«Таркин»

Таркин (fb2) - Таркин (Звёздные войны) 869K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джеймс Лучено

TARKIN

JAMES LUCENO

Перевод с английского Кирилла Плешкова

Серийное оформление и оформление обложки Виктории Манацковой

Издательство благодарит за помощь в подготовке издания Илью Гарбузова и «Гильдию архивистов»

© К. Плешков, перевод, 2017 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „ Азбука-Атгикус“», 2017 ISBN 978-5-389-12237-6      Издательство АЗБУКА®

Моему старшему сыну Карлосу, моему частому слушателю, который на сей раз предложил мне сюжет как раз тогда, когда я в нем нуждался, и Пабло Идальго, подсказавшему мне пару путей, которыми я никогда не пытался следовать.

Светлой памяти Розмари Савока, моей тети и самой снисходительной поклонницы.

Давным-давно в далекой Галактике....

Прошло пять стандартных лет с тех пор, как Дарт Сидиус провозгласил себя Императором Галактики. Жестокие Войны клонов остались в прошлом, а ученику Императора, Дарту Вейдеру, удалось выследить и уничтожить большинство джедаев, переживших страшный Приказ 66. Сенат на Корусанте подобострастно аплодирует каждому указу Императора, а население планет Ядра наслаждается ощущением вновь обретенного благоденствия.

Тем временем во Внешнем Кольце жизнь представителей множества рас бывших сепаратистских планет нисколько не улучшилась по сравнению с временами до гражданской войны. Лишенные оружия и ресурсов, они вынуждены бороться за выживание в составе Империи, по большей части повернувшейся к ним спиной.

Там, где негодование выливается в открытый мятеж, карательные меры со стороны Империи не заставляют себя ждать. Но Император, несмотря на уверенность в могуществе темной стороны, которым обладают он и Вейдер, понимает, что обеспечить в Империи порядок, способный просуществовать в течение тысяч поколений, может лишь величайшая армия под руководством командира столь же безжалостного, сколь и он сам...

1. МЕРА ЧЕЛОВЕКА

В ПЕРВЫЕ ГОДЫ существования Империи появилась поговорка: «Лучше уж оказаться в открытом космосе, чем на базе на Белдероне». Некоторые комментаторы приписывают ее происхождение последним настоящим солдатам с Камино, служившим рядом с джедаями во время Войн клонов; другие же — первому выпуску курсантов имперских академий. Помимо презрительного отношения к службе на расположенных далеко от Ядра планетах, поговорка намекала, что назначение в ту или иную звездную систему определяло значимость офицера: чем ближе к Корусанту он оказывался, тем большую ценность представлял для Империи. Впрочем, на самом Корусанте большинство предпочитали нести службу подальше от дворца и испепеляющего взгляда Императора.

Соответственно, знающим людям казался необъяснимым тот факт, что Уилхафф Таркин получил назначение на уединенный спутник в безымянной системе в отдаленном регионе Внешнего Кольца. Ближайшими планетами, имевшими хоть какую-то значимость, были пустынный Татуин и столь же негостеприимный Джеонозис, на выжженной солнцем поверхности которого начались Войны клонов. С тех пор он стал запретной зоной для всех, кроме узкого круга имперских ученых и инженеров. Чем мог бывший адмирал и генерал-адъютант заслужить назначение, которое большинство сочло бы ссылкой? Какое нарушение субординации или служебного долга могло побудить Императора отправить в изгнание того, кому он сам в конце войны присвоил звание моффа? Среди коллег Таркина во всех родах войск быстро разошлись самые невероятные слухи: будто Таркин провалил важную миссию на Западных рубежах, или поссорился с Императором и его главным приспешником Дартом Бейдером, или попросту замахнулся на то, что оказалось ему не по силам, и теперь расплачивался за собственные амбиции. Для тех, однако, кто знал Таркина лично или хотя бы был знаком с его длинным послужным списком и тем, какое воспитание он получил, причина подобного назначения выглядела очевидной — Таркин участвовал в некоей тайной операции Империи.

В мемуарах, опубликованных спустя долгое время после его гибели в пламени взрыва, Таркин писал:

«После долгих размышлений я пришел к выводу, что годы, проведенные на Сторожевой базе, в неменьшей степени сформировали мою личность, чем годы моего обучения на Гиблом плато на Эриаду, и не менее важны, чем любое из сражений, в коем я участвовал или командовал, ибо я обеспечил создание оружия, которое рано или поздно гарантирует будущее Империи. Будучи как неприступной крепостью, так и символом нерушимого правления Империи, дальнекосмическая мобильная боевая станция стала достижением не меньшего порядка, чем открытие нашими предками секрета гиперпространства, позволившего начать освоение Галактики. Сожалею лишь об одном — что не приложил достаточно усилий, чтобы вовремя завершить проект и перечеркнуть планы тех, кто намеревался подорвать благородные устои Империи. Страха перед боевой станцией, перед могуществом Империи вполне хватило бы, чтобы стать достаточным сдерживающим фактором».

В своих личных записках Таркин ни разу не сравнивал свой авторитет с авторитетом Императора или Дарта Вейдера, но даже такую простую задачу, как надзор за разработкой новой военной формы, он мог воспринимать как возможность облачиться в такую же узнаваемую одежду, как плащ с капюшоном первого или характерная черная маска второго.

— Анализ тенденций военной моды на Корусанте предполагает более строгий стиль, — вещал протокольный дроид. — Кители остаются двубортными со стоячим воротником, но без погон или эполет. Более того, брюки больше не прямые, но расширенные на бедрах и сужающиеся книзу, что позволяет легко заправить их в высокие сапоги на низких каблуках.

— Достойное похвалы изменение, — заметил Таркин.

— В таком случае, сэр, позволю себе предложить брюки-галифе — естественно, из стандартной серо-зеленой ткани, — подчеркнутые черными сапогами до колен с отворотами. Сам китель должен быть подпоясан на талии и доходить до середины бедра.

Таркин взглянул на серебристого человекоподобного кутюрье:

— Ценю твою преданность своей портновской программе, но у меня нет никакого желания становиться основоположником новой моды на Корусанте или где-либо еще. Мне всего лишь нужна форма, которая будет хорошо сидеть, в особенности сапоги. Воистину, я прошагал больше километров по палубам звездных разрушителей, чем по поверхности планет, даже на такой крупной базе.

Дроид RA-7 неодобрительно склонил набок блестящую голову:

— Есть существенная разница между формой, которая «хорошо сидит», и формой, которая подходит ее носителю, — если вы понимаете, о чем я, сэр. Позвольте также заметить, что как губернатор сектора вы имеете право, так сказать, на несколько большую смелость — если не в выборе цвета, то в качестве ткани или покроя.

Таркин молча размышлял над замечаниями дроида. Годы службы на кораблях и исполнение не всегда приятных обязанностей наложили отпечаток на те немногие предметы одежды и гарнизонной формы, которые у него остались, и никто на Сторожевой базе не отважился бы критиковать любую вольность с его стороны.

— Ладно, — наконец согласился он, — покажи, что там у тебя на уме.

Одетый в обтягивающий комбинезон цвета хаки, скрывавший шрамы от бластерных разрядов, падений и когтей хищников, Таркин стоял на низкой круглой платформе напротив портновского фабрикатора, несколько лазерных считывателей которого водили по его телу красными лучами, снимая и записывая мерку с точностью до доли миллиметра. С расставленными руками и ногами он напоминал статую на постаменте или застывшую в прицелах десятка снайперов мишень. Рядом с фабрикатором располагался голографический стол, над поверхностью которого висела голограмма Таркина в натуральную величину, одетая в менявшуюся в соответствии с беззвучными командами дроида форму и способная по требованию поворачиваться или принимать различные позы.

Остальную часть скромного жилища Таркина занимали койка, шкаф, спортивный тренажер и отполированный стол, окруженный двумя мягкими вращающимися креслами и двумя стульями попроще. Будучи человеком черно-белых вкусов, Таркин предпочитал четкие линии, точную архитектуру и отсутствие беспорядка. Большое окно выходило на освещенную посадочную площадку и массивный генератор защитного поля, за которым во все стороны от Сторожевой базы простирались безжизненные холмы. На посадочной площадке стояли два побитых ветром челнока, а также личный корабль Таркина «Гиблый Шип».

Сила тяжести на спутнике, где располагалась база, была близка к стандартной, но сам он выглядел холодным и заброшенным. Окутанный покрывалом ядовитой атмосферы, уединенный спутник подвергался ударам частых бурь и был столь же бесцветен, сколь и обстановка жилища Таркина. В данный момент из-за горной гряды приближалась очередная зловещая буря, уже начавшая осыпать окно камнями и песком. Персонал базы называл ее «твердым дождем», чтобы хоть как-то рассеять уныние, вызываемое подобными бурями. Темное небо принадлежало главным образом газовому гиганту, вокруг которого вращался спутник. В течение долгих дней, когда спутник освещали лучи далекого желтого солнца системы, яркое сияние становилось невыносимо для человеческого зрения, и окна базы приходилось закрывать ставнями или поляризационными фильтрами.

— Ваши впечатления, сэр? — поинтересовался дроид.

Таркин внимательно изучил своего полноцветного голографического двойника, сосредоточившись не столько на измененной военной форме, сколько на находившемся внутри ее человеке. В свои пятьдесят лет он был худощав, почти костляв; в когда-то темно-рыжих волосах пробивались седые пряди. Те же самые гены, которым он был обязан голубыми глазами и быстрым метаболизмом, подарили ему впалые щеки, делавшие его лицо похожим на маску. Линия волос на лбу образовывала треугольный выступ, ставший заметнее после окончания войны, из-за чего его узкий нос казался еще длиннее, чем на самом деле. По краям широкого тонкогубого рта пролегли глубокие морщины. Многие описывали выражение его лица как суровое, хотя сам он считал его задумчивым или, возможно, проницательным. Что касается голоса, Таркина удивляло, когда его надменный тон приписывали воспитанию во Внешнем Кольце и соответствующему акценту.

Повернув из стороны в сторону чисто выбритое лицо, он задрал подбородок и скрестил руки на груди, затем заложил их за спину и, наконец, подбоченился, уперев кулаки в бедра. Выпрямившись во весь свой рост — чуть выше роста среднего человека, — он с серьезным видом взялся правой рукой за подбородок. Ему мало кому приходилось отдавать честь, хотя существовал тот, кому полагалось обязательно кланяться, что он и сделал — с прямой спиной, но не настолько низко, чтобы поклон выглядел подобострастно.

— Убери отвороты на сапогах и сделай каблуки пониже, — велел он дроиду.

— Конечно, сэр. Стандартные голенища и носки из дюрания?

Кивнув, Таркин сошел с платформы и, покинув клетку из лазерных лучей, начал расхаживать вокруг голограммы, оценивая ее со всех сторон. Во время войны борта подпоясанного кителя в застегнутом виде заходили на грудь с одной стороны и на талию — с другой; теперь же линия стала вертикальной, что соответствовало вкусам любившего симметрию Таркина. Чуть ниже плеч располагались узкие карманы, предназначавшиеся для коротких цилиндров с закодированной информацией о владельце формы. На левой стороне груди размещался обозначавший звание знак из двух рядов маленьких разноцветных квадратов.

Для медалей и орденских лент на кителе места не было, — да и в армии в целом, если уж на то пошло. Император был скуп на поощрения за стойкость и отвагу, и если какой-нибудь другой правитель мог носить одежды из тончайшего синтешелка, сам он предпочитал строгие аскетические плащи из черного зейда, часто скрывая лицо под капюшоном.

— Так лучше? — спросил дроид, когда его обувная программа дала команду голопроектору внести соответствующие изменения в сапоги.

— Лучше, — кивнул Таркин. — Возможно, за исключением ремня. Помести в центре пряжки офицерский диск и такой же на фуражку

Он хотел подробнее описать свои пожелания, но внезапное воспоминание из детства увело его мысли в ином направлении, заставив невольно усмехнуться.

Тогда ему было всего одиннадцать, и он был одет в жилетку с множеством карманов, которую считал самым подходящим нарядом для, как он полагал, увлекательной прогулки на Гиблое плато. Увидев жилетку, его двоюродный дед Джова широко улыбнулся и издал смешок, отчего-то показавшийся как добродушным, так и угрожающим.

«Окровавленной она будет смотреться еще лучше», — сказал тогда Джова.

— Вам что-то кажется смешным в покрое, сэр? — спросил дроид, в голосе которого послышались страдальческие нотки.

— Уж точно ничего смешного, — покачал головой Таркин.

Он понимал, что вся эта примерка выглядит достаточно глупо и что он просто пытается отвлечься от тревожных мыслей, вызванных задержками в строительстве боевой станции. Поставки с исследовательских объектов откладывались, добыча сырья на астероидах у Джеоно-зиса оказывалась все менее доступной, участвовавшие в проекте инженеры и ученые срывали все сроки, конвой с жизненно важными компонентами еще только должен был прибыть...

В наступившей тишине буря начала отбивать безумную дробь по окну.

Вне всякого сомнения, Сторожевая база была одним из важнейших форпостов Империи. И тем не менее одна мысль не оставляла Таркина: когда-то его двоюродный дед по отцовской линии сказал ему, что не существует иной достойной цели, кроме личной славы; как бы он отнесся к тому, что его самому успешному ученику грозит опасность стать простым администратором...

Взгляд его вернулся к голограмме, но в коридоре за дверью внезапно послышались шаги. Получив разрешение войти, на пороге появился светловолосый ясноглазый адъютант Таркина и молодцевато отдал честь:

— Срочное донесение со станции «Оплот», сэр.

Хмурое выражение исчезло с лица Таркина, сменившись настороженностью. Находившаяся в стороне планеты Пии и Ядра станция «Оплот» служила перевалочной базой для транспортных кораблей, направлявшихся к Джеонозису, где шло строительство космического оружия.

— Дальнейших задержек я не потерплю... — начал он.

— Понимаю, сэр. Но речь идет не о поставках. «Оплот» сообщает, что их атаковали.

2. УДАРЫ ПО ИМПЕРИИ

ДВЕРЬ В ЖИЛИЩЕ ТАРКИНА с шипением ушла в переборку, и он, одетый в поношенные брюки и плохо подогнанные сапоги, вышел наружу, накинув на плечи легкий серо-зеленый плащ. Едва адъютант поспешил следом за ним, сквозь щель в закрывающейся двери просочился скрипучий голос протокольного дроида:

— Но, сэр, как же примерка?

Сторожевая база, которая изначально была всего лишь небольшим гарнизоном, высадившимся со звездного разрушителя типа «Победа», с тех пор заметно расширилась за счет доставленных на спутник или собранных на месте готовых модулей. Сердцем комплекса являлся лабиринт связывавших модули между собой коридоров, потолок которых терялся за рядами светильников, воздуховодами, трубами системы пожаротушения и пучками змеящихся проводов. Повсюду виднелись следы импровизации, но, поскольку здесь безраздельно властвовал мофф Уилхафф Таркин, обогреваемый пол и стены сверкали безупречной чистотой, а трубы и провода были тщательно упорядочены и промаркированы. Перегруженные системы очистки удаляли затхлость и запах озона из восстановленного воздуха. По коридорам перемещались не только техники и младшие офицеры, но также дроиды всех форм и размеров, которые обменивались между собой щебетом, писком и чириканьем, оценивая оптическими сенсорами скорость передвижения Таркина и в последнее мгновение убираясь с его пути на гусеницах, колесиках, репульсорах и неуклюжих металлических ногах. Из-за шума далеких сирен и объявлений, приказывавших персоналу занять свои места, трудно было расслышать даже собственные мысли, но Таркин тем не менее принимал доклады через наушник и постоянно поддерживал связь с командным центром базы с помощью закрепленного на шее микрофона.

Проходя через куполообразный модуль, сквозь окна, в крыше которого видно было, что буря разбушевалась не на шутку и что есть силы сотрясает базу, Таркин воткнул наушник поглубже в ухо. Покинув купол и идя наперерез потоку персонала и дроидов, он свернул направо в очередной коридор. При его приближении распахивались двери, и с каждым поворотом к нему присоединялись новые члены персонала базы — старшие офицеры, солдаты флота, связисты. Большинство были в форме, и все принадлежали к человеческой расе, так что, когда Таркин в развевающемся за спиной плаще добрался до командного центра, казалось, будто он возглавляет парад.

По требованию Таркина это прямоугольное помещение было организовано по образцу мостика имперского звездного разрушителя. Сотрудники базы, которых он собрал по пути, поспешили к своим рабочим местам, пока уже присутствовавшие вскакивали на ноги, отдавая честь. Таркин махнул рукой, разрешая сесть, и расположился на площадке посреди помещения, откуда хорошо видны были голопроекторы, сенсорные дисплеи и опознающие устройства. Командир базы Кассель, темноволосый и коренастый, склонился неподалеку над столом главного голопроектора, над которым подрагивало зернистое изображение древних истребителей, проносившихся над блестящей поверхностью «Оплота», в то время как батареи перевалочной станции отвечали зелеными вспышками лазеров. Другое голографическое изображение, еще менее четкое, показывало похожих на крылатых насекомых джеонозианских рабочих, спешивших укрыться в одном из ангаров станции. Из настенных громкоговорителей доносился искаженный голос:

— Мощность наших щитов уже упала до сорока процентов, Сторожевая... глушат наши передачи... потеряна связь с «Брентаалем». Требуется немедленная... Сторожевая. Повторяю: требуется немедленная помощь.

— Внезапная атака? — скептически нахмурился Таркин. — Не может быть.

— «Оплот» сообщает, что атаковавший их корабль при входе в систему передал действующий код Голосети, — доложил Кассель. — «Оплот», вы можете перехватить переговоры тех истребителей?

— Никак нет, Сторожевая, — послышался после долгой паузы ответ. — Они глушат нашу сеть связи.

Кассель бросил взгляд через плечо на Таркина, словно предлагая ему занять свое место, но тот жестом велел ему остаться.

— Можно стабилизировать изображение? — спросил он управлявшего голопроектором техника.

— Увы, сэр, — ответил тот. — При увеличении разрешения становится только хуже. Похоже, передача искажается на том конце. Я не смог выяснить, принял ли «Оплот» какие-то контрмеры.

Таркин окинул помещение взглядом:

— А с нашей стороны?

— Ретранслятор Голосети в полном порядке, — сообщил техник у пульта связи.

— Идет дождь, сэр, — добавил другой техник, вызвав добродушный смех сидевших рядом. Даже Таркин невольно улыбнулся.

— С кем мы говорим? — спросил он Касселя.

— С лейтенантом Тоном, — ответил командир. — Он на станции всего три месяца, но следует протоколу и ведет передачу по шифрованному каналу.

Заложив руки под плащом за спину, Таркин взглянул на техника, сидевшего у опознавательного устройства.

— У нас в базе данных есть фотография этого лейтенанта Тона?

— На экране, сэр. — Техник щелкнул переключателем и указал на один из экранов.

Таркин перевел взгляд на экран, на котором появилось изображение человека с волосами песочного цвета и оттопыренными ушами. Весь вид Тона, как и его голос, явно свидетельствовал о неопытности лейтенанта. «Наверняка только что из академии», — подумал Таркин. Сойдя с платформы, он направился к столу голопроектора, намереваясь внимательнее рассмотреть атакующие истребители. По всей дрожащей голограмме шли полосы помех. Щиты «Оплота» обезвреживали большую часть энергетических лучей агрессора, но становилось ясно, что рано или поздно кому-то из истребителей противника удастся пробиться и один из космических доков станции исчезнет в раскаленном пламени взрыва.

— Это «Тикиары» и «Охотники за головами», — удивился Таркин.

— Модифицированные, — добавил Кассель. — С базовыми гипердвигателями и усовершенствованным оружием.

Таркин, прищурившись, взглянул на голограмму:

— На их фюзеляжах есть обозначения. — Он повернулся к ближайшему к системе опознавания технику: — Проверьте их по базе данных. Посмотрим, может, удастся выяснить, с кем мы имеем дело. — Он снова повернулся к Касселю: — Они появились сами по себе или стартовали с более крупного корабля?

— Их туда доставили.

— Этот Тон передал голограмму или координаты корабля, который доставил истребители? — не оборачиваясь, спросил Таркин.

— Голограмму, сэр, — доложил кто-то. — Но мы лишь мельком на нее взглянули.

— Воспроизведите передачу, — приказал Таркин.

Над отдельным голографическим столом появилось

размытое голубоватое изображение корабля с веерообразным хвостом и сферическим модулем управления посредине. Опущенный вниз изогнутый нос и гладкий корпус придавали ему вид глубоководного чудовища. Таркин обошел стол кругом, оценивая голограмму:

— Что это за штука?

— Похоже, его собрали по частям, сэр, — сказал кто-то. — Скорее всего, еще во времена сепаратистов. Центральная сфера напоминает старый корабль управления дроидами Торговой Федерации, а вся передняя часть может принадлежать эсминцу Гильдии коммерции. Башня с массивом датчиков смотрит вперед. Идентификаторы «свой-чужой» соответствуют военным кораблям КНС типа «Провидение», «Непокорный» и «Расточительный».

— Пираты? — предположил Кассель. — Каперы?

— Они выдвигали какие-то требования? — поинтересовался Таркин.

— Пока нет. — Кассель помедлил. — Повстанцы?

— Данные об обозначениях на фюзеляжах истребителей отсутствуют, — доложил кто-то.

Таркин взялся за подбородок, но промолчал и продолжил ходить вокруг голограммы. Внезапно его внимание привлекло некое похожее на помехи возмущение в нижней левой ее части.

— Что это? — Он выпрямился. — Вон там, внизу... вот, опять! — Мысленно досчитав до десяти, Таркин уставился в ту же область голограммы. — И опять! — Он повернулся к технику: — Воспроизведите запись на половинной скорости. — Запись перезапустилась, и он начал отсчитывать снова. — Есть! — сказал он, опережая появление помех. — И еще раз!

Кресла по всему помещению развернулись в его сторону.

— Шум от шифрования? — предположил кто-то.

— Эффект ионизации? — спросил другой.

Таркин поднял руку, заставив зрителей замолчать.

— Мы тут не в угадайку играем, господа.

— Периодические помехи некоего рода, — сказал Кассель.

— Вот именно — некоего рода. — Таркин молча подождал, пока запись воспроизведется заново в третий раз, затем повернулся к пульту связи. — Пусть лейтенант Тон покажет свое лицо, — сказал он сидевшему там технику.

— Сэр?

— Прикажите ему направить камеру на себя.

Техник передал приказ, и в динамиках послышался

голос Тона:

— Сторожевая, меня никогда не просили о подобном, но если это может хоть чем-то помочь, я с радостью подчинюсь.

Все повернулись к голоэкрану, и мгновение спустя над столом возникло трехмерное изображение Тона.

— Распознавание прошло успешно, — доложил техник.

Кивнув, Таркин наклонился к микрофону:

— Ждите, «Оплот». Помощь уже в пути.

Продолжая разглядывать голограмму, он снова начал

отсчет, но картинка вдруг исчезла за мгновение до того, как на ней должны были появиться очередные помехи.

— Что случилось? — спросил Кассель.

— Выясняем, сэр, — отозвался кто-то из техников. Подавив многозначительную улыбку, Таркин бросил

взгляд через плечо:

— Мы пытались установить чистую связь с «Оплотом»?

— Пытались, сэр, — ответила связистка, — но не сумели пробиться сквозь помехи.

Таркин подошел к пульту связи:

— Что у нас есть наверху?

— Почти ничего, сэр. — Связистка уставилась в пульт. — Только «Саллиш», «Фремонд» и «Электрум».

Таркин обдумал возможные варианты. «Посланник Ядра», принадлежавший Сторожевой базе звездный разрушитель типа «Император», и большинство других кораблей основного класса флотилии сопровождали конвои с поставками на Джеонозис. У него оставались лишь фрегат и буксир, которые сейчас были свободны и в буквальном смысле припаркованы на стационарной орбите, а также, в качестве очевидного выбора, «Электрум» — звездный разрушитель типа «Венатор», взятый во временное пользование с доков на Рилоте.

— Свяжитесь с капитаном Берком, — наконец сказал он.

— Уже, сэр, — отозвалась связистка.

Над голопроектором пульта связи появилось изображение капитана в четверть величины. Берк был высок и худ, его волевой подбородок украшала аккуратно подстриженная каштановая борода.

— Губернатор Таркин, — сказал он, отдавая честь.

— Вы в курсе, что происходит на станции «Оплот», капитан Берк?

— Да, сэр. «Электрум» готов совершить прыжок к ней по вашему приказу.

— Держите эти гиперпространственные координаты наготове, капитан, — кивнул Таркин. — Но сейчас мне нужно, чтобы вы совершили микропрыжок на край этой системы, в сторону Кольца. Вам понятно?

Берк в замешательстве нахмурился, но все же ответил:

— Понятно, губернатор.

— Оставайтесь там и ждите дальнейших распоряжений.

— На виду, сэр, или тайком?

— Подозреваю, что это не имеет значения, капитан, но лучше, если вы найдете, где укрыться.

— Прошу прощения, сэр, но... стоит ли нам ждать неприятностей?

— Всегда стоит, капитан, — со всей серьезностью ответил Таркин.

Голограмма исчезла, и в командном центре повисла зловещая тишина, не считая звуков сенсоров и сканеров, а также сообщения техника о старте «Электрума». Тишина становилась все мрачнее, пока всех не заставил вздрогнуть протяжный сигнал системы предупреждения об опасности. Сидевший за пультом техник поднял голову:

— Сэр, датчики регистрируют аномальные показания и излучение Кронау в красной зоне...

— Возмущения в кильватере! — вмешался другой техник. — Мы обнаружили след выходящего из гиперпространства корабля, и притом большого. Девятьсот двадцать метров в длину, вооружен двенадцатью турболазерными орудиями, десятью защитными ионными пушками и шестью установками для запуска протонных торпед. Выходит с ближней стороны планеты. Расстояние — двести тысяч километров и быстро сокращается. — Он шумно выдохнул. — Хорошо, что вы отправили «Электрум», сэр, иначе его уже разнесли бы на куски!

— Передаю наземным батареям программы ведения огня, — добавил техник за соседним пультом.

— Судя по идентификаторам системы «свой-чужой», это тот же корабль, который атаковал «Оплот». — Техник взглянул на Таркина: — Он мог совершить прыжок, сэр?

— Если он вообще там был, — пробормотал себе под нос Таркин.

— Сэр?

Таркин сбросил плащ, позволив ему упасть на пол, и шагнул к голопроектору:

— Давайте-ка взглянем.

Если корабль на голограмме с орбиты был не тем же самым, который якобы атаковал «Оплот», это мог быть только его близнец.

— Сэр, мы получаем информацию, что с корабля стартует множество кораблей поменьше... — Техник замолчал, пытаясь убедиться, что правильно интерпретирует данные. — Сэр, это дроиды-истребители! Три-истребители, «стервятники» — целый сепаратистский зоопарк!

— Интересно, — спокойно проговорил Таркин. Взявшись рукой за подбородок, он продолжал разглядывать голограмму. — Коммандер Кассель, объявите общую треногу и увеличьте мощность щитов-отражателей базы. Приготовимся к обороне.

— Сэр, это что, незапланированная проверка боевой готовности? — спросил кто-то.

— Больше похоже на горстку сепаратистов, которые так и не поняли, что проиграли войну, — сказал другой.

«Возможно, так оно и есть», — подумал Таркин. Имперские войска уничтожили или захватили большую часть военных кораблей, которые производила для своих нужд Конфедерация Независимых Систем. Дроидов-ис гребителей никто не видел уже несколько лет, но еще больше времени прошло с тех пор, когда Таркин был свидетелем столь хитроумного трюка с использованием Голосети.

— Просканируйте корабль на наличие живых существ на тот случай, если мы имеем дело с разумным противником, а не с компьютером для управления дроидами. — Он взглянул на связистку: — Есть ответ с «Оплота» по выделенному каналу?

— Пока ничего, сэр, — покачала головой та.

— На корабле тридцать живых существ, сэр, — сказал кто-то в дальнем конце помещения. — Он не в автоматическом режиме, им кто-то управляет.

— Сэр, дроиды-истребители приближаются к краю защитного поля, — послышался голос со стороны системы предупреждения.

«И поле это крайне тонко», — подумал Таркин.

— Прикажите нашим артиллеристам игнорировать программы ведения огня и стрелять по своему усмотрению.

Он развернулся к голографическому столу. Хватило одного взгляда, чтобы понять: Сторожевая база оказалась в той же ситуации, что и «Оплот» всего несколькими мгновениями раньше, за исключением того, что вражеские корабли и голограмма были настоящими.

— Свяжитесь с капитаном Берком и прикажите ему вернуться.

— Три-истребители разделяются и начинают атаковать!

В командном центре послышались звуки далеких взрывов и грохочущие ответы наземной артиллерии. Помещение содрогнулось, с труб и кабелей над головой посыпалась пыль, мигнуло освещение. Таркин наблюдал за голограммами с наземных камер. Дроиды-истребители, несмотря на всю свою маневренность, не могли противостоять мощным орудиям Сторожевой базы. Небо над спутником, где до этого бушевала буря, осветилось вспышками и огненными шарами взрывов, в которых один за другим превращались в пар три-истребители и «стервятники». Некоторым удалось добраться до внешнего края полусферического защитного поля базы, лишь для того, чтобы затем рухнуть на землю в языках пламени.

— Они пускаются наутек, — сказал кто-то из техников. — Лазерные пушки ведут огонь им вслед.

— А корабль? — спросил Таркин.

— Уходит, набирая скорость. Расстояние составляет триста тысяч километров и продолжает увеличиваться. Все орудия молчат.

— Сэр, «Электрум» вернулся в обычное пространство.

Таркин едва заметно улыбнулся:

— Сообщите капитану Берку, что у пилотов его СИД-истребителей есть хорошая возможность поупражняться в стрельбе по мишеням.

— Капитан Берк на связи.

Таркин перешел к пульту связи, где над проектором висело голографическое изображение Берка.

— Надо полагать, это и есть те неприятности, которых вы ожидали, губернатор?

— Собственно, капитан, многое оказалось довольно неожиданным. Так что, надеюсь, вы сделаете все возможное, чтобы вывести тот корабль из строя, но не уничтожить его. Наверняка нам удастся кое-что выяснить, допросив его экипаж.

— Постараюсь быть как можно аккуратнее, губернатор.

Взглянув на голографический стол, Таркин увидел эскадрильи новеньких СИД-истребителей с шарообразными кабинами, стартовавшие из верхнего отсека стреловидного звездного разрушителя.

— Сэр, на связи Джей, командир станции «Оплот». Только голос.

Таркин кивнул, давая знак, чтобы его соединили с Джеем.

— Губернатор Таркин, чем обязан? — спросил Джей.

Таркин подошел ближе к громкоговорителям центра

связи:

— Как дела на твоей базе, Лин?

— Сейчас уже лучше, — ответил Джей. — У нас какое-то время не работал ретранслятор Голосети, но сейчас все в порядке. Я послал команду техников, чтобы определить неисправность. Можете мне поверить, губернатор, — этот сбой никак не повлияет на график поставок...

— Сомневаюсь, что твои техники обнаружат какую-либо неисправность, — заметил Таркин.

— А как дела на вашем спутнике, губернатор? — вместо ответа спросил Джей.

— Собственно говоря, нас атакуют.

— Что? — Джей не скрывал удивления.

— Объясню все в свое время, Лин. Пока что у нас тут дел по горло.

Стоя спиной к столу голопроектора, Таркин пропустил событие, вызвавшее громкие возгласы у многих техников. Когда он повернулся, вражеский корабль уже исчез.

— Ушел в гиперпространство, прежде чем «Электрум» успел подойти на расстояние выстрела, — пояснил Кассель.

Таркин разочарованно поморщился. Без корабля оставшиеся дроиды-истребители лишились управления, став еще более легкой добычей для СИД-истребителей. Вдали вспыхнули огненные шары очередных взрывов.

— Соберите любые обломки, представляющие хоть какую-то ценность, — велел Таркин Берку, — и доставьте их на базу для анализа. Захватите также несколько уцелевших дроидов, но будьте осторожны — хоть они и кажутся безжизненными, но могут быть запрограммированы на самоуничтожение.

Берк подтвердил приказ, и голограмма исчезла. Таркин взглянул на Касселя.

— Отзовите людей с боевых постов и объявите отбой гревоги. Соберите команду специалистов для изучения дроидов. Вряд ли мы многое узнаем, но, возможно, сумеем выяснить, откуда взялся тот корабль. — На мгновение задумавшись, он добавил: — Подготовьте доклад для Кору санта и перешлите его мне, чтобы я мог добавить свои замечания.

— Так точно, — кивнул Кассель.

Один из техников подал Таркину плащ, и он уже направился к двери, когда за его спиной послышался голос:

— Сэр, можно вопрос?

Таркин остановился и повернулся:

— Спрашивайте.

— Откуда вы знали, сэр?

— Что именно, капрал?

Молодая девушка-техник с каштановыми волосами закусила губу.

— Что голографическая передача со станции «Оплот» была поддельной, сэр.

— Может, сами попробуете объяснить? — окинув ее взг лядом с головы до ног, предложил Таркин.

— Вы заметили закономерность в помехах... при повторном воспроизведении. И на основании этого сделали вывод, что кто-то сумел ввести поддельную передачу в реальном времени в местный ретранслятор Голосети.

— Учитесь распознавать подобные вещи, — слегка улыбнулся Таркин. — Это касается всех вас. Ложь — далеко не самое страшное, что может иметься в запасе у наших неизвестных противников.

3. ГЛУХОЕ ДЕЛО

ТАРКИН РАСХАЖИВАЛ вдоль высокой бронированной переборки ремонтного ангара Сторожевой базы. Буря миновала, и база вернулась к обычной деятельности, но многие солдаты и техники до сих пор обсуждали атаку, которой подверглась Сторожевая. Для самых молодых из них — призывников или добровольцев — это стало первыми боевыми действиями, которые они вообще видели.

По другую сторону встроенных в переборку массивных панелей из транспаристали несколько специалистов в комбинезонах высшей степени защиты изучали оставшиеся после сражения обломки и тестировали трех дроидов-истребителей, подвешенных на высоких кранах. В другом месте ангара погрузчики и другие дроиды разбирали груды обломков. В воздухе стоял запах смазки и обожженного металла, а от создаваемого работающими дроидами шума закладывало уши. Как и предупреждал Таркин, многие «стервятники» превратились в бомбы, лишившись связи с центральным управляющим компьютером корабля. И все же команде капитана Берка удалось захватить дроида, механизм самоуничтожения которого оказался поврежден во время боя.

Подвешенный с раскрытыми крыльями, под которыми крепились лазерные пушки, «стервятник» длиной в три с половиной метра напоминал не столько давшего ему название падальщика, сколько металлическое четвероногое с длинными конечностями и лошадиной головой. Со вскрытой центральной гондолой и обнаженным компьютерным мозгом, из которого торчала различная аппаратура, дроид подвергался скорее пыткам, нежели аутопсии. Два других висящих пленника — истребители с тремя плоскостями, созданные по образу спроектировавшей их расы, — были точно так же вскрыты и утыканы зондами.

Потеряв счет тому, сколько раз он прошагал туда и обратно, Таркин стоял напротив «стервятника», когда в переборке открылся шлюз и появился техник, на ходу снимая шлем и утирая пот с лица и лысины.

Таркин тотчас же развернулся к нему:

— Что удалось узнать?

— Не так много, как мы надеялись, сэр. Анализ данных, полученных индикатором «свой-чужой» командного центра, подтверждает, что корабль — уменьшенная версия сепаратистского крейсера-носителя типа «Провидение», модифицированного с помощью модулей, снятых с фрегатов и эсминцев КНС. Корабли подобного рода прославились во время войны тем, что глушили связь и уничтожали ретрансляторы Голосети. Части башни с массивом датчиков, которые сепаратисты обычно устанавливали на корме, а не спереди, похоже, взяты с крейсера «Голос Разума», участвовавшего в боях у Квелла, Рилота и в нескольких других спорных системах.

— Каким образом мы могли его пропустить? — нахмурился Таркин. — Мы ведь захватили все корабли сепаратистов.

— Никто ничего не пропустил, сэр. По имеющимся данным, «Голос Разума» был отправлен для разборки на верфи Билбринджи четыре года назад.

— Иными словами, — поразмыслив, проговорил Таркин, — некоторые части этого корабля пропали.

— Потеряны, украдены, проданы — сказать невозможно. Другие части корабля, похоже, происходят с «Непобедимого».

Таркин даже не пытался скрыть удивление.

— Это же эсминец адмирала сепаратистов Тренча. Он был уничтожен во время битвы при Кристофсисе.

— Во всяком случае, частично. Корабль имел модульную структуру, и уцелевшие модули, вероятно, стоили того, чтобы их продать. Торговцы запчастями во Внешнем Кольце готовы на все ради товара, так что модули вполне могли оказаться в скоплении Тион или где-нибудь еще. — Техник снял вторую перчатку и снова вытер лицо. — Иделлианский сканер обнаружил тридцать живых существ — людей и человекоподобных, — что соответствует практике назначать живые экипажи на большинство кораблей типа «Провидение». Но для корабля подобного размера и с подобным вооружением тридцать разумных существ — в буквальном смысле самый минимум. Иногда сепаратисты использовали боевых дроидов-пилотов, и, полагаю, на нашем беглеце они тоже имелись, поскольку тот, кто собрал корабль из запчастей, снабдил его рудиментарным компьютером для управления дроидами — вероятно, из тех, что можно было найти на «Барышниках» первого поколения Торговой Федерации.

— Вот только кто его собрал?

— «Голос Разума» был построен Куарренским корпусом инженеров-добровольцев Свободного Дака — к большому неудовольствию мон-каламари, которые делят с ною планету с куарренами. Мы сейчас пытаемся выяснить, не мог ли руководить повторной сборкой Куар-ренский корпус или их прежние партнеры, «Верфи Пам-манта». Технологии Торговой Федерации и сепаратистов и последнее время появлялись в Корпоративном секторе, так что мы также рассматриваем возможность, что корабль был построен там. Истребители «Охотник за головами», которые мы видели на голограмме, могли взяться откуда угодно. «Тикиары» производят в Сенексе, но их вполне можно встретить и в этом секторе Кольца.

Таркин кивнул и показал в сторону ангара:

— А дроиды?

Техник повернулся к прозрачным окнам:

— Относительно новые модификации «стервятника». Те же твердотопливные двигатели, то же вооружение. Судя по буквенно-цифровым идентификаторам, данный конкретный дроид принадлежал к боевой группе Конфедерации, известной как Легион Гривуса.

— И он тоже каким-то образом оказался на черном рынке...

— Похоже на то, сэр.

Таркин двинулся дальше вдоль переборки:

— А три-истребители?

— Ничего необычного. Но у нас нет никаких данных об их происхождении. По крайней мере, пока.

Таркин выдохнул через нос:

— Вам удалось получить данные о том, откуда прибыл корабль?

— Нет, сэр, — покачал головой техник. — В модули памяти дроидов не записывается информация о прыжке.

— Ладно, — помолчав, сказал Таркин. — Продолжайте анализ. Исследуйте каждый шов, каждую заклепку.

— Чем мы и занимаемся, сэр.

Техник надел шлем, натянул длинные, до локтя, перчатки и скрылся в шлюзе. Таркин посмотрел ему вслед и снова начал расхаживать вдоль стены, воспроизводя в памяти сцену атаки.

В том, что имперским базам досаждали пираты и мятежники, не было ничего нового, но почти всегда нападения носили молниеносный характер и ни разу не случались столь близко от Джеонозиса с его мощными оборонительными системами. Целью поддельной голопередачи было отвлечь корабли со Сторожевой базы к станции «Оплот» в надежде оставить первую беззащитной. Но атака явно предполагалась самоубийственной с самого начала. Даже если бы он послал «Электрум» на перевалочную станцию и даже если бы он всерьез воспринял сигнал бедствия и отправил туда половину своей флотилии, энергетических щитов и лазерных пушек, защищавших Сторожевую, вполне хватило бы, чтобы отбить любой удар, не говоря уже об атаке дроидов. Военный корабль, который видели на голограмме, переданной атакующими через местный ретранслятор Голосети, появился у Сторожевой, но где были модифицированные истребители, явно управляемые живыми пилотами? Несмотря на то что таинственным крейсером управляли разумные существа, он ни разу не применил оружия — ни дальнего действия, ни предназначенного для поражения наземных целей. Если в намерения атаковавших входило уничтожение базы, почему корабль не использовали в качестве бомбы, выйдя из гиперпространства ближе к спутнику? От подобных действий порой страдали планетные тела и покрупнее Сторожевой.

В неменьшей степени Таркина беспокоил вопрос, откуда авторы подделки знали про лейтенанта Тона, чье недавнее назначение на «Оплот» должно было оставаться в полной тайне. Создателям фальшивого головидео удалось сымпровизировать, передав в ответ на приказ Таркина показать себя голограмму молодого офицера в реальном времени. Участвовал ли сам Тон в заговоре, или атаковавшие попросту подделали существующую запись с его изображением, возможно позаимствованную из публичной Голосети или некоего другого источника?

Как бы ни тревожил Таркина сам факт, что местоположение обеих баз — Сторожевой и «Оплота» — стало известно противнику, он до сих пор не мог понять смыслa самой атаки. Чего хотели добиться пираты или каперы, устроив злополучную атаку беспилотников? Какую выгоду она могла бы принести политическим диссидентам?

Может, это была чья-то месть?

В данную гипотезу вполне вписывалась одна группа — «Дроид Готра», беспощадная банда поменявших свои убеждения боевых дроидов, которые, как считали некоторые, проявляли законное недовольство Империей, бросившей их, после того как они отслужили свое во время Войн клонов. Однако в недавних докладах разведки утверждалось, что «Дроид Готра» до сих пор пребывает в промышленном комплексе в подземельях Корусан-та, занимаясь грабежами, крышеванием, похищениями, незаконным сбором утиля и вымогательством для преступного синдиката «Краймора». Возможно, «Готра» расширила свою деятельность и даже смогла узнать о Сторожевой базе, но вряд ли дроиды стали бы пользоваться устаревшим оружием, чтобы напомнить о себе Империи.

Таркин раздраженно покачал головой. Задача мобильной боевой станции состояла в числе прочего в том, чтобы положить конец любым проявлениям насилия, чем бы те ни были вызваны — алчностью, политическими разногласиями или местью за действия, совершенные во время Войн клонов или после. Стоило лишь всем в Галактике осознать возможности нового оружия и прочувствовать страх перед репрессиями со стороны Империи, как любое недовольство перестало бы быть проблемой. Но в данный момент, несмотря на секретный характер проекта на Джеонозисе, Имперская служба безопасности и Флотская разведслужба постоянно пытались пресечь слухи и предотвратить утечки информации. За три года, что Таркин командовал Сторожевой базой и сотнями соседних оборонительных и перевалочных станций, а также управлял немалой частью Внешнего Кольца, ни одной группе не удалось проникнуть в окрестности Джеонозиса.

Сама мысль, что это все же могло случиться, потрясла его до глубины души.

Если установить истинную сущность врагов Сторожевой оказывалось не столь простой задачей, то добраться до правды о происхождении боевой станции было вообще практически невозможно. Приписать себе заслуги в создании сверхоружия хотелось всем, от знаменитых проектировщиков космических кораблей до талантливых инженеров. Сам Таркин обсуждал необходимость подобного оружия с Императором задолго до окончания Войн клонов, но никто, кроме Императора, не знал всю историю проекта величиной с небольшой спутник. Некоторые утверждали, что начало ему положило оружие сепаратистов, разработанное колонией-ульем эрцгерцога Поггля-младшего на Джеонозисе для графа Дуку и Конфедерации Независимых Систем. Но в таком случае планы должны были каким-то образом попасть в руки Республики еще до конца Войн клонов, поскольку, когда Таркин впервые оказался на Джеонозисе после того, как его повысили в звании до моффа, работа над сферической оболочкой оружия и тарелкой лазерной фокусировки уже велась в обстановке строжайшей секретности самим Императором.

Так или иначе, он не испытывал особого желания гадать, с чего, собственно, начиналась боевая станция. Больше его беспокоило то, что, в соответствии с существующей стратегией, никто из командиров баз — мофф, адмирал или генерал — не должен был иметь неограниченного доступа к информации о поставках, графиках или продвижении строительства. Никто в одиночку не отвечал за весь проект, если, конечно, не считать таковым Императора. Но визиты Императора были редки, и можно было лишь догадываться, какая часть информации проходит через Имперский правящий совет, перед которым отвечали моффы и остальные, и действительно достигает ушей Императора. Естественно, ему докладывали о ходе работ, но кратких докладов уже было недостаточно. Реализация проекта вошла в ту стадию, когда приходилось полагаться на бесчисленных поставщиков, и, хотя никто из них не знал конечной цели своих поставок, в строительстве боевой станции в той или иной роли участвовали миллионы, а может, и десятки миллионов по всей Галактике. Да, проект требовал непосредственного присутствия мозгового центра из ученых, специалистов по оружию и архитекторов среды обитания, но что знал каждый из них о защите станции от возможного саботажа?

Будь на то воля Таркина, в чем он в данный момент сомневался, он установил бы тот же порядок, что на Корусанте или где-либо еще, назначив руководителя, который координировал бы строительство и вопросы обороны, — единственного, перед кем собственной головой отвечали бы другие. Если тот, кто нес ответственность за сомнительную атаку на Сторожевую, попросту надеялся привлечь внимание Таркина — эта часть плана вполне удалась, ибо в конечном счете у него осталось больше вопросов, чем ответов.

Таркин продолжал задумчиво расхаживать вдоль переборки, отделявшей ремонтный ангар от безопасной зоны, но остановился, увидев спешащего к нему адъютанта.

— Сообщение с Корусанта, сэр.

— Военная разведка? — предположил Таркин, вспомнив свой доклад.

— Нет, сэр. Повыше.

— Насколько выше? — удивленно вздернул брови Таркин.

— Головокружительной высоты, сэр.

Таркин слегка напрягся:

— В таком случае приму сообщение у себя.

Там, где два дня назад стояло голографическое изображение Таркина в военной форме, голографический стол теперь показывал высокую фигуру визиря Маса Амедды, закутанного в пышную красно-коричневую мантию.

И синеватом свечении голографического поля естественная голубая окраска лица чагрианина казалась более темной. Из мясистых складок по обе стороны от толстой шеи Амедды свисали остроконечные рога, такие же, как и другая пара на его безволосой макушке.

— Надеемся, на Сторожевой базе все в порядке, губернатор.

Таркин не мог точно знать, известно ли Амедде о недавней атаке, а если и известно, то сколько. Информация на Корусанте тщательно охранялась, пусть лишь ради поддержания статуса, и даже глава Правящего совета мог не располагать подробностями, доступными Военной разведке и Адмиралтейству.

— Можете не беспокоиться, визирь, — ответил Таркин.

— Значит, никаких сюрпризов?

— Только те, которых стоило ожидать.

Тщеславный земноводный на том конце линии голосвязи удостоил его натянутой улыбкой. В свое время, будучи вице-канцлером Республиканского сената, он создавал множество помех другим, постоянно указывая на их ошибки, и теперь стал одним из самых ценных советников Императора, а также его посредником, внушавшим страх всем в Империи.

— Губернатор, требуется ваше присутствие на Корусанте, — помолчав, объявил Амедда.

Таркин подошел к столу и сел, расположившись в центре поля обзора голокамеры.

— Обязательно попытаюсь найти время для визита, визирь.

— Прошу прощения, губернатор, но этого недостаточно. Вероятно, мне следовало сказать, что ваше присутствие требуется срочно.

— Мне очень жаль, визирь, — пренебрежительно отмахнулся Таркин, — но это никак не меняет того факта, что у меня есть свои приоритеты.

— Приоритеты какого рода?

Таркин ответил Амедде столь же безрадостной улыбкой. Вряд ли кому-то повредило бы, если бы он поделился с Амеддой информацией об ожидаемых поставках оборудования с Дальней базы на Джеонозис, в том числе жизненно важных компонентов для генератора гипердвигателя боевой станции, но его никто к этому не обязывал.

— Боюсь, мои приоритеты касаются только тех, кому положено знать.

— В самом деле? То есть вы отказываетесь?

В окруженных розовой каймой лазурных глазах чаг-рианина промелькнуло нечто, заставившее Таркина помедлить.

— Скажем так: мне не хотелось бы сейчас покидать свой пост, визирь. Если желаете, я лично изложу Императору причины.

— Это невозможно, губернатор. Император в данный момент занят.

Таркин наклонился к камере:

— Настолько занят, что не может коротко переговорить с одним из своих моффов?

— Не могу сказать, губернатор, — притворно-усталым тоном ответил Амедда. — Дела Императора касаются только тех, кому положено знать.

Таркин уставился на голограмму. Его двоюродный дед Джова отдал бы все ради того, чтобы украсить головой чагрианина стену своей хижины на Гиблом плато.

— Может, все же объясните, в чем причина подобной срочности? — спросил он.

Амедда склонил набок массивную голову:

— Это вам следует обсуждать с Императором — поскольку именно он приказал вам прибыть на Корусант.

Таркин с трудом подавил гримасу:

— Могли бы и с самого начала сказать, визирь.

— И лишить себя возможности слегка развлечься? — бросил на него высокомерный взгляд Амедда. — Может, в следующий раз.

Чагрианин завершил сеанс связи, и голограмма исчезла. Таркин несколько мгновений продолжал сидеть, затем вызвал протокольного дроида.

— Мне срочно требуется та форма, — сказал он вошедшему RA-7.

— Конечно, сэр, — кивнул дроид. — Дам фабрикатору команду немедленно начать.

Таркин вызвал с голографического стола собственное трехмерное изображение в военной форме и окинул его взглядом, вновь вспоминая Эриаду и слова Джовы: «Окровавленной она будет смотреться еще лучше».

4. ЖИЗНЬ МАЛЬЧИШКИ

ПЕРВЫЕ УПОМИНАНИЯ об Эриаду, главной планете сектора Большая Сесвенна во Внешнем Кольце, относились к самым ранним годам Республики. В то время завершились темные времена Галактики, ситхи были побеждены и вынуждены скрываться, и из пепла возникла настоящая республика. Был создан всегалактический Сенат во главе с представителем рода Валорумов в роли Верховного канцлера, распустили армию. Обитатели планет Ядра, жаждавшие новых ресурсов и готовые использовать любую возможность ради улучшения качества жизни, страстно желали расширить область своего влияния.

Из еще одной дикой планеты Внешнего Кольца в цивилизованный мир, достойный включения в состав Республики, Эриаду превратили отважные первопроходцы, получившие от Корусанта разрешение осваивать и заселять новые территории. Они либо договаривались с туземным населением, либо попросту захватывали их силой, в конечном счете основывая торговые колонии, способные снабжать Ядро столь необходимыми ресурсами. Подобный сценарий разыгрывался во многих отдаленных регионах, и в случае Эриаду таковым ресурсом оказался основной материал для производства транспаристали — ломмитовая руда, богатые залежи которой были открыты на планетах по всей Большой Сесвенне. Не имея средств для добычи, обработки и поставок сырья, поселенцы Эриаду были вынуждены брать ссуды под высокий процент у Межгалактического банковского клана, но в эпоху, когда гиперпространственное путешествие между Сесвенной и Ядром требовало астрогации с помощью гиперволновых маяков — с необходимыми для безопасного перелета многочисленными возвратами в обычное пространство, — поставки руды часто задерживались или терялись из-за той или иной катастрофы. Выросшие долги вынудили Эриаду пойти на риск стать клиентом муунских банкиров, пока не вмешались предприниматели с Корулага, планеты Ядра, спасшие Эриаду от порабощения. Точно так же благодаря влиянию Корулага в Республиканском сенате через окрестности Эриаду был проложен новый — Хайдианский — путь, и планета обрела свое место на галактической карте.

Мотивы Корулага, однако, не в полной мере можно было назвать альтруистическими: предприниматели из Ядра вынудили Эриаду увеличить поставки ломмита и потребовали большую часть доходов от добычи. Наращивание производства вызвало приток доведенных до нищеты рабочих с соседних планет. Вскоре горы Эриаду лишились покрывавшей их когда-то пышной растительности, над крупными городами повисла грязная дымка, уровень жизни стремительно рухнул. И тем не менее некоторые продолжали процветать, делая быстрые деньги на переработке руды, услугах местного и дальнего транспорта, а также ростовщичестве.

Что касается Таркинов, они добились богатства, обеспечивая другим безопасность. Их путь к вершине был тяжким. Среди первопроходцев Эриаду предкам Таркинов приходилось играть роль полицейских сил и защитников, отражая нападения сначала свирепых хищников, благоденствовавших в лесах и горах Эриаду, а затем бандитов и мошенников с других планет, считавших незащищенные поселения своей законной добычей. Под руководством Таркинов местное ополчение постепенно превратилось в военные силы сектора. В итоге, несмотря на то что знаменитые предки Таркина начинали как охотники, свободные пилоты и подрядчики в шахтах, сам он считал себя плодом военного воспитания, в котором выше всего ценились дисциплина, уважение и послушание. Будучи также общепризнанными технократами, его родственники придерживались мнения, что именно технологии — в намного большей степени, чем Корулаг, — спасли Эриаду от дикости и позволили эриадцам создать цивилизацию на месте смертоносной пустыни. Технологии в виде огромных машин, быстрых звездных кораблей и мощного оружия помогли добыче стать охотниками, и именно технологиям предстояло однажды поставить планету в ряд современной галактической элиты.

Хотя Таркин рос в окружении всех преимуществ, какими сопровождается богатство, они выглядели весьма своеобразной привилегией. В особняках, стремившихся подражать архитектурным стилям Ядра, но являвшихся не более чем безвкусной имитацией оригинала, Тарки-ны и им подобные изо всех сил пытались вести свойственный богачам образ жизни, что им ни в коей мере не удавалось. Слишком явно чувствовались корни их тяжело зарабатывавших своим трудом предков, а жизнь на Эриаду казалась варварской по сравнению с космополитичным Корусантом. Таркин понял это еще в детстве, особенно во время визитов высокопоставленных особ из Ядра, на фоне которых его родители выглядели куда более простыми людьми, чем казались обычно; более приспособленными к жизни в диком мире, просторы которого сотрясали землетрясения, в городах которого отсутствовали управление погодой и оперные театры и жители которого до сих пор сражались с пиратами и хищной природой. И все же он не считал нужным искать героев детства вне семьи, поскольку именно его предки, выжив несмотря ни на что, заставили природу отступить и принесли порядок и прогресс в Сесвенну.

Даже в таком безмятежном и безопасном окружении Таркин вовсе не был избалованным ребенком, как можно было бы судить по его сшитой на заказ одежде или роскошному дому. Как бы ни гордились его родители своими достижениями, они также прекрасно осознавали, сколь низкое положение в обществе они занимают. Они не упускали возможности напомнить сыну, что жизнь несправедлива и что преуспеть может лишь тот, кто жаждет личной славы, кто готов раздавить каблуком что угодно и кого угодно. Ключом ко всему были дисциплина и порядок, а закон являлся единственной неоспоримой реакцией на хаос.

Родители Таркина каждый раз подчеркивали, что значит жить в нужде. Своими проповедями они пытались вбить сыну в голову, что всем у них имеющимся они обязаны тому, что сумели преодолеть все невзгоды. Хуже того, богатство могло исчезнуть в одно мгновение, и без постоянной бдительности и стремления к успеху его попытался бы отобрать кто-то более сильный, более дисциплинированный, более жаждущий славы.

— Как, по-твоему, мы добились всего того, что имеем, — бывало, говорил за ужином отец, — когда столь многим за воротами нашего прекрасного дома приходится сражаться за выживание? Или ты думаешь, что мы всегда жили в подобной роскоши и Эриаду с самого начала была безопасным местом?

Юный Уилхафф лишь молча смотрел в тарелку или бормотал, что ему нечего ответить на вопросы отца. Но однажды за ужином отец — высокий и осанистый, с глубокими морщинами возле глаз — приказал слуге забрать еду у Уилхаффа, прежде чем тот успел взять хотя бы кусочек.

— Видишь, как легко, имея все, его потерять? — спросил отец.

— Что бы ты делал, если бы мы выгнали тебя на улицу? — добавила мать. Ростом почти с мужа, она каждый раз одевалась к столу в дорогие платья и любила замысловатые прически, на укладку которых порой требовались часы. — Ты бы сумел сделать все, чтобы выжить? Смог бы взять дубинку, нож, бластер, если бы только оружие не дало тебе умереть с голоду?

Уилхафф перевел взгляд с одного на другого, пытаясь угадать желаемый ответ, и гордо выпятил грудь:

— Я сделал бы что угодно. Все, что потребовалось бы.

Отец лишь пренебрежительно усмехнулся:

— Смелый, да? Что ж, проверим, какой ты смельчак, когда тебя заберут на Гиблое плато.

«Гиблое плато».

Опять эти странные слова, которые ему так часто приходилось слышать. Но тогда он просто спросил:

— Что такое Гиблое плато?

Похоже, отцу понравилось, что сын наконец задал вопрос вслух.

— Место, которое учит выживать.

В спокойной обстановке семейной столовой, наполненной пьянящими запахами экзотических пряностей и тушеного мяса, фраза показалась Уилхаффу бессмысленной.

— Мне будет страшно? — спросил он, вновь ощутив, что именно таких слов от него ждут.

— Если будешь знать, что для тебя хорошо, а что нет.

— Я могу там умереть? — почти весело сказал он.

— Бесчисленным множеством способов.

— Вы будете тосковать, если я умру? — спросил он родителей.

— Конечно, — первой ответила мать.

— Тогда зачем мне туда идти? Я в чем-то провинился?

Отец наклонился к нему, положив локти на стол:

— Нам нужно знать, обычный ты человек или нечто большее.

Уилхафф изо всех сил пытался понять, что подразумевается под «чем-то большим».

— А тебе тоже пришлось там побывать, когда ты был мальчиком?

Отец кивнул.

— Тебе было страшно?

Отец откинулся на высокую, обшитую парчой спинку кресла, словно вспоминая.

— Сначала да. Пока я не научился превозмогать страх.

— Мне придется убивать?

— Если хочешь выжить.

— А бластер у меня будет? — заинтересовался Уилхафф.

— Не всегда. — Отец с серьезным видом покачал головой. — И не тогда, когда он будет тебе больше всего нужен.

Уилхафф изо всех сил пытался представить себе то место — Гиблое плато.

— И все должны там побывать?

— Только некоторые мужчины из рода Таркинов, — ответила мать.

— Значит, Номме так и не пришлось? — спросил он, имея в виду их миниатюрного щекастого слугу-гуманоида.

— Нет, не пришлось.

— Почему? Таркины чем-то отличаются от семьи Номмы?

— Кто кому служит? — ответил отец. — Ты когда-нибудь подавал Номме еду?

— Я бы подал.

Выражение лица матери стало жестче.

— Только не в этом доме.

— То, что ты узнаешь на Гиблом плато, однажды даст тебе возможность показать Номме, что значит довольствоваться своим статусом, — продолжал отец.

Уилхафф не до конца понял слово «статус».

— То есть радоваться, что он нам служит?

— И это тоже.

Некоторое время Уилхафф неуверенно молчал.

— Это ты меня туда отвезешь... на Гиблое плато? — наконец спросил он.

— Не я, — прищурившись, улыбнулся отец. — Когда наступит время, за тобой придет кто-то другой.

Более мягкий и впечатлительный ребенок, возможно, с того дня жил бы в постоянном страхе, но для Уилхаффа угроза внезапной перемены в его беззаботной жизни и необходимости самому творить свое будущее в конечном счете превратилась в обещание сказочного приключения, в которое он жаждал отправиться, создавая его в своем воображении задолго до того, как оно стало реальностью.

День этот наступил вскоре после его одиннадцатого дня рождения. Уилхафф рос послушным, воспитанным мальчиком, но в душе его горело желание великих свершений — его обуревала жажда деятельности, стремление воплотить в жизнь свои мечты. В тот вечер он сидел за ужином вместе с родителями. Едва успел начаться ежевечерний скучный перечень суровых напоминаний, в столовую ворвались трое мужчин, выглядевших так, будто они только что выбрались из-под завала в шахте. Оставляя грязные следы на отполированном каменном полу, они начали набивать карманы своих потрепанных плащей едой со стола. Уилхафф взглянул на внезапно замолчавших родителей, и мать коротко сказала:

— Они пришли за тобой.

Но если родители и трое неожиданно вторгшихся гостей полагали, что застигли его врасплох, у него имелся для них свой сюрприз.

— Сначала мне нужно собрать свое снаряжение, — заявил он и поспешно отправился наверх по винтовой лестнице.

Незваные гости озадаченно переглянулись.

Выражения их лиц нисколько не изменились, когда он вернулся минуту спустя, одетый в камуфляжные брюки и жилетку с множеством карманов, которую он сам втайне сшил много недель назад. На шее у него висел макробинокль, подаренный на день рождения. Уилхафф был полностью готов к предстоящим приключениям.

Окинув взглядом Таркина с головы до пят, самый высокий и чумазый из троих издал короткий смешок, от которого покачнулась люстра в прихожей. Взяв мальчика за узкие костлявые плечи, какими они остались у него на всю жизнь, он покачал головой и сказал:

— Красота. Форменная одежда будущего героя. И знаешь что? Окровавленной она будет смотреться еще лучше.

— Уилхафф, — шагнул к ним отец, — познакомься с братом моего отца, твоим двоюродным дедом Джовой.

Джова улыбнулся, показав ровные зубы, которые оказались намного белее, чем ожидал увидеть Уилхафф на грязном лице деда.

— Пора, — объявил Джова.

Так юный Уилхафф оказался вырван из родного дома, не имея возможности даже обнять родителей, которые стояли с выражением печальной решимости на лицах, прижавшись друг к другу. Он вышел за ворота в черноту эриадской ночи, чувствуя себя в полной безопасности в своей форменной одежде и от волнения даже не испытывая голода. Старый аэроспидер унес его не только с их ухоженного участка, но и из самого города, направившись через залив в форме пальца в горы, следуя вдоль извивающейся реки Орринесва в края, о существовании которых Уилхафф даже не подозревал, скорее напоминавшие пейзажи из голодрам и развлекательной литературы: дикие просторы плоскогорий, разделенных бурными каменистыми реками, и видневшиеся вдали вулканы, возможно еще действующие. Еще больше потрясли мальчика слова Джовы, что вся тянувшаяся от горизонта до горизонта местность, представавшая взгляду его широко раскрытых голубых глаз, — семейные угодья Тар-кинов, которыми те владели уже двадцать поколений, не позволяя им попасть в руки строителей, шахтеров и ирочих, имевших виды на эти места. Помимо всего, это был также естественный памятник, напоминание о том, до чего может деградировать планета, если разумные существа ослабят свою хватку, капитулировав перед дикой природой. Для юного Уилхаффа эти края стали местом его взросления, и центром их являлось Гиблое плато.

Разболтанный спидер, кренившийся набок из-за неисправного репульсора, доставил на вершину плоскогорья Уилхаффа, Джову, еще двоих пожилых мужчин с бандамами на головах и двоих пожилых родианцев, исполнявших роль проводников, стражей и следопытов. Все пятеро взрослых были вооружены длинноствольными нулевиками. После того как Уилхафф частично утолил голод сушеным мясом, которое почти невозможно было прожевать, его начали одолевать дурные предчувствия; впрочем, он не стал озвучивать их. Местность оказалась намного мрачнее и опаснее, чем он мог себе вообразить. Изо всех сил пытаясь скрыть тревогу и желая увидеть настоящее дикое животное, он не отрывал глаз от макробинокля, пока спидер преодолевал огромные пространства лугов и лесов, пролетая над толстыми тысячелетними деревьями с почти лишенными листьев ветвями, над вдесятеро более древними каменными руинами и петроглифами на склонах холмов, над мелкими сезонными озерами, испещренными яркими точками птиц.

Наконец он заметил в сумерках величественное четвероногое двухметрового роста с черно-белыми полосами на шкуре и изящно изогнутыми рогами. «Мое первое дикое животное», — подумал Уилхафф. Другие тоже заметили зверя даже без помощи увеличительных линз, и Джова резко остановил спидер, но, как оказалось, вовсе не затем, чтобы насладиться красотой животного.

Одновременно поднялись стволы древних винтовок, и раздалось полдюжины выстрелов. Уилхафф увидел в бинокль, как прекрасное создание подпрыгивает и тяжело валится на бок. Мгновение спустя все уже спешили по жесткой траве, стремясь добраться до добычи, прежде чем появятся другие хищники или падальщики, а также пока она еще теплая.

Уилхафф подумал, чем провинилось несчастное существо, раз заслужило такую судьбу. Если оно тоже пришло на Гиблое плато, чтобы научиться искусству выживания, испытание оказалось прискорбно проваленным.

Родианцы перекатили животное на спину, и Джова достал из ножен на бедре потертый виброклинок.

— Режь прямо от паха до горла, — сказал он и протянул нож Уилхаффу. — И постарайся не повредить внутренности.

Собравшись с духом и думая только о том, чтобы не разочаровать старших, упав в обморок, Уилхафф вонзил острие оружия в шкуру и плоть, а затем включил виброклинок. Горячая алая кровь брызнула прямо ему в лицо. Родианцы весело ухмылялись, глядя, как она стекает с кончика его носа на подбородок и девственно-чистую жилетку, пятная столь старательно пришитые карманы.

— Хороший разрез, — похвалил Джова, когда края туши разошлись в стороны, и Уилхаффа едва не стошнило от вони звериных потрохов. — Теперь засунь сюда поглубже руки, — он показал место, — и двигайся вдоль дыхательных мышц, пока не нащупаешь печень. А потом вытащи ее. Давай. Давай, я сказал!

Уилхафф нерешительно засунул вглубь туши дрожащие руки, шаря среди скользких органов, пока не наткнулся на тяжелый, насыщенный кровью ком. Ему пришлось дернуть несколько раз, прежде чем печень отделилась от волокнистой сети кровеносных сосудов и связок, и он едва не рухнул на спину. Джова забрал скользкий неподатливый комок в свои мозолистые ладони и начал отрывать от него куски.

— Это тебе, — сказал дядя Уилхаффа, вкладывая самый большой кусок в и без того окровавленную руку мальчика. — Ну же! — Он дернул подбородком. — Глотай.

Вновь сосредоточившись на том, чтобы оправдать ожидания старших, Уилхафф преодолел отвращение и проглотил кусок. Событие это было отпраздновано короткой песней на языке, которого Уилхафф не понимал. Для него оно стало первым шагом, началом испытаний, которые завершились лишь годы спустя на Гиблом Шипе.

Хотя на Эриаду не водились такие крупные животные, как ранкор, или такие необычные, как сарлакк, планета могла похвалиться свирепыми дикими кошками, хищными ракообразными и разновидностью вирмока, намного более коварной и опасной, чем другие его сородичи-приматы. В течение следующего месяца Уилхафф в основном сопровождал старших, наблюдая, как убивают и пожирают друг друга разнообразные хищники, и учась тому, как не дать точно так же сожрать себя самого. Вне всякого сомнения, вблизи и наяву смерть выглядела куда более впечатляюще, чем на экране головизора в тишине спальни. И все же он с трудом понимал, что, собственно, он должен извлечь из того, что видел. Неужели ежедневное созерцание смерти могло превратить простого человека в нечто выдающееся? И даже если так, как могло повлиять подобное превращение на жизнь Номмы и других, таких же как он? Возможно, Уилхафф сумел бы найти ответ, если бы не постоянные мысли, что его могут подстеречь и съесть те самые звери, которых они выслеживали.

Постепенно они отказались от простого наблюдения за хищниками, перейдя к похищению их добычи. Родианцы часто использовали виброкопья, чтобы отогнать зверей от убитой жертвы и держать их поодаль, пока Уилхафф бросался за мясом. Иногда приходила очередь Уилхаффа брать в руки виброкопье, и добычу воровал кто-то другой.

— Мы учим их, как вести себя в присутствии тех, кто выше, — сказал Джова. — Те, кто учится, получает выгоду от законов, которые устанавливаем мы; остальные умирают. — Ему явно хотелось убедиться, что Уилхафф действительно понял. — Никогда не пытайся жить честно, мальчик, если только не хочешь, чтобы жизнь твоя превратилась в трагедию и горе. Живи как зверь, и никакое, даже самое мучительное событие никогда не тронет твою душу.

Когда дед Уилхаффа решил, что тот приобрел достаточный опыт воровства, пришло время для настоящей охоты. Джова и остальные начали учить его, как извлекать преимущество из направления ветра или угла падения света. Они обучали его защищаться от нападений групп зверей, сбивая их с толку неожиданными действиями, обучали убивать, сосредоточив всю свою силу в одной точке. Жилетка его все больше покрывалась кровью и превращалась в клочья, пока не стала бесполезной тряпкой, и он оказался предоставлен самому себе, без формы или костюма, в котором можно было бы спрятаться.

Земля отдавала ослепительно-яркому небу последние остатки влаги, и на этом фоне продолжалась его уже ставшая рутиной жизнь: выслеживание, охота, убийство и приготовление еды на костре. Ноги его огрубели, обожженная солнцем кожа покрылась волдырями, и он помнил названия всех деревьев, животных и насекомых Гиблого плато, каждое из которых служило той или иной цели. Однажды поздним вечером мощные передние фары спидера осветили выпрыгнувшего из травы грызуна, и Джова сбил его точным ударом. Уилхаффу велели вырезать с помощью виброклинка пахучую железу, скрытую у основания толстого безволосого хвоста. Из этой железы родианцы приготовили мазь с мускусным запахом, которую использовали для охоты на таких же грызунов. Точно так же они делали стимулирующие снадобья из остатков еды в желудках длинношеих травоядных или помета поедавших определенные растения кошачьих. Уилхафф постепенно привык использовать в пищу любую часть животного и пить кровь — либо чистую, либо смешанную с дурманящими растениями, собранными во время походов по плато.

Со временем вид, запах и вкус крови стали для него столь естественными, что она даже снилась ему по ночам. Он терпеливо ждал, когда приключение закончится в какой-нибудь бревенчатой хижине, где есть приготовленная еда и мягкая постель, но дни становились лишь более мучительными, а по ночам вокруг едва теплившегося костра с завыванием кружили голодные падальщики, сверкая глазами во тьме и дожидаясь любой возможности урвать кусок еды.

Крепко сбитой компании людей и родианцев не всегда удавалось остаться на вершине пищевой цепочки. Зеллита, двоюродного брата Джовы, убила во время ночной вылазки стая рептилий, в слюне которых содержался сильный яд. К середине сезона Уилхафф впервые узнал, что такое настоящий голод, и едва не умер от болезни, во время которой его била такая дрожь, что он думал, будто у него сломаются кости.

Иногда даже самым мелким обитателям плато удавалось застичь их врасплох. Однажды ночью, когда все настолько устали, что не поставили по периметру датчики движения, Уилхаффу приснилось, будто что-то грызет его нижнюю губу, и его онемевшие пальцы нашарили ядовитого септоида, вцепившегося клешнями в его мягкую плоть. Тотчас же проснувшись, он выскочил из открытого клапана палатки и оказался на пути потока членистых существ, которые в то же мгновение набросились на него. Его крики боли разбудили остальных, самих ставших добычей, и вскоре все прыгали в темноте, стряхивая с себя септоидов и снимая их друг с друга. Когда им наконец удалось отступить в безопасное место, выяснилось, что атаковавшие их насекомые составляли лишь узкое ответвление основного потока, который ушел в сторону палатки, где родианцы хранили части туш убитых и разделанных днем животных. Теперь от них остались только обглоданные кости.

Но как бы ни закончился тот или иной день, у Уил-хаффа всегда находилась возможность послушать истории о свершениях его предков — первых Таркинов.

— До того как люди прибыли из Ядра на Эриаду, чтобы укротить ее, она вся выглядела подобно Гиблому плато, — говорил Джова. — Первопроходцы и колонисты вели ежедневную борьбу с правившими планетой животными. Но окончательный триумф наших предков изменил лишь баланс сил, а не реальность. Ибо, несмотря на все то, чего достигли разумные существа с помощью оружия и машин, жизнь по-прежнему остается непрекращающейся борьбой за существование, где наверху стоят сильные или умные, держа остальных в узде с помощью огня и закона.

Джова объяснил, что в семье Таркин в течение многих поколений рождались наставники и проводники. Сам же он прославился тем, что решил сделать Гиблое плато своим домом после пройденного в юности испытания. Именно потому он стал учителем отца Уилхаффа и даже сумел дожить до того, чтобы обучать его сына.

Остаток сухого сезона они провели на плато, покинув (‘го лишь с приходом дождей. Когда спидер уносил Уилхаффа с плоскогорья назад к цивилизации, тот был уже другим человеком. Джове не требовалось рассказывать ому, чего позволила достичь его предкам технология в немногих городах планеты, поскольку Уилхафф теперь и сам прекрасно видел это.

Но Джове все же было что добавить:

— Торжество над природой означает лучшую жизнь для разумных, но господства можно добиться, лишь принеся порядок в хаос и установив закон там, где его никогда не существовало. На Эриаду цель всегда заключалась в том, чтобы избавить планету от любых созданий, которые не научились нас бояться, и тем самым иметь возможность безраздельно править ею. За пределами Эриаду цель та же самая, только хищники совсем другого калибра. Когда ты станешь достаточно взрослым, чтобы туда отправиться, тебе предстоит столкнуться с противником, который так же сообразителен, хорошо вооружен и полон решимости добиться успеха, как и ты сам. И если ты не примешь уроки Гиблого плато близко к сердцу, одни лишь звезды станут свидетелями твоей смерти в холодном вакууме космоса, и ничто их не тро-нет

Вернувшись в свою уютную спальню, Уилхафф какое-то время сражался с тем, через что ему пришлось пройти. События на плато живо вторгались в его сны, превращая их в ночные кошмары. Но так продолжалось недолго. Пережитое постепенно начало формировать его личность, став основой его жизненной философии. В последующие пять лет он проводил на Гиблом плато каждое лето, и с каждым сезоном опыт его рос, вплоть до дня, когда ему пришлось пройти последнее свое испытание на Шипе.

Но это была уже совсем другая история.

5. ХИЩНЫЙ НРАВ

ДОЖДАВШИСЬ, пока «Гиблый Шип» окажется в гиперпространстве, Таркин объявил внезапную поверку офицеров и солдат, сопровождавших его на Корусант. В строго выдержанном главном помещении корабля, всю обстановку которого составляли круглый стол для совещаний и полдюжины стульев, выстроились в два ряда восемнадцать членов его экипажа, вытянув руки по бокам, расправив плечи и вздернув подбородки. Форма па каждом из них была похожа на его собственную, хотя кители были чуть длиннее, а брюки поуже и из более тонкой ткани, чем те, что изготовил для него фабрикатор. На фуражках офицеров сверкали идентификационные диски, а на карманах — кодовые цилиндры.

Заложив руки за спину, Таркин дошел до стоявшего последним во втором ряду мичмана и внезапно остановился, глядя на подъем левого сапога младшего офицера, где виднелось большое круглое пятно от жира или какой-то другой вязкой субстанции.

— Что это, мичман? — указал он на сапог.

Взгляд налитых кровью глаз молодого человека последовал за указательным пальцем Таркина.

— Это, сэр? Вероятно, капнул гелем для волос, когда готовился к поверке. — Он неуверенно посмотрел на Таркина. — Разрешите стереть, сэр?

— Не разрешаю. Для начала — это явное пятно, мичман, а не какая-то пылинка, которую можно просто смахнуть. — Таркин помолчал, оглядывая мичмана с головы до пят. — Снимите фуражку.

Каштановые волосы парня были подстрижены по уставу, но на них действительно виднелось присутствие геля.

— Пытались уложить волосы?

Мичман вытянулся по струнке, глядя прямо перед собой:

— Так точно, сэр. Порой они не слушаются.

— Не сомневаюсь. Но пятно у вас на сапоге не от геля для волос.

— Сэр?

— По тому, как оно застыло, с легкостью можно сказать, что это смазка — того типа, который, за редким исключением, используется лишь в генераторах репульсо-ров наших лендспидеров Т-сорок-четыре. — Таркин прищурился, разглядывая пятно. — Вижу также, что смазка смешана с песком, который, как я подозреваю, происходит из-за пределов вспомогательного купола Сторожевой базы. Почти наверняка оттуда, где реконструируют посадочную платформу.

— Не знаю, что сказать, сэр. — Парень судорожно сглотнул. — Могу поклясться...

— Один из наших лендспидеров недавно был отправлен в ремонтный отсек машинного ангара после того, как его повредила строительная пыль, — задумчиво продолжал Таркин. — В отсеке есть места, не полностью доступные для наших голокамер наблюдения. Однако я часто бываю в ангаре — слежу за ремонтом — и недавно обнаружил, что подобные места используются в качестве тайников для хранения некоей разновидности стимулирующего спайса. — Взгляд моффа вонзился в лицо парня. — Вы вспотели, мичман. Вы уверены, что годны к службе?

— Легкий приступ гиперпространственной тошноты, сэр.

— Возможно. Но тошнота никак не отменяет того факта, что на большом и указательном пальце вашей правой руки имеются пятна цвета охры, часто возникающие от взятия щепоток некачественно обработанного спайса. Вижу также, что на вашем левом верхнем клыке имеется некое подобие зарождающегося дупла, что тоже может быть вызвано употреблением спайса. Наконец, по имеющимся сведениям, вы недавно опоздали на дежурство, а когда соблаговолили явиться, вам сложно было сосредоточиться. — Таркин немного помолчал. — Я ничего не забыл?

Мичман побагровел от замешательства.

— Есть что сказать в свое оправдание, мичман?

— Ничего, сэр.

— Я так и думал.

Таркин повернулся к стоявшей в противоположном конце шеренги женщине-офицеру.

— Старшина, мичман Баз освобожден от службы. Проследите, чтобы его сопроводили в кубрик для экипажа и чтобы он оставался там до конца рейса. Я решу его судьбу, когда мы доберемся до Корусанта.

Старшина отдала честь:

— Есть, сэр.

— Сообщите также коммандеру Касселю, что машинный ангар стал местом встреч любителей спайса. Пусть проинспектирует все казармы и личные шкафчики и конфискует любые незаконные вещества.

— Есть, сэр.

Получив разрешение, остальная команда поспешно разошлась, и Таркин раздраженно выдохнул. Разговор с Масом Амеддой крайне разозлил его, и он вымещал свою злость на экипаже. Он понимал и полностью поддерживал идею служебной иерархии, но не мог сдержаться, когда аппаратные игры мешали ему исполнять свой долг. Он доверил Сторожевую базу на время своего отсутствия Касселю, но ему было не по себе при мысли, что его отзывают в столь критический момент, тем более без подробных объяснений. Если цель визита заключалась в том, чтобы обсудить недавнюю атаку, то, возможно, ему следовало не спешить с докладом. Если же речь шла не об атаке, то какой вопрос мог оказаться настолько важным, что не мог подождать, пока конвои с поставками не будут безопасно сопровождены к Джеонозису?

Однако что случилось, то случилось, и он был полон решимости показать себя Императору с наилучшей стороны.

Выйдя из главного помещения, Таркин прошел через два люка в командную рубку, которую спроектировал более просторной, чем на аналогичных кораблях, поскольку именно здесь проводил большую часть времени во время полета. Оказавшись там, он сразу же расслабился и медленно выдохнул. Как бы ни раздражали его требования Корусанта, он мог найти хотя бы некоторое успокоение на корабле.

Его корвет, имевший в длину чуть меньше ста пятидесяти метров, идеально вписывался в промежуток между старыми крейсерами Судебного департамента и кореллианскими фрегатами нового поколения. Вооруженный турболазерами, ионными пушками и установками для запуска протонных торпед, а также оборудованный гипердвигателем первого класса, благодаря которому он являлся самым быстрым кораблем Имперского флота, «Гиблый Шип» был спроектирован специально для Таркина в соответствии с его многочисленными личными требованиями компанией «Флотские проекты Синара». Основанный на прототипе корвета, использовавшегося впервые во время Войн клонов в ходе битвы при Крис-тофсисе для снятия с планеты блокады сепаратистов под командованием адмирала Тренча, треугольный корабль обладал уникальной технологией маскировки. Приводимая в действие редкими кристаллами стигия, маскировочная система делала корабль фактически невидимым для обычных сканеров.

Услышав шаги Таркина, капитан корабля — стройный и смуглый мужчина, служивший под командованием Таркина во время войны, — развернулся в противоперегрузочном кресле:

— Желаете взять управление на себя, сэр?

Кивнув, Таркин сменил капитана в командирском кресле и коснулся приборов. Массив досветовых ионных двигателей «Гиблого Шипа», система обнаружения угроз и навигационный компьютер тоже являлись образцами последней модели, что позволяло кораблю совершить прыжок со Сторожевой базы на Корусант без выхода из гиперпространства для получения маршрутных данных с ретрансляторов или примитивных гиперволновых маяков.

Глядя на туманный водоворот гиперпространства, Таркин решил, что он и в самом деле может получать удовольствие от обладания таким кораблем. Во многих отношениях «Гиблый Шип» олицетворял высоты, достигнутые его владельцем, и положение, занимаемое им среди лидеров Империи.

Чего бы только не отдала Эриаду за подобный корабль в предшествовавшие Войне клонов десятилетия! В то время главную проблему сектора представляли привлеченные шансом быстро разбогатеть пираты, нанятые конкурентами Эриаду по торговле ломмитом каперы и отряды сопротивления, протестовавшие против несправедливых действий транспортных конгломератов, безнаказанно игнорировавших принципы свободной торговли. Эриаду рано или поздно одержала бы верх и с теми средствами, которые имелись в ее распоряжении, но корабль, подобный «Гиблому Шипу», мог помочь разделаться с врагами гораздо эффективнее.

В наказание за отказ обеспечивать планеты Ядра выгодными сделками Судебный департамент, поддерживавший законность в Республике помимо джедаев, зачастую не вмешивался в возникающие споры, а потому не оставил Сесвенне иного выбора, кроме как создать собственные вооруженные силы, поскольку своей армии Республика не имела. Основанная в ответ на деятельность пиратов и каперов организация, впоследствии получившая известность как Силы безопасности Отдаленных регионов, вынуждена была обходиться второразрядными кораблями, построенными на Эриаду или Слуис-Ване, а

также лазерными и ионными пушками, приобретенными у торговцев, уже столетие игнорировавших установленный Республикой запрет на продажу оружия входящим в ее состав планетам.

Меньше чем через полгода после того как шестнадцатилетний Уилхафф прошел свое последнее испытание на Гиблом плато, его отправили обучаться космическому бою под руководством совсем других наставников. Некоторые из них принадлежали к семейству Таркин, но другие были родом с далеких планет, таких как Ботавуи и Рилот. Джова терпеть не мог космос, но иногда, приняв средство от тошноты, сопровождал своего внучатого племянника — не столько затем, чтобы дать ему урок астрогации, маневрирования в бою или владения оружием, сколько чтобы убедиться, что даже в невесомости Уилхафф не забывает о том, чему научился на плато.

— Более пятидесяти Таркинов погибли от рук мародеров, — сказал ему двоюродный дед, — а сколько вообще погибло эриадцев, и сосчитать невозможно.

Чтобы лишний раз подчеркнуть его слова, первую остановку они сделали на одной из планет-колоний Эриаду, пострадавшей от недавнего нападения пиратов. У Уилхаффа в свое время имелось достаточно времени, чтобы привыкнуть к виду, запаху и вкусу крови, но он ни разу еще не видел столько человеческой крови, пролитой в одном месте. Подвергшаяся внезапной атаке шахтерская колония была разграблена и сожжена дотла. Тех, кто не умер от ран и не сгорел в пожарах, безжалостно искромсали на части и бросили на поживу падальщикам и насекомым. Уилхафф сразу же понял, что многих из них пытали. Сотни колонистов были угнаны и, вероятно, уже проданы в рабство.

Даже на Гиблом плато Уилхафф не испытывал столь тошнотворного чувства — как физически, так и душевно. Увиденное не вызывало у него ничего, кроме отчаяния и жажды мести.

— Вот так творится беззаконие, — сказал Джова, пока они мрачно шагали среди руин. — Пираты, каперы, радикалы — все они ничем не отличаются от вредителей и хищников, с которыми мы имели дело на Гиблом плато. Им нужно преподать урок, познакомить их с нашим пониманием закона и порядка. Так что относись к ним так же, как и к тем, на кого мы охотились и кого заставляли подчиняться, нанося быстрый и решительный удар. Используй астероидные поля, туманности, звездные вспышки — все, что угодно, чтобы вызвать как можно большие опустошения. Выводи их из равновесия неожиданными маневрами, и пусть твои истребители действуют так же, как виброкопья в руках наших родианцев. Добивайся превосходства так, как мы тебя учили, сосредоточивая все подчиненные тебе силы в одной точке и пробивая броню так же, как ты пробивал виброклинком чешую, хрящи или кость, не зная милосердия. Оставайся рядом с добычей, пока не найдешь уязвимое место, и внушай страх остальным, выпотрошив жертву, вырвав ее печень и сожрав ее.

Как и предполагал Джова, Уилхафф принял его наставления близко к сердцу, продемонстрировав в космосе ту же отвагу, что и на Гиблом плато.

Больше всего внимания в академии, куда он впоследствии поступил, привлек инцидент с конвоем, доставлявшим руду с Эриаду, и пиратской группировкой из сектора Сенеке, известной как «Мародеры Ку’аны». Взяв кредиты на других планетах, Большая Сесвенна смогла организовать Силы безопасности Отдаленных регионов, но ополчению не хватало кораблей, чтобы защитить все поставки ломмита от Эриаду к Ядру Пользуясь этим, несколько пиратских группировок создали альянс, в котором одни следили за военными кораблями Сил безопасности или атаковали их, а другие в это время охотились на незащищенные конвои.

Формальной главой альянса была женщина человеческой расы, известная лишь под именем Ку’ана, ставшая благодаря своим бесстрашным набегам по всему сектору Сенеке кем-то вроде народной героини. Уроженка планеты Ядра Брентаал-4, она была единственной дочерью бывшего телохранителя семьи Кормонд, согласившегося на прибыльное предложение покинуть Ядро и возглавить охрану клана Элегин на планете Асмеру. Жаждавшая приключений Ку’ана, которую обучил сражаться отец, стала любовницей младшего отпрыска благородного семейства, ведущего тайную жизнь пирата, и в конце концов присоединилась к его группировке. Сражаясь имеете с командой своего возлюбленного, Ку’ана вела красочную и распутную жизнь, пока молодой Элегин не был схвачен, приговорен к смерти и казнен на Карфед-дионе. Родив от Элегина тройню, Ку’ана посвятила свою жизнь мести за любимого, нападая на корабли и колонии, разбросанные в регионе Сенекс-Джувекс.

К тому времени, когда Ку’ана стала досаждать Эриаду, она уже стала героиней захватывающих историй в Голосети и скандальных слухов, пережив столкновения кораблей и катастрофы истребителей, раны от бластер-ных зарядов и виброклинков, а также бесчисленные кулачные бои и личные поединки. О ней говорили, что никто не может сравниться с ней в меткости, а в танцах она превосходила невероятно гибких тви’леков. По слухам, Ку’ана отгрызла себе кисть руки, в которую попала инфекция, пока она ждала спасения на отдаленном спутнике. Искусственными у нее были обе руки, одна из ног ниже колена, а также глазной имплант и многое другое. Дважды ее ловили и приговаривали к длительным срокам в тщательно охраняемых тюрьмах, но ей оба раза удалось бежать благодаря отважным действиям своих солдат, которые перед ней почти преклонялись. Лишь ее связь с семейством Элегин спасла ее от казни. Но когда Ку’ана уничтожила шесть кораблей Судебного департамента, Республика тоже назначила высокую цену за ее голову, и именно потому она оказалась в Большой Сесвенне, секторе, который корабли Судебного департамента практически не патрулировали, несмотря на неоднократные просьбы со стороны Эриаду и других подвергавшихся нападениям планет.

Конвои с ломмитом обычно состояли из пары десятков беспилотных кораблей-контейнеров, дистанционно управляемых ведущим кораблем, которые иногда сопровождала с тыла вооруженная канонерка. Каждый контейнер мог совершить прыжок в гиперпространство, но до эпохи недорогих и надежных навигационных компьютеров конвоям приходилось ориентироваться по расположенным вдоль маршрута гиперпространственным маякам, и опыт показал, что последовательные прыжки безопаснее, чем уход в гиперпространство группами, несмотря на то что в результате подобного маневра контейнеры оставались уязвимыми перед атакой при возвращении в обычный космос.

В случае ценных поставок контейнеры сопровождали военные корабли Сил безопасности, но обычные конвои часто становились жертвой смертоносной флотилии фрегатов и корветов Ку’аны. Пока самые быстрые корабли атаковали ведущего, остальные высаживали абордажные команды на некоторые контейнеры, отделяя их от прочих. Как только дистанционное управление ведущего выводилось из строя, контейнеры перехватывал специально выделенный пиратский фрегат, и они один за другим уходили в гиперпространство. К тому времени, когда Силы безопасности успевали среагировать на сигнал бедствия, пираты Ку’аны уже продавали украденную руду на черном рынке или передавали ее компаниям, нанявшим их для совершения набегов.

Конвои становились все более легкой добычей, и «Горнорудная корпорация Эриаду» постепенно смирилась с тем, что выгоднее лишиться контейнеров, чем рисковать гибелью дорогих кораблей сопровождения, пытающихся их защитить. Компания пробовала обмануть пиратов, помещая среди загруженных контейнеров пустые, но набеги в итоге лишь участились. Предпринимались также попытки спрятать в некоторых контейнерах взрывчатку или даже отряды вооруженных солдат, однако пираты Ку’аны ни разу не клюнули на приманку, и со временем стратегия с использованием пустых контейнеров или вооруженных отрядов тоже стала чересчур затратной. Аналитики «Горнорудной корпорации» пробовали рассчитать, какие контейнеры выберут для нападения пираты, но в конце концов пришли к выводу, что Ку’ана определяет их случайным образом.

Еще служа лейтенантом в оперативной группе по борьбе с пиратами Сил безопасности, Уилхафф отказался принимать результаты обескураживающего анализа и посвятил себя изучению набегов, в которых участвовала Ку’ана, как удачных, так и неудачных, в надежде расшифровать ее методику выбора контейнеров. Ее нападения ничем не напоминали охоту, которую он наблюдал на Гиблом плато, где одиночные хищники или их стаи отлавливали отбившихся от стада, молодых или самых слабых травоядных, и какое-то время ему действительно казалось, что ее выбор не подчиняется никакой закономерности. Однако Уилхафф не сомневался, что закономерность все же существует — даже если о ней не подозревала сама Ку’ана.

Схема, которую ему в конце концов удалось обнаружить, оказалась до удивления проста. Оказалось, что «Ку’ана» — не то имя, что пиратка получила при рождении; она взяла его после того, как ее отец перевез семью на Асмеру. На древнем языке этой горной планеты данное слово обозначало древнее празднество, всегда выпадавшее на одну и ту же дату в замысловатом местном календаре — двести тридцать четвертый день шестнадцатого месяца местного года. Ку’ана присвоила каждую из пяти цифр буквам своего имени и использовала данную последовательность в качестве базы при выборе целей. Соответственно, при первой ее атаке на эриадский конвой она выбрала целью второй корабль-контейнер, считая от ведущего, затем третий от него, затем четвертый от предыдущего, и так далее, пока не захватила пять контейнеров. При новых атаках последовательность могла отсчитываться от последнего контейнера. Иногда последовательность шла в обратном порядке или могла начинаться в одном конвое, но заканчиваться лишь в следующем или даже после него. Но сами числа никогда не менялись. По сути, Ку’ана каждый раз повторяла свое прозвище по буквам, словно оставляя метку на каждом атакованном ею конвое.

Как только Уилхафф догадался о закономерности и убедил руководство Сил безопасности, что за месяцы навязчивых размышлений не сошел окончательно с ума, Горнорудная корпорация Эриаду» согласилась пожертвовать несколькими кораблями-контейнерами, чтобы подтвердить теорию. Ободренная результатами, компания предложила Силам безопасности загрузить предполагаемые цели пиратов солдатами, но двоюродный брат Уилхаффа по отцовской линии, Рэнальф Таркин, предложил альтернативный вариант мести, запустив компьютерный вирус в гипердвигатели контейнеров. Рэнальф, считавшийся одним из самых уважаемых командиров Сил безопасности и настолько похожий на отца Уилхаффа, что они могли бы сойти за близнецов, придумал подобную хитрость еще несколько лет назад, но «Горнорудная корпорация» оставила ее без внимания, сославшись па слишком высокие затраты по оборудованию бесчисленных контейнеров зараженными компьютерами. Однако, точно зная, какие контейнеры станут мишенью Ку’аны, компания согласилась профинансировать его план, несмотря на возможные потери.

Нападения, однако, внезапно прекратились, будто пираты каким-то образом узнали об их планах. Покупатели из Ядра требовали все новых поставок, и «Горнорудная корпорация» едва не оказалась на грани банкротства, впустую расходуя средства на поиск шпионов в своей среде, когда мародеры наконец атаковали, выбрав целью в точности те контейнеры, которые предсказывал Уилхафф. Едва пираты перевели управление контейнерами на свой фрегат, вирус проник в навигационный компьютер корабля, изменив требуемые координаты прыжка и направив его в точку обычного космоса, где уже ждали в засаде военные корабли Сил безопасности. Как только фрегат был выведен из строя и взят на абордаж, а на Ку’ану и ее команду надели наручники, Рэнальф, всегда остававшийся истинным джентльменом, настоял на том, чтобы королеву пиратов познакомили с ее восемнадцатилетним «укротителем».

— Да у тебя еще молоко на губах не обсохло, — насмешливо бросила женщина, — зато везения как у профессионального игрока в сабакк.

— Тебя погубило не мое везение, а твое тщеславие, — ответил Уилхафф. — Твое желание оставить свою подпись на каждом конвое с Эриаду.

Широко раскрыв единственный настоящий глаз, Ку’ана криво усмехнулась, и Таркин понял: она прекрасно понимает, что он совершил; впрочем, она тут же презрительно фыркнула:

— Меня не остановит ни одна тюрьма, малыш, — даже на Эриаду.

Уилхафф одарил ее коварной улыбкой, позднее ставшей его отличительным знаком.

— Ты путаешь Эриаду с планетами, где есть благородные семейства и суды присяжных, Ку’ана.

Она внимательно взглянула в его юное лицо:

— Казнь на месте?

— Это было бы слишком просто.

Ку’ана продолжала вызывающе смотреть на него.

— Вряд ли у меня осталась хоть часть, которая еще не заменена, малыш. Но попомни мое слово — я не последняя среди мне подобных, и ваши конвои будут страдать и дальше.

— Только если мы не сумеем отбить охоту у твоих последователей, — кивнул Уилхафф.

Силы безопасности поместили Ку’ану и ее команду в один из похищенных контейнеров, досветовые двигатели которого были запрограммированы так, чтобы медленно, но неумолимо направить корабль к солнцу системы. Последние минуты пленников транслировались по собственной сети пиратов, так что некоторым сообщникам Ку’аны удалось определить место, откуда идет передача, и поспешить на помощь, но их корабли сразу же были уничтожены Силами безопасности. Остальным хватило ума залечь на дно.

Уилхафф потребовал, чтобы звук и видео с контейнера передавались до самого конца, так что Силы безопасности и любой другой, кто мог слышать передачу, имели возможность насладиться мучительными стонами поджариваемых заживо пиратов. В конце концов даже гордая Ку’ана сдалась и издала протяжный скорбный вопль.

— Твоя задача — научить их, что такое закон и порядок, — наставлял внука Джова. — А затем — наказать их, чтобы они запомнили урок. Они должны настолько тебя бояться, чтобы один лишь страх заставлял их ползать у твоих ног.

6. ЦЕНТР ИМПЕРИИ

СЛУЖБА ВОЗДУШНОГО КОНТРОЛЯ на освещенной стороне Корусанта направила «Гиблый Шип» к Императорскому дворцу, а затем во внутренний двор, где вполне мог поместиться звездный разрушитель типа «Победа» или «Венатор». Когда корабль, миновав оживленные воздушные пути, мягко опустился на репульсорах во двор, Таркин вдруг понял, что нынешняя резиденция Императора когда-то была штаб-квартирой джедаев — хотя от изящного комплекса Храма ордена не осталось практически ничего, кроме пяти уходящих в небо башен, теперь венчавших широко раскинувшуюся смесь угловатых зданий с наклонными фасадами.

На краю двора, среди отряда императорских гвардейцев, облаченных в красные плащи, со сверкающими силовыми пиками в руках, стоял Мае Амедда в пышной мантии с подплечниками. В руке он держал посох выше его ростом, набалдашник которого украшала блестящая человекоподобная фигура.

— Как любезно с вашей стороны, что вы нашли для нас время, губернатор, — сказал чагрианин, когда Таркин сошел с опустившегося трапа корвета.

— И с вашей — что лично меня встретили, визирь, — подыграл ему Таркин.

— Все мы делаем свое дело для Империи.

Молодцевато повернувшись, Амедда и гвардейцы, чьи

лица были скрыты масками, повели Таркина через замысловато украшенные двери во дворец. Интерьер был Таркину знаком, но в просторных высоких коридорах, по которым он ходил годы назад, раньше чувствовалась редкая торжественность. Теперь же в них толпились гражданские лица и чиновники разнообразных рас, а на стенах и постаментах не было ни картин, ни статуй.

Таркин вдруг ощутил странную неуверенность — возможно, из-за повышенной силы тяжести, внезапности вызова, окружавших его толп или всего, вместе взятого. В течение трех лет он не видел и не общался ни с кем из представителей иных рас, кроме рабов или наемной силы на дальних базах или на строительстве боевой станции. Ему доводилось слышать, что вовсе не обязательно отсутствовать на Корусанте много лет, чтобы поразиться происшедшим переменам — с каждым днем все новые здания возводились, разрушались и включались в состав еще более высоких и уродливых сооружений или попросту обновлялись в соответствии с более строгими эстетическими требованиями, лишаясь украшений республиканской эпохи. Плавные линии сменялись резкими углами, изысканность — декларацией могущества. Подобным же образом менялась и мода, в том числе и за пределами императорского двора, влияя на покрой плащей, головных уборов или кричаще-ярких мантий. Жители Кору-санта, однако, были по большей части довольны жизнью, особенно обитатели верхних уровней бездонного города, хотя бы потому, что их не касалась жестокая война.

Именно на Корусанте и близлежащих планетах Ядра прошли самые беззаботные годы Таркина, прежде чем его избрали губернатором Эриаду, не без помощи родственников и влиятельных знакомых. Внезапно у него возникло желание выскользнуть за пределы дворца и пройтись по улицам, по которым он бродил в безрассудной юности. Но, возможно, хватало и осознания того, что закон и порядок наконец восторжествовали над коррупцией и потворством капризам, которыми отличалась Республика.

Кто-то окликнул Таркина по имени, когда они с Амеддой шли по украшенному колоннадой коридору, и он, обернувшись, узнал своего знакомого со времен академии.

— Нильс Тенант? — искренне удивился Таркин, покинув свиту чагрианина, и пожал протянутую руку.

Светлокожий, с крупным носом и полными губами, Тенант командовал звездным разрушителем во время Войн клонов, и на его форменном кителе красовались знаки различия контр-адмирала.

— Рад тебя видеть, Уилхафф, — сказал Тенант, сжимая ладонь Таркина. — Я прилетел сразу же, как только узнал о твоем приезде.

— А я-то думал, мое прибытие держится в строгой тайне, — нахмурился Таркин.

— На Корусанте надежно охраняются лишь немногие тайны, — усмехнулся Тенант.

Явно раздосадованный задержкой, Мае Амедда постучал посохом по отполированному полу и подождал, пока оба присоединятся к его свите, прежде чем двинуться дальше вглубь дворца.

— Это что, новая форма? — заметил на ходу Тенант.

— Что? Это старье? — спросил Таркин, оттягивая рукав кителя, и тут же добавил, прежде чем Тенант успел ответить: — Так от кого ты узнал, что я прилетаю? От Юларена? Тагге? Мотти?

— Слухами земля полнится, — пренебрежительно бросил Тенант, замедляя шаг. — Ты был на Западных рубежах, Уилхафф?

— До сих пор гоняюсь за бывшими союзниками генерала Гривуса, — кивнул Таркин. — А ты?

— Занимаюсь умиротворением, — рассеянно проговорил Тенант. — Меня вызвали на совещание Объединенного командования. — Внезапно он стиснул плечо Таркина, вынудив того остановиться и слегка отстать от Амедды и гвардейцев. — Уилхафф, те слухи — правда? — спросил он, когда остальные ушли достаточно далеко вперед.

Таркин вопросительно взглянул на него:

— Какие слухи? И почему ты говоришь шепотом?

— Насчет мобильной боевой станции, — оглядевшись по сторонам, ответил Тенант. — Оружия, которое...

Таркин остановил его, прежде чем тот успел договорить, и бросил взгляд на Амедду, надеясь, что чагрианин их не слышит.

— Вряд ли здесь место для подобных разговоров, — решительно заявил он.

— Конечно, — словно извиняясь, пробормотал Тенант. — Просто... ходит столько слухов. Сегодня кто-то еще здесь, а завтра его уже нет. И никто уже много месяцев не видел Императора. Амедда, Дангор и остальные из Правящего совета организовывают процессии императорских аэролимузинов, только чтобы создать иллюзию, будто Император бывает на публике. — Он на мгновение замолчал. — Знаешь, что для Сенатской... в смысле, для Имперской площади заказали гигантскую статую Императора? Пока что она выглядит скорее пугающе, чем величественно.

Таркин озадаченно поднял брови:

— Разве не это и имелось в виду, Нильс?

— Ты прав, конечно, — рассеянно кивнул Тенант и снова бросил настороженный взгляд на соседние колонны. — Поговаривают, будто у тебя запланирована с ним встреча.

— Если ему так хочется... — Таркин небрежно пожал плечами.

— Замолви за меня словечко, Уилхафф, — быстро заговорил Тенант. — Ради старой дружбы. Грядут большие перемены — все это чувствуют, — и мне снова хочется заняться настоящим делом.

Просьба его показалась Таркину несколько странной, даже слегка дерзкой. С другой стороны, он вполне мог понять желание вернуть себе расположение Императора — так же, как и он сам был благодарен судьбе, что оказался здесь.

— Если представится случай — обязательно, Нильс. — Он хлопнул товарища по плечу.

— Хороший ты парень, Уилхафф, — едва улыбнулся Тенант и, поотстав, скрылся позади. Таркин поспешил нагнать Амедду и его свиту, уже сворачивавших за угол коридора.

Таркин привлек к себе немало внимания, пока они поднимались по широкой лестнице, а затем вышли в просторный атриум. Представители всех званий и должностей — чиновники, советники, солдаты — останавливались как вкопанные, хотя и пытались сделать вид, будто не смотрят в его сторону. Покоритель пиратов, бывший губернатор Эриаду, выпускник Префсбельта, офицер флота во время Войн клонов, награжденный после битвы при Камино и повышенный в звании до адмирала после отважного побега из Цитадели, генерал-адъютант к концу войны, получивший из рук Императора звание одного из двадцати имперских моффов... Что ждало Таркина после многих лет отсутствия в имперской столице? Прощение, награда или наказание в виде очередной погони за рецидивистами-сепаратистами по всем Западным рубежам, Корпоративному сектору и гегемонии Тион?

Порой он задумывался, какая судьба ждала бы его, не поступи он в академию после проведенных в Силах безопасности лет, когда переход на гражданскую службу казался лучшим способом проявить себя перед всей Галактикой. Возможно, он до сих пор преследовал бы пиратов и наемников во Внешнем Кольце или перекладывал бы бумажки за письменным столом в столице какой-либо из планет. В любом случае, маловероятно, что на его жизненном пути встретился бы Император, известный тогда еще как Палпатин.

Знакомство их случилось, когда Таркин учился в Космической академии сектора Салласт — вернее, Палпатин сам его нашел. Таркин только что вернулся в орбитальный комплекс академии после многочасовых маневров на учебном «Инкоме Т-95», когда кто-то позвал его по имени, пока он шел по летной палубе. Повернувшись, он, к своему удивлению, увидел направлявшегося к нему сенатора Республики. Таркин знал, что Палпатин принадлежит к партии Верховного канцлера Кальпаны, включавшей также его администратора Финиса Валорума и нескольких других сенаторов, которые участвовали в выпускной церемонии в академии. Большинство выпускников получали должности коммерческих пилотов в местном флоте или Судебном департаменте. Одетый в стильные голубые одежды рыжеволосый политик приветственно улыбнулся и протянул руку:

— Курсант Таркин? Я сенатор Палпатин.

— Я вас знаю. — Таркин ответил на рукопожатие. — Вы представляете в Сенате Набу. Ваша и моя родные планеты — почти соседи в Галактике.

— Так и есть.

— Хотел бы лично поблагодарить вас за вашу позицию в Сенате относительно закона о контроле над зонами свободной торговли.

— Мы всего лишь надеемся принести стабильность планетам Внешнего Кольца, — небрежно отмахнулся Палпатин. — Джедаи никак не поддерживают вас в борьбе с пиратами, которые продолжают досаждать Сесвенне?

— Они игнорируют наши просьбы о вмешательстве, — покачал головой Таркин. — Вероятно, Сесвенна не стоит слишком высоко в перечне их приоритетов.

— Что ж, — усмехнулся Палпатин, — возможно, я сумею предложить кое-какую помощь — естественно, речь не о джедаях. Речь о Силах безопасности.

— Эриаду была бы рада любой помощи. Стабильность в Сесвенне может снять напряжение на всем Хайдианском пути.

Палпатин удивленно поднял брови:

— Курсант, который не только весьма опытный пилот, но и прекрасно разбирается в политике? Невероятно.

— Я мог бы сказать то же самое. Какова вероятность встретить сенатора Республики, который знает меня лично?

— Собственно, ваше имя всплыло во время дискуссии с моими единомышленниками на Корусанте.

— Мое имя? — недоверчиво переспросил Таркин, идя вместе с ним в сторону помещений для пилотов.

— Мы постоянно ищем тех, кто проявляет выдающиеся способности в науке, технологии и иных областях. — Палпатин немного помедлил, затем добавил: — Скажите мне, курсант Таркин, каковы ваши планы после выпуска из этого заведения?

— Мне еще два года учиться. Но я надеюсь поступить в Академию Судебного департамента.

— Легко, — махнул рукой Палпатин. — Так уж вышло, что у меня дружеские отношения с ректором академии. Буду рад выступить в вашу поддержку, если захотите.

— Почту за честь, — пробормотал Таркин. — Не знаю даже, что сказать, сенатор. Если могу хоть что-то для вас сделать...

— Можете. — Палпатин внезапно остановился и повернулся лицом к Таркину. — Хочу предложить вам иной жизненный путь. Путь политика.

Таркин с трудом подавил смешок:

— Сомневаюсь, сенатор...

— Понимаю, о чем вы, вероятно, думаете. Но политика стала вполне благородным выбором для некоторых ваших родственников. Или вы совсем из другого теста? — Палпатин не дал Таркину ответить. — Говоря откровенно, курсант, мы — я и мои друзья — считаем, что вы впустую тратите свой талант в Судебном департаменте. С вашим летным опытом вы наверняка стали бы прекрасным пополнением для их сил, но вы уже далеко не простой пилот.

— Я даже не знал бы, с чего начать, — ошеломленно покачал головой Таркин.

— А зачем вам знать? Все-таки политика — моя область деятельности. — До сих пор безмятежный, Палпатин посерьезнел. — Я прекрасно понимаю, что значат для молодого человека жажда действий и амбиции, особенно если ему кажется, что в силу своего происхождения он держится особняком от других. Вполне могу представить, что даже здесь вас травят избалованные отпрыски влиятельных семей. Богатство тут вовсе ни при чем — ваша семья могла бы купить и продать большинство здешних сопляков. Все дело в везении — если бы вы родились ближе к Ядру, вам не пришлось бы защищаться от их мелких нападок, будто вам не хватает утонченности, культуры, хорошего воспитания. — Сенатор замолчал, и на лице его появилась улыбка. — Уверен, все вышеперечисленное нисколько не помешало вам сделать себе имя. И одно лишь это, мой юный Таркин, доказывает, что вы родились не для того, чтобы за кем-то следовать.

— Вы основываетесь на собственном опыте, — рискнул заметить Таркин после долгой паузы.

— Конечно. Наши родные планеты различаются в том смысле, что моя не желала участвовать в галактической политике, ваша же на протяжении долгих лет стремилась в нее включиться. Но я давно знал, что политика может обеспечить мне путь к самому центру, хотя даже при всем при этом попал на Корусант не вполне самостоятельно. Мне оказал поддержку... один учитель. Я был еще моложе вас, когда он помог мне понять, чего я больше всего хочу в жизни, и добиться этого.

— Вы... — начал Таркин.

Палпатин кивнул.

— Ваша семья по-своему влиятельна, но только в Сесвенне. Силы безопасности вскоре прогонят из сектора пиратов, и что вы тогда станете делать? — Он прищурился. — Есть сражения куда серьезнее, курсант. Когда закончите академию, почему бы вам не навестить меня на Корусанте? Я буду вашим провожатым по Сенатскому округу и, если повезет, сумею изменить ваше мнение насчет карьеры политика. В отличие от Корусанта, Эриаду не развращена алчностью и сумятицей противоборствующих голосов. Она всегда была планетой Таркинов и могла бы стать маяком для других планет, которые хотели бы добиться признания галактическим сообществом. И именно вы можете этого достичь.

Случилось так, что Таркин еще много лет не занимался политикой, хотя и принял помощь Палпатина при поступлении в Академию Судебного департамента. В точном соответствии с предсказаниями сенатора с Набу другие курсанты сначала воспринимали его как некоего благородного дикаря, полного энергии и настойчивости, но по несчастливой случайности родившегося на нецивилизованной планете.

Виной тому отчасти были отец Таркина и высшие эшелоны Сил безопасности Отдаленных регионов. Желая произвести впечатление на Ядро своими достижениями и готовностью пожертвовать Республике одного из своих выдающихся стратегов, руководство Сил безопасности лично доставило Таркина в академию на одном из лучших военных кораблей, сверкающий корпус которого украшал символ в виде оскалившегося вирмока, а сам Таркин появился при полных регалиях коммандера Сил безопасности. В возникшей суматохе ректор академии принял его за прибывшего с визитом важного сановника, каковые, в отличие от переживавших не лучшие времена планет Сесвенны, в Ядре не имели никакого веса. Если бы не очередное вмешательство Палпатина, Таркина могли отчислить из академии еще до того, как он стал курсантом.

Таркин понимал, что пренебрег уроками, полученными на Салласте, и совершил худшую в своем роде тактическую ошибку. И на Гиблом плато, и в окрестностях Эриаду он настолько привык смело вступать в конфронтацию, заявляя о себе с высоко поднятой головой, что не учел совершенно иной, намного более мирной сущности нового испытательного полигона. Вместо того чтобы сеять хаос, столь часто служивший его целям на земле и в глубоком космосе, ему удавалось вызывать лишь презрительные взгляды преподавателей и насмешки курсантов, при любой возможности обращавшихся к нему «коммандер» или шутливо отдававших честь.

Поначалу насмешки и издевательства приводили к дракам, в которых он, как правило, побеждал, а также к дисциплинарным взысканиям и выговорам, из-за чего он оставался изгоем в классе. Тот факт, что курсанта могут изгнать из академии за то, что он постоял за себя, стал для него откровением, и, возможно, ему следовало увидеть в этом отражение позиции Республики, которую она заняла в последующие годы, когда ее авторитету бросили вызов сепаратисты. Но он не мог удержаться от того, чтобы не ответить ударом на удар, хотя постепенно оставил попытки мстить сверстникам за их насмешки. Впрочем, спонтанные вспышки гнева случались и впоследствии, соответственно продолжали накапливаться и взыскания. Однако даже при всем при этом он не желал прогибаться под других и ждал лишь возможности показать, каков он на самом деле.

И такой возможностью стал Халкион.

Халкион, планета в регионе Колоний, входившая в состав Республики, страдал от поразившего его кризиса. Группа хладнокровных узурпаторов, требовавших полной независимости планеты, похитила нескольких членов ее руководства и держала их в заложниках в отдаленных застенках. Исчерпав все попытки договориться, Республиканский сенат санкционировал вмешательство в разрешение кризиса джедаев с использованием, при необходимости, «дипломатии световых мечей». Таркин оказался одним из восьмидесяти законников — представителей Судебного департамента, которым Сенат поручил оказать поддержку джедаям.

Таркин, никогда прежде не видевший джедаев и тем более не служивший рядом с ними, с нетерпением ждал встречи. Его теоретические познания о Силе были не менее глубоки, чем у большинства его коллег по академии, но его куда больше интересовали не метафизические рассуждения, а возможность увидеть джедаев в деле. Насколько хорошо они владели тактикой и стратегией? Как быстро они хватались за световые мечи, когда никто не слушал их приказов? Насколько далеко они готовы были зайти ради поддержания авторитета Республики? Считая себя мастером виброкопья, Таркин в неменьшей степени восхищался их владением световым мечом. Наблюдая за их тренировками во время полета на Халкион, он понял, что у каждого из них свой боевой стиль, а техника атак и защиты, похоже, никак не связана с цветом энергетического клинка.

На Халкионе джедаи разделили законников на четыре группы: одна должна была сопровождать их до крепости, остальных же поставили на дальней стороне низкого горного хребта, чтобы перекрыть возможные пути к бегству. Хотя Таркин видел в их плане определенную логику, он не мог избавиться от подозрения, что джедаи попросту хотели избавиться от ответственности за представителей закона, которых явно считали ниже себя.

Джедаи, однако, не учли, что узурпаторы Халкиона мастерски владели технологиями и у них имелось достаточно времени, чтобы подготовиться к штурму крепости. Едва группы законников расположились среди покрытых густым лесом холмов, спутники глобального позиционирования оказались выведены из строя, а связь между землей и воздухом заглушена. Вскоре группа Таркина потеряла контакт с двумя крейсерами, доставившими их на Халкион, их командирами-джедаями и остальными командами законников. Разумнее всего было бы затаиться, пока джедаи осаждали крепость, и ждать эвакуации. Но командир группы, старый служака с двадцатилетним опытом в войсках Судебного департамента, заслуживший уважение Таркина своим опытом пилота и участия в боях, решил иначе. Уверенный, что джедаи тоже угодили в ловушку, он настоял на том, чтобы пересечь горы, добраться до крепости и открыть второй фронт. Идея его показалась Таркину проявлением той же самонадеянности, что он наблюдал у некоторых джедаев, с которыми успел познакомиться, но он также понимал, что командиру попросту кажется невыносимой мысль, что он застрял где-то в глуши с группой необстрелянных новичков.

Таркин тотчас же сообразил, что последствия могут быть катастрофическими. У командира в инфопланшете имелась карта окрестностей, но Таркин по собственному опыту знал, что карта — вовсе не то же самое, что территория, а в густом лесу с тройным пологом могло таиться множество опасностей. В то же время ему стало ясно, что вряд ли ему еще когда-либо представится подобный шанс показать наконец, чего он стоит. Местная топография была ему знакома по инструктажу перед миссией, и он почти не сомневался, что сумел бы благодаря собственному чутью добраться практически до самой крепости. Но об этом он предпочел не распространяться.

Командир три дня вел их сквозь густой лес и болота. Погода стояла ужасная, порой приходилось преодолевать каменные завалы и рухнувшие деревья, иногда возвращаясь назад по собственным следам. Постепенно становилось ясно, что они окончательно заблудились, и когда на четвертый день у них закончились походные рационы, от какого-либо подобия единства группы не осталось и следа. Отпрыски богатых семейств Ядра настолько привыкли к путешествиям среди звезд, что забыли, а может, и вообще не знали, что значит стоять или спать под ними, вдали от искусственного света и общества разумных существ, в дикой глуши на далекой планете. Частые проливные дожди полностью лишили их присутствия духа, зловещие голоса невидимых зверей приводили в ужас, шум крыльев роев насекомых заставлял сжиматься в комок в импровизированных шалашах. Они начали пугаться собственной тени, и Таркин понял, что его сила — в их страхе.

Шанс показать, на что он способен, представился на усеянном гравием берегу широкой чистой реки с быстрым течением. Группа двигалась параллельно реке в течение нескольких часов, и Таркин внимательно вглядывался в водный поток, наблюдая за объектами на ее дне и тенями, отбрасываемыми тусклыми солнцами Халкиона. Несколько ранее, ниже по течению, они миновали участок, который без труда можно было преодолеть вброд, но Таркин придержал язык за зубами. Когда же командир и несколько членов группы остановились, споря о возможной глубине потока, Таркин просто шагнул прямо в реку и дошел до середины, где волны доходили ему до плеч, а затем, приставив ладони ко рту, крикнул:

— Вот такая глубина!

После этого командир держал его рядом с собой, а в конце концов передал ему инициативу. Ориентируясь по восходам и закатам двух солнц Халкиона, а иногда по слабому свечению крошечных лун, Таркин вывел их извилистым путем через лес и горы на более открытую местность по другую сторону хребта. По пути он показывал им, как убивать дичь с помощью бластера, не прожигая зияющих дыр в самых съедобных частях. Ради забавы он прикончил самодельным деревянным копьем крупного грызуна и на глазах у всей группы разделал и поджарил тушку на костре, который разжег с помощью кремня из кучки хвороста. Он приучил своих товарищей-курсантов спать на земле, под звездами, под какофонию звуков.

До Войн клонов оставалось еще десять лет, но его командиру и товарищам стало ясно, что Уилхафф Таркин уже по-настоящему попробовал крови.

После еще трех дней пути, когда Таркин оценил, что до крепости узурпаторов остается около пяти километров, он поотстал, предоставив командиру право вести их дальше. Джедаи были ошеломлены. Они только что положили конец восстанию, каким-то образом ухитрившись не потерять ни одного высокопоставленного заложника, и уже не надеялись найти в живых кого-то из членов команды законников. Ни одной из отправленных а поиски групп так и не удалось отыскать их следов. Радуясь, что вновь ощутили твердую почву под ногами, курсанты сначала не желали делиться подробностями выпавших на их долю испытаний, но со временем история начала распространяться, и в конце концов спасение их жизней приписали Таркину.

Тех законников, кто мало что знал о Галактике за пределами Ядра, потрясло, что планета, подобная Эриаду, может быть родиной не только товаров первой необходимости, но и прирожденных воинов. Вокруг Таркина начал формироваться круг единомышленников, не только купавшихся в лучах его внезапной славы, но и желавших многому у него научиться и даже стать мишенью его шуток. В нем они видели того, кто мог относиться к себе так же жестко, как и к другим, даже если этими другими оказывались старшие по званию, пренебрегавшие своими обязанностями или принимавшие неверные, с его точки зрения, решения. Они уже видели, насколько хорошо он умеет сражаться, карабкаться по горам, пилотировать канонерку и добиваться успехов на спортплощадке, а когда критические ситуации, подобные халкионской, стали случаться все чаще, они начали понимать, что Таркин — превосходный тактик и, что важнее, прирожденный лидер, вдохновлявший других на то, чтобы преодолеть страх и превзойти собственные ожидания.

Но восхищались им далеко не все. Если для одних он служил воплощением педантичности, хладнокровия и бесстрашия, другие считали его расчетливым и безжалостным фанатиком. Но к какому бы лагерю ни принадлежали его коллеги, истории о Таркине, появившиеся в дни заката Судебного департамента, стали легендами, прирастая все большими преувеличениями. Тогда мало кто знал подробности его необычного воспитания, поскольку он не отличался особым многословием, предпочитая высказываться лишь коротко и по делу, но хвастаться ему было незачем — о нем рассказывали такое, что он вряд ли смог бы подтвердить или сочинить сам. Говорили, будто он победил в рукопашном бою вуки, провел истребитель через поле астероидов, ни разу не сверившись с приборами, без посторонней помощи защитил родную планету от королевы пиратов, в одиночку путешествовал по Неизведанным регионам...

Его стратегия, основанная на том, чтобы смело смотреть в лицо опасности, стала предметом тщательного изучения, а затем ее стали преподавать в академиях. Во время Войн клонов она получила название «натиск Таркина», и тогда же стали поговаривать, будто его офицеры и команда готовы пойти за ним в ад и даже дальше. Он вполне мог остаться законником, если бы не растущий раскол в руководстве, вызывавший небезосновательные сомнения, что департамент и дальше сможет исполнять свою давнюю миссию, поддерживая спокойствие в Галактике. По одну сторону стояли Таркин и другие, готовые исполнять закон и обеспечивать безопасность в Республике, по другую же росло число несогласных, считавших Республику болезнью Галактики и критиковавших ее за торговлю влиянием, услужливость Сената и распространение преступности среди корпораций. Орден джедаев они воспринимали как давно устаревший и неэффективный и требовали более беспристрастной системы правления — либо вообще никакой.

По мере того как столкновения интересов Республики и сепаратистов набирали силу, Таркину все чаще приходилось противостоять многим законникам, с которыми он служил ранее. Галактика быстро превращалась в арену борьбы между идеологами и предпринимателями, в которой законникам приходилось разрешать торговые споры или содействовать планам корпораций. Таркин опасался, что сектор Сесвенна захлестнет растущая волна недовольства и ничто не спасет Эриаду и другие планеты от неизбежной междоусобицы. Он начал воспринимать свою родную планету как корабль, который следовало увести в более спокойные воды, а себя — как капитана, который возьмет на себя командование в этом опасном путешествии. Пришло время принять приглашение Палпатина, присоединившись к нему на Корусанте, чтобы пройти обещанный интенсивный курс галактической политики.

Войдя в один из турболифтов, ведущих на центральную из пяти башен дворца, Мае Амедда, к удивлению Таркина, послал кабину вниз.

— Я думал, резиденция Императора находится выше, — заметил Таркин.

— Так оно и есть. Но мы направляемся не прямо к Императору. Сначала нам предстоит встреча с владыкой Вейдером.

7. МАСТЕРА ВОЙНЫ

ДВАДЦАТЬЮ УРОВНЯМИ НИЖЕ, примерно в таком же зале судебных заседаний, как и тот, где Таркин пытался выступить против ученицы джедаев Асоки Тано за убийство и подстрекательство к мятежу во время Войн клонов, стоял второй человек после Императора — Дарт Вейдер. Жестикулируя рукой в перчатке, он произносил речь перед двумя десятками собранных в предназначенной для обвиняемых части зала инородцев.

— Это здесь судил виновных Орден джедаев? — спросил Таркин у Амедды.

— О джедаях тут больше не говорят, губернатор, — ответил визирь таким же жестким и холодным тоном, как взгляд его бледно-голубых глаз.

Промолчав, Таркин переключил внимание на Вейдера и его аудиторию, судя по всему состоявшую из пленников. По обе стороны от темного владыки расположились заместитель директора Имперской службы безопасности Харус Айсон — коренастый светловолосый представитель старой гвардии с налитым кровью лицом — и незнакомый Таркину тощий тви’лек с красными головными хвостами. Позади этих троих стояли, заложив руки за спину и слегка расставив ноги, четверо имперских штурмовиков с бластерными винтовками и офицер в черной форме и фуражке.

— Похоже, некоторые из вас утратили бдительность, — говорил Вейдер, целя в слушателей указательным пальцем. В постоянно обновляющемся воздухе чувствовалась прохлада. — А может, вы просто решили игнорировать наши наставления. В любом случае пришло время решать — выбрать для себя более безопасный путь или понести наказание.

— Разумный совет, — заметил Амедда.

Таркин кивнул.

— Полагаю, последствия им известны. — Он бросил взгляд на чагрианина. — Айсона я знаю, но кто остальные?

— Отбросы с нижних уровней. — Амедда не скрывал отвращения. — Гангстеры, контрабандисты, охотники за головами. Корусантский сброд.

— По их виду можно догадаться. А кто тот тви’лек, что стоит рядом с владыкой Вейдером?

— Фока Сут, — сказал Амедда. — Префект тысяча триста тридцать первого уровня, где орудует большинство этих подонков.

Вейдер расхаживал перед слушателями, словно готовящийся к прыжку зверь.

— Свободы и привилегии, которыми вы пользовались и злоупотребляли во времена Республики и Войн клонов, остались в прошлом, — вещал он. — Тогда имело определенный смысл закрывать глаза на беззаконие и даже, и некотором отношении, поощрять его. Но времена изменились, и вам придется измениться вместе с ними.

Вейдер замолчал, и зал заполнил громкий шум его дыхания. Таркин не сводил с него взгляда.

«Наследие Таркинов даст тебе доступ ко многим влиятельным лицам и во многие круги общества, — говорил ему отец. — В дополнение к этому мы с матерью сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе осуществить свои желания. Но только сила твоих амбиций способна свести тебя с теми, кто поддержит тебя на пути к вершине и в конечном счете вознаградит тебя властью».

По окончании войны подобную поддержку Таркину иногда оказывал Вейдер, как в окрестностях Джеонози-са, так и во время политических и военных кампаний по всей Галактике. У Таркина давно возникли подозрения насчет того, кто скрывается за черной маской и шлемом Вейдера и что сделало его таким, но ему хватало ума не озвучивать свои соображения.

— Чтобы ваша нынешняя деятельность не препятствовала планам Императора, — продолжал Вейдер, — советую подумать о том, чтобы перебраться в сектора Внешнего Кольца. Или можете остаться на Корусанте, рискуя получить длительные сроки в имперской тюрьме. — Он сделал паузу, давая осознать смысл услышанного, а затем, уперев в бока руки в перчатках и расправив плечи под черным, до пола, плащом, добавил: — А может, и похуже. — Вейдер снова начал расхаживать по залу. — Как мне сообщили, кое-кто из присутствующих так и не осознал, что его недавние поступки демонстрируют вопиющее неуважение к Империи. Судя по его дерзкому поведению, он ими даже гордится. Но его двуличие не осталось незамеченным. Пусть же он станет примером, который, возможно, будет полезен остальным.

Вейдер внезапно замолчал, обводя слушателей взглядом, от которого наверняка бросило в дрожь каждого — и тойдарианцев, и дагов, и деваронцев. Он медленно поднял правую руку, сжимая ее в кулак, и многие нервно потянулись к воротникам, но целью Вейдера оказался стоявший меньше чем в метре от него префект-тви’лек, который неожиданно судорожно вздохнул и схватился за грудь, будто пронзенный копьем в сердце. Лекку Фоки Сута раскинулись в стороны от его головы, словно от электрического разряда, и он в агонии рухнул на колени. Из горла его вырвался хрип, кровеносные сосуды в головных хвостах начали лопаться. Глаза его остекленели, красная кожа стала бледнеть, затем руки его взмыли над грудью, словно в отчаянной мольбе, и он опрокинулся на спину, с силой ударившись головой о скользкий от крови пол.

Какое-то время тишину нарушало лишь дыхание Вейдера. Наконец, даже не взглянув на дело своих рук, темный владыка сказал:

— Пожалуй, на этом и завершим наше собрание. Или, может быть, у кого-то есть вопросы?

Командир штурмовиков сделал быстрый жест рукой, и двое солдат в белой броне шагнули вперед. Взявшись за безжизненные руки и ноги префекта, они поволокли его из зала, оставляя на полу кровавый след. Когда они прошли рядом с Таркином и Амеддой, голубое лицо визиря исказила гримаса смешанного с удивлением гнева.

Таркин едва заметно улыбнулся — ошеломленный вид Амедды доставил ему удовольствие.

— Владыка Вейдер, — сказал Амедда, когда к ним приблизился заместитель Императора, — мы воздержимся от просьбы не устраивать казни на виду у всех, но неужели среди них нет никого, кого вы готовы простить?

— Я подумаю над этим вопросом, — ответил Вейдер.

Бросив на него раздраженный взгляд, Амедда удалился, оставив Таркина и Вейдера наедине. Если на Бейдера и произвели какое-то впечатление слова чагрианина, это никак не сказалось ни на его поведении, ни на низком голосе.

— Давно мы не встречались на Корусанте, губернатор.

Таркин мельком глянул на нагрудник Вейдера, за которым скрывалась система управления дыхательным аппаратом, затем на ничего не выражающие черные линзы маски.

— Империя требует нашего присутствия в других местах, владыка Вейдер.

— Именно так.

Таркин посмотрел вслед уходящим штурмовикам:

— Меня заинтриговало случившееся с префектом Сутом.

Вейдер скрестил мощные руки на сверкающем огоньками нагруднике:

— Жаль, что так вышло. Перед ним стояла задача контролировать преступность в своем секторе, но он поддался искушению, предложив услуги «Дроид Готре».

— Что ж, похоже, душа его к тому не лежала, — заметил Таркин. — Странно, однако, что среди вашей аудитории не было никого из преступного синдиката «Край-мора».

Вейдер посмотрел на него — то ли безразлично, то ли возмущенно.

— С «Крайморой» мы достигли договоренности, — объявил он.

Таркин ждал продолжения, но Вейдеру, похоже, нечего было добавить, и они вместе направились к турболифтам. Амедда и его свита из имперских гвардейцев следовали за ними.

В Вейдере ничто не выглядело естественным — ни высокий рост, ни низкий голос, ни старомодная дикция, — но, несмотря на все это, а также маску и респиратор, Таркин считал, что он все же в большей степени человек, нежели машина. Хотя Вейдер явно подчинил Силу своим собственным темным целям, вряд ли можно было сомневаться в его прирожденной мощи. Столь же неподдельным был и его едва сдерживаемый гнев, не имеющий ничего общего с результатами действия некоей убийственной киберпрограммы. Но самой человеческой чертой Вейдера являлась его неистовая преданность Императору.

Именно постоянная готовность Вейдера исполнить любое задание Императора породила множество слухов. Говорили, будто он — двойник генерала Конфедерации Гривуса, которого Император держал в резерве, или генетически усовершенствованный человек или гуманоид, обученный или обучившийся древнему темному искусству ситхов, или попросту созданное в какой-то секретной лаборатории чудовище. Многие полагали, что подобное доверие подобному созданию со стороны Императора не сулит ничего хорошего в будущем, поскольку ни у кого не имелось сомнений, что Вейдер — самое ужасающее оружие Империи.

Таркин не всегда был согласен с тем, как поступал Вейдер с противниками Империи, но относился к темному владыке с немалым уважением, надеясь, что и сам Вейдер относится к нему так же. Еще в самом начале их сотрудничества, вскоре после того, как обоих посвятили в секрет мобильной боевой станции, Таркин понял, что Исидор знает о нем намного больше, чем говорит, и из-за выпуклых линз черной маски на него направлен внимательный изучающий взгляд. Именно тогда у Таркина появились первые подозрения относительно личности Вейдера. Позже, наблюдая полное взаимопонимание между темным владыкой и поддерживавшими его штурмовиками и его мастерское владение красным световым мечом, Таркин все больше убеждался, что подозрения его верны.

Вейдер вполне мог быть рыцарем-джедаем Энакином Скайуокером, рядом с которым Таркин сражался во время Войн клонов и которым пусть и с неохотой, но восхищался.

— Как дела на Сторожевой базе, губернатор? — спросил Вейдер.

— Через неделю снова окажемся на освещенной стороне газового гиганта, где легче обеспечить безопасность.

— И именно поэтому вы были против того, чтобы прилететь на Корусант?

Вейдер не мог об этом знать, но Таркин нисколько не удивился.

— Скажите, владыка Вейдер, визирь всегда делится с вами секретами?

— Когда я его прошу — да.

— В таком случае ему следует лучше обдумывать свои слова. Возможно, мне не хотелось покидать свой пост, но я вовсе не был против.

— Конечно — особенно после того, как вы узнали, что просьба исходит от Императора.

— Почему бы тогда попросту не назвать ее приказом? — усмехнулся Таркин.

— Неважно. Возможно, я поступил бы так же.

Таркин искоса взглянул на Вейдера, но промолчал.

— Ваше отсутствие как-то повлияет на график строительства?

— Никоим образом, — быстро ответил Таркин. — Компоненты для генератора гипердвигателя будут поставлены по графику с Дальней базы, где завершились начальные испытания. Продолжается работа над самой навигационной матрицей, так же как и над реактором гиперматерии. В данный момент меня также не слишком беспокоит состояние досветовых двигателей или генераторов защитного поля.

— А системы вооружений?

— С этим несколько сложнее. Нашим главным проектировщикам еще предстоит договориться насчет массива лазеров, а также необходимости протонного луча. Кроме того, проектировщики также обсуждают оптимальную конфигурацию комплекса кибер-кристаллов. Впрочем, причина задержки не только в их спорах — есть и другие производственные проблемы.

— Это никуда не годится.

Таркин кивнул.

— Если честно, владыка Вейдер, попросту слишком много голосов «за» и «против».

— В таком случае следует исправить ситуацию.

— Что я постоянно и предлагаю.

Они замолчали, войдя в турболифт, ведущий на основную башню дворца. Амедде и императорским гвардейцам ничего не оставалось, как подождать другой кабины. Все так же в тишине они начали подниматься с уровня на уровень. Вейдер остановил лифт на один уровень ниже самого верха и вышел. Таркин последовал за ним, но Вейдер остановил его, подняв руку:

— Император ждет вас наверху.

Турболифт доставил Таркина на вершину мира. Он вышел из кабины в большое круглое пространство с высокими окнами по периметру, из которых открывался вид на сотни километров во все стороны. Часть помещения отгораживала закругленная стена, за которой, как предположил Таркин, находились личные покои Императора. Главное место в зале занимал огромный стол в окружении чрезмерно больших кресел, одно из которых отличалось от других высокой спинкой и встроенными в подлокотники панелями управления. Предоставленный самому себе, Таркин бродил по залу, восхищаясь произведениями искусства и статуями, расположенными так, чтобы на них падали лучи восходящего или заходящего солнца Корусанта. Некоторые из них он уже видел до этого в апартаментах Верховного канцлера в здании Управления, в частности барельеф с изображением древней батальной сцены. Опоясывающий зал балкон заполняли высокие шкафы с текстами и запоминающими устройствами.

Пока Таркин разглядывал изящную бронзиевую статую, из своих покоев появился Император, одетый в свой обычный черный плащ с поднятым капюшоном. Создавалось впечатление, будто он парит над зеркальным полом.

— Добро пожаловать, губернатор Таркин, — произнес Император. Многим его голос показался бы зловещим, но Таркин ощутил в нем лишь легкое напряжение.

— Приветствую, мой повелитель, — слегка поклонившись, ответил он и, сделав широкий жест рукой, добавил: — Мне нравится, как вы тут все обустроили. — Император не ответил, и Таркин показал на бронзиевую статую фигуры в плаще. — Если мне не изменяет память, она стояла и в вашем прежнем кабинете.

Император коснулся статуи морщинистой желтоватой ладонью.

— Это Систрос, один из четырех древних философов Двартии. Я храню ее из сентиментальных чувств. — Он обвел рукой вокруг. — Часть остальных, пожалуй, можно назвать коллекцией военных трофеев. — Он снова посмотрел на Таркина. — Прошу вас, садитесь, губернатор Таркин. Нам многое нужно обсудить.

Опустившись в кресло, Император развернулся спиной к стене с окнами, так что его призрачное лицо оказалось в тени. Таркин сел напротив, сложив руки на коленях.

Как вновь подтвердил Нильс Тенант, об Императоре ходило не меньше слухов, чем о Дарте Вейдере. Тот факт, что он редко появлялся на публике и даже на заседаниях Сената, убедил многих, что нападение джедаев, которому он подвергся, не только изуродовало его лицо и тело, но и погубило уверенного в успехе политика, каким он был до войны. Император стал жертвой предательства тех, кто служил ему и поддерживал Республику в течение многих столетий. Некоторые на Корусанте даже признавались, что хранят добрую память о бывшем канцлере Финисе Валоруме, о котором они могли сплетничать без конца. Им хотелось видеть Императора прогуливающимся по Имперской площади, или на оперном спектакле, или на торжествах по случаю открытия нового строительного комплекса.

Таркин, однако, не стал затрагивать эту тему, сказав лишь:

— Похоже, Корусант процветает.

— Что верно, то верно, — кивнул Император.

— Сенат оказывает вам поддержку?

— Теперь он скорее служит, чем советует. — Император слегка развернулся в сторону Таркина. — Лучше окружить себя новыми лояльными союзниками, чем старыми предателями.

— Кто-то когда-то сказал, что политика — не более чем постоянное устранение противоречий, — улыбнулся Таркин.

— По моему опыту — именно так и есть.

— Но нужны ли они вам вообще, мой повелитель? — осторожно спросил Таркин.

— Сенат? — Император не удержался от едва заметной улыбки. — Пока что — да. — Пренебрежительно махнув рукой, он добавил: — Мы многого добились — и вы, и я.

— Прошу прощения?

— Кто бы мог подумать двадцать лет назад, что двое из Внешнего Кольца будут сидеть в самом центре Галактики?

— Вы мне льстите, мой повелитель.

Император пристально взглянул на него:

— Порой мне интересно — не кажется ли вам, родившемуся, как и я, на дальних рубежах, что нам следует прилагать больше усилий, чтобы воодушевить те планеты, которые мы победили в войне? Особенно во Внешнем Кольце.

— То есть вывернуть Галактику наизнанку? — ответил Таркин чуть резче, чем намеревался. — Как раз напротив, мой повелитель. Население тех планет стало виновником хаоса, и они должны заслужить право воссоединиться с галактическим сообществом.

— А те, кто колеблется или возражает?

— Они должны пострадать.

— Санкции? — спросил Император, явно заинтригованный ответом Таркина. — Эмбарго? Репрессии?

— Если будут упрямиться — да. Нельзя допустить дестабилизации Империи.

— Может, просто их уничтожить?

— Как сочтете необходимым, мой повелитель. Сила — единственная реальная и неоспоримая мощь. Зачастую с теми, кто не был в должной мере наказан, невозможно договориться, как и наставить их на путь истинный.

— Похоже на суровый отеческий урок, губернатор Таркин, — задумчиво проговорил Император.

— Так и есть, мой повелитель, -- довольно рассмеялся Таркин. — Хотя тут, пожалуй, требуется более личный подход.

Император развернул кресло к свету, и перед Таркином мелькнуло его лицо, похожее на облик мертвеца: расплавившаяся кожа под глазами, бугристый лоб. Даже после стольких лет он так и не смог привыкнуть к его виду. «Водя дружбу со змеями, рискуешь быть ужаленным», — сказал Император Таркину после того, как подвергся атаке четверых мастеров-джедаев.

Ходило много историй о том, что случилось в тот день в кабинете канцлера. По официальной версии, члены Ордена джедаев явились к Верховному канцлеру Палпатину, чтобы арестовать его, после чего последовала яростная дуэль. Никто так и не сумел дать удовлетворительного объяснения, каким образом были убиты джедаи или изуродовано лицо Императора, и у Таркина тоже имелись на этот счет собственные мысли. Судя по тому, что Император и Вейдер были родственными душами, оба они вполне могли быть ситхами. Таркин часто задумывался: не потому ли Палпатин стал целью желавших арестовать или убить его джедаев? Дело было не столько в том, что орден стремился захватить власть в Республике: джедаи попросту не могли смириться с мыслью, что член древнего ордена, которому они противостояли и который ненавидели, может стать героем Войн клонов и надеть мантию Императора.

— Спасибо, что остались служить Империи, а не занялись писательством, как некоторые ваши современники, — сказал Император.

— О, я до сих пор временами пописываю, мой повелитель.

— Военные доктрины? — с неподдельным интересом спросил Император. — Исторические исследования? Может, мемуары?

— Всего понемногу, мой повелитель.

— И даже несмотря на ваши обязанности губернатора сектора, у вас находится время?

— Сторожевая база далеко, и там в основном спокойно.

— Значит, она вас вполне устраивает? Или вы просто привыкли?

— Сторожевая — не такое уж неуютное место, мой повелитель.

— Даже когда ее атакуют, губернатор?

Таркин сдержал улыбку, понимая, к чему клонит его собеседник.

— Не поэтому ли вы позвали меня, мой повелитель?

Император откинулся на спинку кресла:

— И да, и нет, хотя я знаком с докладом, который вы переслали руководству разведки. Ваши действия на Сторожевой свидетельствуют о выдающейся интуиции, губернатор.

— Главное, — Таркин изобразил полнейшее безразличие, — что мобильной боевой станции ничто не угрожает.

— Нам уже не впервые приходится иметь дело со злоумышленниками, — столь же бесстрастно проговорил Император, — и этот раз тоже не последний. Во всех отношениях. — Он немного помолчал. — Пока у нас остаются враги, нужно быть начеку.

— Тем больше поводов обезопасить линии поставки, особенно через сектора, не находящиеся под моим личным контролем.

Император положил локти на стол и сплел длинные пальцы.

— Наверняка у вас есть идеи, как исправить положение?

— Не хотелось бы быть чересчур самонадеянным, мой повелитель...

— Ерунда, — бросил Император. — Говорите, что думаете, губернатор.

Таркин на мгновение поджал губы.

— Мой повелитель, мне нечего добавить к тому, что мы уже обсуждали раньше.

— Вы имеете в виду необходимость надсекторного контроля?

— Да. Каждый губернатор надсектора должен отвечать за контроль на нижестоящих уровнях — хотя бы затем, чтобы поддерживать порядок, не требуя помощи от Корусанта.

Император слегка помедлил.

— А кто мог бы занять ваш пост, если бы мне пришлось снять вас со Сторожевой базы?

— Возможно, генерал Тагге.

— Не Мотти?

— Или Мотти.

— Кто-нибудь еще?

— У Нильса Тенанта вполне достаточно опыта.

Император снова помолчал.

— Вы уверены, что неизвестным, атаковавшим Сторожевую, удалось взломать местный ретранслятор Голосети?

— Уверен, мой повелитель.

— У вас есть соображения, каким образом они сумели это сделать?

Таркин облизнул губы:

— Из-за необходимости лететь на Корусант я не смог провести полное расследование. Но — да, кое-какие соображения у меня есть.

— Не хотите поделиться ими с нашими советниками и руководством разведки?

— Если это послужит вашим планам — конечно, мой повелитель.

Император шумно выдохнул:

— Мы еще посмотрим, чьим планам это послужит.

8. НОВЫЕ ШПИОНЫ ИМПЕРАТОРА

ПОДОБНО ЗАЛУ на вершине, зал для приемов на предпоследнем уровне центральной башни имел круглую форму, но без перегородок и с подиумом десятиметровой высоты для Императора, который попадал туда из своей резиденции на личном турболифте. Когда Таркин, прибывший на турболифте для обычной публики, вошел в просторное помещение, он обнаружил с десяток других ожидавших, большую часть которых он знал. Всех их можно было поделить на три группы, составлявшие иерархическую верхушку Империи. Ближе всего к подиуму располагался Правящий совет, который представляли Арс Дангор, Сейт Пестаж и Дженус Гриджейтус — все в ярких мешковатых костюмах и мягких шляпах, больше подходящих для вечера в Корусантской опере. Две другие группы составляли члены Имперской службы безопасности и недавно созданного Разведуправления флота; первую представляли Харус Айсон и полковник Вульф Юларен, а второе — вице-адмиралы Рансит и Скрид. Чувствуя себя несколько не в своей тарелке, Таркин переместился туда, где рядом с подиумом стояли Мае Амедда и Дарт Вейдер.

Таркин дружески кивнул своим военным товарищам. Некоторых он знал со времен академии, с другими служил во время Войн клонов. Что интересно, советники Императора тоже представляли собой своего рода замкнутый круг знавших Императора еще в те времена, когда он был неопытным сенатором с Набу. Возможно, их нелепые одежды являлись чем-то вроде дани моде, которой следовала знать той планеты. Даже те, кто знал, что к чему, предпочитали не иметь дела с Дангором, Гри-джейтусом и Пестажем, считая их льстецами и подхалимами, хотя на самом деле члены Правящего совета надзирали за повседневными делами Империи, обладая широкими и порой угрожающими полномочиями. Даже двадцать имперских моффов были подотчетны высшим чиновникам Империи.

По сигналу Императора Амедда ударил о пол посохом с набалдашником в виде статуи, дав сигнал к началу совещания. Первым вышел вперед седовласый заместитель директора ИСБ Айсон. Поклонившись Императору, он обратился к собравшимся:

— Мои повелители, мофф Таркин, адмиралы... С вашего позволения, для тех, кто, возможно, не в полной мере посвящен в суть дела, вкратце изложу ее. Три недели назад один из наших источников в разведке сообщил об удивительной находке на Меркане.

Таркин насторожился, услышав упоминание о планете — бывшей цитадели сепаратистов.

— Вследствие специфического характера находки ИСБ немедленно доложила о ней Правящему совету, а также нашим коллегам в Военной разведке. — Айсон взглянул на Рансита и Скрида, которому потерянный во время войны глаз заменял кибернетический имплант. — В обычных обстоятельствах ИСБ провела бы самостоятельное расследование, но по рекомендации визиря Амед-ды мы решили вынести данный вопрос на обсуждение, в надежде решить, как лучше всего поступать дальше.

Таркина нисколько не удивила двусмысленная вступительная речь Айсона. ИСБ функционировала под покровительством КОМПОНОП, Комиссии по поддержанию Нового порядка, которая сама возникла на обломках Комиссии по сохранению Республики, и заместитель директора был полон решимости возглавить расследование, не слишком демонстрируя при этом собственные амбиции. Именно потому он щедро предложил «вынести вопрос на обсуждение», явно рассчитывая, что Правящий совет предоставит ИСБ все полномочия, избавив ее от необходимости делиться конфиденциальной информацией с Военной разведкой или с кем-нибудь еще.

— Прошу, не заставляйте нас ждать, заместитель директора, — язвительно проговорил Амедда. — Переходите к делу.

Таркин заметил, как напряглись желваки на скулах Айсона. Заместитель директора явно прикусил язык.

— Находка на Меркане представляет собой тайник с аппаратурой связи, — продолжил Айсон. — Прерыватели сигнала, глушители, генераторы помех и прочее. С точки зрения ИСБ, она свидетельствует о потенциальных планах вывести из строя Голосеть, точно так же, как это временно удалось сепаратистам во время Войн клонов.

Явно ничего не знавшие о находке советники Гриджейтус и Дангор озадаченно переглянулись. Темные запавшие глаза Гриджейтуса придавали зловещее выражение его одутловатому лицу; Дангор же, несмотря на общую угрюмость, выглядел энергичным и уверенным в себе, чему способствовали длинные, заплетенные в косички усы и высокий, покрытый морщинами лоб.

— Директор Айсон, — сказал Дангор, — может, этот тайник, хоть и обнаружен недавно, остался еще со времен войны. Возможно даже, его нашел кто-то, незнакомый с подобными устройствами, и переместил туда, где его нашли.

У Айсона уже готов был ответ:

— Вполне возможно. Тайник настолько велик, что у нашего агента не нашлось времени, чтобы обследовать каждый ящик и контейнер, а тем более переписать каждый предмет. Однако, судя по его предварительному докладу, Конфедерация никак не могла располагать некоторыми из этих устройств во время войны.

— Предположим, что это правда, — продолжал Дангор. — Насколько важной вы считаете эту сокровищницу технических средств?

Вместо Айсона ответил полковник Юларен:

— Мои повелители, ИСБ опасается, что наши политические противники могут планировать пропагандистскую операцию, подобную «Теневому вещанию» во время войны, но, естественно, направленную против Империи.

Юларен, который был ровесником Таркина, хотя в его волосах и особенно в густых усах пробивалась намного более заметная седина, сменил блестящую карьеру во Флоте Республики на должность в Имперской службе безопасности, возглавив отдел, занимавшийся поисками подстрекателей к мятежу в Сенате. В данный момент он исполнял роль связного между ИСБ и Военной разведкой. Однако далеко не всех присутствующих тронула вполне обоснованная тревога полковника: Гриджейтус даже с трудом сдерживал смех.

— Слишком уж притянуто за уши, полковник, — проговорил он. — Даже для ИСБ.

— Есть какие-то подтверждения вмешательства в работу Голосети, которые могли бы послужить доказательством? — более серьезным тоном спросил Дангор.

— Да, есть, — ответил Юларен, но больше не добавил ни слова и даже не взглянул в сторону Таркина.

Вперед вышел вице-адмирал Рансит:

— Мои повелители, хотя Флотская разведслужба согласна с ИСБ относительно возможного саботажа Голосети, мы считаем, что заместитель директора Айсон недооценивает важность доказательств и истинной природы опасности. Да, графу Дуку удалось использовать Голосеть в целях сепаратистской пропаганды, но силы Республики быстро прикрыли это самое «Теневое вещание». — Он взглянул на Айсона. — Если мне не изменяет память, сам КОМПОНОП возник в результате тогдашних действий флота.

— Никто из присутствующих здесь не нуждается в уроке истории, вице-адмирал, — прервал его Айсон. — Вы действительно намерены пойти по этому пути?

Рансит умиротворяюще поднял руку. Высокий и статный, с густыми черными как смоль волосами и правильными чертами лица, он напоминал одного из идолов Голосети. По качеству покроя его форма не уступала форме Таркина, если не превосходила ее.

— Я всего лишь хочу сказать, что Флотская разведслужба не должна оставаться не у дел, — продолжал Рансит. — Возможно, этот только что найденный тайник — всего лишь часть некоего намного более зловещего заговора, который может потребовать военного вмешательства.

Айсон бросил на Рансита ледяной взгляд:

— Вас нисколько не беспокоил тайник, когда вам впервые о нем сообщили. Теперь вы вдруг ни с того ни с сего уверовали, что это часть антиимперского заговора?

Рансит театральным жестом развел руками.

— Что вы там говорили насчет того, чтобы вынести вопрос на обсуждение, заместитель директора?

Таркин улыбнулся про себя. История его взаимоотношений с Ранситом началась еще задолго до знакомства с Юлареном. Рансит родился во Внешнем Кольце, закончил флотскую академию на Префсбельте и служил офицером разведки в должности начальника базы во время Войн клонов, направляя агентов на оккупированные сепаратистами планеты с целью организации там движения сопротивления. После войны он командовал Сторожевой базой во время начального этапа строительства мобильной боевой станции, пока Таркин приводил в исполнение карательные меры в отношении бывших сепаратистских планет. После того как Рансита на Сторожевой сменил Таркин — что соперники Рансита предпочитали воспринимать как понижение, — Император лично назначил его главой Флотской разведслужбы. Будучи любителем искусства и оперы, он быстро стал известен на Корусанте, хотя мало кто знал о тайной составляющей его работы.

Пока продолжалась перепалка между Ранситом и Айсоном, Таркин боролся с искушением взглянуть на подиум и посмотреть, не улыбается ли Император. Поощряя недоразумения между подчиненными, он таким образом вынуждал их не спускать глаз друг с друга. Политика всеобщей подозрительности доказала свою действенность, внушая страх. Таркин вспомнил настороженное поведение Нильса Тенанта в коридорах дворца. Соперничество за статус, привилегии и посты напоминало годы заката Республики, но с одной немаловажной разницей: если в эпоху Республики влияние можно было купить, нынешняя власть полностью зависела от прихоти Императора.

— Так кто тут недооценивает риск, — говорил Айсон, — несмотря на множество доказательств обратного?

Рансит не собирался уступать:

— Мы с радостью устранились бы, предоставив ИСБ все полномочия, если бы не недавние события.

Он посмотрел прямо на Таркина.

— Что за недавние события? — поинтересовался Дангор, переводя взгляд с Рансита на Таркина и обратно.

Мае Амедда ударил посохом о пол, призывая к тишине.

— Губернатор Таркин, прошу вас, — сказал он.

Таркин, стоявший между Амеддой и Бейдером, вышел

вперед, чтобы его могли видеть все присутствующие.

— Не стану высказывать своего мнения по поводу того, кто должен заниматься расследованием — ИСБ, Флотская разведслужба или все наши разведывательные службы в том или ином сочетании. Позволю, однако, заметить, что опасения заместителя директора Айсона и вице-адмирала Рансита вполне обоснованы. Базу под моим командованием недавно атаковали неизвестные. Нападение последовало после успешного вмешательства в работу ретранслятора Голосети и ввода в него поддельных головидеосообщений — как записанных заранее, так и в реальном времени, с целью обманом вынудить нас направить подкрепление на подчиненную базу Подробности моего доклада о случившемся доступны всем присутствующим, имеющим соответствующий допуск, но достаточно сказать: если между находкой на Меркане и атакой на базу есть связь, то вполне разумно предположить, что речь идет о чем-то более злонамеренном, нежели пропаганда против Империи.

Айсон едва не застонал, и советники Императора начали о чем-то перешептываться.

— При всем к вам уважении, губернатор Таркин, — наконец заговорил Дангор, — насколько я понимаю, эта самая база, которую вы предпочитаете не называть, находится слишком далеко от Мерканы — на расстоянии порядка нескольких секторов.

— Неважно, — небрежно отмахнулся Таркин. — Аппаратуру связи могли собирать в одном месте, а использовать в другом. Более того, за последние пять лет атаки случались во многих секторах.

— Это все пираты и бандиты, — заметил Гриджейтус.

— Не всегда, — покачал головой Таркин.

— Военная машина сепаратистов остановлена, — продолжал Дангор. — Их корабли-дроиды захвачены или уничтожены.

— Большинство — да, — кивнул Таркин. — Но, судя по всему, некоторые от нас ускользнули или были тайно переданы новым врагам.

Айсон яростно уставился на него:

— Вы обвиняете ИСБ?..

— Перечитайте мой доклад, — перебил его Таркин.

— Более того, не каждый сепаратистский военный корабль управлялся дроидами, — вставил Рансит. — Как может подтвердить губернатор Таркин, наш флот еще год назад преследовал особо упорных сепаратистов.

— Губернатор Таркин, — заговорил молчавший до этого Сейт Пестаж, — нам хотелось бы знать, откуда вам стало известно, что вас вводят в заблуждение?

С выбритой головой, остроконечной бородкой и скошенными бровями Пестаж напоминал одного из пиратов, за которыми гонялись по всей Сесвенне Силы безопасности Отдаленных регионов.

Прежде чем Таркин успел ответить, вперед вышел Рансит:

— Можно мне, Уилхафф?

Кивнув, Таркин отошел назад.

— Губернатор Таркин... вернее, мофф Таркин, — начал Рансит, — в бытность свою коммандером Таркином лично участвовал в противодействии попыткам пропаганды со стороны графа Дуку. Мне точно об этом известно, поскольку я служил офицером разведки, поставлявшим ему агентов. Вне всякого сомнения, он сумел бы опознать специфические признаки поддельной голопередачи — признаки, которые даже сепаратисты не в состоянии вычистить из своего внедренного сигнала. — Он повернулся к Таркину: — Ну как?

Таркин одобрительно кивнул:

— Мои повелители, если коротко — я опознал повторяющуюся помеху в головидео и сразу же понял, что передача идет с ретранслятора Голосети, а не с нашей вспомогательной базы. — Таркин помедлил, окинув взглядом собравшихся. — Как бы там ни было, в первую очередь рекомендую Объединенному командованию предупредить командиров наших баз, чтобы они тщательно проверили шифровальные коды всех передач по имперской Голосети.

Советники вновь склонились друг к другу, о чем-то переговариваясь. Айсон обменялся злобными взглядами с Ранситом и Скридом. Таркин вернулся на свое место рядом с Бейдером, который лишь молча посмотрел на него сверху вниз. После долгой паузы Мае Амедда решительно ударил посохом об пол:

— Император обдумает ваше предложение.

9. ЧТО ВНИЗУ, ТО И НАВЕРХУ

— ВСТАНЬ, владыка Вейдер.

Поднявшись с колен, Вейдер занял место рядом со своим учителем Дартом Сидиусом у перил веранды, выходившей на западную сторону центральной башни. Полностью открытый небу, не считая крыши, небольшой балкон — один из четырех, выходивших на все стороны света, — венчал напоминавший плавник архитектурный элемент, расположенный несколькими уровнями ниже круглой вершины башни. Воздух здесь был разреженным, и непрекращающийся ветер развевал одежды Си-диуса и длинный плащ Вейдера.

Совещание в зале для приемов закончилось несколько часов назад, и эта часть Корусанта погружалась в ночь. Длинные тени далеких небоскребов, казалось, тщетно пытались дотянуться до гигантского дворца, а в небе клубились ярко-оранжевые и бархатисто-пурпурные завитки.

Какое-то время двое владык ситхов стояли молча. Наконец Вейдер спросил:

— Какова ваша воля, учитель?

— Ты полетишь вместе с моффом Таркином на Мер-кану — обследовать так называемый тайник с устройствами связи, — не отводя взгляда от открывающегося с балкона вида, ответил Сидиус. — Доложишь о результатах непосредственно мне, а уже я буду решать, какую часть информации можно сообщить нашим шпионам и военным. Мне вовсе ни к чему, чтобы Айсон и прочие мутили воду, проводя собственное расследование.

— В присутствии губернатора нет необходимости, учитель, — помедлив, сказал Вейдер.

Сидиус повернулся к ученику, с интересом прищурившись.

— Ты меня удивляешь, владыка Вейдер. Ты ведь уже участвовал в предыдущих миссиях вместе с моффом Таркином. Чем он заслужил твою неприязнь?

— Ничем, учитель.

Император медленно выдохнул:

— Твой ответ ни о чем не говорит. Дай мне удовлетворительное объяснение.

Вейдер взглянул на Императора. Его размеренного дыхания почти не было слышно на фоне завываний ветра.

— Моффу Таркину следует приказать вернуться на Сторожевую базу и продолжить исполнение своих обязанностей.

— Так, значит, ты высказываешься от имени Таркина?

— От имени Империи, учитель.

— Империи? — с деланым удивлением переспросил Сидиус. — С каких это пор ты ставишь нужды Империи выше наших собственных?

Вейдер скрестил на груди руки в перчатках:

— Наши нужды превыше всего, учитель.

— Тогда почему ты мне противоречишь?

— Прошу прощения, учитель. Готов выполнить любой ваш приказ.

— Нет, этого мало, — бросил Сидиус. — Естественно, ты выполнишь любой мой приказ, и, естественно, мофф Таркин должен вернуться к своим обязанностям на Сторожевой базе. Чем раньше завершится строительство боевой станции, тем скорее мы с тобой сможем посвятить себя более насущным задачам — которые касаются только нас и не имеют ничего общего с Империей.

Вейдер опустил руки:

— Тогда почему для нас так важна Меркана, учитель?

Дарт Сидиус перешел от перил к стоявшему у изогнутой стены креслу и сел.

— Тебя не интригует, что и у тебя, и у моффа Таркина есть связи с той самой планетой, где только что обнаружен тайник с глушилками? Таркин подавил там «Теневое вещание» Дуку, а ты — насколько я помню, то была одна из первых твоих миссий, — совершил там казнь. Или, может, ты считаешь, что никакой связи нет и это всего лишь совпадение?

Вейдер заранее знал ответ:

— Совпадений не бывает, учитель.

— Именно потому, мой ученик, для нас важна Меркана — ибо темная сторона Силы по какой-то причине вновь привлекла наше внимание к этой планете. Думаю, ты прекрасно это понимаешь.

Вейдер повернулся спиной к перилам, и ветер окутал его плащом.

— Кто из нас будет командовать миссией, учитель?

Сидиус пожал плечами, и глаза его внезапно блеснули.

— Думаю, позволю решить этот вопрос вам с моффом Таркином.

— Решить вопрос?

— Да, — продолжал Сидиус. — В некотором роде достичь компромисса.

— Понимаю, учитель.

Изуродованное лицо Сидиуса напоминало маску.

— В самом ли деле понимаешь? Но вернемся пока к моффу Таркину. Тебя никогда не удивляло, что все мы трое — ты, Таркин и я, можно сказать, архитекторы Империи — родом с планет, занимающих всего лишь узкий сектор галактического пространства? Набу, Татуин, Эриаду... все в пределах дуги меньше чем в тридцать градусов.

Вейдер молчал.

— Разве ты, Дарт Вейдер, не согласишься с тем, что некоторые рождены для великих дел? Что некоторые перерастают самих себя?

Вейдер продолжал молчать.

— Да, владыка Вейдер. — Тон Сидиуса смягчился. — Ты настоящий ситх, владыка Вейдер. Твоя преданность безупречна, а твои способности не знают себе равных. Возможно, однако, у тебя сложилось впечатление, будто испытаниям должны подвергаться только ситхи и дже-даи.

— Какие испытания прошел губернатор Таркин?

— Ты когда-нибудь бывал на Эриаду?

— Бывал.

— В таком случае ты знаешь, что это за планета. Стоит выйти за пределы безопасной гавани столичного города, и она становится во всех отношениях столь же суровой и враждебной, сколь Татуин. Эта земля создала Таркина во многом точно так же, как тебя создал Татуин.

— Меня не создал Татуин, — покачал головой Вейдер.

Сидиус уставился на него, затем едва заметно улыбнулся:

— Ну да, понимаю. Рабство и пустыня создали Скай-уокера. Ты это имел в виду?

Вейдер оставил его вопрос без ответа.

— Так каким испытаниям подвергся Таркин?

Сидиус ответил не сразу.

— Испытаниям, которые помогли ему стать тем военным гением, коим он сейчас является.

— Мы полетим на Меркану, учитель, — помолчав, сказал Вейдер. — Как прикажете.

Сидиус склонил голову набок, глядя на Вейдера:

— Порой можно добиться большего, шагнув в ловушку, чем избежав ее. Особенно когда хочешь узнать, кто ее поставил.

— Вы намекаете, что Меркана — ловушка?

— Я намекаю, что тебе следует обратить особое внимание на то, что вы с моффом Таркином там обнаружите. Чтобы добраться до самой сути, возможно, нам потребуется снимать с нее слой за слоем.

Вейдер послушно опустил голову. Сидиус свел вместе кончики пальцев:

— Знаешь, почему корабль Таркина называется «Гиблый Шип»?

— Нет, учитель.

Сидиус взглянул на темнеющее небо:

— Тебе стоит его спросить.

Узнав от Маса Амедды о предстоящем полете на Меркану, Таркин связался с коммандером Касселем и сообщил, что его возвращение на Сторожевую базу откладывается, а также отправил обратно на спутник всех, кроме капитана «Гиблого Шипа» и офицера связи. В данный момент весь экипаж ограничивался десятком штурмовиков, которых Вейдер выбрал им в сопровождение. Амедда не сказал, кто будет командовать миссией — Таркин или Вейдер, и теперь он пытался догадаться сам. Несмотря на высокий статус Вейдера, «Гиблый Шип» принадлежал Таркину, что давало ему все полномочия. К тому же Таркин был моффом, но само звание не обеспечивало ему власти над сектором, к которому относилась Мерка-на. С другой стороны, тот факт, что Вейдер был ситхом, никак не мог влиять на его полномочия; но совсем иное дело — его способности темной стороны и красный световой меч.

От всей этой истории слишком воняло политикой.

Двадцатью годами ранее Таркин отказался от своей должности и звания, несмотря на перспективу стать начальником военной полиции в Судебном департаменте. В то время на Корусанте сенаторы, лоббисты и предприниматели, поступившие на службу промышленным конгломератам Галактики, могли значительно улучшить свое финансовое благополучие. Пользуясь лазейками в законодательстве свободной торговой зоны, монолитная Торговая Федерация расширяла свое влияние во Внешнем Кольце, так же, как и в Республиканском сенате. Вопреки ожиданиям, сторонникам Финиса Валорума удалось обеспечить его переизбрание на пост канцлера Республики, но Валорум едва успел пробыть в этой должности год своего второго срока, когда граждане Корусанта начали делать ставки, сумеет ли он на ней продержаться. В качестве того, кто мог сменить Валорума на посту Верховного канцлера, уже шепотом называли Палпатина.

Во время службы Таркина в Судебном департаменте они лишь изредка встречались с Палпатином, но постоянно переписывались, и Палпатин оставался стойким сторонником законодательства, выгодного для Эриаду и сектора Сесвенна. Когда Таркин попросил о встрече с ним на Корусанте, Палпатин организовал его поездку. Таркин один из немногих мог называть сенатора по имени, но из уважения к его возрасту и считая его в некотором роде своим наставником, чаще всего обращался к нему по титулу.

— Вам требуется новое поприще, — сказал Палпатин, молча выслушав рассказ Таркина о крушении его иллюзий. — Я с самой нашей первой встречи чувствовал, что Судебный департамент слишком узок для человека ваших талантов, хотя вы и добились там куда большего признания, чем на Салласте.

Они сидели в изящных креслах в красных апартаментах сенатора в одном из самых престижных зданий Корусанта.

— В любом случае время законников подходит к концу: похоже, Сенат выбрал своими арбитрами джедаев. — Палпатин печально покачал головой. — Орден получил одобрение на вмешательство в вопросах, которых он обычно избегал. Но сложные времена порождают неверные решения. — Вздохнув, он посмотрел на Таркина. — Как я и говорил вам много лет назад на Салласте, Эриаду всегда будет миром Таркинов, кто бы ни обитал в резиденции губернатора. И сейчас ваша планета более чем когда-либо нуждается в руководителе, который прекрасно разбирается как в политике, так и в галактической экономике.

— Почему именно сейчас? — поинтересовался Таркин.

— Потому что в нашем уголке Внешнего Кольца назревает нечто опасное. Недовольство растет, а корпорации, преследующие лишь собственные интересы, нанимают на службу преступные синдикаты и группы наемников. В секторе Сесвенна несколько концернов по добыче ломмита соперничают за внимание со стороны Торговой Федерации, которая полна решимости установить монополию в зонах свободной торговли. Даже на моей родной Набу король плетет интриги с Торговой Федерацией и банкирами с других планет по вопросу экспорта нашей плазмы. — Палпатин пристально посмотрел на Таркина. — Наши планеты далеко, но то, что происходит в этих секторах Внешнего Кольца, вполне может иметь последствия для всей Галактики. Эриаду нуждается в вас — может быть, если быть более точным, нам нужен на Эриаду кто-то, подобный вам.

Палпатин не просто так высказался во множественном числе, но сколь близки бы ни были их отношения, сенатор никогда особо не распространялся о единомышленниках и союзниках, на которых часто намекал. Впрочем, это никак не останавливало его политических оппонентов от всевозможных предположений. Помимо группы сенаторов, с которыми он чаще всего общался, и преданных помощников, последовавших за ним с Набу, Палпатин, по слухам, имел широкие связи с некими теневыми личностями и тайными организациями, в том числе банкирами, финансистами и промышленниками, представлявшими наиболее важные сектора Галактики.

— Я много лет не был на Эриаду, — сказал Таркин. — Семья Валорум весьма влиятельна, и вряд ли мне удастся обеспечить себе политическую победу. Особенно учитывая случившееся на Корусанте.

Палпатин с плохо скрываемым раздражением небрежно махнул худой рукой.

— Валорум не выиграл выборы — ему просто позволили выиграть. Группам, имеющим особые интересы в Сенате, требуется канцлер, которого можно с легкостью запутать бюрократической тарабарщиной и всевозможными процедурами, что помогает сохранять лазейки в законодательстве и закрывать глаза на нарушения законов. Что же касается ваших сомнений — у нас достаточно средств, чтобы противостоять Валоруму и обеспечить вашу победу. — Он пронзил Таркина взглядом. — Возможно, мы с вами могли бы послужить друг другу, так же как и Республике, указав Валоруму на его место. — Он неуверенно пожал плечами. — Возможно, при поддержке вашей семьи вам даже не понадобится наша помощь, но можете не сомневаться, что в случае чего мы всегда подставим вам плечо. — Палпатин хитро улыбнулся. — Вы будете лучшим правителем Эриаду, Уилхафф.

— Спасибо, Шив, — искренне ответил Таркин. — Сделаю все, что в моих силах, для моей родной планеты и для Республики — так, как сочтете нужным.

Слова Палпатина насчет Набу и Эриаду оказались пророческими.

После кризиса на Набу и избрания Палпатина верховным канцлером многие бывшие коллеги Таркина по Судебному департаменту возложили на бывшего сенатора с Набу надежду, что он удержит Республику от раскола. Однако сепаратистское движение лишь набирало силу, и Таркин, как и остальные, вынужден был признать, что Палпатин, несмотря на все свои таланты, пришел к власти слишком поздно. Социальная несправедливость и торговое неравенство подталкивали сотни звездных систем к отделению от Республики, и локальные конфликты стали нормой. А затем пришла война — война, вскоре охватившая всю Галактику.

Эриаду, в силу своего стратегического положения во Внешнем Кольце и геополитических союзов, оказалась в непростой ситуации по отношению к Республике и сепаратистам. Возможно, губернатор Таркин тоже мог бы оказаться в затруднительном положении, но для него никогда не существовало вопроса, чьим амбициям он в конечном счете должен служить.

На рассвете следующего утра Таркин отправился на посадочную площадку дворца, чтобы подготовить «Гиблый Шип» к путешествию на Меркану, и обнаружил там Вейдера и отряд штурмовиков. Не обремененные шлемами или броней, большинство солдат в комбинезонах надзирали за перегрузкой ничем не примечательной черной сферы из звездного разрушителя типа «Победа» в один из самых больших трюмов «Гиблого Шипа». Диаметром около трех метров, сфера имела плоскую нижнюю часть и, видимо, должна была покоиться на шестиугольном основании, которое тоже собирались погрузить на корвет. Вейдер расхаживал между репульсорными кранами, охваченный то ли волнением, то ли тревогой. Когда управлявший краном штурмовик случайно позволил сфере удариться о край люка грузового отсека, Вейдер резко шагнул вперед, стиснув кулаки в перчатках.

— Я же предупреждал — осторожнее! — заорал он на солдата.

— Прошу прощения, владыка Вейдер. Порыв ветра...

— Извинения мне ни к чему, сержант Крест, — оборвал его Вейдер. — Похоже, вы слишком быстро стареете, чтобы оставаться на службе.

Смысл его слов дошел до Таркина не сразу, пока он не сообразил, что видел лицо Креста бессчетное число раз во время войны — лицо оригинального солдата-клона с Камино. Остальные в отряде Вейдера были обычными людьми, призванными после войны.

— Больше это не повторится, владыка Вейдер, — сказал Крест.

— В ваших же интересах, — предупредил Вейдер.

Таркин перевел взгляд с Вейдера на покачивающуюся в воздухе черную сферу, не вполне понимая, что перед ним — оружие, лаборатория, личный туалет, барокамера или какая-то комбинация всего вышеперечисленного. Может, Вейдер зависел от этой сферы точно так же, как зависел от дыхательного аппарата и шлема? Возможно, камера была всего лишь чем-то вроде личного пространства, где он мог временно освободиться от ограничений своего костюма.

Чем бы ни являлась сфера, люк в ней отсутствовал, хотя два идущих по ее обводу шва указывали на то, что устройство способно раскрываться. Таркин снова взглянул на Вейдера: тот стоял, уперев в бока кулаки в перчатках, порывы ветра от взлетающих кораблей вздымали его черный плащ, от ярко блестящего шлема отражались лучи утреннего солнца. Со своими людьми он обходился так же жестко, как и Таркин со своими во время прыжка к Корусанту. Хуже того, Вейдера явно в той же степени, что и Таркина, раздражала необходимость лететь на Меркану.

Вейдер, похоже, несколько расслабился, когда сферу и ее основание успешно опустили в трюм. Трое штурмовиков уже разматывали кабели, подсоединяя устройство к системе энергопитания «Гиблого Шипа».

— Это ненадолго, губернатор, — пообещал Вейдер, проходя мимо Таркина в сторону трапа. — Потом сможем лететь.

— Спешить ни к чему, владыка Вейдер, — кивнул Таркин. — Меркана никуда не денется.

Припечатав его взглядом, Вейдер удалился.

«Снова этот взгляд», — подумал Таркин. Отчего-то каждый раз, когда он его видел, ему казалось, что Вейдер знает его по некой прошлой жизни.

«О джедаях тут больше не говорят», — сказал Мае Амедда, когда Вейдер на их глазах строго предупреждал представителей преступного мира Корусанта. Только теперь Таркин сообразил, что подобное отношение свойственно не только придворным Императора. За пять коротких лет, минувших после уничтожения Ордена джедаев, когда мастеров, рыцарей и падаванов всех до единого истребили те самые солдаты-клоны, которыми они командовали и рядом с которыми сражались, джедаи уже стали далеким воспоминанием.

Несмотря на отказ джедаев прийти на помощь Эриаду в борьбе с пиратами, Таркин уважал их как миротворцев, но генералов из них так и не получилось. Во время Войн клонов он служил вместе с мастером-джедаем по имени Ивен Пиелл, который командовал крейсером Таркина. Бесцеремонный и воинственный ланник был непревзойден в бою на световых мечах, владея, похоже, любыми возможными боевыми стилями, но у него имелись свои недостатки как у стратега. Если бы Пиелл согласился на предложение Таркина, когда они расследовали появление короткого пути через гиперпространство к территориям сепаратистов, они могли бы избежать плена и заключения в тюрьму, и, возможно, ланник дожил бы хотя бы до конца войны.

Сила наделяла джедаев чудодейственными способностями, но самой большой их ошибкой было то, что они не использовали все возможности Силы, чтобы быстро закончить войну. Оставаясь преданными своему этическому кодексу, они позволяли войне тянуться и тянуться, превращаясь в бессмысленную бойню. Внезапное завершение конфликта и решение ордена сместить Верховного канцлера Палпатина почти всех застигло врасплох, однако Таркин подозревал, что, даже если бы джедаи не восстали против Палпатина в момент его славы, эзотерический орден все равно был обречен на гибель. Пусть даже они несли свет в течение тысячи поколений, однако новым стандартом давно уже становились технологии.

В любом случае Таркин так и не смог понять смысл Войн клонов. Битва при Джеонозисе, появившаяся словно из ниоткуда армия клонов... Он почти с самого начала подозревал, что в события вмешивается или манипулирует ими некий посторонний представитель элиты или группа таковых и что сражения ведутся в поддержку какого-то тайного плана. Во время уклончивых бесед с графом Дуку, которые случались у Таркина до войны, бывший джедай так и не смог убедительно обосновать необходимость сепаратизма, тем более галактической войны. Если, как заявляли некоторые, Дуку на самом деле никогда не выходил из Ордена джедаев, тогда почему джедаи не поддержали сепаратистов с самого начала?

Во время их последней встречи, всего за несколько недель до битвы при Джеонозисе и официального начала Войн клонов, Дуку пытался убедить Таркина ввести Эриаду в Конфедерацию Независимых Систем. К тому времени родная планета Таркина превратилась в крупный центр торговли на Хайдианском пути. Вследствие кризиса на Набу Торговая Федерация утратила монополию на поставки во Внешнее Кольцо, а «Транспортная компания Валорумов» утратила авторитет из-за постоянных скандалов и сократившегося срока Финиса Валорума на посту верховного канцлера, и «Горнорудная корпорация Эриаду» теперь процветала так, как семья Таркина не могла даже и мечтать. У самого Таркина завершался второй срок пребывания на посту губернатора планеты, и многие советовали ему выставить свою кандидатуру в Республиканский сенат. С другой стороны, многие из его друзей по академии, убежденные в неизбежности войны между Республикой и сепаратистами, намекали ему о возможности прохождения через Сенат закона о создании армии и учреждения Флота Республики.

Граф Дуку с Серенно вел в то время бурную деятельность по объединению лишенных избирательных прав планет Галактики. Таркин не был знаком с ним в те годы, когда тот был одним из самых лихих дуэлянтов Ордена джедаев, но вскоре после того, как граф без особого шума покинул орден, их свел вместе на Корусанте Пас-сел Ардженте, сенатор от Куривы, который сам впоследствии стал участником движения сепаратистов. Таркина заинтриговал высокий харизматичный граф — не столько из-за его джедайского прошлого, сколько из-за того, что он отказался от семейного состояния, гарантировавшего ему место среди самых могущественных и влиятельных персон Галактики. Впрочем, при той первой встрече они говорили не о богатстве, но о политике и растущем напряжении, вызванном торговым неравенством и внутрисистемными конфликтами. Таркин соглашался с Дуку в том, что Республике угрожает взрыв, но придерживался мнения, что осуществляющее надзор правительство, пусть и неэффективное, предпочтительнее анархии и раскола Галактики.

В течение примерно восьми лет, последовавших за уходом Дуку из Ордена джедаев, о графе почти ничего не было слышно. Ходили слухи, будто он замешан в политических потрясениях на ряде планет, но большинство были уверены, что он отправился в добровольное изгнание, намереваясь основать ответвление Ордена джедаев. Однако вместо этого он устроил эффектное возвращение на публику, экспроприировав станцию Голосети в системе Раксус и выступив с воодушевляющей речью, в которой обвинил Республику и, по сути, положил начало сепаратистскому движению. Втайне перемещаясь с планеты на планету — как утверждали некоторые, опережая на шаг нанятых сторонниками Республики убийц, — Дуку стал центром внимания всей Галактики, поддерживая перевороты на Рилоте, вмешиваясь в дела Кашиика, Салласта, Ондерона и многих других планет и отвергая любую возможность переговоров с Верховным канцлером Палпатином.

Эриаду, главным образом из-за своего положения у слияния двух торговых путей — Хайдианского и Римманского, быстро стала объектом соперничества, и, пока соседние с ней сектора отделялись от Республики или присоединялись к сепаратистам, на Таркина давили с обеих сторон, требуя примкнуть к одной из них. Дуку несколько раз прилагал все усилия, чтобы встретиться с Таркином, словно желая продемонстрировать свой личный интерес к будущему Эриаду. На самом деле, поскольку он уже заложил основу для создания южной сферы влияния сепаратистов, перетянув на свою сторону Яг’Дул и Слуис-Ван, Эриаду требовалась ему как завершающий этап. Если бы Дуку удалось добиться в Большой Сес-венне того, чего он добился в других секторах, он мог фактически привести Ядро к коллапсу, обратив вспять экспансию, что была итогом тысячелетий космических исследований, завоеваний и колонизации.

При каждой встрече Дуку подчеркивал, что большую часть своей истории Эриаду либо полностью игнорировалась, либо оказывалась в экономической зависимости от Ядра и, самостоятельно творя свою судьбу, ничем не была обязана Корусанту. Но во время последней их встречи убеждения сменились угрозами. Недавние беспорядки на Андо и Энсионе пошатнули Галактику, и Дуку, похоже, оказался в самой гуще событий. Тем не менее, когда он прибыл на Эриаду, его щеголеватый вид и изысканные манеры ничуть не изменились. Они ужинали в резиденции Таркина, окна которой выходили на залив и сверкающие огни далекого берега, наслаждались блюдами, приготовленными семейными поварами Тар-кинов, и редкими винами, которые привез седобородый граф. Тем не менее Дуку никак не мог усидеть на месте и наконец, окончательно сбросив маску, метнулся из-за длинного стола к ограждению балкона и развернулся лицом к Таркину.

— Мне нужен ответ, губернатор, — начал он. — Вечер весьма приятен, и я всегда рад вашему обществу, но обстоятельства требуют решить, какой выбор сделает Эриаду.

Положив салфетку и поставив на стол бокал, Таркин подошел к графу:

— Что такое вдруг случилось, что этот вопрос стал столь важен?

— Надвигается кризис, — ответил Дуку. — Большего я сказать не могу.

— Зато я могу. Подозреваю, что еще немного, и вам удастся убедить ваших тайных союзников положить начало экономической катастрофе.

Дуку в ответ лишь едва заметно улыбнулся.

— У Эриаду множество друзей, — продолжал Таркин. — Ни в этом секторе, ни в каком-либо другом ничто не происходит без нашего ведома.

— Именно потому ваша планета столь важна для нас. Но порой для гарантии успеха недостаточно экономического давления, и вы знаете это не хуже меня, губернатор. Или вы полагаете, что сможете просто откупиться от пиратов, так долго досаждающих вашему сектору? Нет, конечно же. Для борьбы с ними Эриаду создала Силы безопасности Отдаленных регионов. Вы перешли к войне.

— Так, значит, в ваших планах — война?

— Задумайтесь над текущим положением дел на Эриаду, — уклончиво ответил Дуку. — Как я понимаю, вам удается поставлять ломмит через Маластер и летать кружным путем вокруг Бестина, чтобы добраться до Фондора и Ядра. Но где окажется Эриаду, когда Фондор решит присоединиться к Конфедерации?

— Решит присоединиться или подчинится вам?

— Присоединяйтесь к нам, и сможете продолжать вести дела в сферах Конфедерации — через Фаллиин, Руусан и вплоть до секторов Тиона. — Граф помедлил. — Ваш друг и покровитель на Корусанте в состоянии предложить вам аналогичные гарантии, когда Ядро начинает сжиматься вокруг него?

— Верховному канцлеру незачем давать мне взятку, чтобы сохранить мою лояльность.

— Хотите сказать — в качестве дополнения к предыдущим взяткам? Когда он не раз закрывал глаза на ваши незаконные действия в Сесвенне после того, как вы помогли ему сместить Финиса Валорума? — Дуку презрительно фыркнул. — Сильный лидер никогда не допустит, чтобы события в Галактике дошли до критической точки. Он слаб и неадекватен.

— Его окружает коррумпированный и некомпетентный Сенат, — покачал головой Таркин. — Иначе Республика уже подняла бы против вас армию.

— Вот только у него заканчивается второй срок, губернатор, и никаких достойных преемников не видно. Если, конечно... некий кризис не станет причиной продления его полномочий.

Таркин попытался разгадать намек графа:

— Закрадывается подозрение, будто вы считаете войну преимуществом. Но что вы предлагаете? Добровольные силы безопасности планет Конфедерации против кого? Законников и десяти тысяч бывших ваших собра-тьев-джедаев?

— Не слишком удивляйтесь, губернатор, — свысока глянул на него Дуку, — но у Республики есть доступ к тайным силам.

Таркин удивленно уставился на него:

— Наемники?

— Пожалуй, точнее будет — полномочные представители.

— Значит, вы действительно готовы к войне?

— Я готов приложить все усилия, чтобы Галактикой правил просвещенный лидер и законы действовали для всех одинаково — как для планет Ядра, так и для Внешнего Кольца.

— Автократия, — кивнул Таркин. — Во главе с графом с Серенно.

— Я тщеславен, но не настолько, — пренебрежительно махнул рукой Дуку.

— Тогда кто? — не отступал Таркин.

— Оставим это на потом. Я всего лишь пытаюсь не дать вам оказаться на стороне проигравших.

Таркин внимательно посмотрел на него:

— А будет ли в самом деле проигравшая сторона для таких, как вы и я? Порой я подозреваю, что весь этот кризис — обычный фарс.

Дуку окинул его оценивающим взглядом:

— Вы были бы против участия в фарсе, если бы это означало для Галактики возможность оказаться во власти одного человека?

— Интересно, — заговорил Таркин после того, как какое-то время вглядывался в лицо графа, — что у вас на уме, Дуку?

— Может, я и не в состоянии предвосхитить последствия, губернатор, но если данная ситуация приведет к войне между Конфедерацией и Республикой, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваша родная планета не пострадала.

— Почему? — нахмурился Таркин.

— Потому что рано или поздно мы с вами, скорее всего, окажемся в одной лодке.

Впоследствии Таркин долго размышлял, почему про рочество Дуку так и не сбылось. На стороне проигравших оказались сепаратисты, вместе с самим Дуку и, что самое неожиданное, Орденом джедаев в полном составе. В одной же лодке оказались Император и Таркин.

— «Гиблый Шип» стартовал, ваше величество, — сообщил Дарту Сидиусу 11-4D.

Дроид напоминал протокольную модель, за исключением того, что имел несколько рук, лишь две из которых заканчивались некоторым подобием кистей; остальные предназначались для разнообразных инструментов, включая компьютерный интерфейс и зарядные устройства. Дроид когда-то принадлежал наставнику Сидиуса, Плэгасу, и стал его собственностью после смерти бывшего мастера, несколько раз поменяв обличье.

Слова дроида вырвали Сидиуса из медитации, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы мысленно связаться со своим постоянно о чем-то беспокоившимся учеником — Вейдером.

— Извести меня, когда корабль совершит посадку на Меркане, — сказал Сидиус.

— Будет исполнено, ваше величество, — наклонил голову дроид.

Они находились в логове Сидиуса — маленьком помещении с каменными стенами под самыми глубокими подземными уровнями дворца, бывшем когда-то древним святилищем ситхов. Тот факт, что джедаи построили свой храм над святилищем, в течение тысячи лет являлся самой оберегаемой тайной тех из владык ситхов, кто хранил и совершенствовал стратегию мести основателям Ордена джедаев. Даже самые могущественные адепты темной стороны считали, что подобные святилища существуют только на удаленных от Корусанта планетах ситхов, и даже самые могущественные джедаи полагали, что присущая святилищу сила нейтрализована и успешно загнана в ловушку. На самом же деле сила эта с самого начала просачивалась вверх и за пределы гробницы, в которую была заключена, проникая в коридоры и залы наверху и ослабляя Орден джедаев — так же, как сами темные владыки втайне проникали в коридоры политической власти, подрывая устои Республики.

За исключением Сидиуса, в святилище за последние почти пять тысяч лет не побывало ни одного разумного существа. Раскопки и восстановление помещения вели машины под наблюдением 11-4D. О существовании святилища не знал даже Вейдер, но именно здесь им вдвоем предстояло разгадать последние тайны темной стороны — как в свое время пытались Сидиус с Плэгасом, которого за прошедшие годы тот всерьез стал ценить за его умение планировать и пророческую интуицию. Для столь опасных махинаций требовалось присутствие двух ситхов: один служил приманкой для темной стороны, а другой был ловцом. В случае удачи они могли овладеть умением в полной мере обуздывать мощь темной стороны, что позволило бы им править в течение десятков тысяч лет.

Поняв, что к медитации, в которой он до этого пребывал, ему уже не вернуться, Сидиус попытался мысленно оценить настроение, царившее на борту «Гиблого Шипа». Вейдер ясно дал понять, что он думает об их миссии, но, как узнал Сидиус от визиря Амедды, Таркин тоже был недоволен порученным ему заданием. Во время Войн клонов Сидиус при любой возможности старался наладить взаимопонимание между Скайуокером и Таркином, но успеха так и не добился. Потом случилась та история с ученицей Скайуокера, Асокой Тано, которая, вызвав немалую неприязнь со стороны Скайуокера, также стала причиной трещины, возникшей между ним и Таркином. Ее, возможно, еще предстояло заделать. Да, они были партнерами с конца войны, но, к недовольству Сидиуса, нисколько не ценили талантов друг друга.

«Что ж, — подумал Сидиус, — если они намерены служить мне и дальше, им давно пора забыть о своих различиях».

Тот факт, что Сидиус столь высоко ценил Таркина, лишь ухудшал ситуацию. Они познакомились спустя несколько лет после того, как Сидиус, все еще бывший в то время учеником Дарта Плэгаса, был избран представителем Набу в Республиканском сенате. Хотя между двумя планетами Внешнего Кольца — Набу и Эриаду — не было почти ничего общего, Сидиус признал Таркина, который был моложе его лет на двадцать, равным себе жителем колоний, более того — человеком, который в перспективе мог стать его могущественным союзником, способным помочь в реализации не только политических амбиций Сидиуса, но и его истинного плана по уничтожению Ордена джедаев.

С этой целью Сидиус с самого начала ввел Таркина в круг единомышленников, даже устроив встречу между Таркином и многими влиятельными корусантцами лишь для того, чтобы узнать их мнение о герое Эриаду. Чем больше Сидиус изучал прошлое Таркина — его необычное воспитание и экзотические обряды взросления, — тем больше убеждался, что мысли Таркина о Республике и власти схожи с его собственными, и Таркин его в этом не разочаровал. Когда Сидиус попросил помощи в ослаблении влияния Верховного канцлера Валорума, чтобы сам Сидиус мог выиграть выборы на этот пост, Таркин заблокировал все попытки Валорума расследовать катастрофические события во время торгового саммита на Эриаду, тем самым инициировав и ускорив кризис на Набу. Таркин оставался лояльным Сидиусу и во время Войн клонов, вступив в армию на стороне Республики, несмотря на неоднократные просьбы графа Дуку, которые подстроил Сидиус с целью проверить преданность Таркина.

Сидиус полагал, что Таркин догадывается о прошлом Вейдера — о том, что тот когда-то был Энакином Скайуокером, под началом которого Таркин служил во время войны. Таркин также вполне мог определить, что Вейдер — ситх и, соответственно, Сидиус — его темный учитель. Однако догадки Таркина имели значение лишь в том смысле, что он никогда не высказывал их вслух и никогда не позволял им хоть как-то влиять на его личные амбиции, которые Сидиус пытался сдерживать — как ради собственного блага, так и ради блага Таркина. Он понимал, что Таркина нисколько не устраивает его нынешний пост губернатора сектора и командира базы, но надзор за строительством мобильной боевой станции являлся чересчур грандиозной задачей для любого, даже кого-то уровня Таркина. Сколь бы угрожающе ни выглядела боевая станция, истинное ее предназначение заключалось в том, чтобы служить вещественным символом и постоянным напоминанием о могуществе темной стороны, освободив Сидиуса от необходимости исполнять эту роль.

Дарт Плэгас однажды заметил, что «Сила может нанести ответный удар». Смерть звезды вовсе не обязательно означает, что она перестает светить, и порой Сидиус наблюдал подтверждение тому даже у Вейдера — едва заметное мерцание негаснущего света. Атаки, подобные той, что была направлена на базу Таркина, и находки, подобные случившейся на Меркане, лишь отвлекали Сидиуса от его конечной цели — убедиться, что Сила на самом деле неспособна на ответный удар и что любой остающийся слабый лучик надежды можно погасить навсегда.

10. ЛОВУШКА ДЛЯ ВОМП-КРЫСЫ

КАК И МНОГИЕ БЫВШИЕ ЦИТАДЕЛИ сепаратистов, Меркана была умирающей планетой. Остаточные явления в атмосфере после многих лет орбитальных бомбардировок и атак с применением лучевого оружия повысили температуру ее морей, уничтожив прибрежные коралловые рифы, в свое время привлекавшие туристов со всего скопления Тион. Когда-то омываемые волнами черные пляжи превратились в полосы бездонных зыбучих песков, а укрытые со всех сторон бухты — в мели со стоячей водой, изобилующие желеобразными морскими созданиями, эволюционировавшими после вымирания рыб. Постоянно поливаемые кислотными ливнями некогда изящные спиральные строения столицы Мерканы покрылись трещинами и рытвинами, обретя цвет изъязвленных болезнью костей. Даже когда дожди прекращались, над выцветшим пейзажем висели зловещие тучи, заслоняя свет и наполняя воздух вонью прогорклого сыра. Спуск в атмосферу напоминал падение в кипящий котел с ведьмовским зельем.

Внизу виднелись остатки прибрежного шестиугольного космопорта и четырех связывавших его с городом мостов длиной в километр. Покрытая шлаком посадочная площадка Корпоративного союза накренилась на поддерживавших ее массивных опорах, а мосты обрушились в пенящуюся воду. Прибывающие космические корабли теперь направлялись в старый городской космопорт у подножия холмов.

— Губернатор Таркин, посадочная зона в прямой видимости, — доложил капитан, когда корабль пронзил последний низко висящий слой грязных туч и под ними открылся вид на разрушенный город, тянувшийся от моря до окружающих холмов, словно картина из некоего кошмара. — Диспетчерская космопорта говорит, что мы сами должны найти место для посадки, поскольку их системы сопровождения не работают, а терминал закрыт. Миграционный контроль и таможня перенесены в центральную часть города.

— Вряд ли они кому-то нужны, — с отвращением покачал головой Таркин. — Что говорят сканеры насчет атмосферы?

— Атмосфера — дрянь, но дышать можно, — ответила связистка, не сводя взгляда с пульта управления сенсорами. — Радиационный фон на приемлемом уровне. — Повернувшись к Таркину, она добавила: — Сэр, возможно, вам стоит надеть респиратор.

Глядя на поднимающийся в небо дым от пожаров, пылавших, возможно, уже шесть лет, Таркин немного поразмыслил над ее советом, но в конце концов решил, что будет единственным без шлема среди всех участников миссии, выглядя так, как и подобает командиру.

— Ищу подходящее место, губернатор, — сообщил капитан.

Таркин наклонился к иллюминатору, разглядывая посадочную площадку. Воронки от бомб невозможно было отличить от круглых шахт с репульсорами, когда-то служивших в качестве ремонтных зон для шарообразных кораблей сепаратистов. Площадку со всех сторон окружали руины полусферических причалов и массивных прямоугольных ангаров с взорванными или провалившимися крышами. Фасад приземистого здания терминала обрушился на поле, а внутренность его была уничтожена огнем. Повсюду в случайном порядке стояли корабли всех форм и назначений, хотя большинство из них выглядели так, будто давно не бывали в открытом космосе.

— Двадцать пять градусов к востоку, — наконец сказал Таркин. — Там как раз хватит места.

Когда репульсоры уже сажали корвет на потрескавшийся пермакрит, в командную рубку вошел Вейдер.

— Никак не ожидал, что снова увижу эту планету, — проговорил Таркин.

— Я тоже, губернатор, — кивнул Вейдер. — Так что не будем зря терять время.

«Гиблый Шип» опустился на шасси, и приборы отключились. Таркин огляделся по сторонам. Этот угол неровной площадки занимали лишь несколько кораблей, включая дряхлый сорокалетний крейсер Судебного департамента и изящный, явно быстрый черный фрегат, со всех сторон ощетинившийся оружием. Его широкий нос напоминал узкоглазую морду с окровавленными клыками, торчащими из пасти.

— Очаровательно, — пробормотал Таркин. — И прекрасно вписывается в окружающую местность.

Запихнув командирскую фуражку в карман мундира, он последовал за выходящими из корабля Вейдером и восемью штурмовиками. Едва они достигли подножия трапа, с неба, покачиваясь, опустился штурмовой транспорт СНДК, который с трудом удерживали в воздухе ре-пульсорные турбины на крыльях, и завис рядом с «Гиблым Шипом». Из открытого бокового люка выпрыгнули двое имперских штурмовиков в поцарапанной и помятой броне. Остальные хорошо вооруженные стрелки продолжали наблюдать за площадкой.

— Добро пожаловать на Меркану, господа, — сказал их командир, небрежно отдавая честь.

Таркин услышал раздавшийся изнутри транспорта чей-то сдавленный смешок. Потертую заслонку люка украшала выцветшая эмблема Двенадцатой армии.

Вейдер, всей своей позой выражая крайнее неудовольствие, окинул взглядом дребезжащий штурмовой транспорт.

— Вы уверены, командир, что эта реликвия способна нас поднять? Или, может, нам самим придется ее тащить?

Штурмовик бросил взгляд через плечо на транспорт.

— К сожалению, у нас нет выбора, владыка Вейдер. Остальные в еще худшем состоянии.

— Почему? — шагнув вперед, спросил Таркин.

— Саботаж, сэр. Местные нас не слишком любят.

— Их никто и не просил вас любить, командир, — бросил Вейдер. Взмахнув плащом, он поднялся на борт транспорта. За ним последовали штурмовики из его свиты.

Таркин связался по комлинку с капитаном «Гиблого Шипа»:

— Оставляем четверых штурмовиков для охраны корабля. Будьте на связи, и если что — немедленно докладывайте.

— Принято, сэр, — ответила связистка.

Протянув Таркину руку, Вейдер втащил его на потертую палубу транспорта.

— Полетели! — крикнул темный владыка в сторону кабины.

Дрожа и раскачиваясь, транспортный корабль поднялся над посадочной площадкой и начал разворачиваться в сторону центра столицы Мерканы. Расположившись позади одного из штурмовиков у входа, Таркин схватился за ремень над головой и взглянул в открытый люк.

Его нисколько не удивило, что большинство обугленных и разрушенных строений города до сих пор не снесены. Из-за санкций местное правительство не могло обеспечить рост экономики, и существенно сократившееся население вынуждено было приобретать товары и ресурсы на черном рынке. На пустынных улицах лежали ржавые останки войны — закопченные дроиды-танки «Огненный град», дроиды-пауки, дроиды-крабы, давно лишившиеся сколько-нибудь полезных частей, унесенных бандами мусорщиков. Среди них виднелись несколько выгоревших республиканских шагоходов АТ-ТЕ и турботанков, а также транспортный корабль типа «Трезубец». Возле превратившейся в руины башни Ардженте, словно сломанный зуб, торчала громада военного корабля Гильдии коммерции.

Транспортный корабль пронесся над усыпанными осколками стекла проспектами, мимо заколоченных витрин, опрокинутых памятников и мрачного вида кантин. Местные жители в дыхательных масках разбегались во все стороны в поисках укрытия. По улицам бродили стаи исхудавших животных, и почти на каждом углу можно было увидеть шайки контрабандистов и бандитов. Таркин заметил нескольких ковыляющих ветеранов войны — куриваров со сломанными рогами, аквалишей без клыков, госсамов с искривленными шеями — а также детей с чудовищными врожденными дефектами.

Когда корабль свернул над очередной улицей, в сдвинутую заслонку люка ударил кусок искореженного металла, брошенный молодой женщиной, которая отважно вышла из-за покосившейся двери и встала посреди улицы, вызывающе уперев руки в бока.

— Разрешите уничтожить, сэр? — спросил один из штурмовиков, вскидывая бластерную винтовку.

Вейдер вытянул руку в перчатке, дав знак опустить оружие.

— Мы не для того сюда прилетели, чтобы спровоцировать бунт. — Однако еще через два квартала, заметив стены и плакаты о наборе в армию, исписанные оскорблениями в адрес Императора, он повернулся к Таркину со словами: — Стоило бы раз и навсегда прекратить их мучения.

— Слишком великодушно, — возразил Таркин. — Хотя, возможно, и придется.

Корабль начал сбрасывать скорость над изрытой воронками площадью, а затем завис посреди широкого проспекта, заваленного обломками обрушившейся коралловой арки.

— Мы на месте, — доложил командир отряда.

— Какое здание? — спросил Таркин.

Штурмовик показал рукой в сторону приземистого

строения с закругленными углами тремя кварталами дальше.

— Изначально оно принадлежало Корпоративному союзу, сэр, — продолжал командир отряда. — Сперва в нем располагался медицинский центр, а потом там разместили генератор силового поля, защищавшего жизненно важную посадочную платформу сепаратистов.

— А кто теперь его владелец?

— Неизвестно, сэр. После войны здание несколько раз переходило из рук в руки. Данные о его хозяевах погребены под слоями поддельной документации.

— Вы продолжаете за ним наблюдать? — спросил Вейдер.

— Постоянно, с тех пор, как получили приказ с Корусанта три недели назад, владыка Вейдер. Но мы не заметили никого, кто входил бы или выходил. Местные предпочитают держаться подальше отсюда.

— Значит, вы никого не задержали?

— Никого, владыка Вейдер.

Таркин подозрительно прищурился:

— Но ведь кто-то мог наблюдать и за вами, пока вы наблюдали за зданием?

— Да, губернатор, — кивнул Вейдер. — Вполне возможно, это ловушка.

Штурмовик показал на несколько соседних зданий:

— Мы поставили снайперов на крышах там, там и там, владыка Вейдер.

— У вас есть дистанционно управляемые зонды?

— Есть несколько AC-один, а также ASN с голопередатчиком.

— Подойдет. Подготовьте их.

Корабль коснулся земли, и Вейдер сошел с платформы, осторожно ступив на изрытую улицу. За ним последовали его штурмовики.

— Возьмите четверых ваших, — повернулся он к сержанту Кресту, — и заведите внутрь зонды. Будем отсюда отслеживать голопередачу. Проведите полную разведку здания, но не входите в помещение, где, как говорят, находятся устройства, пока не убедитесь, что все чисто. Тогда мы последуем за вами.

Отдав честь, Крест выбрал четверых штурмовиков. К тому времени шарообразные зонды, получив задание, уже с жужжанием летели в сторону здания. Командир отряда поставил на палубу переносной голопроектор и включил его. Мгновение спустя устройство начало принимать передачу от одного из зондов. Пока Вейдер расхаживал туда-сюда, Таркин наблюдал за появившимися над голопроектором светящимися изображениями узких коридоров и коротких лестниц. Командир отряда переключил передачу с одного зонда на другой, но картины и звуки практически не менялись — коридоры со стоящими в них лужами, темные лестницы, капающая вода, скрип дверей, неразборчивый шум, возможно исходящий от продолжавших работать машин.

Прошел почти час, прежде чем из комлинка одного из подчиненных сержанта Креста послышался его голос:

— Владыка Вейдер, в здании никого нет. Мы в начале коридора, ведущего к складу с устройствами. Я дал одному из зондов команду проводить вас до нашего местоположения.

Пока местные штурмовики окружали здание по периметру, Таркин, Вейдер и оставшаяся часть отряда штурмовиков с Корусанта вошли внутрь, держа в руках световые стержни, и двинулись следом за зондом по коридорам и лестницам, которые уже видели раньше. Вскоре они встретились с Крестом и остальными в пятидесяти метрах от массивной модифицированной двери, похоже закрывавшей вход на склад.

Вейдер дал знак командиру отряда послать один из зондов вдоль последнего участка, а за ним — четверых штурмовиков. Таркин смотрел, как они осторожно приближаются к двери, которую Крест лишь слегка сдвинул в сторону, чтобы в нее мог пройти зонд. Когда после долгого ожидания зонд появился снова, Крест жестом дал понять Вейдеру, Таркину и остальным, что можно идти дальше.

Первым оказавшийся у двери Вейдер внезапно остановился.

— Зонд не обнаружил ничего необычного? — спросил он Креста.

— Ничего, владыка Вейдер.

Коридор заполнило шумное дыхание Вейдера.

— И все же...

Таркин пристально наблюдал за ним. Не имеющие себе равных инстинкты Вейдера предупредили его о некой угрозе — но о какой? Он начал вспоминать голопередачи с зондов, обследовавших запутанную внутренность здания. На каждом этаже дроиды-разведчики оказывались в таком же тупике, как теперь он сам, Вейдер и штурмовики. Означало ли это, что склад находится на высоте нескольких этажей? Возможно, до складского помещения здесь располагался атриум... Таркин вспомнил слова командира отряда: «Медицинский центр... генератор силового поля...»

Таркин не мог представить, как столь огромное устройство удалось собрать на месте. А это могло означать...

— Владыка Вейдер, главный вход не здесь, — сказал он.

Вейдер повернулся к нему.

— Кому хватило бы ума таскать устройства связи по всем этим коридорам и лестницам? — Таркин показал подбородком вверх. — Подозреваю, их доставили сюда через крышу. А за этой дверью может ждать ловушка.

На мгновение задумавшись, Вейдер повернулся к Кресту:

— Вы снова меня подвели, сержант.

— Владыка Вейдер, зонд...

— На крышу, — не дал ему договорить Таркин.

Вейдер бросил на него взгляд, но промолчал.

Они вышли из здания тем же путем, которым вошли. Оказавшись снаружи, Вейдер приказал командиру отряда вызвать корабль, и все быстро погрузились в него. На плоской крыше здания обнаружилась хорошо замаскированная действующая шахта турболифта — пяти метров в диаметре, открытая и вполне безопасная. Пока они спускались, Таркин заметил среди штабелей транспортных контейнеров и открытых всеобщему взору машин остатки стойки администратора.

— Никому ничего не трогать, пока я не взгляну, — предупредил он штурмовиков. — И смотрите, куда идете. Возможно, ловушки не только в дверях.

Пока Вейдер, Крест и часть остальных обследовали второй вход, Таркин, чувствуя себя так, словно переместился назад во времени, начал бродить среди рядов составленных в штабели контейнеров и устройств.

Всего через девять месяцев после битвы при Джеонозисе ученым графа Дуку удалось проникнуть в Голосеть Республики, усеяв космические трассы гиперволновыми ретрансляторами нового образца. Сепаратисты могли держать сам факт проникновения в сеть в тайне и поручить ретрансляторам сбор разведывательных данных о военных операциях Республики, но Дуку, словно вдруг решив завоевать сердца и умы Республики вместо того, чтобы победить ее с помощью своей армии дроидов, начал использовать Голосеть для пропагандистского «Теневого вещания», сообщая о многочисленных победах сепаратистов и распространяя дезинформацию о военных преступлениях Республики, и в конечном счете посеял страх среди населения планет Ядра, поверившего в неизбежную победу сепаратистов. Однако именно завершившаяся успехом попытка сепаратистов заглушить ретрансляторы Республики стала причиной вступления в игру самого Таркина, которого послали на Меркану вместе с агентами недавно созданного департамента криптоанализа и подразделениями Двенадцатой армии — не только во главе сил вторжения, но и затем, чтобы обеспечить полную ликвидацию «Теневого вещания».

Касаясь теперь помехосоздающих устройств, глушителей сигнала и средств проникновения в Голосеть, Таркин вспоминал, как вместе с первой волной отрядов солдат-клонов пробивался в здание, откуда велось «Теневое вещание», а затем — как после победы над силами сепаратистов пытал пленных ученых, вынуждая их раскрыть секреты их технологий глушения и стеганографии, и тысячами предавал смерти тех, кто участвовал в заговоре Дуку. То была первая тайная операция Таркина, предпринятая для тогдашнего Верховного канцлера Палпа-тина, за которой последовал еще год подобных успехов, хотя и завершившийся для Таркина пленом, пытками и заключением в Цитадель.

После того как Император провозгласил наступление Нового порядка, некоторые составляющие Голосети оказались под строгим контролем Империи, как для обеспечения армии привилегированной сетью связи, так и для цензуры несанкционированных новостных передач.

Таркин завершал первоначальный осмотр электронных устройств, когда его нашел Вейдер.

— Двери, через которые мы собирались войти, — ловушка, — сообщил он. — При их полном открытии должен был произойти взрыв. Странно, что зонд не обнаружил наличия взрывчатки.

Таркин показал на штабеля устройств:

— Тот, кто их здесь собрал, наверняка нашел способ ослепить зонды.

Вейдер огляделся:

— Агент Имперской службы безопасности ничего не упоминал о заминированном входе.

Таркин задумчиво пожевал губами:

— Это может означать, что взрывчатку заложили совсем недавно.

— При том, что здание находится под постоянным наблюдением?

— Входы с улицы — да, — ответил Таркин. — Но крыша — вряд ли.

— Все равно странно, — после некоторых раздумий заметил Вейдер. — И все это лишь для того, чтобы заманить и уничтожить группу разведчиков?

— Сомневаюсь, что ловушка у дверей предназначалась для нас, владыка Вейдер.

— А для кого? Для незваных гостей попроще? Потенциальных грабителей, торговцев с черного рынка? — (Таркин почувствовал во взгляде Вейдера растущее раздражение.) — Вы нашли какие-нибудь незнакомые устройства?

— Пока нет.

— Тогда все достаточно очевидно. Эти устройства преднамеренно поместили там, где их легко обнаружить. Обычная инсценировка.

— Возможно, — кивнул Таркин. — Но нам придется обследовать каждый контейнер, чтобы убедиться, что среди устройств нет никаких новинок. Может, это и впрямь тайник времен войны, но устройства, похоже, вполне исправны и способны вторгаться в Голосеть или создавать помехи ее сигналам.

— Подобная технология доступна уже почти десятилетие, губернатор, — пренебрежительно махнул рукой Вейдер.

— Вопрос в том, зачем здесь оказались эти устройства?

— Кто-то нашел их где-то в другом месте и перенес сюда на хранение, пока не станет ясна их ценность.

— Это могло бы объяснить заминированные двери... — проговорил Таркин. — Но возможно также, что тот, кто изначально обнаружил тайник, воспользовался некоторыми из устройств, чтобы послать на Сторожевую базу ложный сигнал бедствия.

— Согласен, — после долгой паузы сказал Вейдер. — Ваши предложения?

Таркин огляделся вокруг:

— Заснимем все на камеры и передадим на Корусант все серийные номера или обозначения, какие нам попадутся. Все подозрительные предметы следует перенести на «Гиблый Шип» и тоже отправить на Корусант для дальнейшего анализа. Остальное — уничтожить.

Вейдер кивнул, соглашаясь. Таркин снова огляделся и притворно вздохнул:

— Работа как раз для нас.

— Большую ее часть могут сделать штурмовики, — сказал Вейдер. — И прежде чем мы вернемся в Ядро, мне хотелось бы кое с кем поговорить.

Таркин вопросительно посмотрел на него.

— С агентом Имперской службы безопасности, который первым сообщил о находке.

13. ЛЕГКАЯ ДОБЫЧА

ПОКА ТРАНСПОРТНЫЙ КОРАБЛЬ мчался обратно к центру города, Таркин, глядя на простирающуюся внизу картину разрушений, подумал, что, возможно, так же выглядела бы и Эриаду, не предупреди он руководство планеты, что поддержка Дуку означает неминуемую катастрофу.

Не все в правительстве планеты согласились с ним, но в конечном счете он добился своего, и Эриаду осталась лояльной Республике. Для Таркина, однако, правление на родной планете подошло к концу. Когда стало известно, что он принял решение больше не переизбираться, его постаревший и больной отец призвал сына к себе в фамильное имение для откровенного разговора.

— Неужели политического поприща тебе уже мало? — спросил его прикованный к постели отец, от тела которого отходили питательные трубки и шунты. За большим окном открывался вид на спокойный залив.

— Более чем достаточно, — ответил сидевший на стуле рядом с кроватью Таркин. — Но проблемы с иммиграцией решены, экономика снова развивается, и нашу планету теперь воспринимают как планету Ядра во Внешнем Кольце.

Соседняя комната была превращена в некое подобие отделения интенсивной терапии, с бакта-камерой и командой медицинских дроидов на случай, если старшему Таркину потребуются реанимационные мероприятия.

— Верно, — сказал отец. — Однако это вовсе не означает, что твоя работа закончилась. Слишком многим пришлось тяжело трудиться, чтобы ты смог занять свой пост.

— Я добился всего, чего хотел, и сполна отдал им свой долг, — резче, чем намеревался, заявил Таркин. — Некоторым — даже больше, чем они заслуживают. — Помолчав, он добавил: — Я устал постоянно потакать чужим интересам и сражаться за продвижение законов. Политика хуже театра военных действий.

— И это говорит тот, — усмехнулся отец, — кто всегда проповедовал важность закона и правления сильной рукой?

— Я и теперь считаю так же, но хочу сам диктовать условия. Более того, в нынешней ситуации внутренние проблемы Эриаду вряд ли имеют значение. Когда я в последний раз встречался с Дуку, он пытался убедить меня, что галактическая война неизбежна и случится уже скоро.

— Почему бы и нет? В своей решимости перетянуть тебя на сторону своих сепаратистов он готов на подкуп, угрозы, на все, что угодно.

Вспомнив свой недавний разговор с графом, Таркин покачал головой:

— У него на уме явно что-то иное, но мне не удалось выведать у него, что именно. Такое впечатление, будто он предлагал мне возможность присоединиться к некоему тайному сообществу, которое в реальности повинно во всем том, что сейчас творится.

— Так что ты собираешься делать? — после некоторых раздумий спросил отец. — Ждать, пока Республика создаст свою армию, и вступить в нее? — Он недовольно покачал головой. — Ты служил в Силах безопасности, в Судебном департаменте. Сейчас именно тот момент, когда Эриаду больше всего в тебе нуждается, и армия станет для тебя шагом назад — особенно если нынешний раскол действительно приведет к войне. Кто защитит Эриаду, если она станет жертвой войск Дуку?

— О том и речь. Словами и убеждениями никого не защитишь.

— Значит, помчишься на свет лазерных вспышек? Разве не эти слова ты не раз выкрикивал, будучи командиром Сил безопасности? — Отец грустно рассмеялся. — Они вполне могли бы стать твоим личным девизом.

— Смерть или слава, отец. В конце концов, я все-та-ки твой сын.

— Да, — медленно кивнул отец. — Верховный канцлер уже высказался по поводу твоего решения?

— Собственно, Палпатин на моей стороне.

— Этого я и опасался. — Отец долго смотрел на него. — Советую тебе вспомнить Гиблое плато, Уилхафф. Когда территория стаи оказывается под угрозой, главный самец встает на ее защиту, а не убегает прочь ради некой более великой цели. Считай, что плато в данном случае — сама Эриаду.

Таркин уставился в окно, затем снова повернулся к отцу:

— На мое решение повлияла одна история, рассказанная Джовой. Задолго до твоего рождения — даже задолго до рождения Джовы — некая группа застройщиков имела виды на Гиблое плато и все богатые ресурсами земли, которые собрала семья Таркин. Наши предки сначала пытались решить вопрос полюбовно, пробуя умиротворить застройщиков деньгами. В какой-то момент, по словам Джовы, они даже готовы были предложить застройщикам все земли к северу от реки Орринесва до самой горы Вирмок, но те с негодованием отвергли их предложение. Либо все плато с окружающей территорией, либо вообще ничего.

— Я знаю, чем закончилась та история, — слабо улыбнулся отец.

Таркин улыбнулся в ответ:

— Таркины поняли, что им не удержать своих противников, поставив таблички «Проход запрещен» или окружив Гиблое плато плазменным забором. Притворившись, будто готовы капитулировать, они заманили руководство конгломерата за стол переговоров.

— И перебили их всех до единого, — сказал отец.

— До единого. На этом все и закончилось.

— Понимаю, — глубоко вздохнул отец. — Но ты слишком наивен, если полагаешь, будто Республике хватит мужества поступить так же с Дуку и остальными. Попомни мои слова: война будет тянуться и тянуться, пока каждая планета не заплатит свою цену. И я рад, что уже не смогу увидеть этого собственными глазами.

Посол на Меркане ждала наверху богато украшенной лестницы перед главным зданием имперского комплекса. Высокая и широкоплечая, она, как показалось Тарки-ну, была одета вполне подобающим образом для Мерканы — в броню штурмовика.

Будучи, похоже, не в силах решить, отдать честь или поклониться идущим к ней Таркину и Вейдеру, она просто развела руки в приветственном жесте и изобразила циничную улыбку. Кислотные дожди и влажный воздух оставили свой след на ее волосах и коже лица, но во всем остальном она выглядела вполне здоровой.

— Добро пожаловать, владыка Вейдер и губернатор Таркин. Мне известно, что Корусант прислал команду разведчиков, но я понятия не имела...

— Агент уже прибыл? — перебил ее Вейдер.

Посол мотнула головой в сторону резиденции:

— Он внутри. Я вызвала его, как только получила ваше сообщение.

— Проведите нас к нему.

Развернувшись кругом, она направилась к укрепленной входной двери. Двое стоявших по сторонам от входа штурмовиков отступили от двери, отдав честь Вейдеру и Таркину. Входной коридор и главная комната резиденции были почти пусты, в сухом воздухе чувствовался запах искусственных ароматизаторов. Позади изогнутой кушетки молча стоял куривар выше Таркина ростом, в потрепанной одежде. Рог на его черепе имел обычный для его расы размер, но морщинистую физиономию пересекали шрамы.

Посол жестом предложила Вейдеру и Таркину сесть, но те отказались.

— Могу я хотя бы вам что-нибудь...

— Скажите, посол, — снова перебил ее Вейдер, — вы когда-нибудь выходите за пределы этого вашего комплекса с набитыми датчиками стенами и отрядом вооруженных охранников?

— Конечно.

— В таком случае вы наверняка видели непристойные надписи и рисунки на каждом втором здании, начиная отсюда и заканчивая жалким подобием местного космопорта?

Посол одарила его сардонической усмешкой:

— Владыка, стоит мне их счистить, как тут же появляются новые.

— А что насчет криминального сброда, который толчется на каждом углу? — спросил Таркин.

— Они плодятся еще быстрее, чем надписи, губернатор Таркин, — коротко рассмеялась посол. — Стоило уйти «Черному солнцу» — появилась «Краймора».

— «Краймора»? — переспросил Вейдер.

— По сути, их местный филиал. Их называют суги.

Вейдер, похоже, принял информацию к сведению.

— Следует наказать их в назидание другим, — заявил Таркин.

Посол взглянула на него, словно на сумасшедшего:

— Думаете, я не пыталась?

— А точнее? — Таркин заинтересованно поднял брови.

Она начала было отвечать, затем выдохнула и начала снова:

— Я раз за разом обращалась к моффу Тербону с просьбой прислать еще штурмовиков, но все без толку.

— А если мы обеспечим вас дополнительными ресурсами — вы поступите так, как надлежит?

Посол продолжала скептически смотреть на Таркина.

— Прошу прощения, губернатор, но вряд ли вы в полной мере понимаете ситуацию. Для меня исполнение обязанностей посла на этой планете — почти то же самое, что отбытие наказания за преступление, которого я не совершала. У штурмовиков есть поговорка: «Лучше уж оказаться в открытом космосе, чем на базе на Белдеро-не», а мы намного дальше, чем Белдерон. — Она шумно выдохнула. — Да, я могу выйти из этого комплекса, но каждый раз рискую жизнью. Отсюда и мой белый гардероб. — Женщина перевела взгляд с Таркина на Вейдера. — Возможно, вы не заметили, но Меркана — не Ко-русант. Местные жители меня ненавидят. Порой мне кажется, будто меня ненавидит сама Меркана. Я несу ответственность за каждое повышение налогов со стороны Империи и за каждое мелкое изменение в законодательстве. С уважением относятся лишь к контрабандистам, поскольку только они могут обеспечить народ товарами, пусть даже по заоблачным ценам. Что касается криминальных боссов — они единственная сила, способная защитить от воров и убийц, расплодившихся на этой планете с тех пор, как закончилась война.

Вейдер шагнул к ней:

— Будьте уверены, я сообщу Императору о вашем недовольстве, посол.

— Если кто-то наконец это сделает, — с вызовом во взгляде заявила женщина, — буду только рада. Я горжусь, что Император счел меня достойной, чтобы ему служить, но это назначение...

Вейдер нацелил на нее указательный палец:

— Если вы позволяете ячейке мятежников орудовать у себя под носом, вряд ли это можно назвать достойной службой Императору, посол.

— Мятежников? — Она с неподдельным удивлением покачала головой. — Не понимаю.

Вместо того чтобы что-либо объяснить, Вейдер переключил свое внимание на куривара:

— Ты агент разведки?

— Я Браккия, — едва слышно проговорил куривар.

Таркин знал, что это не более чем кодовое имя, но никакого другого заместитель директора Харус Айсон ему не назвал.

— Ты был агентом Республики во время войны?

— Да, губернатор Таркин, — кивнул Браккия. — Я участвовал в вашей операции по подавлению «Теневого вещания».

Таркин настороженно прищурился:

— Расскажи нам про здание Корпоративного союза — бывший медицинский центр.

Куривар почтительно кивнул:

— Прежде чем войти, я целую неделю наблюдал за зданием, губернатор Таркин. Когда я решил, что там никого нет, то вошел и, в соответствии с заданием, составил краткую опись находившихся там устройств.

— В соответствии с заданием? — удивленно переспросил Таркин.

— Как ты вошел? — вмешался Вейдер, прежде чем Браккия успел ответить.

Куривар повернулся к нему:

— Через раздвижные двери, владыка Вейдер. Ни про какой другой вход мне неизвестно, и устройства оказались именно там, где мне говорили.

— Как ты мог не заметить турболифт? — спросил Вейдер.

Куривар уставился в пол:

— Прошу прощения, владыка Вейдер. Я полностью сосредоточился на обследовании устройств.

Таркин встал между Браккией и Вейдером:

— Хочешь сказать, что нашел их не сам?

— Нет, губернатор. Я всего лишь получил задание проверить присланный мне с Корусанта доклад.

— От Имперской службы безопасности? — нахмурился Таркин.

— Да, от моего начальника в ИСБ, — кивнул Браккия.

Таркин уже открыл рот, чтобы продолжить, но тут зазвонил его комлинк, и он достал аппарат из чехла на поясе.

— Мы в здании, губернатор Таркин, — послышался голос сержанта Креста.

— В каком здании?

— Снова в здании Корпоративного союза, сэр.

— Вы не на посадочной площадке?

Крест ответил не сразу.

— Сэр, вы же сами велели нам вернуться сюда после того, как мы погрузим устройства на корвет.

— Кто вам велел?

— Вы, сэр. — Крест был сбит с толку не меньше, чем Таркин.

— Я не отдавал подобных распоряжений, сержант.

— Прошу прощения, сэр, но приказ пришел от вас по голосвязи сразу после того, как мы перенесли последнее из устройств, которое вы отметили для погрузки на корабль. Нам пришлось позаимствовать аэроспидер на посадочной площадке, чтобы вернуться сюда.

— Кто на корабле? — шагнув вперед, чтобы его было слышно, спросил Вейдер.

— Двое из нашей группы, владыка Вейдер, в дополнение к капитану корвета и офицеру связи.

Таркин почувствовал, как от лица отливает кровь.

— Сержант, немедленно возвращайтесь на корабль.

— Есть, сэр.

Вейдер взглянул на Таркина, пока тот связывался с капитаном «Гиблого Шипа».

— Еще одна инсценировка со стороны тех, кто послал на базу поддельную голопередачу?

— В которой теперь я играю главную роль, — с трудом сдерживая злость, ответил Таркин. Еще раз попробовав комлинк, он добавил: — Не могу вызвать корабль.

— Такое часто бывает, губернатор Таркин, — сказала посол. — Если не городская энергосеть, так система связи.

Он уставился на нее с отвисшей челюстью, чувствуя, как у него начинает холодеть внутри. Нажав на комлинке несколько клавиш, Таркин открыл второй канал, позволявший связаться с самим корветом, и ввел код, приказывавший системе дистанционного управления «Гиблого Шипа» не подпускать никого к кораблю. Но система не отвечала.

— Ничего, — сказал он Вейдеру. — Ни из командной рубки, ни от самого корабля.

Вейдер развернулся к послу:

— Немедленно свяжитесь по Голосети с Корусантом.

— Владыка Вейдер, — она беспомощно развела руками, — на Меркане нет связи по Голосети еще с начала Войн клонов. — Она бросила взгляд на Таркина. — Голосеть была уничтожена во время первой атаки Республики.

Таркин вспомнил, что ретранслятор действительно уничтожили, чтобы прекратить передачи «Теневого вещания» Дуку на планеты вдоль Перлемианского торгового пути. Одна мысль лихорадочно сменяла в его голове другую.

— Отправьте подпространственное сообщение, — велел Вейдер.

— Губернатор Таркин, — раздался в комлинке голос Креста, — мы снова на посадочной площадке. — Он надолго замолк, а затем ошеломленно произнес: — Сэр, «Гиблого Шипа» нигде не видно.

Таркин уставился на комлинк:

— Что?!

— Его здесь нет, сэр. Вероятно, он стартовал.

— Не может быть! — воскликнул Таркин.

— Где ваши солдаты, сержант?! — почти прорычал Вейдер.

И снова ответ последовал не сразу.

— Владыка Вейдер, мы видим четыре тела — двух штурмовиков, капитана и офицера связи. — Помолчав, Крест добавил: — Их застрелили, владыка Вейдер.

Вейдер стиснул правый кулак:

— Вы подвели меня в последний раз, сержант.

— Понимаю, сэр, — мрачно отозвался Крест.

Вейдер повернулся к Таркину:

— Мы избежали мелкой ловушки лишь затем, чтобы угодить в более крупную, губернатор. По крайней мере, теперь мы знаем, с какой целью нас сюда заманили. — Он поднес левую руку к шлему и направился прочь от Таркина и посла, затем снова развернулся к ним. — Корабль все еще в системе Мерканы.

Не тратя зря времени на расспросы, откуда Вейдер узнал об этом, Таркин взглянул на одного из штурмовиков:

— Что с тем крейсером Судебного департамента на посадочной площадке?

Штурмовик печально покачал головой:

— Он не может летать, сэр. Мы три местных месяца ждем запчастей для мотиватора гипердвигателя.

— Я знаю, где раздобыть корабль, — вдруг заявил Вейдер. Он махнул в сторону штурмовиков: — Все — со мной, — и, повернувшись, показал на Браккию: — И ты тоже.

Они поспешили прочь из резиденции посла. Таркин последовал за ними.

У Таркина имелись свои сомнения.

На Лола-Сайю, когда Скайуокер, Кеноби и Асока Тано участвовали в его спасении из Цитадели, Таркин возражал против стратегии джедаев, заключавшейся в разделении на две группы. Он не видел никакого смысла в том, чтобы разрушать целостность команды, вдвое увеличивая количество потенциальных проблем, и его мрачные ожидания оправдались в полной мере. Генерал Таркина, Ивен Пиелл, погиб, а остальные едва снова не угодили в застенки Цитадели, которыми заправлял настоящий садист. Теперь же, по прошествии многих лет, Вейдер снова разделил их силы, и в итоге их вели под прицелом бластера прямо в логово криминального босса-суги, в то время как штурмовики находились где-то в другой части столицы Мерканы, выполняя свою часть плана Вейдера.

Так что у Таркина были все основания для сомнений, но, поскольку «Гиблый Шип», судя по всему, оказался в руках похитителей, а его капитан, офицер связи и двое штурмовиков были мертвы, ему ничего больше не оставалось, как продолжать действовать по плану в надежде на успех.

— И все-таки мне не нравится, что мы разделили нашу команду, — признался он Вейдеру, когда один из суги толкнул его в спину.

Вейдер окинул его взглядом, но, как всегда, происходящее за черными линзами маски осталось неизвестным.

Здание штаб-квартиры находилось в куда лучшем состоянии, чем большинство строений столицы Мерканы: его изящные коралловые завитки и цвета подводного мира либо пережили войну, либо были восстановлены после. Сначала Таркин счел суги насекомоподобной расой, но на самом деле они оказались низкорослыми двуногими в бронированных скафандрах с дополнительной парой ног и членистым остроконечным животом, придававшим им вид мифологических существ. По крайней мере, так выглядели их солдаты — остальные в сыром коридоре, куда привели Вейдера и Таркина, стояли на двух ногах и носили шлемы, напоминающие капюшоны, а на спинах у них висело нечто вроде батарей. Из-за чрезмерно больших шлемов их похожие на черепа большеглазые лица казались еще меньше, чем на самом деле.

К полудюжине солдат, державших под прицелом Вейдера и Таркина, присоединились еще двадцать, а также несколько перепрограммированных боевых дроидов сепаратистов. Их предводитель возлежал на безвкусно-ярком коралловом троне, отдавая своим подчиненным напоминающие щелчки приказы.

Остановившись в пяти метрах от трона, Вейдер какое-то время разглядывал кричащую обстановку помещения.

— А ты неплохо устроился после того, как избавился от бывшего конкурента, гангстер, — наконец проговорил он.

— За что я крайне благодарен тебе, владыка Вейдер, — ответил суги на общегалактическом с сильным акцентом. — И я лишь затем позволил тебе войти в мою обитель, чтобы лично сказать тебе спасибо за то, что убил моего предшественника и убедил «Черное солнце» убраться с Мерканы в более безопасное место.

— Что ж, наглости тебе не занимать. Как и ему когда-то.

— Поскольку преимущество на моей стороне, владыка Вейдер, — я могу себе это позволить.

Вейдер скрестил руки на мощной груди:

— Не будь столь самоуверен.

Суги явно не воспринял предупреждение всерьез:

— От моих компаньонов я слышал о твоей доблести, владыка Вейдер. Но сомневаюсь, что даже ты сумел бы одержать верх над столь многими. — Поняв, что Вейдер не намерен отвечать, он продолжил: — Так что это за чушь насчет того, чтобы экспроприировать у меня корабль?

Таркин шагнул вперед:

— Мы поняли твой намек насчет численного превосходства. Но возможно, есть более безопасный способ убедить тебя сделать то, о чем просит владыка Вейдер?

Большие глаза суги стали еще шире.

— Не имею чести...

— Познакомься с моффом Таркином, гангстер, — сказал Вейдер. — Губернатором сектора Большая Сесвенна, и не только.

Суги снова опустился на свой трон:

— Что ж, я воистину впечатлен. Никогда бы не подумал, что на Меркане могут гостить двое столь прославленных имперцев... Хотя, по мнению многих, я оказал бы немалую услугу Галактике, уничтожив вас прямо здесь и сейчас. — Он уставился на Таркина: — Так о чем вы говорили, губернатор Таркин?

— Что при подобных встречах всегда может найтись альтернатива грубой силе.

— Не могу представить, какая альтернатива могла бы убедить меня отдать вам моего клыкастого красавца, губернатор Таркин.

Таркин осторожно достал из кармана мундира диск портативного голопроектора:

— Если позволите...

Суги махнул рукой.

— Сержант Крест, — обратился Вейдер к устройству. — Вы уже на складе гангстера?

— Да, владыка Вейдер. Готов взорвать его по вашему приказу.

— В таком случае вы искупили свою вину, сержант.

— Благодарю, владыка Вейдер.

— Да ты шутишь, — усмехнулся гангстер. — Или ты в самом деле веришь, будто я отдам свой корабль ради склада, полного оружия?

— Твои союзники из «Крайморы» на Корусанте вполне могли бы посоветовать тебе именно так и поступить.

— И все же я рискну, владыка Вейдер.

— Конечно, ты прав, — быстро проговорил Таркин. — Но в данный момент на твоем складе находится не только оружие. Мы также собрали там твоих жен и потомство. — Он вывел изображение семейства суги, сбившегося в кучу на полу склада в окружении штурмовиков с поднятым оружием. — Насколько мы понимаем, ты к ним крайне привязан. Подозреваю, это у тебя в генах.

— Вы не посмеете! — бросил суги.

Таркин, чьи прежние сомнения насчет плана Вейдера начали рассеиваться, надменно поднял брови:

— Почему бы и нет?

Суги беспокойно поерзал на троне:

— Я могу приказать убить вас обоих на месте!

— И все же мы рискнем, — слегка улыбнулся Таркин. — Твой корабль за их жизни.

Какое-то время суги издавал быстрые щелчки, нервно заламывая руки. Наконец он нарушил повисшее напряженное молчание:

— Ладно, забирайте корабль! Я куплю себе другой. Только оставьте их в живых! Оставьте их в живых!

— Тебе придется предоставить нам все необходимые стартовые коды и приказать своим приспешникам немедленно покинуть посадочную площадку, — со смертельной серьезностью проговорил Таркин.

— Я все сделаю! — простонал гангстер. — Все, что попросите!

Вейдер наклонился к комлинку:

— Сержант Крест, доставьте семейство гангстера на посадочную площадку и сообщите, когда ваши солдаты полностью завладеют его кораблем.

— Оставьте их в живых, — повторил суги, умоляюще приподнявшись на троне.

— Можешь не беспокоиться, — сказал Таркин. — Они наверняка тебя переживут.

12. СКРЫВАЯ УЛИКИ

НОВЫЙ ПИЛОТ «Гиблого Шипа» и трое членов его нового экипажа собрались в командной рубке, восхищаясь чудесами корабля. Похитители — человек, мон-ка-ламари, готал и куривар — едва могли усидеть в креслах перед изогнутой приборной панелью, только теперь осознав^ что наконец сумели осуществить свой пиратский замысел, планировавшийся почти два года.

Человека — поджарого мужчину средних лет с густыми темными волосами и такими же бровями — звали Теллер. Его длинное лицо отливало синевой из-за постоянной щетины, подбородок рассекала глубокая борозда. Одетый в камуфляжные брюки, сапоги и терморубашку, он стоял между главными противоперегрузочными креслами, наблюдая за пилотом-готалом и инженером-кури-варом, знакомившимися со сложной аппаратурой корабля. На переборке слева от передних иллюминаторов остались следы выстрелов и крови после короткой перестрелки, завершившейся гибелью непокорного капитана корабля Таркина и его офицера связи в командной рубке, куда наконец удалось пробиться похитителям.

— Ну как, разобрался? — спросил Теллер у готала по имени Саликк.

Двурогий плосколицый гуманоид кивнул, не сводя взгляда красных глаз с тяжелыми веками с приборной панели.

— Он летит сам по себе, — ответил он на общегалактическом с акцентом. Уроженец спутника Антар-4, он был невысок и смугл, с пучками светлой шерсти на щеках и подбородке. На нем был старомодный, но вполне пригодный летный комбинезон, из которого высовывались когтистые пальцы его чувствительных рук.

— Сам-то он полетит, но мы должны сообщить ему, куда именно, — вступил в разговор доктор Артоз.

Мон-каламари был одет в летный комбинезон, воротник которого был расширен, чтобы в него пролезла его высоколобая желто-оранжевая голова, а рукава заканчивались на середине предплечий, чтобы в них могли пройти большие перепончатые руки. Расхаживая вдоль приборной консоли, Артоз показывал на отдельные элементы управления, одновременно глядя независимо поворачивающимися огромными глазами на Саликка и еще одного инженера по имени Кала.

Теллер знал всех троих много лет, но, учитывая специфический запах пота Саликка и издаваемый Артозом соляной аромат, был только рад, что командная рубка «Гиблого Шипа» оказалась достаточно просторной. С другой стороны, судя по тому, что ему говорили его друзья-инородцы, запах человеческого тела тоже не напоминал изысканные духи.

— Компьютерное управление огнем боковых лазеров и орудий ближнего боя, — говорил Артоз, показывая на один комплект приборов за другим. — Полноценный навигационный компьютер, включение систем маскировки, досветовые ионные двигатели, гипердвигатель...

— Передовые имперские технологии, — сказал Кала. Торчавший из-под падавшей на плечи куривара головной повязки спиралевидный рог вдвое превосходил по высоте конические отростки Саликка и был толще их обоих, вместе взятых. Одежду его составляли такие же, как у Теллера, брюки с большими карманами и просторная накидка, доходившая до толстых бедер. — Этот корвет с легкостью превзойдет любой звездный разрушитель.

— Как я и обещал, — отметил Артоз, хотя и без малейшего самодовольства, и показал на вспомогательные органы управления: — Комплекс датчиков, управление антенной, аллювиальные гасители, обратный компенсатор ускорения...

— А какая кнопка сбрасывает содержимое туалетов? — спросила вторая представительница человеческой расы, пройдя через покрытый отметинами люк кабины. Стройная и худощавая, с кожей цвета тропической древесины, с короткими вьющимися волосами, когда-то черными, но теперь осветленными до светло-каштано-вых, она была одета в белый рабочий комбинезон и корабельные ботинки до щиколоток. Следом за ней появилась зигеррианка, такая же стройная, но чуть повыше и с явно кошачьими чертами. По бокам треугольной мордочки с узким носом торчали острые, покрытые шерстью уши, по обе стороны ее головы тянулся симметричный узор из мелких завитков. Рыжеватый цвет шкуры лишь подчеркивал ее врожденную экзотичность.

Теллер повернулся к ним:

— Все заперто?

Женщина по имени Анора кивнула:

— Внешний люк полностью загерметизирован. Зато про воздушный шлюз этого не скажешь. — Она показала острым подбородком на зигеррианку. — Пусть Хаск им и занимается, раз уж повредила его, пока палила из бластера.

— Ну да, когда она сама в меня врезалась... — фыркнула Хаск. На общегалактическом она говорила безупречно, хотя и с сильным акцентом.

Анора страдальчески взглянула на нее:

— Не нужно было снимать его с предохранителя.

— В последний раз говорю, — бросила Хаск. — Я не солдат и никогда им не буду.

— Хватит обвинений, — прервал их Теллер. — Голокамеры целы?

Хаск с энтузиазмом кивнула:

— Они в главной кабине. Займусь подключением их к пульту связи Голосети...

— Только после того, как починишь шлюз, — улыбнулась Анора, сверкнув серо-голубыми глазами.

— Весьма любезно со стороны штурмовиков Таркина, — не обращая на нее внимания, продолжала Хаск, — что они перенесли на борт часть содержимого склада. Я думала, придется им пожертвовать.

— Нам за многое следует поблагодарить Таркина, — сказал Теллер, поворачиваясь к Артозу как раз в тот момент, когда доктор закончил перечислять приборы.

— Ручное управление воздушным шлюзом, затемнение иллюминаторов... Что еще?

— Неужели каждый мофф Императора может позволить себе такое? — Анора восхищенно провела рукой по консоли.

— Насколько нам известно, — ответил Артоз, — только Таркин.

— Свидетельство его дружбы с Синаром, — заметил Теллер.

— В создании корабля поучаствовали не только «Флотские проекты Синара», — поправил Артоз. — Присущие этой компании конструктивные черты хорошо заметны, но немалую роль сыграли и другие, от «Кораблестроительной корпорации Тида» до «Верфей Цигнуса».

— Не говоря уже о самом Таркине, — добавил Теллер. — Мофф проектировал корабли для Сил безопасности Отдаленных регионов Эриаду, когда ему было девятнадцать.

— Очередные легенды академии на Префсбельте, — поморщилась Хаск.

— Истинная правда, — покачала головой Анора.

Теллер уселся на подлокотник одного из вспомогательных противоперегрузочных кресел.

— Насколько я слышал, Эриаду теряла немалую часть своих поставок ломмита из-за пиратов, которые усилили нос одного из своих кораблей, чтобы использовать его как таран, после того как уничтожили лазерами слишком много ценного груза.

— Пираты не знали, что такое ионные пушки? — поинтересовался с пилотского кресла Саликк.

Теллер взглянул на готала:

— У кораблей Сесвенны имелась слишком хорошая противолучевая защита — кстати, еще одно новшество Таркина. Так или иначе, он спроектировал корабль с узким корпусом и поворачивающимися пушками, способными стрелять прямо вперед. И он встретил пиратский таран лоб в лоб.

— Плевать на лазеры — и полный вперед! — бросила Хаск, все еще отказываясь поверить в легенду.

— Он прошел сквозь пиратскую броню, словно нож сквозь масло, и разнес корабль на куски. — Теллер кивком указал на переключатели на приборной панели: — И тут такая же система.

— Вполне может пригодиться, — усмехнулся Кала.

— Будем надеяться, — сказал Артоз, последний раз окидывая консоль правым глазом и продолжая смотреть левым на Саликка. — Датчики сближения, модуль гиперсвязи, система шифрования имперской Голосети...

— Почему он называется «Гиблый Шип»? — полюбопытствовала Анора.

Теллер пожевал губами и покачал головой:

— Понятия не имею.

Несколько мгновений все молчали, глядя в иллюминаторы на маленькую внешнюю планету системы и звездный простор за ней.

— До сих пор не могу забыть о Вейдере, — наконец проговорила Хаск. — Почему Император отправил его сопровождать Таркина?

— Вейдер побывал на Меркане сразу после окончания войны, — сказал Кала. — В числе прочего он казнил одного тви’лека — вымогателя из «Черного солнца».

— И все же, — пробормотала Хаск. — Вейдер...

— Хватит называть его по имени, — резко бросила Анора, затем добавила, уже мягче: — Он — машина. Террорист. — Она взглянула на Теллера: — Ты серьезно рисковал, заманивая его и Таркина прямо в ту ловушку с раздвижными дверями.

— Нам требовалось, чтобы сценарий выглядел правдоподобно, — пожал плечами Теллер. — К тому же, даже если бы они взлетели на воздух, это никак не повлияло бы на наши планы.

— Вряд ли Император обрадовался бы потере двух своих главных приспешников, — заметил Кала.

— Он в любом случае не обрадуется, — пожал плечами Теллер.

Консоль издала громкое гудение, и Кала перевел взгляд на дисплей.

— Гм... Теллер, у нас на хвосте корабль.

Теллер насупил темные брови:

— Не может быть. Уверен, что включил систему маскировки?

— Судя по индикаторам — да, — кивнул куривар. — Мы должны быть невидимы для сканеров.

Все столпились вокруг комплекса датчиков.

— Выведи корабль на экран, — велел Теллер.

Короткопалые руки Калы пробежались по клавишам,

и на дисплее возник черный корабль с клыкастой мордой.

— Жду данных транспондера...

— Можешь не беспокоиться, — сказал Саликк. — Это корабль Фаазы. «Пожиратель Парсеков».

— Суги, торговец оружием, — кивнул Теллер.

— Самый разыскиваемый на Меркане, — добавил Саликк.

Кала окинул взглядом индикаторы датчиков:

— Он повторяет каждое наше движение.

— Хотелось бы получить этому объяснение. — Теллер уставился на экран, озадаченно почесывая в затылке.

— Возможно, этот суги просто направляется в ту же точку для прыжка, что и мы, — предположил Артоз.

Теллер кивнул Саликку:

— Соверши несколько маневров, и посмотрим, что будет.

Корвет сменил направление, отклонившись влево, затем вправо, а потом внезапно взмыл вверх, быстро оказавшись на темной стороне изрытой кратерами планеты.

Все снова замолчали, ожидая новой информации от куривара.

— «Пожиратель» продолжает следовать за нами — он только что появился из тени. — Кала развернулся к Теллеру: — А вот это уже странно — нас не сканируют.

Теллер и Артоз удивленно переглянулись.

— Ты утверждал, что он повторяет каждый наш маневр, — сказал мон-каламари.

— Так и есть, — кивнул Кала. — И повторяю еще раз — нас не сканируют. На нас не нацелены датчики, ничто не говорит о том, что за нами наблюдают.

Теллер посмотрел на Артоза.

— Следящий маяк? — предположил он.

Мон-каламари промолчал, явно пребывая в замешательстве. Теллер повернулся к Хаск:

— Ты должна была проверить, нет ли тут шпионских устройств!

— Что я и сделала! — почти прорычала зигерриан-ка. — Ничего такого не оказалось.

— Или ты просто их не нашла, — сказал Теллер.

— Зачем этому Фаазе ставить маячок на корабль Таркина? — спросила Анора. — Или суги занимаются этим постоянно?

— С ходу даже не могу представить зачем, — ответил Артоз. — Но если потребуется, мы всегда сумеем оставить «Пожиратель» позади.

Теллер задумался.

— Не нравится мне это, док. Если у нас откажет система маскировки...

— Теллер, нас никто не сканирует, — повторил Кала. — И система маскировки работает безупречно. Взгляни сам, если не веришь.

Теллер умиротворяюще махнул рукой:

— Естественно, я тебе верю. Просто не могу понять...

— Может, стоит связаться с нашим союзником? — предложил Саликк.

— Нет, пока не надо, — возразил Теллер. — В любом случае скоро с нами и так свяжутся.

— Если только... — начала Хаск.

Анора едва заметно улыбнулась зигеррианке:

— Похоже, я знаю, что ты собираешься сказать. И да, мне тоже пришло это в голову.

Теллер и остальные повернулись к ним.

— Что я пропустил? — спросил Теллер.

— Вейдер, — выдохнула Хаск. — Вейдер и Таркин.

Теллер не сводил с них взгляда.

— В смысле? Суги решил их подвезти?

— Или они захватили его корабль, — покачала головой Анора.

— Возможно. — Теллер закусил губу. — Хотя все равно непонятно — мы ведь невидимы для датчиков «Пожирателя». Или вы хотите сказать, что Таркин каким-то таинственным образом все-таки нас засек?

— Мы отключили систему дистанционного управления тогда же, коМа заглушили комлинки штурмовиков и корабельную связь, — сообщил Кала.

— Может, Таркин не только проектировщик кораблей, но еще и телепат? — сказал Саликк.

— Вейдер, — хрипло проговорила Хаск. — Вей-дер.

Теллер посмотрел ей прямо в глаза:

— Вейдер знает способ, как нейтрализовать технологию маскировки?

— Кому ведомо, что там у него в шлеме? — Хаск развела изящными пушистыми руками. — Да и какое еще может быть объяснение?

— Нам следовало стартовать раньше, — посетовал Кала. — Сейчас мы уже были бы за пределами системы.

Теллер пронзил его взглядом:

— Через пару прыжков отсюда я напомню тебе о твоих словах. — Он посмотрел на Саликка: — Как скоро мы сможем прыгнуть?

Готал взглянул на дисплей навигационного компьютера:

— Сразу, как скажешь.

Теллер шумно выдохнул:

— Что ж, посмотрим, как им удастся преследовать нас в гиперпространстве.

— Хватит ли этому кораблю скорости, чтобы их догнать?

Дарт Вейдер потянул ручку на себя:

— Он быстрее большинства прочих, губернатор, но, к несчастью, не настолько. Мы должны вывести корвет из строя, прежде чем он сумеет от нас улизнуть.

Таркина охватило отчаяние. Как бы хорошо ни был вооружен корабль покойного гангстера, о том, чтобы вывести из строя «Гиблый Шип», легче было сказать, нежели сделать. Если корабль в каком-то смысле являлся символом положения Таркина в имперской гегемонии, то вместе с ним вполне могла погибнуть и хваленая репутация губернатора.

Они находились на границе системы Меркана. Давшая ей название планета осталась далеко позади, превратившись в горькое воспоминание. Вейдер сидел за приборами, втиснувшись в противоперегрузочное кресло, рассчитанное на существо намного меньших размеров, Таркин занимал кресло второго пилота. Крест и остальные штурмовики расположились в средней части корабля у счетверенных лазерных цушек.

Никогда прежде не бывавший в одной кабине с Бейдером, Таркин восхищался пилотскими навыками темного владыки. Хотя, возможно, ничего удивительного в том не было.

Кабину заполнил шум медленного размеренного дыхания Вейдера, который показал куда-то вперед и чуть левее:

— Вон там.

Таркин не увидел ничего, кроме испещренной звездами черноты. Приборы корабля тоже не обнаруживали присутствия «Гиблого Шипа», который, очевидно, летел в режиме невидимости. Он не мог представить, как Вейдер сумел выследить корабль, но пока предпочитал об этом не задумываться.

— Почему они все еще в системе? — спросил он. — Не затем же они его похитили, чтобы просто покататься?

Вейдер бросил на него короткий взгляд:

— Они были уверены, что мы не сможем за ними погнаться. Потому и не особо спешили, знакомясь с приборами.

— В таком случае они уже должны знать, что мы их преследуем.

— Конечно.

Таркин чувствовал, как растет его уважение к Вейдеру, особенно после того, что произошло в штаб-квартире суги. Как только сержант Крест сообщил, что «Пожиратель Парсеков» находится в их распоряжении вместе с необходимыми для старта кодами, Вейдер немедленно отомстил гангстеру за то, что тот заставил его так долго ждать. Таркину хватило вырвавшегося из горла суги хрипа, чтобы понять: Вейдер магическим движением двух пальцев сокрушает трахею криминального босса. К тому времени в штаб-квартиру ворвались штурмовики посла, застигнув подручных суги врасплох светошумовыми гранатами и бластерными разрядами. В какой-то момент Вейдер спросил их, действительно ли они готовы умереть за своего предводителя, и когда они ответили оружием, он достал из-под плаща световой меч с красным клинком. Таркин много раз наблюдал, как джедаи пользовались световыми мечами во время Войн клонов, но никогда еще ему не доводилось видеть столь решительного применения энергетического клинка, завершившегося быстрым и смертоносным результатом. В перестрелке погибли двое штурмовиков, но все суги поплатились жизнью, и даже перепрограммированные боевые дроиды превратились в бесполезные куски металла.

«Посол перед вами в большом долгу», — сказал тогда Вейдеру Таркин.

— Вряд ли нас заманили аж на Меркану лишь затем, чтобы угнать «Гиблый Шип», — заметил он, возвращаясь к реальности.

— Почему бы и нет? — возразил Вейдер. — Маскировка, огневая мощь, скорость...

Он помедлил, словно намереваясь о чем-то спросить, но промолчал.

— Согласен, корабль по-своему уникален, но каков их план? Распродать его на запчасти? Разобрать по винтикам и воспроизвести? — Таркин понял, что едва сдерживается, и попытался успокоиться.

— Целая флотилия «Гиблых Шипов»? — с явным сомнением проговорил Вейдер.

— Только если им возьмутся помочь лучшие инженерные корпорации Галактики, — пренебрежительно отмахнулся Таркин. — Куда важнее, что, кем бы они ни были, у них в руках оказался корвет. Военный корабль.

— Вы уверены, что пираты — те же самые, кто атаковал Сторожевую базу?

— Уверен. Любой, кому хватило опыта, чтобы создать поддельное головидео кораблей и живых существ, а также вмешаться в сигнал Имперской Голосети, хватило бы опыта и для того, чтобы окутать «Гиблый Шип» покровом тишины, не только выведя из строя систему дистанционного управления, но и всю связь, включая комлинки и радио в шлемах. — Он немного помолчал. — Вице-ад-миралы Рансит и Скрид были правы, когда утверждали, что тайник — часть какого-то далекоидущего плана. Если тайник был всего лишь приманкой, заговор продолжает воплощаться в жизнь.

— Тогда расскажите мне, как вывести из строя ваш корабль, губернатор.

Таркин задумчиво пожевал губами:

— Есть одно слабое место. Если похитителей удастся убедить отключить защитные экраны, достаточно сосредоточить огонь по хребту корабля, там, где главный фюзеляж соединяется с кормой. Нам так и не удалось решить проблему надежной защиты генератора гипердвигателя в то время, когда вся энергия уходит на ионные двигатели, щиты-отражатели и орудия. Речь не столько о конструктивном изъяне, сколько о необходимости мощного вооружения для корабля таких размеров.

Даже во «Флотских проектах Синара» не знали, что с этим делать.

— Буду иметь в виду.

— Если честно, владыка Вейдер, меня больше беспокоит, что с нами могут сделать орудия «Гиблого Шипа», пока мы будем пытаться прицелиться для точного выстрела.

— Предоставьте это мне, губернатор.

— Будто у меня есть выбор.

Внезапно Вейдер врубил двигатели на полную мощность, быстро удаляясь от внешней планеты системы в сторону усеянного звездами участка пространства, на который показывал чуть раньше. Мгновение спустя, однако, послышался его хриплый возглас, в котором слышались гнев и досада:

— Они прыгнули в гиперпространство!

Таркин заскрежетал зубами. Ситуация ухудшалась с каждой секундой. В звездных системах, поблизости от которых не было гиперпространственных ретрансляторов, пилот корабля вынужден был полагаться на маяк или буй — если, конечно, в его распоряжении не имелось сложного навигационного компьютера, подобного тому, каким мог похвалиться «Гиблый Шип», и способного рассчитать прыжок намного дальше следующего маяка, при необходимости вплоть до самого Ядра. Судя по данным примитивного компьютера «Пожирателя», в системе Меркана имелось не меньше десятка точек для прыжка, большинство из которых вели в другие системы Внешнего Кольца, где до сих пор было куда больше маяков, чем гиперпространственных ретрансляторов.

— Прыгнули, но недалеко, — нарушил затянувшееся молчание Вейдер, вводя левой рукой данные в навигационный компьютер корабля.

Таркин в замешательстве посмотрел на него и только тут наконец понял: Вейдер выслеживал не корабль, но таинственную черную сферу, которую по его приказу погрузили на «Гиблый Шип»!

Впрочем, оптимизма его хватило ненадолго, ибо он вспомнил сказанное Джовой, когда они поменялись местами с хищником, превратив его из охотника в добычу: «Когда кого-то преследуешь, в первую очередь подумай: пытается ли твоя добыча сбежать или идет за подкреплением? Может, она хочет затаиться, чтобы на тебя прыгнуть, или все же, несмотря на голод, решила поискать более легкую цель?»

13. УЯЗВИМЫЕ ЦЕЛИ

ДАРТ СИДИУС с трудом сдерживал злость из-за того, что его оторвали от медитаций в святилище. К тому времени, когда он поднялся на вершину башни дворца, чтобы встретиться с Масом Амеддой, он готов был оторвать кому-нибудь голову.

— Я что, должен заниматься всякой ерундой, визирь?

— Прошу прощения, мой повелитель, но мне кажется, это может вас заинтересовать.

Сидиус несколько мгновений пристально смотрел на него.

— Меркана, — с нескрываемым отвращением проговорил он.

— Именно так, мой повелитель, — склонил рогатую голову чагрианин.

Сидиус уселся в свое кресло с высокой спинкой. Подготовив встроенный в стол голопроектор, Амедда молча отошел к окну во всю стену На появившейся голограмме собрались перед экраном в одном из служебных помещений ИСБ несколько членов Военной разведки и Имперской службы безопасности.

— Мой повелитель, — начал Харус Айсон из ИСБ, — прошу меня простить...

— Оставьте свои извинения на тот случай, когда они на самом деле понадобятся, заместитель директора, — прервал его Сидиус.

— Конечно, мой повелитель. — Айсон судорожно сглотнул. — Мы сочли разумным проинформировать вас о последних событиях на Меркане.

— Мне и без того известно, что владыка Вейдер и губернатор Таркин нашли и обследовали тайник с устройствами связи.

— Конечно, мой повелитель, — повторил Айсон. — Но после мы получили подпространственное сообщение от владыки Вейдера и губернатора Таркина, в котором говорится о захвате «Гиблого Шипа».

Сидиус выпрямился в кресле:

— Захвате?

— Да, мой повелитель. Его похитили неизвестные с посадочной площадки на Меркане.

Отключив с помощью встроенной в подлокотник кнопки голограмму, Сидиус развернулся к Амедде:

— Почему я ничего не слышал об этом от владыки Вейдера?

— Без «Гиблого Шипа» ни владыка Вейдер, ни губернатор Таркин не имеют доступа к Имперской Голосети или другой связи с надежным шифрованием. Первое подпространственное сообщение исходило из резиденции посла в столице Мерканы. Второе было отправлено с корабля в системе Меркана.

— Владыка Вейдер раздобыл другой корабль?

— Да, мой повелитель.

Сидиус вновь включил голографическую связь:

— Продолжайте, заместитель директора.

Айсон снова поклонился:

— Владыка Вейдер и губернатор Таркин экспроприировали корабль у местного криминального лидера и преследуют «Гиблый Шип». В своем последнем сообщении они передали, что те совершают прыжок в систему Фиал, которая лежит в направлении Ядра от Мерканы, хотя и достаточно далеко от Перлемианского торгового пути.

— У нас есть военный флот в той системе?

Вперед шагнул вице-адмирал Рансит:

— Нет, мой повелитель. Но у нас есть военный флот в системе Белдерон, которая находится неподалеку.

— Мой повелитель, если позволите... — вновь заговорил Айсон.

Сидиус махнул правой рукой.

— Мой повелитель, в большинстве звездных систем в том регионе скопления Тион нет гиперпространственных ретрансляторов. Учитывая, что, вероятнее всего, на экспроприированном владыкой Вейдером корабле имеется лишь стандартный навигационный компьютер, им с губернатором Таркином придется вести корабль по буйкам.

— И что вы хотите этим сказать?

— Лишь то, что перед нами стоит безнадежная задача — подготовить им встречу, пока продолжается погоня.

Сидиус слегка развернул кресло:

— Вице-адмирал Рансит?

— Военная разведка уже сейчас занимается расчетом и определением возможных точек прыжка и выхода в тамошних системах и секторе Нильгаард. Можно направить туда корабли, мой повелитель.

Снова заглушив связь, Сидиус сцепил пальцы и прижал их к губам. Во время медитаций он безуспешно пытался найти источник странного извилистого потока темной стороны. О чем она пыталась ему сообщить?

Вне всякого сомнения, Вейдер преследовал «Гиблый Шип», сосредоточив внимание на своей камере для медитаций. Но почему он не почувствовал возмущения Силы, когда похитили корабль Таркина? В отправленном с Мерканы личном сообщении он утверждал, что тайник с устройствами связи не имеет особого значения и представляет собой всего лишь оставшееся после войны оборудование. Не стало ли причиной его невнимательности разочарование из-за неудавшейся миссии? Возможно, он был не в ладах с Таркином. А может, он добровольно шагнул в ловушку, к чему подталкивал его сам Сидиус?

— Скажите, заместитель директора Айсон, — спросил он, вновь включив звук, — вы подозреваете наличие какой-либо связи между тайником с устройствами и похищением корабля губернатора Таркина?

— Мой повелитель, мы исследуем все имеющиеся видеозаписи и серийные номера, пытаясь установить, кто собрал вместе все эти устройства. Пока что, однако, у нас нет никаких следов.

— Наверняка есть какая-то связь, мой повелитель, — сказал Рансит. — Тем, кто завладел «Гиблым Шипом», пришлось взломать систему безопасности корабля, и, вероятно, именно они атаковали базу губернатора Таркина. А это означает, что теперь к их арсеналу военных кораблей и дроидов-истребителей добавился один из самых совершенных кораблей нашего флота.

— Тому нет никаких доказательств, — покачал головой Харус Айсон. — У нас недостаточно информации, чтобы установить однозначную связь.

— Вице-адмирал Рансит, — после некоторого раздумья заговорил Сидиус, — поручите вашим аналитикам продолжать расчеты. Также сообщите Адмиралтейству, что имеющиеся в их распоряжении ресурсы в системе Белдерон должны быть готовы к прыжку в любую систему, какую сочтут нужной владыка Вейдер и губернатор Таркин. — Он наклонился ближе к голокамере. — Заместителю директора Айсона и остальным — бросить все силы на выяснение намерений нашего нового врага.

— Имперская служба безопасности не сомкнет глаз, пока не исполнит вашу волю, — склонив голову, заверил Айсон.

— Мы их обязательно поймаем, мой повелитель, — добавил Рансит. — Даже если для этого потребуется половина военных кораблей флота.

«Гиблый Шип» вернулся в обычное пространство в системе Фиал. Шестеро похитителей не сводили взгляда с главного дисплея комплекса датчиков.

— Есть что-нибудь? — спросил Теллер у Калы.

— Пока никаких следов «Пожирателя».

Немного подождав, Теллер облегченно выдохнул и

поднялся на ноги.

— Пора заняться делом. — Он повернулся к Салик-ку: — Координаты для прыжка к Галидраану?

Саликк взглянул на экран навигационного компьютера:

— Поступают.

Едва готал успел договорить, послышался возглас Калы:

— Теллер!

— Так я и знала, так я и знала, — пробормотала Хаск, расхаживая кругами. Теллер снова поспешил к датчикам.

Кала напряженно сидел в кресле, не сводя взгляда с дисплея.

— «Пожиратель»!

— Прямо как по сигналу, — заметил сидевший в другом конце рубки Артоз.

Теллер недоверчиво моргнул.

Кала озабоченно дотронулся до лба под свисающим головным платком:

— Это «Пожиратель», и он мчится к нам на полной скорости.

— Даже Вейдер на такое не способен, — заявил Теллер. — Наверняка где-то на корабле спрятано какое-то устройство-маячок.

— Либо на корпусе, либо в посадочной опоре, либо вообще где угодно, — добавила Хаск. — Но если вы не хотите полностью отключать питание и проводить полное обследование в открытом космосе — придется пересмотреть наш план.

Теллер стиснул зубы:

— Ничего пересматривать не будем. Ни сейчас, ни потом.

Он огляделся вокруг. Артоз и Саликк кивнули. Их примеру последовали Кала и Анора и, наконец, Хаск.

Теллер покрутил головой, разминая шейные мышцы, и кивнул Хаск.

— Садись за пульт связи. — Когда Кала поднялся со своего кресла, он добавил: — Док, вам с Калой лучше занять места. — Затем он повернулся к Саликку: — Прыгаем к Галидраану.

Когда «Пожиратель» вышел из гиперпространства, сидевший в кресле второго пилота Таркин выжидающе посмотрел на Вейдера.

— Полный вперед, — сказал темный владыка.

Таркин с радостью подчинился, хотя в иллюминаторах не было видно ничего, кроме усеянного звездами космоса, а экраны датчиков отображали лишь помехи. Руки Вейдера, только что сжимавшие ручку управления, метнулись к навигационной консоли.

— Они снова прыгнули!

— Точно так же, как поступил бы я на их месте, — заметил Таркин.

Какое-то время Вейдер молчал, а затем поднял голову, будто только что пробудившись ото сна, развернулся к дисплею навигационного компьютера и нажал левой рукой несколько клавиш.

— Галидраан, — наконец проговорил он.

Таркин подождал, пока Вейдер завершит запрос координат прыжка.

— Ваша камера, — сказал он. — Вот как вы их преследуете.

Вейдер бросил на него как всегда ничего не выражающий взгляд, но все же заметил:

— Весьма проницательно с вашей стороны, губернатор.

Таркин вывел на экран звездную карту системы Галидраан и начал ее изучать.

— Прыжок еще короче предыдущего. Две населенные планеты. — Он озадаченно нахмурился. — Почему бы не прыгнуть дальше? Ошибка в расчетах? — Вейдер не ответил, и Таркин запросил дополнительную информацию о системе. — Имперская космическая станция на стационарной орбите Галидраана-три.

На экране появилось изображение станции — старомодное колесо с многочисленными причалами по периметру.

— Предупреждать станцию нет никакого смысла, — сказал Вейдер. — Мы появимся там задолго до того, как дойдет подпространственное сообщение.

— В любом случае со станции не смогут увидеть приближающийся «Гиблый Шип».

Что-то проворчав, Вейдер потянулся к рычагу управления гипердвигателем. Звезды за иллюминаторами вытянулись в линии, и «Пожиратель» прыгнул в гиперпространство.

Таркин откинулся на спинку кресла, давая глазам приспособиться к виду крапчатого коридора, в который вошел корабль. «Здесь нет ни прошлого, ни будущего, — подумал он. — Лишь пустой холст времени». И все же он не мог удержать собственные мысли, разбегавшиеся во все стороны.

Размышляя над мудрым советом Джовы, он вспоминал бесчисленные сценарии, разыгрывавшиеся в годы его обучения на плато. Звери убегали, несмотря на все усилия охотников, пытавшихся выследить и убить их. Другие прятались и прыгали из засады; как-то раз родианцы едва не стали их добычей, спасшись лишь благодаря пришедшим на помощь Джове, Таркину и Зеллиту. Некоторые громким ревом призывали подкрепление, чересчур многочисленное, чтобы с ним могли сразиться люди и родианцы, и тем приходилось уходить ни с чем. И — да, часто случалось так, что преследуемые животные ускользали прочь в поисках более уязвимой цели. То же самое происходило и в глубоком космосе. Пиратские группировки либо уходили ни с чем, либо призывали на помощь, либо покидали Большую Сесвенну в поисках не столь укрепленных территорий, либо прибегали к любым доступным методам маскировки, пользуясь всеми преимуществами, которые давали им яркие звезды, сверкающие хвосты комет и светящиеся облака межзвездного газа.

Таркин вновь попытался сопоставить воедино все детали: поддельный сигнал бедствия, тайную атаку на Сторожевую базу, ловушку на Меркане, похищение корабля, а теперь бегство.

Но куда? С какой целью?

Краем глаза он заметил, что Вейдер готовит «Пожиратель» к переходу в обычное пространство. Вневременной коридор сузился и исчез, звездные линии превратились в светящиеся точки. Едва Вейдер включил ионные двигатели, взвыли сирены датчиков сближения, и от переднего отражателя отскочило что-то большое и белое.

Таркин быстро зафиксировал изображение объекта на одном из дисплеев. Это оказался замороженный изуродованный труп штурмовика.

В некотором отдалении, на краю атмосферы Галид-раана-3, вспыхивали взрывы. В космос, подобно звездным протуберанцам, вырывались языки раскаленного пламени.

Вейдер прибавил скорость, и «Пожиратель» устремился вглубь системы. Теперь можно было невооруженным взглядом разглядеть космическую станцию, в серебристом округлом боку которой зияла огромная дыра, извергавшая газ, пламя, различные предметы и тела. Источник разрушений оставался невидимым как для глаза, так и для сканеров «Пожирателя», — казалось, будто зеленые энергетические вспышки несутся откуда-то прямо из космоса. Расположенные вдоль внешнего обвода станции корпускулярные орудия отвечали бесполезно уходившими в пустоту залпами. Невидимая угроза продолжала нападать и отступать подобно некоему морскому чудовищу, откусывающему куски от тела жертвы; ее лазеры делали хирургические надрезы вдоль спиц колеса, словно намереваясь отделить обод от ступицы. Взрывы становились все сильнее, разбрасывая вокруг раскаленные добела обломки.

Таркин склонился над приборами, пытаясь отыскать тепловую метку, гравитационную аномалию, след выхлопа — все, что могло бы помочь определить местонахождение «Гиблого Шипа», хотя он прекрасно осознавал, что все его усилия тщетны. Корабль мог скрыться от любого датчика, замаскировать собственное отражение и тепло, с легкостью ускользнуть от любой опасности, совершая маневры, недоступные любому другому кораблю подобного размера. Хуже того, Таркин понял, что новая команда «Гиблого Шипа» — не просто похитители, но, как и предположил ранее Вейдер, мятежники. Партизаны, намеревавшиеся выполнить некий смертоносный план.

Из причальных отсеков станции, подобно роям жалящих насекомых, вылетали стаи разведчиков ARC-170 и истребителей типа V в поисках невидимой твари, атаковавшей их гнездо. Держась на краю поля боя, чтобы случайно не оказаться мишенью, Вейдер неожиданно развернул «Пожиратель» вправо, явно пытаясь пройти параллельно смертоносному урагану разрушений, которые сеял «Гиблый Шип».

Таркин увидел шарообразные вспышки взрывов и быстро появляющиеся вдоль и без того изрытого пробоинами корпуса станции оплавленные круги. Вейдер сменил курс и сбросил скорость, уравнивая ее со скоростью «Гиблого Шипа».

— Попался, — услышал его бормотание Таркин.

В иллюминаторах виднелись ARC-170 и истребители типа V, которые вели опасную игру с противником, устремляясь прямо в гущу энергетических вспышек в надежде вынудить «Гиблый Шип» выдать свое местоположение и жертвуя при этом собой.

— Сержант Крест, приготовьтесь открыть огонь! — крикнул Вейдер, стиснув ручку обеими руками.

— Мы готовы, владыка Вейдер, — послышался сквозь треск в динамике голос штурмовика. — Но мы не видим цель.

— Сосредоточьте огонь всех четырех лазеров по точке, откуда ведется огонь, сержант.

— Стрелять вслепую? — удивился Таркин.

— Это вам только так кажется, — ответил Вейдер. Убрав руки с ручки управления, он повернулся к нему и добавил: — Передаю управление. Полный вперед.

Взявшись за ручку второго пилота, Таркин начал лавировать среди разлетающихся от изувеченной станции обломков. Вейдер развернулся к пульту управления передними орудиями. Опасаясь, как бы не перегрелись ионные двигатели, Таркин провел корабль среди превратившихся в шлак кусков сплава, обугленных истребителей и кувыркающихся тел.

Взрывы справа по борту становились все реже. «Гиблому Шипу» хватало огневой мощи, чтобы уничтожить станцию целиком, но мятежники снижали интенсивность атаки, возможно экономя энергию на будущее. «Может, это и есть их цель? — подумал Таркин. — Использовать мой корабль, чтобы причинить как можно больше разрушений?»

При мысли, что «Гиблый Шип» может оставить после себя подобную память, ему стало не по себе.

— Огонь! — скомандовал Вейдер.

В кабине раздался громкий треск счетверенных лазеров, и «Пожиратель» выстрелил в космос лучами чистой энергии. Огненные сгустки ударили в экраны лучевой защиты «Гиблого Шипа», и на короткое мгновение корабль стал виден. А затем выпущенные с «Пожирателя» лучи ушли в пустоту.

Таркин свернул влево, надеясь избежать ответного огня «Гиблого Шипа», но похитители тоже свернули, и их первый залп едва не преодолел оставлявшие желать лучшего экраны «Пожирателя». Таркин толкнул ручку от себя, скользнув вдоль края атмосферы Галидраана-3, но «Гиблый Шип» неотступно следовал за ним, готовясь нанести удар. «Пожиратель» содрогнулся от второго залпа, и огни на консоли замигали.

— Пропустите их вперед, — велел Вейдер.

Таркин сбросил скорость и свернул вправо, надеясь

обмануть похитителей и заставить их пролететь над «Пожирателем». Но вместо этого «Гиблый Шип» резко развернулся вполоборота, и Таркин даже не успел ничего сообразить, когда на кабину обрушился шквал энергетических лучей.

Резкий маневр Таркина едва не выбросил Вейдера из кресла.

— Они используют поворотные орудия, — поспешно проговорил Таркин. — Они прожгут нас насквозь. — Он бросил взгляд на Вейдера. — У нас только один шанс остаться в живых — перебросить весь запас энергии на кормовые экраны.

Вейдер поверил Таркину на слово, вследствие чего скорость «Пожирателя» значительно замедлилась. Лучи «Гиблого Шипа» нашли цель, и корабль швырнуло вперед.

— Мощность щитов — сорок процентов, — сообщил Вейдер.

Таркин потянул на себя вздрагивающую ручку, резко уводя «Пожиратель» вверх, но убежать от своего собственного корабля было невозможно. «Пожиратель» содрогнулся от очередного залпа.

Вейдер с силой ударил кулаком по консоли:

— Они заглушили наши приборы. Мощность щитов — двадцать процентов!

Мощный взрыв в кормовой части сотряс кабину. Из приборов посыпались искры, вспыхнуло пламя. Лишившийся щитов-отражателей и двигателей «Пожиратель» безжизненно завис в космосе.

— Доложить о повреждениях! — крикнул в микрофон Теллер, поднимаясь на ноги в командной рубке «Гиблого Шипа». Все так же пристегнутый к пилотскому креслу Саликк пытался вновь оживить пострадавшие системы корабля. По всей кабине в потоках воздуха плавали клочья его шерсти.

— Управление шлюзами спасательных капсул сгорело, — послышался в одном из динамиков голос Аноры.

— Капсулы нам не потребуются, Анора. Дальше?

— Пожар в третьем грузовом трюме погашен, — сообщила Хаск.

— Задрай наглухо трюм и отключи вентиляцию, — быстро сказал Теллер. — Мне вовсе ни к чему, чтобы за нами тянулся след дыма или противопожарной пены. — Он упал в кресло связиста, стряхивая сажу с ладоней. — Кала, ты где?

— В кормовом ремонтном отсеке, — затрещало в динамике. — Генератор гипердвигателя, похоже, работает, но издает какие-то странные звуки. Не знаю, как он себя поведет во время прыжка. Да мы и не прыгнем, пока не завершится самодиагностика.

— Долго еще?

— Минут десять, самое большее пятнадцать. — Из динамика донесся тяжелый вздох Калы. — Они точно знали, куда бить, Теллер.

— Конечно знали — это же корабль Таркина!

— И они снова выследили нас через гиперпространство.

— Со станции стартовала еще одна эскадрилья истребителей, — сообщил Саликк, прежде чем Теллер успел ответить. — Летят в поисковом строю, расходясь во все стороны от «Пожирателя Парсеков».

Теллер вывел на экран увеличенное изображение обездвиженного корабля.

— Я надеялся, что они примут за нас «Пожиратель», но, судя по всему, у Таркина все же есть какая-то связь. — Он раздраженно покачал головой. — Похоже, мы устроили неплохое шоу для персонала станции.

— Истребители, — повторил Саликк.

Теллер смотрел на разворачивающиеся веером ARC-170 и истребители типа V.

— Досветовые двигатели работают?

— Работают. Но боюсь, истребители могут засечь наш ионный след.

— Скорее, бояться стоит Вейдера. Вероятно, он наводит их прямо на нас. — Теллер на мгновение задумался. — Уходим. В полной тишине.

Саликк удивленно взглянул на него:

— Разве нам не следует их прикончить? Когда у нас еще будет такой шанс — разделаться с двумя выдающимися командирами Империи?

— Они вовсе не незаменимы.

— Таркин — возможно. Но Вейдер?

— Кто знает — может, у Императора лежит в глубокой заморозке еще десяток таких же. К тому же нужно использовать все возможности этого корабля, пока он у нас в руках.

— Пожалуй, — с неохотой согласился Саликк.

— Вот и хорошо. — Теллер повернулся к микрофону: — Док, ты где?

— В трюме номер один, — отозвался Артоз. — И прежде чем мы уйдем в гиперпространство, тебе стоило бы тут кое на что взглянуть.

Теллер посмотрел на Саликка:

— Справишься?

— Иди, — буркнул готал.

Бегом миновав кают-компанию, Теллер свернул к турболифту, но тот не работал. Сбежав по аварийному трапу в машинное отделение одним уровнем ниже, он пробрался по узкому коридору, ведущему к грузовым отсекам. Появившись в люке трюма номер один, он увидел Артоза, который выбирался из-за большого черного шара, установленного на занимавшем большую часть трюма шестиугольном возвышении.

— И что такого важного я должен тут увидеть?

Мон-каламари поднялся, показывая на шар:

— Вот это.

Теллер окинул шар взглядом сверху донизу:

— Угу, это я уже видел, когда мы осматривали корабль в первый раз. И что?

— Для начала — знаешь, что это такое?

— Кала считает, что это часть системы маскировки...

— Нет, — прервал его Артоз. — Если бы маскирующее устройство приводилось в действие гибридием, то, возможно, подобное объяснение вполне сгодилось бы.

Но система маскировки этого корабля работает на кристаллах стигия, для чего подобные устройства излишни.

— Ладно, — неуверенно кивнул Теллер.

Артоз показал на вертикальные швы на поверхности сферы.

— Полушария явно разделяются, но я не могу найти никакой панели управления или какого-то иного способа его открыть.

Теллер обошел шар кругом:

— Думаешь, там внутри некое следящее устройство?

— Наши сканеры ничего не обнаружили.

Теллер озадаченно моргнул:

— Так что же там?

— Полагаю, это и есть тот самый следящий маяк.

Теллер уставился на него.

— Я имел в виду — как мне кажется, эта штука принадлежит Вейдеру, и Вейдер следовал за нами к Фиалу, а затем к Галидраану в погоне за своей собственностью.

Теллер наморщил лоб:

— Послушай, может, он в большей степени машина, чем человек, но...

— Мы прочесали корабль с носа до кормы и с брюха до хребта, но не нашли ничего, что могло бы выдать наше присутствие в гиперпространстве.

Прежде чем Теллер успел ответить, звякнул его комлинк.

— Генератор гипердвигателя закончил самодиагностику, — сообщил Кала. — Он все еще брыкается, но лететь можно.

— Тогда спускайся сюда. — Он связался с кабиной: — Саликк, бери курс к точке прыжка, но оставайся там, пока я не скажу. Мы тут кое-что нашли, и с ним нужно разобраться до того, как мы уйдем в гиперпространство.

— Понял, — ответил Саликк.

— Да, и еще одно. Уничтожь по пути гиперпространственный буй Галидраана. Нам ни к чему, чтобы за нами опять кто-то гнался.

Вейдер неподвижно стоял у передних иллюминаторов «Пожирателя». От его шлема отражался красный отблеск аварийного освещения, черные линзы маски смотрели вслед уходящему «Гиблому Шипу».

— Станция Галидраан посылает челнок и готовит для погони свой самый быстрый корвет, — сообщил из кресла второго пилота Таркин. — Сержант Крест докладывает о троих убитых.

— Ваш корабль все еще в системе, — медленно проговорил Вейдер, а затем, повернув голову, рявкнул: — Командир эскадрильи, вы меня слышите?!

— Слышу вас, владыка Вейдер, — раздался в динамике мелодичный голос. — Жду ваших приказаний.

— Командир, направьте вашу эскадрилью к освещенной стороне внешнего спутника Галидраана-4.

— Мои сканеры не показывают ничего в тех окрестностях, владыка Вейдер.

— Я предоставлю вам все необходимые данные о цели, командир.

— Принято, владыка Вейдер. Остаюсь на связи.

Таркин приложил наушник к левому уху:

— Навигационные компьютеры станции рассчитывают все возможные точки для прыжка.

Вейдер заложил руки за спину:

— Перлемианский торговый путь совсем недалеко отсюда.

— В их намерения вовсе не входит бегство, — возразил Таркин.

Вейдер отвернулся от иллюминатора и посмотрел прямо на него.

— Если бы они собирались бежать, они бы уже это сделали. — Таркин многозначительно откашлялся. — Нет. У них на уме нечто другое — возможно, нанести удар еще по одной цели.

Снова прижав наушник к уху, он переключил звук на динамик.

— ...Расчеты готовы, губернатор Таркин, — объявил низкий голос. — Передаем их на челнок, так что у вас и владыки Вейдера будет к ним непосредственный доступ.

— Спасибо, полковник, — сказал в микрофон Таркин. — Мне также нужен перечень местных систем, где есть имперские ресурсы.

— Могу сразу же предоставить всю информацию, губернатор. У нас крупный гарнизон в системе Фелусия, есть небольшой форпост на Рен-Варе. На Нам-Хориосе расположены горнодобывающая колония и маленькая имперская тюрьма. Есть также форпосты на Трогане и Джомарке. И естественно, база флота и ремонтные верфи на Белдероне.

— Что у нас на верфях, полковник?

— Несколько корветов CR-90, два легких крейсера типа «Каррака», парочка «Побед» и разрушитель типа «Венатор» — «Освободитель».

— Подождите, полковник. — Таркин отключил микрофон и повернулся к Вейдеру: — Вы точно уверены, что наши лучи причинили им ущерб?

Вейдер кивнул.

— Если гипердвигатель поврежден, они могут предпочесть залечь на дно для ремонта, — сказал Таркин.

Вейдер снова кивнул:

— Или отправиться на поиски запчастей.

— А если они все-таки не пострадали?

— Тогда они продолжат свою миссию, — решительно заявил Вейдер.

Какое-то время Таркин молчал. Ему прежде ни разу не предоставлялся шанс убедиться, на что реально способен «Гиблый Шип», и недавние события стали поводом для еще большей гордости за корабль.

— Почему они нас не прикончили, когда у них были все возможности? Может, они полагали, что их преследует гангстер-суги?

— Нет, — резко бросил Вейдер. — Они знают, что на корабле именно мы.

— Тогда, возможно, они не уничтожили нас, потому что у них назначена с кем-то встреча или им приходится придерживаться некоего графика?

— Возможно, — кивнул Вейдер.

Таркин развернулся в кресле:

— Белдерон?

— База слишком хорошо охраняется. Даже ваш корвет не справится.

— Может, тогда Фелусия — в отместку за то, что сделала там Республика?

— Фелусия не имеет никакого значения.

— Рен-Вар — всего лишь форпост... Значит, Нам-Хо-риос?

Вейдер ответил не сразу.

— Сообщите на Белдерон, чтобы они послали туда « Освободитель».

Таркин включил микрофон.

— Полковник, нам нужно связаться с Белдероном и Корусантом, — начал он, но тут же замолчал, услышав злобное ворчание Вейдера.

— Что такое?

— Кем бы они ни были, они весьма сообразительны. — Темный владыка медленно отвел взгляд от иллюминатора. — Они выбросили за борт камеру для медитации.

Из динамика послышался голос командира эскадрильи истребителей:

— Владыка Вейдер, наши сканеры обнаружили некий объект...

— Командир, прикажите вашим пилотам открыть огонь в его направлении. Если есть протонные торпеды — примените их.

— Владыка Вейдер, мы засекли ударную волну от взрыва, — сообщил командир мгновение спустя.

Таркин вскочил с кресла и встал рядом с Вейдером:

— Они попали в «Гиблый Шип»?

Ответ последовал не сразу.

— Владыка Вейдер, противник вывел из строя гипер-пространственный буй системы. Наши датчики также регистрируют остаточные возмущения после прыжка.

— Они ушли в гиперпространство, — сказал Вейдер.

Таркин провел рукой по лбу:

— В таком случае они не только невидимы, но теперь их еще и не обнаружить.

14. ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ

УВЕНЧАННОЕ многоярусной крышей с рядами сканеров, датчиков и антенн здание штаб-квартиры Флотской разведслужбы возвышалось над металлической скорлупой Корусанта, словно выброшенное из глубин планеты некими тектоническими силами. Вместе с дворцом и комплексом зданий КОМПОНОП, где располагались Имперская служба безопасности, Убикторат и прочие амбициозные организации, Флотская разведслужба являла собой третью вершину огромного треугольника Федерального округа. Защищенный, укрепленный и почти лишенный окон комплекс напоминал скорее тюрьму, чем крепость, давая повод для разговоров, что его отвесные стены не только преграждают путь внутрь рядовым ко-русантцам, но и удерживают в его пределах десятки тысяч военных и сотрудников агентства.

Сооруженное вскоре после окончания войны на месте строений, составлявших когда-то стратегический центр Республики, здание Флотской разведслужбы стало средоточием сбора и анализа информации, поступавшей из всего гигантского метрополиса и всех секторов расширяющейся Империи. Впрочем, о полной секретности не было и речи — во время строительства в каждом закоулке были установлены голокамеры, позволявшие отслеживать в любую минуту дня и ночи все действия и разговоры каждого сотрудника; занимались этим, однако, не разнообразные наблюдательные комитеты Сената, но Император и наиболее доверенные члены Правящего совета. Все имевшие отношение к Флотской разведслужбе знали о камерах и, постепенно привыкнув к их присутствию, спокойно занимались своими делами, хотя прекрасно понимали, что в любой момент могут оказаться на виду.

Сейчас в здании разведслужбы собрались представители Объединенного командования имперских войск — адмирал Антонио Мотти, генерал Кассио Тагге, контр-адмиралы Оззель, Джерджеррод и другие, а также несколько высших должностных лиц КОМПОНОП, включая директора Арманда Айсарда, заместителя директора ИСБ Харуса Айсона и полковника Вульфа Юл арена. Флотскую разведслужбу представляли вице-адмиралы Рансит и Скрид, по чьему требованию было созвано совещание.

Сидиус сидел в своем кресле на вершине башни дворца, в высокие окна которого светили яркие лучи послеполуденного солнца, и разглядывал голографические изображения собравшихся, выбирая с помощью встроенного в подлокотник пульта виды с различных камер. Рядом стоял дроид 11-4D, одна из конечностей которого была подключена к интерфейсу, передававшему головидео из бывшего комплекса связи джедаев в основании башни.

— Затемни окна, — велел Сидиус, не сводя взгляда с голограмм.

— Слушаюсь, ваше величество.

В полумраке голограммы выглядели намного отчетливее. Офицеры разведки просили аудиенции во дворце, но Сидиус отказал им. Точно так же он отказался от виртуального присутствия на совещании. Несмотря на раздражение, которое вызвало у него известие о том, что завладевшие кораблем Таркина мятежники начали сеять смерть и разрушения во Внешнем Кольце, постоянное соперничество и неуемные амбиции глав разведок раздражали его еще больше, и он послал вместо себя Маса Амедду и Арса Дангора.

— Насколько я понимаю, мятежникам удалось причинить немалый ущерб в одной отдельно взятой звездной системе, — говорил Айсон, — но факт остается фактом — они использовали для атаки на нашу базу только один корабль.

— Один корабль, но невидимый для сканеров, — заметил Рансит, — намного более маневренный, чем наши истребители, способный уйти от звездного разрушителя...

— В таком случае позвольте уточнить, — продолжал Айсон, когда Рансит замолчал. — Один быстрый и мощный корабль. Тем не менее они воспользовались им для атаки на мало что значащую базу.

— Это лишь начало кампании по уничтожению, — вмешался Скрид.

Офицеры расположились вокруг большого круглого стола, места во главе которого занимали Мае Амедда и Арс Дангор. Над центром стола парили трехмерные звездные карты и схемы; на части из них отображалось местоположение военных баз и объектов Внешнего Кольца, на других — размещение кораблей флота, где отдельные символы обозначали звездные разрушители, дредноуты, корветы и фрегаты, вплоть до сторожевиков и канонерок.

— У нас нет никаких доказательств, что похитители начали некую кампанию, — возразил Айсон, принимая вызов. — Они могли напасть на космическую станцию лишь затем, чтобы избавиться от преследующих их губернатора Таркина и владыки Вейдера.

— Иными словами — отвлекающий маневр? — с показным недоверием уточнил Скрид, сверкнув в отблесках голограмм глазным имплантом. — Губернатор Таркин едва не погиб под огнем собственного корабля. Учитывая его опыт, следует предполагать, что «Гиблый Шип» оказался в руках весьма осведомленной и опасной группировки.

Вздохнув, Айсон покачал головой:

— Перебросить наши ресурсы с Белдерона, чтобы укрепить несколько малозначимых объектов, — слишком легкомысленное решение. Главное для нас — подавление мятежей и преследование бывших сепаратистов, а не защита каких-то баз на краю цивилизованного космоса.

— Что, если похитители расширят свою кампанию до Среднего Кольца? — сказал Рансит. — С таким кораблем они могут нанести удар почти в любой точке Галактики.

Айсон пристально посмотрел на него:

— То есть цель флота — бросить все силы на то, чтобы перекрыть дорогу кучке мятежников?

— В основных звездных системах — да, — ответил Рансит. — Если этого потребует ситуация.

— Рискуя показаться чересчур самоуверенным, — заговорил контр-адмирал Мотти, — замечу, однако, что огневая мощь корабля Таркина не безгранична. — С его чисто выбритого лица с мальчишескими чертами, казалось, не сходило выражение вечного сарказма. — Что бы мы ни предприняли, корабль рано или поздно перестанет представлять угрозу.

— Согласен, — кивнул Айсон. — Это всего лишь один корабль. Предлагаю оставить его в покое.

Мае Амедда в гневе вскочил на ноги:

— Похоже, вы все не осознаете реальной опасности, которая исходит от этой пиратской группировки. Нас не волнуют дальние базы и даже важные объекты. Корабль нужно захватить или уничтожить потому, что он угрожает нерушимому правлению Императора!

— Именно это я и хотел отметить, визирь, — сказал Рансит, когда шум за столом утих. Он смотрел прямо на Амедду, но отчего-то казалось, будто он обращается скорее к одной из камер, словно понимая, что Сидиус наблюдает за ними, и адресуя свои слова непосредственно ему. — Имперская служба безопасности с самого начала подчеркивала, что тайник с устройствами связи на Меркане мог потенциально использоваться для распространения антиимперской пропаганды. Теперь же заместитель директора Айсон не в силах понять, что мятежники могут использовать с той же целью корабль губернатора Таркина.

Черноволосый директор Арманд Айсард уже готов был вмешаться, когда заговорил младший офицер разведки, сидевший за пультом связи:

— Прошу прощения, что перебиваю, сэр, но мы получаем сообщения о новой неспровоцированной атаке во Внешнем Кольце.

— Нам-Хориос, — сказал Скрид. — Как и предсказывал губернатор Таркин.

— Нет, адмирал, — возразил связист. — Луказек.

На этот раз вскочил генерал Тагге — высокий, крепко сложенный отпрыск богатого влиятельного семейства, с широким лицом и длинными бакенбардами.

— Луказек? Там же ведет дела «Тагге и компания»!

— Мы принимаем прямую голопередачу, — сообщил младший офицер.

Рансит увеличил участок звездной карты и вгляделся в него:

— Они прыгнули прямо через сектор, в сторону Перлемианского торгового пути! — Он посмотрел на Мотти: — Есть там у нас какие-нибудь ресурсы?

Мотти взглянул на дисплей своего инфопланшета:

— Небольшой гарнизон наземных войск и эскадрилья истребителей типа V, охраняющих рудники «Тагге и компании».

— Пошла передача, — доложил младший офицер.

Над встроенным в стол проектором возникло голографическое видео атаки. Посредине парил орбитальный обрабатывающий комплекс «Тагге и компании», часть которого окутывали сферические взрывы. Логотип компании превратился в расплавленный металл, на комплекс обрушивались потоки необузданной энергии, выбрасывая в космос обломки. Среди нескончаемого шквала лазерных лучей плыли куски истребителей типа V и кораблей-рудовозов; один из них, охваченный пламенем, падал на серовато-коричневую поверхность Луказека, откуда поднимались к небу облака густого черного дыма.

— Они обстреливают и наземные объекты, — проговорил Тагге, судорожно сжимая и разжимая кулаки.

Айсон перевел полный тревоги взгляд с него на младшего офицера за пультом связи:

— Кто ведет передачу? Станция на орбите? Находящийся в отдалении корабль?

— Передача идет на частоте Имперской Голосети, — ответил младший офицер.

— Да, — кивнул Айсон, — но ракурс... Такое впечатление, будто агрессор — один из наших собственных кораблей.

Скрид и Мотти обеспокоенно переглянулись.

Сидевший на вершине башни дворца Сидиус откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Тело его пронизывали извивающиеся потоки темной стороны, словно искушая его обуздать их.

— Ты понял, что происходит, дроид? — спросил он.

— Да, ваше величество, — ответил 11-4D, и тут же снова послышался голос младшего офицера:

— Мы получили подтверждение, что голопередача ведется с «Гиблого Шипа».

Сидиус развернулся к затемненным окнам, за которыми висело пепельного оттенка небо Корусанта. Прищурившись, он установил мысленную связь с владыкой Бейдером, почувствовав, что тот, как и он сам, тоже наблюдает за голопередачей.

«Да, владыка Вейдер, — послал Сидиус мысль с помощью Силы. — Ты получишь свой истребитель».

Целеустремленным шагом покинув командный пункт в ангаре «Освободителя», Таркин быстро направился по верхней полетной палубе мимо истребителей и машин на репульсорах к ожидавшему его челноку. Массивные верхние люки звездного разрушителя были закрыты, огни на полетной палубе светили не в полную силу. У трапа челнока стоял капитан «Освободителя», невысокий и седой, с аккуратно подстриженной бородкой. Увидев Таркина, он отдал ему честь:

— Сожалею, что ничем больше не можем помочь, губернатор Таркин.

— Вам не в чем себя винить, коммандер, — небрежно махнул рукой Таркин. — Вы пришли на зов, и уже за одно это я вам благодарен.

— Спасибо, сэр, — кивнул капитан.

Таркин протянул руку, и тот вежливо пожал ее.

— Возвращаетесь на базу на Белдероне? — спросил Таркин.

— Нет, сэр. Корусант приказал нам прыгнуть прямо к Орд-Цестусу.

Таркин с удивлением наморщил лоб:

— Так далеко от Перлемианского пути?

— Перегруппировка сил. Вероятно, из-за случившегося у Луказека. То же самое — у Центареса и Лантиллиса. Никто не знает, где снова появится ваш... э... пропавший корабль.

— Возможно, — кивнул Таркин, и разговор на этом закончился.

Спустившись по трапу, он направился на корму, где устроился в кресле в главном салоне, став единственным пассажиром челнока типа «Тета». Высоко над его головой разошлись в стороны створки люка ангара «Освободителя», и челнок, поднявшись на репульсорах и убрав крылья, устремился к напоминавшему формой стручок транспортному кораблю сопровождения под названием «Голиаф», который недавно прибыл с верфей на Орд-Мантелле. Когда челнок отошел от звездного разрушителя, Таркин увидел слева тусклый диск Нам-Хориоса — местное солнце едва обеспечивало планету светом, не говоря уже о том, чтобы согревать ее до приемлемой для человека температуры.

Таркин размышлял над словами капитана. Военные корабли перебрасывали даже с отдаленных баз на Цента-ресе и Лантиллисе, и все это из-за «Гиблого Шипа». Он надеялся лишь, что командованию хватит ума не слишком рассредоточивать флот, хотя можно было не сомневаться, что похитители снова застигли всех врасплох. Возможно, этого не случилось бы, предупреди Корусант об опасности, но никому, включая Таркина, не пришло в голову, что мятежники могут выбрать своей целью слабо защищенный горнодобывающий концерн «Тагге и компания» на Луказеке. Войдя в звездную систему с поддельной сигнатурой транспондера, но передавая подлинные имперские коды, «Гиблый Шип» открыл огонь как по орбитальному комплексу, так и по наземным сооружениям, прежде чем Луказек успел среагировать. Джова наверняка поаплодировал бы тактике похитителей — применить для маскировки запах врага.

Таркин до сих пор помнил вонь мускусных выделений, которыми его заставляли обмазываться во время охоты или разведки на плато. Грызун, которого однажды ночью сбил аэроспидером Джова, стал лишь началом. Потом последовали отвратительные, порой тошнотворные запахи пронырливых лисоподобных, жвачных с ветвистыми рогами, приземистых кошачьих... Но подобная маскировка не раз обеспечивала преимущество, позволяя убивать зверей или внедряться в их среду.

Вот только на Шипе все было иначе. Но естественно, и задача тогда была совсем иной.

В системе Луказека похитители даже не озаботились тем, чтобы активировать маскировочные системы «Гиблого Шипа» до того, как достигли цели. Они явно экспериментировали, возможно готовя следующую атаку. Экраны-отражатели какое-то время защищали горнодобывающий комплекс, но судьба его была предрешена. Разрушения и жертвы, которые оставил после себя корабль, оказались сопоставимы с теми, что он вызвал у Га-лидраана.

Когда «Освободитель» принял голопередачу похитителей, Таркин пробовал убедить себя, что это очередная подделка и головидео составлено из новостных программ военного времени и искусственно созданных изображений, как это было на Сторожевой базе и на Меркане. Стремясь подтвердить свою правоту, он, к удивлению некоторых офицеров с «Освободителя», едва не влез с головой в голубое голографическое поле, пытаясь найти помеху, которая позволила бы опознать передачу как фальшивку, но никаких ее признаков так и не обнаружил. Ему потребовалось время, чтобы избавиться от иллюзий, будто похитители преднамеренно провоцируют его, и согласиться с тем, что они попросту используют современный комплекс связи «Гиблого Шипа», чтобы привлечь внимание к своему плану — точно так же, как и граф Дуку в начале Войн клонов. И точно так же, как Дуку, похитителям удалось передать головидео с Лука-зека на гражданских частотах Голосети в тысячи звездных систем Внешнего и Среднего Кольца, прежде чем Корусант сумел отключить большую часть сети связи.

И все же ущерб оказался немалым. Судя по последним докладам Флотской разведслужбы, похитители уже привлекли внимание средств массовой информации в некоторых из внешних систем, и ряд членов Правящего совета опасались, что у недовольных группировок может возникнуть мысль об уязвимости Империи и вполне реально появление подражателей, убежденных, будто они гоже могут прославиться на всю Галактику.

Таркин также узнал, что острые дебаты между Имперской службой безопасности и Флотской разведслужбой о том, как лучше поступать, еще не закончились, тем более что «Гиблый Шип» снова ушел в гиперпространство или скрывался в какой-то отдаленной или необитаемой звездной системе. Похоже, однако, вице-адмиралам Ранситу и Скриду все же удалось одержать верх, поскольку Император разрешил Адмиралтейству направить корабли к незащищенным планетам вдоль Перле-мианского и Хайдианского торговых путей. Так или иначе, именно потому «Голиаф» оказался у Нам-Хориоса, и, видимо, по той же причине потребовалось присутствие «Освободителя» у Орд-Цестуса.

Как только транспортный корабль прибыл в точку встречи, Вейдер немедленно отправился туда на челноке, поскольку тот доставил с Корусанта его личный истребитель. После того как Таркин расстался с Вейдером, все оставшееся у него время ушло на переговоры с ком-манд ером Касселем на Сторожевой базе, агентами разведки на Меркане, командирами имперских баз по всему сектору, а также с Рульфом Юлареном, который изо всех сил пытался примирить между собой разведывательные службы. Последние десять часов Таркин провел в информационном центре «Освободителя», изучая звездные карты и проводя сложные расчеты.

Его клонило в сон, но он понимал, что поспать удастся в лучшем случае только после встречи с Вейдером.

Сложив крылья, челнок прошел сквозь магнитное поле главного ангара корабля сопровождения. Когда Таркин спустился с трапа, его встретили стоявшие навытяжку капитан корабля, десяток его высших офицеров и несколько солдат в черной форме. Рядом выстроился целый отряд штурмовиков, а также сержант Крест и оставшиеся шестеро членов личной свиты Вейдера.

— Добро пожаловать на борт, губернатор Таркин, — сказал капитан, делая шаг вперед.

— Рад тебя снова видеть, Рос. Жаль, что при таких печальных обстоятельствах.

— Что ж, придется изменить их к лучшему.

Таркин невесело улыбнулся:

— Где владыка Вейдер?

— В ангаре для истребителей. Я вас провожу.

Повернувшись к остальным, капитан отпустил их,

а затем, вежливо кивнув Таркину, направился через па-лубу.

Несколько мгновений спустя они оказались в ангаре для истребителей, где капитан оставил Таркина. Ему не пришлось долго искать истребитель Вейдера, поскольку тот был единственным «Эта-2» среди эскадрильи истребителей типа V. Отсутствие какой-либо окраски могло бы показаться Таркину чересчур театральным, если бы не общеизвестная любовь Вейдера к черному цвету. Более того, многие пилоты во время войны пытались хоть как-то выделиться, так чем Вейдер был хуже их?

Вейдер возился с чем-то между носовыми орудиями корабля. Рядом стоял серебристый дроид-астромеханик, подключенный к переносному диагностическому модулю. Не дожидаясь приветствия Таркина, Вейдер повернулся и шагнул к нему.

— Надеюсь, ваш истребитель хорошо перенес прыжок с Орд-Мантелла, — сказал Таркин.

— Не совсем, губернатор, но проблемы истребителя меня сейчас не особо волнуют. Что нового?

Таркин удивленно поднял брови:

— Интересный вопрос, владыка Вейдер.

Дурное настроение, в котором пребывал Вейдер после атаки на Луказек, никуда не делось.

— Я не спрашиваю, что нового у вас лично, губернатор. Есть у вас какая-то новая информация?

— Кое-что есть, — кивнул Таркин. — Хотелось бы обсудить это наедине.

Вейдер повернулся к настойчиво пищащему дроиду, затем молча повел Таркина в маленькое пустое помещение рядом с ангаром, где стояли голографический стол и комплекс модулей связи.

— Здесь нас никто не подслушает, — сказал Вейдер. — Так что вам удалось узнать?

— Мне кажется, я нашел способ предсказать, где в следующий раз появится «Гиблый Шип».

— Надеюсь, ваше предсказание окажется точнее, чем у Галидраана, губернатор.

— Я исключил часть предположений.

Вейдер ждал.

— Прежде чем я перейду к сути, скажу еще кое-что. Прежде всего, серийные номера устройств, которые мы записали на Меркане, указывают на то, что они действительно принадлежали сепаратистам. Во время войны их конфисковала Республика, поместив на имперский склад, откуда они исчезли около трех лет назад.

— Исчезли, — повторил Вейдер. — Модули военных кораблей и дроиды, которые участвовали в атаке на Сторожевую, тоже исчезли.

— Именно. Их продали, украли или, возможно, отдали просто так.

— Все эти три варианта предполагают, что у заговорщиков есть свои люди в Империи.

— Есть еще кое-что, — улыбнулся Таркин. — Атака мятежников на станцию Галидраан была тщательно рассчитана — «Гиблый Шип» прибыл в систему через час после того, как ее покинул звездный разрушитель типа «Победа».

Вейдер задумался.

— Значит, мятежники знали.

— Возможно, они работали в паре с кораблем-разведчиком, — кивнул Таркин. — Или с военным кораблем, который видели у Сторожевой базы.

— Или им помогали те же, кто снабдил их конфискованной техникой. — Вейдер помедлил. — Император желает преподать им урок, губернатор. Но он требует, чтобы наказаны были все, не только те, кто захватил ваш корабль.

— Если мои расчеты верны — так оно и случится.

Вейдер снова ничего не ответил. Достав из кармана инфопланшет, Таркин подсоединил его к столу с голопроектором. В воздухе появилась округлая звездная карта, которой он мог управлять с планшета. Передвижения «Гиблого Шипа» обозначались зигзагообразной красной линией, сопровождавшейся пометками и расчетами.

— Потребление топлива, — после некоторой паузы сказал Вейдер.

— Мне следовало догадаться, что вы меня опередите.

— Мне знаком подобный метод, губернатор.

Вейдер не стал ничего объяснять, и Таркин продолжил, указывая в нужных местах пальцем:

— Когда корабль покидал Сторожевую базу, он был полностью заправлен. Мы не стали дозаправляться на Корусанте для прыжка к Меркане, поскольку нам вполне хватало топлива на обратный путь. С Мерканы, однако, корабль прыгнул сначала к Фиалу, потом к Галидраану, а затем к Луказеку. Мы не можем предположить, а тем более точно знать, где корвет находится сейчас — в гиперпространстве или в какой-то соседней звездной системе, — но в любом случае топливо у него на исходе. И если только похитители не завершили свою миссию, что кажется мне крайне маловероятным, то топливо для и их сейчас — главный приоритет. — Таркин увеличил часть карты, относящуюся к данному сектору. — «Гиблый Шип» требует особого топлива, запас которого можно пополнить лишь в немногих местах. Собственно, исходя из расчетов, вариантов только два: Громас в секторе Перкелл или Финдар в секторе Мандалор.

Дважды обойдя карту кругом, Вейдер остановился и взглянул на Таркина:

— Так уж вышло, губернатор, что обе эти планеты мне знакомы.

Теперь уже Таркин ждал ответа, но темный владыка снова не стал ничего объяснять.

— Как и на Луказеке, — продолжал Таркин, — на Гро-масе ведутся разработки руды, кажется, фрика...

— Да, — кивнул Вейдер.

— У Империи там есть хранилище, в котором имеются все виды топлива. Финдар, в свою очередь, был во время войны атакован сепаратистами, и теперь там остался лишь большой танкер на стационарной орбите. Лет двадцать назад он принадлежал криминальному синдикату, но теперь используется субподрядчиками в качестве заправочной и ремонтной станции для имперских кораблей.

— Два варианта, — сказал Вейдер. — С Громасом сложностей больше.

— Похитители предпочли Луказек Нам-Хориосу и даже Белдерону и вели прямой репортаж о своей атаке по Голосети. Если в их планы входят как разрушения, так и пропаганда...

— Вполне логично, что они выберут Громас, хотя бы из-за его относительной значимости.

Таркин задумчиво кивнул:

— Нужно сообщить об этом разведывательным службам.

— Я проинформирую Императора, — столь же задумчиво кивнул Вейдер, поняв намек Таркина.

— Возможно, «Гиблый Шип» уже в пути, — проговорил Таркин, расправляя плечи.

Словно в ответ на его готовность действовать, Вейдер упер кулаки в бока:

— В таком случае нельзя терять ни минуты.

15. ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ СПОСОБНОСТЬ

«ГИБЛЫЙ ШИП» парил над безжизненной вулканической планетой в звездной системе, не имевшей даже названия, лишь номер. Команда уже собралась в кают-компании, когда вошел Теллер в форме имперского ком-мандера.

— Повернись кругом, чтобы мы могли в полной мере оценить эффект, — предложила сидевшая в одном из кресел за круглым столом Анора.

— Она уже не смотрится на тебе как раньше, — заметил Кала.

Теллер разочарованно оглядел себя.

— До чего только доводит человека нужда... — Он поднял голову, обращаясь к собравшимся: — Но у меня есть хорошие новости.

— Хорошие новости от человека в имперском мундире? — прервал его Саликк, поглаживая шерсть на щеке. — Первый случай в истории.

— Что говорит наш союзник? — спросил доктор Ар-тоз.

— На Громас отправилась ударная группа.

— Точные данные? — В смотрящих в разные стороны глазах Артоза вспыхнул интерес.

— Подтверждены многими источниками, — кивнул Теллер.

— В таком случае ты был прав насчет Таркина, — сказала Хаск.

Подтянув брюки, Теллер уселся в кресло:

— Когда он служил в Силах безопасности в Большой Сесвенне, они часто выслеживали пиратов, рассчитывая потребление топлива. За ними следили до заправочной станции, а потом хватали. Так же поступали и джедаи. Достаточно знать, с каким количеством топлива стартовал корабль, и можно быть почти уверенным в его маршруте. Срабатывает не всегда, но в случае успеха — все как по маслу. — Он взглянул на Калу: — Теперь ты рад, что мы задержались на Меркане?

Куривар поморщился, но кивнул.

— Даже если имперцы прыгнули к Громасу, — заметила Хаск, — нас будут ждать на каждой заправке до самого Центареса.

— Я не обещал, что будет легко, — натянуто улыбнулся Теллер. — У Луказека поддельная сигнатура транспондера сработала, и нет никаких причин полагать, что она не сработает снова. Для большинства имперских баз мы всего лишь корвет, у которого заканчивается топливо. Но даже если что-то пойдет не так, нам хватит топлива, чтобы уйти в прыжок при первых же признаках опасности.

— Куда? — поинтересовался Саликк. — И что потом?

— Не будем опережать события. Пока что следуем плану.

— Надо было оставить где-нибудь запас топлива, — покачала головой Хаск, прищурив раскосые глаза. — И дозаправиться самим.

Теллер хмуро взглянул на зигеррианку:

— После путешествия на Меркану мы остались без средств. — Он показал на себя. — Как я уже говорил, нужда никого не жалеет.

Хаск отвела взгляд, и ее угловатые черты исказила гримаса гнева. Теллер повернулся к Аноре:

— Отлично у тебя получилось с тем головидео. Все только о нем и говорят.

— Просто делаю свое дело, Теллер. — Она пожала плечами. — Как всегда.

Посерьезнев, Теллер развернулся к Кале:

— Кстати, о делах...

— Все готово. Хотя времени на дезинфекцию ушло больше обычного.

— То-то я смотрю, уж больно красная у тебя физиономия.

— Не смешно, Теллер, — буркнул куривар. — Те несколько минут могли стоить мне пары лет жизни.

— Если тебя утешит — имперцам это обойдется куда дороже.

— Тебе что, вообще все равно? — усмехнулась Хаск. — Готов убивать всех без разбора?

— Без разбора? — нахмурился Теллер. — Потому что не все они — солдаты? Так ты проводишь черту?

— У каждого своя работа, Теллер, — сказала зигер-рианка.

— Не обманывай себя, Хаск. Это вовсе не гражданские цели. Это имперские базы, персонал которых верит в будущее с точки зрения Империи — твое, твоей королевы, мое и всех вплоть до Неизведанных регионов. Ты же видела плакаты: «Служи Империи и стань лучше!» Тебя от этого не тошнит? Любой, кто добровольно им служит, — предатель на всю жизнь, Хаск. И не говори мне, будто они не знают, на что подписываются, поскольку это так же ясно, как и смысл тех плакатов. Это рабство, угнетение, военная мощь, каких никто из нас еще никогда не видел. — Он подвигал челюстью. — Я не намерен мирно шагать в подобное будущее, и тебе это тоже ни к чему. Собственно, почему ты вообще с нами, если до сих пор об этом даже не думала?

— Она все знает, — примирительно сказала Анора. — Просто иногда забывает. — Она посмотрела на Хаск: — Правда?

Хаск ответила ей задумчивым взглядом.

Теллер, однако, еще не закончил.

— Неважно, добывают ли они руду для «Тагге и компании» или дозаправляют имперские военные корабли, — все сводится к одному: защите интересов Императора, нашего высокоморального правителя, который даже в минуты высшего своего великодушия все равно хуже Вейдера. Наша задача, Хаск, если ты забыла, — внушить страх любому, кто хотя бы задумывается о том, чтобы встать на сторону Империи. Чтобы уменьшить количество жертв, Хаск. И чтобы отомстить. Понимаешь или нет?

— Понимаю, — наконец ответила Хаск.

Анора хлопнула себя по бедрам и коротко рассмеялась:

— Теллер, порой ты смотришься прямо как герой из голодрамы — не знаю даже, кричать «браво» или аплодировать. Ты весьма пригодился бы моей продюсерской компании на Корусанте.

Теллер перевел взгляд с нее на Хаск и насмешливо фыркнул:

— Артисты... На месте Императора вас я истребил бы в первую очередь. — Помедлив, он спросил: — Все ясно?

Все дружно кивнули. Теллер посмотрел на Анору:

— Кстати, о голодрамах — поглядим, как я буду смотреться с рыжими волосами.

Когда корабль вернулся в обычное пространство на ближнем к Кольцу краю системы Финдар, Таркин, одетый в черный летный комбинезон, ждал в командном центре ангара. Над голопроектором парило уменьшенное вчетверо голографическое изображение администратора танкерной станции, желтоглазого гуманоида с печальной физиономией и болтающимися ниже колен худыми зелеными руками.

— Дозаправка завершена, губернатор Таркин, — проскрежетал финдианец на общегалактическом. — Корвет готовится к отстыковке.

— Отлично, администратор. Вы провели дозаправку в соответствии с моими инструкциями?

— Да, хотя это потребовало немалых усилий.

— Империя благосклонно относится к тем, кто помогает в подобных вопросах.

— Что касается меня, то я с радостью приму любую благосклонность от вас, губернатор. Но вам следует знать, что корабль вполне уязвим и моим работникам и здешним штурмовикам не терпится захватить его команду.

— Нет, администратор, — не терпящим возражений тоном ответил Таркин. — Вы не должны вызывать ни малейших подозрений. Более того, у тех, кто на корабле, было достаточно времени, чтобы подготовиться. Вы и ваши работники просто погибнете.

— Если вы так считаете, губернатор...

— Да, я так считаю. У вас есть запись разговора с капитаном?

Финдианец качнул большой носатой головой:

— Пересылаю.

Прищурившись, Таркин взглянул на возникшую рядом с изображением администратора голограмму высокого худого рыжеволосого человека в имперской форме. Левую его щеку украшал шрам, идущий от уголка рта до бионического глаза, похожего на тот, что носил вице-адмирал Скрид.

— По кодовому цилиндру он опознается как коммандер ЛаСаль.

— Одну минуту, администратор, — попросил Таркин, выходя из поля зрения камеры, и обратился к ближайшему технику: — Прогоните голограмму через базу данных реестра. Если коммандер ЛаСаль действительно существует, выясните, где он находится в настоящее время.

— Есть, сэр.

Таркин вновь вернулся к камере:

— Вы говорили, администратор...

— Что знаки различия ЛаСаля и командирский диск на фуражке выглядят подлинными.

Таркин нисколько не удивился. Учитывая, что уже совершили похитители, подделка кодов командного цилиндра и знаков различия могла для них быть детской игрой.

— Сэр, — сказал со своего терминала техник, — по данным реестра, коммандер Абель ЛаСаль несет службу на звездном разрушителе «Властитель», в настоящее время находящемся на причале у Фондора. Но внешность совпадает не полностью. Связаться с «Властителем»?

— В этом нет необходимости, — покачал головой Таркин.

Едва он успел договорить, вбежал офицер-связист из ангара истребителей.

— Губернатор Таркин, владыка Вейдер требует вашего немедленного присутствия.

Завершив связь, Таркин поспешил туда, где прогревал двигатели желто-серый истребитель типа V. Фонарь его был открыт, гнездо в кормовой части занимал красный дроид-астромеханик. Рядом разогревался черный «Эта-2» Вейдера. Заметив Таркина, темный владыка схватил летный шлем и нагрудный ранец с системой жизнеобеспечения.

— Крайне рекомендую. — Вейдер протянул ему снаряжение. Таркин начал натягивать ранец. — Похоже, ваши расчеты оказались верны, губернатор.

— Да, но они проделали немалый путь. Есть все основания подозревать, что они все-таки дозаправились перед тем, как стартовать с Мерканы.

— Возможно, кто-то предупредил их, что от Громаса стоит держаться подальше.

— Над этим стоит подумать, — кивнул Таркин. — Кстати, они выдали о себе и кое-что еще. Они не только хорошо знакомы с приборами «Гиблого Шипа», но им прекрасно известен имперский протокол. Самозваный капитан выглядит как самый настоящий офицер, и он воспользовался кодовыми цилиндрами, чтобы потребовать себе топливо. — Он взглянул на Вейдера. — Кто-то из своих?

— Император терпеть не может загадок, губернатор. Кем бы они ни были, мы должны положить конец их игре.

Танкер — длинный цилиндр из незащищенного сплава — висел на орбите над гостеприимным Финдаром. Огромный кормовой мостик станции располагался над трапециевидным экраном, защищавшим четыре досветовых двигателя и типовой гиперпривод. В соответствующих секциях размещались сжатый радиоактивный газ, жидкий металл и композитные материалы. Заправочными операциями занимались приспособленные для работы в открытом космосе дроиды, которые устанавливали в корабли свежие топливные элементы и, сняв израсходованные, перемещали их в расположенные вдоль правого борта танкера резервуары. «Гиблый Шип», все еще соединенный пуповиной трубы со станцией, был развернут носом к огромной трапециевидной корме танкера, когда Теллер поспешно вбежал через причальный шлюз в главную рубку.

— Отсоединяем трубу и сматываемся отсюда! — крикнул он в сторону командной рубки.

— Какие-то проблемы? — Анора вскочила с кресла.

Теллер покачал головой, отдирая шрам со щеки и

фальшивый имплант с левого глаза.

— Проблема как раз в том, что все прошло слишком гладко. Финдианец не задавал никаких вопросов, даже не спросил про корабль или про специальные топливные элементы.

— Ты же сам говорил, что для них мы всего лишь еще один корвет, — заметила Анора.

— Но не настолько же!

Услышав, как состоящая из сегментов пуповина втягивается внутрь корабля, Теллер поспешил в командную рубку. Анора бросилась за ним следом.

— Отхожу в сторону, — предупредил из капитанского кресла Саликк.

Корвет слегка накренился, отдаляясь с помощью маневровых двигателей от танкера. Подойдя к передним иллюминаторам, Теллер окинул взглядом окрестности.

— Что ты там ищешь? — спросил сидевший в другом кресле Артоз.

— Пока не увижу — не узнаю... — начал Теллер, но его прервал Кала.

— Со стороны Кольца выходит из прыжка корабль! — Он помедлил, изучая показания датчиков. — Имперский транспорт сопровождения. На экране.

Теллер, Анора, Хаск и Артоз столпились за креслом Калы, глядя на появившееся изображение приземистого корабля с изогнутым верхом и плоским брюхом. Корпус в кормовой части нависал над двигателями.

— Судя по данным транспондера, это «Голиаф», — продолжал Кала. — Способен нести звено истребителей. Вооружен десятью пушками Н-8 производства «Тейм и Бэк» и ракетной установкой производства «Крупке». Не так уж много, учитывая щиты...

— У меня нет никакого желания испытывать его темперамент, — заметил Теллер.

— Возможно, он просто прилетел заправиться, — не слишком уверенно предположил Артоз.

Внезапно транспортник исчез с экрана.

— Куда он делся? — спросила Анора.

Столь же внезапно транспортник появился снова — теперь он был виден в передние иллюминаторы.

— Микропрыжок! — сказал Кала. — И с него стартуют истребители!

Теллер тоже увидел вылетающие из выходной шахты транспортника корабли.

— Это истребители типа V. И во главе их летит «Эта-два» типа «Актис».

— Могу поспорить, кто пилотирует черный! — бросила Хаск.

Анора встревоженно покачала головой:

— Как они узнали?

Темные глаза Теллера удивленно расширились.

— Возможно, Таркин предположил, что, если он сумеет отпугнуть нас от Громаса, послав туда корабли, мы полетим к Финдару.

— Или просто сделал двойную ставку, — предположил Артоз. — У Громаса военные корабли, а он и Вейдер — здесь.

— Теперь уже неважно. — Теллер повернулся к Кале: — Сколько у нас времени?

— Четверть часа.

— Как далеко до ближайшей точки прыжка?

Саликк развернулся к навигационному компьютеру:

— Нам нужно убраться подальше от Финдара и его основного спутника.

— Придется тебе проявить все свое мастерство, — заявил Теллер. — Держись как можно ближе к танкеру и любой ценой оберегай генератор гипердвигателя. Парочка шальных лучей — и мы все поджаримся.

— Будто мы не знаем, — пробормотал Кала.

Саликк хохотнул:

— Если ты полагаешь, что таким образом помешаешь Вейдеру и Таркину выстрелить, — ты сам себе худший враг.

Не обращая на него внимания, Теллер посмотрел на Анору:

— Готовь камеры.

— Держитесь слева от меня, — сказал Вейдер Таркину по тактической связи, когда они отошли достаточно далеко от транспортника. За ними следовали еще пять пар истребителей типа V.

Прямо впереди на фоне планеты виднелся гигантский цилиндрический танкер, от которого только что начал отдаляться «Гиблый Шип». Похитители явно намеревались скрыться за танкером от приближающихся истребителей, а поскольку корвет чуть ли не прижимался к танкеру, включать систему маскировки корабля не имело особого смысла.

Схемы корпуса и генератора гипердвигателя «Гиблого Шипа» были загружены в системы наведения каждого истребителя и астромеханика, так же как и в системы управления огнем «Голиафа», точного выстрела из больших пушек которого вполне хватило бы, чтобы обездвижить корвет.

Доложив о готовности, пилоты эскадрильи — от «Желтого-3» до «Желтого-12» — выстроились за черным истребителем Вейдера и устремились к танкеру.

— Наша цель — вынудить корвет убрать щиты-отражатели до того, как мы ответим огнем, — проговорил в гарнитуру шлема Таркин. — Как только это случится, наша задача — целиться в генератор гипердвигателя, который находится позади главных орудий на хребте корвета.

— Принято, «Желтый-2», — отозвался хор искаженных помехами голосов.

Взявшись правой рукой за ручку управления, Таркин левой подкорректировал приборы. Истребитель типа V — по сути, кабина для одного пилота, посаженная на вертикальные ионные двигатели со сбрасываемыми поглотителями тепла по бокам, — был спроектирован с расчетом на скорость и маневренность в ущерб надежной системе жизнеобеспечения и гипердвигателю. Длинный клинообразный нос обрамляли две ионные пушки. Прошли годы с тех пор, как Таркин летал на подобном корабле, и, несмотря на просторную кабину и широкий обзор, который давал фонарь из транспаристали, он ощутил приступ клаустрофобии, чему лишь способствовали удерживавшие его в кресле ремни, а также перчатки, летные ботинки и шлем. Из-за закрепленного на петлях компьютера системы наведения, закрывавшего вид слева, создавалось впечатление, будто кабина куда лучше подошла бы джеонозианцу с его гибкими суставами. По сравнению с истребителем типа V старая «Дельта-7» типа «Эфирная Фея» выглядела просторной, a ARC-170 вообще роскошным. Однако все познается в сравнении: «Голиаф» мог нести на своем борту эскадрилью новых СИД-истребителей, выглядевших так, будто они рассчитаны на одноразовое применение.

— Начинаем атаку, — объявил Вейдер.

Астромеханик пропищал команду инерционному компенсатору, Таркин прибавил скорость, оставаясь рядом с Бейдером и чуть позади, и устремился к танкеру. Он тут же понял, что похитители не просто пытались спрятаться — они медленно поворачивались так, чтобы уязвимое брюхо «Гиблого Шипа» оставалось повернутым к изогнутой поверхности громады танкера. Когда корвет скрылся за левой его стороной, Вейдер взмыл вверх, намереваясь спикировать на корабль, но, оказавшись рядом, темный владыка и Таркин обнаружили, что «Гиблый Шип» показывает им брюхо, а не хребет. Все же выпустив залп из ионных пушек, они развернулись для очередного яростного захода; корвет к тому времени висел, перевернувшись, над танкером, начиная опускаться по дуге вдоль его правого борта и выбрасывая пламя из маневровых двигателей.

В «Гиблый Шип» выстрелили четыре истребителя, испытывая на прочность его мощные щиты-отражатели, но он вышел из столкновения невредимым. Лишь снова оказавшись в безопасности под танкером, корвет выстрелил в ответ, и мощный залп из его боковых лазерных орудий превратил в пар «Желтый-7» и «Желтый-8».

Увернувшись от обстрела, Вейдер и Таркин последовали за совершавшим второй виток кораблем, вновь выстрелив в него, когда тот выполз из-под танкера, но опять безрезультатно.

Выйдя из пике вместе с Таркином, который продолжал держаться слева от «Эты-2», Вейдер развернулся и снова бросился в атаку, попав в опасную близость от танкера, пытаясь втиснуться между ним и опускающимся «Гиблым Шипом», и вынудив Таркина сбросить скорость. От огня ионных пупгек Вейдера замерцал весь корпус корвета от носа до кормы, но экраны держали удар — вероятно, как предположил Таркин, за счет перенаправления энергии от пушек и досветовых маневровых двигателей.

«Гиблый Шип» заметно снизил скорость, оказавшись в высшей точке своего извилистого пути, но тут же выпустил тройной залп из лазерных пушек, вынудив четыре истребителя резко уйти в сторону. Один из них снес часть кормового мостика танкера, закрутился, потеряв управление, и взорвался.

— «Желтый-три» и «Желтый-четыре», — прогрохотал по связи голос Вейдера, — «Желтый-десять» и «Жел-тый-двенадцать» — выстроиться за «Желтым-два» и атаковать следом за нами. Непрерывный прямой огонь по командному центру корвета.

Таркин повторял маневры Вейдера, уклоняясь от огня, пока к ним мчались четыре истребителя, а затем все шесть одновременно устремились в атаку. Стиснув ручку, Таркин резко спикировал, глядя на появляющиеся на экране данные о цели, которые передавал астромеханик. Лучи начали пробивать экраны, испещряя оспинами сверкающий корпус корвета. Один за другим истребители изводили выстрелами большой корабль, истощая огнем ионных пушек его экраны, пока он в третий раз уходил под покрытый легкой броней корпус танкера.

— Они не могут долго прятаться за своими экранами, — сказал по связи Вейдер. — Выстроиться в эшелон за «Желтым-два» и повторить атаку.

Они возобновили атаку на «Гиблый Шип», плывший вдоль правого борта танкера. Прицельная сетка Таркина осветилась красным, и в кабине раздался сигнал наведения на цель. Спикировав, он уже намеревался нанести смертельный удар, когда взвыла сирена датчика сближения, и, подняв взгляд, он увидел шесть ARC-170, вылетающих из одного из передних люков танкера. Навалившись на ручку, он круто ушел вправо, и его выстрелы ушли мимо цели. По связи послышались предупреждающие крики. «Эта-2» Вейдера и остальные истребители типа V разошлись в стороны в поисках свободного пространства. ARC-170 ворвались прямо в их гущу, едва избежав столкновений.

— Прервать атаку, — приказал всем Вейдер.

Таркин вышел на связь с «Голиафом»:

— Свяжитесь с администратором танкера. Прикажите ему немедленно отозвать свои истребители. Они лишь создают тут ненужный хаос.

Связист на другом конце линии подтвердил приказ, затем вернулся несколько секунд спустя с дурным известием:

— Губернатор Таркин, администратор отказался выполнить приказ.

— Отказался? Под каким предлогом?

— Сэр, он утверждает, что танкер — его собственность, а вы — не его губернатор.

— «Голиаф», вы отчетливо видите «Гиблый Шип»?

— Так точно, сэр.

— Тогда приведите в боевую готовность протонные торпеды и стреляйте в корвет, как только он появится над танкером.

— Прошу прощения, сэр, но с тем же успехом корвет мог быть просто подсоединен к танкеру, — послышался голос капитана «Голиафа». — К тому же повсюду наши истребители, и одной ушедшей мимо цели торпеды...

— Я прекрасно осознаю риск, коммандер. —Таркин даже не пытался сдержать гнев. — Сообщите вашим офицерам, что я беру на себя личную ответственность за любые сопутствующие потери.

— Исполняйте приказ губернатора Таркина, коммандер, — прозвучал спокойный голос Вейдера, в котором тем не менее чувствовалась неприкрытая угроза.

— Да, владыка Вейдер. Приводим в боевую готовность систему пуска боеголовок.

«Гиблый Шип» едва появился над танкером, когда ожили его ионные пушки, и корабль устремился в сторону транспортника, стреляя из всех орудий. Позабыв об осторожности, Вейдер и Таркин помчались в сторону Кольца, маневрируя и уворачиваясь от смертоносных лучей.

Вейдер приказал остаткам истребителей сомкнуть неровный строй.

— Продолжать преследование. Нельзя допустить, чтобы этот корабль ушел в прыжок.

Но лазерные пушки «Гиблого Шипа» уже начали находить цели. «Желтый-5» и «Желтый-12» исчезли в ослепительном пламени взрывов, добавив обломков к полосе препятствий, которую преодолевали Вейдер и Таркин.

Таркин снова связался с «Голиафом»:

— Чего вы ждете? Почему не стреляете?

— Сэр, корвет исчез с наших сканеров!

— Стреляйте вдоль его последнего известного направления, — велел Таркин. — Активируйте луч захвата.

Транспортник открыл огонь на максимальную дистанцию, испещряя энергетическими лучами окрестный космос. Обернувшись, Таркин увидел, как танкер взорвался, извергая облако огня и газа, которое превратило в пар все ARC-170 и опалило хвосты летящим сзади истребителям Желтой эскадрильи. Распространяющаяся ударная волна накрыла V-истребитель, закрутив его в пространстве. Наконец системы истребителя снова ожили, и Таркин услышал по тактической связи голос Вейдера:

— «Гиблый Шип» ушел в гиперпространство.

— Кто-нибудь еще выжил? — с трудом проговорил Таркин.

— Два истребителя, — ответили с «Голиафа». — Кроме нас.

Подняв голову, Таркин увидел все еще изрыгавшие огонь остатки танкера, которые уже начали падать по спирали в атмосферу Финдара.

Но когда он окончательно пришел в себя, ему вдруг стало ясно: выстрел, обрекший на гибель танкер, был сделан не с «Гиблого Шипа» и не с «Голиафа».

16. СНИЖЕНИЕ РИСКА

«ГИБЛЫЙ ШИП» бесцельно дрейфовал среди планет очередной безымянной звездной системы. На этот раз причиной незапланированной остановки стало решение Саликка, принятое за долю секунды, когда корвет стремительно уходил от взрывающегося танкера, преследуемый истребителями и отчаянно пытавшимися его остановить выстрелами из орудий, лучами захвата и торпедами корабля сопровождения.

Суровые испытания у Финдара не прошли для корвета даром. Бронированный корпус покрылся оплавленными кругами, большая часть внешних огней превратилась в ничто. Луч захвата, успевший зацепить корабль скорее благодаря случайности, а не искусству команды «Голиафа», снес часть антенного комплекса. Нутро корабля выглядело так, будто по нему пронесся вихрь, а всплески энергии сожгли большую часть аппаратуры на камбузе и в медицинском отсеке. Часть корабля стала недоступна из-за повреждений шлюза и утечек радиации. Туалеты и душ перестали работать, повсюду в основном горело аварийное освещение. Большую часть сирен пришлось отключить, чтобы их не было слышно. На консоли в командном центре беспорядочно мерцали огни, некоторые компьютерные программы отказывались перезагружаться. Орудиям, системам маскировки, комплексу датчиков, гипердвигателю и навигационному компьютеру повезло больше, но генераторы щита-отражателя работали лишь на половину мощности.

— Есть и положительная сторона, — обратился Теллер к своим товарищам. — У нас получилось захватывающее головидео.

Все шестеро сидели в тускло освещенной командной рубке, отрываясь, от приборов лишь затем, чтобы обработать собственные раны. На лбу Аноры красовался квадратный бакта-пластырь, а часть ее каштановых кудрей пришлось срезать, чтобы наложить еще один пластырь на кожу головы.

— Империя отключила Голосеть в большей части сектора, — обреченно проговорила она слабым голосом. — Сомневаюсь, что наша передача добралась больше чем до полудюжины систем.

— Достаточно хотя бы одной, — попытался приободрить ее Теллер. — Нужно лишь время, и головидео разойдется по другим секторам.

— Я не успела вырезать задержку перед взрывом танкера, — сказала Хаск. — Но там есть кадры, показывающие, как нас атакуют истребители.

Из ремонтного люка под палубой появился Кала:

— Взрыв уничтожил бы «Эту-два» и все V-истребители, если бы заряд не сдетонировал слишком поздно.

Возможно, в резервуарах танкера имелись датчики, отслеживающие полный разряд топливных элементов. Датчик в резервуаре мог обнаружить бомбу и попытаться нейтрализовать или ограничить взрыв.

— Это не наша забота, — сказал из командирского кресла Саликк. Тусклое освещение никак не влияло на его способность видеть, и он не сводил взгляда с приборов. — Нам повезло, что успели вовремя убраться. «Голиаф» держал нас на прицеле.

Хаск уставилась на Теллера:

— Думаешь, Таркин и Вейдер отдали бы приказ стрелять, зная, что могут взорвать танкер?

— Ты серьезно? — спросил Теллер.

— Может, танкер их и не волновал, — нахмурилась Хаск. — Но в опасности оказались пилоты его собственных истребителей.

Теллер прислонился к левой переборке:

— Помнишь, что я тебе говорил о службе Таркина в Силах безопасности Отдаленных регионов? И про тот спроектированный им корабль с поворотными передними орудиями?

— Помню.

— Что ж, он использовал его не только против пиратов, — продолжал Теллер. — Могло бы показаться, что он обвинит в проблемах Эриаду планеты Ядра, забиравшие большую часть прибыли от торговли ломмитом в Сесвенне. На самом же деле он возлагал вину на постоянно досаждавших Сесвенне бандитов. Когда контрмеры Сил безопасности перестали давать желаемый результат, Таркин решил расширить их деятельность, выбрав целью любые группировки, поддерживавшие или укрывавшие врагов Сесвенны. Для него не имело значения, что группировки эти оказались между двух огней — с одной стороны им угрожали пираты, а с другой — Силы безопасности. Может, для тебя это жертвы среди мирного населения, Хаск, но не для Таркина. Они были союзниками его врагов, и, соответственно, он считал их своими собственными врагами, заслуживавшими любого наказания. — Теллер поджал губы и печально покачал головой. — Военные корабли Сил безопасности не знали пощады. Никому не известно, сколько народу погибло и где погребены их тела. Но даже со всей той флотилией, которую собрали Силы безопасности, они не могли находиться везде одновременно, и Таркину пришла в голову идея возложить на группы поддержки обязанность защищать себя самим, вооружив их против пиратов. Таким образом удалось открыть отдельный фронт против пиратов, в конечном счете натравив одни группировки на другие. Никто не знал, кто и кого втайне поддерживает, и они начали сражаться друг с другом в страхе перед репрессиями со стороны Сил безопасности. Все закончилось взаимным самоуничтожением, и Таркин в итоге избавил Сесвенну от ее проблем. — Теллер немного помолчал. — Никогда не знаешь, какие события могут повлиять на чью-то жизнь, на чей-то моральный выбор. Возможно, дело во многих столетиях постоянной защиты от хищников или в столетиях набегов со стороны пиратов, работорговцев и разбойников, сформировавших эриадский характер. Может, сама история их планеты проникла в их гены, вызвав в итоге страсть к насилию. Но даже это в полной мере не объясняет личность Таркина, поскольку большинство эриадцев, которых я встречал, нисколько на него не похожи. — Взгляд Теллера остановился на Хаск. — Когда Силам безопасности удалось окончательно изгнать уцелевшие остатки уничтоженных ими группировок, Таркин обратил свой гнев на каждого, кто оказался на Эриаду, спасаясь от внутрисистемных конфликтов или в поисках новой жизни, — тех, кто отнимал работу у эриадцев, толпами заполнял города, разрушал экономику Против них вел кампанию весь клан Таркинов. Не имело значения, люди они или представители иных рас, — главное, что эти социальные паразиты обманом пытались получить все завоеванное уроженцами Эриаду тяжким трудом, мешая ей обрести статус планеты Ядра. К тому времени Таркин стал губернатором Эриаду — вероятно, самым популярным из всех губернаторов планеты. После службы в Отдаленных регионах и учебы в академии он пользовался поддержкой группы влиятельных офицеров, которые готовились к карьере в Судебном департаменте, но на самом деле страстно желали, чтобы в Галактике разразилась война. Палпатин закрывал глаза на происходившие в Сесвенне депортации, чистки и зверства, совершаемые против тех, кто оказался в списках Таркина на уничтожение, — продолжал Теллер. — Неудивительно, что под управлением Таркина Эриаду наконец добилась той славы, к которой так стремилась. Она стала восходящей звездой, примером для других планет, и вполне естественно, что невидимые игроки, которые привели к власти Палпатина, жаждали привлечь на свою сторону Таркина. В конце концов, он уже создал собственную армию, и именно в сторону Эриаду смотрел Корусант, выбирая тот же самый путь. Почему еще, по-вашему, он достиг столь многого всего за несколько лет и так быстро подружился с Палпатином, с теми из сенаторов, кто проталкивал Закон о создании армии, с членами Правящего совета? Почему, по-вашему, он стал таким идеальным партнером для Вейдера? Потому что все они разделяли одни и те же взгляды, — ответил Теллер на собственный вопрос. — Именно они присвоили себе право решать, что лучше для остальных: кто должен жить, кто должен умереть, кому мы должны кланяться и насколько низко. — Он взглянул на Калу, Артоза и Саликка. — Вряд ли стоит напоминать кому-то из вас, как поступил Таркин в конце войны, когда рядом уже не было джедаев, способных положить конец жестокости и карательным акциям. Иначе мы просто не оказались бы на этом корабле. Император готов истреблять народы Галактики, пока не останутся лишь те, кем он в состоянии управлять. И он вместе с Вейдером и Таркином намерен добиться этого с помощью армии преданных солдат, которые вполне могут быть и клонами, учитывая, что им практически не требуется думать, а также оружия, какого не видели уже свыше тысячи лет, и страха. — Теллер отошел от переборки и, слегка прихрамывая, пробрался в полумраке к противоперегрузочному креслу. — Может, вам кажется, что «Гиблый Шип» — всего лишь корабль, каких немало, но он значит намного больше. Он воплощение самого Таркина, уменьшенный пример того, сколь далеко он готов зайти. Скрытность, скорость, мощь... Все это — Таркин, всеведущий и вездесущий исполнитель воли Империи. И именно потому мы намерены превратить корабль в совершенно иной символ — символ сопротивления.

Хаск неуверенно кивнула, прищурив кошачьи глаза:

— Как-то странно получается, Теллер. Когда ты в последний раз читал нам подобную лекцию, ты говорил, что никого из тех, кого мы убиваем, нельзя считать мирными жертвами, поскольку они служат Империи. Вот только чем это отличается от Таркина, который считал своими врагами всех, кто помогал пиратам?

— Угу, Хаск, — кивнул Теллер. — Вот только...

— Мы хорошие, а они плохие, — язвительно бросила Анора, пронзив Теллера взглядом.

Вновь переодевшись в военную форму, Таркин стоял рядом с Бейдером посреди мостика «Голиафа», заложив руки за спину. Одного лишь их присутствия было достаточно, чтобы все находившиеся в рубке ощутили необычную тревогу.

— Есть что-нибудь? — резко спросил Таркин у сидевшей за пультом связи девушки.

— Ничего, сэр.

— Пробуйте дальше.

Транспортник сопровождения все еще пребывал в окрестностях Финдара, отчасти затем, чтобы Таркин мог возложить ответственность за уничтожение танкера на руководство планеты. Слева от него сидел с посеревшим лицом капитан корабля, еще не до конца осознавший, что ему едва не пришлось отвечать за гибель нескольких пилотов истребителей, уцелевших в яростном бою с «Гиблым Шипом».

Таркин считал себя намного более виноватым, хотя и ничем этого не показывал. Их с Бейдером заманили в ловушку, в которую они необдуманно кинулись и едва за это не поплатились. Он винил себя за чересчур самоуверенное предсказание того, где появятся похитители, и обещал себе, что никогда больше не совершит подобной ошибки. Хотя появление «Голиафа» застигло похитителей врасплох, от этого их коварное бегство произвело еще более сильное впечатление.

С пульта связи прозвучал сигнал, и Таркин поспешно шагнул вперед, тут же поняв, что поторопился.

— Сообщение от спасателей с Финдара, сэр, — немного послушав голос в гарнитуре, доложила связистка. — Они подозревают, что танкер был уничтожен взрывным устройством, спрятанным внутри израсходованного топливного элемента.

— В таком случае мятежники не просто пытались использовать танкер в качестве прикрытия, — заметил Таркин. — Они рассчитывали заманить нас ближе, надеясь, что нас тоже заденет взрывом и им не придется с нами сражаться.

Три часа назад в нескольких местных системах появилось короткое головидео стычки, последовавшей погони и взрыва. Поскольку головидео было передано не сразу, Таркин понял, что похитители ждали, пока «Гиблый Шип» выйдет из гиперпространства, на основании чего можно было также предположить, какое расстояние преодолел корабль, хотя направление оставалось неизвестным.

— Возможно, разумно было бы с самого начала обстрелять танкер, — сказал он, повернувшись к Вейдеру.

Вейдер скрестил руки на груди и покачал головой:

— Император этого не одобрил бы.

Таркин удивленно взглянул на него. Подобное замечание Вейдера показалось ему странным, учитывая, какие зверства он совершал для Императора по окончании войны. Ему вдруг показалось, будто Вейдер его испытывает, так же как и Император во время их последней встречи.

— Если мы не будем готовы сделать все, что в наших силах, — наконец заявил он, — мы рискуем лишиться того, что нам поручено защищать.

Нечто похожее говорил Таркину Скайуокер после его спасения из Цитадели. Но Вейдер никак не среагировал, лишь сказал:

— Вы неверно понймаете, губернатор. Как я уже говорил, мы должны захватить в наши сети всех до единого.

С пульта связи вновь раздался сигнал. На этот раз пришла более приятная новость:

— Сэр, мы принимаем координаты от следящего маяка.

— Все-таки финдианский администратор хоть что-то сделал как надо, — не стал скрывать волнение Таркин. — Я был почти уверен, что он мне лгал.

— Он хорошо послужил Империи в последние мгновения своей жизни, — кивнул Вейдер.

Таркин остановился позади связистки:

— Откуда идет передача?

Связистка подождала, пока поступят данные с навигационного компьютера «Голиафа».

— Сэр, источник находится в секторе LCC-447, на расстоянии парсека от систем Сумитра и Кветейн.

— В стороне Ядра — в регионе Экспансии, — с неподдельной тревогой проговорил Таркин.

— Да, сэр. Ближайшие главные планеты — Тустра и Акварис.

Вейдер посмотрел на Таркина:

— Что ж, губернатор, теперь мы подстроим им ловушку.

Одной из немногих не подвергшихся реконструкции частей бывшего Храма джедаев оставалась голографическая карта — огромное шарообразное изображение Галактики, располагавшееся в середине бывшей башни Совета джедаев. Орден использовал карту, чтобы следить за местонахождением своих разбросанных по всей Галактике членов; теперь же на ней были обозначены очаги напряженности во владениях Императора.

Император разрешил членам Правящего совета участвовать в совещании с представителями разведывательных служб, надеясь, что последние предпринятые Таркином и Вейдером меры положат конец поискам корабля моффа и позволят выявить сообщников похитителей. Хотя его немало раздражал сам факт, что какая-то группа ничего собой не представляющих мутантов из галактического подбрюшья пытается сеять смуту, любопытство его росло. Обычные завихрения в потоке темной стороны превратились в бурные течения и водовороты.

Он сидел в простом кресле на таком же возвышении, что и в зале для приемов, а ниже устроились несколько его ярко разодетых советников — Мае Амедда, Арс Дангор, Дженус Гриджейтус и Крен Блиста-Вейни. Напротив членов Правящего совета на круговом балконе у основания голографической сферы стояли главы разведок Айсон и Рансит.

— Мой повелитель, мы с вице-адмиралом Ранситом пришли к согласию по одному вопросу, — говорил Айсон. — Если губернатор Таркин намерен и далее принимать односторонние решения, подобные тому, что он принял у Финдара, то ему следует заниматься этим на Корусанте: координировать усилия имперской армии, а не гоняться за своим странствующим корветом по всему Внешнему Кольцу.

— Мой повелитель, — вступил Рансит, убедившись, что Айсон закончил, — поскольку «Гиблый Шип» теперь, как сообщают, находится в регионе Экспансии, ситуация становится еще более критической. Возможно, мятежники планируют, что к корвету присоединится военный корабль...

— Меня не интересуют возможности, вице-адмирал, — прервал его Император. — Меня интересует, каковы ваши планы.

Рансит склонил голову:

— Конечно, мой повелитель. Хотя должен подчеркнуть, что Флотская разведслужба обнаружила необычную активность в том секторе региона Экспансии — будто кто-то пытается наводнить кораблями некоторые звездные системы.

Император навис над ним:

— Точно так же, как вы наводняете звездные системы нашими военными кораблями.

Моргнув, Рансит выпрямился во весь рост:

— Мой повелитель, мы попросту пытаемся защитить в тех системах наши интересы. Учитывая, как действуют мятежники, мы считаем разумным предположить, что они намерены атаковать системы во Внутреннем Кольце, где существует бесчисленное множество потенциальных точек и направлений для гиперпространственного прыжка. Мы взяли на себя смелость объявить ряд ключевых систем запретной зоной, но выделять ресурсы для других систем становится все сложнее.

Император удостоил взглядом Айсона:

— Вы не согласны с вице-адмиралом, заместитель директора?

— Не вполне, мой повелитель. Усиленная активность, на которую ссылается вице-адмирал Рансит, может быть результатом переданных с «Гиблого Шипа» головидео. Наблюдатели и агенты КОМПОНОП в нескольких секторах отмечают усиление как антиимперской пропаганды, так и мобилизации недовольных. ИСБ арестовывает и допрашивает заключенных в различных имперских тюрьмах, пытаясь выяснить личность виновных. Как ни странно, мой повелитель, мы также получаем информацию от синдиката «Краймора», который, похоже, каким-то образом связан с криминальными элементами, заведовавшими заправочной станцией у Финдара.

Император сплел пальцы:

— Я приказал владыке Вейдеру и моффу Таркину преподать урок похитителям, а не позволить им сделать посмешище из глав имперских разведслужб. — Взглянув из-под капюшона на Рансита, он кивнул в его сторону: — Просветите нас, как, по-вашему, мы должны поступить, вице-адмирал.

— Мой повелитель, — откашлявшись, начал Рансит, — вместо того, чтобы атаковать мятежников там, где они находятся сейчас, губернатор Таркин предлагает дождаться, когда они проложат курс к своей очередной цели, и захватить их уже там. Кстати, о том, где они сейчас, он пока не сообщил.

На самом деле Вейдер и Таркин сообщили о местонахождении мятежников, но Император не стал об этом распространяться и лишь сказал:

— Учитывая, что им каждый раз удавалось сбежать, как вы предлагаете их захватить?

— С помощью крейсеров-заградителей, мой повелитель. Их следует разместить так, чтобы выдернуть «Гиблый Шип» из гиперпространства вблизи от системы их назначения и точки возврата. Губернатор Таркин заверяет нас, что любой прыжок из той точки, где мятежники находятся сейчас, потребует как минимум двух возвратов в обычное пространство, чтобы достичь потенциальных имперских целей. Соответственно, заградители можно расположить на позициях заранее, до появления «Гиблого Шипа».

Император взглянул на Крена Блиста-Вейни.

— Заградители, о которых идет речь, разрабатывались как часть зоны безопасности Глубокого Ядра, мой повелитель. — Блиста-Вейни, любивший носить пышно украшенные шляпы и часто бывать в опере, стал членом Правящего совета относительно недавно, но уже продемонстрировал ценное умение прокладывать гипер-гтространственные пути в звездные системы Глубокого Ядра. — Должен, однако, добавить, что гравитационные проекторы этих кораблей не испытывались в подобного рода сценариях.

На мгновение задумавшись, Император снова посмотрел на Рансита:

— Расскажите про те «потенциальные цели».

— С вашего позволения, мой повелитель. — Рансит показал на звездную карту и увеличил ее фрагмент. — Главная наша забота — Лантиллис, откуда мы уже перебросили немало наших ресурсов, а также имперская база на Картао и пост ледового наблюдения «Бета» на Антиви. Если мятежники атакуют Таанаб — хотя он и находится на Перлемианском торговом пути, — их скорее проклянут, нежели объявят героями, поскольку сельское хозяйство Таанаба кормит миллиарды в Среднем и Внешнем Кольце. То же верно и для атаки на Гарос из-за тамошнего университета, хотя там есть и имперская база. — Рансит помедлил. — Продолжать, мой повелитель?

Вместо ответа Император взглянул на Айсона.

— Как я уже неоднократно говорил, мой повелитель, корабли флота и без того уже слишком разбросаны по Галактике. По рекомендации Адмиралтейства флот сейчас перебрасывает ресурсы из самых дальних систем, включая Ротану и Ботавуи.

— Рискую повториться, — сказал Рансит, — но интересы Империи следует защищать любой ценой.

Император долго смотрел на Айсона и Рансита, пытаясь с помощью своих способностей распознать все возможные сочетания событий и стечения обстоятельств. Затем мысли его переключились на Вейдера и Таркина.

Он высоко ценил их сотрудничество, но ему начинало казаться, что, возможно, они чересчур глубоко вникли в подробности плана мятежников, чтобы понять их конечную цель. Требовалось соблюдать определенную безопасную дистанцию — как соблюдал ее он сам, глядя на трехмерное изображение Галактики, которую он сделал своей собственностью. Плэгас наверняка посмеялся бы над ним, если бы он лично ввязался в решение кажущейся столь банальной проблемы; но, с другой стороны, его наставник не мог предвидеть, что бывший ученик станет Императором.

Едва заметным жестом он дал знак Масу Амедде подняться на возвышение.

— Расскажи еще раз, — велел он чагрианину, — как обнаружили на Меркане тот тайник с глушителями связи.

— Одному из агентов Имперской службы безопасности поручил исследовать находку его начальник, — едва слышно проговорил Амедда.

Император задумался.

— Его начальник из ИСБ? Здесь, на Корусанте?

— Да, мой повелитель.

Император развел сцепленные пальцы:

— Пригласи их, визирь. Подозреваю, от моей личной беседы с обоими будет кое-какая польза.

17. СТОПРОЦЕНТНОЕ КАЧЕСТВО

НА «ГИБЛОМ ШИПЕ» перезарядили оружие и привели интерьер в относительный порядок, и теперь корабль ждал распоряжений, когда стартовать и куда прыгать. Сидевший в кресле второго пилота Теллер, снова в ботинках и камуфляжных штанах, наблюдал, как Саликк проводит предстартовую проверку приборов и систем. Рука готала потянулась к навигационному компьютеру, но неуверенно повисла в воздухе.

— Какие-то проблемы? — спросил Теллер.

Саликк не сводил взгляда с дисплея.

— Вроде ничего такого, но...

Теллер выпрямился в кресле:

— Вроде ничего, только бок чего-то болит... Вроде ничего, только с подружкой в последнее время чего-то не ладится... — Он раздраженно покачал головой. — Каждый раз, когда я слышу эту фразу...

— Запас топлива, — перебил его Саликк. — Пытаюсь посчитать, сколько элементов мы забрали возле Финдара, и что-то не сходится.

— Тот финдианец нас обманул! — воскликнул Теллер. — Неудивительно, что ему на все было наплевать.

— Не в том дело, — мотнул рогатой головой Саликк.

— Может, ты не заметил, — Теллер наклонился к консоли, — но мы не успели заправиться полностью, когда отделились от танкера.

Готал продолжал качать головой.

— Я проверял — по крайней мере, мне так кажется. Но даже если я кое-чего недосмотрел, все равно что-то не сходится.

— Нам пришлось преодолевать тот луч захвата...

— Нет.

Теллер взглянул на Артоза, который молча сидел в кресле связиста, глядя на обоих:

— Есть мысли?

Мон-каламари задумался, постукивая по консоли перепончатыми пальцами.

— Возможно, сбой в мотиваторе гипердвигателя. Можно попробовать перекалибровать реле синхронизации.

— Вряд ли это что-то даст.

Шумно выдохнув, Саликк снова потянулся к пульту навигационного компьютера, но Теллер остановил его и позвал через разрушенный люк находившегося в кают-компании Калу.

— Придется тебе снова надеть скафандр радиационной защиты, — сказал он вошедшему с кормовой палубы куривару.

Кала уставился на него:

— Хочешь, чтобы я схватил смертельную дозу? Решил, будто я расходный материал?

— Успокойся, — отмахнулся Теллер. — Мне просто нужно, чтобы ты сходил в топливный отсек и проверил элементы, которые мы забрали возле Финдара. Ты их сразу узнаешь: «Виборг Дженсенс», с логотипом танкера вроде тройного S.

— Что мне следует искать? — обреченно поник Кала.

— Если повезет — ничего, кроме пустого или неисправного элемента, — ответил Артоз.

— Тот финдианец нас обманул? — нахмурился Кала.

— Будем надеяться, — ответил Теллер, высвобождаясь из ремней и поднимаясь на ноги. — Пойдем, помогу тебе надеть скафандр.

Из-за неисправных люков и поврежденных шлюзов им пришлось добираться до топливного отсека кружным путем. Облачившись в скафандр, Кала скрылся в шлюзе, а Теллер вернулся в командную рубку, где обнаружил сидящую в кресле второго пилота Анору.

— Что случилось? — скорее требовательно, чем вопросительно бросила она.

— Вероятно, ничего, — начал он, но тут же замолчал и включил комлинк внутренней связи: — Кала, ты внутри?

— Проверяю элементы. Индикаторы заряда, похоже, в порядке. — Теллер повернулся к Аноре, но Кала добавил: — Погоди. Нашел один. Датчик показывает, что он пуст.

— Один из финдианских?

— На нем есть логотип.

— Можешь его снять?

В ответ Кала длинно выругался:

— Я же тебе говорил, надо было взять с собой дроида.

— Знаю, но представь, какую головную боль доставил бы дроид Саликку. — Теллер криво усмехнулся, взглянув на чувствительного к магнитным полям гота-ла. — К тому же дроида у нас все равно нет, так что без тебя ничего не выйдет. Репульсорный погрузчик все еще там?

— Там же, где я его оставил после того, как подготовил бомбу.

— Дай погрузчику команду снять топливный элемент, — сказал Артоз в комлинк, — и переместить его в стерильный отсек, чтобы его мог обследовать диагностический модуль.

— Каким образом? — спросил Кала. — Датчик показывает, что он пуст.

— Придется его вскрыть, — ответил Теллер.

— Ты в своем уме?! — рявкнул Кала. — А если там внутри бомба?

Теллер постарался об этом не думать.

— Так делаем только мы. Так или иначе, это уже проблема диагностического модуля. Первым делом он просканирует элемент.

— В последний раз надеваю этот скафандр, — пробурчал Кала.

— Договорились. В следующий раз пошлю Анору.

Девушка жестом показала, что она думает по этому

поводу. Внезапно тишину нарушило новое ругательство Калы.

— Он не пустой.

Теллер нервно переглянулся с Саликком и Артозом:

— Что там внутри?

Все уставились на динамик, словно куривар находился вместе с ними в командной рубке.

— Какое-то устройство, — наконец сообщил Кала. — Никогда такого не видел.

— Ладно, — пытаясь сохранять спокойствие, проговорил Артоз. — Дай диагносту задание снять устройство на камеру и прогнать изображение через корабельную библиотеку.

— Погодите. — Кала шумно выдохнул.

Комлинк внутренней связи снова смолк, и Теллер провел рукой по лицу.

— Вероятно, ничего та... — начала Анора, но он жестом велел ей замолчать.

— Проклятье, Теллер, это имперский радиомаяк! — сообщил куривар. — В базе данных он описывается как сверхлегкое устройство слежения — разновидность приемопередатчика Голосети, который обрабатывает команды навигационного компьютера корабля.

Саликк развернулся к остальным, широко раскрыв от удивления глаза.

— Таркин знает не только о том, где мы, но и куда мы намерены лететь! А это означает, что нам, по сути, некуда деться — если только у вас нет желания добираться до цели на досветовой скорости, на что потребуется всего... — он взглянул на дисплей консоли, — порядка пятидесяти лет.

— Может, мы и так уже сделали достаточно? — Анора коснулась пострадавшего скальпа. — На этом и закончим?

— Мы еще многого не сделали, — покачал головой Теллер.

— Мне обезвредить эту дрянь? — послышался отдаленный голос Калы.

— Нет, пока ничего не трогай, — велел Теллер. — Оставь ее там и возвращайся. — Он обвел взглядом командную рубку. — Попробуем поставить себя на место Таркина.

— Ну да, почему бы и нет, — раздраженно бросила Анора.

— Таркин знает, что мы здесь, — сказал Артоз, — и он убежден, что ему вполне понятны наши намерения.

— На что у него есть все причины, — заметил Саликк.

— Он знает, что мы здесь, — задумчиво проговорил Теллер, — но не явился по нашу душу. — Он посмотрел на Артоза. — Очевидно, он дожидается информации, которую мы введем в навигационный компьютер, и собирается подстеречь нас прямо там.

— Точно так же, как Вейдер и, возможно, на этот раз весь Имперский флот, — сказал мон-каламари. — Наверняка они рассчитывают все возможные точки прыжка из этой системы.

— Каковых могут быть десятки, — кивнул Теллер.

— Тем временем, — сказал Саликк, — флот посылает корабли во все системы, где, по мнению Таркина, мы можем появиться.

Анора, уставившаяся на собственные руки, подняла взгляд:

— Можно каким-то образом ввести в навигационный компьютер ложные координаты?

— Пока работает тот маяк — нет, — покачал головой Саликк.

— В данный момент нам нужно лишь выиграть время, верно? — после некоторой паузы проговорил Теллер. — Что, если мы снабдим Таркина координатами прыжка в какую-нибудь весьма оживленную звездную систему?

Анора нахмурила тонкие брови:

— Не понимаю, чем это может нам помочь. Разве что ты рассчитываешь спрятаться среди столпотворения кораблей.

— Мы снабдим его координатами, — ответил Теллер, — но прыгать не станем.

— Ты хочешь сказать...

— За нас это сделает кое-кто другой.

Гордо стоявший на галерее мостика звездного разрушителя «Исполнительница» Таркин никогда еще за долгие годы не чувствовал себя настолько в привычной обстановке. Похожий на гигантский клин имперский военный корабль только что появился в системе Оброа-скай, совершив прыжок с Лантиллиса после того, как Таркин узнал, что сюда направляется «Гиблый Шип». Из трапециевидных иллюминаторов мостика открывался панорамный вид практически на все корабли, составлявшие ударную группу. Вдали на фоне сияющей россыпи звезд парили три корабля-заградителя — «Сдерживающий» СС-2000, фрегат новой модели СС-7700 и только что сошедший с верфей в системе Кореллия, еще неиспытанный «Обездвиживающий-418». Первые два, покрытые толстой броней, имели покатые носы и напоминавшие короткие крылья выступы по бокам, в каждом из которых находилось по четыре гравитационных проектора. У «Обездвиживающего», в отличие от них, четыре полусферических проектора располагались в задней части остроносого фюзеляжа. Между заградителями и «Исполнительницей» висели в космосе фрегаты, сторожевики и канонерки. На борту сторожевика в самом центре находились Вейдер, Крест, которого темный владыка повысил до лейтенанта, и около двух десятков штурмовиков на тот маловероятный случай, если «Гиблый Шип» удастся захватить без боя или, по крайней мере, вывести из строя, а не превратить в обломки.

Над находившимся по правому борту чуть ниже галереи голографическим столом парило изображение трехмерного хронометра, отсчитывавшего стандартное время до ожидаемого прибытия «Гиблого Шипа». Как и предполагалось, мятежники совершили прыжок из первоначального местоположения корабля в отдаленную систему Тустра, после чего, проведя там несколько часов, поручили навигационному компьютеру проложить курс к Оброа-скай. Время прибытия основывалось на допущении, что «Гиблый Шип» ушел в гиперпространство в тот же момент или чуть позже, и на том, насколько быстро мог доставить корвет к цели гипердвигатель первого класса. Если бы корабль появился раньше, чем ожидалось, он вернулся бы в обычный космос в глубине системы, где его готовы были перехватить другие имперские военные корабли, включая «Голиаф». С помощью более совершенного маяка Таркин мог бы отследить путь корвета в гиперпространстве, используя S-туннельные передатчики, но отряд штурмовиков, назначенный на фин-дарский топливный танкер, имел доступ лишь к базовому устройству, подключавшемуся к навигационному компьютеру корабля.

Внимание Таркина привлек сидевший за консолью техник:

— Сэр, до появления нашей цели сто двадцать секунд.

Приблизив микрофон ко рту, Таркин вышел на связь с офицером — посредником ударной группы, находившимся на борту фрегата СС-7000.

— Проекторы заряжаются на полную мощность, — доложил коммандер. — Поле будет включено и тут же выключено, чтобы не выдернуть из гиперпространства другие корабли. Должен, однако, предупредить, что, возможно, избежать этого не удастся, учитывая плотность движения в системе.

— Понимаю, коммандер. И все же прикажите вашим техникам, чтобы поступали благоразумно.

— Так точно, сэр. Но мощность гравитационных проекторов в некоторой степени зависит от относительной скорости корабля-цели, и скажу прямо, сэр, столь быстрых, как «Гиблый Шип», не так уж много.

Таркин задумчиво поскреб подбородок. В идеале местные системы следовало известить, что Оброа-скай объявлен запретной зоной, но командование флота высказалось против, опасаясь предупредить мятежников. У Таркина имелись и другие поводы для беспокойства, главным образом вопрос, что понадобилось мятежникам в системе Оброа-скай, где не было ничего, что можно было бы счесть имперской целью, и которая была известна в основном своими медицинскими центрами и библиотеками.

— Тридцать секунд, — объявил техник.

Пройдя в переднюю часть галереи, Таркин уставился на тройку заградителей. Скрестив руки на груди, он мысленно отсчитывал секунды, хотя то же самое делал голос техника в его правом наушнике.

Когда оставалось лишь пять секунд, Таркина внезапно швырнуло вперед так, что он едва не рухнул. Опасаясь очередного толчка, мофф широко расставил руки, избежав удара головой о ближайший иллюминатор. Мостик задрожал, взвыли сирены. Гигантский корабль заскрежетал, и его снова бросило в сторону далеких заградителей. Пытаясь удержаться на ногах, Таркин заметил, как устремились вперед, ускоряясь, находившиеся посредине фрегаты и сторожевики.

— Коммандер, — крикнул он в микрофон, — поле слишком мощное!

— Делаем что можем, сэр! — так же громко ответил тот. — Это «Обездвиживающий». Перегруженные резисторы не удержали гравитационное поле в безопасной...

Связь оборвалась.

Рядом с заградителями, там, где до этого была лишь заполненная звездами чернота космоса, начали появляться корабли. Таркин взглянул на увеличенное изображение на одном из экранов. Первым вывалился из гиперпространства старенький, напоминавший тарелку грузовик YT-1000, за ним следовали два угловатых транспортника и роскошная космическая яхта. Затем появился еще один грузовик, а за ним два пассажирских судна.

Внезапно Таркин почувствовал, как некая сила толкает его в сторону задней части мостика. Заградительное поле нейтрализовалось, и захваченные в невидимую сеть корабли завертелись, потеряв управление. Два из них столкнулись и уплыли из поля зрения. На экране появились вспышки досветовых двигателей других кораблей, но им так и не представилось шанса сбежать или остановить вращение — включившись снова, поле опять захватило их. Таркин расставил ноги, пытаясь удержать равновесие, а когда взгляд его в очередной раз упал на иллюминаторы, глаза его широко раскрылись от удивления. Кренясь на левый борт, в космосе появился громадный корабль, больше напоминавший некое живое существо, который врезался боком в «Сдерживающий» СС-2200 и, закрутившись, накололся верхней стороной прямо на покатый нос заградителя.

— «Звездное раздолье»! — послышался голос в его ухе, достаточно громкий, чтобы его можно было различить сквозь нескончаемый вой сирен. — Лайнер мон-каламари премиум-класса, с Корсина. На борту около десяти тысяч пассажиров!

Вдали возникла короткая, но яркая, словно взрыв сверхновой, вспышка. Таркин заморгал, перед его глазами поплыли несуществующие звезды. Когда к нему вновь вернулось зрение, он увидел, что корма изящного пассажирского корабля исчезла, а заградитель развернуло на девяносто градусов относительно его прежнего положения. Несколько мгновений спустя из поврежденного лайнера хлынул поток похожих на стручки шлюпок и сферических спасательных капсул.

— «Звездное раздолье» передает сигнал бедствия, — сообщил техник. — Капитан корабля запрашивает любую доступную помощь.

Таркин развернулся в сторону мостика и заговорил в микрофон:

— Прикажите фрегатам оказать помощь. Заградителям — отключить поле. Переместимся ближе к месту катастрофы, чтобы поймать шлюпки лучами захвата.

Внезапно в его ухе прогремел голос Вейдера:

— Где ваш корвет, губернатор? Его нет ни на одном из наших сканеров. Вы его видите?

Подбежав к краю галереи, Таркин махнул рукой младшему офицеру:

— Вы обнаружили «Гиблый Шип»?

— Никаких признаков корвета, сэр, — повернувшись к нему, ответил тот. — Может, он в режиме невидимости?

Таркин плотно сжал губы и покачал головой:

— Даже маскирующее устройство не может помешать полю заграждения его найти.

— Сэр, — сказал другой техник, — командир ударной группы спрашивает, хотите ли вы, чтобы заградители снова включили поле. Некоторые транспортники пытаются сбежать.

Таркин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут вновь заговорил Вейдер:

— Ни один из тех кораблей не должен уйти. Если потребуется — удерживайте их лучами захвата.

Таркин кивнул младшим офицерам:

— Задержать те корабли.

— А спасательные шлюпки, сэр? — спросил один из них.

— Займемся ими, когда сможем.

— Сэр, — сказал третий техник, — один из наших фрегатов под обстрелом.

Таркин прошел по галерее и остановился прямо над ним:

— Выведите картинку на экран.

Зернистое изображение модифицированной яхты «Люкс-400» обрело четкие очертания. Из искусно спрятанных боковых орудий корабля вырывались зеленые вспышки лазерного огня.

— У нас есть данные транспондера этого корабля? — спросил Таркин.

— Это «Лентяй», — ответил техник. — Разыскивается в нескольких секторах за контрабанду оружия.

— Взять его на прицел, — приказал Таркин.

Техник передал команду и поднял взгляд:

— Наши канониры докладывают, что им трудно прицелиться из-за шлюпок и обломков.

— Взять на прицел и открыть огонь! — в ярости бросил Таркин.

Едва он взглянул на экран, лучи турболазеров из орудий звездного разрушителя по правому борту нашли «Люкс-400», и тот исчез, превратившись в огненный шар.

— «Лентяя» больше нет в списке разыскиваемых, сэр. Сопутствующие потери минимальны.

Таркин вернулся в переднюю часть мостика:

— Остальные корабли задержаны?

— Они никуда не уйдут, сэр, и к ним сейчас приближается сторожевик владыки Вейдера. Но от «Гиблого Шипа» до сих пор никаких следов.

— Датчики засекли хоть один корабль, ушедший в гиперпространство?

— Ни одного, сэр. Никаких признаков излучения Кронау — хотя это в любом случае маловероятно, учитывая поле заграждения.

Таркин ошеломленно покачал головой. Неужели похитители в последний момент изменили планы? Или кто-то предупредил их?

— Маяк все еще передает?

Техник склонился над приборами:

— Никакого сигнала от маяка, сэр. Вообще ничего.

Значит, они все-таки обнаружили маяк. Но когда?

Таркин остановился у иллюминаторов, глядя на творящийся за ними хаос. Его размышления прервал голос Вейдера:

— Какой корабль появился первым?

— Грузовик YT-1100, — ответил Таркин.

— В таком случае начнем с него, поскольку он появился ближе всего к предполагаемому времени прибытия «Гиблого Шипа».

— Начнем что, владыка Вейдер?

— Корвет не прибыл вовсе не из-за некоего внезапного изменения планов, губернатор. Мятежники пытаются сбить нас со следа, и я намерен обследовать каждый захваченный корабль, пока мы не найдем ответ.

Сторожевик Вейдера, набирая скорость, устремился к обездвиженному древнему кораблю, не обращая внимания на пылающую громаду пассажирского лайнера и разлетающиеся во все стороны шлюпки и спасательные капсулы.

Звезды и очертания кораблей расплылись перед глазами Таркина, превратившись в неразборчивые пятна. Мысли его вернулись к плато и урокам, которые он там получил. Иногда, в особенности когда он, Джова и остальные вынуждены были по несколько дней обходиться без еды, несмотря на все попытки преследовать добычу, отчаяние их доходило до такой степени, что они забывали о том, насколько важно для охотника думать так же, как и его жертва. Вейдер был прав — мятежники вовсе не изменили планы в последний момент, они заранее знали о подстроенной им ловушке. Даже звери понимали, что они наиболее уязвимы, когда пытаются убежать или спрятаться, и с крайним вниманием относились к предупреждениям со стороны других животных. Спасая собственную жизнь, они чуяли запахи, которые разносил ветер, обостряли собственные чувства, обретая способность слышать и видеть преследователей на большом расстоянии. Они в полной мере использовали свое преимущество, зная территорию намного лучше преследователей. Обитатели саванн и джунглей плато тут же настораживались, стоило появиться в окрестностях Джове и его отряду, поскольку те были непрошеными гостями, от которых обычно не приходилось ждать ничего хорошего.

Несмотря на гнев и разочарование, Таркин мог уважать мятежников за их ум и предвидение, но их план явно зародился не без помощи неких сторонников, которые теперь начинали играть свою роль, не давая вернуть «Гиблый Шип» его законному владельцу

Таркин успел потерять чувство времени, не зная, как долго он стоит у иллюминатора, когда его вернул к реальности яростный голос Вейдера:

— Грузовик отбуксировать на «Исполнительницу» для тщательного обследования. Экипаж заключить под стражу, пока я их не допрошу.

18. ВВЕРХ НОГАМИ

НЕПОДВИЖНАЯ ФИГУРА ВЕЙДЕРА зловеще возвышалась посреди освещенного трюма грузовика YT, темный владыка глубоко дышал, казалось, он был готов выхватить световой меч и порубить все вокруг на куски. Таркин тоже считал маловероятным, что им удастся отыскать что-либо интересное среди беспорядочно составленных в штабеля ящиков, но ему все же хотелось взглянуть, что там.

Дурнопахнущий и потрепанный старый корабль стоял в свете прожекторов в одном из вспомогательных ангаров звездного разрушителя, словно оказавшееся в ловушке насекомое. Круглый по форме, с втиснутой между парой угловатых жвал выносной кабиной, «Скрытный» видывал лучшие дни столетие назад и теперь едва был способен летать. Грузовой пандус ниже кабины был опущен, и трюм освещали установленные внутри световые стержни. В процессе беглого поиска Вейдер и Таркин обнаружили партии инструментов, медикаментов, рулонов ткани, безвкусной бижутерии, алкогольных напитков и запчастей для дроидов. За Бейдером и Таркином следовали с записывающими устройствами и сканерами в руках лейтенант Крест и еще двое штурмовиков, все без шлемов и бронированных нагрудников.

«Скрытный» стал единственным кораблем, захваченным после катастрофы у границ системы Оброа-скай. Остальным, ставшим жертвой неудачно сработавшего поля заграждения, после проверки позволили продолжить путь, ведущий для большинства на давшую название системе планету, где их ждал ремонт после столкновений со спасательными капсулами и обломками потерпевшего крушение лайнера мон-каламари. Его, как и «Сдерживающий», тоже отбуксировали на Оброа-скай; число жертв катастрофы оценивалось примерно в тысячу сто живых существ. Новейший «Обездвиживающий», у которого отказала система защиты, вернули на доработку Кореллианской инженерной корпорации. Голосеть заполонили видеозаписи случившегося, большинство из которых были сделаны пассажирами роскошного лайнера и представителями прессы, узнавшими из неназванных источников об имперской операции на периферии звездной системы. Что касается «Гиблого Шипа», он так нигде и не появился. К тому времени, когда самый быстрый фрегат ударной группы добрался до Тустры, похищенный корабль Таркина уже совершил прыжок в неизвестном направлении.

Крест читал данные с экрана инфопланшета:

— Идентификационные данные корабля, похоже, не менялись. Он даже не менял в течение десятилетий своего названия. Команда приобрела его три года назад у некоего торговца на Лантиллисе. Маршрут, извлеченный из навигационного компьютера, соответствует словам капитана. Они прыгнули от Тариса к Тустре, чтобы забрать запчасти для сефийских флаеров, проданных оптом в конце войны центру скорой медицинской помощи на Оброа-скай.

— Как были организованы получение и доставка? — спросил Таркин.

— Через посредника на Лантиллисе — возможно, того же самого торговца кораблями. Он выясняет, что кому и где требуется, и находит того, кто может доставить товар.

— Команда «Скрытного» работает сама на себя?

— Да, — кивнул Крест. — Они называют себя странствующими торговцами.

— Куда они направлялись после Оброа-скай? — поинтересовался Вейдер.

— На Таанаб, — ответил Крест, — чтобы купить там продовольствие. Что подтверждается информацией от сторон на Тустре, Оброа-скай и Таанабе.

— А что говорят записи переговоров? — продолжил Таркин.

Крест повернулся к нему:

— Система связи не настроена на запись входящих и исходящих сообщений, но, судя по данным бортового журнала, все сходится — по крайней мере, что касается заявлений капитана о том, кто с ними связывался и где грузовик в это время находился.

Вейдер окинул взглядом трюм, будто пытаясь отыскать нечто неведомое.

— Как долго они пробыли в системе Тустра?

— Три часа, владыка Вейдер.

Вейдер посмотрел на Таркина:

— Интересно, почему они так спешили?

Таркин на мгновение задумался.

— Вероятно, товар — запчасти для флаеров — уже был сложен в ящики и ждал их. Медицинский центр на Оброа-скай потребовал срочной доставки. — Он помедлил. — Гипердвигатель «Скрытного» и в подметки не годится гипердвигателю «Гиблого Шипа» — вряд ли его класс выше пятого. А это означает, что, хотя они прибыли в систему Оброа-скай почти в точности в тот самый момент, когда мы ожидали «Гиблый Шип», «Скрытный» вынужден был уйти в гиперпространство намного раньше, чем похищенный корвет. Возможно, подобное совпадение — всего лишь случайность, но остается вопрос: что столько времени мятежники делали в системе Тустра?

При слове «случайность» Вейдер внезапно развернулся к Таркину и сорвался с места, расталкивая ящики в стороны, хотя ни к одному из них не прикасался.

— Этот корабль встречался с «Гиблым Шипом». Я уверен.

Таркин вопросительно взглянул на Креста.

— Даже если так, владыка Вейдер, — сказал штурмовик, — ничто не доказывает какой-либо связи между кораблями. Нет никаких свидетельств, что они как-то общались друг с другом, как нет и записей в памяти шлюза о том, что «Скрытный» стыковался с другим кораблем.

Вейдер ответил не сразу, а затем сам задал вопрос Таркину:

— Так или иначе — зачем мятежникам было посылать к нам корабль?

Таркин едва заметно улыбнулся, понимая, что вопрос чисто риторический.

— Чтобы сбить нас со следа, если я правильно помню ваши слова. Чтобы доставить нам хлопот по горло, пока они строят планы очередного удара.

Повернувшись, Вейдер направился в сторону пандуса.

— Посмотрим, что нам скажет капитан этой груды металлолома.

— Никакой ты не странствующий торговец, капитан, — заявил Вейдер, жестикулируя правой рукой. — Ты заодно с группой мятежников, которые намерены уничтожить военные базы с целью подорвать власть Империи.

Капитан «Скрытного», обнаженный и закованный в кандалы куривар с длинным рогом на черепе, висел в метре от пола, заключенный в удерживающем поле, образованном устройством, прототип которого был разработан на Джеонозисе задолго до войны. Насколько было известно Таркину, из всех военных кораблей Империи лишь на «Исполнительнице» имелось подобное устройство, которое создавало и поддерживало поле с помощью генераторов в форме дисков, закрепленных на палубе и потолке. Магнитные кандалы не только удерживали пленника, но и отслеживали признаки жизни, поскольку слишком мощное поле могло привести к остановке сердца или необратимым повреждениям мозга. Как будто самого поля было недостаточно, кандалы могли использоваться также в качестве орудий пыток, выдавая мощный электрический разряд. Вейдеру, однако, незачем было прибегать к их помощи — хватало одних его темных способностей, чтобы заставить капитана корчиться от боли.

— Владыка Вейдер, — вмешался Таркин, — надо дать ему хотя бы возможность ответить.

Вейдер неохотно опустил руку, и морщинистая физиономия куривара расслабилась.

— Я торговец, и ничего больше, — с трудом проговорил он. — Можете пытать меня сколько хотите, но это никак не изменит того факта, что мы прилетели на Оброа-скай по делам.

— По каким делам? — усмехнулся Вейдер. — Заговор? Саботаж?

Куривар слабо покачал головой:

— Купля-продажа. Ничем другим мы не занимаемся и никогда не занимались. — Он помолчал. — Не все из нас были сепаратистами.

Таркин улыбнулся про себя. Куривар говорил правду — не все их планеты и населенные центры заняли сторону Дуку. То же можно было сказать и о сай-мирти-анцах, двое из которых составляли остальную команду.

Но почему капитан вообще об этом упомянул?

— Почему ты упомянул об этом факте, капитан? — поинтересовался Таркин.

Куривар перевел на него усталый взгляд:

— Империя требует расплаты за войну и потому мешает виноватых с невиновными, возлагая ответственность на всех нас.

— Ответственность за что, капитан? Ты считаешь, что сепаратисты были неправы, решив отделиться от Республики?

— Пусть другие решают, кто прав, а кто виноват. Предпочитаю держаться от этого подальше.

— У тебя нет родины, — сказал Таркин. — Так же, как когда-то не было планеты у всей твоей расы.

— Я говорю правду.

— Ты лжешь, — возразил Вейдер. — Признавайся, что ты поклялся в верности Альянсу сепаратистов и что именно ты и твои нынешние союзники ищете мести.

Куривар зажмурился, ожидая боли, которую Вейдер, однако, решил ему не доставлять.

— Расскажи про посредника, который обеспечивает вас заказами, — потребовал Таркин.

— Его зовут Нотте. Он человек, работает на Лан-тиллисе. Свяжитесь с ним, и он подтвердит любые мои слова.

— Он помог вам купить «Скрытный»?

— Да, он одолжил нам кредиты.

— И вы работали на него три года?

— Не на него. Мы сами по себе. Он обеспечивает работой несколько команд, а мы берем работу у нескольких посредников.

— Как вы изначально вышли на посредника-челове-ка на Лантиллисе?

— Кажется, была какая-то реклама. Точно не помню.

— И на этот раз он поручил вам лететь с Тариса к Тустре?

— Да.

— Срочная работа? — предположил Таркин.

— Медицинскому центру постоянно нужны флаеры для перевозки пациентов.

— Значит, туда и обратно? — спросил Таркин. — И не общались ни с кем, кроме работодателя?

— Именно так. Ни с кем.

— И с другими кораблями тоже?

— В том не было необходимости. Груз находился на Тустре.

Таркин обошел куривара кругом.

— Во время ваших последних рейсов вы видели головидео нападений на имперские базы?

— Мы стараемся не обращать внимания на прессу.

— Мало того, что ты безродный, так еще и невежественный, — покачал головой Таркин. — Так следует понимать?

— Признаю вину целиком и полностью, — ухмыльнулся капитан.

Таркин переглянулся с Вейдером.

— Интересно вы сформулировали, капитан, — заметил Таркин.

Вейдер издал нечто похожее на рычание.

— Мы не в суде на Корусанте, губернатор. Вопросы подобного рода не имеют смысла.

— Предпочитаете сломать его с помощью боли?

— Если придется — да. Конечно, если вы не против.

Угрожающий тон Вейдера не произвел на Таркина

ни малейшего впечатления.

— Подозреваю, наш капитан сойдет с ума задолго до того, как сломается. Но я согласен — мы зря теряем время. Чем дольше мы тут пробудем, тем больше шансов, что «Гиблый Шип» окончательно ускользнет от нас.

Говоря это, он искоса наблюдал за куриваром. Вейдер посмотрел прямо на капитана:

— Да, он сильнее, чем может показаться, и он отнюдь не невиновен. Хотелось бы потратить на него больше времени. Кто знает, может, мятежники бросили ваш корабль у Тустры и перебрались на грузовик? Возможно, он один из них.

— В таком случае кто-то должен был остаться на «Гиблом Шипе», поскольку тут нет никаких его следов. — Таркин в последний раз бросил взгляд на капитана и шумно выдохнул. — Оставляю вас наедине, владыка Вейдер.

Пока он шел по длинному коридору к турболифтам, вслед ему неслись мучительные вопли куривара.

Теллер нашел Анору в темной кабине корвета. Она рассеянно крутилась туда-сюда в кресле, скрестив босые ноги на приборной панели. Саликк и остальные отдыхали. Пребывал в состоянии покоя и «Гиблый Шип», отдавшись на волю гравитационных волн глубокого космоса.

— Почти все, — сказал он, опускаясь в соседнее кресло.

— Мог бы найти слова и повеселее, — уныло проворчала Анора.

— Это же ты у нас писательница, — хмуро глянул на нее Теллер.

— Да, только ты говоришь, а не пишешь.

Он нахмурился еще сильнее:

— Ты же понимаешь, о чем я. Еще один прыжок — и займемся серьезным делом.

Анора взглянула ему в глаза:

— А потом?

— Если повезет, — он лишь пожал плечами, — будем жить дальше. Чтобы сразиться когда-нибудь снова.

Анора закрыла глаза:

— Если повезет... — Она покачала головой. — Опять ты за свое. Все стараешься выразиться помягче...

Теллер не знал, как можно сказать иначе. Он вспомнил, что говорил почти то же самое, когда «Скрытный» прыгнул к Оброа-скай: «Если повезет, Таркин и Вейдер сочтут появление корабля простым совпадением, и его команду просто допросят и отпустят». Но на самом деле произошло по-другому. Имперцы разгадали их хитрость, корабль был захвачен, а команда арестована. По слухам, ни Таркину, ни Вейдеру не удалось слишком многое из них вытянуть, но Теллер сомневался, что Таркин оставит это просто так. Таркин не успокоится, пока не выведает все связи, а затем... Что ж, тогда будет уже слишком поздно.

«Если повезет».

В сообщении о случившемся у Оброа-скай содержались и хорошие новости. Команда корвета получила цель для атаки, что избавило Теллера от необходимости выбирать среди постоянно ухудшающихся вариантов. Целью являлась всего лишь очередная имперская база, а не нечто более значительное, но это он мог пережить. Никто на борту «Гиблого Шипа» не питал иллюзий о возможности в одиночку выиграть войну против Империи. Они всего лишь вносили свой вклад в то, что, как надеялся Теллер, однажды станет великой миссией. И еще они мстили за страдания, которые пришлось вынести каждому из них, за совершенные Империей зверства, вдохновившие их на то, чтобы собраться в единую команду.

— Молодец, что предоставил Кале честь уничтожить тот маяк, — сказала Анора.

— Он это заслужил.

Опустив ноги на холодную палубу, Анора зевнула и закинула за голову худые смуглые руки:

— Когда летим?

Теллер взглянул на часы на консоли:

— У нас еще есть пара часов.

— Ты полностью доверяешь своему связному?

— Я бы сказал — до определенной степени, — покачал головой Теллер. — Он убежден, что может добиться всего того же, что и мы.

— Я ожидала, — едва заметно улыбнулась Анора, — что ты добавишь: «Или точно так же проиграть».

— Это само собой разумеется.

— И тебе нисколько не жаль тех, кто подменил нас у Оброа-скай?

— И ты туда же, — недовольно вздохнул Теллер.

— Я просто спросила.

— Они знали, чем рискуют, — невозмутимо ответил он.

Анора ответила не сразу.

— Знаю, наверное, я говорю совсем как Хаск, но, возможно, я просто не создана для всего этого. — Она искоса взглянула на него. — Я никогда не стремилась стать революционеркой.

— Не верю, — фыркнул он. — Ты отлично сражалась задолго до того, как мы встретились. По крайней мере, с помощью слов.

Она улыбнулась, не разжимая губ:

— Все-таки это не совсем то, что стрелять в других из лазерных пушек или подставлять вместо себя посторонних.

— Знаешь, — Теллер пристально посмотрел на нее, — я всерьез удивлен, слыша от тебя такое. Когда у тебя появился шанс к нам присоединиться, ты ни минуты не раздумывала.

— Не стану отрицать, — кивнула она. — Но, если честно, возможно, я считала этот шаг скорее новым этапом в своей карьере.

— Слава и богатство?

— Пожалуй. И, как и наша «подмена», я знала, чем рискую. Но я недооценила КОМПОНОП и Императора.

— В смысле — что он сумеет до нас дотянуться?

— Не только. — Анора посерьезнела. — Его могущество. И жестокость.

— Ты не единственная, кто его недооценил.

Анора взглянула на идущий в командную рубку люк и понизила голос:

— Мне до сих пор жаль, что я втянула во все это Хаск.

— Мы всегда можем ее где-нибудь высадить, — пожал плечами Теллер.

Анора посмотрела ему в глаза:

— Правда?

— Конечно, если она захочет.

— Мне спросить ее?

— Спрашивай. Могу побиться о заклад, что она скажет «нет».

Анора хохотнула:

— Наверное, ты прав. — Она немного помолчала. — Мы победим, Теллер?

— Пока что мы побеждаем, — мягко коснулся ее плеча Теллер. — Разве не так?

Подземное святилище ситхов было не единственным местом во дворце, где проявляла себя темная сторона Силы. Комнаты и коридоры на нижних уровнях все еще носили следы безудержной ярости Дарта Вейдера в последние дни Войн клонов. В одной из таких комнат стояли на коленях человек и куривар в двух кругах безжалостного яркого света, создаваемого скрытыми в куполообразном потолке источниками. Для Дарта Сидиуса, однако, они были не столько живыми существами, сколько водоворотами в бурном потоке, с которыми он сражался с тех пор, как ему сообщили о найденном на Мер-кане тайнике с устройствами связи. Они встали у него на пути подобно препятствию, и его требовалось преодолеть, чтобы добраться до спокойного фарватера.

Сидиус сидел в простом кресле на достаточном отдалении от кругов света. По одну его сторону расположился дроид 11-4D, а по другую, чуть позади, — визирь Мае Амедда. Напротив него стояли у резной каменной двери двое императорских гвардейцев.

Куривар по имени Браккия был агентом имперской разведки на Меркане; человек по имени Стеллан — его начальником-офицером из Имперской службы безопасности на Корусанте. Сидиус уже знал все, что требовалось, об их биографиях и послужных списках и лишь наблюдал за ними посредством Силы, оценивая их ответы на простые вопросы.

— Куривар, — сказал он, — ты служил Республике во время войны, а недавно оказывал помощь владыке Бейдеру и губернатору Таркину на Меркане?

Куривар слегка приподнял голову, и свет отразился от его спирального рога.

— Я помогал им избавить Меркану от контрабанды оружия, мой повелитель.

— Похоже на то. Но что ты тогда говорил им про обнаруженный тобой тайник с устройствами для глушения Голосети?

— Мой повелитель, я сказал, что не сам наткнулся на эти устройства и не был в курсе каких-либо слухов о существовании подобного тайника на Меркане. Я всего лишь исполнял полученный с Корусанта приказ.

Вглядываясь в него посредством Силы, Сидиус увидел, как бурлящие воды начинают успокаиваться, отдаваясь на волю течения.

— Под «Корусантом» он подразумевает тебя, не так ли? — обратился он к Стеллану.

— Да, мой повелитель. Расследование велось по моему приказу, — ответил коренастый мужчина неопределенного возраста с волнистыми каштановыми волосами и низко посаженными на крупной голове ушами.

— Тогда расскажи нам, как ты узнал об этом тайнике.

Стеллан поднял свое ничем не примечательное лицо

к свету, озадаченно щурясь и моргая.

— Мой повелитель, прошу меня простить, но я полагал, вам известно, что информацию ИСБ предоставила Военная разведка.

Пульс Сидиуса участился. Вместо того чтобы разгладиться, водоворот закрутился быстрее, словно увлекая его в бурлящую воронку.

— Объясни, — проскрежетал он, а может, сама темная сторона.

Офицер покорно склонил голову:

— Мой повелитель, Военная разведка проводила инвентаризацию тайников с оружием, транспортными средствами и провиантом, оставленных во время войны на многих планетах, от Раксуса до самой Утапау. Что касается устройств для глушения Голосети, ВР точно не знала, находился ли тайник на Меркане несколько лет или появился там позже и, соответственно, есть ли смысл в дальнейшем его изучении. Учитывая, что подобные вопросы выходят за пределы ее компетенции, ВР передала данный вопрос в ведение Имперской службы безопасности.

— То есть тебе, — сказал Сидиус.

— Да, мой повелитель. Я получил необработанное головидео с изображением этих устройств.

— Головидео? Которое отснял кто-то из Военной разведки?

— По крайней мере, я так предполагал, мой повелитель. Я не видел необходимости углубляться в этот вопрос, как и заместитель директора. Мы просто поручили... Браккии провести осмотр.

Сидиус вспомнил первое совещание в зале для приемов. Выражая опасения ИСБ, что устройства глушения могут использоваться для распространения антиимперской пропаганды, заместитель директора Айсон вслух поинтересовался, почему Флотская разведслужба внезапно столь обеспокоилась тайником, хотя, когда впервые узнала о нем, никакой озабоченности не выказывала. Никто из адмиралов — ни Рансит, ни Скрид, ни кто-либо еще — на вопрос Айсона не ответил.

— Дроид, — негромко проговорил Сидиус, не сводя взгляда с офицера, — найди головидео, которое Военная разведка послала ИСБ.

11-4D вставил конечность с интерфейсом в порт доступа за креслом Сидиуса.

— Ваше величество, — произнес дроид после долгой паузы, — запись головидео не обнаружена.

— Как я и подозревал, — кивнул Сидиус. — Но ты найдешь ее в архивах ИСБ.

Снова последовала пауза, затем 11-4D сказал:

— Да, ваше величество. Головидео помещено в архив.

«Стоит только воспроизвести это головидео, — подумал Сидиус, — в нем сразу же проявятся предательские помехи». Ибо головидео было фальшивым, подделанным кем-то, кто имел доступ к имперским кодам и устройствам, способным манипулировать Голосетью.

И теперь стало ясно, что возникшие где-то в глубине возмущения Силы, ставшие причиной водоворотов на поверхности, куда ближе, чем казалось даже ему самому.

19. СЛЕДЫ

СИДЯ В САМОМ УЕДИНЕННОМ из тактических помещений «Исполнительницы», Таркин закрыл множество выполнявшихся на огромном голостоле программ боевого анализа и ввел секретный имперский код, подсоединявший проектор к Голосети. Затем он прошел ряд биометрических проверок, что позволило ему получить доступ к находившимся на Корусанте совершенно секретным базам данных Республики и Империи. Он уже распорядился, чтобы его не беспокоили, но еще раз удостоверился, что дверь надежно заперта и камеры видеонаблюдения отключены. Затемнив освещение, он устроился на высоком табурете, с которого легко было дотянуться до замысловатых элементов управления голографическим столом, и погрузился в размышления.

Император поставил во главе ударной группы, созданной с целью захвата или уничтожения «Гиблого Шипа», вице-адмирала Рансита, и звездный разрушитель, остававшийся в системе Оброа-скай, ждал приказа с Корусанта о передислокации. Всего несколько часов назад мятежники атаковали имперскую базу в системе-сателлите Нуане во Внутреннем Кольце. Цель, выбранная мятежниками, казалась Таркину такой же нелогичной, как и их возможное появление в системе Оброа-скай. С другой стороны, учитывая, что более важные системы получили основательное подкрепление, возможно, выбор их был весьма ограничен. В системе Нуана похищенный корабль не сумел причинить серьезных повреждений и едва не оказался уничтожен благодаря Ранситу, который путем множества исключений предсказал, где нанесет очередной удар «Гиблый Шип», и заранее направил флотилию к месту появления корвета. Даже в режиме невидимости корвет не смог избежать непрерывного обстрела из лазеров дальнего действия. Насколько мог понять Таркин, имелись все основания полагать, что «Гиблый Шип» получил серьезные повреждения, в последний момент успев уйти в гиперпространство. Ходили слухи, что назначение Рансита, которое некоторые называли повышением, свидетельствовало, что Император разочаровался в Таркине, но, как заверил того Вейдер, Император попросту пытался освободить его от чрезмерного количества обязанностей, дав ему возможность полностью посвятить свое время выяснению конечной цели мятежников.

Чем он теперь и занимался.

Когда они преследовали дичь на плато, Джова рассказывал, что с помощью тщательного изучения следов можно определить не только вид ушедшего от них животного, но и его намерения.

Введя данные с клавиатуры голографического стола, Таркин создал над ним пустое поле и дал задание компьютеру переводить его голос в строки текста, последовательно размещая их внутри поля, после чего слегка повернулся в сторону ближайшего микрофона.

— Доступ к конфискованным модулям военных кораблей, оружию сепаратистов и устройствам для взлома Голосети — с помощью мусорщиков, криминальных группировок или других источников, — начал он. — Возможность использования купленных или украденных технологий сепаратистов. Возможность передавать по Голосети видеозаписи в реальном времени, а также создавать и передавать сфальсифицированные видеозаписи, получая доступ к публичным архивам Голосети и другим источникам информации. Осведомленность о существовании станции «Оплот» и Сторожевой базы. Осведомленность о назначении лейтенанта Тона на станцию «Оплот». Осведомленность о существовании «Гиблого Шипа» и знакомство с его современными системами. Команда пилотов, хорошо знакомая с имперскими процедурами и обладающая сведениями об имперских базах. Возможная помощь со стороны имперских агентов с высшим допуском.

Таркин долго разглядывал появляющиеся одна за другой над столом строки текста, опершись локтем о левое колено и подперев рукой подбородок.

Проведенный Вейдером допрос членов экипажа «Скрытного» не дал никакого результата, если не считать отказавшего сердца сай-миртианского навигатора. Однако в качестве некоторой компенсации темный владыка получил весьма существенную информацию от одного из своих источников внутри синдиката «Край-мора», который сообщил, что заключил сделку с Фаа-зой — контрабандистом-суги с Мерканы — о поставке отработанных топливных элементов, которые были отправлены на планету незадолго до прибытия Таркина и Вейдера. Само по себе это не было удивительным, ведь остановка «Гиблого Шипа» у Финдара в достаточной степени свидетельствовала, что мятежники дозаправили корабль, прежде чем скрыться вместе с ним. Удивительным же было то, что договор на поставку топливных элементов заключался через агента на Лантиллисе — как подозревал Таркин, того же самого человека, которого называл в качестве их посредника капитан «Скрытного».

Человека по имени Нотте.

Таркин дал команду запустить поиск Ноттса в базе данных Голосети, и несколько мгновений спустя над проектором уже вращалась голограмма седоволосого мужчины с глубокими морщинами на лице, чем-то напомнившего Таркину уставшего от жизни ветерана войны, повидавшего на своем веку немало трагедий. Сохранив голограмму, он поместил ее сбоку стола и долго разглядывал в нарушаемой лишь гудением и попискиванием аппаратуры тишине.

Сопровождавшая изображение краткая информация подтверждала, что Нотте жил на Лантиллисе около пятнадцати лет. Покопавшись глубже, Таркин сумел извлечь регистрационные документы Ноттса, сведения об уплаченных им Республике и Империи налогах, протоколы судебных заседаний о его разводе, даже фотографии скромной квартиры, которой он владел на Лантиллисе. Будучи уроженцем Ядра, Нотте перебрался во Внешнее Кольцо и занялся посреднической деятельностью, сводя желавших товаров или услуг клиентов с независимыми пилотами, способными эти желания удовлетворить. В каком-то смысле он выполнял задачу диспетчера и агента, беря, к удивлению Таркина, относительно честный процент с каждой сделки.

В секретных базах данных Корусанта, к которым у Таркина не было повода обращаться с тех пор, как он служил генерал-адъютантом в Республиканском флоте, содержался более полный и интригующий портрет Нотт-са. Да, в течение пятнадцати лет он вел неприметный, хотя и доходный бизнес во Внешнем Кольце, но во время Войн клонов он также работал на разведку Республики, отвечая за тайные поставки оружия и техники группам сопротивления, действовавшим на оккупированных сепаратистами планетах, одна из которых по случайности сыграла немаловажную роль и в прошлом Таркина — спутник Антар-4 в Среднем Кольце.

Таркин выпрямился на табурете. Тайны прошлого Ноттса вызвали у него не меньшее волнение, чем то, которое он испытывал на плато, столкнувшись с внезапным и неожиданным поворотом звериного следа. Почуяла ли его добыча? Не появилась ли новая угроза? Не пытается ли жертва сама стать охотником, сделав круг и пойдя по его собственному следу?

Антар-4 вошел в состав Республики практически с момента ее возникновения, но Движение за отделение, предшествовавшее Войнам клонов, вызвало раскол между гуманоидными готалами, составлявшими коренное население спутника, и привело к образованию террористических групп, действовавших заодно с сепаратистами. Лояльным готалам, которых поддерживала Республика, удавалось сохранять власть, пока вскоре после битвы при Джеонозисе спутник не оказался в руках сепаратистов, став на короткое время штаб-квартирой графа Дуку. Десятки миллионов готалов бежали на свою планету-колонию Атцерри, а на Антаре-4 их сменили вновь прибывшие куривары, госсамы и другие расы, чьи планеты присоединились к Конфедерации Независимых Систем. В итоге спутник стал ареной политических неурядиц, породив одну из первых групп сопротивления, созданную лояльными куриварами и готалами, получавшими поддержку от Республики в виде тактических советников и тайных поставок оружия и техники. Хотя сопротивлению удалось успешно совершить сотни актов саботажа, спутник оставался в руках сепаратистов в течение всей войны.

Таркин вспомнил слова куривара-капитана, сказанные им Вейдеру: «Не все из нас были сепаратистами».

После гибели Дуку и руководства сепаратистов, а также деактивации армии дроидов Антар-4, как и многие планеты КНС, вскоре оказался под прицелом Империи — точнее, под прицелом моффа Таркина, получившего от Империи приказ преподать спутнику урок. Таркин даже не пытался вернуть кого-то на родину, и он не стал тратить время на то, чтобы отделить сепаратистов от бойцов сопротивления и агентов разведки, ожидавших отзыва в безопасное место.

КОМПОНОП приложил все усилия для сокрытия того факта, что многие лояльные куривары и готалы подверглись арестам, казням и расправам, но пресса в конце концов об этом узнала, и на какое-то время «зверства на Антаре» получили широкую известность в Ядре, несмотря на быстрое исчезновение многих имевших отношение к разглашению случившегося. Более того, публика требовала все новых подробностей, и Император решил убрать Таркина подальше, поручив ему руководить операцией по установлению мира на Западных рубежах, а затем назначив его командиром обслуживавших проект по строительству мобильной боевой станции баз, где он сменил вице-адмирала Рансита, переведенного в Флотскую разведслужбу.

Размышляя о том периоде своей жизни — около четырех лет назад, — Таркин вспомнил двух журналисток с Корусанта, на короткое время выдвинувшихся на передний план среди группы антиимперских смутьянов. Быстрый поиск в архивах Голосети выдал их голограммы, которые Таркин поместил над столом рядом с изображением Ноттса, после чего нашел в базе данных с Корусанта сведения разведки об их деятельности.

Анора Фейр, привлекательная темнокожая женщина с серо-голубыми глазами, была самой громогласной и непредсказуемой среди корреспондентов средств массовой информации Ядра, сосредоточившихся на событиях на Антаре. Будучи амбициозной журналисткой, Фейр уже до этого привлекала внимание своими пытливыми интервью с чиновниками Империи и редакционными статьями, критиковавшими имперскую политику, в том числе и самого Императора. Ее безжалостные отчеты о зверствах на Антаре воплотились в голографические воссоздания арестов и казней, искусно срежиссированные рыжей зигеррианкой по имени Хаск Тафф, которую многие проимперские эксперты именовали «мастером манипуляций в Голосети».

Для КОМПОНОП было ясно, что обе они знали намного больше, чем могли бы знать без помощи своего агента в разведывательном сообществе, и подозрения пали на недовольного властями бывшего республиканского резидента Берча Теллера.

Поиск Теллера в архиве Голосети ничего не дал, но в секретной базе данных обнаружилось десятилетней давности изображение поджарого темноволосого человека с густыми бровями и раздвоенным подбородком.

Таркин поместил его рядом с голограммами Аноры Фейр и Хаск Тафф, затем передумал и переместил голограмму Теллера в центр, так что Нотте оказался по одну сторону от него, а две представительницы прессы по другую.

Задумчиво оглядев общую картину, Таркин удовлетворенно кивнул. С каждым новым отпечатком след начинал выдавать свои секреты.

Резюме капитана Теллера в сети разведки свидетельствовало о долгой и выдающейся карьере. В начале Войн клонов Теллер участвовал в тайных операциях на ряде сепаратистских планет. Однако факт этот бледнел по сравнению с тем, что Теллер был одним из офицеров разведки, допрашивавших Таркина после его бегства и спасения из Цитадели, в том числе о планах секретного ги-перпространственного маршрута на контролируемую сепаратистами территорию.

Их с Теллером пути пересеклись.

Но на этом история не заканчивалась.

Назначенный в последний год войны на Антар-4, капитан Теллер помогал обучать партизан из числа готалов и куриваров и организовывать их в хорошо вооруженные группы сопротивления, которые совершали набеги на военные склады и космопорты, создавая немало проблем правящим сепаратистам. Предвидя, какая судьба ждет Антар-4 после внезапного завершения войны, Теллер обратился к своему начальству в разведке с просьбой эвакуировать его основных агентов, прежде чем на спутник обрушится гнев Таркина. Республиканская разведка пыталась оказать помощь документами и транспортом, но КОМПОНОП, приобретавший все больший вес в гегемонии Империи, отказался вмешаться, и в итоге многие агенты Теллера, несмотря на их давнюю преданность Республике, оказались арестованы и казнены.

Имперский приказ преподать спутнику урок казался тогда Таркину вполне разумным. Он вовсе не жаждал мести, но попытка отделить своих от чужих наверняка позволила бы многим сепаратистам сбежать, и потому он предпочел уничтожить всех подчистую, вместо того чтобы потом вылавливать их поодиночке в отдаленных регионах, где они могли найти убежище. Действия его наглядно дали понять другим бывшим планетам КНС, что поражение не освобождает от ответственности за совершенные преступления и не дает никаких гарантий, что Империя готова вновь принять их с распростертыми объятиями. Раксусу, Куриве, Меркане и остальным планетам четко дали понять: либо сдайте всех бывших сепаратистов, либо вас ждет та же судьба, что и население спутника готалов.

И все же Таркин понимал, что подобный Теллеру офицер Республики вполне мог чувствовать себя жертвой предательства до такой степени, чтобы попытаться мстить, несмотря ни на что. В армии хватало тех, кто отказывался соглашаться с тем, что с сопутствующими потерями можно смириться, если они служат целям Империи. В отсутствие порядка существовал лишь хаос. Ждал ли Теллер извинений от Императора? Компенсаций для семей несправедливо казненных? Думать так было бы глупо. Но стоило умножить Теллера на миллиард или десять миллиардов — и Империя могла столкнуться с серьезной проблемой...

Он продолжал просматривать плотные строчки текста резюме Теллера, проплывавшие в воздухе перед его глазами. К тому времени, когда Теллер подал апелляцию руководству разведки, его уже назначили главой службы безопасности на...

Таркин уставился на слова: «Дальнюю базу».

На тайную базу, отвечавшую за большую часть разработок, необходимых для строительства космической боевой станции.

Но там Теллер пробыл недолго; вскоре после событий на Антаре-4 он пропал, и с тех пор никто его больше не видел. Некоторые в Военной разведке считали, что он стал жертвой агентов КОМПОНОП, но другие были убеждены, что именно Теллер не только передавал информацию об Антаре-4 Аноре Фейр и Хаск Тафф, но также сыграл ключевую роль в исчезновении обеих журналисток, прежде чем ими заинтересовалась КОМПОНОП.

Спустившись с металлического табурета, Таркин начал расхаживать вдоль массивного стола, то и дело поглядывая на четыре голографических изображения. Мог ли кто-то из них, а может, и все участвовать в похищении «Гиблого Шипа»? Остановившись, он немного подумал и покачал головой. Вполне вероятно, Теллер и Нотте знали друг друга, поскольку служили под началом одного и того же офицера в Республиканской разведке, и точно так же журналистки могли узнать от него о событиях на Антаре. Но никто из четверых не был пилотом космического корабля, а тем более инженером, способным разобраться в замысловатых приборах и системах корвета.

Вернувшись на табурет, Таркин снова вызвал длинный файл, посвященный Антару-4.

В базах данных Республики тяжело было ориентироваться, к тому же немалая часть информации была удалена, отредактирована или находилась в процессе «новой интерпретации». Однако, добравшись до соответствующих архивов, он смог сузить параметры поиска связанных с сопротивлением агентов Республики. В конце концов далекие компьютеры выдали имена нескольких партизан — подчиненных Теллера, которые избежали казни на спутнике и кого хотя бы имело смысл принимать во внимание. Среди них, к примеру, имелся пилот-готал, обозначенный в архивах лишь как Саликк, и специалист по вооружению и системам наблюдения, куривар, о котором было известно только его имя — Кала.

Таркин извлек голографические изображения двурогого гуманоида и однорогого человекоподобного, которые поместил по другую сторону от голограмм Фейр и Тафф, но затем, передумав, передвинул их так, что теперь они парили между изображениями Теллера и Ноттса.

Ощутив дрожь возбуждения, он развернул табурет к пульту Голосети и связался с кораблем сопровождения «Голиаф», приказав ответившему технику переслать из базы данных корабля запись его переговоров с финдианским администратором топливного танкера. Получив запись, Таркин извлек из нее изображение рыжеволосого человека со шрамом на лице, который забрал топливные элементы, и велел компьютеру сравнить голограмму Теллера с фальшивым имперским коммандером с глазным имплантом.

Мгновение спустя над голографическим столом между двумя голограммами вспыхнул текст:

СОВПАДЕНИЕ: 99,9%

От удивления у Таркина отвисла челюсть. Он уставился на человека, похитившего его корабль, а затем, глядя то на надиктованный им текст, то на голограммы подозреваемых, начал обдумывать все с самого начала.

Да, Теллер мог узнать о «Гиблом Шипе» во время своей короткой службы на Дальней базе. И ему не составило бы большого труда убедить Саликка и Калу присоединиться к нему, поскольку он, вероятно, отвечал за их эвакуацию с Антара-4 — точно так же, как он отвечал за спасение жизней Фейр и Тафф, вывезя их с Корусанта. Так что у Теллера имелись пилот, специалист по вооружению и системам наблюдения и два специалиста по Голосети.

Таркин провел рукой по лицу и взялся за подбородок.

Чего-то не хватало. Вернее, кого-то.

Он снова вошел в секретную базу данных, чтобы просмотреть те немногие сведения о Дальней базе, к которым мог получить доступ.

Теллер был не единственным, кто исчез с базы. С нее бежали многие, недовольные политикой Империи. Собственно, число их было столь велико, что КОМПОНОП составила перечень разыскиваемых ученых и техников, имевших высший допуск секретности. Исчезновения часто связывались с атаками на имперские базы и военные объекты.

Таркин неоднократно просмотрел список, каждый раз возвращаясь к инженеру по системам космических кораблей — мон-каламари по имени Артоз, пропавшему без вести вскоре после Теллера. Доктор Артоз, как его, судя по всему, любовно называли, ранее принадлежал к группе рыцарей мон-каламари, сражавшейся против живших на его планете куарренов — сторонников сепаратистов. Артоз наверняка мог знать о «Гиблом Шипе», поскольку детали для маскировочной системы корвета, основанной на кристаллах стигия, производились на верфях Мон-Каламари после того, как команда разработчиков отказалась от попыток использовать гибридий.

Моргнув, Таркин потер глаза и уставился на висящие в воздухе голограммы.

А что насчет Браккии, агента-куривара на Меркане? Участвовал ли он в заговоре, несмотря на то что помог раздобыть корабль на замену?

Участвовал ли в нем криминальный синдикат «Краймора»?

А команда грузовика «Скрытный»? Не могли ли они быть на борту собранного из разных частей корабля, который атаковал Сторожевую базу?

Оставался еще вопрос самого корабля. Кто оплатил покупку модулей, дроидов, истребителей? Где и кем был собран корабль? И вообще — насколько широко простирался заговор? Участвовали ли в нем только бывшие агенты Республиканской разведки, или он проник и в имперские разведывательные агентства?

«У разумных существ, как и у животных, есть свои повадки, — говорил Джова. — Стоит узнать особенности одного, и начнешь понимать весь вид или расу».

Если гипотеза Таркина насчет того, что Антар-4 являлся средоточием заговора, была верна, не мог ли участвовать в нем экипаж «Скрытного» всего лишь по той простой причине, что его члены потеряли в результате массовых казней друзей или родных? Родных, которые, возможно, были как-то связаны с партизанами Теллера?

Таркин продолжал разглядывать трехмерные изображения.

Если он был прав и действительно смотрел на тех, кто похитил его корабль и нашел способ воспроизвести «Теневое вещание» времен Войн клонов, речь шла не о бывших сепаратистах, питавших неприязнь к Империи, но скорее о бывших приверженцах Республики, замысливших кровную месть.

Те, кто когда-то был союзником Верховного канцлера Палпатина, стали новыми врагами Императора.

«След продолжается и дальше того места, где ты его потерял», — подумал Таркин, сохраняя результаты своих исследований в зашифрованный файл.

Не уводили ли его мятежники за собой, рассчитывая скрыть свою истинную цель?

Нить, которая начала разматываться на Сторожевой базе, могла закончиться только в одном месте.

«Гиблый Шип» вывалился из гиперпространства в десяти парсеках от Нуаны. Корвет пребывал в столь плачевном состоянии, что поврежденный навигационный компьютер долго не мог определить, где вообще находится корабль. Проще было перечислить все еще работающие приборы, чем те, что уже не подлежали ремонту.

— У нас остались два передних лазерных орудия и одна батарея по правому борту, — сообщил Кала остальным в главной рубке корвета, где Артоз обрабатывал раны на лице Саликка. — От щитов-отражателей больше никакого толку, и от космической пыли нас защищает лишь броня на корпусе. Гипердвигатель работает на пределе, но, возможно, его еще хватит на один, может, два прыжка...

— Одного вполне достаточно, — сказал Теллер. Корабль стонал, словно раненый зверь, в воздухе плавали клочья шерсти Саликка.

— Не знаю, будут ли работать системы маскировки и досветовые двигатели, — продолжал куривар. — То же самое — со связью и Голосетью.

— Не слишком-то хорошо мы смотримся на имперских видео о стычке возле Нуаны, — горестно покачала ушастой головой Хаск.

— Похоже, наш рейтинг падает, — заметил Артоз.

Хмуро посмотрев на него, Анора бросила раздраженный взгляд на Теллера:

— Вот и доверяй после этого союзникам.

— Я говорил, что доверял ему лишь до определенной степени, — огрызнулся Теллер. — Если бы я полностью на него полагался, мы сейчас даже не разговаривали бы.

Он вовсе не преувеличивал. Если бы «Гиблый Шип» появился в системе Нуана в предполагаемой точке, он был бы тотчас же уничтожен имперским огнем. Но вместо этого Теллер приказал Саликку вывести корабль из гиперпространства в глубине системы, как можно дальше от военных кораблей. Тем не менее им пришлось бежать, не сделав ни единого выстрела по находившейся в системе имперской базе. Загнанные в угол и обстреливаемые со всех сторон, они прыгнули в гиперпространство, совершив маневр, который сам по себе можно было назвать подвигом.

— Кроме того, — продолжал Теллер, — он должен был сделать так, чтобы все выглядело по-настоящему.

— Все не просто выглядело по-настоящему, Теллер, — горько усмехнулась Анора. — Смирись с фактом — нас предали.

— Вероятно, — столь же горько усмехнулся Теллер. — Но в конечном счете это не имеет значения. — Он посмотрел на Саликка, потом на Артоза: — Как он там, док?

— Жить буду, — буркнул Саликк. — По крайней мере, достаточно долго, чтобы покончить с этим.

— Автопилот тоже уцелел, — сообщил Кала.

— Что ж, в таком случае — вперед, — облегченно вздохнув, кивнул Теллер. — К тому же нам обещали чистое небо.

— До тех пор, пока он убежден, что мы летим к цели, — заметила Анора.

— «Гиблый Шип» прибудет по расписанию, — кивнул Теллер.

— Ты же понимаешь — Империя не успокоится, пока нас не найдут и не прикончат, — сказал Артоз.

Хаск огляделась по сторонам:

— Если кто-то вообще догадался, кто мы.

— Я бы не стал недооценивать Таркина и Вейдера, учитывая, что у них в руках команда «Скрытного». — Теллер плотно сжал губы. — В любом случае рано или поздно кто-то нас все равно выдаст.

— К счастью, — ухмыльнулся Кала, — мы давно привыкли оглядываться назад.

20. ГИБЛЫЙ ШИП

СТОЯ НА КОМАНДНОМ МОСТИКЕ «Исполнительницы», Таркин ждал, когда Вейдер завершит личный сеанс связи с Императором.

— Вице-адмирал Рансит убежден, что мятежники намерены атаковать имперскую академию на Кариде, погибнув при этом мученической смертью, — сообщил Вейдер, появившись из одной из кабин. — Вице-адмирал получил разрешение перебросить столько кораблей, сколько он сочтет нужным, и сам будет командовать всеми подразделениями ударной группы.

— Последний рубеж мятежников? — усмехнулся Таркин.

— В любом случае — чей-то последний рубеж. Император тщательно обдумал ваше предположение, что его бывшие союзники стали теперь его врагами.

— Рад слышать, владыка Вейдер. Значит, мы все трое пришли к согласию?

— Да, — кивнул Вейдер.

Таркин удовлетворенно улыбнулся:

— Вас уже ждет челнок, чтобы доставить на фрегат.

Снова кивнув, Вейдер направился к выходу, но тут же остановился и повернулся к Таркину.

— Скажите, губернатор Таркин, почему вы решили назвать свой корвет «Гиблый Шип»?

Таркин не стал скрывать удивление.

— Корабль назван в честь уникальной географической особенности Эриаду, владыка Вейдер. — Поняв, что Вейдер ждет более содержательного объяснения, он добавил: — Позвольте мне проводить вас до челнока.

Идя рядом с Вейдером, Таркин начал рассказывать ему о своих ежегодных визитах в подростковом возрасте на Гиблое плато, об испытаниях, которые ему пришлось там пережить, об обучении, которое он прошел под руководством своих имевших немалый опыт выживания в дикой местности старших родственников и проводников. Вейдер внимательно его слушал, несколько раз прерывая ради уточнений или дополнительных подробностей, и каждый раз Таркин испытывал странное чувство от того, что по-настоящему общается с темным владыкой. Прежде их разговоры ограничивались несколькими фразами, нося, как правило, односторонний характер. Отчасти виной тому была маска Вейдера, осложнявшая процесс общения, но взгляд, который он то и дело бросал сейчас на Таркина, свидетельствовал, что он действительно его слушает, и Таркин продолжал говорить, рассказывая о пережитом им на плато, пока они шли по широкому центральному коридору «Исполнительницы» к ожидавшему челноку.

— К тому времени, когда мне исполнилось шестнадцать, я знал плато даже лучше, чем окрестности дома моих родителей в столице Эриаду, — говорил Таркин. — Однако одной его части мы все же избегали — широкой полосы саванны, перемежавшейся зарослями густого леса. Нельзя сказать, что она считалась запретной зоной — неоднократно мой дед уводил нас в сторону, только чтобы я мог взглянуть на те места. Каждый раз при этом он объяснял, что мы не единственные господствующие хищники на плато. И хотя никто не сомневался, что наши бластеры способны уничтожить любых конкурентов, подобные действия явно противоречили бы стремлению сохранить девственность плато. Одна из целей обучения заключалась в том, чтобы помочь мне понять, как занять место на вершине пищевой цепочки не силой, но страхом и каким образом там удержаться. Территория, которую мы всегда избегали, предназначалась для того, чтобы преподать мне еще один урок, ибо ею правили наши главные конкуренты на плато — стая из сотни особенно свирепых хищников. — Он посмотрел на Вейдера. — Знаете, кто такие вирмоки?

— Приходилось иметь с ними дело, губернатор, — кивнул Вейдер.

Таркин ждал продолжения, но Вейдер молчал.

— Что ж, в таком случае вам известно, насколько свирепы они могут быть поодиночке, не говоря уже о группе. Сомневаюсь, что кому-то удастся перехитрить их или победить в схватке, если они поставили целью сделать его своей добычей. Но вряд ли вы знакомы с той разновидностью вирмоков, что обитает на Эриаду. Ростом они всего в метр, но кожа у них гладкая, а не покрытая шерстью, они социальны, а не одиночки и готовы любой ценой защищать свою территорию. Они приспособились к жизни на засушливом плато, предпочитая его болотам и влажным лесам. Как и у обычных представителей этого вида, у них острые как бритва когти, столь же острые зубы, собачьи морды и сила десяти человек. Их мощные передние лапы и верхняя часть туловища выглядят так, будто они созданы для лазанья, но вирмоки Эриаду — в основном не древесные создания. Однако, как их собратья, они ловкие и прожорливые хищники. В центре территории, которую контролировала стая, — продолжал Таркин, — возвышается стометровый холм, напоминающий скорее каменную крепость. Его венчает четырехугольный шпиль из черного вулканического стекла высотой метров в двадцать, с плоской вершиной. Вероятно, это изъеденный временем столб быстро остывшей магмы, из которой состоят и поддерживающие его валуны.

Вейдер удивленно взглянул на него:

— Тот самый Гиблый Шип?

— Именно. Хотя Джова о том и не говорил, я начал догадываться, что Шип станет местом моего последнего испытания.

— Вашего экзамена, — кивнул Вейдер.

— Когда Джова впервые показал мне Шип, шла середина второго моего сезона на плато, но до моего... экзамена, как вы выразились, оставалось еще четыре года. А когда это время наконец наступило, он объяснил, что от меня требуется: я всего лишь должен был провести на Шипе день в одиночку, без еды и воды, но мне позволялось взять с собой виброкопье из тех, что мы иногда использовали на охоте.

— Виброкопье? — переспросил Вейдер.

— Электрошоковое оружие длиннее и легче силовой пики. У него такой же наконечник с вибролезвием, но оно сбалансировано таким образом, что его можно метать наподобие копья. Мое имело ограниченное количество зарядов, хотя Джова не уточнил, сколько именно. Так или иначе, если бы мне удалось провести один день на Шипе, мое последнее испытание осталось бы позади и я больше не был бы обязан посещать Гиблое плато, если, конечно, у меня самого не возникнет такого желания.

— Вероятно, вы считали, что задача достаточно проста, — заметил Вейдер.

— Вначале — да. Пока Джова не дал мне взглянуть на холм и шпиль в макробинокль.

— И ваши глаза открылись.

— Джова сказал, что я могу потратить сколько угодно времени, чтобы оценить обстановку и решить, как действовать, так что большую часть своего шестого сезона на плато я занимался именно этим. Первым делом следовало лучше узнать своего врага, чему я посвятил первую пару недель. Прячась в лесу или в высокой траве саванны, я наблюдал за повседневной жизнью вирмо-ков, которая редко менялась день ото дня — вернее, от ночи к ночи, поскольку именно тогда они выходили из своих пещер в склоне холма, отправляясь на совместную охоту. Пиршество после охоты продолжалось большую часть ночи, иногда прямо на месте убийства добычи, а иногда в пещерах, где самки кормили своих серокожих детенышей. Когда возвращались свет и жара, самцы поднимались на вершину холма и растягивались на камнях у подножия Шипа, который мне ни разу не удавалось толком разглядеть даже в макробинокль, поскольку холм был самой высокой деталью местности на многие километры вокруг. Ближе к вечеру вирмоки спускались обратно, собираясь у водопоя, а затем все повторялось.

Водопой стал моим любимым местом для наблюдения за ними, и именно там я начал узнавать некоторых отдельных членов стаи. Главенствующее положение занимал крупный самец с темными полосами на покрытой шрамами шкуре, которого я назвал Повелителем. В течение нескольких недель я видел, как ему периодически бросали вызов соперники. Иногда драка велась насмерть, но чаще Повелитель позволял соперникам с позором уйти, однако остаться при этом частью стаи. Поскольку победить его было невозможно, среди его подчиненных шло соперничество за право к нему приблизиться. В каком-то смысле драки являлись не только демонстрацией превосходства, но и своего рода обучением. Повелитель учил более слабых самцов, понимая, что рано или поздно ему придется уступить свой пост ради блага стаи. Остальные тоже это понимали и во всех отношениях следовали его примеру. Вряд ли вирмоки способны к абстрактному мышлению и тем более по-настоящему разумны, но они могут общаться друг с другом посредством сложного языка из жестов и звуков.

Мое внимание также привлек еще один самец, вир-мок помоложе и поменьше, который, казалось, постоянно держался в тени Повелителя. Он всегда следовал за Повелителем словно хвост, наблюдая за ним с почтительного расстояния, и именно так я и начал его называть. Иногда Повелителю это не нравилось, и он прогонял Хвоста прочь, но порой терпимо относился к попыткам молодого вирмока чему-то у него научиться. Однако больше всего меня заинтересовало, что за Хвостом следовали другие — группа из восьми молодых самцов, сопровождавших его, куда бы он ни шел. Повелитель терпел и их, пока они соблюдали дистанцию — что они всегда и делали, отступая всякий раз, как он поворачивался в их сторону.

Именно у водопоя Хвост и его группа начали интересоваться мной. Наблюдая, как я наблюдаю за ними, они начали воспринимать меня будто некую диковинку, появившуюся на краю их тщательно очерченных владений. Насытившись после ночной охоты и не рассматривая меня как угрозу, они явно не проявляли желания немедленно убить меня. В то время я ни разу не слышал о том, чтобы вирмока удалось одомашнить, но знал о тех, кто использовал их в качестве сторожевых зверей, и мне казалось, что, возможно, мне удастся вступить с ними в некий контакт. Я подумал, что, может быть, мне удастся использовать их в качестве своего рода союзников во время моего пребывания на Шипе или во время моего бегства оттуда, и я каждый день пытался подобраться к ним все ближе, но каждый раз они бросали мне вызов, вынуждая отступать за невидимую границу их охотничьих угодий.

Решив, что увидел уже достаточно, я начал обдумывать по отдельности все препятствия, которые мне предстояло преодолеть: добраться до вершины холма, вскарабкаться на Шип и уйти, если вообще останусь жив. Ни Джова, ни кто-либо из остальных не предложили мне никакой помощи.

Чтобы добраться до холма, требовалось всего лишь идти в то время, когда вирмоки находились в пещерах. Мне следовало появиться из ближайшего к холму леска, пересечь открытую саванну и пробраться среди валунов к вершине. О тени или отдыхе не могло быть и речи, а некоторые расселины между валунами выглядели достаточно глубокими, чтобы поглотить меня целиком. Если бы я не добрался до вершины к тому времени, когда вирмоки появлялись из пещер, меня, вероятно, разорвали бы на куски.

Сам Шип представлял собой проблему иного рода. Края черной стеклянной колонны были достаточно остры, чтобы разрезать одежду или человеческую кожу, и я соорудил пояс из прошитого дюранием приводного ремня, найденного среди запчастей для старого спидера, которым мы иногда пользовались. Из того же самого ремня я сделал толстые подошвы для моих ботинок и защитные накладки для ладоней. Я знал, что вирмокам, несмотря на их мускулистые ноги, не хватит сил допрыгнуть до верха Шипа, но оставался вопрос, как мне провести целый день на плоской вершине, особенно после того, как Джова предположил, что вирмоки могут отложить ночную охоту, пока не разделаются со мной. На подобный случай у меня имелось виброкопье, хотя в нем не хватило бы зарядов, чтобы убить или оглушить всех самцов. Хуже того, виброкопье их не пугало. В столкновениях, которые у меня случались с отдельными вирмо-ками, они не проявляли страха даже перед бластерами, и часто им хватало ловкости, чтобы увернуться от луча. Вдобавок ко всему мне предстояло спуститься, добраться до подножия холма и пересечь в темноте саванну. Именно на этом этапе некоторые мои предшественники проваливали свой экзамен. Джова говорил, что я увижу то, что осталось от их разбросанных вокруг костей, — как будто Шип стал чем-то наподобие гробницы Таркинов.

Чтобы обеспечить себе преимущество, я поработал несколько дней лопатой, пока самцы лениво возлежали на холме, а самки ухаживали за детенышами в пещерах, и выкопал по пути своего отступления ряд ловушек в виде глубоких ям, воткнув на дне некоторых из них острые колья.

А потом настал тот день.

Промчавшись среди высокой травы, я взбежал на пористые зернистые камни. Один неверный шаг, и я мог сломать лодыжку или навсегда застрять между валунами. Меня атаковали из невидимых гнезд ядовитые насекомые, кусали муравьи, предупреждающе шипели змеи. На меня обрушилась адская жара — как будто природа сговорилась превратить холм в последний оплот против технологий и цивилизации, в место испытаний разумных существ на решимость победить и выжить. Но я все же сумел вынести все тяготы.

Шип возвышался надо мной, словно громоотвод с основанием в виде застывшей лужи черного стекла. Набросив на него пояс, я уперся в края толстыми подошвами ботинок и начал подтягиваться по нескольку сантиметров зараз. Подъем занял куда больше времени, чем я ожидал, и я едва успел добраться до плоской, слегка наклонной вершины, когда появились первые вирмоки.

Увидев меня, сидящего скрестив ноги на Шипе с виброкопьем за спиной, они начали возбужденно прыгать и кружить вокруг, неуверенно ворча и, возможно, ожидая указаний от Повелителя. Лишь один Хвост просто сидел на корточках, наблюдая за мной и общаясь с членами своей шайки щелкающими звуками. Наконец появился Повелитель, и я, к своему удивлению, почувствовал в его взгляде не только ярость, но и злость, что ему в столь раннюю пору приходится отстаивать свое главенство. Мне пришла в голову мысль, что, возможно, некоторым моим предшественникам удалось выжить, убив доминирующего вирмока в предположении, что это остановит остальных. Но я сомневался, что подобное сработает, учитывая, что Хвост только и ждал возможности захватить власть.

Будто решив, что он способен одной лишь силой своего голоса сбросить меня с того места, где я сидел, Повелитель рявкнул громче, чем все остальные, вместе взятые. В конце концов, именно на нем лежала задача разделаться с незваным гостем. Но прежде чем он успел что-либо предпринять, Хвост издал очередную серию щелчков, и его приспешники устремились в атаку на Шип со всех сторон, царапая вулканическое стекло смертоносными когтями, от скрежета которых меня пробирала нервная дрожь. Словно пытаясь отвлечь мое внимание, некоторые делали ложные выпады, пока другие подпрыгивали настолько высоко, насколько позволяли их ноги. Они рычали и скалили большие треугольные зубы, но я не поддавался страху. Более того, происходило нечто необычное — атаки приспешников Хвоста носили хаотичный характер, ничем не напоминая их хорошо скоординированные действия, которые я наблюдал во время охот. Возникшая суматоха привела Повелителя в ярость. Отчаянно пытаясь восстановить порядок, он начал колотить молодых самцов, которые то нападали, то отступали, то пытались вскарабкаться по стеклу. У некоторых пошла кровь, но справиться с ними ему все равно не удавалось.

Внезапно Хвост издал низкий, мелодичный вой, и молодые самцы, все как один, набросились на Повелителя, движимые общей целью. Несколько мгновений старый вирмок пребывал в замешательстве, словно всеобщая атака нарушала их кодекс поведения, некий свойственный их виду этикет. Однако он быстро сообразил, что ему приходится драться за собственную жизнь, и начал яростно защищаться, убив троих молодых самцов, прежде чем его наконец одолели остальные. И все это время Хвост даже не пошевелился.

— Убийство, — сказал Вейдер. — С отвлекающим маневром в вашем лице.

— Возможность, которой они давно ждали, — кивнул Таркин.

— А что стало с претендентом — Хвостом?

Таркин тяжело вздохнул:

— Я дал вирмокам немного времени на прославление нового предводителя, а затем метнул копье и убил его на месте. С тем же успехом я мог сбросить на холм бомбу. Еще мгновение назад молодые вирмоки не знали, что им делать после победы над Повелителем, а теперь они вели себя так, будто понятия не имели, куда податься. Без предводителя, истинного преемника, они впали в безутешное горе, почти настоящее отчаяние. Упав на животы, они смотрели на меня с покорным ожиданием. Я им не доверял, но у меня не было иного выбора, кроме как спуститься с Шипа на заходе солнца, и когда я прошел среди них, чтобы вытащить копье из недвижного тела Хвоста, никто из них даже не зарычал, и они, по сути, следовали за мной по склону холма.

— И какова была реакция вашего деда? — спросил Вейдер.

— Джова сказал, что рад видеть меня целым и невредимым, особенно потому, что он и остальные побились об заклад, что мои кости лягут рядом с костями моих предков. — Помолчав, Таркин добавил: — На следующее утро стая вирмоков покинула холм и Шип. Они ушли с плато, и никто их больше не видел.

— Они так и не поняли, какую судьбу навлекли на себя, обратившись против своего предводителя, — сказал Вейдер.

— Именно.

— Значит, вы — последний Таркин, прошедший испытание?

— Конкретно это испытание — да, — кивнул Таркин.

Они уже дошли до челнока. Таркин проводил Вейдера до подножия трапа.

— Счастливого пути, владыка Вейдер. Передавайте от меня привет претенденту.

— Обязательно, губернатор Таркин.

Быстро кивнув и взмахнув черным плащом, Вейдер скрылся в люке, а Таркин направился на командный мостик звездного разрушителя.

21. РАЗВЯЗКА

«ЗАВОЕВАНИЕ», звездный разрушитель типа «Секу-тор», занимал стационарную орбиту над вторым доком имперских верфей на Кариде, примерно в полумиллионе километров от одноименной планеты. Находившийся на мостике вице-адмирал Рансит принял доклад от капитана корабля:

— Сэр, «Гиблый Шип» вернулся в обычное пространство, пеленг ноль-ноль-три относительно эклиптики. Цель взята на прицел, параметры стрельбы рассчитаны, все батареи по правому борту ждут приказа.

Рансит в последний раз взглянул на мириады кораблей, составлявших ударную группу, и повернулся к иллюминатору.

— Приготовьтесь стрелять по моей команде.

— Жду приказаний...

— Отставить! — прогремел голос из задней части мостика.

Одновременно повернувшись, Рансит, капитан и несколько находившихся поблизости офицеров и техников увидели быстро шагающего по галерее Дарта Вейдера в развевающемся за спиной плаще, а следом за ним — отряд вооруженных штурмовиков.

— Владыка Вейдер? — с неподдельным удивлением спросил Рансит. — Мне не сообщили, что вы на борту.

— Специально, вице-адмирал. — Вейдер повернулся к командиру корабля: — Капитан, прикажите вашим техникам просканировать «Гиблый Шип» на предмет наличия живых существ.

Капитан взглянул на Рансита. Тот с некоторым сомнением кивнул:

— Делайте, как он сказал.

Остановившись посреди галереи, Вейдер упер в бока руки в перчатках:

— Так что там, капитан?

Капитан, смотревший на консоль из-за плеча одного из техников, выпрямился:

— Сканеры не обнаруживают никаких признаков жизни. — Он в замешательстве посмотрел на Рансита: — Сэр, корвет пуст и, похоже, управляется автопилотом.

— Но этого не может быть, — покачал головой Рансит.

Вейдер взглянул на него:

— Ваши сообщники бросили корабль перед тем, как он ушел в гиперпространство, вице-адмирал.

Недоумение Рансита сменилось тревогой.

— Мои сообщники, владыка Вейдер?

— Не притворяйтесь, будто ничего не знаете. Весь этот маскарад с самого начала был вашей идеей.

Рансит стиснул кулаки, играя желваками на скулах. Капитан и остальные обеспокоенно переглянулись. Рансит двинулся к одному из передних кресел, но Вейдер поднял руку и сжал кулак.

— Оставайтесь на месте, вице-адмирал. — Вейдер нацелил палец на капитана: — Прикажите командирам ударной группы отменить боевую готовность.

Кивнув, капитан направился к пульту связи:

— Незамедлительно, владыка Вейдер.

Вейдер снова повернулся к Ранситу:

— Вы заключили сделку с несколькими своими бывшими агентами разведки. Недовольные рядом событий, случившихся в конце войны, они искали способ отомстить Империи, и вы им его предоставили. Вы дали им доступ к конфискованным технологиям и облегчили похищение корабля губернатора Таркина, заманив его в ваш заговор с поддельными голопередачами. Вы снабжали их тактической информацией, став в итоге причиной разрушения имперских баз и гибели тысяч их работников. — Вейдер прошелся до иллюминаторов и вернулся назад, остановившись в метре от Рансита. — Вы заверили своих сообщников, что они смогут нанести удар по Кариде и продолжать терроризировать Галактику. Но на самом деле вы планировали их предать, позаботившись о том, чтобы в живых не осталось ни одного свидетеля вашей измены. Предсказав, где они должны появиться, и положив конец их кампании, вы заслужили бы одобрение Императора и... и чего еще, вице-адмирал? Чего вы, собственно, надеялись добиться?

Во взгляде Рансита внезапно вспыхнула ненависть.

— И вы еще спрашиваете?

Вейдер долго молчал, затем издал нечто похожее на смешок:

— Власти, адмирал? Влияния? Возможно, вы просто считали, что вам тоже следовало присвоить звание моффа?

Рансит хотел было ответить, но прикусил язык.

— Если бы вы только на шаг вперед опережали ваших сообщников, а не отставали от них... — с притворным сожалением продолжал Вейдер. — Только представьте, как высоко вы смогли бы подняться в глазах Императора, если бы сумели предвидеть, что именно они предадут вас и продолжат действовать по плану, который замышляли с самого начала!

На напряженном лице Рансита промелькнуло любопытство.

— Какому еще плану?

— Эта система никогда не была их конечной целью, вице-адмирал. Сделка, которую они с вами заключили, лишь обеспечила им полную свободу реализовывать свои собственные намерения. Они перебрались на другой корабль и теперь летят к настоящей цели.

— Куда? — настойчиво спросил Рансит.

— Это уже вас не касается. Поймите также, вице-адмирал, — у Императора давно имелись подозрения насчет вас. Он позволял вашему заговору воплощаться в жизнь лишь затем, чтобы поймать всех, кто был в нем замешан.

К Ранситу вернулась прежняя смелость

— Так какова их цель, Вейдер? Говорите!

— Ваш интерес абсолютно неуместен, — с угрожающим спокойствием проговорил Вейдер. Он поднял правую руку и начал сводить большой и указательный палец, но тут же остановился. — Нет. Вы уже сами предопределили, каким образом вас казнить. — Он повернулся к отряду штурмовиков: — Лейтенант Крест, проводите адмирала Рансита в спасательную капсулу. Я отдам приказ запустить ее, а адмирал Рансит, оказавшись на достаточном удалении от корабля, лично прикажет произвести выстрел, который ее уничтожит. — Он бросил взгляд через плечо на Рансита: — Одобряете, вице-адмирал?

— Я не стану просить вас о пощаде, Вейдер! — прорычал Рансит.

— Так или иначе, на результат это никак не повлияет.

Вейдер кивнул штурмовикам, которые шагнули вперед, окружая Рансита.

— И последнее, вице-адмирал, — сказал Вейдер, когда Рансита уже вели по галерее в сторону кормы. — Мофф Таркин передает вам привет.

В тени покрытого кратерами безводного спутника в звездной системе в окрестностях Татуина ждал военный корабль. У него не было ни названия, ни зарегистрированного идентификатора, и он не сошел с верфей какой-либо из известных кораблестроительных корпораций. По сути, это была мешанина из модулей, компонентов, турболазеров и ионных пушек, добытых с имперских складов излишков, от космических мусорщиков, контрабандистов и прочих, кто занимался торговлей украденными запчастями и незаконным вооружением. Внешне корабль больше всего напоминал транспортник типа «Провидение» Куарренского корпуса инженеров-добровольцев Свободного Дака, но по сравнению с ним выглядел более приземистым и не мог похвалиться кормовой башней связи. В брюхе его помещались несколько эскадрилий дроидов-истребителей, а орудия приводились в действие с помощью компьютеров, но управляли кораблем разумные существа — в данном случае небольшая группа людей, куриваров и готалов, а также единственный мон-каламари, инженер по корабельным системам. Подобного рода корабли в послевоенные годы близко ассоциировались с пиратами Внешнего Кольца. И по сути, это был тот же самый корабль, который ненадолго появился возле Сторожевой базы несколько недель назад.

— Мы сделали полный круг, — говорил Артозу Теллер в ангаре для истребителей. Одетый в летный комбинезон, он стоял со шлемом под мышкой возле разогревающего двигатели «Охотника за головами», снабженного рудиментарным гипердвигателем — той самой модели, которой воспользовалась Хаск для создания поддельного головидео, переданного затем на Сторожевую базу.

— Конвой вернется в обычное пространство на краю этой системы, — объяснил Артоз, в том числе и для стоявшего рядом Ноттса и еще нескольких пилотов, — и продолжит путь на досветовой скорости к имперской перевалочной базе у Пии. Оттуда корабли с грузом отправятся в сопровождении эскорта к Сторожевой базе, а затем на Джеонозис.

— Только не этот конвой, — заметил Нотте, уставший от жизни посредник, который помогал пилотировать собранный по частям транспортник из укрытия в окрестностях Лантиллиса. — Рансит оказал нам немалую услугу, перебросив в другое место его охрану.

— Он пообещал нам чистое небо у Кариды, а в итоге мы получили его тут, — сказал Теллер. — У него не было никаких оснований полагать, что конвою будет что-то угрожать. Он просто перебрасывал корабли туда-сюда, чисто напоказ.

— С Кариды никаких известий? — спросил Нотте.

— Пока ничего, — ответил Артоз.

— Пройдет немало времени, прежде чем кто-то додумается связать его с нами, — проговорил Теллер. — Многих станут обвинять в том, что нас так и не удалось поймать, но все будут считать, что мы просто отказались от своей миссии.

— Вряд ли Рансит будет рад, что ему откажут в столь ожидаемом повышении, — заметил Нотте. — Он станет за нами охотиться уже только из-за того, что мы его предали.

Пожав плечами, Теллер взглянул на Артоза:

— Стоит Ранситу намекнуть, что мы имеем отношение к нападению на конвой, и ему же самому станет только хуже, ибо всю ответственность за то, что он отозвал корабли, возложат на него. Ему еще повезет, если его уволят из Флотской разведслужбы с сохранением пенсии, так что вряд ли он сможет нам чем-то угрожать.

— А Таркин? — спросил мон-каламари.

— Он получит назад то, что осталось от его драгоценного корвета, — вмешался Нотте, прежде чем Теллер успел ответить.

— Таркин ни за что не понесет ответственности, — добавил Теллер. — В конце концов, он мофф, к тому же идея лететь на Меркану принадлежала не ему. — Он решительно покачал головой. — Полагаю, он останется командовать Сторожевой базой.

Нотте кивнул:

— Вопрос только — станет ли он нас преследовать?

— Можешь в этом не сомневаться, — ответил Теллер. — Нам придется разбежаться в разные стороны. Пожалуй, самое безопасное место — Корпоративный сектор.

Все надолго замолчали. Наконец Нотте спросил:

— Как далеко мы отбросим их назад, уничтожив конвой?

— Прежде чем меня послали на Дальнюю базу, одна лишь работа над компонентами гипердвигателя продолжалась уже три года, — ответил Артоз. — Подозреваю, даже при безупречном планировании и удвоенных усилиях мы отбросим их назад года на четыре.

— Жаль, что мы не особо представляем, что они строят у Джеонозиса, — едва заметно улыбнулся Теллер.

— Некую орудийную платформу, — ответил Нотте. — А разве нам нужно знать больше?

Теллер посмотрел на него:

— Пожалуй, нет. Если мы сумеем постоянно задерживать их, нанося удары... Как только остальная Галактика узнает Императора так же хорошо, как его знаем мы, мы будем не одиноки в нашей борьбе.

В больших блестящих глазах Артоза возникло сомнение:

— Пока верфи производят звездные разрушители типа «Император», любой мятеж будет жестко подавлен и покажется Императору не более чем вмятиной в его броне. Даже если нам удастся мешать строительству того, что они строят у Джеонозиса, для удачи любого восстания должно произойти нечто неожиданное. Да, народы начинают осознавать правду об Империи, но одной лишь численности недостаточно против Императора, Вейдера и армии, которую они собирают. И не стоит рассчитывать, что их как-то ограничит Сенат, поскольку толку от него еще меньше, чем было при Республике.

Теллер упрямо покачал головой:

— Мы можем прямо сейчас решить, что все это безнадежно, и считать нашу миссию законченной или продолжать надеяться и делать все, что в наших силах.

— Подобное решение никогда не обсуждалось, — возразил Артоз.

— В таком случае — за Антар-4 и за лучшее будущее, — провозгласил Нотте.

Все дружно кивнули.

Когда пилоты уже шли к своим истребителям, в ангар вбежал Кала:

— Конвой вышел из гиперпространства. Глушители Голосети и связи включены, все орудийные системы наготове.

Нотте протянул руку Теллеру:

— Удачи.

Теллер пожал руку старому другу и натянул шлем.

— Скажи Аноре и Хаск, — сказал он, поворачиваясь к Кале, — что мы ждем от них головидео галактического уровня.

Атака на конвой с материалами для боевой станции была уже в разгаре, когда «Исполнительница» вышла из гиперпространства так близко от маленького спутника, что едва не изменила его орбиту. Когда линии вновь превратились в звезды, Таркин и несколько офицеров стояли у иллюминаторов. Расставив ноги в сапогах и заложив руки за спину, с отброшенными назад, будто развевающимися на ветру седыми волосами, губернатор напоминал резную фигуру на носу корабля и словно вызывал врага на смертельный поединок.

— Сэр, они заглушили местный ретранслятор Голосети, — доложил за его спиной техник. — Вот почему наше предупреждение не дошло. В данный момент пытаемся поддерживать работу боевой и тактической сети.

— Мы можем связаться с кем-то из кораблей конвоя? — не оборачиваясь, спросил Таркин.

— Никак нет, сэр. Возможно, нас даже не регистрируют их сканеры.

— Продолжайте пытаться.

Угловатые грузовые корабли и транспортники, составлявшие конвой, сбились в кучу, окруженные канонерками и фрегатами сопровождения, но вражеские лазеры били по периметру, позволяя дроидам-истребителям прорываться в образовавшиеся промежутки и обстреливать корабли конвоя.

— Сэр, боевой анализ показывает присутствие одного военного корабля, усиленного фрегатом «Небулон-В», множества дроидов-истребителей и трех... нет, четырех истребителей. Два наших буксира, две канонерки сопровождения и больше одной эскадрильи ARC-170 уже выведены из боя.

Таркин взглянул на разыгрывавшуюся перед ним сцену.

Все тот же собранный из разных частей военный корабль типа «Провидение», все тот же рой дроидов и древних истребителей. Вот только на этот раз контратакой командовал он, и вместо Сторожевой базы целями врага были компоненты для гипердвигателей, о судьбе которых он беспокоился с тех пор, как покинул Корусант.

Отвернувшись от иллюминаторов, он направился к голографическому столу, над которым воспроизводилась симуляция атаки. Сферическая защита, образованная имперскими кораблями сопровождения, разрушалась непрерывным огнем противника; среди бешеного ореола из ARC-170 и дроидов-истребителей парили обломки канонерок и фрегатов.

— Истребители типа V стартовали, — сообщил следовавший за ним младший офицер. — Тактическая сеть работает, командир звена ждет вашего приказа.

— Их задача — вступить в бой с фрегатом и транспортником, предоставив дроиды-истребители сопровождению конвоя, — сказал Таркин.

Еще немного задержавшись возле симуляции, он вновь направился к стоявшим у иллюминаторов офицерам. Переместив корабли в системы, которым угрожал «Гиблый Шип», командование флота оставило конвой без защиты — как и сам Таркин, попавшийся на уловку мятежников. Если бы его не вызвали на Корусант, он никогда не позволил бы перебросить в другое место сопровождение конвоя, и его постоянно мучила мысль, что он не сумел найти достаточно серьезную причину не покидать Сторожевую базу Оставалось лишь надеяться, что Император поступил разумно, позволив заговору Рансита и похитителей раскручиваться дальше, и что все они теперь угодили в сети. Прищурившись, Таркин взглянул на вражеский транспортник, размышляя, находятся ли на его борту те, кто угнал «Гиблый Шип», или же похитители скрылись, бросив корвет.

— Транспортник противника меняет позицию, — сообщил офицер на мостике. — Похоже, они пытаются расположиться так, чтобы конвой оказался между нами и ними.

Таркин задумчиво кивнул, глядя, как собранный из кусков корабль исчезает позади конвоя, и, вспомнив тактику, которую применили мятежники у топливного танкера возле Финдара, подумал: «Да, это та же самая команда».

— Командир звена докладывает об отчаянном сопротивлении со стороны вражеских истребителей, — сказал кто-то за его спиной. — Они никак не могут добраться до боевых кораблей. Судя по показаниям сканеров, два корабля конвоя получили серьезные повреждения.

Таркин повернулся к технику:

— С командиром конвоя все еще нет связи?

— Никак нет, сэр. Нам не пробиться сквозь глушилки.

Услышанное нисколько не обрадовало Таркина, который не знал в точности, на каких из транспортных кораблей обычные детали, а на каких критически важные компоненты для мобильной боевой станции.

«Лишь слава может последовать за человеком в могилу», — прошептал в его ухе голос Джовы.

— Капитан, — сказал он, внезапно повернувшись к стоявшему в центре офицеру, — проложите курс в самую гущу боя.

Высокий черноволосый капитан шагнул от иллюминаторов к Таркину:

— Прошу прощения, губернатор Таркин, но мы никак не можем предупредить своих на нашем пути.

Таркин плотно сжал губы:

— Либо они уберутся с нашего пути, либо нет, капитан.

— Не стану спорить. Но даже если нам удастся беспрепятственно пробиться сквозь круг обороны, нам едва хватит места, чтобы протиснуться между транспортными кораблями.

— Об этом будем беспокоиться, когда потребуется. Я не собираюсь кругами гоняться за тем транспортником. — Таркин прищурился. — Смерть или слава, господа.

— Есть, сэр!

Когда капитан отошел, Таркин взглянул на вахтенного офицера:

— Нашим батареям огонь не открывать до моей команды. Предупредите командира звена, что на какое-то время он и его пилоты — наша артиллерия. У дроидов-истребителей слишком медленная реакция на хаос. Нашим истребителям — разомкнуть строй и импровизировать, стреляя при любой возможности.

— Так точно, сэр.

Таркин вновь выпрямился во весь рост. «Именно так должна побеждать и править Империя, — подумал он, — могуществом и страхом».

«Исполнительница» тяжело продвигалась среди скопища истребителей в гущу битвы — туда, где фрегат «Небулон-В» и транспортный корабль непрерывно обстреливались из орудий и турболазеров грузовиками конвоя. За иллюминаторами пульсировали ослепительные вспышки взрывов.

— Всем передним батареям сосредоточить огонь на фрегате, — приказал Таркин.

Окрестный космос осветили десятки выпущенных со звездного разрушителя энергетических лучей, которые сошлись на корабле намного меньших размеров. Хватило нескольких мгновений, чтобы преодолеть защиту фрегата, и лучи начали брать свою дань, уничтожив похожий на киль придаток с нижней стороны «Небулона», а затем перерезав балку, соединявшую основную часть корабля с двигательным модулем. Расколовшись пополам, корабль вывалил в космос свое содержимое и взорвался, унеся с собой в сверкающем пламени бесчисленное количество дроидов-истребителей.

— Боевая скорость, — сказал Таркин.

«Исполнительница» устремилась вперед, скользнув словно игла между двумя большими грузовиками и нацелившись острым носом прямо на вражеский транспортник, который, казалось, пришел в ярость при виде безжалостно приближающегося звездного разрушителя.

— Командир звена докладывает, что его эскадрильи раздирают на части, — сообщил вахтенный офицер.

Таркин не сводил взгляда с транспортника, который не собирался обращаться в бегство, как это случилось у Сторожевой базы. Наступил момент, когда сценарий должен был измениться; момент, когда мятежники собирались продемонстрировать свою непоколебимую решимость.

— Прикажите истребителям отойти за нашу корму и защищать конвой любой ценой, — наконец сказал он.

— Транспортник меняет направление! — почти прокричал техник в его левое ухо. — Он идет прямо на ведущий корабль конвоя!

Таркин посмотрел вслед кораблю, который внезапно свернул влево, быстро набирая скорость.

— Курс — десять градусов влево. Ионным батареям по правому борту — перейти в режим непрерывного огня. Полный вперед на вспышки лазеров!

Не будь Теллер достаточно осторожен, он, наверное, умер бы от изумления. Внезапная атака на конвой началась без каких-либо инцидентов; им удалось уничтожить несколько имперских кораблей поддержки, подвергнув опасности сами грузовые корабли, прежде чем из гипер-пространства вышел звездный разрушитель — явно корабль Таркина, — переломив ход боя в свою пользу. Истребители типа V десятками уничтожали дроидов. Погибли и «Охотник за головами», и один из «Тикиаров», остались лишь корабль Теллера и «Тикиар» под управлением куривара, которого он обучал на Антаре-4. Сам корабль мчался теперь в самую гущу сражения, словно намереваясь столкнуться лоб в лоб со звездным разрушителем, но на самом деле шел на столкновение с самым крупным из грузовых кораблей. По всему его корпусу мерцали энергетические вспышки, но он продолжал отчаянную атаку на корабли конвоя.

Если цель Таркина заключалась в том, чтобы привести их в замешательство и сбить с толку, ему прекрасно это удалось. Истребители типа V создавали такой хаос, что следующий шаг Таркина невозможно было предсказать. И если более осторожный капитан направил бы корабль в обход хаоса, то Таркин вел массивный корабль прямо в его средоточие, подвергая риску не только себя, но и собственных пилотов и всех прочих.

Теллер постоянно пытался вызвать по боевой сети Саликка и остальных, но безуспешно. Внезапно помехи исчезли, и на дисплее в кабине появилось мерцающее лицо Саликка. Теллер не стал зря терять время.

— Уходи, уводи корабль в гиперпространство, пока еще не поздно, — велел он готалу.

— Собственно, я хотел сказать тебе то же самое, Теллер, — ответил Саликк сквозь висящую на мостике корабля пелену дыма.

— Уходи от того звездного разрушителя!

— Мы уже обречены, — покачал головой Саликк.

— У тебя нет шансов! От сверхновой и то легче спастись!

В поле зрения камеры появилась стоявшая за капитанским креслом Анора.

— Теллер, ты что, никогда не смотрел голодрамы? Это ты должен остаться в живых, чтобы сражаться дальше.

— Я не собираюсь устраивать тут драму! — Теллер скорчил злобную гримасу. — Я всего лишь пытаюсь призвать вас прислушаться к голосу разума!

— Послушай ее, — сказал Саликк. — Что касается меня, то я всегда буду тебе благодарен за те лишние годы, что ты подарил мне после Антара.

Ноздри Теллера раздулись от ярости.

— Ах ты, тупой плоскомордый космический мошенник!

— Передаю координаты прыжка на твой истребитель, — сообщил Саликк, проигнорировав оскорбление. — Выходи из боя, пока Таркин сосредоточил все усилия на нас. Остальное сделает гипердвигатель «Охотника за головами».

— Похоже, нам все-таки суждено стать мучениками, Теллер, — с серьезным видом кивнула Анора.

— Конец связи, — сказал Саликк, прежде чем Теллер успел ответить.

— Щиты-отражатели транспортника отказывают, — доложил техник.

— Транспортник состоит из отдельных модулей, — сказал Таркин. — Если мы не в состоянии разнести его на куски, то уж точно можем разделить на части. Прикажите орудиям целиться в места соединений.

Лучи когерентного света из турболазерных батарей «Исполнительницы» рассекли космос, пронзая транспортник, словно зверя, загнанного вооруженными копьями охотниками. Из дыр с рваными краями в брюхе корабля посыпались обломки, от кормы к носу начали гаснуть огни. От основной части оторвались два модуля, которые, кружась, полетели в сторону от корабля и взорвались. Досветовые двигатели вспыхнули и погасли.

— Дроиды-истребители теряют энергию, — сообщил техник. — Соотношение «сигнал-шум» в Голосети — выше пятидесяти процентов.

— Похоже, наши лазеры попали прямо в главный управляющий компьютер, — заметил вахтенный офицер.

Транспортник, у которого отвалился изогнутый нос и отключились щиты-отражатели, продолжал разваливаться на части на глазах у Таркина и остальных. Дроиды-истребители кружились вокруг, словно подхваченные ветром осенние листья. Остатки четвертованного орудиями звездного разрушителя корабля накренились на правый борт, показав победителю брюхо.

— Прекратить огонь, — сказал Таркин.

Едва он успел отдать приказ, послышался голос техника:

— Из гиперпространства выходят два корабля.

На мгновение Таркину показалось, будто он угодил в очередную ловушку, но техник тут же добавил:

— Это звездные разрушители «Покладистый» и «Принудитель» с имперской перевалочной базы Пии.

— Сэр, не хватает одного «Охотника за головами», — сказал второй техник. — Датчики показывают, что он, возможно, ушел в гиперпространство.

— Мы его найдем, — ответил Таркин. — А пока что подготовьте группу захвата. Я должен взять всю команду транспортника живыми.

Стоя в одиночестве на вершине башни дворца, Император, прищурившись, смотрел на простиравшийся перед ним подобно театральным подмосткам Корусант. Небо прояснилось после того, как его расчистила над федеральным округом служба управления погодой, и возвышавшиеся над городом небоскребы сияли как новые. Он чувствовал, как в жилах его течет мощь темной стороны, словно только что перелитая чистая кровь.

Там, внизу, одни желали его смерти, другие завидовали его положению, а третьи просто хотели оказаться рядом с ним, чтобы насытиться брошенными им крошками. Одной этой мысли ему почти хватило, чтобы его отвращение сменилось печалью о тяжелой судьбе народа. Но презренное наследие Республики продолжало жить — коррупция, упадок, жажда власти и престижа. Роскошные апартаменты в элитном здании, положение, открывающее любые двери в пределах Ядра, коллекции бесценных произведений искусства, прекрасные яства, лучшие слуги... Ни в чем подобном он никогда не нуждался, даже будучи сенатором и Верховным канцлером, и предавался роскоши лишь затем, чтобы удовлетворить юношеские фантазии, а также, естественно, потому, что именно этого все от него ожидали. Теперь же он был подотчетен лишь темной стороне, а темная сторона жаждала прихотей иного рода.

Заговор наконец удалось раскрыть, хотя и пришлось потратить немало энергии и ресурсов. Он знал, что рано или поздно темная сторона наделит его безошибочным даром предвидения, но пока что будущее оставалось скрытым в тумане возможностей и непрестанных водоворотов Силы. Он стал повелителем всего, что было подвластно его взору, но ему еще многому предстояло научиться, и он понимал: попытки сбросить его с высокого насеста не прекратятся после того, как потерпела фиаско последняя из них. Но он готов был покончить с любым, кто намеревался бросить ему вызов, с той же решимостью, с которой он истребил джедаев. И он никогда не позволил бы кому бы то ни было сбить его с пути к цели — раскрыть секреты, которые искали до него многие владыки-ситхи, средство овладеть могуществом темной стороны, чтобы изменить саму реальность, по сути сотворив собственную вселенную. Речь шла не просто о бессмертии вроде того, которого жаждал Плэгас, но о высшей власти над миром.

По мере того как расширялась его Империя, вбирая в себя все больше и больше внешних систем, ширилось и его могущество — пока в его темных объятиях не окажутся все разумные существа Галактики.

Внутри уцелевшего модуля транспортного корабля обнаружилось тринадцать мертвых членов экипажа — людей, куриваров и готалов — и вдвое больше выживших, представлявших собой такую же смесь людей, а также представителей гуманоидных и негуманоидных рас. Пока отряд штурмовиков загонял их в разрушенную кабину, Таркин вышел из модуля через один из шлюзов. Пол покрывала противопожарная пена, в воздухе воняло горелой проводкой и расплавленными деталями.

Таркин подождал, пока на пленников наденут наручники и выстроят их в два ряда. Он прошелся вдоль внутреннего ряда, останавливаясь перед каждым, а когда повернулся, чтобы двинуться вдоль внешнего, лицо его озарила довольная улыбка.

— Анора Фейр? — спросил он, останавливаясь перед единственной человеческой женщиной среди пленников. — Вижу, вы сменили прическу — Он посмотрел чуть дальше, и взгляд его упал на грациозную, покрытую рыжей шерстью зигеррианку. — А вы, надо полагать, Хаск Тафф? Надеюсь, «Гиблый Шип» пришелся вам по вкусу?

Ни та, ни другая не произнесли ни слова, продолжая смотреть прямо перед собой, — впрочем, иного он от них и не ожидал. Сделав еще шаг, он оказался лицом к лицу с мужчиной средних лет со слезящимися глазами.

— А вот и печально знаменитый посредник с Лантиллиса, — сказал Таркин. — Приятно познакомиться, Нотте.

Тот тоже промолчал, глядя прямо перед собой.

Пройдя еще несколько шагов, Таркин остановился перед мон-каламари.

— Доктор Артоз, как я понимаю? — Он отступил чуть дальше, обращаясь ко всем: — Но где Теллер? — Когда молчание слишком затянулось, он продолжил: — Остался мертвым в каком-то другом модуле? Стал жертвой истребителя? — Таркин сделал паузу, а затем, приподняв бровь, добавил: — Сбежал?

Последовала очередная долгая пауза.

— Скажите хотя бы — наш покойный адмирал Рансит сам вышел на вас или вы на него? — Таркин взглянул на Ноттса. — Ну давайте же, Нотте, — ведь вы с Теллером служили под его началом во время войны? Похоже, ваша измена застигла его врасплох, испортив то предательство, которое он планировал для вас. — Он снова подождал. — Что, нечего сказать? Никакой солидарности в последний момент? Никаких оскорблений в адрес Империи или самого Императора?

— Скоро ты свалишься со своего насеста, Таркин, — проговорила Анора Фейр, пронзив его яростным взглядом. — И падение будет жестким.

Он усмехнулся, не показывая зубы:

— А я-то ждал извинений за то, в каком состоянии вы оставили мой корабль.

Она успела изобразить скованными руками непристойный жест, прежде чем один из штурмовиков стукнул ее по затылку бластерной винтовкой.

— Столько яда со столь симпатичных губ, — вздохнул Таркин. Отойдя на шаг назад, он снова окинул взглядом пленников. — Кто-нибудь еще хочет высказаться, или мне следует полагать, что она говорила за всех вас? — Никто не ответил, и он пожал плечами. — Что ж, неважно. Уверен, что на Корусанте мы найдем способ развязать вам всем языки.

22. ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ

ИМПЕРАТОР, ВЕЙДЕР И ТАРКИН — вновь образованный темный триумвират Империи — встретились наедине в зале наверху башни. Император сидел в своем привычном кресле, Таркин расположился за столом напротив. Вейдер продолжал стоять, как обычно поступал в присутствии учителя. Со времени атаки на конвой прошло три недели, большую часть которых Таркин посвятил допросам захваченных в плен заговорщиков и их сообщников, при некоторой помощи со стороны Вейдера и специалистов ИСБ. В процессе расследования никто не умер, хотя впоследствии всех тайно казнили. ИСБ выступала за то, чтобы устроить из их казни публичный спектакль, но Император в конце концов отверг эту идею, хотя бы затем, чтобы не делать из мятежников мучеников. Подробности смерти Рансита тоже стали тщательно охраняемой тайной, даже среди руководства разведки. Но большинство поняли намек: ни звание, ни должность не гарантировали привилегий или освобождения от ответственности.

Незаменимых не существовало.

— Ясно, что он чувствовал себя обделенным, — объяснял Таркин Императору. — Сначала он вынужден был разочаровать своих бывших агентов на Антаре-4 из-за ссоры между Военной разведкой и ИСБ, а потом лишился должности командира Сторожевой базы, что воспринял как понижение за недовольство действиями Империи на спутнике готалов.

— Значит, заговор начался с него? — спросил Император.

— В некотором смысле, — кивнул Таркин. — Ему сообщали по тайным каналам о попытках заговорщиков добыть запрещенное вооружение, конфискованную технику сепаратистов и глушители связи. Однако когда он узнал, что потенциальные покупатели — бывшие агенты Республиканской разведки, он упростил им доступ к имперским складам и арсеналам.

— С работниками складов и мусорщиками, которые снабжали заговорщиков, уже покончено, — заметил Вейдер. — Так же как и с несколькими учеными с Дальней базы, нарушившими условия подписки о неразглашении.

— Мы также определили, — продолжал Таркин, дождавшись, когда Вейдер договорит, — что их корабль был собран на верфях в секторе Баджик, которыми совместно владели и управляли синдикат «Тенлосс» и нижестоящие члены синдиката «Краймора». Кроме них, наши агенты обнаружили две тайные базы в других местах Внешнего Кольца, давно заброшенные. Однако нам удалось выяснить местонахождение некоторых причастных и ликвидировать их.

— Хорошо, — кивнул Император. — Пусть это послужит уроком для всех. — Прищурившись, он посмотрел на Таркина. — Включая того, кому, судя по всему, удалось сбежать.

— «Охотник за головами» нашли на Кристофсисе, — сообщил Таркин, невольно занимая оборонительную позицию.

— Вы уверены, что этот истребитель принадлежал Теллеру? — спросил Вейдер.

— Там повсюду его генетические отпечатки, — ответил Таркин.

— Столь опытный офицер разведки, как Теллер, не стал бы просто бросать корабль, а тем более оставлять свои отпечатки, — заметил Вейдер и после некоторой паузы добавил: — Фактически он оставил нам свою визитную карточку.

— Залег на дно, — сказал Таркин.

Вейдер пристально посмотрел на него:

— Вы сами верите в это не больше, чем я.

— Пожалуй, — вздохнул Таркин. — Остается вопрос, кто финансировал корабль, дроидов и прочую технику. Есть свидетельства, что Рансит сыграл свою роль в выделении средств из тайного бюджета Флотской разведслужбы, но расследование продолжается. К этому могут быть причастны и другие.

Император раздраженно махнул рукой:

— Кто собрал вместе тех злоумышленников? Рансит?

— Нет, к этому он не имеет отношения, — ответил Таркин. — Похоже, идея исходила от Ноттса или Теллера, или, возможно, они с самого начала действовали сообща. Но Рансит мог предоставить имена тех, кто находился в списках разыскиваемых ИСБ за подстрекательство к мятежу или саботаж. Этим вполне может объясняться, каким образом членом их ячейки стал инженер мон-каламари, хотя, возможно, Артоз работал на Дальней базе, когда Теллер был там главой службы безопасности. Именно благодаря мон-каламари они так легко управлялись с «Гиблым Шипом» и знали путь следования конвоя.

— Но о боевой станции они не знали, — сказал Император.

— Нет, мой повелитель, — подтвердил Таркин. — О некоем имперском проекте в системе Джеонозис известно многим, но мобильной боевой станции ничто не угрожает.

Император сплел пальцы и долго молчал.

— Я над этим подумаю.

— Конечно, мой повелитель, — кивнул Таркин. — Для Рансита план заключался лишь в том, чтобы позволить заговорщикам атаковать несколько имперских баз. Он пообещал им Кариду, но в его намерения вовсе не входило допустить, чтобы они обстреляли имперскую академию. По сути, он пытался предать их еще раньше, выведя из строя «Гиблый Шип» в системе Нуана, но мятежникам удалось бежать.

— Какой смысл был мятежникам атаковать академию?

— Нападение стало бы намеком для потенциальных новобранцев, — объяснил Таркин. — Но естественно, главной их целью все это время оставался конвой. Они рассчитывали, что Рансит пойдет на все, чтобы отвести от себя любые подозрения, как это было во время Войн клонов. Отсюда и все перемещения и переброски кораблей. Мы подозреваем, что у заговорщиков имелся также небольшой перечень второстепенных целей и они следили за передвижениями кораблей, которые совершал Рансит. Когда он, сам того не желая, реализовал их надежду на то, что конвой с грузом для боевой станции останется относительно беззащитным, они приняли решение.

Таркин замолчал, увидев едва заметную улыбку на губах Императора. Знал ли он с самого начала о планах Рансита и мятежников? Не стали ли события последних недель всего лишь проверкой способностей Таркина раскрыть заговор и успешно работать совместно с Вейдером?

— Помимо того, что Рансит планировал предать двоих, с которыми вместе работал во время Войн клонов, — продолжал Таркин, — он перехитрил камеры наблюдения Флотской разведслужбы, а также сумел одурачить как заместителя директора Айсона, так и вице-адмирала Скрида.

— Возможно, мне все же следовало присвоить ему звание моффа, — с неприкрытым сарказмом заметил Император. — Он мог сделать выдающуюся карьеру, если бы его не погубили собственные амбиции.

— Мой повелитель, — натянуто улыбнулся Таркин, — тот факт, что вы сочли разумным повысить меня, явно поспособствовал его планам. Так сказать, сравнять счет.

— Разве это не ирония судьбы, — кивнул Император, — что его попытки повысить собственный статус в итоге пошли на пользу столь многим его мнимым соперникам?

И это действительно было так. Флотская разведслужба вновь вошла в состав Военной разведки, а полковник Вульф Юларен занял место Рансита в должности заместителя директора; Харус Айсон был переведен в Убикто-рат, адмирал Тенант стал главой Объединенного командования, Мотти, Тагге и остальные тоже удостоились подобного продвижения по службе... Главным облегчением для Таркина стало повышение Юларена, поскольку он опасался, что Император может назначить на бывшую должность Рансита его самого.

— Нам нужно укрепить свою власть над Внешними системами, — продолжал Император. — И за это будете отвечать вы, мофф Таркин. Или мне следует сказать — гранд-мофф Таркин?

Таркин удивленно уставился на него:

— Гранд-мофф?

— Первый во всей Империи. — Император развел худыми руками. — Разве не вы предложили создать над-сектора и управление надсекторами как средство усиления нашей власти?

— Да, мой повелитель.

— В таком случае ваше желание исполнилось. Внешнее Кольцо полностью ваше — и вместе с ним, гранд-мофф Таркин, весь проект мобильной боевой станции.

Таркин поднялся с кресла и низко поклонился, искренне демонстрируя покорность:

— Я вас не подведу.

Подняв взгляд, он увидел, что Император подался вперед в кресле.

— На вас ляжет огромная ответственность, — сказал Император, растягивая слова. — Ибо, как только боевая станция начнет работать в полную силу, вы станете обладать самым могущественным оружием во всей Галактике.

Таркин перевел взгляд с Императора на Вейдера и обратно:

— Вряд ли мне придется им воспользоваться, мой повелитель.

Учитывая, что Император создал титул гранд-моффа специально для Таркина, для того это стало не столько повышением в звании, сколько возвышением в глазах остальных. Так или иначе, из этого не делалось никакой тайны, за исключением всего, что касалось руководства строительством боевой станции, и пока он в течение двух недель после встречи с Императором и Вейдером оставался в галактической столице, его чествовали и поздравляли везде, где бы он ни появлялся.

Он дал пространные интервью ведущим средствам массовой информации по всему Ядру, объявив о своем намерении отправиться в путешествие по основным системам Внешнего Кольца, начиная со своей родной Эриаду. Никто из интервьюеров не расспрашивал его о том, где он провел последние три года, и никто не упомянул Антар-4. Казалось, будто послевоенные события, случившиеся на спутнике готалов, стали древней историей — или мифологией. Недавние атаки на базы во Внешнем и Среднем Кольце, так же, как и ходившие по Голосети видеозаписи, сочли частью имперского плана по искоренению ячеек мятежников.

Цитировались слова Таркина:

«Фактором, во многом приведшим к поражению Республики, стала на самом деле не война, но необузданный эгоизм. Свойственное начатому нашими предками политическому процессу стремление к самообогащению в течение долгих веков лишь росло и ширилось, в конечном счете развратив и ослабив политическое руководство. Достаточно вспомнить корыстные цели планет Ядра, неустанно эксплуатировавших Внешние системы ради ресурсов, сами Внешние системы, которые разрушило изнутри пренебрежительное отношение к контрабанде и рабству, тщеславных членов Сената, которых интересовал лишь собственный статус и возможность обогатиться.

Причина, по которой наш Император сумел преодолеть все невзгоды, которыми сопровождались последние годы Республики, и остаться у руля во время катастрофической войны, охватившей всю Галактику, заключается в том, что его никогда не интересовало ни собственное положение, ни самовосхваление. Напротив, он приложил все усилия, чтобы объединить Галактику и обеспечить благосостояние множества населяющих ее народов. Теперь же, после того как введено управление секторами и надсекторами, у нас появилась уникальная возможность отплатить долг Императору за его десятилетия бескорыстного служения, сняв с его плеч часть бремени. Разделив Галактику на регионы, мы на самом деле достигаем отсутствовавшего прежде единства; если раньше мы служили различным интересам, то теперь служим одному властителю и одной цели — создать сплоченную Галактику, где процветает каждый. Впервые за тысячу поколений наши губернаторы секторов будут трудиться во имя того, чтобы сделать жизнь лучше не только на Корусанте и планетах Ядра, но и в звездных системах, составляющих каждый сектор, — обеспечивая безопасность космических путей, поддерживая открытую и доступную связь, гарантируя надлежащее взимание налогов и направление их на совершенствование инфраструктуры. Точно так же Сенат будет состоять из тех, кого заботит не собственное богатство, но лучшая жизнь на планетах, которые они представляют.

Подобный смелый взгляд в будущее требует не только совместных усилий тех, кто обладает безупречной репутацией и опытом справедливого правления, но и обширных вооруженных сил, задача которых заключается в поддержке соблюдения законов, необходимых для обеспечения галактической гармонии. Кому-то может показаться, что введение всеобщих законов и повсеместное развертывание тяжеловооруженных войск — шаг к галактической диктатуре, но подобные действия предпринимаются лишь с целью защиты от вторжений, рабства, эксплуатации или подстрекательств к мятежу, а также соответствующего наказания виновных. Считайте наши новые войска не незваными гостями, вмешивающимися в чужие дела, но стражами, защищающими умиротворенную и процветающую Галактику, какой видит ее Император».

В прессе эти слова называли «доктриной Таркина», и ряд комментаторов высказывал мнение, что, возможно, ему суждено стать новым голосом Империи.

Таркин постоянно встречался с сенаторами, представлявшими звездные системы, над которыми он теперь имел власть. Большинство, похоже, вздохнуло с облегчением, узнав, что теперь они подотчетны ему, а не Императору или Правящему совету, но он ясно дал понять каждому, что не потерпит подстрекательств к бунту или антиимперской пропаганды и не намерен проявлять ни малейшей жалости к ослушавшимся.

Кроме того, Таркин встретился с Объединенным командованием армии и флота, а также с директорами и высшими офицерами разведывательных служб. С их помощью он сменил большую часть ключевого персонала на Дальней базе, а также откорректировал графики поставок и пути конвоев. Он также санкционировал переаттестацию всех ученых и специалистов, установив новые требования как к режиму секретности, так и к безопасности, и распорядился, чтобы никакие конвои не отправлялись без надлежащей охраны. К немалому недовольству бесчисленных обитателей систем вдоль транспортных путей, он ограничил доступ к Голосети, предоставив его лишь службам Империи. Население этих планет восприняло его действия как начало завоевания Империей Внешнего Кольца.

В системе Джеонозис он ввел правила, ограничивавшие контакт работников — как подрядчиков и вольнонаемных, так и рабов — с остальной Галактикой. Отпуска были отменены, а связь любого рода строго контролировалась. Он усилил Сторожевую базу и перевалочные станции, а также направил патрульные флотилии в ближайшие системы и послал своих самых доверенных офицеров на поиски пиратов и контрабандистов, приказав уничтожать их на месте.

В дополнение к своей новой должности он разработал серо-зеленую форму с широким поясом и стоячим воротником; на груди кителя красовались четыре кодовых цилиндра и обозначавший звание знак из двенадцати разноцветных квадратов — шести синих над двумя тройками красных и золотых. При любых контактах с Императором его именовали гранд-моффом, но в обычном общении с военными за ним сохранилось почетное звание губернатора.

Завершив свои дела на Корусанте, Таркин отправился из Ядра в сектор Большая Сесвенна на борту «Исполнительницы», ставшей теперь его личным кораблем. «Это самое меньшее, чем Империя может компенсировать утрату „Гиблого Шипа“», — сказал Император, передавая ему звездный разрушитель. Помимо тысяч военных и специалистов, составивших экипаж огромного корабля, он получил личную охрану из тридцати двух штурмовиков, сопровождавших его повсюду, куда бы он ни направлялся, — по крайней мере, когда он им это позволял.

По прибытии на имперском челноке в космопорт Фелар его приветствовали радостные толпы, представители прессы и военный оркестр. В столице Эриаду он посетил родных и старых друзей, а также дал новые интервью. Местный губернатор, оказавшийся его родственником, вручил ему ключи от города и устроил парад в его честь. Во время пребывания в своем бывшем доме он позировал скульптору, которому поручили создать статую для установки на главной городской площади.

Прежде чем покинуть родную планету, Таркину оставалось совершить лишь одну, последнюю миссию, и ему с некоторым трудом удалось убедить свой отряд телохранителей, что он должен в одиночку предпринять нечто вроде личного паломничества. Штурмовикам это не понравилось, ибо их долгом было защищать его, но они все же уступили, поскольку он собирался побывать на земле предков. Не считаясь с тем, что его могли подстерегать наемные убийцы, Таркин не стал делать тайну из своего путешествия и утром отправился на плато на старом аэроспидере, которым уже много лет не пользовался никто из обитателей семейного имения. Едва покинув пределы столицы Эриаду, он позволил себе расслабиться, вспоминая ежегодные путешествия на плато, которые совершал в юности. Даже его одежда напоминала ту, что он носил в те годы, и больше подходила охотнику или следопыту, чем имперскому гранд-моффу.

Когда после нескольких часов неровного полета перед Таркином появилось плато и окружавшая его вулканическая местность, он почувствовал себя так, как не чувствовал никогда прежде, ибо всегда носил эти места в своем сердце, куда бы ни забрасывала его судьба. Другие обвиняли его в бессердечии и бездушии, но это была неправда — просто душа его всегда пребывала здесь, в девственных краях его родного мира. Привязанность, которую он испытывал к этим местам, была из тех, что свойственна не любителям природы, а скорее тем, кто научился ее покорять. И он намеревался оставить здесь все таким, каким оно было всегда, — и животных, и буйную растительность, в качестве напоминания о власти, которую он над ними имел.

Таркин совершил несколько кругов над плато, наблюдая за стадами мигрирующих животных. День стоял солнечный и ясный, и он мог во всех подробностях видеть открывающийся перед ним пейзаж. Наконец он посадил древнюю машину в саванне, рядом с каменным холмом, на который собирался подняться, и отправился в путь пешком, заправив штанины в высокие сапоги и затянув на запястьях рукава легкой рубашки, чтобы защититься от полчищ жалящих насекомых. Добравшись до холма, он начал карабкаться по камням, перепрыгивая через расщелины и цепляясь пальцами рук и ног. Холм выглядел намного более одиноким без стаи его хранителей-вирмоков, но оставался священным местом — благодаря тому, что сумел здесь совершить юный Уилхафф.

Когда Таркин добрался до вершины, он тяжело дышал. Над камнями дул горячий ветер, от обсидианового озера у подножия Шипа отражался ослепительный свет. Таркин подумал было вскарабкаться на колонну, но понял, что теперь ему вполне достаточно постоять у ее основания, наслаждаясь воспоминаниями. Он провел так несколько часов, подобно вирмоку растянувшись на теплых камнях и не обращая внимания на жажду, и ушел, лишь когда начало темнеть, осторожно спускаясь среди камней, что оказалось несколько труднее, чем подъем. Стоило лишь поскользнуться, сделать неверный шаг или споткнуться...

Вновь оказавшись среди высокой травы, он двинулся назад по собственным следам, а затем, словно избегая скрытых среди стеблей препятствий, начал перемещаться зигзагами, приближаясь к аэроспидеру и уединенной лесной поляне позади него. Шорох его ног по траве смешивался с жужжанием и гудением насекомых, но ничто больше не нарушало тишину, кроме его собственного дыхания и едва слышного эха его шагов. Его отделяло от аэроспидера около пятидесяти метров, когда позади послышался треск ломающихся ветвей и удивленный возглас угодившего в ловушку человека.

Довольный собой, Таркин остановился, повернулся и направился к яме, которую сам выкопал много лет назад.

— Привет, Уилхафф, — сказал кто-то из высокой травы слева от него, прежде чем он успел дойти до ямы.

Из травы поднялся Джова — постаревший и сморщенный, с задубевшей кожей, но все еще полный энергии для своего возраста. Казалось, тридцать проведенных на Гиблом плато лет не причинили ему особого вреда. Раздвигая траву саванны загрубевшими руками, он двинулся навстречу Таркину, протягивая ему изящный бластер.

— Он его выронил, когда свалился в яму, — сказал старик. — «Вестар», кажется?

Кивнув, Таркин взял бластер, поставил на предохранитель и заткнул за пояс.

— Где его спидер, дядя?

Джова показал узловатым пальцем на восток:

— За деревьями. Я думал, он последует за тобой по склону холма, но он остался внизу, устроив себе небольшое гнездо в траве, а потом пошел по твоим следам, когда ты спустился и направился к кораблю.

Подойдя вместе к яме, они увидели на глубине около четырех метров Теллера, слегка оглушенного неожиданным падением. Когда их головы появились над краем, тот, прищурившись, поднял взгляд. К счастью для Теллера, когда-то торчавшие на дне ямы заостренные колья превратились в труху. Падение, однако, что-то повредило в его камуфляжном костюме, и он то сливался с трухой, то становился видимым невооруженным глазом.

— Я сделал все, чтобы облегчить вашу задачу, капитан, — сказал Таркин, назвав Теллера по званию, которое тот получил во время Войн клонов. — Я даже оставил своих штурмовиков в столице Эриаду.

— Весьма великодушно с вашей стороны, губернатор, — или мне теперь следует называть вас гранд-моффом? — Теллер попытался подняться на ноги, но тут же поморщился от боли и снова сел, разглядывая явно сломанную лодыжку. — Я знал, что вы идете по моему следу, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — но это неважно. Куда важнее, что я все-таки сумел до вас добраться.

— У вас было множество возможностей до меня добраться. Почему не тогда, когда мы были в воздухе? И почему с обычным ручным бластером, а не со снайперской винтовкой?

— Я хотел посмотреть вам в глаза, прежде чем убить.

— Вполне предсказуемо, капитан, — едва заметно улыбнулся Таркин. — И столь же бесполезно.

— Что ж, этот представитель ископаемых, вероятно, все равно меня прикончил бы, прежде чем я успел бы выстрелить, — усмехнулся Теллер.

— Вы абсолютно правы, — добродушно заметил Джова.

Они с Таркином отошли от ямы. Джова утоптал траву мозолистыми ногами, и они сели друг напротив друга.

— Тебя удивило мое появление, дед? — спросил Таркин.

Джова покачал безволосой, коричневой, словно орех, головой.

— Я знал, что ты рано или поздно вернешься. Мне пришлось обновить некоторые из твоих старых ловушек. Тебе повезло, что ты вспомнил, где именно их выкопал. — Он широко улыбнулся. — Хотя вряд ли тут дело в везении.

Таркин огляделся вокруг:

— Я помню те времена так, словно они были вчера.

Джова глубокомысленно кивнул:

— Я пытался быть в курсе твоей карьеры. Но уже года три или четыре почти ничего о тебе не читал и не слышал.

— Дела Империи, — пояснил Таркин, предпочитая более не распространяться. — Но все то, чего мне удалось добиться, — твоя заслуга как моего наставника. Обязательно напишу об этом в своих мемуарах.

— Меня вовсе ни к чему как-то выделять, — пренебрежительно махнул рукой Джова. — Предпочитаю вести жизнь призрака.

— Призрака плато?

— Почему бы и нет?

Поднявшись на ноги, Таркин вернулся к краю ямы:

— Как ваша лодыжка, капитан? Наверное, распухла?

Ему вполне хватило гневного взгляда Теллера.

— Стоит ли напоминать вам, что мы сражались по одну сторону во время Войн клонов? — сказал Таркин. — Мы сражались за то, чтобы не допустить раскола Галактики, и достигли своей цели. Но если для меня та война осталась позади, вы, похоже, продолжаете ее вести. Хотите, чтобы Галактика снова раскололась?

— Для вас она не осталась позади, — возразил Теллер. — Та война была всего лишь прелюдией к войне, которая всегда была на уме у Императора. Покорение сепаратистов стало лишь тренировкой перед покорением Галактики. Да вы и сами всегда это знали. А теперь вы намерены раздавить противника, прежде чем у него появится шанс организоваться.

— Это называется умиротворением, капитан.

— Это правление силой страха. Вы не просто требуете подчинения — вы творите зло.

— В таком случае зло — наше орудие.

Теллер пристально посмотрел на него:

— Что превращает человека в чудовище, Таркин?

— Чудовище? Это с какой стороны взглянуть. Скажу только одно — именно это плато сделало меня таким, какой я есть.

— Что строит Империя у Джеонозиса? — после некоторой паузы спросил Теллер.

Таркин изобразил легкую улыбку:

— Увы, капитан, вам не положено этого знать. Но я готов заключить с вами сделку. Уверен, вам не так-то просто будет выбраться из ловушки, в которую вы свалились, учитывая глубину ямы и вашу сломанную лодыжку. Но если вам это все же удастся, вы найдете свой бластер — прямо тут, на краю. — Он сделал вид, будто кладет оружие на землю. — Самые опасные хищники Гиблого плато появятся только к ночи. Они вас почуют, и... что ж, достаточно сказать, что вряд ли вам захочется долго тут задерживаться. Конечно, если даже вам удастся выбраться, до края плато путь неблизкий. — Подумав, Таркин добавил: — Скажу Джове, чтобы поставил ваш спидер у подножия плато. Если сумеете покинуть Эриаду живым, найдите меня, и я еще раз подумаю о том, что я говорил насчет Джеонозиса.

— Таркин, вы умрете страшной смертью, поскольку ничего иного не заслуживаете. Чем больше вы пытаетесь заставить других играть по своим правилам, тем больше они будут бунтовать. Я не единственный.

— Вряд ли вы первый, кто предрекает мне гибель, капитан, и я со всей определенностью могу предсказать вам столь же ужасную смерть. Ибо вы сидите в глубокой яме, покалеченный, и именно там я намерен держать других подобных вам.

— В таком случае, — одними глазами улыбнулся Таркин, — если я сумею сбежать, то сумеют и остальные.

Таркин посмотрел на него в ответ:

— Интересная аналогия. Посмотрим, как она воплотится в реальной жизни. А пока что — прощайте, капитан.

Когда Таркин вернулся к Джове, тот поднялся, показывая небритым подбородком в сторону ямы:

— Хоть у него и сломана лодыжка, он, похоже, вполне способен сбежать. Хочешь, чтобы я за ним последил? Может, даже кое о чем ему намекнуть, чтобы увеличить его шансы?

Таркин поскреб щеку:

— Что ж, это может быть интересно. Тебе решать.

— А если он сумеет уйти с плато целым и невредимым и доберется до спидера?

Таркин задумался.

— Зная, что он, по сути, на свободе — буду начеку.

— Хорошая стратегия, — улыбнувшись, кивнул Джова. — Мы еще не настолько стары, чтобы не научиться новым трюкам.

Космическая мобильная боевая станция парила на стационарной орбите над уединенным и негостеприимным Джеонозисом посреди скопища дроидов, грузовых кораблей и транспортов под охраной четырех звездных разрушителей и вдвое большего количества фрегатов. Глядя на нее изнутри системы или даже из астероидного пояса, еще больше изолировавшего планету от космических путей сообщения, можно было подумать, что у ярко освещенной планеты появился еще один маленький спутник. Все еще юной сферической станции только предстояло обрести черты, по которым ее станут узнавать спустя десятилетие. Оправа для фокусирующей линзы сверхлазера в ее северном полушарии напоминала металлическую воронку, кваданиевый корпус походил на мозаику из прямоугольных пластин, так что можно было заглянуть чуть ли не в самое сердце колоссальной конструкции. Лабиринт сооружений на ее поверхности и идущий вдоль экватора желоб пока оставались лишь в фантазиях.

Ко времени прибытия Таркина, завершившего свое путешествие по системам Внешнего Кольца, уже были установлены некоторые компоненты гипердвигателя, но станция была еще далеко не готова к прыжку в гиперпространство. Тем не менее работа над комплексом ее досветовых двигателей уже была завершена, и они готовились к испытаниям — хотя бы для проверки, насколько выдерживает сфера.

Руководившие проектом ученые и инженеры устроили Таркину продолжавшуюся неделю экскурсию но законченным частям станции, и все же он не увидел и половины. Его проводники показали ему из машины на репульсорах места, где предстояло установить генераторы защитного поля и лучей захвата, изложили свои планы по размещению трехсоттысячного персонала и экипажа, описали расположение орудий, причальных платформ и оборонительных башен, которые должны были усеять ее серую оболочку.

Таркин пребывал в зените славы. Если на мостике звездного разрушителя он чувствовал себя как дома, то здесь он ощущал себя в центре внимания. Станция казалась ему бескрайним неисследованным технологическим ландшафтом, неизвестным миром, ожидавшим его одобрения и его власти.

Хотя большая часть строительных работ велась в условиях малой силы тяжести, всенаправленные бустеры обеспечивали нормальную гравитацию в большой кабине у самой поверхности, где планировалось оборудовать главный мостик с выделенными рабочими местами для Таркина и прочих офицеров, зал для совещаний с круглым столом, пульт для связи по Голосети с Императором и ряды больших иллюминаторов. Именно там, в обществе проектировщиков станции и специалистов, Таркин отдал приказ запустить досветовые двигатели.

По сфере словно пробежала легкая дрожь — хотя Таркину показалось, что это могло быть лишь следствие охватившего его возбуждения, какого он не испытывал со времен своей юности. А затем станция медленно, с почти мучительной неповоротливостью, начала покидать стационарную орбиту, пока наконец не превзошла скорость вращения планеты, выйдя из тени Джеонозиса в открытый космос.

Лусено Дж.

86 Таркин : роман / ; пер. с англ. К. Плешкова. — СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2017. — 352 с. — (Звёздные Войны).

ISBN 978-5-389-12237-6

Отгремели жестокие Войны клонов, Дарт Сидиус провозгласил себя Императором Галактики, а его ученик, темный повелитель Дарт Вейдер, выследил и уничтожил практически всех джедаев, переживших страшный Приказ 66. Сенат на Корусанте подобострастно аплодирует каждому слову Императора, а население планет Ядра наслаждается долгожданным миром .

Тем временем во Внешнем Кольце жизнь представителей множества рас нисколько не улучшилась по сравнению с временами до гражданской войны. Лишенные оружия и ресурсов, бывшие сепаратистские миры пытаются выживать под игом Империи. Если негодование выливается в открытый мятеж, имперские каратели не заставляют себя ждать. Но, несмотря на могущество темной стороны и верность Дарта Вейдера, Император понимает, что обеспечить порядок, способный просуществовать в течение тысяч лет, способна лишь величайшая армия, ведомая командиром столь же безжалостным, как и он сам...

Этим человеком становится гранд-мофф Таркин. Правая рука Императора. Железный кулак Империи.

УДК 821.111(73) ББК 84(7Сое)-445

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg