способные уничтожить звезду?

– Если они действительно изменяют свойства вакуума – могут.

Веденеев посмотрел на приятеля:

– Расскажи о своих ощущениях.

Лариса перевела на парня вопросительный взгляд.

Никанор смущённо подёргал себя за ухо.

– Мы осматривали контейнер, и мне почудилось, что внутри сидит… что-то живое.

– Вы шутите?

– Мне так показалось…

– Он не экстрасенс, – усмехнулся Валера, – однако интуиция у Ника развита великолепно. Мы не раз в этом убеждались.

– Что там может быть живого?

– А давайте выработаем общую концепцию содержимого контейнера.

– Не поняла.

– В чём заключается опасность посылки? Что от неё ждать? Какой вред она принесёт? Это может быть оружие?

– Не уверена, но… допустим.

– Первое – оружие. Второе – какой-нибудь жуткий вирус.

– Вирус тоже можно отнести к оружию, – сказал Никанор.

– Хорошо, согласен. Что ещё? Сильнодействующий наркотик или психотропное вещество. Наконец, какой-нибудь суперопасный зверь или рой насекомых. А то и кластер нанороботов.

– Это всё можно отнести к оружию, – сказал Никанор.

Веденеев задумчиво прошёлся по отсеку.

– Да, наверно, ты прав. Всё, к чему притрагивается человек, он превращает в оружие. Ваше мнение, товарищ капитан?

Обращение «товарищ капитан» вызвало у Ларисы улыбку.

– Ник действительно прав, концепция у нас складывается однобокая: в контейнере – оружие. Причём не обязательно бомба или ракета. Оружием может стать и яд, и наркотик, и вирус, в том числе компьютерный.

– А живой организм?

Лариса пошевелила раненой рукой, прикусила губу.

– В конце концов, почему бы и нет? Груз передаётся транзитом не из нашей галактической маммианы и не в нашу. А физические условия в месте использования могут допускать любые комбинации. Это лишь в телескопы звёзды видятся одинаковыми плазменными шарами, на самом деле далеко не все они светят в результате происходящих в их недрах термоядерных реакций.

– Это что-то новое, – с любопытством сказал Веденеев.

– Я слышала от наших экспертов, что причиной свечения звёзд могут быть вакуумные осцилляции, гравитационное сжатие и квантово-тоннельные процессы.

– Что за процессы?

– Валера, подожди, – взмолился Никанор. – Мы сейчас не об этом. Для нас груз может вообще не представлять никакой опасности, зато для тех, кому предназначен, может послужить причиной гибели целой маммианы. Я не прав?

Лариса окинула его оживившееся лицо пытливым взглядом.

– Не думала, что встречу таких креативно мыслящих парней среди… – Она замолчала.

– Среди водителей, – прищурился Веденеев.

– Извините, я не хотела обидеть.

– Да мы и не обижаемся. – Валера сел на стул перед мигающей вертикальными фиолетовыми огнями панелью. – Я вас понимаю. Предлагаю выработать общее мнение и придерживаться его в дальнейшем. Ваш вариант, товарищ капитан.

– Называйте меня Ларисой, капитаном я была, командуя группой.

– Как скажете. А по батюшке?

– Намекаете на возраст?

– Боже упаси! – поднял вверх руки Веденеев.

– Лариса Александровна, и на всякий случай – мне тридцать четыре года.

Веденеев покосился на Шубина, которому скоро должно было исполниться двадцать шесть лет, но промолчал.

– Слушаю, Лариса Александровна.

– Это не наркотик, убеждена. И не атомная бомба. Скорее, программное обеспечение.

– Может, компьютерный вирус?

– Может быть.

Веденеев повернулся к приятелю.

– Твой вариант?

– Что бы оно собой ни представляло, – пробормотал Никанор, – оно живое. Я его чувствую. Оно смотрело на меня, честное слово.

– Сквозь корпус контейнера?

– Да… мне показалось, что оно похоже на гранат, только зёрнышки шевелятся.

– В таком случае, может, это рой насекомых? Ос или муравьёв? Или опять-таки кластер нанороботов?

– Очень может быть.

Веденеев встал, прогулялся по отсеку управления станцией, остановился перед Ларисой.

– Мне кажется, что Ник ближе всех к разгадке тайны груза. Можно попробовать установить с ним контакт… если это живое существо.

– А если нанороботы?

– В любом случае они могут нести угрозу всему живому, в том числе и нам. Поэтому нельзя передавать посылку в чьи-то руки, не выяснив её реального назначения. Ваши компаньоны могут знать, что мы везём?

Лариса поморщилась, рана беспокоила её, но жаловаться она не стала.

– Я надеюсь…

– Как долго их придётся ждать?

– Может, час, может, сутки.

– Мы здесь уже несколько часов.

– Я сделала всё, что могла.

– А эти парни, что нас наняли? Конкуренты из Герметикона? Могут сюда прорваться?

– Не должны, я задействовала систему блокировки линии. Но стопроцентно гарантировать не могу.

– Тогда нам надо уходить отсюда. Рано или поздно они найдут способ обойти блокировку. Сможете послать сообщение о нашем положении?

– Попробую. Но прежде надо решить, куда мы отправимся.

– Домой, на Землю, – вырвалось у Никанора.

К его удивлению, спутники отнеслись к его словам серьёзно.

– А что? – сказал Веденеев. – Неплохая идея. В том направлении нас наверняка не ждут.

Лариса покачала головой:

– Обратной дороги нет. Во-первых, мы привезём посылку с неведомым оружием в родную маммиану. Если начнётся схватка за неё, произойдёт катастрофа. Во-вторых, ваш грузовик не выдержит два десятка переходов. Хватило бы на два-три.

– Что вы предлагаете?

– Мы находимся на Макфе, одной из маммиан системы Визе, ядром которой служит маленькая несветящаяся звезда – коричневый карлик. Можем отправиться вглубь системы, вплоть до самой звезды, и дождаться помощи там.

– Что ж, разумно, давайте сделаем это. Ник, твоё мнение? Что ёжишься?

Никанор сжал занывшие будто от глотка ледяной воды зубы.

– У меня нехорошее предчувствие…

Словно дождавшись его слов, колонна «грибного» интерфейса в центре отсека заиграла голубыми и жёлтыми огнями, а в её чреве раздался хриплый кашель.

Лариса подскочила, охнула, хватаясь здоровой рукой за раненое плечо.

– Помогите!

Её поднесли к блоку управления, помогли нацепить дугу с наушниками. Девушка вгляделась в скачущие фигуры в глубине окошка-экрана, поелозила пальцами по неровностям панели. Прошептала:

– Не может быть!

Веденеев раздул ноздри, берясь за рукоять автомата.

– Что происходит?

– Они пытаются… взломать…

– Что?!

– Защиту компьютера… систему блокировки… и долго она не продержится!

– Может, это ваши?

– Наши запросили бы пароль…

– Надо снимать блок и уходить!

– Если мы разблокируем входы, они ворвутся сюда!

– Всё равно другого пути нет.

– Есть, – неожиданно для себя самого возразил Никанор.

– Говори!

– На Макфе одна станция? Других порталов нет?

Лариса собрала морщины на лбу, зачарованно глядя в заблестевшие глаза пилота. Очнулась:

– Сейчас посмотрю…

– Допустим, есть портал, и что? – сказал Веденеев.

– Можно попробовать поехать дальше через другие ворота…

– Врата.

– Ну, да… тогда мы не встретимся с погоней.

Валера с чувством сжал его локоть.

– Умница!

– Есть! – воскликнула Лариса. – На Макфе целых пять порталов. Но координат я не знаю.

– Придётся рискнуть, найдём. Поехали!

– Вы ненормальные…

– Ага, – весело согласился Никанор, привычно подхватывая девушку на руки.

Спустились вниз, в лихорадочной спешке завели двигатель, надвинули маски, сели в кабину.

– Потерпи, Лара, – пробормотал Никанор, чувствуя себя в своей стихии; давление подскочило, настроение улучшилось. – Доедем как-нибудь до соседних Врат.

– С вами хоть на край света, – бледно улыбнулась девушка.

– Подождите, – вдруг взялся за ручку дверцы Веденеев. – Я сбегаю наверх.

– Зачем?

– Расстреляю комп!

– Тогда мы не сможем выехать, – возразила Лариса. – Ворота не откроются.

– Понял. Оружие к бою! Кто откроет наружные ворота?

– Поедем – они откроются автоматически.

Заурчав двигателем, грузовик двинулся к воротам ангара, ведущим на поверхность Макфы.

Ворота развернулись лепестками тюльпана, и «КАМАЗ» вырвался в кромешную темноту иного мира…

* * *

Макфа напоминала Эриду из облака Оорта, бродившую у границ Солнечной системы, как сестра-близнец.

Фары грузовика выхватили из темноты ледяные изломы торосов, искрящиеся пятна снега, россыпи ледяных фестончатых кристаллов и угрюмые чёрные клыки скал, прорезавшие снежно-ледяные поля. Изломы льда сверкали алмазами, хвосты пыли меж ними отбрасывали фиолетовые тени.

Никанор объехал холм, служащий защитой порталу, всматриваясь в снежные заносы, и возбуждённая интуиция подсказала ему, что ехать надо по тёмным пылевым наносам, складывающимся в подобие мостовой.

– Сюда!

– Уверен? – повернулся к нему Веденеев.

– Здесь ездили, видите колею?

– Не вижу, поэтому решай сам. Если застрянем – нам кирдык.

– Я чувствую…

– Жми! Не найдём Врата – вернёмся. Если не гавкнется движок.

Грузовик, кренясь, подпрыгивая в слабом поле тяготения, раскачиваясь, с хрустом кроша ледяные фестоны – Макфа имела атмосферу, поэтому звуки движения были слышны, – устремился прочь от станции. В кабине похолодало. Но это всё-таки был не космический холод, печки «КАМАЗа» с ним справлялись.

Через пару сотен метров впереди просиял серебристый конус.

Грузовик вынырнул из ложбинки, приостановился.

Конус высотой с десяток метров, покрытый снежной изморозью, казался искусственным сооружением.

– Он? – спросил Веденеев.

– Я на Макфе не была, – ответила виновато Лариса. – Давайте проверим.

– Станция, которую мы покинули, стоит на линии, связывающей Солнечную систему с другими. Значит, рядом должен стоять стартовый портал.

– Из Солнечной маммианы ведёт в другие миры не один дериват, их тысячи.

Веденеев присвистнул:

– То есть кротовых ходов тысячи?!

– Вокруг Солнца располагаются не только большие планеты, но и тысячи малых – в поясе Койпера, в облаке Оорта, и на многих из них стоят Врата. Курьеры выбрали не самый короткий путь, иначе мы бы их не догнали.

– Час от часу не легче. Я думал, дырки в дериватах просверлены в одном направлении.

– Все маммианы имеют множество линий связи.

– Понял. Ник, вперёд.

Никанор подвёл грузовик вплотную к конусу.

Они не ошиблись. Это был защитный корпус портала.

Стоило машине появиться перед его гранью, в неровной искристой плоскости протаяла дыра, и лучи фар высветили внутренности приёмной камеры.

С трудом, цепляясь бортами за выступы в округлом проёме, машина въехала под своды тесного ангара. Три клина ворот закрыли за ним проём. В ангаре вспыхнул тусклый красный свет.

Пассажиры оглядели низкий прогнувшийся потолок помещения, ребристые стены, отметив их изношенный дряхлый вид, вызывающий впечатление заброшенности.

– Будем выходить? – осведомился Веденеев.

– Нет, это обычный транзитный портал, – покачала головой Лариса. – Судя по всему, им давно не пользовались. Едем дальше.

– В соседнюю маммиану?

– Нет, в центр системы Визе. На звезде должен располагаться ретрансляционный узел, откуда можно будет попасть сразу в нужную маммиану.

– На звезде? Вы хотите сказать, что мы переместимся на звезду?

– Это коричневый карлик, не слышали о таких объектах?

– Специально не интересовался, знаю только, что коричневыми карликами называются маленькие остывающие звёзды, внутри которых уже не идут ядерные реакции.

– Коричневыми карликами их назвали астрономы, отнеся их к классу Y – ультрахолодных звёздных объектов, занимающих промежуточное положение между большими планетами и маленькими звёздами. Хотя на самом деле они тоже являются энергоядрами маммиан. Первый такой коричневый карлик был открыт в две тысячи тринадцатом году в созвездии Гидры, на расстоянии в семь с лишним световых лет. Его назвали Визе 0855–0714. Этот карлик тоже в Гидре, но гораздо ближе и земным учёным неизвестен. Размером он в два раза больше Юпитера, а температура на его поверхности равна плюс пятнадцати градусам по Цельсию. Там есть воздух и вода. Кстати, он был когда-то заселён.

– Да ладно, – не поверил Никанор.

– В нашей галактической маммиане более миллиарда коричневых карликов, и на многих из них действительно живут мыслящие.

– Без света, в темноте?

– Они видят в инфракрасном и радиодиапазоне. Очень необычные биоформы.

– Хотелось бы на них посмотреть, руку пожать.

– Ох, вы даже представить не можете, насколько отвратительно они выглядят! Поехали, нет смысла задерживаться.

Грузовик медленно пополз к воротам, за которыми начинался туман деривата.

Они сделали шесть переходов, прежде чем оказались на загадочном коричневом карлике, о существовании которого не знали земные астрономы. И сразу почувствовали это, так как сила тяжести внутри портала придавила людей к сиденьям тяжёлой безжалостной лапой. Если на Юпитере гравитация превышала земную почти в два с половиной раза[16], то здесь, соответственно, она была в пять раз больше.

Охнула Лариса.

Выругался сквозь зубы Веденеев.

Никанор, не без труда вытолкнувший застрявший в лёгких воздух, с тревогой посмотрел на спутницу, проговорил, запинаясь:

– Ты… здесь… долго не выдержишь…

– Это… стационар, – так же замолкая после каждого слова, отозвалась Лариса. – Он должен иметь… регулятор тяготения… не все дервиши… могут выдержать… такое…

– Посиди, мы посмотрим… что тут и где…

– Вы не найдёте без меня… и не включите… систему обслуживания. Придётся… нести меня… до центра управления…

– Ничего, потихоньку донесём.

– Вообще-то здесь должна работать автоматика, – заметил Валера. – Система контроля должна мгновенно оценивать физические данные путешественников и включать поддерживающую антигравитацию.

– Возможно, станция законсервирована, – неуверенно предположил Никанор.

– Если бы она была законсервирована, нас бы сюда не впустили.

– Много ты знаешь о логике строителей.

– Не спорьте, сейчас всё выясним, – прошептала Лариса.

– Дышать здесь можно?

– Маски пока не снимайте.

Мужчины помогли выбраться девушке из кабины, она вытащила из кармашка футляр навигатора, обвела его торцом с мигающими индикаторами стены ангара, жирно блестевшими чернотой, как слой графита, и между двумя гнутыми полуколоннами, похожими на вены, проступившими сквозь кожу, проявился светящийся овал двери.

К счастью, открылась она, распавшись на перепонки, автоматически.

Эту станцию строили не «грибные биоформы».

Она была одноэтажной, сильно вытянутой (потом оказалось, что анфилада её помещений образует спираль), состоящей из странного вида комнат, похожих на раздутые кишки, и почти лишённой какого-нибудь интерьера.

Лишь последнее помещение, так сказать, «центральный желудок» всего комплекса, имел нечто похожее на пульт управления, вытекающий из стены конгломератом вздутий, наплывов и щупалец.

Освещались все комнаты струйками оранжевого свечения, запрятанными в толще гладких, блестящих, волнистых, грязно-жёлтых стен.

– Лариса Александровна, вы случайно не знаете, кто конструировал эту станцию? – проворчал Веденеев, когда они с превеликим трудом дотащились до «желудка» управления.

– Черви, – прошептала обессилевшая Лариса.

– Черви?! – в один голос воскликнули гонщики.

– Мыслящие… раса Угаага… – добавила девушка. – Они сейчас населяют третью галактическую спираль… рядом с нашей… помогите.

Её поднесли к необычной формы «желудочно-кишечному» выступу, посадили на пол перед самым настоящим «заворотом кишок».

Лариса помахала навигатором перед самой большой выпуклостью.

С писком и шипением нагромождение «кишок» начало расползаться, раздвигаться, пока не приобрело вполне осмысленный вид технологически законченного сооружения. Однако ни стула, ни кресла для оператора комплекс не предложил.

– Они не пользовались стульями? – озадаченно поинтересовался Никанор.

– Червям стулья, наверно, ни к чему, – сказал Веденеев. – Видишь желоба в тумбе? Может, черви на них и ложились?

– Думаешь, нам тоже надо туда лечь?

– Подержите меня, – попросила Лариса.

Никанор подставил колено.

– Валера, посади её, будем поддерживать.

Ларису усадили на колено пилота, и она, судорожно, со всхлипом, дыша, занялась навигатором, поглядывая на растопыренные перепонки на концах «кишок», похожие на четырёхпалые щупальца.

Одно из щупалец потянулось к девушке.

Она вложила в «пальцы» навигатор.

Щупальце втянулось в недра комплекса.

С минуту ничего не происходило.

Никанор облился потом, из последних сил поддерживая спину девушки.

Веденееву тоже приходилось несладко, но оба понимали, что Лариса страдает больше, и терпели.

– Кажется… я ошибалась… – прошептала она.

В следующее мгновение сердце Никанора ухнуло вниз, и ему показалось, что он взлетает.

– Держи! – выдавил сквозь зубы Валера, ощущая то же самое.

Оба подумали, что наступила невесомость.

Однако заработавшая система обслуживания изменила гравитацию внутри станции и сняла с людей пресс тяжести. Облегчение наступило мгновенно, вскружив всем головы.

– Отпустите…

Никанор опомнился, помог Ларисе встать.

– Тебе бы стоило прилечь…

– Сначала связь… потом поищем зону отдыха.

– Как вам удаётся понять чужую технику? – полюбопытствовал Веденеев. – Вы что, знаете язык червей?

– Не я – коммуникатор. – Лариса кивнула на складки пульта, куда щупальце унесло прибор.

– Навигатор?

– У этого герметиконского гаджета много функций, а в память забиты сведения о населении галактической спирали, в том числе – о землянах.

– Круто! Я поищу бытовой отсек?

– Мы его проходили.

– Посмотрю. – Веденеев исчез.

Глаза Ларисы и Никанора встретились.

– Он мне не доверяет, – покривила губы девушка.

– Зато я доверяю! – твёрдо заявил Никанор.

Глава 20 Нож в спину

Почти сутки они отдыхали, блаженствуя в условиях нормального земного тяготения.

Съели по банке тушёнки, допили воду.

Спали по очереди: сначала Лариса, за ней Никанор и последним Валера.

Оба парня подзаросли щетиной, но бриться было нечем, приходилось терпеть зудящие бородки и бандитский вид.

Впрочем, Лариса на их вид не обращала внимания, и Никанор, привыкший следить за собой в любых условиях, перестал переживать по этому поводу.

Обыскали станцию, но не нашли ни пищевых запасов, ни воды, ни минимальных удобств для посещающих это сооружение мамми-путешественников. Впечатление складывалось такое, будто создавшие станцию связи и контроля черви Угаага питались воздухом и не нуждались не только в комфорте, но и в обычных бытовых процедурах.

– Может быть, станция не использовалась? – предположил Веденеев, когда речь зашла об этом. – Построить её построили, а эксплуатировать не начали.

– Мне кажется, она им просто была не нужна в качестве дома отдыха, – сказал Никанор, продолжавший ухаживать за раненой; он не только помогал ей передвигаться по станции, но и менял повязки; она не возражала.

– Правильно мыслишь, пилот, – похвалила его приободрившаяся Лариса. – Станция была построена ещё до переселения местной цивилизации, и строители не думали об удобствах.

– А почему они переселились? И куда?

– Стало холодно. Черви – теплолюбивые существа, вот они и покинули остывающую звезду. Они долго искали подходящее место и нашли его в соседней галактической маммиане.

– Трудно представить, что именно черви Угаага считали удобствами, – сказал Веденеев. – Здесь нет ни туалетов, ни ванн, ни душевых кабин, ни чего-либо подобного.

– А что, если вся станция была заполнена водой? – азартно предложил идею Никанор. – Недаром же все помещения станции напоминают кишки и желудки.

Веденеев и Лариса переглянулись.

– Я говорил, что у него задатки экстрасенса, – проворчал Валера, намечая улыбку. – Вот пример. Станция вполне могла заполняться водой или какой-нибудь жидкостью, в которой ваши черви чувствовали себя комфортно без каких-либо специальных приспособлений. С другой стороны, они молодцы, что предусмотрели смену режимов, зная, что сюда могут прибыть такие квартиранты, как мы.

Лариса задумчиво оглядела порозовевшее лицо Шубина.

– Начинаю верить, что он видит внутренности посылки. Хорошо бы просканировать контейнер.

– Давайте сейчас! – загорелся Никанор.

– Нет, я ещё не готова тебя поддержать.

– Не надо, я сам. Уверен, там внутри кто-то живой!

– Придёт помощь, нам скажут, что внутри.

– А если не скажут?

– Тогда и устроим сеанс экстрасенсорной томографии, – улыбнулась девушка.

– Не перестаю изумляться, – качнул головой Веденеев, настроенный философски. – Когда-то в России в ходу были два противоположных мнения: либо мы одни во Вселенной, либо нет. Оба варианта одинаково пугали. Но мне никогда в жизни не снилось, что цивилизаций так много! Даже черви – и те разумны… Бред!

– Вы ещё не видели по-настоящему бредовых биоформ.

– А нельзя посмотреть на местные пейзажи? – возникло у Никанора новое желание. – Станция имеет внешние телекамеры?

– По идее, должна, – сказал Веденеев.

– Попробую включить, – неуверенно сказала Лариса. – Только вряд ли мы что-нибудь увидим.

– Давай я тебя подержу, – протянул к девушке руки Никанор.

Она заколебалась, но от помощи не отказалась.

– Плечо не задень…

После минутной возни оба устроились у «червивого» компьютера. Никанор подставил колено, Лариса присела.

Веденеев наблюдал за ними с задумчиво-рассеянным видом, поигрывая ножом, и в глазах штурмана стыло сомнение. Он действительно подозревал бывшего командира диверсионно-разведывательной группы в неискренности, хотя и не объявлял о своих подозрениях вслух.

Ларисе удалось найти выход на систему визуального контроля, давно выключенную за ненадобностью. Но они и в самом деле почти ничего не увидели.

Во-первых, остывшая звезда-карлик, на поверхности которой и располагалась станция, освещалась только звёздами, света которых не хватало для созерцания пейзажей существами с человеческим зрением. Во-вторых, система наблюдения была настроена на инфракрасную полосу спектра, и понять, что показывают «червивые» экраны – узкие полосы тёмного стекла – было невозможно. А выехать из ангара и осветить ландшафт фарами «КАМАЗа» беглецы не рискнули.

– Жаль, – расстроилась Лариса. – Мне тоже захотелось посмотреть на дома червей. Интересно, строили они жильё и технические комплексы или прокладывали тоннели в толще пород?

– Скорее второе, – заметил Веденеев. – Судя по этому приюту, архитектурные излишества были им чужды. Что будем делать, господа курьеры? Мы ждём помощи уже двадцать два часа. Погоня, наверно, где-то близко. Наши конкуренты не дураки, догадаются, в конце концов, куда мы свернули.

Лариса взглядом попросила Никанора отпустить её.

Молодой человек довёл девушку до стены, усадил.

– Я послала пять сообщений, – сказала Лариса. – Наши рации пока ещё работают, я вызову, если что.

Никанор потоптался рядом, ища аргумент, чтобы остаться, не нашёл и последовал за товарищем. Мелькнувшая метеором мысль о том, что нельзя оставлять раненую одну, погасла.

* * *

Обещанная Ларисой подмога прибыла лишь спустя четыре часа после попытки полюбоваться на ландшафт погасшей звезды. Произошло это на глазах Никанора, который вместе с Валерой менял шланг тормозной системы на «КАМАЗе».

В ангаре, освещённом струйками пламени в наплывах стен, вдруг заверещали датчики, ворота дериват-блока покрылись шубой электрических искр, свернулись опухолевидными желваками.

Гонщики схватились за автоматы.

В туманной пасти деривата мелькнула тень, и в ангар бесшумно выплыл диковинный аппарат – нечто среднее между тушей акулы и гигантским жуком.

– Лариса Александровна, скорее к нам! – приглушенно выдохнул Веденеев в усик гарнитуры смартфона, толчком отправляя Никанора за борт грузовика. – Спрячься!

Аппарат завис перед задним бампером машины, его нижняя часть плавно изменила форму, и он бесшумно осел на вылезшие из днища четыре «плавника», спрятав «крылья жука» в туловище. Ближайшая к людям выпуклость, напоминающая крыло, приподнялась, сдвинулась назад, образуя овальную дыру люка, а нижняя ступенька превратилась в пандус.

Из люка на пол ангара спустились три «киберовидные» фигуры, одна – явно человеческих очертаний, две другие, несмотря на присутствие рук и ног, карикатурно напоминали безголовых горилл. Все трое были обтянуты блестящими чёрными костюмами в виде трико, со множеством приспособлений. В руках они ничего не держали, однако на их плечах виднелись какие-то механизмы, увенчанные стволами, не оставляющими сомнений, что это оружие.

– Стойте! – крикнул Веденеев. – Будем стрелять! Кто вы?

«Киборг» в человеческом облике повернул голову, закрытую чёрным, вытянутым вперёд шлемом, к нему. Ствол на его плече глянул в лицо выглянувшему из-за машины штурману.

Послышался странный звук – не то стон струны, не то треск электрического разряда.

Спутники «киборга» встали рядом с ним.

– Кто вы? – повторил вопрос Веденеев.

Шлем незнакомца начал раскрываться листочками чёрного подсолнуха, открывая бородатое человеческое лицо.

Впрочем, приглядевшись, Никанор понял, что перед ними, скорее всего, не человек. Он выглядел человеком издали, однако был андроидом, гуманоидом, но не представителем рода хомо сапиенс.

У него были треугольные скулы, резко выделявшиеся, сдвинутые к хищному клювообразному носу, чёрные губы, узкий «птичий» подбородок, частично скрытый чёрной порослью, и пронзительно-синие, узкие глаза под низким лбом.

– Герм? – сказал он цокающим голоском с вопросительной интонацией.

– Я спросил – кто вы! – металлическим голосом произнёс Веденеев. – По-русски говорите? По-английски? Who are you?!

– Хларисса… – выговорил чужак.

Один из его безголовых спутников что-то проскрипел.

Ствол неведомого оружия на его плече порыскал вправо-влево, выискивая Веденеева.

Валера не стал дожидаться выстрела. Очередь из автомата легла в пол перед пришельцами, выбивая облачка пыли.

– Назад! Перестреляю всех к чёртовой матери!

Троица не дрогнула, словно не поняла смысл предупреждения. Возможно, пули не несли для гостей угрозы.

– Не стреляйте! – раздался за спинами гонщиков запыхавшийся женский голос, и в ангар, держась рукой за плечо, хромая, вышла Лариса.

Никанор бросился к ней, не думая об опасности, поддержал за талию.

– Не стреляйте, свои! – выдохнула она, благодарно цепляясь за руку Шубина.

Никанор помог ей дойти до гостей.

Она заговорила с черногубым на каком-то присвистывающем языке. Тот ответил.

Веденеев вышел из-за грузовика, держа автомат на изготовку, но близко подходить не стал.

– Кто он?

– Из группы фельдъегерской службы центральной маммианы, – ответила девушка. – Слава богу, нас услышали. Этим товарищам можно доверять.

– Существует такая служба?

– Это мой вольный перевод, одна из функций этой организации – сопровождение ценных грузов.

– Как к нему обращаться?

Лариса снова заговорила с черногубым.

– Он называет себя «свободным исполнителем», можете называть его просто Старший.

– Он не человек?

– Обитатель маммианы возле звезды Крюгер 60[17]. Там у них ближайшая к Земле база. Они дышат примерно таким же воздухом, что и мы, но в их геноме много птичьего.

– Это заметно, разве что крыльев не хватает. А рядом с ним кто?

– Фосмы.

– Кто?!

– Функционально ориентированные служебные механизмы, киберы, одним словом. Его руки, ноги, исполнители команд и защитники.

– Выглядят грозно. А на плечах у них что?

– «Универсалы», полевые излучатели, стреляют сгустками силовых полей.

– Фантастика!

– Многие цивилизации центральных маммиан ушли далеко вперёд от нашей по части высоких технологий.

– А по части морали?

Лариса улыбнулась:

– Здесь мы абсолютно равны. Вся наша галактическая система маммиан представляет собой конгломерат психически неуравновешенных биоформ. Создавал нас кто-то единый и очень… – она поискала слово, – очень противоречивый.

– Не Господь?

– Во всяком случае не тот Господь, всесправедливый и всемилостивый, в какого верят люди.

Черногубый просвистел.

– Пора перегружать контейнер.

– Значит, дальше мы не поедем?

– Они справятся без нас.

– Но грузовик назад не доберётся, у нас не осталось ни запчастей, ни масла, ни смазки, ни тосола.

Лариса задала вопрос черногубому, тот ответил.

– Он говорит, нас заберёт второй челнок, подбросит до земной маммианы. Идите в централь, дождитесь меня.

Веденеев оценивающе посмотрел на неподвижных как металлические истуканы фосмов, на черногубого, не спускающего с него удивительных светящихся глаз, помедлил, сделал жест Никанору:

– Пошли.

– Неужели всё кончилось? – проговорил Никанор, не веря самому себе.

– Кончилось.

– Хочу посмотреть, как они перегрузят контейнер.

– Давай сначала откроем кузов.

Они освободили борта «КАМАЗа» от кронштейнов и задвижек, откинули в стороны. Сняли с контейнера тросы обвязки.

Старший команды гостей отдал скрипучий приказ.

Два его спутника залезли в кузов, без видимых усилий приподняли контейнер, перенесли к своему жукоакульему аппарату. Один из них скрылся в люке.

Черногубый и Лариса отошли в сторонку.

Никанору показалось, что говорят они по-русски, но решил, что ошибся.

Форма аппарата снова изменилась. Впечатление было такое, словно он был слеплен из пластилина, так мягко и плавно происходил процесс трансформации его сложного тела.

Верхнее «крыло» аппарата приподнялось, открывая щель под размер контейнера.

Из неё высунулись многосуставчатые лапы, ощупали контейнер, подсунулись под него и легко втащили в хвостовой отсек летающего монстра, похожий на брюхо жука. Щель закрылась.

Веденеев толкнул заворожённого происходящим Никанора. Крикнул:

– Лариса Александровна, мы ждём.

Под внимательным взглядом черногубого они двинулись к двери, ведущей вглубь анфилады комнат станции.

– Заметил? – оглянулся Никанор. – Он светится ещё сильней. Мне это не нравится.

– Мне тоже.

Никанор вдруг остановился, уловив какой-то необычный звук.

– Подожди…

– Ты чего? – обернулся Веденеев.

– Мне показалось… давай подслушаем, о чём они говорят.

Валера помедлил, потом на цыпочках вернулся к двери.

Никанор последовал за товарищем.

Один за другим они выглянули в ангар и под шумок, производимый грузчиками, перебежали под защиту грузовика.

Лариса и Старший спорили. И они действительно разговаривали по-русски, хотя акцент у черногубого был очень специфическим: он шипел и плевался при каждом слове.

– …ссне ммошшем ссрисковатть, – услышали гонщики его шипящий голос. – Ннихто нне толшен снатть, ччто мы исспольсуем контрапандный трафик.

– Они не узнают, – отвечала Лариса. – К тому же они спасли мне жизнь.

– Этто ффаши ппроплемы. Ммне пприкассано зачисститть хвосты.

– Вы это не сделаете! Я послала сообщение главе комиссии, все криптосистемы и Герметиконы будут знать, что вы ненадёжные партнёры!

– Ниххто нничехо не усснает. Ффы мне, ф принссипе, тошше не ннушны.

Послышалась возня, сдавленный вскрик Ларисы.

Веденеев и Никанор выскочили из-за укрытия.

Черногубый душил девушку одной рукой, другой доставая какой-то чёрный диск на рукояти.

Валера прыгнул, нанося удар костяшками пальцев в висок черногубому, вырвал у него начавший вращаться диск и приставил к горлу чужака.

– Пикнешь – убью!

Отставший Никанор буквально выдернул из объятий черногубого Ларису, прижал к себе, неумело ворочая стволом автомата.

На мгновение движение прекратилось: Валера держал черногубого, Никанор – девушку.

Спутники черногубого в это время возились в грузовом отсеке жукоакульего аппарата и пропустили момент атаки.

Затем один из них, вытаскивающий из чрева грузового отсека некий гофрированный шланг, заметил застывшую у грузовика живописную скульптурную группу и начал поворачиваться. Ствол «универсала» на его плече ожил.

– Прикажи им идти в централь управления! – негромко, но с нажимом бросил Веденеев.

– Подожди! – пришла в голову Никанора идея. – Пусть он переподчинит их нам!

– Подчини их мне! – встряхнул черногубого Веденеев. – Горло перережу!

Угроза подействовала. Вращавшийся диск – разновидность резака – сделал царапину ему на подбородке.

Он что-то чирикнул.

Безголовые «киберы» застыли на месте. Глаз у них не было видно, однако не стоило сомневаться, что система визуального контроля у них имелась.

– Пусть отзываются на мой голос!

Черногубый снова проскрипел что-то на своём индюшачьем языке.

– Проверь, – посоветовал Никанор.

– Встаньте к стене! – рявкнул Валера.

«Киберы» не шевельнулись, но и не стали наводить на людей оружие.

– Не понял?! – сдавил горло пленника Веденеев. – Прикажи им слушать мои приказы!

– Прикассал, – отозвался Старший, не сводя светящихся глаз с вращавшегося диска. – Они слушать…

– У них простенькая программа, – прошептала Лариса, начиная приходить в себя. – Отпусти…

Никанор опомнился, отпустил девушку.

– Русского языка они не понимают.

– Английский? Испанский?

– Тоже. Они говорят на языке сефир, как и многие рептилоидные расы.

– Я слышал, о чём вы говорили. Он хотел убить нас. И тебя заодно. Классные у вас компаньоны!

Лариса сморщилась, массируя горло, отвела покрасневшие глаза.

– В семье не без урода. Я верила…

– Вот и я о доверии. Как можно верить вашему начальству? Они давно нас списали, да и тебя тоже, судя по всему. Мавр сделал своё дело, мавр должен быть ликвидирован. И чем твоя команда отличается от команды Герметикона? Вы же все убийцы!

Лариса вздрогнула, выпрямляясь.

– Не все! Я не знала, что у них, – она кивнула на черногубого, – созрел замысел убрать свидетелей.

– Он существовал изначально, ты должна была знать историю таких операций.

– Валера… – пробормотал Никанор, терзаемый противоречивыми чувствами, – не наезжай, она не виновата.

– Как же не виновата? А чем она отличается от Розы, певшей нам песни о спасении миллионов и готовившейся ликвиднуть нас при первой же возможности?

Черногубый дёрнулся.

Все трое посмотрели на него.

– Предлагаю грохнуть этого поддонка и бросить здесь!

– Не надо, он нам пригодится, – покачала головой Лариса.

– На кой ляд?

– Во-первых, без него мы не сможем управлять челноком. Я, к примеру, не умею. Во-вторых, он поможет избавиться от груза.

Веденеев невольно отвёл диск от лица черногубого, и тот решил воспользоваться случаем. Ловко уклонившись от руки штурмана, он ударил его локтем в грудь, навёл ствол «универсала» на Ларису, но ни выстрелить, ни убежать не успел: Никанор с выдохом ударил его в скулу прикладом автомата.

Черногубый отлетел к Веденееву и нарвался на встречный удар кулаком в нос! Кувыркнувшись через голову, он распластался на полу и затих.

Его защитники не пошевелились, ограниченные приказом слушаться другого господина.

Веденеев озадаченно глянул на продолжавший вращаться диск, посмотрел на Ларису.

– Как эту пилу остановить?

Она подошла, ощупала рукоять «пилы», и диск перестал вращаться.

– Вот кнопка…

– Понял. – Валера сунул необычный резак за пояс, обыскал лежащего, не обнаружив ни одного кармана, нашёл сбоку на поясе выпуклость, снабжённую липучкой, вытащил из неё пистолет с овальным дулом, точно такой же, какой был у Ларисы, – «глушак». В ещё одном потайном кармане за спиной хранились брусок навигатора и коробка, напоминающая пачку сигарет. Она источала слабый приторно-дурманящий запах.

– Что это? – повертел в пальцах пачку Веденеев.

– Спайс, – покривила губы девушка. – Хотя и не земного происхождения.

– Неужели жители галактики нюхают спайсы?

– Они освоили это удовольствие раньше нас, а потом и людей совратили.

– Как снять эту стрелялку? – Веденеев оглядел оружие на плече черногубого.

– Не знаю.

Валера пошлёпал ладонью по щекам пленника.

Тот очнулся, заворочался как тюлень, не сразу сообразив, где находится и что происходит.

– Сними! – указал на «универсал» Веденеев. На всякий случай упёр ствол автомата в шею черногубого.

Глаза чужака приобрели осмысленное выражение. Он оценивающе глянул на своих застывших столбами помощников, на Ларису, на Веденеева, помедлил, провёл рукой по плечу, и необычной формы оружие со стуком свалилось на пол.

Валера поднял его, ощупал, повернул голову к Ларисе.

– Курка нет. Пользоваться умеешь?

– Не приходилось.

– Ладно, разберёмся. Итак, господа-товарищи галактические диверсанты, они же фельдъегеря, курьеры, перевозчики и так далее, на повестке дня один вопрос: что делать?

– Надо избавиться от груза.

– Это я уже слышал. Кстати, этот ваш Старший знает, что в контейнере?

– Я спрашивала, там… он говорит…

– Смелее!

– Он считает, что это сбежавший заключённый.

– Кто?!

– В соседней галактической маммиане существует частная зона для содержания разрушителей Мамми-систем. Он считает, что кому-то понадобился такой разрушитель…

Веденеев присвистнул:

– Ни фига себе!

Никанор приободрился:

– Я же говорил… там живое…

– Вряд ли этот объект можно назвать живым, – усмехнулась Лариса. – Нечто промежуточное, энергоинформационное.

– И вы рискуете перевозить такие опасные посылки?! Сбежавших зэков галактического масштаба?! Способных уничтожать вселенные?!

– Я не знала…

Черногубый поцокал языком.

Головы повернулись к нему.

– Сса передачч-чу хрус-с-са плат-т-тят оч-чень много.

– В долларах? – скептически осведомился Веденеев. – Или в галактике имеют хождение другие дензнаки? Рубли? Юани? Золото? Бриллианты?

– Ни то ни другое. Цена таких операций чрезвычайно велика. За них расплачиваются властью, – пояснила Лариса.

– В каком смысле?

– Можно стать владельцем целой звёздной маммианы, а то и галактической.

Веденеев с прищуром посмотрел на молчавшего Никанора.

– Дьявол обещал Фаусту всего лишь бессмертие. Не хочешь стать богом галактики?

Никанор мотнул головой:

– Не издевайся.

– А получить бессмертие?

– Ценой чьей-то смерти?

Веденеев перевёл взгляд на Ларису.

– Нам без надобности и бессмертие, и любая власть. Душа важней, как бы это пафосно ни звучало. А для вас?

Лариса пошатнулась.

Никанор бросился к ней, поддержал, укоризненно глянул на приятеля.

– Ты кого хочешь доведёшь до инфаркта.

Лариса благодарно сжала его пальцы.

– Он… искренне… говорит. Я не знала… что вы такие…

– Какие?

– Правильные. В любом случае в этой посылке прячется зло. И от него надо избавиться во что бы то ни стало. Не хочу помогать тем, кто желает разрушить… чей-то мир.

– Как можно избавиться от контейнера?

– Не знаю… взорвать.

– У нас нет взрывчатки, да и неизвестно, не вырвется ли эта тварь на волю в результате взрыва. Был бы у нас космический корабль… – Веденеев замолчал, зажмурился, помотал головой, со слабой улыбкой пригладил вихор волос. – Слышал бы нас кто из друзей… сумасшедший дом!

– Ты заговорил о космическом корабле.

– Да, я подумал, что был бы у нас корабль или хотя бы ракета, мы бы перегрузили в неё контейнер и послали на ближайшую звезду, где он бы и сгорел.

– Тогда уж лучше в чёрную дыру, – шутливо подхватил Никанор.

Валера похлопал его по плечу.

– Это ещё вернее. Хотя где её искать, чёрную дыру? Она где-то в центре галактики.

– Я слышал, что чёрных дыр в галактике огромное количество, не только в центре.

– Всё равно у нас нет ракеты.

– Зато у нас есть этот челнок.

Веденеев оценивающе глянул на жукоакулий аппарат, поиграл ножом, сунул в спецкарман на ноге, посмотрел на Ларису.

– Устами младенца глаголет истина. Челнок способен летать в космосе?

– Он для того и создан. Галактиане давно пользуются такими летунами, да и на Земле их видели не раз.

– НЛО?

– Для нас НЛО, для них – прогулочные яхты.

– Однако, насколько я понимаю, на коричневый карлик, где мы с вами находимся, сбрасывать контейнер не стоит, звезда давно остыла. Можно найти другую звезду поблизости, чтобы мы смогли сбросить контейнер на неё?

Лариса неуверенно повела плечиком, поморщилась.

Никанор представил, как у девушки болят раны, и ему самому стало больно.

– Любой трафик выведет нас к ближайшим маммианам спирали… оттуда можно попасть в ядро маммианы… если нас не догонят. Но я не умею водить шлюпы спецназа.

– Эти товарищи помогут, – кивнул Валера на компанию черногубого.

– После того как мы раскрыли их планы?

Веденеев подошёл вплотную к черногубому, рывком поставил его на ноги, достал дисковидный резак, включил.

– Жить хочешь?!

Никанор и Лариса переглянулись.

Синие глаза командира группы фельдъегерей потемнели. Он попытался отгородиться от штурмана ладонями, затянутыми в чёрные перчатки.

– Шжитть… та-а… шить… бес-с-суслофно…

– Хочешь, это хорошо. Понял, чего мы хотим?

Черногубый мелко закивал:

– Спросить хруссс на свесту…

– Поможешь?!

Глаза черногубого полезли на лоб. Он явно не понимал, почему его не убили.

– Тта, сохлассен помохать… таа…

– Замыслишь недоброе – на куски порежу! Понял?!

Черногубый попятился, не сводя глаз с резака.

Внезапно осветители в стенах ангара мигнули.

Все замерли.

Осветители мигнули ещё раз.

– Что происходит? – насторожился Веденеев.

Свет погас. Темнота упала на людей плотным саваном.

– Ник, фары!

Веденеев дал очередь из автомата, повернув ствол к потолку.

Вырвавшиеся из дула вспышки выстрелов на пару мгновений пробили мрак.

Никанор метнулся в кабину грузовика, включил фары.

Лучи рассеяли темноту.

Компания черногубого не успела предпринять попытку к бегству, осталась на месте.

– Почему погас свет?! – повернулся Валера к Ларисе.

– Отключилась система обслуживания, – вздрагивая, выговорила она.

– Почему?

– Кто-то дистанционно связался с компом… тот отключил автоматику всей станции.

– Почему же не отключилась система поддержки нормальной гравитации?

– Она кого-то ждёт.

Никанор выскочил из кабины.

– Погоня! Я чувствую…

– Всем в челнок! Уходим. – Веденеев толкнул черногубого стволом автомата. – Скажи им, пусть занимают места в грузовом отсеке и ждут приказа!

Забрались в аппарат, способный, как оказалось, вместить всех четверых. Черногубого впихнули в центральное кресло перед прозрачным изнутри блистером.

– Вперёд!

– Подождите! – воскликнул Никанор, оглядываясь на грузовик.

Вылез, подбежал к машине, к которой привязался как к живому существу, погладил рукой крыло, поцеловал капот и бегом вернулся обратно. Взялся за руль. Заметил взгляды спутников, но не стал оправдываться.

Пришло состояние лихорадочного возбуждения: интуиция заработала в полную силу.

– Нам нельзя пользоваться стартовым порталом!

– С чего ты решил?

– Если Роза с проводником смогли отключить автоматику, нас ждут именно в стартовом деривате!

Веденеев оглянулся на Ларису, ослабевшую от всех передряг.

– Это возможно?

– К сожалению… но у нас нет другого выхода.

– Есть! – возразил Никанор. – Надо уходить через обычные ворота, ведущие на поверхность. Кроме станции здесь наверняка есть запасные порталы, надо поискать. Мы это уже делали.

– И нам это не помогло.

– Но это их задержит!

Черногубый затараторил на своем языке, видимо, от волнения забыв все русские слова.

– Он предлагает воспользоваться не официально известными каналами, а…

– Криминальными?

– Запасными. Координаты криптосети записаны в его коммуникаторе, который ты у него забрал, – перевела Лариса.

Веденеев достал брусок прибора.

– Этот?

– Да.

Веденеев сунул коммуникатор черногубому.

– Взлетаем, наверху сориентируемся.

Аппарат подскочил с пола ангара и двинулся к его противоположному концу, где в стене виднелись складки и рёбра механизма отпирания ворот.

Ворота не спешили открываться, как раньше, реагируя на приближение людей или машин.

– Чёрт, они заблокированы!

– Стреляй! – скомандовала Лариса пилоту.

Черногубый, держа руки на самых обыкновенных джойстиках, какие были в ходу и на Земле, сделал ими быстрое движение.

С носа аппарата сорвалось прозрачное кольцо реденького, слабо светящегося тумана, вонзилось в стену и легко проделало в ней аккуратную круглую дыру диаметром не меньше пяти метров.

Ни огня, ни взрыва, ни громового удара! Словно это происходило в компьютерной игре!

Аппарат скользнул в дыру бесшумным болидом, сопровождаемый струёй вылетающего воздуха, и на тела пассажиров обрушилась могильная плита внешнего тяготения звезды-карлика.

Глава 21 У финишной черты

Опомнились только спустя минуту, когда тяжесть неожиданно исчезла.

Оказалось, челнок имеет защитное антигравитационное поле, а почему Старший, занявший пилотское кресло, включил защиту кабины не сразу, можно было только гадать. Вероятно, он надеялся, что пассажиры потеряют сознание или хотя бы растеряются и ему удастся взять их под контроль. Однако этого не случилось. Веденеев не отнял ствол автомата от его шеи, и пилоту пришлось сделать вид, что он просто замешкался.

Аппарат взлетел в угольно-чёрное небо погасшей звезды-карлика, усеянное звёздами с незнакомым рисунком созвездий. Несмотря на близкое положение Солнца, звёзды отсюда виделись под другим углом зрения, и вычислить знакомые контуры «медведиц» и «стрельцов» не представлялось возможным.

– Где Солнце? – спросил Веденеев, не потерявший ни любознательности, ни бдительности.

Черногубый тронул какой-то стерженёк на панели, и на стекле блистера мигнуло красное колечко, выделяя одну из ничем не примечательных жёлтых звёзд в звёздном рое над горизонтом.

– До него два световых года, – проговорила окончательно расслабившаяся Лариса.

– А кажется, что оно гораздо дальше.

– Солнце – рядовая звезда главной последовательности. Нам повезло, что оно обогревает Землю. Кстати, одну из редчайших по красоте и условиям жизни планет в галактической маммиане.

– Мы это скоро исправим.

– Что ты имеешь в виду?

– Человек активно уничтожает ресурсы Земли, преобразуя их в отходы и мусор. Через пару десятков лет чистая вода и воздух закончатся и начнутся войны за обладание их запасами.

Лариса замолчала, погрустнев.

– Воды? – подал ей флягу Никанор, чутко следивший за состоянием раненой.

Она взяла, с благодарностью кивнула.

– Куда летим? – осведомился Веденеев.

На стекле появился схематичный рисунок, напоминавший топографическую карту: овалы, круги, линии, цифры. В небольшом овальчике, окружённом десятком кривых овалов, замигала красная искра.

– Шохор, – проговорил черногубый.

– Что? Портал?

– Шоххор паатла ммноххо шрётт…

– По-русски!

– Врата частной контрабандной сети, – сказала Лариса.

– Вы помогаете контрабандистам? – укоризненно покачал головой Никанор.

– До этого момента не приходилось. Я знала о существовании сети, но Вольница контрабандой не занималась… наверно.

– А чем она занималась?

– Разными делами. Главным образом – снабжением, торговлей, курьерским сопровождением, защитой поселений в других маммианах и многим другим.

– Ты говорила, что семнадцать раз пересекала границы Солнечной маммианы.

– Сопровождала ВИП-персон, охраняла караваны в основном. – Лариса помолчала. – Охраняла объекты, занималась выслеживанием и отстрелом сбежавших преступников.

– Правда? – оживился Никанор. – Расскажи.

– Ник, мне трудно разговаривать, давай в другой раз.

Никанор послушно замолчал.

– Посвети, – указал на темноту под аппаратом Веденеев.

Вниз ударил луч голубого света, выхватил из темноты ряды коричневых и кроваво-красных рвов. С высоты в несколько сот метров, на которой летел челнок, эти рвы напоминали следы исполинских грабель, тянувшиеся на многие десятки километров.

– Странный ландшафт. Или это город червей?

Ни Лариса, ни пилот не ответили.

Аппарат начал снижаться. В свете прожектора стал виден ступенчатый холм, напоминавший невысокую оплывшую пирамиду.

– Черви строили пирамиды?

– Пирамиды строили чуть ли не все жители Мамми, – ответила Лариса. – Благодаря 3D-геометрии они являются естественными излучателями и приёмниками. Поскольку черви Угаага пользовались теми же геометрическими пропорциями, что и мы, но отличались от нас логически и психически, они создавали удивительные конструкции. Я видела одну из них – «фрактального червя», как его называют. Сногсшибательное впечатление! Но с тех пор прошли миллионы лет, и здесь почти ничего от их инфраструктуры не осталось.

– Черви имели глаза?

– Не знаю… наверное, имели, хотя и не такие, как наши.

– Тогда зачем им создавать эстетически красивые, геометрически совершенные конструкции?

– Возможно, для продажи?

– Резонно, всё в нашем мире покупается и продаётся, в том числе красота.

– Кстати, они создавали и очень мощное оружие.

– Ядерное? Аннигиляционное? Гравитационное?

– Боевых суперроботов, способных уничтожать даже планеты.

– Ого! В контейнере случайно не их робот?

– Нет, война с применением роботов давно закончилась, опять же миллионы лет назад, их уже нет.

– Почему нет? Наверняка сохранились где-нибудь секретные хранилища, где они до сих пор законсервированы. Вот одного такого робота мы и перевозим.

– Вряд ли, Старший утверждает, что перевозится заключённый, один из разрушителей Мамми-структур.

– Одно другому не мешает.

– Ну, не знаю, не уверена.

– В любом случае мы везём чей-то страх и ужас, – хмуро пробормотал Никанор.

– Это уж точно, – согласился Веденеев.

Аппарат спикировал на холм.

Пилот поёрзал в кресле, двигая локтями.

В последнее мгновение перед столкновением верхушка пирамиды треснула, раскололась на шесть зубцов, отъехавших в сторону. Челнок нырнул в образовавшуюся дыру.

Луч прожектора высветил ребристый гофрированный колодец, уходящий вглубь сооружения. Колодец вывел аппарат в яйцеобразное помещение, стены которого, покрытые волдырями и складками, лоснились жирной чернотой.

– Приют? – спросил Валера.

– Нет, обычный промежуточный портал, – ответила девушка. – Я никогда не пользовалась частным контрабандным трафиком и не знаю, имеет ли он приюты.

Пилот прошипел короткую фразу.

– Он говорит, криптосеть не приспособлена для отдыха, это, по сути, форс-мажорная система.

– Давайте решать, куда мы направимся.

– Вы же предложили сбросить посылку на звезду.

– Лучше в чёрную дыру, – упрямо возразил Никанор. – Насколько я понимаю физические параметры чёрных дыр, оттуда ничто не может вырваться на волю, даже свет.

– Есть поблизости чёрные дыры? И можем ли мы добраться по криптосети до ближайшей?

– Надо исс-с-скатть, – проскрипел в ответ черногубый.

– Так ищи! – Веденеев скривил губы. – Не найдёшь – я тебя шлёпну!

Пилот попытался вскочить, но Веденеев прижал его рукой к сиденью.

– Спокойно, не суетись, теперь мы отвечаем за транспортировку зэка, или что он там собой представляет. По-любому он вообще не должен достаться какой-то из воюющих меж собой сторон. Неважно, кто из них прав, кто нет, если они собираются разрушить чью-то галактику. Или вообще вселенную.

Черногубый растерянно оглянулся на Ларису, издал очередь шипящих щелчков и писков.

– Зэтэкенесс! – коротко ответила она, что прозвучало как «заткнись!». Добавила скороговоркой фразу на том же непонятном языке сефир, какую вряд ли смог бы выговорить без подготовки обыкновенный человек.

– Что вы ему сказали? – поинтересовался Веденеев.

– Подтвердила, что вы его реально пристрелите, – усмехнулась девушка, – если он не будет выполнять ваши распоряжения.

– Это правильно, может не сомневаться. Как я уже сказал, пусть ищет ближайшую чёрную дыру.

Лариса покачала головой:

– Быстро вы ориентируетесь. Другие на вашем месте долго бы рефлексировали: космос вовсе не космос, вселенная – Мамми, планеты – не планеты, а слои «матрёшки»…

– Что, попадались и такие?

– Встречаются сплошь и рядом.

– Вы пытались их вербовать?

– В иных ситуациях требовалась посторонняя помощь, приходилось нанимать разных людей.

– А потом ликвидировать?

– Не сходите с ума! – нахмурилась Лариса. – У нас работают хорошие рекрутеры, специалисты своего дела, понимающие психологию обывателя. Хотя с обывателями мы всё-таки стараемся дел не иметь, как правило, все они предатели.

Она перевела взгляд на Старшего, не сводящего с неё глаз, проговорила:

– Подключай навигатор, ищи ближайшую звезду с чёрной дырой.

Черногубый замешкался, и Веденеев вдавил ствол автомата ему в шею.

– Давай, шевели клешнями!

Пилот дёрнулся, торопливо устроил навигатор в углублении на небольшой панели управления. Перед ним высветилась призрачная световая плоскость, иллюзорно развернувшаяся в слой объёмного экрана.

Внутри слоя закрутились вихрики чёрных точек, похожие на пылевые кометы, осели в подобие спиральной ветви. С десяток из них засветились и стали мигать.

Черногубый ткнул пальцем в одну из точек – красную.

– Мы с-сдесссь.

Поворочал «сгусток пыли» в экране, нашёл звезду, ткнул пальцем, сказал:

– Тцорна тырра… Лепеть… плиско.

– Поточнее.

Черногубый посмотрел на Ларису, выдал очередь сталкивающихся фонем.

– Объект V404, двойная звезда в созвездии Лебедя, одна из них размером с Солнце, вторая – чёрная дыра массой в десять Солнц.

– Далеко до неё?

– От Земли почти восемь тысяч световых лет.

– А от нас?

– Чуть дальше, но это не имеет значения. Придётся сделать два десятка переходов, что не займёт много времени.

– Мы точно сможем сбросить туда контейнер?

Лариса отвернулась, долго не отвечала.

– Вы не спрашиваете, сможем ли мы вернуться домой. Или это не входит в ваши планы?

– Доберёмся до района сброса и подумаем, каким образом будем возвращаться. Если связаться с вашими начальниками из Вольницы, они пришлют спасателей?

Ещё одна минута молчания.

– Не уверена…

– Ну да, им ведь, наверно, тоже заплатили? Интересно, чем? Бессмертие пообещали? Или планетку приготовили?

Лариса пожевала губами, бросила косой взгляд на Никанора.

– Валера… – пробормотал он.

– Ладно, не буду, извините. Я думаю, у нас возникнут большие проблемы дома, когда мы вернёмся. Уничтожение груза нам не простят.

– Лариса может заявить, что мы взяли её в плен, – сказал Никанор, – и заставили подчиняться. Тогда её не тронут.

– Ох, сомневаюсь. Хотя как вариант может сгодиться. Но сначала надо доделать то, что начали. Старший, или как там тебя, включай машину.

Черногубый устроился на пилотском сиденье поудобнее.

Челнок скользнул к блещущей чёрной плёнкой, волнистой стене. Складки ворот сократились, словно мышцы, образовали отверстие, и аппарат нырнул в серый туман деривата.

* * *

Никанор проснулся от того, что у него затекла рука. Помассировал плечо, посмотрел на часы, подскочил как ужаленный: он проспал не меньше пяти часов! Вскочил, соображая, где находится.

Лариса не ошиблась в своих оценках длительности всего пути. Они сделали двадцать два перехода, затратив чуть больше часа! И остановились в приюте, обнаруженном на предпоследнем этапе маршрута, перед тем как выйти на планете у звезды V404 Лебедя, рядом с чёрной дырой. Решили отдохнуть, так как все буквально валились с ног от усталости, а Лариса вообще погрузилась в полуобморочное состояние и перестала разговаривать.

Приют оказался достаточно комфортабельным, с нормальной силой тяжести, строили его не черви Угаага и не насекомые, поэтому в нём нашлись и каюты для отдыха, и бытовые блоки.

На вопрос Веденеева: «Кто создавал приют?» – черногубый Старший коротко ответил: «Претт-тки хомо», и больше на эту тему не заговаривали.

Ларису отнесли в одну из кают, перевязали, Веденеев сделал ей ещё два укола – укрепляющее и кровоостанавливающее, и на этом запасы медикаментов в спецназовской аптечке кончились. Осталось два спиртовых тампона в вакуумной упаковке, набор для коагуляции и шприц с обезболивающим.

Лариса уснула, измученная ранами.

Черногубый, которого заставили следовать за гонщиками, смотрел на перевязку с интересом, дважды порывался что-то сказать, но так и не решился. По-видимому, его впечатлила забота русских парней о раненой.

– Ложись и ты, – сказал Веденеев, заметив, что Никанор трёт слипающиеся глаза. – Я подежурю.

Никанор кивнул, обнаружив, что возражать у него нет сил.

Он сходил в туалет, умылся и рухнул на лежак в соседнем номере, мысленно пожелав Ларисе выздороветь.

Она ещё спала, слегка изменив позу, чтобы раненые плечо и нога лежали свободно.

Валеру Никанор нашёл в ангаре, где стоял челнок.

Веденеев расхаживал вдоль аппарата, держа руку на рукояти автомата, и читал нотации стоявшим перед ним навытяжку помощникам Старшего, словно сержант новобранцам. Оба «киборга» внимательно слушали штурмана, хотя и «не ели его глазами» как настоящие солдаты: глаз у них, равно как и настоящих голов, не было.

Сам Старший сидел у опоры, держась за челюсть. Глаза его сверкали лютой синью.

– Что это с ним? – спросил Никанор.

– Хотел смыться, – спокойно сказал Веденеев. – Получил по морде, зауважал.

– Иди поспи.

– Соберёмся вместе, и я отдохну, тебя нельзя оставлять один на один с этим приятелем. Как Лариса?

– Спит.

– Хорошо, быстрее встанет на ноги. Её покормить надо.

– Вот вместе и позавтракаем.

– По нормальным часам сейчас ужин.

– Я уже сбился с ритма, – улыбнулся Никанор. – Так и кажется, что всю жизнь гоняю на «КАМАЗе» по планетам Солнечной системы. Забыл, что такое нормальная человеческая жизнь.

– Есть вещи, о которых лучше не вспоминать. – Веденеев косо посмотрел на черногубого. – Хотя политики уверены, что это обещания. Иди к Ларисе, буди её.

– Пусть ещё поспит.

– Надо разобраться с оружием. Я так и не понял, как они стреляют из своих наплечных «универсалов».

Никанор обратил внимание, что на плечах спутников Старшего нет их грозных пистолетов.

– Куда подевались бластеры?

– Я заставил их снять после урока этому фраеру. Мало ли что могло прийти ему в голову, приказал бы пристрелить меня – и конец мечте.

– Что бы мы без тебя делали…

– Не перехвали, – усмехнулся Веденеев, посерьёзнел. – Кстати, мне почему-то кажется, что за нами наблюдают. У тебя нет такого ощущения?

Сердце вдруг ёкнуло, разбуженное интуицией, предлагавшей прислушаться к обманчивой тишине вокруг.

– Ты прав, тянет сквозняком…

– Беги за Ларисой.

Никанор поспешил в жилой сектор приюта.

Лариса не спала – сидела на лежаке, держа перед собой рацию. Лицо её прояснилось, когда в каюту вошёл Никанор.

– А я вас ищу – где вы пропали.

– Надо уходить.

– Что случилось?

– Мы здесь уже почти шесть часов, время вышло, да и ваш Старший бузит.

Издалека в каюту вдруг донеслись частые хлопки, треск, удары, тихое ворчание.

Глаза Ларисы расширились.

– Стреляют!

Никанор бросился к двери, вернулся.

– Давай вниз, я помогу!

– Беги, выручай Валеру, я не смогу быстро идти.

Он снова рванулся в коридор, услышал последнее напутствие девушки: автомат! – на бегу сорвал его с плеча и приготовился стрелять.

В ангаре стояли два аппарата!

Второй имел форму гигантского ската, но было видно, что рассчитывали и изготавливали его одни и те же конструкторы.

На полу у челнока с контейнером лежал человек в чёрном. Это был черногубый. Его помощников нигде не было видно. Зато за корпусом второго аппарата прятались трое в чёрно-серых спецкостюмах, бликующих множеством блях и выпуклых чешуй. Никанор поначалу принял их за спутников Старшего. Его они не видели и стреляли из своих наплечных излучателей куда-то за челнок с грузом. Оттуда раздалась короткая очередь, и пилот понял, что там прячется Веденеев.

Мысль заорать: «Руки вверх! Сдавайтесь!» – мелькнула и исчезла. Мастером боя Никанор не был, но и дураком тоже. Он навёл ствол автомата на троицу чужих «киборгов» и дал длинную очередь, половина которой ушла вверх и сыпанула по борту вражеского аппарата.

Один из «киборгов» опрокинулся навзничь, двое других ответили дружным залпом из своего оружия, и Никанора швырнуло вглубь коридора, как теннисный мячик от удара ракеткой. На крик Веденеева: «Ник, не высовывайся!» – он уже отреагировать не успел.

Сознание помутилось.

Пролетев несколько метров по воздуху, он упал левым боком на пол и въехал головой в первую переборку в коридоре. Плечо пронзила острая боль, голове тоже крепко досталось, поэтому в себя он пришёл не быстро. А когда открыл глаза, увидел стоявшую над ним с пистолетом в руке… Розу!

Зашевелился, собираясь встать, и замер, заметив движение ствола в руке девушки.

– Привет, Ник, – сказала Роза, улыбаясь. – Я вижу, вам прислали других курьеров. Далеко собрались?

Он потянул к себе автомат, и она отбила оружие ногой.

– Не надо строить из себя крутого, мальчик. Где твоя новая подружка? Раненая? Ты так трогательно ухаживал за ней, даже спас жизнь, можно сказать. Она здесь?

Никанор сел, пытаясь отдышаться.

– Она… ни при чём…

– Очень даже при чём, она – конкурент, а с конкурентами мы поступаем жёстко. Кстати, и в самом деле, что вы собирались делать с посылкой? Неужели попользоваться? Или выгодно продать?

– Мы чужого не берём…

– Очень по-русски, просто обнять и плакать. Чужого нам не надо, но своё мы возьмём, чьё бы оно ни было. Вставай, дурачок, поговори со мной как мужчина. Или как у вас принято говорить: никому не поставить нас на колени? Потому что мы лежим и будем лежать? Встреть свою смерть, как подобает мужику. Или ты трус?

Кровь бросилась в лицо.

Никанор с натугой вскочил и, не думая о последствиях, прыгнул к Розе, рассчитывая отнять у неё пистолет.

Однако она оказалась проворней. Удар ногой в голову отбросил парня к стене коридора. Он ударился ушибленным плечом, вскрикнул.

– Молодец, мальчонка, хорошая попытка, – похвалила Роза оглушённого молодого человека. – Будет что вспомнить.

Ствол пистолета глянул Никанору в лицо.

Но выстрелить Роза не успела.

– Эй, кикимора, – окликнули её, – оглянись!

Она резко повернулась туда, откуда прилетел голос, поднимая пистолет. И замерла на полушаге, окаменев, словно наткнулась на взгляд Медузы Горгоны.

А Никанор едва не сунулся носом в пол, получив удар по голове. Лишь пару мгновений спустя он догадался, что стреляли из «глушака», и ему достался не весь разряд, а «боковой лепесток» языка излучения.

В коридор вышла, прихрамывая, Лариса, держа психотронный генератор обеими руками.

– Живой?

– Местами, – прохрипел он, с трудом поднимаясь на ноги.

Лариса подошла к застывшей Розе, вынула из её руки пистолет, направила ствол в висок командирши отряда курьеров.

– Подожди, – еле успел её остановить Никанор.

– Она хотела тебя убить!

– Не надо… убивать… зря.

– Но её нельзя оставлять в живых! Она бы нас не пожалела!

– Мы не палачи…

– Ты не понимаешь…

Из коридора, выходящего в ангар, вынеслась волна звуков: автоматные очереди и глухие удары, от которых вздрагивали пол и стены.

Лариса и Никанор, вытянув шею, замерли, прислушиваясь.

– Валера… один… надо ему помочь…

– Сейчас. – Лариса снова подняла пистолет.

– Подожди, есть идея.

– Говори быстрей!

– Это ведь гипноиндуктор?

– «Глушак», психотрон, да, он выключает сознание.

– Значит, ей сейчас можно отдать приказ, и она его выполнит?

– Ну?

– Давай прикажем ей выйти и скомандовать своим боевикам сложить оружие.

Мгновение Лариса раздумывала.

– А если это не поможет?

– Тогда мы будем чисты перед ними. – Никанор подобрал с пола автомат. – Отвлечём их, поможем Валере.

– Хорошо. – Лариса обыскала стоявшую неподвижно с белым лицом Розу, переложила в свои карманы запасные обоймы для пистолета (это был девятимиллиметровый российский «Макаров» последнего поколения), два «ореха» светозвуковых гранат. – Выйди в ангар, прикажи своим бандитам сдаться! Кто там старший?

– Эмма…

– Сколько вас всего?

– Четверо.

– Скажешь: «Эмма, прекрати стрельбу, положи оружие и выходи! Все выходите! Иначе будете уничтожены!»

Роза вздрогнула, глаза её расширились, хотя и не приобрели осмысленности. Она повернулась и, деревянно шагая, направилась в ангар.

Стрельба прекратилась. Через несколько секунд раздался равнодушный голос девушки:

– Эмма, прекратите стрельбу, положите оружие и выходите! Все выходите! Иначе будете уничтожены!

Какое-то время было тихо.

Потом раздался вскрик, глухой удар, и снова наступила тишина.

– Они её… убили! – прошептал Никанор.

– Выгляни и стреляй, если кого увидишь! Я обойду их с другой стороны, коридор кольцевой.

– Ты же ранена…

Лариса сжала его руку своей горячей рукой.

– Не вздумай пойти в атаку, высунься, выстрели и прячься! Понял?

– Они не должны отбить контейнер!

– Давай!

Никанор выдохнул сквозь стиснутые зубы и перебежал на другую сторону коридора, выглянул в ангар.

Розы не было видно. В неё выстрелили из гравитационного излучателя, и силовой разряд унёс её куда-то за пределы видимости.

Кто-то пошевелился за корпусом чужого челнока.

Никанор дал очередь.

Чей-то вопль подсказал ему, что он не промахнулся.

Раздались глухие удары: противник палил во все стороны. Прогремели две короткие автоматные очереди. А затем в ангаре вспыхнул яркий белый свет и раздался громовой удар. Лариса бросила одну из светошумовых гранат!

Ударила длинная очередь! К ней прибавились частые хлопки – пистолетные выстрелы.

Никанор высунулся, дал очередь по корпусу чужого аппарата. Ему не ответили. Наступила пугающая тишина.

– Ник, не стреляй! – послышался голос Ларисы.

В поле зрения появился человек. Это был Валера Веденеев. Он беззвучно, как призрак, переместился к челноку преследователей, дал очередь в щель между полуоткрытым колпаком кабины и корпусом аппарата, прислушался к тишине, выпрямился.

– Выходите, чисто!

Никанор вышел из своего укрытия, прижимая автомат прикладом к плечу как заправский спецназовец.

На полу и у стен ангара в разных позах лежали «киборги»: два безголовых – из команды Старшего, у них были разворочены «тазобедренные» сочленения, сам Старший, Роза, буквально вплющенная в нишу стены, и четверо чужих «киборгов» – под срезом кормы аппарата и за его корпусом.

Появилась, озираясь по сторонам, Лариса с пистолетом в одной руке и «глушаком» в другой. Щёки девушки раскраснелись, в пылу боя она забыла о своих ранах и почти не хромала.

– Все здесь?

– Вроде все, – ответил Веденеев.

– Подождите! – вдруг вспомнил Никанор. – С ними был проводник, Харон…

В кабине челнока преследователей раздался шорох. Колпак кабины стал опускаться.

– Он там!

– Чёрт, я же стрелял! – Веденеев прыгнул к челноку, успел сунуть в щель ствол автомата.

– Выходи, убью!

Колпак замер, снова поднялся. Над обрезом кабины появилась голова в знакомом капюшоне.

– Вылезай! – Валера буквально выдернул советника Розы на пол ангара. – Что ж сразу не сбежал, болезный, когда мы тут дуэльничали?

Краем глаза Никанор уловил движение слева у челнока с контейнером. Удивлённо повернул голову.

Старший ожил. Мало того, он вытащил из-под себя плечевой «универсал» и вставлял его в механизм на плече, не сводя пронзительно синих глаз с группы людей.

– Берегись! – опомнился Никанор, толкая Ларису в плечо, разворачиваясь и понимая, что не успевает.

Автоматная очередь и выстрел из «универсала» прозвучали одновременно.

К счастью, толчок отбросил вскрикнувшую от боли девушку в сторону, и невидимая «пуля» гравитационного разряда пришлась на Харона: его как пушинку унесло аж в дальний конец ангара и шмякнуло о рёбра ворот.

Очередь Никанора пересекла грудь и лицо Старшего, отбросив к аппарату. Упал он уже мёртвым.

Веденеев, развернувшийся к нему, выругался:

– Собака бешеная! Чума на оба ваших дома!

Никанор бросился к Ларисе, помог подняться.

– Извини, я не нашёл другого способа…

Она опёрлась на его руку, кусая губы, бледнея до синевы, однако смогла улыбнуться.

– Ты снова меня спас…

– Пустяки, – пробормотал он, не чувствуя себя героем, но радуясь, что смог произвести впечатление.

Лариса посмотрела на Веденеева.

– Что ты имел в виду?

– Вы о чём?

– Чума на оба ваших дома…

– А-а… это Шекспир, один из героев сказал так о семействах Ромео и Джульетты. Не нравится мне ни Герметикон, который защищала эта дама, – Валера мотнул головой на Розу, – ни ваша Вольница. Хрен…

– …васаби не слаще?

– Во-во. Однако, товарищи бойцы, мы потеряли второго проводника…

Валера не договорил: лежащий под воротами Харон пошевелился…

Глава 22 Все дороги ведут в…

Ни передохнуть, ни привести в себя в норму, ни позаботиться о погибших не удалось.

Контейнер в отсеке челнока, принадлежащего команде Старшего, начал не только светиться, но и корчиться, отчего все поняли, что сущность, заключённая в нём, – не то чудом уцелевший боевой робот, не то сбежавший из галактической тюрьмы Разрушитель, – ищет способ вырваться на свободу. Что произойдёт, если это случится, можно было представить.

– Надо немедленно избавиться от него! – озабоченно сказал Веденеев, когда они открыли кормовой отсек аппарата и увидели судороги контейнера.

Проводник Розы, которого привели к челноку, убедившись, что он чудесным образом остался жив, заволновался и начал тараторить на своём языке.

– Что он говорит?

– Он не понимает, что мы хотим делать, – перевела речь Харона Лариса.

– Умом Россию не понять, – усмехнулся Веденеев, – а другим местом, что у него заменяет мозги, не получится. Объясни ему ситуацию.

Лариса начала переводить Харону сказанное.

А Никанор вдруг почувствовал на себе знакомый тяжёлый взгляд – так могила смотрит на свою жертву! – и попытался заглянуть внутрь контейнера.

Бездна мрака беззвучно потянула его к себе.

Он забарахтался, как пловец в водовороте, стараясь выплыть, ища опору, нащупал чью-то руку, вцепился в неё изо всех сил, и его вынесло в свет…

Очнулся он от влажного прикосновения к лицу, открыл глаза, увидел над собой Ларису, промокавшую ему лоб влажным платком. Понял, что полулежит на сиденье в кабине челнока.

– Напугал! – с облегчением проговорила девушка.

Он сел поудобней.

– Там… бездна…

– Что?!

– Внутри контейнера что-то огромное, как гора… живое и неживое одновременно… и жуткое – словами не передать!

– Разрушитель.

– Оно… он вот-вот вылупится.

Лариса оглянулась на Веденеева, стоящего в проходе.

– Что будем делать?

– Где находится этот приют?

– Старший говорил, остался всего один переход до самой близкой к звезде маммианы.

– Отправляемся туда.

– А потом?

– Направим челнок в дыру.

Лариса улыбнулась.

– Убей меня бог – не представляю, что в посылке! Но самое главное – как это сделать?

– У челнока должен быть автопилот. Запрограммируем и направим его в нужном направлении, гравитация чёрной дыры доделает остальное.

– Пожалуйста, побыстрее, – нервно сказал Никанор, чувствуя вздрагивание «живого-неживого» в грузовом отсеке.

– Кто поведёт?

– Он, – кивком указала Лариса на Харона.

– Подождите, – вскинулся Никанор, мимолётно подумав, что говорит это слово чуть ли не в сотый раз. – Нам могут потребоваться оба челнока.

– Зачем?

– На втором мы вернёмся домой, – бледно улыбнулась Лариса.

– Вот я тормоз, – сокрушённо развёл руками Веденеев. – Тогда берём оба. Кто поведёт второй?

– Сначала решим, кто поведёт первый.

– Я, – сказал Никанор, бодрясь.

Лариса посмотрела на него с сомнением.

– Ты же не пилотировал такие машины.

– Я умею водить не только грузовики, а тут обыкновенные джойстики, как на вертолёте или в симуляторе, ничего особенного.

Лариса перевела взгляд на штурмана.

– Он справится, – кивнул Веденеев. – На всякий случай проконсультируемся у Харона, он подскажет, какие функции выполняет левый, а какие правый джойстик.

Лариса заговорила с проводником на его языке.

Обсудили особенности управления. По-видимому, и Харон чувствовал шевеление «зэка» в кормовом отсеке, так как часто оглядывался и говорил торопливо.

Никанор занял место пилота, опробовал систему управления.

– Пересаживайтесь.

– Я останусь с тобой, – возразила девушка.

– Не стоит рисковать всем сразу, вы подстрахуете, если я не справлюсь.

– Я останусь!

Веденеев побарабанил пальцами по прикладу автомата, разглядывая бледное лицо Ларисы с упрямо сведёнными бровями, подтолкнул Харона к дверце кабины.

– Двигай. Объясни ему, что мы следуем за вами.

Лариса перевела слова Валеры проводнику.

Тот с опаской глянул на Веденеева, проскрипел что-то, соглашаясь, и штурман увёл его к другому челноку.

Лариса заняла место рядом с Никанором, встретила его взгляд.

– Научи меня открывать…

– Что? – не понял он.

Она знакомо – губы едва дрогнули, с необычной печалью и сожалением – улыбнулась.

– Есть хорошее выражение: научи меня открывать хорошее там, где его нет.

– Мы справимся! – понял её по-своему Никанор.

– Надеюсь.

– Мы справимся, я знаю! Только будь рядом!

– Я и так рядом.

– Я не о том…

– Какой же ты ещё мальчишка! – Она положила ладонь на его сжатый на рукояти джойстика кулак. – Не обижайся. Я встречала многих мужчин, но ты самый искренний из всех.

«Правда?» – хотел спросить Никанор, но вовремя прикусил язык.

– Поехали.

Челнок закрыл кабину колпаком и скользнул к дальнему концу ангара.

К счастью, автоматика ангара не была повреждена во время боя, и ворота открылись. Аппарат утонул в тумане деривата, чтобы через несколько минут выплыть в другом ангаре, мало отличимом от покинутого. Никанор, начавший ощущать азарт, владея машиной, равной которой никогда не пилотировал, отвёл челнок подальше.

Дождались появления второго аппарата.

Убедившись, что в новом ангаре можно дышать, встретились у челнока Никанора.

Проводник держался рядом с Валерой, опустив голову, держа одной рукой другую, и Лариса обратила на это внимание:

– Что это с ним?

– Пытался меня задушить, – без каких-либо эмоций сказал Валера. – Все почему-то хотят меня замочить. Сильный товарищ, жилистый. Похоже, я сломал ему руку. Но он, такое впечатление, весь состоит не из костей, а из керамических трубок. Неудивительно, что ему удалось выжить после разряда «универсала».

Лариса заговорила с Хароном. Он ответил.

– По его мнению, мы делаем ошибку. За транспортировку посылки можно получить в единоличное пользование целую галактическую маммиану.

– Мы это уже обсуждали. Зэки, тем более такие смертоносные, не должны оставаться на свободе, какими бы благими намерениями ни объясняли его освобождение те, кто стоит за всей операцией. А если бы его везли для уничтожения нашей галактики?

– Я не собираюсь торговаться, просто сообщаю мнение проводника.

– Тогда не будем терять времени. Как направить челнок в дыру?

Ещё один короткий разговор с Хароном.

– Он не знает, есть ли у машины автопилот и можно ли его запрограммировать соответствующим образом.

– Врёт!

– Не думаю, ты его так напугал, что он не решится врать.

– В таком случае он нам не нужен.

– Пока нужен, – вмешался Никанор. – Ты сможешь определить, где находится чёрная дыра? Она ведь не видна в космосе.

– Сама она не светится, а газ, падающий на неё, должен светиться. Взлетим с планеты, – мы ведь сейчас на ближайшей к звезде? – и увидим.

– Пусть летит с нами.

– Всё равно мне непонятно, как мы направим челнок.

– Нужны скафандры.

– Зачем?

– Мы переоденемся, взлетим вместе, я направлю челнок в дыру и выйду, а вы меня подхватите.

Веденеев посмотрел на Ларису.

– Котелок у него варит креативно. Наверно, это единственный вариант, как вы считаете, товарищ капитан?

– Это рискованно…

– Понимаю, но другой дороги нет. Эх, выяснить бы, кто и кому передаёт этого зверя.

– Чем бы это нам помогло?

– Да я не о помощи, хотелось бы разобраться с товарищами, готовыми уничтожить целую галактику. Чтобы другим неповадно было.

Никанор снова почувствовал взгляд.

Нечто в контейнере проснулось окончательно и звало его к себе!

Он облился холодным потом.

– Быстрее! Он шевелится!..

– Ищем скафандры, – отреагировал Веденеев. – Спросите у него, есть на борту челнока костюмы для выхода в космос?

– Вообще-то должны быть. – Лариса обменялась с Хароном десятком фраз. – Они не выходили в открытое пространство, но в багажном отсеке есть спасательный модуль.

– Скафандр?

– Нет, это нечто вроде небольшой капсулы.

Веденеев толкнул Харона в проход.

– Показывай.

– Подождите, – воскликнул Никанор, тут же устыдившись своего порыва. – Проще будет вытолкнуть контейнер из отсека.

– Во-первых, мы не знаем, сможешь ли ты это сделать один.

– В космосе невесомость…

– Какая разница? Эту штуковину лучше не трогать. Во-вторых, когда откроется отсек, весь воздух из челнока мгновенно улетучится, и ты из кабины в него не войдёшь. Так что останавливаемся на первом варианте.

Они один за другим протиснулись в грузовой отсек, опасливо присмотрелись к светящемуся «золотому слитку», корпус которого сотрясали серии судорог.

– Стучится… – пробормотал Никанор.

Проводник шмыгнул мимо, повозился у стены в торце отсека, прилегающей к кабине, и из стены вылез на салазках ящик красного цвета, похожий на чемодан с закруглёнными краями. Он и размером был с обыкновенный чемодан.

– Это модуль? – оглянулся Веденеев. – В него же ребёнок не поместится.

– Он открывается автоматически. На него надо встать, он облегает человека, и спасённый может дождаться прибытия спасателей в безвоздушном пространстве.

Веденеев приподнял чемодан, обнаружил ручку.

– Не очень-то он и тяжёлый, килограммов тридцать, не больше.

Они вернулись в кабину.

– Проверим. – Веденеев положил чемодан на пол в проходе между сиденьями, встал на него, согнувшись: высота кабины не превышала метра восьмидесяти сантиметров.

Чемодан буквально вскипел – такое ощущение возникло у всех зрителей, – выбрасывая вверх ожившие ростки, обнял фигуру штурмана, превратил его в яйцевидный блестящий кокон, накренившийся набок. Движение замерло. Кокон оброс стержнями и скобами. Но корпус его остался непрозрачным.

– Как его открыть? – испугался Никанор за штурмана.

Проводник понял, погладил одну из скоб.

Яйцо треснуло в нескольких местах, начало оплывать, пока не превратилось в чемодан.

Валера, выпрямившись и стукнувшись макушкой о блистер, согнулся, невозмутимо сошёл с него на пол.

– Всё прекрасно, только я не понял, имеет ли этот модуль запас воздуха.

Лариса пообщалась с Хароном.

– Есть часовой запас.

– Кислород?

– Примерно такая же кислородно-азотная смесь, какой мы дышим на Земле. Большинство биоформ галактической маммианы дышит тем же воздухом. Надо резко выдохнуть и резко вдохнуть, тогда воздух начнёт поступать внутрь капсулы.

– Ладно, проверим, осталось решить проблему, как мы его поймаем, когда он соскочит с челнока, и втащим в наш.

Лариса занялась беседой с проводником.

Харон окончательно смирился со своим положением и больше не жаждал контакта с Веденеевым, поэтому отвечал на вопросы с готовностью.

В конце концов нашли в грузовом отсеке второго челнока нечто, напоминающее гарпун с загнутым клювом, выяснили, что надо сделать, чтобы выбраться из кабины аппарата, проверили подсказки проводника, Никанор сам опробовал спасательную капсулу и занял место пилота, пытаясь выглядеть мужественно-уверенным.

– Я готов.

Лариса молча поцеловала его, выбралась из кабины аппарата вслед за Хароном и Валерой. Затем внезапно вернулась и ещё раз поцеловала пилота в щеку.

– Вернись!

Он помедлил, выбирая достойный ответ, но решил промолчать и только кивнул, подражая любимым киногероям, счастливый от того, что ему, по сути, признались в любви.

Колпак кабины опустился на место.

Веденеев и Лариса скрылись в соседнем челноке.

Никанор сосредоточился на управлении, продолжая ощущать беззвучные толчки пространства в грузовом отсеке.

Челнок всплыл над полом ангара. Ворота открылись, и тьму прорезал поток золотистого света…

Планета, на которой располагался портал Мамми-врат, вращалась вокруг звезды V404 Лебедя ближе, чем Меркурий вокруг Солнца. Поэтому она, застывшая чуть ли не в зените, была огромной и казалась огненным тоннелем, просверленным в густо-зелёном небе.

Никанор повернул аппарат вокруг оси, чтобы светило не слепило его, и прибавил скорость. Поверхность планеты, – сплошные песчаные барханы, с виду из чистого золотого песка, пронизанные кроваво-красными обелисками скал, – развернулась в плоскость, пока на высоте сотни километров не начала округляться в бильярдный шар.

Когда густая зелень неба сменилась чёрно-фиолетово-зелёной бездной, он сбавил скорость, дождался появления второго челнока, огляделся.

Чёрная дыра, составляющая пару нормальной жёлтой звезде V404, действительно была не видна. Однако был виден призрачный световой шлейф, соединявший её со светящейся товаркой – рукав плазмы и газа, который она сдирала с усеянной протуберанцами поверхности светила.

Второй челнок испустил едва видимый – из-за разрежённой на такой высоте атмосферы – луч прожектора, направленный в колечко света, окружавшее чёрную дыру: в настоящий момент эта фигура разительно напоминала немигающий птичий глаз.

– Вижу, – пробормотал Никанор вслух, словно его могли услышать пассажиры второго аппарата.

Подумал: знать бы, как близко можно подойти к этой дырке, чтобы не засосало…

Челнок рванулся прочь от планеты с удвоенной скоростью.

На панели начали перемигиваться какие-то индикаторы, загорелись окошки с мелькающими в них непонятными символами. Вероятно, они показывали скорость аппарата и расстояние до ближайших космических объектов, хотя Никанор, естественно, не понимал их значения, разве что интуитивно ощущал нарастание скорости движения, ставшей поистине космической.

С час ничего вокруг не происходило. Лишь световое колечко, в которое упирался газосветовой шлейф, становилось всё больше и больше.

Затем что-то изменилось в грузовом отсеке. Никанор спиной почуял порыв ледяного ветра, в голове задымился вулкан, расщепляющий сознание на отдельные струи.

Он вскрикнул, хватаясь за голову, неимоверным усилием воли развеял столб дыма, осознавая, что пленник в контейнере выберется из заточения в ближайшие минуты, если не секунды.

Лихорадочно проверил направление полёта, убедился, что челнок летит точно в центр «птичьего глаза».

В полубреду, на ощупь, выкарабкался из кресла, включил механизм открывания колпака кабины, встал на красный чемодан и выдохнул воздух уже внутри защитного кокона.

Воздух из кабины ринулся наружу, подхватил кокон, вынес в пустоту космического пространства.

Удар невесомости (в кабине действовало защитное поле) отразился в голове ударом кастета. Сознание замутилось, и он не сразу сориентировался, что происходит.

Челнок плавно уплывал от него, сверкая обшивкой под лучами близкой звезды и длинного жемчужного хвоста. Корма аппарата вдруг лопнула, как воздушный шарик, выпуская сноп фиолетово-красного пламени, напоминающий в миниатюре солнечный протуберанец.

«Он освободился! – мелькнула мысль. – Неужели все наши усилия напрасны?! Или ещё есть надежда?..»

Сознание померкло…

Он уже не видел, как рядом завис скатообразный аппарат, его зацепили «гарпуном», втащили в кабину, и челнок устремился прочь от падающего в чёрную дыру собрата, несущего в себе неземную жуть.

Очнулся Никанор… впрочем, как говорится в таких случаях, это уже совсем другая история и другая дорога.

Мы о ней ещё услышим…

Апрель 2017

Рыжий Правдивая история

Кот орал ночью так, что Максим проснулся в два часа и подумал: кто-то умирает! – настолько душевные фиоритуры издавал котяра. Зверь буквально плакал и стонал, как человек, испытывающий невероятную боль. Ему было холодно, мучил голод, и в мяве он изливал своё непонимание человеческой чёрствости и отсутствия у людей сочувствия.

Пришлось встать и притворить окно: несмотря на холод и сентябрьскую промозглую сырость, спал Максим с открытой форточкой. И заснуть ему удалось только после того, как кот умолк.

Наутро сестра Таня сообщила, что кот соседский, ворюга и бандит, ворует всё и у всех, и соседка давно пытается избавиться от него, выгоняет на улицу и травит.

– Зачем? – не понял Максим. – Не жалко скотину мучить? Взяла бы и усыпила в ветлечебнице.

– Так за это платить надо, – простодушно пожала плечами сестра, которая тоже не любила котов, чего и не скрывала. – А Чума всем надоел, сосед Вовка Спирин в него стрелял даже, жалко, что не попал.

– Неправильно это, – осуждающе покачал головой Максим; он-то в отличие от Татьяны животных любил, а в детстве, когда жил с родителями, дружил с котами и часто заступался перед бабкой Нюрой за Барсика; кот по ночам спал у него в ногах.

По плану в этот приезд собирался с друзьями посетить кладбище, где были похоронены все его предки и друг детства Лёха Шилов, а потом съездить на рынок, купить кое-что для вечерних посиделок.

Он практически каждый год приезжал из Москвы в Жуковку на машине и собирал старую школьную компанию, останавливаясь то у тётки Ксени, то у тётки Вали (родители разошлись, отец уехал в Сибирь, мать в Белоруссию), а когда двоюродная сестра Татьяна купила в Жуковке частный домик и переехала туда из Брянска, начал квартироваться у неё.

Кота по кличке Чума он увидел возле машины, которую ставил во дворе дома; гаража у Татьяны не было. Здоровенный пушистый рыжий кот сидел у колеса и, когда Максим вышел, уставился на него огромными зелёными глазищами. И такая у кота стояла в глазах тоска, такая вселенская скорбь, что у Максима ком встал в горле. Он замер.

Замер и кот, глядя на человека.

Максим присел на корточки.

– Плохо, да, рыжий? Есть хочешь?

Глаза у кота стали ещё больше, зрачки расширились.

– Обижают? – продолжал Максим. – Хочешь, вынесу чего-нибудь?

– Мяк?! – не промяукал – сказал котяра.

Максим улыбнулся.

– Подожди, сейчас вынесу.

– Что-то забыл? – спросила Татьяна, когда он появился на кухне.

– Кота хочу покормить. Есть чего-нибудь, косточки там, молоко?

– Ещё чего, – удивилась дородная, полная, с толстыми ногами и животом, пятидесятилетняя женщина, пережившая двух мужей. – Яду ему, а не косточек.

– Тань, ты куриный суп собралась готовить, отрежь гузку и лапы и не ругайся, божья тварь таки.

Поворчав, сестра обрезала тушку курицы.

Кот не ушёл, хотя и сидел теперь за углом дома, перед кустами малины, готовый чуть что скрыться.

– Вот, принёс, Чума, – показал курятину Максим. – Хреновую кликуху тебе дали. Буду звать тебя Рыжий, если не возражаешь. Приходи вечером, ещё чего-нибудь вынесу.

Он бросил мясо ближе к забору.

Кот проводил куски взглядом, вопросительно и недоверчиво глянул на человека.

– Ешь, не яд, – засмеялся Максим. – А то я подумаю, что ты не голоден.

Кот не спеша подошёл к мясу, понюхал, ещё раз удивлённо посмотрел на Максима, потом ухватил ближайший кусок зубами и даже не съел – проглотил всю порцию за пару секунд, судорожно обнюхав дёрн вокруг.

Стукнула дверь: вышла сестра.

Кот махнул в кусты, исчез.

– До вечера, – проводил его глазами Максим.

– Чума? – спросила Татьяна.

– Рыжий, – ответил он.

Вечером кот не пришёл. Зато заорал ночью.

Максим достал из холодильника кастрюлю с супом, выловил два куска курятины, вышел на крыльцо.

Дождя не было, но тучи затянули всё небо, дул неприятный, холодный ветер, и невольно вспоминалось русское: в такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит.

– Рыжий, – позвал Максим.

Раздался шорох. По забору царапнули когти, в отсвете фонаря на улице проявилось жёлтое пятно, фосфорически мигнули глаза.

Максим положил мясо на ступеньку крыльца, поднялся повыше.

– Ешь.

Кот приблизился. Вид у него был пришибленный, с правого бока исчез клок волос, за ухом виднелся шрам, правую лапу он держал как-то странно, практически не наступая на неё.

– Что у тебя с лапой?

Тон подействовал: вряд ли со зверем кто-либо разговаривал так мягко.

– Мяк, – коротко сказал кот, сделав ещё шаг.

– Подрался с кем? – покачал головой Максим. – Или попал под облаву? Иди, ешь, не бойся, никто тебя не тронет.

Кот преодолел страх, подошёл, хромая, проглотил курятину, облизнулся.

Максим осторожно нагнулся, взял его на руки, обнаружив, что весит он от силы три-четыре килограмма и дрожит мелкой дрожью.

Снова в горле застрял ком.

– Пойдём, помою, лапу и рану за ухом обработаю. Не дрожи, я свой, ничего плохого не сделаю.

В ванной он включил тёплую воду, усадил кота на скамеечку и начал мыть.

К его удивлению, кот не дёргался, не пытался убежать или мяукать, только дрожал и щурился, будто понимая, что хочет сделать человек. Напрягся он только тогда, когда в ванную заглянула проснувшаяся Татьяна, всплеснула руками:

– Батюшки светы! Ты совсем ума лишился, братец!

– Ага, – согласился с ней Максим, удерживая кота. – Дай какое-нибудь ненужное полотенце. Увезу его с собой, раз здесь ему житья нет. Всё равно никому не нужен.

Кот зыркнул на Татьяну огромными глазищами.

Сестра перекрестилась и вышла.

– Поедешь со мной в столицу, Рыжий? – посмотрел ему в глаза Максим.

– Мяк, – ответил кот.

Наутро Максим действительно увёз его в Москву.

* * *

В эту московскую компанию Максим попал случайно, поступив после окончания инженерно-физического института в научно-исследовательский центр «Наука, инновации, технологии». Начальник проектной лаборатории № 6, в которую устроился Максим, сорокалетний Олег Фенер, толстяк и балагур, оказался неплохим теннисистом, а когда узнал, что Максим в институте выступал за сборную команду МИФИ по этому виду спорта, тут же пригласил его поучаствовать в соревнованиях по теннису за лабораторию; спортивная молодёжь центра с удовольствием состязалась в межофисных соревнованиях по теннису, футзалу и волейболу.

Максим согласился и вскоре стал своим в команде, а также сдружился и с компанией Фенера, в которую входили Дима Бушуев, ведущий инженер лаборатории, Сергей Маркин и Илья Краснов, главный её теоретик и программист.

К осени они начали проводить время не только в спортзале НИЦ, располагавшимся на улице Расплетина, недалеко от метро «Октябрьское Поле», но и на даче Фенера, а также в совместных походах по лесам Подмосковья, поскольку все были заядлыми грибниками.

Кот при первом же походе Максима, длившемся сутки: утром выехали, к обеду следующего дня вернулись, проявил себя самым решительным образом. Не дождавшись хозяина к ночи, он начал жалобно мяукать под дверью, а потом устроил такой яростный мяв, что соседи едва не вызвали бригаду МЧС, обеспокоенные кошачьим концертом. Пришлось побеседовать с Рыжим, объяснить ему, что живёт он не в деревне, а в городе, и его концерты раздражают людей ничуть не меньше прежних гонителей. Понял ли он увещевания Максима или нет, было неизвестно с неделю, до очередного похода Максима. Рыжий снова устроил «филармонию», и хотя орал меньше, всё же встретил он хозяина таким укоряющим взглядом, что Максим почувствовал себя негодяем.

После этого он старался побыстрее бежать с работы домой, поменьше быть в спортзале и не задерживаться в гостях надолго. Оставить кота было некому, родители жили слишком далеко от Москвы, а родные сёстры, Вика и Лена, хотя и устроились в столице, не слишком любили животных, как и двоюродная Татьяна, и ситуация так расстроила его друзей, что Олег как-то предложил ему:

– А ты бери его с собой.

– Да ладно, – озадачился Максим. – Он же сбежит.

– В машине посидит.

Обычно они приезжали в одну из деревень Подмосковья, недалеко от грибных лесов, оставляли машину у кого-то из местных жителей, договаривались с ним, чтобы он постерёг транспортное средство (ездили на «Хонде» Максима либо на «Ягуаре» Олега), уходили в лес и возвращались к вечеру. Такой формат походов устраивал всех.

– Он всю машину изгадит за день.

– Сторожу оставим.

– Сбежит.

– Ну, тогда ошейник купи и поводок, будешь по грибы с котом ходить. – Фенер хихикнул.

– Он же не собака.

– Тогда отдавай его в кошачий приют, – рассердился начальник лаборатории. – Если хочешь остаться в компании. Либо становись домоседом.

Максим подумал, нашёл звероприёмник на улице Бабкина, договорился с сотрудниками, что будет оставлять кота изредка, и на следующий совместный рейд по грибы оставил Рыжего «в гостинице». Вернулся через двое суток, вечером в воскресенье, и дежурный приёмника заявил:

– Забирайте своего бандита! Орал два дня, бросался на сетку вольера, ничего жрать не стал! Больше не возьмём.

Максима повели по ряду вольер в дальний конец приёмника, и не успел он подойти к кошачьему приюту, как услышал знакомый мяв.

– Вот, слышите? – повернулся к нему сторож. – Житья от него нету! Первый раз такую беспокойную зверюгу вижу.

Кот увидел Максима, перестал орать, потом бросился когтями на сетку и застыл.

Максим покачал головой, сглатывая ком в горле.

– Не стыдно? Орёшь, как пароходная сирена, людей пугаешь.

– Мяк, – хрипло мурлыкнул кот, опускаясь на задние лапы.

– Неужели думал, что я тебя брошу?

– Мяккуах, – ответил Рыжий.

– Не брошу, дурачок. Ума не приложу, что с тобой делать. Не буду же я всё время сидеть дома? А в командировку придётся ехать? А на море отдохнуть?

– Мяк, – облизнулся кот.

– Понимает, однако, – с уважением хмыкнул сторож. – Только больно он у вас оручий. Кастрированный?

– Нет.

– Кастрируйте, сразу успокоится.

Кастрировать, однако, Рыжего Максим не стал. Вспомнил совет Олега, задумался: может, и в самом деле попробовать брать кота с собой?

Дверца вольеры открылась. Рыжий прыгнул на грудь Максима, и хотя его острые когти оставили след на руках и шее молодого человека, ему было радостно и приятно от такого проявления любви и привязанности.

Через несколько дней он взял кота с собой, купив поводок и кошачий ошейник в специализированном магазине.

Друзья сначала отнеслись к этому решению скептически, припомнив весёлые истории и мультики советской эпохи про умных котов, но когда Рыжий спокойно отнёсся к походу в лес, а через месяц вообще бегал вокруг грибников без ошейника и находил грибы, шутки прекратились.

Через год Рыжий стал полноценным участником компании.

* * *

Эта осень выдалась идеально комфортной для всех грибников Подмосковья.

С середины августа в средней полосе России установилась тёплая погода – от двадцати двух до двадцати пяти градусов, ночные дожди шли регулярно, подпитывая лесную почву, и грибов уродилось несметное количество, хоть грузовиками вывози.

Не осталась в стороне от процесса и компания Максима. Идею предложил самый младший из группы, Илья Краснов. В отличие от айти-специалистов, зацикленных на компьютерах, дни и ночи просиживающих перед мониторами, он находил время и для тенниса, и для грибной охоты и не отказывался от турпоходов по экзотическим местам России.

В среду, восемнадцатого августа, он пригласил Максима в свой рабочий модуль, располагавшийся в здании Центра этажом выше, и вывел на экран фото какого-то пирамидальной формы чёрного камня.

– Смотри.

– Что это? – полюбопытствовал Максим.

– Чёрный столб, – сказал Илья с гордостью, будто предъявлял приятелю скульптуру из своей коллекции.

– Где ты его нашёл? – хмыкнул Максим, обнаружив, что глыба окружена елово-сосновым лесом.

– Выкопал в Сети и выяснил его историю. Он стоит посреди Комягинского леса, который издавна считается блудным местом.

Максим засмеялся:

– Местные жители туда любовниц водят?

– Нет, имеется в виду, что местность вокруг столба заколдована, люди, увидев его, могут неделями блудить вокруг да около, пока не выберутся из леса.

– Ведьмина поляна.

– Ну, что-то вроде этого.

– Легенда.

– Правда, подруга моей сестрицы Варвары с приятелями там была и действительно заблудилась, двое суток по болотам шастала.

– У них что, навигатора не было? Или мобил?

– Мобилы были, да только толку с них что с козла молока, ГЛОНАСС им одно показывает, выходят совсем в другое место, а потом и мобилы разрядились.

– Бывает, аномальная зона. И что?

– А давайте туда все вместе махнём? Сестру с собой возьмём, она давно в компанию просится.

– Зачем?

– Можем не брать.

– Зачем туда ехать?

– Во-первых, столб найдём и легенду проверим. Говорят, вблизи него часы останавливаются, компасы врут и мобилы перестают работать, заряженные. Во-вторых, там грибов тьма-тьмущая, белые, грузди, рыжики, подосиновики. Местный народ туда боится ходить, вот они и родят, по мешку наберём.

– Что ты будешь делать с мешком грибов?

Илья хлопнул пушистыми, длинными, как у девушки, ресницами; в отличие от Максима – сероглазого шатена, он был соломенноволосым блондином и, когда смущался, вспыхивал как факел.

– Ну, ты даёшь, Макс! Засолим, замаринуем, нажарим, у меня предок умеет так грибы готовить – пальчики оближешь! Так ты против?

Максим внимательно посмотрел на скалу.

– Да нет, почему бы благородному дону и не махнуть к твоему столбу? Где он, говоришь, торчит? Комягинский лес – это где?

– У села Комягино, Пушкинский район Московской губернии, всего в девятнадцати километрах от МКАДа, по Ярославке.

– Ладно, уговорил, я согласен, зомбируй остальных. Уговоришь – поедем.

Так компания оказалась в Комягинском лесу, считавшемся одной из аномальных зон Подмосковья, о которой в народе ходило много слухов и легенд.

* * *

Двадцать первого августа, в пять часов утра, белая «Хонда» Максима забрала одного за другим участников экспедиции – Олега Фенера (толстяк взял с собой раскладывающийся спецрюкзак для переноски пищевых продуктов, в который собирался набрать четыре ведра грибов), Диму Бушуева и Илью Краснова. Пришлось также заезжать и за его сестрой, жившей недалеко от метро «Митино», так как все согласились взять девушку с собой.

Не забыл Максим и кота, уже не представляя себе жизни без Рыжего, ставшего буквально членом семьи. В машине кот вёл себя абсолютно свободно и не стеснялся спать на коленях у Варвары, хотя видел её в первый раз.

Сестра Ильи оказалась хорошенькой блондинкой с платиновыми волосами, яркими зеленоватыми глазами и ямочками на щеках. Одета она была в джинсовый костюмчик, а для грибов взяла одну плетёную корзинку. По словам брата, ей исполнилось двадцать восемь лет (то есть она была старше Максима на три года), и работала девушка в Центре сердечной медицины Бакулева, обслуживая ядерный магнитно-резонансный томограф.

Максим пожалел, что он за рулём. Варвара ему понравилась сразу, да и не только ему, но всем приятелям, судя по их оживлению и умным речам. Они могли вести со спутницей беседу, он же не должен был отвлекаться от дороги.

До села, входившего в состав сельского поселения Ивантеевка, добрались к семи часам утра. Комягино располагалось на левом берегу речки Скалбы и представляло собой всего две улицы – Лесная и Хуторская, с тремя десятками старых хат, доживающих свой век, среди которых встретились и несколько каменных коттеджей за высокими заборами, явно указывающих на достаток их владельцев.

По подсказке Варвары, проследовали до последней хаты, с резными голубыми наличниками, где останавливалась и компания её подруги, договорились с хозяевами оставить машину во дворе, и отряд устремился в лес, ведомый Ильёй и его «гуглокомпасом».

Хозяева, семидесятилетний Николай Петрович и ещё более древняя Акулина Мироновна, попытались отговорить компанию от похода, но Олег, поверивший в легенду о Чёрном столбе и жаждущий приключений (несмотря на возраст и полноту – весил он больше ста десяти килограммов, – завлаб был подвижнее спутников), уверенно заявил:

– К вечеру вернёмся и вам грибков выделим, ждите.

– Ну-ну, – только и ответил седенький Николай Петрович.

Надвинули на головы береты и бейсболки, углубились в лес по давно проложенной тропинке.

Суетившиеся возле Варвары Дима и Олег вынуждены были сосредоточиться на маршруте, тем более что лес через полчаса движения начал смыкать ряды деревьев и темнеть. Началась чащоба. А потом вдруг исчезла и тропинка, словно растворилась в воздухе.

Остановились передохнуть, разглядывая заросли вокруг.

Кот в котомке за спиной Максима мяукнул.

Он подумал, выпустил Рыжего, погрозил ему пальцем:

– Не отходи, заблудишься!

Варвара, с любопытством наблюдая эту сцену, фыркнула:

– Он у вас такой самостоятельный?

– Три года у меня живёт, – пояснил Максим, обрадованный тем, что и на него обратили внимание. – Сначала на поводке водил, дома один не хочет оставаться, а теперь вполне самодостаточен в лесу и грибы ищет не хуже ежа.

Однако вопреки его заявлению Рыжий отходить от группы не стал. Шерсть его встала дыбом, глаза засверкали ярче, спина выгнулась.

– Мяк-амм-мя? – сказал он с вопросительной ноткой, оглянувшись на хозяина.

– Иди рядом, – приказал Максим.

Рыжий послушался.

Сестра Ильи засмеялась.

– Завидую, мне бы такого кота кто подарил.

– Приезжайте в гости.

– Благодарю за приглашение, как-нибудь заявлюсь с Ильёй.

Максим хотел сказать: можно и без Ильи, но не решился.

– Заметьте время, – сказал идущий впереди Краснов. – Проверим, правду говорят блудившие или нет насчёт отставания часов.

– А долго ещё идти? – спросил Фенер, которому приходилось труднее всех.

– С час.

– Лена говорила, что они прошли километров пять, – добавила Варвара, – пока не подошли к поляне, где и увидели глыбу.

– Чёрный столб?

– Она утверждала, что на столб он не похож, но абсолютно чёрный.

– У каждого своя фантазия. А грибы мы где будем собирать? Далеко до деревни переть придётся.

– Посмотрим на столб, – сказал Илья, – сфоткаемся и вернёмся назад, Николай Петрович говорил, что лиственная полоса с грибами чуть южнее.

– Эх, зря идём, – вдруг сказал смуглолицый, даже зимой выглядевший загорелым, Дима Бушуев. – Не нравится мне эта затея.

– Надо было в деревне остаться, – проворчал Фенер. – Не кисните, идём дальше, раз уж пошли.

Двинулись вслед за Ильёй, поглядывающим то на экранчик своего смартфона, то на часы-навигатор на руке. Шли не быстро, служба лесников захирела, лесные заросли никто не чистил от упавших деревьев и валежника, и то и дело приходилось обходить упавшие стволы, особенно сосны, превратившиеся в гигантских шипастых многоножек.

– Мы не сбились с пути? – проворчал Олег через час, когда подуставший отряд остановился на очередной отдых.

– Нет, идём точно по гуглу, – сказал Илья. – Да и солнце светит слева, как говорила Ленка. Они тоже сначала потеряли тропинку, а потом вышли к столбу.

– Что скажешь, Рыжий? – присел Максим на корточки перед котом.

Кот зашипел.

Грибники засмеялись.

– Ему не нравится наша компания, – сказал Дима.

– Он просто устал, – возразил Фенер. – Возьми его на руки.

– Иди, – протянул руки Максим.

Но кот почему-то фыркнул и попятился, ворочая головой, словно перестал узнавать хозяина.

– Во глазищи! – восхитился Илья. – Как фонари!

Кот заурчал, попятился ещё дальше, потом прыгнул в кусты.

– Ты куда?! – удивился Максим. – Вернись сейчас же, потеряешься!

Кот не отозвался, целеустремлённо направляясь к просвету между деревьями, лавируя между кочками, грудами валежника и деревьями.

Максим бросился за ним, испугавшись, что зверь действительно заблудится. За ним потянулись остальные, обмениваясь шутками.

Погоня длилась несколько минут и закончилась на опушке небольшой поляны.

Рыжая спина кота была хорошо видна в траве, и Максим не потерял его из виду, а когда догнал – зверь остановился на выступающих из земли корнях сосны, – не сразу понял, почему тот не идёт дальше. Раздвинул ветки орешника, собираясь прыгнуть вперёд и схватить кота, и замер.

В центре поляны красовался чёрный, сужающийся кверху камень, напоминающий обелиск. Он был неправильной формы, состоящий из продолговатых выпуклостей, но приглядевшись, Максим увидел в нём некую фигуру, обладавшую странно живой притягательной силой. Не очень доброй силой, потому что от обелиска дул ощутимый холодный ветер – при полном безветрии, – и, казалось, он смотрит на человека подозрительно и неприветливо.

Максим нагнулся, взял замершего кота на руки, почуяв, что он дрожит.

– Тише, тише, Рыжий, не бойся, я с тобой.

Послышались голоса друзей, компания выбралась к поляне.

– О! – увидел столб Илья. – Вот он! Нашли! Я же говорил – не промахнёмся! Сверим часы, парни, на моих десять ноль две.

Компания оживилась.

Илья полез через высокий бурьян к скале.

За ним поляну преодолели, путаясь в траве, остальные, последним – Максим с Рыжим на руках. Кот поупирался, явно не желая идти к скале, но смирился со своей участью, хотя дышал часто-часто, а у обелиска вообще начал дрожать мелкой дрожью, как в Жуковке, когда Максим впервые прижал его к себе.

– Успокойся, – шепнул ему на ухо молодой человек. – Ничего страшного не происходит, мы нашли камень, сфотографируемся и уйдём.

Разбрелись вокруг странной скалы, вызывающей не слишком приятные ощущения живого, с мобильными телефонами в руках, фотографируя камень и друг друга. Устроили дискуссию: что он собой представляет. Версий было несколько: базальтовый останец, валун времён ледника, метеорит, менгир и сейд. Сошлись на общей идее, высказанной первоначально Ильёй: Чёрный столб – специально установленный здесь века, если не тысячелетия, назад географический знак, отделяющий границу чьих-то владений либо указывающий путь ходокам и купцам.

Собрались на краю поляны, уставшие почему-то так, будто прошагали по лесу с десяток километров, перекусили, съев по бутерброду с сыром и запив чаем.

Кот вёл себя смирно, но стоило ему оглянуться на столб, его снова начинала колотить дрожь.

– Интересно, что он чует? – спросил Дима, заметив, как Максим успокаивает животное.

Максим не ответил. Ему тоже хотелось бы получить ответ на этот вопрос.

– Теперь можно идти и за грибами, – объявил Илья. – Сброшу потом фотки в Сеть, похвастаюсь.

– Куда надо идти? – несмело спросила Варвара, потерявшая былую активность.

Впрочем, остальные чувствовали себя не лучше, испытывая необычное недомогание.

– На восток, – уверенно указал рукой Илья. – По моим расчётам, до края леса всего четыре километра. Сверим часы ещё раз, на моих половина одиннадцатого.

– Десять двадцать восемь, – сказал Дима.

– Десять двадцать семь, – возразил Олег.

На циферблате часов Максима было ровно половина одиннадцатого, и он промолчал.

– А вам не показалось странным?.. – начал непривычно задумчивый Дима.

– Что? – оглянулся на него Фенер.

– Нас как будто кто-то тянет назад.

Все замолчали, бросая взгляды на поляну, посреди которой угрюмо высился Чёрный столб.

Максиму тоже показалось, что он чует некое необычное нетерпение и желание вернуться. Но коту поведение людей не понравилось, он задёргался в сумке и хрипло, с надрывом, мяукнул:

– Мяв-р-р-ру-у-у!

– Идёмте отсюда, – первым опомнился Олег, передёрнув плечами. – Не русский тут бог запакован, зря только время потеряли.

Двинулись прочь от поляны, следуя за Ильёй. Но прошагали всего ничего, с полкилометра, и вышли… к поляне с обелиском!

– Оба-на! – сказал брат Варвары озадаченно, глядя на чёрную колонну в просвете ветвей. – Это что ещё за фигня?!

Вышли на край поляны.

Кот в котомке за спиной Максима заворчал, мявкнул вопросительно.

– Николай Петрович предупреждал, – робко проговорила уставшая Варвара. – Все, кто видел столб, потом долго блудили.

– Это я виноват! – храбро заявил Илья. – Отвлёкся, на компас-навигатор не смотрел… – Он умолк, глядя на циферблат навигатора, по которому из стороны в сторону прыгала магнитная стрелка. – Вот, блин!

Фенер подошёл к нему, поднял руку с браслетом к глазам.

– Ну и что это означает?

– Сюда шли, всё было нормально. – Илья ткнул пальцем в лес. – Там юг, там север.

– Что изменилось?

– Не знаю.

– Послушайте, пацаны, – сказал Дима Бушуев, – вам не кажется, что форма столба какая-то другая?

Все дружно посмотрели на трёхметровой высоты обелиск.

– У тебя галлюники, – изрёк Илья.

– По-моему, он был толще… – неуверенно сказала Варвара.

Максиму тоже показалось, что скала в центре поляны «похудела», но это мог быть и просто другой ракурс, и возражать он не стал.

– Я поведу, – решил Олег. – По солнцу. Сейчас десять сорок пять, солнце на востоке, значит, север там, а нам сюда. Давайте ещё раз сверим часы.

– На моих десять сорок три, – сказал Дима.

– Десять сорок две, – хмыкнул Фенер.

– Десять сорок, – сообщил Максим.

– А мои стоят, – удивилась Варвара.

Мужчины переглянулись.

– Что у тебя за аппарат? – поинтересовался Олег.

– «Пандора»… швейцарские, – показала часы девушка.

– Кварц?

– Да…

– У меня механика.

– И у меня, – добавил Дима. – Отечественные офицерские.

– Ладно, возьмём на заметку, – бодро сказал Илья. – Подтверждается слух, что в этих местах часы начинают глючить.

– А твой навигатор?

Илья сморщился.

– Не поверите… похоже, он тоже разрядился. Вот гадство!

– Уходим, – помрачнел Фенер. – Не хватало ещё застрять здесь до вечера.

Двинулись обратно, тем же путём, тщательно сверяя направление движения, стараясь идти по солнцу – на юго-восток.

Кот в сумке за спиной притих на какое-то время, потом начал мяукать, да так скорбно, что Максиму пришлось выпустить его на волю.

– На поводок посади, – посоветовал Дима. – Удерёт – не поймаем.

Однако Рыжий не стал убегать далеко, лишь сделал крюк, поворчав не то на зверя, не то на птицу в кустах, и вернулся к хозяину. Максим снова взял его на руки, погладил, посадил в сумку, передвинув её на грудь.

– Смотри, куда идём.

Прошагали с километр, останавливаясь каждые полсотни метров, ища глазами солнце за кронами деревьев.

И вышли к поляне с Чёрным столбом!

Кот заорал, но Максим не стал его выпускать. Посмотрел на свой механический хронометр: часы по-прежнему показывали десять сорок, что и полчаса назад. Часы не могли не идти, так как завод у них не кончался, они обладали маятниковым механизмом, подводящим пружину, но они не шли!

– У меня мобильный сдох, – сообщил обескураженный Дима.

– У меня тоже, – буркнул Олег. – Что скажешь, Сусанин?

Илья оторвался от созерцания обелиска.

– Вообще-то нас ты вёл…

– Мы шли строго на юго-восток… если верить положению солнца.

– Ну… сбились…

– Что твой гугл показывает? – спросил Дима.

– Ничего не показывает, – смутился Краснов. – Аккумулятор сел, наверно, как и у мобил.

– Да, мобилы у всех в отключке. Что будем делать, господа хорошие?

– Надо не терять направления, – сказала Варвара.

– Мы его не теряли.

– Ведьмина поляна просто так не выпустит, – сказал Дима. – Я читал, люди вообще пропадали…

– В болотах топли, – отмахнулся Илья. – А здесь лес более-менее чистый, болот мало. Я в колдовские штучки не верю.

– Но аномальщина налицо.

– Выберемся, этот лес насквозь за два часа пройти можно. Предлагаю идти галсами: прикинули направление, прошли десять метров, посовещались, дальше пошли, чтобы точная прямая получилась, а не петля, и выйдем.

Фенер подудел себе под нос, размышляя, вытер пот с лица (становилось жарко по мере того, как солнце поднималось выше), оглядел команду.

– Давайте помолимся лешему, чтобы выпустил, лично у меня к нему претензий нет.

Варвара фыркнула:

– Лешие в сказках остались.

– Кто знает, кто знает, сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. А мы, между прочим, уже дважды кругаля дали. Пошли, будем идти так, чтобы столб всё время сзади оставался, каждые десять метров корректируем курс.

Тронулись в путь.

Кот снова притих. Максим собрался было выпустить животное, но передумал. Аномальная зона действовала на кота сильнее, чем на людей, и он мог просто разнервничаться и сбежать.

Прошли с полкилометра, проверяя траекторию движения после коротких остановок, убедились, что идут прямо, снова двинулись прочь от заколдованной поляны. Повеселели, так как по всем признакам поляна осталась позади, взгляд в спину снизил давление, ощущение неприятного сопровождения исчезло.

Лес изменился, чаще стали попадаться лиственные породы – берёза, дуб, клён, ольха.

Вышли на тропинку.

– Ура! – вскинул вверх кулаки Илья. – Главное – верить в себя, а не в магию, и всё будет тип-топ!

– Куда теперь? – спросила облегчённо вздохнувшая Варвара, снимая бейсболку. – Направо, налево?

– Направо, – сказал Дима.

– Налево, – возразил Илья. – Направо – это практически назад, к поляне, я точно знаю.

– Вечно тебя тянет налево, – усмехнулся взопревший Фенер. – Ладно, не красней, я пошутил, идём налево. Уже обед скоро, а мы ещё грибов не видали.

– Я лисички видел.

– Я тоже, но здесь лучше не брать.

Попили водички, заторопились, набирая ход.

Тропинка почти не петляла, полузаросшая, старая, изредка почти исчезавшая в траве. Впечатление было такое, будто по ней не ходили несколько лет. Но поскольку любая тропинка должна заканчиваться там, где живут люди, грибники не задумывались, куда она приведёт. Вокруг было много сёл и городков, и к одному из них они надеялись скоро выйти.

Шли, однако, долго, больше получаса. И когда у Фенера лопнуло терпение и он был готов объявить привал, впереди меж стволами сосен и берёз замелькали какие-то жёлто-коричневые пятна, длинные жерди, крыши, и отряд вышел на околицу деревни.

Илья, почти бежавший впереди всех, замедлил шаг, остановился, озадаченно разглядывая то, что находилось на открывшемся пространстве. К нему присоединились остальные.

– Мать честная! – сказал Илья.

Это была деревня. Но очень необычного вида деревня, словно сошедшая с полотен художников, пишущих фантастические гиперборейские поселения многотысячелетней давности, какими их представляли историки Древней Руси.

Тропинка вливалась в хорошо утоптанную ровную дорогу, кольцом охватывающую с три десятка строений, также образующих кольцо вокруг круглой площади, посреди которой высилась колонна высотой метров в пятнадцать, похожая на гигантский штык. Сделана эта колонна была из деревянных брусьев и жердей.

Дома деревни тоже были выстроены из дерева: срубы – из ошкуренных и отполированных до блеска брёвен не меньше полуметра в диаметре, двух- и трёхвенцовые островерхие крыши покрыты досками, искусно перекрывающими друг дружку, и заканчивались они по углам фигурами зверей и птиц.

Крыши то ли были покрашены, то ли потемнели от старости и непогоды до бурого цвета, а вот брёвна домов буквально светились янтарём, словно были уложены и отлакированы недавно.

Окон в стенах строений насчитывалось множество, и все они были охвачены резными наличниками немыслимой красоты. Узорчатые двери, балясины крылец также выглядели новыми, но в отличие от стен явно были покрашены, и весь этот ансамбль строений напоминал некий музей под открытым небом, ждущий посетителей, а не жилое городище.

Судя по тишине, царившей в деревне, она была пуста.

Впрочем, это впечатление оказалось ложным. Сначала Варвара заметила движение на площади деревни, затем Максим и все остальные: где-то хлопнула дверь, заржала лошадь, кто-то засмеялся вдали, послышались голоса, за деревней проскакал всадник на коне, а потом из ближайшего храма – избой эту постройку назвать не поворачивался язык – вышла женщина в цветастом сарафане, цветастом же платке и зашагала по кольцевой дороге, перекинув через плечо белый свёрток. В другой руке, не занятой свёртком, она держала плетёный короб.

Грибники, затаив дыхание, следили за ней, не веря, что это с ними происходит наяву.

Кот в сумке зашипел.

– Тише! – едва слышно прошептал Максим, просунув руку в окошки сумки и погладив зверя по вздыбленной шерсти.

Женщина заметила отряд, приостановилась, но не испугалась, повернула к грибникам. Подошла на расстояние в десяток шагов, остановилась, внимательно разглядывая компанию. Стало видно, что это старуха лет восьмидесяти, с морщинистым тёмным лицом и маленькими голубоватыми глазками, в которых светились ум и энергия.

– Здрасьте, бабушка, – пробормотал Олег.

За ним недружно поздоровались с жительницей деревни спутники толстяка.

– Мы немного плутанули, хотим к деревне Комягино выйти, не подскажете, в какую сторону идти?

– Какошч сторон? – переспросила старуха глуховатым голосом.

Мужчины переглянулись.

– Это что за деревня? – спросил Олег. – Или здесь построили павильон для съёмок?

– Съёмоч? – повторила старуха с ноткой недоумения. – Какошч съёмоч? Хэта поселица Хлумань.

– Что? – удивился Олег. – Хлумань? А где Ивантеевка? Деревня Комягино? Сергеевка?

– Серхиевк? Комяхи? – в свою очередь удивилась старуха. – Нетто нико тут, поселица Хлумань живе. Версты осьмица к нору отседа Микоростень-град.

– Мико… – Олег посмотрел на Илью, на Диму, сглотнул. – Вы что-нибудь понимаете?

– А-и-а, вы же от ешче мир живе, – с облегчением проговорила старуха, улыбнулась, помолодев сразу лет на сорок. – Блудно ишта за лес.

– Что?!

– Инну, вы ушлы лес завлечь – от соседни живче.

– Не понимаю…

– Кажется, я понял! – ожил Илья. – Хотите верьте, хотите нет, но мы попали в параллельное измерение…

– Да ладно тебе фантазировать, – ухмыльнулся Дима, – смотри, как она лыбится. Небось артистка. Здесь точно фильм исторический снимают.

Из-за ближайшего «храма» послышались голоса, на дорогу вышли двое мужчин, одетые в старинные кафтаны со множеством накладок, нашивок и навесок, старый, седой, и молодой, с белым чубом, свешивающимся на лоб. Увидев на опушке леса компанию Фенера и старуху, оба замолчали.

Старуха оглянулась, позвала:

– Филько, йды туто.

Седой, примерно такого же возраста, что и старуха, подошёл, разглядывая ясными глазами замерших грибников. Особого удивления на его лице не было, как не было беспокойства или страха.

– Блудно ишта их замрею, – сказала старуха. – Треть ходы за последни летось.

– Чёрны вага? – задал вопрос старик, продолжая разглядывать грибников.

– Что? – не понял Олег.

– Увыи идха ото чёрны вага?

– От Чёрного столба, – подтвердил Илья, уловив смысл вопроса.

– Стовп, калин морок, – кивнула старуха.

– Кто вы?! – дрогнувшим голосом спросила Варвара.

Жители деревни посмотрели на неё, как показалось Максиму, с одинаковой жалостью.

– Умыи живаго те Хлумань, – кивнул на деревню старик. – Билорца охоронство. Основград Микоростень. Дале будо Новуград и Свейск-жито. А увыи отоки?

– Из Москвы, – выдавил Илья.

Старик и старуха переглянулись.

– Воремя теки навбоки, – сказала старуха. – Оден соседни живче, застряно – остань повернато николы.

– Давень шлёндрае-то? – спросил старик.

– А? – вытянул шею Илья.

– Он спрашивает, давно мы ходим? – сообразил Максим.

– Давно, часа два… вы нас понимаете?

Жители Хлумани снова обменялись взглядами.

– Увыи не прима выхоче з распадку Чёрны вага, – сказал старик. – Мены триждень выходче до увыи.

– Ешче есь воремя нал, – добавила старуха. – Пусь Малята отведе до распадку на грань.

Старик оглянулся.

– Малята.

Подошёл парень – косая сажень в плечах, пушок на свежих щеках, в глазах смущение и любопытство.

– Здравы бие.

– Отведе хлопы до распадку.

– Подождите! – опомнился Олег. – Вы серьёзно?! Этот ваш Хлумань – в другом… в другом…

– Измерении? – договорил Илья.

– Соседни живче, – закивали старик и старуха. – Увыи шибко наскоро надоть обкруче ко Чёрны вага, а то не верни николы домотри.

– Но…

– Иде!

Кот в сумке мяукнул.

Все повернули головы к Максиму.

– Рыжий, – выговорил он виновато. – Кот.

– Миелов? – удивился старик.

Максим показал сумку с окошком.

Старик подошёл, нагнулся к окошку. Кот уставился на него огромными глазищами.

– Сонечко дитё, – с неожиданным уважением сказал старик. – Помошче?

Кот мяукнул.

Старик разогнулся.

– Шибко идее, щелка зараста, не выди.

– Чёрт, надо сфоткаться! – заволновался Илья. – Никто же не поверит! Вы понимаете, с кем мы разговариваем?! Эта их Хлумань и в самом деле стоит в параллельном мире! Чёрный столб нас сюда перенаправил!

– Мобильные не работают, – напомнила Варвара.

– Ах ты ж ёлки зелёные!

– Иде, иде, – поторопил их старик.

– Спасибо вам! – поклонился Олег. – Рады были познакомиться. Может, ещё свидимся?

Спутник старика по имени Малята зашагал в лес.

* * *

Пока шли, Илья попытался разговорить проводника, запасти побольше информации о таинственной стране, которую старик назвал «Билорца». Однако молодой абориген отвечал неохотно, коротко и не всегда понятно, хотя его язык напоминал белорусский, поэтому узнать удалось немного, вдобавок к тому, что уже было известно.

Селение Хлумань окружали леса «на многи чисы вёрст», как выразился Малята. Недалеко от него, в дне пути, располагался городок Микоростень; передвигались местные жители «обоконь» – на лошадях. Ещё дальше – столица края Новуград. Появление группы москвичей возле Хлумани оказалось не первым, сюда уже трижды выходили «пешцыи» путешественники, заблудившиеся в Комягинском лесу после встречи с Чёрным столбом, и один из них не успел вернуться, так и загинул в лесу, по эту сторону границы миров. На вопрос Олега: что значит – он не успел вернуться? – Малята ответил простодушно:

– След остыл.

Перевод не потребовался, сказано было абсолютно по-русски.

Но до столба (Малята называл его Чёрны вага) проводник группу не довёл, остановился в лесу, на берегу какого-то ручья.

– Дале вытойте одне.

– Почему? – не понял Илья.

– Невать умие, – пожал плечами парень, – перейдо граник, опто сгину.

– Нельзя ему, – тихо перевела Варвара, уставшая больше других. – Пересечёт границу – не вернётся обратно.

– Интересно, что он знает о нашем мире? – проговорил Дима.

– Они не сильно удивились, когда нас увидели, – проворчал Олег. – Значит, понимают, что мы соседи. Знают, где стоит граничный камень, отделяющий нашу реальность от их мира.

– Дружище, этот камень – портал, да? – жадно спросил Дима.

Малята отступил.

– Бечь шибко! Щелка зараста!

– Вообще у вас какой год? – поинтересовался Илья.

– Некогда рассусоливать, – сказал Олег. – Бежать надо, пока след не остыл. Нам точно туда? – Он кивнул на чащобу за ручьём.

– Сонечко дитё покаже, – кивнул на сумку с котом проводник. – За им бягне.

– За котом?!

Малята молча повернулся и исчез, только прошелестело.

Все повернулись к Максиму, ошеломлённому словами парня.

– Макс, ты поводок взял? – осведомился Илья.

Максим виновато покачал головой.

– Не подумал…

– А если он удерёт?

– У нас нет выбора, – сказал Олег. – Кот побежит – и мы за ним, со всех ног. Выпускай зверя, Макс, объясни ему ситуацию.

Максим открыл котомку, взял кота на руки, заглянул ему в глаза.

– Спасай, Рыжий! Нам домой надо, домой! Понял? Веди нас к тому чёрному камню, что мы видели. Понял? К Чёрному столбу!

Кот мяукнул.

Максим опустил кота на землю, шагнул вперёд.

– Нам туда, понял?

Кот вытянул вперёд морду, ловя дрожащими ноздрями запахи, и устремился мимо зарослей колючего кустарника, напоминающего акацию, в просвет между деревьями.

Максим последовал за ним. Остальные заторопились следом.

Шли таким манером всего минут двадцать, не больше.

Кот бежал вперёд уверенно, обходя лишь огромные ели, заросли кустарника и высокой, чуть ли не в рост человека, травы. К удивлению компании, на пути не встретилось ни одного упавшего дерева, ни одной кучи валежника, хотя в Комягинском лесу этого добра хватало.

Наконец впереди высветилась прогалина в чащобе. И, ещё не выйдя на поляну, Максим интуитивно ощутил, что кот привёл их к Чёрному столбу.

Выбрались на край поляны, потные и разгорячённые, глядя на высившуюся в центре скалу.

– Чтоб ты… – начал в сердцах Дима.

– Заткнись! – одёрнул его Фенер. – Нельзя его сердить! Он не виноват. Наоборот, милости просить надо, чтобы выпустил домой.

– Что теперь? – выдохнула Варвара.

– Не знаю, – поскрёб затылок Илья. – Надо было у Маляты спросить.

– Давайте подойдём ближе, мысленно объясним ему… – начал Максим.

– Кому?

– Ну, по сути, это сторож границы…

– Пошли, – скомандовал Олег.

Максим взял заурчавшего кота на руки, поцеловал в холодный нос.

– Спасибо, Рыжий! Всю сметану дома отдам!

Пересекли поляну, путаясь в густой траве, не сохранившей ни одного следа их недавнего пребывания у скалы. Постояли в молчании у чёрного, с искрой, монолита.

– Ну и что дальше? – поглядел на Максима Илья. – Пускай кота.

Максим выпустил, но кот зашипел и полез по его ноге вверх, цепляясь за штанину острыми когтями. Пришлось снова взять его на руки.

– Не хочет? – удивился Дима.

– Он свою миссию выполнил, – сказал Олег задумчиво. – Ну-ка, парни, давайте ориентироваться по нашим приметам. Солнце пошло к закату, значит – там запад, в обратке – восток, нам примерно туда. Комягино в той стороне. Я правильно рассуждаю?

– Вроде бы так, – согласился Илья.

– Потопали.

Двинулись прочь от скалы, стараясь идти по прямой, и уже через несколько минут почувствовали облегчение. Напряжение, владевшее всеми, стало спадать, будто с душ путешественников упал огромный валун. Дима Бушуев даже засвистел, пока Олег не посоветовал ему «заткнуть фонтан».

Ещё через полчаса вышли на знакомую тропинку, словно вынырнувшую ниоткуда.

– Уф! – с облегчением сказала Варвара, вдруг обнаружив, что забыла свою корзину у Чёрного столба.

– Можем вернуться, – предложил Максим.

– Ой, только не туда! – изменилась в лице девушка.

– Ну, теперь по грибы? – спросил Илья.

На него посмотрели как на сумасшедшего.

– Домой хочу, – жалобно сказала Варвара.

– А я бы сюда ещё разок наведался.

– Псих! – сказал Дима. – А если бы мы там остались, в этой твоей тьмутараканской параллельной реальности?

– Ну и что? Представляете, сколько нового узнали бы? Вообще на Земле много таких мест, где существуют проходы между измерениями, нам повезло, что мы наткнулись на один.

– Да уж, повезло.

– Идём в Комягино, – решил Олег.

– А что мы скажем, вернувшись без грибов?

– Что мы вообще скажем, где были, – проворчал Олег, посмотрев на кота на руках Максима. – Вот кому памятник ставить надо! Он нас вывел! Я для него тоже сметаны не пожалею.

Кот полез по груди Максима, ткнулся носом ему в шею и сказал: «Мя».

Примечания

1

Pax vobiscum (лат.) – мир вам.

(обратно)

2

СВР – система виртуальной реальности.

(обратно)

3

К а р ш е р и н г – краткосрочный прокат автомобилей.

(обратно)

4

В а й д б о д и – антикрыло специальной конфигурации. Т а к е я р и – выхлопные трубы большого диаметра.

(обратно)

5

О л е н ь – дурак (бандит. жаргон).

(обратно)

6

РДГ – разведывательно-диверсионная группа.

(обратно)

7

П о я с  К о й п е р а – область «остатков строительного мусора» Солнечной системы, состоящая из астероидов, ядер комет и пылевых сгустков, располагающийся за орбитой Плутона.

(обратно)

8

Планета Ольберса, Гелиос, Тиамат, Астра, Тара и др.

(обратно)

9

Экваториальный диаметр Цереры 975 км.

(обратно)

10

Предположительно толщиной в 100 км.

(обратно)

11

0,183 земной.

(обратно)

12

Фундаментальный принцип квантовой механики: два фермиона (элементарные частицы с полуцелым спином) не могут находиться в одном и том же квантовом состоянии.

(обратно)

13

Имеется в виду так называемый пояс Койпера – пояс астероидов и комет за орбитой Нептуна. Облако Оорта – рой ледяных образований, поставляющий кометы к Солнцу, остатки «строительного мусора» Солнечной системы.

(обратно)

14

В настоящее время известны 27 спутников Урана.

(обратно)

15

Больше Тритона Титан, спутник Сатурна, земная Луна и четыре спутника Сатурна: Ио, Европа, Ганимед, Каллисто.

(обратно)

16

Сила тяжести на Юпитере равна 2,39 земной.

(обратно)

17

Двойная звезда в созвездии Цефея, в 13 световых годах от Солнца.

(обратно)

Оглавление

Другой дороги нет

  Глава 1 Засада

  Глава 2 Выбор

  Глава 3 Испытание

  Глава 4 Скорый суд

  Глава 5 Старт

  Глава 6 Конкуренты

  Глава 7 Гонка

  Глава 8 Тайна гор

  Глава 9 Солнечная система

  Глава 10 Окраина

  Глава 11 Мёртвая хватка

  Глава 12 Там, где нас нет

  Глава 13 Везение – вещь относительная

  Глава 14 Р-Герметикон

  Глава 15 Не было печали…

  Глава 16 Ватикан

  Глава 17 Финт ушами

  Глава 18 Ликвидировать!

  Глава 19 Приём против лома

  Глава 20 Нож в спину

  Глава 21 У финишной черты

  Глава 22 Все дороги ведут в…

Рыжий Правдивая история Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg