Андрей Круз, Павел Корнев Короткое лето
Клондайк
16 июня, четверг
Небо то ли в звездах, то ли в алмазах, холод, продирающий даже не до костей, а сквозь кости, бешеная мозаика странных миров в глазах, а затем картинка вдруг сменяется на пейзаж – синеватый лес, широкое поле, заросшее травой, самое обычное голубое небо с белыми облаками, и рядом колышущаяся пелена. Бросив руль, я трясущимися руками вытащил из нагрудного кармана рубашки маленькую пробирку с оранжевой, чуть светящейся жидкостью, зубами выдернул пробку и опрокинул ее в рот, мгновенно проглотив горькое содержимое. И словно кто-то внутри меня тепловую пушку включил: холод немедленно отступил, скорее даже испуганно сбежал, дрожь унялась.
– Ты как? – спросил я сидящую рядом худенькую шатенку с волосами, убранными в хвост.
– Лучше, – выдохнула она, закрыв пробирку и убрав в карман. – А повкусней это никак не сделать?
– Хорошо, что хоть так сделали, а то придется, как на той стороне, виски отпаиваться.
– Фу-у… – Она брезгливо сморщилась и даже плечами передернула. – Там тоже что-нибудь придумать надо, ненавижу виски.
– Ладно, поехали. – Я схватился за длинный рычаг коробки передач и воткнул первую. – На дороге поговорим.
Большой трехосный военный M925A2, аналог, можно сказать, российского «Урала», который я прозвал «Майти Майком», рыкнул дизелем и легко, невзирая на серьезный груз и прицепленный сзади на жесткой сцепке «бронко», покатил через поле к видневшейся дороге, на которой стоял, дожидаясь нас, большой внедорожник. Глянул в зеркало, убедившись в том, что вторая машина, серый пикап F-150, тянется следом. Нормально, прошли через ворота, теперь мы опять в Приграничье. Дома, можно сказать. Впрочем, там, откуда мы пришли, я тоже дома. Везде как дома – получается, счастливый человек.
Машина перевалилась через неглубокий кювет, заросший синеватой травой, я вывернул руль, выравнивая ее по дороге. Вторая тут же, по моему следу, пристроилась сзади. Остановились, заглушили двигатели. Я толкнул скрипучую дверь (все петлю смазать забываю), выпрыгнул наружу, прихватив с собой карабин из кабины.
У внедорожника, белого «Экспедишна», нас ждали двое: сухощавый мужик спортивного вида в охотничьем камуфляже и похожий на хиппи парень с редкой бородкой, одетый точно так же. Оба, понятное дело, тоже вооружены. Место тут такое – без оружия не надо даже из машины выходить.
– Привет, – протянул я им каждому поочередно руку. – Как тут у вас?
– Штатно, – сказал сухощавый. – На хуторе спится хорошо, – добавил он, ухмыльнувшись.
– Видишь, уже плюс.
– Привет, ребят, – поздоровалась подошедшая шатенка.
– Привет, Мил, – ответили они хором, после чего «хиппи» спросил: – Как оттуда сюда снова? Без депрессий?
– Это дальше видно будет, как до Форта доедем, – засмеялась она. – Пока нормально, Саш.
Саша, или Саня, как его называли чаще, выудил из кармана разгрузки небольшую коробочку, открыл и протянул нам.
– Сразу по две. Перепады поля хуже, чем само поле.
– Щас. – Я полез в карман за пластиковым пузырьком с пилюлями. – Мне еще это нужно, блин…
Круглая, как горошина, пилюля выкатилась на ладонь. Красная и две серых от Сани. Отстегнул флягу, закинул таблетки в рот, запил водой. Ладно, так хоть вкуса не ощущаешь.
– Как там себя чувствовал?
– Ты знаешь… Лучше, чем в прошлый раз. Тогда под конец колбасить начало, а теперь легче.
От пикапа подошел рослый молодой румяный парень со светлой бородой. Платон, наш проводник, или кондуктор, если угодно. На груди стволом вниз карабин LAR-458 от Rock River Arms под чудовищный патрон калибра.458 SOCOM. Это я его на той стороне прибарахлил и остальным такие же привез. Кондуктора надо беречь и вооружать всерьез, он наш источник богатства и процветания, без него на ту сторону никак, и весь поток благ иссякнет немедленно.
– Не шалили тут без меня? – спросил он, изобразив надменную гримасу на лице.
– Шалили, – уверенно кивнул Дмитрий, сухощавый. – Ты все пропустил. Шампанское, дамы, канкан на столе без исподнего.
– Успею еще, – усмехнулся тот. – И с шампанского вообще репа трещит. Ну что, поехали?
Ну да. Пауза потому, что раньше машины приходилось перегружать, а теперь мы на грузовиках, так все в кузовах и поедет. Только «бронко» отцепить и Саню туда за руль.
– Давай, отцепляем – и погнали. – Я направился к хвосту грузовика, натягивая на ходу рабочие перчатки. – А то сейчас какой-нибудь погани набежит, а оно нам не надо. Мил, давай на капот, понаблюдай пока. – Я протянул ей компактный винтовочный прицел с латунными рунами на нем, притянутыми намотанным в несколько слоев скотчем.
– Ничего включать не надо? – чуть насторожилась она.
– Нет, он всегда включен.
В прицел прошито с помощью этих самых рун два заклятия: «Кошачий глаз», то есть ночное зрение, и «Вампир», с помощью которого можно увидеть ауры всего живого, неживого, нечистого и производного от Стужи. Местный аналог тепловизора, так сказать, но даже лучше, нашего с Саней изобретения.
– Хорошо.
Мила легко, как пушинка, заскочила с подножки на крыло и оттуда на широкий капот грузовика, а потом и вовсе на крышу перебралась. Не скрою, замер на минутку, глядя на нее сзади в тот момент, когда она карабкалась, а потом еще и снизу полюбовался. Очень уж изящна, прямо статуэтка. И даже массивные трекинговые ботинки гармонии не нарушают.
– Что притащили? – спросил подошедший мне на помощь Дмитрий.
– Да чего только не приволокли. – Я присел у сцепки. – Даже под край не загрузились. Успевай продавать еще.
– А «бронко» кому?
«Бронко» вообще классный, весь из себя черный, поднятый на шесть дюймов, на мощных колесах. Быстро уйдет – тут такое любят.
– На продажу, у Беленького выставим. А что?
– Да спрашивал тут один мужик что-то подобное, можно предложить.
– Предлагай, не вопрос. Придержи тут, пожалуйста… Для вашего магазина на весь сезон запасов загрузили, к слову.
Платон держал магазин спортивной, охотничьей и туристской одежды. Товар брал «по ту сторону», то есть на Аляске, где мой партнер Дюпре находил ему всякие распродажные неликвиды, которые продавали вообще за бесценок. А в Форте добротная одежда в цене, так что выставлял ее в своих двух магазинах Платон уже за вполне настоящую цену. А тут и лето впереди, а многие летом еще и на следующую зиму закупаются, так что нормально пойдет это все.
Сцепка упала на дорогу, и я, подняв, закинул ее в кузов.
– Вижу что-то в лесу, вон там! – вдруг крикнула Мила с крыши.
– Фигня, не успеют. Давай по машинам! Поехали.
Она ловко соскочила обратно на капот, крыло и подножку и даже дверь в кабину умудрилась открыть с нее. «Экспедишн» быстро развернулся в два приема и покатил впереди, а я тронулся следом за ним.
Лето. В Приграничье наступает лето. Недлинное, как и любое северное, но хоть немного его захватим. В конце июня даже жарко станет, наверное. По крайней мере, прошлым летом так и было. И продлится оно аж до конца августа, а потом короткая осень – и вновь долгая зима. А пока можно боковое стекло опустить, поймать тепла в кабину. Правда, комариный сезон тоже уже начался, в лесу или ближе к болотам от них спасения нет без специальных амулетов. А вот в Форте комара нет вообще. В самом городе все места, где они могут размножаться, СЭС обрабатывает, а снаружи не летят: отпугивает кровососов концентрация магического поля у городской стены. Хоть это хорошо.
– Коль, что-то вид у тебя… не то чтобы веселый? – вдруг спросила Мила.
– Да нормально все. Просто за три дня дома как-то расслабился, а теперь снова обратно.
Не соврал: на этот раз уезжать из Фэрбэнкса в Приграничье не слишком хотелось. Уже «разжился» в своем доме, вновь ощутил комфорт и безопасность, на людей и приличные машины в городе посмотрел.
– Ну а что говорят? Когда тебе насовсем обратно можно будет?
– Я же говорил, что не знают врачи. Прогресс есть, говорят, но насколько затянется… Завтра снова на обследование пойду, скажут что-нибудь. Может быть. А ты как?
– Как в отпуск съездила. – Мила улыбнулась. – Пока сама не знаю. Но задержалась бы там с тобой, если бы можно было.
– Пока нельзя.
– Я знаю, – кивнула она.
Синий лес по сторонам от дороги понемногу начал зеленеть. От границы с Севером удаляемся, магическое поле слабеет, и всякие «сквозняки» с той стороны уже не дотягиваются. Правда, вон между деревьями какая-то тень нехорошей формы замелькала, попыталась идти параллельным курсом, но быстро отстала. Тут еще дряни всякой в лесу много, уже потом, ближе к Лудину, ее поубавится. Но все равно просто так за ягодками ходить не рекомендуется – если только вооруженным до зубов и лучше не в одиночку. И даже не вдвоем.
Груженая машина катит плавно, только в кузове груз погромыхивает. «Бронко» сзади пылит, пикап уже за ним. Все штатно, все нормально, скоро в Форте будем. Тоже дома, по-своему, да. А там работы накопилось, кстати. Проектов у меня – что идей у того раввина, не знаешь, за что первым хвататься. Расти пытаюсь, так сказать, переходить на другой уровень бизнеса. Правда, боюсь того, что за новыми делами на старые времени хватать не будет, то есть на оружейный, а вот как раз им я занимаюсь еще и для души, когда все остальное исключительно для денег. Даже не знаю – следовало ли во все это лезть? С другой стороны, этот бизнес, с переходами туда-сюда, он не слишком надежен. Пока все хорошо, но… всякое уже было, а потенциально куда больше может случиться такого, что весь его поломает.
Навстречу проехали два старых «зилка», лесовозы. Из Лудина народ за северной лиственницей погнал, у них там чуть ли не естественная монополия на нее. За чужими следят ревниво и очень понятно намекают на то, что нарубить они ее и сами могут, а остальным лучше уже в селе со склада покупать.
Уазик горожан, военный, выскочил на дорогу со стороны НПЗ и поехал в сторону села перед нами. Вообще летом на дорогах оживленней становится. Хоть вроде твари всякой и не меньше, но люди спокойней катаются в одиночестве, не ждут попутных колонн. Погода действует, наверное, хотя бандиты летом тоже активизируются.
На этот раз в Лудино не заезжаем. Все, отказались мы от своей базы там, к горю Борисычей, которые с этого свой профит имели. Теперь база дальше, скоро туда поворот будет, на «Вампирский хутор», но нам и туда сейчас не нужно. На выходные можно будет с Милой выбраться, в баньке попариться, шашлык соорудить, время провести. Может, даже погулять осторожненько.
Дорога от Лудина пошла вправо, теперь по ней до самого конца, до Форта – одного из самых мерзких и одновременно загадочных мест во всех вселенных. Даже не знаю, если получится перебраться когда-нибудь обратно на Аляску, смогу я по Форту и вообще по Приграничью не скучать? Тоже не уверен. Почему? Потому что там, на той стороне, все обычно, а тут на каждом шагу невиданное. Правда, в большинстве случаев это невиданное норовит тебя со свету сжить, но к этому тоже привыкаешь постепенно. Больше напрягает другое – само устройство жизни здесь. На Большой Земле я такой грызни и в недоброй памяти девяностых не видел: пауки в банке, выборы крысиного короля каждый день и каждый час. За те полтора года, что я здесь, даже не сосчитать, сколько месяцев пришлось ходить, оглядываясь через плечо. И власть городская тут лоскутная, конгломерат группировок, и бандитов всех мастей хватает, и чего еще нет. И все норовят друг другу в глотку вцепиться.
В последнее время, правда, какое-то движение к лучшему все же наметилось, самые большие крысы объединились и начали давить крыс поменьше, приводя город и область к подобию нормального управления. Но процесс этот долгий, затянется на годы, а эти годы еще прожить нужно.
Рейсовый «пазик», за ним «Урал» Патруля. У них тут опорник неподалеку. «Урал» фарами помигал: узнали. Мы вроде тоже как Патруль, а если точнее, то его резерв, и кроме меня на таком грузовике никто не ездит. Плохо, что конспирация наша как-то совсем побоку пошла: уже половина Приграничья вычислила, что Платон кондуктор, а мы с «окна» в Границе живем. Пусть бы и впрямь другие дела запустились, хоть меньше мельтешить тут будем.
Правда, с тех пор как городские верхи сумели каким-то таинственным образом наладить не то что «окно», а настоящие и всегда открытые «ворота» в нормальный мир, кондукторы чуть меньше прятаться стали, самые серьезные поставки идут четко по тому каналу, а мы уже так, на потребительский рынок работаем. Хотя бы «государственного интересу» в нас теперь нет, что радует, ибо подобный интерес тут все больше ярмом на шее становится.
Мила в кабине большой машины расслабилась, даже ноги на панель вытянула. Вытащила из сумки на полу банку кока-колы, открыла, улыбнулась, перехватив мой взгляд:
– Кусочек нормального мира. Хочешь? Я упаковку прихватила. Холодная, кстати, после перехода.
– Нет, спасибо. Кофе в термосе остался?
– Остался. Налить?
– Если не трудно.
– Для тебя что угодно, что ни попросишь, – потянулась она за термосом.
– Вот этого не надо, что «что ни попросишь», а взамен просто кофе.
– А ты чего хочешь? – спросила она, чуть подняв бровь.
– Да… все равно сейчас неактуально, колонну останавливать придется, и в окна заглядывать начнут, советами замучают.
– Ой, да ладно. – Она отвернула крышку в термосе. – Попроси отвернуться. Или слабо?
– Все равно не отвернутся.
– Ну вот, сам же и испугался. – Она засмеялась. – Держи, – протянула чашку с кофе.
– Спасибо, любимая. – Я принял чашку, отпил. Дорога пока прямая ожидается, можно наслаждаться крепким кофе спокойно.
В Форт заезжали долго, машин в очереди много оказалось, а нам с новыми лучше было сразу через эти ворота проехать, зарегистрировав въезд «бронко» и пикапа, чем потом специально этим заниматься. Но и очередь по-другому выглядела. Зимой все по машинам сидят, греются, только дым и пар из выхлопных по земле стелется, а тут все выходят, курят кучками, болтают о чем-то. Вон там, у защитного цвета «буханки», явно охотники, вон два грузовика с мешками – точно из Ключей, я один даже узнал. «Пацаны» возле праворульного внедорожника, едут откуда-то. Откуда, интересно? Братва из Форта редко выбирается, разве только в Лисьи Выселки, в казино поиграть да по борделям пошляться. Да оттуда и едут небось. Перед ними старый ГАЗ-53 – откуда и взяли такой, – гружен доской. Двое комендачей в воротах фильтруют колонну, машины на магический сканер, а всех, кто в них сидит, направляют в проходную, на отдельную проверку.
Процедура привычная, не раз пройденная, так что и в памяти особо не отложилась. На отрезке от КПП до угла Южного бульвара собралось немало машин, ожидающих друг друга, ну и мы там «накопились», ожидая, пока проедет наша последняя. А затем вновь двинули вперед, по Терешковой до Тополиной аллеи, чтобы в трущобы дальше не заезжать, и вскоре вывернули уже к себе на Красный. Там машины свернули в проулочек за нашим особняком, я выпрыгнул из кабины, и дальше мы начали трамбовать весь транспорт в тесный дворик на разгрузку.
Список, что куда, был готов у нас с Платоном заранее, поэтому и грузили машины с таким расчетом, чтобы снимать груз было удобно. Все, что для оружейного, – в подвал через заднюю дверь, с помощью выскочившего Димки Смирнова, нашего продавца, что Хмель заказывал – ему. Хмеля на месте не было, но Ваня Грачев товар принял и утащил что-то вниз, в их подвал, а что-то в каретный сарай, который у Хмеля за гараж. Заодно на задний двор выглянули две девочки-колдуньи, Ванины подружки, поздоровались, поболтали с Милой, потом убежали обратно, как только Иван со всеми делами своими закончил.
Часть груза перекинули в фордовский пикап – он Платону отходит, тоже его доля с похода, дальше пусть хоть продает, хоть сам катается, «бронко» задвинули в угол, впритирку к забору, он пока здесь постоит. Затем Мила выгнала из гаража мой черный «Гранд Чероки», и колонна двинула по Красному на юг, почти до самого конца, на территорию Братства, огражденную бетонным забором с колючкой, где возвышалось четырехэтажное здание бывшего штаба Патруля. Теперь они съехали на другую территорию, неподалеку от нас, а само здание отошло ЧОПу «Форт-Логистика», который по ходу дела подмял под себя все жилинские контракты на сопровождение после исчезновения неразумного жадного Темы. И в силу личных отношений с зампотылом Патруля Гельманом Хмель умудрился отхватить в личное пользование огромный подвал, а нам составил протекцию в аренде гаражного бокса и пары мест на стоянке, над которой рачительные «логисты» возвели добротный навес.
На территорию запустили нас без вопросов, но тут же подошел начальник смены охраны, невысокий крепыш с длинным шрамом на лбу, спросил с ходу:
– Николай, это вы чего, четыре машины ставите?
– Привет, Паш, – протянул я ему руку. – Нет, разгрузимся просто, и три уедут. Кстати, – показал я на короткий чаромет, висящий у него на плече, – на нормальное оружие когда лицензию оформите?
– Да на днях обещали вроде. Грузовик оставите?
– Ну да, как всегда. Кстати, погодь, там для вас тоже есть кое-что.
– А чего я пришел, ты как думаешь? – засмеялся он. – У старого воина нюх природный.
– Разгрузимся сначала, далеко лежит.
– А я подожду, ничего страшного.
Хороший алкоголь – валюта. Его-то они и ждут.
Территория под стать зданию, просторная. Ряд боксов от края и до края, нам самый последний выделили. Дмитрий с Платоном уже распахнули ворота бывшего гаража, в котором когда-то стояли грузовики городского «Водоканала», как я понял из еще сохранившихся надписей, и мы взялись за разгрузку.
Посреди бокса на прицепе две лодки-плоскодонки, как их называют в Америке – «джон-ботс», или «джонки», как уже мы успели перекрестить. Справа у входа угол Платона, там коробки с одеждой и обувью почти до потолка, слева моя территория, у дальней стены имущество Хмеля из того, что нет смысла держать постоянно в подвале. За счет этого бокса я свой гараж неплохо освободил, а то машины уже с трудом влезали.
Лодочные моторы, шесть штук, два наших и четыре в Ключи, для староверов, что живут по реке на северо-западе фортовской «области». Комплекты гусениц для разных машин в коробках. Пусть пока тут лежат, к началу сезона на них дичайший спрос будет. Запчасти – мы машины возим, и их чинить надо, тоже неплохая статья доходов. Много чего натащили, все больше под заказ, поэтому и разгружали долго. С тех пор как обзавелись пятитонником, этот процесс резко растянулся по времени.
К тому моменту как закончили, я обнаружил, что всерьез проголодался. Поэтому, распрощавшись со всеми, спросил у Милы, сев за руль «широкого»:
– Может, перекусим где-нибудь?
– Может, переоденемся сначала?
– Если переодеваться поедем, то точно у Хмеля в пабе закончим.
– Ну и что? Мне нормально.
Зазвонил мобильный. То есть чарофон. По привычке глянул на экранчик – посмотреть, кто трезвонит, потом чертыхнулся – такой услуги местная магическая сеть не предоставляет. Поэтому просто ответил:
– На проводе.
– Добрый вечер, – послышался знакомый голос. – Это Линев. Мне тут сообщили, что вы вернулись, а нам бы встретиться не мешало, есть новости.
– Хорошие хоть?
– Всякие, – вздохнул тот. – Но хорошие тоже будут, обещаю.
– Я только машину разгрузил, грязный как не знаю кто, – прибег я к аргументации Милы. – И голодный.
– Последнее поправимо, – усмехнулся он. – Приезжайте в «Сен-Тропез», можете даже не один, ничего секретного не ожидается.
– Мил, в «Сен-Тропез»? – спросил я. – Нас приглашают.
– Мне час нужен себя в порядок привести.
– Я слышал, – сказал в трубку Линев. – Через полтора часа, подходит?
– У нас полтора часа, – вновь повернулся я к Миле. – Успеешь?
– Успею.
– Успеем, – ответил я уже Линеву.
– Буду ждать.
– Увидимся.
И на этом мы поехали домой. Нельзя терять времени, отведенного женщине на приведение себя в порядок.
У въезда на стоянку «Сен-Тропеза» мы разминулись с черным «Патриотом» с мигалкой, в котором сидели двое: Линев водителя с телохранителем отпустил. Значит, он здесь уже, хоть мы и не опоздали, наоборот, чуть раньше приехали. Ради «выхода в свет» приоделись, можно сказать. На Миле костюм с короткой юбкой. «Даже не думай, что пойду в брюках, мне за зиму брюки уже во-от где!» – сказала она и при этом похлопала себя почему-то по попе, ну а я хоть и в джинсах, но все же с твидовым пиджаком и приличной сорочкой. Даже непривычно немного. Под мышкой пакет – вроде как подарки с той стороны.
Линев сидел в кабинете, который у него, как мне кажется, чуть ли не за служебный здесь, причем сидел не один. За столом кроме него я увидел молодую женщину, крашеную блондинку с чуть скуластым лицом и чем-то немного восточным в разрезе глаз, и какого-то незнакомого мужчину, одетого в черный костюм с черной сорочкой и серебристым галстуком, что вкупе с тщательно зализанными волосами создавало впечатление, будто Линев решил усадить с собой за стол официанта.
Хозяин стола проявил себя джентльменом, то есть встал и отодвинул стул для Милы, затем жестом тут же подозвал стоявшего в готовности метрдотеля.
– Что-нибудь на аперитив? – сразу спросил тот, выкладывая перед нами меню.
– Я буду рыбу, так что просто белое вино, – ответила Мила.
– Бутылку белого сухого тогда.
– «Петит Шабли»? – предложил метрдотель.
– Да, прекрасно.
С винами в Форте плохо. Алкоголь, что тащат с Большой Земли, все больше крепкий – так выгодней, вина везут мало. Но для «Сен-Тропеза» сам Илья, как мне кажется, наладил поставки по «промышленному каналу», так что здесь выбор есть. Чем и воспользуемся. Кстати, я три ящика хорошего вина сам привез, для личного пользования. Надо будет тоже полочки под него заказать, в подвале.
– Знакомьтесь, – сказал Линев. – Марина… – Блондинка улыбнулась и поочередно протянула нам руку, начиная с Милы. – И Сергей Петраченко, работает в городской администрации. Это Мила и Николай Гордеев, хозяин «Большой Охоты», главный, так сказать, оружейник города.
Что-то новости, как мне кажется, будут не очень. Больно уж уважительно Линев меня отрекомендовал. Но если не секретная встреча, то, по крайней мере, ни в какую историю со стрельбой меня затянуть опять не хотят. Надеюсь.
Интересно, эти двое уйдут, или разговор настолько несекретный? Или они как раз участники оного?
– Не ожидал, что будет кто-то еще, поэтому только вам принес. – Я передал пакет, что принес с собой, Линеву.
Тот заглянул внутрь, достал одну из четырех бутылок «Хай Уэста», заметно обрадовался.
– Спасибо. Очень мне этот бурбон тогда понравился. Кстати, как там, по ту сторону?
– Жизнь как жизнь, – усмехнулся я. – Немного лучше, чем здесь.
– Тут только позавидовать могу, – вздохнул он. – Мне туда никак. Марина вот еще может, она, как и вы оба, из провалившихся, а я тут родился.
Местным действительно за ленточку никак. Просто умрут там – привыкли существовать в магическом поле, а там его нет.
– Марин, а вы откуда? Я про ту сторону.
– Из Ярославля вообще-то, но провалилась возле Северодвинска, в гости съездила к сестре, так сказать.
– А что сейчас там думают?
– Что за границу уехала неожиданно. В Сингапур, – засмеялась она, обведя глазами кабинет. – Похоже?
– Как-то не очень. Но хоть в без вести пропавших там не числитесь.
– Илье спасибо, дали там знать от моего имени.
Разговор пошел светский, больше расспрашивали про Аляску. Петраченко вообще не участвовал, молча ел. Мы заказали форель, которую разводят в Ключах, запеченную по фирменному рецепту ресторана. Кстати, весьма неплохо оказалось, мне понравилось. На дела разговор перешел уже тогда, когда подали десертную карту.
– К новостям перейду, – сказал Линев. – Сразу оговорюсь, это не мои решения, и я здесь в роли передаточного звена, не более.
– Я слушаю.
– Начну с плохого, хорошее оставлю напоследок. Анекдот про «на всех хватит» вспоминать не нужно. – Он усмехнулся. – Итак, первая плохая новость: вы однозначно теряете строительный проект.
Почему-то именно этого и ждал.
– А что с ним не так?
– С ним как раз все так, даже слишком так. – Он показал жестом дежурившему официанту, чтобы тот вновь наполнил всем бокалы. – Проект сочтен очень выгодным, спрос на подобное жилье будет расти, поэтому Лига, хоть и подписала соглашение, на заседании горсовета начала качать права.
– По поводу? Доли не понравились?
– Да, они хотят сто процентов. Вы знаете, что идет передел полномочий в городе. Лига согласилась отдать все свои контракты на охрану и прочее, плюс сбор налогов на их территории теперь пойдет в городской бюджет, но они хотят равноценной замены. Дружина, например, передает им свой госпиталь, тот самый, в котором вы лежали.
– Ну, насколько я понимаю, для госпиталя это не так уж плохо?
– Разумеется, ведьмы в медицине сильней всех. Но этого мало. Они взяли на себя часть подрядов городской СЭС, в этом они тоже очень хороши, что-то еще, но потребовали добавить в список все строительные проекты на их территории.
– Горсовет вынужден был согласиться, – добавил Петраченко. – Или не договорились бы никогда. И тогда снова конфликт, от которого все давно устали.
– То есть здесь даже пространства для торга не осталось, – пояснил Илья. – Даже «Форт-Монтаж» теряет долю в бизнесе, – упомянул он фирму сына воеводы, которая в проекте претендовала на треть.
Ну что, может, это даже и правда. А может, и нет, но именно сейчас я проверить ничего не могу.
– Я понял. Что будем делать с затратами?
– Все затраты учтены, Сергей принес чек – передаст вам, как подпишете соглашение о выходе из состава учредителей.
Спорить? Не вижу смысла. И есть подозрение, что на этом плохие новости еще не закончились. Хотя бы потому что сын воеводы тоже захочет компенсацию, а у нас с ним разные весовые категории.
– Хорошо, подпишу.
– Спасибо, хоть с этим разобрались. – Линев вздохнул. – Следующая плохая новость для вас: поступила просьба о том, чтобы вы отказались от доли в кирпичном заводе.
– Карьер у меня в собственности, я позволю себе напомнить.
– Право частной собственности священно и неприкосновенно, – добавил он патетики. – Но распределение подрядов зависит от конкретных людей. Форт начинает строиться, вам просто будут ставить палки в колеса. Бороться с местной властью у нас… ну не очень реально, согласитесь. Я опять напомню, что это предложение исходит не от меня, я просто его озвучиваю.
– Что взамен?
– Как – что? – Линев вскинул брови удивленно. – Карьер все равно ваш. Откуда будут брать песок и на кирпич, и на стекло? Только у вас. Да, доход заметно ниже, так и хлопот никаких, вы там практически ренту будете получать. Посадите своего учетчика или кого там, и пусть считает кубометры. Зато на вас ни кредитов, ни хлопот, ни конфликтов с тем же «Форт-Монтажом».
Ага, это уже из главного калибра пристрелочный прилетел. И упал близко. Намек на то, что конфликты точно будут, если к согласию не придем.
– Город даже долгосрочное соглашение по ценам готов подписать, – добавил Петраченко. – В золоте. Песок все равно нужен.
– Но при этом у каждого своя ниша в цепочке, – пояснил Линев. – Вы свои позиции сохраняете.
– И кому отходит производство?
– «Форт-Строю».
– Угадать попробую, – усмехнулся я. – Дочка «Форт-Монтажа»?
– Нет. – Илья покачал головой. – Новая компания. Просто учредители те же.
– Включая Линева?
– В какой-то степени. Меня тоже очень сильно урезали, если вам это интересно.
– Хм… – Я потер подбородок. – А хорошие новости точно есть? Или это именно они и были?
– Точно есть. Я просто к ним чуть позже, после десерта. Хорошо?
– Ну ладно, после десерта так после десерта.
– Вы по бумагам что решили? – спросил Петраченко. – А то мне бежать надо, в другом месте еще ждут.
Точно, он от десерта отказался. И на часы поглядывает.
– Давайте бумаги, почитаю.
Он поднял с пола кожаную папку с ручками, вытащил из нее несколько скрепленных листов бумаги, передал мне.
Договоры я читаю, так что замолчал на несколько минут. Слышно было только, как Мила с Мариной болтают. В принципе, никаких ловушек не вижу. Протокол собрания учредителей, уже подписанный остальными, о том, что я уступаю долю и принимаю компенсацию, сумма указана точно, до копейки. Договор переуступки доли в заводе в обмен на компенсацию, которая будет выплачена в форме закупок по фиксированной цене плюс… ну да, даже сверху накинули до полной ее выплаты…
Ну что? Бороться или нет? С одной стороны, хочется всех послать, с другой – я понимаю, что ничего из этого не выйдет и я больше потеряю, чем сохраню. Денег я в это пока не вложил, а что вложил, то сейчас отдать обещают. Доли в кирпичном и стекольном не отбирают, а выкупают, пусть и недорого и в рассрочку, но все же платят. А я туда не тратил пока ни копейки. Вот соглашение со мной или правопреемником… это к чему? А к тому, что карьер мой, а управлять будет юрлицо, понятное дело… значит, соглашение о поставках песка… цена указана, оплата по факту, даже гарантия прилагается. М-да, миллионов на песке я не сделаю, но в одном Линев прав – тут просто пенсия будет капать, а вот для пенсии суммы совсем немаленькие вырисовываются.
– Хорошо. – Я выудил из внутреннего кармана пиджака ручку и расписался.
Петраченко быстро наклеил на край моей подписи кружок из фольги или чего-то похожего, как на чеках, и дал мне приложить туда палец. Кружок тускло вспыхнул и погас. Все, подпись заверена. На остальных тоже кружочки. Затем он хлопнул на подписи резиновый штамп, на штамп еще кружочек, расписался сам. Теперь и договор заверен.
– Все. – Петраченко вытащил из папки чек с логотипом городской управы, протянул мне. – Это теперь ваше, проверьте сумму. А я откланяюсь, опаздываю уже. Всем всего хорошего. – Он подхватил свою папку и быстро пошел на выход. А нам подали десерт.
На какой-то момент разговор вернулся к светским темам. Чтобы аппетит не портить, наверное. Я попутно задумался: огорчен или все же нет? Потом решил, что не слишком: не жили богато – и не хрен начинать. Я ничего не потерял на самом деле, просто не приобрел, так что не трагедия. Зато не влез в местные свары и разборки, разошлись бортами и довольно далеко друг от друга. Неприятностей за последний год мне и так хватило. Даже за полтора, потому что меня еще и убить успели. Это да, это была неприятность настоящая.
– Пошли к бару на кофе? – спросил Линев.
– Пошли.
Понятно, продолжение беседы. Извинились перед дамами, подошли к барной стойке, где он заказал нам вместо кофе по порции коньяку. Сели в дальнем конце, бармен тактично перешел на другой.
– Теперь к хорошему. – Илья взял широкий бокал в руку, согревая коньяк в нем. – Я вчера был у Перова, там говорили о вас в том числе.
– И?
– Перов не заинтересован в том, чтобы портить вам жизнь. Просто потому что вы нам нужны. Но он прямым текстом попросил меня не дать вам уйти из вашего основного бизнеса. Мы уже от вас во многом зависим, нам нужно еще больше, а если вы начнете по стройкам бегать, то… сами понимаете.
– Я бы справился, – усмехнулся я.
– Вы уже поняли ситуацию. Вам это все надо? У вас прекрасные отношения с городской властью, вы никому не переходите дорогу, а если полезете в городские подряды, то… ну вот мне точно нужно продолжать? Да сами смотрите, ваш канал на ту сторону всем давно известен, вы уже грузовиками товар возите, и никто даже не пытается к вам подкатывать. Мы даже платим сколько скажете. Возразите, что я не прав.
Я пригубил из бокала, покатал коньяк на языке. Неплохой вроде.
– Понял. Только какая мне конкретно выгода от того, что я ограничусь оружием?
– Помните эту штуку? – Линев выудил из внутреннего кармана своего синего пиджака автоматный патрон и опустил его на стойку.
– Тот самый, «городской»? – спросил я, взяв патрон в руку.
– Он самый.
У горожан появились автоматные патроны, на которые не действует никакой амулет. Нейтральны к магии, абсолютно. Причем вполне приличные патроны, хоть и без упрочненного сердечника, хорошие бронежилеты не пробивают. Правда, чародей Саня сказал, что патрон дорогой, очень, потому что внутри латунной оболочки какой-то очень сложный алхимический сплав, который дешевым не может быть в принципе.
– И что?
– Нам нужно какое-то решение проблемы. Гимназисты думают над новым амулетом, но ничего пока не придумали. И неизвестно, придумают ли. У вас хорошо получаются патроны с особыми свойствами. Так вот Перов хочет, чтобы вы попытались создать что-то для нас.
– Дешево не получится, – сразу ответил я. – Не потому что я жадный, а потому что себестоимость будет высокой, это точно. Ручная работа с каждой пулей, никуда не денешься. Если у меня вообще получится.
– У них тоже высокая, мы уточняли. Всего своего войска им подобными не обеспечить, но группам специального назначения выдать хватит. Повторить сплав у нас не получается – нет алхимиков такого уровня, которые есть у них. Это уже высший пилотаж. Магическое оружие ограничено по дальности и зависит от магических способностей того, кто им пользуется, так что сами видите.
– Я бы взялся, – кивнул я. – В принципе. Мне это интересно, я сам давно думаю над тем, как сделать амулетопробивающими пули с нормальной баллистикой, а не только болванки по полкило весом каждая.
Душой я не кривил, меня этот вопрос действительно давно занимает, и думаю я над ним постоянно. У тех диких калибров, с которыми я работаю, недостатков масса. Плохая баллистика, то есть ограниченная дальность прямого выстрела, слишком мощная отдача, проблема с автоматическим оружием. Что-то я уже сегодня с собой привез, для экспериментов и личного пользования, но это все еще вилами на воде писано.
– Но там будут дополнительные затраты, – добавил я. – Мне нужно создавать новый патрон. Если гильзы еще можно завозить и перетягивать, то пуля нужна своя. А в перспективе и стволы.
– О каких суммах идет речь?
– Пока о десятках тысяч американских рублей. Причем таких рублей, которые получены легально там, в Америке, потому что оборудование для производства пуль попадает под действие лицензий BATF. Нет, не напрямую, но наличные схемы могут вызвать излишек внимания, дальше цепочка потянется. Что может повредить уже моему бизнесу. Тогда и вам не помогу, и себе все испорчу, никто от этого не выиграет, все окажутся в дерьме и глупом положении.
– Это возможно. – Линев кивнул и приложился к бокалу. – Что-то еще?
– Если у меня что-то получится, понадобится помещение и еще оборудование. Тогда я бы занялся и гильзами, капсюли пока можно возить. Или делать здесь, тут умений даже ваших алхимиков хватит. Не думаю, что им трудно создать что-то, что от накола воспламенится. Понадобится латунь с определенными характеристиками.
– Если у вас что-то получится, то с этим проблем точно не будет, Перов сам все пробьет и выделит. А насколько это расширит ваш бизнес, можете сами прикинуть. В проигрыше точно не останетесь. И в довесок вечная любовь и дружба с городской властью.
Соглашаться? Конечно. Я и так над этим думаю, а тут можно за чужой счет сработать. И вот так, как со стройкой и заводом, в этом прокатить меня не получится.
– Хорошо, я займусь этой проблемой. Как будет первый результат, если будет, – готовьте деньги на станки.
– Я понял. По рукам. Да, кстати. – Он вновь полез в карман. – Разрешение на ношение для Милы, все как просили, – протянул он мне закатанную в пластик карточку. – Воевода сам подписал, если видите. Сочтите это нашим извинением.
– Спасибо. – Я взял карточку. – Вот за это действительно спасибо.
Теперь Мила может носить любое огнестрельное оружие, а не только то, которое вписано в удостоверение резервиста. У меня такая есть, выдана как владельцу оружейного магазина, а теперь и ей на том же основании. Работает с оружием, может перевозить значительные наличные средства.
– Вернемся к дамам? – спросил Линев.
Клондайк
17 июня, пятница
После ресторана разгребать в подвале коробки с привезенным было лень, так что я просто провалялся весь вечер с книгой на кровати, а рядом тем же самым занималась Мила. Играла музыка, я притащил сюда свой старый стерео, раскопав его среди всякого барахла в тамошнем гараже, а здесь мне его приспособили под магические батареи. А заодно и всю свою коллекцию компакт-дисков приволок, там она уже без надобности, там времена изменились, все из интернета качается. Много дисков, несколько сотен, пришлось полки под них у Вайсера заказывать.
Кроме того, полки хорошо освоил Барсик, тот самый кот, которого я подобрал тогда в заброшенном доме обожженного плесенью. Ожог давно прошел, кот подпитался, залоснился и, как подобает любому нормальному коту, обнаглел. Впрочем, сейчас он лежал не на полке, а у меня на ногах, не давая ими шевелить. Он у нас тоже в получателях груза значился. Притащил несколько мешков кошачьего корма, наполнителя для туалета и еще «кошачье дерево», которое еще предстояло собрать. Да, и дверки для него врезал, чтобы мог свободно перемещаться между нашей студией и мастерской. Дверку в магазин все же пока врезать не стал – там для него полузапретная зона, в конце рабочего дня выставляю его за дверь. Или Дима выставляет, когда нас нет. Но во время рабочего дня он любит валяться на прилавке у кассы и наблюдать за всем вокруг своими желтыми глазами.
– Коль, ты не расстроен? – вдруг спросила Мила.
– Честно? Не знаю. Подсознательно ждал чего-то такого, если честно.
– А я даже рада.
– Почему? – Я чуть удивился.
– А нам тут и так всего хватает, зачем больше? И все равно мы отсюда уедем рано или поздно. Давай заниматься тем, чем занимаемся. Я тебе помогаю теперь, можем на Большую Землю ездить, все у нас хорошо, а теперь еще и тихо. Зачем все ломать?
– Не знаю. – Я отложил роман Коннелли и закинул руки за голову. – Может, ты и права. И воевода прав.
– А при чем тут воевода?
– Он через Линева передал, можно сказать, чтобы я своим делом занимался, – усмехнулся я.
– Хм. – Мила задумалась. – Когда мне так говорят, сразу хочется послать куда подальше, даже себе во вред.
– Мне обычно тоже. Но задачку поставили интересную плюс финансирование пообещали.
– Да? Это меняет дело, наверное. Но вообще я рада, что так получилось, честное слово.
– Если дверь схлопнется или с Платоном что-то случится, нам станет плохо.
– Не станет. Они тебе сами все таскать тогда будут, ты им нужен. Сколько у тебя город всего покупает?
Много. Процентов восемьдесят всего, что я пускаю в продажу, идет Дружине, Патрулю, комендачам и СЭС. А те же «вепри» на переделку мне Линев поставляет. Может, и вправду говорят, что все, что ни делается, – к лучшему.
– Ладно, пусть так будет. Даже если с Платоном что-то случится, не приведи бог, то найду другого кондуктора, притащу к воротам, дам пинка – и пусть нас выводит.
– Ты вылечись сначала.
– Вылечусь рано или поздно.
– Ты к врачу завтра записан? – Она поднялась на локте, повернувшись ко мне.
– Обязательно. На три часа.
– Я с тобой.
– Зачем? – Я удивился.
– Послушать хочу, что скажет.
– Ладно, – пожал я плечами, – никаких возражений не имею.
Уснули рано, едва темнеть начало. Впрочем, летом тут темнеет очень поздно, так что не показатель. Даже жалюзи пришлось закрывать.
Утром вскочил рано, ощутив, что полностью выспался. Влез под душ, похвалив себя за то, что не забыл с вечера угля в котел подкинуть, а то летом расслабляешься и забываешь, что нужен этот котел не только для отопления. Побрился, умылся и пошел вниз, в подвал, оставив Милу в кровати досматривать сны. Магазин все равно только через два часа открывать, а ее будильник разбудит. С тех пор как наши – а в особенности ее – проблемы закончились, она со мной вместе работать начала – и за продавца, и за помощника в мастерской.
Кот пошел за мной, внимательно посмотрел, как я наполняю его миску, стоящую между шкафами, затем через очередную дверцу посетил топочную: там у него туалет. Было слышно, как он активно закапывал то, что сделал, потом направился к миске.
– У меня тоже завтрак, – сказал я ему, включая чайник.
Так, стратегический запас утреннего печенья никуда не делся, все на месте. Выложил несколько штук на блюдце, набил пружинное ситечко чаем. Ждем, пока закипит.
Ладно, пока ждем… начну вскрывать то, чего вчера сюда натащил. Много натащил, и на заказы, и в свободную продажу, и, как уже сказал, сугубо для личного пользования. Для начала несколько коробок с комплектующими для AR15 и AR10. Верхние и нижние ресиверы, много, целых два ящика разных магазинов, ящик стволов. Моя собственная FN FAL, которая лежала в Фэрбэнксе в магазине, поэтому Дюпре раньше ее сюда не перекинул, забыл, а вот теперь, идеями полн, я о ней вспомнил. Добротная такая винтовка, полностью из стали, что мне и требуется.
Пластиковые коробки с гильзами. Пули. Порох в банках. Капсюли. Матрицы для переснарядки и переформирования гильз до нужного размера. И еще много, много всего. Раскладывал сначала по полу и быстро заполнил весь подвал, пришлось тут же начать распихивать все по шкафам. Работы невпроворот будет впереди.
Так, начнем с Проекта № 1, он самый быстрый. На верстак поочередно: четыре нижних ресивера от «Bazooka Brothers» и восемь верхних от «RWNXtreme». Для чего все так сложно? Эти верхние рассчитаны на пистолетный патрон сорок пятого калибра. То есть тот калибр, который тут нужен для не слишком большой дистанции боя и в который я могу спокойно втискивать все наши разработки, пуля большая и тяжелая. Четыре ресивера со стволами в шестнадцать дюймов, и еще четыре с короткими двенадцатидюймовыми. То есть понятно, из всего этого можно сделать карабины под пистолетный патрон, не автоматы, автоматического огня в гражданских моделях нет.
Обычная проблема в таких переделках в том, что магазины не всякие и не во все влезают. Если под девять миллиметров магазинов много и они входят в горловину легко, иногда и адаптер не нужен. Но вот эти четыре нижних ресивера сделаны под старые магазины для М3 «масленки», которых Дюпре по моей просьбе за копейки купил целую кучу. То есть проблема снимается. И что самое приятное – это стальные магазины, то есть можно защитить еще и патроны от всяких лишних заклятий.
Так, на два нижних ставлю два «аппера» с длинными стволами, еще на два с короткими. Вскрыть ящик с магазинами, выбрать несколько, проверить, как входят, – отлично, четко по размеру. Набил один учебными патронами, вручную проверил, как работает… вроде бы без задержек. Тогда следующий шаг проверки – с живыми патронами, без всяких заклятий, понятное дело. Открыл дверь в топочную, где у дальней стены я построил домодельный пулеуловитель, навинтил на ствол глушитель, обычный, не магический, чтобы людей на улице не пугать. Потом сказал коту:
– Сейчас постреляю, попрошу без нервов.
Вскинул карабин с коротким стволом, выпустил в быстром темпе с десяток пуль в мишень. Система работала как часы, заводскую смазку я снял еще в Фэрбэнксе, так что возиться не пришлось. И работало все тихо, сорок пятый калибр с тяжелой пулей дозвуковой, глушится отлично без всякой магии. Теперь на оружие надо будет «ред-дот» поставить и пристрелять, но это уже не здесь. Кстати, не так уж и дорого получилось, и можно будет в продажу пускать, тот же СОБР Дружины с радостью возьмет. Только закончить надо, защитить механизм от все тех же вредных заклятий. Но принцип понятен, все работает.
Проверил десятком патронов все собранные карабины, прошло без осечек, задержек и прочего.
Что на очереди? Начну с вон тех трех «апперов» для AR10, в них нужно стволы заменить. Стволы тут, под рукой. Зажал первый через резиновый держатель в тисках, сняв предварительно цевье и газовую, съемником утопил «нат», провернул, скрутил, затем вытащил ствол. Выбрал новый из ящика, осмотрел бегло, убедившись, что при транспортировке ничего не случилось, вставил на место прежнего, надел заново «нат», затянул слегка динамометрическим ключом до проворота, посмотрел – нет, порт для газоотвода пока неровно стоит. Еще чуть-чуть, прибавив на ключе усилия… теперь вроде бы ровно. Все, теперь саму трубку, выгнутой стороной вверх. Затем прикрутить цевье сразу, ствол здесь «свободно плавающий», потом поставить не получится. Закрутил руками, затягивать тут ничего не надо, надел на ствол газблок с короткой планкой под мушку, проверил тонкой отверткой, что тот встал ровно, затянул болтик снизу.
Все, с тисками пока закончили. Теперь вбить на место штифт, аккуратненько, маленьким бронзовым молоточком через пробойник… и опять в тиски, проверить уровнем, как ровно стоит газблок. Пришлось чуть подправить, а дальше можно затягивать болты снизу. Первый ствол на месте. А старый пока про запас, думаю, что еще пригодится, благо он все равно новый. У меня на него тоже планы… если все получится. Затем, один за другим, установил еще два ствола.
Та-ак, теперь займемся нижним ресивером. Всеми тремя, если точнее. Точнее, даже семью, считая модели под сорок пятый. Надо просверлить отверстия для медных пластин, которые я давно заготовил, и чуть подточить изнутри флажки предохранителей. Пластины я отфосфатировал, они на винтовке даже незаметны будут, я так уже делал.
Кот уселся на верстак, внимательно наблюдая за моими действиями. Звука дрели он не любил, но все равно стойко переносил его, только морщился недовольно. Потом вдруг решил заняться вылизыванием интимных частей, так что я даже сказал ему:
– В другом месте нельзя заняться?
Отвечать он не стал, проигнорировал вопрос.
Затем спустилась Мила, умытая и причесанная, спросила:
– Завтракал?
– Чай пил с печенюшками.
– Я тебе омлет приготовлю. И себе. – И с этим удалилась.
Ага, а я пока пластинки поставлю и притяну. И потом можно затворными рамами заняться, нанести на них руны по Саниной схеме, а дальше он их активирует.
Пришел чуть раньше на работу Дима, взялся убирать в торговом зале, потом вернулась Мила с завтраком, и пришлось прерваться. Кот потребовал с омлета долю, я отломил вилкой кусочек, он его понюхал, пошевелил лапой и есть, естественно, не стал. Задрал хвост и направился из мастерской в магазин. Кусок я выбросил в урну.
Потом появился растрепанный и зевающий на ходу Саня, тоже получил порцию омлета с шампиньонами и с тарелкой уселся за свой рабочий стол. Работой я его сегодня точно обеспечу. Рабочий день планируется ударный: новый товар привезли.
После Мила уселась за пресс и взялась снаряжать патроны двенадцатого калибра зажигательной дробью, я гравировал лазером руны, потом перешел к пулям, когда отдал затворные рамы и нижние ресиверы Сане. Спросил по ходу дела:
– Сань, а как вообще амулет от пуль действует?
– Какой? Наш или городской?
– Оба.
– Ну, просто, если в принципе. Он создает вокруг тебя что-то вроде сигнального поля. Когда пуля в него влетает, создается что-то вроде крошечного портала, пуля телепортируется случайным образом, но не в тебя. Все.
– Это наш?
– Ага, наш. Алхимический чуть по-другому. Он точно так же засекает пулю, но дальше другой механизм… ну, типа внутренняя энергия амулета открывает дыру в межмирье, а оттуда сила уже целым потоком. И пространство как бы делится, то есть пуля отдельно, а ты отдельно. Но этим он и хренов, потому что вся эта энергия потоком на тебя, а не на пулю. Вредно очень.
– А почему только масса влияет, а не энергия?
– Просто потому что скорость телепорту не очень важна. Важно только, какой вес он должен перекинуть. Если снаряд тяжелый, то на него весь запас энергии и уходит.
– А в алхимическом почему ограниченное число включений?
– Там тоже энергия тратится, просто на подкачку из межмирья. Как запас иссяк, так и все. И уже не зарядить, они же одноразовые, отработал ресурс – и выбрасывай.
– Понял, – кивнул я, попутно устанавливая в рядок гильзы. – А что может разрушить портал, например? Не перегрузить, а поставить помехи, например?
– Да в принципе любые помехи в магическом поле, если достаточно сильные.
– А что их может создать?
– Да до фига что. – Саня опять зевнул. – Я тебя понял примерно. Проблема в том, что такие помехи трудно активировать быстро, пуля уже уйдет в портал, и все. То есть попадание в поле активировать их сможет, но не сразу, а там же миллисекунды.
– А заранее активировать? – уточнил я.
Так, гильзы встали рядком в кювете с водой, погрузившись чуть меньше чем наполовину. Я вытащил из стола хитрый инструмент, больше похожий на стальное кольцо на деревянной ручке, обвитой мотками медной проволоки, с небольшим аккумулятором в торце рукоятки, щелкнул по нему пальцем. Почувствовал, как от кольца пошел жар, словно от горелки. Затем аккуратно опустил кольцо на дульце, стараясь не касаться латуни. Почти сразу внутренняя сторона засветилась оранжевым. Я опрокинул зашипевшую гильзу в воду, повторил процедуру со следующей.
– Сань, а сколько времени такая помеха может работать, если ее, например, записать на кварц?
– Не знаю, от размера кристалла зависит. От трех до… ну, скажем, десяти секунд. Думаешь, как активировать при выстреле?
– Точно.
Еще гильза зашипела в воде, затем еще одна. Сейчас Димка уборку закончит, и его к этой работе приставлю, а сам займусь более ответственным делом. Мила уже штампует патроны один за другим.
– В теории можно, но тут все считать и считать нужно. Например, если активатор расположить где-то на конце ствола…
– А ты посчитай. И на удар нельзя активатор запустить?
– Не знаю, пока не знаю… – Он даже в затылке зачесал.
Увлекся мыслью, значит. Саня вообще любит новое придумывать, его за рутинную работу усадить трудно, иногда и вовсе не возможно добиться обещанного.
– Ты мне четко Тэ-Зэ сформулируй, Коль. Что конкретно нужно?
– Нужно делать так, чтобы пуля ломала или глушила портал перед собой. Пять – десять секунд достаточно за глаза, она меньше летит.
– А на кой? У нас же полный набор всякий пуль, все амулеты ломаем.
– Баллистика у всех хреновая. И отдача зверская. И тяжелое все. И много чего еще.
– Зато всякие прибамбасы есть. Пустышки и все такое, – возразил он.
– Вот их я тоже хочу сохранить. – Я уронил в воду последнюю гильзу и начал выставлять их на коврик на сушку. – Вот я как вижу: пуля полая по оси, в ней несколько кристаллов кварца. Кварц твердый, он стекло режет, так что выстрел выдержит. Одно заклятие ломает портал, второе срабатывает как должно, зажигательная пуля, например. Или пустышка. Или что еще.
– Пустышки у нас от рун вообще-то работают… Но да, если пойдет еще и наводка изнутри, руны – все. Только на кристалл писать. Но все равно там наводок взаимных до черта будет, – вздохнул Саня. – Ничего толком не сработает. К тому же кварц такой… там кристаллы должны быть равны по размерам, а тут уже допуски. С допусками одно заклятие начнет передавливать другое. Думать надо. Может, даже советоваться с умными людьми.
– Возьмись, а? – Я намеренно изобразил просителя: Саня такое любит, уважением считает.
– Ну… попробую, хоть и без гарантий, сам понимаешь. Ты что, хочешь обычную пулю противоамулетной сделать?
– Угадал. Надоели мне все эти гири летающие, хочу нормальной стрельбы. Чтобы дальность прямого выстрела под триста была хотя бы. Город свои сделал, почему нам не сделать?
Город я тоже упомянул специально, Саня еще и к чужим успехам ревнив. В хорошем смысле слова, то есть тут же желает превзойти.
– У Города они без дополнительных свойств, – напомнил Саня. – И по броне не то чтобы очень.
– Согласен. А мы бы их переплюнули.
– Во-от, теперь ты на своем месте. – Мила засмеялась, отвернувшись от пресса. – Ну какой из тебя поставщик кирпича, а?
– Блин, не сыпь соль на раны. – Я засмеялся.
Но в чем-то права. Я пока тут сижу и всем этим занимаюсь, чувствую себя совершенно довольным жизнью и чрезвычайно увлеченным. На кирпичном заводе так было бы? Нет, скорей всего. Тут я главное хобби работой сделал, а там так, просто денег поднять проект.
– Любимый, я правду в глаза говорю, а ты от нее прячешься.
– Да ладно, не прячусь.
– А что случилось? – заинтересовался Саня.
– Долго рассказывать, как-нибудь потом. Короче, у нас остался карьер, а все остальные проекты отменяются, они кому-то еще понравились.
– Бли-ин, в Форте все как всегда… – Он вздохнул.
– Нормально. Одна дверь закрылась – другая открылась.
– С пулями заказ, что ли?
– Отчасти. Больше сам хочу сделать.
– Но заплатят?
– Заплатят. Сколько скажем, столько и заплатят. Только проектами брать больше не будем, строго наличными. О, Дим! – повернулся я к вошедшему продавцу. – Садись на отпуск гильз, я другим займусь. Сань, там для тебя еще шесть подносиков сорок пятого в шкафу лежит. Активируй их, плиз.
Тогда пора браться за руны. На пластинах они уже есть, а вот затворные рамы пока не обработаны. Раньше я их вручную гравировал, но потом попробовал притащить лазерный гравер, пригодный для работы по стали. Боялся, что заклятие на прорезанное лазером не ляжет, как не ложится на штампованное, но, к счастью своему, ошибся. А Саня еще и вписал теперь свои руны в орнамент, так что прочитать их даже проблемно стало. Захочет кто перекопировать – и не поймет, какая часть узора на самом деле работает. То есть и повторить не сможет. Защита от обратного копирования называется.
Взял первый болт-карриер, разметил, нанес пасту на нужные точки, зажал, глянул на экран ноута, убедившись в том, что там порядок правильный определен. Начали. Запах горячего металла, потрескивание, руна вырисовалась идеальной формы. Поворачиваем, всего таких шесть нужно. Чем именно эта конструкция хороша – тем, что карриер прикрывает затвор. Но на затвор тоже две руны, на стебель, чтобы уже наверняка.
Механизация процесса – штука сильная, к обеду я Сане отдал уже готовые винтовки «на активацию», сразу все, принял от Димы большую коробку гильз триста восьмого с уже отпущенными дульцами, отложил в очередь. После поездки к врачу займусь перетяжкой, а завтра, пожалуй, перейду к пулям. Пока по старым технологиям, но все равно оружие должно принципиально новым получиться. Я так вижу. А завтра уже все на серьезные испытания и пристрелку, пока с обычными патронами.
Когда мы вышли из госпиталя и сели в машину, Мила сказала:
– Забыла совсем, я с Мариной сегодня вечером встретиться договорилась.
– С Мариной?.. – чуть озадачился я.
– Которая вчера была.
– Ну… встречайтесь, я что, против? – сказал я, поворачивая ключ в замке зажигания.
– Ну мало ли какие у тебя планы?
– Да никаких, наверное. Работы полно, буду возиться, сколько получится. А где в Форте женщинам можно вообще встречаться? – Я действительно призадумался.
Шопинг тут… ну если только украшения или что-то магическое, во всех остальных случаях он в том же Фэрбэнксе и то лучше. Клубы, рестораны? Если только те, где охрана хорошо работает, местечко-то то еще.
– Фитнес открылся, она мне там членскую карточку организовать пообещала.
– Фитнес? Вот давно пора. А где?
Я даже думал о том, чтобы самому спортклуб запустить, а сейчас это вдвойне актуально становится, после того как в подвале у нас рабочих мест прибавилось, и даже висящий там мешок уже откровенно мешает перемещаться. Кстати, на новой территории Патруля вполне приличный зал, почему бы туда не ходить? Не, я всегда любил заниматься сам, дома, но все же для этого некий простор нужен, а с ним теперь сложно.
– На городском стадионе, говорит.
– Считай что рядом.
– Тебе на вечер машина не нужна?
– Нет, но вторая все равно есть, так что забирай. На «Экспедишне» поезжу, если что, никаких проблем. А что там есть, в фитнесе этом?
– Классы разные. Спиннинг, боди-памп, еще что-то. Посмотрю.
– Хорошее дело. Я тоже, пожалуй, завтра в зал Патруля загляну.
Как раньше не сообразил? И недалеко, и в полном праве.
Кстати, не забыть Миле к зиме машину притащить, «Экспедишн» тогда на гусеницах будет, а одну не всегда поделишь. Что там у Дюпре на стоянке еще оставалось в запасе? «Такома» прошлого поколения с двойной кабиной и такой же по возрасту «рэнглер», если из небольшого. Больших она не любит – пока жила в Фэрбэнксе, даже не стала ездить на моем «сильверадо».
– Может, ты тоже в мастерской до ночи сидеть не будешь?
– Может, и не буду. К Славе тогда зайду на пиво и все такое. Просто закончить сегодня кое-что охота.
– Завтра закончишь. Кстати, тебе врач сказал несколько дней себя щадить. Ты это тоже слышал или только я?
– Он не работу имел в виду. – Я засмеялся. – Под перепады полей не залезать.
– Работу тоже, а то бы он уточнил. Ладно, чего сидим? Поехали. Хоть помогу тебе сколько успею.
Даже заброшенный район между Госпиталем и Красным проспектом летом не так мерзко выглядит. А ближе к Красному и народу на улицах очень прибавилось, особенно на площади Павших. Шашлык прямо на улице, временные открытые кафешки, для детей аттракционы. А вон красный «Блэйзер» Селина по улице прокатил, куда-то на север, сам Денис за рулем, его представительный профиль ни с каким другим не спутаешь. Я, наверное, все американские машины в городе наперечет знаю, потому что подавляющее их большинство сам же сюда и затащил. Кстати, а может быть, Миле не тащить другой машины, а просто взять под себя тот «бронко», что мы приволокли? Платон с Дмитрием ее вчера отогнали к Беленькому, но она наверняка еще не продана.
Нет, в городе и по зиме он так себе будет, а ей «рэнглер» нравится. А может, у Дюпре что-то еще к тому времени появится. Подумать надо. Деньги сейчас есть, товар на продажу тоже, плюс затраты вернули… может, проще и забрать из сервиса обратно, пока не купили, чтобы потом голова не болела. Неохота мне рейдовую машину по городу просто так гонять, она у нас для дела, причем важного. Мало ли что.
На повороте разминулся с тойотовским внедорожником, за рулем женщина. Показалось даже, что та самая ведьма, из-за которой у Хмеля все недавние неприятности были. Но, может, и не она.
У входа в паб машин прибавилось – у кого-то уже, похоже, рабочий день закончился, хоть еще и пяти нет. Плюс Хмель столики под зонтиками на тротуар выставил, вроде как терраса летняя, там теперь все курильщики собираются, которые зимой на крыльце трясутся.
Загонять машину в гараж не стал – все равно на ней Мила скоро уедет, – оставил перед магазином, за припаркованной у самых дверей китайской копией старого японского «хайлюкса» с двухместной кабиной. Покупатель?
Точно, в торговом зале я обнаружил двух китайцев, приценивающихся к дробовикам. Дима что-то объяснял одному из них, тощему и немолодому, тыча пальцем в руны на ресивере. Тот кивал, а второй, повыше и заметно моложе, просто глазел по сторонам, сунув руки в карманы кожаной куртки. Я поздоровался, они вежливо ответили, но дальше продавец и без меня разберется, я тут в совсем заковыристых случаях нужен. Так что мы просто прошли мимо и спустились в подвал, где я с некоторым удивлением обнаружил над чем-то колдующего Саню, хотя к этому времени трудовой пыл у него обычно угасал.
– Как здоровье? – спросил он, обернувшись.
– Здоровье в порядке, спасибо зарядке. Без последствий скатался, все в норме.
– Ну и отличненько. Я все прошил, что у тебя было, в шкаф сложил.
– Спасибо, Сань, завтра еще подкину. А ты чем там занят?
– Да, блин, – махнул он рукой, – над твоими идеями думаю, экспериментирую помаленьку. Интересная задачка.
Ага, все как я и говорил, Саня вызов принял.
– Хмель забегал, кстати.
– Чего хотел?
– Тебя спрашивал. Но вроде не срочно, а то позвонил бы уже.
– Наверное. А задачка реально интересная. Мил, у тебя что по плану?
– Двенадцатый дособираю с «обманками», сколько успею, – обернулась она. – Мне через час двигаться надо.
– Да это не к спеху, в зале патроны есть, а Патруль свой заказ только в понедельник заберет.
– Все равно, все равно пока больше делать нечего.
Ладно, а я тогда займусь гильзами. Пока. А как Дима освободится, перепоручу ему, а сам все же за пули примусь – там работа тоньше.
Сначала гильзы надо смазать. Дульца ватной палочкой сперва тщательно, затем нанести лубрикант на специальный коврик и тщательно прокатать все руками. Если смазано плохо, то можно повредить. Сколько тут Дима успел отжечь? Ага, триста штук, для начала вполне достаточно.
Я успел смазать все и даже установить первую гильзу в пресс, когда он спустился в подвал и сказал:
– Взяли «рема» и сорок патронов разных.
– Спасибо. Давай подмени меня тут, я покажу что делать. – Работа несложная, просто аккуратно надо, но он умеет. – Шеллхолдер на триста восемь, видишь? – Я ткнул пальцем. – А матрица на триста тридцать восемь. Это первый этап. Пропускаешь все, затем меняешь ее на триста семьдесят пятую и все повторяешь.
– Фигасе калибр, – удивился он.
– Нормальный калибр. Потом смотри, – положил я у пресса распечатку, – тут все в дюймах, но пересчитывать не будем, микрометр тоже в дюймах. Гильзу потом протриммить надо, но только по длине, дульце и так тянутое. Длина должна быть в один и восемьсот шестьдесят пять, не больше и не меньше. То есть снимать нужно где-то ноль сто пятнадцать, потом замеряй снова и затем опять режь, если нужно. Понял?
– Да понял вроде.
– Ну и фигачь, раз понял.
Коробки с пулями я давно уже приготовил, просто руки чешутся начать. Не тупые болванки, а самые настоящие «Сьерра Матч Кинг», целевые. Мне насчет этого нового калибра Дюпре подсказал, и он же заказал стволы от «X–Caliber» под него. Причем не просто стволы, а с криогенной обработкой от «300 Below», то есть то, что нужно.
– А что за патрон-то? – как раз в такт моим мыслям спросил Дима.
– Триста семьдесят пять «раптор». Живого калибра нет, он исключительно под перетяжку триста восьмого, из него и сделан. А пули сам видишь.
– А вес какой?
– Пока аж триста пятьдесят грейнов. Но форма пули – опять же видишь все сам. Дозвуковая. Потом с другими, полегче, поэкспериментируем. Глушителя пока на этот калибр нет, если только самому точить.
– Нормально, – кивнул он уважительно. – Это что, почти двадцать три грамма? – прикинул он в уме. – И девять с половиной миллиметров?
– Именно.
– А отдача как?
– Терпимая, вполне. И летит прилично, на три сотни вменяемая траектория. Та, что полегче, еще лучше полетит. Если по тварям всяким, то у них амулетов нет.
– Хм, – покачал он головой и вставил в пресс очередную гильзу.
Ну а со мной все ясно, это будут «пустышки», так что выгоняем на лэптоп нужные руны и начинаем аккуратненько гравировать их на пулях, ближе к хвосту, тогда они еще и дульцем будут скрыты. Хотя руны – это далеко не половина дела и даже не четверть. Секрет в тех заклятиях, которое в них Саня потом заливать будет.
Мила уехала без четверти семь, а я просидел в подвале до девяти. К этому времени я с пулями закончил, а Дима с гильзами, после чего я все сложил по поддончикам, а поддончики с пулями переставил Сане на стол. Пусть с утра и прошивает в них свои заклятия хитромудрые. И на этом решил, что на сегодня закончил. Взял один из новых карабинов под сорок пятый, уже прошедший обработку у Сани, с коротким стволом, набил шесть магазинов патронами, «пустышками» и «обманками» через один, под «дабл тап», и отнес наверх в квартиру. Это теперь наряду с остальными стволами в студии будет личным оружием. У меня его тут уже целый шкаф, откровенно говоря, но запас карман не тянет. И завтра такой же Миле подберу, я больше из-за нее все это и придумал – неудобно ей все то, что у нас есть, из-за невеликого роста и хрупкого сложения.
Переоделся, умылся, привычно проверил наличие патрона в стволе моего «Ruger SR1911»… да, любимый «кимбер» ушел в шкаф, где и лежит теперь. С тех пор как Саня все же сотворил «подствольный щелчок», мне нужна планка для его крепления. Эту модель, древний 1911, делает много кто, и в том числе с планками, но вот проблема – теперь почти все производители покрывают пистолеты серакотом, а он почти начисто отрицает нанесение рун защиты, хоть вручную, хоть лазерной гравировкой. А у моделей из полированной нержавейки почему-то нет планки. И только старый добрый «Штурм и Ругер» делает эту модель из вороненой стали и с планкой под всякое нужное.
Впрочем, после некоторой практики пистолет мне даже понравился. Раньше на удивление невысокая цена пугала, но оказалось, что зря. Литая, а не фрезерованная рамка? Ну и что, даже пластиковые и алюминиевые работают без проблем. Кучность чуть ниже, чем у того же «кимбера», за счет допусков, но так пистолету она особо и не нужна. Зато качество ствола ругеровское, то есть отличное. Плюс штатные восьмизарядные магазины из нержавейки, которые мы с Саней тоже обрунили, а затем я на каждый установил «спид-бамп», то есть нечто вроде подушечки для быстрой перезарядки.
Отличный спуск, классический ранний дизайн, хорошие прицельные. А когда я в Фэрбэнксе устроил испытания и без единой задержки пропустил через пистолет две тысячи патронов разного вида и от разных производителей, включая самые плохие, без всякой чистки, то задумался над вопросом: и за что я раньше столько платил? Так что с «ругером» теперь и хожу.
Итак, «ругер», «Щелчок» к нему отдельно, «спайдерко» в заднем кармане джинсов и запасные магазины на ремне, накинул куртку «софтшелл» и пошел в паб. Вот сегодня я точно пиво заслужил, трудился как пчелка, можно сказать. Но и сделал много.
Машин перед магазином не было, зато перед пабом прибавилось. Среди них заметил знакомый шестьдесят девятый «газончик» Смирнова. Ага, очень даже кстати. И в любом случае со старым геологом и заместителем начальника городского Арсенала приятно пивка выпить. Интересный дядька, умный и с чувством юмора, хоть и выглядит как ханурик. И кстати, чего там Хмель хотел?
На улице уже прохладненько, но народ под зонтиками все равно сидит, в куртки кутается. И даже свободных мест не видно, – вот что значит северное лето, люди каждую его секунду стараются использовать. Три сдвинутых стола заняты одной компанией, все больше молодые крепкие мужики. Ага, и Клим с ними, я его знаю. Начальник охраны рынка, они с Хмелем давно в корешах.
Подошел, поздоровался, попутно пожав руки нескольким знакомым и незнакомым братьям. Что-то отмечают.
– А где местная власть? – спросил я у Клима.
– В бане париться изволят, – усмехнулся тот. – Подойдет скоро, я думаю.
Я кивнул, толкнул дверь с колокольчиком, зашел – и зал почти полный, но все же места есть. За стойкой.
Ага, и вон Смирнов за последним столиком, в компании еще каких-то двух мужиков, пиво в руках нянчит. Подошел и к нему, он руку мою придержал:
– Ты быстро не убегай, Коль, разговор есть.
– Так я только пришел, куда мне убегать?
– Вот и славно, разопью с тобой по кружечке, как с товарищами закончим.
– За стойкой буду.
Пока за стойкой возвышался башней Иван.
– Здоров, Вань. Какие дела?
– Да как сажа бела, но дышим пока.
– Вика! – остановил я проходившую рыженькую девочку, собиравшую со столов пустые кружки. – Умница, красавица, спортсменка, комсомолка, красота наша неземная. – Я открыл пакет, который принес с собой, вытащил оттуда две коробочки, обе протянул ей. – Где твое второе «я»?
– Мм… сейчас придет, – ответила Вика, едва заметно покосившись в сторону туалета. – А что это?
– Вроде как сувенир. – Я открыл коробочку и достал оттуда огромный медвежий клык на золотой цепочке. – Не из магазина, понятное дело, приятель мой сделал. Вчера не смог отдать, коробка под остальным грузом лежала. Что на него записать – уже твое дело, сама понимаешь.
– Ой, спасибо, – заулыбалась она. – Это за какие заслуги?
– Эстетического порядка, теперь сюда заходить в два раза приятней, – отпустил я уже совсем безбожный комплимент, хотя девочки и в самом деле были миленькими. – Ну а второй такой же… вон для нее, – кивнул я в сторону появившейся в зале Юли, которую проще всего было описать как «брюнетку с формами».
– А мне? – спросил Иван.
– Остальные с пломбами были, некрасивые, а то, что вообще от медведя осталось, тебе не понравится.
– Вот всегда так, – вздохнул он тяжко. – Что налить?
– Да как всегда. Вань, а пожевать что есть?
– Котлеты с картошкой. Подогреть?
– Неплохо бы. Только пиво сперва.
– Юль, налей пока, я на кухню, – сказал Ваня брюнетке и сразу направился в дверь за стойкой.
– Светлое или темное? – спросила Юля, заходя за стойку.
– Давай, пожалуй, темное сегодня, – изменил я первоначальную идею.
Она достала бутылку, аккуратно перелила пиво в высокий бокал.
– Что-нибудь еще?
– Нет, все в порядке, спасибо.
– У нас орешки и сухарики появились, – известила она. – Хотите?
– Хочу. Но после котлет.
Тут в зале появился Слава. После бани румяный и явно довольный жизнью. Оглядел владения, проверяя, все ли в порядке, зашел за стойку, протянул руку.
– Как съездил?
– Нормально. Лучше, чем в прошлый раз, почти не плющило. Работают пилюли.
– Заказываю еще?
– Давай. Тебе сразу деньги или по факту?
– Потом отдашь.
– Что тут за юбилей у вас? – кивнул я в сторону «братских» столов.
– Да день рождения у одного там, заказали три стола.
– Держи, это твое. – Я выставил на стойку уже сам пакет. – Три «Хай Уэста» – хоть сам пей, хоть дари кому.
– Во спасибо, – убрал он пакет вниз. – Чего интересного на той стороне?
– Спокойно, тихо. Не, ты прикинь: в Фэрбэнксе уровень преступности чуть ли не один из самых высоких в Америке, там всякой швали заезжей до черта. А с Фортом сравнишь – так почти рай.
– С Фортом вообще лучше ничего не сравнивать. – Хмель усмехнулся. – Это несравнимо. Разве что Сомали какое-нибудь.
– Я там привез кое-что стреляльное, новое. Зайди глянуть, как время будет. Пока такого не было.
– Да? Загляну. Это тебе? – спросил он, увидев Ивана с тарелкой и приборами.
– Ага. Хорошо поработал и хорошо пожую.
– По пятьдесят? – Хмель, не дожидаясь ответа, вытащил из-под стойки бутыль своего травяного самогона и две стопки.
– А давай, для аппетиту.
Он быстро разлил, мы чокнулись. Я закусил котлетой, а Слава выгреб откуда-то горстку орехов и закинул в рот.
– Откуда орехи, кстати?
– В Северореченске как-то выращивать начали, купил вот соленых на пробу. Идут хорошо.
– Вообще их бесплатно к напиткам предлагать принято, – намекнул я.
– Так не в Форте же. Не поймут. Дурак, скажут.
– Тоже верно.
– Ладно, я к Климу, ждут.
– Давай, я все равно здесь буду.
Доел спокойно, допил пиво, заказал следующее, а заодно и орешки, и сухарики, исключительно на пробу. На середине второй кружки Смирнов подошел, заказал и себе очередную.
– С коллегами был, – кивнул он в сторону выходивших мужиков. – Пошли за стол, пока не заняли. Разговор есть.
Разговор так разговор. Подхватил свою кружку и блюдце с орешками, переставил все на тот самый стол, потом вернулся за сухариками.
– Звонить тебе собирался, а тут ты сам, – пояснил Смирнов. – Ты насчет экспедиции по реке не перегорел пока?
– Нет.
– А то сезон в разгаре, скоро уже и на убыль пойдет.
– Идти-то зачем? Цель нужна более или менее ясная.
– Да я все над картой сидел, думал. – Он почесал лысину. – Там закономерностей куда больше, чем мы тогда с тобой вскрыли. Кладезь знаний, а не карта. Если посмотреть все те места, что мы выявили, и наложить просто на карту нашей необъятной, то появляются новые нюансы, которых мы раньше не заметили.
– Это какие? – заинтересовался я.
– Привязка территорий к конкретным областям России. Или не России, как в вашем случае. Точки провалов тоже локализуются, причем по двум критериям. – Он быстро увлажнил пивом горло, затем вытер губы бумажной салфеткой. – Первый – это привязка к конкретным районам в том мире. Люди не случайным образом сюда сыпались, а из конкретных регионов в конкретные районы Приграничья.
– Ну это да, Город же с Далька, туда и китайцы валят.
– Верно. Но это заметили только потому, что сами китайцы в глаза бросаются. А систематизировать остальное ни у кого руки пока не дошли.
– И что выходит? Что можно как бы наложить районы той карты на эту?
– Да, именно так. И вот я по реке нашей прикинул. По ряду критериев, включая тот, что вдоль нее староверов прорва, так?
– Да.
– Так вот купно со всем остальным у меня выходит, что наша река – это примерно район Красноярского края, ближе к нижнему Енисею.
– Хм… – Тут уже я к пиву приложился.
– Может быть, Сым, приток такой. Или Нижняя Тунгуска. И знаешь чем те места знамениты?
– Чем?
– Там натуральный российский Клондайк был, если тебе так понятней. Золота там великое множество.
– И здесь? – все же уточнил я.
– Очень вероятно. И еще мы знаем теперь, как примерно искать, верно?
– Замеряем фон?
– Именно. Замеряем, ищем «подковы», как такая нашлась – проверяем. Умеешь проверять-то?
– Ты будешь смеяться, но умею, – развел я руками. – В Фэрбэнксе мыть золото – хобби. Народ так развлекается. Так что с лотком управляюсь и примерно знаю, где мыть начинать.
– Намыл что-нибудь?
– Да так, чуть-чуть, в баночке на полке золотой песок держал, для красоты.
– Сюда лоток не привез, часом? Или сделать могу.
– Сделать и я могу. Но сказал бы раньше, я бы еще и промприбор привез, там они во всех магазинах продаются.
– Ну ты скажи… – Смирнов усмехнулся. – Тут ты сам думай. Я бы быстрей пошел, просто с лотком. Нам же не добыча нужна, нам оценка. За добычу нас со свету сживут в единый миг, «мама» сказать не успеем.
– Кто бы сомневался.
Найти золото… тут даже не знаешь, радоваться или бояться. На золоте вся местная финансовая система держится. И его тут немного. Найди много – и пойдет большой перекос во всем. Если только крупный игрок не возьмет на себя работу по удержанию цены. Влезет мелкий – и его там же с золотом и закопают.
Но вот если включить мозги, на рожон не лезть и не пытаться сожрать все, то можно… много чего можно. Как я уже решил – никаких долей и проектов, только наличные.
– Надо быстро идти, согласен. Начну сразу готовиться. Ты пойдешь?
– Отпуска не дают пока. Попробую договориться, так бы пошел, молодость вспомнил. Однако планируй покуда без меня. Но это не все на самом деле.
– Что еще? – Я сгреб с блюдца пару орехов и разгрыз. И чего Хмель раньше их не покупал? А, не было же их, только появились.
– Окна. Я тут весной разговор один имел, так он меня на мысль натолкнул. – Смирнов опять подкрепил силы добрым глотком. – По границе с Северореченском почти каждый метр промерен, так?
Я кивнул. Да, именно по тому району больше всего данных, почти все детализировано.
– Так вот окна на карте тоже видны. Они как хвосты такие, сперматозоиды, если графикой изображать. Где башка – там и окна.
– И?
– Там граница с Севером, это раз. Промеры не делались. И еще граница… неизвестно с чем. Где-то там, за тем самым озером. Так вот там окна тоже могут быть. Пока свободные.
– И куда они ведут?
– Куда-то в Сибирь, я думаю.
– Нам с этого какая польза? Своих хватает, все налажено.
– Ну а сколько эта информация может стоить, как ты думаешь?
– Понятия не имею. Если только река куда-то близко к границе подходит, иначе к ним черта с два доберешься. И куда они вести могут? Ну выйдешь ты в тайге ангарской и что там делать?
– А не знаю. Но ты обмозгуй.
– Обмозгую. Давай за мозги, – поднял я бокал и чокнулся с собеседником.
Хмель
17 июня, пятница
Вниз! Вдох.
Вверх! Выдох.
На себя. Вдох. От себя. Выдох.
«День на выдох, ночь на вдох»? Нет, это не по-нашему. У нас ритм напряженней.
Штанга вниз, штанга вверх. Вдох-выдох.
Пот заливает глаза, руки дрожат, пульс зашкаливает. Но – хорошо.
Живым вообще быть хорошо.
Страховавший меня Иван Грачев принял гриф штанги и поместил ее в держатель, а когда я уселся на скамье, с непонятной усмешкой произнес:
– А может, на фиг это пиво? Баки на лом сдадим, купим тренажеры, фитнес-зал откроем.
– Это ты пошутил так, да? – шумно выдохнул я, вытирая полотенцем мокрое от пота лицо. – Как-то слишком саркастично получилось, не находишь?
Высоченный парень добродушно, насколько это позволила физиономия бывшего боксера, усмехнулся и развел руками.
– Да уж какой тут может быть сарказм? Мы когда последний раз что-то новое варили? Когда последний раз вообще хоть что-то варили?
Я поднялся на ноги и оглядел подвал с высоким сводчатым потолком. Варочный котел, бак для воды, насосы для перекачки сусла, охлаждающая система, отдельное помещение с емкостями для брожения.
Здесь было хорошо. Здесь была моя зона комфорта. Да только любимое дело далеко не всегда приносит прибыль. И тогда приходится лезть в какие-то другие проекты, брать на себя новые обязательства, выкладываться по полной программе. Или просто отпустить ситуацию и какое-то время ничего не предпринимать, продумывая действия на несколько ходов вперед.
– Вань, тебе вожжа под хвост попала, что ли?
– Да просто надо что-то делать!
– Например?
– Пиво сварить!
– На хрена? – прямо спросил я и обвел рукой стоявшие у стены кеги, лишь малую часть тех, что мы заготовили на лето. – «Западный полюс» отвалился, «Ширли-Муры» отвалились. В мае мы столько сварили, что запасы как раз до осени расходиться будут.
Иван потер перебитый нос и спросил:
– А что-то новое сварить? Чтобы к зиме созрело?
– В сентябре начнем варить, как похолодает. Сейчас и сусло охлаждать замучаемся, и температурный режим фиг выдержишь.
– Так электричество провели, можно охлаждающее оборудование подобрать.
– Ради трех летних месяцев? Да ну его на фиг. Летом у нас отпуск. И вообще мне сказали руку разрабатывать!
Оставленные клыками вампира раны давно затянулись, но кожа вокруг них по-прежнему выглядела бледной и нездоровой. Да и шрамы были какими-то нездоровыми на вид и синюшными.
– Уверен, врач имел в виду не это, – пробухтел Грачев и легонько толкнул ногой скамью для жима. – Скоро одни снаряды здесь и останутся…
– Ой, да не начинай ты!
Я кинул полотенце на спинку стула, прошел к висевшей в углу груше, стукнул правой, левой и поморщился из-за рези в прокушенном плече.
Больно. Блин! До сих пор не оклемался полностью!
– Как пиво по летним кафешкам расходится? – спросил я, стягивая через голову промокшую от пота майку.
– Хорошо расходится. Деньги зажать пытаются, но я в кредит только первую партию отпускаю. И трамблю потом постоянно. Платят в итоге. Вообще, если так и дальше пойдет, к концу августа все распродадим. Варить надо!
– Не начинай лучше, а? Это же промо-акция! Июнь, июль люди пиво пробуют, в августе начинают сюда подтягиваться, у кого деньги есть. Зиму уже с нами.
– Где с нами-то?! – не выдержал помощник. – У нас и так вечно аншлаг! Надо расширяться! Гельман предлагал на первом этаже ресторан открыть, почему бы не попробовать?
По всем документам собственником бывшего здания штаб-квартиры Патруля значился я, но по факту использовал лишь подвал, а всеми остальными площадями распоряжался Артем Гельман. Неофициально. Официально же там располагалась транспортная контора «Форт-Логистика», к которой опять же официально заместитель начальника Патруля никакого отношения не имел.
Конспирация!
Открыть на первом этаже ресторан проблем не составляло, но рентабельность подобных вложений вызывала у меня большие сомнения. Слишком уж место непроходное. Метров через триста Красный проспект упирался в городскую стену; с нечетной стороны подходила частная застройка, а в двухэтажных домах с четной жили в основном китайцы. Состоятельный люд из Лукова традиционно отдыхал в развлекательных заведениях на местном рынке, а китайцы полагали престижным отужинать в расположенной неподалеку «Цапле».
Но всего этого я объяснять Ивану не стал, лишь махнул рукой.
– Не взлетит.
– А здание, которое Клондайк предлагал выкупить?
Выкупить? Хм… скорее отжать.
– Поговорю с ним.
– Когда?
Вот пристал, прямо банный лист!
– Как время будет, так и поговорю, – вздохнул я. – Других забот полон рот. Все, мне в Госпиталь пора.
Я поднялся из подвала, обернул полотенцем кастрюлю с кипятком и унес ее в баню. Там быстро сполоснулся, переоделся в чистое и вышел на задний двор.
На улице – благодать. Ясное небо, яркое солнце, теплый ветерок.
По местным меркам теплый: жарко на улице все же не было. Градусов пятнадцать от силы.
Вернувшись в дом, я глянул на кислую физиономию помощника, покачал головой и поднялся в спальню. Надел карго-штаны, крепкие ботинки, футболку, сверху накинул джинсовку.
И похолодать к вечеру может, и кобуру на поясе с «таурусом» прикроет. Как-то свыкся с револьвером, уже неуютно без оружия из дому выходить.
Связка с ключами отправилась в один карман, выкидной нож в другой. Машинально проверив отводящий пули амулет на цепочке с крестиком, я взял бумажник с удостоверением резервиста, захлопнул дверь и спустился на первый этаж.
– А что там со спиртовым заводиком? – не преминул напомнить о делах Иван.
Я отмахнулся и вышел на улицу через бар. С приходом тепла на газоне у крыльца сбили деревянный настил, на него выставили пластиковые столики и складные зонты. Из-за увеличения посадочных мест пришлось даже нанять на лето официанткой родственницу Клима. Впрочем, дело того стоило – выручка била рекорды.
Лето и пиво в головах людей связаны нераздельно. Летом одни уходят в отпуска, а другие, напротив, начинают зашибать неплохую деньгу – ну как тут не пропустить пару кружечек на сон грядущий?
В баре от посетителей было не протолкнуться, а вот со спиртовым заводиком дела обстояли не лучшим образом. Нет, все работало как часы, первая партия сока снежных ягод благополучно сбродила и уже была переработана. Только не в чистый спирт, как предполагалось изначально, а в самогон. Запрет на ввоз спирта Городской совет так и не утвердил, просто поднял пошлины и ввел обязательную сертификацию соответствия крепкого алкоголя. Убыточным от этого мое предприятие не становилось, но пришлось перепрофилировать его на игру вдолгую.
Еще и у Платона никак не получалось привезти с той стороны заготовки под ПЭТ-бутылки – просто не было свободного места. Поэтому автомат по выдуву форм так и пылился в углу подвала. Но я по этому поводу как-то даже не переживал: случайно провалившееся в Приграничье оборудование было выкуплено по цене лома.
Да и куда мне теперь пластиковые бутылки? Если разливать в промышленных объемах лимонады, то придется пахать целый день с минимальной доходностью, а фасовать сок снежных ягод – на фиг, на фиг. У меня на него другие планы.
Самогон я разлил по дубовым бочкам. И по осени сделаю еще одну партию, пусть созревает. За пятилетним алкоголем очередь, может, и не выстроится, но расходиться продукция будет хорошо и задорого. Главное – эти самые пять лет продержаться.
Как и говорил – игра вдолгую.
На подходе к Госпиталю меня обогнала «газель» с боковой раздвижной дверью сине-белой расцветки, но без привычного изображения сокола Дружины. Солнечные лучи высветили слегка выделявшееся цветом пятно на борту – не иначе закрашенное изображение комара – поверх него через трафарет вывели: «ЧОП «Иней».
За рулем сидел молодой парень в городском камуфляже, рядом на пассажирском сиденье расположилась светловолосая валькирия. Ходили слухи, что охрана района отошла Дружине, но, судя по всему, полностью терять этот источник доходов Лига не собиралась.
В вестибюле Госпиталя, как и прежде, дежурили две девушки, только теперь у них появился нагрудный знак, стилизованный под синюю снежинку.
ЧОП «Иней»? Похоже на то.
На меня ведьмы не обратили никакого внимания. Примелькался. Ирину постоянно забираю, да и сам на обследования зачастил. Все просвечивают, будто крысу подопытную. Ладно хоть из таблеток самый минимум остался, в основном на витаминах сижу.
Пришел я за десять минут до назначенного времени, и кабинет диагностики был еще занят. Ждать своего времени на скамейке с порезанной обшивкой не стал, вместо этого заглянул к Ирине. От нее как раз вышел крепкий парень с красным, будто ошпаренным лицом; я прикрыл дверь и указал себе за спину.
– Привет! Это лечится?
– Если хватит ума за стены не соваться, через пару месяцев пройдет, – ответила Ирина и встала из-за стола, чтобы поцеловать меня в щеку, но я схитрил и поймал ее губы своими.
– Перестань! – со смехом высвободилась подруга и спросила: – Ты уже с обследования?
Я взглянул на часы и покачал головой.
– Нет, через пять минут пойду только.
– Тогда с тобой. У меня как раз прием закончился.
– А смысл?
– Слава, вот даже не спорь! Идем!
– Ну пошли тогда.
Я хлопком чуть ниже спины направил Ирину к двери, получил по рукам и первым вышел в коридор. Девушка заперла кабинет, и мы отправились в отделение патологий внутренней энергетики. Я, будто не знал дороги, слегка отстал и любовался стройной фигурой подруги. Уж не знаю, намеренно или нет, но ее белый халат сидел просто в облипочку.
Только перешли в боковое крыло, и навстречу сразу попался заведующий отделением – высокий и костлявый дядька с выцветшей татуировкой на левой кисти.
– Ирина Сергеевна! – улыбнулся он. – Вячеслав Владимирович! А вы к нам как на работу.
– И не говорите, – вздохнул я в ответ.
Кабинет диагностики к этому времени уже освободился, я разделся за ширмой и в одних трусах улегся на каталку. Заведующий отделением собственноручно задвинул меня в обрезок увитой жгутами проводов трубы и задраил люк.
По коже немедленно побежали мурашки. Вроде клаустрофобией отродясь не страдал, а никак привыкнуть не могу. Всякий раз дрожь пробирает.
Или зябну просто? В трубе похолодало, врезанные с внутренней стороны кристаллы засветились голубоватым сиянием, и я буквально физически ощутил, как начала заполнять трубу магическая энергия.
Холод, холод, холод.
Пик лютой стужи – и заработали вентиляторы фильтров, мороз начал ослабевать. Но тут же навалился с новой силой.
В последнее время сканирования внутренней энергетики стали куда длительней прежних, и за время нахождения в трубе успевало пройти несколько циклов.
Накачка энергией – сброс. Накачка – сброс. Накачка – сброс.
И я прекрасно ощущал, в какой именно стадии сейчас находится процесс. Чувствительность к перепадам интенсивности магических полей заметно возросла, но при этом особого дискомфорта я не испытывал. Дрожь била исключительно из-за холода.
Еще накатывала слабость. Всякий раз из трубы выбирался выжатый словно лимон. Кружилась голова, затекали ноги и руки, становилось трудно дышать. Ненадолго, все проходило уже через пару минут, стоило только выпить стакан крепкого горячего чая с сахаром, лимоном и столовой ложкой водки.
Я бы предпочел коньяк, и не ложку, а рюмку без всякого чая, но заведующий отделением отступать от своего фирменного рецепта не собирался.
В очередной раз заработали вентиляторы, кристаллы погасли, фильтры начали вытягивать и утилизировать магическую энергию; усталость вдавила в каталку. Лязгнула задвижка, через распахнувшуюся дверцу проник нестерпимо-яркий свет летнего дня.
Когда меня выкатили из трубы, я зажмурился и несколько раз моргнул, попытался сесть, но не сумел и повалился обратно. Тело задеревенело, в прокушенном плече размеренно билась тугая боль, словно дергался нарыв. Не нарыв, конечно, вовсе нет.
– Держи! – протянула Ирина стакан с горячим чаем и рассмеялась: – Да ты весь в пупырышках! И губы синие!
Стараясь не выбивать зубами дробь о стекло, я сделал осторожный глоток, и внутри немедленно растеклось мягкое тепло, слабость отступила, перестала кружиться голова.
– Отличный чай! – выдохнул я, вернул стакан Ирине и слез с каталки. Сразу подогнулись колени, в голове зазвенело, а перед глазами посерело, и не упасть удалось, лишь собрав в кулак всю свою волю. За ширмой я немедленно плюхнулся на стул и тяжело навалился грудью на подоконник.
За окном – лето, внутри меня притаилась зима.
Будто Кай, которому осколок льда в сердце загнали. Или там зеркало было?
Не суть важно…
Помотав головой, я отогнал подступавшее беспамятство, оделся и вышел из-за ширмы.
– Ну как? – обратился к заведующему отделением, который рассматривал на экране компьютера переплетения каких-то разноцветных линий.
Ирина с интересом заглядывала ему через плечо, а вот для меня все это был темный лес. Ни хрена не понятно.
– А все очень даже неплохо, – излишне бодрым, на мой взгляд, голосом ответил Хирург. – В медикаментозной терапии не вижу никакой необходимости. Витамины, микроэлементы – продолжайте пить. И для давления. Давление у вас пошаливает.
– Замечательно! – обрадовалась Ирина и даже похлопала в ладоши.
Заведующий отделением покачал головой.
– Это еще не полное излечение, но движение в правильном направлении определенно присутствует. Внутренняя энергетика стабилизировалась, теперь надо просто продолжать наблюдение.
– Хоть что-то, – улыбнулся я.
– И это приводит нас к вашим экспериментальным таблеткам, Вячеслав Владимирович, – вновь завел привычную шарманку врач. – Не прошу дать контакты поставщика, но я мог бы передавать рецепты через вас.
– Уверены, что это хорошая идея?
– С Николаем Гордеевым ведь сработало, не так ли?
– Да, Слава! – поддержала заведующего отделением Ирина. – Это очень важно для нас. Многие люди нуждаются в лечении, а мы просто не в состоянии им помочь!
Я поморщился.
– Это будет слишком дорого. Я не набиваю себе цену, просто не смогу платить за таблетки из собственного кармана.
– Это и не потребуется. Если договоримся, я выбью фонд для клинических испытаний на безнадежных больных.
– А потом кто-нибудь выбьет из меня имя поставщика?
– Это будет закрытый фонд и закрытые испытания. Если все пойдет хорошо, мы выкупим патент на препарат.
– Не все так просто, – поморщился я. – Но попробую что-нибудь придумать. На стадии клинических испытаний ничего не обещаю, если будет результат, возможно, получится перевести все это в официальную плоскость.
– О большем и не прошу. – Хирург вынул из верхнего ящика стола файл. Верхний лист в стопке был заполнен не только печатным текстом, но и парой графиков. – В первую очередь чрезвычайно интересно опробовать препарат вот с таким эффектом.
– Сделаю, что смогу.
– Молодец, Слава! – Ирина поцеловала меня в щеку, посмотрела на золотые часики и взялась за дверную ручку. – Идем? У меня перерыв заканчивается.
– Одну минуту, Ирина Сергеевна! – Заведующий отделением придержал меня за рукав. – У меня вопрос личного характера. Вы позволите?
– Конечно-конечно! – разрешила Ирина и вышла из кабинета.
Когда за ней закрылась дверь, я с усмешкой спросил:
– Надо понимать, есть и плохая новость?
Хирург приложил палец к губам, указал на забытый девушкой планшет на краю стола и поинтересовался:
– Вячеслав Владимирович, давно хотел узнать: чем пиво от эля отличается?
Я принял игру и пустился в объяснения:
– Пиво – это и эль, и лагер. В зависимости от выбора дрожжей идет либо верховое, либо низовое брожение…
И в этот момент в кабинет вернулась Ирина.
– Слава, ты мой планшет не видел? – спросила девушка. – О, вот же он!
– Заберу тебя после работы, – предупредил я, прикрыл дверь и повернулся к Хирургу. – Ну и какая плохая новость?
– Почему сразу плохая? – хмыкнул тот в ответ. – С внутренней энергетикой у вас полный порядок, просто обнаружилась одна непонятная для меня закономерность.
– А именно?
– Вот смотрите.
Заведующий отделением вывел на экран два графика. На одном красная линия едва колебалась, на другом разброс минимальных и максимальных значений по вертикали был существенно больше.
– И что это? – не понял я.
– Первый график – это изменения вашей внутренней энергетики в зависимости от колебаний интенсивности поля магической энергии. Показатели отклика не без особенностей, но в целом укладываются в норму. Это до вашего последнего ранения. А вот после отклик становится очень быстрым и сильным. Лага почти нет, насыщение и рассеивание энергии происходит мгновенно и достигает чрезвычайных значений. Теоретически вас должна прикончить любая магическая буря, но в аппарате перепады полей выше и быстрее.
– Хм… – задумчиво потер я подбородок. – И чем это мне грозит?
– Понятия не имею, – честно сознался заведующий отделением. – Но зато знаю, что послужило причиной этой аномалии.
На экране возникло трехмерное изображение человеческой фигуры, в основном окрашенной в бледно-голубые тона.
– Это ваша энергетика в обычной ситуации, – пояснил Хирург. – А сейчас начнется закачка в аппарат магической энергии. Вот, смотрите!
В углу экрана замелькали цифры таймера, индикатор магического поля начал показывать приток энергии, и одновременно стала темнеть фигура. Магия распределялась по телу неравномерно, в первую очередь она растекалась вдоль вен и артерий, потом расходилась по более мелким сосудам и лишь под конец закрасила все непроглядной синевой, а затем и чернотой. И так же быстро рассеялась, когда сканирование перешло в стадию оттока энергии.
– А теперь для сравнения посмотрим одну из старых записей, – предложил заведующий отделением, стоило фигуре окончательно обесцветиться, и запустил новый ролик.
На этот раз энергия проникала в тело равномерно со всех сторон, но при этом цветовая гамма лишь слегка потемнела, бледно-голубые оттенки сменились насыщенной лазурью.
– Заметили интересную особенность? – спросил Хирург, остановив воспроизведение.
– Заметил, – кивнул я и потер левое плечо.
Если раньше энергия проникала в меня равномерно и понемногу, то теперь она вливалась через оставленные клыками вампира раны, расходилась по кровеносным сосудам и стремительно наполняла тело. А потом уходила, словно рана неким образом пробила целостность организма, призрачной пуповиной соединив его с полями магической энергии. Всякий раз после сканирования внутренней энергетики укус ныл сильнее обычного, неприятная пульсация начинала отдаваться в голове.
– Первый раз наблюдаю подобный эффект, – сообщил заведующий отделением. – Вы как шар с клапаном: энергия легко заполняет вас и столь же легко покидает. Идеальная проницаемость, абсолютный отклик. Но есть и хорошая новость: за счет равномерного распределения магии в организме вы не испытываете от этого ровным счетом никаких неудобств. Удивительно! Такого эффекта не даст даже пачка экомага натощак.
– В вампира хоть не превращусь? – пробурчал я, не особо воодушевившись услышанным.
– Нет, конечно! Это иной биологический вид. Как-то я вскрывал вампира, так у него оказалось два сердца.
– Серьезно? – удивился я. – Проводили вскрытие вампира?
– Давно дело было, – вздохнул Хирург. – Никакого оборудования, из инструментов только скальпель и ножовка, да еще тело хорошенько промерзнуть успело. Дорого бы отдал за такую возможность сейчас. – Он посмотрел на меня и подмигнул. – В следующий раз, как вампира пришьете, везите тело с собой.
Я посмеялся шутке, но врач оказался предельно серьезен.
– В самом деле, это очень помогло бы исследованиям. В том числе и вашего случая.
– Собираюсь держаться от этих тварей подальше, – поежился я. – Скажите лучше, чем мне это грозит?
– Понятия не имею, – развел руками Хирург, – случай уникальный. После укусов вампиров выживших еще меньше, чем после нападений оборотней. Фактически первый документально зафиксированный случай – это вы и есть.
– Повезло так повезло!
– Ну вы же еще живы, – философски отметил заведующий отделением. – Никакого заражения биологического характера при укусе не произошло. Полагаю, сказалась нестабильность вашей внутренней энергетики вкупе с резким скачком интенсивности магических полей и травматическим воздействием. Зато теперь перепады энергетического излучения вам особо не страшны. Правда, как это скажется в дальнейшем, предсказать пока не возьмусь. И если надумаете выбраться из Форта, следите за давлением. Сейчас оно у вас пониженное, а раньше было в норме. Возможно, это какой-то побочный эффект.
– То есть никаких противопоказаний?
– Надолго лучше не уезжать. И в следующую пятницу ко мне на осмотр. Запишу на это же время.
– Спасибо!
Я попрощался с врачом, в некоторой прострации спустился на первый этаж и встал на крыльце, не чувствуя ни мягких лучей летнего солнца, ни дуновений ветра.
Из огня да в полымя!
Вот ведь угораздило вляпаться! Но с другой стороны – теперь таблетки ждать без надобности.
О! К слову о таблетках, надо к Бородулину заехать. У него для Платона новая партия готова, да и Клондайку запасы пополнить стоит.
Я нацепил на голову кепку и отправился домой.
По дороге пришла мысль завернуть к соседям, так и сделал. В «Большой Охоте» посетителей не оказалось, продавец листал невесть где раздобытый глянцевый журнал. С голыми бабами, наверное, – уж больно шустро сунул его под прилавок.
– Привет, Дим! – поздоровался я. – Хозяин у себя?
– Не, уехал.
– А Саня?
– В подвале.
– Тогда спущусь.
Саня-чародей сидел в любимом кресле, теребил бородку и задумчиво раскручивал на лакированном подлокотнике автоматный патрон.
– О, привет, Хмель! – встрепенулся он, подхватив уже полетевший вниз боеприпас. – Как здоровье?
– Жить буду, – вздохнул я, опускаясь в свободное кресло. Как-то мне после сегодняшних откровений было нехорошо. – Так доктор сказал, а он врать не будет.
– Докторам надо верить! – рассмеялся чародей. – Но чего-то ты бледный какой-то.
– С обследования, – сообщил я и в свою очередь поинтересовался: – Ты чего с патроном делаешь? Это же Клондайка вотчина.
– Да знаешь, – неопределенно поморщился Саня, – заказ нам интересный поступил, а даже не знаю пока, как к нему подступиться.
– Что такое?
– Держи! – Чародей кинул мне патрон и спросил: – Что скажешь?
Я присмотрелся и пожал плечами.
– Патрон как патрон. Хотя… пуля, что ли, неродная?
– Угадал.
– Это не из тех, которые горожане разработали? – предположил я. – Против алхимических амулетов?
Отводящие пули амулеты делились на колдовские и алхимические. И если спецпули пробивали защитное поле первых, то со вторыми такой номер не проходил. Они считались абсолютно неуязвимыми, пока в прошлом месяце разведгруппа горожан не применила принципиально новых боеприпасов.
– Из тех, – со вздохом признал чародей. – У Братства наверняка что-то аналогичное имеется.
– Не сомневаюсь даже.
Традиционно самыми сильными считались городские алхимики, но в свое время Братство ухитрилось переманить нескольких специалистов, и те обучили чародеев основам своего мастерства. А вот в Форте алхимиков не было вовсе.
– В этом-то все и дело! – вновь вздохнул Саня. – Высокое руководство подрядило нас найти решение. Обещали неплохо заплатить. Да и вообще…
Я кинул патрон обратно и спросил:
– Почему именно вас?
– Это у Клондайка какие-то свои подвязки. Может, и не только нас, не знаю.
Саня явно чего-то недоговаривал, но я с расспросами приставать не стал. И так ясно, что этот заказ неспроста. Чародеи в большинстве своем работали на Братство, а эта задачка как раз для них. Так кого еще подтягивать? Саня у нас уникум в своем роде.
Я покачал головой.
– Мой совет: не распространяйся об этом. И Колю предупреди.
– Думаешь, горожане диверсию устроят? – усмехнулся Саня. – Фигня же!
– Не горожане.
– Братство?
Я усмехнулся.
– Братство вежливо попросит поделиться с ними ноу-хау на добровольно-принудительной основе, а вот гимназисты тебе голову оторвут, чтобы в чужие дела не лез.
– А они тут каким боком?
– А почему разобраться попросили вас, а не их? У них там целые кафедры исследовательские! Ну сам посуди, а?
– Так не их профиль! – азартно выкрикнул чародей.
– Все, что происходит в Форте, их профиль. Просто новый директор свою линию гнет. Раньше новые амулеты чуть ли не каждую неделю появлялись, теперь одно и то же клепают. И ничего не улучшают особо. Нет зачатков дара – до свиданья, активные амулеты не для тебя, только пассивные обереги. И с Дружиной у Гимназии уже отношения не те. Дружба дружбой, а табачок врозь. Все новое и мощное уже без материальных носителей. Хочешь использовать – нанимай колдуна. Гимназисту алхимический амулет – тьфу и растереть, а тут вы им монополию перебиваете. Кто такому обрадуется?
Саня посмотрел на меня с неприкрытым сомнением:
– Слушай, Хмель, день не задался, да? Или с Иринкой поцапался? Чего ты мне мозги полощешь?
– Мое дело предупредить.
– Да ну тебя! – отмахнулся чародей. – У меня и так голова пухнет!
– Так поделись, не держи в себе, – усмехнулся я, поудобней устраиваясь в кресле.
Возвращаться в бар и вставать за стойку не хотелось. Путь Ваня отдувается. В следующий раз не будет, как Саня выразился, мне мозги полоскать.
Чародей пригладил короткую бородку и показал патрон.
– Это специальный алхимический сплав. Абсолютно нейтральный к магическому излучению.
– На него магия не действует? – заинтересовался я.
– На него магия действует, он на магию не действует.
– Объясни.
Саня поднялся на ноги и принялся расхаживать от стены к стене.
– Обычная пуля минимально, но искажает магическое поле. Амулеты улавливают эти искажения, вычисляют траекторию, скорость и тип объекта. В нужное время – хлоп! – и срабатывают! А пули из этого сплава никак на поле не воздействуют. Невидимки! Стэлс-система!
– Хочешь повторить сплав? – предположил я.
– Хрен там повторишь! – выдал чародей. – Не зная технологии, это не всякий алхимик повторит. Но вот что-то подобное замутить можно.
– И как?
– Двухкомпонентная система! – выдал Саня с видом безумного изобретателя. – В пулю помещаются два кристалла: один пустой, другой с залитой магической энергией. Оба экранированы. Плюс управляющее заклинание. Тогда если за счет пули создается положительное искажение – излишки энергии из окружающего пространства закачиваются в пустой кристалл, а если за пулей остается разряженный след, выбрасывается магия из полного накопителя. Как тебе, а?
– И за чем тогда дело стало?
Чародей сразу поскучнел.
– Это на словах все просто, а расчетов выше головы. Управляющее заклинание сделать, алгоритм анализа изменений разработать. Потом испытания для оценки погрешности, которые в амулетах заложены. После этого финальная подгонка, чтобы вероятность поражения цели сделать не меньше семидесяти пяти процентов для начала. А еще носители нужны!
– Носители?
– Ну, кристаллы. Мы сейчас горный хрусталь используем. Закупаем специально ограненный, подготовленный под заливку энергии. Коля предлагает кварц с нашего карьера брать, но сомневаюсь я чего-то. Столько мороки с гранением! Да и энергоемкость ниже. Не уверен, что и хрусталь подойдет. А на первом этапе, чтобы просто обкатать идею, я бы, честно говоря, алмазы использовал.
– Губа не дура, – посмеялся я.
– Никто знакомый алмазы по дешевке не продает? Там ма-а-аленькие подойдут. Малепусенькие совсем.
– Алмазы? По дешевке? Ну ты дал!
Из всех камней алмазы годились для заливки магической энергии лучше всего. Магию даже измеряли каратами: одним каратом считался объем энергии, который помещался в алмаз весом в один карат.
– Очень надо, – расстроился Саня. – У алмазов еще и магическая наводка наименьшая. Алхимические амулеты сверхчувствительные, это тоже свою роль сыграть может. Мне же только на обкатку идеи! Если все сработает, систему на тот же хрусталь перевести вообще не проблема будет! Наверное…
– Так купи. И в счет оплаты попросите. Выделяли же раньше вроде. В чем проблема?
– Так дорого! Каждый выстрел даже не золотым получаться будет, бриллиантовым! Если просить алмазы, их по рыночной цене посчитают и выплаты уменьшат. Нам бы взять деньгами и алмазы самим купить. Подешевле. Их же не один и не два надо, там серьезная экономия получится!
– Да понятно! Понятно! – Я поднялся из кресла и почесал затылок. – Ладно, есть у меня контакт в ювелирном бизнесе, спрошу.
– Спасибо!
– Что – спасибо? Деньги готовьте!
– Это к Коле.
– Но пока ничего не обещаю.
Я попрощался с чародеем, поднялся из подвала и воспользовался черным ходом магазина, чтобы пройти напрямик на задний двор.
Надо баньку затопить. Пятница, вторая половина дня, скоро Ирина с работы освободится, а у меня баня не топлена.
Непорядок.
Банька удалась на славу. И погрелись, и расслабились.
В баню с подругой сходить – это прямо-таки рафинированное удовольствие получается, в чистом виде. Особенно если не в ссоре, да еще и не виделись перед этим больше месяца.
Отметили встречу, в общем. Попарились.
Правда, вместо пива я пил травяной чай – алкоголя в последнее время особо не хотелось, да и мутило меня после выпитого. Не мутило даже, наверное, а в сон клонило. Кружку пива выпью – и на боковую. То ли потепление так подействовало, то ли пониженное давление сказывалось.
Ирина тоже на пиво не налегала, и кувшин остался нетронутым.
– Слава, я спать! – сразу объявила девушка, накинув длинный банный халат. – За неделю после возвращения вымоталась больше, чем за всю командировку. Сейчас задрыхну без задних ног.
– Ага, давай. Я пиво Ивану отнесу и тоже поднимусь.
– Жду.
– Сейчас.
Но вышло все совсем не так. Только сунулся в бар – и лицом к лицу столкнулся с Климом.
– Какими судьбами? – удивился я и сразу хлопнул свободной рукой себя по лбу. – А, точно! Стас Кудрин, день рождения! Ты предупреждал, помню.
– А про скидку помнишь?
– Как с куста!
Стаса Кудрин был заместителем Климова, и на сегодняшний вечер братья забронировали сразу три стола на улице. Надо ли говорить, что знакомых в этой компании у меня оказалось предостаточно и не выглянуть к гостям я попросту не мог.
– Сейчас подойду, – пообещал я Климу и отвлекся на разговор с Николаем Гордеевым.
Перекинулись с ним парой слов да раздавили по рюмке самогона, и я вышел на улицу, прихватив с собой кувшин пива. А в итоге весь кувшин сам и выпил. Братья употребляли под горячее все больше принесенную с собой водку; мрачный Иван подсчитывал недополученную выручку, но молчал. О важности полезных связей он знал ничуть не хуже меня.
А Братство… Братство – как ни крути, это навсегда.
Очень быстро накатили сумерки, похолодало, и находиться на открытом воздухе стало как-то слишком уж зябко. Я решил закругляться и огляделся в поисках именинника, но Стаса нигде видно не было.
– Куда твой зам убежал? – спросил я у изрядно набравшегося Клима.
– Оксанку клеит, – ответил Климов и задумчиво подпер щеку ладонью. – Ну а почему нет? Стас холостой и при должности, племянница у меня девка видная, есть за что ухватиться, правда, уж больно непутевая…
Я не стал слушать пьяных словоизлияний и потихоньку сбежал из-за стола. Только вошел в бар, и болтавшая до того с широкоплечим черноволосым парнем Оксана пулей метнулась на кухню.
Стас Кудрин обернулся и шагнул ко мне с открытыми объятиями.
– Вячеслав Владимирович, дорогой!
Мы обнялись, и я вывел хмельного именинника на улицу. Усадил там его рядом с Климом и вернулся в бар.
– Водку жрут? – спросил Иван.
– Ее, родимую, – подтвердил я и поежился.
Замерз на улице, так и морозит.
– Дядь Слав, не заболели? – забеспокоился помощник. – А то бледный шибко.
– А? Нет, нормально. Просто не стоило после бани на улице сидеть, продрог. Воды кувшин налей, пойду греться.
Ваня отправился на кухню, а я достал из-под прилавка графинчик с настоянным на травах самогоном и набулькал две рюмки.
– Да не стоит… – замялся вернувшийся с водой Иван.
Но я даже слушать ничего не стал.
– Чисто символически. За пятницу!
Мы выпили, и самогон резанул горло непривычной резкостью. Я шумно выдохнул, взял кувшин и отправился наверх, но на крутой лестнице неожиданно закружилась голова. Мир стал каким-то нереальным и расплывчатым, ноги подогнулись, и, чтобы не упасть, пришлось усесться на ступеньку. Чудом кувшин не рассадил…
По губе потекло что-то теплое, я провел пальцем под носом и увидел красный мазок. И сразу закапала кровь.
Да что же такое-то?!
Я запрокинул голову, а потом и вовсе улегся на спину. Затылок очень удобно устроился на краю ступеньки, и беспокоило лишь, что кто-нибудь выйдет в коридор и увидит меня в таком виде.
А впрочем – да и хрен с ним. Тут не о чужом мнении беспокоиться стоит, а как бы копыта не откинуть. Очень уж резко прихватило на этот раз. Похоже, не стоило на пиво налегать.
Понемногу головокружение и слабость отступили; я уселся на лестнице, плеснул из кувшина на ладонь, стер с лица кровь. Потом поднялся на ноги и едва не уселся обратно. Но устоял и по стеночке, по стеночке доковылял до второго этажа.
Тихонько отпер дверь спальни, шагнул через порог, и неожиданно отчетливо по коже скользнул призрачный холодок охранных чар. Опознали – и тут же отступили, уснув до поры до времени. Только ломота в зубах и осталась.
Но это не страшно. Совсем не страшно…
Ирина давно спала, я поставил кувшин на тумбочку и ушел в ванную комнату. Умылся, отдышался и забрался в кровать осторожно-осторожно, чтобы ненароком не разбудить подругу. Нет, в другой ситуации я бы, пожалуй, даже приложил к этому определенные усилия, но не сегодня. Не в том состоянии, совсем не в том.
И то ли будет утром…
Клондайк
18 июня, суббота
Субботнее утро обычно рабочее. Магазин открыт до обеда, хотя Дима выходной, покупателей чаще всего принимаю я, но случается делать это и Сане, а теперь еще и Миле. Но Саня где-то завис со вчерашнего вечера, поехал с друзьями встречаться, а у меня все равно дела в мастерской, так что Мила осталась в студии, охая и проклиная свою вчерашнюю активность в спортклубе. Она уже и первых два класса в один вечер умудрилась посетить, так что боль во всех мышцах сразу навалилась прямо с утра. И это только начало, завтра будет хуже. Надо бы к вечеру баню натопить, хоть немного поможет.
Едва сел за верстак, в дверь позвонили. Зашли двое пацанского вида, потоптались, посмотрели на то, что выставлено в витринах, покрутили в руках помповые «рем» и «браунинг» десятого калибра, расспросили о патронах, но так ничего и не купили. Ну и ладно, таким и продавать что-то не сильно хочется, хотя никакого криминала в этом нет. Если с пломбированием спуска, то кому угодно можно. Все равно пломбу только на КПП получится снять.
Засел за пресс и, крутя карусель, быстро снарядил три сотни тех самых патронов, под которые вчера гильзы и пули готовили. Первый десяток измерил микрометром, убедился в том, что они получаются ровно два и восемь десятых дюйма в длину, и погнал прессовать дальше. Патроны одинакового калибра отнюдь не обязательно одинаковы по длине, все от формы и веса пули зависит.
Так… новые винтовки я собрал на базе LAR-8 от все той же незабвенной «Рок Ривер Армз». Почему? Причин несколько: они надежней, чем стандартные, из-за другой формы затвора, загрязнение для них совсем некритично. И они сделали эту модель такой, что она принимает стандартные магазины от FAL, каких у меня куча и планов на которые много. Минус в том, что большая часть деталей с другими AR-системами не взаимозаменяема, но совершенства ни в чем не бывает. Главное, что другой ствол на нее встал. Ну и магазины пришлось чуть подточить под толстую пулю.
И что я получил? Три винтовки под калибр.375 «раптор», со стволами длиной в шестнадцать, восемнадцать и двадцать дюймов. И триста патронов к ним – сто «обманок», которые показывают амулету, что пуля весит в два раза больше, чем на самом деле, сто «пустышек», которые просто «выгрызают» в том месте, куда попадают, немалые полости объемом эдак в литр, не меньше, а может, и больше, еще испытать нужно, и сто обычных пристрелочных, для испытаний. И вот испытаниями я сегодня и займусь, а заодно и пристрелкой. Зажигательных пока нет, но ими займусь уже в понедельник.
Прицелы готовы, все с быстросъемными кронштейнами. Поскольку это все для себя, на прицелах не экономил, хоть и с ума не сходил. Все три – «Vortex Stryke» с толковой подсвечивающейся сеткой, увеличение от одного до шести. Можно и как «ред-дотом» пользоваться в ближнем бою, и стрелять вполне далеко. У прицела к нашей СВД стандартное увеличение вообще четыре с половиной, к слову. Один из прицелов с рунами, то есть одновременно ночник и ауровизор, правда, выглядит не слишком эстетично, приходится обматывать его прозрачным скотчем, чтобы накладные руны от отдачи не слетали. Трубка на двадцать пять, а кольца пришлось ставить на тридцать, в родные влезать перестал, а заодно точить вкладыши. Вроде и мелочь, а замучился их подгонять. Но подобные прицелы себя оправдали тысячекратно, наверное, по своему опыту скажу. Поэтому и делаю их только для себя и даже не слишком рассказываю про них. Как и про чародейский глушитель, сооруженный Саней.
Так, и четыре карабина под сорок пятый, я даже из квартиры притащил тот, что для Милы собрал. Все на пристрелку и испытания.
Зазвенел телефон.
– На проводе, – снял я трубку.
– Коль, это я, – послышался голос Хмеля. – Зайду новый ствол посмотреть? Ну, тот, что ты вчера рекламировал.
– Забегай. Ты со двора?
– Со двора.
– Сейчас открою.
Заодно чайник включу, как раз время второй утренней чашки. Или третьей? Третьей вроде, две уже выпил.
Кот вместе со мной выскочил из мастерской и понесся наверх по лестнице, я услышал, как он протиснулся в свою персональную дверцу в студию. А я поднялся на один пролет и распахнул дверь во двор, прищурившись от яркого солнца. Потом вышел сам на крыльцо, подставив ему лицо. Хорошо-то как… Ну почему Приграничью не провалиться куда-нибудь к теплым морям? Чтобы вот тут пляж и пальмы на ветру? Лучше было бы, правда?
Щелкнул замок в задней двери паба, во двор вышел Хмель.
– Здоров.
– Здоров, Слав.
– Держи. – Подойдя, он перебросил мне небольшой пакет, в котором что-то пересыпалось. – Твоя медицина, глотай и не болей.
– Отлично! – Я вновь подкинул сверток и поймал. – Тут что, на полжизни запас?
– Надолго хватит. Решил сразу оптом выкупить.
– Сколько должен? – Я пропустил его в дверь и закрыл ее за собой. На лестнице опять воцарился полумрак.
– Да сейчас пересчитаем, если карабин возьму.
– Пошли вниз. Чай будешь?
– Буду, чего не быть-то?
Он прошел в мастерскую, глянул на разложенные по верстаку стволы, присвистнул:
– К войне готовишься?
– Да почти. Пытаюсь новые горизонты приграничного оружестроения открыть, вот и навез. Смотри, я вот про что говорил. – Я взял со стола сразу два карабина под сорок пятый, со стволами разной длины, поднял перед собой. – Длинный и короткий. Эффективны, я думаю, метров до семидесяти, у сорок пятого баллистика так себе. Этот поточней будет, этот поразворотливей. Магазины пока по тридцать, но длинноваты для скрытного, так что часть потом подрежу, сделаю из них двадцатки.
– А зачем? – Хмель сразу сцапал короткий.
– В сумке или под одеждой удобней, даже в машине поразворотистей. Этот гляди как торчит. Втыкаешь двадцатку, в разгрузке – тридцатки, удобно.
– А, понял.
– Приклад «эймсовский» поставил, он легкий и прочный, пятипозиционный, – показал я на длинном карабине, как приклад перемещается.
– Совсем складных нет?
– На эту систему не встают, тут же демпфер в прикладе, – постучал я пальцем по трубке, обтянутой мягким пластиком. – Есть рокриверовские с газовым поршнем, там складной, но я пока не разобрался, как их под наши реалии адаптировать.
– А я тут у кого-то видел «хеклеры» под сорок пятый, хвалили.
– Там пластик сплошной, никакой защиты не нанесешь. Да и левая поставка какая-то, у меня к военному оружию доступа нет.
Хмель между тем несколько раз приложился, целясь в дверь, удовлетворенно хмыкнул, затем сказал:
– Легкий. И удобный. Миле такой сделай.
– Уже сделал, этот – ее, – показал я на лежащий на столе.
– Сколько?
– Думаю, что не дороже таблеток. Забирай. Четыре магазина в комплекте. Что-то еще нужно?
– Сумка есть какая-нибудь, чтобы носить?
– Специальной нет, – покачал я головой. – Могу дать вот такую хрень, – полез я в шкаф со снаряжением и вытащил сверток плотной кордуры, развернул. – Типа боекомплект по тревоге. Поучи под четыре магазина и ремень. Если шухер или что-то, просто перекидываешь через плечо, и у тебя все с собой. И вот дополнительные под фонарь и рацию.
Он отложил карабин, накинул ремень на себя, воткнул магазины в подсумки. Кивнул удовлетворенно.
– Ладно. Тогда карабином мы с таблетками разбежались, а это в чек впишу. Патронов дай, у меня сорок пятого нет, и прицел, что ли, какой-нибудь. Только недорогой.
– Патронов каких?
– Разных, сам прикинь, чтобы все магазины заполнить, ну и еще пристреляться. Чистить чем?
– У тебя же для револьвера «ортис» есть, им и чисть, калибр одинаковый. А прицел… – Я задумался, потом полез в другой шкаф и вытащил коробку. – «Сайтмарк», из новых. Самый дешевый из добротных, меньше сотни стоит там. Только пристреляй, понял? – Я вытряхнул из коробки на ладонь небольшой прицел открытого типа. – Пять степеней яркости, пять прицельных марок, но лучше только точкой пользуйся, остальные слишком картинку забивают. Глюк у него бывает: изредка сам по себе отключается во время стрельбы, но просто пальцем ткни – и включится заново. Крепление быстрое, сидит плотно, эс-тэ-пэ не сдвигается. Высоковат немного, но для «арки» это даже плюс.
– Тяжеленький. – Слава, взяв у меня прицел, взвесил его на ладони.
– Зато крепкий, люминя не жалели. Поэтому и говорю, что из надежных самый дешевый.
– Он уже под наши батарейки?
– Да, давно переделали.
Я ношу все прицелы в Кишку – сидит там один толковый хлопец-электронщик, телефонами торгует, а заодно все что угодно под магические элементы переделывает. И цены при этом не ломит.
– Понял. Давай, посчитай все, что сверху, и патроны, – кивнул Слава, вытаскивая из поясной сумки чековую книжку.
– В удостоверение вписать не забудь. – Тут я чуть голосом надавил. – А пока дома держи.
– В понедельник сделаю, обещаю. Вечером забежишь?
– Без понятия пока, планов громадье на сегодня. Кстати, ты на базе Патруля в спортзале был?
– Нет. Заглядывал только разок. А что?
– Как он вообще?
– Нормальный. Железа много, мешки есть, народу умеренно. Ладно, отсыпь патронов и считай деньги, мне бежать надо, – потряс он чековой книжкой.
«Широкого» брать не стал: вдруг Миле понадобится, – выехал на «Экспедишне», выгнав его на улицу через задние ворота. Стволы в чехлах и сумку с магазинами свалил сзади.
На Красном сегодня людно, суббота, даже машин хватает. Трое мужиков в оранжевых жилетах забивают выбоины в асфальте смесью глины и гравия. Слышал, что в эту смесь наловчились что-то еще добавлять такое, что она даже в лужах не раскисает, так что самые большие ямы уже заделали более или менее. Правда, покрытие теперь и вовсе на лоскутное одеяло похоже. Кстати, надо бы пару грузовиков с гравием самим заказать, двор подсыпать.
На площади Павших по-прежнему музыка и толпа народу в павильончиках вокруг памятника. Туда даже многие торговцы из Кишки свой товар вытащили, людям не слишком хочется в солнечный день под землю спускаться. И пахнет пончиками, кажется… ну точно, вон прямо в палатке их делают и в кульках продают.
По тротуарам на торговом участке Красного народ гуляет и вовсе массово, а напротив недавно открывшегося супермаркета «Север» еще и такси выстроились, целых три потрепанных легковушки с самыми настоящими знаками на крыше. Это уже точно прогресс. Впрочем, с тех пор как дружинники повадились тормозить машины на предмет проверки трезвости водителя, особенно по вечерам, в таксистах возникла потребность.
Не доезжая до «Морга», свернул налево и подкатил к воротам базы Патруля. А вот тут как раз многолюдья не видно, только дежурная смена на службе, а остальные выходными наслаждаются. Проехал, предъявив документы, через КПП, завернул на минутку на стоянку перед подъездом штаба резерва и с некоторым удивлением обнаружил там защитного цвета «хантер» Мстислава Лихачева, своего непосредственного начальства, так сказать. Подумал секунду и решил зайти поприветствовать.
В штабе резерва только дежурная по связи сидела в стеклянной выгородке. Поздоровался с ней, она мне молча показала пальцем на дверь кабинета – мол, там он. Стучаться не стал, просто вошел. Кабинет у Мстислава не персональный, а сразу на несколько человек, но сейчас я нашел его там одного. Лихачев с сосредоточенным видом стучал по клавишам ноутбука.
– Планы планируешь? – спросил я. – Побед?
– Конечно. – Он кивнул. – В победах ведь главное задницу прикрыть, самый, так сказать, источник этих побед. Чего пришел?
– Да удивился, машину увидев. Дай, думаю, зайду и своими глазами увижу, как начальство законного выходного для службы не жалеет.
– Потрясен? Тогда у меня для тебя радость – график рейдов на следующий месяц. Читай и отменяй свои планы.
– У меня лучше предложение есть. – Я отодвинул стул и уселся напротив командирского стола. – Идти в рейд надолго. Может, даже на… как получится, короче.
– Куда? – Он уже серьезно посмотрел на меня.
– Вниз по Светлой, лодками. Там до сих пор для нас терра инкогнита, не знаем ни хрена. Кто-то должен рано или поздно место проверить.
– Зачем?
Не удивление, а предложение аргументировать.
– Да за тем, что там можно что угодно кому угодно делать, а мы тут и не заметим.
– Давай не темни. – Он чуть поморщился. – Что у тебя-то самого за интерес? Прямо ты как возьмешь и надолго все дела свои забросишь?
– Интерес есть. Но это не отменяет нужности рейда, согласись.
– Если твой интерес нас потом в какие-нибудь проблемы не втянет. И в любом случае приказ на такой рейд надо мотивировать.
Вопрос законный, служба есть служба. Но к этому еще нюанс: Мстислав, насколько я уже разобрался, входит в число тех, кто поставляет с той стороны в Форт всю «гумпомощь». Так что, несмотря на вроде бы и не такую высокую должность, влияние его в городе куда как велико. Выше его только Доминик, брат Диего, а дальше уже прямой канал на Большую Землю, и следующий по порядку начальник сидит уже там. К чему это? Да к тому, что с Мстиславом играть втемную не следует. И если он потом узнает, что у рейда была совсем иная цель, то можно испортить отношения. Причем не только с ним.
К тому же он точно в курсе истории с картой, тут никакого сомнения нет.
– Есть некие идеи по поиску полезных ископаемых.
– По той карте? – сразу уточнил он.
Ну что я говорил?
– Не совсем. На карте как раз данных по этому району не хватает, она почти не заполнена. Но есть некая общая идея, которую надо бы проверить. Может, реальная идея, а может, и нет, дерьмо, а не идея, но, не проверив, не узнаешь.
– С кем обсуждал?
– Пока ни с кем. Даже со своими только в принципе.
– Ну и не обсуждай, не надо. Линева в курс дела введешь?
– Пока нет. По результатам – скорей всего.
– А меня?
– Уже ввел. В части касающейся.
– Я про результаты, – он усмехнулся.
– Думаю, что если будут результаты, то узнают о них все, кто Фортом рулит. Результат если и будет, то очень большой, в карман не спрячешь и гриф не налепишь.
Мстислав задумчиво посмотрел в окно, за которым на заборе расчирикалась стайка воробьев, затем сказал:
– Идея хорошая, рейд тоже нужен, согласен. Особенно важна территория от Светлой до границы с Севером. Староверы по правому берегу не живут и туда не ходят, насколько я знаю, информация даже от них не поступает, не знают – и все тут. И так слова от них не добьешься, а тут для них тот берег прямо запретная зона. А там что угодно может быть. Были даже разговоры затащить сюда самолет и там авиаразведку учинить, да не летает тут ничего, ты в курсе?
– Конечно. Наводки поля и все такое, чем дальше от земли, тем больше. Плюс силовые линии на высоте.
– Так точно. И руки на самом деле не доходят, хотя рекой людей послать давно следовало. Когда собираешься?
– Как только, так сразу. Тянуть не буду, у меня все готово.
– От нас нужно что-нибудь?
– Что-нибудь для измерения интенсивности излучения и перепадов поля. Лучше чем обычный чарофон. В Патруле должно быть.
– Найдем, – сказал он сразу. – Ладно, приказ на рейд составлю. Но ты сразу учти, что информация уйдет кому надо уже сегодня.
Мне осталось только плечами пожать:
– Я как бы догадывался.
– Тогда по рукам. Еще что-то?
– Нет, я на стрельбище приехал, пристрелка и все такое.
– Новое что-то?
– Пока не знаю, – ушел я от прямого ответа. – Так, экспериментирую. Кстати, между «сверхновыми», что Диего делает, и «неугасимым светом» вашим ничего общего нет?
– Нет, конечно. – Мстислав ухмыльнулся, из чего я сразу сделал вывод о том, что общее есть.
На все три оставшихся карабина под сорок пятый посадил «ред-доты» «Vortex», пристрелял и разложил оружие по чехлам. Тут ничего особо нового, разве что убедился в том, что работает оружие без затыков. Дольше возился с новыми винтовками. Сначала довольно быстро пристрелял их со станка на сто метров, с легкой и тяжелой пулей, потом начал разбираться с баллистикой на дистанциях до пятисот. У меня под этот калибр даже баллистических таблиц нет, все самому надо пересчитывать. Поэтому пришлось прикреплять скотчем на фанерные мишени большие листы бумаги со шкалой, опять стрелять со станка, засекать падение, переводить все в клики прицела и записывать. Ветра тут особого не было, стена прикрывает, так что бокового увода в расчет брать особенно и не пришлось.
Впечатление… да хорошее, пожалуй. Настильность пусть и не рекордная, но все же приличная. Скорость разумная, я хронограф принес. Прямой тяжелой пули к двумстам метрам ушел, уже достижение, а легкая и на три сотни особых поправок не требовала. С медленным порохом, который я использовал, скорость нарастала на двадцать метров в секунду на каждые два дополнительных дюйма ствола. Шестнадцатидюймовый ствол понравился меньше, восемнадцать и двадцать работали идеально.
Отдача… отдача терпимая, куда мягче, чем от тех же моих «марлинов» под 45–70. Можно достаточно быстро стрелять с рук из положения стоя, дульный тормоз работает как надо.
В завершение проверил амулетом, блокирующим механизм, – только руны чуть засветились. Нормально. Вполне можно пользоваться. А что по эффективности «спецпатронов» – так ничего нового, точно такая же, как у и тех, какими из «ругер гайда» стреляю. Пули одни и те же, просто скорость разная, этот патрон послабей все же. Энергии поменьше, но наши патроны не энергией работают.
В завершение же пострелял из «фала» и обычной «ларки», то есть LAR-8, после чего радость несколько померкла. Боевое оружие все же должно стрелять именно так. И именно такими патронами. И прямой выстрел такой же иметь. А то, что построил я, все равно компромисс. Ну да ладно, имеем что имеем. В довершение снял один «аппер» с длинного карабина под сорок пять и пристрелял его с коротким. Пусть будет в запасе, руны на болт-карриер потом нанесу, они ничего не изменят.
Хотел новую винтовку с Саниным магическим глушителем попробовать, но тут СОБР Дружины приехал пострелять сразу на двух «вепрях», а мне такую вещицу светить не хотелось. Так что ладно, в другой раз. Просто поздороваться подошел, с некоторыми оттуда знаком после известных событий, когда СОБР нас прикрывал, а мы в другую реальность возьми да и провались, где гоняли нас как зайцев по полю.
Хмель
18 июня, суббота
Утро не разочаровало – навалилось и скрутило так, что любо-дорого. Будто не собственное пиво пил, а денатурат голимый. Голова трещала, аж собственных мыслей слышно не было.
Ладно хоть у Иринки за время командировки накопилось немало дел, поэтому она убежала с самого утра. Но и так, целуя меня на прощанье, все же отметила:
– Какой-то ты бледный сегодня!
– Не выспался, – ответил я, растягивая на лице стоическую улыбку.
– Долго вчера сидел? Я заснула, тебя еще не было.
– Да там Клим со своими гулял, пришлось задержаться.
– Ладно, – чмокнула меня в щеку Ирина. – Отсыпайся тогда.
– Ага.
Я закрыл дверь и вернулся в спальню, но в кровать ложиться не стал, а вместо этого разобрал тайник-радиоприёмник и долго тасовал пилюли, подбирая оптимальную комбинацию. Но зато обошелся всего тремя таблетками, и уже через пятнадцать минут от головной боли не осталось и следа. Бодр и полон сил, ага. Для печени, конечно, ничего хорошего, но с печенью у меня полный порядок, выдюжит.
Прицепив на пояс кобуру с «таурусом» – пятизарядным револьвером одновременно сорок пятого и четыреста десятого калибров, – я надел рубашку и спустился в бар. Иван уже готовил на кухне завтрак, но в этом ничего удивительного не было: он давно позабыл о съемной квартире и жил с гимназистками в свободной комнате на втором этаже.
– Эксплуатируют тебя, – не удержался я от ехидного замечания.
– Да ну их! – отмахнулся Иван. – У одной одна диета, у второй другая, а так хоть поем нормально.
– Тоже верно.
– Дядя Слава, вам яичницу пожарить?
– Нет, по делам поеду, там и позавтракаю.
– По делам? А мой выходной?
– К одиннадцати точно вернусь. Только к поставщикам и обратно.
– В Луково? – сообразил Ваня и выдернул кнопку из пришпиленного к доске листка. – Тетя Маша список составила.
Я сложил листок и сунул его в карман штанов, затем подошел к окну и выглянул во двор.
– Как там на улице? – спросил у помощника.
– Не жарко.
Небо и в самом деле было затянуто серой пеленой облаков, и я решил поменять джинсовку на ветровку. Сходил наверх, переложил документы, ключи и прочую мелочовку и спустился в подвал. Не с пустыми же руками к Бородулину ехать.
Отперев массивный засыпной сейф, я распахнул толстенную дверцу, приложил медную пластину чародейского оберега к замку внутреннего отделения и мысленно – очень размеренно и четко – проговорил кодовую фразу. Пальцы уловили небольшую дрожь, и сразу раздался легкий щелчок.
Наличие магических охранных чар само по себе ничего не гарантировало, но далеко не каждый взломщик возьмется за работу, если сканер покажет наличие неизвестных чар. Профи не любят ненужного риска, да и выручка пивоварни опытных медвежатников точно не привлечет.
Ну а если кто-то прознает о нашей с Платоном схеме, то надо будет беспокоиться не о сохранности денег, а как бы голову не оторвали.
Я переложил в небольшую сумочку стопки завернутых в бумагу серебряных трехрублевок и вновь запер сейф.
Монеты я чеканил сам. И сам обогащал привозимый Платоном с той стороны сплав. Ни один здравомыслящий кондуктор не потащит через окно груз серебра, но при относительно небольшом содержании в сплаве чистого металла опасность разрушения достаточно стабильного перехода сводилась к минимуму. Платонов был в этом полностью уверен, он и брал на себя весь риск. Мне оставалось лишь сбывать новенькие монеты так, чтобы не засветиться самому.
В Луково решил ехать на «буханке». Я вообще на ней по Форту предпочитал передвигаться последнее время. Проходимость на уровне, стекла бронированные, борта стальными листами с чародейскими рунами усилены. Не броневик, но шансы уцелеть при обстреле очень даже неплохие. Опять же от магии кое-какая защита имеется. Спасибо Сане-чародею.
Кстати, надо бы и в самом деле насчет алмазов для него поспрашивать. Долг платежом красен и все такое прочее. Комиссионные опять же.
Когда я выгнал «буханку» из каретного сарая и уже возился с воротами, из дома вышла Вика. Фигуристая брюнетка заметно кренилась набок из-за ведра воды в правой руке, и коротенький халатик едва прикрывал ей… хм… попу.
– Доброе утро, дядя Слава! – улыбнулась гимназистка. – Мы займем баню? Ваня сказал, можно.
– Да, конечно! – разрешил я, забрался в кабину и выехал за ворота.
Остановив автомобиль на подъездной дорожке, я встал рядом и внимательно огляделся по сторонам и только после этого задвинул створки. Потом уселся за руль, поправил кобуру с «таурусом» и покатил потихоньку к проспекту.
А куда гнать? Не тороплюсь от слова совсем, да и дорога – яма на яме, никак с соседями не скооперируемся засыпать. Никто из-за трех летних месяцев тратиться не желает, один черт потом все снегом занесет, все неровности сгладятся.
А вот Красный проспект ремонтировали. Я обогнул грузовик, возле которого работали лопатами, засыпая ямы, двое рабочих в оранжевых жилетах, прибавил скорость и легко обогнал нагруженную бидонами телегу.
«Буханку» затрясло, но не слишком сильно. Скорость пришлось сбросить уже при пересечении Южного бульвара, где из растрескавшегося асфальта торчали трамвайные рельсы.
Ума не приложу, почему их до сих пор на переплавку не отправили, да еще и контактную сеть в рабочем состоянии поддерживают. Трамваев ни разу не видел. Если только что-то с обороной связано, кольцо до самой стены идет и вдоль нее на север тянется, но стоит ли овчинка выделки? Особенно теперь, когда Братство угрозы не представляет и минометы к Пентагону подгонять уже никакой необходимости нет?
Ну да не в моей компетенции вопросы…
УАЗ проехал перекресток и покатил по проспекту дальше. Слева мелькнула вывеска китайского кафе «Цапля», справа потянулась ограда бывшей учебной базы Братства, ныне выкупленной все теми же китайцами. Дальше замелькали жилые дома, а уже перед «штабом», как мы по старой памяти именовали здание транспортной компании «Форт-Логистика», я повернул в поселок Луково. Заехать в частную застройку можно было откуда угодно, но местные толстосумы отремонтировали вскладчину только одну из дорог, на нее и вывернул.
Дом Виктора Бородулина выглядел не лучше и не хуже соседних особняков. Высокий забор, крепкие ворота, обширное подворье. Сдав задом к воротам, я выбрался из-за руля и без особого удивления ощутил явственное давление внутри головы, сразу за глазами. Повернулся к хибаре напротив – и так же провернулось нечто незримое внутри черепной коробки.
Повышенный магический фон. Я не знал, как объяснить это; не знал даже, с чего пришла на ум такая мысль, но нисколько не сомневался, что дело обстоит именно так.
Мотнув головой, я подошел к калитке сбоку от ворот, и она немедленно распахнулась, не успел даже постучать.
– Уснул, что ли? – выглянул на улицу Семен Лымарь, состоявший при химике кем-то средним между телохранителем и порученцем.
– Задумался, – ответил я, проходя во двор. – На вот, собери заказ.
Семен задвинул щеколду, принял у меня листок с перечнем продуктов и пообещал:
– Сейчас сделаю.
Неизменный карабин двенадцатого калибра «Сайга» он, как видно, оставил в сенях, но клетчатая рубаха топорщилась на поясе столь откровенно, что без кобуры дело точно не обошлось.
Ну а что? Ему по службе вполне могли разрешение выбить.
– Здравствуйте, Виктор Петрович! – поздоровался я с химиком, который сидел за столом с самоваром и дымил папиросой. Ни дать ни взять русский купец, разве что рыжеватая прокуренная борода слишком уж кудлатая и неухоженная.
Судя по влажным волосам и теплому халату, химик только вышел из бани. Да и дымком явственно попахивало, а дом если и будут протапливать, то ближе к ночи.
Виктор Петрович затушил папиросу о дно блюдца, огладил бороду и указал на скамью.
– Присаживайся, Слава! В ногах правды нет.
Я жеманиться не стал, уселся и выставил на скамью рядом с собой сумочку.
– Чаю или чего покрепче? – спросил хозяин дома.
– Чаю.
Виктор Петрович наполнил кружку и предложил:
– Сахар, мед, варенье – угощайся.
Я покачал головой, хлебнул горячего чая, и сразу взмокла спина.
Высокие ворота, сараи, баня и дом огораживали двор со всех сторон, и ветру в нем было не разгуляться, а солнце давно перестало прятаться за облачками и активно припекало. Пришлось расстегнуть ветровку.
– Горазд ты пустой чай хлебать! – удивился Бородулин, когда я подставил под краник самовара опустевшую кружку. – С похмелья, что ли?
– Полтора литра пива и пару рюмок самогона вчера выпил, а штормит – будто полночи бухал. Давление, наверное.
– Таблетки принимаешь?
– Для давления принимаю.
– А остальные?
– Говорят, без надобности уже, – ответил я, не став вдаваться в подробности.
– И хорошо, – кивнул химик, вновь закуривая папиросу. – Печень целее будет.
Семен Лымарь уселся рядом и усмехнулся.
– Когда в крематорий повезут.
– Цинично, но все там будем, – вздохнул Виктор Петрович и спросил помощника: – Все погрузил?
– Ага.
Химик пробежался взглядом по списку и перевел взгляд на меня.
– Ты ведь не только за продуктами приехал, так?
Я расстегнул сумочку и бросил на стол сначала один звякнувший серебром сверток, затем другой. Семен сноровисто пересчитал монеты и принялся запаковывать их обратно.
– Все точно как в аптеке, – сообщил он, поднимаясь из-за стола.
– Вот и чудно! – улыбнулся Бородулин, выпустив к небу струю вонючего дыма. – Вот и чудно… – Потом он посмотрел на меня и спросил: – Значит, таблеток для тебя пока не варить? А для соседа твоего?
– Для Гордеева все в силе. И раствор тоже. Он его хвалил. Говорит, мягкий очень.
Вернулся из дома Лымарь, выставил на край стола объемную картонную коробку, сверху положил непрозрачный пластиковый пакет.
– За продукты в следующий раз сумму подобьем.
– Нашим легче, – пожал я плечами и достал из сумочки свернутый надвое файл с инструкциями заведующего отделением патологии внутренней энергетики. – Тут такое дело, хотят чудодейственные таблетки на безнадежных пациентах с Гетто обкатать. Интересно?
– Врач твой?
– Лечащий.
– То есть не Ирина?
– Нет, заведующий отделением. Я ему ничего не обещал, сами смотрите.
– Как они это по бухгалтерии проводить собираются?
– Понятия не имею. Похоже, стороннее финансирование будет.
Виктор Петрович затушил папиросу, огладил бороду и постучал пальцем по файлу.
– Слава, ты же понимаешь, что нам из тени выходить никак нельзя? Ты как себе это представляешь?
Я развел руками.
– Никак не представляю. Но знаю точно, что официально на рынок без клинических испытаний на людях не пустят. Госпиталь клинические испытания проведет за свой счет, еще и за таблетки приплатит.
Бородулин вытащил листы из пластикового файла и принялся их изучать. С подобными «заданиями» от Хирурга он сталкивался уже не в первый раз, поэтому разобрался со всем достаточно быстро. И задумался.
– Сами мы проект не потянем, – вздохнул он некоторое время спустя.
– Слишком сложно?
– Да нет, – махнул рукой Виктор Петрович. – Опытные образцы изготовить не проблема. Но пройдут они клинические испытания – и что дальше?
– А пусть заведующий регистрирует рецепт на себя, – предложил Лымарь. – А Слава с ним подпишет соглашение о разделе лицензионных отчислений. Десять процентов доктору, десять Славе, остальное нам. Неофициально. А заказ в лаборатории разместим, никто против не будет.
Тут уже я задумался.
– А станут нам лицензионные отчисления за патент платить?
– Не станут, – покачал головой Бородулин. – Как пить дать национализируют. Один вариант – продать и деньги вперед взять. Да, тут есть о чем подумать. Оставляй! Почему бы не сделать хорошее дело за чужой счет?
Я допил чай, кинул пакет для Клондайка на картонную коробку с таблетками и поднялся из-за стола.
– Увидимся.
– Да, заезжай на следующей неделе, – кивнул химик и вновь вперил взгляд в требования к действию экспериментальных таблеток. На меня он даже не взглянул.
От Бородулина я поехал на Колхозный рынок, чтобы передать таблетки Платону. Пусть даже недавние проблемы и остались позади, но держать при себе дольше необходимого столь горячий товар не хотелось категорически.
Устроив картонную коробку на пассажирском сиденье, я откинул полу ветровки и расстегнул кобуру с револьвером. Нет, дурные предчувствия меня не одолевали, просто на всякий случай. Всегда так делаю и не вижу оснований отступать от заведенной привычки.
До Платона доехал без всяких приключений. В субботнее утро народ к рынку так и валил, многие места на парковке оказались уже заняты разномастным транспортом. В основном на глаза попадались телеги, небольшие грузовички и потрепанные внедорожники, среди которых преобладали китайские копии известных и не очень моделей.
Отыскав свободное место у центрального входа, я припарковал там «буханку», просунул левую кисть в ручку пакета с таблетками для Гордеева и намотал его на запястье, а коробку сунул под мышку. Правая рука при этом осталась свободной.
Впрочем, мог и не волноваться: на крыльце стояли два охранника – с одним из них, чернявым и усатым, мы вчера даже сидели за одним столом. Только не помню, как зовут. Игорь, Илья? Нет, начисто из головы вылетело.
Ремни братьев оттягивали дубинки-шокеры, просторные форменные куртки заметно топорщились из-за бронежилетов и щитков. Шлемы в летнюю экипировку простых бойцов не входили, но чарометы с пузатыми барабанами и толстыми стволами внушали почтительное уважение одним только своим видом.
Я на ходу кивнул охранникам и прошел на рынок. Сразу свернул на лестницу административного блока, где шла торговля преимущественно одеждой и прочими хозяйственными мелочами, и поднялся в отдел Платона.
Вешалки с охотничьей одеждой, полки с зимней обувью, прилавок, кофейник, чашки, плотный аромат коньяка.
Ох ты ж елки!
– Привет, Слав! – поприветствовал меня Дмитрий – телохранитель кондуктора, заметно похудевший после недавнего ранения.
– Угу, привет! – дыхнул перегаром Платонов, опрокинул в себя рюмку коньяка и немедленно запил ее глотком кофе. – Заходи!
Я с усмешкой развернул к себе бутылку этикеткой, увидел гордое «XO» и хмыкнул.
– Красиво жить не запретишь!
– Остатки былой роскоши, – в тон мне выдал Платон и тяжело вздохнул. – Здоровье поправляю.
– Дело, конечно, нужное, но давай к делу.
Серега Платонов посмотрел на картонную коробку, наполнил рюмку и достал из-под прилавка вторую.
– Давай лучше жахнем, а? – Он покосился на охранника. – А то пью один, как собака!
– Не-не-не, – сразу отказался я. – Бросил.
– Да ладно?
– Ирина вернулась, надо соответствовать, – пояснил я, обойдя тему здоровья стороной.
– И это правильно! – наставительно заметил Дмитрий.
– Скучные вы! – обиделся Сергей и выпил.
Помахав ладонью перед лицом, я разогнал воздух и постучал по коробке.
– Товар принимай!
– Давай не сейчас, а? – неожиданно попросил кондуктор.
Я чуть дара речи не потерял. Если уж на то пошло, пьяным Платон ничуть не выглядел, так – слегка утомленным. И такой финт ушами!
Что за дела вообще?
Так прямо я и спросил:
– Что за дела еще?
– Да все непросто, – ушел от ответа Платонов и отпил кофе. – И у себя держать не хочу. Давай на неделе, а?
Я беззвучно выматерился, взял коробку и зашагал на выход.
– Слав, ты обиделся, что ли? – примирительно произнес Платон. – Да ладно!
– На обиженных воду возят, – ответил я, обернувшись в дверях. – А у меня дел полно, и придется еще об этом думать.
– Закинь в сейф просто!
– Да уж закину, – поморщился я и махнул рукой. – Ладно, потом заберешь. Только заранее предупреди, а не в последний момент.
– Заметано! Спасибо, выручил!
– Сочтемся, – проворчал я без особого оптимизма.
На обратном пути я рассчитывал проведать Клима, но ходить по гостям с коробкой, полной не самых законных медицинских препаратов, идея отнюдь не из лучших. Пришлось возвращаться в «буханку».
Вышел на крыльцо, и сразу задергался в кармане чарофон. Я досадливо выругался, перехватил коробку левой рукой и расстегнул тугую кнопку клапана.
– Подержать? – предложил охранник – тот самый, чернявый и усатый.
– Спасибо, Игорь. Справлюсь, – машинально отказался я и ответил на вызов: – Да, Ваня! Да, уже скоро. Сейчас в «Золото вселенной» заскочу – и сразу домой. К одиннадцати буду. Даже раньше.
Отперев кабину, я кинул коробку на пассажирское сиденье и в задумчивости забарабанил пальцами по рулевому колесу. Ситуация не нравилась категорически. Сейф в подвале пивоварни был не так надежен, чтобы хранить в нем столь «горячий» товар. И вломиться могут, и с обыском нагрянуть. Вроде не с чего, да и крыша у нас с Гордеевым железобетонная, но, как говорится, раз в год и вилы стреляют. Ну его на фиг.
А в банковскую ячейку коробка просто не поместится.
Знай заранее – не поехал бы к Бородулину сегодня вовсе!
Выехав на дорогу, я на пересечении Южного бульвара и Красного проспекта провернул налево, решив закинуть таблетки в «штаб».
Охрана там серьезная, подвал запирается. И даже сейф есть.
Но если – во что лично нисколько не верю, – и все же, если по какому-нибудь невероятному стечению обстоятельств таблетки попадут в чужие руки, то просто сошлюсь на договор аренды. Мало ли что там арендаторы хранить могут?
Загонять «буханку» на территорию бывшей штаб-квартиры Патруля я не стал, бросил на парковке перед зданием и поднялся на крыльцо, где курил знакомый в лицо охранник – с густыми усами, но слегка лысоватый.
– Тоже на совещание? – спросил он, стряхивая пепел в урну. В той по летнему времени был не снег, а песок.
– Надеюсь, нет, – усмехнулся я. – А кто там?
– Ермолов к шефу приехал.
– Точно нет! – фыркнул я и расписался в журнале на проходной.
У Гельмана в кабинете бар просто неиссякаемый, если они с Александром Ермоловым языками зацепятся, то разойдутся только к вечеру. Никакого здоровья пить с ними не хватит.
Хотя на самом деле интересно, о чем они совещаются, – Ермолов в бар давненько не заходил, пожалуй, как неприятности на службе начались, так и не появлялся. А к Гельману чего-то зачастил. Странно.
Но я решил пожалеть печень и спустился в подвал. Щелкнул выключателем, и под потолком загорелись лампочки, высветили емкости для брожения, перегонное оборудование и выложенные вдоль стен огромные дубовые бочки с самогоном. Сейчас напиток еще жестковат, хорошей цены за него не выручить, а вот через несколько лет от ценителей отбою не будет. Сертификат соответствия алкогольной продукции из сока снежной ягоды только у меня. Вроде как небольшая компенсация от СЭС.
Убрав коробку с таблетками в сейф, я запер дверь и только начал подниматься по лестнице, как наверху послышался разговор на повышенных тонах. Я задержался прислушаться к спору, но его причина оказалась до обидного банальной: Ермолов и Гельман не сошлись, откуда заказывать еду – из «Цапли» или «Ширли-Муры».
Не желая попасться им на глаза, я вышел на улицу, уселся в «буханку» и запустил двигатель.
Все, домой! Но сразу вспомнилась просьба Сани-чародея, я обречено вздохнул и поехал в ювелирный салон «Золото вселенной». Разузнаю насчет алмазов, заодно Иринке подарок присмотрю.
В ювелирном салоне меня знали в лицо. И мою «буханку» тоже.
Не успел еще выбраться из машины, а охранник уже распахнул дверь, будто швейцар какой.
Приятно, конечно, только, учитывая, сколько оставил в этом заведении денег, могли бы уже шампанским угощать. Я этой гадости шипучей не пью, важен сам факт…
По торговому залу прохаживались две эффектные дамочки неопределенного возраста, но они с покупками уже закончили. На кассе стояли пакетики с броской надписью «Pandora», а продавец-консультант быстро-быстро стучала пальчиками по калькулятору, высчитывая сумму.
– По отдельности или вместе пробивать? – уточнила она.
– Вместе! – в голос ответили посетительницы, переглянулись и рассмеялись.
Одна из дамочек выписала чек, другая забрала пакетики, и они прошествовали на выход, клацая по каменному полу каблучками туфелек.
Холодом скользнул по спине отголосок магии, заломило плечо, и я решил, что это гимназистки или валькирии. Одна из них уж точно. К тому же Вика с Юлей как-то упоминали, что бижутерия из реального мира ценится колдуньями за нейтральную ауру, которая никак не влияет на защитные амулеты.
– Вячеслав Владимирович! – оживилась девочка-консультант, стоило лишь покупательницам выйти за дверь. – Рада снова вас видеть! У Ольги Александровны сегодня выходной, но она предупреждала о ваших индивидуальных преимуществах!
Преимущества! Назвать так банальную скидку!
Эх…
Я благодушно улыбнулся в ответ и прошелся вдоль витрины с алхимическими украшениями. Цены кусались.
А ведь это даже не натуральные бриллианты! Разорит так Гордеева Саня своими запросами, как пить дать разорит.
– Ищете что-то конкретное? Обратите внимание, у нас большое поступление янтарных оберегов. Эксклюзивная коллекция от нового производителя.
Я в задумчивости покачал головой.
– Помню, покупал у вас кулон с камнями, которые цвет меняли в зависимости от ауры владельца. Есть нечто подобное?
– Вот смотрите, изделия ювелирной фабрики «Каменный цветок». Самоцветы они получают из Города, там лучшие производители, а оправу разрабатывают сами. Каждое изделие уникально и неповторимо.
Цены также были… уникальны и неповторимы.
– А покажите серьги. Да, эти.
Консультант отперла витрину и достала указанные украшения. Подогнанные друг к другу в виде виноградных гроздьев самоцветы заискрили мягким изумрудным свечением, но в моих руках моментально поблекли. Камни стали на вид самыми обычными стекляшками.
Девушка покраснела от смущения.
– Первый раз такое!
Я вернул ей серьги, и они вновь сделались изумрудно-зелеными.
– Хм… – хмыкнул я. – Наверное, в защитном амулете дело. Да, беру.
Серьги выглядели изящными, легкими и нисколько не громоздкими. На Ирине они будут смотреться просто превосходно.
– Показать что-то еще?
Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но неожиданно вспомнил о вчерашнем подарке Клондайка гимназисткам. Нет, так не пойдет! Они все же мой персонал. Да и выручили серьезно со своими дипломными оберегами.
В итоге я выбрал две пары сережек-гвоздиков со столь же эффектными самоцветами, выписал чек и приложил большой палец к впечатанному в бумагу кружку фольги, подтверждая платеж.
– Гравер сегодня работает? – спросил после этого.
– Да, проходите!
– Благодарю.
Небольшая комнатушка оказалась по обыкновению погружена в мягкий полумрак, единственным источником освещения служила настольная лампа. Неизменных алхимических светофильтров на ней сегодня не было, и седой как лунь мастер через обыкновенную лупу рассматривал какую-то непонятную микросхему. Хотя скорее не микросхему, а какой-то алхимический амулет – то был эдакий маленький черный паучок, растопыривший серебристые лапки-контакты.
Я пригляделся внимательней, и сразу дернулось веко – будто холодом в глаз укололо, а когда проморгался, дядя Миша уже подцепил артефакт пинцетом и сунул его в прозрачный пластиковый конверт.
– Слава! – повернулся ко мне мастер на вращающемся стуле и покачал головой. – Только ты и навещаешь старика!
Конверт он как бы между делом убрал в ящик стола. Я не стал акцентировать на нем внимание, опустился на свободный стул у двери и устроил на коленях пакет с таблетками Клондайка.
– Здравствуйте, дядя Миша!
– И тебе не хворать, Слава. Опять штампы пролюбил?
– Тьфу-тьфу-тьфу! – трижды сплюнул я через левое плечо. – Этого еще не хватало!
– Тогда что? – спросил старый мастер. – Только не говори, что проведать зашел!
– А если?
– Да брось!
– Пили бы вы пиво – был бы повод заходить. А так чего занятого человека от дела отвлекать? – отшутился я.
– Ближе к делу, Слава, – поторопил меня дядя Миша. – Время – деньги, а у меня нет ни времени, ни денег.
Я тянуть резину не стал и сразу выложил цель своего визита:
– Интересуют дешевые алмазы.
– Слава, «дешевые алмазы» – это оксюморон. Эти слова не предназначены для того, чтобы стоять рядом. Это нечто, чего не бывает по определению. Тем более в Приграничье.
Но я не дал сбить себя с толку.
– Ладно, интересуют алмазы по цене существенно ниже рынка. Кому-то срочно нужны деньги, кому-то надо избавиться от горячего…
– Если нужны деньги, человек идет в ломбард! – отшил меня гравер. – С горячими камнями идут к скупщику краденого. Кто я, Слава, жулик или ростовщик?
– И тем, и другим нужны оценщики, – спокойно улыбнулся я в ответ и закинул ногу на ногу. – Камни могут быть очень мелкими. Даже чем мельче, тем лучше. Много силы в них заливать не планируется. Камни могут быть очень горячими. Дальше меня они никуда не уйдут. Но лучше бы кровавый след все же не тянулся.
Дядя Миша фыркнул.
– Ты обратился не по адресу, но я поспрашиваю. Кое-кто из старой гвардии еще в строю, они могут что-то знать. Но на особый дисконт к рынку не рассчитывай. Много алмазов на моей памяти грозились выбросить только раз. Да и то дальше разговоров дело не пошло.
– А что такое?
– Лет десять назад было, – наморщил лоб гравер. – Никак не меньше. Двое блатных из Семеры в Пентагон приезжали о продаже камней договариваться. Образцы привезли. Я их тогда смотрел – хорошие камни были. Хорошие. Мы даже по цене особо не торговались, нам сразу неплохой дисконт к рынку предложили. Видать, с подельниками делиться не хотели. Куш там более чем серьезный на двоих выходил.
– Сколько? – заинтересовался я.
– Сам посчитай, на какую сумму пятьсот карат потянут.
Я присвистнул. Пятьсот карат – это очень, очень много. Сто граммов алмазов – не шутка.
– Почему тогда сделка сорвалась?
– А убили их, – сообщил дядя Миша. – На следующий день обоих ухлопали.
– Кто-то о камнях прознал?
Седой мастер покачал головой.
– Сомневаюсь. У Семеры с Цехом война началась, тогда много кого положили. Это сейчас порядка прибавилось, а тогда не успевали трупы в крематорий отвозить. Лихое времечко было. Лихое…
– А камни?
– А камни так нигде и не всплыли. Мне, по крайней мере, об этом ничего слышать не доводилось. Лежат где-нибудь в захоронке.
– А если мелкими партиями распродали?
– Сомневаюсь. Шила в мешке не утаишь. Чем больше покупателей, тем больше слухов. И цены на алмазы не падали, а пятьсот каратов даже самому крупному игроку переварить непросто.
– Это да, – вздохнул я.
Пятьсот каратов – это много. Очень-очень много. Хватит, чтобы заткнуть все дыры, и на безбедную жизнь останется. Впрочем, делить шкуру неубитого медведя пока рановато…
– Дядь Миша, а не помните, как тех бандитов звали? Я бы поспрашивал.
– Золотую лихорадку словил?
– Бриллиантовую.
Старик рассмеялся и предупредил:
– Давай так договоримся: если дело выгорит, камни на сторону не уйдут. Гимназисты и половины их потенциала не используют, уроды косорукие. Сестры Холода на побрякушки растащат, им только дай красивую цацку нацепить. Да и огранщиков толковых у них нет. А городские алхимики, прости господи, одноразовые поделки клепают, пережгут все к чертям собачьим. Торговый Союз еще остается, но эти живоглоты хорошей цены не дадут.
– Мне самому проще с Братством дела вести, – кивнул я. – Только предмет торга сейчас несколько эфемерный, не находите? Десять лет прошло!
– Помнишь поговорку про рыбу и удочку? – прищурился дядя Миша. – Алмазы должны были откуда-то взяться. Слишком много камней для простого ограбления. Да и не возьмешь в ювелирке неограненные камни, так ведь?
– Так.
– Ищи не алмазы. Ищи – откуда они взялись.
– Звали как бандитов, помните?
Седой гравер закрыл глаза и тихонько рассмеялся.
– Память старика странная штука. Спроси меня, что ел вчера на завтрак, – не скажу. А тех парней не забыл, хоть без малого десять лет прошло. Один в кожаном плаще пришел, будто гимназист драный. А у самого все руки в татуировках и фикса золотая. Другой бандит бандитом, даром что усатый. Но держались вежливо, этого не отнять…
– Дядя Миша! – отвлек я старика от воспоминания. – Звали их как?
– Не скажу, – развел руками мастер. – Один в черных круглых очках был. «Консервы», что ли? Ну, ты знаешь. И кличка у него была как-то с ними связана. А вот как – хоть убей, не помню.
– Базилио? Слепой? – навскидку предложил я.
– Слепой? Да что-то в этом роде. А! Пью! Точно – Пью! Второй его так называл. Больше ничего не скажу. Память совсем дырявая стала, Слава.
– А по времени это когда происходило?
– В декабре, к католическому Рождеству дело шло, – уверенно ответил старик. – А год не назову, они все в кучу смешались. Спроси, когда Семера с Цехом воевала, тебе подскажут.
– Спасибо, дядя Миша! – произнес я без особого, впрочем, воодушевления и поднялся на ноги. – Если что – я к вам.
– Буду рад, Слава. Заходи, буду рад.
Я вернулся в зал, улыбнулся девушке-консультанту, кивнул охраннику и вышел на улицу. Оттянул на крыльце рукав, посмотрел на часы и тяжело вздохнул. Сорок минут одиннадцатого, пора домой ехать. Иван уже исстрадался весь, наверное. Девки в бане давно, а он как дурак у стойки застрял.
Мне и самому протирать в баре штаны в выходной день нисколько не хотелось, но тут уж ничего не попишешь. Обещал.
Отперев дверцу, я забрался за руль, завел двигатель и медленно сдал задом на проезжую часть. Глянул в зеркало заднего вида и развернулся через трамвайные пути, благо они из асфальта в этом месте торчали не так уж и сильно. Потрясло, конечно, зато срезал.
На перекрестке я повернул направо, преспокойно доехал до особняка и загнал УАЗ на задний двор. Унес коробку с домашними колбасками на кухню и немедленно наткнулся на возмущенный взгляд помощника, который чуть ли не пританцовывал за стойкой от нетерпения.
– Дядя Слава! – постучал пальцами Иван по запястью. – У меня выходной!
– Не оставлять же еду в машине!
– Иди, Ваня, иди! – отпустила парня тетя Маша. – Я сама все принесу.
– Да не надо, – смутился парень. – Мне несложно.
В баре оказалось занято два стола, да еще шумная компания расположилась на улице, поэтому оставлять заведение без присмотра не хотелось.
– Тетя Маша! – позвал я кухарку, убирая коробочки с ювелирными украшениями под прилавок к графину с самогоном, пневматической винтовке и жезлу «свинцовых ос». – Мне бы на пару минут к соседям заскочить!
– Идите, Слава! Покараулю.
Не желая идти наугад, я набрал номер оружейного магазина, но накладок не случилось – Николай Гордеев оказался на месте.
Вот и замечательно: и таблетки при себе дольше необходимого держать не придется, и карабин новый оценю. Все же нравится мне сорок пятый калибр. Оптимален для городской застройки в наших условиях. Пуля тяжелая, отдача низкая. И магазины нормальные. А на морозе закоченевшими пальцами «левер» не слишком удобно перезаряжать.
В «Большой Охоте» пришлось задержаться, и когда я, весь нагруженный покупками, вернулся к задней двери бара, там меня уже караулил недовольный Иван. Но стоило только ему увидеть карабин, как он сделал стойку почище охотничьей собаки на вальдшнепа.
– А чего это вы такое тащите, дядя Слава? – поинтересовался он. – А можно глянуть?
– Цыц! Руки убери!
– Дядь Слав!
– Иди, тебя девчонки давно заждались. Никуда ружжо не убежит.
– Да мне интересно просто!
– Потом посмотришь.
– А старый карабин оставите или продадите?
– Оставлю.
– Зачем вам два?
Я обреченно вздохнул и попросил помощника:
– Вань, иди в баню, а?
– Как-то грубо прозвучало, – заржал Иван. – На стрельбище с собой возьмете?
– Возьму. Если подойдет, подумаю – может, «левер» на тебя переоформим.
– А чего не подойдет? Вон он насколько короче. В самый раз для вас. А мне длинный…
– Иди, говорю, отсюда!
Иван убежал в баню, а я поднялся на второй этаж и убрал карабин в шкаф. Защита на нем чисто символическая, но простого вора Санина сигнализация отпугнет, а непростым оружие малоинтересно. Вот алмазы их точно заинтересовали бы.
Алмазы – да…
Я прокрутил эту мысль в голове, спустился в бар и сменил за стойкой тетю Машу. Один из столиков к этому времени уже освободился, а шумной компании на стол только что выставили полный кувшин, поэтому я спокойно уселся на табурет и развернул газету.
Почти сразу в бар зашли три коллеги Ирины, с которыми мы время от времени сталкивались в госпитале, но надолго не задержались – просто забронировали столик на вечер и отправились дальше. Я вынес на улицу новый кувшин и только вернулся за стойку, как зашли два молодых парня. Они сели внутри и принялись выспрашивать подробности технологического процесса; я попусту молоть языком не стал и налил на пробу светлого. Ребят пиво устроило, заказали по кружке и попросили принести меню.
Заказ приняла тетя Маша, а я соорудил бутерброд, но прежде чем успел налить из термоса чаю, на улице послышались крики. Нехорошие такие крики – испуганные.
Не теряя времени, я схватил лежавшую под прилавком телескопическую дубинку и бросился на выход. Компания, которой только что выносил пиво, разбежалась от стола, сидеть остался только бородатый мужик, бледный словно смерть. И с еще более бледными глазами. С бельмами? Нет, вовсе нет…
Мужик с хрустом откусил кусок бокала, а когда приятель попытался отвести в сторону его руку, бесноватый плюнул стеклянным крошевом вперемешку с кровью и ударил собутыльника острым краем. Кожаную куртку стакан не прорезал, но доброхот с матом отпрыгнул назад.
Бесноватый вскочил на ноги, резким движением откинул в сторону пластиковый стол, на дощатый настил полетела посуда. Посетители без всякой паники отступили от него подальше. Оружие было у многих, да только пускать его в ход против знакомого никому не хотелось. Ну, по крайне мере, пока он не вцепится в горло…
Резким движением я разложил телескопическую дубинку, и пальцы легонько стиснуло управляющее заклинание, но пробитая голова клиента едва ли могла послужить хорошей рекламой бару, поэтому ударные чары пришлось сбросить на самый минимум.
Белые-белые глаза остановились на мне, по коже пробежал холодок. Никакой метафоры – на миг и в самом деле прихватил озноб. А потом бесноватый ринулся в атаку, я шагнул вбок и врезал ему по колену. Отбитая нога подломилась, мужик завалился на бок, получил дубинкой по затылку и уткнулся лицом в настил.
– Полотенце! – крикнул я, наваливаясь на бесноватого и заламывая ему руки за спину. – Ноги фиксируйте! Быстрее!
Кто-то бросился на помощь, а тетя Маша вынесла из бара полотенце, и я стянул им запястья бесноватого. Тот очнулся, зарычал, задергался и едва не сбросил меня со спины, но общими усилиями его удалось удержать на месте.
– Звоните в СЭС! – потребовал я. – Быстрее!
– Нельзя! – прохрипел прижимавший ноги бесноватого к настилу толстяк. – Они его в спецприемник «Черного квадрата» отвезут!
– Варианты?
– В Патруль надо звонить! Пусть пришлют машину, на базе изолятор!
– Патруль здесь при чем?
– Мы из Патруля! – пояснил толстяк. – Мы ночью в Форт вернулись. Вот и отмечали…
– Телефон на стойке!
Один из патрульных убежал в бар, и уже минут через пять на парковку заехала серая «буханка» с красной полосой на борту. Медик вколол бесноватому успокоительное, крепкие санитары переложили его на носилки, зафиксировали брезентовыми ремнями и погрузили в машину.
Я взял швабру и принялся сметать осколки с досок на газон, а пришедший мне на выручку толстяк, будто извиняясь, пояснил:
– Мы на опорнике к востоку от Лисьих Выселок месяц торчали. А там дурные места, у людей крышу сносит только в путь.
– Бывает, – вздохнул я, ставя на ножки перевернутый стол.
– Бой посуды мы оплатим, – сунул мне толстяк потертый червонец. – Ну как, замнем дело?
– Замнем.
Я вернулся в бар, один из молодых парней, что расспрашивал о пиве, не утерпел и поинтересовался:
– А что с ним было-то?
– Да таблетки надо пить, которые выписывают, – проворчал я, убрал монету в кассу, и тут к бару подъехал УАЗ традиционной для Дружины расцветки. Хлопнули дверцы, водитель остался курить на улице, младший сержант и рядовой прошли в бар.
– Вызова не было! – сразу заявил я, не желая давать показаний по поводу случившегося.
– Хмелев Вячеслав Владимирович? – неожиданно спросил младший сержант, придерживая ремень свисавшего с плеча автомата.
– Допустим.
– Пройдемте с нами!
– С хрена ли? – выдал я, от удивления не выбирая выражений.
– Там объяснят.
Я только покачал головой.
– Не интересно.
Младший сержант насупился, оглянулся на рядового и угрожающе произнес:
– Неповиновение законным требованиям сотрудников правоохранительных органов… – Тут он обратил внимание на пластиковый прямоугольник, которым я демонстративно постукивал по стойке, и замолчал.
Я передвинул удостоверение резерва Патруля на край стойки и посоветовал:
– Обращайтесь к моему руководству. Коллега…
Не знаю, как взаимодействовали в таких случаях Дружина и Патруль, но, судя по вытянувшемуся лицу младшего сержанта, процедура эта была не из простых. Одно дело – скрутить и закинуть в машину пьяного дебошира, пусть хоть обкричится, что он из Патруля, и совсем другое – без всяких оснований арестовать патрульного на глазах у многочисленных свидетелей.
– Так сегодня выходной! – напомнил рядовой.
– А дежурный на что? – парировал я.
– Нам срочно сказали, – помрачнел сержант.
– Кто сказал? – поинтересовался я.
– Дознаватель Могилевский.
– О! Знаю такого. А что стряслось?
– Не могу сказать.
Ситуация начала меня откровенно напрягать – все же не каждый день за тобой присылает наряд шапочно знакомый дознаватель Дружины. А ну как что с Ириной стряслось?
– Мой процессуальный статус какой? – спросил я напрямую.
– Свидетель, – ответил окончательно сбитый с толку младший сержант.
– С этого и надо было начинать, – вздохнул я, заглянул в дверь за спиной и окликнул повариху: – Тетя Маша, мне отъехать надо, сходите за Иваном. Только постучите в баню, а то мало ли какой там срам?
Тетя Маша рассмеялась.
– Да чего я там не видела?
Я попрекать повариху излишней самоуверенностью не стал и предупредил дружинников:
– Сейчас поедем.
Парни кивнули, заметно расслабились и принялись с интересом посматривать по сторонам.
– Куда поедем? – спросил я как бы между делом.
– На место… – начал было младший сержант, но мигом заткнулся. – Нам нельзя говорить.
– По времени это сколько займет?
– Ехать недолго.
И тут из бани прибежал раскрасневшийся то ли от жара, то ли от злости Иван.
– Какого… – рыкнул он, заметил дружинников и подтянул пояс банного халата. – Облава, что ли?
– Вань, извини, мне отъехать придется. Бар на тебе. Как освобожусь – сменю.
– Это лет через пять? Освободитесь в смысле? – выдал помощник.
– Шутник, блин, – поморщился я. – Иди переоденься, я пока Гордееву позвоню.
– Это кому? – насторожился младший сержант.
– Начальника в известность поставлю, – пояснил я, но телефонный аппарат зазвонил сам.
Поднял трубку и услышал:
– Хмелев Вячеслав Владимирович?
– Да.
– Дежурный Патруля по Форту лейтенант Фролов. К нам из Дружины поступил запрос о привлечении вас в качестве свидетеля. Сейчас подъедет машина.
– Спасибо, они уже здесь, – ответил я и положил трубку.
Вернулся переодевшийся Иван и спросил:
– Ну что?
– Все официально. Поеду. Набери меня через полчаса.
– Хорошо.
Я взял ветровку, проверил, на месте ли чарофон, и вместе с дружинниками вышел на улицу. Там мы погрузились в УАЗ, и тот бодро заскакал по неровной дороге, на Красном проспекте повернул направо и поехал к Южному бульвару.
Черт, неужели это подвыпивший Платон себе приключений на пятую точку отыскал?
Клондайк
18 июня, суббота
Когда вернулся домой, сидевший в мастерской и опять зевавший Саня сообщил, что Мила уехала в косметический салон куда-то в район Южного бульвара с какой-то подругой, в которой я сразу предположил Марину. Ну и замечательно, у Милы после всех проблем наконец нормальная жизнь появилась. А салон я знаю, «Снежная королева», им, кстати, ведьмы заправляют. В Форте самым лучшим считается, но если принять во внимание умения Сестер Холода, то такой салон и на Большой Земле нарасхват был бы, там такого не умеют.
Позвонил Миле, откликнулась она не сразу, сообщила, что на процедуре.
– Тебя когда ждать? А то я тут планировать пытаюсь.
Я услышал ее короткие переговоры с кем-то еще, потом она сказала:
– Часа через два, наверное. Я еще Марину домой завезу.
– Понял.
Насчет двух сомневаюсь, так что часа три у меня есть, я думаю. Какую пользу я могу принести себе и обществу за это время? Суббота, особенно много не принесу, а так в планах у нас гравий во двор, надо бы еще гараж там поставить металлический, лучше два, не хватает на все места, Санина «нива» на улице стоит… Кстати! Гараж напомнил.
Нашел чарофон, набрал номер Семена Беленького.
– Привет, Сем. Гордеев.
– Здорова. Какие новости?
– «Бронко» не ушел?
– Да еще и не выставляли, только подогреватель вчера поставили.
– Слушай, я бы его забрал, самому понадобился. А подогреватель из гусениц вычти.
– А привез?
– Привез, много. Можешь в понедельник забрать.
– Да? – Судя по голосу, на прибыль с машины он сразу махнул рукой, а вот товару обрадовался. – Это хорошо. Когда «бронку» забрать хочешь?
– Сейчас бы и подошел, минут через двадцать, например. Дашь туда знать?
– Подходи, я сам на сервисе.
Можно попросить Саню подвезти, но ему явно лениво, и похмельный он, а мне прогуляться полезно. Поэтому я вновь оделся, проверил, что весь «набор выживания» на мне, да и пошел. Сане сказал, что вернусь через часок, прогуляюсь. Кстати, надо бы потом в кондитерскую заехать, купить домой чего-нибудь.
Прошел два квартала по Красному, наслаждаясь теплом, даже темные очки надел, потом свернул направо и зашагал в сторону «Поляны». Так чуть дольше получается, но места приличней, не надо идти ни к развалинам, ни к старой теплотрассе. Гаражный комплекс большой, часть его освоена, а часть и не то чтобы очень. И в той, что не очень, по весне частенько трупы вытаивают. Форт это все же, как тут солнце сейчас ни свети. Я вот гуляю, а на мне и пистолет, и нож, и короткий жезл-парализатор, и амулет от пуль, и амулет от ментального доминирования, и «подствольный щелчок», и еще один в виде брелока. А я ведь просто за машиной иду и совсем недалеко. Такие вот дела.
Из «Поляны» выезжало немало машин: обитатели этой тихой и комфортной гавани выбирались в город развлекаться. По одному мало кто ехал, все больше с охраной и всеми понтами. Забавно, но много проезжавших машин узнал: «американцы» у местных богатеев вообще популярны. Нового не привезешь, оно на местном бензине быстро сдохнет, да и не такие уж у них большие миллионы применительно к ценам Большой Земли, а выделяться хочется. Поэтому всякие «тахо», «сабербены», «экскершены» и «экспедишены» возрастом десять-пятнадцать лет тут числились верхним уровнем престижа, особенно после тюнинга. Что мы и везли сюда.
Почти от ворот «Поляны» налево уходила узкая улица, пустая и заброшенная, по которой в другом месте и ходить нехорошо было бы, но охрана поселка все окрестности патрулирует постоянно, так что тут не безобразничают и всякая дрянь не заводится. Разве что асфальт почти начисто сошел и если бы не лето, то пришлось бы через лужи скакать. Я даже удивился, когда услышал автомобильный мотор сзади и отошел в сторону, к забору, пропуская мимо старую пятиместную «Витару» белого цвета. Даже вспомнил, что когда-то у меня такая была. Крепкая, кстати, машинка, прямо на удивление, теперь таких и не делают уже.
Лицо человека за рулем показалось знакомым. Где я его раньше видеть мог? Мордатый, в бейсбольной кепке с гнутым козырьком, голый затылок… Лысый. Тот самый Лысый, который остался сиротой после исчезновения Темы и который все порывается продать здание на Пионерской, потому что ему надо валить из города. И насколько я видел, здание пока не продано. И он до сих пор не свалил. Или свалил, но приехал?
Машина ехала медленно – на таких ямах ни на каком джипе быстро не разгонишься, – ну и я прибавил шагу. Куда это он направляется, интересно? Тоже к Беленькому? Хотя там кроме сервиса еще разных фирм хватает, в гаражных боксах удобно небольшие склады держать, а заодно и под офисы они легко перестраиваются.
Нет, догнать все равно не получится, а бежать неохота. Но мысль опять вернулась к непроданой собственности и ее владельцу. Я не злодей, и мысль отбирать чужое мне даже в голову никогда не приходила. Но я еще и злопамятный. И больше всего я ненавижу тех, кто хотел убить меня или близких мне людей исключительно из одной жадности. Вроде как «бизнес, ничего личного». Для них, может, и ничего, а вот для меня подобное становится личным сразу и навсегда. Тема уже на дне болота давно, нечисть кормит, но вот Лысый пока жив и здравствует. А потом еще и здание с выгодой продаст и свалит куда-нибудь. А ведь это он тогда похитил Платона и держал его в клетке, это его человек моего товарища избивал как грушу. Как-то несправедливо получится, если у Лысого все сложится хорошо.
Поэтому я хотя бы постарался запомнить, куда свернет «Витара» – налево или направо. Там всего трое ворот с этой стороны, можно прикинуть, куда поехал. И кстати, почему он со стороны «Поляны» едет? Посещал кого-то? Сам он там жить не может, не тот масштаб личности, так сказать, так что тоже любопытно.
Ладно, пока к своему делу. Дошагал до ворот автосервиса, охранник, глянув через окошко в железной калитке, пропустил меня внутрь без вопросов: меня тут знают. В боксах пара мастеров всего работает, суббота же, а Беленький на крыльце офиса стоит, курит, на солнце как кот щурится. «Бронко» на стоянке справа, чисто вымыт и аж блестит.
– Сема!
– Коля!
Мы пожали руки, и Семен, не дожидаясь вопросов, вытащил из кармана полученную на КПП карточку временной регистрации и ключи от машины.
– Жаль, прикольный экипаж, быстро бы ушел, – сказал он.
– Не последний, сам знаешь. Кстати, ты там с китайцами торговлю какую-то собирался начинать. Срослось?
– А то! Уже открылись, на Пятаке.
– Вроде на Терешковой планировали, нет?
– Там лучше. Берут еще и северореченские, им туда проще ездить. Не хочешь себе?
– А мне зачем?
– Ну так… У них куча моделей старых «японцев» повторяет, качество… ну не хуже наших, жрут немного.
– Потому что движки дохлые.
– А где здесь гонять? С банком сейчас на кредиты договариваемся, тогда вообще разбирать начнут. Тем более что гоняют секонд-хэнд в основном, хоть и не старый. На новые тоже заказы есть.
– А китайцы сами гоняют или под кем-то?
– Сами. Только за охрану на перегоне отстегивают по таксе. – Он бросил докуренную сигарету в урну. – Лиге платили, но теперь вроде кто-то другой сопровождать будет. А так китайцы вещь в себе, их особо не закрышуешь, потому что хрен поймешь, что там как. В бюджет заносят сколько говорят, ведут себя тихо, проблем от них мало.
Китайцы тут в свое время тоже повоевали за место под солнцем, насколько я слышал, но без особого успеха. Впрочем, свою самостоятельность отстояли, а кто там у них что внутри диаспоры крышует, уже никому не интересно.
– Ладно, поеду. Заправиться еще нужно, и дел хватает. – Я протянул руку уже на прощанье.
Машина завелась, двигатель зарокотал густым басом под капотом. Девяносто шестой год – последний, когда выпускалась эта модель. Сейчас ее вроде бы даже возродить хотят, легенда своего рода. Черная панель, сиденья из серой кожи, по-американски широкие и мягкие. Руль мизинцем вращать можно. Гонять на таком валком сундуке особенно не захочется, но в остальном… вполне. Высокий, широкий, тяжелый, тяговитый. Гусеницы? Не, на кой черт они ему, я на нем зимой из Форта ездить не собираюсь, да и не уверен, что он до зимы в моих руках будет, надо что-то более подходящее подобрать. А гусеницы на него пусть новый хозяин заказывает.
Охранник распахнул ворота, и я выехал на улицу. Чуть подумал и свернул направо, в сторону нехорошей части гаражного комплекса. Проехал до первого угла, завернул за него, встал, затем развернулся и встал опять. Подожду чуть-чуть, так, из любопытства. Огляделся, убедился в том, что вокруг тихо, и выбрался из машины. Тут постою, на углу, как раз столб бетонный и забор рядом, меня особо и не разглядишь, а вот мне все три выезда видны.
Так, вот я его жду. Предположим, что дождусь, а дальше что делать? Следить отсюда? Сложновато, большой черный «бронко» с внедорожными наворотами трудно не заметить на хвосте. Попытаться остановить и увезти в тихое место? А как остановить? И с чего он вдруг остановится, учитывая, что я тут один? Да и не получится по-тихому сделать, это однозначно. Чтобы человека похитить, нужно достаточно народу и спланированная операция. И место, куда везти. И еще знать, зачем везти, а я пока толком даже не пойму, что хочу сделать. Вот если бы тогда Лысый вместе с Темой оказался, то и вопросов бы не было.
Что там за забором с этой стороны? Вот как раз собрание всех эти маленьких фирмочек, складиков, мастерских, черт ногу сломит. Тут их с пару десятков, наверное, не угадаешь, к кому приехал. Можно самому туда сунуться, оглядеться, но это не так просто, охранник по созвону запускает, если тебя ждут. Или могут вызвать кого-то из того места, куда идешь. А я никуда не иду, никто меня там не ждет.
Через забор местами заглянуть можно, хотя бы с тех пустынных гаражей, с крыши, но только светиться сам будешь как маяк, а охрана точно тобой заинтересуется. И все же – что я хочу сделать? Вообще-то пугнуть его неплохо бы, сильно пугнуть, чтобы захотелось от здания намного быстрей избавиться и свалить отсюда как можно дальше. Ладно, по обстоятельствам. У меня и времени не так много, скоро Мила домой вернется, так что я так…
Минут десять прождал, не больше. Затем ворота распахнулись, и в проезд выкатили две машины – уже знакомая «Витара» и черный «Ландкрузер» с правым рулем. Это машина Лысого и есть, к слову, на ней он и катался. В «крузере» двое, кажется, Лысый за пассажира и кто-то за рулем, в «Витаре» другой человек. Свернули налево, то есть опять туда, откуда можно только к «Поляне» выехать. Интересно.
Ладно, вот что попробуем…
Я заскочил за руль «бронко» и поехал направо. Если они от «Поляны» в город поедут, то я там их и перехвачу, но возникну как бы случайно. Если в поселок свернут, то ничего не поделаешь. Ну и еще в кафе «Весна» их может понести, но тогда машины перед ним засеку.
Увесистый, хоть и короткобазный, «бронко» достаточно легко глотал ямы большими колесами с могучим протектором, так что скорость развить удалось. Пролетел мимо гаражей, затем под задранной аркой теплотрассой, через загаженный пустырь, и уже после него свернул налево на Красный, сразу убедившись в том, что ни белого «крузера», ни «витары» пока нет. Но едва успел сбросить скорость, как черный «крузак» уже в одиночку, все так же с двумя людьми в кабине, вывернул на проспект передо мной и неторопливо поехал дальше.
Я тоже скорость подскинул и даже отпустил их немного вперед, чтобы слишком в зеркале заднего вида не маячить. Попутно набрал номер Беленького, спросил сразу, как он ответил:
– Сень, а кто у тебя на белой «Витаре» старой ездит на соседней территории, не знаешь?
– Знаю. Боря… Тульский, что ли… фамилию забыл. У них там лавочка, консервы оптом возят из Лисьих Выселок. У нас чинится. А что случилось?
– Да ничего, мелочи, потом расскажу, как гусеницы отдавать буду.
– Ну давай.
Надо будет что-то придумать, типа мелкая авария и еще обхамил. Нет, почти авария, а то Боря на машине следов не увидит. А «крузак» между тем по Красному на север так и катит. Кто с ним вторым сидит, интересно? Как там фамилии его помогаев мне называли, а? Один был Сидельников, которого Хмель завалил тогда, а второй кавказец, Мурат… Мурат Исмаилов, точно. Этот на кавказца похож был вроде, хоть я его и видел издалека. Кавказцев здесь немного, так что самостоятельных группировок они не образовали, но так их и в Семере хватало, и у Жилина были.
А что за Боря Тульский такой? Если он Тульский и Семен фамилии не перепутал. Но в любом случае есть связь, иначе с чего бы он Лысому свою машину давал? Плюс контакт с Лисьими Выселками, а высельские были в нежной дружбе с жилинскими, да и куда Лысый мог съехать? В те же Выселки, скорей всего, куда ему еще…
«Крузак» подъехал к доходному дому Хоттабыча, остановился на стоянке на углу, а я свернул раньше, на Комсомольскую, остановившись у Торгового угла среди других машин. Не похоже, что заметили. Вышли оба из машины, перекинулись парой слов с мужичком, приглядывающим за машинами, и направились в дверь с торца здания под вывеской «Бар», лаконичной такой.
Дом Хоттабыча можно было даже считать местной достопримечательностью. По факту это даже не дом, а дом, еще какое-то конторское здание и общага, соединенные между собой позднее пристроенными проходами, и селился там народ все больше криминальный и полукриминальный. По мере развития оный жилой комплекс прорастал тайными проходами, запасными выходами, подземными ходами даже по слухам, а заодно и питейными заведениями, и даже борделями, так что многие его обитатели почти никогда на улицу не выходили. Всякие барыги, скупщики краденого, торговцы несертифицированными амулетами и левым оружием там же зарабатывали, там же жили и разве что во время больших облав тайными тропами уходили вместе со своим товаром.
Задумался. В принципе ни Лысый, ни Мурат этот самый в лицо меня никогда не видели. Я с ними лично не сталкивался. Лысого видел только на фото, но не уверен, что мои фото кто-то показывал ему. Хотя, с другой стороны, не такой уж я никому не известный персонаж в Форте, через мой магазин немало народу прошло, и с большей их частью я общался лично. Можно и засветиться. Но по большому счету это и не страшно, пока тут никакого криминала не наблюдается.
Стоп, стоп, стоп… а вон еще одна знакомая машина у здания стоит… И даже не просто знакомая, а мой старый пикап «шеви», который тогда взяла Мила и который продала как раз в Лисьих Выселках, взяв взамен ту самую «Ниву», на которой теперь Саня катается. Считать совпадением? Можно считать, конечно, но все же лучше не считать.
Кстати, что мне от этих всех телодвижений? Что я могу выследить? Мне нужно просто испортить жизнь Лысому, то есть Иванову Алексею Аркадьевичу, бывшему директору компании «Жилин-Сопровождение», которому до сих пор принадлежит отдельно стоящий двухэтажный особняк по адресу улица Пионерская, дом три. В лучшем случае подтолкнуть его к немедленному бегству из Форта и продаже этого особняка за бесценок. Это если с коммерческим подходом. А если с подходом личным, то… дальше понятно.
Не очень хорошо из машины наблюдать, видимость так себе. Пройтись по магазинам? Вон прямо передо мной витрина «Серого святого», где амулетами торгуют, тут же «Алхимия и Жизнь», тоже амулеты, и у них витрина прозрачная как раз… ну да, все верно.
Я выскочил из «бронко», закрыл машину и быстро зашагал к подъезду магазина. Охранник, увидевший, как я выбрался из «дорогой» машины, распахнул передо мной дверь, пропуская в зал, и поздоровался. Серая куртка Цеха с шестеренкой на шевроне, на поясе телескопическая дубинка, наверняка с парализующим заклятием, кобура, из которой торчит рукоятка многоразового «Щелчка». Серьезная штука для пользования в помещении, кстати, от него ни амулеты не спасают, ни бронежилеты. С ног сшибет все равно, а на полной мощности еще и кости переломает.
Я огляделся. Все верно прозрачные стеллажи перед большим окном, можно на них глазеть и попутно наблюдать. Тут всякая бытовая алхимия, а в следующем зале, если мне память не изменяет, есть и защитные, и бытовые амулеты, и даже боеприпасы.
Невысокая девушка с совсем круглым курносым лицом подошла ко мне сразу, спросила:
– Могу чем-нибудь помочь?
– Пока сам посмотрю, но потом сможете наверняка.
– Зовите меня, если что-то хотите уточнить.
– Хорошо, – улыбнулся я ей.
Под всеми амулетами есть таблички с описаниями, так что вполне могу провести время за чтением. Из бара никто не выходит покуда, машины стоят на месте. Ладно, что тут за алхимия? Начиная от светильников и кончая амулетами для изгнания тараканов. Охладители, которые способны превратить в холодильник или морозилку любой термоизолирующий ящик. Кстати, я с их помощью два переносных холодильника превратил в стационарные, можно сказать. Те самые рулоны толстой фольги, которая работает как экран-нагреватель. Между прочим, надо подкупить будет, в экспедиции понадобится.
Ладно, нарушим молчание. Я обернулся к девушке-консультанту:
– Можно вас на минуточку?
– И даже не на минуточку. – Девушка заулыбалась. – Чем могу помочь?
– Нужны амулеты или что-то в этом роде от комаров. В лесу, где много комаров.
– Носимые или стационарные?
– Хм… и те, и другие.
– Сейчас все покажу. – Она достала из витрины маленький алюминиевый цилиндр с короткой цепочкой и маленькой застежкой-крокодилом на ней и вторую штуковину, коробочку с сигаретную пачку размером, а к ней что-то вроде колышка от палатки. Кстати, это колышек для палатки и есть. – Это индивидуальный. – Она положила цилиндрик себе на ладонь, покатала пальцем другой руки. – На теле носить не надо, это все же алхимия, просто в карман, лучше в нагрудный, и застежкой за край, чтобы не выпал. Хватает примерно на неделю, тут от магического фона зависимость. Комары ближе чем на два метра не подлетают. В Городе разработали по заказу их военных.
– Как активируется?
– Язычок видите? – показала она на едва заметную полоску толстого полиэтилена. – Выдергиваете – и амулет включается. Выключить уже нельзя.
– Нормально. – Боковым зрением я продолжал наблюдать за баром на другой стороне перекрестка. – А стационарный?
– Тот же принцип, просто мощней, действует на пятнадцать метров и выключается. Примерно на сто часов работы его хватит. Главное – не ставить его ближе чем в двух метрах от того места, где больше всего времени проводите. То есть если у костра, то его метра на три отодвиньте.
– Я понял, хорошо, – кивнул я, прикидывая, сколько времени экспедиция может занять и сколько таких нужно. – Вы чек юрлица примете? И мне бы товарный чек.
– Зависит от того, что за юрлицо, – вежливо улыбнулась девушка.
– Чек заверен ЦГБ.
– Тогда никаких проблем. Сколько вам нужно?
– Сейчас прикину. Это не все, мне бы еще чего-то вроде сигнальных датчиков.
– Каких конкретно? – Девушка еще больше оживилась. – Есть два типа, на площадь и на периметр. Первые просто отслеживают территорию в радиусе примерно двадцати метров, а вторые соединяются друг с другом на дистанции не свыше двадцати метров. Срабатывают, когда что-то или кто-то пересекает линию.
– И как отслеживаются?
– Проще всего на чарофон завязать, тогда их еще и настраивать можно. По массе и магическому излучению объекта. Но это в другом зале. Пойдемте?
Куда там в зале окно? Туда же. Ну пошли тогда.
– Комплекты по пять датчиков, – щебетала девочка. Голос у нее, к слову, был на удивление приятным. – Вот смотрите. – Она присела перед стендом, вытащив из нижнего ящика брезентовый чехол на липучке, затем его развернула. – Вот этот, с красной полоской, основной, связь через него и все настройки. Остальные ставятся по сторонам.
Датчики все те же цилиндры, явно сделаны из алюминиевой трубы, запаянной с обеих сторон, колышки к ним сбоку приделаны, на хомутиках. Простенькие выключатели с боков.
– На сколько хватает?
– Надолго, они же не в активном режиме. Сорок шесть часов, но учитывается только время срабатывания и настройки.
– А если два комплекта ставить, то как тогда?
– Два соединить не получится, к сожалению. Второй придется на второй чарофон подключать.
– А те, которые по площади?
– Их все можно на один чарофон, он покажет, какой сработал. Но расходуются намного быстрей. Но вот эти, – она тряхнула чехлом с колышками, – целых сто метров перекрывают.
– Хорошо, тоже добавьте в заказ.
Машины на месте, из бара пока никто еще не вышел. А вот стенд с патронами, все больше двенадцатый калибр. В принципе, ничего не нужно, разве что в офисе «Следопыта» прихватить пару пачек «сверхновых», но все же интересно… хотя бы в ознакомительных целях. К тому же направление взгляда удобное, как раз куда надо.
Зажигательные, картечь и пули, но это и у нас есть, к тому же пули еще и под нарезное. Ага, а вот и «сверхновые», только я возьму их напрямую у Диего в два раза дешевле. Они их везде на реализацию дают, в том числе и сюда. Что еще? «Молот Тора»… интересно, название очень уж обязывающее.
– Это что за патроны?
– Формируют помехи для магии. Ненадолго, секунды на три всего и в радиусе пары метров от точки разрыва, но сбить заклятие смогут в момент формирования.
– Заклятие, которое формирует колдун, или амулетное в том числе?
– Активных амулетов. То есть даже чаромет даст осечку в половине случаев. На амулеты защиты никак не влияет.
– Но в поле амулета не сработает?
– Нет, ими надо в пол или стены стрелять, рядом с целью. Нужен удар.
– Хм… интересно. А это? – Мой палец перескочил на патроны с оранжевой гильзой.
– Против бестелесных тварей. Это хрустальная крошка с отрицательным потенциалом. При попадании в призрака разрушает энергетическую структуру. Туманник, например, развеивается или теряет силу.
– Тогда дайте десяток «Молота Тора». Десять носимых амулетов от насекомых, два больших, комплект сигналок.
Против туманников и прочих работает и воспламеняющаяся картечь, нет смысла менять шило на мыло, тем более что физических повреждений крошка особых не нанесет, придется, случись что, патрон из ствола выбрасывать. Кстати, список стволов для экспедиции надо очень тщательно продумать.
Девушка отправилась собирать заказ, а я отговорился тем, что поглазею на остальное. Пришлось потом отвлечься, выписывая чек, но возле бара никаких изменений за это время не произошло. Что дальше? Идти в следующий магазин? Тут я уже подозрительно буду выглядеть. Ладно, пока в машину все сложу и подумаю.
Когда я уже захлопнул заднюю дверь, из бара вышли трое – Лысый с Муратом, а с ними совсем низкорослый парень с темными волосами и коротко подстриженной бородой. Черты лица отсюда разглядеть сложно, а никаких биноклей у меня нет. На выходе они попрощались. Двое жилинских пошли куда-то в обход дома Хоттабыча, а маленький направился к моему бывшему пикапу и уселся за руль. Хм, тоже интересно. На бандита не похож, одет довольно выпендрежно, одна красная с синим кожаная куртка чего стоит. На бедре висит здоровенный тесак в кожаных ножнах.
И что дальше? За этими двумя проследить не успею, бежать далеко, внимание привлеку. А этот ехать куда-то собирается. Прокатиться следом? Почему бы и нет…
Пикап вывернул в сторону Красного, мне пришлось развернуться. Когда свернул следом на проспект, «шеви» был уже далеко, пришлось даже чуть подтянуться. Затем между нами влез большой неторопливый грузовик, и я чуть не потерял наблюдаемого, но затем грузовик, не включая даже поворотника, вдруг прижался к тротуару перед магазинами, а я ускорился и вновь сел на хвост своей бывшей машине.
Так проехали весь Красный, после чего «шеви» свернул к Колхозному рынку. Там машин хватало, суббота, так что я смело заехал следом и встал поодаль. Низенький в яркой куртке не оглядываясь направился в торговый комплекс, а я посмотрел на часы. Мила должна уже вернуться, хватит частного детектива изображать. Идти за маленьким следом я все равно не собираюсь.
Кстати, что-то мне тогда дознаватель Марченко сказал? Про того кондуктора, который так и крутился в Лисьих Выселках, и работал с местными бандитами? Как его звали? Маломер. Витек Маломер. Если допустить, что это не фамилия, а просто погоняло, то этот парень вполне может так зваться. Как раз к нему легко прилипнет.
А к Маломеру легко прилипает Валентиныч, тот самый нервный и хороводистый мужик, которого я застрелил в тот самый день, когда оказался в Приграничье. Который подкатился к Платону с целью отжать его «окно» на Большую Землю. Дознаватель рассказал, что у кондукторов своя организация была, и заседали они как раз в Выселках. Еще упоминался какой-то Аркаша, который уехал в Северореченск. А за главного у них Игорь Фомин числился, тот самый, от которого у нас пошли тогда проблемы с Жилиным. И Платон тогда с ними дела крутил.
Одно к одному, нет?
И что тогда им понадобилось в Форте? Кстати. Неплохо бы самого Платона расспросить про те времена. И как и через кого к нему подошел этот самый Валентиныч со своим телохранителем. Почему Платон взялся его провести и как тот оказался в Америке? И что Маломер сейчас делает на рынке, где вполне может находиться Платон?
Достал из кармана чарофон, набрал Милу:
– Дорогая, ты дома уже?
– Да. А ты где?
– Я у Беленького на сервисе, скоро вернусь.
– Через сколько?
– Минут тридцать, может, меньше.
– Хорошо. Тебя кормить или сходим куда-нибудь?
– Ты вообще ходить способна?
– Пока да. – Она засмеялась. – Завтра будет кошмар. Хотя мне процедурки сделали какие-то, говорят, что очень болеть не должно.
– Но тебе хоть понравилось?
– О-бал-ден-но!
– Рад. Ладно, скоро буду.
А пройдусь, навещу Платона. Может, и Дмитрий там, заодно поговорю.
Рынок, наполовину состоящий из небольших магазинов, был забит народом. Шумно, музыка где-то играет, почти все с сумками и пакетами. Красно-синей куртки нигде не видно, но так я и отстал всерьез. Ну и не так это важно – если я не обнаружу этого парня поблизости от магазина Платона, не очень он мне и нужен.
По дороге столкнулся со знакомым, Васильичем из СЭС, с которым еще и поговорить пришлось пару минут, они от меня заказанных патронов ждут. Затем зашагал дальше. И увидел этого самого парня в компании Сереги Платонова, стоящих у входа в магазин. Платонов спиной стоит, он меня не заметил, а парню до меня дела нет. Так что я просто тормознул и уставился в витрину ателье, предлагавшего шубы и дубленки под заказ.
Разговора не слышно, зато видно то, что парень явно пытается Платона в чем-то убедить, а тот убеждаться не хочет. Более того, видно даже, что Платон хочет уйти, вся его поза выражает нечто вроде «уйди ты наконец», но тот его придерживает и продолжает что-то говорить. Ладно, надо выручать. Заодно и странного персонажа разгляжу поближе и получше.
– Здоров, Серега! – хлопнул я Платона по плечу. – Не помешал?
– Нет, как нельзя кстати, – выдохнул Платон.
Вместе со словами из него вырвалось целое облако коньячного перегара.
– Николай! – протянул я руку замолчавшему собеседнику. – Будем знакомы.
Тот без особого желания ответил на приветствие, пробормотав:
– Виктор.
– Очень приятно. Серег, дело есть. Ты освободился?
– Уже да, – тут же ответил он. – Вить, я тебе все сказал. Нечего тут обсуждать, неинтересно.
Крупноватая для маленького роста голова, скуластое лицо, нос короткий, чуть картошкой, брови густые, оттопыренные уши. Издалека казалось, что есть в нем что-то восточное, но вблизи понял, что из-за бороды, а так лицо совершенно русское. На шее татуировка видна, сложная, защитная, поднимается снизу, откуда-то из-под ворота черной майки. Виктор. Думаю, что угадал, приз заслужил.
– Ладно, как скажешь. – При мне спорить и настаивать Маломеру явно не хотелось, поэтому он быстро попрощался и пошел к выходу, топая по истертому каменному полу тяжелыми ботинками.
– Это кто? – посмотрев вслед, спросил я у Платона.
– Да блин… – Тот махнул рукой. – Из старых знакомых, типа с коммерческим предложением. На хрен не нужно.
– Это Витя Маломер, так? – решил я уточнить.
– Он самый, откуда узнал? – Платон удивился.
– Сложил два и два, ничего сложного. Чего он хотел?
– Ну а чего он может хотеть? – Платон вдруг неожиданно зевнул. Словно с утра и начал, а сейчас его разморило. – Просит в наше «окно» его пустить.
– У него с головой как? – Я поразился.
– Хочешь по полтинничку? – Платона вдруг осенила удачная, на его взгляд, мысль.
– Не, не хочу. И тебе бы хватит. Ты чего вообще бухать взялся с утра и на работе?
– Да вышло так, вчера погулеванил в компании, с утра прямо сюда и поехал. А тут похмельем прихлопнуло – не пил бы, так кони двинул уже.
– Ну и достаточно. Дуй домой спать, тут и без тебя справятся. Света на месте? Вот она и совладает с наплывом покупателей. Отвезти, может быть? Твоя машина где?
– Машина дома, подкинули меня сюда. Митя отвезет, он подъедет скоро, все равно по пути. Да ладно, давай по чуть-чуть дернем. Кстати, чего зашел?
– Зашел я за твоим Маломером следом. И знаешь, как я его нашел?
– Как?
– Ты своих лучших друзей Лысого и Мурата помнишь?
– И чего? – Платон как бы не протрезвел разом.
– Вот я сначала их увидел, совершенно случайно, возле Торгового угла, а потом друга Витю, который с ними же и встречался. Потом те ушли, а он к тебе поехал. Так что рассказывай все, пока у нас новые проблемы не образовались. Ладно, потом расскажешь, когда просохнешь.
Загнав «бронко» на задний двор, я стукнулся сначала в паб через заднюю дверь. Открыл Иван.
– Здорова. Фельдмаршал дома?
– Не, – покачал Иван головой. – Начальник в свидетели ограбления попал, показания где-то дает.
– Что за ограбление?
– Ювелирного на Южном.
– Точно в свидетели? – насторожился я.
– Вроде бы точно, он звонил несколько раз.
– Ну… хорошо, – кивнул я. – Тогда попозже загляну.
И направился к себе. И, к своему удивлению, нашел Хмеля у нас в подвале, беседующим с Саней.
– О! А там Иван без тебя страдает, на перегруженность жалуется, – объявил я, заходя в дверь.
– Ничего страшного, сочтемся. Я сюда на минуту, в принципе, просто сказать хотел, что насчет алмазов могу разузнать, но без гарантий.
– Каких алмазов? – не понял я. – Сань, что за алмазы? – повернулся я к чародею, перехватив его взгляд.
– Мне для опытов надо, – ответил он. – Эксперименты только на них можно ставить. Может, Слава найдет кого-то, кто по дешевке нам сдаст.
– Мля… – Я даже в кресло рухнул, чуть чувств не лишившись. – Са-ань… ты это всерьез или у тебя теперь шутки такие, новый стиль осваиваешь, чтобы цирк открыть?
– А что? – не понял он.
Вот именно поэтому дела здесь веду я, а Саня просто долю с прибыли получает. Вот именно поэтому, то есть потому что он зачастую что-то делает и думает совершенно раздельно. При этом делает одно, а думает совсем о другом, не о том, что делает.
Я выпустил воздух, прикрыл глаза, досчитал до десяти, успокаивая себя тем, что ничего нового, все идет как и должно идти, если имеешь дело с Саней.
– Сань, вот давай на пальцах… вот смотри, у тебя есть дом, машина, работа, деньги и все, что тебе хочется. Бюджетные контракты, стабильный доход, дружба с властями. И вот приходит к тебе кто-то и говорит: «Сань, а давай пять кило герыча перепродадим! Наживем!» – ты согласишься?
– Так это не герыч! – заявил он решительно. – Алмазы покупать легально.
– А дешевые алмазы у кого бывают? – спросил я вкрадчиво. – И от кого берутся, а? И второй вопрос: когда мы в последний раз пули с алмазами делали, где мы камешки взяли?
– Линев дал.
– Во-от! А кто у нас заказчик на новые пули?
– Линев?
– Угадал! – Я даже в ладоши захлопал. – Тогда у кого надо в первую очередь просить алмазы для опытов?
– У Линева? – предположил он.
– Смотри, как все просто, да? У Линева. Потому что именно ему это и нужно. Трудно сообразить?
– Линев потом полную стоимость вычтет, а я по дешевке хотел.
– По дешевке – это когда проблемы прицепом, Сань, – вздохнул я. – Хватит нам проблем, давай жить мирно и сытно, а? Слав, ты не возражаешь? – повернулся я к Хмелю. – Или тоже заскучал?
– Ваше дело, – отмахнулся он. – У меня своих проблем хватает.
– Кстати, что у тебя случилось? Иван страсти рассказывает, слезы в глазах.
Слава рассказал в двух словах, что к чему, потом у него начались муки совести, и он пошел помогать Ивану. А в подвал спустилась Мила.
– «Бронко» обратно притащил? Кому?
– Мне. Не хочу наш рейдовый зря гонять. А к зиме продам, и что-нибудь тебе подберем.
– Мне джип нравится, можно и не подбирать. – Мила уселась на край верстака, свесив ногу почти мне на колени.
– Тогда мне.
– Но если мне что-то понравится, то джип обратно тебе, так?
– Вроде того, – согласился я.
– Но точно? – все же уточнила Мила.
– Точно. Как в аптеке. Теперь вот что: повнимательней сейчас оба. Проблем нет, но к Платону ненужные люди подкатываться начали. Просто вокруг посматривайте.
Хмель
18 июня, суббота
На Южном бульваре мы повернули налево, проехали рынок и остановились неподалеку от ювелирного салона «Золото вселенной», парковку которого занял серый микроавтобус с изображением увитой колючей проволокой шестерни и две бело-синих «газели», на бортах которых красовался сокол Дружины. У одной ниже было написано «Лаборатория», на другой «Следственная группа». Вокруг разошлись дружинники в бронежилетах и касках, оружие они держали стволами к земле и просто направляли пешеходов в обход оцепленного тротуара.
Немного поодаль рассредоточилась группа цеховиков. Вид у их бригадира с характерной татуировкой на щеке был откровенно растерянным.
– Ограбление? – предположил я.
– Сейчас все объяснят, – не стал отвечать на вопрос младший сержант.
Я выбрался из автомобиля и зашагал к стоявшему на крыльце салона дознавателю в штатском. Среднего роста, немного грузноватый, с небритой физиономией и сонными глазами замотанного службой исполнителя.
Ну медведь-шатун тоже случайному человеку может сонным показаться…
– Долго вы до нас добирались, Вячеслав Владимирович!
– А вы, товарищ Могилевский, могли позвонить. Телефон мой у вас есть.
Дознаватель пропустил намек мимо ушей и спросил:
– Были здесь сегодня?
– Да. А что случилось? – уточнил я, оглядев невредимую витрину ювелирного салона. На стеклянной двери с внутренней стороны была вывешена табличка «Учет».
Могилевский достал блокнот и карандаш.
– Во сколько приехали?
– Что здесь случилось? – попытался я прояснить ситуацию, прежде чем отвечать на вопросы.
Дознаватель смерил меня тяжелым взглядом.
– Скоро вы обо всем узнаете. А сейчас отвечайте на вопрос: в какое время вы сюда пришли.
– Около половины одиннадцатого.
– А точнее?
– Не знаю. Я выписал чек, на нем должны были проставить время покупки.
– А ушли в какое время?
– Десять сорок. И не ушел, а уехал.
– Вот так точно?
– Решал, куда ехать, поэтому посмотрел на часы.
Могилевский хмыкнул, попросил показать часы и записал их показания в блокнот. Затем внес туда же данные с экрана служебного чарофона.
– Куда поехали?
– Домой.
– Это туда? – указал дознаватель в сторону пересечения Южного бульвара с Красным проспектом.
– Именно.
– Видели здесь кого-нибудь?
– Передо мной были две женщины. Ушли почти сразу.
Могилевского эта информация не заинтересовала, и он уточнил свой вопрос:
– На выходе никого не видели?
Я ненадолго задумался, потом покачал головой.
– Нет, никого.
– На парковке машины были?
– Точно не было. Спокойно развернулся.
– На чем приезжали? Модель, цвет, регистрационный номер.
Я продиктовал все данные, тогда дознаватель махнул рукой курившему у «газели» подчиненному:
– Варламов! Ходь сюды! – А когда тот выкинул бычок в урну и подошел, потребовал: – Запроси в информационном центре записи с камеры на перекрестке Южного и Красного. Время десять тридцать девять тире десять сорок три. Нужно точное время проезда вот этого автомобиля…
Могилевский протянул подчиненному блокнот и отпустил, а сам крикнул:
– Горин! Твой выход!
Из-за угла салона появился смутно знакомый дружинник, за ним вышли те самые дамочки, что покупали «Пандору». Меня они узнали с первого взгляда и принялись что-то горячо обсуждать между собой.
Что-то? Меня они принялись обсуждать. Меня!
– Запротоколируй показания! – крикнул Могилевский.
– Юрий Васильевич, – проговорил я вполголоса, впервые назвав дознавателя по имени-отчеству, – что ж вы мне дело так откровенно шьете…
– Спокойствие, Вячеслав Владимирович, только спокойствие. Никто вас ни в чем не обвиняет.
Слово «пока» не прозвучало, но произносить его вслух и не было никакой нужды.
Пока ни в чем не обвиняет. Пока.
В кармане задергался чарофон. Я ответил на вызов – звонил Иван.
– Все нормально, набери через полчаса.
– Все нормально? – хохотнул, закуривая, Могилевский. – Да вы, батенька, оптимист!
– Не сказал бы.
– Ах да! – потер переносицу дознаватель. – Как мог забыть! У вас же такая насыщенная жизнь!
– Что за сарказм?
Прежде чем Могилевский успел ответить, распахнулась дверь салона, и к нам вышел криминалист в обычном хлопчатобумажном комбинезоне и бахилах поверх туфель. Он стянул с рук медицинские перчатки, убрал закрывавшую кудри прозрачную пластиковую шапочку и объявил:
– Одни ножевые.
У меня мороз по коже побежал, до того обыденно это прозвучало.
А ведь «ножевые» – это как минимум один труп. Как минимум…
– Вячеслав Владимирович, нож с собой носите? – спросил Могилевский.
– Всегда, – ответил я, не видя смысла врать.
– Можно посмотреть?
Но тут уж я отрицательно покачал головой.
– Не думаю, что в этом есть необходимость.
– Мы ведь просто просим, – улыбнулся дознаватель, и вновь явственно прозвучало «пока просто просим».
Я пожал плечами, достал из кармана штанов выкидной нож и утопил кнопку.
– Микротек Хало, – пробормотал криминалист, взглянув на выскочивший из рукояти клинок, и посветил на него непривычного вида фонариком. – Нет, сомневаюсь, что это орудие убийства.
– Почему?
– Свежих следов крови нет, а такой нож полностью очистить просто нереально. Плюс, похоже, работали обоюдоострым клинком. Официальное заключение позже будет.
– Понятно, – промычал Могилевский.
– Нож изымать будете? – поинтересовался тогда криминалист.
– На фига? – флегматично спросил дознаватель.
– В коллекцию.
– Хрен вам, – выдал я, втянул клинок в рукоять и сунул нож в карман.
Криминалист фыркнул, спустился с крыльца и закурил.
– Кого убили? – спросил я тогда Могилевского.
– Не готов это обсуждать, – ответил тот.
– Убитых сколько?
Дознаватель просто отвернулся.
Я оглядел топтавшихся в отдалении цеховиков, их микроавтобус у парковки и предположил:
– Цеховики первыми на место прибыли?
Могилевский лишь неопределенно пожал плечами, но в ответе не было никакой нужды. Порядок на Южном бульваре, где большинство заведений принадлежало участникам Торгового Союза, обеспечивал именно Цех.
В этот момент боковая дверца «газели» следственной группы сдвинулась, и на тротуар спрыгнул Варламов.
– Камера зафиксировала автомобиль подозреваемого…
– Свидетеля! – вскинулся я.
– …в десять сорок одну. По фотографии из личного дела оператор опознал Хмелева Вячеслава Владимировича, одна тысяча девятьсот…
– Точно в десять сорок одну? – перебил подчиненного дознаватель.
Варламов кивнул.
– И вызов цеховикам поступил в десять сорок одну?
– По их часам в десять сорок три, но они на две минуты спешат. Так что в десять сорок одну.
– Вряд ли я мог оказаться в двух местах одновременно, так?
Могилевский хмуро глянул на меня и криво усмехнулся:
– Мы посекундную проверку сделать можем.
– А я сделал, – влез в разговор Варламов. – Машина пересекла перекресток через двадцать секунд после вызова.
– Вот как? – удивился дознаватель и оглядел бульвар. – Где разворачивался?
– Прямо тут.
Могилевский переглянулся с подчиненным и уставился на меня:
– Тогда, получается, грабители должны были зайти внутрь, как только машина отъехала от салона! Точно никого не было?
– Там рельсы, поэтому не отвлекался и по сторонам не смотрел.
Дознаватель выругался.
– А теперь, Вячеслав Владимирович, поскольку вы были в магазине непосредственно перед грабителями, придется пройти внутрь и рассказать нам обо всех изменениях. Варламов, протоколируй.
– Только не натопчите там! – крикнул криминалист. – И не трогайте ничего, еще отпечатки пальцев снимать!
Я вслед за Могилевским поднялся на крыльцо салона и не удержался от не относящегося к делу вопроса:
– А камеры на всех улицах стоят?
– Какой! – досадливо махнул рукой дознаватель. – Кроме Южного бульвара, почти нигде нет. Торговый Союз с финансированием тянет.
Варламов открыл дверь, запуская нас внутрь, и первое, что бросилось в глаза, – это опустевшие витрины. Грабители унесли абсолютно все. Пол был усыпан мелкими осколками рассаженных стекол. Касса стояла открытой, на прилавке в беспорядке валялись выписанные чеки.
Ага! Вот как на меня вышли!
По чеку.
– Зачем было разбивать стекла? – удивился я. – Могли взять у консультанта ключи от витрин.
– Запиши! – приказал подчиненному Могилевский. – Товар был на месте, когда вы уходили?
– Разумеется!
– Много было свободных мест?
– Не обратил внимания.
– Проходите! Осмотритесь.
Я вышел в центр торгового зала и вдруг заметил торчавшие из-за стойки консультанта ноги. Штанины задрались, открыв черные носки, каблуки мужских туфель были стоптаны с внешних сторон.
Не спрашивая разрешения, я заглянул туда и отступил, не в силах побороть гримасу отвращения. Охранник едва ли успел хоть что-то почувствовать – его убили чисто, распахнутый пиджак открывал окровавленную в районе сердца сорочку, – а вот макияж девушки-консультанта оказался смазан, словно кто-то зажал ей рот, прежде чем ткнуть ножом под левую грудь.
– Вячеслав Владимирович, – словно специально выгадал момент для очередного вопроса Могилевский, – чек выписан в десять тридцать четыре, а ушли вы отсюда только в десять сорок. Что вы делали эти шесть минут? Вы же не курите, так? Флиртовали с убитой?
Я решил, что шила в мешке не утаишь, и ответил вопросом на вопрос:
– Гравер, что с ним?
– А почему вас это интересует?
– Я был у него, обговаривал детали заказа. Хотел сделать дарственную надпись.
– Сделали? – прищурился Могилевский.
– У него было слишком много работы, – ответил я. – Договорились на следующую неделю.
Варламов оторвался от блокнота и многозначительно заметил:
– Отличное объяснение вашим отпечаткам пальцев в служебных помещениях!
– Спросите мастера!
– Он убит.
У меня заныло в груди.
– Убит? Но как?!
– Грабители решили взломать сейф в кабинете заведующего и наткнулись на него по пути. Подтвердить ваши слова он уже не сможет.
– Идите к черту! – выругался я. – Оба! Ясно вам? Нужно подтверждение моих слов – спросите Ольгу Александровну.
– Ольга Александровна – это…
– Заведующая салоном, – пояснил я. – Она подтвердит, что я всегда заказывал гравировку!
– Не горячитесь так, – попросил Могилевский. – Никто вас ни в чем не обвиняет. – Он сделал паузу и вздохнул. – И даже не подозревает.
В этот момент на улице послышался рык мощного двигателя, и к салону подъехал огромный внедорожник. Поначалу я решил даже, что это невероятным образом провалившийся в Приграничье «хаммер», но смутила непонятная эмблема на непривычной на вид решетке радиатора. Распахнулись дверцы, из машины выбрались бойцы в серьезной на вид броне, круглых шлемах с забралами из бронестекла и чарометами на изготовку.
Цеховики организованно и синхронно, словно стая рыбешек, отступили от ювелирного салона; дружинники разошлись в разные стороны, но шансов выстоять в схватке у них не было ни малейших. Впрочем, Братство могло выиграть сражение, но никак не войну.
Да – на место преступления пожаловали именно братья. И я даже догадывался, что их сюда привело…
– Какого хрена им здесь понадобилось?! – выдал Могилевский.
– Не знаю, – шумно сглотнул его подчиненный, – но чарометы у них точно не сертифицированы!
Да уж, от таких никакая служебная бляха не защитит…
Могилевский повернулся ко мне и указал на дверь:
– Уходи. Пришлю кого-нибудь подписать показания.
Я вышел на крыльцо и посторонился, пропуская незнакомого брата среднего возраста, столь же средних лет и внешности тоже – средней. Тот скользнул по мне безразличным взглядом, толчком распахнул дверь и с порога объявил:
– Один из убитых состоял в ордене, поэтому Братство проведет самостоятельное расследование. С вашим руководством это уже согласовано!
Дверь со стеклянным звоном захлопнулась; я спустился с крыльца и зашагал к перекрестку. Отвозить домой меня точно никто не собирался – как, впрочем, и задерживать, – а препирательства по поводу полномочий могли занять и час, и два. Более запутанной области права в Форте попросту не существовало.
Чарофон задергался в кармане, когда шел мимо рынка, примыкавшего к поселку Луково. Я сообщил встревоженному Ивану, что возвращаюсь домой, но заметил поджидавшего меня впереди человека, произнес в трубку:
– Немного задержусь, – и прервал звонок.
Между рынком и бульваром располагалось несколько одноэтажных зданий; в крайнем еще не так давно располагалась хинкальная, теперь же вывеска на фасаде гласила: «Пельменная». Именно у его угла и стоял Климов.
– Перекусим? – предложил он, когда я подошел и пожал протянутую руку.
– Ты платишь, – пробурчал я.
– С чего бы это?
– Один черт на представительские расходы спишешь. Это ведь деловая встреча, так?
– Деловая, – подтвердил Климов. – Сам понимаешь, служба…
У входа в пельменную курили пузатые дядьки в не по погоде теплых куртках – то ли торговцы с рынка, то ли приехавшие в Форт на выходные большой компанией покупатели, – внутри также оказалось достаточно многолюдно. Свободных столов было два или три; Клим выбрал самый дальний, в глухом углу.
– Как обычно, только вдвойне. Одну порцию с бульоном, – небрежно бросил он на ходу официанту в замызганном белом переднике, снял куртку и положил на соседний стул.
Я хоть поначалу раздеваться и не хотел, последовал его примеру. Уж больно жарко оказалось внутри. Отдельной кухни как таковой не было – немалых размеров печь и плиты стояли прямо в центре обеденного зала.
– Смотрю, ты здесь завсегдатай, – хмыкнул я, откидываясь на спинку стула.
– Да ты знаешь, – задумчиво поскреб небритую щеку Климов, – в прошлом месяце один дружочек сюда вытащил, и как-то втянулся. Теперь обедать хожу. Хорошие пельмени, сейчас сам попробуешь.
Официант выставил на стол два пузатых чайника, и Клим немедленно принялся наполнять свою кружку ароматным травяным настоем.
– Отличный чаек! – выдохнул он, сделав осторожный глоток. – То, что нужно!
Чай и в самом деле оказался неплох. Я попробовал и отставил чашку, давая остыть травяному настою.
– Штормит после вчерашнего? – спросил, с улыбкой наблюдая за расплывшимся в блаженной улыбке Климом.
– Есть немного, – признал брат, покопался в куртке и выложил на стол потрепанный блокнот на пружине и ручку. – Ладно, пока варят пельмени, начнем предварительный опрос.
– Предварительный? – удивился я.
– Предварительный, – подтвердил Клим. – Я лишь помогаю в следствии.
– Кто главный? Кто-то из Пентагона?
– Бери выше!
Я присвистнул.
– Из Туманного пришлют?
– Уже.
– В смысле? – не понял я. – Как – уже? Заранее, что ли?
– Почему заранее? Два телепорта – и человек здесь.
Я округлил глаза.
Телепорты были продуктом штучным, крайне дорогим и не слишком стабильным. Ко всему прочему их воздействие не лучшим образом сказывалось на организме, и на два прыжка в день можно пойти лишь по большой нужде.
– Считаете, это не случайное ограбление? – догадался я.
– Ситуация оценивается как нападение на орден.
– Дядя Миша давно отошел от дел.
– У нас есть веские причины рассматривать ситуацию именно под этим углом, – отрезал Климов. – Глава следственной комиссии наделен чрезвычайными полномочиями. Понимаешь, что это значит?
Я кивнул.
– Кто не с нами, тот против нас.
Принесли пельмени; Клим принялся хлебать бульон, я особо аппетита не испытывал, но от угощения отказываться не стал.
– Итак, – как бы между делом произнес брат, – зачем ты приезжал в ювелирный салон?
– Подарок Ирине выбирал.
– Есть повод?
Я недобро глянул на собеседника и резко бросил:
– Тоже дело шить будешь?
Клим рассмеялся.
– Кто меня опередил?
– Дознаватель.
– Ясно, – кивнул Климов. – Слава, сам посуди – чем больше непонятных моментов мы закроем сейчас, тем меньше вопросов зададут потом. Так был повод?
– Ирина из Северореченска вернулась, будто сам не знаешь!
– А я ничего и не должен знать. Купил подарок-то?
– Купил. Платил чеком, по нему на меня и вышли.
– Это важная информация, – кивнул Клим, сделал пометку в блокноте и уточнил: – Алиби?
Я шумно выдохнул, но возмущаться не стал, решив высказать все, что думаю о приятеле, после.
– Проехал перекресток Красного и Южного через двадцать секунд после поступления тревожного сигнала. Имеется видеозапись камеры уличного наблюдения.
– Это очень хорошо, просто очень хорошо, – улыбнулся Климов. – Только не было никакого вызова.
– Как так? – растерялся я. – Как не было, если туда цеховики примчались?
– Ну формально – не было. Здесь во всех торговых точках в охране цеховики низового звена. В случае ранения или смерти остальные это сразу чувствуют. Вроде как сигнализация, получается.
Я только хмыкнул. Цех – не просто охранное предприятие, а своеобразная оккультная пирамида: неофиты проходили ритуал посвящения, после чего между ним и остальными членами общества возникала ментальная связь. Рядовые цеховики постоянно отдавали часть своих жизненных сил Директорату, но связь не была односторонней, и в случае серьезной опасности любой мог стать сильнее, быстрее и выносливей.
Поэтому охранника и убили первым.
– К дяде Мише заходил? – спросил Клим.
– Всегда захожу парой слов перекинуться.
– И в этот раз?
– И в этот.
– Он не показался тебе встревоженным?
– Не показался.
– О чем говорили?
– Обо всем понемногу, – пожал я плечами и подумал: не разговор ли об алмазах запустил маховик страшных событий?
Мог дядя Миша позвонить кому-то, чтобы освежить память?
Мог, наверное. И все же как-то быстро налет случился. Я еще толком отъехать не успел.
– О чем задумался? – прищурился Климов, заметив мою задумчивость.
– Только между нами.
Клим закрыл блокнот и отложил ручку.
– Говори.
– Можешь проверить, не звонил ли дядя Миша кому-нибудь за пару минут до своей смерти. Мы обсуждали одну тему…
– Что именно?
– Сначала узнай, звонил он или нет.
– Дядя Миша не доверял чарофонам.
– Он пользовался телефоном в кабинете заведующей. У него был ключ.
Брат задумчиво кивнул.
– Ладно, уточню. Не хочешь ни о чем мне рассказать?
– Никто бы не успел оказаться на месте так быстро.
Клим с этим утверждением спорить не стал, посмотрел куда-то за спину и предупредил:
– Помалкивай пока об этом.
Я обернулся и увидел, как от входа к нашему столу идет брат, который и заявил в ювелирном салоне об интересе ордена в расследовании.
– Брат Иннокентий. Брат Вячеслав, – формально поприветствовал он нас, усаживаясь на свободный стол. – Уже обсудили сложившуюся ситуацию?
Клима от подобного обращения откровенно передернуло, но выказать раздражения он себе не позволил.
– Да, брат Петр. Обсудили.
Начальник следственной комиссии начал изучать записи, а я вылил себе в кружку остатки чая и принялся украдкой изучать его самого.
Немногим за сорок, невысокий и худощавый, но производит впечатление сжатой пружины. Да и движения немного более резкие, чем нужно. Темные волосы с проседью коротко подстрижены, на шее под левым ухом белая нить старого шрама. Такая же отметина протянулась с тыльной стороны левой ладони. И краешек татуировки из-под рукава проглядывает. Какая-то надпись, не разобрать.
Брат Петр быстро просмотрел протокол предварительного опроса, прогнал меня по основным пунктам и поднялся на ноги.
– Что ж, давайте осмотримся в салоне. Уж не знаю, насколько нетронутым оставили нам место преступления…
– Осмотримся? – не понял Климов. – И… э… брат Вячеслав?
– И брат Вячеслав, – подтвердил руководитель следственной комиссии.
Он направился на выход, мы зашагали следом, и Клим тихонько выдохнул:
– Аккуратней с ним…
На улице светило солнце, пожалел даже, что не захватил темных очков, но идти было недалеко, голова разболеться, как случалось это в последнее время при ясной погоде, не успела. На парковке по-прежнему стоял фургон цеховиков, а вот «газели» дружинников уже разъехались. Только на крыльце курил вооруженный автоматом сержант, да еще рядовой трепался с возницей муниципальной труповозки. Саму телегу, дабы не смущать почтенную публику, отогнали за ювелирный салон.
Китайский клон «хаммера» никуда не делся, он перегородил сразу полторы полосы, и редкий автотранспорт сбрасывал скорость и сигналил, протискиваясь между ним и трамвайными путями.
Брат Петр первым поднялся на крыльцо и спросил дружинника:
– Вы уже закончили здесь?
– Петр Наумов? – уточнил сержант и протянул планшет. – Распишитесь.
Представитель Братства поставил в указанном месте закорючку и предупредил:
– Тело мастера увезем сами, остальных можете забирать после того, как их осмотрит наш специалист.
– Как скажете, – пожал плечами дружинник и постучал костяшками пальцев по стеклянной вставке в дверь. – Открывайте!
Дверь отпер Варламов; при виде него брат Петр недовольно поморщился.
– Вы еще не закончили?
– Составляем опись похищенного, – спокойно ответил дружинник. – Мы работаем в торговом зале, так что мешать не будем.
– Очень на это рассчитываю! – холодно ответил Наумов и скомандовал: – Проходим!
Помимо дружинника в торговом зале оказалась миловидная крашеная блондинка в деловом костюме. Обычно идеальный макияж сейчас был размазан, заплаканные глаза покраснели и припухли.
– Вячеслав Владимирович! – встрепенулась при моем появлении заведующая. – Какой ужас! Я до сих пор поверить не могу!
Южный бульвар – особое место, здешние обитатели нечасто сталкиваются с неприглядной изнанкой жизни. Тут не убивают и не грабят, а если и грабят, то с полного одобрения жертвы, до неприличия взвинчивая цены.
– Вы знакомы? – заинтересовался брат Петр.
– Вячеслав Владимирович наш постоянный клиент, – сообщила Ольга Александровна.
– Ясно, – нейтрально улыбнулся Наумов и повернулся к высоченному костлявому брату с кожаным саквояжем. – Осмотрите тела.
Убитых к этому времени накрыли простынями, но и так заведующая старалась в ту сторону лишний раз не смотреть.
– Извините, я на минуту! – предупредила она, выбежала на крыльцо и закурила.
А вот Варламов уходить не стал – напротив, принялся с интересом следить за экспертом Братства, но тот ничего особенного с телами делать не стал. Замерил температуру тел и воздуха, занес показания в журнал в кожаном переплете и какое-то время осматривал ножевые ранения через лупу с пузатым стеклом.
– Ну, в принципе, все понятно, – пробормотал он, поднимаясь на ноги. – Официальное заключение нам предоставят?
– Предоставят, – подтвердил брат Петр.
– Тогда идем дальше.
Варламов молча указал на открытую дверь в служебные помещения и прошел вслед за нами.
В коридоре пахло… странно. По иному и не скажешь. На уме вертелось что-то знакомое, но мне никак не удавалось ухватить мысль. Но стоило только вывернуть к каморке гравера, и все стало на свои места.
Дверь висела на нижней петле, верхняя часть косяка и полотна просто снесло. Стреляли точно из комнаты – щепками был усыпан весь коридор, а на противоположной стене чернело пятно копоти.
– «Плазменный цветок», – определил эксперт и указал на распахнутую дверь. – Вы позволите?
– Разумеется! – разрешил брат Петр и обернулся к Варламову. – Вы ничего не трогали внутри?
– Ничего, – подтвердил дружинник. – Только осмотрели тело.
Эксперт достал из саквояжа какой-то сканер и с порога обвел им комнату.
– Следов посторонней активности не обнаружено, – сообщил он руководителю следственной комиссии, прошел внутрь и просунул в спусковую скобу коротышки-чаромета карандаш. – Думаю, стреляли из этого.
Наумов повернулся к нам.
– Видели его раньше?
Мы с Климом синхронно покачали головами.
И тут я нисколько душой не покривил. Раньше видеть дядю Мишу с оружием и в самом деле не доводилось.
– Чаромет сертифицирован, – определил эксперт, убирая оружие в пакет из антистатического пластика. – Серийный номер на месте. Но модель очень старая, лет семь назад с производства снята. Мог не через одни руки пройти.
– Мы заберем это, – предупредил Варламов. – Перепишите номер, если хотите.
Петр Наумов недовольно глянул на него, потом отвернулся и спросил:
– Причина смерти?
Долговязый брат вопроса словно не услышал. Он аккуратно запаковал чаромет и передал его дружиннику и лишь после этого вернулся в комнату. Там он присел на корточки рядом с трупом старика и вскоре произнес:
– На первый взгляд все очевидно. – Но тон его уверил нас ровно в обратном. – Правая височная кость пробита, это смертельное ранение. Непонятно только, чем его нанесли. Точно не ножом и даже не кортиком. Рана круглая, словно били заточенным штырем.
– Арматура? – высказал предположение Клим, который разбирался во всевозможных орудиях смертоубийства как никто иной. – Или клевец?
Брат Петр уставился на него с неприкрытым изумлением.
– Клевец? Грабители взяли на дело клевец?
– Чем-то же они рассадили витрины, – напомнил я.
Наумов хмыкнул и вновь обратился к эксперту:
– Что-то еще?
– На запястьях синяки, словно перед смертью его держали, – ответил тот. – Еще присутствует странный запах изо рта, неестественный цвет десен, распухший язык, лопнувшие сосуды глаз. Очень похоже на отравление. Точнее скажу после вскрытия.
Долговязый брат поднялся на ноги и спросил:
– Я вам еще нужен?
– Подожди в коридоре.
– Тело и в морге посмотреть могу.
Тогда представитель Братства и обратился ко мне:
– Брат Вячеслав, вы последним были в этой комнате до ограбления. Посмотрите, вдруг что-то бросится в глаза.
Я встал на пороге и оглядел царивший в каморке разгром. Все ящики стола были выдвинуты, их содержимое валялось на полу. Металлический шкаф у противоположной стены стоял с распахнутыми дверцами, инструменты в беспорядке валялись на полках. Небольшой сейф в углу вскрыли. Его отперли сорванным с шеи мастера ключом.
– Странные грабители, – пробормотал я. – Инструменты им на кой черт сдались?
– Сейф в кабинете заведующей вскрыть пытались, – сообщил Варламов.
Я кивнул, хоть и не понял, верит ли он в эту версию сам. Просто не сходились концы с концами. Едва ли цеховики ехали сюда дольше пяти минут – у них дежурных экипажей на Южном бульваре не один и не два, – а грабители здесь самый натуральный погром учинить успели.
– Брат Вячеслав, – вкрадчиво произнес руководитель следственной комиссии. – Что-то бросается в глаза?
– Все бросается! – прямо ответил я. – Бардак жуткий. Не могу сказать, пропало что-то или нет.
– Тогда не будем вас больше задерживать, – отпустил меня Наумов. – Брат Иннокентий вас проводит.
– Давай через черный ход, – предложил Клим.
Мы вышли на задворки салона, там дежурили двое братьев, поодаль стоял цеховик.
– Что происходит, брат Кеша? – вполголоса спросил я Клима.
– Не знаю, но мне это не нравится, – ответил тот и пообещал: – Еще раз назовешь меня так – убью.
И вроде бы даже пообещал на полном серьезе.
Домой я уехал на извозчике. Но сразу в бар не пошел.
Ну какой, к черту, сегодня может быть у Ивана выходной?
На неделе отгуляет, а я буду тихо-тихо сидеть в баре и на улицу ни ногой. Очень уж смущали обстоятельства смерти дяди Миши. Никто не закладывает на ограбление ювелирного салона три-четыре минуты, никто. Это не налет, это натуральная войсковая операция!
Я зашел к соседям поделиться новостями и очень быстро об этом пожалел. Николая Гордеева Санина идея поискать алмазы подешевле нисколько не воодушевила, и он, не стесняясь в выражениях, объяснил нам, где видел эти серые схемы. Точнее – на чем он их вертел.
Но я даже толком не разозлился. Только махнул рукой и отправился менять за стойкой Ивана. Мог бы потихоньку ускользнуть к себе наверх, но не стал. От столь низкого поступка удержала врожденная порядочность. Ее я и помянул крепким словцом, когда прошел в бар и сразу наткнулся на озадаченный взгляд пившего за стойкой пиво Могилевского.
– Вячеслав Владимирович! – оскорбленно протянул дознаватель. – А мне сказали, вас нет! Неужто скрываетесь?
– От соседей через черный ход зашел, – пояснил я и окрикнул помощника: – Вань, я на месте! Иди отдыхай!
– Какой?! – фыркнул Иван. – Видите сколько народу?
Свободных мест и в самом деле не было ни в зале, ни на улице. Я махнул рукой.
– Ладно, тогда понедельник-вторник я тебя подменяю.
– А че не завтра?
– А завтра народу еще больше будет.
– Логично, – хмыкнул Иван и унес на кухню поднос с грязными кружками.
Подошла нанятая на лето официантка, передала заказ на пиво. Пока я наполнял бокалы, Могилевский успел прикончить свой и передвинул его мне.
– Пиво не за счет заведения, – предупредил я.
– Вот нисколько на это не рассчитывал, – усмехнулся дознаватель и без всякого перехода спросил: – Чего хотели от тебя братья?
– Того же, что и вы. Им нужны убийцы.
– Столько суеты из-за простого мастера?
– В свое время он занимал в Братстве немалый пост.
– Хорошо его знал?
Я наполнил пивом последний бокал и осуждающе посмотрел на дружинника.
– С чего мне откровенничать с человеком, который пытался сшить мне дело?
– Да брось! – отмахнулся Могилевский. – А как следовало поступить? Сказать: «Слава не мог так поступить, он не такой»? Так кто-нибудь мигом припомнил бы, где отмечали юбилей моей дражайшей супруги, и сделал из этого совершенно неверные выводы. И крутили бы нас потом обоих. А так все четко: вопрос-ответ, вопрос-ответ. Захочешь, не подкопаешься. И кобуру я твою видел, мог возмутиться, но не стал. Так ведь?
– Сколько лет в Дружине?
– Пять, а что? Намекаешь на профессиональную деформацию психики?
– Типа того.
Я вздохнул, взял пустой бокал дознавателя и принялся наполнять его пивом.
– Мир? – протянул Могилевский руку.
Ничего не оставалось, кроме как пожать его лапищу.
– Так что говорят братья? – легко и непринужденно вернулся дружинник к первоначальной теме.
– Не знаю, но лично мне в банальное ограбление как-то не верится.
Могилевский отпил пива и кивнул.
– Если это и ограбление, то никак не банальное, – согласился он с моим мнением. – Мобильная группа цеховиков прибыла на вызов через четыре минуты. За это время грабители успели убить трех человек, обчистить витрины, попытаться взломать сейф и уйти через черный ход. Хотя, может, местные блатные? Сделали дело и растворились в поселке.
– Кто угодно мог дойти через поселок до Красного и уехать оттуда на машине.
– Или вот еще версия: в сейфе хранился черный нал. Его вскрыли, но обставили все так, будто взломать замок не удалось.
– Людей убивать зачем? Вломились бы ночью.
– Ночью салон на сигнализации.
– А так цеховики на смерть одного из своих рванули! – выдал я и прикусил язык, только было уже поздно.
Могилевский странно глянул на меня, но заострять внимание на странной информированности не стал и привел контраргумент:
– Грабители могли не знать, что охранник из Цеха. Татуировки у него под одеждой были.
– И просто так сдернули оттуда за три минуты? Это какой-то спецназ!
– Судя по ранам, действительно – спецназ, – вздохнул дознаватель и достал пачку сигарет. – Курить на улицу?
– Хорошо бы счет сначала оплатить.
– Что за мещанская мелочность? – укорил меня Могилевский, расплатился и сунул в рот сигарету. – В понедельник пришлю кого-нибудь показания подписать. На месте будешь?
– На месте.
Дознаватель отправился восвояси, а я какое-то время еще стоял за стойкой, наливал пиво и принимал деньги, а потом перехватил помощника.
– Вань, Ирина не появлялась?
– Наверху давно.
– Отлично! – успокоился я, вытер руки полотенцем и спросил: – Справитесь без меня? А то вымотался за день. Нервотрепка эта…
– Нормально все с Дружиной? Я Гордеева в курс ввел.
– Да, видел его уже. А с Дружиной нормально.
С Дружиной и в самом деле проблем не предвиделось, но вот насчет Братства я такого сказать не мог. И оттого на сердце было неспокойно.
– Так справитесь без меня? – повторил я свой вопрос.
– Конечно, дядя Слава! Не вопрос! – кивнул Иван, но сразу напомнил: – Понедельник-вторник!
– Зуб даю! – рассмеялся я, наполнил кувшин холодной водой и отправился наверх.
Ирина лежала на кровати и читала книжку в потрепанной мягкой обложке. Очередной дамский роман – «чтиво от мозгов», как она выражается.
– Ну ты, Хмелев, даешь! – возмутилась девушка, когда я запер дверь на засов и принялся разуваться. – Меня сплавил под предлогом, что Ваню сегодня подменяешь, а сам сразу куда-то умотал? Сознавайся: по бабам бегал?
Я снял куртку и кинул ее на стул, потом без сил повалился на кровать. Ирина в притворном возмущении выдернула из-под меня полу халата.
– Да какие бабы! – протянул я, переваливаясь на спину. – Как бы ноги не протянуть…
– Какие бабы? – прищурилась Ирина. – С большими титьками бабы и в коротких юбках. Мне рассказали, тебя тут ведьма одна обхаживала, так что слюни подтирать не успевал!
Судя по всему, Ирина успела посплетничать с подружками Ивана, но я особого значения этому не придал и беспечно отмахнулся.
– Это по работе.
– Секс по работе? Хорошо устроился!
– По работе я получил две дырки в шкуре, а вот секса не обломилось. Чуть на луну не выл, тебя дожидаясь.
– Бедненький! – рассмеялась Ирина и взъерошила мне волосы.
Я принялся расстегивать рубашку, вспомнил о подарке и протянул картонную коробочку подруге.
– С возвращением!
Девушка немедленно убежала к зеркалу примерять серьги, покрутилась там и погрозила мне пальцем.
– Хмелев! Если что-то с ведьмой было, все под корень оторву!
– Так не доставайся же ты никому! – продекламировал я, снял часы и убрал на тумбочку к кобуре с «таурусом». Затем приложился к кувшину с водой, стянул штаны и забрался под одеяло.
На улице еще толком не стемнело, но у меня просто не осталось сил. Будто сдутый шарик, даже к Иринке приставать не тянет.
– Устал? – вздохнула девушка. – Спи, я почитаю еще.
Я закрыл глаза и моментально отключился.
Проснулся в темноте и одиночестве. Ирины в кровати не было, в ванной комнате свет не горел.
На «Омеге» – половина одиннадцатого. Ясно, что вечера, а не утра. Ира ужинать пошла, что ли?
Я повалился обратно на подушку и уставился в потолок. Сон отступил, но голова была тяжелой, еще и настроение ни к черту.
Мало того что дядю Мишу чисто по-человечески жалко, так еще его смерть многие возможности подчистую обрезала. Вот кто мне в случае чего новый штамп для монет сделает? Никто.
Да и следственная комиссия эта непонятная. На кой черт понадобилось человека аж из Туманного присылать? Не доверяют Дружине? Или Климу?
А если еще окажется, что это все из-за моих расспросов об алмазах…
Да нет, бред!
Я решительно выбрался из кровати и в одних трусах подошел к входной двери. Щеколда была отодвинута, снизу доносился гомон голосов посетителей. Не страшно – служебные помещения закрыты от посторонних сигнализацией, а на ночь еще и дополнительная защита включается.
Хм… вот к чему сейчас об этом подумал?
Включив лампу, я зажмурился, привыкая к яркому освещению, затем отпер шкаф и вытащил новый карабин. Компактный, легкий, вроде ухватистый.
Унес его на стол, притащил коробки с патронами, принялся снаряжать магазины.
Монотонная механическая работа неплохо голову разгружает, давно заметил. Да и заряженное оружие под рукой не помешает. Просто так, на всякий случай.
Два магазина я набил обычными патронами, намереваясь взять их на стрельбище, в один зарядил противоамулетные «обманки», насчет последнего задумался, выбирая между зажигательными и «пустышками».
Пока решал, открылась дверь и вошла Ирина.
– Уже проснулся? – спросила она, скидывая с ног тапочки.
– Ты в таком виде вниз ходила? – удивился я, поскольку халатик подруги для появления на людях был откровенно куцеват.
– Нет! – рассмеялась Ирина. – У девчонок была, серьгами твоими хвасталась.
– Святое дело.
– Слав, а ты чего с ружьем?
– У меня тоже подарок. Коля презентовал, теперь разбираюсь.
– А! – сообразила девушка. – Новая игрушка! Ты и в кровать ее с собой потащишь?
– Не потащу, – усмехнулся я в ответ, но и обратно в шкаф «арку» убирать не стал. Магазины сложил на тумбочку, карабин задвинул под кровать, чтобы случайно не наступить и не раздавить прицел.
– Если утром она окажется между нами, – рассмеялась Ирина, скидывая халатик, – ночевать у тебя больше не останусь.
– Спи давай, – зевнул я и выключил свет.
Клондайк
19 июня, воскресенье
С утра дозвонился Платону. Хоть утро было условным, двенадцатый час, судя по голосу, я его все же разбудил.
– Чего? – Голос пробился сквозь зевок.
– Этот шнырь вчерашний на тебя не выходил больше?
– Не-а. – Платон вновь протяжно зевнул. – Тишина.
– Выйдет еще, гарантирую. Уже не он сам, а кто-то еще. Ты пока с Митей старайся ездить, береженого Бог бережет, нам приключений и так хватило.
– М-да? – С Платона сон чуть слетел, как мне показалось.
– И мне звони, если что, сразу же. Дмитрий сегодня где, к слову?
– Дома, наверное. Выходной же.
– Так вы в Кишке вроде открыты?
– Без нас справятся, отдыхать тоже надо.
– Ну понял.
Пока я в экспедиции, Платон вроде как без присмотра здесь останется. Это не очень хорошо. Может, его пока на ту сторону загнать? Тоже вариант. С Дюпре потусуется, рыбку половит. Надо будет предложить. Кстати, что там у Смирнова с отпуском? Вот без него идти не хочется. Одно дело я со своими минимальными знаниями и письменными инструкциями, и совсем другое – он: все же геолог с огромным опытом в поле. Жаль только промприбор я там заранее не купил, не знал и не думал. Это такая смесь помпы и лотка, с ним все работы в десятки раз ускоряются.
Набрал Дмитрия, тот не спал.
– Ты как насчет физкультуры?
– В смысле?
– Поехали в патрульский спортзал, железки поворочаем. Здоровый образ жизни и все такое.
– Прямо сейчас?
– А что? Самая физкультура. Штангу подстрахуем и все такое.
Он задумался. Я решил, что откажется, но он вдруг согласился.
– А поехали, делать все равно нечего. К скольки?
– Да я прямо сейчас двину, только сумку соберу.
– Ну и я сразу.
Самое время, как раз к обеду обратно. Мила проснулась, но вставать отказывается. Не знаю, что там с ней вчера ведьмы в «Снежной королеве» делали, но от боли в мышцах полностью точно не избавили. Кот валялся рядом с ней на одеяле, прислушиваясь к разговору.
– Езжай, пусть тебе тоже плохо будет, – напутствовала она меня.
– С чего вдруг? Я же в подвале постоянно занимаюсь.
– А вот хвастаться не надо, нехорошо. К обеду возвращайся, давай сходим куда-нибудь. Торт хочу. Или пирожных. Или еще чего-нибудь.
С сумкой чуть тормознул – привык, что все для спорта здесь же и используется, надеваешь на автомате, а тут соображать пришлось, чтобы не забыть ничего. Но минут через десять все же выехал. А через двадцать уже заехал на территорию, припарковавшись не у резерва, а у второго корпуса.
Спортзал был пуст, патрульные ходили сюда в будни, в выходные все по домам, кто не на службе, так что пришлось еще и ключ просить у дежурного по штабу. Хорошо, что к факту наличия резерва здесь уже привыкли и в лицо узнавали. В раздевалке все шкафчики пусты, выбирай любой. Пока переодевался, появился Дмитрий.
– Спасибо, что вытащил. Или у тебя еще планы?
– Нет. Поговорить только нужно, но это по ходу. Ладно, я на мешок пока, разогреюсь, а потом потрещим.
– Давай. – Он кинул свой рюкзак на лавку.
Мешков тут два, один из них длинный, что нужно, чтобы лоу-кики отрабатывать. Натянул накладки, приложился несколько раз, прицеливаясь типа, потом начал молотить мешок сериями, только руки и руки с лоу, постепенно наращивая темп, чтобы потом прошибло. В пустом зале эхо гуляет, деревянный пол иногда попискивает под подошвами.
Дмитрий хмыкнул, увидев, что я занял лучший мешок, но комментировать не стал. Все верно – кто первый встал, того и тапки.
Молотил, пока таймер на часах не сработал, тогда отошел за полотенцем, обтер лицо. После паузы, отдышавшись, пошел к весам.
– Так о чем поговорить хотел? – спросил напарник, закончив свою разминку.
– Про экспедицию. На днях надо выходить, пока сезон в разгаре.
– Я нормально, без проблем. На сколько пойдем?
– В том-то и дело, что не знаю. Может затянуться, если найдем что-нибудь. Или на что-нибудь нарвемся.
– Лучше бы не нарываться. В каком составе?
– Ты, я, Мила и Саня. Смирнов хочет подтянуться, но у него пока непонятки. Я Платона прихватить думаю. Не упрется?
– А черт его знает. – Дмитрий пожал плечами и повесил полотенце на турник. – Серега ленивый вообще-то, вон раскабанел как в последнее время.
Это точно, Платон прибавил от сытой жизни, все старые джинсы на нем эдак явственно натянулись. И морда куда шире стала.
– Отчасти поэтому и хочу.
– А от второй части почему?
– Он тебе про вчерашнюю встречу рассказал? С Витьком Маломером?
– Ну так… пытался рассказать. Я его когда вез, он уже лыка не вязал. Не, не падал, просто язык заплетался. Что там случилось?
– Ты про его старый «профсоюз кондукторов» слышал?
– Конечно. С Выселок который?
– Ну да. Вот один оттуда нарисовался, просит его с клиентами в канал пустить, за деньги.
– На фиг не надо.
Вообще среди кондукторов такие подкаты выходят за рамки профессиональной этики. Найди свой широкий канал и таскай. В Приграничье кто что хочет, тот то и воротит, за некоторыми исключениями, но выход-то идет на Большую Землю, а там законы и все прочее. Каждый кондуктор свои схемы закупок строит тихо и аккуратно, чтобы лишнего внимания не привлекать. А если пустишь чужих, то кто знает, что они там делать собираются? Натворят дел, а в результате вся твоя коммерция накроется. Так что Платонов отказ даже грубостью считать нельзя, все в пределах правил.
Ходили тут смутные слухи, что с проходами у границы с Северореченском весной какие-то напряги были, серьезные. Смутные слухи, но похожие на правду. А Маломер наверняка где-то там гулял, не зря же он в Лисьих Выселках живет, ему всего удобней. Возможно, что как раз его ворота и накрылись. Или ему, а точнее его нанимателям, выход в Америку прямой зачем-то нужен. Куда ходит Платон, ни для кого в их кругу не секрет по большому счету. Правда, не должно быть секретом и то, что Платон не сам по себе человек, что его прикрывают. Хотя бы тот же Игорь Фомин такую информацию вполне мог слить.
Но тут и подача с самого начала не «отдай», а «дай попользоваться за деньги». То есть какие-то берега видят. Но видят плохо, подозреваю.
– Нам на фиг не надо, а вот кому-то очень хочется. Пусть Платон Маломера и послал, но не думаю, что все на этом закончится. Сейчас еще кто-то подкатит. Кстати, Платон сказал, что там еще и Лысый засветился?
– Не-эт, – протянул Дмитрий, насторожившись. – Это как?
– Как обычно, каком кверху. Кстати, вы тогда с Хмелем какого-то хлопца тряханули, который тот «Кайенн» из Лисьих Выселок перегонял. Напомни, как фамилия?
– Мигель погремуха, а так… Тулин фамилия. Точно, Тулин.
– Тулин. Не Тульский, – кивнул я.
– О чем ты?
– У Мигеля этого складик через забор от Беленького. Я когда за машиной ездил, увидел Лысого. Сел на хвост, они меня дотянули до дома Хоттабыча, а там встретились с Маломером. После встречи Маломер сразу попер к Платону. Дальше ты знаешь.
– То есть тут у них структурка имеется?
– Есть какая-то. И вот что мне еще интересно: они оттуда сюда что-то тащить намерены, поэтому им Америка нужна или отсюда туда?
– А кто их знает. Все может быть. Но если оттуда, то конкуренты нам точно не нужны, а если отсюда, то… тогда еще хуже, я думаю. Чего могут высельские хорошего тащить?
– Да ничего, пожалуй. – Я отложил гантели и потряс расслабленными руками. – Подстрахуешь?
Нормально позанимались, надо не забрасывать это дело, раз подвал совсем заполнился. Тем более что следующей ходкой я еще пару станочков притащить намерен, и тогда мешок точно уходит. Мы даже в душ сходить успели до того, как у Дмитрия зазвонил чарофон. Из его коротких ответов и вопроса «когда?» я ничего не понял, но, отключившись, он сразу же мне сказал:
– Охрана Кишки. Магазин подожгли нам.
– Поехали.
Гарью пахло еще от спуска – там же стояла «буханка» дружинников, возле которой покуривал одинокий боец в городском камуфляже. Двое охранников топтались перед витриной, которая на удивление оказалась целой, там же стоял, сжимая в руке чарофон, тощий парнишка лет восемнадцати. Марат, продавец, он всегда тут рулит.
– Что случилось? – сразу спросил Дмитрий.
– В стенде с обувью вдруг полыхнуло. – Он показал на дверь, за которой я увидел двоих в штатском и одного в форме.
Один из тех, что в штатском, молодой, с короткой круглой бородкой, одетый в джинсовую куртку и фланелевую рубаху едва ли не из этого магазина, повернулся к нам.
– Кто из вас владелец?
– Я менеджер, – сказал Дмитрий. – Что тут вообще случилось?
– Кто-то заложил алхимическую зажигалку в ботинок, похоже. Полыхнуло резко, но разгореться не успело.
– А должно было разгореться?
– Не думаю. Похоже, вас пугали больше, мощность устройства небольшая.
Выгорел весь стенд с обувью, полностью, до плавления. Сгорела одежда на двух стойках, тех, что ближе стояли. Но при этом следов именно пожара не было, а на стене виднелось четко очерченное обугленное пятно в виде почти правильной окружности. Точнее, четверти окружности, потому что эпицентр пришелся на самый верхний правый угол стенда, то есть закладывали подальше. Для алхимии такое короткое воздействие нормально, когда тут все в пепел, а чуть дальше даже нагреться не успело. Те зажигательные заряды, которыми мы в рейдах гнезда снежных червей жжем, примерно так же и действуют.
– Камера уцелела? – спросил я у Марата.
– Да, отдал уже записи. Только там лица не видно, какое-то свечение вместо головы. Просто мужик в толстовке. Зашел, покрутился, обувку пощупал и ушел.
– Есть предположения, кто мог сделать? – Это уже дружинник в форме спросил.
Можно бы сказать, но… тогда кондукторство Платона начнет всплывать, а это уже лишнее. Дмитрий, похоже, того же мнения придерживался, потому что только головой покачал.
– Нет, понятия не имею. Наездов не было, все тихо вроде.
– Значит, будет наезд, – ответил тот. – Сообщите сразу. Дело о поджоге все равно заводим.
– Обязательно.
Тут Платон подъехал, вполне трезвый и злой как черт. Я его на подходе придержал за рукав, сказал тихо:
– Пока сами разобраться попробуем, этим не выкладывай ничего. Или по другим каналам друга твоего вложим. О’кей?
– Хорошо, – выдохнул он. – Ну козлы, а? Я Витю этого в сортир спущу, козла мелкого.
– Тут не Витю надо, мы тогда работу не доделали. Ладно, разберемся. Они не знают, что мы знаем, так сказать. Мить, – позвал я бывшего собровца, – Платон остается разбираться, а мы с тобой сгоняем по делу. Ты тяжелый?
– Как обычно.
– Ну и хорошо. Домой только заскочим, возьму всякого. Пошли.
До дома рукой подать. Дмитрий остался в машине у входа в магазин, а я забежал на всякий случай через двор, протопал на второй этаж. Мила дома, кот компанию составляет.
– Как позанимался? Кстати, что-то гарью от тебя пахнет.
Я понюхал рукав куртки. Ну да, уже пропитался. Бросил сумку на пол возле вешалки. Потом вытащу все барахло.
– Прекрасно позанимался. Мил, если голодная, то можешь сама пообедать. У нас тут проблемка, Платону магазин сожгли.
– Это надолго?
– Не знаю. Мы с Митей сгоняем в одно место. Не думаю, что надолго.
– Я подожду, бутер себе пока сделаю.
– Хорошо. – Я плюхнулся за рабочий стол и выдвинул ящик.
– Что ищешь?
– Ключи старые… – Где-то тут были, я их не выбрасывал. Как-то вообще не умею выбрасывать ключи, сам не пойму почему, даже от тех замков, которые сменили. Всегда складываю в какую-нибудь коробочку. Да, точно, вот они, и ключи, и брелок с заклятием на сигналку.
Взять что-нибудь еще? Глушак на пистолет, магический? Нет, не надо, все пока так далеко не зашло, а засветить его могу. Он не сертифицирован, хотя в нем нет ничего, что сертификации могло бы помешать. Но тогда технология ушла бы на сторону, а я этого не хочу. Еще один «Щелчок», нефокусированного действия, работа Сани. И лыжные маски – вот они точно могут пригодиться.
– Все, пошел, постараюсь побыстрей.
Теперь в подвал. Два коротких дробовика «ремингтон» с четырнадцатидюймовыми стволами и без прикладов. Коробка с патронами-парализаторами, они хорошо работают, мы уже проверяли, нечего трупы за собой оставлять. По четыре в магазин каждого, затем по одному в ствол и добавить в магазин. По пять запасных в «сэддлы». Все, нормально. Перчатки, кстати, у Дмитрия с собой есть? У меня нет, а оставлять отпечатки глупо. Вскрыл два пакета с легкими «тактическими» из товара, прихватил с собой. Все, теперь и идти можно.
Обежал опять двор, остановился, подумал, на чем ехать. Потом махнул рукой и влез в «рэм» Дмитрия, на пассажирское, поставив сумку к себе на колени.
– Забирай. Маска, перчатки, дробан. Боевых не брал, только резина с «сонками».
– Ну и правильно. – Дмитрий переложил дробовик на заднее сиденье, а перчатки натянул сразу. – Куда?
– Поехали к Хоттабычу.
– И что дальше?
– Ты не поверишь, но Маломер ездит на моем старом пикапе, том, что Мила продала. Посмотрим для начала, на месте ли.
– И если на месте?
– Проверим, менял он сигналку или нет.
В нормальных обстоятельствах меняют. Но в Приграничье машин не так много, а те «американцы», что мы тащим, еще и в числе достаточно редких. И угонять по большому счету некуда, дорог мало, постов много, все равно где-нибудь засветишься. Поэтому Маломер мог и не поменять, тем более что она продвинутая, можно к кольцу привязать, а можно к чарофону. И если машину угоняют, то она сразу даст сигнал, а заодно укажет направление и дальность примерно. Проверим, короче.
«Буханка» правоохранителей от входа в Кишку уже уехала, там все было как обычно. «Эксплорер» Платона пока стоял. Вообще убытков наделали, магазин закрывать в любом случае, за ремонт платить, товара пропало до черта. Кому-то за это башку оторвать неплохо было бы и из нее потерянные деньги вытрясти.
– У пельменной встань где-нибудь, чтобы не маячить, дальше пешочком пройдем, – предупредил я Дмитрия, когда подъехали к месту.
– Понял, не дурак.
Там и место такое, что оставленная машина в глаза не бросается, и в то же время место между пельменной и домом Хоттабыча тихое, дворы да кусты. Можно пройти спокойно. Выбрались из машины, сунув недлинные дробовики под куртки, натянули маски пока как шапочки, дальше одним движением раскатать можно. За нами никто не наблюдал вроде бы. И потопали. Обошли четырехэтажку из красного кирпича через двор, затем в проход между ней и следующим, там остановились, глянули на стоянку.
– Узнаешь? – показал я на пикап.
– Конечно. Вон сторож при стоянке, видишь?
– С собой посадить можно, если сигналка сработает.
– А что думаешь делать?
– За баню Тимура машину перегнать, пусть туда бежит. Проезд пустой, там его и окучим.
– Нормально. – Дмитрия чем-то поразить сложно. – А если нет?
– Тогда прямо к нему пойдем. Держи. – Я сунул ему короткий жезл-парализатор. – На случай, если совсем тихо надо.
– Есть у меня. И кристалл запасной.
– Хорошо, – кивнул я, убирая жезл в подсумок под курткой. – Мне с тамошним «портье», – я даже интонацией сумел вставить кавычки, – беседовать придется. Так что сторожа на тебе.
– Сколько их там?
– Без понятия, но больше двух быть не может. Под Семерой место, они больше репутацией брать пытаются. Да плевать, разберемся. Действуем быстро и агрессивно. Входим, валим спать охрану без вступлений, дальше я на привратника перехожу без паузы, ты контролируешь остальных, у меня даже дождаться результата времени не будет.
– Понял.
– Но пока сигналку проверим.
Сигналка не сработала. Поменял он ее все же. С его стороны разумно, но все же жаль, все упростилось бы. А может быть, и нет. Поэтому мы направились в подъезд дома.
Как я уже говорил, даже дети в Форте знают, что тут самый настоящий Лабиринт, в котором даже Минотавр заблудился бы, горько бы плакал и просил его вывести. Так и было задумано, так все внутренние переделки и планировались. Немало народу в этот дом зашло, да так и не вышло никогда. Полагаю, что в котельной закончили, в топке.
Входная дверь не запиралась, это уже издержки, тутошний контингент жильцов ждать перед входом не любит, а иногда и не может. И люди ходят сюда разные, они не всегда хотят докладывать, к кому именно пришли и зачем. Поэтому в тесноватом холле стояла стойка вроде гостиничной, за которой сидел, почитывая журнал с анекдотами, шнырястого вида мужик в возрасте от тридцати до шестидесяти, а на диване напротив сидели два здоровых парня. Причем ноги они положили на низкий столик, а сами обсуждали происходящее на экране – висящий на стене телевизор показывал видео, что-то там со стрельбой.
Дальнейшее произошло очень быстро. Мы выстрелили разом, почти в упор, с такой дистанции, с какой уже ни один амулет не помогает, да и не будет у охранников серьезных амулетов, а затем я, не оглядываясь, успел опустить маску, шагнув к стойке, сгрести мужика с журналом за ворот свитера и рывком дернуть его на себя, одновременно отпуская на ремень дробовик, выдергивая пистолет из кобуры и утыкая ему в глаз.
– К Витьку Маломеру веди! Быстро! Или прямо сейчас грохну! Ну! – Не дожидаясь даже ответа, я поволок его вдоль стойки, а Дмитрий, убедившись, что оба охранника в отключке, направился к нам.
– Ты чего? – Придавленный воротником свитера шнырь захрипел. – Ты в курсе за крышу, а? С Семерой проблем ищешь?
– Скажи своей Семере, что я их на фуфельнике вертел.
Мужик врезался лицом и грудью в стену, а Дмитрий ловко и быстро его обыскал, выбросив нож, два «Щелчка», солидно выполненный «дырокол» и чарофон. Все полетело на пол за стойку.
– Веди, даже до трех считать не буду, – добавляя в голос истерики, дернул я мужика за ворот, а Дмитрий поднес дробовик к его голове.
Этого хватило.
– На второй этаж, направо до конца, последняя дверь налево.
– Веди, мля, разговорчивый! – Пришлось еще и подзатыльник легкий отвесить рукояткой пистолета.
Не здесь же его оставлять, чтобы шухер поднял, пусть с нами идет, типа проводником. А охранников отрубленных местные обитатели скорей обшмонают, воспользовавшись моментом, чем будут в чувство приводить. Выстрелы? Заряд пороха под резиновую пулю небольшой, хлопало не громче петард, а двери массивные. И не тот тут контингент, чтобы Дружину вызывать.
В общем, мужик смирился и пошел вперед, подгоняемый нами. Семера? Да и хрен с ней. Она и потрепана, и встречались мы с Семерой и раньше, и вообще волков бояться – в хате гадить. Да и узнать не должны, черта с два кто-то из них наши лица запомнил, а камер тут не держат принципиально, им эти камеры в нехорошее место засунут, если узнают.
На лестнице и в коридоре дважды столкнулись с какими-то мутными персонажами, но те даже озабоченного вида не изобразили, проигнорировав плачевное положение «портье» и мужиков в масках рядом с ним. Наоборот, сделали вид, что не заметили, и просквозили мимо. Вниз идут, заодно и затрофеятся с местной охраны, вот ни секунды не сомневаюсь.
Пол в коридоре покрыт истресканным и обшарпанным линолеумом, на половине дверей заплатки – следы того, как их раньше вышибали. Кто вышибал – только жильцам и ведомо. Свет от единственного магического светильника у лестницы, конец коридора так и вовсе в темноте тонет. Стен точно никто никогда не красил, все измалеваны от пола и до потолка, да и потолку тоже досталось. Где не краска, там пятна от спичек. Канализацией пованивает. И при этом не так уж дешево тут берут за комнаты и квартиры, специфика, так сказать.
– Эта? – тихо спросил я у шныря, когда подошли к последней двери.
Тот закивал. Я передал его Дмитрию, сразу же развернувшему клиента мордой в стену, и быстро налепил тот самый «Щелчок» в виде деревянной полусферы на дверь и прижал палец к металлическому кружку, после чего отскочил.
Шарахнуло неслабо. Выжатый амулет со стуком врезался в противоположную стену, а кусок двери в районе замка щепками влетел внутрь вместе с замком и куском рамы. А следом вломились уже мы, причем мой напарник продолжал толкать «портье» перед собой.
Комнатка крошечная, с продавленным диваном и столиком перед ним. У окна еще стол, на нем пара кастрюль и керосинка вроде. Покосившиеся полки на стене. Умывальник с ведром. Сам Маломер в джинсах и майке сидел на этом самом диване, закинув босые ноги на столик, где стоял планшет, крутивший порнушку. Дмитрий затолкал «портье» в тесный закуток без окон, служивший тут уборной, ткнул того в шею парализатором, отчего «портье» с грохотом повалился на ведро, и захлопнул за ним дверь, а я подскочил к кондуктору, держа его под прицелом. «Чешую дракона» на груди я тоже разглядел, но успел сказать:
– Даже не надейся, амулет с одного выстрела вышибу. Узнал? – Я поднял маску.
Дмитрий между делом закрыл входную дверь. Ну, насколько получилось.
Так, его тесак лежит далеко, руки на виду, что-то может быть в карманах. Чаромет короткий, компактный на тумбочке, из-под куртки виден, тоже не дотянется. В рукопашную Маломер точно не полезет, не та у него весовая категория, особенно против нас двоих. Да и вид здорово испуганный, даже руки трясутся, как я вижу.
Перевернули его на живот, обшарили, сняли два амулета, которые я беспардонно сложил к себе в карман, затем выгреб немалую сумму наличными, около двухсот рублей золотом.
– Это за пожар компенсация, – объяснил я. – А теперь тебе надо убедить нас не убивать тебя прямо сейчас. Очень старайся, Витя. Очень. Изо всех сил. – Я упер дуло «ругера» ему в позвоночник. – Минута у тебя есть, время пошло.
Дмитрий вновь отошел, приоткрыл дверь, встал, контролируя коридор. И не суть важно, что темно, у него, как и у меня, очки с «Кошачьим глазом» всегда с собой, я без них тоже из дому шагу не делаю.
– Что знать хотите? – Маломер аж простонал эту фразу.
– Кто тебя послал подъехать к Платону. Где этот кто-то. Кто навел. Кто сжег магазин. Где этот кто-то живет. Всех сдавай, Вить, или ты все, спекся. Где Лысый с Муратом, к слову? Кто из Выселок в городе? Давай, не тяни, мать твою! – Я ударил его в почку, так, что Маломер дыхание потерял. – На телефон говори.
Правда грохнуть его хочется. Нет у меня больше терпения на всех этих местных кроил, которые не знают, что у кого и как еще отжать. Если бы Лысый сейчас здесь появился, я бы про здание на Пионерской и не вспомнил уже, просто грохнул бы, вот весь магазин ему в лысую голову разрядил бы. Всему есть предел, в том числе и моему терпению.
– Не знаю, кто магазин сжег, шпана с Северной, наверное, заплатили кому-то. Лысый хату снимает, без понятия где. Мурат с ним там, вдвоем шарятся. Из Выселок трое приехало, на «Гавани» живут, Боец, Сява и Костян.
– Мигель к твоим делам каким боком?
– Мигель товар возит с обозами… – Тут я отвесил Маломеру подзатыльник, просто для бодрости, чтобы слова нигде не застревали. – Больно! Не бей!
– Что за товар? Где хранят?
– Товар – дурь с Северореченска, новая, ее на ту сторону таскать можно, круче всех коксов будет.
– Где складывают?
– Не знаю точно, но не в Форте, еще где-то, рисковать никто не хочет лишний раз. На Пятаке, я думаю, но не уверен. Сам не спрашивал, ну его, меньше знаешь – дольше живешь.
– Чья идея была к Платону подъехать?
– Лысого наверняка, но это я сам думаю, их базаров не слышал.
– Лысый вообще где сейчас залег?
– На Выселках. У него дом там давно.
– У Бойца и остальных какая машина?
– «Паджерик» старый, длинный. Зеленый с серым. На запаске волчья морда нарисована.
– Как с Платоном договариваться хотели?
– За бабки, по-людски! Нормуль платили бы, отвечаю. Мы в курсе, что там свои подвязки, проблем никто не хочет. Пацанам канал в Штаты нужен, там самая продажа.
– А покупатель есть? – спросил я вкрадчиво.
– Есть барыга, из наших кто-то туда переехал. Я на старых воротах его встречал, в Оренбурге, как зовут – не знаю, он не представлялся никогда.
– Выглядит как?
– Длинный, очки модные, на барыгу вообще не похож, чисто банкир какой-то. Сам не говорил никогда, так, присутствовал разок.
– А как ты его в Штатах найти должен?
– Номер есть, позвонил бы. Дальше не знаю.
– Он на Аляске?
– Наверное, не в курсе. По номеру прикинь.
– Номер где записан?
– В башке. – Маломер даже головой покрутил, показывая, где у него башка. – С гипнозом запоминал.
– Диктуй.
– Девять ноль семь, шесть один семь, сорок пять, сорок семь.
– Колдуны у высельской братвы есть?
– В бригаде нет, но там двое живут, помогают.
Есть соблазн Маломера с собой увезти. И сдать или Линеву, потому что наркота его направление, или в Патруль, чтобы те на Северную промзону отвезли. Потому что Дружина все больше в Форте работает, а Лисьи Выселки в юрисдикции, если можно так выразиться, Патруля. И полномочий задержать Витька в данном случае у нас хватает, то есть все легально. Есть маленький косячок в том, что мы в пределах Форта и Дружину не оповестили, но всегда можно на исключительные обстоятельства списать – боялись, что сбежать успеет. Опять же возникает вопрос, куда его сдавать, – положено в Форте опять же в Дружину…
Но запись нашей беседы у меня есть, покажи ее высельским – и они Маломеру сами башку открутят. Не полезней ли он нам на свободе будет? Вербовать его нужно по полной программе, с потрохами.
– Значит, так, Витя, контакт у нас с тобой наладился. – Я поднял его с пола и показал на диван. – Садись. И теперь смотри в камеру и повторяй за мной: я, дальше имя-отчество, год рождения и место жительства… ну?
– Я, Серых Виктор Петрович, восемьдесят второго года рождения, проживающий в Лисьих Выселках, улица Оградная, дом три…
– Добровольно дал согласие на сотрудничество с Патрулем и отделом контрразведки Дружины Форта…
– Дал согласие на сотрудничество с Дружиной и Патрулем, добровольно…
– И в настоящий момент имею следующую информацию для доклада.
– И в настоящий момент имею следующую информацию для доклада.
– А теперь излагай все сначала – про дурь, про кто в городе, про кто все придумал. Только не забудь сказать, что за предоставленную информацию получил оплату в объеме… – Я быстро пересчитал деньги в его кошельке. – Двухсот десяти рублей золотом. И на, держи. – На стол полетел его амулет. – Ты нам нужен целый и здоровый. Береги себя. А теперь рассказывай.
«Портье», который пока в себя не приходил, мы так и оставили у Маломера в номере, предоставив кондуктору самому сочинять версии происшедшего. Разберется как-нибудь. А сами скорым шагом пошли к выходу. К сожалению, единственному, который мы знали, хотя тут и других должно быть с запасом. Как на лестницу вышли, услышали голоса снизу, а затем шаги поднимающихся людей. Мы переглянулись, Дмитрий показал пальцем наверх. Мне только кивнуть осталось. Хорошо, что у обоих обувь трекинговая, а ступеньки из вытертого до полной бесформенности бетона. Да и эти снизу топают и пыхтят, несутся как кони.
На площадке снизу встали, бубнеж слышен, потом затвор помпы лязгнул, загоняя патрон в ствол. Ага, тяжелыми пришли. Семера? Да скорей всего, кто-то крыше стукнул, вот «дежурная бригада» из какого-нибудь кабака и снялась. И они в курсе, что мы на втором этаже. Может, и не надо было так быстро уходить, там бы в коридоре их и приняли. Никого не жалко, а уж с трупами вооруженных бандитов подвести все под самооборону проблема невеликая, точно говорю.
Мы синхронно взяли на изготовку дробовики, дозарядить их давно успели. Затем я жестом показал: «Пошли!»
Я вперед, Дмитрий чуть сзади. Ствол «рема» следует за краем мертвой зоны – кто высунется оттуда, тот и пулю схватит. Некто на нижней площадке решил нас не дожидаться, шагнул в сторону, уже держа наготове такой же обрубленный дробовик, очень популярное среди криминала оружие в Форте, но я все же быстрей оказался, выстрелил первым, Дмитрий следом. У бандита сработал амулет, но он испугался, отскочил в сторону, не выстрелив сам и потеряв время, а я сбежал ниже и пальнул в него с вытянутой руки, сблизи, где уже никакие амулеты не работают. Бритоголовый упитанный парень в спортивном костюме завалился на стенку, а затем его затылок звонко соприкоснулся с бетоном. Помпа с обрезанными прикладом и стволом выпала из рук, брякнув об истертую желтую плитку площадки, я тут же отбросил ее ногой вниз по лестнице.
Какие-то люди в самом конце коридора, в свете, падающем из открытой двери комнаты Маломера, обернулись, но до нас далеко, метров тридцать, наверное. Дмитрий выронил дробовик на ремень, выхватил револьвер и дважды выстрелил куда-то в полоток у них над головами. Посыпалась штукатурка, люди ломанулись в квартиру, а мы понеслись по лестнице вниз. Я выхватил из нагрудного кармана «Щелчок»: с амулетами эффективность резиновых пуль никакая, а этот примитивный однозарядный амулет в тесноте вполне эффективен.
Охранники в себя еще не пришли, но из-за стойки высунулся молодой длинноволосый парень с чарометом, попал мне на прицел, я выстрелил, его отбросило назад, но и он все же успел нажать на спуск. Заряд какой-то магии пошел выше, в спины дунуло холодом, я просто отшвырнул «Щелчок», забежал за стойку, для уверенности выстрелил в упавшего резиновой пулей. Теперь точно не встанет. Попутно отметил, что на полу ничего нет. Все, что мы отобрали у «портье», уже исчезло. Да и чарометов охранников видно не было. Кто-то на дозу их уже сегодня успешно обменяет, я думаю.
На улице никого не было, даже сторож со стоянки куда-то сбежал от греха подальше. Прижимаясь к стене, мы побежали к углу, свернули, затем за следующий угол.
– Туда! – Я показал на проход между обшарпанной трехэтажкой и заброшенным зданием бывшего детского сада.
Прибавили ходу, заскочили в пролом в заборе, пробежали насквозь грязный захламленный двор, выбежали в следующий проулок через ворота, от которых остались только кирпичные столбы с петлями, там опять свернули. Пройдя чуть дальше, стащили маски: теперь они больше внимания привлекут. И обходя район по большому, у самой границы Северной окраины, кругу, направились к машине. За спиной у нас было тихо.
Все собрались у нас в мастерской, в подвале, вроде как на совет. Приехал Платон, от которого пахло гарью, слегка успокоившийся, но все равно злой.
– Что там с ремонтом? – спросил Дмитрий.
– Ту половину ремонтировать. Хорошо хоть не все. Товара до черта испорчено. Пока только на рынке точка открытой останется. Кстати, надо завтра товар вывезти из Кишки – часть на рынок, а часть на склад. Дим, давай сделаем.
– Да без проблем.
– Ладно, давайте к делу, – взялся я вести собрание. – Платон, значит, так: наехали на тебя высельские, с подачи Лысого, похоже. Пересказывать все сам не буду, вот тебе запись беседы с Маломером. Слушай и делай выводы, потом эти выводы изложишь. – Я выставил телефон на стол так, чтобы экран всем видно было, и включил проигрывание записи.
Народ в мастерской даже дышать перестал, слушая испуганный голос кондуктора. Даже кот вслушивался с заметным недоумением, к тому же картинкой заинтересовался так, что пришлось его отпихнуть.
– Ну деловые, спасу нет, – высказался Платон, когда запись докрутилась. – Только дури нам в воротах и не хватало. И что делаем?
– В разборки влезать не будем. – Я убрал телефон в карман куртки. – В принципе слишком серьезного ничего нет, высельские тут никто и звать их никак, Темы нет, Семере своих проблем хватает. И не уверен, что высельские их в долю берут.
– Почему так думаешь? – спросил Саня.
– Потому что Боец и остальные сюда не приехали бы, Семера сама бы наехала, они вместе работали. Значит, в обход партнеров действуют. И не надо им. Они дурь из Северореченска хотят тащить прямо в ворота, Форт тут лишний.
– Согласен, – кивнул Дмитрий. – За просто так они отстегивать не будут. Предлагаешь что?
– Сдать информатора. Только не могу решить кому – Линеву или Мстиславу?
– Патрулю, я думаю, – сказал Платон. – Если в Форт никто не едет, то им.
– Дим?
– Патрулю.
– Мила?
– Не знаю. Вам видней, сдавайте кому угодно, только чтобы у нас новых проблем не возникло, – махнула она рукой и ойкнула, схватившись за бицепс.
– Саня?
Чародей почесал бородку, вздохнул, посмотрел в потолок, потом сказал:
– Патрулю.
– Хорошо, так и сделаем. И теперь главное, пожалуй: нам надо выходить в экспедицию. Тянуть нельзя, сезон и так давно начался. Если время потеряем, то это все до следующего года. А искать будем золото. Такая вот базовая идея, то, что Смирнову из карты удалось выкрутить. Есть оно там или нет – пятьдесят на пятьдесят, но все же вероятность высокая.
– Грохнут нас за золото, – уверенно кивнул Платон.
– А мы не сами по себе. Мстислав приказ на рейд в понедельник выдаст, то есть все легально. И Линева в курс дела введем. На доли и прочее не претендуем, сожрут, а вот премия с оценки… не думаю, что кинут. Не их стиль все же.
– И сколько там получиться может?
– До хрена, я думаю. Так к чему это я все… Платон, ты с нами пойдешь. Развеешься, сальце растрясешь, воздухом подышишь, пока там все решаться будет. Для тебя самый лучший вариант уехать покуда. Возражения?
Платон вздохнул, вытянул ноги, откинувшись в кресле, посмотрел на носки своих ботинок, словно они должны подсказать ответ, сложил руки на животе. Потом сказал:
– На ту сторону нам пока не надо, товар есть. Магазином на рынке может и Света рулить, Марата ей в помощь пока перекину, раз в Кишке точки не будет…
– Пусть Хмель Клима попросит за магазином чуть внимательней приглядывать, – добавил Саня. – Хотя там и так тихо, братья всерьез охраняют.
– Да, там с этим нормально. – Платон продолжал размышлять вслух. – А кто идет?
– Мы все. – Я обвел рукой комнату. – Может, даже Смирнов с нами, если разберется с отпуском.
– Ну а чего мне тут одному тогда делать? Давай пошли. Что нужно с меня?
– Да ничего. Одежду подбери себе и все такое. Вооружу всех сам, чтобы все задачи перекрыть. Дим, завтра новый ствол осваивать будешь, у меня тут новенькое появилось. Мил, ты тоже… завтра тебе лучше должно быть. Или останешься?
– Я что, хуже других? – возмутилась она. – Не-эт, я с тобой, ненаглядный, куда ты от меня теперь денешься.
– Ну и отлично. – Я хлопнул по столу ладонью, как судья молотком. – Тогда сегодня и начну собирать все. Завтра огневая подготовка для всех, вечером пакуем лодки и прочее. На двух джонках пойдем. Бензина дадут на халяву, на рейд, так что тратиться не надо. Не уверен, что послезавтра успеем, но в среду должны выйти в любом случае. Думаю, завтра еще постановку задачи надо планировать, Мстислав наверняка вызовет.
– Все, с этим решили? – спросил Платон.
– Вроде бы да, – кивнул я. – Что-то еще?
– Да я бы поехал. Девушка должна была приехать, а теперь ее еще из дома забирать. Дим, ты как?
– Да тоже поеду. – Дмитрий поднялся из кресла и подхватил со стола свою куртку. – На сегодня культурная программа закончена. Я надеюсь, по крайней мере. Пошли, Серег.
Я выпустил обоих через магазин к машинам, затем вновь спустился в мастерскую.
– По алмазикам что делать будем? – Я еще и войти не успел, как Саня меня спросил.
– Завтра с Линевым переговорю. Пока в рейде будем, может быть, и доставит. А вообще идеи есть?
– Есть парочка, но там все моделировать надо натурно, то есть без алмазов никак. Так что рано пока говорить. Слушайте, сегодня хоть кто-то ел?
– Поешь с ним. – Мила кивнула в мою сторону. – Так все и жду обещанного обеда. Или ужина уже.
– Пошли тогда к соседу, – предложил Саня. – Готовить лень. Куда-то дальше тоже лень.
Тут я вспомнил, что тоже с завтрака и не ел ничего. Так что собрались все по-быстрому да и пошли.
Хмель
19 июня, воскресенье
Вчерашнее предсказание о наплыве посетителей в воскресный день начало оправдываться с самого утра. На небе не было ни облачка, заметно потеплело, и все торопились ухватить хотя бы маленький кусочек лета и занимали места на улице.
С открытия бара я встал за стойку, а Иван помогал разносить заказы Оксане. Колдуньи заступили на суточное дежурство в Гимназии, приходилось справляться без них.
Все с ног сбились, но лучше уж так, чем в холода без посетителей узорами на заиндевевшем окне любоваться.
Немного свободней стало лишь ближе к обеду. Я отпустил Ивана с Оксаной на кухню перекусить, а себе попросил принести чаю и бутербродов. Потом развернул вчерашнюю газету, но сразу отложил ее в сторону. Вошедшая в бар парочка на обычных посетителей нисколько не походила.
Она – миловидная и стройная, лет двадцати на вид, в пиджаке и юбке до колен. Он – невысокий и крепкий, со сбитыми костяшками и физиономией душегуба. Новенький костюм-тройка сидел как седло на корове и явственно потрескивал, грозя разойтись в плечах.
– Здравствуйте! – улыбнулась девушка. – Могу я поговорить с владельцем?
Я улыбнулся в ответ ничуть не менее приветливо и выдал стандартную заготовку на случай общения с коммивояжерами:
– Спасибо, нам ничего не нужно.
– А мы ничего не продаем, – пробурчал громила.
– Тогда о чем нам с вами разговаривать?
На звук голосов из кухни выглянул Иван, пригляделся к бугаю и неуверенно произнес:
– Юра?!
– Привет, Вань!
– Ну ниче се! Не признал в костюме!
Девушка недовольно глянула на сопровождающего, и тот указал на дверь.
– Пошли – подышим воздухом.
Иван вытер руки полотенцем, кинул его на прилавок и двинулся на выход.
– Ага, пошли. Давно не виделись. Как сам?
Девушка вновь обернулась ко мне, лицо ее вновь сияло искренней улыбкой.
– Здравствуйте, меня зовут Татьяна! Как лучше к вам обращаться?
«Лучше никак не обращаться», – хотел выдать я, но вместо этого вздохнул и представился:
– Вячеслав.
Просто не хотел показаться невежливым. Знаю – большой недостаток, но так уж воспитали.
– Вячеслав! Я представляю частное охранное предприятие «Иней». Мы оказываем услуги по охране в этом районе и готовы предложить уникальные условия обслуживания.
Скисшее пиво тоже уникально по-своему, поэтому я пропустил рекламные слоганы мимо ушей и спросил:
– Разве похоже, что нам нужна охрана?
– Охрана нужна всем!
– Тогда другой вопрос – почему именно вы?
– Мы – команда профессионалов…
– Пиво будете? – прервал я девушку, прежде чем она успела вывалить на меня новую гору бессмысленных словесных конструкций.
Татьяна на миг смутилась и отказалась:
– Извините, на работе не пью.
– И это правильно, – улыбнулся я. – На меня это не подействует. Не надо вот этого вашего нейролингвистического программирования. Сталкивался. В прошлой жизни.
Небезынтересная, кстати, идея – в Приграничье от гипноза у каждого второго амулеты имеются, но грамотно мозги промыть и без всякой магии можно.
Девушка оценивающе взглянула на меня, но я ее опередил и спросил:
– Кто в собственниках?
– Лига. Дружина. Гимназия, – ответила Татьяна с вызовом. – Охрана района переводится на коммерческую основу, и пока еще есть возможность заключить договор на льготных условиях. Можно обойтись даже без ежемесячной платы, вы просто будете оплачивать выезд мобильной группы. Расчетное время прибытия при срабатывании тревожной кнопки не превысит в этом случае трех минут. Возможно повышение приоритета. В случае позднего прибытия плата не взимается. В свою очередь мы гарантируем максимально лояльное отношение Дружины, страхование на особых условиях, бесплатный вывоз трупов и полную очистку интерьера от физиологических жидкостей за наш счет.
Я задумчиво потер щеку.
– Во сколько обойдется один вызов?
– Давайте посмотрим тарифную сетку…
– Нет! – передумал я. – Дайте болванку стандартного договора, я почитаю на досуге и обдумаю ваше предложение. Позвоните на следующей неделе.
Татьяна выложила из папки проект договора, приняла визитную карточку с написанным от руки телефонным номером бара и отправилась на выход.
– Это кто был? – спросил я вернувшегося с улицы Ивана.
– Юра-то? Вместе в зале Арабова тренировались. С боксом у него не задалось, начал на Лигу работать. Теперь в охранной шарашке какой-то…
– Ясно. Ладно, разузнаю, что за «Иней».
– Нам охрана нужна?
– Если только выезды оплачивать, почему нет? – пожал я плечами.
– Юра сказал, по квартирам у них расценки умеренные.
– Видно будет.
Иван пообедал и сменил меня за стойкой, а я проводил домой Ирину. Завтра она принимала пациентов с утра, поэтому решила ночевать у себя.
– Еще вещи толком не разобрала после поездки, все у тебя и у тебя! – ответила девушка на предложение поужинать вместе. – Завтра поужинаем. Может, и с ночевкой останусь.
– Переезжала бы уже ко мне – да и все.
– Подумаю, – пообещала девушка, поцеловала на прощанье и убежала в подъезд.
Я вздохнул, опустил пониже козырек кепки и отправился в обратный путь.
В баре к моему появлению посетителей заметно прибавилось, все столики на улице были заняты, сидели и внутри. Пока шел к стойке, взгляд зацепился за трех молодых парней в спортивных костюмах. Явно не бандиты – такое сразу видно, – просто держатся чуть развязней, чем позволяет себе обычная публика. Громкий смех, ужимки, ухмылки.
Перебрали или собираются сдернуть, не заплатив, и подначивают друг друга?
– У этих деньги вперед бери, – посоветовал я Ивану, встав за стойку.
– Так я им в долг и не наливал, – ответил помощник.
Подошла Оксана, составила кувшины с пивом на поднос и понесла на улицу. Иван смерил оценивающим взглядом ее пышный зад и вздохнул:
– Ей бы скинуть чуток, от мужиков отбою бы не было.
– Помощник Клима и так от нее весь вечер не отлипал, – парировал я.
– Еще бы! Столько водки выжрать! – заржал Иван.
Я прикрыл рот ладонью и зевнул.
– Че-то меня срубает после обеда. Вроде высыпаюсь нормально, а в четыре часа глаза слипаться начинают.
– Сменить?
– Нет, расхожусь.
В этот момент послышался шум мощного двигателя, и на парковку перед баром заползла огромная туша «хаммера», точнее – его китайского клона. Все на это чудо так и уставились.
– Нормально пива попить приехали! – оценил Иван автомобиль.
– Это не за пивом, – поморщился я. – Ладно, займись клиентами. Мне поговорить надо будет.
И точно – из распахнувшейся дверцы машины выбрался брат Петр. Никаких изменений в его внешности со вчерашнего дня не произошло, разве что движения потеряли чрезмерную резкость. Или вчера он просто на стимуляторах был?
Одежды представитель Братства не менял и приехал в бар во все той же легкой курточке, черной сорочке, свободного кроя штанах и прочных ботинках. Единственное – когда он переступил через порог и пригладил короткий ежик седых волос, на груди блеснул золотом массивный медальон. Явно не простое украшение, а знак особых полномочий.
Еще бы знать, как далеко они простираются…
Наумов прошел через бар, уселся на стул у стойки и слегка склонил голову.
– Брат Вячеслав.
Меня все эти формальные приветствия слегка подбешивали, но я сдержался и столь же нейтрально произнес:
– Добрый день, брат Петр.
Наумов развернулся вполоборота, оглядел бар и произнес:
– Брат Иннокентий сказал, вы варите пиво.
– Попробуете?
– Разве можно упустить такую возможность? – улыбнулся Петр и развернулся обратно. – Так понимаю, Дружина не слишком докучает вам?
– В понедельник надо будет дать письменные показания.
– Дружинники будут искать грабителей до второго пришествия, – откровенно заявил Наумов.
Я накачал в бокал пива и передвинул его через стойку.
– Сомневаетесь в их компетенции?
Петр обхватил бокал обеими руками и посмотрел на меня остро, если не сказать оценивающе.
– Сомневаюсь, что дело в банальном ограблении.
– В чем же тогда?
– А это я у вас хотел спросить, брат Вячеслав.
По спине пробежали мурашки, но, если начистоту, чего-то подобного я ждал с самого начала, поэтому улыбнулся, никак не выказав охватившей меня нервозности.
– Так понимаю, это не разговор бармена с посетителем?
– Нет.
– Тогда задавайте конкретные вопросы.
Петр Наумов позволил себе гримасу недовольства и спросил:
– Что связывало вас с убитым?
– Ничего, – коротко ответил я.
– Вы знали брата Михаила по ордену?
– Знал.
– Кто вас познакомил?
Я пожал плечами и ответил, что не помню.
Петр вновь поморщился, явно сделав зарубку на память, и зашел с другой стороны:
– Управляющая салоном сообщила, что всякий раз, совершая покупки, вы заглядывали в мастерскую убитого. С какой целью?
– Я не покупаю украшения для себя. Это подарки. На подарках обыкновенно делают дарственные надписи.
– Могу взглянуть на них?
– Нет, – с ходу отказал я в этой бестактной просьбе.
Петр Наумов недобро улыбнулся.
– И почему же?
Я дождался, пока Оксана выложит бумажки с заказами на стойку и отойдет, и уже после этого объяснил свое решение:
– Это подарки. А я никому не позволю лезть в мою личную жизнь. И сейчас я беседую с вами лишь из хорошего отношения к ордену.
– Уже не считаете себя одним из нас?
– Главное, что так не считает грандмастер. Показать указ за его подписью?
– Обстоятельства вашего выхода из братства можно и пересмотреть.
– Хотите создать прецедент? Попытайтесь. Только вряд ли из этого выйдет что-то хорошее. Позиции Братства в Форте не столь сильны, как прежде, а в Туманный я не собираюсь.
На лице Петра заиграли желваки, но он очень быстро поборол раздражение и небрежно бросил:
– Вас совсем не волнует, что убийцы останутся безнаказанными?
– Я искренне надеюсь, что этого не произойдет.
– Сомневаюсь, – покачал головой Наумов. – Мне кажется, вы в этом деле замешаны по самые уши.
– Вы лаете не на то дерево! – не сдержался я и принялся со всех сил качать помпу, наполняя пивом очередной кувшин. – И к тому же – у меня алиби!
– О! – расплылся Петр в неприятной улыбке. – Я все ждал, когда вы это упомянете! Ваше алиби не стоит и выеденного яйца! Развалить его – дело пяти минут.
– Хотелось бы услышать нечто большее голословных утверждений!
– Пожалуйста! Вы использовали походы в ювелирный салон для прикрытия встреч с покойным, – начал вещать Наумов, и у меня екнуло сердце, сколь близка к правде оказалась его догадка. А Петр продолжил с нескрываемым азартом, словно взявшая след ищейка: – Вчера что-то пошло не так, вы поссорились. Или даже сразу явились с целью убить? Справиться со стариком не составило никакого труда, вы убили его!
Я рассмеялся.
– А ограбление – всего лишь случайность?
– Не было никакого ограбления! Умышленное или неумышленное убийство – вот в чем вопрос. Вы запаниковали и вызвали сообщников, или же они дожидались снаружи с самого начала. Они вошли внутрь, устранили охранника и консультанта, взломали витрины и забрали украшения. Выстрел из чаромета – это гениально, снимаю шляпу. У дружинников не возникло ни малейших сомнений, что все убийства были совершены одновременно. Как же иначе? Иначе охранник услышал бы стрельбу и вызвал подкрепление!
Петр похлопал в ладоши, отдавая должное моему криминальному таланту.
– Все было продумано до мелочей, – вновь стал он описывать картину преступления. – Попытка взломать сейф инструментами из комнаты гравировщика дает мотив для его убийства, и дружинники приняли это за чистую монету! Они даже не удосужились обойти помойки поселка, куда ваши сообщники выбросили всю добычу. Первый просчет!
– А есть и еще?
– Ну я же здесь, – развел руками Наумов. – Просчетов у вас хватает. И я склонен списать их на импровизацию, что говорит о непредумышленном характере убийства. Но могу и заблуждаться.
Я прекрасно понял прозвучавший в словах собеседника намек, но сознаваться в надежде на снисхождение не стал бы даже в случае виновности.
– Дело стало за малым – найти мотив.
– Это проще, чем вам кажется.
– Вперед и с песней!
– Всему свое время! – веско бросил Петр Наумов, соскользнул со стула и зашагал на выход.
Я зло глянул ему вслед, беззвучно выругался и подгреб к себе бокал с пивом, которого брат за все время разговора так и не пригубил. Поборов какую-то совершенно иррациональную брезгливость, я в несколько длинных глотков выдул хмельной напиток, шумно выдохнул и тяжело навалился на стойку.
Допрос – а это был именно допрос! – оставил меня без сил. Еще и голова разболелась.
Когда внедорожник выехал с парковки и укатил по направлению к Красному проспекту, подошел Иван.
– Все плохо? – догадался он, лишь взглянув на мою осунувшуюся физиономию.
– Давление шалит, – поморщился я, чувствуя, как после неприятного разговора накатывает отходняк. Ощущение опасности навалилось невыносимой тяжестью, но пиво спасало всегда – не подвело оно и на этот раз.
– А этот? – указал помощник себе за спину.
– Ерунда, – отмахнулся я, накачал полбокала пива и усмехнулся. – Даже если захочет испортить жизнь – один черт ничего не сможет. Просто строит из себя Шерлока Холмса.
Но на самом деле я кривил душой и прекрасно отдавал себе в этом отчет. Пусть формально Братство давно утратило былые позиции в Форте, но вот неофициально…
Когда люди пропадают в реальном мире – есть шанс, что они провалятся сюда. Когда люди пропадают без вести в Форте, они проваливаются прямиком на тот свет. И хорошо если проваливаются быстро и безболезненно, а не кусками. Так откроешь газету на последнем листе, а там сплошь некрологи и объявления типа «ушел из дома и не вернулся». Никогда последней страницы не читаю.
Иван с недоверием посмотрел на меня, но лезть в душу не стал и отправился помогать окончательно сбившейся с ног Оксане. Как-то незаметно свободных мест в баре не осталось, одна компания и вовсе разместилась на оградке газона, словно воробьи на жердочках.
Если так пойдет и дальше, отпуск пива на сторону придется свернуть через неделю, максимум через две. Либо варить новую партию. Денег больше будет, но такая морока летом сусло охлаждать…
Понемногу я отвлекся, начал думать о делах, работал помпой, принимал деньги и отсчитывал сдачу. Время от времени прикладывался к бокалу с пивом – и то ли от выпитого, то ли из-за низкого давления в сон клонило все сильнее и сильнее.
А потом послышался звонкий шлепок, и гомон голосов перекрыл громкий женский вскрик.
– Ты что творишь, сволочь?! – взвизгнула Оксана, которую шлепнул по заду один из проблемной троицы.
– А че такого?! – осклабился тот в ответ. – Жалко, что ли?
К столу двинулся Иван, и разгоряченные алкоголем парни немедленно оказалась на ногах.
– Большой шкаф громче падает! – выдал один из них, подбадривая себя и остальных. Самый трезвый огляделся в поисках оружия, но я недаром не наливал пива в тяжелые кружки, а только в бокалы. Пусть бьются чаще, зато ими головы не проломишь.
– Вань, не надо! – попыталась остановить драку официантка, но Ваня просто отодвинул ее в сторону.
Все верно, пусть драки и вредят репутации, да только это уже дело принципа.
Я достал из-под прилавка телескопическую дубинку и взмахом руки раскрыл ее до упора. В руку, словно нос доверчивого щенка, ткнулось управляющее заклинание, пришлось деактивировать его. Не стоит доводить до смертоубийства – как ни крути, договор с «Инеем» еще не подписан, вывоз трупов и очистка от «физиологических жидкостей» за собственный счет. Да и бизнесу ничего хорошего…
– Щас огребешь! – крикнул заводила, и Ваня легонько пихнул его левой, намереваясь разделить компанию и выкинуть дебоширов на улицу одного за другим.
Тычок был не слишком силен, но из-за выпитого парень не удержался на ногах и плюхнулся на скамью. Его рыжий приятель, на вид самый трезвый, попятился от вышибалы к выходу, но вдруг резво скакнул вперед, врезался в последнего из непутевой троицы и повалил его на пол, а сверху рухнул и сам.
Отвесивший ему пинка под зад Стас Кудрин молча хрустнул костяшками пальцев и покрутил из стороны в сторону бычьей шеей. Вот тут я забеспокоился всерьез – настроен брат был весьма решительно. На голову ниже Ивана, он шириной плеч ему нисколько не уступал, а скуластое лицо, обрамленное черной бородкой, и нос с горбинкой делали заместителя Клима похожим на кавказского абрека.
– Валите отсюда! – моментально вклинился Иван между ним и дебоширами. – Валите, сказал! Стас, пусть уходят! Счет оплачен!
Кудрин нехотя шагнул в сторону, и враз потерявшие боевой задор парни ломанулись на выход. Когда мимо пробегал шлепнувший официантку заводила, Стас пробил ему с разворота в ухо, и парень из бара буквально выкатился. К счастью, пиво послужило неплохой анестезией, ушел бедолага на своих двоих.
Нет, точно не бандиты. Блатные или за ножи схватились бы, или базаром грузить начали. А это просто дурные.
Я сложил дубинку, кинул ее обратно на полку под прилавок и хлопнул в ладоши.
– Господа! Шоу окончено!
Впрочем, никого из посетителей короткая стычка особо не встревожила. Это Форт, тут мордобой в кабаках как часть вечерней программы. Раньше и без поножовщины не обходилось, но все течет, все меняется.
– Привет, Стас! Пиво за счет заведения! – объявил я, отвечая на рукопожатие брата.
– А по маленькой? – с улыбкой пробасил Кудрин.
– Легко!
Я достал из-под прилавка графин и пару рюмок, разлил самогон и окликнул помощника:
– Вань?
– На работе не пью, – отказался тот.
Выпили вдвоем, и я накачал брату пива.
– Есть что-нибудь будешь?
– Нет, я Оксанку проведать зашел, – сознался Стас. – Она во сколько освободится?
– Надо – так пораньше отпустим.
– Да я лучше посижу, дух переведу. Сейчас Гарик еще подойдет. Займем стойку? Нормально?
– Гарик? – не понял я.
– Ну Игорь. Ты его видел, он на моей днюхе был.
– А! Игорь. Игоря помню.
Я налил себе полстакана пива, прикрыл рот ладонью и зевнул.
– На работе все как угорелые носятся, дурдом натуральный, – пожаловался Стас.
– А что такое? – насторожился я.
– Да непонятного хмыря с Туманного прислали, проверка за проверкой идет. И никто ничего не объясняет.
– Этот и ко мне заходил, – кивнул я и вновь зевнул, да так, что едва не вывихнул челюсть. – Слушай, Стас, я пойду покемарю немного. Ты не скучай.
– У вас не соскучишься! – рассмеялся брат.
Я перехватил тащившего поднос с грязной посудой Ивана, попросил подменить, а сам отправился наверх. На лестнице привычно закружилась голова, но едва-едва, просто слегка заложило уши.
Захлопнув за собой дверь, я разулся, снял с пояса кобуру с револьвером и убрал ее на тумбочку, а сам без сил повалился на кровать.
Ух! Часик посплю – и обратно в бар.
Проснулся, когда от неудобной позы затекли руки. Особенно отлежал левую, плечо горело как в огне. Но ворочаться и открывать глаза не хотелось. Глаза будто заклеили, и откуда-то издалека доносилась мягкая, убаюкивающая мелодия. Колыбельная.
А потом я вдруг осознал, что больше не лежу на кровати. И не осознал даже, а скорее угадал неким наитием. Угадал – и очнулся.
Я и в самом деле не лежал на кровати. Кто-то стиснул меня сзади и удерживал в вертикальном положении, еще одна пара рук обхватила ноги чуть ниже колен и подсаживала, помогая просунуть голову в свисавшую с потолка веревочную петлю.
– Еще немного! – выдохнули за спиной.
– Только ссадин не оставь! – столь же тихо откликнулась темная фигура снизу.
Охренеть!
Помогло сковавшее тело оцепенение. Я не заорал, не задергался, никак не выдал своего пробуждения. Просто сунул пальцы в карман на бедре и тихонько выудил из него выкидной нож. Тот, что подсаживал снизу, ничего не заметил. Обхватив меня под коленями, он был вынужден прижаться щекой к бедрам; голову убийца при этом держал повернутой в другую сторону.
А потом – клац! – и рукоять зажатого в моем кулаке ножа ощерилась хищным клинком!
Я ударил, но убийца среагировал на звук и успел отдернуть голову в сторону; острие зацепило лишь маску. Мои ноги злоумышленник при этом отпустил, поэтому его взгромоздившийся на стремянку напарник качнулся вперед и едва не сверзился вниз.
Прежде чем меня успели обезоружить, я ткнул ножом себе за спину, и клинок угодил во что-то мягкое. Объятия разжались, веревка дернула подбородок наверх, но лишь ободрала кожу – голову, к счастью, еще не успели просунуть в петлю.
Я упал, отбил пятки и, не устояв на ногах, свалился на пол. В бок немедленно прилетел крепкий пинок – он сбил дыхание, но мягкая подошва кроссовки не смогла сломать ребра. Я откатился, врезался спиной в боковину кровати, вслепую отмахнулся ножом, и рукоять вылетела из пальцев, выбитая новым ударом.
Одним заячьим скачком я метнулся через кровать, рухнул на пол и сграбастал с тумбочки кобуру с револьвером. Сдернул ее с оружия и сразу спустил курок – темень комнаты разорвала дульная вспышка. Застигнутый врасплох убийца метнулся к двери. В запале я выстрелил вдогонку, но лишь продырявил стену.
Промахнулся? Не факт!
– Ваня! – рявкнул я, словно рассчитывал перекричать грохот выстрелов.
В ответ – тишина. Какого хрена?!
Что происходит?!
Почему не сработала Санина сигнализация, он чародей или погулять вышел?!
Я ведь не вусмерть пьяным был, должен был сработку даже во сне почувствовать! Она же на меня напрямую завязана, даже в обход чарофона!
Но все это – фоном. Вытянуть из-под кровати карабин, воткнуть магазин с «обманками». Рукоять затвора на себя, обратно – сама, загоняя патрон в патронник. Фонарь в верхнем ящике тумбочки, кнопка с торца под большой палец – нажать!
Мощный луч высветил раздвижную стремянку посреди комнаты, убийц и след простыл.
Устроив цевье карабина на сгибе левой руки, я двинулся к двери и подсветил себе фонарем.
Гадство! Надо было сразу подствольный ставить!
В ушах стучала кровь, стало жарко-жарко. Я пинком распахнул входную дверь, качнулся туда-обратно, луч скользнул по противоположной стене. Никого.
Налево – чисто. Дверь напротив – заперта.
Блин, не спит же Ваня! Где его черти носят?!
Теперь лестница, но лестница – это не страшно.
Отводящий пули амулет прикроет, все шансы на моей стороне.
Подступил, сунулся, высветил – никого. Быстро сбежал вниз, направил фонарь в коридор с кухней и кладовкой – тоже чисто. Задняя дверь не заперта, на засов ее!
Подвал? На лестнице никого, на двери навесной замок. Можно не проверять.
Пройдя кухню и кладовку с инвентарем, я двинулся в бар и первым делом завернул в туалет. Никого не обнаружил и там.
Умом понимаю, что убийц давно и след простыл, но пока не проверю весь дом, даже на телефонный звонок отвлечься не смогу. Я ведь ножом одного точно зацепил, подранок мог и не удрать. Правда, крови нигде не видно…
Я принялся одну за другой освещать кабинки в зале и вдруг обратил внимание на отблески в выходящем на улицу окне.
Ваня не выключил на ночь освещение столиков? Быть такого не может!
В зале было достаточно светло, я убрал фонарь в карман штанов, ухватил карабин двумя руками, вжал приклад в плечо. Осторожно подступил к окну и не поверил своим глазам – столь невозможно иррациональной оказалось в нынешней ситуации увиденное.
Ваня, Оксана, Стас и еще один брат, тот самый Игорь-Гарик, пили пиво за одним из столиков. Сквозь звон в ушах донеслись отголоски их смеха.
Взглянул на часы – половина двенадцатого, полчаса как закрылись. И ясно, что убийцы пробрались со двора, в этом нет ничего невозможного, да и заднюю дверь никогда не запираем, но почему не сработала сигнализация?! Почему не было слышно выстрелов на улице?!
Захотелось выскочить на крыльцо и обматерить всех, пинками погнать на розыски убийц, но сдержался. Толку после драки кулаками махать?
А драка точно кончилась. Кто-то хотел представить мою смерть суицидом, и у кого-то это даже почти получилось.
У кого? Понятия не имею.
Я потер ссаженную на подбородке кожу и двинулся в обратный путь. Телефон трогать не стал. Надо было сначала по горячим следам разобраться в случившемся и уже после этого звонить Гордееву. Все это откровенно плохо пахло…
Вновь проверив дверь черного хода, я поднялся на второй этаж и сразу понял причину столь странного спокойствия Ивана сотоварищи. Да они просто не слышали выстрелов!
С внешней стороны моей спальни была прикреплена латунная пластина с едва заметно светившимися в темноте рунами. Чародейский генератор тишины?
Нет, я же убийц слышал, скорее простой ограничитель. Объем моей комнаты такой прокачает без всякого труда, и никто за ее пределами не услышит, что творится внутри.
Такие дела.
Я подцепил пластину ногтем, и она легко отстала от дерева. С внутренней стороны остались потеки силиконового клея. Не слишком надежно, зато после демонтажа никаких следов не остается. Убийцы предусмотрели все, кроме моего пробуждения.
Этого они точно не ожидали. Но почему?
Отперев замок, я переступил через порог, задвинул за спиной засов и лишь после этого включил верхний свет. Стремянка так и стояла посреди комнаты. Думаю, впоследствии ее предполагалось утащить в кладовку, а под ноги кинуть перевернутый стул. И ножки на картонки установили, гады, чтобы на ковре вмятин не оставлять! Вот же суки предусмотрительные!
Закружилась голова; я прошел в уборную и умылся, но лучше не стало. Наоборот – заложило уши, краски выцвели, мир стал ярко-серым, если такое вообще может быть.
Я вернулся в комнату и двинулся к телефонному аппарату, но отвлекся, заметив на ковре под стремянкой какой-то блестящий кругляш. Поднял его, уселся за стол и выложил перед собой, а только попытался рассмотреть выбитые на незнакомом амулете символы – и комната вдруг закружилась вокруг меня, странно изгибаясь и раскачиваясь.
Из носа закапала кровь, заляпала красным странную находку. Я потянулся очистить надпись, и капельки крови, словно ртутные шарики, раскатились в стороны от моих пальцев.
Что за на фиг?!
Миг я боролся с подступившей дурнотой, а потом свет померк, и голова ударилась о стол.
Все, отбегался…
Клондайк
20 июня, понедельник
С самого утра я поехал к Мстиславу. Приехал даже чуть раньше – его «Хантер» закатил на стоянку, когда я уже припарковался. Он остановился рядом, Мстислав выбрался из-за руля, поздоровались.
– Рановато, – сказал он. – Приказ только к обеду готов будет, прибор тоже позже привезут.
– Я и позже заеду. Дело есть.
– Пошли, раз есть. – Он направился к входу в штаб. – Что случилось?
– Высельские бандиты из Северореченска наркоту новую таскают.
– В Форт?
– Не совсем. Хотят через ворота на ту сторону, на нас наехать пытались. Но здесь тоже всплывет – вопрос времени, я думаю.
Мстислав поздоровался с дежурными по штабу и по связи, потом достал из кармана ключи от кабинета.
– Откуда узнал?
Я показал телефон.
– Вербанули информатора. Давай ролик тебе скину, сам все поймешь.
– Мы же этим не занимаемся, это к самому Патрулю, мы – резерв. – Мстислав повесил куртку на вешалку и уселся за стол, включив компьютер.
– Вот ты сам решение и прими. Тебе проще передать по службе. Давай сразу к тебе подключим, с большого экрана посмотришь. – Я вытащил из кармана флешку и положил перед ним на стол.
– Ну давай…
Подождав, пока система загрузится, Мстислав быстро скопировал ролик себе.
– Это кто? – спросил он сразу, поставив ролик на паузу.
– Кондуктор. Из Лисьих Выселок, Витя Маломер.
– Хм… ты ведь в курсе, какая ситуация вообще с кондукторами?
– В части касающейся. Что по нашим делам нужно.
– Сначала все кондукторы были дикими… – Мстислав заговорил прямо в библейском стиле. – Потом их начали подминать под себя разные группировки. Доходило до войн. Но больше всего больших проходов оказалось в Северореченске, откуда и пошло основное снабжение всего Приграничья. Знаешь почему?
– Нет.
– Там есть некто Хозяин. Или он нечто, по оперативным данным. Осколок того мира, который… – Он развел руками. – Ну ты понял.
– Понял, – кивнул я.
– Хозяин или сам умеет открывать ворота, что менее вероятно, или легко их находит, вероятность чего куда выше. Он вообще может многое, что недоступно всей Гимназии, вместе взятой. Например, он открывает телепорты через границы, что невозможно в принципе. Но он принципам не следует.
– Звучит серьезно.
– Более чем, – усмехнулся Мстислав. – Потом Хозяин начал настоящую охоту на диких и просто чужих кондукторов. Они или под него шли, или все заканчивалось печально. К счастью для них, опять же по оперативным данным, сам он своей базы никогда не покидает, действуют за него люди, так что переманить или извести всех под корень он не успел. Так и твой Платонов уцелел. Насколько я выяснил, он тогда сам в Лисьих Выселках работал. – Это вопросом не было, а лишь свидетельством того, что Мстислав личный состав изучает.
– Верно, – подтвердил я. – Там у них что-то вроде профсоюза было.
– Который платил высельским, – закончил он мысль за меня, хоть я этого делать и не собирался. – Но Хозяин добрался бы до них рано или поздно, это было лишь вопросом времени. Кондукторы прятались, в какой-то момент для нас стало проблемой даже сообщение на ту сторону отправить, то есть он настолько всех прижал.
– Хотел монополии?
– Разумеется. Дальше Форту повезло. Не буду вдаваться в подробности, но ты сам видишь, что открылся постоянный широкий канал на ту сторону.
– И Хозяин сдал назад?
– Хозяин понял, что монополии не получится. А раз не получится, то смысл его охоты на кондукторов утратился. Но северореченских он всех держит под собой и сейчас. И даже, как мы понимаем, сам Северореченск. Это не афишируется, но за тамошней политикой стоит он. В общем, к чему это я… к тому, что Платонов оказался в числе тех счастливчиков, до которых Хозяин добраться не успел, а потом он на них плюнул. Работал Платонов тогда не сам, а в паре с неким Джоном, настоящая фамилия неизвестна.
– Джоном?
– Именно. Он американец, провалился сюда с Аляски, потоптался, а потом взял да и по своим же следам вышел в свои ворота. Обратно. Сообразил то есть. Затем Джону стало любопытно, что это было. Вскоре он вернулся к проходу на снегоходе, вооруженный до зубов, и сам, прикинь, добрался сначала до Лудина, где у него хватило ума правды не рассказывать, а потом, постепенно, он начал таскать сюда всякое барахло. И в конце концов добрался до Выселок.
– Интересно, – не покривил я душой, – никогда этого не слышал.
Хотя… было что-то, но на той стороне. Я имею в виду контакт, который подвел ко мне Платона. Его не Джон зовут, другой человек, но вот он ссылался на своего приятеля, который с Платоном работал раньше. Как бы не Джон это и был.
– Джону в Выселках быстро разонравилось, – продолжал между тем Мстислав. – Когда его бандиты гнуть начали. И знаешь, что он сделал? Он передал свой канал Платонову, с которым скорешился из-за того, что Серега твой свободно болтает на английском, а сам ушел за ленточку и больше не возвращался.
То есть вот оно как… я в чужие дела не лезу, а Платон не все рассказывает. То есть на той стороне этот самый Джон все и организовал, Серега именно к нему ездит. Интересно.
– Смотреть дальше будем? – осведомился я.
– Давай. Потом остальное расскажу.
Кстати, Мстислав для командира резерва как-то много знает про дела кондукторские. Вот не зря мне кажется, что он как раз представляет тут тех, кто «гумпомощь» шлет. Отсюда настолько заметное влияние при не настолько уж высокой должности.
Маломер на экране говорил, Мстислав слушал с интересом, пару раз хмыкнул. Когда ролик закончился тем, что Маломер продиктовал свой номер и подтвердил получение денег, он спросил:
– Он еще здесь?
– Думаю, что да. Они только начали, а от своих он точно должен был отбрехаться.
– Хо-ро-шо. – Мстислав произнес это по слогам. – Мне надо подумать, как с этим дальше правильно поступить. Но информатор среди высельских кондукторов нам точно не помешает. Ладно, я не закончил. Так вот дошли слухи, почти случайные, что канал Джона и Платонова весь высельский профсоюз считал общим. А Платонов так не считал.
– Думаю, что и Джон не считает, – предположил я. – Иначе он нашел бы способ туда остальных подключить.
– Согласен. Но это единственные ворота отсюда в Америку. Единственные известные, уточню. Так что нездоровый интерес к ним будет всегда, ты к этому будь готов. А тебя я понял, Маломера этого срочно в разработку нужно, просто соображу как лучше.
– Подключать Линева или нет? – уточнил я.
– Догадливый, – усмехнулся Мстислав. – С Линевым работать можно, но он представляет… как бы сказать… другую часть пайщиков-акционеров. Так что интересы службы могут пересечься с политическими, а это всегда плохо. Ладно, часам к трем подъезжай, все будет готово.
– Есть. – Я поднялся со стула и пошел на выход.
Эту проблему я с себя спихнул, думаю. К тому времени, как вернемся, она уже разрешится.
Кстати, один момент не очень бьется после всего услышанного. Какой? А тот самый Валентиныч, который хотел нас завалить тогда и которого завалил я. Его к Платону подвели. Но дознаватель Марченко из Выселок сказал, что Валентиныч был «членом профсоюза», то есть Платон должен был его знать, получается. И как тогда Платон своими, можно сказать, руками провел этого Валентиныча к тщательно укрываемым воротам? Расспросить надо будет.
С территории я не уехал, потому что планов было больше. Багажник «бронко» загружен оружием, и через час сюда подъехали Мила с Саней на «широком» и Платон с Дмитрием на «Эксплорере». Я выехал на само стрельбище, раз уж главный инструктор и мне можно, откинул задний борт машины, разложил чехлы со стволами.
– Платон, ты у нас по стрелковой подготовке… гм… как бы повежливей…
– Не продолжай, я понял. – Он не обиделся, а засмеялся.
– Тогда пойдешь с дробовиком. Ничего менять не будем. Десятый калибр, спецбоеприпасы. И без дробана хорошего нам нельзя, так что он на тебе. – Я достал «браунинг» с восемнадцатидюймовым стволом и удлинителем магазина, протянул ему, затем открыл большую картонную коробку. – Патроны. Хочу, чтобы ты освежил навыки, так сказать. Идешь туда, – я показал рукой, – где гонги на двадцать пять и пятьдесят. Не торопишься, главное – попадать. Револьвер свой взял?
«Рейдовые» револьверы есть у всех, туда с обычными пистолетами не ходим, так что я попросил всех прихватить свои.
– Взял, – открыл он сумку и показал лежащий в ней «суперрэдхоук».
– Вот патроны для практики. Много не дам, дорого, блин, но два десятка отстреляй. Гильзы только потом собери. И один хрен после двадцати выстрелов руки болят от этого калибра. Мила?
– Что?
– Твой новый карабин и еще один такой же, просто ствол подлинней. Возьмешь с собой тот, что с длинным, от него больше пользы будет. Пятьдесят и сто метров, тоже по гонгам. Сань, – обратился я к чародею, – ты только с револьвером, сам знаешь.
Чародей со своим чародейским оружием ходит, но на всякий случай носит и большой револьвер. Мало ли что! Блокировка магии разная существует, с одними амулетами можно и с пустыми руками остаться.
– Ну а мы с тобой, – повернулся я к Дмитрию, – вот с этим набором. Я пока не решил, в каком порядке лучше все это брать.
Да, не решил. Поэтому и карабин под.458 SOCOM прихватил, и новые винтовки под.375 Raptor. Слишком разбрасываться в калибрах тоже не хочется, хоть какая-нибудь взаимозаменяемость нужна.
Ну а дальше пошла пальба. Посторонних на стрельбище не было, так что успел испытать и магический глушитель с новыми винтовками. На винтовках он отключаемый, я просто по просьбе Сани собрал все в алюминиевой трубке-телескопе, и теперь аккумулятор можно банально отодвинуть от амулета. На пистолете так не получается, там кристалл вырабатывает весь заряд до конца, после того как глушитель активирован. Впрочем, с винтовочным глушителем тоже не все так просто: менять кристалл Саня может только у себя в мастерской. Если заменить его просто так, вручную, глушитель не работает. Что-то «не прописывается как резидентное», с его слов. Обещает исправить. Но он вообще много чего обещает, так что нужно с пониманием относиться.
Ближе к обеду на шум стали подходить любопытствующие, так что мы свернулись и укатили. Надо только будет за приказом и прочим вернуться. Пока ехали к магазину, позвонил Смирнов.
– Отпуск дают, я с вами! – Он это прямо вместо «здрасти» сказал.
– И вам добрый день, – ответил я. – Но я рад.
– Ну да, сложил с себя ответственность, – усмехнулся он. – Зайду к вам вечерком, поговорим.
– Не вопрос. Но мы послезавтра выход планируем.
– А мне что собираться? Я как замполит – рот закрыл да пошел. Зайду, обсудим.
«Обмоем» Смирнов не добавил, но обычно это подразумевается по умолчанию. Кстати, как на этот счет в походе? Или попытается запастись впрок?
Потом дозвонился до Линева, сообщил, что Сане для опытов нужны мелкие алмазы. Тот несколько озадачился, но пообещал проблему как-то порешать. О рейде говорить ему пока не стал, общих планов на ближайшее будущее у нас нет, так что и так хорошо, пусть в счастливом неведении остается.
Заехал Вайсер, завез деревянные части из северной лиственницы, после чего я сел наносить на них руны лазером, чем занимался до обеда, потом подменил Диму в зале, а когда он вернулся, опять поехал в штаб. Там оказалось на удивление много народу: сразу четыре группы резервистов собирались в рейды. И там же встретил Лешу Длинного, помощника Диего.
– Куда засобирались?
– На Южную дорогу, там что-то развелось всякого. С Собачьего опорника жалуются, своих сил не хватает.
Южная дорога – та, что ведет почти напрямую от КПП с Северореченском на КПП с Городом, вообще место нехорошее. Зачастую целые обозы и колонны идут через Форт, а одиночные машины там вообще стараются не ездить. Причин тому несколько. Во-первых, Южные болота слишком близко подходят и плодят невероятное количество нечисти и просто монстров, а во-вторых, именно вдоль Южной дороги на укрытых хуторах прячется немало бандитов из тех, кому уже никуда ходу нет. Поэтому прошлым летом Патруль построил там новый опорный пункт, причем всерьез построил, настоящую крепость, да и техники для них не пожалели. Как раз почти точно посредине между Песчаным и поворотом на городское КПП. Служба там считалась самой тяжелой, поэтому ротацию производили как можно чаще, но репутацию Собачьего опорник заслужил почти сразу.
– Понятно.
– А у вас что?
– В дальний рейд пойдем, на северо-восток, по Светлой.
– На лодках, что ли?
– Типа того.
– Ишь ты… я лучше бы с вами, – покачал Длинный головой.
– Не уверен, что там лучше будет, у нас еще и разведка правого берега.
– Да все равно, зато там не был никто толком, интересно же. А так гоняйся за всяким дерьмом по болотам.
– А Диего где?
– На хуторе до осени. Клиентами уже все расписание забито.
Да, не промахнулись мы с базой на хуторе. И нам на пользу, и Диего прибыль.
– Вернемся и выберемся туда сами, банька и все такое.
– Да, банька там отличная получилась. Ладно, зовут, – засобирался он.
Пришлось ждать, пока Мстислав закончит постановку задачи, на что чуть не час ушел. И не отъедешь, а то его потом кто-то еще перехватит. Но дождался. Мстислав выдал мне на руки копию приказа, после чего достал из обшарпанного шкафа некий загадочный прибор, формой напоминавший старые транзисторные радиоприемники с выдвижной антенной, но в металлическом корпусе и упакованный в брезентовый чехол с лямкой, чтобы через плечо носить.
– Мобильная станция замера поля, – прокомментировал он. – На чарофон все выводится, по кабелю. Инструкция в кармане. – Он открыл карман с клапаном на сумке, показал вложенную туда брошюрку. – Есть даже режим прогноза, засекает приближение магической бури куда раньше, чем обычный чарофон. Выдаю под расписку, штука дорогая.
– Кто же сомневался.
– Телепорт. – На столе появилась деревянная коробка. – Желательно не использовать, сам понимаешь, но случаи разные бывают. Проедете через Нижний Хутор – завяжете его на маяк.
Я раскрыл коробку, глянул на малахитовый шарик на остром стальном колышке. С обратной стороны от колышка словно шляпка гвоздя торчит прямо из шарика.
– Незнакомый какой-то.
– На стационарный маяк, по нашему заказу делают, дешевле обходятся. Обязательно нужно в землю воткнуть перед использованием. И чем-нибудь по шляпке стукни – там капсула с алхимией какой-то, ее пробить надо. А дальше все просто.
Да, вроде все понятно, ничего сложного, исключая тот факт, что я пока еще телепортом ни разу не пользовался по прямому назначению. Случай с Жилиным не в счет, да и там я не сам, а Хмель его устанавливал.
– Когда выходишь? – спросил Мстислав.
– Послезавтра. С бензином что?
– Держи, – вытащил он из стола конверт, открыл и показал пачку талонов. – Действительны три дня, так что не тяните.
Затем поехал в старый штаб Патруля, попутно вызвонив Беленького. Сказал, чтобы тот гусеницы забрал, а то я в рейд. Тот засуетился и к воротам я подъехал одновременно с каким-то китайским грузовиком с белой кабиной, в которой сидело двое знакомых слесарей. Договорился с охраной, чтобы пропустили, затем помог погрузить и передал им счет. Чек Семен потом в магазин с кем-нибудь передаст.
С нормальным обедом опять пролетел, хорошо что Мила горячие бутерброды сделала, так что сидел потом в мастерской, разбирая дробовики и гравируя ресиверы. Дима даже помочь толком не мог: в магазин посетители пошли. В седьмом часу заехал Смирнов, спустился ко мне, я ему чаю предложил. Он чай воспринял без энтузиазма и в свою очередь предложил перейти в паб.
– Дел на сегодня еще много, не могу, – отказался я. – Так что здесь поговорим.
– Я карту местности подготовил по своим прикидкам, откуда и как начинать лучше. Одежа есть, а вот снаряжение и оружие с тебя, я тут в Форте сиднем сижу уже столько лет, что и считать забыл.
– Это не проблема. С обувью как?
– Хорошая пригодилась бы, только разнашивать некогда.
– Да новой и не разносишь. Подбирать надо. Завтра с утра уже свободны?
– Я уже вольный сокол, в отпуске с сегодняшнего дня. А что?
– К Платону на рынок в магазин езжайте, обуви у него много, подберет. Рюкзак и подвесную найду я. Вооружать чем?
– Мне бы ружьишко лучше, надежней.
– Могу «вепря», могу помпу.
Он задумался, вздохнул:
– Вепрь тяжелый, черт такой. Но самозарядный. Идем лодками, в пешака далеко шляться не будем… давай «вепрь», надежней будет. Так я двудулку таскал, с пулями, на случай если мишка пообщаться придет.
– Тут не мишки.
– Да знаю, – отмахнулся Смирнов. – Тут я тоже погулять успел, когда все начиналось только.
– Тогда сразу и дам, пристрелять только надо. – Я поднялся с кресла и подошел к шкафу. – Ствол какой?
Разрешение у Смирнова есть, вписывать ничего не нужно. А вот Платону и Дмитрию лучше завтра в разрешиловку наведаться, у них только резервистские карточки.
– Средний давай, если по кустам лазить придется. Для пули так и лучше. Патроны для пристрелки с работы возьму, не давай, для похода только своих специальных подготовь.
Я уложил «вепря» в чехол, туда же сунул четыре стальных магазина. Застегнул, отдал Смирнову. Но он сказал:
– Пусть тут полежит, племяш с утра отдаст. А то я к соседу твоему в бар пойду, куда мне это все девать? А в машину кину – так сопрут, если увидит кто.
– Не вопрос. – Я отложил чехол с оружием на верстак.
Смирнов ушел, а я взялся раскладывать по верстаку оружие для похода на всю группу. «Ругер гайда», без которого пока ни один выход не обходился, брать не буду. Лодки повезут, не проблема, но таскать на себе все равно не стану, так что и смысла нет. Новая винтовка с двадцатидюймовым стволом заменит, ничего страшного. Так что две новые, с разными стволами, мне и Дмитрию. Откладываю. Магазины «фаловские», уже защищенные, к каждой по восемь штук. Карабин для Милы. Ружье для Платона. Кстати, не забыть взять десяток «сверхновых» десятого калибра, специально для нас у Диего сделали. Дважды меня эти патроны спасали, так что без них никуда. Боекомплект буду выкладывать рядом с каждым стволом. Так, сорок пятый калибр… кстати, Мила какой короткоствол понесет? Хоть я навеску в.454 casull и снижаю немного, у нас убойность в другом заключается, мне такой мощный патрон больше для дальности нужен, но все же тяжел для нее этот здоровенный револьвер… Пусть со своим «зигом» идет, она к нему привыкла хотя бы. «Пустышка» сорок пятого все равно дел натворит столько, что мало не покажется никому и ничему.
Да, «сверхновые» двенадцатого еще Смирнову возьму, чуть не забыл. Отложить сразу.
Что у нас там за основную угрозу будет? Твари какие-нибудь, скорей всего. Так что «обманок» поменьше, а вот «пустышек» побольше. Возгорающаяся картечь, она и по призракам даже работает, и по любой другой твари из тех, что летом можно встретить.
Так, тогда считаем носимый боекомплект и сколько в запасе в лодке держать. С калькулятором. В принципе, с пулями в двести пятьдесят гран эти патроны-«рапторы» не так уж намного тяжелей, чем триста восьмой, мы постепенно приближаемся к идеалу, взять можно достаточно. Но и «сабсоники» с тяжелой тоже нужны. Но возьму их меньше.
В дверь со двора постучали. Я вышел на лестницу, в глазок разглядел Хмеля, задумчиво разглядывающего что-то на стене.
– Заходи, – распахнул я дверь. – Это светский визит или ты по делу?
– По делу. Скорей даже по куче дел сразу.
– Тогда пошли чай пить. – Я закрыл за ним дверь.
Хмель
20 июня, понедельник
В понедельник бар открывался только в два часа, поэтому Ваня постучал в дверь, когда в окно давно светило солнце. Я оторвал гудящую голову от столешницы, увидел лежавший на ней амулет, потом осмотрел стремянку посреди комнаты, дыру в дверце шкафа и отметину в стене, а под конец взгляд остановился на свисавшей с крюка для люстры веревке.
Твою мать!
Вчерашние события не привиделись ночью в кошмарном сне!
– Дядя Слава! – позвал Иван из-за двери.
Все было всерьез. Не очнись тогда я – сейчас Иван окликнул бы меня еще раз и ушел, потом заглянул через полчаса, через час забеспокоился бы всерьез и взломал дверь. А там я такой – с потолка свисаю, еще и обмочившийся наверняка…
– Дядя Слава, вставать пора!
– Сейчас! Иду! – хрипло отозвался я и поскреб ногтем усеивавшие столешницу пятнышки засохшей крови.
И это тоже, что ли, не привиделось?
Надо звонить Гордееву.
Я снял трубку телефонного аппарата, миг поколебался и опустил ее обратно на рычажки.
Все было очень-очень странно. Убийцы проникли в комнату, не потревожив магической сигнализации. Сигнализацию ставил Саня. И Саня же просил разузнать об алмазах, из-за которых я и поехал в «Золото вселенной». Поэтому и стал подозреваемым. И мое самоубийство стало бы прямым подтверждением моей виновности.
Прижали – вот и влез в петлю, опасаясь разоблачения.
А ведь насчет алмазов Саня даже с Клондайком не посоветовался! Тот об этом ни слухом ни духом.
Но, с другой стороны, Саня о моем знакомстве с дядей Мишей знать не мог, а любую магическую защиту взломать можно, было бы желание. Те же горожане с помощью «глушилки» в дом уже забирались.
И что тогда? Может, и в самом деле совпадение и Саня к делу никакого отношения не имеет? Кто-то просто решил повесить на меня убийство старика? Но если так, это нечто большее, чем случайное ограбление. Не зря же следователя из Туманного прислали! Во что-то серьезное меня угораздило вляпаться, в очень серьезное.
Не знаю, кто заварил эту кашу, но крови он не боится и убивать умеет. Вчера меня десять раз зарезать могли. Могли даже удавить заранее, просто все чисто сделать захотели.
А значит, ничего личного, я только пешка в сложном шахматном этюде. Это дает шанс уцелеть. И первым делом надо сменить в доме замки.
А Коле… Коле я позвоню позже. Надо обдумать, как это все преподнести.
Голова просто раскалывалась, я принял вчерашний набор таблеток, перезарядил «таурус» и прицепил кобуру с ним на пояс, а карабин убрал под кровать. Магазины относить в шкаф не стал, просто переложил в пустовавший до того нижний ящик.
Странный амулет с одной стороны был липким, с другой по кругу шли цифры от одного до восьми, а в середине было выбито либо название, либо торговая марка: «Морфей».
Я сунул медный кругляш в карман и вышел из комнаты. Головная боль слегка отпустила, но из-за неудобной позы во время сна ломило поясницу и толком не ворочалась шея. Еще здорово ныла ссадина на подбородке.
Впрочем, легко отделался. Мог и шею сломать. Да и удавиться мог тоже…
Когда спустился вниз, Иван кашеварил на кухне. Судя по мокрым волосам, он с утра уже успел поколотиться о грушу и сполоснуться в бане.
– Во сколько вчера закончили? – спросил я, встав в дверях. От запаха жареного бекона замутило.
– В двенадцать уже все разошлись, – ответил Иван и почесал лоб. – Да! Выкидуха почему-то в ведре с водой валялась. Я на стойку положил.
В ведре? Что ж – логично. По следам крови человека отыскать сложно, но можно, а тут – натурально концы в воду. Тупик.
Я вышел в бар, втянул клинок в рукоять, утопил кнопку – и тот послушно выскочил наружу. Ночь в воде механизму не повредила, но по уму его следовало разобрать, просушить и смазать.
– Не слышали вчера ничего подозрительного? – спросил я, сунув нож в карман.
– Нет. – Иван вышел с кухни с бутербродом в руке. – А что?
– Идем, покажу.
Мы поднялись на второй этаж, и я позволил помощнику зайти в мою спальню первым.
– Что за нафиг? – не сдержался Иван. – Дядь Слав, вы меня разыгрываете, да?
– Шкаф посмотри.
– Охренеть, – протянул парень, заметив простреленную дверцу, и уставился на меня. – Это как вообще? Это же не вы. Или вы?
– Стрелял я. Петлю не я вешал.
– Это когда? Ночью? Но я бы услышал! А сигнализация почему не сработала?
Я тяжело вздохнул и уселся на кровать.
– Почему не сработала сигнализация – это большой вопрос. А не слышал ты ничего из-за установки звуковой завесы. Есть такие амулеты, не самые дорогие, но и не из дешевых.
– Да что тут стряслось?! – потребовал объяснений Иван.
Я рассказал, и он предположил:
– Горожане поквитаться решили?
– Нет, – покачал я головой. – Если бы действовала «глушилка», амулет отсечения не сработал бы.
– Тогда кто?
– Не знаю, но это как-то связано с нападением на ювелирный салон. Точнее, с убийством моего знакомого.
– Что будем делать? – спросил Иван, нервно сжимая и разжимая кулаки.
– Петлю снимать! – указал я на потолок. – Давай, забирайся. У меня голова кружится, боюсь – долбанусь.
Помощник взобрался на стремянку и попытался развязать узел, не сумел и вытащил из кармана складной нож.
– Зря вы с Селиным и Гамлетом разругались, – проворчал он, разрезая узел. – Они бы помогли.
– Спать со мной в одной комнате стали бы? – хмыкнул я. – Нет, Ваня, тут не во мне дело. Просто козлом отпущения сделать хотели.
Иван спустился со стремянки, сложил ее и понес в кладовку.
– Личинки у нас есть запасные?
– Да, сейчас поменяю.
– Давай, и поедем карабин регистрировать.
– Может, лучше не ездить никуда?
– Брось. Было бы дело во мне – не стали бы все самоубийством выставлять.
Ваня недовольно поморщился, но спорить не стал.
Возня с замками много времени не заняла, а потом мы погрузились с карабинами в «буханку» и поехали в Арсенал, точнее – в разрешительную службу. Там я оформил на себя «арку» сорок пятого калибра, а старый «левер» отдал помощнику.
Ну куда мне четыре ружья, в самом-то деле? Да и оружейный магазин под боком, подберут по потребностям, только деньги плати.
Вся процедура перерегистрации оружия и постановки на учет нового не заняла и половины часа. Помогли служебные удостоверения резерва Патруля, да и паспорта у нас с Иваном были нового образца. Без проволочек обошлось, в общем.
– На стрельбище? – спросил помощник, когда мы вернулись к машине.
– Да, поехали на базу Патруля, – решил я, забираясь на пассажирское сиденье. – Вика с Юлей когда с дежурства освободятся?
– Да как раз к открытию, наверное. А что?
Я вытащил из кармана рубашки кругляш амулета.
– Насчет этой штуки хочу спросить.
– Что-то чародейское, – предположил Иван, возвращая амулет. – Похоже, как-то со сном связано, но я в этом не силен.
– Что со сном – это ежу понятно. Ладно, едем.
«Буханку» на пропускном пункте базы Патруля знали, поэтому разрешение на въезд оформили в пару минут. Ивану пришлось немного полавировать между бетонными блоками, а потом мы кинули машину у забора, выгрузили сумки с патронами и потащились с карабинами на стрельбище.
– Слава! – вдруг окликнули меня с проходной центрального здания.
– Иди, – отпустил я помощника и помахал рукой Гельману. – Привет!
Грачев потопал на стрельбище, а я дождался спустившегося по ступенькам заместителя начальника Патруля и пожал ему руку.
– Ты чего здесь, Слава? – полюбопытствовал Артем.
– Да вот прицел пристрелять выбрался.
– О! Это дело! Даешь повышение стрелковой подготовке! – улыбнулся Гельман и предложил: – Или ко мне? По рюмашке?
– Нет, – поморщился я. – Голова трещит.
– Так давай тебя в профилакторий устрою. Массаж, бассейн, грязевые ванны. А какие медсестрички! Закачаешься!
– Ага, тогда меня Ирина точно прибьет.
– Подкаблучник!
– Ну тебя, – отмахнулся я. – Слушай, скажи лучше, насчет Братства ничего не слышно? А то они там все нервные какие-то.
Артем пригладил взъерошенные волосы и покачал головой.
– Не совсем моя тема, но на верхах какие-то подвижки пошли. О чем-то они там договариваются. По таможне послабления готовят, и в горсовете месяц уже как непрерывные совещания.
– Но подробностей не знаешь?
– Тебе сильно надо?
– Просто если узнаешь, дай знать.
– Заметано.
Я попрощался с заместителем Патруля и отправился разыскивать Ивана. Тот уже вовсю палил по мишеням, а я не стал изобретать велосипед и попросил помочь с пристрелкой карабина инструктора. Хм… нет, не инструктора. И не уборщика. Скорее уж ответственного за стрельбище. Потому как если есть стрельбище, то должен быть и ответственный за него.
Нестарый еще мужчина с гладкой и чистой, словно покрытой пластиком, кожей левой щеки сноровисто закрепил «арку» в станке и уточнил:
– На какую дистанцию?
– Пятьдесят метров.
– Не маловато будет?
– Для меня в самый раз.
– Хозяин барин.
Между делом мы обсудили калибр и винтовку, потом подошел довольный как слон Иван, а я, наоборот, забрал карабин и отправился пострелять по мишеням. Особо выдающихся результатов с непривычным пока еще оружием не показал, но и в молоко пули не уходили. Немного практики – и все наладится.
Хотя нет-нет да и посещала мысль, что «левер» отдавать Ивану не стоило. За городом мог бы пригодиться, все-таки совсем другая дистанция. Впрочем, как я последний раз из Форта выбирался, так на фиг, на фиг. Лучше не надо.
На обратном пути мы заехали в Госпиталь и забрали Ирину, у которой как раз закончился утренний прием пациентов. Пока стояли на парковке лечебного заведения, Иван с подозрением поглядывал на прохожих, а вот я нисколько повторного покушения не опасался. Не то место, не то время.
– Ирине ни слова, – предупредил я помощника.
– А девчонкам?
– Девчонкам расскажи. Но если они проболтаются Ире, премии лишу тебя.
– О! – удивился Иван. – А у меня премия есть? Не знал.
– Узнаешь, когда лишу, – пригрозил я и указал на молодую девушку в темно-синей униформе. – Смотри, «Иней»!
И в самом деле – на груди сотрудницы службы безопасности серебрилась знакомая снежинка.
– Бесплатный вывоз трупов, говорите? – хохотнул Грачев.
– Тьфу на тебя! – беззлобно ругнулся я, заметил показавшуюся на крыльце Ирину и выбрался из машины. Распахнул заднюю дверцу, помог подруге забраться в салон и сам уселся на скамью напротив.
– А в баре кто? – удивилась девушка.
– Понедельник же! Еще не открылись.
А посетители между тем уже пожаловали. Когда «буханка» вывернула к бару, Иван ругнулся и позвал меня:
– Дядя Слава!
Я глянул в лобовое стекло и едва не ругнулся сам. На парковке замер знакомый монструозный внедорожник. Вновь прикатил Петр Наумов, чтоб его разорвало!
– Что такое? – встрепенулась Ирина.
– Ничего, – вздохнул я. – Вань, заезжай во двор. Я поговорю.
– Что-то случилось, Слава?
– Ерунда. Разберусь, – не стал я вдаваться в подробности, выпрыгнул на дорогу и зашагал к внедорожнику.
Мелькнула мысль, что убийц мог прислать именно Петр Наумов, но убедительной она не показалась. Меня ведь не с мешком на голове в Пентагон уволочь собирались, правильно?
Дверца китайского внедорожника распахнулась, брат Петр выбрался из машины и зашагал мне навстречу. Момент он рассчитал просто идеально: мы встретились точно у крыльца.
– Добрый день, брат Вячеслав.
– Добрый, – коротко отозвался я.
– Еще пара вопросов.
– Валяйте, – разрешил я, не спеша отпирать дверь.
– Не пригласите внутрь? – понимающе улыбнулся Наумов.
Я покачал головой.
– В бар ходят пить пиво. А вам, насколько понял, мое пиво по вкусу не пришлось.
– Ну почему же? Аромат у него был весьма приятным. Впрочем, не в этом суть. – Брат Петр машинально погладил золотой медальон на груди и спросил: – В каких отношениях вы состоите с братом Иннокентием?
– С Климовым? В приятельственных.
– И только?
– На что вы намекаете?
– Ни на что не намекаю, просто спрашиваю.
– А я вам просто ответил. Мы давно знаем друг друга и время от времени выпиваем вместе. Что-то еще?
– И не ведете никаких совместных дел?
Я задумался. Клим доставал для меня радиодетали с содержанием золота и серебра, но делалось это с ведома руководства или по его собственной инициативе – он никогда не говорил.
– На текущий момент у нас с ним нет никаких незавершенных деловых отношений, – ответил я в итоге предельно честно и не менее обтекаемо.
– Но были?
– Были.
– Посвятите меня в подробности?
– Нет.
Наумова мой отказ нисколько не удивил и не расстроил, по его губам скользнула легкая улыбка.
– Почему же? – спросил он небрежно, словно нисколько не рассчитывал на откровенный ответ.
Но я доставлять удовольствие собеседнику увиливанием не стал.
– Мне не известен уровень вашего допуска, брат Петр, – прямо заявил я. – Если… брат Иннокентий сочтет возможным, он вам о наших совместных делах расскажет. Спросите его. Можете передать, что я не возражаю против огласки.
Теперь Наумов посмотрел на меня уже без всякой снисходительности.
– Спрошу, – пообещал он. – А что скажете о брате Александре?
– Это котором? – не понял я, и тогда Петр указал на вывеску оружейного магазина «Большая Охота».
– Брат Александр, чародей. С ним у вас есть совместные дела?
– Опосредованно, – ответил я после недолгой заминки. – Через его старшего партнера, Николая Гордеева.
– И какого рода эти дела?
– Они у меня столуются, а взамен поддерживают магическую защиту особняка.
При упоминании магической защиты Наумов и глазом не моргнул, что еще больше уверило меня в том, что за вчерашним покушением стоит вовсе не он.
– Это все? – спросил брат Петр.
– Более-менее.
– Полагаю, и в этом случае за подробностями мне стоит обратиться к вашим деловым партнерам?
– Попробуйте, – пожал я плечами.
– Вы знаете, по какой причине покинул орден брат Александр?
– Понятия не имею.
– А спрашивали?
– Не имею привычки лезть в чужие дела.
– В самом деле? – усмехнулся Наумов. – У меня сложилось о вас совсем другое впечатление.
– Это неверное впечатление. Мы закончили?
– Пока – да.
Брат Петр слегка склонил голову, развернулся и зашагал к автомобилю.
Я стоял у крыльца, пока китайский внедорожник не отъехал от бара, потом поднялся по ступенькам, и сразу приоткрылась дверь.
– Ну что? – спросил Иван, запуская меня внутрь.
– Все то же самое, – вздохнул я. – Ничего не поделаешь, теперь еще долго кишки мотать будут.
Но сам я так не считал. Кружение по краю воронки водоворота – вот что приходило на ум. И плавник поблизости – это брат Петр.
Он ведь запросто мог спросить об отношениях с Климом и Саней еще вчера, но посчитал нужным потревожить меня дополнительно. И кто знает, сколько неудобных вопросов припасено у него в загашнике? И только ли вопросов?
– Слава! – вдруг послышался крик со второго этажа. – Слава, что это?
Кричала Ирина, но не испуганно, а скорее удивленно.
Я взял занесенный Грачевым в бар карабин и поплелся на второй этаж, догадываясь, что именно вызвало изумление подруги.
Баран, забыл шкаф подлатать!
И точно – стоило только переступить через порог, Ирина ткнула пальцем в простреленную створку.
– Это что еще такое?!
– А! Это… – Я пожал плечами – мол, пустяки дело житейское, – и встал у стены, закрывая не столь заметную отметину в ней. – Возился с карабином и забыл, что патрон дослан. Ерунда. Это контрольный спуск был, специально в стену целился.
– Хмелев, ты совсем обалдел?! А если бы ты застрелил кого-нибудь?
– Например, кого?
– Меня!
– Для этого мне понадобилась бы веская причина и время на поездку в Госпиталь.
– Все тебе шуточки!
– Обещаю, больше такого не повторится.
Я попытался обнять подругу, но та высвободилась. Впрочем, первоначальный запал уже прошел, и она сменила гнев на милость:
– Не приставай, я еще даже рук не вымыла. И убери уже ружье куда-нибудь!
Я взял карабин со стола, демонстративно разрядил и сунул в шкаф, решив при первой же возможности сунуть его под кровать.
Ирина ушла в ванную комнату приводить себя в порядок, я переставил стул, чтобы спинка закрывала пулевую отметину в стене, вновь открыл шкаф и сразу обругал себя последними словами.
Ну какой может быть карабин под кроватью? Зачем мне это?
Вот же «вепрь»! Втыкаем магазин с тяжелыми пулями, а с картечью убираем в верхний ящик тумбочки. И фонарь тоже не нужен, у меня очки с «Кошачьим зрением» – для ночи лучше не придумать.
Вот! Другое дело!
Я позвал Ирину обедать и спустился вниз. Аппетита не было, но и не тошнило, как утром, от одного только запаха готовящейся еды. Впрочем, на кухню я в любом случае не пошел – кашеварившая у плиты тетя Маша уже выгнала оттуда Юлю и Вику. Осунувшиеся после ночного дежурства девчонки пили кофе и зевали за барной стойкой.
Я выложил перед ними картонные коробочки с серьгами-гвоздиками и с улыбкой подмигнул.
– Небольшой подарочек, пока Ваня не видит.
Юля с Викой моментально распаковали картонки, обступили меня с двух сторон и сделали вид, будто вот-вот прижмутся.
– Дядя Слава, – заворковали гимназистки, – теперь мы ваши и душой и телом!
– Боюсь, кое-кто этого не оценит.
– С Ваней мы договоримся! – пообещала Юля.
– А вот я с Ирой – точно нет.
Девушки рассмеялись и принялись любоваться переливами алхимических самоцветов.
– Но вообще, кое-что вы сделать можете, – сообщил я. – Помните дверь сразу за лестницей на втором этаже? Которая всегда открытой стоит?
– А что с ней?
Я выложил перед ними ключи.
– Будем запирать.
– Это из-за проникновения? – догадалась Юля и принялась задумчиво наматывать на палец рыжую прядь волос. – Ваня рассказал.
– Уже выяснили, почему сигнализация не сработала? – уточнила Вика.
– Пока нет. Поэтому будет здорово, если получится наложить на дверь защитные чары.
Брюнетка задумчиво наморщила носик.
– Мы посмотрим, – пообещала она. – Но может быть конфликт с основной системой. Надо сначала сделать промеры.
– Разумеется! – не стал я торопить колдуний и достал из кармана медный кругляш. – А что об этом скажете?
Вика взяла найденный мной в комнате амулет, взглянула на надпись и протянула рыжей подружке.
– Юль, это же «дельта-сон»?
– «Морфей»? Нет, скорее «супер-4». Дядя Слава, вы плохо спите? Попейте отваров трав. Лучше в работу мозга лишний раз не вмешиваться.
– Учту, – пообещал я, забирая амулет. – А как он работает?
– Ускоряет наступление фазы медленного сна и определенное время удерживает в ней человека. Обычно настроен на четвертую стадию. Это для тех, у кого хроническая бессонница. Есть более продвинутые амулеты, там можно программировать переходы между стадиями.
– И человек вообще не просыпается? – уточнил я.
– «Супер-4» погружает человека в очень глубокий сон. Близко к медикаментозной коме, – пояснила Вика. – Только амулет разряжен. Энергии вообще не осталось.
– А как активируется?
– Достаточно просто приложить к коже.
– Даже так? Очень интересно.
И я задумчиво постучал ребром кругляша о столешницу.
Исполнителей подвела обычная небрежность? Не удосужились проверить заряд или просто не обладали нужными навыками? А может, амулет отклеился от кожи? Недаром он показался мне на ощупь немного липким!
Но какой грамотный подход к делу! Вошли, усыпили, повесили. Ни синяков, ни любых других следов борьбы. Свежих уколов нет, анализ крови, даже если проведут, ничего не покажет. И никакая экспертиза не определит наличие магии – ведь воздействие амулета на мозг минимально. Человек просто спит. Это даже не ментальное подчинение, которое теоретически могут обнаружить медиумы, если к ним попадет неповрежденный мозг.
Я бы просто проснулся в петле и удавился!
И все – дело закрыто.
Самоубийство, мля!
Вновь стало не по себе, но я нацепил на лицо безмятежную улыбку, убрал амулет в карман и отправился на второй этаж. А то что-то Ирины долго нет.
Когда вошел в комнату, подруга стояла у стола и вертела в руках латунную пластину, снятую мной вчера с двери.
– Слава, это что за абстрактное творчество? – спросила девушка.
Я не стал ничего выдумывать и сказал как есть:
– Звуковой барьер.
– И зачем он тебе?
А вот тут я также без заминки соврал:
– Думал, поставить, чтобы шум снизу отсечь.
– А почему «думал»?
– Да если дверь у лестницы закрывать, и так ничего не слышно, – выкрутился я и заторопился: – Все, идем обедать, и открываться уже пора.
Пообедали – и день вошел в накатанную колею. Открыли бар, начали обслуживать клиентов. У Оксаны сегодня был выходной, а Юля и Вика ушли отсыпаться, поэтому нам с Иваном приходилось справляться вдвоем. Ирина просматривала наверху истории болезней; я ее к работе в баре никогда и не привлекал.
– Зашибись выходной! – проворчал Ваня, забирая у меня очередной кувшин с пивом. – Круто отдыхаю!
– На стрельбище кто ездил?
– Это в нерабочее время!
– Вань, ну сам посуди – твои после ночи отсыпаются, вот чем бы ты сейчас занимался?
– Да уж нашел бы чем!
– Среда, четверг – твои.
– А завтра?
– А завтра тети Маши не будет.
– Вот блин! – горестно вздохнул Иван и отправился уносить заказ. Вскоре вернулся и предложил: – А давайте день самообслуживания устроим?
Зимой мы в таком режиме и работали, но с летними столами посетителей заметно прибавилось, и создавать очередь у кассы не хотелось.
– Посмотрим, – неопределенно ответил я. – Пока никуда не ухожу.
Так и простоял за стойкой весь день, попутно размышляя, как лучше рассказать обо всем Клондайку. Ничего путного на ум не приходило. В причастность Сани к покушению по здравом размышлении верить перестал, просто прикидывал, каким образом отзовутся те или иные мои решения. Как среагирует Гордеев? Что предпримут потерпевшие неудачу убийцы?
Информации не хватало просто катастрофически, но в одном я был уверен совершенно точно: «Ничего личного, просто бизнес» – именно этим принципом руководствовались вчерашние взломщики. Я слишком мелкая сошка, такого можно просто ткнуть ножом на улице.
Значит, на меня хотели повесить убийство дяди Миши. Но зачем понадобилось его убивать? Точно ведь не из-за расспросов об алмазах! Десять лет прошло!
Впрочем, все же стоит уточнить у Клима, звонил куда-то перед убийством старый мастер или нет.
Я снял трубку с телефонного аппарата и набрал рабочий номер Климова, но на звонок никто не ответил. Длинные гудки – и все.
В итоге к закрытию бара я порядком накрутил себе нервы. Снял кассу, убрал дневную выручку в сейф и уже собрался идти к Гордееву, но тут со второго этажа спустились Юля и Вика.
– Дядя Слава, а у нас тоже для вас подарочек есть! – загадочно улыбаясь, сообщили гимназистки. – Пойдемте с нами!
– Вы меня пугаете!
Ирина с интересом посмотрела на нас и улыбнулась:
– Слава, мне уже начинать ревновать?
– Не беспокойтесь, вернем в целости и сохранности! – рассмеялись девчонки и утащили меня на второй этаж.
Выходившая окнами во двор комната была куда больше моей спальни, и просторное помещение перегородили ширмой. Загромождать мебелью гостиную гимназистки не стали, просто постелили на пол шкуру сугробника и накидали на пол мягких подушек.
Я уселся на шкуру и с любопытством огляделся по сторонам, а колдуньи скрылись за ширмой, но сразу вернулись обратно с небольшой деревянной шкатулкой. Внутри оказались два кожаных браслета со сложным узором из нитяных жгутов, замысловатых узелков и множества бусин: граненых хрустальных, резных деревянных и, чего раньше никогда не было, шлифованных янтарных.
– Это еще что такое? – поразился я.
– Это наш новый проект! – с гордостью объявила Вика. – Пришлось пожертвовать скрытностью, зато больше нет нужды каждый раз плести узлы заново.
– А еще мы увеличили запасы энергии, оптимизировали потоки, добавили несколько дополнительных щитов, – перечислила Юля. – Осталось только индивидуальную привязку сделать.
Я закатал рукава рубахи и подставил руки, тогда гимназистки надели на меня приятно холодившие кожу браслеты и принялись на два голоса проговаривать длинное заклинание активации. И очень скоро я почувствовал себя куда увереннее, депрессия отступила, а окружающая действительность стала четче и ярче.
– Готово! – объявили колдуньи.
– Расцеловал бы вас, да надо обновкой похвастаться! – пошутил я, поднялся на ноги, и сразу закружилась голова. Но это ерунда, это бывает, и даже резь и жжение в прокушенном вампиром плече встревожили не очень сильно. Просто никак рана не заживет.
Я еще раз поблагодарил девушек и спустился на первый этаж. Тело налилось невероятной легкостью, и стало любопытно, какие именно заклинания добавили гимназистки к своим старым чарам. А то буду вечно на позитиве ходить…
Посмеиваясь, я вышел в бар; Ирина только глянула на меня и нахмурилась.
– Хмелев, вы чем там занимались?
– А что такое? – не понял я. При каждом шаге мир слегка подрагивал, и никак не удавалось понять, нравится мне этот эффект или раздражает.
– Ты в зеркало на себя посмотри! Перевозбудился, что ли?
Я глянул на свое отражение, но стекло сразу подернулось рябью, и не только стекло – волны побежали от меня во все стороны, искривляться начали столы, стены, даже Ирина.
Жжение в плече разгоралось все сильнее, оно разрушило неуместную эйфорию и прочистило сознание. Я стянул браслеты, кинул их на стойку, а сам поспешил к двери черного хода.
– Слава! – встревоженно крикнула Ирина, но мне было уже не до нее.
Жжение быстро растекалось по всему телу, стало сложно дышать, ноги подгибались. Сдвинув засов, я вывалился на задний двор и бросился к бане. Руки тряслись, отпереть замок удалось далеко не с первого раза, а внутри я сразу зачерпнул ковшиком из бака холодной воды и вылил ее себе на макушку.
Стало легче. Просто вмиг. Будто костер внутри себя загасил.
Неспроста говорят, что вода магическую энергию смывает.
– Хмелев, ты что творишь?! – Вслед за мной заскочила в баню Ирина. – Что с тобой?!
– Сейчас!
Я окунул голову в бак, смахнул с лица лившуюся с волос воду и поскидывал на пол промокшую одежду. Затем начал ковш за ковшом обливать себя водой, и очень быстро головокружение отступило, мир перестал дрожать, кислотные цвета потускнели и вернулись к норме.
– Слава?
– Порядок! – ответил я, обернулся простыней и собрал с пола забрызганную водой одежду. – Идем!
– Это что вообще было? – потребовала объяснений Ирина. – Слава, что за фокусы?!
– Небольшое осложнение, – вздохнул я и вышел из бани.
Там уже топтались встревоженные гимназистки и хмурый Иван.
– Вань, занимайся делами! Нормально все, – отпустил я помощника. – А вы на консилиум. Ирин, идем!
Я развесил одежду на бельевую веревку, достал из кармана нож и ключи и со снятой с ремня кобурой поднялся в спальню. Там сразу повалился на кровать и шумно выдохнул, глядя в слегка раскачивающийся потолок.
– Ты бы оделся, что ли… – предложила Ира, но как-то неуверенно.
– Рассматривайте меня как пациента, – отшутился я и рассказал о результатах обследования, которые сообщил мне Хирург с глазу на глаз.
– Прибью, блин! – выругалась Ирина. – И тебя, Хмелев, и козла этого драного!
Юля сбегала вниз за браслетами и вернулась с ними на редкость озадаченная.
– Только половина заряда осталась! – сообщила она с порога.
Вика перепроверила подружку и пришла к такому же выводу.
– Но это невозможно! У нас его комиссия принимала! Он полностью экранирован!
– Пациента посмотрите, – попросила их Ирина.
Гимназистки принялись водить над прикрывавшей меня простыней ладонями и очень быстро сошлись во мнении, что магической энергии даже после холодного душа во мне куда больше, чем должно быть в нормальном человеке.
– Особенно в районе укуса, – добавила Вика.
Жжение в прокушенном плече давно сменилось легкой пульсацией, но с вердиктом гимназисток я спорить не стал. Вместо этого снял с шеи цепочку с крестиком и отводящим пули амулетом и попросил:
– Проверьте заряд.
– Почти полный, – сразу определила Юля.
– Как же так? Допустим, я превратился в энергетического вампира и высасываю магию из окружающей среды…
– Не придумывай ерунды! – оборвала меня Ирина. – Очевидно, что твои энергетические каналы перестроились для максимального усреднения магического потенциала в организме. У нормальных людей, – она сделал акцент на слове «нормальных», – энергия распределяется неравномерно, обычно именно это и приводит к различным осложнениям.
– А укус?
– А что укус?
Ира нажала на плечо, и я вскрикнул скорее от неожиданности, чем от дернувшей руку боли.
– Укус, Слава, по непонятной мне причине стал клапаном. Когда твой внутренний потенциал превышает внешний, через него идет сброс энергии, и наоборот.
Я покачал головой.
– Почему тогда «Чешуя дракона» не разрядилась, а из браслетов я половину энергии в себя закачал?
– Дядя Слава, отводящий пули амулет не воздействует напрямую на вас и никак с вами не связан, – объяснила Вика. – А браслет мы с вами связали – иначе ментальную защиту не обеспечить. Так, Юля?
Рыжая гимназистка кивнула.
– Накопители браслетов в некотором роде стали частью вас, и началось распределение энергии по организму, – продолжила брюнетка. – А отток энергии во внешнюю среду был ниже. Магия не успевала рассеиваться.
– Елки! Как все запутано! – вздохнул я. – Ладно, а если в меня шаровой молнией запустят, пойдет распределение энергии?
– Надеюсь, нет, – поежилась Юля. – Иначе вы медленно запечетесь изнутри.
Мы отпустили гимназисток; Ирина закрыла за ними дверь и объявила:
– Завтра же на новое обследование! И даже не приставай ко мне, пока не пройдешь всех тестов. А то еще накачаешь энергией! Вдруг у тебя не только в плече клапан!
Я тихонько рассмеялся.
– От колдуний отбою не будет!
Подруга пригрозила мне пальцем и спросила:
– Больной, вы ужинать идете?
Особого аппетита не было, но и спать больше не хотелось. Слабость отступила, после холодного душа я почувствовал себя бодрым и полным сил, да и пульсация в плече ослабла и почти уже не беспокоила.
Я уселся на кровати и откинул с себя простыню.
– Только после обследования! – напомнила Ирина и покинула комнату с гордо поднятой головой.
– Можно подумать, меня на срамные болезни проверять будут, – пробормотал я, когда за подругой захлопнулась дверь.
Но, по крайней мере, одной загадкой стало меньше: теперь ясно, почему не сумел удержать во сне «Морфей», – я просто вытянул из него всю энергию.
Ну чистый вампир…
Ужинать я не пошел. Вместо этого отправился в оружейный магазин переговорить с соседями.
Клондайк запустил через заднюю дверь, и мы спустились в подвал. Судя по беспорядку в мастерской, я отвлек Гордеева от каких-то грандиозных приготовлений. Кругом громоздились рюкзаки, сумки, оружие, свертки и пакеты – что-то уже было аккуратно сложенным у стены, что-то валялось распотрошенным посреди комнаты.
– Собрались куда? – удивился я, наливая себе чаю.
– На северо-запад мотанемся, – пояснил Клондайк. – Не говорил разве?
– Может, и говорил. Не помню, – пожал я плечами, поднял из кресла кота и уселся вместо него. Кот подумал-подумал и устроился на коленях.
– Послезавтра выезжаем. Хочу пару идей проверить. Смирнов подсказал.
– А Саня где?
– К бабе уехал.
– А! – протянул я. – В общем, что пришел: ты на его защиту особо не полагайся. Если в двух словах, то имеется критическая уязвимость.
Гордеев отвернулся от верстака и потребовал продолжения:
– А не в двух словах?
Я рассказал о вчерашнем покушении, и Николай надолго задумался.
– Ты ведь на Саню не думаешь?
– Мотива не вижу. Да и нет неуязвимых систем. Вопрос в затраченных для взлома усилиях. Горожане в прошлый раз «глушилкой» подавили.
Гордеев кивнул и уточнил:
– Все должно было выглядеть как самоубийство?
– Именно, – подтвердил я. – Могли во сне зарезать. Могли даже после того, как я стрельбу открыл. Все шансы были. А они просто сбежали.
– Ты между окном и кроватью стоял, так? Попали бы в окно, а на улице Иван сидел и пара братьев. Вот и решили не рисковать.
– Блин, да они даже скотчем меня не скрутили! Побоялись следы оставить.
– Кто-то все хорошо продумал. Думаешь, с налетом на ювелирный салон как-то связано?
– С убийством дяди Миши даже скорее.
Клондайк открыл один из шкафов и начал перебирать его содержимое.
– При таком раскладе на людях убивать тебя не станут. Просто не шатайся один по глухим переулкам, чтобы не подкараулили. И комнату на ночь запирай. А! Вот оно!
– Это что?
– Электронные сигналки. Стоят копейки, срабатывают при размыкании. Поставь на двери и окна. Магией их подавить можно, но для этого надо знать, что они есть. А вообще по уму давно надо было камеры поставить. Полностью задний двор перекрыть и сервер где-нибудь на чердаке запрятать.
– Хорошая идея, кстати.
– В следующий раз с Аляски привезу. Правда, не знаю, когда туда выбраться получится. У Платона тоже не все гладко.
Гордеев вдаваться в подробности не стал, а у меня хватало своих проблем, чтобы еще неприятностями кондуктора интересоваться. Я поднялся из кресла, усадил обратно кота и спросил:
– С Саней поговоришь?
– С Саней я поговорю, – пообещал Николай и протянул пакет с сигналками. – Держи. Еще пойдем тебе что-нибудь из оружия последнего шанса подберем. Нож – это все-таки не то.
– Так он не для этого.
– Тем более.
Мы поднялись в торговый зал, и там Гордеев отпер витрину с пистолетами.
– Бери «дерринджер», – посоветовал он. – Два ствола, патроны «длинный кольт». Если стрелять в упор, никакой амулет не поможет. Только учти, курок надо самому взводить. Самовзводом не стреляет. Патронов много не нужно, шести штук за глаза хватит.
– Какие посоветуешь? Хотя нет, давай с простой пулей. В упор и так мало не покажется, зато внутренним зрением не определят.
– Как носить будешь? Есть поясная сумочка, есть кобура-вкладыш для карманов.
– Давай кобуру. И посчитай все, чек выпишу.
– Сигналки так бери, – решил Гордеев, подсчитал сумму на калькуляторе и развернул его ко мне, а потом задумчиво постучал пальцами по прилавку. – Не верится мне в такие совпадения. Ты выходишь из ювелирки, и туда сразу вламываются грабители, не раньше и не позже. Кто знал, что ты в «Золото вселенной» собираешься?
– Никто. Ваню предупредил, но он звонил, когда я уже с Колхозного рынка уходил.
– Значит, пасли либо тебя, либо салон. Ничего подозрительного не замечал?
Я подписал чек, заверил его отпечатком пальца и вздохнул.
– Теперь разве вспомнишь?
– Подумай, повспоминай.
– Подумаю, – пообещал я и попросил: – Дверь закрой, а то вдруг суицидальные наклонности заразны.
Мы посмеялись, и я отправился домой.
Поговорил – и как-то сразу на душе легче стало, даже аппетит проснулся. Вот теперь можно и поужинать.
Хмель
21 июня, вторник
День начался – банальней не бывает. Проснулся, умылся, побрился.
Начал приставать к сонной Ирине – получил по рукам. Увы, о вчерашнем ультиматуме девушка не забыла. Пока она приводила себя в порядок, успел поколотить грушу, отжаться, подтянуться на перекладине и немного поработать с гантелями, а вот на штангу времени уже не осталось.
Ну да и не страшно – чувствую себя превосходно. Будто часть магической энергии в жизненную силу перешла. Пониженное давление? Не про меня.
Наскоро сполоснувшись, я проводил Иру до работы и вернулся к открытию бара. У тети Маши был выходной, поэтому Иван начал возиться с закусками, а я встал за стойку. Ранних посетителей оказалось совсем немало. Кто-то жадно опохмелялся и бежал на работу, кто-то торопливо завтракал яичницей и разогретыми бутербродами с сыром и колбасой. Бар опустел через час, тогда мы позавтракали и сами.
Я уже допивал травяной чай, когда с черного хода зашел Саня и сразу полез в бутылку:
– Ты чего Коле сказал, что у меня руки из задницы растут и сигнализация отстой полный?
– Правда глаза колет?
– Да ты чего собираешь, Хмель?
Я отставил кружку и указал на подбородок.
– Видишь? Люди пришли, подняли меня с кровати и сунули башкой в петлю. И это при включенной сигнализации!
– Пить меньше надо! – огрызнулся чародей. – Если у них «глушилка» была, ко мне какие претензии?
– Не было у них «глушилки». Они звуковым барьером комнату накрыли.
Саня недоверчиво посмотрел на меня, плюхнул на стойку увесистую сумку и вытащил из нее странного вида прибор, сразу с несколькими выдвижными антеннами и монохромным экраном.
– Сейчас проверим! – многозначительно заявил чародей и ушел на второй этаж. – Побродил там пару минут и спустился обратно. – Никто твою защиту не отключал! Работает она!
– Значит, обратно включили.
– Когда ты по ним из пистолета палил?
– Могли дистанционно отключить.
– Фигню говоришь!
– То есть никаких аномалий ты не нашел? И что мне делать прикажешь?
– Пользуйся сигналками, которые Коля дал. Вернусь – придумаю что-нибудь.
– Только противопехотные мины нажимного действия не предлагай.
– Да пошел ты, Хмель!
Саня сунул прибор в сумку и отправился восвояси. Я подбежал к двери черного хода и крикнул ему вдогонку:
– Об алмазах меня спросить сам придумал или подсказал кто?
– Ты совсем, что ли?!
– Значит, сам.
Чародей выставил вверх средний палец и зашел в оружейный дом.
Ишь ты, нервный какой! Стресс у него!
Проснуться в петле – вот это стресс!
Я отнес пустую кружку на кухню, опустил ее в мойку и вернулся за стойку. Не успел еще открыть газету, как с улицы в бар вошел Клим, мрачный и помятый, словно после бессонной ночи.
– О! Пивка для рывка? – поприветствовал я его.
Брат забрался на высокий стул у стойки и спросил:
– Кофе есть?
– В меню или вообще?
– Слав! Налей кофе, башка раскалывается.
Я повернулся к кухне и крикнул:
– Вань, кофе поделишься?
Иван выглянул в зал, посмотрел на Климова и кивнул.
– Поделюсь. Молоко, сахар?
– Без всего.
Размешать в кипятке ложку растворимого кофе у Ивана много времени не заняло; он принес чашку и вернулся на кухню, а я спросил:
– Как дела?
Клим поморщился, осторожно отпил кофе и сказал:
– Не понимаю, что происходит. Похоже, под меня копают, но что надеются нарыть – без понятия.
– Наумов?
– Он.
Я выругался. Руководитель следственной комиссии уже сидел у меня в печенках.
– Тоже наведывался, – сообщил я Климову.
– К тебе он приезжает, а меня только в Пентагон и дергают, – вздохнул брат. – Ладно, я что пришел – в тот день с телефона заведующей салоном звонки не совершались. И чарофона у дяди Миши не было. Так что совпадение.
У меня словно камень с души свалился. Значит, не алмазы.
Но совпадение? О нет, никаких случайностей!
Я задумался, не рассказать ли о неудачном покушении, но в итоге решил с этим не торопиться.
– Клим, а что с чарометом? Отследили его?
– Зачем тебе?
Задребезжал телефонный аппарат на стойке, и я отвлекся снять трубку. Это оказалась Ирина. Она позвала на внеочередное обследование, я пообещал подойти и вернулся к прерванному разговору.
– Так зачем тебе влезать в это дело? – повторил Клим свой вопрос.
– Наумов хочет повесить убийство на меня.
– Чушь собачья!
– Он обещал связать со мной чаромет.
Клим покачал головой.
– Нет, не думаю. Его продали на прошлой неделе в «Ножике».
– Что за «Ножик»?
– «Нож&К», это ножевая лавка в Кишке.
– Понял. А кто купил?
Клим развел руками.
– Я расследованием не занимаюсь, просто краем уха слышал, что по документам чаромет они продали. Ты же знаешь, мы отчетность собираем. Выезжали на место или нет – не знаю.
Отчетность – это святое. Часть продукции отпускалась с отсрочкой платежа, часть и вовсе отдавалась на реализацию, поэтому без жесткого контроля продаж было никак не обойтись. Опять же Дружина время от времени запросы присылала по конкретным серийным номерам.
– Ясно, – вздохнул я. – Как тебе кофе?
– Сойдет. – Климов опрокинул в себя кружку, поднялся на ноги и крикнул: – Иван, спасибо!
Брат уже направился на выход, когда я окликнул его:
– Клим, ты осторожней там. Двери запирай, в одиночку по темным улицам не ходи.
Климов обернулся и остро глянул в ответ.
– Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
– Просто предчувствия.
– Ну-ну, – хмыкнул Клим и вышел на улицу.
Я взял грязную чашку и понес ее на кухню, в дверях столкнулся с Иваном.
– Просто предчувствия? – с неодобрением посмотрел на меня помощник. – Серьезно?
– Я сказал – Клим услышал.
Иван забрал чашку и ушел на кухню. Мои слова его не убедили.
Я поднялся на второй этаж, отпер сначала общую дверь, затем спальню. Взял из шкафа ветровку, немного подумал и сунул в боковой карман брюк кобуру-вкладыш с полученным вчера от Николая «дерринджером», а выкидной нож переложил в куртку. Заодно отцепил с пояса кобуру с «таурусом» и взял из шкафа пистолетную сумочку. Оружейное отделение на липучке, сунуть руку и вооружиться – секундное дело. Куда быстрее, чем ветровку задирать.
– Вань, меня Ирина в Госпиталь выдернула! Заодно в банк зайду, – сообщил я помощнику, спустившись в бар. – Попроси, если что, девчонок помочь.
Иван вышел из кухни и уточнил:
– Чарофон не забыли?
– Со мной.
– Как себя чувствуете?
– Да нормально, просто Ирина перестраховывается.
– С ее работой и немудрено, – хмыкнул Иван.
Я только вздохнул. Зачастую патологии внутренней энергетики перерастали в физиологические отклонения, а тогда дорога была прямиком в Гетто, к уродам.
Мне заселяться в «Черный квадрат» нисколько не хотелось.
Автомобиль брать не стал и вышел на улицу, решив прогуляться пешком. На улицах народу полно, незаметно скрутить не получится. А вот если влезут в машину и дождутся возвращения, то шансы на мое последующее самоубийство возрастут многократно. Так что пешком, целее буду.
До названного Ириной времени оставалось еще два часа, и я зашагал в сторону Красного проспекта, решив сделать крюк до разрешительного отдела и зарегистрировать «дерринджер», а потом спуститься в Кишку и заглянуть в «Нож&К». Думаю, узнать, кто именно приобрел чаромет, проблемой не станет. Устаревшая конструкция, непрофильный товар – покупателя точно запомнили, остается только персонал разговорить.
Зачем мне это? Пока не знаю. Но зудит внутри какое-то нехорошее предчувствие, что ничего еще не закончилось. Вот и попробую разобраться…
В Арсенале долго не пробыл, найти «Нож&K» тоже проблемой не стало. Лавка отыскалась в непривычно просторном подземном зале, под потолком которого крутились, разбрасывая по сторонам разноцветные лучи, зеркальные шары. Стены пестрели замысловатыми надписями, но свет в помещении был приглушен, разобрать удалось лишь «Ленин жив!» на фоне неаккуратно намалеванных зубцов кремлевских стен.
Посетителей в Кишке было немного, все торопились урвать хоть немного короткого лета. Часть заведений оказалась закрыта, а на запертых дверях бистро и вовсе обнаружилось объявление «Продажа/Аренда». Сама вывеска была заклеена газетами, словно шла подготовка к ремонту.
Но магазин ножей был открыт. Я прошел внутрь и сразу залип у витрины с клинками из цветного мозаичного дамаска. Узоры были красоты неописуемой, и сразу захотелось чего-нибудь купить, но справиться с этим порывом оказалось донельзя просто: при всей красоте металла ничего из ножей и кинжалов мне не приглянулось. Все какое-то изысканно-рафинированное, чисто произведения искусства. Ну и куда мне это? Для понтов Микротек Хало есть.
– Что-то подсказать? – подступил продавец-консультант.
Закатанные рукава рубахи оставляли открытыми предплечья, сплошь покрытые разноцветными татуировками; сложностью узоров они отдаленно напоминали мозаичный дамаск. Судя по выползавшему из воротника на шею краешку наколки, в подобном стиле было разукрашено все тело. И еще – увитая колючей проволокой шестерня, ее я приметил сразу.
Я отвернулся от витрины и небрежно махнул вытащенным из кармана удостоверением резервиста Патруля. Выглядело оно вполне серьезным документом, и у продавца вырвался обреченный вздох:
– Ну что опять?
– Да все то же самое, – позволил я себе холодную улыбку. – Чаромет устаревшей модели на той неделе ты продал?
– Ну да, – подтвердил цеховик.
– Кому?
– Я уже все рассказал и вашим, и братьям! Сколько можно?
– Могилевский разве не сказал, что может понадобиться уточнить показания?
Попасть впросак я нисколько не опасался. Могилевский, да и другие дознаватели, обычно заканчивали опрос свидетелей именно этим предупреждением. По себе знаю.
Цеховик возмущенно фыркнул, но покупателей в лавке не было, поэтому он придержал возмущение при себе.
– Приходил старик, интересовался допотопными чарометами. Теми, что еще с батареями шли. У нас несколько штук завалялось, один взял. Все, конец истории.
– Как выглядел старик?
Продавец довольно точно описал дядю Мишу, тогда я спросил:
– Ему именно старые модели нужны были?
– Да. Таких сейчас в продаже не найти, нам просто сдали на комиссию несколько штук из зависшего на складе неликвида.
Я хмыкнул. От Южного бульвара до Кишки путь был неблизкий, едва ли дядя Миша шел сюда наугад.
– Кто посоветовал к вам обратиться? – спросил я, особо не рассчитывая на откровенный ответ.
Цеховик замялся, потом постучал пальцем по наколотой на запястье шестерне.
– Один из наших. Они как-то по работе пересекались, я не спрашивал.
На ум сразу пришел охранник из салона; я задал несколько уточняющих вопросов и был вынужден признать, что потянуть за эту ниточку не получится. Со слов продавца выходило, что о поступлении старых чарофонов дяде Мише рассказал цеховик, убитый вместе с ним.
– Ладно, – поморщился я, – ты сказал, на комиссию поступило несколько чарометов. Еще не продали остальные?
– Нет. А что?
– Оформим изъятие для следственного эксперимента.
Лицо у продавца так и вытянулось.
– Чего?!
– Расслабься, – усмехнулся я. – Куплю один. Батареи с «плазменными цветами» есть?
– Есть, но они протухли давно, – сообщил цеховик, отпирая одну из витрин. – С заклинанием-формой порядок, а энергия на нуле. Заряжать надо.
В новых чарометах использовались одноразовые алхимические заряды, а вот старые модели снабжались кристаллическими аккумуляторами. Помимо магической энергии в батареи заливались управляющие чары, и была реализована функция подзарядки, но колдуны очень быстро разработали резонансные заклинания, призванные подобные накопители энергии дистанционно подрывать.
Продавец выложил на прилавок небольшой блестящий чаромет и плоскую батарею размером с аккумулятор для смартфона.
– Вставляется в рукоять, – подсказал он мне.
Я взял чаромет, и тот совершенно потерялся в ладони, поскольку был лишь немногим длиннее «дерринджера» и даже более плоским.
– Модель для скрытого ношения. Раритет.
– Устаревший хлам, – пресек я попытку цеховика набить цену, положил оружие на прилавок и прошелся вдоль витрин. – Мне бы еще нож. Не такой вычурный, но и не ширпотреб. Что-нибудь качественное.
– Булат?
– Почему нет?
В итоге Кишку я покинул, увешанный оружием чуть ли не с головы до ног. Чехол с новым ножом прицепил на ремень, чаромет с заряженной батареей сунул в карман ветровки.
Особой нужды я в нем не испытывал, но неспроста же дядя Миша за несколько дней до гибели искал именно эту устаревшую модель. Он всегда мог обратиться в Пентагон и получил бы и оружие, и охрану, но не сделал этого. Почему?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
С внесением наличности никаких сложностей не возникло, в отделении Центрального городского банка я не пробыл и десяти минут. А вот в госпитале меня промучили до конца рабочего дня. На этот раз злая на заведующего отделением Ирина отвела меня в кабинет грязелечения.
Помещение бывшего бассейна в подвале больницы разделили на множество отдельных процедурных; ремонт не коснулся лишь раздевалок и душевых. Оставив одежду в одном из обшарпанных ящиков, я отдал ключ от него Ирине и с обмотанным вокруг бедер полотенцем отправился на процедуры. Сначала велели встать в прозрачную пластиковую трубу, где замеряли энергетический фон, и от потоков холодного воздуха кожа моментально покрылась мурашками. Затем пришлось лезть в ванну с грязью – теплой, но липкой и противной и, ко всему прочему, перенасыщенной магической энергией.
Мир немедленно стал ярким и немного прозрачным, закружилась голова, и заледенело прокушенное вампиром плечо. Вроде тепло должно быть – а всего морозит.
Долго валяться в грязи мне не дали и вскоре опять погнали на сканирование, не позволив ни обтереться, ни даже просто прикрыться полотенцем.
Как-то это унизительно – голый, еще и в грязи по шею.
Следующая ванна оказалась заполнена жижей с пониженным по сравнению с окружающим пространством содержанием магической энергии; там я впал в странное оцепенение и едва не заснул. В сознании удержала пульсирующая боль в левом плече.
Дальше ванны сменялись одна за другой, и когда я уже решил устроить скандал, меня отпустили в душевую.
– Ну и какой диагноз? – спросил я у Ирины, смывая липкую грязь под струями горячей воды.
Прием пациентов к этому времени давно завершился, поэтому Ира последовала за мной в мужскую душевую.
– Сказали, для своих лет ты в неплохой форме.
– То есть ты просто решила показать меня в костюме Адама подружкам? Вот уж не ожидал от тебя такой распущенности!
– Оставь при себе свои грязные фантазии, Хмелев! – рассмеялась Ирина. – Результаты обследования будут завтра-послезавтра. Пока о чем-то конкретном говорить рано.
Грязные фантазии? Грязь-то я как раз смыл.
– Есть идеи, где будем ужинать? У тети Маши выходной, не макароны же варить.
– Можно и макароны. Или перекусим в нашей столовой.
После водных процедур у меня разыгрался аппетит, поэтому я легко согласился на столовую. И готовили там неплохо, и время поджимало – в баре сейчас уже не протолкнуться, надо Ивану помогать.
Быстренько перекусим – и домой.
Клондайк
22 июня, среда
Вчера к плановым хлопотам прибавилось других – устанавливали примитивные сигналки на все двери и проходы. Кто-то сумел пройти сквозь всю защиту Сани и попасть в квартиру Хмеля. И не просто попасть, а с нехорошими идеями, которые почти что удалось реализовать. У нас система чуть отличается, но все равно теми же руками сделана, так что выводы нужно делать. Поедем опять за ленточку – закуплюсь камерами. На лестницы, на двери, чтобы во двор смотрели, а сервер на чердаке спрячем.
Но все же от главного не отвлекались, готовились. Привели в порядок лодки, Мила и Платон на рынке затарились продуктами, заправили под пробку «Могучего Майка» и заполнили множество канистр бензином. Одну лодку сразу загрузили в кузов, вторую подцепили на прицепе. Вечером опять все собрались у нас, паковались. А я еще и проверял каждого.
– Два сухпая должно быть у каждого в мародерке, – вещал я, показывая маленький двадцатилитровый рюкзак в расцветке A-TAC. – Второй индпакет. Вода. Фильтр. Накидка от дождя. Куртка. Пара «космических» одеял. Минимум одна смена белья и две пары носков. Шапка-маска. Амулет от насекомых. Дополнительный бэ-ка в пачках. Раскладная пила. Фляга на два литра, полная. За-жи-гал-ки. Две, – показал я два пальца. – Алхимическая и обычная. Ночные очки. Влажные салфетки и туалетная бумага. Скотч и дакт-тейп. Паракорд. Экраны-обогреватели, хотя бы штук по пять. Ну и дальше по списку. Без мародерки от лагеря не делать даже шагу. Сходим на берег, пусть даже на дистанцию плевка, – надевать и закреплять. Историю с соседом помните, как он вроде все взял, а в результате чуть не с голой задницей по лесам бегал? Нож и короткий ствол не снимать с себя никогда. А лучше и длинного не снимать.
Возражений не вызвало. Общее имущество раскладывалось по рюкзакам и сумкам, набралось не так уж и мало, хотя и старались свести к минимуму. Но все же не пешком идем, так что можно чуть больше себе позволить. На каждую сумку герметичный чехол. Проблема вылезала лишь со спасательными жилетами, потому что разоружаться даже в лодке никто не хотел, а обычного жилета ни поверх подвесной, ни под нее не подденешь. К счастью, я об этом подумал заранее, поэтому припас «Ониксы М-24», что-то типа той же подвесной, которые вроде и не мешают, но при падении в воду, если не забудешь дернуть шнурок, надуют две «колбасы» на груди и воротник сзади.
Подумав, присовокупил ко всему еще один дробовик, помпу «рем» со складным прикладом и боекомплект к нему, включая даже резиновые «сонки». Пусть будет, мало ли… Тот самый «рем», с которым я тогда по Рудному убегал от нечисти и нежити. Он вроде талисмана теперь.
– В общем, всем быть готовыми к пяти утра, уже светлеть будет, – объявил я. – Мы проедем по всем адресам и вас подберем с грузовиком.
– Я у Димки заночую, – сказал Смирнов. – На Советской меня подберите, у магазина «Все для дома».
– Дмитрий, ты у Платона сегодня, так?
– У него.
– Тогда за вами следующими. Нет, стоп, наоборот, в Луково за вами ближе. Все, у кого какие вопросы?
На этом и разошлись. И без пятнадцати пять следующего утра мы с Милой и Саней подъехали к территории «Форт-Логистики», оставили там «Экспедишн», перебросив сумки и все прочее из него в кузов грузовика, и уже на нем, рыча дизелем, поехали собирать народ. Затем выбрались из Форта через служебные Западные ворота, предъявив приказ и удостоверения резерва, и погнали, как запланировали, в сторону Ключей.
Окрестности Форта летом даже чуть веселей смотрятся. Развалины зарастают всяким бурьяном и травой, что делает их чуть менее мерзкими, а заодно и всякой вредной твари убавляется. Хотя бы твари Стужи не лезут, а время нечисти ограничено короткой северной летней ночью. Я думал, что на дорогах пусто будет, но ошибался – машины уже попадались. Народ старался пользоваться летними днями по максимуму. Прошли в Форт цистерны «Водовоза», попался целый конвой самосвалов с углем, потом проскочила «буханка» пограничников на их базу, а на перекрестке стоял защитного цвета «Садко» с дополнительной защитой, расписанной рунами, и с крупнокалиберным пулеметом в кузове.
Дальше по плану доехали до Нижнего Хутора. Опознались на подходе, поэтому тамошнее начальство – молодой темноволосый парень с дробовиком десятого калибра из тех, что мы Патрулю поставили, – встретил нас у ворот.
– В рейд? – спросил он, едва я выпрыгнул из кабины.
– Точно. Телепорт привязать надо.
– Пошли, – сказал он и направился вперед.
За забором опорника раскинулось немалое поле, в котором, метрах в пятидесяти от стены, возвышалась деревянная вышка.
– А что так высоко? – удивился я.
Мне еще помнилось, что телепорт выбрасывает не на землю, а выше, то есть падать придется. Мы это в той засаде на Жилина использовали с большой для себя пользой. Так зачем маяк поднимать?
– Маяк в земле на метр, – засмеялся патрульный. – Вышка – чтобы видно его было и чтобы машину сверху никто не поставил. Максимум полтора метра от поверхности получится. И падать на соломку, – показал он на небольшой стог.
– Тогда ладно, – успокоился я.
Процедура привязки несложная, заняла с минуту, после чего мы попрощались, и я побежал обратно к грузовику. Теперь, если уж совсем припрет, можно будет сюда вернуться, бросив при этом всю технику. Чего делать не хочется, разумеется.
От Нижнего рванули на ту самую дорогу меж болот, что ведет к Ключам. Светлело и светлело, заросли рогоза и камыша и само болото окрасило в смесь розового и золотого, прямо идиллия, если забыть про то, что собой эти самые болота представляют. Где-то там, слева от дороги, как раз примерно это место и проезжаем, покоятся на дне машины Темы Жилина и его охраны. Ну и что от самих пассажиров осталось, хоть и сомневаюсь в том, что остаться могло. Не те там твари водятся. Над этими болотами даже птицы стараются особо не летать, как люди заметили. Если Стужа с летом отступает, то как раз для нечисти болотной самое раздолье.
Из Ключей навстречу сразу три машины проехали – «Нива», потрепанный китайский пикап и грузовик с гордой надписью «Пивоварня «Ключи».
– Надо было напасть, – прокомментировал Саня, сидевший в кабине. – Хмелю бы подмогли в бизнесе.
– Хмелю еще долго помогать не придется, пива в Форте до сих пор не хватает, особенно хорошего, – откликнулся я. – Вон смотри, – показал я на странный кривобокий темный силуэт, проявившийся на фоне стены рогоза. – Ждет добычи. Тут вообще пешком ходить нельзя, то еще место.
– Мы же тогда шли.
– Это когда ты снегоступы пролюбил? Шли. Только сам вспомни, сколько шли, а сколько отстреливались.
– Да ладно, легко отбились.
– М-да? Я бы не сказал. Во-он там как раз было, – показал я рукой. – Так до сих пор и не знаю, что за твари.
– Кстати, а чего рогоз не выжгли? – спросил Саня. – Всегда жгли, а тут к самой дороге разросся.
– Это у командования многомудрого спрашивать надо.
Но вообще да, неплохо было бы выжечь, все равно от него пользы никакой, а какая-нибудь тварь может броситься с такой дистанции, что и пальнуть в нее не успеешь. Упущение по службе.
Потом болота все же отступили от дороги немного, потянулись даже какие-то поля, засаженные северной пальмой, в которой от пальмы разве что острые синие листья, а так она больше похожа на уродливый ананас-переросток. Их тут на биотопливо пускают, выгодно разводить. Вон на краю поля уже трактор с прицепом стоит.
Ключи, большое и богатое село, несмотря на близость болот, располагалось безопасно, почти на острове. Мыс на разливе Светлой, который разумные сельчане еще и каналом обкопали. Текущая вода для нечисти главная преграда, да и стены укреплены серьезно. За широким и прочным деревянным мостом КПП, перед ним дорога налево, к лодкам и причалам, Ключи в немалой степени рыбалкой живут, а заодно, решив не ждать милостей от природы, тут рыбохозяйства завели. Ну а прямо – это в населенный пункт.
Через КПП нам не нужно, но кое-какие дела тут есть. Поэтому встали на стояночке у въезда, вызвав любопытствующий взгляд караульного с вышки, а я выпрыгнул из кабины и направился к проходной, к телефонам. Да, Ключи так хорошо живут, что уже по многим домам и телефон развели. И тут два черных аппарата на стене висят.
Выудив из кармана блокнотик, нашел нужный номер, набрал, дождался ответа.
– Валерий Палыч? Не разбудил? Гордеев.
– Здорова, – откликнулась трубка хрипловатым голосом. – Здесь уже?
– Так точно. У КПП стоим.
– Сейчас подъеду.
Ждать пришлось минут десять или чуть больше. Народ выбрался из кабины и кузова, потягивался и разминался. И все зевали вперегонки.
– Не выспалась? – спросил я Милу, обняв за плечи.
– Не-а. Да проснусь, как поедем. Интересно же.
И мне интересно. Вроде и понимаю, что не тот это поход, чтобы жену с собой брать, не на шашлыки едем, но в Форте так мало возможностей выбраться за стены, если это не по работе, а окружающий городской пейзаж настолько тоску нагоняет, что даже эта экспедиция прямо за праздник. У самого настроение приподнятое, словно день рождения на носу и грузовик подарков приедет.
Потом раздвижные ворота распахнулись, и из них выехал УАЗ «головастик» с тентованным кузовом, свернул на стоянку, встал рядом. Из кабины выбрался средних лет лысеющий мужик с бородой, приземистый и крепкий.
– Рад видеть, – поприветствовал он меня еще на ходу. – Оставляете?
– Да, и как договорились, привез четыре мотора для староверов ваших, ружья, патроны, холодильники.
Из обычных переносных холодильников умельцы делают постоянные, забрасывают туда амулет холода, каких тут не перечесть, Лига производит, а вот сами термоизолирующие ящики – дефицит. Везти их не слишком выгодно, много места занимают, а сами дешевые. Поэтому Валерий Палыч специально у нас заказал.
– Вот и отличненько. – Он даже руки потер. – Разгружать не будем, я их прямо с вашим грузовиком заберу, а там скинем. Давайте к слипу?
– Давайте.
Грузиться в машину никто не стал, все пешком следом пошли, а я, в свою очередь, повел «Майти Майка» за «головастиком» по грунтовке вдоль стены. У причалов вообще народу хватает – как раз время рыбалки, многие уже возвращаются. Валерий Палыч здоровался со всеми встречными, потом тормознул какого-то молодого паренька с длинным шрамом на лбу, сказал:
– Сереж, погодь, поможешь мне.
– А что надо?
– Уазик мой отгонишь, хорошо? Можешь даже прямо сейчас.
– Рыбу загрузить можно?
– Можно, только чтобы не рассыпалась.
– У нас в ящиках уже.
– Грузи тогда. – Он передал парню свои ключи. – И у ворот моего дома поставь, как закончишь.
Сначала сняли руками джонку из кузова, донесли по пологому слипу до воды, опустили. Мотор уже стоял, так что оттащили в сторону и к колышку привязали. Затем я загнал прицеп в воду задом, и с него всплыла вторая лодка. Тут все разом засуетились, пошла погрузка. Я только крикнул:
– По списку грузите, там номера на мешках, что в первую, а что во вторую.
– Не маленькие, разберемся, – откликнулся Смирнов.
– Когда обратно планируете? – спросил Валерий Палыч.
– Трудно сказать. Недели две. Или три. Или больше. Или меньше. Машина мешать не будет?
– Не, у меня двор большой, – отмахнулся он. – Я бы у тебя такую сам попросил, но тут «колуна» в хорошем состоянии вообще за копейки пообещали. У тебя дороже будет.
– Конечно, дороже.
– Карту держи. – Он вытащил из кармана сложенный лист формата А3, протянул мне. – Это что от староверов узнать успел. Много не говорят, но все же.
– Вот за это спасибо. Это нужно. Ладно, помогу своим и пойдем. – Я протянул руку. – Спасибо.
– Да не за что, удачи вам там. Если помощь какая понадобится, найди способ дать знать. Соберем мужиков и лодками сами пойдем.
– Да как там дашь знать? Разберемся.
На этом и разошлись. Смирнов распоряжался укладкой груза, я тоже полез в воду, отвернув голенища резиновых сапог.
Возились недолго, все заранее продумали, да и не так уж этого груза много, все больше топливо. Затем сами полезли на борт – мы с Милой и Смирновым в головную лодку, остальные во вторую. Проверили связь по обычным «баофенгам», затем штатную магическую Патруля. Магическая куда дальше берет, но ее в Приграничье разве что ленивый не засечет, так что в группе обычной радиосвязью пользоваться будем. Но все же вызвал узел связи штаба, доложился, что двинули и что пока все штатно.
– Идем экономным, все равно по течению, – сказал я Платону, севшему на мотор второй лодки. – Ну и связь держим.
– Давай, ехай уже, – отмахнулся тот.
Подвесной мотор загудел негромко, вспенилась за транцем вода, и джонка легко заскользила по зеркально отблескивающей под поднимающимся все выше солнцем воде. Разлив Светлой сжался берегами, заплескалась в плоский ребристый нос мелкая волна. Река меандрировала не сильно, даже особо поворачивать не надо – держись середины, да и все.
– А как вообще бывает, чтобы реки в разные стороны текли? – спросил я. – Водосброс обычно в одну сторону, нет?
– Это у нормальных людей, – ответил Смирнов. – Лесной тут раньше вообще не было, она после провала появилась. А вот Светлая и раньше была. На запад тут все текло. Думаю, что наш кусок как-то выгнуло как раз по долготе Форта, вот и потекло в разные стороны.
– До провала как тут было? – спросила Мила.
– Да как обычно. – Смирнов усмехнулся. – Погода почти такая же, разве чуть теплей, а может, и нет. Рыбалка была хорошая и охота. А так жили, как все, ничего интересного.
– Сейчас интересней, что ли?
– Сейчас деваться некуда. Провалились в дерьмо и стараемся в нем не тонуть всего-навсего. Но живем, сама видишь. Работаем, развлекаемся, все как у людей. Человек вообще такое существо, что в любом месте выживет и жизнь какую-то наладит. – Он почесал в затылке и добавил: – В самом Форте разобрались бы для начала, кто там власть, а кто – кто. Весь этот бардак уже всем надоел хуже горькой редьки. Ладно, посмотрим.
Километр за километром оставался за спиной. Лес то наползал на берега, то отступал от них дальше, иногда берега поднимались обрывами, река понемногу становилась извилистей, появились галечные террасы, собравшие на себя немало топляка. Смирнов передвинулся на самый нос джонки, смотрел вперед, стараясь подобный топляк заметить в воде заранее. Несколько раз замечал, так что успевали объехать.
Потом пейзаж по правому берегу понемногу начал меняться. Если слева обычный лес, то справа прибавилось северной синевы. Местами деревья лианой затягивал ежовник, иногда вообще нечто совсем северное замечали. Река тут явно границей проходит, получается, не дает Северу распространяться дальше. Так что мысль о том, что стоянки надо устраивать исключительно на левом берегу, пришла в голову легко и естественно.
Еще на реке было свежо. Вроде солнце и греет всерьез, насколько оно тут вообще умеет это делать, а на воде прохладно. И ветерок как раз все время с северного берега, я уже специально проверять начал.
Фон замеряли постоянно, Саня на второй лодке занимался, но колебания пока шли небольшие, естественные, в рамках статистической погрешности, так сказать. По отметкам Смирнова, пусть и теоретическим, до нужного места было еще далеко.
В какой-то момент поймал себя на том, что заболело плечо, сидеть вот так, с рукой на румпеле, оказалось непривычно. Поэтому предложение остановиться на обед воспринял с радостью, а то уже хотел Смирнова вместо себя посадить. Место для стоянки нашли быстро – довольно широкую галечную террасу по левому, «не северному», берегу. Я сбросил скорость до минимальной, и к берегу нас почти что течением подтащило. Галька захрустела под днищем, Смирнов неожиданно ловко для его возраста выскочил из лодки, вбил в гальку кол и намотал на него швартов. Я с облегчением выдохнул, встал, помассировал сперва плечо, а затем и задницу, потому что металлическая банка, хоть я и положил на нее сложенный коврик-пенку, особого комфорта не предполагала. Мила, как я увидел, занималась тем же самым, поэтому я подошел сзади и предложил помощь массажем. Почему-то отказалась.
– А хорошо тут, – заключил Платон, оглядываясь. – Вода прозрачная какая, гля…
Вода и вправду была как стекло, каждый камешек виден. А над камешками мальки крутятся. Снял с себя «оникс», закинув в лодку, повесил на плечо карабин.
– За дровами сходим. Мила?
– Пошли.
Поодиночке даже до ветру не ходим, такой план. Один дела свои делает, второй охраняет. Может быть, и перебор, но и мир тут с перебором явно, нормальным его не назовешь. Ну а Мила у меня в напарниках, мне так спокойней. Случись что, я ее и прикрою, а если что-то пойдет не так и мы от остальных отстанем, то тоже вдвоем.
Далеко идти не пришлось. Поднялись на не слишком высокий берег, а там и лес. И сухостоя в нем хватает, далеко ходить не надо. Сразу выбрал усохшее дерево, примерился повыше, куда влага от земли не дошла, подрубил лесину сбоку уголком, оттуда, куда ей падать по плану, потом с другой стороны наискосок чуть сверху. Затрещало, дерево рухнуло. Мила между тем сухих еловых веточек насобирала на растопку. Бревно скинул вниз, на гальку, там его и распилили. Уложил два полена с затесанными боками, закрепил колышками, между ними щепы, веток да и поджег. А как разгорелось, а разгорелось быстро, еще два полена поперек, колодцем, на них другие два, а на них котел.
– Что едим? – спросил Саня.
– Супца сварганим, – ответил Смирнов, присев рядом с котлом. – И чайку попьем.
Над рекой потянуло дымом, тихо поплескивала в берег вода, в лесу какие-то птахи верещали. Прямо тишь и благодать. Комаров, кстати, особо не было – то ли место такое, то ли ветерок их отсюда сдувает. Нет, летают, амулеты их отпугивают, но ожидал худшего. Да, и плечо размялось вроде бы.
Суп сделали сытным, со всем сразу, чтобы и первое, и второе заодно. Забавно, но в городе я такого есть не стану, даже приготовить не догадаюсь, а вот на природе подобное блюдо уплетаешь так, что за ушами трещит. И Мила рядом в котелке ложкой орудует без остановки, хоть порцию женской не назовешь.
– Рыбки бы половить, – сказал Платон, задумчиво глядя на реку.
– Половим, удочки и спиннинг взял, – сказал Смирнов. – И морда для живца есть. Если я все правильно прикидываю, тут рыба хорошая быть должна.
– В городе в продаже обычная.
– Это из Ключей и из Собольего. В Ключах все больше форель разводят теперь, а то, что я думаю, по течению ниже должно быть. Староверы возят, кстати, но не свежую, а копченую чаще. И немного. Кстати, я еще и по рыбе прикинул, куда нам ехать надо.
Издалека послышалось жужжание лодочного мотора. Снизу. Все разом повернулись в ту сторону, и вскоре из-за поворота реки показалась лодка. Узкая и длинная, ходко идущая против течения. Метров двенадцать в длину, наверное, а в ширину, может быть, чуть больше метра. Мотор тащил ее легко, как ножом воду резала. В лодке трое мужиков бородатых, там же бидоны какие-то стоят, мешки сложены.
Мужики уставились на нас, я помахал им рукой, но никто не ответил. Уставились как бараны на новые ворота, да так мимо и прошли, пока за очередным изгибом русла не исчезли.
– Староверы? – спросила Мила.
– Они, кержаки местные, – подтвердил Смирнов.
– Они тут вообще упоротые, – прокомментировал Саня. – С людьми не общаются почти.
– Но товар в Ключи повезли. Они ниже живут, между нами и Ключами нет ничего, так что туда и чешут. То есть общаться будут, никуда не денутся. Еще и твои моторы заберут. – Это уже мне Смирнов сказал.
Доели, чуть отдохнули, посуду в реке помыли да и поехали дальше. Плечо сразу о себе напомнило. Вроде и нагрузка никакая, а из-за непривычного положения вот гляди же ты… А коврик на банке уже в три раза свернул, вроде чуть мягче.
Место для лагеря нашли задолго до темноты, но это сейчас и несложно: вся ночь с гулькин нос. Совсем невысокий откос, метра два всего, за ним поляна. До леса метров пятьдесят, наверное. Вбили колья в берег, привязали лодки, мы с Милой и Саней сразу отправились сигналки устанавливать полукругом, а заодно и за дровами, которых теперь больше нужно. Костра всю ночь держать не надо, в палатках экранами погреемся, а для часового очки с «Кошачьим глазом» есть, но ужин приготовить и вообще воду погреть – куда без дров?
Лес к вечеру выглядел не таким уж и добрым. Солнце низко, тени легли, сразу вспомнилось, где мы находимся. Сигналки встали как в инструкции сказано, быстро связались с чарофоном. Чуть спокойней будет, подойдет что-то близко – услышим.
Комарья и мошки всякой к вечеру прибавилось. В лесу так и вовсе постоянно слышен писк. Не садятся, амулет отгоняет, но чувствуешь, что рядом целое облако. Очень нервирует. Но большой амулет, установленный в лагере, место очистил. Много мошкары садилось на воду, и ею прямо на глазах кормилась рыба.
– Хариус может вполне тут быть, – вздохнул Смирнов. – Но его на муху ловить надо, он даже вертушку не возьмет. Ладно, не до него сейчас, дальше займемся.
Я уже привычно обустроил костер, поставил воду греться. Встали палатки, Смирнов взялся за кашеварство. Опять же никаких чудес, макароны и тушенка, но жрать уже хочется страсть как. По ходу дела расселись вокруг костра, разулись, рассупонились, расслабились, хотя оружие у всех рядом лежит, я за этим еще и приглядываю. И вообще не забываю по сторонам смотреть, у меня «ауровизор» под рукой, время от времени осматриваю в него окрестности. И такой же на винтовке стоит. Но тихо пока, если и видел ауры, то только птицы какой-то, ее тут много.
После ужина никто по палаткам не расходился. Смирнов сидел над картой с задумчивым видом, затем сказал:
– Завтра к вечеру дойти должны до нужного места, там уже всерьез мерить фон надо. Даже с середины дня начнем.
– Да я и так постоянно замеряю, вся карта в пометках, – чуть оскорбился Саня.
– Да я понял, просто по берегам тоже нужно будет, не только на ходу. Река фон сглаживает, так что останавливаться будем.
– Это да, река сглаживает, но по колебаниям все равно понятно.
– Это тебе понятно, ты умный, а мне, старому дураку, больше деталей нужно, – усмехнулся Смирнов. – Кстати, не рассиживайтесь, завтра с рассветом подскочим и дальше пойдем.
– Верно, – поддержал я его. – Сейчас график дежурств определю, и все. На горшок и спать, по норам.
– А на горшок сигналка не сработает? – забеспокоился Платон.
– Сработает. Но к лесу по-любому не ходи, а вон туда, под бережок. – Я показал рукой. – Нам тебя и не видно, и не слышно будет.
– А из воды что-нибудь не полезет?
– А ты с напарником, как и договорились. Ты делом занят, а он бдит. Только так. Тут в реке всякой твари немного, как я слышал, – сказал я. – У Диего интересовался. Но все же есть, так что повнимательней. Нечисти, нежити и всего прочего нет, но случаются просто монстры.
– А «просто монстры» – это как? – уточнила Мила.
– Животные. Те же крысюки в развалинах тоже животные, мутировавшие. Помнишь, Слава рассказывал про белого гуманоида, что по лесу его гнал? Он тоже. Сугробники, например. Просто хищники, но из другой действительности.
– А как отличать?
– Да куча признаков. Резидентной магии нет, то есть тьмы не напускают, глаз не отводят, заклятиями не плюются. Глаза если и светятся, то отраженным светом, а у нечисти сами по себе. Ауры обычные, цветные, как у любой живой твари, а у остальных однотонные, просто фон того, что их породило.
– Кто меня сопроводит в долину раздумий? – Ухмыльнувшись, Платон поднялся с коврика.
– Я схожу, – откликнулся я, подхватив винтовку. – Потом ты меня покараулишь.
Мне с ним поговорить вообще-то приватно надо, да как-то за суетой все оказии не было. И просто отзывать в сторону посекретничать не хочется – у нас в команде такого секретства пока не водилось, так что и начинать не следует.
– Любимый, потом еще и меня поведешь, – со смешком напомнила Мила.
– Тебя вообще понесу. На руках. Я несу, а ты стреляешь монстров. Работа в паре.
Метрах в семидесяти от лагеря вроде как мысок маленький, образованный скоплением валунов, и спуск к воде пологий. Укромное местечко получается, как раз под отхожее место. Я и лопатку прихватил с понятной целью. Платон свой «браунинг» тоже не забыл, схватил первым делом.
Пока Платон размещался внизу, хрустя галькой, я вновь осмотрел окрестности в «ауровизор». Чисто. Правда, если что-то из-под воды полезет, то я ауру так и не увижу до самой последней секунды, текущая вода еще и самый лучший экран. Но не думаю, что нам это грозит, за весь день ничего опасного так и не видели с самых болот.
– Серег, что спросить тебя хотел… – Я убрал «ауровизор» в подсумок. – Как так вышло, что тот Валентиныч, который нас грохнуть собирался, подобрался к тебе так близко? Мне как-то шепнули, что вы с ним вместе в Лисьих Выселках работали, в этом вашем кондукторском «профсоюзе».
– Я его не знал, мы в разное время работали. Он позже появился, поэтому и подсунули.
– А на тебя он через Джона вышел?
– Ты и про Джона знаешь? – Платон то ли удивился, то ли напрягся, то ли тужился просто.
– И про Джона тоже знаю. А в чем секретность? Мы вроде как вместе работаем, я от тебя своих секретов не прячу.
– Да нет проблем, я просто не говорил о нем ни с кем. Да, от него пришли.
– А ему это зачем? – Тут я вполне искренне удивился.
– Развели его. Там дальше еще люди в цепочке были, частично местные, частично из России перебрались. Сейчас цепочка развалилась, как раз после того случая, сам Джон переехал в Анкоридж и все свои контакты сменил. Ты в курсе, что в те края еще одни ворота есть? – вдруг спросил он.
– На Аляску?
– Не совсем. В Канаду. Выход на Юконе.
– Догадывался.
– Как?
– Как мы гусеницы для машин возить начали, так сразу в Лисьих Выселках в продаже появились похожие, но не наши, – припомнил я свою на редкость памятную поездку в это село. – «Маттракс», а у нас «доминаторы». Если бы их через Россию везли, то больше времени заняло бы, заказывать надо. То есть просто купили где-то из стока и закинули.
– Но там ворота хуже.
– Почему?
Платон выдержал паузу, будучи явно занят другим, затем ответил:
– Там один городок всего, Уайтхорс, от него одна дорога к воротам, довольно долгая. А весь наш бизнес знаешь с чего начинался?
– С чего?
– С краденых тачек. – Я услышал, как Серега усмехнулся. – Дернули, номера поменяли на левые, до ворот догнали – и на эту сторону. Ищи ее потом. Если на Аляске с этим просто, есть где спереть, то на Юконе даже с этим проблема. И машин немного, и попасться легко.
– Я так понимаю, что в Приграничье большая часть машин краденая, нет?
– Из того, что кондукторы тащат, – четыре из пяти, я думаю. Поэтому если кондуктор сидит на воротах, как мы, у него доход всегда хороший. Кинь лопату, пожалуйста. – Внизу снова зашуршала галька.
Я подошел к спуску и сбросил лопатку под ноги затягивавшему ремень Платону.
– А схему вашу медицинскую Джон придумал?
– Не он один, как я понимаю. Но сейчас она только на него замкнута.
– Фомин ему возил?
– Не, Фомин возил второму мужику, русскому. Два канала.
Платон заработал лопаткой, потом полез наверх по спуску.
– А почему Маломер к тебе подошел? А не к канадскому каналу?
– Там какие-то свои заморочки, не знаю, я же давно от всех их дел отошел. Может, нормальный бизнес наладили, и теперь им наркота ни во что не уперлась. Мы же от краденых машин тоже отказались, как только что-то другое наладили. Даже машины теперь покупаем.
– Ну и правильно сделали. – Я подал ему руку и вытащил наверх. – Так они к тебе с просьбой пришли или настойчивой просьбой?
– С требованием. – Сергей отряхнул песок с брюк. – Подача такая, что типа вместе работали, поэтому и ворота общие, «профсоюзные». А Джон этот их «профсоюз» в гробу видал, он только со мной работал и из Выселок сдернул при первой возможности.
– То есть проблемы еще могут быть?
– Думаю, что могут. Но если Маломер будет стучать, то с ними и без нас разберутся, нет?
– Надеюсь.
Действительно на это надеюсь. Новые проблемы нам не нужны, и старых хватило. Но за этот канал я буду глотки рвать, если потребуется, все Лисьи Выселки сожгу и с землей сровняю. И не из-за денег, а потому что это окно домой, и для меня, и для Милы.
– Теперь ты меня карауль, давай лопату. И «ауровизор» держи, поглядывай по сторонам.
Хмель
23 июня, четверг
Среда запомнилась плохо. Нет, со здоровьем был полный порядок, голова не болела, и даже с утра помимо обычной зарядки немного потягал штангу, просто у Ивана в кои-то веки случился выходной и бар остался на мне с Оксаной.
Погода радовала, люди шли весь день, и после закрытия бара сил хватило лишь чтобы доползти до кровати.
Утром встал бодрым и выспавшимся, но вот настроение было не ахти – все же целый день торчать за стойкой я давно отвык, а Иван как умотал вчера куда-то с девчонками, так еще не объявлялся. Но он в своем праве – два дня выходных сам ему пообещал, никто за язык не тянул.
Так что я без фанатизма позанимался с гантелями в подвале, поколотил грушу да и отправился открывать бар, решив позавтракать прямо за стойкой. Небо хмурилось, особого наплыва клиентов сегодня ожидать не приходилось. С утра сам справлюсь, а там тетя Маша с Оксаной подойдут.
Разогрев на плите чайник, я соорудил пару бутербродов и устроился за стойкой с газетой, но, как на грех, сразу распахнулась входная дверь. Возникший на пороге Могилевский зыркнул по мне странным взглядом и громогласно объявил:
– Дружина! Всем оставаться на своих местах!
– Охренеть, – пробормотал я, отложив надкушенный бутерброд на тарелку.
Рука сама собой потянулась к «Шершню» под стойкой, но вслед за дознавателем в бар уже проходили дружинники в бронежилетах и шлемах с автоматами на изготовку.
– Хмелев Вячеслав Владимирович? – подошел к стойке Могилевский. – Вот постановление на обыск принадлежавшего вам особняка.
Вслед за дружинниками на пороге возник Петр Наумов и какой-то бородатый тип с непонятным прибором, если так можно было назвать насаженный на металлическую рукоять хрустальный шар.
– Ознакомьтесь и подпишите.
– Хрен вам, – отодвинул я от себя листок, лишь мельком глянув на шапку. – Мне принадлежит не особняк, а лишь часть помещений в нем. Грош цена вашей бумажке.
Могилевский только пожал плечами.
– Ваше право. Но на время переоформления постановления дружинники останутся здесь.
Я поморщился и притянул листок обратно. Основанием проведения следственных мероприятий значилось «изъятие из чужого незаконного владения имущества по заявлению третьего лица».
– И что вы рассчитываете найти?
Дознаватель указал на представителей Братства.
– Искать будут они, а мы только обеспечиваем законность процессуальных мероприятий.
Смысла упираться не было, Могилевский ясно дал это понять, поэтому я решил немного поторговаться.
– А где понятые?
– Вячеслав Владимирович, перестаньте тянуть резину. Вам есть что скрывать?
– Всем есть что скрывать, – ответил я. – Раз это не следственные мероприятия, а действия гражданского характера…
– Постойте! – возмутился Наумов. – Это совсем не так!
Я потряс листком.
– Вы бы сначала ознакомились, что ли, какую бумажку вам в канцелярии выдали.
Петр зло глянул на дознавателя, но тот лишь развел руками.
– Поэтому, учитывая отсутствие понятых, все передвижения по дому только в сопровождении меня ограниченной группой лиц.
Могилевский посмотрел на представителя Братства, тот кивнул.
– Начнем с двора, – объявил дознаватель.
– Стоять! – возмутился я, прихлопнув постановление об обыске ладонью к стойке. – В документе придомовая территория не указана!
Среди дружинников послышались смешки, парни явно расслабились и перестали вести себя так, будто вломились в воровской притон.
– Давай не будем доводить все до абсурда, – вполголоса попросил Могилевский.
Я беззвучно выругался и указал на заднюю дверь.
– Три человека.
– Больше и не надо, – недобро сказал Наумов, распахнул дверь и вышел во двор. Вслед за ним поспешил парень с хрустальным шаром.
– Присмотрите тут за порядком, – попросил я дружинников. – Пиво за счет заведения!
– Иди уже! – подтолкнул меня на выход Могилевский.
Мы вышли во двор, и я с интересом и некоторой тревогой начал наблюдать, как понемногу разгорается сиянием насаженный на металлический штырь хрустальный шар. Бородатый чародей пошел с ним вдоль дома, миновал угольный люк, дошел до превращенной в гараж арки, и я прочистил горло.
– Там мои владения заканчиваются. Хоть всю казну Братства найдите, один черт – изъять не получится.
Брат Петр побагровел от злости и велел подчиненному проверить баню. Я вздохнул и пошел отпирать каретный сарай.
На душе было неспокойно. Действия Наумова напоминали откровенное сведение счетов, но при этом не оставляло ощущение, что я чего-то не принимаю в расчет. Чего-то чрезвычайно важного.
Ни в бане, ни в каретном сарае поиск ничего не дал, тогда вернулись в бар. Сначала проверили кухню и кладовую, потом спустились в бар. Пришлось даже отпереть сейф, и я порадовался, что хватило ума оставить таблетки в «штабе». Пусть искали явно не их, но у Могилевского могли возникнуть неудобные вопросы.
Бородач с явственно мерцавшим в полумраке шаром ушел в помещение для созревания пива, и я не отказал себе в удовольствии залезть под шкуру Наумову.
– Брат Петр, вы бы сказали, что ищете, – елейно улыбнулся я. – Подсказал бы, где спрятал.
Наумов сделал вид, будто ничего не услышал.
Вернулся чародей, прошелся вдоль стены с хрустальным шаром в одной руке и чарофоном в другой. Возле стеллажей он остановился и объявил:
– Здесь тайник!
Представитель Братства расплылся в довольной улыбке.
– Юрий, зовите людей ломать стену.
– Я вам взломаю! – разозлился я. – Совсем обалдели, что ли?
Я утопил потайной рычаг и легко сдвинул стеллаж в сторону. Штампы для монет хранились в банковской ячейке, а ничего другого криминального внутри быть не могло.
Чародей проверил комнату и отрицательно покачал головой, но тут помещением заинтересовался Могилевский.
– Вячеслав Владимирович, а что это за агрегат?
– Пресс, – спокойно ответил я. – Кроненпробки выбивать.
Дознаватель оглядел листы жести и пластиковую подложку и хмыкнул.
– Допустим, а к чему такая секретность?
– Тайник от прежних владельцев достался, – легко нашелся я, сдвигая стеллаж на место. – Еще вопросы?
Вопросов не было, и мы отправились на второй этаж. Там Наумов сразу нацелился на комнату гимназисток, пришлось остудить его пыл.
– Юрий Васильевич, вы в Гимназии постановление не завизировали, а жилье их учащихся обладает экстерриториальностью. Я договор аренды надлежащим образом зарегистрировал.
Чародей провел вдоль двери хрустальным шаром, и тот сыпанул искрами.
– Стандартная защита колдунов, – оповестил он Наумова. – Если снимать, то под вашу личную ответственность.
Петр побагровел от злости и зло выговорил дознавателю:
– Как вы вообще оформляли документы?! Да это какая-то филькина грамота!
– Как руководство задачу поставило, так и оформил! – не полез за словом в карман Могилевский. – Не вам об этом судить!
Отношения между Дружиной и Братством никогда не отличались особой теплотой, и я терялся в догадках, каким чудом вообще увидело свет это постановление. По всем раскладам его должны были спустить в мусорную корзину еще в организационном отделе на стадии визирования.
– Ладно, – не стал лезть в бутылку Наумов. – Здесь что?
Я молча отпер дверь спальни. Чародей первым переступил через порог и прошелся по комнате. Возле превращенной в бар магнитолы хрустальный шар заметно потускнел, но бородач на это никак не отреагировал. Обогнув кровать, он заглянул в ванную комнату, встал у шкафа – и вдруг шар сыпанул искрами, совсем как у комнаты гимназисток, только всполохи были не сиреневыми, как там, а серебристыми.
– Есть! – азартно выкрикнул бородач, отдергивая шар от шкафа. – Внизу!
Он начал опускаться на колени, но Могилевский немедленно очутился рядом, ухватил его за плечо и заставил выпрямиться.
– Дальше мы сами! – объявил дознаватель, не слушая возражений Наумова.
Я на какой-то миг просто оцепенел, потом захотел взять дробовик и перестрелять всех к чертям собачьим, но, к счастью, порыв моментально схлынул, оставив ощущение тягостного недоумения.
Могилевский натянул резиновые перчатки, опустился на колени и пошарил под шкафом. Послышался треск отклеивающегося скотча, и в руках дознавателя оказался пластиковый пакет.
– Это ваше, Вячеслав Владимирович?
– Первый раз вижу.
– Как оригинально! – не сдержал радости Наумов.
Я повернулся к нему и, с трудом сдерживая клокотавшую внутри злость, объявил:
– Мне это подкинули.
– И кто же?
– Тот, кому принадлежит идея устроить обыск!
Петр Наумов только рассмеялся.
– Это было мое решение!
– Вячеслав Владимирович, – подступил ко мне Могилевский. – Для протокола: это ваше?
– Нет.
– Знаете, что внутри?
– Нет.
– Знаете, как это попало в вашу комнату?
– Нет.
– Придется снять ваши отпечатки пальцев.
Я поморщился.
– Вдруг там какая-нибудь ерунда, а? Опять дело шьете?
– Резонно, – согласился с моим доводом Могилевский и достал из кармана складной нож. – Господин Наумов?
– Не возражаю!
Дознаватель выложил пакет на стол и аккуратно вспорол его боковину, так чтобы не просыпалось содержимое. Внутри оказались микросхемы. Точнее – нечто, внешне микросхемы напоминающее. Ровный слой прозрачно-желтого янтаря полностью покрывал медный диск, наружу проглядывали только выполненные из этого же металла ножки.
– Для протокола: вам знакомы эти предметы?
– Нет, – ответил я.
– Да! – заявил Петр Наумов. – Это собственность Братства, украденная из спецхранилища.
Могилевский вздохнул.
– Ну что ж, тогда начинаем оформляться. – Он указал сначала на меня, потом на Петра. – Или вы желаете решить свои разногласия без привлечения Дружины? По-братски?
Наумов глянул на меня в упор.
– Последний шанс, брат Вячеслав.
– Для протокола, – передразнил я Могилевского, мысленно кляня себя за то, что не догадался проверить после покушения комнату, – это не мое. Я не знаю, что это. Никогда этого не касался и не приносил в свою комнату. Также я не знаю, кто это мог сделать. Об этом лучше спросить у представителя Братства, который инициировал обыск.
– Это откровенное передергивание! – возмутился Наумов.
– Господа! – остановил нас Могилевский. – Обсудим детали позже. Для начала надо разобраться с процессуальными вопросами.
Мы спустились на первый этаж, и дознаватель позвал курившего на улице помощника.
– Варламов, оформляй изъятие. Надо снять пальчики и остаточные следы ауры.
Пришлось приложить ладони к переделанному в чарофон планшету, кожу укололо холодом, на экране остались папиллярные линии, сбоку побежали данные о моем индивидуальном энергетическом отпечатке.
А вот с пакетом такой номер не прошел: на плотном пластике не оказалось ни отпечатков пальцев, ни следов ауры. Ничего.
Могилевский колебался недолго.
– Вячеслав Владимирович, вам надлежит явиться завтра в пятнадцать ноль-ноль в Центральное отделение Дружины для дачи показаний, – объявил он, выписывая повестку. – Пакет со всем содержимым будет приобщен к делу. Уведомление о явке подпишите…
– Как так?! – возмутился Наумов. – Нам были даны гарантии!
– Ничем не могу помочь. Я связан процессуальными нормами, – официально ответил Могилевский и велел дружинникам идти на улицу.
Брат Петр с закаменевшим от напряжения лицом двинулся следом.
– Кто дал наводку! – крикнул я ему в спину. – Подумайте об этом! Хорошо подумайте!
Наумов обернулся и со значением произнес:
– Скоро увидимся! Очень скоро!
Он развернулся и вышел на улицу, а я выругался, теперь уже в голос, и накачал полбокала пива. В несколько глотков выдул его, поставил на прилавок и заблокировал входную дверь деревянным клинышком. Заблокировал – в открытом состоянии, оставив нараспашку. Нервы нервами, но деньги зарабатывать надо…
Первым посетителем оказался Стас Кудрин.
– Привет! – оторвался я при его появлении от газеты и взглянул на «Омегу». – Оксаны нет еще. Через полчаса подойти должна.
Брат огладил бородку и с некоторой долей смущения признался:
– Да я не к ней…
– По пиву?
– Нет, Климова ищу. Не заходил он?
– Нет. Вчера заходил, сегодня не было. Что сказать, если появится?
Стас покачал головой, но сразу передумал и произнес:
– Пусть рассчитывает на меня. Увидимся!
Он вышел за дверь, а я вернулся к чтению. Точнее – вновь уставился в газету.
В голове безостановочно крутилось: «Баран, баран, баран…»
Какой же я баран! Ну почему не проверил комнату, почему там все не обыскал?
Это ведь на поверхности лежало! Самого по себе факта самоубийства было недостаточно, чтобы связать меня с налетом на ювелирный салон, требовались вещественные доказательства. Вот их и подкинули. А я проморгал такой очевидный ход…
Потом пришла тетя Маша, и стало не до самокопания, нашлись дела по хозяйству. А там и ранние посетители потянулись. Все, теперь до вечера не продохнуть. А завтра?
«Завтра» ничего хорошего не сулило. По итогам допроса могут и в камеру отправить. Но даже если нет – Братство тоже со счетов сбрасывать не стоит. Тут хоть круговую оборону занимай…
– Стас заходил, – сказал Оксане, когда та проходила мимо.
Официантка только фыркнула и, виляя пухлым задом, унесла поднос с тарелками на улицу.
Вот что не так сказал? Или поссорились? Да и не суть, собственных проблем хватает.
И как накаркал – «собственные проблемы» нарисовались уже минут через пять.
В бар вошел дознаватель Могилевский, шумно выдохнул, промокнул вспотевший лоб носовым платком и двинулся к стойке.
– А налейте мне кружечку светлого, Вячеслав Владимирович! – попросил он, усаживаясь на стул.
– А стоит ли, Юрий Васильевич? Вы же при исполнении. Еще выговор получите.
Дознаватель расстегнул кожаную папку и выложил на стол наполовину заполненный лист.
– Ознакомьтесь и распишитесь.
– Подписка о невыезде? – опешил я. – Вы издеваетесь?!
Могилевский пододвинул ручку.
– Подписывайте.
Захотелось взять ручку и воткнуть ее в глаз дознавателя, но вместо этого я поставил в соответствующей графе свою закорючку.
– Что-то еще?
– Кружку светлого. Теперь я не при исполнении.
Я взял бокал и начал накачивать в него помпой пиво, мысленно желая дружиннику подавиться. Тот наблюдал за моими действиями с непонятной полуулыбкой, а потом произнес:
– Вот даже не знаю, то ли вы очень везучий, то ли наоборот. Это как с полным набором козырей в дураках остаться. Вроде карта хорошая пришла, а на погоны шестерки нацепили.
Я передвинул бокал с пивом Могилевскому, не став никак комментировать его высказывание.
– Вот вы состоите в резерве Патруля, а у нас установка к силовикам предельно лояльно относиться. И помогло это вам? Да ничуть! И в списке персон, которых кошмарить не рекомендуется, вы тоже значитесь, но опять нашла коса на камень. Мне руководство прямо приказало к пожеланиям Братства прислушиваться, несмотря на… – Грузный дознаватель многозначительно замолчал, отпил пива и блажено выдохнул. – Хорошо!
– Хорошо, да не очень.
– То ли еще будет!
– Например?
– Ну вот так сразу Братству вас никто не выдаст. Только через суд. Поэтому завтра на допрос с вещичками подходите. Сразу оттуда в ИВС заедете.
– Серьезно? – прищурился я.
– Предельно, – кивнул Могилевский. – Руководство Патруля уже поставлено в известность. Могли бы и сразу арестовать, да вам хватило ума отпечатки стереть. Поэтому сначала проведут экспертизу найденных артефактов.
– Это не мой пакет!
– А чей же? – спросил дознаватель и сам за меня ответил: – Подкинули?
– Подкинули.
– Не оригинально.
– Я что, враг себе – ворованное в спальне хранить? – окрысился я. – Через мои руки всякое проходило, но не в доме же склад устраивать!
– Ваша версия?
Я немного поколебался, прикидывая, чем может грозить излишняя откровенность, но все же решил о нападении рассказать. Могилевский молча выслушал меня, потом спросил:
– О незаконном проникновении заявляли?
– Нет.
– А говорите, не враг себе.
Я выругался. Дознаватель покачал головой и достал бумажник.
– Сушите сухари, Вячеслав Владимирович, – посоветовал Могилевский, расплачиваясь за пиво. – Или пускайтесь в бега прямо сейчас, как ваш подельник.
– Подельник? Теперь у меня есть подельник?
– С вами по делу проходит начальник охраны Колхозного рынка. Сегодня он не вышел на работу. Пропал.
– Климов? – не понял я. – Не может быть!
– Постановление о невыезде заведут в систему после обеда. Но если соберетесь делать ноги, воспользуйтесь служебными воротами, – предупредил Могилевский, взял папку и направился на выход. – Всего хорошего!
– И вам не хворать, – пробормотал я, чувствуя, как идет кругом голова.
Убийство дяди Миши, покушение, подкинутые артефакты, обыск и грядущий арест никак не укладывались в единую картинку, словно неподходящие по форме элементы пазла. И Клим. Еще оставался Клим…
Климов знал и меня, и дядю Мишу, а теперь исчез. Сбежал или убит? Обвинен облыжно или за всеми последними событиями стоит именно он?
Сомневаюсь, конечно, но вдруг?
Перед посещением ювелирного салона я заезжал на Колхозный рынок, не мог ли кто-то слышать там мой разговор с Иваном? Что, если никакой слежки ни за мной, ни за салоном не было, а просто я слишком громко говорил по чарофону?
Опять же с какой стати Могилевскому идти на такую откровенность? Зачем он меня предупредил? И не слил ли дезинформацию, чтобы арестовать при попытке покинуть Форт? Бегство подозреваемого обычно придает собранным уликам дополнительный вес.
Вот черт!
Ближе к обеду вернулся Иван, отдохнувший и всецело довольный жизнью.
– Соседи говорят, с утра дружинники приезжали. Кто-то дебош устроил?
– Нет, – покачал я головой. – Это по моим делам. Завтра бар на тебе, мне кое-чем заняться надо будет.
Еще не знаю – пойду на допрос или нет, но одно ясно точно: за стойкой стоять явно не буду.
– Что-то серьезное? – забеспокоился Иван.
– Показания пойду давать, – вздохнул я и махнул рукой. – Ладно, не бери в голову! Ерунда!
– Точно?
– Само собой.
Зазвонил телефонный аппарат на стойке, я поднял трубку, и вальяжный мужской голос произнес:
– Пригласите, пожалуйста, Вячеслава Владимировича.
– Слушаю вас, – ответил я, заранее готовясь к неприятным известиям.
– Новиков, отдел проблемных активов Центрального городского банка, – представился собеседник. – Уведомляем вас об изъятии переданного в залог здания в счет досрочного погашения ипотечного кредита…
– Какого черта? – не сдержался я. – Я не просрочил ни одного платежа!
– Условиями договора предусмотрено взыскание задолженности в случае, если банку станет известно о неспособности заемщика своевременно выполнить свои обязательства.
Я попытался спорить, но безуспешно. Стоило бы поехать в банк и прояснить ситуацию на месте, но вместо этого я позвонил Гельману. Заместитель начальника Патруля разговаривать со мной не пожелал.
– Извини, Слава, я должен думать о сохранности активов, – сказал Артем и повесил трубку.
Даже так?! Ну теперь ясно, кто банк о моих неприятностях с законом уведомил!
На языке так и вертелись ругательства, едва сдержался. Потеря здания сама по себе не грозила никакими убытками, но большинство свободных средств я вложил в оборудование спиртового заводика, а без подходящего помещения его можно сдавать старьевщикам по цене лома. И это просто бесило!
– Точно все в порядке? – уточнил встревоженный Иван. Моя перекосившаяся физиономия его откровенно обеспокоила.
И тут же звякнуло оконное стекло, посыпались осколки.
– Падай! – крикнул я помощнику, присел за стойку и схватил «Шершень», но сразу вернул жезл «свинцовых ос» обратно и выпрямился. – Отбой тревоги!
Пуля прошила бы стекло, оставив после себя небольшую аккуратную дырку, а здесь вывалился кусок размером с кулак. Ага, вот и камушек на полу валяется!
Я вышел на крыльцо и увидел, как по улице со всех ног улепетывает рыжий мальчишка; в руке его болталась рогатка.
– Вот стервец! – выругался кто-то из посетителей.
– Уши бы ему оторвать! – согласился я и вернулся в бар.
Сердце нервно колотилось, руки дрожали. Я налил рюмку самогона, выпил и принялся отдавать распоряжения:
– Оксана, подмети осколки! Иван, позвони Вайсеру, пусть приедет стекло вставить.
– Сам вставлю, у нас есть на чердаке запасные, – ответил Грачев и выложил на прилавок выпущенный из рогатки метательный снаряд.
Камень был обмотал заклеенной скотчем бумажкой.
– Оригинально, да? – хмыкнул Иван.
– Не то слово, – проворчал я, сунул камень в карман и поднялся в спальню.
Вскрывать на всеобщем обозрении доставленное столь странным образом послание не хотелось, пусть даже там и обнаружатся всего лишь три заветных буквы.
Заперев за собой дверь, я аккуратно отклеил скотч, развернул бумажку и разгладил ее на столе.
«Советская-Терешковой. Рынок. 20–00. Брат Кеша».
Записка заставила озадаченно наморщить лоб. Со мной связался именно Клим – сомневаться в этом не приходилось. За «Иннокентия» он вполне мог дать в морду, и никто не слышал, как на днях я в шутку назвал его «братом Кешей».
Итак, на встречу меня пытается вытащить именно Клим. Но зачем?
Параноик на моем месте заподозрил бы подвох и желание обрубить концы, но в том-то все и дело, что ничего опасного для Климова я попросту не знал.
Так что на встречу придется идти, без вариантов. Слишком многое нас связывало, чтобы просто отмахнуться от подобного приглашения. Да и альтернатива – это камера в изоляторе временного содержания, а потом и вовсе застенки Братства. А Клим точно не просто так в бега подался и не просто так мальчишку с рогаткой отправил. Должен быть план.
Или же мне просто хочется в это верить?
Самообмана еще никто не отменял.
К встрече со старым приятелем я готовился со всем тщанием. Притащил бронежилет, надел, сверху натянул мешковатую толстовку. Немного неудобно, но со стороны особо в глаза не бросается. Ножи, «дерринджер», чаромет и «таурус» – взял с собой все, ничего не ставил. Еще и всякой полезной мелочовки по карманам рассовал, даже дозу «Небесного исцеления» – уж не знаю, подействует оно теперь на меня или нет.
Карабина брать не стал, иначе пришлось бы ехать на машине, а мне этого не хотелось. Слишком просто отследить. По этой же причине не стал просить о помощи Ивана. Мое отсутствие в баре никого не насторожит, это дело обычное, а вот Грачев всегда на виду. Придется отдуваться самому.
Единственное, что смущало, – это всякое отсутствие колдовской защиты. Долбанут из чаромета – только пепел и останется.
Я задумчиво повертел в руках кожаные браслеты со сложным узором нитяных жгутов, деревянных шариков и хрустальных бусин, поежился от не самых приятных воспоминаний, но все же вышел в коридор и постучался в комнату гимназисток.
Открыла Вика.
– Дядя Слава? – удивилась брюнетка, спешно запахнув халатик. – Что-то случилось?
Я продемонстрировал браслеты и спросил:
– Если убрать индивидуальную привязку, они будут работать?
– Ментальная защита точно нет, а энергетические щиты… – Гимназистка на миг задумалась, потом встрепенулась и отступила от двери. – Заходите! – Она запустила меня в комнату и позвала подружку: – Юля, иди сюда! Дядя Слава, присаживайтесь!
Я привычно уселся на шкуру сугробника, а девушки немного пошушукались между собой, но к согласию не пришли. В итоге Юля забрала браслеты и пробежалась тонкими пальцами по бусинам, словно пианист по клавишам.
– Кроме ментальной защиты персональной привязки ничего больше не требует, – объявила рыжая колдунья. – Можно рискнуть. Вы готовы?
– Готов, – решил я. – Если что, до бани добежать успею.
– Да мы вас и здесь водой окатим! – рассмеялась Вика, пытаясь скрыть за шуткой нервозность.
Юля сходила за ширму и вернулась с массивным деревянным шаром, покрытым сложной резьбой. Я уже видел его раньше, но теперь заполненный магией артефакт представлялся сгустком овеществленной стужи. Будто черная дыра. Закрою глаза – и все равно знаю, где он находится.
Гимназистки уселись по бокам; я позволил им надеть на меня браслеты, и по спине немедленно побежали колючие мурашки. Они так и бегали, пока Юля с Викой переливали энергию в разряженные бусины, а потом девушки поднялись на ноги и выжидающе посмотрели на меня.
– Дядя Слава?
Я встал со шкуры и прислушался к своим ощущениям. Не было ни жара, ни холода, и прокушенное плечо себя никак не проявляло. Только было не очень привычно шевелить руками – на запястья словно нацепили невидимые утяжелители по килограмму каждый.
– Отлично! – обрадовался я. – Вы настоящие кудесницы! Расцеловал бы, да Ване обещал себя в руках держать.
– Обращайтесь! – заулыбались в ответ гимназистки.
Я вышел за дверь, но сразу заглянул обратно.
– Насколько заряда хватит?
– В пассивном режиме расход небольшой. А так будет зависеть в первую очередь от импульса силы. Придется его гасить полностью или получится отвести в сторону.
– Спасибо! – еще раз поблагодарил я гимназисток и отправился к себе.
В семь, когда в баре стало не протолкнуться от посетителей, я попросил гимназисток еще раз проверить заряд браслетов, а потом выскользнул на задний двор и оттащил заранее выставленную туда стремянку к забору. Взобрался на нее, спрыгнул в глухой переулок и зашагал по дворам выстроенных вдоль Красного проспекта пятиэтажек. Не заметив ничего подозрительного, свернул в темный проход между домами и со всех ног рванул через проезжую часть.
Кативший по дороге грузовик принялся отчаянно сигналить; я проскочил перед ним и выбежал на парковку клуба «Ширли-Муры». Сразу поспешил дальше вдоль ограды «Тополей», свернул за угол и уже там остановился. Выждал с минуту – выглянул обратно и с облегчением перевел дух. За мной никто не шел.
Это еще не гарантировало отсутствия слежки, но напрочь исключало всякую любительскую самодеятельность.
Солнце уже начинало клониться к закату, но пока еще висело достаточно высоко, прохожих на улице хватало с избытком. Я на общем фоне нисколько не выделялся. Иду себе да иду. На голову вопреки обыкновению капюшон мастерски накинул, еще и бронежилет добавил фигуре массивности; так сразу и не опознаешь, если не присматриваться.
Вдоль задней ограды «Тополей» я дошел до проходной общежития, повернул и направился к проспекту Терешковой через застроенный двухэтажными зданиями квартал. Дворы там были все больше обнесены капитальными заборами, и узенькие проезды напоминали самый натуральный лабиринт, а затем впереди замаячили обветшалые трущобы.
Их я обогнул стороной. Просто не рискнул нарываться на рожон. Там можно запросто сгинуть без всякого вмешательства недоброжелателей. И ствол не поможет.
Постоянно оглядываясь и озираясь, я перебежал через Тополиную аллею, дошел до Севастопольской и зашагал мимо особняка «Несущих Свет». Раньше эта секта частенько устраивала эпатажные уличные проповеди, но в последнее время ее адепты остепенились и не мозолили людям глаза. То ли былой запал иссяк, то ли в тайный орден переквалифицировались.
Дойдя до перекрестка с Советской, я не стал сразу поворачивать налево, а вместо этого перешел через дорогу и двинулся под горку по другой ее стороне. Эстонские болота располагались в низине, и уклон здесь был достаточно крутым. В обратном направлении по обледенелой дороге водители обычно забираться даже не пытались, объезжали стороной.
Чувствуя, как накатывает лихорадочное возбуждение, я оглянулся, но никто из прохожих подозрения не вызвал. С той стороны на первых этажах были лавки и магазинчики, там народу хватало. Здесь сразу за тротуаром начинался откос, и я шел на высоте третьего этажа домов, выстроенных чуть ниже по склону. Позади никто не тащился, но провериться не помешает…
Метров через тридцать после поворота на Южный бульвар я хлопнул себя по карману и выудил чарофон. Сделал вид, будто отвечаю на вызов, раздраженно махнул рукой, развернулся и зашагал в обратном направлении.
Все, кина не будет, встреча отменяется. Такой вот немудреный спектакль.
А сам включил фронтальную камеру чарофона и принялся поворачивать его, осматривая улицу за спиной. Дернется кто-нибудь? Дернется?
И дернулся! Преспокойно шагавший в одном со мной направлении парень на противоположном тротуаре неожиданно замедлил шаг, а потом и вовсе перебежал через дорогу и пристроился позади. И сразу с пройденного мной перекрестка вывернул фургон с раздвижной боковой дверью.
Что называется – приплыли. Капец, как он есть, получите и распишитесь.
Довыделывался!
Я сунул руки в карман, да так и пошел дальше, усталый и согбенный. Просто олицетворение уныния. А что пальцы сомкнуты на рукояти чаромета – со стороны этого не видно.
Почему именно на чаромете? Да ведь неспроста дядя Миша именно эту модель выискивал. Тут я решил положиться на интуицию старого мастера. Большого ума человек был…
Фургон все ближе, в кабине пара человек в рабочих спецовках, незнакомые. Едет неспешно, словно дает нагнать меня преследователю.
И тот нагоняет – чувствую его спиной, словно сделался обладателем колдовского внутреннего зрения. Не сделался, конечно, но холодом сзади тянет все ощутимей.
Задействован мощный артефакт? Очень может быть…
Фургон притормозил, как перед кочкой, боковая дверь слегка подалась наружу, начиная открываться. А сзади – сорвавшиеся на бег шаги!
Я не стал оборачиваться, не стал кидаться наутек. Не успел бы просто.
Рука из кармана вниз и назад, за спину. Указательный палец – на гашетке. Краешек глаза выхватывает движение, и сразу – выстрел по ногам преследователя!
Изувеченный парень еще только начал валиться на тротуар, а я уже выбросил руку вперед и выстрелил в распахнувшуюся дверь фургона, где готовились принять меня двое крепышей в одинаковых комбинезонах, с масками на лицах.
«Плазменный цветок» взорвался в салоне ослепительной вспышкой, парней раскидало в разные стороны, а я перескочил через ограждение и покатился вниз по склону к спасительным подворотням обветшалых домов.
Сразу нагнал истошный визг, словно подранок только сейчас сумел набрать воздуха в легкие, и наверху сверкнула вспышка. Но стрелок поторопился, огненный росчерк выжег траву в метре правее.
Донеслось мимолетное дыхание колдовского жара; я на очередном кувырке выстрелил куда-то вверх, и «плазменный сгусток» взорвал землю у самого края тротуара. И все – чаромет оказался разряжен.
Вот черт!
Под спину некстати подвернулся камень, но бронежилет смягчил удар. Я ухватился за куст и вырвал его с корнем, зато сумел вскочить на ноги. И тут же меня накрыли из чаромета!
Огненный всполох налетел со спины, на миг стало невыносимо жарко, а потом магический разряд унесся дальше. Попавшее под его удар оконное стекло изогнулось пузырем и расплескалось прозрачными брызгами.
Защитные браслеты похолодили кожу, словно превратились в куски льда: от верной гибели уберегли именно они. Я не стал дожидаться нового попадания и рванул к углу дома. Рукоять чаромета вдруг обожгла ладонь, а только отбросил его в сторону, и оружие вспыхнуло химическим огнем, заполыхало синим пламенем среди травы.
Повезло! Оставайся в батарее чуть больше магической энергии – запросто оторвало бы руку.
На бегу я выдернул из пистолетной сумки «таурус», заскочил за угол и дважды пальнул зажигательной картечью в перескочившего через ограждение пешеходной дорожки стрелка. Не попал, но от неожиданности тот оступился и кубарем покатился вниз.
Откуда-то сбоку прилетела очередь «свинцовых ос». Шарики угодили в стену дома, на меня полетели куски штукатурки и шлакоблочная крошка.
Не давая взять себя в клещи, я резко отпрянул назад, развернулся и побежал. Оставил позади один двор, другой, потом заскочил в проходной подъезд, но выходить с другой стороны дома не стал и по скрипучим деревянным ступням лестницы взбежал на второй этаж.
Подобная планировка была мне знакома – через весь дом шел сквозной коридор. К счастью, решеток жильцы не поставили, проход оказался свободен. У стен громоздились непонятные коробки, пахло подгоревшей кашей, где-то ругались, где-то играли на гитаре, стучал молоток. Картонная коробка с пустыми бутылками, велосипед без колес, деревянный ящик с песком на случай пожара. Плач, смех. Мятое жестяное ведро, лентяйка, грязная тряпка.
Коридор – будто червоточина в чужой жизни. Я проскочил его насквозь.
Сразу на улицу не выскочил; бежать без оглядки – не самый лучший способ уйти от преследования. Иногда стоит затаиться. А иногда и вовсе нельзя скрыться, не обрубив предварительно хвоста.
До общежития Дружины слежки за мной точно не было, никто сзади не тащился. Значит, подхватили на Тополиной аллее. А заметили на Красном. И машина наверняка не одна, вторую могли пустить по параллельным улицам. Побегу – столкнусь лоб в лоб.
Стоя у приоткрытой двери подъезда, я перезарядил револьвер и убрал его в сумочку, взамен вытащил из чехла на поясе нож. Перекинул его в ладони так и эдак, приноровился.
Хороший нож, булатный. И рукоять удобная – с выемками и ограничителем, чтобы при тычке пальцы на клинок не соскочили. Самое оно, если резать колбасу, которая на двух ногах бегает и отмахнуться норовит.
Я вытер ладонью вспотевшее лицо и насторожился, заслышав непонятный скрежет и быстрые шаги. Кто-то бежал вдоль дома, перескакивая через низенькие ограждения цветников. И держался у стены он точно неспроста…
Дальше просто: скользнуть за спину, ткнуть ножом в шею, затащить в подъезд и добить уже наверняка.
Незнакомый парень проскочил крыльцо и поспешил дальше; я не двинулся с места. Иногда лучший вариант – ничего не делать. Просто взять себя в руки и подождать.
Шаги стихли; я осторожно выглянул в дверь, сунул нож в чехол и напрямик через цветник добежал до угла дома. На улице – никого.
Намотанная на вбитые в землю палки толстая проволока выглядела прогнутой – не иначе ее скрежет меня и насторожил, – я легко перескочил через ограждение и зашагал к пятиэтажкам на проспекте Терешковой.
Навстречу прокатил тележку с бидоном седой дедок; у стены дома играла в «чику» ватага пацанов, на лавочке увлеченно беседовали две кумушки. Крепких парней нигде видно не было. Машин – тоже.
Оторвался? Может, и так.
Я остановился в проходе меж двух заброшенных гаражей, точнее, меж пустых металлических коробок, от них оставшихся. Стены пятнала сажа, под ботинкам хрустели битые бутылки, но зато отсюда полностью просматривался блошиный рынок на перекрестке, а сам я глаз никому не мозолил.
Взглянул на часы – без двадцати восемь. Времени полно.
Место было людным, затеряться среди прохожих наблюдателю не составит никакого труда. Но сколько нужно человек задействовать, чтобы перекрыть все возможные пути отхода? Против меня ведь не система, это какие-то частники. Их ресурсы небезграничны. Надеюсь…
Послышалось нервное завывание сирены, и сразу из соседнего двора выехал знакомый фургон. Автомобиль нагло подрезал неспешно кативший грузовик, развернулся и умчался в сторону промзоны.
Тогда я пристроился в хвост компании подвыпивших работяг, перешел с ними через проспект и быстро затерялся среди бродивших по блошиному рынку покупателей. Публика там подобралась самая разнообразная, один из рядов и вовсе занимали китайцы, на меня никто внимания не обращал.
Где искать Клима, я не имел ни малейшего понятия, поэтому просто прохаживался туда-обратно и внимательно поглядывал по сторонам. Сам меня найдет. В конце концов, конкретное место он не стал указывать неспроста. Сидит сейчас где-нибудь и слежку вычисляет.
Интересно, есть она или с концами оторвался?
Сбоку пристроился худощавый мужичок с полным металлических зубов ртом; наброшенная на голое тело безрукавка оставляла открытыми синие из-за татуировок предплечья. Слишком открыто, слишком напоказ для карманника.
Непонятный тип перехватил мой взгляд, кивком указал куда-то перед собой и зашагал к соседней пятиэтажке. Я немного помедлил и двинулся следом. Ладонь как бы невзначай легла на пистолетную сумочку. Но для рынка как раз обычное дело имущество придерживать, чтобы не обчистили.
Мужичок поднялся по кирпичной лесенке в магазинчик, из распахнутой двери которого валили клубы табачного дыма, и сразу сунулся к прилавку, легко растолкав выстроившихся в очередь за добавкой пьянчуг.
– А налей-ка мне соточку, Светка-конфетка! – прихлопнул он ладонью к доскам несколько мелких монет.
Высокая мясистая тетка смахнула деньги в карман передника, выставила перед собой граненый стакан с нарисованной маркером отметкой и взяла початую бутылку водки. Занавесь сбоку от продавщицы качнулась, Клим на миг выглянул оттуда и сразу спрятался обратно.
Я спокойно обогнул прилавок и, будто так и надо, прошел в подсобку. Никто на меня даже не взглянул.
В подсобке Климова уже не оказалось, там меня дожидалась приоткрытая дверь. За ней – лестничная клетка. Я глянул вверх, меж пролетов, заметил меж пролетов смазанное движение и начал подниматься по грязным ступенькам. Сумку расстегнул заранее и обхватил рукоять револьвера. Припрет – смогу и так пальнуть, не вынимая.
Не пришлось. Клим дожидался меня на пятом этаже у чердачной лестницы.
Он приложил палец к губам и взобрался наверх. Выглянул из люка и махнул рукой. Мол, ходу! Не стой столбом!
Лезть по приставной лесенке с засунутой в пистолетную сумку рукой было неудобно; я вытащил «таурус» и забрался на чердак, уже не скрывая оружия.
– Люк закрой, – попросил Клим, который дожидался меня, сидя на продавленном диванчике без ножек. Руки он держал на виду, положив ладони на колени. Судя по кособокому столику, сплошь изрезанному ножами, окуркам и куче мусора в углу, в холода здесь собиралась местная шпана.
Я тихонько опустил на место крышку люка, уселся на пуфик и прислонился спиной к стене. Револьвер убирать в сумочку не спешил.
– Нервничаешь? – спросил брат.
Вопрос заставил улыбнуться.
– С приключениями добирался, – сообщил я.
– Рад, что все обошлось.
– А уж я как рад! – хмыкнул я и все же сунул «таурус» в сумку. – Клим, не тяни кота за яйца! Рассказывай!
– Да что тут рассказывать…
– Начни с того, почему в бега ударился.
Климов досадливо поморщился.
– Не в бега ударился, а на работу не вышел, – поправил он меня. – Официально в розыск меня не объявляли.
– А неофициально?
– Неофициально сидел бы сейчас в казематах Пентагона. А может, в Туманный уже этапировали бы. Вот я и решил… потрепыхаться напоследок.
– Что ты натворил и как с этим оказался связан я?
– Дядя Миша ничего тебе не передавал на продажу? – задал Климов встречный вопрос.
Я задумался, но решил по возможности ничего не утаивать.
– Дядя Миша для меня кое-что иногда делал. Я размещал у него заказы. К Братству это никакого отношения не имело, сгодился бы любой опытный ювелир. Схема незаконная, но за нее оторвали бы голову мне, и только мне.
– Уверен?
– Знаю. Проходил уже.
Узнай о продолжении подпольной чеканки монет агенты Торгового Союза – они не стали бы устраивать весь этот кровавый балаган. Просто ухватили бы меня за яйца и потребовали рассказать об источнике происхождения серебра. А штампы – это так, малозначимая ерунда.
Клим тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана.
– А сейчас что случилось? Ты грязный, будто в помойке валялся. Братство перехватить пыталось?
Я покачал головой.
– Нет, не Братство.
И дело было вовсе не в том, что никого не узнал – я и не знаю всех на самом деле, – просто братья так не действуют. Насчет ночного нападения ничего сказать не могу, а здесь совсем другая выучка была. От боевиков Братства я бы так легко не ушел.
– Кто тогда?
– Клим, ты у меня спрашиваешь? – разозлился я. – Это ты мне должен сказать, во что вляпался!
– Меня подставили!
– Представляешь – меня тоже!
Я рассказал о попытке представить мою смерть самоубийством, о сегодняшнем обыске и покушении; Климов вопросов задавать не стал, только кивнул.
– Одно к одному.
– Выкладывай! – потребовал я.
– Промышленный шпионаж, – коротко ответил Клим. – Кто-то ворует наши секреты. Кто-то из Братства.
– Не ты?
– Слишком стар для этого дерьма, – поморщился брат. – Три месяца назад из хранилища пропал блок питания «Актинии». Исчезновение вскрылось при очередной инвентаризации.
– Что за «Актиния» и чем важен ее блок питания?
– Модуль индивидуальной защиты. Направленные импульсы магического излучения разрушают кристаллические сердечники пуль до их вхождения в защитное поле амулета. Но не в этом дело, просто в блоке питания была применена новая технология контролируемых сверхкоротких алхимических реакций. Минимальный выброс энергии в пространство, максимальное число активаций. Нашим чародеям впервые удалось обскакать городских алхимиков, поэтому переполох вышел знатный.
– Виновных вычислили?
– Вычислили, – кивнул Климов. – Я вычислил, это было мое расследование. Все улики указывали на трех братьев из охраны Пентагона, но их кто-то предупредил. Ушли в самоволку за час до ареста, прихватив с собой кучу оружия.
– Их нашли?
– В итоге – да. Знаешь, что такое мозговой щуп?
Я кивнул. Так именовался инструмент, способный считать информацию напрямую из мозга недавно умершего человека.
– Так понимаю, живыми никого не взяли? – уточнил я, и без того прекрасно зная ответ.
– Не получилось, – поморщился Климов. – И после полной расшифровки воспоминания выяснилось, что убитые никакого отношения к краже алхимического блока питания не имели.
– Почему сбежали?
– Были другие грешки, на них и сделал упор анонимный доброжелатель, предупреждая о грядущем аресте. – Клим тяжело вздохнул. – А неделю назад пошел слух о появлении на черном рынке блокираторов чарометов и жезлов «свинцовых ос». Не только сертифицированных, любых.
– То есть это не Гимназия?
Служебные бляхи дружинников не позволяли использовать против них амулеты, сертифицированные для продажи в Форте. Против несертифицированных изделий стандартная блокировка не работала.
– Не Гимназия, – подтвердил Клим.
– Дай угадаю, – усмехнулся я. – Несколько лет назад чародеи начали встраивать во все свои изделия код деактивации?
Климов кивнул.
– Так и есть, – подтвердил он. – И выяснилось, что хранящиеся в Пентагоне служебные блокираторы были приведены в негодность. Кто-то снял с полусотни резонаторов управляющие элементы и заменил их муляжами.
– Откуда они у вас?
– Выделили на случай беспорядков.
– И ты имел к ним доступ?
– Имел, – вздохнул Климов. – Видишь, как все сходится?
Все сходилось и в самом деле просто идеально. Клим имел доступ к пропавшему имуществу и облыжно обвинил в краже невиновных.
Подозрительно? Еще как!
А я – связующее звено с дядей Мишей и покинувшим орден Саней-чародеем. Это уже целая преступная группа получается! Немудрено, что меня попытались повесить. Тогда бы отпали последние сомнения. Впрочем, после обнаружения при обыске краденых блокираторов моим заверениям в невиновности уже никто не поверит в любом случае.
– Вопрос в том, – задумчиво произнес Клим, – зачем убили дядю Мишу.
– Случайная жертва, чтобы сбить следствие с толку? Кинуть подозрения на меня, а через меня на тебя? – предположил я и сам же покачал головой. – Нет, вряд ли.
Дядя Миша искал чаромет устаревшей конструкции за неделю до убийства. Зачем он ему понадобился? И откуда старый ювелир знал, что новым моделям доверять не стоит? Почему он вообще опасался за свою жизнь?
– За последнюю неделю из ювелирного салона три раза звонили на рынок, – сказал вдруг Климов. – Еще одна ниточка, связавшая меня с дядей Мишей.
– Ты разговаривал с ним?
– Нет, его со мной не соединяли. Наверное, на месте не было.
– Точную причину смерти установили?
– «Мозголом». Это яд такой, головной мозг в кашу превращает, память уже не считать. То ли сам принял, то ли заставили. С дырой в черепе тоже никакой определенности нет – могли мозговой щуп забить, могли просто штырь какой-нибудь, чтобы на меня подозрение кинуть.
Я покачал головой и спросил:
– Сколько можно выручить за блокираторы?
– Немало, но блок питания «Актинии» стоит на порядок дороже. И никакой возни с паяльником.
– Блок уже где-нибудь всплыл?
– Пока ничего не слышно.
– Ладно, – вздохнул я. – И что будем делать?
– Лично я залягу на дно.
– Тебе хорошо, меня арестуют завтра.
– Время есть в нору поглубже забиться, – пожал плечами Клин, потом поморщился. – Хотя на твоем месте проще в изоляторе отсидеться. Это меня выпотрошат без всякой жалости, если поймают. Рано или поздно дело развалится. Хотя и не факт…
Я насторожился:
– Что такое?
– Начались разговоры о залежах угля в районе Чертова Провала на территории Туманного. Братство такой жирный кусок ни Городу, ни Форту не уступит. Так что торги должны идти нешуточные.
– А меня просто к пакетному соглашению добавят?
– Запросто.
Что ж, это объясняло непонятную лояльность Дружины к Братству. Могут продать. Вот уж действительно – запросто.
– Стас с утра заходил, тебя спрашивал, – припомнил я.
Климов поморщился.
– Никому ничего не говори. Не хочу людей впутывать.
– Твое дело. Только больше никого не подсылай стекла колотить, так денег никаких на ремонт не хватит.
Мы обговорили варианты связи, а потом Клим пошел в один конец чердака, а я в другой. Спустились через разные подъезды, так и разошлись.
Слежки не заметил, да и повторного нападения особо не опасался: после недавней перестрелки дружинников в округе заметно прибавилось.
Возник даже соблазн пройтись по Советской, оглядеться на месте и послушать сплетни, но решил лишний раз не нарываться. Пусть толстовка у меня и неприметная, но нарвусь на кого-нибудь глазастого – замучаюсь с дружинниками объясняться. Да и ждать там могут.
Так что я дошел до Южного бульвара, поймал извозчика и поехал домой.
Только я вошел в бар, Ваня сразу указал на потолок.
– Ирина пришла. Не смогла дозвониться и нервничает.
– Чарофон забыл, – отмахнулся я и спустился в подвал, чтобы избавиться от бронежилета. Заодно кинул на стол колдовские браслеты.
Увидит их на мне – скандала не оберешься.
После этого я вернул на дверь навесной замок и ушел на кухню. Нагрузил там едой поднос и предупредил Ивана:
– Бар на тебе.
– Кто бы сомневался, – ничуть не удивился этому помощник. – Провести выходной день за стойкой – это святое!
Я остановился в дверях.
– Поработай еще связистом. Позвони Селину, попроси подъехать. Есть деловое предложение.
– Он начнет что-нибудь о горе и Магомеде втирать, – засомневался Иван.
– Тогда крой козырями. Скажи, кошки мошек не едят.
– Пошлет он меня…
Я не стал ничего слушать и поднялся на второй этаж. Не пошлет, точно не пошлет. У дурных известий быстрые крылья, наверняка Денису и Гамлету о моих проблемах с законом известно. Захотят сорвать свой маленький гешефт – приедут.
– Ты куда пропал, Хмелев? – возмутилась Ирина при моем появлении.
– Срочные дела возникли, – ответил я, устраивая поднос с ужином на краю стола, который чем дальше, тем больше зарастал рабочими документами подруги.
– А на звонки почему не отвечал?
– Чарофон дома забыл.
Ирина встала и поцеловала меня; я прижал девушку к себе и спросил:
– Правильно понимаю, что с обследованиями полный порядок?
– Не совсем. – Она высвободилась, отошла к зеркалу и принялась поправлять прическу. – Надо будет еще несколько замеров сделать.
– Серьезно? – Вновь лезть в липкую грязь мне нисколько не хотелось.
– Это в твоих интересах!
Я покачал головой.
– Только через постель!
– Слава, антимагических средств предохранения еще не изобрели!
– Мы что-нибудь придумаем, – с усмешкой пообещал я и указал на поднос. – Прошу к столу.
– Ужин при свечах?
– Романтика!
Романтика продлилась пятнадцать минут, а потом задребезжал телефонный аппарат, и Грачев сообщил о приезде Дениса Селина.
– Ты невыносим, Хмелев! – расстроилась Ирина.
– Можно подумать, тебя в выходные на работу никогда не выдергивали!
– Иди уже!
Иван проводил Селина в подвал, а сам вернулся за стойку и накачал кувшин светлого пива. Я на миг приложил ко лбу запотевшее стекло и отправился вниз.
Денис сидел за столом и с интересом разглядывал браслеты.
– Здорово, Слава! – поприветствовал он меня. – А чего не к нам?
– У тебя ствол на входе забрали?
– Нет.
– А у вас мне до трусов каждый раз раздеваться приходится.
Денис с усмешкой постучал пальцем по бронежилету и никак комментировать услышанное не стал.
– Пиво будешь? – предложил я.
– Наливай.
– Не за рулем?
– С водителем.
Я разлил пиво в нормальные кружки, сделал пару глотков и напрямую спросил:
– Слышал о моих проблемах?
Селин в ответ только покачал головой.
– Слава, сосчитать твои проблемы пальцев на руках не хватит. Переходи сразу к делу. О королях и капусте потом поговорим.
Невысокий и плотный, со сбитыми костяшками и мощными надбровными дугами, Денис Селин выглядел недалеким головорезом, но на деле был… головорезом умным, очень умным и весьма изворотливым. Играть с ним в словесные игры не стоило, и я начал с главного:
– Банк в погашение кредита изымает здание бывшего штаба Патруля.
– Логично, – фыркнул Селин и отпил пива. – А тебе-то что? Легко пришло, легко ушло. Ну, угоришь на процентах, ничего страшного.
– У меня там помимо этого вложения были.
– Спиртовой заводик?
– В том числе.
Селин рассмеялся.
– Хочешь знать, что будешь дальше? Ты пришлешь бригаду вывезти оборудование, а оно окажется под арестом. Как неотъемлемая часть здания. Просто не сможешь собрать подтверждающих документов. Но, скорее всего, твоих людей просто не пустит охрана. Кто там твой теневой партнер, Гельман? Тема просто разведет руками. «Извини, Слава, – скажет он. – Это все банк!»
Мне приходили ровно такие же мысли, поэтому вступать в беспредметный спор я не стал.
– С оборудованием сам разберусь. Речь не о нем. У меня там готовой продукции немало.
– А именно?
– Самогон из снежной ягоды. Начальная крепость семьдесят объемных долей спирта. Разлит по дубовым бочкам, сертификат соответствия имеется. У вас на «Стадионе» уники собираются, им это пойло как нектар.
– Заберем за полцены, – объявил Селин.
– Да хрен там!
– С самовывозом.
Я задумался, но все же покачал головой.
– Конский дисконт.
Денис допил пиво и наполнил кружку из кувшина самостоятельно.
– Объясняю диспозицию, – произнес он, поднимаясь из-за стола. – Мы вывозим все. Готовую продукцию, оборудование, линолеум, проводку – все, что получится отодрать от стен. Вывозим не в чистое поле, а в подготовленное помещение. И осенью, как только пойдет снежная ягода, запускаем производство на полную катушку. Пилим пятьдесят на пятьдесят. Твой вклад в уставник – это оборудование, самогон и документация.
– Документация? – хмыкнул я. – У меня одного в Форте разрешение на перегонку сока снежных ягод в пищевой спирт!
– Именно поэтому мы предлагаем равные доли. Сам посуди – тебе ведь даже делать ничего не придется. Оборотку на закуп снежных ягод мы обеспечим. Оплата персоналу обратно с нас! Просто будешь купоны стричь!
– Договоры на поставку сырья у меня уже заключены.
– Слава, не торгуйся, не на базаре. Заметь, никто не выкручивает тебе руки по пиву. И вообще – знаешь, сколько стоит минута моего времени?
– А знаешь, сколько стоят мои нематериальные активы?
– Зачем тебе деньги в тюрьме?
– А кто сказал, что я туда собираюсь?
Денис хлебнул пива и посмотрел на меня поверх кружки.
– Чего ты хочешь?
– Мухи отдельно – котлеты отдельно. Готовый самогон остается у меня.
– Бочку возьмем на рекламные нужды.
– Не проблема.
Селин допил пиво, посмотрел на пустой кувшин и предупредил:
– Завтра с утра пришлю водителя с учредительными документами.
– Присылай.
Пиво не цепляло; я открыл один из шкафчиков, достал бутыль настоянного на травах самогона и рюмку.
– Тогда и мне налей, – попросил Селин.
Я достал вторую рюмку, зубами выдернул пробку и разлил самогон. Выпил, шумно выдохнул и предупредил Селина:
– Есть еще один момент.
– Излагай, – разрешил тот.
– Если человеку по ногам выстрелить «плазменным цветком», куда его отвезут?
Селина явственно передернуло, он влил в себя самогон, но ответил без малейшей заминки:
– В крематорий.
– Человек остался жив.
Денис передвинул рюмку на мой край стола и заявил:
– Обратно в крематорий.
Я наполнил рюмки и спросил:
– Почему?
– Объясняю на пальцах. Если это законопослушный гражданин, то ответ очевиден – его увезут в Госпиталь. Но очевидный ответ тебя не устраивает, значит, это преступник. Преступник с оторванными ногами…
– Ногой.
– Слава, ну чего ты как маленький? Преступник с оторванной ногой – обуза для подельников. Рана хорошенько прожарилась, и смерть от потери крови ему не грозит, но без хирургического вмешательства начнется гангрена, подыхать будет долго и мучительно. Проще добить.
Я покачал головой.
– Не блатные, нет. Скорее наемники.
– Расскажешь, что случилось? Вдруг поможем?
– Меньше знаешь – крепче спишь.
– Нашим легче, – не стал наставить на своем Селин. – Насчет больниц – когда надо? Сегодня, поди? Метнешься по горячим следам? Тогда документы заранее подпиши. Укокошат еще…
– Нет, Денис. Пусть все устаканится. Завтра с утра в самый раз будет.
– Упустишь.
– Мои проблемы.
– Вот уж действительно – твои!
Мы выпили и поднялись из подвала. Я попрощался с Денисом, поймал вопросительный взгляд помощника и кивнул. Мол, порядок.
С кухни послышался звон битой посуды, и я горестно вздохнул:
– Да что с ней не так?!
– С Оксанкой-то? – усмехнулся Иван. – Со Стасом у них не срослось, вот и психует.
– А что такое?
– Да он не смог из-за аврала на работе ее куда-то сводить, а Гарик потом кому-то из знакомых трепанул, что они всю ночь в «Кисках» отжигали.
– «Киски»? Стрип-клуб, что ли?
– Можно и так сказать, – усмехнулся Грачев. – С приватными танцами в нумерах. А могут и доставку на дом организовать, только плати.
Проходившая мимо Юля заинтересовалась:
– Ваня, откуда такая осведомленность?
– Клиентура пересекается, – ничуть не смутился Иван. – А бармен – он как священник, только без тайны исповеди.
– Ты смотри! – пригрозила девушка и понесла заставленный грязной посудой поднос на кухню. В баре был аншлаг, и гимназистки помогали Оксане обсуживать посетителей.
– Вот так люди и палятся! – усмехнулся я, достал из-под прилавка бутыль самогона и налил две рюмки.
– Я же на работе! – запротестовал помощник.
– Ты слушай! – поморщился я. – Говорил, что завтра на допрос вызывают? Там не очень хорошо на самом деле. Есть информация, что меня завтра закроют.
– Что вменяют?
– А вот завтра и расскажут. Но, скорее всего, кражу в особо крупном. Подбросили, когда на днях вломились, а сегодня при обыске изъяли.
– Дружина воду мутит? Может, через Патруль зайти?
– Не Дружина. – Я покачал головой и хлопнул помощника по плечу. – Ерунда, прорвемся. Там все вилами по воде писано.
– Дай-то бог.
Я опрокинул в себя рюмку самогона и поднялся на второй этаж.
Немного романтики – и спать.
А разговоры могут и до завтра подождать. Тем более разговоры неприятные.
Клондайк
23 июня, четверг
– Вот примерно отсюда и начнем замерять подробно, – объявил Смирнов. – Выбирай места, чтобы к обоим берегам подойти было можно.
С утра Саню пересадили в нашу лодку, а часть груза перекинули во вторую, к Платону и Дмитрию. Сегодня мы с чародеем друг без друга никуда. Река стала шире, берега, местами скалистые, а местами осыпавшиеся, чуть выше и круче, а вода как бы даже не еще прозрачней, чем вчера была. Каменистое дно на глубине просматривается метра в два или даже больше. Лес с обеих сторон подступал вплотную, на левом берегу тоже появились проблески Севера, но немного, а вот правый прямо как из наставления для Патруля, классика. Все признаки того, что ходи и оглядывайся, а лучше и вовсе не ходи. Но погода радовала – и солнце, и ветра почти нет, и тепло так, что я просто в майке сидел.
– С правого начнем, – решил я, приметив достаточно пологий подъем на берег и удобный подход к нему. – Причаливаем, – добавил я в рацию.
– Понял, – откликнулся Платон.
Джонки неторопливо подошли к берегу, ткнулись в намытую гальку. Смирнов и Дмитрий быстро забили причальные колья, уже отработали весь порядок. Я сразу за «ауровизор» схватился, провел объективом по окрестностям. Нет, вроде бы ничего опасного в пределах обозримого; правда, обозримое не слишком далеко простирается – тут и берега высоковаты, и русло виляет понемногу.
– Я тут посижу, жену твою посторожу, – сразу объявил Смирнов. – А вы идите.
– Да не очень-то ты там и нужен, – заявил я, выбираясь из лодки, скидывая с себя подвесную с «ониксом» и надевая куртку. – Саня, Дима, пошли. Только куртки наденьте, чтобы не подцепить ничего.
Клещ в северных лесах водится, причем разных видов – от ядовитого серого до призрачного. Так что одевались с учетом этого. Я еще и панаму натянул с завернутым наверх и сложенным в бублик накомарником, тоже на всякий случай.
– Серега, – окликнул я Платона, – ты поднимаешься и остаешься наверху спуска, смотри и туда, и вниз, держи, – отдал я ему свой «ауровизор», благо у меня еще есть. – И не расслабляйся, мы места вообще не знаем. Если что не так и даже на рацию времени нет – стреляй. Если выстрел плановый, то сразу выйди на связь, чтобы нам не возвращаться.
– Хорошо, давайте. – Он повесил дробовик на плечо стволом вниз.
– Проверка связи. – Сначала взялся за рацию магическую, потом обычную. Обе работали.
Саня уже развернул прибор, фиксировал фон в этом месте. Все верно, отсюда и начнем. Я глянул с обрывчика вниз. Мила разминалась, прогибая спину и держа свой карабин как гимнастическую палку. Перехватила мой взгляд, улыбнулась, я помахал рукой.
– Все, пошли.
Пока лес обычный, северный, но явно плохих мест с опушки не вижу. Тени стоят на месте, если ветки и колышутся где-то, то в такт остальным, не сами по себе, ежовника не слишком много, странных звуков не слышно, нехороших запахов не чуется. Вскинул винтовку, осмотрелся в прицел в поиске аур – ничего.
– Нам каждые сто метров нужно замерять, – сказал Саня. – Прямо квадратно-гнездовым, помнишь?
– Помню. По азимутам пойдем.
Да, схему правильного замера я видел, она в инструкции к прибору имеется, так что до всех довел в обязательном порядке.
– Амулеты от ментального доминирования все проверили? – требовательно спросил чародей. – Тогда пошли.
Это верно, много нехороших сущностей прибегает к прямому воздействию на сознание добычи. Глаза отводят, запутывают, подманивают. Хищные растения прямо зовут, можно сказать, жертве сразу хочется или под ветки заглянуть, вроде как показалось что-то, или что еще проверить. Отводящие пули амулеты тут обычно не нужны, но не снимать же их! Мы с городскими идем, теми самыми, что в тайнике нашли.
Я перехватил винтовку по-патрульному, пошел вперед, стараясь вглядываться внимательно и под ноги, и в просветы между стволами деревьев. Вон паутина толстая натянута, хорошо, что чуть-чуть светится, влезать в нее никак не рекомендуется. Человек для северного паука хоть и не добыча, но лечиться придется долго, когда такая вот нить как азотной кислотой прожжет одежду и плоть на пару сантиметров вглубь.
Под ногами слои опавшей хвои и мох, синий-синий, даже смотреть на него странно. Но все же лес остается лесом, это еще не Север, и даже до границы не так уж близко, заранее истерить не будем. Гуляли уже по таким, кто-то и подолгу гуляет, а кто-то и вовсе подобным образом развлекается, например, клиенты Диего. Ходят по похожим местам и всякую тварь стреляют трофейно, чтобы возле нее с друзьями сфотографироваться, а фото на стенку повесить. Кстати, у меня в магазине тоже пара таких фото висит – например, с той тварью, которую мы в заброшенном цеху стеклозавода в Силикатке завалили.
А так лес чистый, сосны корабельные, почти без подлеска, идти легко. Ежовника многовато, но он пятнами. Ежовник вообще интересная вещь – вроде и лиана колючая, причем страсть насколько, и прочный чрезвычайно, не каждый мачете его с первого раза прорубит, но он деревьев не душит, а скорее меняет. Он как антенна для магического излучения, от которого он так сильно разрастается, но в себе избытка не держит, все сливает в дерево. И вот сразу видно, что где ежовником заплело, так и синевы больше, и всякой северной гадости, которой тоже магическая подпитка нужна.
Я головным иду, «пойнтманом», Саня за мной, Дмитрий замыкает. Слой хвои и мха шаги глушит, нас почти не слышно. Вроде дальше между стволами тень странно двинулась…
– Стой, – сказал я негромко и поднял руку. – Проверю.
Винтовку к плечу, навел на подозрительное место… Да, аура какая-то видна, что-то прячется за деревом. И сразу амулет от ментального доминирования захолодел и даже задрожал слегка… какая-то тварь по нашу душу собралась. Лешак? Лешаки людей подчас даже просто так водят по чаще, с дальним вроде бы прицелом, иногда большие группы. Может, кто-то все же отстанет, а потом и устанет, внимательность потеряет. Лешак – нечисть, но вполне телесная, убивается и огнем, и банальным разрушением этого самого тела. Даже обычная пуля ему вредит, хоть и не убивает.
– Вон там, куда целюсь, – сказал я. – Повнимательней. Я огляжусь.
Лешаки не обязательно в одиночку охотятся, так что лишняя бдительность не помешает.
– А что там? – спросил Дмитрий.
– Лешак. За деревом стоит, метров пятьдесят от нас. Подсвечу. – Я включил лазер на винтовочном цевье, яркое зеленое пятно упало на ствол дерева. – Видишь?
– Теперь вижу.
– Вот и держи его.
Я услышал, как Саня сдвинул на ремне сумку с прибором, руки освободил. Затем он сказал:
– Сейчас осмотрюсь.
А амулет-то продолжает холодеть. Старается нечисть изо всех сил нам в мозги залезть. Кстати, будь амулеты послабей – мог бы и пробиться, у каждой защиты есть предел, а давит он сильно. Или он не один все же?
– Еще правей, – вдруг сказал Саня. – Вот куда целишься и правей градусов десять. Пень, за ним.
Точно, а там второй. Аура тоже серая, с отливом в голубизну, однотонная. Ладно… А Саня в амулет смотрит, ему проще, мы так не умеем.
– Испытаю. – Я шагнул к дереву и прижал цевье к стволу. – Подстрахуй, если что.
Подлеска нет, но есть кустарник на остатках пня, за ним нечисть и прячется. Поэтому и амулет так дрожит: вдвоем давят.
Не так хорошо лешака и видно, только край башки и плечо, но пень трухлявый, а значит, не препятствие для пули. Где там у него туловище? Сам-то лешак вроде лохматого сутулого гуманоида цветов костюма «гилли», даже разглядеть трудно. А глаз красным светится, вижу… нечисть же.
Тварь что-то почуяла, вдруг рванула в сторону, я едва успел удержаться от выстрела и сместить прицел, затем с невероятной скоростью бросилась за деревья. Я все же выстрелил, взяв упреждение, винтовка чувствительно толкнула в плечо, грохот разнесся эхом, но не попал, струя пламени вырвалась из ствола дерева. Тут же хлопнула винтовка Дмитрия, дважды, дальше он выругался.
– Попал?
– Нет. Он за деревьями бежал, я его и не разглядел почти.
– Водить хотели. Или еще хотят. Осторожно ходим.
Нечисть, в отличие от совершенно безмозглых порождений Стужи или Тьмы, имеет и инстинкт самосохранения, и мозгов у нее хватает. Эти последние просто прут на добычу без страха и сомнения, потому что они по большому счету и существами-то не являются, а лишь овеществленными сущностями, даже частями одной сущности. Но в данном случае это и плохо, потому что лешаков спугнули, а уйти они могли и не уйти. Еще потреплют нервы.
– Что там у вас? – послышался голос Милы в рации.
– Штатно. Спугнули что-то.
– Осторожней давайте.
– Есть осторожней.
Прошли положенное, встали, Саня вновь за прибор взялся, а я за «ауровизор». Опять амулет чуть дрожит, так что… ну да, вон свечение ауры, но теперь подальше, на рожон не лезут. Кстати, только одного вижу. Интересно, это мы сами на лешаков вышли или они за нами по берегу шли? Если и шли, то недолго: все же лодка быстрей движется, отстали бы.
– Нормально, пошли дальше, – сказал Саня.
– Что по данным?
– Фон растет, уже за пределы естественных колебаний. Или линия здесь, или аномальная зона начинается. Давай тогда на сто вправо и потом от этой точки на сто влево. То есть на двести получается.
– Пошли. – Я сверился с компасом и взял к востоку ровно девяносто градусов.
Метров через пятьдесят встал, опять в прицел глянул.
– Еще один впереди. – На этот раз даже думать не стал, стрельнул сразу – и попал. Выглядывавшая из-за ствола тварь взвыла, свалилась на землю, забилась, пытаясь руками, или что там у нее, зажать рану, из которой как из газовой горелки бил язык огня, перекатилась, а затем, к моему удивлению, вскочила уже на четыре конечности и понеслась прочь, но как-то уже кривобоко и просто по прямой, так что я выстрелил еще, разместив марку прицела на середине горбатой спины.
Конечности твари заплелись, она буквально перекувыркнулась через голову и теперь забилась в судорогах, а я, упав на колено, поймал дыхание и пальнул в третий раз. На этом все и закончилось, огонь постепенно охватывал лежащую тушу.
– Заодно и посмотрим, – сказал я, поднимаясь, но держа оружие на изготовку. – Если совсем не сгорит.
Главное, что сырая лесная подстилка от огня не занялась, он просто сожрал тушу лешака и угас, оставив лишь обугленные останки и серый дым над ними. Ну и запах отвратный, куда без него. Других лешаков засечь не удалось, а Саня сказал, что с помощью своего амулета тоже их не видит. Так что замерили все как надо, квадратно-гнездовым способом, после чего пошли к реке.
– Трофей-то не вынесли? – спросил дежуривший на своем месте Платон.
– Сгорел трофей к черту. Нечисть, мать его так, даже не сфотографируешься рядом. Пошли грузиться, теперь нам тот берег нужен.
Мы гуськом, стараясь не свалиться, спустились к лодкам. Саня взялся отвязывать нашу, я уселся за румпель, как вдруг мир вокруг меня потерял цвета, словно сепией окрасился, как старый фотоснимок, все задергалось, задвигалось «покадрово», затем цвета вернулись, а я заорал:
– Из лодок, занять позицию!
Выстрел я услышал левым ухом и поэтому, бросившись на гальку и немного прикрывшись каким-то камнем, зашарил прицелом по лесу на той стороне реки. И увидел две яркие, цветные человеческие ауры и тут же тусклую вспышку второго выстрела, а затем ругань Сани, но только ругань, к счастью. Чуть матюкнув себя за то, что не сменил патронов в винтовке на «обманки», дважды выстрелил зажигательными в стрелка, который был почти полностью скрыт деревом от меня. Вспышка на стволе, вторая пуля даже не пойму куда пошла, но его не задел, кажется. Дмитрий тоже открыл огонь, неподалеку захлопал карабин Милы. Для него далековато, пули сначала ударили ниже, в откос, но потом одна щелкнула в ствол достаточно близко от второго стрелка.
Я успел сбросить магазин и, выкинув патрон из ствола, забил в приемник полный, с «обманками», дослал. Вновь выстрелы с той стороны, два. Из винтовок бьют, причем из «болтов», как мне кажется. Вновь «покадровый мир», в кого еще стреляли – не знаю, но не думаю, что пробили наши алхимические амулеты.
Моя пуля опять ударила в ствол дерева и, кажется, на этот раз пробила его насквозь, потому что стрелок выкатился из-за него, но тут же исчез в какой-то канавке, прежде чем я успел его добить. Второй тоже сдал назад, и мы его сразу потеряли. Сияние аур видно, но их носителей уже нет, там земля чуть понижается, похоже, а мы еще снизу находимся, угол плохой. Кстати, попал, свечение одного из стрелков пробило красными сполохами боли. Я пару раз стрельнул, целясь в деревья рядом с ними, нагоняя страху, после чего напавшие начали удаляться в лес и вскоре пропали.
– Все целы?
Все. Никого не задело. Интересно, в меня стреляли или в мотор первым выстрелом? А я его своим защитным полем прикрыл? Да не столь важно, потом уже точно в нас.
– Давай на ту сторону! – скомандовал, вновь запрыгнув за румпель. – Мила, Петрович, остаетесь, займите позицию, наблюдайте за тем берегом! Любое движение – и сразу доклад. Мила, держи! – Я перекинул ей «ауровизор» из подсумка. – Остальные со мной.
Казалось бы, лучше уйти? Нет, лучше разобраться тут до конца, чтобы понять, какие дальше нас могут ждать проблемы. А еще лучше догнать этих стрелков, раз у них раненый, и пощупать их руками.
Вон бережок подходящий, там и выскочим. Правда, наверх карабкаться придется, но тут уже ничего не поделаешь – или лезь, или ищи другое место. Лодка рывком перескочила неширокую реку, проскользила по галечной отмели днищем, я едва успел мотор поднять. Даже привязывать не стали, просто толкнули дальше, чтобы никакое течение не смыло, и побежали к склону.
Высота тут метра три-четыре, не больше, но смесь галечных осыпей и торчащих камней местами делает берег и вовсе не приступным. Тут как-то вскарабкались, я, как обычно, за «пойнтмана», огляделись – нет никого, ушли. А вот след крови в «ауровизоре» светит как неоновый, кровь и аура неразделимы. И след тянется недалеко, дальше кровь остановили. Или раненый сам себе вколол что-то, или напарник ему. Но это вовсе не значит, что раненый уже здоров, если задело сильно, то восстановится он не скоро, быстро идти не сможет. А этот калибр, да еще и «обманка», слабо задевать не умеет.
– Сань, где они? Найти сможешь?
– Сейчас. – Чародей опять схватился за амулет. – Где-то там, вдоль берега идут, кажется.
– Тогда вы двое по следу, не нарывайтесь, а мы с Димой параллельно. Дим, давай, ходу!
Не в лес дальше уходят, а вдоль реки. Это почему? Лодка у них дальше или что? Может быть, и лодка, дорог тут нет, а староверы, насколько я карту помню, что Валерий Палыч мне дал, живут ниже по течению. Вот мы и проверим, лодку так просто не спрячешь.
Побежали. Не в полную силу, но и не пешком пошли. Если тем, кто от нас уходит, потом еще и к реке выходить, то вполне можем догнать, они крюк делают, плюс один раненый там. Пятна крови немаленькие, задело сильно.
Если тот берег без подлеска совсем, то на этом и бурелома хватает, и осинник местами разрастается. По опушке бежать несложно, а вот через лес так не получится, там скорость сразу упадет. Выкрутил оптику на минимум, время от времени оглядываю через нее лесок, но не видно пока никого. Правда, останавливаться приходится.
– Саня, куда идут?
– Туда же, не сворачивают.
Ну и хорошо, что не сворачивают. И нам бы самим ни на каких их друзей не нарваться при этом, тоже очень было бы замечательно. Сам берег реки просматривается достаточно далеко, но если там их кто-то поджидает, то пользы от этого немного. Тут и обрыв со слепой зоной, и в лесу залечь могут.
Минут через пятнадцать такого марш-броска уперлись в ручей, вливающийся в реку. И прямо в его устье среди кустов и высокой травы обнаружилась лодка. Длинная, узкая, привязанная ко вбитому в берег лому. В лодке канистры и пара мешков. И от нее следы по гальке – видно, как ушли.
Не сговариваясь, кинулись левей, заняли позиции так, чтобы и по ручью наблюдать, и подступы через лес видны были. Как они идут, на ручей и дальше по линейному ориентиру или как эвенки и прочие таежные народы, то есть сам лес помнят?
Отдышался, вытер потное лицо рукавом, замер. Теперь просто тихо лежать. Может, у них и есть какие-нибудь амулеты, чтобы нас обнаружить, но с этим поделать ничего не могу, не гимназист я всякие защиты ставить, что имеем, то имеем. Зато вот у меня «ауровизор» есть, наше тайное оружие. Вроде ничего нового, принципов Саня даже не изобретал, а известные взял, но скомпоновали мы их с оптическим прицелом первыми, пусть и малость кустарно.
– Саня, что у вас? – спросил в рацию.
– Идут, как шли, – прохрипел ответ. – Вас уже вижу, они левей пройдут.
– Не пройдут, там ручей, а здесь у них лодка. Вас засекли?
– Нет пока, мы на прямую видимость не выходим.
– Ну и не выходите дальше.
Значит, все же до ручья идут и по нему к лодке, если лодка их. Но очень сомневаюсь, что в такой глухомани так много людей по лесам шляется. Лодка староверов – кстати, как я понимаю, никогда не слышал, чтобы они людей проезжих просто так стреляли. Может, я чего-то не понял или просто не знаю?
Обнаружили их минуты через три, как раз выше по течению ручья. И спустились они тоже где-то выше, исчезнув из прицела. А вскоре мы услышали тяжелое, запаленное дыхание двух человек и хруст гальки под склоном. И когда они, судя по звуку, отвязывали лодку, мы с Дмитрием возникли сверху, уже с винтовками, направленными вниз.
– Не шевелись! – крикнул я. – Руки! Чтобы видно было! Пули магические, амулеты не помогут!
Тут они нас не ожидали, похоже. Они – это двое, совсем молодой парень, борода еще еле растет, и мужик годам к пятидесяти, наверное, тоже бородатый, с загорелым и обветренным лицом. Одеты просто и как бы даже не из Платонова товара, теплые рубашки, дутые жилеты, у мужика жилет прорван и кровью измазан, куда-то в бок его задело. Две винтовки на дне лодки, «болт» и «тигр», последний даже с оптикой. Пистолетов и чего-то подобного не видно. Насчет амулетов не скажу, отсюда не посмотришь.
Молодой было потянулся к винтовке, но второй на него шикнул.
– Вылазь из лодки, красавцы, – подвел я итог речи. – И мордами вниз на гальку, руки на затылок. Саня, – взялся я за радио, – иди прямо на нас, клиенты уже здесь, настроены миролюбиво. Дим, прикрывай, я спущусь.
– Да без проблем.
«Клиенты» послушались, легли на мокрую гальку, причем тому, что постарше, процесс дался нелегко. Точно на каком-нибудь «Небесном исцелении» бежал.
Отойдя чуть в сторону, где большой валун образовывал что-то вроде приступки, я слез на него, а затем уже спрыгнул вниз. Закинул винтовку за плечо и вытащил из кобуры револьвер. С ним теперь поудобней будет. Щелкнул курком для выразительности, чтобы ненужных идей не возникало ни у кого, потом быстро обыскал молодого. Амулет на шее, в виде деревянного креста, но именно что амулет, в голенище резинового сапога нашел «дырокол». На поясе нож в ножнах, но тот в открытую висел. Аптечка вроде как… кожаный кисет с завязками, в нем явно набор первой помощи, включая бинты, а вот все остальное незнакомое. На правой руке браслет из плоских деревянных плашек, на одной крест вырезан, на остальных буквы старославянского. Тоже не просто так, но махнул рукой, не стал снимать.
Все отбросил в сторону, подальше. К этому времени Саня с Платоном подошли, встали сверху, а Дмитрий спустился ко мне, так что старшего обыскали быстрей, найдя на нем тот же самый набор.
– А теперь оба вон под склон садитесь – и ноги под себя, – показал я револьвером, куда им двигаться. – Беседовать будем. Петрович! – вызвал я Смирнова по радио.
– Слушаю, – откликнулся он почти сразу.
– Снимайтесь и вниз по течению с километр пройдите. По левому берегу будет устье ручья, тут нас увидите. Подтягивайтесь, короче. Так, теперь вам вопрос номер один, – повернулся я к пленным. – За каким хреном вы в нас стреляли? А? Чем мы вам мешали?
Мне показалось, что вопрос их озадачил. Они чего-то другого ожидали.
– Ну? Давайте, телитесь уже.
Они переглянулись, явно решая, кому из них говорить. Как я и предполагал, говорить взялся старший:
– Так это… а вы че здесь шляетесь?
– А ты реку купил, что ли? – поразился я заявлению. – Если купил, то бумаги покажи.
– От вас проблемы одни, – выдал мужик. – И вообще я в мотор стрелял.
– Это ты сперва в мотор стрелял, а потом по нас долбить начал, – привел я встречные резоны. – Так за каким чертом ты это делал?
– Ты нечистого тут не поминай, – выдал мужик явно просто по привычке. – Сказал же, что от вас промблемы одни, как вы тут шляться начали.
– Это от кого от нас «промблемы»? Ты с подробностями давай, а то уже надоедать начинаешь.
– Так а кто вас разберет? С прошлой весны по тому берегу шляетесь, всю нечисть взбаламутили, рыбаков обстреляли, двоих мало что не убили, люди из Вешнего пропали, а там вас видели… – Мужик даже руки на затылке держать забыл, жестикулировать начал. – Одеты вон, как ты, – добавил он.
Одеты, как я, – это как раз не очень удивительно, охотничий камуфляж носят многие, кто за городскими стенами шляется, по той простой причине, что удобней одежду для этого дела найти сложно. И возят его многие.
– Ты с подробностями давай, а то мотор твой расстреляю и лодку разнесу, и шагай до деревни в пешем порядке. – Я уже начал терпение терять. – Кто ходит? Откуда? На чем приезжает? Что делает? Где делает? Зачем делает?
– Да откуда я знаю зачем? – Мужик явно только последний вопрос запомнил из списка. – То тут, то там ходят, к границе с Севером больше. – Ага, прогресс: уже не «ходите», а «ходят».
– Моторчик-то из наших, – вдруг сказал Дмитрий, стоя у лодки. – Мужик, тебе не стыдно? Мы вам моторы возим, а вы в нас стреляете почем зря. Непорядочно получается, не по-божески.
– Ты про божеское-то не рассуждай! – Мужик аж взвился. – Божеского у вас там отродясь не было.
– Ой, можно подумать… – протянул издевательски Дмитрий. – Духовность на марше. Ты скажи, на кой хрен ты в незнакомых людей стреляешь? Ходишь тут вокруг да около. Прямо говори. – Он вскинул винтовку и прицелился в лодочный мотор. – Мы его породили – мы его и убьем. И хрен вы что еще получите от нас, ни ружей вам не будет, ни моторов, и портки сами шить будете, из лешачьих шкур.
– Мотора не тронь!
– Чего это вдруг? – поразился Дмитрий такому заявлению. – Обоснуй как-нибудь, мне криков твоих недостаточно.
– Дядь Симон, – вздохнул молодой, поняв, похоже, что разговор со старшим пошел совсем не в ту степь. – Дай я скажу, а? С прошлого лета тут люди ходят, бригадами целыми. – Это он уже ко мне повернулся. – Где-то в верховьях лодки спускают, идут по реке, затем к границе с Севером идут, а лодки обратно уходят. Одни проблемы от них. Мы стрельбу услыхали, на нее пошли, затем ваши лодки увидели. Хотели моторы выбить, значит.
– Так в нас зачем стрелять было?
– С перепугу больше, – вздохнул молодой. – И напугать.
– А что тем, что шляются, тут надо?
– Да кто их знает? Не говорят. В деревню приходили, выспрашивали, как лучше от реки на Север ходить, только мы на Север не ходим.
– Нечего на Севере делать крещеному человеку, – добавил второй. – Нечистое там все.
– Так никто и не спорит, что нечистое. – Я аккуратно спустил курок и убрал револьвер в нагрудную кобуру, демонстрируя переход к мирным переговорам. – Только тут везде так, нет разве? Вы на Север вообще сами не ходите, что ли?
– Не ходим, говорю же. – Мужик вроде тоже чуть успокаиваться начал. – Раньше ходили, давно уже.
– А строитесь из чего? Северная лиственница не нужна?
– От ты хватил. А таскать ее как прикажешь? У нас тут одна дорога, Светлая вон, – показал он пальцем на реку. – А до нее? Так строимся, леса много.
– А защита?
– Бог хранит. – Тут у него лицо вроде как торжественным стало. – Не оставляет милостью.
– Это хорошо, нам бы так, – кивнул я. – Вот что скажи, а люди эти вообще откуда? Из Форта или другого места какого?
– Северорченские они, – ответил за старшего молодой. – Точно северореченские.
– Откуда знаешь?
– Они через Ключи раньше ездили, там нам сказали.
– Часто ходят? Надолго?
– Этого не знаем, – влез опять старший. – Но ходят. Видят их люди. Ищут там что-то, это вот точно скажу. Сильно ищут. А чего там искать можно хорошего? Да ничего.
Послышался шум мотора, разговор прервался. Лодка с Милой и Смирновым зашла в ручей, мягко наехала на гальку.
– Погодите, не вылезайте! – повернулся я к ним. – Серег, сгоняйте за нашим корытом, пригоните сюда, не хочу без присмотра оставлять.
– Хорошо.
Платон по моему следу спустился вниз, оттолкнул лодку от берега, запрыгнув в нее, та загудела мотором и ушла за мысок рядом с устьем.
– Давай дальше беседовать, – повернулся я к кержакам. – А на озеро они ходят?
Вообще-то вопрос чуть о другом, я замаскировал его немного. Мне само озеро интересно.
– На озере тоже видели, – кивнул старший. – Но туда тоже лодками ходят, других дорог нет.
– А зимой? – вроде как удивился молодой. – Дядь Симон, зимой же на снегоходах были, и еще машина такая, с гусеницами.
Я подумал, что это молодой секрет выболтал и старший на него накинется, но тот, против ожиданий, поддержал:
– Было такое, было. По льду на снегоходах шли, и у озера следы машин видели. Прямо целиной ехали.
Вот это уже интересно. И лодки, и снегоходы, и вездеход какой-то. И Северореченск до кучи. Кто-то всерьез экспедиции эти организовывал, не мелочась. А искать на Севере много чего можно, туда всякие авантюристы ходят, это целый промысел здесь, но только почему с этого места? Тут же действительно ни единой дороги в ту сторону.
И еще моментик такой: вообще, власти Форта не слишком одобряют чужих, устраивающих такие походы на территории. То есть в данном случае эти сведения попадают в зону внимания Патруля, полномочными представителями которого мы являемся.
– На карте маршруты их показать можешь?
– А вам зачем? – с подозрением спросил Симон.
– Затем, – отрезал я и вытащил из-за пазухи висящую на шнурке карточку резерва. – Работа такая.
Надписи «Патруль Форта» Симону хватило, дальше он не вчитывался.
– А мы тут и вас не любим, – заявил он сразу. – Не надо вас тут.
– А нам класть вприсядку на то, что ты там себе любишь, – прокомментировал я заявление. – Это территория Форта, так что будь любезен сотрудничать. Ты что-то вообще расслабился, я вот тебя сейчас за покушение на убийство сотрудников правоохранительных органов при исполнении обязанностей притяну, и там будешь рассказывать за тебе любезное. Ты не понял еще, что уже влип в проблемы? Права тут качаешь.
– А вот чего ты сразу? – Симон явно дал задний ход. – Не стрелял я в вас, сказал же. И даже в тех не стрелял, только в мотор. Остались бы они без моторов и думали не про как тут шлындрать, а как до Ключей добраться. А вот ты в меня стрелял, до сих пор дышу еле-еле, хорошо, что Тишка спас, лекарство было. И чем ты то дерево пробил, а? – вдруг резко перескочил он на затаенный интерес. – Не мог ты его прошибить.
– Прошиб же, верно? И еще прошибу, если надо. Ладно, надоели вы мне оба, давай заканчивать. – Тут я драматическую паузу взял.
– Это как это «заканчивать»? – Симон не столько испугался, кажется, сколько возмутился. – Нет у тебя такого права.
– Есть, есть. Карту читать умеешь? – Я полез в сумку. – Вот и рисуй все, что знаешь про этих северореченских. Или в Форт тебя повезу, пусть там расспрашивают.
Клондайк
23 июня, четверг
Симона с Тихоном мы отпустили, понятное дело. А они нам на карте нарисовали что могли. Выходило, что таинственные северореченские действовали так: они приходили по реке или льду, высаживались в разных местах и уходили к границе с Севером эдакой расческой. Силами обычно от восьми до десяти человек, хорошо вооруженных, в камуфляже. Видели их и на левом берегу Светлой несколько раз, причем вели они себя с местными конфликтно, но вот причины этого конфликта я так и не выведал, мужики о ней просто не знали ничего.
Доходили эти группы и до озера, которое староверы прозвали Благовестным, зимой, по льду, довольно большой группой, и оттуда следы вели не на Север, а дальше на запад. Шли на нескольких машинах, снегоходах с нартами и на чем-то еще, что по описаниям выглядело как вездеходы «Арго» с натянутыми гусеницами. Кто-то из староверов-охотников пошел следом и пропал бесследно, отчего кержаки окончательно записали странных незнакомцев во враги. Ну и я бы на их месте записал, собственно говоря.
Оставшийся день провели в работе, ночевали на галечной террасе, потому что подходящего места на берегу не нашли, с рассветом снялись. На следующий день прошли немного, больше делая подробные замеры по обоим берегам. Сначала обнадежились было, но потом отметки вытянулись в силовую линию. Тоже хорошо, но не то, что нам нужно. Сам день прошел почти без приключений, если не считать того, что в паре мест все же пришлось пострелять «сверхновыми» в странные скопления тьмы между деревьями, а Саня помимо прибора носил с собой еще и тот самый дробовик, что я прихватил на всякий случай. Не зря прихватил: вот и пригодился.
К вечеру нашли подходящую для лагеря полянку на левом берегу, уже привычно обосновались там. Смирнов на замеры с нами не ходил, оставался с Милой у лодок, зато сумел ближе к вечеру у галечной отмели наловить немало рыбы на спиннинг, которая и пошла в готовку.
– Я же говорил, что рыба тут сибирская, – объяснял он, орудуя ножом. – Все сходится.
Костер уже разгорелся, на нем грелась вода, дрова слегка потрескивали, а легкий дымок относило к лесу.
– А что это за рыба? – спросила Мила.
– Пыжьян. Сиг, в общем. Хорошая рыба, вкусная, тебе понравится.
– Что сходится?
– То сходится, что речка эта у нас сибирской получается. Тогда и остальное сойтись может. – Петрович взял первый кусок рыбы и начал натирать его солью. – Сейчас нажарим как надо, и попробуешь – замечательная рыба. Кстати, гражданин начальник экспедиции, – это он уже меня окликнул, – что думаешь с неведомыми злодеями делать?
– А что с ними сделаешь? Доложим по команде, да и все. Не искать же их тут, тайга большая, черт знает где они шляются. И шляются ли сейчас вообще. В любом случае пойдут по реке, если появятся, через лес ни на каком транспорте не прорвешься. К тому же я так понял, что выше нас по течению они уже гуляли, если и нарисуются, то им дальше нужно спускаться.
– Могли уже спуститься, – сказал Платон, развалившийся на коврике.
– Тогда подниматься будут. Мимо нас не пройдешь, а моторы на реке издалека слышно. Нам бы еще на каких кержацких партизан не нарваться. С этими нам повезло, я думаю, просто охотники, не планировали ничего.
– Думаешь, что они своих поднимут? – спросил Дмитрий.
– Нет, не думаю. Надеюсь даже, что предупредят, чтобы не лезли.
– Мы сами к границе-то пойдем?
– Надо бы. Официально это целью рейда и является. Кстати, Петрович, завтра уже к твоим прогнозным местам выйти должны.
– Ага, должны. К обеду примерно, я думаю. По замерам смотреть будем. Как «подкова» пойдет, так в самый центр нам и надо.
– Если пойдет, – уточнил я.
– Если пойдет, – согласился Смирнов. – Кстати, а как рыбу без водки есть будем?
– Петрович, только не говори, что ты не взял ничего. – К костру подошел Саня. – Не поверю.
– Обязательно взял, просто чуточку. Спиртику, развести надо будет.
– Пас, – объявил я сразу. – Я первым смену стою сегодня, а после ста грамм меня вечно в сон тянет, если устал.
Составить компанию Смирнову согласился только Платон, зато с радостью. Нет, я понимаю, что на природе и к свежей рыбе сам бог велел, но насчет сонливости не соврал – есть у меня такое качество. Как снотворное работает.
– А брал ведь с заботой обо всех, – укорил инертную людскую массу Петрович. – Ладно, больше мне останется.
– Мотор, кстати, – вдруг сказала Мила.
– Что? – все разом повернулись к ней.
– Мотор слышите? Оттуда, сверху.
И точно мотор. Может, даже два. Пока далеко, звук по воде бежит быстро, но в нашу сторону, потому что больше некуда.
– Интересно…
– Кержаки? – спросил Платон.
– Не думаю, для кержаков поздновато уже. Кто-то другой. Давайте пока чуть с глаз долой, хотя бы не высовываться. – Я просто залег на краю обрывчика, чуть сдвинувшись назад, в траву. – Мил, не стой, вот сюда ложись, – показал я на место слева от меня. – Никому не угрожаем, оружия не наставляем, но держим его под рукой. – Я достал из разгрузки компактный бинокль «бушнелл».
Лодки показались минут через пять. Две большие лодки-понтона, довольно шустро двигающихся вниз по течению.
– Это что за посудины? – спросил Дмитрий.
– Понтоны, утилитарники. В Америке на реках и озерах популярны. Две трубы, перемычки и настил, ну и рейлинги. Эти еще и быстросборные, каждую грузовик в кузове запросто везет. Ты гля, они два «Арго» загрузили. – На палубах понтонов я разглядел восьмиколесные вездеходы. И прицепы.
Да, за каждым из вездеходов стоймя разместили по прицепу. То есть им еще и груз какой-то таскать нужно, получается.
– Нормально, всерьез подготовились. Это они, думаешь?
– А кому еще быть?
На каждом понтоне еще и человек по шесть. Да, охотничий камуфляж, хоть и не такой, как наш, оружия в руках нет… ага, вон оно все, в вездеходы сложено. Но кобуры у всех, то есть еще и с пистолетами, по местным меркам уже элемент роскоши. По четыре человека на каждый «Арго» выходит и по двое на лодку, назад погонят наверняка. Или будут ждать.
– Платон, – окликнул я нашего проводника, – надписи на трубах видишь?
– Нет, я же без бинокля.
– «Ю-Фэб». Это канадские лодки, в Онтарио собирают, я их раньше видел.
– М-да? – Платон чуть задумался. – Не то чтобы прямо вот аргумент, но интересно, да. Как они сюда попадают? На реку в смысле.
– Где-то дорога к реке должна быть, не возле Ключей, там бы они уже примелькались и их Патрулю вложили. Два грузовика. Такой понтон за час собирается, если бригадой.
Люди на понтонах смотрели на нас, но тоже явной агрессии не проявляли, как и мы. Мужики разного возраста, от двадцати до сорока, экипированы очень хорошо, даже дорого. У тех, у кого кобура на виду, большие револьверы. Не мое производство, точно, я бы свои даже отсюда узнал, по рукояткам. Оружие… что там за оружие в машинах? Не поймешь толком, все стволами вниз, только приклады вперемежку торчат.
А, нет, не только мужики, на втором понтоне женщина, просто из-за кепки и мешковатой куртки не разглядел, думал мужик с длинными волосами. Вроде даже симпатичная.
– Амулетов-то на каждом, – протянул Саня, разглядывавший проезжих через какую-то свою трубу. – От всего, я думаю. Серьезный народ. Колдун есть, вон тот, в красной кепке, на первой лодке.
Да, точно, есть такой, присел на «Арго» и ногу свесил. Довольно молодой парень, атлетически сложенный. Камуфляжные штаны и майка цвета хаки, руки сплошняком покрыты затейливой татуировкой, на запястьях массивные браслеты. Колдун тоже нас явно изучает, в руках крутит что-то, чего мне не разглядеть.
– Амулет какой-то держит?
– Да, активный.
Они точно гадают, кто мы такие, потому что на староверов наша компания никак не похожа, ни по единому признаку. Интересно, они так дальше ночью и пойдут? Настолько хорошо фарватер знают? Впрочем, повредить понтон сложно, даже очень. Кстати, а почему я до понтона не додумался? Ладно, нам пока не надо было, мы же только по реке планировали, а эти вездеходы таскают. Жаль, что связь отсюда уже и до ретранслятора на Нижнем Хуторе не дотягивается, так бы сразу дал ориентировку на два подозрительных грузовика в районе к западу от Ключей. Патруль наверняка ту дорогу знает, по которой они ездят. Не думаю, что они каждый раз лодки через границу с Северореченском с собой таскают, где-то на территории Форта хранят, так бы их уже приметили. Может, и грузовики фортовские даже.
– Черт, Коль, это же Шелеп. – Платон вдруг выдернул у меня из рук бинокль и поднес к глазам. – На второй лодке. Куртка расстегнута и красная майка, лысоватый такой.
– Вижу, – всмотрелся я.
Тут уже и бинокль не нужен, Платон за него спрятался просто. Стоит мужик среднего роста, к сороковнику, кажется, стрижен коротко, лысина просвечивает заметно, лицо небритое, загорелое.
Лодки продолжали резать воду, урчали моторы, люди смотрели на нас, а мы на них. Игра в гляделки эдакая. Все, прошли мимо. Моторы разглядел – вполне серьезные, большие. Вон бочки с топливом на палубе, немало, значит, далеко собрались. Может, даже и до Благовестного, раз их там уже замечали.
– Шелеп – это который Аркаша Шелепов, из «профосюза»? – на всякий случай уточнил я.
– Он самый, по Выселкам его помню.
– И что кондуктору нужно у границы с Севером? Своих ворот не хватает?
– Ума не приложу, если честно. – Вид у Платона был озадаченным. – Не, я все понимаю. Могут ворота искать, но какой им смысл? Здесь же дорог нет вообще, как что-то серьезное потащишь? Да и не жаловались северореченские кондуктора на свои ходы, насколько я слышал. Там ворота вроде вообще управляемые, слухи такие ходят.
– Насмотрелись? – окликнул нас Смирнов. – Тогда давай рыбу жарить, ужинать пора, кишка кишке фиги показывает.
Хмель
24 июня, пятница
Утренний разговор с Ириной не задался.
– То есть тебя сегодня арестуют и ты так спокойно об этом говоришь?
– Как арестуют, так и выпустят.
– Уверен?
– Меня подставили. Дело не стоит и выеденного яйца.
Я потянулся к подруге, но та выскользнула из-под одеяла и начала одеваться.
– Хмелев, кому ты лапшу на уши вешаешь? – вздохнула Ирина, застегивая бюстгальтер. – Ты же вечно куда-то влипаешь!
– Это никак не связано с моими делами. Просто оказался не в том месте и не в то время. Ничего, посижу на казенных харчах, лишний вес скину.
Девушка посмотрела на меня с неприкрытым сомнением.
– И сколько лет тебе передачки носить придется?
– Может, меня вообще не арестуют, – примирительно улыбнулся я и встал с кровати. – Идем завтракать?
– Нет аппетита, – отказалась Ирина, поправляя юбку. – И провожать меня не надо. Сама дойду. Хочу все обдумать.
– Но…
– В тишине! Обдумать – в тишине!
Я только вздохнул.
Больше никто из нас не произнес ни слова. Я выпустил Ирину на улицу, запер за ней дверь и отправился на кухню. Выпил кружку воды, избавляясь от сухости во рту, вызванной вчерашним злоупотреблением алкоголем, начал жарить яичницу с беконом.
На душе было паршиво. И даже не из-за размолвки с Ириной, просто как-то совсем не хочется в изолятор отправляться. Но и в бега пускаться не вариант. Дружине я на фиг не сдался, а вот Братство найдет. Даже в Северореченске отыщет, даже в Городе.
Спустился Иван, зевнул, почесал под футболкой пузо.
– Его прощальный завтрак? – пошутил, подперев плечом дверной косяк.
– Не смешно. – Я переставил сковороду с плиты на железную подставку, разрезал яичницу и спросил: – Будешь?
– Не откажусь. С вами девчонки что-то обсудить хотели.
– Еще никуда не ухожу.
И тут с улицы постучали во входную дверь.
– Точно не уходите? – хмыкнул Иван. – А то уведут сейчас под конвоем…
Я ушел в бар, выглянул в окно, стараясь особо не высовываться из-за простенка.
На крыльце стоял водитель Селина с какой-то папкой в руках.
Я отпер дверь, запуская его внутрь. Иван вышел к нам с тарелкой в одной руке и вилкой в другой.
– Привет, Валер! – поздоровался он с водителем.
– Привет, Вань! – отозвался тот и протянул мне толстую папку документов.
Три экземпляра прошитых учредительных договоров «Первой винокурни на паях», передаточные акты, соглашения о стоимости передающихся в уставный капитал активов. Денис и Гамлет получали по двадцать процентов, их компаньоны по пять; мне оставалась половина.
Я внимательно просмотрел основные условия и принялся подписывать листы. Даже если меня сегодня не арестуют и банк не станет настаивать на досрочном погашении кредита, отказываться от сделки не в моих интересах. По сути, новые компаньоны брали на себя содержание производства на время созревания спиртов.
Когда я заверил все соглашения, Валера убрал их в папку и протянул мне какой-то листок.
– Денис сказал, что здесь по больницам уточнить можно. Человек в курсе, поможет.
– Спасибо.
– По больницам? – удивился Иван, когда я проводил водителя и запер за ним дверь. – В тюрьме есть тоже лазарет.
Я узнал цитату из Высоцкого, но ничего объяснять помощнику не стал, налил себе чаю и принялся завтракать. На кухню заглянули Юля и Вика, как-то странно посмотрели на меня, переглянулись и спросили:
– Дядя Слава, с вами точно все хорошо?
– А что такое? – чуть не подавился я от такого вопроса.
Гимназистки продемонстрировали мне забытые в подвале кожаные браслеты.
– В них не больше четверти энергии осталось, – пояснила Юля.
– В прошлый раз вам от половины плохо стало, – напомнила Вика.
– А! – понял я причину обеспокоенности девушек. – Нет, все нормально. Утечки энергии не было.
Юля с Викой вновь переглянулись, на этот раз еще более многозначительно.
– Дядя Слава, – сказала рыженькая, – вы хотите сказать, что за вечер израсходовали три четверти ресурса браслетов?
– Это три или четыре шаровых молнии, – прикинула брюнетка. – Вы чем вчера занимались?
– Действительно, чем? – заинтересовался Иван. – Небольшую войну устроили?
Я вздохнул и нехотя признал:
– Ну поймал пару выстрелов из чаромета…
– А вот с этого места поподробней! – потребовал Грачев. – Почему мне ничего не сказали?
– Да ерунда!
– Вовсе нет.
Пришлось рассказать о вчерашнем нападении.
– Еду с вами! – объявил, выслушав меня, Иван.
– Смысл? Я просто поговорю с человеком о клиниках, куда могли отвезти раненого, и все.
– Есть смысл! – отрезал помощник. – Будто вы по клиникам потом не поедете!
– Так я специально сегодня поеду! Раненого уже забрали, спокойно поговорю с персоналом, только и всего!
– Не пойдет!
Переспорить Ивана не было никакой надежды, поэтому я обратился к гимназисткам:
– Образумьте его.
– Ваня все правильно говорит, – отрезала Вика. – Нельзя никуда в одиночку ездить.
Юля кивнула, соглашаясь с подружкой.
– И вообще, мы вам браслет не зарядим, если Ваню с собой не возьмете! – пошла она на прямой шантаж.
– Да риска никакого!
– Тем более!
Я сдался и махнул рукой.
– Ладно, поехали.
– Сейчас!
Ваня убежал собираться, а я смерил гимназисток мрачным взглядом и спросил:
– Вы хоть защиту ему обеспечите?
– Разумеется! – в унисон выдали девушки и отправились на второй этаж.
Вика развернулась на середине лестницы и предупредила:
– И не вздумайте сбежать! У нас окна во двор выходят, станете машину выгонять – увидим!
Я только махнул рукой.
– Не сбегу.
Собирали Ивана не меньше получаса; я за это время успел переодеться, нацепить бронежилет и проверить оружие. На один лишь револьвер в этот раз решил не полагаться и взял с собой «вепрь». На виду таскать не буду, но в салон кинуть – почему бы и нет?
Когда в коридоре хлопнула дверь и послышались голоса, я вышел из комнаты и столкнулся с Иваном. У меня аж мурашки по коже побежали, так от него энергией тянуло. Казалось, при каждом движении помощника хрустел промороженный магией воздух.
– Красавицы, вы не перемудрили, случаем? – забеспокоился я. – Не придется потом в Гетто бар открывать?
– Фон не такой большой, – успокоила меня Юля. – Две таблетки экомага все негативные эффекты нейтрализуют.
– Тоже дипломный проект? – усмехнулся я, подставляя гимназисткам руки.
– Дальнейшее развитие, – не стали девушки углубляться в подробности, надевая на меня браслеты.
– Бронежилет? – уточнил я у помощника.
Тот кивнул.
Через заднюю дверь мы вышли во двор; я выгнал из каретного сарая «буханку» и спросил Ивана:
– Из оружия у тебя что?
– Дубинка-телескоп, многоразовый «Щелчок» и «дырокол». Мы же не воевать собрались, так?
– Не воевать, – подтвердил я, убирая за сиденье дробовик.
Ехать было недалеко – до пересечения Красного проспекта с Комсомольской. В записке Денис рекомендовал обратиться за разъяснениями к Салавату – целителю с Торгового угла, который набил руку на лечении ножевых и пулевых ранений. Неудивительно, учитывая его клиентуру. Сложных операций он не проводил, но был в курсе всех дел профессионального сообщества.
Повернув на перекрестке, я остановил «буханку» прямо перед заведением Салавата, и к нам сразу двинулся один из местных охранников.
– Проезжай! – замахал он рукой.
– Что такое? – спросил я, опустив боковое стекло.
– Парковка дальше! Здесь нельзя останавливаться! Вот же знак!
Я беззвучно выматерился, проехал пятнадцать метров и притер машину к бордюру. Над головами сыпали бесцветными искрами ослепительные сгустки энергии, освещавшие перекресток, и казалось, будто те падают прямо на меня и раскаленными гвоздями втыкаются в голову. Болезненно заныло левое плечо, и я поторопил помощника:
– Идем!
– А «вепрь»?
– Да пусть остается. Его не видно.
Я первым поднялся на крыльцо, распахнул звякнувшую колокольчиком дверь и шагнул через порог. Красившая губы за стойкой администратора невзрачная тетенька средних лет оторвалась от зеркальца и строго спросила:
– Вам назначено?
– Мы от Селина.
Тетенька указала на дверь приемной.
– Проходите. Врач сейчас вас примет.
Кабинет был обставлен скудно. Стол, пара стульев, стеклянный шкаф с медикаментами и застеленная белой простыней каталка. Окно выходило во двор.
Я опустился на стул для посетителей; Иван остался стоять, подпирая плечом стену.
Салават ждать себя не заставил и появился буквально через минуту.
– Что беспокоит? – спросил он, проходя за стол.
Выглядел целитель лет на пятьдесят, кожу в уголках глаз и губ покрывала сеть тонких морщинок. Башкир или татарин? Одно из двух, да.
– Травматическая ампутация ноги беспокоит, – ответил я, выкладывая на стол записку Селина.
– А! – сообразил целитель. – Деньги принесли? – И сразу рассмеялся: – Шучу-шучу, потом сочтемся.
– Так что с больницами?
Салават достал из ящика стола потрепанный журнал, полистал его и задумался.
– Госпиталь не вариант? – уточнил он некоторое время спустя.
– Нет.
– Тогда остается клиника «Серебряный лотос». Это в Китае. Акупунктура, аборты, травматология. Есть и целитель, и хирург.
– И все? – усомнился я.
Целитель вздохнул.
– Дело в том, что удар «плазменным цветком», как и многими другими алхимическими заклинаниями, приводит к некрозу пораженных тканей. Целитель может на время стабилизировать состояние больного, но без хирургического вмешательства пациент обречен. Никакая магия не поможет. «Лазаря» колоть бесполезно, даже «Небесное исцеление» не сработает, если рану правильно не обработать.
– И что из этого следует?
– Вчера в Форте вели прием пять хирургов. Именно хирургов, а не коновалов, от которых проблем больше, чем пользы. Госпиталь и ведомственную больницу Дружины отбрасываем сразу, а про Ковшова все знают, что он стучит по поводу и без. К нему не пойдут.
– Остаются двое, – заметил Иван.
– Щеглов принимает на дому. Делать операцию, затем везти человека куда-то к целителю – да проще сразу пристрелить, чтобы не мучился. Нет, если люди не совсем, – постучал Салават костяшкам по столу, – они поедут в «Лотос». Выйдет и быстрее, и дешевле.
Я поднялся на ноги и кивнул.
– Благодарю.
– Обращайтесь!
Мы вышли на улицу, и Грачев спросил:
– Ну что, в Китай?
– Ты – в бар.
– Не, дальше с вами. Уговор дороже денег.
Я вздохнул и махнул рукой.
– Ладно, вместе – так вместе.
Решив не ехать по разбитой Комсомольской, я спустился на Кривую, где дорога была получше, а у железнодорожного моста свернул к промзоне. Вскоре вдоль поворота на Донецкое шоссе потянулся многоподъездный жилой дом, изогнутый и длиннющий. Именно он своим сходством с Великой Китайской стеной в свое время и обеспечил название району; сами узкоглазые обосновались в окрестностях Эстонских болот уже позже.
Переваливаясь на неровной дороге, «буханка» въехала через арку во двор жилого дома, и я велел Ивану смотреть по сторонам, но никакого «Серебряного лотоса» поблизости не оказалось.
На плакате компьютерного салона варвар крошил гигантским топором набегавшую на него нежить, да еще переливались огнями окна непонятного заведения под названием «Гипноз. Путешествие в подсознание», а вот вывеска магазина была на редкость ясной и лаконичной: «Продукты».
Я уже собрался притормозить у курившего на газоне дворника, но тут Иван указал на одну из трехэтажек:
– Похоже, там!
Мы проехали через двор и притормозили у торца дома, на стене которого красовалась нарисованная от руки загнутая стрелка с подписью «Клиника»; рядом шло несколько иероглифов.
– Не сопрут машину? – засомневался Грачев.
– Сопрут, – согласился я с его опасением, проехал за угол и остановился у центрального входа клиники.
«Серебряный лотос», так и есть.
На скамейках там сидело несколько болезненного вида людей, мужчин и женщин, тут же прохаживался невысокий китаец в футболке, тренировочных штанах и почему-то сланцах.
Захлопнув дверцу, я сунул охраннику мятую пятисотку и попросил:
– За машиной присмотри.
Парень часто-часто закивал.
– Прокараулишь – голову оторву, – пообещал Иван, из которого можно было скроить двух таких китайцев, а при желании и трех.
За солидной железной дверью оказался темный коридор, через него мы прошли в приемный покой с расставленными вдоль стен лавками. Я подошел к конторке регистратуры и спросил:
– Администратор где?
Молодая китаянка захлопала глазами.
– Иглы колоть. Массас делать. Тлавы саваливать. Член твелтый как нефлитовый сесл стоять!
– Травматология где?
– Тлавма?
– Да, травма! Травма!
Сидевший на кушетке мужчина с покрытым белесыми язвами лицом оторвался от книги в мягкой обложке и подсказал:
– Вам с другой стороны вход нужен. Но можно и через дом пройти. На второй этаж и направо.
– Спасибо!
Мы с Иваном направились к лестнице, Грачев хохотнул:
– А может, на массас?
– Не стоит!
– Тьфу на вас, дядя Слава! – фыркнул Иван и улыбнулся: – Но опять же как нефритовый жезл…
Он уже в голос заржал и поспешил за мной.
На втором этаже потянулся темный коридор с запертыми дверьми; слышалась релаксирующая музыка, в воздухе плавал густой аромат благовоний. Но очень скоро он сменился специфическим запахом медикаментов и дезинфицирующих средств. Да и музыка смолкла.
Вместо администратора прием в травматологическом отделении вел дежурный врач. Лысоватый мужчина средних лет пил кофе и дымил сигаретой, демонстрируя не самый здоровый образ жизни.
Иван прошелся по комнате, с интересом разглядывая развешенные на стенах плакаты, а я подошел к закутку доктора и спросил:
– С травматической ампутацией ноги где пациент?
Врач затянулся, выдохнул дым и хлебнул кофе.
– А вы кто? – уточнил он после этого.
– Родственники, – сообщил Иван, не отрываясь от плаката с правилами осуществления искусственного дыхания.
– Его к вам коллеги увезли, – пояснил я. – А мы вот проведать приехали.
Не знаю, поверил травматолог этой истории или нет, скорее всего, ему было все равно.
– Вторая палата, – указал врач на дверь у лестницы. А когда мы с Иваном двинулись в указанном направлении, добавил: – Выписывают уже, можете подождать.
И сразу распахнулась та самая дверь!
Крепкого сложения парень с короткими черными волосами и скуластым лицом глянул на меня и сразу сунул руку под куртку, но Иван его опередил. Я еще только потянулся за револьвером, а Грачев уже резко подался вперед и врезал незнакомцу левой в корпус и сразу правой в челюсть.
Тот рухнул как подкошенный. Иван отвел руку для нового удара, на пальцах блеснула широкая металлическая полоса кастета.
– Назад! – крикнул я и рванул помощника к лестнице. В больничном коридоре полыхнула оранжевая вспышка, волна сгустившегося воздуха врезалась в нас и отшвырнула на ступеньки. Мы покатились вниз по лестнице, следом полетели дымящиеся щепки снесенного огненным ударом косяка, штукатурка с потолка и обрывки горящих обоев. Волна жара прошла выше, лопнуло оконное стекло, заклубился вонючий дым.
Спасли обереги. Иначе – хана.
Распластавшись на площадке между этажами, я спихнул с себя Ивана и выдернул из пистолетной сумочки «таурус». В дыму наверху мелькнула смазанная фигура, я пальнул в нее, не целясь, два раза подряд. Зажигательная картечь не зацепила стрелка, но тот запаниковал и отскочил от лестницы, новый выстрел из чаромета прошел много выше.
Побелку смело со стены, разлетелось раскаленное кирпичное крошево, потекли струи жидкого алхимического огня. Казалось, в их жаре скручивалось и сгорало само пространство.
Иван поднялся на колени, я выстрелил в дым еще раз, тогда Грачев дернул меня к себе:
– Валим!
И сразу заскакал по ступенькам шар из закаленного алхимического стекла с ярко-оранжевым переливающимся содержимым.
Алхимическая ручная бомба!
Не сговариваясь, мы с Ваней ринулись вниз. В один миг слетели на первый этаж, юркнули под лестницу, и тотчас басовито хлопнул взрыв. Длинный язык пламени вырвался в коридор, хлестанул по стенам, сорвал с кирпича штукатурку, не нашел пищи и опал, но под потолком все же что-то начало чадить, а на втором этаже и вовсе разгорался самый настоящий пожар. Тяжелый дым алхимических реагентов стелился вниз по лестнице.
На первом этаже сквозного прохода не было, мы сунулись в боковой коридор и сразу уперлись в запертую железную дверь с крохотным смотровым окошком. За ним виднелся приемный проход и выход на улицу, но – не взломать.
– Черный ход! – закашлялся от дыма Иван.
Все терялось в сером мареве, задымленный воздух рвал легкие наждаком. Прикрывая лица, мы вернулись к объятой пламенем лестнице и побежали в другую сторону. Наугад свернули в какой-то проход и очутились в тупике с кладовкой и туалетом. Окно в коридоре было заложено кирпичом, в уборной – забрано мощной решеткой.
Такую только машиной выдергивать!
– «Щелчком» не выбить! – определил на глаз Иван.
– Дерьмо! – выругался я.
Вновь возвращаемся, дым, темный переход, тамбур с железной дверью.
Дверью приоткрытой!
Я пинком распахнул ее, шагнул наружу и немедленно отпрянул назад. Дверное полотно прошила длинная очередь, полетели щепки, в двухмиллиметровом железном листе остались зиять неровные дыры с рваными краями. И сразу долбанули из чаромета!
Дверь сорвало с петель и смятым железным комком отшвырнуло в сторону.
– Не суйся! – предупредил я Ивана.
До черного хода огонь еще не добрался, дым стелился под ногами и черными клубами уносился на улицу сквозняком. Какое-то время у нас в запасе точно есть. Если только не подойдут и не забросают зажигательными гранатами. От них никакая колдовская защита не поможет!
Я откинул барабан револьвера и ссыпал в сумочку все патроны, стреляные и целые. Взамен зарядил пулевые сорок пятого калибра. Не хватало еще зацепить картечью случайных прохожих…
Понемногу в спину начало веять жаром; я подступил к выходу и предупредил помощника:
– Не лезь! – а сам на миг ступил в дверной проем и сразу отшатнулся обратно.
Выстрелов не прозвучало, обстрелявшие меня парни – один с чарометом, другой с жезлом «свинцовых ос» – скрылись из виду.
Тогда я перехватил «таурус» двумя руками, шагнул на крыльцо, пригнулся и спрыгнул на газон.
Никого, только разбегались по окрестным дворам перепуганные пальбой пациенты и китайцы из персонала.
– Ваня! – позвал я и рванул к странно осевшей на один бок «буханке».
Над головой лопнуло стекло, но просто от жара, по нас никто не стрелял. И сразу раздался мощный хлопок; из прыснувших осколками окон на улицу выбросило клубы белой пыли. Гул пламени немедленно умолк.
Я добежал до второго входа в клинику, взял на прицел дверной проем, заглянул внутрь и поспешил к углу дома. От идеи убраться отсюда до прибытия дружинников пришлось отказаться – колеса «буханки» с правой стороны оказались прострелены; резину покрышек измочили длинной очередью.
Иван полез в кабину за «вепрем», а я сунулся за дом и немедленно бросился обратно. Сверкнула вспышка, магический удар снес кирпичи с угла здания и разметал оранжевое крошево по всему двору.
Уповая на колдовские браслеты, я вновь выступил из-за угла и сразу выстрелил, но впустую: стрелок уже скрылся из виду.
Тотчас рыкнул автомобильный двигатель, мы с Иваном ринулись в обход здания и успели заметить, как от клиники отъезжает белый фургон. Грачев вскинул дробовик и выстрелил; стеклянным крошевом осыпалось боковое окно. Иван повел стволом, но сначала автомобиль поравнялся с компанией подростков у компьютерного клуба, а потом под визг покрышек скрылся в арке.
– Черт! – выругался Иван. – Метил в двигатель!
Я забрал у него дробовик и толкнул в плечо.
– Вали!
– Чего?
– Не было тебя здесь! Вали! Пусть девчонки алиби обеспечат!
– А вы?
– Два раза не арестуют. И позвони Беленькому, пусть эвакуатор пришлет.
Иван миг поколебался, потом кивнул и поспешил прочь.
Теперь хоть не придется версии согласовывать…
Зеваки начали собираться, как только смолкли звуки стрельбы. Русские и китайцы вперемешку окружили здание клиники, к «буханке» они не приближались. Потом подъехали пожарные. Белый порошок давно погасил пожар, поэтому огнеборцы просто прошлись по зданию, выискивая возможные очаги повторного возгорания. Не нашли и уехали, только один остался составлять акт.
Тогда уже подъехали из местного участка дружинники. Незнакомый упитанный китаец и врач-травматолог подвели их ко мне, но я тратить время на объяснения с сержантом не стал, продемонстрировал служебное удостоверение и велел сообщить в Центральное отделение дознавателю Могилевскому.
На дружинника мои корочки особого впечатления не произвели, он насупился и потребовал:
– Оружие разрядите!
Я отомкнул от «вепря» магазин, передернул рукоять затвора и сделал контрольный спуск. Отложил дробовик, взял с колен патрон и загнал в магазин.
– Смотри тут! – приказал тогда сержант рядовому и отошел к машине связаться с Центральным отделением. Третий дружинник так все это время и прикрывал их с автоматом в руках. Только раз отвлекся шугануть обступивших УАЗ китайцев.
Знакомый с заведенными в Форте порядками русский персонал клиники надоедать стражам порядка посчитал неразумным, но и в здание возвращаться не спешил. Доверия к службе пожарной охраны у людей было ничуть не больше.
«Газель» следственной группы Могилевского прикатила минут через двадцать. Дознаватель перекинулся парой слов с дружинниками и свидетелями, затем подошел ко мне и посмотрел на часы.
– Решили оторваться напоследок, Вячеслав Владимирович? – усмехнулся он и огляделся по сторонам. – А где второй?
– Какой второй? – разыграл я удивление.
– Двое вас было! – немедленно влез в разговор травматолог.
– Доктор, вы дыму надышались? – хмыкнул я. – Или пили с утра, что в глазах двоиться начало?
Могилевский взглянул на меня с нескрываемым неодобрением.
– Не стоит так разговаривать с единственным свидетелем, готовым подтвердить, что не вы первым открыли стрельбу, – заявил дознаватель и подозвал подчиненного. – Варламов! Оформляй изъятие оружия!
– Это зачем еще?
– На экспертизу.
Я с обреченным вздохом достал «таурус», откинул барабан и один за другим вынул все патроны.
– Только расписку дайте.
– Да уж не сомневайтесь! – фыркнул Варламов, устроил папку на колене и принялся переписывать серийный номер «вепря».
Подъехал еще один служебный автомобиль, Могилевский велел дружинникам отвезти меня в Центральное отделение, а сам остался выслушать доклад криминалистов.
– Тебе крупно повезло, что обошлось без жертв, – заявил дознаватель на прощанье, захлопнул дверцу УАЗа и постучал по крыше. – Езжайте!
На входе в Центральное отделение пришлось проходить через рамку, и магический сканер верещал как оглашенный, пока я не избавился от всех амулетов. Пришлось сдать даже «Чешую дракона». Ну и «дерринджер» с ножами, разумеется. Ладно хоть шнурки с ремнем оставили.
Впрочем, если все пойдет по плану, скоро отберут и то, и другое.
В помещении для допросов окон не оказалось, да и вообще смотреть было не на что. Неудобный стул, пустой стол, пара стульев с другой стороны. Голые стены, камера под потолком и четыре светильника по углам. Все.
Я выложил перед собой «Омегу» и принялся следить за размеренным бегом секундной стрелки. Круг, круг, еще один. Потом распахнулась дверь, и вошел Могилевский.
– Вы как магнит для неприятностей, Вячеслав Владимирович, – проворчал он, кинул на стол папку, а потом достал из кармана пиджака стеклянную пепельницу и выставил рядом. – Спалить медицинскую клинику прямо перед допросом – кому скажи, не поверят!
Дознаватель грузно опустился на стул, выудил из пачки сигарету, закурил.
– Ничего не хотите мне рассказать? – спросил он после этого.
– Вы больше меня знаете.
– Дайте угадаю, – рассмеялся Могилевский. – Вы приехали на иглоукалывание, чтобы нефритовый жезл стоял, но заблудились и попали в травматологию, а там на вас совершенно без всякой на то причины напали неизвестные злоумышленники. И разумеется – вы были один!
– С нефритовым жезлом порядок, а так все верно.
– Что вы там делали и кто это был?
– Искал тех, кто там был. А кто – этого не подскажу. Не знаю.
Могилевский зло вдавил сигарету в стеклянное дно пепельницы и потребовал:
– С самого начала!
Я рассказал о повторном нападении и перестрелке, ранении одного из нападавших и желании отыскать его и во всем разобраться. Столкновения в клинике приукрашивать не стал, только умолчал о Грачеве.
– Хреново стреляете, Вячеслав Владимирович, – поморщился дознаватель. – Даже ногу отстрелить не смогли!
– Пришили, что ли?
– Пришили.
– А кровь? По крови нельзя отыскать?
– Выгорело там все! А стрелявшие среднего роста и неброской наружности, всех примет, что черненькие, а таких половина Форта. Фургон то ли пыльный белый, то ли серый. То ли китайский, то ли корейский. И не факт, что на учет поставлен. Бардак везде. – Могилевский вытащил из папки пару листов писчей бумаги и ручку, передвинул мне. – Пишите о взломе, попытке убить и похитить. Обо всем пишите.
– С чего бы такое рвение? – удивился я.
– А сами как думаете? – прищурился дружинник.
– Думаете, это братья были? – предположил я.
– Арсенал для них типичный.
– Арсенал типичный, поведение нетипичное.
– Среди братьев тоже отморозков хватает!
– Не стали бы они в помещении «плевком дракона» стрелять. Там от пятнадцати метров рекомендуемая дистанция. На инструктаже такие вещи намертво вбиваются.
– Если это были не братья, значит, есть канал поставки в Форт несертифицированных чарометов. И я хочу его найти.
Я кивнул. Способное работать по площадям оружие, как и алхимические гранаты, для продажи в Форте не предназначалось. Провезти их могли только контрабандой… либо утечка произошла из арсенала Пентагона.
Можно обернуть это в свою пользу?
Наверняка. Но как?
Без всякой спешки и очень подробно, избегая упоминания лишь отдельных моментов, я начал давать письменные показания и почти уже закончил, когда вновь распахнулась дверь и к нам присоединился Петр Наумов.
– Начали без меня? – нахмурился он, заметив исписанные листы.
– Вовсе нет, – ответил Могилевский, закуривая очередную сигарету. – Господин Хмелев проходит у нас еще по одному делу свидетелем. Если у вас есть вопросы, приступайте!
– Пока мы не начали, – выставил я перед собой руку, – выражаю готовность на допрос под гипнозом или с использованием «сыворотки правды».
Представитель Братства покачал головой.
– Всегда есть возможность поставить ментальную блокировку или даже стереть память о содеянном. Стопроцентный результат гарантирует только некропсия головного мозга. Готовы пойти на это?
– Нет.
– Тогда прибегнем к старому доброму сбору вещественных доказательств. – Брат Петр отщелкнул замки небольшого металлического чемоданчика и выложил на стол найденный у меня при обыске пакет. – Вам известно, что это?
Демонстрировать свою осведомленность я не стал и ответил односложно:
– Пакет.
– А его содержимое?
Петр Наумов растянул края пакета так, чтобы через залепленный полосой скотча разрез стали видны вплавленные в янтарь медные диски с ножками, как у микросхем. Я в ответ покачал головой.
– Первый раз вижу.
– Как же пакет оказался в вашей комнате?
– Подкинули.
Брат Петр указал на камеру.
– Запись ведется?
– Ведется, – подтвердил Могилевский.
– Отлично! – улыбнулся Наумов и выложил из чемоданчика на стол прозрачный пластиковый пакет, внутри которого оказалась точно такая же деталь, как и в большом пакете. – Узнаете?
– Первый раз вижу.
– Этот конверт был изъят из ящика стола убитого брата Михаила. Вы последний, кто видел его живым. Вы подозреваемый! В конверте находится похищенный у Братства артефакт. Большая часть похищенного обнаружена при обыске в вашем доме. Совпадение? Вовсе нет!
Я смотрел на пластиковый конверт, смотрел и никак не мог сообразить, чем меня смущает его содержимое. Но что-то было не так, какое-то воспоминание крутилось на самой грани сознания, и его никак не удавалось ухватить.
– Сами вы не совершали кражи и не участвовали в убийстве брата Михаила. Если получится вернуть похищенное, Братство не станет настаивать на вашем преследовании, – пообещал Наумов.
– Я не делал того и не делал этого. В чем вообще меня обвиняют?
Брат Петр машинально пригладил седые волосы и весьма обтекаемо ответил:
– В соучастии. Вы выступали посредником в краже особо крупного размера. Но мы готовы закрыть на это глаза.
– Простите, посредником между кем и кем? Брат Михаил и брат Иннокентий прекрасно знали друг друга без меня.
– Мы можем размотать цепочку до конца. Вы действительно хотите этого?
Прозвучало это заявление как угроза, да неприкрытой угрозой оно и являлось.
Я только вдохнул.
– Предложение действует лишь до задержания брата Иннокентия, – предупредил Наумов.
– А с чего вы вообще решили, что он сбежал? – усмехнулся я. – Быть может, давно лежит в каком-нибудь подвале с дырой в голове?
Могилевский немедленно насторожился.
– Это признание?
– Ни в коем разе.
Петр Наумов поджал губы, убрал в чемоданчик пакет и уже потянулся за конвертом, но я прижал его край к столешнице.
– Юрий Васильевич, – обратился я к дознавателю, – а не разводят ли меня, случаем? Именно этот конверт изъяли с места преступления? И в нем был именно этот артефакт?
Могилевский взглянул на конверт и подтвердил:
– Именно этот. Осмотр помещения производился совместно с представителями Братства, но все вещественные доказательства были помещены в хранилище улик Дружины.
Я отпустил конверт и улыбнулся.
– Ясно. Брат Петр, я подумаю о вашем предложении.
Наумов закрыл чемоданчик и спросил:
– Как я могу получить стенограмму допроса?
– С вами свяжется мой помощник, – ответил Могилевский. – Завтра или послезавтра.
– А брат Вячеслав? Вы арестуете его?
– Постановление об аресте господина Хмелева находится на подписи у заместителя Воеводы.
Наумов глянул на меня свысока.
– Подумайте о моем предложении, брат Вячеслав. Хорошенько подумайте.
Стоило лишь за представителем Братства закрыться двери, Могилевский встал и навис над столом.
– А чему это вы так развеселились, Вячеслав Владимирович? – прямо спросил он.
Я только руками развел.
– Нет, серьезно, – пристал с расспросами дознаватель. – Поделитесь.
– Элементарно, Ватсон! – не удержался я от панибратства. – Мои люди убивают старика и оставляют на месте преступления такую улику? Сами-то в это верите?
Но это была лишь отговорка. Просто я вспомнил. Вспомнил, как дядя Миша подцепил пинцетом и убрал в этот пластиковый конверт совсем другой артефакт. Маленькую черную микросхему с серебристыми ножками, как показалось мне со стороны. И ее переполняла магия, посмотрел – и будто песком в глаза сыпануло.
О чем это говорило? Я был уверен, что знаю ответ, но делиться догадками ни с кем не собирался. Этот секрет стоил слишком дорого. Ради такого можно и в камере посидеть.
Могилевский закурил, глянул на меня через сигаретный дым и спросил:
– Что украли у Братства, как думаете?
– Было бы странно, если бы я знал.
– Давайте так – вы делитесь со мной догадками, а я изменяю меру пресечения на домашний арест.
– Все это похоже на какую-то разводку, – процитировал я строчку из песни группы «Ленинград».
– Почему же?
– Вы сказали, что постановление об аресте уже на подписи.
– Совру – много не возьму. Да и что вы теряете на самом деле?
Я пожал плечами.
– Домашний арест?
– Домашний арест.
– Могу предположить, что украли у Братства блокираторы действия чарометов. Не только сертифицированных, вообще всех. В этом-то все и дело.
– Сколько блокираторов ушло на сторону?
– Полсотни.
Могилевский хмыкнул.
– Сорок три вернулись обратно, а у них подгорает, будто задницу скипидаром намазали. Нескладуха.
– Возможно, это лишь официальная версия и украли что-то еще, – пожал я плечами и напомнил: – Так что с домашним арестом?
– Ждите ответа, – фыркнул Могилевский и покинул комнату.
Ждать пришлось никак не меньше получаса. А потом дознаватель вернулся с какими-то документами в руках и первым делом уточнил, готовы ли показания.
Чувствуя неприятную неуверенность, я передвинул стопку исписанных листов на другой край стола. Могилевский наскоро просмотрел их и наставил на меня указательный палец.
– Продолжаете утверждать, будто действовали в одиночку? – прищурился он. – У нас есть свидетели!
Я поморщился.
– Ближе к делу.
Дознаватель усмехнулся.
– На имя Воеводы поступило обращение от коллектива Госпиталя, пациентом которого вы являетесь. Пишут, вы совсем плохи. Просто на ладан дышите. Просят не запирать в камеру и позволить проходить лечение. Врут ведь, да?
– У вас есть собственные специалисты, пусть проведут обследование.
– Не врут? – удивился Могилевский. – Сочувствую. То-то вы себя совсем не бережете.
– Так что с мерой пересечения?
– Учитывая обращение, готовность сотрудничать со следствием, отсутствие доказательств в причастности к убийству и отказ Братства провести оценку похищенного имущества, принято решение поместить вас под домашний арест. Подпишите.
Я подписал, и дознаватель указал на дверь. Мы вышли в коридор, и Могилевский придержал меня у лестницы.
– Два момента.
– Слушаю.
– Вы с соседом в списке Линева, я говорил? Поэтому и не закрыли. Но закроют, если появятся улики или пойдет на сотрудничество Братство. Это вам ясно?
– Что второе?
Могилевский помахал у меня перед лицом обращением из Госпиталя.
– Если я узнаю, что вы спите с кем-то из подписантов, пеняйте на себя. Отправитесь в изолятор.
– Белены объелись? – опешил я. – Вам-то какая разница, с кем я сплю?
– Мне какая разница? Я ходатайствую о домашнем аресте на основании медицинского заключения, подписанного в том числе вашей сожительницей, – это нормально вообще? Да это курам на смех! – выдал Могилевский и ухмыльнулся. – Ну и чтоб жизнь медом не казалась. Мотив к сотрудничеству со следствием будет.
– Да ладно вам…
– Я предупредил, – ответил дознаватель уже на полном серьезе. – Узнаю – закрою.
Я мрачно глянул на дружинника, но в бутылку не полез и вместо этого посоветовал:
– Проверьте финансы гравировщика. Его и родственников.
Могилевский уточнил:
– Искать что-то конкретное?
– Нет, просто предположение.
Дядя Миша не был случайной жертвой – я уже нисколько не сомневался в этом, но не располагал доказательствами, а следователь мог мою догадку подтвердить. Это бы все упростило.
– Шагайте на выход, Вячеслав Владимирович! – указал на лестницу дознаватель. – Варламов домой отвезет.
Из отделения повезли на все том же уазике, только теперь рядом с водителем сидел незнакомый гимназист с бритым затылком и в скрипучей кожанке. Мы с Варламовым тряслись на заднем сиденье.
Подъехали к бару, под удивленными взглядами посетителей прошли внутрь, и Ваня за стойкой сразу встрепенулся:
– Обошлось? – Но он сразу заметил дружинников за моей спиной и напрягся: – Или нет?
Я подошел к помощнику и негромко произнес:
– Домашний арест. Приехали оружие изымать.
Грачев с облегчением перевел дух.
– За вами числится гладкоствольное охотничье ружье и нарезной карабин сорок пятого калибра, – заглянув в бумаги, объявил Варламов. – Где они?
– Вань, сходи за двустволкой в подвал, – попросил я. – Карабин наверху. Принести? Или вместе поднимемся?
Дружинник многозначительно глянул на пивные краны.
– Можете сами. Жарко тут у вас.
Я намек понял и накачал бокал пива. Предложил и с интересом озиравшемуся по сторонам колдуну, но тот отрицательно покачал головой.
Тогда я поднялся на второй этаж, вытащил из шкафа карабин, разрядил его и вернулся в бар. Варламов уже переписывал в акт серийный номер двустволки.
– Проверьте пока, – пододвинул он ко мне с изъятыми на проходной Центрального отделения вещами.
Я раскрыл бумажный пакет – все оказалось на месте. Разумеется, кроме «дерринджера».
– Давайте тогда приступим, – подступил ко мне гимназист в кожаной куртке, оглянулся на посетителей и добавил: – Лучше наедине.
– А что такое? – забеспокоился я.
Варламов хохотнул.
– Браслет наденут. А как хотели? Из дома ни ногой!
Я выматерился и пошел к лестнице.
– Идемте! – позвал за собой колдуна, спускаясь в подвал.
– Поднимите штанину, – попросил там гимназист и нацепил на лодыжку стальной браслет со вставками из окаменелого дерева. Замка никакого не было, он просто стал единым целым и обжег кожу холодом.
Я поежился, колдун заметил мою гримасу и предупредил:
– Сейчас пройдет.
– А на обследования в Госпиталь как ездить?
– Только со мной. В Госпитале буду браслет снимать.
– Звонить как-то надо?
– Нет, мне график пришлют. Сейчас еще территорию отметим. – Гимназист достал из кармана куртки полупрозрачный шар цветного кварца, стиснул его в руке и огляделся по сторонам. – Даже не знаю, какой радиус выставлять…
– У меня задний двор еще! – предупредил я.
– Тогда периметр придется вводить.
Задний двор молодой колдун обошел вдоль забора, а вот оружейный магазин Гордеева включать в открытую для посещения территорию отказался наотрез. Я отыгрался с придомовой землей, оформленной в собственность одновременно с покупкой дома. Так, по крайней мере, мог обслуживать посетителей за уличными столиками.
Камень в руке гимназиста мягко светился и пульсировал, пульсация передавалась в браслет, и тот едва ощутимо сдавливал кожу. Но прокушенное вампиром плечо не беспокоило, его не холодило и не морозило. Заклинание колдуна просто отслеживало местонахождение браслета, не касаясь напрямую меня.
Когда служебный УАЗ выехал с парковки и укатил прочь, я вернулся за стойку, накачал половину бокала пива, выпил и сразу накачал еще.
– Пронесло, что ли? – спросил Иван.
– Ты вообще в шоколаде, – усмехнулся я. – У меня теперь одно развлечение – посетителей обслуживать.
– Да ладно вам!
В этот момент из кухни выглянула Юля.
– Дядя Слава, а зачем Рома приезжал?
– Рома – колдун, что ли?
– Мы с ним учились вместе, – подтвердила гимназистка.
Я задрал штанину, демонстрируя браслет, и спросил:
– Снимете по дружбе?
– А зачем вам? Вы куда собрались, дядя Слава? – полюбопытствовала присоединившаяся к нам Вика.
– Пока никуда. А так – на свидание к Ире бегать.
– Мы подумаем, – на полном серьезе пообещала рыжая гимназистка.
– Только как расплачиваться будете? – добавила Вика и подмигнула.
Шутит она или нет, я не понял, допил пиво и поднялся к себе.
Надо было позвонить Ирине и сообщить хорошую и плохую новости: в изолятор меня не закрыли, но и приходить ей сюда нельзя. В чем я не сомневался – так это в том, что насчет изменения меры пресечения Могилевский нисколько не шутил. С него станется наружное наблюдение установить…
Клондайк
24 июня, пятница
«Подкова» из значений интенсивности поля начала выстраиваться в середине дня. Правда, во время одного из подъемов на правый берег какая-то темная тварь, прыгавшая с дерева на дерево, вроде бы попыталась атаковать нас, но три выстрела зажигательной картечью из уже обязательного «ремингтона» ее спугнули, и она так же по стволам унеслась в чащу, проскочив, как мне показалось, прямо сквозь заросли ежовника, которые при этом даже не колыхнулись. Что это было, мы так и не поняли.
После трех переходов на оба берега мы с Петровичем посмотрели в карту с пометками и синхронно кивнули:
– Подкова.
А Смирнов еще и добавил победно:
– И что я говорил?
– А говорил ты, Петрович, то, что карту эту надо теперь так прятать, что я даже не знаю. Если ты все же прав, конечно. Куда двигаем?
– Чуть дальше, там покажу место.
Лодки вышли на середину реки и набрали скорость. Вокруг все те же не очень высокие, но обрывистые берега, странная тайга, справа почти синяя, а слева совсем зеленая, небо с редкими белесыми облаками высоко-высоко, привычный ветерок с севера. Жужжат моторы, плещется мелкая волна в поднятый плоский нос джонки. Плечо уже не устает, привык к румпелю. Чуть бензином пахнет, пролили при заправке.
И почти сразу навстречу попалась длинная кержацкая лодка с тремя мужиками на борту, но мужики никакой агрессии не проявили, равно как и морды у них не перекосило. Похоже, что Симон с Тихоном все же весточку донесли до своих, нас уже опознают и за опасность не считают.
Шли недолго, минут десять, не больше, до того как Смирнов показал вперед:
– Вон туда давай, на террасу. Ручей видишь? Вот у него камешки, перекат, не влети в них, к слову. Там и встанем лагерем.
– Берег правый, – без всякого воодушевления констатировал я факт.
– Правый. Но ручей там и перекат там. Если тут что есть, то начинать искать надо оттуда, самое место.
– Да я в курсе. Золото тяжелое, под перекатом яма, нести его и рекой, и ручьем может, в той точке самая ловушка. Но если тут есть жила, то где она находится?
– А на правом, – с оттенком ехидства ответил Смирнов. – Вон в том направлении, ты по «подкове» сам смотри.
Да, получается, что на правом, плохом берегу. Впрочем, это уже не наши покуда проблемы, пусть в Форте голова болит, как с этим разбираться. Найдут жилу и крепость построят или еще что.
– Может, лагерем все же на левом встанем? А мыть кататься будем? Стремно, Петрович, худое там место, и обзор никакой снизу. Прыгнет какая-то дрянь с обрыва и башку откусит.
Там еще и лес почти к самому краю подходит, то есть наблюдателя выставить даже опасно, он и будет первой приманкой для того, что по лесу шляется.
– Тут делай как знаешь, ты начальник экспедиции, – ловко сложил он с себя ответственность.
– Значит, здесь встанем, покуда светло, а к вечеру уйдем назад, на тот поворот, – я показал большим пальцем себе через плечо. – Там на берег влезть можно и лес не вплотную.
– Ты сам решай.
Вот я и решил. «Как пожелаем, так и сделаем» – вроде бы так у классиков. Но это потом, а пока сюда, куда Смирнов ведет.
А вообще, народ воодушевился так – смотрю, даже на нас «золотая лихорадка» действует. Вроде и не собираемся сами добывать ничего, но само слово «золото» волшебное, наверное, как «пиастры» или что еще.
– Бродни куда паковали? – засуетился Петрович, едва мы пришвартовались.
– Здесь были. – Мила подтащила один из тюков и открыла. – Да, здесь, доставайте.
– Мил, ты пока тут за глаза и уши. Платон!
– Чего? – откликнулся кондуктор со второй лодки.
– Петровичу пока помоги. Дим, Саня, давайте со мной наверх, сигналки поставим, хоть так прикроемся.
– Себе возьмите. – Саня, пока не надел рюкзак, вытащил из него два вроде обычных фонарика в корпусах из нержавейки. – Испытаем заодно.
Я принял увесистый, хоть и небольшой фонарик, воткнул в подсумок. Саня прикупил в магазинчике у Пентагона крошечные источники света из алхимического стекла, запитал от магических батарей. С его слов выходит, что свет этот солнечный, его собирают с помощью параболических зеркал и как-то аккумулируют в кристалле, который стоит за зеркалом самого фонаря. Самым трудным оказалось найти под это дело фонари со стальным корпусом: алюминий тут не слишком хорошо работает. И мне в позапрошлый визит на Аляску пришлось за компьютером просидеть немало, покуда я не нашел вот эти самые «ультрафайры». А в эту поездку я их забрал, а дальше по Саниной матрице гравировал рунами. Ладно, посмотрим, как сработает.
Вскарабкались наверх, огляделись. Место и вправду того… хуже некуда. Буреломное, ежовника до черта, на стволах деревьев серый мох нехорошего вида, и подлеска хватает, из-за чего обзор никудышный.
– М-да, – сразу прокомментировал Саня. – Я бы еще пару ловушек поставил на всякий случай.
– Вот и ставь, как закончу. – Я потащил из мародерки сумку с сигналками.
Теперь еще надо линию такую найти, чтобы колышки в прямой видимости друг от друга были, а это тут совсем непросто. Если только на самом обрыве все ставить, но пользы никакой не будет – даже если сработает от какой-нибудь твари, то через секунду она нам на головы сиганет.
Достал «ауровизор» компактный, тот, что сделал из вортексовского монокуляра, огляделся. Прямой угрозы не видно вроде, правда, вон там, левей, на самой границе видимости, темное пятно… кажется. Но неподвижное. Я откинул приклад «рема», который прихватил сейчас вместо винтовки, и осторожно пошел вперед, внимательно глядя и под ноги, и по сторонам. И почти сразу уперся взглядом в какой-то странный низкорослый кустарник, разросшийся на несколько метров в разные стороны, местами проросший через волчий скелет.
Не помню такого, даже с картинок, а всякими пособиями по блужданию в северном лесу Диего снабдил меня в избытке. Ветки толстые, кривые, с шипами, на них бледно-голубые ягоды, крошечные совсем. Подошел ближе, присел, разглядывая. Вдруг показалось, что пара ближних ко мне веток шевельнулась. Интересно… Чуть ближе поднес руку – и точно, зашевелились, причем не ко мне тянется, а как-то… ну его на хрен, короче, на себе испытывать. Просто обойдем. Стопроцентная гарантия того, что дрянь какая-то, причем опасная дрянь.
– Сань, сфотографируй аккуратненько, это новое что-то.
И куда тут эти колышки втыкать? Ни одной прямой линии на уровне земли. Выше попробовать? Можно. В этот пень, дальше вон в ту корягу…
В пень воткнул легко, а от коряги отскочил, увидев, как под ней что-то зашевелилось. Блестящий черный чешуйчатый бок с синеватым отливом. Змея, причем крупная, и при этом явно что-то с Севера. Пальнул в нее зажигательной картечью – сработало. Задергалась, затем загорелась и почти до пепла сгорела за минуту. Точно нечисть, на огонь только она так реагирует.
– Сань, да что тут за место вообще такое, а? – досылая следующий патрон, выдохнул я.
– А знаешь… тут вот что может быть. – Саня как раз смотрел в чарофон, подключенный к прибору замера поля. – Здесь что-то вроде эпицентра «подковы», верно? Поле интенсивней по краю, но центр примерно здесь. И вся эта хрень инстинктивно сюда и лезет или тут и разводится. Других теорий нет.
– Может быть, и так. Ладно, надо до конца довтыкать это все, – показал я оставшиеся колышки, – и на берег валить.
На берегу Петрович уже к делу приступил. Надев бродни, а если точнее, то непромокаемый полукомбез до подмышек, он уже влез в воду за камнями переката, набирая оттуда грунт черпаком на длинной ручке и вываливая в пластиковый таз. Платон уже один такой таз вынес на берег и стоял рядом в воде со вторым наготове.
– И как там наверху? – Мила сидела в лодке, положив свой карабин на колени.
– Тихий ужас, иначе не скажешь. Двое моют, остальные посменно сторожат, иначе никак.
– Я сейчас «призрачное око» запущу, – сказал Саня, забираясь в свою сумку. – Огляжу окрестности. А так – да, Мил, Коля прав, что-то тут совсем место поганое.
– Дим, ты их тут прикрывай пока, а я к Петровичу пойду, мыть помогу.
Скинул подвесную и сапоги, перевесив кобуру с револьвером просто на себя, влез в бродни, подогнал помочи. Теперь можно и в воду лезть. Шурша галькой под ногами, пошел к перекату.
У нас четыре лотка, Смирнов успел сделать, но лучше пока вдвоем, остальных еще учить нужно. Работа несложная совсем, но навыка требует. Петрович, увидев меня, крикнул, стараясь перешуметь ручей:
– По порядку расставляйте, я с разных мест пока пробы беру. Мыть только из тазов пока, понятно? А ты даже вот что сделать можешь… – Он чуть задумался. – Вон тот намыв под водой видишь? – Он показал пальцем на небольшую отмель в ручье, состоящую из мелкого каменного крошева. – Там помой попробуй.
Ну да, туда все несет, там тоже надо пытаться. Подхватил лоток с берега и полез в воду сам. Холодная вода обхватила ноги, прижала комбинезон к телу. Присел, зачерпнул грунта в жестяное корытце с ребрами, в очередной раз подумал о том, что не привез промприбор, дурак, а с ним насколько проще было бы. Мы это место сплошняком за час бы обследовали без всяких проблем.
Так, вон на тот валунок можно сесть вполне, он даже плоский сверху. И мыть без суеты.
Опустил лоток в воду, так чтобы под самой поверхностью был, встряхнул несколько раз, чтобы крупная галька наверху осталась, а мелочь опустилась. Тут вода прозрачная, что очень хорошо, правда, холодная, ручей из родников питается, похоже, а это уже хуже, руки сразу мерзнуть начали. Теперь по кругу, чуть подчерпывая воды, как бы размазывая содержимое. И крупную гальку выбросить всю, осмотрев предварительно. Если тут что-то есть, то в ней и прожилки могут случиться.
Нет, прожилок нет, я каждый камешек в пальцах покрутил и промыл. Осталось крошево каменное разной степени крупности и темный песок. И теперь погнали мыть из стороны в сторону, чуть подбрасывая. Мелочь подскакивает и задерживается на ребрах, подбросишь вновь – и смещается еще ближе к краю, а потом и вовсе вываливается, остается только самая тяжелая порода, а она нам и нужна.
Теперь подержим, пусть все осядет, затем опять повторим, и вновь подержим. Работа небыстрая, может, даже и пустая, если мы со своими теориями промахнулись, но надеюсь, что нет. В Туманном, по слухам тихим, все же уголь нашелся, где мы указали. Много угля, даже не близко к поверхности, а просто горой, только холм срезай.
Крутим, подкидываем и ждем, аккуратно, без суеты. Скоро в лотке один шлих останется – и вот тут-то и наступит момент истины.
Что-то изменилось. Звук ручья… звук на месте, а вот прибавилось что-то к нему.
Я повернул голову влево и увидел темную массу, приближающуюся слева, прямо по руслу. Лоток полетел под ноги, прямо в воду, а я вскочил и, поднимая брызги, дернул к берегу, на ходу вытаскивая из кобуры «ругер».
Набегавшая тварь, которую даже рассмотреть не получалось, только красные святящиеся глаза и заметил, по камням перемахнула на мой берег, но там буксанула, пытаясь резко изменить направление, окуталась облачком тьмы, размывшись силуэтом, и ровно в этот момент я выстрелил в первый раз. Рукоятка от тяжкой отдачи ударила в ладони, тяжелая «пустышка» выгрызла из существа здоровенный кусок плоти, заставив тварь взвыть, но не остановила. Тварь напружинилась для прыжка, поймала вторую пулю, вновь дернулась судорожно – но все равно прыгнула, заставив меня просто шарахнуться в воду.
Темная туша пронеслась надо мной, с плеском и брызгами свалилась в ручей, вроде бы даже, как мне показалось, задымилась, и я выстрелил опять и опять не промахнулся, своими глазами увидев, как в открывшейся каверне обнажилась черная плоть, затем еще, просто оторвав заднюю ногу существа.
Тварь плюхнулась в воду, ее как током пробило, конвульсии сменились дрожью, и от нее действительно поднимался едва заметный черный дымок. Я поднялся на ноги, прицелился аккуратно и выстрелил нечисти, а это точно нечисть, в башку.
Все.
И тут же, на автомате, перезарядил револьвер из скорозарядника, высыпав гильзы и единственный неизрасходованный патрон под ноги. Потом подберу.
Затем посмотрел на лежащий в воде лоток.
– Твою мать, все сначала теперь! – объявил я черной туше, а потом почувствовал, как начал накатывать не успевший включиться вовремя страх. И повернулся к подбежавшим.
– Это что было? – спросила Мила. – Ты сам цел? Цел? Ну ответь!
Вид у нее бледный, но руки не дрожат, даже карабин прикладом у плеча, готова воевать. Я даже больше ею залюбовался.
– Цел я, цел, все нормально со мной.
Насчет «нормально» преувеличение, но не правду же говорить о том, что чуть в штаны не навалил.
– А что это? – Дмитрий подошел ближе к туше, зайдя в воду до середины голенищ.
– Дай глянуть, я и не рассмотрел толком…
Тварь черная, даже оскаленные зубы черные, похожа на какую-то уродливую собаку, наверное, но конечности мощные, с жутковатыми когтями. Видел я что-то такое в брошюрках? Вроде бы да…
– Цербер, – объявил я уверенно. – Цербер это, даже в пособии для Патруля он есть, просто встречается не очень часто. Давай вытянем на берег и сфотографируем.
– На фига? – удивилась Мила.
– А на стенку в магазине повесим. И подпишем, что тварь расстреляна «пустышками» калибра четыре сорок пять с высокой эффективностью. Жаль, башку нельзя сохранить и тоже на стену… а, в любом случае башка порченая. – Одна пуля снесла всю левую сторону, вскрыв даже череп. Странно, что тварь после этого попадания еще прыгнуть сумела. А вот проточной воды они точно не любят, с гарантией, это я заметил.
– Я тут с тобой постою, – заключила Мила, перехватив свой карабин поудобней. – Присмотрю за тобой.
– Да я не против. Смотри вдоль ручья, «ред-дот» не выключай, и как что увидишь – долби в это на весь магазин. А мне теперь заново мыть все.
Я впустую обошел всю отмель, промывая лоток за лотком, пока не добрался до мелкой, по середину голени, протоки между ней и берегом. Зачерпнул еще один, вернулся на облюбованный валун и даже не домыл до конца, до чистого шлиха, когда увидел в темной массе нечто блестящее. Выхватил пальцами, промыл в воде, уронил себе на ладонь.
– Любимая…
– Что? – Мила обернулась.
– А вот что! – встал я и протянул ей самородок. – Держи. Самый первый. Пусть будет твой.
– Это что?
– Это золото. Взвесить только надо. Амулетик давай тебе сделаем из него.
И тут же Смирнов окликнул меня:
– Коля!
– Что? – обернулся я к нему.
– Тут есть золото! Уже в четвертой пробе есть. Все я правильно прикинул, понял? По ручью его гонит, жила там где-то, а тут все к отмели прибивает.
– Как ручей назовем? – Мила взяла самородок на ладонь и покатала пальцем.
– Милочка, ты и называй, – откликнулся Петрович. – Мы люди воспитанные, даме место уступаем.
– Тогда Золотой, как еще?
– Так и запишем, – прокомментировал Платон. – Вы это… учите мыть давайте. До темноты еще далеко.
– Сейчас, шлих еще промою, надо содержание прикинуть.
Но я даже так видел, что в лотке чешуйки золота есть. Тут оно оседает, а с той стороны отмели нагоняет более легкую породу. Но если отмель копать, то там точно найдется.
– А взвесить есть на чем? – Мила уже вся в самородке была. – Никогда сама не видела, – пояснила она для меня.
– В большой синей сумке весы. Платон, ты пока меня покарауль. – И я полез в карман бродней за магнитом, чтобы собрать шлих.
Хмель
27 июня, понедельник
Кто бы что ни говорил, но домашний арест – это много-много лучше камеры. Дома ты сам себе хозяин. Когда захотел, тогда и встал. Выпить пива, сходить в баню или потягать штангу – решаешь сам. О еде и круге общения и говорить не приходится. Лепота практически.
Невозможность выйти за четко очерченные границы нисколько не напрягала, напрягала вполне реальная перспектива отправиться в изолятор. Договорится промеж собой начальство – и возьмут под белы рученьки. Есть улики, нет улик – когда такие мелочи дружинников волновали в самом-то деле?
Ну а пока я жил в свое удовольствие. На выходных заходил Петр Наумов, хитро глядел, расспрашивал о всяком. Я отвечал уклончиво и в собственной невиновности больше не уверял. Один черт не поверит, так к чему человеку картинку в голове сбивать? Мало ли что тогда на ум взбредет.
И без того не знал, чего ждать от подставивших нас с Климом уродов. Им бы на дно залечь и не отсвечивать, но мало ли какая моча в голову ударит? А в доме оружия нет.
Ну – почти нет. Я изъял у Ивана его многоразовый «Щелчок», а заодно перенес из кладовки в спальню бандуру «слонобоя» – жезла «свинцовых ос» столь древнего, что никаких блокировок там не могло быть по умолчанию. Непонятно, как вообще сертифицировали.
А свинцовый шар весом сто шестьдесят граммов любой амулет вынесет, только алхимический «Ангел-Хранитель» и спасет. Но внутри городских стен алхимическую поделку носить не станешь, чистый криминал.
Так что я отодвинул стол от стены, чтобы он оказался прямо напротив двери, и выложил на него жезл «свинцовых ос». Точнее, выставил – Иван не поленился соорудить импровизированные сошки: просто обрезок трубы с приваренными под углом сорок пять градусов упорами.
Пару секунд засов точно продержится, а потом случится «ой». Возможно, даже прямо через дверь. А там и Грачев подтянется; у него «браунинг» десятого калибра и две колдуньи под боком.
Нет, никто не сунется. Вообще без вариантов. Да и незачем. И без того всех собак на нас с Климом повесили, не оправдаться.
Могилевский явился под конец рабочего дня, когда я стоял за стойкой и накачивал пивом кувшины. Оксана ходила по бару мрачнее тучи, со Стасом у них так и не ладилось, сюда он больше и носа не казал. Мелькала мысль, раз уж сам торчу в заведении безвылазно, предложить девушке взять отпуск, но не хотелось так поступать с племянницей Клима. Просто зарекся на будущее знакомых на работу пристраивать.
Впрочем, не о том. В бар прошел дознаватель, и у меня сразу засосало под ложечкой. Мало ли с какой целью явился?
– Кружку светлого, – попросил Могилевский, усаживаясь на высокий стул, но нисколько меня этим не успокоил. С него станется сначала пива выпить, а потом «с вещами на выход» скомандовать.
Я наполнил бокал светлым пивом, дознаватель снял шляпу – где только достал такую? – положил ее на кожаную папку и сделал длинный глоток.
– Как жизнь? – спросил он после этого.
– Да уж лучше, чем в изоляторе, полагаю, – ответил я.
Могилевский наставил на меня указательный палец и кивнул.
– Именно! – Потом спросил: – Подельник так и бегает?
– Не общаемся.
– Что, даже пива выпить не заходит?
Я вежливо улыбнулся шутке и уточнил:
– Просто мимо проходили?
Дознаватель покачал головой и расстегнул папку.
– Вовсе нет, – зашуршал он листами. – Интересная личность этот ваш дядя Миша. Он же Михаил Больцман, он же Боцман, он же Миша-монтер. Высшее электротехническое образование получил человек, между прочим. И посидеть успел в советское время за торговлю золотом. Какие он дела с бригадой спортсменов до провала обделывал, неизвестно толком, но в Братстве чуть ли не с первых дней. И все у него было хорошо, пока в Туманный переезжать не отказался…
– Старенький он уже был…
– Еще вернемся к этому, – отмахнулся Могилевский. – Единственный известный родственник – дочь Валентина, ныне покойная. В замужестве Большакова, после развода вернула фамилию Больцман.
Я не выдержал и спросил напрямую:
– Нашли что-нибудь интересное в финансах?
– Всему свое время! – ответил Могилевский, допил пиво и передвинул мне пустой бокал. – Повтори.
Я начал качать пиво, и дознаватель спросил:
– А чего сам не пьешь?
– Давление.
– Я бы на такой работе спился, – с тяжелым вздохом заявил Могилевский и вновь уткнулся в листы. – Знал, что у дяди Миши есть внук?
– Первый раз слышу.
– Андрей Степанович Больцман. Ему не повезло – подцепил в детстве северную волчанку и был направлен на проживание в «Черный квадрат».
Я поежился. Северная волчанка уродовала людей, превращая их в жуткое подобие зверей. Волчатников. Вопреки распространенному заблуждению стать оборотнем после укуса волколака могли только люди с генетической предрасположенностью к этому, но были и те, кто заболевал и застревал в промежуточном состоянии между человеком и зверем. В большинстве случаев перестройка организма затрагивала лицевые кости и голосовые связки, и заболевшие теряли способность к членораздельной речи. А помимо этого отличались крайне агрессивным поведением. Именно волчатники составляли костяк «Черного января» – экстремистской организации уродов. Измененных, как называли они сами себя.
– Ничего об это не знали? – вновь уточнил дознаватель, оценив мой задумчивый вид.
– Нет.
Могилевский посмотрел на меня и вздохнул.
– О беспорядках в Гетто несколько лет назад, надеюсь, в курсе?
– В курсе.
– После подавления восстания многих волчатников приговорили к смертной казни, но «Черный квадрат» отошел Сестрам Холода, и они всех помиловали. Пустили приговоренных на опыты.
– Так себе помилование, – вновь поежился я.
– Вот и уродов это напугало до недержания. С тех пор сидят тише воды ниже травы. Но самое интересное – исследования дали свои плоды. При своевременно поставленном диагнозе вероятность успешного лечения сейчас приближается к семидесяти пяти процентам. Старых больных также пытаются лечить, но это очень дорого и без всякой гарантии на успех.
– И?
– Михаил Больцман не посещал гетто, предрасположенность к северной волчанке обычно передается через поколение. Но связь с внуком он поддерживал. Даже пытался получить ссуду в банке для его лечения, но безуспешно. – Могилевский отпил пива и спросил: – Кстати, почему он не попросил о помощи никого из братьев?
Я в ответ процитировал один из лозунгов ордена:
– В здоровом теле здоровый дух.
В отличие от Чистых и Крестоносцев братья не преследовали уродов, но и дел с ними не вели. Никто не стал бы переступать через один из незыблемых устоев ордена даже по просьбе старого друга.
– То есть не вариант? – уточнил дознаватель.
– Именно.
Могилевский протянул мне какую-то квитанцию и спросил:
– Тогда каким образом дядя Миша смог оплатить лечение внука?
Я взглянул на копию приходного ордера и присвистнул от удивления.
Сто двадцать пять рублей серебром! Это же пять тысяч золотом!
– Вижу, это дело всерьез вас зацепило, – заметил я, возвращая квитанцию.
– Слава, не надо играть со мной в эти игры, – попросил Могилевский. – Если что-то знаешь – лучше скажи.
– Понятия не имею, откуда взялись деньги.
Дознаватель поморщился и начал собирать бумаги в папку.
– Толку с тебя – как с козла молока, – проворчал он с недовольным видом и полез за бумажником, но я его остановил:
– За счет заведения.
– Не хочется в изолятор? – усмехнулся Могилевский. – И правильно. Мне бы тоже не хотелось.
– Внука-то хоть вылечили? – поинтересовался я, убирая со стойки пустой стакан.
– А вот тут начинается самое интересное, – подался ко мне дознаватель. – Лечение дало лишь условно положительный результат, для закрепления эффекта срочно требовалась повторная операция. Договор на нее был уже подписан, но деньги в счет оплаты так и не поступили.
– Сколько? – спросил я.
– Еще семьдесят пять рублей.
Я покачал головой. Нереальные расценки. Откуда у дяди Миши такие суммы?
– Подкинул я тебе информации для размышления? – подмигнул Могилевский. – Вот и думай теперь. Ты бы не стал старика из-за трех тысяч золотом убивать, Слава? Ведь не стал бы, а?
– Не стал.
– Вот и я так думаю. – Дознаватель похлопал себя по карманам пиджака и вытащил какой-то листок. – Я чего заходил – согласовали график твоих визитов в Госпиталь. Продолжаешь лечение с сегодняшнего дня. Карета подана.
Я выставил ногу из-за стойки и похлопал себя по лодыжке.
– А браслет?
– Колдун на улице ждет. С ним поедешь.
– А чего не заходит? Того и гляди ливанет.
– Не пьет, вот и не заходит. Может, в завязке? Ладно, побежал! И ты давай выходи. Счет за транспортировку по почте пришлем.
– Какой еще счет?
– Да уж немаленький! – заржал дознаватель, нахлобучил шляпу и отправился на выход. – Звони, если что! Номер прежний. Позвонишь?
Я кивнул, хотя думал совсем о другом.
Очень уж интересной информацией поделился Могилевский. Вряд ли поделился по доброте душевной, но и врать ему резона не было никакого. Так что стоит это обдумать.
Этим я и занимался всю дорогу до Госпиталя.
Думал о внуке дяди Миши и необходимости оплачивать повторное лечение. Размышлял о странном черном артефакте, который убийцы подменили стандартным блокиратором. И о купленном стариком незадолго до убийства чаромете тоже не забывал. Но картинка в голове никак не складывалась.
В Госпиталь меня везли если не с помпой, то с полным соблюдением всех формальностей. Помимо водителя и уже знакомого колдуна в сопровождение выделили вооруженного АКСУ дружинника, судя по пустым петлицам – рядового. Мы с ним тряслись на заднем сиденье УАЗа, автомат со сложенным прикладом лежал у парня на коленях и едва не упирался стволом мне в живот. Ладно хоть стоял на предохранителе.
В Госпиталь зашли через служебный вход. Водитель спрятался от дождя под козырек и достал пачку папирос, а рядовой спустился в подвал, с тоскливым видом оглядел пустую раздевалку и вернулся на улицу.
– Роман, – обратился я к колдуну, складывая одежду в железный ящик. – Так и будете здесь сидеть? Выпейте кофе в столовой.
– Нет, я с вами.
– В душ?
Гимназист смутился и указал куда-то себе за спину.
– Нет, через служебный вход.
– А! – сообразил я. – Браслет уже там снимете?
– Сказали – из виду без браслета не выпускать.
– Могилевский сказал?
– Да, Юрий Васильевич.
– Все понятно, – усмехнулся я, взял полотенце и отправился в душ.
Когда прошел в кабинет грязелечения, колдун уже был там. Компанию ему составляла Ирина и два врача, знакомые по прошлому обследованию: крашеная блондинка с короткой стрижкой лет сорока, худая и строгая, и ее ассистентка лет на десять моложе.
При виде Иры в обтягивающем белом халате внутри что-то ворохнулось, пришлось отвлечься, дабы не оконфузиться на публике. Стоило лишь гимназисту снять с моей лодыжки браслет, я кинул полотенце на стул и поспешно улегся в ванну с теплой липкой жижей. Удивительно, но на этот раз процедура показалась еще даже более противной и унизительной.
Пока я перебирался из одного резервуара с грязью в другой, гимназист пытался расспрашивать врачей, но те были слишком заняты показаниями сканирующих устройств. И они нисколько не работали не публику, сложилось впечатление, что мой случай их действительно заинтересовал. Это немного даже напугало.
В итоге Роман пристал с расспросами к Ирине, а потом процедуры подошли к концу, и меня отправили в душ. Вновь с браслетом на лодыжке, разумеется.
– Буду ждать в раздевалке, – предупредил колдун.
– Очень на это рассчитываю, – хмыкнул я.
В душевой я сделал напор воды максимальным, отрегулировал температуру и принялся смывать липкую грязь. Вскоре хлопнула дверь, и ко мне присоединилась Ирина.
– Ну как, жить буду? – спросил я, намыливая голову.
– Будешь, если опять во что-нибудь не впутаешься.
– То есть показания в норме?
– Смотря что считать нормой, – улыбнулась девушка. – Внутренняя энергетика демонстрирует удивительную стабильность. Легко реагирует на внешние раздражители и так же легко возвращается в прежнее состояние. В следующий раз пригласим заведующего отделением. Он хоть и шовинист, но специалист очень хороший.
– То есть будут еще обследования? – уточнил я, перекрыл воду и принялся вытираться полотенцем. – Здорово. Очень рад тебя видеть.
– Даже слишком активно рад, как посмотрю, – многозначительно отметила Ирина.
Я повесил полотенце на крючок и обнял девушку.
– С ума сошел? – возмутилась та. – А если кто-нибудь зайдет?
– Например?
– Колдун твой!
– Он воспитанный мальчик, он постучит.
Я поцеловал Ирину, девушка ответила на поцелуй и развернулась лицом к стене.
– Хмелев, ты меня используешь! – прошептала она.
– Еще нет. Но использую.
– Пошляк!
– Просто надо кое-что разузнать, – пояснил я, уткнулся лицом в девичий затылок и вдохнул легкий аромат духов. – Поможешь?
– А можем поговорить о делах после?
Я внял просьбе, и какое-то время мы обходились без слов.
Когда я вышел в раздевалку, гимназист посмотрел на часы и вздохнул.
– Чрезвычайно липкая грязь, – посетовал я, открывая дверцу шкафчика.
– Просто у меня рабочее время закончилось, – пояснил Роман.
Я быстро оделся, мы поднялись из подвала и направились к служебному автомобилю.
– «Магистр», – произнес вдруг колдун.
– Что это? – не понял я.
– Препарат, увеличивающий пропускную способность энергетических каналов. Попробуйте обследоваться с ним.
– Спасибо, предложу.
Я забрался на заднее сиденье и сразу позабыл о словах гимназиста. Не до них было, думал о том, не свалял ли дурака, попросив о помощи Ирину. Пусть девушка и без того по работе частенько посещала «Черный квадрат», на сердце все же было неспокойно.
Просто не стоит мешать личные отношения с рабочими, ни к чему хорошему это обычно не приводит. И теперь оставалось лишь уповать, что из всего этого не выйдет большой беды…
Клондайк
27 июня, понедельник
Место действительно было богатым. Искать само месторождение мы не пошли, страшновато там, другие силы требуются, да и нет ничего у нас для поисков, но взяли пробы со всей галечной террасы и продвинулись метров на сто вверх по ручью, попутно пристрелив двух церберов и разогнав «сверхновой» призрачное скопление тьмы на берегу. Золото было везде, но больше за очередным перекатиком метрах в пятидесяти вверх по руслу Золотого, по правому его берегу, за отмелью и по той части террасы, которую ручей омывал своей водой.
– Тут как ловушка для золота, – объяснял Смирнов. – Оно тяжелое, и с самой тяжелой породой его гонит. За перекатами ямы, так крупинки на дно падают, и вымыть их оттуда течение уже не может. А к отмели его выносит, но закидывает другой породой, там копать нужно. Сама жила… она метров пятьсот отсюда, я думаю, – махнул он рукой вверх по руслу ручья, – поэтому и место такое богатое. Все здесь оседает, что вымыло. Надо и рудное искать, но не с нашими возможностями.
За три дня намыли много – и песка, и даже самородков, хоть и некрупных. И мы даже не мыли для добычи, мы просто проверяли разные места, иногда заранее зная, что тут ничего не будет. А если бы мыли всерьез, на результат, то могли бы если и не разбогатеть за это время, то неслабо поправить личный бюджет.
– Что делать теперь будем? – спросил Саня, когда мы устроились у костра вечером субботы. – К кому с этим идти?
«Оставить себе» даже не обсуждалось: самоубийц среди нас нет.
– К Мстиславу и Линеву. Обоим.
– Почему к обоим? – удивился он.
– Потому что у нас приказ на рейд от Мстислава. Утаим от него – можем забыть о хороших отношениях раз и навсегда. Но Мстислав деньгами не распоряжается. Если нам нужно это продать, то к Линеву. – Я выкладывал те идеи, которые обдумал заранее. – У него прямой ход на главу администрации, а заодно он от Торгового Союза прикроет.
– А что с торговцами не так? – спросил Дмитрий.
– Крученые они больно, не ощущаю доверия, если честно. И лишние в схеме. Нам именно админресурс за спиной нужен, а у торгашей мутки одни.
– Тут ты прав – и Гиоргадзе покойный таким был, и нынешний глава союза, – поддержал меня Смирнов. – Я бы с ними тоже не связывался.
– Вот именно так. Я и в сам союз отказался вступать по этой причине. Вопрос в другом: сколько требовать?
– Оценку запасов мы так не прикинем, – засмеялся Смирнов. – Большая работа нужна. Много здесь, однозначно, меньше нескольких тонн быть не может, а я даже думаю, что жил здесь хватает. Сколько будет идти добыча, столько и будут еще и еще находить. И дальше по реке еще будет наверняка, мы только в одной точке ковырнули… – Он стащил кепку и задумчиво почесал лысину. – Я бы на фиксированную сумму договаривался пока, а дальше, если меня тут главным по геологии назначат, как обещали, я бы разведку вел, и брали бы процент от подтвержденных запасов. Вопрос у меня в другом, кстати, – посмотрел он на меня. – Золото мы нашли, думаю, что нам заплатят. Как делить будем? Не вот то, что мы тут намыли, это на всех раскидаем, как считалочку, эне-бене-раба, а я про потом.
Ну да, этого разговора я тоже ждал. Смирнов не из тех, кто свое упустит, просто он еще и достаточно суеверный для того, чтобы шкуру неубитого медведя не делить. А теперь медведь убит и пошел в разделку.
Я подлил себе в кружку заварки, снял чайник с таганка, долил до края.
– Тут все просто. – Я сел обратно на коврик. – Сколько у нас в этой артели сторон? Ты, мы с Милой и Саней, Платон с Дмитрием, и есть Хмель, которого тут нет, но который за саму карту под раздачу влез не раз. То есть четыре стороны, так?
– Это сложно слишком, – прервал меня Смирнов. – Я треть хочу. Нашел золото я, если ты заметил.
– Петрович, ты нашел по той карте, за которую мы башкой рисковали. – Я отсалютовал ему кружкой. – И только потому что мы тебя на готовое позвали. Нет, про золото именно ты догадался, но тут много кто о чем догадывался, просто тебя своими проблемами не грузил. А ты нам личные заслуги вдруг выкатываешь. – Я выдержал паузу, глядя ему в глаза. – Четверть. Двадцать пять процентов. Один рубль из четырех, если так проще. Там много, хватит на всех, зато никакого дисбаланса, все по справедливости, а не по «я хочу». Ты один получаешь двадцать пять, нас шестеро, на каждого приходится… – я прикинул в уме, – да ровно в два раза меньше. Так лучше звучит?
– Свяжешься с вами, – махнул Смирнов рукой, – без штанов останешься. Ладно, уговорил, красноречивый, так и порешим. Четверть моя, а свое как хотите дербаньте. Дальше что? Я бы тут не рассиживался особо. Надо валить в Форт и докладывать, пока не поздно.
– Надо еще нашу карту упрятать как можно глубже, и никому о ней ни слова, – добавил я. – Даже друг с другом. Вот прикинь, как мы с ее помощью золото запросто нашли. Ну, ты вычислил, – не удержался я от лести, – но ведь и другие могут. И если эти другие узнают, что у нас копия есть, то…
– Это да, с этим согласен, – закивал Смирнов. – Чтобы даже слухи не могли пойти, что мы что-то знать можем, иначе все. Люди годами в экспедиции ходят, а мы приехали, фон замерили и вычислили.
– Ну, мы знали еще и где мерить, ты же привязал к местности, – продолжал я тешить самолюбие Петровича. – Но никто никому не может помешать пробовать самостоятельно, вот в чем проблема.
Тешу, не тешу, а вместе с тем, имея карту и понимая закономерности, можно находить многое без долгой и трудной работы геологов, это и есть главное открытие и главная опасность одновременно. Так что нам с этой картой ничего общего иметь впредь нельзя. Вон пусть «Форт-Геологию», или как там ее еще назовут, создают – и всю ответственность на нее. Есть такие вещи, рядом с которыми даже близко стоять не надо. Особенно в таком месте, как Форт.
– Да согласен я с этим, – вздохнул Петрович. – Мы уже и тут лишнего светимся, бечь надо.
– Кстати, да, – влез Платон. – Торчать у всех на глазах тут уже не очень хорошо, могут и понять, чем мы заняты.
– А почему староверы до сих пор его не нашли? – вдруг вскинулась Мила, до этого сидевшая молча, привалившись ко мне боком.
– Им золото искать грех, – ответил Петрович. – Даже если бы случайно нашли, то или скрыли бы, или по чуть-чуть мыли, для самых важных дел, не больше. Кстати, еще и поэтому смываться надо. Если они поймут, что мы тут нашли, то грохнуть могут – и на правый берег, под мох. Бог простит.
– И как не было нас, – добавил молчавший до сих пор Дмитрий. – Не проезжали и не проплывали. Река длинная, тайга большая.
– Почему? – Мила поразилась. – Нам искать тоже грех?
– Потому что сообразят, что тут начнется, если мы в Форте сообщим, – ответил я за Смирнова. – Тут или золотая лихорадка будет, вся шваль сюда повалит, или в их тихом месте власть появится и начнет свои порядки наводить. Им это надо?
– Тогда давайте прямо с утра и сбежим, – сделала вывод Мила. – Чего ждать?
– У нас приказ на рейд, если вдруг кто забыл, – напомнил я. – Так что с утра разделимся. Нам еще по поставленным задачам действовать надо.
– Хочешь северореченских отследить? – спросил Дмитрий.
– Так точно.
– И как планируешь?
– Примерно так. – Я отпил чаю. – С утра Платон, Мила и Петрович на одной лодке следуют в Ключи. – Часть горючки сгружают нам, ее с запасом брали, столько им не нужно.
– Эй! – Мила ткнула меня локтем в бок, и я едва чай не расплескал. – Я с тобой.
– Подожди, сейчас дойду до этого. И не толкайся.
– Ну?
– Мы втроем идем вниз по реке, ищем следы выхода на берег, – вернулся я к плану. – И следуем по следам в пешем порядке.
– Если они на границу Севера пошли, то это сколько топать? – Это уже Саня.
– Здесь не так далеко, от пятнадцати до двадцати пяти километров, в зависимости от места высадки. Примерно, точно никто тут не измерял. Меньше дневного перехода.
– А если они через границу пошли?
– Гнаться не будем, просто точку перехода отметим – мы на ту сторону не готовы идти. А если они тут что-то делают, на территории Форта, то мы должны знать. Да, те, кто едет обратно, – ждите в Ключах, там гостиница есть или Валерий Палыч вас устроит. На всякий случай. В Форт пока не суйтесь. Серег, тебя особо касается.
– Я бы с вами лучше пошел.
– Может, и лучше, но… – Я попытался подобрать самую мягкую формулировку. – Я хочу взять тех, у кого есть именно боевые навыки. Из нас всех, кто здесь сидит, таких двое.
– А Саня? – Платон показал пальцем на чародея.
– Я бы и его не брал, но без него, боюсь, нам не обойтись. В той группе колдун и бог весть кто еще. Мил, поэтому и ты в Ключи, боевым слаживанием ты с нами не занималась.
– То есть я уже обуза? – уточнила она голосом, который ничего хорошего не предвещал.
– Ты человек без специальной подготовки. Ты машины чинить умеешь?
– Машины? – не поняла она. – Нет.
– Вот именно поэтому я бы тебя и машину чинить с собой не звал до того, как ты курсы автослесарей не закончишь.
– Сюда взял?
– Здесь войны не предполагалось.
– А там предполагается? И я при этом должна сидеть в Ключах, так?
– Мил, ну а что ты предлагаешь?
– Могу стрелять по нечисти. Я хорошо стреляю.
Я вздохнул. Потом сказал, добавив в голос командной твердости:
– Здесь рейд, а не посиделки. И я пока рейдом командую. И если я сказал, что ты возвращаешься в Ключи, то ты говоришь «есть» и туда возвращаешься. Ты не готова. Все.
Не взорвалась, хоть и собиралась. Если бы мы вдвоем были, тут бы я наслушался, по глазам вижу.
– Войны и там не предполагается, – добавил я. – Просто проследим, ни во что ввязываться не будем. Если припрет, просто уйдем телепортом к Нижнему Хутору, а вы нас оттуда заберете, связь добьет. Так что ужинаем и готовимся к выходу, надо лодки перегрузить и с рассветом выйти. Серег, сигналки с собой возьмете, вам нужней. Да, из Ключей на связь выйти надо. Доложите, что тут странные группы из Северореченска уже год как шляются, с кержаками в конфликте. Пусть думают. Если пришлют подкрепление, то не обижусь.
На этом содержательная часть вечера и закончилась.
С утра Мила не протестовала, но была мрачна и поцеловала меня только потому, что сочла отказ плохой приметой. Дальше они втроем загрузились в лодку, и та, набирая скорость, пошла вверх по течению. Платону я еще шепнул, чтобы тот по возможности составлял Смирнову компанию за пивом, благо в Ключах оно хорошее. Петрович мужик толковый, но раньше я с ним не работал, а выгоды он везде ищет. Как бы в наше отсутствие не решил условия в свою пользу пересмотреть. А вот в этих делах Платон куда как мозговит, умеет не упускать выгоды, так что пусть приглядывает.
– Ну что, погнали? – оглядел я свое поредевшее воинство. – Наблюдайте правый берег, могут быть следы выхода. Ну или понтоны стоят. Грузимся.
Рассвет только превратился в утро, тень от леса пока закрывала реку, а ветерок был еще по-настоящему холодным. Но вообще день обещал быть погожим, небо чистое, а скоро и солнце пригреет. Пусть лето и короткое, но после затяжной зимы чуть ли не жарким кажется. Жаль, протянется недолго.
Мотор жужжит, лодка чуть подпрыгивает на мелкой волне, следуя плавным поворотам реки. Каменистые склоны, тайга, галечные отмели с вынесенным на них топляком, причем некоторые такие, что пугают. Хорошо, что у нас с собой еще и запасные винты имеются, – потерять винт тут без проблем можно. И телепорт телепортом, а лодку с мотором в него не запихаешь. Кстати, на проточной воде и телепорты не работают.
Через час примерно на левом берегу заметили кержацкую деревню. У реки деревянные причалы, вдоль них лодки, по склону ступеньки из распиленных бревен, наверху крыши за длинной оградой. На ограде кресты, и думаю, что не просто так, а свой вариант защиты от излучения, вместо всех накопителей.
У лодок было уже оживленно – похоже, мужики собирались сети проверить. Одну «кержачку», как я уже для себя эти длинные узкие лодки окрестил, грузили какими-то мешками. На нас почти что ноль внимания, так что наверняка их предупредили о том, что мы здесь шляемся. И это хорошо: меньше проблем будет. Меня даже угрызения совести одолевать начали, потому что с найденным золотом проблемы сюда придут с нашей стороны, а кержаки пока не подозревают ничего. Ну да ладно, прогресса, так сказать, не остановить.
Дальше берега снова опустели, потом на месте впадения мелкой речушки, на мысу, увидели вторую деревню, неподалеку от нее третью. Вообще, немало тут староверов оказалось, надо сказать, прямо заселили место, а так их никто толком и не видит, разве что в Ключах появляются время от времени по торговым делам. Может, есть смысл подумать о передвижной торговле? Те же моторы, ружья, патроны… ладно, потом подумаю, в другой раз, не до этого покуда.
Останавливались только на дозаправку. Как бак опорожнялся до половины, так и доливали, чтобы до донышка не расходовать. Мало ли как там дальше дела пойдут. Ели на ходу, всухомятку, чтобы времени не терять. Река становилась все шире, принимая в себя новые ручьи и мелкие речушки. Надо бы и тут фон мерить на самом деле, но уже некогда, мы даже прибор отправили со второй лодкой в Ключи, равно как и все остальное лишнее. В другой раз. А может, кто-то другой пусть этим занимается.
Понтоны увидели около трех дня. В заводи между двумя мысами обе лодки стояли, прижавшись боками, на некотором удалении от берега. На одном из понтонов из чего-то вроде мангала дым валил, какой-то голый по пояс мужик ловил рыбу с борта, двое просто загорали, а еще один как раз зачерпывал ведром воду. То есть вот оно как, обратно не пошли, а стали лагерем на проточной воде, где их нечисть не достанет. На больших понтонах сделать это несложно, прямо курорт себе устроили. А вот вездеходы исчезли. Ушли. Вон и следы по берегу, тут спуск пологий как раз.
Из-за нашего появления люди а лодках насторожились, загоравшие даже вскочили и схватились за винтовки, но на нас направлять не стали.
– Улыбаемся и машем, – объявил я и тут же последовал своему совету. – Демонстрируем безразличие и дружелюбие.
Сработало вроде, рыбак и один из вскочивших помахали в ответ. А мы на полном ходу проскочили дальше, после чего я по часам начал отсчитывать километры. Надо искать место для высадки. Мы их нашли. По крайней мере, нашли место, на котором те сошли на берег.
Километра через три увидели очередную речушку, впадавшую справа в Светлую, и я направил джонку прямо в ее устье.
– Внимательней, камни и топляк смотрите.
Вот как раз для таких дел эти джон-боты и нужны – заходить на такое мелководье, где воробью по щиколотку будет. И хотя речушка была скорей даже широким и мелким ручьем, нам вовремя удалось разглядеть мелководье. Я сбросил обороты, поднял мотор, а когда мелкая галька и песок зашуршали под днищем, мы просто выбрались из лодки, дав ей подняться, и потащили ее дальше на тросе, чисто бурлаки. И в таким порядке забрались метров за сто от устья, где вытащили джонку на бережок окончательно за скоплением синеватых кустов и на всякий случай все же привязали к вбитому колу. Не думаю, что случатся большие ливни или неожиданный паводок, так что снести не должно.
Развернули масксеть, на нее еще веток набросали. Надеемся, что не найдут. Были бы тут медведи – была бы проблема: мишаны даже канистры с бензином любят вскрывать из любопытства, но медведи тут не выживут, для них только левый берег остался. А нечисти до лодки дела нет, я думаю.
– Как дальше? – спросил Саня.
– Надо след искать. Идти вдоль берега обратно. Сможешь засечь?
– Если их колдун специально его не скрывал, то смогу. Лесом пойдем? – Такая мысль его явно не вдохновляла, как, впрочем, и меня.
– А как еще? Лесом, конечно. Неси тогда. – Я протянул ему свою винтовку. – С дробаном пойду. Дим, глушак не забудь, шуметь нельзя.
– Уже. – Дмитрий как раз примыкал к цевью своего карабина глушитель.
– Его включать надо, напомню.
– Да помню я.
– А я забываю до сих пор, так что лишним не будет, – оставил я за собой последнее слово. – Все, хватай мешки – и двинули. Идем плотно, обстрела не ждем, а от тварей так лучше, – дал я последнее ценное указание, натягивая рюкзак. – При обнаружении противника действуем скрытно, задача у нас не воевать, а выяснить их намерения. Может, они и не противник вовсе, это тоже учитывать надо. Прыгаем.
Попрыгали «на погремушку», вроде бы не бренчит ничего ни у кого. Телепорт? Телепорт в подсумке, под рукой. Наша последняя и главная страховка, так сказать. Магазин дробовика заполнен зажигательной картечью, в «сэддле» на цевье пяток «сверхновых». Гранаты зажигательные алхимические, которые в лесу лучше бы не бросать, гранаты с едким газом, против нечисти тоже не годятся, это для людей. «Вортекс» с «ауровизором» передал Дмитрию, себе оставил второй, на базе прицела который. Проверил, как револьвер вытаскивается, он «пустышками» заряжен, дублирует дробовик на случай чего.
Берег ручья достаточно пологий, подняться не проблема. Вскарабкались, очутились сразу на опушке леса, осмотрелись, кто как мог. Вроде бы никаких угроз не видно – если бы не синеватый оттенок и не странные кусты с лохмами серого мха, так и вовсе лес как лес. Саня взял на изготовку свой «суперщелчок» – деревянный жезл с латунными кольцами и выжженными рунами, превращенный в несложное подобие обреза. В его руках штука совершенно убийственная на дистанции метров до двадцати, а мы с Дмитрием даже активировать не сможем, способности нужны. А как бесшумное оружие для вот таких блужданий по нехорошему лесу штука почти что идеальная, деревья мочалить может.
– Пошли.
Даже тропка есть вроде звериной, только не знаю, кто ее вытоптал. Но тропками все равно гулять лучше, тайга тут замусоренная, а местами среди стволов супротив всех законов природы так и вовсе что-то вроде опавшего кедрового стланика лезет. Только иголки почти черные, и выглядит он так, что к нему близко подходить не хочется.
Лес как из дурного сна, иначе и не скажешь. Вроде и обычно все, и каждая деталь при этом глаз режет. Ну откуда браться колючим лианам на стволах в сосновом лесу? Что за странный мох, что за непонятное дерево среди других, искривленное и словно скрученное неведомой силой? Откуда оно вообще тут взялось, почему таким вот выросло?
Правило номер один, которому обучил меня в свое время Диего, – сторонись всего странного. Иди лишь там, где деревья обычные, где все знакомо. Любопытствуй лучше издалека и уж точно не руками. Вон поодаль куст вроде бы даже с крупными ягодами голубого цвета, а это и не ягоды вовсе, это заряд острых мелких семян. Коснешься – ягода и взорвется, а семена окажутся у тебя под кожей и начнут прорастать, пока их или хирург не удалит с долгим лечением потом, или пока не помрешь. Так этот куст «мясоедка» и размножается, занимая все новые места.
Тени. Тени важней всего. Тени должны быть неподвижны или шевелиться в такт с тенями соседними. Если тень движется сама по себе или неподвижна в то время, как тени деревьев в такт ветру шевелятся, – это плохой знак. И не обязательно там даже какая-то тварь прячется, сама тень может быть врагом, просто бестелесным. Затянет, запутает, отведет глаза, навалится и высосет жизнь, а то и вовсе вселится и уведет куда глаза глядят, в зомби превратит, питаясь потихоньку жизненной силой, пока всей не высосет.
С тенями бороться легко, им и свет яркий, и огонь смертельны, да только заметить трудно, а если нет защиты от ментального доминирования, то человек подчас и с радостью сдается незримой твари.
Север рядом, а Север – это другой мир, совсем, в который провалились осколки мира нашего. Пройдешь границу – и ты в волшебной сказке, так сказать, только больно пакостной. И как и откуда Север охватывает наши лоскутки нормального, никто до конца толком и не выучил. Никто не доходил до дальних границ Севера, и также никто не доходил даже до каждого рубежа населенных земель. Люди до сих пор не знают, с чем граничит на востоке Туманный и что на западе от области Форта. Да вот даже здесь, если идти и идти на запад, то куда придешь? Что там дальше? Есть там вообще какая-нибудь граница? А если есть, то что за ней?
Говорят, что все эти куски зависли в некоем Межмирье, но сколько этих кусков на самом деле? Я бы посмотрел, если честно. Интересно мне.
Тень в распадке между двумя кучами бурелома. И амулет задрожал едва заметно. А вот попробуем те самые фонарики, что пока не испытали. Выудил свой из поуча, нажал на резиновую кнопку в торце. Луч, поразивший яркостью, рассек лесной полумрак как ножом. Тень, словно огнем обожженная, собралась в плотный ком и метнулась куда-то от нас.
– Работает, Сань, – с удовлетворением заключил я.
– Вижу. А ты все отрицаешь очевидный факт.
– Это какой?
– Да такой, что я гений. Недооцениваешь, претензии нелепые выдвигаешь.
– По поводу того, что ты вовремя ничего не делаешь?
– У нас с тобой разное понимание выражения «вовремя». Ты мыслишь упрощенно, а я оперирую нечеткой логикой.
– Логика у тебя нечеткая, согласен. Чуток хромая и иногда перевернутая.
– Ты развивайся, и рано или поздно ты ее постигнешь. За фонарик мог бы спасибо сказать, кстати.
– Спасибо.
Сверился с компасом. Вроде бы правильно пока идем. Тропа влево ушла, а мы дальше напрямую поперли. Ну как напрямую… все время что-то обходить приходится, но все же основного направления придерживаемся.
В одном месте вдруг увидели непонятую темную массу, заросшую кустами и оплетенную ежовником. Подошли ближе и поразились – прямо в лесу лежал, воткнувшись носом в землю, остов самолета, «аннушки», местами с фюзеляжа даже краска не сошла еще. Вон как он падал, полоса бурелома, хоть и заросло все заново давно. А вот в самолете поселилось что-то, похоже, за темными провалами иллюминаторов движение.
Стрелять не стали, просто сдали назад и пошли дальше, оглядываясь. А вообще понятно, почему староверы на эту сторону не ходят, – что тут нормальным людям делать? За все время, что по лесу шли, ничего привычного не увидели. Хоть бы гриб какой вырос, пусть даже мухомор, или ягоды какие нормальные. Даже обычному зеленому дереву порадовался бы, да нет их тут, все Север отравил.
Все время ощущение, что за тобой что-то нехорошее следит. В «ауровизоре» ничего, а в спину словно голодный взгляд упирается. И не только я один подобное ощущаю, Саня с Дмитрием тоже оглядываются нервно. Кстати, неужели те, кого мы ищем, так напрямик через лес и поехали? Нет, не может быть, не проедешь даже на «Арго». Где-то там впереди прогалины должны быть. Кстати, тайга эта дремучая на север не так уж далеко и простирается. Чем ближе к границе, тем больше открытых пространств, куски леса чередуются с полями, правда, те поля не шибко приятней, чем сам лес. В том поле, что у наших «ворот», кого мы только не стреляли и кто только напасть на нас не пытался. Сейчас хотя бы лето, тварей Стужи не ждешь, а нечисти все равно хватает.
– Что-то есть впереди, – вдруг сказал Саня. – Где-то там. – Он указал рукой чуть левей нашего курса.
Я схватился за «ауровизор», поискал, внимательно вглядываясь меж деревьев.
– Не вижу ничего.
– Точно есть. Деревья пока закрывают, наверное.
– Аура обычно издалека видна… ладно, посмотрим. Тогда правей берем, нарываться не будем.
Перед нами опять заросли стланика этого невероятного, так что придется по большому кругу обходить, в него я ни за какие пряники не полезу. И совершенно не видно, что под ним, а у нас тут первый принцип «не вижу – не иду».
Кстати, а ощущение взгляда сильней. И если он раньше сзади ощущался, то теперь как раз оттуда, куда Саня показал. То есть взгляд есть или это мозги так играют со мной? Все может быть. Но Сане я верю, приходилось слышать и про тварей, умеющих укрываться от магического наблюдения.
Подальше от стланика, подальше… так, чтобы из-под него быстро кинуться не получилось. И через него при этом к нам не очень прорвешься, если опасность телесная, разумеется. Пусть за препятствие пока будет.
Шагу прибавили, но все равно идем сторожко, оглядываясь. Приклад дробовика у плеча, но при этом все время думаю – правильно ли подготовился? Может, самозарядная винтовка и лучше? У меня там магазин с «пустышками» как раз, а они вон как того цербера разобрали. С другой стороны, осыпь зажигательной картечи на нечисть… оно как бы и не лучше даже. А вот как на лодке хорошо было, а? Никаких особых хлопот. И эти на понтонах своих сейчас загорают, уху варят небось. Еще и по соточке пропустят. А мы тут гуляем… без всякого удовольствия.
– Там что-то, – показал Саня рукой в прежнем направлении, – и сзади тоже.
– Загоняют, что ли? – уточнил Дмитрий, перехватывая винтовку поудобней.
– Похоже.
Меня уже раз гоняли в Рудном. И есть у меня подозрение, что спасся я только тем, что загоняться не стал, а занял оборону в разрушенном здании по пути, начисто отказавшись следовать предложенным маршрутом.
– Если гонят, то идти, куда гонят, не нужно. – Я замер. – Дай все же винтовку, Сань.
Скорострельность и емкость магазина. Я бы вообще пулемет выбрал, если бы смог пули правильные делать, у нас даже штатный ПКМ в оружейке есть, на Платона записан, но вот увы.
– Держи. – Тот протянул мне «ларку», а дробовик повесил на плечо.
Вскинул оружие, вновь повел прицелом между деревьями. Нет, ничего не вижу, но Сане верю. У него инструментов всяких больше для поиска опасности, он чародей, а мы просто так, люди как люди.
Тихо в лесу, невероятно тихо. Тут и птицы не летают, похоже. Еле-еле шумит ветер в вершинах, да и все, и под ногами лесная подстилка шуршит. Прицел скачками с одного просвета между стволами на другой, на каждом задерживаюсь, всматриваюсь. Ничего, пока ничего…
– Дай точней направление, – попросил я.
Саня просто руками за плечи меня развернул, а потом еще и оружие подправил.
– Прямо там должно быть где-то.
– Дистанцию не чувствуешь?
– Не рядом, но и недалеко.
Ага… а вот все же вижу что-то, вижу! Воздух, как над костром, чуть колеблется над корягой, а костра, понятное дело, никакого быть не может. Посмотрел без прибора – ничего, опять в «ауровизор» – да, точно есть.
– Вижу… – сказал я тихо. – Саня, Диму на вторую цель направь. Дим, ищи колеблющийся воздух, всматривайся, так просто хрен заметишь.
– Принял.
– И глушитель. – С этими словами я нажал большим пальцем на торец трубки, придвигая кристалл к самому амулету. Легкий укол холода в подушечку пальца – включился.
Вот сами и начнем…
– Дим, видишь что-нибудь?
– Нет пока… ни хрена не вижу.
– Сань, держите вдвоем тыл, я сам начну.
Два шага в сторону, прижать цевье к дереву… дыхание…
Толчок в плечо, подскок ствола и единственный звук – удар тяжелой пули в гнилую корягу. И вдруг колебание воздуха над костром сменилось густой чернотой с пламенными проблесками дикой ярости. Массивная и в то же время быстрая тварь единым махом перемахнула через завал, окруженная траурным сиянием своей ауры, рванула вперед, распахнув клыкастую пасть.
Толчок приклада, еще толчок, еще. Существо взвыло, словно пила, вгрызающаяся в ржавое железо, аура окрасилась еще и багровым, заклубилась облаком, следующий выстрел тварь просто перепрыгнула, взмыв неожиданно высоко, но потом я поймал ее сразу двумя, и она покатилась по земле, с хрустом влетев в тот самый стланик.
Я не услышал выстрелов Дмитрия, но Саня испуганно выругался, послышался удар пули в дерево, а потом раздался такой звук, словно кто-то огромный мешок с песком уронил на мягкую землю, завершившийся взвизгом.
Вперед смотреть, сзади без меня разберутся.
Сразу две такие же твари, разбегаясь в стороны, неслись оттуда к нам. А дальше, между деревьями, замерла темная высокая тень.
– Противник с фронта! – И тут же открыл огонь по одной из бегущих тварей.
Она неслась, прикрываясь стволами, буреломом, кустарником. После двух выстрелов понял, что так не попаду, потому что существо слишком быстрое, а ракурс плохой. Второй цербер, а это были именно они, огибал нас справа, и достать его было так же трудно. И тогда я просто выстрелил в ту самую тень, что маячила между деревьями, и вдруг тень тоже обрела черно-багровую ауру, раскинувшуюся крыльями, а потом словно телепортировалась – исчезла.
– Где они? – Голос Дмитрия.
Нету. Нет церберов, исчезли. Оба. Иллюзия?
Нет, у иллюзий как раз аур не бывает. Это именно твари.
Сразу как-то вспомнился Черный Пастырь из Рудного. Не родственник ли это, часом?
– Не расслабляемся, это еще не конец, – сказал я, поразившись, как прозвучал мой голос. Да, это со страху, я испуган так, что волосы дыбом стояли бы, не будь на голове панамы. – Это еще не конец. Сань, какие-нибудь идеи?
– Вообще никаких, я не пойму, как все это действует.
А у чародея голос тоже того… гуляет…
– В смысле?
– Тень церберами управляет, с этим ничего не могу поделать. А кидаются они как животные, защитной магии от этого нет.
– Принял, отбиваемся дальше. – Я сменил магазин, воткнув на его место один из двух со смешанной набивкой, зажигательная и «пустышка» через одну. Зажигательная легче, траектории разные, но на такой дистанции это не существенно. – Пошли, не стоим теперь. Глушаки экономим. – И с этими словами оттянул батарею от амулета.
Если то, что насылает церберов, может телепортироваться, то стоять нет смысла, оно все равно окажется там, где ему нужно. Пуля моя ему хоть как-то навредила? Пастыря я изгонял «сверхновыми», но тут и далековато, и не уверен я, что сработает. Пастырь был Тьмой, а это нечисть, церберы точно, и они просто телесны. А вот что их ведет? Ты гля, загонную охоту себе устроил, сволочь такая. Страх перенаправился в конструктивное русло, начал сменяться удушающей злостью.
– Пошли, пошли, пока он нас тут до темноты не продержал.
– До темноты далеко еще, – сказал Саня.
– Не в лесу, – возразил Дмитрий. – Солнце опустится – и тень все закроет сплошняком. Да и хрен ли тут ждать?
– Это точно, – кивнул я, – от нас эта хрень никуда не денется. Хоть бы у него размер своры был конечным, а то еще окажется, что он их там генерит где-то сам без всяких лимитов. Правей берем. – Перед нами возникла очередная полянка стланика. – И ежовник там слева, осторожней. Сань, твоя шайтан-труба на него подействует?
– Откуда я знаю? Должна. Она на все действует, но дробан твой мешает.
– Давай его сюда.
Взял у чародея «рем», пристроил кое-как за плечом стволом вниз. Мешает немного, но пусть лучше Саня главным калибром в дело вступит.
– Ты «Щелчком» того цербера достал?
– Ага. Дима подстрелил, а я уже расплющил.
– Нет у тебя ничего на радаре?
– Пока нет.
– Следи, мы почти наверняка не заметим, ту тварь с твоей наводки еле рассмотрел.
– А я вообще ни хрена так и не видел, – добавил Дмитрий. – Когда уже кинулась, только тогда. А вообще как-то так через весь лес гулять не улыбается. Нам точно надо выяснять, куда они поехали?
– Желательно… – Мне моя идея уже самому слишком удачной не казалась. – Там точно проход через лес должен быть, – добавил я, – не поедут они машинами через все эти заросли.
Дмитрий ничего не ответил.
Минут пять шли молча, скорым шагом, а затем Саня вдруг сказал:
– Две твари сзади, левей и правей.
– А третий?
– Я его и тогда не видел.
– Тогда иди вперед со своей трубой. Увидишь его опять – долби сразу. А мы тыл прикроем. – Я пропустил чародея в голову колонны, а сам встал с Дмитрием рядом. Углом пойдем. Дим, глушаки включаем, сейчас начнется.
Шаги тонут в подстилке, шуршат еле-еле. Опять амулет чуть задрожал, кто-то пытается мозги заплести. У Пастыря получалось, кстати, страх он даже сквозь защиту нагонял, я еле держался, а защитился больше кругом. Но тут круг не сделаешь, хоть только у меня одного четыре пробирки с алхимическим порошком. Тогда одна была, а теперь – да, уже четыре. Опытным стал.
Не столько вперед смотрим, сколько назад, и словно какая-то сила пытается отвести взгляд, что-то подсказывает, чтобы смотрел наверх, или куда еще – мол, там опасность настоящая, не сзади, и амулет дрожит все сильней, и холодеет и холодеет. Он хоть выдержит?
– Сань, нам глаза отводят.
– А то я не заметил. Продержимся пока, потом подзарядим, батарея есть.
И вот как из ничего, из расплывшегося воздуха сзади соткались два черных силуэта. Взметнулись комья подстилки из-под когтей, твари вновь разбежались в стороны, пытаясь зайти с двух сторон. И вновь хриплый пронзительный визг, врезающийся в мозг, даже в глазах черные круги пошли. Руки попытались предательски задрожать, но вовремя призванная волна злости всякий страх отключила сразу, выжгла из организма.
Бесшумные выстрелы, толчки резиновой накладки в плечо, стреляю через «ред-дот», не нужно мне уже никаких аур видеть. Первым и вторым промахнулся, третьим достал, выбив струю огня из черного бока, а вот четвертым, «пустышкой», попал совсем удачно, в ногу, располовинив конечность, и приземлявшаяся после прыжка тварь запнулась, завалилась боком, покатилась, давая поймать себя в верный прицел. Толчок, толчок, слышны лишь шлепки пуль в тушу и падение гильз на землю.
И тут же за спиной громкий пых «шайтан-трубы», пахнуло жаром в спину, и я развернулся рывком в ту сторону, не опуская ствола. Сгусток дымного багрового пламени, оставлявший за собой черный дымный шлейф, несся к неясному темному силуэту, стоящему в конце узкой прогалины. Силуэт задрожал, почти успел размыться, но не до конца – зажигательная пуля, угодившая в него, вернула его назад, в наш материальный мир, и тут же пламя врезалось в неизвестную тварь, вспыхнуло огромный шаром, а затем объятый пламенем силуэт издал беззвучный крик, пробравший меня до костей, и вдруг рухнул, осел на землю темной массой, сквозь которую пробивались языки пламени.
– Огонь его все же берет, – задумчиво сказал Саня.
Я обернулся направо и увидел горящую тушу цербера метрах в тридцати от нас.
– Ты его? – спросил я у Дмитрия.
– Черт его знает. Вроде попал три раза, но загорелось оно само, кажется.
Я выдохнул воздух, согнулся, опираясь руками в колени, помотал головой, пытаясь выгнать из нее напущенный туман. Затем выпрямился, отключил глушитель и сказал:
– Ну и не хрен тогда стоять тут. Пошли.
Интересно, а нечисть нечисть жрет? Весь путь дальше вообще без приключений прошли, до самой опушки. Может быть, это вот нечто с церберами территорию за собой застолбило? Понятно, что и стланика избегали, и ежовника, и мелкую гадостную тварь видели, но нападать на нас было нечему. А дальше лес закончился, и до следующего было километра два, не меньше, а между ними раскинулась широкая прогалина, понижающаяся к середине и ведущая прямо на север. И с воды этой прогалины не видать, вот там как раз лес смыкается. То есть выходит, что северореченские места уже знают хорошо. Хотя… как я уже говорил, ближе к границе Севера лес резко редеет, и они могут одним маршрутом выдвигаться туда, а дальше перемещаться вдоль границы в любом направлении.
Посидели за кустами, понаблюдали, но никаких явных угроз не обнаружили. Потом немного отошли от опушки, вновь построились в колонну, чуть растянувшись на этот раз, и потопали на север.
Следы машин увидели достаточно скоро – примятая трава, следы колес в низинке ручья. Причем похоже, что они тут не один раз ездили, след накатан. Даже таланты Сани по его обнаружению не понадобились, и так все видно. Теперь самим случайно не нарваться бы на этих самых, возвращающихся обратно к своим понтонам, например. Поедут ведь точно здесь, не так много дорог в том направлении.
Шли не торопясь, устраивая привалы каждый час. Саня из своей запасной батареи дозарядил амулеты, которые тварь в лесу выкачала почти на три четверти. Еще немного – и добрался бы он до мозгов, и черт знает, как бы все повернулось. Ну да ладно, отбились. Правда, идти прежним маршрутом обратно как-то уже не очень хочется. Как будто выбор у нас есть.
Никакая нечисть на нас не нападала, хоть и замечали всякое, все больше на опушке. Разок постреляли в какую-то смутно видимую тварь, но она сбежала. Несколько раз видели что-то летающее вроде птиц, но больше похожее на летучих мышей, причем белых, что сразу намекало на Стужу, но на нас они не напали. Покрутились достаточно высоко и улетели.
– Ночевать где будем? – спросил Саня. – Дело к вечеру.
– Посмотрим, пара часов у нас есть. В поле устроимся, если что, со всей защитой. Костра только жечь не будем, на экранах поспим.
Тема ночлега меня тоже занимала, но ничего сверхъестественного в ней не вижу. Люди ходят и у Севера, и по Северу, и ночуют, никуда от этого не денешься. И вооружены они обычно куда хуже, чем мы. Беспокоила больше возможность быть случайно обнаруженными теми, за кем мы идем. Вот это точно лишним будет.
Ноги уже устали, отвык я от таких переходов. Спортзал спортзалом, а вот пешие походы совсем другое дело, к ним тоже привычка нужна. А ведь на Аляске я их любил, мог просто взять рюкзак, палатку, винтовку да и пойти гулять по лесам на несколько дней, просто так, для собственного удовольствия. Я даже золото мыть пробовал как раз в таком походе, вроде как причину самому себе придумал прогуляться. Кстати, пока лето не закончилось, надо на хутор выбраться с Милой. Вот там и погуляем в компании Диего, например. Заодно для украшения магазина добычу пострашней обликом поискать стоит.
И хорошо я с этими винтовками придумал, все забываю самого себя похвалить. Калибр работает, в магазине двадцать патронов, почти что нормальное военное оружие уже. Но надеюсь, что доберемся и до совсем нормального. Вот как сделаем хотя бы триста восьмой калибр таким же эффективным – так мы и кругом молодцы. В принципе, по тварям эффективным его и сейчас можно сделать, у меня уже свои наработки есть, а вот с амулетами проблема останется. И они как раз главная проблема.
Да, и винтовка с двадцатидюймовым стволом слишком длинной не оказалась, нормально. Впрочем, это длина стандартной американской пехотной М16, а та, что у Дмитрия, даже покороче. Их военные от М16 отказались не потому, что она хуже короткой М4, она как раз лучше, просто в технику с длинной трудно забираться, приклад нескладной.
Солнце не садится еще, но уже к закату клонится, вечер полноценный. Тень от леса далеко в поле падает, стало прохладней. Из языка леса что-то опять зацепило нас за сознание, амулеты включились, но тварь, похоже, быстро поняла, что защита ей не под силу, и угомонилась. Посмотрел в «ауровизор» – сероватое пятно ауры удалялось между деревьями. Ну и пусть себе удаляется. А в поле все же травой пахнет, хоть и примешивается к запахам что-то. Нет, не другой запах, а ощущение Севера поблизости. Объяснить сложно, но все, кто близко к границе бывал, сразу поймут. Как сквозит откуда-то немного, даже если ветра совсем нет. Почуешь – и вроде как чуть зябко становится.
Следы не делись никуда, под низким солнцем их даже лучше видно. Тут и ехали, и ехали не раз. Что может все же людей из Северореченска сюда манить, да еще и с кондуктором? Что-нибудь знают про какие-то особо ценные ворота? Ума не приложу. Даже если есть такие, то проще через территорию России до нужного места добраться, чем через местные леса и потом рекой грузы таскать. Да и не даст никто таскать, спалятся рано или поздно. Тут что-то другое… и именно что ищут, раз давно успели кержакам надоесть. Ищут и пока еще не нашли. И вот это как раз особенно интересно.
Земля пошла чуть-чуть под уклон, мы завернули за очередной язык леса, и тут я резко остановился и сразу присел, а Саня с Дмитрием мой маневр повторили. Это что там впереди, прямо посреди поля?
– Домик, – сказал Саня. – Чей, интересно?
Я посмотрел в бинокль. Точно, домик. Охотничья избушка, скорей. Стоит не в лесу, а в поле, но для Приграничья это норма – в лесу опасней на самом деле, поэтому тут на открытых местах их всегда ставят. А на северо-востоке таких вообще хватает, кто только не строит. И всякие поисковики, что ищут на Севере артефакты, и сборщики трав, и охотники, и много кто еще. Дело нехитрое, а пользы много. Только тут кто мог ее возвести? Кержаки? Так вроде Симон сказал, что не ходят они сюда. Северореченские? Сомневаюсь, бревна уже с непогодой знакомы, не такая уж и новая. А трава возле нее раскатана, то есть тут они проезжают регулярно.
Дыма из трубы нет, людей рядом не видно. И не рядом тоже, «ауровизор» ничего не показал.
– Ну, вот и ночлег, – объявил я. – Пошли помаленьку. Сань, давай, паси насчет опасностей и всего такого прочего.
– Уже, – лаконично ответил он, извлекая из подсумка забавную штуку вроде медного кольца на деревянной ручке, через которое он обвел взглядом окрестности. – Пока ничего.
– Ловушек у избушки нет?
– Пока не вижу, ближе подойти надо.
Растянулись в неширокую цепь, неторопливо приблизились к месту, попутно среди травы заметив заросший травой ручеек. То есть еще и к воде поближе кто-то построился. Через ручей брод, камни набросаны, причем явно человеческой рукой, хотя его и так перепрыгнуть можно. Чуть в стороне, ниже по течению, достаточно свежие следы покрышек, и синеватая осока изломана. Прошли по камням, поднялись на невысокий бережок, встали, оглядываясь. Затем Саня сказал:
– Перед дверьми что-то есть – или ловушка, или сигналка.
Если ловушка, то это плохо, это моветоном считается по всем местным понятиям. На избушки даже замков не вешают, чтобы каждый воспользоваться мог. Для иного человека они последним шансом на спасение могут стать, часто даже карту оставляют с направлениями до ближайшей дороги, на случай если заблудился кто.
– Снять сможешь?
– Скорей всего, – задумчиво сказал Саня, доставая из рюкзака шар из северной лиственницы с врезанным в него большим кристаллом. – Она тут на лоха, похоже, простенькая.
– Ловушка или сигналка?
– Все сразу, кажется… помолчи минутку. – Саня просто кинул шар, как в игре в петанк, на одному ему видимую точку. Тот прокатился чуток по натоптанной у крылечка земле, кристалл мигнул, налился светящейся синевой, а затем вновь погас. – Все, можно идти.
Избушка маленькая, пять бревен стена, двускатная крыша из жердей и дерна. Труба жестяная, с крышкой. Кержацкая изба – вон к бревнам резные деревянные крестики приколочены, наверняка защита. Крыша чуть выдается над входом, метра на полтора.
Порог высокий, а сколоченная из плах толстая дверь низенькая, надо одновременно и ногу задрать, и наклониться, чтобы внутрь попасть. У входа справа буржуйка, откуда и труба, над ней веревки натянуты, чтобы сушиться можно было. Дрова на улице есть, под навесом сложены, но топиться не будем, согреться и так есть чем, а дым нам точно не нужен.
В трех стенах по маленькому окошку, слева стол и лавки, справа полати во всю длину. Выпрямиться стоя только в середине можно, а так сгибаться приходится. Но все равно добротно так, переночевать вполне сгодится. На двери засов добротный, к тому же не простой, с защитой от нечисти. На всех стенах опять же кресты выжжены, и Саня сказал, что не просто так, а еще и заклятиями какими-то прошиты.
– А вообще интересно, – добавил он, – у староверов магия своя какая-то, не по гимназическим канонам. Порасспросить бы, что у них и как. Те кресты-амулеты, что на них были, я посмотреть успел.
– И что? – спросил я, скидывая с себя на лавку рюкзак.
– Там на дерево комплексное заклятие записано. Мы так не умеем. Мне показалось, что три в одном, так сказать.
– А что тогда пули не отводят? – спросил Дмитрий.
– Так а на кой им от пуль в тайге? – ответил я за Саню. – Тут другое нужно. Знали бы, что стрелять придется, так наверняка бы и от пуль что-то нашлось.
– Вот я тоже так думаю, – сказал Саня, отстегивая коврик от рюкзака и раскатывая его по полатям. – Эх, завалиться бы, ноги отстегиваются. А это что? – вдруг показал он на небольшой штабель картонных коробок в углу.
– Только сейчас заметил? – подколол я его, взяв верхнюю коробку, заклеенную лентой. Вытащил из разгрузки «спайдерко», выкинул лезвие, вскрыл аккуратно. – Сухпай. Северореченский, к слову, видел такие в продаже.
– То есть они тут базу устроили.
– Похоже на то. Странно, что только жратва, если они отсюда оперировать дальше собирались. Надо бы местность вокруг обыскать.
– Пожрать сперва надо, – отмел такую идею Дмитрий. – Кстати, как караул нести будем?
– Никак, – ответил я. – Люди тут ночью не шляются, дураков нет, а от нечисти лучше в избе, она под защитой. Спать будем сладко, если не разбудят.
– А и верно, что-то я не подумал. Тогда что, начинаем прием пищи? – Он даже руки потер.
– Ага. За водой только сбегай, – показал я на стоявшее в углу на чурбачке оцинкованное ведро. – Ну, раз ты разговор первый завел. Я с крылечка покараулю.
Лучше даже у избушки в одиночку не ходить и вообще от этого правила не отступать никогда. Поэтому Дмитрий побежал к ручью, я у избы топтался с винтовкой наперевес, попутно разглядывая окрестности в «ауровизор». Увидел на опушке далекого отсюда леса всполохи чужих неприятных аур, но да и черт с ними, сюда не бегут – и ладно. Погуляешь тут день – и вообще на все это плевать начнешь.
Саня уже нарвал экранов из фольги и складывал свой в несколько слоев. Так его вместо плитки для подогрева пайка использовать можно. Я тоже из своего быстро соорудил что-то вроде обмотки для консервной банки и активировал. Ужин будет горячим.
Вода из ручья оказалась чистой и свежей, но мы ее на всякий случай все равно через фильтр пропустили. Всякое тут растет, и никогда заранее не знаешь, какие споры могут в этой воде оказаться. Попьешь без опаски – и потом в «Черный квадрат» переедешь. А керамический фильтр прекрасно все лишнее удалит.
– Патрулю надо на реке опорник ставить, – сказал Дмитрий, вскрывая свою консервную банку. В воздухе запахло мясом и пряностями. – Без реки все равно на эту сторону дорог нет.
– Есть, правда там трудней будет, – возразил я. – Зимой можно вездеходами вдоль границы с Севером проехать. Там проходимо вроде бы.
– Это неизвестно, – возразил Саня. – Пара оврагов – и хрен проедешь.
– Тоже верно, там никто толком не разведывал ничего. Но реку надо перекрывать. Впрочем, ее и так перекроют с гарантией, как про золото узнают.
Саня огляделся, зачем-то постучал кулаком по стене, затем спросил:
– А кто это построил? На кой староверам дача в таком месте? Это же точно староверы, – потер он пальцем выжженный на бревне крест.
– Думаю, что ходят они на Север. Может, и не все, может, просто кто-то втихаря от других, но ходят. Сам этот проход надо найти для начала, так ведь?
– Ну да, с реки его не видно.
– Вот. А тут ни охоты, ни рыбалки, ни грибов с ягодами, берег неправильный. Значит, кто-то ходил и искал целенаправленно.
– Могли просто окрестности разведывать. Вон беспилотником, типа как у Сани. – Дмитрий полез в банку складной вилкой и с удовлетворением вытащил большой кусман тушенки. – Ты бы на их месте первым и начал разведку, я тебя знаю.
– Да, но избушки это все равно не объясняет.
– Охотники на нечисть могли поставить, – предположил Саня. – Сам знаешь, сколько Гимназия платит за некоторые… гм… компоненты всех таких тварей. Тема Жилин с чего поднялся? Как раз с такой охоты. У того же «легионера» мозги выковыряй – и уже заработал на год веселой жизни. У него там, считай, здоровенный кристалл формируется в башке, подключи усилитель – и можешь даже через амулеты пробиваться.
– Тоже верно, – согласился я. – Правда, не слышал, чтобы староверы с Гимназией и вообще с Фортом дела вели.
– Они через Ключи, вот туда и надо смотреть. Только зачем?
– Самая охота тоже на Севере, верно?
– Ну да. Кореш твой, Диего, тоже там первые деньги сделал. Это сейчас он бизнесмен и все такое.
Я усмехнулся.
– На его месте я бы тоже туда не шлялся, если потребность отпала. Там потери как на войне, насколько я слышал.
– Потому и платят столько. В Братстве несколько бригад специально организовали на Север за трофеями ходить, чародеям нужно.
– Кстати, Сань, все забываю спросить, – вдруг оживился Дмитрий. – А как тебя, такого гениального, из Братства отпустили? Оттуда же вроде как выхода нет или чего путаю?
– А меня не отпустили, меня выгнали. – При этом Саня почему-то самодовольно ухмыльнулся. – Без выходного пособия.
– Чего это?
Я тоже вскрыл свои консервы, гречневую кашу с мясом, и с удовольствием ковырнул содержимое банки. Так вот погуляешь весь день, постреляешь всякую тварь – и голоден хуже чем эта самая нечисть.
– Да так. – Саня засмеялся. – Я же там вроде эм-эн-эса был, под руководителями работал. Ну и пытался какие-то свои проекты проталкивать. А начальству это не нравилось.
– А чего вдруг?
– Пытался использовать другие принципы. А Макаров, мой вроде как руководитель, их постичь не мог. И в результате думал, что я его подсидеть хочу. Ну и все докладные на меня строчил.
– И чего? – заинтересовался уже я.
– Да много чего. То материалы использовал, какие не под меня выделены, то оборудование казенное чуть не с личными целями, то еще чего. А потом, ему на радость, я ночью опыт ставил – и установка взорвалась.
– И?
– Щас. – Саня отправил себе в организм порцию пищи, прожевал и продолжил: – А как рвануло, он сразу к руководству Братства, трибунала мне требовать. Но там репу почесали и сказали, что вроде как не преступление, а халатность и некомпетентность видны. Меня вызвали и послали куда подальше, как дурака и неуча, а все деньги со счета пустили на компенсацию ущерба.
– И чего радостный такой? – спросил Дмитрий.
– Как – чего? Свобода, сам видишь. Сначала помыкался, потом с Платоном познакомился. У Сереги денег занял на личные проекты, так сказать, а я ему в помощь подрядился. Дальше вы знаете.
– Ну да, как из армии «по дискредитации» увольнялись, – усмехнулся я.
Где-то неподалеку нечто завыло так, что мы аж подскочили за столом, но Саня, сам успокоившись, махнул рукой:
– Плевать, тут защита серьезная, я проверил. – Но с этими словами придвинул к себе свой «суперщелчок» поближе.
Оружия и вправду никто далеко не убирал, моя винтовка у самых ног стояла, опираясь на лавку. Так оно спокойней. Но если оно так тут горланить будет, то поспать все равно не удастся, это точно.
– Коль, а что орет? – спросил Дмитрий.
– Без понятия. Я по картинкам все больше знаю, не по записям. В любом случае ничего хорошего.
– Кто бы сомневался. Да, по следу докуда пойдем?
– До границы, я думаю.
– А я бы здесь подождал: все равно тут возвращаться будут.
– Ну и наврут чего-нибудь, – пожал я плечами. – Скажут, корешки и травки собирали тут неподалеку.
– Если с ходу нас не грохнут, – добавил Саня.
– Сомневаюсь. – Я вновь полез в банку вилкой. – Зачем оно им? Мы при исполнении, кто-то вполне может знать, за кем мы пошли. Нас грохнут, а потом тут все перекроют, а заодно по всем КПП тревогу объявят. Не, не думаю, они просто дурака включат. По факту они ничего не нарушают, закона такого нет. Хотя… жалобы на них есть, кержаки резиденты Форта, так что и у нас есть предлог для проверки и даже задержания. Только втроем восемь человек задерживать как-то не очень идея.
Дмитрий хмыкнул.
– Так мы и так знаем, что они на Север.
– Предполагаем, – уточнил я. – А может, они тоже золото ищут. Или еще что. На Север с других мест зайти проще, вот в чем дело. Хоть от Ключей на север, хоть мимо Лудина, там вообще дорога. А их гля куда несет. Зачем им такой геморрой? Причина нужна.
– Они могли отсюда за полсотни верст поехать, – возразил он. – Они на машинах, а мы пешедралом. Ну и будет лучше, если мы их там на половине пути встретим? Они нам ручкой помашут, а мы обратно потопаем?
Да, резон в этом есть. Если они этот маршрут используют только для того, чтобы «вырваться на оперативный простор», то можно и так обломаться. Нам бы тут тоже машина не помешала, а машины нет. Но если ждать здесь, то чего мы достигнем? Хотя бы опросим, выслушаем их дежурную версию, лица на фото попадут, это не проблема, камера есть. Хотя бы так.
– Тоже верно, – согласился я. – Подождем тогда здесь, мимо точно не проедут.
– Во-от, с этого и надо было начинать. А еще неплохо было бы тех опросить, которые на понтонах ждут. Блин! – Он опять подскочил на месте, когда неизвестная тварь завыла вновь. – Слушай, давай его грохнем.
– Ее?
– Ну его, я без понятия, че там орет. Не даст ведь спать.
– Ладно, пожрем и глянем. Если в «ауровизор» засечем, то привалим, уай бы и не нот? Сань, нас тут у двери стеречь ничто не будет?
– Не-а, защита нормальная, близко подходить ничто не будет. Ну, если только не очень голодное.
– А если очень?
– Тогда все равно.
– Спасибо, утешил, отец родной, – фыркнул Дмитрий.
Клондайк
28 июня, вторник
Твари мы вчера так и не обнаружили, но она заткнулась. Зато с утра возле избушки нашлись непонятно чьи следы. То есть что-то было очень голодным. Но внутрь не ломилось. И орало не оно, потому что вой мы время от времени слышали издалека.
Первым делом пошли обшаривать местность вокруг: наличие запаса сухпайков в избушке натолкнуло меня на мысль о том, что тут может быть что-то еще. Если место как базу для рейдов использовать, то нужен и запас топлива, все эти вездеходы жрут много, а едут на одном баке не так чтобы и далеко, а может быть, и запчасти, и еще что-то. Так что надо искать.
Искать, кстати, пришлось довольно долго, и лишь с десятка метров обнаружили сначала труп какой-то твари, почти развалившийся, и лишь потом Саня первый увидел за кустами очертания чего-то угловатого под маскировочной сетью.
– Не лезть, там защита! – крикнул он сразу.
– Да мы и не лезем, дураков нет, – ответил Дмитрий.
Саня достал свое кольцо на палочке, посмотрел через него на тайник. Хмыкнул, еще посмотрел, потом сказал:
– Интересно. Тут и ловушка, и одновременно заклятие незначительности, и еще отвод глаз. Потому и не видели. Сейчас сниму, ждите. – Из подсумка появился знакомый шар, который Саня метнул в какую-то одному ему видимую цель.
– Готово? – спросил я, увидев, как вспыхнул и погас кристалл.
– Да, все. – Саня шагнул вперед, но теперь я его придержал.
– Погодь, я еще на растяжки проверю. Там никакой магии, а кишки разбросает.
Растяжек не было – неизвестные полагались исключительно на магию. Может, и правильно, потому что защита, похоже, больше от всякой нечисти, чтобы место не разорила. А растяжка еще и все содержимое там испортит, случись сработать. Подняли и откинули сетку, под которой обнаружили два прицепа, кучу канистр с бензином, штабель досок, что немного удивило, и главное – забавный вездеход на больших колесах с мощными грунтозацепами, похожий на два соединенных друг с другом стальных ящика, с открыто стоящим китайским двигателем «лифан» и единственным водительским сиденьем посредине.
– Это что за уродец? – поразился Саня.
– На самоделку похоже. – Я присел рядом, прочитал белую надпись на борту, сделанную по трафарету: – «Охотник-Эм».
Действительно машина забавная. Даже не дутики, а «обдирыши» от КамАЗа, наверное, вся конструкция – сваренный уголок и стальные листы, покрашено просто из пульверизатора краской загадочного зеленоватого цвета. Мотор маленький, хорошо если двадцать сил есть, я думаю. Конструкция простая как мычание, но в середине машины шарнир-сочленение, а привод полный. Сзади кузов – простая металлическая платформа с бортиком-поручнем. Все. Ну и две фары, разумеется.
– Не, не самоделка, малосерийка какая-то, похоже, – поразился я. – А вообще, такие даже тут можно делать без проблем, я думаю. Даже по болоту должен ехать.
– Сожрут в болоте, – усмехнулся Дмитрий.
– Я сказал, что должен, но не будет. Сожрут, конечно. Давно стоит, похоже, – провел я пальцем по укрывавшей машину пленке. – Грязи накопилось, гля, – посмотрел я на перчатку. – Но можем воспользоваться.
– По следу поехать, что ли?
– Ну да. Двое в кузов сядут, и пару канистр прихватим.
– А если этих встретим?
– Вернем. Пусть только до лодки нас довезут.
Вот так все просто. Но у меня начисто закончились удачные мысли, а эта выглядела как минимум самой лучшей из неудачных. Идею ждать здесь возвращения тех, за кем мы пытаемся следить, тоже хорошей не назовешь. А возвращаться просто так, ничего не выяснив, опять же не хочется. Можно, в принципе, опросить тех, кто на понтонах своих ждет, но тем соврать проще некуда, все на веру принимать придется. Так что прокатимся.
Заводился вездеход с тумблера, защиты никакой не было, да и ставить ее некуда, тут даже провода все на виду. Подобрали пару канистр, закинули в кузов, туда же Саня с Дмитрием взгромоздились, положив под себя коврики, а то крашеное железо скользкое и холодное. А я влез за водителя, завел затарахтевший движок, воткнул первую передачу и поехал.
Машина сразу же показалась валкой, да и скорость развивала не больше сорока, но все же ехала уверенно. Охотнику или рыбаку какому такой вездеходик в нормальной жизни за мечту. И легкий он, на любом прицепе куда угодно можно доставить. Но вот можно ли на нем от местной нечисти убежать? Не уверен. И, кстати, на тех «Арго», на каких северореченцы уехали, тоже не погоняешь особо, и защиты в них видимой никакой.
Зато спусков и подъемов, неровностей и бродов вездеход не замечал, ехал себе и ехал, только разговаривать из-за открытого двигателя и отсутствия нормального глушителя было проблематично. Даже интересно – его из-за ленточки притащили или уже тут, в Приграничье, сделали?
Следы никуда не делись пока, идти по ним было несложно. Зря эти люди по одной и той же колее катаются, выследить легко. Или они специально? Не ждут никого в этой глухомани, зато ориентироваться несложно. Интересно, они до осени надеются со своими делами управиться или потом тут тоже гулять будут? На «Арго» гусеницы надеваются, в принципе, он и по снежной целине может кататься, большой проблемой не будет.
И все равно не понимаю – что может этих людей тут привлекать, да еще и в течение такого долгого времени? Даже теории никакой создать не могу, никаких зацепок. Если только они не ищут чего-то очень конкретного и в конкретном районе, к которому можно только отсюда подобраться. Тогда надо вычислять примерный район их действий и дальше думать.
Поле постепенно спускалось в низинку, затянутую легким туманом. Туман вообще-то не очень хорошо в таких местах, но этот выглядел естественным, утренним, так что напрягаться никто у нас особо не стал, а скорости все равно не прибавить, и так почти на максимальной едем.
– Повнимательней, – сказал я разве что.
Видимость все равно оставалась терпимой, метров сто, не меньше, след проехавших машин виден по-прежнему хорошо. И сами машины мы увидели как раз с сотни метров, не больше, а не слышали их из-за нашего тарахтящего «лифана», стоящего впереди и заглушившего все.
Два вездехода чуть разъехались ножницами, встали, из них высыпали люди. А я как ни в чем не бывало проехал дальше, никуда не сворачивая, и остановился лишь тогда, когда до них осталось метров десять. После чего заглушил двигатель и скомандовал своим:
– Выходим, я поговорю.
Северореченцы разомкнулись нешироким полукругом, а из центра выдвинулись вперед двое – рослый мужик лет сорока, стриженный под машинку, с «вепрем» на плече, и тот самый колдун, которого Саня опознал на понтоне.
– Это наша машина или похожая? – спросил мужик с «вепрем», видимо их командир.
– Если из тайника возле избушки, то ваша, – ответил я вполне спокойно, как мне показалось, хотя нервы сразу натянулись до предела.
– И куда вы на ней собрались, могу поинтересоваться?
– За вами. Патруль Форта. – Я аккуратно вытащил на шнурке свое удостоверение и показал ему, хоть и издалека. – Пешком гнаться несподручно было. Кстати, а вы кем будете?
– Люди прохожие, а что? – чуть усмехнулся он.
– А документы у вас есть, прохожие люди? – в тон ему ответил я.
Он сейчас явно думает, как дальше себя вести. Преимущество у них явное, положить нас не так сложно, но мужик не уверен, что оно того стоит.
– Документы есть, как же мы без документов? – ответил он все же после размышлений. – А в чем проблема? Мы вроде бы законов не нарушаем.
– Если бы нарушали, мы бы просто документов не спрашивали у вас, верно? А пока сообщают, что много новых людей здесь появилось и одновременно проблемы начали возникать. Вот и интересуемся, что за новые люди.
Я пошел к нему, демонстрируя явное намерение проверить бумаги. Тот еще секунду поразмышлял, потом медленно полез в подсумок разгрузки, сразу предупредив:
– Документы достану.
Действительно достал. И даже протянул мне удостоверение личности с фотографией и полагающимися голограммами.
– Северореченск? – Я сделал вид, что удивился. – Далековато забрались. Вся группа оттуда?
– Все оттуда.
Я выудил из кармана блокнот с карандашом, переписал туда данные, номер и имя – Воротников Алексей Данилович. Ну и год рождения.
– В наших краях с какой целью? – Я протянул документы обратно и тут же повернулся к колдуну. – Ваши, пожалуйста.
Колдун хмыкнул, но ничего не сказал и тоже полез за своими бумагами.
– На Север ходим, добытчики, – ответил Воротников.
– Удачно? – Я начал переписывать данные колдуна. Мешков Антон Антонович.
– Не очень. Пока не очень.
– А у избушки с какой целью поставили ловушку?
– На всякий случай, – пожав плечами, ответил за него колдун.
– Возьмите, пожалуйста, – вернул я ему документы. – Избушка не ваша, насколько я вижу. А если владелец придет, что тогда?
– Наша вина, не подумали, – быстро сказал Воротников. – Место поганое, привыкли от всего беречься. Но вы же ее сняли?
– Через какой КПП въезжали на территорию Форта? – Я пропустил его вопрос мимо ушей, он и так все давно понял, раз мы на их машине приехали, или как это сооружение назвать. – По одному подходите с документами, пожалуйста, – обратился я к остальным.
Северореченцы выглядели настороженными, но агрессии пока не проявляли. Хотя желание таковую проявить у них явно прослеживалось. Первым подошел как раз Аркаша Шелепов, на ходу вытаскивая из кармана свою карточку.
– Шелепов Аркадий Севостьянович, – прочитал я вслух. – Тоже Северореченск?
– Как видите.
– Кстати, вас было больше там, на берегу, – вдруг сказал Воротников.
– Остальные обратно отправились, за подкреплением. Вы же на воду лодки спускали за болотами, с просеки? – выстрелил я практически наугад, но тут же понял, что угадал. Про просеку я вроде бы слышал что-то когда-то, а может, и сам придумал, но попал.
– А что?
– Там вам все равно уже объяснять придется свою активность.
Кто знает, может быть, и вправду придется, если наши вовремя свяжутся и в Патруле решат прореагировать. Не думаю, что у этих есть способы связи на такую дистанцию, раз у нас нет. Хотя… если тут кондуктор, и он под тем самым Хозяином, то кто знает. Мстислав сказал, что тот порталы даже через границы открывает, может, и амулеты такой связи у него имеются.
– Я не могу понять, что за криминал в нашей активности. – Командир северореченцев понемногу начал терять терпение.
– Не знаю. – Переписав данные, я вернул документы Шелепову. – Вам видней, мы просто проверяем. Но согласитесь, несколько странно все это выглядит. На Север есть другие, куда более простые пути, где нет необходимости стрелять в староверов, – посмотрел я ему в глаза.
– Мы не стреляли ни в кого, – чуть нервно улыбнулся он. – Если кто и стрелял, то это точно не мы.
– А вы здесь кого-нибудь еще встречали?
– Мы – нет. Лодки местных видим на реке, и все.
– Коль! – вдруг крикнул Саня. – Слева!
Я дернулся от неожиданности, отскочил назад, вскидывая висящую под рукой винтовку в сторону этого самого «лева», и тут же все пошло наперекосяк. Подплывший клок тумана вдруг словно вывернулся наизнанку, сгустился, превратившись в некую гуманоидную полупрозрачную белесую тварь с огромной зубастой пастью, и та одним прыжком оказалась рядом с крайним в их строю северореченцем, молодым коренастым парнем, и вцепилась в него сразу зубами и когтями. Тот тут же выстрелил куда-то в землю, заорал так, словно его пополам живьем рвут, хлопнул второй выстрел, а я краем зрения увидел, что Воротников, схватившись за свой «вепрь», явно собирается пальнуть в меня. Среагировать я уже не успевал, но сначала раздались два хлопка сработавшего амулета, заставившие его нервно дернуться, а третья пуля ударила Воротникова в лицо. Дмитрий успел раньше, и стрелял он с глушителем, поэтому самих выстрелов никто не услышал.
Колдун, сначала было собравшийся повернуться к неожиданному нападению твари, дернулся уже в мою сторону, сведя руки у груди, и тогда я просто сунул ствол винтовки ему в грудь и дважды потянул спуск.
Ни магия, ни амулеты от выстрела в упор не спасают, а «обманка» и «пустышка» одновременно попав в грудь, убьют на месте кого угодно, что и произошло. Колдун еще падал, а я уже сдавал задом, в частом темпе расстреливая магазин в стоявших напротив людей, а те разбегались в стороны, вскидывая оружие и открывая беспорядочную стрельбу во все стороны, и видел, как из очередного клока тумана сгустилась еще одна тварь, а следом еще. И в атаку твари переходили немедленно. Полыхнул выстрел из чаромета, не в меня, но тут же мир стал черно-белым и задергался, раз, второй, потом полыхнуло сзади, а Саня вскинул свой «суперщелчок» – и выскочившую сбоку тварь просто развеяло в клочья.
– В машину! – заорал я изо всех сил, закидывая винтовку себе за плечо и хватая из кузова вездехода дробовик.
Поворот, выстрел зажигательной картечью в очередное существо, бежавшее к нам, оно вдруг тоже обратилось в туман, а клочья его немедленно вспыхнули огнем и испарились, еще выстрел, еще, потому что фигуры приближались уже со всех сторон.
– Дима, за руль! – крикнул я, спиной переваливаясь в кузов и вталкивая патрон в магазин. – Давай!
Еще одна призрачная тварь, страшная своим абсолютным молчанием, бросилась на машину сзади, но ее достал Саня, опять «Щелчком», и этого хватило, машина дернулась так, что мы чуть кубарем не вылетели из кузова, но тут же моторчик взвыл, и неуклюжий вездеход начал медленно разгоняться.
На земле лежали четыре тела – двоих убитых нами, и еще двоих, кажется, успели убить твари. Остальные люди открыли огонь, в основном из дробовиков и чарометов, и похоже, что у них в основном была зажигательная картечь, потому что твари вспыхивали и сгорали одна за другой, но еще больше тянулось к обороняющимся из сгустившейся, уже плотной стены тумана, и тем было не до нас.
Вездеход все же набрал какое-то подобие скорости, и я крикнул:
– Гони пока прямо, надо оторваться!
Саня сунул «Щелчок» в подсумок, вытащил вместо него какой-то жезл, и из того вырвалась струя пламени метров на десять, как из огнемета, испепелив еще двух существ, кинувшихся за нами. Они просто обратились в пламя и истаяли, но вот кажется мне, что у надвигающегося ледяного тумана запас таких тварей бесконечен, он просто выбрасывает их из себя как щупальца, создавая где-то внутри.
Я вновь толкал патроны в дробовик, стрелял, когда призраки начинали нас догонять, опять вспыхивал огонь из амулета Сани, машина, вязко покачиваясь на больших валких колесах, неслась, как могла, по полю. И затем Дмитрий начал все же забирать вправо, когда хвост преследовавших нас призраков начал истончаться и редеть. А стрельба со стороны вездеходов продолжалась и продолжалась.
– Куда?
– Пока на избушку давай, а там свернем! Попробуем до лодки доехать! – Я опять заталкивал патроны в дробовик, а Саня быстро сменил «пустышки» в револьвере на зажигательные.
– Сам не стреляй, мне подашь в случае чего! И мой пока перезаряди!
Я крутил головой по сторонам, видя, что туман сгущается и в других местах. И сзади, и перед нами. Почувствовал, как Саня вытащил мой револьвер из кобуры, сунул туда свой.
– Дим, избегай этих сгустков.
– Я вижу, вижу!
Черт, ну что эта машина такая медленная, а? Почему бы этим людям не завезти сюда какой-нибудь скоростной «сайд-бай-сайд», и мы бы гнали на нем сейчас, играючи уходя от всех опасностей. Так нет, сэкономили, притащили чего не жалко. А мы теперь отдувайся.
Первая волна тумана пришла с юга, а теперь новая стена собиралась уже на севере, словно стараясь нас зажать, не дать уйти… впрочем, почему «словно» – именно это туман и пытался сделать.
– Правее забирай, правее!
– Без тебя вижу! – огрызнулся он. – Отстреливайся лучше.
Вот стена тумана, совершенно уже непрозрачного, исторгла из себя новые клочья, которые словно ветром понесло в нашу сторону, наперерез. Не удержавшись, я выстрелил в один такой клок, но ничего не случилось, картечь просто пролетела сквозь него.
– Дай превратиться, оно пока не телесное! – крикнул Саня.
– Я понял, – ответил я, вгоняя в ружье еще один патрон. Нельзя давать магазину пустеть, правда, патронов уже мало, я не рассчитывал этот дробовик вообще использовать. Стоп, у меня же еще два магазина с зажигательными для винтовки, их надо попробовать. И по паре зажигательных гранат у нас с Дмитрием.
Один туманный сгусток ускорился, вновь вывернулся наизнанку, превратившись в монстра, но я даже не дал ему кинуться, сжег сразу же. Зато другие облака как с цепи сорвались, кинувшись к нам. Я почти сразу опустошил магазин ружья, метнул гранату, испепелившую сразу несколько тварей, в лицо дохнуло непереносимым жаром, и схватился за револьвер. Но выстрелить из него не успел: чародейский амулет вновь полыхнул огнем, спалив сразу три твари, подобравшиеся слишком близко.
Бросив ружье в кузов, я схватился за винтовку, сбрасывая опустошенный магазин и выуживая из подсумка полный, как раз с зажигательными. В этот момент непонятно откуда взявшаяся тварь почти что успела схватиться когтями за борт кузова, ударило холодом и страхом, да таким страхом, что сразу до кишок проморозило. Руки затряслись, я чуть не выронил магазин, но опять спас все тот же амулет – жар от вырвавшегося огня прогнал холод, после чего Саня выругался и сказал:
– Огнемет пустой, блин!
– Ты для всех такие сделать обещал! – крикнул я в ответ, хлопком припечатывая магазин к месту.
– Не получается пока. Этим только я могу пользоваться.
– Тогда стреляй.
Я вскинул винтовку, выцелил ближнее облако, дождался, когда оно трансформируется, и пальнул. Тварь загорелась, хоть и не так жарко, как от дроби. Похоже, что от картечи больше «точек возгорания» образуется. Но все же сгорела. Затем еще одна и еще. Я стрелял и понимал, что с таким же успехом можно затыкать пальцами дырки в решете, – пока сам туман не развеется, он так и будет посылать на нас новых и новых тварей, ему все равно.
Но все же неторопливый вездеход понемногу отрывался от погони. Быстрые твари могли нас догнать, но облако превращалось в них не сразу, а само плыло медленно. Я опорожнил магазин, забил в винтовку следующий, расстрелял его почти до конца, пока не увидел, что погоня прекратилась. И только где-то в отдалении все еще слышались выстрелы. Северореченцы или еще держались, или сообразили сесть в машины и броситься наутек. Но полоса тумана уже отделяла нас от них.
– Впереди! – крикнул Дмитрий. – Все, хана, зажали!
Мы с Саней подскочили на месте, обернулись. Да, и спереди на нас накатывала такая же белая клубящаяся полоса. Пока еще далеко, но все ближе и ближе. Поэтому твари и не гнались уже, наверное: все равно никуда не денемся.
– Стой! Из машины все! Саня, телепорт! – Вывалившись из кузова, я рванул с себя рюкзак, рывком распахнул карман и выхватил оттуда деревянную квадратную коробку.
– Давай! – Коробка полетела на землю, а в руках у него оказался амулет.
Я схватил из кузова дробовик, закинул его за плечо, закрутился на месте с винтовкой, выискивая цели. Дмитрий тоже сменил магазин, и я крикнул ему, показав рукой:
– Ту сторону держи!
А я эту. Только чем держать? У меня в магазине патрона три, ну и два револьвера. Может быть, с дюжину револьверных еще наберется у нас двоих, не больше.
– Гранаты. Как первая волна подойдет – кидаем.
– Принял. – В руке у Дмитрия оказался переливающийся заключенным в него огнем стеклянный шар.
Саня между тем вогнал штырь амулета в землю, схватил свой «ругер» за ствол и саданул пяткой его рукоятки по шляпке ударника. Амулет тускло засветился зеленым светом – и ничего не произошло, портал не открывался.
– Твою мать! – Саня аж взвыл. – Туман блокирует, сбивает наводку!
– Делай что-нибудь. – Я постарался сказать это спокойно, хотя тряслось во мне уже все до поджилок. – Соберись и думай, мы тебя прикрываем.
Ага, тремя патронами.
Клочья тумана вновь сбились в стаю, пошли на нас. А вот гранаты на них действовать должны: слишком велик жар, он и туман испарит.
– Огонь! – скомандовал я и метнул второй свой шар перед собой.
Две оранжевые вспышки выжгли целую поляну, но… ее тут же накрыло туманом заново. Дмитрий метнул оставшуюся зажигалку, выиграв еще несколько секунд для нас. Саня стоял, замерев как статуя, но вид у него был не растерянным, а сосредоточенным. По крайней мере, он думал.
Вскинув винтовку, я отстрелял не три, а четыре последних патрона из магазина и схватился за револьвер в ожидании следующей волны призраков. Первую мы все же отбили. Пусть и истратив все гранаты.
– Держи. – Дмитрий выхватил винтовочный магазин из поуча и протянул мне. – У меня еще один есть.
– Спасибо!
Револьвер опять влетел в кобуру, магазин с лязгом воткнулся в приемник. Затвор зацепил верхний патрон и вогнал его в ствол. Еще двадцать. Еще двадцать выстрелов.
Оглянулся.
Саня упал на колени и что-то отчаянно искал в своем рюкзаке. Теперь уже не думает, а делает, хорошо бы еще и сделал. Сколько времени до того, как туман приблизится настолько, что твари кинутся на нас уже строем? Немного, совсем немного.
– Ближе ко мне! – крикнул Саня. – Прямо к амулету давайте.
Два раза уговаривать нас не нужно, мы с Дмитрием разом шагнули куда сказано. И тут же, словно чувствуя возможность того, что добыча уйдет, стена тумана выпустила из себя новую стаю клочьев. Мы вскинули оружие, ожидая момента, когда наши пули хотя бы смогут сжигать тварей, а Саня на четвереньках пополз вокруг нас, рассыпая из пробирки тот самый черный алхимический порошок, и я даже не видел, получается ли из него в траве круг.
Вот первое облако вывернулось тварью, вот второе, третье, мы открыли огонь, и с каждым выстрелом счетчик у меня в голове менял цифры: 19… 18… 17… 16… 15… Приклад бился в плечо, гильзы из оружия Дмитрия летели в меня, одна угодила в нижнюю губу и рассекла ее, я почувствовал вкус крови.
– Саня, как? – спросил я в короткую паузу.
– Увидим, – буркнул он. – Сейчас загорится все. – И он, отбросив пробирку, начал копаться у себя в подсумке.
Вновь волна тварей, они кинулись разом, и магазин опустел, причем последнюю из них, кажется, все же задержал круг.
– Ну?
– Не нукай, не запряг! – Саня, кажется, нашел нужное, какой-то металлический цилиндрик вроде ручки без острого конца, повернул кольцо – и из штуковины вырвалось зеленое острое пламя. И Саня опять медленно пополз вдоль своего крута, поднося огонь к земле, и следом тут же поднималась невысокая, в ладонь, стенка такого же огня.
Дмитрий сменил магазин, а я в очередной раз вытащил из кобуры револьвер. Все, у нас последние залпы. И вдруг по спине прошла волна холода, я обернулся и перед собой увидел самое настоящее окно в пространстве – прямоугольное, с ровными краями, состоящими из ничего. И там, за окном, чуть ниже, находилась земля, но уже не эта, а совсем другая, до которой много километров отсюда.
– Ты первый, – спокойно сказал Саня. – Я последним, сниму телепорт.
И я просто шагнул в это окно, чуть пригнувшись, и полетел вниз, на мягкий стог сена, который принял меня в свои объятия, только вот винтовка наподдала краем приклада по затылку. Я откатился в сторону, следом упал Дмитрий, и я увидел, как надо мной, стоя в проеме, Саня нагнулся, выдернул из земли амулет и показал кому-то у себя за спиной средний палец. Затем он шагнул в портал, и окно схлопнулось. Чародей рухнул в сено, затем сел, почесал бороду и задумчиво сказал:
– Новые зажигательные я уже придумал. Любого калибра.
Я посмотрел на него с уважением.
Клондайк
28 июня, вторник
Телепорт – штука хорошая, однозначно. Кто бы с этим спорил. Раз – и нас уже не рвут в клочья призраки, а вместо этого мы стучимся в ворота Нижнего Хутора. Там нас кормят, наливают по пятьдесят, потом еще по пятьдесят, и мы сидим под навесом за грубо сколоченным столом и ждем, когда за нами заедут. Лодка, мотор и какое-то барахло списаны в потери, но мы сами в этом неприятном списке не значимся. Сане спасибо на самом деле, без него даже представить трудно, как бы все для нас закончилось.
Погода подкачала разве что. В такой день хочется лета и солнца, а тут сегодня дождь полил, и на градуснике плюс пятнадцать всего. Ну да и ладно, исправится. Прошлое лето почти все сплошняком теплым было, и тут это за правило вроде как, компенсация за долгую и тяжелую зиму.
– Туда целый взвод послали, на просеку, – рассказывал между тем командир опорника, тот самый, что нас тогда встретил. – Предъявить на самом деле нечего, но все же задержали двоих водил с КамАЗами. Те так нормально устроились, даже жилой модуль туда притащили и установили полный комплект защиты. Всерьез там устроились.
– Лодки должны вернуться, там еще четыре человека как минимум будет, – напомнил я.
– Вот и ждут теперь, когда лодки вернутся. Хотя все равно отпустим, сам понимаешь.
Это я понимаю. Думаю даже, что миром бы разошлись с той компанией, потому что предъявить им было все равно нечего. И они это знали. Просто туман с его фокусами вмешался. Ну и Дмитрий, иначе счет пошел бы с самого начала не в нашу пользу. С меня поляна в полной комплектации, получается, я его об этом уже известил, а он не отказался.
Часа через три к опорнику подъехал «Майти Майк» с единственной лодкой на прицепе. За рулем оказалась Мила: Петрович и Платон уже успели отметить успех, так что за руль не годились. Вид единственной лодки несколько расстроил, но горечь утраты имущества заметно сглаживалась мыслями о доходе с экспедиции. И пакетик золотишка в рюкзаке тоже намекал на то, что не так все и плохо, а может быть, потом получится выбраться и за лодкой, мы ее вообще-то хорошо спрятали. Ну а место столкновения с северореченцами я на карте отметил для патрульных, пусть там сами разбираются. Хотя все равно интересно, что они там делали, – это ж-ж-ж неспроста.
– Ладно, хорош отдыхать, поехали домой, – объявил я, подхватывая рюкзак и оружие с лавки. – По плану у нас банкет, надо будет стол у Хмеля зарезервировать, как въедем в город, а то опять в подвале сидеть придется.
– Во-от, конструктивный подход, – одобрил усевшийся было за стол Смирнов. – Обмыть – первейшее дело.
– Петрович, так ты вроде обмытым выглядишь, – заметил Саня.
– Не, это так, ножки помочил. Когда отмечать-то? Мы только до Ключей дошли – и тут уже вы сразу.
Но вообще я с ним сегодня единодушен до последней крайности. Повод есть, и не один. Сегодня обмыть, завтра отдохнуть, потом побегать по всем новым делам, пока не поздно, и затем вновь дуть на Аляску, пока погода хорошая и грузовик пройдет через поле свободно. А лучше там еще один грузовик прихватить и запастись товаром на год вперед. Два грузовика. Такие вот у меня творческие планы.
За руль влез сам, сдвинув Милу на пассажирское, а остальных просто в кузов погнал. Тент есть, ничего страшного, поболтают по дороге.
– Что у вас там случилось? Почему телепортом, а? – спросила она, поцеловав меня.
– Да ничего особого, просто в туман влезли. Вечером расскажем, за столом. Как добрались?
– Как на прогулке, – засмеялась она. – Почти без остановок неслись. А я ела. Разжирела совсем, в спортзал надо.
– Ты разжирела? – спросил я с подозрением, окинув взглядом ее хрупкую фигуру.
– Задницу наела!
– Дай проверю, – попытался я ухватить ее за означенное место, но сначала помешало сиденье, а потом она наигранно взвизгнула: – Руки!
– Не очень-то и хотелось.
– Что? Поговори мне еще. Не хотелось ему.
Дождик продолжал моросить, щетки сметали капли с плоского лобового стекла. В кабине же было тепло и сухо, и погода никак не могла испортить почти праздничного настроения. Все целы, все выбрались, нашли что искали, впереди опять спокойная размеренная жизнь. А совсем впереди… ну, там видно будет. В любом случае скоро с Милой за ленточку выедем, поживем немножко нормально.
Дорога до Форта от Нижнего спокойная и оживленная даже. Справа тянутся частые посадки северной пальмы, которые постепенно начинают занимать все свободные и безопасные места в округе, бригада смешанного гендерного состава закидывает срубленные «ананасы» в длинный грузовик, а второй ждет очереди под погрузку. Догнали два медленно плетущихся самосвала, груженных гравием, затем на подъезде к Форту пристроились за рейсовым «пазиком», идущим из Ключей.
На перекрестке у стены Форта свернул налево, к Западным воротам. Мы по службе, нечего толкаться в общей очереди. По штатной рации связался со штабом резерва, доложил о возвращении. Почти сразу вызвали меня и затребовали на завтра с подробным докладом. Ну, это понятно, куда денешься, да и есть что с Мстиславом обсудить.
На въезде только предписание предъявил, ну и наши документы проверили, после чего шлагбаум поднялся, пропуская нас за стены в город.
– Мил, звони в паб, пусть стол на всех на вечер бронируют.
– На сколько? – Она вытащила чарофон из кармана.
– Часов на восемь, наверное. Как сама думаешь?
– Просто скажи на сколько. Я слабая женщина, мне думать вредно.
– Могла бы ради любимого человека, – вздохнул я. – На восемь. Пока Петрович с Платоном не слышат, а то они прямо сейчас готовы.
Накаркал, можно сказать. Когда проезжали наш дом, оба упомянутых затребовали их высадить, но я отказался наотрез, сказав, что только после разгрузки. И еще показалось, что у них с собой было, потому что звучали их голоса пьяней, чем на Хуторе. Не думаю, что ошибся.
Впрочем, разгрузки оказалось немного, по факту только лодку прямо на прицепе затолкали в бокс, ну и сумки с имуществом перебросали в багажник «Экспедишна», в котором пришлось поднять третий ряд сидений. Иногда все же очень полезно иметь большую машину. Тут, правда, Петрович резко изменил планы и потребовал везти его домой – мол, сперва переоденется и в порядок себя приведет, а следом я Платона завез к нему в Луково вместе с Дмитрием, сказав напоследок:
– В восемь собираемся. И эта, Серег, ты тормозни пока, чтобы там лежа не ходил.
– Я? – возмутился он. – Лежа? Да ни в жисть. Ты будто меня не знаешь.
– Знаю. Поэтому и говорю. Тормозни пока, до вечера. Дим, ты его привези лучше, хорошо?
– Куда он денется, – усмехнулся Дмитрий. – Доставим туловище в лучшем виде.
На этом и распрощались. Я в два приема развернулся в узком проезде и покатил наконец домой. Надо еще до вечера баню протопить: мытье из холодной речки было явно недостаточным.
Хмель
28 июня, вторник
Следующей поездки в госпиталь я дожидался с болезненным нетерпением. Хоть и разговаривал с Ириной по телефону, но дел мы не обсуждали, ограничиваясь безобидной болтовней. Знал, что с подругой все в порядке, только этого было откровенно мало. Когда ближе к вечеру в бар вошел Роман, я тут же скинул передник, выдернул с кухни Ивана и поспешил на выход с заранее приготовленной сумкой.
Сами процедуры остались прежними, только к женскому врачебному коллективу присоединился Хирург – вот и все отличия. Да еще в душевую Ирина лишь заглянула на секунду и сразу убежала на консилиум.
– Сегодня без сладкого, – пошутила она, сунув в складку полотенца какой-то листок.
Мокрыми руками я его хватать не стал, быстро домылся, аккуратно свернул полотенце, чтобы не вылетела записка, и вышел в раздевалку. Удивленный моим столь скорым появлением гимназист оттянул рукав кожаной куртки.
– Сегодня быстро, – заметил он, взглянув на часы. – Грязь не такая липкая?
– Приноровился вроде, – пожал я плечами, оделся, и мы вышли на улицу под сыпавшее мелким дождем небо.
Градусов двенадцать, не больше. Такое вот фиговое лето.
И посетителей сразу меньше стало.
В баре я вывесил полотенце сохнуть в коридоре, а сам закрылся в комнате и развернул листок. Это оказалась распечатка с пропускного пункта «Черного квадрата»; желавшие посетить тамошних обитателей посетители регистрировались в обязательном порядке. И не просто регистрировались – предварительно требовалось получить разрешение, сдав анализы на восприимчивость к ряду заболеваний. Случайные люди внутрь попасть никак не могли.
Но распечатка – это плохо. Я бы предпочел, чтобы Ирина получила данные в обход системы, не оставляя столь явных следов.
Посетитель у А.С. Больцмана с начала года был всего один – некто Игорь Степанович Большаков. Сначала ходил раз в месяц, потом каждую неделю, незадолго до убийства дяди Миши визиты прекратились вовсе.
Совпадение? А Большаков – это ведь фамилия бывшего зятя дяди Миши!
Он и навещал сына? Нет, не сходится – одинаковое отчество и у больного, и у посетителя, оба Степановичи. Сводный брат? Похоже на то.
На серьезную зацепку это не тянуло, но проверить ниточку все же стоило. Да только я заперт в четырех стенах, а отдавать такой жирный кусок Могилевскому рука не поднимается. Непонятно, как тот им распорядится. Возможно, конечно, уже сам на Игоря Степановича вышел, тут семи пядей во лбу быть не надо, все достаточно очевидно, но сомневаюсь, что дело дознавателя настолько заинтересовало. Не будет он без команды начальства землю носом рыть. Он и финансами дяди Миши только по моей просьбе занялся.
Свернув распечатку трубочкой, я сжег лист, а недогоревший краешек кинул в мусорное ведро. Потом позвонил Бородулину и предупредил, что сейчас пришлю Ивана за внеочередной порцией провизии. И набрал еще один номер, но там пропитой голос ответил «не туда попали», и сразу раздались короткие гудки.
Нисколько по этому поводу не расстроившись, я спустился в бар и велел Грачеву ехать в Луково.
– Прямо сейчас? – удивился помощник.
– Да. И заднюю дверцу не запирай. Притормозишь на выезде из поселка на Красный.
– А! – сообразил Иван. – Сделаю!
Он отправился выгонять «буханку» из каретного сарая, а я заменил его за стойкой и снял трубку задребезжавшего телефонного аппарата.
– Слава? – послышался голос Артема Гельмана. – Слава, ты в своем уме?
– А что такое? – спросил я и, прижав трубку к уху плечом, не отказал себе в удовольствии накачать полбокала пива.
– Какое постановление суда об истребовании имущества из незаконного пользования?! Что этот Селин себе позволяет?!
Я расплылся в злорадной улыбке. Изначально банк на оборудование для производства спирта арест накладывать не стал, а теперь было уже поздно. Нет, в Форте, разумеется, закон что дышло, куда повернул, так и вышло, но, когда пересекаются интересы уважаемых людей или равных по влиянию группировок, играть мышцой уже не получается. Тогда разбирательства идут по такой лютой смеси понятий и законов, что мама не горюй.
– Артем, смотри, – сказал я, сделав глоток пива. – Банк по закону здание изымает? По закону. Я кого-то в этом обвиняю? Нет, не обвиняю. Ты на этом не так уж много выиграешь, если на то пошло. И оборудование я точно так же передал по закону. Можем не вывозить его, просто оформим аренду на новое юрлицо…
– Ага, пусти козла в огород! – возмутился Гельман и бросил трубку.
Я пожал плечами и допил пиво. Без системы сдержек и противовесов в Форте вести дела невозможно. Только бы противовесы в мельничные жернова не превратились…
Иван вернулся, когда уже начало темнеть. «Буханку» он подогнал задом к дому, я распахнул угольный люк, и выскочивший из салона Клим сразу юркнул в подвал.
– Есть, пить будешь? – спросил я, спустившись за ним.
– Давай к делу, – предложил Климов.
Выглядел он растрепанным и помятым, глаза были красными и припухшими. Пусть орден и растерял былое влияние в Форте, но скрываться от братьев – та еще нервотрепка. Да и дружинники давно получили ориентировки.
Я рассказал приятелю о больном внуке дяди Миши и спросил:
– Ты знал об этом?
– Нет, – покачал головой Клим, уселся за стол и спрятал лицо в ладонях. – Значит, дядя Миша был замешан в хищениях. Понадобилась повторная операция, он потребовал увеличить долю, и от него избавились, заодно подставив нас с тобой. Единственное, чего не могу понять…
– Да?
Климов посмотрел на меня покрасневшими глазами.
– Какая у него во всем этом была роль? Доступа в Арсенал у него не было, украсть могли и без него.
– Сколько стоит блокиратор?
– Убивали и за меньшее.
– А сколько стоит технология производства блокираторов?
Клим хмыкнул.
– Думаешь, дядя Миша сумел взломать кодировку? Тогда – да. Это же обвалит весь рынок чарометов и жезлов «свинцовых ос»! Новая продукция пойдет с другой блокировкой, но ты представляешь, сколько сейчас в обороте нашего оружия? Доверие будет подорвано на корню!
– Но самим клепать на коленке блокираторы не получится. Братья найдут и руки оторвут. Значит, технологию продадут. Кто больше даст: Город, Гимназия?
– Город, – без колебаний ответил Климов. – Тогда они на рынок собственное оружие выбросят.
Я покачал головой.
– Какой-то это самодеятельностью попахивает. Горожане так не облажались бы.
– Думаешь, сделка еще не закрыта?
– Почти уверен в этом, – подтвердил я. – Внука дяди Миши посещал сводный брат. Надо найти его и расспросить. Возможно, он что-то знает. Сам бы этим занялся, но домашний арест, сам понимаешь.
– Я найду, – махнул рукой Климов. – Как зовут?
– Большаков Игорь Степанович, – по памяти произнес я.
– Как?! – напрягся Климов. – Повтори!
– Большаков Игорь Степанович. Знаешь его?
– Гарик!
– Твой Гарик? Из охраны рынка?
– Он! – Клим глянул на попавшийся под ноги табурет, словно хотел пинком отшвырнуть его в сторону, но пересилил себя и принялся вышагивать от стены к стене. – Это еще ни о чем не говорит! – заявил он после недолгих раздумий. – Просто навещал брата, чего тут такого? А не рассказывал никому… Да просто о таких вещах не принято рассказывать, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул я. – Но подставил нас кто-то свой. И в Арсенал залез тоже – кто-то свой.
– Гарик не смог бы это провернуть: просто не тот уровень допуска.
– Значит, ему кто-то помогал. Это реальная ниточка к дяде Мише. И сам посуди – пять тысяч из воздуха не берутся!
Климов глянул на меня зло и нервно, выругался, отвернулся к стене.
– С ним надо поговорить, – согласился он с моими доводами. – Я поговорю.
– Нет, Клим. Мы поговорим. На нем минимум три трупа – не забывай.
– Если на нем.
– Гарик слышал, как я говорил, что поеду в ювелирный салон. Он тогда на крыльце стоял.
– Черт… – обреченно протянул Клим. – Но даже если так, тебе из дома не выйти!
– Пригласим его выпить пивка.
Климов прищурился.
– Он точно придет не один. Наверняка Стаса с собой притащит.
– Так, может, это и к лучшему?
– Стас? Думаешь, он связан с этим? Брось! Мы еще даже с Гариком ни в чем не уверены! И сам подумай – пока их скрутим, они тебе весь бар разнесут!
Я кивнул, соглашаясь с этим аргументом, но и отказываться от идеи потрясти Гарика не собирался.
– А если подкараулить его дома?
Клим взглянул на часы.
– Смена через два часа заканчивается, но они со Стасом квартиру снимают. Не вариант.
Я наставил на брата указательный палец.
– Опять Стас. Так? И он как твой заместитель имел доступ в Арсенал, ничего не путаю?
Клим вздохнул.
– Когда вскрылась пропажа блока питания «Актинии», след воров взял именно Стас. Черт! Мы память покойника случайно считали, а иначе все шито-крыто осталось бы!
– Одно к одному.
– Презумпция невиновности! – заявил в ответ Климов. – Понял, Хмель? Презумпция невиновности! Я Стаса знаю с тех пор, когда он еще совсем пацаном был!
– Стаса оставим напоследок.
– А если мы ошибаемся?
– Извинимся и попросим Гарика держать язык за дубами. Он ведь не захочет, чтобы стало известно о сводном брате-уроде?
Климов скривился, будто откусил лимона, но спорить не стал и махнул рукой.
– Так и поступим.
Клима я оставил в подвале. Не в подвале даже, а в потайной клетушке с прессом. Не стал только задвигать стеллаж до упора, чтобы при необходимости брат мог выбраться оттуда, не выламывая запоров.
Гимназистки сегодня были дома, но из-за дождя на уличных столиках никто не сидел, поэтому в баре их помощь не требовалась. Я поднялся на второй этаж и постучал в комнату.
– Да, дядя Слава? – открыла мне Юля.
Я согнул ногу в колене и похлопал себя по голени.
– На время избавить от браслета – это действительно можно сделать?
– Заходите. – Колдунья запустила меня внутрь и с сомнением спросила: – Вы ведь не к Ирине собрались?
– Нет. Надо кое-что проверить. Не могу же я остаток жизни под домашним арестом сидеть!
Из-за ширмы выглянула Вика.
– Если не вернетесь к утру, нам будет очень-очень стыдно.
– Вернусь, – пообещал я.
Гимназистки переглянулись, и Вика оттянула шкуру сугробника к окну. Ее рыжая подружка притащила газовую горелку, медный котел на треножнике и несколько обернутых пергаментной бумагой брикетов воска.
– Присаживайтесь, дядя Слава, – предложила она.
Я опустился на пол и пошутил:
– И что – это все? Никаких кровавых пентаклей?
– И голыми танцевать вокруг вас мы тоже не станем, – подтвердила Вика, которая принесла резной деревянный шар-накопитель и небольшой загнутый нож-керамбит.
Горелка быстро разогрела котел, Юля развернула брикеты воска, положила их внутрь и принялась помешивать вязкую белесую массу деревянной ложкой. Никаких заклинаний вслух она при этом не читала, но всякий раз, когда моргал, перед глазами оставался серебристый силуэт девушки, словно ее переполняла магическая энергия.
Вика обнажила нож, велела не шевелиться и срезала прядь с моей головы, затем обрила запястье и попросила задрать штанину.
– Больше ниоткуда не надо? – пошутил я, когда в котел с расплавленным воском отправилась третья партия волос.
– Надо, – подтвердила брюнетка. – Можете сами вырвать, если так проще.
Я замер, подозревая шутку, тогда Вика протянула руку к моему лицу и решительным движением выдрала волосок из ноздри.
– Ух! – дернулся я и оглушительно чихнул два раза подряд. Из глаз потекли слезы.
– Сморкайтесь в котел, – потребовала Юля, которая все так же размеренно перемешивала расплавленный воск.
Я так и сделал. Потом еще сплюнул.
– Все?
– Нет. – Вика заставила вытянуть над котлом руку и срезала туда ноготь, а затем ткнула острием в подушечку пальца. Закапала и сразу остановилась кровь, но гимназистка привычным движением сдавила фалангу, не давая остановиться кровотечению. Свободной рукой она стиснула предплечье подруги, словно замкнула цепь. Мое же левое предплечье заледенело от сильного выброса магической энергии.
Понемногу воск приобрел розовый оттенок, тогда Вика залепила ранку кусочком лейкопластыря и спросила подругу:
– Кена нести?
– Да, уже можно, – кивнула Юля и перекрыла вентиль горелки, давая воску остыть, но помешивать его при этом не перестала.
Брюнетка ушла за ширму, погремела чем-то и вскоре притащила манекен, только, в отличие от тех, что стоят на витринах магазинов нижнего белья, этот обладал мужским достоинством, выполненным с анатомической точностью.
– Кен? Чего еще я не знаю о Ване?
Вика прыснула со смеху, но рыжая колдунья тут же пригрозила ей пальцем и зачерпнула пригоршню горячего воска.
– У нас мало времени! – напомнила она. – Дядя Слава, возьмите его за руку!
Я так и поступил, а колдуньи принялись сноровисто намазывать манекен мягким воском, не пропуская ни клочка его поверхности. Мне почудились прикосновения пальцев, а по коже начало растекаться тепло, словно покрывали воском вовсе даже не Кена, а меня самого. В прокушенном плече запульсировала боль, но я замер в неудобной позе и старался лишний раз не шевелиться. Под конец Юля взяла деревянный шар-накопитель, а Вика выскребла из котла остатки воска и попросила:
– Возьмите меня за руку. – А стоило стиснуть ее предплечье, скомандовала: – На счет «три» отпускайте Кена. Раз! Два! Три!
Я разжал пальцы, но ничего не произошло. Вообще ничего. Вика размазала по чистому пластику воск, Юля приложила резной шар к голове манекена, но в целом ничего не изменилось. Разве что покрытие блестело так, словно до сих пор оставалось расплавленным.
– Ногу! – распорядилась Вика, ухватила браслет, и он вдруг расстегнулся.
Миг – и его защелкнули на лодыжке Кена.
– У вас восемь-девять часов, – предупредила Юля.
Я поднялся на ноги, и немедленно закружилась голова.
– А что вы сделали? – спросил, опираясь на стену.
– Создали вашего энергетического двойника. Без материальной основы он бы очень быстро разрушился, для этого и понадобился Кен.
– А-а-а! – протянул я. – Иголок втыкать не станете?
– Если только будете опаздывать, – с улыбкой пообещала Юля.
– А что браслет разомкнулся – это не страшно? – спросил я, отлипая от стены.
Вика покачала головой.
– Нет, краткосрочные разрывы время от времени случаются.
– Спасибо! Я ваш должник! А можете еще Ивана подменить? Он меня на место докинет и вернется.
Колдуньи остались отмывать руки от воска, а я спустился в бар. Все столы оказались заняты, свободные места были только за стойкой.
– Вань, мне пакет пришел, надо сгонять на рынок, – сказал я, намеренно выгадав момент, когда мимо будет проходить Оксана.
– Прямо сейчас? – удивился Грачев.
– Да. А я пойду прилягу. Как-то меня штормит сегодня.
– Погода меняется, – пожал плечами помощник. – Кто за кранами?
– Сейчас Юля с Викой подойдут.
Я вышел в коридор, но в спальню подниматься не стал, вместо этого сбежал в подвал и выпустил Клима.
– Пошли! – позвал его за собой, распахнул угольный люк и забрался в «буханку», которая так и стояла у дома.
Климов заскочил следом и спросил:
– Что ты задумал?
– Сейчас Ваня подойдет – и расскажу.
Вскоре прибежал Иван в длинном плаще, он запустил двигатель и первым делом включил дворники. Дождь был мелким, но лил не переставая. Восточный ветер гнал на Форт дым с промзоны, и капли, падая на землю, странно пенились. Да и пахло на улице не слишком хорошо.
– Так какой план? – спросил Грачев, выезжая со двора.
– Поднимешься в магазин Платонова, покрутишься там для виду, потом найдешь Стаса Кудрина. Лучше, если будет выглядеть, что ты на него случайно наткнулся.
– Через пятнадцать минут последний обход постов, – подсказал Клим.
– Как раз успеваем, – обрадовался я. – Скажешь, что Оксана вся испсиховалась, клиенты от нее уже шарахаются, а я уволить собираюсь. Пусть, мол, разберется с ней. Да – да, нет – нет. А то нехорошо получается. Как вернешься в бар, смотри Гарика. Если он тоже заявится, напиши мне. Чарофон я взял.
– Понял, – кивнул Иван.
Вскоре мы заехали на пустую парковку у Колхозного рынка, и Грачев побежал внутрь. Мы с Климом лежали на боковых лавках, чтобы не маячить в окнах.
– Если Стас к Оксанке для виду клинья подбивал, то может и не пойти.
– Наоборот. Ему сейчас с твоей племянницей скандалы не нужны, попытается разойтись по-тихому. А Гарик по такой погоде наверняка с ним не потащится.
– А оба домой припрутся?
– Ну и упакуем обоих.
На этот случай я прихватил с собой многоразовый «Щелчок». Поделка гимназистов простая и убойная, она точно не подведет. Маски и перчатки тоже есть. Без этого никуда.
Иван вернулся минут через десять, уселся за руль и сказал:
– Поговорил. Обещал сегодня зайти. Сейчас куда?
– Объезжай рынок с левой стороны, у третьего дома притормози. Только потом не разворачивайся, там дальше поворот на Красный.
«Буханка» тронулась с места, немного потряслась на неровной дороге и остановилась.
– Чисто! – объявил Грачев.
Мы с Климом распахнули заднюю дверцу и выскочили из машины.
– За мной! – скомандовал брат, забегая в подворотню.
Нашего маневра никто не заметил. Просто никого на улице не было. Лил противный мелкий дождь, под ногами чавкала раскисшая земля. Округа была застроена трехэтажными обветшалыми домами, здесь в основном селились работавшие на рынке и при рынке. Всюду тянулись высокие заборы, проходных дворов не было вовсе.
– Подсади! – попросил Клим.
Надев перчатки, я сцепил ладони. Брат уперся в них ботинком и легко заскочил на ограду, сразу распластался на ней и протянул руку, помогая взобраться следом. Едва не сорвав бельевую веревку, я спрыгнул во двор и присел у сарая.
– За мной! – шепнул Климов, который бывал здесь раньше.
Вдоль стены мы добрались до двери, прошли в дом и замерли на первом этаже, прислушиваясь. Тишина.
– Ноги вытирай, – распорядился Клим. – Еще наследить не хватало!
Я пошаркал ногами о половую тряпку и взбежал вслед за братом на второй этаж.
Квартира за номером «двадцать один». Дверь железная, такой без инструмента не сковырнуть. Да и шуму будет столько, что со всего дома соседи сбегутся.
Но Клима солидная дверь нисколько не смутила. Он выудил из кармана какой-то жетон и принялся водить им по железному листу. Неожиданно щелкнул замок, дверь приоткрылась. И только тут я заметил, что на ней не было замочных скважин.
– Это как? – удивился я, переступая через порог.
– Во всех служебных квартирах замки такие, – пояснил Клим и указал на окно кухни. – Смотри Гарика, только не высовывайся, чтобы не заметил. А я пока обыск устрою.
Я прошел на кухню и встал у стены. Из окна был виден вход во двор, а стемнеть, несмотря на дрянную погоду, еще не успело. Гарика точно узнаю. Да и Стаса тоже.
Клим достал из кармана странного вида камертон с хрустальными шариками на концах и принялся водить им вдоль стен, засовывать в ящики кухонного гарнитура, проверять пол.
– Не полные же они кретины, чтобы такие вещи дома хранить? – фыркнул я.
– Блокираторы достаточно просто на пару часов закинуть было, чтобы магические следы остались, – пояснил Климов.
– Со временем что? – спросил я, когда он закончил с кухней и отправился проверять комнаты.
– Смотри, сейчас уже подойти должен.
Но – не подошел.
Клим обошел всю квартиру, ничего не нашел и вернулся на кухню. Здесь он уселся на табурет и своим недовольно-недобрым видом напомнил небольшого, но смертельно опасного ястреба.
– Экранирование, может, какое?
– В задницу твое экранирование, – отозвался Климов, сцепил пальцы и хрустнул костяшками. – Нет здесь ничего и никогда не было.
Я хотел посоветовать выбирать выражения, но тут в кармане дернулся чарофон. На экране высветилось «Оба здесь».
– Отбой, они в баре.
– Тебя заберут?
– Нас заберут.
– На кой?
– Попробуем их по дороге перехватить. Какие еще варианты?
Я отослал Ивану сообщение с просьбой увезти нас обратно, тогда Клим осторожно приоткрыл входную дверь и выглянул в коридор. Сразу махнул рукой и шагнул наружу. Я поспешил следом.
На первом этаже Клим вдруг распахнул дверь в подвал и двинулся вниз. Там было темно, под ногами захлюпала вода. Я чиркнул колесиком зажигалки и поднял ее над головой. Пламя много света не давало, но разглядеть белые цифры на дверях клетушек позволило. Некоторые из них было взломаны или распахнуты, некоторые усилены железными уголками. Кладовка под номером «двадцать один» оказалась заперта на массивный навесной замок.
– Дорогая игрушка, – хмыкнул брат, – с защитой от магии.
– Не взломать?
– И не нужно. – Клим выдавил из какого-то тюбика серебристую, словно светившуюся, пасту на ржавые петли и поспешно отошел в сторону.
Сверкнуло, дверь дрогнула и просела. От падения ее удержала дужка оставшегося на месте замка.
– Да уж, такой зубы не стоит чистить, – нервно пошутил я и достал из кармана «Щелчок». Пока тихо, но мало ли…
Климов с «камертоном» в руке пошел в клетушку, и почти сразу хрустальные шарики прибора засияли золотистыми всполохами.
– Уроды, – выругался Клим, возвращаясь обратно. – Надо их брать.
Сообщить о результатах неофициального расследования Наумову ему и в голову не пришло. Оно и верно – доказательств никаких. Но все еще впереди. Разберемся.
Перебираться через ограду на обратном пути не пришлось. Мы спокойно отперли калитку, вышли на улицу и без всякой суеты погрузились в уже дожидавшуюся нас «буханку».
– Облом? – спросил Иван, трогаясь с места.
– Не совсем, – покачал я головой. – Сейчас скормлю им что-нибудь убойное, и на обратном пути возьмем. Расспросим, просто расспросим и сдадим братьям.
– Ого! Все же они?
– Они. Но пока в Пентагон идти не с чем. Нужен весь расклад. Кто, куда, зачем. Это ведь не они ко мне вломились, они с тобой пиво на улице пили.
– Отвлекали?
– Похоже на то. В общем, машину не отгоняй пока.
– Хорошо. Да, кстати, Гордеев вернулся. Сейчас в баню пошли, на вечер стол забронировали.
– Нормально у них все?
– Походу – да.
В бар зашли через угольный люк. Я велел Климу спрятаться в тайнике, сам скинул промокшую куртку на табурет, насухо вытер полотенцем волосы и почистил обувь. Потом уже поднялся в спальню за таблетками и только после этого вышел в бар.
Стас и Оксана разговаривали у двери, Гарик сидел за стойкой и трепался с Грачевым.
– Собачья погода, – поежился я, доставая из-под прилавка графин с самогоном. – Давление скачет, полдня в постели провалялся.
– Зимой и то лучше, – согласился брат.
Я выставил на стойку две рюмки, разлил самогон и отодвинул одну помощнику.
– Давай, Вань, а то совсем тебя сегодня загонял. – Потом взглянул на Гарика. – По маленькой?
Брат отказываться не стал, и я достал третью рюмку. Лежавшая на дне таблетка растворилась в алкогольном напитке моментально и бесследно. Мы выпили, и сразу мимо нас пробежала на кухню Оксана.
Стас досадливо глянул ей вслед и махнул рукой, но на улицу уходить не стал и подошел поздороваться.
– Нормально у вас все? – спросил я.
– Будет, – неопределенно пожал плечами Кудрин.
– Выпьешь?
Стас отказался и потянул на выход приятеля.
– Гарик, идем. Пора нам.
Тот в пару длинных глотков допил остававшееся в бокале пиво и соскочил со стула.
– Увидимся!
Братья вышли из бара, и тогда я толкнул Ивана в бок локтем.
– Хватай «браунинг», прикрывать будешь. И бронежилет надень.
– На кой?
– Не спорь даже! – отрезал я, взбегая на второй этаж.
Даже если все продумано на десять раз, всегда что-то может пойти не так. А у нас тут голая импровизация. По уму стоило бы еще мои колдовские браслеты подзарядить, но заранее не подумал, а теперь уже времени нет. Ладно, в любом случае оставшихся с прошлого раза сорока процентов отвести пару выстрелов из чаромета хватит, а войны мы не собираемся устраивать.
В комнате я закинул на плечо бандуру «слонобоя», взял алхимические окуляры и сбежал в подвал.
– Где их по дороге перехватить лучше? – спросил, выпуская из потайной комнаты Клима. – Гарику я таблетку скормил, он не боец.
– У гаражей, – решил тот. – Они вдоль Красного пойдут, там есть пара годных мест.
Мы вышли через угольный люк на улицу и забрались в «буханку». Иван уже сидел за рулем и сразу тронулся с места.
– «Щелчком» вырубим? – предложил я, когда автомобиль остановился у ворот.
– Не пойдет, – решительно отказался Климов. – Вообще никакой магии лучше не использовать. И защита у них может быть, и вся наша подготовка на это направлена. Может не сработать или сработать плохо.
– Что тогда?
Клим разложил телескопическую дубинку и улыбнулся.
– Старый дедов способ. На мне Стас, на тебе Гарик.
Так и решили.
Дождь моросил на редкость неприятный, заметно стемнело. Людей на улице почти не было, лишь изредка навстречу проносились светлые пятна фар встречного транспорта. Когда лучи высветили две шагавших по тротуару фигуры, Иван прибавил скорость. «Буханка» запрыгала на выбоинах, но зато мы быстро промчались мимо братьев, те разглядеть нас не успели. Тем более что Гарика развезло, и Стас придерживал его, обхватив одной рукой.
– Проезжай! – подсказал Клим вновь сбросившему скорость Ивану. – Не этот проезд, следующий. Вон, впереди! Фары выключи!
Иван погасил и фары и габариты, свернул с дороги, и «буханка» медленно покатила по узкому проходу между гаражами. Попадались среди них и заброшенные бетонные коробки с выломанными воротами и обвалившимися крышами, но преобладали все же уцелевшие. Поначалу – преобладали. Чем дальше, тем их становилось меньше.
– Тормози! – потребовал Клим. Дальше проезд раздваивался; слева его перекрывала куча строительного мусора, в правом ответвлении растеклась огромная лужа, но при желании через нее можно было проехать.
– Не далеко? – забеспокоился я.
– Потом подъедет. Ближе пока не надо. И двигатель заглуши.
Мы с Климом выбрались из машины, а Иван перебрался в кузов, распахнул задние дверцы и устроился там с монструозным жезлом «свинцовых ос». Помповый «браунинг» десятого калибра он положил рядом.
У крайнего гаража Клим попросил подсадить его и забрался на крышу, где распластался на мокром бетоне. Я вжался в стену у самого угла, надел алхимические окуляры и заранее разложил телескопическую дубинку. Даже пару раз махнул на пробу, привыкая к весу и упругому сопротивлению сочленений.
Особого волнения не было, только азарт.
Клим все сделает. Я просто на подхвате.
Несколько раз мимо проезжали автомобили, их фары в пелене мелкого дождя казались огромными светящимися шарами. Потом послышались приглушенные голоса. И даже через бетонные стены алхимические окуляры выхватили отблески переполнявшей обереги братьев магии. «Щелчок» и в самом деле нужного результата мог не дать.
Плеск тяжелых ботинок по лужам приблизился, еще шаг-другой – и братья выйдут из-за угла, и тут на крыше поднялся Клим. Он не прыгнул, он просто шагнул вниз, в падении врезал дубинкой по укрытой капюшоном голове Стаса и перекатился через голову, гася инерцию движения.
Кудрин как подкошенный упал на мокрый асфальт, а вот Гарик, которому следовало пребывать в блаженной расслабленности, неожиданно трезвым движением выхватил из кармана чаромет. Я шагнул из-за угла и шибанул его по запястью. Оружие полетело в грязь, брат развернулся и качнулся в сторону, уходя от второго удара.
Вместо головы дубинка угодила по ключице. Будто слону дробина! Парень даже не пошатнулся. Мелькнул серебристый клинок ножа, но Клим вовремя подбил ноги Гарика, и тот завалился на спину. В следующий миг носок ботинка угодил ему в висок, только брат не отключился и успел вцепиться в штанину. Я врезал, на этот раз нисколько не сдерживаясь, и хватка парня ослабла, Клим высвободился и вломил дубинкой уже сам.
Понадобилось пять или шесть ударов, чтобы залитый кровью Гарик поплыл и позволил вколоть себе снотворное. Впрочем, кровь хлестала из разбитого носа и рассеченной брови, угрозы для жизни раны не представляли. Разве что мозги ему встряхнули конкретно.
– Таблетку скормил, говоришь? – прошипел Климов, делая такую же инъекцию Кудрину. – Охренеть таблетка! – продолжил он ворчать, затягивая на запястьях парней пластиковые наручники.
– Быстрее! – поторопил я его, заметив приближающиеся фары, и поспешил затянуть Стаса в проезд между гаражами. Клим ухватил под руки второго брата и поволок следом.
Все, дело сделано. Тридцать метров до «буханки» – и ходу. Но отблеск фар вдруг вильнул в сторону, машина свернула с проспекта в гаражи и ослепила нас дальним светом!
За спиной тотчас басовито бумкнуло, и меж бетонных коробок разнесся резкий отзвук – это Иван влепил тяжеленную свинцовую плюху в лобовое стекло последовавшего за нами фургона.
Водитель ударил по тормозам, послышался лязг распахнувшейся боковой двери. Залитая в алхимические окуляры «Аномалия» позволила разглядеть силуэт человека и дрожавшее в его руках сияние. Я ринулся в первый попавшийся провал выломанной двери, утягивая за собой Стаса.
– С дороги!
Климов оглянулся на УАЗ, до которого оставалось не больше десяти метров, и в этот миг в дальнем конце проезда сверкнула ослепительная вспышка. К нам метнулась шаровая молния, и Клим прыгнул в укрытие, бросив Гарика валяться на земле.
Заряд магии промчался мимо, уже перед самой «буханкой» скользнул вниз, врезался в грязь и потух, только по мокрому гравию разбежались во все стороны ослепительные росчерки электрических разрядов. Гарик несколько раз дернулся и затих.
Вновь бумкнул «слонобой», стрелка с чарометом снесло с ног, но из фургона уже выскочили еще двое или трое. Все так и лучились переполнявшей амулеты энергией.
– Иван, прикрывай! – крикнул я, мы с Климом ухватили Стаса под руки, выволокли его из гаража и потащили к «буханке».
Грачев выстрелил раз, другой, свинцовые шары прошили салон фургона и заставили преследователей разбежаться в поисках укрытия. Ворованные блокираторы на наше допотопное оружие не действовали, а его тяжеленные заряды выбивали с первого попадания любой отводящий пули амулет.
Забросив Стаса в кузов, мы заскочили вслед за ним, а Иван перебрался за руль. Заработал движок, машина тронулась с места и уже начала заезжать в правый проезд, когда сзади сверкнула новая вспышка.
– Гони! – крикнул я, но поздно – сгусток магии угодил в борт автомобиля и с оглушительным грохотом взорвался.
Бронированное стекло выдержало, но Иван дернулся, недокрутил руль и въехал в стену гаража. Двигатель заглох, запахло горелой пластмассой. Волосы у всех встали дыбом, а одежда при каждом движении шуршала электрическими разрядами, и все же никто серьезно не пострадал. Спасла усилившая борта автомобиля защита: хоть тут Саня не подвел…
Грачев вновь завел заглохший двигатель, но «буханка» впереди уперлась бампером в бетонный блок, а назад сдавать было нельзя.
– Уходим! – скомандовал я, закинул на плечо патронташ, схватил «браунинг» и выскочил из машины. – Прикрываю!
Иван накинул на себя ремень аптечки и ухватил «слонобой», а свободной рукой помог Климу вытащить из салона Кудрина. Они поволокли пленника по проходу; я присел с дробовиком на изготовку и выглянул из-за угла, поджидая преследователей.
Трое! Бегут! И у всех в руках что-то магическое!
Но прежде чем я успел поймать кого-нибудь на прицел, в грязь неподалеку плюхнулся алюминиевый цилиндр. Хлопнуло, густые клубы дыма начали быстро затягивать проезд, и что хуже всего – какой-то алхимический компонент искажал действие «Аномалии», теперь вместо четких силуэтов различать получалось лишь размазанные светящиеся пятна.
Я выстрелил в одно из них, и если и промахнулся, то самую малость, – преследователи моментально укрылись в заброшенных гаражах.
Или просто не привыкли полагаться на отводящие пули амулеты?
Втолкнув в магазин дробовика выдернутый из крепления на прикладе патрон взамен отстрелянного, я побежал меж гаражей, высматривая новую стрелковую позицию, и тут в проходе что-то хлопнуло. Клима сбило с ног и даже немного потащило по земле, а Грачев хоть и устоял на ногах, но привалился к стене. Явственно различимое через окуляры сияние его амулетов заметно потускнело.
Вскинув жезл «свинцовых ос», Иван пальнул наугад, отгоняя невидимого стрелка, а потом ухватил за ворот Климова и втащил его в узенький зазор между гаражами.
– Уходите! – крикнул я, заметил отблеск магии в одной из развалин на пересечении двух проездов, остановился и выстрелил.
Иван поволок в укрытие еще и Стаса; я сорвался на бег, стреляя и передергивая цевье прямо на ходу, просто чтобы не дать высунуться противнику.
А в голове обратный отсчет: «пять» «четыре», «три», «два», «один»!
Когда загнал в патронник последний патрон, на углу у брошенной «буханки» послышался звон стекла и полыхнуло яркое алхимическое пламя – ради отвлекающего приема преследователи не пожалели зажигательного заряда. Я спешно шагнул к узкому зазору между гаражами, и тотчас со спины хлестанула очередь из жезла «свинцовых ос»!
Отводящий пули амулет задергался и обжег кожу холодом. Шарики прошли стороной; только один уже на излете взорвался и стеганул по лицу мелкой свинцовой крошкой. Толстое стекло окуляров уберегло глаза, лишь какой-то крупный осколок сорвал с виска кожу, за ворот потекла горячая струйка крови.
Я буквально ввалился в проход между гаражами, сразу высунул обратно ствол «браунинга» и пальнул в подозрительный отсвет магической энергии. А только подался назад, как вновь хлопнуло, уже громче, и угол гаража просто снесло. Разлетелись обломки бетона, пыль окрасила грязь в серый цвет.
Не высунуться!
Я обернулся, увидел, что Иван отволок Клима метров на двадцать, и закинул за спину разряженный дробовик. Ухватив под руки Кудрина, потащил его по земле, и сразу закружилась голова. Но остановиться и перевести дух было нельзя: выстрел из чаромета мог последовать в любой момент.
И он последовал – пламя прокатилось меж заплесневелых стен, когда я уже вытащил пленника в следующий проезд. Точнее, тупик.
Вот дерьмо!
Дорога здесь упиралась в заброшенный гараж, а уйти в другую сторону мы не могли из-за расположившегося на пересечении двух проездов стрелка. Только сунемся на перекресток – и привет!
Иван заволок Клима в гараж, туда же я оттащил и Стаса. Отдал помощнику «браунинг» и патронташ, а сам, пока еще была такая возможность, взобрался на соседнюю крышу и распластался на мокром бетоне со «слонобоем».
Из жезла «свинцовых ос» сделали пять выстрелов, значит, еще столько же шаров остается в банке. Может, кого-то и зацеплю.
Уйти крышами? А Клим? Да и без Стаса точно не оправдаться…
– Вань! Глянь смотровую яму! Там укройся! И звони Клондайку!
– У меня чарофон сдох! В машине тряхнуло!
Блин! Я вытянул из кармана собственный аппарат и вызвал Николая. Тот почти сразу ответил на вызов, выспросил диспозицию и отключился, пообещав подтянуться минут через пять. Ну – уже проще.
Я вытер сочившуюся со лба кровь, которая вперемежку с дождем заливала окуляры, и спросил:
– Клим, ты как?
– Хреново, – отозвался Климов. – Ног не чувствую.
– Что-нибудь колол?
– «Лазаря»!
– Дерьмо, – выругался я, и тут из бокового прохода вылетел зажигательный алхимический заряд, полыхнуло ослепительное пламя, и Грачев выстрелил наугад, не давая высунуться стрелкам. А вот меня отблески огня не ослепили – яркий свет смягчили светофильтры залитого в линзы «Кошачьего глаза». И потому вскоре я заметил, как над одной из крыш возникла слишком темная даже для позднего вечера тень.
Кто-то решил подобраться поближе и забросать нас гранатами? Ну, милости просим…
Тень помедлила, озираясь по сторонам, но одни гаражи просели и покосились, а другие, наоборот, приподнял гулявший из-за сильных морозов грунт, поэтому сплошной линии крыш не было, всюду торчали неровности и острые углы, местами росли пучки высокой травы.
Не заметят, пока не пошевелюсь. Я в темном, да и бетонная плита треснула и прогнулась посредине. Лежу, как в ложбинке…
Тень потянулась, приподнялась и вдруг замерла, глядя прямо на меня.
Есть очки ночного видения?
Разведчик вскинул полыхнувший отблесками магии чаромет; я успел выстрелить первым. Возьми с собой «браунинг» – уложил бы наповал, а так свинцовый шар пошел ниже, отскочил от бетона и зацепил цель лишь по касательной. Послышался короткий вскрик, и тень исчезла, но едва ли ранение было слишком серьезным.
Тут же откуда-то сбоку вылетела молния и пронеслась впритирку надо мной, колдовские браслеты обожгли кожу холодом. Заброшенная наверх зажигательная граната разорвалась в стороне, и алхимическое пламя потекло с водой вниз, освещая все вокруг.
Я воспользовался моментом и сменил позицию. Но спускаться вниз не стал. Нельзя. Пусть крыши – провал на провале, но подберутся и расстреляют в упор. А так у меня еще четыре выстрела. Надеюсь, Коля успеет…
Клондайк
28 июня, вторник
К вечеру погода испортилась окончательно. Небо затянуло тучами так, что вместо сумерек наступила почти ночная темнота, дождь лил без остановки – пусть и не ливень, но и не скажешь, что просто моросит. Однако на настроение это никак не повлияло, потому что мы к этому времени и в бане попарились, и себя в порядок привели, а я еще и побрился, чем в походе манкировал совершенно. Как заново родился, короче. Заодно у Димки принял отчетность и кота, который выглядел вполне довольным жизнью и лоснящимся, из чего я заключил, что продавец заботился о нем не за страх, а за совесть. С уважением относился.
Кот нам обрадовался, в баню не отпускал, орал, пришлось откупаться едой. Получилось.
Часов в семь спустился в мастерскую, где с удивлением обнаружил чем-то очень занятого Саню, который даже на мое появление не отреагировал, что бывает ну очень редко.
– Сань, что с тобой? – спросил я на всякий случай. – Трудовой порыв случился? Чай будешь?
– Налей, если не трудно. – Он даже не обернулся. – Идея пришла, говорю же. Ты сам пулю можешь сделать?
– Оболочечную? Пока нет, станок нужен специальный. Плюс оболочки закупать придется. А что?
– А вот то. – Тут он поднес алхимическую зажигалку к крошечной кучке черного порошка в чашке Петри и поджег. Тот вспыхнул жарким зеленоватым пламенем, распространяя довольно неприятный запах. – Горящий круг не забыл пока, надеюсь?
– Нет, забудешь тут… – Я поставил греться чайник.
– Так этот порошок не загорается просто так, только от алхимического источника огня. Но огонь для алхимии простейшая работа, так?
– Тебе видней. – Я вытащил из тумбочки кружки и коробку чаю.
– Я тебе говорю, короче, огонь – самое простое. Сам порошок, который идет на круг, отторгает магию. Не нейтрален, а именно отторгает, отталкивает, типа как отрицательный потенциал у него, понимаешь?
– Ну да, – кивнул я.
– Во-от, – удовлетворенно протянул Саня. – И вот как я понял, что нам трындец, голова что-то быстро заработала.
– Обычно так и бывает: жить-то хочется, – усмехнулся я.
– Тогда я подумал, что, если его зажечь, реакция просто ускорится, магия будет не отталкиваться, а буквально выжигаться, если по-простому объяснять, чтобы ты понял. Реально механизм сложней, но упрощенно назовем так.
– Спасибо, мне именно упрощенно и нужно.
– Я в курсе. Ну вот, и тут как-то в голове сложилось сразу: амулет засекает пулю своим полем. Магическим полем. Но если пуля будет гореть в полете, то поле она и оттолкнет, и выжжет в той точке, в которой она войдет в него. То есть условно координатами входа на поверхности сферы… ну, поля, – пояснил он, решив упрощать до конца, – станет не точка, а пятно, площадь. Большая, не знаю, ну… как тарелка. Так?
– Как скажешь. – Я насыпал чаю в ситечко и умял его. – Продолжай.
– Сейчас у амулетов проблема только с массой пули. То есть затраты энергии идут именно на быстрый, почти мгновенный перенос массы. – Саня даже взял из поддончика пулю десятого калибра и со стуком поставил на стол. – Ну вот смотри, в радио качество приема от чего зависит?
– От мощности сигнала или ширины полосы пропускания.
– Точно! За мощность сигнала берем массу пули. Но если мы отталкиваем и выжигаем поле, то расширяется полоса пропускания, понял?
Я уже с откровенным интересом уставился на него.
– Сань, то есть расход энергии амулета идет не на массу, а на площадь… координат, что ли, не знаю, как правильно сказать, так?
– Именно! – Саня выставил рядом вторую пулю, обычную винтовочную семь шестьдесят два. – То есть экономить энергию не получится, амулет вынужден будет израсходоваться весь или в большей части на работу по площади. Он не способен засечь конкретную точку входа.
Звучало… интересно это звучало, если честно. Очень интересно.
– А городские амулеты? Там же другой принцип, ты сам говорил.
– Вот тут самое интересное и начинается. Они-то как раз полностью алхимические. То есть выжигание поля будет для них еще и помехами, и наводками. «Ангел-Хранитель», такой как у нас, фактически сдвигает пространство, но опять же потому что видит траекторию. А если он ее видеть не будет, то или сдвинет не туда, прямо под выстрел, или зависнет на какое-то время, потому что там тоже программа, и она на такое не рассчитана, и пропустит вторую пулю, или сам войдет в резонанс – и тогда главное без руки не остаться. Понимаешь?
Вид у него был как у типичного сумасшедшего ученого из фильма категории «для семейного просмотра». То есть вполне стоит допустить, что Саня придумал что-то толковое. Надеюсь, здесь ничто не взорвется, как в лаборатории Братства.
– Понимаю. То есть она будет лететь и гореть? Как трассер? И не сгорит, пока до цели дойдет?
– Только погасло, сам видишь. – Он показал на пустую, но слегка дымящую чашку Петри. – Проблема лишь в том, чтобы порошок спрессовать как-то… но это я придумаю, не проблема.
– А в чем проблема?
– Проблемы две, – показал Саня два пальца. – Первая – это сделать саму пулю. Нужно оболочку заполнить порошком полностью. Если высверлить существующую, то места не хватит, к тому же сплав самой пули может начать плавиться изнутри и сбить всю реакцию. А латунь в таких делах работает, сам знаешь, мы из нее до черта всего делаем.
– А оболочка не расплавится? – Я задумался. – Может, и нет, там как раз естественный отвод тепла… пробовать надо. А вторая проблема?
– Инициация. – Саня загнул средний палец и показал мне только указательный. – Нужно алхимическое воспламенение. Но алхимия – не моя специализация, сам понимаешь.
– И что тогда делать?
– Есть пара идей. Но проще всего алхимическое стекло, которое идет на капсюли для зарядов в чарометы. Братство такое делает. Да вот, смотри. – Он встал, открыл свой сейф, выудил из него продолговатый цилиндр размерами с карандаш, может быть, чуть толще. – Держи, – кинул его мне.
Я покрутил заряд в пальцах. Точно, красный кристалл на донышке.
– Я думал, что там рубин.
– Смеешься? Откуда тут столько рубинов набрать? И еще одинакового размера. Стекло это, в Туманном сейчас делают, а раньше в Пентагоне варили. – Саня поймал заряд, который я кинул ему обратно. – Просто они и секретом не делятся, и не продадут, вот в чем проблема. А так бы его прямо в пулю, а я бы прошил инициацию от давления, например. Или от температуры.
– Баллистика будет похуже нормальной пули, конечно, и меняться по мере выгорания состава. Трассер и есть трассер. И плюс заметность как у трассера же. И минус дополнительные свойства, то есть ту же «пустышку» не сделаешь, как мне кажется. Но и попадание такой зажигательной тоже та еще радость… с алхимическим-то горением. Как бы не покруче «пустышки» получится.
– Идея пока сырая, – заметил Саня мои сомнения. – Я же пару часов всего над ней думаю. Но главная проблема решена: амулет не может работать нормально, мы его пробиваем. Почти сто процентов гарантии. Что с самими пулями?
– Думать надо. – Чайник вскипел, и я отставил его на керамическую подставку. – Я знаю небольшие машины, которые прессуют качественные пули из прутков, латунных и свинцовых… ну, из сплава в смысле, там еще сурьма и всякое. Это если более или менее массово производить. Но пока ума не приложу, что делать с порошком. Порошок сам из чего делается? Он с самого начала порошок или нет?
– А вот я не знаю, не сталкивался сам, – сознался он. – Выяснять надо.
– Он городской или Братства?
– И городской есть, и наш. Да я выясню, проблема только в том, когда он все свойства обретает – в самом порошке или до этого. Если до, то тогда вообще проще, я думаю. Наливай, чего ждешь?
Тут в дверь вошла Мила с котом, который старательно путался у нее под ногами. Еще разрумяненная после бани, но я и сам такой, наверное. Напарился по самое не могу.
– Я думала, вы тут пьете уже, а вы чаевничаете, как примерные. – Она полезла в тумбочку и достала еще одну кружку. – Мне тоже налей тогда. – Она пересадила на верстак уже занявшего ее кресло кота. – Все, пока отдыхаем?
– В какой-то степени. Надо в Фэрбэнкс гнать.
– Туда без проблем, поехали. Когда?
– На днях. И потом снова на днях.
– А тебе можно?
– Проверюсь после следующей поездки, дальше видно будет. Таблетками Слава меня на десять лет вперед обеспечил. Так, Сань, к слову, глушаки надо бы перезарядить, израсходовались.
– Завтра уже, с утра, – отмахнулся Саня. – Лень уже, если честно, устал сегодня.
– Да не к спеху, я вообще, чтобы не забыть.
– Давай сюда, я их к себе положу и завтра сделаю.
Я отдал ему оба глушителя, свой и Дмитрия. Отличная штука получилась, просто великолепная. Никакой свободной продажи никому, только для себя.
За чаем время до восьми прошло быстро. Посидели, поболтали, вот и идти уже пора. Собрались и двинули через двор, лень было магазинную дверь отпирать. А дверь паба открыла Вика.
– Привет, красавица, – поздоровался я, пропуская Милу и заходя следом. – Начальство дома?
– Унеслось начальство по делам, вместе с Иваном. Столик готов, вы проходите.
В пабе было битком – хорошо, что заказали заранее. Дождь сегодня выгнал народ с улицы, но посетителей стало не намного меньше. Так что и стойка вся занята, даже стоят, и к столам пластиковые стулья приставлены. Шум, гомон, смех, то есть стандартная атмосфера бара. Мы первые? Нет, вон Петрович у стойки, одному за столом ему скучно было, наверное. И вроде ничего так, совсем пьяным не выглядит, болтает с кем-то.
Работавшая в зале Оксана сняла со стола табличку «зарезервировано», сказала:
– Присаживайтесь. Заказывать сразу будете?
– Да, пожалуй. Ты что будешь? – спросил я у Милы.
– Темное.
– А я светлое. Сань?
– Мне тоже светлого.
– И Смирнову, – я показал пальцем, – того же, что он уже пьет.
– Ужинать будете? – спросила Оксана.
– А что есть сегодня? – опередила меня с вопросом Мила.
– Охотничьи колбаски, и можно бургеры сделать.
Мила заказала колбаски, мы с Саней по большому бургеру. Все сопровождалось жареной картошкой. Вполне и ужин, и закуска. И тут прямо у окон остановился «рэм» Дмитрия, двери распахнулись. Не знаю почему, но мне казалось, что Платон дома уснет и ехать сюда откажется, но он эту идею опроверг своим появлением. И выглядел даже вполне трезвым, как мне показалось. Оксана притормозила, дождалась, пока они войдут, и тоже приняла заказы. К Платону, правда, успел Смирнов присоединиться, так что они еще и графинчик самогонки попросили, внушив мне тревожные предчувствия.
Приятно, что успели поесть до того, как позвонил Хмель. Сначала я его не слышал, в пабе слишком шумно, пришлось с телефоном протолкаться до выхода, на улицу.
– Коль, тут у нас проблемы. – Голос Хмеля звучал напряженно, но по привычке он начал издалека.
– Что надо сделать?
– Подкрепление нужно. Нас в гаражах зажали, ближе к Красному, где нет никого.
– Сколько? Где вы, где они?
– Въезд в гаражи с проспекта, там стоит их фургон. Мы дальше, в самом конце ряда, точнее, в соседнем ряду, справа. Один из них на самом перекрестке, где точно – не вижу. Остальные тоже рядом, но постоянно смещаются.
– Сколько их?
– Минимум четверо, амулетами увешаны. У нас раненый и пленный, бегать не получается.
– Выезжаем, жди, скоро будем.
Кинулся обратно в паб, оценивая наличные силы. Саня бухой, его быстро развезло что-то, уже не боец. Дмитрий в норме, он почти не пил, я тоже не разгонялся. Платона с Петровичем вычеркиваем, естественно.
– Дим, тревога, давай со мной, – сказал я тихо, склонившись над столом. – Мил, нам отъехать надо. У Славы проблемы, срочно помочь требуется.
– Может, мне с вами?
– Не надо, сами разберемся, не уверен, что он хочет, чтобы ты там оказалась.
– Его что, в борделе бьют?
– Нет. Потом расскажу, некогда сейчас. Видишь, даже Саню не зову. Погнали.
Выскочили через заднюю дверь, забежали в мастерскую.
– Что там? – спросил Дмитрий.
Я быстро изложил проблему, попутно открывая шкафы. Так… надо что-то серьезное брать.
– Держи. – Я сунул ему свой карабин под 458, показал на стопку снаряженных магазинов. – Хватай. Подвесную найди, знаешь где. И глушак возьми. Да, магазины с «сабсониками» изолентой обмотаны.
Черт, я с этого карабина «ауровизор» снял, и ставить уже некогда, а в темноте очень бы пригодился.
– Очки с собой? Ночные в смысле.
– Всегда с собой. – Дмитрий уже набрасывал подвесную с подсумками.
Так, а мне что? Точно такой же неплохо, но я их еще не доделал, заблокировать могут. Не годится. И патронов этого калибра мало, все Дмитрию отдал, делать нужно. Амулеты, амулеты… и глушитель бы. Черт, магические разряжены, вот очень бы пригодились. Хотя пистолетный еще есть полный, я им не пользовался, вот его и возьму на всякий случай. А за основное… тогда карабин под сорок пятый, с длинным стволом, на него обычный глушитель тоже встает. Моя подвесная здесь, где снял, только… а, черт, подсумки другие… тогда сумку «grab-n-go», четыре магазина в подсумки, еще два в саму сумку. В карабин воткнуть самое отборное, то есть с железным корнем, и «пустышки» через одну. Дальность там особая не нужна будет. Прицел обычный, «ред-дот», но у меня тоже очки. А «ауровизоры» так возьму, два, себе и Дмитрию. Все остальное стандартно, аптечки и по паре алхимических гранат с едким газом. Черт, жаль, зажигательные все в тумане израсходовали.
– Готов? Понеслись!
На «бронко» поедем, он самый ближний к воротам. Закинулся в кабину, машина выскочила на улицу, Дмитрий закрыл ворота и оказался рядом. Мотор рыкнул, тяжелый внедорожник рванул с места, сильно накренившись в повороте, свет фар скользнул по дому напротив, вернувшись отблесками стекол. Ну ты скажи, как потемнело сегодня, еще не так уж и поздно.
Капли дождя посыпались на стекло, я включил щетки. Большие колеса расплескивали многочисленные лужи, машин почти не было – так, две или три попалось, не больше. Чуть проехали – и вон уже гаражи, там как раз пара вспышек сверкнула. Где там въезд был? Вон он, вижу. Придется так на машине и въезжать, ворота – самое опасное место, как бутылочное горлышко, надо как можно быстрей проскакивать.
– Очки, я свет выключаю. – Я вытащил свои «хипстерские», надел. Стало светло как днем, только мир теперь черно-белый. Дмитрий тоже последовал моему примеру.
– Едем без разведки, так что продвигаюсь докуда получится, попутно ищем укрытия. Как встал, так разом и выскакиваем.
– Принял.
Резкий поворот, длинный грязный проезд, белый фургон, стоящий у ряда гаражей справа. Из-за него выскочил человек в куртке с капюшоном, вскинул какое-то оружие, но я утопил газ в пол и кинул машину прямо на него. Он дернулся, попытался отскочить, но тяжелый «бронко» сшиб его правой стороной кенгурятника и силовым бампером, откинув в сторону. Я ударил по тормозам, обернулся, перехватив руль левой, затем резко сдал назад. Услышал крик, внедорожник дважды подскочил, когда колеса проехали по лежащему человеку.
– И еще разок, – пробормотал я, перекидывая рычаг коробки в «драйв».
Машина вновь прыгнула, но уже никто не кричал. Прикрытие они тут поставили, понимаешь, только не слишком умное.
– Пошли. – Я схватил карабин и вывалился из машины.
Этот готов? Этот готов, без сомнений. Опасности он точно не представляет. О, а за фургоном еще один лежит, куртка в крови… не наш, точно не наш.
Отблески пламени дальше и правей, скорей всего, алхимические гранаты, а если гранаты, то дистанция боя никакая, маленькая совсем, все они там. Черт, надо бы Саню попросить какие-либо амулеты «свой-чужой» придумать, как тут народ различать? Я даже не знаю, во что Хмель одет.
– По левой стороне, держу проход, а ты крышу.
– Принял.
– Пошли.
Марка прицела на все провалы ворот без створок, проходы, карабин Дмитрия ведет контур крыши. Если что-то там поднимется, то получит «обманку» и без того огромного веса, никакой амулет не выдержит. А вот чем они вооружены? Стрельбы вроде не слышно… а, нет, был глухой хлопок. На нормальный выстрел не похоже, но мог быть с глушителем. Дальше это все, в конце прохода и в стороне. Но бежать все равно нельзя: нарвемся. Идем и идем, все как надо делаем, суета нужна только при поносе.
Разруха тут полная, за столько-то лет все замерзало и оттаивало, стены потрескались, крыши просели. Одно из самых поганых мест в Форте, сколько тут всяких разборок случалось и трупов находилось – не счесть. В некоторых из гаражей ржавые остовы машин угадываются, горы мусора.
Конец прохода, за углом стоит «буханка» Хмеля. Огляделся. Целей не видно, но у входа в гараж лежит тело, руки за спиной стянуты. Посмотрел в «ауровизор» – один тусклый след ауры, двухсотый, значит. И вроде как лицо знакомое, но не наш, так что пока плевать.
Огонь от нас почти прямо, чуть-чуть вправо, но прямого прохода нет, тут Т-образный перекресток. Куда дальше? Здесь недалеко, в принципе… ага, вон еще проход, узкий совсем, между блоками гаражей, примерно туда вести должен.
Еще раз проверил лево-право, визуально и с примением маг-средств, так сказать, никого не обнаружил. Но идти по проходу, где боксы с двух сторон… глаз не хватит все контролировать, первый все равно под ударом оказывается, если они здесь прикрытие выставили, например. Не очень, не очень.
– Давай на крышу, с «буханки», – скомандовал я.
Двери открыты, даже щелкать замками не нужно. Подошел к фургончику с пассажирской стороны, встал ногой на сиденье, вскарабкался на крышу, присел на колено, «оглядевшись стволом». Нормально, тихо. С машины перепрыгнул на крышу, чуть не поскользнувшись на мокром металле и упав на живот, перекатился, залег.
Огонь гаснет, но отблески видны еще, ориентир есть. Что-то бабахнуло, сверкнуло, но не огнестрел, чаромет скорей. То есть активность наблюдается.
Следом заскочил Дмитрий, встал на колено рядом.
– Пошли, – перешел я уже на шепот. – Проход и тот угол держим, – показал направления пальцем.
– Принял.
Два ряда гаражей, дистанция небольшая совсем до следующего проезда. По крыше идти – звука меньше, грязи под ногами нет, шаги шелест дождя скрывает. Вышли на проход, замерли, сразу увидев две темные фигуры в его конце. Один у самого угла стоит, пытается выглядывать за него, второй ближе к нам, за ним, оба спиной. Наши? Не наши? Вот поди угадай.
Залегли вновь. Жестом показал Дмитрию «держи этих», сам полез в карман за чарофоном. Даже если Хмель и не ответит и даже если у него звонок на вибрацию, то как-то отреагирует. Пошли гудки, затем голос Славы:
– Что?
– Мы здесь. Перезвоню, – и отключился.
Никто из этих двоих за телефон не брался. И понятно, где Хмеля искать: там, куда эти выглядывать пытаются.
– Ты ближнего, я дальнего, – прошептал я, прицеливаясь. – Ты начнешь. По выстрелу.
По калибру Дмитрию лучше бы дальнего, но угол у него хуже: ближний перекрывает.
Хлоп! Хлоп!
Его карабин послал две тяжеленные «обманки» в спину ближнего к нам бандита. Тот начал заваливаться, дальний обернулся, на хлопки, судя по всему, но я успел открыть огонь до того, как он начал реагировать. Шесть выстрелов в быстром темпе, последние два даже лишними были, он уже все, валился. Контроль не нужен, в него только «пустышек» три штуки попало, слону хватит.
Вновь фухнуло, сверкнуло, опять из чаромета пальнул кто-то, слева от прохода, за линией гаражей. Опять набрал Хмеля, дождался ответа:
– Это по тебе сейчас долбанули или ты?
– В нас садит, он на перекрестке где-то. Мы тут в тупике, в гараже прячемся.
Понятно. Перекресток может быть только в конце следующего, широкого прохода, так что нам туда. Если тот бандит так же у угла стоит, то мы его просто снимем, как этих двух. Это если их трое и никакое подкрепление к ним не подтянулось.
– Если есть чем, подержи его внимание, остальных мы зачистили.
– Понял.
Следующая гаражная крыша провалена, перебрались по стене, прикрывая друг друга, потом две крыши нормальные, а дальше вообще никакой, гараж ремонтировали, похоже, да так и не закончили. Пришлось спускаться, по мокрой и осыпающейся стене дальше лучше не лезть. Повис на руках, спрыгнул на кучу кирпичного крошева, съехал набок, свалился, матюкнувшись беззвучно. Высунулся из бокса, взяв на прицел поворот в перпендикулярный проезд. Дмитрий соскочил следом.
Послышался громкий хлопок, какой-то двойной. Чуть с другого направления. Это уже Хмель, наверное. И почти сразу выстрел из чаромета, уже знакомый. Втягивается.
– Прикрой. – Я перебежал в следующий бокс, упал на колено, затем туда заскочил Дмитрий. Еще пара боксов – и мы на нужном направлении. Не спеша, аккуратно, не рискуя…
Человек выскочил из-за угла, я выстрелил, но амулет отразил пулю, мигнув тусклой вспышкой, а он тут же выстрелил в ответ. Садануло ударной волной, рядом полетела кирпичная крошка, пришлось в стену, у которой я стоял, но через соседний бокс, однако тут открыл огонь Дмитрий. Человек дернулся, ноги подогнулись, и он упал на бок, сразу, как кукла.
– Минус, – сказал Дмитрий. – Еще сколько?
– Да черт их знает. Может, и все по активности, но проверять надо. Прикрывай, наберу его. – Я опять потащил чарофон из разгрузки.
– Слава, четверых заминусовали. Есть еще?
Пауза. Затем ответ:
– Нет, не думаю. Их пятеро было, одного Ваня завалил.
– Тогда все.
– Там еще брат должен быть, в проходе валяться должен. Не убежал?
– Это брат? А, ну да, вспомнил его. Двухсотый.
– Понял, – ответил Хмель. – Подтягивайтесь к нам, тут Клим ранен и пленный упакован.
– На машине подтянемся, не стрельни. – И повернулся к Дмитрию. – Пошли к «бронко», но осторожно – мало ли…
Хмель
28 июня, вторник
Когда в тупик заехал внедорожник с Николаем и Дмитрием, я спрыгнул с крыши, заглянул в гараж и спросил Клима, который так и валялся там пластом:
– Скоро Стас очнется? Нам бы его допросить.
– Обыщи для начала, – посоветовал Климов, закашлялся и отмахнулся от Ивана. – Да нормально все со мной! Нормально! Иди, посвети ему!
Я опустился на корточки рядом со Стасом и принялся обшаривать карманы и прощупывать одежду. Выудил кошелек, несколько боевых амулетов, два ножа, затем выдернул из поясной кобуры чаромет и потянул из-за ворота цепочку. Помимо отводящего пули амулета на той обнаружился кожаный мешочек, прошитый серебристыми нитями рун.
Развязал горловину – и на ладонь выпала маленькая черная пластина со сложной гравировкой и серебристыми проволочными ножками. Артефакт, который убрал дядя Миша при моем появлении!
Ладонь немедленно занемела от переполнявшей странный амулет магии; я вернул его в мешочек и улыбнулся:
– В яблочко!
– Что там? – вытянул шею Клим.
Клондайк заглянул из-за плеча. Я продемонстрировал им находку и пояснил:
– Над этим работал дядя Миша, когда его убили. Как думаешь, с этим можно торговаться с Братством?
– Если это самодельный блокиратор – к нам прислушаются, – подтвердил Климов, взял мешочек и в свете фонаря принялся изучать «паучка».
– Что за блокиратор? – заинтересовался Клондайк.
Не став ничего утаивать, я ввел его в курс дела, затем легонько ткнул ботинком валявшегося без сознания Стаса.
– Клим, как нам с ним поговорить?
– Оставь, – попросил брат. – Им займутся.
– Вызвал кавалерию? – догадался я.
– Вызвал. Уходите, они скоро будут. А ты, Хмель, лучше останься, надо закончить это здесь и сейчас. Только оружия на виду не держи, мне могли и не поверить.
– Здесь и сейчас меня вообще быть не должно! – напомнил я.
– Если договоримся, уже не суть важно. Если нет – хуже точно не будет.
В словах брата был определенный резон, но от недоброго предчувствия сделалось не по себе.
– Ладно, – махнул я рукой и обратился к Клондайку: – Спасибо, выручил. Дальше мы сами. Иван, забирай «буханку», жди в баре. Скоро буду. Только фургон, если на ходу, отгоните отсюда. Бросим на северной окраине, местные за ночь на запчасти разберут.
– Уверен? – засомневался Гордеев. – Может, подстраховать?
– Не надо. Либо договоримся, либо нет, – вздохнул я и присел рядом с Климом. – Ты как?
– Жить буду.
– Оптимист, однако…
Дожидаться братьев я вышел на улицу, под дождь.
Лицо горело огнем, хотелось хоть немного охладиться. Окуляров надевать не стал, не желая беспокоить посеченную мелкой свинцовой крошкой кожу, поэтому скрытый иллюзией брат вывалился из невидимости уже метрах в пяти. И сразу еще один, и еще. И на крыше тоже точно кто-то был. Потянуло оттуда магией, будто ледяным сквозняком…
Боевики в бронежилетах и круглых шлемах с забралами из бронестекла наставили на меня чарометы и разошлись полукругом. Серьезные ребята и серьезно экипированы. Воздух вокруг них так и потрескивал от залитой в амулеты магии, униформа топорщилась многочисленными щитками, с ремней свисали ножны разнообразных клинков и алхимические гранаты.
– Лицом к стене! – скомандовал один из них.
Я выполнил приказ, тогда меня быстро охлопали, избавили от оружия и амулетов, а потом развернули обратно.
Пространство разошлось, Наумов возник просто из ниоткуда.
– Вот вам и домашний арест, – улыбнулся он.
– Клим в гараже, – подсказал я. – Его зацепило, так что поторопитесь.
Брат Петр остро глянул на меня и зашел внутрь. Братья остались мокнуть под дождем. По черным забралам шлемов стекали капли, будто катились слезы.
В дальнем конце проезда возникло движение; один из боевиков обернулся и тут же вновь развернулся ко мне. Два брата занесли в гараж тело Гарика и вышли обратно уже с пустыми носилками. Клим остался в гараже.
У меня холодок меж лопаток побежал. Не свалял ли дурака, послушав Климова?
Может, стоило рвать когти, пока еще была такая возможность?
Ведь где шесть трупов – там и седьмой легко образоваться может. Да и до девяти число покойников тоже не слишком сложно довести.
Братья занесли в гараж все тела; даже слышал шум, с которым их скидывали на дно смотровой ямы. Как бы ни завершился допрос Стаса, оповещать о случившемся Дружину никто не собирался.
Я старательно напрягал слух, но из-за монотонного шуршания дождя разобрать негромкий разговор не получалось, и от нервного напряжения внутренности затянуло узлом. Самую малость от сердца отлегло, лишь когда из гаража вынесли на носилках Клима. Но именно – самую малость…
– Что с ним? – спросил я, как только показался брат Петр.
Наумов хмыкнул.
– Лучше спросите, что с вами.
– И так расскажете. С Климовым что?
– Многочисленные повреждения внутренних органов, но на ноги поставим. С вами, брат Вячеслав, все много запутанней.
– Да неужели?
– Вы до сих пор на крючке, – подтвердил Наумов. – И от ордена тут уже мало что зависит.
Я провел по лицу ладонью, стирая смешанные с кровью капли дождя, и тяжело вздохнул.
– Серьезно?
– А чего вы хотели? Я до последнего был уверен, что за кражей стоите вы и брат Иннокентий. Все улики были против вас. Более того – если бы сейчас не удалось расспросить брата Стаса, если бы его не удалось захватить живым, то я не изменил бы мнения о вашей виновности. Посчитал, что вы оговариваете его, заметая следы. Но он во всем сознался…
– И в чем было дело?
– История вышла банальней некуда, – пожал плечами брат Петр. – Отчасти в этом повинна прежняя политика Братства: слишком много неприкаянной молодежи в наших рядах.
– Сейчас расплачусь.
Наумов глянул зло, но замечаний делать не стал.
– Братья Игорь и Стас не устояли перед соблазном красивой жизни. И все бы обошлось, сумей они вовремя остановиться. Но не смогли. В стрип-клубе «Киски» дорогие девочки, очень умело тянут деньги из клиентов. Парни влезли в долги, начали расплачиваться списанным оружием.
– А потом решили сорвать куш и умыкнули блок питания «Актинии», – догадался я.
– Их даже не обманули, – кивнул Наумов. – Заплатили аванс, остальное обещали отдать после расчетов с покупателем. Но тут вскрылась кража, и пришлось заметать следы. Подставили своих братьев. Переступили черту.
Петр посмотрел на меня в упор, желая убедиться, что мне понятна высказанная им мысль. Я кивнул, и он продолжил:
– Сделка по перепродаже блока питания никак не закрывалась, полученный аванс давно прокутили. И пришла очередь блокираторов. Но продали они не все, несколько штук отдали брату Михаилу, чтобы тот взломал кодировку. Это представлялось куда более денежным предприятием. И они получили под него новый аванс.
– Дядя Миша хотел вылечить внука, поэтому согласился, – высказал я предположение. – А когда первая операция закончилась неудачей, потребовал еще денег. У них столько не было. Поэтому его и убили. А стрелки перевели на Клима. Если бы меня тогда нашли повешенным, никто не стал бы разбираться дальше.
Петр Наумов покачал головой.
– Брат Стас уверял, что вам должны были просто подкинуть украденные блокираторы. Имитация самоубийства – это инициатива его деловых партнеров. Они запаниковали.
– Парни из белого фургона?
– Да. Наученные горьким опытом ренегаты не торопились отдавать взломанный блокиратор, требуя всю сумму вперед. Похоже, от них решили избавиться и следили, выжидая подходящий момент.
– Зачем мне все это знать?
Петр Наумов вопроса словно не услышал.
– Подбил братьев на кражу владелец стрип-клуба «Киски» – Рашид Сайфулин. Уважаемый предприниматель, член Торгового Союза. В окружении только близкие родственники: двоюродный брат, двое сыновей, трое племянников. Эдакий семейный подряд. Круговая порука, никто никого не сдаст. Но блок питания надо вернуть…
Брат Петр выжидающе посмотрел на меня, я промолчал.
– Домашний арест дает вам прекрасное алиби, – прямо сказал Наумов. – Вы можете это сделать.
– Таскать каштаны из огня для чужого дяди? На кой?
– Как быстро они выйдут на вас, расследуя исчезновение родных? Мы почти весь клан в яму скинули. Остался только сам Сайфулин и его старший сын. Который, к слову, из-за вас охромел до конца жизни. Нет – достанут при любом раскладе. Либо они, либо вы. Решайте.
– А Братство?
– Неподходящая политическая ситуация. Братство задействует официальные каналы, сорвет сделку и конфискует краденый блок питания. Поставит вопрос о наказании скупщиков краденого, но едва ли добьется возбуждения уголовного дела. Торговый Союз стоит за своих горой, а нам сейчас крайне нежелательно портить отношения с торгашами.
– А эти? – кивнул я в сторону гаража. – Что будет с ними?
– Трупы, яма, растворитель. Обычная история для этих мест, – без тени эмоций произнес Наумов. – Вы свидетель, брат Вячеслав. Откажетесь – и мы не станем снимать вас с крючка еще очень долго. Будете сидеть под домашним арестом, ждать мстителей. Нервничать и медленно сходить с ума. Потом сорветесь и наделаете глупостей. Так не проще выйти из этой неприятной истории с наименьшими потерями?
– Проще, – согласился я. – Конечно же проще.
Был ли у меня выбор? Разумеется, был. Выбор есть у всех и всегда.
Только вот зачастую выбирать приходится между плохим и дерьмовым.
Не я все это начал?
Что ж, так и есть. Спишем на превентивные меры…
Клондайк
28 июня, вторник
Все дела надо заканчивать, мы уже на своем опыте в этом убедились. Если Сайфулина оставить гулять дальше, проблем только прибавится. А если проблемы принимают такую форму, что кого-то из нас хотят убить, то решать их надо так же радикально. Зуб за зуб и все такое, все в курсе.
Когда Хмель вернулся в бар и выложил весь расклад, других вариантов попросту не осталось. А потом ему позвонил кто-то из Братства, сказал: «Он еще в клубе», – и мы начали действовать. План уже составился, простой как молоток. Мы просто загрузились в фургон, на котором приехали бандиты, и покатили в сторону Южного бульвара. Мы с Хмелем и Иван, если точней, а Дмитрий ехал следом на «бронко».
Дождь продолжал лить, все такой же мерзкий и унылый, вода затекала в дыру в лобовом стекле, словно ломом пробитую. За рулем сидел Хмель.
– Света мало, они тебя не опознают, – излагал я ему план по дороге. – Надо просто подъехать так, чтобы фургон узнали. И не могли выехать. Ваня встанет напротив выезда, там должно быть темно. Как они выйдут – он дает сигнал и сразу отходит в сторону «бронко», встает у задней двери, в случае чего схватит дробан. На улице никакого длинноствола, светиться не надо. Смотри на меня и жди отмашки. Все. Дальше уже моя работа.
– На таран не пойдет?
– Нет. Максимум тормознет и попытается сдать задом, но нам без разницы на самом деле, все равно достану. И даже если на таран, то места для разгона не будет, просто тюкнет тебя в борт, и все. Ты же сам сказал, что серьезной охраны у него нет, вся в гаражи уехала?
– Ну да, из близкого круга только один человек остался, – подтвердил Хмель и спросил с оттенком сомнения: – По гильзам не опознают? Или пулям?
– Ствол завтра сменю, экстрактор и ударник, не опознают.
– Ну и ладно. Тогда ладно.
По дороге миновали уазик и «газель» Дружины, но на нас внимания никто не обратил. Да и не хотелось, наверное, экипажам под дождь лезть.
Вывеска на «Кисках» еще светилась, из дверей вышли два поддатых мужичка, которые направились по ступенькам к стоящей у тротуара «Ниве». Судя по всему, последние посетители, больше машин у подъезда не было видно.
Мы завернули за угол, и Хмель почти сразу остановился – до выезда из двора клуба осталось метров пять, не больше.
– Не глуши, звук стартера они верней услышат, могут насторожиться.
Сам я обшаривал взглядом стены в поисках камер, но не нашел. Здесь уже не территория клуба, тянуть далековато, они максимум во двор смотрят. Затем вытащил из кобуры пистолет, проверил наличие патрона в патроннике, сунул его обратно. Дмитрий проехал мимо, развернулся в конце улицы и встал на противоположной стороне поодаль. Это наши колеса, на той машине уедем.
– Все, жди, я пошел. Вань, давай на ту сторону. Не вмешивайся, если заваруха не начнется, просто страхуй.
Натянул плотней кепи, накинул на него еще и капюшон куртки. Не люблю капюшонов, но еще меньше люблю, когда меня может кто-то описать Дружине или кому-то еще. Придется терпеть. Толкнул пассажирскую дверь и вылез под дождь. Иван выбрался через сдвижную дверь и, обойдя фургон сзади, быстрым шагом перешел на другую сторону улицы.
Улица совсем темная, фонарей тут нет, но свет падает из проезда между домами, из двора клуба. Музыки не слышно, значит, точно закрылись. Посетители выходят через парадный ход, стриптизерши, которые не только стриптизерши, прямо тут и живут, весь трехэтажный дом принадлежит Сайфулину, а клуб только первый этаж занимает. Вот персонал может начать выходить, но мне кажется, что хозяин уедет первым. Но даже если и персонал пойдет, то узнать нас трудно, а машина местная.
Ждать пришлось минут пятнадцать, наверное. Дождь стучал по капюшону, брюки намокли, но в куртке все равно было тепло и сухо. Из проезда никто не выходил, однако затем хлопнула дверь, и тут же Иван махнул рукой, дождался ответа и зашагал в сторону второй машины.
Во дворе, совсем рядом, хлопнули дважды уже автомобильные двери, закрутил стартер, затем заработал двигатель. Свет фар мазнул по проезду, а теперь уже я махнул рукой Хмелю, давая ту самую отмашку. Сквозь мои ночные очки я хорошо видел, как он махнул в ответ и тронул фургончик с места. И одновременно свет фар из проезда задвигался, а звук мотора отразился от стен. Выезжают.
Потом все пошло как планировали, для разнообразия это даже хорошо. Я выхватил пистолет, взял на изготовку, одновременно активировав глушитель, и когда серый «патруль» уже почти выехал на улицу, Хмель его подрезал. Неагрессивно так, даже руками всплеснул в порыве актерства.
Я видел двух мужчин на переднем сиденье – тот, что за рулем, поднял руки в жесте «ну вот что ты делаешь?», никто даже голову в мою сторону не повернул. И тогда я просто шагнул вперед и быстрыми двойками через боковое стекло опорожнил целый магазин «обманок» им в головы. По две каждому и вновь по две. Слышен был лишь звон пробиваемого стекла и удары пуль в тело.
И быстро перезарядился.
Хмель выскочил из-за руля фургона, подбежал к замершему «патрулю», заглянул внутрь, подсветив фонариком, потом открыл заднюю дверь и выдернул оттуда небольшую сумку. Заглянул внутрь, все так же светя, потом удовлетворенно кивнул и показал мне большой палец. И мы быстрым шагом пошли по улице дальше, а Дмитрий, не включая фар, отъехал от тротуара и покатил нам навстречу.
– Вроде чисто сработали, – сказал я негромко.
– Ага, вполне, – кивнул Хмель, забираясь в машину. – Может, теперь спокойно пожить получится.
– Может быть, – согласился я.
Но без гарантии…
Комментарии к книге «Короткое лето», Андрей Круз
Всего 0 комментариев