«Во имя Империи!»

Во имя Империи! (fb2) - Во имя Империи! 1279K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктория Гетто - Александр Михайлович Авраменко

Виктория Гетто Во имя Империи!

Вступление

— Господин полковник! Нас догонят через пару часов. Самое большее, через два с половиной, три.

Усталый, с воспалёнными глазами человек в потёртом мундире махнул рукой.

— Значит, хватит убегать. Окапываться. Готовиться к бою.

Добавил про себя: «К последнему…» Козырнув, адъютант поспешил к голове колонны, чтобы передать распоряжение командира. Приказ быстро облетел ряды измученных солдат, и, остановившись, люди первые пять минут отдыхали, переводя дух, затем быстро принимались за работу, словно и не было изнурительного многосуточного марша. Звенела замёрзшая земля, гулко бухали кирки и ломы, подвезённые из обоза, откалывая глыбы земли. Завизжали пилы, когда в соседнем небольшом леске заработали кашевары. Распоряжение было чётким — больше продуктов не жалеть. Умереть, но перед боем солдаты должны поесть досыта. Ни слова, ни лишних разговоров. Только мрачная решительность усталых до смерти людей, собирающихся принять свой последний бой с врагами. Позади, почти полная дивизия сытых, прекрасно экипированных океанских солдат, вооружённых до зубов. Впереди — неизвестность, в которую уходит большой обоз беженцев из Русии, бескрайние северные просторы тундры. Они, Шестнадцатый полк Русийской Императорской Армии, верные присяге и долгу, примут свой бой, став заслоном на пути тех, кто хочет уничтожить их страну, их людей. Полковник Сван шёл вдоль быстро вырастающей линии окопов, солдаты при виде его бросали работу, вытягивались во фрунт, но офицер махал рукой, уж не приказывая, а прося выполнять работу. Все знали, что бой будет последним. Их — едва полторы тысячи измотанных непрерывными стычками и голодом бойцов. Позади — почти пять тысяч сытых, откормленных, а самое главное, беспощадных убийц, которые не станут брать пленных. Просто уничтожат всех, а раненых добьют после изуверских пыток для потехи. Командир остановился возле лёгкой батареи полевых пушек. Всего четыре орудия, к которым по десять снарядов.

— Берегите огнеприпасы. Взять их нам больше не откуда, ребята.

— Да нешто мы не понимаем, господин полковник?

Ответил старый фейерверкер, командующий расчётами. Офицеров среди артиллеристов не было. Когда их командующий предал Русию, многие из его бывших подчинённых оставили его. Поэтому и выжили. Остальных высадившиеся океанцы просто уничтожили… Так что за пушкарей Сван был спокоен полностью. Эти ребята будут драться до последнего. А когда кончаться снаряды, возьмутся за свои короткие карабины… Время летело с ужасающей быстротой, начал брезжить хмурый северный рассвет, когда по жиденькой линии укреплений пронеслось:

— Обед! Обед! Обед!

Кашевары умудрились успеть сготовить еду. Отдуваясь, тащили на руках большие котлы с дымящимся супом и кашей, горячей наквой, щедро оделяя всех работающих и несущих службу. Адъютант почтительно поставил на перевёрнутый ящик из‑под патронов парящий котелок, вручил чисто вымытую в снегу ложку. Сван зачерпнул, жмурясь от удовольствия проглотил пахнущую мясом кашу. Спохватился:

— А где мясо взяли?

Штаб — хорунжий виновато опустил глаза:

— Лошадей порезали. Всё — равно тащить нечего больше.

Замер, ожидая разноса, потому что над конями полковник трясся больше, чем над людьми. Но тот, против ожидания, на миг замер, потом заработал челюстями снова.

— Правильно. Нечего трофеи оставлять. А люди хоть напоследок наедятся досыта…

Молоденький офицер военного времени облегчённо вздохнул. Правда, про себя. Пронесло. А полковник тщательно пережёвывал пищу, погрузившись в свои мысли и время от времени поглядывая по сторонам. Не нравилась ему позиция. Чистое поле, продуваемое всеми ветрами. Крошечный лесок позади, в полуверсте, начисто сведённый на костры и укрепление стен окопов. Даже ему на блиндаж не хватило. Ничего страшного. Будет со всеми, в первой линии. Всё — равно отступать некуда. За их спинами многотысячный обоз гражданских. Там все — мужчины, женщины, дети, старики. Аристократы и простолюдины, рабочие и крестьяне, среднее сословие и подлый люд. Но все они русийцы. Его сограждане, жители страны, которой он приносил присягу тридцать лет назад после окончания Военной Императорской Школы. И которой не изменял никогда. Менялись владыки государства, но полковник Сван Раттер честно исполнял свой долг, почему и не выслужил ни высоких чинов, ни больших и денежных должностей. Не любил лизать зады, не гнул спину, ни наушничал на друзей и сослуживцев… Отставил в сторону опустевший котелок, сделал из услужливо поданной ему молодым человеком кружки глоток ароматной наквы. Тепло прокатилось по жилам, тело, впервые получив достаточно топлива для организма за последний месяц, быстро разогревалось изнутри. Седлав ещё глоток, вытер ладонью седые усы, затем обратился к юному штаб — ротмистру:

— Вы откуда родом, Алей?

Парнишка, которому едва исполнилось семнадцать лет, смутился:

— Из Ырова, ваша честь. Это…

— Знаю. На Востоке Русии. Небольшой город.

— Так точно, ваша честь. А вам откуда известно?

Полковник едва заметно усмехнулся:

— Офицер обязан знать свою страну не хуже, чем вероятный театр военных действий.

Парень опустил глаза. А полковник снова сделал большой глоток, прислушался к ощущениям, затем отставил чашку.

— Начинается.

…С треском лопнула ракета где‑то далеко. Затем, спустя долгую минуту донёсся еле слышимый звук выстрела.

— Это?..

— Дозор подаёт сигнал, хорунжий. Нам пора.

Командир полка чуть нагнулся, забирая стоящую рядом с импровизированным столом обычную пехотную винтовку Гота, стандартного оружия русийской армии. Штаб — хорунжий с сожалением взглянул на недопитую накву, но раз полковник говорит, что пора — значит, пора. Двинулся следом за широкоплечей фигурой, идущей к большому, необычной формы, полевому укреплению. Выдолбленный в грунте круглый окоп, в котором установлена стереотруба. Несколько солдат в касках и с короткими карабинами, массивный неуклюжий пулемёт на большом колёсном лафете. При появлении офицеров, сидящие на обрубках брёвен и дымящие самокрутками солдаты вскочили, но полковник быстро произнёс:

— Вольно. Разрешаю курить.

Взглянул на старшего унтера, с которым был знаком с самого начала Большой Войны.

— Что там, Вольга?

— Дозор пытался уйти, господин полковник. Но не смог. Перехватили их. Ракета была белой. Значит, пехота с бронеходами. Видно, кавалерия в обход пошла. А может, отстала. Так что дело плохо, господин полковник.

Острый взгляд из‑под неуклюжего мехового колпака в ответ:

— Думаешь, в обход пошли? На перехват обоза?

Унтер кивнул. Говорить плохое перед боем он считал плохой приметой.

— Скорее всего, они, всё‑таки, отстали. Дорог тут нет, единственный путь тот, что пробили мы. Справа — скалы. Слева — сам видишь. Обзор на десятки вёрст. Океанцы далеко не глупы, и зря гнать лошадей по целине, расходуя драгоценный корм не станут.

— Тоже верно, ваша честь. Но кто знает, что им в голову взбредёт?

— Правильно. Но пусть две смотрят по сторонам, и если заметят что подозрительное…

Унтер снова кивнул, скороговоркой назначив двух бойцов ответственных за наблюдение над указанными командиром секторами.

— Идут!

Раздался голос приникшего к обзорной трубе солдата. Тот торопливо подался назад, освобождая место. Сван прильнул к тёплому, согретому лицом солдата окуляру, чуть подправил резкость по своим глазам. Да. Это противник. Голубые с жёлтым мундиры, широкие плоские каски, длинные штыки, мрачные лица. Хороший трофей. Гонведской работы. Сколько он уже с ним? Отвлечённая мысль скользнула и исчезла без следа, когда океанцы начали быстро и ловко разворачиваться в цепи. Как же их много… Внезапно сильный удар больно долбанул по ушам. Сван оторвавшись от линз, успел заметить, как справа опадает высокий фонтан разрыва. Артиллерия. Значит, точно конец. Сейчас солдаты подойдут на линию прямого выстрела, пока пушкари будут давить все попытки ответного огня. Дальнобойность оружия врага больше, чем у нас. Они просто не дадут стрелкам высунуться из окопов, и, подойдя в упор, закидают нас ручными бомбами. Кто уцелеет, вырежут. Что же придумать? С сожалением окинул взглядом чернеющую линию окопов, протянувшуюся влево и вправо. Снова грохнуло. На этот раз почти накрытие. Первый пристрелочный снаряд ударил саженей за сто до укреплений. А теперь — на фронте это можно считать и накрытием, потому что окаймлённые жирной копотью воронки оказались буквально в метре от окопов. Повезло, что никого там не было. Впрочем, противник давно доказал, что умеет воевать. В отличие от армии Русии, заокеанские правители денег на войну никогда не жалели… Спустя минуту на окопы обороняющихся обрушился настоящий град снарядов. От того, что это были полевые пушки, легче не стало. Даже они разваливали наспех выдолбленные в промёрзшей земле траншеи, ранили и убивали людей. Снарядов враги не жалели. Под прикрытием сплошной стены огня пехотные цепи, прикрываясь штурмовыми щитами от собственных осколков, медленно продвигались вперёд. Время от времени самые смелые высовывались на мгновение, стреляли, тут же ныряя вниз и перебегая на другое место. Но ни результатов, ни того, впустую ли пропал их отчаянный порыв, никто из смельчаков не видел. Сван видел, как земля буквально кипит под градом пуль океанской пехоты. Впрочем, На Большой Войне бывало и хуже. Это только кажется, что все погибли. Опытные солдаты спокойно ждут, когда стихнут орудия, вжавшись в крысиные норы, выдолбленные в стенках окопов, обращённых к врагу. И как только наступит тишина — покажут, на что способны…

— Ваша честь, что за нечистая сила?

Унтер тронул полковника за рукав, указывая на затянутое серыми облаками небо.

— Что там?

— А вон, гляньте.

Утре — офицер вытянул руку, указывая пальцем направление. Сван проследил взглядом и несколько мгновений разглядывал чёрную чёрточку, парящую в небе.

— Птица?

— Нет, ваша честь. Обратите внимание, она на месте стоит. Не летит никуда. Ни одна птица так не может.

— Тогда не знаю. Даже в мыслях ничего нет…

Между тем вражеская артиллерия резко прекратила огонь, полковник высунулся из‑за бруствера и похолодел — линия щитов была буквально в одном броске от их окопов. Но русийцы не дремали и не рассусоливали понапрасну. Буквально через считанные секунды окопы опоясались стволами винтовок, и грянули первые выстрелы, буквально вынесшие стену дырчатых металлических пластин, обагрив снег первой кровью. Но океанцы в очередной раз доказали, что не зря считаются хорошими солдатами. Ответный их залп был силён и точен, а превосходство в живой силе едва не поставило точку над обороной русийских солдат. Если бы не чудо… С низким гулом из нависших над полем боя облаков вынырнуло нечто. Огромные разлапистые механизмы скользнули к земле с высот, подкравшись за сплошной пеленой облаков. В их брюхах грязно серого цвета раскрылись двери, из которых к земле устремились непонятные предметы, и через миг, едва первые из сброшенных устройств коснулись поверхности, земля вспыхнула жирным пламенем. Грунт под ногами полковника заходил ходуном, барабанные перепонки едва выдержали дикую боль, внезапно надавившую на них. Одного из солдат буквально швырнуло на землю порывом воздуха. С воем пропели осколки, а плотные ряды нападающих исчезли в грязном чадном пламени.

— Мать Богов…

Зачарованно протянул унтер — офицер, не в силах оторваться от разворачивающейся перед ним картины. Там, откуда били батареи врага тоже бушевало всепожирающее яростное пламя. Чёрный дым слился с облаками, и одновременно полковник услышал низкий непонятный гул, переходящий в свист. Но самое страшное, что шум раздавался сзади линии обороны. Сван резко развернулся и винтовка бессильно выпала из внезапно ослабевших рук на землю — с тыла к линии укреплений неслось нечто. Широкие приплюснутые бронеходы, окрашенные в белый цвет, шевеля стволами невиданного калибра, огромного даже отсюда, с дистанции в версту, не останавливаясь ни на миг, изрыгали из своих орудий языки пламени. Высоченные столбы мёрзлой земли и пламени взлетали ввысь, разбрасывая вокруг себя куски тел, обломки техники, ошмётки непонятного происхождения. Океанцы, кто уцелел и не потерял присутствия духа, пытались сопротивляться, ведя по механизмам огонь из своих винтовок, но бронеходы даже не замечали их жалких попыток. С лязгом и режущим уши свистом, не останавливаясь, с ходу чудовищной величины машины перемахнули через окопы, словно не замечая их, и ринулись дальше. К грому пушек прибавился ужасающей частоты треск пулемётов, установленных на обтекаемых надстройках машин. Причём, что успел заметить полковник, рубчатые стволы шевелились и выбирали себе цели совершенно без участия людей, само по себе. Неизвестные символы на башнях, знаки, непонятно что обозначающие. Кто это? Или что?! Ясно одно — это враги Океании. А значит, враг моего врага — мой друг? Поговорка не всегда верна. Иногда враг моего врага и мой враг… Неизвестный механизм широкий, на куда более узких гусеницах, и издающий совсем другой звук, чем промчавшиеся через линию обороны бронеходы, качнувшись, замер позади их командного пункта. Адъютант смело шагнул вперёд, прикрывая собой Свана, но полковник отстранил юношу в сторону, и прыжком выбрался из окопа. Остановился перед острым носом. Даже на глаз была видна ужасающая мощь этой машины. Небольшая круглая башенка, переходящая в конус, из которой торчала короткоствольная пушка, превосходящая даже полевые пушки Русии с пулемётом сбоку. Через узкие бойницы выглядывали кончики стволов винтовок с непривычными взгляду большими набалдашниками. Звук двигателя, а ничем иным гул, издаваемый бронеходом быть не мог, резко стих, перейдя в плавное ровное урчание. Послышалось короткое шипение, и сзади вдруг показалась небольшая металлическая створка с непривычной формы рукояткой, из‑за которой вышел… Сван затаил дыхание — неизвестный был одет в совершенно незнакомую форму, поверх которой наброшен короткий жилет. На голове — простая меховая шапка — ушанка, украшенная неизвестным символом. Вопреки принятому в Русии и других странах обычаю, знаки различия были на широком отложном воротнике и матерчатых полосах, расположенных на плечах неизвестного. Пронзительные глаза зелёного цвета, приятные черты волевого лица, широкие, даже очень, плечи. Но самое главное — рост. Чужак был выше Свана, да и любого другого руса, минимум на полторы головы. На боку — явно кобура, из которой торчала рукоятка пистоля, а не револьвера. И тоже непривычной формы, словно облитая совершенно непонятным на вид материалом. Неизвестный сделал какой‑то жест, приложив раскрытую ладонь с сомкнутыми пальцами к виску, затем произнёс с непонятным жестковатым акцентом:

— Лейтенант армии Нуварры Вовк Зван. С кем имею честь?

— Полковник Сван Раттер. Командир Шестнадцатого Сводного Полка Русии. Командую теми, кто остался верен долгу и присяге.

Никаких эмоций не было. Просто облегчение от того, его люди останутся живы, и сожаление о том, что его никчёмная жизнь всё ещё продолжается. Нуварра… Никогда не слышал…

— А что это такое, Нуварра? Ни разу не слыхал, лейтенант? И ваше звание… Ваши машины…

Короткая усмешка на лице, затем чёткий ответ:

— Полковник, Нуварра с недавнего времени является союзником Империи Русия, и наши части прибыли в вашу страну для наведения порядка, освобождения от вторгшихся захватчиков, ну и, естественно, для возвращения власти в стране законному представителю Династии Ургов.

— Слова. Всего лишь слова…

— Я понимаю ваше недоверие, полковник. Но надеюсь, императрице Аллии вы поверите?

Сван вскинул голову:

— А разве она жива?! Ведь было объявлено, что все представители царствующего рода уничтожены Советом Спасения Русии!

Снова короткая усмешка:

— В нашей стране был великий писатель, который как то раз сказал — Слухи о моей смерти сильно преувеличены, полковник Раттер. Так что я могу со всей ответственностью заявить, что Императрица Аллия, как и её дочери, жива и здорова. Сейчас она находится на территории Новой Руси, которую вы знаете под именем Нуварра. Ну а теперь, господин полковник, прошу…

Лейтенант, вот же непонятное звание, сделал жест в сторону своей машины.

— Нам надо побеседовать. И лучше это сделать в тепле. Сейчас подойдут тыловики, позаботятся о ваших людях.

— А беженцы?

Нуваррец махнул рукой, затем произнёс наполовину непонятную фразу:

— Вертолёты уже перебросили туда спасателей, так что о них найдётся кому позаботиться…

Глава 1

…Я просыпаюсь и вначале не могу понять, где нахожусь, но ровное тепло рядом со мной, тёплая ладошка на груди и бархатная тяжесть на ногах подсказывает, что первое — я не один. Второе — если со мной спит женщина, поскольку ориентирован я в этом вопросе нормально, значит, я в безопасности. Потому что иначе бы мы не спали так спокойно и безмятежно. Третье — поскольку рисунок потолка мне знаком, значит, я дома… Дома? Поворачиваю, чуть оторвав от подушки голову вправо — соломенная макушка густых волос. Кто это? И тут с памяти словно кто‑то срывает покров, и перед глазами мелькает всё то, что происходило со мной последние три года… Вот похороны моей жены, нелепо погибшей при нападении туземцев планеты, на которую мы бежали с Земли, обнаружив проход, ведущий сюда. Я вызываюсь стать резидентом в чужом государстве на дальнем материке, в стране, удивительно напоминающей нашу царскую Россию в одна тысяча девятьсот семнадцатом году… Убийство правящего государя Русии, где я работал, собирая информацию для нашего поселения, и последовавшая за этим вакханалия переворотов, всех желающих получить власть над огромной и сильной страной. Тогда ко мне пришла вдова одного из власть предержащих, в поисках спасения для себя и своей дочери. Нехотя я согласился предоставить им убежище, а потом не заметил, как незаметно молодая женщина и её ребёнок вошли в мою жизнь. Затем — очередной переворот и, как апофеоз всего, показали своё истинное лицо соседи Русии, страны Океании. Материка, расположенного по другую сторону планеты. Террор, переходящий в геноцид, пришлось уходить с немногими близкими мне людьми, преследуемыми по пятам врагами. И последний бой в древнем заброшенном поселении, когда нас спасли солдаты Новой Руси, как мы назвали образованное нами на недоступном для аборигенов в силу природных условий и технической отсталости материке государство беглецов с Земли. И вот я дома, а рядом со мной спит женщина, которая станет матерью моего ребёнка… Всё, наконец, стало на свои места, Хвала Богам… Отвожу прядь мягких волос от лица Аоры. Она мирно спит, безмятежно и спокойно, пожалуй, впервые за последний год. Точёные черты, огромные зелёные глаза, сейчас прикрытые длинными ресницами, чуть оттопыренная нижняя губа, придающая ей особое очарование… А ещё — скрытое одеялом и невидимое поэтому потрясающей красоты тело… Осторожно, чтобы не разбудить, вдыхаю её запах, такой приятный и так нравящийся мне, затем касаюсь губами волос. Надеюсь, что мы обретём счастье, которого были оба лишены злой судьбой… Всё‑таки она почувствовала, что я уже не сплю. Распахивает бездонные озёра глаз, ещё сонные, и потому особенно милые. Приподнимает головку, утыкаясь мне в плечо, потом забавно брыкается, кое‑как приподнимается на локтях и животе, снова плюхается на меня, и наши глаза смотрят друг на друга в упор. Мягкая высокая грудь лежит на моей груди. А женщина, которая стала моей женой, вдруг пугается. Её лицо искажается страхом, она подаётся было назад, забыв про всё, но тщетно. Потому что мои руки уже обнимают её, прижимая к себе.

— Доброе утро, малышка.

Говорю я на русском, и Аора морщит лобик, пытаясь догадаться, что же я сказал. Затем, вспомнив, что между нами было решено вчера, в день возвращения, переспрашивает на русийском. Несмотря на океанское происхождение её рода, родилась она и прожила всю свою жизнь в Русии.

— Что это значит?

Перевожу, и женщина смущённо краснеет. Всё‑таки местное воспитание довольно, чтобы не говорить слишком, чопорно и пропитано пуританским духом. И ей стыдно лежать сейчас совершенно обнажённой на таком же одетом в костюм Адама мужчине, даже если он её муж… Тянусь губами к ней, желая ощутить вкус поцелуя. Она пытается отодвинуться — увы. Проще покориться. Вначале скромный, поцелуй быстро становиться страстным и горячим, потому что… Из скромности умолчу об остальном… Наконец мы просто лежим рядом, остывая после бурного утра…

— Ты всегда такой ненасытный?

Бормочет она. Смеюсь, правда, негромко.

— Только с той, которую люблю.

Аора, забыв про скромность, снова приподнимается, внимательно смотрит на меня.

— Пытаешься понять, лгу я, или нет? Нет. Зачем мне это?

Её глаза вдруг наполняются слезами, и я рывком сажусь, прижимаю ставшую бесконечно дорогой мне женщину к груди, ласково глажу по голове, по вздрагивающим плечикам, пытаясь утешить, бормочу ласковые, глупые и совершенно ненужные слова, не силах понять, что происходит. Почему моё признание вызвало такую реакцию?..

— В первый раз…

Разбираю я ответное бормотание…

— В первый раз в жизни…

Боги! Она впервые слышит слова любви?!. Наконец моё воздействие немного её успокаивает, и она отрывается от меня, пытается вытереть ладошкой мою мокрую грудь.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло…

— Не страшно. Только прошу — никогда больше плачь. Я не могу переносить, когда моя женщина проливает слёзы.

— Это слёзы счастья, мой… Муж… Счастья, а не горя…

Я действительно ощущаю искренность, счастье, облегчение, любовь, которые сейчас переполняют её… И не хочу отпускать её снова. Но гибким движением Аора выскальзывает из моих объятий, пытаясь утащить к себе одеяло. Увы. Ей опять не везёт. Она обиженно говорит:

— Мне надо одеться… Юница сейчас встанет.

Но я не отдаю ей покрывало, ложась на бок:

— Мне нравиться смотреть на тебя.

— Но мне стыдно!

Пожалуй, женщина права. Слишком много потрясений для одного дня. Точнее, суток. Переворачиваюсь на другой бок.

— Можешь одеваться.

Шлёпание босых ножек по натёртому воском паркету, шуршание пластика, в котором лежит принесённая вчера старшей дочерью одеждой для мачехи. Затем я слышу удивлённое восклицание:

— Как это можно носить?! Оно же бесстыдно коротко!

Не выдерживаю, поворачиваюсь к жене. Ух!!! Чуть не упустил самое интересное! С нижним бельём она разобралась, и сейчас возмущённо вертит в руках короткий сарафан. Намётанный глаз сразу определяет длину — до середины бёдер. Натягиваю на себя фиговый лист, именуемый нижним бельём, затем встаю с кровати. Аора пунцовеет, что делает её неотразимой. Протягиваю руку:

— Ты просто не умеешь его носить. Дай.

Она покорно отдаёт.

— Подними руки.

Ладошки послушно поднимаются над головой, раз! Одним движением я надеваю платье, чуть поддёргиваю ткань.

— Всё.

Моя жена возмущённо смотрит вниз, затем снова выдаёт:

— Но как я в таком покажусь на людях?! Я же со стыда сгорю!

Делаю шаг назад, открываю шкаф с одеждой, достаю шорты, привычную для Новой Руси одежду мужчин, футболку без рукавов. Набрасываю всё на себя. Затем возвращаюсь к красной от стыда неподвижно застывшей Аоре, беру её за руку. Она упирается, но я всё же подвожу к окну. Чуть отдёргиваю занавеску:

— Смотри.

Пугаясь, она одним глазком выглядывает на улицу, затем порывисто возвращает ткань назад.

— Вижу… Но я… Стесняюсь…

Дверь спальни открывается, мы оба оборачиваемся — на пороге стоит отчаянно трущая кулачком глаз Юница, наша дочка, одетая в длинную ей мужскую футболку с Дартом Вейдером. Аора стремительно алеет, ощущая мою ладонь на своей талии, а дочка спокойно смотрит на её новый наряд, затем выдаёт коронную фразу:

— Ой, мам… Наконец то ты оделась по — человечески… А вообще, завтрак у нас будет?

Женщина, кажется, сейчас сгорит от стыда. А девочка деловито поправляет сползающую с плеча футболку, затем смотрит на смятую после утренней побудки постель, и снова выдаёт:

— Ну, дождалась, всё‑таки… Мам, кто у меня будет? Сестрёнка или братик?

— Не знаю, милая.

Вступаю я в разговор. Юница морщит лобик, затем изрекает:

— Хорошо бы оба…

— Мы постараемся, милая. Но если сразу не получится, ты не станешь возражать, если мы с мамой сделаем их по очереди? Братика и сестрёнку?

Она смотрит на нас, потом на окошко, и вдруг зевает:

— Есть хочу.

Переводит взгляд на меня:

— Пап, я подумаю, и потом скажу. Ты, главное, больше старайся…

Ну что тут остаётся? Подхватываю дочку на руки, и, несмотря на довольно большой возраст, ей это нравится. Она обнимает меня за шею, уютно устраивается на плече.

— Идём, милая.

Зову я Аору, и та, по — прежнему алая, словно мак, нехотя двигается за мной. Бросаю взгляд в зеркало, стоящее в зале — поскольку моя половина идёт следом, не желая предоставлять мне сейчас полный обзор фигуры, обтянутой сарафаном, то хоть там полюбоваться. Жена меня просто взрывает, так хочется опять заняться любовью. Но приходится сдерживаться. Подхожу к кухне и слышу радостное приветствие:

— Привет, па! Ого! Как я понимаю, это моя младшая сестрёнка?

Юница мгновенно соскальзывает с моих рук и, замерев, смотрит на Светлану, хозяйничающую на кухне. Следом за нами входит Аора, тоже застывает на месте. Укоризненный беспомощный взгляд на меня:

— Ты обманул… Ты уже женат…

— Дорогая, позволь представить тебе мою дочь, Свету.

Тут же на русском обращаюсь к дочери:

— Светик, угадала. Это Юница. А это… гхм… Твоя мачеха. Аора.

По лицу дочери пробегает тень, но лишь на мгновение. Понятно, что называть мою жену мамой она не станет ни за что. Для этого разница в возрасте у обоих слишком мала. Всего два года. Вот такая я скотина, нашёл себе молоденькую. Света несколько мгновений раздумывает, потом выдаёт:

— Уж лучше я её только по имени звать буду. И пусть на большее не претендует.

— Она не будет. Не волнуйся. Только я буду рад, если вы найдёте общий язык. И — да, учитывай, что моя половина беременна. Только срок пока очень мал.

— Ой, папка…

Света медленно опускается на табуретку:

— Да ты что?! Вот это обрадовал!

Вдруг срывается с места, в мгновение ока преодолев те три метра, что нас разделяют, повисает у меня на шее, болтая ногами. Затем столь же стремительно подлетает к мачехе, целует её в щеку, потом спохватывается:

— Так, пап, короче, сам понимаешь. У меня малая с мужиком, так что я на чуть — чуть. Завтрак на столе, здесь…

Кладёт лист бумаги, извлечённый из кармана такого же точно сарафана, как и на Аоре, только другой расцветки, на стол.

— Список курсов языка и адаптации. Все телефоны, адрес и прочее. Там же контакты специальной школы для сестрёнки. У нас таких детишек много, и пришлось вот организовать. Так что питайтесь… А, кстати, Аора готовить умеет хоть? Я вижу, она у тебя из высшего света?

Ехидно прищуривается, глядя на недвижимую по — прежнему мою жену.

— Дорогая, тут интересуются, ты готовить умеешь?

Она гордо вздёргивает точёный носик:

— Получше некоторых! Любая женщина должна уметь готовить! Иначе, как она может быть женой?

Обращаюсь к Свете:

— Умеет. Так что приходите завтра на обед. Похвастаемся.

Дочка кивает, и испаряется, удивительно ловко просочившись между мачехой и сестрой. Тишина. Я рассматриваю стол, заставленный кучей тарелок и чашек, когда Юница произносит:

— Пап, а что это было?

Вздыхаю:

— Твоя старшая сестра, милая. Света.

— Ой…

Неожиданно для меня дочка усаживается прямо на пол, скрестив ноги, как говорится, по — турецки, и подперев задумчиво щёчку:

— Она всегда такая быстрая?

Пожимаю плечами:

— Насколько я помню, всегда. Ни минуты не могла усидеть на месте.

Спохватываюсь:

— Так, хватит тут полы попой протирать! Бегом умываться, и за стол.

Аора спохватывается, подхватывает дочку с пола, бросает на меня злой взгляд — это ещё с чего? Убегает. Я включаю пока чайник, снова рассматриваю стол. Сухой перекус, принятый у нас в семье. Ни супов, ни каш, как заведено в Русии, только бутерброды, тонко нарезанная ветчина, сыр, колбасы. Ну и, как апофеоз всему — кусок гигантской клубники, нарезанный ломтиками на манер арбузных. Ещё — яблоки, груши, ваза сочной черешни. Аккуратно расставленные чашки, блюдца, всё на троих. А, вот ещё — кредитная карточка и короткая записка: 'Папа, пока ты там ломал кровать наверху, приходил курьер. Тут твоя зарплата за время в Русии.' Чувствую, что предательская краска начинает наползать на мои щёки. Поэтому от греха подальше кидаю смятый клочок бумаги в мусорку. Слышу шаги — на пороге снова появляются мои дамы. Юница уже смотрит бодро, и шустро влезает на табурет, ожидая маму. Та всё ещё злится. Но видно, что уже отходит. Подхожу к ней, обнимаю за талию сзади и усаживаю за стол. Затем устраиваюсь сам, беру чайник:

— Девочки, у нас, на Руси, с утра не готовят. Так что давайте привыкать к нашим обычаям. Берите, кому что приглянется…

Открываю сахарницу, подвигаю вазочку с конфетами на середину стола.

— Тебе кофе или чай?

Аора задумывается на мгновение, потом решительно встряхивает головкой:

— Чай.

— А мне — кофе.

Тянет Юница. Достаю молоко из холодильника, развожу растворимый порошок в кипятке, добавляю сахар и доливаю молоком. Подвигаю дочери:

— Пробуй.

Она делает глоток, счастливо жмурится:

— Вкусно!

Ухватывает здоровенный бутерброд с ветчиной, вгрызается своими зубками. Потом вроде как хочет опять высказаться, но поймав предостерегающий мамин взгляд, просто жуёт, запивая кофе. Аора, в противоположность ведущей себя расслаблено в домашней обстановке дочери, немного напряжена. Держит спинку прямо, демонстрируя безупречную осанку, чуть отставляет мизинчик, когда подносит чашку к губам. Я просто улыбаюсь. Хорошо то как!.. Потом жена моет посуду, мы совместными усилиями подбираем дочери кое‑что из одежды, чтобы выйти на улицу и дошлёпать до рынка, находящегося на другом конце города, кстати. Наконец все готовы, и мы чинно выходим из дома. Жена держится за мою руку, алея смущением, а Юница весело топает впереди нас. Время от времени оглядываясь и проверяя, здесь мы, и правильно ли она выбирает путь. Я же просто доволен. И тем, что дочка на удивление быстро и безоговорочно приняла факт того, что её мама теперь и моя жена, и делит со мной не только крышу дома, но и постель. И тем, что глядя на снующих по улице молодых девушек, которых на удивление много, по сравнению с теми временами, когда я покидал Новую Русь, Аора постепенно сменила смущение на любопытство. Вот и рыночная площадь. Впрочем, она просто так называется. Сейчас это громадный, по нашим меркам, торговый центр в два этажа. Первый — продовольственный, как я вижу. Отлично, теперь я знаю, да и жена теперь тоже, где можно пополнить холодильник. Ну а второй — вещевой, естественно. Там же и бытовая химия, косметика, и прочее необходимые вещи. Словом, всё, что непродовольственное. Мы поднимаемся сразу наверх по широкому пандусу, потому что продуктов дочь натащила на месяц, едва не сломав холодильник. Столько всего натолкала внутрь, что дверцы еле закрываются. И вот — торговые ряды. Висят на вешалках платья, блузки, рубашки, отдельно — носочки и носки, даже упакованные в целлофан дамские колготки и чулки. Моя жена снова заливается краской, но замирает на месте, потому что две молоденькие девчонки живо обсуждают между собой достоинства фасона ночных рубашек на русийском. Даже ушки шевельнулись. Эти двое явно из Империи, кто‑то из наших себе добыл. Незаметно смещаюсь к ним, моя половина слушает, но когда те начинают обсуждать достоинства своих мужей, вспыхивает, утаскивает меня в детский отдел. Юница уже давно там и не может оторваться от невероятных по её мнению нарядов. И там действительно есть на что посмотреть — наши швейники стараются, вкладывая в работу всю душу. У меня просто поёт душа: мы не деградируем, наоборот! Как я вижу — работают люди, и дела у нас сдвигаются в лучшую сторону. Цены, кстати, довольно забавные. Для меня, привыкшего к многонулевым в России, здесь единичные цифры в три, пять, максимум — семь рублей, просто дики! Впрочем, они очень похожи на русийские. Там, правда, и меньше встречались, но ненамного… Выбираем одежду дочери, потом — жене. Она, правда, старается выбрать себе всё подлиннее, да посвободнее, но тут находит коса на камень. Скоро Аора станет выглядеть на семнадцать лет, потому что гигантская клубника — обязательное блюдо в рационе русов, то есть, нас. И носить платья 'для старушек' я как то не собираюсь ей позволять. Тем более, имея такую фигуру и внешность… Могу я, в конце концов, похвастать своим сокровищем?.. Юница весело прыгает на одной ножке по выложенной камнями дорожке, когда вдруг замирает от удивления — ничего необычного, кроем одного, почему то знакомая мне девочка едет на дамском подростковом велосипеде. Дочка зачарованно следит за ней, а та, краешком глаза заметив нас, вдруг тормозит, затем велосипед летит в одну сторону, а девчушка прыгает на меня, опешившего от удивления, и радостно кричит:

— Дядя эрц! Ты вернулся!

И только тут я узнаю Гернару…

— Боги! Девочка, это ты?!

— Я, дядя эрц! Конечно же я!

Она сильно изменилась за прошедшее время, вытянулась, загорела! Наконец отпускает мою шею, сползает вниз, не обращая внимания на задравшуюся свободную блузку, обнажающую крепкий загорелый животик. Потом всё же спохватывается, поправляет одежду, чуть поддёргивая шортики, с любопытством смотрит на Юницу и Аору. Спешу познакомить:

— Это мои жена и дочь.

Дочь императрицы приседает в книксене, затем представляется:

— Гернара Стрелкова.

Оба — на! Серый так и промолчал, чьей женой стала Аллия. Оказывается, его! Вот это новость! Улыбаюсь в ответ девчушке:

— А где родители?

Та расплывается в улыбке:

— В гости собираются. К вам, кстати, дядя эрц.

Мда… Похоже, мои мечты о том, чтобы провести отпуск с семьёй накрываются медным тазом. Причём, большим и начищенным. Между тем Гернара стрекочет:

— А я узнала, что вы вернулись, и поехала вас искать.

Что интересно, девочка щебечет на русском, перемежая его русийскими словами. Так что смысл моим понятен. Аора подозрительно косится на меня. Надо же, оказывается, моя половинка ещё и ревнива! И почему то мне от этого становится приятно. Делаю шаг в сторону, поднимаю лежащий на земле велосипед.

— Спасибо, что предупредила, Гера. Тогда нам надо поспешить. Кстати, твои родители не сказали, во сколько они собираются к нам?

— Не — а…

Мотает та головой. Потом что‑то вспоминает:

— Вроде бы после обеда…

Уже легче. А то нагрянут без предупреждения, и Аоре придётся краснеть…

— Хорошо. Держи тогда свою технику и езжай домой. И мы тоже поспешим. Надо будет приготовиться.

Гернара согласно кивает, ловко седлает своё транспортное средство и уносится на бешеной скорости. Ну а мы продолжаем свой путь домой. Жена чуть сжимает мой локоть:

— Это дочь твоих знакомых?

— Да. Моего командира.

Женщина перестаёт давить на мои мышцы, успокаиваясь. Я чуть поддразниваю её:

— Ревнуешь?

— Угу. Не хочу, чтобы тебя увели у меня.

— А Хьяма?

Она надувает губки:

— Там особый случай… Но помотала она меня хорошо…

Внезапно больно щипается:

— Ты её замуж звал? А как же я?

— Так ты тогда только молчала…

Она отворачивается, потом, выждав момент, когда Юница чуть отбежит вперёд, бормочет себе под нос:

— Знала бы — давно бы тебя соблазнила…

— Это как?!

Женщина краснеет:

— Ну, если бы ты так больно тогда не сдавил меня, то после первой твоей попойки… С Рарогом.

— Гхм…

Значит, ботинки с меня стаскивали не просто так, а с умыслом. Надо было выпить тогда чуть поменьше… Подходим к нашему дому. То ли мне кажется, то ли просто влияет настроение, но почему то он мне кажется другим. То ли более светлым, то ли радостным. Словом, тот ровный фон, который я ощущал раньше, сменился более лёгким, прозрачным, и, пожалуй, счастливым… Распаковываем покупки, затем раскладываем всё по местам, я более подробно показываю дом и его пристройки, объясняю Аоре, как пользоваться имеющейся в нашем жилище техникой, Юница тем временем обустраивает комнату себе по вкусу, перетаскивая туда все свободные подушки. Под игрушки находим большой решётчатый ящик — комод, я вешаю полочку, кстати, надо заказать учебники и пишущие принадлежности. Но это после того, как оформлю документы на учёбу. Занятия начнутся, как и принято, в сентябре. А до этого… Звоню по оставленным дочерью номерам, и приятная новость — что жена, что дочь, могут приступить к обучению языку практически сразу. Договариваюсь на завтра, сегодня лучше нам побыть всем вместе. Пусть и супруга и дочь привыкают к новому месту. Аора хлопочет на кухне, и я убеждаюсь, что готовить она действительно умеет и любит. Ира обычно делала всё молча, спокойно, А эта женщина всё время улыбается, и получается у неё на диво хорошо и вкусно. Едим. Не успеваю нахваливать свою повариху. Она цветёт лёгкой счастливой улыбкой. Юница тоже довольна, как устроилась. Едва заканчиваем приборку после обеда, как за забором раздаётся сигнал машины. Вот и обещанные гости. Женщина спохватывается, но я просто спокойно говорю:

— Ставь чайник. Там Света притащила кучу тортов и печёностей, вот и попьём, и поедим.

— Но…

Машу рукой:

— Да брось ты, у нас всё просто…

Юница срывается с места, быстро набирает чайник из‑под крана, затем включает. Молодец, уже осваивается. Слышу стук в двери, выскакиваю с кухни и кричу:

— Да — да, входите!

Решётчатые лёгкие створки расходятся в стороны, и на пороге появляется Серый с Аллией под ручку, и их дочери, выглядывающие из‑за спин родителей. У обоих взрослых в руках какие то пакеты, девчушки тащат коробки. Я на миг теряюсь, но тут Серёга подводит ко мне поближе свою вторую венценосную половину, протягивает руку, предварительно опустив ношу на пол:

— Ну, здорово, Миша!

Не выдерживает, сгребает меня в охапку. Крепко обнимаемся, затем отступаем чуть назад.

— Ваше величество…

К моему удивлению, Аллия, расцветшая и помолодевшая так, что кажется совсем другой женщиной, чем во время нашего бегства, машет рукой:

— Ой, да оставь ты все эти формальности, Миша…

Затем звонко чмокает меня в щеку.

— Ах!..

Слышу изумлённый возглас с кухни, поворачиваюсь — в дверях застыли две фигуры: дочь и жена. Супруга Сергея тоже поворачивается на возглас. Потом вдруг охает и переходит на русийский:

— Боги! Аора ун Ангриц!

— Ва — вав — ва… Ваше Величество…

Гхм. А я и не знал, что они знакомы… Впрочем, не удивительно. Пост бывший муженёк моей половины занимал немалый, так что неудивительно, что дамы знают друг друга. Серый смотрит то на свою жену, то на мою. Потом толкает в бок:

— Кажется, сейчас что‑то будет.

И верно, едва Аллия делает шаг к Аоре, как перед ней вырастает Юница, растопырив руки:

— Тётя государыня!

— Юница? Ты — говоришь?!

Девочка кивает в знак согласия, потом косится на дочерей Аллии, громким шёпотом, но так, что слышно на всю гостиную, спрашивает:

— А это — ваши?

— Наши.

Вступает в разговор Серый. Потом обращается ко мне:

— Ладно. Отойдём на крылечко, на пару сигарет. Пусть пока дамы пообщаются?

Я поворачиваюсь к своим:

— Я покурить, милая. Юница, веди себя хорошо, ладно?

— Конечно, папочка!

Сияет та улыбкой. А мы, мужчины, выходим на крыльцо, усаживаемся в кресла. Серёга достаёт пачку сигарет, кладёт на стол. Но я извлекаю сигару из кармашка своей рубахи:

— Извини, привычка осталась с Русии.

Он кивает, закуривает, прислушиваясь в невнятно доносящимся голосам из‑за прикрытой двери, женским и детским. Затем выдаёт:

— Ну ты жук… Кого себе нашёл…

— А сам то? Ведь и не словом не обмолвился, что с Аллией сошёлся…

Он машет рукой.

— Ага. Сошёлся… Это она меня попросту за жабры взяла и в постель затащила. А потом…

Пародируя Чапаева добавляет:

— Куды крестьянину податься? Впрочем, я не против. Будем считать, что мне повезло.

— А Влада?

Серый машет рукой.

— Лучше не спрашивай. Она сразу замуж выскочила. Сейчас в Порту вместе с мужем разгребает наши завалы.

— Порт — это…

Он кивает:

— Да. Кладбище кораблей. Кстати, он всё ещё действует.

— Я в курсе. 'Зубр' же откуда то взялся.

Мой собеседник вздыхает:

— Крыс выдвинул теорию, что нас тут пасут. И мы не просто так попали сюда.

— Согласен.

Киваю я в ответ, выпуская струйку дыма из ноздрей.

— Пообщался я тут с одни гарахом…

Серый вздрагивает:

— Аллия мне говорила, что ты с одним поладил… Но они же вроде как страшные хищники…

Машу рукой:

— У страза глаза велики, Серёжа. На самом деле они вовсе не звери.

Короткая пауза:

— Они — Древние. Изначальные.

— Что?!

Мужчина бледнеет. Киваю в знак подтверждения.

— Так что ты прав. И мы здесь не просто так, и пасут нас внимательно. Но, кажется, мы с тобой делаем очень большую ошибку, когда отказываем в помощи Русии.

Серый опускает голову, буквально на миг, потом вскидывает злое лицо:

— И ты туда же? Аллия мне все мозги вынесла, мол, надо помочь, надо спасти! А чем? И — кем? У нас народу — раз — два и обчёлся. Заводы только приработались, что‑то начали нормально выпускать. Ресурсов практически нет! Запасов — тем более. Нефть только добывать начали, переработку с трудом наладили. Еле — еле вышли на уровень, когда можем себя обеспечить продуктами и кое — каким ширпотребом… Правда, Старый Крыс грозился сегодня взорвать бомбу…

— Если этот обещал, значит, так и будет.

Спокойно отвечаю я. Наш бывший администратор форума. На котором мы все встретились и сошлись. Голова, короче… Двери дома открываются, и появляется одна из дочерей Аллии, не знаю, кто из них кто, но тут на помощь приходит Серый:

— Улика? Что такое?

Девочка застенчиво улыбается:

— Папа, вас зовут. Стол уже накрыт. Всё готово…

— Раз зовут — не будем заставлять дам ждать.

Мы поднимаемся с таких удобных кресел…

Глава 2

Просто наслаждаемся любимыми напитками и сладостями. Юница, кажется, совсем освоилась, бойко болтает о своём, о девичьем вместе с сестрёнками, устроившись за специальным детским столиком. И, как я вижу, она очень рада что у неё появились собеседницы. Русского она пока не знает, и стесняется этого. Ничего страшного, конечно, в этом нет, но её всё — равно неудобно. Детским умом девочка догадывается, что её новый папа тоже далеко не простой человек, но насколько не простой, даже не может себе пока представить. И не надо. Зачем ей ломать мозги совершенно неважными в нашей иерархии званиями и титулами? Пусть лучше думает об учёбе и дальнейшей жизни в Новой Руси. В общем, девочки весело щебечут, и, как я понимаю, обмениваются своими впечатлениями. И тут моя дочка явно на высоте, потому что приключений в дороге хватило с избытком. Не то, что простой автопробег по Степи с её новыми подружками. Аора нервничает, в отличие от Аллии. Она как‑то не может всё ещё воспринять спокойно столь крутые перемены в своей судьбе. Ещё буквально сутки назад неизвестность, отягощённая страшным подозрением о вынашивании внебрачного ребёнка. И вдруг оказывается, что именно это незаконное дитя — самое лучшее, что случилось с ней за пролетевшие месяцы. Муж, любящий её, дочь, и ещё не рождённое дитя. Дом, пусть без слуг, но с теми чудесами, что внутри, и механическими приспособлениями они и не нужны. А ещё — гости. Самые обычные для её мужа, и невероятные для самой бывшей баронессы. Ну представьте на мгновение, что вы сидите дома, у телевизора, звонок в двери. Открываете, а там стоит, скромно переминаясь с ноги на ногу президент Российской Федерации и этак скромно спрашивает:

— Хозяин, чайком угостишь?

А ты ему в ответ:

— Да заходи, родной. Что, в первый раз, что ли?

Вот примерно так она себя и чувствовала. Плюс ещё куча выводящих её из себя факторов вроде одежды, неизвестной речи, незнакомых правил и обычаев чужой, надеюсь, что пока, для неё страны… Спасибо Аллии, всеми силами старающейся ободрить и поддержать старую знакомую. Вот кому я благодарен. Впрочем, в смешливой молодой девушке тяжело узнать ту чопорную и злую даму, которая была моей спутницей в путешествии полгода назад…

— …Привыкла я быстро, Аора. Самое сложное было выучить язык, а остальное — ерунда. Могу дать тебе совет — лучше всего учить ночью…

Императрица бросает лукавый взгляд на своего мужа.

— Когда учитель под боком…

Серёга багровеет. Я — улыбаюсь. Аора — словно спелый помидор… Едва успеваем выпить по чашке, звонок по телефону. Не мне. Серому. Тот извиняется, отходит к окну, негромко разговаривает время от времени бросая на меня взгляды. Ну а я…

— … Да, собственно говоря, познакомились мы случайно. Будущая жена пришла искать спасения, когда боевики Свободного Труда захватили Дворец и убили её мужа. Честно скажу, поначалу посчитал её лишней обузой и хотел выставить прочь. Но так получилось, что они остались… Да всякое… А? Дразнила, конечно. Ну и нарвалась… Теперь всю жизнь меня терпеть будет…

Я улыбаюсь, но тут возвращается Сергей:

— Простите, дамы… Но, Миша, нас срочно ждут в Совете. Новости странные, и — не очень весёлые.

Я поднимаюсь, отвешиваю короткий поклон, затем развожу руки в стороны:

— Я тоже прошу прощения. Но надеюсь…

Бросаю хмурый взгляд на Серёгу:

— …Что отпуск мне всё же дадут отгулять.

— Дадут — дадут. Не переживай. Новости пришли из Русии. Срочные. Требуется консультация.

Он буквально утаскивает меня на улицу.

— Что, нельзя было потерпеть?

Сказать, что я зол — значит, ничего не сказать. Но Серёга быстро гасит моё недовольство:

— Старый Крыс испытал свою машинку. Не спрашивай, как он это сделал, но, похоже, что у нас появился путь обратно. На Землю.

— Что?!

Я едва не спотыкаюсь на ровном месте — гарах же говорил, что это практически невозможно! Так кто из них лжёт?! Теперь уже я подхватываю Серёгу и тащу к машине. Кстати….

— Ты мой джип мне оставишь, или заберёшь на нужды армии?

— Отдам. Будет рейс 'Свободы' — на обратном пути закинут. Заработал честно.

Усаживаемся в его 'Патриота', и он сразу рвёт машину с места так, что резина визжит, проворачиваясь на асфальте… После пяти минут сумасшедшей гонки, я не успеваю сообразить, как он не сбил никого по пути, джип тормозит возле здания Совета. Мы вываливаемся наружу и буквально взлетаем на второй этаж, где уже собрались все наши: сам Крыс, Владыка Войны, Инженер, Эсминец, ну и теперь мы. Посередине залы стоит непонятного назначения агрегат, возле которого с потерянным видом сидит его создатель. Ребята, видно, возбуждены, но молчат. Похоже, ждут только нас… При виде аппарата меня охватывает ледяное спокойствие. Кажется, я начинаю соображать, чьи это шутки… Но пока помолчим, послушаем.

— Марк, давай подробно. Что, чего, с чем едят.

Крыс поднимается со своей табуретки, затем, не глядя на нас, начинает говорить:

— Если коротко — когда появится возможность выйти к нашему первому тоннелю, через который мы проводили разведку, то через него сможем при помощи этой машинки проходить на Землю и обратно. Без всяких побочных эффектов, точно на таких же условиях, как и прежде.

…Ребята начинают переглядываться.

— То есть… Желающие могут вернуться домой?

— Совершенно верно.

— И на каком принципе работает эта машина?

Марк разводит руками:

— Если бы я знал… Просто в один прекрасный день вдруг понял, что мне надо срочно его сделать. Этот аппарат. Вот и засел. Провозился месяц — много чего нужно было найти и изготовить эксклюзивно. Но вот… Действует…

— Уверен?

— На все сто.

Тишина. Я не выдерживаю, встаю со своего места, подхожу к окну и распахнув створки, закуриваю сигару. Эта новость требует глубокого осмысления. Самое главное — шила в мешке не утаишь, и скоро новость о том, что можно вернуться, мгновенно разлетится среди наших. И что тогда? Но в этот момент воцарившаяся было тишина взрывается бурным обсуждением. Я молча стою, время от времени делая короткие затяжки, отчленяя шелуху и выделяя для себя главное — все мечтают не о том, чтобы вернуться. Совсем наоборот. Мои соратники мечтают пополнить наши ряды новыми членами общества. Что же — острейшая нехватка людей действительно режет нас без ножа. Но как же быть с предупреждением гараха? Кто ошибается?

— Брум. Брум!

Я вздрагиваю, отвлекшись от размышлений, резко разворачиваюсь к ребятам. На меня смотрит Серёга:

— Да?

— Чего молчишь?

Пожимаю плечами:

— А что я могу сказать? Надо проверить машинку. А потом уже думать…

Внезапно Марк вспыхивает:

— Ты не крути, рассудительный ты наш! Давай, выкладывай, что там у тебя на уме!

Тут и я ощущаю злость, вспыхнувшую мгновенно:

— Хочешь знать? Хорошо…

Затягиваюсь так, что от никотина из глаз выступают слёзы.

— Первое — твоя машина не сработает. Потому что достойные доверия разумные сказали, что это невозможно.

— С чего ты взял? Кто вообще мог такое ляпнуть?! Я отвечаю за свои слова! Что за человек…

— Он не человек. Я не говорил, что сказавший мне это — человек. Я сказал — разумный.

— А в чём разница?!

— Добрый день, люди…

…Все опешили, когда в зале материализовался гарах. Тот самый, с которым я вёл свою беседу во сне. Хитро прищурился, задрал хвост, пробежался вокруг машины Марка. Скорчил смешную рожицу. Затем уселся на предварительно подстеленный под себя пышный хвост, тряхнул длинными ушами, затем почесал выпущенным когтем за ухом, явно наслаждаясь реакцией моих друзей. Впрочем, надо было видеть их лица.

— Э…

— Только не надо лишних слов. И честь меня за ухом не надо. Это я и сам умею делать неплохо.

Гарах спрыгнул со стула, снова подошёл к машине. Едва ли не нюхнул её, затем лениво отошёл в сторону:

— Поздравляю вас, люди. Вы только что чуть не уничтожили свою планету.

— Что?!

Единодушный вопль, в который вплёлся и мой голос, казалось, заставил зал вздрогнуть, а гарах лениво оскалил акулью пасть.

— Если проще, то данный агрегат действительно способен пробить тоннель на вашу планету…

Он сделал короткую, но очень многозначительную паузу.

— За одним исключением — если работает центральный блок управления переходами.

Уставился на меня, и в голове прозвучал мысленный вопрос: 'Ты ещё не сказал им?' Я едва заметно качнул подбородком: 'Нет'. Обмен мыслями занял мгновение, поэтому никто не заметил моего движения головой. Все были слишком удивлены появлением среди нас Древнего. Гарах же продолжил:

— Своим переходом на эту планету вы вызвали перегрузку управляющего контроллера перехода, и путь на ваш мир оказался перекрыт навсегда. Теперь вы сможете вернуться в него лишь через космос.

— Почему мы должны вам верить, э…

Владыка Войны замялся, не зная, как обратиться к гараху. Тот снова оскалили жуткую пасть в своей ухмылке:

— А у вас нет другого выхода, люди.

Серёга потряс головой, как обычно делал, собираясь с мыслями:

— Тогда что сделал Крыс?

— Дублирующий привод Храма Многорукого Зверя. Того самого, который управляет переходом через тоннель. Ваш изобретатель прав — с помощью построенной им машины действительно можно через тоннель, расположенный на этой планете, попасть в другие миры. Но только не на Землю. Туда вам путь закрыт. Но в другие миры вы можете попробовать пройти. Хотя я бы не рекомендовал вам спешить.

— Почему?

И снова усмешка акулы на лисьей морде с заячьими ушами.

— Опять же по многим причинам. Вам их перечислить?

Эсминец прищурился:

— Назовите для начала хотя бы одну…

— Хорошо. Представьте, что вы пришли в новый мир. И теперь уже он превосходит вас технологически. Что тогда?

— Так это же хорошо! Мы сможем обогатиться новыми знаниями…

— А куда вы денете прежние? Люди! У вас тут дел выше крыши, как вы говорите. Разберитесь вначале здесь. А потом лезьте в другие миры. Они никуда от вас не уйдут. Обещаю…

…Хлопок, и гарах исчез, словно его не было. С нас словно слетело какое‑то наваждение. Все переглянулись между собой, Серёга поднялся, нервно выдернул сигарету из пачки, подошёл ко мне:

— Дай зажигалку.

Я вытащил плоскую игрушку из кармана, протянул ему. На Марка было жалко смотреть, он сидел с опущенной головой. И я прекрасно его понимал — столько надежд, и вот, полный… Песец…

— Это Древний?

Кивнул на его вопрос. Внезапно на лице Крыса появилась слабая улыбка:

— Забавный он.

— Умный.

Парировал Инженер.

— Чётко, и по существу.

Вздохнул:

— Ладно, Марк. Твоя игрушка ещё пригодится. Но — позже. Давайте думать, что нам делать дальше…

Серёга вздохнул:

— Воевать с Океанией. Другого выхода у нас нет.

— Согласен.

Все удивлённо взглянули на меня. Впервые на их памяти я безоговорочно поддерживаю войну. Хотя всегда до этого был против.

— Что‑то я тебя не узнаю, Миха. Обоснуй своё предложение. Ты это умеешь…

Нехорошо прищурился опять Эсминец.

— Всё просто. Сейчас на Паневропе каша. Самая настоящая. Что Гонведия, что Прусия, что Русия погружены в хаос. Немногие оставшиеся организованными военные части дерутся с высадившимися на материк солдатами Океании, предоставив граждан всех трёх государств самим себе. Голод. Безработица. Разгул бандитизма. Словом, мы имеем то, что имеем. Простые люди и аристократы выживают, как могут. И все хотят хоть какого‑то порядка. Потому что за прошедшие полгода наелись анархии и безвластия досыта…

— Не факт. У нас семь лет воевали…

Задумчиво произнёс Марк. Его слова меня порадовали — он явно приходил в себя после общения с гарахом.

— Не факт. Но основной процент — точно. Думаю, процентов восемьдесят в Русии, и не менее семидесяти в остальных странах, я думаю, желают восстановления хоть какого‑то, но жёсткого порядка. И это — наш шанс.

— Для десяти тысяч беженцев из другого мира? Даже меньше — максимум людей, которых мы можем выделить для экспедиции в Паневропу, вряд ли превысит тысячу. Остальные нужны здесь. Иначе всё, чего мы добились за это время, пойдёт псу под хвост…

— Правильно. Сможем ли мы заменить своих местными кадрами?

— Языковая проблема.

— Самая главная. Меня не было, но, может, у кого есть информация, за сколько привезённые оттуда люди начинали более — менее уверенно разговаривать на русском?

— Три, максимум, четыре месяца. Дальше шли тонкости.

Ответил Костя. Серёга пока молчал, давая возможность высказаться каждому из нас.

— Мне, лично, пришлось осваивать русийский полгода. Вы все в курсе.

— Верно.

— Значит, проблема решаема. И не столь велика, как нам кажется. Но возникает опять прежний вопрос — ассимиляция и поглощение нашей общины аборигенами.

Серёга машет рукой:

— Не думаю, что опасность будет столь велика. Я сужу по своей половине. Аллия воспринимает наши обычаи охотно. И даже, можно сказать, с радостью. Да и остальные, кого я видел, вроде бы тоже не слишком возражают…

— То женщины!

Поднимается Эсминец.

— Тем более, молодые! Здесь испокон веков заведено, что женщина обязана следовать приказам мужа. А мы говорим о взрослых, состоявшихся в жизни людях, со своим характером, со сформировавшимися взглядами на жизнь…

— Молодёжь легче поддаётся влиянию нового. Это правильно. Так кто или что мешает нам везти сюда только молодых? Ну, или тех, кто действительно может принести нам настоящую пользу? Учёных? Инженеров? Сейчас в Паневропе полно осиротевших детей. Поверьте, я насмотрелся на них в Русии досыта. Вот наша будущая опора, наш становой хребет.

— Организовать детские дома?

Я пожимаю плечами:

— Технологии достаточно отработаны. И воспитать из осиротевших детей верных нам соратников — лишь дело времени. А его у нас достаточно. Сами знаете…

…Вроде уговорил. Вижу по глазам. Хотя сомнений ещё не мало.

— Но воевать против всей Океании горсткой людей…

Тянет Марк. Вскидываю руку и произношу только одно слово:

— Сипаи.

Все словно застывают в ступоре. Затем на лицах постепенно проявляются улыбки, а я развиваю свою мысль:

— Солдат достаточно и в Паневропе. Только у них нет оружия и командиров. Точнее, не так. Командиры есть. Но они разобщены, и каждый действует сам по себе. Дать им точку фокуса, сбора всех сил, помочь оружием, боеприпасами, продовольствием, оставив себе самое мощное вооружение. Авиация, танки, реактивная артиллерия только у нас. Как и специалисты, их обслуживающие. Жёсткий отбор командиров, тут нам может помочь Пётр Рарог, так как большинство носящих погоны ему знакомо. Отлаженная логистика снабжения. Перекрыть при помощи наших возможностей и техники проливы. Навести порядок на подконтрольных нам территориях. Это реально и для небольшой группы. Одновременно — мониторинг тех, кто находится в зоне нашего влияния. Отбор наиболее перспективных кандидатов, переучивание, и, опять же, возвращение обратно, в Паневропу.

— Сроки?

— Всё зависит от нас. К тому же среди тех, кто в Паневропе, можно и нужно производить ротацию.

Хитро прищуриваю левый глаз:

— Проблему с женским полом, как я вижу, никто не ещё не решил?

Лёгкий гул проносится по залу. Неудача с машиной Марка уже забыта. Все настраиваются на будущее дело. Серёга не очень доволен, но нас, тех кто за помощь Паневропе и Русии, большинство. Но делает попытку остудить наш пыл:

— А что потом?

— Потом?

Тянет Марк. Внезапно коротко смеётся:

— За прочих не скажу, но вот у кого‑то законная жена — Императрица Русии. Причём, так же законная, и легитимная. Поэтому придётся кому‑то после победы поработать принцем — консортом.

Все, кроме Серого, смеются. Включая меня. Впрочем, потехе отводится буквально минута. Все быстро собираются, но не в смысле вещей, а в смысле воли и характера. Миг, и Совет уже готов действовать. Но я опять прошу слова:

— Народ… Тут такое дело… Я, вообще‑то, в отпуске…. Вроде бы… К тому же — только женился… Мне три дня, хотя бы, положено по КЗоТу…

Все смеются, потом Серёга отвечает:

— Отдыхай. Всё — равно сейчас будет проработка всех этапов, подготовка будущих баз, проверка имеющегося вооружения и её ремонт. Да и ресурсы нам заготовить надо. Сколько океанцев высадилось в Русии? Знаешь?

— Думаю, не менее ста пятидесяти тысяч.

— Именно. И хотя русийцев намного больше, но воевать им нечем. Да и поодиночке их быстро разобьют. Так что Миша, отдыхай. Наслаждайся жизнью с молодой женой, вводи её в курс дела. Ну и готовься. Сейчас у нас май. А к октябрю, самое позднее, думаю, и начнём помаленьку…

Я согласно киваю, затем выхожу из комнаты Совета. Спускаюсь по лестнице, на мгновение замираю на высоком крыльце, и тут мне сверху кричат из открытого окна. Серёга.

— Возьми мою машину пока! Ключи в замке. Только Аллию потом с девочками домой завези…

Задираю голову и кричу в ответ:

— Спасибо! Сделаю!..

И вдыхаю полной грудью удивительно густой и свежий воздух, напоенный ароматами трав. Всё‑таки, как хорошо, что мы решились!.. 'Патриот' заводится с полуоборота, и я включив передачу, не спеша еду домой. Путь мне, разумеется, знаком, и я наслаждаюсь чувством поездки по улицам города. Народу в нём явно прибавилось, и довольно значительно. В основном, за счёт молодых женщин из самых разных мест. Вон идут явно русийки. А эти, судя по лёгким накидкам из газовой ткани на длинных тёмных волосах — гонведки. У них так положено, и, кажется, их мужьям ещё не удалось отучить своих юных половин от этого обычая. Хотя мини одето на всех, без исключения, и мне приятно смотреть на красивые женские ножки… Заруливаю на площадку перед домом. Привлечённые шумом мотора из дверей выглядывают любопытные мордашки девочек, включая Юницу. Затем появляются дамы. Аллия высматривает Сергея, но из‑за руля вылезаю я.

— А где Серьёжа?

Она произносит его имя с лёгким акцентом, но получается у неё это так мило, что невольно улыбаюсь в ответ.

— Работает.

— А ты?!

Она удивлена, и Аора смотрит на меня с подозрением. Отвечаю:

— Я — в отпуске.

— Это почему?!

Вот же любопытная!

— По многим причинам. Первое — я уже полтора года без отпуска и выходных. Два — я молодожён. Три — пока могут обойтись без меня.

Императрица мгновенно настораживается, делая стойку, словно охотничья собака на моё 'пока'. Упирает руки в бока, подаваясь вперёд, как тогда, в нашем путешествии:

— Вы что‑то решили? Это очень важно?

— Решили. Но скажет ли об этом вам муж, ваше величество, решать только ему. Я на это не имею права.

— Фу, какой ты!

Аллия смеётся.

— Совсем, как там…

— Что поделать, ваше величество — я ничуть не изменился…

Женщина подхватывает Аору под руку:

— Пойдём, милая. Твой муж вернулся, надо бы его накормить…

Спохватываюсь:

— Сергей просил отвезти вас потом домой.

Аллия тут же разворачивается ко мне:

— Он опять до ночи?! Ну, я ему устрою… Тогда — поехали. Девочки — прощайтесь, и домой.

— Чего так сразу то?!

Смутившись, бормочу я, на что Аллия отвечает:

— Отпуск — дело святое. Да и тебе ещё надо о многом тут поговорить…

Заговорщически улыбается, потом подходит в упор и шепчет на ухо:

— Может, мы Юницу домой к себе на сегодня возьмём?

— Э — нет!

Восклицаю громко, потом так же, как женщина, шепчу в ответ:

— У неё комната внизу. Не услышит.

И мы дружно смеёмся под ревнивым взглядом Аоры. Ничего. Как стемнеет — расскажу…

…Высаживаю семейство Сергея у его дома. Отдаю ключи. Назад — пешком. Ничего страшного. Пройдусь перед ужином, благо недалеко, а вечер удивительно приятен… Аора встречает меня в калитке, преградив путь:

— Почему так долго?

Улыбаюсь в ответ, целую в щёчку. Она пытается оттолкнуть меня, потому что зла.

— Пешком шёл. Наша машина ещё не вернулась.

Молчит, но теперь делает шаг в сторону. Молча идёт к дому. Догоняю, обнимаю сзади, привлекая к себе, осторожно смыкая ладони на плоском ещё животике, в котором разгорается новая жизнь, шепчу ей в аккуратное ушко:

— Аллия предлагала забрать на ночь Юницу.

Даже на расстоянии меня обдаёт жаром вспыхнувших щёк. Спешу успокоить:

— Разумеется, что я отказался.

— Правильно.

Легонько бьёт меня по рукам:

— А вдруг дочка испугается? Нет уж. Ладно, идём ужинать. Всё, наверное, уже застыло…

— А где Юница?

— Я не стала дожидаться тебя. И отправила её кушать.

Резко оборачивается ко мне, испуганно всматриваясь в моё освещённое уличными фонарями лицо — не сержусь ли я? Улыбаюсь в ответ, её личико чуть разглаживается.

— Правильно сделала. Нечего заставлять ребёнка ждать. Это я сейчас на отдыхе, а потом…

Вздыхаю. Потому что чует моё сердце — скоро будет не до режима. Труд нам предстоит ещё тот, Сизиф отдыхает… Входим на кухню, и замираем — похоже, что наша дочь сегодня умаялась. Юница мирно посапывает, сидя на стуле, рядом с недоеденным блюдом. Аора подносит руку к щеке, умилённо улыбаясь, меня тоже заражает эта картинка. Женщина делает шаг к дочери, но я останавливаю её:

— Погоди. Давай я.

Подхватываю тоненькое тельце на руки. Дочка что‑то сонно бормочет, но тут еж успокаивается. Идём в её комнату. Мда… Куча кукол, какие‑то альбомы, книги, тетради… Ну, кто‑то у меня завтра будет убираться. Долго и упорно. Укладываю девочку в кровать, оставляя её с мамой. Сейчас дочку будут переодевать. Так что нечего… Кивнув жене. Отправляюсь на кухню. Пусть всё действительно остыло, но всё — равно, выглядит вкусно. Две минуты в микроволновке, и можно есть. Чем я и занимаюсь. Всё‑таки мне повезло. И красавица. И умница. И готовит вкусно! А дочка — вообще чудо…

Глава 3

… — Извини, но я не так могу.

Хьяма круто развернулась и оставила молодого человека одного. Владимир хмуро посмотрел вслед удаляющейся девушке, затем, в свою очередь развернулся и зашагал прочь от берега океана. Нет — значит нет. Унижаться и упрашивать её он не станет. Не захотела, значит, так тому и быть. Он молод, силён, впереди вся жизнь. Так что всё ещё переменится…

…Вошёл в свой домик, выделенный ему, как офицеру, плюхнулся на кровать, едва сбросив форменные берцы, и тут накатило. Боль. Не телесная. Душевная. Ну чего ей не хватало?! Когда она выбралась из отцовского джипа, он почувствовал, как сердце дрогнуло и пропустило удар — настолько ошеломляюще красивой тогда показалась ему девушка. Да и батя хитро подмигнул и ехидно брякнул, мол, заказывал? Получи и распишись, как говорится. Только не срослось. Вначале, вроде, Хьяма и сама не прочь была завязать с ним серьёзные отношения. Во всяком случае, он это чувствовал. А потом, едва вернулись на Базу, и родитель вместе с молодой женой и её ребёнком улетел в Метрополию, девушку будто подменили. Быстрое охлаждение чувств, впрочем, их и не было с её стороны. В отличие от него. Вроде старался во всём угодить, предугадать все её желания, а в результате остался один. Опять… Впрочем, хватит раскисать. Поднялся с кровати, сунул ноги в тапочки, прошёл на кухню, включил чайник, пока тот грелся, приготовил всё к вечернему кофепитию. Как отец, пристрастился к кофе. Правда, уже здесь, на новой планете. Дома то чай в основном. Сходил в комнату, взял учебник по тактике, и когда всё было готово, удобно устроился на стуле, вытянув ноги. Помаленьку делал маленькие глотки, штудируя учебник по тактике спецподразделений. Прочитав главу, случайно выглянул в окно. Ого! Уже стемнело. Пора, пожалуй, спать ложится. Вряд ли сегодня что будет ещё. Снова накатила тоска, но выпрямился, расправил плечи. Не последний день живу, в конце концов. А Хьяма — её жизнь, её и выбор. Принял душ, улёгся в кровать и практически мгновенно уснул… Утро началось с визита посыльного. Владимир едва успел позавтракать. Получив пакет и расписавшись в получении, дождался, пока тот отдаст честь и удалится, затем вскрыл. Ого! Явиться к командиру Базы в полдень. Форма одежды — повседневная. Ну, раз так… Он, по сути, и так тут просто болтается. Прикомандированный. Ни поручений, ни заданий. Что есть — то есть. Изредка ставят дежурным по штабу, да пару раз вызывали переводить неведомыми путями попавшие сюда воззвания различных русийских фракций и группировок. Ничего, кроме громких слов и пустопорожней болтовни. Хорошо, что есть Рарог. Вот кому с удовольствием можно и нужно помочь. Но и его вчера увезли в Метрополию. Срочный вызов. Причём настолько срочный, что даже вертолёт послали. Впрочем, насколько он знает, этот рейс у 'два — шесть' последний — машину ставят на профилактику. Но вроде как запустили самолёты в воздух. Жаль, что он не пилот… Но не всем же быть лётчиками, на самом деле… Тронул бархоткой ботинки, полюбовался — неплохо. Можно помаленьку идти… Военный городок был неожиданно оживлён. Маршировали бойцы, облачённые в полное боевое снаряжение, рычали двигатели грузовиков и танков. Изрыгая клубы сизого дыма из выхлопных труб, надрывались на разравнивании большого поля бульдозеры. Все куда‑то спешили, один он оставался без дела. Наверное, уже недолго. Не зря его вызвали таким необычным способом. Куда проще было позвонить по внутренней связи, чем гонять бойца… Отдал честь часовому у двери, вошёл внутрь здания штаба. При виде лейтенанта, дежурный вскочил:

— Лейтенант Звонарёв, вам сюда.

Указал на закрытую до этого дверь начальника особого отдела, что неприятно удивило молодого человека. Но раз сюда — то делать нечего… Шагнул к ней, и тут заметил, что прежняя табличка исчезла. Теперь тут красовалась надпись 'Тактический зал'. Сразу отлегло на сердце. А то уже полезло в голову невесть что. Поправил головной убор, открывая дверь, уже привычно произнёс:

— Разрешите?

— А, Звонарёв? Давай, только тебя ждём.

Командир Базы, полковник Голованов кивнул молодому офицеру, приглашая его к столу, возле которого сидело двое. И Владимир зря надеялся, что это теперь не кабинет Особого отдела. Оба незнакомых майора были как раз 'особистами'. Офицеры переглянулись:

— Он?

— Да.

Внимательные жёсткие, даже колючие взгляды. Затем один из них произнёс на русийском:

— Значит, речь наших будущих союзников вам знакома?

Владимир ответил на том же наречии:

— Да. И, думаю, довольно неплохо. Знаете, была возможность попрактиковаться.

— Замечательно.

Теперь уже на родном ответил второй из майоров, прямо таки засияв. Затем поднялся:

— Майор сил специального назначения Ковалёв.

Затем представился второй:

— Командир группы специального назначения, майор Рублёв.

— Лейтенант Звонарёв.

Ковалёв откинул в сторону лежащую на столе газету, вынул из‑под неё конверт с кучей печатей, протянул молодому человеку:

— Вам, юноша. Прочитайте при нас. Потом будем разговаривать.

Хмыкнув про себя, Владимир быстро вскрыл тонкую бумагу, обратив внимание на печати. Без номера, зато с надписями на двух языках. Впрочем, рассматривать фиолетовые штемпели времени особо не было. Оба 'спеца' и так проявляли явное нетерпение. Пробежал глазами короткий текст приказа. Вздохнул, осмысливая прочитанное, потом аккуратно сложил лист обратно, в конверт.

— Чем могу служить, господа офицеры?

— Товарищи.

Поправил его Голованов. Ковалёв ухмыльнулся, впрочем, едва заметно.

— Сегодня убываете, лейтенант. С нашим отрядом. В качестве военного переводчика. Маршрут — к южной оконечности Русии. Миссия — глубокая разведка. Необходимо прощупать настроение местных жителей, посмотреть на океанцев поближе, ну и прикинуть место расположения опорных баз на будущее. Понятно? Вопросы есть?

— Есть, товарищ майор. В смысле — вопросы есть.

Офицер нахмурился, а Голованов усмехнулся.

— Двигаемся транспортом, или пешим порядком?

— Техника будет.

— Снабжение?

— Всё с собой. Хотя, конечно, авиаторы будут подкидывать по пути.

Владимир кивнул.

— Всё. Больше вопросов не имею. Когда выдвигаемся?

— Завтра утром. За час до подъёма. За вами придут. Не проспите, Звонарёв.

— Не замечал за собой такое.

— Тогда можете быть свободны.

Вовка шагнул к двери, но его остановил голос командира базы:

— Звонарёв, особо не суетись. После обеда тебе принесут всё, что нужно. Проверь, если что не так — поменяй. Только без лишнего фанатизма. Лады?

Владимир резко развернулся, отдал честь:

— Так точно, товарищ полковник. Разрешите идти?

— Иди, воин. Готовься.

Мужчина едва заметно кивнул, и молодой человек покинул штаб базы, направляясь к себе…

…Путь до нового места службы занял неделю. К удивлению Владимира, офицеров на той, кроме него самого и обоих майоров не было. Будучи старше его по возрасту практически вдвое, они относились к нему добродушно, но дистанцию, пусть и незримую, держали. И то — разве сравнится с ними молодой, по сути гражданский человек, пусть и прошедший жёсткую подготовку в лагере молодых бойцов, с волками, воевавшими несколько лет на настоящей войне? Впрочем, превосходством офицеры не кичились, и всегда охотно помогали молодому человеку, частенько попадавшему впросак по недостатку опыта. Но скоро всё начало налаживаться, и постепенно дело пошло на лад. Все силы вновь сформированного подразделения в количестве ста человек были отданы на подготовку к будущему рейду, и тренировкам и слаживанию в единое целое уделялось основное количество времени. Физическая, огневая, и даже строевая подготовка, впрочем, последняя без особого фанатизма, занимала практически всё свободное время. А вечера были посвящены изучению русийского языка, обычаев и нравов страны, где потеть в качестве преподавателя приходилось Звонарёву. Но он старался, и необходимый военно — полевой минимум бойцы усвоили довольно быстро и качественно. Тем временем в их лагерь прибыла обещанная техника и оружие, боеприпасы и специалисты, которых, недолго думая, спихнули на Володю. К спецам отнесли инженеров, управляющих беспилотными вертолётами, инженера — строителя, двух механиков. Все немолодые, с большим опытом, но благодаря омолаживающей ягоде возраст на них не сказывался, и физические нагрузки новички тянули не хуже молодёжи, которой в отряде было подавляющее большинство. Из техники прибыли четыре 'Студебеккера', оборудованные кунгами — будками, в которых размещались полевая механическая мастерская, мощная радиостанция, дизель — генератор и склад инструментов, и, в последней машине, передвижной госпиталь, которым заведовали муж и жена Фроловы, одновременно являющиеся хирургом и медсестрой. Тоже из омоложенных старичков, медики с колоссальным, по меркам прочих, опытом. Личный состав должен был передвигаться на трёх 'БТР — 80', двух 'Доджах — 3\4, обшитых бронёй на заводах, как командирских машинах, плюс шесть мотоциклов, кроссовых китайских военных машинах для разведчиков. Отдельно шла старенькая КШМ на базе 'пятидесятки' и два громадных 'фронтовых', как называли найденные на 'Либерти' громадные американские тягачи, тянущие топливные цистерны. Запасной боезапас разместили на бронемашинах и на свободных местах в грузовиках. Ещё один тягач 'Федерал-604' волок продовольствие. В общем, примерно к июлю группа была готова выдвинуться. Ждали только приказа. И он не замедлил поступить, доставленный курьером из Метрополии под роспись. Расписавшись в сопроводиловке, майор Рублёв вызвал Владимира в штабной домик и сунул ему под нос приказ.

— Читай.

Пробежав глазами лист, лейтенант вернул его командиру.

— Всегда готов.

Майор вздохнул:

— Чайник ставь. Сейчас Григорий подойдёт. Обмозговать надо. Кое‑что.

Пожав плечами, молодой человек налил из ведра воды и включил блестящий пластмассовый агрегат в сеть. Спустя минуту после этого дверь распахнулась, и явился озабоченный чем‑то Ковалёв, увидев собравшихся, вяло поприветствовал обоих. Шагнул к чайнику, увидев, что тот ещё только закипает, плюхнулся на стул:

— Долго ещё сидеть будем? Уже задница болит от ничего неделанья. И народ начинает вопросы задавать. Разные.

— Отсиделись, Гриня. Вот. Подай, Володя.

Лейтенант подал приказ, и спустя мгновение майора будто подменили:

— Ну, наконец то! Когда?

— Завтра, после завтрака, и выходим.

— А куда?

Рублёв вздохнул:

— А вот это мы сейчас и обсудим, господа — товарищи…

Командир раскатал плотно свёрнутый рулон, придавил пытающиеся снова свернуться края ватмана, и первый склонился над ним.

— Прошу взглянуть сюда.

Владимир оторвался от наливания кофе и держа кружку на весу, первым шагнул к столу. Едва сдержал возглас изумления — карта! Причём не простая, местная, а явно составленная при помощи аэрофотосъёмки человеческими специалистами.

— Итак, что мы имеем…

Майор чуть нагнулся, выискивая взглядом известные пока только ему точки. Затем ткнул пальцем в найденное:

— Нам предоставлено на выбор несколько мест. Первая — Пров. Небольшой городок не так далеко от Степи. Тридцать тысяч населения с округом, при полном отсутствии какой‑либо промышленности и транспортных ветвей. Если не считать грунтовой дороги. Стоит далеко от всех крупных городов, и особой ценности не представляет. Поэтому частей противника поблизости не замечено. Бывают наездами, но на короткое время. Потом убираются обратно.

Все всмотрелись в снимки. Действительно, донельзя провинциальный, даже можно сказать, патриархальный городок. Между тем Рублёв продолжил:

— Гарс. Город куда крупнее, почти вдвое… Был. До вторжения. Сейчас там, по данным полученным разведкой, едва насчитывается десять тысяч населения. Практически полностью сожжён океанцами из‑за того, что когда в нём размещалась довольно крупная часть армии Русии. Жители по большей части уничтожены, остались лишь случайные обыватели, да те, кто успел бежать сюда после начала интервенции и явился уже вслед за интервентами.

— Ещё одна точка. Тургар. Очень интересное, на мой взгляд, местечко…

Его толстый палец упёрся в указанное им место.

… — Почти сто тысяч жителей. Мало того, сюда сходится целый клубок трактов, как тут говорят. Трансконтинентальная Русийская железная дорога. Магистраль имени Его Императорского Величества Каля Шестого, проходящая с Севера на Юг. Плюс Великий Тракт, идущий через Восточные Леса к самому побережью океана, ну и куча прочих мелких дорог во все концы страны. Откровенно говоря, очень важный и крупный транспортный узел. В самом городе имеются два завода, металлургический и перерабатывающий, принадлежащие группе Путятина. Плюс несколько мельниц. Ещё через город протекает довольно полноводная река Снара, впадающая в Северный Океан. Людей сейчас там довольно много. Около пятидесяти тысяч человек. Может, чуть больше. Основная причина покидания города — острый недостаток продовольствия. Поэтому жители разбрелись кто куда. В основном — южнее, где земли более плодородные. А, ещё забыл — там большие угольные разрезы. Вот.

Майор облегчённо улыбнулся. Сделал глоток из Вовкиной кружки, не обратив на это внимание, затем продолжил:

— Конечно, с точки зрения стратегии Тургар наиболее выгодное для нас место. Достаточно населения. Есть даже промышленность. Но в связи с этим там гарантированно целая куча агентов Свободного Труда. А это не слишком хорошо…

Оба других офицера пока молчали.

— К тому же, если мы перекроем город, океанцы сразу озаботятся. Ведь через него пролегает одна из их ветвей снабжения. Так что визита сил наведения порядка долго ждать не придётся. Словом, выбирать нам. Почему я вас и позвал. Ах, да. Ещё одно. У нас есть право изменить место дислокации, если оно чем‑то нам подойдёт.

Снова потянулся к чашке, но на этот раз рука шарила впустую — Володя уже успел убрать своё кофе. Лейтенант приблизился к карте, пытаясь охватить её взглядом.

— Вопрос, командир…

— Давай.

— Можно отметить район, в котором заинтересованы наши начальники?

Майоры переглянулись, потом Рублёв решительно отчертил ореал красным карандашом.

— Вот эта зона.

Кажется, они уже догадались, что хотел им предложить младший по званию, а Владимир внимательно рассматривал данные с самолётов. Затем покосился снова на карту. Опять упёрся взглядом в снимки.

— Если смеяться не будете, то я предлагаю сюда. Гаров.

Он показал на карте, где находится указанное им место. Старшие коллеги уставились на отмеченный на карте город.

— А что? Неплохо. Интересный вариант получается, а, Гриня?

Второй майор кивнул. Затем добавил:

— И не так далеко, кстати.

Владимир облегчённо вздохнул, застенчиво глядя на старших товарищей. Рублёв хлопнул его по плечу:

— Отлично. Значит, завтра и двинем туда.

Аккуратно скатал карту, убрал в сейф.

— Всё. Разбегаемся, товарищи офицеры. Последний раз отдыхаем. Больше некогда будет…

…Путь до Гарова, длиной в семьсот километров занял четыре дня. Марш прошёл успешно, техника не подвела, и на утро пятого дня, после короткого, тридцатикилометрового пробега с холма, возвышающегося над городом, командиры обозревали город в бинокли, обмениваясь репликами:

— Вроде тихо.

— Слева, от городской управы.

Вся оптика довернулась по указанному направлению и на мгновение замерла.

— Да.

Три артиллерийских орудия полевого калибра, десяток снарядных ящиков возле них, застывший неподвижно солдат с винтовкой на карауле. Чуть поодаль — пять лошадей под небольшим навесом.

— Тощие. А ведь лето. Не должны так выглядеть.

— Странно.

— Может, беглецы?

— Приедем — узнаем.

— Значит, рискуем?

— Выбрали — будем осваиваться. Чего ждать?

— Стойте. Гляньте туда!

По железной дороге медленно приближалось облачко серого дыма. Все замерли в напряжении.

— Эшелон.

— Очень маленький. Непривычно.

И верно. Кургузый паровозик с крошечным тендером, надрываясь, с трудом волок за собой десяток грузовых вагонов. Приблизившись к городу, машинист дал гудок, и внезапно город ожил — из домов высыпали люди, гражданские, военные. Все вперемежку. Часовой возле пушек задёргался, не зная, что делать. Из здания управы буквально вывалилась небольшая кучка народа в форме, тоже бестолково засуетились. Кто‑то хватался за оружие, кто‑то подхватив руками борта шинели, устремился по улице к центру, где находилось здание вокзала. Между тем эшелон приближался, и в бинокли было ясно видно, что из распахнутых настежь дверей теплушек торчат штыки.

— Солдаты?

— Да. Вопрос — чьи?

— Сейчас увидим. На всякий случай, пусть бойцы будут готовы. Лейтенант?

Владимир кивнул, побежал на обратный склон, где выстроилась колонна, махнул рукой застывшему первым бронетранспортёру:

— Готовность номер один! Похоже, придётся подраться.

Замер на месте, обернувшись назад, к вершине холма, но оттуда уже спешили оба майора:

— Океанцы. Каратели!

— Хвала Богам, немного. Человек триста. Не больше.

Донеслись далёкие выстрелы, похожие на треск разрываемой парусины. Рублёв махнул рукой, запрыгивая в КШМ:

— Пошли, ребята!..

Взревели двигатели, и все боевые машины двинулись вперёд, набирая скорость. Звонарёв командовал в одной из 'восьмидесяток'. Устроившись на месте командира, приник к триплексу. Но из‑за расстояния было мало чего видно, а шум двух моторов глушил звуки боя. Но вот из‑за стены невысоких домиков в небо потянулся дым пожара. Разбрызгивая лужи от недавнего дождя рубчатыми колёсами, бронированная машина ворвалась в город. Спешащие навстречу беглецы в ужасе бросались в огороды и садики, валились в канавы, а водитель, повинуясь приказу, увеличил скорость. Бойцы без приказа открыли бойницы, выставили стволы, надев на ствольные коробки отражатели. Спохватившись, Владимир рявкнул в ТПУ:

— Паровоз в первую очередь!

— Понял!

Послышался ответ старшего стрелка 'БТРа', и он крутанул штурвалы наводки, пробуя вращение башни.

— Выскочишь на площадь — стопори!

Механик — водитель кивнул в знак того, что услышал, наклонив упрямо голову в ребристом шлеме. Оставалось немного, и тут по броне словно сыпанули горстью камешков. Кто‑то открыл огонь по машине. Безуспешно. Броня держала пули винтовок, находящихся на вооружении местных, практически с любой дистанции. Треснула первая очередь десантников, и почти тут же гулко заработал башенный 'КПВТ'. Небольшая, на пяток патронов трасса прошила котёл насквозь, и оттуда хлестнули тугие струи пара. Спустя мгновение из кабины вывалилась беззвучно раскрывающая рты за грохотом автоматов и 'ПКТ' бригада, тут же рухнула на землю — кто‑то рефлекторно снял их. Океанцы, не ожидавшие такого отпора, растерялись, и бойцы не упустили момента, выкашивая их целыми отделениями и взводами. Тяжёлые пули жуткой машинки Владимирова рвали интервентов на части, разбивали рельсы, кололи колёсные диски вагонов, изготовленные из закалённого металла. Минута. Всё стихло. В рации прошуршало:

— Десант на зачистку.

Звонарёв машинально продублировал полученную от командира команду. Люки откинулись, и привычно пригибаясь, экипаж покинул броню, перебежками, прикрывая друг друга, метнувшись к изуродованному составу. Владимир чуть помедлил, затем, проверив штатный пистолет в кобуре, прихватил свой автомат и тоже выбрался наружу. Только через свой люк. Спрыгнул с брони на землю, чертыхнулся — угодил в кучку засохшего до белизны навоза. Щёлкнул одиночный выстрел, молодой человек рефлекторно присел, одновременно снимая 'JS' с предохранителя и выставляя интегрированный ствол вперёд. Тревога оказалась ложной. Кто‑то из десантников просто добил раненого с оторванными ногами. Чего зря мучиться? Лейтенант равнодушно выпрямился, взглянул на наваленные холмами трупы различной степени сохранности, потом полез в карман. Вытащил сигарету, закурил. Постучал по броне, разрешая водителю тоже перекурить. Послышался шум двигателей, на площадь вынырнули остальные броневики. Рублёв и Ковалёв не спеша выбрались из КШМ, равнодушно покосились на зачищенный эшелон, подошли к Владимиру:

— Всё?

Молодой человек махнул рукой:

— Дочищают.

— Ну и ладно. Как закончат — ставьте тут охрану, поищите персонал. Пусть приберутся.

Рублёв повёл рукой в сторону лохмотьев тел:

— Намусорил ты сильно.

— Так деваться некуда было, товарищ майор…

— Потому и не ругаюсь. Пленные есть?

Звонарёв зябко передёрнул плечами:

— Не уверен… Но если кто уцелел — ребята приведут. Только я в океанском ни бельмеса.

— Разберёмся.

Шагнул было к КШМ, но обернулся:

— Неплохо сработано.

Владимир сплюнул:

— Разве это вояки? Бараны…

— Ну — ну.

Неприятно удивился Ковалёв.

— Не зазнался ли ты, парень?

Звонарёв нахмурился:

— Есть с чем сравнить, товарищ майор. Так что знаю, о чём говорю.

Глава 4

…Лязгнул сбитый засов, забренчал, раскачиваясь на кривом гвозде. Звонарёв удивился — всё на соплях держится. Вошёл в пыльный, донельзя грязный кабинет бывшего начальника станции, осмотрелся — на стене обязательный когда‑то портрет почившего государя, безвольного, слабого человека. Комья засохшей до окаменелости грязи на полу, пятна крови на стене, простреленный в нескольких местах мягкий стул. Лавки для посетителей вдоль стен, рассохшиеся, покрытые лохмотьями лака. Полуотставшие от стен обои неопределённой расцветки свисали большими неопрятными лохмотьями. Удивительно, что оконные стёкла целы. На столе — огромный, неуклюжий ящик примитивного телефона, или как тут говорят, голосового телеграфа. Правда, жить аппарат приказал долго и счастливо — выбитая панель с грибообразными звонками, внутри виднелось опаленное месиво оборванных проводов. Шкафы с распахнутыми дверцами и выброшенными из них бумагами. Чудом уцелевшая карта дистанции и участка самой станции. Подошёл к ней, присмотрелся, вспоминая зазубренные буквы. Так — так… Депо. Надо обязательно проверить. Стрелки. Тоже. Водокачка… Вздохнул — всё надо осмотреть, оценить работоспособность, восстановить, если повреждено или, того хуже, уничтожено… Пискнула рация в кармашке разгрузки, привычно ответил:

— Звонарёв, слушаю.

— Как ты там, лейтенант?

Прислонился к узкому подоконнику:

— Осматриваюсь.

— Как понятно, хорошего мало?

— Точно сказать не могу. Но судя по кабинету начальника, точнее, бывшего начальника станции — хорошего нас ждёт очень мало.

Внезапно осенило:

— Товарищ майор! Можно тут народ на работу нанять?

В мембране хихикнули:

— Что такое?

— Тут же депо, пути, стрелки. Нужны рабочие везде. Да и в порядок вокзал привести бы надо, а то везде мусор, грязь! Тут в зале ожидания лошадей, похоже, держали. Ну и вообще — как то местных надо в чувство приводить.

Снова отчётливый смешок, потом Рублёв уже серьёзным тоном ответил:

— Действуй. Если кто появится — пусть шлёпают в городское собрание. Тут тоже… Бардак… Мы сейчас выйдем на связь с нашими, так может что сможем выпросить. И это, первый взвод отправили на окраину. Второй начинает патрулировать улицы. А ты пока напиши или напечатай на принтере листовки, мол, господа — граждане, не бойтесь нас. Армия Нуварры прибыла к вам по просьбе её величества, и так далее… Ну, ты помнишь — листовка номер два в директории 'Агитация'.

Владимир повеселел:

— Сделаем, товарищ майор. Сейчас оформлю.

Оторвался от подоконника, спрятал рацию в карман, потом выругался — всё заднее место стало серым, скрывая пятна камуфляжа толстым слоем. Принялся отряхивать на ходу, вздымая новые клубы пыли. Выбрался на крыльцо — бойцы собрались у 'БТРа' и перекуривали, перекидываясь ленивыми фразами.

— Так, слушай приказ командования.

Ребята быстро подобрались, потому что Вовку пусть пока не очень уважали, но слушали беспрекословно.

— Сейчас надо найти местных. Человек пять женщин. Возраст не важен. Главное, чтобы на ходу не рассыпались. Пусть начнут мыть комнаты вокзала. Старшина — начни с помещений, пригодных для размещения личного состава. Ну и мне комнатушку. Дальше — нужны мужчины из местных. Сами видели, что внутри делается. Пусть выгребают. За работу заплатим продуктами. Так и скажите.

— А как мы скажем? Мы же по ихнему ни бум — бум.

Послышался чей‑то голос. Владимир спохватился:

— Точно. Тогда тащите сюда. Я сам скажу.

Хотел было закончить, потом спохватился:

— Да, старшина, надо сгонять кого‑нибудь к городской управе, где пушки стояли, и забрать из 'КШМ' мой ноут, принтер и генератор. Ну и бумаги пару пачек.

Боец кивнул:

— Сделаем. Что‑то ещё?

…Гонять солдат клеить листовки по городу? Коротко усмехнулся:

— Если найдёте по дороге пару — тройку пацанов, агитацию клеить — только спасибо скажу.

Полез снова за рацией, вызывая начальство. Но оно молчало. Видимо, тоже раздавало указания. Вздохнул, отвернулся к зданию, рассматривая неуклюжее на его взгляд небольшое деревянное строение высотой метров восемь под куполом из тонкой доски.

— Хорошо, хоть большое.

Бойцы, между тем, резво зашевелились, выполняя приказания старшины. Владимир потянулся было за сигаретами, но отдёрнул пальцы. Успеет ещё. Сейчас надо наверх подняться. Точка высокая, далеко видно. Не хуже, чем с местной пожарной каланчи…

Едва взобрался наверх по отчаянно скрипящей лестнице, как внизу отчаянно замахал руками кто‑то из бойцов, заорал:

— Товарищ лейтенант! Нашли!

Чертыхнулся, заспешил вниз. Потом спохватился — а что нашли? Когда вылетел из двери, понял. С десяток довольно тощих на вид мужчин в простой одежде мастеровых. Довольно потёр руки — на ловца и зверь бежит. Придал себе солидный вид, уже не спеша приблизился к подталкиваемым Громозекой, такое прозвище носил громадный, величиной с двух обычных людей, сержант — пулемётчик взвода, аборигенам. Поправил на ходу висящий на шее автомат, от чего пойманных просто перекосило, тронул форменную кепку, проверяя ровность кокарды. Подойдя ближе, привычно козырнул, вжав ладонь под обрез головного убора:

— Здравствуйте, уважаемые жители города Гарова.

В ответ кто‑то хмуро протянул:

— И вам не хворать, господин военный…

Вовка усмехнулся:

— Военный. Действительно. Только вас сюда не затем привели, чтобы воевать. Мы тут немножко намусорили…

Ткнул пальцем большой руки за спину, где громоздились трупы океанцев, пока скрываемые широким зданием вокзала.

— В общем, прибраться надо. Вывезти дерьмо куда подальше. Что у них найдёте, кроме бумаг и оружия, естественно — ваше. Лошадей от управы сейчас пригонят. Телеги, думаю, найдёте. Как закончите — заплатим. Продуктами. Ну и покормим, пока работаете у нас.

Мужчины переглянулись:

— Это как?

— А так. Каждый труд должен быть оплачен. Не хотите продуктов — заплатим деньгами…

Пошарил в кармане, нащупал горсть медных монеток, отчеканенных специально для такого случая, показал:

— В общем, вам решать. Либо еда, либо медь. Не жалко.

Рабочие переглянулись. Один сглотнул.

— Тут господин хороший, поглядеть бы надо, много ли работы, может, нам ещё помощь понадобится…

— Сходи да глянь. Мне не жалко.

Тот было дёрнулся, но Владимир остановил его вопросом:

— У тебя желудок как, крепок, дяденька?

— А что?

Мужчина нахмурился:

— Океанцы там. Сотни три. О них речь. Так что если выдержишь — давай. А если нет — здание почистить надо. Мусор выгрести, вывезти или сжечь. В порядок комнаты привести, починить двери, люстры заправить. Да мало ли работы найдётся…

Как нельзя вовремя появился снова старшина, конвоирующий десяток перепуганных, в крови, пленных интервентов. Ещё издали замахал:

— Лейтенант! Вот, нашли за насыпью!

Звонарёв довольно потёр руки, потом обратился к застывшему в изумлении мастеровому:

— Видишь, дядя, повезло тебе. Есть кому мертвецов убирать. Так что давай, бери своих друзей, и здание прибирай, да чини. Ну и об оплате подумай.

Гаровец сглотнул, потом осипшим голосом выдавил:

— Э… Господин хороший… Может, ещё кто на подмогу подойдёт? Вокзал большой, работы на всех хватит… А то нам тут на неделю, ежели запрягёмся…

Владимир равнодушно пожал плечами:

— Ещё десяток веди. Да если найдёшь женщин — тоже можешь прихватить.

Мастеровой было нахмурился, но человек спокойно закончил фразу:

— Если сам полы мыть будешь, то не надо. Кем раньше то был, дядя?

Тот снова нахмурился:

— Слесарь я. Из депо.

Звонарёв оживился:

— Вот ты то мне и нужен. Остальные с тобой — тоже из депо?

— А что?

— А то!

Передразнил его офицер. Потом вспомнил, что всё‑таки тут своя специфика, задал вопрос нормальным тоном:

— Людей набираем. В депо. На дистанцию. Восстанавливать пути, подвижной состав, когда пригоним. На уборку улиц. В пожарную часть. Все нужны. И чиновники, и обслуга, и мастеровые всех специальностей. Скоро стройку начнём. Так что, любезный, прогуляемся мы с тобой вон к тому бревну, и поведаешь ты мне, в каком состоянии депо сейчас находится.

Мастеровой снова сглотнул, пытаясь осознать услышанное. Потом кое‑как выдавил:

— Чтой‑то я вас не пойму, ваше высокоблагородие, не разберу звание, уж простите. Вы что сюда, не налётом?

Звонарёв усмехнулся:

— Каким налётом? Как банда, что ли?

Человек кивнул в ответ, испуганно дёрнулся, сообразив, что ляпнул. Но лейтенант не обращая внимания на сжавшегося мастерового, спокойно и внушительно произнёс:

— Не налётом. Мы — гарнизон Гарова. И отвечаем за порядок в городе перед своим начальством.

— А… Начальство кто у вас, ваше высокоблагородие?

Новая усмешка на лице молодого гиганта, потом спокойный и чёткий ответ, услышав который, мастеровой не поверил своим ушам:

— Её Императорское Величество Аллия Вторая. Законная правительница Русии.

— И…И… Им….

— Да. Её Императорское Величество Аллия Вторая. Она самая.

Но рабочий нахмурился:

— Говорили, что 'свободовцы' её, и дочек ейных…

— Врали. Императрица была спасена верными офицерами и переправлена к нам, в Нуварру. А теперь настало время вернуться, дядя. Так что давай, выкладывай, дядя, депо в каком состоянии?..

…Майор Рублёв был доволен — пока всё складывалось удачно для спецотряда. Быстрое, практически мгновенное уничтожение отряда карателей, расстрелянного из пулемётов бронетранспортёров. Довольно спокойное, без эксцессов, поведение жителей города, спокойно и покорно воспринявших появление военных. Вечером он проехал по городу, отметив множество белеющих на столбах и заборах листовок с заранее подготовленным ещё на Базе текстом. Дела у лейтенанта, похоже, шли неплохо. Подумав, Пётр Георгиевич, приказал двигаться к вокзалу, где размещался взвод лейтенанта. Ну или должен был… В ярком свете установленных прожекторов кипела работа. Сам лейтенант что‑то объяснял большой группе аборигенов в простой одежде, размахивая руками. Те внимательно слушали, привычно держа шапки в руках. Из самого здания ежесекундно выскакивали люди с носилками, на которых лежал самый разный мусор. Стучали молотки, визжали пилы, тюкали топоры. Из‑за здания выехала длинная телега, запряжённая парой лошадей. Так вот куда исчезли артиллерийские лошади? Не успели толком осмотреть здание управы, как коней и след простыл. Подсуетился Звонарёв. Впрочем, как обычно в армии. Подойдя ближе к двигающейся повозке краем глаза уловил очертания тел под брезентом. Понял, куда понадобился транспорт, успокоился. Подошёл поближе к толпе слушающих речь лейтенанта на русийском, прислушался. Увы. Чешет парень складно и бегло, как на родном русском. И слушают его внимательнейшим образом. Терпеливо дождался, пока тот закончит, и едва уловил передышку, решительно шагнул вперёд. При виде командира тот смешался, сделал непонятный жест рукой, чисто машинально, потом торопливо что‑то произнёс, после чего русийцы начали быстро расходиться.

— Добрый вечер, товарищ майор.

— Вольно, лейтенант. Докладывай.

Тот пожал плечами:

— Убираем, чистим, моем. Завтра начнём приводить в порядок депо. Кстати, товарищ майор, там есть большой склад, пустой, можно его приспособить пока под кинотеатр. Прокрутить, так сказать, им агитационные фильмы. Зря что‑ли, наши спецы старались?

Рублёв кивнул. Затем повёл в сторону уничтоженных океанцев:

— Много там ещё?

— Основное вывезли. Ещё пара ходок, и всё.

— Местные стараются?

— Нет. Пленных взяли, десяток. Всё что можно вытряхнули, а после направили на уборку трупов. Местных привлекать к такой работе как‑то…

Майор рассвирепел:

— Почему не доложил о пленных, мальчишка?!

— Вы океанский знаете, товарищ майор?

Осёкся.

— И я нет. И никто, из знакомых нам, тоже не знает. А они сами молчат. Документы все в штабе. Так что пусть работают. Закончат — отправим к вам.

…А ведь прав лейтенант. Мы, как те японцы, что на европейские корабли влезли втихаря, все разговоры подслушали, все бумаги скопировали, а толку — зеро. Потому что ни грамоты, ни речи заморской не разумеем…

— Ладно. Проехали. Но впредь так не делай.

— Я понимаю, товарищ майор…

Помолчали. Из здания вышла пожилая, но ещё крепкая женщина в тёмной одежде, выплеснула грязную воду из ведра, сунула пустое кому то из вертящихся вездесущих мальчишек, что‑то сказала. Тот кивнул, умчался. А та прислонилась к стенке, вытирая руки фартуком.

— Ого! И с ними договорился?

Звонарёв вдруг смутился:

— Тут людей бы покормить, товарищ майор. Мы в обед с теми, кто в первую партию попал, своими пайками поделились. Так такая толпа набежала, как узнали… А сейчас уже дело к ужину.

Рублёв усмехнулся:

— Повезло тебе, лейтенант, кто есть такой майор Ковалёв у меня в заместителях. Он уже давно всё выяснил, и скоро…

Взглянул на часы.

— Точнее, минут через десять, сюда полевая кухня придёт. И твоих накормим, и тебе останется. Ну и народ оделим.

Теперь облегчённо вздохнул лейтенант:

— Хвала Богам, товарищ майор, а то я уже и не знал, что делать… А насчёт завтра как? Я почти сто человек набрал, депо восстанавливать. Все — бывшие железнодорожники, мастеровые люди. И, кстати — там, в депо, стоят два паровоза. Только не на ходу. Ремонт нужен.

— Инженера я пришлю. И продуктов подкину. Сто, говоришь?

Лейтенант кивнул.

— Заявлю расход на кухню. А что вообще люди говорят? Я вижу, ты с ними уже успел пообщаться?

— Успел.

Буквально выдернул из пачки сигарету, дрожащими руками прикурил, сделал глубокую затяжку. Едва ли не четверть сразу.

— Плохо, товарищ майор. Очень плохо. Продовольствия в городе практически нет. Власти тоже. Всю зиму город грабили. То одни, то другие. Много народа убили просто так. Кое — кого увели с собой. В основном, девчонок молодых да красивых. И с концами.

Рублёв кивнул — обычная история…

— Правда, океанцы только сейчас явились. Так что, можно сказать, что мы их спасли. Соседние городки почти все уже пожгли, а людей кого убили, кого угнали неизвестно куда.

— Ясно…

— Вопрос разрешите, товарищ майор?

— Спрашивай, Володя.

— А что с теми русийцами, что до нас были?

Рублёв вздохнул:

— Похоже, банда. Обычная банда. Просто прикидывались военными. Завтра, после завтрака и развода людей, приезжай в управу. Вместе допросим.

Лейтенант кивнул. Затем вдруг просиял — на площадь, порыкивая двигателем, плавно въезжал 'Додж', тянущий за собой дымящую полевую кухню, испускающую невероятные ароматы….

…Гаров менялся на глазах. Буквально в течение недели исчез мусор с улиц, начался ремонт зданий, заработали городской водопровод и канализация. Нуваррцы поддерживали жёсткий порядок в городе — одна из желающих поживиться окрестных банд, привлечённая слухами о том, что в городе появилось продовольствие, была безжалостно уничтожена до последнего человека. Кроме восстановления городского хозяйства пришельцы начали огромную, по местным, разумеется, меркам, стройку за городом. Пока ничего существенного, просто разравнивали и трамбовали большое поле. Подо что? Единственный среди них офицер, который знал русийский, лишь загадочно улыбался, а остальных было спрашивать бесполезно. Жители города вздохнули, наконец, с облегчением, за последний год с небольшим, минувший после смерти Императора. Что удивительно, после показательного разгрома океанцев, те больше не совались в Гаров по непонятным причинам. То ли не было сил, то ли исчезновение столь большого отряда не на шутку перепугало интервентов. Впрочем, никто не сомневался, что рано или поздно те снова попытаются взять город под контроль. Но огромные, невероятно мощные бронеходы нуваррцев внушали уважение всем, кто их видел. Да и сами бойцы тоже впечатляли — рослые, широкоплечие, увешанные смертоносным, никогда не виданным прежде оружием, одетые в пятнистую форму, скрадывающую их очертания на местности, с движениями настоящих хищников. Любой мало — мальски сведущий в военном деле только при одном взгляде на этих солдат понимал, что равным им среди русийцев или океанцев, впрочем, как и военных других держав, просто нет. Чего стоили только их тренировки, когда те по утрам, после пробежки в несколько вёрст длиной, занимались в сооружённом спортивном городке на диковинных снарядах, тренировались в рукопашном бое, крушили голыми руками и ногами кирпичи и доски, вызывая невольный страх и восхищение среди тех, кто наблюдал за этими показательными выступлениями. Единственным непонятным было только то самое поле. Впрочем, вскоре загадка прояснилась, поразив всех до глубины души. Одним прекрасным утром последнего месяца лета рассветную тишину взорвал непонятный гул. А потом на поле начали один за другим садиться летающие корабли. Заходя на посадку на огромной скорости, влекомые сверкающими в лучах прозрачными кругами, машины аккуратно касались ровной земли, некоторое время пробегали по плотно утрамбованному грунту, затем гасили скорость и ровными рядами выстраивались у кромки поля. Из прибывших кораблей, впрочем, больше похожих на птиц с застывшими навсегда крыльями, выгружались люди в различной форме, вытаскивали ящики с неизвестным содержимым, и все сразу принимались за свои дела. Военные быстро строились по подразделениям и уходили в город. Другие — тут же принимались монтировать нечто непонятное. На следующий день в Гаров прибыла колонна самоходных карет. Только вот на все известные русийцам самодвигатели их техника не походила. Она буквально дышала уверенностью и надёжностью, внушая уважение одним своим видом и мощью: грузовые платформы, переполненные грузами. Длинные цистерны вместимостью в сотни, если не тысячи бочек, массивные прицепы, на которых застыли недвижимо совсем уж запредельные монстры в защитной зелёной окраске с неимоверного калибра стволами орудий в массивных металлических башнях. Но самое главное — в городе наладилось снабжение. Совсем, как в прошлом, открылись магазины и лавки, правда, от нуваррцев, в которых можно было приобрести любые продукты, а иногда и вовсе неизвестные фрукты и овощи. Кроме того, чужаки при помощи своих машин почти мгновенно, по местным меркам, вспахали окружающие город поля, превратившиеся в пустоши, кроме тех, на которые нашлись владельцы, подтвердившие свои прав чудом сохранившимися у них документами на право владения. Но больше всех были поражены рабочие мастерских и депо. С самого начала рабочий день у них был очень жёстко ограничен восемью часами, что оказалось просто неслыханным. Даже при Императоре его длительность была произвольной, но не менее двенадцати часов. Кроме того, еженедельно полагалось два, а не один выходной. И начали пришельцы не с работы по восстановлению забытых в депо двух старых, изношенных до предела паровозов, а с восстановления самих цехов. Прежде всего, их вычистили до чуть ли не стерильного состояния, подготовив к реконструкции. Прорезали новые, огромные окна, укрепив стены дополнительной кладкой и перекрытиями. Затем, пока часть людей занималась покраской и установкой рам в оконные проёмы, остальные сняли все входящие в депо рельсы и заново подготовили основание под них, одновременно проложив целую кучу труб непонятного предназначения. Впрочем, вскоре выяснилось, для чего это делалось, когда в каждом цехе появились ватерклозеты, как в самых дорогих домах, и настоящее чудо — санитарные комнаты, в которых после работы можно было помыться горячей водой и домой идти уже чистому, в обычной одежде. Часть же труб, как объяснил офицер нуваррцев, будет отапливать цеха, когда наступит зима. Рабочие покрутили головами, поскольку подобное было из области сказок, и решили промолчать. Мол, языком молоть, мы все умеем… Тем временем, пока шли работы по реконструкции производства, приехавший с военными инженер обследовал застывшие, как казалось, навсегда паровозы и вынес свой вердикт — отремонтировать нельзя. Лучше на их базе построить заново. С чем слесари и прочие было совершенно согласны. Правда, насчёт постройки нового, засомневались. Починить — ещё ладно. А вот построить заново… В первую очередь нужна литейка. Металл. Станки. Допустим, кое‑что есть в мастерских. Но всё разбито, устарело, проржавело… Но нуваррец не сдавался. Он пригнал один из прибывших с военными фургонов, прямо в мастерские, и когда рабочие до последнего винтика разобрали имеющееся в наличии оборудование, заставил их отчищать всё от ржавчины и готовить новые основания под будущие восстановленные станки. Долбили ямы, заливали их серой глиной пришельцев, становящейся после затвердения, словно камень. А инженер, учащийся русийскому языку буквально на глазах, в своём фургоне изготавливал пришедшие в негодность винты, болты, шестерни. Словом, древнее оборудование обретало новую жизнь. И даже самые недоверчивые чесали затылки, глядя на сверкающие новеньким металлом и свежей краской преобразившиеся, когда‑то ржавые и почерневшие грубые станки, совсем не похожие на себя прежних. Ну и самое главное на тот момент, что нуваррцы платили за работу, а не просто загоняли людей отбывать повинность. По окончании рабочего дня каждый человек, отработавший от начала и до конца, получал аккуратную коробку из грубой толстой бумаги с непонятными обозначениями, в которой были три банки консервов по фунту каждая, одна с чистым мясом, и две с мясной кашей из непонятных, но очень вкусных и питательных круп. Несколько упаковок черных сухариков, пакетика черного настоя, который было нужно заваривать кипятком а также большого количества сахарного песка, уже давно забытой роскоши. После того, как снабжение наладилось, людям предложили на выбор — либо всё ещё продукты, либо деньгами, которыми теперь можно было легко отовариться в любой торговой точке чужаков. Либо пятьдесят на пятьдесят: день продукты, а день — деньги. Большинство перешли на последний порядок оплаты. Потому что в отличие от прежних, превратившихся в фантики денежных знаков, новые принимались в любом месте Гарова без возражений. Да и цены на товары и продукты напомнили золоте время правления Императора. Прослышав, что в городе появилась крепкая власть, потянулись на разведку и окрестные крестьяне. Вначале пешком, изо всех сил стараясь выглядеть горожанами. Впрочем, чужие военные никого не обижали, и позволяли спокойно разгуливать везде, кроме нескольких мест. Потом один отчаянный хуторянин привёз на продажу зерно. Нуваррцы поинтересовались, почему именно зерно, а не муку. Выяснилось, что мельницей в округе проблема. Единственная большая сгорела, и теперь на руках только примитивные крупорушки, которыми много не сделаешь. И всё. Уже приготовившемуся расстаться с товаром, и вполне возможно и с жизнью крестьянину пожелали удачной торговли и просто ушли, оставив того с открытым ртом. Правда, взяли плату за разрешение на торговлю. Но столько, что тот не смог вымолвить ни слова, узнав её величину: из десяти привезённых им мешков чужаки забрали всего лишь одно ведро, одну сороковую часть зерна, сообщив ему, что размер платы будет всегда именно таким. Ну а если сельчанин пожелает, то может платить деньгами. В обиде никто не будет. Удивительно, но продав, а главное — купив всё необходимое в городских магазинах, хуторянин спокойно уехал восвояси. Без всяких обид или. тем паче, грабежа или реквизиции… И в город потянулись торговцы, продающие мясо, птицу, зерно, крупы. В обиде не оставался никто. Уж гвозди, подковы, дёготь, шкворни. и прочие необходимые в любом хозяйстве промышленные товары, как обувь, одежду, инструмент, а так же соль и другие специи в Гарове приобрести проблем не составляло. К тому же в округе стало удивительно тихо, словно всех бандитов, прежде буквально наводнявших округу, повывели. Впрочем, так оно и было. Группы нуваррцев каждый день уходили из города на зачистку. Только вот свидетелей их 'работы' не было. Все оценивали лишь результат, а тот был виден всё лучше с каждым днём…

Глава 5

— Итак, господа, вынужден констатировать, что в нашу операцию вмешалась третья сила.

В наступившей внезапно тишине председатель Большого Круга опустился на своё место. Несколько мгновений, затем прозвучал голос Второго:

— Что значит, третья сила?! Почему НАМ об этом ничего неизвестно?

— Почему неизвестно? Кое — какие слухи приходили. О некоей Нуварре.

Зло ответил Пятый.

— Именно, что слухи! Какое‑то государство, никому не известное, никем не посещаемое. За всё время наши люди видели лишь двоих представителей этой страны. И, похоже, что те двое лишь обычные мошенники!

Вновь высказался Второй. Председатель презрительно сплюнул в горящий костёр. Открытое пламя посреди зала, ряд кресел, выстроенных кругом вокруг сложенного из грубых камней очага, уходило в незапамятные дебри времён. Говоривший, осекшись, испуганно втянул голову в плечи и замолчал.

— Пятый, что вам известно? Расскажите всем, в том числе и уважаемому Второму.

Человек в высоком жёстком колпаке, украшенном рогами неизвестного животного, послушно открыл невидимый за войлоком рот:

— Итак, господа, Нуварра. Мы знаем, что это не настоящее название страны, а всего лишь русийская адаптация. Истинное имя государства пока, повторяю, пока, никому неизвестно. Далее…

Сделав короткую паузу Пятый вновь продолжил, на мгновение склонив голову в сторону оппонента:

— Впервые мы задумались о том, что это за страна, когда в один из портов Русии вошёл неизвестный транспорт под совершенно незнакомым флагом. Это событие могло пройти незамеченным, если бы не одно большое 'но' — величиной корабль превышал самые большие броненосные корабли Императорского Русийского флота…

По собранию прокатился лёгкий гул. Разноцветные колпаки задвигались, но вскинутая вверх перчатка, украшенная стальными когтями, заставила всех замолкнуть. Пятый благодарно наклонил свою голову в сторону главенствующего, затем продолжил:

— Именно по причине своей невероятной величины транспорт не смог войти в бухту и оставшись на рейде, выгрузил своих пассажиров, свыше ста человек, а так же множество одинаковых металлических ящиков на местные баржи, затем так и остался стоять у входа в бухту. Заплатив начальнику порта за стоянку, а так же поставку воды и продовольствия кораблю, эти люди двинулись в глубину страны. Затем след основного количества высалившихся теряется, и в Русии остаются лишь вначале один человек, называющий себя эрцом Нуварры Миххом Брумом, и время от времени к нему с Родины приезжает якобы сын, Влад Брум. Оба нуварца превосходно владеют русийским, но все разговоры между собой ведут на совершенно неизвестном языке, по заключению экспертов, ни имеющего ничего общего ни с одним из известных в нашем мире. Эрц покупает себе дом в столице, у некоего барона Дольма, и совершенно его перестраивает. По свидетельству очевидцев, все работы производились нуваррцами. И доступа к ним ни наши люди, ни русийцы не имели. Достоверно известно одно — здание было полностью автономно. Электричество, тепло, вода — всё поступало из неизвестных источников. Невероятно звучит, но, тем не менее, это факт. Кроме того, по некоторым, к сожалению, слухам, в доме этого эрца находилось множество различных устройств, приводимых в действие электричеством, что позволяло тому содержать в доме всего лишь пять, а под конец — шесть слуг. В том числе и двух женщин. Прошу прощения, господа…

Пятый налил в высокий узкий стакан воды, достал длинную трубочку и воткнув её в маску, жадно осушил ёмкость. Затем, облегчённо вздохнув, продолжил в полной тишине, нарушаемой лишь потрескиванием пламени.

…Кроме того, эрц разъезжал по столице Русии на самодвижущейся повозке, которой управлял лично, не нанимая извозчика. И, господа, этот самодвигатель был просто невероятен! Его технический уровень превосходил всё известное, и даже наши разработки!

…Все снова загудели. Но тут же затихли, ожидая продолжения, и оно не замедлило себя ждать. Снова напившись, Пятый продолжил:

— …Именно тогда наши люди в Столице заинтересовались нуваррцем всерьёз, и даже предприняли попытку под видом ограбления обыскать его особняк… Увы, господа. Больше их никто никогда не видел. Ни живых, ни мёртвых. К тому же тогда участились подобные случаи исчезновения людей, поскольку наши 'заговорщики' уже вовсю готовились к убийству русийского царя. Им было не до расследования. Тем более, что агенты относились к завербованным за сущую мелочь местному криминалитету. И, как показало дальнейшее, это оказалось ошибкой.

Покосился в сторону Председателя, добавил тоном пониже:

— И, думаю, для наших планов насчёт Русии — роковой, господа…

Снова гул, и вскинутая когтистая перчатка.

… — Как вы знаете, господа, но всегда существуют глупцы — идеалисты, которые выше денег и власти ценят такие никчёмные понятия, как честь и совесть. Трое из них умудрились выкрасть Императрицу Аллию с детьми из‑под самого носа наших агентов влияния, успешно перед этим убивших Императора и взявших власть в свои руки. И куда же вы думаете, эти идиоты направились? Естественно, к эрцу Нуварры. Мы тщательно проследили их путь и не ошиблись. Но нуваррец обманул все наши ожидания. Он просто отказался разговаривать с беглецами, и те были вынуждены покинуть его дом, не получив ничего. Ни убежища, ни денег, ничего, господа. Мы всё контролировали, и наши люди клянутся, что тот бросил буквально две — три фразы и вернулся в свой особняк. Четверо суток он не выходил из дома вообще…

— Может, его не было? Он тайно вышел и помог беглецам скрыться?!

Пятый вскинул руки, призывая Двенадцатого остановиться:

— Мы следили за домом всё время. Несколько раз за эти дни видели эрца в окне. Он просто не выходил. Но тут выяснилось, что отправленный в погоню за беглецами отряд был полностью уничтожен. Поверьте, господа, что три человека не могут уничтожить сотню без вреда для себя. Но двое из троих помогающих были позднее замечены пробирающимися на Юг, причём живыми и здоровыми. Третий же исчез бесследно. Впрочем, как и Императрица со своими дочерьми. Мы решили послать к эрцу одного из своих агентов влияния в новом правительстве Русии. Тот вернулся напуганным и наотрез отказался разговаривать с нами. К тому же заговорщики вообразили, что могут обойтись без нашей помощи, и нам пришлось задействовать запасной вариант, 'Свободный Труд'… В то время была сделана ещё одна попытка прощупать эрца силовым методом. Одна из местных банд искусно наведена на его особняк… Увы, господа. Нуваррец их просто перебил. Всех до одного. До последнего человека. Мы пытались шантажировать слуг, но это не помогло. И тогда один из наших лучших агентов, Хьяма Антирц, явилась к нему для откровенной беседы. Увы… Больше её никто не видел. К тому же в столицу явились снятые с фронта части Армии, и наша последняя попытка захватить власть в Русии потерпела крах. По донесениям немногих уцелевших агентов Михх Брумм тесно контактировал с главным военным полицейским Триумвирата, неким Петром Рарогом. Даже давал ему очень любопытные советы и помогал в организации аппарата военной полиции. Тогда то и стало известно, что в доме Брума была замечена живая Хьяма Антирц и жена одного из убитых заговорщиков, устранивших Императора, баронесса Аора ун Ангриц с дочкой…

— Почему же Хьяма не попыталась бежать или передать имеющуюся у неё информацию?

Теперь не выдержал сам Председательствующий. Пятый почтительно склонил голову перед высшим:

— Непонятно, господин. То ли её запугали, то ли агент посчитала, что покинуть Брума опасно для её жизни.

— Её не перевербовали?

— Уверен. Ни наши люди, ни явки, остававшиеся в столице Русии, не были тронуты.

— А чем объяснить такие большие потери агентов?

— Военным помогли. И их очень жёсткие, просто неожиданно жестокие действия вызвали растерянность и шок. Тогда мы и понесли самые большие потери.

— Тогда понятно, почему агент не стал выходить на связь. Дом Брума на тот момент был самым надёжным убежищем. Кстати, Пятый, почему вы всё — время говорите о доме нуваррца в прошедшем времени? Преположительно… Непонятно… Невероятно… Столица же под нашим контролем. Так что вам мешало проверить дом?

Пятый вновь склонил свой колпак:

— Господин, части, вошедшие в Столицу имели чёткие инструкции: особняк должен был быть захвачен целым и невредимым, а все и всё, находящееся в нём, не должно было понести ни малейшего вреда. Увы. Один из слуг Брума, мажордом, как утверждали очевидцы, открыл огонь по солдатам. Те, прикрываясь щитами, тем не менее выполняли приказ, неся потери…

— Сколько?

— Двенадцать, господин. Старик уложил двенадцать граждан Океании!

— Потом?

Пятый вздохнул:

— А потом и особняк, и всё, что в нём было, взлетело в воздух… Не осталось ничего, кроме огромной воронки. По докладам экспертов, для взрыва использовалось не менее пяти тонн пироксилина. Старик расстрелял все патроны, а потом привёл в действие адскую машинку.

В замершей тишине прозвучало злое ругательство. Затем Председатель вновь шевельнулся:

— Что‑то ещё?

Пятый склонился:

— Да, господин. Удалось узнать, что Рарог, тесно контактирующий с Брумом, собрал обоз и двинулся на юг. Командующий Анурц, помня о приказе, выделил один полк и отправил его в погоню за беглецами. Тем более, что среди тех был и сам Брум. Все ушли в Степь. И… Следы тех и других теряются. Последнее сообщение от командира полка, посланного в погоню гласило, что они загнали русийцев и нуваррца в ловушку и начинают захват. Всё, господа. Кроме одного. И, надеюсь, последнего…

Он снова осушил стакан воды. Затем взглядом испросив разрешения, и, естественно, получив его, закончил повествование:

— Полтора месяца назад в Русии вновь объявились нуваррцы. Их войсковое подразделение взяло под контроль область Гарова.

— Что значит, взяло под контроль? Поясните, Пятый.

Шевельнулся Третий. Тот согласно кивнул:

— Это значит, что они полностью контролируют указанный мной район. На территории губернии восстановлен порядок, дисциплина, восстановлены все службы, работают все предприятия, и, самое главное, полностью отсутствует возможность как‑то повлиять на их деятельность.

— Армия?

Пятый с досадой вздохнул:

— Я же сказал — всякая возможность. Наши агенты выявлены и увезены в неизвестном направлении. Армия… Господа, нуваррцы превосходят нас во всём, особенно, в технике. Насколько мне известно, среди них ещё нет потерь. Вообще. А мы потеряли, включая поисковый полк, свыше пяти тысяч человек. Самое страшное, господа, что они освоили воздух. Причём так, что мы даже не можем себе представить! У них есть летающие машины, передвигающиеся с неимоверной скоростью по воздуху и могущие при этом нести людей и колоссальные объёмы груза. В том числе и взрывчатые вещества. К тому же, последнее донесение агента в Гарове гласило, что они пришли в Руси по просьбе якобы воскресшей императрицы Аллии. По её просьбе. Для восстановления законной власти Династии…

— У вас всё, Пятый?

— Да, господин.

Председатель пошевелился, затем выставил к огню внезапно озябшие руки. Снова шевельнулся:

— Ваши предложения, господа?

— У меня есть дополнения, господин.

Шевельнулся на своём кресле Третий.

— Говори.

Тот слегка севшим голосом заговорил:

— Военные жалуются, что коммуникации со стороны Глубокого Океана практически полностью перекрыты. Они не могут получить ни пополнения, ни снабжения. Суда исчезают бесследно, не подав никаких вестей. Получается, что Нуварра полностью блокирует наши поставки в Русию. А лишённая снабжения и пополнений армия — уже не армия, а будущие военнопленные…

— Ясно.

Снова воцарилась тишина. Лишь языки пламени играли причудливыми огоньками на стенах зала, высеченного глубоко в пещере.

— Итак, ваши предложения, господа. Я готов их выслушать завтра, в это же время.

Председатель встал. Пламя Очага ярко вспыхнуло, ослепив всех присутствующих. Когда же зрение восстановилось, Первого не было…

… — Володя, зайди к нам, пожалуйста.

Голос, прозвучавший в мембране рации, как‑то не вызвал желания протянуть лишнюю пару минут с визитом. Вздохнув, Звонарёв отложил в сторону очередной документ, доставленный ему разведчиками, поднялся, и тщательно заперев за собой кабинет, вышел из здания вокзала, так и оставшегося его резиденцией. Оседлав мотоцикл, кроссовый Zongshen ZS250GY-3, привычно проконтролировал стандартный тест, воткнул первую передачу из шести, затем выкрутил ручку газа до упора и бросив сцепление, выпустив шлейф гравия из‑под заднего колеса, рванул по главной улице. Впрочем, эффектно тронувшись, Владимир тут же сбросил скорость, не превышая двадцати километров в час. Тем более, что ехать то было всего ничего, а улица заполнена народом и транспортом. Наряду с грузовиками и джипами нуваррцев — телеги, фургоны, повозки. Конные и ручные. Пустые и заваленные до отказа грузом. Но главное — лица. Спокойные, довольные, и — сытые. Ну, или отъедающиеся. Во всяком случае, такого, что Звонарёв застал при появлении Гарове, уже не было. Нуваррцу махали руками, кое‑кто с достоинством снимал шляпу, отпуская короткий поклон. Он едва успевал отвечать. Наконец затормозил возле крыльца управы, заглушил двигатель, поставил мотоцикл на подножку. Вытащил из‑под погона кепку, надел на голову:

— Костя, не в курсе, по какому поводу меня вытащили? Работы по горло…

Часовой молча кивнул в сторону. Повернув голову, Звонарёв замер от удивления — большой, и, судя по всему, довольно мощный легковой авто. По дизайну — начала двадцатых. В то время, как всё, что он видел раньше, относилось к началу двадцатого века земли. Золотистое покрытие начищенных фар, довольно широкие гуттаперчевые шины, сияющий лаком обтекаемый кузов. В сердце шевельнулось нехорошее предчувствие. Собравшись, решительно шагнул на крыльцо, быстро передвигая ноги… Дежурный по штабу сразу повёл его в кабинет начальства. К удивлению Владимира, кроме обоих майоров там находилось ещё трое абсолютно незнакомых ему людей в типичной для русийцев обеспеченных слоёв одежде. Едва лейтенант перешагнул порог кабинета, как Рублёв махнул ему рукой, подзывая к себе:

— Быстро ты, Володя. Давай сюда. Тут, похоже, послы прибыли. Из Океании.

— Что?!

Он дёрнулся к кобуре, но майор успел ухватить его за запястье:

— Остынь. Они парламентёры. Расстрелять или повесить всегда успеем. Надо их хотя бы выслушать.

— И что я им скажу?

— Наши говорят, что они по — русийски к ним обращались.

— Да? Ню — ню…

— Хватит.

Рублёв надавил на его плечо.

— Садись и задавай вопросы. По стандартной схеме. Кто, зачем, откуда. Понял?

— Сделаем.

Он уселся за стол, машинально включил кинокамеру, установленную там, затем задал произнёс первую фразу:

— Кто вы?

При звуках русийской речи троица облегчённо вздохнула, вскинув головы, затем старший из них, одетый более изыскано, чем все остальные, заговорил:

— Я — чрезвычайный и полномочный представитель правительства Океании Герц Ансуш. А это мои сопровождающие, мой извозчик Арт Антор, и моя секретарша Гера Анрун.

Ответил чётко, тщательно выговаривая слова, и только на конкретно поставленный вопрос, что отметили все офицеры. Владимир практически синхронно перевёл. Следующий вопрос:

— Цель вашего визита?

— Мы уполномочены договориться о мирных переговорах между нашей страной и Нуваррой.

После переведённой фразы люди переглянулись. Рублёв, подумав, решил, как старший:

— Скажи им, что зато мы не уполномочены решать такой вопрос. Но обещаем сообщить о его предложении нашему правительству.

Выслушав его слова, посол спокойно ответил:

— Как долго нам придётся ожидать ответа?

— Завтра до полудня он будет дан.

Словно невзначай, тот заметил:

— Телеграф, как я понимаю?

— Вас это не касается.

— Хорошо. Не будем ссориться. Но у нас есть одна просьба.

Рублёв кивнул после перевода:

— Пусть говорят.

— Мы бы хотели дождаться ответа здесь, в Гарове. Где бы мы могли остановиться на ночлег?

Офицеры переглянулись, потом Ковалёв нехотя ответил:

— Володя, у тебя вроде места есть на вокзале…

Звонарёв едва не выругался вслух, но кивнул в знак согласия.

— Ладно. Найду им комнату.

— Не забудь поставить прослушку и видеонаблюдение.

— Само собой. Тогда я их забираю.

Старшие офицеры кивнули, лейтенант поднялся со своего места:

— Следуйте за мной. Я покажу вам место, где вы можете переночевать.

Дождавшись, пока те поднимутся, посмотрел на камеру, потом на командиров, но Рублёв так же взглядом дал понять, что та останется, и Звонарёв вышел из комнаты. Океанцы послушно последовали за ним, коротко поклонившись на прощание. Оставшись одни, офицеры переглянулись, затем подключили видео к компьютеру:

— Ну а теперь давай глянем по нормальному…

Внимательно, едва ли не покадрово просмотрев запись, Ковалёв обернулся к Рублёву, столь же тщательно не отрывающимся от экрана.

— Что скажешь, друже?

— Немного. Посол — ширма. Настоящий посланец, как ни странно — она.

Ткнул пальцем в застывший стоп — кадр с океанкой. Григорий кивнул в знак согласия.

— Остаётся водитель. Смотри.

Отмотал запись назад, вывел крупное изображение шофёра.

— На глаза глянь.

— О, чёрт! Петя, он — лингвист — аналитик! Даю клык, что сейчас этот кадр тщательнейшим образом запишет на бумаге всю нашу беседу, прозвучавшую здесь, и станет пытаться расколоть нашу речь.

— Согласен. Интересные кадры к нам явились. Очень интересные… Так кто посол?

— Боевик — охранник.

Согласный кивок в ответ.

— Лейтенанту скажем?

— Не стоит. Вдруг сорвётся? Тут кадры опытнейшие, не чета молодому парню. Раскусят на раз.

— Но всё — равно, скажи, пусть держит ухо начеку, и… Пусть усилит охрану. Вполне возможно, что наши гости попытаются ночью выбраться наружу и прогуляться по городу.

— Сделаю.

Пискнул вызов по рации:

— Гости прибыли к вокзалу. Пока всё в норме.

— Отлично. Звонарёв со своей 'мартышки' слез?

Майор недолюбливал мотоциклы, обзывая их обидно либо 'макаками', либо 'мартышками'.

— Да.

Рука офицера потянулась к передатчику:

— Володя, удвой наряд.

— Понял.

— Аккуратно там. Гости непростые.

— Я это понял.

Оба офицера переглянулись.

— Ладно. Они на тебе.

Отключились. Снова посмотрели друг на друга:

— Ну, пошли докладывать наверх?

— Придётся… Дело слишком серьёзное…

Владимир распахнул двери одной из комнат:

— Прошу. Здесь вы можете переночевать.

Лицо посла скривилось в презрительной гримасе:

— Убожество. Вы могли бы нас поселить в гостинице… Там, по крайней мере, есть хоть какие то удобства.

— Удобства есть и здесь. Туалет — в конце коридора. Душ — там.

Он показал на дверь со значком умывальника.

— А что насчёт ужина?

Снова вылез океанец.

— Будет. Принесут.

— Можно сделать заказ?

— Какой заказ? Что дадут, то и будете есть.

— Молодой человек, мы, всё же, требуем относиться к нам с уважением! В конце концов, мы — дипломатическая миссия…

— Заткнись, пока живой. Будь моя воля — ты бы уже давно украшал главный городской фонарь. Водила составлял бы тебе компанию. Ну а твою девочку пустили по кругу.

— Что?!

Девчонка сорвалась с места и с размаху влепила офицеру пощёчину. Звонарёв от неожиданности опешил, но это помогло ему опомниться. Коротко поклонился:

— Благодарю вас, госпожа Анрун.

И повернулся к послу снова.

— Не нравиться — можете спать в своей машине. Но покидать её, или этот этаж не рекомендую. Иначе я не гарантирую вам жизнь.

Чуть ухмыльнулся самой грязной своей улыбкой, глядя на океанку:

— А вам — сохранения чести, госпожа Анрун.

На этот раз она сдержалась. Шагнула вперёд и замерла на пороге. Что‑то произнесла, обращаясь к послу. Тот тут же перевёл:

— Нам выделена одна комната?! Но среди нас женщина! Как она может ночевать в одной комнате с мужчинами?

…Действительно. По их обычаям, это слишком… Впрочем, ладно. Заодно и развлечёмся… Снова ухмыляясь, только на этот раз про себя, шагнул чуть дальше, через дверь, открыл другое помещение:

— Дама может ночевать здесь.

Посол снова перевёл, та медленно приблизилась, заглянула через плечо Владимира. Удовлетворённо кивнула, в знак согласия. Что‑то прощебетала. Затем нырнула внутрь, захлопнув за собой дверь.

— Всё, господа. Можете пока отдыхать. Ужин вам принесут, остальное вы знаете.

— Одну минутку…

Снова остановил его посол.

— Мы бы хотели забрать свои вещи из машины. Переодеться, привести себя в порядок… Арт может сходить с вами и принести их наверх.

— Хорошо. Идём.

Позвал он шофёра. Тот послушно двинулся следом за ним к лестнице…

Глава 6

…Метрополия ответила быстро. Практически сразу. Сделав краткий доклад и перегнав файл с записью встречи, Рублёв остался ждать указаний, а Ковалёв отправился к зданию вокзала. Он явился как раз тогда, когда молодой лейтенант и сопровождающий его водитель океанцев подошли к автомашине дипломатов и начали извлекать оттуда чемоданы и кофры. Против ожидания, те оказались самыми обычными. Подойдя ближе, майор сделал упреждающий знак офицеру — молчи. Дальше разговор шёл знаками. Пока только одним — молчи. Хвала Богам, Звонарёв понял всё правильно. Молча дождался, пока океанец навьючит себя грузом, потом отвёл его внутрь здания. Рублёв просто ждал на улице. Наконец тот вернулся, выдернул из кармана сигарету, закурил.

— Что?

— А, достали…

Владимир зло махнул рукой.

— То дамочке отдельные апартаменты выдели — мол, незамужняя дама в одной комнате с мужчинами не может находиться. То им ужин в ресторане закажи. Словом, пытаются вывести из себя.

Затем усмехнулся:

— Вот и посмотрим, у кого нервы крепче.

Рублёв с любопытством на оскалившего зубы в очень неприятной улыбке подчинённого.

— Зная тебя, может скажешь, что ты им за сюрприз устроил?

Тот снова махнул рукой:

— Да ничего особого. Мужиков запихнул в обычную гостевую, с полным комплектом аппаратуры. А вот дамочка…

Снова зловещая ухмылка.

— Там внизу Власьич, наш инженер, устроил распиловочную. А сегодня поступил большой заказ с аэродрома на щиты, что на землю будут класть в распутицу. В общем, спать ей вряд ли придётся.

Майор усмехнулся:

— А твои бойцы? Им что, отдыхать не надо?

В ответ последовала хитрая ухмылка:

— А бойцы сейчас спят. Их очередь в наряд по городу заступать. Так что сегодня в расположении только внутренний наряд и будет. А им спать на посту не положено.

— Хм… А сам?

Владимир хитро прищурился:

— А сегодня в гостях ночую. Меня командир аэродрома на День Рождения пригласил. Со всеми вытекающими…

Не выдержав, Рублёв рассмеялся — всё складывалось лучше, чем даже он планировал. Отсмеявшись, майор вновь стал серьёзным:

— Значит, слушай сюда, Вова. Первое — твой дипломат…

— Почему это мой?

Обиделся офицер не на шутку.

— Так, к слову пришлось. Короче, мы тут просмотрели запись разговора… В общем, главный в их троице — дамочка. Якобы дипломат — охранник, силовик. Ну а водила самый интересный из всех: ходячий диктофон. Понял?

— Это что? Получается, что дядя всё запоминает, что при нём сказано?

Удивился Владимир, и поразился согласному кивку командира. Почесал в затылке:

— Хреново…

— Угу.

Согласился с ним майор. Потом спросил:

— Как ты их устроил? Не выберутся втихаря в город?

— Это сложно. Все двери заперты, кроме их комнат, душа и санузла. На окнах везде внешние решётки. Вход на этаж — тоже за решёткой.

— Пол или потолок не разберут?

— Сразу будет видно. И, думаю, вряд ли они рискнут. Так что, думаю, всё обойдётся. Но часовым дам команду быть настороже и не общаться с океанцами ни под каким поводом. Пусть хоть сдыхают на их глазах, не подходить и не разговаривать.

— Правильно.

Рублёв кивнул.

— Когда на гулянку?

Звонарёв усмехнулся:

— А вот развод проведу, и двину.

Пискнула рация. Майор сделал жест, отошёл в сторону, выслушал, кивнул, затем вернулся к молодому человеку:

— Отпраздновать вряд ли сегодня получится, Володя…

— Это почему?

Неприятно удивился тот. Рублёв вздохнул:

— Пришёл приказ из Метрополии — срочно доставить дамочку к ним. Там согласны, что именно она и является главным дипломатом.

— А остальных?

— Пинка под зад, и пусть мотают. Прямо сейчас.

— Хм. Ладно. Но причём тут я?

— Так ты её и повезёшь. Сейчас на аэродром, оттуда на самолёте до промежуточной базы. Пересадка, и дальше.

Владимир вздохнул:

— Разрешите выполнять?

— Действуй.

Лейтенант отдал честь и шагнул обратно к деревянному зданию вокзала…

— Где Гера Анрун?

Он едва не выбил двери в комнату, куда поселил мужчин, когда не обнаружил океанку у себя. Оба иностранца вздрогнули от неожиданности, потом ответил лжепосол.

— Она собиралась в душ. А чём дело?

Водитель напрягся, и это не ускользнуло от взгляда лейтенанта.

— Пришёл ответ на ваше предложение.

— И?

— Вас двоих касается лишь одно — у вас пять минут, чтобы собраться, и десять минут, чтобы покинуть город.

— Что?!

Но дверь уже с треском захлопнулась. Владимир в два прыжка преодолел расстояние до душевой и остановился возле входа. Шума воды слышно не было. Чуть нажал на двери — увы. Те оказались заперты изнутри на задвижку. Ухмыльнулся — тем хуже. Поймаю на месте преступления. Удара раскрытой ладонью оказалось достаточно, чтобы защёлка отлетела, ударившись об стену с жалобным звоном. По глазам резануло голым телом, а потом диким визгом. Не обращая внимания на кричащую изо всех сил девушку, инстинктивно присевшую на корточки и прикрывающуюся руками, внимательно осмотрел душевую — вроде всё, как и было, за исключением стандартного стула, на котором была аккуратно сложена женская одежда. Но стул сюда попал явно из её комнаты. Шагнул ближе, что усилило крик на несколько децибел, выдернул из‑под кучи тряпок платье, набросил его ей на голову:

— Одевайся. И не строй из себя дурочку — я прекрасно знаю, что ты меня понимаешь. Иначе бы я не получил пощёчины.

Крик прервался. Платье шевельнулось, потом чуть сползло вниз, и показалось злое, просто разъярённое лицо. Владимир усмехнулся:

— Я тебя жду. Там.

Показал рукой на выход.

— Поторопись.

Развернулся, вышел из душевой, опёршись на стену.

— Э…Офицер…

Якобы посол выскочил из комнаты, и замер на месте, столкнувшись со взглядом выходящей оттуда Геры с распущенными волосами. Та зло бросила длинную фразу на океанском, Герц словно ударился об стену. Коротко поклонился, затем снова вернулся к себе, и спустя мгновение появился оттуда вместе с водителем и небольшим чемоданчиком. Снова поклонился, поставил саквояж перед Звонарёвым:

— Вещи госпожи Анрун…

— Ваше время истекает.

Каблуки обоих мужчина застучали по лестнице. Он развернулся к дамочке, та, прищурив глаза, впилась в него ненавидящим взглядом:

— Что дальше, нуваррец?

— Мне приказано доставить тебя в Метрополию.

— А поеду ли я туда?

Владимир ухмыльнулся:

— Нигде не сказано, что я должен доставить туда госпожу целой и невредимой…

Та растерялась от неожиданности:

— Но… Как же так?

Молодой человек ухватил девушку под руку, словно клещами:

— Идём.

Та попыталась вырваться, но вскрикнула от боли — пальцы сдавили руку, словно клещами. Затем хватка чуть ослабла, и океанка смогла кое‑как выдохнуть:

— Зверь! Дикарь!

— Может быть.

…Почему то ему вдруг захотелось произвести на дамочку самое отталкивающее впечатление, какое только мог. Не церемонясь, подхватил второй рукой её чемодан, потащил за собой. Выволок на улицу — остальные двое океанцев уже прогревали двигатель своего лимузина. Скривился презрительно:

— Какое дерьмо…

Обернулся к послушно перебирающей ногами девчонке рядом:

— На лошади ездить умеешь?

— Я?!

Раздражённо вздёрнула носик:

— Каждая воспитанная…

— Заткнись.

Подтащил её к мотоциклу, толкнул к сиденью. Сам открыл задний ящик, сунул туда её чемодан. Затем снял технику с подножки, оседлал сам, повернул ключ. Двигатель мягко затарахтел.

— Чего стоишь? Садись!

Она замялась, и причины были понятны — платье кое‑как было наброшено на голое тело. На миг сжалился:

— Можешь боком. По — дамски.

И тут же рявкнул:

— Живее! И держись за меня!

Едва дождался, пока та осторожно усядется, как он и сказал, бочком, тронулся. Хватило первых метров дороги, чтобы та вначале осторожно взялась за ремень его формы, а после первого крутого поворота, когда он качнул мотоцикл на бок, уцепилась уже изо всех сил. Тогда Звонарёв добавил скорость… На аэродром он въехал с уже готовой на всё испуганной девчонкой. Часовой на въезде замахал, приказывая остановиться. Владимира тут знали все, и поэтому солдат сразу показал на конец взлётного поля, где стоял в окружении заправщика и передвижного стартера переделанный под транспортник 'Бостон' с двумя подвесными баками под крыльями. Лейтенант сразу повернул туда, добавив скорость, благо, в отличие от обычной дороги аэродром был тщательно выровнен и утрамбован. Затормозил чуть в стороне, сдёрнул океанку с сиденья, выхватил её кофр из багажного ящика, потащил за собой. Та была словно в прострации, послушно передвигая ноги. Приблизившись к командиру самолёта, отдал честь, затем улыбнулся:

— Привет, Лёха! Ты повезёшь?

Пилот улыбнулся — они были старыми друзьями.

— Я.

Покосился на бледную, словно смерть дамочку:

— Эту, что ли?

— Угу.

— Тащи её внутрь. Надеюсь, не облюёт салон?

Владимир вздохнул:

— Надеюсь…

Зеленовато — испуганный вид океанки не внушал доверия… Потянул её за собой в раскрытый нижний люк. Тускловато горело дежурное освещение. Увидел сдвоенное кресло, гору ящиков, снова потянул девушку за собой. Впихнул в сиденье, уселся сам. Сразу потянул с крючка тёплую доху — в воздухе должно было быть холодно. Щёлкнули замки закрываемого люка. Затем послышался стонущий визг запускаемый двигателей. Те взревели, выдохнув облака сизого дыма, бешено молота воздух винтами. Океанка напряглась — новый страх вытеснил старый. Но вот машина качнулась, а через пару минут началась бешеная тряска разгона. Несмотря на все работы, грунт — не бетонная полоса. Так что пришлось стиснуть зубы и терпеть. Рёв обоих 'Райтов — Циклонов' за тонким бортом стал совсем нестерпимым, но тут тряска закончилась, а через мгновение и грохот двигателей стал вполне терпимым. Алексей, одетый в тёплый меховой комбинезон, не оборачиваясь, показал ему четыре пальца. Понятно. Четыре часа. Покосился на океанку — та вцепилась в подлокотник своей половины кресла с такой силой, что пальцы побелели. Ухмыльнулся — а что она скажет через сорок минут? Когда 'Бостон' постепенно наберёт высоту для полёта? Форсировать моторы никто не собирался — плавненько, легонечко. И топливо экономится, и нагрузка на двигатели щадящая. Помаленьку наберём высоту, потихоньку полетим на крейсерской скорости. В иллюминатор ничего не видно, потому что их тут нет, а в носу стоят пулемёты, правда, сейчас снятые. Так что летим, как в…Отогнал подальше вертящееся было сравнение с нехорошим ящиком. Быстро приподнялся, расстелил мех по сиденью, затем плотно в него завернулся под удивлённым взглядом океанки, закрыл глаза. Можно и поспать. Усмехнулся про себя — на сколько хватит этой дамочки? Бросил взгляд на наручные часы, засекая время, затем прикрыл глаза — шум двигателей, певших монотонную песню, ему совершенно не мешал… Увы. Его растолкали через полтора часа. Высунулся из меха, отметив, что тот покрылся инеем по кожаной шкуре — его трясла изо всех сил синяя Гера. У той, как говорится, зуб на зуб не попадал. Синие трясущиеся губы, в противоположность им красный нос, из которого непрерывно текло, просто ледяные руки, от касания которыми Владимир едва не завопил от неожиданности эффекта. Девушка пыталась что‑то сказать, но не получалось. Вздохнув, Звонарёв распахнул своё одеяние, благо в него можно было завернуть сразу троих человек, ухватил океанку и притянул к себе. Затем снова набросил на себя и её до кучи, мех. Геру била дикая дрожь, правда, недолго. Пару минут спустя на начала стихать. Океанка хлюпнула носом раз, другой, потом, стуча зубами, произнесла:

— В…В… В воздухе всегда так холодно?

Вовка, не долго думая, прижал её к себе покрепче, буркнул:

— Всегда. Чем выше, тем холоднее.

По его ощущениям, было не так и холодно, кстати. Всего‑то около минус пяти. Впрочем, та летела вообще в одном тонком платьице, пусть и суконном, на голое тело.

— Ты это, можешь меня обнять. Всё теплее будет. Я разрешаю.

— Да как…

— Так. Не хочешь — стучи зубами дальше. Мне то что?

Тишина. Потом она всё‑таки привалилась к нему. Чуть повозилась, устраиваясь поудобнее, ощутив тепло сильно мужского тела, ухватилась вдруг с неожиданной даже для самой себя силой. Быстро согрелась. И мех был очень тёплый, и сам… Нуваррец… Жалко, что ничего не видно. Невозможно даже угадать, в каком направлении они двигаются. Только ноги тех, кто управляет летающей машиной впереди, да призрачный свет приборов… Зевнула, смутившись, но её конвоир — сопровождающий уже опять уснул. Удивилась крепости нервов мужчины, потом задумалась, чем закончится её миссия? Впрочем, её тоже начало клонить в сон. Чуть поёрзав ещё, махнула на всё рукой и пристроившись на широкой груди, тоже закрыла глаза. Спать было неожиданно уютно и, самое главное, тепло. Она, наконец, смогла согреться…

— Эй, подруга, прибыли.

Сладко вздохнув, Гера открыла глаза, столкнувшись с взглядом её сопровождающего на ничего не выражающем лице. Вокруг стояла тишина.

— Мы…

— На месте. Пошли.

…Это Нуварра! Неужели она увидит таинственную страну, осмелившуюся противостоять всей мощи Великой Океании? Рывком отпрянула от офицера, тот аккуратно повесил мех на крючок, затем двинулся к лестнице, видной в брюхе летающей машины. Оглянулся:

— Давай за мной.

Снизу явственно тянуло теплом. Осторожно ступая, шагнула на лестницу, отсчитала пять ступенек, земля. Нет. Не земля. Нечто вроде искусственного камня. И — негромкий разговор на незнакомом языке. Извозчики воздушного корабля переговариваясь, стягивали с себя толстые меховые одеяния. Один из них что‑то сказал её конвоиру, тот кивнул. Вежливо перевёл:

— Если куда надо — скажи. Сейчас подъедет самодвигатель, нас отвезут.

Гера прислушалась к себе. Хотеть‑то хотелось. Но не критично. Потерпит. А лишняя скромность вредна для здоровья… Откуда то из темноты вынырнула практически бесшумно механическая повозка, залив всё ослепительно ярким светом.

— Ого!

Единственное, что она поняла в возбуждённой фразе, произнесённой одним из пилотов. Те, сняв тёплую одежду, тоже выглядели обычными, хотя и очень большими, как и её спутник, людьми. Гера невольно поёжилась — если у них мужчины такие огромные, то каковы же их женщины? Подъехав вплотную, самодвигатель затормозил, её сопровождающий шагнул вперёд, открыл дверцу, сделанную заподлицо, пропуская её вперёд. Вообще, как только они покинули Гаров, его поведение изменилось. И — в лучшую, как казалось девушке, сторону… Внутри оказалось… Просто невероятно удобно. Мягчайший диван, покрытый натуральной кожей уютно принял её в свои объятия. Неслышимый звук мотора, тёплый салон…

Звонарёв покосился на океанку, затем спросил ребят:

— А вы чего? Едем.

Алексей замотал головой:

— Не. За нами своя машина придёт. Это чисто для тебя.

Молодой человек вздохнул, захлопнул двери, затем спросил водителя:

— Куда нас?

Тот спокойно ответил:

— К вам, лейтенант.

— Что?!

— Ваш отец распорядился, чтобы девушка до утра побыла в вашем доме. А к десяти часам он сам приедет к ней. Не волнуйтесь, Владимир Михайлович. Всё уже приготовлено к визиту.

Кулаки невольно сжались, и молодой человек беззвучно выругался — батя опять мудрит… Машина мягко тронулась, набирая скорость, выехала с лётного поля, миновала здание технических служб, выехала за пределы аэродрома. Гера удивлённо рассматривала расстилающуюся за стеклом салона местность: ухоженные поля, пышную буйную растительность. Обернулась к молодому человеку, удивлённо спросила:

— Я не могу понять, в какой части света мы находимся… Или это секрет?

Помедлив, Владимир ответил:

— Это Новая Русь. Или Нуварра, как у вас говорят.

Та подождала ещё. но поняв, что разъяснений больше не будет, снова уткнулась в окошко. Внезапно ожила громкая связь:

— Петя?

— Да, Михаил Александрович?

— Давай их ко мне домой.

— Обоих?

— Разумеется.

— Понял.

Водитель бросил взгляд в зеркальце на Владимира, начинающего покрываться пятнами гнева, но ничего не сказал, добавив скорость. Впрочем, скоро начался сам город, и пришлось сбавить ход. Впрочем, через полчаса роскошный лимузин сбавил ход, останавливаясь возле знакомого двухэтажного особняка, ярко освещённого снаружи и изнутри. Звонарёв открыл дверцу, вышел сам, подавая руку девушке в салоне. Та, не понимая, уставилась на него с некоторым испугом:

— Прибыли. Вас ждут.

Тряхнув красивой головой, она решительно выбралась из салона. Едва за ней закрылась дверь, автомобиль тронулся, и странная, если не сказать больше, парочка, осталась на улице.

— Где мы?

Молодой человек вздохнул:

— Идём.

Водрузил её руку на локоть, подхватил её чемоданчик, потянул за собой через гостеприимно распахнутую калитку к дому. Не успели они пройти и половину пути, как двери особняка распахнулись и на пороге появилась подсвеченная сзади из комнаты фигура отца. Владимир невольно сглотнул слюну — тот изменился опять. Но… В лучшую сторону. Разгладились застывшие, казалось, навсегда, морщинки в уголках губ, на которых играла лёгкая улыбка. Сам стал ещё крупнее, сравнившись габаритами с сыном, ещё три месяца назад бывшим больше отца.

— Чего встали? Заходите.

Он широко улыбнулся. Океанка вздрогнула, потому что обращался отец к ним на русском, выдохнула:

— Что это значит?

— Зовут нас.

Буркнул молодой мужчина.

— Просят побыстрее.

И ускорил шаги. Гера тоже стала быстрее двигать ногами, но тут же споткнулась на гравии, шлёпнулась. И, кажется, её нервы на этот раз сдали, потому что она вдруг разревелась, словно маленькая девочка. Сын под укоризненным взглядом отца, тяжело вздохнул, потом вдруг нагнулся и легко закинул океанку на плечо. От неожиданности та затихла, растерявшись, и он спокойно донёс девушку до родителя. Опустил на высокое крыльцо, та так и застыла столбом, когда увидела практически полную копию своего сопровождающего, настолько отец и сын были похожи. Батя коротко склонился:

— Прошу, госпожа Анрун.

Выпрямился, сделал жест в сторону комнаты. Вовка, не долго думая, просто подпихнул девушку под зад:

— Шевелись.

— Ай!

Не ожидавшая толчка девушка едва не свалилась снова, но теперь её успели поддержать. Сам Владимир, любопытствуя, переступил порог отчего дома, осматриваясь по сторонам — много ли изменилось с его отсутствия? И вздрогнул, замирая на месте. Чемоданчик океанки выпал из его ладони, а правая рука влипла под обрез кепки на полном автомате:

— Товарищ Администратор…

— Отбой, лейтенант. Я сегодня не как официальное лицо, а друг дома.

Глава их колонии и государства поднялся со своего кресла, подошёл поближе, с любопытством осматривая представителя Океании. Обошёл вокруг ничего не понимающей девушки, ухмыльнулся:

— Они там что, все такие? Или специально подбирают типаж?

— Не знаю, Сергей Иванович.

…А, раз неофициально, то и чёрт с ним…

— …Но вот сколько их видел — все чем то похожи. Что она, что Хьяма Антвирц…

При упоминании его бывшей пассии океанка вздрогнула, её глаза мгновенно заледенели, но главный не обращая на это внимание, спокойно проследовал к своему прежнему месту, уселся на стул, затем взглянул на родителя лейтенанта:

— Чего?

Тот вздохнул:

— Не хотел жену напрягать, но, похоже, придётся…

— Угу. А может, Володю попросим? А?

Ехидно улыбнулся:

— Пусть он ей всё покажет… Для начала. Когда, кстати, Совет назначили?

Батя стал туча тучей:

— Через два дня. А то и позже. Костя застрял в Высоких горах. Вроде как геологи чего‑то нашли там интересное.

— Тогда давай для гарантии три. А на это время пусть Володя с дамочкой побудет.

— Удобно ли?

Сергей прищёлкнул пальцами:

— Сам знаешь, свободных женщин у нас нет. А так…

Неожиданно ухмыльнулся:

— Психологический прессинг ведь никто нам запретить не может? Согласен?

Только сейчас Володя понял, что задумали Старшие. Подивился их иезуитскому плану — постоянно сбивать с толку. Не давать найти логики в поступках, наоборот, действовать в высшей степени противоречиво и непонятно, вопреки всем общемировым правилам… Но вот пешкой ему быть не особо хотелось…

— А если я её в постель завалю?

Против ожидания разноса, оба старших мужчины рассмеялись:

— Это будет весело. Мы не возражаем.

Отец даже подмигнул, потом спохватился. Полез в карман джинсов, вытаскивая ключи от машины. Протянул ему:

- 'Воин' за домом стоит. Можешь пока покататься.

Владимир машинально взял, потом протянул:

— Так это что, мне с ней три дня возиться? Пока все не соберутся?

— Угадал, лейтенант.

Глаза Админа на мгновение блеснули ледяным огнём, и спорить или возражать ему сразу расхотелось.

— Тогда мы пойдём?

— Погоди.

Большая кисть протягивала ему кредитку:

— Как я вижу, у дамочки с собой практически ничего. Вот, на покупки. Лимита нет, но не усердствуй.

Нахмурил брови.

— Понял…

Сунул карточку в карман, отметив, что код написан на обратной стороне.

— Всё, шагайте.

Опять поднял её саквояж, ухватил за руку, повёл обратно к выходу. Гера было рванулась, но он не обратил на попытку ни малейшего внимания, даже не ощутив её. Просто пальцы сжались сильнее, и ей пришлось покориться. Вывел из дома, заставил обойти дом, довольно ухмыльнулся — отцов 'EQ' действительно стоял на заднем дворе. Вытащил из кармана ключи, отпустив океанку, которая, шипя еле слышно от боли, стала растирать предплечье, которое он сжимал, утопил кнопку. Машина моргнула, щёлкнув электрозамками дверей. Непонятный звук и моргание фарами и габаритами заставило девушку отвлечься от своего занятия.

— Залезай.

Мужчина открыл массивную даже на вид дверцу джипа. Обернулся:

— Ты чего?

Но океанка застыв столбом, рассматривала ярко освещённый потолочным плафоном салон. Владимир не выдержал:

— А, чёрт…

Обхватил её за талию, просто приподнял и плюхнул на кожаное сиденье. Захлопнул дверцу, обошёл капот и лебёдку, занял место водителя. Утопил кнопку запуска, дизель заурчал. Крутая у бати тачка! Всегда завидовал… Перевёл рычаг трансмиссии с нужное положение, воткнул 'драйв', весело воскликнул:

— Поехали, подруга!

И только тут сообразил, что уже привычно произнёс эти слова на русийском, который та прекрасно понимала.

— Подруга?

Послышался удивлённый голос с бокового сиденья. Сообразил, махнул рукой:

— Не обращай внимания. Просто с языка сорвалось.

Нажал на широкую педаль акселератора…

Глава 7

Машина замерла во дворе, и Владимир немного расслабился, заглушив дизель 'Воина'. Обернулся к молчащей девушке, сидящей рядом:

— Приехали.

Открыл ей дверцу, перегнувшись через большую консоль и привстав, затем выбрался сам. Воздух был свеж, поскольку уже стемнело. На улицах города зажглись фонари, появились гуляющие люди…

— Чего застыла? Мы на месте. Сейчас помоешься, поешь, и отдыхать.

Та тоже расслабилась, совсем, как обычная девушка, пожаловалась:

— Скорей бы уж. Честно говоря, я устала.

Он хмыкнул:

— Ну, преодолеть половину планеты нелегко.

Наткнулся на поражённый взгляд, взял её за руку. Потянул за собой. Ключ от дома лежал на прежнем месте, под ковриком. Открыл двери, привычно щёлкнул выключателем, удивился — чистота, полное отсутствие пыли и затхлого воздуха. Значит, действительно всё подготовлено. Прошёл на середину залы, поставил саквояж океанки на пол, снял кепку, сунул под погон, плюхнулся на стул, заметил, наконец, записку, взял в руки — чёткий принтерный текст: 'Ужин в холодильнике. Гардероб для твоей гостьи — в шкафу. Вариант разговоров — мы из будущего вашего мира. И в нём Океании не существует. Удачи. Отец.' Дёрнул головой — значит, отцы — основатели уже всё продумали? Ну — ну. Спохватился. Девчонка то уже с ноги на ногу переминается.

— Пошли.

Подвёл её к туалету, включил свет, втолкнул внутрь:

— Тебе сначала сюда. Разберёшься?

Она взглянула на него круглыми глазами. А, тоже мне, продвинутый пользователь… шагнул внутрь, нажал на рычаг бачка, вода с шумом слилась, зажурчала вновь, начиная набираться.

— Сделаешь своё дело — нажмёшь сюда.

Показал на сияющую никелем кнопку слива. Затем на рулон туалетной бумаги.

— Это тебе, если надо будет подтереться. А тут руки помоешь.

На мгновение включил воду в кране, ткнул пальцем в полотенце, затем вышел, оставив её одну. Закрыл двери. Снова вернулся в середину комнаты, спрятал записку в карман брюк, осмотрелся. Давненько уже дома не был. Он по величине батиному мало уступает… Заглянул на кухню — холодильник забит контейнерами и прочими вкусностями. Новенькая микроволновка, большой чайник, куча незнакомой посуды. Понятно. Будут пыль в глаза пускать… Ладно. Сыграем… Едва успел вернуться, как океанка вышла из туалетной комнаты, слегка красная. Двинулась было к нему, но замерла, когда в желудке прозвучала голодная трель. Стала ещё краснее, но молодой человек махнул рукой:

— Ужин готов. Но сначала — помыться с дороги. Идём за мной.

Подхватил её вещи, саму Геру, на этот раз за влажную ладошку, потянул за собой наверх. Ванная у него был одна, и находилась в его спальне. Ввёл в комнату — океанка напряглась, увидев огромный сексодром. Не обращая на испуг внимание, потянул её за собой, ощущая нежелание идти, но сила силу ломит, как говорится. Втащил её в комнату, удивился сам, обнаружив там кучу непонятной косметики и полотенца. Но не подал виду, показывая на ванну:

— Вот. Мойся. Тут всякие крема, шампуни и прочее для мытья. Принцип включения воды — точно такой же, как в туалете.

Она растерянно взглянула на него:

— Но у меня нет с собой другой одежды… Она осталась…

Осеклась. Понятно. Значит, в саквояже шпионский комплект. Ну и ладно. Ерунда.

— Сейчас.

Вернулся в спальню, где сразу заметил ещё один шкаф, которого раньше не было. Намёк?! Мать вашу… Открыл, ого! Гардеробчик собрали, однако…

— Эй, иди сюда!

— Позвал её, не оборачиваясь.

Послышались шаги, океанка замерла рядом с ним. Снова уткнулся в лежащее на полках бельё:

— Выбирай. А, чего с тобой мучаться…

Выдернул футболку. Самую обыкновенную. Разглядел короткие шортики. Сойдёт вместо нижнего белья. Закрыл дверцу, распахнул большое отделение — тут… Гхм… Сарафан. И самый обычный халат. Снял с вешалки, отдал ей.

— Пока сойдёт. Завтра найдём тебе всё, что необходимо. Один вечер в этом походишь.

Запихнул ей всё в руки, развернул за плечики, подтолкнул к ванной:

— Мойся. Потом я.

Она послушно пошлёпала туда, куда сказано. Вскоре зашумела вода, и Владимир расслабился окончательно, но тут же собрался. Пока рано. Проверить её сумку? Сделал было шаг к выходу, но остановился — наверняка может быть какая‑нибудь закладка, показывающая, залезали туда или нет. Да и что она сможет? Даже у них нет раций, размерами подходящих под данный предмет обихода, добивающих до Паневропы, а тем более, до Океании. Махнул рукой, вернулся к кровати. А не переодеться ли и ему? Прадва, надевать чистую одежду на грязное тело не хочется, а вот приготовить заранее нужно. Бельё, джинсы, футболку без рукавов. Нормально. Нашёл в тумбочке мобильник, оставленный за ненадобностью, поставил заряжаться. О! Совсем забыл! Пошарил на полке в дисках, выбрал себе концерт одной из девчачьих групп, сунул в проигрыватель. Он, в отличие от отца, предпочитал смотреть всё на большом экране жидкокристаллического телевизора. Ну, скоро там эта океанка? Так хотелось смыть с себя дорожную пыль… Пока она там плескалась, решил позвонить домой. Набрал номер на стационарном аппарате. Отец откликнулся после третьего гудка:

— Алло?

— Па, это я.

— Что делаешь?

Батя, как всегда, в своём репертуаре… Уныло пожаловался:

— Жду, пока ванна освободится. Как настоящий вежливый человек, уступил даме очередь.

В трубке послышался смешок, кто‑то, а отец знал манию сына к чистоте. Тот мог принимать душ по четыре раза в день.

— Понятно. Аккуратней там. Записку прочитал?

— Разумеется. Всё понял, буду следовать инструкциям.

— Только особо не увлекайся. Кстати, сын… Твои слова, насчёт завалить дамочку в постель, это серьёзно?

— Пап!

Вовка чуть не бросил трубку от злости, но удержался. В мембране снова усмехнулись:

— Я так и понял. Кстати… Хотел предупредить, точнее, напомнить, что она пробудет с тобой трое суток. Может, и даже больше. Как только сможет собраться Совет. Но мы, естественно, постараемся не тянуть. Поэтому цени доверие. Это то, что я могу для тебя сделать. И ещё — не хотел тебя напрягать, но нам нужно будет поговорить с тобой кое о чём личном. Это касается только семьи.

— Ясно, папа. Постараюсь выкроить время.

В трубке послышались далёкие голоса, потом отец снова заговорил:

— Юница передаёт тебе привет. Она очень хочет поиграть с братиком.

Владимир улыбнулся, хотя собеседник, естественно, не мог его увидеть:

— Я тоже по ней соскучился и надеюсь, что нам это удастся до моего отъезда.

Отец продублировал слова дочери, и до Володи донёсся радостный крик:

— Братик! Ура! Я буду ждать!

— Я тоже, сестрёнка.

Шуршание. Потом снова заговорил отец:

— Могу тебя обрадовать — от твоих командиров идут только положительные отзывы. Так что продолжай в том же духе. Далеко пойдёшь.

— Ладно, па. Тут вода уже не шумит. Похоже, моя гостья собирается выходить.

— Хорошо, буду заканчивать. Держи ухо востро. Дамочка далеко не так проста, как пытается показаться.

— Я это понял, па. Поступлю, как вы — полное отсутствие логики.

В трубке снова усмехнулись, потом связь прекратилась. Владимир тоже повесил трубку. И вовремя Дверь ванной открылась, и на пороге появилась посвежевшая океанка с закутанной в полотенце головой. Молодой человек вопросительно взглянул на девушку, та тихо произнесла:

— Я закончила.

— Замечательно. Теперь, пожалуйста, подождите, пока я приведу себя в порядок. Постараюсь побыстрее. А чтобы вам не было скучно…

Он щёлкнул пультом дистанционного управления, и на большом экране плоского телевизора заплясали фигурки девичьей группы… Собрал приготовленную одежду и аккуратно обойдя застывшую с открытым ртом девушку, вошёл в ванну, закрыв за собой двери. Хм… Чистюля. Даже подтёрла за собой. Тем лучше. Быстро сполоснул ванну, пустил воду, какое блаженство… Жаль, что не посидишь, сколько душе угодно. Гостья, леший её побери…

…Вышел из ванны в чистом, так приятно прилегающем к телу. Благодать! Гера застыв, не могла оторваться от экрана, на котором несколько девчонок в коротеньких мини лихо отплясывали под ритмичную музыку, демонстрируя потрясающую гибкость точёных фигурок. Тронул океанку за плечо, поскольку та не могла заставить оторваться от зрелища. Бесполезно. Пришлось снова щёлкнуть пультом. Когда музыка резко оборвалась, та вздрогнула, потом беспомощно взглянула на него, затем, с какой то детской обидой, на чёрную плоскую поверхность телевизора…

— А…

— Потом досмотрим. Никуда они не денутся. Надо поужинать и ложиться отдыхать.

— Я совсем забыла…

Прошептала девушка. Потом, наконец, сообразила, что её сопровождающий изменился, смерила его взглядом, задержавшись на могучих бицепсах обнажённых по самые плечи рук, едва сдержала возглас изумления.

— Идёмте вниз, Гера. Будем ужинать.

И двинулся к выходу из спальни. Океанка, словно зачарованная пошла за ним. Лёгкие шажки, почти полностью гасимые ковром, спуск по широкой лестнице. Они пересекли гостиную и оказались в кухне — студии, как и было модно среди молодёжи поселения. Владимир распахнул дверцы холодильника, задумчиво обвёл взглядом прозрачные контейнеры. Значит, это, это, и вот это. Быстро нагромоздил стопку пластиковой тары в микроволновку, включил разогрев, затем утопил клавишу включения чайника. Новая модель печки оказалась более тихой. Шума почти не было слышно. Гера зачарованно уставилась на медленно вращающиеся блюда внутри печки, потом не выдержала:

— А что это вы делаете?

— Разогреваю еду. Она же холодная, из холодильника.

— Это портативный ледник?

Девушка ткнула пальцем в громадный 'Джон — сенг' с двумя створками.

— Да. А это — печка.

Она осторожно коснулась пальцем стекла:

— Но я не чувствую ни тепла, ни холода.

Владимир улыбнулся:

— Тем не менее, еда будет горячей.

Демонстративно снял с полки два бокала, достал из холодильника пластиковую бутыль с водой, наполнил до половины сосуды. Затем убрал воду обратно, извлёк из морозильного отделения ванночку со льдом, набросал в бокалы. Один протянул гостье:

— Вот, чтобы вы убедились в правдивости моих слов.

Девушка осторожно попробовала. Изумление на её лице говорило само за себя. Тем временем звякнула микроволновка, сигнализируя об окончании процесса. Владимир отставил воду, взял прихватки, снисходительно взглянул на Геру, затем отпер двери и быстро выставил контейнеры на стол… Океанка ела с плохо сдерживаемой жадностью, прислушиваясь к своим ощущениям. Пища была мало того, что незнакомой, но и очень горячей. И ни горелки, ничего, что могла открыть секрет разогрева. А ещё — живые движущиеся картины и необычная музыка. Плюс невероятный полёт неведомо куда. Но рисунок созвездий ей совершенно незнаком. И просто не могущие существовать в природе самодвигатели, на которых её возили… Да кто ни такие, эти нуваррцы? И как ей что‑либо узнать? Чем она будет заниматься эти три дня? Что за Совет? Почему они не спешат? Или, может, наоборот спешат? Но съезжаются из невероятных далей, поэтому так долго? Мысли путались, а глаза начались слипаться. К тому же тепло дома, плюс чистое тело и свежая мягкая ткань непривычного одеяния так ласкали тело… Гера зевнула, торопливо прикрыла ротик тыльной стороной ладони, не выпуская из рук четырёхзубую вилку.

— Устала?

Неожиданно участливо осведомился её сопровождающий и, как она поняла, хозяин этого дома. Тоже странность. Почему её не поселили в гостинице, а в частном доме? В её стране такой особняк стоил огромные деньги! А тут — подобным владеет всего лишь офицер, да ещё, насколько она смогла понять, не очень высокого ранга… Уровень технических чудес превышал всё, что она могла себе представить… Сплошные загадки.

— Тебе чай или кофе?

— А что это?

Владимир улыбнулся:

— Наши напитки. Спиртное мы не любим. Можно сказать, что это настои неких трав или плодов.

— На твой вкус.

Два пакетика чёрного чая быстро заварились, поразив океанку простотой и элегантностью применения.

— Невероятно…

Пробормотала она, пробуя напиток с прежней осторожностью. Но неожиданно для неё самой, чай пришёлся ей по вкусу. Тонкий ломтик лимона придавал ему неожиданную пикантность, а густой аромат радовал обоняние. Глоток, другой, третий… С сожалением отставила пустую чашку. Владимир тоже закончил пить, поднялся:

— Погоди немного, надо посуду помыть. Нельзя её на ночь оставлять. Потерпишь? Можешь пока на ночь… Сходить…

Мотнула головкой — не хочу. Мужчина принялся за дело. Мыл грязные прозрачные упаковки от еды под струёй горячей воды, намыливая из бутылочки с длинным носиком и гибкими стенками. Его движения ритмично повторялись… Повторялись…

…Закончив с контейнерами и чашками Владимир вытер руки, повернулся к затихшей на стуле океанке. Та давно спала, положив голову на сложенные на столе руки. Потряс за плечо — бесполезно. Слишком много впечатлений для одних суток, вот нервы и не выдержали. Мда… И что ему делать? Самому спать тоже хочется… Подхватил лёгкое тело на руки. Та даже не шелохнулась. Ну, раз так… Ухмыльнулся — батя, устрою я вам всем… Шуточку… Не включая свет и откинув покрывало одной рукой аккуратно посадил спящую девушку на постель. Та не почувствовала ни путешествия на его руках, ни кровати. Развязал пояс халата. Как и думал, она правильно использовала и выданные ей маечку — футболку, и шортики. Аккуратно уложил, прикрыл одеялом. Теперь можно и самому укладываться. Сбросил футболку и джинсы, нырнул в постель с другой стороны, предвкушая утренний концерт. Будет интересно!..

…Гертруда сонно перевернулась на бок, привычно обхватив рукой подушку, и неожиданно ощутила в постели нечто необычное. Пощупала. Мягко. Тепло. Явно не… А это что?! Бедро ощутило тоже самое, что и рука. Нехотя открыла глаза и дико завизжала — это была… Это был… Это был мужчина!!! Голый!!! С ней!!! В постели!!! И она его обнимала!!! Сморщившись от визга, резанувшего уши, Владимир открыл глаза — Гертруда сидела на кровати, обхватив себя руками и кричала на грани ультразвука. Голосом Карлсона из мультика он спокойно спросил:

— Чего орёшь?

— И — и-и — и!!!

— Ну и дура.

Перевернулся на другой бок, демонстративно захрапел. Истошный крик оборвался. Тишина. Шуршание ткани. Ага. Сейчас рассматривает себя, пытается сообразить, что к чему. Ищет следы… Хи — хи. Точно, дура. Так. Начинает успокаиваться. И верно, спустя мгновение послышался вопрос, заданный сдавленным голосом:

— Ты не…

— Я что, так похож на идиота?

— Тогда… Почему я с тобой?

Обернулся, снова улёгшись на спину:

— Знаешь, все эти полёты, поездки, поздние ужины… Я тоже устал. И тащить тебя в другую комнату, честно говоря, мне было лень. Моя постель большая, правда, ты всю ночь пыталась меня с неё вытолкать. Но тем не менее я предпочитаю спать в своей кровати.

— Но я?! Почему я с тобой?!

— А где тебе быть ещё? Мне же сказали находиться при тебе. Вот и… Короче, если ты выспалась, то можешь идти умываться. А я ещё поваляюсь.

Перевернулся на бок, снова закрыл глаза, еле удерживаясь от смеха. Минута. Вторая. Его осторожно тронули за плечо:

— Эй…

— Чего тебе?

— А… В общем… Но мне…

— Млин! Да не мямли ты! Туалет внизу, ванна тут. Где кухня знаешь, а я спать хочу!

Снова пауза. Потом опять шуршание ткани. По толчку понял, что девчонка соскользнула с кровати. Ага. Ищет халат. Шлёпание босых ножек по ковру. Щелчок двери спальни. Значит, сначала в толчок, потом умываться. Всё понятно. Зевнул. А спать то и не хочется. И вылезать лениво. Вздохнул — всё равно ведь не отстанет. Так лучше сразу, как говорится, в омут с головой… Вынырнул из — по одеяла, натянул джинсы, чертыхнувшись про себя, тоже двинулся к санузлу. Столкнулся с ней на лестнице. Океанка уже поднималась, наглухо закутанная в халат и придерживая его под горлом рукой. При виде его с голым торсом, беззвучно ахнула, и бочком проскользнула мимо. Володя обернулся, на мгновение задержав взгляд на обрисовавшихся тугих ягодицах под тканью:

— Ты это, не очень долго только. Не одна же…

Девушка не ответила, промолчав. Только кивнула. Зато было ясно заметно, как у той вспыхнули мочки ушей…

Вернувшись, молодой человек услышал шум воды из крана. Разобралась, значит. Подошёл в упор, крикнул сквозь створку:

— Эй, там, на полке, зубная щётка новая. В розовом пакетике.

Спустя мгновение послышалось:

— Спасибо! А порошок?

— Зубная паста в белом тюбике.

Тишина. Дверь внезапно открылась, и оттуда высунулась рука:

— Этот?

Он едва не рассмеялся:

— Это крем для бритья. Паста в белом.

— Покажи.

Дверь растворилась полностью. Ну, раз так. Вошёл. Гера настороженно смотрела из под нахмуренных бровей. Взял тюбик, откинул крышечку:

— Давай щётку.

Та протянула. Хоть здесь не ошиблась… Выдавил колбаску разноцветного 'Бленд — а-меда', благо его запасы были просто огромны.

— Всё. Действуй.

Вышел прочь. Секунда, вторая. Изумлённый возглас. Усмехнулся про себя — похоже, крышу он ей капитально перекосил…

Кухня девочку опять поразила. Как, впрочем, и завтрак. Помыв посуду, Владимир окинул Геру оценивающим взглядом, та даже сжалась, заливаясь краской.

— Ты чего?

Он махнул рукой:

— Одеть бы тебя надо. По — человечески.

Опустила голову. Крыть было нечем. Одно платье, и то, мягко говоря, не первой свежести… Коротко дёрнул головой вверх:

— Тащи свои тряпки, сейчас сунем в стиральную машинку, та постирает и высушит. Потом погладишь. Это хоть сумеешь?

— Да.

Тихонько, еле слышно произнесла. Послушно слезла со стула. Ушлёпала. Владимир подождал, пока вернётся, вновь завёл её в туалет, где стояла стиралка, зарядил машину, включил воду и сам агрегат. Девушка смотрела круглыми глазами на его действия. Когда тот закончил и зашумел мотор, ахнула, не в силах скрыть изумления. Взял её за руку, чуть ли не силой вывел прочь, закрыл двери.

— Всё. Иди, одевай сарафан, поедем в магазин. Не в халате же тебя Старшим представлять?

— Сарафан?!

— Та одежда, что на вешалке в большом отделении. Или тебя и шкаф учить открывать надо?

Вспыхнула мгновенно, словно порох:

— Не надо!

Умчалась наверх пулей. Спустя пять минут выглянула. Опять в халате. Он удивился:

— Ты чего?!

— Но оно же короткое!!! Как в таком можно выйти на улицу?

Посмеялся про себя, потом включил издёвку на полную мощность:

— Слушай, чего ты стесняешься? Короткое? Да по — моему длинней просто быть не может! Или у тебя ноги кривые? Так я вчера не заметил…

Увидев, что та начинает медленно свирепеть, подлил бензина в огонь:

— А, понял! Тебе стыдно, что они у тебя волосатые, как у медведя! Так могу бритву дать. Сейчас побреем, выпрямим, будут первые ножки Океании. Не проблема…

— Идиот! Кретин! Наглец!

Она не выдержала и сорвалась. Даже слёзы из глаз брызнули.

— Ты это специально делаешь?! Тебе приказали надо мной издеваться?

— Не — а…

Неожиданно лениво протянул он, мотнув головой.

— Не приказали. Просто ты смешная, глупая и отсталая. Грешно смеяться над больными людьми.

Слёзы мгновенно высохли. Удивление проступило настолько ярко, что он опять еле удержался от смеха. Всё‑таки, личико у неё не для дипломата. Слишком живое. Все эмоции на виду.

— Я не больна.

— Больна. И не спорь.

— Чем?!

— Своей ограниченностью. Жестокостью к окружающим. К тем, кто слабее. Ты лишена того, что есть у нас. Не в плане вещей, разумеется. Смеёшься над тем, что дорого другим, считаешь это слабостью. Не понимая, чего лишена с рождения, Гера.

Замерла неподвижно. Потом выдавила из себя:

— Я тебя не понимаю.

Молодой человек просто презрительно махнул рукой:

— Я бы удивился, если бы ты поняла. Я прошу тебя довериться мне и поверить, что то платье — самый приличный наряд для Нуварры. Тебе нечего стесняться. И если ты считаешь, что мы станем тебя потом шантажировать им, то глубоко ошибаешься. Мы выше этого. Так что оденься, и мы прокатимся. Надеюсь, что эта прогулка вправит тебе хоть немного мозги.

Океанка молча потянула с себя халат, показывая под ним сарафан. Затем, закусив губу, начала спускаться. Словно на эшафот. Владимир ободряюще улыбнулся, протянул ей свою руку:

— Берись, и пойдём.

Она несмело положила ему ладошку на локоть, вздохнула, набирая побольше воздуха, словно перед прыжком с вышки, и они вышли из дома на солнце. Мужчина спокойно прикрыл двери. Не услышав щелчка замка и видя, что тот спокойно идёт к машине, спросила:

— А разве вы не запираете двери?

Бросил короткий взгляд на неё:

— На Нуварре не воруют.

Зачем говорить, что таймер сработает через пять минут после ухода? Снова усадил в машину, показал, как опускается стекло.

— Видишь? Мы сидим высоко, и с улицы не видно, во что ты одета. Только верхнюю часть тела. Согласись, что она вполне прилично прикрыта?

— Д — да…

— Вот и сиди, не дёргайся, и смотри по сторонам. Что непонятно — спрашивай. Отвечу. Сначала по городу покатаемся, а потом в магазин. Если созреешь к тому времени…

— Не понимаю…

— Не обращай внимания. Это жаргон такой. Молодёжный.

Опять усмехнулся про себя, уже в который раз: ты, девочка, думаешь, что после вчерашнего дня тебя ничем не удивишь? Зря. Вынос мозга только начинается…

Глава 8

— Привет, Володя. Как дела?

…Отец, как обычно, позвонил вечером. Точнее, уже ночью. Впрочем, сын не спал, потому что сам перед этим скинул ему СМС — ку и попросил соединиться через тридцать минут.

— Думаю, не переборщил ли я с девочкой…

— Что‑то серьёзное? Ты её не…

— Па! Скажешь тоже! Я ж не дурак, хомут на шею вешать!

…Что верно — то верно. Сын всегда был редким умником, избегая конфликтов и острых ситуаций не хуже прожжённого интригана.

— Она, кстати, тебя не услышит?

— Не — а…

В трубке послышался отчётливый смешок.

— Спит девица. Без задних ног. А утром у неё будет сильно болеть голова.

— Ты её что — напоил?!

— Сама попросила. После сегодняшнего то…

Родитель собрался с мыслями.

— Давай, выкладывай. Что, чего и как…

Володька хмыкнул, потом начал отчитываться, и Михаил, откровенно говоря, просто впал в ступор…

— Ну, я её первым делом по городу прокатил. Проехались по центральному проспекту…

…Это где наши девицы — красавицы с колясками дефилируют и себя показывают. Мини, прозрачные сарафаны, коляски…

— Потом съездили на пляж…

…Стройные, практически обнажённые загорелые фигуры, прикрытые скромными лоскутками материи…

— Дальше — в магазин. Я ей сам купальник подбирал…

…Это после пляжа то?!. Представляю, что он ей нашёл! Осторожно осведомился:

— Надеюсь, примерять при себе не заставил?

В трубке помялись, потом всё же сознались:

— Не. Только показать результат…

— Гхм.

Отец кашлянул.

— Потом мы снова вернулись на пляж… После — посидели в летнем кафе…

На душе отлегло. Это всё‑таки хоть чуть — чуть её в себя приведёт…

— Потом поехали на учебный полигон. Я ей показал, как наши ребята курс молодого бойца проходят. Как — раз на рукопашку попали…

…Молодые монстры крушат всё, что под руку попадёт…

— Затем — ужин. Ну и рванули на дискотеку, что возле пляжа… Попрыгали немного…

— Ё!

— Ага.

Унылым тоном ответил Володя.

— Только её надолго не хватило. Но тут к ней дободались наши девчонки…

— Ч — чего?!

— Пап! Всё нормально! Они по другому поводу!

— Что за повод?

— Интересовались, чья она. Ну, у той хватило ума ткнуть в меня пальцем…

— И?!

Не знаю, что ей напели, но вернулась она домой задумчивая. Даже слишком. Попросила чего‑нибудь крепкого, мозги на место поставить, и после третьей стопки коньяку вырубилась…

— Ты ей коньяк дал?

— Коньяка не было. Только абсент. В семьдесят оборотов…

— А не помрёт?!

— Пап! Всего три стопаря. Она лишь треть бутылки осушила… Правда, литровой… Помереть — не помрёт. Но зелёненькой будет. Так что сутки у вас есть железно.

Голос сына стал серьёзным.

— Ты хотел со мной переговорить о семейных делах?

— Да. Но… После Совета. В принципе, я могу сказать тебе его решение и сейчас. Условие одно — пусть уматывают к себе. Не захотят — их проблемы. Щадить не станем.

— Ясно…

— Но это ещё не точно. Тут в горах чего‑то нашли, из‑за чего и задерживается общий сбор. Но послезавтра всё решится. И… В общем, завтра после обеда приезжай ко мне.

— А Гера?

— Сам же сказал, что она не встанет.

— Да. Извини. Перевариваю наш разговор…

— В общем, жду. До встречи, сын…

Владимир взглянул на мирно посапывающую девушку. 'Даже пузыри пускает', — подумал он. Затем сел на стул, задумчиво глядя в окно. Правильно ли он поступает? Куда проще быть простым тупым воякой. Не надо ни о чём думать самому, всё решают за тебя. Всё — по приказу. Но только жить так, подобно растению, не по его складу характера. Не по нему. Хочется чего‑то большего. Отец… Он всегда отличался от тех, кто его окружает. Не внешне, внутренне. Всегда держав всё внутри, играя роль балабола и пустобрёха для тех, кто его окружал, будучи на самом деле совсем не таким. Внешняя мягкость и слабохарактерность скрывала тот неимоверно прочный внутренний стержень, упрямство и настойчивость. Через 'не могу', через 'невозможно', через слабость и болезнь он шёл только вперёд. Иногда быстро, иногда медленно, но только вперёд, к цели, которую видел только он. Жёсткий, словно старая кожа. Твёрдый, будто базальт, никогда не сдающийся. Пример для сына. Для своих близких. Как он гордился сестрой, не показывая, впрочем, своей гордости остальным. Всегда скрытный, ровный, выдержанный.

Владимир впервые увидел его радость, когда по молодости, будучи сопливым пацаном сцепился во время одной из прогулок с приезжими гастарбайтерами, возмутившись их наглостью и бесцеремонностью. Батя вытащил его из полиции и впервые сказал ему слово благодарности. И это было самой большой радостью. И если сейчас он поступает так, как хочет отец, значит, он поступает правильно. И молодой человек спокойно улыбнулся своему отражению в тёмном стекле комнаты…

— А — а… О — о-о…

Его разбудили тихие поскуливания по соседству. Лениво повернул голову — Гера сидела, раскачиваясь, на кровати и держала голову руками. Что поделать, похмелье жёсткое. Даже очень.

— Плохо?

— Да…

Нехотя выбрался из кровати, прошёл к тумбочке, где лежал приготовленный с вечера 'Антипохмелин', насыпал порошок в стакан, затем дошёл до ванны, развёл состав водой. Вернулся, протянул девушке:

— Попробуй, может, полегчает.

Та жадно осушила, замерла, прислушиваясь к внутренним ощущениям, осторожно дотронулась до виска, затем снова простонала:

— Не помогло.

— Дай ему хоть подействовать. А пока сходи, умойся. А то ты сейчас зелёная.

Молча слезла с кровати, пошлёпала в ванную, ничуть не придавая значения тому, что на ней всего лишь мини — трусики с кружавчиками и прозрачными вставками, плюс практически прозрачная комбинашка. Вчера всё‑таки удалось ей впарить эротичный комплект из Нуварры в качестве постельной одежды. Вовка усмехнулся — прогресс продвигается вперёд семимильными шагами. Так и уезжать не захочет… Зараза… Вернулась океанка из ванны уже практически в нормальном состоянии, если не считать красноватых глаз. Бросила на него хмурый взгляд, потом нашла сарафанчик, натянула его на себя. Точно, прогрессирует. Во всяком случае, уже никаких возражений и возмущений по поводу пристойности нет. Он сам уже одет в любимые вытертые джинсы и свою безрукавку.

— Пошли завтракать.

— Угу. Правда, не уверена, что в меня что‑нибудь полезет…

— Надо. Иначе совсем плохо будет.

Уныло — тоскливый взгляд, потом с оханьем потащилась за ним, ступая преувеличенно твёрдо. На лестнице шатнуло, но он успел поддержать её за руку.

— Спасибо.

Удивлённо взглянул на девушку. Машинально? Или специально? Непонятно. Вошли на кухню, быстро приготовил всё для чая и кофе. Поставил на стол, порезал ветчину и колбасу. Всё натуральное, чистейшее мясо, по лучшим рецептам. Гостья осторожно откусила маленький кусочек, медленно стала жевать, потом сделал глоток крепкого кофе. Удивлённо вздохнула, прислушалась к себе, снова глоток… Очень быстро осушив кружку, попросила ещё. Сделал. Жалко, что ли? Лодку гранул из банки, сахар по вкусу. Кусочек лимона. А эффект — поразительный. Краснота из глаз исчезла, на бледных щеках проявился румянец. Серые губы вновь заиграли красками. Сама ожила.

— Вот! Лучшее лекарство!

— С чего это ты вдруг так решали набраться?

Махнула рукой. Потом нехотя, отвернувшись в сторону, буркнула:

— С девочками пообщалась…

Действительно. Тогда та парочка молодых девушек, явно её соотечественниц по внешнему виду, утащила её к барной стойке. Чего‑то там долго выясняли. Потом, поглядывая по очереди в его сторону, возбуждённо шептали, пытаясь переговорить грохот музыки из колоссальных колонок.

— Можно полюбопытствовать, о чём был разговор? Или это что‑то тайное?

— Какое там тайное… О тебе рассказывали. Ты, оказывается, в городе личность известная и популярная.

Вовка насторожился:

— И чем же это я так известен?

Залилась краской. Выдавила из себя:

— Да… Многим. Мне тут такую кучу инструкций и наставлений выдали, даже не по себе как‑то…

— В смысле?!

Он удивился не на шутку.

— Как себя вести… Что нужно делать, чтобы муж не ушёл к другой… Правила поведения в обществе… В вашем… О семейных отношениях… О новых родителях…

— Любопытно.

Только сейчас сообразил, о чём она лепечет. Естественно, что соплеменницам даже и не подумала сообщить, что она — дипломат. Наверняка брякнула, что с ним. А те решили, что жена. Или невеста. Ну и… Понеслась душа в рай. А ведь точно! Её же с ним видели. Весь день вместе. И на пляже, и в магазине, и, тем более, на дискотеке… Внешне — молодая, и красивая. С холостым парнем. Военным. Что он в армии — знает вся округа. Город то маленький, хотя и сильно вырос в последнее время. Да так он известен почти всем, как сын члена Совета. Поэтому неудивительно, что местные кумушки держат его под пристальнейшим наблюдением. Партия он выгодная для очень и очень многих… Улыбнулся:

— И теперь решаешь, как тебе быть дальше, госпожа океанский дипломат?

Она залилась краской, молча отвернулась к окну.

— Долг или собственный выбор, так, Гера? Но я могу тебе помочь сделать свой выбор…

Замолчал. Впрочем, ответ последовал практически сразу:

— Не надо. Я не готова к такому. Слишком резко. Слишком много всего. И… Мы практически незнакомы. Хотя уже разделили постель.

— Мы разделили постель?! Дорогая Гера, вы чего‑то путаете. Постель мы с вами не делили. Мы всего лишь использовали одно ложе для сна. А разделить постель в нашем понимании значит… В общем, те отношения между мужчиной и женщиной, которые вытекают из особенностей полов.

— Что?! Да никогда! Чтобы…

— Благодарю.

…Обычное 'спасибо' выбило её из колеи настолько сильно?! Владимир не верил своим глазам — настолько сильно та была потрясена его благодарностью. Теперь сидит и хлопает своими ресницами. Ну, начнём, пожалуй…

— А что тебя так удивляет, Гера? Что я не стал этого делать? Так, прости ещё раз, ты меня не привлекаешь как женщина. Вот и всё. Если ты считала себя красивой и думала, что можешь воздействовать на меня и других мужчин своей красотой, то глубоко ошибаешься. Настолько глубоко, что даже представить себе не можешь.

— Я…

— Что — я? Твоя красота в наших глазах не составляет ничего особенного. Обычная средняя нуваррка. Даже с уклоном в низшую сторону. Плюс большой минус тебе твоё происхождение из страны, ведущей войну против нас и нашего союзника.

— Но мои соотечественницы сказали, что здесь всем плевать на то, кто ты, и из какой страны!

— Они не лгали. Но ты упускаешь одно большое различие между ними и тобой.

— Какое же?!

— Они — замужние женщины. И приехали сюда жить к своим мужьям, заранее принимая их страну, как свою собственную. У этих девушек нет ни высокомерия к тем, кто их окружает. Ни презрения высшей расы в низшей. Они чётко знаю своё место, и следуют верным путём, не кичась своим превосходством и желая лишь держать сердце мужа в своих руках и иметь крепкую семью. В отличие от тебя.

— Я тоже могу выйти замуж за нуваррца.

— Можешь. Как, например, Хьяма Антвирц. Ты же её знаешь?

…Медленно, нехотя кивнула…

— Видишь, честной быть куда лучше. И легче. Самое главное, что нет риска запутаться во лжи. Одно время она считалась моей невестой. Но…

Он огорчённо развёл руками.

— Не срослось, как у нас говорят. Не было между нами той искорки, что разжигает семейный очаг. Поэтому разошлись.

— И где она теперь?

Владимир махнул рукой:

— Сейчас она носит другую фамилию. Вышла замуж за другого нуваррца. И, насколько я слышал, счастлива. Давно её уже не видел. Но если хочешь, попытаюсь её разыскать. Побеседуете. С разрешения Совета, разумеется…

— Не надо никакого разрешения. Я уже здесь.

— Ты?!

Воскликнули оба одновременно — на кухню входила та, о ком только что шла речь… 'Она похудела'. Отметил про себя Владимир.

— Здравствуй, Володя. Здравствуйте, госпожа Анрун. Давно не виделись, Володя…

— А Сашка с тобой?

Пока вторая океанка во все глаза рассматривала давно исчезнувшую знакомую, та вдруг опустила глаза:

— Его больше нет. Погиб. Самолёт не вышел из штопора…

— Сочувствую…

Только и смог выдавить из себя Звонарёв.

— Значит, ты сейчас…

Девушка махнула рукой.

— Работаю на Базе. Переводчиком. А сюда меня вызвали из‑за…

Кивнула в сторону Геры. Потом скинула свой рюкзачок, слабо улыбнулась:

— Приютишь на пару дней? Назад всё — равно вместе полетим…

— Без проблем, Хьяма. О чём разговор.

Весело произнёс Владимир, отметив про себя, что взгляд у Хьямы какой‑то странный. Жалобный. Можно сказать, щенячий… Взглянул на часы, оживился:

— Думаю, вам есть о чём поговорить без меня. Отец просил к нему подъехать, пообщаться хочет.

— Конечно, Вова…

— Тогда устраивайся, хозяйничай. Выбирай себе место. А я поеду. Пока, девочки!

Махнул им рукой, и едва ли не вприпрыжку вылетел из кухни. Жалко друга, хоть и такую девчонку у меня увёл. Но… Снова махнул рукой. Что суждено — того не избежать. Запрыгнул в джип, завёл мотор и поехал к отцу…

… — Ты когда‑нибудь думал, что делать после всего?

— В смысле?

Владимир удивлённо взглянул на как никогда собранного отца, сидящего с любимой сигарой. Родитель взмахнул рукой, очертив в воздухе овал:

— После всего, когда закончится война?

Сын пожал плечами:

— Как‑то не задавался вопросом, пап. Не до того, честно говоря.

— И зря, Вова. Сейчас у тебя есть возможность, как мало у кого из наших. Ты фактически на переднем крае. В самой Русии. Мы считаем, что максимум в течение года сумеем прекратить гражданскую войну и выбить океанцев за пределы материка вообще. Это в случае, если они не уберутся сами. В результате дипломатии. Если не захотят уходить сами, добровольно — мы их уничтожим. Впрочем, рано или поздно мы это сделаем в любом случае. Но что будет после войны?

— Не слишком ли рано, пап? Если взять по худшему варианту, то нам ещё лет пять воевать, как минимум. Воды много утечёт. Кто знает, чем будет дышать тогда человек?

— Да чем угодно, сын. Есть, спать, отдыхать и одеваться он будет всегда. Крыша над головой, техника, сырьё — всё, что существует сейчас, всегда будет нужно и после. В любое время, в любой эпохе.

— И ты предлагаешь мне… Не слишком ли?

— Нет. Совсем не то, что ты думаешь. Точнее, не совсем то. Голова у тебя не плечах, как я вижу, не только для того, чтобы есть. В ней и мозги имеются. Аллия вознаградит нас, нуваррцев, после победы. Это уже решённый вопрос.

— И чем же? Медью?

Отец отрицательно помотал подбородком из стороны в сторону.

— Нет. Она предлагает нам концессии и строительство предприятий. По нашим, разумеется, технологиям. Фактически, вся промышленность Русии станет нашей. Плюс торговля. Мы прибираем Империю к своим рукам, Володя. Незаметно, и без всяких многолетних проволочек. Причём, с полного одобрения населения.

Вовка напрягся:

— И ты уже определился?

Отец кивнул, в знак согласия.

— В принципе — да. Но хотел бы посоветоваться с тобой. Что скажешь насчёт пары — тройки заводов, производящих всякую бытовую мелочь для начала?

— Для начала?!

Батя вновь кивнул, задумчиво проводил взглядом облачко табачного дыма, быстро рассеивающегося на веранде.

— Посуди сам — наши запасы, привезённые с Земли, уже на исходе. Корабельное кладбище? Его подарки непредсказуемы и невозможны к планированию. Да и когда будут новые? Из какой эпохи? А людям всё нужно ежедневно и ежечасно. Вот я и подумал, что для начала неплохо бы наладить производство самых простых бытовых мелочей, вроде чайников, пылесосов, стиральных машинок, холодильников… Есть готовые изделия. Разобрать, разработать спецификацию, найти технологию…

— Па, производство одного тянет за собой другое. Для того, чтобы начать делать то, о чём ты говоришь, надо целую кучу смежных производств. Те же провода, двигатели, электронику, нам просто не потянуть.

К его удивлению, родитель одобрительно кивнул:

— Именно, сын! Именно! Поэтому я тебе и предлагаю пошевелить мозгами, посмотреть, что есть в Русии, производства, сырьё, технологии. Что мы можем использовать, или какие из наших технологий возможно задействовать у них. Даже ценой перестройки производства.

— Думаю, очень мало чего. Хотя кое‑что, пожалуй, можно. Но очень и очень мало. Пока единственное, что я считаю возможным — сырьё. Лес, металлы, нефть, что там ещё?

— А производство бумаги? Всё описание процесса у нас есть…

— Папа, по — моему ты спешишь. Я, конечно, поищу, пока там. Сделаю тебе подробную подборку, сообщу всё, что узнаю. Но у меня ощущение, что ты ставишь телегу впереди лошади. Вот тебе один факт — океанцы приехали к нам на автомобиле совсем другого поколения, чем имеются в Русии. Да ты вспомни, как мы сидели в том Городище! Их грузовики…

— Верно.

Внезапно Владимир оживился:

— Куда перспективнее закупить в Океании какие‑либо из их заводов и технологий, перевезти их в Русию, запустить там, и уже отталкиваясь от них шагать дальше.

Бровь отца поползла вверх.

— А вот этого нам никто не сообщил. Можешь подробнее?

— Их автомобиль соответствовал примерно тридцатым годам прошлого века.

— Уверен?

— Совершенно. Сам знаешь, я этим делом увлекался, так что могу судить вполне компетентно…

— Очень интересно. Что‑нибудь ещё?

— А тебе этого мало?

— Пока достаточно… Ладно. Подумаю на досуге. Но если у них разница в тридцать лет по технологиям, то это очень интересно. Хотя бы по автомобильному производству. Кое‑что мы можем делать сами даже тут… Впрочем, ладно. Не стану тебя грузить, да и интересно мне, что такого хитрого в горах нашли… Может, всё с ног на голову встанет после доклада…

Взглянул на часы, спохватился, рывком встал с кресла:

— Ладно. Побегу. До заседания два часа. Прости, но надо. А ты пока с мачехой пообщайся. С сестрой. Она по тебе соскучилась…

Владимир кивнул:

— Посижу. Тем более. что девчонкам надо наговориться. Притащить сюда Хьяму было твоей идеей?

— Да. Думаешь, зря?

— Нет. Но… Сашка давно погиб?

— Три месяца назад.

— И что, она до сих пор одна? При нашем то дефиците женского пола? Или не может мужа забыть?

— Скорее, кого‑то другого.

Отец нахмурился.

— Ладно. Пора мне надо ещё с материалами экспедиции ознакомиться…

— Погоди. Есть у меня одна мысль…

Отец остановился, нетерпеливо глядя на сына.

— Ну, выкладывай. Надеюсь, стоит она того?

Владимир слегка откинулся в своём кресле.

— Стоит. Сколько у нас меди?

Батю словно молния ударила. Он замер на месте, потом негромко произнёс:

— Сейчас — около полутора сотен тонн. Наковыряли с 'Бисмарка'. А если ещё снять оболочки со старых боеприпасов, что шли на 'Либерти' — думаю, ещё столько же наковыряем… Вовка! Ты — гений!

Он выдернул сына с его места и сгрёб в охапку так, что у парня затрещали кости:

— Раздавишь, пап!

Тот час объятия разжались, и батя, довольный как позавтракавшая дайвером белая акула, произнёс:

— Чёрт, совсем с этой Аллией из башки вылетело! Воевать — воевать…

Он ворчливо передразнил императрицу, потом выдал:

— Какого, извиняюсь, воевать, когда можно элементарно купить?!

Сын довольно улыбнулся:

— Именно. И — никаких проблем. Как я понимаю…

Отец внезапно стал очень, просто пугающе серьёзным, оглянулся, потом приблизил своё лицо к нему:

— Запомни, и никогда, никому этого не говори. Тот храм, где мы нашли аборигенов после их суицида, не простой. И статуя в нём. Если повернуть статую в сторону другого глобуса, то можно будет через наш проход выйти на другой планете. И поискать эту трижды клятую медь. Наверняка её где‑то навалом. Тогда мы скупим всю эту планету со всеми потрохами.

— Надо поинтересоваться у девочек насчёт расценок…

— Точно сказал. Узнай. А я закину удочку своим. Думаю, дело выгорит. Разделим Океанию между собой. И всё будет дёшево и сердито.

Спохватился.

— Ладно. Бежать надо. Дела не ждут.

Крепко сжал ладонь сына, прощаясь, убежал. Через минуту на заднем дворе заработал двигатель 'Доджика', затем удаляясь, постепенно затих. Володя улыбнулся — батя его всё‑таки любит. Ему роскошного 'Воина' дал, а сам на Т6 рассекает…

Он пробыл с семьёй отца почти четыре часа. Юница не отлипала от старшего брата. За прошедшее время девочка вытянулась, похорошела. Теперь она уже не выглядела младше своих лет, как тогда, когда они впервые встретились с ней в Степи. Аора же напротив, помолодела и ещё больше похорошела. А выдающийся вперёд аккуратный животик придавал мачехе ещё больше прелести, и сын по хорошему позавидовал отцу — кажется, тому повезло. Молодая женщина просто светилась тихим семейным счастьем… Да и ему впервые удалось расслабиться по настоящему в семейном кругу. К тому же подтянулась сестрёнка со своими девчонками. Словом, время пролетело незаметно, и идиллию нарушил звонок телефона. Володя вытащил аппарат из кармана, отошёл чуть в сторону. Мамочки успокоили детишек, обеспечивая тишину…

— Да. Я. Понял. Через час. Хорошо.

Спрятал аппарат опять в карман, улыбнулся застывшим в напряжении родственникам, развёл беспомощно руками.

— Увы. Служба зовёт. Надо ехать.

— Далеко, брателло?

Света высунулась по старой привычке старшей сестры вперёд.

— Нет. Пока доставить госпожу посланницу в Совет. Старшие собрались и желают с ней побеседовать. Так что, дорогие мои, надо ехать.

— Удачи, Вова.

Мягкий акцент придавал голосу мачехи особое очарование, и сын вновь позавидовал отцу…

Глава 9

… Он влетел в гостиную и сразу увидел сидящих на диване тихо беседующих между собой девушек, удивлённо взглянувших на него:

— Так, девчата, времени нет. Гера, собирайся. Тебя приглашает Совет. Пятнадцать минут на одевание. Хьяма, помоги подруге. А я — сейчас.

Быстро вбежал в спальню, по неискоренимой уже привычке почти мгновенно переоделся в форму. Выскочил наружу. Девчонки ещё поднимались по лестнице.

— Девочки! Я же сказал — времени нет! Шевелитесь!

…Подействовало. Во всяком случае, на Хьяму точно. Та стала перебирать ногами гораздо быстрее. То ли голос подействовал, то ли он напомнил ей батю… Нетерпеливо принялся расхаживать по веранде из стороны в сторону, стряхивая пепел с сигареты в пепельницу, которую держал в руке. Скоро они там? Идут, наконец то! Потушил окурок, оставил пепельницу на столике. Ухватил океанку за руку, едва ли силой впихнул в гостеприимно распахнувший двери джип, бросил Хьяме:

— Будем поздно. Не жди нас, ужинай и отдыхай.

Та молча кивнула. А он уже заводил двигатель… Едва дизель заурчал, как сорвал машину с места, заставив Геру уцепиться обеими руками за потолочный поручень над дверью… Здание Совета было ярко освещено. Отдал честь часовым у входа, потянул девушку за собой. На ней было то платье, в котором она прибыла на переговоры. Остаться в сарафане океанка не рискнула. Ну, это её проблемы. Интересно, что ей наговорила Хьяма… Надеюсь, ничего лишнего. Та не дура, и покидать Новую Русь ей вряд ли хочется… Перед входом в Большой Зал Совета их остановили:

— Кто и куда? По какому вопросу?

Типичный бюрократ. Совершенно незнакомое лицо. Новенький, что ли?

— Госпожа Гера Анрун по вызову Совета.

Тот взглянул куда то за их головы, потом кивнул, и хотя был незнакомым, но вот голос… Где‑то его Владимир слышал…

— Проходите. Вас ждут.

Кивнул на двери. Глубоко вздохнув, молодой человек толкнул тяжёлые створки, которые послушно разошлись в стороны, открывая панораму Зала Совета, ярко освещённую. Океанка позади него тихо что‑то произнесла, и шагнула вперёд. Владимиру ничего не оставалось, как последовать за ней. К его удивлению, незнакомый бюрократ тоже вошёл в зал. И это никого не удивило.

— Госпожа Анрун, прошу вас сюда.

Сергей, старший Совета, указал ей на стоящее посередине зала кресло. Владимир подтолкнул растерявшуюся на мгновение девушку к нему, сам скромно остался у закрывшихся дверей. Бюрократ так же занял одно из свободных кресел, стоящих полукругом на возвышении. Молодой человек растерялся — впервые Совет был в полном составе. Все двадцать шесть человек. Отрешённо спокойные, даже, пожалуй. слишком спокойные для решения судьбоносного вопроса, от которого зависело будущее не только их колонии, но и всей планеты. Углядел притихшую, против обыкновения, Аллию, затаившуюся в уголке. Было видно, что женщина напугана. Но чем? Или кем? Или Совет вставил ей фитиль? За излишнюю ретивость? Очень может быть. Внезапно почувствовал на себе пристальный взгляд бюрократа. Что ему надо? В конце концов?! Вдруг тот расплылся в улыбке, и в голове прозвучал голос… гараха…

— Шоколадка вкусная была…

…Едва удержался, чтобы не вскрикнуть от изумления. Они ещё и такое могут?! В ответ мысли последовал лёгкий, едва заметный кивок. Но тут встал Главный:

— Госпожа Анрун, перед вами Совет Новой Руси. Мы готовы выслушать вас. Какие вопросы вы уполномочены решать от лица вашей страны?

Владимир ожидал чего угодно, но только не такого — негромким, спокойным голосом, молодая девушка произнесла:

— Практически любые. Единственное, подписание новых договоров придётся производить либо по прибытии заинтересованных лиц, либо при вашем визите в Океанию.

Члены Совета обменялись быстрыми, практически молниеносными взглядами. Но… Совершенно беззвучно.

— Уполномочены ли вы подписать мирный договор между Океанией и Новой Русью?

— Да.

— И он будет действителен?

— Да.

— Какие гарантии вы можете дать нам в этом?

Девушка гордо вскинула голову:

— Мой отец — Первый в Большом Круге Океании. Я — его голос.

…И снова безмолвное переглядывание. Вовке стало даже не по себе. То ли Старшие разыгрывают какой‑то совершенно непонятный спектакль, то ли это шуточки гараха. Не зря Аллия молчит, словно у неё полный рот воды… Скорее, последнее… 'Умный мальчик'. Прозвучавший в голове голос заставил вздрогнуть от неожиданности. 'Твои Старшие совещаются мысленно. Я транслирую их слова друг другу'. На сердце отлегло. Значит, вот что они решили сделать? Да уж, впечатлений будет масса… Губы сами собой разъехались в улыбке. Расслабился…

— …И мои слова — это его слова.

— Слова. И не больше.

…Однако Серый давит не хило…

— Всё, о чём мы договоримся, будет зафиксировано на бумаге и заверено всеми необходимыми подписями и печатями. До окончания оформления документов я готова остаться в Нуварре в качестве заложницы.

И — чуть тише:

— При условии, что моим сопровождающим и охранником по — прежнему останется тот самый офицер, что и сейчас…

Опаньки! Вовка чуть не сел от неожиданности. Это чего тут он наворотил?! Старший нахмурился:

— Условия можем ставить только мы.

— Простите, я неверно сформулировала — это не условие. А пожелание.

…Ого! А девочка действительно не так проста, как хотела показать… Не уверен, что все мои мероприятия подействовали. Или Хьяма её просветила. Одно из двух…

— Этот вопрос будет решён по результатам наших переговоров. Итак, мы готовы выслушать предложения Океании.

Гера напряглась:

— Большой Круг желает заключить с Новой Русью мир. А так же начать сотрудничество по ключевым технологиям.

…Снова переглядывания членов Совета.

— Мы согласны с первой половиной вашего предложения и возражаем против второй.

…Ага! Проняло! Даже растерялась на миг! Вовка скрестил руки на груди. Наблюдать за действием было настоящим наслаждением.

— Почему?!

— Собственно говоря, нам всё — равно, подпишем мы мир с Океанией, или нет. Согласны вы на мирное сосуществование, или не согласны. Для нас нет никакой разницы. Если вы не выведете свои войска с Паневропы — мы их просто уничтожим. И вы знаете, что это реально. Секретарь, покажите госпоже Анрун…

Гарах в образе человека чуть прикрыл глаза, и спустя мгновение Гера вскрикнула от страха и поднесла ладони к щекам.

— Это… Это…

— То, что мы можем.

Ледяной голос Сергея пробирал до костей. Даже Владимиру стало на мгновение холодно.

— Не хотите, чтобы это произошло с Океанией — подчинитесь. Выведите войска. Мы даже готовы снять морскую блокаду. Компенсируйте Русии и другим странам их потери от интервенции. Тогда, может быть, мы оставим Океанию в покое и позволим ей существовать. Не более того. Если же вы воспротивитесь…

Короткая пауза.

— Лично вы, госпожа Анрун, знаете, что вас ждёт… Точнее, вашу страну.

Пауза со стороны океанки была более длительной.

— Я могу дать гарантии на вывод войск моей державы из Русии. Но на остальные ваши требования полномочий у меня нет. Для это нужно собрание Большого Круга.

Снова переглядывание между членами Совета. Сергей вновь открыл рот.

— На первом этапе мы можем удовольствоваться и этим. При условии, что наших представителей допустят в Океанию.

…Казалось, девушка даже распрямилась, словно с неё свалилась неимоверной тяжести ноша.

— Я согласна. Без возражений.

— Тогда подведём итоги. Первое — вывод войск Океании с территории Русии.

— Да.

— Рассмотрение вопроса о компенсациях Русии за ущерб, принесённый во время оккупации?

— Да.

— Рассмотрение вопроса об удалении войск Океании с территории материка Паневропа?

— Да. Но вопрос компенсации остальным странам рассматриваться не будет.

— Да. Последний вопрос соглашения — допуск наших представителей на территорию Океании.

— Прошу уточнить, в каком статусе.

Короткий перегляд между отцом Владимира и Сергеем. Затем — среди остальных.

— Посольство и торговая миссия.

— Да.

— В случае нарушения соглашений мы оставляем за собой право применения военной силы против войск Океании, находящихся на территории Русии. И, естественно, отказываемся от подписанного нами соглашения.

Девушка побледнела, но кивнула в знак согласия.

— Да.

— В таком случае, сейчас подготовят документы по озвученным здесь договорённостям. У вас есть право подписи?

— Да.

— Прошу подождать.

…Отец подошёл к установленному на отдельном столе принтеру, который вдруг ожил, начав выплёвывать листки белоснежной бумаги. Дождался, пока выполз последний, взглянул на Серого. Тот озвучил переданную гарахом мысль:

— Поскольку нам неизвестен язык друг друга, то все документы составлены на русийском языке. Оба экземпляра. Прошу ознакомиться и подписать.

— Мой чемодан… Там печать Большого Круга…

— Уже доставлен.

Двери зала вновь раскрылись, и в него вошёл солдат, несущий хорошо знакомый Владимиру саквояж. Гера открыла крышку, вытащила оттуда небольшой предмет, потом вдруг, словно вспомнив что‑то, спросила:

— Сколько времени вы дадите нам на вывод войск?

— Детали обговорим после согласования между военными обеих держав. Но могу гарантировать, что все сроки будут реальны. Что‑нибудь ещё?

— Мне нужен доступ к станции беспроволочного телеграфа.

— Не проблема.

— Когда?

— Сейчас. Вы хотите переговорить с Океанией?

— Да.

— Пройдите с лейтенантом.

Глаза Сергея уставились на Владимира, и в голове чётко прозвучал приказ:

— Отведи её на нашу станцию.

Володя выпрямился, отдал честь. Взглянул на девушку, словно на чужую:

— Прошу за мной…

…Спустя три часа они вышли из здания Совета. Геру немного пошатывало, и выглядела океанка измученной до невозможности. Неожиданно молодому человеку стало её даже жаль.

— Ты как?

Участие, прозвучавшее в его голосе, явно удивило девушку. Она опустила голову:

— Тяжело.

Её снова шатнуло, и он поддержал её за локоть. Ободряюще произнёс:

— Ничего. Сейчас приедем домой, примешь ванну, поужинаешь и ляжешь спать. Отдохнёшь, а утром станет легче.

Слабо кивнула, погружаясь в свои мысли. Задумчиво промолчала до самого дома. Хьяма выскочила навстречу им:

— Как всё прошло?

— Помоги Гере. Видишь, её качает. Наши волки в Совете, похоже, оторвались на ней от души.

— Волки?

Удивлённый взгляд обеих океанок порадовал от души, но слишком пугать не стал, разъяснил:

— Это образное выражение. Смысл в том, что наши Старшие — словно хищники: вцепятся в добычу, и пока не проглотят, не отпустят.

Гера поёжилась:

— Точно сказано… Владимир, я бы хотела поговорить с вами… Наедине.

Острый взгляд в сторону Хьямы. Молодой человек махнул рукой:

— В любое время дня и ночи… Простите…

Выдернул завибрировавший мобильник:

— Да. Лейтенант Звонарёв. Понял. Сейчас буду.

Кивнул незнакомому собеседнику, огорчённо произнёс:

— Увы, девочки. Служба требует. Но вы не стесняйтесь, будьте как дома. Хьяма, ты покомандуй.

Вторая из девушек кивнула. А он быстро вернулся в машину, завёл двигатель и поехал к обратно к зданию Совета…

…Отец со Старым Крысом ждали его у крыльца, попыхивая сигарами. Плавно затормозил, хлопнули дверцы.

— Куда?

— Давай к реке. Пообщаться надо немного.

Кивнул, не задавая лишних вопросов, молча повёл джип к набережной. Путь по оживлённым вечерним улицам города занял немного времени, и минут через десять машина замерла на облицованной камнем набережной Первой Реки, как незатейливо назвали левую из рек Междуречья, если смотреть по течению, в котором располагалась Метрополия. Отец вновь потянулся за сигарой, но спохватился, взглянул на Марка. Тот кивнул в знак согласия. Вздохнув, батя начал:

— Мы с тобой сегодня уже говорили об этом. Но обстоятельства изменились, Володя. Тут и твоя информация, и многое другое… Короче, в Новых Горах нашли нечто, не принадлежащее ни нам, никому другому. Нечто нечеловеческое. И что это — мы даже не можем представить или понять. Это первое. Второе — сегодняшние договорённости с Океанией. Анрун не солгала ни на йоту. Наш гарах специально контролировал весь процесс и воспользовался мыслесвязью. При ней утаить что‑либо или ввести собеседника в заблуждение невозможно.

— Ясно. Но откуда он узнал о визите океанки?

— Древний. Этим всё сказано.

Хмыкнул с заднего сидения Крыс. Тоже выудил сигару, аккуратно обрезал кончик гильотинкой в зажигалке, прикурил. Отец продолжил.

— Мы решили послать в Океанию тебя. Не волнуйся. Не дипломатом. Эту должность займёт…

— Я.

Прервал его Марк, прикрыв глаза. Батя кивнул:

— Да. Он будет нашим официальным представителем. А ты возглавишь торговое представительство. Задача перед тобой простая и сложная одновременно — скупить всё.

— В смысле?!

Удивился Владимир.

— В прямом. Заводы, фабрики, технологии, квалифицированная рабочая сила, инженеры, разработчики, сырьё. Короче всё, до чего ты сможешь дотянуться. Насчёт финансов не беспокойся. Их хватит с избытком. С тобой поедут наши люди, специалисты в области промышленности и науки. Они будут оценивать промышленный потенциал и выдавать свои рекомендации по покупке того или иного предприятия. Ещё — наш финансовый аналитик. Эта дама опытный биржевой делец. Думаю, она быстро войдёт в курс дела.

— Тогда что я буду делать?

Оба пассажира переглянулись между собой.

— Обеспечивать безопасность персонала и посольства, добывать все необходимые сведения, ну и… Позаботиться о будущем наших семей.

— Понял…

Владимир вздохнул:

— А вы между собой то договорились, господа конкуренты?

Оба Старших рассмеялись:

— Не переживай. Всё честно поделено между всеми Членами Совета.

— Совет — совет…

Проворчал молодой человек.

— А что с остальными нашими? Им что — ничего не светит, как на Земле?

— С чего ты взял? Статус Первых Семей. Он пока, правда, прорабатывается, но поверь, никто не останется обиженным. Мы это гарантируем.

— Хорошо. Поверю… А то я уже подумал, что вы по стопам демократов решил пойти…

— Ты слишком плохо о нас думаешь, Володя. Мы — не они. И о своих заботиться всегда будем. Во всяком случае, никого не бросим. В этом можешь быть уверен…

Дальнейшее уточнение будущих планов заняло около двух часов, и когда Владимир развёз всех по домам, отказавшись выпить чашку чая у отца, поскольку, откровенно говоря, был на нервах, минуло далеко за полночь. Поставив машину, вошёл в гостиную дома, где было тихо. Спят, Понял он, проходя на кухню. Там было чистенько, к его удивлению, в холодильнике обнаружился свежеприготовленный ужин, заботливо уложенный в пластиковый контейнер. Хьяма? А кто же ещё? Разогрел в микроволновке, поел. Помыл за собой посуду. Теперь помыться и спать. Завтра куча дел, готовиться к отъезду в Океанию. Интересно, когда он попадёт в Русию теперь? Вот где работы будет выше крыши. А там — пока всё устаканится, пока освоимся… Поднялся к себе. В кровати виднелась одинокая девичья фигура. Гера по привычке улеглась? А кто же ещё. Бесшумно снял форму, убрал в шкаф, достал халат, прошёл в ванную. Пока набиралась вода, прикидывал, что делать дальше. А что тут голову ломать, если ничего толком неизвестно? Помылся, прошёл в спальню, плюхнулся в кровать, почти мгновенно заснул… Проснулся от того, что его опять обняли. Но не просто обняли, а нагло и беззастенчиво принялись приставать. Ладошка мягко водила по груди. Вторая беззастенчиво скользнула вниз… Твою ж… Сказано же — ты меня не привлекаешь! Так какого… Открыл глаза и едва сдержался чтобы не вытолкнуть океанку из койки — не Гера. Хьяма! Перехватил шаловливые ручки, сжал. Девушка ахнула от боли.

— В чём дело? И где Гера?

— Спит в гостевой. Сказала, что ей надо подумать…

— А ты что тут забыла? Или у тебя память короткая? А может, решила, что…

Намёк был слишком прозрачен. Океанка покраснела, потом решительно тряхнула распущенными светлыми волосами:

— Можешь думать, что хочешь! Отпусти!

Рванула руки, охнула, когда их рывком развели в стороны, и она распласталась на широкой груди парня. Их глаза оказались совсем рядом, и девушка поразилась, насколько они ледяные:

— Первый и последний раз. Запомни, что я тебе сейчас скажу — никогда. Ясно? В одну реку два раза не войдёшь. Ты не захотела. И я согласился с твоим выбором, как бы больно мне не было. Поэтому можешь не строить никаких планов насчёт меня. Да я лучше Геру в жёны возьму, или любую замарашку из Гонведии или Прусии. Нищенку! Но не тебя, Хьяма. Всё, что было между нами — забыто. Раз и навсегда.

Та откровенно растерялась:

— Но… Я… Я знаю, что совершила страшную, непоправимую ошибку! Прости меня, Володя! Умоляю, дай мне ещё шанс, последний! Я даже не требую официальных отношений, просто позволь остаться с тобой!

— Нет.

Он оттолкнул её. Аккуратно, чтобы не сбросить с кровати. Повторил:

— Это было твоё решение и твой выбор. В одну реку два раза не входят.

Нащупал свои джинсы, поднялся, быстро оделся. Презрительно взглянул на девушку, неподвижно застывшую на коленях.

— Больше я ничего говорить не стану. Можешь пока побыть здесь. Переговоры, как ты знаешь, закончены, и, думаю, что ты получишь новое назначение.

Она кивнула. Потом с усилием произнесла:

— Уже получила. Явиться в полдень на пересыльный пункт. Меня отправляют переводчиком в лагерь для пленных на 'Базу — 06'. Это порт на востоке Русии.

— Вот видишь…

Дверь спальни распахнулась, обрывая их разговор. На пороге появилась Гера. В сарафанчике. Бросила взгляд на него, потом на свою соотечественницу. По губам скользнула довольная улыбка. Буквально на миг. Потом задала вопрос:

— Ванна свободна? Мне бы умыться…

— Без проблем. Беги.

Владимир показал головой в сторону двери. Шагнул к выходу, собираясь заняться завтраком, но ему в спину донеслось.

— Жаль.

Не замедлив шага, вышел из спальни… Спустился на кухню, извлёк из холодильника ветчину, колбасы, сыр, начал нарезать. Чайник отключился, вскипев. За монотонной нарезкой на ровные кусочки продуктов немного успокоился. Чего ни там возятся? Не успел подумать, как парочка вошла в помещение. Взглянул спокойно на одну, на вторую — похожи друг на друга, как две капли воды. Впрочем, если подумать, то и на мачеху тоже. Как выходцы из одной страны.

— Присаживайтесь. Поедим, да будем собираться.

Снова щенячьий взгляд Хьямы, непонятный у Геры. Молча сняли по кружке с полки, принялись приготавливать себе напитки. Поставил парящий чайник на стол, кивнул на него. Разговаривать не хотелось. Совершенно. Поскорей бы избавиться от обоих, да окунуться в дела. И так весь на нервах. Вымотало его это сопровождение, словно вагон чугуна выгрузил. Даже непонятно, с чего такая усталость. Будто высосан вампиром досуха. Машинально жевал бутерброд с ветчиной, не чувствуя вкуса.

— Прошу прощения, Владимир… Что насчёт нашего разговора?

Словно очнулся, бросил взгляд на часы, ответил:

— Через час Хьяма уедет, тогда и поговорим. Согласны?

Вторая океанка согласно кивнула, а первая сжалась, будто её огрели палкой. Чего дёргаться? Сказано же — отрезанный ломоть, и не стоит давить на жалость. Только хуже будет. А эта — хоть и красивая, не отнимешь, но вот не лежит у него к ней сердце. Так, холодное чувство эстетического любования. Словно на статуэтку в музее. Нет ни теплоты, ни желания, ничего. Словно неодушевлённый предмет. За едой время пролетело незаметно. Хьяма ушла наверх, собирать свои вещи. Гера так и осталась сидеть на кухне, наблюдая за ним. А чего тут наблюдать? Лучше бы помогла убраться. Словно прочитав его мысли, встала, подошла к раковине:

— Лучше убери со стола. Я помою.

Включила, уже довольно уверенно, воду, отрегулировала температуру, взялась за моющее средство. Ловкими движениями сполоснула чашки, промыла тарелки, аккуратно протёрла полотенцем, поставила на полочку. Он тем временем закончил убирать остатки в холодильник, протёр влажной тряпкой стол. Прополоскал, повесил на вешалку — пусть сохнет. Гера прислушалась к чему то, потом негромко произнесла:

— Хьяма идёт.

Едва заметно усмехнулся:

— Элементарная вежливость требует проводить гостя.

Шагнул из кухни в гостиную. Действительно, та, о ком шла речь, уже спустилась вниз, со своим рюкзачком за спиной. Остановилась, опустив голову:

— Мне пора. Счастливо вам… Оставаться…

— И тебе удачи.

Океанка произнесла что‑то явно на своём языке, и от её слов Хьяма ещё ниже опустила голову. Потом вдруг решительно шагнула к ним, приподнялась на цыпочки, чмокнула Владимира в щёку, развернулась и буквально выбежала на улицу. Через минуту хлопнула калитка. Гера отчего‑то облегчённо вздохнула, затем подошла к диванчику, стоящему у камина, уселась на мягкое сиденье и вытянула длинные стройные ноги. Перехватила его взгляд, машинально устремлённый на них, дразняще улыбнулась мимолётной улыбкой, но тут же сменила улыбку на тоскливое выражение лица.

— Вот и всё.

— Что значит — всё?

Она откинулась на спинку, запрокинула голову, глядя в потолок.

— Океания проиграла. Вы, нуваррцы, выходите на первые роли в этом мире.

Молодой человек позволил себе улыбнуться:

— Думаю, это как раз не повредит тем, кто живёт здесь. Скорее, наоборот.

— Почему ты так думаешь?

Он тоже сел на диван, только на другую сторону.

— Как бы тебе объяснить… Получше… Понимаешь, мы… В общем, у нас особый менталитет, не имеющий ничего общего ни с одним, имеющихся у тех народов, кто живёт здесь. Короче говоря, если поискать аналоги — некий комплекс старшего брата, защитника. Мы всегда готовы помочь тем, кто слабее, кто страдает от несправедливости или обиды. Для нас было всегда характерным не угнетать слабого, а наоборот, помочь ему стать сильнее. Мы строили города и заводы, обучали и воспитывали, лечили и восстанавливали. Таков наш характер. Наш обычай. Мы начинали войны сами очень редко. В основном лишь защищались, либо приходили на помощь тем, кто просил нас спасти их. Но в результате всегда оставались виноваты, получая через годы плевок в лицо от тех, кто даже живёт на свете лишь потому, что наши отцы и деды пролили свою кровь и отдали свои жизни за их никчёмное существование. Нашу доброту и желание помочь почему то считали за слабость. Наше нежелание обидеть — то же самое. А наше добродушие — за врождённую покорность. Это напоминало…

Покрутил рукой в воздухе, подбирая подходящий аналог, улыбнулся, найдя:

— Смотри. Это можно сравнить с тем, как если бы собака облаивала паровоз. Тот движется себе спокойно по рельсам, а мелкая шавка гавкает, считая себя сильной лишь на том основании, что паровоз не осмеливается сойти с рельсов, чтобы раздавить её. Но иногда наступает предел и терпению механизма, и тогда, просто походя, могучая машина начинает давить… Тогда во всём мире начинается вой, что мы действуем не по правилам, не даём себя спокойно уничтожить, отобрать свою землю, наши богатства, наши жизни, наконец. Потому все привыкли, что гиганта можно безнаказанно оболгать, обидеть, потому что тот не обращает внимания не их движения, кажущиеся им самим великими и могучими, а на деле — всего лишь вознёй муравьёв в песочнице…

Океанка расширенными глазами смотрела на вдруг разговорившегося парня. А тот неожиданно для себя сам увлёкся своими рассуждениями.

— …Мы, нуваррцы, не хотели ничьей гибели. Ни государств, ни людей. Прибыв в Русию, мой отец…

— Прости, но он действительно твой отец?

— А как же! Ты же видела, как мы похожи?

— Но между вами разница буквально в пару лет, не больше!

Улыбнулся:

— Вообще‑то, в тридцать. Я — поздний ребёнок. Моя мама родила меня уже довольно…

Сглотнул. Осёкся. Океанка осторожно коснулась его руки, лежащей на подушке дивана:

— Прости. Не хотела тебя обижать… Если тебе неприятно, то не надо…

— Ничего. Моя мама погибла уже здесь.

— Сочувствую…

Пауза. Затем он, глубоко вздохнув, продолжил:

— Так вот, отец приехал в Русию без задания. Он просто должен был изучить страну, поискать точки соприкосновения, впоследствии — завязать официальные отношения между нашими государствами. А потребности в Империи у нас были большие.

— И какие, если не секрет?

— Какой там секрет!

Владимир махнул рукой.

— Никакого секрета нет. Женщины. Вот самая главная наша потребность.

— Женщины?!

Потрясение океанки было неподдельным. Ему даже стало смешно при виде её расширенных глаз.

— Да. А ты не заметила? На дискотеке? Большинство посетителей — молодые, крепкие ребята. Девушек — мизер. Да и те — русийки, гонведки, пруски. И ваши тоже.

Гера кивнула.

— Мужчин среди нас большинство. Причём — значительное. Даже подавляющее. И женского пола у нас острейшая нехватка. А у нас ни у кого нет ни малейшего желания уйти отсюда в мир иной бесплодными, не оставив продолжения своего рода.

— И у тебя?

— Разумеется!

— Тогда почему ты не оставил Хьяму?

— Я? Это она сделал свой выбор. И не в мою пользу. А теперь, потеряв своего мужа, решила вернуться ко мне? Я не спасательный круг, не убежище, где она может прийти в себя, отдохнуть, набраться сил, а потом снова сказать: 'Извини, но я так не хочу'. И уйти к кому‑нибудь ещё.

Недоумевающий взгляд океанки показал, что ей сообщили другую версию истории.

— Тебе рассказали другое?

Она отвернулась в сторону:

— Скажем, немного не так, как ты. Но в целом всё совпадает…

— Может, ошибся в паре слов. Но суть была именно такой. Она ушла от меня. И это достаточно. Я, лично, не могу её простить и попробовать начать всё заново. Но ты уводишь разговор в сторону…

— Скорее, ты. Собственно говоря я хотела тебя спросить лишь об одном — действительно ли я не вызываю у тебя никаких чувств?

— Зачем тебе это? Или хочешь остаться среди нас?

— Мой вопрос совсем на другую тему. Не уходи, пожалуйста, от ответа.

— Действительно. Пусть тебе, наверное, обидно это слышать.

— Обидно.

Отвернулась к стенке. Потом буркнула:

— Это всё, что я хотела от тебя услышать.

— Действительно — всё?

— Да.

— Тогда ладно. Не желаешь прогуляться? Пока есть возможность?

Ответить она не успела. Мобильник завибрировал на столе…

Глава 10

…У — у-у! Могучий гудок заставил содрогнуться всю бухту. Марк, усмехнувшись, наклонился к капитану 'Свободы' и спросил:

— Поставить сирену с 'Бисмарка' было не слишком?

— Нормально. Зато теперь уважают.

Ухмыльнулся, увидев, как резко добавил ход неторопливо чухающий до рёва пароходной сирены лоцманский катер. Оба нуваррца переглянулись и рассмеялись. Первый рейс восстановленного 'Либерти' в Океанию после подписания мирного договора…

… — Значит, ты не хочешь оставаться военным?

Владимир отставил чашку с чаем, подтверждая свои слова, кивнул:

— Пап, конечно, быть сильным и умелым в этом деле важно. Но ты прекрасно знаешь, что я могу постоять за себя, и если придётся, без колебаний снова возьмусь за оружие. Но сейчас нам нужны промышленники и инженеры, рабочие и учёные, тем более, что ты сам хотел обеспечить будущее нашего Рода…

— Не хотел. А хочу. Впрочем, ты прав. Армия — это одно. А жизнь того же промышленника — совсем другого. И второе куда сложнее, чем первое. Потому что надеяться ты можешь лишь на себя, на свой ум, своё чутьё и свои знания.

— Именно. Гарахи обещали мне помочь освоить всё необходимое.

— И?

Сын улыбнулся, постучал по виску пальцем:

— Сейчас здесь все знания, которые мне необходимы. Языки Гонведии, Прусии и Океании. Понятия о правилах ведения дела, законы, словом, то, без чего достигнуть сколь‑нибудь значимых высот невозможно.

— И… Их тоже?

Отрицательное движение руки, глоток ароматного напитка:

— Нет. Ты же знаешь, что Древние свято блюдут свою клятву — не открывать ничего необходимого или не достигнутого Разумными самостоятельно.

— Верно. Забыл. Точнее, как то вылетело из головы.

— И что ты решил?

Сын улыбнулся:

— Старый Крыс через два дня отправляется в Океанию, как вы и договаривались тогда, осенью. Я — с ним. Проеду по стране, осмотрюсь, затем буду анализировать и думать. Но не долго, думаю. Пока у меня только приблизительные намётки. Поищу людей, подумаю, чем ещё заняться. Хочется восстановить наши, земные технологии. Правда, тут тоже уйма проблем, но, думаю, это будет реально. Конечно, не всё. Но хоть что‑то можно будет сделать. Пока думаю о двигателях.

— Двигателях?

Владимир согласно кивнул:

— У нас есть великолепные образцы практически всех типов моторов, которые отработаны и используются: турбины, двигатели внутреннего сгорания, дизель — моторы. Есть чертежи и спецификация на них, хвала Интернету. Даже марки сталей. Вот и хочу попробовать восстановить цепочку. Пока в планах купить один из океанских моторостроительных заводов, тем более, что намётки, спасибо Гере, есть…

— Кстати, как у тебя с ней? Девочка симпатичная. И умная?

Сын махнул рукой:

— Да никак. Чисто деловые отношения.

Отец раздвинул губы в улыбке:

— По ней не скажешь. Явно нацелилась на тебя.

— Её проблемы. Никаких чувств она у меня не вызывает.

Теперь батя нахмурился:

— Слушай, я, вообще‑то, начинаю беспокоиться. Тебе до тридцати осталось немного. А всё ещё никого на примете нет. Так и собираешься жить один?

— Пока — да. Как‑то не попадается мне никого, кто бы заставил меня расстаться с холостяцкой жизнью. Нравится то нравятся многие. Но вот единственной, как у тебя Аора, не попадается.

— Может, не там ищешь?

— Может.

— Или Хьяму забыть не можешь?

Сын едва не поперхнулся чаем:

— Пап! Ты что?!

Отец махнул рукой:

— Ладно. Не буду тебя давить. Большой мальчик.

И резко сменил тему:

— Значит, через два дня?

— Да. Вот, хотел узнать, на какую сумму я могу рассчитывать?

Михаил на мгновение задумался, потом дал чёткий ответ:

— Две тонны чистой меди. Столько же даёт и Марк.

Владимир кивнул.

— Ясно.

— Что‑то ещё?

— Колёса.

Родитель задумался, но только на мгновение, затем улыбнулся:

— Хочешь моего 'Воина'?

— Неплохо бы, конечно, но — нет. Лучше бы старую машину. Ту, на которой мы сюда приехали. Она жива, вроде?

— Жива, разумеется. На прошлой неделе выезжали всем семейством на реку. Забирай, разумеется. К бензину она неприхотлива, конструкция надёжная. Так что да, подойдёт. Сейчас ключи принесу.

Отец поднялся, прошёл в дом, вскоре вернулся, положил перед сыном брелок сигнализации со связкой ключей, добавил:

— Так внутри куча запчастей распихана. Так что, если что — смотри. Починить должен.

Владимир снова кивнул. Потом спросил:

— Я, кстати, никак не пойму — почему ничего не слышно о переходе?

Острый взгляд отца удивил не на шутку:

— Пока решили его не использовать. Гарахи верно сказали — здесь ещё дел невпроворот. Пока не наведём порядок, не поддёрнем планету хотя бы до уровня нашей Земли, решили не соваться. Чтобы не притащить какую‑нибудь заразу. Хотя я хочу вынести на Совет предложение о разведке других миров. Нужен необитаемый. Или, на худой конец, покинутый. С ресурсами тут тяжело. Сам знаешь. А полярные месторождения осваивать трудно даже нам.

— Если удастся восстановить цепочку двигателестроения, то мы сможем поставить на поток технику, не уступающую земной.

— Тогда — да. Разумеется. Но сколько это займёт времени…

— Да сколько бы не заняло. Главное — результат. И, кстати, я не думаю, что это будет долго. Мы пообщались с Герой, как я тебе говорил. В общем, можно сказать, что я еду не вслепую. Точнее — не совсем вслепую. Есть нужная информация. И конкретное представление о том. что можно найти в Океании у меня есть…

Отставил пустую чашку в сторону. Встал.

— Спасибо, пап. Поеду я. Надо ещё кое‑что собрать, получить на складе оружие, мало ли. что там будет. Анрун предупреждала, что преступность там вроде как суровая.

— Тогда погоди чуть — чуть.

Отец ушёл в дом, Владимир немного расслабился — подумаешь, очередная поездка. Тут за эти месяцы столько пришлось пережить: и эвакуация беженцев с Севера. Зачастую в плохом состоянии, из‑за голода. И отлов банд, и ликвидация заговорщиков… Как‑то непривычно, что можно наконец то спокойно отдохнуть, не заботясь о безопасности… Лягзнула. Открыл прикрытые было глаза. Отец распрямлялся, поставив длинную сумку на пол, туго набитую чем‑то. Указал на неё:

— Вот. Тебе. Мой комплект в Русии. Пистолеты, автоматы, винтовки. Боеприпасы. На первое время хватит.

— Да я уже выписал…

— Ничего. Пригодиться. Тем более, пристрелянное и проверенное.

Сын благодарно кивнул — в оружии отец знал толк. И возможности у него, как у члена Совета, тоже были эксклюзивные.

— Спасибо, пап.

— Сам понимаешь — не просто так. Семья на тебя надеется.

— Не подведу. За домом присматривайте.

— Само собой…

…С натугой запихнул сумку в салон, в багажник она вряд ли влезла. С опаской сел за руль машины. Повернул ключ. Тонко зажужжал бензонасос, создавая давление в системе. Довернул до упора зажигание. Мотор схватил ровно и уверенно. Опустил нажатием кнопки стекло, махнул стоящему на крыльце отцу. Увидел замершую в окошке детской Аору, помахал и ей. Мачеха недавно родила, и очень этого смущалась. Не дочери, а сына своего супруга вообще. Разница в годах была очень маленькая, и она старалась не мозолить глаза ни ему, ни сестре, довольствуясь их отцом, хотя совсем общения, конечно, не избегала, естественно, принимая пасынка и падчерицу во время визитов со всей душой…

…Это было месяц назад, а теперь Владимир с любопытством рассматривал первый город на океанском побережье, где транспорт должен был стать на разгрузку, согласно договорённости о размещении посольства. Большой Круг Океании выделил целый квартал в столице. Правда, ещё не до конца достроенный, но окончание работ уже близилось, и правители государства клятвенно уверяли, что через неделю всё будет закончено. Как раз столько времени должна была занять выгрузка 'Либерти' и переезд на новое место железнодорожным транспортом. Составы уже ожидали погрузки в порту. После небольших манёвров при помощи портовых буксиров, 'Свобода' отдала швартовы, и грузовые стрелы транспорта зашевелились — на подгоняемые платформы один за одним ставились контейнера, несущие различную цветовую маркировку, техника, которой, впрочем, было немного — с десяток различных автомобилей, грузовых и легковых, плюс пара бронетранспортёров, тщательно перебранных мастерскими Новой Руси. Гораздо больше было людей — русских и русийцев. По рекомендации Рарога среди его знакомых был набран дополнительный персонал посольства — секретари, слуги, посыльные и прочие, занимающие второстепенные должности, на которых использование своих кадров было признано нецелесообразным. Людей в Новой Руси остро не хватало по прежнему. Не от хорошей жизни Марк чуть не вывихнул себе мозги, пытаясь изготовить новый контроллер управления для транспортной системы перехода. Хорошо, хоть запустить не успели…

Как раз к тому, кого сейчас вспомнил Владимир, подскочил в сопровождении кучки сопровождающих лиц невысокий кругленький человечек, размахивающий руками. Судя по недовольному лицу Крыса началось очередное обсасывание надуманных проблем. Впрочем, едва появился командир роты охраны, громадный человек в броне, увешанный смертоносными игрушками в количестве, достаточном для уничтожения средних размеров океанского, да и не только, городка, как прилипалу сдуло, словно ураганом, вместе со всей компанией.

— Чего там он хотел?

Молодой человек подошёл к ухмыляющемуся Марку. Обратив внимание на парня, тот усмехнулся:

— Требовал накладные на груз. С подробным перечнем.

— Харя не треснет?

— Ему Егорыч и сказал так.

Стоящий рядом офицер на мгновение оскалил зубы в ухмылке.

— Ладно.

Старый Крыс снова махнул рукой:

— Первый состав уже готов. Сейчас его отгонят и подадут другой. Но такими темпами мы будем сутки грузиться.

— Ничего не поделаешь.

Ответил ему офицер.

— Составы у них маленькие. Как бы не пришлось дополнительно выпрашивать.

— Надо будет — попросим. А не дадут — потребуем.

Оба рассмеялись, а Владимир вежливо кивнув, отошёл к краю причала. Остро пахло морем, водорослями, и ещё чем‑то. Запах напоминал Землю, и был вместе с тем каким‑то другим. Совершенно чужим. Внезапно почувствовал спиной чей‑то злой, ненавидящий взгляд. Обернулся, рука сама скользнула за отворот куртки, к отцову подарку, но никого не было. Только маячили вдалеке солдаты оцепления. Океанские. Не свои. Те ещё находились на корабле, контролируя периметр разгрузки крупнокалиберными 'Браунингами', во множестве установленными вдоль бортов и двумя зенитными орудиями. Договор, конечно, договором, Но бережёного Боги берегут, как говорится…

…Хвала Богам, пессимистический прогноз не оправдался. Чётко в положенный срок последний контейнер был снят с корабля и поставлен на последнюю платформу последнего состава. Все люди погрузились в пассажирский состав, прозвучал гудок, и паровозы с натугой потянули огромный караван к столице Океании, городу Херш, расположенному почти в географическом центре материка. Все эшелоны принадлежащие нуваррцам, шли один за другим в зоне видимости, под многочисленным коновем армии Океании. Владимиру даже закралась в голову нехорошая мысль о том, что на великих равнинах страны могут быть бандиты. Иначе бы к чему такая охрана? Опасениями он поделился с Марком, но тот успокоил сына старого друга — здесь было другое. По старым обычаям, чем больше сопровождение, тем больше почёт, оказываемый гостям… Составы двигались по просторам материка, всё больше углубляясь в его просторы, минуя долины и горы, гигантские леса и столь же неприветливые пустоши и болота. Населённые пункты попадались редко, и, как правило, небольшие. Как объяснили нуваррцам, их специально везли окружной дорогой, чтобы избежать эксцессов с грузами и людьми. Ибо далеко не все в Океании приняли как должное проигрыш страны и заключение мира с Нуваррой и Русией под её патронажем. Ярились националисты, злились промышленники, потерявшие военные заказы. Безработные, увеличившиеся в числе после сокращения производства, выходили на митинги и устраивали многочисленные шествия протеста. Марк хмурился при очередном сообщении о подобном, а потом улыбался. Владимир не мог понять причин этого, но сжалившись, старший товарищ объяснил — сегодняшние затруднения Океании лишь на руку Новой Руси. Он везёт колоссальнейший заказ для Русии: станки, оборудование, стройматериалы, и многое — многое другое. Страну нужно срочно восстанавливать, поднимать из пепла интервенции и разрухи Гражданской войны. И очень скоро в Океании начнётся промышленный подъём невиданных высот. Вся неприязнь к Нуварре исчезнет без всякого следа… По столице государства составы следовали через сплошную стену солдат, выстроенных в четыре ряда вдоль железной дороги. Впрочем, совсем без эксцессов не обошлось — выкатившаяся с одной из улиц толпа попыталась закидать составы камнями. К чести военных Океании, сработали они мгновенно — бунтовщики и протестующие были почти мгновенно расстреляны из бронированных самоходов… Марк при виде этих действий сделал странное лицо. Дёрнул щекой, но не произнёс ни слова. До того момента, пока паровозики на последнем издыхании не втянули последний состав под прикрытие стен посольского квартала… Выйдя из вагона, в котором провёл шесть суток, Владимир опешил — он ожидал чего угодно, но только не такого: весь посольский квартал по сути представлял одно строение, обнесённое огромной стеной с вышками. Сама она достигала высоты двенадцати метров, при толщине в один метр. Внутри — огромный квадрат здания, образующий внутренний двор, в котором размещались большой пруд, опять же строгой четырёхугольной формы, собственная подстанция, питание на которую подавалось из города по бронированным кабелям. Канализация так же объединялась с городской системой, но была защищена от любого проникновения через неё. Из города же подавалась и вода. Впрочем, на территории квартала находились специальные цистерны, в которых содержался достаточный запас питьевой и технической воды, если городская сеть вдруг выходила из строя. Первая аналогия, пришедшая в голову Владимира была — замок. Гипертрофированных размеров средневековый замок, обнесённый несокрушимой стеной. И, естественно, рвом с водой. Тот, кстати, тоже присутствовал. И не простой — в воде бурно веселились очень интересные рыбки, могущие обглодать человека до костей за минуту. Так что желающих искупаться во рву не было. Ночью вся территория освещалась десятками мощных прожекторов, превращая день в ночь. Воистину, Океания очень серьёзно подошла к вопросу обеспечения безопасности посольства Нуварры… Первый локомотив аккуратно затормозил возле линии, нанесённой на рельсы. Эшелон замер. Владимир поднялся со своего опротивевшего за дорогу места в купе, потянулся, разминая мышцы, подхватил свои чемоданы, сумку с оружием, прошёл по узкому коридору, оказался на разгрузочной площадке. У чести инженеров Океании, они своё дело знали — уровни площадки вагона и перрона совпадали до миллиметра. Отлично.

— Так, побыстрее, народ, время не ждёт!

Марк уже шёл вдоль состава, покрикивая на замешкавшихся. Люди выгружались с шутками и хохотом, весело переговариваясь на ходу — всем уже осточертело сидеть безвылазно в вагонах. И вот, наконец, прибыли.

— Строимся по подразделениям, освобождаем платформу!

Люди быстро покидали перрон, отходя в сторону и спускаясь на покрытую асфальтом дорожку вдоль него, ведущую в глубину городка. Оттуда спешила группа людей. Уверенно выхватив Марка из всех, сразу начали галдеть и совать ему какие — то бумаги.

— Тихо!

Рявкнул он на океанском. Те замерли, растерявшись, а Старый Крыс подозвал к себе командира охраны:

— Егорыч, веди народ в центр, к пруду. Оставь со мной десяток бойцов. На всякий пожарный. Сразу выдели наряд на охрану входа в квартал. Сейчас подойдёт эшелон с техникой, так что пусть водители остаются тоже.

— Может, водилы ребят заменят?

— Верно. Чего‑то я туплю. Короче — охрану на ворота, и водителей сюда. Сгоняем машины, приступаем к разгрузке контейнеров. Океанцы вые… решили повыёживаться, и грузчиков нам не дали. Мол, разгружайте платформы сами. Но просчитались — видишь, всё рассчитано точно? Уровни одинаковы. И ширина перрона подходящая? Сейчас лебёдками стащим груз с платформ, а потом уже раскидаем, что куда требуется.

Офицер кивнул, собираясь уходить, но Старый Крыс попросил его задержаться. Забрал у самого горластого папку с бумагами, быстро поставил росчерк подписи, потом протянул папку командиру:

— Вот. Тут план всего нашего квартала. Выбери место под узел связи, словом, под все службы, что мы с тобой в дороге напланировали. А в прочие места расселяй людей. Тоже, как договаривались. И пусть повара готовят поесть. Вроде как столовую я заказывал. Если будут мелкие недоделки — сразу ко мне. Ну а мы — двинули…

Короткие команды, и он пошагал к уже втягивающемуся на место убывшего пассажирского состава грузовому, сопровождаемый водителями привезённой техники. Вот что значит, инженер. Сразу всё прикинул, рассчитал, и сейчас вставит океанцам первый фитиль. Но, получается, что придётся не очень легко. Будут гадить, как смогут. Исподтишка, разумеется. Мол, мы не причём. Знать ничего не знаем. Ну — ну… Повеселимся, однако. Зная Марка, икаться им будет долго. Да и я пособлю… По мере сил и возможности… Ухмыльнулся. Скоро будет весело. Даже очень. Мы приехали, господа океанцы… Повернул ключ зажигания, заводя машину и сгоняя её с платформы на перрон. Несмотря на свою неповоротливость и низкую посадку 'пузотёрки', вела себя та на дороге безупречно. Отец нарадоваться не мог, ходя на дальние расстояния. Мощный, но вместе с тем экономичный мотор, высокая приёмистость при малом весе, просторный салон, очень тёплый зимой, устойчивость на дороге за счёт клиновидной формы кузова, изготовленного из углепластика. Полуспортивная модель, доставшаяся совершенно случайно, и попившая поначалу немало денег из семейного бюджета, помотавшая уйму нервов всей семье. Зато когда её привели в порядок — лучше машины не было… Съехал на асфальт, медленно поехал по дороге к центральному пруду, где назначен сбор. Народ уже потянулся к зданию, окружающему главную площадь посольства, промаршировал взвод солдат в полной форме в сторону ворот и подъёмного моста с железнодорожными путями и залитым асфальтом шоссе. 'Если у них все посольства такие'… Подумалось почему то. Впрочем, не его дело. У него своё задание. И он его обязан выполнить. Оправдать доверие отца, сестры и остальных членов Рода…

— Эй, Звонарёв! Чего размечтался? Вот твои апартаменты! Дуй туда!

Сержант сунул ему листок бумаги, на котором было чётко отмечено его жилище. Взглянул — ничего себе… Расщедрился Марк. Не кисло выделил. Впрочем, Квартал действительно огромен. А задачи предстоят тоже, немаленькие. Тронул автомобиль, проехал с километр, остановился. Здесь. Серые бетонные стены. Голые, пока, окна, покрытые пылью. Для начала тут убираться нужно. Но это после. Сейчас — выгрузить вещи, проверить здание… Вытащил мобильник — есть сеть! Наши уже включили передвижную сотовую станцию. Отлично. Вышел из машины, открыл дверь из двух половинок. Сейчас осмотрим дом, доложим о готовности к эксплуатации. Ну а дальше будем думать… Итак, три этажа плюс подвал. Большой и вместительный, ещё влажная штукатурка. Но это не проблема. Распахнул двери — пусть проветривается. Пока можно посмотреть комнаты повнимательнее. Где бы выбрать место для жилья? Понятно, что наверху. Однако, убирать такую громаду… Придётся нанимать прислугу. Без вопросов. Значит… Слуг на второй этаж. Сам — на третьем. Внизу — контора. Уже что‑то выкладывается. Тогда… Пожалуй, вот эти комнаты. Спальня. Кабинет. Гостиная. Оружейка. Ну и гостевая. Даже парочка. Решено… Спустился вниз, принёс свои чемоданы и сумку. Распаковывать пока рано. Ни мебели, ни чего‑нибудь на полу. Голый бетон и дерево. Даже ведра нет, чтобы воды набрать и помыть. Ожил мобильник в кармане.

— Алло?

— Зайди в центральный блок. Получи деньги.

— Деньги?

Удивился не на шутку. Голос в трубке хмыкнул:

— Ну, да. Подъёмные для всех. Наши успели поменять немного меди, теперь всем выдают деньги на обзаведение. Пусть ведь у всех.

— Сейчас…

Возле центрального здания шумела толпа. Впрочем, очередь продвигалась быстро. Дождавшись, когда придёт его черёд, встал возле стола, назвал фамилию. Клерк, сидевший на стуле, вздохнул, поднялся с места, зашёл в соседнюю комнату, чтобы почти тут же вернуться. С некоторой натугой опустил перед ним громадный чемодан.

— Вот. Для господина Звонарёва.

…Ничего себе! Заметил прикреплённый к ручке конверт. Оттащил тару в сторону, вскрыл послание, пробежал глазами — чтобы всё самое лучшее! Уныло вздохнул. Ну, правильно. Марк собирается пускать пыль в глаза океанцам. Впрочем, он тоже лицо заинтересованное. Ладно… Кряхтя, грохнул чемодан, спустя пару сотен метров показавшийся и вовсе неподъёмным, посередине будущего кабинета, открыл — плотные пачки купюр очень не маленького достоинства. Интересно, какие тут цены? Впрочем, вряд ли большие. До человеческих, в смысле, земных, далеко наверняка. Сколько с собой взять? Внезапно вспомнился старый анекдот: 'Сколько стоит килограмм колбасы'? 'Два кило денег'… Надеюсь, я прав. Порылся в вещах, нашёл элегантный чемодан — дипломат, плотно набил его купюрами. Затем открыл сумку с оружием, полюбовался на строгую красоту оружия. Бронежилет скрытого ношения под пиджак. Два ствола под мышки. Запасные обоймы в кармашки. Нож в кобуру на предплечье. В случае чего достаточно скинуть пиджак, и доступ открыт, как говорится. Подвигал руками — нормально. Только собрался уходить, как снова зажужжал телефон, звонил Старый Крыс. Запыхавшимся голосом, видно из‑за работы по разгрузке, торопливо проговорил:

— Ты в город собираешься?

— Да, почти готов.

— Там посмотри магазины, и будет возможность — вызови пару хозяев сюда. Я дам команду, чтобы их запустили. Чтобы заказать всё необходимое для посольства.

— Понял.

— Смотри — цена нас не волнует. Больше качество и ассортимент.

Огорчился:

— Это же сколько всего надо?

— Посмотри пассажи, торговые центры, универмаги. Побеседуй с владельцами — у тебя все полномочия.

Вздохнул. А что делать то? Раз надо — значит, надо. Тем более, что все связаны общим делом…

— И по поводу продуктов?

— Разумеется. А как же иначе? Не на своих же запасах нам тут жить?

Машинально кивнул, хотя собеседник никак не мог его увидеть. Спохватился:

— Хорошо.

— Флажок не забудь поставить.

— Спасибо за напоминание.

— Удачи.

Крыс отключился, а Владимир снова вздохнул — что поделать, хоть не хочется, но надо…

Глава 11

…Как ни странно, но довольно большой торговый центр обнаружился прямо по дороге. Стоило только выехать за охранный периметр и проехать с километр среди невысоких многоквартирных домов, как машина попала на довольно широкий проспект, весь застроенный кучей магазинов, украшенных пёстрыми вывесками. Автомобиль нуваррца привлекал всеобщее внимание своим необычным видом. 'Спасибо гарахам', — в очередной раз поблагодарил Владимир Древних, вложивших в его голову всё, что необходимо знать для нормальной жизни в Океании. В частности, те же самые местные правила дорожного движения. Притормозив у очередного регулировщика, повернул на стоянку у выбранного им магазина, расположенного в четырёхэтажном здании. Остановил машину, выбрался наружу, сразу вдохнув запах раскалённого асфальта, поморщился — жарковато тут. В асфальтовых джунглях… Поправил идиотский пиджак, подхватил 'дипломат' с деньгами, пискнул брелок, закрывая дверцы, ещё раз проверил, прямо ли сидит галстук, не спеша двинулся к вращающимся дверям торгового пассажа. Войдя внутрь, отошёл на несколько шагов от дверей, осмотрелся — внутри было гораздо прохладней, чем на улице. Но вот покупателей оказалось не так много, гораздо больше было продавцов и приказчиков- консультантов, как он понял. Похоже, что дела у владельца были не очень. Подойдя к первой попавшейся витрине — выставке с одеждой, просканировал мельком цены. Усмехнулся — похоже, что одной пачки из его чемоданчика хватит, чтобы скупить весь этот пассаж до последней ниточки. Но не надо спешить. Лучше поискать мебельный отдел. Оглянулся со скучающим видом, и заметив это, к нему целеустремлённо устремилась одна из одетых в чёрно — белое форменное платье приказчиц. Подойдя в упор, смерила его взглядом, в котором скользило лёгкое презрение, что удивило молодого человека:

— Что вам угодно, чужак?

…Ого! Угадал с первого взгляда. Однако… Коротко дёрнул краешком щеки, обозначая кривую ухмылку:

— Мебель.

— Что именно?

— Всё. Я хочу обставить свой дом.

Приказчица насторожилась, чуть склонив голову на бок и моргнув, что сделало её ужасно похожей на курицу — Владимир едва не рассмеялся.

— Дом?

— Да. Дом.

— Нужно подняться на второй этаж, чужак.

— Лифт в этом заведении имеется?

— Лифт?!

Её глаза округлились.

— Но зачем тут лифт?

Владимир брезгливо скривился, демонстрируя безразмерное презрение:

— Фу, насколько дикая и отсталая страна! У них в магазинах даже нет лифтов! Ещё скажите, что я обязан подниматься пешком…

Приказчица откровенно растерялась:

— Но… Господин… У нас не принято…

— Варвары.

Ещё более брезгливо бросил он, отворачиваясь от приказчицы. Буркнул вроде бы себе под нос, но так, чтобы та услышала:

— Дикари! Самые настоящие дикари! Ни лифта для посетителей, ни схемы размещения товара, ни рекламы по громкой связи! Примитивные дикари. Корчат из себя продвинутых, а сами ещё не вышли из каменного века…

Двинулся к широкой каменной лестнице, ведущей на второй этаж, и вся его фигура выражала настоящее презрение к окружающим. Он немало потренировался в этом…

…Ассортимент мебели был не сказать чтобы велик, но приличен. Не спеша, прогуливаясь между выставленных образцов, прикидывал, что можно приобрести. Цены радовали глаз. Всё было довольно дешёвым. Приказчицы настороженно следили за ним, но подойти пока никто не решался. Наконец, составив в уме заказ, оглянулся, выхватывая взглядом самую симпатичную из всех. Та сделал вид, что её не касается. Честно говоря, Владимира это пренебрежение разозлило, и он уже хотел устроить скандал, но тут сбоку послышался несмелый голосок:

— Господин изволит что‑то купить?

— Господин хотел купить.

Он специально выделил интонацией слово 'хотел'.

— Но теперь, скорее всего, передумал. Если тут не уважают покупателей и забыли правило любого торговца — покупатель всегда прав, то мне здесь делать нечего. Скорее всего, я пойду в другое место.

Процедил он фразу, и только тогда повернул голову к спрашивающей. Невысокая, худенькая, совсем не похожая на пышных девиц в чёрно — белых форменных платьях. А эта… Словно нахохлившийся воробышек. Так почему то ему показалось. Странно. Почему здесь его тянет на птичьи аналогии. Девушка опустила глаза. И её вдруг отчаянный вид заставил пожалеть её. Её плечи опустились, голова, увенчанная длиной, почти до тонкой талии, косой, тоже склонилась. Нормальным голосом спросил:

— Эй, ты — младший продавец?

— Да. господин…

Тихий голос на грани шёпота.

— Как вам платят, от продаж?

— Не поняла, господин…

— Как тебе платят, малышка? Процент от проданного, или твёрдое жалование?

— От проданного, господин.

Заметил, как на полированный камень пола упала прозрачная слезинка. Еле слышно добавила:

— Если покупатель отказывается от покупки — штрафуют…

Вздохнул:

— Понятно… Ладно, малышка. Пойдём, прогуляемся.

Девчонка вскинула глаза, в которых вспыхнула сумасшедшая надежда:

— Вы всё же решили что‑то купить, господин?

— Мне просто стало тебя жалко, малышка. Пошли.

Взял её руку, от чего та вздрогнула, положил себе на локоть, поудобнее перехватил свой 'кошелёк':

— Понимаешь, я сегодня приобрёл дом. Небольшой такой. В три этажа и сорок шесть комнат. Но в нём нет мебели. Вообще. Никакой. Только голые стены. И его нужно обставить. Снизу доверху. Поможешь?

Приказчица испуганно заглянула ему в лицо:

— Господин, вы не шутите?

Улыбнулся:

— Какие тут шутки, малышка…

— Илана, господин. Меня так зовут…

— Вовк. Это моё имя.

Она едва заметно напряглась:

— Но это не наше имя. Вы — иностранец?

Кивнул:

— Я — промышленный атташе нуваррского посольства. Слышала?

Девчушка ахнула:

— Вы — нуваррец?!

— Да, малышка. Прости, Илана. Самый настоящий, чистопородный нуваррец.

— Ох…

Она даже на мгновение замедлила шаг, но собралась, снова подстраиваясь под темп его ходьбы:

— Если всё, что вы мне только что сказали, не дурная шутка, то вам понадобится следующее…

…Несмотря на мелкую должность Илана оказалась сущим чудом — быстро сформировала минимальный заказ, выписала счёт, протянула ему, кусая губы от волнения. Ещё бы — покупка тянула на две дневных выручки всего торгового центра. Взглянув на цифры, Владимир рассмеялся. Девушка замялась:

— Простите, господин Вовк, но я не могу уменьшить цифру стоимости…

Он, отсмеявшись, смахнул выступившие из глаз слёзы:

— Прости, Илана. Меня удивила цифра. Она такая ма — аленькая… Малюсенькая… Ладно. Веди меня в кассу. Будем рассчитываться. И, надеюсь, что у вас есть доставка?

Девушка гордо выпрямилась:

— Наш торговый центр предоставляет услуги не только доставки, но и расстановщиков мебели!

— Очень хорошо. Веди.

Всё‑таки Илана нервничала до последнего. Пока он не водрузил свой чемодан на столик кассира в чёрных нарукавниках и тот не среагировал, не терпящим возражения тоном потребовав от иностранца убрать чемодан со столешницы. Не обращая на его возмущения внимания, Владимир задал один вопрос, выбивший кассира из накатанной речи:

— Слышишь, ты! Свой кошелёк на стол кладёшь?

— Кладу!

— И я свой кладу.

С этими словами он открыл крышку 'дипломата', и возмущённые вопли мгновенно оборвались. С земным анекдотом или его местным аналогом океанец был явно незнаком… Щёлкнул пальцами:

— Илана, отдай ему счёт.

Продавщица несмело протянула заполненный убористым почерком листок, взглянув на который, кассир окончательно потерял дар речи.

— Быстрей!

Резкий голос Владимира прозвучал ударом хлыста. Клерк очнулся от ступора. Торопливо защёлкал костяшками счётов, застрочил на бумаге. Закончив, протянул результаты своих трудов покупателю, извилисто изогнувшись в подобострастном поклоне.

— Приплюсуйте сюда доставку до Нуваррского посольства, плюс расстановку.

Кассир добавил несколько цифр. Не глядя, Владимир протянул Илане листок:

— Всё верно, малышка?

Та пробежала глазами, вернула обратно:

— Да, господин Вовк. Всё точно.

— Замечательно.

Вытащил пачку из чемоданчика, вторую… Когда закончил, из пяти слоёв, в которые были уложены деньги, оставались нетронутыми четыре с половиной.

— Итого — миллион сто две тысячи кинов. Верно?

— Да, господин!

— Я хочу спросить…

— Разумеется, господин!

Кассир буквально вытянулся, словно старый вояка.

— Когда будет доставлен заказ?

— Сейчас его уже начинают формировать, и к вечеру вся мебель будет расставлена в вашем доме.

— Хорошо. Надеюсь, ваша фирма сдержит своё обещание?

— Разумеется, господин! Мы дорожим своей репутацией!

— Надеюсь…

Встал со стула, защёлкнул чемоданчик, взглянул на Илану:

— Малышка, сколько ты должна получить с этого заказа?

Та снова нахохлилась:

— Один процент, господин.

— Значит, чуть больше одиннадцати тысяч кинов?

Та кивнула:

— Да, господин. Но у меня… Штраф. На мне висит семьсот кинов задолженности.

Охнула, поднесла ладошку ко рту:

— Боги… Простите господин, я растерялась и неправильно посчитала — думала, что мне полагается тысяча сто…

— Нолик пропустила.

Подмигнул. Затем шагнул в сторону, но остановился:

— Ты завтра работаешь, малышка?

— Илана, господин… Да. Работаю.

— Хорошо. Потому что я приеду и завтра. Мне любопытно — заплатит ли тебе хозяин, или нет, твой законный процент?

Девушка закусила губу, кивнула:

— Хозяин заплатит… Только дадут ли мне уйти с деньгами…

Незаметным со стороны движением глаз показала на столпившихся в стороне приказчиц и приказчиков. Всё ясно…

— Ты замужем?

— Нет, господин…

— Где живёшь?

Она назвала квартал, добавив:

— Это бедный район, господин…

— Есть семья?

— Я… Сирота, господин…

— И тебе нравится работать здесь?

Она опустила голову:

— Но мне надо есть, господин. И крыша над головой… Такие, как мы, не выбирают…

Молодой человек кивнул в знак понимания. Затем добавил:

— Идём, малышка. Я провожу тебя к хозяину. Пусть он заплатит тебе при мне. Кассир, немедленно извести своего начальника, что он должен выплатить госпоже Илане её комиссионные.

— Да, господин!

Рука клерка сорвала чёрную трубку голосового телеграфа.

— Идём.

Повторил Владимир, увлекая за собой девушку. Но был остановлен голосом клерка:

— Одну минуту, господин!

Недовольно обернулся:

— Что?

— Хозяин велел выплатить Илане деньги немедленно. Прямо здесь.

— Тогда чего ты стоишь? Дай сюда!

Вырвал трубку из рук кассира:

— Алло, я имею честь разговаривать с владельцем магазина?

В трубке кашлянули, потом осторожный мужской голос осведомился:

— С кем имею честь?

— Я тот, кто только что купил у вас на миллион мебели.

— О! Господин!

— Мне нужно ещё. И — много. Если вы пошлёте госпожу Илану со мной, а так же пару — тройку других продавцов, то, думаю, что до утра вы не закроетесь. А может, и наоборот.

— Господин! Я немедленно отдам все распоряжения!

— Тогда я жду ещё трёх продавцов внизу возле лестницы.

Положил трубку древнего аппарата на место, взглянул на Илану:

— Пошли, малыш. Сегодня ты унесёшь свои деньги в целости.

Та покраснела, глядя на него снизу вверх:

— А почему вы зовёте меня малышкой?

Молодой человек улыбнулся в ответ:

— Прости, малышка, но ты мне в пупок дышишь. У меня младшая сестра с тебя ростом. А ей всего тринадцать лет.

…И это было чистой правдой — океанка едва доставал ему до пуговицы на груди, достигая едва метра пятидесяти. Если не меньше…

…Когда забавная, если смотреть со стороны, парочка спустилась вниз, к нему сразу подбежала тройка приказчиц:

— Господин, нас прислал хозяин для большого заказа!

Смерил их взглядом, едва заметно улыбнулся:

— Пойдёмте, девочки, машина во дворе…

Вышли из центра, он подвёл их к своему автомобилю. Пискнул брелок, щёлкнул центральный замок, подтолкнул слегка Илану вперёд:

— Ты сядешь рядом со мной.

Открыл дверцу, пропуская девушку. Потом обошёл капот, уселся сам. Подождал, пока усядутся остальные.

— Места хватает, девочки?

— Да, господин.

Пискнул кто‑то из приказчиц. Удовлетворённо кивнул, завёл двигатель. Ровный звук заставил всех раскрыть рты от изумления:

— Всё так просто?

Илана не выдержала. Кивнул:

— Разумеется. Один поворот ключа, и всё готово.

Тронул автомобиль с места, одновременно коснувшись сенсора включения музыки. Замигав алыми огнями включился проигрыватель, заморгала флешка индикаторами. Наконец зазвучала быстрая мелодия, девчонки округлили глаза. Илана легонько потянула его за рукав:

— Господин, что это?!

Не отрываясь от руля, махнул рукой:

— А, это? Просто музыка. Наша, нуваррская.

— Но где?

Ткнул пальцем:

— Видишь? Вот она.

Нажал педаль акселератора чуть сильней — ускорение вжало пассажирок в спинки сиденья. Позади запищали… Перед въездом в квартал притормозил у будки контрольного пункта, опустил стекло нажатием кнопки:

— А где Старый Крыс?

— Заканчивает выгрузку. Последний эшелон начали. А это…

Сержант кивнул на притихших при звуках незнакомой речи приказчиц:

— Насчёт мебели. И это… Тут скоро должны мне заказ привезти. Так что вы уж ко мне направьте?

— Без проблем. Ты где остановился?

— Шестой сектор.

— Направим.

— Спасибо заранее!

Полосатый шлагбаум поднялся, и автомобиль скользнул в посольский квартал. Владимир покосился в зеркало заднего вида — все приказчицы прилипли к тонированным стёклам — да и посмотреть было на что. Сновали грузовики, суетился народ, разгружая контейнера и едва ли не рысью носясь туда — сюда, навьюченные ношей. Он направил машину прямо к самому большому скоплению, усмотрев знакомую фигуру Старого Крыса. Притормозил, останавливаясь, обернулся:

— Прибыли. Девочки, вам сюда.

Открыл дверцы, и когда те вылезли, сжавшись от испуга, подвёл их к Марку:

— Шеф, вот представители мебельной конторы. Можно делать заказ.

Тот смерил ещё больше скукожившихся девчонок, усмехнулся:

— Что же, сейчас займёмся… Николай!

Один из секретарей посольства вырос перед ним, застыв, словно истукан:

— Начальник?

— Вот тебе клиенты. Сделай заказ для обстановки посольства и мебели персоналу.

Парень кивнул, затем обратился на чистейшем океанском к ничего не понимающим приказчицам:

— Идёмте, девочки. Нам лучше отойти в сторону.

Владимир вернулся к машине, заглянул внутрь — Илана, открыв рот, смотрела на суету.

— Ну что, малышка, поработаешь?

Кивнул в сторону засуетившихся девчонок из магазина.

— Или посмотришь дом и подумаешь, чего там не хватает в свете того, что мы приобрели?

Та размышляла буквально секунду:

— Давайте я взгляну на дом, господин, и если приказчицы не управятся до возвращения, то помогу им.

Молодой человек одобрительно кивнул:

— Верное решение. Тогда едем…

…Они едва успели обойти дом снизу доверху, и Илана исчиркала записями свой блокнотик для заказов, когда возле жилища послышался треск самоходов — прибыла первая часть заказа.

— Господин?

Девушка вопросительно вскинула огромные глаза на молодого человека. Тот слегка подтолкнул её к выходу, взяв за плечики:

— Командуй. Ты же всё теперь знаешь

Она просияла:

— Да, господин!

Но тут же замерла:

— Но на каком основании?

— Как управляющая домом.

— Ой…

Поднесла ладошку в волнении к щеке:

— Честно?

Улыбнулся:

— Честно. Беги, малышка. Принимайся за дело.

А внизу уже гудели голоса грузчиков…

…Завоз всего необходимого занял неделю. Грузчики сорвали себе спины, приказчицы едва ли не озолотились, прошу прощения — здесь омеднились. А уж владелец торгового центра цвёл и пах всеми доступными ароматами. Случай, каприз судьбы, и из помаленьку прогорающего дельца он стал крепким, да что там крепким — одним из богатейших владельцев целой торговой сети, скупленной аврально по дешёвке. Потому что ему кое‑кто из достойных доверия господ из нуваррского посольства нашептал, что это — только начало. А дальше всё будет куда интереснее. Главное — чётко выполнять свои обязательства, и не ловчить с клиентами. Остальное — приложится…

…Владимир медленно прошёлся по дому. Пока ещё пустому, но скоро он наполнится голосами слуг, нанятого персонала, звонками телефонов и шумом серверных шкафов. Строго, но со вкусом. С этакой ненавязчивой роскошью, где каждая деталь подчёркивает богатство хозяина. И обошлось это дёшево. Всего десяток килограмм меди. Стоило оно тех затрат? Разумеется. Встречают по одёжке. Это провожают по уму… Слуг ещё нет. Кроме Иланы. Бедняга даже похудела, хотя, казалось, куда больше? Вчера вечером видел её, еле бредущую по коридору, держащуюся за стены. Хотел помочь, но и самому досталось — прокладка компьютерной Сети по основному зданию посольства изматывала, но надо было делать в авральном темпе. Крыс уже начинал откровенно давить. Впрочем, его тоже можно было понять — из Русии обрывал рацию Серый, требуя начала поставок в Империю согласно утверждённому генеральному плану. Поэтому пахали все с утра до вечера, и с вечера до утра, оставляя на сон три, максимум — четыре часа, перекусывая на ходу… Спать… Спать… Спать… Сейчас плюхнусь, и усну на сутки. Как минимум. Или больше. Если получится. Наверняка ведь скоро прибегут и скажут, что чего‑то не работает… О! Моя спаленка!!! Родимая!!! Ввалился в комнату — замер в изумлении: чего — чего, но подобного он не ожидал! Ковры с ворсом по щиколотку, роскошная мебель, зеркала, какая красота! Только вот спать то где? Непривычно как‑то… В такой роскоши. Прямо не спальня, а какой‑то графский будуар… А, чёрт с ним. Потом разберёмся… Стянул с себя кое‑как одежду, на автопилоте добрался до огромной кровати, заполз под покрывало и провалился в сон. Как же хорошо!.. Проснулся, когда на небе вспыхнули первые звёзды. За окном стемнело, и свет установленных нуваррцами прожекторов освещал внутреннюю площадь. Сел на кровати. 'После такого аврала Марку надо нам хотя бы сутки отдыха дать'. Подумал. В желудке засосало. Ух, как есть хочется… Натянул штаны, сунул ноги в заботливо приготовленные тапочки. 'Илана'. С неожиданной теплотой подумал о маленькой девчушке. Зевнул, прошлёпал в ванную. Ух! У девчонки есть вкус! Быстро сполоснул лицо, в желудке засосало ещё сильнее. Ну его! Есть хочется! Едва ли не бегом бросился на кухню…

— Ой!

Первое, что он услышал, едва перешагнул порог комнаты, и замер на месте — стремительно алеющая хрупкая фигурка в одной мужской рубашке, прижимающая руки к груди… Илана подалась назад, но он спокойно прошёл мимо неё, потянул носом, потом, не оборачиваясь, спросил:

— Яичница?

— Угу.

Пискнула она сзади задушенным голосом. Обернулся:

— Ты чего?

Та лихорадочно пыталась натянуть рубашку на голые ноги, но тщетно. Махнул рукой:

— Ты чего? Брось. Давай готовь и на мою долю. Есть хочу…

Протянул, сглотнув слюну. Девушка покраснела ещё больше, хотя, казалось бы, дальше уже не возможно. Подошёл к ней, Илана шарахнулась, но он просто потрогал горячий лоб тыльной стороной ладони. Пожал плечами:

— Ты чего? Вроде температуры нет.

— Вы… Вы…

Она осторожно ткнула пальчиком его в живот. Усмехнулся:

— И что? Я же дома. И ты, вроде бы тоже. Всё нормально. Не нервничай.

Подмигнул:

— Ещё увидишь, в чём наши на бал в честь открытия посольства придут…

К чести девушки, она всё же смогла справиться со смущением, и захлопотала у плиты, не замечая изменившегося выражения лица её нового хозяина. Он теперь смотрел на океанку, словно на пустое место. Но едва та обернулась, чтобы сообщить о готовности вечернего перекуса, как на его лице снова появилось радушие. Едва перед ним появилась огромная шкворчащая сковорода с глазуньей и мелко порезанной ветчиной, довольно заурчал, подобно огромному волку. Потом похлопал ладонью по столу:

— Пристраивайся.

Илана скрестила руки на груди, уже забыв про голые ноги. Кстати, очень стройные и красивые для её росточка.

— Но, господин, разве я могу? Я же всего — навсего служанка…

— Ничего. Сегодня можно.

Ухватил кусок хлеба, впился в него зубами. Девушка ухватила рукой высокий табурет, подтянула его к столу, уселась, подняв левую ногу на сиденье.

— Извините, я просто я так привыкла…

— Ничего — ничего. У нас это просто. Если удобно, то сиди, как тебе нравится.

Промычал с набитым ртом, ловко орудуя вилкой. Спустя мгновение рядом с ним раздалось такое же, правда, чуть тише, урчание довольной кошки. Громадная глазунья была прикончена буквально за пять минут. Владимир откинулся на спинку стула, довольно похлопал себя по набитому голому животу:

— Красота… А ты наелась?

Уронившая голову на столешницу Илана пожаловалась:

— Объелась, господин. Вы так вкусно ели, что я не могла остановиться…

Он протянул руку, взъерошил ей волосы. Девушка вдруг щёлкнула зубами:

— Ам!

Рассмеялся, довольный. Затем встал со своего места:

— Ладно. Я — спать дальше. Ты сможешь прибраться?

— Разумеется, господин. Не стоит волноваться из‑за этого.

— Потом тоже отдохни. Завтра поедем нанимать слуг. Одной такой дом…

Повёл подбородком.

— Не потянуть…

— У меня есть знакомые подруги…

Улыбнулся:

— Ничуть не сомневаюсь. Но давай, убирайся, и спать. Как у нас говорят — будет день, будет и пища.

Кивнул, двинулся в спальню, улыбаясь про себя — океанцы на ходу подмётки рвут… Но Пятому явно пришлось попотеть. Хотя надо отдать ему должное, специалист он высшей квалификации. Даже подсуетился с подходящим типажом. Худенькая, маленькая, большеглазая, сиротка… Такие нравятся крупным, уверенным в себе мужчинам. Но вот готовили агентов в явной спешке. Причём, очень большой. Отсюда и проколы. Откуда обычной океанской сироте иметь такой изысканный вкус в обстановке? Да и сделал она всё практически без ошибок и малейших нареканий. Старалась? Допустим. Но вот ужин… Ни одна обычная океанская девушка не станет расхаживать по дому в обычной мужской рубашке до середины бедра! Ни за что! Скорее, натянет на себя мокрое, если одежда постирана, или закутает ноги полотенцем, но так вот демонстрировать их… Это можно только в том случае, если она откровенно соблазняет его. Но тогда почему не пришла к нему в спальню? Ой, простите, господин, я сонная была… Не заметила, что попала не туда… А тут в поведение Иланы явно вписывается инструктаж Геры. И ученица старалась ему чётко следовать… Дёрнул головой в знаке одобрения. Да. Умеет работать океанская разведка… Только и мы не пальцем деланные.

Глава 12

…Очередная газета отлетела в сторону. Владимир раздражённо дёрнул подбородком — эти океанцы совсем тупые?! Не все же, в конце концов?! Но судя по текстам объявлений — либо повышенной хитрости, либо увеличенной глупости. Вздохнул, но надо было продолжать работу — дом нуждался в слугах. А может… Перед глазами встали кадры старой кинохроники, которой полно было у отца. Тот помешан на истории. Правда, не официальной, что в учебниках, а в реальной. Он учил сына видеть то, что за кадром и читать между строк. И любимой его присказкой было — головой можно не только гвозди заколачивать… А ну‑ка… Так. Смотрим внимательно… Молодой человек приятной наружности ищет место личного секретаря у обеспеченной пожилой дамы… Понятно. Молодая дама ищет господина, способного оценить её достоинства… Вопрос, какие достоинства? А ну‑ка… Перо само забегало по листу бумаги: Богатый иностранец набирает штат прислуги… Э, нет. Не пойдёт. Тут тогда вся океанская разведка в очередь выстроится. И правильно сделает — упускать такую возможность только полный идиот будет. Тогда как? Ладно. Одно объявление он в любом случае даст. Только чуть позже. Следующего содержания, вроде 'Торговое представительство Нуварры и Русии производит закупку оптовых партий промышленного оборудования'. Скромно и со вкусом. Усмехнулся — гоним коней, Владимир Михайлович. Ой, как гоним. Склады нужны. Флот нужен. Одним 'Либерти' всё необходимое точно не перетащим, хоть сдохни. От портов Русии опять же… Но там хоть принц — консорт поможет. Железные дороги в порядок приводят, и, вроде как должны наладить производство нормальных локомотивов… Выругался про себя — кто только местные 'железки' проектировал! Ни запаса прочности, всё рассчитано впритык, полотно слабое, чуть перегруз, и капут, пути поплывут под весом составов. Колея узенькая… И в то же время в Океании совсем другая картина. Ощущение, что технический прогресс за её пределами искусственно сдерживался. Впрочем, вполне вероятно. Исключать такую возможность нельзя…

— Господин, вам что‑нибудь нужно?

— Ф — фух… Нужно, конечно, малышка. Очень много чего нужно…

Вздохнул он, глядя на заглядывающую в кабинет Илану в аккуратном платьице и белоснежном фартучке, как у земных горничных.

— Я могу чем‑нибудь вам помочь?

— Если подсказать…

Он показал на валяющиеся на полу газеты, отброшенные в раздражении. Взгляд девушки скользнул на них, прочитал первое название, и она вдруг залилась краской.

— Господин… Зачем вы читаете такую гадость?

— Гадость?

Владимир откровенно растерялся.

— Чего‑то я не пойму…

Илана проскользнула в помещение, быстро подобрала разбросанные листы, сложила их стопочкой, приблизилась к столу:

— Вот, смотрите… Это — издание профсоюза местных дам лёгкого поведения. Это — рекламный листок публичных домов. Это — газета содержанок…

— Не понял… Я просил ребят купить мне деловые издания. А они, получается, надо мной подшутили?

Девушка снова взглянула на прессу, нахмурила лобик:

— Вряд ли, господин. Просто у нас такие издания, которые вы просили, не продаются на улицах. Их либо распространяют по подписке, либо приносят курьеры.

— Хм… А как заказать такую газету?

— Очень просто, господин. Достаточно позвонить в любое агентство. Или сделать заказ на бирже.

— Бирже? Кстати, где тут ближайшая?

Илана приложила руку к щеке, подняла взгляд к потолку, припоминая, потом просияла:

— Совсем недалеко, господин. Тут, на семнадцатой улице. Я могу вам показать!

Молодой человек прищурился — показать? Да нет, пожалуй, не стоит. Проедусь сам. Отрицательно качнул головой:

— Лучше объясни. В доме полно работы, и напрягать тебя ещё этим… Не хочу.

— Но я ничуть не устаю, господин…

— То‑то такая маленькая, заморенная и худенькая. Нет уж. Лучше отдохни.

…Хм… Эмоции она скрывает плохо. Или это такая игра… Впрочем, вполне возможно, что и не игра. Возможности выхода у неё нет. А наружу, похоже. нужно попасть позарез… Это будет забавно. Посмотреть, что она придумает, чтобы выйти за пределы посольского квартала… Взял лежащий на столе мобильник, набрал короткий номер обслуживания:

— Алло? Звонарёв. Когда мне подключат выход в город. Ах, уже? Замечательно. Согласовано? Ещё лучше. Спасибо.

Кивнул Илане:

— Малышка, сделай мне кофе. Чёрный, без сахара, но с лимоном.

— Одну минуту, господин.

Она коротко поклонилась, простучали каблучки. Владимир потянул к себе первую попавшуюся газету. 'Значит, профсоюз проституток, говоришь'? Внезапно ощутил напряжение в паху. Давненько я не общался с женщинами… Ладно. Успеется. Сначала — дело. Сверяясь в газетой набрал номер, указанный в первом попавшемся объявлении претендентки на содержание:

— Алло, госпожа Арта? Я по объявлению. Да — да… Нет. Иностранец. Повышенный тариф? Не проблема. Пока — на сутки. Но сразу говорю, что вам придётся хорошо поработать. Не боитесь? Я не в постельном смысле. Мне нужен гид по городу. Хорошо знаете все интересные места? Если оправдаете мои ожидания и не солгали насчёт знания города — обещаю вам премию в размере двойной оплаты. Замечательно. Тогда договорились. Оденьтесь скромно. Нам предстоит деловой визит. На Биржу. А вот вы мне и покажете. Знаете, где Нуваррское посольство? Ещё лучше. Тогда через час встречаемся у моста. Белый… Самодвигатель. Естественно, с флажком. Договорились. Благодарю. До встречи.

Отключился. По привычке проверил заряд — полный. Замечательно. Поднялся из‑за стола, прошёл к себе в жилые покои, открыл дверцы шкафа. Что бы выбрать? Пожалуй, вот это. Классический костюм — тройка земного покроя. Чем‑то похож на местные наряды, и вместе с тем, сразу видно, что это иностранная вещь. И выглядит солидно… Когда спустился вниз, Илана ахнула от восторга:

— Господин! Вы так внушительно смотритесь в этом наряде!

Кивнул:

— Знаю. Кофе готов?

— Да, почти закончила.

Напиток у неё получился неплохо. С удовольствием осушил чашку, поставил на блюдечко.

— Спасибо. Я уехал, малышка. Если кто будет спрашивать — я на прогулке в городе.

Кивнул, выходя, словно не заметил её огорчённого вида, сменившегося впрочем, едва за его спиной захлопнулась дверь, неприкрытой злобой… Едва машина затормозила на площадке возле съезда с моста через ров, как к ней устремилась тоненькая фигурка. Владимир удивился — ничего вульгарного или выдающего профессию дамочки он не смог заметить. Скромный костюм, не новый, но добротный. Начищенные туфельки, мелькающие из‑под юбки. В руках — аккуратный ридикюль, плюс небольшая шляпка на аккуратно причёсанной головке с тонкими чертами. Он остановил автомобиль, вышел из‑за руля, вопросительно взглянул на 'профессионалку':

— Госпожа Арта?

— Вы — абонент 43246?

…Ого! Серьёзно у них дело поставлено, даже номер аппарата определили…

— Да. Это я звонил.

— Простите, но госпожа Арта сейчас будет. Она задерживается. Непредвиденные проблемы.

— А вы…

Девушка смутилась:

— Я знакомая.

…Хм… Симпатичная. Интересно, тоже 'коллега'? Чья? Арты или Иланы?

— Вы работаете?

Та замахала руками, поскольку прекрасно поняла, о чём её спрашивали.

— Нет, что вы! Просто мы знакомы. Раньше обе учились…

Осеклась. Молодой человек улыбнулся самой доброй улыбкой:

— Где? Или это секрет?

Девушка поскучнела:

— Это не имеет никакого отношения к нашим нынешним занятиям. Кстати, вон там…

Она показала в сторону, где метрах в двадцати от неё стоял довольно скромно одетый молодой человек:

— Мой муж.

— Понятно. Простите, если невольно вас обидел. А ваш супруг, он, как я понимаю, торговый агент?

Ответом были удивлённые глаза.

— Как вы догадались?

Снова ослепительная улыбка:

— Он выглядит типичным коммивояжёром.

Лёгкий, почти незаметный вздох.

— Угадали.

Снова улыбнулся.

— А не могли бы вы пригласить его подойти к нам?

— Зачем?

— Хотелось бы немного поговорить. Вы же видите, что мы — иностранцы. И нас интересует всё. Совершенно. Для того, чтобы наши государства жили в мире, нам, гражданам этих стран, надо лучше знать друг друга.

Её глаза сделались подозрительными:

— Вы, конечно, сильны, раз нам, Великой Океании пришлось уступить вам. Но это не значит, что мы смирились с поражением. Рано или поздно мы всё — равно победим.

— Угу. Марш на Восток. Жизненное пространство. Высшая раса… Мы это уже проходили. Знаем, чем такое заканчивается. И поэтому…

…Его глаза заледенели:

— Уничтожаем таких без всякой жалости и сочувствия. Не взирая на пол, возраст и социальное положение. Потому что лучше задавить паровоз, пока он ещё чайник. Зовите вашего мужа.

Девушка беспомощно оглянулась, но вдруг облегчённо выдохнула:

— Госпожа Арта прибыла.

По набережной вдоль рва торопилась женская фигура.

— Вон она.

— Вы уверены?

Выделил ключевое слово фразы.

— Да, разумеется! Мы знакомы много лет! Ещё с гимназии для девочек…

'Профессионалка' чуть запыхалась, но едва приблизилась к ним, гордо выпрямилась и уже гораздо более спокойным шагом подошла вплотную. Знакомые расцеловались, потом она представилась:

— Я — Арта. Мой профсоюзный номер 985364.

…Ого!.. Разницу видно сразу. Умеет подать себя. Выглядит… Скажем так, вполне прилично. На неопытный взгляд сойдёт. Внешность… Средняя. Ухоженный внешний вид… Вполне. Ммм… Ладно.

— Я заказчик.

Та мягко улыбнулась без всякой наигранности или вульгарности:

— Я прекрасно всё поняла, господин…

Вопросительно взглянула на него, хлопнув якобы наивно ресницами.

— Вовк Зван. Господин Вовк Зван, торговый представитель Нуварры и Русии.

— О! И что же вы собираетесь продавать, господин Вовк?

— Господин Зван. Вовк — моё имя. Только не продавать, госпожа Арта, а покупать. И начну я, пожалуй, с вас…

Усмехнулся спокойной улыбкой:

— У вас хорошее платье. Прошу.

Распахнул дверцу машины.

— Устраивайтесь, и едем. Вы мне обещали показать интересные места столицы?

— Разумеется.

— Вот и выполните обещание. Покажите мне интересные для меня места…

Устроился на водительское место, завёл двигатель, тронулся.

— Что вас интересует, господин Зван?

— Биржи.

— Биржи?!

Её глаза округлились. Кивнул в знак подтверждения:

— Да, биржи. Сырьевые, товарные, продуктовые и прочие, какие только есть в столице, госпожа Арта. Ещё — где я могу набрать персонал для представительства и прислугу в дом. Желательно, со знанием русийского языка…

— И вас не интересуют ни рестораны, ни увеселительные заведения?

— Ничуть. Я приехал сюда работать, а не развлекаться…

Окинул взглядом её фигуру, и та сразу подобралась, чуть шевельнув ногой, чтобы натянувшаяся ткань обрисовала линию бедра.

— Хотя одно другому не мешает. Только в Нуварре говорят так — делу время, потехе час. Поэтому надо сначала поработать, а потом развлечёмся… Если будет такое желание…

Арта напряглась, и он поспешил её успокоить:

— Не волнуйтесь — оговорённая плата будет вам выплачена независимо от того, пересплю я с вами, или нет…

… — Ты представляешь, он меня поблагодарил, и уехал…

Арта пьяно всхлипнула и икнув, сделал очередной глоток крепкого алкоголя из стакана. Её подруга удивлённо смотрела на плачущую подругу — такой она её никогда ещё не видела. Даже когда та впервые 'работала'.

— Чего?!

— Ик. Этот нуваррец просто использовал меня, как гида. Как экскурсовода. Ему нужны были торговые биржи, биржи труда и конторы по найму. Ещё — пароходное агенство и транспортные конторы. И всё.

— Погоди — погоди…

Альма торопливо пошарила глазами по столу, ничего на нашла, и недолго думая, отхлебнула из бутылки. Сморщилась, выдохнула:

— Какого… Послабее ничего не могла найти? Ладно. Значит, экскурсовод?

— Да.

— Но он хоть заплатил тебе? Или обманул? Если что — вызов был. Заказ был. Привлечём к ответственности…

Вместо ответа подруга скинула лежащую на столе газету на пол, и её собеседница ахнула:

— Десять тысяч кинов?

— Угу. Премию выписал, гад.

— Ничего себе…

Сглотнула. Потом, не в силах оторвать глаза от купюр, спросила:

— А ты точно водила его на биржу труда?

— Ик. В бюро по найму персонала. На Наёмную улицу. Он переписал все номера голосового телеграфа, что были на досках наименований. По крайней мере, так он сказал. Хотя…

— Что?

Он ничего не записывал на самом деле. Просто достал какую‑то плоскую штуку, и выставил её в окно. Потом поглядел на неё, стал довольным, и сунул обратно в карман. А! Ещё вспомнила — он по ней разговаривал!

— Как?!

— Так. Сказал, что это якобы аппарат голосового телеграфа. Врал, похоже.

Альма задумчиво качнула носком туфли, задумалась:

— Кто знает, дорогая. Кто знает…

— Ик.

— У тебя его номер сохранился?

— Р — разумеется…

Арта пьяно вскинула голову, заплетающимся языком ткнула в угол:

— В сумочке. Можешь забрать.

— А тебе что, он больше не понадобится?

Подруга взглянула на неё неожиданно трезвым и мудрым взглядом:

— Такие не возвращаются… Поверь, милая. Это настоящий гарах в человечьем облике…

Вторая девушка вздрогнула:

— Не говори ерунды. Все знают, что гарахи это выдумки и сказки…

— Ну — ну…

…Что ему понравилось в Океании, так то, что возле каждого учреждения имелся номер телефона конторы. Или, как тут говорили, голосового телеграфа. А ещё — что они все располагались на определённых улицах. К примеру, Биржи труда и агентства по найму — на Наёмной улице. Их, кстати, оказалось целых шесть штук. Первая Наёмная, Вторая Наёмная, и так далее. Точно так же получилось и с торговыми биржами. Первая Экономическая, Вторая, до шестой. Пароходное агентство было одним. Зданием. Зато занимало целый квартал, как и Посольский. Были Сырьевые улицы, Металлические, Ткацкие, Промышленные, Самодвигательные… Короче, по непонятным пока причинам, все представительства могли находиться только на специализированных для этого местах. То есть, надо тебе закупить станки? Едешь на Промышленную и выбираешь себе любой завод. Его контора будет именно там. Или понадобилась тебе одежда — на Швейную. Ткани — на Ткацкую. Там же, кстати, сидят и производители пряжи. Растительной и животной, если можно так выразиться. Нет только Оружейной и Пушечной улиц. Потому что всё оружие является только государственной собственностью. Гражданам не положено иметь ничего огнестрельного в личной собственности. Такие вот порядки в Океании. И это объяснимо. Мало ли что может произойти, поэтому репрессивный аппарат в одних руках. А народ — разобщён и беззащитен. Как в лучших странах демократии… С задумчивым видом рассортировал пачку тёплых ещё листков из принтера, удовлетворённо вздохнул — пришлось просидеть почти до полуночи, но дело того стоило. У него фактически полный справочник всей экономической жизни столицы Океании. Выпить кофейку? Да, пожалуй, не стоит. Лучше лечь спать, завтра предстоит куча звонков…

…Как ни странно, первый звонок сделал не он. Проснулся от настойчивого вибрирования сотового на столике. Кто бы это мог, с утра пораньше? Высветившийся номер был совершенно незнаком и принадлежал городской сети. Лениво протянул руку:

— Алло?

— Господин Вовк Зван?

— Да. Кто это говорит?

На мгновение женский голос в трубке замолк, потом всё же ответил:

— Прошу простить, если я не вовремя… Мы вчера с вами разговаривали… Возле моста…

Вспомнил. Та блондинка, подруга шлюхи. Ей то чего понадобилось? Вроде с… Как её, Артой, кажется, разошлись по хорошему…

— Я помню вас, госпожа, не назвавшая своего имени.

На другом конце линии, кажется, смутились.

— Меня зовут Альма, господин Зван. Альма Анарцир. Арта сказала мне, что вы интересовались агентствами по найму персонала? Меня, честно говоря, интересует работа… Если, конечно, она у вас есть.

Сон сняло мгновенно. Так — так… Тоже 'специалист' Пятого, или самодеятельность? Даже приподнялся на кровати.

— Смотря что вы умеете делать, госпожа Анарцир. Мне нужны закупщики, представители на местах, транспортные агенты, сопровождающие грузов, да, впрочем, очень и очень многие специальности. Включая домашнюю прислугу. В какой области вы можете проявить свои таланты? И вашего супруга, разумеется. Разлучать семью не в моих привычках.

Там снова замолчали, потом всё же ответили:

— Я закончила Высшую Торговую Школу, и умею достаточно много, господин Зван. Так что мне есть, что вам предложить.

Сообразила, что звучит достаточно двусмысленно, поправилась:

— Думаю, что вы сами выберете, где меня можно использовать. В каком качестве… Относительно же моего мужа… Скажем так, сначала я бы хотела испытать свои способности.

Владимир размышлял недолго. Взгляд на часы — ого! Рано. Ещё только восемь утра… Что же…

— Вы успеете добраться к нам, в Посольский квартал, в течение двух часов? До десяти утра?

— Разумеется. Дорога к вам займёт сорок минут.

— Замечательно. На охране скажете, что вы следуете в Шестой Сектор, к промышленному атташе Звану.

— Да, господин Зван.

— Тогда жду вас.

Отключил связь. У него два часа. Что же… Посмотрим, на что вы способны, госпожа Анарцир. Удовлетворённо хмыкнул — даже если это подстава океанской разведки, как Илана, ничем это им не поможет. Мы не собираемся делать секрета из своих закупок. Скорее, наоборот. Слишком во многом нуждается израненная Русия. Ну а между делом поглядим, что можно приобрести для Семьи… Какова будет её специализация… Поднялся с кровати, одел привычный спортивный костюм, спустился вниз. Из кухни уже пахло вкусностями, заглянул туда — Илана хлопотала возле плиты. При виде хозяина, улыбнулась:

— Доброе утро, господин Вовк. Вы сегодня рано. Завтрак скоро будет готов.

Махнул рукой:

— Спасибо, малышка. Хочу тебя сразу предупредить — возможно, что у нас на обеде будет гость. Женщина. Так что готовь с запасом ещё на одного человека.

Девушка неподдельно огорчилась:

— Но у нас маловато продуктов… Я хотела вам сказать за завтраком…

— Да? Хорошо, что предупредила. Сейчас сделаю заказ на продукты. Так что, как закончишь — пиши список. Всё привезут.

— Может, я сама позвоню?

— Без проблем. Можешь и сама.

Развела огорчённо руками:

— Но у вас нет аппарата голосового телеграфа… Откуда же мне звонить? Может…

Сунул руку в карман, доставая телефон.

— Кто сказал, что нет? Вот он. Всегда со мной, в любом месте, в любое время дня и ночи. Какой номер?

Илана медленно продиктовала. Быстро набрал пальцем названные цифры на сенсорной клавиатуре. Пошёл вызов.

— Алло?

Включил громкоговоритель, протянул девушке:

— Говори вот сюда.

Там снова повторили:

— Алло?

Илана взглянула на молодого человека, закусила губу, но всё же произнесла:

— Это продуктовый магазин Амильянц?

— Простите, вы ошиблись. Это Двенадцатое управление Пятого.

Щелчок отключения. Владимир спокойно протянул руку, забрал из внезапно вспотевших рук девушки аппарат.

— Странно. Ни одной ошибки в счёте за мебель, и такая странная слабая память на номера голосового телеграфа, Илана. Или ты не ошиблась, и набрала всё правильно?

— Я… Я…

Вскинула умоляющий взгляд на него, скрестив руки на груди. Он усмехнулся:

— Не забудь про гостью на обед. А продукты я закажу сам. Так что пиши, чего нам не хватает.

Сделал паузу:

— Сейчас всё сгорит.

— Ой…

— Ладно. Я на пробежку. Буду черед полчаса. Думай.

Вышел на улицу. Как раз пробежать четыре круга вокруг центрального пруда. Там как раз маячили несколько фигур. Ну, рванули. Неспешной трусцой направился к воде. Раз — два. Раз — два. Не забывая косить взглядом в сторону своего дома. Уйдёт, или останется? Маленькая фигурка не появлялась. Решила остаться?.. Время пролетело незаметно. Вбежал в дом, сразу проскочил к себе, скинул пропотевшую одежду — на улице уже становилось довольно жарко, прошагал в душ. Вода сразу принесла облегчение. Постоял под прохладной водой минут десять, затем закончил процедуры энергичным растиранием. Переоделся в домашний костюм, спустился вниз, в столовую. Илана застыла возле сервированного стола, опустив глаза и сложив руки на фартуке. Молча уселся на своё место. Океанка словно ожила, быстро вышла, чтобы тут же вернуться с едой. Принялась накладывать, замерла, когда он перехватил её руку с большой ложкой, испуганно взглянула на него.

— Яд, надеюсь, ты мне не подсыпала?

— Господин…

Потерянно выдохнула она…

— Если твоим хозяевам что‑то нужно — могли просто спросить.

— Хотите сказать, что вы бы дали честный ответ?

Усмехнулся:

— Малышка, поверь — мы не собираемся предпринимать ничего плохого против Океании, если та будет соблюдать заключённые в Русии соглашения. Наоборот, наше сотрудничество принесёт только пользу для всех. И — да. Я прибыл сюда чтобы закупать для Русии всё необходимое. Ничего больше. Относительно же наших промышленных секретов и технологий, скажу тебе так, и передай своим кураторам у Пятого — они не могут быть воспроизведены ни в Океании, ни в одной другой стране, кроме Нуварры. Уровень развития не позволяет. И уровень техники. Так что все ваши наивные попытки выведать наши секреты просто нас забавляют. Вот и всё. И…

Сделал паузу.

— Можешь сходить в город, доложить то, что я сказал. Но только после обеда. Не хочу сам ухаживать за гостьей. Поэтому постарайся. Хорошо?

— Вы… Меня не уволите?

— Зачем?!

Не на шутку удивился он.

— Готовишь ты неплохо. Не шеф — повар, конечно, но всё же лучше меня. Ведёшь себя прилично. И кроме того…

Скорчил хитрую физиономию:

— Моя рубашка тебе идёт. Выглядишь ты в ней замечательно…

Глава 13

— Итак, госпожа, приступим?

Владимир ещё раз очень внимательно взглянул на внешне спокойную девушку в скромном деловом костюме, как его понимали в Океании: длинная юбка до середины икр, скромные туфельки — лодочки на низком каблуке, белоснежная блузка. Раньше на ней был ещё короткий облегающий жакет, но Альма сразу его сняла, едва получила приглашение пройти наверх, в рабочий кабинет. Молодой человек усадил её на стул напротив своего стола, выдал лист бумаги, обычные конторские счёты — арифмометров в Океании ещё не было, а калькулятор… Словом, пока он не хотел его давать. Да и, вполне возможно, что не понадобится… Океанка кивнула. Выглядела она собранной и… Чопорной дамой. Внезапно он понял, что начинает злиться на неё. Значит, решила поискать работу? Взгляд на руку показал, что брачного браслета на той никогда не было. Получается, что обманула. Поэтому и не хотела звать, что там стоял либо случайный прохожий, либо полицейский агент службы правопорядка…

— Итак, мы имеем равномерную поставку биржевых единиц длиной в один год. Предложите систему оплаты, пожалуйста.

Она раздумывала буквально мгновение:

— Велика ли будет ежемесячная сумма?

— Ммм, думаю, минимум три — четыре миллиона по одному контрагенту.

Брови на мгновение скакнули вверх, затем последовал ответ:

— Тратта на агента с поручительством.

— Поставщик относится к категории 'С'.

— Тогда — обычный вексель с индоссаментом в пользу продавца.

Теперь уже брови Владимира поползли вверх:

— А чем вас не устраивает обычный револьверный аккредитив, с возобновлением по отгрузке очередной партии? К чему городить сложности?

— Но могут возникнуть сложности с отправкой…

— Контракт застрахован.

— Продавец может не согласиться на такую сделку…

— При оплате чистой медью? Вряд ли. Хотя допускаю. Тогда… Покупатель является бондхольдером Государственного Банка Океании с блокирующим пакетом.

— Я… Я…

На его лице появилась ироничная улыбка:

— Ну что же вы, госпожа Анарцир? Или привыкли к скальпированию? Может, ездить зайцем? Вы пришли наниматься в очень серьёзную организацию, и мои слова о пятнадцати процентах Государственного Банка, принадлежащего Нуварре, вовсе не блеф. Как и то, что ваше правительство дало нам опцион на всю продукцию любых предприятий Океании, выпускаемую в течение полугода.

…Девушка краснела и бледнела, нервно теребя в руках смятый листок, уже пропитавшийся потом. А он продолжал её добивать:

— Трейдером у нас вам не быть. Может, вы сильны в бухгалтерии?

— Н — нет… Это не моя специализация…

Нашла в себе силы произнести она роковые слова. Потом, словно вспомнив что‑то, торопливо выпалила:

— Но вы не дали мне граничных условий, а с иностранцами наши предприятия торгуют крайне неохотно…

Ответом ей была ехидная улыбка:

— Да? Даже если лояльность и платежеспособность гарантирована Большим Кругом?

— Это… Беспрецедентный статус… Господин Зван… Я никогда не слышала ни о чём подобном… Вы… Обманываете меня? Делаете это специально? Потому что я… Солгала насчёт замужества?

— Вы признаёте это? Что солгали?

Она опустила голову, кивнула:

— Да. Это был не мой супруг. Я вообще не замужем… И не была. Но может… У вас найдётся другая работа? Не связанная с такими масштабами? Скажу сразу — у меня нет опыта сделок свыше ста тысяч кинов… А судя по вашим словам речь идёт о нескольких миллиардах кинов ежемесячно…

— Пока — сотнях миллионов. Нам нет смысла тратить миллиарды. Хотя бы потому, что большинство производимых в Океании товаров являются безнадёжно устаревшими и примитивными. Может быть, позже… И то — не уверен. Что же касается другой работы…

Усмехнулся, снова смерив её взглядом. Затем произнёс:

— Встаньте, пожалуйста.

Альма, недоумевая, поднялась.

— Вы знаете русийский?

— Н — нет…

— Вот видите? Я даже не могу предложить вам место секретаря, потому что нужно обязательно знать язык Русии. Мы ведь будем работать, в основном, на Империю. Следовательно, вы должны понимать, что вам станут говорить на другом материке. Хотя тут вашей вины нет. И в Русии мало кто знает язык Океании…

— Значит… Мне не на что надеяться? И у вас нет для меня никакой работы?

Он слегка откинулся назад, став серьёзным. Чуть помедлил, потом всё же произнёс:

— Почему же? Пожалуй, одну должность я могу бы вам предложить. Только вы вряд ли согласитесь…

В огромных глазах вспыхнула надежда, она даже поднесла руки к груди:

— Я согласна на любую работу, господин Зван!

— Ого! Вы даже не выслушали, что я вам хочу предложить, а это очень опасно…

Альма напряглась, её пальцы побелели.

— Надеюсь, что не…

Заставить себя произнести слово 'содержанка' она не смогла…

— Зачем так грубо? У нас говорят по — другому. Деликатнее. Любовница… Так вот…

Сделал паузу. Океанка пошла алыми пятнами гнева.

— Предложить вам эту должность и входит в мои планы… Впрочем, если вы против, то выбор за вами. Либо вы принимаете предложение, либо…

Развёл руками в стороны.

… — могу выделить вам вакансию младшей горничной.

— Горничной!

— И вас устроит оплата?

Девушка кивнула.

— Вы опять торопитесь. Я же не называл сумму вашего оклада и условий работы…

— Вы произнесли слово 'оплата'. А это главное…

Тихим голосом ответила она.

— Понятно…

Злость вдруг пропала при виде её опущенных плеч и уткнувшегося в пол взгляда. На мгновение даже стало жаль. Махнул рукой:

— Ладно. Тьма с вами. Будете горничной, и…

Она напряглась:

— Вам придётся сопровождать меня на официальные мероприятия.

— Я?!

Удивление было таким… Забавным… Едва не рассмеялся:

— А что тут такого? Вы красивы. И если вас одеть, навести макияж…

Незнакомое слово вновь удивило её.

— То с вами не стыдно пойти и на бал в честь открытия посольства…

Нажал на кнопку вызова, откинулся на спинку стула. Воцарилась тишина.

— Можете пока присесть, Альма.

Та послушно устроилась на прежнем месте. Спустя минуту в двери кабинета постучали:

— Войдите.

В помещении появилась Илана. Владимир кивнул на сидящую девушку:

— Малышка, вот тебе помощница. Принимай под своё крыло. Надеюсь, вы найдёте общий язык.

Альма торопливо вскочила, глядя на вторую служанку сверху вниз. Выдержала внимательный взгляд, скользнувший на… Хозяина…

— Кем?

— Младшая горничная. Увы, пробу на приказчика госпожа Анрацир не прошла. А должность моей любовницы не подошла ей.

Обе залились краской стыда.

— Да, господин. Идёмте.

Обратилась та к новой коллеге по работе, но Владимир взмахом руки задержал обеих:

— Одну минутку… Госпожа Анарцир, что у вас с жильём? Вам нужна квартира, или вы будете жить в городе?

У той, к кому он обращался, округлились глаза:

— Э… А разве вы ещё предоставляете жилище?

— Разумеется.

— Тогда… Пожалуй, да. лучше сделать так. Моя квартира находится далековато…

— Илана, позаботься об этом. Или ты уходишь?

— Я остаюсь, господин…

Тихим голосом ответила та.

— Тем лучше. Тогда устраивай девушку, подавай обед, и можешь съездить в город. До ужина ты мне не понадобишься. И — да. Сделай заказ на продукты. Надеюсь, что они будут наилучшего качества.

Взмахом руки отпустил обеих девчонок, дождался, пока те покинут кабинет и задумчиво прикрыл глаза — собственная реакция на Альму его удивила. Неужели она ему понравилась? Ведь ничего особенного в ней нет. Личико симпатичное, но не более. Та же Хьяма или Гера куда красивее. Особенно, Гера. Грудь у той же Хьямы больше. Ноги… Ну, под такой юбкой их не разглядеть. И волосы, закрученные в пучок. Светлые, цвета гречишного мёда. С чего бы это он так вдруг завёлся? Мозги вроде имеются. Хотя с маху попалась в простую ловушку. Ага… Простую. Сам то месяц назад не имел понятия о биржевых терминах и экономической игре. Спасибо гарахам, вложившим в голову всё необходимое… Зажужжал виброзвонок. Взял трубку со стола:

— Слушаю. А, приветствую. Пришёл первый заказ из Русии? Замечательно! Скидывай мне файл по Сети. Отгрузка на какое? Чем быстрее, тем лучше? Что же… К вечеру скажу. До ужина точно. Постараюсь.

Отключился, открыл ноутбук, лежащий перед ним на столе. Открыл файл, присланный Марком, пробежал глазами. Так — так… Рельсы, прокат двенадцати наименований, неплохой объём… Открыл второй файл, запустив принтер. Аккуратно разложил распечатку по столу, затем, сверяясь с компьютером, начал делать пометки на полях листов. Закончив, поднял трубку телефона, набрал первый номер:

— Алло? Вас беспокоит торговое представительство Нуварры. Мы бы хотели приобрести профиль типа 'П' обычной конструкционной стали размерности…

…Через сорок минут Илана осторожно просунула голову в двери и замерла — вокруг Владимира громоздились стопки бумаг, он яростно чиркал самопиской по листкам, громко разговаривая с кем то:

— И что?! При таком объёме вы мне заламываете цену чуть ли ни два раза выше, чем для своих обычных поставщиков? Послушайте, Ангут, я пойду в 'Сталелитейную Анлари', и клянусь всеми Богами, что они продадут мне всё нужное по стандартной цене! А вы из‑за своей жадности лишитесь постоянного контракта на год! Вот так то лучше! Оплата сразу. Пятьдесят процентов аванс, пятьдесят процентов после приёма товара нашим представителем. Чеком на Государственный Банк Океании. Скидывайте, простите, присылайте ваши реквизиты. Да — да, торговое представительство Нуварры. Всё верно. Вовку Звану, атташе. Всё. Жду вашего курьера в ближайший час.

Прекратил разговор, вскинул глаза на девушку, улыбнулся:

— Хитрые у вас дельцы. Ну да, как у нас говорят, на кое‑что хитрое всегда найдётся кое‑что с резьбой…

— Обед подан, господин.

— Да? Не заметил, как время пролетело.

Потёр шею ладонью.

— Сейчас спускаюсь. Только руки помою. Накрывай на стол.

Девушка кивнула, закрывая за собой двери в кабинет…

…На стол подавала Альма, но мыслями молодой человек был далеко, планируя свои дальнейшие действия. В мозгах что‑то брезжило, но пока ещё очень и очень смутно. Да и команды не было. Оставалось только работать, и машинально поедая поставленную перед ним пишу, он думал. Наконец с едой было покончено, быстро выпил чай, поблагодарил, снова поднялся наверх, чтобы продолжить работу. Илана вздохнула, глядя вслед широкой спине, потом обратилась к своей новой напарнице по дому:

— Я — в город. Нужно заказать продукты, да и кое — какие личные дела.

Та кивнула.

— Вот сигнал. Если зазвенит — ищи хозяина и выполняй всё, что он попросит.

— Прикажет?

— Нет. Он именно просит…

…Вернувшись в дом Звонарёва уже затемно, в свете ярких фонарей нуваррцев, Илана опешила — жилище было не узнать: почти каждую минуту из него выскакивали курьеры, время от времени возле входа тормозили самодвигатели, из которых выскакивали приказчики, агенты, непонятные личности. Внутри здания стучали молотки, визжали сверлильные машины самих нуваррцев, вверх и вниз бегали совершенно незнакомые мужчины и женщины, как правило, молодые, но мелькнуло и несколько пожилых. Хвала святым, в крыле слуг было относительно тихо, только замученная Альма, уже переодетая в платье нуваррской горничной сидела на стуле сложив руки на коленях.

— Ты?

Облегчённо выдохнула девушка при виде старшей горничной, слабо улыбнувшись. Потом еле шевельнулась:

— Я всё. Выдохлась. Как ты только управлялась тут раньше…

Едва не упала со своего стула, но Илана успела её поддержать. Уселась сама, аккуратно сложив принесённые с собой пакеты на стол.

— Что тут творится? Ничего не понимаю…

— Началось всё после твоего ухода. Сначала приехали из 'Анмастер агенство'. Потом появились люди из Судового союза. Дальше — Металлургическая биржа едва ли не полным составом. Потом всё больше и больше. Я сбилась со счёта после того, как тут оказались люди из Совета Экономики Седьмого…

— Ой…

Илана приложила ладошку к губам. Альма уныло кивнула.

— А потом приехала Гера Анрун…

— Она здесь?!

С настоящим ужасом произнесла Илана. К её облегчению, Альма отрицательно мотнула головой:

— Нет. Ушла с послом.

Пожаловалась:

— Меня ноги не держат. Каждую минуту звонок. И — чаю. Бутербродов. Кофе. Принеси то, принеси это. Только вот перед присела в первый раз…

— Хозяин не ругался?

— Один раз. Но потом извинился — я же тут ничего не знаю. Показал, успокоился. Я же стараюсь.

— Ты раньше не работала горничной?

— Нет… Я была торговым агентом…

— Понятно.

Илана вздохнула — кажется, спокойная жизнь заканчивается… Как ни удивительно, до глубокой ночи никаких вызовов больше не было. Вскоре стих шум и топот, наступила тишина. Альма дремала на стуле, и девушка сжалилась над ней, отправив спать. Да и поразмыслить над кое — чем хотелось. Она честно призналась, что Зван расколол её. Начальство этой новости не обрадовалось, но велело всё же оставаться в его доме. Мало ли чего случится? На всякий случай. Проблема в том, что ей не хотелось делать этого. Только выбора не было. Либо — либо. Либо по прежнему работать на Пятого, либо… Поёжилась — из конторы было два выхода. Или на пенсию, или на кладбище. Третьего не дано. Впрочем… Хьяма Антвирц, одна из агентов, ставшая легендой среди всех остальных. Получила подданство Нуварры, даже вышла там замуж, только ненадолго — овдовела. Но зато до неё не может дотянуться даже сам Пятый… Но что она будет делать там? И… Возьмут ли её к себе нуваррцы? Зачем им нужен агент разведки? Илана уже успела составить для себя картину происходящего, а сегодняшний вечер подтвердил все её умозаключения. Нуваррцы восстанавливают Русию, закачивая в неё колоссальные количества меди. Но эти деньги не пропадут. Как только Империя встанет на ноги, немного придёт в себя после окончания Гражданской войны, Океании придётся тяжело. Технологии, известные соотечественникам Звана превосходят всё, что она может себе представить. И — господство в воздухе. Ошеломляющее, на долгие годы опередившие все попытки Океании покорить воздушный океан. И ведь наука и техника Нуварры не будут стоять на месте, дожидаясь, пока они догонят и освоят новые знания. Нет, нуваррцы уйдут далеко вперёд. Ведь они опередили Океанию минимум на сто лет. Если не больше… Взглянула на время — ахнула. Уже почти три часа. А скоро надо подниматься, готовить завтрак, убирать дом — наверняка после стольких посетителей бардак и грязь… Ой…

— Ты чего не спишь?

Владимир стоял в дверях кухни, устало протирая глаза.

— Я… Прибраться надо.

— А, понятно. Сумеешь одна?

Пожала плечами.

— А у меня есть выбор? Я же горничная.

— Совсем забыл. Думал, ты только шпионить умеешь…

…Специально, или у него уже голова не варит? Он налил себе кофе, быстро, в три глотка осушил чашку, сморщился. Тряхнул головой:

— Бррр! До костей пробирает… Ладно. Завтра, точнее, сегодня, придут люди. Агентство по найму пришлёт десять человек. Достаточно?

— Думаю, да, господин. Столько народа точно хватит. Повар среди них будет?

— Да, разумеется. Тоже просил прислать. Так что тебе будет легче. Вот их и запряжёшь убираться. А сейчас лучше иди спать. Персонал представительства подойдёт к десяти утра.

— Это уже постоянные люди?

Мотнул непонятно головой, пояснил:

— На испытательном сроке. Месяц поработают — там видно будет. Подойдут они мне, или нет… Кстати, через два дня официальное открытие посольства. Будет большой приём. Знаешь?

— Мне сказали, господин…

— Ах, да. Прости.

— За что, господин?

Снова махнул рукой.

— Заранее. Не забудь меня разбудить в восемь. И новую горняшку тоже. Пусть шуршит. Не захотела… Пусть поработает. До обеда. А после — отправь её в лучший магазин, надо её одеть и нарядить. Да побогаче.

Увидел удивлённые глаза девушки, пояснил:

— Обычно на такое мероприятие появляются с дамами…

— Только не у нас, господин. На подобное мероприятие мужчину сопровождают либо законная супруга, либо член семьи. Демонстрировать свою… Содержанку… Или даже невесту… Значит, проявить неуважение к гостям.

— Да? Не знал. Разница в менталитете. Тем более, спасибо за подсказку. Хорошо, тогда пусть работает весь день. Сегодня… В общем, я доволен. Спокойной ночи, малышка.

Кивнул на прощание, вышел. Илана расстроено поджала губы — значит, Альма ему понравилась? Странно. Все наставники в один голос утверждали, что её типаж нравится Звану куда больше. Неужели чего‑то не учли?..

…К вечеру следующего дня русийский заказ был сформирован, доставлен в порт столицы, загружен на зафрахтованные корабли. Владимир мог вздохнуть спокойно. Теперь оставалось дождаться отправления груза, и оно не заставило себя ждать. Через час корабли отошли от причалов и легли на курс к Русии. Получив подтверждение от Судового Союза, взявшего на себя доставку, молодой человек вздохнул с облегчением. Но нервы требовали разрядки. Выпить? Нет. Просто выйти, прогуляться, подышать воздухом… Взглянул на небо — полные луны, яркие звёзды. Красиво. Ни ветерка, лишь шум самодвигателей на той стороне рва, гуляющие парочки и компании. Как же хорошо просто стоять так, на балконе, наслаждаться спокойствием… Плохо, что ни на шаг не продвинулся в делах Семьи… Но всё только начинается. И время пока позволяет. Представители биржи, обрадованные сделкой, отблагодарили его полным перечнем товаров, которыми торгует их заведение. Надо бы потом посмотреть. Может, что и наклюнется. Ещё неплохо бы съездить на местные автомобилестроительные заводы. Хм… Интересно, а если, скажем, начать строить здесь самолёты, что понадобится? Естественно, помещение, станки, сырьё. Те же дюралевые стали, титановые сплавы. Мощные, но лёгкие двигатели… Двигатели… Всё упирается в них. Значит, моя задумка насчёт постройки моторов верна… Надо бы приобрести местную самобеглую коляску и покопаться в ней. Подумать, что можно улучшить… Но это потом. Завтра — приём. И приглашения разосланы. Ему придётся там быть в обязательном порядке… Увы. Положение обязывает… К тому же придётся решать проблему с представительством. Работать на дому — не дело. Поток посетителей очень большой, и охрана скоро начнёт ругаться. Так что надо искать помещение на территории самого города. Обязательно охраняемое, большое, куда можно посадить персонал. А дом — он для житья… Но насчёт этого он позвонит завтра, когда встанет… Вернулся в дом, закрыл двери балкона. Теперь можно и отдохнуть нормально. Душ, ужин, сон. Всё, как полагается… Дальше всё прошло по накатанной, как молодой человек и рассчитывал. После завтрака позвонил в контору, занимающейся помещениями в деловом районе, и спустя час его пригласили на смотрины большого пятиэтажного здания, что его устроило. Верхний этаж — для высшего персонала, включая его самого, любимого. Дальше — по группам товаров: продовольственный, технический, сырьевой, химический. Ну, может позже какой‑то из этажей предоставит часть своих помещений для тех, кто будет развиваться быстрее. Тем более, что здание в довольно приличном состоянии, хотя небольшой ремонт не помешает, но это по ходу действия. Так что он берёт особняк в аренду… Взял договор из рук агента, внимательно пробежал его глазами ещё раз. Удовлетворённо кивнул, поставил чёткий росчерк.

— Деньги можете получить в посольстве. Вот индоссамент.

Протянул второй лист чека с проставленной суммой сразу за полугодие.

— Тогда я поспешу, господин Зван.

Клерк раскланялся, и через несколько минут Владимир услышал стук его каблуков далеко внизу. Хлопнула дверь. Оставшись один, осмотрелся по сторонам. Старинная постройка. Ну, как старинная? Зданию лет пятьдесят. Но выстроено солидно. Если у нас сладиться с океанцами, то, пожалуй, стоит выкупить это место… Перегнулся через массивные перила, взглянул на большой холл. Прямо под большую контору делали. Просто идеально всё продумано… Отвернулся, прошёлся по галерее в конец коридора, открыл двери в свой будущий кабинет. Приёмная. Место для секретаря и охраны, без этого нельзя. Тут будет восседать он сам. ВИП — комната для особо важных гостей. А тут — укромное местечко, чтобы передохнуть или привести себя в порядок, если будет запарка… Далеко внизу стукнула входная дверь. Что за… Бесшумно, как его приучили ещё на курсах молодого бойца, рванулся к двери в свои будущие апартаменты. Выскочил наружу, перегнулся через перила и замер — в особняк вбегали мрачные личности. Одна за другой. Быстро выстроились в два ряда, образуя некий проход. Снова щёлкнула дверь, распахиваясь, и между рядами громил плавно заскользила стройная фигурка в тёмном платье.

— Ищите его. Клерк сказал, что наваррец остался в здании.

…Хм… Местная мафия, или конкуренты? Но он вроде бы никому не успел наступить на хвост. Или успел? Да нет. Значит, либо 'крыша', либо рэкет, что, впрочем, одно и тоже… От перемены сущность криминала не меняется… Сколько их тут? Раз. Два… Пять… Двенадцать… Двадцать… И — хозяйка. Или главная. Скорее всего — бригадир. В наличии — два 'QSZ-92' и по две запасные обоймы к каждому, плюс нож. Так что даже если их будет полсотни рыл… Не смертельно. У них огнестрела быть не может по определению. За это — смертная казнь на месте. А у меня есть. И я, к тому же, дипломат. Это что же за такие наглые бандюки завелись в столице Океании? Ладно. Пойдём, разберёмся… Рукоятки обеих пистолетов легли в ладони, словно влитые. Хорошую игрушку сделали наши азиатские друзья…

Глава 14

Вначале вытащил телефон, нажал на тревожную кнопку. Теперь пятнадцать минут. Максимум — двадцать, и здесь будет тревожная группа. Ну и местная полиция до кучи. Ребята сразу сообщат местным властям. А теперь можно поразвлечься. Честно говоря, уже заскучал, даже жизнь пресной начала казаться. Уже жалел, что ушёл из армии… Аккуратно положил шляпу на пол, двинулся вперёд.

— Проверяйте всё подряд, он где‑то здесь!

Хм… И голос то приятный… Чпок! Есть один. Массивная, естественно, для океанца, фигура рухнула навзничь на спину, раскинув руки в стороны. Тяжёлый перстень ударился о дверь с неожиданным стуком, и сразу холл наполнился топотом множества ног.

— Вон он!

Ликующий крик преследователя. И кто‑то уже сопит за спиной. Чпок! Третий глаз в переносице. Готов. Добавил ходу, но не слишком. Чтобы не теряли надежды. Завернул за перила, резко затормозил, разворачиваясь в движении. Чпок! Чпок! Сдвоенный выстрел. Сработал чисто. Оба скорчились неподвижно, раскинув мозгами по полу в прямом смысле. Так и стрелял практически в упор, с пяти метров максимум. Итого — четыре. Бежим дальше… Краем глаза взглянул вниз — там шестеро и дамочка. Значит, ещё десяток впереди. Чпок! Мимо! Вёрткий, сволочь! Чпок! Есть! А теперь, пожалуй, хватит бегать. Сунул оружие в кобуры, поводил плечами — нормально. В руке нож. Пойдём, развлечёмся от души… Первый здоровяк. Неуклюжий богатырский замах. А что это у нас тут? Кастет? Как вульгарно, фи! Резко присел на шпагат, короткий тычок. Кисть ощутила прорезаемые хрящи. Переход на корточки, добавка каблуком по шее. Одновременный толчок, используя уже мёртвое тело, как трамплин. Оттолкнуться от стены, сбивая с ног сразу двоих. Распрямляемая нога ломает каблуком щегольского остроносого ботинка гортань первому, а пальцы правой руки с лёгким чпоканьем выдавливают глаза второму. Лезвие в левой руке описывает мгновенный полукруг, главное, успеть отскочить до того, как кровь обрызгает костюм. Ух ты! Дубинка! Сухое дерево, окованное стальными кольцами. Воздух даже загудел, когда она прошла над его головой, заставив пошевелиться волосы. Ну, прости, родной. Сталь моего ножа крепче твоего дерева, но сравнивать я не буду. Ищи идиота. Просто сбрею тебе все мужские причиндалы. Поскольку они тебе больше не понадобятся… Зачем мертвецам иметь орудие размножения? Костяшки правой ладони ломают кадык ещё одному. Четверо на этаже, шестеро внизу. Половина зачищена. Что‑то я запыхался. Совсем форму потерял… Надо восстанавливать… Выдернул один из пистолетов, нажал на курок. Чпок! Чпок! Чпок! Чпок!.. Перешагнул через начинающую расплываться кровь, неторопливо двинулся к лестнице…

— Эй, вы, там! Чего возитесь? Тащите его сюда!

…Какая нетерпеливая дамочка… Высунул руку за перила, помахал в воздухе. Однако! Ругань, угрозы, проклятия. А — нет. Посчитали, что кто‑то из своих невежливо обошёлся с коллегами… Сменил обойму. Нет, патронов предостаточно ещё в обойме. Но… Привычка, вбитая намертво. Достал и второй 'QSZ-92'. Но там всего два патрона израсходовано. Слегка пристукнул рукоятками друг о друга. Там, внизу, не услышали. Слишком громко орут — не могут решить, кто из громил посмел так поступить. Глубоко вдохнул. Поехали. Спокойно вышел на марш, неторопливо начал спускаться, держа руки за спиной. На последней ступеньке остановился. Отвесил ироничный поклон:

— Добрый день, господа. И — дама. Вы не меня искали?

— Взять его! Живо!

Сообразительная дамочка. Даже слегка сбледанула с лица. Поняла, что остальные её бойцы уже того… Чпок! Чпок! Чпок! Чпок! Это не я! Чпок! Чпок! А вот это я!

— Цел, Володя?!

— А что мне сделается?

Усмехнулся, глядя на бьющуюся в руках охраны дамочку. Подошёл в упор, пряча пистолеты, остановился. Едва машинки улеглись на положенные места, поднял подбородок да… Какой там — дамочки. Девицы лет двадцати, двадцати трёх. Молодая. И, дьявол меня побери… Красивая…

— Всем стоять! Не двигаться! Полиция!

Старший охраны лениво развернулся к орущему полицейскому:

— Охрана посольства Нуварры. Это мы вас вызвали, господа. Долго же вы возитесь.

Полицейский чин растерялся — с одной стороны, оружие. Но нарушители иностранцы. Больше того, военные. Им по должности положено. С другой стороны — двадцать трупов. И что ему делать? Из тупика мыслительного процесса его вывел высокий шатен в гражданском костюме:

— Пошлите кого‑нибудь позвонить по этому номеру. Там вам скажут, что делать.

Протянул вырванный из небольшого блокнота листок. При одном взгляде на номер голосового телеграфа полицейского затрясло — это был номер местного управления Пятого.

— Не нужно, господин. Вы были в своём праве защиты. Никаких претензий.

Шатен кивнул, потом что‑то произнёс на своём языке нуваррским солдатам. Один, видимо старший, пожал плечами, оставшуюся в живых шангу, старшую группы дажана, ловко спеленали каким‑то прозрачными ремешками. Заткнули ей рот, потащили к стоящему у входа большому самодвигателю.

— Простите, господин нуваррец, но почему вы забираете преступницу? Мы должны её судить!

Шатен усмехнулся, но от его усмешки по спине полицейского пробежал холодок:

— Она посмела поднять руку на нуваррца. Поэтому мы будем судить её по нашим законам…

Сунул руку во внутренний карман щегольского пиджака, вытащил толстенный бумажник. Затем внимательно взглянул в лицо служителя порядка, вытащил купюру с двумя нолями, протянул ему:

— Возьмите. А взамен прошу навести в здании порядок. Этого, надеюсь, хватит? За уборку мертвецов и крови? Завтра сюда придут строители, не хотелось бы пугать людей…

Сто кинов?! Его месячный оклад! Да за эти деньги он наловит сотню проституток, и они всё здание выдраят снизу доверху до блеска!

— Разумеется, хватит, господин! Всё будет убрано и вымыто!

Он не мог нарадоваться удаче. Нуваррец кивнул и вышел из здания…

…Владимир вышел из здания будущей конторы и подошёл к своей машине. Охрана примчалась на дежурном 'Додже 3\4' и уже заняла свои места. Заглянул через тонированное стекло на заднее сиденье — дамочка, спелёнатая пластиковыми хомутами по рукам и ногам в позе буквы 'зю', лежала на боку. Руки притянуты к лодыжкам. Во рту — кляп. Годится. Усмехнулся — везёт ему чего‑то в Океании на женщин… Спохватился, озабоченно взглянул на часы — твою ж… Через час начало приёма! Времени в обрез!.. Рванул с места так, что только покрышки взвизгнули… Пролетел КПП без остановки, благо шлагбаум подняли издалека. Сразу дёрнул к дому. Въехал во дворик, подогнал авто к крыльцу вплотную. Открыл заднюю дверцу, втащил за воротник скорченное тело. Изумлённые слуги застыли на месте.

— Илана!

Миниатюрная океанка процокала каблучками туфель сверху:

— Господин?

Её своё удивление сдержать удалось. Пихнул пленницу к её ножкам.

— Вот. Принимай. Посадите её в подвал, завтра разберусь. Можете дать воды. Но кормить необязательно.

— Сделаем, господин. Но откуда вы взяли шангу?

Наклонилась, ткнула пальчиком в блестящий золотой браслет с насечками на запястье девушки.

— Она притащила с собой двадцать человек. Чего‑то хотела.

— Ой…

Всегда. Когда нервничала, океанка подносила ладошку к губам.

— …Целый дажан… Вы целы, господин?!

Улыбнулся, протянул руку, взъерошивая мягкие волосы:

— Как видишь. Ладно. Времени нет. Скоро начало приёма. Мой костюм готов?

— Да, господин. Ждёт вас наверху…

Присела в книксене.

— Хорошо. Просто отлично. Всё. Разбирайтесь. Я побежал. И — да. Когда засунете её вниз — можно вытащить кляп. Разрешаю.

И убежал к себе. Перепрыгивая через три ступеньки. Илана развернулась к упакованной на загляденье шанге из хаширы Арчи, аре. Это было видно по браслету. Резкие там люди. Решили сразу прощупать нуваррца. Идиоты. Покачала головой. если сама Океания склонила голову перед чужаками, то почему они посчитали, что им будет позволено наехать на них, как выражается господин Зван? Интересно, сколько живых осталось из её дажана? Стоп. Вовк сказал — притащила… В прошедшем времени? Значит… Тьма… И по нему не видно, что он только что дрался в смертельной схватке. Лишь чуть возбуждён. И то, она может дать гарантию, что не из‑за боя, а из‑за того, что опаздывает на приём… Обернулась к двум дюжим лакеям, отдавая команду:

— Вниз её. В пятую комнату.

Парни подхватили шангу, потащили вниз. Илана шла следом, ощущая на себе ненавидящий взгляд. Ей даже стало жалко дурочку. Интересно, кому из своих она перешла дорогу?..

Едва успела подняться на этаж, как прозвенел звонок вызова. Вздохнула, похоже, что ей предстоит очередной допрос. Неприятно, но деваться некуда. Вошла в кабинет, но там никого не было. Спальня?! Пришлось идти туда. Зван стоял посреди комнаты, одетый в роскошный вечерний костюм несколько необычного покроя. Нуварский, кажется. Богатая ткань, никогда раньше не виданная ей, белоснежная сорочка тонкого шёлка. Узкий длинный галстук, так отличающийся от привычных ей бабочек.

— Как раз вовремя. Помоги ка…

Протянул ей руку, в которой лежали запонки. Илана ахнула про себя — таких огромных аметистов столь сочного цвета она никогда не видела! Да любой из самых богатых океанцев с радостью выложит не одну сотню тысяч кинов за подобное украшение! Осторожно вставила ювелирные изделия на положенные места, мгновение полюбовалась своей работой.

— Что‑нибудь ещё, господин?

— Погоди секундочку…

Он застегнул последнюю пуговицу, сделал шаг к стене, рассматривая отражение в зеркале.

— Неплохо.

Повернулся к ней:

— Как я выгляжу?

— Честно, господин?

По его губам скользнула мимолётная улыбка.

— Разумеется. Ты же знаешь, что со мной лучше вести дела честно.

— Да, господин. Я думаю, что на сегодняшнем вечере вы разобьёте немало девичьих сердец. Особенно, в свете того, что произошло сегодня… Думаю, все, кому надо, уже знают…

— А вот это плохо.

Искренне огорчился он. Вздохнул:

— Как меня это всё достало… Когда же меня, наконец, начнут выбирать за то, что я — это я? А не за богатство Нувары и не за положение моего отца?

— Господин?

Илана удивлённо взглянула на молодого человека, но его лицо вновь одело безразличную, слегка скучающую светскую гримасу.

— Кстати, не подскажешь, кто сидит у нас в подвале?

— Начальник, или, скорее, командир отряда преступной организации, контролирующей район, где вы сняли особняк под контору.

— Понятно. И чем мне грозит сегодняшнее приключение?

Илана пожала плечиками:

— Не знаю, господин. Они могут сжечь здание. Обычно — с людьми. Могут попытаться вас убить. Но в покое в любом случае не оставят. Хаширы обычно не прощают тех, кто пытается им сопротивляться.

— Хашира — это несколько подобных команд, как у неё?

Осторожно осведомился хозяин, показав на пол. Девушка кивнула.

— Нам, конечно, Управлениям Пятого, подобные ей не страшны. Хаширы, как правило, избегают конфликтовать с Кругом. Но вот вас они вряд ли простят. Особенно потому. Что у вас в руках член их организации.

О, Тьма!.. По спине явственно просквозил холодок от такой усмешки…

— Ну — ну. Сказки мы все рассказывать умеем. Думаю, пока верхушка её организации думает, как ей поступить. Ну а если хотя бы косой взгляд с их стороны упадёт на нас… Правило Нуваррцев номер один — не оставляй живых врагов за спиной. Мы просто их всех зачистим.

Щёлкнул пальцами. От резкого звука девушка вздрогнула.

— Очнись. Мне пора идти. И… Да. Я ушёл.

Неторопливой походкой направился к выходу из спальни. Илана принялась наводить порядок. Хозяин спешил, поэтому оставил одежду и вещи лежащими на стуле. Подошла к нему, взяла пиджак, внимательно рассмотрела на свету. Ни капли крови. Ни следа пыли. Чистенький, новенький… Такими же были брюки, сорочка. Лишь на ботинке нашла крохотную капельку кровавой субстанции. Не кровь, а что‑то другое… Тьма… Настоящий монстр… Внезапно ей стало настолько холодно, что даже обхватила себя руками. Поёжилась, не в силах оторвать взгляда от двух кобур на скрещённых ремнях из необычного, никогда не виданного ей материала и двух рукояток непривычной формы. А это что? Аккуратно вытащила из кармашка нечто длинное, полное аккуратных патронов толщиной с её пальчик. Посчитала через прорезь. Пятнадцать…. Целых пятнадцать штук?! Даже в лучших револьверах всего восемь! У дажана не было ни единого шанса… Идиоты… Собрала одежду, засунула оружие в ящик ночного столика. Больше некуда. Не оставлять же его посреди комнаты? Спустилась вниз, прошла в прачечную, положила её в машинку нуваррцев, включила. Отличная вещь! Какая экономия сил и времени домохозяек… Вернулась в холл, велела принести ей воды. Пощупала ключ от подвальной комнаты, где сейчас находилась шанга. Стоит пожалеть бедняжку. Пусть хотя бы попьёт вволю перед смертью… Что та умрёт, причём очень мучительной смертью, океанка ничуть не сомневалась…

…Зал приёма был полон. Владимир осмотрелся — разодетые дамы всех возрастов, как правило, с аметистовыми украшениями. Их кавалеры в камзолах с медным шитьём. Смотрелось необычно. Негромко звучала музыка. Завидев Марка, двинулся к нему, подхватив с подноса, поданного нанятым на приём лакеем, бокал шампанского.

— Приветствую!

Он слегка поднял сосуд с напитком, кивнул послу. Тот сделал ответный жест своим бокалом, затем спросил:

— Что там у тебя случилось? Тревожную группу вызывал?

Молодой человек усмехнулся:

— Ничего такого. Познакомился с местным криминалом.

— А зачем их старшую сюда притащил?

Владимир обернулся в одну сторону, другую:

— Никого нет.

— Не строй из себя дурачка. Тебе не идёт. Какого ты… Её в подвал к себе запихал?

Молодой человек пожал плечами:

— Допросить я её ещё не успел. А надо сразу выяснить по максимуму, сам знаешь. Как мне пояснили — мы с мафиози ещё столкнёмся.

— Понятно. А потом?

Володя вновь сделал небольшой глоток.

— Она мне нравится. Красивая. Посмотрим, короче.

Макр удивлённо вскинул бровь, потом справился с всплеском эмоций.

— Твоё дело. Ты уже большой, хм, мальчик… Кстати, познакомься — господин Ангур, владелец сталелитейной компании.

— Очень приятно, господин Ангур. Я — торговый атташе Нуварры и Русии, Владимир Звонарёв.

Невысокий толстячок церемонно поклонился, пришлось ответить, затем океанец рассыпался в любезностях:

— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, господин атташе. Я слышал, что ваши страны заинтересованы в покупке металла?

— Да, господин Ангур, первая партия в шестнадцать тысяч тонн проката уже ушла в Русию. И, насколько мне известно, наши закупки будут только расти. Поэтому мы заинтересованы в надёжных поставщиках…

— О! Можете быть уверены — наша компания существует уже двести лет, и ещё ни один покупатель не мог пожаловаться на то, что его заказ не был выполнен…

…Неожиданно вечер удался. По крайней мере, для Владимира. Хотя Марк и кривился, но именно Звонарёв был центром притяжения деловой публики Океании на данном приёме. Металл, прокат, станки, даже кое — какие технические средства, в частности, краны на самодвигательных шасси, инструмент… Словом, предварительные договорённости были достигнуты с добрым десятком крупных корпораций. Вскоре гостей пригласили пройти в другой зал, где лучшие повара самых роскошных океанских ресторанов демонстрировали своё искусство. За столом Владимир оказался между двумя молодыми океанками, одна из которых была ему хорошо знакома.

— Гера! Рада тебя видеть!

Девушка церемонно склонила голову, увенчанную сложной причёской.

— Я тоже, Вовк. Позволь тебе представить мою подругу, Аэру Анарган, дочку крупнейшей машиностроительной корпорации Океании.

Вторая девушка тоже поклонилась, Владимир ответил таким же чопорным поклоном. Затем показал на небольшой столик:

— Прошу присаживаться, дамы. Кстати, вам, наверное, непривычно, но у нас в Нуварре принято так. Интересно, кто у нас будет четвёртым? Каждый столик пронумерован, и гости получили приглашения согласно местам.

— Кажется, я знаю…

Недовольно пробормотала Гера при виде молодой женщины, направляющейся к ним.

— Но кто она, я не знаю.

— Я тоже.

Подтвердила Аэра. Едва незнакомка приблизилась, Владимир поднялся:

— Вы к нам, госпожа?

— Столик номер шестнадцать?

Взглянула на табличку, удовлетворённо кивнула:

— Да. Мне сюда.

— Владимир Звонарёв, торговый атташе посольства. Аэра Анарган, Гера Анрун. А вы…

— Харайя Анталь, господин атташе.

Обе девушки удивлённо вскинули глаза на новую гостью. Та, довольно бесцеремонно устроилась на стуле, закинула ногу за ногу. Молодой человек тоже занял своё место:

— И кто же вы, госпожа Анталь?

— Странно. Моё имя довольно известно… Госпожа Анрун, вы не представите меня?

Нехотя девушка произнесла:

— Анталь — одна из самых больших корпораций Океании. Специализируется на выработке электроэнергии и оборудования для электротехнической промышленности…

— Ну а я — супруга главы корпорации. Мой муж приболел, и я была вынуждена пойти на приём вместо него.

— Значит, вы занимаетесь энергетикой, госпожа?

Женщина кивнула:

— Да. А вы разве заинтересованы в этом?

Молодой человек кивнул:

— Разумеется. Скажем так — нам необходимо построить ряд энергостанций 'под ключ'. Способна ли ваша корпорация на это?

— В Русии или Нуварре?

— В Русии, госпожа. Нуварра обеспечивает себя электроэнергией с запасом.

— Мощности, сроки, расположение? Тепловые или гидростанции?

…Ого! Дамочка сразу берёт быка за рога? Чувствуется хватка…

— Скорее всего — гидро. С месторождениями теплоносителей в Русии пока напряжённо. Мы, конечно, работаем над поисками полезных ископаемых, но в Империи всё довольно запущено…

— Ничего страшного. Так сколько, примерно, вы хотите построить электростанций?

— Пока речь идёт о пятнадцати. Суммарной мощностью в два миллиона киловатт. Где‑то мощнее, где‑то слабее.

— А конкретнее?

— Конкретнее, госпожа, чуть позже.

…Обе его другие спутницы конкретно приуныли…

— Пришлите своих людей на Торговую, пятнадцать через неделю. И там мы всё обговорим более конкретно.

— Торговая улица, пятнадцать? Простите, это не там ли кто‑то уничтожил целый дажан из хаширы Арчи, аре? Буквально три часа назад?

Владимир склонил голову:

— Ваш покорный слуга.

Тут оживились и девушки:

— Боги! Вовк, вы справились с дажаном? Один?!

Гера с видом знатока пробормотала:

— Зная тебя, и почему меня это не удивляет?..

В общем, дела были забыты, и Владимиру пришлось несколько раз рассказывать о своём приключении. Дамы были просто поражены до глубины души…

… — Ну как, успешно?

Марк проводил взглядом последнего из гостей. Звонарёв кивнул:

— Да. Договорился о визите на машиностроительный завод Анарганов и о строительстве электростанций корпорацией Анталь. Под ключ.

— Отлично. Что будешь делать дальше?

— Пойду домой. Там ещё надо разобраться с шангой.

Марк хлопнул его по плечу.

— Давай. Из головы вылетело совсем.

Молодой человек кивнул и направился к выходу… На улице было хорошо. Тихо, без ветрено. Здание посольства ярко освещено, за окнами суетились тени нанятой на приём прислуги. Уборка, расстановка мебели на прежние места, проверка. Не торопясь направился к своему дому. У пруда остановился, полюбовался на стайку местных птичек, уже кем‑то прикормленных. Постояв минут пятнадцать, снова двинулся домой. Свет в здании уже был погашен почти везде, кроме первого этажа. Заниматься пленницей не было ни малейшего желания. Да и стоит ли? Может, пусть понервничает ночку? Да, пожалуй, так и пусть и будет. Вошёл в дом, кивнул горничной, незнакомой ему.

— Господин, что‑нибудь нужно?

Развязывая на ходу галстук, ответил:

— Кофе и бутерброды ко мне в кабинет.

— Сейчас будет сделано, господин.

Сначала прошёл к себе, затем переоделся в домашнее. Покрутил головой — однако, океанцы деловые люди. Даже Аэра Анарган, прикидывающаяся скромной овечкой, и та впилась, словно пиявка, когда услышала, что Русия заинтересована в поставках станков различного назначения. И, желательно, комплексных линий…

— Ваш кофе, господин.

Горничная поставила поднос на стол.

— Можешь быть свободна.

— Будут ещё какие‑нибудь распоряжения?

Оторвался от бумаг, на которых делал свои пометки, взглянул на теребящие фартучек руки.

— Нет. Можешь отдыхать. Посуду заберёшь утром.

— Да, господин.

Щёлкнула дверь. Вздохнул, делая глоток из чашки. Хм, вкусно. Ладно, значит, что тут у нас…

Глава 15

…После разминки и душа Владимир, одетый в обычный спортивный костюм, сидел за столом в ожидании завтрака. Внезапно хлопнул себя по лбу — вот же! Совсем из головы вылетело! Позвонил в колокольчик, через мгновение появилась Илана:

— Господин?

— Забыл, представляешь!

Его лицо стало строгим:

— Как там наша подвальная гостья? Не навещала её с утра?

— Смотрела, господин. Сидит и молчит.

— Сидит? Хорошо. Возьми пару ребят и приведите её сюда.

— Сюда?!

Он кивнул:

— Да. Сюда. И… Пожалуй, поставьте мне ещё один прибор на стол. Девушку надо накормить хотя бы.

— Я могу отнести ей туда, господин…

Отрицательное движение головы.

— Нет. Приведи её. Совмещу приятное с полезным. Надо бы порасспросить её кое о чём. Так что поторопись…

Илана коротко поклонилась и вышла… На стол как раз закончили подавать, когда в столовую втолкнули шангу. Оба дюжих лакея крепко держали её за локти. Получив пылающий ненавистью взгляд, молодой человек кивнул парням:

— Можете быть свободны.

Те поклонились, вышли. Илана крепко — накрепко вбила в их головы, что хозяина следует слушаться во всём.

— Голодна? Хочешь есть?

Пленница сглотнула слюну при виде заставленного разными разносолами стола, гордо отвернулась.

— Слушай, я, конечно, не стану настаивать, если ты не станешь есть. Но морить себя голодом не стоит. Кто знает, сколько тебе ещё придётся тут пробыть.

— Недолго, поверь. Меня вытащат отсюда.

— Уверена? Рассчитываешь на помощь извне? Зря. Садись за стол и ешь. Это ни к чему тебя не обязывает. Даю слово.

Снова вздёрнула голову.

— Сесть, я сказал!!!

Шанга вздрогнула, взглянула на него, и не раздумывая подскочила к столу, плюхнулась на стул, замерла неподвижно.

— Руки!

Протянула схваченные пластиковым хомутом запястья. Взмах ножа, нейлон с треском лопнул. Девушка облегчённо потёрла покрасневшую кожу.

— Так то лучше.

Уже нормальным голосом произнёс он.

— Накладывай, что нравится, и ешь.

Испуганно взглянула на него, потянулась к тарелке, послушно наложила себе что‑то, медленно потянулась к вилке, опять бросив на молодого человека испуганный взгляд. Но поскольку тот молчал, взяла столовый прибор, осторожно подхватила кусочек, положила в рот. Затихла. Но тут же челюсти задвигались. Всё быстрее и быстрее… Первое блюдо смолотила очень быстро. Посмотрела на хозяина дома опять, взяла другое блюдо. Поскольку никакой реакции не последовало, продолжила есть. Владимир не обращал на неё никакого внимания, тоже насыщаясь. Наконец, и он, и она закончили. Шанга подобралась, когда в комнату после звонка вошли горничные, но молодой человек распорядился:

— Уберите со стола и подайте чай.

И обратился к своей невольной гостье:

— Сладкое любишь? А, что тебя спрашивать… Все девушки любят сладости. Принесите пирожных, что ли…

Спустя пару минут, которые прошли в молчании, подали чай, разную выпечку, конфеты.

— Что это?

Девушка настороженно принюхивалась к аромату чая.

— Наш напиток. Безалкогольный. Нечто вроде вашей наквы. Можешь не бояться.

Сделал первый глоток — как же хорошо… Взял из вазочки печенье, положил себе в рот, разжевал. Океанка, похоже, распробовала, потому что пила с явным удовольствием.

— Ну и что мне с тобой делать, подруга?

Вздрогнула, ощетиниваясь, словно дикая кошка.

— Я тебе не подруга.

Он махнул рукой:

— Это так. Присловье. Имени твоего я знаю, а звать тебя шангой нет желания. Свою старшую горничную я называю малышкой. Её заместительницу только по фамилии. Не скажешь своего имени?

Та отвернулась.

— Ну и ладно. Тогда я буду звать тебя… Хм… Как же тебя назвать то? Илона? Нет. Вика? Дарья? Даша… Дарина? Пожалуй, так и пусть и будет. Теперь тебя зовут Даша. Не нравится? Ну, прости, Даша. Мне кажется, что это имя тебе как раз. Ладно. Имя выбрали. А фамилия тебе не нужна. По крайней мере, пока…

— Господин? Разрешите войти?

В двери просунулась Илана. Владимир недовольно вскинул голову:

— Что такое?

— Мы вчера проверили её одежду…

Показала на шангу.

— На всякий случай. Вот бумаги, найденные при ней.

Подошла поближе, положила на стол пухлый бумажник мужского типа с непонятным рисунком. Владимир протянул руку, лениво взял кожаный прямоугольник, раскрыл.

— И что тут у нас? Так — так…

На стол легли несколько монет, с пяток бумажных купюр разного достоинства, небольшая цепочка из платины. Аккуратное удостоверение личности, тут же раскрытое. Пробежал по нему глазами, усмехнулся, сделал жест горничной, приказывая выйти. Та коротко поклонилась, ушла. Молодой человек усмехнулся, глядя на насторожившуюся шангу.

— Вот, стоило заставлять меня напрягать мозги… Юрата Анматар, двадцать четыре года. Родилась в Хурране Столичного Округа. Родители, отец, мать, это мне не интересно… О! А вот это уже другое дело. Не замужем. Самое главное. По законам Океании — совершеннолетняя. Следовательно, может нести полную ответственность за свои поступки… Хочешь ещё чаю?

Неожиданный переход удивил океанку. Та недоумевая взглянула на молодого человека, а он спокойно улыбнулся ей в ответ:

— Парень у тебя есть? В смысле — жених? Нет?

— Н — нет…

— Совсем хорошо.

Небрежно кинул книжечку удостоверения личности на стол, шевельнул пальцем извлечённое из бумажника, снова аккуратно уложил внутрь, закрыл, положил на стол перед собой. Оценивающе взглянул на напрягшуюся океанку.

— Ладно. Едем дальше. Ты у нас шанга хаширы Арчи, аре. Мелкий чин в их иерархии. К тому же твой дажан ликвидирован. Уничтожен…

…Юрата едва не зашипела…

— Это жизнь, Юри. Сегодня ты, а завтра тебя. Им не повезло. А может, и наоборот. Закончили свою жизнь быстро, без мучений и болезней.

— Тебе нравиться издеваться?

— Нет. Как раз это я ненавижу больше всего.

— Тогда чего ты добиваешься? Я дала клятву. И о хашире я ничего не стану говорить, чтобы ты со мной не делал. Можешь пытать, можешь убивать. Я ничего не скажу!

— Да? Уверена? А если, скажем, я тебя изнасилую?

Она закусила губу, потом выдавила:

— Всё — равно не скажу.

— Ну и не надо. Не хочешь говорить? Не буду и спрашивать. Твои коллеги по хашире всё — равно придут по мою голову. Ведь так?

Она кивнула.

— Вот и побеседуем.

Юрата вздрогнула от его ухмылки, а он расслаблено откинулся на спинку стула.

— Я бы поболтал с тобой ещё, но, к сожалению, времени нет. Надо посмотреть, что там с ремонтом здания, в котором мы познакомились. И должен прийти новый заказ из Метрополии. Так что, дорогая, тебе придётся обойтись до вечера без моего общества…

— Ты что несёшь?

…Как он и думал, такое обращение выбило её из колеи… Позвонил в колокольчик, и когда Илана вошла, обратился к горничной:

— Нашей гостье надо будет принять ванную, заказать для неё полный гардероб, украшения… Впрочем, за последним мы съездим вместе…

Снова взглянул на приоткрывшую в изумлении рот шангу, лукаво улыбнулся:

— На вечер закажи мне столик в нашем посольском ресторане на двоих.

..Ушлые дельцы уже договорились с Марком об открытии нескольких увеселительно — развлекательных заведений на территории квартала, как и магазинах…

— Будет сделано, господин.

— И пусть Юрата обедает без меня. А ужинать мы будем в ресторане. Ах, да, чуть не забыл — причёску, маникюр. Словом, всё, что положено… Моя дама должна выглядеть соответственно…

Сдавленный звук обе океанки издали одновременно. Не обращая внимания на их синхронно изумлённые личики, поднялся со своего места, подошёл к шанге, легонько чмокнул в щёчку, тут же отстранившись:

— До вечера, дорогая. Будь готова к семи. Нас ждёт ресторан. Говорят, там неплохо кормят. Кстати, танцевать ты умеешь? Если нет — не страшно. Просто посидим. Пока.

Вышел из столовой. Направился к себе, улыбаясь во все тридцать два зуба — это будет весело!..

…В особняке, который он приобрёл, уже во всю шли работы. Строительная контора развернулась во всю широту своих возможностей. Стучали кувалды, носильщики едва ли не бегом таскали на этажи строительный камень, плиты отделочного материала, громоздились леса, на которых работали штукатуры и маляры. Удовлетворённо кивнув, Владимир обошёл все этажи и остался довольным. Не зря у них такие рекомендации. Спустился вниз, но тут к нему подскочил давешний полицейский:

— Господин! Господин!

— А, это вы, господин полицейский? Вам хватило денег на уборку?

Тот расплылся в улыбке:

— Хватило, господин! Если у вас будет ещё подобный заказ — вы знаете к кому обращаться…

Спохватился:

— Простите, господин. Но тут с вами хотят поговорить…

Увидев нахмурившееся лицо нуваррца, замахал руками:

— Только поговорить, господин! Я гарантирую!

Нехотя махнул рукой.

— Ладно. Арчи, аре?

— Да, господин.

— Где они?

Полицейский указал на средних лет мужчину в чёрном наряде, с тросточкой в руке, терпеливо ожидающего их за дверью в здание.

— Идёмте, господин полицейский.

И двинулся к мафиози… Тот оказался на вид лет сорока — сорока двух. С небольшим шрамом под левым глазом и довольно правильными чертами лица. При появлении нуваррца вежливо приподнял шляпу:

— Господин Зван? Меня зовут Кнут Ар. Я — дажанчи Арчи, аре. Не могу сказать, что наша встреча доставляет мне удовольствие, но…

— Мне тоже, господин Кнут. Поверьте. Итак, что вы хотите от меня? Конкретно?

— Тот коротко склонился:

— Поверьте — ничего, кроме очень короткой памяти. Скажем, я прошу вас забыть случившееся недоразумение и гарантирую, что больше ничего подобного с нашей стороны не последует.

— На вас вышли из Большого Круга?

Последовал едва заметный согласный кивок.

— Хорошо. Я согласен. Но Юрату я вам не отдам.

Господин из мафии раздвинул губы в лёгкой ухмылке:

— Можете делать с ней всё, что пожелаете. Она — наше извинение за случившееся. Девочку предупреждали, но… Она сказала, что у неё есть собственная голова на плечах…

— Голова есть. И довольно красивая. Другое дело в наличии мозгов в этой голове…

Оба понятливо улыбнулись. Потом Владимир протянул ему руку:

— Был рад знакомству, господин Ар. Вот моя визитка…

Вытащил картонный прямоугольник, протянул ему:

— Думаю, что когда вам понадобится помощь, то вы воспользуетесь ей…

Мафиози взглянул, затем перевёл удивлённый взгляд на молодого человека, опять вежливо приподнял шляпу:

— И я тоже рад нашему знакомству, господин Зван. Поверьте, куда больше, чем до начала встречи.

С этими словами они разошлись в стороны. Едва мафиози удалился, как к Владимиру подскочил полицейский, угодливо спросил:

— Больше никаких проблем, господин?

— А? Да. Мы решили все вопросы к обоюдному удовольствию, господин полицейский…

Нашарил в кармане купюру, вновь протянул ему:

— Спасибо вам за труды. До свидания.

— До свидания, господин! Всегда рад вас видеть!..

…Вернувшись домой, сразу поднялся к себе в кабинет. На столе уже лежала распечатка нового заказа из Русии: рельсы, металлообрабатывающие станки, инструмент и оснастка для станков, плюс электродвигатели. Большой заказ. Почти на полмиллиарда. Вздохнул, собираясь с силами, и взялся за телефон. Первый номер.

— Алло? Госпожа Анталь? Это Вовк Зван, торговый атташе Нуварры. Ага, вспомнили? У меня есть для вас небольшой заказ. Да. Всего на сто пятьдесят миллионов кинов…

Время пролетело незаметно, но практически всё было заказано, и оставалось только решить вопрос с отправкой. Но тут дело упиралось в сроки, которые ещё требовали согласования, поэтому пока было необходимо обождать подтверждения поставок от исполнителей. Взглянул на часы — ого! Скоро семь вечера. А он обещал сходить с Юри в ресторан. Улыбнулся, предвкушая небольшое развлечение. Позвонил в колокольчик, спустя минуту услышал знакомый стук каблучков, в кабинет вошла Илана.

— Добрый вечер, господин.

— Добрый вечер, малышка. Как там Юрата?

Илана вздохнула, затем начала перечислять:

— Мы её вымыли, как вы и приказали, господин. Потом приехали из магазина женской одежды, заказ был сделан. Вся одежда доставлена. Но она категорически отказывается куда‑либо идти. А заставлять её…

Развела руками в стороны. Володя улыбнулся:

— Где она?

— В вашей спальне, господин. Вы не говорили приготовить для девушки отдельную комнату, и мы подумали…

— Думать я вам не запрещал, всё верно. Одежда тоже в спальне?

— Разумеется, господин. Поставили ещё два шкафа. Всё сложили в них.

Кивнул.

— Замечательно. Ты молодец, малышка. Замолвлю за тебя слово Пятому. Кстати, можешь сказать, что я подыскиваю моторостроительный завод для производства двигателей по нуваррскому образцу. Если они кого‑нибудь порекомендуют — буду только рад.

Девушка покраснела, а молодой человек поднялся из‑за стола, показал на заполненную бумагами поверхность:

— И вот, когда я уйду, ознакомься. Новый заказ из Русии.

Проходя мимо её, уже привычно взъерошил волосы:

— Со мной не пропадёшь, малышка…

Вышел, Илана даже застонала от бессилия — он что, специально издевается над ней?!. Войдя в спальню, увидел закутанную в одеяло Юрату, неподвижно застывшую на кровати. Озабоченно — демонстративно взглянул на часы:

— Ты чего сидишь? Через час в ресторан, а ты ещё не готова.

Напряжённым голосом та ответила:

— Я никуда не собираюсь.

— Уверенна?

Подойдя к новому шкафу, открыл дверцы, сразу закрыл, пробормотав:

— Мда… Нижнее бельё. Это не в моей компетенции. Хотя выглядит страшновато…

Открыл другую секцию, снова взглянул на девушку, затем пробежал глазами платья, висящие на вешалках. Снял одно, подошёл к океанке, положил возле неё.

— Если не хочешь идти непричёсанной — пошевелись.

— Я никуда не…

Могучие ладони встряхнули её так, что лязгнули зубы:

— Ты. Сейчас. Пойдёшь. В соседнюю. Комнату. И. Оденешь. Платье.

Задрожав, та медленно кивнула в знак согласия, и едва ладони разжались, чуть ли не бегом устремилась туда, куда было велено. Хлопнула дверь. Тишина. Владимир склонился над обувью, выбирая туфли.

— Чёрт знает что! Даже глаз положить не на что. Вообще не умеют делать обувь! Вот у нас…

Вздохнул, вспоминая элегантные шпильки… Снова щёлкнул замочек, обернулся — в проёме застыла Юрата. Уже одетая. Мнущая в руках покрывало, в которое была закутана.

— Положи ткань на место. Она ни в чём не виновата.

Голос буквально леденил шангу. Послушно рассталась с покрывалом.

— Подойди.

Нехотя приблизилась. В руки ткнулась пара роскошных туфель.

— Не умеют у вас нормальную обувь делать. Ладно. Сойдут и эти. Одевай.

Наклонилась, застёгивая ремешки. Выпрямилась. Странно. Ей показалось, или в зелёных глаза действительно мелькнуло одобрение?

— Неплохо… Неплохо… Так. Остался один штрих. Идём.

Взял её за руку. Желания вырвать свою ладонь даже не возникло. Было просто страшно до холодка в желудке… Он подвёл её к столу, оставил так. Не успела облегчённо вздохнуть, как появился вновь с большой шкатулкой в руках. Поставил её на стол, открыл крышку, и Юрата ахнула от изумления — украшения! Какая красота! Боги! Она даже представить себе не могла, что подобное может существовать! Какая прелесть… Он немного покопался внутри, затем на стол легли большое колье, длинные серьги.

— Прости, колечко надо под размер делать. А вот браслетик мы тебе найдём…

Положил на столешницу широкий, из цельных кристаллов, названный только что предмет. Затем второй, точно такой же. Едва заметно улыбнулся:

— Что же ты? Одевай. Или помочь?

— В — Вы не шутите?

— Ничуть. Одевай. Не бойся.

Несмело притронулась к ожерелью. Ощутила холодок драгоценных камней, ахнула про себя, быстрыми движениями одела. Небольшая заминка возникла с незнакомой застёжкой, но нуваррец помог ей справиться с проблемой. Затем отступил назад, одобрительно кивнул:

— Знал бы раньше — взял бы тебя вчера с собой. На приём. Ну, надеюсь, не последний раз…

Набрала в грудь побольше воздуха, еле слышно спросила:

— За это я должна спать с вами?

Он коротко усмехнулся:

— Как тебе сказать? Захочешь — приходи. Моя постель будет всегда свободна для тебя, милая. А нет — пригодится соседняя спальня. Сейчас её приведут в порядок для тебя.

Мотнула головой:

— Я не понимаю…

— Честно?

Улыбнулся так, что Юрата заворожённо уставилась на него, не в силах отвести глаза:

— Я себя тоже. Не понимаю…

И тут же стал прежним. Спокойно — холодным, собранным:

— Идём. Столик ждёт.

Девушка словно очнулась от оцепенения. Вздрогнула, беспомощно залепетав:

— Но…

Его рука взяла её ладошку, положила себе на локоть.

— Идём…

В молчании спустились вниз, суетившаяся внизу Альма при виде шанги в дорогом платье и умопомрачительных драгоценностях ахнула, выронив свой веничек из перьев, которым смахивала пыль. Торопливо наклонилась, подбирая, затем присела в книксене:

— Господин…

Спокойно кивнув, провёл свою спутницу мимо, затем, словно вспомнив, обернулся — девушка смотрела на них с таким… Сожалеющим видом…

— Если будут искать — мы в ресторане. Здесь.

— Да, господин.

Снова присела и застыла в такой позе до тех пор, пока они не вышли из дома.

— Нервничаешь?

Участливо спросил Юрату. Та вздрогнула от неожиданности, посмотрела на него жалобным взглядом:

— Я… Ничего не понимаю… Что вы делаете? Зачем вам это? Всё?

— Лучше помолчи. Просто слушай и делай, что я тебе говорю. Обещаю — ничего плохого с тобой не случится.

Опять опустила голову, замолчала, пока не дошли до ярко освещённого входа в ресторан. Молодой человек пропустил свою спутницу вперёд, что поразило ту до глубины души. К вошедшей паре устремился метрдотель:

— Господин Зван?

— Да.

— Позвольте проводить вас к столику.

Владимир кивнул, и тот устремился вперёд, показывая дорогу. Их места находились достаточно далеко от эстрады, чтобы музыка не давила на уши, но и достаточно близко, чтобы видеть выступающих актёров и исполнителей. Молодой человек выдвинул стул:

— Присаживайся.

Беспомощный взгляд, она послушно села. Он устроился напротив. Тут появился официант:

— Что желаете заказать?

Вручил обоим по книжечке меню. Владимир пробежал глазами — неплохо! Даже неожиданно, пожалуй. Чуть подался вперёд:

— Дорогая, ты выбрала?

Шанга мотнула головой, она была явно растеряна. Сразу стало понятно, что в подобном заведении, точнее, такого класса, девушка впервые.

— Может, я закажу?

— Д — да… Если можно…

Продиктовал заказ, любезно осведомился:

— Будешь вино?

Слегка прикусив губу, кивнула в знак согласия. Выбрал напиток из карты вин, официант исчез, оставив их вдвоём. Молодой человек расслаблено откинулся на спинку стула:

— Нравится?

Юрата осторожно осмотрелась по сторонам, затем едва заметно кивнула. Мысли девушки путались. А ещё она очень боялась. Только чего?

— Сегодня днём я познакомился с одним очень интересным человеком. Ты, кстати, должна его знать.

Она вскинула глаза, хлопнула ресницами. Едва заметно улыбнувшись, назвал его имя:

— Кнут Ар, дажанчи. Кажется, мы понравились друг другу.

Салфетка, которую та, нервничая, теребила, вывалилась из задрожавших рук.

— Ар? Сам Ар?!

— Да. Довольно высокий, с едва заметным шрамом под глазом. Левым. И тросточкой. Примерно сорока лет. Тёмные волосы с седыми висками. Правильные черты лица. Верно?

— Д — да… И что он сказал? До чего вы договорились?

Ответить он не успел — появился официант и начал сервировать стол. Едва закончил, начали подавать блюда, и Владимир с удовольствием отдал должное океанской кухне, время от времени делая небольшие глотки вина из высокого узкого бокала. А вот его спутнице явно кусок не лез в горло. Она еле жевала, ковыряя вилкой блюдо.

— Ты чего не ешь? Мы договорились с дажанчи и расстались с ним в обоюдном согласии. Так что всё в порядке.

— А… Я?

Усмехнулся:

— Ты? Компенсация с его стороны за мои неудобства, которые некая шанга смогла мне принести.

Вилка с лёгким звоном выпала из её пальцев, левой рукой Юрата нащупала бокал, едва не опрокинув тот, залпом осушила.

— Фу, как вульгарно… Вовк, это она?

Оба вскинули головы — перед столиком стояла Гера Анрун. Владимир быстро поднялся:

— Не желаете присоединиться, госпожа?

Та радушно улыбнулась ему, затем бросила презрительный взгляд на сидящую за столиком шангу.

— Почему бы и нет?

Звонарёв выдвинул стул, и дочь главы Большого Круга уселась за стол. Тут вновь появился официант, быстро принял заказ, исчез, а Гера бесцеремонно принялась разглядывать бледную шангу.

— И что ты в ней нашёл, Вовк? Симпатичная, не стану скрывать. Фигурка… М — м-м… Плосковата. Недокормлена. Похоже, она нормально ест лишь последние полгода.

— Да? Интересно, как ты это определила, Гера?

— Очень просто. Взгляни сюда.

Указала веером на едва заметные синие круги вокруг глаз у Юраты.

— Такие обычно появляются у тех, кто часто ест арану. Пищу бедняков, как у нас говорят.

Шанга буквально съёжилась при этих словах. А та продолжала её добивать:

— Так что вряд ли она сможет родить, Вовк. Арана вызывает бесплодие, если её есть постоянно.

Звонарёв опешил:

— Так зачем её продают?

— Океания богатая страна. Но…

Цинично усмехнулась:

— Иногда лишних стоит сокращать. А поскольку мы граждане одной страны… Короче, можешь пользовать девчонку сколько влезет, Вовк. Последствий не будет…

— Ты жестока, Гера.

Негромко произнёс он. Девушка хищно улыбнулась в ответ:

— Скорее, прагматична. А ещё меня бесит, что эта… Шанга… Получит то, чего не смогла получить я! Чем она тебя зацепила? Что ты предпочёл её — мне? Скажи?!

— Гера…

Он погрозил ей пальцем. Та затихла, потом усилием воли взяла себя в руки, успокоилась. Уже нормальным тоном произнесла:

— Ладно, я. Понятно, почему Хьяма. Аэра и та не смогла вызвать у тебя никакой реакции. И вдруг — какая‑то нищенка, да ещё, к тому же, принадлежащая хаширам. Почему, Вовк?

Молодой человек вздохнул:

— Зачем тебе это нужно, Гера? Честно? У меня нет желания с тобой ссориться. Совершенно. А мой ответ тебе может не понравится…

Океанка тряхнула головой:

— Обещаю, что это не повлияет на наши отношения. Клянусь.

Владимир дёрнул щекой:

— Да потому что она не знает, кто я. Для Юраты я обычный клерк из посольства. Тем более — иностранец. Согласись, что к представителям других государств вы, граждане Океании, относитесь свысока. Ведь так?

— Только не к вам, нуваррцам.

— Какая разница! Суть от этого не меняется.

Он махнул рукой. Затем тоже подхватил бокал, сделал большой глоток терпкого вина.

— Так вот. Эта девочка, тем более, из низких кругов, не имеет ни малейшего понятия во что вляпалась по собственной дурости. Или по недостатку образования. Или, что будет очень скверно, по отсутствию ума. Что, в принципе, одно и тоже. Сейчас она видит только меня, Вовка Звана. Чиновника из нуваррского посольства. И всё. И оценивает меня именно с этой точки зрения. Правда, одну и очень большую ошибку я уже совершил.

Показал взглядом на украшения, одетые на шанге. Гера, похоже, только сейчас заметила их, ахнула:

— Вовк! Тьма тебя забери! Да таких камней нет даже у меня! А ты дал их какой‑то нищенке?! Это оскорбление!

Резко поднялась, но он успел ухватить её за руку. Лёгкое движение, черты лица девушки исказились от боли. Она послушно плюхнулась обратно.

— Я предупреждал, Гера. Ведь так.

Анрун шумно выдохнула сквозь плотно сжатые губы. Потом нехотя ответила:

— Да. Извини.

— Не за что извиняться. Это я виноват перед тобой. Так что и ты меня прости. А чтобы тебе не было обидно — обещаю подарить тебе точно такие же украшения. Даже лучше. Есть у меня ещё комплект…

— Ох…

Вся обида и злость мгновенно испарились:

— Ты сумасшедший, Вовк! Это же целое состояние! И не маленькое!

— Тсс!

Он приложил палец к губам.

— Когда у тебя день рождения, Гера?

— А причём тут это?

Не поняла океанка. Пояснил:

— У нас, нуваррцев, принято дарить подарки в этот день. Не всем, разумеется. Только имениннику. Так что ты увидела свой подарок. Только извести о точной дате.

— Конечно, Вовк!

Перегнувшись, Гера чмокнула его в щеку, потом уселась обратно. Снова смерила Юрату презрительным взглядом.

— И всё‑таки я тебя не понимаю, Вовк. Она даже родить тебе не сможет. Если это тебя, конечно, интересует. Или тебе нужна постельная грелка?

Осеклась, перехватив его взгляд.

— Извини. Никак не могу успокоиться из‑за того, что этой дурочке досталось… Достался…

— Давай не будем говорить об этом здесь.

Мягко произнёс молодой человек.

— Тем более, что официант уже спешит с твоим заказом…

Глава 16

…Они возвращались уже после полуночи. Как Гера не старалась, но испортить вечер всё же не смогла. Владимир отмалчивался, иногда парируя особо острые выпады Анрун своими колкостями, от которых дико ревнующая его, и не скрывающая этого девушка просто терялась. А Юрата просто сидела без ответа, погружённая в себя, в свои мысли. Наконец персонал предупредил о закрытии, молодой человек расплатился, распрощался с Герой, взял свою спутницу под руку и удалился. На улице стояла типичная для летней Океании спокойная ночь. Их шаги мягко звучали в тишине — посольство отдыхало. Впрочем, завтра, точнее, уже сегодня, по календарю был выходной. Владимир накрыл своей рукой ладошку шанги, послушно лежащей на его локте:

— Извини за Геру. Она, как бы сказать…

— Я всё поняла… Госпожа Анрун была откровенна…

— Тем лучше. Обойдёмся без лишних пояснений.

Дальнейшая дорога до дома прошла без слов. Когда они вошли, в холле ждала Инара. Владимир улыбнулся:

— О, малышка, ты как раз кстати. Поднимись ко мне. И кофе не забудь.

Затем обратился к Юрате:

— А ты будешь?

— Я не знаю, что это такое…

— Попробуй. Не пожалеешь.

Затем снова взглянул на собирающуюся было уйти горничную:

— Погоди немного. Прихвати с собой Альму. Она мне тоже нужна.

Та молча поклонилась и исчезла в глубине дома.

— Устала?

Спутница молодого человека отрицательно качнула головой.

— Тем лучше. Идём.

— В спальню?!

Настоящий ужас прозвучал в её голосе.

— Нет. Пока — в кабинет. Посидишь, посмотришь, может, что и поймёшь.

Шагнул к лестнице, девушка последовала за ним. Впрочем, рука была на его локте. Да и, в конце концов, ей уже было, если честно, всё — равно. Та богатейка сразу раскусила её. Так что ещё оставалось делать? Если этот нуваррец хочет её — всё — равно придётся уступить, у неё нет выхода кроме, как подчиняться ему. Дажанчи отдал её в обмен за спокойствие хашира. И даже если ей каким то чудом удастся сбежать, идти ей некуда. И не к кому. Семья прокляла и выгнала её, когда узнала, что дочь вступила в дажан. Теперь она одна. И кто знает, что ждёт её дальше. Горничные в доме смотрят на неё с жалостью. Значит, она у этого чужака уже не первая, а раз других она не видела, значит… Вздохнула. Ей стало себя жаль… С удивлением поняла, что они стоят на месте.

— Что…

— Ты чего? Тебе плохо?

— Н — нет…

Он почувствовал?! Не может этого быть! Про такое только в книгах пишут!

— Раз всё в порядке, то пойдём.

Мягко потянул её за собой. Коридор, богато отделанный. Нет, он явно не простой чиновник. Слишком богатый дом. Слишком дороге платье на ней. Украшения. Даже та богатая тварь и то позавидовала! На мгновение на её лице появилась мстительная улыбка, впрочем, тут же исчезнувшая. Остановились, её спутник открыл дверь, пропуская её вперёд в большую комнату, где кроме стульев, шкафов и большого стола ничего не было. Внутри отпустило. Всё же не обманул, и это не спальня. Впрочем… Похоже, выбора у неё сегодня не будет… Её взяли за плечи. Очень бережно почему то. Подвели к одному из стульев, стоящих возле стола, усадили мягким нажатием.

— Отдохни пока тут. А я пообщаюсь с девочками.

Уселся сам. Подкинул к себе небольшой плоский… То ли очень тонкий чемоданчик, то ли толстую папку, почему то из металла, непонятно. Нетерпеливо дёрнул головой. Потом подвинул к ней знакомую шкатулку:

— Что‑то девочки задерживаются… Впрочем, ладно. Пока можно немного поболтать. Ты не против? И сними украшения.

— Как вам будет угодно…

Откликнулась она, расстёгивая замочки браслетов.

— Насчёт арана… Это правда, что он вызывает бесплодие у женщин?

Юрата опустила голову, уставившись на драгоценный паркет.

— Да. Поэтому его разрешают продавать только пожилым людям. Но вы же сами понимаете…

Вздохнула.

— У бедных особого выбора нет. А кушать почему то хочется каждый день. Поэтому… Нас у матери пятеро. Отец погиб на заводе, его раздавило балкой. Хозяин сказал, что тот сам виноват, и ничего не заплатил. На панель идти не хотелось…

— Понятно. Видел такое…

На его щеках на мгновение вздулись бугры мышц, опали.

— Ты грамотная?

Удивлённо взглянула на него — ему что, неизвестно, что в Океании обязательны три класса образования? Похоже, нет.

— Читаю, пишу, знаю все четыре действия математики.

— Четыре?

Улыбнулся.

— Не вижу ничего смешного!

— Это не к тебе. К вашей программе обучения.

Вздохнул.

— Понятно. Торговать на бирже умеешь?

— Нет…

— Какое‑нибудь ремесло?

— Немножко шить… Мама научила…

— Скучаешь по ней?

Вновь опустила голову, но ответить не успела — в двери постучали, вошли две горничные, которых она видела раньше. Одну, правда, мельком. Её… Пока непонятно, кто, сделал приглашающий жест:

— Ставьте кофе и присаживайтесь, девочки. Мне надо с вами побеседовать.

Высокая поставила поднос на стол, и молодой человек подхватил кофейник, быстро налил две чашки. Положил в них сахар, подвинул одну к шанге.

— Попробуй. Тут конфеты, пирожные. Не стесняйся. И вы, девочки, подвигайтесь ближе. Разговор у нас намечается интересный.

Едва слышно скрипнули стулья. Обе горничные чинно уселись прямо напротив него. Хозяин дома сделал глоток. Чуть помедлив, Юрата осторожно глотнула и ахнула про себя — это было что‑то невероятное! Едва не пропустила первую фразу разговора, но разобрав, едва не закричала от страха — во что она влетела?!

— В общем так, девочки. У меня возникла проблема. И очень большая.

— Какая, господин?

Спросила старшая горничная, маленького роста.

— Госпожа Анрун.

— Госпожа Гера Анрун?!

С каким‑то страхом воскликнула та.

— Она самая. Мы, скажем так, довольно тесно общались с ней во время её путешествия в Нуварру…

— Насколько близко, господин?

Он едва заметно улыбнулся:

— Ты от такого общения отказалась, Альма.

— Ой…

Вторая горняшка ахнула, прикрыла ротик ладошкой. Первая взглянула на мужчину, не веря услышанному.

— Нет, до основного не дошло. Хотя, как я сегодня узнал, возражений бы не последовало. Более того, Гера бы проявила невиданный раньше энтузиазм… Впрочем, сегодня она прямым текстом заявила, что рассматривает меня только в качестве своего будущего, хм, супруга.

— Тьма!

Ругательство сорвалось с губ маленькой.

— Не знаю, удастся ли вам избежать этого, господин…

— Удастся. У меня есть чем надавить на неё, и, в конце концов, меня в любой момент могут отозвать обратно. Но я вас позвал не для того, чтобы советоваться, а по другому поводу.

— Слушаем вас, господин…

Обе склонили головы. Почти синхронно.

— Итак, вы у меня девочки интересные. Но самое главное — умницы. Да — да, в ваших головках не воздух, а мозги. Особенно в твоей, Илана. Кстати, ты доложила своему начальству насчёт завода?

Маленькая залилась краской. Кивнула в знак согласия.

— Замечательно. И когда нам обещают дать ответ?

— Нам?!

— Разумеется, нам. Сначала тебе, потом ты передашь мне.

…Про Юрату словно забыли, а та сидела молча, открыв от изумления рот и ничего не понимала в услышанном…

— Обещали до конца недели.

Он недовольно дёрнул головой.

— Долго возятся. Могли и бы и поскорее. Но ладно. Потерпим. Держи.

Открыл ящик стола вытащил непонятный предмет. Потом положил рядом с ним небольшую штуковину с проводом.

— Это тебе, Илана. Так сказать, для более оперативной связи с руководством.

— Ой… Неужели…

— Ага. Он самый. Так что теперь можешь бегать гораздо реже, лучше пообщайся по голосовому телеграфу. Тут зарядка. Видела, как я это делаю?

— Да, господин.

— Внутрь лучше не лазь. Техника тонкая. Чтобы не сломали раньше времени. Аппарат простой, без наворотов…

…Непонятное ей слово…

— Так что всё проще простого. Теперь по поводу тебя, Альма…

Сделал глоток, беря паузу.

— Я тут присмотрелся к тебе, пока ты у меня немножко поработала… Короче, решайте, девочки. У меня к вам предложение. Деловое. Времени подумать — до утра.

— Какое, господин?

Усмехнулся, обе девушки насторожились:

— Как вы смотрите на то, чтобы немножко заработать? Илана в курсе моих дел. Ты, Альма, умеешь играть на бирже. Если я вам дам, скажем, миллион кинов, сумеете получить прибыль?

Горничные переглянулись.

— А что взамен?

Он покрутил рукой в воздухе.

— Пока не знаю. Честно. Но, думаю, вы сами догадаетесь, что мне… Скажем так, дать взамен…

Горничные густо покраснели, потом Илана показала на Юрату:

— Но у вас же есть она!

— Э — э-э! Вы о чём подумали?!

Неподдельно удивился молодой человек.

— Скажете, тоже… Мне нужна информация. Обо всех, с кем вы будете иметь дело. Что. Чего. Где. Когда. Понятно?

— Понятно!

С неподдельным облегчением выдохнули обе. Переглянулись. Он усмехнулся:

— Скоро будет пара кризисов, девочки. Я вам это обещаю. И даже подскажу, что делать.

— Но почему вы вдруг решили оказать нам такую… Услугу? Такой подарок?!

Он хитро прищурился, показал на небо.

— Скажем так — это моя причуда…

Воцарилась тишина. Внезапно он поднялся:

— Подумайте до завтра и дайте свой ответ после завтрака. Но — до обеда, желательно. Договорились?

Горничные тоже вскочили со своих мест:

— Да. господин!

— Всё. Можете быть свободны. Посуду захватите.

Девушки быстро составили всё на поднос, чуть ли не бегом выкатились из помещения. Они остались одни. Владимир снова сел на стул, взглянул на Юрату, вздохнул:

— И что же мне с тобой делать, девочка? Может, подскажешь?

Та напряглась, словно струна:

— Госпожа в ресторане дала вам хороший совет…

— Дура ты. Действительно, дура.

Наклонился через стол, постучал пальцем по её лбу:

— Дура.

Было не больно, но обидно. Убрал руку:

— Похоже, вас не переделать. Отцу повезло, нашёл себе. А со мной что? Одна — слишком уж навязчивая. Вторая — сначала ушла к другому, теперь захотела вернуться. Третьей, видите ли, начальство приказало. Четвёртая — боится. Ей и хочется, и колется, и мамка не велит. А пятая…

Махнул рукой. Снова встал:

— Пошли, бестолковка.

— Я… Я…

— Да помолчи ты. И так тошно. Я, конечно, сволочь ещё та. Но не настолько же, в конце концов…

Спустились вниз, затем ещё ниже, в подвал, где она сидела раньше. Мужчина отпер двери в другую половину, и Юрата замерла, увидев самодвигатель. Низкий, широкий, на толстых колёсах удивительно маленького размера. Что‑то пискнуло, моргнули осветительные приборы. Он открыл дверцу, кивнул:

— Садись.

Озираясь на него, несмело опустилась в невероятно удобное сиденье. Он занял место водителя. Повернул что‑то, двигатель заработал практически бесшумно. Как это всё отличалось от всего знакомого ей! Самодвигатель тронулся с места, очень легко, только подрагивали стрелки на больших круглых приборах, подсвеченных изнутри. Несколько поворотов, он затормозил возле будки охраны, что‑то произнёс на незнакомом языке, солдат кивнул. Шлагбаум поднялся, выпуская их, а затем была езда по ночному городу. Яркий свет фар, негромкая музыка, льющаяся отовсюду. Сидеть было приятно и удобно. Но куда он едет? Однако вскоре Юрата поняла — это вокзал! Главный пассажирский вокзал… Самодвигатель затормозил возле входа. Полицейские покосились на него, но увидев дипломатический значок, деликатно отвернулись.

— Держи.

Он протянул ей небольшую сумочку. Несмело взяла.

— Здесь твои бумаги и немного денег на первое время. А теперь — выметайся.

— Что?!

Такого удивления девушка ещё ни разу не испытывала в своей жизни.

— Вылезай из машины. Свободна.

— Но…

Рука протянулась к дверце, щёлкнул замок, и он буквально вытолкнул её наружу. Юрата едва удержалась на ногах. Хлопнула негромко дверь, щёлкнул замок. Обдав запахом сгоревшего топлива, самодвигатель буквально прыгнул с места, моргнув на прощание громадными задними фонарями. Нуваррец отпустил её? Это что же? Она ему вовсе не нужна? И он не захотел её?!.

…Владимир крыл себя последними словами. Как же! Поддался порыву! Добренького захотел сыграть! Да и …с ней! В конце концов, чего отказываться, когда предлагают? Жениться он не собирается, по крайней мере, пока немного не наладится. Время пока позволяет. Но, дьявольщина, организм своего требует… Вильнул в сторону. Кажется сюда… Пять минут спокойной езды по ровной асфальтовой мостовой… Да. Он не ошибся. Весёлая улица… Или улица красных фонарей… Снял с крыла флажок на магнитной подставке, бросил на заднее сиденье. Медленно двинулся вдоль тротуара, на котором через каждые пять — шесть метров стояли жрицы любви. Разных возрастов, сложения, вида. Совсем молоденькие и уже под сорок, худенькие, и толстухи. Накрашенные, словно сама смерть, и без следа косметики. Те удивлённо провожали взглядами невиданную раньше машину. Уж слишком чуждой она была для нынешних времён. Кажется ничего. Плавно остановился возле выбранной, нажатием клавиши опустил стекло. Та несмело заглянула внутрь:

— Господин?

— Сколько?

— Двадцать кинов, господин. За ночь. Я член профсоюза, поэтому так дорого.

…Значит, любительницы ещё дешевле? Впрочем, рабочий на фабрике в неделю получает немногим больше…

— А любительницы где? Начинающие?

Скривилась, буквально выплюнула:

— Там, за углом.

Полез в карман, вытащил десятикиновую купюру, полученную сегодня в ресторане, протянул ей:

— Это тебе за консультацию.

Она взяла, разглядела, ахнула:

— Может, вам показать где это?

А что? Тут уж точно не ошибёмся…

— Залезай.

Открыл дверцу, и шлюха тут же нырнула внутрь, восхищённо осмотрелась, но перехватив его взгляд, торопливо ткнула рукой:

— Вперёд, господин. До конца улицы.

Он тронул автомобиль. Следуя указаниям, проехал до конца, повернул налево. Ещё немного, снова поворот. Теперь направо. На параллельную улочку. Едва удержался от удивления — там девчонок было куда больше.

— А почему их тут столько?

Услышал неожиданно горький ответ:

— Прежде чем вступить в профсоюз, надо заработать на вступительный взнос, господин…

— Ясно.

Зашарил снова в кармане, но проститутка замахала руками:

— Не надо, господин! Вы и так слишком щедры. Если позволите… Возьмите тут девочку.

Ткнула вперёд, и он увидел ту, которую рекомендовали. Усмехнулся:

— Знакомая?

— Живём в одном дворе. У неё муж умер. Попал под поезд. Скинули с платформы. Не выжил. А у неё ребёнок. Мальчик. Ему три годика. Кормить надо, а на работу с детьми никто брать не хочет. Бедняга всё распродала, а сегодня решилась… Только тут сами видите, какая конкуренция…

…Он присмотрелся. Симпатичная. И — молодая. Едва двадцать исполнилось. Если не младше. Тут взрослеют быстро…

— Позови её.

Шлюха замерла, потом быстро кивнула, задёргала дверцу, не умея открыть. Перегнулся, потянул за рычаг. Женщина быстро выскользнула наружу, едва ли не бегом устремилась к вдове. Что‑то быстро заговорила, показывая на автомобиль. Молодая нехотя кивнула, затем обе подошли к машине.

— Господин?

— Залезайте, обе. Ты назад, а ты — вперёд.

Обе молча подчинились. Как только заняли места, под завистливый гул тронулся, разворачиваясь. Поехал обратно, где подобрал свою проводницу. Вторая всё время молчала, опустив голову, разглядывала своё старенькое платье. Затормозил на прежнем месте. Обернулся к профессионалке:

— Прибыли. Вылезай.

— Да, господин.

Нащупала рычаг, запомнила, оказывается. Открыла дверцу, и уже выйдя наружу, вдруг обернулась:

— Только вы не обижайте её, господин. Жизнь такая…

Махнула рукой, закрыла дверь. Он сразу тронул машину. Чёрт, а куда ехать то? Везти её к себе? Да ну…

— Эй, куда едем?

— Если господин пожелает, то можно ко мне…

Шелестящим, прямо таки неживым голосом тихо ответила та.

— Показывай дорогу.

Она ткнула рукой вперёд, чуть добавил скорость, спохватился:

— У тебя же ребёнок! Он не будет…

— Не будет, господин. Я отвела его к соседке. На случай, если…

Замолчала. Ну, раз так… Дальше ехали молча. Она только время от времени говорила, где свернуть. Вскоре въехали в спальный район. Повинуясь её указаниям заехали в большой двор.

— На месте, господин. Можете оставить свой самодвигатель здесь. У нас не воруют. Хаширы строго следят за этим.

Кивнул, ставя машину на сигнализацию. Пискнул зуммер, моргнули габариты.

— Веди…

…На третий этаж по скрипучей лестнице. Чем‑то воняло. Открыла двери квартиры, обитые каким то рядном. Щёлкнула выключателем. Сразу резанула по глазам неприкрытая нищета. Небольшая комнатка, в углу — старая деревянная кровать. Две подушки. Одеяло из лоскутов. Матрас, набитый то ли соломой, то ли стружкой… Поломанный стул. Проём на кухню, где на колченогом столике стоит то ли примус, то ли керогаз, возле которого на удивление чистая посуда. Правда, тоже бедная. Небольшая металлическая кастрюля, такая же маленькая сковородка. И — куча аптечных пузырьков. Женщина перехватила его взгляд, залепетала:

— Это не моё, господин! Я здорова! Совершенно здорова! Вы можете не волноваться. Это моего сына. Он часто болеет…

Махнул рукой.

— Ладно.

Стало как‑то неловко — он никогда ещё не покупал женщин… Вздохнул:

— Ладно. Давай, что ли…

Она покраснела, потом жалобно прошептала:

— А можно выключить свет, господин? Я… Стесняюсь, господин…

Звучит странно. Стесняться, когда решила выйти на панель? Впрочем, прятаться тут совершенно негде…

— Сейчас.

Обернулся — да. Дверь закрыта тщательно. На массивный засов. Так просто не войдёшь. И — третий этаж. Подошёл к окну, выглянул во двор — тихо. Ни души.

— Выключай.

Она щёлкнула выключателем. Стало темно, но глаза почти сразу привыкли к темноте. Впрочем, не так то и темно. Свет уличных фонарей отражается от облаков, и можно всё различить. Женщина стоит неподвижно. А, вот же…

— Раздевайся.

— Да, господин…

Снова шелест тихого покорного голоса. Отошла чуть в сторону, завозилась. Ну, да. Всё отлично видно. Даже сам не ожидал. Сначала потянула платье, блеснула молочная белизна тела. Это идиотское океанское нижнее бельё… Нечто вроде грации или корсета. Потом — короткая нижняя рубашка, панталончики… Умоляюще сложила руки на груди, ещё не потерявшей форму… Худенькие бёдра довольно длинных и стройных ног, рёбра наперечёт.

— Господин…

Кивнул на кровать. Быстро скользнула на своё место, отодвинулась к стенке, буквально вжимаясь в неё. Да уж… Это не сексодром. Тут всё рядом. Да и не войдёт в эту конуру его кровать, к примеру. Она куда больше этой комнаты… Аккуратно сложил свою одежду поверх её на единственный стул. Хорошо ещё, что пол чистый. Подошёл к кровати, глубоко вздохнул, откидывая одеяло и залезая к ней. Кое‑как уместился. Узко. Мало места. Перевернулся на бок. Женщина лежала на спине, стиснув зубы и изо всех зажмурив глаза. Боится. Осторожно подвинул руку, дотронулся до небольшой груди. Та напряглась, ощутил, что её кожа покрылась пупырышками. Задрожала. Не от желания. От страха предстоящего. Чёрт, так всё желание уйдёт! Внезапно разозлился:

— Ноги раздвинь!

Она послушно выполнила приказ, чуть согнув их в коленях… Только тихо вздохнула, закусив губу, когда он вошёл в неё, и так и лежала до самого конца, не открывая глаза, прикрытые дрожащими веками. На удивление, ему понравилось, и, отдохнув немного, он повторил, предварительно велев ей привести себя в порядок. Женщина ушла на кухню, звякала кастрюлей, плеская водой. На этот раз всё прошло лучше, чем в первый раз. Она даже позволила себе пару раз шевельнуться в такт ему, а когда достигла своего пика, негромко простонала, и его просто взорвало, он даже зарычал от возбуждения и наслаждения… На этот раз не стал откатываться, как в прошлый раз, а повернулся на бок, прижал её к себе. Узкая спина с торчащими позвонками вызвала у него острый приступ жалости, а рука прошлась по торчащим рёбрышкам, словно по клавишам. Обхватил впалый животик, прижал к себе. Коснулся губами шеи. Женщина задрожала, попыталась освободиться, но он не отпустил её, чувствуя прилив странной нежности после близости. Рука скользнула выше, уместившись между небольших грудей, просунулась между мягкой щекой и грубой тканью почти плоской подушки. Женщина тихо всхлипнула, и он встревожился:

— Тебе больно?

— Нет, господин…

Снова этот шелест…

— Вы…

Замолчала. Ладонь обожгла слеза. Плачет? Да. Спрятал её в объятиях, и замер, ощутив её доверчиво наивное желание спрятаться в нём, таком большом и сильном, от всех невзгод. Так и лежали молча, слушая друг друга. Её худенькая нога чуть шевельнулась, захватив его лодыжку в трогательной попытке нежности. Замерла. А он впитывал её терпковатый запах, запоминая…

— Светает, господин…

…Очнулся от странного очарования. Осторожно, даже бережно освободил руку. Поразительно. Она такая лёгкая. Даже не ощутил её веса. Худенькая, словно тростинка. Слез с кровати, оделся. Женщина приподнялась на локте, глядя на него странным взглядом. Ах, да. Боится, наверное, что я не заплачу… Зря. Но я сделаю даже больше, чем она думает… Присел на краешек койки, достал из внутреннего кармана бумажник. Раскрыл, вытащил пять купюр. Пять сотен кинов. В свете загорающегося дня ясно увидел удивление в её глазах. Положил рядом на подушку.

— Господин… Это слишком, слишком много! Мой муж, он работал слесарем, получал всего триста кинов в год… Не надо столько!

Чего она боится?

— Тебе страшно?

Кивнула, опять закусив губу.

— Твой ребёнок болен? За комнату надо платить?

Обвёл рукой вокруг:

— Здесь нет ни мебели, ни еды, ничего. У тебя только одно старое платье. И я не вижу игрушек.

— Они под кроватью. В ящике, господин…

Нагнулся, действительно, небольшая коробка, в которой потрёпанный тряпичный мячик и небольшая повозка. Всё.

— У тебя нет работы. И никто не хочет тебе дать её из‑за твоего сына, который не просто мал, но и болен. И довольно серьёзно.

— Вы правы, господин…

— И ты уже отчаялась увидеть в жизни что‑то хорошее, отчего и решилась пойти на панель…

— Вы рассказываете мне мою жизнь, господин… Зачем?

…И снова слёзы на глазах…

— Я иностранец, как ты поняла.

— Я догадалась, господин…

— И одинок.

— Не знаю, господин…

— Одинок. У меня нет жены, нет подруги. И… Скажу так, здесь…

Похлопал по кровати, отчего та вдруг покраснела…

— Ты мне понравилась. Даже очень понравилась.

— Но я… Я почти ничего не умею… В этом смысле… У меня кроме мужа и вас… Никого не было…

Опустила голову.

— И не надо. Я хочу стать твоим единственным клиентом. Учти — единственным.

— Господин!.. Но я… Я…

— Решай. Ты узнала меня. Знаешь, как тебе придётся со мной в постели. Теперь убедилась, что я плачу достаточно щедро…

— Слишком… Щедро, господин…

— Плата соответствует доставленному удовольствию. Поверь, если бы меня что‑нибудь не устроило — денег было бы значительно меньше. Поэтому предлагаю тебе куда лучший выбор, чем идти на панель. Тебе так не кажется?

Кивнула.

— Значит, ты согласна?

Несмело подняла голову, кивнула еле заметным движением.

— Да?

— Да… Господин…

— Вот и хорошо. Как тебя зовут?

— Альма, господин. Андатан.

— А раньше?

— Вы догадались, господин? Я из Гонведии…

— Вид у тебя нетипичный для океанки. Но для меня нет разницы, откуда ты. Только учти, что тебе придётся подчиняться мне во всём.

— Да… Господин…

— Поэтому запомни первое правило, самое важное: когда я к тебе прихожу, на тебе, кроме платья ничего не должно быть. Никаких корсетов, рубашек, и прочего. Ясно?

Опять залилась краской, кивнула, послушно повторила:

— Да, господин…

Он ещё раз взглянул вокруг — нищета… Ладно. Это как раз самое лёгкое…

— Сейчас я уйду, а ты приведёшь себя в порядок, отдохнёшь… После моего визита, и вызовешь доктора к своему ребёнку. Понятно? Я не хочу, чтобы ты была озабочена чем‑то ещё. Тебе хватит денег на врача?

— Вы оставили слишком много, господин. Боюсь, что у меня возникнут проблемы…

— Не возникнут, Альма. Не возникнут. Не показывай все деньги. Только столько, сколько надо заплатить доктору. А лучше — возьми своего сына и сходи с ним в клинику. Визит врача сюда действительно вызовет слишком много вопросов. Ты сможешь это сделать?

Кивнула.

— Он слаб, но дойти мы сможем.

— Хорошо. Лучше бы, конечно, показать его нашему врачу… А, чёрт, ладно. Одевайся.

— Господин!

— Мы, кажется, договорились, что ты будешь меня слушаться?

— Д — да…

— Тогда одевайся. Я отвернусь.

Встал с кровати, отошёл к окну, взглянул вниз — к машине, похоже, никто не подходил. Тем лучше. Да и люди ещё спят…

— Я готова, господин…

Прошелестел голос позади него. Обернулся — при свете раннего утра она выглядела просто нахохленным испуганным воробышком… Резануло жалостью. А сколько их таких здесь, в Океании? В той же Гонведии? Прусии? Русии, наконец?

— Возьми свои бумаги. Документы. Есть что‑то ценное? А, дурацкий вопрос… Пошли за твоим ребёнком.

— Господин! Но соседка спит!

— Ничего страшного, если разбудим.

Нащупал в кармане мелочь. Этого хватит за беспокойство. Открыл дверь, вышел на тёмную площадку — как только ночью не споткнулся? Обернулся:

— Чего ты?

— Сейчас, господин…

Долго возилась с неуклюжим замком, закрывая дверь. Потом прошла вперёд, в дальний конец длинного коридора. Тихонько постучала. Тишина. Потом ещё раз. Никакой реакции. Грохнул кулаком, там, внутри, забухтел голос. Лязгнул засов, дверь распахнулась, высунулась закутанная в платок старуха, открыла было рот, собираясь ругаться, и замерла, разглядев огромную фигуру. Женщина выскользнула из‑за его широкой спины:

— Простите, Дайара, надо срочно забрать моего мальчика.

Та было открыла рот, но замерла, ощутив монеты в руке. Молча отступила в сторону, пропуская обоих внутрь. Планировка была точно такой же. Только на такой же деревянной кровати спал, раскинувшись, маленький мальчик. Светленький, в отличие от матери, но сходство чувствовалось. Альма торопливо нашла грубые ботиночки, аккуратно одела их спящему сыну. Благо тот спал одетым. Наклонилась было взять его на руки, но Владимир мягко отстранил её:

— Успеешь.

Подхватил такое же худенькое, как у мамы, тельце ладонями, бережно поднял. Малыш не проснулся, и он ощутил что у ребёнка температура. Вот же…

— Идём.

Кивнул Альме, направился к выходу… Быстро спустились по лестнице, женщина открыла скрипнувшие двери. Мальчик на руках молодого человека вздрогнул во сне от резкого звука, но продолжал спать. Пискнула сигнализация. Он нащупал рукой ручку, открыл заднюю дверцу:

— Залезай.

Молодая женщина беспомощно оглянулась, потом забралась внутрь. Он подал ей ребёнка:

— Держи.

Тихонько закрыл дверцу, устроился на водительском сиденье, завёл машину и тронулся… Путь до посольства занял примерно час. И то потому, что он немного заблудился, но почти сразу нашёл правильный путь. Интересно, что ночью такого не было. Миновал мост через ров, окутанный рассветным туманом. Часовые, узнав машину, подняли шлагбаум, не заглядывая внутрь. Вот и хорошо. Под шинами зашуршал утрамбованный гравий дорожек. Подъехал к своему особняку, заглушил двигатель, обернулся — Альма сидела с по прежнему спящим сыном на коленях, глядя ребёнку в лицо.

— Приехали. Теперь ты будешь работать здесь.

Она словно очнулась, выглянула в окно, замерла:

— Это? Что это, господин?!

— Тише. Разбудишь ребёнка.

Она затихла, со страхом выглядывая наружу. Пояснил:

— Комнатка у тебя, скажем так, не для меня. Места маловато. И кровать тоже. Скрипучая. В общем, наша договорённость остаётся в силе. Только жить ты теперь будешь у меня. Точнее — при мне.

— Я? Здесь, господин?

Кивнул. Затем вышел из машины. Обошёл вокруг, открыл дверцу с её стороны. Осторожно забрал малыша. Точно, температура. Чувствуется. Тот вдруг закашлял. Затем открыл глаза. Голубые, прозрачные, словно озёра. Пару мгновений разглядывал держащего его на руках мужчину, пытаясь узнать. Потом хрипло спросил:

— А где мама?

— Я здесь, мой маленький. Вот я.

Альма буквально просунулась под рукой Владимира, глядя на сына. Тот затих. Снова закрыл глаза.

— Идём.

Ногой распахнул дверь, женщина несмело последовала за ним. Войдя внутрь, первым делом сбросила с ног растоптанные туфли, оставшись босой. Затем осмотрелась, ахнула, а молодой человек скомандовал:

— За мной.

И двинулся вперёд, к лестнице, ведущей на второй этаж. Альма испуганно ухватилась за его руку, и проявленная ей вольность была почему то приятна ему. Дежурная горничная попалась ему наверху. При виде хозяина испуганно поклонилась, сжимая в руках швабру, которой протирала полы:

— Господин?

Замерла в поклоне. Альма спряталась за спину молодого человека.

— Вызови ко мне врача. Скажи, что у ребёнка высокая температура.

— Да, господин…

— Быстрее.

Снова поклонилась, быстро перебирая ножками, умчалась. А Владимир повёл всех дальше. Вот и его спальня. Толкнул дверь, вошёл внутрь. Сразу двинулся к кровати, опустил малыша на кровать.

— Господин! Что вы делаете?! Он же испачкает вашу постель!

Альма сунулась забрать малыша, но он удержал женщину:

— Во — первых, не мою, а нашу. А во — вторых — не жалко.

Оглядел испуганную до глубины души вдову. Хмыкнул. Да уж… Впрочем, шанга была ненамного полнее. А Альма отъестся… Застучали каблучки. Ого! Илана! И верно, двери спальни распахнулись, в комнату вбежала старшая горничная.

— Господин! Что случилось? Марра побежала со всех ног, крикнув, что вам нужен врач!

— Не мне. Ему.

Кивнул на кровать и лежащего на ней мальчика с горящими от температуры щеками. Горничная сразу направилась к постели, положила руку на лоб, нахмурилась. Затем внимательно рассмотрела его личико, выпрямилась:

— Похоже на болотную лихорадку, господин. Просто нужен уход и нормальное питание. Малыш сильно истощён.

После паузы добавила:

— Как его мать…

Кивнул в знак согласия. Затем ответил на незаданный вслух вопрос, плескающийся в глаза Иланы:

— Её зовут Альма. А мальчика…

— Стан, господин…

Прошелестела мать.

— И Альма будет жить со мной.

Пауза.

— Илана, подбери ей что‑нибудь одеть после ванны и набери пока воду. Поможешь женщине помыться.

— Да, господин.

— А повара пусть приготовят нам завтрак. И поплотнее.

Прижал послушно подавшуюся женщину к себе, улыбнулся:

— После бурной ночи мы проголодались…

Ощутил всплеск смущения под рукой, снова улыбнулся обращаясь к Альме:

— Ничего страшного. Тебе нечего стесняться.

Взглянул на Илану, та молчала, изо всех сил удерживаясь от расспросов, готовых вырваться наружу.

— Давай, займись.

— Что вы желаете, чтобы я нашла?

— Шанги не будет. С ней всё закончено.

Горничная побледнела:

— Да, господин. Я поняла…

— Вот и действуй.

Каблучки зацокали по паркету…

Глава 17

…Врач прибыл быстро, осмотрел спящего ребёнка и вынес вердикт — пневмония. Ничего страшного. Бедная мать расплакалась, а медик спокойно ввёл лекарства, оставил таблетки, назначил процедуры и пообещал заглянуть через три дня. Владимир тоже немного успокоился — всё обошлось. Осталась текучка…

— Илана, иди вымой Альму и будем завтракать.

Обе ушли в ванную, а он быстро переоделся в домашнее, затем спустился вниз, чтобы отдать распоряжения слугам оборудовать детскую комнату. Не держать же ребёнка при себе? Тем более, что в доме столько комнат? Когда вернулся, вначале даже не понял, что произошло. Мальчик спал, а возле него сидели обе женщины. Ну, или женщина и девушка. Только первая выглядела совсем ребёнком, настолько наивно беззащитной смотрелась гонведка. Волосы посветлели после мытья, да и сама она стала выглядеть получше. Мать испуганно взглянула на молодого человека, Илана — более спокойно. А он прошёл в ванную, чтобы тоже вымыться. Чувствовал себя Владимир бодрым и даже весёлым. Всё‑таки долгое, даже, пожалуй, слишком долгое воздержание сказывалось. А теперь, когда проблема решена, по крайней мере, на ближайшее время, стало куда веселее.

Когда довольный и посвежевший вышел в спальню, обе вновь вскочили, но он махнул рукой:

— Что с завтраком?

— Сейчас будет готов, господин.

Послушно ответила горничная.

— Отлично. Сходи, поторопи, и пришли кого‑нибудь, чтобы посидели с мальчиком, пока мы будем есть.

— Да, господин.

Поднялась и поспешила прочь. Владимир вновь взглянул на свою, хм, новую подружку. Хорошо, что все вопросы решены сразу, и нет никаких недомолвок. Она спит с ним, за это он содержит её и ребёнка. Интересно, большие у гонведки будут запросы? Посмотрим. Если что, то сменить, поскольку дорожка проторена, недолго… Но выглядела та в длинном пеньюаре неплохо для той, у кого долгое время не было достаточно еды на столе. Под пристальным взглядом мужчины она порозовела, снова прошелестела:

— Что‑то не так, господин? Вы уже жалеете, что предложили мне…

— Нет. Вовсе нет, не волнуйся. Главное, что ты устраиваешь меня полностью… В этом плане. А остальное тебя не должно касаться.

— Как пожелаете, господин…

Осторожно присел на кровать, коснулся лобика ребёнка запястьем. Жар спал, да и дышал мальчик ровнее, уже спокойно, без прежних хрипов. Убрал руку.

— Давай немного познакомимся. Сколько тебе лет?

— Девятнадцать, господин.

— Ничего себе!

Удивился молодой человек.

— Это что, ты вышла замуж в семнадцать?

— В пятнадцать, господин. У нас рано выдают… А мой… Муж… Он был завидным женихом — жил в городе, имел работу, образование…

— Образование.

Чуть ворчливо передразнил он её. Вздохнул:

— Слышал я про ваше образование… Ладно. Читать умеешь?

— Да, господин.

— Писать?

— Немного, господин.

Опять смутилась:

— Ошибок много делаю… Редко приходится… Умею готовить. Но только простую еду. Не господскую. Немного шить, но опять же, домашние вещи. Ухаживать за огородом и садом…

— Ясно.

Обернулся на щелчок двери, это была вторая Альма.

— Господин, завтрак подан. Я посижу с ребёнком.

Владимир поднялся, протянул руку к молодой женщине:

— Идём. Пора завтракать.

Та послушно поднялась, опустив привычно, как он понял, голову.

— Да, господин…

…Ела вдова быстро, но аккуратно. И это ему понравилось. После утреннего чая он зевнул — ночь без сна, конечно, по столь приятному поводу, но всё‑таки. Хорошо, что сегодня выходной. А завтра опять за работу. Ну да ладно. Обратился к женщине, сидевшей неподвижно.

— Ты уже?

— Да, господин. Спасибо, всё было очень вкусно.

— Тогда пойдём наверх. Сегодня мне никуда не нужно. Да ты выглядишь усталой…

— Господин, детская готова. Посмотрите?

— Отлично. Идём, Альма.

Поднялся, дождался, пока встанет вдова, пошёл за Иланой. Следом слышались аккуратные шажки подружки.

— Кстати, вы определились? Согласны?

— Да. господин. Готовы начать хоть завтра.

— Вот и отлично. Кого оставишь за себя?

Та приподняла головку, задумчиво коснулась рукой щечки:

— Есть кандидатура. Я её представлю вам.

— Позже. Сейчас посмотрим комнату, переложим ребёнка и немного поспим. А то…

Снова подавил зевоту…

— Детская, господин.

…Не очень большая, но уютная и аккуратно обставленная. Детская кровать с бортиком, мягкая мебель небольших размеров, столик, весёлые занавески. Словом. всё продумано и грамотно.

— А там что?

Показал на дверь в углу.

— Для няни, господин.

— Действительно. Найми ночную няньку.

— Только ночную, господин?

— Днём Альма будет заниматься сыном сама. У меня же дела. Да и вскоре, как я понимаю, будут командировки.

Илана кивнула, покосившись на вдову. Ничего не сказала. Молодой человек вздохнул:

— Меня всё устраивает. А тебя?

Положил руку матери ребёнка на худое плечо. Та вздрогнула:

— Это очень роскошно, господин. Мы не привыкли к такому… И потом будет тяжело…

— Ничего. Думаю, когда придёт время расставаться, у тебя будет достаточно денег, чтобы устроиться не хуже, чем сейчас.

Горничная кинула на мужчину удивлённый взгляд, сменившийся понимающим.

— Тогда всё. Сейчас перенесём мальчика и поспим немного.

— Как пожелаете, господин…

Ему показалось, или в глазах гонведки что‑то мелькнуло? Вернулись в спальню, горничная Альма быстро вскочила. Негромко доложила:

— Мальчик спал. Не просыпался.

— Хорошо. Побудешь с ним в детской. Если проснётся… Сможешь поухаживать за ним, пока не прибудет нянька?

— Да, господин.

Кивнула та.

— И ещё — пока он спит, сними мерки, закажи ему одежду. Не будет же он в этих тряпках ходить…

— Всё будет исполнено, господин.

Владимир кивнул, наклонился, подхватывая мальчугана на руки и вынес в приготовленную комнату. Осторожно уложил на постель, прикрыл покрывалом. Тот тихо вздохнул во сне. Подхватил Альму за руку, вывел наружу.

— Идём.

Она послушно пошла следом. Хотя он видел, что ей безумно хочется остаться…

— Думаешь, почему я уложил его поверх одеяла? Объясняю — пусть он сначала поспит, потом его вымоют, переоденут, накормят и только тогда уложат в чистую постель. Ну а дальше дело сиделок, нянь и твоё, разумеется. А чтобы ты могла нормально ухаживать за сыном, надо сначала отдохнуть. Вон, и ножки у тебя заплетаются…

Резко наклонился, подхватывая вдову на руки. Та ахнула, а он спокойно понёс её по коридору в спальню. Войдя в комнату, опустил на ковёр.

— Всё. Беги, если надо, в туалет…

Она стала пунцовой, словно загорелась изнутри. Понятно… Шутливо тронул кончик носа:

— Это естественная потребность человека. Так что не стесняйся, если тебе надо. Беги. И возвращайся…

Женщина стыдливо кивнула, быстро просеменила в указанное место, а он разделся и улёгся в кровать. Ох, хорошо то как… Щёлкнула дверь. Ого! Похоже, что девочка приучена к чистоте. Побежала в ванную. Наконец услышал её шажки. Альма замерла возле кровати. Прошелестела:

— Мне… Раздеваться совсем, господин?

— Не надо. Потому что мы действительно будем сейчас спать. И только. Тебе будет больно с отвычки, пожалуй. Лучше немного поберечься. Просто ляг и спи. И всё.

— Спасибо, господин… Мне… Действительно немного больно… Там…

— Тем более. Всё. Ложись.

Она послушно зашуршала одеждой, затем кровать едва заметно прогнулась, одеяло зашевелилось. Всё же открыл глаза. Альма робко устроилась на самом краешке, но лицом к нему. Протянул руку:

— Иди ко мне.

Медленно подползла, ахнула. Когда он привлёк к себе, уложил на плечо.

— Тебе удобно?

— Д — да, господин…

— Тогда всё. Спим.

С удовольствием вдохнул её запах. Сейчас он отличался от того, что был ночью — нет, и терпкий аромат тоже присутствовал, но не такой сильный. От неё пахло чистым телом, водой и чуть — чуть шампунем. Женщина затаилась, словно мышка, но всё же он слышал слабое испуганное дыхание. Улыбнулся про себя, всё‑таки, странная она. Чего стесняется? После того, что между ними было, и на чём они остановились. Впрочем, буквально через пару минут Альма расслабленно вздохнула, дыхание сделалось ровным. Уснула. Пора и мне. Подумал он, погружаясь в сон… Открыл глаза, когда яркие лучи солнца прокрались через щель в жалюзи, бесцеремонно разбудив его. Взглянул на часы — ого! Легли спать в шесть. Сейчас уже полдень. Пожалуй, пора вставать. Скосил глаза — вдова во сне всё‑таки умудрилась откатиться от него, и сейчас сладко посапывала, подложив под щеку сложенные ладошки. Совсем по детски. Губы чуть припухли. Он же не сдерживался, а она покорно позволяла ему всё… Но вместе с тем на них играла слабая улыбка. Вздохнула, сонно пошарила рукой вокруг, нащупала его руку, счастливо вздохнула. Он бережно освободил её, и это движение разбудило молодую женщину. Открыла глаза, завозилась, становясь на четвереньки, потом усаживаясь на кровати и подгибая ноги под себя. Качнулась вперёд, назад, открыла глаза, протёрла их кулачками. Альма была в этот момент такой забавной, что он не выдержал, прыснул от смеха.

— Ой… Где… Я?

…Не может вспомнить спросонок…

— Ку — ку. Пора вставать. А то плохо себя чувствовать будем.

— Господин…

Он выскользнул из кровати, встал на ковёр, потянулся.

— Хорошо то как!

Одеваясь, обернулся к ней:

— Как себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо, господин…

— Вот и славно.

Взглянул на часы, да, действительно начало первого. Что же, до обеда два часа…

— Сейчас одевайся, приводи себя в порядок и можешь посидеть с сыном. Заодно поговоришь со своей тёзкой. Она поможет тебе заказать нужное для мальчика. А я пока займусь насущными делами. Обед через два часа. Тебя позовут.

Женщина кивнула. Потянулась за своим пеньюаром, покраснела:

— Господин… А мне всё время ходить в нём? Всё‑таки…

Не закончив фразу, опустила глаза.

— Там стоят два шкафа. Можешь выбрать себе всё, что подойдёт. Только никаких корсетов. Граций и прочего. Поняла?

— Д — да, господин…

Улыбнулся:

— Не бойся. А я пойду. Надо кое‑что сделать…

Вышел из спальни, направляясь к своему кабинету. Едва вошёл внутрь, как постучали.

— Да, войдите?

Появилась Илана.

— О! Ты как раз вовремя. Присаживайся.

Показал на стул.

— Альма сейчас занята, но скоро освободится. А мы решим наши дела.

— Господин, мне назвали завод…

— Завод?

Вначале не понял, потом сообразил, усмехнулся:

— И кому же Большой Круг решил доверить такую тайну?

— Государственная корпорация, господин.

— Государственная? А они умнее, чем я рассчитывал… Ну, что же…

Быстро достал чековую книжку Банка Океании, заполнил чек, протянул девушке:

— Вот обещанный миллион. Можете действовать. Ещё я вам выделю кабинет в нашем представительстве и прикреплю курьера. Хватит на первое время?

— Господин!

Улыбнулся уже нормальной улыбкой:

— Чего? Всё нормально. Не волнуйся.

Илана покраснела. Потом спохватилась, снова открыла ротик:

— Господин… Обещаю, что в следующий раз я не стану одевать вашу рубашку…

— Но — но!

Погрозил ей пальцем.

— Вот этого не надо. Переводить дружеские отношения в лежачую плоскость. Тем более, что у меня есть уже для этого Альма. Не твоя напарница, а что приехала со мной!

Поспешил добавить, когда увидел реакцию горничной. Та чуть успокоилась:

— А каков будет её статус в доме, господин?

Задумался. Но ненадолго.

— Статус? Интересная задачка… Она со мной спит, это с одной стороны. С другой — моя содержанка… Вульгарно звучит. Но вот как‑то так. В общем, будем считать её равной тебе по статусу. То есть, старшая в доме. Но командовать слугами, отдавать распоряжения о закупках она может только с моего разрешения. Поняла?

— Да. господин. Только последний вопрос, можно?

— Ладно. Спрашивай.

Илана напряглась, но смогла выдавить из себя:

— Она только… Содержанка? Ничего большего? Точно?

— Точно. Может быть уверена. Только знаешь что? У нас, в Нуварре, содержанок нет. Так что всё‑таки относись к ней не как к шлюхе, а как такой же, как ты. Или твоя напарница по делу. Я, во всяком случае, не считаю её ниже себя, или что должен обходиться с ней, как с проституткой или конченой тварью. Она — несчастная женщина, которая оказалась на самом краю жизни. И лишь крайняя нужда и отчаяние заставили её лечь со мной в постель.

— А ребёнок? Откуда он у неё?

— Альма — вдова. И предупреждая твои дальнейшие вопросы скажу сразу — я её второй мужчина в жизни. После мужа.

— Простите, господин… Просто иногда мужья заставляют жён торговать собой…

Сморщилась от отвращения. Замолчала. Владимир задумался при этих словах. Однако…

— И твой тебя тоже?

— Хотел… Господин… Но я смогла сбежать от него. И попала к Пятому…

— Что‑то мне кажется, дорогая, твои кураторы перестарались со своими легендами… Сирота, муж, который хотел сделать из жены проститутку, потом принц, которому её подсовывают…

— Кто принц, господин, вы?!

Махнул рукой:

— Да не обращай внимания. Никакой я не принц. Просто мысли вслух… Не удивлюсь, теперь, пожалуй, ничему…

Оба чуть помолчали. Потом он снова заговорил:

— Вернёмся к заводу, о котором ты сообщила… Там есть литейное производство? А инженерное бюро? Станки новые или старые? Сборочный цикл в настоящее время полный или частичный? Все узлы двигателей изготавливаются на заводе, или предприятие получает их по кооперации из других мест, а само производит лишь сборку из готовых узлов?

Илана растерялась, а Владимир разозлился:

— Слушай, я не знаю, чем думают начальники на местах, но явно не головами. Что толку от сборочного производства?! Вся идея нового двигателя в узлах! В новых технологиях и совершенно другой конструкции! Короче…

Быстро написал на листке бумаги то, что сейчас озвучил, пробежал глазами. Кивнул своим мыслям, протянул исчирканный лист девушке:

— Вот. Можешь отправить его сейчас, либо после обеда. Но чем быстрее, тем лучше.

Кивнула:

— Я побегу сейчас, господин. Пообедаю позже.

— Хорошо.

Бросил взгляд на часы — ещё час до обеда.

— Хорошо. Только чек оставь Альме. Всё — равно банк закрыт.

— Господин, пусть он пока побудет у вас, мне как то страшно его даже в руках держать. А Альме я скажу. Своей, разумеется.

Вернула ему чек, вскочила:

— Я побегу, господин?

— Разумеется…

Щёлкнула дверь. Оставшись один, Владимир задумался, впрочем. долго раздумывать и сидеть в одиночестве ему не дали. В двери постучали, и в кабинет вошёл совершенно незнакомый молодой человек, по виду — его ровесник.

— Господин Зван?

— Да, это я.

— Я приказчик магазина самодвигателей. Вы позавчера сделали у нас заказ на один, марки 'Анше и сыновья'. Вот я и доставил ваш самодвигатель…

— Отлично! Показывайте!

Он вскочил, едва не опрокинув своё кресло. Наконец что‑то прояснится!..

…Когда откинули высокие округлые боковые заслонки капота, Владимир открыл рот от изумления, а торгаш разливался соловьём:

— Новейшая, высокоэффективная изоляция калильной головки! Быстрый разогрев от паяльной лампы — для запуска достаточно пяти минут! Высокие обороты двигателя, уравновешенность! Господин Зван, вы сделали верный выбор! Из всех самодвигателей, производящихся в Океании, эта модель самая передовая!

Молодой человек сглотнул, при виде двигателя. Потом потёр глаза — нет. Ему не мерещилось. Перебил всё ещё расхваливающего свой товар агента по доставке:

— Если я правильно помню — этот мотор работает даже на сырой нефти? Или на масле?

— На всём, что может гореть, господин Зван!

Гордо объявил океанец.

— Да — да…

Ошеломлённо кивнул Владимир, всё ещё не веря своим глазам, но это было именно так — перед его взглядом под роскошным капотом точно такого же автомобиля, на котором в Гаров приехали океанцы, стоял типичный, точнее, не типичный, а именно самый настоящий болиндер! Или, говоря проще — полудизель, или калоризаторный двигатель, воспламенение топлива в котором происходило в специальной калильной головке — калоризаторе… Наконец немого пришёл в себя от увиденного, спохватился:

— Я что‑нибудь ещё должен?

— Распишитесь здесь, господин Зван.

Агент извлёк из портфеля, с которым не расставался, лист бумаги с текстом. Молодой человек пробежал глазами — акт приёмки — передачи. Поставил росчерк. Вернул торгашу. Тот раскланялся, собрался было уходить, но Владимир задержал его:

— Одну минутку, пожалуйста.

— Что‑нибудь ещё, господин Зван?

— Заведите его.

— Кого?

— Самодвигатель.

— Один момент, господин Зван…

…Да. Всё так, как он и думал… Хорошо хоть запальная лампа зажигается от искры магнето… Распрощался с представителем фирмы, как раз подошло время обеда. Вернулся в дом в некоем обалдении. Машинально уселся за стол, и только тут сообразил, что это не столовая, а кабинет. Вскочил, как ужаленный, потом рухнул обратно и рассмеялся — а он то боялся… И смеялся, не в силах остановиться до тех пор, пока не заболел живот…

Спустился к обеду в самом лучшем расположении духа. Альма послушно ждала за столом.

— Как твой сын?

— Спасибо, ему лучше.

— Ты его кормила?

Последовал молчаливый кивок.

— Как окрепнет, может есть вместе с нами.

Трапеза началась, но мыслями молодой человек был далеко… Наконец, едва трапеза закончилась, поспешил в свой кабинет, набрал номер Марка:

— Алло, начальник, привет!

— Ага, пропащий… Чего тебе?

— Сильно занят?

— Вообще то у меня выходной…

— Ничего такого. Просто мне тут прислали местное авто, не хочешь посмотреть?

— Чего?! Сейчас буду!

Крыс отключился, а Владимир, предвкушая развлечение спустился вниз. Присел на широкую подножку чуда местного автопрома, достал сигарету, закурил, дожидаясь Марка. Впрочем, тот не заставил себя ждать, явившись очень быстро. Сигарета ещё не успела догореть, как показалась знакомая фигура, целеустремлённо бегущая к дому Звонарёва — младшего. Посол вбежал во двор, молодой человек поднялся, показал рукой:

— Вот. Прошу любить и жаловать. Местный лимузин марки 'Анше и сыновья'. Точно на таком же к нам приехала дочка главы Большого Круга.

Марк обошёл авто, внимательно осматривая его снаружи. Впрочем, там было на что посмотреть: глубокий сочный тон лака, плавные изгибы кузова, сияющий хром отделки, белизна гуттаперчевых шин… Внутри тоже всё впечатляло — обитые натуральной кожей мягкие сиденья, отлитые из золотого сплава педали, роскошные ковры из натуральной шерсти на полу, хрустальные стёкла, занавески на боковых стёклах.

— Как, впечатляет?

Крыс кивнул:

— Красиво. По сравнению с тем, что я видел в Русии — технический шедевр и вершина технологий…

Владимир с трудом сдержал улыбку на лице.

— А теперь, самое главное — внутренности под капотом…

Откинул две защёлки, задирая левую боковую стенку. Потом также поднял правую. Расстегнул внутренние замки и поднял капот. Обернулся, глядя на застывшего Марка:

— Ну как? Догадался, что это?

Тот рукой задвинул отпавшую челюсть на место, потом тихо спросил:

— Это то, что я думаю?

Владимир просто в голос заржал и согнулся пополам:

— Ага! Представь себе — на таком автомобиле стоит примитивнейший болиндер!!! Мало того, не простой, а многоцилиндровый! У него четыре цилиндра! Синхронизированные через вот это уродство!

Ткнул пальцем в громадный агрегат, громоздящий под длинным капотом.

— А вот это — коробка передач!

— Это?!

Посол снова отвесил челюсть.

— Да! Это! Марк, слушай! Ты видишь это убожество?

Мужчина взглянул на него, кивнул, затем задал вопрос:

— И ты…

— Как бы сказать… Сам знаешь, автомобиль в нашем мире покорил весь мир. Здесь он пытается сделать пойти таким же путём, но всё упирается в двигатель. У них нет нормального рабочего движка.

— И ты хочешь…

Владимира словно прорвало:

— Смотри сам — внутренности, ходовая часть, подвеска на достаточно приличном уровне. Их даже менять не надо. Поставить нормальный движок, по типу нашего АМО или Форда — Т, самый простой и примитивный, и получится действительно приличный автомобиль.

— А электрика?

— Есть знакомая, которая может сделать нам всё необходимое. И генератор, и стартер, и катушки зажигания. Даже свечи. У них тут платины немеряно, так что изготовить нормальную свечу очень легко.

— А керамика?

— Тоже есть. На сталелитейных заводах используется. Для заделки летков, через которые берут пробу.

— Но сам двигатель…

— Марк, я тут пытался прозондировать почву насчёт совместной разработки двигателя с какой‑нибудь из корпораций. Но, понимаешь, это господа не имеют представления, о чём идёт речь, и порекомендовали мне воспользоваться услугами государственного завода.

— Так в чём вопрос?

— В том, что этот завод — сборочное производство из готовых узлов.

— Гхм…

Посол словно подавился услышанным.

— И ты…

Владимир махнул в сторону окон кабинета:

— У меня в ноутбуке есть чертежи двигателя АМО — Ф-15, Форда — Т, НАМИ-1, ну и ещё десятка штук тех времён. Подогнали знакомые ребята из музея ещё на Земле. Так вот… Я, примерно, представляю, к кому из местных надо обратиться по поводу постройки движка. Только дам им самый примитивный образец, АМОвский. Или Фиатовский в девичестве. Гарантирую, что для местных и это будет откровением свыше. Естественно, что строя первый мотор, мы набьём кучу шишек. Но лучше пусть их набивают океанцы. А мы — изучим процесс, отработаем технологию, выясним, что необходимо для постройки нормального автомобильного завода, какие станки, оборудование, оснастка. И начнём строить его в Русии.

— А почему не в Метрополии?

— А работать кто на заводе будет? Насколько я знаю, решено пока аборигенов не допускать к нам особо. Кроме известной категории, разумеется…

— Верно. Всё как‑то упускаю этот момент. Но ты сможешь всё организовать?

Владимир кивнул:

— Сейчас дам компу задачу распечатать все чертежи. А, чёрт… Там же размеры в наших единицах… Впрочем, не проблема. Просто переведу их в местные размеры. Есть у меня программа — адаптер. А завтра договорюсь о встрече с нужными людьми. Мой местный офис будет готов к концу следующей недели. Там и встретимся.

— А чего так долго?

— Сверить чертежи. Мало ли? А то второпях наворотим…

— Тоже верно. Заодно и начнёшь приучать их к новому месту?

— Само собой.

Марк ухмыльнулся:

— Ну, давай. Действуй.

Хлопнул его по плечу, став серьёзным:

— Удачи всем нам.

— Удачи.

Эхом откликнулся Владимир…

Глава 18

…Не помню, кто сказал, что автомобиль — двигатель прогресса. Но для нуваррца он стал источником мучений. Прежде всего, надо было подобрать исполнителей. Посидев с Марком над чертежами, решили особо не мудрить, и сделали чертежи самостоятельно, по типу АМО — Ф-15 взяв карбюратор простейшего типа с восходящим потоком топливной смеси. Чугунный блок цилиндров, такая же головка, правда, с ней пошли на усложнение, поставив распределительный вал и клапана. Хотя Владимир предложил поначалу вообще воспользоваться совершенно другим типом мотора, а именно — бесклапанным принципом Найта, в котором за газораспределение отвечали не клапаны, а пара подвижных гильз, вложенных в рабочий цилиндр. Уже внутри этой пары гильз двигался рабочий поршень. Каждая гильза была снабжена окнами с одной стороны. При смещении гильзы вверх и вниз эти вырезы циклично совпадали с впускным или выпускным окном в боковой стенке цилиндра. В движение гильзы приводили кривошипно — шатунный механизм и распределительный эксцентриковый вал, заменивший кулачковый. Двигатели Найта имели, конечно, ряд преимуществ перед классическим клапанными четырёхтактными ДВС. Улучшенный газообмен из‑за больших окон для продувки. Они не боялись высоких оборотов, тогда как клапаны в аналогичной ситуации требовали всё более и более сильных пружин, что увеличивало потери на трение в приводе. Но… Прогресс никогда не стоит на месте, и производители классических клапанных схем имели резервы для модернизации и роста. А вот двигатели Найта, увы, нет. Проблемы с обеспечением герметичности цилиндров, с приработкой внутренней гильзы и поршневых колец, с подводом смазки ко всем частям и собственно очень высокий расход масла. Была идея протолкнуть океанцам и двухтактные двигатели. Но тут всё же решили не мудрить, и делать сразу нормальный мотор, потому что классический двигатель доказал свою надёжность и был достаточно отработан. Именно такой тип двигателя Звонарёв и хотел выпускать в Нуварре. Поэтому и решил сначала отладить его производство здесь, и потом перенести готовые технологические схемы в Русию. А перед уходом якобы 'рассекретить' и двигатель Найта, и двухтактные моторы, и двигатели Рикардо, и ещё куча всяких тупиковых. Главное, чтобы океанцы бросились делать их все… Потеряв силы и средства, не имея возможности противостоять Новой Руси и Русии. Ну а пока, воспользовавшись последней имеющейся версий 'Солидворкса', склепали настоящее 'чудо' для океанских друзей, взяв тот самый древний двигатель и внеся в него необходимые изменения. Ну и, Марк, со своей иезуитской предусмотрительностью настоял на том, чтобы сделать этот блок разъёмным, обосновывая это тем, что фабриканты пойдут по принципу наименьшего сопротивления и начнут увеличивать мощность двигателя не проработкой и улучшением самого мотора, а тупым наращиванием количества цилиндров. Словом, мужчины долго смеялись, когда, наконец. в их руках оказались все необходимые для производства чертежи и спецификации материалов. Ну а дальше делом занимался один Владимир, потому что у него были все необходимые знакомства. Анталь, как уже было сказано, делал всю электрику. Ангур изготовил нужные сплавы для всех механизмов. Анарганы выпустили детали для сборки собственно мотора и коробки передач. Ну а у Геры Владимир изящно поинтересовался по поводу смазочных масел и бензина. Когда весь заказ был доставлен и скомплектован, при помощи солдат охраны Владимир и Марк собрали мотор, проверили — к их удивлению, тот оказался очень даже неплох. Тогда настала пора устанавливать его в уже имеющееся в наличии шасси Анше с потомками. Вот когда пришлось повозиться. Но все проблемы постепенно решились ко всеобщему удовольствию, и настала пора продемонстрировать готовое авто публике. К этому готовились серьёзно: приобрели ещё один точно такой же лимузин у фирмы — производителя, устроили роскошный фуршет, и пригласили всех фирмачей, принимавших участие в изготовлении двигателя и коробки передач…

…Народ неспешно прогуливался возле столиков, уставленных напитками и закусками, время от времени пригубливая поданные лакеями напитки. Марк, как опытный дипломат, умело нагнетал обстановку. Главы четырёх крупнейших концернов Океании были не на шутку заинтересованы приглашением и обещанием показать кое‑что интересное из нуваррских технологий. И они ждали этого показа со всё возрастающим нетерпением. На два скромно застывших на краю площадки лимузина известной фирмы 'Анше и сыновья' никто не обращал внимания. Наконец, ровно в полдень Владимир вышел на небольшой подиум:

— Добрый день, дамы и господа. Представляю вам новейший самодвигатель, который произведён в Океании.

И показал рукой на стоящие автомобили. Все дружно повернули головы в указанную сторону и скривились:

— Какая же это новая модель, когда она производится три года? Господин Зван, ваша шутка крайне неудачна.

Выпалил румяный толстячок Ангур. Точно такую же гримаску сделали две из трёх присутствующих дам, которым принадлежали машиностроительная и электрическая отрасли. Но Гера Анрун насторожилась — она куда лучше знала нуваррцев. И если Зван, один из самых страшных, для неё, по крайней мере, говорил такое, значит, что‑то с этими лимузинами было не так. И Владимир оправдал её ожидания. Молодой человек усмехнулся:

— С виду — да. Вы смотрите на два внешне…

Он выделил последнее слово голосом.

… — одинаковых самодвигателя. Но только внешне. Прошу вас подойти поближе.

Спрыгнул с возвышения, не торопясь, чтобы дамы могли продемонстрировать свои роскошные туалеты, двинулся к машинам. Подойдя ближе, снова заговорил:

— Итак, два лимузина фирмы 'Анхе и сыновья', произведённые в Океании. Один — совершенно обычный, приобретённый вчера. А второй… Не буду вдаваться в технические подробности, скажу проще — над ней поработали наши изобретатели и инженеры в лице вашего скромного слуги. Прошу посмотреть на самодвигатели внимательней и найти какие‑либо внешние отличия…

Отступил в сторону, давая желающим заглянуть внутрь салона, или просто обойти вокруг. Что толстяк, что женщины из приличия последовали приглашению, но только из приличия. Потому что разницы они не увидели. Впрочем, спустя минуту Харайя Анталь удивлённо воскликнула:

— А почему у этого экземпляра так мало педалей?

Только тогда гости вплотную подошли ко второму экземпляру и стали рассматривать место извозчика с куда большим интересом. Время от времени слышались короткие фразы:

— Приборов стало больше…

И верно, потому что прибавились указатель топлива, тахометр и амперметр…

— Педалей действительно меньше…

Исчезла четвёртая, отвечающая за переключение на задний ход.

— И рычагов тоже меньше…

— Всего два.

…Ручной тормоз и рычаг коробки переключения передач…

— Вы модернизировали самодвигатель?

Наконец к Звану обратилась Аэра Анарган. Тот кивнул:

— Да, дамы и господа. И вот что у нас получилось.

С этими словами он подал знак, и два водителя заняли места за рулём. Вовк вынул большие часы и заговорил:

— Сейчас мы запустим эталонный, так сказать, образец.

Засёк время, одновременно давая сигнал на запуск. Загудела горелка, разогревающая калоризатор. Минута, две, три… Завизжал маховик. Двигатель чихнул раз, другой, третий… Гера поёжилась, вспоминая свои ощущения от поездки в Гаров на этом чудовище. Несмотря на все усилия, страшную вибрацию двигателя было невозможно скрыть. Наконец болиндер ритмично застучал, чётко выдавая свой цикл. Дав поработать минуту, мотор заглушили. Водитель выбрался наружу, коротко поклонился и скрылся за подиумом.

— Убедились, дамы и господа? Четыре минуты до возможности начать движение. А теперь — наш образец. Прошу.

Он сделал взмах рукой. За руль сел другой извозчик, повернул маленький ключик, непонятный звук, потом фырканье запускаемого двигателя, и ровный, уверенный звук работы, почти неслышимый на фоне только что грохотавшего полудизеля. Водитель вылез, встав у капота.

— Можете сесть внутрь, дамы и господа, чтобы убедиться в полном отсутствии характерных для мотора вашего образца вибраций. Относительно звука вы слышите сами.

Помедлив, Гера прикусила губу и решительно полезла внутрь. Уселась на диван… И её заранее заготовленное страдальческое выражение лица сменилось на изумлённое.

— Но как?!

Зван усмехнулся, не напрягая голоса добавил:

— Более того, скажу сразу, что наш двигатель выдаёт в два раза большую мощность, чем ваш. При куда меньшем объёме и месте…

Откинул боковые щитки, поднял капот, и все ахнули, в том числе и выбравшаяся наружу Гера — на месте забитого механикой капота прежней модели теперь было свободно. Новый мотор невиданного типа занимал едва треть места прежнего громоздкого болиндера. Вовк аккуратно закрыл крышку капота и сделал приглашающий жест:

— Прошу всех занять места в салоне.

Все четверо едва ли не наперегонки поспешили внутрь. Устроились, замерли, прислушиваясь к своим ощущениям — действительно, ни прежнего мерзкого грохота, мерно бьющего по ушам. Ни отвратительной вибрации. Вовк занял место водителя, обернулся, подмигнув Гере, затем легко, без всякого усилия переключил рычаг, отпустил нажатую педаль, наоборот, чуть утопил другую. Самодвигатель легко и плавно, без всяких рывков тронулся с места, легко набирая скорость. Никакого шума в салоне вообще не ощущалось. Самодвигатель шёл удивительно легко и плавно. Вовк увеличил скорость, но вскоре сбросил:

— Он не может долго ехать с большой скоростью, господин Зван?

Задал вопрос Харайя Анталь, но тот отрицательно мотнул головой:

— Увы, может то он может, только ваши колёса этого не позволяют. Начинают гореть. Для нормального передвижения нужны усилия ваших фабрик, госпожа Анрун: смазочные масла, новые, более износостойчивые резиновые смеси, выдерживающие гораздо большие температуры, чем у прежних, ну и качество топлива. Если прежний двигатель работал даже на касторовом масле, продающемся в аптеках, то новый работает на отходах от перегонки нефти, бензине.

Гера задумалась, но буквально на мгновение:

— Вы хотите сказать, что нам понадобится разрабатывать новые материалы?

— Разумеется, госпожа Анрун. Но могу гарантировать, что вам будет обеспечен постоянный сбыт и рост продаж. С ростом количества таких самодвигателей, а вы уже убедились в их потребительских свойствах…

Все пассажиры почтительно закивали головами.

… — естественно, будет повышаться и спрос. Согласны?

— Вы говорите правильно, господин Зван. Но если заинтересованность семьи Анрун понятна, то почему вы пригласили и нас на демонстрацию этого чуда техники?

Владимир улыбнулся — Аора Анарган опять показывала свою хватку:

— Да потому что данная разработка — плод ваших совместных усилий, господин и дамы. Не верите?

Все удивлённо смотрели на него. Кивнув, молодой человек остановил машину у площадки и вновь открыл капот:

— Смотрите сюда, пожалуйста. Госпожа Анталь, узнаёте клеймо своих заводов?

Та присмотрелась, потом обрадованно ткнула пальчиком:

— Да! Вот тут, тут и тут.

— И ещё много где, только вы не видите. Господин Анталь, весь металл, пошедший на изготовление мотора, получен с ваших заводов. Госпожа Анрун, все смазки, топливо и кое — какие другие материалы изготовлены вашей корпорацией. И последнее, госпожа Анарган, ваши мастера просто великолепны! Они смогли изготовить наш заказ в срок и очень качественно. Оставалось только всё собрать, и результат вы смогли оценить.

Все ахнули. Но спустя минуту Аора Анарган задумчиво произнесла:

— Слов нет, самодвигатель получился просто потрясающим! Но… Будет ли обеспечен сбыт? Насколько я знаю, такой стоит от десяти тысяч кинов и выше. В Океании не так много людей, могущих заплатить подобные деньги за игрушку…

— Игрушку? Уважаемые дамы, господин, вы просто не понимаете о чём говорите. Позвольте мне вас немного просветить. Да, вы совершенно правы, рынок роскошных самодвигателей очень ограничен. Даже не собираюсь с вами спорить. Но кто сказал, что вы должны выпускать только их? Ведь можно изготовить куда более простые и утилитарные машины и продавать их по куда более дешёвой цене. Не дороже цены лошади. Госпожа Анрун была в гостях на Нуварре и видела множество самых разных самодвигателей, ведь так?

…Гера задумчиво кивнула. Затем произнесла:

— Я не рассказывала, но там… На них возят людей, грузы, используют вместо лошадей… И меня всегда удивлял их комфорт и безотказность.

Владимир улыбнулся:

— Вот видите? Мы подсчитали, что при плотной кооперации вы сможете выпускать до десяти тысяч подобных самодвигателей ежемесячно. Причём, самого разного назначения — грузовые, легковые, для перевозки пассажиров и грузов. Скажу больше — увеличение количества самодвигателей потребует развития сети транспортных магистралей. Ведь железная дорога не может быть проложена в каждый дом, каждую деревню страны, или каждый хутор. А земля есть везде. И доехать можно тоже куда угодно. Проблема ваших самодвигателей была в моторе. Мы дам вам новый тип двигателя. Революционный, по сути. Совершенно другого типа, чем используемый вами. И теперь перед вами не только вся Океания, перед вами весь мир. Этот двигатель можно использовать везде: на воде, в воздухе, на суше. В качестве стационарного на производствах, да практически в лбом месте. Да, он сложнее, чем тот, что есть у вас сейчас. Но его достоинства с лихвой перекрывают все недостатки. Кроме того, мы использовали уже готовое шасси, чтобы наглядно показать вам разницу между новым и старым. Но если начать производить специально ходовую часть, то старые самодвигатели быстро уйдут в прошлое. Очень быстро, поверьте… Итак, дамы и господа, каков будет ваш вердикт?

Четвёрка переглянулась между собой:

— Мы не готовы дать конкретного ответа, господин Зван. И хотелось бы услышать ваши условия. Насколько нам известно, альтруистов не существует. Значит, нам придётся платить. И платить за такое чудо придётся много…

Владимир усмехнулся:

— Придётся, разумеется. Кто бы сомневался… Только одно 'но', уважаемые промышленники. Естественно, вернувшись обратно, каждый из вас потребует от своих клерков предоставить им чертежи заказа, который делало нуваррское посольство. Вы сможете повторить его. Согласен. Но толку от этого не будет. Потому что мало иметь. Надо ещё и суметь. Собрать мотор. Отрегулировать. Запустить. Но кое — какие компоненты мы привезли из Нуварры. Специально. Именно для того, чтобы вы не смогли обойтись без нас в производстве данного образца техники. Кроме того…

Он бросил на Геру острый взгляд:

— Состав смазочных масел, специальных жидкостей, резиновых смесей, и, естественно, разработки и чертежи устройств и деталей, делающих автомобиль надёжнее, проще, экономичнее, останется при нас. И мы, я гарантирую, сможем наладить производство куда более совершенных и дешёвых самодвигателей в Русии и, соответственно, стать вам очень серьёзными конкурентами и занять всю нишу производства данной техники. Тем самым, не допустив вас до колоссального рынка, могущего принести огромнейшие прибыли и стимулировать рост новых производств и сбыта. Так что подумайте, дамы, господин. Посовещайтесь, прикиньте, что к чему. И озвучьте ваши предложения. Мы будем ждать до конца месяца. Не более.

Он слегка поклонился, отступая в сторону и давая понять, что представление закончено. Все океанцы молча двинулись к своим повозкам, а он спокойно подошёл к первому попавшемуся столику, взял бокал с вином, сделал глоток. Из сгущающейся темноты вынырнул Марк:

— Лихо ты взял их за жабры…

Владимир махнул рукой:

— А, достали. Но у меня полное ощущение, что рыбка клюнула. Наживку, во всяком случае, они заглотили.

Крыс тоже подхватил бокал, понюхал, сморщился, но тоже сделал глоток:

— А если они смогут повторить?

— Удачи им. И флаг в руки. Во — первых, количество заказанных деталей не соответствует нужному для сборки. Во — вторых, кое‑что я брал у мелких поставщиков, к примеру, клапанные пружины. В третьих. они не знают самого главного — конвейера.

— Уверен?!

Марк едва не поперхнулся вином, услышав такое. Владимир кивнул в знак согласия:

— Что Анхе, что Анарган. Я был и там, и там. Каждый мастер делает всё от начала и до конца. Потому так мало специалистов, всё дорого, и всё примитивно.

— Но конвейер…

Задумчиво пробормотал Марк. Владимир пожал плечами:

— А что такого? Вспомни, его изобрёл Олдс. Еще в тысяча девятьсот первом. И что? До Форда ничего не произошло. Потому что Олдс делал ставку на Роскошный Автомобиль. Точнее, не он, а его партнёры. И в результате ничем хорошим этим не кончилось, он не стал тем, кем стал Форд. А тот рискнул выпустить самый дешёвенький автомобильчик, 'Жестяную Лиззи', буквально за копейки по тем временам. Но так автомобиль стал доступен каждому, и вызвал настоящий бум в промышленности и в мире. И потянул за собой много чего. И если фирмачи откажутся, клянусь, я сам построю здесь завод и пущу их по миру.

— После русийского. Или строй в Русии, а сюда экспортируй.

— Тоже мысль.

Владимир отставил в сторону свой бокал с недопитым вином. Поёжился.

— Что‑то прохладно. Пойду домой. Теперь нам только ждать остаётся, пока фирмачи созреют.

— Быстрее бы.

— Млин, Марк! То сам меня учил — будь терпелив, а теперь гонишь коней.

Тот махнул рукой:

— Да сам не знаю, что на меня нашло… Ты чем думаешь заниматься?

— Пришло два заказа. И… Пожалуй, начну комплектовать русийский автозавод. Пока на бумаге, не волнуйся.

Поспешил он успокоить Крыса, хотевшего ему что‑то сказать.

— Не буду спешить. Время ещё есть, а там посмотрим…

Нанятые слуги засуетились, убирая остатки фуршета, а Владимир задумчиво взглянул на переделанный автомобиль, затем всё же подошёл к нему, наклонился. Тщательно осматривая колёса. Как и он думал — гуттаперчевая смесь не выдержала скорости даже в сорок километров в час. Следовательно… Ухмыльнулся — Гера придёт к нему за рецептом искусственного каучука. И тогда он разденет её папашу… Или её. Кто там из них заправляет всеми делами?.. Сел за руль, завёл, двигатель ровно заработал, и он удивился искусству мастеров Анталь — незнакомая до этого вещь, и как хорошо сделали! Они гоняли движок больше суток, насколько хватило бензина в баке. Ни поломок, ни заеданий, ничего. Безотказная штука получилась. Ну и компьютерной программе спасибо. С её помощью всё состыковали, проверили, прокрутили не один раз на моделях. Пусть виртуальных, но, как оказалось, ничуть не уступающим реальным. Здорово! Жаль, что компьютеры они начнут делать ещё очень и очень не скоро… Въехал во двор своего дома, поставил автомобиль под окна, вылез и вошёл в дом. Едва переступил порог, как к нему бросилась горничная, новая старшая:

— Господин, к вам гость.

Сбросил ей на руки парадный сюртук, лениво осведомился:

— Кто?

— Госпожа Анрун.

— Гера?

Та кивнула, разглаживая складки на ткани.

— Где она?

— Наверху, господин. В малой гостиной. Разговаривает с вашей…

Замялась, потом поправилась:

— С госпожой Альмой.

— Что?!

Он вихрем взлетел наверх, распахнул двери комнаты, замер на месте — на первый взгляд всё было нормально. Обе дамы мирно распивали чай. Только в тишине. По лицу его содержанки невозможно было понять, были ли у той неприятности, или нет. Как всегда. Тихое, спокойное выражение. С гонведкой он уживался на удивление хорошо. Та была тиха, послушна, никогда ничего не просила, каждый его подарок или покупку для неё воспринимая как дар небес. А когда он вручил ей чековую книжку на государственный банк с оплатой за месяц, расплакалась от счастья. Впрочем, Владимир был ей доволен, потому что она никогда не жаловалась на головную боль или ещё какую — другую причину, относясь к своим обязанностям добросовестно — старательно, если можно так сказать, никогда не отказывая ему в близости, за исключением естественных причин. Так что оба устроились к общему удовольствию — он имел всё, что ему хотелось. Она — заботу, защиту и покровительство, а так же крышу над головой и возможность воспитывать ребёнка без всяких оглядок. К тому же Альма, что больше всего радовало молодого человека, никогда не поднимала вопроса о переведении их отношений в другую плоскость, к примеру, даже не заикалась об оформлении официального брака. Ну и всячески ограждала своего сына от общения с работодателем, не давая ни тому. ни другому привыкнуть друг к другу. Так что Владимира их отношения и её поведение устраивало на все сто, и к большему он не стремился. Самым же приятным было то, что и он не замечал увеличения своих чувств к гонведке. То есть, ни о любви, ни о пылких чувствах речи не шло и не могло идти даже в мыслях. Единственное, что их связывало, это постель. И всё. Слишком разное воспитание, слишком разный статус — поэтому молодой человек был совершенно спокоен за будущее, зная, что расстанется с Альмой, когда наступит время, без сожаления… Но вот поведение Геры Анрун частенько ставило его в тупик. И сейчас он ожидал самого худшего, и, как оказалось, предчувствия его не обманули…

При появлении молодого человека оде дамы поднялись со своих мест. Он коротко поклонился:

— Добрый вечер, девушки.

Гера суховато произнесла:

— Заставляете себя ждать, господин Зван.

— Простите, не думал, что вы решите прийти в гости, госпожа Анрун. Тем более, без предупреждения…

Девушка махнула рукой, жестом перенятым у него:

— Серьёзные дела лучше обсуждать без лишних ушей.

Демонстративно покосившись в окно.

— Не хотите, чтобы о нашем разговоре узнали другие, бывшие на демонстрации новой модели самодвигателя?

Она кивнула. Затем уселась на диванчик, на котором сидела до этого, кивнула Альме. Та опустила глаза:

— Господин Зван, я бы хотела сказать вам пару слов наедине…

— Ты хочешь уйти?

Гонведка молча кивнула.

— Да. господин…

— А причины?

Та вспыхнула, словно цветок мака.

— Я… Стесняюсь… Позвольте, я вам скажу после?

— Хорошо. Когда?

— Завтра, господин.

— Как хочешь. Я переведу тебе деньги. Можешь быть пока свободна.

Он махнул рукой, и Альма быстро вышла из комнаты, оставив его с Герой. Он подошёл к столику, на котором стояли принадлежности для чаепития, молча налил себе чашку, затем сел, и тут океанка вздрогнула — его глаза полыхнули таким бешенством… Сделал глоток, успокаивая себя, потом негромко спросил:

— Что ты ей пообещала, если она уйдёт от меня?

Девушка пожала плечами:

— Ничего такого. Всего лишь деньги. Столько же, сколько платишь ей ты.

— Зачем тебе это?

Она опустила глаза:

— Не знаю. Но не хочу, чтобы кто‑то вился вокруг тебя. Тем более, что она тебе совершенно не подходит. Ни по воспитанию, ни по статусу, ни по… физическому строению. Ты как‑то не задумывался, что слишком большой для неё?

— Что?!

— А она ведь мучается каждый раз. Ей больно. И если бы не сын — давно бы сбежала от тебя.

— Какого… Она молчала? Да нет, ты врёшь! Наверняка уговорила сказать такое…

Гера отрицательно качнула увенчанной сложной причёской головкой:

— Нет. Можешь сходить с ней к врачу — тот подтвердит.

Уже успокаиваясь, Владимир пробормотал:

— Странно. Чего она молчала? Придумали бы что‑нибудь…

— Ты забываешься!

Вспыхнула океанка, и молодой человек спохватился:

— Ах, да. Прости. Но каким ветром тебя занесло ко мне, да ещё сразу после показа?

Та опустила глаза:

— Ты рассказал интересные вещи о своём самодвигателе. И знаешь, я верю твоим словам. Другие…

Снова махнула рукой.

— Не знаю. Считают, мягко говоря, то, что ты им сказал о десятках тысячах самодвигателей, преувеличением… Но я то была в Нуварре, и видела всё своими глазами. Конечно, я понимаю, что до таких машин, на которых ты возил меня, или до тех громадин, что доставляют грузы, нам ещё очень далеко. Но остальным государствам ещё дальше. Океания — самая промышленно развитая страна из всех. И даже твоей любимой Русии ещё очень долго догонять нас…

— Меньше, чем ты думаешь. И к тому очень скоро Империя обгонит вас. Поверь.

Неожиданно она легко улыбнулась:

— Верю. Честное слово — верю. И потому не хочу остаться в стороне. Ты говорил о новых маслах, резине, специальных жидкостях. Не мог поподробнее? Я никак не могу понять, о чём идёт речь?

Владимир отставил чашку, легко поднялся с места, предложил:

— Прогуляемся вниз? На словах это не расскажешь.

— Хорошо.

Океанка встала, улыбнулась:

— С тобой — хоть…

Замолчала. Положила руку ему на локоть, произнесла:

— Показывай.

…Спустившись в подвал, где стоял подарок отца, он открыл капот. Включил дополнительное освещение, залив помещение ярким светом.

— Смотри.

Неспешно открыл расширительный бачок.

— Здесь — специальная жидкость. Её назначение — охлаждение двигателя от перегрева.

— Но можно использовать обычную воду!

— Можно. Только та имеет свойство замерзать. Согласна?

Девушка кивнула.

— А эта выдерживает морозы, оставаясь жидкой. Если же вода замёрзнет… Не знаю, изучали ли вы в школе физику, но вода имеет свойство расширяться при замерзании. Она разорвёт металл, из которого изготовлен мотор.

— У нас не бывает морозов.

— Ты собираешься эксплуатировать машины только при положительных температурах?

Гера задумчиво взглянула на него.

— У тебя большие планы…

— Так и Океания велика…

Усмехнулся одел обратно крышку бачка. Открыл тормозной блок.

— Теперь здесь. Как ты знаешь, каждый самодвигатель имеет специальные тормоза.

Снова согласный кивок.

— До определённого предела можно использовать механический привод. Как у ваших самодвигателей. Но наш мотор позволяет разогнать лимузин до шестидесяти вёрст в час. И вот тут уже лучше использовать гидравлическую систему торможения. Жидкость несжимаема. И чем выше её плотность, тем меньше усилие на педаль. Но тоже надо знать предел — слишком вязкая жидкость просто не будет работать. Более того, она разогревается при работе. Может даже закипеть. Так что вот тебе два. Уже две жидкости. Ну и, напоследок. Смотри сюда. Видишь, какие толстые колёса? Они меньше в диаметре, чем у самодвигателей Анхе.

— Меньше. Но гораздо толще.

Молодой человек улыбнулся:

— А поверишь ли ты, что каждое из этих колёс рассчитано на шестьдесят тысяч вёрст пробега и скорость свыше двухсот вёрст в час?

— Этого не может быть!

— Может. Мы в Нуварре используем шины для каждого вида транспорта. Здесь колёса рассчитаны на дороги с твёрдым покрытием. Видишь, они толще. И рисунок на протекторе почти гладкий. А вспомни, какие стояли на 'Воине'? Ну. на том джипе, на котором мы ездили в Нуварре?

— Да…

— Кроме того, есть специальные покрышки для грузовиков, для сельскохозяйственной техники, для тракторов. И для изготовления каждой из них нужна специальная резиновая смесь. Своего определённого состава, изготовленная по своей технологии.

— И…

Она вопросительно взглянула на него. Молодой человек кивнул:

— Да. У нас есть все рецепты. И все необходимые технологии. В том числе — и куда более прогрессивные модели двигателей, чем та, что мы продемонстрировали. Присядь.

Он легонько подтолкнул её к распахнутой дверце машины. Гера чуть замявшись, полезла внутрь. Кое‑как устроилась, удивлённо вздохнула — в этой марке автомобилей она сидела впервые.

— Какая необычная посадка. Но удобно!

— Двести пятьдесят вёрст в час. Разгоняется до ста вёрст за семь с половиной секунд. И кушает немного. Самого дешёвого бензина. Ну и комфорт — сама видишь.

— Больше, чем в той машине…

— Та машина — военный образец. Там больше внимания уделено надёжности, проходимости и защите. А эта — чисто для гражданских целей: скорость, комфорт для водителя и пассажиров, безопасность. Для каждых целей — свой самодвигатель…

Хитро улыбнулся ей, подавая руку:

— Вот, кстати. Обратила внимание, что в юбке садиться неудобно? А вот брюки… У тебя, кстати, как я помню, очень красивые ножки. Так что они тебе пойдут…

— Ну, знаешь!

Океанка вспыхнула.

— Только о пошлостях и способен говорить!

— Ну — ну. А кто‑то так усердно обнимал меня ночью…

Гера не ответила, заливаясь краской стыда…

Глава 19

— И, кстати, причём тут пошлости? Просто самодвигатель тянет за собой целую кучу отраслей, не говоря о создании новых. Одежда, более удобная для водителей, обувь, в которой легче управлять транспортом, подумайте, кстати, о расширении в связи с увеличением потребления, производства нефти и переработке её на горюче — смазочные материалы. Да мало ли чего? Сеть заправок, станций обслуживания, магазинов по продаже запасных частей и тюнинговых мастерских…

— А это что такое?

Владимир вновь улыбнулся:

— Массовое производство подразумевает изготовление совершенно одинаковых самодвигателей, согласны?

Девушка кивнула.

— Но ведь каждому хочется как‑то выделиться из безликой толпы. Лишние фары, украшения, даже цвет кузова — это и называется тюнингом. Сюда входит очень много, в том числе и механическая доработка двигателей, ходовой части…

…Гера сидела с приоткрытым от удивления ртом, постепенно осознавая всю величину грядущих перемен. Перспективы вырисовывались колоссальные. Наконец очнулась:

— Но потребуются колоссальные средства!

— На начальном этапе — да. Но когда процесс пойдёт, то он будет самоподдерживающимся. И, самое главное…

Он сделал паузу:

— В руках вашей семьи сосредоточена военная промышленность, ведь так?

Она опять кивнула.

— И вы производите самодвигатели для армии. Довелось столкнуться…

Задумчиво взглянул на стену.

— Бронированная кабина. Специальные кузова. Проблема в слабости мотора. А ведь с этим типом двигателя вы сможете изготовить специальные машины, поставить на них стационарное вооружение, приспособить для войны… Автомобиль двигает развитие общества, тянет за собой. Так что вам, Гера, и вашим коллегам, есть о чём задуматься…

Океанка замолчала. Потом тихо произнесла:

— Ты не мог бы угостить меня ещё чашкой кофе?

— Без проблем. Идём. Кстати, напоследок…

Подошёл к крылу машины. Постучал пальцем по нему.

— Слышишь звук?

— Очень странный.

Усмехнулся:

— А это не металл. Пластик. Особый материал изготовленный из нефти. Не ржавеет, обладает такой же прочностью, и гораздое более лёгкий, чем железо.

Её глаза округлились…

…Налил ей в чашку свежесваренный напиток, затем себе, сделал глоток, с наслаждением закрыв на мгновение глаза. Девушка тоже молча делал небольшие глотки, наконец, осушив сосуд, аккуратно поставила его на стол, затем слегка откинулась на спинку мягкого диванчика:

— Всё, сказанное тобой, совершенно верно, Вовк. Но… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Наши страны совсем недавно воевали. И какой вам резон делать сильнее бывшего противника?

…Перед Владимиром теперь сидела не доверчивая куколка, а настоящий, прожжённый опытный политик.

— Значит, на пути массового запуска в производство самодвигателей есть какой‑то камень. И мне кажется, что он в стоимости. Ты озвучил цифру в четыреста — пятьсот кинов. А сколько в реальности обошёлся тебе новый двигатель со всем необходимым?

— Почти в тысячу.

— Вот!

Она обвиняюще ткнула в его сторону пальчиком.

— Откуда возьмётся недостающая половина?

— Ответ очень прост, Гера. И в нём нет ничего предосудительного. Ты знаешь разницу между штучным и массовым производством?

Последовал кивок. Теперь и он откинулся на спинку своего сиденья, слегка прищурил глаза:

— Опытный образец всегда дороже. Это непреложная истина.

— Ты прав.

— Я заказывал детали, которые делали штучно. На неприспособленных для этого станках. И, самое главное, никогда ранее не изготавливаемых вещей. Согласна?

Снова кивок.

— Одно дело, изготовить одну вещь. Другое — тысячи, миллионы. Придётся построить специальные станки, обучить людей, организовать по настоящему массовое производство. Но когда всё будет отлажено — себестоимость произведённого снизиться в разы, если не в десятки раз. Снизится стоимость деталей — упадёт цена самодвигателя. Плюс умелая, массированная реклама. Плюс новая мода. Да что я объясняю тебе прописные истины…

— Верно, Вовк. Ты же знаешь, что я не такая дурочка. Но ответа на самый главный вопрос ты не дал. Зачем тебе это?

Владимир вздохнул:

— Автомобиль заставит вас двигаться вперёд. Не останавливаться на пути развития. Десять, пятнадцать лет, и Океания, а за ней и весь остальной мир сдвинется с новой точки и перейдёт на другую ступень своего развития. Появятся новые отрасли, новые технологии, новое мировоззрение. И, может быть, вы когда‑нибудь сможете нагнать Нуварру. Я не могу сказать, зачем нам это. Это не моя тайна. Но прогресс — не прихоть. А необходимость.

Встал, давая понять, что приём закончен. Гера снова внимательно взглянула на него, вздохнув, тоже поднялась, шагнула к нему:

— Проводишь?

— Разумеется.

…Оба спустились по лестнице, внезапно она резко развернулась к нему:

— Не сочти меня наглой и навязчивой… Но не мог бы ты отвезти меня домой на своём самодвигателе?

— Ты имеешь в виду переделанный Анхе?

Она отрицательно качнула головкой:

— Нет. На том, что внизу. Должна же я убедиться, что дело стоит вложений?

Пожал плечами:

— Хорошо. Без проблем. Идём…

…Остановил машину возле роскошного особняка, вызвав небольшой переполох среди слуг видом невероятного самодвигателя. Помог выйти Гере. Она церемонно склонила перед ним голову, затем выпрямилась:

— Ты рассказал удивительные вещи. И я верю твоим словам. Но забыл сообщить самое главное — кроме всего прочего, нужно знать путь, по которому предстоит двигаться. Нам он неизвестен. А тебе, как я вижу, знаком до мельчайших подробностей…

— Гера, мы будем обсуждать серьёзные вещи стоя на крыльце?

Девушка спохватилась:

— Ты прав. Прости. Столько всего в голове…

Покрутила рукой в воздухе. Снова коротко поклонилась:

— До встречи. Думаю, скоро будущие компаньоны выйдут на меня, и мы обсудим твоё предложение.

Молодой человек усмехнулся:

— Даже если они откажутся… Ничего страшного. Через три месяца я возвращаюсь в Русию. И там построю то, о чём мы говорили сегодня. И, клянусь, что те, кто откажутся сейчас, горько пожалеют о том, что не решились рискнуть деньгами…

Она вскинула на него взгляд, потом развернулась и скрылась в особняке. Молодой человек спустился вниз, сел в свой автомобиль и поехал в посольство… Вернувшись домой, с удивлением увидел Марка. Посол прямо приплясывал от нетерпения:

— Ну, есть новости?

Владимир задумчиво коснулся рукой подбородка:

— Информации я им подкинул предостаточно, шеф. Теперь остаётся только ждать. Срок — месяц. Но либо они созреют раньше, либо не рискнуь вообще.

— И что ты будешь делать тогда?

Молодой человек спокойно улыбнулся:

— Построю такой завод в Русии.

Марк улыбнулся в ответ:

— Я на твоей стороне. Производство средств транспорта — очень выгодное дело, тянущее за собой кучу смежных областей. Так что… Если что — можешь всегда рассчитывать на мою поддержку.

Пожал руку и ушёл…

…Утром уехала гонведка. Оказалось, что Гера действительно была права, и проблемы из‑за несовместимости партнёров существовали и росли с каждым разом. Так что молодой человек вновь остался один. Впрочем, сейчас ему было не до этого — он полностью окунулся в будущее, готовясь к колоссальному строительству. Владимир твёрдо решил стать автомобильным императором планеты. Грузовики, легковые машины всех видов, производство двигателей, тракторов, специальных машин — рынок был колоссален. Требовалось буквально всё, что могло двигаться и облегчать труд людей, заменяя миллионы животных, требующих ресурсов и постоянного ухода. Поэтому всё своё свободное время он отдавал проработке спецификации будущего предприятия и разработке первых моделей. Этому предшествовал долгий разговор по Сети с отцом, но тот сразу понял всю грандиозность и прибыльность проекта сына и безоговорочно встал на его сторону, плюс поддержка Марка. Так что вскоре мир ждали перемены. Очень большие перемены. Парочка горничных, которым он ссудил деньги, кстати, начала работать очень лихо, быстро набирая обороты в торговле. Но в реальности Владимир просто готовил будущую дилерскую сеть по продаже своих машин в Океании. Время шло. Дни летели за днями. А океанцы всё ещё молчали. Впрочем, ни его, ни других членов триумвирата, это не беспокоило. Ничуть. Главного секрета мотора те не знали, и несмотря на все попытки, агенты Звонарёва, принадлежащие к хашире Арчи, аре, имеющей своих людей буквально повсюду, доносили, что все попытки изготовить мотор нуваррского типа, как он проходил по всем документам, не дали никакого результата. Да и себестоимость будущих самодвигателей никак не укладывалась в озвученную молодым человеком цену. Она была гораздо большей. С ростом неудачных попыток интерес будущих компаньонов становился всё меньше, как Гера не пыталась его поддерживать. Но она видела, а остальные лишь слышали пустые, по их мнению, слова. А один опытный образце погоды не сделал… Незадолго до окончания назначенного срока Звонарёву сообщили ответ на его предложение: они отказывались. И это было самой большой радостью за последнее время… Теперь можно было действовать по настоящему, чем Владимир и занялся, припахав к этому делу обеих своих бывших горняшек. Девушки получили громадный список необходимого для закупки оборудования, и занялись этим в срочном порядке. Они, кстати, крепко сдружились, в чём не было ничего странного — общее дело всегда сближает. А тут впереди явственно виделись невероятные перспективы, вплоть до возможности войти в десятку Первых семей, как называли владельцев курпнейших корпораций. Единственное, что удивляло Владимира — Гера Анрун стала избегать его. Раньше приезжала под любыми предлогами в посольство едва ли не каждый день, а теперь — словно отрезали. Впрочем, это были её проблемы. Свободного времени у молодого человека не было. Он едва успевал выкроить несколько часво на сон. Остальное время занимали комплектация русийских и собственных заказов, спецификации, заказ станков и оборудования, металла, и многое — многое другое. Так что когда спустя ещё два месяца он взошёл на борт роскошного пассажирского лайнера, отправляющегося в Русию, то весь путь до порта Звонарёв проспал. Банально и пошло. Изредка вставая для отправления естественных нужд, да принятия пищи. Потому что вымотался он почти до последней стадии…

…На пирсе Трасова Владимир к огромному удивлению увидел отца. Едва спустился с трапа, как сразу попал в могучие объятия. Потом мужчины с удовольствием оглядели друг друга:

— Изменился, сын! Похудел…

Отец вздохнул, а младший рассмеялся:

— Ерунда, пап! Скоро в норму приду. Просто вымотался. Сейчас легче будет. Надоели мне эти шпионские игры, дальше некуда. Надо бы и делом заняться.

Батя хлопнул по плечу:

— Всё. Поехали. Тут, кстати, не так далеко. Сто километров.

— Всего?

Отец кивнул:

— А что? Место хорошее — императрица постаралась выделить. Чай, не чужой человек. Добро помнит.

Улыбнулся:

— Поехали.

Помог закинуть пару чемоданов с чертежами и оборудованием в багажник 'Воина'. Мужчины запрыгнули в салон, и джип рванулся по мощёной булыжником дороге из города.

— Рассказывай, сын. Не женился ещё?

— Пап! Что я тебе плохого сделал?!

Оба рассмеялись. Но веселье прекратилось быстро.

— Площадка практически готова. Начали возводить корпуса. Значит, решил серьёзно заняться автомобилестроением?

Сны кивнул, потом озвучил:

— Да. Пытался заинтересовать океанцев — без толку. Анрун вроде и согласна, но, как я понимаю, одна рисковать не хочет, да и родитель её тоже. А остальные, увы. Упёрлись, как бараны.

— И чёрт с ними. Будут локти кусать.

— Будут, пап. Ещё как будут. Поверь. Скоро придут станки, так что…

— Ничего страшного. Куда поставить — найдём. Готовы цеха главного конвейера, склады, возводим механические цеха, металлобработку, штамповочные и кузовные цеха.

— И?

— Проблемы, разумеется, есть. Остро не хватает квалифицированных рабочих…

Владимир усмехнулся:

— Думаю, её мы очень быстро решим. Я там оставил несколько надёжных людей — помогут.

— А Большой Круг?

Сын потянулся за сигаретами, закурил:

— Мы им предлагали. Они — отказались. А снизить уровень безработицы они согласны. Это первое. Ну и местная мафия тоже на нашей стороне. Я договорился платить по десять кинов за каждого специалиста, так что больше проблем быть не должно.

— Местная мафия?

Брови отца удивлённо полезли вверх, сын кивнул:

— Был контакт. Ко всеобщему удовольствию. Кстати, их главный думает перебраться к Русию — надоело ему криминалом заниматься. Хочет начать жизнь добропорядочного человека.

— Ну — ну…

Отец качнул головой, выворачивая руль. Немного помолчал:

— Я видел все твои разработки. Правильно. В Русии, да и у нас, позарез требуются грузовики, трактора, бульдозеры, экскаваторы. Да всё нужно. Но главное — двигатели.

— Пап… Специализированных станков очень мало. И только то, что я сам заказал. Но, думаю, в течение года, максимум двух, мы решим все проблемы с этим.

— Долго. Техника нужна сейчас. Аллия топает ногами и кричит — народа не хватает, сельхозугодьям требуется огромное количество лошадей, а с ними просто беда.

— Пусть успокаивается. Смонтируем линию — начнём выпуск 'Фордзонов', 'АМО', пока хватит на первое время. Потом перейдём к 'Зисам'. Думаю, в течение года — двух поставим на конвейер 'Сталинцы'. Ну а дальше, когда преодолеем кризис — уже можно будет подумать о более современных моделях. Я, кстати, сделал предварительный заказ на всю электрику у Анталей. Так что, какая — никакая кооперация пока будет. У нас кто электрикой будет заниматься?

— Эсминец. У него в руках вся электрическая часть? Провода, производство генераторов, лампочек и всего остального.

— Он потянет?

— Потянет.

— А химия у кого?

— Владыки Войны. Он же дипломированный специалист.

— Что насчёт покрышек? Океанские — полное дерьмо. Считай, сырая резина.

Отец вновь успокоительно кивнул.

— Всё в порядке. Он уже клепает покрышки всех типоразмеров и видов. Нашим машинам ведь они тоже нужны.

— Замечательно. Тогда дело за нами…

Автомобиль вынес пассажиров на гребень холма, и у Владимира перехватило дыхание. Одно дело — слова. Другое — увидеть всё своими глазами. Отец размахнулся не на шутку: сновали по временным путям пыхтящие паровозики, вывозящие грунт и мусор, копошились в земле тысячи людей. Новенькие стены росли к небу буквально на глазах, длинные, светлые цеха.

— Ничего себе…

Отец с гордостью ткнул рукой вперёд, в панораму грандиозной стройки:

— Решили сразу строить. Чтобы потом без реконструкций и переделок. Как говорится — воевать, так по военному. Что скажешь?

— Я в Океании много где побывал. Но таких масштабов не видел. Если и у остальных стройки такого же масштаба, то лет через десять заморские друзья будут в большой заднице…

Родитель утвердительно кивнул:

— Так и рассчитывали. Паровозы надо давить, пока они ещё чайники…

Сын рассмеялся:

— Верно подмечено… Ну, господа, держитесь. Веселье начинается…

…Джип затормозил возле небольшого, но уютного двухэтажного домика.

— Приехали, сын. Вот твоя служебная квартира. Связь, Сеть, всё имеется. Не роскошь, как у нас, но жить можно.

— А ты?

Батя показал на стоящий по соседству точно такой же домик:

— Мы там, всей семьёй.

— Ты с Аорой?

На лице родителя мелькнула счастливая улыбка:

— А как же без неё? Хотел оставить в Нуварре, так она меня чуть не убила. Вот и поехали вместе.

— Не скучно ей?

— Какое там скучно! Дочери, обе, да ещё старается мен помочь, плюс учёба — хочет стать инженером… В общем, растём сын. А ты, кстати, как? Марк говорил, ты кого то к себе притаскивал…

Молодой человек махнул рукой:

— Да не складывается как‑то, пап. То я им не подхожу. То они мне. В общем так вот.

Отец впервые нахмурился:

— Смотри, сын. Это кажется, что успеешь. А потом раз, и уже слишком поздно…

Взглянул на часы:

— Через два часа жду у себя. Хватит тебе времени?

Молодой человек кивнул.

— Успею.

— Аора приготовила шикарный ужин. Так что голодным не останешься.

Владимир сделал шаг к дому, потом обернулся:

— Она у тебя и готовить умеет?

— Ещё как! Пальчики оближешь!..

Дом Владимиру понравился. Небольшой, но очень уютный. Чувствовалось, что проектировала и обставляла его любящая рука. Простая, но удобная мебель. Все необходимые удобства, бытовая техника, привычная для любого переселенца с Земли. Он словно вернулся на Землю. Первым делом, занялся распаковкой своих чемоданов. Одежды у него было немного, роскошный гардероб шёл багажом другим рейсом, как и кое‑что из закупленного для отца и сестры. С собой — минимум, и, естественно, чертежи и ноутбук. Всё быстро улеглось по отведённым для этого полкам и шкафам в кабинете. Ноутбук с радостью подключился к Сети, а телефон начал заряжаться. Пока всё. А — нет. Он быстро поднялся, пошлёпал в душ. Помыться с дороги — первое дело… После душа прошёл на кухню — полный холодильник продуктов, микроволновка и обычная электрическая плита. Мойка. Чайник. Скромно, но со вкусом. Набор необходимой посуды. Кажется, русийского производства. Впрочем, какая разница? Взглянул на часы — пулей сорвался с места. Отец ждёт!..

…Аора встретила его своей мягкой смущённой улыбкой. Она всегда стеснялась пасынка, из‑за того, что была ему практически ровесницей. Роды ничуть не изменили её, помогала волшебная клубника. А вот Юница… Владимир едва смог удержаться от восхищённого возгласа. За год, который он её не видел, девочка изменилась до неузнаваемости, превратившись в красивую девушку. Ещё очень юную, но обещающую стать впоследствии просто с ног сшибающей красавицей. Кому то повезёт… Стол ломился от всевозможных блюд. Мачеха действительно умела готовить, во всех смыслах этого слова. Давно уже молодой человек не ел с таким удовольствием. К тому же чувствовалось, что все ему рады, и Владимир расслабился, впервые за очень долгое время. Как по уговору, разговор о делах за столом не вёлся. Разговаривали о новостях в Русии, что нового в Нуварре, или Новой Руси. Вспомнили нескольких знакомых…

— А что с Хьямой?

Неожиданно для себя вспомнил Владимир. Отец усмехнулся:

— У неё сын. Родила на днях.

— Замуж вышла?

Кивнул в знак согласия.

— Нашёлся один товарисч… Да ты его знаешь, кстати…

Сделал паузу. Сын не выдержал:

— И кто?

— Григорий Рублёв. Помнишь такого?

От неожиданности у парня выпала из рук вилка:

— Мой бывший командир?

— Угу. Он, кстати, на повышение пошёл. Командует первым особым корпусом Русии. Их аналог нашего спецназа. Муштрует.

— Ясно…

…Вспомнили ещё нескольких знакомых, обсудили ситуацию в стране. Как Владимир и ожидал, обстановка в Русии выправлялась. При поддержке нуваррцев удалось довольно быстро ликвидировать остатки разрозненных воинских отрядов, превратившихся в банды мародёров, и все силы народа бросить на восстановление государства. Аллия пользовалась всеобщей любовью и поддержкой подавляющей массы населения. А Указы, принятые ей, показывали, что она тоже заботится о людях, живущих в Империи. Наконец, уже когда стемнело окончательно, и за окнами вспыхнули десятки прожекторов, Владимир вернулся домой. Обойдя ещё раз дом сверху донизу, улёгся спать. Утро началось с завтрака, который пришлось себе срочно готовить. Типичное неудобство холостяка, который слишком засиделся в гостях. Потом за ним заехал отец, чтобы показать стройку вблизи. Загрузившись в джип, оба Звонарёва поехали на стройку. Владимира удивила чистота, нетипичная для любого строительства. Вся строительная площадка была уже вымощена камнем, оставались только места для коммуникаций и котлованов. Работа кипела, несмотря на ранний час.

— Они что, круглосуточно работают?

Задал вопрос сын, и отец подтвердил загадку.

— В три смены.

— Хватает людей?

Батя загадочно улыбнулся:

— Здесь конкурс несколько человек на место. Идут и идут со всей Империи. Мало того, приезжают прусы, гонведы, целыми эшелонами.

— И?

— Работы сам видишь, полно. Сталеплавильный завод, завод сплавов, химическое производство. Завтра начинается монтаж ректификационных колонн. Здесь будет заканчиваться нефтепровод с Северного месторождения. Оказывается, на границе вечной мерзлоты громадные месторождения нефти высшей категории, практически открытые месторождения.

Владимир насторожился:

— Это как?

Отец усмехнулся:

— Так. Наши геологи совместно с русийцами сейчас просеивают поверхность территории буквально по метру. Добрались до Ледовитого Океана. Словом, сейчас впервые удалось составить подробную карту материка. Залежи ископаемых на территории Русии просто колоссальны. Мы сами были удивлены. Но вот так оказалось.

— Аллия наверное рада?

Отец кивнул в знак согласия. Потом добавил:

— Она молодец. Ну, или Серый. Всеобщее среднее образование. Учреждение профессионально — технического образования. Образование высшей школы. Всё бесплатно. Составили план развития и индустриализации. Нам десять лет, и ни одно из государств планеты не угонится за Русией. Думаю, что лет через пять сможем уже самостоятельно изготавливать компьютеры и всю периферию.

— Хм… А не слишком ли резкий скачок? От сохи и до ракет, как говорится?

Батя пожал плечами:

— А что тут такого? Футуршока опасаешься? Вряд ли. Народ тут предприимчивый, энергичный, духом крепок. Есть горячие головы, которые даже тормозить надо…

Резко вывернул руль, уходя в сторону от колонны телег, полных белого камня. Кивнул на них:

— Известняк повезли. Будут на известь пережигать… Но, в общем, Вов, кажется нам всем повезло. И впереди у нас длинная дорога…

Помолчали. Машина легко шла по дороге, ведущей по гигантской стройке. Сын снова не выдержал:

— Пап, а потянем? Народу тут десятки тысяч. Объектов — немеряно. Сколько средства надо?

Батя усмехнулся:

— Ну, я тут не один вкладывался. Аллия тоже пайщик. Да и из наших кое‑то помог.

— Это что, акционерное общество?

— Особого типа. Мы имеем право выкупить все акции в течение десяти лет после запуска комплекса. Да и выпускать будем тоже немало, как я тебе говорил. У нас только на грузовики очередь на три года вперёд. И частники, и государственные компании, и наши, из Новой России. То, что мы привезли с собой, уже на ладан дышит. Так что…

Махнул рукой.

— Восстанавливаем технологии, производство. Спасибо океанцам. Станки у них на высоте…

Улыбнулся:

— Мы при их помощи строим свои. А потом старьё в переплавку. Экономика должна быть экономной.

— Хитро…

Улыбнулся сын. В этот момент 'Воин' остановился возле большого здания в четыре этажа.

— Приехали.

— А это что?

— Заводоуправление. Здесь сидят те, кто будет управлять производством.

Выйдя из машины Владимир удивлённо задрал голову, глядя на высокую крышу.

— Четыре этажа, а почему такое высокое?

— Музей будет. Ну и народу не мало ожидается. Гонведия желает заказать почти двадцать тысяч грузовиков разной вместимости, самосвалы, строительную технику. Прусы интересуются машинами для эксплуатации на болотистых местностях. У них почти тридцать процентов территории — торфяники. Молчат одни океанцы.

— А Русия?

Отец вновь улыбнулся:

— Они готовы закупать всё. Грузовики, сельскохозяйственную технику, трактора. Словом, всё, что мы сможем производить. Аллия хочет решить продовольственную проблему. Зависеть от океанских продуктов никто больше не хочет. Гарахи согласились допустить русов в Степь. Не полностью, конечно, но территории выделили просто огромные. Хватит, чтобы накормить всю планету.

— А взамен?

— Что — взамен?

Не понял отец.

— Что гарахи потребовали взамен?

— Знаешь, ничего. Кроме возможности переселиться на Новую Русь. Они не хотят больше служить пугалом. А мы, переселенцы, мозговому внушению не поддаёмся. Вот они и обрадовались, что смогут нормально жить. А их помощь нам ещё не раз потребуется…

Сын насупился:

— Не верю я, что всё так гладко идёт.

Теперь нахмурился и отец, кивнул:

— Всякое было. Особенно, поначалу. Но сейчас легче. И намного. А скоро совсем хорошо станет. Большое начинается с малого, сам знаешь…

Глава 20

…Бззз. Бззз. Бззз. Телефон завибрировал на столе. Владимир оторвался от очередного чертежа удивлённым взглядом посмотрел на дрожащий аппарат, поднял трубу:

— Алло?

— Господин Вовк? Могу я услышать господина Вовка Звана?

Несколько мгновений соображал, кто это, потом хлопнул себя по лбу — это же он!

— Да, я слушаю?

— Господин Вовк, это Илана…

— Илана?! Малышка, это ты?!

— Я, господин Вовк! Ой, как я рада вас слышать!

— Илана, девочка, что‑то случилось?

— Нет, что вы, господин Вовк! Просто от вас пришло письмо, что вы предлагаете мне, точнее, нам, стать вашими представителями в Океании по продаже ваших самодвигателей. Вот я и решила с вами связаться, уточнить. Это действительно так?

— Разумеется, малышка!

— Тогда я выезжаю в Русию первым же рейсом! Встречайте!

Аппарат отключился, и Звонарёв младший обвёл рабочий кабинет совершенно другим взглядом. Что‑то он совсем заработался, если не помнит ничего, что делал раньше. Да и то, уже почти год прошёл после его приезда из Океании. Стройка не прекращалась ни на минуту, с каждым днём росли новые корпуса, тянулись линии электропередач, запускались производства. Пусть пока ещё не было возможности запустить завод на полную мощность, но в действующих цехах уже вовсю производили всё, что возможно было изготовить, начиная от элементарных гвоздей и заканчивая учебными пособиями для профтехучилищ. Отлаживали станки, одновременно изготавливая на них же новое оборудование по нуваррским чертежам. Сколько специального оборудования было сделано — знают только сами рабочие, да он. Сколько бессонных ночей, проведённых на стройке, на полигоне, в разъездах и командировках… Тряхнул головой — нет. Срочно нужен отпуск. Хотя бы до запуска первой ветки конвейера, на которой начнут изготавливать лёгкий грузовик на полторы тонны веса, копию 'АМО — Ф-15' советских времён. Тем более, что всё уже отлажено, готово, осталась мелочь. А потом… Сначала — грузовик. Потом — трактора. Дальше — сеялки, веялки, косилки, бороны, впрочем, уже сейчас на заводском оборудовании изготавливают плуги и прицепные комбайны. Нужда в них просто колоссальная. Аллия освоение Степи решила сразу начать с совхозов, или госхозов, как их тут окрестили, От сочетания — государственное хозяйство. Потому что все эти новые сельскохозяйственные угодья были в государственной собственности и принадлежали императорской семье. Естественно, желающим выделяли наделы. Но мало кто поехал туда по собственной воле. Земли хватало, пусть и тощей, выработанной поколениями, но в центральных губерниях, под боком. Пусть и были эти наделы очень маленькими, но зато своими. Правда, урожая с них едва — едва хватало, чтобы только прокормиться самим, на город уже не оставалось. Раньше для городов закупали продовольствие в Океании. Но в связи с последними событиями, показавшими, что бывает с теми, кто не заботиться о продовольственной безопасности, Аллия твёрдо решила перейти на самообеспечение Русии всеми видами потребляемого продовольствия: зерна, мяса, молока, фруктов и овощей. Мелкое крестьянское хозяйство выполнить эту задачу не могла даже при увеличении наделов. Следовательно, необходимо было укрупнять хозяйства, привлекать к работе в них дополнительные силы, и ломать частнособственнический подход, господствовавший в Русии до этого. Когда один надел обрабатывали члены одной семьи, всеми силами сторнившиеся от привлечения помощи. Нищая деревня означала только одно — голодный город, пустые прилавки. Потому что покупать произведённое в городе было не на что. Крестьянам едва хватало произведённого, чтобы прокормиться самим. Получался замкнутый круг. И его надо было рвать. Алли неслыханно повезло с новым мужем. Сергей из Нуварры был очень умным человеком, тем более, у переселенцев за спиной имелся опыт поколений. Колхоз? Ни в коем случае! Во всяком случае — на данном этапе. Рано. Нужен пример. А кто его может подать, кроме Её Величества? Поэтому были утверждены первые сто сельских императорских хозяйств, которые получили огромные наделы в Степи. Теперь нужны были рабочие в этих хозяйствах, ну и техника для обработки земли, разумеется. По меркам крестьянских хозяйств только для вспашки выделенной государыней земли требовалось на каждое по тысяче с лишним лошадей. Людей же нужно было минимум по десять тысяч. Где в разорённой стране взять сто тысяч лошадей и миллион людей? И не просто взять, а ещё и каждого накормить, напоить, одеть, обуть, и самое главное — заплатить? Обратиться к Гонведам, к Прусам? Война как‑то само собой затихла, и сейчас между государствами установились достаточно ровные отношения. Во всяком случае — без стрельбы и бомбардировок. Но оба других материковых государства сами переживали сложный период послереволюционного восстановления, и у них не было ни лишних лошадей, ни, тем более, людей. И что делать с этими хозяйствами? И тут нуваррцы показали, что значит, хозяйствовать по новому. На два императорских госхоза техники они набрали. Трактора, грузовики, механики, топливо. Смогли изготовить и весь необходимый сельскохозяйственный материал. Появились свои Паши Ангелины, Викторы Гусаковы, короче, эти два госхоза сдали государству продукции столько, сколько три полных губернии до них. Причём народа в обеих хозяйствах насчитывалось едва три сотни человек. А уже готовилась к вводу первая молочно — мясная ферма на десять тысяч коров нуваррской породы… Естественно, что самих чистопородных животных, привезённых с Земли, столько не набиралось при всём желании. Против природы не попрёшь, и если корове положено вынашивать телёнка девять месяцев, то, увы, Девять коров одного телёнка за месяц не принесут. Такое бывает только у людей, если верить статистическим данным… Зато у нуваррцев был запас замороженной животной спермы, чем те и воспользовались, осеменив местных коровок, отобранных из самых лучших. Ну и своими поделились. Невиданной до этого жирности молоко быстро завоевало поклонников по всей Русии. Но самое главное — что продукцию животноводческой фермы можно было перерабатывать прямо на месте и развозить куда потребуется. И — себестоимость продукции… Словом, очень быстро госхозы доказали свою эффективность и выгодность. И желающих работать в них появилось с избытком. Дело было за малым — техникой. И вот её остро не хватало. Почему все с огромным нетерпением ждали начала работы автогиганта. Естественно, задуманный Звонарёвыми заводище за полтора года построить было нереально. Но вот запустить хотя бы одну линию конвейера для выпуска простейших грузовиков и тракторов, чтобы обеспечить госхозы было необходимо позарез. Тем более, что львиная доля продукции первых госхозов и пошла на обеспечение продовольствием строек, что и дало возможность Звонарёву — старшему набрать необходимое число людей. Правда, впереди виднелось одно большое 'но'. Огромное количество единоличных крестьянских хозяйств должно было, да нет, просто обязано было разориться… Это неизбежно при из организации труда, точнее, отсутствию таковой, и стоимости произведённой продукции. И что тогда делать? Но в Империи ожидали начала этого процесса с нетерпением, потому что этих разорившихся крестьян уже ждали новые места на стройках индустриализации, в городах, да и в тех же госхозах. Так что крестьянского бунта не будет. Некогда тем станет бунтовать. Не успеет пахарь по миру пойти, а у него вокруг двора уже будет дюжина вербовщиков ходить кругами, заманивая на работу в город… Так что Русия смотрела в будущее не просто с оптимизмом, а с уверенностью. Всего за полтора года правления Аллии страна изменилась настолько глубоко, что её было не узнать. Теперь Империя становилось государством номер один на планете. Океания ещё, разумеется, занимала верхнюю ступеньку пьедестала, но её уже теснили оттуда. Сами океанцы этого ещё не видели. Но нуваррцам и русийцам у власти это было ясно без всяких доказательств и фактов. И вот, через две недели состоится официальный запуск конвейера завода Звонарёвых. Первая ветка выдаст свою первую продукцию. Конечно, испытания уже прошли, более того, уже отлажен и отработан производственный процесс, и первые новенькие машины ждут отгрузки заказчикам. Но Её Величество пожелало обставить процесс официально, пригласив океанцев, прусов и гонведов на праздник. Добавив головной боли безопасникам Нуварры и Русии…

…Владимир тупо взглянул на зажатый в руке аппарат. Что… Нет! Немедленно надо на отдых, или будет слишком поздно… Он решительно сунул трубку в карман рубашки, поднялся из‑за стола, набрасывая висящую на спинке стула куртку на плечи. Надо отдохнуть, хотя бы немного. Иначе он просто не выдержит. Бегом спустился вниз, на первый этаж, сел в свою машину, выехал с территории заводоуправления, направляясь к отцу. Батя поможет. У того работы стало гораздо меньше по мере того, как один за одним вступали в строй новые цеха, и подменить до официального открытия завода он его сможет… Выслушав сына, родитель встревожился — за своими делами он как‑то упустил, что Вовка пахал без выходных и отдыха уже столько времени. Да и внешний вид сына не внушал доверия — красные глаза, осунувшийся вид напугали бы любого. Один телефонный звонок куда‑то наверх, потом — короткая поездка назад, в контору, и уже через час Владимир получил все необходимые бумаги, подтверждающие его законный отдых. Оставалось решить, куда ехать, и ехать ли вообще… Впрочем, он не колебался — свой отпуск молодой человек решил провести на Новой Руси, в своём доме. Навестить могилку матери, проведать сестру, у которой появился очередной ребёнок, привести в порядок свой и родительский дом. Так что уже вечером он вылетел рейсовым самолётом в Метрополию… Уборка двух домов, своего и родительского, заняла неделю. Затем Владимир больше ничем не занимался, кроме как спал, ел, ходил на пляж, смотрел видео по компу, и просто отдыхал. Улучшения не замедлили ждать — исчезли провалы в памяти, те оцепенения, нападавшие на него временами. Да и гигантская клубника быстро привела его в нормальное состояние. Так летели дни, и организм быстро приходил в порядок… Возвращаясь вечером от сестры он медленно шёл по улице, наслаждаясь ничего неделанием. Светка все уши прожужжала — когда женишься? Сколько можно жить одному? Ты что — урод, или больной? А как ей объяснишь, что не попалось ещё по душе ему та единственная. Точнее, попалась, но что‑то всегда удерживает его от решающего шага, заставляя сохранять дистанцию… Задумчиво открыл калитку, прошёл по тропинке, ведущей к крыльцу, вздрогнул, увидев свет в окнах. Кого это принесло? Кто посмел войти без разрешения? Отец примчался за ним? Или кто‑то из знакомых? Поднялся по ступенькам, вошёл в гостиную — никого. Хм… Неужели сам забыл выключить свет? Щёлкнула дверь наверху. Какого… Шлёп. Шлёп. Шлёп. Шажки босыми ножками. Это он сразу может сказать. Кто?! Или сестрёнка решила науськать на него кого‑то из своих подружек? Поваляться в постели он не против. Но не больше. Пусть не рассчитывают на такое… Шлёп. Шлёп. Шлёп. Тот, точнее, та, кто шла к нему. замерла наверху, не решаясь показаться. Потом он увидел ноги. Стройные и красивые. Но самое главное — знакомые… А потом… Сверху слетел настоящий маленький вихрь, с визгом повис у него на шее, покрыл щёки поцелуями:

— Вовк!

— Илана?!

…Да. Это была она. И — в его рубашке на голое тело… Угомонились они лишь под утро, едва не сломав постель, не в силах насытиться друг другом…

— Завтрак в постель для моей гостьи.

Он поставил на покрывало большой поднос с кофе, золотистыми гренками, и, естественно, с коронным блюдом каждого холостяка — яичницей — глазуньей. Илана сонно потянула носиком, не открывая глаз выбралась из‑под одеяла, потянулась к подносу. Коротко взвизгнула, получив по руке, только тогда открыла глаза, ахнула от изумления:

— Боги! Какая ты прелесть!

Быстро обнюхала поднос, ничуть не смущаясь голого тела, смело демонстрируя удивительно большую грудь. Смеющимися глазами взглянула на него:

— А сам?

— Разумеется.

Пристроился рядом. Пару минут слышалось возбуждённое сопение и пережёвывание. Наконец первый голод ушёл, и они стали есть уже гораздо спокойнее. Вскоре трапеза закончилась, и Илана счастливо потянулась, чмокнула молодого человека в щёчку:

— Чем хозяин собирается меня развлекать?

Владимир хитро прищурился:

— Не желаешь съездить на пляж?

— На пляж?

Девушка скорчила рожицу:

— Одевать этот идиотский купальный костюм, сидеть отдельно от мужчины, заходить в воду в специальной кабинке, чтобы тебя никто не видел… Фу!

— Ну, типичный океанский взгляд на жизнь, прости. Ты же в Нуварре. Не в Русии. Кстати, как ты умудрилась сюда попасть?

— Гера помогла. По старой памяти…

Осеклась. Замолчала.

— Гера? Она то с чего?

Девушка помрачнела:

— Она? Злится на тебя, Вовк. Очень сильно злится. Ты ведь уехал и не попрощался. Неужели так обиделся за отказ? Она ведь искренне хотела, но её отец не разрешил… А ты… За столько времени ни слова, ни звонка. Я удивляюсь, что ты меня пригласил…

— Честно? Ты только не обижайся, малышка, но я даже не помню, как это сделал…

— Что?!

В огромных глаза сверкнули слёзы.

— Что — ты! Перестань, пожалуйста! Я просто доработался до ручки. Ещё немного, и мозги бы отказали.

Влага мгновенно высохла, сменившись неподдельной тревогой:

— Совсем себя не щадишь?! Бить тебя некому!

Он махнул рукой:

— Батя у меня сам такой же, трудоголик. Но ему легче — чуть забудется, жена тут, как тут. За ухо, и домой. А за мной присмотреть некому… Увы.

Илана насторожилась:

— И даже второй Альмы себе не завёл?

Снова взмах руки:

— Какой тут завёл… Чуть с ума не сошёл — столько работы! Не до отношений. Даже таких. К тому же в Русии проституток нет. А морочить хорошей девушке голову не в моих правилах…

— А как же я?

— Ты? Слушай…

— Тсс.

Океанка приложила палец к губам парня.

— Ты не обижайся, но я… Словом, я вышла замуж.

— Замуж?!

Последовал подтверждающий кивок. Она встревоженно заглянула ему в глаза:

— Ты чего, обиделся? Вовк, не молчи!

— Чего говорить то? Ошарашила… Не знаю, что и сказать даже…

— А ничего и не надо.

С наигранным весельем произнесла Илана.

— И вообще — забудь, что я замужем. Я хочу честно изменить своему дурачку с настоящим мужчиной.

— Дурачку?

— Ага. Потому что он такой.

— Зачем тогда замуж выходила?

Девушка вздохнула:

— А что, прикажешь всю жизнь в старых девах ходить? А он меня любит, ценит. Правда, ещё больше мои деньги. С твоей лёгкой руки, кстати.

Теперь вздохнул молодой человек:

— Значит, на пользу пошло?

Илана кивнула. Снова становясь весёлой:

— Всё, Вовк. Не мешай мне изменять моему мужу. Чего тебя так тянет на пляж? Хочешь отдохнуть от меня? Замучила?

— Это ещё вопрос — кто кого!

Он шутливо задрал нос, улыбнулся — почему то на душе вдруг стало легко и спокойно, несмотря на такое известие.

— Могу сказать, что твои представления о нуваррских пляжах полностью неверны. Поверь. Начиная от купальника, и заканчивая отдельным времяпровождением и кабинками. Идём.

— Куда?!

— Тебе нужен купальник. А помнится, после Геры у меня остался один или два. Она их и не одевала. Взяли про запас, так и валяется…

Илана нехотя выбралась из‑под одеяла, ничуть не стесняясь, пошлёпала за ним. Идти пришлось недалеко, даже не надо было выходить из комнаты. Просто прошли в соседнюю комнату, и Владимир нашёл упакованный в пластик пакет. Обрадованно сдёрнул его с полки.

— Вот! Нашёл! Примерь ка.

С заговорщическим видом вскрыл упаковку, подал девушке:

— Одевай.

Та нехотя сунула руку в пакет… Потом пошарила в нём очень тщательно. Вытащила руку наружу, с изумлением посмотрела на два крохотных кусочка ткани в руке:

— А где купальный костюм?!

— А что ты держишь в руке?

В тон ей ответил Владимир, и рассмеялся:

— Вот он. Весь твой купальник. Одевай. Или помочь?

Хитро прищурился. Помедлив секунду, Илана состроила точно такую же хитрую рожицу:

— Помоги!

…Естественно, ничем другим, кроме постели, закончиться такое одевание не могло… Отдышавшись, и, наконец, одев на себя купальник, девушка взглянула на себя в зеркало. Покраснела:

— И в таком ваши женщины ходят на пляж?! И им не стыдно?

— Чего стыдиться? Своего тела? У нас так не принято.

— Завидую им…

Тихо произнесла Илана. Внезапно её глаза округлились:

— Погоди… Ты сказал, что это купальные костюмы госпожи Анрун?! Она что, ходила в таком?!

Молодой человек кивнул в знак согласия.

— Только никому не говори, я имею в виду — у себя. Хорошо?

— Я же не полная дура!

Ловким движением поправила крохотный треугольник спереди.

— А местное платье у тебя найдётся?

— Разумеется.

Вернулся в гардероб, нашёл парео, соломенную широкополую шляпу, шлёпанцы. Помог всё это одеть.

— Ну, что — пошли на пляж?

— Пошли?

Она удивлённо взглянула на него, снова состроив удивлённую рожицу, придававшую ей невероятное очарование.

— Шучу, конечно, поехали. Тем более, вид у тебя как раз для пляжа…

Оставшееся время отпуска пролетело в мгновение ока, и они вдвоём вернулись в Русию, где паре пришлось расстаться — слишком много было поставлено на карту. И демонстрировать увлечение замужней женщиной…

…Место, где с контейнера должна была сходить уже готовая техника, было забито до отказа. Расфуфыренные гости, строго одетые нуваррцы, охрана, и, естественно, императорская чета. Оркестр отыграл гимн Русии, громыхнул литаврами, исполняя марш Новой Руси, и Аллия Первая взошла на трибуну, ухнул включенный микрофон фоновым шумом.

— Добрый день, дамы и господа, уважаемые гости.

Все зааплодировали. Выдержав паузу и дождавшись, когда шум хлопанья в ладоши стих, Императрица продолжила:

— Сегодня для всех нас знаменательный день. Мы присутствуем при очень важном событии для Русии, Нуварры и всего остального мира — запуске первой очереди крупнейшего в мире автомобильного завода…

…Именно так назвала Аллия новую технику. На нуваррский манер. Не самодвигатель, как раньше было принято, а автомобилем. Пора прекращать ломать язык…

— …производящего все виды автотранспорта и двигатели различных типов и модификаций для наземного, воздушного и морского транспорта. Сейчас мы запускаем в действие первую нитку конвейера, на котором начнут изготавливать лёгкие грузовые машины, могущие перевезти до сотни пудов груза, и трактора для нашего сельского хозяйства. Пока — самые простые, но вскоре, поверьте, из цехов завода выйдут куда более совершенные и могучие машины, которые преобразят наш мир, облегчат труд рабочих и крестьян, помогут воплотить в жизнь самые смелые мечты и задумки наших инженеров и изобретателей…

…Договорить Императрице не дали — забитые рабочими галереи зала и трибуны просто взорвались восторженным рёвом. Аллия ждала, но приветственный гул и не думал стихать. Махнув на всё рукой, женщина сошла с трибуны, подошла к символическому рубильнику, резким рывком замкнула контакты. По огромному цеху прокатился гул, медленно дрогнула и поплыла конвейерная лента, покачивая пока пустыми захватами. Отработанными движениями сборщики подхватывали свои детали, устанавливая их на положенные места. Рамы. Двигатель. Коробка передач. Магистрали… С каждым новым постом грузовик всё больше и больше становился похож на автомобиль. Вот блеснули в лучах прожекторов диски колёс с новенькими шинами, встал на место аккумулятор, ещё несколько минут, и качнувшись, первый грузовик встал на бетонный пол цеха, а позади его уже показывалась морда следующего. Аллия решительным движением отодвинула готовившегося залезть в кабину водителя — сдатчика, заняла его место. Поворот ключа — естественно, что проект 'АМО' был доработан и усовершенствован, оживает двигатель. С лёгким рокотом Императрица уверенно лично согнала первый произведённый грузовик с конвейера, и зал снова взорвался аплодисментами. Владимир почувствовал, как у него защемило в груди — всё же не зря были бессонные ночи, сожжённые нервы, усталость и нечеловеческое напряжение. Вот он, результат! Их первая, хотя, разумеется, это не так, машина… Мягко пофыркивая двигателем, грузовик уверенно закатился на стоянку, хлопнула дверца. Аллия легко выпрыгнула наружу, продемонстрировав новый предмет одежды — юбку — брюки. Рискнуть одеть обычные джинсы, которые очень полюбила, даже она не осмелилась на столь представительную публику. Всё‑таки, кроме океанцев здесь присутствовали и представители Королевского Дома Прусии, и дипломаты от Гонведского Царского Дома. Но и этого было достаточно, чтобы у всех присутствующих гостей округлились глаза… Конвейер работал безостановочно, не останавливаясь ни на мгновение. Звонарёвы были спокойны — он крутился до этого в тестовом режиме целую неделю, и никаких замечаний не было. Кроме того, отработана логистика — специальные бригады подавали изготовленные здесь же, на заводе детали, без остановок и задержек, да и запас на непредвиденный случай был. Так что всё работало как часы, точнее — как корабельный хронометр. Ну и импровизация Аллии была, как говорится, в тему.

… — Господин Зван, какова производительность завода?

— Одна нитка конвейера рассчитана на сход трёх сотен машин в сутки при полной загрузке.

— Три сотни автомобилей?

Задавший вопрос гонведец недоверчиво скривился. Михаил кивнул:

— Да, господин посол. Три сотни лёгких грузовиков.

— Вы всё время говорите о лёгких грузовых автомобилях. Но сто пудов груза говорят сами за себя — одна лошадь может тащить не больше двадцати пяти пудов. Точнее, сможет и больше, но не долго. В расчётах при постоянной работе берётся именно такая величина.

— Совершенно верно. Но я могу показать образцы, которые станут выпускать позже, в течение ближайших двух — трёх лет…

По знаку отца упали на пол огромные занавеси, закрывающие музейный зал и окна, и все ахнули — ничего подобного послы и гости даже не могли себе представить. Спасибо Серому, помогшему с наполнением экспозиции. Весь зал был заставлен машинами: грузовики, легковушки, трактора, экскаваторы. Все образцы автотехники, прихваченной беглецами из родного мира и найденные на 'Либерти'. А ещё — самолёты, двигатели, сельскохозяйственные машины. 'Жигули' и 'Форды', столь памятный Аллии 'EQ' и 'Додж 3\4', 'Студебеккер' и могучий челябинский промышленный гигант. 'ДТ' и 'Белорус'… Гости застывали возле каждого обраца, восторженными глазами жадно обшаривали технику от крыши кабины до скатов, не в силах сдерживая восхищения. Огромные трёхосный 'Урал' и 'Камаз' вызвали всеобщий восторг. Но самое главное представление Звонарёвы приготовили напоследок. Сияющий от гордости подросток медленно провёл через зал гигантских размеров лошадь, превосходящую по размерам любую местную породу чуть ли не в два раза.

— Вот, дамы и господа, великий предок всех этих красавцев — конь. Так отдадим ему должное…

И отец первый захлопал в ладоши. Через мгновение к нему присоединились и остальные. Могучий жеребец спокойно косил влажным глазом на собравшихся людей, царственной походкой пересекая зал и слегка помахивая длинным хвостом…

…Илана с удивлением смотрела на двух Вовков, стоящих перед ней. Видимо, её удивление чем‑то обеспокоило второго, и тот что‑то шепнул первому на ухо. Короткая фраза на незнакомом языке успокоила другого Звана, и уже знакомым голосом, её… Вовк произнёс:

— Познакомься, малышка — это мой отец, Михх Зван, или Брум, как его знают в Русии.

— О..Отец?! Но вы же ровесники! Это дурная шутка!

Выпалила не задумываясь девушка. Владимир улыбнулся:

— Тем не менее, моему отцу сейчас уже за пятьдесят. И я действительно его сын. Младший. Ещё есть старшая сестра. Но это семейные дела. Давай к делу. Как я понял, ты согласна стать нашим представителем в Океании?

— Разумеется, Вовк. Мы с Альмой слишком многим тебе обязаны, чтобы отказать…

— Малышка, поверь, ты делаешь нам не одолжение. И более того, не будешь рисковать деньгами. Цена грузовика с доставкой…

Он сделал короткую эффектную паузу:

— Восемьдесят кинов.

— Во… — Восемьдесят?!

— Да.

Довольный произведённым эффектом, Владимир утвердительно кивнул.

— Подходит тебе такая цена?

— Больше чем!

Не задумываясь, выпалила девушка.

— Когда подпишем контракт?

— Погоди, малышка. Давай сначала решим, сколько автомобилей ты будешь у нас продавать.

Мгновенно произведя расчёты в уме, Илана решительно назвала цифру:

— Давай начнём со ста. Посмотрим, за сколько я их смогу продать, а потом решим по итогам продаж.

Сын перевёл слова девушки отцу, тот утвердительно кивнул.

— Мы согласны. Первая партия грузовиков отправится вместе с тобой. Так что можешь сообщать Альме радостные новости.

— Ой! Вовк, ты чудо!

Не раздумывая ни мгновения, девушка перегнулась через стол, за которым шли переговоры, и влепила сочный поцелуй в губы сначала одному, потом второму Звану…

Глава 21

— Как у нас дела?

Владимир нахмурился:

— Вроде бы всё нормально, и всё — равно — пятой точкой чувствую, что‑то не так.

Протянул отцу листок, полученный из бухгалтерии. Тот взглянул, и хорошее настроение словно сдуло:

— Получается, мы в убытке?

— Чисто технически, и не по своей вине. Задержки с платежами из Гонведии и Океании.

— Странно. Илана перегнала все деньги на наши счета, но они где‑то болтаются. Подтверждение из банка Океании пришло, а филиал в столице утверждает, что ничего не получали. Гонведцы только что подтвердили платёж, за всю партию тракторов. Прусы просят увеличить поставки. Вот у кого всё отлажено, как хороший будильник. Они даже хотят работать не по факту, а по предоплате.

— Тогда проще, пап. Мы выходим в ноль. И только из‑за океанцев.

Отец бросил на него пристальный взгляд:

— Не считаешь, что твои девчонки крутят наши деньги?

Владимир на мгновение задумался, потом решительно тряхнул головой:

— Нет. Скорее, это банкиры. Решили провернуть какую‑то аферу, поэтому и придерживают перевод. Думаю, пора воспользоваться звонком другу…

На вопросительный взгляд отца пояснил:

— Мой старый мафиозный знакомый. Господин Кнут.

— А… Думаешь, сможет помочь?

— Не уверен. Вряд ли это в его силах. А вот то, что поможет раскопать, в чём суть дела — это да. Связи хашир пронизывают всё океанское общество снизу доверху.

— Тогда давай, действуй. Вопрос слишком серьёзный. Ладно бы, дело касалось только нас, но оплата за поставки нам сырья и металлов…

Владимир кивнул в знак согласия — от их промышленного гиганта зависели слишком многие смежные предприятия и даже целые отрасли… Автомобиль действительно двинул Русию вперёд стремительным рывком. Всего полгода на выход производства на полную мощность, и государство было не узнать. Уже далёким забытым прошлым казалась Гражданская война, череда переворотов, интервенция Океании. По дорогам колесили тысячи грузовых и легковых машин. Бескрайние просторы Империи, казалось, сократились в несколько раз, и то, что раньше было невозможным, стало реальностью. Перевозки пассажиров, скоропортящихся товаров, огромные склады — терминалы. Полное отсутствие безработицы, бурный рост промышленного производства, колоссальный скачок благосостояния общества, и не только высших кругов, но и простых граждан. Словом, Русия являла наглядный пример экономического и технологического чуда и вклада нуваррцев в её развитие и само существование государства. Завод Звонарёвых достраивался, на конвейер встали ещё несколько моделей — пятитонный грузовик, на базе которого была разработана целая серия специальных машин: тягачи, самосвалы, автокраны. Две модели гусеничных тракторов, шасси которых использовались для производства промышленных бульдозеров, дорожно — строительной техники, промышленных машин, и, естественно, сельскохозяйственной техники. Кроме готовой техники к завершению подходил цикл изготовления гаммы дизельных двигателей, от маленьких двенадцатисильных, для приусадебных и мелких хозяйств до мощных пятисот сильных, по типу знаменитого 'В-2', для установки на боевую технику и использования в качестве корабельных двигателей. Впрочем, для последних завод уже успешно разработал и запустил в серию роторно — паровой двигатель мощностью в две тысячи лошадиных сил Земли. Готовились к запуску и более мощные моторы, так же подготавливались к производству авиационные двигатели по типу имеющегося 'Райт — Циклона'. Эсминец, которого все давно уже перекрестили в Дредноута, пообещал наладить производство самолётов для армии Русии и Новой Руси. Оказалось, что он давно увлекался авиацией, и лишь здоровье не позволило ему одно время стать военным лётчиком. А теперь появилась возможность воплотить давнюю мечту в жизнь. Казалось бы, что тут такого, построить на заводе копию земных машин? Однако, иметь готовые чертежи и спецификацию — это одно. А вот изготовить по ним полностью работоспособную копию — совсем другое. Пусть есть станки, специалисты, материалы. Но если учитывать, что каждая деталь является для аборигенов откровением свыше, что материалы либо не совпадают по своим свойствам с использованными на Земле, либо отличаются от них коренным образом. К тому же, зачастую и сплавов, используемых в постройке там, здесь вообще не существует… Так что запуск в серию каждой модели машин, что наземных, что летающих подстёгивал обороты колеса прогресса, поощрял науку, и воздействовал на психологию людей. По расчётам специалистов Новой Руси, за десять лет Русия должна была пройти путь, соответствующий тому, который Россия прошла от тысяча девятьсот тринадцатого, по тысяча девятьсот сорок первый. Причём, без ограбления крестьянства, массовых репрессий Ягоды и Ежова, и прочих перегибов и течений. Писать статью 'Головокружение от успехов' здесь было некому и не зачем. Причины попросту отсутствовали. Впрочем, похоже, что расчёты экономистов и демографов окажутся неверными, потому что, как ни фантастически это звучало, только за первый год существования новой Русии прирост промышленного производства составил почти тысячу четыреста процентов по некоторым отраслям: производству металлов, продовольствия, машиностроению. Бурный рост демонстрировали и другие отрасли — лёгкая промышленность, нефтепереработка. А что говорить о новейших отраслях, которых практически не существовало до этого, производству электротехники, глубокой переработке нефти и её производных, военной продукции? Одним словом, Русия уверенно двигалась вперёд, буксируя за собой находящиеся вместе с ней Прусию и Гонведию. Отрасли обеих стран переплетались, завязывались новые связи… Экономика становилась единой, благосостояние росло, и уже ни одному политику во всех трёх государствах материка не приходило даже мысли в голову решать проблемы военными путями. А если люди сыты, одеты и обуты, у них есть твёрдая, непоколебимая уверенность в завтрашнем дне, есть цели, к которым надо стремиться — разве станут они устраивать забастовки, свергать власть? Конечно, всегда существуют ренегаты, жаждущие власти любой ценой. Но… Способны они добиться чего‑нибудь в реальности без поддержки? Без одобрения широких масс? В лучшем случае будет заговор кучки ничтожеств. В худшем — всё так и останется кухонной стратегией… Автомобиль действительно потащил людей в будущее… И вот — Океания, стремительно теряющая своё влияние и первую роль в экономике планеты попыталась вставить палки в колёса, затормозив выплаты по поставленным товарам…

…Спустя два дня Звонарёв — младший докладывал на совещании глав корпораций, проходящем в Императорском дворце:

— …Таким образом выяснено, что массовые поставки нашей техники в Океанию спровоцировали нечто вроде кризиса перепроизводства среди крупнейших корпораций государства. Наши товары превосходят местные по эксплуатационным параметрам и потребительским свойствам, а так же, самое главное — по цене. Потребители отказываются покупать изделия местного производства, предпочитая товары нашей промышленности. Поэтому ряд представителей Большого Круга на общем собрании потребовали ввести заградительные пошлины на наши изделия. Отчего и задержаны платежи и переводы в банки нашего материка. Вины наших дилеров и контрагентов в этом нет. На этом я закончил.

Тишина продолжалась недолго. Первым её нарушил Владыка Войны:

— Они хотят воевать?

— Не думаю.

Ответил за него принц — консорт.

— Там сидят не дураки, и прекрасно понимают, что время чайников прошло, и позиции силы переменились.

— А если они попытаются конфисковать наши товары?

— Что им это даст? Попытаются произвести аналоги? Они будут всегда догонять, а мы — уходить вперёд. Кроме того, у них не будет ключевых технологий, являющихся нашей тайной.

— Верно.

— И что вы предлагаете, господа?

Аллия обвела внимательным взглядом всех сидящих за столом. В последнее время её вера в этих нуваррцев стала почти непоколебимой и абсолютной.

— Демпинг.

Произнёс единственное слово Дредноут. Все вдруг оживились, и Сергей пояснил для жены:

— Мы будем продавать наши товары по себестоимости. Причём — массово. Возможность доставить нужное количество товаров для обеспечения ажиотажного спроса у нас есть…

Ласково коснулся руки жены.

— Тем самым мы просто выбьем аборигенов с их же собственных рынков. Разорим.

— А что потом?

Аллия вздрогнула, но муж успокоил:

— Ты уже забыла, что они сделали? Пусть решают свои проблемы сами, не трогая нас. В любом случае, войну им уже не потянуть. При всём желании.

Императрица вздохнула — она опять была беременна. Впрочем, против этого женщина не возражала, и произнесла:

— Хорошо. Здесь вы умнее нас, так что даю полный карт — бланш на все действия против Океании, которые вы сочтёте нужными…

Улыбнувшись жене, Серый вскинул руку, прекращая все разговоры:

— Добро получено, камрады. Начинаем действовать…

Прищурившись, взглянул на Звонарёва — младшего:

— Володя. Ты у нас специалист по Океании? Тем более, как я знаю, все завязки у тебя там остались.

— Даже собственная недвижимость есть.

Усмехнулся молодой человек.

— Готовься к отправке. Точнее — выезжай. И чем быстрее, тем лучше.

Владимир поднялся, кивнул. Серый обвёл остальных:

— Начнём, ребята? Пора рассчитаться… По долгам…

… — Здорово, мелкий! Давненько ты в наших краях не был!

Марк облапил немаленькую фигурку Владимира так, что косточки затрещали. Впрочем, ответное действие было таким же. Оба мужчины рассмеялись — встреча друзей, а за время проведённое Звонарёвым — младшим в Океании они крепко сдружились, всегда радостна.

— Ну, пошли, быстрее в дом, наверное, соскучился по нему?

Парень кивнул, и оба перешагнули порог особняка, так и числившегося за Владимиром.

— Добро пожаловать, господин!

Хором пропели слуги служанки. Молодой человек присмотрелся — всё те же лица. Только нет Иланы и Альмы. Ну да понятно, почему.

— Мои чемоданы наверх, в комнаты, и обед нам, пожалуйста.

Подмигнул Марку. Тот в ответ, оба прошагали в столовую… Обед был выше всяких похвал. Тем более, что за ним обсуждались очень важные вещи:

— Значит, решили валить океанцев?

— Ребята приборзели. Страх потеряли. Поэтому Совет решил кончать с Большим Кругом. Хватит с ними церемониться.

— И?

— Скупаем, продаём, демпингуем. Короче, рушим рынок и финансовую систему. Организуем панику, ажиотаж, не гнушаемся ничем.

— Понятно… А не переборщим, как с Русией? Тоже тогда ждали до последнего, а всего‑то стоило твоему отцу команду дать, и…

— Ага. И как бы он всё объяснил? Чем бы мы были лучше интервентов? А так всё получили на блюдечке. И теперь все счастливы и довольны.

— Наслышан, наслышан… С чего думаешь начать?

Владимир усмехнулся:

— Завтра утречком наведаюсь в свою контору, посмотрю, как там дела. Потом нужно будет купить несколько крупных брокерских фирм и авторитетных контор. Ну и начнём действовать. Совет вынес решение — нам исполнять.

Крыс поморщился:

— Мои ребята, случись чего, вряд ли выстоят против регулярных частей.

Владимир хитро улыбнулся:

— Есть договорённость с хаширами. Они нам помогут, если что.

— А не кинут?

— Не — а… Есть чем их зацепить. Лучше скажи, что тут творится в высоких кругах.

Марк зло скривился:

— А чёрт его знает, что там делается. Слышал только одно — Большой Круг раскололся. Половина за сотрудничество с нами, вторая, кстати, большая часть, против, и требует принятия самых жёстких мер, вплоть до новой войны…

Налил себе в стакан крепкой настойки и залпом осушил, не поморщившись. Затем опять же зло продолжил:

— Не пойму их я. Сидели бы, не рыпались. Ты им такое царское предложение сделал, а они морды скривили. Теперь кусают локти, да поздно. Никак не могут простить себе того отказа. Ко мне уже все прибегали, буквально умоляли вернуть тебя, сулили медные горы, тьфу! Уже привык… Словом, рвут волосы, да поздно. Хотя они считают, и совершенно правильно, что у тебя есть ещё не мало таких тузов в рукаве.

— Правильно считают. Ты в курсе, что мы уже на пороге создания своего первого чипа? Пока всего лишь класса Пентиум, но лиха беда начало…

— Ого! Удивил… Действительно, удивил! А остальное?

— И остальное. Есть первые образцы памяти, скоро запустим первые платы, готовы винты на пятьсот и шестьсот гигов. Короче, скоро у нас будут собственные компьютеры. Народ работает, не покладая рук. Есть первые образцы микроволновок, а чайники и холодильники мы уже год клепаем, не говоря про керамические плиты. Словом. бытовую технику практически воссоздали всю. Сейчас переходим к компьютерам и сотовым аппаратам. Наши то уже на ладан дышат, сам знаешь…

Налил крепкого и себе, тоже осушил залпом, с сожалением взглянул, вздохнул:

— Выпил бы ещё, да на завтра голова свежая нужна.

— Это после пятидесяти грамм?

Удивился Марк, но Владимир пояснил:

— У меня — как у бати. Что он не переносит, что мне сто грамм, и в отрубе. А потом хоть помирай.

— Ясно… Ну, хозяин — барин. Есть ещё вопросы?

— Есть. С военной силой понятно. Тут хаширы помогут. А что у нас со средствами?

Крыс скривился:

— Все подвалы наличкой забиты. У нас тут кины уже и за деньги не считают. Я имею в виду, в посольстве.

— Очень хорошо. Я привёз тонну меди на всякий случай. Для обналички, если не хватит средств.

— Зачем тебе такие деньги?

— Я же сказал — покупать будем…

И снова подмигнул Марку… Спалось ему на удивление хорошо, и то — две недели на пароходе, спокойно отдохнул, продумал план действий. Решено было использовать местные кадры. Этакий финт ушами — уничтожить Океанию руками самих океанцев. Верно сказал Серый — долги надо возвращать. Так что, начнём, пожалуй… Завтрак, плотный и сытный. После него и уже привычной сигареты поехал в особняк, купленный им для торгового представительства. Там вовсю бурлила оживлённая деятельность: сновали клерки и посыльные, суетились маклеры и приказчики, носились непонятные люди. Проследовав в свой кабинет, позвонил девочкам — без их помощи на данном этапе было не обойтись. Обе явились в кабинет спустя минуту после вызова, по тяжело дышавши фигурам было понятно, что обе бежали, но лица светились радостью. Повисли на нём, засопели, уткнувшись в грудь, потом всё же пришли в себя и накинулись с упрёками — почему прибыл в тайне. Потом пожаловались на банки, на задержку платежей, словом, ввели в курс дела. Владимир усмехнулся:

— Так, малышки. Хватит плакать, будем работать по — настоящему. Нужна ваша помощь. Я тут отстал от местных реалий, так что давайте меня консультировать.

Обе девушки мгновенно стали серьёзными:

— Что именно тебя интересует?

— Крупнейшие биржевые конторы, самые известные маклеры, плюс газеты. Наиболее влиятельные и информированные.

— Ого!

Что Илана, что Альма насторожились:

— Большая игра?

— Очень большая, девочки. Очень. На карту поставлено много. В подробности вдаваться не стану, но у вас есть шанс стать первыми в Океании…

Их глаза загорелись, и Владимир усмехнулся:

— Диктуйте адреса…

Спустя пять минут после получения информации, по всем указанным девушками спискам бросились посыльные с конвертами, в которых лежал листок с единственной надписью: 'Сколько стоят ваши услуги'?..

— Итого:

— Шестьдесят три миллиона кинов в общей сложности.

Альма щёлкнула костяшками счётов, устало откинулась на спинку стула — давно уже ей так не доставалось.

— Хм… Дёшево.

Звонарёв задумчиво улыбнулся, глядя в окно. Затем кивнул сам себе:

— Ну да ладно. Цена озвучена, значит, приступаем… Илана — на тебе особое задание: подготовить договора и соглашения со всеми биржевиками. А Альме — выкупить максимальные площади во всех изданиях под рекламу. Цена не имеет значения. Есть вопросы?

— Нет вопросов.

— Тогда поехали…

…Утром Океания взорвалась — на биржевых торгах кин стремительно рухнул вниз по отношению к валютам Русии, и, что поразительно, к нуваррскому рублю. Обе державы объявили о переходе к медному эквиваленту, приравняв рубль к стоимости одного грамма меди нуваррцы, и одну десятую грамма русийскому империалу. Банкиры взвыли, чтобы потом заорать от испуга ещё больше — на рынке появились нуваррские топазы неслыханной стоимости, причём не штуками, как раньше, а пудами. Секретное месторождение дало о себе знать. До этого такие камни появлялись поштучно и случайными путями. Теперь же появились едва ли сотни пудов. Один из эквивалентов стоимости кина стремительно упал вниз. Большой Круг был в панике, стремительно теряя рычаги влияния. Товары дорожали ежечасно, а не ежесуточно, вспыхнула паника. Акции крупнейших производителей скакнули в цене, и все, кто имел средства, бросились их скупать. Все, кроме нуваррцев. Те дождались максимума, а потом снова взорвали биржевые улицы заявлением, что цены на их товары в кинах, объявленные до падения курса сохраняются прежними… То есть, если до инфляции, когда валюта Океании была полновесной, изделие Русии стоило сто кинов, то после всплеска цен, когда кин стремительно подешевел и стоимость всех океанских товаров рванула вверх за инфляционным коэффициентом, стоимость русийского изделия так и осталась на прежнем уровне в сто кинов… Народ буквально сметал предлагаемые ему товары ураганной метлой. Океанские концерны ждали, когда у продавцов не выдержат нервы — никто не мог держать стоимость произведённого на уровне сотых долей расчётных единиц. Но только не русийцы — ежедневно в города Океании приходили эшелоны и эшелоны, доверху заполненные русийскими товарами. А ведь концерны были вынуждены платить зарплату, поддерживать непрерывное производство, а откуда брать средства, если банки, всепризнанные биржевые спекулянты прогорели из‑за инфляции, а имеющиеся средства подешвели со скоростью урагана? Буквально в течение недели ряд крупных фирм оказались на грани банкротства, и, что самое интересное — принадлежащие так называемым 'ястребам' Большого Круга. Ещё три дня, и на бирже появились предложения о продаже предприятий, принадлежащих ряду концернов. Только покупателей не было. Отчаявшиеся промышленники попытались запретить ввоз русийских, да и других товаров, но толпы народа едва не смели с лица земли учреждения власти. Пришлось отказаться от самого простого решения. Потому что даже такой задавленный народ, как океанцы, имел свою долю терпения. И она истощилась после того, как люди узнали, что им придётся отказаться от качественных и очень дешёвых товаров в пользу дорогих и куда худших для того, чтобы кучка власть имущих сохранила свои богатства. Более — менее держались сырьевики и производители оружия. Но слухи, один страшнее другого, проносились по биржевым улицам, и когда над столицей пророкотал восстановленный на предприятии Звонарёвых гигант 'МИ-26', доставивший в Океанию новые образцы техники, предлагаемой к продаже, акции державшихся до этого предприятий рухнули в одно мгновение. Демонстрация громадной винтокрылой машины, которую увидело половина страны, стала последней каплей, переполнившей ещё как‑то пытавшийся держаться океанский рынок… Это был конец… Владимир радостно приветствовал отца и мачеху, сходивших с вертолёта. Обнялся с родителем, получил поцелуй в щёчку от приёмной матери, широким жестом пригласил их войти в дом. Пилотов и остальных специалистов, прилетевших с батей, увёл Марк… В зале их встречали слуги, выстроившиеся в линейку, а так же обе девушки — Илана и Альма, одетые в лучшие русийские наряды. Все поклонились гостям, и Владимир объявил специально для слуг:

— Прошу всех запомнить моих родителей и выполнять их приказы, как мои собственные. Готовьте ужин, а нам подать в кабинет кофе, чай и сладости.

Потом пригласил всех в кабинет. Поднявшись наверх, Звонарёвы — старшие с любопытством осмотрелись — строго и функционально, ничего лишнего. Обе океанки уселись на привычные им места, и отец с любопытством покосился на девушек. Аора взглянула на них лишь мельком, не обратив особого внимания:

— Что скажешь сын?

Тот улыбнулся:

— Я своё дело сделал, пап. Сам видишь — Великой Океании больше нет.

— Верно.

— Я тут под шумок скупил кое‑что…

С усилием водрузил на стол толстую пачку бумаг, улыбнулся:

— В общем, теперь промышленность страны принадлежит Русии и нам, разумеется, на девяносто девять процентов.

— Нам?

Сын кивнул:

— Да, нам. Но немного. Процентов десять. Остальное оформлено на Империю и Новую Русь. В основном профильные предприятия.

— Ого!

Отец не смог удержаться от удивлённого восклицания. Потом всё же справился с эмоциями и перешёл на русский:

— Какая из них твоя?

Показал взглядом на девушек, сын усмехнулся:

— Ни одной, пап.

Мачеха нахмурилась:

— Ты всё ещё…

— Аора, он взрослый мальчик, решать ему. Я давить не стану.

— Но…

— Вопрос закрыт.

Эту фразу уже обронил я. Потом нехотя добавил:

— Есть на примете. Но пока вот как‑то не складывается…

В двери постучали, и после разрешения в кабинет вошёл лакей:

— Кушать подано.

Сакраментальная фраза, но, тем не менее, удивительно подходящая к ситуации. И вовремя прозвучавшая.

— Что же, прошу к столу, уважаемые гости и родители…

Стол был выше всяких похвал, и повара показали всё своё искусство. Отец и его супруга наслаждались едой и нахваливали мастеров своего дела, показавших высший класс. Наконец, с ужином было покончено, и сын с отцом удалились на улицу, выкурить по сигарете перед сном. Точнее, он свою любимую сигару, а Владимир предпочитал сигарам сигареты.

— Чего твоя половина так старается меня женить?

Родитель махнул рукой:

— Тут много чего… Тебе скоро тридцать. А по местным меркам если ты не женишься до достижения этого возраста, то у тебя не будет жены вообще. Аора очень суеверна, кстати.

Брови сына поползли вверх:

— Да? Никогда бы не подумал.

Отец хмыкнул:

— Ну и последнее время вокруг нас началась нездоровая суета… Непонятные предложения, намёки, причём не только со стороны наших, но отметились и гонведцы, и даже прусы. Королевская семья прямым текстом предложила выдать за тебя одну из принцесс. Кстати, девчонки ничего на вид…

— Ну их…

Владимир скривился.

— Избалованные, как все аристократки…

— Ну почему же так? Ты ведь их даже и не видел.

— И видеть не хочу.

Отец словно вспомнил что‑то:

— Ах, да. Ты же сказал, что у тебя кто‑то есть на примете…

Молодой человек кивнул:

— Есть такое. Давно уже присматриваюсь, да неудобно было… Всё время то одно, то другое. Я сейчас сомневаюсь. Стоит ли…

Отец отшвырнул окурок толстой сигары ручной работы в урну. Красноватый огонёк описал дугу в темноте, исчез. Владимир, который уже давно закончил свой перекур, поднялся со скамьи:

— Ну что, пошли спать?

— На завтра у тебя какие планы?

Сын пожал плечами:

— Не могу пока сказать. Проконтролировать биржевиков, потом надо будет планировать поездки с инспекцией на уже наши предприятия…

— Не слишком увлекайся только.

— Мужчины, где вы?

От дома донёсся мягкий голос мачехи. Владимир грустно улыбнулся:

— Завидую тебе, пап. Повезло с ней.

По губам отца скользнула довольная улыбка:

— Повезло. Но знаешь… Если бы я тогда не затащил её в постель, счастья могло и не быть.

— Погоди, как это — затащил? Ты что, её…

Батя кивнул:

— Понимаешь, воспитание тут другое. Аора… Она и хотела этого, и боялась. А когда я её прижал, как говорится — дёргалась до последнего. Да ты и сам видел, тогда, в старом городище…

Владимир вспомнил тонкую плачущую фигурку, кусающую свой кулак. А ведь батя тогда так и не обернулся… Выдержал характер…

— Мужчины! Идите в дом! Володья, иди скорей, к тебе пришли…

Молодой человек удивлённо взглянул на отца, тот нахмурился:

— Странно. Что‑то непредвиденное?

Сын пожал плечами:

— Не понимаю… Мои люди обычно звонят, если что. Сотовая связь охватывает уже всю столицу… Ладно. Пойдём взглянем, что за гость такой…

Они быстро прошли расстояние, отделяющее беседку на заднем дворе до дома, вошли внутрь, оказавшись в гостиной. При появлении похожих друг на друга как две капли воды отца и сына сидящая на диванчике Гера Анрун молча поднялась:

— Добрый вечер, господин Зван… Прошу прощения за беспокойство, но моё дело не терпит отлагательств… Не могла бы я переговорить с вами конфиденциально? С глазу на глаз?

Бросила острый взгляд на отца Владимира, затем опустила глаза, кончики ушей, видневшиеся из‑под причёски, заалели. Отец опустил свою лапу на плечо сына:

— Поговори, Володь. Чует моё сердце, что дело действительно… Непростое…

Глава 22

Молодой человек пристально взглянул на девушку, на мгновение задумался, потом спросил:

— Дело касается только меня или всех нуваррцев?

Гера нехотя произнесла:

— Всех. Но хочу я открыться только вам. Боюсь…

Внезапно вспышка озарила всех, через секунду дарил мощный взрыв. С жалобным звоном посыпалось стекло, но Владимир уже сообразил, впрочем, отец тоже. Батя сгрёб жену в охапку и огромными прыжками бросился к дому, сын немного замешкался, решая, что ему делать, но в следующий миг последовал примеру отца. Океанка, опешив, даже не подумала сопротивляться, или ещё что‑нибудь. В три прыжка преодолев двадцать метров, мужчины вломились в дом:

— Где оружие?

— Наверху.

Они бросились наверх, откуда то появились перепуганные насмерть слуги, но женщины сами толком ничего не успели сообразить и отмалчивались на все вопросы, рассматривая друг друга. От непрерывных вопросов их спасло появление отца и сына:

— Так, все быстро в подвал и не высовываться, пока всё не закончится. Вован, свяжись с Крысом…

Тот потащил рацию из кармана разгрузки…

— Впрочем, тот не дурак, наверняка уже догадался…

Словно в ответ на его слова пискнула рация, молодой человек вскинул руку, приказывая всем замолчать, поднёс передатчик к уху:

— Звонарёв. Понял. Сейчас будем.

Убрал передатчик обратно в разгрузку:

— Океанцы прикатили пушку на берег и под прикрытием огня из винтовок накапливаются напротив моста. На другой стороне квартала готовятся форсировать ров, но туда уже выдвинулась охрана. Нас просят подойти к мосту и помочь.

Отец усмехнулся:

— Что и следовало ожидать. Кто спустит такие убытки? Госпожа Анрун, это ваш отец, или кто‑то другой?

Та вскинула голову, мотнула рассыпавшимися волосами, и Владимир против воли залюбовался ей — девушка была чудо как хороша.

— Насколько я знаю — это армия. Они уверены, что вы решили захватить Океанию. Объявили Большой Круг низложенным и взяли в руки власть.

— Сценарий н а удивление схож, да, пап?

Отец кивнул, в знак согласия. Потом хлопнул сына по плечу:

— Пошли, разомнёмся.

— Но их очень много!

Гера с удивлением посмотрела на них, но Аора спокойно обняла её за плечи:

— Поверь, девочка, бояться надо не им.

Улыбнулась отцу, затем кивнула пасынку, повела девушку вниз. Родитель ухмыльнулся:

— Понял? Вот таких искать надо. А все остальные — накипь.

— Ну, пап… Не всегда.

— Некогда спорить.

Подхватил две трубы ручного огнемёта PF-99, забросил за спину крупнокалиберную снайперку AMR-99, сын, в свою очередь, поудобнее пристроил два автомата Type 95, сконструированных по системе 'булл — пап', в руках у него оказались станковый пулемёт QJY 88, плюс тренога к нему. Вздохнул:

— Многовато.

Отец отмахнулся:

— А, сам знаешь — оружия либо очень мало, либо его вообще нет. Побежали.

Мгновение, и только двери хлопнули, закрываясь за ними. Спустя мгновение новый взрыв снаряда заставил вылететь все остатки стёкол из рам. Женщина вздохнула:

— Опять. Думала, уже всё… Ладно. Мажордом!

Внезапно её голос стал повелительным, слуга вздрогнул:

— Где тут подвал? Показывай.

Мужчина вздрогнул, засуетился:

— Сюда, госпожа.

Все двинулись за ним, Аора удивлённо посмотрела на застывшую на прежнем месте девушку:

— Ты чего? Идём, муж сказал, надо спрятаться. Не приведи святые — шальной осколок, или того хуже, вообще снаряд угодит.

— Но…

— Давай без 'но'. Потом решим твои проблемы.

Недолго думая ухватила ту за дрожащую ладошку, повела за собой… Оказавшись в подвале особняка, все немного успокоились. По нуваррскому обычаю, это место в доме могло служить неплохим убежищем от боеприпасов куда более крупного калибра, чем имеющиеся у солдат полевые пушки. Усадив Геру с собой, жена нуваррца слегка приобняла ту, потом шепнула:

— Давай, рассказывай.

— Что?

— Да что угодно. Только не молчи. Сейчас этого нельзя.

— А может… Я лучше поспрашиваю?

Та на мгновение задумалась, потом кивнула в знак согласия.

— Хорошо. Только сразу хочу предупредить — я могу ответить не на все вопросы…

— Понимаю… Государственные секреты.

— И это тоже, моя дорогая…

Гера замолчала, но её ткнули в бок локотком:

— Что, столько много вопросов?

Наверху опять грохнуло, мигнуло освещение, кто‑то из служанок ахнул, но привыкшим отдавать распоряжения голосом жена Брума рявкнула не хуже старого унтер — офицера:

— Молчать всем! Ничего не будет! Здесь вы в полной безопасности!

— А если придут солдаты?

Женщина гордо произнесла:

— Раньше небо упадёт на землю, а солнце станет квадратным!

И снова негромко обратилась к девушке, сидящей рядом:

— Чего же ты?

— А вы тоже родом из Нуварры?

Аора мягко улыбнулась:

— Нет. Я из Русии. Хотя мои предки вышли отсюда.

— Из Русии?! Никогда бы не подумала. Вы так ловко управлялись со всем хозяйством…

— Привыкла. Научиться несложно. Всё просто, как азбука. Да и муж с удовольствием помогал мне во всём.

…Было видно, что супруга женщина любит и гордится им… Гера вздохнула:

— Повезло вам…

Типично нуваррским жестом Аора отмахнулась:

— Причём тут повезло? Я, например, когда пришла к нему и увидела, сразу поняла, что между нами что‑то есть такое… От волнения наделала глупостей, хорошо, что он сразу понял… Потом, честно скажу, испугалась. Если бы не дочь… Та сразу потянулась к Миху… Дети — они видят натуру человека, как её не прячь. Юница, кстати, тебя тоже видела…

— А кто это, Юница?

— Моя… Наша дочь… Старшая. Ещё у нас недавно девочка родилась… Но она пока с няней…

Улыбнулась отстранённой, но одновременно счастливой улыбкой, и Гера поняла, что женщина вспомнила детей. Но тут её словно кольнуло, и она решилась спросить:

— Вы так непоколебимо уверены в том, что никто из…

Замялась на мгновение, потом всё же выдавила из себя:

— …врагов сюда не сможет пройти…

— Я просто знаю обоих Звонарёвых. Когда мы уходили в Нуварру, нас тоже преследовали…

Девушка кивнула. Про исчезновение специального отряда она слышала.

— Так мой муж с пасынком отбивались почти целый день от них. Вдвоём. Пока помощь не подошла.

…Прикрыла глаза, вспоминая. Потом, в свою очередь задала вопрос:

— Почему ты сообщила нам о перевороте? Ты же своя. Вряд ли вас решились бы тронуть…

Гера отвернулась, потом выдавила из себя.

— Не знаю.

Тёплая ладошка коснулась её волос, ласково потрепала их. Океанка удивлённо взглянула на свою собеседницу, опасливо отодвинулась на несколько пядей. Уж слишком жест женщины, пусть даже и имеющей двух детей, выглядел материнским. Несоответствующим её возрасту. Жена отца Звана выглядела, самое большее, на двадцать, максимум — двадцать два года. Она сама чувствовала себя старше и опытнее молодой супруги отца Вовка. Но…

— Сколько вам лет, госпожа Зван?

— Догадалась?

Вновь улыбнулась:

— Тридцать шесть уже.

— Ой… Но это невероятно… Невозможно…

— Моему мужу уже за пятьдесят. И достаточно много.

— Как…

— Не спрашивай. Знай только, что это возможно…

Внезапно землю вновь тряхнуло, но на этот раз обошлось без воплей. Аора поднялась, прошлась по подвалу, внимательно осматривая стены и потолок, затем вернулась к девушке, присела. Минуту помолчала, а потом вдруг спросила:

— И что? Он так и не обращает на тебя внимания?

— Откуда вы…

Та вновь махнула рукой по нуваррски:

— Я не так слепа, как Володья… Впрочем, и как ты. Вы друг друга стоите.

Гера вздрогнула:

— Вы обманываете меня!

Снова взмах руки:

— Знаешь… Его отца я вынудила жениться на себе. Правда, пришлось помучиться неведением какое‑то время. Но… Словом, это того стоило. Поверь. А Вова — он точная копия отца. И если ты сама не возьмёшь дело в свои руки, то всё кончится ничем. Подумай…

— Вы считаете…

Девушка залилась краской стыда, но нуваррка пожала плечами:

— А что тут такого? Тем более, что вы уже делили одну постель. Так что ты знаешь, чего тебе ожидать…

Оценивающе прищурилась:

— В этом плане.

Гера в ужасе замахала руками:

— Нет — нет!!! Что вы! До этого у нас не дошло!

— Плохо.

Неожиданно произнесла та. А потом повторила:

— Очень плохо. Глядишь…

Замолчала, потом резко сменила тему:

— Кажется, пушки задавили.

— Госпожа?..

… — Погнали.

Оба мужчины выскочили из дома и устремились к въездным воротам на территорию посольского квартала. По ушам резанул приближающийся вой, и Звонарёвы рухнули на асфальт. Грохнуло. По ушам ударила воздушная волна, проверещали осколки. Владимира суткнуло в плечо, но это оказался камешек. Да и бронежилет спас. Отец вскочил, подхватывая китайские аналоги российского 'Шмеля':

— Долго валяться будешь?

— Уже бегу!

Прижимая к себе пулемёт, выдохнул сын.

— Интервал засёк?

— Двадцать секунд.

— Угу.

Батя кивнул, отсчитывая в уме секунды.

— Ходу!

Пискнула рация:

— Вы где?!

— Подбегаем! Момент!

Отце оторвался от передатчика, бросил Вовке:

— Лежим!

Оба метнулись в сторону невысокого фонтанчика. Едва спрятались за бордюром из белого кирпича, как снова грохнуло. Но уже позади них.

— Да, Марк!

Рявкнул Звонарёв старший в мембрану. Выслушал ответ:

— Сделаем.

Проговорил уже на бегу и принимая вправо.

— Чего, пап?

— Просят противника заткнуть. У дежурной смены, как назло, одни парадные 'Джиэсы'. Не могут дотянуться до пушки. Та стоит в конце улицы.

— Странно…

— Чего? Ничего странного. Первым же снарядом накрыли оружейку. Спрятали оружие за фургонами и снесли караулку.

Сын осклабился:

— Это что? Опять нам на двоих соображать?

— Ложиться будем?

— Ну его куда подальше! Мы уже в мёртвой зоне. Им дома мешают.

Отдуваясь, зло выпалил Владимир. Пулемёт с треногой всё таки пуд весит. Но ещё два автомата и рюкзак с патронными лентами. Десять коробок на двести штук в каждой. Батя усмехнулся:

— А если бы мы QJG 02 потащили?

Сына передёрнуло — раз на учёбе ему пришлось покатать эту дуру в 14,5 мм калибром и сто десять кило весом. Правда, моща. Но здесь она точно избыточной будет…

— Прибыли! Аккуратно!

Отец лишь мельком взглянул на развалины караулки и поста и бойцов укрывшихся за бетонными заграждениями, скинул с плеча бандуру своей крупнокалиберной винтовки, аккуратно отпихнув ногой трубы РПО. Чуть повозился, раскрывая ножки, Откидывая приклад и вгоняя магазин вниз. Приник к резиновому окуляру прицела, предварительно установив его на планку Пиккатини. Отвалился, покрутил колёсико регулировки. Удовлетворённо хмыкнул:

— Всегда любил стрелять с упора.

Ба — Бах! Дульный тормоз дёрнулся. Привычное движение вперёд — назад направленной вниз прямой рукоятки затвора. Вылетела большая дымящаяся зелёная гильза. Отец снова приник к прицелу, уже не отрывая глаза снова крутанул что‑то на прицеле. Ба — Бах! Где‑то там далеко вспух грязно — чёрный разрыв шимозы. Спустя мгновение землю тряхнуло. Батя поднял большой палец к верху, правда. предварительно перезарядив свою монструозную винтовку:

— Пушки у них нет. Пока.

Выдернул рацию, вызвал Марка:

— Пушку задавили. Взрыв боезапаса. Что у нас дальше по программе? Ага. Понял.

Аккуратно снял винтовку с бетонного блока. Поставил на асфальт.

— Володя, давай свою машинку.

Сын кивнул, аккуратно, чтобы не высовываться из‑за плит, расположенных в шахматном порядке, перетащил станкач к отцу, скинул с огромным облегчением тяжеленный рюкзак с боезапасом.

— Что Марк говорит?

Батя махнул рукой:

— А что он может сказать?

— Наши, в основном, держат оборону в тылу. Основная высадка там. И лодки подвезли, и прочее. А тут…

Презрительно сплюнул в сторону противника:

— Так. Заслон. Чтобы мы на вылазку не пошли. Ну, Крыс и решил, что нас двоих тут хватит. Естественно, кроме взвода охраны.

— Это почему?!

— Почему — почему… По кочану и по капусте!

Неожиданно отец разозлился:

— Потому что 'старички' улетели на 'бегемоте'…

…Так называли МИ-26…

— Им отдохнуть надо, сколько времени уже тут торчат?! А взамен прислали пацанов, обученных, неквалифицированных. Прямо из учебки. Уметь то они умеют, только вот опыта нет. И мы, как два боевика, стержень обороны этого сектора. Теперь понял, старлей?

— Понял… Товарищ под…

— Уже не под.

Резко оборвал его отец.

— Полный, ясно?

Сын кивнул. Потом озабоченно взглянул на извлечённые из рюкзака ленты, затем на немного испуганных мальчишек в форме. Разница, почитай, в восемь лет. Им едва под двадцать. Из последнего выпуска. Повоевать не пришлось. А ему — почитай, уже тридцатник скоро… Вот и растерялись. Ну да не беда. Если пойдут — они с отцом удержат. А там и мальчишки очухаются. Нуваррцы ведь!.. В это время там, где держал оборону Крыс, вспыхнула заполошная стрельба со стороны океанцев. Отце прислушался, потом улыбнулся:

— Пушной зверёк настал переправе. Старый стправился.

— О, пап! Всегда хотел тебя спросить — почему у Марка такой ник в Сети, Крыс?

Отец усмехнулся:

— Марк у нас анимешник.

Владимир вначале не понял, потом сообразил — аниме, это японский мультик. Со своей спецификой и правилами. А у японцев Старый Крыс, в отличие от нас, очень даже умное, сильное и, главное, уважаемое животное, обладающее к тому же некими сверхъестественными способностями. Покрутил головой:

— Однако…

Позади гулко бахнули из граника. Из нашего. Отец снова улыбнулся:

— Теперь и тамошней артиллерии хана.

— С чего взял?

— Зажигательной бахнули.

Владимир оглянулся — и верно, откуда‑то потянулся густой чёрный столб дыма, с каждой минутой становящийся всё больше. Батя толкнул его локтем:

— Не отвлекайся…

Перескочил с винтовкой к другой плите, поставленной стоймя. Раскинул сошки, вжал глаз в резиновую окольцовку окуляра, отвалился обратно.

— Сын, жаль патроны зря переводить. Глянь ка вперёд, от угла здания с вывеской вправо пятнадцать, второе окно справа. Там, похоже, пулемёт собираются ставить. Есть гранаты к твоему автомату?

— Не достану. Может, из трубы пальнуть?

Батя махнул рукой:

— Ладно. Испробуй пулемёт.

Владимир кивнул, и спустя мгновение выпустил короткую пристрелочную очередь. На стене вспухли клубы пыли, выбитой из штукатурки.

— Хороший у них кирпич…

Процедил сквозь зубы, чуть подправил прицел, и машина заработала. Вначале разлетелись мелкой россыпью крошки стёкла, затем посыпались щепки от рамы, кто‑то метнулся в соседнем окне, и ствол тут же последовал за тенью. Оборвал строчку. Тут же над ухом гулко вновь бахнула снайперская винтовка отца. Тот, перезарядив, вытер пот со лба.

— Чего, пап?

— Успел.

…Успел, так успел. Значит, повезло… Открыл крышку короба — ещё половина ленты. А ствол уже остыл. Быстро. Это есть гут! Пошарил глазами по набережной — о! Вот они. голубчики синемундирные! Со своими щитами. Сразу видно, новички. Против станкача, пусть даже уменьшенного калибра, и крупнокалиберной снайперки… Наивные детки. Даже если дотолкают метров до семидесяти — будет шашлык по — океански. Две трубы у них с собой. А молодёжь потом ещё поднесёт, если что… Ба — бах! Ба — Бах! Ба — Бах! Ещё раз! Четыре патрона подряд. Отец добил обойму. Хороший результат — щиты лежат, синемундирные фигурки убегают врассыпную. Примерился, тоже отвалился. Смысла нет. Хотя дистанция подходящая. Но там и так паника. Побережём патроны. Отец одобрительно кивнул, вытаскивая из сумки патроны и перезаряжая магазины. Вздохнул:

— Жрать хочу.

— А?!

Вовка даже опешил от неожиданности. Батя между тем, обернулся к сидящим в напряжении солдатикам, рявкнул:

— Эй, ефрейтор!

Тот попытался вскочить, но Хвала Богам, сосед успел уцепиться, да и родитель зашипел:

— Ты что?! Сдурел?!

— Слушаю, товарищ Член Совета! Извините, рефлексы сработали…

— Ладно. Проехали. Сообрази нам чего‑нибудь пожрать, а, ефрейтор?

Тот на мгновение растерялся, потом кивнул:

— Сейчас, подождите немного, товарищ…

— Расшаркиваться на приёмах будем. Давай, действуй. И скажи, пусть патронов подкинут, и гранатомёт противопехотный.

— Сейчас сообразим!

Солдат исчез в темноте. Потому что освещение, естественно, выключили по причине отсутствия электричества из Столицы. Хотя аварийный генератор уже работал, но прожектора пока были не нужны. И так всё было хорошо видно в свете уличных фонарей с океанской стороны.

— Не спи, замёрзнешь!

— Скажешь тоже, пап! Чего там?

…Отец рассматривал противника через прицел винтовки, так что ему было видно куда лучше, чем невооружённым взглядом. Помедлив, тот перескочил к сыну. Сухо треснули несколько выстрелов на той стороне, но впустую.

— Пока просто держат, как я и думал…

Внезапно ожил мобильник, вытащил аппарат из кармана, взглянул на номер, ого! Это ещё кто? Отец увидел удивление, отразившееся на лице молодого человека, вопросительно раскрыл глаза шире. В ответ получил пожатие плечами. Насторожился.

— Вовк Зван у аппарата.

— Хвала святым! Удалось…

Облегчённо вздохнули в трубке, затем затараторил знакомый голос:

— Вовк, это Илана! Звоню из города.

— Малышка! Как ты там?!

…На вопросительное лицо отца успокаивающе прикрыл на мгновение глаза, тот снова приник к прицелу, задумался о чём‑то своём…

— Вовк, мы пока в порядке. Но хотим перебраться к вам! С нами ещё два человека, которых ты знаешь, госпожа Анталь и госпожа Анарган. Они хотят с нами. В городе словно сошли с ума, тут такое творится…

— Давайте. Но как?

— Нас прикроют хаширы. Вы только не стреляйте!

— Махните нам зажжённым фонарём. Два круга. И мы вас пропустим.

— Я поняла тебя, милый. Целую!

Отключилась. Отец снова взглянул на сына, вздохнул:

— Ключевую фразу слышал?

— Переберутся вчетвером. Под прикрытием местной мафии. Что тут такого?

— В городе словно сошли с ума… Не понял?

— Не — а…

— Мотай на ус. Сок гигантской клубники вызывает иммунитет к воздействию гарахов. Заодно и сигнализирует. Этакий лёгкий шум в висках. Не чувствуешь?

Владимир прислушался к себе — а ведь что‑то такое. Неприятный звон. Но он почему то подумал, что это от шума выстрелов. Давно ведь уже не стрелял…

— Но они же друзья!

— Друзья, говоришь? А ну‑ка, отойдём в сторонку.

Крикнул одному из солдат, настороженно всматривающихся в начало моста.

— Эй, боец. Нам тут отлить надо. Отойдём на пять минут.

— Так точно!

Откликнулся тот. Оба Звонарёвых пригибаясь, отошли, прикрываясь плитами, метров на сто в глубину квартала. Отец осмотрелся по сторонам, затем наклонился к уху сына, зашептал еле слышно:

— Нас сразу насторожило, что гарахи так хотели попасть на Новую Русь. Ну и стали присматривать за ними. И тут случайно узнали, что те, кто ещё не пил клубничный сок, или не ел ягоду, их слушаются. Думаешь, почему здесь, на океанском материке, даже упоминание о гигантской ягоде категорически запрещено?

— Не понял… Они же нам даже помогали…

— Ага. И одновременно хотели всех прихлопнуть. Стремились уничтожить ягоду.

— И?!

— Что — и? Или ты нас за полных дураков считаешь?

Владимир замотал головой:

— А как же Совет? Ваша передача мыслей?

— Это Самый Старый. Остальные гарахи против. Он помог со всем разобраться. Но СС ушёл. И мы не знаем куда. Может, они его уже сожрали. Ну а тут, две недели назад, короче, мы всех и прихлопнули. Те попытались наши плантации ягоды уничтожить. Вот и… Поплатились, короче. С чего, по — твоему, прогресс застыл на месте? Научно — технический? Везде откровенно тупиковые вещи.

— Получается, что переход девчонок, это ловушка?

Отец кивнул.

— Наверняка. Хотя насчёт Иланы я не уверен. Мы с ней хорошо пообщались. И она… Короче, Пятый — она и есть.

Щёлкнул сына по носу, чтобы вывести того из ступора.

— Ты чего?

— Малышка — Пятый?!

— Угу. Так что думай. А заодно и челюсть с палубы подбери.

Щёлкнули зубы.

— Мы ей дали ягоду. Так что она больше внушению не поддаётся. А вот остальные…

Владимир похолодел:

— Гера с Аорой…

Батя махнул рукой:

— Не дёргайся. Всё в порядке. Мою жену твоя подружка не возьмёт.

— А слуги?!

— Те давно дегарахизированы. Только сами об этом не знают.

— Как‑как ты сказал? Дегарахизированы?! Ну и придумали… Словечко!!!

— Потом смеяться будешь. Этих тварей тут штуки четыре, минимум. Поэтому повозиться придётся.

Владимир мгновенно стал серьёзным:

— Как их только найти? Сам знаешь, на что они способны…

Отец усмехнулся:

— На хитрую… Заднюю часть с закоулками, всегда найдётся открывашка с резьбой.

— Гм… Гера бы сказала — пошляк!

— Аора, кстати, тоже.

Оба рассмеялись.

— Ладно. Пошли.

Развернулись, двинулись обратно к мосту. Там, где океанцы пытались навести переправу, постреливали. Но этак, лениво. На оставленном же посту вообще помалкивали. Сын снова обратился к отцу:

— Почему то затихло.

— Похоже, что у Марка одну из тварей прищучили. А у остальных сил на всех не хватает.

Владимир тряхнул головой:

— Всё‑таки я немного не могу сообразить — к чему им это?

— Гарахам то? Всё просто — они энергетические вампиры. Им просто необходима эманация боли, страха, смерти. Думаешь, почему Самый Старый скрывался от всех своих соплеменников и жил один? Потому что он Самый Старый. Настоящий. А прочие — мутанты…

— Тогда чего он молчал?

Отец вздохнул:

— Думаешь, так легко убивать собственных детей, даже если они тебя ненавидят? Все прочие его соплеменники — его потомки. И если гарахи умеют читать чужие мысли, то разум других его сородичей закрыт наглухо. Они испугались, когда я смог спокойно проехать по Степи почти четыре сотни километров, не обращая внимания на все их потуги. Кто же знал, что я и прочих пассажиров соком напоил? Вот и обеспокоились. Посчитали, что наше воздействие гасит их пси — волны. Заволновались. И решили ликвидировать. Но тут СС встал на нашу сторону. Ты знаешь, чем он Геру напугал?

Отец рассмеялся, потом с трудом произнёс:

— Он ей кино показал! Без титров, разумеется. Два фильма взял и скомбинировал. Один про гибель Земли, а второй про войну в Галактике. Или даже два. Старые, правда, но зато спецэффекты там классные. Вообще СС жалко. Ну, может и всплывёт когда. Хотя — вряд ли. Порядки у гарахов ещё те. Проигравшего съедают. Так что помянем Самого Старого. Не такой смерти он заслуживал…

— Это как это — показал? За секунды?

Отец сбавил голос ещё больше:

— Давно бы понял, что мыслеобмен происходит почти мгновенно. Я даже жалею, что мы без него такое уже не можем. Куда как проще бы было…

— Ага. И стали бы такими же монстрами, как гарахи — мутанты?

Батя замолчал. Потом нехотя произнёс:

— Ты, пожалуй, прав. Нам, людям, такой дар иметь рановато. Может быть, когда‑нибудь… Ладно. Всё.

Пригнулся, прикрываясь шахматной стенкой. Аккуратно занял прежнее место.

— Товарищ Член Совета…

— Чего?

Появился давешний ефрейтор.

— Я это… Сухой паёк принёс… Вы приказали…

— Вообще‑то, попросил. Спасибо. И давай сюда.

— Остальным — двоим наблюдать. Прочим тоже перекусить. Смены сегодня не будет. Так что после еды на первый — второй рассчитайся. Вторым номерам идти спать в бункер караулки. Первым номерам быть наготове. Всё понятно?

Нестройный хор голосов прогудел:

— Так точно, товарищ…

— Тогда рассчитывайтесь, и приступайте к исполнению приказаний.

— Первый, Второй, Первый…

Глава 23

…Когда бойцы разделились и отдыхающая смена ушла спать, Владимир вновь перебрался к отцу. Ему не терпелось узнать новости. Естественно, что всё ему батя не расскажет, но хотя бы часть… Тем более, что просто разглядывать погрузившийся во тьму противоположный берег было довольно скучным занятием.

— А когда вы впервые заподозрили неладное?

Отец усмехнулся немного кривоватой улыбкой, потом сплюнул в сторону:

— Когда Марк сделал свою машинку. Впрочем, ты же не в курсе… Если кратко — представь что неандерталец собрал ЭВМ. Ни с того, ни с сего.

— Ясно…

— Ну а потом просто сопоставили факты. Нам очень повезло, кстати, что гарахи поздно спохватились. И только СС имел способности к перемещению.

— Не пойму… Как же они размножаются, что все вдруг стали мутантами?

Отец сплюнул:

— Начнём с того, что Самый Старый, вообще то, самка.

— Офигеть — не встать! Не может того быть!

Перебил он от неожиданности батю. Тот хмыкнул, но всё же продолжил:

— Пришла она сюда беременная. Ну и родила. А поскольку больше гарахов, кроме них двоих не было, пришлось им… Ну, ты короче, понял.

— Мерзко… Мать с сыном…

— Угу. Только вот в человеческой истории таких примеров до х и б. Одна Иокаста чего стоит. А уж если братьев Гримм почитать в оригинале, без детской адаптации… Короче, сынок у СС оказался поражённым радиацией. Как я понимаю, она бежала откуда с очень радиоактивной планеты. И получился такой выверт. Дальше — больше. Самой Старой пришлось рожать до тех пор, пока не получилась самка. Ещё одна. Тогда она ушла в тень, так сказать. Ну а потом… Близкородственные браки, как правило, ведут к вырождению. Этот закон никто не отменял.

— Ясно…

— Про Храм я тебе говорил. Насчёт статуи.

Молодой человек кивнул в знак согласия.

— Ну а остальное узнаешь, когда закончим тут. Могу только сказать одно, точнее, спросить…

Отец сделал паузу, и Владимир не выдержал повисшей тишины:

— Чего, пап?

Батя ещё чуть — чуть помолчал, потом зада вопрос, привычно прямо:

— Долго холостяковать собираешься? Мы уже внуков заждались…

— Мы? Или ты?

— Скажем так, я. Светка, она, конечно, постаралась. Но ты… Статья особая. Когда жениться то думаешь?

Молодой человек пожал плечами:

— Да как тебе сказать, пап… Не попадалось пока той, единственной. Нравятся многие, отрицать не стану. Да ты наверное, в курсе.

— В курсе. Даже то, что ты себе содержанку заводил.

Владимир неприятно удивился:

— И что?

— Ты большой. Голова на плечах есть… Постой ка! Слева от фонаря, сто метров.

— Вижу!

В темноте переулка мелькнул фонарь. Описал один круг. Второй.

— Приготовились…

Батя приник к прицелу бандуры, Владимир крепче сжал рукоятку пулемёта, прижавшись щекой к прикладу. Спустя мгновение вдруг вспыхнула заполошная стрельба из местных револьверов, время от времени перекрываемая гулкими звуками пальбы из винтовок. Грохнула снайперка. Ещё раз. Ещё. Только лязгал затвор. Снова выстрел из снайперской винтовки. Из темноты вывернулись пять фигурок в платьях, спотыкаясь в длинных юбках, изо всех сил устремились по мосту. Стрельба позади них всё нарастала. Одна из женщин вскрикнула, но товарки подхватили её за руки, потащили. Солдаты прикрытия задёргались, и отец скомандовал:

— Огонь! Отсекайте погоню!

Распорядился он вовремя — в свете фонарей было видно, как откуда то сверху показался большой отряд синемундирников, не меньше полусотни человек. Ребята открыли огонь, потом кто‑то перебежал к Звонарёвым:

— Товарищ Член Совета, может, отдыхающих поднять?

— Не надо. Нам ещё долго тут стоять. На позицию!

Солдат укатился обратно, а отец вновь приник к прицелу. Толстый ствол с набалдашником дёрнулся, бегущие женщины были уже совсем близко, внезапно Владимир ощутил неприятную боль в висках, становящуюся тем сильнее, чем ближе были беглецы с той стороны. Бросил взгляд на отца. Тот неприятно осклабился. Почувствовав взгляд сына, кивнул в знак понимания. Снова приник к прицелу… Океанки, между тем, были уже практически рядом. Сверлящая боль стала уже практически невыносимой. Охнул и опустил оружие один из молодых бойцов охраны. схватился за голову… Девушки скользнули за плиты, без сил рухнули на асфальт, Аора с трудом подняла руки, сбрасывая с плеч вещевой мешок армейского образца, непонятно каким образом оказавшийся у неё… Внезапно отец, не отрывавшийся от прицела, вдруг резко присел и… Его любимый нож пронзил ношу океанки. Послышался дикий, сверлящий уши визг на грани ультразвука, и давление на виски сразу ослабло. Беглянки недоумевая стали оглядываться по сторонам, но тут к ним подскочили солдаты, потащили раненую и их самих в глубину укрытия.

— Давай, Володя!

И он нажал на кружок. Вывалившийся на мост отряд солдат словно смело. Вопли, проклятия, выстрелы, всё словно слилось в одной дьявольской симфонии. Длинная, почти на расплав ствола очередь до железки сделала своё дело. Но как оказалось, это только первая волна. Тут же противников стало ещё больше — не меньше сотни человек выбежали из близлежащих переулков, устремились к мосту. Молодой человек завозился, меняя ленту и со злостью глядя на струящееся над раскалённым стволом марево горячего воздуха, но тут треснули очереди бойцов охраны.

— Автомат дай!

Рявкнул отец, вскидывая трубу РПО на плечо. В следующее мгновение длинный заряд выскользнул из ствола и устремился в размахивающую оружием, дико вопящую толпу, заполнившую собой мост и, казалось, не обращающую внимания на то, что по ним стреляют из десятка автоматов практически в упор, со ста метров. И тут ахнуло… А в следующее мгновение дикий вой ужаса, в котором не было ничего человеческого донёсся из сплошной стены ревущего пламени. Отшвырнув использованное оружие, батя высадил весь магазин по шевелящемуся огню, мгновенно сменил магазин, но дальше стрелять не стал. Этого выстрела оказалось достаточно, чтобы океанцы откатились. Воцарилась звенящая после стрельбы тишина. Отец повернул голову к сыну, осклабился в довольной ухмылке:

— Ничего не чувствуешь?

— Что?

Не понял Владимир.

— Голова не болит?

С удивлением тот понял, что боль в висках ушла. Отец подтащил к себе вещмешок, брошенный океанками, вытащил окровавленный нож, разрезал им завязки, затем вытряхнул оттуда залитую густой вишнёвой кровью ушастую тушку.

— Теперь понял?

Сын медленно кивнул. Этот гарах был другим, не таким, как СС. Более светлая окраска, уши узкие и прямые, хотя такие же длинные, как у прародителя. Оскаленная пасть показывала куда большее количество острых, почему то не белых, а чёрных клыков. И если СС выглядел добродушно, по крайней мере, пока не открывал пасть, то этот сразу внушал отвращение.

— Мерзость.

Молодого человека передёрнуло. Отец кивнул в знак согласия. Прислушался к воцарившейся тишине, нарушаемой рёвом горящего пламени, потом поднёс руки к вискам.

— Один ещё есть. Но мы его добьём. Не сегодня, так завтра…

Взглянул на сына, кивнул в сторону укрытия, куда утащили океанок:

— Нет желания пообщаться?

Тот сплюнул:

— Будет день — будет пища.

— Логично… Значит, говоришь, не встречал ту единственную ещё?

Хитро прищурился. Переход был настолько резким, что Владимир растерялся:

— Ты чего, пап?!

— Ну, я хочу дождаться внуков…

— Дождёшься. Не встречу до конца года — женюсь на первой попавшейся. Лишь бы не уродка была.

— Ой, смотри, не закаивайся. А то и пикнуть не успеешь, как раз, два и в дамках.

— Пап! Да что ты прицепился? Будут у тебя мои внуки! Будут! Слово даю!

— Надеюсь…

Отец перезарядил снайперскую винтовку, любовно погладил по крышке ствольной коробки:

— Хорошая машинка…

— Угу.

Сын кивнул, в знак согласия. Потом спросил:

— Долго нам тут сидеть? Или так и будем отбиваться против всей Океании одним составом посольства?

— С чего ты взял?

Батя удивился не на шутку.

— Два — шесть скоро будет. И наш 'Зубр' тоже. Хоть и пришлось помучаться, но мы смогли его перевести к берегам Океании. И сейчас он идёт на полной скорости к столице.

— Тогда я чего‑то не понимаю…

— Остался последний гарах. Он где‑то здесь. Рядом. Я его чувствую. Надо его прикончить, и тогда всё кончится…

Сын молча кивнул в знак согласия…

… — Я всё‑таки не понимаю вашего… Не знаю, кем вам приходится Вовк…

Гера взглянула на соотечественницу, ставшую нуварркой. Та едва заметно улыбнулась:

— Пасынок. Так его называют у нас.

— У нас?

Девушка уцепилась за эту фразу.

— Разве вы не океанка?

Молодая женщина качнула красивой головкой с пшеничными волосами:

— По происхождению — да. Но я родилась и всю жизнь прожила в Русии.

— Вы… Аристократка?

— Баронесса. Впрочем, нуваррцам до этого нет дела. До того, кем ты была раньше. Среди нас есть и особы императорской крови, и бывшие нищенки. Все слои населения. Гонведки, океанки, русийки, пруски. Нуварцы не делают и не видят разницы ни по происхождению, ни по крови.

Гера задумалась, потом тихо произнесла:

— Я не понимаю Вовка. Он в одно и то же время и добр до невозможности, и жесток. Сплошная противоположность.

— С чьей точки зрения? С вашей?

Девушка кивнула. Аора вновь улыбнулась:

— Значит, вы ему не безразличны. Но… Не до такой степени, чтобы он решил на вас жениться.

— Жениться?!

Внезапно что‑то словно лопнуло, где‑то там, внутри. Ни одна, ни вторая не поняли, что произошло, но именно в это время умер один из двух последних гарахов. Гера тряхнула головой, с недоумением осмотрелась вокруг, потом медленно произнесла:

— Как я тут очутилась?

— Что?

Не поняла жена Звонарёва — старшего.

— Вы же сами пришли сюда. К нам, хотели предупредить о нападении, но опоздали.

— Я?!

Взвизгнула океанка. Потом вдруг бросилась на молодую женщину, вцепившись в её пышные волосы, но слуги были начеку, с трудом скрутили бьющуюся в истерике девушку, которая выкрикивала только одно слово:

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу вас всех!

Аора, тяжело дыша, нагнулась над обмотанной верёвками Герой, внимательно разглядывая ту. Посмотрев с минуту, отошла в сторону. К ней бросился старший из слуг:

— Госпожа! С вами всё в порядке?

— Рацию.

Коротко бросила Звонарёва. Мужчина послушно протянул ей небольшую коробочку, предупредительно произнёс:

— Двенадцатый канал.

Она кивнула, повернула переключатель, нажала на клавишу, поднесла передатчик к губам:

— Милый, это я. Слышишь?

Спустя секунду рация отозвалась голосом мужа:

— Что случилось, дорогая?

Женщина бросила взгляд на слугу, тот понятливо отошёл в сторону.

— Не знаю, что вы там натворили. Но гостья твоего сына только что попыталась меня убить. Её, конечно, связали. Но она сейчас повторяет только одно, что она нас ненавидит.

Пауза. Потом Михаил медленно произнёс:

— Понятно. Спасибо. Не развязывать её ни под каким видом. Пока мы не вернёмся.

— Хорошо. Береги себя, милый.

— Ты тоже, родная…

Аора вернула передатчик мажордому, снова села на прежнее место, пристально разглядывая замолчавшую вдруг океанку, замершую неподвижно…

Михаил засунул рацию в карман разгрузки, взглянул на сына:

— Ты оказался прав. Твоя Гера тебя на самом деле ненавидит.

— С чего ты взял?!

Сын напрягся, отец пояснил:

— Когда мы грохнули гараха, второй не смог держать её под полным контролем. Так что она сорвалась.

— А твоя…

— Всё в порядке. Слуги помогли. Да и моя дорогая не такая уж изнеженная ненюфара, как кажется…

— Ненюфара? Что это?

— Книжек читать надо было больше. Французское слово. Лилия. Так сказать, литературный символ изнеженных бледных дев.

— Понятно… Значит, не зря я…

Замолчал. Потом нехотя высказал вслух то, что висело на сердце:

— Теперь понятно, почему я всё время сдерживался. Как чувствовал, что вся эта демонстрация привязанностей — поддельная.

Отец хмыкнул:

— Может быть. Но пока ни в чём нельзя быть уверенными. Вот грохнем последнюю тварь, тогда всё и выясним…

И вновь перевёл тему разговора, видя, что у сына пропало всё настроение:

— Шикарное посольство нам построили.

Тот кивнул:

— Ага. Знал бы ты ещё, насколько мы его переделали…

Усмехнулся через силу:

— Фактически, из всего, лишь наружная часть осталась. Да и то, укрепили всё, что можно. А внизу…

Показал пальцем на асфальт.

— Даже трубы, и те заменили. Новые подвалы. Коммуникации. Подземные ходы, тоннели. Хранилища… Только недавно всё закончили.

Опять усмехнулся:

— Даже потайные ходы в город есть. Но о них только Марк знает.

Отец кивнул. Помедлил, снова приникнув к прицелу, затем отрывисто произнёс:

— Приготовиться всем! Сейчас будет атака! Отдыхающую смену наверх!

Торопливо забубнил в рацию:

— Крыс! Нужно подкрепление. Их тут уже под тысячу! Нас просто сомнут!

Передатчик откликнулся тут же:

— Не дёргайся. Мы видим. Сейчас подойдёт техника.

И верно, из сгущающегося предрассветного тумана с глухим рокотом вынырнул острый нос БМП, за ней угадывались два БТРа. Точнее, один бронетранспортёр и 'Нона'. Машины рассредоточились вдоль берега, возле прохода в стене, из десантных отсеков высыпали экипированные в тяжёлую броню и шлемы — сферы пехотинцы.

— А ну, сынки, марш отсюда. Дайте дяденькам поработать.

Старший из прибывших бойцов спокойно козырнул отцу Владимира:

— Тащ полковник, отдельная рота специального назначения в вашем распоряжении. Младший лейтенант Зубарев.

— Сколько вас?

— Тридцать человек. Сейчас подвезут миномёты. Мы — передовой отряд.

— Ознакомьтесь с обстановкой, младлей. Сейчас будет атака.

Тот молча кивнул, затем поднёс к глазам необычного вида бинокль. Где‑то минуту рассматривал скрывшийся в тумане берег, затем согласно кивнул:

— Так точно. Около тысячи. Даже, пожалуй. ближе к тысяче двумстам. Плюс пушка. Жалко идиотов. Но твари тут нет.

Взглянул на небольшой экран прибора, пристёгнутого к поясу. Утвердительно повторил:

— Он где‑то там.

Показал пальцем на противоположную сторону. Затем твёрдо добавил:

— Шли бы вы, товарищ Член Совета, отдыхать. Без вас закончим. И сына с собой прихватите. За то, что продержали кукол здесь, спасибо. Мы как раз успели. Сейчас разберёмся, отловим зверя, и наша работа закончена. А вам тут ещё разбираться. Уж лучше отдохните.

К удивлению Владимира, отец согласно кивнул офицеру:

— Хорошо, младлей. Пойдём отдыхать, раз ты советуешь. Дел у нас днём будет действительно много… Но игрушку я с собой заберу.

Младший лейтенант махнул рукой:

— Разумеется, товарищ Член Совета. Нам она здесь без надобности. Игры кончились, сейчас посерьёзнее машинки работать будут…

С урчанием двигателя из тумана появились четыре морды ленд — лизовских 'Доджей', тянущие за собой громады 160–мм миномётов. Расчёты сразу принялись отцеплять и устанавливать своё оружие, готовить позиции, а отец потянул сына:

— Идём. Не будем людям мешать.

И неторопливо пошёл от ворот в глубину посольского двора…

— Пап… Это подкрепление?

Батя кивнул:

— Да. Зубр здесь. И ещё куча народа. Решили не мелочиться. Зачистим Океанию основательно. Без гарахов никто сопротивляться не будет.

— А что потом?

— Что — потом?

— Когда мы закончим?

Отец махнул рукой:

— Да ничего. Уйдём. У нас Русия, Прусия, Гонведия. Там работы немеряно.

— Мы что, бросим Океанию на произвол судьбы?

Родитель пожал плечами:

— Ну, посольство то тут останется. Да и те. кому положено — присмотрят. Но особо вмешиваться не будут. Не до них нам.

— Ага… Как в Русии?

— Там другая статья. Мы считаем, что все беспорядки спровоцированы гарахами. Не станет тварей, и тут всё утихнет.

— Понятно…

…Поёжился. Почему то стало удивительно тихо. Под ногами похрустывал гравий дорожки, ведущий к дому. Внезапно всё вокруг озарилось пламенем, затем гулко грохнуло. Да так, что зазвенело в ушах. Отец вдруг улыбнулся:

— Вот и всё… Конец.

— Что значит, конец?

Не понял сын. Батя разъяснил:

— Накрыли тварь. Правда, и народу досталось, но что прихлопнули животное — точно. Спасибо СС, чего‑то он там с нами со всеми намудрил, так что мы их чуем. Вот и сейчас всё оборвалось. И чисто стало…

Улыбнулся:

— Давай поспешим. Аора меня ждёт, волнуется…

И на лице отца появилось такое выражение, что Владимир позавидовал… По хорошему. По доброму…

— Как думаешь, синие мундиры в атаку пойдут?

Отец отрицательно мотнул подбородком:

— Нет. Они же не самоубийцы. Сейчас там…

Ткнул пальцем назад, на город…

— …начнутся разборки. Большой Круг и Армия Океании. Впрочем, недолго.

— А нас они не зацепят?

— Поверь, что в обеих сторонах дураков нет. Да и наши части нас оборонят. Ладно. Идём домой…

Аора встречала мужа и пасынка в гостиной. Мужчины сбросили с плеч бронежилеты, разгрузки, свалили в кучу оружие, женщина повисла на шее мужа, и сын в который раз позавидовав отцу, вздохнул — ему так не повезло. Впрочем, ещё успеет…

…Владимир проснулся от невероятной тишины — ни стрельбы, ни шума людей за раскрытым окном. Удивительно тихо. Просто непривычно. Потянулся, встал, оделся в привычную домашнюю одежду — джинсы и рубашку. Потом привёл в себя в порядок — справил неотложные нужды, побрился, смахнув проявившуюся щетину, ощутил зверский голод, поэтому поспешил спуститься. Внизу за диваном сидел отец, увлечённо чистящий использовавшееся накануне оружие. Разобранные детали винтовки уже блестели, и он аккуратно протирал их ветошью.

— А, проснулся, соня? Пристраивайся.

Владимир нехотя пробурчал:

— Поесть бы сначала…

— Да не проблема. Иди, ешь. Потом продолжим.

Сын кивнул, ушёл на кухню. Только сейчас взглянул на часы — едва удержался, чтобы не присвистнуть: почти пять часов дня. Повара, ничуть не удивлённые его столь поздним пробуждением, быстро соорудили ему перекус, и молодой человек принялся за еду.

— Кушаешь, Вольодья?

Мачеха замерла в дверях. Говорить с набитым ртом не хотелось, и он просто кивнул. Женщина улыбнулась:

— Ты кушай, кушай. Не спеши. Просто что делать с девочкой?

Прожевав, молодой человек сообразил — речь о Гере.

— Чего делать? Да пусть катится на все четыре стороны. Что с ней возиться? Тем более, у неё и чувств то ко мне никогда не было. Либо голый расчёт, либо внушение тварей.

Жена отца кивнула:

— Хорошо, я передам. А с остальными?

— С какими такими остальными?

— Те, что ночью к вам пришли? Пятеро.

Молодой человек сделал глоток крепкого чая. Затем ответил в том же духе:

— Пусть идут, куда глаза глядят. Зачем они мне? Надоело мне притворство… Впрочем, ладно. Пошли, взглянем на них…

Отставил опустевшую чашку, поднялся, спросил:

— Где они?

— Одну подстрелили, Анарган, кажется. Но ничего страшного. Сквозное пулевой в лодыжку. Остальные все здесь. Ждут тебя в беседке.

— Хорошо. Сейчас разберёмся…

Действительно, все пятеро обнаружились в беседке — курилке, что его обрадовало. И перекурить сразу можно. Вытащил пачку сигарет, вдумчиво закурил, сделал первую затяжку, внимательно осмотрел всех, едва не поперхнулся дымом. Кого — кого, а бывшую шангу он встретить точно не ожидал. Кивнул в знак приветствия:

— Здравствуйте, дамы. Какими судьбами в наших краях, Юрата?

Та опустила глаза, промолчала. Остальные выжидающе уставились на молодого человека. Усмехнулся краешком губ, спокойно уселся на скамеечку:

— Ну, начнём по порядку… Альма и Илана. Мои, так сказать, служащие. Что делать с вами? Будете работать на меня дальше, или теперь уже нет? Особенно ты, Илана?

Маленькая океанка чуть прикусила на мгновение нижнюю пухлую губку, затем ответила:

— Если ты не возражаешь, то как только всё успокоится, мы с Альмой готовы продолжить… Без всякого внушения.

Её бывшая напарница кивнула в знак согласия. Потом добавила:

— Если господин Зван не против, то да. Мы хотим проложить сотрудничество. Продавая товары вашего производства мы хорошо заработали. Да и… Зная. что мы работаем на Нуварру, наши конкуренты и недруги побоятся нас трогать…

— Хорошо. Тогда, скажем, через, месяц, потому что раньше вряд ли что успокоится, я жду ваших предложений. К тому времени и ассортимент расширится.

…Владимир знал, что говорил — с конвейера должны были сойти первые дизельные большегрузные тягачи… Обе девушки переглянулись, затихли. Он перевёл взгялд на госпожу Анталь:

— Теперь с вами, госпожа Харайя Анталь… Понимаю, что вы попали сюда не по своей воле. Вполне вероятно, что вы даже не помните, как тут очутились… Так?

Молодая женщина кивнула в знак согласия. Владимир махнул рукой:

— Вт и не забивайте себе голову дурными мыслями. Считайте себя свободной и можете идти к своему мужу.

— Я вдова. Уже две недели…

— Простите, не знал. Примите мои соболезнования…

— Спасибо. Но это не страшно…

Вздохнула, отвернулась в сторону, потом негромко произнесла:

— Что с нами будет дальше?

— Всё зависит от вас. Какую жизнь вы построите, такая и будет. Ну а Нуварра и Русия всегда готовы сотрудничать с теми, кто открыт для нормальной жизни. Это и вас касается, Аэра.

Чуть наклонил голову в коротком поклоне.

— Вижу, вас немного зацепило, но меня уверили, что ничего страшного нет. Я могу вызвать извозчика, и он доставит вас, куда вам будет угодно.

Немного бледная девушка махнула рукой:

— Лучше дайте мне позвонить домой. Отец пришлёт людей…

— Хорошо.

Протянул её мобильник. Та с удивлением взглянула на плоскую коробочку. Спохватился:

— Ах, да… Какой номер?

Анарган продиктовала, и он набрал цифры. Дождался ответа. Протянул девушке:

— Говорите.

Пока та без умолку трещала с домашними, пристально взглянул на Юрату. Та спокойно осматривалась по сторонам, и было непохоже, что бывшая мафиози попала сюда случайно.

— Ну а ты как тут очутилась? Не помнишь?

— Почему? Я даже рада, что очутилась здесь. У меня есть к тебе пара вопросов.

Молодой человек откинулся на спинку стула, потянул новую сигарету из пачки — окурок давно валялся в урне.

— Это как ещё?

— Не при всех…

Пожал плечами.

— Хорошо. Сейчас все могут быть свободны. Кроме тебя, разумеется. И я вас оставлю, девушки… И — дамы…

Неожиданно все хором завопили:

— Господин Зван, можно мы останемся у вас в доме? До завтра? В городе стреляют, и нам идти туда очень опасно!

Нехотя он согласился:

— Хорошо. Уговорили. Ну а сейчас, простите — дела…

Кивнул, направился к дому — оружие ждало чистки. Улыбаясь взглянул на небо, кое — где расчерченное дымными следами пожаров. Впрочем, вокруг было тихо по — прежнему — ни стрельбы, ни шума толпы. Кажется, справились…

Эпилог

…Как и говорил отец, после смерти гаррахов наступила тишина. Большой Круг и генералы океанской армии быстро пришли к общему соглашению, которое устроило все стороны. После наступления мира пришло время наведение порядка. Ну а мы с отцом вернулись назад. Он — на Новую Русь. Совет требует постоянного присутствия бати на нашем материке. Ну а я отправился в Русию заниматься делами семейной фирмы. Впрочем, теперь мне стало легче, потому что вместе со мной вернулся и Марк. Его на посту сменил другой человек, Дредноут. Теперь он ведёт дела с Океанией, и, надо сказать, успешно. Во всяком случае, наши торговые связи начинают восстанавливаться, во всяком случае, моя парочка просит увеличить поставки продукции каждый месяц, аккуратно рассчитываясь за предыдущие поставки. И платежи приходят вовремя, без напоминаний. В любом случае, нашим сотрудничеством я доволен. Пока. А там посмотрим. Наши заводы работают на полную мощность, и каждый год мы ставим на конвейер какую‑нибудь новинку, спеша пройти путь автомобильно эволюции как можно скорее. лет через десять, думаю, удасться добраться до автомобилей уровня 'Камаз' и 'Лада'. Если наши электронщики научаться делать что‑то своё, а не просто пользоваться закупленным ещё на Земле и собранным тут заводом. Я то думал, что это мы уже добрались до винчестеров, компьютерных плат и прочих потрохов электронной техники. Какое там! Всего лишь собрали уже готовое. Ещё два завода из купленных ранее сейчас идут под сборку. По производству лекарственных препаратов, до этого обходились старыми запасами, и второй по производству микросхем. Отец хвастал — будет прорыв. Ага. Только чей? Ладно, наш завод… Мы хоть и использовали земные знания, но все, без исключения, станки местного производства. Ну, или сделаны по земным чертежам, но здесь. И, честно говоря, я этим горжусь. Это действительно достижение. За такое я могу себя уважать. А вот если кто‑то пользуется тем, что сделано на Земле… Я не возражаю, но, во всяком случае, уважения у меня к такому… Прямо скажу — немного… Но в любом случае, с каждым днём в этом мире мы, обитатели Новой Руси, производим всё больше и больше привычных нам вещей, заставляя весь мир ускоренным шагом двигаться по пути прогресса. Во всяком случае, наши аналитики в один голос говорят, что запланированные сроки и темпы мы выдерживаем. Конечно, хотелось бы побыстрее, но… Тут слишком спешить нельзя. Ломать людей тоже не стоит. И тут я согласен с Серым. А ещё через пять лет мы планируем совершить первую вылазку в новый мир. Да — да! На другую планету. И не на одну, кстати. Нет, заселять новые места мы даже не думаем. Просто хотим узнать, кто наши будущие соседи. Так сказать, прогуляться, посмотреть на аборигенов новых миров, ну и прикинуть, кто у нас будет следующим на очереди. Потому что мало ли что полезного может нам попасться? Технологии, знания, люди, в конце концов. Сейчас, пять лет спустя после высадки, нас по — прежнему очень и очень мало. И востребованы все. Эх, поскорей бы подрастало новое поколение… Но до этого ещё очень долго. И нам придётся попыхтеть. Впрочем, благодаря гигантской клубнике наши ветераны смогут находиться в строю ещё очень долго, судя по всем медицинским показателям. И уж они то не дадут народам планеты сойти с избранного пути… Что‑то я замечтался. Пора домой. Рабочий день уже закончился, а я пообещал своим, что не стану задерживаться сегодня…

…Машина тормозит возле крыльца особняка. Это, конечно, не тот дом, который я строил своими руками вместе с отцом на Новой Руси, но тоже не плохой. Куда больше и роскошней. Только он никогда не даст мне той уверенности и надёжности, как в том, что я построил собственными руками. Но это не беда. Жить можно. Привычный ужин, приготовленный на скорую руку. Всех русийцев и прочих удивляет, что я не держу слуг. Что поделать — не привык. Закончив с едой бегу наверх, в свой кабинет, включаю компьютер, заработала защищённая линия. На мониторе — строгое лицо отца, и мне становится не по себе. Ну, наверняка начнёт читать мораль на тему 'где обещанные внуки'? Но я ошибаюсь. Первым делом батя отправляет мне файл с данными, и пока тот распечатывается, терпеливо ждёт. Пробегаю ещё тёплые листы глазами и вздрагиваю от неожиданности:

— Пап, вы уверены?

Медленный кивок.

— Так считают наши умники.

Не знаю почему, но я больше чем уверен, что учёные ошибаются, о чём и сообщаю отцу. Он ухмыляется:

— Всё верно. Слишком много допущений, чтобы принять их гипотезу. Ладно. Глянь сюда.

Принтер снова жужжит, выплёвывая единственный листок. Пробегаю глазами список из двенадцати строчек. Вначале не понимаю, о чём речь, потом до меня доходит:

— Вы отправили разведчиков?!

— Ещё не по всем адресам. Только к части. Установили станции радиоперехвата, собираем данные, чтобы расшифровать и понять их язык.

— Есть результат?

Родитель кивает в знак согласия.

— Разумеется. Итак, номер один. Планета мертва. Цивилизация уничтожена в результате ядерной войны.

Вздыхаю про себя. Закономерный итог цивилизации потребления. На всех не хватало, решили сократить население, и вот результат… Отец. Между тем, продолжает:

— Номер два. Мы не смогли засечь радиопереговоры и поначалу посчитали, что эта планета не имеет населения. Но высланный отряд нашёл аборигенов. Уровень развития соответствует нашим Средним векам. Скорее, даже эпохе Возрождения. И много ресурсов.

Делает паузу. Затем снова продолжает:

— Номер три. Уровень развития соответствует сороковым годам прошлого века. И, как и в те годы, идёт война. Пока много неясностей, потому что к расшифровке языка только приступили, но уже ясно, что там стычка из‑за расовой теории. Номер четыре — уровень развития нас превосходит. И значительно. Ориентировочно — плюс пятьдесят лет. И так далее… Что скажешь, Володя?

— Решено отправить разведку?

— Глубокую разведку. Ты не ошибся.

— И куда?

— На первые три номера. С первого хотим вытащить всё, что возможно. Там уцелело достаточно много: заводы, рудники, библиотеки. Радиация, конечно, не сахар. Но медики в один голос утверждают, что с клубникой нам даже более высокое заражение не страшно. Их послушать, так ягода — просто Живая Вода.

Пожимаю плечами.

— Вполне возможно. А про остальные?

— Номер два интересует с точки зрения ресурсов, естественно. Будем делать глубокое внедрение под видом аборигенов. Приобретём земли, поставим заводы, начнём производить всё то, в чём у нас дефицит, в частности медь. Там её полно. Тем более, что аборигены любят золото. Там его мизер, а у нас, сам знаешь.

Киваю, и батя продолжает:

— Ну и номер три. Засылаем спецгруппу для того, чтобы составить представление, что там делается в реальности. А когда будут более точные сведения, примем окончательное решение. Так что можешь выбирать себе место.

— Место?

Не понимаю я вначале, потом до меня доходит и губы сами собой раздвигаются в улыбке. Куда же мне двинуть? Собственная корпорация, конечно, вещь отличная, ничего не скажу. Но… Скучноватая, если честно. Тем более, в наших условиях. Отец добавляет, глядя на меня:

— Подумай. Марк будет заниматься делами фирмы.

— Уже, пап. Решил. Чего тут долго раздумывать. На третий мир.

— Уверен?

Отец бросает на меня суровый взгляд из‑под полуопущенных век. Киваю в знак подтверждения. Потом поясняю:

— Учёный из меня никакой. А в первом мире больше нужны спецы. Средневековьем особо никогда не интересовался. Ну а воевать… Чай, Звонарёв, как‑никак.

Неожиданно отец улыбается:

— Наша порода. Не зря у нас в предках денщик самого Суворова ходил… Так тому и быть. Завтра Марк будет у вас. Сдавай дела и на Новую Русь.

— Есть!

Я вытягиваюсь по стойке смирно, прикладываю кулак к груди:

— Во имя Империи!

— И во славу Её!..

Конец второй части.

Оглавление

Вступление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg