«Дождь»

Дождь (fb2) - Дождь 765K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Читатель

Чит Константин ДОЖДЬ

Сознание вернулось рывком, резко, острая боль в затылке заставила сморщиться. Попробовав шевельнуться, ничего не добился. Сквозь слипшиеся веки едва пробивался свет. Глаза, несмотря на приложенное усилие, остались закрытыми, мне элементарно не хватило сил даже на столь простое действие. Мелкий моросящий дождь смочил пересохшие губы, на коже лица чувствовалась прохладная влага. Дернув правой рукой, с трудом дотянулся до глаз ладонью и, сделав круговое движение, протёр веки. Остальные конечности не слушались, все попытки почувствовать тело, натыкались на пустоту.

«— Вот же напасть», — говорить вслух я не решился, голова нещадно болела, вялых мыслей было достаточно для диалога с самим собой.

Сквозь приоткрывшиеся ресницы, я оценил положение тела, лежащего на спине. Напрягшись, смог вспомнить, что шел к сараю за дровами когда в глазах помутнело а тело упало безвольным кулем на землю. Последствия последнего приступа оказались куда серьезней, чем раньше. Чувствительность к ногам не возвращалась, сделав их такими же бесполезными, как и левую руку.

— Млять, — гортань резануло от сухости, на лицо были все признаки обезвоживания организма.

Судя по начинающимся сумеркам, я провалялся на голой земле целый день. Моросящий дождь все не прекращался, дразня живительной влагой. Несмотря на открытый рот, внутрь практически ничего не попадало, если я хотел утолить жажду, то надо было действовать.

Скосив глаза вбок, смог оценить расстояние до угла дома. Оцинкованный водосток тянулся сверху вниз изломанной линией составных колен. Собранные со всей поверхности покатой крыши дождевые капли проходили сквозь проржавевшие трубы, устремляясь к земле тоненькой струйкой. Звук журчащей воды придал сил двигаться.

«— Млять», — подумал я, больше не рискуя говорить вслух.

Перевернуться удалось далеко не с первой попытки. Единственная рука, которая еще слушалась, принялась подтаскивать шестидесяти пяти килограммовое тело к намеченной цели.

«— Хорошо, что похудел, иначе бы… — прошла краем сознания мысль, тут же вытесненная другой, более злой, резкой: — да лучше сдохнуть, чем так..»

Двадцатичетырехлетний я, превратился за последний год из пышущего здоровьем парня в сгорбленного иссушенного инвалида. Болезнь, злокачественная опухоль разросшаяся внутри черепной коробки, была обнаружена слишком поздно. Организм, не испорченный вредными привычками, мог бы прожить еще не один десяток лет, но вот управлять всем этим было некому. Рак возник в районе соединения позвоночника с черепом. Сигналы нейронных окончаний просто не проходили от мозга к телу и обратно, застревая и искажаясь где-то в районе затылка.

Доползя до водостока, опрокинулся на бок, с тем чтобы проржавевшая труба оказалась точно над моим лицом.

— Да, — облегченно выдохнулось победное слово.

Мерные капли стали наполнять ротовую полость, позволяя сглатывать раз за разом с интервалом в три пять минут. Моросящий дождь продолжал идти, затянутое свинцовыми тучами небо казалось тяжелым и неуютным. Закрыв глаза, я смог расслабиться. Смерть, к которой я уже давно был готов, опять отступила, дав отсрочку на неопределенное время.

* * *

К ночи дождь окончательно стих, резкие порывы ветра потянули тучи в сторону, заставив меня съежиться от холода. Замерев на какое-то мгновение, я с радостью попробовал снова пошевелить ногами. Как и минутой назад, когда они рефлекторно дернулись, я смог чуть-чуть распрямить, а потом опять согнуть колени. За последние месяцы я уже приноровился возвращать контроль за ослабленным болезнью организмом. Зная, как и в какой последовательности напрягать мышцы, спустя четверть часа смог встать на ноги.

— Нормально, — едва удержав равновесие, я прислонился плечом к выщербленной временем стене.

Прежде чем укрыться в доме, следовало доделать то, ради чего я вышел на улицу сегодня рано утром. Дрова хранились в покосившемся сарае, а печь буржуйка оказалась слишком прожорлива в выбранном мной доме, съедая за ночь по две охапки поленьев. Переставляя с трудом гнущиеся ноги, пересек двор и вошел под навес. Набирая колотые чушки, радовался тому, что не надо махать топором. Сил даже просто стоять уже не было, а еще требовалось вернуться назад и развести огонь.

Выбирая место для затворничества, я в последнюю очередь думал о том, что мне может стать настолько плохо, что придется вызывать помощь. Мобильник, который я выключил сразу по приезду, валялся где-то в доме. Потеряв сознание и контроль над телом, я мог пролежать под открытым небом так долго, что организм прекратил бы свои функций жизнедеятельности задолго до того, как меня кто-нибудь нашел. Деревня, в которой я остановился, была заброшена несколько десятилетий назад, ни одной живой души на несколько километров вокруг не было.

Бутылка с соляркой щедро поделилась своим вонючим нутром, пропитывая уложенные в печи поленья. Поднеся зажигалку, торопливо отдернул руку и закрыл заслонку. Едкий дым успел попасть в комнату, защипав глаза и нанося удар по рецепторам обоняния. Громкие щелчки занявшейся огнем древесины заставили поморщиться и отойти подальше.

Ухудшившееся зрение и обострившийся слух в какой-то мере вынудили меня переехать сюда почти три недели назад. Шум и гам города, выхлопные газы машин, все это дико бесило. Но честно говоря это было не главным. Сталкиваясь со знакомыми на улицах, я испытывал сильный дискомфорт от их неумелых попыток говорить на отвлеченные темы. Особо раздражало, когда пацаны делали вид, что не замечают последствий моей болезни. Зная не один год всех в лицо на районе и поименно во дворе, было унизительно слышать о себе то, что говорили за спиной. Озверев от невозможности что-либо исправить и исходя ненавистью ко всем окружающим, я уехал за город.

— Да где же ты, — обходя смежные комнаты деревенского дома, я пытался найти мобильный телефон.

Ноги ощущались как чужеродный организм, одеревенелость накрепко поселилась в мышцах. Буржуйка весело потрескивала, выгоняя стылый воздух разливающимся по комнатам теплом. Так и не найдя средство связи, я остался на кухне. Правая рука в отличие от левой была вполне работоспособна, появившееся чувство голода сменило приоритеты. Рюкзак, набитый продуктами при выезде из города показало свое дно. Доставая последнюю банку консервов, я задумался о пополнении запасов.

На границе слышимости раздался гудок прибывающей на перрон электрички. Знание о семи километрах, отделяющих меня от станции в небольшом поселке городского типа добавило невеселых мыслей. Рядом с перроном был поселковый магазин, куда мне скоро придется как-то добираться. Помимо прочего, оставшихся денег было не так уж и много. На покупку провизии чтобы дожить до холодов могло и не хватить. Отложив решение проблем на завтра, принялся за сооружение нехитрого ужина.

* * *

Когда мне было пятнадцать, я впервые пришел в секцию контактного боя. Не обиженный природой, я смог влиться в коллектив, чувствуя себя своим среди парней, не уступавших, а иногда и превосходивших меня по физическим параметрам. Кто-то звал нас хулиганами, кто-то шпаной. Но я был категорически не согласен с общественным мнением, не смотря на частые драки и довольно свободное трактование гражданского и уголовного кодекса в нашей среде. У нас был зал, у нас был тренер, мы были спортсменами, мы даже выступали два три раза в год на городских соревнованиях.

После того как я вернулся из армии многое изменилось. За время моего отсутствия тренера убили, а сунувшиеся в разборки пацаны попали в милицию а потом в тюрьму. Из тех кто остался на свободе, собрать компанию не получилось и я поплыл по течению, устроившись на работу. Стоять на входе в ночной клуб было интересно первые пару недель, потом холеные лица и дорогие машины примелькались, сделав меня равнодушным к тому, что происходит вокруг. Все было «ровно», пока однажды я не потерял сознание прямо на воротах, напугав каких-то клиентов своим обмякшим телом.

— Лечись, выздоровеешь, возьму назад, — сказал мне Толик, старший охраны.

Откладываемые на покупку BMW деньги пришлось потратить на докторов. Результат был не утешительным, операцию делать было поздно, да и нормальных хирургов в нашем городке отродясь не было. Про то, чтобы ехать в столицу я даже не думал, объективно понимая, что попасть на операционный стол к какому-нибудь светиле науки мне не светит. Потратив пару недель на заливание горя алкоголем, я морально был готов умереть, но смерть не торопилась, позволяя просыпаться каждое утро.

— Абрек! — копаясь в своем прошлом, я вспомнил, как получил подлый удар в район затылка ботинком от армейского старшины и провалялся с сотрясением мозга неделю в госпитале.

После учебки, я попал в тыловую часть при штабе округа. Прознав, что я занимался рукомашеством, старшина изводил меня поединками, запрещая атаковать. Если я не мог сдержаться в защите, парочка друзей старослужащего помогала восстановить правила «честного» боя, запинывая меня втроем тяжелыми говнодавами.

Желание найти Абрека и убить, за еще отпущенное жизнью время, было перечеркнуто участившимися приступами. Да и найти адрес бывшего старшины, зная только имя и фамилию, для меня было трудной задачей. Обзавестись нужными знакомствами я не успел, а в том состоянии, что я оказался сейчас, посторонних могли заинтересовать только мои деньги, которые уже кончились.

— Ф-ааа, — плавно выдохнул я.

Тренер Лукич заставлял молодую поросль тренировать не только тело, но и дух. Если с необходимостью первого никто не спорил, то вот сидеть в раскорячу и дышать странным образом, мы считали полной глупостью и напрасной тратой времени. Разгоряченные к концу тренировок, в нас бушевали эмоции от проведенных удачно или не очень удачно спаррингов между собой. Лукич лишь улыбался, выдерживая тем не менее отведенные четверть часа на дыхательную гимнастику.

Привычка поддерживать себя в хорошей форме осталась, но не могла теперь быть реализована даже в малой мере. Имея кучу свободного времени и не зная, чем себя занять, я вспоминал все, что рассказывал Лукич о меридианах духовного тела и точках их пересечений. Гоняя воображаемую энергию по условным линиям, я повторял упражнения раз за разом, напрягая мозг в меру своих способностей. Несмотря на то, что всё занятия имели исключительно умозрительную основу, тело после приступов возвращалось в кондицию намного быстрее, если я посвящал дыхательной гимнастике достаточное время.

Прописанные докторами лекарства помогали намного быстрее, но стоили при этом приличных денег. Уехав из города, я оказался лишенным возможности ходить по аптекам, да и покупать таблетки было уже не на что. Просиживая в позе лотоса по восемь десять часов, я насиловал свое воображение и игнорировал скепсис современного мировоззрения, пытаясь этим скомпенсировать отсутствие лекарств и хоть как-то протянуть очередной день.

— ИииУ, — вдохнул я.

Мутное стекло расцвело грязными разводами, вставшее солнце пробилось утренними лучами в пыльную комнату деревенского дома. Несмотря на плотно закрытые веки свет мешал сосредоточиться, но я уже привык и продолжал представлять перед своим внутренним взором плотный мячик энергии. Перемещая его по условным линиям вдоль тела, фантазировал излучаемое им тепло и упругость. Игры воображения всегда были моей слабой стороной. Испытываемые сегодня повышенные чувства лишь придали уверенности в том, что я вполне успешно научился обманывать сам себя.

* * *

Дойдя до околицы деревни, я понял, что сильно переоценил свои силы. Пройденное расстояние составляло едва ли три сотни метров, а ноги уже предательски подрагивали, подгибаясь от усталости. Предстоящая дорога до станции в семь километров предстала передо мной непреодолимым препятствием. Надо было на что-то решаться.

Не особо утруждая себя в прежней жизни размышлениями о том, что да почему, теперь я часто задумывался о совершенных в жизни поступках. Мерно переставляя ноги, я опирался на палку, подобранную на обочине. В голове вяло крутились мысли о том, что делать, когда деньги окончательно подойдут к концу. Используемая как посох жердина выбивала глиняную пыль из подсохшей со вчерашнего дня дороги. Пессимистичные мысли сменяли друг друга, никакого решения найти не удавалось.

Обветшалый зал ожидания, построенный несколько десятков лет назад рядом с железнодорожным перроном, показался из-за поворота казавшейся бесконечной дороги. Облегченно выдохнув, я остановился, облокотившись на палку. Магазин поселкового типа, с забранными железными решётками окнами, находился в сотне метров от заколоченного окошка билетной кассы и в двухстах метрах от меня.

— Василь, давай уже! — здоровенный лоб сбежал по ступенькам вниз, гаркнув куда-то себе за спину.

Бугрящиеся мышцы, пышущее здоровьем лицо, легкость и скорость движений, все это притягивало взор, пробуждая в глубине моей души черную зависть. Второй бугай, точная копия первого, разве что пониже, но шире в плечах, спустя минуту выкатился из магазина, распахнув не до конца закрывшуюся дверь мощным ударом ноги.

— Не ори, теперь не к спеху, — впрыгнув в жалобно скрипнувшую рессорами жигули, он захлопнул за собой пассажирскую дверь.

Фыркнув выхлопными газами, авто стронулось с места, покидая небольшую площадь. Асфальтовое покрытие было изъедено просевшим грунтом, виртуозность вождения и скорость показала хорошее знакомство водителя с местными ухабами. Переведя взгляд с транспортного средства, скрывшегося за поворотом дороги, на фасад поселкового магазина, я задумался о том, что делать дальше.

Произошедшее на моих глазах напомнило времена собственной молодости. Точно так же мы бомбили маленькие ларьки, отвешивая продавцу по паре «лещей» и забирая то, что нам приглянулось. Раззадоренные нарушенным законом и опьяненные собственной лихостью, мы вываливались на улицу, прыгая в ждущее нас авто с прихваченным товаром.

Оставшаяся висеть на одной петле входная дверь жалобно скрипнула на ветру. В магазине царила тишина, никто не выбегал на улицу, не кричал что грабят и не звал на помощь.

«— Не убили же они там всех», — успокоил я сам себя, продолжив прерванное неожиданными событиями движение.

Три ступеньки крыльца из покрошившегося местами цемента, удалось преодолеть с большим трудом. Вспомнив с какой легкостью двигались двое парней, я испытал повторно накатившую волну зависти. Зайдя в магазин невольно остановился, за прилавком никого не было. Снизив и без того низкую скорость передвижения, осторожно обошел торговый зал и заглянул в подсобку. Женщина лежала на полу, неестественно вывернутая голова и остекленевшие глаза говорили сами за себя. Продавщица была мертва, на скуле виднелась свежая ссадина. Не к месту напомнила о себе входная дверь, издав очередной протяжный скрип за моей спиной. Даже в лучшие свои годы я не смог бы так вдарить ногой в незапертую дверь, чтобы выбить полотно, сорвав его с нижней петли.

Сообразив, что уже оказался на месте преступления и уходить ничего не взяв глупо, я направился к стоящим на полках консервам и крупам. Несколько недель, проведенных в деревне у плиты, существенно изменили мои представления о ценности чипсов и семечек. Набирая продукты, прикидывал получающийся вес, дорога назад в деревню обещала стать изматывающим испытанием.

Заполнив едва-ли четверть объема, с трудом закинул рюкзак за плечи и, пошатнувшись, направился на выход. На улице никого не было видно и я ускорил шаги. Даже одного свидетеля будет достаточно, чтобы меня обвинили во всем случившемся. Учитывая мое прошлое, милиция даже разбираться не будет в произошедшем, имея на руках «стопроцентного» подозреваемого в убийстве.

* * *

Спустя неделю, я вновь оказался на площади у зала ожидания. Окна поселкового магазина оказались темны, а дверь заколочена наискосок свежими досками. Судя по тому, что никто меня не искал, ограбление магазина и смерть продавщицы спустили на тормозах, за неимением улик и свидетелей.

За прошедшее время я больше не падал в обморок, хоть и продолжал испытывать слабость в ногах. Найдя в одном из деревенских домов костыли, приспособился к передвижению с их помощью и теперь довольно шустро смог подняться на перрон. На мое решение вернуться в город повлияла наступающая зима. Топить буржуйку стало не чем, колотые дрова кончились, а махать топором по прежнему не хватало сил. В вагоне электрички было душно и тепло. Разомлев, я незаметно для себя заснул.

— Эй инвалид, деньги за проезд! — судя по интенсивности тычков в плечо, это было не первое ко мне обращение.

— Да отстань ты от калеки, — сидевший с другой стороны прохода у окна мужчина, подал недовольный голос.

— Пускай тогда выходит! — собиравшая плату за проезд тетка не захотела просто так отступать.

— У меня есть, я сейчас, — спросонок промямлил я, запустив руку во внутренний карман куртки.

Кондуктор приободрилась, как только увидела деньги. Отсчитав сдачу, двинулась по проходу, проверяя остальных пассажиров. Обратив внимание на заступавшегося за меня мужика, отметил, что он, судя по сапогам «бродням» и чехлу с ружьем, охотник.

— Спасибо, — сказал я, поймав его взгляд.

Чуть дернув плечом, тот отвернулся, поджав губы. Пушистая лайка вильнула хвостом, продолжая лежать у ног хозяина и смотреть на меня желтыми глазами. Пяти минут в гляделки оказалось достаточно, чтобы на моем лбу выступили капельки пота, а тело прошиб озноб. Отвернувшись, я уткнулся головой в прохладное стекло. Жуть, навеянная не моргающими желтыми глазами животного, поселила в моей груди страх. Я никогда не боялся собак, испытанное чувство было внове и явно свидетельствовало о том, что я совсем «сдал».

— Куда прешь, на контроль! Я сказал на контроль! — стоило электричке прибыть на вокзал, как стоящий на перроне шум резанул по ушам.

Болезненно поморщившись, я неспешно двинулся в сторону города. Опираясь подмышками на костыли, я двигался медленно и имел возможность рассмотреть происходящее впереди. Сказать, что я был удивлен, это все равно, что вообще ничего не сказать. Поперек перрона был установлен забор, кривоватость секций и не успевшие заржаветь свежие следы от сварки говорили о том, что вся конструкция появилась совсем недавно. Единственный проход перегораживали четверо парней, при взгляде на которых сразу же вспомнилась та парочка, что ограбила на моих глазах поселковый магазин. Такие-же крепкие, пышущие здоровьем, ко всему прочему презрительно относящиеся к фильтруемому людскому потоку.

Еще немного пройдя вперед, я остановился, разглядев из-за поредевших передо мной спин то, чем занимались эти ребята. У каждого в руках был нож, прибывшие на станцию пассажиры электрички безропотно подставляли запястья, для того чтобы получить порез от стального лезвия. Я оказался не единственным человеком, застывшим в ступоре от увиденного.

— О! Похоже новенькие, — окинув взглядом мнущихся людей, один из четверки залихватски свистнул.

На резкий звук появились трое, один из которых выделялся возрастом и холодным взглядом. Оглянувшись, я успел заметить, как с легкой грацией еще двое запрыгнуло на перрон за нашими спинами. Отрезавшие гипотетическую возможность отступления и встретившись с моим ошарашенным взглядом, молодые «бычки» заухмылялись.

— Внимание, это стандартная проверка, подходим по одному, оказывать сопротивление не надо, — как я и предполагал, главным был тот, что постарше.

Окинув нерешительных людей взглядом, его лицо искривилось в раздраженной гримасе. Не дожидаясь команды, молодые парни двинулись вперед, хватая пассажиров по одному. Судя по тому, с какой легкостью каждый из них удерживал сопротивляющихся, силы у ребят было на пятерых.

— Твари! — схваченная одной из первых, зло выкрикнула одутловатая тетка.

Удар, последовавший вслед за прозвучавшим оскорблением, был настолько быстр, что смотря во все глаза на происходящее, я едва сумел различить смазанное движение руки. Рухнувшее на асфальт, тело тетки стало похоже на куклу, с растрепанными волосами и безвольными конечностями. Крови не было, выпавшее из сумки и покатившееся по перрону яблоко было раздавлено ребристой подошвой ботинка одного из стоявших в оцеплении. Милиции нигде не наблюдалось.

— Комар, ты опять за свое, — выразил недовольство старший и повернувшись к нам, добавил: — для тех кто еще не в курсе, мы Альфы, обращаться только так и никак не иначе. Подходим по одному!

Возобновившийся процесс проверки позволил мне досмотреть процедуру до конца. После того, как лезвие наносило неглубокую рану, человека удерживали в неподвижности, наблюдая за кровью. Спустя секунд пять или десять, интерес к проверяемому угасал, а подошедший еще один крепыш, небрежно хлопал по открытой ране ладонью. Судя по тому, как прошедший проверку молодой парень начал неверяще крутить запястьем, рана каким-то образом затягивалась, не оставляя после себя никакого следа.

— Эй, с собакой, ты наш? — чуть прищурившись, громко спросил старший.

Охотник, вступившийся за меня в электричке, тоже оказался среди немногочисленных пассажиров, замешкавшихся перед проверкой. Переведя на него свое внимание, я невольно опустил глаза вниз, расслышав утробное рычание. Рядом с ногой мужчины стояла не лайка, а что-то невообразимое. Выдвинутая вперед челюсть оказалась усеяна острыми как иглы зубами в несколько рядов, глаза прикрывала роговая пластина, шерсть слиплась, образовав блестящие чешуйки, некогда весело закрученный пушистый хвост распрямился, превратившись в острую косу, рассекающую воздух с характерным свистом.

Подняв глаза на охотника, я с изумлением смотрел, как закатавший рукав своей куртки мужчина провел по коже запястья собственным ножом. Багровая полоса не успела набухнуть кровью, как спустя пару секунд поблекла, а еще через мгновение уже ничего не напоминало о затянувшемся на моих глазах глубоком порезе. Убрав оружие в ножны, охотник с вызовом посмотрел на молодых пацанов.

— Поговорим? — приглашающе мотнув головой в сторону, в голосе старшего почувствовалось удовлетворение.

— Поговорим, — двинувшись вперед, охотник прошел сквозь расступившееся оцепление.

— Что встали, подходим или будет как с этой, — кивнув на продолжавшую лежать на перроне без сознания женщину, оставшийся очевидно за главного, молодой парень ощерился в тридцать два зуба.

Я начал передвигать костылями, преодолевая оставшийся десяток метров. Подставив руку, постарался уловить забрезжившую в голове мысль.

— А… — порез на моей коже не затягивался, хлопок по руке заставил очнуться и я постарался удержать доктора.

— Не лечу, — легко выдернув ткань своего рукава из моих пальцев, он без труда догадался о просьбе, которая могла последовать от человека, с трудом передвигающегося на костылях.

— А… — я пытался отчаянно придумать хоть какой-нибудь аргумент.

— Нет, — отрезал он, после чего толкнул меня вбок.

Избежать падения не удалось. С трудом поднявшись с обледенелого перрона, я поплелся в сторону своего дома. Не имея раньше проблем со здоровьем, мне требовалось не больше четверти часа, чтобы добраться от вокзала до доставшейся по наследству квартиры. С двумя костылями и уже порядком натертыми подмышками на коже, я преодолел дорогу до родного подъезда только за два часа. Все это время я вспоминал о заживающих прямо на моих глазах ножевых ранах. Определенно за время моего отсутствия в городе что-то произошло, мне требовалась информация и сидевшая на скамейке у подъезда баба Маша очень кстати попалась на глаза.

* * *

Расспросив меня о том где был и как жил последнее время, спустя полчаса пенсионерка закончила вываливать на меня последние новости. Разрозненные факты и слухи постепенно уложились в моей голове, образовав следующую картину. Неожиданно, некоторые люди по всему Земному шару стали меняться, получая отменное здоровье. Помимо здоровья, тела самоназвавшиеся Альфами, обрели способность заживлять собственные раны в независимости от их тяжести. Ни выстрел в голову, ни в сердце, не прекращал жизни изменившихся людей. Более того, став необычно сильными и быстрыми, Альфы оказались скорыми на расправу со своими обидчиками.

О том что творилось в столице и больших городах баба Маша имела самые противоречивые сведения, передаваемые по телевидению новости носили сумбурный характер. О родном городе она знала чуть больше, поведав, что теперь он разделен на множество секторов, с карантинными зонами на границах.

Власти как таковой в городе больше не было, некогда рядовой состав милиции, по странному стечению обстоятельств, почти в полном составе оказался среди одаренных. При этом почти все, кто был в офицерском звании, оказались не удел.

— И в армии то же самое, — добавила баба Маня, заметив мое удивление: — многие солдатики поздоровели, а в окружном штабе все офицеры так и остались обычными людьми.

— Странно все это, — я не знал, что и сказать.

Скрипнув тормозами, у подъезда остановилась красная ауди, нарушив ход нашей беседы. Пока я рассматривал литые диски затейливой формы, хлопнула дверь подъезда и по снегу захрустели чьи-то шаги.

— Олег! Ты? — в звонком голосе соседки, моей девушки до армии, а теперь просто знакомой, послышалась искренняя радость.

— Таня?! Привет, — я постарался встать в ее присутствии.

Чертыхнувшись и чуть не упав, обернулся к сложенным за скамейкой костылям и вооружившись подпорками смог подняться. Посмотрев вновь в ее лицо, поразился произошедшим переменам. Искренность и приветливость исчезли, сжатые в линию губы побелели. Отведенный в сторону взгляд заставил меня воздержаться от выражения собственных чувств.

— Танька, ты чё забыла с этим инвалидом? — сквозь опустившееся окно пассажирской двери из салона автомобиля послышался женский голос водителя: — тебя сколько еще ждать? Там три Альфы нас ждут, шевели давалкой дура!

Преодолев отделявшие ее от машины метры, девушка нырнула в нутро автомобиля, сорвавшегося с места едва клацнула закрывшаяся дверь. Ритмичная музыка, доносившаяся из салона затихла, вместе с мощным рыком мотора, как только машина свернула за угол дома.

— Весь стыд потеряли с этим бессмертием, — я не сразу понял, о чем сокрушается пенсионерка.

— Это вы о чем? — продолжая пребывать в раздрае от затопивших меня эмоций, вяло спросил я.

— Когда еще точно про Альф этих никто особо не знал, по телевизору показывали, что всех блядей с Камского проспекта какие-то молодчики перетоптали, забив сутенеров до смерти, — не замечая моего состояния, баба Маня принялась пересказывать очередную сплетню: — Да вот только через пару дней эти дамочки сами Альфами стали, так что теперь в проститутки все бабы в городе подались.

* * *

Пыль, накопившаяся в однокомнатной квартире, заставила взяться за уборку. Ослабшее тело с трудом слушалось и мне, то и дело, приходилось отдыхать, восстанавливая дыхательной гимнастикой работоспособность организма. Влажная тряпка елозила по лакированным поверхностям мебели, оставляя мутные разводы и раздражая бессмысленностью сего действа.

— Да че я а?! — в приступе накатившего гнева, единым замахом отправил влажный комок ткани в полет.

Шмякнувшись об стену, тряпка замерла на какое-то мгновение, после чего упала на спинку дивана. На выцветшем рисунке обоев остался влажный след причудливой формы.

— Ну почему не я а?! — возведя глаза к потолку, крикнул я с упреком.

Не верить бабе Мане не было никакого резона. Продолжавшее вещать центральное телевидение подтвердило рассказанные ею сведенья. Исландия, Норвегия, Финляндия, Россия имели максимальное количество зарегистрированных случаев изменения людей. Япония, Корея и Китай, включая часть населения Тихоокеанских островов, так же подверглись изменениям, правда в меньшей степени. Австралия вообще не зарегистрировала ни одного случая, а в Северной Америке общее количество одаренных не превысило одного процента.

— Грядет передел мировой политической карты мира! Ядерная война! — громкие лозунги то и дело звучали с экрана работающего 24 часа в сутки телевизора.

— Ну почему? — жалел я сам себя, отчетливо понимая, что если бы оказался среди счастливчиков, то проблема с неоперабельным раком решилась бы сама собой.

Пребывая в угнетенном состоянии, в мыслях я опять вернулся к тому мужику, что на вокзале как-то лечил чужие порезы. Сообразив, что ничего не знаю о том, кто и что может лечить, а главное, что надо, для того, чтобы Альфа вылечил меня, я стал собираться на улицу. Помимо бабы Мани были и другие люди, куда более информированные об истинном положении дел в нашем городе.

* * *

Усевшись за столик кафе, я невольно откинулся на спинку пластикового кресла. От столешницы тянуло тухлятиной, грязная тряпка уборщицы помимо разводов оставила после себя еще и терпкий запах.

— И тебе значит не повезло, — Толик, бывший старший охраны ночного клуба, был не брит и помят.

— Ты о чем? — еще не отойдя от шока, что кореш пришел в похмельном состоянии, переспросил я.

— Да Альфы эти, думал если не мне, так хоть тебе повезет, — разговор начался немного не связно, но на интересующую меня тему.

— Я вот и хотел узнать, может есть в городе кто лечит теперь… — не дослушав мои слова, Толик отрицательно покачал головой, заставив умолкнуть на полуслове.

— Если кто и лечит, то только своих, тех кто в роду, — глотнув мутного пива, непонятно объяснил он.

— В роду? — подумав, что ослышался, я переспросил, не понимая, при чем здесь родственники.

— В роду, — подтвердил Толян, и видя мое недоумение, поделился тем, о чем успел узнать, пока его не турнули с прежней работы.

Самым важным оказалось то, что Альфы не равны между собой. Телесное здоровье и возможность залечивать свои раны была присуща любому Альфа, только вот силой все обладали разной, как и скоростью заживления своих ран. Помимо этого существовали и другие способности, но проявлялись они у очень ограниченного количества одаренных. Лечение посторонних было одним из таких проявлений, впрочем точной информацией о том, кто и что конкретно может, наверное не обладал ни один разумный на всей планете.

Объединяясь с себе подобными, одаренные стали именоваться «родом», усиливая таким образом друг друга. Со слов кореша стало известно, что в городе уже сформировалось более сотни родов, на текущий момент занимавшиеся лишь тем, что собирали одаренных под свои знамена. По первому впечатлению, чем многочисленнее оказывался род, тем большие возможности открывались перед его членами в будущем. Но информации о том, что происходит внутри самого рода, Толик не знал.

— Поверь мне, еще неделя или две и город вздрогнет, когда Альфы начнут его делить, — ополовинив третью кружку пива, язык Толяна начал заплетаться.

Принятое на старые дрожжи, пиво развезло некогда непьющий организм спортсмена. Попытавшись продолжить разговор, я был вынужден отказаться от этой идеи. Сто двадцати килограммовое тело навалилось на стол, заставив ножки мебели жалобно скрипнуть по кафельному полу. Свою кружку я не осилил даже на четверть, отставив ее подальше, задумался, что теперь делать с сомлевшим парнем.

— Всем сидеть! — в ворвавшихся с улицы парнях без труда угадывались Альфы: — это проверка, оставаться на местах!

Вместо ножа, в руках одного из завалившихся в кафе людей, появилась лента с одноразовыми шприцами. Двоих, дернувшихся качать права по пьяни, приложили ударами по голове, лишившиеся сознания распластались на полу и стали первыми, у кого взяли кровь. Еще одна компашка из четверых мужиков послушно закатала рукава.

Мою попытку привстать и объяснить, что мой кореш пьян, оборвали простым нажатием ладонью на плечо. Придавленный чужой силой, я не мог даже трепыхнуться. Подойдя к нашему столу, парень, берущий кровь, замер в нерешительности. В его руках остался только один шприц, а «клиентов» было двое.

— Коли здорового, — посоветовал Альфа своему корешу, презрительно кивнув на меня: — этот вообще немощь, с костылями ходит.

Отдернув рукав кожаной куртки, парень ловко воткнул иглу Толику в вену. Набрав полный тюбик, он включил ультрафиолетовую лампу, используемую обычно для проверки денег на подлинность, и принялся рассматривать бурую кровь на просвет.

— Есть! Этого берем! — кивнув стоявшим у входной двери здоровякам, «доктор» повернулся ко мне.

— Можно ножом, — оголяя запястье, я опустил глаза, в попытке скрыть собственное волнение от увиденного в крови у Толика.

Нож воткнулся слишком глубоко, оставив после себя узкий порез. Понаблюдав за не желающей заживать раной, парень отвернулся.

— А залечить? — ошарашенно уставившись в спины одаренных, покидающих кафе и забравших с собой пьяное тело Толика, мой голос прозвучал тонко и обиженно.

— Это не к нам, это к вокзальным, — ехидный смех здоровых лбов заставил меня болезненно скривиться от громкого звука.

Бармен в кафе оказался с понятием и перебинтовал мою руку за пару минут. Заполучив на запястье марлевую повязку, я подхватил костыли и заковылял на улицу. Очередной ворох мыслей закружил в моем сознании. Судя по тому, как обрадовались Альфы, Толик тоже на что-то мог сгодиться. И это при том, что внешне он не имел никаких ярко выраженных, как у остальных одаренных, изменений.

Дыхательная гимнастика и воображаемое перемещение энергии по телу, выполнявшееся теперь почти на автомате при каждой слабости, вернуло мне удовлетворительное самочувствие, стоило добраться до дома. Я приготовил зеленку и вату, начав осторожно разматывать грязноватый бинт. Когда последний виток спал с запястья, я с изумлением уставился на чистую кожу. Запястье оказалось чистым, не имея даже следа от недавнего пореза. Окровавленный бинт не позволил развившемуся за последние месяцы пессимизму, убедить самого себя в том, что все произошедшее мне привиделось.

— Так и я да?! — моя радость не знала границ.

В серванте нашлась упаковка со шприцами, взяв один из них, я вколол себе в вену иглу, набрав полный объем. Заметавшись после этого по квартире, пытался вспомнить, куда засунул так не разу и не пригодившуюся машинку для пересчета денег, купленную непонятно из каких соображений. Покупка нашлась на антресоли, пластиковый кожух хрустнул под напором пассатижей, вставленный шнур в розетку заставил работать спрятанный в глубине механизма стержень синей лампы. Улыбка исказила мое лицо в счастливом оскале. Крупные белые искры, куда большие по размеру, чем в крови у Толика, мерцали перед моим взором, подсвеченные ультрафиолетом в одноразовом шприце.

Впервые за многие недели с момента потери работы и обнаружения болезни, у меня забрезжила надежда на возвращение своему телу здоровья. Не сразу, но успокоившись, я развалился на засаленном кресле. Звук тикающих часов в соседней комнате мерно отсчитывал секунды, но не раздражал как раньше, а успокаивал. Если все сделать правильно, то у меня появлялся шанс, очень хороший, качественный шанс, наладить свою жизнь заново.

* * *

Первая эйфория прошла спустя полчаса усиленных размышлений. Истории про «черные» клиники, занимающиеся извлечением органов на продажу, как и прочие слухи об причинах бесследного исчезновения людей, заставили меня проявить осторожность. Для чего конкретно Альфам потребовался Толян я не знал и теперь собирался выяснить это, дождавшись нашей следующей встречи.

К моему разочарованию, к телефону Толя больше не подходил, а наведавшись пару раз на его адрес, не смог застать хозяина дома. Сквер, расположенный в десяти минутах от кафе, где происходила наша последняя встреча, стал излюбленным местом моего времяпрепровождения. Принятый к реализации план заключался в том, что взявшие под контроль этот район города Альфы, рано или поздно попадутся мне на глаза. Впрочем, надежда увидеть Толика вместе с ними, таяла с каждым днем, бесцельно потраченных в ожидании встречи.

Сидя на лавочке по шесть семь часов, от нечего делать я занимался дыхательной гимнастикой. Холодный ветер и низкая температура воздуха пришлись как нельзя кстати. Воображаемый шарик, плотный и теплый, при таких погодных условиях ощущался особенно четко, позволяя не так сильно напрягать собственное воображение. Помимо прочего, я не замерзал, складывалось ощущение, что «мячик» и вправду обогревал мое тело изнутри.

Доподлинно зная теперь, что в моей крови тоже есть какие-то вкрапления светящегося в ультрафиолетовом свете ярко белого вещества, я решил, что именно из этой субстанции и состоит воображаемый «мяч». Осознав это, мне стало намного легче фантазировать и убеждать себя в том, что я действительно вижу внутренним взором текущую по телу энергию. Дошло даже до того, что меридианы и точки пересечения духовного тела стали чуть подсвечиваться, после того, как по ним проходил в очередной раз воображаемый «мяч».

— Починили ноги, да? — вопрос, заданный бабой Маней, заставил замереть на месте.

Возвращаясь домой уже в сумерках, я поздоровался на автомате с пенсионеркой у подъезда и почти дошел до двери, как был остановлен ее вопросом в спину. Первое чувство вскипевшей злости и раздражительности на бестактный вопрос было подавлено появившейся за последние месяцы привычкой сдерживаться. Второе чувство, пришедшее после того как я повернулся к задевшей меня за «живое» пенсионерке, заставило растеряться. Я стоял на своих двоих, забытые в сквере у скамейки костыли, оказались больше не нужны. Каким-то образом ко мне вернулась способность нормально ходить. Задумавшись еще в сквере о том, что делать дальше, если не удастся найти Толика, я прошел всю дорогу до дома, ни разу не вспомнив о болезни.

— Вылечили, — согласился я, чтобы хоть что-то сказать.

— В холопы пошел, ну да правильно, молодой еще, — с непонятным выражением проговорила она.

— В холопы… — мне едва удалось себя одернуть, чтобы вопросительные интонации не слетели с языка, голос остался нейтральным, судя по отстраненному взгляду бабы Мани, она ничего не заметила.

— Хоть поживешь, в родах о своих заботятся, — старушечий голос перешел на невнятное бормотание.

Поспешив скрыться, я юркнул в подъезд, отгородившись от улицы и спятившей бабки железной дверью. Лифт, без которого за последний месяц я не представлял для себя жизни, остался где-то на верхних этажах. Легко, как в былые годы, я взбежал на три лестничных пролета, на ходу достав из кармана связку ключей от квартиры.

Энергия кипела во мне, даруя подвижность и силу. Скинув всю одежду в крохотной прихожей, остался в одних трусах и прошел в центр комнаты. Первый комплекс, самые простые, базовые стойки и переходы, я буквально упивался радостью от возможности снова выполнять привычные движения. Медленно, прорабатывая каждое напряжение мышц, лелеемая в последнее время мечта осуществлялась. Вбитые много лет назад рефлексы пробуждались, не требуя участия мозга для своего исполнения. От тела шел сухой жар, закрыв глаза, я полностью отдался во власть тренировки.

* * *

Скрежещущий звук металла сменился грохотом в прихожей. Не понимая спросонок происходящего, попытался встать но лишь заметил смазанную тень и брызнувшие из глаз искры.

— Полегче Умар, не убей, — раздающиеся голоса звучали как сквозь вату.

— Встать! — судя по интонациям говоривший кричал, но мне казалось, что звук идет откуда-то издалека.

Мое тело вновь меня не слушалось. Пропущенный в ухо удар имел место быть, но это не могло повлиять на исчезнувшую чувствительность в моих конечностях. Я опять был калекой, вчерашнее просветление осталось лишь в памяти и сегодня виделось дурным сном от судьбы насмешницы.

Не заморачиваясь одеванием на тело одежды, голого, меня выволокли из квартиры и потащили по лестничным пролетам. Никого не заботили наносимые телу повреждения от ударов по бетонным ступеням и железным перилам. Шутки о том, что некий Умар опять перестарался были основной темой трепа между схватившими меня Альфами. То, что это были одаренные, я понял сразу, едва сознание чуть прояснилось. Что им от меня было надо, оставалось только догадываться. В багажнике машины было просторно, ухабистая дорога заняла минут десять.

— Чей холоп? — первый же вопрос, заданный главным, расставил все на свои места.

Давно уже не используемое в современном мире слово, как впрочем и слово род, всплыло в моей памяти, четко ассоциируясь с бабкой Маней. Раньше я не задумывался о том, на что она живет, после того, как государство перестало платить пенсию, а в магазинах взвинтили цены в десятки раз. Несложные умозаключения навели на очевидную догадку о ее доносительстве. Взглянув снизу вверх на крепкого мужика, равнодушно рассматривающего лежащее на бетонном полу голое тело, я решил для себя, что он состоит в роду, под которым находился мой район города.

— Ничей, — мой голос прозвучал хрипло, с кашлем.

Мне не поверили, а неспособность ног и рук держать тело в вертикальном положении списали на последствия силового задержания. Вопросы чередовались с избиением, цвет крови в ночи казался черным, резанные раны вдоль всего тела не спешили затягиваться. Через какое-то время главный достал пистолет и выстрелил в мою голову. И без того заполошно бьющееся сердце затрепыхалось и спустя пару секунд остановилось. Сказав, чтобы «здесь» убрали, главный с компаньонами ушел, назначив двоих.

— Через пару часов закоченеет, кровь засохнет, да и нести удобнее, — демонстрируя глубокое понимание процесса, один из оставшихся предлагал напарнику переждать необходимое время в тепле салона автомобиля.

Спустя еще пять минут я остался один. В цехах заброшенного завода гулял ветер, крупные хлопья снега сбивались в маленькие сугробы. Образовавшиеся в углах помещений светлые пятна, подсвечивали ночную темноту. Несмотря на остановившееся сердце и развороченные мозги, я продолжал мыслить, что было не свойственно мертвецу. Прислушавшись к себе, испытал привычное чувство отсутствия отклика у тела.

Накатившая апатия не препятствовала начавшемуся на автомате процессу циркуляции воображаемой энергии. Упругий и теплый «мячик» принялся гулять по коченеющей плоти, возвращая тепло в мертвое тело. Спустя несколько минут, сердце с перебоями принялось качать кровь, упорядочив свой ритм и интенсивность еще минут через десять. Несмотря на темноту, я видел затягивающиеся раны и пропадающие с тела гематомы. Что происходило с моим черепом я не видел, и, почему-то, совсем не хотел об этом думать. Еще через сорок минут я смог самостоятельно встать на ноги.

Первая мысль, дождаться когда Альфы придут за трупом и отомстить, была признана не оптимальной. То появляющиеся, то пропадающие силы, не внушали уверенности в самом себе. Тем более, что противников было больше одного, что делало результат схватки трудно прогнозируемым.

«— Да мне и с одним-то наверное не справиться», — выбираясь через оконный проем цеха, одернул я собственную самоуверенность.

Снега было мало, стараясь ступать только на мерзлую землю или асфальт, я избегал покрытых белой поземкой участков. Измененных собак, которых изредка удавалось видеть в городе, у схвативших меня Альф не было. Это вселяло надежду, что если погоня и будет, то начнется она не сразу. Четких следов на снегу я старался не оставлять.

Вспомнив о собаках, резко изменил направление своего побега. Городская свалка, маячившая на горизонте, стала по последнему времени одним из самых опасных районов города. Стаи бездомных собак превратились в нечто неописуемое, совершая набеги на ближайшие районы и наводя страх даже на Альф. В отличие от домашних животных, эти звери никому не подчинялись.

Вспомнив лайку охотника, которая трансмутировала в момент угрозы своему хозяину, я пожалел, что не завел себе раньше хотя бы кота. Домашние животные оказались способны возвращать себе прежний облик, после того как минует опасность. Сидя в один из дней на скамейке сквера, я стал свидетелем того, как маленькая комнатная собачка с длинными худыми трясущимися лапками загрызла насмерть взрослого добермана, с рычанием дернувшегося в сторону ее хозяйки. Обоих собаководов долго тошнило от вида кровавых ошметков мяса и потрохов, оказавшихся разбросанными по газону пожухлой травы. Жмущаяся к ногам своей хозяйки собачка, никак не могла понять, почему ее не хотят брать на ручки. Измазав светлую шёрстку в чужой крови и демонстрируя ставшие опять нормальными зубки, она жалостливо тявкала, трясясь всем телом.

* * *

От меня снова шел сухой жар. Отсутствие одежды в стылую ночь если и доставляло дискомфорт, то лишь с эстетической точки зрения. Огни города отражались от низких туч, подсвечивая окраины, по которым я пробирался. Для возвращения домой я не находил достаточных причин, выломанная железная дверь, отсутствие денег, малый запас продуктов, соседка, оказавшаяся излишне предприимчивой. Следовало кардинально пересмотреть свое отношение к своим знакомым и к одаренным в частности. Катастрофически не хватало информации, что такое род, зачем им холопы, почему меня похитили и убили в конце концов. На вопрос о том, от чего кто-то стал Альфой, а кто-то остался обывателем, я даже не старался задумываться. Слишком много теорий было выдвинуто по радио и телевидению, и если кто-то и знал ответ, то это были те самые одаренные, относившиеся теперь ко всем остальным, как к мусору под ногами.

Постоянное мельтешение «мячика» по телу отвлекало от выбора оптимального маршрута. Загнав его внутрь головы, туда, где находилось одно из пересечений меридианов, я стал спускаться с особо крутого склона, выбираясь на проезжую часть. Двух полосная дорога, ведущая к федеральной трассе по ночному времени была пустынна. Перебежав на противоположную сторону и скрывшись в чахлых кустах, почувствовал, как отпускает испытываемое с момента побега напряжение.

Оглядев себя, порадовался продолжавшей работать способности исцеления, ссадины и пару царапин, которые я ухитрился поставить себе за время побега, рассосались и зажили. Правая лодыжка и ступни ног где-то испачкались, впрочем пригоршня снега и энергичное растирание избавили кожу от сажи и мазутного запаха. Надо было найти какую-нибудь одежду и еду. Чувства голода не было и я не знал с чем это связано, но решил не рисковать. Превратившиеся в Альф, они ели и пили, чему я был неоднократным свидетелем. Из этого следовало, что даже если у менее одаренных и есть какие-то изменения в организме, то уж куда хуже, чем у эталонных Альф.

* * *

Навыки, казалось давно изжитые из повзрослевшего тела, вернулись легко и непринужденно. Подломив замок на дверях, как и в давние подростковые годы, я проник на территорию супермаркета. Дверь склада, выходящая на пандус с обратной стороны магазина, имела расхлябанный засов, поддавшийся через пару минут уговоров железному пруту арматуры. Прикрыв за собой дверь, сразу же ринулся вглубь помещения, отключать сигнализацию я никогда не умел, а рассчитывать на то, что ее здесь нет, было глупо.

Приглушенное по ночному времени внутреннее освещение магазина облегчило мои поиски. Выбирая одежду и обувь, я руководствовался только одним критерием, размер и зимнее время года. Постоянно ожидая появления охраны, я время от времени замирал на месте, прислушиваясь к окружающей обстановке. Закончив подбор одежды, я уже прилично нервничал, никто не врывался в магазин в поисках нарушителя и от этого становилось неуютно.

«— На выходе будут брать», — единственное логичное предположение пассивности охраны будоражило нервы.

Приблизившись к витринам, выходящим стеклянным фасадом на проезжую часть, отметил криво припарковавшийся автомобиль с характерной надписью охранного агентства на двери. Взрыхленный колесами снег и не сводящий с магазина глаз одинокий человек, прислонившийся к капоту авто, подсказали, что это один из тех, кто приехал на сигнал сработавшей сигнализации. Продолжив осматривать улицу, различил цепочку следов, тянущуюся от пассажирской двери вдоль по тротуару. Куда ушел второй с моего места было не видно, но чутье подсказывало, что он обходит магазин со стороны дворов.

«— Двое, всего двое, значит Альфы», — кровь запульсировала в висках, до сознания дошла мысль, что в современном мире многое изменилось.

Особого выбора не было и выбираться из западни, в которую я сам себя загнал, придется с использованием силы. Вид безмятежно ждущего своего напарника Альфы, я расценил как уверенность охранника в себе и своих способностях. Продолжая анализировать ситуацию, пришел к выводу, что данный индивид не контролирует того, что происходит в магазине. Этим стоило воспользоваться, так как второй одаренный рано или поздно доберется до витрины и увидит сквозь стекло происходящее снаружи, если я решу прорываться через центральный выход.

Двинувшись вглубь магазина, я столкнулся с охранником, как раз выходящим из двери складских помещений. Удар, который попытался нанести одаренный, возможно был и сильным и быстрым, только я не стал это проверять, так как и сам уже был на взводе, раскочегаренный крутящейся по всему телу энергией. Поднырнув под руку противника, пробил по гортани, заходя за спину. Вместо того чтобы сместиться и разорвать дистанцию, парень зачем-то схватился за свое горло.

Брючный ремень, прихваченных мной из отдела мужской одежды, захлестнул ноги бычка, затянувшись в петлю. Толчок в спину, вывел его из равновесия, обрушив сто килограмм массы на кафельный пол. Для того чтобы окончательно зафиксировать противника мне потребовалось меньше минуты. Разогнувшись, я прислушался к окружающей обстановке. Кроме мычания, прорывавшегося сквозь вставленный в рот кляп и шуршания одежды от елозящего по полу тела, других звуков уловить не удалось.

«— Навыков никаких, голая дурь», — прижав ногой, пытающегося извернуться и посмотреть на мое лицо охранника, я кивнул сам себе, получив подтверждение собственным умозаключениям.

После удачного побега, я не раз и не два прокручивал в голове события моего захвата в квартире. То, что казалось мне не правильным, наконец то встало на свои места. Полученный в спальне удар по уху от некого Умара, по своей силе мог свернуть шею или проломить череп. Восстановив по памяти положение тел, рук и траектории движения, я пришел к выводу, что это был молодецкий удар кулаком наотмашь. Никакой техничности и никаких навыков.

По результатам схватки с Альфой, а никем другим, лежащий на полу и пышущий здоровьем с бугрящимися мускулами, парень быть не мог, я пришел к окончательному выводу, что это обычные люди, получившие в свое распоряжение только силу и возможно ловкость, но никак не навыки владения доставшимся «богатством».

Решив провести еще одну проверку, нанес сокрушительный удар в висок плененного Альфы. Понаблюдав с минуту, констатировал полное игнорирование одаренным получения подобного рода телесных повреждений. Обычному человеку, после такого удара, гарантировалось лишение сознания с последующими проблемами от сотрясения мозга. Судя по тому, как этот одаренный даже не снизил интенсивности своих трепыханий, какого-либо эффекта подобными методами добиться положительного результата будет сложно. Сходив в отдел галантереи, я взял еще пять ремней, те, что были мной использованы для фиксации, уже начали трещать и грозили быть порванными в течении ближайшего времени.

Покинув магазин через подломленную дверь, я спрыгнул с пандуса и, прислушиваясь к скрипу снега под подошвами, двинулся вглубь дворов. Связываться со вторым Альфой не было никакого желания. Для успешного противостояния с одаренными необходимы были фиксирующие подручные средства, ударами по телу пронять эти «машины» было невозможно. Имея технику рукомашества и временно проявляющуюся силу, у меня не было гарантий, что собственный организм сможет с такой-же как у Альф легкостью игнорировать получаемые повреждения.

* * *

С наступлением хаоса в стране рубль окончательно обесценился, никто не верил в то, что экономика выдержит начавшиеся волнения. Иностранные валюты на этом фоне выглядели куда стабильнее, информации от том, что происходит за рубежом было не много и народ по привычке продолжал думать, что там лучше, чем здесь. Похрустев пачкой английских фунтов, я отложил пару купюр, спрятав остальные деньги во внутренний карман куртки. Учиненный обыск у зафиксированного охранника в магазине обеспечил меня финансовой независимостью на ближайшее время и это не могло не радовать. Судя по часам время шло к рассвету, попавшаяся на глаза гостиница придала осмысленность моим блужданиям.

— На трое суток, отдыхать начну завтра, — положив перед портье помятую купюру, я четко обозначил, что сейчас хочу спать, а встрепенувшихся от моего появления двух кобыл у барной стойки, подсылать ко мне в номер сегодня бесполезно.

Забрав ключ, поднялся на четвертый этаж воспользовавшись лифтом. Номер оказался двухместным, судя по всему, сто фунтов было много за три дня проживания в этой гостинице. Оставалось надеяться, что лишнего внимания моя персона как и платежеспособность не привлекла. С мыслью о том, что не зря подсуетился и измял денежную купюру в кармане перед тем как оплачивать номер, я заснул, проигнорировав и душ и содержание холодильника.

Проснувшись вечером в начале четвертого, с неудовольствием отметил уже начинающиеся сумерки за окном. Зимнее время укорачивало световой день, игнорируя какие-либо перемены в социуме обогреваемой планеты. Зевнув, я сел на кровати и только после этого отметил, что на этот раз тело не утратило своей чувствительности и я сразу могу им управлять. Порадовавшись положительной динамике, я тем не менее решил не прекращать занятий с энергией и дыхательными упражнениями. Потянувшись в воображении к замершему в районе затылка «мячику», попытался сдвинуть его с места. Ни закрытые глаза, ни напряжение мыслей, ничего не смогло заставить «упругий и теплый» сдвинуться с места.

— Как назло в узле застрял, — досадовал я.

Точки пересечения меридианов у человека находились в голове, груди, паху и на запястьях обеих рук. Шестая точка имела блуждающее месторасположение, которое зависело от динамики тела в пространстве. Во время своих упражнений как правило я оставался неподвижен, поэтому привычка оставлять «мяч» именно в шестом узле была наработана за последние месяцы. Только то, что во время вчерашнего бегства мельтешащий объект постоянно отвлекал от выбора дороги через окраины города, заставил меня запихнуть его в ближайший из расположенных в тот момент узлов на теле. Теперь он там застрял и что с этим делать я пока не придумал.

— Ну хоть с подвижностью разобрались, — нашел я единственное утешение для самого себя, прекратив попытки вытащить «мяч».

Приняв душ и одевшись, я спустился вниз, решив воспользоваться местной кухней. Испытываемые мной негативные эмоции от облома с тренировками каким-то образом воспринимались окружающими излишне чутко. Попавшаяся в холле парочка буквально шарахнулась от меня, да и мужик, до этого вальяжно смаковавший свой ужин, торопливо проглотил второе и компот, ежеминутно с опаской поглядывая на меня через плечо.

«— Че это они?» — отметил я краем сознания, впрочем тут же об этом забыв, переключившись на принесенные тарелки с едой.

— Олег?! Ты чего тут буянишь? — усевшаяся за мой стол девушка притворно хмурила брови: — мне вот управляющий на тебя жалуется, говорит постояльцев распугал!

В ее лице было что-то знакомое, но сразу же вспомнить где я ее видел никак не получалось.

— Неужели не узнал? — ярко накрашенные губы изогнулись в манящий бутон.

— Вика, — только по этому жесту губ, я смог ее признать: — как же ты похорошела!

Комплемент был вполне заслуженным, девушка и вправду сильно изменилась, если не сказать больше. Работая стриптизершей в клубе и проституткой после выступлений, Вике порой не везло с клиентами, из-за чего у девушки возникали проблемы с сутенером. Однажды я ее прикрыл, дав денег в «пустой» вечер. После этого девушка почти каждый раз подходила ко мне, если к закрытию клуба не удавалось сняться.

В отличие от клиентов, с которыми Вика была вынуждена оставаться на ночь, со мной жрица любви не церемонилась, иногда заявляя, что сегодня хочет спать, а иногда затрахивая мой член до состояния нестояния. Я относился к нашим отношениям равнодушно, молодое тело требовало разгрузки и меня все устраивало.

— Ну и что ты здесь такой бука? — сменив в очередной раз мимику на лице, Вика состроила умильную рожицу.

— Рад что у тебя все хорошо, — с моего лица ушла мрачность, искренняя улыбка растянула рот.

— Да, теперь все хорошо, — согласилась она, в глазах промелькнула тень.

— А до этого? — продолжая глупо улыбаться, я не придал этому значения.

— После того как тебя уволили, — Вика опустила глаза, начав кончиком пальца водить по краю бокала с шампанским, минутой назад доставленного к нашему столику расторопным официантом: — после того как тебя уволили, меня тоже уволили.

— И к кому? — я достаточно повращался в соответствующих кругах, чтобы понимать, что молодую девку, приносящую доход сутенеру, никто никуда не отпустит.

— На Камский проспект, к Фролу, — понимая, что я понимаю, Вика коротко обрисовала произошедшие в ее жизни перемены.

Фрол считался лучшим сутенером для клиентов и худшим для находящихся у него в зависимости. Заставляя стоять девушек на улице по восемнадцать часов, он добивался того, что когда клиент снисходил до заказа одной из жриц, та делала все, чтобы подольше не возвращаться на промозглый по зимнему времени проспект. В ход шло все, от страстного секса в постели, до медикаментозного вмешательства. Выспавшейся в теплой кровати девушке не было никакого дела до того, как клиент будет расплачиваться за незапланированное «продление».

— Сочувствую, — сказал я, не зная по большому счету что еще сказать.

— Я всего неделю промучилась, — махнув рукой расслабленным жестом, Вика добавила: — хотя жаль, что Фрол мертв, многие из наших хотели бы с ним теперь потолковать.

Только с последней фразой, в моей памяти всплыла сплетня, рассказанная бабой Маней, про проституток с Камского проспекта, которых изнасиловали Альфы. Посмотрев еще раз на Вику, до меня наконец-то дошло, что передо мной сидит одаренная, только в женском обличии.

— Это ваша гостиница? — подумав о причинах появления девушки за моим столиком, я сделал соответствующие выводы.

— Да, мой род взял под себя три ближайших квартала, — как ни в чем не бывало она подтвердила мои худшие опасения.

— Ясно, — вернувшись к недоеденному салату, я опустил глаза, не зная, как дальше себя вести.

— Ты чего? — почувствовав изменения в моем настроении, она ухватила мою руку, заставляя посмотреть на нее.

— Ну, ты вон, а я… — так ничего внятно и не сказав, я вновь потупил глаза.

— Ты мне всегда нравился, — сопроводив свои слова легким пожатием моей руки своими ухоженными пальчиками, Вика разбила едва начавший образовываться между нами лед.

Судя по огромной кровати и вычурной мебели, мы оказались в люксе. Моя новая одежда подверглась тесту на разрывоустойчивость и не прошла испытания. Когда последний лоскут перестал прикрывать мое естество, Вика была уже абсолютно нагая и судя по учащенному дыханию на пике своего желания. Начавшиеся резко, наши постельные утехи переросли в затянувшееся сражение двух тел, к обоюдной радости мне удавалось удержать доминантное положение, хоть и с большим трудом.

В какой-то момент времени я ощутил, что у девушки тоже есть «мяч», такой-же упругий и теплый, как и тот, что засел в моем затылке. К моему удивлению, он находился не в голове, а в промежности у Вики, реагируя на каждое мое поступательное движение небольшим выбросом энергии. Уловив закономерность, я усилил напор, буквально вколачивая себя в ее лоно. Ее «мяч», сминаемый моей плотью, выплескивал теплую энергию, которая заполняла женское тело. Переплетенные, мы соприкасались во множестве мест и я впитывал ее энергию сквозь кожу, наполняя свой блуждающий шестой узел. Как долго все продолжалось я сказать однозначно не мог, в момент наступления оргазма мое сознание сколлапсировалось, лишив меня адекватной оценки текущей ситуации.

— М-м, — проснувшись, я почувствовал, крепкую хватку на своем плече.

— Не дергайся, уже почти все, — сказал знакомый голос.

Разлепив глаза и повернув голову, я рассмотрел Вику, удерживающую меня правой рукой. В ее левой руке был зажат серебристый инъектор, чем-то похожий на пистолет, но со стеклянной поверхностью в том месте, где обычно у оружия находится затвор.

— Ну вот, — отпустив меня, девушка поднесла устройство к своему лицу и нажала на находящуюся у рукоятки кнопку.

Ультрафиолет осветил колбу, наполненную взятой из моего плеча кровью.

— Это что? — продолжая пребывать в недоумении, не до конца проснувшись, спросил я.

— Определитель одаренных, — пояснила Вика и добавила, видя мое абсолютное непонимание: — это куда удобнее, чем таскать с собой кучу шприцев и лампу!

Только после произнесенного слова «шприц», в моей голове все стало на свои места. Резко сев на кровати, я отвернулся, стараясь унять эмоции.

— И где такие делают? — непонятно зачем спросил я.

— Из Тулы на прошлой неделе доставили, — отложив на прикроватную тумбочку ставший ненужным инструмент, Вика добавила: — спрос порождает предложение.

Ее слова ничего не объясняли, а нехорошие мысли продолжали лезть в голову. Сочтя за лучшее покинуть номер, я откинул укрывавшее мое тело одеяло в сторону и попытался слезть с кровати.

— Ты чего? — ухватив сзади за плечи, девушка прижалась к моей спине обнаженной грудью.

«— Пипец, я даже ответить ей не смогу», — пришло трезвое понимание сложившейся ситуации.

— Олежек, ну брось, — продолжая прижиматься, она соскользнула ладонями вниз по животу, принявшись играться в моей промежности.

— Не надо, Вик, — чувствуя, как естество пробуждается к жизни, я постарался избежать очередной близости.

— Ага! — ухватив пальчиками отвердевшую плоть, Вика куснула левую мочку моего уха: — Так и знала, что я тебе нравлюсь!

Говорить что-либо в данной ситуации я счел излишним и отдался во власть животных инстинктов. После часа очередных утех, мы разметались по кровати, каждый на своей половине.

— Знаешь Олег, мне ночью показалось, что ты один из нас, вот я и решила проверить, — через какое-то время Вика повернулась на бок, облокотив свою голову на подставленную ладонь: — если бы у тебя в крови было хоть немного праны, я бы помогла тебе вступить в наш род.

— Праны? — услышав незнакомое слово, я заинтересовался, повернув лицо к девушке.

— Праны, — подтвердила она и добавила: — в крови одаренных ее много, в крови холопов поменьше, у тебя ее совсем нет.

Я отвернулся, скрывая свои эмоции. Утренний секс уже находился под моим контролем и я не пытался взаимодействовать с «мячиком» Вики. Более того, в моем теле теперь присутствовало два «мяча», в шестом узле и в голове. Каким-то образом мне удалось напитать пересечение меридианов, за время соития с бывшей стриптизершей, а теперь Альфой женского рода.

— Не калека и ладно, — обозначил я свое отношение к происходящему.

— Это да, — откинувшись на подушку, Вика закинула обе руки себе за голову, выставив на обозрение торчащие вверх соски обнаженной груди: — наверное все, что тебе досталось, пошло на купирование болезни. В противном случае был бы сейчас как все наши, крепкий и мускулистый.

Слова Вики напомнили мне о том, что однажды мы встречались на улице, только девушка была с подругами, а я не в лучшей форме после похмелья. Учитывая то, что в городе все обо всех знают, я воспринял игнорирование нашего знакомства с ее стороны равнодушно. Тогда меня вообще уже не интересовали женщины, по причине отказа одного из органов тела выполнять свои сугубо мужские функции.

— Как назвали свой род? — слабый интерес еще не угас и я задал вопрос.

— Род Камских конечно, — как само собой разумеющееся, фыркнула она.

— Одни женщины? — зачем-то уточнил я.

— Нет, мужчин у нас не меньше, — почему-то стушевавшись, голос Вики упал на пару тонов.

Решив не лезть не в свое дело, я повернулся к девушке и улыбнулся. В ее глазах легко читалось, что больше секса между нами не будет. Поняв все без слов, я скатился с кровати и принялся одеваться.

— Можно вопрос? — замерев на выходе из номера, я обернулся к продолжавшей лежать на кровати Альфе: — кто такие холопы?

— Доноры, — понимая, что данная перспектива мне и не грозит и следовательно не напугает, Вика ответила максимально честно, в силу остающихся в прошлом между нами хороших отношений.

— Прощай, — закрывая за собой дверь, я с трудом сдержался от более резкого поведения.

Направляясь в свой номер на подкашивающихся ногах, я хвалил себя за осмотрительность и корил за опрометчивость. Если бы не мои затянувшиеся поиски Толика, я мог бы угодить в передрягу, вступив в род на непонятных правах. Если бы не эксперименты с чужим «мячом» во время секса, в моем теле не активировался бы второй узел, стянувший к себе все белые искры из тела. В модернизированном инъекторе Вики взятый анализ выглядел как обычная кровь, не имея в себе никаких посторонних вкраплений. Непонятная прана оказалась сконцентрированной в голове и шестом узле, воткнуть в затылок иглу инъектора бывшая стриптизерша не догадалась.

* * *

Ровно в полночь в номере погас свет. Выглянув в окно, я оценил состояние улиц города, погрузившихся во тьму. Одевшись и спустившись по лестнице вниз, узнал у портье что Зареченские выставили ультиматум всем родам. Если те хотят иметь электричество в своих районах, то им придется за это платить. Взявшие электростанцию под свой протекторат, род Зареченских сделал первый шаг в наведении порядка в городе. Я не хуже других понимал, что мирного урегулирования спорных территорий и взаиморасчетов быть не может. Покинув гостиницу, направился к федеральной трассе. Идея покинуть город витала в голове последнее время, но только с началом боевых действий, оформилась в конкретные шаги.

Пройдя пару улиц, я оценил активизировавшихся простых жителей города. Доведенные по последнему времени до отчаянья, с отключением электричества народ начал бомбить магазины и склады. Сигнализация не работала, а одаренные были заняты разборками между собой. Решив не теряться, я свернул к остающемуся пока еще не вскрытым охотничьему магазину. В витринах замерли манекены, одетые в приглянувшуюся с первого раза униформу.

Дверь выглядела солидно, решив не тратить на нее время я разбил витрину. Оставшееся в верхней части рамы стекло смотрело сверху вниз острыми краями «гильотины». Я не стал рефлексировать по этому поводу и прыгнул вперед, перекатившись через спину по осколкам, засыпавших мелкой крошкой торговый зал.

Сменив джинсы на куда более практичные брюки с мембранной подкладкой и множеством карманов, я засмотрелся на витрину с ножами. Огромные зазубренные тесаки меня не впечатлили, куда больший интерес вызвали узкие и длинные лезвия. Резать одаренных было бесполезно, но вот что произойдет, если хладная сталь останется в теле Альфы имело смысл проверить. Нацепив на себя крест накрест два ремня, подогнал застежки так, чтобы чехлы с тройным набором ножей оказались с обоих боков. Метать лезвия я не умел, но знание анатомии позволяло надеяться, что ткнуть в нужное место при должной удаче у меня получится.

Звук бьющегося стекла и чей-то крик отвлекли меня от выбора куртки. Кто-то позарился на внутренности выбранного мной для разграбления магазина и тоже сунулся через витрину в торговый зал. То ли я был счастливчиком, то ли порезанный осколками был неудачником, верхняя часть витринного стекла обрушилась вниз, упав на мужика, пролезавшего в этот момент через проем рамы.

Мужик продолжал орать, несмотря на кожаную куртку, которая должна была уберечь в какой-то мере спину от острых осколков. Пнув раненного в голову, я прислушался в наступившей тишине к доносящемуся с улицы шуму. Никому не было дела до резко оборвавшихся воплей, вышедшие сегодня в ночь люди были заняты обеспечением себя и своих близких средствами к существованию на как можно более продолжительное время. Спустя четверть часа я закончил экипироваться и покинул охотничий магазин, ассортимент которого изменил мои планы на ближайшее время.

* * *

Снег хрустел под весом моего тела и надетого снаряжения, легкая поземка заметала широкие следы остающиеся от полозьев охотничьих лыж. Неспешно двигаясь между деревьев, я время от времени останавливался, прислушиваясь к лесным звукам. Стрельба и крики на выезде из города давно стихли за моей спиной. Решение выбираться из зоны боевых действий не на попутной машине а через лес своим ходом, оказалось правильным. Зачем кому-то потребовалось блокировать дороги мне было не интересно, такие вопросы как управление городом, работоспособность коммуникаций, обеспечение продовольствием и средствами первой необходимости населения, оставались за гранью моего кругозора. В политику и бизнес я не лез, радея до последнего времени только за собственный комфорт.

Читать следы зверей я не умел, но даже на взгляд городского жителя, парные следы на снегу небольших лап могли принадлежать только зайцам. В заплечном рюкзаке было достаточно продовольствия, но взыгравший во мне дух охотника заставил изменить направление выбранного маршрута. Петляющие среди деревьев, через какое-то время следы объединились с другими отметками на снегу.

Почувствовав, что начал кружить по лесу, я достал приемник GPS, взятый до кучи с одной из полок магазина. Повлиять на работу спутников одаренные не могли, а если и могли, то не сделали этого. На подсвеченном экране отобразилось мое местоположение, стоило лишь дать пару минут аппаратуре настроиться на получаемые сигналы. Карта местности имела довольно грубый масштаб, изменив шкалу, я определил в какой стороне остался город. Возобновив передвижение, время от времени посматривал на экран, отслеживая вектор направления и сверяясь с уже пройденной траекторией.

Охотничья сторожка выходила на небольшую проплешину в лесу провалом дверного проема. Почерневшие бревна и просевшая крыша представляли собой жалкое зрелище. Снег лежал как снаружи так и внутри постройки, заячьи следы усеивали все пространство вокруг, как если бы это был их домик.

— Херь какая-то, — высказался я, теплый воздух вырвавшись из моего горла на морозе образовал белесое облачко.

Словно в ответ на прозвучавший в лесной тишине голос, с лап одной из близстоящих елей осыпался ком снега. Переведя взгляд на то место, где мог находиться тот, кто потревожил ветку, я разглядел двух зайцев, с трудом угадываемых на белом снегу. Зайцы смотрели на меня, не испытывая никакого страха.

«— Они же вроде трусливые», — отметило мое сознание несоответствие ситуации с общепринятыми стереотипами.

Сдернув с плеча ружье, я взвел оба курка двустволки. Подняв глаза на то место, где были животные, я слегка растерялся. Следуя по оставленным на снегу следам, я думал и о том, что буду делать, когда найду ушастых. Логичное решение подстрелить а потом приготовить зайчатину сопровождалось скептической оценкой моей способности догнать а потом еще и попасть в юрких зверей. Того, что зайцы не только сами выдадут свое месторасположение под ветками дерева, но и то, что после этого они пойдут в наступление, совсем выбило меня из колеи.

Несмотря на испытываемый шок от вида прущих на меня белых комков шерсти, рефлексы оказались сильнее и прозвучавшие над поляной два выстрела картечью поставили точку в сюрреалистичности происходящего. Вид брызнувшей алой крови на белом снегу, привел меня в чувство. Перезарядив двустволку я повесил ее себе на плечо и двинулся к отброшенным на пару метров выстрелами тушкам.

Подойдя к тому, что был ближе, я замер осознав, что произошедшие на планете изменения затронули не только людей, но и лесных животных. Несмотря на развороченное тельце, заяц шевелился, регенерируя на моих глазах. Дождавшись, пока он почти восстановится, я упер ствол ружья между длинных ушей и нажал на спуск. Сместившись ко второму животному, повторил процедуру.

От выстрелов с близкого расстояния от головы у зайцев почти ничего не осталось, что давало надежду на то, что регенерация займет какое-то время. Подобрав тушки, взяв их за ноги, двинулся к полуразрушенной сторожке. Время клонилось к вечеру, пора было обустраиваться на ночлег. Высвободив из под куртки два ножа, пробил лезвиями насквозь чуть шевелящиеся тела, пришпилив измазанные в крови шкурки к бревенчатой стене.

Полное восстановление у зайцев заняло меньше пяти минут, я стоял напротив шевелящихся тел, направив на мутантов охотничье ружье. Я был уверен в том, что животные не смогут сорваться с ножей, но подстраховаться по нынешним временам было бы не лишним. Смазанное движение, зафиксированное боковым зрением заставило меня отшатнуться. Белый комок шерсти с клацающими зубами пролетел на расстоянии в ширину ладони от моей шеи. Сбив прикладом в полете ворвавшегося в дверной проем еще одного зайца, я отступил на шаг в сторону и перехватив поудобнее ружье, выстрелил с двух стволов, увеличивая площадь поражения. Спустя минуту, третий заяц оказался пришпиленным рядом со первыми. Понаблюдав за пленниками, я убедился, что несмотря на полностью восстановившиеся тела, самостоятельно зайцы не могут преодолеть преграду в виде небольшой гарды ножа.

Устроенные мной раскопки в сгущающихся сумерках окончились обнаружением пропажи, валявшейся недалеко от крыльца времянки. Освободив дверь от снега, я прислонил сбитое из досок полотно снаружи, с тем расчетом, что для того чтобы попасть внутрь, очередному зайцу или какому-нибудь другому зверю придется проломить неплохо сохранившуюся трех сантиметровой толщины древесину.

Почувствовав себя наконец-то в относительной безопасности, я принялся за приготовление ужина. Использовать зайцев в качестве источника мяса было боязно. Оставив разборки с не убиваемыми животными на завтра, я поставил котелок на огонь портативного примуса. Снег быстро таял, оседая на дне дюралевой посуды прозрачной жидкостью. Через пять минут я получил достаточное количество воды, оставив ее закипать под плотно защелкнувшейся крышкой. Вытянутые ноги слегка гудели, напоминая о значительном количестве километров, пройденных за сегодняшний день. Несмотря на прохудившуюся крышу, во времянке быстро накапливалось тепло и становилось уютно.

* * *

Утро принесло очередной сюрприз. Образовавшийся в шестом узле «мяч» каким-то образом оказался в паху и не желал его покидать. Засевший в третьем узле, он излучал тепло, позволив мне проснуться не полуокоченевшим, а вполне выспавшимся человеком. Решив позаниматься, опять столкнулся со старой проблемой. Ни сдвинуть, ни как-то использовать сконцентрировавшуюся в узлах прану не удавалось.

Несмотря на то, что мое тело больше не испытывало слабости и потери чувствительности, я дополнительно хотел обрести осознанную способность самостоятельно заживлять полученные раны. Регенерацию я связывал с возможностью циркуляции энергии по меридианам. Тем не менее, проверять так ли это опытным путем на текущий момент не представлялось возможным.

Зайцы продолжали шевелиться, клацая время от времени зубами. Неприязненно посмотрев на их старания, я широко зевнул, потянувшись и разминая шею. Дверь стояла на месте, за ночь никто не потревожил мой сон. Свернув спальник, занялся приготовлением плотного завтрака. Останавливаться в лесу на обед было не рационально, следовало рассчитывать на то, что в следующий раз удастся перекусить только вечером.

— Что-же с вами делать то а? — плотно перекусив и собрав свои вещи, я задумался о том, как получить свои ножи назад.

Лезвия протыкали каждого животного в районе груди, оставляя зубастую пасть сверху, а живот и лапы снизу. Положив ладонь на спину животного, попытался сжать тельце так, чтобы заяц не смог извернуться и задеть меня ни лапами ни зубами. Стоило голой коже войти в контакт с телом животного, как воображение нарисовало перед моим внутренним взором крохотный «мяч», почти такой-же упругий и мягкий. В отличие от моих, заячий «мяч» имел размер не больше наперстка, что не мешало ему пульсировать и излучать тепло.

«— Это уже не воображение», — одернул я себя.

Сопоставляя все, что происходило со мной и с окружающим миром за последнее время, следовало признать, что энергия, а вернее прана, как назвала ее Вика, существует и имеет влияние на всех живых существ, включая и происходящие в них процессы. То, что воспринималось мной как игры воображения, получило неожиданные доказательства своего материального существования. Сжав еще раз ладонь на пушистом тельце, я вернул себе чувство ощущения чужой праны.

— Пора делиться, — криво улыбнувшись, сказал я зайцу.

За вчерашний день я не раз возвращался мыслями к проведенной с Викой ночи и последовавших за этим изменениях в моем теле. Сейчас мне представился неплохой шанс на эксперименты, на который ни один Альфа не дал бы своего добровольного согласия.

«— Хотя..», — вспомнив связанного в магазине одаренного, я ухмыльнулся, но тут же отогнал от себя посторонние мысли.

Ни с первой ни со второй попытки добиться результата не удалось. Задумавшись, решил применить теорию меридианов в столь нестандартной ситуации. Прижав обе ладони к тельцу трепыхающегося зайца, я начал воображать, как энергия входит в мое тело. Спустя пару минут дыхание выровнялось, войдя в уже привычный ритм вдохов-выдохов, я смог добиться крохотного прогресса.

Белая нить, протянулась от чужого «мяча», пройдя сквозь левую ладонь, устремившись вдоль меридиана. Достигнув узла в моем затылке, она не застряла, чего я невольно опасался, а продолжила путь, куда более увереннее, чем до этого. Сделав еще несколько петель и проведя ее через оба моих «мяча», я направил нить в правую ладонь, вернув ее назад.

Стоило энергии замкнуться, как поток значительно подрос, превратившись из тонкой нити в привычного размера для меня ленту. Оценивая начавшиеся изменения у размеров «мячей», я не сразу обратил внимание на то, что подросший «мяч» зайца так же имел видимые последствия, отразившиеся на его теле.

Некогда мягкая шерстка стала сначала жесткой, а потом и вовсе слиплась в чешуйки. Направленные от стены лапы вывернулись наизнанку и упёрлись отросшими когтями в бревенчатую стену. Тело трансформировавшегося зверя начало медленно но верно сползать с лезвия и рукояти ножа.

Сообразив, что подобные изменения напрямую завязаны на размер «мяча» животного, я оборвал поток возвращающейся к зайцу энергии, закольцевав меридиан на собственных узлах. Набравший скорость поток высосал из тела животного всю прану за пару секунд. Разжав пальцы, я невольно стряхнул их в брезгливом жесте. То, что осталось от тела зайца, мало напоминало свеже убитый трупик. Шерсть свалялась, приобретя тифозный окрас, выломанные внутренними мутациями конечности повисли безвольными культяпками. Глаза, лихорадочно блестевшие до этого в отраженном свете начинающегося дня, вытекли гнойными дорожками. Смрадный запах мертвечины заполнил внутреннее пространство охотничьего домика.

Ударом ноги я выбил прислоненную к проему дверь. Скопившийся за ночь снег удержал нижнюю часть преграды на месте. Рухнув, полотно замерло под небольшим углом, позволяя морозному воздуху ворваться внутрь. Выйдя на «крыльцо», я постоял какое-то время, обдумывая все произошедшее. Спохватившись, обратил свой внутренний взор на оставленную без контроля прану. Внимательно прислушавшись к себе, с облегчением пришел к выводу, что ничего плохого не произошло. Два «мяча» остались на своих прежних местах, незначительное количество энергии заняло шестой узел, циркулируя по внутренним меридианам.

«— Отлично!» — обрадовался я.

Весь негатив, испытанный от неожиданного окончания эксперимента, исчез без следа. Возможность самостоятельно заживлять полученные раны перевешивало любые неприязненные ощущения. Требовалось продолжать эксперименты, другого источника знаний и получения способностей у меня не было. Накопленное в шестом узле количество энергии было смехотворным, участь оставшихся зайцев была предрешена. Тем более, что терять ножи с учетом их полезной специфики, становилось теперь излишней расточительностью.

Приблизившись к висящим на стене зайцам, я порадовался тому, что животные не разумны. Ставить эксперименты на живых людях я вероятнее всего бы не смог, хотя все могло зависеть от сложившихся обстоятельств и моего личного отношения к подопытным.

Прикрыв для верности глаза, я разогнал по меридиану шестой узел. Дождавшись, пока «мяч», размазавшийся в ленту, почти достиг правой ладони, поднес ее к животу трепыхающегося тела. Левая рука еще тянулась к спине животного, как нечто теплое и склизкое буквально выстрелило из внутренностей зайца. Потроха повисли на стене, испачкав левый рукав куртки. С самой ладони капало, остывающая на холоде кровь исходила белесой дымкой. Не выдержав, я разразился гневной тирадой, послав по витиеватому адресу всех ушастых в этом лесу. Оттерев насколько это было возможно ладонь и одежду о чистый снег, я постарался сообразить, что могло привести к подобному финалу.

Ошметки второго продолжали висеть на стене, судя по всему, разогнав свою прану, я выбил «мяч» из тела жертвы, лишив организм животного возможности регенерировать. Обратившись к своему внутреннему взору, с очередным приступом раздражения констатировал практически полностью израсходованный запас праны, шестой узел едва ощущался, удержавшиеся крохи размазывались по меридианам, оставляя после себя едва ощутимый белесый шлейф.

— Медленно и не спеша, — проговаривая вслух установку данную самому себе, я положил обе ладони на тело зайца, заботясь о том, чтобы последний подопытный не скопытился раньше времени.

* * *

Оттереть кровь второго зайца с рукава моей куртки так и не удалось. В этом я окончательно убедился, когда к выбранному мной дереву для ночевки вышла стая волков. Насколько я помнил, запах свежей крови мог распространяться на многие километры, привлекая хищников со всей округи. Несмотря на подступившую опасность, на меня накатила неудержимая веселость.

«— Сначала зайчики, теперь волки», — веселился я, чувствуя себя героем компьютерной игры.

Раздавшийся снизу шум заставил отвлечься и посмотреть вниз. Волк, лишь отдаленно напоминающий то, что видел я раньше по телевизору, взбирался на дерево. Животному было «плевать» на то, что изначальной природой в его генотип подобный способ передвижения не был заложен. Лапы извернулись, обхватывая ствол оптимальным образом. Когти пробивали кору с волокнами древесины на несколько сантиметров вглубь. Удерживая хищника и не позволяя соскользнуть его телу вниз, когти отливали металлическим блеском в лучах желтой луны.

«— Нормально», — первый страх прошел, уступив место рационализаторской жилке.

Чуть прикрыв глаза, я посматривал за приближающейся пастью с зубами в четыре ряда и готовился к отработанной на зайцах технике. Убить волка единым выплеском праны вероятнее всего я бы мог, только вот потраченная на это энергия была бы безвозвратно потеряна. Помимо этого, внизу поджидало еще четыре особи. Почему-то мне совсем не верилось в то, что оставшаяся на земле стая не умеет ползать по деревьям.

Основная проблема с волком заключалась в том, что до его «мяча» мне было не дотянуться, так как щелкающая пасть с исходящей из глотки слюной и утробным рыком, стояла на пути у моих рук. Более того, для того, чтобы успешно перекачать к себе чужую прану, мне требовалось время, которого волк давать был не намерен.

Оставив вариант с ружьем на крайний случай, я вооружился ножами, прикидывая как лучше нанести удар и пришпилить передние лапы зверя к дереву. Весь мой план обратился в пепел, оставшийся метр разделявшего нас расстояния, волк преодолел одним стремительным рывком. Раскрытая пасть оказалась в опасной близости от моего колена, чем хищник не замедлил воспользоваться. Потеряв опору в виде своей правой ноги, я взмахнул рукой, в попытке удержать равновесие. Зажатый в руке нож случайно воткнулся в ствол дерева. Это помогло мне остаться на верху и не рухнуть на землю к поджидающим там тварям. Волк, отпустивший мгновением назад прокушенную ногу, с каким-то удивлением посмотрел на нежелающего падать меня и предпринял попытку повторно прокусить конечность.

На этот раз эффекта неожиданности не получилось, я отдернул колено в сторону, заставив хищника тянуться за ускользающей целью. Рефлекторно перехватившись лапами за ствол, тело волка оказалось на уровне моих бедер. Удерживая вес своего тела за воткнутый по самую рукоять нож, я ткнул вторым лезвием, пробив переднюю лапу хищника насквозь и пригвоздив ее к ветке. Лезвие вошло поперек сухожилий, попытавшийся отдернуть конечность, волк не смог использовать режущую кромку лезвия как «ключ» от сковывающего его свободу «капкана».

Переместившись на соседнюю ветвь, я оставил между собой и волком ствол дерева. Животное ярилось, издавая неприятные звуки, перемежающиеся клацаньем многочисленных зубов. Ускользнув на время от зафиксированной ножом угрозы, я занялся осмотром поврежденной ноги. Несмотря на циркулирующую по телу энергию, разодранная икроножная мышца не желала регенерировать. Кровь уже пропитала штанину, и подозрительно хлюпала в сапоге.

«— Сейчас потеряю сознание и все», — надежды на то, что разодранное и проглоченное волками тело сможет восстановиться не было.

Неожиданное озарение, как наверное часто бывает в критических ситуациях у некоторых счастливчиков, пришло в мою голову. Почему я раньше считал, что энергия должна быть в шестом узле для регенерации сказать было сложно. И у зайцев, и в теле беснующегося на той стороне дерева волка, «мяч» находился строго в грудине. Проведя аналогии с человеческим телом, прана в таком случае должна находиться во втором узле, расположенного в районе солнечного сплетения.

— Млять, — выдохнул я.

Шестой узел распался, стоило мне подвести энергию ко второму узлу. Прислушавшись к ощущениям, отметил утихшую боль в голени. Попробовав перенести вес на подлечившуюся ногу, отметил болезненность данной процедуры.

«— Кости раздробило», — идентифицировал я полученные от единственного укуса волка повреждения.

Теперь оставалось решать, что делать дальше. Дотянуться до хищника не представлялось возможным, пришпиленный за лапу, он оставался подвижным и опасным. Отметив изменения в доносящихся с той стороны дерева звуках, я воткнул очередной нож в древесину для опоры. Готовый отпрянуть в любой момент, осторожно заглянул за ствол.

Волк, склонившись над попавшей в западню лапой, перегрызал собственную плоть. Понимая, что у меня осталось в запасе не более нескольких секунд до того, как хищник окажется на свободе, я продолжил начатое ранее движение и перевесившись дотянулся до подставленного бока. Чужой «мяч» был крупным, почти таким же большим, как и мой. Потянув мысленно на себя, изо всех сил, я убедился, что высосать чужую прану подобным образом не получится.

Ощутивший касание к своей шерсти, волк злобно оскалился, но тут же вернулся к прерванному занятию.

«— Да подавись», — не имея возможности забрать чужое, я стал делиться своим.

Лапа, почти перегрызенная острыми зубами, стала регенерировать с сумасшедшей скоростью. Пока волк размыкал и смыкал зубы, подпитанные дармовой энергией ткани успевали полностью восстановиться. Наша схватка продолжалась не более минуты. Я уже подумывал прекратить «благотворительность», размеры моих узлов уменьшились больше чем на половину, когда отчаявшийся освободиться подобным образом волк, совершил немыслимый, для своего подвида млекопитающих, пируэт.

Извернувшись через спину, он попытался дотянуться до меня остававшейся свободной лапой. Отпрянув, я с не испытываемой до этого ранее четкостью восприятия, смог просчитать необходимые действия. Выхватив из ножен очередное лезвие, я воткнул его в очередную лапу животного, распяв хищника спиной к стволу дерева.

Тоскливый вой, вырвавшийся из его пасти, был подхвачен четырьмя особями, наблюдавших схватку с земли. Не успев порадоваться и слегка отойти от пробирающего до самого нутра звериного воя, я заторопился, стараясь успеть начатое. Сразу двое волков вспрыгнули на ствол, начав шустро перебирать лапами, вскарабкиваясь наверх. Присев, я прижался животом к стволу, обхватив его с двух сторон руками. Не видя волка, я продолжал чувствовать его «мяч», пульсировавший перед моим внутренним взором даже сквозь толщу древесины. Ладони легли на жесткую шерсть, мои пальцы сжали ритмично расширяющуюся и сужающуюся грудную клетку мутировавшего хищника. Уже зная, как заставить энергию покинуть чужое тело, я замкнул меридиан, пропуская через волка свою прану и вытягивая вслед за ней чужой «мяч».

В первую очередь я напитал излишками энергии второй узел, почувствовав, что боль ушла из прокушенной ноги, я принялся за восполнение первого и третьего узла. Несмотря на значительный объем переданной волку энергии, назад вернулось не так и много. В теле некогда грозного животного уже не осталось ни капли, тогда как мои «мячи» не были наполнены даже на три четверти.

«— На регенерацию все ушло», — сообразил я, освобождая ножи из древесного плена.

Труп волка полетел вниз, лишь краем задев одного из ползущих вверх. Между собой эти волки не ладили, норовя время от времени укусить друг дружку и отпихнуть в сторону. Остававшихся мгновений на продумывание какого-либо плана не оставалось. Зная лишь то, что последний метр волки преодолеют рывком стремительно сокращая расстояние, я приготовился, зажав в каждой руке по ножу.

Волчицы, именно так я классифицировал оставшихся на земле самок, дружно покинули гиблое для бывшей стаи место. Три трупа самцов, упавшие через разные интервалы времени на землю, красноречиво дали понять, что засевшая на дереве «еда» им не по зубам.

Мое состояние к этому моменту было хуже некуда. Запас праны был практически исчерпан, убив волков также, как до этого убил второго зайца, я остался безоружен. Ножи, на которые был первичный расчет себя не оправдали, воткнуть их в тела хищников я не смог, не говоря уже о том, чтобы лишить подвижности. Сообразив, что остался последний шанс, я выплеснул в два приема всю энергию, опустошив свой невеликий запас.

Обвязавшись стропом, я уселся на ветку, привалившись спиной к стволу дерева. Усталость брала свое и глаза закрывались помимо собственной воли. Сделать большего для собственного выживания я не мог, и осознав это, провалился в беспокойный сон. Вспомнить на утро мучившие ночью кошмары не удалось. Это я счел хорошим знаком, как и приветливые лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь голые по зимнему времени ветви деревьев. Впрочем, оставшись в очередной раз жив, я в первый раз за последние месяцы, не испытывал по этому поводу никакого раздражения.

* * *

Две недели в лесу отточили мое владение внутренней энергией. Три узла, голова, пах и солнечное сплетение, на сегодняшний момент были полностью накачаны праной. Шестой узел постоянно использовался для передачи энергии и сказать с точностью его максимальную вместимость я затруднялся. В следствие безразмерности данного узла я никак не классифицировал его наполненность, сбрасывая в блуждающий «мяч» при необходимости излишки праны. Наполнить четвертый и пятый узел никак не удавалось, энергия просто проходила через мои запястья, не желая формироваться в «упругие и теплые мячи».

Из не продуктовых вещей, которые изначально были взяты в путешествие, со мной остался только примус, полупустой баллон с газом и одна перевязь с тремя ножами. Охота как на зверей так и на меня зверьем, отточила способы нападения и защиты. Для того, чтобы лишить противника подвижности я теперь использовал собственный резерв праны, направляя его не в скопление чужой энергии, а в опорные конечности. Как правило хватало обездвижить переднюю и заднюю ногу, чтобы хищник потерял на какое-то время способность активно перемещаться. Направленный после этого удар энергией в голову, лишал животное сознания на достаточное время, чтобы успеть наложить ладони на тело и перекачать в себя чужую прану, закольцевав меридианы.

Подзаряжая в солнечные дни батарею GPS приемника, я двигался по прямой к намеченной цели, не теряя на блуждание по лесу своего времени. Окраины города Тулы встретили меня огнями уличных фонарей и убранным снегом с проезжих и пешеходных частей дорог. Идя вдоль домов с целыми стеклами и работающими магазинами, я мысленно похвалил себя за правильно сделанные еще в родном городе выводы.

Организовать производство инъекторов с ультрафиолетовой подсветкой, наладить их доставку всем заинтересованным и оказаться в состоянии стребовать за свой товар оплату, одно это уже вызывало уважение к тому, кто взял этот город под свой контроль. Встречающиеся Альфы смотрели на меня с интересом, впрочем никто не дичился и не хватал за руку. Простых людей тоже хватало, но почему-то поймать их взгляд оказалось на удивление сложной задачей.

— Уважаемый, не подскажете, где лучше остановиться охотнику на постой, — отчаявшись завязать разговор с простыми людьми, я обратился к попавшемуся на встречу одаренному.

— Гостиница Октябрьская, через два перекрестка налево, — вполне доброжелательно ответил Альфа и словно вспомнив о чем-то добавил: — советую в течении трех дней навестить нашего мэра, во избежание так сказать недоразумений.

— Трех дней? — зачем-то уточнил я.

— Только что прибыли? — дождавшись моего кивка, одаренный подтвердил: — значит в течении трех дней.

Продолжив движение по улице, я старался понять, что же меня напрягает в состоявшемся разговоре. Слова, смысл, все было предельно понятно. Оставалась интонация, интонация с которой было озвучено предложение посетить мэра города Тулы. Интонация была доброжелательной, и от этого становилось особенно не по себе.

Погрузившись в размышления, я не заметил, как добрался до крыльца гостиницы. Метрдотель распахнул передо мной дверь, сыгравшей каскадом отражений в своих натертых до блеска поверхностях. Мою поклажу сноровисто перехватили у самой двери, стоило мне сделать шаг внутрь натопленного помещения. Ковровая дорожка глушила любой звук, длинный ворс топорщился вверх, как если бы его наэлектризовали эбонитовой палочкой.

— Номер, на три дня, — положив на стойку перед крупье очередную купюру в сто фунтов, я замер, поймав собственное отражение в зеркале, за спиной у портье.

— Что вы, что вы, для одаренных бесплатно, — профессиональная улыбка доброжелательности прилипла на его роже.

Убрав купюру в карман, я с трудом отвел взгляд от зеркала, из которого на меня смотрел Альфа. Крепенький, пышущий здоровьем, с бугрящимися мышцами и с моим лицом. Каким-то образом я превратился из обычного человека в одаренного, со всеми вытекающими из этого внешними признаками.

«— И когда успел-то а?» — покидая холл вслед за халдеем, вызвавшимся показать месторасположение моего номера, я с каким-то отчаяньем старался припомнить все произошедшее со мной за последние две недели.

Номер оказался не хуже того люкса, в котором мы кувыркались с Викой. Вспомнив, что забыл сделать заказ на ужин, я снял телефон, на другом конце провода тут-же услужливо отозвался предупредительный голос.

— И десерт, — подвел я итог в перечислении желаемого.

Сервировочный столик вкатили в номер через полчаса, закончив с едой, отметил, что положить десерт судя по всему на кухне все таки забыли.

— Господин? — мое удивление от подобного прокола в сервисе у крутой гостиницы разрешилось само собой.

Юная нимфа, в полупрозрачном халатике просочилась в номер, замерев на пятачке у входной двери. Точка, предназначенная для лучшего обзора предлагаемого блюда, позволяя рассмотреть имеющиеся прелести ее тела в направленных лучах небольших софитов.

— Залезай, я в душ, — махнув в сторону кровати, я был слишком расслаблен, чтобы думать еще и об прилагаемой к номеру услуге для одаренных постояльцев гостиницы.

— Позвольте мне остаться, — в ее звонком по юному возрасту голосе, угадывались тщательно скрываемые радостные эмоции.

Я не особо церемонился перед сном с доставшейся на десерт проституткой, так что померещившиеся интонации были лишь игрой моего воображения.

— Обоснуй, — не желая тратить время на игры в «угадайку», я постарался одним вопросом прояснить возникшую неясность.

— Я совсем не чувствую упадка сил, вы полны праны и восстанавливаться за мой счет вам нет необходимости, — продолжая смотреть в пол, она стояла передо мной абсолютно нагая.

— За день я могу ее потратить и ночью кому-то придется ее восполнять, — не очень понимая о чем она говорит, я импровизировал.

— Тогда вам пришлют еще одну холопку, — еще более непонятно ответила она.

— А что будет с тобой? — неспешный разговор дал моему мозгу время, чтобы все обдумать и последовавший ответ уже был в какой-то мере ожидаем.

— Через неделю восстановлюсь и смогу снова радовать гостей своим телом, — снизив голос до шёпота, девчонка не смогла пересилить себя и выговорила вбитую кем-то в ее голову фразу.

— Оставайся, — отворачиваясь, я стал одеваться.

Информация о том, для чего нужны родам холопы, добавилась к уже имеющимся у меня по этому поводу соображениям. Живущие в городе, Альфы пополняли расходуемый слишком быстро запас праны за счет холопов, используя их в качестве батареек. О том, как происходит передача энергии от женщин еще было понятно, но вот от одной мысли о том, что делают с мужчинами, становилось не по себе.

«— Ебут теток Альф конечно», — найдя для самого себя не противоречащий естественной физиологии ответ, я перестал забивать себе голову мыслями на эту тему.

Покинув гостиницу, я прошелся по магазинам. Мои попытки заплатить за одежду воспринимались негативно и настороженно. Продавцы всех мастей и возрастов начинали нездорово реагировать на предлагаемые деньги, стараясь при этом отдариться какой-нибудь вещью.

«— Если кто и объяснит, что здесь происходит, так это местный мэр», — пришел я к очередному умозаключению, стоило мне отметить очередную реакцию, близкую к истерике, при случайном упоминании о мэре во время примерки пустячной вещи.

Оставшись в итоге в той одежде, в которой прошел из леса, я отправил с курьером пакеты с обновками в гостиницу. До здания местной мэрии было не далеко, как приютившая меня гостиница, так и посещаемые мной магазины, все здания находились в центре города.

— Уважаемый? — на входе сидел одаренный, вставать при моем приближении он не стал, хоть и был вероятнее всего на службе.

— Я бы хотел засвидетельствовать свое почтение мэру, — обозначил я причину своего визита.

— Давно в нашем городе? — зачем-то уточнил Альфа.

— Вчера прибыл, остановился в гостинице Октябрьская, сегодня решил зайти к вам, — я перечислил ответы на возможные вопросы и, судя по всему, разом покончил с формальностями.

— Пройдемте, — поднявшись, он вежливо указал направление движения, оставшись за моей спиной.

Я лишь мысленно хмыкнул. У мужчины был небольшой запас праны во втором узле, такое количество я натренировался выбивать из барсуков за пару секунд. Опасности данный одаренный не представлял хоть и находился за моей спиной. Местоположение его «мячика» в пространстве я отчетливо чувствовал, готовый действовать, если он кинется на меня сзади. Пройдя пару лестничных пролетов и один коридор, мы остановились перед массивной дверью, сделанной из дуба или еще какой-то ценной и крепкой породы дерева.

— Вас ждут, — не снисходя до предупредительного стука, халдей указал на закрытый проем двери.

Не став миндальничать, я взялся за полированную ручку и открыл правую створку. В помещении никого не было, пройдя вперед, почувствовал за своей спиной движение воздуха. Не заходя в комнату, провожатый дотянулся до двери, после чего плавно и быстро ее закрыл. Оглядевшись, я сообразил, что это обитель секретарши, пустующая сегодня по непонятной причине. Переведя взгляд на еще одни двери, не менее внушительные, чем оставшиеся за спиной, я мысленно пожал плечами. Решив на всякий случай стукнуть один раз костяшками пальцев в дверное полотно, выждал пару секунд и не услышав никакой реакции на свои действия, вошел внутрь.

— Если не спешишь, то подожди пару минут, я сейчас закончу, — за столом сидел медведе подобный мужик, одетый правда в розоватую рубашку, но с закатанными рукавами.

Мэр, а судя по всему это был именно он, увлеченно колотил по клавишам компьютера, набирая какой-то текст. Это был первый из встретившихся мне одаренных, у которого было активировано два узла. Энергетический узел, находившийся в районе солнечного сплетения, был необычайно велик. По сравнению с моим «теннисным мячиком», это был баскетбольный «снаряд». Зато «шестой» узел был не больше горошины, впрочем и здесь была своя особенность. В отличие от моего, «мяч» мэра хаотично перемещался не только внутри своего носителя, но и свободно покидал границы телесной плоти.

Продолжая отслеживать энергии, я чуть не ухмыльнулся в полный голос, когда заметил устремившийся в моем направлении чужой шестой узел. Судя по хаотичным движениям, мэр не видел течения энергий, а пользовался ими на каком-то зверином инстинкте. Уперевшись в мою грудь, мэр начал выдавливать энергию моего «второго» узла. Прана заполняла мое тело белесыми искрами, через какое-то время я стал похож на «снежного человека», если бы конечно, кто-то смог видеть энергию, так же как и я. Такого воздействия на тело одаренного я еще не встречал и с интересом наблюдал за разворачивающимся предо мной процессом.

Постепенно мой второй узел пустел, купированные усилием воли меридианы не позволяли перетекать энергии из других узлов, оставляя их полными праны. Устав ждать, чем все закончится, я решился на небольшой эксперимент и мысленно оттолкнул чужой «мяч», выставляя своеобразную преграду. Давление тут-же прекратилось, сменившись вербальной обработкой моего слухового аппарата.

— Взгляни! — громогласный голос разнесся под сводами четырехметровых потолков.

Привстав из-за стола медведе подобный мужик сверлил меня из под надбровных дуг злым взглядом, уперев свои огромные руки в столешницу. Повернувшись направо, туда, куда указал кивком головы мэр, я рассмотрел собственное отражение. На стене между гардин, находилось ростовое зеркало, из которого на меня смотрел прежний я. Выдавив из моего второго узла почти всю прану, местный босс заставил тело вернуться к прежним, человеческим пропорциям.

— Только я решаю, быть тебе Альфой или опять стать обывателем! — судя по напыщенным интонациям мэр верил в то, что говорил, запугивая и склоняя к сотрудничеству множество одаренных своим уникальным фокусом.

Изобразить страх и отчаянье было не сложно, привыкшее к поддержке, за счет наполнения праной второго узла, мышцы утратили былую силу, став вялыми и слабыми. Покачнувшись на дрогнувших ногах, я облокотился на спинку стоящего передо-мной кресла. Спустя пять минут мэр закончил сотрясать воздух словами, попытавшись втянуть в себя рассеянную в моем теле энергию. Я был категорически не согласен расставаться с собственными запасами и почти все вернул себе, растерявшись лишь в самом начале.

Бросив быстрый взгляд в зеркало, убедился, что вернувшаяся прана заставила тело вновь обрести схожесть с Альфой. Судя по подозрительно уставившимся на меня глазам, я порядком накосячил, очевидно мэр привык неплохо подзаряжаться за счет «выдавливаемых» Альф подобным образом. От меня ему перепали сущие крохи, что взбесило вспыльчивую натуру, хоть внешне это почти никак и не проявилось. С людьми, подобными мэру города Тулы, мне доводилось сталкиваться и раньше, как впрочем и испытывать последствия их скоропалительных решений. Надо было как можно быстрее покинуть местное начальство, оставшись при этом в нейтральных отношениях. Пообещав подумать о вступлении в его род со всей серьезностью, я поспешно ретировался.

«— Придется сегодня феечку подоить», — решил я, походя отметив цепкий взгляд одаренного, провожавшего меня сначала к кабинету мэра, а после вернувшегося на свое место вахтера.

Вспоминая продемонстрированный мне способ лишения одаренного праны, я задумался о неизученных до конца способностях. Почему-то мой шестой узел не мог похвастаться возможностью покидать собственное тело. Если бы не моя способность перекрывать меридианные каналы и видеть энергии, этот мэр-душегуб смог бы выжать меня досуха, поглотив после этого всю прану в свой гипертрофированный второй узел. Показывать заинтересованным лицам свою возможность оперировать энергиями и свободно перемещать ее по меридианам своего тела, было преждевременным. Стоило отдохнуть в достаточной мере от путешествия по лесу, прежде чем начинать новый «забег» по бескрайним просторам родины.

«— Интересно», — сидя на веранде попавшейся по дороге забегаловки, я потягивал кофе и размышлял о еще одной возможности, продемонстрированной мне «щедрым» градоначальником.

При желании, я теперь мог принять облик среднестатистического обывателя, став внешне ничем от них не отличимым. Вспомнив про одноразовые шприцы и инъекторы, стал обдумывать способ прохождения проверки на кровь. Мои размышления оказались продуктивными. Вика, взявшая у меня анализ прямо в постели, не обнаружила в крови никаких признаков праны. Вспомнив детально состояние своего тела на тот момент, я пришел к выводу, что вся энергия тогда находилась в «мячах», меридианы были сухими, ни капли праны не циркулировало по моему телу.

«— Надо проверить», — к уже довольно значительному списку предположений, добавился еще один пункт.

Чтобы четко во всем разобраться, мне не хватало данных. Вспомнив о колючем взгляде мэра и возможных соглядаях, эксперименты решил отложить на потом. На текущий момент я отыгрывал роль Альфа самца, выходить из образа одаренного было не разумно.

Утром фея с трудом смогла сползти с кровати. У холопки прана была разлита равномерным слоем по телу, и стоило мне заняться с ней сексом, как крохотные искорки белого цвета стали послушными, перетекая сквозь кожу в мои узлы. Взяв почти все, что было в ее худосочном организме, я оставил ей самую малость. Не имея точных данных, мне тем не менее казалось, что если девчонку совсем осушить, то ее резерв, циркулирующий по биологическому телу, не сможет больше восстановиться.

— Благодарю что не дали потухнуть, — словно читая мои мысли, она отвесила поясной поклон.

Отвернувшись от вида осунувшегося лица с синими кругами вокруг глаз и пожелтевшей кожи тела, я дождался пока не клацнул замок за покинувшей номер холопкой. От сотворенного ночью на душе было пакостно. Полученные крохи были на два порядка меньше, чем запас у распоследней пичуги в лесу.

Продолжая думать о изменившемся мире, я в который раз почувствовал себя участником какой-то игры. Альфы, как будто бы игроки, для того чтобы оставаться сильными, должны были пополнять свою прану, которая имелась в огромном количестве у диких животных. Только вот ее «фарм» был сопряжен с определенным риском для жизни, которая, в отличие от игры, была конечна при столкновении с лесными хищниками.

Подобная ситуация привела к тому, что вроде бы бессмертные Альфы лишь безопасно «доили» холопов. В обмен на крохи праны, холопы получали лечение, вытекающее в идеале в бесконечном продлении жизни. В этой схеме простые обыватели оставались не удел, вынужденные подчиняться новым хозяевам мира.

— Господин?! — новая фея просочилась в мой номер, заняв тоже место, что и предыдущая гетера в свое первое появление.

— Залезай, — чуть двинув край одеяла, я не видел причин отказываться.

Первые же минуты секса показали мне отличие новой феи от старой. Это была не холопкой, а настоящей Альфой, только с полностью опустошенным резервом своего третьего узла. Именно из-за того, что в нем почти не было праны, я и не смог ее вовремя распознать. Начавшая выдавливать из меня энергию, Альфа старалась урвать как можно больше, пока я не замечу неладное. Не зная точно, в какой момент времени лучше будет прервать дорвавшуюся до «сладкого» одаренную, я чего-то ждал, затрудняясь с принятием решения.

— Фух, ты и в правду гигант! — откатившаяся на край кровати, фея была не похожа сама на себя.

Если до этого она выглядела смазливой девицей, то насосавшись энергии стала копией сердцеедки голливудского калибра.

— Столько праны из тебя вышло, а тебе хоть бы что, — очередная фраза от восхищенной женщины заставила меня обозвать самого себя самовлюбленным кретином, решившего, что ее первые после секса слова имели отношение к размеру моего полового органа.

— А если бы засушила? — подстроившись под ее интонации, я закинул пробную удочку.

— Засушишь, как-же, — хохотнула она грудным голосом: — медвежонок тебя еле-еле до черты довел, а у него резерв, десятерых одаренных раздавить может!

Подумав о смысле произнесенных слов, пришел к выводу, что у одаренных есть какие-то свои теории по поводу обмена энергиями. То, что прана была невидима для большинства Альф, позволяло последним придумывать и фантазировать по этому поводу все что угодно, уподобляясь в своих заблуждениях ученым средневековья.

— К сожалению это не дает многим покоя, а я человек не конфликтный, — решив, что объяснять что-либо не имеет выгоды и даже опасно, я решил отделаться ничего не значащими словами.

— Я так и знала, что ты наемник! — очередная фраза не внесла никакой ясности, а скорее даже добавила очередную неясность в понимание изменившегося мира.

— А в тебя-то куда столько влезло? — решив изобразить недовольство, я надуманно обиделся: — чувствую себя, как будто целый день мешки таскал!

— Пустая была, все накануне медвежонку отдала, глава рода как никак, — намекнув на свою связь с мэром, она склонилась к моей промежности, решив по своему компенсировать возникшее недовольство.

Полная энергии, фея оказалась на порядок более страстной, чем до этого. Я тоже был далек от истощения и не уступал ей в напоре. Пресытившись друг другом, спустя полтора часа наши тела угомонились. Спустя еще пять минут женщина встала с кровати, победно осмотрев обессиленного меня в смятых простынях. Больше энергии она не смогла выжать ни капли, ну а я не стал тянуть назад то, что было взято ранее.

— Я Марго, и это был наш последний раз, хотя конечно и жаль, — оставив за собой слово, она оделась в платье, которое кто-то заблаговременно повесил в шкаф моего номера.

Оставшись один, я продолжал обдумывать все, что было сказано за сегодняшний день. Мысли путались и я незаметно заснул. В этот раз снился медведь-шатун, которого я убил неделю назад в лесу. Эпизод повторялся из раза в раз и во сне я никак не мог победить двух метрового в холке исполинского зверя.

* * *

Проснувшись ближе к ужину, я с неудовольствием отметил намечающуюся тенденцию спать днем а не ночью. Пообещав себе исправиться, оделся и спустился вниз. Ужинать в ресторане гостиницы не было желания и я вышел на улицу, размышляя куда бы податься.

— Если уважаемый желает развеяться, то в квартале отсюда есть неплохой бар с названием «Погребок», — стоявший до этого с ничего не выражающим лицом, метрдотель уловил мою заминку и внес посильную помощь.

— Спасибо, — кивнув головой, я двинулся в указанном направлении.

Народу по вечернему времени на улицах хватало, кто-то шел с работы, кто-то шел по магазинам. Незримая дистанция выдерживалась обывателями, никто не смел приблизиться к прогуливающемуся одаренному ближе, чем на полтора метра. Дойдя до указанного бара, я оценил идущие в полуподвальное помещение мраморные ступеньки и добротную вывеску на стене дома.

«— Похоже, что будут бить», — стоило мне оказаться внутри, как больше десятка одаренных мужчин повернулись в мою сторону.

Отступать было поздно, да и проверку на «вшивость» по законам жанра надо было пройти.

— Ты вообще кто? — не утруждая себя изысками в словах и такте, наиболее мощный Альфа смахнул с занятого мной столика кружку только что принесенного пива на пол.

Убивать никого было нельзя, я это отлично понимал и поэтому работал по пышущими здоровьем телам с минимальным выбросом праны. Руки и ноги переставали слушаться своих хозяев, стоило всплескам моей энергии пройти через чужую плоть. Финальные удары в голову я наносил особо аккуратно, стараясь никого не отправить на тот свет.

— Уважаемый, я хочу спросить, имеет ли смысл заказывать кружку пива? Или стоит ожидать визита еще одной группы скучающих? — по результатам столкновения целой мебели в баре почти не осталось и я счел за лучшее присесть к барной стойке, за которой продолжал стоять одаренный, с невозмутимым видом протирая хрустальный бокал.

— Не беспокойтесь, все кто хотел с вами познакомиться уже здесь, — взявшись рукой за кран, бармен подставил граненную кружку под раструб и начал цедить пиво: — а если кто-то и припоздал, то я сам объясню, чтобы вам больше не мешали.

За моей спиной послышалось слабое шевеление. Те у кто запас праны оказался побольше, начали отходить от полученных повреждений. Правда основная масса продолжала лежать, подтверждая наличие теплящейся жизни в собственных телах лишь розоватым цветом лица.

— Я бы не хотел оказаться в неловком положении, — прокрутив в уме детали произошедшей стычки, я пришел к выводу, что имеет смысл предупредить бармена о возможных проблемах: — и поэтому просил бы вас вызвать кого-нибудь, кто в состоянии оказать медицинскую помощь.

— Видите ли, — в ответ на вздернутую в удивлении бровь, мне пришлось давать более развернутое объяснение: — я бил аккуратно, но тот, кто упал первым, сделал это очень нехорошо, боюсь что сам он уже не поднимется.

— Спасибо что предупредили, он хороший боец и его ценят в нашем роду, — бросив быстрый взгляд за мою спину, туда, где распростертое тело заводилы уже начинало синеть, бармен взял телефонную трубку и кому-то позвонил.

Получив свою кружку пива, я принялся неспешно ее цедить. Подумав хорошенько о возможности избежать произошедшего, я пришел к выводу, что столкновение должно было бы произойти в любом случае. Оставался лишь выбор площадки для действия. Темная подворотня для меня была столь же комфортным местом для драки, как и полутемный бар. Но только вот уверенности в том, что мои способности при драке на улице по достоинству оценят с первого раза, не было.

Колючие глазки бармена, почти такие-же как и у вахтера в мэрии этого города, подсказывали мне, что я правильно понял ситуацию и меня проверяли на пригодность для каких-то планов. Что делать дальше в своей жизни я еще не решил, так что оставалось дождаться предложения, которое, судя по вновь безмятежно заулыбавшемуся лицу, поступит с минуты на минуту.

— Давно в наемниках? — как бы про между прочим спросил бармен.

— Как в роду не прижился, так и странствую, — выдал я заготовленный ответ, который подходил к любому повороту нашего разговора.

— Оно и не удивительно, если даже Марго не смогла вас в род принять, — ответ бармена породил в моей голове целую бурю мыслей.

Постоянное нахождение «мячика» в первом узле давало свои результаты. Мозговая активность, способность сопоставлять факты, анализировать, все то, что раньше давалось с трудом, постепенно вошло в привычку. Услышанные ранее фразы, намеки, интонации слов, последние слова бармена стали недостающей деталью пазла, после чего очередное темное пятно в моем понимании мира прояснилось.

Ни клан, ни гильдия, а именно род, стал понятен смысл выбора старинного слова. Мужчина мог принять другого мужчину в отряд, в братство, но не в род. Альфы становились каким-то образом связанными друг с другом, только используя разнополый контакт. Судя по всему, во время секса происходил обмен энергиями, оставляя после этого какую-то зависимость между одаренными.

В тот памятный вечер, когда я выдавил всю прану из чрева Вики и впитал ее в себя, в третьем узле женщины оставалась крошечная часть энергии, которую несмотря на все мои старания, никак не удавалось поглотить. Девушка на тот момент уже состояла в роду, из чего теперь можно сделать вывод, что прошедший однажды «вязку» уже не мог ее сменить. В пользу этой теории говорил и факт моей смерти в заброшенном цеху на окраине города. Никто не пытался меня перевербовать или склонить к предательству. Со мной поступили так, как если бы я был чужой вещью, которую нельзя забрать себе.

Как конкретно проявляется связь я затруднялся сказать, но если бы Марго смогла вытянуть из меня всю энергию, а потом вернуть ее назад, то, возможно, я оказался бы накрепко повязан и уже никуда не делся бы из города Тула. По общему мнению я был слабее мэра, являвшегося главой рода, но сильнее Марго, считавшейся главным связующим звеном между мужчинами и мэром. От схемы веяло примитивом, намекая, что все не так просто, как казалось на текущий момент.

— Можно вопрос? — бармен вернулся за стойку, убедившись, что прибывший «доктор» занялся подозрительно долго не приходящим в себя пострадавшим.

— Вполне, — отставив допитую кружку в сторону, я знаком подтвердил, что не против повторить.

— Какой способ оплаты предпочитаете за свои услуги? — начав цедить новую порцию пива, бармен забросил очередной крючок, в попытке склонить к сотрудничеству.

— Если позволите жить в вашем городе одаренному, не входящему в род, то на данный момент этого вполне достаточно, — не зная чем еще могут заинтересовать меня местные Альфы, я решил просить то, что дать было не сложно.

— Очень разумно, — бармен улыбнулся и с минимальной паузой продолжил: — отдыхайте, по истечению третьего дня вам поступит предложение.

То ли пиво было крепленое, толи я отвык от алкоголя, остаток вечера я мог вспомнить с трудом. Были какие-то женщины, было какое-то веселое застолье. Несмотря на произошедшие с моим телом перемены, алкоголь столь же губительно действовал на организм, как и в прежние годы.

* * *

Автобус трясся на ухабах, подбрасывая своих немногочисленных пассажиров. Мой рюкзак был полон продуктов, охотничьи лыжи и свернутая зимняя куртка лежали на соседнем сиденье. Взяв задание на урегулирование платежных обязательств, я направлялся в город Кизмолов, находящийся в восьмидесяти километрах от Тулы. Временя доставки каких-то ящиков давно прошло и мэр решил напомнить о себе, пожелав передать через меня «привет» местным родам.

Четкого плана действий не было. Взяв с собой охотничье снаряжение, отговорился от любопытных тульчан тем, что если сломается автобус, смогу добраться до места своим ходом. На самом деле я не собирался заявляться в сотрясаемый внутренними разборками Кизмолов через городской вокзал. Сойдя с трассы за пять километров от окраины, я хотел войти в город со стороны леса, обеспечивая себе статус инкогнито. Автобус уже который час тарахтел мотором, совершая рейсовый маршрут по району. Народ садился и выходил, перемещаясь от деревни к деревне, чем занимаются все эти люди и почему не сидят по домам мне было не интересно.

Остановившись по требованию, водитель равнодушно дождался пока я покину салон и продолжил движение, обдав напоследок клубами выхлопных газов. Постояв на обочине трассы, я дождался пока тускло оранжевый корпус с мутными стеклами скроется за поворотом. Перейдя дорогу, я углубился в лес. Лыжи привычно скользили по снежному настилу, близость города сводила на минимум шанс встречи с опасными хищниками. Ночевка в лесу прошла спокойно, измененное тело не мерзло, разжигать костер для обогрева не было никакой необходимости.

Прихваченное с собой зеркало не оправдало возложенных на него надежд. Уловить грань, после которой тело трансформируется в облик обывателя и перестанет походить на Альфу, оказалось очень трудной задачей. Смотреть на зеркало и смотреть внутрь себя у меня никак не получалось. Если я контролировал размер величины второго узла внутренним зрением, то не мог четко засечь момент, когда видоизменялся мой внешний вид. Желая взбодриться, я ухватил охапку снега ладонями и энергично растер лицо. Пробежавшие по спине мурашки, заставили поежиться от ощущения холода.

«— Точно!» — сообразил я.

В состоянии Альфа, я не чувствовал дискомфорта от зимнего времени года. Стоило перейти в форму обывателя, как уши, нос, а за ними и щеки с кончиками пальцев, начинало неприятно покалывать на тридцатиградусном морозе. Найдя внешний раздражитель, на который можно было четко ориентироваться даже с закрытыми глазами, я полностью перешел на внутреннее зрение. Потратив еще десять минут на эксперименты с размерами «мяча», нашел пограничное состояние, после которого смело можно идти в город и оставаться уверенным, что любой встречный признает во мне среднестатистического обывателя.

Пробираясь во второй половине дня по улицам Кизмолова, я испытывал чувство дежавю. Окраины, как и спальные районы, один в один напоминали мной родной город. Заваленные снегом дороги, протоптанные обувью кривоватые тропинки, битые стекла первых этажей. Судя по затянутым инеем окнам, жилые дома не отапливались уже давно.

«— Как там дома сейчас?» — пришла невеселая мысль о возможной судьбе моих знакомых.

Как бы ярко и эффектно не выглядели возможности одаренных, количество Альф по сравнению с обывателями составляло хорошо если единицу на тысячу человек. Основная масса населения продолжала болеть, мерзнуть и бояться. Именно страхом перед невозможностью убить одаренного я мог объяснить себе ту покорность, с которой люди склонили голову перед новой силой. Если бы дело обстояло летом, то количество погибших в наступившее непростое время составляло бы на порядок меньшие цифры. Только за последние десять минут моего неспешного шага, я отметил три закоченевших тела, частично припорошенных снегом. О том, сколько еще трупов обнаружится весной, я постарался не думать.

Пуля отбросила мое тело в сугроб. Кто-то дождался, пока я пройду мимо подворотни и выстрелил в спину. Не до конца откачанная из второго узла прана позволила мне заживить ранение, еще до того, как двое подбежали к моему упавшему телу. Подхватив за руки и за ноги, они торопливо поволокли меня прочь с открытого места. Дождавшись, пока арка подворотни скроет нас от посторонних глаз, я легко выдернул свои конечности из чужих рук. Воспользовавшись ступором, в который впали несостоявшиеся убийцы, парой ударов лишил их сознания.

Обыск карманов ничего не дал, кроме потертого ТТ и связки ключей больше найти ничего не удалось. Догадаться самому, где находится квартира, ключи от замков которой оказались в моих руках, было затруднительно и я поморщился, так как отключившиеся после моих ударов тела в сознание обещали прийти и рассказать нужную информацию еще не скоро.

— Дяденька, а можно я их убью? — детский голосок, раздавшийся в той-же подворотне, из ее самого темного угла, оказался для меня полной неожиданностью.

— Если ты знаешь где дверь, которую открывают эти ключи, то можно, — продемонстрировав связку, зажатую в моей руке, согласился я.

Добротная дверь открылась после того, как четыре замка признали вставленные в них ключи настоящими. На звук отпираемых засовов и клацающих ригелей, нам на встречу вышла особа, с минимумом одежды на теле. Судя по синякам разной степени свежести и общей потрепанности, жизнь у данной представительницы женского племени в последние месяцы выдалась не очень.

— Мама! — ринувшийся вперед меня мальчуган, немного прояснил кем кто кому приходится.

Осмотр четырехкомнатной квартиры, расположенной на втором этаже пятиэтажки, не занял много времени. Только одна комната представляла из себя определенный интерес, приспособленная прежними владельцами под склад. Помимо консервов и прочих продуктов, среди коробок виднелись запасы мыла, медикаментов и одежды. Вернувшись на кухню, я уселся на табурет, предлагая хозяйке самой решать, что ей делать дальше.

Женские инстинкты оказались на высоте и прежде чем начинать разговоры, меня накормили. Ребенок ел быстро, по бросаемым время от времени на меня взглядам, они чего-то опасались, но я не видел никакой необходимости экономить продукты. Тем более, что они уже были приготовлены и выбрасывать, лишь бы не дать их ребенку, было для меня полной дикостью.

— Он и в правду их убил? — вернувшись на кухню, после того как уложила спать сомлевшего от пережитого стресса и обилия еды ребенка, женщина задала наиболее волнующий ее вопрос.

— Нет конечно, — ответил я и заметив вспыхнувший страх в ее глазах, поспешил успокоить: — но они умерли, я добавил после, чтобы наверняка.

— Спасибо, — потупив взгляд, произнесла она.

Посиделки не задались, женщина почти ничего не знала о том, что происходит в городе. Став заложницей двух отморозков, она больше двух месяцев не покидала эту квартиру. Используя ее сына как рычаг давления, мужчины удерживали женщину от побега и заставляли вести хозяйство. Сам мальчуган привлекался к ловле на «живца», заманивая прохожих в подворотни домов.

— Иди спать, — устав слушать по третьему разу ее сбивчивые слова, захотелось остаться одному.

Заняв пустую комнату, я развалился на кровати. Белье было свежим, женщина и в правду оказалась рачительной хозяйкой. Спустя четверть часа она сама пришла в мою комнату и молча забралась под одеяло. Легкого импульса праны оказалось достаточно, чтобы хозяйка уснула глубоким здоровым сном. Измученное женское тело не вызывало никакого желания, хорошо проведенный в Твери досуг притупил на время мои мужские инстинкты.

Я проснулся от того, что кто-то плакал. С наступающим рассветом, в полутемной комнате с трудом удалось различить очертания свернувшегося на полу женского тела. Мать ребенка тихо всхлипывала, не зная, что ждать от наступающего дня.

* * *

Список самоназванных родов, союзу которых оплатил аванс мэр Тулы за доставку непонятных ящиков, содержал в себе всего лишь три пункта. Находясь в теле Альфы мне представлялось затруднительным установить контакт с местными одаренными, не навлекая на себя подозрения или агрессии. Внешний вид обывателя по первому плану не должен был вызывать настороженности у уверенных в себе новых хозяев города, но судя по тому, как завертелись события, я оказался в корне не прав в своих рассуждениях.

Погоня, устроенная двумя Альфами, загнала меня на чердак пятиэтажки. Заданный прямо на улице вопрос о том, как найти род Ванровских, вызвал у одаренных бурную реакцию. Попытавшись меня схватить, Альфы продолжили погоню, уже не столько из-за желания узнать причины моего любопытства, сколько из-за азарта поймать на удивление шустрого обывателя.

— Вася, иди вперед, я дверь покараулю, как бы не слинял, — раздался в полумраке чердака ни капельки не запыхавшийся голос одного из преследователей.

— Ага, стой там, с чердака только один выход, — отозвался второй.

Шаги преследователя сопровождались похрустыванием мусора под подошвами его обуви. Углубляясь все дальше и дальше от чердачной двери, второй одаренный не расслышал тихого шелестящего звука. Мое укрытие было прямо над входом, расперевшись между балок, я дождался момента пока преследователи разделятся. Взмахом руки достать до головы оставшегося на страже Альфы не удалось, но этого и не требовалось. Вырвавшийся из моей ладони сгусток праны попал четко в голову одаренного. Одетый в какой-то модный спортивный костюм, парень осел на бетонный пол, издав лишь звук сминаемой одежды.

— Эй ты! Выходи по хорошему, — продолжая искать меня в потемках, второй достиг дальней стены и замер у крошечного чердачного окна, не зная куда идти дальше.

Мой план по выяснению текущей обстановки в городе и раскладе сил претерпел изменения. Вместо осторожного выуживания информации в случайных разговорах, мне представился шанс узнать все сразу. Опыт фиксации одаренных уже был, а мэр Тулы подсказал отличный способ, как заставить испытывать чувство страха любого Альфу.

— Малик, ты че? — возвращающийся Вася увидел тело своего кореша, валяющегося у входной чердачной двери и ринулся вперед.

Подловить одаренного оказалось столь же просто как и первого. Взмах руки и в пробегающую подо мной голову попадает очередной сгусток праны. Спустившись, я зафиксировал оба тела стальными наручниками.

Распространенные в последние годы китайские поделки не могли сдержать силу одаренных, звенья цепочек раскрывались, стоило чуть напрячься. Но найденные накануне в четырехкомнатной квартире браслеты оказались настоящими изделиями из высоколегированной стали. Попробовав их на разрыв и оценив логотип времен СССР, я пришел к выводу, что один из моих несостоявшихся убийц в темной подворотне когда-то был милиционером и умыкнул с бывшего места работы все, до чего смог дотянуться.

— Ты кто? Да ты знаешь из какого-мы рода?! — стоило очухаться первому и убедиться в бесполезности попыток вырваться, как словесные угрозы принялись сотрясать пыльный чердачный воздух.

Поморщившись от громких звуков, я затолкал крученную тряпку в горло болтуна. Не дожидаясь пока второй одаренный придет в себя, повторил процедуру с кляпом. В воцарившейся тишине я посадил обездвиженных Альф друг на против друга и принялся за эксперименты.

В первую очередь меня интересовало, смогу ли я, как и мэр Тулы, выдавить прану из одаренных. Способ, которым я пользовался в лесу, лишая мутировавших животных новообретенной энергии, был мной отработан до автоматизма. Но он требовал использования тактильного контакта двух рук для закольцовывания потока праны. Продемонстрированное медведеобразным градоначальником дистанционное воздействие казалось мне более эффективным.

Несмотря на все усилия, заставить шестой узел покинуть свое тело и воздействовать на Альф, смотревших во все глаза на мою хмурую фигуру, никак не получалось. Раздосадованный неудачей, я приобнял первого одаренного, положив ладонь правой руки на его солнечное сплетение, а левую завел за спину, уперев между лопаток. Повернув голову, через свое плечо я посмотрел на оказавшегося сзади второго одаренного.

— Сила, сила, сила, — искривив рот в безумной улыбке, я стал бормотать первое, что пришло в голову.

Перекачивая энергию из одаренного в свой шестой узел, я заставлял внешний облик обнимаемого мной Альфы меняться, возвращая его лицу черты обывателя. Одновременно с этим, я наполнял свой второй узел, преобразуя собственное тело в Альфа образ. Судя по расширившимся в изумлении глазам, мои игры с внешностями напугали второго одаренного до колик.

— Или ты? Сила, сила, сила, — переметнувшись ко второму парню, я повторил процедуру с перекачкой энергий.

— Оба хорошенькие, какого же выпить? — постаравшись после этого мерзко захихикать, я ждал реакции на свои слова.

Повторив еще несколько раз перекачку праны, я добился того, чтобы оба одаренных оценили грозящие им перспективы лишиться своей силы. Наглядно наблюдая, как «сила» выходит из напарника и переходит ко мне, а после чего возвращается назад, мне удалось посеять в их голове уверенность в том, что я могу забрать «силу», но только у одного из них.

Становиться вновь обычным человеком, а следовательно и смертным, ни тот ни другой не хотел. Устроенный после этого допрос, с эпизодическим затыканием рта оппонента посредством кляпа, в течении получаса дал исчерпывающую информацию по текущей обстановке в городе. В перекрестном допросе пойманные одаренные старались изо всех сил, выдавая личные данные и «оценивая» достоверность ответов оппонента.

Узнав все что нужно, я заткнул обоим Альфам рты. Стоило подумать, что делать дальше, полученная информация не радовала. В сложившейся неясной обстановке однозначным было только одно, оставлять обоих одаренных в живых было нельзя. Раскрытие моего инкогнито и продемонстрированных способностей могло повлечь очень большие проблемы.

Прикрыв глаза, я обратился к своей памяти, пытаясь вспомнить момент начала погони. Словно стоп-кадр в трехмерном кино, я прокрутил перед внутренним взором образ улицы и прилегающих к ней домов. Особое внимание я придавал деталям, пытаясь найти того, кто мог видеть произошедшие на тротуаре события.

«— Есть», — новые способности памяти позволили зафиксировать отдернутую в сторону занавеску на третьем этаже пятиэтажки и бледный овал лица, смотрящего сквозь изморозь окна на проезжую часть.

Других свидетелей нашей встречи и последующего забега обнаружить не удалось, успокоившись, я выпрямился, встав с корточек, на которых до этого сидел. Денег в карманах бывших одаренных было не много, как и в моем родном городе здесь котировалась только иностранная валюта.

Для лучшей конспирации следовало сменить одежду, но одетое на трупах имело слишком легкий покрой для стоящих на улице морозов. Человек, внешне похожий на обычного обывателя, выглядел бы очень подозрительно, разгуливая в тридцатиградусный мороз в спортивном костюме или кожаной куртке тонкой выделки.

Оттаскивать тела от входной двери не стал, намучившись до этого с расстегиванием наручников и больше не желал тратить время на бесполезные трупы. На чердаке я провозился больше часа и случайный свидетель, зафиксированный в моей памяти, мог куда-нибудь свалить, затруднив тем самым его поиски.

Впрочем, мои опасения оказались напрасными. Наметенный сугроб снега перед подъездом ясно свидетельствовал о том, что в последние пару дней никто не покидал этот подъезд. Поднявшись на третий этаж, я оценил расположение квартир и слегка посомневавшись, постучал в одну из обшитых дерматином дверей.

На мой стук закономерно никто не отозвался. Открывать двери незнакомым людям по нынешним временам было верхом неблагоразумия. Мой обостренный слух без труда уловил шуршание за соседней дверью. Любопытный индивид, проводящий свободное время в разглядывании улицы под своими окнами, не удержался и прильнул к дверному глазку, желая узнать, кто пришел к соседу в квартиру напротив.

Сам сосед, если он и был в квартире, никак себя не обнаружил. Убедившись, что ситуация развивается так, как и планировалось, я взмахнул рукой себе за спину, отправляя сгусток праны сквозь дверь. Шум упавшего тела свидетеля, приглушенный дерматином, подтвердил результативность моей атаки. Перейдя на другой конец площадки, я продолжил прислушиваться, но не смог больше засечь никаких посторонних звуков. Если бы человек жил в квартире не один, то кто-то, как минимум, должен был бы проявить участие и попытаться выяснить, что же случилось с упавшим на пол сожителем.

Спускаясь вниз по лестничной клетке, я копался к себе, пытаясь понять, как отношусь к смерти в общем-то невинного человека. Судя по собственному нежеланию думать об этом, а так же исходя из анализа своих действий, мне было далеко не все равно от совершенного поступка. Я не стал вламываться в квартиру, что позволило не видеть труп собственными глазами. Не имея в памяти точного образа совершенного преступления, оставался шанс на то, что убийство со временем забудется, не имея ярких «якорей» в моей памяти.

* * *

Вернувшись к вечеру в четырехкомнатную квартиру, застал ее обитателей на месте. Мать с сыном никуда не сбежали, хоть у меня и были подозрения на этот счет.

— Сегодня пельменей налепила, жаль только, что сметаны нет, — как само-собой разумеющееся, женщина начала будничный разговор, приняв у меня куртку и повесив одежду на вешалку.

Помыв руки в тазике с теплой водой, я вышел из ванны и прошел на кухню. Мальчуган за прошедший день отоспался и вел себя с полной непосредственностью, подтверждая теорию о том, что в детстве весь мир воспринимается по другому. Женщина в основном отмалчивалась, никак не участвуя в разговоре, в который я оказался невольно вовлечен ее сыном. Наевшись, я не придумал ничего лучшего, как уединиться в дальней комнате, развалившись на диване.

Смачная оплеуха, которую я отвесил ребенку, досталась расшалившемуся мальчугану за то, что тот ворвался ко мне в комнату, нарушив запрет. Спустя десять минут детский плач сменился всхлипываниями из-за стены соседней комнаты. Звуки перемежались с грудным голосом женщины, успокаивающей и что-то объясняющей своему отпрыску. Еще спустя час возня утихла, моего уединения никто не нарушал, позволяя спокойно обдумать полученную от одаренных информацию.

Убивать друг друга Альфы все-таки научились посредством отрубания головы себе подобных. Пистолеты и ружья хоть и остались востребованными единицами вооружения, но, помимо огнестрела, каждый одаренный теперь таскал с собой остро отточенную сталь. В покинутом мной городе Тула подобного я не наблюдал, но здесь дела обстояли именно так.

Само противостояние между местными родами вылилось в банальное собирательство, каждая группа одаренных старалась не столько захватить как можно большую территорию, сколько собрать максимально доступное количество материальных благ в одном месте. Склады, хранящие в своих закромах свезенные с разных концов города продукты и вещи, являлись стратегическим сырьем. Устраивая набеги и защищая их друг от друга, роды дрались между множество раз, выясняя кто и что в силе сохранить за своими людьми.

Ванровские, Кольцевские и Зямины оказались не способны удержать центральный городской склад, территорию которого до этого делили между собой. С неделю назад состоялось грандиозное по местным меркам сражение, в котором неожиданно сильные Филиповы выдавили сразу три клана из обжитых территорий.

После этого, глава рода Филиповых стал «бельмом» на глазу у остальных родов, и в отношении выскочки было решено предпринять совместные действия. Допрашиваемые на чердаке одаренные не знали точных сроков начала атаки. Но по обрывкам слухов оба утверждали в два голоса, что нападение на Филиповых должно состояться со дня на день.

Лучшим временем, чтобы напомнить о мэре Тулы и оплаченном товаре, мне виделся момент окончания намечающейся войнушки. Ослабленный в противостоянии род, не зависимо от того, кто окажется победителем, станет ответственным за предоплаченный груз. Алмазы, в количестве ста сорока карат, были переданы в качестве оплаты за половину стоимости товара. Вторая часть оплаты отменялась в силу покрытия возникшей неустойки.

За день блуждания по городу, я смог выяснить где находится центральный склад, захваченный родом Филиповых. Это оказалось не какое-то отдельно стоящее здание, а целый квартал, охватывающий своей площадью несколько километров. Подъездных путей было всего три, две автомобильных дороги и железнодорожная ветка. Основной периметр был огражден трехметровым забором, который не мог являться сколько-нибудь серьезной преградой для одаренного.

Перемахнув забор, я углубился на чужую территорию. Широкие полосы между складами затрудняли скрытное передвижение, и мне, то и дело, приходилось падать в снег, чтобы попадающийся время от времени на встречу патрули сторожей, не заметили постороннего присутствия.

Найти оплаченный мэром товар являлось следующим пунктом моего плана. Кидать предъявы, даже не зная, что в этих ящиках, было как минимум не дальновидным поступком. Единственное, что я точно знал, так это размеры тары и материал из которого они были изготовлены. Двух с половиной метров длинной, метр на полтора в сечении, матовая нержавейка с идущей по углам защитой из черного пластика. Столь приметная вещь должна будет сразу броситься в глаза, выделяясь на фоне деревянных ящиков или картонных коробок, забивших все внутренности многочисленных складов.

Электричества в районе почти не было. Работающее от дизель генераторов освещение с трудом разгоняло мрак внутри складских помещений. Проживающие на территории одаренные не утруждали себя охраной, наняв для этого обычных людей. Сила и ловкость, обретенные моим телом, помогала избегать ненужных встреч и не поднимать тревоги. Патрули проходили мимо, не в состоянии заметить заблаговременно прячущуюся фигуру.

«— Фигово», — оценил я открывшуюся передо мной картину.

Почти сутки ушли у меня на то, чтобы осмотреть больше половины складов. В очередном кирпичном здании, в которое я пробрался через пожарную лестницу, я обнаружил искомые ящики. Моя радость быстро сменилась растерянностью. Количество ящиков было в два раза меньше, а судя по заброшенному состоянию и способу их хранения, нынешние владельцы вряд ли осознавали уплаченную за них стоимость.

«— Теперь еще недостающие искать», — пришла в голову невеселая мысль.

Собранных в рюкзак продуктов должно было хватить на пару дней. Затянувшиеся поиски существенно облегчили мою поклажу и лежащие на соседней полке вафельные брикеты были благосклонно приватизированы. Пошуршав оберткой, я устроил себе небольшой перекус, перед тем, как удовлетворить давно гложущее меня любопытство и выяснять, что-же находится в столь крупных ящиках. Пробираясь вдоль стеллажей, я старался не выходить на открытое пространство. На часах было два часа ночи, шансов на то, что кто-то неожиданно наведается на склад было катастрофически мало. Но я соблюдал осторожность.

Четыре массивные застежки, откинутые мной в сторону, позволили приподнять крышку и заглянуть внутрь. Сумрак мешал разобрать, что-же находится внутри, поэтому я полностью открыл верхнюю часть, позволяя желтому свету электрических ламп отразиться от блестящих изогнутых труб, установленных внутри ящика. Фантазия не сразу сообразила, на что похожа находящаяся внутри конструкция. Отскочив в сторону, я настороженно огляделся. На складе было тихо.

Сердце против воли учащенно билось, неожиданно вспотевшие руки намекали, что я не слабо так испугался. Если, когда-нибудь, мое тело упакуют в такой ящик, то никакие новообретенные сверх способности не смогут помочь оказаться вновь на свободе. Фиксаторы для рук, ног, головы, туловища, возможность быстрой подгонки под необходимый размер, отверстия вентиляции и даже приспособление для сбора естественных выделений человеческого тела.

Судя по всему, мэр Тулы расплачивался алмазами не за пустые ящики. Транспортировать одаренных в таких «гробиках» даже на мой непрофессиональный взгляд было очень удобно.

* * *

Автоматная очередь захлебнулась, сменившись тишиной. Судя по светлеющему небосклону уже было около десяти часов утра, разбудивший меня звук мог означать только то, что давно планируемая атака на склады рода Филиповых началась.

Обычные люди, нанятые для охраны складов, ходили в караул с автоматами на перевес. Я признаться не мог понять для чего это нужно, пока тишина сегодняшнего утра не омрачилась характерными выстрелами. Противостоять одаренным, идущим на штурм чужих территорий, обыватели не могли даже с использованием огнестрельного оружия. Единственное, на что еще годились люди, так это поднять вовремя тревогу, как некогда это делали сторожевые собаки, оглашая своим лаем охраняемые объекты.

Перекатившись с устроенной на ночь лежанки, я забрался на верхний ярус. Подпрыгнув, уцепился за железные балки каркаса крыши и, переместившись под навес, двинулся к торцевой части здания. Небольшое мутное окно выходило как раз на основной перекресток с небольшой площадью, фасадом к которой стояло административное здание с жилыми помещениями.

Протерев стекло, я устроился на корточках, наблюдая как из двух подъездов выбегают бойцы рода Филиповых. Среди одаренных на улице вертелись три овчарки. Когда-то это были просто сторожевые собаки, но по изменившимся временам, животные стали не менее опасными противниками, чем их хозяева.

Я никогда не наблюдал ранее столкновения одаренных между собой. Прильнув к стеклу, постарался ничего не упустить. Род Филиповых не стал распылять свои силы. Оставшись на перекрестке, они терпеливо ждали, пока бегущие от внешнего периметра нападающие достигнут занятой ими площади. Нападающих оказалось почти в два раза больше, но мне казалось, что для объединенных сил нескольких родов этого маловато.

Когда расстояние сократилось до пятидесяти метров, защищающиеся начали доставать колюще-режущие инструменты. Ножи, мечи, топоры, разобрать конкретно, кто-чем был вооружен с имеющегося у меня ракурса оказалось затруднительным. Нападающие по мере приближения так же вытаскивали различные средства усекновения конечностей, не брезгуя впрочем и короткоствольным оружием.

«— Да ну нафиг», — определил я для себя меру собственного желания поучаствовать в подобном столкновении.

Лишиться вечной жизни из-за чужих интересов казалось мне верхом безумия. По здравому размышлению, каждый из одаренных должен был думать также. Единственный фактор, который я никак не мог учесть, это членство в роду. Что-то заставляло одаренных исполнять чужие приказы, идя стенкой на стенку с зажатым в руках остроотточенным металлом.

Параллельно со своими размышлениями, я смотрел за разворачивающейся баталией. Хладная сталь наполнила утро рассекающим воздух свистом. Клинки и ножи сверкали в лучах солнца, заставляя одаренных уклоняться и парировать. Глухие хлопки пистолетных выстрелов сбивали атаки противников, после чего применивший огнестрел старался подрезать руку или ногу оппонента. Удары по шее были наиболее частыми, как впрочем и наиболее прогнозируемыми.

«— Надо запомнить», — отметив для себя подобный стиль боя, я накапливал «чужой» опыт.

Спустя полчаса битва пошла на убыль, несмотря на количественный перевес, нападающие стали отступать, оставив на площади обезглавленные тела более десятка трупов. Крови как таковой из рассеченных тел не было, только полностью перерубленные конечности оставляли на земле небольшие багровые лужицы.

У оставшихся в живых культяпки рубцевались, затягивая страшные раны. Судя по спокойно относящимся к своей искалеченности Альфам, утраченная конечность рано или поздно отрастет. Ответа на вопрос, сколько для этого нужно времени я не знал.

Стоило нападавшим отступить, как несколько появившихся на площади обывателей принялись стаскивать трупы к кучу. Орудуя железными крюками на длинных рукоятях, мусорщики выказывали недюжинную сноровку в столь грязном деле. Три собаки оказались невредимыми и сейчас лакомились мертвечиной, время от времени порыкивая на излишне близко подходящих к ним людей. Помимо четвероногих, трупы привлекли внимание ворон, слетевшихся на утреннее пиршество. Прошедшие как и большинство животных на планете необратимую мутацию, чернокрылые птицы не отставали от собак, издавая устрашающие звуки и кровожадно поглядывая на двуногих существ.

— Что за млять, — оторвавшись с трудом от вида из окна, я откинулся назад, оказавшись под сильным впечатлением от всего увиденного.

Своих бойцов Филиповы унесли внутрь административного здания, не утруждаясь поисками утраченных их телами конечностей. Судя по всему, для восстановления тела, отрубленные руки и ноги не требовались. Продолжив рассуждать о причинах поражения нападающих, я не мог не обратить внимание, на то, что бойцы рода Филиповых были быстрее и сильнее. Более того, защищавшиеся действовали как единый организм, когда надо усиливая натиск, когда надо грамотно отступая. Руководил боевыми действиями квадратный мужик, получивший в конце побоища увечье левой ноги.

Рыча мотором к площади подкатил автобус, в который набилось не меньше полусотни бойцов. Судя по проверяемому оружию и веселому настрою, род Филиповых решился на контратаку. Выбрав для себя неизвестную мне цель, бойцы рода оставляли занимаемый плацдарм почти без охраны.

«— Ну, а у меня свои планы», — вспомнив о ящиках из нержавейки, я решил навестить почти обезлюдивший на какое-то время административный корпус.

Выйдя из-за дальней стены склада, я не скрываясь направился к площади. Мой внешний вид обывателя, был дополнен автоматом, который я подобрал у незамеченного в снегу сборщиками трупов охранника. Перебросив ремень через плечо, я стал похож на выжившего сторожа. Это был идеальный вариант, чтобы слиться с толпой и не привлекать внимания.

Зайдя в подъезд и поднявшись на второй этаж, я свернул на право. Со стороны склада в этом направлении окна здания были занавешены шторами, из чего я сделал вывод, что жилые помещения должны находиться где-то здесь. Через неплотно закрытые дверные проемы, выходящие в длинный коридор, мне было видно, что в небольших комнатах лежали или седели по три четыре покалеченных одаренных. Никто не проявлял озабоченности от полученных травм, тела Альф сами себя восстанавливали, не нуждаясь в посторонней помощи.

Квадратный мужик нашелся почти в самом конце коридора. В одиночестве, он лежал на правом боку, повернувшись лицом к стене. Зайдя к комнату, я прикрыл за собой дверь и привычным движением метнул сгусток праны в бритую голову. Тело крепыша расслабилось, пружины жалобно скрипнули под стокилограммовым телом.

Размер моей куртки регулировался застежками, расслабив все зажимы, я с трудом впихнул в нее крупное тело мужика. Отодвинув занавеску, осмотрел двор и прилегающую улицу. Кроме ворон, продолжавших в наглую клевать остатки мертвечины, больше никого не было. Решив, что медлить не стоит, я перевалил через подоконник тело Альфы. Метало пластиковое окно осталось чуть приоткрытым, плотно захлопнуть его за собой, балансируя на карнизе не получилось. Приземлившись в сугроб, рядом с продолжавшим оставаться без сознания одаренным, я поволок его тело по земле, надеясь, что одетая на него светлая куртка в достаточной мере замаскирует на снегу безвольное тело.

Добравшись до склада, я затащил Альфу внутрь. Тусклое освещение по дневному времени совсем не ощущалось, подхватив тело, я прошел в дальний угол склада подслеповато щурясь. Откинутая вчера крышка одного из ящиков облегчила процесс запихивания одаренного внутрь. Разобравшись как крепить тело в зажимах, я лишил его подвижности, не став впрочем мучиться с удалением одежды и креплением прорезиненного мешка к гениталиям.

— Ты кто? — придя в себя, мужик начал дергаться, пытаясь вырваться из удерживающей его конструкции.

Для того, чтобы пойманный оценил свое положение, я поднял ящик, поставив напопа. Второй «гроб», только без «груза», через пару минут занял симметричное положение в пространстве, оказавшись перед глазами продолжавшего психовать одаренного. Заткнув его рот предусмотренным для этого кляпом, я принялся неспешно объяснять, наглядно демонстрируя для чего нужна каждая деталь сложной конструкции, находящаяся внутри ящика. Через пять минут объяснений, Альфа взял себя в руки, дав кивком головы понять, что готов к разговору.

— Что тебе надо? — освобожденный от кляпа рот не сразу смог произнести внятно простые слова.

— Род Ванровских, Кольцевских и Зяминых, получили оплату, за то, чтобы двадцать вот таких ящиков было доставлено в город Тулу с вполне определенным содержимым, — начал я свой монолог, который тут же был прерван несдержанным слушателем.

Поморщившись, я изобразил огорчение от чужой бестактности и вновь воспользовался кляпом.

— Ну так вот, оплата была получена, а товара нет, — выдержав паузу, я продолжил: — род Филиповых прибрал к рукам имущество наших должников, включая и эти замечательные ящики. Теперь внимание вопрос, кто будет платить?

Не дождавшись никакой реакции, я решил пояснить свою позицию.

— Мне в общем-то без разницы, привезти товар или привезти тех, на кого перешли обязательства за полученные алмазы и не выполненный договор, — после того, как я произнес слово «алмазы», в глазах одаренного что-то промелькнуло.

Решив, что пойманный готов к диалогу, я освободил его ротовую полость.

— Пошел ты к такой-то матери, — Альфа на что-то надеялся и не хотел склоняться к сотрудничеству.

Поняв, что ничего путного сегодня не добьюсь, я опять лишил скованного одаренного возможности говорить. Обтянув все крепления, я закрыл крышку ящика и передвинул «гроб» на средний стеллаж. Прислушавшись, не смог различить ни одного постороннего звука, конструкция внутри ящика была продуманна до мелочей. Найти пленника, не зная где он находится, роду Филиповых теперь будет очень сложно.

В четырехкомнатной квартире все было по прежнему. Вернувшись в этот раз днем, застал семью за учебниками. Мать втолковывала сыну что-то из математики, впрочем тут-же прервавшись, стоило ригелям дверных замков издать клацающие звуки.

— Все в порядке? — пробежав по мне взглядом, она приняла одежду из моих рук.

— Да, покормишь? — так и не решив для себя, как к ней относиться, я придерживался нейтрального поведения.

Прошедшие дни пошли женщине на пользу. Натыкаясь взглядом на ее тело днем и после вечером, я невольно задерживал свой взор на приятных округлостях. Когда стемнело женщина опять пришла в мою комнату. Отказываться на этот раз я не смог, ночевки на складах выступали ярким контрастом с нежной умиротворенностью домашнего уюта.

* * *

Проснувшись, застал хозяйку за шитьем. В ее руках оказалась игла с нитью, штопая мою футболку, она тихонько напевала какой-то мотив. Я слегка пошевелился, принимая более удобную позу. От моего движения, женщина вздрогнула, испуганно бросив взгляд в мою сторону.

— Не дергайся, не обижу, — немного грубовато, я как мог ее успокоил.

— Знаю, — чуть слышно ответила она, чем невольно породила желание немедленно ее ударить.

«— Млять, что за суки, не могут нормально себя вести», — всклокотала во мне злость.

Женщина не заметила моего состояния, продолжая сидеть на углу кровати и шить. Через пару минут я успокоился, решив не копаться в причинах, из-за которых чуть не сорвался.

— Кто ты? — очередной вопрос заданный тихим голосом, судя по всему не требовал ответа, так как женщина продолжила говорить: — в твоей одежде пулевое отверстие, мой сын сказал, что именно сюда в тебя стреляли. Но на твоей спине нет никаких следов, ни свежих ни старых ран.

Решая, стоит ли говорить что-либо, я оказался в ситуации, подтверждающей поговорку о том, что молчание золото.

— Знаешь, я никогда не завидовала Альфам, слухов было много, но верить всему я уже разучилась, — продолжая стежок за стежком работать иглой, она не поднимала глаз от своих рук: — только вот сегодня проснулась и почувствовала, что так наверно они себя и ощущают, одаренные, как ты говоришь.

Придя в недоумение от прозвучавших слов, я пригляделся к ее телу. Мое новообретенное зрение, которым я видел энергии в мутировавших телах, с трудом разглядело крошечный сгусток праны, поселившийся в ее чреве. Ночью, женщина быстро пошла на спад и чтобы продержать ее силы и не оказаться в положении трахающего бесчувственное тело, я воспользовался имеющейся у меня в избытке энергией. Прана проходила сквозь ее плоть, даруя одномоментное усиление. Сколько длилась подпитка я не обратил внимания, но судя по результату, этого оказалось достаточно, чтобы сформировать в ее теле третий узел.

— Посмотри на меня, — сказал я.

Дождавшись, пока женщина поднимет свои глаза и посмотрит на мое лицо, я наполнил свой второй узел праной, а потом опустошил его, доведя до выверенного ранее минимума. Судя по изумлению на ее лице, метаморфоза из обывателя в одаренного и назад, возымела на нее неизгладимое впечатление.

— Альфа? — как то неуверенно произнесла она.

— Омега, — пошутил я.

Взглянув на ее серьезное лицо, до меня дошло, что шутка не прошла. Разъяснять что-либо не было никакого желания. Сказав, что неплохо бы позавтракать, с усмешкой стал наблюдать, как хозяйка подорвалась с кровати и метнулась на кухню. Откинувшись на подушку, я задумался о том, что же произошло.

Альфы женского пола разительно отличались от одаренных мужчин. Если самцы были мускулистыми, сильными и быстрыми, то самок отличала грация и сексапильность. При взгляде на тех и других возникало ощущение безграничного здоровья, которое внешне проявлялось в способности к заживлению ран.

Решив провести эксперимент, я откачал всю прану из второго и третьего узлов, перелив ее в шестой. В коробке с нитками и иголками, оставленными хозяйкой на кровати, нашлась бритва «Космос», которой я порезал свое запястье. Кровь выступила багровыми каплями, намекая на отсутствие возможности само исцеления. Непонятно чему улыбаясь, я начал накачивать третий узел энергией, наблюдая за раной. Ни четверти, ни половины, ни полного наполнения узла оказалось не достаточно, для того, чтобы порез закрылся. Стоило вернуть часть праны во второй узел, как кожа вновь стала гладкой, ничто не напоминало о свежем порезе.

«— Ну я же и не баба», — результат эксперимента не вписался в надуманную теорию, вызвав кривой оскал на моем лице.

Женщины Альфы, имея наполнение в третьем узле, излечивали свои раны. Проведенный опыт наглядно доказал, что для мужского тела этот способ не работал. Полученный результат, вместо того, чтобы принести удовлетворение, породил новые вопросы.

«Для чего тогда нужен третий узел мужчинам, и как в конце концов наполнить четвертый и пятый?» — до того, как упругий «мячик» поселился на первом узле пересечения меридианов в моей голове, подобные вещи меня вообще не интересовали.

— Завтракать, — разнесшийся по квартире женский голос, прервал размышления, отодвинув их на задний план.

На улице сегодня была оттепель, с крыш капало, сформировавшиеся за одну ночь сосульки, угрожающе свешивались с карнизов крыш и балконов. Оставленный в ящике квадратный одаренный меня ни капельки не заботил. Я знал по себе, что Альфа может долгое время не есть и не пить, хотя пределов мутировавшего организма я на себе не испытывал.

Жалкие остатки трех родов найти было сложно. Только о Кольцевских была информация, что они вернулись в свой старый район, в котором находился единственный на весь город кольцевой перекресток. Дойдя до нужного квартала, я зашел в на удивление еще работающее по нынешним временам кафе. Поежившись, заказал горячительного, сделав вид, что хочу согреться.

— Всем сидеть, это проверка! — три здоровяка ввалились в помещение, породив своим появлением во мне чувство дежавю.

Учитывая, что я был единственным посетителем в кафе, эти ребята пришли ко мне. Лишившийся большинства своих бойцов, род Кольцевских переживал не лучшие времена и я был почти уверен, что передо мной все силы, которые были у некогда крупного рода.

— Присаживайтесь, — чуть двинув соседний стул, я предложил развитие ситуации в ключе мирных переговоров.

Моего жеста бычки не оценили, потянув свои грабли к моему телу. Успокоив невеж серией ударов по корпусу и в голову, я надел на всех наручники и задумался, что делать дальше, чтобы выйти на руководство рода.

— Эй ты, как там тебя, — вспомнив о толстомордой тетке, которая судя по всему и вызвала молодчиков после того, как клиент расплатился пятидесяти долларовой бумажкой за кофе с коньяком, я повернулся к подсобным помещениям и повысил голос: — давай зови старших рода, эти бакланы разговаривать не умеют!

Спустя минут десять из подсобки вышла женщина. То, что Альфа не воспользовалась центральным входом, а прошла через подсобку, говорило не в ее пользу. Заняв предложенный стул, она бросила мимолетный взгляд на сваленных вповалку самцов и, сообразив, что они живы, слегка просветлела лицом. Моя внешность к моменту встречи сменилась на образ Альфы, разговаривать с не одаренным никто-бы не стал.

— Думаю через полчаса придут в себя, — решив еще больше подбодрить собеседницу, я начал разговор.

— С кем имею честь и чем обязана? — взяв в руки высокий стакан, услужливо доставленный официанткой, она не решалась смотреть в мое лицо.

— Я представляю мэра города Тулы, род Кольцевских нам должен, — обозначил я свои аккредитивы.

— Серёженьки больше нет, — чуть дрогнувшим голосом сказала женщина.

— И кто теперь его замещает? — уже догадываясь что она ответит, тем не менее спросил я.

— Никто, — женщина смогла меня удивить.

— Ну кто-то же должен отдавать приказы вот этим? — показав подбородком на скованных наручниками одаренных, я постарался прояснить для себя этот вопрос.

— Сережу слушались, а после его смерти, у меня ничего не получается, — несмотря на восковое лицо, в уголках ее глаз заблестела слезинка.

— Вы знаете о чем был уговор между Сергеем и мэром Тулы? — уже не надеясь на внятный ответ, для очистки совести уточнил я.

— Нет, — опустив голову еще ниже, ожидаемо ответила Альфа.

Невольно начав барабанить кончиками пальцев по столешнице, я задумался о том, что же делать дальше. Лишившиеся главы рода и большинства своих членов, повязанные между собой одаренные не могли помочь мне в выбивании долгов.

— Примите нас в свой род, — прозвучавшее предложение выдернуло меня из задумчивости.

В моем мозгу еще раз что-то сдвинулось, очередной пазл встал на место. Оставшийся без главы род, мог каким-то образом вступить в чужой род. Что конкретно для этого необходимо сделать еще предстояло выяснить. Думаю, что обычного обмена энергий во время секса теперь было не достаточно.

— Я не глава рода, — надо было выиграть время на выяснение деталей и я ответил, как мне показалось, наиболее подходящим образом.

— Я согласна даже на малую ветвь, — опустив глаза и понизив голос, женщина еще больше запутала меня.

«— Да откуда они понабрались всего этого? — недоумение вперемешку с обломом от неудачных переговоров, переполнило мои мысли: — то род, то холопы, теперь младшая ветвь. Не двадцать первый век а средневековье какое-то!»

— Ты когда-нибудь видела ящики из нержавейки, размер два с половиной на метр и на полтора? — я решил зайти с другого бока.

— Да, на одном из наших складов я видела что-то такое, — чуть помедлив, Альфа кивнула в согласии головой.

— Пойдем покажешь, — встав, я направился к начавшим подавать признаки жизни бойцам и снял стягивающие их ноги и руки браслеты.

Получив от меня трёпку, одаренные настороженно поглядывали в мою сторону, но на повторное нападение не решались. Рядом с их Альфой шел одаренный, который не далее, как полчаса назад, уделал троих, заставив проваляться в отключке на грязном кафеле пола в кафе. Звериные инстинкты подсказали быкам, что в их стае появился новый вожак и, судя по тщательно скрываемой радости, они были этому даже рады. Выйдя на улицу, мы углубились в малоэтажную застройку района.

— Это здесь, — зайдя в какой-то полуподвал, женщина указала на сваленные «гробы».

Ускорившись, я раздал очередные оплеухи всем присутствующим, вырубив и женщину и мужчин с использованием выброса энергии сквозь свои ладони. Из состоявшегося по пути на склад разговора, я выяснил, что род Кольцевских насчитывал к текущему моменту семь человек. Четверо присутствовало в помещении, еще три женщины отсутствовали. Где их икать я теперь знал, проходя мимо одного из домов, попросившаяся в младшую ветвь женщина, указала на окна квартиры текущего места дислокации остатков ее рода.

Лишив их тела одежды, я упаковал одаренных в ящики. Уже имея опыт в данном деле, управился за полчаса, не поленившись даже пристегнуть прорезиненные мешки к промежностям безвольных людей. Дорога до Тулы на хорошем транспорте занимала не более восьми часов, но мне еще надо было найти остатки кланов Ванровских и Зяминых. Не имея возможности вернуть алмазы, я решил предоставить возможность мэру Тулы самому поговорить со своими должниками.

* * *

— Ты вернешься? — воспользовавшись присущей только женщинам интуицией, хозяйка поняла, что уходя сегодня утром, я уже не вернусь.

— Может быть, — собрав свои вещи, я повернулся в пол оборота к вышедшей проводить меня женщине и добавил: — запасов хватит до лета, а там видно будет.

Дав столь невнятные инструкции, я покинул четырехкомнатную квартиру с легким сердцем. Особых чувств женщина ко мне не питала, разве что страшилась вновь остаться одной со своим ребенком в сильно посуровевшем мире. С этим я ей помочь никак не мог, так как и так сделал больше, чем рассчитывал.

* * *

За прошедшую неделю мне удалось собрать все двадцать ящиков, каждый из которых держал сейчас в плену по одному одаренному. Помимо членов трех родов, я решил придержать и квадратного мужчину. Отпускать его было опасно, а начавшийся с его исчезновением разброд в роду Филиповых, позволил без проблем вывезти хранящиеся на складах их рода ящики.

В городе Тула особых перемен невооружённым глазом заметить не удалось. Улицы были ярко освещены, проезжая часть очищена от наледи, тротуары посыпаны песком. Остановив грузовик у бара «Погребок», я заглушил мотор и покинул кабину. Спустившись вниз по мраморным ступеням, отряхнул ботинки от налипшего снега и толкнул дверь, входя в уютное тепло полумрака.

— Давно вас не было видно, — поприветствовал меня давнишний бармен.

— Работал, — я слегка театрально пожал плечами.

— Как поездка? — делая вид, что ему все равно, как бы про между прочем, спросил одаренный.

— С переменным успехом, — ушел я от прямого ответа, выложив на стойку связку с ключами: — на улице стоит грузовик, думаю у вас найдется кому с этим разобраться.

Поставив передо мной граненую кружку с пивом, обратным движением бармен забрал ключи. Скрывшись в подсобке на пару минут, он вернулся назад, принявшись как ни в чем не бывало полировать стаканы. Допив кружку, я кивком головы поблагодарил за угощение. После уютного полумрака, дневной свет неприятно резанул по глазам. На том месте, где стояла машина, сейчас ничего уже не было, только следы широких протекторов свидетельствовали о припаркованном ранее транспортном средстве.

Дойдя до гостиницы пешком, получил уверения от портье, что мой номер готов и обед будет доставлен в течении часа. Приняв ванну и переодевшись, я плотно перекусил, после чего развалился на диване, предаваясь неге.

Раздавшийся через два часа телефонный звонок, выдернул из полудремы, в которую я незаметно для себя погрузился. Взяв старомодную трубку, вслушался в воркующий голосок, приглашающий меня посетить мэра славного города Тулы.

«— Надеюсь предъяв кидать не будет», — неспешно одеваясь, я размышлял о предстоящем разговоре.

Вахтер с колючим взглядом оказался на месте, проводив как и в прошлый раз до массивных дверей из крепкой породы дерева. За дверью сегодня обнаружилась секретарша, судя по всему именно ее голосок пригласил меня на встречу. Улыбнувшись вполне искренне, она приоткрыла створку вторых дверей, приглашая пройти в кабинет.

— Кого ты привез? — не вдаваясь в расшаркивания, мэр сразу взял «быка за рога».

— Роды Ванровских, Кольцевских и Зяминых были почти полностью истреблены родом Филипова. Остатки их членов были доставлены в качестве частичной оплаты. А также родной брат основателя рода Филиповых, для урегулирования остаточной суммы долга, — как по писанному выдал я.

— Ну с этим Филиповым ладно, я поговорю, — чуть смягчившись, пробасил медведеобразный градоначальник: — но со всеми остальными что прикажешь делать? Они, если ты не в курсе, уже состояли в роду!

— Примите в младшую ветвь, — выстрелил я наугад и только по изменившейся мимике собеседника, я понял, что мэр не в курсе подобного развития взаимоотношения между родами.

— Это еще мне зачем? — продолжая по инерции вести агрессивный диалог, мэр, держал «марку», сделав вид, что ни капли не удивлен новой информацией.

— Поговорите с Филиповым, их род неплохо структурирован, усиление каждого бойца имеет почти в трех кратное превосходство по сравнению с остальными родами, — переведя разговор в плоскость, в которой мер чувствовал себя не уверенно, я надеялся завершить неприятный разговор.

— Ладно, даю тебе разрешение на месяц проживания в моем городе, — вернувшись в свое кресло, мэр хамоватым движением руки указал мне на выход.

Не желая обострять отношения, я сделал вид, что подобное поведение меня никак не задело. Убивать мэра было не разумным. Управлять городом я не умел, а со сменой власти процветающий центр захлестнет хаос и беспорядки. Покинутый на кануне Кизмолов был ярким тому примером, не имея единого руководства, город раздергали, сломав некогда работающий механизм и превратив жизнь простых людей в ад.

* * *

Взглянув на экран телевизора, висящего над барной стойкой кафе, я слегка поморщился. Видео репортаж шел из какого-то рыбопромыслового колхоза. Немногочисленные сейнеры возвращались из многодневного рейса в порт с пустыми сетями. О большей половине ушедших в море шхун у руководителей колхоза не было никакой информации. Родственники выражали перед телезрителями озабоченность отсутствием вестей о своих близких.

Отвернувшись, я сделал небольшой глоток обжигающего кофе. Имея представление о том, какие изменения произошли в лесу с дикими животными, я был почти уверен, что в глубинах морей и океанов тоже случилось нечто подобное. В толщах соленой и пресной воды наверняка появилось нечто новое, встреча с которым могла оказаться для рыбаков последним воспоминанием в их жизни.

Отстранившись от бубнящего ящика, я углубился в размышления о том, что узнал за последнее время.

Собирая информацию об остатках трех родов и вылавливая их членов, я упаковывал одаренных в контейнеры, стаскивая ящики в одно место. Не зная, как перенесут нахождение в замкнутом пространстве Альфы, я каждый день открывал крышки, позволяя распятым людям увидеть солнечный свет. Телесное здоровье каждого из них было на высоте, чего нельзя было сказать о психологической стойкости. Мужчины оказались куда более впечатлительными по сравнению с женщинами, и самым первым сломался Филипов, рассказав все, что могло меня заинтересовать.

Похищенный через окно квадратный мужчина оказался родным братом главы рода Филиповых. Его история пролила свет на давно мучившие меня вопросы, частично объяснив основные несуразности, связанные во взаимоотношениях внутри родов.

Уволенный по возрасту из рядов армии, Филипов пристроился работать охранником в гостинице, дежуря сутки через двое в комнатке с огромным количеством мониторов. Наблюдать за порядком видеокамеры позволяли не только в публичных помещениях, таких как фойе, коридоры и подсобные помещения, но и в гостиничных номерах. Одноместные и двухместные комнатушки никого не интересовали, зато все то, что происходило в люксах и пентхаусах записывалось и куда-то передавалось.

Подсевший на вуайтеризм, бывший старшина подсматривал за частной жизнью людей, выказывая особенное внимание занимающимся сексом. После того как на планете произошли известные события, от мутации Филипов получил способность, проявляющуюся, правда, только при использовании камер видео наблюдения. В телах людей, в районе женской промежности и мужской груди, старшина стал отчетливо видеть «святящиеся пятна», наличие которых было связано с принадлежностью последних к одаренным. Бывший военный оказался не лишен аналитических способностей и смог из подслушанных разговоров через встроенные в номерах микрофоны и увиденного на экранах мониторов, составить собственное представление о том, как это работает. Выслушав его теорию и оценив результативность бойцов у рода Филиповых, я принял новую информацию как наиболее достоверную.

Со слов старшины, оказалось, что одаренный мужчина мог принять в род только одну женщину, устанавливающаяся между ними связь каким-то образом усиливала возможности обоих, и это не зависело от расстояния между ними. Одаренная женщина, в свою очередь, могла принять в род сразу двух мужчин. Существовало правда ограничение на размер «святящегося пятна», как назвал его Филипов. У вступающего в род, оно не могло быть больше, чем у принимающей Альфы. Дальше цепочка повторялась, принятые в род мужчины брали в род по одной женщине, которые, в свою очередь, принимали еще по двое мужчин.

Все принятые в род усиливали друг друга, и чем больше было в роду одаренных, тем сильнее оказывался каждый из «родственников». Примитивная система саморегулировалась, имея ограничение на «прием» более сильного в род. Если мужчина брал понравившуюся ему женщину, размер «пятна» которой был слишком маленьким, то такой поступок негативно отражался на усилении всего рода. Не способная принять дальше по цепочке более сильных, «красавица» засушивала ветвь, сводя дальнейшее развитие рода на нет.

Уловив эти закономерности, Филипов рассказал все младшему брату, находящегося на тот момент в «самоходе» из дислоцированной по соседству с городом военной части. Размер «пятна» родного брата был велик и вуайтерист развернул свою деятельность, используя переносную видеокамеру для оценки потенциала одаренных. Устроив натуральный вертеп, братья смогли сформировать три первые вязки, действуя далее по принципу сильного.

Уволенный в запас старшина оказался почти в самом низу сформировавшегося «древа» взаимоотношений нового рода, так как сам имел довольно слабое «святящееся пятно». Это, впрочем, никак не повлияло на его авторитет, позволив активно продолжать принимать участие в развитии и руководстве рода. После нескольких силовых столкновений, Филиповы закономерно понесли потери в своем численном составе и это существенно отразилось на коэффициенте общей боеспособности. Неугомонный старшина предложил попробовать принять в род членов чужих родов, оставшихся без своих родоначальников.

Согласившиеся из выживших бойцов имели хороший размер «пятна», что сделало невозможным их принятие в род более слабыми членами из нижних уровней «древа». Пользуясь результатами экспериментов, по которым женщины могли взять в род не больше двух мужчин, оптимально для такого действия подходили «вдовы» — Альфы, которые до этого использовались в привязке к роду погибших бойцов. К радости братьев Филиповых теория сработала и принятие в род прошло успешно.

Правда усиление своих способностей новые члены получили в половину меньше, чем у остальных. Но на коренном составе это никак не отразилось, состоявшие в роду по главной ветви восстановили свою прежнюю силу полностью. Приращенные же ветви стали называть «младшими» и особого желания оставшихся без рода Альфы вступать в такие ветви не испытывали. Но у некоторых одаренных не оставалось особого выбора.

«— Теперь по крайней мере понятно, почему так много родов в каждом городе, — сообразил я, обдумывая, почему некоторые роды имели слишком маленький численный состав: — начав спариваться без всякой селекции, Альфы трахали красивых баб не заботясь о том, как это отразиться на «оздоровлении» рода!»

— А теперь новости из Новгородской области, — уверенный голос телеведущего, вырвал меня из череды размышлений: — Войска четырнадцатого специального батальона очистили пригороды от неподконтрольных Альф формирований. Двенадцатый и Семнадцатый батальон находятся в оцеплении, блокируя наиболее вероятные пути отступления не желающих принять договор одаренных!

Продолжая слушать уверенный треп из ящика, я почувствовал, как опять испытываю ощущение отставания от жизни. В Кизмолове не работало телевидение и произошедшие в стране изменения оказались для меня полной неожиданностью. Судя по всему, государство нашло в себе силы и взяло под контроль ситуацию в стране. Упоминание какого-то договора вообще не находило отклика в моем понимании текущей обстановки.

— Сто рублей, — стоило мне запахнуть куртку и взять в руки перчатки, как бармен заявил об необходимости оплатить выпитый кофе.

— Больше не бесплатно? — зачем-то уточнил я, не дойдя до выхода из забегаловки пяти шагов.

— С прошлой недели, господин Мэр постановил возобновить товарно денежный оборот, — не выказывая никакого страха перед одаренным, обыватель спокойно смотрел мне в глаза.

— Че уставился?! Я и раньше за наглость в рожу бил, а теперь могу и шею сломать! — накопившееся раздражение выплеснулось на незнакомого человека.

— Простите, — опустив глаза и даже как-то ссутулившись, бармен начал мять тряпку в своих халдейских руках.

— На, — бросив в его сторону смятую купюру валюты, я не спеша покинул притихшее заведение.

На меня никто не смотрел, сидевшие за столиками люди делали вид, что увлечены едой или беседой друг с другом. Никто не хотел огрести неприятностей, тем более что по уверениям телевизора, «потерпеть» осталось совсем не долго.

* * *

Проходя мимо детского садика, я невольно задержался, заметив играющих за оградой детей. Постаяв так некоторое время, я кинул взгляд вдоль ограждения и, обнаружив калитку, двинулся в нужном направлении. Сбоку от детской площадки нашлась скамейка, заметенная по зимнему времени снегом. Расчистив для себя место, уселся на окрашенные пару лет назад белой краской доски и принялся наблюдать.

Одаренные. О том, что не только взрослые, но и дети подверглись мутациям, я почему-то ни разу не задумывался. Смотреть, как носятся по площадке маленькие Альфы, было сродни фантастическому фильму с крутыми спец эффектами из прошлого. Бегающие друг за другом, да так быстро, что контуры тел расплывались в пространстве. Подпрыгивающие на невозможную высоту, они с легкостью преодолевали препятствия немногочисленного уличного инвентаря.

Запускаемые друг в друга снежки, порой сбивали детей с ног, опрокидывая легкие тела на утоптанный снег. Не сумевшие вовремя увернуться от летящих с сумасшедшей скоростью снарядов, они вскакивали как ни в чем не бывало и продолжали свои игры.

Девочка в желтом пальтишке со смехом отбивалась стразу от трех насевших на нее мальчишек. В демисезонном пальто ей было совсем не холодно, непокрытая голова позволяла смешно болтаться из стороны в сторону двум косичкам, в которые были заплетены черные ленты. Девочка выставляла навстречу летящим снарядам свои маленькие ладошки, заставляя разбиваться крепко сбитые снежки об невидимую преграду. Остающийся метр расстояния снег преодолевал в виде снежной крупы, обдавая весело смеющегося ребенка с головы до ног.

Присмотревшись внимательнее, я вздрогнул. У одаренной Альфы было целых три «мяча» в теле, один в паху, а два других в четвертом и пятом узле. Девочка каким-то образом формировала невидимый щит, который не удавалось пробить летящим с разных сторон снежным снарядам.

— Тоже обратил внимание? — раздавшийся за моей спиной спокойный голос был смутно знаком.

Повернув голову в пол оборота, я узнал Марго, которая обещала, что между нами никогда больше ничего не будет. Женщина была одета в длиннополое пальто, яркий шарф опоясывал шею небрежным кольцом.

— Никто не может понять, как она это делает, как впрочем и она сама, — продолжая все это время смотреть на играющую девочку, одаренная под конец фразы перевела свой взор на меня.

— Привет, присядешь? — двинувшись в сторону, я освободил расчищенный от снега участок скамейки.

Приняв предложение, Марго никак не выразила своего ко мне отношения, оставив между нами расстояние в пару локтей. Как начать разговор в голову не приходило и я повернулся лицом к площадке, возобновив наблюдение за детьми.

— Мама, а Людка опять дерётся! — подбежавший к нам мальчишка, указал своей варежкой на девочку в желтом пальто.

Я как-то совсем не ожидал, что Альфа из рода Тульских, будет работать в обычном детском саду.

«— Не в обычном», — поправил я сам себя, сообразив, что здесь вероятнее всего были собраны дети со всего города, у которых обнаружились характерные изменения.

— Ма! Он первый начал! — увидевшая ябедника, Люда принялась оправдываться.

«— Мама, она для всех этих детей мама, — очередное шоковое открытие по размышлению в течении пары минут, показалось мне не столь уж и шокирующим: — а кто, если не Альфа. Родители-обыватели уж точно не справятся с непослушными одаренными.»

Подозвав девочку к себе, Марго выговаривала обоим детям свое недовольство, примеряя их между собой и беря обещание, что они больше не будут друг друга обижать. Я старался не таращиться на ребенка, но мне это удавалось с огромным трудом. Оказавшись от меня на расстоянии вытянутой руки, девочка позволила рассмотреть свою энергетическую структуру. Четвертый и пятый были связаны с третьим узлом посредством меридианов, которые шли не напрямую через ее тело, а по внешним окружностям, как если бы удалось закольцевать поток, вывернув его наизнанку.

За прошедшие после этого четверть часа больше ничего примечательного не произошло. Покидающие площадку дети вежливо со мной раскланивались, стоящая рядом Магро собирала их в пары, намереваясь вести в помещение детского сада после прогулки.

— Дяденька, а вы еще придете? — неожиданно спросила девочка в зеленой шапке и чуть смутившись, добавила: — у вас голова смешно светится.

Мне с трудом удалось удержать лицевую мимику в расслабленном состоянии. Но судя по брошенному в мою сторону взгляду, Марго в самом скором времени вызнает у ребенка что такого необычного она увидела в сидящем на скамейке дяде.

— Конечно приду, — не столько ради детей, сколько ради их воспитательницы, ответил я, давая понять, что избегать общения не собираюсь.

Оставшись один, проанализировал ситуацию, в которой оказался. То, что рано или поздно мне встретится человек, видящий как и я энергетические узлы, стоило принять за аксиому. Давать какого-либо объяснения по этому поводу я не видел смысла, так как мутации не спрашивали у людей, что и как менять в их телах. Я вполне мог отговориться тем, что не понимаю, о чем говорила эта девочка.

Оставшись один, я задумался о схеме распределения энергии у другой девочки, у Люды. Гоняя в свое время «упругий мячик» по телу, я не пытался выворачивать меридианы, раскачивая только те участки, которые находились в пределах моего физического тела.

Судя по тому, какие способности продемонстрировала Люда, определенно стоило попробовать перемещать энергию по другой схеме. Способность сформировать щит вносила хорошие перспективы в стиль моего боя как с одаренными, так и с оружием обывателей. Учитывая неясности, которые начали происходить в стране по борьбе с Альфами, данная задача становилась приоритетной.

Желание немедленно приступить к экспериментам пришлось обуздать, возможности собранных здесь детей были мне не известны и случайно засветиться, демонстрируя еще что-нибудь, не входило в мои планы.

* * *

Это было тяжело. Насколько легко и быстро двигалась прана по внутренним меридианам, настолько же тяжело и неохотно она текла по внешней стороне. Если внутренняя пропускная способность позволяла перекачивать практически мгновенно любой из доступных мне объемов энергии, то по внешней стороне просачивался едва заметный ручеек. Идущий через окружающее меня пространство поток не превышал сечением толщину волоса. Никакие усилия с моей стороны не могли сделать его толще. Толщина в свою очередь ограничивала количество праны, выражаясь в суммарной пропускной способности такого соединения.

Припомнив, как выглядела сетка текущей энергии вокруг девочки, я постарался создать не один, а множество потоков. Расщепив идущую через внутренний меридиан волну на множество тончайших ручейков, смог добиться суммарного увеличения пропускной способности в несколько раз. В новообретенном зрении это выглядело так, как если бы вокруг моего тела образовались окружности, заключив меня в свой геометрический центр.

При увеличении количества внешних меридианов, контролировать каждый из них оказалось очень сложно, что приводило к постоянному обрыву нитей. Энергия, текущая по оборванному каналу безвозвратно терялась, рассеиваясь в окружающем меня пространстве. Несмотря на малый объем, множественность обрывов привела к потерям, в энергетическом плане оказавшихся существенными.

«— Этак я без праны останусь», — подвел я итог пробного занятия.

По первому приближению выходило, что заниматься в городе подобными вещами было не рационально. Пытаться восстанавливать большой объем энергии за счет имеющихся в наличие у рода Тверских холопов являлось бессмысленным. Надо было искать альтернативный источник праны для моих экспериментов.

* * *

Бар «Погребок» стал моей излюбленной точкой за последнюю неделю. Одаренные посетители ко мне не приставали, а обывателей сюда не пускали. Бармен периодически заводил задушевные беседы, время от времени пытаясь подбить меня на выполнение какой-нибудь работы.

Сегодня он в очередной раз завел разговор, выбрав для разнообразия тему сельского хозяйства. Устав слушать витиеватые речи, я спросил напрямую, что лично господину Мэру от меня надо. Бармен остался верен себе и принялся окольно обрисовать сложившуюся ситуацию, в которой находился город Тула.

Оказалось, для того чтобы центральная власть признала местную власть и не вводила войска в город, мэр должен был предъявить доказательства владения ситуацией на подконтрольной ему территории. Если с самим городом дела обстояли лучше некуда, то вот с прилегающими колхозами и совхозами, положение было не однозначным.

— Ты же в прошлом охотник, вот перебил бы этих кабанов, — спустя еще четверть часа, бармен добрался до конкретных предложений, воспользовавшись информацией из моей легенды.

— А что с кабанами не так? — для принятия решения мне требовались факты, которыми бармен делился неохотно.

— Скоро снег сойдет, а на полях озимые, это зверье сельских на пашню не пустит, как потом по договору мэр отвечать будет? — состроив озабоченное за родной край выражение лица, бармен подтолкнул ко мне стопку.

Приняв посуду, я опрокинул в себя очередную порцию ароматного алкоголя. Пить коньяк маленькими глоточками, изображая из себя ценителя и гурмана, было не перед кем. По новым временам было куда важнее из какого ты рода. Моя независимая персона никого не интересовала, одиночки, по общему мнению, не имели никаких шансов, чтобы подняться в современном мире.

— Ну так что, берешься за кабанов? — выждав пару минут и не услышав от меня ответа, бармен повторил свой вопрос.

— Что платишь? — в голове уже прилично шумело от выпитого алкоголя, но вспомнив, что товарно денежные отношения снова вступили в силу, я решил торговаться с оказавшимся тугим на щедрость барменом.

Снег местами еще лежал в лесу, растаяв лишь на прогалинах и полянах. Передвигаясь на лыжах кружным путем по снежному настилу, я выбирал дорогу, не желая месить весеннюю грязь сапогами. До вымершего колхоза, засеявшего по осени поля и сгинувшего за время прошедшей зимы, мне удалось добраться к позднему вечеру. Следы на выбитых дверях изб говорили о животных, использовавших свои головы с клыками для таранных ударов.

— Не слабые хрюшки, — оценив выломанный косяк из бревенчатого венца у одного из домов, я впечатлился величиной силы, обретенной мутировавшими животными.

Взятое с собой ружье было скорее для отвода глаз, чем реальное средство для борьбы с кабанами. Брать с собой напарника я тоже отказался. Эксперименты, требующие для своего воплощения энергии, требовали отсутствия посторонних. Поголовное уничтожение населения колхоза своим фактом отпугивало от этих мест любопытных и случайных людей. Это немного приподнимало шансы на то, что никто не нарушит моего уединения.

Выбрав для проживания двухэтажный дом, я перешагнул через выломанную дверь, войдя внутрь. На первом этаже все было разбито в щепу, половые доски хранили следы копыт ярящихся животных. Второй этаж встретил меня относительной целостностью, что говорило в пользу того, что ползать по приставной лестнице кабаны, несмотря на мутацию, не научились.

— Здесь и остановлюсь, — решил я, найдя приличный угол под самой крышей.

Обустройство не заняло много времени, в помещении теперь находилась кровать и стол с табуретом. Разложив принесенную в рюкзаке снедь, перекусил разогретыми на примусе продуктами. Полуфабрикатов было не много, начинающаяся оттепель не могла гарантировать свежести продуктов, хранить которые зимой было куда легче, чем сейчас.

Мое появление в одном из домов вымершего колхоза не осталось не замеченным. Не прошло и трех часов, как со стороны улицы послышались характерные звуки животных. Спустившись вниз, я решил дождаться, пока первый из мутировавших кабанов не сунется в дом. Выломанная входная дверь не могла обеспечивать больше своих защитных функций, так что пришлось действовать довольно быстро.

Встречать ринувшегося на меня кабана в лоб я поостерегся. Уйдя с вектора атаки, нанес боковой удар кулаком в клыкастую голову. Не поскупившись на энергетический всплеск, я добился результата с первого раза. Подломившиеся ноги под массивной тушей животного от удара по половым доскам выбили глухой звук. Ухватив еще скользящее по инерции тело за жесткую шерсть загривка, я подкорректировал траекторию движения, подтаскивая временно бессознательную тушку к проему, ведущему наверх.

Несмотря на свою новообретенную силу, забросить триста килограмм на высоту второго этажа оказалось трудным упражнением. Раздавшийся за спиной шум от врывающихся с улицы в помещение оставшихся кабанов, придал мне ускорение. Взобравшись наверх по приставной лестнице, я втащил ее вслед за собой. Ринувшиеся на то место, где я был мгновением назад, кабаны жаждали разломать деревянную конструкцию.

Пока я возился с лестницей, закинутый наверх кабан пришел в себя. Еще на осознавая где он оказался, клыкастый хряк вскочил на ноги, развернувшись слитным движением в мою сторону. Отступив в одну из комнат, я дождался, пока атакующее животное последует за отступающей целью и окажется со мной наедине в просторном помещении. Очередной танец «тореадора» завершился повторным обездвиживанием мутанта. Прихваченные из Тулы железные скобы подошли как нельзя лучше, для того, чтобы распять на деревянном полу массивное тело кабана. Помимо зафиксированных конечностей, я пробил насквозь тело животного длинным прутом, пришпилив таким образом его массивную тушу к полу.

После того как хряк очнулся, я внимательно понаблюдал за его попытками освободиться. На каждую конечность я использовал по две скобы. Если с передними лапами проблем не предвиделось, то вот задние конечности неумолимо гнули железо, которое было толщиной с мой указательный палец.

— Ну ты и каба-ан, — скатившись в тавтологию, подивился я звериной силе.

Воспользовавшись еще парочкой скоб, я добился стопроцентной неподвижности животного. Перейдя в коридор, понаблюдал сквозь проем в полу за беснующимися на первом этаже животными. К моему удивлению их оказалось не меньше дюжины, информация бармена была откровенно неточной.

«— Двойной тариф», — отметил я для себя будущее урегулирование оплаты проделанной работы.

Вернувшись к хряку, который оказался самым крупным во всем выводке, я приступил к тому, ради чего и согласился на всю эту сельскохозяйственную возню. Мне требовалась прана для реализации собственных экспериментов. Огромный «узел», видимый моим новообретенным зрением внутри туши животного, был размером в два моих кулака. Еще дюжина сгустков энергии исходила злобой и жаждала крови на первом этаже. Своим упорством в желании убить, они нивелировали возможные угрызения моей совести за те действия, что я собирался совершать в ближайшую неделю.

Усевшись в подкорректированную под собственные нужды позу лотоса, я приступил к экспериментам. «Пятый» и «четвертый» узлы до сих пор оставались не активированными в моем теле и я собирался сделать все, для того, чтобы это исправить. Если при этом я научусь создавать энергетический щит, то сильно расстраиваться по этому поводу однозначно не буду.

* * *

Со щитом вышел полный облом. Сколько бы я не тренировался, удержать тончайшие нити энергии, идущие вокруг моего тела плавными окружностями в пространстве, у меня никак не получалось. Ручейки праны рвались в самых неожиданных местах, и это при полной концентрации на данном процессе. Говорить о каком-либо пассивном использовании данной техники вообще не приходилось.

Впрочем, задачу минимум я все-таки выполнил. Мои «четвертый» и «пятый» узлы в запястьях обеих рук получили свое наполнение и не гасли, даже после ослабления контроля. Активировать их удалось почти случайно. Мучаясь с контролем над идущими через пространство тонкими нитями энергий, я стал укорачивать длину, уменьшая диаметр описываемой ими окружности. Делая нити все короче и короче, я дошел до того, что вывернутые и расщепленные на множество ручейков меридианы, стали проходить вплотную к моей коже. Один из таких потоков прилип к коже моей руки, не желая после этого никак отлипать назад. Сбросив в тот раз концентрацию, я был шокирован тем, что энергетическая нить не погасла, а продолжила пропускать через себя тоненький ручеек праны.

Иссушив после этого кабана и пополнив свой резерв, я поспешил вернулся в позу неправильного лотоса, приступив к новой фазе экспериментов. Чем более плотным становилось покрытие моей кожи, тем быстрее входили в «силу» находящиеся в запястьях узлы. По результатом проделанной работы, на текущий момент все мое тело покрывала сеть тончайших прожилок, по которым струились потоки праны. Размер всех «мячей» был одинаков, за исключением «шестого». Этот блуждающий узел так и остался безразмерной величиной, впитывая в себя все излишки праны и пополняя остальные пять узлов по мере необходимости.

Открепив дохлую тушу хряка, я оттащил его к проему в полу. Сбросив вниз мертвечину, направился было в свою комнату, чтобы отдохнуть. Что-то меня насторожило и я остановился, прислушиваясь к окружающей обстановке.

— Так, не понял, — подозрение забрезжило в моей голове и я вернулся назад.

Удержать кабанов на первом этаже, для того чтобы не бегать потом за ними по окрестным лесам, удалось довольно просто. Стоило мне скинуть вниз мертвую тушу первого кабана, как разбредшиеся к тому времени мутанты вернулись назад и принялись поедать труп бывшего предводителя. После того, как я скинул третью тушу, хряки, привыкшие трапезничать на одном месте, больше не покидали «хлебного» места, ожидая очередной подачки. То, что они пожирали пропавших на кануне своих же сородичей, ни в коей мере не смущало данных животных.

Отсутствие характерной возни и чавкающих звуков сегодня насторожило меня. Вчера внизу оставалось еще два кабанчика, и я рассчитывал на них, планируя задержаться в колхозе на несколько дней. Заглянув вниз, смог рассмотреть среди остатков недельной трапезы выводка кабанов два свежих трупа. Молодые кабанята что-то не поделили между собой, нанеся друг другу несовместимые с жизнью повреждения.

— Что за невезуха, — расстроился я.

Слыша накануне возню с первого этажа посреди ночи, я никоим образом не мог предположить, что молодые кабанята смогут нанести друг дружке совместимые с жизнью раны. И это при их сумасшедшей регенерации. Вернувшись в комнату, стал собирать свои вещи. Делать в мертвом поселке больше было нечего, стоило обдумать как получить двойную оплату за освобождение колхоза.

Выйдя из дома, я направился по центральной улице к дороге, которая вела в город. Громкий выстрел, прозвучавший с опушки леса, заставил меня повернуть голову в сторону резкого звука. Отброшенный после этого к стене ближайшей избы, я постарался сообразить, что это было. Повторный выстрел расставил все на свои места. Еще одна пуля прилетела мне в голову, заставив сильно стукнуться затылком в оказавшиеся за спиной бревна. Повалившись набок, я с непонятым благоговеньем рассматривал расплющенный кусок металла, валяющийся на земле в полуметре от моего лица. Я не разбирался в оружии, но превратившаяся в блин пуля, намекала на просто гигантский калибр. В обычных магазинах таких стволов не продавалось, несложные размышления навели на мысль, что это могли быть только военные.

«— Вроде у них с Мэром все договорено, — удивился я произошедшему на меня нападению, но подумав еще немного, невесело улыбнулся: — у рода Тульских все договорено, а вот я к ним не имею никакого отношения.»

Не стоило также исключать и такого варианта развития событий, как преднамеренное выдавливание меня из города, с тем, чтобы военные имели возможность со мной разобраться. Дальнейшие размышления свернули к тому, о чем, я должен был подумать с самого начала. А именно к вопросу, почему я все еще жив. Посмотрев еще раз на то, что осталось от пули, я трезво оценил ее убойную мощь. Если такая болванка дважды прилетит в голову хоть трижды одаренному, то никакая регенерация не поможет. Я отлично помнил, как умирали Альфы, стоило отсечь их голову от туловища. Выпущенные в меня снаряды должны были оторвать мою бестолковку с корнями, оставив труп в этом богом забытом колхозе.

Как бы мне не хотелось верить в то, снайпер промахнулся, адекватных причин так рассуждать не было. Более того, вероятнее всего был факт, что мое тело по какой-то причине стало настолько крепким, что даже дважды пойманная моей головой «противотанковая» пуля не смогла пробить защиту. Свечение тончайших нитей, покрывавших кожный покров тела показалось мне чуть более потусклым, чем раньше. Скосив взгляд на торчащую под неудобным углом наружу левую руку, я оценил состояние «четвертого» узла. Энергии в сгустке было в половину от обычного состояния.

Если предположить, что неудавшийся щит, который не желал ограждать мое тело красивой сферой в пространстве, все-таки у меня получился, то это, в какой-то мере, объяснило мою живучесть. Пусть теперь щит и облегал мою тушку как вторая кожа, но это работало и не могло меня не радовать.

Приглядевшись к «четвертому» узлу, я смог рассмотреть странную завитушку, пульсирующую в самом центре «мяча». Работая в последнюю неделю с тончайшими нитями энергий, я наловчился подмечать малейшие детали в текущей по моему телу пране. Это не прошло бесследно и теперь я рассматривал символ, отдаленно напоминающий своей структурой какую-то руну.

Руна мерцала, пульсируя в такт биению сердца. Усилием воли я подкачал из шестого в четвертый энергии, заставив пульсацию прекратиться. Налившийся ровным светом «мяч» поглотил завиток, утонувший в центре узла. Отложив на потом разборки с непонятным рисунком, я сосредоточился на сложившейся вокруг меня обстановке.

«— Так, а почему больше не стреляют?» — хоть у меня и появилась надежда на то, что я переживу еще не одно попадание в свою голову, но проверять натуральными испытаниями собственную крепкокожесть как-то не хотелось.

Прикинув место в лесу, с опушки которого прилетели пули, я провел мысленную линию до своего месторасположения. Судя по всему, чахлые кусты, которые я перелетел отброшенный первым выстрелом, загораживали мое распластавшееся на земле тело. Для того, чтобы стрелок убедился в том, что цель поражена, ему необходимо сместиться, в идеале выйдя на открытое место в поле.

«— Или послать кого-то другого, чтобы проконтролировать состояние трупа», — пришла в мою голову еще одна мысль, после того, как я вспомнил, что вероятнее всего жизнь столкнула меня с военными.

— А людей у них хватает, — тихонечко буркнув себе под нос очевидный вывод, я начал отползать в сторону.

Больше десяти минут ушло на то, чтобы по-пластунски переместиться сначала к соседнему дому, а потом и к противоположному концу деревни. Затаившись у крайней избы, я стал ждать. Как бы плохо я не думал о военных, надеяться на то, что они пойдут в полный рост, да еще и в лоб на вероятного противника, было необоснованной наивностью. Тем более что, судя по использованному калибру, мне противостояли регулярные части, уже сталкивавшиеся с одаренными. У таких солдат должны были бы быть свои наработки по борьбе с превосходящими их по физическим параметрам противником и расслабляться не стоило.

— Шапка, я лапти, точка три, — если бы не мой обостренный слух, я никогда не смог бы расслышать переговоров крадущихся солдат.

Судя по всему колхоз был окружен и на всех направлениях меня поджидала засада. Вся троица была слабыми одаренными, солдаты приближалась с противоположной от опушки леса стороны. Свечение «мячей» полностью демаскировало последних перед моим мутированным зрением. То, что посылая солдат, командиры выбрали для скрытного приближения к цели оросительный ров, заполненный по весне до колена взрослого человека талой водой, лишь доказывало серьезность намерений их.

— Принято, выдвигаюсь к точке четыре, — прижимавший до этого ларингофон к шее солдат, опустил руку, перехватив лежащий на земле тесак остро отточенного металла.

Огнестрельного оружия у одетых в маскировочные халаты солдат не было. Тускло блеснувшее в предрассветных сумерках лезвие убедило меня, что «гости» явились по мою душу. Злости или иных чувств к молодым в общем-то ребятам я не испытывал. Следовало как можно быстрее для себя решить, что делать дальше.

* * *

Колхоз я покинул тем же маршрутом, что трое разведчиков, использовав ров в обратном направлении. На опушке леса еще лежал снег, редкие пичуги нарушали утреннюю тишину своим чириканьем.

После того как мой труп обнаружить не удалось, к деревне стали стягиваться солдаты, одаренных из которых было не больше четверти. Оценив тщательность поиска, устроенного в пустых домах, я счел за лучшее ретироваться. При блокировании территории колхоза, оросительная канава осталась без присмотра военных. Командиры солдат думали, что «отлично» понимают, что чувствовали посланные в деревню разведчики, пробираясь по колено в студеной воде. Очевидно это и сыграло с ними «злую шутку», поверить в то, что разыскиваемый Альфа добровольно выберет тот же маршрут, не укладывалось в их голове.

Для самих одаренных, долгое нахождение в не комфортных условиях ничем не грозило, но солдат тем и отличался от начальства, что никогда не упустит возможности приукрасить свои заслуги и получить поблажку. Как только я убедился, что командующие этим подразделением являются обычными людьми, план выхода с блокированной территории был сформирован.

— Адью, — сказал я тихим голосом, взглянув последний раз на оставшуюся за спиной деревню.

Скрывшись в лесу, начинавшегося в добрых пятистах метрах от крайних домов брошенного жилья, я углубился в чащу, решив не делать петлю и не передавать «привет» снайперу, судя по всему продолжавшему сидеть на опушке в выбранной огневой позиции. Из тех, кого я смог рассмотреть на улице колхоза, не было никого, за спиной у кого висело бы длинное ружье с оптическим прицелом.

Возвращаться в Тулу было опасно. Меня там хорошо знали в лицо и слитая военным информация о колхозе и нахождении здесь «дикого» альфы, наводила на вполне определенные догадки. Когда я в первый раз услышал выражение «дикий» от одного из солдат, то не сразу понял, что разговор идет обо мне. Дальнейшее наблюдение и анализ разговоров свидетельствовало о том, что устроившие на меня охоту, считали прячущегося здесь одаренного маньяком, который чуть-ли не зубами убил всех жителей местного колхоза.

Злость на мэра Тулы я аккуратно запрятал в глубины своей памяти. Если жизнь столкнет нас на узкой дорожке, то повода оставить медведе подобного управленца в живых у меня может и не оказаться.

С мыслей о мести, я переключился на размышление о том, каким образом Тульскому роду удалось собрать столь огромное количество одаренных в свой состав. Зная, со слов Филипова, какие условия требуются для вступления в род, было не понятно, как не обладающий способностью видеть размеры «узлов», местный мэр смог организовать плодовитую случку всех со всеми.

«— А он и не организовывал!» — озарение пришло неожиданно.

Вспомнив, как прошла моя первая встреча с градоначальником и в каком состоянии пришла ко мне Марго, я смог собрать очередной пазл этой головоломки. Не ведая, что на самом деле нужно для активации привязки, мэр выдавливал прану из одаренных, позволяя после этого опустошенных людей спать друг с другом. Узлы в телах Альф пополнялись энергией очень медленно и если делать некоторые временные допущения, то можно было предположить, что рано или поздно наступал момент, при котором принимающий в род одаренный имел больший размер «мяча», чем вступающий.

«— Наверно и три дня давалось на то, чтобы полный сил Альфа не бродил по городу, — пришла в голову очередная догадка: — иначе и до формирования своего клана могло дойти при отсутствии надлежащего контроля за половыми связями».

В поддержку данного предположения говорило и то, что не смотря на весело проходящие вечера в различных питейных заведениях, Альф, не состоящих в роду Тульских, в моей постели за все время ни разу не было.

«— Да их наверно и не осталось в Туле то, свободных,» — мой пессимизм воспользовался слабой доказательной базой в рассуждениях и вставил свои «три копейки».

— Так тебе и надо, — дальнейшее размышление о клане мэра, привели меня в приподнятое настроение.

За время пребывания в городе Кизмолово, мне довелось подраться с одаренным, состоявшим в роду Филиповых. Не смотря на свой не особо большой «мяч», встреченный мной на складе Альфа оказался очень сильным и ловким. В тот раз меня выручили навыки рукомашества, позволившие применить обманный прием и дотянуться до бойца напитанным праной кулаком.

Вспомнив того одаренного и сравнив с бойцами рода Тульских, мне стало очевидно, что несмотря на свою многочисленность, местные проиграют в прямом столкновении с другими родами. Причину этого я видел только в том, что у рода Тульских, Альфы с крупными «мячами», оказались под теми у кого были «слабые» узлы. Очевидно каким-то образом, это мешало формироваться усилению, появляющемуся в родах других Альф, имеющих правильную структуру древа.

Перейдя после этого к воспоминанию об увиденной в собственном узле руны, я пожелал снова ее рассмотреть. Несмотря на откачанную почти полностью энергию, в центре побледневшего узла никаких загогулин не наблюдалось.

— Че то я не то делаю, — озноб передернул мои плечи.

Равномерно откачанная из всех узлов прана без проблем вместилась в шестой «мяч». Оставшееся без поддержки заемной энергии из «второго» узла, мое тело тут же отозвалось болью в разучившихся испытывать нагрузки мышцах. Холод и сырость так же не остались в стороне, напомнив и о мокрых ногах и о слишком легкой одежде для ранней весны. Пообещав себе, что как только доберусь до нормального жилья, так сразу же возобновлю тренировки физического тела, я вернул наполненность праной всем «мячам» до прежнего уровня.

Перед тем как возобновить движение, я посмотрел на себя внутренним взором. Чувство изумления накатило с новой силой, заставив присмотреться к самому себе еще раз. Если раньше я светился как новогодняя елка, переливаясь гуляющей по моему внешнему контуру энергией, то теперь я стал невидим в энергетическом спектре. Состояние легкости и здоровья никуда не ушло. Дискомфорта от непогоды и голода так же не ощущалось.

— Все работает, тогда почему не видно? — задал я сам себе очевидный вопрос.

Возобновив осмотр собственного тела, остановился на левом запястье. Что-то мне показалось странным в свечении узла и, усилием воли, я откачал прану из «пятого» узла. Какие свойства обрел этот узел после наполнения праной оставались до конца еще не определены. Как и с правым запястьем, откачивание праны не выявило никаких символов или загогулин, померещившихся мне ранее. Но стоило энергии окончательно покинуть «мяч», как струящаяся по моей коже прана перешла в видимый спектр моего мутированного зрения.

«— За маскировку отвечает правый узел», — сделать очевидный вывод при подросших умственных способностях за счет «первого» узла, оказалось не сложно.

— А левое за защиту, — добавил я уже вслух, сведя запястья вместе и с умилением посмотрев на активированные, в результате последних экспериментов, узлы меридианов на своем теле.

«— Теперь заживем!» — настроение резко пошло вверх.

Ускорившись, я побежал сквозь лес. Впереди меня ждал родной город, решение туда вернуться хоть и было спонтанным, но зато твердым. Там меня помнили, как обычного парня и связать с одаренными с «трудом» выздоровевшее тело никому не придет в голову.

* * *

За время путешествия по лесу моя одежда пришла в состояние сильной изношенности. Заняв на границе с городом удобную позицию, я стал присматриваться к тому, что происходит в некогда родных местах. Настороженность вызвал новенький блок пост на въезде в город. Появившийся шлагбаум и парочка БТРов наводила на мысли о том, что военные уже навели здесь порядок и сейчас держали ситуацию под контролем. Веселый гогот солдат сверхсрочников был слышен издалека, так что избежать ненужных мне встреч с находящимися в дозоре патрулями удалось без особого труда.

Новообретенная маскировка к сожалению была не полной, так как скрывала только наличие энергии в моем теле. Видимые невооруженным глазом изменения тела, в виде бугрящихся мышц и пышущего здоровьем лица, скрыть без откачки праны из второго узла не получалось. Благоразумно понизив уровень энергии в груди, я добился внешней схожести с обывателями. Сотня метров, которые пришлось преодолевать на ослабевших ногах в предрассветной тишине просыпающегося города, вымотали меня больше, чем недельный забег по пересеченной местности через лес.

— Хозяйка, есть чем согреться? — ввалившись в круглосуточно открытую забегаловку недалеко от бензоколонки, я отбивал «чечетку» челюстью, не попадающей зуб на зуб из-за холода.

— Деньги вперед, — оставшись равнодушной к моему плачевному состоянию, дородная баба лузгала семечки, сплевывая их в свернутый из газеты кулек.

Обратив внимание на горящие ровным электрическим светом лампы освещения и бубнящий телевизор, я окончательно убедился, что в городе жизнь вернулась в привычное русло.

— Рубли берешь? — уточнил я, выуживая из кармана смятые купюры.

Водка оказалась теплой, противно встав поперек горла. Предложенный на закусь кусок черного хлеба с сосиской слегка выправил положение. После второго полстакана приятное тепло начало разливаться по телу. Натопленная духота, которой я не ощущал по началу в круглосуточной рюмочной, наконец то добралась до моего тела.

— Просушится есть где? Ноги все промочил, — не особо заботясь о внятности собственных слов, я обратился к продолжавшей сидеть за стойкой бабе.

— До обеда покемарить пущу, не дольше, — сплюнув в очередной раз шелуху, хозяйка обозначила тариф: — две штуки давай.

Пройдя вслед за ее здоровенной задницей, я оказался в подсобке, где притулилась засаленная тахта. На уровне глаз были натянуты провисшие веревки, несколько бельевых скрепок сбились в дальнем углу.

— Я разбужу, — обозначив взмахом руки спальное место, баба грузно развернулась, припечатав меня своим бедром к стене.

Не смотря на усталость, сна не было ни в одном глазу. Развесив одежду, я забрался под вытертое верблюжье одеяло и накачал энергии во «второй» узел. Боль в мышцах отступила, а выпитая водка позволила расслабиться напряженным нервам.

До обеда рюмочную посетило несколько человек, судя по доносящимся сквозь токую стену глухим голосам, трое из них оказались шоферами, а остальные не пойми кем. Ближе к двенадцати в заведении появилась сменщица бабы, ринувшаяся по прибытию сразу же в подсобку. Ее перемещения отдавались ощутимой вибрацией через пол, даже с закрытыми глазами я знал, что она весит никак не меньше, чем сотня кило.

— Вали давай, — стоило приоткрыть глаза, как я тут же был удостоен «вежливого» обращения.

На улице была настоящая весна, воробьи чирикали, солнечные лучи пригревали участки моей бледной кожи. Углубившись в переплетение улиц, я шел по тротуарам в тени домов, редкие прохожие спешили по своим делам.

На одном из перекрестков я стал свидетелем того, как из остановившийся уазика зеленого цвета высыпали солдаты под предводительством старшего по званию. Парочка людей, привлекшая внимание патруля отделалась легким испугом, предъявив свои паспорта. Документ спросили не только у мужчины, но и держащейся за его локоть пожилой женщины.

«— Надо домой зайти», — решил я, сворачивая в ближайшую подворотню.

Осматривая родную однушку, простоявшую всю зиму с выбитой дверью, я замечал многочисленные следы поиска заначек продуктов и денег. Паспорт я хранил в серванте, вместе со шкатулкой, в которой были остатки рублевых накоплений. Вырванная с мясом дверка лакированной мебели позволила убедиться в том, что на полке нет ни паспорта, ни шкатулки.

«— Баба Маня первая знала, что меня забрали, — припомнив чем закончилась последняя ночь в собственной квартире, я решил навестить ушлую старушку: — да и за должок проценты накапали».

Электричество работало, дребезжащий звук дверного звонка обозначил мое желание пообщаться с проживающей на первом этаже пенсионеркой. Общительная старушка, уверенная в поддержке от одаренных, не испытывала страха и открыла дверь, не став уточнять «кто там».

Разводить разговоры не было никакого желания. Слегка стукнув по лицу, сунувшемуся в приоткрытый проем двери, раскрытой ладонью, я лишил ее сознания. Подхватив оседающее тело, перенес ее в комнату, уложив на аккуратно заправленную кровать. Поиски паспорта не затянулись, помимо собственной ксивы, я нашел еще с десяток документов, принадлежащих бывшим соседям.

— Да ты упырица какая-то, — не выдержав, вслух высказал я свое мнение.

Подойдя к старческому телу, задумался о том, как сделать так, чтобы она никому не смогла рассказать о моем появлении в городе. Присмотревшись повнимательнее, смог обнаружить слабые проблески белого цвета, курсирующие по ее телу. Работать с энергетикой холопов мне еще не доводилось, за исключением привычного секса. Подвернувшаяся возможность экспериментировать улучшила мое настроение и я присел к кровати, придвинув колченогий табурет.

Через четверть часа изношенный организм бабы Маши не выдержал. Лишенное поддержки праной, сердце прекратило биться. Сидеть рядом с кроватью еще полчаса и ждать, пока последние всполохи мозговой активности потухнут, было лень. У бабки еще была прана, но вытянуть белые вкрапления из головы никак не удавалось. Раздумывая как поступить, я испытывал неуверенность, опасаясь, что холопка сможет каким-нибудь образом воскреснуть. Мое собственное воскрешение из мертвых на заброшенном заводе в одном из цехов наглядно демонстрировало возможность такого развития событий.

— Покойся с миром, — в последнюю минуту баба Маша неожиданно открыла глаза, но ни сказать, ни пошевелиться уже не могла.

Накрыв ее веки ладонью, я почувствовал под кожей какую-то дрожь. Отдернув руку, избавиться от неприятного ощущения так и не смог. Кожа на лице старухи натянулась, а мою ладонь что-то чесало и скребло.

— Да млять, — не выдержал я, принявшись тереть ее пальцами.

Стоило ладоням соприкоснуться, как замкнувшийся энергетический меридиан наполнился непонятно откуда взявшейся энергией. Перенаправив поток в шестой узел, я впервые ощутил, как подошел к пределам его наполнения.

«— Ну не душу же я выпил в самом деле», — не зная точно, что произошло, в мою голову лезла всякая мистика и чертовщина.

Покидая чужую квартиру, я не стал ничего брать кроме своего паспорта. Потрепанная книжица заняла привычное место во внутреннем кармане, лучи пригревающего солнца уже через десять минут выдавили из меня мрачное настроение. За сегодняшний день предстояло найти себе новое жилье, а так же озаботиться минимальным запасом провизии.

* * *

— Вика привет, — поднявшая свои глаза от станиц книги, женщина меня не узнавала.

— Богатым наверное буду, — присаживаясь за ее столик, ухмыльнулся против собственной воли.

В прошлый раз я не смог узнать свою знакомую, сегодня мы поменялись местами.

— Олег? — неуверенно уточнила она.

Продолжая улыбаться, я украдкой бросил взгляд на свое отражение в витрине. Опасение, что моя внешность вышла из под контроля и приобрела схожесть с образом Альфы, к счастью не оправдалось.

— Ты куда-то пропал и я думала, что ты погиб, — Вика наконец-то признала во мне своего старого знакомого и искренне улыбнулась: — я рада, что у тебя все хорошо.

— Ну, не то, чтобы хорошо, но жив как видишь, — поддержал я разговор.

Увидев Вику сквозь стеклянную витрину кафе, я искренне обрадовался и ринулся внутрь, как-то не подумав о том, что конкретно хочу от данной встречи и о чем говорить. К счастью, на вопрос девушки, почему я подвис и мнусь, мои междометия в ответ были восприняты благосклонно.

— Ты все такой же нерешительный бука, — окончательно отложив книжку в сторону, девушка поставила локти на край стола, положив подбородок на сомкнутые в замок кисти рук.

— Разрешишь тебя угостить? — заметив, что ее бокал с каким-то коктейлем стоит пустой, я проявил галантность.

— Рублями разжился? — улыбнулась она.

— У меня и доллары есть, — похвастался я.

— Ты когда последний раз в обменник заходил? — уточнила она и пояснила: — если ты не в курсе, то баксы больше не в ходу.

— А что так? — я искренне удивился, не в состоянии представить, что могло случиться, чтобы вечно зеленые бумажки обесценились.

Обнародованные Викой факты повергли меня в очередной виток непонимания того, что происходит на нашей планете. Оказалось, после того, как соединенные штаты выяснили отсутствие одаренных на свей территории, на правительственном уровне было принято решение о нанесении ядерных ударов по погрязшим в пучине хаоса странам. Обосновав это перед собственным населением заботой о процветании всего человечества и выжигании очагов мутаций, грозящих всем еще не зараженным людям. Ракеты с ядерной начинкой вылетели и даже достигли намеченных целей. Только вот по необъяснимой причине ни один боезаряд не взорвался, упав на землю бесполезными болванками.

— И что, неужели наши не ответили? — спросил я, удивившись произошедшему и прикинув вероятное развитие дальнейших событий.

— Ответили конечно, — хмыкнула Вика: — только наши ракеты даже не взлетели, так и остались в пусковых шахтах.

— Жопа, — обрисовал я сложившееся политическое положение.

— Но это тс-с! — приложив пальчик к губам, девушка понизила голос: — секрет!

— И что теперь, из-за этого доллар не котируется? — вернувшись к тому, с чего начался разговор, спросил я.

— Не котируется конечно, как и любая другая валюта, на территории государств которых нет или слишком мало одаренных, — Вика поведала мне нынешнюю политику «партии».

Обдумав услышанное и прикинув как это может отразиться на мне, невольно порадовался, так как основная часть таскаемой в кармане валюты была в английских фунтах. Переведя взгляд на Вику, заметил морщинки в уголках ее глаз, выразительно говорящих о том, что жизнь у девушки, не смотря на ее принадлежность к Альфам, не сахар.

— Слушай, а ты откуда все это знаешь? — описав рукой окружность в воздухе, я как бы охватил состоявшийся за нашим столом разговор о мировой политике.

— Все не просто, — потупив взгляд, Вика взяла в руки высокий стакан с еще не тронутым новым коктейлем и сделала небольшой глоток.

Я ее не торопил, девушка мне ничем обязана не была и могла не отвечать, если ей этого не хотелось. Обратив наконец-то внимание на остальных посетителей кафе, я приметил двоих одаренных, сидящих вроде бы и в отдалении, но готовых при необходимости вмешаться в наш разговор.

— Это моя охрана, — заметив, что я их вычислил, девушка невесело улыбнулась.

От улыбки повеяло тоской и болью, я уткнулся взглядом в свой кофе, не зная стоит ли лезть в чужую жизнь со своими расспросами. Через пару минут тишины за нашим столиком, Вика сама начала рассказывать о том, какие перемены произошли в ее жизни.

Когда в городе появились военные, ее род выделил женщин, для того, чтобы те скрашивали досуг наиболее высокопоставленных гостей. В первую же ночь, Вика каким-то образом вошла в новый род, хотя до этого состояла в роду Коломенских. Генерал, который понял, что его единственный шанс на принятие в род был использован на какую-то девку, чуть ее не убил той же ночью.

Что его остановило Вика не знала, на что я вслух предположил, что от смерти сидящей напротив меня девушки, максимум, на который мог рассчитывать Альфа в погонах, это создание младшей ветви в будущем. Обдумав мои слова, Вика согласилась, сказав, что именно так все и могло быть. О том, что размер «третьего» узла у бывшей проститутки вполне приличных размеров и она может без труда принять в род сильных бойцов, я умолчал.

— Это очень сильный род, члены которого имеют выход на правительственный уровень, — продолжила свой рассказ Вика: — я когда получила печать, чуть умом не тронулась от знания о новых родственниках.

— Печать? — не понял я.

— Ах да, ты же не в курсе, — постепенно девушка стала отходить от своего подавленного состояния: — после того, как человек вступает в род, у него появляется на теле печать, которую не видно обычным зрением. Вместе с ней приходят знания о том, кто глава рода, кто его остальные члены, а так же многое другое.

— И что, если ты встретишь на улице кого-то из своего рода, кого раньше никогда не видела, ты его узнаешь? — недоверчиво переспросил я.

— Конечно, — хмыкнула она: — знания усваиваются сразу, как если бы ты обладал ими всегда.

— А почему «печать»? — решил уточнить я, коли уж у нас пошел такой откровенный разговор.

— Ну, это из тех знаний, которые приходят сами. Ты просто начинаешь понимать, что вместе мы «род», а не «клан» или «гильдия», — девушка пожала плечами и добавила: — с этим невозможно бороться, да и не нужно.

Новая информация ошеломляла, узнать о наличие «печатей» и «родовой памяти», было подобно глотку свежего «воздуха» в окружающем меня информационном «вакууме».

— Ну, мне пора, — Вика убрала лежащую с края стола потрепанную книгу в свою сумочку.

— Госпожа, обновите защиту, — не успела девушка встать, как один из двоих мужчин из-за дальнего столика оказался рядом.

— Хорошо, — закатив глаза, показывая окружающим насколько ее достали подобные просьбы, она вытянула вперед руку.

Я во все глаза смотрел на то, свидетелем чего стал случайным образом. В центре ладони Вики появилась загогулина, до мельчайших деталей похожая на то, что я видел в собственном «пятом» узле. Напитавшись энергией, руна вспыхнула ярким светом, видимым судя по всему только мне одному. Девушка хлопнула ладонью себя по груди, напитанный праной символ вошел в ее тело.

— И что, работает? — мозг, работавший последние секунды с сумасшедшей скоростью наконец-то выдал вариант вопроса, который не вызвал бы ни у кого подозрения, но при этом смог бы дать мне столь необходимую информацию.

— Главное захотеть, тогда работает и даже пули не берут, — непонятно ответила Вика.

— Но это не для тебя, паря, — пошутив, ощерился стоящий рядом охранник, потрепав меня по плечу.

— Я вот тоже очень хочу, но что-то не работает, — повернувшись в пол оборота к покидающей кафе девушке, я услышал бормотание второго охранника, пристроившегося за спиной у охраняемого объекта.

«— Главное захотеть!» — повторил я про себя, пытаясь запомнить даже оттенок голоса, с которым была произнесена странная фраза.

Количество автомобилей, курсирующих по новому времени на дорогах города было ничтожно мало. Слушая шум от изредка проезжающего под окнами транспорта, я лежал на диване и прокручивал в сотый раз состоявшийся сегодня разговор. Оккупированная мной двушка на последнем этаже семиэтажки сохранилась за прошедшую зиму в нормальном состоянии. Стекла, мебель и бытовая техника, все было на месте и не отвлекало меня на обустройство быта. Это позволяло потратить свободное время на очередные эксперименты с собственной энергетикой, а потом отдохнуть, собирая в уме пазл мироздания из разрозненных слухов и догадок.

* * *

Слежку за собой я обнаружил на следующий же день. Стоило мне выйти из подъезда, как моя спина почувствовала чужое внимание. Продолжая неспешно идти, я расширил свое восприятие, перейдя на круговой контроль пространства. Этому фокусу я научился еще во времена путешествия сквозь лесные дебри. Навык пригодился и в условиях города, шпики менялись с завидной регулярностью, каждого я мог наблюдать не более четверти часа, после чего они менялись.

«— Что-то круто слишком», — столь ресурс затратное сопровождение привело меня в состояние повышенной боеготовности.

Спустя еще час блуждания по улицам города, я поймал себя на мысли, что не получаю никакого удовольствия от прогулки. Свернув к дому, за полчаса добрался до подъезда семиэтажки. Мысль о том, что сам веду их к своему логову откинул, так как слежка началась с утра от самого подъезда.

«— А откуда они узнали, где я живу?» — удивился я.

Вчера вечером, возвращаясь после встречи в кафе с Викой, никакого преследования я не почувствовал. Решив, что попытка сменить текущее место жительства в глазах неизвестных будет выглядеть еще подозрительнее, я отложил столь скоропалительное решение на потом. До того как пускаться в бега, было бы неплохо понять, от чего собственно я собрался бежать.

— Это если не будет слишком поздно, — в ситуациях, когда я действительно был растерян, мой пессимизм получал достаточную власть над телом и даже ухитрялся произносить свои рассуждения вслух.

Перекусив и устроившись на диване, я вновь задумался об имеющейся информации и, к своему удивлению, пришел к вполне логичным выводам. Несмотря на неудачную прогулку, мозг действительно получил возможность отвлечься. Стоило вернуться к прежним вопросам, как свежая идея сразу же пришла на ум.

«— А что, если действительно все дело в желании, — я рассматривал свою догадку со всех сторон: — мне хотелось научиться создавать щит и у меня это получилось. Руна в «пятом» узле защитила мое тело от крупнокалиберных пуль. Далее, я хотел замаскироваться, покидая окруженный солдатами колхоз. Невидимкой это меня не сделало, но я как-то больше думал о том, что кто-то может увидеть мое светящееся энергией тело. В конце концов именно так я заметил крадущихся солдат, фонящих своими энергетическими узлами в чистом поле.»

Для того, чтобы не быть голословным, я опустошил оба «мяча», после чего мысленно попытался сформировать руну «зашиты» в левом запястье. Знакомая загогулина появилась без каких-либо сложностей, судя по всему ей было безразлично в правом или в левом узле формировать свой символ. Напитав его праной, добился активации защиты. Для того, чтобы убедиться, что все работает, пришлось вставать и идти на кухню. Нож, несмотря на всю остроту своего лезвия, не смог даже поцарапать кожу.

— Нормально, — оценил я промежуточный результат эксперимента.

Попытки сформировать руну защиты и маскировки в других узлах, кроме «четвертого» и «пятого» закончились ничем. Предварительно я решил, что для узлов с «первого» по «третий» требовались какие-то другие руны, символов которых я не знал.

«— Стоп, — остановил я сам себя: — Вика сказала достаточно захотеть!»

Понимая, что найти учебник, где были бы нарисованы необходимые символы мне не светит, у меня оставался только один путь поиска. Однозначно стоило напрячь воображение и желать всего подряд, в надежде на то, что руны проявятся самостоятельно, как до этого появились защитные и маскирующие символы.

По результатам опытов над самим собой я добился лишь знания о том, как выглядит руна «лечения». Ухитрившись серьезно пораниться при очередной проверке прочности своей «шкуры», я наполнил «второй» узел праной, чтобы залечить повреждение. Находясь последнее время в режиме рассматривания своих «мячей» я отчетливо запомнил рисунок вспыхнувшей в самом центре солнечного сплетения новой руны.

После этого до меня наконец-то дошло, что одних фантазий не достаточно, для проявления ранее не активированной руны. Только реальная ситуация, в которой это необходимо, могло помочь обрести новые знания.

— Олежек, прости меня, — раздавшийся посреди ночи звонок, вырвал из липкого сна кошмаров.

— Кто это? — спросонок я схватил телефон, даже не подозревая, что в этой квартире он есть и работает.

— Это я, Вика, — сквозь слезы и сопли, ее голос было почти невозможно узнать.

— Вика?! — начав соображать, я принял сидячее положение, не сразу выпутавшись ногами из сбившегося на кровати одеяла: — откуда у тебя этот номер и о чем ты говоришь?

— Это все я, я все ему рассказала, — слова становились все более бессвязными: — уходи оттуда, за тобой идут!

Не став более тратить на разговор время, я подорвался с места. Мысли об вчерашней слежке наложились на ночной звонок и придали мне ускорение. Вещи, которые я неосмотрительно разложил по ящикам мебели пришлось бросить. Единственное, что я посчитал необходимым забрать, это герметичный пакет с деньгами и паспорт. Накинутая поверх футболки куртка, штаны и обувь на босу ногу, выбравшись на крышу, я перебежал к чердачной двери самого дальнего подъезда.

Спускаясь вниз по черной лестнице, прислушивался к посторонним звукам. Дом спал, никто из жильцов не проявлял признаков бессонницы. Устроившись на втором этаже, я занял наблюдательную позицию. Стоящий углом дом позволял наблюдать через давно не мытое окно за тем, что происходило у подъезда срочно покинутой квартиры.

Подъехавший грузовик и высыпавшие из него до роты солдат высмеяли мои мысли о том, что я напрасно поддался панике и буквально выбежал в «подштанниках» на улицу. Солдаты разделились, устремившись в покинутый мной а так же соседний подъезд. Спустя несколько минут часть из них показалась на крыше дома в виде темных силуэтов.

— Грамотно обложили, — отметил я, слезая с подоконника.

Наблюдать за штурмом пустой квартиры не имело смысла. Чем раньше я начну удаляться от разворачивающихся действий, тем сложнее будет преследователям встать на мой след. Появившийся через пять минут хвост в виде следующего за мной в темноте человека, сломал что-то внутри меня. Метнувшись в сторону, я пробежал вдоль тени дома, стараясь максимально сократить между нами дистанцию. Крадущийся за мной шпик каким-то образом почувствовал изменившуюся ситуацию и попытался скрыться. Но я уже перешел в режим Альфы и настигал беглеца.

Вспышка, ознаменовавшая применение убегающим какой-то руны, окончательно сорвала мою планку. Озверев, что все кто ни попадя пользуются рунами, а я вынужден до всего доходить сам, на одном желании метнул в неимоверно ускорившуюся тень сгустком праны. Энергия, еще находясь в моей руке, сформировалась в неизвестный символ, после чего огненным шаром полетела вперед. Спина беглеца приняла на себя заряд, окутавшееся пламенем тело пробежало по инерции еще несколько шагов, с каждым последующим движением оседая к земле. Когда я оказался рядом со шпиком, на том месте где должно было быть его тело, я обнаружил лишь горсть пепла. Задувший к вечеру ветер за ночь усилился, черное пятно частично впиталось в снег, частично стало развеиваться по ветру.

«— Волшебник млять», — постояв в нерешительности пару минут, я резко отвернулся, удаляясь в темноту ближайшей подворотни.

Перед глазами стояла картина всего произошедшего. Начиная от яркой вспышки активированной руны в теле неизвестного, заканчивая не менее яркой вспышкой, сжигаемого заживо человека. Ночная прохлада слегка остудила мои эмоции, а последующие полчаса времени помогли мне взять себя в руки. Из всего произошедшего я вынес знание о новых двух рунах. Как я и предполагал, наличие реальной ситуации обогащало багаж знаний куда быстрее, чем многочасовые теоретические заумствывания.

Разобраться в том, что вокруг меня действительно происходит, становилось приоритетной задачей.

* * *

Продолжая идти по ночному городу, я поймал себя на мысли, что прохожу мимо смутно знакомого места. Всмотревшись в силуэт мрачной пятиэтажки, я узнал дом в котором раньше жил пропавший Толик.

«— Отлично, у него и остановлюсь», — решил я, брожение ночью по окрестным домам в поисках брошенной квартиры могло закончиться для меня встречей с нежелательными людьми.

К моему удивлению, бывший начальник охраны ночного клуба, а потом холоп одного из родов, оказался дома. Поднявшись по лестнице на нужный этаж и не смутившись наличием закрытой двери, я ее выломал нажатием ладони в районе замка и прошел в темный коридор. Выметнувшийся мне на встречу крепкий парень был оглушен прямым в голову, после чего я только узнал в обмякшем теле бывшую «пропажу».

— Ну ты силен, — придя в себя и разобравшись в личности того, кто вломился к нему домой, Толик выражал свои претензии напополам с удивлением.

— Болезнь отпустила, а потом появилось всякого понемногу, — смущаясь лишь где-то в глубине души за свое поведение, я держал морду «кирпичом», не желая вдаваться в подробности.

— Ага, понемногу, — потирая плечо, ушибленное при падении бессознательного тала на пол, парень с опаской посматривал на меня.

— Я тебя чего искал то, — устроившись на кухне, мы ждали пока закипит поставленный на плиту чайник: — я так понял, что ты в холопы попал. Мне то раньше это было ни к чему, а теперь выходит, что я и сам могу в род какой-нибудь попасть. Вот и хотел у тебя спросить совета, что за жизнь у одаренных для нашего брата-холопа и к кому лучше податься.

— К военным иди, — не раздумывая ответил Толян.

— А че так? — удивился я.

— Им мужики холопы без надобности, — ответил он и видя мое вытягивающееся в недоумении лицо, пояснил: — метку на тебя свою поставят и все. Живи в свое удовольствие. Им только бабы потребны.

— Трахают, — поняв в чем дело, кивнул я головой.

— Не, для этого у них свои Альфы есть, — опроверг мое предположение Толик и добавил: — они холопок рожать заставляют. Говорят, что шанс одаренного выносить на порядок выше, чем у простых женщин.

— Сам то ты как? — не зная, как реагировать на такие новости, я решил сменить тему.

— Батрачу за жратву на родовой фабрике, — поникнув головой, с кислой миной выдавил он из себя описание своей жизни.

— А сбежать? — находясь в последние месяцы в постоянном движении, мне в первую очередь пришла мысль о побеге, если бы я оказался на месте товарища.

— Я же говорю, что метку ставят и все, — дернув в раздражении головой, он встал, потянувшись к верхнему шкафчику за кружками.

— Ты толком скажи, что за метка такая, как ставят, что делает? — нежелание хозяина квартиры говорить, вызвало во мне волну раздражения.

— Да не психуй ты, я и сам толком не знаю, как это работает, — почувствовав возникшее напряжение, Толик постарался попонятней изложить известную ему информацию: — по плечу тебя хлопнут и все. А потом хоть на край света беги, все равно достанут.

Занявшись завариванием чая, парень дал мне время подумать. Что-то такое крутилось в голове, не давая продолжить разговор.

«— Точно, — вспомнил я: — охранник в кафе шлепнул меня по плечу!»

Мозги заработали в ускоренном режиме. Предположив, что в тот день на мне оказалась «метка», тогда становилось понятным, откуда одаренные из нового рода Вики узнали мое место жительства. Прозанимавшись всю ночь экспериментами с энергией, я вероятнее всего сжег подсаженную ко мне руну, чем и вызвал повышенный интерес к пропавшей цели и как следствие слежку за собственной персоной на следующий день.

«— И Вику подставил», — расстроился я.

По любому выходило, что ее стали предвзято расспрашивать про непонятного обывателя, с которым она проболтала полчаса в кафе. Что уж удалось им вытянуть из бывшей проститутки мне было не известно. Единственное, что хоть как-то касалось меня в ее жизни, это совместный секс и игры с энергиями в гостиничном люксе.

«— Вот оно!» — дошло до меня.

Судя по всему, после этого с Вики и слетела привязка к роду Коломяжских, позволив позже ей войти в новый род. Самым скверным в этой истории было то, что девушка вошла в «старшую ветвь», а не в «младшую» как обычно. Подобная способность исправлять «древо» рода, перетасовывая своих членов, могла заинтересовать очень большое количество Альф. А если говорить честно самому себе, то интересовать это будет абсолютно всех, поголовно.

— Вот, печенье, недавно стали овсяное делать, попробуй, — живя своими малюсенькими проблемками, Толик «шуршал» по кухне, изображая радушного хозяина.

Приглядевшись к его телу, я без труда обнаружил активную руну слежения, бледным светом мерцающую в правом плече холопа. Дождавшись, пока он повернется ко мне спиной, я лишил его сознания, чуть стукнув в район затылка кулаком. Дозировать прану больше не было необходимости, каким-то образом необходимое количество регулировалось самостоятельно. Глянув на свой кулак, едва успел заметить рассасывающуюся руну.

— Назову тебя «аут», — подумал я, наконец-то сообразив, что уже давным-давно на интуитивном уровне для лишения сознания разумных существ использую специальную руну.

С Толиком мы были почти одного размера, подобрав себе подходящую для ранней весны одежду, я покинул гостеприимного хозяина. Добавлять проблем некогда близким для меня людям, я счел ниже своего достоинства. Очнувшись утром в своей квартире, Толик, думаю, будет только рад, что я исчез из его жизни.

* * *

Полустанок, на котором происходила сортировка товарных вагонов, охранялся на порядок хуже, чем пассажирские перроны. Несколько патрулей военных курсировали про проторенным тропам, не отступая ни на шаг от пройденного предшественниками маршрута. Дождаться нужного момента и, не привлекая внимания, проникнуть к выбранному составу, не составило никакого труда. Тем более, что использованная руна «скорость», намертво впечатавшаяся в мою память вместе с образом спины сжигаемого заживо человека, позволила преодолеть стометровый открытый участок меньше чем за полторы секунды.

В отличие от уже известных мне рун, «скорость» активировалась только во «втором» узле, позволяя телу перемещаться в пространстве с доселе недоступной резвостью. Скорректировав движение, я взметнулся вверх, слитным движением проникая через находящееся в верхней части вагона проем отдушины. Внутри оказались какие-то ящики, устроившись на них сверху, я позволил себе расслабиться.

Мой путь лежал в столицу. Именно там появились первые Великие роды, объединившие в своих рядах как военных, так и других представителей силовых структур. В отличие от тыкающихся «в слепую» местечковых родов, столичные имели знания и про руны и про то, как их активировать. Мне требовалась информация, для того, чтобы понять, что же я такое и где мое место в этом мире.

* * *

Очнувшись, я прислушался к окружающей меня тишине. Тишина была не полной, где-то слышался перезвон вагонных сцепок, изредка раздавался свист стравливаемого воздуха. Но все эти звуки находились очень далеко от приютившего меня вагона, следовало понять, что могло меня разбудить.

Вытаращившись в темноту, я пытался рассмотреть хоть что-нибудь в окружающем меня пространстве. Добротная крыша и хорошо пригнанная дверь хранили в замкнутом помещении тепло, защищая от порывов задувающего снаружи ветра. Но в этом был и свой минус, так как внутрь вагона не проникало ни одного лучика света, делая мои попытки осмотреться безрезультатными.

«— Что то я совсем уже», — нелестно подумав о собственной сообразительности, я перешел на внутреннее зрение.

Но и это не принесло результата, никаких энергетических скоплений в пределах видимости не наблюдалось. Подумав о том, что еще осталось не задействованным, переключился на орган обоняния. Поведя носом из стороны в сторону, на пороге чувствительности рецепторов уловил сладковатый запах. Я постарался втянуть в себя максимально доступное количество воздуха, чтобы однозначно разобраться в том, что может так пахнуть. От неожиданной смены восприятия окружающей обстановки, я поперхнулся, подавился и закашлялся. Кое-как продышавшись и утерев выступившие слезы, я постарался разобраться, что со мной произошло.

В тот момент, когда я начал втягивать в себя воздух, все окружающее меня пространство ринулось на меня, обволакивая тело со всех сторон. От неожиданности, испугавшись, я дернулся, прерывая как процесс вдоха, так и меняя положение дыхательных путей. Спустя пару минут успокоившееся дыхание восстановило снабжение тела кислородом, позволив больше не опасаться последствий асфиксии.

В голову ничего толкового об испытанном чувстве не приходило и я решился на повторный эксперимент. Несмело втянув воздух чуть интенсивнее чем обычно, я прислушался к себе, но не заметил никаких изменений. Осмелев после первой удачной попытки, стал увеличивать скорость и объем вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Ни через минуту, ни через десять, повторить странное состояние «облипания» не удавалось.

«— Может и ладно?» — подала голос осторожность, но я уже «закусил удила».

Повторив шаг в шаг все свои действия, предшествовавшие тому странному состоянию, я уже через минуту добился положительного результата. Стоило мне перейти на внутреннее зрение и пожелать втянуть в себя информацию об окружающем пространстве потянув запахи носом, как вместо воздуха, ко мне устремилась нечто, содержащее данные о находящихся поблизости предметах.

На этот раз обошлось без сбоя и я смог «выдохнуть», отпустив пространство назад и расширив привычные рамки восприятия мира. Продолжив эксперимент, я то втягивал, то отпускал от себя «воздух», пока не сообразил, как это работает. В новообретенном зрении это выглядело как сфера, расходящаяся от меня во все стороны при вдохе, и сужающаяся при выдохе.

«— Шестой узел, так вот ты какой!» — стоило мне понять, что это такое, как контроль за управлением данным процессом стал полностью мне подконтрольным, наполнять легкие воздухом и шумно сопеть носом больше не было необходимости.

Получив новую «игрушку», я никак не мог свыкнуться с новым для себя ощущением. Для моего физического тела, стремление дотянуться до какого-либо предмета ассоциировалось с удлинением конечности. Для тела духовного, все оказалось наоборот, чтобы достичь удаленной цели, надо было мысленно тянуть ее к себе. Мой «шестой» узел раздувался и сдувался, подобно шарику вокруг моего, лежащего на верхних ящиках, тела. Все предметы, оказывающиеся в зоне охвата, передавали информацию о себе и своем содержимом. Уже через пару минут я доподлинно знал о содержании груза, находящихся поблизости от меня.

Вспомнив о том, что что-то меня разбудило, я постарался создать сферу максимального размера, с тем чтобы охватить как можно большую площадь. В какой-то момент времени я достиг предела. Ощущение было таким-же, как если бы я сделал глубокий вдох, заполнив легкие на сто процентов. Вокруг было еще полным полно «воздуха», но ни одного дополнительного «глотка» сделать не удавалось.

Созданная мной сфера охватила не только помещение, в котором я находился, но и еще по половине от стоящих по соседству вагонов. Сконцентрировавшись на данных о том, что же находится в непосредственной близости от моего месторасположения, я наконец-то обнаружил разбудившую меня причину.

Крыса, обыкновенная крыса, не имеющая никакого отношения к мутировавшим товаркам, забралась в остановившийся на полустанке вагон. Сейчас она затаилась, сообразив, что в выбранном ею убежище находится кто-то еще. Выпустив «воздух», я позволил ужаться своему «шестому» узлу до привычного состояния упругого мячика.

«— А это затратно», — огорчился я, отметив, что уровень праны в шестом узле, хоть и незначительно, но снизился.

Решив выбраться наружу, я двинулся к верхнему люку. Пришедшая на ум очередная догадка сменила приподнятое настроение на обратное. Ощупывая дорогу на выход и неспешно двигаясь в темноте, я бурчал себе под нос нелицеприятные слова. Несмотря на новую способность, обретенную столь случайным образом, я был сильно собой недоволен.

«— И как я раньше не догадался», — корил я себя.

Мозг, обрабатывающий всю доступную ему информацию, сделал вывод, который привел меня в плохое настроение. Все необходимые данные о том, как заставить «шестой» узел покинуть тело, были давным-давно у меня перед глазами. Но я не смог воспользоваться имеющейся информацией и додуматься до очевидных, теперь, вещей.

Мэр города Тулы, выдавливая из моего солнечного сплетения энергию, вовсе не пытался дотянуться до меня «шестым» узлом. Наоборот, градоначальнику казалось, что он тянет прану к себе из Альфы, отчетливо наблюдая, как пышущее здоровьем лицо стоящего напротив него тускнеет, приобретая черты смертного обывателя.

Если бы я раньше додумался попробовать поставить себя на чужое место, вообразив себе то, как вероятнее всего этот одаренный воспринимал окружающий мир, добиться положительного результата можно было бы много недель назад.

Выбравшись на крышу вагона, я оглядел окрестности. Край небосклона только-только начал розоветь, обещая ветреную погоду в течении начинающегося дня. Сортировочная состояла из более чем десятка параллельно идущих друг к другу железнодорожных веток.

«— Узловая станция,» — решил я, оценив масштаб инфраструктуры.

На параллельных путях обнаружились еще составы, судя по доносящимся издалека звукам лязгающих сцепок и дерганьям эшелонов, выбранный мной поезд дальше не пойдет, попав на сортировку вагонов.

Припомнив, что воздействие «шестого» узла градоначальника Тулы было направленным, я попробовал «втягивать» в себя не все окружающее меня пространство, а только определенный сектор. Пару раз сбившись, я смог добиться вполне четкого луча, вытянувшегося далеко за крыши ближайших домов.

«— Пива хочу», — уловив в пришедших данных месторасположение питейного заведения, я спрыгнул вниз, мягко приземлившись на откос гравия железнодорожных путей.

Лишних встреч по возможности стоило избегать и я опять раскинул «сферу», ограничив ее диаметр десятью метрами. Принятые меры предосторожности оказались не напрасны, если одаренных я мог заметить по «мячам» энергетических узлов, то с обывателями подобный номер не работал.

Движение двоих человек я засек при помощи сферы, услышать звуки чужих шагов никак не удавалось. Находясь в параллельном от незнакомцев проходе между составами, я запрыгнул на створку одного из вагонов, убирая ноги с земли. Если теперь, кто-нибудь опустит голову вниз и посмотрит под вагонами между колес, то мои брюки, заправленные в высокие ботинки, окажутся вне зоны видимости.

— Это здесь, — двое остановились как раз напротив меня, но с другой стороны вагона.

Мне было не сложно провисеть так еще хоть несколько дней, но что-то внутри, зверь по имени «я круче всех», начал подбивать на наплевательское отношение к любым обывателям.

«— Ага, — сказал я сам себе в ответ на пришедшие мысли: — ходить так, что гравий даже не скрипнул под подошвой сапог, могут любые обыватели!»

В городе, крыши домов которого виднелись через три состава, мне хотелось задержаться на пару дней, с тем чтобы отдохнуть и посмотреть, как здесь живут люди. Военные уже давно покинули этот населенный пункт, оставив его глубоко в тылах освобожденной территории. Мне оставалось не привлекая чужого внимания добраться до тихих городских улочек, чтобы иметь возможность раствориться среди местных жителей.

Пока я бездействовал, двое технично вскрыли замок двери вагона. Мне было все равно, что они делают, вот только выбранный ими вагон был тем самым, с противоположной стороны которого я притаился. Не столько ориентируясь на звук, сколько на информацию получаемую через сферу «шестого» узла, я дождался момента открытия двери. Окованная металлическим уголком, два на три метра дверь, она отъехала в сторону, позволяя неизвестным проникнуть внутрь вагона.

Одновременно со звуком вращающихся по сухому роликов дверных петель, я спрыгнул на щебенку и двинулся прочь. Если бы я не убрал сферу, то наверное не смог бы заметить, как один из мужчин ловко запрыгнул внутрь вагона, а вот второй, напротив, пригнулся к земле, быстро осматривая прилегающую территорию, бросив взгляд под днищами вагонов.

«— Идиот», — охарактеризовал я сам себя.

Прогноз, что неизвестные обязаны проконтролировать результат от произведенного шума при открытии двери, был очевиден. Но, почему-то я решил, что оба «вора» ринутся внутрь и им никакого дела не будет до ног неизвестного, спокойно удаляющихся по другую сторону от вагона в сторону депо.

Устраивать забег с оружием на перевес никто не стал. Рация, обычная пластиковая коробочка, известила товарищей подельников, о моем присутствии. Заблокировать связь на ультракоротких частотах у меня не было никакой возможности. Техника контроля пространства была обретена меньше часа назад и я мог пока лишь только гадать, какие возможности открылись в связи с этим передо мной.

Сближаться, чтобы лишить их сознания или убить, было поздно. Информация об присутствии постороннего ушла на сторону и наиболее простым способом уменьшить последствия от всего случившегося становилось элементарное бегство. Активированная руна «скорость» позволила ускориться, но, как со мной не раз бывало ранее, я не до конца учел обретенные возможности.

Используя руну, я стал двигаться очень «быстро», что совсем не являлось синонимом к слову очень «ловко». Пожелав свернуть в просвет, мелькнувший справа между цистерн с мазутой, я влепился на всей скорости в железо, элементарно не учтя силу инерции. Сознание меня покинуло на какое-то время, а когда я пришел в себя, мне в лицо смотрел ствол вороненной стали.

— Очнулся? — спросил незнакомый плюгавый тип в кепке и, сплюнув, добавил: — напрасно.

Пуля, ткнувшись в лоб, расплющилась и упала между моих ног на гравий. Схватив плюгавого за ствол, я потянул его на себя. Противник тут же отпустил рукоять пистолета, но увернуться от плюхи, прилетевшей со второй руки от меня, ему не удалось. В обмякшем теле плюгавого чувствовалась холопские крохи праны и я сделал тоже самое, что однажды проделал с бабой Маней. Положив пальцы на чужое лицо, пожелал ему смерти.

В этот раз я внимательно смотрел на свою ладонь и запомнил руну «смерти» в мельчайших подробностях. Последовавший за этим зуд на коже был устранен посредством соединения двух конечностей. Появившаяся опять, как бы из ниоткуда, энергия, заскользила по замкнутому энергетическому меридиану через мои руки и тело. Дождавшись максимального наполнения, я слил избытки в «шестой» узел.

Переведя взор на плюгавого, не смог остаться равнодушным и передернул плечами. Иссушенная мумия лежала на гранитной щебенке, только одеждой напоминая о своем бывшем владельце.

— Огонь, — не очень то и нуждаясь в словесном активаторе, я создал руну в «пятом» узле и направил раскрытую ладонь в сторону мумифицированного трупа. С сухим треском занявшаяся плоть выплеснула в окружающий воздух неприятный запах. Поспешив подняться, чтобы не дышать этой гадостью, я сообразил, что мое тело по прежнему не в лучшей форме. Правый бок и плечо зашлись острой болью, намекая на полученные переломы.

— Главное захотеть, — против воли я произнес слова вслух, в который раз убедившись, что Вика сказала наиболее емко и точно о том, что нужно сделать, для того, чтобы все получилось.

Мозг продолжал работать, так что на то, чтобы развеять руну «скорость» и создать во «втором» узле «здоровье» у меня ушло не более пары секунд. Налившийся праной, символ лечения подтвердил свое самоназвание. Потребовалось еще около минуты, чтобы я почувствовал, как последствия от собственной неосторожности в столкновении с железнодорожной цистерной сходят на нет.

«— Нормально», — чуть подпрыгнув и пошевелив руками-ноги, я убедился, что полностью здоров.

Потраченная ранее энергия «шестого» узла с лихвой была восстановлена и, раскинув сферу, я принял под контроль территорию до сорока метров в диаметре. Я ускорил шаг, желая покинуть сортировочную и ненужных смертей. До ближайшего переулка оставалось пройти не более десяти метров.

То, как заканчивалось большинство событий на моем жизненном пути в последнее время, начинало давить на привитое социумом воспитание. Вынужденный заботиться о себе, я постоянно приносил смерть окружающим меня людям. Поступать по другому никак не получалось, а идеальная память не радовала воспоминаниями об оставленных за спиной трупах.

Вариант с посещением рюмочной и последующем приведением себя в состояние «нестояния» получил очередное повышение в приоритетах у моих действий. Единственное, что следовало перед этим сделать, так это покинуть район сортировочной. Туго набитый денежными купюрами пакет, обещал помочь и расслабиться и забыться на какое-то время. До сих пор безымянному для меня городу отводилась роль релаксанта для моей издергавшейся души.

* * *

— Ти хто? — с трудом выговорив через пересушенное горло столь простую фразу, я испытал двоякое чувство.

Во первых, наполненное тусклым светом помещение мне ничего не напоминало, во вторых, сутулая и тонкая фигура старой женщины, мне так же была не знакома. Двигавшаяся по проходам между стоящими близко друг к другу кроватями, она остановилась у моего изголовья, поправив край одеяла и подушку.

— Сестра Марта, — ответили мне и на попытку привстать с лежанки, удержали сухонькой рукой: — лежи, сейчас принесу воды.

Высокий потолок казался не таким уж и высоким, так как размеры комнаты, в которой я находился, впечатляли. В длину никак не меньше двадцати метров, и в ширину около десяти. Сводчатые перекрытия намекали, что это дореволюционная постройка, да и глубина оконных проемов позволяла оценить очень толстые стены. Глиняная кружка появилась в зоне моей видимости, подсунутая под затылок рука помогла приподнять голову и сделать несколько глотков.

— Кде а? — стоило влаге смочить мои губы, как я почувствовал себя не в пример лучше.

— Отдыхай, — неудосужив ответом, сестра отошла от моей кровати.

Помещение наполняли стоны и хрипы, в воздухе стоял тяжелый запах немытых и больных тел. Лекарствами почти не пахло, лишь в дальнем углу угадывались флюиды хлорки и ладана.

«— Сходил пивка попить», — вместе с пробуждением в голову начали поступать обрывки воспоминаний.

Покинув сортировочную и пройдя пару кварталов, я наткнулся на «рюмочную», находящуюся на первом этаже одного из жилых домов. Алкоголь не брал, так что пришлось развеять руну здоровья и откачать в шестой узел всю энергию, накопленную в «первом» и «третьем» узле. Проведенные манипуляции помогли добиться расслабленности во всем теле, последнее, что я помнил, так это то, как ко мне за стол подсела ярко накрашенная женщина.

Перейдя на внутреннее зрение, я занялся диагностикой собственного организма. Во рту обнаружился недокомплект зубов, правая рука была сломана, а в районе печени имелось проникающее ранение. Судя по всему били длинным шилом, глубина пораженных тканей достигала десяти сантиметров.

Несмотря на развеянную руну «здоровья», не до конца откачанная прана позволила моему организму не умереть. Повинуясь мыленному приказу, «шестой» узел поделился энергией и сформированная руна принялась за восстановление биологической оболочки своего носителя.

— Хм, — хмыкнул я.

Намеренье напиться, в какой-то степени было обусловлено пошатнувшейся уверенностью в собственной правоте и подавшим голос милосердием. Очерняя в собственных глазах себя за совершенные поступки, я идеализировал окружающих меня людей, начав думать о них намного лучше, чем о себе.

«— И вот результат», — мое лицо исказила кривая усмешка.

Если бы я был обывателем, мой хладный труп уже бы давно остыл. Деньги и все остальное имущество кануло в неизвестном направлении, наверно сделав жизнь каких-то людей лучше. Продолжая размышлять обо всем произошедшем, я почувствовал, как наливаются злобой и ненавистью мои мысли.

— Не гневи бога, — раздавшийся сбоку голос, незаметно подошедшей ко мне сестры Марты, оказался для меня неожиданным.

Разговаривая вполголоса, вернее выговаривая мне вполголоса, местная служительница за пять минут поставила мои мозги на место. Я никогда не чувствовал необходимости исповедоваться, да и к чужим наставлениям относился вполне наплевательски. Но тихий голос, раздающийся у больничной койки, смог тронуть что-то в моей почти зачерствевшей душе.

Мое тело, почти не подающее признаков жизни, принесли к воротам монастыря. Со слов Марты выходило, что все, кто находился в этом помещении не жильцы и скоро умрут. Ни лекарств, ни докторов, в огражденном от города забором здании, кроме доброго слова и милосердия больше ничего не было. Единственное, на что могли рассчитывать страдающие, это на крошечное облегчение в последние дни своей жизни и последующее погребение.

— А как же митрополит? — вспомнив, что церковь всегда жила хорошо, я удивился отсутствию хоть каких-либо лекарств.

Мой вопрос остался без ответа, из дальнего ряда кроватей раздался хриплый звук задыхающегося человека. Поспешившая к нему сестра Марта оставила меня в одиночестве. Лежать дальше, имея полностью выздоровевшее тело не имело смысла. Железные пружины койки издали характерный звук, стоило мне сесть, свесив ноги с кровати. Оглядевшись, я новым взглядом оценил окружающую меня обстановку. Если я и испытывал желание «замолить» свои поступки, то лучшего места для этого найти было бы сложно.

Оставалось теперь только научиться лечить посторонних, воспоминание о том, как Рита наложила на себя руну «защиты» дало небольшую подсказку. Проход между койками составлял не более полуметра, слегка наклонившись вперед, я дотянулся ладонью до груди лежащего по соседству человека.

Сформировать руну «здоровья» в «пятом» узле не получилось. Она, как и руна «скорость», появлялась только во «втором» узле. Раскинув «сферу», чтобы лучше контролировать состояние соседа и собственные действия, я попробовал повторить эксперимент. На этот раз все получилось, только вот не совсем так, как я рассчитывал. Узел пересечения меридианов в правом запястье так и остался «глух» к моим попыткам сформировать руну.

Загогулина проявилась прямо в воздухе, тускло намекая о своем энергетическом «голоде». Убрав руку от продолжавшего равнодушно лежать на соседней койке человека, я мысленно стал перемещать руну по всему доступному пространству внутри «сферы». Символ легко скользил, не желая покидать ее пределов. Изменив форму сферы на луч, я убедился, что и в этом случае, руна перемещается только в покрытом «шестым» узлом пространстве.

«— Неплохо», — еще один шажок в освоении изменившегося мира улучшил мое настроение.

Попытавшись напитать руну праной, испытал облом. Путем перебора различных условий, я добился активации руны только после того, как она заняла свое место внутри грудной клетки лежащего по соседству человека. Вспыхнув ярко-белым, символ распался, тонкими ручейками заструившись по внутренним органам умирающего человека.

Сколько нужно праны, чтобы полностью вылечить больного я не знал, так что повторять активацию не торопился. Сжав «сферу» до пары метров, я стал диагностировать чужое тело. Процесс получения информации ничем не отличался от сканирования внутреннего содержимого ящиков, наполнявших товарный вагон, в котором я приехал в этот город.

После того, как процесс изменений в организме закончился, я оценил его состояние как удовлетворительное. До полного выздоровления недоставало приведения одряхлевших мышц в тонус и наполнения истощенного организма запасом жировых тканей. Я решил, что с этим желающий жить человек справиться и сам. Переведя взгляд на второго соседа, лежавшего по левую сторону от моей кровати, провел повторную процедуру, дотянувшись до него «сферой» и сформированной в ней руну «здоровья». Результат не заставил себя ждать, выровнявшееся дыхание и розовый цвет лица стали внешними проявлениями улучшений.

Уловив изменение в эмоциональном фоне помещения, я постарался уловить его источник. Вернувшаяся на свое место за притулившийся в углу стол, сестра Марта с изумлением взирала в мою сторону. Я сидел на кровати уже минут десять, так что удивление, волнами расходившееся от сухонькой женщины, вызвало нечто другое, нежели мое улучшившееся самочувствие.

«— Если она заметила, что стонущие больные перестали метаться и заснули здоровым сном, то..» — ускоренный анализ ситуации подсказал, что не следует давать, даже гипотетической возможности противнику, знать о моих способностях.

То, что Альфы умеют лечить других ни для кого не было секретом. Одно из моих первых знакомств с одаренными оставило после себя воспоминание, когда небрежным шлепком по руке излечивались ножевые раны. Решив не выделяться, я перекинул ноги через кровать и возложил правую ладонь на грудь уже излеченного человека. Если мне было не суждено скрыть своего участия в излечении больных, то, по крайней мере, следовало скрыть умение делать это на расстоянии, наглядно демонстрируя «наложение» рук.

Бродя вдоль узких рядов меж железных коек, я прикладывал ладонь к больным, задерживаясь у каждого тела не меньше, чем на три-пять минут. Лечение не требовало много праны, но все же уменьшало мой запас. Я не знал, насколько хватает сил у среднестатистического Альфы для лечения посторонних, и, по возможности, постарался замаскировать свои безразмерные запасы. Так же демонстрация способности оперировать большими потоками энергии, была бы опрометчивым поступком, и я делал вид, что восстанавливаюсь по пять минут после каждого лечения, перед глазами абсолютно не опасного свидетеля.

«— Мало ли где и кому она что расскажет», — оправдывался я перед самим собой за проявленные признаки паранойи.

Через два с половиной часа я покинул наполненное больничными койками помещение. Оставшиеся за спиной люди крепко спали, восстанавливая силы в здоровом сне после мучивших их болезней.

— Храни тебя бог, — уже закрывая за собой дверь, я расслышал напутствие от так и оставшейся сидеть за своим столом сестры Марты.

По ее иссушенному жизнью и состраданием лицу текли слезы, я не решился с ней заговорить и прошел мимо. На душе было легко и спокойно. Я вновь был готов убивать и калечить любого, кто встанет у меня на пути, уверенный в том, что наверняка в каждом городе найдутся те, кому я смогу позже помочь, успокаивая свою совесть.

* * *

В карманах было так же пусто, как и на улицах города. Мерзкий дождь удерживал всех по домам, позволив мне не привлекая внимания покинуть стены монастыря. Площадь, на которую выходили ворота кованной ограды, на своей противоположной стороне имела небольшой навес автобусной остановки. Я пересек открытое пространство по диагонали, тусклый свет от витрины работающего ларька намекал, что в городе все-таки еще теплится жизнь. Парочка старых ПАЗиков стола на отстое, красноречиво свидетельствуя о том, что часы рейсового движения по городу еще не наступили. Судя по освещенности хмурого небосвода, уже было никак не меньше девяти утра, но по-новому времени многое изменило привычный уклад городской жизни.

— Эй, когда автобус пойдет? — стукнув костяшками пальцев в «форточку» витрины ларька, я задал интересующий меня вопрос.

— Не раньше обеда, — чуть приоткрыв створку и обдав меня спертой теплотой воздуха с примесью мочи, ответил мужской голос.

— А че так? — поборов брезгливость, я попытался завязать разговор.

— ГЭС накрылась, кого теперь возить? — решив, что этим все сказано, или поняв, что я ничего покупать не буду, ларечник захлопнул окошко.

Глянув на покосившийся столб с грязно-желтой картонкой расписания, я удивился некогда большому наличию маршрутов в этом городе. Припомнив, что ГЭС, это вероятнее всего электростанция на воде, я обернулся, пытаясь сообразить, в какой стороне протекает река. Мне нечем было заняться и я захотел на нее взглянуть. Засунув руки в карманы, я двинулся в выбранном направлении. Оставшаяся на мне куртка, после посещения «рюмочной», имела плачевный вид, но я не испытывал дискомфорта. Напитанное энергией тело не чувствовало ни холода ни голода. Маскировка позволяла не бояться случайной встречи с видящими прану Альфами, а сниженный порог «второго» узла делал мою внешность неотличимой от среднестатистического обывателя. Руна «защиты» являлась перманентной составляющей моего «джентльменского» набора, я был готов к любым неожиданностям и, даже, немного жаждал активных действий.

Словно в насмешку над моим «боевым» настроем, выбранный маршрут оказался скуп на приключения. Пройдя сквозь весь город, я не встретил ни одного одаренного или обывателя, имеющего в отношении меня какие-либо негативные планы.

«— Надо одежду сменить», — сообразил я, представив, как выгляжу со стороны.

Грязная куртка со следами бурых пятен на боку. Всклоченные, давно не мытые волосы, пристальный взгляд, ищущий с кем бы зацепиться, и подозрительно уверенная походка. Попытки изменить моторику движения и не всматриваться в лицо каждого встречного ничего не принесли. Я продолжал идти по городу, избегаемый его жителями.

— Эпический городовой! — стоило мне выйти к обрыву, окаймлявшего левый берег реки, как я застыл в изумлении от открывшейся картины.

Дамба, перегораживающая реку, пропускала сквозь открытые шлюзовые камеры пенящиеся потоки воды. Установленные в ее недрах динамо-машины должны были вырабатывать гигаваты электроэнергии, но этого по непонятным причинам не происходило. Жалкие крохи освещения в городе имели дизель генераторные источники, но потребностей большинства жилых домов это не могло удовлетворить.

Перейдя на внутреннее зрение, я еще больше изумился. Вся дамба, от берега до берега, находилась внутри гигантской печати. Символ тускло светился белым цветом, поражая мое воображение своими размерами.

«— Это кто-же смог такое сотворить?!» — пораженный, я испытывал чувство растерянности.

Для того, чтобы покрыть такую площадь «шестым» узлом, надо было иметь воистину колоссальный запас праны. Сколько после этого еще надо было потратить энергии на создание и активацию «печати», не хотелось даже думать.

— Стоп! — сказал я сам себе.

Начав отматывать назад роящиеся в голове мысли, я задал сам себе резонный вопрос.

«— Откуда я знаю, что это не «руна», а «печать»?! — спросил я сам себя и сам же себе ответил: — печать плоская, а руна объемная».

Память услужливо подкинула воспоминание о разговоре с Викой, когда девушка заявила, что знания приходят к одаренным как бы из ниоткуда. С ее слов, Альфы просто начинают знать то, что им нужно и это ни у кого не вызывает удивления. Это объяснение было ничем не хуже других и я решил не особо задумываться об их источнике.

Переведя свое внимание на гигантскую «печать», наложенную на гидроэлектростанцию, я постарался сообразить, в чем ее предназначение. Никаких идей в голову не приходило и я решил действовать неоднократно испытанным ранее способом, поставив эксперимент.

Для того, чтобы запомнить рисунок в мельчайших подробностях мне не потребовалось много времени. Раздвинув после этого «сферу», я натренированным в монастыре усилием мысли выписал в контролируемом пространстве печать, совместив ее с поверхностью земли. Перед тем, как наполнять рисунок праной, я сверился с оригиналом, мерцающего всполохами энергии поперек реки. Размер моей печати не превышал трех метров в диаметре, в остальном все изломы и пропорции линий оказались соблюдены.

«— Вроде похоже», — решил я, стоя четко в центре печати, и начал подавать через сформированные энерговоды прану.

Энергия бежала по контурам, наливая рисунок белым светом. Стоило последнему участку печати замкнуться, как вспыхнувшее свечение ослепило мой внутренний взор. На тело навалилась неимоверная тяжесть, не в силах удержать вес тела, мои ноги подогнулись. Сознание осталось со мной, позволив наблюдать как вся прана, до последней капли энергии, всасывается в созданную печать. Спустя удар сердца я остался лежащим на холодной земле, без сил и праны.

Учитывая отсутствие денег, грязную одежду и незнакомый город, мое положение очень сильно ухудшилось. Переведя взгляд на ГЭС, я невесело ухмыльнулся. Как обычно, все было у меня перед глазами, но сделать очевидных выводов я не смог. Кто-то наложил печать на дамбу, высасывая всю вырабатываемую колоссальным устройством энергию в неведомом направлении. Миллионный город жил в потемках, лишенный привычного электричества. Проектируя данный населенный пункт никто не мог предположить, что халявная энергия когда-нибудь перестанет поступать к потребителям этого города.

«— Я тоже не смог предположить, что сам, добровольно, отдам не пойми кому, всю свою прану», — невесело констатировал я совершенную глупость.

Валяться дальше на земле становилось просто опасно. Не имея теперь возможности оградить себя от холода, надо было вставать и позаботится о биологическом теле. Время, которое потребуется на восстановление минимального запаса праны, напрямую зависело от испытываемого плотью комфорта. Самыми благоприятным условиями мне виделось нахождение в тепле и сытости.

Двинувшись вглубь переплетения местных улочек, маскироваться, меняя моторику своей походки, больше не было никакой необходимости. Ноги заплетались, скребя подошвами по сырому асфальту. Сутулая спина с намокшими от дождя потеками, несмотря на ширину моих плеч, вызывала жалкое зрелище. Редкие встречные обыватели бросали колючие и оценивающие взгляды, былого испуга и желания держаться подальше больше я ни у кого не вызывал.

— Олег это ты? — на то, что кто-то окликнул меня по имени, я даже не среагировал, погруженный в себя и свои невеселые мысли.

— Да постой ты, — вслед за раздавшимся со спины учащенным перестуком каблучков, чья-то рука ухватила меня за плечо.

Голос был грудным, прокуренным, я остановился, повернувшись вполоборота. Несмотря на мешковатую верхнюю одежду и какую-то нелепую шапочку, чтобы узнать женщину мне не потребовалось особых усилий. Ее накрашенное лицо было последним, что я помнил из того вечера, после которого очнулся в монастыре среди умирающих и безнадежно больных.

— Какие-же они сволочи, — ухватив под плечи, женщина попыталась сдвинуть меня с места.

— Пошли, пошли, здесь не далеко, — ее голос лился сплошным потоком слов, перемежаемых утешением меня, угрозами с кем-то разобраться и сетованием на погоду.

Я позволил увлечь свое тело в одну из подворотен. Пройдя по диагонали пару дворов, мы пришли к облупленной хрущевке. Покосившаяся дверь подъезда смачно хлопнула по косяку за нашими спинами, а провонявшая сигаретными бычками и кошками захламленная лестница привела на второй этаж. Квартира хранила в себе следы перманентной пьянки, неуничтожимые следы свидетельствовали о многолетнем притоне. Несмотря на непрезентабельность, здесь было тепло и, судя по запахам, имелась еда.

«— То, что надо», — отметил я для себя, пройдя через прихожую в одну из комнат.

Раскладной диван и видавшие виды два кресла составляли убранство помещения, развалившись на одном из них прямо в одежде, я почувствовал, как ноги отозвались благодарным «гулом».

— Выпьем, — скрывшаяся на кухне и вернувшаяся через пару минут, женщина поставила на стол початую бутылку и завернутое в газету сало.

Полста мутной жидкости в граненом стакане отдавало сивухой, в квартире кроме нас двоих никого больше не было. Стоило дождаться местных завсегдатаев, чтобы прояснить, кто из них накануне ткнул шилом мне в бок. Злости как таковой не было, но и спускать подобное было не правильным.

Застольная «беседа» неожиданно прояснила события моего посещения «рюмочной». Со слов Кати, именно так попросила называть себя женщина средних лет, мое пьяное тело уволокли двое одаренных. Зачем они зашли в «рюмочную», битком набитую алкашами, она не знала. Как не знала и того, что после этого произошло. Рассказывать женщине о том, что очнулся в приюте для сирых я не стал.

— Ты бы снял их от греха подальше, — переведя внимание на мою обувь, хозяйка квартиры добавила: — опять кто прицепится, несчастливые они у тебя.

Вслед за Катей, я опустил свой взгляд вниз, посмотрев на ботинки. Некогда рыжего цвета, с высоким голенищем и армированными шнурками, обувь меня полностью устраивала. Смутное воспоминание о том, что моя обувь послужила мнимым предлогом для Альф, чтобы устроить разборки, с трудом пробилось из глубин моей памяти.

«— Ох тыж млять», — дошло до меня.

Двое из «рюмочной», судя по всему были моими «знакомцами» с сортировочной. Пробираясь сквозь составы вагонов, я не видел своими глазами их внешности, использовав «сферу». А вот один из этих двоих, вполне отчетливо видел мои ноги, обутые в привлекающие внимание ботинки и удаляющиеся в сторону депо.

«— Как же мне защиту пробили?» — мучивший в последнее время вопрос об утрате неуязвимости и получении смертельного ранения, встал передо мной с новой силой.

«— Так же, как и скрыли свечение энергетических узлов», — сделал я неутешительный вывод.

Чем ближе я буду подбираться к столице, тем большее количество одаренных станет попадаться на моем пути. Какими способностями окажутся наделены Альфы трудно даже представить. Оставалось лишь дать себе зарок оставаться на стороже и учиться у всех, с кем сведет меня жизненный путь.

Налитые вовремя полста мутной сивухи пришлись как нельзя кстати к упадническим мыслям. Опрокинув очередной стакан в горло, я потянул к себе ломтик от расстеленного на газете шматка сала. Катя смотрела на меня ободряющим взглядом, время позднего утра за окном никоим образом не влияло на начинающееся застолье. Оставаться всегда на стороже я решил с завтрашнего дня, так как сегодня представилась отличная возможность напиться до полного бессознания.

* * *

Выследить чуть не отправивших меня на тот свет одаренных оказалось на удивление сложно. Я уже прожил две недели в городе, прежде чем смог напасть на их след. Первая неделя прошла в безостановочном пьянстве, что пошло на пользу восстановлению моей праны, но во вред здоровью. Впрочем, едино разово использованная руна «здоровья» убрала все негативные последствия, полученные от употребления сивухи в течении семи дней.

Пропавший из моего кармана пакет с валютой оказался у Кати. Я не стал спрашивать, как так получилось, лишь поблагодарив ее за то, что она его сохранила. Женщина оказалась не глупой, решив принять предложенный мной вариант во избежание дальнейшего конфликта. Устроенная на эти деньги многодневная пьянка, в какой-то мере, примирила с несправедливостью судьбы попавшуюся на воровстве женщину. Как бы там ни было, Катя подобрала меня на улице и привела к себе домой. Я не испытывал к ней негатива и уходя из ее квартиры, оставил половину оставшихся денег. Свою жизнь я ценил дороже, и еще не известно, как все могло сложиться, если бы Катя прошла мимо, когда я так нуждался в помощи.

Поиски нужных одаренных закончились там же, где я повстречал их в первый раз. Рыская целую неделю по городу и добравшись до оставленной напоследок сортировочной, я нашел своих обидчиков, по-хозяйски расположившихся на транспортной развязке. Род, в который входили нужные мне Альфы, контролировал грузовые потоки, идущие через этот город. То, что я принял за взлом вагона с целью экспроприации чужого добра, было не более чем выборочным контролем за достоверностью номенклатуры у заявленного груза.

Водонапорная башня, сложенная из красного кирпича более полувека назад, позволила мне в деталях наблюдать за тем, что происходит на станции. По периметру железнодорожной развязки курсировали холопы, выполняя роль живого забора. Сами Альфы, которых оказалось пятеро, время от времени выходили из административного здания, проверяя вновь прибывшие составы и изредка провожая отправляемые вагоны. Женщины занимались хозяйскими делами, кто-то стирал белье, кто-то готовил.

Своих старых знакомцев я узнал сразу, выглядевшие как и все Альфы, пышущие здоровьем и кичащиеся силой, эти двое отличались от остальных отсутствием свечения в энергетическом спектре. Каким-то образом одаренные маскировали свои «мячи», затрудняя свою идентификацию.

Чем дольше я за ними наблюдал, там больше возникало у меня вопросов о том, кем были эти двое до того, как мутации изменили их тела. Способ передвижения, которые они использовали, при взгляде с двадцатиметровой высоты наблюдателя, больше всего подходил «тихушникам», привыкшим ходить в тенях и вдоль стен. Даже при дневном свете, въевшиеся в подкорку привычки, выделяли этих двоих из общей массы.

«— Главное захотеть», — в моей памяти всплыли слова Вики, вслед за чем, потянулись воспоминания о девочке в желтом пальто из детского сада.

«— Мальчишки обижали девочку, кидаясь снежками на детской площадке, желая защититься, малышка вполне могла интуитивно активировать руну «щита», не осознавая, как и что делает, — отодвинувшись от вентиляционного проема, через который наблюдал за сортировочной, я уселся на голый пол, углубившись в свои размышления: — из чего можно предположить, что и эти двое, если были раньше связаны как-то со скрытным передвижением и слежкой, могли интуитивно обрести знание маскирующей руны».

Продолжая сопоставлять факты, я пришел к однозначному выводу, что у этих индивидов должно быть еще активировано как минимум по одному узлу меридианов энергетического тела. А еще пару минут размышлений навели на мысль, что для пробития моей защиты, Альфы просто обязаны обладать знанием атакующей руны.

«— Ну, хоть что-то прояснилось», — порадовался я.

Одаренные, не имеющие возможности видеть энергии и руны, воспринимали свои возможности как само-собой разумеющееся. Пользуясь тем, чем наделил их якобы «случай», Альфы не могли знать, что сами являются генераторами своих возможностей. Правда, в моих размышлениях настораживал тот факт, что у всех одаренных, с кем я до этого пообщался, отсутствовал какой-либо прогресс. Способности, обладателями которых они стали в самом начале, оставались неизменными. Почему «желания», которые не могли не возникнуть у Альф с течением времени, так и оставались не реализованными в появлении новых рун, я понять не мог.

— На ловца и зверь… — выглянув в очередной раз через отдушину, я рассмотрел четверых одаренных, направившихся в дальний сектор сортировочной.

Еще один, пятый из рода, вернулся в административный корпус, прихватив для каких-то своих дел несколько холопов. Спускаясь вниз по железной лестнице, я прикидывал, как буду действовать. Близкий контакт в предстоящем столкновении я даже не рассматривал, просчитанная и требующая проверки схема дистанционной атаки, должна была сегодня пройти полевые испытания. Если даже ничего не получится, оставалась руна «скорость», на которую я возлагал надежды для спешной эвакуации из зоны боестолкновения.

Раскинутая «сфера», по мере приближения к четверым одаренным, трансформировалась в сектор, удлинившись до сорока метров. Альфы, достигнув своей цели, остановились у рефрижераторного вагона и о чем-то переговаривались. Мне было не интересно, о чем именно они говорят, хотя покрывающий объем пространства «шестого» узла позволял без труда это сделать.

Усилием мысли я вычертил печать «поглощения», именно так я назвал то, что высасывало энергию из ГЭС и что чуть не убило меня. Оказавшиеся точно в центре созданной мной печати, четверо Альф ни о чем не подозревали. От меня до одаренных было чуть более тридцати метров, подходить ближе я поостерегся.

Начав наполнение печати своей праной, я заволновался из-за неожиданно большого расхода энергии. В прошлый раз, созданная вокруг самого себя печать имела намного меньший размер, но количество праны, затрачиваемое сейчас, было в разы больше.

«— Слишком далеко», — предположил я.

Сократив расстояние до создаваемой печати, я почти физически почувствовал, как уменьшилось расходуемое количество праны. Скорость наполнения также подросла, до активации осталось пару секунд.

«— Блин!» — мое приближение к четверке одаренных не осталось не замеченным.

Трое остались на месте, тогда как один Альфа двинулся в мою сторону, решив посмотреть на источник привлекшего их внимание шума. На мое счастье, чтобы дойти до меня, ему пришлось обогнуть рефрижераторный вагон. Стоило одаренному скрыться из вида своих дружков, как я напитал последний участок печати, активировав «поглощение». Альфы упали как подкошенные, не издав ни единого звука.

Переведя внимание на показавшегося из-за угла вагона одаренного, я испытал внутреннее удовлетворение. Это был тот самый, вооруженный шилом, урод. Стоило разумному увидеть постороннего на их территории, как он тут же крикнул об этом своим подельникам, двинувшись вперед и не спуская с меня внимательного взгляда.

Активация печати привела к перерасходу праны, на текущий момент в моем теле осталось не так уж и много энергии. Восстановленный за две недели запас быстро иссяк, а предстоящее боестолкновение с одаренным грозило вылиться в настоящий бой на грани жизни и смерти. Его стелющийся шаг, скупые движения и уверенность в том, что делает, не оставляли сомнения, что лишать жизни разумных для данного индивида не составляет труда.

— А я тебя помню, — притормозив, он ухмыльнулся: — выжил все-таки.

«— Ждет своих», — по своему расценил я попытку завязать диалог.

Альфа не мог знать, что его дружки валяются без сознания, продолжая говорить, он давал мне время на подготовку. Сузив «сферу» до трех метров, я получил возможность контролировать каждое напряжение мышц своего противника. Не дождавшийся помощи и заметно из-за этого занервничавший, одаренный решился атаковать. Имея разогнанное сознание, я успел среагировать на стремительный выпад, чем вызвал сильное удивление противника.

Обменявшись ударами и блоками, мы чуть разошлись в стороны. В отличие от меня, у противника не было «защиты». Нанесенные мной удары достигали цели, нанося тут же излечиваемые повреждения. Нанести урон моему физическому телу противник не мог, а от острия шила я уклонялся, не позволяя оружию прикоснуться к моей коже.

Очередное промедление от оставшегося в одиночестве Альфы, дало мне время на развеивание руны «здоровья» и активации «скорости». Данная операция сожрала последние крохи моей праны, но я был уверен в том, что делаю все правильно. Многократно ускорившись, я сам налетел на противника, осыпая его градом ударов со всех сторон. Одаренный, насколько его скорость была выше обычного человека, настолько же стал медленнее, против противника с активированной руной. Кажущийся для меня замершим в нелепой позе парализованного инвалида, он был сбит на землю, после чего в ход пошли прикупленные на днях наручники.

Стальных браслетов было всего две пары, а одаренных насчитывалось аж четверо. Несложный выбор в возможных вариантах, заставил меня подхватить дергающегося Альфу и подтащить его к начавшим уже приходить в себя «друзьям». Использовав металлические конструкции вагона как сдерживающую раму, я скрепил одаренных по двое, сковав запястья каждого из них друг с другом. Оказавшись попарно, Альфы по первому времени не обращали на меня внимания, старясь освободиться. Я им не мешал, так как отлично видел, что у троих праны в теле не было ни капли, а силами обычного человека освободиться не представлялось возможным.

Единственного Альфу, у кого еще был запас энергии в теле, я держал по близости. Убедившись, что остальные надежно зафиксированы, я решил пополнить свой запас энергии, используя старые наработки. Несмотря на дергающегося одаренного, закольцевать меридиан через наложенные на его тело ладони, получилось с первого раза. Чем дольше я тянул прану, тем слабее становились попытки отбросить меня в сторону.

На чужие слова я не реагировал, но при этом внимательно слушал сыплющиеся на меня угрозы. Сказанное в запале могло содержать в себе информацию, получить которую даже пытая людей, не всегда представлялось возможным.

«— Стоп!» — мысленно сказал я сам себе.

Очередная угроза, превратить мое тело в «дуршлаг» шилом, напомнила о так и не выясненном способе, используя который этот одаренный смог пробить мою защиту. Оставив в его теле небольшое количество праны, я переместился ко второй паре выжатых печатью одаренных. Руна «смерть» сформировалась в ладони, стоило ее наложить на лицо скованного человека. Активация ничего не дала и это было странно. Приглядевшись, я попытался обнаружить хотя бы крохи восстановившейся в поверженном теле праны, но ничего не нашел. Сменив руну на «аут», я лишил одаренного сознания. Повторно примененная «смерть» на этот раз сработала, количество полученной праны удалось почувствовать с трудом.

«— Использование печати оставим на крайний случай», — я оценил ее полезность для восполнения собственного прано запаса.

Иссушенный, на глазах своих корешей, труп одаренного произвел разительное действие. Угрозы сменились на обещание всех благ на свете. Уверенные ранее в себе, Альфы получили наглядное доказательство конечности своей жизни. Оставшийся объем энергии в собственном теле заставлял воспользоваться руной «смерть» еще три раза, хоть это и было не эффективно, но хоть как то компенсировало мои затраты.

«— И чего орут? — перемещаясь к следующей жертве, я старался не обращать внимания на усиливающиеся панические вопли: — лишение головы не менее смертоносно чем это. К чему такие нервы?»

Намеренно оброненное ранее шило, недалеко от еще сохранившего в своем теле прану Альфы, перекочевало в его левую руку. Я старался все это время стоять к нему спиной, отслеживая тем не менее любое его движение при помощи раскинутой «сферы». Иссушив второго одаренного, я направился к третьему, стараясь сделать так, чтобы вооружившемуся четвертому, было сподручно нанести удар якобы незаметно подобранным с земли оружием.

Лишив сознания и положив руку на лицо третьего, я сосредоточился на поступающей информации от «сферы». Пришлось даже помедлить, готовясь уловить любое изменение в энергиях левой руки оставленного за спиной одаренного. Как я и предполагал, наблюдавший за смертью своих подельников и возненавидевший меня без меры, четвертый ринулся в атаку. Но, к моему удивлению, неизвестная мне руна сформировалась не в вооруженной руке, а в голени, позволив лежащему телу во мгновение ока оказаться у меня за спиной. Вторая руна, тоже незнакомая, полыхнула активационным импульсом в рукояти оружия, перед тем, как оно ударило меня в спину.

Пробитая защита наглядно показала, что мои предположения оказались верны. Откинув от себя четвертого, я сместился в сторону, выходя из зоны поражения колющего предмета. Активированный символ «здоровья» нивелировал ущерб, нанесенный воткнутым в мое сердце шилом.

Израсходовавший последнюю энергию на свою атаку, четвертый без сил осел вниз. Не сводя с моей фигуры своего ненавидящего взора, он никак не мог понять, каким образом, выглядящий как обычный обыватель, незнакомец смог не только их пленить, но и остаться в живых.

Энергии у напавшего на меня было не много, так что отсутствие активной маскирующей руны позволило увидеть и запомнить оба использованных им символа. Возникшую в рукояти оружия перед ударом руну, я решил назвать «шило», в память о том, как ко мне попало это знание.

Вытянув перед собой ладонь, попробовал ее повторить, чтобы убедиться, что запомнил все правильно. Безоружная рука не принимала символ и только после того как я зажал в ладони поднятое с земли шило, активация прошла успешно. Заинтересовавшись, я попробовал использовать другие предметы, подбирая все, что смог найти вокруг. И камень, и кусок ржавой трубы, и даже найденный у одного из одаренных пистолет, делали использование руны возможным.

Расшалившись, я выстрелил в стоящую на соседних путях цистерну. Пистолетная пуля, вместо того чтобы расплющиться девятью граммами свинца о стальную поверхность, пробила толстостенное железо насквозь. Судя по тому, какой силы взрыв последовал за этим, в цистерне перевозилось что-то горюче-смазочное. Ударная волна отшвырнула мое тело в сторону. Защита не подвела, несмотря на внутреннюю встряску органов, внешних повреждений я не получил.

К сожалению, подобного я не мог сказать об находящихся в плену одаренных. Третий, лишившийся праны под воздействием печати, валялся изломанной куклой в десяти метрах от взрыва. Обрубок его руки заканчивался отсутствующим запястьем. А вот четвертый, к моему удивлению пытался ползти, отброшенный ударной волной так же как и я, он сохранил свою живучесть.

Настигнув ползуна в три шага и наступив на его спину ногой, я лишил живчика сознания. Последовавшая за «аутом» руна «смерть» легла в мою ладонь, позволив выжать из Альфы последнюю энергию. В суммарном итоге, восполнить свой резерв удалось лишь на четверть, что было конечно же лучше, чем ничего. Пламя разгоралось, грозя охватить близ стоящие вагоны. Несмотря на это, я решил подчистить за собой возможные следы и покидал иссушенные трупы в бушующее пламя.

Наручники заняли свое место в кармане пальто. Удаляясь от очага разгорающегося пожара, я с неудовольствием подумал о том, что купленное совсем недавно пальто придется выкинуть. Копоть и горелый запах впитались в ткать, с головой выдавая мое присутствие на сортировочной в момент пожара.

* * *

Устроенный мной пожар тушили почти два дня. Все это время я отсиживался в квартире, присмотренной заранее на экстренный случай. Переделки, в которые я попадал за последнее время, научили продумывать и подготавливать пути отступления. Возникший форс-мажор показал насколько я оказался прав, заготовив для себя запасной вариант.

«— В следующий раз надо парочку точек организовать», — время от времени просыпающаяся осторожность давала вполне дельные советы.

Вынужденный сидеть на одном месте, я не скучал. Продемонстрированная активация руны в ноге четвертого, перед тем как он ринулся на меня, наглядно показала, что узлов в энергетическом теле человека куда больше, чем шесть.

В первый же день я смог «включить» и удержать в наполненном праной состоянии «седьмой» и «восьмой» узлы. Поочередно активированная новая руна в каждом из этих узлов, даровала мне способность менять вектор гравитации. Хоть по началу я и не понял, как это работает, но эксперименты позволили выявить логичные закономерности.

Активироваться в районе груди новая руна не желала, как впрочем и в первом с третьем узлах. Это подтолкнуло меня к давно напрашивающейся классификации рун на малые, средние и большие. Малыми для самого себя я назвал все, что активировалось в руках и ногах. Средними решил назвать символы «здоровья» и «скорости», активирующиеся только в груди. Больших рун я еще не знал, но, помня о том что «главное захотеть», оставил задел на будущее, надеясь, что когда-нибудь получу знания и о таких символах.

Проводя очередной опыт, я подпрыгнул вверх, после чего оказался в зависшем состоянии посреди комнаты. Чувство невесомости было мне не знакомо и я растерялся, задергавшись. Неконтролируемый полет закончился ударом об стену, после чего мое тело срикошетило под странным углом в потолок. Развеяв руны, я упал на пол, и, несмотря на ушиб, развеселился.

Дальнейшие опыты показали, что «попасть в космос» можно при использовании новой руны в каждой из моих конечностей. Стоило развеять одну из четырех, как игнорировать притяжение Земли становилось не возможным. Еще полчаса экспериментов принесли понимание того, как меняется вектор гравитации, при уменьшении или увеличении насыщенности в одной или нескольких рунах. Невесомость наступала только при одинаковом насыщении, но и оно имело свой минимальный порог, зависящий от веса ливитируемого объекта.

Через сутки я вполне освоился с новой «игрушкой», используя возможности руны почти не задумываясь. Наполненный праной «первый» узел в голове позволял не только быстрее думать, запоминать, но и прививать моему телу новые рефлексы. Наиболее удачным вариантом я счел двойную активацию в ногах, с такой схемой я мог ходить по воздуху, и, развернув вектор, по стенам. Стоя на потолке вверх ногами, я решил дать название этой руне «Жэ», помня из школьной программы, что вроде бы так обозначалась сила притяжения.

Погода с каждым днем становилась все лучше, солнце во всю светило, припекая через оконное стекло. Стоило мне покинуть квартиру, как я тут же оценил коварство природы. Несмотря на яркие лучи, температура воздуха по прежнему оставалась близкой к нулю. Впрочем, купить куртку и добраться до аэропорта заняло пару часов.

Редкие такси все еще ездили по городу, прося за свои услуги вполне ощутимые деньги. Я не стремился как-либо выделиться среди толпы, но пришедший в аэропорт пешком человек мог вызвать ненужные подозрения. Желание трястись в поезде или автобусе у меня пропало напрочь, так что летающий раз в неделю самолет до столицы показался мне приемлемым вариантом.

— С оружием не положено, — охранник дернулся наперерез, отреагировав на сигнал металлической рамки.

— Уй бляя, — отлетев в сторону, он распластался на полу, ударившись ко всему прочему об бетонный пол затылком.

Останавливаться и объясняться с холопом не было никакого желания. Тем более, что следовавшие передо мной одаренные вошли в здание аэропорта под точно-такой же аккомпанемент звуковой сигнализации и никто их не остановил.

«— Млин, я же в режиме обывателя», — сообразил я и стал поспешно накачивать свой «второй» узел.

Звук множества бегущих по бетонным плитам подошв армейских ботинок, заставил остановиться. Вынырнувший из-за моего левого плеча военный, уставился на меня, после чего недоуменно перевел свой взгляд мне за спину. Я тоже неспешно повернулся, как раз застав момент, когда упавший солдат наконец-то смог подняться и посмотреть в мою сторону.

— Простите, обознался, — всмотревшись в мое пышущее здоровьем лицо, молодой в общем-то парень, растерянно извинился, признав во мне одаренного.

«— Сообразительный», — подумал я и перевел взгляд на продолжавшего заступать мне дорогу лейтенанта.

— Этого больше не повториться, — несмотря на уничижительный смысл фразы, в его голосе не было ни капли раскаяния или заискивания.

Я чуть дернул плечом, показывая, что меня это мало волнует. Раскинутая «сфера» позволила услышать, как поднявший тревогу охранник оправдывался перед старшим смены. Получив путанные объяснения, лейтенант посмотрел на мою удаляющуюся спину и успокаивающе похлопал солдата по плечу. За последние месяцы люди уже привыкли ничему не удивляться, стараясь лишний раз не осложнять себе жизнь излишней инициативой.

Самолет был новым, что меня слегка удивило. От кресел шел запах свежей кожи, еще не выветрившийся после заводских цехов, он благосклонно оказался воспринят моим обонянием.

«— Никогда в новом автомобиле не сидел», — пришла мысль на ум, после того, как я задумался о том, отчего мне раньше не доводилось испытывать подобного приятного ощущения новой вещи.

Пассажирский салон оказался заполнен полностью, при этом ни одного холопа или обывателя на борту судна не наблюдалось. Посмотрев в иллюминатор, я оценил пустоту на взлетной полосе, наш самолет был единственным, покидавшим сегодня воздушным путем этот город. Здание аэровокзала со стороны взлетной полосы было куда более обветшалым, чем с обращенного к городу фасада, что меня нисколько не удивило.

Моим соседом оказался одиннадцати летний мальчик Ваня, а сидевшая по другую от него сторону женщина, назвалась тетей Светой, умолчав о своем роде. Родственница попалась не очень приветливой, запретив мальчику меняться со мной местами. Почему Ване нельзя смотреть в иллюминатор во время полета я так и не понял. Думать о том, что она не захотела оказаться сидящей рядом со мной, я себе запретил, чтобы не портить приподнятое настроение.

Билет «сожрал» остатки моих средств, на момент прибытия в столицу мои карманы будут пусты. Этот факт невольно мобилизовал мысли о том, чем и как заняться в первую очередь по прибытию в белокаменную. Посмотрев еще раз на надменное лицо женщины, мысленно вздохнул. Слабая надежда на то, что во время поездки удастся завязать полезные знакомства не оправдалась.

Понаблюдав за тем, как скрывается земля за облаками, я перевел свое внимание на мальчика. Парнишка листал потрепанный комикс, рассматривая похождения каких-то героев в красочных одеждах. Несмотря на изменившийся мир, увлечения детей остались прежними, они продолжали испытывать неподдельный интерес ко всему сказочному и не сбыточному.

— Тетя Света, а дядя Петр тоже так может? — неожиданно спросил свою родственницу мальчик.

— Конечно, — со всемирной усталостью в голосе ответила женщина, даже не взглянув на разворот журнала, куда тыкал мальчик.

— А вот так? — продолжал допытываться он.

— И так тоже, — закрыв глаза, тетя откинулась назад, показывая всем своим видом, что не расположена к разговорам.

— Дядя Олег, а вы так можете? — заметив, что я не занят и не сплю, он продемонстрировал страницу, на которой крупным планом была изображена руна «защиты» в руке какого-то перекачанного чувака в плаще.

— Мгм, а кто это? — справившись с перехватившим непонятно откуда взявшимся в горле спазмом, я выдавил из себя ответ.

Проявленный мной интерес к героям комикса, подтолкнул детскую непосредственность к тому, чтобы мальчик принялся пересказывать сюжет, параллельно демонстрируя мне красочные страницы с картинками. Я внимательно слушал объяснения Вани о том, кто бегал, почему сражался, зачем помогал и так далее. Сюжет оказался сумбурным, не имея определенности в том, кто же злодей, а кто герой.

С каждой страницей, переворачиваемой мальчиком, я все больше и больше охреневал. Несмотря на тыкающий в картинки детский пальчик, я успевал рассмотреть и запомнить все, что было изображено неизвестным художником. Кто-то, отчетливо понимая, что он рисует, открыто изобразил руны, которые я с таким трудом смог изучить, постоянно рискуя собственной шкурой.

Наиболее интересными были для меня картинки, на которых встречались изображения еще не известных мне символов. Приходилось притормаживать бегло болтающего пацана, начиная задавать окружные вопросы. Попытки выяснить, что делает изображенный герой и чем это для окружающих это грозит, позволяли мне в той или иной мере оценить достигаемый эффект от данной руны.

К сожалению, больше половины символов были изображены частично, прорисованные на половину или даже на четверть, они не давали полной уверенности в том, как выглядят на самом деле данная руна. В дополнении к этому, изображение было плоским, тогда как напитываемые праной конструкции в реальности были объемными.

— Ваня, не приставай к дяде Олегу, — уставшая от звука детского звонкого голоса, тетя решила прекратить наше общение.

Мои слова о том, что «ничего страшного», были проигнорированы. Показавшиеся в начале прохода стюардессы с тележками еды и напитков, переключили внимание мальчика на предстоящий обед. Закрыв глаза, я постарался не выдать обуревающих меня чувств. Комикс удалось просмотреть лишь на половину, оставшееся не изученными картинки манили с неудержимой силой. Мысли скакали с одного на другое, интеллектуальное возбуждение подбрасывало идеи, одна безумней другой.

«— А почему я решил, что автор понимает, что он рисует? — задал я себе вопрос, вернувшись в своих размышлениях к создателю комикса: — вполне может быть, что он вообще ничего понимает!»

Принятая за константу мысль о том, что все Альфы мечтали стать сильнее или красивее, была навязана наиболее очевидными изменениями во внешности у подавляющего большинства одаренных. Но если следовать моей-же логике, то каждый получил лишь то, что очень хотел.

Еще до того как мир изменился, столицы всех стран наполняли приезжие люди, мечтающие стать популярными и известными личностями. Кто-то рвался в кино, кто-то в эстрадные артисты, ложась добровольно как под нож хирурга-косметолога, так и под веяния современной индустрии развлечений.

Резонным являлось предположение, что среди людей мог оказаться индивид, который желал настолько сильно создать популярный комикс, что его желание исполнилось в столь причудливой форме. Создавая свое творение, автор рисовал картинки, в которых видящие прану Альфы без труда узнали руны.

Тираж выпускаемого комикса имел смешные сто экземпляров. Оттиск цифры на задней обложке и общая потрепанность журнала, наглядно доказывали, что данная полиграфия выпускается для очень ограниченного количества родов. Передаваемый только среди своих, комикс с развлекательной историей являлся по сути своей источником информации, для тех кто понимал, что это такое на самом деле.

— Боярыня Пожарская, — густой мужской баритон вывел меня из задумчивости: — не ожидал вас встретить в столь отдаленных для столицы местах.

Один из пассажиров, породистый мужик, остановился в проходе, не дойдя до наших кресел пары шагов. Учтивый кивок, сопровождавший его приветствие, говорил о взыгравших в крови благородных корнях. Обратив внимание на использованное обращение, для себя я отметил, что среди родов оказывается уже имеются не только простые, но и боярские.

— Меньше чем в полчаса прибудем к столице, уважаемый Павел Савельич, — заметно оживившись от встречи со знакомым из своего круга, ответила «тётя Света»: — и что это так официально, можно подумать, что не выпивали со мной на брудершафт!?

Завязавшийся великосветский треп позволил узнать, что мальчик Ваня никакой родней для женщины не является. За перспективным одаренным боярыня была вынуждена съездить сама в периферийный городишко, чтобы быть уверенной, что сможет ввести его в род, когда придет свое время.

«— Совсем одичали», — теряя интерес к падению чужой морали, я вернулся к размышлениям о комиксе.

Со слов мальчика выходило, что журнал многосерийный, Ваня то и дело ссылался на сюжеты, которых не было среди глянцевых картинок.

«— Надо найти все серии, но как это сделать? — оптимистичная мысль «споткнулась» о суровую реальность.

Информация во все времена была самым востребованным товаром. И это было актуально особенно сейчас, когда знающий чуть больше остальных, мог диктовать свои условия и добиваться результата. Нарисовать что-нибудь самому я даже не пытался, когда начались изменения на планете с генофондом человечества, я лишь хотел выздороветь и ничего более.

«— Нифига, — поправил я сам себя.

Стать полностью здоровым я хотел в самом начале. А все последующее время я лишь гонял по телу воображаемую энергию, зная на сто процентов, что это, хоть и ненадолго, но помогает вернуть частичную подвижность телу.

«— Вот я ее и вижу», — подвел я итог своим умозаключениям.

Вспомнив Вику, по-доброму улыбнулся. В нашу последнюю встречу, девушка сидела за столиком в кафе и читала книгу «Занимательные задачи по физике». В тот раз я не обратил на это внимания, зато теперь вспомнил, что отец девушки преподавал в университете и она часто «шутила», что вся «пошла в мать».

«— А ведь ты хотела быть похожей на отца», — запоздалое понимание о тайных желаниях давней знакомой было вытеснено очередными мыслями.

У каждого человека есть желания, каждый из нас к чему-то стремится. Кто-то работает над собой, чтобы достичь желаемого, кто-то ждет, пока судьба предоставит шанс. Но далеко не факт, что как первые, так и вторые, люди достигнут намеченной цели. Куда вероятнее выглядела ситуация, что из-за переменчивости человеческой натуры, поставленная цель постоянно меняется и разумный практически всегда остается не доволен тем, чего сумел достигнуть и добиться. Сделав столь несложные выводы, я подумал, что счастье может наступить лишь тогда, когда индивид становится в состоянии обуздать свою жадность и алчность, удовлетворившись тем, что имеет.

«— Таких мало, если не единицы, — усмехнулся я и задал сам себе вопрос: — а Я?»

По сравнению с большинством одаренных и в абсолютном доминировании над обывателями, я находился на недосягаемой высоте в обретенных возможностях.

«— Почему я продолжаю двигаться вперед, а не осяду где-нибудь в тихом городке? — настроение стремительно портилось: — Зачем я прусь в столицу, где каждый второй будет для меня угрозой из-за обладания неизвестными рунами?»

Посадка самолета, как и выход из столичного аэропорта, прошли без происшествий. Мрачный, со злым выражением на лице, я прошел сквозь толпу холопов и обывателей, отпугивая своим видом всех, кто попадался на пути. Денег на такси не было, а садиться для одаренного в автобус было слишком подозрительно. Прибывшие со мной в одном самолете Альфы рассаживались в ожидающие их по приезду машины. За недавними попутчиками, тетей Светой и мальчиком Ваней, приехал целый эскорт. Длинный седан бизнес класса и два джипа сопровождения. На дверях каждого авто красовался символ, почему-то сразу вызывающий ассоциацию с гербом боярского рода.

«— Суки», — немотивированная агрессия, от столь явной демонстрации чужого успеха в текущей ситуации, мгновенно выжгла «буддистские» мысли о том, что надо довольствоваться тем, что уже имеешь.

Удаляясь в сторону пустырей, я продолжал мысленно ругаться. Разномастные формы складов и заборов скрыли от моего взора находящихся у вокзальной площади людей. Потеряв визуальный раздражитель, я медленно начал остывать, успокаиваясь. Столица поглотила меня, затеряв в пелене вяло идущего дождя сутулый силуэт. Никому не было дела, до бредущего в одиночестве обывателя.

* * *

«— Большому городу, большая свалка», — перефразировав цитату, я обозревал раскинувшееся передо мной пространство.

Несмотря на то, что досмотреть страницы комикса до конца мне не удалось, в памяти сохранились четкие изображения шести новых рун и еще семь фрагментов. На текущий момент мне требовался полигон, на котором я мог бы отточить навыки использования новых знаний и быть хоть немного уверенным в том, что меня никто не увидит. Свалка в столице, как и в моем родном городе, была местом повышенной опасности. Мутировавшие бездомные собаки являлись единственными, кто выжил на этой территории.

— Ух какие жирные, — оценил я четырехлапых монстров обозревая в энергетическом спектре окружающее пространство.

Первый встреченный мной представитель местного «населения» добавил к текущим задачам пополнение прано резерва. Чужой «мяч» пульсировал в груди полутораметровой в холке зверюги, своими размерами не уступая крупному апельсину. Мутировавшая собака стояла неподвижно, сверля мою фигуру желтыми глазами. Раскинутая «сфера» позволила вовремя заметить еще трех мутантов, заходящих со спины. Каждая из них была хоть и ненамного, но все же поменьше застывшего напротив меня вожака.

Ускорившись, за счет активации руны, я сократил расстояние с оказавшимся ближе всех ко мне монстром. Атака рванувшегося навстречу мутировавшего животного чем-то напомнила повадки волков, действовавших в лесу схожим образом. Но на этот раз я был куда быстрее, не только уйдя с траектории движения но и пробив заряженной руной в область собачьей головы. Поступив проверенным не однократно ранее способом, я выкачал из поверженного тела энергию, требовавшуюся на дальнейшие эксперименты. Руна «смерть» иссушала лишенного сознания, передавая мне всю прану, накопленную мутантом за время измененной жизни.

Заканчивая перекачивать энергию, я с неудовольствием наблюдал через «сферу», как, до этого несущиеся на помощь своему вожаку, остатки стаи начали трусливо разбегаться в стороны. Не готовый к тому, что из жертвы стану охотником, я растерялся и упустил собак.

«— Ладно, других найду», — пообещал я себе, провожая взглядом скрывающиеся у дальней кромки мусорных круч серые спины со стальным отливом в шерсти.

Моя скорая расправа над вожаком распугала местных обитателей, затянув поиски подопытных. Почти час я потратил на то, чтобы убедиться, что без активированной руны «маскировка», все собаки убегают от меня без оглядки. Использовать руну не хотелось, так как это ограничивало количество свободных узлов в верхних конечностях.

— Так вообще без практики останусь, — расстроился я, задействовав «пятый» узел.

Маскировка отчего-то не желала корректно работать в «седьмом» и «восьмом» узлах на ногах, хотя с моей точки зрения младшей руне должно было быть все равно, где ее напитают энергией. Сейчас требовалось иметь обе руки свободными, но пугливые обитатели столичной свалки внесли свои коррективы. По плану в одной руке я хотел активировать «поводок», а второй использовать руны стихий. Символом огня я уже пользовался, а картинки из комикса добавили в библиотеку знаний о воде, земле и воздухе.

— Иди сюда, — руна «поводок» активировалась усилием мысли.

Как только из-за очередной кручи показалась собака, я тут же напитал символ праной. К моему удивлению поводок дотянулся только до границы «сферы», не желая покидать ее пределов.

«— Тогда так…» — я переориентировал «сферу» в «луч», дотянувшись до замершей в нерешительности собаки «шестым» узлом.

— Хе-млять, — кряхтя как старый старик, я едва удержал дернувшуюся на свободу зверюгу.

На этот раз энергетический поводок достиг цели, обвившись вокруг шеи собаки. Стоило поводку натянутся, как он принялся высасывать из меня прану, наглядно доказывая, что в любом взаимодействии имеется закон сохранения энергии. Чем дальше был объект и чем сильнее он вырывался, тем больше количество праны уходило на поддержание ограничивающего свободу передвижения символа.

Подтащить за «поволок» упирающееся животное у меня не получилось, так что пришлось самому шевелить ногами. Стоило расстоянию сократиться до пяти метров, как отчаянно дергающийся мутант сменил вектор своих усилий, бросившись в атаку. В этот раз я был готов и быстро развеял «поводок», создавая «ветер».

Собака заметила исчезновение сдавливающей ее шею петли, и, чуть замешкалась, решая для себя что делать дальше, атаковать или сбежать. Этих мгновений оказалось достаточно, для того, чтобы новая руна «воздух» напиталась праной в «четвертом» узле.

Порыв ветра обдал морду собаки, заставив ее присесть на задние лапы. Никакого кровавого фарша, в который должен был превратиться враг после использования руны, не получилось. Животное по своему оценило мои действия и, воспользовавшись ситуацией, дала деру. Я не стал устраивать погони, надо было понять свои ошибки.

— Не дешевое удовольствие, — расстроился я, оценив количество праны, потраченного впустую.

По всему выходило, комикс это и есть комикс. Хоть изображенные руны и правильные, пользоваться ими еще надо уметь. Мой мозг углубился в анализ ситуации. С руной «огня» никаких проблем для создания фаерболла и сжигания противника заживо в свое время у меня не возникло. Так же как и не было необходимости создавать «сферу», для того, чтобы действие активированного символа достигло назначенного адресата.

«— Может быть…» — новые идеи завладели моим вниманием, для всего требовалось провести эксперименты, а значит пора было искать новых подопытных.

Всего-лишь шесть часов потребовалось, чтобы разработать для себя «теорию магии». Почему я раньше избегал этого слова я не мог объяснить даже самому себе. Но услышав его несколько раз в самолете от мальчика Вани, принял термин на вооружение.

Руна по своей сути оказалась преобразующим прану в нужный формат энергии символом. То, как дальше использовать данный тип энергии являлось сугубо личным делом одаренного. Когда я хотел сжечь цель, из руны «огня» выходила энергия, формируясь непосредственно в фаерболл за время прохождения через «сферу». Действуя схожим образом и дальше, я занялся экспериментами с рунами «воды», «земли» и «воздуха». Определенный символ лишь изменял формат энергии, после чего, проходя через ауру, или как я привык думать «шестой» узел, она превращалась либо в воздушные лезвия, либо в водяные плети, либо в торчащие из земли колья. Воздействия на материальный мир ограничивалось только личной фантазией, а так же имеющимся запасом праны, от которого в свою очередь зависела как скорость так и мощность.

С «землей» я провозился дольше всего, пока не сообразил, что активированная руна и точка пространства, в котором я хочу произвести воздействие на объект, находятся в разных местах. Раскинутая «сфера» шестого узла позволила соединить пространство и передать структурированную энергию на необходимое расстояние. После этого каменные шипы стали вылезать из земли там, где я этого хотел. Попробовав создать каменную стену, смог добиться и этого, правда чуть не израсходовав полностью свой прано запас. Определив общие принципы, я открыл охоту на местных жителей.

Заполненные под завязку «узлы» моего энергетического тела были давно забытым ощущением. Подобное состояние я испытывал лишь однажды, когда дошел до города Тулы, перебив перед этим кучу мутировавших животных в лесу.

Перепрыгивая с кручи на кручу, я за две минуты преодолел многокилометровую свалку. На территории пустырей скорость передвижения пришлось снизить и через пятнадцать минут я достиг окраины частично жилого района города. В столице с электроэнергией было не так плохо, как в остальных городах, но и здесь хватало плохо освещенных улиц. Тусклая лампочка висела над спуском в один из подвалов, гул музыки и голоса людей породили во мне желание выпить.

«— За успех!» — сказал я сам себе, сворачивая в «рюмочную».

В заведении было ненамного светлее, чем на улице. Двигающиеся в тенях посетители перемещались между барной стойкой, туалетом, пятачком танцплощадки и столами. Разнокалиберные бутылки стояли за спиной лысого бармена, на лице которого я с удивлением отметил следы Альфы.

— Привет, — усевшись на высокий табурет за стойкой и поздоровавшись, я вспомнил, что «на мели».

— Что-то не так? — отреагировав на мое перекосившееся лицо, спросил бармен.

— Да блин, вспомнил что денег нет, — честно сказал я.

Поникнув после этого, я повернулся в пол оборота к залу, решив посмотреть, нет ли здесь кого, кто набрался до такой степени, что готов угостить незнакомца.

— За счет заведения, — бармен подвинул ко мне стакан, наполовину заполненный мутной жидкостью.

— Чем обязан? — насторожился я.

— Потух? — непонятно о чем спросил он и дождавшись моего неуверенного кивка, добавил: — я тоже раньше в роду состоял, а как способности ушли, так и все, тут же выгнали.

Взяв в руки стакан, я опрокинул его содержимое в себя одним махом. Слишком неоднозначные выводы успел сделать мой мозг, едва бармен произнес свои слова. Мне требовалось пару минут, чтобы выбрать наиболее подходящую линию своего поведения.

— Ты у каких был? — выждав паузу, лысый продолжил свои расспросы.

— Из Тульских я, до столицы ехал по делам, а теперь вот, — поникнув, я краем глаза наблюдал за лицом собеседника, проверяя реакцию на свои слова.

— Теперь понятно почему денег нет, — по своему интерпретировал мою ситуацию бармен и поинтересовался: — давно «потух»?

— Еще вчера все было нормально, — не зная, что это такое и как изменить тему затянувшегося разговора, я повернулся к залу, показывая, что мне не приятно об этом говорить.

Бармен не стал настаивать на общении, тем более, что денег на выпивку у меня не было. Делая вид, что смотрю на снующие туда-сюда тени, я обдумывал полученную информацию. Раскинутая «сфера» и способность видеть энергии наглядно показывали, что стоящий за стойкой человек не имеет в своем теле ни капли праны. Его тело было улучшено и выглядело как Альфа, но на этом все и заканчивалось. Возможно, работающий барменом мужчина сможет теперь прожить не восемьдесят лет, а сто двадцать, но после этого все. Никакой регенерации стареющих тканей, никакой защиты от болезней, и уж конечно никаких способностей к оперированию энергией.

Решив понять, почему меня приняли за «потухшего», я мысленно осмотрел себя со стороны. Второй узел был наполнен под завязку, трансформировав мое тело в чистого Альфу, но вот активированная «маскировка» начисто гасила любые проявления переполняющей меня энергии. Это давало странный эффект, внешне я был одаренным, но вот ощущения пышущего здоровьем организма не было.

«— Да и веду я себя скромно», — добавил я «камешек» в копилку наблюдений, припомнив, как обычно вели себя Альфы в обществе обывателей и сравнив с собой.

Подвальное помещение «рюмочной» постепенно стало пустеть. Кто-то выходил на своих двоих, кому-то помогали нетвердо стоящие на ногах друзья. Моя персона не привлекала никакого внимания, да и сам я не захотел набиваться «в друзья» к алкашам.

— Куда пойдешь? — дождавшись, пока я не встану с табурета и не сделаю пару шагов в сторону улицы, бармен возобновил разговор.

— Куда-нибудь, — нейтрально ответил я.

— Посиди пока, — выставив на стойку второй стакан с мутной жидкостью, он пояснил: — скоро закрываюсь, потом отведу тебя в одно место.

Я продолжал стоять, не зная, как быть. Информация о том, что появились «потухшие» была интересной, но мне было все равно до чужих проблем. Помимо прочего, желание выпить прошло после первого же стакана паленой сивухи.

— У меня знакомый док есть, он говорит, что все можно исправить, — понизив голос, бармен сделал странное движение бровями.

Вернувшись за стойку, я уселся на прежнее место. Отсутствие интереса с моей стороны и уход из «рюмочной» после последних слов лысого становилось подозрительным. Обманывая, я стал заложником собственной лжи. Ни один бывший одаренный, в здравом уме и памяти, не сможет отказаться от возможности вернуть все как было, потерянное в одночасье. Что-бы не привлекать внимания, мне пришлось идти против собственных желаний. Ощущение было не приятным, заставляя дать самому себе обещание поменьше врать в будущем, тем более не имея на это веского повода.

— Почему я? — взяв стакан, я вертел его в ладони, рассматривая игру преломленного света в стекле.

— Док говорит, что если прошло не слишком много времени, то все можно исправить, — в глазах собеседника появился фанатичный огонек: — а ты еще вчера был нормальным! У тебя есть шанс!

— О! — на большее моих театральных способностей не хватило.

Хлопнув стакан с сивухой, я скривился, от передернувшего мое тело омерзения. Напиток продирал до яиц, выкручивая организм. Ко всему прочему, меня рассмешили слова бармена о том, что нормальным состоянием человека является именно состояние Альфы, а не обывателя. Спазм в горле от выпитого, позволил заглушить зародившееся веселье и не выдать себя нестандартной реакцией на слова бармена.

Небосвод на востоке посветлел, обещая безоблачную погоду и отсутствие осадков. Накинув капюшон на голову, я двинулся вслед за лысым, заинтересованный возможностью познакомиться с загадочным Доком.

* * *

Община «потухших» располагалась в соседнем квартале. От «рюмочной» до нужного дома пришлось идти почти двадцать минут. Верхний этаж был перегорожен железной решеткой, отделяя три квартиры, выходящие на лестничную клетку, от остального подъезда. На кухне орудовала дородная баба, замахавшая на бармена сковородкой, стоило лысому сунуть свой нос в дверной проем.

— Это Клава, жена дока, с ней лучше не связывайся, — бармен, стоило ему покинуть место своей работы, стал обычным плюгавым мужичком.

Суетность движений и бегающие глазки придавали его образу схожесть с крысой.

«— И куда девался все понимающий и уверенный в себе мужчина», — мысленно дивился я произошедшим метаморфозам.

Познакомится с доком удалось только после обеда, оказавшийся одетым в некогда белоснежный, а теперь порядком пожелтевший и мятый халат, неопределенного возраста мужчина все время поправлял на переносице очки.

— Как во времена второй мировой, город обезлюдел, есть стало нечего, да и холодно очень, — в ответ на мой вопрос, откуда док родом, высоколобый ученый рассказал, как переставшая снабжать электричеством город Питер ядерная станция в Зеленогорске обрекла многомиллионный город на вымирание.

— А как удалось выбраться? — впечатленный рассказами о беспорядках и мародерстве, начавшихся в некогда культурной столице нашей страны, поинтересовался я.

— Приехали столичные, начали набирать в состав родов, — с заметно меньшим энтузиазмом пояснил док.

— И что? — подтолкнул я собеседника на откровенность.

— А то, что набирали в младшие ветви! — обвинительно выпалил он, но тут же, оправдываясь, добавил: — кто тогда еще знал, что это вообще такое?!

— Похоже, что столичные как раз и знали, — нейтрально высказался я.

На почве неприязни к более удачливым одаренным, док принял меня за своего и начал вываливать информацию, обо всех несправедливостях, которые выпали на его судьбу.

— Хорошо, что я успел составить Веде и показать барону, — дойдя до позитива, док приосанился: — иначе бы сгинул как все из наших в разборках между родами.

— Веде? — не уверенный, что правильно расслышал, переспросил я.

— О-о! — поняв, что я ничего не знаю об этом, док сунулся к компьютеру, заколотив по клавиатуре пальцами.

— Вот! — чуть развернув ко мне экран, чтобы было лучше видно, он указал на трехмерное изображение неизвестной мне руны, вращающейся вокруг своей оси.

— И? — с трудом подавив охватившее меня волнение, спросил я.

— Это руны! Я собрал воедино все известные руны и создал Веде! — клацая пальцем по мышке, док менял изображения на дисплее, наблюдая с превосходством за моим ошарашенным лицом.

Какие-то изображения были мне знакомы, что-то я видел впервые. Но даже в тех, что я узнавал, существовали огрехи, доказывая, что это всего лишь очередная теоретическая разработка, не имеющая подтверждения практикой.

— Прана, которой оперируют Альфы, сама по себе не имеет никакого влияния на наш мир, — высоколобый стал вещать патетическим голосом, просвещая: — сформировав энергию ментальным образом, в виде таких-вот рун, одаренный может добиться того или иного воздействия как на самого себя, так и на окружающее пространство!

Слова дока находили во моем собственном понимании мира очень много общего, но я благоразумно молчал, внимательно слушая. То, до чего мне пришлось доходить рискуя жизнью и ставя опыты над самим собой, этот высоколобый вычислил большей частью теоретически. Это заставляло относиться к новой информации очень уважительно, так как самостоятельно до многих вещей я смог бы дойти еще очень нескоро.

— И вот, разбив все известные руны на составляющие, я произвел интерполяционное моделирование и выявил блоки, из которых они состоят! Систематизировав, я упорядочил производные и получил данный ряд, назвав ее Веде! — изображение на экране сменилось, показав мне множество квадратиков, в которых были вписаны различного вида кривые и загогулины.

— И как этим пользоваться? — изображение на мониторе было слишком мелким, чтобы я мог детально уловить все представленные к обозрению блоки.

— Каждый блок имеет свое значение, зная, какого эффекта требуется добиться, надо лишь брать нужные блоки и сложить их вместе! Многое еще требует проверки, но основные положения уже подтверждены настоящими испытаниями! — в его голосе чувствовалась неподдельная гордость.

Откинувшись на спинку стула, я постарался стряхнуть с себя интерес, который смог вызвать чужой рассказ и компьютерная презентация. Потасканный вид дока и окружающая нас обстановка помогла окончательно прийти в себя. Старая мебель, выцветшие обои, протертый линолеум и с натугой гудящий компьютер не вызывали надлежащего антуража, в котором должен был бы жить ученый, сделавший подобного уровня открытие.

— И почему ты здесь, а не в пентхаусе, окруженный охраной и знойными красавицами? — злость на самого себя, что повелся на чужие бредни, прорезалась в сарказме моих слов.

— Было, все было, и пентхаус, и знойные красавицы, — киснув в одно мгновение, признался док, опустив глаза в пол.

Звук гремящих кастрюль, долетевший с кухни, заставил высоколобого дернутся и еще больше ссутулиться.

— Так что же произошло? — взяв себя в руки, я придал голосу участливые интонации.

Оказалось, что доку удалось создать всего две руны, которые еще не были известны к тому времени. Прождав еще месяц, род в котором состоял ученый, разуверился в теории Веде, списав первые успехи на случайность. После этого начали появляться «потухшие» среди бойцов рода и всем стало не до научных исследований.

— Я предложил им схему лечения, но меня уже никто не воспринимал всерьез, — закончил повествование своих злоключений док.

Мне признаться тоже уже порядком надоело выслушивать откровения дока и я собрался уходить.

— Погоди, — поняв правильно начавшиеся сборы, он спросил: — сам то ты хочешь снова стать Альфой?!

Со всей этой историей о Веде, я как-то подзабыл, что пришел сюда из-за якобы утраченного дара. Отказываться было бы подозрительно, я так и не выяснил, в каких к настоящему моменту отношениях находится док со своим родом. Судя по его словам, это был не рядовой, а боярский род, что призывало к проявлению осторожности.

— Что ты предлагаешь? — вернувшись на стул, я внимательно стал смотреть доку в лицо.

Высоколобого это нисколько не смутило, бывший ученый начал выкладывать очередную теорию, объясняющую почему Альфы стали обращаться назад в обычных людей.

— Поэтому, если одаренный пользовался своими возможностями интуитивно, не осознавая как и что на самом деле делает, то и навык не закрепился, уйдя со временем, — подвел итог своему путанному повествованию док.

— Получается, если бы я пользовался руной «здоровье» осознанно, то моя способность излечивать самого никуда бы не пропала? — уточнил я, отыгрывая «потухшего».

— Не совсем так, — решил поправить меня высоколобый: — я думаю, что все дело в осознанном использовании праны, если Альфа не обращается к ней, то и она перестает отвечать.

В отличии от теории с Веде, предположения, связанные с «потухшими» выглядели более логично и обоснованно. Те одаренные, кто смог почувствовать прану, продолжали пользоваться своими способностями, формируя мысленно известные им руны и насыщая формы энергией. Те, кто лишь «желал» чего-либо, лишались со временем своих способностей, не способные удержать утекающую из организма прану.

— Так как ты собрался мне помочь? — узнать все, что есть в голове у этого ученого, стало вновь интересно, и я решил задержаться.

— Ты сам себе поможешь! Как я понял, ты еще вчера был Альфой, — засуетился док: — это значит, что прана еще не ушла из твоего тела и надо лишь позвать ее назад!

— Это как? — поинтересовался я.

— Вот смотри, это руна «накопления», — выведя на экран изображение одной из неизвестных мне ранее рун, док коротко обрисовал последовательность действий: — запомни хорошенько и попытайся мысленно ее представить на своей ладони. Как только что-нибудь почувствуешь, хлопни себя по груди!

Мне тут же вспомнилась Вика, которая подобным образом активировала на себе защиту, по требованию одного из своих сопровождающих перед тем как покинуть кафе. Я тогда отчетливо видел все произошедшее и доподлинно знал, что этот способ работает.

— Так просто?! И что ты хочешь в замен? — я с подозрением посмотрел на дока.

— Ты войдешь в мой род! — приосанившись, выдал ученый.

— Ты же уже в роду? — удивился я.

— После того, как я «потух», привязка к роду слетела и я стал свободным! — за стеклами очков, которые он судя по всему носил по привычке, мелькнули искорки самодовольства: — я сам себя «зажег» снова и принадлежу теперь только себе!

— Значит метод работает? — энергетическое зрение подтверждало слова дока, он был одаренным, хотя и очень слабым.

— Пфф, — изданный звук, забрызгавшего слюной дока, должен был, по всей видимости, обозначать, что сомневаться нет никаких оснований и он оскорблен моим недоверием.

Мои последующие попытки создать руну «накопления» ни к чему не привели. Может быть способ и работал, только вот мне это было совсем ненужно, док не обладал возможностью видеть энергетические потоки и, как следствие, не мог уличить меня в симуляции.

Ко всему прочему, у меня вновь проявился интерес к Веде. Если работало второе, то почему бы не работать и первому? Док, разочарованный моими неудачами, отправился в другую комнату, оставив меня наедине с компьютером.

— Выбери какую-нибудь другую руну, полегче, главное правильно ее запомни и детально вообрази, — под конец посоветовал он.

Я пролистал все трехмерные изображения, отмечая для себя неправильные элементы в знакомых символах и пытаясь вычислить, где допущены ошибки у остальных рунах. То, что они есть, я не сомневался, все изображения имели характерные просчеты. После того, как последний символ подвергся моей мысленной коррекции и осел в памяти, я свернул в трей окно просмотра, решив пробежаться по остальным папкам, знакомясь с хранящейся на жестком диске информацией. Почти сразу-же попались файлы со сканированными страницами комиксов. Решив не тратить на них время, я перешел в другую папку, содержащую все наработки по блокам Веде.

— И что ты на это думаешь? — я так увлекся, что не заметил, как за моей спиной оказалась Клава.

Взглянув на кухарку более внимательно, я увидел в глазах ум и волевые черты лица. Из рассказа дока я знал, что они оба из Питера и уже давно вместе.

— Похоже на правду, — мой ответ ни к чему не обязывал.

— Видящий? — предположила она.

— Как и ты, — догадка о том, почему я вызвал у нее подозрения, требовала подтверждения.

— Если бы, — со вздохом присев на стул, жалобно скрипнувший под массой ее немаленького тела, она объяснилась: — я только чувствую.

Получив понимание того, как меня раскрыли, я немного расслабился. Постоянно поддерживаемая активной руна «маскировки» позволяла скрываться от видящих энергетические потоки. Как прятаться от тех, что «чувствует» любое проявление энергии, я даже не представлял.

— Так чьих сам то ты будешь? — помолчав, спросила она: — то, что ты не «потухший» я поняла сразу, стоило тебе оказался на этаже нашей общины.

— Сам по себе, — чуть пожав плечами, я улыбнулся: — приехал себя показать, на людей посмотреть.

— В столице много силы, — усмехнулась она: — смотри, как бы не пропасть.

Женщина оказалась не менее увлеченной личностью, чем ее муж, и работала в прошлом младшим научным сотрудником в лаборатории какого-то НИИ. Пояснив все непонятные для меня моменты в Веде, Клара так же добавила некоторые подробности, до которых дошла сама, но которые не вписывались в стройную теорию ее мужа и потому отметались.

— Нельзя руны делить на кубики, — указал я на главную по моему мнению ошибку: — это конечно удобно, но мы не в детском саду с конструктором играем.

— Сам то ты что можешь? — собравшийся проверить как у меня дела, док направлялся в комнату, когда услышал звуки беседы и некоторое время подслушивал, оставаясь в коридоре.

Не выдержав, после того, как я раскритиковал особо слабое место, но так хорошо вписывавшееся в выстроенную им теорию, он ворвался в комнату, обличительно тыча в меня пальцем. Создав сначала пламя на раскрытой ладони, я усилием мысли начал трансформировать руну в другие виды проявления стихий. Огонь сменяла вода, затем появлялся камень, чередуя и совмещая, я демонстрировал то лед, то плазму.

Док и его жена Клава как завороженные смотрели на устроенное мной представление. По застывшим лицам ничего нельзя было понять, лишь блики стихий отражались в мерцании широко вылупленных глаз. Стоило развеять руны стихий и созданную недавно руну «поглощение», впитавшую в себя излишки энергии, как я удостоился двух взглядов кроликов, смотрящих на удава.

— Чего? — не выдержал я.

— Как? Как ты это делаешь? — с трудом смогла выговорить Клава.

— Вы что? Фаерболл никогда не видели? — не поверил я.

— Контроль! Как ты ее контролируешь?! Это же не возможно! — ступор дока сменился приступом неудержимого слово извержения.

— Почему не возможно? — теперь уже я стал впадать в ступор, впечатленный уверенностью семейной пары в их правоте.

— Ну понятно, что возможно, коли ты это смог сделать, но это же невозможно! — судя по пошедшему красными пятнами лицу дока, ученый был близок к потери контроля над собой.

— Слава хочет сказать, что даже главы великих родов не могут удержать созданное ими заклинание, — подала голос Клава, придерживая готового взорваться от переполняющих эмоций мужа: — если сформирован фаерболл, то его надо куда-нибудь запустить, развеять уже созданное из праны считалось до этого не возможным!

Мысленно плюнув, я расслабился, сообразив в чем их проблема. Рассказывать, что я сделал на самом деле не было никакого желания. Если бы я стал вдаваться в подробности, то пришлось бы объяснять, что для трансформации стихий были задействованы две руны одновременно, например для получения магмы нужна была энергия земли и огня. Но настоящий шок вызвала бы информация о третьей руне, получившей классификацию средняя. Развернутая в моем «втором» узле, она формировала вокруг тела сферу «поглощения», высасывая из пространства любой вид преобразованной праны.

Эту руна являлась трехмерным воплощением печати, которую я впервые увидел на земле, вокруг дамбы ГЭС. Отсиживаясь два дня в квартире, я не только мучил руну «Жэ», но и пытался разобраться в уже имеющиеся на тот момент знаниях. Раскинув тогда вокруг себя «сферу» и создав в пространстве печать «поглощение», я не стал напитывать ее праной, а растянул символ в объеме. Мое тело, оказавшееся в центре руны, ощутило слабые токи праны, стягиваемые трехмерной печатью со всех сторон. Удачный опыт трансформации печати в руну, привел к уверенности, что так можно поступить с любым символом, сделав из плоского объемное и наоборот.

Устроенное представление с играми стихий, не стоило мне ни одной капли энергии, так как потраченная на формирование огня и других проявлений, она полностью возвращалась ко мне. Помимо этого, демонстрация упрочила мое положение в общине «потухших», возведя в ранг одаренного, знающего и умеющего на порядок больше, чем док. Я не стал развеивать их уверенность в моих достоинствах, решив воспользоваться подвернувшимся гостеприимством.

За свое проживание у дока, я расплачивался тем, что вносил корректировки в уже известные руны. Сам же я занимался Веде, раскладывая символы на составляющие и проверяя свои догадки на практике. Эти работы пришлось производить исключительно в своей голове, не доверяя информацию ни бумаге ни компьютеру.

— Уходишь? — как всегда, чувствующая лучше остальных, и не только энергию, но и намеренья людей, спросила Клава, застав одевающимся в прихожей.

— Пора, — ответил я.

— Скажи, насчет Веде, это работает? — удержав за рукав, она попыталась заглянуть в мои глаза.

— Да, это работает, — я не нашел в себе сил врать.

— Но… — Клава продолжала держатся за рукав моей куртки.

— Славе это не надо, — как мог, объяснил я свое нежелание делится опасными знаниями.

— Может ты и прав, — отвернувшись, она ушла на кухню.

«— Конечно я прав», — подумал я, так как созданные мной на основе Веде руны были настолько разрушительны по своим возможностям, что даже такой слабый одаренный, как док Слава, мог попытаться применить их в угоду своим амбициям.

Идя по улице, я размышлял, о том, что в полной мере отдаю себе отчет о том, что могу сровнять этот город с землей. Вывернутая наизнанку печать «поглощения» и наложенная на пустую землю, она высасывала энергию напрямую из планеты. Пропущенная через руну «линза», прана становилась настолько плотной, что закачанная в узлы моих энергетических меридианов, по своему наполнению превышала мой обычный запас в сорок раз. Определенно некоторые знания не должны были попасть в руки боярских родов. Взявшие власть, и без того сильные люди, могли начать совершать необдуманные поступки, стремясь стать единоличными хозяевами в огромной стране.

* * *

Площадь открылась неожиданно, в своих представлениях о брусчатой мостовой и стене из красного кирпича, я представлял все это более величественно и помпезно.

«— Может я не стой стороны зашел? — подумал я: — вот и здание думы рядом, наверняка здесь не очень удачное место».

Решив дойти до зиккурата, виденного многократно по телевизору, я покинул переулок, в котором до этого мялся, преодолевая свои провинциальные комплексы. Открытое пространство равнодушно взирало на мою фигуру, шагающую с праздным видом по брусчатке. Все было хорошо, пока сбоку не раздались крики и скрип тормозов.

Оставаясь безучастным, как и другие зеваки, я наблюдал, как длинный седан представительского класса кувырнулся пару раз, испытывая на своем бронированном корпусе заклинания стихии воздуха.

«— Хотели бы убить, убили бы, похоже, что им нужен кто-то живым», — пришел я к выводу, наблюдая за минимальными повреждениями у автомобиля на общем фоне энергетических всплесков.

— Ваня беги, — вывалившийся из задней двери мужчина, развернулся лицом к нападавшим, формируя какую-то огненную технику.

— Дядя Петр! — голос мальчика звонким колокольчиком разлился над площадью, показавшись смутно знакомым.

— Беги! — не отвлекаясь на дергающего за полы пиджака ребенка, мужчина средних лет посылал одну за другой огненные стрелы в нападающих.

«— Мужик жив, только потому, что мальчик рядом», — сообразил я о том, ради кого осторожничали агрессоры.

Обернувшийся в поисках помощи мальчуган, с заплаканным лицом обвел взглядом равнодушно стоящих в отдалении людей.

— Помогите, — едва слышно сказал он, еще до этого сорвав голос от крика.

«— Ваня?» — узнал я паренька, с которым познакомился в самолете.

Дальнейшие действия были несколько стремительны, что даже мое обостренное восприятие с трудом поспевало за собственными мыслями. Вначале я посмотрел на дверь перевернутого вверх колесами автомобиля, на некогда лакированной поверхности отчетливо был виден баронский герб, так взбесивший меня в аэропорту. Потом я пригляделся к энергетическом запасу обороняющегося мужчины и нападающих. Соотношение было сильно не в пользу Ваниного защитника и я шагнул вперед.

Одновременно с ускорением, я трансформировал «сферу» в «луч», дотягиваясь до нападавших. Сформировав под их ногами на земле двойную печать огня и «поглощение», я приблизился к мальчику.

— Дядя Олег!? — мальчик был и рад и напуган одновременно.

— Привет Ваня, как столица? Гуляешь!? — с улыбкой на лице спросил я.

Оглянувшийся на неожиданно появившегося за его спиной человека, мужчина в твидовом пиджаке лишь раздраженно сжал зубы.

«— Хрен тебе а не мальчик», — решил я, оценив его реакцию на мою помощь.

— Ты в мавзолее был? — спросил я и дождавшись неуверенно отрицательного движения, предложил: — Я тоже, пойдем посмотрим?

Убедившись, что нападающие заняты заботой о собственной жизни, дядя Петр наконец-то обратил на меня свое внимание.

— Вы куда это собрались? — уверенный в собственном превосходстве, он попытался взять ситуацию в свои руки.

Сформировав руну «Жэ», я направил вектор гравитации на грудь мужчины, придавив его спиной к боку бронированного авто, продолжавшего лежать на брусчатой мостовой вверх колесами.

— Ты Петя сначала вон с теми разберись, а потом рот открывай, — отлично понимая, что придавленный вряд ли сможет ответить, я повернулся к Ване и предложил: — пошли посмотрим мавзолей, а через полчаса вернемся?!

Ваня посмотрел на хранящего молчание мужчину и неуверенно сказал: — ну, если только не на долго.

— На пол часика, — не столько ради подростка, сколько ради информирования дяди Петра, подтвердил я.

Когда мы вышли из мавзолея, на площади столпилось неожиданно много людей. Планом моей легализации в столице являлась демонстрация части своих способностей одному из боярских родов. И в зависимости от того, как они воспримут мое появление, я рассчитывал действовать дальше. Стать одним из членов великого рода мне казалось хорошей идеей. Хорошей, до того, как я вышел на улицу, остановившись на ступенях, ведущих из зиккурата.

Вполне возможно, что до того как появились «потухшие», эти ветви родов были великими. Сейчас же передо мной были жалкие остатки, некогда грамотно селекционированных образований. В моем энергетическом зрении отчетливо виднелись взаимосвязи, соединяющие находящихся в одном роду. Никакой усиливающей структуры древа я не наблюдал, изъеденная, с проплешинами, она вызывала жалось и брезгливость.

Перед мавзолеем собрались представители не одного великого рода, а целых трех, смотрящие друг на друга «волком». Все они были примерно в равном положении, как по количеству бойцов, так и по своей былой мощи. Нет-нет, да в сторону мальчика бросались странные взгляды, как если бы он являлся одновременно как источником так и решением всех проблем.

— Ваня, а ты вообще кто? — запоздало сообразил я.

— Я видящий, — ответил он и почему-то смутившись, добавил: — последний.

Оценив собравшуюся перед мавзолеем толпу и то, что все они готовы поубивать друг друга лишь бы в их род вошел видящий, я наконец-то понял, почему мэр Тулы поступил со мной именно таким образом. Сдав военным, он избавлялся от одаренного, в руки которого попала информация о девочке, обладающей возможностью видеть энергию. Взгляд Марго, брошенный в мою сторону на заснеженной площадке детского сада, оценивал то, насколько я проникся ценностью случайно попавшей ко мне информации. Несмотря на мою невозмутимость в тот день, мэр Тулы решил не рисковать, что в общем-то было вполне для него характерно.

— Ты не последний, — ответил я Ване, чем вызвал в глазах мальчика неподдельный интерес: — есть еще она девочка, если хочешь, то я вас познакомлю, думаю вместе вам играть будет намного интересней.

Прокатившаяся волна по рядам родов ясно показала, что мои слова слышал не только стоящий рядом ребенок. Повернувшись к толпе, готовой и разорвать меня на части, и внимать откровениям, я взлетел вверх. Дружный вздох, прокатился над площадью, летать никто из них не умел и даже не слышал о таком.

Отлично понимая, что «пряниками» нельзя внушить трепет и уважение, я раскинул руки в стороны. Это был абсолютно бессмысленный жест, но он послужил началом наносимых мной энергетических ударов по площадям. Требовалось внушить уважение к себе у всех одаренных, собравшимся сейчас перед мавзолеем. Согнанные в одно место интересами своих родов, они пали жертвой стечения обстоятельств. Я не собирался каким-либо образом влиять на сложившуюся в стране ситуацию, но видя «цвет» и «силу» державы, принял решение взять все в свои руки.

— На колени! — прогремел мой голос, усиленный руной, над площадью.

Наиболее стойкие остались на своих двоих, несмотря на гравитационные удары.

— На колени! — вторило мне эхо, отраженное от красной кирпичной стены.

Те, кто смог воспротивиться силе гравитации, склонились, лишившись праны. Давно привыкшие к заемной энергии, одаренные оказались не в состоянии стоять на ногах из-за одрябших мышц.

— На колени! — в третий раз прозвучало над площадью, сместившись к трем, оставшимся на ногах основателям великих родов мужчинам, я внимательно посмотрел на их лица.

Не став дополнительно давить на них, я предоставил уверенным в себе Альфам возможность самостоятельно сделать этот шаг.

— Что нам в тебе? — спросил самый крепкий и на вид и по энергетическому развитию глава рода.

— Примите печать, и я упорядочу древо, придав надлежащий ток силе рода, — сам не зная, откуда во мне эти слова, изрек я.

— Доказательство, Испытание, Смерть, — произнесенные почти одновременно, три слова слились в один звук.

— Да будет так, — согласился я, раскидывая вокруг себя вывернутую сферу «накопления».

Так же, как до этого раздавал гравитационные плюхи, я стал вываливать на приходящих в себя одаренных энергию. В моих «узлах» ее было много, но мне она была не нужна. Вновь взлетев, я завис на высоте десяти метров над площадью, каждый одаренный мог видеть меня и применить, неотвратимое по своей смертоносности заклинание. Сначала один, потом второй, потом уже все вместе, Альфы пытались уничтожить единственного, кто посмел противопоставить себя всем.

Энергия впитывалась в мои накопители, возвращаясь к тем, кто стоял на площади. Через пять минут беспрерывной какофонии заклинаний, интенсивность стала спадать, пока совсем не утихла. В наступившей тишине, люди переминались с ноги на ногу, не понимающие что дальше делать и как поступить.

Я раскинул ладони в стороны, накрыв всю площадь «сферой». Выписав печать «поглощения» на брусчатке площади, я произвел активацию. Энергия, бурлившая до этого в каждом из одаренных, ушла в один миг, заставив покачнуться и с трудом удержаться, чтобы не упасть на землю.

— Князь, — прозвучал детский голос за моей спиной.

Оглянувшись, я увидел Ваню, преклонившего одно колено передо мной. Именно так звали в комиксе мифическое существо, изображаемого ярким светящимся контуром человекообразного тела. Парень был видящим, и не мог не разглядеть мою сверкающую в энергетическом спектре фигуру. Никто из присутствующих на площади не обладал способностью видеть, и я снял «маскировку», не подумав о мальчике.

— Князь, князь, — послышалось со всех сторон.

Люди становились на колени, но не все. Трое глав родов продолжали упорствовать, переглядываясь между собой. Взяв на «поводок» каждого из них, я стал сдавливать их шеи, наблюдая, как синеют холеные лица.

— На колени! — не столько ради глав родов, сколько ради тог, чтобы до всех дошло, кто здесь главный, повторил я.

Придушенные, они уже сами валились на землю, но я продолжал удерживать их за шею своим заклинанием. Начав медленно спускаться на землю, я выгадывал время, необходимое на создание руны, которая могла бы послужить напоминанием для этих одаренных о том, что теперь они подчиняются только мне. Взяв за основу печать, которая появлялась на каждом, кого приняли в род, я придал ей трехмерную форму, разложив по Веде и добавив эффект подчинения, передачи и поглощения энергии.

— Клянемся, — накладываемая на «первый» узел энергетических меридианов руна, вызывала у глав родов очень болезненные ощущения.

Стоящие на коленях, придавленные не только телесной слабостью, но и моральными испытаниями последнего часа, одаренные получили руну «подчинения» автоматически, стоило их главе пройти через ритуал.

— А я? — остававшийся все это время на ступенях зиккурата, Ваня поднял на меня свой взор, спрашивая о своей судьбе.

— Хочешь пойти в княжеский род? — уставший как собака, я постарался скрыть раздражение и приветливо улыбнулся.

— Вот здорово! — вскочив на ноги, Ваня подпрыгнул от переполняющих его чувств.

* * *

Зал, в котором был установлен мой трон, вмещал в себя не меньше трехсот человек. Я сидел на возвышении, лениво оглядывая через полуприкрытые веки толпящихся вдоль стен придворных. С памятного события на красной площади прошло почти полгода, превратившиеся в череду подчинений воле князя всех не согласных с идеей централизованной власти.

Первыми слева, стояла кучка одаренных ученых, притащивших результаты своих изысканий и жаждущих получить новые гранды на исследования. Следующими стояли приезжие из провинций, ждущие возможности рассказать мне как им плохо живется и получить дотации на поддержание своих земель. Ближе к двухстворчатым дверям стоял в гордом одиночестве военный советник, в зажатой под мышкой папке наверняка содержались очередные неопровержимые факты о готовящемся со стороны Китая вторжении и угрозе потери восточных территорий России. Правее дверей собралась самая многочисленная группа, сборная солянка из столичных и союзных кланов других крупных городов, среди маститых основателей рода мелькали пригожие барышни, доставленные в кремль, для того чтобы князь снял с их лона печать и тем самым позволил, перезайти в другой род, или в тот же, но под другого мужчину.

«— Уже член стерся об этих барышень исправлять огрехи», — в небольшом раздражении мелькнула мысль.

Справа от трона на выделенном пятачке, находилось всего двое, Ваня и Валя, именно так оказалось звали девочку, которая могла видеть прану. Мэр Тулы не хотел признаваться, что в его городе есть такая одаренная. Пришлось посылать войска, чтобы притащить медведеподобного мужика и бросить на пол перед моим троном. Едва разглядев, кто сидит на троне и признав во мне давнего наемника, мэр во всем раскаялся, что, впрочем, не избавило его от наказания.

— Ваня, Валя, — подал я голос.

Мальчик и девочка увлеченно играли, стараясь перехватить контроль над общей руной и наполнить ее своей энергией, выдавив чужую.

— Идите в комнаты, сегодня ничего интересного не будет, — дождавшись, пока дети оторвутся от своего занятия, я отправил их прочь, решив не мучить нудным приемом.

— Ох, — вырвалось из толпы.

Переведя взгляд на пустующий центр зала, я с интересом наблюдал за формирующимся в пространстве символом. Рисунок проявлялся не только в энергетическом спектре, но и в визуальном, позволив собравшимся придворным заметить проявления магии. Накрыв на всякий случай чужое творение своей сферой «поглощения», я стал с нетерпением ждать, кто же появится из открывающегося портала.

— Императрица, — мой военный советник первым узнал узкоглазую девушку, перешагнувшую через разделяющий многие сотни километров барьер пространства.

Я тут же активировал свою руну, высосав из чужого заклинания всю энергию. Захлопнувшийся портал за спиной у симпатичной китаянки вызвал легкий порыв ветра, донесший до меня запах незнакомых трав и цветов. Сама девушка казалось не обратила на это никакого внимания, но стремительные попытки сформировать несколько неизвестных мне рун, подсказали, что ее фарфоровое лицо лишь маска, за которой девушка испытывает бурю эмоций от того, что осталась без сопровождения в стане врага.

«— И как с тобой общаться, я же по-китайски не бум-бум», — подумал я.

«— Вот еще, буду я с тобой общаться, жди», — услышал я.

Воззрившись друг на друга, мы осознали произошедшее.

«— Эм, привет», — попробовал я, обалдев от догадки.

«— Если это ты, то пошевели рукой», — девушка оказалась куда более практичной.

Сделав небольшое приветственное движение кистью левой руки, я слегка улыбнулся.

«— А теперь ты, сделай что-нибудь, а не то я никак не поверю, что слышу твои мысли», — выдал я.

«— Огненная плеть подойдет?» — сформировав в обеих руках вьющиеся жгуты огня, девушка с вызовом посмотрела в мои глаза.

— Ваня, Валя, я же сказал идти в свои комнаты, — вспомнив о подростках и прикинув, во что может вылиться противостояние между мной и императрицей Китая, я внутренне похолодел.

«— Твои дети?» — неожиданно спросила она.

«— Приёмные», — мысленно ответил я, еще до того, как успел подумать.

«— А мой советник по геополитике утверждал, что ты чудовище и ешь детей на завтрак», — развеяв огненные плети, на ее лице прорезалась первая эмоция.

«— Мой утверждает о тебе тоже самое», — брякнул я.

«— Этот?!!» — мгновенно развернувшись к моему военному советнику, китаянка оценивающе взвесила его фигуру.

«— Не трогай его, твой не лучше», — поспешно вставил я, параллельно сообразив, что мысленная речь содержит в себе куда больше информации, чем простые слова.

«— И в правду похожи», — перестав буравить прижавшегося к стене спиной советника взглядом, она с любопытством осмотрела остальных придворных.

«— У тебя такой-же беспредел творится?» — мне стало интересно, как проходят будни императрицы.

«— Не, я всех разогнала, кого на кол, кому голову с плеч», — весело ответила девушка.

«— Так я тебе и поверил», — улыбнулся я, получив наглядное доказательство, что обмануть по мыслеречи невозможно.

Неожиданно в груди образовался вакуум, после чего возникло ощущение падения вниз. Спустя еще мгновение все стало также как прежде.

«— Ты тоже почувствовала?» — спросил я, уловив растерянность, проскочившую в ее эмоциональном фоне.

«— Это где-то на Каспии» — создав очередную среднюю руну, энергию из которой я не стал высасывать все еще весящим вокруг девушки «поглощением», китаянка указала нужное направление.

За столь короткое время общения с незваной гостьей я успел увидеть столько новых плетений, что где-то в глубине души засомневался, что смог бы выйти победителем из нашей гипотетической схватки. Не к месту вспомнились и доклады военного советника, о том что больше нет таких стран, как Япония, Корея, Монголия и Индия. На их территориях образовался Великий Китай, императрица которого беспечно стояла в десяти метрах от меня и вглядывалась в созданное заклинание "Око".

«Пойдем посмотрим?» — предложила она.

Сойдя с трона, я обратил внимание, что все это время девушка леветировала, не касалась пола. Я решил не ронять достоинства, и прошел разделяющее нас пространство по воздуху. Хоть ни в слух, ни мысленно, ничего не было сказано, но я уловил удовлетворение, которое испытала девушка, осознав, что я не хуже ее могу управлять гравитацией.

«— У меня энергии мало», — сформировав большую руну, структуру которой я с удовольствием запомнил, она повернулась ко мне лицом.

«— Не вопрос», — ответил я, напитывая созданный символ.

Взявшись за предложенную руку, чтобы вместе пройти в активировавшийся портал, я почувствовал бархатистость ее кожи и теплоту ладони.

— А вы куда? — два детских голоса, слились в один, задав интересующий всех одаренных в приемном зале вопрос.

— Пойдем погуляем, — ответил я, пропуская девушку на полшага вперед.

На Каспии было ветрено, белые барашки венчали куда-то бегущие волны, мутно зеленая вода с трудом отражала силуэты плывущих по небу облаков. Уродливые буровые вышки портили вид горизонта, над которым вставало солнце.

— Смотри, — сказала Ли.

Одна за другой, конструкции проваливались под воду. Сомкнувшиеся волны продолжали свой бег, ничем не напоминая о том, что ранее здесь находились установленные человечеством устройства. В энергетическом плане на водной поверхности появлялись огромного размера печати, вспыхивающие на краткий миг и развеивающиеся вместе с пропадающими буровыми вышками.

— Смотри, — в свою очередь сказал я, обратив внимание девушки на землю, раскинувшуюся за нашими спинами.

Воздух над степью пожухлой травы, пропитанный влагой и взбитый ветром, стал насыщаться в энергетическом спектре крошечными белыми вкраплениями. Переглянувшись с девушкой, мы улыбнулись.

Планета оживала, избавляясь от всего, что приносило ей вред. Ядерные станции, буровые вышки, перегораживающие реки ГЭС, убивающие экологию заводы и фабрики. Став разумной, Земля давала взамен населяющим ее существам прану, даруя возможность пользоваться магией.

Неожиданно начавшийся мелкий моросящий дождь, напомнил мне о том, с чего все началось. Запрокинув голову вверх, я подставил влаге свое лицо, думая о том, насколько в нашей жизни случайность может изменить уготованную человеку судьбу.

Год назад на заднем дворе в давно заброшенной деревне, я лежал на голой земле, мечтая утолить жажду под моросящим дождем. Никто тогда не знал, что льющаяся сверху вода, несет в себе мельчайшие частицы, долетевшие до нашей планеты вместе с раздробленными осколками метеоритного поля. Стоящие на посту милиционеры, вдыхали влажный воздух. Мокнущие вдоль проспекта проститутки утирали лица, стараясь не размазать макияж. Выполняющие приказ окружного штаба, солдаты совершали марш бросок по бездорожью, падая и глотая попадающую в рот жижу. Все это было во множестве проявлений по всей планете, как впрочем и то, что девушка, стоявшая рядом со мной, тренировалась всю ночь на пролет под проливным дождем, отрабатывая удары ног и рук на деревянном манекене Шаолиньского монастыря.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg