«Восстание»

Восстание (fb2) - Восстание [litres] (пер. Ирина Александровна Нечаева) (Сотня (Кэсс Морган) - 4) 1156K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кэсс Морган

Кэсс Морган Восстание. Сотня

Эта книга – плод воображения автора. Все имена, персонажи, места и ситуации вымышлены. Любые совпадения с реальными событиями, географическими объектами и людьми, как умершими, так и ныне здравствующими, являются случайностью.

Моим читателям. Спасибо за то, что впустили космических правонарушителей в свои сердца. Ваша поддержка – это целая галактика.

Kass Morgan. Rebellion

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Rights People, London и The Van Lear Agency

Produced by Alloy Entertainment, LLC

Copyright © 2016 by Alloy Entertainment.

Published by arrangement with Rights People, London

© Марина Акинина, обложка, 2017

© Ирина Нечаева, перевод, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Глава 1 Кларк

Кларк поежилась, когда порыв ветра пронесся по полянке, шурша в красно-золотых листьях, которые еще цеплялись за деревья.

– Кларк! – тихо позвал кто-то. С момента прибытия на Землю она множество раз представляла себе этот голос. Она слышала его в звоне ручья. Слышала в шелесте ветвей. А чаще всего слышала в шуме ветра. Но теперь ей не нужно было убеждать себя, что это невозможно. В груди разлилось тепло. Кларк обернулась и увидела маму, которая шла к ней с корзиной яблок из земного сада.

– Ты их пробовала? Они невероятны! – Мари Гриффин поставила корзину на один из длинных деревянных столов, взяла яблоко и кинула его Кларк. – Несмотря на три сотни лет генной инженерии, мы в Колонии никогда не могли вырастить ничего подобного.

Кларк улыбнулась и откусила кусочек, оглядывая шумный суетящийся лагерь. Колонисты и земляне радостно готовились к первому совместному празднику. Феликс и его бойфренд Эрик несли тяжелые миски с овощами, выращенными в садах землян и приготовленными на их кухнях. Двое землян показывали Антонио, как плести венки из веток. А чуть дальше Уэллс вместе с Молли, которая недавно начала учиться у земного плотника, шлифовал один из столов для пикника.

При виде этой картины трудно было поверить, что за последние несколько месяцев они прошли через множество трудностей и страданий. Кларк была одной из сотни подростков, которых отправили на Землю узнать, могут ли люди выжить на зараженной радиацией планете. Но их корабль потерпел крушение, потеряв связь с Колонией. Пока сотня боролась за выживание на Земле, оставшиеся колонисты поняли, что система жизнеобеспечения вышла из строя и что у них осталось совсем немного времени. Когда уровень кислорода понизился и распространилась паника, началась драка за места на челноках, которые, к сожалению, могли вместить лишь немногих колонистов. Кларк и другие подростки из сотни были просто ошеломлены, когда на Землю неожиданно прибыло еще несколько челноков. То, что произошло дальше, было уже не так удивительно: Вице-канцлер Родес начал масштабную и жестокую кампанию по борьбе за власть с подростками, которые стали фактическими лидерами колонистов на Земле. В ходе этой кампании погибла Саша Уолгров, девушка Уэллса и дочь Макса, лидера мирных землян. Это сильно ухудшило отношения между двумя группами. Но в результате им пришлось объединиться против общего опасного врага – отколовшейся группировки жестоких землян, которые хотели уничтожить колонистов. И вышло так, что теперь все работали вместе. Родес снова стал Вице-канцлером и помог собрать новый Совет, состоящий как из землян, так и из колонистов.

И этот праздник был не только первым совместным торжеством: сегодня новый Совет впервые появится перед своим объединенным народом. Парень Кларк, Беллами, стал одним из членов Совета, и его даже попросили произнести речь.

– По-моему, все потихоньку сближаются, – сказала мама Кларк, глядя, как юный колонист помогает двум земным девушкам расставлять по столам грубые оловянные тарелки и раскладывать деревянные ложки.

– А мне что делать?

– Ты уже достаточно потрудилась, так что просто постарайся отдохнуть.

Кларк отошла на шаг и полюбовалась знакомой теплой улыбкой матери. Хотя с их воссоединения прошел уже месяц, она по-прежнему без устали поражалась тому, что ее родители вовсе не казнены за измену Колонии, как ей говорили раньше. Вместо этого их отправили на Землю, где они столкнулись со множеством опасностей, но все же сумели найти дочь. Два врача были ценнейшими членами общины. После нападений злобной земной группировки они вместе с доктором Лахири помогали лечить раненых и, наравне с Кларк, Уэллсом и Беллами, крепили связи между колонистами и их мирными земными соседями.

Впервые на памяти Кларк жизнь на Земле стала мирной, и в ней появилась надежда. После многих месяцев страхов и страданий наконец-то настала пора праздновать.

Отец Кларк прошагал по полянке к грубо обструганным столам, помахав по дороге своему новому другу Джейкобу, земному фермеру, и широко улыбнувшись Кларк. В левой руке он держал несколько ярких кукурузных початков.

– Джейкоб говорит, что дождя еще долго не будет, так что мы успеем полюбоваться луной. – Дэвид Гриффин положил кукурузу на стол и задумчиво поскреб недавно отросшую бороду, глядя в небо, как будто луна уже вышла. – Вообще-то луна будет красная. Джейкоб зовет ее «охотничьей луной», но наши предки, кажется, называли ее урожайной.

В детстве Кларк здорово надоели эти бесконечные лекции о Земле, но теперь, после того как она целый год оплакивала родителей, которых считала мертвыми, оживленные рассказы отца только радовали ее – и вызывали бесконечную благодарность. Впрочем, пока отец говорил, Кларк уже смотрела на деревья, из-за которых появилась знакомая высокая фигура с луком через плечо.

– Вообще «охотничья луна» мне больше нравится, – немного смутилась Кларк, и на лице ее расплылась улыбка. Выйдя на поляну, Беллами замедлил шаг и оглядел лагерь. Даже после всего, что они пережили вдвоем, сердце Кларк забилось быстрее при мысли, что Беллами ищет именно ее. Что бы ни ждало их на этой дикой жестокой планете, они справлялись с этим вдвоем.

Когда он подошел ближе, Кларк увидела, что за спиной у него болтается огромная птица с широкими яркими перьями и длинной тонкой шеей. Кажется, ее хватит минимум половине лагеря. Кларк почувствовала гордость. Хотя в лагере было уже не меньше четырехсот человек, включая хорошо обученных стражников Колонии, Беллами все равно оставался лучшим охотником.

– Это индейка? – спросил отец Кларк, который так быстро бросился вперед, что чуть не упал на стол.

– Мы видели таких в лесу, – добавила мама, подходя к Кларк. Посмотрела на Беллами и прикрыла глаза ладонью от солнца, – к северо-западу отсюда, зимой. Я думала, что это павлины, такие у них красивые голубые перья. Но они оказались слишком хитрыми, и мы ни одного не поймали.

– Беллами кого угодно поймает, – сказала Кларк и вдруг залилась краской, когда ее мама приподняла бровь.

Кларк немного боялась знакомить Беллами с родителями – она не знала, как те отреагируют на любого, кроме ее предыдущего бойфренда с Феникса, Уэллса, парня открытого и прямодушного. Но, ко всеобщему облегчению, Беллами им очень понравился: собственные страдания научили их сочувствию. Они даже заботились о Беллами, когда тот провел ночь в семейной хижине Кларк, мучимый лихорадочными кошмарами. Он то и дело просыпался, мокрый и дрожащий, – ему снилась расстрельная команда, как ему завязывают глаза, как кричат Кларк и Октавия. В такие ночи родители смешивали для него успокаивающие травяные настои, а Кларк держала его за руку. Ни отец, ни мать ни слова не говорили Кларк.

А сейчас они оба радостно помахали Беллами, но Кларк все равно напряглась. Он шел как-то неправильно. К тому же он был бледнее обычного и постоянно оглядывался через плечо, а глаза были дикие.

Когда Беллами подошел ближе, отцовская улыбка увяла. Он потянулся за птицей, и Беллами положил ее в протянутые руки, не утруждая себя благодарностями.

– Кларк, – сказал Беллами. Он тяжело дышал, как будто ему пришлось бежать, – нам надо поговорить.

Она не успела даже ответить, а он схватил ее за локоть и потянул мимо кострища к ряду новых хижин. Кларк тут же споткнулась о выступающий корень и едва не упала.

– Беллами, стой, – она высвободила руку.

Остекленевшие глаза снова стали живыми.

– Прости. Ты в порядке? – Теперь он говорил, как всегда.

– Да, – кивнула Кларк, – что происходит?

Оглядев лагерь, он снова испугался.

– Где Октавия?

– Вроде бы присматривает за детьми. – Октавия отвела детей играть у ручья, чтобы они не мешали приготовлениям. Кларк ткнула пальцем в держащихся за руки ребятишек, которые шли к столам через полянку. Черноволосая Октавия возглавляла шествие. – Видишь?

При виде сестры Беллами расслабился, но потом, посмотрев на Кларк, снова помрачнел.

– Я, когда охотился, увидел кое-что странное.

Кларк прикусила губу, давя тяжелый вздох. Только на этой неделе он не в первый и даже не в десятый раз произносил эти слова. Но она все равно взяла его за руку и кивнула:

– Рассказывай.

Беллами переминался с ноги на ногу, из-под его темных взъерошенных волос сбегала струйка пота.

– Примерно неделю назад я заметил на оленьей тропе кучу листьев. По дороге к Маунт-Уэзер. Какая-то она была… неестественная.

– Неестественная, – повторила Кларк, очень стараясь быть терпеливой, – куча листьев. В лесу. Осенью.

– Огромная куча листьев. Раза в четыре больше любой другой. Такая большая, что в ней бы мог человек спрятаться. – Он ходил из стороны в сторону и говорил скорее самому себе, чем Кларк. – Я не стал останавливаться и проверять, что в ней. А надо было. Почему я не остановился?

– Хорошо… – медленно сказала Кларк. – Давай вернемся и посмотрим, что там.

– Она пропала, – сообщил Беллами, запуская пальцы в и без того растрепанные волосы. – Я забил на нее. А сегодня она пропала. Как будто ее кто-то использовал, а потом она стала не нужна.

На его лице были написаны тревога и чувство вины, и у Кларк сжалось сердце. Она знала, в чем дело. После приземления челноков Вице-канцлер Родес пытался казнить Беллами за преступления, которые тот якобы совершил на корабле. Всего два месяца назад ее парень вынужден был сказать последнее «прости» людям, которых любил, прежде чем ему завязали глаза и повели на расстрел. Он смотрел в лицо смерти, понимая, что ему предстоит оставить на произвол судьбы Октавию и что его гибель разрушит жизнь Кларк. Но неминуемая казнь не состоялась из-за внезапной жестокой атаки землян. Хотя Родес помиловал Беллами, эти события наложили на него неизгладимый отпечаток. Неудивительно, что с тех пор его преследовали навязчивые идеи, которые не проходили со временем, а лишь усиливались.

– А теперь вспомни, что я говорил раньше, – голос Беллами стал громче и гораздо злее. – Следы колес у реки. Голоса за деревьями.

– Мы все это уже обсудили! – перебила Кларк и обняла его. – Следы колес оставили повозки людей Макса. А голоса…

– Я их слышал, – он попытался убрать ее руки, но Кларк держала крепко.

– Конечно, слышал, – сказала она, обнимая его еще сильнее. Он расслабился и прижался к ней.

– Я вовсе не хочу никого напрасно беспокоить, – Беллами сглотнул и явно чего-то недоговорил, – но точно тебе говорю, что-то тут не то. Я это раньше чувствовал и теперь чувствую. Нужно всех предупредить.

Кларк посмотрела через плечо на суетящихся в лагере людей. Лила и Грэхем несли ведра с водой, дразня маленького мальчика, которому ведро было не под силу. Земные дети хихикали и носились между лагерем и деревней, притаскивая все новую еду. Стражи договаривались о расписании патрулей.

– Нужно предупредить всех до… торжества, – он обвел полянку рукой. – Что тут вообще происходит?

– Праздник урожая, – ответила Кларк. Ей нравилась идея возродить традицию, насчитывающую много сотен лет и уходящую корнями во времена до Катаклизма, ядерной войны, которая почти уничтожила Землю и заставила первых колонистов уйти в космос, чтобы спасти человеческую расу. – Макс говорит, его празднуют уже много поколений подряд, и нам всем очень полезно немного…

– Именно этого и ждет та группа отщепенцев, – очень громко перебил ее Беллами, – если бы я хотел напасть на лагерь, то сделал бы это именно сегодня. Собрались все. Легкая добыча.

Маленький мальчик высунулся из хижины, увидел Беллами, побелел и забился обратно.

Кларк взяла Беллами за руки – руки дрожали – и посмотрела ему в глаза.

– Я тебе верю, – сказала она, – ты действительно видел все, о чем говоришь.

Он кивнул, но дышал все еще тяжело.

– Но и ты мне поверь. Здесь ты в безопасности. Мы все в безопасности. Перемирие, заключенное месяц назад, нерушимо. Макс говорит, что отщепенцы ушли на юг, как только проиграли битву, и больше ни одного из них здесь не видели.

– Знаю, – сказал Беллами, – но это ведь была не просто куча листьев. Я что-то спиной почувствовал…

– Тогда заменим это другим чувством? – предложила Кларк, поднялась на цыпочки и поцеловала его в шею, а потом в затылок.

– Не так-то это просто, – пробурчал он, но все равно расслабился.

Она отстранилась и улыбнулась ему.

– Ладно тебе, Бел, сегодня же праздник. Первое крупное событие с тех пор, как ты вошел в Совет. Подумай о своей речи. Подумай о куче вкусной еды, большая часть которой добыта с твоей помощью.

– Совет, – мрачно сказал он, закрывая глаза, – точно. Совсем забыл про эту чертову речь.

– Все будет хорошо, – заверила его Кларк и коснулась губами обветренной щеки, – ты на своем месте.

– Точно, – он обнял ее за талию и привлек к себе, – особенно здесь.

Она засмеялась:

– Вот именно. А теперь помоги мне с ужином, прежде чем идти в Совет. Вдвоем будем праздновать позже.

Он пошел с ней, все еще положив руку ей на талию и дыша в шею.

– Спасибо, – пробормотал он.

– За что? – легко спросила она, пытаясь не показать виду, что умирает от тревоги.

Ей нужно было поговорить с ним. Вчера. Или позавчера.

Беллами становится хуже. И не обращать на это внимания больше нельзя.

Глава 2 Уэллс

Уэллс загрузил последнюю бочку сидра на тачку. Мышцы спины горели. После нескольких дней беспрерывной подготовки к празднику урожая ладони потрескались, а ноги распухли и болели. Болело вообще все тело. Но он мог думать только об одном: еще. Больше боли! Больше работы! Только бы отвлечься от мрачных мыслей. Только бы забыть.

Мимо прошла земная женщина с ребенком в слинге и улыбнулась Уэллсу. Он вежливо кивнул в ответ, но тут же молнией вспыхнуло воспоминание: Саша играет с этим малышом колосом пшеницы, а его мать – вот эта самая женщина – развешивает выстиранное белье.

Черные волосы Саши упали на лицо, а зеленые глаза сверкали. Она дразнила Уэллса, утверждая, что детей он боится больше, чем битвы с Родесом и его войсками.

Уэллс сжал зубы и схватился за ручки тачки. Непосильная тяжесть немного пригасила воспоминания. Он потащил тачку к центральной деревенской улице, ведущей к лесу, куда сносили все припасы.

Рыжеволосый Пол, давно сменившийся с поста, но не снявший формы, стоял на камне и разглядывал землян и колонистов, которые вызвались отнести продукты для сегодняшнего пира в лагерь.

– Ну что. Я как следует проверил лес и побережье. Все чисто. Но все-таки давайте поосторожнее, так, на всякий случай, – он хлопнул в ладоши и указал на утоптанную тропинку в лесу, – давайте шевелитесь и не забывайте смотреть по сторонам.

Уэллс заметил, что некоторые жители деревни бросали на Пола изумленные взгляды. Он прибыл относительно недавно – на том челноке, который сбился с курса. Колонисты пробились в лагерь сразу после того, как жестокая бойня с отколовшейся земной группировкой закончилась перемирием.

Уэллс немного знал Пола еще в Колонии. Дружелюбный и энергичный, он всегда казался Уэллсу скорее надежным и сильным солдатом, чем лидером, но за последний год все явно изменилось. Неизвестно, что произошло с пассажирами челнока между аварийной посадкой и прибытием в лагерь, но Пол сделался их неофициальным капитаном и до сих пор им оставался.

– Те, у кого тяжелый груз, будьте осторожнее, не споткнитесь. Раненые, вы сделаетесь легкой добычей.

Уэллс закатил глаза. Злобные земляне давно ушли. Пол пропустил все интересное, его это просто бесило, и теперь он пытался это компенсировать. Уэллс не собирался этого терпеть – он-то видел настоящие сражения.

Пол вдруг нахмурился.

– Грэхем, а зачем тебе нож? Ты сегодня не ходил на охоту.

– Кто бы говорил, – Грэхем вытащил длинный нож из ножен и ткнул им в сторону Пола. Уэллс подумал, не вмешаться ли. Хотя за последние пару месяцев Грэхем немного успокоился, Уэллс никогда не забудет, как злобно блестели его глаза, когда он убеждал членов изначальной сотни убить Октавию за кражу наркотиков.

Но не успел Уэллс даже пошевелиться, как Грэхем фыркнул, сунул нож обратно в ножны и отошел в сторону, кивнув Эрику, который как раз приближался к ним.

– Помощь нужна? – спросил Эрик у Уэллса, мотнув головой в сторону тачки, – ты же не хочешь перенапрячься и стать легкой добычей для врага?

Уэллс заставил себя рассмеяться:

– Конечно, спасибо. Я тогда возьму еще немного дров и тебя догоню.

Он направился к поленнице за дальним рядом хижин. Улыбка исчезла, стоило ему отвернуться, челюсть выдвинулась вперед. В эти дни все давалось ему очень тяжело, и каждый шаг сулил новую боль. Но он все равно шел вперед. Подхватив топор, он принялся колоть дрова и наколол небольшую охапку, которую удобно было нести. Аккуратно сложил бревнышки, не обращая внимания на занозы, сунул их в холщовую петлю и взвалил на спину.

Пока он возился с дровами, деревня опустела: все ушли пировать и праздновать. Урожай, начало новое жизни, увеличение общины, недавний мир.

У Уэллса обвисли плечи. Лямки петли впивались в кожу под рубашкой. Он смотрел на пустую долину. Все хорошо. Он придет в лагерь с небольшим опозданием, зато принесет кучу дров для печей и большого костра. Он будет стоять у костра и поддерживать огонь. Вот и отличное занятие на всю ночь, и на пир можно будет не ходить, и речи не слушать, и не видеть сотен знакомых лиц – все вокруг будут целую ночь думать о тех, кого нет рядом.

Те, кого они любили, остались в Колонии. И все они мертвы. Из-за Уэллса.

Именно он испортил шлюз на корабле и обрек сотни людей, которым не нашлось места в челноках, на медленную смерть от недостатка воздуха. В том числе своего отца, Канцлера. Он сделал это, чтобы спасти Кларк, но до сих пор при виде собственного отражения его охватывало отвращение. Все, что он делает, приводит к разрушению и смерти. Если бы другие колонисты узнали об этом, его бы не просто не пустили на сегодняшний праздник урожая, а изгнали бы из общины навсегда. И он это заслужил.

Он тяжело вздохнул и почувствовал, как подкосились ноги. Его охватила внезапная слабость. Он обернулся, чтобы поправить неудобный груз, и заметил, что дверь одной из хижин приоткрыта. Хижина Макса. Дом Саши.

Уэллс был знаком с Сашей всего несколько недель, но ярких воспоминаний об этом времени осталось столько, что на несколько лет бы хватило. Ему очень нравилось гулять с ней по деревне. Она не просто была дочерью лидера землян – она воплощала собой жизненную силу общины. Именно она первой вызвалась на разведку, собирать информацию о сотне, хоть это и было очень опасно. Она всегда первой протягивала руку помощи, подставляла плечо, высказывала непопулярное мнение слабой стороны. Она приносила пользу, ее жизнь высоко ценилась, ее любили. И ее больше не было.

Уэллс уронил раскатившиеся во все стороны дрова и побрел к двери, как лунатик. Он не заходил в эту хижину почти месяц, избегая, во-первых, воспоминаний, а во-вторых, общения с горюющими землянами. Но сейчас рядом никого не было, и открытая дверь притягивала его, как магнит.

Он обвел взглядом темноватую хижину. Стол, заваленный обломками электроприборов, маленькая кухонная зона, спальня Макса… и далеко, у задней стенки, Сашин уголок.

Ее кровать, ее стеганое одеяло, букет сухих цветов, рисунок птицы, приколотый к деревянной стене. Все осталось, как было.

– Не могу заставить себя ничего убрать, – послышался глубокий печальный голос за спиной Уэллса.

Обернувшись, Уэллс увидел, что в футе от него стоит Макс и смотрит непонятным взглядом. Бороду он тщательно расчесал и оделся в лучшую одежду, готовясь к официальным мероприятиям сегодняшнего праздника. Но сейчас он вовсе не походил на лидера землян и члена нового, объединенного Совета. Это был просто измученный человек, отец, чье горе еще совсем свежо.

– Она в пять лет нарисовала эту птичку. Как по мне, совсем неплохо для такого возраста. Да для любого, – он усмехнулся, – наверное, в старые времена она стала бы художницей.

– Она могла стать кем угодно, – тихо сказал Уэллс.

Макс кивнул и оперся на стену хижины, как будто что-то внутри него только что треснуло.

«Меня здесь быть не должно», – подумал Уэллс, но не успел он извиниться и уйти, как Макс зашел в хижину, жестом позвав его за собой.

– Я набросал речь для начала пира и, конечно, забыл ее здесь, – сказал лидер землян, копаясь на заваленном столе в поисках клочка бумаги с небрежно нацарапанными словами, – а там все уже рассаживаются. Если тоже хочешь сесть на хорошее место, давай быстрее.

– Я вообще не знаю, стоит ли туда идти, – Уэллс изучал носки собственных ботинок, чувствуя, что Макс смотрит на него.

– Уэллс, у тебя столько же прав сидеть за этим столом, сколько и у всех остальных, – Макс говорил тихо, но очень твердо. – Люди… наши люди… собрались вместе благодаря тебе. Они живы только благодаря тебе.

Уэллс в отчаянии посмотрел в уголок Саши. Макс проследил его взгляд.

– Она тоже там будет в каком-то смысле, – Макс немного смягчился. – Она всегда очень любила праздник урожая, – он положил руку Уэллсу на плечо, – она бы хотела, чтобы ты туда пошел.

Глаза жгло. Уэллс посмотрел вниз и кивнул. Макс на прощание сжал его плечо и ушел.

– Я буду сидеть во главе стола вместе с другими членами Совета, – сообщил он напоследок, – займу там и тебе местечко. Ты ведь не хочешь пропустить речь Беллами?

Подумав, как брат, новоиспеченный член Совета, произносит речь перед несколькими сотнями людей, Уэллс невольно улыбнулся. Молодые люди только недавно узнали о своем близком родстве – они оказались сводными братьями, – но их дружба крепла быстро. Взаимное уважение скоро переросло в настоящую любовь и привязанность.

Уэллс вышел из хижины следом за Максом, закрыв за собой дверь и посмотрев напоследок на маленькую птичку. С трудом верилось, что ее нарисовал ребенок. Маленькая Саша ухватила позу взлетающей птицы, сделав ее легкой и радостной… примерно так же выглядела она сама, когда ненадолго забывала об ответственности и позволяла себе побыть свободной. Он вдруг понял, как ему повезло знать ее с этой стороны. Слышать, как она вопит от восторга, прыгая в озеро с такой высоты, на которую Уэллс даже залезть бы не рискнул. Видеть, как яростные зеленые глаза наполняются нежностью после поцелуя. Небрежность Уэллса лишила их целой жизни, полной таких моментов, но ничто не лишит его воспоминаний, хранящихся глубоко в сердце.

Может быть, он и не имеет права праздновать сегодня – после всего, что он сделал, после всего, за что он ответственен, – но в его жизни было много такого, за что он благодарен.

Глава 3 Гласс

Тишина окутала их кровать словно дополнительным одеялом. Эта сторона лагеря опустела, когда все ушли готовиться к празднику урожая. Но Гласс провела весь день здесь, в маленькой хижине, притулившейся у края поляны, отвлекая Люка и все время отвлекаясь сама. Им так редко удавалось урвать немного времени и провести его вместе. С тех пор как ужасная рана на ноге Люка зажила, он все время был занят, еще сильнее, чем раньше. Уходя из хижины на рассвете, он возвращался уже после заката, совершенно вымотанный и хромающий. Сердце Гласс каждый раз переворачивалось при виде этой хромоты.

Люк попытался приподняться на локте, но Гласс удержала его, целуя плечо, бицепс, грудь, а потом и ниже. Он улыбнулся.

– Мне пора идти!

– Нет еще, – она поцеловала его в подбородок и в шею.

– Я из-за тебя опоздаю, – он пробежал пальцами по ее спине, и вид у него был не то чтобы недовольный.

– Никто не заметит, – заявила Гласс, придвигаясь ближе, – ты и так делаешь больше любого другого. Да ты половину этого лагеря выстроил! – она наклонила голову набок, оглядывая Люка с гордой улыбкой. – Мой любимый инженер.

Люк разработал два проекта: небольшой домик со спальными местами на антресолях – для семей – и длинную хижину для групп побольше, например для стражей или для детей-сирот. Но хижина Люка и Гласс была не такая, как все. Она стояла поодаль от остальных, и ее маленькие окна выходили на ту точку, где в это время года вставало солнце. У них были даже очаг и маленькая кухонная зона со столом и стульями. Никто не возражал, чтобы они жили вместе, – приятная новость после всех тех дней, когда им приходилось прятаться на задворках корабля. Сначала из-за идиотского давления социальной иерархии, потом из-за того, что Гласс была в бегах.

– Я надзирал за строительством, – поправил он. – А работали все очень много. Кроме того, сегодня вечером я стою на страже, а вовсе не стройкой занимаюсь. – Люк запустил пальцы в светлые волосы Гласс, закрывающие ее лицо, как вуалью, и вздохнул.

Гласс знала этот вздох. Он означал, что время вышло. Она улыбнулась и встала, чтобы он тоже мог встать и одеться.

– Почему ты идешь патрулировать территорию прямо во время праздника урожая? – она натянула через голову рубашку и пошарила ногой по полу в поисках толстой шерстяной туники, которую сбросила несколько часов назад. Тунику подарили ей новые земные друзья. Даже в хижине было совсем нежарко, а ведь солнце еще не село. Их первая зима приближалась.

Зима на Земле. При мысли об огне в очаге, о слепяще белом снеге, о теплых ночах в объятиях Люка у Гласс зашлось сердце.

– Ну, кто-то же должен этим заниматься. Почему не я? – он надел сапоги, выпрямился и с треском потянулся. – Ты ведь не будешь скучать? – он присел рядом с ней на кровать. – Сядь с Кларк и Уэллсом.

Гласс толкнула его в плечо.

– Я отлично проведу время. – Говорила она беззаботно, но на самом деле привыкнуть к жизни в лагере ей было куда сложнее, чем ему. Люк еще на корабле был членом элитного инженерного корпуса и сразу нашел себе дело. Гласс много работала и очень старалась, но она не была лидером от природы, как ее друг детства Уэллс, не обладала никакой квалификацией, как Кларк, чьи медицинские познания спасли уже кучу жизней. И хотя Кларк всегда относилась к ней терпеливо и по-доброму, Гласс не могла отделаться от мысли, что старая школьная знакомая все еще считает ее пустенькой девчонкой, чья жизнь вертится вокруг безделушек и сплетен с такими же глупыми подружками. Гласс встала и заставила себя улыбнуться.

– Пора идти. Я сказала Кларк, что помогу ей отнести еду в лазарет, так что… – она кивнула на дверь, – вперед.

– Есть, мэм, – Люк шутливо отсалютовал ей. Гласс выпихнула его в дверь, и он рассмеялся и поднял руки, сдаваясь. Он шел чуть впереди, и она смотрела на него.

Доктор Лахири говорил, что Люк выздоравливает невероятно быстро, но при каждом взгляде на его ногу Гласс как будто видела торчащее в ней копье землянина. Она вытащила Люка, доставила его в безопасное место, через реки и леса, и успела вернуться в лагерь как раз вовремя, чтобы он получил необходимое лекарство. Уэллс говорил, что она поступила «мужественно», но на самом деле ее вели страх и отчаяние. После всего, через что они прошли, всего, чем им пришлось пожертвовать, она не могла вообразить себе жизнь без Люка.

Он оглянулся на нее, не понимая, почему она отстает.

– Любуюсь! – крикнула она с улыбкой.

Он приподнял бровь, и Гласс подбежала ближе, схватила его руку, прижалась, пошла рядом, в ногу. Идя по поляне мимо хижин, они наконец заметили первые признаки праздника: круг, составленный из длинных столов, украшенных венками и цветочными гирляндами. Еды на столах было больше, чем Гласс вообще видела с момента высадки на Землю.

– Вообще, если подумать, ты права, – тоскливо сказал Люк, – как-то несправедливо, что мне нужно сторожить именно сейчас.

– Я тебе приберегу чего-нибудь вкусного. Обещаю. И десерт.

– О десерте не беспокойся, – отмахнулся Люк. Наклонился и поцеловал ее в шею, а потом прошептал: – Я хочу только одного, и не думаю, что оно кончится.

От его теплого дыхания у нее по коже побежали мурашки.

– Осторожнее, солдат, – проходивший мимо Пол покачал головой в притворной укоризне, – личные отношения на посту строго запрещены. Раздел сорок два Доктрины Геи. – Пол громко засмеялся, подмигнул и пошел дальше.

Гласс закатила глаза, но Люк только улыбнулся.

– Все хорошо. Пол просто привык к такому.

– Ты бы так же о ком угодно сказал, – Гласс стиснула его руку, – ты во всем находишь хорошее. – Вообще она восхищалась этим качеством Люка, хотя иногда оно мешало ему видеть людей в истинном свете. Например, своего противного дружка-соседа в Колонии, Картера.

На краю поляны стояла свежевыстроенная сторожевая башня, где стражи хранили оружие. Это было самое укрепленное здание в лагере.

Молоденькая стражница Вилла выскочила из башни и крикнула:

– Люкс, ты следующий? – и тут же побежала к ним. – Тут полная тоска. Ни звука, ни шевеления. Даже оружия нет, чтобы за всем присматривать.

– В смысле? – Люк нахмурился.

– Ну, наверное, его куда-то перенесли, – Вилла пожала плечами, – я оставила винтовку на стойке, а она куда-то делась.

– Ну что ж… – Люк замедлил шаг, – спасибо, Вилла. Посмотрим, что тут происходит.

Гласс встала на цыпочки, чтобы еще раз поцеловать Люка. Подождала, пока он войдет в башню. Стоило ему исчезнуть с глаз, как запах жареного мяса поманил ее к быстро заполняющимся праздничным столам. В центре поляны стояли, оживленно беседуя друг с другом, новые члены Совета. Беллами держался в стороне, то и дело нервно оглядываясь через плечо. Потом Гласс разглядела Кларк. Та направлялась в лазарет, нагруженная тарелками.

Гласс побежала вперед и быстро догнала ее.

– Тебе помочь? – спросила она, подхватывая одну из тарелок.

Кларк подняла на нее усталый взгляд.

– Я справлюсь. Можно тебя кое о чем попросить? Сбегай на лужок у пруда за ромашкой. Некоторые наши пациенты без нее не спят, а заваривается она целую вечность.

– Конечно, – торопливо согласилась Кларк, радуясь, что может быть полезной. – А на что она похожа?

– Маленькие белые цветочки. Принеси как можно больше. И рви вместе с корнями.

– Ясно. А пруд где?

– На востоке, примерно десять минут ходу. Иди в сторону деревни землян, а вон у той сосны поверни. Потом надо пройти еще немножко, и у ежевичных кустов свернуть налево.

– Извини пожалуйста, а сосна – это что?

На усталом лице Кларк промелькнуло раздражение.

– Дерево с иголками вместо листьев.

– Ясно, – Гласс кивнула, – а ежевичные кусты…

– Знаешь, – перебила ее Кларк, – давай я сама схожу.

– Да не надо, я справлюсь. – Гласс была уверена, что Люк ей показывал ежевику. – Я все найду.

Кларк вздохнула:

– Мне самой проще. Но все равно спасибо. Может быть, в следующий раз.

Кларк убежала, оставив Гласс в одиночестве с пылающими щеками. Сколько времени пройдет, прежде чем она перестанет чувствовать себя лишней? Или, хуже того, обузой?

Макс поднял руку, оживленная беседа тут же смолкла, и Гласс расслышала его слова. Предводитель землян поприветствовал всех и объяснил, что традиция праздника урожая формировалась много веков, и что он всегда был днем благодарения.

– А раз так, давайте все подумаем о том, как нам повезло. Почувствуем благодарность за все, что видим перед собой, и за все, что обогатило наше прошлое. – Его голос будто надломился, и он замолчал. У Гласс заболело в груди. Она не слишком хорошо знала Сашу, зато прекрасно знала, что такое горе. Каждый вечер, засыпая, она видела перед собой одну и ту же картину: мама кидается защитить ее там, в челноке, и яркая кровь все льется и льется на ее рубашку, а из глаз уходит жизнь.

Голос Макса вдруг утонул в аплодисментах. Все повскакали с мест, так что Гласс почти не видела, что происходит, но, кажется, он обнимал Уэллса. Гласс вздохнула и пошла к столам. Даже если она ничем не может помочь, никто не запретит ей участвовать в празднике. Когда она подходила к столу, большая шишка упала с нависающей ветки прямо под ноги. Не думая, Гласс отшвырнула ее ногой, как будто играла с детьми. Шишка разок отскочила от земли, упала в паре метров и взорвалась.

Сначала был свет. Вспышка ударила Гласс по глазам, и весь мир объяло сияние. Потом воздух вдруг стал плотным, а земля задрожала под ногами. Она почти не заметила громовой раскат – он сразу сменился пронзительным визгом в ушах.

Лицо у нее было все в грязи. Гласс схватила ртом воздух, но он пах дымом и был каким-то неправильным. Она закричала, дрожа всем телом.

Лагерь горел. Она стерла со щеки горячий пепел, и тут же на другой стороне поляны раздался новый взрыв. Прямо рядом со сторожевой башней. Люди кричали и бежали куда-то. Гласс кое-как встала на колени, протянула руку помочь тому, кто лежал на земле… и вдруг поняла, что это просто кисть руки. Без самой руки.

Она отпрянула назад. В горле поднялась рвота, но Гласс сглотнула и попыталась встать, крича:

– Люк! Люк!

Она никак не могла разглядеть башню, и не меньше трех раз оглядела поляну, пока не поняла, что произошло. Сторожевая башня рухнула. На ее месте громоздилась тлеющая груда дерева, а все вокруг выгорело. Здания, в котором находился Люк, больше не существовало.

Гласс побрела к развалинам, хотя все ее тело протестовало и не желало двигаться. Единственное, что она продолжала чувствовать, – это панику, затопившую ее целиком. Она пыталась закричать, но не смогла издать ни звука.

И когда Гласс уже решила, что сейчас упадет в обморок от ужаса и боли, она разглядела знакомую фигуру, выходящую из дыма. Люк. Он был цел. Значит, в башне его не было. Их глаза встретились, и она была уверена, что на ее лице отразилось то же облегчение, что и на его.

Но потом он оглянулся, и в глазах у него вспыхнул страх. Она не слышала слов, но он наверняка крикнул: «Беги!»

Гласс повернулась и увидела высокого мужчину, идущего в ее сторону. Бритоголового и одетого в странную белую одежду.

А потом в шею воткнулась игла.

Мир из алого и горячего стал белым, а потом почернел. Гласс как будто увидела издали, как падает.

Глава 4 Беллами

Люди вокруг кричали, бежали и падали, а ему пришли в голову две мысли. «Это невозможно». И… «Я знал».

На Земле они никогда не будут в безопасности.

А потом сквозь туман пробились мысли куда тяжелее. Кларк. Октавия. Уэллс. Со своего места за столом Совета Беллами оглядел затянутую дымом поляну, но глаза жгло, и он почти ничего не увидел.

– Октавия! – имя сестры сорвалось с губ и потонуло в шуме. – Кларк! Где вы? – Он бросился вперед. Нужно найти их! Раздался оглушительный грохот. Выстрелы. Сходя с ума от страха и паники, Беллами все равно заметил эту странность. Когда земляне напали на них в прошлый раз, у них не было ружей.

– Беллами! Ложись! – Сильная рука дернула его за запястье, увлекая на землю. Феликс скорчился под деревянным столом вместе с еще пятью-шестью людьми.

– Они идут из леса. Боже мой, боже мой, – захлебывался Феликс, – а там Эрик. Он нес припасы из деревни. Ты его не видишь?

Выстрелы на мгновение умолкли, оставив звон в ушах. Нападавшие перезаряжали оружие.

– Вы все, оставайтесь внизу, – взревел Макс. Но было уже поздно. Дым начал рассеиваться, и Беллами увидел женщину, которая вылезла из-под стола и побежала к хижинам. Раздался еще один залп, и она упала на спину, обливаясь кровью.

Мгновение спустя к ней подбежала мать Кларк и зажала рукой рану на ее шее. Пули снова разорвали воздух, и она распласталась по земле.

– Мари, – крикнул Беллами, – вернитесь! – Но он знал, что зря тратит силы. Какой бы ген у большинства людей не отвечал за инстинкт самосохранения, женщины Гриффинов были его лишены. Сердце у него сжалось. Кларк. Нужно найти ее, прежде чем она совершит что-нибудь очень правильное и безрассудное.

Беллами сжал зубы и пополз вперед. Увидел выбегающих из леса Уэллса и Эрика. Подхватив раненого землянина, они оттащили его к краю поляны, где можно было спрятаться под деревьями. Беллами вскочил на ноги и подбежал к ним. Припал к земле за огромным деревом рядом с Эриком и Уэллсом.

– Вы не видели Кларк или Октавию? – хрипло спросил он.

Уэллс покачал головой.

– А Феликса кто-нибудь видел? – спросил Эрик, наклоняясь вперед, чтобы выглянуть из-за дерева.

– Он прячется под столом, – сообщил Беллами, – я только что его видел. Он в порядке.

– Слава богу, – облегченно вздохнул Эрик.

– Что за хрень тут происходит? – поинтересовался Беллами, зная, что не услышит ответа. На лицах Эрика и Уэллса отражались его собственные страх и непонимание.

– Не знаю, – зло сказал Уэллс. – Хотя… смотрите.

На другой стороне поляны из леса вышли люди. Не меньше двух дюжин мужчин, бритоголовых, в белых одеждах. Они шли в ногу.

Когда они подошли ближе, кровь Беллами заледенела. Он увидел их лишенные выражения лица, похожие на маски. Но больше всего пугали ружья, отблескивающие в лучах вечернего солнца.

Мужчины подходили к середине поляны, и несколько человек вышли из строя, чтобы выдернуть из-под столов землян и колонистов. Таща людей за руки и за ноги, они уходили к лесу.

– Что они делают? Мы же не позволим им увести наших в плен! – почти крикнул Уэллс. Он встал и двинулся вперед, но Беллами и Эрик удержали его.

– Ты с ума сошел? – прошипел Беллами. – Они же убьют тебя.

– Но мы не можем просто прятаться. Посмотри, что они творят! – Уэллс вывернулся из рук Беллами и Эрика и дрожащим пальцем указал на поляну. Еще одна группа мужчин в белом вышла из хижины-склада. Они тащили огромные холщовые мешки. Эти сволочи уносили их запасы, их еду, их дрова. Даже их оружие казалось знакомым, и не просто так. Они украли винтовки колонистов и обратили против них же.

Кто-то тронул Беллами за плечо, и он подпрыгнул. Это оказался отец Кларк, посеревший и дрожащий. Но не его бледное лицо заставило Беллами вздрогнуть. Одной рукой Дэвид обнимал свою жену, которая зажимала себе бок. По пальцам текла липкая красная кровь.

– Вы в порядке? – спросил Беллами, а Уэллс взял ее за руку.

– Я – да, – ответила Мари, хотя лицо ее было искажено болью, – но я беспокоюсь за Кларк. Она шла в лазарет, когда начались взрывы. Я не знаю… – она не закончила фразу.

– Я ее найду, – Беллами стиснул здоровую руку Мари, – обещаю.

– Я с тобой, – сказал Уэллс.

– Нет, оставайся с ними, – Беллами кивнул на родителей Кларк, – тут ты сможешь помочь раненым.

Про себя он взмолился, чтобы после нападения вообще остался хоть кто-то живой.

Люди в белом рассредоточились по всей поляне. Некоторые из них пинали лежащие тела, проверяя, не шевельнутся ли они. Беллами не понимал, кого они ищут, почему кого-то оставляют, а кого-то тащат прочь. Каждые несколько мгновений раздавался еще один выстрел, а за ним – крик или, того хуже, тишина.

Беллами побежал по лесу в сторону лазарета, стоявшего на другой стороне поляны. Месяцы, проведенные на охоте, научили его двигаться быстро и тихо, но на этот раз он был не охотником, а дичью. Он миновал нескольких людей, прячущихся за деревьями и провожающих его дикими глазами. Кто-то позвал его, но Беллами не остановился. Сначала надо убедиться, что Кларк и Октавия целы. А потом он постарается помочь всем остальным.

– Бел? – громко прошептал кто-то. Мелькнули черные волосы, затянутые красной лентой. Октавия.

Он остановился. Сестра пряталась за кустом у края поляны и обнимала нескольких детишек, не давая им броситься на поляну, где их могли бы увидеть.

– Что мы делаем? – тихо спросила она, и злости в ее голосе было больше, чем страха.

– Сиди тут, – велел Беллами, – я за тобой вернусь.

Октавия кивнула и что-то зашептала детям.

Беллами почти добрался до своей цели, но теперь его отделяло от лазарета открытое пространство. К счастью, сюда нападающие еще не добрались. Они все еще толклись на другом конце поляны, рядом со складами и праздничными столами.

Добравшись до двери, Беллами вздохнул с облегчением. Хижина казалась невредимой, и поблизости никого не было. Правда, внутри стояла подозрительная тишина.

Сзади хрустнула ветка, и Беллами резко обернулся, сжимая кулаки. Но это оказался не человек в белом, а один из стражей-колонистов с поднятыми руками. Беллами с трудом узнал Люка, с головы до ног перемазанного сажей. Тот держал винтовку, но опустил ее, когда, хромая сильнее чем обычно, подошел к Беллами.

Беллами схватил его за руку.

– Ты в порядке? – Несмотря на дикий вид, испуганным Люк не казался.

– Меня оглушило первым взрывом, а потом один из этих, в белом, поволок меня куда-то, я вырвался, отнял винтовку и застрелил его.

– За тобой кто-то есть? – Беллами огляделся.

– Кажется, нет.

– Отлично. Давай зайдем внутрь.

Беллами попытался открыть дверь, но она была забаррикадирована изнутри шкафами и кроватями. Отлично, Кларк. Хотя, конечно, он тоже теперь не может попасть внутрь. Нужно спешить. Нападавшие все еще потрошили склады на другом конце поляны, но скоро они окажутся и здесь.

– Кларк, – тихо позвал он, – это я.

Над баррикадой показалась рука Кларк, которая стащила что-то вниз.

– Придется перелезть, – сказала она, – я сделаю дырку наверху. Кто это с тобой? А дети где?

– Они прячутся с Октавией, – объяснил Беллами, – мы приведем их сюда.

– Вперед, – велела Кларк, но Беллами уже бежал назад, а Люк следом за ним.

Над разрушенными зданиями лагеря клубился дым, и над новыми жилыми хижинами повисло серое облако. Пока он пытался попасть в лазарет, люди в белом куда-то делись с поляны.

Дети, наверное, увидели Беллами с Люком, потому что самый маленький устремился к ним, выбравшись из относительно безопасного укрытия. Беллами чертыхнулся. Сейчас лагерь казался совершенно пустым, но всего несколько минут назад на них напали. Мальчик, лет пяти на вид, бросился к Люку, плача и раскинув руки. Но до него оставалось не меньше трехсот ярдов. Другие дети тоже бежали вперед, позабыв о всякой осторожности.

Беллами рванулся к ним, чтобы направить к лазарету, одновременно оглядывая поляну так быстро, что перед глазами всё расплывалось.

Всё, кроме Октавии, которая все еще была слишком далеко и, спотыкаясь, бежала к нему. А потом вдруг, как в кошмаре, из леса выступили три фигуры в белом. Беллами мог только бежать и бежать вперед, впившись взглядом в лицо сестры.

– Беги! – хотел крикнуть он, но крика не получилось. И когда двое мужчин схватили ее, заломив руки за спину, а третий вытащил из кармана шприц и воткнул ей в шею – тоже. Несколько секунд спустя она обвисла в руках похитителей, как тряпичная кукла.

– Нет! – завопил Беллами, – уберите от нее руки! Я убью вас!

Трое с любопытством посмотрели на него, а потом один из них бросил что-то на землю, а двое других потащили Октавию в лес. Беллами бросился за ними, но Люк удержал его и дернул вниз.

– Граната! Ложись!

Они упали на жесткую землю, прикрывая головы руками, ожидая взрыва. Взрыв оказался негромким. Беллами поднял голову и увидел стену дыма между собой и тем местом, где он последний раз видел сестру. Он задрал рубашку, прикрыв ею лицо, задержал дыхание и бросился вперед, но за стеной дыма не оказалось никого.

Нападавшие исчезли.

И Октавия тоже.

Глава 5 Уэллс

Что-то колотилось в голове, медленно, в странном ритме. Он попытался открыть глаза, но веки были тяжелыми, как мешки с песком, а еще что-то грызло его, подсказывая, что просыпаться пока рано. Что он пока не готов.

Последнее, что он помнил, – как прятался в лесу с Эриком. Беллами ушел на поиски Кларк, а Уэллс с Эриком выбегали на поляну и оттаскивали раненых в лес, где за них принимался отец Кларк. Они как раз брели в сторону деревьев, волоча кого-то на себе, и тут что-то ужалило его в лопатку. Обернувшись, Уэллс увидел странного неулыбчивого человека с запавшими щеками. А потом ничего не стало.

Постепенно он начал понимать, что происходит. Спиной он чувствовал твердое дерево. Тут немного качало, как в челноке, прежде чем тот вошел в атмосферу Земли. Кислый мокрый запах, странные жужжащие звуки. Перед глазами мелькнул свет.

– Этот оживает, – сказал незнакомый мужской голос.

Уэллс открыл глаза и увидел деревянную, плохо выстроенную стену. Между тонкими гниющими досками зияли щели. В щелях виднелось зеленое месиво. Затуманенный разум принялся составлять кусочки головоломки вместе, мучительно медленно. Лес? Они двигались. Какая-то повозка?

– Присмотри за ним, – велел другой голос, пониже. Он доносился издалека.

– Куда вы нас, черт возьми, тащите? – раздался знакомый голос. Последовал громкий удар, и стена покачнулась. В памяти Уэллса всплыло лицо, потом ухмылка, а потом уже имя. Грэхем. Кричал Грэхем.

– Он пока не готов. Добавь-ка еще дозу, – снова велел низкий голос.

Испуганный Уэллс шевельнулся и обнаружил, что руки у него связаны за спиной и ноги, возможно, тоже. Точно сказать было сложно, потому что скрюченная спина затекла и ноги ничего не чувствовали. Он осторожно подергал ногой, и по ней забегали мурашки.

– Все в порядке, – сказал голос без выражения. Уэллс сумел повернуть голову так, чтобы разглядеть бледного парня, который смотрел на него сверху вниз, – бой кончен. Тебе повезло.

– Повезло? – хотел спросить Уэллс, но губы его не послушались.

«Меня усыпили. Спина болит… они поймали меня в лесу и что-то вкололи».

– Теперь ты один из нас, – сказал бледный, глядя в сторону, – если не будешь кричать, дадим тебе проснуться.

Но Уэллс не расслышал конец фразы. Он снова потерял сознание.

Когда он открыл глаза в следующий раз, было темно. Кто-то усадил его, вытянув вперед ноги, все еще связанные толстой веревкой. Задержав дыхание, он моргал, пока зрение не пришло в норму. Его прежняя догадка оказалось верной. Он сидел в каком-то фургоне с высокими деревянными стенами и большими зарешеченными окнами. С другой стороны фургона стояла узкая скамейка. На ней сидели три человека в форме, в том числе бледный парень и страшный человек из леса. Уэллс хватанул ртом воздух, но они на него не смотрели. И друг с другом не разговаривали. Просто сидели, подпрыгивая, когда фургон трясло на кочках, и глаза у них были пустые.

На повороте плечо Уэллса кого-то коснулось. Тело все еще слушалось его довольно плохо, но он сумел повернуть голову и увидеть рядом четверых. Они все были привязаны к стене в сидячем положении, и все спали – возможно, под воздействием каких-то средств. Когда Уэллс разглядел их лица, у него трепыхнулось сердце. Рядом с Грэхемом оказался Эрик, а рядом с ним парень с Аркадии. Четвертый человек казался старше, и Уэллс знал его не так хорошо. Один из людей Саши. Уэллсу стало еще хуже. Что бы он ни делал, он все сильнее подводил ее. Он не знал, кто эти убийцы в белом, но их не было, пока не появились колонисты. Уэллс подозревал, что это еще какие-то люди, выжившие на Земле, но люди из Сашиной деревни никогда не сталкивалась с ними. Они нашли их лагерь по челнокам? Колонисты обрекли всех на смерть?

Фургон дернулся, и голову Уэллса отбросило назад. Он сделал вдох и с трудом выпрямился. Бледный солдат смотрел на него в темноте. Уэллс встретился с ним взглядом.

– Ты кто? – спросил он; в этот раз у него получилось.

– Мы Защитники, – сказал парень странным, каким-то сонным голосом.

«Защитники», – выругался про себя Уэллс, вспоминая дым от взрывов и тела на земле.

– Вы пытались убить нас. Кто вы и чего хотите?

– Мы захватили ваш лагерь, – спокойно ответил парень, – взяли то, что сочли полезным, и избавились от остального. Ты поймешь.

В груди Уэллса поднялась паника, но он ее усмирил.

– Если вам нужны были припасы, зачем вы унесли нас?

Льдистые голубые глаза смерили Уэллса оценивающим взглядом.

– Ты можешь быть полезен. Или нет. Скоро узнаем. От слабаков мы избавляемся быстро.

Уэллс не отвел взгляда. Это было несложно, такой гнев бушевал в его душе, несмотря на наркотик, который ему вкололи. Старший, тот, что схватил Уэллса, кивнул.

– Ты молодой. Сильный. Если будет на то воля Земли, ты отлично подойдешь.

Двое остальных повторили без выражения:

– Если будет на то воля Земли.

Уэллс услышал тихий вздох и, повернув голову, увидел, что Эрик приходит в себя. Несколько раз моргнув, он распахнул глаза и приоткрыл рот, будто собираясь закричать, Уэллс почти незаметно покачал головой, молясь, чтобы Эрик уже начал соображать и заметил этот сигнал.

Так и получилось. Эрик сглотнул, моргнул в ответ и уставился в пол. Отлично. Уэллсу нужно было время, чтобы узнать что-нибудь еще.

– Куда вы нас везете? – спросил он, пытаясь оставаться спокойным.

– Тебе понравится, – отозвался третий человек, высокий и худой. Раньше Уэллс не слышал его голоса, а голос оказался до странности нежный и сладкий, как будто он пел колыбельную, – там безопаснее.

– Безопаснее чем где? – Уэллс не сумел сдержать раздражение.

– Безопаснее всего на Земле, – улыбнулся человек, – Однажды, если будет на то воля Земли, вся планета станет безопасней.

– Если будет на то воля Земли, – отозвались остальные двое, и Уэллс вздрогнул. – Раз уж ты избран, ты поможешь нам нести мир, – добавил бледный.

– Вы что, миротворцы? – поинтересовался Уэллс.

– Мы рейдеры, – сказал старший, – и если ты научишься молчать, то станешь одним из нас.

– А мне казалось, вы называете себя Защитниками, – осторожно сказал Уэллс. Все трое уставились на него и молчали.

Потом сладкоголосый улыбнулся:

– Ты поймешь.

– Как вы нашли наш лагерь? – попробовал Уэллс еще раз.

– Это больше не ваш лагерь, – резко сказал старший, – и не ваша деревня. Не может быть деревни без благословения Земли.

– Поэтому вы ее разрушили и всех убили, – подал голос Эрик, и в этом голосе звенела боль. Эрик полностью пришел в себя и дрожал от гнева.

– Мы убили вовсе не всех, – глаза бледного распахнулись в ужасе, – мы же не чудовища. Мы просто делаем работу Земли. Мы пощадили сильнейших и забрали с собой ваших лучших женщин, разве нет?

Уэллс и Эрик обменялись полными ужаса взглядами. Кого еще они схватили? Всем сердцем Уэллс молился, чтобы это не оказались Кларк, Октавия или Гласс. Или – тут желудок поднялся к горлу – кто-нибудь помладше, вроде Молли.

– А еще мы не тронули маленьких и слабых, – бледный наклонился вперед и продолжил возражать, – мы их не убивали. Земля сделает это сама, как сочтет нужным.

Маленьких. Слабых. Сердце Уэллса заколотилось, когда он подумал о лазарете. Вот бы там оказалась Кларк. Вот бы ее тоже забраковали, не заметили, пока грабили лагерь. А как же Беллами? А Макс?

– Почему вы так поступаете? – раздался хриплый, но все равно певучий голос. Землянин очнулся. Он смотрел на солдат, и в его глазах блестели слезы. – Зачем вы разрушили все, что мы с таким трудом построили?

Парень моргнул, явно удивленный вопросом.

– Потому что так надо было поступить. Так мы делаем везде.

– Везде? – повторил Уэллс.

– Везде, где еще что-то осталось, – сказал он, глядя в темное зарешеченное окно, – пока Земля не будет в безопасности.

– В безопасности? Но что ей угрожает? – Уэллс опять не сдержался.

– Ты поймешь, – сказал старший, тот, который схватил его, а другие повторили: – Ты поймешь.

Уэллс сжал за спиной кулаки, готовясь к долгой дороге. Так или иначе, эти мародеры, защитники или как их там, были правы. Уэллс многое собирался понять.

Он поймет и узнает все, что сможет.

А потом отомстит.

Глава 6 Кларк

Красная охотничья луна вышла на небо и ушла, начался новый день, а лагерь все еще горел. Дым медленно поднимался вверх с выжженной земли, затягивая небо противным серым туманом. Но он не мог скрыть того, что творилось в лагере.

Когда Кларк выбралась из лазарета, чтобы глотнуть свежего воздуха, она готова была увидеть разоренный лагерь. Но то, что предстало взору, будто ударило ее. Не только сторожевая башня, но и больше половины хижин лежали в руинах. На поляне валялись куски обгорелого дерева, металла, обрывки ткани. А всего несколькими часами раньше там были и тела.

Те, что напали на них, исчезли так же быстро и таинственно, как появились, но представить, что все это – кошмарный сон, никак не получалось. На закате двадцать два тела опустят в свежевырытые могилы. А теперь Кларк, ее отец и доктор Лахири трудились не покладая рук, чтобы это число не выросло и все раненые остались живы… включая ее мать.

Она повернулась туда, где стояли жилые хижины. Воздух там дрожал от жара. Поначалу они старались залить огонь, но Совет велел не делать этого. Кларк понимала. У них только и осталось, что вода и немного сил. Не было никакого смысла тратить все эти резервы в безнадежной борьбе, особенно когда ветер приутих и огонь перестал распространяться. Одна из тлеющих хижин превратилась в импровизированный очаг. Коек в лазарете еле хватало для раненых, поэтому остальные жались вокруг огня, пытаясь согреться.

«Нам нужна еда», – тускло подумала Кларк и потерла глаза, которые щипало от дыма. Вечером они проверили склады с продуктами, зная заранее, что увидят. Все, что они запасли на зиму, унесли грабители. Беллами скоро придется отправляться на охоту. Но еда, оружие и дрова ничего не значили по сравнению с тем, что еще пропало. Мертвых и раненых нашли всех, а значит, девятнадцати человек недоставало. Не тронули никого старше среднего возраста – и детей, к счастью, тоже, – но это было слабым утешением друзьям и семьям пропавших. Одна женщина так рвалась за своей дочерью, которую утащили в лес у нее на глазах, что ее пришлось удерживать силой. К большому удивлению Кларк, Беллами был среди тех, кто ее отговаривал, хотя Октавия и Уэллс тоже пропали. Даже сходя с ума от гнева и боли, он понимал, что преследовать грабителей без подготовки и без оружия бессмысленно.

Кларк переступила через горящую деревяшку, когда-то бывшую дверным косяком казармы, и принялась перебирать в уме цифры. Около двух сотен невредимы или ранены совсем легко. Двадцать два человека мертвы. Девятнадцать пропали. Октавия. Гласс. Грэхем. Эрик. Уэллс. Ее лучший друг. Ее первая любовь. Парень, который рисковал всем, чтобы спасти ее.

У Кларк перехватило дыхание. Она сжалась, обхватив руками колени, часто задышала, мечтая, чтобы комок в горле исчез. Нельзя плакать. Пока нельзя. Сначала нужно помочь всем раненым, утешить умирающих, подготовить лагерь к очередной длинной ночи и понять, что делать дальше. Кларк заново затянула волосы в хвост и вернулась в лазарет.

И остановилась, услышав голос вдалеке. Беллами.

Повернувшись, Кларк увидела, что он тихо беседует с Родесом и Максом у догорающего огня. Он стоял к ней спиной, наклонив голову. За весь день она почти его не видела. Он был слишком занят патрулированием лагеря и подсчетом припасов, чтобы зайти в лазарет. А может быть, он просто ее избегал.

В глубине души ей захотелось уйти, чтобы не смотреть в его полные боли глаза. Она должна была доверять ему и полагаться на его чутье, а не списывать его подозрения на паранойю. Он один из самых умных людей, которых она знает, с очень развитой интуицией, а она вела себя с ним, как с психически больным.

Она направилась к костру. Ей казалось, что ее стыд пылает ярче огня. Подойдя к маленькой группе людей, она расслышала их беседу.

– Что еще? – спрашивал Макс.

– Наваленные кучи листьев, – ответил Беллами, махнув рукой в сторону леса. – Утром, когда мы с Люком ходили на разведку, мои подозрения подтвердились. Под кучами листьев были ямы. Наверное, они прятали там боеприпасы. Или даже прятались сами. Типа как в бункерах.

– А ты раньше слышал голоса в лесу? – спросил Макс.

Кларк замерла на месте, когда Беллами сделал глубокий вдох и передернул плечами.

– Да, на прошлой неделе. Одно предложение расслышал. Два слова. «Вот этот». А потом с другого дерева засвистели, и все. Я разглядывал эти деревья не меньше часа, но ни хрена не заметил.

– Вот бы ты раньше это сказал, – вмешался Родес. А потом вздрогнул и отступил на шаг – наверное, увидел лицо Беллами, – но я, конечно, все понимаю.

– У тебя есть версии? – спросил Макс у Беллами.

Беллами выпрямился и погладил тетиву лука.

– Я думаю, что они следили за нами не меньше месяца. Знали все наши планы. Наш режим. Расположение всех зданий и часы, когда их никто не охраняет. И… – его голос дрогнул, – они решили заранее, кого убьют, а кого заберут с собой.

– Ты полагаешь, что они хотели схватить и тебя? – поинтересовался Макс.

– Если бы я оказался добычей чуть попроще… думаю, да.

Даже отсюда Кларк слышала горькое сожаление в его голосе. Он очень бы хотел оказаться вместе с сестрой и постараться защитить ее. Беллами вздохнул и оглядел поляну, заметив Кларк. При виде нее он сжал зубы, и ей показалось, что он предпочтет не обращать на нее внимания. «Он винит во всем меня, – подумала она, – конечно, меня. Это ведь и правда моя вина». Но он вздохнул, кивнул Максу с Родесом и подошел к ней.

Она думала, что Беллами будет сердиться, но он взял ее за плечи и привлек к себе. Тепло его кожи и тяжесть его рук как будто растопили лед внутри. Страх и чувство вины, которые она изо всех сил сдерживала, хлынули наружу, и по щекам потекли слезы. Она никак не могла перестать плакать.

– Ты как? – прошептал Беллами ей на ухо.

Всхлипы сотрясали тело, и несколько мгновений она вообще не могла говорить. Даже дышала с трудом. Она прижалась к нему, и он обнял ее крепче и погладил по голове.

Наконец она отступила на шаг и вытерла лицо ладонью.

– Извини, – хрипло сказала она, – ты все знал. Ты знал все это время, а я тебя не слушала. Я бы хотела найти слова получше, но могу только извиниться. Я идиотка. Я…

– Нет, Кларк, – Беллами схватил ее за руку, – нет. Это не твоя вина, а их. Кто бы они ни были.

Она так яростно замотала головой, что заболела шея.

– Я должна была тебе поверить.

– Ну да, – он на секунду закрыл глаза и вздохнул, – да, должна была. Согласен. Но знаешь что? Я не уверен, что сам бы себе поверил на твоем месте. Все мы делаем лишь то, что можем, как бы ни старались.

Беллами снова обнял ее, погладил по спине жесткой ладонью, как будто прощая. Хотя мог бы и не простить.

Кларк прижалась щекой к его груди, позволив себе прикрыть глаза. Когда она снова посмотрела на Беллами, тот глядел не на нее, а куда-то в лес, и хмурился. Его сердце билось слишком быстро.

Он хотел уйти из лагеря. Найти брата и сестру и убить тех, кто их похитил. У Беллами не было времени на гнев. Нужно было действовать.

Все эти смерти, разрушения и потери можно было бы предотвратить, если бы она сделала только одно. То, что обещала Беллами. Поддержала бы его. Прислушалась бы.

Но Беллами был прав. Все уже случилось. И оставалось только постараться не допускать новых ошибок.

Она отстранилась, вытерла щеки, всхлипнула последний раз и спросила:

– И что дальше?

Он показал на Макса и Родеса, вокруг которых собрались стражи и еще несколько знакомых лиц.

– Мы собираемся обнародовать свой план.

Глава 7 Беллами

Оставшиеся в живых колонисты и земляне собрались вокруг огня, нервно оглядываясь на лес. «Здесь тоже опасно», – горько подумал Беллами, подходя к Максу и другим членам Совета, стоявшим посередине. Одного человека не хватало: Фиона, женщина с Аркадии, успевшая показать себя мудрой и доброй за короткий срок, проведенный на Земле, лежала теперь на кладбище.

Макс поднял руку, и шепотки в толпе увяли. Настала тяжелая тишина. Беллами переминался с ноги на ногу. Каждая минута, которая ушла на обсуждение ситуации, была для него потерянным временем. Пора было действовать. Он подумал вначале, что мог бы пойти и один, но, обводя взглядом толпу, увидел детей, ни один из которых не пострадал. Они жались к тринадцатилетней Молли, самой старшей из них. И в их глазах, устремленных на него, он увидел не страх, а надежду.

«Они доверяют мне, – понял он, – они не видят во мне бывшего преступника, который так и не исправился. Они надеются на меня».

Родес кивнул Максу, выступил вперед и начал говорить. При звуках его голоса у Беллами до сих пор сжимались зубы. Пусть сейчас они были заодно, но все же пройдет куда больше нескольких месяцев, прежде чем исчезнет неприязнь, которую Беллами чувствовал к Вице-канцлеру. Однако сейчас нужно было сосредоточиться на вещах поважнее. Например, на том, чтобы найти и уничтожить уродов, которые схватили Уэллса и Октавию.

– Я понимаю, что вы все хотите узнать, что произошло вчера вечером, – сказал Родес. – Начну с того, чего мы не знаем. Мы не знаем, кто на нас напал.

Толпа заволновалась и зашумела.

– Но мы это узнаем, – Родес успокоил их жестом. – Мы не знаем, и почему они на нас напали. Возможно, чтобы ограбить. Но мы узнаем и это.

Голос его стал тверже, и люди к нему прислушивались. Даже Беллами вдруг обнаружил, что согласно кивает.

– Мы не знаем, зачем они похитили некоторых из нас, но поверьте, это мы тоже узнаем, – он мрачно улыбнулся, и в словах его слышалось непроизнесенное обещание мести. В толпе переговаривались. – Мы не знаем, куда они унесли людей, но теперь мы знаем, как это выяснить. – Родес отступил, выдвигая вперед Беллами. – Мой товарищ, член Совета Беллами Блейк, утром ходил в лес на разведку.

В толпе снова зашептались, но на этот раз удивленно и радостно. Беллами прочистил горло.

– Люди, напавшие на нас, отлично умеют скрывать свои планы. Но вот скрывать следы умеют гораздо хуже.

Он посмотрел вокруг и увидел прислонившегося к дереву Люка. Они вместе нашли явные колеи от колес, ведущие прочь от лагеря. Беллами попытался перехватить взгляд Люка, но тот смотрел куда-то в сторону и казался потерянным и сбитым с толку, совсем не таким, как всегда. Беллами видел ужас на лице Люка, когда тот рассказывал, что Гласс тоже схватили. Беллами указал на темнеющее небо на востоке.

– Нападавшие отправились туда, на восток. Мы не нашли никаких следов борьбы и насилия, поэтому предполагаем, что наших друзей схватили невредимыми… для чего-то.

При этих словах у него внутри все сжалось. Октавия, скорее всего, жива. Уэллс тоже. Они должны выжить. Иначе огонь, поддерживающий жизнь Беллами, погаснет, и сам он сгорит дотла.

– Мы знаем, куда идти, – твердо сказал он, – а на Маунт-Уэзер еще осталось оружие. Шансы у нас есть, пусть их и немного. Сегодня вечером я отправлюсь в путь вместе с небольшой группой добровольцев. Мы найдем ублюдков, которые похитили наших друзей. И вернем их домой.

Поначалу все радостно закричали, но потом послышались возражения, и наконец из толпы выступила старуха – кажется, с Уолдена.

– Вы не можете забрать с собой все оружие, – покачала головой она, – иначе нам нечем будет защититься, если они в ваше отсутствие нападут снова.

Несколько человек согласно кивнули.

– Я понимаю, что вы беспокоитесь, – Беллами заговорил громче, чтобы услышали все, – но у нас всего три винтовки, и все они понадобятся для спасения наших друзей.

– А мы как же? – крикнул человек с Земли. – Почему их жизни дороже наших?

Вперед выступил Макс:

– Беллами и его команда собираются преследовать напавших. Если те почему-то решат повторно напасть на наш лагерь, Беллами об этом узнает. Они вернутся с оружием и будут сражаться.

– Нелепый план, – сказала старуха. – Нужно оставить здесь как минимум одно ружье. Между прочим, Беллами еще и лучший наш охотник. Без него нам придется голодать. Он должен остаться.

– Раньше ад замерзнет, – вырвалось у Беллами.

– Уверяю вас, среди моих людей много хороших охотников, – Макс укоризненно посмотрел на Беллами, – мы не позволим никому голодать.

– А почему мы должны вам доверять? – закричала недавно прибывшая с Феникса женщина, – вы прячете оружие в Маунт-Уэзер! А могли бы использовать его, чтобы противостоять нападению!

Суета и разговоры скоро заглушили потрескивание костра. Люди кричали все громче, чтобы их услышали.

– Хватит! – рявкнул Родес. – Поставим вопрос на голосование. Все, кто хочет послать вооруженную группу, чтобы вернуть тех членов общины, которых вчера схватили, поднимите руки.

Его слова тут же потонули в криках «Да!», и в воздух взметнулось множество рук.

– А кто против…

Поднялось всего несколько рук. У Беллами забилось сердце. Теперь он наконец сможет сделать то, о чем мечтал с той самой секунды, когда сестру утащили в лес. Погнаться за нападавшими. Найти ее и Уэллса. Отомстить. И плевать на риск.

– У нас уже есть несколько добровольцев, – говорил Макс, – и группа должна быть как можно меньше, чтобы ее не заметили. Но если кто-то хочет к нам присоединиться, сделайте шаг вперед.

– Я пойду, – раздался голос Кларк. Беллами похолодел, глядя, как девушка прокладывает себе путь через толпу. Она упрямо сжала губы, и Беллами знал – это признак того, что ее бесполезно уговаривать. – Вам понадобится человек с медицинскими навыками.

«Нет», – думал Беллами. Одно дело – это подвергать опасности самого себя. Но он не мог вынести даже мысли о том, что с Кларк что-нибудь случится. Он открыл рот, чтобы возразить, но это сделали за него.

– Ни за что! – закричал отец Кларк, тяжело дыша. Он прибежал сюда из лазарета.

Кларк нетерпеливо посмотрела на отца. Когда оказалось, что родители живы, она сочла это чудом и перестала страдать. Теперь ее разбитое сердце исцелилось, но Беллами знал, что из-за присутствия родителей ей приходится корректировать свое поведение.

Она вздохнула и пошла к отцу, чтобы встретить его в стороне от толпы. Беллами присоединился к ним, ломая голову, как ему поддержать Кларк, но при этом уговорить ее остаться.

– Мы с матерью сделали все возможное, чтобы вернуться к тебе, – сказал отец.

– Знаю, – тихо сказала Кларк.

– И теперь мы каким-то чудом вместе. Твоя мама серьезно ранена. Ты нужна ей здесь. Нельзя просто бросить ее и уйти навстречу черт знает каким опасностям.

– Но мы же не выбираем время, правда? – Кларк взяла отца за руки, и Беллами увидел, как из глаз того уходит гнев. – Если бы мы могли выбирать, на нас бы никогда не напали. Ты бы не оказался на Земле раньше меня. Мы все это время были бы вместе.

Кларк оглянулась на Беллами, явно ища поддержки. Он очень хотел, чтобы она осталась здесь, но не мог не признать ее правоты. Они не представляют, в каком состоянии окажутся их друзья и родственники, а значит, понадобится медик. Беллами подошел ближе.

– Я буду не одна, – сказала Кларк, – и мы будем осторожны. Но мы просто обязаны сделать все возможное. Я не могу сидеть тут и ничего не делать. Они схватили Уэллса, папа. Я не могу его бросить. Это буду уже не я.

Плечи ее отца напряглись, а потом он вздохнул и кивнул.

– Обещай, что ты будешь очень осторожна.

Беллами не хотел подвергать Кларк опасности, но все равно почувствовал странное облегчение. Хорошо, что она на его стороне. Лучшего члена команды просто не найти: она храбрая, умная и отлично решает проблемы. И к тому же он очень не любил с ней расставаться. Именно она превращала эту странную дикую планету в его дом.

– Буду, – ответила Кларк, – обещаю.

– Поклянись, что не станешь делать глупостей. Храбрость и безрассудство – разные вещи.

Кларк посмотрела на Беллами, как будто совет был адресован ему, а не ей. Беллами невольно улыбнулся.

– Да, понимаю, – сказала Кларк.

– Вы уходите сегодня? – спросил ее отец. Беллами кивнул:

– Мы не можем ждать до завтра. Есть риск потерять след. Надо уходить срочно, прямо сейчас. – Он оглядел полянку, нетерпеливо притопнул.

– Что это Люк там стоит? Надо собираться. – Он кашлянул, – Люк… Люк! Что за… – он осекся, когда Кларк схватила его за руку, и на ее лице появилось беспокойство.

Дэвид Гриффин, слишком расстроенный, чтобы замечать выражения лиц, вздохнул.

– Ну ладно. Не забудь перед уходом попрощаться с мамой. А ты, – он посмотрел на Беллами, – позаботься о ней.

– Обещаю, – сказал Беллами, – хотя мы оба прекрасно знаем, что она способна сама о себе позаботиться. – Он поглядел на Кларк. В лучах вечернего солнца ее волосы сияли, как золото, а зеленые глаза горели. Казалось, она вообще не принадлежит этому миру. Скорее она походила на древнюю богиню войны.

– Знаю, – криво улыбнулся ее отец, развернулся и ушел, сразу став гораздо старше, чем пару минут назад.

Беллами сплел пальцы с пальцами Кларк. Хорошо, что она идет с ним. Вместе они сильнее. Так всегда бывает. Она сжала его руку и тут же отпустила:

– Я пойду попрощаюсь с мамой.

Люди начали расходиться от костра. Кто-то раздавал скромный ужин, Пол собрал команду, чтобы рассортировать обгоревшие одеяла и посмотреть, можно ли что-то спасти. Как и вчера, спать придется под открытым небом.

– Хорошо, – сказал Беллами, – я найду Люка и соберусь.

– А кто еще едет? – Кларк оглядела толпу.

– Ну, само собой, Люк. И Феликс. Он, по-моему, не присел ни разу с тех пор, как пропал Эрик. Посмотрим, сможет ли он успокоиться. Пара землян. И еще Пол вызвался, – Беллами скривился, ожидая, что Кларк сделает то же самое, но она кивнула и оглянулась на Пола, который разглядывал одеяла.

– Хорошо, от него будет толк. Он надежный.

Что-то в ее словах задело Беллами.

– Надежный? – повторил он.

Кларк пожала плечами и попыталась сделать вид, что ничего такого не сказала. Но когда девушка отошла, он заметил в ее взгляде беспокойство и страх. Но вовсе не за пленников, которых надо было спасти.

Кларк все еще беспокоилась за него. Она не знала, можно ли ему уже доверять, восстановился ли он. И что хуже всего, он сам этого не знал.

Глава 8 Гласс

Когда Гласс и еще семь девушек проснулись в первый раз, они кричали, пока не лишились голоса. Крики ни к чему не привели: пленившие их сидели тихо, и на их похожих на маски лицах не отражалось никаких эмоций. Фургон двигался вперед всю ночь и все утро, только изредка останавливаясь. Гласс понимала лишь, что они едут по ухабистой дороге в густом лесу. Она не знала, все ли в порядке с другими пленниками. Октавия была с ней, и еще красивая земная девушка по имени Лина. Остальных пятерых она почти не знала, но всех их объединило отчаяние.

К счастью, она точно знала, что Люк жив. Последнее, что она запомнила, – выражение бессильного гнева на его лице. Куда бы ни везли ее эти люди, Люк придет за ней.

Гласс боролась с усталостью, не давая себе заснуть. Она не собиралась упускать шанс узнать что-нибудь о тех, кто ее схватил. Неизвестно еще, какая мелочь в конце концов станет вопросом жизни и смерти.

Но она только сильнее запуталась. Почва считалась «хорошей». Грабители целовали кончики пальцев и прикасались к земле каждый раз, когда они ступали на нее, выходя из фургона. Тяжелая работа была «хорошей», судя по тому, что их вялые разговоры постоянно вертелись вокруг этого. Сами себя они называли «Защитниками». Она не совсем поняла, хорошо ли или плохо убивать людей, но вот Земля была лучше всего. Они почитали ее, как божество, и именно она решала, кому жить, а кому умирать.

Время текло бессмысленно. Фургон катился, охранники молча смотрели на них. Лина безудержно плакала, пока у нее, кажется, не кончились слезы. Наконец молодой охранник, сидевший напротив Гласс, наклонился и посмотрел в окно.

– Мы почти приехали, – заметил он, обернулся к девушкам и торжественно заявил: – Осталось недолго, если будет на то воля Земли.

– Если будет на то воля Земли, – откликнулись остальные.

Гласс и Октавия обменялись встревоженными взглядами. Фургон резко свернул влево, и девушек швырнуло в сторону. Несвежий запах пота и чужого дыхания стал еще сильнее. Все охранники отвернулись и смотрели в узкое переднее окно, сразу за сиденьем кучера. Любопытство и мрачное предчувствие заставили Гласс вытянуть шею и посмотреть, что они там выглядывают.

Они приближались к увитой плющом стене, такой высокой и длинной, что Гласс не видела, где она кончается. Стена просто тянулась и тянулась бесконечно, вверх и в стороны.

Молодой охранник увидел, что она смотрит, и натянуто улыбнулся ей.

– Мы прибыли в наш великий дом.

– Ой, – сказала Гласс, не зная, что ответить.

Он воодушевился.

– Дом стоял здесь до Потрясения, когда люди были слабы и дики… Это была величайшая крепость на этой Земле. Могущественные люди жили здесь и копили силы, но потом Земля отняла их и отдала нам, – его грудь, обтянутая белой формой, надулась от гордости. – Магия Земли живет внутри нас. Так говорит Сорен.

– Сорен? – спросила Гласс.

– Сорен говорит с нами от имени Земли, – сказал охранник.

Значит, Сорен – их лидер, подумала Гласс. Еще немножко информации.

– Наш великий дом имеет форму идеального пятиугольника, – сказал другой охранник.

– Мы называем его Камнем, – пояснил молодой. – Камень – наш новый дом, и, если будет на то воля Земли, он ляжет в основание наших великих трудов.

Когда они въехали в тень большой серой стены, в фургоне потемнело. Потом фургон с грохотом остановился. Задние двери открылись, и Гласс поползла к ним, чтобы разглядеть все получше, но стоило ее ноге коснуться земли, как ближайший охранник завязал ей глаза.

Гласс не сопротивлялась. Она оказалась на территории врага, и единственное, что ей оставалось, – продержаться достаточно долго, чтобы подоспела помощь. Она молчала, и в награду за это молчание ее осторожно подхватили под локоть и повели вперед. К тому зданию, наверное. К тому, что ждало впереди. К тому, что она заставит себя вытерпеть, сколько будет нужно.

Кажется, они прошли через дверь, и под ногами оказался твердый ровный пол. У Гласс забилось сердце, а по рукам забегали мурашки. Она внутри их крепости. Воздух становился теплым и затхлым. Они свернули за угол, затем повернули еще раз. Она не смогла запомнить дорогу, хотя очень старалась. Потом они остановились и сняли повязку с ее лица – странно торжественным жестом, как будто увиденное должно было произвести на нее впечатление.

Вокруг стоял полумрак, и Гласс заморгала. Она оказалась в большой комнате без окон. Через каждые несколько ярдов высокий потолок подпирали тонкие металлические столбы, с которых свисали мигающие фонарики. Глаза приспособились к полумраку, но она почти ничего не увидела, потому что в комнате почти ничего не было. Только на полу на равном расстоянии друг от друга лежали коврики, на некоторых из которых сидели девушки. Они не двигались, не пытались убрать ноги с холодного пола и безучастно смотрели на вошедших.

Молодой охранник вымучил улыбку.

– Женская нора. Чувствуйте себя, как дома.

Нора? Странный выбор слова удивил Гласс.

Охранники коротко поклонились и вышли из комнаты, закрыв дверь и оставив за ней восемь напуганных пленниц.

Гласс прислушалась, щелкнет ли замок, и, конечно, этот предательский звук, который преследовал ее ужасные месяцы в заточении, немедленно прозвучал. От такой жестокой иронии она коротко и угрюмо рассмеялась. Она сбежала с первого челнока, лазала по воздуховодам, скиталась по космосу и потеряла мать в борьбе за высадку на Землю. И ради чего? Она снова взаперти, и Люк куда дальше от нее, чем прежде.

Когда дверь захлопнулась, сидевшие на ковриках девушки слегка расслабились, поджали ноги, обняли себя за плечи. В «норе» их оказалось не меньше двух дюжин – одетых в белые платья, с заплетенными в тугие косы волосами. Ближайшая к Гласс девушка сидела в жуткой позе, поставив босые ступни на землю. Она сердито смотрела на Гласс. Гласс нервно улыбнулась, но девушка не стала улыбаться в ответ.

– Сними обувь, – хрипло велела она, – наши ноги должны прикасаться к Земле, пока мы ей служим.

Симпатичная девушка с темными кудряшками, сидевшая чуть дальше, тяжело вздохнула.

– Бетани, посмотри вниз. Это что, похоже на Землю? Мы в помещении.

Гласс испуганно посмотрела на нее. Выговор девушки не походил на земной, или на выговор Защитников. Она говорила почти как… нет, это невозможно.

Но Октавия тоже это услышала, повернула голову на голос и круглыми глазами уставилась на говорившую.

Кудрявая положила ноги на коврик, явно нарушая правило «ног на Земле», и откинулась назад. Фонарь осветил ей лицо, и Гласс ее, кажется, узнала.

Гласс схватила Октавию на руку, и они тихо пошли вперед.

– Ты из Колонии? – прошептала Гласс.

Девушка встала так быстро, что чуть не сбила Гласс с ног.

– Акцент… Ты с Феникса?

Они ошарашенно смотрели друг на друга. Наконец Гласс заговорила:

– Разве это возможно? Как тебя зовут? Откуда ты?

– Меня зовут Анна. Я была в челноке, который сбился с курса. – Она слегка вздрогнула, и Гласс ненадолго прикрыла глаза, невольно вспоминая собственную ужасную посадку. – Это был настоящий кошмар, – хрипло продолжила Анна, – одиннадцать человек погибли при столкновении, а многие другие умерли в течение пары дней. Забавно, всю жизнь тебе рассказывают, что на Земле настоящий рай, а на самом деле один кошмар переходит в другой. Хотела бы я вообще никуда не лететь.

– Корабль умирал, – Гласс вздрогнула, вспоминая лица людей, узнавших, что им некуда деться, а на кораблях скоро не останется воздуха.

– Знаю. Но я, по крайней мере, осталась бы со своей семьей. Здесь меня ничто не ждет. Ненавижу эту планету, – горько отозвалась Анна.

– Здесь не так плохо, – не согласилась Гласс. При мыслях о прогулках по лесу вместе с Люком, о пробуждениях в его объятиях под веселые птичьи песни в ее голосе прозвучала тоска. Октавия придвинулась поближе к Анне.

– И что случилось после крушения? – с любопытством спросила она. Встреча с незнакомой колонисткой сделала плен не таким ужасным.

– Просто кошмар. Никто не знал, что делать, и все ссорились. Мы хотели найти остальных, но не знали как. В конце концов, мы разделились на маленькие группы. Теперь-то я понимаю, что это глупость. Вместе мы были бы сильнее. А разделившись, мы стали легкой добычей для… – она дернула головой в сторону двери. – Я дралась изо всех сил, даже зубы одному парню выбила.

– Отлично, – хихикнула Октавия.

– Но убежать так и не смогла. Они схватили меня и ребят, которые были со мной, и уже несколько недель нас держат здесь. – Она тревожно оглядела комнату, как будто опасалась, что их подслушивают. – Ну а с вами что случилось?

Гласс затошнило. А что если парней из их лагеря тоже схватили? Вот бы Уэллса не тронули!

Октавия вкратце пересказала Анне их историю. Оживление в ее голосе удивило Гласс. Насколько она знала, Октавия всегда держалась с незнакомцами замкнуто, и у нее были на то причины. Однажды Гласс слышала, что Октавия все детство просидела в шкафу, а отрочество провела в детском центре, да и после высадки на Землю ей пришлось нелегко.

Пока Октавия говорила, Анна все шире раскрывала глаза.

– У вас есть хижины? И достаточно еды, чтобы устроить целый пир? Поразительно.

– У нас были хижины, – мрачно ответила Октавия, – эти Защитники разрушили большую часть. Беллами, наверное, пришел в ярость.

– Беллами? – спросила Анна. – Это твой парень?

Гласс показалось, или в ее голосе действительно мелькнуло разочарование?

– Нет. Он мой брат, – Октавия покачала головой.

– Брат? Ты из Колонии, и у тебя есть брат? Ты должна об этом рассказать. – Анна подвинулась и похлопала по своему коврику, приглашая девушек сесть. Октавия немедленно уселась рядом.

– Что они тут делают? – шепотом спросила Гласс, присаживаясь на другой край коврика, – чего от нас хотят?

Анна огляделась и заговорила, понизив голос.

– Девушек в этой комнате называют новобранцами. Их всех похитили, а раньше они жили по-разному. Защитники говорят, что мы должны служить Земле. На практике это означает служить им. Готовить, стирать, убирать. Приносить пользу, – Анна осеклась и прикусила губы.

– Так что, мы просто служанки? – спросила Октавия.

– Нет, – еле слышно ответила Анна, – я ничего другого не делала все это время, но, по-моему, есть и другие дела.

Гласс поежилась, хотя в комнате было тепло.

– Это какие?

– Не знаю точно. Когда нас только привели сюда, то заставили пройти какой-то очищающий ритуал в реке, но потом сказали, что мы еще не готовы стать Защитниками. Что мы не сможем официально встать в их ряды, пока Земля не даст им разрешение пустить корни. Им, наверное, нужен какой-то знак от Земли, что это и есть их новый дом, а потом мы пройдем финальное испытание, которое должно доказать, что мы по-настоящему уверовали. Но я не знаю, что это за испытание, и боюсь, что мы можем приносить пользу разными способами.

Гласс оглядела комнату, и ей сделалось нехорошо. Девушки, сидевшие на ковриках, были в полной власти ненормальных.

– Я бы им показала, какую пользу могу принести, – сказала Октавия опасным тоном, – нож бы в спину воткнула, например.

– Вот молодец, – решила Анна, – что может быть прекраснее убийцы с красной лентой в волосах?

Октавия поднесла руку к голове.

– Я сказала, что если они притронутся к ленте, я их ею и задушу, поэтому они ее оставили.

– Почему-то это меня не удивляет, – улыбнулась Анна.

Издали послышались шаги, и Анна внезапно побледнела и поспешила поставить ноги на землю.

Гласс и Октавия посмотрели друг на друга, и в их взглядах был невысказанный вопрос. Что, ради всего святого, здесь происходит?

Глава 9 Уэллс

– Парень, ты бежишь, как раненый кролик. Тебе что, шип в пятку воткнули? Давай пошевеливайся!

От затхлого дыхания Защитника Уэллса чуть не стошнило. Он бежал, по ощущениям, не меньше часа, и каждая мышца горела. После бесконечной поездки в гнилом фургоне они прибыли в Камень, пятиугольную крепость с осыпающимися стенами. Им не дали отдохнуть ни секунды. Стоило им выползти из фургона, их тут же погнали к ряду огромных баков. Защитники окунали одного пленника за другим в эти баки, ничего не объясняя. Эрик первым перестал кричать и понял, что в баках всего лишь ледяная вода.

– Мойтесь! – вопили защитники, и Уэллс помылся, испытывая даже некоторую благодарность. От ледяной воды он наконец проснулся. Потом Защитники вытащили пленников наружу, дали им обсохнуть на холодном осеннем ветру и погнали к куче белой униформы, чтобы каждый подобрал себе подходящую. На воротнике той, что досталась Уэллсу, красовалась надпись «Лорен». Интересно, кто это такой? Пленник? Искренне верующий? Или через какое-то время здесь это уже не имеет значения?

Судя по всему, раньше Камень был огромной мощной крепостью, но природа хорошо над ним потрудилась, отвоевывая позиции. Коридоры утыкались в густые рощи, лестницы вели из ниоткуда в никуда. По периметру крепости шла утоптанная дорога, по которой сейчас и бежали Уэллс, Эрик, Грэхем и пленники с Земли. Уэллс так и не понял, игра это, наказание или испытание. Знал только, что нужно бежать и бежать вперед.

– Ты бежишь по Земле! – закричал бородатый Защитник, брызгая слюной на ноги Уэллсу, – ты бьешь Ее ногами! Проси прощения!

– Извините, – пропыхтел Уэллс между двумя шагами. У Защитников были короткие тупые палки, и он уже видел, что случается с теми пленниками, кто не отвечает.

– Сбежав в космос, вы обрекли Ее на смерть. Молите Ее о прощении!

– Пожалуйста… прости меня…

– Вручи себя Земле!

У Уэллса горели ноги. У Уэллса горели легкие. Он еле двигался и с трудом говорил.

– Я вручаю…

Кулак Защитника врезался Уэллсу в челюсть, отбросив его в сторону. Лицо взорвалось горячей болью, ноги почти не слушались, но Уэллс бежал вперед. Нужно бежать. Защитник бежал рядом с ним, но потом отвернулся.

– Ты не годишься служить Ей. Пока нет. Беги дальше.

На мгновение Уэллса отвлекло какое-то движение слева: Грэхем схватился за подбородок и сошел с тропы. Защитник рядом сжимал и разжимал кулак, так что они, видимо, тоже дошли до стадии «вручения себя».

Вена на шее Грэхема пульсировала, а лицо налилось красным. Увидев, как Грэхем сжимает и поднимает кулаки, Уэллс тут же споткнулся и упал прямо на него, сбивая на землю.

Грэхем посмотрел на него бешеными глазами, как будто собираясь избить. Уэллсу еле хватило времени наклониться пониже, как будто бы упасть, и прошептать:

– Не сейчас! Не так! Нужен план!

И тут же налетели Защитники и растащили их.

За поворотом тропы оказалась большая каменистая площадка. По всей остальной крепости росли деревья, но тут было совершенно пусто. Широкая асфальтовая дорога вела к большому, почти целому зданию.

Перед входом стояли Защитники, вооруженные винтовками. Уэллс почувствовал, как кровь отлила от лица. Не совершил ли он ужасной ошибки, остановив Грэхема? Может быть, ставка в этой игре – жизнь?

– Построиться! – гаркнул бородатый Защитник, когда они остановились.

– Куда нас ведут? – спросил Уэллс, пытаясь говорить как можно тверже и спокойнее. Его товарищи строились в ряд, и их уводили прочь.

– Поесть, – Защитник выплюнул это слово, как будто оно было ему отвратительно. Уэллс еле сдержал вздох облегчения. – А потом назад, сюда, продолжать. Что-то не так?

Уэллс покачал головой и отсалютовал, как будто на занятиях. Защитник отошел, бормоча что-то себе под нас, и Уэллс решил попытать удачи.

– Как я могу тебя называть? – спросил он. Защитник повернулся и грозно посмотрел на него, но Уэллс даже не моргнул. – У тебя есть имя?

– Ты не достоин его слышать, – сказал Защитник, внезапно оказавшись совсем близко, – если тебе придется ко мне обратиться, зови меня Дубом.

– Так точно, – согласился Уэллс, но, скосившись на воротник Защитника, он сумел прочитать слово, написанное выцветшими чернилами: «О’Мэлли». Имя это? Или место, откуда он родом?

После миски холодной овсянки настало время еще одной пробежки – на этот раз в темноте, по пересеченной местности. Уэллс еле ковылял, глядя в темноту, вдоль бесконечной крепостной стены. Он почти не чувствовал ног, голова то и дело валилась набок, но двое рейдеров заставляли его двигаться вперед.

Наконец их привели в длинную комнату, уставленную клетками. Уэллс так вымотался, что у него ушло несколько секунд, чтобы понять, что клетки эти предназначались не для зверей, а для них самих. В каждой места хватало только на небольшой коврик и миску, которая, как подозревал Уэллс, должна была служить ночным горшком. Кроме парней из их лагеря – одиннадцать человек вместе с Уэллсом, – в комнате было еще около дюжины «новобранцев», которых Уэллс раньше не видел.

Уэллса трясло. Кто эти пленники, плачущие и бормочущие что-то в своих клетках? Откуда они взялись? Он знал о деревне Макса и об отколовшейся группировке землян. Но, получается, Защитники нашли и разграбили и другие поселения?

– Будете жить здесь, пока официально не вступите в наши ряды, – крикнул один из Защитников. Двое, державшие Уэллса, втолкнули его внутрь и захлопнули дверь, – отдыхайте. Завтра будет тяжелее.

Свет погас. Темнота была абсолютно непроницаемой. Уэллс прислушался: тяжелое дыхание, чей-то кашель, и никаких разговоров. Никакого странного невыразительного выговора Защитников.

В тишине Уэллс задумался о людях, которые остались в лагере. Беллами, его брат. Кларк, больше не его девушка, но настоящий друг. Макс, почти отец. В безопасности ли они? Он тут же перебрал миллион возможностей, о которых больно было даже думать, и в конце концов твердо понял одно.

Он сделает все, чтобы снова увидеть их.

Он сделает все что угодно, чтобы снова просыпаться на рассвете и идти на тихую поляну, где его ждет Молли. Чтобы слушать ее болтовню, любоваться, как она сидит на камне, пока он рубит дрова. Чтобы помочь Люку снова отстроить хижины. Посадить цветы на могиле Саши и увидеть, как они вырастут. Может, он не тот лидер, которым его считают, но он станет лучше. Постарается стать. Он искупит все ошибки, которые привели к стольким страданиям.

– Уэллс, – шепот послышался дюймах в шести, не больше. Уэллс подпрыгнул, так что клетка загремела, – не спишь?

Эрик. Уэллс вздохнул. Один плюс в том, что их бросили сюда, как груз, все же есть: он рядом с нужными людьми.

– Не сплю, – прошептал он.

– И я, – тихий голос с другой стороны. Грэхем. Вот только в его голосе больше не было напускной бодрости. Вся бравада словно вытекла из него.

Сердце Уэллса забилось так, как будто его организм выплеснул разом весь возможный адреналин.

– Глупо было посадить нас рядом.

– А какая разница? – фыркнул Грэхем.

– Мы выберемся отсюда, – прошептал Уэллс, – но только без всяких нападений, бешеных рывков и всякого такого. У них есть снайперские винтовки, гранаты и черт знает что еще. Все, что мы можем сделать в такой ситуации, – выжидать удобного момента и подыгрывать.

– В чем? – клетка Уэллса затряслась, когда за нее схватился Грэхем. – Во всем этом почитании Земли, «ты поймешь» и прочей хрени?

– Именно, – сказал Уэллс, – они ведут себя так, как будто оказаться среди них – величайшая награда. Сделаем вид, что мы начинаем понимать.

– Хрен там, – выплюнул Грэхем, – как только они откроют клетку, я сбегу. И неважно, сколько черепов мне придется проломить.

– Тебя тут же пристрелят, – устало сказал Эрик, – я согласен с Уэллсом. Наш единственный шанс – найти их слабое место и вернуться домой.

– Куда «домой»? – тускло прошептал Грэхем. – Разве что-то уцелело?

– Когда меня схватили, Феликс был еще жив, – когда Эрик произнес имя своего друга, его голос дрогнул, – я видел его с другой стороны поляны. Он помогал детям пробраться в лазарет. Может быть, у него получилось. Может быть, он ждет меня.

– Мы все – не самые плохие люди, – сказал Уэллс, – даже ты, Грэхем. Я видел, как ты учил Кейт ловить рыбу. Здесь, на Земле, мы стали храбрее. Благороднее. Сильнее. Мы не такие психи, как эти Защитники. Мы знаем, что Земля нас простила, но наша работа еще не кончена. Поэтому нам и надо выбраться отсюда. Снова сделать эту планету нашим домом.

Послышался шорох, как будто Грэхем пытался сесть. Он вздохнул, помолчал и сказал:

– Хорошо, Канцлерок, ты победил. Раз ты думаешь, что надо подыграть, я подыграю. И мы их всех убьем, как только выдастся удачный момент.

– Если будет на то воля Земли, – сказал Эрик, и в его охрипшем голосе слышался смех.

– Если будет на то воля Земли, – повторил Уэллс со смешком.

Уэллс свернулся на жестком коврике. Он устал и боялся, но все же в его сердце наконец поселилась крошечная капля надежды.

Глава 10 Беллами

Под горячими лучами вечернего солнца лежали восемь заплечных мешков, доверху набитых припасами и готовых к далекой, неизвестной дороге.

Беллами изучил содержимое своего мешка и принялся его перебирать. Сушеное мясо, яблоки, большой кусок сыра, полбуханки подгоревшего хлеба и скатанное шерстяное одеяло он положил рядом с мешком, чтобы отдать тем, кто остается в лагере. Самому Беллами нужен был только лук, колчан стрел и маленький кожаный бурдючок для воды, которую они найдут по дороге. Зачем ему постель? У него есть небольшой охотничий нож, а всю необходимую еду он сможет добыть по дороге.

– Собираемся! – закричал Пол, медленно хлопая в ладоши в сводящем с утра ритме. – Берем вещи, и вперед! Пора уже!

Беллами отвернулся и потер виски. Если этот идиот продолжит так орать, налетчики засекут их в ту же секунду, когда они двинутся в путь. Дети выглядывали из-под навеса, который он помогал строить. Одна маленькая девочка протерла глаза, нахмурилась и уставилась на него. Беллами помахал ей рукой, и она застенчиво улыбнулась, а потом выбежала из-под навеса и понеслась к нему, на каждом шагу подпрыгивая от холода. Беллами стал выбирать яблоко, чтобы вручить ей – с условием, что она поделится с другими, но девочка уже подбежала и жестом попросила его нагнуться. Беллами улыбнулся и подставил ей ухо.

– Ты хочешь найти Октавию? – прошептала она.

– Конечно, – ответил он, глядя ей в глаза и улыбаясь, хотя сердце пронзила боль. Девочка снова зашептала:

– Скажешь ей, что мы ее любим, скучаем и хотим, чтобы она вернулась?

– Я лучше сделаю, – пообещал Беллами, – я просто приведу ее домой.

Он и глазом моргнуть не успел, а маленькие теплые руки уже обняли его за шею. Потом девочка отскочила, как птичка, и убежала обратно под навес. Вздохнув, Беллами поднялся и увидел Кларк. Та разбирала свой мешок, выкладывая еду так же, как сделал он. С печальной улыбкой она показала ему большое красное яблоко и отложила в сторону. Беллами улыбнулся в ответ, но тут притопал Пол.

– Вы правда думаете, что у нас есть время перебирать мешки? Идти пора!

– Я закончил, – Беллами встал и с удовольствием заметил, что он выше Пола на добрых два дюйма, – просто хотел убедиться, что тут никто не умрет от голода, пока нас не будет.

Пол, кажется, не заметил сарказма.

– Ты оставишь еду здесь?

– Нам все это не нужно, – Кларк махнула рукой в сторону отложенной еды, – налегке мы пойдем быстрее.

– Хорошая мысль, Гриффин, – успокоился Пол. Беллами закатил глаза.

Остальные участники похода ждали на краю поляны. Добровольцев вызвалось больше двадцати, но Макс и Родес выбрали восьмерых. Кроме Беллами, Кларк, Люка, Пола и Феликса, было еще трое землян, хороших бойцов, охотников и следопытов. Молодая женщина по имени Вейл, коренастый Купер со шрамом на щеке и девушка чуть старше Беллами, Джесса. Ее брата Кита, члена Совета, тоже схватили рейдеры.

Поначалу Родес и Макс сомневались насчет Люка – из-за его хромоты, – но тот отказался оставаться.

– При всем моем уважении, – сказал он идеально вежливо, – я один из лучших стрелков в общине. И я не опущу винтовку, пока не спасу Гласс.

Пол не был близок ни с кем из похищенных, но все равно счел, что должен вызваться, поскольку на корабле был офицером. Как будто кого-то это еще волновало.

– Кроме меня, никто не бывал на востоке, – рассуждал Пол. Очень громко, само собой. – Я знаю местность, знаю, с чем придется столкнуться. Моих людей увели туда, а значит, я должен их вернуть.

Беллами хотелось бы уйти без особого шума. Он забросил мешок на плечо и подумал, как идиот, не стоит ли помочь Кларк с ее мешком. Потом представил себе вспышку возмущения в зеленых глазах и передумал. Она сильнее его в тысячу раз. Он пожал Максу руку и уже повернулся к лесу, когда услышал, как откашливается Пол.

– Посмотрите на нас. Восемь храбрецов идут навстречу опасности, потому что так нужно. Мы не знаем, что ждет нас в конце пути, но я знаю… – он прижал кулак к сердцу и стиснул зубы, – я верю, что мы все преодолеем и вернем наших друзей. Когда мой челнок приземлился и всех его пассажиров охватили горе и отчаяние, знаете, что я им сказал? Я сказал…

– Пол, прибереги конец этой очаровательной истории на потом, – перебил его Беллами, – пора идти.

Пол покачал головой.

– Мы не можем просто так ломануться в лес. Нужно идти строем.

– Строем? – повторил Беллами, пытаясь немного успокоиться.

– Именно так мы ходили в страже. Вот что я предлагаю. Я пойду в авангарде, на тот случай, если что-то пойдет не так. Остальные парами за мной.

– Нас восемь, – сухо напомнил Беллами, – четное число. Парами не получится.

– Знаю, – быстро сказал Пол. – Люк пойдет сзади, защищая тыл.

– Это бессмысленно, – возразил Беллами, не пытаясь уже скрывать злобу, и принялся загибать пальцы: – Во-первых, ставить Люка замыкающим глупо, – он бросил на него извиняющийся взгляд. – Ничего личного, но твоя нога пока не зажила. Ты будешь отставать. – Он снова посмотрел на Люка. – А во-вторых, как ты пойдешь впереди? Ты умеешь ходить по старому следу в лесу днем и ночью? Знаешь, на что смотреть? Знаешь, как гнется трава под ногой, а как под копытом? Как выглядит грязь на перевернутых камнях? Тебе хоть что-нибудь об этом известно?

Пол замолчал и закрыл рот. Беллами кивнул.

– Я сам не претендую, – он указал на Купера, Вейл и Джессу, – они охотятся дольше меня. Но я вынужден тебе сказать, что пускать тебя вперед нельзя. Ты будешь просто водить нас кругами.

– Кругами? – воодушевление Пола куда-то пропало. – Тебе напомнить, что на корабле я был старше тебя по званию? Полагаю, я заслуживаю немного уважения, особенно от человека, который…

Кларк перебила его.

– Вот как мы поступим. Беллами пойдет первым, он будет искать дорогу и заодно немного утопчет тропу. Пол, ты можешь идти сразу за ним, чтобы защищать остальных. А поскольку тебе не придется тратить силы на поиск пути, сможешь сразу выбрать место для лагеря и высматривать потенциальную опасность, тем более что местность ты знаешь. Люк пойдет следом с винтовкой, – она помолчала, оглядывая группу и давая всем шанс возразить. Возражать никто не стал, и она продолжила: – Я пойду последней. Если кому-то понадобится медицинская помощь, мне не придется возвращаться.

– Звучит логично, – сказал Пол, улыбаясь так широко, что у Беллами свело живот, – я пойду вторым.

– Что-то не помню, чтобы мы за это голосовали, – прошептал Феликс.

Беллами уже повернул к лесу. Они и так потеряли кучу времени за разговорами. Полная луна даст им достаточно света, но если она спрячется вон в те облака, придется нелегко.

Беллами шел вперед, пока вокруг не зашумел лес. Глаза привыкали к неяркому свету. Он замечал обломанные ветки, слабые следы колес на опавшей листве.

«Вперед, – думал он, и сердце билось в такт словам, – сделаем это. Вернем друзей домой».

Глава 11 Кларк

Хотя поначалу идея держать строй показалась дурацкой, Кларк нравилось идти сзади. Девушка разглядывала новые места, незнакомый лес, зеленые поля, заросшие травами, которые она никогда раньше не видела. Потом след завел в маленькую густую рощу и снова вывел в поле. Поскольку Кларк не приходилось следить за дорогой, она могла отвлекаться. Просто поочередно ставила на землю ноги, шла вперед и чувствовала надежду, несмотря на безнадежные обстоятельства.

«Обстоятельства» звучит гораздо лучше, чем «жестокое разорительное нападение, которое не удалось предотвратить». Земляне время от времени менялись и составляли Кларк компанию. Сейчас рядом с ней шла высокая гибкая Джесса, которая вела себя чуть тише остальных.

Кларк не смущало молчание, но потом она заметила, как девушка неотрывно смотрит вперед и обеспокоенно кривит бровь.

– Сколько лет твоему брату? – осторожно спросила Кларк.

– Он на пару лет меня старше. Кит сумеет сам о себе позаботиться, – ответила она так резко, что стало ясно: что она успокаивает не Кларк, а себя. – Вообще, его не надо спасать, наверное. Но у него нет других родственников, кроме меня, и нельзя просто жить дальше, ничего не предприняв. Нужно помогать тем, кого любишь. Вот как ты.

– Да, я понимаю, о чем ты, – согласилась Кларк и подумала о Беллами. Они вышли из лагеря пару часов назад, и он ушел так далеко вперед, что она его не видела. Кларк знала, что́ гонит его вперед, и это был не только след грабителей. Его вела семья. Он всю жизнь защищал Октавию, и они с Уэллсом только начали сближаться и осознавать себя братьями. Неудивительно, что он так стремился их вернуть.

Кларк понимала это жестокое отчаянное желание найти похищенных. То же самое она чувствовала, когда рассталась с родителями, хотя в этом не было никакой логики. И они вернулись к ней, хотя это было невероятно.

Подумав о родителях, Кларк сжала зубы – такой стыд ее вдруг охватил.

Несколько часов перед уходом она провела у постели матери. Терапия доктора Лахири вроде бы потихоньку справлялась с инфекцией, а пуля не задела жизненно важные органы, но лечиться придется долго. Сидя рядом с матерью, тихо переговариваясь с ней и держа ее за руку, Кларк чуть не передумала идти. Но потом мама прошептала: «Я тобой горжусь. Горжусь тем, какой ты стала», – и Кларк поняла, что она имеет в виду мужество и готовность идти спасать других. Но сердце все равно разрывалось пополам, и с каждым шагом все сильнее.

«Со мной ничего не случится, – обещала она себе, – я сдержу слово и вернусь к ним целой и невредимой».

Деревья впереди расступились, а земля пошла под уклон. Солнце садилось, заливая все золотым светом.

– Что за… – Пол споткнулся о толстую лиану, свисающую с ветки. Лиану покрывали крупные ярко-желтые листья. Кларк такие уже видела. Листья были липкие, и к утру на них соберется множество насекомых, которых лиана и съест.

– Ты в порядке? – спросила Кларк.

– Да, – ответил он, останавливаясь, чтобы дождаться ее, и растерянно оглядываясь, – что это было?

– Я зову их ночными плотоядными лианами, но понятия не имею, как они называются на самом деле. И называются ли как-то вообще. Наверное, это недавняя мутация.

– Невероятно, – сказал Пол, оглядывая лиану. Его напускная храбрость куда-то делась, ее сменило удивление. Немногие люди, кроме Кларк, интересовались растениями.

– Что невероятно? – спросила она.

– Ну, ни одна вещь на Земле не выглядит и не ведет себя так, как нам говорили. Цветы, о которых мы читали, ядовиты. У оленей по две головы. Лианы стали плотоядными. Поначалу это все здорово пугает, но в этом есть ведь и логика. Все эти существа ведут себя так, чтобы выжить. Они настоящие бойцы. Круто же.

– А ты и себя считаешь бойцом? – удивилась Кларк. – Какой-то ты для этого слишком радостный.

Пол улыбнулся в ответ, почти грустно.

– Иногда жизнерадостность – лишь способ бороться. Если бы ты видела кое-что из того, что видел я… – он покачал головой. – Скажем так, детство у меня выдалось нелегкое. – Кларк подумала, что у Пола и Беллами может быть больше общего, чем они думают. У обоих было тяжелое детство, но они выбрали разные способы с этим справиться: Беллами стал одиноким бунтарем и считал, что полагаться можно лишь на себя и доверять никому нельзя, а Пол старался быть открытым и дружелюбным, чтобы ему доверяли другие.

Пол пожал плечами:

– Хотя так, наверное, было у всех. У тебя, наверное, тоже не рай в детстве был, иначе как бы ты попала в заключение.

Кларк слегка побледнела, подумав о Лили и других детях, которых не смогла спасти.

– Это… сложная история.

Он улыбнулся ей доброй искренней улыбкой, совсем не похожей на его обычный радостный оскал.

– Вряд ли, – тихо сказал он, – я уверен, что ты просто старалась поступить правильно.

Они шли до темноты, и в темноте тоже шли. Беллами был прав. Стоило как можно дальше уйти ночью, когда их труднее заметить, и иногда делать короткие привалы. Время от времени Беллами возвращался к остальным и показывал им следы от колес. Кларк не заметила бы их даже на ярком солнце, не то что ночью. Чем дольше они шли, тем энергичнее казался Беллами. Теперь он почти бежал вперед, горя желанием найти людей, схвативших его сестру.

Но все остальные устали, и в конце концов Беллами решил, что пора немного отдохнуть. Он убежал вперед поискать место для привала, и примерно через полчаса они догнали его в долинке у подножия холма, рядом с маленьким ручьем.

Хотя вечер выдался прохладный, все согласились, что разводить огонь не стоит, чтобы дым их не выдал. Те, у кого были одеяла, развернули их. Кларк зачарованно смотрела, как Купер и Вейл закапываются в сухие листья.

– Хочешь так же? – спросил тихий голос. Обернувшись, она увидела улыбающегося Беллами. При виде его улыбки ей стало теплее. Все тревоги как будто ушли.

– Не надо. У меня есть одеяло, в отличие от некоторых глупых и излишне благородных людей.

Беллами скрестил руки на груди и крупно задрожал.

– Что вы имеете в виду, док? – спросил он, запрокидывая голову и глядя на небо, – Я умру? Обморожу что-нибудь?

– Не беспокойся. Если и обморозишься, я справлюсь с ампутацией. Вот этот твой нож, он же острый?

– Но ведь есть же и всякая профилактика, правда?

– Конечно, – Кларк толкнула его локтем, – например, можно брать с собой одеяло.

– Я взял.

– Ты о чем? Я видела, как ты его выкладывал.

Беллами улыбнулся и, не говоря больше ни слова, потянул Кларк в сторону от остальных. Там он повалил ее на землю и закидал кучей сухих листьев.

– Пусти! – со смехом отбивалась Кларк, пытаясь сесть.

– Какое капризное одеяло, надо же! – Беллами обнял ее за талию и притянул к себе.

Девушку вдруг настигла усталость, разлилась по всему телу. Кларк расслабилась и позволила себе прижаться к любимому, положить голову ему на грудь.

– Вот то, что доктор прописал, – тихо сказал Беллами, гладя ее по волосам.

– Не лезь в медицину, Блейк, – сонно ответила она.

Она сделала глубокий вдох и улыбнулась, почувствовав свой самый любимый запах, смесь дыма от костра, влажной земли, сосновых иголок и соли, запах Беллами. Он поцеловал ее в макушку:

– Отдохни немного.

Она теснее прижалась к нему:

– И ты.

Но вместо того чтобы почувствовать, как выравнивается его дыхание, и расслабляются руки, и он засыпает, Кларк слышала бешеный стук его сердца. Она подняла голову. Беллами лежал с открытыми глазами.

– Все будет хорошо. Мы их найдем и вернем домой.

– Кларк, просто спи.

– Тебе тоже надо поспать. Ты нужен нам отдохнувшим.

– Я не могу спать, – его голос дрогнул.

– Беллами, – она погладила его по щеке, – попробуй.

Он отдернул голову, и ее рука упала. Кларк села.

– Ты же знаешь, я о них тоже беспокоюсь. Уэллс – мой лучший друг, я люблю Октавию, и Эрика, и…

Он закрыл глаза и вздрогнул, как будто ее слова причинили ему физическую боль.

– Замолчи, пожалуйста. Ты не понимаешь. У тебя нет ни братьев, ни сестер, ты не знаешь, что это такое. А я потерял сразу двоих. – Когда он открыл глаза, в его взгляде уже не было никакой нежности, только ярость, и ей захотелось убежать.

– Они заплатят за это. Когда я доберусь до этих лысых ублюдков, не выживет ни один.

Кларк испуганно посмотрела на него.

– Беллами, мы не планируем на них нападать. Мы прокрадемся в их лагерь и заберем своих. Или даже устроим переговоры. Может же быть мирное решение?

– Мирное? – Беллами дернулся. – Ты издеваешься?

– У нас всего два ружья, и мы не знаем, с чем столкнулись. Мы не можем пойти на верную смерть просто потому, что тебе захотелось пострелять.

Беллами вскочил так быстро, что Кларк чуть не отлетела в сторону.

– Ты так и не доверяешь мне? Думаешь, я вспыльчивый идиот, у которого мозгов не хватит придумать разумный план?

Кларк вздохнула:

– Конечно, нет. Я просто думаю, что есть же какая-то возможность…

– Ты никогда не будешь мне доверять? Я всегда останусь преступником с Уолдена, который все портит? – он смотрел на нее так, будто видел впервые.

– Неправда! – Кларк попыталась взять его за руку, но он вырвался и резко бросил:

– Ложись спать. Мы выдвигаемся через пару часов.

– Беллами, подожди…

Но он уже исчез.

Глава 12 Гласс

Гласс и семь других девушек, захваченных в лагере, выстроились в ряд. В выданных им белых платьях они напоминали столбики ограды, которую Люк выстроил вокруг их хижины.

Их вывели из норы и провели по нескольким извилистым ободранным коридорам в большой пустой зал. В стенах и потолке зияли дыры, и лучи раннего солнца заливали пол. Из трещин в цементе росло несколько цветущих деревьев, и в воздухе стоял нежный сладкий аромат. В другой ситуации это могло бы понравиться Гласс или хотя бы удивить ее, но чем дольше она оставалась в Камне, тем страшнее ей становилось.

Она не знала еще, что здесь происходит, но понимала, что это нечто неправильное.

– Что они с нами сделают? – прошептала Октавия.

– Не знаю, – Гласс нервно оглядывалась. Блондинка под тридцать, одетая в простое серое платье, шла вдоль ряда, оглядывая девушек. Если она хмурилась или слегка приподнимала бровь, Гласс становилось еще страшнее. Она не знала, по каким критериям их оценивают, и, хуже того, не знала, что будет лучше – пройти проверку или провалиться.

Женщина в сером дошла до Гласс, оглядела ее с ног до головы, а потом уставилась ей в глаза, не мигая. Не зная, что делать, Гласс посмотрела на нее в ответ. Но взгляд женщины был таким резким и проницательным, что Гласс выдержала его всего секунду, а потом отвела глаза.

Женщина сразу же перешла к Октавии, и Гласс не сумела понять, как ее оценили – правда, ей показалось, что не слишком высоко. Расстраиваться или радоваться? Какой смысл производить впечатление на этих людей? Может быть, чтобы выжить? Она жила как будто на автопилоте, испытывая одно-единственное чувство – сделать все что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Вернуться в лагерь. Вернуться к Люку.

Когда девушки двинулись вперед, потребовался испуганный взгляд Октавии, чтобы Гласс сообразила пойти за всеми.

– Я покажу вам Камень, прежде чем вы приступите к уборке, – крикнула блондинка. – Сорен хочет, чтобы вы полюбили свой новый дом, раз уж вы пока с нами.

– Пока с ними? – прошептала Лина за спиной у Гласс. – Как будто мы в гостях!

Гласс кивнула, но ничего не сказала, не желая злить блондинку, которая уже поглядывала на них подозрительно.

– Это судомойня и прачечная, – сказала женщина, когда они прошли по коридору.

Они прошли через неряшливое помещение без окон, и Гласс успела увидеть несколько краснолицых женщин в белых платьях. У одной стены они отскребали глиняную посуду, у другой – стирали одежду в огромных, исходящих паром баках. Да уж, завидная участь.

Блондинка остановилась, подняла руку и кивнула.

– Завтра вы все получите задания в зависимости от того, к чему пригодны.

Октавия тихонько фыркнула:

– Ага, пригодны. Интересно, есть ли у нас дар свыше к стирке грязных тряпок или врожденный талант к мытью посуды?

Женщина в сером сердито взглянула на Октавию, и та затихла.

Девушки снова двинулись вперед и вскоре вышли на улицу. Поодаль Гласс увидела группу Защитников с бритыми головами. Они бежали рядом с какими-то усталыми, спотыкающимися людьми. По тому, как Защитники на них кричали, Гласс решила, что это тоже пленники. Нет ли среди них ее друзей? Она пригляделась, изо всех сил обдумывая ситуацию.

Встревожившись еще сильнее, чем раньше, Гласс старалась запомнить как можно больше подробностей о Камне. Снаружи он выглядел единым строением, но изнутри оказался целой кучей похожих на соты зданий. В принципе, их собственный лагерь был выстроен примерно так же. От некоторых зданий, мимо которых они проходили, остались одни скелеты – голые стальные балки и горы мусора, – другие не были разрушены. То и дело на глаза попадались одетые в белое Защитники, которые почему-то почти ничего не делали. Каждый день в лагере колонистов был полон забот. С утра до самой ночи люди возделывали землю, собирали дрова, присматривали за детьми, строили новые здания. А что целыми днями делали здесь?

Какие-то признаки жизни Гласс заметила в центре крепости, который блондинка назвала «Сердцем Камня». Это была маленькая рощица – видимо, в прошлом тут располагался внутренний двор, – на многих деревьях которой висели плоды. Гласс вдохнула аромат созревающих яблок и груш, почти не слушая объяснения о религиозных церемониях и приношениях Земле. Группа снова двинулась вперед, хотя Гласс хотелось еще постоять под деревьями.

– Теперь я отведу вас к нашему лидеру и продемонстрирую наше великодушие, – торжественно сказала блондинка и повела их обратно в здание. – Вернувшись из длительного духовного путешествия, Сорен хочет с вами познакомиться.

Гласс и Лина обменялись нервными взглядами. «Познакомиться» – странное слово по отношению к девушкам, которых накачали наркотиками и украли. А их ждал человек, который отдавал такие приказы и одобрял все действия Защитников.

Вдруг они вышли из здания на огромное поле, такое гигантское и светлое, что Гласс при виде него даже споткнулась. Обширное прямоугольное поле было покрыто грядками, а вдали на полуденном солнце сверкала река. Когда глаза немного привыкли к свету, Гласс разглядела развалины каких-то зданий на горизонте, разные овощи на грядках. Одинокая женщина в белом платье бродила меж грядок, внимательно оглядывая урожай. Длинные черные волосы спадали на одно плечо.

В глаза бросилась какая-то странность, и Гласс подошла ближе, чтобы получше разглядеть, что там такое. У грядки, усыпанной картошкой, были колеса. Блондинка заговорила о щедрости Земли, и Гласс вдруг поняла две вещи: во-первых, картошка растет под землей, а не лежит кучами наверху, а во-вторых, колеса были у всех грядок.

Это вообще были не грядки, а тачки. И никакая это не ферма, а просто склад, где сортируют украденную еду.

Гласс захлестнул гнев – она помнила, как тяжело работали колонисты и деревенские, готовясь к празднику урожая. Недели, проведенные в полях, часы, затраченные на охоту, многие дни, когда они собирали и сушили фрукты.

– Вы просто воры! – невольно вырвалось у Гласс. Лина вздрогнула и отчаянно замотала головой, но было уже поздно. Блондинка замолчала и прищурилась.

– Как ты смеешь так говорить о Защитниках, – начала она. Гласс отступила на шаг, когда женщина двинулась к ней, занося руку.

Но темноволосая женщина с поля подошла к ним, вытирая грязные руки о белое платье. Блондинка замерла.

– Тихо, сестра, – сказала темноволосая, – я бы хотела послушать, что она говорит. – Ее глаза лучились любопытством, а от их уголков разбегались морщинки. Она улыбнулась Гласс живой, теплой улыбкой.

– Расскажи, пожалуйста, – попросила она, – как это мы воры?

Гласс чувствовала, что должна быть осторожной, несмотря на добродушие женщины, но вспомнила ужас на лице Люка, когда ее утащили из лагеря. Крики страха и боли, звучавшие на поляне после взрыва.

– Щедрость Земли? Земля ничего не дала вам. Эту еду вы украли у людей, которые тяжело работали, чтобы накормить своих детей. Вот у вас поле, – Гласс обвела его рукой, – почему вы ничего на нем не растите? Не умеете?

Старшая женщина серьезно кивнула.

– Умеем, конечно. Но Земля пока не позволяет нам. Мы не можем нарушать ее целостность для удовлетворения своих потребностей, пока не найдем место, где будет жить наша цивилизация. Земля должна дать нам знак. Только тогда мы станем из собирателей – земледельцами.

– И какой же знак вам нужен? – спросила Гласс, чувствуя, что разговор получается опасный. – У вас есть огромная крепость. Идеальное место для земледелия. В крепости даже фрукты растут. В сердце, или как там вы его называете. Тут легко сделать сад. Тогда вам не придется нападать на невинных людей и красть их еду.

Темноволосая протянула Гласс руки. Ничего не понимая, Гласс протянула руки в ответ, и женщина сжала их в своих шершавых ладонях.

– Я оценила твою горячность, – сказала женщина, глядя Гласс в глаза. Отпустив ее руки и отойдя, она кивнула женщине в сером и указала на Гласс. Гласс стало страшно. Потом она повернулась к остальным. – Приветствую вас, новые друзья. Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Сорен.

Облачко набежало на солнце, пока Гласс лихорадочно переосмысливала происходящее. Это Сорен? Их лидер?

– У меня здесь много имен, – продолжила Сорен, неспешно затягивая битые сединой волосы в низкий пучок, – кто-то называет меня Высшей Защитницей, кто-то Матерью-защитницей или просто Матерью для краткости. Большинство предпочитает звать меня Сорен, моим настоящим именем, и это прекрасно. – Она рассмеялась, и это было на удивление нормально и приятно после всех здешних ритуалов. – Меня не волнуют титулы. Важно, чтобы вы понимали, какова моя цель. Целей у меня две: помочь вам обрести здесь дом и служить Земле.

Сорен надолго закрыла глаза. Открывшись, они стали еще ярче и спокойнее, чем раньше.

– Мы познакомимся друг с другом, пока будем трудиться, – сказала она, улыбаясь девушкам, – но сегодня я хотела бы рассказать вам кое-что о матерях. Я считаю себя матерью всех людей в крепости, – она остановилась перед Линой и пригладила ее блестящие волосы, – и твоей тоже.

К удивлению Гласс, Лина покраснела и уставилась на свои ноги.

– Матери мудры, – продолжила Сорен, – они заботятся о других и, отдавая, получают кое-что взамен. Они связаны с землей и воздухом, и поэтому способны на предчувствия. – Она сплела пальцы и внимательно посмотрела на девушек. – Матери мудры. Они не потакают детским капризам. Они велят детям делать то, что нужно. Они растят из детей самых лучших людей.

Она посмотрела Гласс в глаза, но на этот раз Гласс не отвела взгляда. Теплота Сорен никак не сочеталась в ее голове с жестокостью Защитников. Она видела нападение на лагерь. Видела, как чуть не убили Люка. Но стоя здесь, слушая спокойные слова Сорен, она чувствовала, как гнев постепенно растворяется и уходит.

– Когда вы познакомитесь с нашей маленькой общиной и поймете наши цели, я хочу, чтобы вы кое-что осознали. Женщины должны быть матерями, – Сорен улыбнулась, – особенно мужчинам. Они ведь такие дети! Все люди – дети. Они невинны, но в своей невинности бывают безрассудными. Они умеют только брать. Мы должны показать им путь. То, что сотворили с Землей, великой всеобщей матерью, ужасно. Даже до Катаклизма в мире было слишком много испорченных детей и их игрушек, отравляющих воду и воздух. Люди строили дома, возделывали землю, рубили лес – только для себя. Да, у них были боги и религии, но все превосходило их себялюбие.

Сорен нахмурилась и вздохнула.

– Мы получили новый шанс. Сделать все лучше. Стать лучше. И для этого мне нужна ваша помощь. Мне нужны женщины.

Сорен прижала руки к сердцу, и Гласс вдруг почувствовала, как что-то переворачивается у нее в груди. Последние несколько недель она очень старалась приносить пользу, но в лагере ей не было места. Она не умела лечить больных и строить дома. Не могла даже таскать тяжелые дрова. Не умела придумывать игры и развлекать детей. Может быть, Сорен права. Может быть, и для Гласс есть дело на Земле, и она не подведет людей.

– Мы все служим Земле. Если вы будете служить Ей хорошо, однажды вы сможете занять мое место и стать Высшим Защитником… если будет на то воля Земли. – Сорен наклонила голову. – У нас есть обычай. Если кто-то один говорит «Если будет на то воля Земли», все остальные повторяют, чтобы воодушевить друг друга. Попробуем? Если будет на то воля Земли…

И все нерешительно повторили:

– Если будет на то воля Земли…

– Для начала отлично, – Сорен хлопнула в ладоши, – добро пожаловать в нашу семью.

Глава 13 Уэллс

Уэллс шагнул глубже в реку, вода захолодила голый живот. Он сжал зубы, нащупывая пальцами опору в скользком иле, и пошел дальше.

Рядом с ним ежился и стучал зубами Эрик. С другой стороны безмятежно заходил в воду Кит, землянин, которого схватили вместе с ними. Может быть, он больше привык к низкой температуре, чем колонисты, приученные к климат-контролю. Еще дальше шел, стиснув зубы, Грэхем, и вода уже плескалась вокруг его плеч.

– Можете остановиться, – прозвенел нежный голос с берега, и все пленники обернулись лицом к крепости. На берегу стоял ряд Защитников в белой форме, вооруженных: они следили, чтобы пленники не воспротивились «добровольной» церемонии. За ними стояла на куче камней Высшая Защитница Сорен. Она походила на милостивую богиню.

Утром Сорен навестила казармы, и Уэллс немного удивился, увидев, что этими жестокими суровыми людьми руководит женщина. Получалось, что все важные решения здесь принимают женщины. Мужчины были только орудиями, исполняющими их приказы. Когда Сорен заговорила с «нашей новой паствой», как она назвала пленников, она рассказала о церемонии, в которой им придется принять участие, чтобы очиститься от былых грехов. Она говорила очень спокойно и разумно, и в ее пересказе эта церемония казалась гораздо приятнее, чем в реальности: парни дрожали в ледяной воде, с трудом удерживаясь на ногах из-за сильного течения.

Уэллс ожидал, что Сорен даст им какие-то указания, но вместо этого она повернулась и жестом приказала второй группе пленников подойти к воде.

Эта группа целиком состояла из девушек. Уэллс дернулся и всмотрелся. Он помнил, что по дороге сюда Защитники упоминали «лучших из ваших женщин», но ни разу не видел ни одной и не мог даже предположить, кого схватили.

И вот они стояли перед ним, дрожа, все в одинаковых белых платьях без рукавов. Восемь девушек из лагеря. Сердце у него упало, когда он увидел Лину и Октавию, и заболело, когда он разглядел Гласс. Подруга его детства уже вынесла столько страданий, а теперь ей предстояло еще более суровое испытание. Люк, наверное, с ума сейчас сходит. И Беллами тоже. К счастью, девушки выглядели невредимыми. Но у Уэллса щемило сердце, когда он представлял их здесь, среди этих чудовищ.

Уэллс сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Если окажется, что Защитники ранили кого-то в лагере, Уэллс заставит их за это ответить. Но еще не время.

Гласс поймала взгляд Уэллса и в ужасе посмотрела на него. Он читал ее лицо, как книгу. Она испугалась из-за того, что его тоже схватили, но и обрадовалась, что он рядом. А еще боялась новых горестей.

Девушки входили в воду, коротко вскрикивая. Уэллс пытался поймать взгляд Октавии, но та просто смотрела перед собой и кривила губы, входя в речную воду.

– Можете остановиться, – снова сказала Сорен, широко раскидывая руки. Девушки встали в нескольких ярдах перед Уэллсом и повернулись, глядя на Сорен.

– Добро пожаловать, новые друзья. Ваше появление среди нас – настоящее благословение.

Голос у нее был теплый, а лицо доброе. Но Уэллс не позволил подобным нюансам отвлечь его от того факта, что с этими людьми что-то было сильно не так.

– Земля завершила свой непосильный труд и привела вас сюда. Вы выросли в других общинах, отличающихся от нашей, и привыкли к другим обычаям. – Она посмотрела наверх. – Некоторые из вас, насколько я поняла, явились сюда с небес. Мы уважаем ваше прошлое. Но пришла пора избавиться от него и начать жизнь заново. Вы станете чисты, как младенцы. Когда я опущу руки, – а Сорен все еще держала их разведенными в стороны, – окунитесь в воду с головой и вставайте, обновленные.

Ее руки упали. Уэллс, как было велено, опустился в ледяную воду. Он открыл глаза и успел удивиться проплывшей рядом флуоресцентной рыбе, а потом встал, хватая ртом воздух. Вода медленно стекала с него.

– Теперь, когда ваши тела очистились, я прошу вас очистить свой разум, – Сорен смотрела на пленников. – Не от знаний или навыков. Это дар самой Земли. Забудьте о своих убеждениях. Избавьтесь от того, что привыкли считать правдой. Вступите в наши ряды чистыми. Станьте сосудами, в которые Земля сможет излить свою мудрость – и тогда вы сможете встать на путь Защитника и войти в нашу общину, последнюю и единственную империю, если будет на то воля Земли.

– Если будет на то воля Земли, – повторил Уэллс вместе со всеми. Если притворяться, что он ведется на эту ерунду, то можно завоевать их доверие… и использовать против них самих.

– Ну а теперь, – радостно сказала Сорен, – будем праздновать! – Она улыбнулась и поманила их к себе. Первыми из воды вышли девушки, а потом мужчины.

Уэллс протер глаза от воды и увидел поодаль большое прямоугольное поле, поросшее травой. Там стояли столы, а на них – еда и питье. Когда Уэллс вышел из реки, невысокая женщина в белом протянула ему полотенце.

– Спасибо, – сказал он. В ответ женщина только моргнула и убежала.

Уэллс прошел на площадку, разглядывая полные еды корзины. Интересно, какие из них были украдены из его собственного лагеря? Этот бушель румяных яблок? Сладкий картофель? Булочки, испеченные из чужой муки? Уэллс взял всего понемногу и отошел от столов, разыскивая Грэхема и Эрика.

Он посмотрел на речной берег, где задержались две девушки. Они склонились друг к другу, как будто разговаривали. Блондинка нервно оглядывалась через плечо. Это были Гласс и Октавия. Что бы они ни обсуждали, их разговор был не настолько тайным, как им казалось. С поля на них смотрела женщина в сером. Гласс заметила Уэллса и что-то произнесла одними губами, но он покачал головой, тускло улыбнулся в ответ, пытаясь скопировать безмятежное выражение лиц Защитников, и жестом подозвал Гласс и Октавию к себе.

Он нашел местечко на одеяле рядом со стенами крепости и сгрузил туда еду. Через несколько минут подошли Гласс и Октавия, сели рядом. Уэллс заставил себя не смотреть на Защитников, которые оценивающе наблюдали за ними.

– Ты в порядке? – спросила Гласс, быстро обнимая его.

– Да. Продолжай улыбаться.

Она послушалась. Октавия тоже улыбалась, но совсем не так убедительно.

– Мы собираемся бежать, – сказала она сквозь зубы. – У реки привязано несколько лодок. Как только сможем, сразу побежим к ним.

Уэллс почувствовал, как в запястьях и на шее забилась кровь. Он продолжал улыбаться.

– Когда?

Фальшивая улыбка Октавии исчезла, когда девушка решительно сжала губы.

– Как можно скорее. Может быть, сегодня.

– Подожди, – прошептал Уэллс и тут же уважительно кивнул блондинке в сером, прошедшей мимо. Когда она отошла, он откусил кусок яблока и вытянул ноги.

– Что бы вы ни задумали, подождите. Рано еще.

– Почему? – Октавия сузила глаза.

– Еще не время, – ответила за него Гласс.

– Точно, – Уэллс предложил ей кусок яблока. Гласс вежливо кивнула и отвела глаза.

– А как по мне, самое время, – заявила Октавия и потянулась за куском яблока, от которого отказалась Гласс, – лодки привязаны там прямо сейчас. Мы можем…

– Что мы можем? – быстро зашептал Уэллс. Поле быстро наполнялось людьми, и разговаривать становилось опасно. – Грести, пока нас не пристрелят?

Октавия нахмурилась, но явно задумалась.

– Это может быть первым пунктом плана, – терпеливо сказал Уэллс, – но у нас нет оружия, никто нам не поможет, и нам пока еще не доверяют настолько, чтобы снять охрану. Даже если мы сумеем убежать и добраться до дома, Защитники просто двинутся следом и еще раз на нас нападут. Только будет еще хуже.

– А что ты предлагаешь? – тихо спросила Гласс, отщипывая уголок несвежего каравая и катая в пальцах хлебные шарики.

– Мы станем Защитниками, – заявил Уэллс, – все мы. Грэхем, Эрик, Кит и другие парни из лагеря, все в деле. Поговорите с остальными девушками и расскажите им. Мы сделаем все что угодно, чтобы нам стали доверять, чтобы Защитники решили, что мы хотим быть с ними. А когда охрану снимут и у нас появится оружие, мы получим и шанс добраться до дома.

Октавия затихла, и Уэллс какую-то секунду боялся, что сейчас она начнет громко спорить с ним прямо здесь, в окружении врагов. Но она медленно кивнула и посмотрела на него.

– Дело долгое… ладно, я с тобой, Яха.

Уэллс улыбнулся и посмотрел на Гласс, ожидая, что та тоже согласится. Но она смотрела куда-то вдаль, и на лице ее застыло странное выражение. Впервые за долгие годы дружбы он не смог понять, о чем она думает.

Может быть, она мечтает о Люке? Хотя нет, точно нет. В ее взгляде не было боли, только задумчивость.

– Гласс? Присоединяешься к нам? – спросил Уэллс.

При звуках своего имени она дернулась и повернулась к нему.

– Что? А, да. Конечно.

По ее лицу промелькнуло нечто, что он с легкостью узнал. После всех этих лет и множества общих тайн он всегда понимал, когда она врет.

Глава 14 Беллами

Скорчившись за мокрой кучей гниющих веток, Беллами наблюдал за закатом над самым большим зданием, которое видел в жизни.

Вот оно, это место. И нужный момент тоже наступил. У них ушло слишком много времени, чтобы добраться сюда. В последний день похода земля под ногами сделалась топкой и требовала осторожности, руины заброшенного города, то и дело встречавшиеся в лесу, пугали, повсюду торчали холмы и холмики. Но наконец-то они были на месте, и нельзя было терять ни секунды. Каждая секунда ожидания может обернуться чем-нибудь ужасным для Октавии, Уэллса и остальных пленников.

Несколько минут назад из здания вышла группа мужчин в белом, а за ними катились фургоны. При виде их внутри Беллами как будто прорвало плотину, сдерживающую гнев, и он с огромным трудом удержался, чтобы не броситься на них. После этого ничего не происходило, ни товарищи Беллами, ни их враги не предпринимали никаких действий.

– Пошли, – прошептал Беллами.

– Солнце садится, – осторожно сказала Кларк, – может быть, нужно отойти и встать лагерем где-нибудь, откуда мы сможем наблюдать за периметром? – она смотрела в сторону, как будто боялась увидеть Беллами.

– Отличный план, Гриффин, – с энтузиазмом кивнул Пол. – Под покровом тьмы будет лучше.

«Что вы все об этом знаете? – хотел спросить Беллами. – Ты был «офицером» на космическом корабле, где не было ни ночи, ни врагов». Но потом он увидел, что остальные тоже согласно кивают, и вздохнул. Он не сможет взять эту крепость штурмом в одиночку. Ему нужны все остальные, и если они хотят отступить, значит, так и будет. Пока.

Беллами встал и потянулся, пытаясь выпрямить спину, а Пол вдруг сказал.

– Кому-то одному нужно остаться, чтобы наблюдать за крепостью. Беллами? – В его глазах был вызов.

– Я останусь, – вмешался Феликс, разбивая напряженную тишину, – только пришлите кого-нибудь рассказать, где вы встали, чтобы я смог сообщить, если что-то случится.

Пол казался разочарованным, но все равно согласно кивнул и сказал остальным:

– Пригнитесь и не шумите.

Беллами никогда не слышал такого громкого шепота.

Они тихо двинулись вперед по одному, возвращаясь по своим же следам. Кларк задержалась, чтобы дождаться Беллами.

– Как тебе мой план? Мне показалось, так у нас больше шансов.

– Да. Отлично, – он не смотрел ей в глаза. С прошлого вечера они едва обменялись несколькими словами. Беллами чувствовал себя так, как будто его рвут на две части. С одной стороны, ему хотелось обнять ее и попросить прощения за то, что он ведет себя как последний идиот. Но при этом он был совершенно не готов простить ее. Что еще сделать, чтобы она начала ему доверять?

– Эй, Кларк, – позвал Пол, – посмотри только на этого жука… Нет, стой! По-моему, это лягушка с крыльями. И морда у нее странная.

Ни слова не сказав Беллами, Кларк подбежала к Полу, который стоял на краю небольшого пруда. Беллами уставился ему в спину.

Группа продолжала движение, и Беллами пошел вслед за остальными прямо по небольшой речушке, смывавшей его следы. Наконец Кларк показала на развалины какого-то здания. Некоторые стальные балки остались целы и заросли мхом достаточно, чтобы толстая зеленая стена могла с двух сторон скрыть людей от чужих взглядов.

– Это подойдет, – одобрил Пол, хлопая Кларк по плечу, – отличная работа, Гриффин.

– Огонь разжигать не будем, – Кларк отвернулась, и рука Пола упала, – придется обойтись без него.

«Дотронешься до нее еще раз, и у тебя будет такая же морда, как у той лягушки», – мысленно пообещал Беллами, сжимая кулаки. Он заставил себя дышать глубже и принялся устанавливать вокруг лагеря импровизированную сигнализацию. Вернувшись в центр, он увидел, что Кларк сидит на земле, скрестив ноги, и рисует палкой на земле схему крепости. Пол склонился над ней, положив руку ей на плечо – опять! – якобы для устойчивости. И она его не отгоняла. Она вообще никак не реагировала.

Беллами больше не мог на это смотреть. Он развернулся и ушел.

– Эй, – крикнула Кларк, – ты куда?

– Сказать Феликсу, где мы, – оглянулся через плечо Беллами.

Она нахмурилась и снова посмотрела вниз, на свою схему.

– Хороший ты парень, – ухмыльнулся Пол.

Беллами не удостоил его ответом. Он шел по лесу, пытаясь понять, почему ревность съедает его изнутри. Но ему сделалось только хуже и сильнее захотелось действовать. Кожаный колчан со стрелами вдруг стал слишком тяжелым.

Услышав шаги, Феликс быстро повернулся, но, узнав Беллами, расслабился и махнул рукой.

– Ты вернулся. Отлично. И где у нас лагерь?

– Неважно, – сказал Беллами, не останавливаясь, и жестом поманил Феликса за собой, – пошли.

– А как же остальные? – спросил Феликс. – Куда мы идем?

– На разведку. Ты со мной?

Феликс помялся секунду и кивнул:

– Конечно.

Беллами изучал высившуюся над ними заросшую плющом крепостную стену. Никто не входил в крепость и не выходил из нее. Сопровождаемый Феликсом Беллами перебегал от одного укрытия к другому. Он старался заметить как можно больше деталей. Просторный каменистый двор со следами колес в середине. Низкая дверь в массивной стене – наверное, она хорошо охраняется. Еле заметные орудийные башни на высокой стене – сейчас там никого не было, но они выглядели так, будто их используют.

Людей в крепости явно ничто не тревожило. Да и почему бы? Они почти стерли своих врагов с лица земли и забрали все их оружие.

Беллами потянулся рукой к луку, а потом снова рванулся вперед, на этот раз к стене здания, если эту постройку вообще можно было так назвать. Она была огромной, больше, чем все три корабля колонистов вместе взятые. При мысли о количестве людей, которые населяют это место, Беллами стало нехорошо. Как он вообще может надеяться победить столько народу?

А потом он остановился, присел в высокой траве и прислушался, как слушал лес. Он слышал доносящийся изнутри гул, но что-то – не обычные чувства, а нечто более глубокое – подсказало ему, что население здания не так уж велико.

Он с ужасом понял, что потому-то здешние жители и хватают людей. Им нужны пленники, чтобы сделать из них новых солдат. Стратегия довольно хреновая, ничего не скажешь. Убей семью и друзей, а потом предложи человеку присоединиться к тебе и радостно грабить других.

Из-за облаков вышла луна, и в ее ярком свете Беллами увидел, что на самом деле представляет собой здание. Стены, казавшиеся ему сплошными и неприступными, – но при этом заросшими растениями, за которые можно уцепиться, – на самом деле чернели множеством мелких окошек, в которых давно не было стекол. Подходить к ним было опасно – из любого могли выстрелить. Но, может быть, это как раз облегчит задачу?

Он подполз к одному окошку, заглянул внутрь и увидел что-то вроде дороги. Когда-то это, наверное, был коридор, но сейчас его целиком заливал лунный свет: потолок провалился. Беллами понял, что внешняя стена служит только для защиты и никак не соединяется с остальным зданием. Может быть, если пробраться за нее, можно будет найти друзей.

Феликс указал ему на поблескивающую полосу света вдоль горизонта, справа. Беллами посмотрел туда и увидел широкую реку, текущую вдоль здания, и маленькую запруду, доходившую почти до стены. Воду и стены разделяло только большое прямоугольное зеленое поле, не столь неухоженное, как все остальные, и прибрежная полоса, такая каменистая, что Беллами решил, что это бывшая дорога.

Он хотел подойти ближе и все рассмотреть, но между ним и рекой лежало столько мусора, что убегать в случае чего было бы сложно. А вот Феликс уже шел вперед, явно думая об Эрике, которого наверняка держали неподалеку. Он уже был слишком далеко, чтобы услышать предупредительный свист, поэтому Беллами двинулся за ним, перебегая от дюны к дюне.

И вдруг он заметил движение на поле. Замер, разглядывая пятерых, вышедших из крепости. Солдат с бритой головой среди них не было. Это оказались женщины, облаченные в серые платья. Впереди шла женщина постарше, одетая в белое, с длинными черными волосами. Руки она воздела к затуманенной луне. По спине Беллами пробежала дрожь. Женшины шли слишком уж слаженно, одновременно касаясь ногами земли, как будто в атаку. И еще они издавали низкие гортанные звуки, похожие на гудение пчел. Беллами не понимал, что здесь происходит, но ему это не нравилось.

Женщина впереди нагнулась и потрогала траву, остальные последовали ее примеру. Потом они прижали пальцы к губам и подняли в небо.

– Великая Земля, – воззвала женщина, – мы выполнили Твои желания и будем выполнять их до конца своих дней. Теперь мы молим Тебя дать нам знак. Это ли наш дом? Здесь ли нам должно остаться? Наша опора, наш очаг, наше убежище?

Беллами услышал, как шепчет ветер в ветвях. Женщина наклонила голову – она тоже это слышала.

– Если Ты хочешь, чтобы мы остались, Великая Земля, пошли ветер обнять нас, – крикнула женщина. Беллами и моргнуть не успел, когда ветер ударил его в спину, взъерошил волосы и ринулся дальше, задирая юбки женщин. Все они ликовали.

Кроме темноволосой.

«Что за хрень, а? – подумал Беллами. – А не было бы ветра, она бы попросила оставить воздух таким же спокойным?»

– Мы получили ответ, – заявила женщина уже чуть тише и повернулась, чтобы вести остальных обратно. Но, не успев развернуться, она вдруг замерла, недвижная, как статуя.

Беллами задержал дыхание. Она разглядывала усыпанную щебнем долинку и иногда, казалось, смотрела прямо на него.

– Давайте отдохнем чуть-чуть, – ласково сказала она и опустила плечи. Женщины исчезли в здании. Выждав немного, Феликс пробрался к Беллами через мусор.

– И что это было? – прошептал он.

– А вот это нам надо выяснить, – прошептал Беллами в ответ, – мне кажется, сегодня нам везло слишком часто.

– Ага, – Феликс собрался уходить, – пошли…

Земля зарычала, и камни разошлись под ногой Феликса, мгновенно поглотив его. Разинув рот, Беллами на четвереньках подполз к месту, где исчез его друг. И только тут выдохнул – паника сменилась облегчением.

Феликс, удивленный, но невредимый, лежал на полу какого-то погреба. Он застенчиво посмотрел на Беллами:

– Кажется, я знаю, как попасть внутрь.

Не колеблясь ни секунды, Беллами спрыгнул к Феликсу. Огляделся и заметил тусклый свет. Значит, раньше это был туннель.

Он вытащил из кармана каменный кинжал и сжал его в ладони – на всякий случай. Потом кивнул в сторону света.

– Пойдем.

Феликс, пригнувшись, поспешил за ним. Их шаги эхом отдавались в пустом туннеле, как они ни старались идти потише. Это было глупо и безрассудно, но шансов получше им пока не подвернулось.

Беллами замедлил шаг. Что-то преградило им путь. Кажется, тележка с каким-то непонятным грузом. Он прислушался, ничего не услышал, двинулся вперед и дотянулся до края тележки, чтобы отодвинуть ее и идти дальше.

И тут он нащупал верхний край ящика, из которого что-то торчало. Что-то круглое, острое, с маленьким металлическим выступом сверху. Беллами замер. Положил эту штуку обратно и осторожно отвел руку. Отступил на шаг.

– Твою мать, – сказал он со смешком, – тут полная телега оружия. Ружья, бомбы… как раз то, что нам надо.

Феликс не поверил и протиснулся мимо Беллами посмотреть.

– Шутишь!

– Если и шучу, то только над ними, – улыбнулся Беллами. – Они, наверное, охраняют дверь, ведущую в этот коридор. Думают, что тут тупик. И тут правда скоро будет тупик.

– Что ты хочешь сделать? – жадно спросил Феликс.

Беллами поднял гранату так, чтобы на нее падал свет.

– Заткнем их во все дыры, какие найдем. Взорвем эти чертовы стены, пройдем прямо в крепость и заберем все и всех, что они украли.

– Так ты хочешь их ограбить? – улыбнулся Феликс.

– Они ограбили нас, – Беллами осторожно убрал гранату в карман. В его движениях появилась новая энергия, – пришло время ответить им любезностью на любезность.

Глава 15 Гласс

Гласс проснулась с криком. Кто-то тряс ее за плечо сильной холодной рукой.

Это оказалась блондинка-Защитница. Волосы ее были стянуты в тугой пучок. Когда глаза Гласс привыкли к свету, она различила суровое красивое лицо женщины и вспомнила ее имя. Марго. Одна из советниц Сорен.

Когда девушка осознала, кто перед ней, ее сердце сжалось. Она вспомнила, как тогда на поле Сорен указала на нее. Наверняка это был приказ для Марго. Высшая Защитница не одобрила ее слов, и теперь Гласс предстоит узнать, что за это бывает.

Марго подхватила ее под мышками и потянула вверх. Гласс сопротивлялась.

– Не надо! Я не знаю, что я сделала, но я исправлюсь! Я клянусь! Я буду молчать!

– Тихо ты, – прошипела Марго, – разбудишь остальных. Хватит думать только о себе, остальным надо отдохнуть после работы.

Ее слова показались такими обыденными, что Гласс замолчала – скорее от удивления, чем от страха.

– Не знаю уж, что она в тебе разглядела, – прошептала Марго, когда Гласс встала, – но верю, что со временем ты окажешься полезной.

Марго тихо вывела ее из комнаты, на цыпочках обходя спящих девушек. Некоторые из них даже во сне старались касаться пальцами земли. Они веровали по-настоящему. Гласс старалась держаться от них подальше.

Она прошла мимо Анны и чуть было не пнула ее, чтобы разбудить. Хорошо бы кто-то увидел, как ее среди ночи уводят из спальни. Но Гласс все же не решилась привлекать внимание Марго.

Когда они вышли из спальни, Марго заперла дверь.

– Куда мы идем? – рискнула прошептать Гласс.

– В покои Сорен, – ответила Марго. – Мать бодрствует в странное время, так что привыкай просыпаться вот так.

Гласс шла за ней, обдумывая происходящее. Ей все еще было странно, что Защитники зовут Сорен Матерью. Были ли у той собственные дети?

Они повернули налево и пошли по бесконечному коридору без крыши. Гласс посмотрела на звезды в предрассветном небе и задумалась, где сейчас Люк. Может быть, он тоже не спит, измученный и потерянный, смотрит на те же звезды и думает, как спасти ее? Вот бы как-нибудь послать ему весточку! Сказать, что с ней все в порядке.

Марго остановилась и указала Гласс на деревянную лестницу, от которой пахло опилками. Поднимаясь наверх, Гласс почувствовала руку Марго на своем плече. Вздрогнула, ожидая нетерпеливого толчка. Но прикосновение оказалось на удивление осторожным.

Наверху лестницы стояли два стража в белом, с невозмутимыми лицами. Увидев Гласс, они кивнули – почти что с уважением – и расступились, пропуская ее.

Гласс выдавила улыбку и пошла дальше вместе с Марго. Они добрались до просторной комнаты. Обгоревший цементный пол устилали плетеные коврики, а посередине стояла кровать с балдахином. В углу горел в импровизированной печи огонь. Дым уходил в металлическую трубу и поднимался в ночное небо.

Комната показалась Гласс удивительно красивой, и в ней было много роскошных вещиц. Потом Гласс вспомнила, что все это, скорее всего, краденое. Кто потратил много часов, вывязывая красное шерстяное покрывало, лежавшее на кровати Сорен? Гласс что-то не заметила, чтобы в крепости ткали или пряли.

Не успела она разглядеть все остальное, как Марго втолкнула ее в соседнюю маленькую комнату. Там стояла такая же койка, как в их норе, но был еще и маленький умывальник, а на полу лежал теплый коврик. На стене даже висело маленькое потрескавшееся зеркало.

Разглядев себя, Гласс пришла в ужас. Она сто лет не видела собственного отражения. Она казалась такой тощей, усталой… такой грустной. Она погладила трещину на зеркале, как будто ожидая, что ее отражение от этого расплывется и исчезнет.

Марго смерила глазами жесткую белую сорочку Гласс.

– Ты помельче Дары. Придется ушить ее платье. А пока можешь носить старую форму.

Она бросила на кровать белое платье Гласс. Гласс удивилась – она не заметила, как Марго рылась в ее вещах.

– А кто такая Дара? – Гласс обняла себя за плечи.

– Бывшая служанка Сорен, – коротко объяснила Марго. – Теперь ты займешь ее место. – Она прищурилась, глядя на Гласс. – А она была похожа на тебя. Умная. Нахальная.

Гласс не уловила сарказма Марго, но у нее возникли всякие неприятные подозрения.

– А что случилось с Дарой? – она терзала в пальцах швы ночной рубашки, ожидая ответа.

– Она ушла выше, – раздался голос сзади.

Гласс повернулась и увидела, что в дверях стоит Сорен, тонкая и высокая. Она слегка улыбалась.

– Ушла выше? – осторожно спросила Гласс. Может, тут так называют смерть?

Вместо ответа Сорен отступила на шаг и подозвала еще одну девушку. Широкоплечая, темнокожая, лет двадцати с небольшим на вид, она была одета в серое платье, какие носили советницы Высшей Защитницы.

– Дара, – тепло сказала Марго, протягивая девушке руки, – сестра.

Дара просияла. Потом вежливо кивнула Гласс.

– Мать особенная, – сказала она, – ты должна произвести на нее впечатление.

– Она это уже сделала, – рассмеялась Сорен и протянула Гласс ладонь, – и еще не раз сделает, я уверена.

У Гласс закружилась голова:

– А что конкретно я должна делать?

– Первый приказ – пойти со мной погулять, – Сорен вернулась в свою спальню. – Хочу посмотреть на Камень на рассвете.

Дара поймала взгляд Гласс и одними губами произнесла: «Шаль и туфли». Марго указала на открытый шкаф с одеждой, стоящий в паре футов от них. Гласс подбежала к нему, нашла там пару кожаных сандалий и толстую шерстяную шаль. Дара кивнула, и Гласс отнесла их Сорен.

Сорен благодарно улыбнулась и оглядела Гласс.

– Возьми и себе шаль, дитя мое, чтобы не простудиться.

Дара уже стояла рядом, протягивая ей мягкий белый платок.

– Спасибо, – прошептала Гласс, польщенная и сконфуженная оказанным ей вниманием.

Небо окрасилось в розовый и золотой. Камень в рассветных лучах был тих. Сорен и Гласс медленно шли вперед и молчали, но это молчание Гласс почему-то не пугало. Сорен знала все проходы и переходы в бесконечном лабиринте крепости, и Гласс скоро поняла, что заблудилась. Наконец она почувствовала сильный запах зелени и догадалась, куда они направляются: в Сердце Камня.

– Это мое любимое место, – поделилась Сорен, выходя из здания во внутренний двор, – я прихожу сюда подумать и поговорить.

Сорен ободряюще улыбнулась Гласс, как будто именно она должна была заговорить. Поэтому Гласс и спросила первое, что пришло ей в голову.

– Почему вы выбрали меня в служанки?

– Потому что ты задаешь такие вопросы, – улыбнулась Сорен, – ты прямодушная и смелая. А еще… – она посмотрела, как свет просачивается сквозь ветки деревьев, – мне нравится, как ты думаешь.

Гласс недоверчиво усмехнулась. За всю жизнь никто, кроме Люка, не делал ей таких комплиментов.

– Некоторые люди, оглядываясь вокруг, замечают только то, что мир может им дать. То, что они могут украсть, ухватить, унести, – Сорен сделалась задумчивой и перестала улыбаться. – Это, конечно, полезно. За это мы ценим наших рейдеров. Но лидерам этого недостаточно. Глядя вокруг, они должны видеть, что можно дать другим. – Она обвела двор рукой, и глаза ее сверкнули весельем. – Ну, как поле, которое надо засадить. Или фруктовый сад.

У Гласс потеплели щеки.

– Я не знаю, зачем я это сказала.

– Это ведь правда, – Сорен улыбнулась, – ты предлагаешь умные вещи, Гласс. И, как оказалось, ты была права. – Она улыбнулась еще шире, и на ее лицо упал розовый рассветный луч. – Земля заговорила с нами. Она хочет, чтобы мы остались здесь. Мы построим себе дома на зиму, а когда придет весна, – она сжала плечо Гласс и тут же отпустила, – начнем возделывать землю.

Гласс смотрела на нее, не понимая, как реагировать. С одной стороны, она мечтала, чтобы Защитники ушли куда-нибудь подальше, туда, откуда они не смогут снова напасть на колонистов или землян. Она хотела вернуться домой к Люку. Но при этом ей не хотелось уходить от Сорен, а хотелось снова и снова видеть ее улыбку. Чувствовать себя полезной. Нужной. Ценной.

– Мы оседали и раньше, – сказала Сорен совсем тихо. – Когда я пришла к Защитникам совсем девочкой, мы жили далеко на западе. С тех пор мы дважды оставались на одном месте, один раз в поколение, и теперь настало время снова заняться земледелием.

У Гласс на языке вертелась тысяча невысказанных вопросов. Какое отношение земледелие имеет к поколениям? Где именно на западе жили Защитники? Почему к ним присоединилась Сорен? Но вместо этого она спросила:

– Сорен, а почему из лагеря забрали именно нас? Почему не всех?

Сорен остановилась и потянулась к низкой ветке, гнущейся под тяжестью слив. Осторожно дотронулась до сливы, буквально кончиками пальцев.

– Ты еще узнаешь, Гласс, что у Земли есть свои ритмы. Игнорировать их не просто глупо, а грешно. На Земле живут Защитники и те, кто обирает ее. Мы должны остановить их, не дать им повредить Землю еще сильнее и одновременно воспитать новых Защитников. Посмотри на эту сливу. Она красивая и живая. Она растет, она совершенна, как все новые члены нашей общины.

Гласс слышала удивление в голосе Сорен, видела, как танцует свет на ее лице, и у нее перехватило дыхание. Волосы Высшей Защитницы, свободно распущенные по плечам, слегка серебрились. Во всем ее облике были такие красота и покой, как будто она была одним из деревьев в лесу и тянулась вместе с ними к рассветным лучам.

– Мать! – юный голос нарушил тишину фруктового сада. Гласс обернулась и увидела запыхавшегося мальчика лет двенадцати, который бежал к Сорен. – Вернулись люди с юга. Им сопутствовал успех!

– Слава Земле, – Сорен поцеловала мальчика в макушку, и тот просиял.

– Будь благословенна, Мать.

– Будь благословен, Каллум, – ответила она. Была ли Сорен его матерью или нет, роль свою она играла хорошо, – я присоединюсь к ним очень скоро.

Мальчик убежал, чтобы сообщить всем ее слова, а Сорен повернулась к Гласс.

– Я пойду прямо в казармы, – она сжала запястье Гласс, – и у тебя будет немного свободного времени. Оглядись и подумай, что здесь можно сделать.

Гласс смотрела, как удаляется изящная фигура Сорен, и вспоминала другую женщину: блондинку, глядящую в зеркало на Фениксе. Тщательно завитые и подколотые волосы, низко вырезанное платье, слабая улыбка, настороженный взгляд.

«Что бы моя мама подумала об этих людях? – спросила себя Гласс. – А что бы Сорен подумала о ней? Сорен решила бы, что она из тех, кто обирает Землю. И была бы права».

Мама Гласс любила дочь и сделала бы для нее все что угодно, но при этом свою жизнь она тратила на манипуляции. Она добивалась желаемого от других людей – от дополнительных кредитов на бирже до нелимитированной подачи энергии в их жилье. Гласс поежилась, вспомнив взгляды украдкой, которые мама кидала на Вице-канцлера Родеса, и его голодный хозяйский взгляд в ответ.

Гласс посмотрела на дерево и осторожно, одним пальцем, потрогала сливу.

Защитник. После всего, что сказала Сорен, это слово больше не казалось зловещим.

Глава 16 Уэллс

Шел их третий день в крепости, и тренировки, казалось, не закончатся никогда. Но сегодня утром им не пришлось бегать по периметру вдоль стен. Вместо этого Защитники отвели их в лес и устроили нечто под названием «активная тренировка». Уэллс сидел высоко на дереве и смотрел в чащу леса, а под ним прохаживался Защитник с ружьем в руках.

Подул ветер, и дерево задрожало. Уэллс вцепился в ветку и задышал медленно и тихо, стараясь не шевелиться. Он ждал. Защитник подходил, приближаясь к яме, которую Уэллс вырыл в земле, пытаясь устроить примитивную ловушку.

Защитник шел и шел, и через пару секунд упал бы. Три… два… Уэллс бросился ему на спину, одной рукой схватившись за ружье, а второй обхватив Защитника за шею, и начал его душить. Тот брыкался и дергался, но Уэллс держал крепко, сжав зубы. Пот катился со лба.

Услышав шаги, он посмотрел в сторону. К ним подбегали еще двое. Уэллс развернул своего пленника и вырвал у него из рук ружье, тут же наставив его на тех двоих.

– Еще шаг, и я стреляю, – прохрипел он.

У него за спиной треснула ветка.

– Было бы оно заряжено, я бы уже в штаны наложил, – раздался знакомый голос.

Уэллс уронил бесполезное ружье и развернулся, осторожно уложив своего пленника на спину. Тот схватился за горло и закашлялся, но успел ткнуть Уэллса в плечо и одними губами прошептать: «Отлично».

– Выходите все, – велел Дуб, – этот раунд окончен.

Остальные новички вылезали из своих лесных укрытий и подходили к ним. Дуб подождал, пока все столпятся вокруг него, и указал с ухмылкой на Уэллса.

– Кричать не надо было. У тебя же ружье. Оно разговаривает погромче, чем ты. А тихий человек страшен. Если ты заговоришь, они решат, что тоже могут раскрыть рот. Не нужно. Не надо никого предупреждать. Вместо этого… – Дуб наклонился и поднял ружье, действуя со скоростью молнии, – просто стреляй.

Он наставил ружье прямо в грудь Уэллсу и спустил курок. Оно мягко щелкнуло. Не заряжено. Уэллс перевел дух.

– В остальном неплохо, – проворчал Дуб, – совсем неплохо. А вот про других я такого сказать не могу. – Он презрительно посмотрел на пленников, задержав взгляд на Ките, парне с Земли. – Тебя не было видно, парень. Тебя и еще вот этого, – он кивнул на Уэллса. – Вы начинаете слышать Землю. И она отвечает. Продолжайте в том же духе, и станете одними из нас, если будет на то воля Земли.

– Если будет на то воля Земли, – повторили все.

– А теперь стройтесь и готовьтесь убегать.

Уэллс рванулся вперед, зная, что Дуб может поймать его в считаные секунды.

Кит через плечо оглянулся на Уэллса и дважды моргнул – сигнал, что все идет по плану. Кит и Эрик поговорили со всеми остальными парнями, которых схватили в лагере, и все согласились подыгрывать, чтобы Защитники поверили им и сняли охрану. Они найдут удачный момент для побега. Уэллс не знал, что думают остальные новички, верят ли они во все это, или их тоже схватили против их воли – но он и его друзья разговаривали только с теми, кого знали.

Уэллс подмигнул в ответ, и Кит отвернулся. Дуб бежал рядом.

– Вы бежите по лику Земли! – крикнул он. Этот ритуал повторялся на каждой тренировке.

– Я прошу у Земли прощения, – отозвался Уэллс.

– Ты ешь пищу Земли!

– Я благодарю Землю за Ее щедрость.

– Вручи себя Земле!

У Уэллса заныл желудок. Это случалось на каждой тренировке, каждый раз, когда звучал этот призыв. Защитники отвечали, что новобранцы пока не готовы вручить себя Земле, что они недостойны, и били их. Смысла защищаться не было – они же хотели, чтобы Защитники им поверили.

Не сейчас.

– Я вручаю себя Земле! – крикнул Уэллс, сжимаясь.

Тишина показалась ему оглушительной. Уэллс наклонил голову, ничего не понимая. Он сказал это. Произнес всю фразу. А Дуб просто бежал рядом с ним, не пытаясь ударить.

Уэллс посмотрел на Дуба. Тот не удостоил его взглядом, изучая дорогу, ведущую обратно в казармы. Губы у него были плотно сжаты, а вот в глазах мелькала улыбка. Уэллс двигался вперед.

Добежав до двора Камня, Уэллс резко остановился, как их учили, и встал, заведя руки за спину и ожидая приказов.

– Перерыв на обед, – гаркнул Дуб, – возвращайтесь через час.

– Есть, сэр, – ответил Уэллс. Дуб двинулся в сторону поля, и Уэллс изумленно посмотрел на него. Впервые за все время в крепости он остался один. Он не шел обедать в строю, и наставники за ним не приглядывали. На него вообще никто не смотрел. Это была награда за удачную тренировку? За то, что он предал себя Земле?

Уэллс оглянулся, убедился, что никто не смотрит, и плюнул в грязь – другого бунта он позволить себе пока не мог. Что-то подсказывало ему, что планета не обидится. Потом, решив еще немного испытать удачу, он зашел в крепость, чтобы хоть чуть-чуть осмотреться.

Сегодня по дорожкам туда-сюда ездили фургоны и тачки. Вернулась еще одна группа налетчиков, на этот раз с юга. Фургоны были набиты глиняными горшками и мисками, ткаными ковриками, зимними овощами, сушеным мясом и чем-то вроде соли. Уэллс старался сохранить положенное выражение лица, а сам кипел гневом. Кого на этот раз обокрали Защитники? Мало им было разрушить его дом?

Уэллс шел вперед, в глубину крепости, стараясь запомнить как можно больше деталей. Из просторного внутреннего зала тянулся дым. Он сунул голову в прачечную: одежда кипела в огромных баках над огнем, ее помешивали краснощекие девушки, и на их белых платьях темнели пятна пота. Уэллс осмотрел всю прачечную, но знакомых лиц не увидел.

Он услышал, что на дороге кто-то шепчется. Путь ему преградила стена белой ткани, свисающей с растянутых между зданиями веревок. Полуденное солнце высвечивало два сблизивших головы силуэта. Потом силуэты расступились, и между белых простыней высунулась голова. Уэллс увидел черные волосы и красную ленту, оглянулся, проверяя, нет ли слежки, и поспешил вперед.

– Октавия, – он отвел простыню, на мгновение ослепнув от ярких лучей солнца.

Он услышал тихий крик, и к его шее прижалось что-то острое.

– Уэллс? Ой, извини, – острое исчезло, и Уэллс посмотрел на испуганную Октавию. Та улыбнулась и сунула в карман металлическую полоску. – Я подумала, это кто-то из них.

– А если бы это правда был кто-то из них? – прошептал Уэллс. – Тебя бы поймали.

– Наплевать, – она вздернула подбородок и вдруг стала так похожа на Беллами, что Уэллс чуть не засмеялся. Но, увидев гнев в ее глазах, передумал. – Пусть ловят. Я устала от их игр. Они выглядят такими просветленными, а на самом деле прогнили до корней.

Октавия взяла за руку стоящую рядом девушку – темноволосую, кудрявую и смутно знакомую.

– Я никому не позволю тебя обидеть, – заявила она.

– Что происходит? – спросил Уэллс, переводя взгляд с одной девушки на другую, – что-то случилось?

– Один из этих… Защитников на нее напал. Схватил, бросил на землю и стал нести всякую хрень, типа того, что Земля хочет, чтобы они были вместе. Анна ударила его по яйцам и убежала, потому что она настоящий боец, – лицо Октавии смягчилось, когда она посмотрела на девушку.

– Отлично, Анна, – медленно сказал Уэллс и глянул на нее, – мы не знакомы?

– Она с Уолдена, – улыбнулась Октавия.

Сердце Уэллса запнулось.

– Уолден? Ты из Колонии?

Она кивнула, и следующие несколько минут он выслушивал, как третий челнок добрался на Землю и что произошло после его крушения.

– А что случилось с остальными? – Он был слегка ошарашен. – С теми, до кого не добрались Защитники?

– Думаю, они все еще там. Ищут вас. Надеюсь…

Октавия снова взяла Анну за руку.

– Конечно. А если нет, мы сами их найдем и вместе начнем все сначала. – Она улыбнулась. – Тебе понравится наш лагерь. Там есть речка, где можно купаться, а рядом живет кролик, который каждое утро выходит поздороваться. А по вечерам мы сидим у костра и болтаем, пока не ляжем спать.

– А где я буду спать? – Анна приподняла бровь.

– Найдем тебе какой-нибудь уголок, – утешила ее Октавия. Ее глаза сверкали так, как Уэллс раньше никогда не видел.

– Дождаться не могу, – тоскливо сказала Анна и спросила у Уэллса: – Октавия говорит, что у тебя есть план, как нас спасти, это правда?

– Ну да, и мы уже начали, – он оглянулся, проверяя, не видит ли их кто-нибудь.

– Первая стадия плана – ждать, – скривилась Октавия, – потом нужно будет подождать и еще немножко подождать.

Уэллс вдруг почувствовал движение сзади. Кашлянул.

– Сегодня мне позволили предать себя Земле, – громко сказал он.

– Это же чудесно! – подхватила Анна, сразу все поняв и посылая Октавии угрожающий взгляд. – Надеюсь, нам тоже позволят.

Мимо, подозрительно посмотрев на Уэллса, прошла женщина в сером.

– Если будет на то воля Земли, – Октавия склонила голову.

Они повторили эти слова, и женщина в сером тоже. Потом она двинулась дальше.

– Значит, тебя повысили, – сказала Анна, – тебя и Гласс.

– Гласс? – Уэллс насторожился. – Что ты имеешь в виду?

– Она теперь служанка Высшей Защитницы, – нахмурилась Октавия, – ее увели из общей спальни и переселили в крыло Сорен.

– А как туда попасть? – сердце Уэллса заколотилось.

– Я покажу, – Октавия отложила тряпки в сторону.

Она провела его мимо увешанных бельем веревок и показала налево.

– Иди за дамами в сером и попадешь куда надо. Но я бы не стала там торчать, если бы сразу не увидела Гласс. Слишком там много народу.

– Спасибо. – Уэллс наклонил голову набок и оценивающе осмотрел Октавию. – И что же происходит между тобой и девочкой с Уолдена?

Октавия сжала было губы, но не удержала улыбки.

– Господи, – засмеялся Уэллс, – ты хоть представляешь, сколько сердец разобьешь этим дома? – Он задумался. – Женских, кстати, тоже.

– О’кей, а теперь заткнись.

– Понял, – он вздохнул, – я лучше пойду. Просто будьте поосторожнее, ладно? Позаботьтесь с Анной друг о друге, пока мы не найдем выход.

Октавия оглянулась на Анну, которая начала развешивать белье.

– Хорошо, – сказала она. В ее голосе были решительность и нежность.

«Отлично, – подумал Уэллс, убегая, – я расту в звании, а Гласс получила доступ к внутренним покоям. Одно к одному. Нужно только…»

И тут он увидел Гласс. Гласс шла рядом с Сорен по дороге, одетая в новое белое платье. Чистые светлые волосы свободно лежали по плечам, и она наклонялась, прислушиваясь к словам Сорен. Она улыбалась. И выглядела совершенно счастливой.

У Уэллса как будто земля ушла из-под ног, стены крепости разом сделались вдвое выше, а шаги вокруг показались оглушительно громкими.

Она же просто притворяется! Следует плану!

Гласс заметила его. Уэллс дважды моргнул ей, подавая сигнал, отвернулся и ушел, не понимая, почему его надежда вдруг сменилась ужасом.

Глава 17 Кларк

Проснувшись рано утром, Кларк увидела, что Беллами беспокойно бродит туда-сюда. Он казался таким злым и измученным, что на него было больно смотреть. Ей очень хотелось обнять его и рассказать, что все будет хорошо, но этого не хватило бы, чтобы успокоить Беллами. Она давно уже поняла, что надо делать, когда его глаза горят диким огнем и он не может усидеть на месте.

Они с Феликсом нашли что-то во время разведки и ожидали, когда проснутся все остальные, чтобы рассказать о находке. Беллами подождал, пока подошла Вейл, протирающая со сна глаза, и начал без всяких предисловий.

– Мы обнаружили потайной ход на оружейный склад этих людей, – заявил он. Глаза его сверкали так, что Кларк поежилась.

Феликс стоял в паре футов позади Беллами, сложив руки на груди.

– И они сами не знают об этом ходе, – добавил он, – но, скорее всего, скоро его найдут.

«Нет! – отчаянно подумала Кларк, – это плохой способ!» Врагов намного больше, и оружие тут не поможет. Тут нужны переговоры, нужна дипломатия. Эти люди наверняка в чем-то нуждаются, иначе они бы не напали на их лагерь. Кларк покосилась на Пола, который казался непривычно серьезным. Вчера вечером, когда Феликс и Беллами ушли, все остальные обсудили план действий. Пол ее поддержит.

– Стены выглядят неприступными, но только издали, – продолжил Беллами. Кларк заметила, что руки у него подрагивают. – Там есть окна, трещины в фундаменте и другие места, куда можно засунуть гранаты и взорвать всю эту крепость к чертям.

– И ты точно знаешь, как это сделать? – напряженно улыбнулся Пол. – За последние два дня ты еще и на сапера выучился?

Кларк инстинктивно захотелось встать на защиту Беллами, но тот ответил сам, презрительно улыбаясь.

– Я – нет. А вот он – инженер, – Беллами спокойно кивнул на Люка, который сидел на бревне и слушал, морща лоб.

– Как думаешь, Люк? – спросил Беллами. – План рабочий?

– Мне надо самому посмотреть, – Люк запустил пальцы в волосы, – посчитать, куда именно закладывать гранаты.

Беллами кивнул.

– Именно это я и собирался предложить. Мы можем рискнуть еще раз и отправиться на рекогносцировку. Вечером, например.

Кларк встала.

– Потом захватим оружие и…

– Взорвем здание, – закончила фразу Кларк, – вместе с нашими друзьями.

Беллами замолк и посмотрел на нее. Она постаралась не замечать выражения его лица, смеси боли и раздражения.

– Это безрассудно и неправильно.

– Спасибо, – сказал Пол, вставая рядом с ней, – я сидел и слушал, думая, рискнет ли кто-то, кроме меня…

Кларк перебила его, но смотрела при этом на Беллами.

– Нужно начать с переговоров, Бел. Мы не представляем, где именно держат наших друзей. В этом… здании, крепости или как его. Они легко могут оказаться именно там, куда ты планируешь заложить бомбу.

Беллами напрягся.

– Я и об этом подумал, – проговорил он сквозь стиснутые зубы. – Это всего лишь внешние стены. Если мы их обрушим, то сможем проникнуть в сердце крепости, не подвергая наших друзей опасности.

Кларк сделала глубокий вдох. Она знала, что Беллами это не понравится, но все равно заговорила.

– Зачем нам вообще нападать? – спросила она, поворачиваясь к остальным. – Может, обдумаем сначала все возможные варианты?

Кларк прикрыла глаза, пытаясь не замечать презрения на лице Беллами.

– Мы с Полом говорили об этом вчера ночью. И решили, что можно попробовать уладить дело миром и вернуть наших друзей, не рискуя. Мы выслушаем требования этих… налетчиков…

– Ты хотела сказать – убийц? – вставил Беллами.

– …и сделаем встречное предложение. Будем продолжать переговоры, пока останется хоть какая-нибудь надежда на мирное разрешение вопроса. Кстати, это время можно потратить на разработку плана «Б», который будет не таким… – она отвернулась от Беллами, боясь его реакции, – безрассудным. Нам нужен стратегически оправданный план.

Даже не глядя на Беллами, Кларк чувствовала, что он злится.

– А если они в это время убьют пленников? – Беллами подошел к ней вплотную. – Моего брата? Мою младшую сестренку? Ты готова поставить их жизни на кон? Правда?

– А ты? – Кларк повысила голос и сжала кулаки. Он не смеет выставлять ее черствой и жестокой только потому, что она хочет вести себя поосторожнее! – Именно это ты сейчас и делаешь, Бел! Это огромный, никчемный, идиотский риск!

– Идиотский? – повторил Беллами. – Ты правда хочешь назвать меня идиотом? Именно сейчас?

– Знаете, что по-настоящему глупо? – встрял Пол. – Рисковать жизнью, спасая людей, которых, может быть, давно убили.

От этих слов даже лес, казалось, притих. Купер вздрогнул, а Джесса сильно побледнела. Пол вскинул руки.

– Эй, я просто озвучил то, что все подумали. О таком варианте нельзя забывать. Незачем рисковать собственными жизнями, пока мы не убедимся, что все они живы.

– Они живы, – сказал Беллами низким злым голосом, – и я не собираюсь стоять тут и ждать, пока вы, трусы, будете выдумывать причины, чтобы их бросить.

Вейл кашлянула.

– В этом есть смысл. У нас недостаточно информации. Нужно собрать побольше данных, прежде чем…

– Тебе, может, и нужно. А мне нет, – Беллами круто развернулся и пошел, жестом позвав за собой Феликса, – мы знаем, где оружие. И возьмем его оттуда.

– Нет! – поспешила за ним Кларк. – Беллами, не надо! Это очень опасно! Это опасно для них, как ты не понимаешь!

Он обернулся, но глаза у него были ледяные.

– Я понимаю только, что вижу перед собой кучку трусов, которые не могут сделать то, что нужно, – он быстро посмотрел на остальных и снова перевел взгляд на Кларк. – Или лучше назвать вас эгоистами?

Она хотела ответить, но не смогла заговорить. У нее болело сердце и вскипала кровь. Беллами снова отвернулся, бросив Люку:

– Ты с нами?

Люк почти встал, вопросительно посмотрев на Кларк. Одними губами она произнесла «пожалуйста», и он плюхнулся обратно.

– Ну и отлично, – выплюнул Беллами, – сделаю все сам.

– Нет, не сделаешь, – сказал Пол, – стой, Беллами.

– Я не твой подчиненный, – отрубил Беллами. – Кстати, ты ведь хотел назвать меня «член Совета»?

Кларк разозлилась.

– Так вот в чем дело, Беллами? Ты считаешь, что тебе оказывают мало уважения? Ты хочешь подвергнуть наших друзей опасности, просто чтобы доказать свою правоту?

Беллами побелел.

– Я хочу их спасти, – злобно сказал он. – Мы понятия не имеем, что там, – он указал на крепость, – происходит. Может быть, они пытают Уэллса. Или убивают Октавию. А вы все просто сидите здесь и ни хрена не делаете.

– Не ты один беспокоишься о своих близких! – вскочила Джесса. – Мы все хотим их освободить. Но у нас всего одна попытка, и она должна сработать!

– У меня все сработает, – заверил Беллами сквозь сжатые зубы, – но если мы еще подождем, может стать слишком поздно. Так что нужно сделать по-моему. Все, кто хочет спасти наших друзей, за мной.

– Нет, – сказал Пол, – прости, Беллами. Я понимаю, почему ты так думаешь, но ты ошибаешься. Ты никуда не пойдешь.

– И как же ты меня остановишь?

Пол вытащил из кармана что-то металлическое. Наручники, до боли знакомые Кларк. Именно их использовали на корабле. Именно такими сковал им руки Родес, выводя на расстрел.

– Откуда они у тебя? – спросила Кларк, чувствуя, как забилось сердце.

– Я подготовился, – сообщил ей Пол.

– Отдай, – велела Кларк, протягивая руку, – не глупи.

Пол серьезно покачал головой.

– Кларк, я знаю твоего парня. Он создает вокруг себя хаос. Я видел, как подстрелили Канцлера. Беллами – как оголенный провод, и я не позволю, чтобы из-за него погиб кто-то еще.

– Но ты его и не удержишь, – Кларк шагнула вперед, вставая между Полом и Беллами.

– Успокойтесь все, – глаза Беллами сверкнули, – я ухожу. Пошли, Феликс.

– Не делай этого, – громко сказал Пол и умоляюще посмотрел на Джессу, Купера и Вейл. – Помните, что случилось в последний раз, когда вы послушали Беллами? Люди пошли за ним и погибли. Вы правда хотите отпустить его и позволить ему украсть боеприпасы, не попробовав сначала другие варианты?

– Пол прав, – резко сказал Купер, – нужно подождать.

Но Беллами проигнорировал их и пошел дальше. Пол кивнул Куперу, и они в мгновение ока схватили Беллами и заломили ему руки за спину.

– Пустите! – крикнул Беллами, пытаясь вырваться.

– Отпустите его, – закричала Кларк, бросаясь к ним, – ему больно! – Она вцепилась в руку Пола, но тот с легкостью стряхнул девушку.

– Это бред, – сказал Люк, подходя и пытаясь помочь Беллами. Вейл схватила Люка и удержала его. Он все еще не восстановился после травмы, устал от долгого перехода и не смог отбиться.

– Отпустите его немедленно, – заявила Кларк таким голосом, что Феликс чуть не подпрыгнул.

На руках Беллами застегнули наручники, и Купер теперь держал его в одиночку. Пол повернулся к Кларк и пояснил:

– Все хорошо, Кларк. Мы просто подождем, пока он остынет и подумает как следует. А потом сразу отпустим.

Кларк подошла к Беллами, чтобы продемонстрировать, что не поддерживает происходяцее. Но, когда их глаза встретились, она просто не узнала его. Во взгляде Беллами была такая ярость, что ей стало страшно. Нет. В таком состоянии его отпускать нельзя. Его убьют, и сам он убьет кого угодно. В том числе Уэллса и Октавию. Он должен прийти в себя, даже если для этого придется совершить что-нибудь непоправимое.

– Извини, – слова обожгли губы, и она отвернулась. На сердце было тяжело.

Беллами молчал, когда его вели мимо Кларк. Она замерла, ожидая, что он посмотрит на нее, обожжет обвиняющим взглядом. Но он не стал на нее смотреть.

Как будто ему было противно.

Глава 18 Беллами

Часы ползли мучительно медленно. Беллами молчал. Наконец село солнце. Не было ни костра, ни фонаря, поэтому его глаза быстро привыкли к темноте. Он видел, как вылетают на охоту ночные птицы. Видел, как ползают по земле жучки. А совсем рядом с собой он различал следы фургонов, в которых грабители увезли его родных и друзей.

Ему никогда в жизни не было так одиноко.

Его приковали к одной из металлических балок, и из-за нее болела спина. Беллами стал дышать немного медленнее – первая волна паники улеглась. Постепенно он перестал потеть и дрожать, и сердце больше не выскакивало из груди.

Но ему было плохо. Ему теперь всегда будет плохо. Он подвинулся, и наручники снова врезались в запястья. Руки болели, но это было ничто по сравнению с воспоминанием о том, как Кларк молчала, когда ее новый дружок Пол уводил Беллами.

Треснула ветка, и Беллами насторожился. Он почувствовал ее раньше, чем увидел.

– Беллами, – мягко сказала Кларк, – ты в порядке? Я принесла тебе поесть.

Она осторожно шагнула вперед, как будто подходила к раненому животному, и присела. Протянула руку к его руке.

Беллами увернулся, отдернувшись как можно дальше.

– Не смей меня трогать.

– Я просто хотела снять наручники, чтобы ты поел, – дрожащим голосом сказала она. Убрала руку и села на землю в паре футов от Беллами. Посмотрела на него. – Прости, что так получилось.

– Получилось? – повторил он, чувствуя, что снова начинает злиться. – Ты стояла рядом, когда Пол возомнил, что он главный. Ладно, хорошо, я понял. Сейчас он для тебя полезнее, чем я.

– Ты о чем вообще? – нахмурилась Кларк.

– Дай-ка сообразить, – Беллами сделал вид, что глубоко задумался. – Сначала ты встречалась с сыном Канцлера, и в этом я тебя обвинить не могу. Всегда лучше метить как можно выше. Но вот на Земле Уэллс поначалу был не слишком популярен, а? – Беллами состроил гримасу. – Я, впрочем, тоже, но зато я умею охотиться, так что выбор был умный. Ты знала, что голодать тебе не придется. Но это было временно. Ты вовсе не планировала провести остаток своих дней с уолденским быдлом вроде меня. А теперь вдруг появляется Пол, бывший офицер, такой весь умненький очаровашка, задницу тебе лижет. И ты понимаешь, что снова пора сделать шаг вперед.

Кларк открыла рот, глядя на него со смесью ужаса и отвращения. Через очень долгую секунду она прищурилась и сказала:

– Вот именно поэтому мы и не хотим брать тебя завтра на переговоры. Ты не контролируешь себя, не сдерживаешь гнев и сам веришь в то, что выдумываешь. Это опасно.

– Да ладно, – усмехнулся Беллами, – расскажи тогда, каков же ваш великий план на завтра?

Она вздернула подбородок.

– Я планирую подойти к их крепости с белым флагом. Я не уверена, что они знают этот обычай, но попробовать стоит. И я попрошу о разговоре с их лидером, чтобы обсудить условия освобождения наших людей.

При этих словах он мигом успокоился.

– Что? Нет, Кларк, не вздумай. Они пристрелят тебя раньше, чем ты откроешь рот.

Кларк скрестила руки на груди.

– Это единственный вариант. У нас нет оружия, чтобы на них напасть.

– Мы можем взять их оружие. Я же говорил! – в его голосе прозвучало отчаяние. Боль и гнев ушли, сменившись ледяным ужасом. Он никуда ее не отпустит.

– Я же говорила тебе, мы не можем взорвать половину здания! Мы не знаем, где держат пленников.

– Кларк, пожалуйста, – прошептал он, – не делай этого. После всего, что случилось… если я потеряю еще и тебя…

Глаза ее сверкнули, и она высоко подняла голову.

– Когда же ты наконец поймешь? Если ты кого-то любишь, это вовсе не дает тебе права неразумно себя вести. Мы все напуганы. Нам всем больно. Но мы вынуждены думать и поступать осторожно.

Ее преувеличенное спокойствие снова разожгло в нем злобу. Она обращается с ним, как с одним из пациентов психиатрического отсека на корабле! Как будто он сошел с ума и не понимает, что вокруг происходит. Она всегда считала его вспыльчивым идиотом, который бросается вперед сломя голову и только все портит. Но больше он не позволит так к себе относиться.

Он заставил себя усмехнуться.

– Пока ты пытаешься быть осторожной, Кларк, люди умирают. Лили, например. – Он понял, что перегнул палку, в ту же секунду, как у него вырвались эти слова.

Кларк дернулась и хватанула ртом воздух, как будто он ее ударил.

– Ты серьезно? – хрипло спросила она.

Несколько лет назад ее родителей шантажом заставили ставить эксперименты с радиацией, проводя опыты на детях. Консул хотел знать, смогут ли люди выжить на Земле. Одной из подопытных стала Лили, первая девушка Беллами, и, хотя Кларк сделала все возможное, чтобы ее спасти, этого оказалось слишком мало.

– Я имел в виду, что тебе, наверное, не стоит определять нашу стратегию, если уж на кону человеческие жизни.

Она вскинула голову, и ее глаза засверкали гневом и болью. А потом Беллами увидел – и это оказалось тяжело, – как она подавила все эмоции, загнала внутрь себя, и лицо ее стало холодным и далеким, как у статуи.

– А тебе стоит? – резко спросила она. – В последний раз, когда ты имел дело с заложниками, твоего отца застрелили.

Он смотрел на нее и никак не мог поверить, что это та самая девушка, которая ушла за ним из безопасного лагеря, чтобы найти пропавшую Октавию. Девушка, которая доверяла ему, которая нуждалась в нем… которая любила его.

– Просто уйди, – сказал он, – делай, что сочтешь нужным, и я буду делать то же самое.

– Отлично, – она развернулась и ушла, не сказав больше ни слова.

Над лагерем повисла глухая тишина.

У него дрогнули веки. Он мог поклясться, что почувствовал крошечную ручонку Октавии, вцепившуюся в него, когда они прятались в своей каюте на корабле. Объятие Уэллса, когда они впервые обнялись как братья. Тепло тела Кларк, когда они вдвоем смотрели на звезды.

И всего этого его лишат завтра, когда Кларк приведет в исполнение свой самоубийственный план.

Глава 19 Гласс

Вчерашний день выдался очень хлопотным. После таких дней никак не получается заснуть, потому что тело опять просит движения. Лежа в своей темной комнатке, Гласс перебирала в голове воспоминания, потому что сон не шел.

День начался с бесцеремонной побудки – ее вытащили из общей спальни и назначили новой служанкой Сорен – а вот закончился совсем по-другому. Она поужинала вкусным пряным рагу вместе с Сорен и ее советницами, и все смеялись и болтали друг с другом.

В течение дня она навестила едва ли не каждый уголок крепости. Чертила вместе с Сорен планы посадок на разных участках за внешними стенами, побывала в помещении, где женщины сортировали вещи и продукты, гуляла по берегу реки, где мужчины учили мальчиков ловить рыбу. Они зашли даже в казармы, где Высшая Защитница поздравила новых рекрутов с успешным продвижением тренировок и пожелала им удачи.

Гласс не увидела там никого из своих друзей и, честно говоря, испытала от этого облегчение. Она мельком заметила Уэллса, тот прошел мимо нее по коридору, и ее тут же затопила паника – она сама не поняла почему.

Она почти наслаждалась происходящим. Здесь она чувствовала себя полезной, чего еще ни разу не случалось на Земле. А может быть, и вообще в жизни. Весь день она сопровождала Сорен, поднося ей воду, когда той хотелось пить, плащ, если становилось холодно, делая заметки на обрывке пергамента – когда Сорен узнала, что Гласс умеет писать. Но в основном Гласс смотрела, слушала… и училась. Ее поражало, что у Сорен получается одновременно быть властной – и любимой. Руководители Колонии очень отличались от нее. И Гласс не могла перестать думать о том, что когда-нибудь, может быть, люди посмотрят на нее с таким же почтением.

Но сможет ли она добиться уважения, вернувшись в лагерь? Что за будущее ждет ее там? Всякий раз, когда Гласс невольно задумывалась на эту тему, перед ее мысленным взором возникало одно и то же лицо. Лицо Люка. Вот она просыпается, и любимый приветствует ее теплой сонной улыбкой. Вот Люк смеется, щуря карие глаза. Вот он кричит, чтобы она убегала, и в его голосе смешиваются страх и гнев.

Тем временем начинался новый день, и Гласс лежала в кровати в своей комнатке, рядом с покоями Сорен, совершенно вымотанная, но так и не заснувшая. Он ждала дальнейших распоряжений. В конце концов, Марго сказала, что Сорен бодрствует в странное время. Она может позвать Гласс в любой момент. Ей нужно…

Гласс встрепенулась, услышав голоса. Не ее ли это зовут? В маленьком окошке виднелся кусочек неба, которое пока не посветлело, но она ясно слышала негромкие голоса, доносящиеся из комнаты Сорен. Гласс тихо встала и переоделась из ночной рубашки в белое платье. Если Сорен и ее советницы уже проснулись, скоро и ее позовут. Гласс почти закончила заплетать волосы, когда услышала, что одна из советниц произносит ее имя. Она подбежала к двери, ведущей в покои Сорен, но инстинкт остановил ее. Она прислушалась.

– Если бы она в тот день не заговорила… – кажется, это была Марго.

– Да, Гласс осталась бы среди прочих девушек, – произнесла Сорен. Все остальные сразу умолкли, – именно поэтому ее и взяли. Но мне кажется, что среди нас она будет полезнее. Она нам подходит. К тому же, у меня ощущение, что она может не сойтись в пару.

– Да? – переспросила Марго.

Гласс задержала дыхание, вжимаясь в угол, чтобы не шевелиться, и приложила ухо к крошечной трещине в двери. «Сойтись в пару?» Что это значит?

– Я чувствую другую привязанность, – говорила Сорен, – она влюблена, и это чувство пока никуда не делось. Это закрывает ее для мужчин, но открывает для Земли. Для нас. Так что к ее спариванию надо отнестись повнимательнее.

Гласс прижала руки к груди. Откуда Сорен это знает?

– В любом случае, для всех, кроме нашей новой подружки, все пойдет, как обычно, – сказала Сорен. В комнате как будто зашевелились, вставая со стульев. – Закончим спаривание завтра, чтобы первые ритуалы были как можно плодороднее. Если будет на то воля Земли.

– Если будет на то воля Земли, – повторили все остальные. Кажется, их было четверо или пятеро. Гласс так и не позвали. Возможно, этот разговор, что бы он ни означал, вовсе не предназначался для ее ушей. Мозг работал не слишком хорошо, но в дело вступили инстинкты. Она быстро переоделась обратно в ночную рубашку, стараясь действовать как можно тише, снова залезла под одеяло и закрыла глаза. Дверь почти сразу же открылась, и она услышала тихий голос Дары:

– Гласс? Ты нам нужна.

Гласс медленно поднялась, делая вид, что только проснулась.

– Извини. Я проспала?

Дара сочувственно улыбнулась.

– Ничего, привыкнешь. Несколько минут у тебя есть. Выходи, мы ждем.

На этот раз Гласс не спешила одеваться. Выходя из комнатки, она все еще расправляла подол и надеялась, что все решат, что она разрумянилась со сна, а не от страха.

– Извините, что так долго собиралась, – сказала она, входя в комнату. Там сидело шесть женщин в сером. Все они смотрели на Сорен, которая пристроилась у потрескивающего очага на толстом шерстяном ковре. – Я готова.

Сорен с доброй улыбкой оглянулась на нее и похлопала по ковру рядом с собой.

– Садись.

Гласс повиновалась, втиснувшись в крошечное пространство рядом с Сорен.

– Ты поспала? – ласково спросила Высшая Защитница.

– Да, спасибо, – Гласс заставила себя улыбнуться.

– Вот и хорошо. У нас много очень интересной работы. Грядут события, в которых ты, надеюсь, примешь участие. Мы готовим новую церемонию Поиска Пары, один из самых священных наших ритуалов.

Тут уж Гласс не пришлось симулировать интерес.

– А что это?

– Ну, для начала мне нужно кое-что тебе рассказать об истории нашего народа. Послушаешь сказку?

Гласс кивнула, и Сорен продолжила:

– Когда-то Защитники жили в укрытиях далеко на западе, где горы высоки, а природа сурова, не то что здесь. – Сорен говорила нараспев, как будто уже рассказывала эту историю сотни раз. Гласс почти задремала под звуки ее голоса, каждое слово окутывало ее, как одеялом.

– Какое-то время, пока Земля исцеляла себя, они жили под землей, но они не могли кормиться там достаточно долго. Они вышли на поверхность слишком рано, – она заговорила строже, и чуть поджала губы, – воздух был отравлен, а вода грязна. Они провели на поверхности всего несколько дней, а потом поняли, насколько страшно все вокруг. Они должны были вернуться на грудь Земли, которая защитила бы их. Но где и как? Они уже стали отчаиваться, когда Земля послала им видение… луч света, ведущий на восток. Прошло всего несколько часов, и они нашли.

– Что нашли? – жадно спросила Гласс.

– Дар Земли, – Сорен улыбнулась, – дверь в другое убежище. Засовы разъел воздух, который мучил и Защитников. Они открыли дверь и нашли воду и еду, которых хватило еще на пятьдесят лет.

Гласс не хотелось задавать вопросы, но она не сдержалась.

– А там уже были другие люди?

Сорен серьезно кивнула:

– Были. Некоторых поразил рассказ Защитников о том, как они нашли путь к спасению. Они стали друзьями Защитников и примкнули к их рядам. Другие разозлились оттого, что кто-то проник в их убежище. Они захотели выгнать Защитников назад, на верную смерть. Этих людей пришлось… подавить.

Хотя с тех пор миновало не одно поколение, в голосе Сорен слышалось сожаление, как будто она была среди тех, кому пришлось принять это решение. Должно быть, рассказывая, она ощущала бремя своей роли – тяжелую мантию, которую Высшие Защитницы уже так давно носят.

– Когда Защитники соединились со своими новыми последователями, в убежище воцарились мир и процветание, – продолжила Сорен уже немного радостнее. – Никаких расколов. Никакой борьбы. Так оно и продолжается по сей день… для верных. В старом мире общество было расколото на части, хотя для этого не было настоящих причин. Мы против них. Один цвет против другого. Моя семья угнетает твою, – она взмахнула рукой, и глаза ее засияли. – Теперь мы с этим покончили. Нет семей, есть одна большая семья. Мы, Защитники, – матери всем детям. И каждый раз, когда Земля дарует нам новый дом, мы устраиваем церемонию Поиска Пары и официально принимаем новых членов в нашу семью, семью Защитников.

– Я… кажется, понимаю, – сказала Гласс, подавляя ощущение, что Сорен все-таки что-то от нее скрывает. Пусть она и рассказала Гласс историю Защитников, но саму церемонию Поиска Пары все же обошла молчанием.

Сорен повернулась к другим женщинам, которые удивленно приподнимали брови.

– Ну, а что я говорила? Годится. – Она сжала руки Гласс в своих. – Гласс, мне кажется, что тебе предназначена очень важная роль в нашей общине. Я очень рада, что мы сможем официально поприветствовать тебя на церемонии Поиска Пары. Ты же рада этому?

Гласс вежливо кивнула, одновременно напряженно размышляя. Что бы Сорен от нее ни скрывала, у Гласс было очень, очень плохое предчувствие. Надо предупредить Октавию, Анну и остальных. Пусть найдут Уэллса и скажут, что время пришло. Она найдет способ выбраться отсюда, чего бы это ни стоило.

Глава 20 Уэллс

Начинался рассвет. Уэллс встал в строй вместе с другими пленниками. Пока Защитники ходили вдоль строя, он стоял по стойке смирно, гордо подняв голову и сложив губы в холодную улыбку, как и все остальные. Эрик, Грэхем и Кит вели себя так же. И еще семь рекрутов из их лагеря.

Но насколько Уэллсу было известно, остальные рекруты, а их было около дюжины, уверовали искренне. Они были землянами, но не людьми Макса и не отщепенцами, бывшими жителями его деревни. При мысли об этом у Уэллса кружилась голова – это же сколько еще поселений есть на планете… сколько людей, которые нашли способ пережить Катаклизм! Когда все это закончится, он займется их поисками.

Дуб выступил вперед, чтобы обратиться к строю. Иерархия у Защитников была довольно условная, но Уэллс уже начал разбираться в происходящем, и ему казалось, что Дуб близок к верхушке.

– Сегодня у нас новые планы, – крикнул Дуб. – Некоторые из вас покинут Камень, чтобы предать себя воле Земли.

Дуб на мгновение отвернулся, взял что-то у другого Защитника и через мгновение уже оказался перед Уэллсом. В руках у него было ружье, а глаза горели странным огнем. Уэллс еще не успел взять у него оружие, но уже понял, что оно заряжено.

При первом же прикосновении к холодному металлу сердце заколотилось так, что этот звук наверняка услышали все вокруг. Уэллс резко кивнул и встал, прижав ружье к груди, как их учили. Дуб пошел дальше, вооружая остальных рекрутов для сегодняшнего задания, каким бы оно ни было.

Миновав троих, Дуб остановился перед Грэхемом и задумался, но потом все же протянул ему ружье. Грэхем кивнул, и Дуб ушел, перед этим указав на тех, кому оружия не досталось. Среди них были Эрик и Кит.

– Остальные останутся со мной и будут тренироваться дальше. Пожелайте своим братьям удачи на сегодняшнем задании.

Пока остальные бурчали: «Да пребудет с вами удача, если будет на то воля Земли», Уэллс медленно осознавал, что происходит.

Он уходит на задание.

Он уходит, покидает крепость.

У него в руках заряженное ружье.

Повернувшись, Уэллс заметил, что Грэхем, видимо, осознал то же самое. По лбу у него стекала струйка пота, хотя день был прохладный.

Пальцы Грэхема танцевали у спускового крючка, и он умоляюще смотрел на Уэллса. Уэллс покачал головой – еще не пришло время, их друзья оставались в крепости, а они уходили – но не успел шепотом сказать «не сегодня», как громко заговорил Защитник со злыми голубыми глазами.

– Я поведу сегодняшнюю экспедицию, – заявил он, складывая руки на груди, – она будет очень простой. Туда и обратно. Сегодня не должно быть никаких столкновений. Мы пойдем на место, где располагается ферма, которую недавно обнаружили поблизости, и пополним запасы еды на зиму. Час в фургоне, час там, час назад. Вопросы?

Ферма. Уэллс все никак не мог осознать, что на Земле жили и другие люди, причем не так уж далеко от их лагеря. Люди, у которых были фермы. Он знал, что должен держать рот на замке, но раз уж предложили задавать вопросы… вопрос у него был, и очень важный. Он поднял руку.

– Да? – кивнул голубоглазый Защитник.

– Почему вы уверены, что не будет столкновений?

– Мы не можем быть уверены ни в чем, – сказал Защитник, – но прямо сейчас на ферме никого нет. Сопротивляться некому.

«И откуда же это известно?» – подумал Уэллс, но только кивнул и оставил свой вопрос при себе. Они вскинули ружья на плечи и потянулись к запряженным лошадьми фургонам. В этот раз они сидели на скамейках, предназначенных для Защитников, а не валялись связанными на полу. «Наверное, они ходили на эту ферму на разведку, – понял Уэллс, сев в фургон, – так же, как шпионили за нашим лагерем, прежде чем напасть».

Но если это так, то почему Защитники просто не ограбят ферму тайком? Что-то тут не складывается.

Фургон катился по грязной дороге между камней, а Уэллс смотрел в высокие окна, пытаясь понять, куда они едут. Утреннее солнце осталось за спиной – получается, они двигались на север.

«Отлично», – подумал Уэллс, с тревогой глядя на Грэхема. Если бы они поехали назад на запад, а не в совершенно новое место, Грэхем бы наверняка попробовал сбежать. Да Уэллс и сам бы попробовал, скорее всего.

Но это означало бросить Эрика и Кита, а еще Гласс, Октавию и остальных. Означало навлечь по-настоящему серьезные последствия. Это ничего бы не решило. Через некоторое время – ему показалось, что прошло гораздо меньше часа, – фургон прикатил в низину и заскрипел, останавливаясь. Вылезая, Уэллс сразу же почувствовал прохладу осеннего воздуха, и запахи сгоревшего дерева, и кое-чего похуже. Когда он увидел полянку за фургоном, у него перехватило горло.

Вот почему речь шла не о ферме, а о месте, где она располагалась. Это не странная манера речи, это чистая правда. Ферма здесь, безусловно, была, но теперь осталось только выжженное поле. В центре высились дотлевающие развалины того, что когда-то было домом. Уэллс отвел взгляд от пепелища, и у него скрутило живот. Земля неподалеку была перекопана, свалена широкой низкой кучей. Уэллс знал, что скрывает эта земля. Ответ был в крови, пятнавшей траву вокруг. Массовое захоронение. Защитники знали, что здесь никого нет, потому что сами об этом позаботились.

– Нужно было подождать, пока погаснет огонь, и продолжить поиски, – сказал за его спиной Защитник. При звуках этого холодного тихого голоса Уэллс чуть не подпрыгнул, а Защитник указал через его плечо на руины, недавно бывшие зданием.

– Посередине есть погреб, где должно быть полно еды. Забирайте неповрежденное огнем и грузите.

Уэллс не смог выдавить из себя слова «есть, сэр», но Защитник их, кажется, и не ждал. Он уже отвернулся, указывая другим на развалины фермы. Чем ближе Уэллс подходил к зданию, тем сильнее дрожал. Наверное, это уже заметили другие. Интересно, было ли это испытанием? Защитники привели их сюда, чтобы напомнить, что они сделали с домами самих рекрутов? Именно так теперь выглядит родной лагерь Уэллса? Люди, которые жили там, лежат, присыпанные землей?

Грэхем шел рядом, сжав челюсти, и мрачно поглядывал на Уэллса. Он ничего не говорил, даже не кивнул ни разу, ни подал никакого сигнала. Они шли, и пальцы сводило на ружьях. Они приближались к дому, осторожно переступая через горящие доски и почерневшие балки.

Двое Защитников стояли у фургона и не мигая смотрели на них.

Один из рекрутов несмело зашел в здание и закричал, когда его нога провалилась сквозь пол. Уэллс подскочил и вытащил парня, заглянул ему в глаза, похлопал по плечу. Этот рекрут уже был в лагере, когда появился Уэллс, но Уэллс не представлял, как его зовут, откуда он и что думает о происходящем. Зато сию секунду он выглядел до смерти напуганным.

– Спасибо, – прошептал парень, влажными от пота руками вцепляясь в ружье. Уэллс кивнул и отошел.

– Нашел, – крикнул Грэхем, тыкая ружьем перед собой.

Уэллс пошел к нему. В полу виднелась ржавая металлическая решетка. Приподняв ее, они обнаружили бетонный колодец с лестницей, на вид невредимой.

– Ну что, полезли, – еле слышно прошептал Уэллс и стал спускаться.

В пыльном свете, лившемся сверху, он различил полки, уставленные банками без этикеток. С потолка свисали сетки с картошкой, репой и другими корнеплодами, а острый запах из угла подсказывал, что на зиму были запасены еще соленые мясо и рыба.

Уэллс подошел к полкам, собираясь набрать банок и как можно быстрее вылезти наружу, и наступил на что-то мягкое. Он наклонился посмотреть, но Грэхем успел раньше и поднял мягкий предмет. Они оба стояли и смотрели, в абсолютной тишине. Это оказался плюшевый медведь, весь в заплатках, грустно улыбавшийся вышитым ртом.

Здесь жил ребенок.

Грэхем взглянул на Уэллса, и глаза у него сверкали от гнева. Он уронил мишку на пол, развернулся и пошагал обратно к лестнице, сбрасывая с плеча винтовку и перехватывая ее в боевое положение.

От ужаса за Грэхема Уэллса обдало жаром. Он судорожно вздохнул и побежал за ним.

– Грэхем, не надо! – крикнул он, но было поздно. Грэхем выбежал из здания и понесся на Защитников, издавая утробные вопли, эхом зазвеневшие в долине. Грянул выстрел, и Грэхем чуть покачнулся от отдачи. Двое Защитников присели, прикрывая руками бритые головы, и Уэллс потянулся за собственной винтовкой, лихорадочно соображая, на кого ее направить. Если Грэхем пристрелит одного, он может снять другого…

Грэхем выстрелил снова. Пуля срикошетила от стены фургона, и Уэллс увидел, куда он попал в первый раз. Оба раза Грэхем промахнулся. Защитники поднялись и побежали на него. Один бежал зигзагами, вызывая на себя огонь, а второй обошел Грэхема сзади. Он прижал взбунтовавшегося новобранца к земле, без труда обезоружил и тут же вколол ему что-то в плечо.

Снотворное. Уэллс опустил винтовку. Точно так же их привезли в крепость.

– Тащи его в фургон, – велел голубоглазый Защитник другому. В голосе его не было никаких эмоций. Затем он наставил ружье на Уэллса.

– Бросайте оружие, все.

Уэллс выпустил из рук винтовку, упавшую в грязь, и отступил на шаг, поднимая руки. Краем глаза он заметил, что двое других пленников последовали его примеру.

– Хорошо, – сказал Защитник, глядя на них, – а теперь заканчивайте и поехали.

Уэллс удивленно посмотрел на него, но потом заморгал и побежал обратно в погреб, как было велено. Защитники действовали так бесстрастно, будто подобное случалось постоянно. А может, так оно и было. Может быть, они знали, что один из пленников сломается.

Уэллс сжал зубы так сильно, что заболели челюсти, и принялся грузить еду в фургон. Закончив, забился туда сам. Защитники оставили им место на скамейке.

Грэхем лежал на полу без сознания. Один из Защитников всю дорогу до крепости упирался ногой в его плечо.

Когда фургон остановился во дворе, голубоглазый Защитник поднял руку, жестом останавливая Уэллса.

– Оттащи своего дружка в его конуру.

– Он мне не друг, – ответил Уэллс. – Я с радостью.

Эти слова показались ему горькими, но Защитник заулыбался, довольный. Уэллс сделал глубокий вдох и залез в фургон, чтобы взять Грэхема на руки.

– Я тебе что, сказал его отнести? – холодно спросил Защитник. – А мне-то показалось, что я велел его оттащить.

Он медленно обошел Уэллса, поднял ружье и нацелил его Уэллсу между лопаток.

Уэллс чувствовал, как в нем вскипает ярость. Вулкан ярости, готовый взорваться в любой момент. Но страх был сильнее. Одно движение пальца – и он больше не сможет помочь ни Грэхему, ни Октавии, ни Гласс, вообще никому.

– Есть, сэр, – сказал он. Осторожно положил Грэхема на землю и потащил. Ружье так и целилось ему в спину: Защитник шел следом до самого сердца крепости.

Скоро, уже скоро. Нельзя больше ждать подходящего времени, идеального случая, чтобы поставить этих людей на колени. Пора отсюда выбираться.

Как только представится шанс.

Если он вообще представится.

Уэллс осмелился еще раз взглянуть на чистое небо, а потом их с Грэхемом снова поглотили чудовищные стены твердыни.

Глава 21 Кларк

Особо готовиться не было смысла. Оружие она с собой, конечно, не брала. И товаров на обмен тоже. Возможно, стоит принести им какой-нибудь подарок в знак доброй воли? Она вспомнила одетых в белое людей, их лишенные выражения лица и пустые глаза, пока они методично грабили лагерь, не замечая криков и стонов раненых.

Нет, вряд ли их получится задобрить подарком. Против них нужна сила. И храбрость.

Кларк ходила туда-сюда, нервно трогая ладонями шершавые стволы деревьев. Пыталась представить, как приближается к высоченным бетонным стенам, гордо подняв голову. Она должна выглядеть равной им. Не жертвой. Она будет думать, что изнутри на нее смотрит Уэллс. Он должен ею гордиться.

А может быть, может быть, они послушают ее и отпустят пленников. Она представила себе выражение лица Беллами, когда тот увидит ее с Октавией. Его лицо перестанет быть каменным, на нем появятся радость и облегчение. А обняв сестру, он повернется к Кларк, и в его глазах будет благодарность…

Треснула ветка. Повернувшись, Кларк увидела подходящего к ней Пола.

– Я готова, – сказала она, расправляя плечи. – Думаю, пора выдвигаться.

– Мы немножко изменили планы, – весело сказал он, как будто они обсуждали поход на речку, а не опаснейшие переговоры, – вместо тебя пойдет Купер, а Вейл тоже пойдет и присмотрит, чтобы все было хорошо. Она вернется, когда он целым и невредимым окажется в крепости. Логичнее, чтобы переговоры вел землянин. У Купера с ними больше общего. А к людям, упавшим с неба, они могут отнестись куда хуже. А так не придется об этом думать.

– Что? Изменили планы? И когда же вы это сделали? – Кларк вытянула шею, пытаясь разглядеть какие-то признаки только что завершившегося собрания.

– Это я решил, – сказал Пол. Он положил руку Кларк на плечо и посмотрел ей прямо в глаза. – Не думай, пожалуйста, что я в тебя не верю. Я верю. Я надеюсь, ты понимаешь, как мы все тебя ценим.

Ее недоумение превратилось в гнев. Кларк стряхнула его руку и отошла в сторону.

– Ты решил? Пол, с чего ты взял, что ты тут главный?

Он усмехнулся и покачал головой.

– Кларк, командиров не назначают просто так. Это нужно заслужить. Это вручается, как дар, теми, кто идет за тобой. Мне кажется, всем понятно, кому тут все доверяют. Купер, Вейл, Феликс, Джесса – все считают, что только я смогу успешно провести эту операцию. Поэтому я внес некоторые изменения. К тому же, ты нужна здесь, на случай, если кого-то ранят.

Мгновение Кларк смотрела на него, пытаясь понять что-нибудь по его сияющей улыбке.

– Хорошо, – медленно сказала она, пытаясь сохранять спокойствие и одновременно оценивая ситуацию, – я останусь. Только пожелаю Куперу и Вейл удачи, прежде чем они уйдут.

– Они уже ушли! А нам осталось только надеяться на лучшее.

Несколько часов прошли в напряженном ожидании. Все по очереди охраняли лагерь. Когда на страже стоял Феликс, Кларк принесла ему немного ягод, которые нашла в лесу.

– Спасибо, – Феликс слабо улыбнулся, – но я сейчас не могу есть.

– Правда, странно? – спросила Кларк, – ты понимаешь, как мы близко к ним? Интересно, они почувствовали, что мы пришли?

– Надеюсь, – Феликс отвернулся и прикусил губу. – Мне страшно думать о том, что он испуган, ему больно, он… – Феликс осекся.

– Эрик ничего не боится, – твердо сказала Кларк, – я уверена, что он держится стойко и сильно, как всегда.

Феликс снова посмотрел на нее, и в его глазах блестели слезы.

– Я тоже в этом уверен, – он вытер глаза ладонью, – надеюсь, он чувствует, что мы их не бросили.

– И в этом я тоже уверена, – Кларк оглянулась на лагерь, где все еще сидел Беллами, прикованный к груде ржавого металла, – мы же не такие.

Кларк обогнула лагерь по широкой дуге. Она только быстренько посмотрит на Беллами… только чтобы убедиться, что он в порядке. Но так, чтобы сердце не начало выскакивать из груди. Это ощущение преследовало ее каждый раз, когда она думала о Беллами.

Она ожидала, что он спит или без выражения смотрит на деревья, а Джесса приглядывает за ним, держась на расстоянии. По крайней мере так было час назад. Но теперь Джесса присела рядом с Беллами так близко, что при желании могла бы дотронуться до него, и они шептались о чем-то, сдвинув головы.

Увидев это, Кларк даже споткнулась. Но потом пошла дальше. Не надо думать глупости. Это ничего не значит. Однако вся сцена показалась слишком интимной, и Кларк стало больно, как будто ее предали. Но она не имеет права чувствовать себя преданной после того, как с ним поступила.

Джесса оглянулась, и Кларк попыталась сделать нейтральное лицо. Впрочем, если она старалась для Беллами, то могла бы не беспокоиться. Он отвернулся, и даже краем глаза на нее не посмотрел. Джесса встала и в четыре длинных шага подошла к Кларк.

– Вейл вернулась? – резко спросила девушка с Земли. Кларк пришлось сглотнуть комок в горле, чтобы заговорить. Ей показалось, что слов не осталось, что их будто выбили из горла.

– Нет еще. Наверное, скоро.

– А если она не вернется? Если никто из них не вернется? – Джесса заговорила громче, и Беллами потянулся к ним, явно прислушиваясь. Так вот о чем они говорили. – Мы перейдем к плану Беллами?

– Я не знаю, – Кларк жарко покраснела, переминаясь с ноги на ногу.

– Потому что я вообще-то устала сидеть тут и ничего не делать, – Джесса ткнула пальцем в сторону востока. – Мой брат в этой крепости. И я не знаю, жив он или мертв. Зато точно знаю, что чем дольше мы ждем, тем меньше шансов у него остается.

– Я понимаю, – тихо сказала Кларк.

– Правда? – Джесса посмотрела ей прямо в глаза. – Тогда каков же наш план «Б»? Что мы сделаем сегодня же вечером, если переговоры провалятся?

Беллами повернулся к ним, и от его взгляда Кларк замерла на месте. Этот взгляд был совершенно пустым, как будто Беллами смотрел не на Кларк, а просто на дерево.

– Она вернулась! – Пол кричал очень громко, и по лесу прокатилось эхо, заставляя птиц срываться с веток. Но Кларк было все равно.

Потому что голос у Пола был радостным.

Она бежала к лагерю, задыхаясь от надежды, и Джесса бежала за ней. На полпути им навстречу попался Пол, который тащил за локоть Вейл. Та тяжело дышала.

– Расскажи ей! – радостно потребовал он.

– Купер… сделал все… как… планировали, – говорила Вейл, пытаясь отдышаться и слегка улыбаясь, – он пришел. Они вышли… с ружьями.

Кларк подождала, пока Вейл восстановит дыхание. Она старалась быть терпеливой.

– Они увидели, что у него нет оружия. И опустили ружья, – сказала Вейл.

Кларк выдохнула. Вейл взглянула на Пола:

– Я была довольно далеко, и не слышала разговор, но они выслушали Купера, открыли дверь и провели его в крепость. Без наручников, без применения силы. Пока вроде бы неплохо. Нужно подождать, что они скажут.

Кларк почувствовала, как ее затопило облегчение. Она хотела поблагодарить Вейл, но не успела сказать ни слова, когда Пол вдруг облапил ее так, что даже от земли оторвал.

– Это сработает, – сказал он ей на ухо, а потом поцеловал в щеку, – мы их вернем.

Пол приобнял Вейл за плечи и повел к лагерю, а Кларк вытерла щеку, борясь с дрожью – то ли нервной, то ли какой-то еще.

«Он просто такой вот восторженный парень, – сказала она себе, – это влияние момента».

Спиной почувствовав взгляд, она оглянулась и увидела Беллами. Тот с непонятным выражением смотрел на нее.

И снова пришло это странное чувство, резкая боль, начавшаяся между ребрами и набирающая смертельную силу. Эта боль может убить ее.

Нет, Кларк этого не допустит.

Она посмотрела на Беллами в ответ, вскинула голову и ушла.

Глава 22 Беллами

Беллами чувствовал себя так, как будто его набили изнутри осколками стекла. Руки болели, запястья стерлись до мяса, спина затекла и мерзла от металлической балки. Но все это не могло сравниться с той болью, которую он испытал, когда Кларк снова от него отвернулась.

Все это время Беллами наблюдал за Полом. Тот не был веселым компанейским парнем, которым притворялся. Он был хитрым манипулятором, и к тому же положил глаз на Кларк.

«Я должен ее предупредить», – подумал Беллами, а потом вспомнил, что это больше не его дело. Она явно это продемонстрировала.

Он хотел и дальше смотреть ей в спину, но вместо этого заставил себя вглядываться в лес. Он так напрягал глаза, что все стало болезненно резким и ярким, а эмоции ушли куда-то вглубь.

В лесу что-то двигалось. Нет, кто-то, человек. Беллами насторожился, но сразу же расслабился – из-за дерева вышел Люк и приветственно поднял руку.

Беллами кивнул, а потом посмотрел на Джессу. Считалось, что та его охраняет, но на самом деле они вдвоем пытались найти способ все-таки воплотить его план в жизнь. Джесса быстро огляделась, прислушиваясь, не идет ли кто – Пол, Кларк или Вейл. Убедившись, что они одни, девушка жестом подозвала Люка, который осторожно подошел и присел рядом с Беллами.

– Как ты? – прошептал он.

– Просто прекрасно, – Беллами попытался пожать плечами, но наручники держали крепко, – я всегда так провожу субботу.

Люк коротко улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. Беллами сглотнул.

– Ты его нашел?

– Да, – глаза Люка сверкнули.

Беллами сел чуть прямее, вздрогнув от боли в спине. Люк потянулся ему помочь, но Беллами покачал головой и справился сам.

– Я ушел сразу за Купером и Вейл, – шепотом продолжил Люк. – Феликс сменил меня на посту и сказал Полу, что я хочу немного поспать в лагере. Купер и Вейл не заметили, что я иду за ними. Я подождал, пока Купер отвлечет бандитов, и пошел туда, куда ты сказал. Я быстро нашел склад боеприпасов. Может быть, слишком быстро. Беллами, они скоро заметят этот вход.

– Знаю, – мрачно отозвался Беллами, – ты залез внутрь?

– Решил подождать тебя, – улыбнулся Люк, – не хотел, чтобы ты пропустил все веселье.

– Хорошо, – сказал Беллами, потихоньку начиная возвращаться к жизни. – Кто будет меня охранять вечером?

– Даже если назначена не Джесса, мы проследим, чтобы это была она, – сказал Люк.

Услышав свое имя, Джесса оглянулась, как будто соглашаясь. Беллами коротко улыбнулся ей.

– Мы бы освободили тебя сейчас, но боюсь, тогда план не сработает, – вздохнул Люк.

– Знаю, – быстро согласился Беллами, – я и не жду. В любом случае, возможность свободно двигать руками сильно переоценена.

– Тебе придется быстро прийти в норму, когда мы освободим тебя вечером, – сухо сказал Люк, – нам понадобится каждая пара рук.

– Кто идет?

– Я, ты и Феликс, – ответил Люк, – Джесса останется здесь, задержит их.

– Да какая им разница? – спросил Беллами. – Прерывать их переговоры мы не собираемся. Это просто… запасной план.

За спиной, в лагере, он различал тихие голоса. Пол предлагал Кларк поесть, отпуская шуточки о своем умении добывать пищу, а девушка пыталась перевести разговор на план дальнейших действий.

Дальнейшие действия. Дипломатия.

Беллами сглотнул вставший в горле комок.

Они же не сидят просто так. План «А» выполняется. Кларк все еще надеется на мирное решение вопроса. Может быть, она права? Может быть, он ведет себя безрассудно?

Почувствовав, что Беллами колеблется, Люк наклонился вперед.

– У нас есть неплохой шанс. И очень мало времени.

Беллами покачал головой, размышляя:

– Купер внутри, и оружия у него нет. Так говорит Вейл.

Люк фыркнул:

– Это значит только то, что эти уроды схватили еще одного из наших и держат в своей крепости.

– А если это все же значит что-то другое? Если… – Беллами дернул подбородком в сторону лагеря, но не смог произнести имя Кларк, – если их план сработает?

– Тогда мы просто под шумок украдем все боеприпасы. И получим серьезное преимущество. Козырь в рукаве. Со всех сторон хорошо, согласись.

– Да, – Беллами нахмурился. Странно как-то. Все это время он как будто видел перед собой Октавию и Уэллса, которые умоляли его о помощи. Но теперь, когда у него появился план, он думает только о Кларк, о боли в ее глазах вчера вечером, о выражении лица девушки, когда он ее оттолкнул.

Беллами представил самое худшее: ее взгляд, когда она поймет, что он сбежал. То есть предал ее – может быть, последний раз перед смертью – и даже не попрощался. Он закрыл глаза, ощущая невероятную грусть. Он зря обвинял ее в том, что ей ни до чего нет дела. И уж точно зря считал ее трусихой. Кларк всегда была одной из самых сильных и целеустремленных людей, которых он знал. И она всегда отстаивала то, что считала правильным.

– Слушай, – сказал Люк, вставая на ноги с тяжелым вздохом, – если ты трусишь, если ты думаешь, что это неправильно…

Беллами открыл рот, чтобы ответить, но не успел он сказать ни слова, как Люк вздохнул и ударил себя кулаком по ноге.

– Забей, – он покачал головой, – прости, Бел, я дурак, а твой план – лучший из всех, что у нас есть. Гласс заперта в крепости, – при этих словах он покраснел пятнами, а в глазах с лопнувшими сосудами появились слезы, – в этой чертовой крепости. Я должен ее вытащить.

Беллами смотрел на него, обдумывая свои чувства и действия. И наконец ответил сам себе.

– Я не передумаю, Люк.

Люк посмотрел на него.

Беллами кивнул, будто обещая.

– Сегодня.

Глава 23 Гласс

Гласс вцепилась пальцами в подол своего белого платья и пыталась сохранять улыбку на лице, идя вслед за Сорен по коридору, потрескавшиеся стены которого поросли плющом и розами. Когда несколько дней назад Гласс впервые увидела эти цветы, она поразилась, как красивы они на грязном бетоне. Триумф красоты над уродством. Природа покрывает грехи человечества, которое принимает это как должное. Но сегодня Гласс казалось, что эти розы попали в ловушку. Что они заперты вдали от лесов и лугов, где должны расти.

– Это очень красивая церемония, – объясняла Высшая Защитница. Полуденный свет, пробивавшийся сквозь дыры в потолке, бродил по ее лицу. – Первый ритуал будет проведен завтра на рассвете, под открытым небом. Мужчины и женщины совершают омовение, получают помазание и благословение Земли, прежде чем начинается сам поиск пары.

– Извините, – сказала Гласс, – я, кажется, немножко запуталась. Что конкретно происходит на церемонии Поиска Пары?

– Ох. Да, конечно, – Сорен засмеялась, и ее смех казался лучистым, как солнечный свет, – конечно, тебе интересно. На этой церемонии новобранцы и девушки вроде тебя, которых подарила нам Земля, становятся полноправными членами нашей общины. Мы соединяем каждую новую девушку с одним из новобранцев-мужчин, и они воплощают этот союз, становясь при этом Защитниками. И если эта пара угодна Земле, она благословляет нас чистокровным младенцем.

Гласс споткнулась и оперлась на спину, пытаясь прийти в себя. Воплощают? Наверняка Сорен не имела в виду того, что сейчас представила Гласс. Церемония Поиска Пары – это брачный ритуал? Именно для этого схватили Гласс и других девушек? Тут же пришло воспоминание. Сосед Люка, Картер, хватает ее за талию и прижимает к стене. Его теплое дыхание на ее коже. Она закрыла глаза, борясь с приступом тошноты.

– Да, – сказала Сорен, – как я уже говорила, церемония Поиска Пары уходит корнями во времена первых Защитников – и чужаков, которые их приняли. Большая часть Защитников излечилась от последствий радиации, которая ждала их на поверхности. По крайней мере внешне. Но когда пришла пора заселять мир заново, обнаружилось, что их женщины не могут понести… – она замолчала и посмотрела на Гласс, как будто предлагая ей продолжить историю.

По спине Гласс пробежал холодок. Она постаралась догадаться:

– Тогда новые люди стали рожать для них, – медленно сказала она. В голове мелькали тревожные образы.

– Именно, – кивнула Сорен. – У последующих поколений не было такой проблемы, но этот ритуал стал важнейшим для нашего общества, и с тех самых пор мы обязательно проводим его. Конечно, новобранцы всегда немного нервничают. Наверное, так нервничали женихи и невесты в старом мире. Но в ритуале принимают участие все, и он дает нам такое чувство единства, которое нельзя описать словами.

Рот Гласс приоткрылся, живот свело. Ведь не имеет же Сорен в виду, что… прямо здесь, у всех на глазах? Именно так они все должны доказать свою полезность для общины?

Нет. Она не может этого допустить. Сердце яростно билось о ребра, как будто запертая птичка рвалась из клетки. Люк. Он уже ищет ее. Он никогда не позволит, чтобы с ней случилось такое. Она найдет способ.

– Обычно, конечно, я назначаю пары, – сказала Сорен, – но ты близкий мне человек, и мне очень важно, чтобы тебе было хорошо. Так что… ты бы, наверное, хотела попасть в пару с тем своим другом? Симпатичным темноволосым мальчиком?

– С Уэллсом? – хрипло спросила Гласс. У нее неожиданно пересохло горло.

– Да. Мне рассказывали, что он подает большие надежды.

Господи. Господи. Коридор как будто вращался вокруг нее, рождая мучительные образы. Лицо Уэллса, пылающее от стыда. То, как он отводит взгляд, пытаясь помочь подруге детства сохранить хоть каплю достоинства, а она раздевается перед ним. Боль и ужас в его глазах, когда ему приходится… Шепот «Гласс, прости», когда он…

Нет. Даже думать об этом было ужасно.

Но не так ужасно, как о девочках из общей спальни, отданных в руки похотливых незнакомцев. Лина. Анна. Октавия.

Сорен посмотрела через ее голову, когда они приблизились к заросшему двору в центре крепости.

– Думаю, ритуал мы проведем здесь, Гласс. В Сердце Камня. Разве можно найти лучшее место?

Гласс пыталась дышать. Каждый раз, когда она делала попытку вдохнуть, воздух как будто застревал в груди. Наконец она выдавила:

– Ой, как здорово.

Сорен положила тяжелые руки на плечи Гласс, явно довольная.

– Гласс, я тронута. Я понимаю, что это для тебя значит. Может быть, ты расскажешь своим друзьям, какая честь им оказана? Я уверена, что они будут очень рады услышать это именно от тебя.

– Да, – согласилась Гласс, еще раз пытаясь вдохнуть.

– Отлично, – Сорен вздохнула и вернулась к резкому деловому тону, – сейчас как раз отличный момент. Мне нужно кое-что посмотреть у главных ворот, – лицо ее затуманилось, – боюсь, это будет… неприятно. Мы продолжим беседу, когда я вернусь.

Она радостно улыбнулась, еще раз сжала ладонь Гласс и ушла – очень целеустремленно – по южному коридору. Слово «неприятно» как будто висело за ней в воздухе мутным облаком.

Гласс дрожала. Нужно было как можно скорее идти в судомойню. Какой бы отвратительной ни была новость, лучше всем узнать ее побыстрее. Должен быть способ как-то избежать того, что им предстоит.

Она завернула за угол, идя вдоль веревок с развешанным бельем, половина которого казалась давно забытым, мимо корзин с горами мокрых тряпок. Наконец она заглянула в исходящую паром судомойню и сразу же заметила Лину, которая мыла ночные горшки вместе с еще несколькими девушками, повязавшими лица полосами ткани. Больше знакомых здесь не было.

Сзади послышался смешок. Гласс повернулась и поняла, что он донесся из возникшей в результате взрыва ниши в стене. Там прижимались друг к другу две девушки. Октавия и Анна, чьи обычно стянутые в косу кудрявые волосы сегодня волной падали на спину, обнимались так, словно им было не расстаться.

В любой другой ситуации Гласс очень обрадовалась бы, увидев Октавию такой счастливой, но сейчас могла думать только о приближающейся церемонии Поиска Пары. Анне придется смотреть, как Октавия бьется в незнакомых руках… руках мужчины, которого Земля «назначила» сделать с девушкой все, что угодно.

Обливаясь потом, Гласс кашлянула. Анна и Октавия отпрянули друг от друга, и на лицах их был ужас, – но тут они заметили, кто стоит перед ними, и ужас сменился облегчением и досадой.

– Нам надо поговорить, – сказала Гласс, – немедленно.

Она пересказала им все эти отвратительные планы – поиск пары, церемонию, официальное вступление в ряды Защитников, – и обе девушки побледнели. Гласс не отрывала взгляда от каменного пола; у нее не было сил взглянуть подругам в глаза, так ее напугали намерения Сорен.

Закончив, она посмотрела на Октавию и, к своему удивлению, увидела в ее глазах решимость, а не страх.

– Пора, Гласс, – сказала Октавия, – ты сама понимаешь.

– Уэллс все еще не подал нам сигнала.

Октавия схватила Гласс за запястье.

– Нет. Тебе придется ее убить. Ты единственная достаточно близка к ней для этого.

– Я… – Гласс почувствовала, что ее сейчас вырвет. Защитники были ей отвратительны, но убить Сорен? Она посмотрела на Анну, но та не отрывала глаз от пола. Гласс сглотнула.

– Боюсь, выйдет слишком много шума. Нам ведь надо только выбраться отсюда. Это важнее всего.

Рука Октавии соскользнула вниз, и ее лицо как будто увяло.

Гласс поспешно продолжила:

– Вы обдумали план побега по реке? Как насчет лодок?

Октавия кивнула:

– Если удастся их отвлечь, мы сможем отплыть достаточно далеко, так что их пули нас не достанут. Они могут погнаться за нами на фургоне, но вдоль реки нет дороги. Я думаю, все получится.

– Нужно найти Уэллса и рассказать ему, что происходит. Бежать придется сегодня, потому что завтра утром будет эта самая церемония. Ты можешь его найти? – спросила Гласс.

– Не беспокойся, – твердо сказала Октавия, – я с этим справлюсь.

Гласс верила ей – такая яростная решимость была в глазах Октавии. После всего, через что им пришлось пройти и пережить, никто из них не сдастся без боя.

Глава 24 Уэллс

Когда утром они вернулись в крепость, Уэллс оттащил Грэхема в казарму, как ему и велели. Неподчинение Грэхема явно насторожило Защитников, потому что они немедленно сунули Уэллса в крохотную изолированную каморку. Захлопнули дверь и оставили его там на несколько часов. Судя по тому, как хотелось есть, уже близился вечер.

Сидя в темноте – и впервые за последние четыре дня в одиночестве, – Уэллс наконец понял, что ждать подходящего времени для побега нельзя. Удачный момент никогда не настанет. Эти люди непредсказуемы и именно поэтому так опасны. Надо поговорить с остальными новобранцами, с пленниками из других мест, и уговорить хотя бы некоторых присоединиться к бунту против Защитников. Это их единственный шанс.

А сию минуту ему надо выбраться из этой чертовой комнаты.

Его глаза привыкли к темноте, так что, когда дверь наконец скрипнула, открываясь, и вошел Дуб с фонарем, смотреть стало больно.

Уэллс и раньше видел ненависть на лице Дуба. Он прекрасно знал, что маска спокойствия, которую носят Защитники, очень тонка, и скрывает под собой звериную жестокость. Но сейчас Дуб смотрел себе под ноги с такой миной, что Уэллс всерьез испугался. Фонарь выхватывал из тьмы ледяное лицо, и Дуб походил скорее на демона, чем на человека.

– Мы хотели, чтобы ты стал Защитником, – сказал он низким свирепым голосом, – мы хотели доверять тебе и принять тебя в наши ряды.

– Я не имею никакого отношения к тому, что сделал Грэхем, – ответил Уэллс, пытаясь говорить спокойно, – вы должны знать, что я…

Дуб бросился к нему, одним широким шагом преодолев разделявшее их расстояние, и схватил Уэллса за горло рукой, жесткой и безжалостной, как петля палача. Уэллс пытался дышать, но перед глазами замелькали какие-то мошки. Свет фонаря стал мутнеть, как будто зрение затуманилось. Собрав все силы, он пнул Дуба ногой, стараясь вырваться.

Вдруг хлопнула дверь, и Дуб отпустил его. Уэллс упал на землю, скорчился, хватаясь за горло и отчаянно хватая ртом воздух.

– Все хорошо, – успокоил его женский голос, – никто не пострадал.

Уэллс посмотрел вверх, уверенный, что эти слова были обращены к нему, и удивленно моргнул при виде Дуба, преклонившего колени перед Высшей Защитницей. Сорен гладила его по голове, как собаку, а он закрыл глаза.

– Ты можешь идти, – сказала она. Защитник поднялся. Одно плавное, бесшумное движение, и вот его уже нет. Он не обдумывал приказ Сорен ни единой доли секунды, а просто подчинился ему.

Сорен подняла фонарь, который бросил Дуб. Если Защитник в свете свечи походил на демона, то Высшая Защитница выглядела как ангел или фея. Он напомнил себе оставаться начеку. Она хуже их всех. Именно она ими руководит.

– Извини, пожалуйста, – сказала Сорен и села рядом с ним прямо на пол, скрестив ноги под длинной юбкой. – Сегодня все немного на взводе. У нас… гость. У главных ворот. Нежданный гость.

Уэллс замер, а сердце у него забилось быстрее. Может быть, это друзья пришли за ними?

– А потом вернулась ваша группа, и мы узнали, что случилось, – Сорен грустно покачала головой. – Боюсь, это стало последней каплей.

– Поступок Грэхема непростителен, – хрипло сказал Уэллс. Горло у него все еще болело от рук Дуба.

Сорен напряженно улыбнулась:

– Наверное, я с тобой соглашусь. И, наверное, поверю, что ты здесь ни при чем. – Она осторожно взяла его за руку. – У меня есть планы на твой счет, Уэллс. – При этих словах ее глаза заискрились.

Уэллсу очень хотелось отдернуть руку, как будто он дотронулся до змеи, поднявшей ядовитую голову. Из слова «планы» явно следовало, что он должен остаться здесь надолго.

«Подыгрывай, – напомнил он себе, – ты же хочешь остаться в живых».

– Я рассчитываю на верных. Верных Земле и нам. – Она сжала его запястье крепче. – Скажи мне, ты один из нас?

– Да, – ответил он твердо, как только мог, изо всех сил обдумывая свои слова. Что сказать, чтобы убедить ее? – Поступок Грэхема шокировал меня ничуть не меньше, чем всех остальных. Жаль, что я не сумел раньше предупредить вас о нем.

Сорен отклонилась назад и внимательно посмотрела на него:

– О чем ты?

Уэллс сжал челюсть.

– Я давно уже беспокоился на его счет. Он был в том же челноке, на котором я прилетел на Землю, – он почтительно склонил голову, как всегда делали Защитники при любом случайном упоминании Земли. – Я очень быстро понял, что ему не стоит доверять. Но я не знал, что он отвергнет мудрость Земли. Я думал, что он примет ее. Я думал, он просто колеблется и нуждается в…

Дверь за спиной Сорен открылась. Она подняла голову, но не стала оборачиваться. В комнатку вошла ее белокурая советница, которая вела за собой хромающего человека. Грэхем.

– Он очнулся, – сказала советница.

Уэллс прикусил губу, чтобы не закричать, когда советница втолкнула Грэхема внутрь так, что тот упал на пол. Он действительно очнулся, хоть это было и неочевидно с первого взгляда. На его голове запеклась кровь, и он немедленно привалился к стене, без всякого выражения глядя на Уэллса. Женщина в сером вышла, прикрыв за собой дверь.

Сорен потрогала колено Уэллса. Ее милая улыбка не дрогнула.

– Ты что-то говорил.

Уэллс посмотрел на Грэхема и сглотнул. Грэхем тоже смотрел на него, как будто у него не хватало сил моргнуть. Грудь его поднималась и опускалась, и только по этому было ясно, что он еще жив. Уэллс посмотрел на Сорен.

– Я думаю, он… нездоров. Разумом. С момента приземления он все время пытался подорвать мое положение в лагере. Причин этому никаких не было, простое соперничество. В самый первый день он перешел черту и при каждом удобном случае подвергал мою жизнь и жизнь моих друзей опасности. Так что, если вы спрашиваете, не с ним ли я… – он растянул губы в улыбке, – то я отвечу «нет».

Взгляд Грэхема медленно съехал на пол. У Уэллса упало сердце. Нужно быть осторожнее. Если решат, что он заодно с Грэхемом, надежды на побег не останется. Но он не может и слишком настаивать на том, что Грэхем безнадежен. Нельзя подвергать его еще большему риску, ему и так плохо. Уэллс сглотнул.

– Прошу прошения, Мать, – сказал он, качая головой.

В глазах ее что-то быстро, почти неразличимо мелькнуло.

– За что, Уэллс?

– Я цеплялся за прошлое. Я должен был смыть его в реке, я знаю. Все, что случилось раньше, уже минуло, – он посмотрел на нее. – Теперь мой дом тут, если будет на то воля Земли.

– Если будет на то воля Земли, – повторила она тихо, продолжая смотреть на Уэллса.

Он уже перестал надеяться, что она поверила в эту внезапную демонстрацию преданности, но тут она наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Я верю тебе, – сказала она. – Завтра на рассвете состоится то, что мы называем церемонией Поиска Пары. Для тебя и других новобранцев. Мы официально примем вас в ряды Защитников.

Из кармана длинной струящейся юбки она вынула кинжал. Он опасно сверкнул в тусклом свете. Уэллс задержал дыхание, а Сорен провела клинком по его предплечью – а потом разрезала веревки.

Уэллс облегченно вздохнул и принялся разминать руки и ноги, пока по ним не побежали острые мурашки. Сорен встала и убрала кинжал.

– Другие потребуют большего, конечно, – сказала она. – Защитники мои. – Она прижала руку к сердцу, снисходительно улыбаясь, как будто говорила о маленьких детях. – Для того чтобы наша община могла просто существовать, мужчинам приходится быть жестокими. Они знают это и уважают силу. Если ты хочешь стать одним из нас и быть принятым на равных, они потребуют от тебя достаточно жестоких доказательств. Иначе они не станут доверять тебе.

Уэллс пытался дышать ровно, но сердце у него заледенело.

– Уведи этого мальчика в лес и убей его, – приказала она все так же легко. – Можешь сделать это быстро или медленно, но только будь так любезен, уйди за пределы наших священных стен. Сегодня здесь больше не прольется кровь.

Нет. Это слово рвалось с губ Уэллса, а в душе его боролись ненависть и отвращение. Вот так все и закончится. Им нужно выбраться отсюда. Сейчас. На него обрушилась вторая волна тошноты, когда он осознал, что именно сказала Сорен. Что значит «больше не прольется»? Что за незваного гостя она упоминала? Всем своим существом он молился, чтобы это не оказался один из его друзей.

– Дуб сопроводит тебя и станет свидетелем твоего служения. – Сорен открыла дверь и махнула рукой Дубу, а потом ушла не оглядываясь.

Дуб встал в дверях, держа в мускулистых руках два ружья. Ткнул дулом Грэхема. Тот встал, пошатываясь, и вышел из каморки, как будто земная овца, которую гнали на пастбище.

Грэхем оглянулся на Уэллса, но тот ничего не смог прочитать в его заплывших глазах.

Небо темнело, близился закат. Они молча вышли из маленьких передних ворот крепости, прошли через двор и свернули в ближний лес. Когда они миновали первые деревья, Уэллс мог бы поклясться, что заметил боковым зрением что-то странное. Что-то вроде яркой вспышки, движущейся на запад. Но он не стал оборачиваться, боясь дать Дубу повод спустить курок.

Каждый раз, когда Уэллс думал, что можно было бы уже и остановиться – они зашли уже достаточно далеко, – ему приходилось идти дальше. С каждым шагом ужас терзал его все сильнее и сильнее. Наконец Дуб гаркнул:

– Здесь.

Грэхем и Уэллс остановились.

Уэллс медленно повернулся, подняв руки, и вздрогнул, когда Дуб ткнул в его сторону дулом. Защитник выжидающе смотрел на него, и Уэллс взялся за ружье, чтобы выиграть время. Он найдет выход из этого кошмара. Обязан найти.

– Можно… можно мне попрощаться с Грэхемом наедине? Минутку?

Глаза Дуба немного смягчились.

– Хорошо. Но я буду рядом, если вдруг тебе понадоблюсь, – он махнул рукой в сторону крепости и отошел.

Уэллс задержал дыхание. Сердце теперь билось ровно и медленно. Что он может сделать? Можно убить Грэхема или отказаться, тогда убьют его самого. Можно убить Дуба. Выбор невелик. Он поднял ружье и наставил его в спину Дубу. Прикрыл один глаз, прицеливаясь, положил палец на спусковой крючок и…

Две связанные руки с силой опустились на ствол.

– Что ты делаешь? – прошептал Уэллс Грэхему, пытаясь освободить ружье. – Мы застрелим его и убежим.

Грэхем слабо улыбался. На лице у него были такие синяки, что Уэллс почти не видел глаз:

– Ты правда думаешь, что все так просто? Я с трудом могу ходить из-за того, что они со мной сделали. И как мы сбежим? Они погонятся за нами и убьют обоих. Мне в любом случае не выжить. А вот ты можешь вернуться и помочь нашим. А если при этом еще и завалишь парочку этих сволочей, будет вообще хорошо.

Уэллс вытер пот со лба.

– Ты о чем вообще?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я, Яха. Не тупи.

– Есть и другой способ, – Уэллс теперь дышал коротко и тяжело. – Я выстрелю в дерево. Дам тебе шанс убежать, скажу, что промахнулся.

– Тебя убьют за промах.

– Я выкопаю яму и скажу, что похоронил тебя, я…

– Они захотят увидеть тело. Уэллс. Подумай немножко! – Шепот Грэхема превратился в крик. Он резко втянул ртом воздух и покачал головой. Его взгляд сделался далеким. – Все, что ты тут наговорил…

У Уэллса пересохло во рту. Он по-прежнему целился в Грэхема, чтобы Дуб ничего не заподозрил.

– Грэхем. Я не…

– Они были правы, – он посмотрел на Уэллса ясным взглядом, – я плохой человек. Плохой. И никогда в жизни не был хорошим. А вот ты хороший, – Грэхем шмыгнул носом, – наверное, это в тебе меня всегда и бесило.

– Я… – У Уэллса голова шла кругом. Грэхем ошибался. Уэллс уже очень давно не считал себя хорошим человеком, какой бы смысл ни вкладывали в это слово. Но то, что ему велели сделать сейчас… это был какой-то новый уровень мерзости.

– Я этого не сделаю. Не смогу.

– Сможешь, уверен, – голос Грэхема слегка дрожал, выдавая его страх. – Я тебе разрешаю. Твоя совесть останется чистой.

Ладони Уэллса намокли от пота и скользили по холодному металлу ружья. Он посмотрел на ружье, потом на Грэхема. У того по щекам текли слезы.

– Я никогда ведь тебе не рассказывал, что делал на корабле? – голос Грэхема прерывался, как слабый радиосигнал. – За что меня приговорили?

Уэллс молча смотрел на Грэхема, а тот вдруг повалился на колени. По лицу стекали слезы, но зубы он плотно сжал.

– Я сделал очень много плохого. Ты и представить себе не можешь сколько. Позволь мне совершить один благородный поступок. Пожалуйста. Позволь.

Уэллс не мог смотреть на Грэхема. Лицо старого врага исказилось от боли, пока он молил… не о жизни, а о смерти. Куда делся ухмыляющийся напыщенный паренек с Феникса, которого знал Уэллс? Этого Грэхема уже не было.

Но того, что пришел на его место, нужно было спасти.

– Нет, – сказал Уэллс, каменея, – мы найдем другой…

Рука Грэхема метнулась к спусковому крючку так быстро, что Уэллс даже моргнуть не успел. Прогремел выстрел, и по лесу разлетелось эхо. Уэллсу показалось, что выстрелили в него – в сердце, в голову.

Он посмотрел на идущий из дула дымок, потом на то место, где стоял на коленях Грэхем… и наконец на безжизненное тело, распростертое на земле. По осенним листьям бежал ручеек крови.

Уэллс еле мог дышать от ужаса, но от мыслей было никуда не деться.

Грэхем мог убежать. Он мог подумать о себе. Любой бы на его месте так и сделал.

Он умер, чтобы спасти нас.

Шли минуты, часы, дни… Уэллс не мог понять. А потом рука опустилась на его плечо. Уэллс вздрогнул, закрыл глаза и обернулся.

Дуб смотрел на него с гордостью.

– Ты смог, – сказал Защитник, – отличная работа, сынок. Пошли домой.

Глава 25 Беллами

Снова бежать по лесу было здорово. Перепрыгивать через упавшие стволы, держаться в тени деревьев. Беллами казалось, что он просто опять вышел на охоту. Даже Люк вновь был рядом. Когда у него начала заживать нога, он стал присоединяться к Беллами на коротких вылазках. Обычно Беллами не любил компании – большинство людей двигается очень медленно, или шумно, или пытается заполнять тишину бессмысленной болтовней. Но с Люком можно было несколько часов бродить по лесу, не обменявшись ни словом, разве что иногда кто-то из них, заметив цель, кивал или махал рукой.

Однако сейчас они с Люком не искали оленя, чтобы принести в лагерь. Они собирались проникнуть в крепость, полную странных убийц, одетых в белое, и украсть у них оружие.

– Мы уже близко, да? – тихо спросил Люк, наконец нарушив молчание. – В темноте все какое-то не такое.

– Да. Вход, который нашли мы с Феликсом, прямо за этими деревьями. – Беллами указал туда, где деревья постепенно расступались и между ними виднелась шершавая бетонная стена.

Приблизившись, они стали двигаться еще тише. Теперь они бесшумно шли по влажной, покрытой опавшими листьями лесной подстилке. Беллами жестами велел Люку спрятаться за одним из деревьев как можно ближе к стене, и сам сделал то же самое. Довольно долго они стояли, прислушиваясь к крепости. Там никто не шевелился.

Беллами двинулся вперед, к узкой, поросшей травой дорожке, которая огибала по периметру всю пятиугольную крепость. Оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, он махнул Люку.

Воздух как будто гудел от напряжения. Беллами казалось, что в любой момент целое море бритоголовых людей в белом может выскочить из потайной двери и засвистят пули. Но они шли вдоль стены, и ничто, кроме их собственного дыхания, не нарушало тишины.

Еще через несколько секунд Беллами нашел дыру в земле, которая вела прямиком в арсенал. Или как там эти кретины его называют. Когда они с Феликсом днем раньше обнаружили этот вход, то прикрыли дыру каким-то мусором, досками и камнями, разбросанными по полю, чтобы изнутри не пробивался свет. Может быть, именно поэтому никто ничего не заметил. Потому что Беллами увидел бы, если бы что-то было не так. Ни один признак опасности не ускользал от его взора. Это было у него в крови, так уж он был устроен. Только благодаря этому они с сестрой пережили долгие годы, когда им приходилось скрываться.

Именно поэтому он заметил странную кучу листьев, которую проигнорировала Кларк. Если бы только она его послушала! Если бы только он доверял сам себе в достаточной мере, чтобы заставить ее слушать!

Беллами осторожно поднял и отбросил в сторону несколько досок. Потом встал на колени и приложил ухо к земле. Снизу не доносилось ни звука: арсенал был пуст. Беллами спустился в погреб. Заморгал, пытаясь как можно быстрее приспособиться к тусклому свету.

К тому моменту как Люк спустился к нему, тени уже стали четкими. Он снова увидел тележку, которую нашел раньше, и в ней все еще лежало оружие. Ружья, ножи, гранаты.

– Готов? – спросил Беллами у Люка. Тот торжественно кивнул.

Они заранее все спланировали. Тут была всего одна тележка боеприпасов, и если поспешить, то можно будет забрать все. Беллами и Люк прихватили из лагеря пустые мешки, и теперь осторожно наполнили их. Затем выбрались из дыры в земле и тихо побежали обратно к лесу.

В лесу они опустошили мешки, спрятали добычу в мох и вернулись назад в арсенал. Они проделали это четыре раза, как можно тише и осторожнее, чтобы их никто не заметил. Наконец в арсенале почти ничего не осталось.

Когда они спустились туда в последний раз и наполняли мешки, до них донесся слабый мелодичный звук. Беллами и Люк замерли – как раньше замирали олени, которых они видели в лесу. Беллами бросил стрелу на тетиву. Кто-то пел.

«Пошли», – одними губами прошептал Люк, делая крошечный шажок назад, к выходу.

Но Беллами как будто тянуло в другую сторону, к покореженной металлической двери, которая не закрывалась как следует. Из щелей пробивался свет. Он осторожно подошел к двери и посмотрел наружу.

По коридору шли две девушки в белых туниках, держа огромное серебряное блюдо, и пели что-то о Земле, которая была девушкой и мечтала о ребенке, чтобы любить его.

Лица у них были такие пустые, а голоса – такие одинаковые, что по спине Беллами пробежал холодок. Что здесь происходит? Но когда девушки подошли ближе, его тревога превратилась в ужас. Он знал одну из них. Это была Лина, земная девушка из деревни Макса. Одна из тех, кого украли из лагеря.

Он мечтал, чтобы она взглянула на дверь и он смог подозвать ее. Если бы он только привлек ее внимание, то сумел бы вытащить отсюда. Но она шла прямо, глядя перед собой расширившимися пустыми глазами.

Когда они прошли в мимо, в коридор влетел маленький сердитый человечек:

– Почему так долго? Защитники ждут ужин! – кричал он.

Вторая девушка улыбнулась:

– Кухня далеко от казарм, – мечтательно сказала она.

– Ну, постарайтесь побыстрее в следующий раз.

– Если будет на то воля Земли, – отозвалась девушка.

– Если будет на то воля Земли, – повторила Лина.

Что за…

Беллами отвернулся, подхватил свой мешок, кивнул Люку и полез наружу через дыру. Когда он встал и проморгался, то обнаружил, что весь дрожит.

– Что случилось? – спросил Люк, – что ты там увидел?

– Я увидел Лину, – шепотом сказал Беллами, пока они бежали под укрытие деревьев, – земную девушку.

– С ней все в порядке? – встревожился Люк. – И кто с ней был? Гласс ты не заметил?

– Там была еще одна девушка, которую я не знаю, но Люк, там происходит что-то реально странное. Я думаю… – он замялся, не желая вслух произносить эти слова, думая об Октавии и других, – мне кажется, их там как-то… гипнотизируют.

Он объяснил, что видел в крепости. Люк сощурился и выдвинул вперед челюсть.

– Слава богу, они хотя бы живы. Мы их оттуда вытащим, – тихо сказал он, – чего бы это ни стоило. – Люк сжимал и разжимал кулаки. – Ты представляешь, как устроена крепость?

– Я почти уверен, что арсенал рядом с казармами стражи. Девушки несли туда еду с кухни. Кухня, говорят, далеко.

– Ага, хорошо. Мы знаем, куда бить, – Люк резко выдохнул, как будто до этого задерживал дыхание. – Остальным будем говорить?

Беллами закинул на плечо мешок с гранатами. И вдруг понял, что ссора с Кларк и Полом – детская игра по сравнению с тем, что придется сделать потом.

– Пошли.

Глава 26 Кларк

Было так тихо, как будто сам лес задержал дыхание.

Прошел всего час с того момента, как Кларк сменила Феликса на посту наблюдателя. Но каждая минута словно ложилась ей на плечи тяжелым грузом. Купер должен был уже вернуться. На переговоры с бандитами не мог уйти целый день.

Кларк не хотелось даже думать о такой возможности, но ее план мог не сработать.

Она попробовала немного потянуться, не высовываясь при этом из укрытия, чтобы хоть как-то успокоиться. Нет смысла паниковать. Нужно просто ждать и надеяться.

За спиной треснула ветка. Кларк быстро обернулась, но никого не увидела, и глубоко вздохнула, стараясь успокоить выскакивающее сердце. Она не принесет никакой пользы, просто ожидая здесь. Наверное, лучше будет пойти и поискать Купера, вдруг ему нужна помощь. Что бы это ни значило.

Кларк подкралась к краю леса, откуда уже виднелась крепость. Она не знала, как реагировать на мурашки, бегущие по спине. Беллами нередко что-то чувствовал спиной, и обычно это оказывалось правдой. Но Кларк не такая. Всю жизнь она училась доверять разуму, а не сердцу. Именно этого от нее требовали, обучая медицине. Это вбивали в нее родители, когда она восстала против их отвратительных экспериментов. Ей полагалось думать с точки зрения отдаленной перспективы и наименьшего зла, даже если все ее существо требовало обратного.

Когда она подошла к краю леса, стало светлее. Деревья отбрасывали длинные странные тени в лунном свете. Вдруг она заметила человеческий силуэт и замерла, не дыша, не понимая, бросаться ли под защиту деревьев или оставаться на месте.

Она ждала, стараясь не дышать. Силуэт не двигался.

Сердце у Кларк билось так, что этот звук наверняка слышали все вокруг. Но силуэт не двигался. В любом случае, кто бы это ни был, он должен был ее заметить. Какой смысл прятаться?

– Купер, – хрипло позвала она, – это ты?

Эхо ее голоса затихло, и снова настала тишина. Кларк медленно двинулась вперед:

– Купер, – снова попробовала она, – ты в порядке?

Подойдя ближе, Кларк поняла, что это не Купер. Что это вообще не человек. Она напрягла зрение, пытаясь понять, не обманывают ли ее глаза. Нет… теперь она ясно видела старую одежду, набитую соломой, и лицо, грубо нарисованное на тыкве. Пугало. Раньше она только читала о таких.

Обычно столкновение с артефактами эпохи до Катаклизма вызывало гордость и удивление, но не сейчас. Что-то было не так. Они слишком далеко от любых полей, чтобы здесь поставили новое пугало, а старое никак не могло пережить Катаклизм.

Не доходя пары метров до пугала, Кларк замерла. Нет… она заморгала. Может быть, игра света.

Нет… пожалуйста, нет. Только не это.

Это оказалось не пугало. Не совсем. Хотя одежда действительно была набита соломой, голова пугала была сделана вовсе не из тыквы, как ей сначала показалось.

Это была настоящая человеческая голова.

Голова Купера.

Кларк закричала. Она не могла не закричать. Ее крик вспугнул двух птиц, слетевших с дерева.

– Помогите! – кричала она. – Кто-нибудь, помогите! – И тут, не успела она этого даже осознать, с ее губ сорвалось имя: – Беллами!

Она хватала ртом воздух, у нее кружилась голова, но первая волна ужаса схлынула, и Кларк вспомнила, чему ее учили. Она двинулась вперед, готовясь к худшему. Отрезанную голову Купера насадили на шест, к которому кто-то приделал туловище пугала – одежду Купера, набитую соломой.

Его круглое лицо отекло, а кожа неприятно посинела. А вот кровь у основания шеи все еще оставалась влажной. Значит, голову отрезали недавно. Кларк огляделась, пытаясь заметить признаки движения. Глубоко вздохнув, она обошла жуткую фигуру, и снова чуть не закричала.

На спине пугала красовались слова: «Служение или смерть». Слова, написанные кровью.

– Твою мать, – прошептал кто-то. Обернувшись, Кларк увидела Пола. Он смотрел на пугало, и лицо его побелело от ужаса.

– Я знаю, – сказала Кларк, заставляя себя дышать. По щекам у нее бежали слезы, – нужно найти тело. Нельзя оставить его так.

– Что? Не говори глупостей, – Пол попятился.

– Ладно, с этим разберемся позже. Нужно решать, что делать сейчас.

Но Пол уже отвернулся и убежал.

– Эй! – крикнула Кларк. – Ты куда?

Снова раздался треск, и Кларк отпрыгнула в сторону. Подхватив с земли палку, она подняла ее над головой, готовая обрушить на голову любому, кто покажется из-за деревьев.

– Кларк? Где ты! Я здесь! Кларк!

Она опустила палку, когда из леса выскочил Беллами. При виде нее на его красном залитом потом лице отразилось невероятное облегчение. Он крепко обнял Кларк.

– Я услышал, как ты кричишь, и подумал… – его слова потонули в странном звуке, наполовину смешке, наполовину всхлипе, – слава богу, ты жива.

Через пару секунд появился Люк, двигающийся вполне прилично, несмотря на ногу. За собой он тащил Пола.

– Что происходит? – зарычал Беллами, бросаясь к Полу. – Что ты с ней сделал?

– Я ничего. А они сделали вот это, – Пол в ужасе ткнул пальцем в пугало.

Беллами развернулся и впервые его увидел.

– Господи, – прошептал он, делая неверный шаг назад. – Вот дерьмо!

– Отпусти меня, идиот, – прошипел Пол, пытаясь вырваться из рук Люка, – я здесь ни при чем.

– Тогда почему ты пытался убежать? – спросил Люк сквозь стиснутые зубы, сжимая руки, пока Пол не взвизгнул.

– Потому что болтаться здесь – бред! Посмотрите, что они сделали с Купером. У нас нет ни шанса спасти кого-нибудь. Пора валить отсюда!

– Собираешься их бросить? – спросила Кларк, не в силах сдержать отвращение в голосе. Беллами с гордостью посмотрел на нее.

– Да. Хватит, не сходите с ума. Очень сочувствую тем, кто остался в крепости, скорблю по ним и все такое, но мы идем домой. Немедленно.

– Ты иди, – сказал Беллами, обнимая Кларк, – а мы останемся. У нас много дел.

Беллами и Кларк шли немного позади Люка, который волок визжащего и вырывающегося Пола.

– Ты точно в порядке? – спросил Беллами, оглядываясь через плечо. – Ты же видела… что они сделали с Купером.

– Я в норме, – сказала Кларк, хотя дрожь в ее голосе говорила об обратном, – когда скажем остальным, я вернусь и позабочусь о… – она замолчала, не договорив слова «тело».

Беллами обнял ее крепче:

– Я пойду с тобой. Сделаем это вместе. – Несмотря на медицинское образование, при мысли о предстоящей задаче Кларк слегка тошнило, так что она прижалась к Беллами, зная, что тот не даст ей упасть.

– Извини, – тихо сказала она, – поверить не могу, что позволила Полу так поступить с тобой. Я себя никогда не прощу.

Беллами не ответил, но и не отпустил ее. Когда он наконец заговорил, его голос звучал тихо и спокойно.

– Знаю, что не простишь. Поэтому мне стыдно за те ужасные слова, которые я наговорил. У тебя в прошлом столько боли, Кларк. А я использовал это против тебя. Я знал, как сделать тебе больно, и воспользовался этим. Ты сможешь простить меня?

Она знала, что он прав, но от нежности в его голосе вся боль исчезла, пусть и ненадолго.

– Да, если ты простишь меня.

Он вздохнул.

– Я был не совсем в себе. Ты права, надо быть осторожнее.

Она остановилась и посмотрела на него.

– Я люблю тебя, Беллами Блейк.

Он улыбнулся и поцеловал ее в макушку. Прошептал прямо в волосы:

– Я люблю тебя.

Когда они вернулись в лагерь, остальные уже тревожились. Кларк рассказала о Купере и обняла дрожащую Вейл, которая залилась слезами.

– Ему нельзя было идти, – проговорила Вейл в промежутках между всхлипами, – он вызвался, потому что он такой… такой…

– И мы сделаем все, чтобы убедиться, что он умер не напрасно, – сказал Беллами, подтаскивая какие-то мешки поближе к огню, – мы спасем наших ребят и заставим этих ублюдков за все заплатить. За Купера. За наш лагерь. За все, что они еще разрушили, считая, что это сойдет с рук. – Он раскрыл один мешок и вынул оттуда пистолет.

– Мы вытащили оружие из арсенала врага, – объяснил Люк Кларк, – все оттуда унесли. Успели перетащить почти все сюда, а потом услышали твой крик. Остальное спрятано в лесу. К тому же я сумел взглянуть на саму крепость. Издалека она выглядит неприступной, но вблизи видно, что по фундаменту уже пошли трещины. Наверное, из-за взрывов при Катаклизме. Ну а потом время сделало свое дело. Достаточно будет заложить в нужные места всего пару гранат, и стены обрушатся.

Люк кивнул Беллами. Тот выступил вперед и заговорил:

– Начнется хаос, бандиты бросятся в арсенал и обнаружат, что он пуст. Конечно, у кого-то из них и так есть оружие. Ими мы и займемся. Обезоружим их, а потом пойдем в арсенал, где в тесном пространстве как раз соберутся остальные.

– Легкая добыча, – слабо улыбнулся Феликс.

Сердце у Кларк защемило. Беллами использовал те же самые слова, когда спорил с ней о подозрительных следах в лесу перед праздником урожая. Наверное, он почувствовал ее боль, потому что опустил пистолет и взял девушку за руку.

– Нейтрализовав их, мы найдем наших друзей и отведем их домой. Может быть, даже заберем обратно часть еды и прочих припасов, которые они у нас украли.

– Есть три проблемы, – фыркнул Пол. – Враг умен, его крепость – смертельная ловушка, а еще… ах да, вы все погибнете.

– Как ты мило говоришь «вы», как будто сам с нами не идешь, – Джесса направила на него ружье. Пол побелел.

– Кларк, ты же понимаешь, что это безумие? – Пол умоляюще посмотрел на нее.

– Ну, – медленно сказала она, – это безрассудно, немного импульсивно, – Беллами начал краснеть, – а еще умно и храбро. Все, как я люблю.

Кларк улыбнулась Беллами.

– Ведите нас, член Совета.

Глава 27 Уэллс

Уэллс шел по залам крепости, и Защитники смотрели на него, медленно поворачивая головы. Теперь в их взглядах было не подозрение, а одобрение.

Слухи разнеслись быстро, Дуб об этом позаботился. В крови Уэллса вскипал гнев.

По дороге в казармы Дуб завел Уэллса в столовую.

– Ужин уже кончился, но Сорен знает, что ты не успел поесть, так что мы тебе оставили.

Уэллс очень удивился, увидев в столовой Октавию с серебряным блюдом в руках.

– Меня послали принести еду… – она кивнула на Уэллса.

– Ешь, сынок, – Дуб провел Уэллса к столу, похлопал по спине и ушел поговорить с другими Защитниками, сидевшими в углу столовой. Уэллс и Октавия получили драгоценную минуту наедине – еще один признак того, что теперь ему доверяли.

– Гласс просила тебя найти, – быстро и тихо сказала Октавия, поглядывая в угол. Никто на них не смотрел, – она кое-что узнала о церемонии Поиска Пары. Это ужасно, Уэллс. Нам надо бежать. Мне нелегко это сказать, но мне страшно.

– Я знаю, – ответил Уэллс, – они чудовища. У меня есть план. Ведь для церемонии Поиска Пары они соберут всех новобранцев вместе?

Октавия кивнула, медленно ставя перед ним еду:

– Да. Гласс сказала, что мы будем в Сердце Камня.

– А некоторых Защитников там не будет, – продолжил Уэллс, – кому-то придется охранять здание. Уверен, что на церемонии новобранцев окажется больше, чем Защитников.

Октавия оглядела комнату:

– Ты хочешь сказать… нас будет больше…

– Уверен, – кивнул Уэллс, – если мы уговорим всех остальных новобранцев восстать против Защитников…

– То получим реальный шанс выбраться, – перебила его Октавия. Глаза у нее сияли, а лицо раскраснелось.

– Расскажи девушкам, которым ты доверяешь. Пусть они готовятся бежать, но ведут себя, как обычно, чтобы не вызвать подозрений. Я поговорю с парнями. Нам ведь не надо, чтобы на время церемонии стражу удвоили – пусть считают, что мы идем с радостью. – Уэллс помолчал, задумавшись. – И Гласс расскажи, если получится. Что там насчет лодок? Что мы будем делать, когда до них доберемся?

– Думаю, у нас все получится. Я училась грести.

– Что? Когда? – У Уэллса даже челюсть отвалилась.

– Я уговорила Защитницу, которая следила, как мы стираем, что нужно помыть и лодки, потому что они прикасаются к драгоценной реке. С тех пор она всегда ставит меня на мытье лодок, и как только она отворачивается, я хватаю весло и тренируюсь.

– Ты невероятная, – улыбнулся Уэллс.

Она пожала плечами и улыбнулась в ответ:

– Иногда случается.

С этими словами она подхватила блюдо и быстро вышла из комнаты.

Когда Уэллс поел, Дуб вернулся, чтобы проводить его в казарму. По дороге Дуб все время болтал:

– Мать говорит, что мы пустим здесь корни. Но это вовсе не значит, что с нашей работой покончено. Мы пойдем вверх и вниз по реке. Здесь могут быть другие поселения, и мы найдем их. Мы построим другие крепости, вроде этой. И будем продолжать, пока на Земле не останется никого, кроме нас, если будет на то воля Земли.

– Если будет на то воля Земли, – голос Уэллса сочился сарказмом, но Дуб ничего не заметил.

Когда они сворачивали за угол, Защитник схватил Уэллса за плечо.

– И ты во всем этом поучаствуешь, парень! Ты доказал свою верность. Думаю, ты принесешь немало пользы.

– Спасибо, Дуб, – мрачно ответил Уэллс.

У входа в казармы Уэллс увидел двоих Защитников, которые всего пару часов назад утащили его в подвал на допрос. Теперь они улыбнулись ему и пожали руку.

– Слышали, сегодня ты принес свою первую жертву, – приподнял бровь один из них, – Земля будет довольна. Добро пожаловать в наши ряды.

Уэллс выдавил благодарность сквозь сжатые зубы. Как-как эти люди называли убийства? Жертвоприношениями?

Дуб открыл для Уэллса дверь казарм и проводил его до клетки. Все остальные уже спали.

– Отдохни, сынок, – сказал Дуб, запирая его, – завтра, на рассвете, ты окончательно станешь Защитником. Для этого тебе понадобится много сил. Скоро мы за тобой вернемся.

Когда Дуб ушел, Уэллс свернулся клубочком на своей подстилке.

– Эрик, – шепотом позвал он соседа. Тот не ответил. Судя по ровному тяжелому дыханию, Эрик спал и видел сон. У Уэллса упало сердце. Если он не сможет поговорить с парнями сегодня, останется только завтрашнее утро. Он понадеялся, что этого хватит.

Дверь в спальню распахнулась.

– Подъем, новобранцы! – бодро крикнул Дуб и прошелся по комнате, отпирая клетки, – скоро рассветет! Одевайтесь, и мы за вами вернемся. Сегодня вы станете Защитниками, если будет на то воля Земли.

Когда Дуб ушел, новобранцы выбрались из своих клеток. Уэллс пытался хотя бы взглядами обменяться с Эриком и Китом, но те отводили глаза. Молоденький парнишка, который был вместе с ними на ферме, посмотрел на Уэллса.

– Мы слышали, что ты убил Грэхема.

Так вот почему вчера они не отозвались. Они не знали, можно ли ему доверять.

– Я не убивал, – резко сказал Уэллс, – Грэхем покончил с собой, чтобы спасти нас.

Он задержал дыхание, а по комнате побежали удивленные шепотки. Уэллс выступил вперед.

– Грэхем хотел сбежать домой вместе с остальными, но вместо этого умер, как герой.

Плечи Уэллса напряглись. Он смотрел, как парни не из их лагеря, примерно десяток, обдумывали его слова. Они обменивались нервными взглядами, и под этой естественной реакцией Уэллс прекрасно видел их слабость.

Но они начали надеяться. Уэллс подошел к парнишке с фермы.

– Как тебя зовут?

– Коб, – опасливо ответил тот.

– Коб, – повторил Уэллс с улыбкой, – рад познакомиться. Я Уэллс. А ты откуда, Коб?

Все в комнате как будто вздохнули разом. Уэллс знал, что этот вопрос под запретом. Предполагалось, что прошлое они смыли с себя в реке.

– Я… я отсюда, – замялся Коб, – я из Камня.

Уэллс терпеливо покачал головой:

– А до этого?

Коб побледнел, но все же ответил со вздохом:

– Я жил в горах.

– Расскажи.

– Наша деревня совсем маленькая, – парнишка вдруг поник головой, – была совсем маленькой. Она стояла в горной долине, примерно в неделе пути отсюда. Защитники нашли нас и схватили меня. Мы держали овец и коз. Мама пряла шерсть, а отец… отец, – он замолчал, захваченный воспоминаниями об утраченном. В глазах у него стояли слезы.

Уэллс сжал его плечо, а потом перешел к следующему новобранцу – крупному, чуть старше остальных.

– А ты?

– Мы смыли прошлое в реке, – мрачно ответил тот.

Уэллс кивнул и задумался. То ли этот парень в самом деле уверовал, то ли счел происходящее проверкой. Все вокруг так боялись, что Уэллс почти видел этот страх в воздухе. Новобранец постарше смотрел на него подозрительно.

– Мой дом, – громко сказал Уэллс, – в нескольких днях пути к западу. Это лагерь, который сто человек построили собственными руками, своими потом и кровью, после приземления на эту планету. Мы долго и усердно трудились, чтобы создать свой дом, и будь я проклят, если когда-нибудь это забуду просто потому, что кучка убийц утверждает, что этого «хочет Земля». – Он пальцами изобразил в воздухе кавычки, и вокруг послышались неуверенные смешки.

– Каждое утро я просыпаюсь и мне кажется, что я там, – продолжил Уэллс с колотящимся сердцем, – а когда я вспоминаю, что случилось с моим домом и людьми, которых я любил, единственное, что заставляет меня вылезать отсюда, – он ткнул пальцем в клетку, – это месть.

Теперь кивали многие. Эрик посмотрел на Кита, и в их глазах засветилась тихая надежда.

– Ваш разум принадлежит только вам, – Уэллс говорил все громче, прохаживаясь вдоль ряда, – но я скажу, о чем думаю я. Я думаю, что эта гребаная река ничего не смыла. Я думаю, что вы все сильны и злы, как никогда, и хотите домой. – Он указал на закрытую дверь. – Я не знаю, люди ли они после всего того, что совершили. Но мы люди. Наша память дорога нам. Наши дома тоже. Наши друзья.

Один за другим новобранцы вставали, и лица их горели гневом, как факелы.

– Я думаю, что ни секунды больше не желаю жить, как они, – кричал Уэллс, и остальные тоже кричали. – Когда они отведут нас в сердце крепости, мы нападем на них. Наш плен закончится сегодня. Кто…

Раздался невероятной силы грохот, от которого задрожали стены и пол, который отдался в костях. Уэллс упал на бок. С потолка посыпалась штукатурка. Парни медленно поднимались, восстанавливали равновесие и непонимающе оглядывались.

– Что происходит? – крикнул Эрик.

«Кто-то взорвал эти гребаные стены, вот что…» – подумал Уэллс, но не успел сказать это вслух, потому что раздался еще один взрыв, на этот раз ближе. Стены вокруг них опасно задрожали. Уэллс поднялся на ноги и побежал к двери.

– Вперед! – закричал он остальным, зовя их за собой.

– Куда мы? – спросил Коб, схватив Уэллса за руку.

Еще один взрыв потряс пол, и послышались крики, такие громкие, что Уэллсу тоже пришлось орать:

– Как насчет дома?

– Отличная идея! – радостно оскалился Коб.

Глава 28 Гласс

Наступил самый темный час перед рассветом, и это должно было наконец случиться.

Церемония Поиска Пары.

Марго растолкала Гласс несколько минут назад и велела идти к остальным новеньким девушкам. Вести их навстречу новой судьбе. Колени у Гласс дрожали. Она выбралась из постели, натянула белое платье и собрала волосы сзади. Этого не будет. Уэллс должен был уже придумать план побега. Разве могла Октавия его не найти? В желудке Гласс как будто лежал комок свинца.

Гласс шла по темным коридорам крепости, словно оглушенная. Марго следовала за ней. Когда они дошли до женской норы, Марго открыла дверь, и Гласс вошла. Ее руки дрожали.

Все девушки уже проснулись и сидели на ковриках, опрятно одетые и причесанные для церемонии. Гласс поймала взгляд Октавии, но та сделала невозмутимое лицо.

– Пришло время, – сказала им Гласс. Девушки шли мимо нее и выходили в дверь. Октавия стиснула руки. Марго вела их вперед, а Гласс замыкала строй. Она старалась идти ровно, но все время оглядывалась – то на отходящий влево коридорчик, то на разбитую тропинку за горой мусора. Она искала выход. Хоть куда-нибудь.

Еще не поздно. Вместо того чтобы идти к Сердцу Камня, она может взять своих подруг и пойти в другую сторону. Она сможет довести их до ворот. А дальше что?

Смогут ли они одолеть Защитников, стоящих у каждого выхода? А если и смогут, хватит ли им сил сбежать и выжить за пределами крепости, когда уже начинается зима и впереди ждут черт знает какие еще опасности?

Гласс остановилась и закрыла глаза. Решительно набрала в грудь воздуха, чтобы предупредить одетых в белое девушек, что их ждет впереди. Но не успела она сказать ни слова, как Октавия бросилась к ней и схватила за руку. Марго далеко впереди, в начале строя, ничего не заметила.

– Рано еще, – прошипела Октавия на ухо Гласс, – у Уэллса есть план. Скоро начнем. Мы должны просто быть готовы бежать.

Октавия скользнула вперед, чтобы встать на свое место в строю. Ошеломленная Гласс оглядела остальных и заметила угрюмые улыбки и стальной блеск в глазах. Все они знали.

Гласс посмотрела на Октавию, та коротко кивнула, а потом высоко подняла голову и стала смотреть перед собой пустым взглядом.

Значит, вперед.

Гласс шла за строем, а ее собственное сердце громко бухало о ребра всю дорогу до сердца крепости.

И только когда они добрались до места, она споткнулась. Они зашли не туда! Она где-то ошиблась с поворотом! Гласс уже выучила каждый дюйм этого места, оно запечатлелось у нее в сердце и мозгу, так что она уверена была, что идет правильным путем. Но… нет, это невозможно.

Посередине сада высилась ужасающая конструкция: что-то вроде шатра, аккуратно сложенного из костей. Из человеческих костей. На нем стояла Высшая Защитница, похожая на жрицу, готовую благословить свою паству.

Оглядев строй девушек, Сорен заметила Гласс и послала ей ту любящую улыбку, от которой Гласс раньше становилось так тепло. Раньше при виде этой улыбки она чувствовала себя нужной, особенной. Но теперь Гласс понимала, чту маскирует эта улыбка: ее доброта и нежность не позволяли сразу заметить, как Сорен промывает мозги окружающим. Убеждает их, что ужасная церемония Поиска Пары – хороша и естественна.

Гласс огляделась, отчаянно ища Уэллса, а Сорен заговорила. К этому моменту в сердце крепости привели только девушек.

– Дети мои, добро пожаловать. Сегодня я стою на костях, когда-то похороненных в Земле. На костях эгоистов, жадность которых привела к Катаклизму. Мы – Защитники, и наша цель – стирать подобных им с лица нашей возлюбленной Земли. Церемония Поиска Пары – это наше обещание Земле, поэтому она проводится на этих костях в напоминание о том, что мы создали лучшее, более мудрое общество. Земля привела вас сюда, и теперь мы должны отплатить ей, посеять зерна, которые…

Гласс почти не слышала ее, так громко билась кровь в ушах. Она оглянулась на Октавию, которая балансировала на цыпочках, явно готовясь бежать. Гласс закрыла глаза, пытаясь представить лучший путь отсюда. На запад, на юг, а потом прямо по узкому извилистому коридору – и они снаружи. Нужно только подождать, пока…

Тяжелый страшный удар заглушил мысли Гласс и слова Сорен.

Когда Гласс снова открыла глаза, земля под ногами кренилась. Она слишком хорошо знала, что это значит. Взрыв. Взрыв, который уничтожит все вокруг. Примерно так же разрушили их лагерь.

Но сейчас, судя по выражению лиц Защитников, гранаты кидали не они. Раздался второй взрыв – оба они донеслись из-за внешних стен крепости. Судя по тому, как тряслась земля, никаких стен у крепости могло больше и не быть. Впрочем, тряслась не только земля – шатер под ногами Сорен начал раскачиваться, и из него посыпались кости.

– Назад! – закричала Гласс, пытаясь увести девушек к выходу со двора.

Какое-то мгновение Сорен казалась растерянной, но потом она повернулась к своим советницам.

– Найдите мужчин и отправьте их в арсенал!

Женщины в сером молча развернулись и бегом бросились со двора исполнять приказ.

Сорен стала спускаться со своего костяного постамента, но пока она лезла вниз, одна из костей сдвинулась, и нога Сорен провалилась внутрь. Посмотрев вокруг, она заметила Гласс и протянула той руку.

– Помоги мне выбраться! Скорее!

Гласс повернулась к остальным и быстро заговорила:

– Бегите на запад, к воде. Держитесь узких коридоров, там стены толще, они могут выдержать.

– Гласс! – позвала Сорен.

– Вперед, – велела Гласс, игнорируя взгляды Октавии и Анны, в которых читался вопрос, почему она сама не бежит с ними. А она повернулась к Сорен, которая протягивала руки, прося о помощи. И еще один взрыв потряс, казалось, всю землю до основания.

Этого шатер уже не выдержал. Вся конструкция наклонилась вперед, назад и снова вперед, а потом обрушилась, погребая под собой все, что оказалось поблизости.

Включая Сорен.

Отовсюду полетела пыль. Гласс закашлялась и прикрыла глаза. Она слышала, как убегают девушки, криками подсказывая друг другу, в какую сторону двигаться. Она двинулась вперед, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

Когда пыль осела, Гласс увидела Сорен, по-прежнему протягивающую к ней руки. Высшая Защитница была погребена под бывшим шатром, превратившимся в кучу костей.

– Вытащи меня отсюда, – велела Сорен. В голосе ее не осталось и следа спокойствия. – Гласс, ты должна мне помочь.

Гласс подобралась ближе, поглядывая на ближайшую стену. Ударная волна последнего взрыва почти выбила из нее массивную металлическую балку, и та опасно кренилась на сторону. Порыв ветра – и она рухнет, и убьет их обеих.

– Не смотри туда, смотри на меня, – велела Сорен, так явно стараясь вернуться к своему былому нежному тону, что Гласс отшатнулась и отползла прочь. Сорен улыбнулась, и глаза ее были как два кинжала.

Гласс посмотрела на огромную металлическую балку, которая угрожающе покачивалась. На долю секунды она представила, как ползет вперед, выкапывает Сорен, вытаскивает ее наружу – а балка падает. А потом ее глазам предстала другая картина. Мать Гласс, заслоняющая дочь собой и умоляющая сохранить ей жизнь. Умирающая ради нее.

– Дитя мое, прошу тебя, – сказала Сорен.

– Я не твое дитя, – Гласс замотала головой. – Мы все – не твои дети.

Сорен поджала губы. Вся доброта с ее лица исчезла, как мираж в пустыне.

Гласс отползла еще на несколько футов.

– У тебя ведь никогда не было матери? Настоящей матери?

Сорен закрыла глаза и ничего не ответила. Еще шаг.

– А у меня была. Ты знаешь, как ведут себя матери на самом деле? Они защищают своих детей.

Эмоции вдруг хлынули наружу, Гласс вспомнила лагерь, деревню, фургон, в котором ее везли сюда, бесконечные комнаты в этой крепости, набитые пленниками… и все это повторялось вновь и вновь, несколько поколений подряд.

– Ты поступаешь наоборот, Сорен! Манипулируешь своими людьми и заставляешь их убивать других. Ты не защищаешь своих якобы детей, а заставляешь их участвовать в этой жуткой церемонии. Ты не мать, – она передернула плечами, – ты паразит.

Еще один взрыв потряс восточную стену, и земля дрогнула у Гласс под ногами.

– Я умру, если ты меня бросишь, – тихо-тихо сказала Сорен.

Гласс закусила губу, борясь с желанием вернуться.

– Только если будет на то воля Земли, – сказала она.

На запад, по коридору. Выбежать наружу и бежать, бежать, бежать, бежать.

У нее за спиной раздался грохот и крик. Балка наконец рухнула.

Сорен закричала.

Гласс стало очень больно, несмотря ни на что. Но она бежала вперед.

Глава 29 Кларк

Кларк задержала дыхание, глядя, как последняя граната рвется под массивной внешней стеной. Ярко-оранжевая вспышка опалила глаза, и так же, как во время трех предыдущих взрывов, девушка вздрогнула от грохота.

Беллами рядом с ней радостно вскрикнул, а Люк откинулся назад, с облегчением улыбаясь. Четыре гранаты. Четыре взрыва. Осталось только напасть.

Кларк выглянула из-за кучи мусора, чтобы увидеть, как Феликс, Джесса и Вейл бросились в дыру, которую их гранаты проделали во внешней стене крепости. Пол, как и всякий трус, остался в лагере.

Люк начал вставать, но Беллами удержал его.

– Подождем сигнала от Феликса.

Кларк вцепилась пальцами в обгоревший кирпич перед собой, не отрывая взгляда от дыры, в которой исчезли остальные. Услышав ружейный огонь, перекрывший треск камней и рев пламени, она хватанула воздух ртом.

«Пожалуйста, пусть это стреляют наши», – взмолилась она и покрепче взялась за собственный пистолет.

Вдалеке появился Феликс, взмахнул над головой факелом. Оглянулся назад и снова бросился туда, откуда явился.

– Пора. Вперед! – прошипел Беллами.

Они выбрались из-за кучи мусора и обломков, где прятались до этого. Кларк бежала так, что у нее жгло легкие. Почувствовав запах дыма, она прикрыла лицо рукой. Девушка старалась не смотреть на здание – сейчас, разрушаясь, оно казалось еще страшнее. Нужно войти туда и выбраться наружу как можно скорее, иначе они погибнут вместе с крепостью.

Подняв пистолет, она вбежала внутрь. Кровь стучала в ушах. Кларк все время оглядывалась по сторонам. Беллами двигался впереди, а Люк прикрывал их сбоку. Но увидев крепость изнутри, они застыли на месте. Она походила на город, попавший под бомбежку. Кларк не поняла, какие из этих следов оставили их гранаты, а какие появились гораздо раньше.

Но план Люка заминировать основания стен сработал гораздо лучше всех остальных их планов. Вышло даже слишком хорошо.

Стены шатались, от них отваливались огромные куски, и вся конструкция ужасающе трещала.

– Отыщите остальных, пока это все не рухнуло нам на голову, – Кларк указала в другую сторону. – Я найду Феликса, Джессу и Вейл и пойду с ними к арсеналу.

Люк тут же убежал, очевидно надеясь встретить Гласс, а вот Беллами задержался, прежде чем присоединиться к нему.

Кларк собралась с силами и перехватила оружие, как вдруг из-за угла выбежала толпа в белых одеждах и бросилась к ней. Кларк вскинула пистолет, целясь в самого высокого. И тут один из бандитов повернулся, и Кларк чуть не выронила оружие.

Это был Уэллс.

Он удивился ничуть не меньше, но тут же собрался, преодолел расстояние между ними за пять больших шагов и быстро обнял ее.

– Ты жив! – сказала она, отступая на шаг и оглядывая его.

– Ага, – он вытер пот со лба.

– А Эрик?

Уэллс указал на высокого парня, в которого она чуть не выстрелила.

– И он тоже.

– Грэхем?

Уэллс покачал головой, и в глазах его блеснула боль. Кларк посмотрела через его плечо на остальных бандитов.

– А эти?

– Они с нами, – сказал Уэллс, – по крайней мере хотят быть с нами. Я все объясню.

Наверху что-то загрохотало. Кларк задрала голову и увидела, что по стене змеится толстая трещина. Схватив Уэллса за руку, она дернула его в сторону.

– Снаружи объяснишь, – крикнула она, – надо выбраться отсюда, пока все не рухнуло!

Они выбежали из крепости через проделанную гранатами дыру. Оказавшись на достаточном расстоянии от рушащихся стен, Уэллс коротко рассказал Кларк, как он привлек на свою сторону остальных новобранцев – утром, на каком-то массовом собрании, они готовились поднять бунт, но тут раздался первый взрыв, и все запуталось.

– А что за план был у вас? – спросил он, когда вход в крепость обрушился. – Вы хотели взорвать все это к черту вместе с нами?

Кларк вздрогнула.

– Нет, мы хотели только внешние стены подорвать. Пробраться внутрь и спасти вас. Но мы не учли, что эта штука и так еле стояла.

Уэллс посмотрел на здание, и лицо его ожесточилось.

– Мы вырубили всех охранников и сумели выбраться, но девушки остались там. Думаю, что остатки Защитников пробираются к арсеналу. Они так просто не сдадутся, Кларк. Нам стоит готовиться к битве.

Кларк ухмыльнулась.

– Мы готовы. Если они доберутся до арсенала, их ждет неприятный сюрприз.

Она побежала к лесу, и Уэллс последовал за ней. Там, под кустами, лежало все украденное ими оружие.

Уэллс распахнул глаза, а потом криком подозвал остальных. Один за другим новобранцы вооружались. Если Защитники хотят драки – будет им драка.

Уэллс решительно посмотрел на крепость.

– Нужно помочь девушкам выбраться оттуда. Давай обойдем крепость с запада, там есть вход. Если он охраняется, проложим себе путь.

Кларк подавила улыбку. Вот он, тот Уэллс, которого она знала, – решительный и уверенный в себе лидер.

– Ну так вперед.

Они обогнули крепость с запада. Там было тихо, стража бросила свой пост у ворот. Уэллс послал Кларк предупреждающий взгляд и двинулся вперед посмотреть, все ли чисто. Махнул рукой, подзывая к себе остальных.

– Куда? – спросила Кларк, вглядываясь в темный коридор. Этот край здания все еще оставался цел, но Кларк слышала, что стены вдалеке продолжают рушиться. Долго они не продержатся.

– Наверное, девочки в Сердце Камня, так что… – Уэллс огляделся и устремился налево, – туда.

Но не успели они забраться подальше, как услышали, что навстречу им движутся люди. Кларк и парни перехватили оружие, готовясь к стычке с бандитами.

Ко всеобщему удивлению, из коридора выбежали девушки, одетые в белые платья до лодыжек, с распущенными волосами.

– Кларк! – крикнула одна из них.

Кларк заморгала и протолкалась вперед.

– Октавия?

И это действительно была Октавия, и глаза ее сияли так же ярко, как и всегда. Кларк захотелось плакать. Она распахнула объятия, и Октавия бросилась к ней. Этих девушек спасать не пришлось – они уже спасли сами себя.

– Это вы сделали? – спросила Октавия, указывая на восток, и обняла уже Уэллса. Кларк кивнула.

Кудрявая девушка, стоящая рядом с Октавией, восхищенно посмотрела наверх и прошептала:

– Вот это круть.

– Кларк, это Анна, Анна, это Кларк, – Октавия взмахнула рукой, – может, как следует познакомимся, уже когда окажемся снаружи?

– Отлично придумано, – согласилась Кларк и двинулась к выходу. – А Гласс где?

– Не знаю, – Октавия рвано дышала на бегу, – но она знает наш план. Мы ее найдем.

Уэллс вывел их всех обратно к выходу, но не успела Кларк выбежать наружу, как кто-то дернул ее назад, сбив на землю. Кларк охватил ужас. Над ней стояла блондинка в сером платье и с нечеловеческим гневом в глазах. В руках у нее был кинжал, и она целилась им прямо в шею Кларк.

В лицо блондинки влетел кулак, ее голова врезалась в каменную стену, а сама она осела на землю. Подняв глаза, Кларк увидела ухмыляющуюся Октавию, которая баюкала окровавленную руку. Анна просияла:

– Она целую вечность об этом мечтала.

– Это одна из их лидеров? – спросила Кларк, поднимаясь на ноги. – Может быть, возьмем ее с собой? Используем при переговорах?

– О перемирии? – мрачно поинтересовался Уэллс.

– Почему нет? – Кларк стерла со щеки грязь, пристально глядя на Уэллса. – Оружия у них не осталось. Силы равны.

– Ну ладно, – согласился он, – прихватим ее с собой.

Они сделали еще десяток шагов к выходу и остановились, услышав крик. Утробный, животный крик нескольких десятков голосов.

Через пару секунд из-за угла показались мчащиеся изо всех сил знакомые фигуры – Беллами, Люк, Феликс, Джесса и Вейл. При виде Кларк на лице Беллами мелькнул страх, но потом он увидел Октавию, и страх сменился облегчением. Он выкрикнул одно слово:

– Бегите!

Кларк повернулась и бросилась за остальными. Там, снаружи, вставало солнце. А здание за их спинами как будто отражало восход, загораясь. Беглецы неслись вперед, пока не услышали тихое журчание. Вода. Они добрались до воды.

Кларк, которая проталкивалась назад, пока не оказалась рядом с Беллами, повернулась и подняла пистолет, готовясь к последнему бою. Из здания выбежала толпа бандитов.

На этот раз ошибки быть не могло – это были враги. Кларк стояла в первом ряду, а люди в белом – вооруженные кто ружьями, а кто только камнями и палками – бежали прямо на них. Их вели за собой три женщины в сером. И это напомнило Кларк о…

Она подтащила к себе женщину в сером, которая напала на нее в коридоре, и вышла вперед, прижимая к ее голове дуло своего пистолета.

– Стойте! – крикнула Кларк, – или я убью ее.

Бандиты притормозили. Глаза женщин, их предводительниц, были дикими.

– Мы захватили ваше оружие, – продолжила Кларк, – и освободили ваших пленников. Наших людей. Ваше здание разрушено. Вас меньше. Вы не победите. Но нам необязательно драться. Уходите. Уходите отсюда, оставьте нас, и никогда не возвращайтесь.

Люди за ее спиной молча смотрели, как нападавшие опускали оружие и бросали свои палки и камни. Они казались уже побежденными.

А потом одна из женщин в сером выступила вперед.

– Нет. Сорен сказала, что наш дом здесь. Она сказала, что такова воля Земли. Мы не уйдем, пока этого не велит Сорен.

Кларк не успела ответить, потому что Анна проговорила:

– Боже мой, – и ткнула куда-то пальцем.

Через окно наружу выбиралась маленькая фигурка в белом. За ее спиной виднелись языки пламени.

– Это Гласс? – спросила Кларк.

Все – и бандиты, и их пленники, и спасатели – повернулись к ней. Гласс подошла ближе, грязная и измученная.

– Сорен мертва! – крикнула она.

Глава 30 Гласс

Гласс шла к своим друзьям и дрожала. Последний яростный крик Сорен все еще звучал в ушах.

По всей рушащейся крепости творилось одно и то же: Защитники сдавались, клали наземь свои камни, палки и ружья. Они казались озадаченными, потерянными, беспомощными. Без Сорен они ничего собой не представляли.

А Гласс и ее друзья были в безопасности. На свободе. Со стороны крепости вдруг донесся порыв горячего ветра. Гласс представила себе пламя, пожирающее все и всех на своем пути, начиная с бывшего фруктового сада, а потом глубоко вдохнула и перевела глаза на восточный берег реки. Разгорался рассвет, огромное оранжевое солнце светило достаточно ярко, чтобы стереть из памяти Гласс образ горящей крепости.

Она моргнула пару раз, чтобы глаза приспособились, и возникший перед ней смутный силуэт превратился в высокого юношу… невероятно, мучительно знакомого.

Гласс раскрыла рот. Юноша улыбнулся, и Гласс против воли всхлипнула. Тронула собственное лицо, чтобы убедиться, что все это происходит на самом деле, что она жива, в сознании и действительно видит его перед собой. А потом протянула руку и дотронулась до его щеки кончиками пальцев, осторожно, как будто он мог сломаться.

Это была не галлюцинация. Он был вполне материален, его сердце билось ровно, а вот на миг перехватило, когда Гласс погладила его по лицу, по шее, по груди. И только потом она осмелилась произнести лишь одно слово:

– Люк.

При звуках этого имени на глазах у нее показались слезы, а увидев его улыбку, Гласс окончательно расплакалась. Она обняла его и поцеловала, и пока длился поцелуй, страх постепенно исчез куда-то, и на его место пришли удивление и всепоглощающая благодарность.

– Ты замерзла, – сказал он, стоило ей подумать, какой он теплый, немного отстранился и изогнул бровь: – С тобой все в порядке?

– Все прекрасно, – усмехнулась Гласс.

– Ну что, ребята, – уверенно крикнул кто-то. Это оказался Пол, один из стражей из их лагеря, – огонь может распространиться, так что пойдем вдоль реки, так безопаснее.

Люк улыбнулся и покачал головой, обменявшись озадаченными взглядами с Беллами:

– Удивительный парень.

– К сожалению, он прав, – хихикнула Кларк. – Пойдем?

Они медленно шли вперед, пытаясь понять, сколько их вообще. В воздухе как будто разлились облегчение и надежда. Люк удивленно оглядывался по сторонам:

– Откуда вообще взялись все эти люди?

– Отовсюду, – Гласс заметила Анну и Октавию, которые шли рядом с другими девушками из той же спальни, – кого-то схватили дома, как нас, и притащили сюда. А некоторые – колонисты из того челнока, который сбился с курса и потерпел крушение.

– Что? – Люк вздрогнул. – А знакомых ты нашла?

Гласс поняла, что он думает о своих друзьях, оставшихся на Уолдене, когда они вместе с Гласс отправились на Землю.

– Нет, но я еще не со всеми успела познакомиться.

Люк повертел головой и тихо вздохнул, никого не узнав. Двигаясь вдоль реки, они молча миновали излучину и увидели последнего Защитника, глядящего на них пустыми глазами.

Уэллс, который шел впереди, резко остановился.

– Ты его знаешь? – спросила Гласс.

Уэллс кивнул.

– Наш инструктор. Дуб.

Прошло долгое мгновение, Дуб отвернулся и похромал обратно к крепости.

– Они перегруппируются, – напрягся Люк, – и снова нападут, как только мы двинемся на запад.

– Сомневаюсь, – тихо сказала Гласс, – у них больше нет командира. А на то, чтобы научиться думать самостоятельно, уйдет довольно много времени. Им нужно добраться до других групп Защитников, а поблизости нет больше поселений. По крайней мере, насколько мне удалось это узнать. Не думаю, что они еще раз нас побеспокоят. – Она замолчала, думая о том, что им пришлось пережить. – Взрывы. Ты устроил?

Люк оскалился и заломил бровь.

– Не лучшая моя работа. У нас был всего час на закладку, и я не успел посмотреть на фундамент.

– Ты спас всех этих людей, Люк, – Гласс сжала его руку.

– Замечательно. Но, честно говоря… – он привлек ее ближе к себе, – я хотел спасти всего одного человека. Я не собирался рушить всю крепость, Гласс. Если бы ты не выбралась оттуда живой и невредимой, я бы… не знаю, что я бы сделал.

– Не думай об этом, – быстро сказала Гласс, отводя с его глаза прядь волос, – ты сделал то, что должен был. А теперь просто двинемся дальше.

Люк задумался, и взгляд его сделался далеким. При виде знакомого выражения лица сердце у Гласс защемило. Так хорошо было снова идти рядом с ним!

– Дойдем до леса и где-нибудь у следующего поворота реки разобьем лагерь. Выставим стражу, зажжем костры, чтобы все согрелись.

Гласс согласно улыбнулась, но Люк продолжил рассуждать вслух:

– А завтра пойдем на запад, к нашему лагерю. – Тут он покачал головой и посмотрел на Гласс: – А с остальными что будем делать?

– Наверное, они вернутся по домам. Или построят новые дома. – Она вдруг поднесла его руку к губам. – Ты дал им этот шанс.

Люк помахал Уэллсу, и тот кивнул, поворачивая к западу.

Когда они дошли до следующей излучины, Гласс поняла, что не представляет, что же ждет их дома. Разрушен ли лагерь целиком, или люди сумели отбиться? В любом случае его придется восстанавливать. И она будет делать все, что сможет. Этот мир станет ей домом.

Гласс стояла на берегу реки и смотрела в утреннее небо, пытаясь разглядеть крошечный огонек – их былой дом.

– Спасибо, – тихо сказала она, и глаза ее наполнились слезами, – у меня получилось, мама. Я здесь, я жива. И я никогда не перестану благодарить тебя.

Глава 31 Беллами

Нужно было нарубить дров для костра и сходить на охоту, чтобы накормить друзей и новичков, но Беллами счел, что все это может подождать. Его маленькая сестренка рассказывала о своей девушке.

– Она с Уолдена. Может быть, ты даже встречал ее раньше. Я не была с ней знакома, но мне кажется, что мы знаем друг друга целую вечность. – Октавия покраснела так, что почти сравнялась цветом со своей лентой для волос. – Она ужасно смешная. В смысле, даже среди всего, что тут творится, она всегда может меня рассмешить.

Беллами не мог сдержать улыбки, и причиной этому был не только энтузиазм Октавии. Она была здесь, стояла перед ним, живая и здоровая, и вела себя так, как будто единственным значимым происшествием на прошлой неделе была встреча с Анной.

То, с чем Октавии пришлось встретиться в жизни, сломало бы более слабого человека, но сестра Беллами была как стальной клинок. Его гордость за нее граничила с благоговением. Он слегка покачал головой, слушая ее рассказ.

– А еще она настоящий изобретатель! У нее мозги просто невероятно работают, говорю тебе. На корабле она училась работать с канализацией, а сейчас помогает Люку делать факелы, и мне кажется, что если они как следует поговорят уже в лагере, она сильно поможет нам… что?

Октавия уперла руки в бедра. Она наконец заметила выражение лица Беллами, но восприняла его совершенно неправильно.

– Я сражен! – Беллами рассмеялся и развел руками. – Твоя девушка великолепна и прекрасна, а ты с ума по ней сходишь.

Октавия прикусила губу и уставилась на свои ноги.

– Я даже не знаю, могу ли называть ее своей девушкой.

– Хочешь свободы? – Беллами приподнял бровь.

– Нет, я просто ее еще не спрашивала, – губы Октавии расползлись в улыбке.

– Ну так спроси, – Беллами положил руку ей на плечо, – серьезно, спроси. Прямо сейчас. Мы же не знаем, что ждет впереди, так давай использовать все шансы.

– Думаю, тебе она понравится, – вздохнула Октавия.

Беллами никогда не видел, чтобы сестра так нервничала. Он обнял ее и заверил:

– Конечно, понравится.

Октавия посмотрела на него сияющими глазами и побежала по маленькой песчаной бухте искать Анну. Он проследил за ней взглядом, потом оглядел лагерь и увидел Кларк.

Она стояла на коленях у огня, занимаясь одним из беглецов, которого задело падающими камнями, и казалась такой целеустремленной, умелой и заботливой, что у Беллами дыхание перехватило.

В этот миг он понял, что в жизни без нее нет никакого смысла.

Уэллс вышел из леса, таща вязанку хвороста. Беллами встряхнулся и подошел к нему.

– Помощь нужна?

Уэллс вытер лоб, переводя дыхание.

– Дров, наверное, хватит, но нужно подстрелить что-нибудь на ужин. – Он обвел взглядом толпу. – Наверно, несколько экземпляров этого самого чего-нибудь.

Беллами улыбнулся и пожал плечами:

– По ходу дела разберемся, сколько дичи нам нужно.

– Далеко все это зашло, а? – Уэллс пытался улыбаться.

– Да уж, – Беллами хлопнул брата по плечу, – ты сумел сплотить этих людей и спасти… сколько народу? Человек сорок?

– Сорок четыре, – тихо сказал Уэллс и потер щеку, – я посчитал.

Беллами кивнул:

– Это все, кто сумел выбраться. Благодаря тебе.

– Благодаря нам обоим, – Уэллс хлопнул Беллами по спине, а потом стал серьезным. В глазах его мелькнула боль.

– Что такое? – спросил Беллами, – что случилось?

– Грэхем не спасся, – ответил Уэллс.

– Они… они его убили? – хрипло спросил Беллами.

В какой-то момент он и сам хотел убить Грэхема, но это было целую вечность назад. Грэхем очень старался стать полезным членом новой общины, и при мысли о том, что его безжизненное тело так и лежит где-то в развалинах этой чертовой крепости, у него неприятно царапнуло в груди.

Уэллс набрал воздуха:

– Он пожертвовал собой, чтобы спасти остальных. Он умер как герой. И он был намного храбрее меня.

Долгую минуту оба молчали, а потом повернулись и посмотрели на шумную толпу. Кто-то жался у огня, чтобы согреться. Кто-то готовился к длительному путешествию. Несколько человек бродили по лесу, пораженные тем, что могут идти, куда хотят.

– Интересно, куда они все денутся, – вслух подумал Уэллс.

– Да за тобой пойдут, – Беллами пожал плечами.

Уэллс задумался, но не встревожился.

– Думаешь, это будет нормально? Если они пойдут вместе с нами?

– Чем больше народу, тем веселее, – сказал Беллами, – но мне кажется, что решение за тобой.

– Это ведь ты член Совета, не я, – покачал головой Уэллс, – тебе и решать.

Больше ртов, которые нужно накормить, больше домов, которые придется построить. Ну и что? Планеты хватит на всех. Нужно только убедиться, что хоть кто-то из них умеет охотиться.

Кларк стояла у огня, вытирая руки. Он подошел к ней.

– Как они? – спросил он, указывая на пациентов.

– Неплохо. Все рвутся в путь. Мне кажется, им станет гораздо лучше, когда мы отойдем от… – она нервно кивнула на юго-восток.

У Беллами напряглись плечи. По реке они отошли от крепости Защитников на пару миль, но он был полностью согласен с Кларк. Чем скорее они вернутся в лагерь, тем лучше.

– У нас есть факелы! – завопила Октавия, выбегая из леса вместе со своей драгоценной Анной. В руках у них были охапки веток, обмотанных мокрой тканью.

– Ну, я понимаю, что пока еще светло, – сухо сказала Анна, глядя на облачное утреннее небо, – но они пригодятся, когда мы остановимся на ночь, потому что не все смогут спать вокруг костра, – она указала на костер, и факелы тут же посыпались у нее из рук. Беллами наклонился, чтобы помочь их собрать. – Ну да, координация движений не самая сильная моя сторона.

Беллами рассмеялся. Она уже ему нравилась.

Октавия сильно покраснела и выдавила:

– Беллами, я хотела познакомить тебя со своей девушкой, Анной.

Беллами улыбнулся и пожал ей руку.

– Рад знакомству, Анна. Хорошо, что ты идешь с нами.

Октавия взяла Анну за руку, переплела ее пальцы со своими.

– Скорей бы привести тебя домой.

Слово «дом» как будто звоном отозвалось в груди Беллами. Несмотря на долгую дорогу впереди, он каким-то образом уже чувствовал себя дома. Дом – это место, где твоя семья. И в первый раз за неделю они все собрались вместе. Его сестра счастлива и в безопасности. Его брат жив и ведет себя так, как и должен. А Кларк…

Беллами медленно улыбнулся ей, понимая, что тоже считает ее членом семьи.

И тут его сердце забилось, и стало биться все громче и громче.

Вот что такое семья. Люди, за которых ты сражаешься. Люди, без которых ты не можешь жить.

Беллами радостно посмотрел на лежащую перед ним дорогу.

«Вот что я должен сделать».

Глава 32 Уэллс

Они дрожали в лихорадке, измазались в грязи, измучились… но увидели перед собой расщепленное дерево, растущее у дорожки в лагерь.

После двух дней тяжелого перехода от Камня они оказались дома.

Он хотел, чтобы все произошло побыстрее. Всем нужно было тепло, еда и отдых. Уэллс надеялся, что все это найдется здесь, в лагере, что они не придут в хаос и разруху. У него за спиной Кит, Джесса и другие земляне радостно завопили, узнав эти места. Уэллс улыбнулся и быстро поднял руку.

– Подождем здесь. Кого-нибудь надо отправить на разведку, – крикнул он. – После всего, что случилось, люди в лагере должны быть настороже, а многих из присутствующих они не знают.

Он обвел взглядом толпу: большая ее половина состояла из незнакомцев. Некоторые беженцы покинули их в пути, разошлись в разные стороны, надеясь найти свои собственные дома, вернуть то, что было отобрано у них силой. Другие хотели начать все сначала и решили тоже идти в лагерь.

Все беглецы, куда бы они ни направились, горели надеждой и решимостью. На углях сгоревшей крепости родилось новое общество, которое Защитники не могли даже вообразить. Уэллс подумал и указал на нескольких людей: землянина, члена спасательной партии и новичка:

– Кит, Кларк… и Коб. Пойдемте со мной.

Кит и Кларк тут же вышли вперед, а Коб помедлил, сомневаясь. Уэллс улыбнулся и помахал ему рукой:

– Когда они увидят тебя, то перестанут бояться чужих.

Коб, самый младший из всех, тоже улыбнулся и подбежал к ним. Остальные оставались ждать.

Вчетвером они двинулись в сторону лагеря.

Вдруг что-то громко треснуло, и Коб вскрикнул. Уэллс оглянулся и увидел, что он задел ногой проволочную растяжку. Должно быть, от этого и сработала импровизированная сигнализация.

– Все в порядке, – сказал Уэллс мальчику. Через кусты к ним ломились стражи колонистов, крича, чтобы они встали на колени.

Они подняли руки и подчинились, рухнув в мокрую грязь. Но тут один из стражей закричал:

– Кларк! Уэллс! Неужели! У вас получилось! У вас, черт возьми, получилось!

Кларк посмотрела наверх и улыбнулась, вздохнула:

– Вилла! Рада тебя видеть.

Вилла помогла Кларк подняться, а остальные шестеро переглянулись и опустили ружья.

– Вас всего четверо? – спросил один из них.

– Ну, кое-кто остался примерно в полумиле отсюда, – объяснил Уэллс, – все, кого у нас похитили, спасательная партия, и еще немножко народу.

Стражи обеспокоенно переглянулись.

– Отведите нас в Совет, – велел Уэллс, – там решат, что делать дальше… примем ли мы к себе новичков.

Вилла оценивающе посмотрела на него и пожала плечами.

– Ладно, мне-то что, – она повернулась к ним спиной и пошла к лагерю. Остальные стражи последовали за ней.

– У тебя получится, – прошептал Кит, идя за стражами. Уэллс удивленно посмотрел на него, и Кит с улыбкой пояснил: – Если ты убедил кучку запуганных сектантов поднять восстание, думаю, уж уговорить наших принять пару беженцев ты точно сможешь.

– Надеюсь, – сказал Уэллс, собираясь с духом. Впереди показался лагерь.

Он выглядел не слишком хорошо, но все же не безнадежно. На одной стороне поляны жарили над огнем оленя, на другой – заново строили хижины. Лазарет остался цел, и из трубы шла уютная струйка дыма. При виде него Кларк ускорила шаг. Уэллс понял, что ей не терпится увидеть родителей.

– Иди вперед, – сказал он. Девушка улыбнулась и побежала к лазарету. Длинные волосы развевались на ветру.

Кит тоже свернул в сторону, чтобы поздороваться со своими земными друзьями, которые в сторонке учили колонистов молоть зерно для хлеба.

Остались только Уэллс с Кобом, и стражи подвели их к центральному очагу, возле которого беседовали двое мужчин.

Это оказались Родес и Макс. Потрясение на лице предводителя землян мгновенно сменилось радостью. Не успел Уэллс и слова сказать, как Макс бросился к нему и крепко обнял. Из его горла вырвался глухой всхлип.

– Мальчик мой, – сказал он так, что у Уэллса на глаза навернулись слезы, – ты справился. Я надеялся, но не был уверен… – он отстранился и, сияя, оглядел Уэллса. Потом гордо кивнул. – Ты дома.

– Вернулись не все, – Уэллс сглотнул комок в горле, – мы… мы потеряли Грэхема. – Он вздрогнул, поняв, что ему придется рассказать это Лиле. Хотя та вела себя очень сдержанно, Уэллс знал, что в последнее время она стала испытывать к Грэхему очень сильные чувства. – Но я привел других, – продолжил Уэллс, – некоторые из них – колонисты, верьте или не верьте. С того челнока, который упал к югу отсюда. А другие, – он показал на Коба, – наши новые друзья.

Родес, стоящий за спиной у Макса, недоверчиво поднял бровь.

– Новые? И сколько их?

– Последний раз было сорок четыре, но некоторые ушли искать свои прежние дома. И я лично ручаюсь за каждого, они хорошие люди.

Макс и Родес обменялись взглядами. Родес кивнул.

– Если ты им доверяешь, то и мы доверяем, – сказал он, – к тому же, нам понадобится очень много рук, чтобы восстановить лагерь к зиме. Веди их сюда. Вас не преследовали? – спросил он, глядя на стражей. – Нам усилить периметр?

– Думаю, того что есть, вполне достаточно, – ответил Уэллс. – С учетом нашего восстания и того, что сделала ваша поисковая партия, полагаю, что о Защитниках мы больше не услышим.

– Они зовут себя Защитниками? – удивленно покачал головой Макс.

– Злодеи всегда считают себя героями, – ответил Родес с печальной натянутой улыбкой. Потом повернулся к Уэллсу. – Что вам нужно прямо сейчас?

– Самое основное, – быстро ответил Уэллс, – еда, вода, отдых, медицинская помощь.

Родес кивнул и пожал Уэллсу руку.

– Добро пожаловать домой, член Совета Яха.

Глава 33 Кларк

– Spiraea tomentosa, – тихо сказала мать Кларк, держа на ладони неизвестный зеленый лист, – скорее всего, так. Судя по книге, чай из нее помогает от расстройства желудка.

Мари наклонилась перелистнуть страницу старого пыльного тома, который вручил ей Макс. Это была книга о местных травах эпохи до Катаклизма. Пока Кларк отсутствовала, ее родители решили попробовать возобновить тающий запас медикаментов, используя сырье Колонии и экспериментируя с местными растениями.

Кларк смотрела на лист, пытаясь запомнить каждую мелочь, но видела перед собой только ладонь матери – теплую, мягкую, живую. Доктор Лахири сказал, что мама выздоровела в рекордные сроки.

– А это называется посконник, – продолжила мама, положив на стол цветок с изящными белыми лепестками, – считалось, что он помогает при переломах, но это, к сожалению, оказалось суеверием. Впрочем, он небесполезен при лечении лихорадки, так что я планирую продолжить эксперименты с ним и посмотреть, что получится.

– Ты невероятная, – сказала Кларк, обнимая маму крепко, но осторожно, чтобы не потревожить рану.

– Невероятная… – вошел отец Кларк, который помогал копать ямы для фундаментов новых хижин. Улыбнулся и вытер руки о штаны, – серьезная похвала от девушки, которая только что взяла штурмом крепость.

– С трудом, – Кларк покраснела, – и я была не одна.

– Но ты это сделала, – мамины глаза сияли, – мы тобой гордимся.

Кларк тоже ощущала гордость, оглядывая быстро восстановленный лагерь. Да, нападавшие нанесли большой ущерб, но все же не победили. Колонисты пришли в себя и принялись на работу.

Они вернулись вчера и все это время были ужасно заняты. Кларк немедленно начала помогать в лазарете: некоторые новички, которых они привели из крепости, нуждались в основательном лечении.

Гласс вызвалась присматривать за разбивкой и посадкой первого огорода. Уэллс ожил, участвуя в работе Совета, а инженерный ум Люка уже был захвачен новыми планами.

Колонисты не собирались в точности восстанавливать то, что было раньше, они нашли в себе мужество все перестроить и улучшить. Сейчас они собирались строить водяное колесо на соседней реке, которое обеспечило бы лагерь электричеством, а еще школу и детскую площадку. Лагерь не просто возвращался к жизни, он рождался заново, превращаясь в настоящую полноценную деревню, в которой так хотелось жить Кларк.

– Кларк, – послышался от двери голос Беллами. Девушка повернулась к нему и тут же перестала улыбаться. Он держался напряженно и хмурился. Что-то случилось. – Мы можем поговорить? – быстро спросил он, оглядываясь через плечо и ковыряя носком землю, – это очень важно.

– Конечно, – она осторожно прошла мимо пациентов, – нет проблем.

Беллами вел ее по шумному лагерю, и руки у него были ледяные. Октавия и Анна шумно играли с детьми в догонялки. В центре лагеря Гласс и Люк разглядывали набросок сторожевых башен. Беллами шел мимо печей, где пекли хлеб, мимо Уэллса, который вырезал имя Грэхема на могильном памятнике, туда, где закладывали фундаменты для новых хижин. С каждым шагом Кларк делалось все страшнее.

Беллами что-то заметил? Их ждет новая опасность? Или он все обдумал и решил, что все-таки не сможет ее простить?

Наконец они добрались до пустого участка в углу лагеря, поросшего обгоревшей травой. Беллами остановился и молча повернулся к Кларк. Поднял брови, как будто ждал от нее какой-то реакции.

Она покачала головой, оглядываясь и не находя ничего необычного.

– Что думаешь? – спросил он, обводя полянку рукой.

– О чем?

Он нервно оглянулся.

– Как тебе вид отсюда?

– Ну… ничего.

– Ага… хорошо… – он набрал воздуха и сказал: – Как ты думаешь, это хорошее место для хижины? Для нашей?

Пока Кларк пыталась понять его слова, у нее закружилась голова.

– Хижина?

И тут Беллами вдруг перестал нервничать.

– Наша хижина, Кларк, – он взял ее за руку… и медленно опустился на одно колено.

– Ой, – выдохнула Кларк.

Он вытащил из кармана серебряное кольцо.

– Беллами, – прошептала она, – где ты его нашел?

– Выменял, – сказал он так же вежливо, как и всегда, вот только руки у него дрожали.

А потом она узнала это кольцо – темно-синий камень в центре – и прижала руки к груди, чтобы сердце не выскочило.

– Бел… это… это…

– Фамильная драгоценность Гриффинов, – улыбнулся он.

– Где ты… как… – она покачала головой, не в силах говорить. Этот камень ее предки взяли с собой с Земли, и он передавался в ее семье из поколения в поколение.

– Я же сказал, что выменял его… у твоей матери, – он протянул ей кольцо, очень осторожно, как будто боялся, что она не возьмет.

Но она взяла и теперь смотрела на Беллами.

– А что ты ей дал взамен?

– Обещание, – он накрыл ее ладонь своей, – обещал любить тебя, уважать, восхищаться тобой, защищать тебя, дразнить, спорить с тобой, – он засмеялся, – и все такое, – тут он стал серьезным, – пока смерть не разлучит нас. Кларк, ты выйдешь за меня замуж?

У нее подкосились ноги. Она положила руки ему на плечи и опустилась на землю рядом с ним, и ее ответом стал поцелуй.

Но на всякий случай потом она оторвалась от его губ и прошептала:

– Да.

Они снова поцеловались. Пока они сидели, обнявшись, на траве, Кларк казалось, как будто им принадлежит не только этот крошечный клочок земли, но и весь лагерь, и холмы, и горы, и реки, и озера, и все вокруг.

После всего того, что они пережили после высадки на Землю, вся планета наконец сказала ей то же самое, что прошептал Беллами:

– Добро пожаловать домой.

Благодарности

Работа над этой серией – лучшее, что случалось в моей жизни, и я очень благодарна людям, которые помогли сделать мою мечту реальностью.

Спасибо всем в Alloy Entertainment за поддержку, одобрение и творческие идеи на всех стадиях этого приключения. Особенные благодарности Саре Шандлер, Джошу Бэнку, Лесу Моргенштейну, Ланни Дэвису, Тео Гульедису, Энни Стоун, Лиз Дреснер и Хизер Дэвид. Я никогда бы не справилась без великолепной Джоэль Хобейка, в непревзойденном воображении которой родился замысел «Сотни», без несравненной Роми Голан, которая превращает строчки текста в великолепные книги и удерживает нас от падения в хаос, и без талантливейшей Элизы Свифт, кладезя редакторской мудрости. Работать с вами – прекрасно.

Огромное спасибо издательской группе Little, Brown and Hodder & Stoughton, включая Пэм Грубер, Лесли Шумейт, Сарасею Феннел, Эмили Китчин и Бекку Манди.

Крепко обнимаю блистательную команду Rights People, которая представила эту серию читателям всего мира. А еще я очень благодарна прекрасным редакторам, переводчикам, художникам и издателям, которые выпустили такие чудесные иностранные издания «Сотни». Спасибо вам за то, что помогли мне поделиться своими историями с другими читателями.

Спасибо невероятно талантливой Жан-Мари Торн, которая всеми способами помогала этой книге появиться на свет. Ты настоящая звезда, и я поражаюсь твоему уму.

А сильнее всего я благодарна моим читателям. Благодаря вам я чувствую себя самым счастливым автором в мире.

Оглавление

Глава 1 Кларк

Глава 2 Уэллс

Глава 3 Гласс

Глава 4 Беллами

Глава 5 Уэллс

Глава 6 Кларк

Глава 7 Беллами

Глава 8 Гласс

Глава 9 Уэллс

Глава 10 Беллами

Глава 11 Кларк

Глава 12 Гласс

Глава 13 Уэллс

Глава 14 Беллами

Глава 15 Гласс

Глава 16 Уэллс

Глава 17 Кларк

Глава 18 Беллами

Глава 19 Гласс

Глава 20 Уэллс

Глава 21 Кларк

Глава 22 Беллами

Глава 23 Гласс

Глава 24 Уэллс

Глава 25 Беллами

Глава 26 Кларк

Глава 27 Уэллс

Глава 28 Гласс

Глава 29 Кларк

Глава 30 Гласс

Глава 31 Беллами

Глава 32 Уэллс

Глава 33 Кларк

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg