«Я вернусь»

Я вернусь (fb2) - Я вернусь [СИ, оригинальный фанфик] (Я вернусь - 1) 660K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Олегович Курзанцев

Александр Курзанцев Я ВЕРНУСЬ (попаданец в Масс Эффект) Том 1

Посвящение:

Моим учителям и командирам: подполковнику Шатову, подполковнику Жуйкову, подполковнику Калашникову, полковнику Лебедю, полковнику Панову, подполковнику Зарубину, полковнику Василькову.

Пролог

2183 год. Человечество, объединённое в Земной Альянс[1], давно вышло в космос. Раскопки на Марсе открыли доступ к инопланетным технологиям, изучение которых привело к громадному скачку вперёд и открытию «эффекта массы» — технологии преодоления светового барьера и выхода за пределы Солнечной системы. А открытие реликтовой ретрансляторной сети дало возможность путешествия по всей галактике. Однако наивно полагать, что галактика пуста и безопасна, прыжок и попытка активации ретранслятора 314 приводят к контакту, а затем и конфликту с инопланетной цивилизацией известной как турианцы. Конфликт, произошедший 26 лет назад в 2157 году, получил название Войны Первого контакта, и только вмешательство других видов, таких как азари и салариане, входящих в конклав Совета Цитадели, не дало перерасти конфликту в глобальную войну на уничтожение. Так человечество впервые встретилось с братьями по разуму и узнало о надвидовой галактической структуре — Совете Цитадели.

Третий десяток лет Земной Альянс учится сосуществовать с многообразием галактических видов, постепенно, путём проб и ошибок вливаясь в, пусть не всегда дружную, галактическую семью.

Так начинается игра «Масс Эффект», плод людской фантазии, ставший, вдруг, далеко не игрой, а пугающе реальной действительностью, пусть даже и для одного человека…

Глава 1

Фрегат SR-1 «Нормандия» ВКС Земного Альянса

Орбита планеты Иден Прайм

Возле шипевшего помехами экрана, в рубке связи, она же пост дальней связи БП-13, застыло трое. Высокий крепко сбитый негр, в полётном скафандре, со знаками различия капитана, не армейского, а флотского капитана, что равняется полковнику наземных подразделений флота, царь и бог на борту фрегата, Дэвид Андерсон. Рядом турианец в лёгком боевом скафандре, инопланетянин с птичьими чертами лица, чья эволюция хоть и привела к гуманоидному виду, но шла своим хитрым путём, сформировав вокруг жизненно важных органов внешний панцирь, крайне прочный из-за большого содержания металла в нём. Естественная защита любого турианца, да плюс мощные, пусть и короткие когти на пальцах, вызывали лёгкое чувство опаски при каждой встрече с ним — Найлус, СПЕКТР Совета, боевик с широчайшими полномочиями, ищейка Совета Цитадели, ну и карающая рука, в особых случаях. И я — коммандер космодесанта, в армейской десантной броне, многострадальный, в будущем, Джон Шепард.

А ведь каких-то три месяца назад меня звали вовсе не Джоном, да и не Шепардом, и был я — Павел Кореев, двадцативосьмилетним офицером регионального управления ФСБ. Потом трах-бабах, как в том фильме: упал, очнулся, и я уже тридцатидвухлетний коммандер спецподразделения десанта Пятого флота ВКС Альянса с литерой N7 на рукаве, которая присваивается элите, офицерам диверсионных групп, и только за опыт боевых операций. В жизни Шепарда таким был Скиллианский блиц, после которого цифра 7 прочно и навсегда вписалась в шеврон.

В Шепарда меня закинуло как раз в период подготовки к первому практическому походу «Нормандии»: новейшего разведывательного фрегата совместной с турианцами постройки, оснащённого передовой системой маскировки и мощной двигательной установкой, каковые должны были пройти обкатку в реальных условиях, а посему, фрегат был включён в состав 63-й разведывательной флотилии Пятого флота.

Затем кому-то пришла в голову «светлая» мысль, а почему бы практический поход не совместить с заданием особой важности, и вот сейчас фрегат висел на орбите Иден Прайм, в стелс-режиме, а мы, в который раз, наблюдали дрожащую запись нашлемного регистратора безымянного лейтенанта наземных сил, который запечатлел приземление на планету огромного чужого корабля. Запись оборвалась, когда позиции пехоты накрыла плотная серия разрывов.

— Гоп-стоп, мы подошли из-за угла,

Гоп-стоп, ты много на себя взяла…

— Что, Шепард? — удивлённо повернулся ко мне Андерсон, естественно русску мову не разумеющий.

— Да так, ничего, — на интерлингве ответил я.

Всё это было мне знакомо, ещё бы, шедевр игровой индустрии, игра года, «Масс Эффект», мало кто прошёл мимо этой игры. В своё время и я посветил ей несколько десятков часов своего времени, хоть и не стал большим фанатом серии, но отдал должное качеству и идее игры. И вот теперь развивавшиеся передо мной события, навевали сильнейшее дежавю. Огромный корабль: древняя неорганическая форма жизни, искусственная вероятнее всего — известна как Жнец, сам называет себя «Властелином». Основная цель — организовать появление своих собратьев и уничтожить разумные цивилизации в галактике. И самое невесёлое, что практически может это провернуть. Да к тому же крайне тяжело уничтожим, насколько я помню, в битве за Цитадель, которая здесь ещё только должна произойти, Пятый флот потерял четверть кораблей.

Вы спросите меня, почему же я, сукин сын, никого заранее не предупредил и про готовящееся нападение ничего не сказал? А оно мне надо? Какие выводы может сделать контрразведка в свете моих заявлений, я и сам могу вам в красках описать, как-никак чекист, да и учителя у меня из «тройки» были «матёрые волки». Трижды прав был Сикорски, когда говорил: «Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях — мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах. И слава богу, если окажется, что это была всего лишь флуктуация, и над нами будет хохотать весь мировой совет и все школяры в придачу…»

Поэтому решил я не гнать лошадей. Пусть будет, что должно, а я уж слегка подправлю ход вещей, ибо мне мало улыбалось то будущее, какое я знал.

— Кадр на минута сороки три, — чётко произнёс Андерсон. Статичное, слегка размытое, изображение «Властелина» снова заполнило собой треть экрана.

— Ну и кто знает, что это такое? — ни к кому конкретно не обращаясь, в тишине произнёс капитан.

— Что бы это ни было, нашей задачи оно не меняет, — раскрыл скрипучую пасть Найлус. — А может даже и способствует, — и посмотрел, так оценивающе, на меня.

— И какова же наша задача? — я вернул хмурый взгляд турианцу, акцентируя на слове «наша», как бы выражая толику сомнения, что присутствующий турианец может иметь с нами общие задачи. Тот чуть раскрыл мандибулы то ли в улыбке, то ли в оскале. Но ответил Андерсон.

— Коммандер, наша задача доставить на Землю протеанский маяк, обнаруженный археологами на Иден Прайм, а офицер Найлус, присутствует на борту для оценки ваших качеств как кандидата в СПЕКТР. Предполагалось, что эта… процедура, будет проходить несколько в ином режиме, но, с появлением этого… корабля, — капитан кивнул на изображение чужака, — задача существенно усложнилась.

— Надо полагать, — протянул я, собираясь с мыслями.

— Смотрите не облажайтесь, коммандер, будет смешно, если вы провалите и вторую попытку, — снисходительность в голосе турианца меня взбесила, но я сдержался, если всё будет так, как в игре, то этому СПЕКТРу недолго осталось, каких-то несколько часов, и я увижу его труп с простреленной башкой. Его я уже списал со счетов, никакого желания помогать не было и в помине. Чуть скрипнули, сжавшись, кулаки Андерсона, но тот также сдержался и не сказал ни слова. А Найлус, полюбовавшись полученным эффектом, продолжил:

— Готовьте десантную группу к выброске, ваша основная задача маяк, капитан, подберите точку высадки как можно ближе к месту раскопок, вторую точку подберите поближе к эпицентру, там высадите меня.

— Одного? — хмуро поинтересовался Дэвид. Его тоже коробила слишком хозяйская манера разговора турианца.

— Да. Один я двигаюсь быстрее.

Мы невольно переглянулись с Андерсоном, сие претенциозное заявление навевало подозрения о слабом понимании турианцем обстановки внизу, ну да ему виднее.

Посчитав, на этом, разговор законченным, Найлус круто развернулся, покидая пост связи, и оставляя нас с Андерсоном одних.

— Ну, удачи, — пока всё шло по сценарию, а значит этого самодовольного типа я скоро не увижу, по крайней мере в живом состоянии.

Глянул на капитана. Тот кивнул, подтверждая распоряжения СПЕКТРа, как-то устало бросил:

— Готовь своих.

— Есть, сэр! — я привычно вытянулся, ничем не выдавая своих эмоций, хотя внутри меня просто перекорёжило. Свои — это очень громко сказано. Из отделения десанта положенного по штату «Нормандии», в наличии у меня было только двое, да и те… Один — курсант старшего курса высшего командного училища десанта ВКС Дженкинс, второй — лейтенант-биотик Аленко. Вы спросите, что это за зверь такой — биотик? А это, такое недоразумение, которое может аки джедай, силой мысли, а в нашем случае, некой биотической силой, раскидывать противников без помощи рук. Есть в галактике виды, которые этой биотической силой умеют управлять с рождения, например азари, а вот людям воткнуть без костылей эти умения проблематично, вот и вживляют детям, чьи родители попали под облучение «нулевого элемента», биотические импланты прямо в мозг. Ничего хорошего, на мой взгляд, наличие куска металла в башке не даёт. Тот же лейтенант завсегдатай медотсека, устаревший имплант временами глючит, и регулярная головная боль, это только самая малая из проблем.

И это притом, что базироваться на стелс-фрегате должно не простое отделение десанта, а диверсионная группа спецназа c литерой «N» на рукаве.

Вообще, десантом укомплектовываются все боевые корабли Альянса, в зависимости от класса на них может находиться до усиленного батальона десанта и до трёх рот БМД М29 «Гризли», как средств доставки и поддержки, оснащённых различными средствами вооружения, но штатно вооружёнными 150-мм орудием.

Фрегаты старых типов укомплектовывались взводом десанта, усиленным расчётами УРО и группой войсковой разведки. Как средства доставки шли два БМД М29 «Гризли» и три десантных дропшипа типа «УТ-47А» — ласково прозванные в войсках «Утюгом». Однако концепция стелс-фрегата, как жёсткими требованиями к габаритам и внутреннему пространству, так и к сфере применения, потребовала серьёзного пересмотра боевых сил и средств на борту. Изменения коснулись бортового вооружения: оставив без изменений систему лазерного огня ПОИСК, сократили количество орудийных батарей корабельных ускорителей с трёх до одной, правда, вооружив спаркой ускорителей промежуточного класса, так что удельный вес залпа почти не поменялся, а поражающая способность только выросла, и убрали обе пусковых ракето-торпед «Рапира», которые просто не вписывались в новый корпус. Кардинально пересмотрели и состав десантной группы. Сократили численность до одного отделения, в виду жёстких ограничений по жилому пространству, а в рамках концепции разведывательно-диверсионной деятельности, изменили качественно, сменив общевойсковое подразделение на группу спецназа «N».

Однако затык произошёл при укомплектовании средствами доставки, ладно, дропшип сообразили на подъёмнике убирать под потолок ангара, но как не крутили «Гризли», тот решительно отказывался хоть как-то вписываться во внутренний объём фрегата. В итоге, плюнув, под новый класс фрегатов выдали техзадание на проектирование нового БМД, подходящего по габаритно-весовым характеристикам.

Вот тогда и наступил звёздный час Уральского танкового завода в Нижнем Тагиле. До ГАУ ВКС Альянса смогли, наконец, достучаться оружейники, давно доказывающие, что «Гризли», с более чем тридцатилетней историей использования, давно морально и технически устарел. Они обоснованно указывали на перетяжелённость конструкции, слабую способность листовой брони держать выстрел орудийного ускорителя, низкую маневренность и слабую проходимость, а также невозможность десантирования с воздуха. Представленный на суд комиссии проект пятилетней давности почти идеально подошёл под выданное техзадание. Вес новой БМД кардинально уменьшили за счёт использования масс-ядра и тотального уменьшения толщины бронирования, которую компенсировали постановкой кинетического щита. Снижение веса позволило применить совершенно новый тип подвески, что вкупе с интегрированной системой десантирования «Реактавр» позволяло сбрасывать БМД с низкой орбиты с экипажем внутри!

Так родился БМД М35 «Мако». Экипаж боевой машины уменьшили с четырёх до трёх человек, объём десантного отделения уменьшился с семи до трёх мест десанта, однако жертвы эти были не напрасны. Взамен десант получил машину, которая в прямом смысле слова валилась противнику на головы и с ходу начинала вести огонь. Вооружённая новым 155-мм орудийным ускорителем, «Мако» в полтора раза перекрывала по мощности «Гризли». Кинетический щит выдерживал неоднократные попадания тяжёлого пехотного вооружения и однократный выстрел орудия корабельного калибра третьего класса. Скорость, маневренность, всё было на высоте. Практически идеальная разведывательно-диверсионная машина, которая вряд ли пойдёт в большую серию, но под нужды диверсионных подразделений разведки подходящая в самый раз.

Однако, как я уже упоминал, вместо слаженной диверсионной группы, у меня на борту было два больших недоразумения, а всё от того, что вышли мы в поход на неделю раньше положенного срока из-за этого задания особой важности. После того как на борт взошёл, иного слова и не подобрать, СПЕКТР Найлус, окутанный ореолом таинственности, «Нормандию» просто выпнули из дока. Плюнув на субординацию, я тогда потребовал приказ в бумажном виде на выход в поход в нарушение Устава без десантной группы. Это чуть проняло тыловых крыс, и они мне запихнули находившегося на базе Кайдена, на тот момент из-за сбоя в работе импланта отстранённого от выхода со своим экипажем и отставшего от своей группы, и ждущего распределения для участия в практическом походе Дженкинса. После чего они отписались, что группа частично укомплектована, сославшись при этом на пункт Устава, который гласил, что в исключительном случае допускается частичный недокомплект. Я-то в курсе, что данный пункт касается, вообще-то, кораблей участвующих в боевых действиях, где, ввиду потерь в личном составе и обстановки на конкретном ТВД, бывает невозможно полностью доукомплектовать подразделение и тогда в поход идут с тем, что есть. Однако не бунт же мне подымать. Плюнув на всё, и мысленно, по возвращении, пообещав набить морду тому полковнику из штаба, который нас так подставил, я схоронил приказ понадёжнее, после Иден Прайм, достану и покажу кому следует, то-то трибунал обрадуется. А пока осталось только смириться, что слаженную группу диверсов мне не видать, и за время похода попытаться слепить из Кайдена с Дженкинсом, хоть какое-то её подобие. Вот и сейчас я по максимуму нагружал подчинённых. Кайдена меньше, он поопытней, да и жизнь его била, стоит молча, не суетится, знает прекрасно, что он не боец первой линии, его основная задача поддержка. А вот Дженкинс перед высадкой вёл себя совершенно безобразно, как щенок несмышлёный, только что хвостом не вилял, пришлось рявкнуть:

— Курсант Дженкинс, смирно! Смирно — я сказал! По команде «смирно», военнослужащий должен принять строевую стойку и не шевелиться!

Выпучив глаза, тот застыл оловянным солдатиком. А я, для пущей убедительности, поднёс к его носу кулак. Кулак в броневой перчатке смотрелся внушительно, особенно настолько вблизи. Постарался сказать как можно более веско:

— Там, сейчас, идёт бой. В районе астропорта наши войска скорее всего уничтожены и надежды на поддержку нет. Значит двигаться придётся по территории занятой противником. Как Устав предписывает осуществлять передвижение в этом случае?

— Максимально скрытно!

— Правильно. А ещё он предписывает проводить тщательную разведку местности, особенно по предполагаемому маршруту движения! И никаких забегов с винтовкой наперевес! Понял меня?!

— Так точно!

Парня вроде проняло, я увидел, как дебильно-весёлое выражение сползает с его лица. Успокоившись, обратился ко всем:

— А теперь ещё раз по порядку движения. Я иду первым, следом Дженкинс, Аленко замыкающий. Идёте за мной след в след, я остановился — вы остановились. Дженкинс осматриваешь левую сторону, Аленко — правую. Без разрешения говорить запрещаю, условные знаки вам известны! Снаряжение подогнали? Попрыгали!

Вот что мне нравится в этой броне, так это продуманные крепления под оружие, всё надёжно крепится и легко снимается, и самое главное не брякает друг об друга. Лично моим выбором была снайперская винтовка и пистолет, ещё в той жизни срочную снайпером в разведроте отслужил, на Кавказ четыре раза заносило, пришлось повоевать слегка. Даже в своё время в охоте на снайпера, что блокпосту житья не давал, поучаствовать просился, однако комбат не разрешил. Может и правильно, что не разрешил, что я там — пацан двадцать лет, на одном азарте и, как говорят: энтузиазизьме, а комбату, что случись, на меня похоронку отправлять, а он мужик правильный был, за солдат душа болела, да и были там поматёрей меня охотники, спецы из конторы глубокого бурения.

Дженкинс-то по будущему ВУС командир взвода десанта, у них там штурмовая винтовка основное изучаемое вооружение. А Аленко, как ходячее не пойми что поддержки, прилично стрелял только из пистолета. Дрюкал я их не зря, ничего не бренчало, не стукалось, броня была подогнана, все крепления надёжно защёлкнуты, даже шейные пояски — соединяющие шлем с кирасой. За это Дженкинс был бит ещё в первый же день. Есть такое досужее мнение, что при нормальной атмосфере шлем сцеплять вот этим пояском нет особой необходимости, якобы это обеспечивает большую подвижность — короче говоря башкой вертеть свободнее можно. Всю пагубность этого я показал на самом курсанте. Простым приёмом съёма часового. Воспользовавшись тем, что Дженкинс отвлёкся, я подбежал сзади, пнул его под коленку, и когда тело рефлекторно запрокинулось назад, я разворачиваясь, спиной, подсел, подставляя под голову плечо и заведя ладонь под подбородок запрокинутой головы, чуть привстал, заставляя курсанта встать на цыпочки. Отпустил.

— Ну что? Теперь понял? Жёсткая сцепка не даст тебе шею сломать, а поясок и от удушения и от гарроты спасёт.

Дженкинс понял. И был теперь исключительно по Уставу. Это я тоже с самого начала вбивал ему в голову. Что Устав не для задрочки и задрючки нерадивых солдат. Устав написан кровью, особенно Боевой Устав и Устав караульной службы. Его соблюдение — лишний шанс выжить и сохранить подразделение.

По внутренней связи прорезался голос Джокера:

— Группе высадки, подходящую площадку нашёл, готовность пять минут.

— Джокер.

— Да?

— Что с орбитальной группировкой? — задал я мучавший меня вопрос.

— Я связался с местным гарнизоном, — тут пилот тяжело вздохнул. — Прикрытие осуществляли два крейсера «Курск» и «Варшава», но с ними связи нет, видимо уничтожены, наземная аппаратура зафиксировала две мощных вспышки похожие на детонации ядра. Ещё выбито до трети орбитальных орудийных платформ — это те, что были в секторе атаки.

— Что гарнизон?

— Те, что прикрывали астропорт выбиты подчистую. С группой с археологической площадки тоже связи нет. Да и группа там была, одно название, неполный взвод, только чтобы особо любопытных местных отгонять. Все кто есть, обеспечивают эвакуацию гражданских с ближайших поселений. Численность противника неизвестна, планетарная администрация в панике: они сейчас трясутся, что с астропорта волна десанта пойдёт дальше, так что о контратаке даже не помышляют. Нам тоже ничем помочь не могут.

В общем-то, я другого и не ждал. Что ж со стороны местного гарнизона вполне разумное решение. Хоть мне от этого и не легче.

Высадили нас на горном плато, километрах в пяти от археологического посёлка. Успели или нет они перенести маяк в астропорт было неизвестно. Да и приближаться к астропорту, когда там маячила махина Жнеца, даже с нашей стелс-системой, было неразумно.

Посёлок располагался в низине и сейчас мы, стараясь не шуметь, пробирались по поросшему лесом склону. Наша броня всем хороша, практически не даёт теплового излучения, использует мимикрирующий камуфляж, подстраивающийся под окружающую цветовую гамму, всячески гася нашу заметность, но вот звук шагов и человеческую речь она скрыть не в состоянии. А у охранных дроидов звуковые датчики крайне чувствительные.

Увидев просвет между деревьев, я жестом остановил группу, ползком подобрался к крайним деревьям, оглядывая окрестности. Мы вышли на край небольшого обрыва, открывавшего вид на посёлок, чьи прямоугольные передвижные «вагончики» хаотичными группками располагались примерно в километре. От некоторых вился чёрный дымок. «А вот и дроиды», — мысленно отметил я, засекая движение левее, в лощине на границе леса. Оглянувшись, я жестом показал группе передвигаться ползком и подозвал к себе. Расположение у нас было достаточно удачное, мы находились чуть выше, с удалением до двухсот метров. Дженкинс залёг метрах в пяти сбоку, Аленко за нашими спинами, его задачей была постановка биотического барьера, лишняя защита не помешает, да и на таком удалении биотика бесполезна, эффективная дальность биотических умений, по моим прикидкам, метров двадцать-двадцать пять.

Я же, аккуратно разложил винтовку, приник к окуляру, отмечая неподвижно парящие на антиграве цели: дроиды — пять единиц. Сейчас они неподвижны, сканируя датчиками всё вокруг, но стоит им засечь хоть что-то напоминающее человека, как они мгновенно срываются в атаку, активно маневрируя и координируясь между собой. И это очень неприятное свойство, согласно заложенной в них программе, один из дроидов берёт на себя командные функции и координирует всех остальных. Даже если его выбить, по аналогии с человеческим подразделением, это не даст особого результата, координацию тут же возьмёт на себя другой дроид, а той долей секунды, когда программы определяют приоритет командования, просто не успеешь воспользоваться.

Удостоверившись, что все готовы, я достал и положил рядом пистолет, чтобы потом за ним не тянуться. Молча показал Дженкинсу взять на себя двух левых, сам, выцелил центрального. Перекрестье навёл чуть ниже орудийной башенки, туда где под бронёй расположено энергетическое ядро, плавно с выдохом выжал спусковой крючок, на мгновение задержав дыхание — есть! Дроид рванул разлетаясь осколками, а я уже ловил в перекрестье следующего. Рядом рявкнули частые очереди курсанта, краем сознания я одобрительно отметил, как ещё один дроид задымив рухнул в траву. Заплясали перед глазами зеленоватые всполохи, ответные очереди принял на себя биотический щит, а я смог зацепить второго дроида, повредив маневровые движки. Отбросил винтовку, подхватывая пистолет и рывком поднялся на колено, открывая частую стрельбу — два последних вспыхнули разваливаясь прямо в воздухе.

Слава богам, на нашу заварушку не подтянулось подкрепление, всё было тихо, похоже дроиды были в дальнем заслоне.

— Ну, что, с боевым крещением тебя, курсант, — подойдя я хлопнул Дженкинса по плечу. Парень сработал как надо, обе цели уничтожил, да и вообще показал себя молодцом. — Молодец, отлично стреляешь.

Дженкинс поднял на меня глаза, почти по-детски, доверчиво улыбнулся.

— Сэр, у меня второе место курса по стрельбе, восемьдесят девять из ста, — было видно, что моя похвала много для него значит.

Я одобрительно кивнул:

— Давай и дальше так.

Ещё раз убедившись в отсутствии противника, двинулись дальше, часики-то тикают неумолимо.

Стрельбу мы услышали ещё на подходе к посёлку, резкие очереди дроидов перемежались автоматными очередями. Успели только-только залечь в укрытия, как на нас вынесло шатающегося десанта в закопчённой и изгвазданной броне. Сбив подножкой, я рывком вдёрнул его за собой в укрытие, а Аленко с Дженкинсом открыли ураганный огонь по гетам, наступавшим десанту на пятки. Хорошо ещё, что их было немного. А то с, без пяти минут инвалидом, биотиком, и недоучившимся курсантом много не навоюешь. А я занялся спасённым.

Мда, словно кольнуло что-то, когда из прорези шлема на меня глянули большущие глаза с накрашенными ресницами. Подумалось: «Вот и первая ласточка, сержант Эшли Уильямс». Одно было плохо, эти глаза были пусты и безжизненны. Тяжёлое дыхание с хрипом вырывалось наружу, она безвольно сидела прислонившись к камню, еле удерживая валявшуюся на земле штурмовую винтовку за рукоять. Я скрипнул зубами: «Первый бой, мать их, первый бой, она же сейчас в полном ступоре». Надо было срочно приводить её во вменяемое состояние, тут «или-или». Или переборешь себя, или сломаешься психологически. Я такое уже видел там, на Кавказе. Так вот она мне нужна была боеспособной. Зло оскалившись, я схватил её за кирасу, тряханул:

— Звание, имя! — ещё раз тряханул. — Звание, имя! — видя что не приходит в себя, долбанул раскрытой ладонью по шлему, заставив голову мотнуться в сторону:

— Звание, имя!

— Сержант Эшли Уильямс, сэр, — с запинкой проговорила она, фокусируя свой взгляд на мне. Уже хорошо, а я, продолжая давить на вбиваемые инструкторами в учебке рефлексы, рявкал:

— Капитан Шепард, спецназ Альянса. Приказываю доложить обстановку, сержант Уильямс!

— Сэр, мой взвод, сэр…

Я про себя выматерился, как же тяжело с бабами. Ох, не по душе мне все эти заигрывания с правами человека. Ладно, вспомогательные подразделения, складское хозяйство, да всякие там прачечные комбинаты и т. д. и т. п., но в десант, десант-то на кой хрен баб брать. Чуть было вслух не произнёс: «Вы! Самое слабое звено!».

— Вы что, сержант, забыли как доклад делается? Вы кто, десант или студентка педучилища?

— Нет, не забыла, — она наконец-то пришла в себя, я аж отшатнулся от волны накатившей на меня злобы. Внутренне усмехнулся, а ведь только поставил под сомнения её качества из-за её половой принадлежности. Злость она такая, разум проясняет здорово.

— Двести двенадцатый взвод, сэр, — это «сэр», она прошипела сквозь зубы. — Обеспечивали охрану археологической экспедиции и места раскопок, были обстреляны десантным кораблём гетов, с последующей высадкой десанта. В связи с большими потерями и численным превосходством противника, удержать оборону не представилось возможным.

— И вы бежали, — я констатировал факт.

Она с вызовом посмотрела на меня:

— Да, взвод был уничтожен.

— Уверены? — я встал с колен, подле неё, глядя сверху вниз. — Уверены, что там не оставалось раненых?

Она промолчала.

— Напомните мне ещё раз, какова была ваша задача?

— Охрана археологической экспедиции.

Мой голос был сух и холоден.

— Вы не смогли удержать оборону и бежали, пустив противника на территорию посёлка. А значит, те, кто не успел укрыться — уничтожены. Уничтожены те, кого вы должны были защищать, сержант. Вы на сто процентов уверены, в том, что если бы вы не задержали гетов ещё хотя бы на пару минут, не спасся бы ещё кто-нибудь? — я почувствовал, как подошли Аленко с Дженкинсом. Пускай, курсанту будет полезно послушать, розовые очки моментально спадают, и вся романтика сдувается как воздушный шарик.

— Гипотетически, вы, сержант, бросили раненых товарищей и не выполнили свой боевой долг. Подумайте, сержант, для чего вы пошли в пехоту: для удовлетворения семейных амбиций или защищать?

— Отдадите меня под трибунал? — она ещё пыталась язвить, но по побледневшему лицу было видно, с каким трудом ей это далось.

— Нет. Не отдам. Но запомните это раз и навсегда — воинский долг выше вашей жизни.

Я протянул руку:

— А теперь вставайте. Этот бой ещё не закончен.

Посёлок чадил, «вагончики» были изрешечены попаданиями, в воздухе резко воняло жжёным пластиком, то там, то здесь лежали тела. Уильямс, закусив губу, бросила на меня затравленный взгляд. Я подумал с мрачным ожесточением: «Смотри, смотри, кошмары мучить будут, но ты справишься — упрямая. И в следующий раз ты уже не побежишь». Всхлипнул Дженкинс. «И ты смотри, и учись ненавидеть, курсант, а потом выкуй из своей ненависти ледяной клинок, потому что это война на уничтожение».

Тут одно из тел начало шевелиться.

— Стой! — рявкнул я дёрнувшейся было к нему Уильямс. «Хаски» забилась мысль, и точно. То, что вставало, уже мало походило на человека. Иссушенное тело, какие-то металлические с виду наросты, светящиеся глаза и никаких шипов, на которые бы их насаживали. Похоже, геты просто делали инъекции нанороботов в тела, а те уже подсаживались на не успевшие омертветь нервные волокна, перехватывая управление моторикой, но это можно выяснить позже. Сдёрнув с пояса гранату, я резко метнул её в скопление тел, встававших вслед за первым.

— Огонь, огонь!

Взрыв вывел группу из ступора. Застучали автоматные очереди. Почти подбежавшего ко мне хаска, вдруг отбросило метров на десять, оглянувшись, я увидел Кейдена. Ещё раз уверился в мысли, что биотика хороша в обороне. Примерившись, метнул ещё гранату. Хорошо, что с собой только наступательные, осколков не дают, а без гранат никак, похоже: почти весь посёлок к нам сбежался. Пара взрывов прогремела справа, Дженкинс с Уильямс отсекли зашедших с боку, я махнул Кайдену:

— Давай к ним.

Хаски-то, по сути, псевдоорганические роботы с небольшим набором управляющих программ, да и опасны только вблизи, но их действительно было много, и уничтожить их было трудно. Каждый внедрённый наноробот, абсолютно самодостаточный механизм, поэтому даже оторванная от тела рука продолжала, подчиняясь генерируемым импульсам дёргаться и извиваться. То, что в голову стрелять бесполезно я понял сразу:

— Стрелять по ногам!

Двигательный аппарат-то, остаётся тот же, и двигаются хаски благодаря мышечным сокращениям, стоит повредить, перешибить мышцы и связки ног, как хаск уже неопасен, а ползать они не умеют. Всё-таки геты, создавая управляющие программы для человеческих тел, возможность движения ползком не учли. Последних добивали из пистолетов, из-за критического перегрева винтовки пока использовать было нельзя.

Устало прислонившись к «вагончику», глядя на вымотанную боем, когда несколько раз доходило чуть ли не до рукопашной, группу, я понял, что ситуацию надо кардинально менять, иначе следующий бой может стать для нас последним.

— Джокер, — вызвал я «Нормандию».

— Коммандер?

— Посёлок зачистили, есть один выживший, — я покосился на Уильямс. — Вернее одна. Ситуация такая: вчетвером нам не пробиться, поэтому сбрасывай «Мако». Здесь есть подходящая площадка, да и от посёлка дорога уже более-менее. Иначе я только без толку людей положу.

— Хорошо, — я услышал, как Джокер обратился к кому-то. В ответ прозвучал голос Андерсона: «Подтверждаю».

— Группе высадки, две минуты.

— Пошли-пошли, — поднял я бойцов, гоня к площадке за посёлком. — Дженкинс, управлять «Мако» сможешь?

Тот кивнул:

— Нас на М29 «Гризли» учили, но у них управление одинаковое, без проблем.

Я оглядел группу.

— Группа, слушай мою команду: Дженкинс — за рычаги, Аленко — на место стрелка-радиста, Уильямс — наводчиком.

«Ну всё, — подумал я, — „Мако“ со своим 155-мм орудием по огневой мощи танк переплюнет. Тут главное особо не высовываться, а для рейда по тылам противника лучше машинки и не придумаешь».

Под бронёй в командирском кресле я почувствовал себя намного увереннее. «Мако» всё-таки умная голова придумала. БТР и плавающий, и «летающий», а кинетический щит позволяет сэкономить на броне, облегчая машину и делая её более проходимой. Всяко лучше «Гризли».

— Уильямс, — я свесился вправо, к сержанту за пультом орудия. Забавно, но органы управления напомнили мне «Малютку»: ПТУР на базе БРДМ. Широкий визор с нанесённой шкалой упреждения и прицеливания, слева жёстко закреплённая ручка типа «скоба» с спусковой кнопкой, а справа рукоять с кноппелем под большой палец, которым осуществляется наведение орудия. А что, удобно. Наводчик всегда держится обеими руками, что при стрельбе с ходу очень полезно, работают только большие пальцы обоих рук, а приемлемо освоить кноппель хватает пары часов на тренажёре.

— Где нашли маяк?

— Километрах в двух отсюда, туда дорога, что левее забирает, ведёт.

— Окей, — я толкнул Дженкинса ногой в плечо, привлекая внимание. — Слышал?

— Да!

— Давай резво туда, но только без фанатизма, не угробь нас ненароком.

— Есть, командир!

Взрыкнув движком, крутанулись колёса, каменная крошка, словно шрапнель, сыпанула по «вагончикам», а я вперил взор в экраны. У командира несколько задач: задавать направление движения, засекать цели и давать целеуказание наводчику. На шести экранах мне выводились данные радара, датчики органики-неорганики, круговой обзор с переключением режимов тепловизора и ноктавизора, и ещё куча всего — красота.

— На два часа, гет, — не успел договорить, как взвыли сервомоторы орудийной башенки. Бамм! Всё, нет гета. Мельком отметил: «Трое — патруль».

— На девять, ракетчик, — бамм! Следом ударила пулемётная очередь, добивая оставшихся.

Тут выскочили на площадку с развалинами. Пулемётная строчка перечеркнула двоих гетов, на всякий случай, в проём, сержант загнала орудийный выстрел.

— Кэп, кэп, — моё внимание привлекла Уильямс. — Маяка нет. Там стоял, — она показала на округлое возвышение в центре, сейчас пустующее.

— Лады. Куда его утащить могли?

— Только на сортировку, оттуда монорельс до астропорта.

— Дженкинс!

— Понял! — круто развернувшись мы рванули к монорельсу.

Трясясь на ухабах, не будь пристёгнутым, давно бы башкой все мониторы пораздолбал, я пытался слушать Уильямс, втолковывающую мне про сортировку.

— Там справа, вдоль монорельса технологическая дорога, сервисники по ней ездят, на броне вполне пройдём. До астропорта недолго, минут двадцать и выйдем к платформам, но дальше только ножками, хотя если подпрыгнуть хорошо, с ходу можем и на платформу заскочить.

Я покивал, а у самого начало пропадать желание туда ехать. Если этот Вася — по имени Сарен, до маяка добрался, то там минируют всё уже, и влететь аккурат под взрыв приятного мало. Всплыла мысль: «А хер ли». Действительно, нужен мне больно этот маяк, лишнюю головную боль словить с этими видениями. Да и не поверит никто про все эти предупреждения о Жнецах. А вот свидетеля убийства Найлуса Сареном отрыть надо обязательно.

Показалась сортировочная.

— Гляди! Что это?! Какой огромный! — чуть ли не хором завопила моя банда.

А громада Жнеца плавно оторвалась от поверхности и, набирая скорость, скрылась в плотных красноватых облаках. «Всё, приехали», — подумал я. Машинально отметил медленно бродящих хасков, ещё пара часов иссушат их тела окончательно и они уже не будут представлять опасности. Всё-таки это оружие первого удара.

— Уильямс, уничтожить противника.

Несколькими выстрелами хасков смело с нашего пути.

— Дженкинс в машине, Аленко и Уильямс за мной.

Выбравшись из БТРа, соблюдая осторожность, двинулись к платформе, помимо хасков, нас могли ждать и другие сюрпризы. Тут вдруг вдалеке сверкнуло, вспухло грязно-серое облако дыма. Охнула сержант:

— Они взорвали астропорт!

Секунд через пять до нас докатилась сейсмическая волна, а ещё через десять дошёл чуть раскатистый гром, похоже, подорвали несколько зарядов одновременно. «Ну вот и всё», — я устало опустил пистолет, присел за камушек. Уже можно было не гнать коней, маяк уничтожен и миссия провалена. Через пару суток сюда заявится «папаша» Хакет и наладит всем звиздюлей за просраные полимеры. Осталось только вызвать пару взводов местного гарнизона, чтобы всё тщательно прочесать. Осмотрев сортировочную и остатки астропорта, других гетов мы не нашли, похоже они ушли вместе с Сареном. Тело Найлуса с развороченным затылком, запаковали и отправили на «Нормандию» в холодильник. Запротоколировав показания свидетеля, после я не удержался и выписал ему выговор с занесением в грудную клетку за стыренные гранаты. Как ценного свидетеля — не расстреляют, хотя могли бы: воровство военного имущества, хранение с целью перепродажи взрывчатых веществ и боеприпасов, тут саботаж и терроризм в обнимку, но засядет он надолго, десятка минимум.

Андерсон был грустен и задумчив, ещё бы, он тут старший офицер, ему шею намылят в любом случае, даже если и не виноват.

Уильямс временно приписали к десантной группе «Нормандии», и похоже она уже начинала задумываться, а оно ей надо, вроде как, мечта-то конечно сбылась, но с таким командиром…

Дженкинса распирало, хотя той щенячей задорности уже не было, я ловил пару раз его серьёзный и задумчивый взгляд. Будет хорошим командиром со временем и, похоже, не успокоится, пока в личном коде не появится буква N. А вот Аленко был как всегда сух и немногословен. Ну да, я вообще не понимаю, как можно жить с практически постоянными головными болями. Ещё по той жизни рассказывал дед про товарища своего. После Великой Отечественной вернулся со страшнейшими головными болями после контузии, как жил и как работал — вообще непонятно. Тридцать лет держался: на силе воли, неизвестно на чём, но в итоге не выдержал, повесился. А в записке написал: «Простите, товарищи, не считайте меня дезертиром, но я так больше не могу». Так что единственное, что я мог по отношению к Кайдену, так это лишний раз его не дёргать, оставляя на попечение доктору Чаквас.

Вернувшись на «Нормандию», я заперся в личном кубрике. В отличие от игры, где непонятно было где вся команда спит и проводит время, в реальности на второй палубе, помимо каюты капитана и лазарета, располагались ряды кубриков старших офицеров, остальная команда и десант жили в кубриках на нижней палубе. Мой располагался вторым, после старпома. После него и капитана, самым старшим на корабле был командир десантной группы.

Ополоснувшись в крошечной душевой, кое-как натянул штаны повседневной полевой формы и майку, плюнув на всё остальное, шлёпая мокрыми ногами по полу, прошёл к крошечному терминалу напротив койки. Учителя мои меня плохому никогда не учили и усердно вдалбливали одно: никакая работа не может вестись хорошо без организации системного подхода. Время Ч наступило, поставив жирную точку отсчёта на Иден Прайм, а значит все сомнения отброшены и назад дороги нет, а в конце этой дороги почти стопроцентная гибель.

— Ну нет, я вернусь! Обязательно вернусь! — прошептал я рефлекторно сжимая кулаки. Потряс головой, отгоняя прочь дурные мысли. Пора было разложить всё по полочкам, как учили, и первой в очереди стояла оценка оперативной обстановки. На карте судьба всей разумной жизни, значит будем мыслить масштабно, и оперативная среда у нас: вся обжитая галактика. С угрозами всё просто: это, в перспективе, нашествие Жнецов, а в непосредственных реалиях — «Властелин», который дистанционно активировать Цитадель и открыть дорогу Жнецам не смог и сейчас усиленно готовится к атаке, планируя осуществить ручной запуск через Сарена, причём, по каким-то причинам, «Властелину» необходимо также иметь непосредственный контакт с башней Цитадели, причину этого пока искать не будем, примем как данность. В одиночку прорваться к Цитадели Властелин не сможет, поэтому собирает или уже собрал флот гетов. Сарен, хоть и в фаворе пока, но активировать ретранслятор на Цитадели в одиночку не может, охрана среагирует, её в башне должно быть не мало. Итак, причина поиска Илоса с ретранслятором созданным протеанами вроде бы ясна и некая логика есть. Машинный разум, в числе прочих, мог просчитать и вариант с выжившими протеанами построившими мини-ретрансляторы и устроившими каверзу с Цитаделью. Ясна и цель поисков: боевой группой проникнуть на Цитадель и активировать ручной запуск. Но, не проще ли было армадой гетов проломить оборону, Жнецу проскочить внутрь закрывающейся Цитадели и уже там высадить на башню десант гетов с Сареном, и спокойно запустить мегаретранслятор, призвав остальных Жнецов? Изврат, но похоже либо я чего-то не понимаю, либо «Властелин» простых путей не ищет.

Откинувшись в кресле, я так и эдак мысленно вертел ситуацию в мозгу, что-то мешало сложиться цельной картинке, чего-то не хватало, какой-то маленькой детали, шестерёнки, из-за которой никак не хотел заработать весь механизм. Мои размышления прервала трель интеркома. На экране высветилось изображение Уильямс, застывшей возле моей двери.

— Да?

— Сержант Уильямс, сэр. Разрешите войти?

— Заходи, сержант, — дверь разъехалась в боковые пазы, пропуская Эшли. Войдя, она остановилась у входа не зная куда пройти, всё-таки «Нормандия» — это карманный фрегат, всё отдано в угоду ходовым и разведывательным качествам. В кубрике буквально негде было развернуться. Махнув рукой в сторону койки (не поймите меня превратно), я как можно более дружелюбно произнёс:

— Проходи, садись. У меня тут для приёма гостей, гарнитуров не завезли, поэтому кресло предложить не смогу, так что… — я развёл руками.

Она кивнула, и комкая в руках уставной берет, присела на краешек, с каким-то непонятным выражением глядя на меня. Замялась, словно бы подбирая слова, а я невольно окинул её всю взглядом, заново оценивая, но уже не как солдата, а как женщину. Раньше как-то не до этого было, вся эта беготня, стрельба, да и тут не как в игре, делать броню с «сиськами», дураков нет, кирасы, что на мужиков, что на женщин клепает «Хане-Кедар» абсолютно одинаковые, отличаются только размером, так что отличить девушку в броне от щуплого солдатика бывает сложновато.

Что могу сказать — хороша чертовка, подтянутое тело, небольшая обтянутая маечкой грудь, с лёгшими поверх маечки в ложбинку жетонами, тонкая талия. Жар её атлетического, пышущего здоровьем, без капли жира, тела доставал меня, несмотря на все мною возводимые барьеры.

Не знаю, расшифровала ли она те взгляды которые я бросал на неё, но не поднимая головы, она глухо заговорила:

— Коммандер, сэр… — покачав головой, я остановил её.

— В неформальной обстановке, просто Джон.

Она кивнув, исправилась:

— Джон, я пришла поговорить о том… том, что произошло на Иден Прайм.

Я было открыл рот, сказать, что я всё понимаю и в этом нет необходимости, но натолкнувшись на её взгляд, заткнулся, отчитывая себя за чуть было не совершенную ошибку. Между десантом и командой корабля, зачастую, пропасть. Среда, менталитет, они настолько разные, что почти любая совместная попойка заканчивается дракой. И выходит, что и те, и другие варятся в собственном соку. Вот и получается, что не к кому десантнику обратиться за поддержкой, кроме как ко мне, его командиру. И любой грамотный командир, должен быть хорошим психологом, но не кабинетным, а больше интуитивным, полевым психологом, что приходит с опытом. Нельзя научиться читать человеческие души по книжкам. Вот поэтому я заткнулся и начал внимательно слушать.

— В общем, я тогда разозлилась, сильно, очень сильно, а ещё во мне была обида, мне казалось, что я выжила чудом, а вы… мне казалось, что то, что я выжила, вас разозлило, словно я должна была умереть, и это было несправедливо, ведь всех остальных убило, а я осталась одна, совсем одна, а вокруг была смерть…

Она изливала душу, выговаривалась, а я мрачнел с каждой минутой. И что мне ей ответить. Она, конечно, молодец, солдат, после первого боя, да ещё такого, бывало и сильнее ломало. А она ничего, держится, гнётся, но не ломается. Но женщина на войне, вот так в первых рядах, а мне, может статься, её на смерть посылать. Нда, дилемма. А она продолжала:

— Я сначала разозлилась, но потом, когда увидела уничтоженный посёлок, и трупы, везде трупы, мне хотелось заплакать, а ведь я знала почти всех, и потом, когда они стали подниматься и нападать на нас, а я стреляла в них, я думала, что свихнусь, так это было страшно, ужасно, нелепо, я не знаю как это сказать… И самое страшное, а вдруг действительно, продержись я чуть дольше, задержи гетов хоть на несколько минут, и кто-то из них бы сумел спастись… Тогда я поняла, что ты мне говорил, Джон, и я не знаю как жить дальше с этим.

Она подняла на меня взгляд полный отчаяния. Такой, что мне захотелось пожалеть её, прижать к груди, как маленькую девочку, успокаивающе гладя по голове. И я понял, что смириться с женщинами в своём подразделении я не смогу никогда, потому что к своим солдатам я не имею права испытывать таких чувств. Всё что угодно, понимание, сочувствие, но только не жалость.

Интерлюдия 1

Крейсер «Чикаго», база Пятого флота близ ВБА[2] «Арктур»

Вопреки традиции, адмиральский вымпел был поднят не на линкоре «Эльбрус», флагмане Пятого флота, а на крейсере «Чикаго», где и был оборудован мобильный пункт управления флотом. Начальник 63-ей разведывательной флотилии Пятого флота контр-адмирал Старинов подошёл к задумчиво разглядывающему интерактивную тактическую схему командующему Пятым флотом Альянса адмиралу Хакету.

— Сэр, пришёл рапорт от «Нормандии».

— Без чинов, Пётр Михайлович.

Старинов непроизвольно поморщился, но, сдержавшись, чуть кивнул:

— Хорошо, Стивен.

А Хакет, глядя на главу разведки флота, скривившегося как от лимона, развеселился:

— Что, прочитал уже про себя? Я, признаться, друг мой, долго хохотал. Прости Господи эти СМИ, не ведают что пишут.

Старинов только буркнул что-то непечатное, меняясь в лице. А ситуация, в общем-то была презабавная. Всё дело было в невежестве писак, которых, для популяризации армии и флота, объединённое командование пригнало, в образцово-показательный Пятый флот. И всё бы ничего, но Старинова, русского по происхождению, отдавая дань уважения его опыту и навыкам, многие, даже вышестоящие по званию, называли по имени-отчеству — Пётр Михайлович. Пожалуй, из флотских, он был одним из самых опытных офицеров, участник нескольких вооружённых конфликтов, так же как и Хакет, лейтенантом участвовавший в Войне Первого контакта. Но если Хакет оставался больше офицером спецназа, имевшем абсолютно заслуженный класс N7, и собаку съевшим на проведении десантных операций, то Старинов был флотоводцем до мозга костей. Некоторые его тактические схемы действий соединений флота в прорыве и в обороне, подтверждённые, между прочим, реальными боями, преподавались в Академии Генштаба, как образец эффективности и грамотного тактического планирования. А потом угораздило кого-то из сопровождавших делегацию отрекомендовать Старинова именно по имени отчеству, как одного из лучших офицеров флота. А у журналистов не хватило то ли ума, то ли сообразительности, уточнить этот вопрос в кадровой службе, но по всем сетям контр-адмирал так и пошёл под фамилией Михайлович.

Вот это Хакета и веселило, а Старинова приводило в бешенство.

— Вот так, Пётр Михайлович, придётся теперь второе имя в паспорте менять.

— Ну хоть не первое, и на том спасибо. Как вы русские имена коверкаете, так страшно становится. В одном из ваших фильмов, бедную девочку Петрова назвали. Петрова Фоссиль, это же бред.

Рассмеявшись, адмирал участливо похлопал по плечу возмущённого Старинова.

— Прости, мой друг. Ладно.

Взмахом руки убрав тактическую схему, Хакет присел в одно из кресел, жестом предлагая контр-адмиралу садиться в соседнее.

— Рассказывай.

Включив планшет, Старинов перебросил на голоэкран несколько снимков огромного, необычной формы, линкора.

— Это фотографии корабля гетов атаковавшего Иден Прайм. Было ещё несколько десантных кораблей, но в прорыве обороны они не участвовали. Оба наших крейсера уничтожены, уничтожено также до трети спутников орбитальной обороны, причём со слов командующего гарнизоном, орбитальная группировка практически не смогла оказать какое-либо существенное противодействие. Этот линкор смог продавить оборону не снижая скорости. По непроверенным данным, каждому из крейсеров хватило по одному попаданию.

Адмирал покачал головой:

— Что бы вот так, походя развалить, пусть устаревшие, но всё же крейсеры. Что им было нужно, сведений нет?

— Маяк протеан. Однако чем он их так заинтересовал, выяснить не удалось.

Старинов развернул ещё несколько снимков разрушенного астропорта:

— Астропорт с находившимся там маяком был уничтожен несколькими взрывами, сразу после взлёта линкора гетов.

Разглядывая могучий корабль противника Хакет словно постарел на несколько лет, чётче прорезались морщины, на лице проступила печать усталости. Он потёр виски и хмуро посмотрел на Старинова.

— Как думаешь, у гетов один такой корабль?

— Не знаю. Мало данных. Но кто поручится, что это не проба наших сил. Даже один такой корабль с треском ломает всю нашу военную доктрину. До подхода ударной группировки флота, нам просто нечего ему противопоставить.

— Геты, геты. Откуда они вообще вылезли, — не в силах усидеть Хакет поднялся с кресла, прошёл почти вплотную к голоэкрану разглядывая очертания линкора.

— А если это война? Если это обкатка боевых возможностей нового корабля перед вторжением?

Адмирал наклонился к интеркому:

— Флоту, двухчасовая готовность. Эскорту готовность к прыжку, — обернулся к Старинову. — Я с эскортом иду на Иден Прайм, твоя задача, организация разведки. Прочеши все системы где могут быть секретные форпосты гетов, базы обеспечения, места концентрации ударных группировок.

Контр-адмирал кивнул:

— А, что «Нормандия»?

— Пусть пока остаётся на Иден Прайм. Мне нужна чёткая оценка на месте. А дальше разберёмся. Все данные по линкору гетов шифровкой в объединённое командование.

На прощание Хакет обнял старого друга:

— Как у вас говорят: «Надейся на лучшее, готовься к худшему». Что ж, будем готовиться и надеяться.

Глава 2

Как говорил генерал Лебедь, что если виновных нет, их назначают. Однако в нашем случае назначать никого не пришлось. Мы с Андерсоном дожидались своей очереди в приёмной, в здании местной администрации, главу которой Хакет временно выгнал, зарезервировав кабинет под себя. Вернее, более точным будет сказать, что когда Хакет с четырьмя крейсерами Пятого флота прибыл на Иден Прайм, администрация колонии ещё не успела вернуться назад, после спешного бегства под прикрытием 232-й бригады.

Первым под тяжёлую руку адмирала попал командир Второй Пограничной дивизии бригадный генерал Старк. Больше всего Хакета разъярило то, что Старк как телок шёл на поводу у главы администрации колонии Беннета. И вместо того что бы организовать контратаку и не дать гетам закрепиться и вывезти без помех, а затем и уничтожить маяк вместе с астропортом, выполнял истеричные требования по защите ценной тушки самого Беннета и его кодлы. Как оказалось, именно он запретил Старку атаковать, требуя все силы бросить на защиту от возможного наступления гетов.

Даже из-за двойных дверей было слышно рёв Хакета:

— Ты, твою мать, кто? Какого… ты не заткнул это визжащее чмо? Говно ты, а не бригадный генерал! Брысь с глаз моих!

За безграмотное управление наземными войсками, потерю контроля за обстановкой, что привело к утрате одного из важнейших узлов инфраструктуры колонии — астропорта, Старку впаяли неполный ход. На комдива после разговора с Хакетом было больно смотреть, судорожно вытирая лоб платочком, он просеменил мимо меня, бормоча, что-то вроде «Ох крут, ох крут».

Следующим на очереди был командир 212-й бригады, чей взвод был в охранении археологической экспедиции. Этому тоже не позавидуешь. Десант гетов, как выяснили после нападения, был не так уж и велик, что-то около трёхсот единиц, с небольшим количеством тяжёлых платформ типа «Прайм». Первая волна десанта, около двухсот единиц, захватила астропорт выбив части бригады. Оставшаяся сотня высадилась практически на головы взвода охранения и полностью его уничтожила, единственной, кто выжил, была сержант Уильямс. Командиру 212-й полковнику Кемптону, явно грозило большее, чем просто служебное несоответствие, маяк — это стратегический объект, имеющий важнейшее значение. Так что, похоже, обоснованность решения о небольшой охране, хоть и принятого для как можно меньшего привлечения внимания к месту раскопок, полковнику придётся доказывать Военному трибуналу.

Мои догадки подтвердились, когда полковника из кабинета вывели под конвоем, личный пистолет Кемптона, адмиральский порученец сдал охране. Проводив взглядом конвой, порученец кивнул нам, приглашая в кабинет. Поднявшись с кресла, я оправил китель, всё-таки к адмиралу идём, не хрен собачий.

Вам знакомо это чувство, когда как под обстрелом тянет вжать голову в плечи и пригнуться, так вот что-то подобное я ощутил, когда мы встали пред гневные очи адмирала. Ну да хрен с ним, я не гимназистка пугающаяся грозных взглядов, меня таким не проймёшь, собственно как и Андерсона, между прочим, его негритянская морда даже краснеть не умеет.

Тяжёлый взгляд адмирала упёрся в меня.

— Ну рассказывай, коммандер, как ты так маяк проворонил.

Я промолчал, ну да от меня пока ответов и не ждут, вопрос был скорее риторическим. А Хакет тем временем продолжал:

— Самый современный фрегат, который нам стоил целую кучу денег, а мне дохрена нервов, потому что какой-то умник решил осчастливить именно Пятый флот этим чудо-оружием, спецподразделение с лучшим офицером спецназа Флота оборудованное по последнему слову техники… и всё без толку. Тут конечно дров и до тебя наломали, про соблюдение режима секретности, такое впечатление, что никто и не слышал. Среди бела дня маяк грузят, возят туда-сюда. Сказано же было, прилетят и заберут!

Не выдержав, адмирал грохнул кулаком по столу, срываясь на рёв. «Мда», — подумал я, видать сильно допекло местное дуболомство.

— Ну так вот, коммандер, — немного успокоился Хакет. — Не поверю, что ты не смог бы ничего сделать. Ладно местные, засиделись, расслабились, реального боевого опыта у них считай что нет. Но ты же им не чета, у тебя, в конце концов, Скилианский блиц за плечами. А, коммандер?

— Адмирал, сэр, — я подался вперёд, подходя ближе. Хакет сам офицер десанта, и меня поймёт.

— Если бы у меня действительно было бы подготовленное подразделение N7 можно было бы эту партию сыграть по-другому, а с тем, что есть… — я покачал головой.

— Что ты мне башкой тут машешь, — адмиральское недовольство явно сквозило в голосе. — Куда оно делось?

Я достал сложенный вчетверо листок приказа, передавая Хакету:

— Спросите это у полковника, который данным приказом, засунув мне мальчишку-курсанта и биотика с устаревшим имплантом в экипаж, выпнул корабль в поход без десантной группы.

Взяв бумагу и вчитавшись в строчки Хакет нахмурился. Вызвал порученца, всунул ему приказ, со словами: «Передать Старинову: полковника в карцер, вернусь, лично на рее вздёрну», снова посмотрел на меня.

— Ладно, Шепард, с этим мы ещё разберёмся. Времени у меня мало, так что пока свободен, но позже ещё поговорим, — взгляд адмирала переместился на Андерсона. — А ты, капитан, останься, есть разговор.

Молча козырнув, я крутанулся через левое плечо и вышел, плотно прикрывая дверь. Мне-то их большие секреты побоку, адмиралу похоже хочется знать как себя «Нормандия» показала. Это пока ещё разбор полётов, Хакет сейчас всем подряд «пряники» раздаёт, вот чуть позже, когда он на «Нормандии» появится, а он появится обязательно, хотя бы на замороженную тушку Найлуса полюбоваться, вот тогда с ним приватный разговор и организую. Некое количество паранойи по поводу нашествия гетов не помешает. Да и авторитетом адмиральским на ВПК надавить следует, чтобы оружие гетов побыстрее изучали.

«Нормандия» громадой высилась на наспех развёрнутом астродроме. Мимо меня проносились грузовики, дропшипы постоянно взлетали и садились, высаживая десант. Козырнув хмурой охране на КПП, я прошёл мимо снующей судовой команды. Суперкарго, ведающий погрузкой, оторвавшись от планшета, чуть кивнул мне, как старому знакомому. Аленко с Дженкинсом тоже были здесь, загоняли «Мако» задним ходом в трюм. Дженкинс, за рычагами, безбожно насилуя двигатель, медленно сдавал назад, следя за указаниями Кайдена, чтобы не дай бог не снести гидравлические стойки пандуса.

Ударил порыв ветра, рядом с нами стал снижаться дропшип с эмблемой адмиральского крейсера на борту. Я потёр руки и подумал: «Ну, вот оно». Часть моих проблем, похоже, начала решаться. И точно, из распахнувшегося люка на бетонку, не торопясь, с ленцой граничащей с расхлябанностью, стали соскакивать фигуры в песочного цвета камуфляже, у нескольких я заметил на ногах не форменные берцы, а кроссовки. Спецназ, да похоже не из десанта корабля, а действительно отдельная разведгруппа. Тактическая группа флота — так они именовались официально. Общая численность около трёхсот человек, командующий не ниже контр-адмирала. Приказы только лично от командующего флотом. Хакет, да и Шепард выходцы именно оттуда. Всего я насчитал девятерых, подхватив сумки, они двинулись ко мне.

«Твою же ж мать», — подумал я, глядя на идущего, нет, идущую первой. Вот вы видели фильм «Солдат Джейн» с Деми Мур в главной роли? Я видел, и сейчас на меня надвигалась практически её точная копия. Короткостриженная, с жёстким и цепким взглядом, с рефлексами профессионального убийцы. Это сложно уже назвать женщиной, у таких даже в душе, не замечают ни первичных, ни вторичных половых органов, настолько, чисто психологически, она стала для всех боевым товарищем. Это не сержант Уильямс, далеко нет, эта подруга, что надвигалась на меня, давно поборола все рефлексии.

Тут стоит сказать о свойствах моей памяти, всё-таки сидел-то я в теле Шепарда, так вот, стоило мне увидеть что-то знакомое Шепарду, как всплывали воспоминания, перед мысленным взором словно проносилась череда картинок. Первый месяц было, хоть вой. Голова трещала от множества возникавших образов. Теперь, правда, было легче. Так вот практически всю тактическую группу я знал, кого-то лучше, кого-то хуже, но в лицо знал всех. Эту «даму» я узнал легко, а узнав, рефлекторно потёр скулу, именно туда Шепарду когда-то от неё прилетело.

Увидев мой жест, она чуть дёрнула уголком губы вверх, но подойдя, стёрла улыбку без следа.

— Сэр, разведгруппа Пятого флота прибыла в ваше распоряжение, старший группы — старший лейтенант Керриган.

Это были свои люди, матёрые волки, в звании не ниже первого лейтенанта. Вообще, именно тактическая группа всегда состояла исключительно из офицеров. В подразделениях армейской разведки в составе десантных групп крейсера или линкора, офицером был только командир в звании второго или первого лейтенанта, а само подразделение укомплектовывалось сержантским составом. В офицерской среде, особенно в подразделениях спецназа, к субординации относились проще, хотя панибратства и не допускали.

— Без чинов, Сара, — я сжал протянутую ладонь старшего лейтенанта. По очереди поздоровался с каждым, «вспоминая». Кто-то дружески хлопал по плечу, кто-то ограничивался кивком, пожалуй, только одно лицо было мне незнакомо, первый лейтенант Якимура.

— Переведён, из десанта на освободившуюся должность, — отрекомендовала молчаливого японца Керриган.

Я глянул на неё:

— Освободившаяся?

— Естественная убыль.

Естественная убыль — это по-нашему груз 200, гибель в бою. Да уж, что может быть естественней для спецназа, тут скорее смерть от старости — это неестественная убыль. Тряхнув головой, я отбросил мрачные мысли, одно было хорошо, теперь в моём распоряжении действительно подготовленная группа.

На нижней палубе, за шахтой лифта, по правому борту располагались кубрики десанта, по два человека в каждом, Керриган я определил в тот же, где располагалась Уильямс, не без умысла, конечно. Официально, по причине половой сегрегации, а в основном, чтобы сержант поняла и примерила на себя, а хочет ли она стать такой же как Сара.

Кинув сумку на койку, Керриган махнула в сторону вещей Уильямс на соседней:

— Чьё барахло?

— Сержант Уильямс, 212-я бригада, из местных.

Сара хмыкнула, скинула форменную куртку, устраиваясь на койке.

— А с какого перепугу сюда? Нет, ты не подумай — она осклабилась, — если ты подружку решил сюда притащить, твои дела. Мне так, для общей информации.

— Сара, Сара, ни такта, ни приличия, ты же девочка, а так выражаешься, — на мои слова она мгновенно ощетинилась, с угрозой в голосе произнесла:

— Слушай, Джон, я ведь не посмотрю, что ты командир, мы не в боевой обстановке, я тебе сейчас двину — мало не покажется.

Эти упоминания девочки, а также примеривание на неё разных женских атрибутов, типа платьев, юбок и т. д., её бесило неимоверно.

— Ну-ну, а в карцер за нападение на командира?

— Вертела я на… твой карцер.

— Ладно, старлей, отставить разговорчики, — пришлось перейти на чуть более официальный тон, а я понял почему ещё не люблю баб в подразделении, вот как раз из-за подобных выходок. В боевой обстановке, ясно-понятно она язык в жопу засунет и будет молча выполнять приказы — они-то, как известно, не обсуждаются. Но вот в такой, неформальной обстановке, ей только дай поупражняться в злословии.

— Сержант Уильямс, единственный выживший из взвода столкнувшегося с гетами. Во-первых она здесь как свидетель нападения на колонию и будет также выступать на Совете Цитадели, а во-вторых, ей подписали рапорт о переводе на флот, так что, до слушаний в Совете она прикомандирована к «Нормандии» и временно зачислена в абордажную команду, — я ткнул пальцем в Керриган. — Будешь официально её наставником, пока в походе, погоняй её по максимуму, девочка рвётся в спецназ, так что должна реально оценить, что её ждёт.

С нижней палубы, после разговора с Сарой, я поднялся в кабину пилотов. Единственное, что меня раздражало в Джокере, это его гигантское ЧСВ. Совершенно невыносимый человек, это же надо было переругаться со всей командой. Да ещё его вид а-ля: «А я Д'Артаньян!»… ему не устраивали тёмную, только по боязни сломать его больные кости. Вообще не пойму, как человека, которому категорически противопоказаны перегрузки, взяли пилотом. Ладно бы пошёл в гражданский флот, гравикомпенсаторы вещь надёжная, но на боевом корабле? Удачное попадание, и здравствуй перегрузки. Всё, с его синдромом Вролика, даже пятикратная при противоракетном манёвре, да просто даже при активном маневрировании, переломает ему все кости. Вот она вся порочность американской системы подготовки. Там учат строго по направлениям, пилоты малых кораблей — это только истребители типа «Ф-61», штурмовики «А-61» и десантные дропшипы типа «УТ-47А», и пилоты больших кораблей от перевозчиков до линкоров. То есть одни учатся летать только в условиях действия перегрузок, другие только в работающем поле компенсаторов.

Одно было хорошо, во второй смене пилотом был мой соотечественник, старший лейтенант Волков, закончивший в отличие от Джокера, не богомерзкую лётную школу Альянса, а православную «Качу»: Качинское высшее лётное училище. Потом в Кубинке Военно-космическая академия имени Можайского, на класс лётчиков-навигаторов. У нас любой пилот имел неплохой налёт на всех типах малых кораблей, даже пилоты-навигаторы линкоров, естественно те, что закончили российские военные ВВУЗы.

Сейчас была как раз его вахта. Зайдя в кабину, я остановился за креслом. Кроме Волкова там больше никого не было. Справа находилось кресло второго пилота, слева пост штурман-навигатора, справа-сзади, за креслом второго пилота, располагался массивный пульт станции РЭБ, с управлением активным постановщиком помех и системой «Бесшумного хода». Опёршись на спинку кресла, я смотрел как Паша задумчиво, в тестовом режиме, гоняет навигационный комп.

— Здорово, крылатая гвардия, — обернувшись, Волков кивком указал на соседнее кресло. — Присаживайся, рассказывай.

Пожалуй, только с ним, я здесь отдыхал душой. Волков спокойный, улыбчивый, компанейский, разговоры с ним проливали бальзам на мою изнывавшую по Родине душу. Был грех, раз после вахты, под беседы о Родине, раздавили мы с ним пару бутылок сорокоградусной, душевно, в два голоса, горланя весь известный репертуар от «На востоке тучи ходят хмуро…» до «Комбата» Любэ. Моё знание русского для него удивительным не было, на дворе 22-ой век, интеграция, тут каждый владел минимум двумя-тремя языками помимо родного, но вот знание песен… Срочно пришлось выставлять себя русофилом и увлекающимся военной историей 20-го века. Но ладно бы Волков. Наше выступление слушала вся палуба, стенки кают-то тонкие, слышимость на раз. Так что, по поводу нарушения дисциплины, был вызван на проработку Андерсоном, уязвлён, отчитан и пристыжен. Наглая чёрная морда тыкала на недостойное поведение старшего офицера, и плохой пример команде. Стыдно конечно, но душа-то требовала, договорились с Пашей, что следующий раз на берегу, под шашлык и гитару. Особо любопытным сексотам, ходящим к капитану без стука, пообещал, что ещё раз, и несчастные случаи на стройке будут. Те вроде поняли, дружно покивали головой як китайский болванчик.

— Да что рассказывать… — я упал в кресло рядом, откинулся, устраиваясь поудобнее. Повернул голову к Волкову.

— Хреново всё, Паша. Хакет сейчас всем профилактическую клизму с ведро объёмом вставляет, наотмашь рубит, только головы отлетают.

Волков покачал головой:

— Крутой мужик, знаю. А что с нападением-то решили?

Я пожал плечами:

— Флот, сам знаешь, в готовности номер один. Наша 63-я окрестности шерстит, ну да ты циркуляр секретный по флоту, видел. Ищут следы вторжения гетов. А здесь всё непонятно. Так-то только пришли, маяк гробанули и ушли, но вот корабль гетов…

— Согласен, опасная хрень, — Волков вывел на экран запись взлёта «Властелина» сделанную «Нормандией». — Видишь, какая динамика. Он размером с линкор, однако взлетает, как ракета. И дело даже не в том, что у него гравикомпенсаторы просто чудовищные должны быть, у него тяга маршевых запредельная. Насколько у «Нормандии» силовая установка мощная, но даже нам нужно двигаться по параболической траектории, а у него строго вертикальный взлёт.

Волков замолчал, а я поморщился. Хреново, что правду рассказать нет никакой возможности, приходится измышлять логические построения, чтобы хоть как-то, в нужное для меня русло, направлять развитие событий.

— Это всё, конечно, мои домыслы. Но как бы это, не было первым этапом массированного вторжения. И линкор этот, как бы тоже не протеанской технологии, иначе, зачем им было маяк уничтожать. Сам посуди, если геты отрыли протеанские технологии и соорудили такой корабль — это же какой козырь в войне. А если мы найдём такую же технологию? Вот чтобы не потерять преимущества, они и гробанули маяк. Не удивлюсь, если они сейчас начнут нападать везде где есть протеанские руины.

— Не знаю, Джон, не знаю. Хотя логика в этом есть, — Павел на минуту задумался. — Знаешь что, Джон, будет возможность, ты обратись к «Бате», к Петру Михайловичу, он мужик серьёзный, не отмахнётся. Я его ещё по «Каче» помню, он приезжал к нам лекции читать. А вообще… — взгляд Волкова затуманился, и он переключился на любимую тему. — Батя знаешь какой человек! Ууу, к нему все наши рвутся.

Мда, про «Батю» я от Павла уже слышал и не раз. Старинова во флоте уважали: гроза врагу, отец солдатам. Элита флота как-никак, адмирал «Кинжал», как его прозвали, за точные и смертельные удары.

— И ещё, попадёшь к нему, поприветствуй ни как на флоте, а вот так, по-русски: «Здравия желаю, товарищ контр-адмирал». Ему понравится. Традиция у наших такая.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Запомню.

— Слушай — Волков оживился. — У меня вахта через полчаса заканчивается, давай партеечку в шахматы, а? Я только «Нытику» вахту сдам, и готов. А то к кому здесь не приставал, шахматы только издалека видели, да и то раз в жизни.

Тут вдруг защёлкал коммуникатор.

— Шепард, это Андерсон.

— Да.

— Мы с адмиралом через десять минут будем на «Нормандии».

— Хорошо, жду.

С сожалением выбираясь из кресла, хлопнул Волкова по плечу:

— Пойду, эскимо адмиралу показывать.

Павел хмыкнул:

— Давай, как закончишь, заходи, по шахматам всё в силе.

Быстро сбежав по трапу на бетонку, я вежливо поприветствовал Прессли. Старпом, как всегда хмурый и недовольный, нахохлившись стоял тут же, искоса глянув, он едва заметно кивнул. «Ну и хрен с тобой, старая обезьяна», — подумал я. Привычно вытянулся, когда от приземлившегося «Кадьяка», упруго шагая, к нам направились две фигуры. Козырнув, старпом бодро отрапортовал:

— Сэр, старший помощник Прессли, разрешите обратиться к капитану Андерсону.

— Разрешаю.

Прессли довернул к капитану:

— Сэр, за время вашего отсутствия происшествий не было.

Оставив этих двоих разбираться со своими полномочиями, Хакет повернулся ко мне.

— Коммандер.

— Сэр.

Адмирал дёрнул подбородком в сторону трапа:

— Давай показывай «трофеи».

— Есть, сэр.

Поднявшись на «Нормандию», я провёл Хакета к криокамере, где за чуть заиндевелым стеклом валялась тушка Найлуса. Разглядывая развороченный череп, Хакет скривился. Пробормотал:

— Вою поднимется…

Уже обращаясь ко мне, произнёс:

— Коммандер, ты понимаешь, чем это грозит? Миссию запороли, СПЕКТРа Совета грохнули, вся работа по введению человека в СПЕКТР, накрылась медным тазом. Я уж не говорю о том, что вся дипслужба сейчас носится как в жопу ужаленная, — Хакет ткнул пальцем в камеру. — Как только Совет узнает об этом, нам такую ноту выкатят… — тут адмирал, став, вдруг, снова абсолютно спокойным, слегка цинично заметил. — Хотя мне-то, по большому счёту, наплевать. Главное что ты своих зазря не положил, сам живой остался и свидетелей нападения нашёл и сохранил.

Под такое дело, я не преминул вылезти со своими комментариями:

— Сэр, в своей смерти Найлус целиком и полностью виноват сам. Можно запросить запись переговоров. Он сам обозначил, что пойдёт один, а не в составе группы. Не знаю, чему там СПЕКТРов учат, но, на мой взгляд, это идиотизм высшей пробы.

Хакет промолчал. В душе, я думаю, он был со мной согласен. Заложив руки за спину адмирал, несколько раз прошёлся мимо криокамеры, пять шагов туда, пять обратно. Испытующе посмотрел на меня, но снова промолчал.

— Сэр, разрешите, выскажу свои соображения по атаке гетов, — нагло, не спорю, ну да ситуация сейчас такая, да и я всё-таки командир группы разведки флота, своё мнение иметь обязан. Остановившись, адмирал поощрительно кивнул:

— Разрешаю, излагайте, коммандер.

— Моё мнение, что это была диверсионная акция гетов направленная на уничтожение маяка. Маяк протеан это по сути библиотека содержащая уникальную информацию об их технологиях.

Хакет, прервав меня, сухо заметил:

— Я в курсе.

— Извините, сэр. Но корабль гетов, настолько отличен как по исполнению, так и по форме от всех технологий известных нам рас, что маловероятно, что это целиком заслуга самих гетов, ограниченность машинного разума никто не отменял. Думаю, геты нашли где-то за Вуалью маяк протеан и вытащили из него технологии по которым и построили этот линкор, слишком уж огромен технологический разрыв.

— Хм, — хмыкнул адмирал. — Может быть. Значит смысл нападения?

— Не дать нам в руки такие же технологии, сэр, — ответил я.

Хакет задумался, я прямо видел, как он напряжённо прокручивает в мозгу логические доказательства за и против моей теории.

— Сэр, — я нарушил установившуюся тишину. — Если мои заключения верны, то геты будут нападать на все планеты где обнаружены и изучаются технологии протеан. И, думаю, что эти нападения — это преддверие войны с гетами, только это объясняет начало ведения ими активных действий, пока у них есть такое преимущество как этот линкор. Возможно в настоящее время они строят и другие.

Я замолчал, натолкнувшись на жёсткий взгляд адмирала.

— Не ты один, коммандер, такого мнения, не ты один. Ладно, — подойдя адмирал хлопнул по крышке криокамеры, оставив в инее след ладони. — Я тебя услышал. Ваша задача сейчас, переправить все доказательства на Цитадель. Особенно всё, что связано с участием в атаке СПЕКТРа Совета Сарена. Тот ещё ублюдок, я тебе скажу. Бешено ненавидит людей, ну да Андерсон тебе подробнее расскажет, он с этим сукиным сыном лично встречался. Сможем доказать его причастность, возможно удастся, всё-таки протолкнуть тебя в СПЕКТРы, коммандер. Не зазнаешься?

Я вытянулся:

— Никак нет, сэр. Я был, есть и буду офицер Альянса, — тут аж самого от собственного пафоса покоробило.

Хакет заметил, чуть усмехнулся:

— Верю, коммандер. Ну да будь ты не благонадёжен, наша контрразведка тебя к СПЕКТРству и на пушечный выстрел не подпустила бы. Так что скажи спасибо полковнику Василькову.

Нашего начальника отдела контрразведки флота Василькова Александра Михайловича, я знал. Вообще, какая-то интересная тенденция складывалась, мои соотечественники всё больше в разведке да в контрразведке мелькали. С другой стороны, у нас исторический опыт огого какой. Основы контрразведывательной деятельности, циркуляры и инструкции, тщательнейшим образом регламентирующие оперативную работу, были заложены ещё царской охранкой, причём некоторые их разработки и нормативные акты дожили до настоящего времени практически без изменений. Потом советская разведка, по линии Коминтерна и внешняя разведка ОГПУ. Какая волна поднялась на Западе, когда всплыли материалы о Кембриджской пятёрке, самый известный пример вербовки перспективной агентуры: были завербованы в 30-е годы 20-го века советским разведчиком Арнольдом Дейчем, но пика своих разведывательных возможностей достигли после Великой Отечественной войны, когда каждый из пяти занял высокие посты в разведке и контрразведке Великобритании. Доходило до смешного, Ким Филби, советский агент, был начальником «русского» отдела британской контрразведки, то есть по сути, ловил сам себя. Затем 1962 год, когда под контрразведывательную деятельность КГБ был подведён системный подход, разработана перспективная система организационных мероприятий, упорядочившая систему и выведшая её на существенно новый уровень. Похоже, наши сумели сохранить саму школу подготовки сотрудников, не поддавшись всеобщей волне интеграции.

Интерлюдия 2

Красный гигант, плюющийся протуберанцами, казалось, находился на расстоянии вытянутой руки. Прикрытый мощными светофильтрами, он смотрелся почти бордовым, бросая багряные отсветы на находившихся здесь мужчин. Удобно устроившийся в кресле Призрак, срезав кончик сигары, прикурил, с удовольствием вдыхая сладковатый дым. Это была его вотчина, его крепость, в которой он себя чувствовал вполне вольготно. Второй усмехнулся:

— Мне иногда кажется, что ты отсюда никогда не выходишь. Когда бы я здесь не появился, ты сидишь в своём кресле и дымишь сигарой.

Призрак, положив руку с зажатой между пальцами сигарой на подлокотник, глубокомысленно ответил:

— Друг мой, ничто так не успокаивает и не очищает разум как это зрелище. Но это же не единственное что ты хотел спросить?

— Нет, не единственное, — мужчина прошёл вперёд, подходя почти вплотную к экрану, некоторое время смотрел, сложив руки на груди, на шар термоядерного огня.

— Иден Прайм.

Призрак склонил голову набок, с нового ракурса разглядывая посланца.

— Что, Иден Прайм?

— Не прикидывайся, — мужчина резко развернулся. — Тебе прекрасно известно о нападении на Иден Прайм. Совет обеспокоен. Пятый флот в двухчасовой готовности, шерстит все прилегающие системы. Хакет хоть и перестраховщик, но не дурак. Неизвестный линкор походя разносит всю нашу оборону и уничтожает маяк протеан, а глава «Цербера», спокойно сидит и любуется картинками.

Посланник нервно прошёлся, бросая на молчащего Призрака гневные взоры.

— Послушай, — он продолжил, — в «Цербер» было вбухано столько средств, столько усилий по прикрытию. Да одну только дезу, о том, что «Цербер» абсолютно самостоятельная террористическая организация не подчиняющаяся Альянсу разрабатывали полгода. Тебе напомнить для чего?

Мужчина всматривался в безмятежное лицо Призрака:

— Мы создали «Цербер» для того, чтобы разрабатывать любые способы защиты Земли и человеческой расы. Любые, даже стоящие за гранью добра и зла. Потому что в вопросах выживания расы не может быть этики, благородства и запрещённых приёмов. И Совет требует действий. Мы закрываем глаза на многое. Замяли даже дело с пропавшей разведгруппой первого флота.

Призрак, глубоко затянувшись, выпустил струю дыма, оценивающе посмотрел на разгневанного посланника Совета Альянса.

— Ты про разведгруппу контр-адмирала Кахоку? Вам надо было вовремя завернуть его с расследованием. Страшного ничего не случилось, ему всего лишь стали известны сведения первого уровня, но его разведгруппу пришлось срочно убирать. Или Совету хотелось, чтобы кто-нибудь добрался до информации второго уровня?

Мужчина отвернувшись, через силу выдавил:

— Нет. Поэтому дело и замяли.

— Плохо замяли. Кахоку сейчас на Цитадели и просит помощи у Совета. Ты понимаешь, что будет, если Совету хоть краешком удастся заглянуть за второй уровень? И выяснить, что за «Цербер» стоит Совет Альянса?

— И что ты предлагаешь? Это контр-адмирал, ему так просто рот не заткнуть, да и флот традиционно не любит вмешательства в свои дела. Пойдут разговоры, слухи.

— Тогда, им займётся «Цербер».

Призрак спокойно смотрел на посланника, резко замолчавшего после последней фразы. Тот застыл, крепко о чём-то задумавшись. Через некоторое время, со вздохом посмотрел на главу «Цербера».

— Будь по твоему. Действуй как сочтёшь нужным.

Затушив окурок, Призрак достал новую сигару, провёл перед носом, вдыхая аромат, с сожалением отложил.

— Хорошо. По поводу Иден Прайм. Мои люди уже работают. Сейчас изучают остатки наших уничтоженных кораблей и часть захваченного оружия гетов. С уверенностью могу сказать, что это не провокация со стороны рас Совета. Таких технологий у них нет. Голословным пока быть не хочу, как будет какая-то конкретика, информацию направлю.

— Я передам Совету. Если необходимо дополнительное финансирование, дайте знать. Процедура такая же, разместим большой оборонный заказ, победителем будет известная Вам фирма.

Призрак кивнул, взглянул на часы:

— Думаю, неотложные вопросы мы обсудили. Не смею задерживать.

В ответ на это посланник саркастически хмыкнул:

— Узнаю прежнего хама. Ладно, не кашляй.

Проводив взглядом уходящего посланника, Призрак негромко поинтересовался:

— Мастер, ты здесь?

— Да, — прозвучал бесплотный, с механическими нотками, голос.

— По Иден Прайм.

— Это не геты, вернее не совсем геты. Мы за ними давно наблюдаем, — ответил голос.

— А кто тогда?

— Основная угроза линкор. Мы уже думаем над этой проблемой.

— Что требуется от меня? — задал Призрак вопрос.

— Ничего. Только соблюдение инструкций. Никто не должен знать об информации третьего уровня.

Призрак, несмотря на всю свою невозмутимость, нервничал каждый раз при разговоре с Мастером. Слишком чуждым он, иногда, ему казался. Ища успокоения, он снова стал разглядывать меняющуюся поверхность местного светила. Красный карлик потихоньку умирал, остывал вот уже на протяжении миллионов лет. И будет остывать так ещё миллионы лет, пока не умрёт окончательно. Но всё равно, в человеческом понимании до его конца была вечность.

Через несколько минут нервозность стала проходить, уступая место спокойствию. Щёлкнув коммуникатором, Призрак произнёс:

— Миранда, зайди ко мне.

Появившаяся высокая брюнетка, в ладно скроенном и подчёркивающем фигуру комбезе, была, пожалуй, идеальна. Лицо, тело, венец биотехнологий, с мощными биотическими способностями. Откинув со лба прядь волос, она подошла к креслу, ожидая распоряжений шефа. Пожалуй, она могла бы Призрака заинтересовать, если бы он не был давно и безнадёжно влюблён в свое детище, в «Цербер».

— Контр-адмирал Кахоку, — без предисловия начал Призрак. — Он сейчас на Цитадели. Ему стали известны сведения первого уровня. Необходимо выкрасть и установить откуда у нас утечка информации. В методах допроса можете не церемониться, мне важен результат.

Миранда кивнула:

— Ещё что-нибудь?

— Нет.

Оставшись один, Призрак закрыл глаза, откидываясь в кресле. Усмехнулся про себя: «Когда я умру, на мою могилу набросают кучу мусора, но ничего, ветер истории развеет её».

Глава 3

С любым коллективом всегда сложно, особенно, если он изрядно разбавлен маленькой, но доброй порцией элиты десанта, в лице десяти матёрых волкодавов. Старпом уже приходил жаловаться. С вечной миной неудовольствия, долго и нудно перечислял все прегрешения моей команды. И про напуганных до икоты навигаторов, разбитую панель БИЦа, про то, как его самого в заложники брали, в общем, много чего. Выслушав, пообещал, что разберусь. С серьёзным видом покивал головой на нравоучения Прессли о недопустимости подобного поведения на корабле, морализатор из него ещё хуже оказался, чем из Андерсона. С панелью БИЦа конечно, не очень хорошо получилось, за это, пожалуй, публичную экзекуцию я им устрою. Специально для старпома, пусть порадуется. Хотя надо же ребятам где-то тренироваться. Им, может статься, «Нормандию» от вражеского десанта оборонять, и практические, натурные тренировки лучшее подспорье для выявления «узких» мест. Разделившись, тогда отрабатывали имитацию захвата БИЦ, кто-то в горячке и заехал локтем, разхреначив несчастную панель.

Сейчас, выгнав «Мако» на середину палубы, под пристальным наблюдением Керриган, группа отрабатывала действия при возникновении боевого контакта с противником. Как оказалось, «Мако» машина новая и, хотя уже запущена в серию, но далеко не все подразделения, даже спецназначения, ею укомплектованы. Массово, в войсках, до сих пор применялся «Гризли», а у них с «Мако» различия очень серьёзные, как в компоновке, так и в самой концепции применения. «Гризли», это стопроцентный БМП, призванный доставить пехоту к полю боя, ну и, располагаясь метрах в двухстах за спинами пехоты, поддержать её огнём. «Мако» в корне менял эту концепцию. Во-первых, мощное 155 мм орудие, с большим углом возвышения, и высокой скоростью вращения башни, благодаря качельному механизму обеспечивало большую точность стрельбы с ходу, позволяя поражать низколетящие цели, типа атмосферных штурмовиков. Во-вторых, высокая скорость и проходимость, включая штатную систему десантирования с экипажем и систему посадки «Реактавр», позволяла буквально высаживаться на головы противника, сразу по приземлении вступая с ним в огневой контакт. Мало того, отдельные виртуозы на тренажёре умудрялись, нештатно используя систему «Реактавр», уклоняться от выстрелов противника, подпрыгивая вверх, а также преодолевать рвы, валы, поверхность с большой разностью высот. И в-третьих, установленное ядро нулевого элемента питало кинетические щиты, способные выдержать несколько попаданий ручных УР и тяжёлых полевых орудий. В итоге, при массовом применении, «Мако» был сродни танковым подразделениям моего времени, а одиночным порядком, это была великолепная разведывательно-диверсионная машина для действия в оперативном тылу противника.

Остановившись подле грузового лифта, я опёрся плечом о металл переборки. Кожу чуть захолодило через тонкую ткань форменной куртки. Мой взгляд остановился на Керриган, стоявшей подле «Мако» с секундомером в руке.

— Противник! — злым, резким голосом рявкнула она, щёлкая секундомером. В ту же секунду ствол орудия дёрнулся вверх, переходя в боевое положение.

— Воздух, на девять часов! — взвизгнув, башня довернулась влево, выискивая цель. Тут я обратил внимание на развешанные по стенам фотоэлектрические мишени. Из ствола на секунду упёрлась в мишень точка маломощного лазера.

— Земля, два часа, групповая! — доворот, и снова лазер по оси ствола в первую мишень, затем лазер имитирующий пулемёт, по двум соседним.

Я видел, как Сара морщится, делая отсечки по времени. На мой взгляд, норматив выполнялся, хотя ещё, конечно, нужно сравнить точность попаданий. Но это общий норматив, для действий одиночным порядком этого может быть недостаточно.

— Покинуть БТР! — практически синхронно, бортовые люки распахнулись, выпуская наружу десантников в полной боевой броне. Рассредотачиваясь, они заняли круговую оборону.

— Стоп! — сделав финальную отсечку, Керриган высветила результаты на планшете. — Все ко мне!

Отлипнув от стены, я тоже подошёл. Как заму по боевой Саре цены не было. Моё-то место, при таком раскладе в бэтээре на командирском месте сидеть, руководить боем и контролировать обстановку, занимаясь, так сказать, стратегией, а не вести за собой в атаку, а вот задача Керриган как раз тактическое руководство. Бросив короткий взгляд в мою сторону, она слегка кивнула, но строить группу не стала, я кивнул в ответ, при проведении практических занятий команда «Смирно» не подаётся. Постучав по борту «Мако», она скомандовала:

— Экипаж к машине! — выгоняя из машины скучающего мехвода, стрелка-радиста и наводчика. Первые два мне были незнакомы, тоже, наверное, из переведённых с адмиральского флагмана и приданных «Нормандии», а вот третьей была сержант Уильямс. Я одобрительно кивнул, просто сержантом-то я Уильямс звал на русский манер, в действительности звание её звучало как ганнери-чиф или, если по-русски то комендор-сержант и соответствующий званию допуск к тяжёлому вооружению у неё был.

Парни снимали шлемы, закрепив оружие в креплениях на спине, обступили старлея. Лица у всех покрасневшие, потные, похоже пару часов уже в броне, то-то система кондиционирования уже не справляется. Однако никто не протестует, лица у всех серьёзные. Снова я порадовался, тому, что Хакет направил профессионалов. С такими парнями работать одно удовольствие. Под одним из шлемов закономерно оказалось довольное, как у кота после литра сметаны, лицо Дженкинса. Сегодня последний день как он на Нормандии, завтра мы сходим с орбиты Иден Прайм и уходим на Цитадель, а Дженкинс с адмиральским эскортом возвращается на Арктур. Парню за счастливку было поучаствовать в тренировках спецназа, да и группа его хорошо приняла, вот он и отрывался напоследок, будет что в училище рассказать. Не удержавшись, я потрепал его по голове, молодец парень, такой практикой как у него, вряд ли кому-то удастся похвастаться. Отзыв на Дженкинса мною был почти готов, я собирался также, с курсантом, направить его начальнику кафедры. Он обернулся в ответ, увидев меня, расплылся в улыбке. Чуть кивнув, я глазами показал на Сару, чтобы слушал не отвлекаясь. Тут я переключил внимание на Керриган. Она вела пальцем по зафиксированным результатам тренировки.

— Сержант Уильямс, результат неплох, для пехоты. Все цели поражены, точность наведения около восьмидесяти процентов, время по нормативу. Но для десанта этого мало, особенно в условиях отрыва от основных сил, а нам именно так воевать и придётся. Так что, тренировки и ещё раз тренировки. В любое свободное время, хоть со мной, хоть без меня, на тренажёр или в машину, и отрабатывать наводку по целям. Вопросы есть?

Эшли отрицательно мотнула головой. Пожалуй устала она не меньше остальных, лицо было осунувшееся, даже глаза казалось потускнели, однако выражение упрямства всё равно с него не сходило. И это был хороший знак. Именно таких, упорных и безжалостных к себе в спецназе любят.

— Теперь остальные. Отдельно каждого разбирать не буду, свои ошибки вы видели сами, скажу одно: время камрады, время. Слишком долго. Знаю, машина новая, это не «Гризли», компоновка иная, кто-то, с непривычки, за что-то зацепился, кто-то с кем-то столкнулся, всё понимаю, но это не оправдание. Пока вы будете вылазить, бэтээр будет стоять и отсвечивать без возможности манёвра, а это ни есть гуд. А нам ещё десантирование на ходу отрабатывать.

Народ зашумел. Впрочем, без особого наезда на старшую, больше высказывали свои соображения и предложения.

— Окей, камрады. Вечером соберёмся и обсосём, как лучше сделать. А пока, разоблачайтесь и в релакс. А вы, — Сара ткнула в мехвода и радиста, — загоняйте машину в бокс. А потом на тренажёр, я ещё не уяснила, что вы умеете, и как вы это умеете.

Те обречённо переглянулись и полезли в «Мако», со старлеем хрен поспоришь, да и здоровье — оно не казённое.

Десантная группа, на ходу расстёгивая замки брони, потянулась в оружейку. «Мако», деликатно рыкнув, аккуратно сдал назад, выворачивая и заруливая в бокс, а Сара, с планшетом в руках, застыла подле меня.

— Кинешь мне результаты, с записью, тоже посмотрю.

Она кивнула.

— Как тебе, в целом? — задал я вопрос.

Старлей пожала плечами:

— В целом, неплохо. Новичок на уровне, тянет, остальные как всегда — хорошо. Бэтээр — конфетка, парни, когда освоятся, будут как пробка из бутылки выскакивать. Эшли подтянем, в основную группу ей пока нельзя, но в качестве артподдержки она неплоха. Что ещё? Ах да, было бы неплохо, чтобы и командир иногда отрывал жопу от койки и принимал участие в групповой тренировке, — она хитро глянула на меня, давая понять, что это как бы шутка.

— Оторву, обязательно оторву, только не, как ты выразилась, жопу, а чей-то не в меру болтливый язычок.

Сара рассмеялась в ответ. Потом посерьёзнела.

— Ладно, командир, я пошла, этих двух чудиков погоняю, «папаша», конечно плохих бы не дал, но чем они дышат я знать должна.

Оставшись один я посмотрел ей в след. Она была права, в том, что сильно от команды отрываться мне не следует. Вдруг по всему кораблю взвыли сирены. Ожил бесстрастный голос ВИ:

— Боевая тревога. Корабль к бою и походу изготовить!

Я переглянулся с выскочившей из бокса Керриган. Экстренный выход корабля? Отрицательно мотнул головой на её немой вопрос. Причина самому мне была не ясна. Вспомнив о курсанте крикнул Саре:

— Дженкинса с вещами готовь. Пилоту «Кадьяка» — чтобы был готов быстро перебросить парня на флагман. Я к капитану.

Она коротко кивнула, резко разворачиваясь так, что взметнулись полы куртки. А я рванул к подъёмнику. Выскочив на первой палубе увидел Андерсона, возле рубки связи. Хмурый кэп что-то усиленно втолковывал старпому, но увидев меня, махнул призывно. Отпустив Прессли, подхватил меня под руку уволакивая за собой к пульту гиперсвязи. На ходу быстро объяснил ситуацию:

— Джон, хорошо что подошёл, я уже хотел тебя вызывать, адмирал на связи, требует срочно.

— Зачем я ему?

Андерсон пожал плечами:

— Этого он мне не объяснял.

— Ладно. — я махнул рукой, Хакет, сам всё сейчас объяснит.

Связь с флагмана включилась мгновенно, мы, вытянувшись, козырнули голограмме адмирала. Капитан доложил:

— Сэр, коммандер Шепард.

— Вольно, — Хакет заложив руки за спину, повернулся чуть полубоком. — Коммандер, пришёл приказ с самого верха: «Нормандии» максимально быстро доставить на Цитадель все материалы и свидетелей по нападению гетов на колонию. На тебе задача обеспечения сохранности. Особенно при передаче СБЦ. Если в этом действительно замешан Сарен, его люди могут попытаться отбить груз или уничтожить его, особенно свидетеля, поэтому отвечаешь головой, понял?

— Так точно, сэр, — бодро отрапортовал я.

Адмирал, чуть кивнул в ответ, переместив взгляд на капитана, продолжил, обращаясь уже к Андерсону:

— Сколько вам необходимо времени на подготовку?

— Полчаса, сэр.

Адмирал одобрительно кивнул:

— Хорошо. Сразу по готовности идёте на Цитадель. В походе режим полного радиомолчания, у Цитадели по указанной частоте свяжетесь с нашим соединением, они обеспечат эскорт, прикроют вас, если что. Частоты вам сейчас передадут по шифрованному каналу. Не задерживайтесь, назревает дипломатический скандал, пока не поздно, мы должны успеть предоставить своё виденье произошедшего. Вопросы есть?

— Разрешите, сэр? — я чуть выдвинулся вперёд, привлекая внимание Хакета.

— Разрешаю.

— Сэр, на борту курсант Дженкинс, он должен был с вашей эскадрой вернуться на Арктур, для завершения практики… — адмирал нетерпеливо рубанул рукой, прерывая:

— Отменяю, курсант как свидетель событий на Иден Прайм идёт с вами на Цитадель. Ещё вопросы есть?

— Никак нет, — за обоих ответил Андерсон.

— Выполняйте, — вслед за приказом Хакет отключился, оставив нас двоих.

— Вот так, Джон, — Андерсон резюмировал распоряжение командования. — Руки в ноги и побежали. Ты это, — он посмотрел на меня, — выстави пост у камеры с вещдоками, на всякий случай. Мне как-то спокойней будет.

Я успокаивающе кивнул:

— Выставлю, а второго к свидетелю приставлю.

— Ладно, — развернувшись, Андерсон скорым шагом направился прочь. — Я на мостике, как пройдём ретранслятор, загляни ко мне. Есть разговор.

— Хорошо, — оставшись один, я по внутренней связи вызвал Керриган. — Сара, — начал я без предисловий, — организуй два поста, один у камеры с вещдоками, второй возле крысы с Иден Прайм, что на губе сидит. Дженкинсу отбой, приказом адмирала идёт с нами.

Отключился, услышав подтверждение от старлея. Невольно обратил внимание как чаще забилось сердце, события завертелись как в калейдоскопе, бешеным ритмом, а ведь завертятся и ещё быстрее, слишком многое надо сделать, пока ещё есть время.

На мостике кипела работа, шли последние тесты систем корабля, посты поочерёдно докладывали о готовности. Глядя на бросавшего короткие команды Андерсона, я невольно задумался с какого это перепугу, там в «Масс Эффекте» взяли и поставили Шепарда командиром корабля, это же вам не велосипедом управлять, тут нужна подготовка и опыт. Я-то, по большому счёту, тут не более чем пассажир. Подцепив пальцем ремень, встав так, чтобы не мешать остальным, с удовольствием наблюдал за слаженной работой команды. Голографическая схема «Нормандии» переливалась изумрудными огнями штатно работающих систем, когда последняя была протестирована и было получено подтверждение полной готовности корабля, вместо схемы палуб высветилась голокарта освоенного космоса, закладывая маршрут прохода ретрансляторов. Ещё раз прокатился по кораблю сигнал тревоги.

— Джокер, маршрут проложен, «Нормандии» сход с орбиты.

— Есть, сэр, — отозвался пилот. По кораблю прокатился низкий вибрирующий гул, набиравших тягу двигателей. Низкочастотная вибрация отдавала в зубы, её не могли погасить даже гравикомпенсаторы. Я невольно поморщился, до сих пор не могу привыкнуть, ощущение, что ещё немного и зубы повыпрыгивают из челюсти, хорошо только, что длится это недолго. Одновременно с утихшей вибрацией раздался голос Джокера:

— Тяга в норме, три минуты до прыжка.

Сверившись с хронометром, на руке блеснул хромированный кругляш с кожаным ремешком, ещё одна корабельная традиция, Андерсон сделал краткую запись в бортовой журнал. Подняв голову, скомандовал:

— Джокер, прыжок по готовности. Ещё раз напоминаю о полном радиомолчании. К ретрансляторам подход в режиме «тихого хода», по всем замеченным кораблям доклад немедленно. Посту РЭБ, до специального распоряжения только пассивное сканирование. По кораблю, повышенная боевая готовность, уровень тревоги — жёлтый.

В этом отлаженном механизме я был откровенно лишним, поэтому, тихо развернувшись, покинул мостик, спускаясь в свою каюту, за эти несколько дней до станции надо было очень вдумчиво поработать над планом действий на Цитадели, и особенно над тем, как быстро и незаметно найти некую кварианку по имени Тали, у которой были так необходимые мне записи переговоров Сарена с гетами.

К Цитадели мы вышли в 12.30 по корабельному времени. В кителе, расстёгнутом на верхнюю пуговицу, то и дело поглядывая на часы, Андерсон метался по мостику как рассерженный тигр в клетке. Будь у него хвост, он бы сейчас мотал им из стороны в сторону и бил по бокам, показывая крайнюю долю раздражения. Команда старательно прикрывалась БИЦем, воткнув морды в мониторы, изображая кипучую деятельность, один лишь старпом стоически терпел, находясь подле капитана.

Поднявшись на мостик, я поприветствовал офицеров. Сдержанно пожал руку Прессли, тот, ощутив под пальцами жёсткое волокно перчатки, удивлённо воззрился, увидев на мне, вместо обычной формы, полный комплект полевой брони, отвернулся, и будь я проклят, если не услышал тихий хмык от этого без пяти минут пенсионера-отставника. Упрямо двинув челюстью, я шевельнул плечами, ощущая привычную тяжесть брони, это, как оказалось, действовало на меня успокаивающе, положил правую руку на шлем, висящий на специальном зацепе на поясе. Слева, на поясе брони, в замках покоился табельный пистолет, увидев который старпом, снова, якобы в приступе удивления, округлил глаза. Ох уж мне это чванство потомственного нагличанина в лице Прессли, он де Флот, вот именно так, с большой буквы Флот, и на корабле ходит в недосягаемых вершинах, а мы — десант, по грязи на брюхе ползаем. От желания дать ему в лоб спасло только то, что на встречном галсе нас заприметил Андерсон. Остановившись подле, сдавил ладонь, я даже сквозь перчатку почувствовал хватку, в крепком рукопожатии. Нетерпеливо постукивая носком ботинка, практически зарычал:

— Джон, представляешь, полчаса как сигнал эскорту отправили и тишина. Нет, ты понимаешь, меня тут за яйца взяли, шаг вправо, шаг влево, хренова секретность, а эскорта нет! Связь по открытому каналу запрещена, по спецчастоте только односторонний сигнал! Болтаемся тут как корыто в штиль!

Последовавший за этим краткий перечень морских терминов, я прослушал с лёгким удивлением. Вот уж не знал, что тут в ходу русский матерный, по крайней мере, две трети эпитетов распознавались вполне чётко. Капитана прервал взволнованный голос оператора РЭБ:

— Сэр, регистрирую гравитационную аномалию, три точки выхода, в ста километрах от нас!

Мгновенно взлетев на командирский пост, Андерсон, ухватившись обеими руками за поручень, наклонился, пытливо вглядываясь в услужливо выведенную на БИЦ картинку с грависканера. Оглянулся на меня, пробормотав негромко:

— Может и эскорт, — но тут же повысил голос, командуя. — Боевая тревога, щиты на максимум, орудийный пост готовность к открытию огня, двигатели на «холостой ход» — готовность к манёвру уклонения. Посту РЭБ — постановка помех, готовность к отстрелу тепловых и гравитационных ловушек!

Баззеры тревоги прокатились по кораблю. «Ох, непуганые здесь комендоры», — думал я, глядя на суетящихся, в обычной форме, флотских. Ладно, во время прыжка, или рутинного похода. Но здесь и сейчас, в условиях боевой тревоги, никто и не думал облачаться в скафандры, привыкли полагаться на гравигенераторы, что в случае пробития обшивки атмосферу внутри удастся удержать. А вот выйдут гравигенераторы из строя и всё, амбец экипажу. Но похоже об этом здесь как-то не задумываются. И ладно бы Прессли, он хоть и опытный офицер, но непосредственного огневого контакта с противником у него, насколько я знаю, не было, но Андерсон-то, Андерсон. Или тут традиции флота: в бой при параде? Не пойму. Вслед за отзвучавшим баззером, я аккуратно надел шлем, до щелчка, оставляя открытой только вентиляционную прорезь напротив губ, в случае скачкообразного падения давления автоматика тут же загерметизирует броню, запуская замкнутый цикл. Кислородные кассеты, полностью заправленные, были мной самолично проверены и переустановлены в небольшой горб между лопаток. Уловил ещё один косой взгляд старпома. Усмехнулся под шлемом, прослыву, похоже, параноиком. Ну и хрен с ним, у меня все бойцы сейчас в броне и с оружием, в полной готовности отразить возможное нападение.

— Внимание, появление целей!

На радаре замерцали три синие точки, сбоку от них высветились параметры: удаление, скорость, вектор движения. Подойдя ближе, я с интересом всмотрелся в картинку: синяя подсветка, как я знал из теории, это неопознанные цели, красная — враждебные, зелёная — дружественные.

— Визуальный контакт.

Всплывший голоэкран показал, переданное мощной оптикой «Нормандии», изображение неизвестных. Всмотревшись в угловатые конструкции, Андерсон чуть расслабился, это явно были крейсеры земной постройки.

— Идентификация произведена, — проснулся бортовой ВИ, успевший уже обменяться с кораблями идентификационными кодами. — Крейсеры пятого флота «Каир» и «Джакарта», фрегат «Гонконг».

— Связь, быстро! — резко рявкнул Андерсон, выпрямляясь и одёргивая китель.

Изображение на экране сменилось на панораму БИЦ крейсера. Посреди панорамы торчал светловолосый, лет сорока, капитан. «Белокурая бестия?», — подумал я, угадывая его нордическую принадлежность.

— Старший группы эскорта капитан фон Дейч, крейсер «Каир», — меж тем представился наш визави.

А я похвалил себя за наблюдательность. «Уху, потомок славных кригсмарине, да ещё и фон». Андерсон, вскинул руку к виску, вернее это там у меня на родине, к виску вскидывали, а здесь это больше было похоже на, как будто, правый глаз прикрыли от солнца. Я с непривычки, по началу, постоянно себя пальцами стукал чуть выше брови, пока не переучился.

— Капитан Андерсон, фрегат «Нормандия». Прошу подтвердить полномочия!

Согласно кивнув, Дейч отдал команду на пересылку кода. Снова проснулся ВИ:

— Полномочия подтверждены.

Окончательно успокоившись, Андерсон дал отбой тревоге. Эскорт тем временем занял позиции в охранном ордере, расположившись треугольником вокруг «Нормандии».

— Капитан Дейч, хотел бы выяснить относительно наших дальнейших совместных действий.

Фон-барон, как я его уже окрестил про себя, понял недосказанность в словах капитана «Нормандии», чуть улыбнулся:

— Никакой неопределённости, капитан Андерсон, у меня чёткие указания штаба флота: с этого момента командование эскортом переходит к вам. Наша же задача обеспечить любыми средствами беспрепятственное достижение вами Цитадели. Поэтому командуйте, капитан.

Плотный ордер эскорта прикрывал «Нормандию» до самого момента докования. Только когда фрегат полностью прошёл силовую завесу, Дейч, получив от Андерсона подтверждение и напоследок пожелав удачи, развернулся и прыгнул прочь от Цитадели, оставив нас разбираться с СБЦ.

Труп Найлуса, с корабля выгружали в кольце бойцов ОСР, наглухо закупоренных в тяжёлую броню. Свидетеля тоже, от греха подальше, упаковали в броню, прикрыли биотическим полем и в таком виде доставили во внутреннюю тюрьму СБЦ. Получив подтверждение, что клиент надёжно упрятан, я устало выдохнул, слишком сильно было ожидание подлянки от Сарена, хотя умом я понимал, что этой падле, вроде как не с чего было всполошиться, но как говорится, первой жертвой любого боя становятся планы этого боя. Скомандовав своим отбой, я порысил переодеваться. Пора было начинать реализовывать намеченный план.

На ходу одёргивая подогнанный по фигуре китель, я поднимался на мостик. Нам, вместе с Андерсоном предстоял поход к послу Альянса на Цитадели: Удине. Покрутил шеей, стоячий жёсткий воротник, с непривычки, слегка натирал шею. Пальцами, нежно огладил ребристую поверхность табельного пистолета в тактической кобуре, крепившейся слева. Рукоять удобно легла в ладонь, я проверил как пистолет выходит из кобуры. Вот ничего не могу с собой поделать, люблю оружие, ещё там, по прошлой жизни, не пропускал мимо себя никакую железку. ПМ понятно, из него не стрелял только ленивый, вот ТТ уже был более редким экземпляром, его ещё можно было найти у СОБРов, да у нас в Управлении в отряде спецназначения «Сом», но больше нигде на вооружении он не стоял. Нравился мне и «Наган», трофейный, отнятый у бандюков, револьвер с историей, тут ничего не скажешь. Иной раз диву давался, какие раритеты порой у криминала обнаруживались.

На мостике Андерсон составлял вместе с Прессли расписание вахты по кораблю, определяясь с очерёдностью увольнений на Цитадель.

Я успел застать окончание разговора:

— Нет, что ни говори, а оба пилота останутся на «Нормандии».

Андерсон рубанул рукой, отметая возражения и оставляя за собой последнее слово. Прессли лишь пожал плечами, ему оставалось только согласиться. С отсутствующим видом старпом мазнул по мне взглядом, и, отвернувшись, делая вид, что не заметил, не здороваясь, ушёл в рубку к пилотам, видимо чтобы «обрадовать» их решением капитана. А Андерсон, увидев меня, обрадовался:

— А, Джон, отлично. Удина уже нас ждёт, ему удалось добиться внеочередного созыва Совета Цитадели, в связи с нападением на Иден Прайм. Осталось часа три до заседания, так что поторопимся.

Андерсон был при параде. Я оглядел форменный китель с наградными планками, офицерский кортик на левом боку, табельный пистолет на правом, и завистливо цокнул языком. Несмотря на свою изначальную принадлежность к десанту, Андерсон окончив в последствии, по старой памяти называемое «мореходным», Высшее Командное Училище ВКС, сумел пропитаться тем лоском, присущим кадровым флотским офицерам, слывшим педантами и аккуратистами. Идеально сидевший китель, без единой морщинки, планки, выверенные до миллиметра, перчатки, белоснежные как свежевыпавший снег… И во всём этом, чёткость и скупость движений. Мне до такого было расти и расти.

— Ну, время не ждёт, — отдав последние распоряжения, Андерсон сверился с показаниями ручного хронометра и надел форменную фуражку, покоившуюся, до этого, на сгибе локтя, направляясь к шлюзовой камере. Поправив за козырёк свою, я двинулся следом. Спустившись на лифте, мы оказались в зоне таможенного досмотра СБЦ. Внимательно оглядевшись, я отметил прикрытые люками турели, мобильные летающие сканеры и очень много турианцев в броне и с оружием. Похоже, работка у СБЦ весёлая, не ради нас же столько народу понагнали. Через минуту к нам, в сопровождении двух вооружённых охранников, подошёл турианец, в униформе без знаков различия.

— Таможенный контроль, — проскрипел, он своим фирменным голосом. Что характерно, не на общегалактическом, а на универсальном Альянса. То ли знак уважения, то ли наоборот презрения. Нелюдей не поймёшь.

— Капитан Андерсон, фрегат «Нормандия», — кэп протянул свою идентификационную карточку. Я заметил, как турианец цепким взглядом впился в протянутую руку. Идентификационная карточка имеет сенсор который настроен на несколько параметров владельца, подделать можно, но крайне сложно, однако можно украсть и надев специальные накладки на пальцы обмануть сенсор. Вот именно такие накладки турианец и высматривал, но, не увидев ничего подозрительного, провёл по ней сканером и, сделав пару отметок в планшете, обратил внимание на наше оружие. Узловатый палец ткнулся в кортик на боку.

— Нерегламентированное оружие? — в голосе таможенника слышалось сомнение. На вид кортик не особо опасен, особенно при наличии пистолета, но похоже в имевшейся у него базе данных, кортик был помечен как предмет вооружения. — Офицерам Альянса на Цитадели разрешено ношение только табельного оружия, — турианец снова ткнул пальцем, теперь уже в пистолет. — Это табельное оружие, — он перевёл палец снова на кортик, — это не табельное.

— Это не оружие, это элемент парадной формы офицера флота Земного Альянса, — терпеливо объяснил Андерсон.

Покопавшись в планшете, турианец удовлетворённо кивнул и потерял к кортику интерес. Вот что-что, а что такое воинские традиции и парадная экипировка, им объяснять не надо, с их-то, насквозь милитаризированным обществом. Мне кажется, они спокойно пропустили бы нас, будь у нас в руках полутораметровый двуручный меч с волнистым лезвием, если бы он тоже был частью парадной формы. Перенеся взгляд на меня, таможенник снова проскрипел:

— На Цитадели табельное оружие разрешено только старшим офицерам корабля.

— Это старший офицер, командир десантной группы, — снова, не менее терпеливо пояснил Андерсон.

Я протянул свою идентификационную карточку и представился:

— Коммандер Шепард.

Сверив данные, таможенник махнул своим, и, потеряв к нам интерес, молча ушёл прочь. Я бросил косой взгляд на Андерсона, слегка удивлённый такой бесцеремонностью. Тот лишь дёрнул губой в кривой ухмылке, негромко произнёс:

— А что ты хотел, здесь нас не особо любят, особенно они, — посмотрел вслед турианцу и продолжил, — да как собственно и мы их.

Я едва заметно кивнул, Война Первого контакта была ещё очень свежа в памяти людей. Взаимная неприязнь порой принимала очень опасные формы. А ещё я понял, почему кэп так спокойно и терпеливо отвечал на вопросы, похоже не хотел, чтобы неосторожно сказанное слово вылилось в конфликт.

— Ладно, пошли в посольство, Удина уже поди места себе не находит.

Двигаясь вслед за Андерсоном, я запоминал схему внутренних помещений СБЦ, меня особенно интересовал отдел расследований, в котором, как я помнил, работал Гаррус. Увидев искомую надпись на нескольких языках, я поставил отметку на мысленно вычерченой схеме, именно сюда я наведаюсь после заседания Совета. Найти кварианку можно только отработав базы СБЦ по прибывшим на Цитадель, и здесь надо будет устанавливать контакт с Гаррусом, хоть мне и не особо приятно общаться с турианцами, но по игре Вакариан был вроде нормальным типом, без загонов. Чтобы через него получить доступ к ОСБД СБЦ Цитадели. Двери посольства разъехались, представляя нашему взору мечущегося возле входа посла. «Мда, какой скользкий и неприятный тип», — я разглядывал невысокого человечка, стоящего перед нами, и не мог отделаться от чувства брезгливости. Он был словно холодная и скользкая рыбина, после соприкосновения с которой все ладони остаются в слизи и чешуе. Посол был ниже на голову каждого из нас, поэтому ему приходилось заглядывать нам в лицо снизу вверх, настолько близко, почти вплотную он подошёл. Губы были плотно сжаты от сдерживаемого недовольства, заложив руки за спину, Удина вздёрнул подбородок.

— Опаздываете. Я всегда считал, что офицерам флота свойственна пунктуальность.

Андерсон демонстративно посмотрел на хронометр, затем снова на посла, ничего не ответив. Я отвернулся, разглядывая висящие при входе картины в духе воинствующего супрематизма. Различные геометрические фигуры, ярких, не сочетаемых цветов, отчаянно грызлись между собой за пространство на холсте. Не поверив, я подошёл ближе, разглядывая фактуру. Действительно холст, действительно масло. Я аккуратно провёл пальцами, ощущая наложения разных слоёв, широкие мазки слабо выделялись, похоже использовалась мягкая широкая кисть, в одном месте палец зацепился за небольшой бугорок, присмотревшись, понял — волосок. Так и остался, не замеченный художником.

— Я вам не мешаю?! — послышался язвительный голос за спиной.

Вернувшись к реальности, обернувшись, я заметил красное от гнева лицо Удины, подумал с лёгким удовлетворением: «Давай, давай, дёргайся, какой-то шпак нонкомбатант, а нам ещё тыкать на пунктуальность пытается». Также молча, игнорируя посла, я отошёл от картины, вставая рядом с кэпом. Ситуацию разрядил Андерсон. Взяв Удину под локоток, прогудел, нарочито добродушно:

— Ну, ну, не будем ссориться, сейчас есть дела поважнее, в конце концов, мы все на государственной службе и все усилия сейчас должны направить на одно, скорейшее решение по нападению на колонию на Иден Прайм.

Тот чопорно кивнул:

— Вы как всегда правы, капитан. Не будем же терять драгоценное время.

Поверх прилизанной головы, Андерсон переглянулся со мной, его иронический взгляд говорил, что он и сам не прочь бы поставить коротышку на место. Эх, Цитадель, Цитадель, нет ни как времени полюбоваться твоими красотами, к сожалению, пока что, все наши передвижения по станции это забеги от одной точки до другой. Уже через полчаса мы были в Президиуме.

— О, директор, рад Вас видеть! — Удина бросился к одному из двух турианцев, у входа.

— Паллин, директор СБЦ, — шепнул мне Андерсон. Я кивнул, разглядывая, похоже, уже немолодого главу местной «кровавой гэбни».

В общем-то, впечатление он производил неплохое. В строгом, без особых побрякушек, мундире. С этакой аристократической осанкой. А взгляд острый, пронзительный, но какой-то уставший. Тяжела, похоже, ноша-то.

— Посол, — обозначив в ответ едва заметный кивок, Паллин снова повернулся к своему собеседнику, возвращаясь к прерванному нашим появлением разговору. Удину это покоробило, но ненамного. Он снова разлился в елейной улыбке, как бы показывая нам, что ничего страшного не произошло. Однако, прервав разговор, к нам направился второй турианец.

— Капитан, — игнорируя посла, турианец обратился прямо к Андерсону. — Я офицер отдела расследований СБЦ, Гаррус Вакариан. Я провожу проверку по вашим обвинениям в отношении СПЕКТРа Совета Сарена. Тут вмешался Паллин:

— Проводили проверку. Расследование закрыто.

Гаррус, угрюмо набычившись, посмотрел на директора. Похоже, это были отголоски их состоявшегося разговора. Однако ничего не сказав, снова повернулся к капитану. С мрачным ожесточением продолжил:

— Пусть прямых доказательств нет, но косвенные позволяют…

— Вот именно, косвенные! — грубо оборвал подчинённого Паллин. — А имея только косвенные доказательства, мы не можем обвинять СПЕКТРа Совета. Если Вы забыли, то ознакомьтесь с положением о статусе СПЕКТРа. Всё. Расследование закончено, тема закрыта. И больше здесь говорить не о чем.

Я видел, как челюсти Гарруса задрожали от сдерживаемого напряжения. Однако он справился с собой, вбитые с детства понятия о дисциплине сделали своё дело. Убедившись, что больше возражений от него не поступает, глава СБЦ добавил:

— Офицер, думаю здесь вам делать больше нечего. Если не ошибаюсь, у вас в разработке ещё два десятка материалов, которые также требуют вашего внимания.

Хмуро кивнув, Гаррус резко развернулся, направляясь к выходу, однако я успел поймать его за рукав.

— Офицер, — он обернулся ко мне, с удивлением рассматривая. Я отпустил руку, с опозданием соображая, а не нарушил ли я какое-нибудь правило турианского поведения. Вдруг у них такое считается оскорблением. Однако, видя, что ничего кроме удивления, на лице турианца не отражается, я успокоился, сказал негромко, — я — коммандер Шепард, мне бы хотелось переговорить с вами на интересующую нас тему, после заседания Совета. После пары секунд раздумий, Гаррус ответил утвердительно:

— Хорошо, свяжитесь со мной, как всё закончится, — после чего сбросил мне личный код информера, для связи.

— Прощайте.

Повернувшись, я поймал подозрительный взгляд Паллина. Однако директор ничего не сказал, только тоже коротко буркнул:

— До свидания, — и ушёл куда-то в глубь Президиума, оставляя нас одних.

— Ну же, ну же, Совет уже ждёт, — заторопился Удина, хватая Андерсона и буквально таща за собой.

Пройдя ещё пару сотен метров мы предстали пред очи Совета. Перед просвечивающиеся голографические очи Совета, если точнее. Три фигуры уставились на нас. Ключевые расы совета: азари, турианцы, салариане. Каждой твари, как говорится, по одной штуке. Мельком я оглядел спутников. Удина потел и волновался, Андерсон был напряжён и внимателен, один я откровенно скучал. Я-то и так знаю, что они нам скажут, они уже приняли решение, тем более что перед нами они успели переговорить с Паллином, и прекрасно осведомлены, что ничего конкретного по Сарену нет. Расследование прекращено, тоже, скорее всего, по их указанию. Насколько помню, Паллин, как бы ревнитель Закона, и вседозволенность СПЕКТРов ему тоже претит, думаю, он бы ещё порылся в грязном бельишке, авось что-то бы и нашёл. Но против Совета он не пойдёт. Одна надежда на Гарруса, как там говорили древние: «Пусть мир рухнет, но свершится правосудие».

Меж тем, Удина принялся что-то доказывать Совету. Я, откровенно говоря, даже не слушал что именно, по вышеуказанной причине. Чуть оживился, когда перед нами предстала голографическая тушка Сарена. Поприветствовав Совет, СПЕКТР всё внимание перенёс на нас.

— Два бравых офицера Альянса и оба неудавшиеся кандидаты в СПЕКТРы. Какая досада, — сарказм изливался наполненный ядом. — Опять в своих неудачах вините других? И опять меня? Вы не оригинальны.

Совет переглянулся, я заметил, как турианский представитель отрицательно покачал головой, и азари ему согласно кивнула. Андерсон не выдержал, буквально взорвался, сыпя обвинениями. Сарен лишь издевательски покачал головой:

— Я так и думал, что это ваших рук дело, капитан, не сомневался.

— Спасибо, СПЕКТР. Совет принял решение, — Азари повелительно вскинула руку, призывая всех к тишине. — Рассмотрев заявления обеих сторон, учтя представленные Совету предметы и документы, а также материалы проверки СБЦ, Совет определил: обвинения со стороны Земного Альянса в отношении СПЕКТРа Совета Сарена признать необоснованными, и дальнейшее производство по делу прекратить.

— Вместе с тем, Совет выражает свои соболезнования Земному Альянсу, по поводу неспровоцированного нападения на колонию Иден Прайм, однако напоминает, что ранее Альянс предупреждался о риске освоения миров Траверса и близости их к Вуали Персея. Со своей стороны Совет готов оказать любую возможную помощь в восстановлении колонии. Заседание окончено.

Удина напоминал побитую собаку, Андерсон в ярости сжимал кулаки, а я раздумывал, почему Сарен совершенно не уделил внимания моей скромной фигуре. Потом дошло, а ведь вот она первая развилочка, я же с маяком не взаимодействовал, глюки не ловил, Сарен про меня и знать не знает, кроме того, что я был кандидатом в СПЕКТРы. И то, по мне прошёлся, постольку поскольку, подгадил походя и рад. Я ему неинтересен и вообще никто и звать меня никак. Так что, есть большая уверенность, что никаких убийц он ко мне подсылать не будет, и вообще сейчас на расслабоне, про поиск Канала и Жнецов, как он считает, никто не в курсе, обвинения с него сняты. Можно спокойно, не торопясь, дальше делать свои дела. Максимум, он посчитает, что гадит ему по старой памяти Андерсон, я же, скорее всего как самостоятельная фигура не рассматриваюсь. Ну что ж, тем лучше.

Интерлюдия 3

ВБА «Арктур»

Старинов стоял в полумраке кабинета, опёршись о край окна, разглядывая черноту, разлившуюся за бронестеклом. Мощные плиты брони, в случае угрозы прикрывавшие окно, сейчас нависали сверху и снизу, готовые в любой момент схлопнуться. Сзади чуть светился рабочий планшет на столе, да неярко горела индикация дверной панели. Там за стеклом, отделявшим контр-адмирала от пустоты вакуума, россыпью огней, вольготно расположилась основная ударная сила Пятого флота, без малого сто сорок вымпелов.

Ближе всего расположился самый крупный корабль флота — линкор «Эльбрус», его километровую тушу, намётанный глаз Старинова угадывал без труда, несмотря на множество огней других судов. Недавно на стапелях для Пятого флота был заложен второй линкор нового класса: «Оризаба». Линкор класса «Килиманджаро» обладал огромной боевой мощью, 156 корабельных ускорителей массы, обеспечивали невероятную плотность огня. С введением в строй таких монстров нужно было пересматривать схему построений боевых ордеров, если линкоры класса «Эверест», обладая курсовыми ускорителями, действовали преимущественно из-за крейсеров первой линии, нанося точные и смертельные удары единичной цели, за что заслуженно были поэтично прозваны «Мизерикорд», то новые линкоры, имея такую плотность бортового залпа, должны были прорываться внутрь боевых порядков противника, опережая основные силы флота, разрушая вражеский строй и выдавая максимум ДПС[3] всем противникам в сфере действия орудий, после чего в организованный ими прорыв вбивался клин из крейсеров, довершая разгром.

Километрах в пятидесяти угадывались по конфигурации бортовых огней тяжёлые крейсеры: несколько устаревших класса «Женева», однако основной костяк, более семидесяти процентов, удалось сформировать из новых, класса «Мадрид». С другой стороны ВБА, под прикрытием мощных орудий базы была организована стоянка авианосцев. Несколько, не уступавших линкору размером, кораблей несли в общей сложности около тысячи истребителей, перехватчиков и штурмовиков, реализуя концепцию москитного флота.

Ну и конечно же 63-я разведывательная флотилия, лелеемое и самое любимое детище контр-адмирала. Более тридцати быстроходных фрегатов, с капитанами, которым сам чёрт не брат. По уровню подготовки экипажи флотилии на голову превосходили весь остальной флот. Всё время в рейдах: Траверс, а кое-кто и за Вуаль Персея хаживал, стычки с пиратами, батарианцами, прочими отбросами большой галактической семьи, в которой, как известно, не без урода. Высадки на неосвоенные планеты, разведка неопознанных сигналов. Кто-то рвался в флотилию, кто-то открещивался от назначения туда как чёрт от ладана, не было только равнодушных. Их любили за удачливость, лихость, и блеск чуть прищуренных глаз, но были и те, кто замечал седину у тридцатилетних капитанов, морщины прорезавшие лоб, залёгшие вокруг глаз, и третий стакан, который пили не чокаясь в полном молчании. Старинов любил своих сорвиголов отцовской любовью, а они отвечали ему взаимностью, уважительно именуя «Батя». Мысли контр-адмирала прервал сигнал интеркома шедший от двери.

— Да, — отходя от окна, бросил Старинов.

В кабинет забежал порученец. В руке старший лейтенант сжимал планшет, взволновано протягивая его контр-адмиралу.

— Пётр Михайлович, пришла шифровка с фрегата «Эрестфер», с пометкой воздух!

Мгновенно сбросив расслабленное состояние, Старинов перехватил планшет, коротко скомандовал:

— Свет!

Чуть сощурился, когда полумрак кабинета сменился холодным белым светом ламп, впился глазами в текст шифровки. Через долгую минуту, показавшуюся порученцу вечностью, Старинов поднял изменившийся, ставший вдруг жёстким и колючим, взгляд.

— Связь с командующим, срочно! Всем командирам 63-й флотилии, через час сбор в малом зале!

— Есть! — старший лейтенант бегом сорвался с места, а контр-адмирал ещё раз вчитался в сухие строчки:

ССВ «Эрестфер»

Шифротелеграмма. № 34/347ов

Расшифровано в 13.35 по корабельному времени.

Первый лейтенант отдела специальной связи Козырев А.В.

Внимание воздух!

В Туманности Армстронга обнаружены следы пребывания гетов. Засечены многочисленные пробои пространства около планетарных систем. В системе Терешкова перехвачена часть кодированного радиообмена, не поддающегося расшифровке, сравнение системы шифрования с имеющимися в базе сигнатурами машинного языка гетов даёт восемьдесят процентов соответствия по основным кодировочным ключам. Существует опасность обнаружения корабля. Продолжаю дистанционную разведку имеющимися средствами. Запрашиваю поддержку.

Капитан фрегата ССВ «Эрестфер» Чехов.

— Значит, всё-таки вторжение, — пробормотал Старинов. Отодвинув край рукава, привычно сверился с наручным хронометром, засекая время. Оправил китель, убирая несуществующие морщинки на плотной ткани. Потянулся к фуражке, но, досадливо махнув рукой, как был, вышел из кабинета, торопясь в рубку связи. Ситуацию нужно было решать безотлагательно, а Хакет был ещё в пути, эскадра вышла с Иден Прайм сутки назад, и ещё столько же ей оставалось идти до «Арктура».

Глава 4

Сущность правоохранительных органов никогда не меняется, что в двадцатом веке, что в двадцать втором, хоть у нас, хоть у разномастных нелюдей. Развитие любого общества приводит к всё большей централизации, развитию госаппарата и усилению надзорных и контролирующих функций. Это, практически аксиома и Цитадель здесь не исключение. Предварительно связавшись с Гаррусом, мы договорились встретиться у него в кабинете. Само СБЦ занимало не малую площадь и отдел внутренних расследований располагался в отдельном крыле. Идя мимо одинаковых дверей без табличек, только с порядковым номером нанесённым на стене справа, я ощущал стойкое дежавю, настолько это напоминало моё родное Управление, пусть и с поправкой на футуризм. Возле двери с номером 210, я остановился и, коснувшись сенсорной пластины, негромко произнёс:

— Коммандер Шепард.

С мелодичным звонком цвет сенсора сменился с красного на зелёный и двери разъехались пропуская меня внутрь. Гаррус сидел за слабо мерцающим экраном и что-то быстро набирал на проекционной клавиатуре, пальцы его, узловатые, оканчивающиеся короткими но крепкими когтями, порхали в воздухе словно у пианиста при быстрой игре. Не отрываясь он кивнул мне на кресло стоящее подле. Я присел и бросил испытующий взгляд вокруг, составляя впечатление об обстановке. В лучших традициях оперской работы на всех горизонтальных поверхностях было пусто, исключая редкие, явно не относящиеся к расследованиям предметы. В углу кабинета, стоял, поражая монументальностью, двухсекционный сейф. На стене слева пристроилась большая, метра два на полтора рамка голопроектора, в настоящее время отключенная. Ну и в общем-то всё, если не считать кресел под нами и стола с компьютером.

— Здравствуйте, Шепард.

Я обернулся:

— Добрый день, офицер.

— Можно без официоза, просто Гаррус, — это было произнесено со странными нотками усталости в голосе. Внимательно всмотревшись, я подумал, что турианец больше всего напоминает осунувшегося и усталого человека, если конечно можно применить к нему это определение. Чуть кивнул. Что-то здесь было странно и настораживающе в таком поведении. Однако я отбросил размышления на потом, сейчас гораздо важнее получить максимально всю информацию по Сарену имеющуюся у Гарруса. Пальцы турианца выписали финальный аккорд, и, отключив клавиатуру, он откинулся, закачавшись в кресле.

— Сарен, — произнёс я ключевое слово. Гаррус резко щёлкнул боковыми челюстями и, медленно кивнув, поднялся с чуть скрипнувшего кресла.

— Пройдёмся, Шепард.

Идти пришлось далеко, куда-то на нижние уровни. Остановившись у ограждения боковой галереи, я проводил взглядом несколько пронёсшихся подо мной аэрокаров. Мы находились в глухом тоннеле лишённом какой-либо иллюминации, даже редкие надписи были выполнены краской а не голографическим способом, как повсеместно на Цитадели. Галерея шла почти под самым сводом, купол смыкался в метре над головой. Серо-стальная, абсолютно гладкая, стена уходила на пару десятков метров вниз, шириной тоннель был метров пятнадцать.

Гаррус облокотился о перила рядом. Запрокинул голову разглядывая что-то вверху.

— Знаешь, Шепард, — нарушил он тишину. — Последнее время меня стало посещать странное чувство: либо у меня начала развиваться паранойя, либо всё намного хуже чем я думал.

Он замолчал, что-то обдумывая, а меня, вдруг посетила мысль, что турианцы во многом похожи на людей. Может быть, стоящий здесь, рядом со мной, был исключением, но его эмоции я читал легко, и чувство сомнения, грызущее опера было мне понятно и знакомо.

Сведения которые Гаррус собирался мне передать, явно относились к категории секретных и стань это известно, он легко рисковал и работой и, возможно, свободой. Он шёл на должностное преступление и его, офицера, сподвигнуть на это могло только, что-то очень серьёзное. И я знал что — предчувствие беды. Это тоже было знакомо, там, в прошлой жизни доводилось учиться у старых оперов, чутьём, каким-то сверхъестественным нюхом улавливающих систему там, где её даже не было. И похоже такое же чутьё проснулось и у Гарруса.

Наконец, решившись, турианец прервал молчание.

— Всё началось с того, что пропал один из моих агентов в порту. Единственное, что он передал в своём сообщении, связавшись по экстренному каналу, что прилетел корабль со странным грузом. Позже на условленное место он не явился, по основной явке тоже следов посещения не было, на связь больше не выходил.

— Спалился, — резюмировал я.

— Да, — Гаррус хмуро кивнул. — Это было несколько месяцев назад. Меня долго мучил один вопрос, почему для связи он использовал экстренный канал, а не оговоренный способ связи, что это был за такой странный груз. Я поднял списки прибывших кораблей. Не все идут на погрузку в тот же день, поэтому список был за три дня.

Турианец снова щёлкнул боковой парой челюстей, посмотрел на меня.

— Шепард, ты знаешь сколько кораблей прибывают в день на Цитадель? До тысячи! — сам же он ответил на свой вопрос. — Ладно, я отсеял мелкие яхты и военные суда, но всё равно, счёт шел на сотни! — Гаррус порывисто, в возбуждении, сделал несколько шагов по узкому пространству галереи. Круто развернулся, в голосе засквозила какая-то гордость напополам с удовлетворением:

— И всё же мне это удалось! — однако вспыхнув было, он снова помрачнел, медленно вернулся, вновь оперевшись о перила. Из голоса тоже пропали живые нотки, возвращаясь к ровному почти механическому повествованию. — Я отследил и установил характер груза всех кораблей, кроме одного. Корабля, вся информацию по которому оказалась закрыта СПЕКТРом Совета Сареном. Это конечно ни о чём не говорит, но некий «запашок» появился. Сам понимаешь, информация носила непроверенный характер, поэтому никакого документирования не велось. Даже начальнику я ничего не докладывал, потому что только услышь он слово «СПЕКТР», всё прикрыл бы тут же.

— Паллин? — уточнил я.

— Нет, — покачал головой турианец.

— Начальник отдела расследований. Тот ещё перестраховщик. А Паллин сам СПЕКТР недолюбливает, но против Совета не пойдёт. В общем копал я на свой страх и риск. Задействовал ещё нескольких своих агентов и узнал интересную вещь. Что одну из бандитских группировок, вроде как, курирует некий СПЕКТР. Сам понимаешь, никакой конкретики, слухи, сплетни, по пьяни, да с девочками.

Я понимающе покачал головой. Была у меня когда-то одна агентесса. Индивидуалка. Иной раз от клиентов, по пьяни, в сауне там, или ещё где, такие сведения приносила — пальчики оближешь. Жаль, сгорела на работе — передоз. По тоннелю пронеслось эхо движущегося аэрокара, мелькнул размытый силуэт, затем снова стихло. Даже они были здесь редкими гостями.

— Выйти на эту группу стоило больших трудов, и это стало ещё одним кирпичиком в теорию об участии СПЕКТРа. Систему безопасности и конспирации организовывал явно профессионал, — турианец развернул челюсти в некоем подобии усмешки. — Это был, наверное, первый случай когда пришлось вспомнить всё, чему учили. Даже чтобы просто определить приблизительный состав группы. Кое-как удалось подобрать кандидата на вербовку, и то, только одного, к остальным вообще подобраться было крайне сложно. Потом была подготовка вербовки и сама вербовка.

Гаррус снова изобразил подобие улыбки, но в голосе слышалась усталость:

— Знаешь, думаю она, эта вербовка, была бы достойна занесения в учебники. По всем правилам, я его обставил со всех сторон, ему просто некуда было деваться. Секретил я его тоже по высшему разряду. Может в курсе, что личность агента известна только оперу и его начальнику, ну и сотрудникам в учётном архиве. Так вот, даже от них его личность я скрыл, по всем учётам проведя другое лицо. Хотя сообщения в дело вкладывал от него и деньги выплачивал ему, списывая фиктивно. Хорошо ещё у нас давно забыли, что такое контрольная встреча.

— Мда, — хмыкнул я, окунаясь, на мгновение, в свои воспоминания. Мне как-то «везло». С Москвы комиссия было дело, в рамках проверки, затребовала контрольную встречу с агентом. Хорошо ещё тот был у меня образцово-показательным. У нас ведь какая самая желательная вербовка? Вербовка на идеологической основе. Сейчас, конечно, называется чутка по-другому, но не суть. В общем, у меня был именно такой. На все вопросы проверяющего отвечал как надо и про мотивы сотрудничества и про свои возможности и обучение. Короче обошлось, уехали довольные. Я вынырнул из воспоминаний а Гаррус продолжил:

— От этого агента я и получил подтверждение, что у лидера группы были контакты с Сареном. Через него же я вытащил и основной список боевиков группы. Забыл сказать, основной специализацией группы были заказные убийства. Ну и иногда, сопровождение некоего груза приходящего на Цитадель. Естественно я сделал стойку, только услышал про груз. И вот тогда совершил самую большую, как оказалось, глупость. Решил всю имеющуюся, на тот момент, информацию озвучить начальнику и завести оперативный материал, чтобы подключить тёмных. Край был необходим технический контроль средств связи и наружка. А в итоге, через два дня, я потерял напарника, сам чудом оставшись в живых, — слова падали всё тяжелее, наливаясь могильным холодом. Практически физическая тяжесть, словно всё сильнее давила на плечи турианца, сгорбливая, заставляя тяжелее наваливатся на бортик. — От агента тогда пришло последнее сообщение, что он покидает Цитадель, так как весь состав группы шерстят, ища стукача и ещё прямое указание на то, что убийство напарника и покушение на меня дело рук боевиков группы. Материал завернули по неподтверждению. Просто плюнув на могилу моего друга. И тут пришло сообщение о нападении на Иден Прайм, а затем прилетели вы, притащив свидетеля и труп СПЕКТРа Совета Найлуса.

Гаррус замолчал, бросив острый взгляд на меня. В глазах его горел огонь обречённой решимости.

— Кстати, Шепард, а ведь экспертиза входного отверстия и раневого канала в теле Найлуса, должна была проводиться, но проведена не была, вернее эксперту было дано устное указание, дать заключение, что характер ранения не позволяет определить тип применяемого оружия. Но самое интересное…

Тут турианец зло щёлкнул когтями.

— Эксперт, кое-чем мне обязанный, рассказал, что по некоторым характерным признакам оружие он установить смог, тем более что у него на руках были недавние исследования ранений таким же оружием.

— И что это за оружие?

— А вот, Шепард, ознакомься, — резким жестом Гаррус выдернул из-под одежды небольшой угловатый предмет и не глядя, почти бросил мне его, словно ему было неприятно держать это в руке.

Пистолет. Непривычно маленький и плоский, он напомнил мне ПСС, в простонародии «Пёс». Хоть и не под человеческую руку, но в ладони лежал плотно. Хищная, даже пожалуй агрессивная внешность с тёмным, словно графитовым, не отражающим и не бликующим напылением. Это было оружие не общеармейского или полицейского назначения. Я поднял на турианца вопросительный взгляд. Тот раскрыл челюсти:

— Оцени, Шепард. Ты держишь в руках новейшую турианскую разработку. Пистолет для подразделений внешней разведки. Практически не определяется ни одним типом сканеров, бесшумен, не даёт световой вспышки при выстреле. Есть только один минус: слабая пробивающая способность. Поэтому применяется по незащищённым бронёй целям, — в голосе Гарруса сквозила едкая горечь. — Он не поступает на вооружение даже в СБЦ Цитадели. Ты не в курсе, Шепард, но мой отец генерал турианской армии, и ему было крайне интересно знать, как ко мне попал этот экземпляр, когда я обратился к нему за консультацией. Однако даже ему не удалось выяснить как к Сарену попала партия засекреченного оружия. Похоже действия Сарена прикрывает или координирует какая-то группа в верховном командовании на Палавене.

Я, фигурально выражаясь, схватился за голову. Получается, что действия Сарена изначально направлялись частью турианских генералов. Некой группой, допустим, реваншистов, преследующих какие-то цели, вполне возможно направленные и против человечества. Дискредитация Андерсона при поступлении в СПЕКТР в эту схему укладывается. Получается, что Сарен, хоть и СПЕКТР, но был ставленником турианского командования. А с другой стороны, стань СПЕКТРом я, указания Хакета и Адмиралтейства всё равно не потеряют для меня своей актуальности, ведь я был, есть и буду в первую очередь человеком. Итак, кто же тогда первый встретился с «Властелином»? И кто тот «гений» который решил использовать Жнеца в своих целях и направил для этого Сарена? Пока нет ответов. Одно понятно, что этот неизвестный просчитался, не учёл силу внушения «Властелина».

Усилием воли я заставил себя остановиться. Детальный анализ будем проводить потом. Ещё раз повертев пистолет в руках, невольно оглаживая пальцем хищные обводы, я задал один вопрос, встретившись взглядом с турианцем.

— Почему?

— Почему я рассказываю тебе всё это? — уточнил Гаррус.

Я кивнул. Он отвёл взгляд, ссутулившись, напряжённые пальцы, когтями, пробороздили перила.

— Мой напарник… — Гаррус словно подбирал слова, останавливаясь на долгие паузы. — Я не говорил, но… Он был человеком. В моей семье никогда не было ненависти к вашей расе, несмотря на то, что мой отец принимал участие в конфликте, который вы называете Войной Первого контакта. Турианцы вообще раса воинов и мы воюем с солдатами, геноцид, тотальное уничтожение претит нашему Кодексу. Поэтому желающих человечеству гибели, таких как Сарен, всё же не так много. А как солдаты вы вызываете уважение. Пожалуй, да, уважение, вот что вынес мой отец из той войны, уважение к достойному противнику. Поэтому здесь я и согласился на напарника человека. И после двух лет совместной работы, не было у меня друга ближе него, а потом его убили. Вот этим оружием, — Гаррус кивнул на пистолет в моих руках и отвернулся.

— Хочешь отомстить? — я вытолкнул эти слова из себя не без труда, почти физически ощущая, сдерживаемую турианцем, стоящим напротив меня, горючую смесь, из горечи, ярости и жажды мести.

— Да, — коротко и жёстко бросил Гаррус.

— Я помогу.

Я дал своё согласие турианцу, а мысли завертелись вокруг Тали. Ведь именно наёмные убийцы, направленные продажным Фистом, пытались её убить. Я был почти полностью уверен, что это была именно группа Сарена. Похоже, с Гаррусом на пару будет возможность выйти на убийц ещё до их нападения на кварианку.

— Держи, — я протянул пистолет вперёд рукоятью, возвращая турианцу опасный трофей. Но Гаррус, только мотнул головой, отказываясь.

— Оставь себе, — похоже, сама возможность мести встряхнула его, мобилизуя. Движения стали резкими, внутри кипела сдерживаемая сила. — Пойдём со мной, Шепард. Не стоит медлить, если предчувствия меня не обманывают, то я под колпаком, и о нашей встрече уже доложили. Хоть и не знают пока где мы.

— Куда сейчас? — небольшой пистолет, я сунул во внутренний карман куртки, запахнул отворот, стягивая края, чтобы ткань под весом оружия не провисала.

— Есть одно место, — не оглядываясь, турианец вернулся к небольшой двери в стене тоннеля, через которую мы проникли на галерею. Одним движением он разблокировал её, от резкого перепада давления потоком воздуха из открывавшегося створа взметнуло, успевшую осесть, пыль, приглашающее махнул. — Надо кое-что взять. Дело обещает быть жарким.

Не знаю, как на Цитадели могли возникнуть трущобы, но здесь, на нижних уровнях, близ основания, был целый лабиринт, полный обитателей. Дно, которое мне почему-то напомнило картинку виденную в фильме «Разрушитель», со Сталлоне в главной роли. Такие же замордованные, одетые в обноски существа, бродяги, нелюдь в основном, я заметил даже нескольких батарианцев, проводивших меня, а особенно мой флотский мундир, колючими, полными ненависти взглядами. Гаррус, однако, с невозмутимым видом уверенно следовал дальше, прокладывая себе путь. В конце концов мы нырнули в узкий проход, лавируя между куч мусора и остановились у замызганной двери, со строчкой похабных надписей, сделанных краской. От некоторых букв, вниз тянулись засохшие потёки. Не обращая внимания, турианец произвёл манипуляции с дверью, после чего, внимательно осмотрев узкий коридор, шагнул в открывшийся проём. С лёгким шипением дверь за нами сомкнулась, а я с трудом сдержал, рвавшийся возглас удивления. Это не походило на жилую комнату, а больше тянуло на склад. Одежда, от гражданской до комбинезонов военного образца, несколько комплектов лёгкой брони, в одной стопке я различил даже стандартную кирасу десантных подразделений Земного Альянса и оружие…

— Мда, — прищурившись, окинув взглядом всё богатство висящее по стенам, я прикинул, что тут было около двадцати экземпляров стрелкового оружия, от пистолетов до висевшей на самом видном месте, снайперской винтовки. «Армейская „Гадюка“», — подумал я про себя. Экземпляр был, правда, не новый, изрядно потёртый и, если не ошибаюсь, на кожухе сбоку было несколько зарубок, словно винтовкой закрывались от ударов холодным оружием.

— Шепард, переодевайся, — Гаррус кинул мне стопку одежды. В моих руках стопка развернулась в тёмно-синего цвета комбинезон. — Одевай, одевай, — Поторопил меня турианец, спешно натягивая нечто похожее, но только подогнанное под его фигуру.

— Оперативный гардероб? — поинтересовался я, влезая в комбез, который, на удивление, довольно неплохо на мне сидел, по крайней мере, нигде не жал.

— Угу, — промычал Гаррус, из-под маски респиратора, которую подгонял в данный момент. Сдвинув её на лоб, достал из коробки такую же и кинул мне. — Это тоже, — маска была почти копией корабельного комплекта ИДА[4] экипажа. Быстро примерив, я кивнул, подтверждая, что всё нормально. Придирчиво оглядев меня, турианец указал на выложенный мною пистолет:

— В комбезе с внутренней стороны, слева и справа есть карманы, спрячь там.

— А табельный? — стандартный пистолет десантных войск, так просто не денешь, это всё равно, что пытаться спрятать кирпич. Гаррус сосредоточенно кивнул и ногой пододвинул ко мне кейс коричневого цвета. Сам он, в такой же, аккуратно упаковывал виденную мной «Гадюку». Закончив с упаковкой, и сунув под комбез небольшой пистолет, схожий с врученным мне, турианец накинул на голову капюшон, маска респиратора оставалась сдвинутой, краем выпирая из-под него, и повернулся ко мне.

— Это — форма технической службы Цитадели. Комбинезон из спецткани, холодное оружие держит надёжно, неплохо гасит удары тупыми предметами, против огнестрела, к сожалению, неэффективен. Маска неплохо защищает от отравления, может как очищать внешний воздух, так и переключаться на замкнутый цикл. Полностью заряженного кислородного элемента, при средней физической деятельности хватает на 50 минут, при отсутствии физической деятельности до 240 минут. При активной нагрузке, сам понимаешь, меньше.

Оценив достоинства одёжки, я полностью застегнулся и по примеру Гарруса натянул капюшон. Подхватив кейс и направившись к выходу, турианец полуобернулся:

— Сотрудники техслужбы, привычное зрелище для местных, почти никто не обращает внимания. Но в случае чего, говорить буду я.

Гаррус, сунув руку в нагрудный карман, достал тонкую пластинку, на которой высветился такой же как и на кейсах, логотип техслужбы, после чего проявились фото с должностью. Было написано, что-то вроде «старший специалист», какого-то там отдела. Показал мне, я понимающе кивнул. Хороший опер ничего не забудет.

— Начнём с координатора боевых групп, — турианец перешёл к постановке конкретной задачи. — Это своеобразная прокладка, между верхушкой и пехотой, но в курсе всех планируемых действий и исполнителей. Давно мечтал взять его за яйца, только раньше оснований не хватало.

— А теперь основания появились? — я криво улыбнулся, на что Гаррус страшно оскалился:

— А теперь мне на них плевать. Тех-то кто выше, брать неудобно, они на верхних уровнях живут, там контроль не в пример жёстче, а вот эта сволочь живёт недалеко от складов, как впрочем и пехота. Это место для них как дом родной, но и нам лучше, можно хоть взрывать, никто не почешется.

Ещё раз проверив нашу амуницию, жаждущий мщения турианец, хлопнул по сенсору двери:

— Всё, ходу.

На уровнях ближе к складам было почище. Но и контингент попадался не такой забитый. Я бы даже сказал слегка быковатый. То в одном месте, то в другом, в лёгком полумраке освещения кучковались подозрительные личности. Численность варьировалась от трёх до пяти, и их шарящие взгляды исподлобья, сканирующие всё вокруг, не оставляли сомнений в намерениях. Явного огнестрела не наблюдалось, однако кастетов и намотанных на кисть руки цепей я насмотрелся. На нас, правда, мутные взгляды если и останавливались, то надолго не задерживались, форма техслужбы и впрямь не привлекала к себе большого внимания. Поравнявшись с Гаррусом, я на ходу поинтересовался причиной такой неприкасаемости. Хмыкнув турианец ответил:

— Да было дело, грабанули двоих, только спецотдел СБЦ тогда тут всё вверх дном перевернул. А местных смотрящих предупредили, если ещё такое повторится, весь квартал стройными рядами пойдёт на спецпоселение в турианский сектор. Техслужба не шутка, мы всё же не на планете, а на станции находимся. В её ведении всё управление станцией, обслуживание и поддержание в рабочем состоянии. Так что дураков нет к нам цепляться.

Свернув несколько раз, ей богу, в этом лабиринте без навигатора легко можно было бы потеряться, мы вышли к искомым дверям. Развернувшись, я встал так, чтобы прикрыть колдовавшего у панели доступа Гарруса, осматривая попутно окрестности. Но краем глаза, всё же наблюдал, как он инструметроном ломает автоматике мозги. Интерфейс аппаратуры применяемой турианцем достаточно сильно отличался от моего, что, в общем-то, было понятно. Разные стандарты, разные производители. Да и модель явно была специализированной с функциями отсутствующими в гражданских образцах. Инструметрон торжествующе пискнул, под аккомпанемент, с резким лязгом, мгновенно распахнувшихся створок.

— Я убедил ВИ, что в помещениях пожар, сработала аварийная автоматика, — не без гордости прокомментировал Гаррус, распрямляясь. Зайдя вовнутрь, лёгким мановением он заставил двери сомкнуться вновь. Световая сигнализация волнами бегущая по полу также потухла, сменяясь нормальным освещением и я огляделся. Попали мы в коридор вдоль которого по обеим сторонам располагались двери отдельных апартаментов, из некоторых, правда уже начали высовываться любопытные головы. Уверенным, хорошо поставленным голосом Гаррус успокоил встревоженных жителей:

— Всё в порядке, — он продемонстрировал свою карточку. — Техслужба, плановая проверка системы пожарной сигнализации.

Настороженность мигом спала с любопытствующих и большинство дверей с лёгким шипением сомкнулось, только из одной продолжала выглядывать не до конца успокоившаяся старушка неведомой расы.

— А, точно всё в порядке? Вы нас не обманываете? — робко поинтересовалась она.

— Нет никакого повода для беспокойства — заверил её турианец. — Прошу прощения, что причинили вам неудобства.

Она кивнула, однако похоже не совсем поверив его словам, но всё же ушла к себе оставив нас одних. Переглянувшись со мной, Гаррус тихо произнёс:

— Двадцать пятая, — имея в виду номер квартиры координатора.

Сама дверь с таким номером обнаружилась почти в самом конце, что тоже было нам на руку. Не сговариваясь, мы синхронно достали пистолеты, инструметрон жадно вцепился виртуальными лапами в замок, заставляя створки медленно расползтись. Плавно перетекли в квартиру. Гаррус по правой, я по левой стороне, чуть пригнувшись, обшаривая комнаты одну за другой. В первой, я быстро повёл стволом справа налево — пусто. Во второй… Гаррус отрицательно качнул головой, появляясь в проёме. Тут третья раскрылась прямо передо мной.

Выпучившаяся на меня морда ещё стояла перед глазами а тело на автомате уже действовало. Раз, и сбивается летящая ко мне рука с каким-то предметом. Два, жёсткий захват и рывок на себя. Три, и колено вбивается в живот, практически переломив пополам. Захрипевшему бандиту я хлёстко рубанул рукоятью пистолета по загривку, и только когда тело начало бесформенным кулем заваливаться на пол, опомнившись, бросил встревоженный взгляд на детище турианских оружейников, не пострадало ли оно от такого обращения.

Внимательно оглядел пистолет, но не найдя никаких видимых повреждений, облегчённо вздохнул. Гаррус в это время быстро проверил остальные комнаты и отрицательно покачал головой. Координатор был один.

Втащили тело в зал. Я, не удержавшись, присвистнул от обилия дорогого барахла. Форменные ботинки тонули в чём-то мягком и слегка фосфоресцирующем, шикарная мебель, всякие там драпировочки, рюшечки-подушечки. Начали закрадываться некие подозрения о пристрастиях хозяина жилища. Из другой комнаты притащили стул с высокой спинкой. Приподняв, усадили бесчувственную тушку, и, заведя руки за спинку стула, зафиксировали браслетами. Тщательно обыскав, ничего подозрительного не нашли, после чего, воткнув в шею бандиту инъектор, Гаррус привёл того в чувство.

— Что, кто вы?

Взяв инициативу на себя, я, молча, сбоку, хлестанул ногой поперёк груди. Координатора вместе со стулом унесло. Так-то ерунда, больше психологический эффект, но желание задавать вопросы отбивает. Подняли, снова поставили стул, посадили. Подождав несколько секунд, и не услышав новых вопросов, я удовлетворённо кивнул.

— Правильно. Вопросы здесь задаем мы. Имя!

Тот прокашлялся, покосился на меня:

— Нотту Аймар.

Я ещё раз обвёл взглядом обстановку, ухмыльнулся:

— Слушай, Нотту Аймар, а ты часом не гомик?

Но взглянув в непонимающие глаза оппонента, я понял, что шутка не прошла. Бросив взгляд на турианца, я тоже увидел только недоумевающий взгляд. Задумался. И тут меня осенило. Двадцать второй век же, все же сплошь одни толерасты. Тут и память Шепарда услужливо подсказала, что за сказанное мной в законодательстве Земного Альянса даже уголовная статейка есть, де притеснения прав и свобод альтернативно одарённых и т. д. и т. п.

— Мда. Гм.

Щёлкнул пистолет, ствол упёрся координатору в лоб. Гаррус, оскалившись, с силой вдавил голову Нотту в спинку стула. Резко побледнев, тот расширенными глазами, отчаянно кося, уставился на хищное оружие.

— Слушай, у меня огромное желание, размазать по стенке твои мозги, — когтистый палец начал медленно прожимать курок, так, что даже я встревожено взглянул на турианца, а глаза бандита вообще, казалось, вылезли из орбит. — Рассказывай!

— Ч-ч-что, рас-с-сказывать? — заикаясь, проблеял тот.

— Всё. О действиях твоей группы, заказчики, исполнители, цели. Всё, всё выкладывай!

Координатор, бледный как смерть, мелко затряс головой. Коротко размахнувшись, Гаррус торцом рукоятки хлестанул по губам, раскровянив их, а я отвернулся. Турианец в своём праве, и даже если начнёт резать Аймара на кожаные ремни, я ничего не скажу, хотя смотреть на это мне было неприятно. Не хочется огрубеть настолько, что б спокойно воспринимать сцены пытки. Хотя видел я и методику полевого допроса российского спецназа. Честно говоря, вспоминать неохото, для меня, девятнадцатилетнего сержанта-срочника это было то ещё испытание.

Отойдя, я остановился перед объёмной рамкой на стене, в которой всеми цветами радуги переливалось фантасмагорическое нечто. Пока я пытался в движении цветовых полос угадать хоть какой-то смысл, на заднем фоне стоны и крики сменялись причитаниями. Один раз визг поднялся чуть ли не до ультразвука, после чего клиент, по-видимому, потерял сознание. Обернувшись, я увидел, как Гаррус снова вкатывает Аймару в шею какую-то химию, отчего тот снова приходит в себя.

— Всё, всё расскажу-у-у-у-у! — завыл Аймар.

Я глянул на часы, с момента начала допроса прошло чуть больше десяти минут. Вспомнился старый анекдот по вскрытие пароля за десять минут, пять из которых заняло разогревание паяльника.

— Все контракты в файле в планшете под паролем!

— Где планшет?

— В сейфе, за картиной.

Недолго думая, я с хрустом сдёрнул рамку со стены, так что Гаррус даже крякнул от неожиданности. А я с опозданием увидел, что картина была полностью голографическая. Но, по крайней мере, сейф за ней был. Весьма хитрый, однако моему инструметрону на две минуты работы. Планшет я передал Гаррусу. Введя пароль, тот быстро скопировал информацию, предварительно пробежавшись глазами по строчкам, и хмуро кивнув мне, что это оно. После чего снова посмотрел на Аймара. Не знаю, правильно ли я понимаю выражение лица турианца, но повеяло от него какой-то грустью вкупе с решимостью. Подняв пистолет, он направил его на прикованного бандита.

— Прощай!

Краткая вспышка и тело обвисает на стуле. «Что ж, так тому и быть, око за око, смерть за смерть». Тут начала оформляться новая мысль.

— Гаррус! — остановил я напарника. — Список, какой там последний заказ?

— Погоди, — турианец развернул голограмму перед собой, прокрутил в конец списка. — Так. Двое. Кварианец и кварианка. Нет, кварианец убит. Вчера. Кварианка. Указано место, куда она должна прийти, якобы для встречи с Серым Посредником. Сегодня, конкретного времени нет. Сигнал подтверждения должен направить Фист. Фист, Фист, Фист?.. Ааа, он крышует клуб «Притон Коры» на нижних уровнях. Группа ликвидации трое. Саларианская команда. Приоритет… высший!

— Гаррус, это крайне важно. Возможно у неё какие-то сведения о Сарене, иначе за ней так рьяно бы не охотились. Она нам нужна живой, обязательно живой!

Турианец решительно кивнул:

— Хорошо. Место известно. Пошли!

Аллея, в которой назначено место встречи… В моём представлении, аллея это широкая пешеходная дорога под сенью деревьев, по которой приятно прогуливаться с девушкой или с семьёй, где дети носятся по вытянутым орбитам вокруг родителей, а через листву пробивается ласковое солнце, а здесь? А здесь глухой технологический тоннель, всё равно что тёмная подворотня, в которую лучше просто так не входить. Малолюдное место для тёмных делишек. Даже местные старались сюда не соваться.

Саларианцы уже занимали аллею и их действительно было трое. А это означало, что подтверждение от Фиста получено и Тали скоро будет здесь. Завидя нас они напряглись, однако, не дойдя до них, Гаррус остановился возле распределительного блока энергосистемы, судя по нанесённой на щите маркировке электроопасности, и, вскрыв замки щита, с головой влез в открывшиеся внутренности. Боевики расслабились. Прокачав рефлекторные движения рук саларианцев, дёрнувшихся при нашем появлении, я, опёршись о крышку блока и наклонившись к турианцу, негромко доложил результаты наблюдения:

— Ближайший к нам слева — правша, оружие слева под подмышкой. Тот кто справа, тоже правша, но оружие похоже на поясе, сдвинуто назад, а вот дальний слева хоть оружие тоже под подмышкой левой руки, похоже всё-таки левша и выхватывает пистолет нестандартно.

Немного подумав, Гаррус задал вопрос:

— Аллея свободна?

— Пусто, кроме нас никого.

— Тогда надо действовать сейчас. Кварианку дожидаться не стоит. Ещё попадёт под шальной выстрел.

Выведя на инструметроне схему местной энергосети, двумя движениями турианец заставил часть светильников в аллее погаснуть, после чего, громко чертыхаясь, подхватил с пола чемоданчик, якобы для ремонта забарахлившего блока. Развернувшись спиной к боевикам, он раскрыл его аккуратно доставая пистолет. Дождался когда я, также достану свой, шепнул:

— Твои слева, мой справа.

Я кивнул, у меня позиция выгодней, я уже лицом к противнику, а турианцу надо будет ещё тратить время на разворот.

— Начали!

Резко ухожу вбок из-за Гарруса, одновременно выбрасывая вперёд и выводя на уровень глаз сжатый обеими руками пистолет, вспыхивающие росчерки выстрелов втыкаются в стену вокруг первого саларианца, несколько пробивают грудь и живот — готов. Переношу огонь на следующего. Одновременно, турианец, приседая в развороте, почти по наитию открывает огонь нащупывая того что справа, краем глаза замечаю как бегущая по стене строчка вспышек перечёркивает и ломает фигуру второго. Остаётся последний, дальний. Тот ловок и опытен, от нескольких наших выстрелов перекатом уходит в сторону, и хотя правую руку чуть ниже плеча удалось зацепить, он уверенно выхватывает пистолет левой. Но коридор… будь пространства больше у него был бы шанс, но не здесь, здесь с успехом прицельную стрельбу заменяет плотность огня. Саларианец не успевает добраться до ниши в стене, попадание в ногу и та подламывается, а вслед за ней несколько выстрелов дырявят торс. Всё, живых кроме нас нет. В воздухе резко тянет палёным пластиком, настенные панели слабо дымят пробоинами.

На аллее до сих пор никого. Быстро стаскиваем тела и прячем за съёмной панелью в стене. Машинально я провёл ладонью по лбу. Посмотрел на заблестевшую от пота перчатку, перевёл взгляд на изрешечённые стены, потом бросил настороженный взгляд вдоль аллеи, в обе стороны. Канон каноном, но кто поручится, что у этих гавриков никого нет на подстраховке? Координатор одно, но группа могла прикрытие организовывать и вполне по собственной инициативе. Тронул Гарруса за плечо:

— Прибраться бы тут слегка, пока никакие «гости» не появились.

Турианец кивнул, соглашаясь. Убрав пистолет, снова поиграл с освещением, затемнив повреждённый участок аллеи, чтобы проплавленные отверстия в панелях не так бросались в глаза. Потом пройдя вдоль стены, остановился у панели с другой маркировкой, вскрыл её, подключив инструметрон, что-то внимательно изучил. Через минуту, в полную силу с лёгким гулом заработала принудительная вентиляция. Мощным потоком воздуха быстро вынесло всю гарь, и запах сожжённой пластмассы почти перестал ощущаться. Я же, в это время, держа пистолет наготове, следил за аллеей. Во избежание, как говорил один мой знакомый. Привычно контролируя входы, интенсивно шевелил мозгами, продумывая разговор с Тали.

Девочка недавно потеряла напарника, при каких обстоятельствах, правда, не знаю. Сейчас должна дёргаться от каждого шороха, и подозревать всех. На Серого посредника выходила не спроста, похоже доверия к Совету и СБЦ у неё нет. Что, что, мне ей предъявить, чтобы вызвать доверие, эти пресловутые первые пять минут разговора, чтобы перевести рабочий контакт в доверительное общение? Факты её биографии? Однозначно нет, тем более что до основных событий, о ней мне известно немного, разве что, она дочь адмирала. Ответить, откуда мне это известно я не смогу, а это только усилит подозрение — отметаем. Ну-ка быстро, психпортрет кварианки. Так, молода, значит импульсивна, холодной сдержанности и критической оценки действительности явно не хватает. Хотя их паломничество неплохо учит самостоятельности. Подозревает всех, но этакое, изначальное доверие к людям ещё не потеряно. Значит нужно это доверие у неё вызвать. Причём быстро, не исключено, что коллеги Гарруса, науськанные дружками Сарена, нас уже ищут. И уходить с ней туда, где можно безопасно поговорить, но тут турианцу карты в руки.

Ожидая кварианку, мы расположились возле многострадального распределительного блока, имитируя работу рембригады. Ох, не спроста здесь встреча назначена, было у меня безотчётное убеждение, что СБЦ о перестрелке узнает ещё не скоро. Похоже все датчики, установленные в аллее были заранее отключены. Ни в жизнь не поверю, что на станции, для которой пожар, это страшнейший бич, нет понатыканных везде датчиков дыма и температуры. Однако, несмотря на гарь от пробоин, ничто нигде не выло, не мигало, не срабатывали системы пожаротушения, хотя, присмотревшись, форсунки идущие по стыку стен и потолка я разглядел. Она появилась через полчаса. Нервно озираясь, прошла мимо нас, снова я мысленно восхитился незаметности нашей экипировки, кварианка лишь скользнула взглядом, и тут же переключилась на другое. Вдруг остановилась. «Увидела следы от выстрелов», — понял я. Медленно, не торопясь откинул капюшон, снял маску ИДА отложив в сторону, и держа руки так, что бы она могла видеть пустые ладони, направился к ней. Увидев моё приближение, она, отступив на шаг, обернулась полубоком, спрятав одну руку за спиной. «Что у неё там? Оружие, что-то нестандартное, вряд ли пистолет, скорее какие-то спецсредства, по игре, помнится, она свето-шумовую гранату использовала. Главное без резких движений».

Я подходил, а сам внимательно разглядывал, её, фигуру, позу, рефлекторные движения тела. Достаточно высокая, по земным меркам, тонкая фигура в глухом обтягивающем комбинезоне. Трёхпалые кисти рук и ступни ног, ну и конечно же глухая пластина шлема, под которой слабо светились глаза. Было пожалуй даже интересно, в интернетах, помнится, этот персонаж по популярности обогнал всех остальных, оды Тали не воспевал в стихах и рисунках только ленивый. Глаз невольно остановился на небольших но приятных формах, как любил говорить мой тренер по самбо: «Глаза, плечи!», непременно жестами эти самые «глаза и плечи» показывая.

— Стойте, ни приближайтесь!

Резко потребовала кварианка, когда до неё оставалась пара метров, ещё раз бросив встревоженный взгляд по сторонам, отодвинулась на шаг.

— Кто вы, что здесь происходит?

Я поднял вверх руки, показывая, что не имею агрессивных намерений.

— Мы те, кто хочет вам помочь.

— С чего вдруг? — она недоверчиво хмыкнула.

— С того, что я давал клятву «Служить и защищать», — чуть мрачновато, но стараясь по максимуму транслировать серьёзность своих слов, ответил я.

— Послушайте, у нас не так много времени, но я знаю, что здесь вы хотели встретиться с «Серым Посредником». И поэтому ища на него выход, вышли на Фиста, который когда-то вёл с ним дела. Однако Фист, который направил вас сюда, уже на него не работает, поэтому здесь вас ждала засада. Это те же, кто убил вашего напарника и они собирались убить вас.

— Вы много знаете… — всё ещё настороженно, произнесла она.

— Да, потому что он, — я кивнул на Гарруса, — офицер СБЦ и уже давно следит за этой группой. Именно благодаря этому, мы узнали о готовящемся на вас нападении и смогли их упредить, уничтожив боевиков.

Я махнул рукой в сторону продырявленного и покорёженного пластика. Кварианка, снова оглядела проплавленные и ещё чуть курившиеся дымом отверстия в стенах, медленно кивнула.

— Это, похоже на правду…

— Это правда, — веско и серьёзно отчеканил я. Настороженность всё не уходила, но я с внутренней радостью увидел, что её тело слегка расслабилось, исчезло ощущение сжатой пружины, даже сама поза изменилась, её плечи почти полностью развернулись ко мне.

«Она готова поверить! Вот, всё, сейчас быстро надо закреплять результат».

— Я офицер ВКС Земного Альянса Джон Шепард, это, — я кивнул в сторону стоявшего чуть сзади турианца, — офицер СБЦ Гаррус Вакариан.

— Тали`Зора нар Райя.

Я устало кивнул и улыбнулся:

— Тали, немногие из женщин смогли бы выдержать то, через что прошли вы. И нам очень важно знать, из-за чего на вас охотились эти… Но, — я остановил её, пытающуюся что-то сказать, — не здесь, здесь слишком опасно. Гаррус, нам необходимо тихое и спокойное место.

Турианец кивнул и коротко махнув «За мной», молча направился к выходу. А я мысленно перевёл дух, всё, теперь в наших руках, то, что называется — веские доказательства. А значит, пора переходить ко второй части Марлезонского балета.

Она рассказала. Всё и даже больше. Нам, а затем и Совету Цитадели. И про Сарена с Бенезией и про Канал с Пожинателями. Не будь дураком, я на Канале с Пожинателями благоразумно внимание не акцентировал, всё равно никто не поверит. Зато всё подводил под линию, что Сарен замыслил поднять гетов на крупномасштабную войну. С какими целями, вопрос второй. Сарена конечно в опалу, меня в СПЕКТРы. Фанфары не играли, фейерверки по поводу первого человека-СПЕКТРа тоже никто не запускал, ну да мне плевать.

Вакариана из органов попёрли, хотя и без шума, официально он ушёл по собственному желанию. С убитым координатором дело спустили на тормозах, Совет поспособствовал, после всех предоставленных фактов, убийство членов группы нам тоже простили. Единственное, о чем ни я, ни Гаррус Совету не упоминали, это о связях Сарена с верхушкой турианского командования, что делать с этой информация, я пока не решил. Всех кто боевиков группы, кто был в списке выловили и закрыли до принятия решения в особом порядке, боялись огласки. Одно только тяжким грузом давило на душу. Доктора Мишель спасти не удалось. Слишком поздно я вспомнил, слишком поздно в списке координатора мы увидели заказ на неё.

Я стоял и смотрел, как суетящиеся санитары закатывают её в непрозрачный пластиковый мешок. Её убили в собственном госпитале, всё как в каноне, за исключением того, что Гарруса в нужный момент тут не оказалось. А всё благодаря мне.

«Вот и пошла ещё одна развилочка» — мрачно думал я. — «Хотел как лучше, а получилось?..»

Интерлюдия 4

ВБА «Арктур»

Во главе стола мрачной глыбой, навалившись на чуть скрипнувшую столешницу, сидел адмирал Хакет. Слева, положив руки на тонкую папку, чуть прищурившийся, как всегда собранный и сосредоточенный, располагался Старинов. Несмотря на безукоризненный облик, покрасневшие глаза контр-адмирала выдавали проведённую без сна ночь. Напротив него, сплетая пальцы рук в замок, сидел начальник штаба Пятого флота контр-адмирал Адам Робертс, полноватый, невысокого роста, он производил обманчивое впечатление человека мягкого и слегка неуверенного, однако за непритязательным обликом скрывался грамотный, жёсткий и волевой офицер. Дальше располагались начальники служб.

— Так, — первым нарушил молчание Хакет. Взглянул на Старинова. — Пётр Михайлович.

Тот, чуть кивнул и раскрыл папку перед собой.

— По последним разведданным, обнаружены множественные следы деятельности гетов в Туманности Армстронга. Пропала связь с Феросом и Терумом, с направленных в системы кораблей несколько часов назад пришло подтверждение, что также обнаружены корабли гетов…

Ладонь с силой впечаталась в стол, прерывая доклад, Хакет сквозь зубы выматерился.

— Святое дерьмо! Иден Прайм, теперь Ферос и Терум. Опять наши колонии! А что с Туманностью, там какой интерес у гетов?

Старинов, достал из папки ещё один листок.

— В Туманности Армстронга наших колоний нет, однако, это очень удобный плацдарм для организации вторжения в колонизированные системы. При организации там мощной перевалочной базы, треть всех периферийных колоний Альянса оказывается под ударом.

До хруста суставов сжав кулак, Хакет, мрачно спросил:

— Как давно они там?

— Не очень давно. Вряд ли успели плотно закрепиться. Помните «Тессаккские рейды» пять лет назад?

Хакет бросил пристальный взгляд сузившихся глаз на Старинова, вспоминая.

— Точно, пираты!

Контр-адмирал кивнул.

— Да, в основном из батарианцев. Они использовали систему Гонг в туманности Армстронга, для разрядки ССД. Мы тогда скрытно разместили станции слежения на спутниках Тесакки и по выходным векторам определили координаты их баз. Часть станций функционирует до сих пор, подняв информацию с них, определили, что первые выходы ССД гетов засечены около двух недель назад.

— Так, — нехорошим голосом произнёс адмирал, подняв голову, до этого склонившуюся в раздумьях. Обвёл взглядом сидящих офицеров. — Две недели… За неделю до нападения на Иден Прайм. А почему мы об этом узнаём только сейчас? — его взгляд безошибочно нашёл среди сидящих, начальника службы контрразведки флота полковника Василькова.

— Сэр, — несмотря на тяжёлый взгляд адмирала, полковник говорил спокойно и уверенно. — Первичная проверка проведена. Информация со станций слежения поступила, была зафиксирована и передана оператором отдела спецсвязи в 12.43. По инструкции в 13.20 была передана дежурному офицеру. Есть запись в журнале, информацию принял первый лейтенант Гленн. Однако в сводный отчёт эта информация включена не была, так как первый лейтенант посчитал её не стоящей внимания. В его оправдание, могу сообщить, что на тот момент сигнатуры ССД гетов ещё не были известны. Однако, вины с первого лейтенанта это не снимает, так как согласно инструкции необходимо докладывать о любых неопознанных сигналах, для последующей их проверки. От службы он отстранён и находится под арестом.

— Мда, расслабились, как я посмотрю, — растягивая слова, зло выдавил Хакет. — Полковник, организуйте тщательную проверку поступающей информации за последний период, вполне возможно, что это не первый такой случай. Все материалы по лейтенанту готовьте для направления в военный трибунал, никакого оправдания его действиям нет и быть не может!

— Контр-адмирал Робертс.

— Сэр? — встрепенулся начальник штаба.

— Организуйте по личному составу внеплановую проверку знания должностных инструкций и действий в качестве дежурного офицера. По всем не сдавшим, списки с ходатайством о наложении дисциплинарного взыскания мне на подпись!

Кивком дав понять, что разговор с ними закончен, Хакет снова посмотрел на Старинова.

— Примерную численность группировки гетов в туманности мы можем определить?

— Нет. К сожалению, стелс-системой «тихого хода» из всех кораблей флотилии оборудован только фрегат «Нормандия». Система новая, интегрируется ещё в процессе постройки, оборудовать уже построенный корабль технически крайне сложно. По нашей заявке первые фрегаты «тихого хода» придут не раньше чем через два месяца. А те, что у нас есть, курсируют на грани чувствительности сенсоров, иначе, слишком велик шанс обнаружения гетами.

— «Нормандия» пока на Цитадели. — задумчиво пробормотал адмирал. — Полковник Райкер, — поднял он начальника отдела спецсвязи. — Запросите «Нормандию», какое решение принял Совет Цитадели по нападению на Иден Прайм. Если необходимости присутствия «Нормандии» на Цитадели больше нет, пусть полным ходом двигается в Туманность Армстронга.

— Кто у нас там? — отвлёкся Хакет, обращаясь к Старинову.

— Фрегат «Эрестфер».

— Хорошо, капитан фрегата «Эрестфер» пусть окажет содействие и передаст весь объём разведданных «Нормандии».

— Есть, сэр!

— Так, теперь касаемо Фероса и Терума. Пётр Михайлович, какая информация по колониям?

Контр-адмирал достал из папки следующую пару листов.

— Численность колонистов и там, и там не велика, собственно поэтому они практически не имели системы орбитальной обороны. Терум — ярко выраженная сырьевая планета, однако на сегодняшний день большая часть доступных запасов полезных ископаемых выработана. Ферос полезными ископаемыми беден, единственное, что является общим, и там, и там обнаружены обширные комплексы протеанских руин.

Услышав такое Хакет, откинувшись в кресле, крепко задумался. На память пришли слова Шепарда, сказанные на Иден Прайм, о возможных нападения гетов с целью не дать исследовать протеанские технологии. Пока всё складывалось в пользу этой теории. Наконец приняв решение, адмирал хлопнул ладонью по столу.

— Пётр Михайлович, подготовьте список планет, где занимаются изучением протеанских руин, постарайтесь организовать разведку систем, для выявления и предупреждения возможного нападения гетов.

— Контр-адмирал Робертс, указание штабу подготовить планы деблокады Фероса и Терума, сформировать ударные группы. К 23.00 по общекорабельному времени, полностью весь расклад мне по ресурсам флота, возможно, задействовать придется всё что есть, за исключением охранного ордера базы.

Бросив короткий взгляд на наручный хронометр, Хакет пружинисто вскочил. За ним поднялись все остальные. Оглядев серьёзные и сосредоточенные лица, адмирал кивнул.

— Работаем, господа, времени нет.

Глава 5

Агхр! — я пришёл в себя, борясь с удушьем. Что-то снилось, почему-то вспоминался разбитый скафандр и утекающий сквозь треснувшее забрало шлема воздух: то ли сюжет второй части навеял, то ли просто пересмотрел в своё время фантастики. Мрачно потерев покрывшиеся жёсткой щетиной щёки, я поплёлся в ванную, приводить себя в порядок. Завернув по дороге к холодильнику, свернул крышку местному подобию минералки и, жадно припав, высосал с пол-литра. Дойдя до умывальника, всмотрелся в отразившуюся в зеркале хмурую небритую морду, хмыкнул. Выглядел я получше, чем ожидал, однако здоровье не пропьёшь. Да и индивидуальная аптечка вколола какой-то антидот, в общем, после вчерашнего посвящения в СПЕКТРы чувствовал я себя более-менее.

Тут такое дело, становясь СПЕКТРом, я автоматически лишался должности командира десантной группы, хотя и оставаясь в списках личного состава флота, даже выслуга продолжала идти как положено, но командовать подразделением Земного Альянса, являясь, частично подчинённым Совету Цитадели, уже не мог. Временно командование отрядом переходило Керриган, до утверждения её или кого-либо другого на эту должность командованием Земного Альянса. Вот мои проводы с должности отряд меня и потащил отмечать.

Поплескав в лицо холодной водой, я достал бритву, а сам вернулся мыслями к событиям вечера. Сначала пили за назначение, за десант, третий, за тех кто не с нами, потом просто пили, потом собачился с Сарой, потом, помирившись, мы с ней пили на брудершафт. Помню, целовал её троекратно как Брежнев Хонеккера, взасос, «передавая полномочия».

— Мда, — выйдя, оглядел пристально каюту. Но нет, следов ещё чьего-либо постороннего женского присутствия не установлено, можно вздохнуть спокойно, а то ещё неуставных отношений мне не хватало. Хотя я теперь, как бы им и не начальник вовсе, так, праздношатающееся по кораблю лицо. Облачившись в форму, у СПЕКТРов своей особой нет, поэтому на мне был синий китель Земного Альянса, я проверил пистолет, а затем новенькую идентификационную карту подтверждающую полномочия СПЕКТРа. Выдали торжественно, прочитав вслед кучу благоглупостей, типа защиты всей Галактики, какой-то там великой ответственности и прочую ересь. Вот умиляют меня все эти сотрудники кадров, такое ощущение, что они сами верят во что говорят. Сарен-то, турианская креатура на галактику и на ответственность плевал с высокой башни.

Однако, меня ждало одно дело, и следовало поторопиться, поэтому бросив мимолётный взгляд в зеркало и подхватив фуражку с полочки у входа, я скорым шагом направился в сторону шлюза. На таможне меня пропустили без слов, стоило только светануть перед сканером идентификатором. Отдел расследований СБЦ, я тоже нашёл быстро и уже на входе в кабинет, столкнулся с Гаррусом. Впереди себя турианец нёс большую коробку заполненную разной мелочью. Увидев меня, он помялся немного, но решившись, развернулся ставя коробку около выхода, после чего, разогнувшись, протянул руку, здороваясь. Я с чувством пожал её, несмотря на принадлежность к иному виду, нравился мне этот турианец. Опер от бога: жёсткий, хваткий, матёрый волкодав. Последние события это очень хорошо показали. И что самое главное, он не скрывал свои чувства под маской лицемерия, не боялся пойти против системы, и это мне импонировало, с таким напарником работать одно удовольствие.

— Спасибо, Шепард, — тряхнув мою руку, произнёс Гаррус.

Я кивнул понимающе. Когда всплыли все подробности нашего вояжа, особенно когда обнаружили труп координатора, турианцу замаячил не хилый срок. Меня-то к тому времени уже произвели в СПЕКТРы, и под юрисдикцию СБЦ я уже не попадал, чего не скажешь о Гаррусе. Но обошлось, стоило это мне, правда, пары часов ругачки с Паллином и одного официального уведомления Совета, но своего я добился. Пришлось, правда, апеллировать к своду законов Цитадели и положению о статусе СПЕКТР, которое указывало, что для выполнения поставленной задачи СПЕКТР может привлекать любые силы и средства рас Цитадели. Вот Гарруса я и указал, как просто необходимые мне силы для выполнения миссии по поиску Сарена. В конце концов, когда мне надоело слушать доводы директора СБЦ, я простым языком объяснил Паллену, что меня не е. ет, что офицер Вакариан находится под следствием, хочет того он или нет, но Гарруса я заберу.

В общем, из органов выперли, следствие, правда, приостановили, до особого распоряжения, но с условием, что гражданину Вакариану уголовное преследование не будет грозить вплоть до момента окончания его содействия СПЕКТРу Совета, ну а потом, к рассмотрению его дела вернутся. Я тогда только махнул рукой, хрен с ними, пусть хоть так, после нападения жнецов о каком-то там следствии уже никто и не вспомнит.

— Спасибо, что вытащил, — ещё раз повторил турианец.

— Не за что. Ты что думал, я бы тебе дал гнить в тюрьме? — я покачал головой. — Русские, своих на войне не бросают.

— Русские?

— Забудь, это просто самоназвание части людей на Земле.

Гаррус только хмыкнул.

— У нас все турианцы.

— Ваши проблемы.

Мы снова вышли в коридор, когда вдруг я увидел крогана в наручниках, которого вели два закованных в тяжёлую броню спецназовца. Бросив вопросительный взгляд на Вакариана, я дёрнул подбородком в сторону задержанного:

— Кто это?

Гаррус слегка прищурился, разглядывая крогана. Через пару секунд негромко ответил:

— Это Рекс, наёмник. Устроил небольшую войнушку в «Логове Коры», грохнул Фиста и с десяток его подручных, — турианец задумчиво подвигал мандибулами. — Знаешь, Шепард, не могу его осуждать, сам бы этот гадюшник давно выжег. Под Фистом ведь все барыги района ходили, только он хитрый волчара, сам наркоту в руки сроду не брал. Он из блатных, а в их среде употреблять наркоту западло, уважать не будут. Так, что знали, что он организатор, но притянуть не могли.

Кроган поравнявшись с нами, вдруг резко остановился, так что идущий сзади конвойный, чуть не ткнулся ему в спину. Повернул голову ко мне:

— Шепард. Это ты грохнул Фистовых хозяев?! Уважаю, как говорят: у тебя стальные яйца! — Рэкс хрипло расхохотался, но тут же закашлял, когда конвойный с силой двинул ему прикладом промеж лопаток.

— Иди давай!

— Иду, иду. А тебе, Шепард, спасибо, если бы не ты, я бы к этому ублюдку ещё долго подбирался.

Конвой ушёл дальше, а я всё стоял и думал, нужен мне этот кроган или нет. С одной стороны он гипотетически глава клана, который может объединить все кланы Тучанки. Но вот только нужно ли это. Кроганы это пехота, пусть мощная, но пехота. Своего флота у них нет и не предвидится, а против жнецов нужны корабли. Чем он мне поможет, непонятно. Ладно, пусть всё пока остаётся как есть, дальше будет видно. Оставив Гарруса доразбираться с родной конторой, я поднялся к послу Альянса, чёй-то он для меня припас, больно уж морда во время вызова меня к себе, у него была довольная.

— Шепард! Проходите, проходите же! — посол растягивая рот в широкой улыбке, встал из-за стола, протягивая ко мне руки. Почти выбежал навстречу, обхватывая протянутую для рукопожатия ладонь. — Вы знаете, ведь это величайшее событие, первый человек-СПЕКТР! Это не просто шаг, это прыжок вперёд в укреплении статуса Альянса в галактической семье!

Я поморщился. Ох уж мне этот высокий слог. Не на митинге. Однако добросовестно улыбнулся в ответ, соглашаясь:

— Ну конечно, господин посол.

Почти насильно усадив меня в большое кресло возле панорамного окна выходившего на местный парк, посол плюхнулся в кресло рядом.

«Счастья полные штаны», — подумал я глядя на надувшегося чиновника.

— Шепард! Руководство Альянса зная, какая именно задача поставлена перед вами, и понимая, что решение этой задачи напрямую способствует также и безопасности самого Земного Альянса, решило предоставить вам, для исполнения этой, я не побоюсь этого слова, важнейшей миссии, самый лучший корабль, вершину земного инженерного искусства, каким только располагает Земля! — тут посол выдержал драматическую паузу.

Я сделал заинтересованное лицо. И та-дам!

— Фрегат «Нормандия»! Чьи выдающиеся возможности вы уже успели оценить на Иден Прайм.

— Как замечательно! — едва скрывая лёгкую издёвку в голосе, ответил я. — И что, теперь я буду капитаном «Нормандии»?

От моего невинного вопроса Удина чуть не подавился. Откашлявшись, поднял на меня ошарашенные глаза:

— С чего вы взяли!?

— Ну… — я покрутил неопределённо кистью руки. — Так, просто спросил.

— Гм. А вы, Шепард, оканчивали курсы командного состава флота или Высшее училище флота по специальности управления кораблями большого тоннажа?

Тут уже мяться пришлось мне, понимая весь идиотизм ситуации.

— Ну… нет.

— Вот видите, — тут же расслабился посол. — Как же вы сможете управлять кораблём. Нет, фрегатом командует по-прежнему капитан Андерсон. Это высококлассный специалист, кстати, насколько я в курсе, тоже изначально из десанта. Однако, после он обучился по указанным мною направлениям, и теперь по праву командует лучшим кораблём флота. Нет, — Удина спохватился, — конечно, заказчик вы. И Андерсон доставит вас в любую указанную вами точку, но вот непосредственное управление кораблём… — посол виновато развёл руками.

Я махнул рукой:

— Да ладно, чего уж там, я понимаю.

Отработанным жестом Удина, откуда-то из-за кресла, достал бутылку вина с парой бокалов:

— А теперь я хотел бы предложить выпить, за этот прекрасный корабль, поступивший в ваше полное распоряжение!

В это время, за много световых лет от Цитадели…

— Что за хрень! — командующий Пятого флота швырнул планшет с личным сообщением на стол.

В ответ на возмущённо-негодующую реплику Хакета, Старинов лишь глубокомысленно дёрнул бровью. Высказывать своё мнение он не спешил.

— Ладно Шепарда приняли в СПЕКТР, в конце концов, я его сам рекомендовал. Но кто тот умник, который спокойно «подарил» единственный фрегат тихого хода. Нам тут скоро геты на головы повалятся, мне нужны точные разведданные, а эти умники мне про политическое решение рассказывают. И что теперь? Из-за грёбаной политики я должен вслепую жечь корабли, не имея сведений о численности и дислокации противника?

— Стивен, не кипятись, — Старинов задумчиво потёр подбородок. — Шепард, несмотря на новый статус, всё равно, в первую очередь офицер Альянса. И воинский долг для него не пустой звук, иначе бы ты его не рекомендовал, да и служба Василькова бы не пропустила. Приказывать ты ему конечно не можешь, но думаю от нашей просьбы он не отмахнётся.

Хакет поджал недовольно губы, раздумывая. Наконец кивнул:

— Ладно, будем надеяться, что ты прав, — по внутренней связи вызвал начальника ОСС[5]. — Как только «Нормандия» покинет Туманность Вдовы, свяжите меня с Шепардом.

Отключив связь, добавил, адресуя Старинову:

— Не хочу, чтобы на Цитадели перехватили наш разговор.

* * *

Цитадель мы покинули без всякой помпы и шумихи. После расстыковки, я, в старых добрых традициях, двинул патриотическую речь, суть которой, если опустить все словеса, сводилась к тому, что мы найдём, нагнём и поимеем в извращённой форме Сарена, гетов, и всех остальных, кто нам будет мешать, по дороге. Народ взбодрился, есть такая черта у людей как вера в собственные силы, раз я сказал, что нагнём, значит обязательно нагнём, и это радовало. Гарруса с Тали я официально привлёк как экспертов: турианца по Сарену, а кварианку по гетам. Пара резервных кубриков на них нашлась, обошлись без подселения к экипажу. Сейчас я, Андерсон и два моих эксперта сидели в комнате совещаний оборудованной постом дальней связи, располагавшейся сразу за мостиком.

— Ну-с, господа, начнём, — я удобно устроился в кресле. — Задача перед нами стоит не самая простая. Сарен — мятежный СПЕКТР: умная, хитрая и беспринципная сволочь. Которую надо найти и оторвать ему яйца. Прошу прощения у присутствующей здесь дамы, — я чуть наклонил голову в сторону кварианки, извиняясь. Она молча кивнула в ответ, принимая извинения. — Кстати, не удалось узнать, откуда шёл сигнал, во время первого заседания Совета? — я взглянул на Вакариана.

Гаррус отрицательно, я уже научился различать его специфичную мимику, щёлкнул мандибулами:

— Нет, там велась не постоянная передача, по голограмме это заметно не было, но обмен вёлся сжатыми пакетами, микрокластерами, с миллисекундными разрывами.

— Здорово, — я на секунду задумался, было это конечно не здорово, жаль, а мысль была хорошая. — Шифрованный режим?

— Да, — Подтвердил турианец. — Спецсвязь, СПЕКТРу доступна.

— Ладно. — Я снова задумался. Точно известно, что у Сарена лаборатория на Вермайре и там сейчас сидит группа саларианского спецназа. Или не сидит? Хм, не помню. Наверное, пока нет. Да и Вермайр, Вермайром, там только лаборатории по разведению кроганов. А мне надо искать Илос и всеми силами укреплять военную мощь Альянса. Что бы найти Ил, нужно найти Лиару и Королеву Рахни, без них координаты Илоса не достать. — Так, вот, вернёмся к Сарену. Конкретного местоположения установить мы не можем, — сделав небольшую паузу, я подождал возражений. Возражать никто не стал, поэтому я продолжил. — Искать придётся по местам его возможного появления. В прошлый раз он проявил себя во время нападения на Иден Прайм, возможно, что геты сейчас атаковали и другие наши колонии занимающиеся изучением протеанских руин, а значит Сарен вполне может оказаться там же.

— Шепард, — Прервал меня Андерсон.

— Да? — Я бросил взгляд на капитана. Тот ответил:

— У штаба Пятого флота есть информация о нескольких системах, где замечены геты.

— Где? — Я ждал знакомых названий и не ошибся.

— Колонии на Феросе и Теруме, также следы большого количества кораблей гетов обнаружены в Туманности Армстронга.

— Терум? — К разговору подключился Гаррус, кресло тихо скрипнуло, когда он подался вперёд. — Если не ошибаюсь это Тау Артемиды?

Андерсон в ответ сдержано кивнул. Я, честно говоря, пока ещё не понял, как он относится к неожиданному пополнению на корабле. Эмоции свои, он всегда держал при себе.

— Где-то там должна находиться дочь матриарха Бенезии, Лиара, — уверенно заявил турианец. Я сощурился, хотелось довольно улыбнуться, всё пока шло как и задумывалось. Не пришлось прибегать к своему послезнанию, которое трудно чем-то объяснить.

Помимо голоса Сарена, на записи сделанной Тали присутствовал ещё голос матриарха Бенезии, что, конечно, в Совете вызвало шок, особенно ударив по представителю азари. Ещё бы, член совета Матриархов, одна из сильнейших биотиков. Присланный мне файл по Бенезии я, для анализа, переслал Вакариану, для тщательной проработки. Аналитика это его стихия, я не сомневался, что он просеет всю подборку сведений по матриарху и вытащит именно то, что нам необходимо.

— Гаррус, — Обратился я к турианцу. — К вечеру дай мне краткую выжимку, справкой по наиболее интересующим фактам по Бенезии.

— Сделаю, — лаконично ответил Вакариан, абсолютно буднично прореагировав на просьбу. Отбросив прочь всё, что его связывало с СБЦ, он полностью переключился на работу в своём новом статусе моего помощника, без рефлексий, без переживаний, без сомнений.

Мысли мои, ненадолго, с Сарена перешли на Бенезию. Если не ошибаюсь, она глава или совладелец «Байнари Хеликс» на Новерии. Там сейчас разрабатывается проект создания управляемых солдат рахни. И скрывает она там королеву-рахни у которой есть координаты Мю-ретранслятора ведущего к Илу. Очень занимательно. Сведения по «Байнари Хеликс» и Новерии, наверняка будут в справке Вакариана, так что здесь вопросов нет. Тут, тишину разорвал голос офицера связи, обратившегося к Андерсону.

— Сэр, пришёл вызов из штаба Пятого флота. Адмирал Хакет, сэр. Вызывают вас и коммандера Шепарда.

Дэвид, выжидательно посмотрел на меня. Я хлопнул ладонями по коленям, слегка опёршись, поднялся:

— Господа, — глянув на Тали, добавил, — и дамы. Остальное обсудим позже. Гаррус, Тали, можете быть свободны.

Мои эксперты вышли оставив нас одних. Я развернулся к пульту связи.

— Лейтенант, — Скомандовал Андерсон, — соединяйте с штабом.

— Есть, сэр. — Негромко щёлкнуло и перед нами голопроектор сформировал, слегка подёргивающуюся зыбью фигуру командующего флотом.

Мы дружно поприветствовали адмирала.

— Капитан Андерсон, коммандер Шепард. Рад, что вы справились, с возложенной на вас миссией, — Хакет говорил спокойно, но эмоции под маской хладнокровия, выдавал пристальный взгляд прищуренных глаз, нет-нет, да и впивавшийся в меня. — Особенно хочу поздравить вас, Шепард, с вступлением в ряды СПЕКТР, надеюсь, однако, что вы не забудете свою принадлежность к войскам Альянса.

Я невольно улыбнулся, одними губами, настолько пристально Хакет сканировал меня.

— Сэр, я уже говорил это, скажу снова, я был, есть и буду офицер Альянса, и ничто этого не изменит.

— Рад это слышать. Мне бы очень не хотелось в вашем лице увидеть предателя собственной расы, — от этих слов, сказанных мрачноватым тоном, да ещё и от этого взгляда, мне стало немного не по себе, веяло от всего этого какой-то далёкой, неявной угрозой, словно где-то за горизонтом, за незримой границей грозно дышала зарождающаяся буря, слегка погромыхивая грозовыми разрядами. «Нет», — Подумал я. — «Я не Джейк Салли, и всяким смазливым, спортивным инопланетянкам меня не сманить».

— Шепард, — Разорвал установившуюся тишину, голос адмирала. — Так уж случилось, и это было политическое решение, продиктованное определёнными, и я думаю, весьма вескими обстоятельствами, что фрегат «Нормандия», был передан вам как СПЕКТРу Совета. Решение принято, и обсуждать мы его не будем. Однако, вы понимаете уникальность данного корабля, и его возможности, по которым он значительно превосходит аналогичные корабли старых выпусков, которыми укомплектована 63-я флотилия.

— Понимаю, сэр.

— Хорошо. — Хакет перевёл взгляд на Андерсона. — Капитан, вы проинформировали Шепарда по переданному инфопакету?

Андерсон кивнул:

— Да, сэр. В общих чертах.

— Передайте Шепарду инфопакет полностью. Коммандер, — Адмирал снова, перенёс всё внимание на меня. — Тщательно ознакомьтесь, там наиболее полные разведданные по системам оккупированным гетами. Нам крайне необходимо, чтобы «Нормандия» провела доразведку. Нужны детальные сведения, иначе не зная расстановку сил, мы только бестолку пожжём корабли. Наиболее тревожащая обстановка сейчас в Туманности Армстронга, вероятно, там готовится плацдарм для массового вторжения, вот по нему нужны сведения в первую очередь. К сожалению, других кораблей оборудованных системой «тихого хода» у нас сейчас нет. Поэтому вся надежда только на «Нормандию». Фрегат «Эрестфер», сейчас на границе зоны сканирования, вам окажет любую необходимую помощь и поддержку. — Хакет замолк, разглядывая нас.

Подумав секунду, я повернулся к Андерсону:

— Капитан, готовьте корабль к прыжку в Туманность Армстронга. Сэр, — повернувшись обратно я замер, ожидая дальнейших указаний.

— Капитан, коммандер. Жду данных разведки. Будьте готовы, в дальнейшем, к координации действий флота, — кивнув на прощанье, адмирал отключился.

Вернувшись к себе, я завалился на койку. Ноги в форменных ботинках закинул на стол, разуваться не было никакого желания, и устало прикрыл глаза. Вся эта свистопляска, весь этот галоп, в который сорвались события последних дней, отзывались тяжестью в затылке и тупой головной болью. Приоткрыв веки, я взглядом пробежался по серо-стальным стенам. «Хоть, картину какую повесить, что ли», — Навалилась апатия. «Нет!», — я встряхнулся. — «Надо расслабиться, а то так и перегореть недолго».

Сделав усилие, я поднялся, порывшись в шкафчике, выволок большую сумку, с надписью «MUAY THAI» на боку, со спортивной формой. Не то чтобы я был апологетом этого вида единоборств, мне как-то больше самбо да рукопашный бой на его основе ближе были, но это было увлечение «того» Шепарда, поэтому чего-то менять я не стал.

Спустившись на нижнюю палубу, я кивнул Керриган, она, в этот момент, с несколькими десантниками отрабатывала приёмы рукопашного боя в дальнем конце ангара. Сдержано кивнув, она сделала приглашающий жест рукой, распаренная, с блестящим от пота лицом, в форменных шортах с мускулистыми точёными ножками и промокшей вдоль позвоночника маечкой, она напоминала амазонку с картин Бориса Вальехо. Мысленно усмехнувшись, я представил её в бронелифчике, с копьём зажатым в руке, как кольчужное плетение струится по бёдрам… Помотал головой, отгоняя непрошенное видение, в ответ на приглашение лишь отрицательно качнул головой. Нет, спасибо, моё боевое самбо пусть не сильно, но отличалось от существующей армейской боевой системы, и намётанный глаз, той же Сары, это бы быстро заметил. То, что преподавали инструкторы здесь, не отличалось разнообразием ударов, связок, блоков, но оно и понятно, в современном бою до рукопашной доходит в одном случае из тысячи. А если и доходит, то задача не устраивать показательные рукомашества, а нанести один, два удара, разорвать дистанцию и пристрелить из любого имеющегося оружия. Поэтому и учили простейшим и эффективным ударам, никаких там ударов ногой с разворота в голову в прыжке: прямая двойка, джеб, апперкот. Я так скажу: дурак тот, кто, глядя на «вертушки» каратистов, с пренебрежением относится к простому боксу. Ещё удары ногами, в основном лоукики. Стандартная система блоков, тоже в должной мере эффективная, разве что, ставить блок перекрещенными руками при нанесении удара сверху вниз, лично мне мои учителя не советовали, руки в таком положении перекрывают обзор, а от вертикального удара сверху вниз, лучше или уклониться, чтобы противник «провалился», либо взять на приём.

Мои камрады из десантной группы «Нормандии», конечно, знали и умели поболее простого сержанта-десантника. Подготовка по программе N7, включала в себя дополнительный объём по рукопашке, там уже учили захватам, съёму часовых, задержаниям, работе в паре по захвату, обездвиживанию и конвоированию цели. Плюсом, спецприёмы разработанные под физиологию конкретных рас: турианцев, азари, саларианцев, батарианцев и ещё нескольких других.

Обойдя десантников, я через раздевалку прошёл в небольшой но неплохо оборудованный тренажёрный комплекс, удалось, что называется, выбить на базе перед вылетом на Иден Прайм. Полностью отключившись, под негромкую музыку, размеренно в режиме шесть минут километр побегал полчаса на беговой дорожке. Затем растяжка, разработка суставов, упражнения на скручивание, тест Купера на выносливость, сделав все шесть кругов, и умерив сердцебиение, ещё добавил сорок отжиманий и пятьдесят сгибаний на пресс. Занимаясь «физикой» я впадал в состояние полутранса, когда телом управляет практически один спинной мозг, голова же в это время отключалась, освобождая от ненужных мыслей, очищая разум получше любого сна. Из созерцательного состояния меня, уже в сауне, когда я расслабив натруженные мышцы млел лёжа на полке, вывел резкий шлепок по заднице. По моей заднице, между прочим! Резко приподнявшись на локтях, я уже хотел было, от души высказать, всё, что думаю по данному поводу, но натолкнулся на весело скалящуюся Сару, которая стояла, в чём мать родила, прямо передо мной. Мда. Ох уж мне это равноправие, это только на входе в немецкие общественные бани, мои соотечественники могли похохатывать в предвкушении зрелища голых бап. Однако, почему-то войдя, вместо разглядывания означенных бап, вдруг резко начинали прикрываться тазиками и отводить, стесняясь, глаза. Вот что-что, а какие-то меры приличия в нас всё ещё живы, не давая опуститься до уровня: «что естественно, то не безобразно».

Так вот, Сара стояла, как я уже говорил, в чём мать родила, и нагло скалилась. Проглотив рвавшуюся с губ грубость, я дёрнул вверх бровью:

— Ну и?

— Да захотелось, мне что-то, командирскую попку заценить, — пройдя к боковой стене Керриган бесстыдно завалилась на такую же полку рядом.

— И как, заценила? — на мой вопрос, она рассмеялась, принимая еще более развратную позу, выгибаясь так, что соски небольшой груди вставали торчком почти вертикально.

«Ах, ты ж мать!» — думал я, чувствуя предательское шевеление в паху. Ну не привык я к такому, хоть убей, не привык.

— Ага, попка, класс, в моём вкусе, — продолжала изгаляться эта стерва.

Плюнув на все, я сполз с полки и боком, но с гордо поднятой головой, стараясь не отсвечивать напрягшейся интимной частью тела, удалился из сауны. Уже в дверях меня догнал нахальный свист чертовки. «Мля, но я же не железный!» — думал я, натягивая форму, в раздевалке. Нет, я не мальчик, не умеющий сдерживать своё либидо. Два, три месяца без женщины, не проблема, могу провести вполне, при этом не пытаясь лезть на стенку, но когда вот так: красивая, голая деваха в двух метрах от тебя, а капельки пота медленно стекают по загорелой коже, по ложбинке грудей, по крутым бёдрам… «Тьфу, не туда опять занесло!» Хочется волком выть. Закинув форму в сумку, и прихватив из оружейки винтовку, я в расхристанных чувствах поднялся к себе. Одно мне должно было вернуть спокойствие духа — уход за оружием. Поэтому запершись в каюте и расстелив на столике плотную ткань, я разложил в боевой режим и аккуратно выложил перед собой винтовку.

Армейская «Гадюка», хорошее проверенное оружие Альянса Систем. Очень точная, неприхотливая и надёжная, удачный проект, даже в сравнении с более мощным «Богомолом». Штатный несъёмный прицел переменной кратности — отключив питание, нажатием утопленной в ствольной коробке кнопки, я, двумя пальцами, вдвинул боковые штифты под прицелом стопоря линзы. В походном режиме эти штифты вдвигались автоматически, предотвращая повреждение нежной начинки прицела от тряски и ударов. Отсоединил нижнюю, самую тяжёлую часть ложа с миниатюрным ядром эффекта массы, положил справа, затем питатель с вольфрамовым бруском прямо за пистолетной рукояткой, положив руку сверху приклада, другой с силой надавил на коробку питателя и потянул на себя, с щелчком вынимая из пазов. Затем отсоединил приклад, осмотрел канал ствола, запустил диагност компьютера. На этом, собственно, неполная разборка винтовки и закончилась, а что вы хотите, это вам не автомат Калашникова, в полевых условиях электронную начинку оружия не починить, можно только заменить отдельные блоки. Пока комп гонял систему, сверяя выдаваемые электроникой показания с эталонной таблицей, я проверил питатель, мерная шкала показала, что израсходовано 30 % бруска, несмертельно, побегаем пока с этим. Замер заряда ядра массы тоже уложился в среднее значение не требуя замены. Тут пискнул диагност, докладывая об окончании теста. Прогнав перед глазами таблицу значений, я успокоился окончательно, все параметры укладывались в допуск. Аккуратно собрал винтовку в обратном порядке, сложил в походное положение и удовлетворённо откинулся в кресле.

Однако предаться раздумьям мне не дали. Из интеркома раздался неуверенный голос Тали.

— Коммандер Шепард, извините, если помешала…

Голос её чуть дрогнул, вызвав у меня мимолётную улыбку: «Молодая ведь, совсем молодая ещё девчонка».

— Да нет, всё нормально, и можешь обращаться просто: Джон.

Она немедленно обрадовалась, хоть голос всё равно, чуть дрожал, но неуверенность пропала:

— Спа… спасибо, Джон. Я просто хотела тебя поблагодарить за то, что ты меня спас, там на Цитадели.

— Не я один — Гаррус тоже.

— Знаю, и я ему тоже очень благодарна, но, как он сказал, именно ты не раздумывая бросился тогда меня спасать.

«Мда», — подумалось мне: «Вот так и формируется идеальный образ рыцаря, спасающего прекрасную деву от злобных убийц. И ведь не расскажешь, что двигал мной меркантильный интерес, данные которые она вытащила из гетов. Мне сейчас крайне важна личная преданность её, отличного техника и эксперта по гетам».

Буквально через секунду я принял решение.

— Знаешь, Тали. Вот что, ты сейчас где находишься?

— Ну, — она замялась, но медленно, с виноватыми нотками в голосе, ответила. — Я на посту управления ядром.

Но, тут же бросилась сбивчиво оправдываться:

— Просто, просто… Шепард, понимаешь, такая уникальная технология, исполнение, это очень, очень интересно, ну, ну, ну я, просто не смогла пройти мимо, мне так захотелось изучить, я, я…

— Стоп, стоп, стоп. — прервал я словоизлияния кварианки. — Тали, всё нормально. Давай так, я сейчас спущусь к тебе и мы спокойно поговорим, хорошо?

— Хорошо, Джон.

Она отключилась, а взялся за голову. Это же надо. Пост управления ядром, это же один из самых режимных отсеков корабля, с очень ограниченным доступом. Ядро — это сердце корабля, единственное в своём роде, уникальный эксперимент флота, которое охраняется едва ли не лучше, чем мостик. А здесь на пост спокойно проходит совершенно посторонний, даже не человек, инопланетянка. Ну ладно, я знаю, что вреда от неё не будет. Да и то, знания эти базируются на игровой вселенной, во многом условной и не учитывающей кучу факторов, но откуда остальные-то преисполнились такого доверия? Вызвал Керриган.

— Сара.

— Да.

— Выясни кто из членов экипажа охраняет пост управления ядром.

— Сейчас, Джон.

Она отключилась. Через минуту снова вышла на связь:

— Энсин Монро.

— Хорошо, соедини меня с ним.

Услышав мужской голос, я рявкнул:

— Энсин, доклад немедленно, как на пост управления прошла кварианка!

Парень явно замешкался.

— Сэр, эээ…

— Энсин, ты плохо слышишь? Я сказал доклад немедленно!

— Сэр, есть сэр! Кварианку провёл командир поста лейтенант Адамс.

Я покачал головой, тихо обалдевая, от творящегося на корабле. Адамс, Адамс.

— Энсин, свободен.

— Есть, сэр! — радостно выпалил, ощущая, что гроза прошла стороной, Монро и отключился.

По долгу службы, я ознакомился в своё время с личными делами экипажа. Лейтенант Адамс нареканий по службе не имел. Да и не мог иметь, на такой корабль экипаж проверяли вдоль и поперёк, абы кто сюда и не попал бы. Отличный инженер и специалист, образцовый офицер, на «Нормандию» переведён с крейсера «Токио». И тут вдруг такая выходка. Мелькнула шальная мысль: «А не является ли наш образцовый лейтенант, тайным ксенофилом. Вроде по игре он кварианкой восторгался, просто дифирамбы пел её навыкам и профессионализму. Вот интересно, в каюте у него рисованные постеры с обнажёнными кварианками не висят?».

— Ну и что мне теперь с ним делать? — пробормотал я вслух. До Андерсона это дойдёт обязательно. Он хоть и головастый мужик, рассудительный, но горячий. Рубанёт шашкой, и всё, полетел Адамс с «Нормандии», и хорошо ещё, если без «неполного хода», иначе с боевым флотом придётся распрощаться. И это мы не в боевой обстановке. О чём думал Адамс… Если и думал, то похоже не той головой. «Нет, надо спускаться вниз, переговорить с Тали, и хорошенько прочистить мозги лейтенанту, пусть свои эротические фантазии засунет как можно дальше», — я саданул в сердцах кулаком по столу. «И мне ещё кто-то пытался доказывать, что это не бордель!»

Спустившись на нижнюю палубу, я угрюмо зыркнул на энсина застывшего у входа на пост. Поймав мой взгляд, Монро вытянулся оловянным солдатиком, и начал, что называется, есть меня глазами, выказывая служебное рвение. Подойдя, почти вплотную, я проникновенно заглянул в выпученные глаза энсина. Тот попытался вытянуться ещё сильнее. Тяжело вздохнув, я приступил к словесной экзекуции.

— Монро, вот ответь мне честно, ты умный или дурак? — энсин сглотнул невольно, но промолчал. Я продолжил. — Думаю что не дурак, здесь дураков не держат. Но и умным слишком, тут быть не надо. На флоте как. Не знаешь, что делать, делай по инструкции. Понимаешь?

Тот кивнул.

— Хорошо, что понимаешь. Инструкцию по организации доступа на боевые посты, мостик и пост управления ядром читал?

Монро снова кивнул.

— Тогда, если читал, процитируй мне, кто имеет доступ на пост управления ядром.

— Команда поста, капитан, старший помощник, — не задумываясь выпалил энсин.

— Вот. А что написано про доступ лиц не входящих в указанный список?

— Доступ лиц не входящих в указанный перечень осуществляется только по письменному распоряжению капитана корабля.

Я подытожил:

— Знаешь. А тогда какого хера, ты пустил на пост кварианку!?

От моего последнего рявка, Монро непроизвольно вздрогнул. Открыл рот:

— Ааа… — Я с интересом наблюдал за непередаваемой мимикой лица энсина. — Разрешите доложить, сэр. Указание пропустить кварианку поступило от лейтенанта Адамса. Он командир поста, и я посчитал, что раз он ответственный за пост, то знает, что делает, сэр, — немного не по уставному, виновато закончил Монро.

— Млять! — Слов нет одни маты. Один, из не вполне понятных соображений, тащит малознакомую кварианку на охраняемый пост, с ограниченным допуском, другой, то ли по простоте душевной, то ли от большого ума, их спокойно пропускает. Ладно, надо успокоиться, дышать глубже. Выдержав паузу, секунд тридцать, во время которой сдерживал себя, что бы не наговорить лишнего, я снова обратился к парню. — Энсин Монро. Ты понимаешь, что совершил грубейшее нарушение??

— Да, сэр.

— Ну хоть что-то ты понимаешь. Но я надеюсь, что в дальнейшем, при возникновении подобных ситуаций, ты будешь придерживаться инструкции не обращая внимания на чины и должности.

— Да, сэр!

— А теперь, — я ткнул пальцем ему в грудь, зловеще скалясь, — вызови-ка ко мне лейтенанта Адамса.

Энсина передёрнуло от угрозы прозвучавшей в моём голосе, однако отрапортовал он намного более бодрым голосом, видимо перспектива, что иметь будут не только его одного, принесла ему некое моральное удовлетворение.

— Есть, сэр!

Связавшись по интеркому, он вызвал Адамса сюда. На мгновение, в раскрывшемся перед Адамсом проходе, я разглядел Тали, заворожено уставившуюся на мощное ядро корабля. И немудрено, ядро такой мощности на фрегатах не устанавливали никогда. Крейсеру впору. С таким ядром, по энерговооружённости (балансу масса/мощность энергоустановки) «Нормандия» далеко обгоняла любой корабль Альянса. На треть превышала стандарт энерговооружённости кораблей турианцев, вдвое, против флота азари. Подойдя ко мне, лейтенант бодро вскинул ладонь к виску.

— Сэр.

Искоса глянув на стоящего подле энсина, превратившегося в одно большое ухо, я подхватил Адамса под локоть, совершенно опешившего от такого обращения, и со словами:

— Пойдём-ка, лейтенант, отойдём, разговор есть, — оттащил подальше, нечего младшим по званию слушать, как старшим разнос устраивают. Дотащив до противоположного конца палубы, я развернул его к себе. Во взгляде лейтенанта было непонимание пополам с растерянностью.

— Скажи мне, Грег, тебе сколько лет? — обратился я к нему по имени.

— Тридцать пять, — недоумение его росло.

Я поджав губы, покивал и, не выдержав, сматерился.

— Ты мне лейтенант одно скажи, зачем ты кварианку потащил на пост управления?

— Вы имеете в виду Тали? — совершенно по-идиотски переспросил он меня.

— Нет, блин! У нас тут толпы кварианок на корабле?

— Сэр… — тут Адамс, совершенно неожиданно для меня, покраснел.

— Просто, ей было так интересно, и она замечательно разбирается в технике. Вы бы знали к каким ухищрениям кварианцы прибегают на своих кораблях, мне просто захотелось услышать её мнение о нашем ядре.

— Ага, мнение. И для этого наплевать на кучу инструкций, режим секретности, здравый смысл, так что ли?

— Сэр, — Запротестовал он, — вы неправы. Кварианец никогда сознательно не причинит вред кораблю, для них корабль, ну… не знаю даже с чем сравнить. От корабля зависит вся их жизнь!

Выслушав этот, полный экспрессии, спич, я, прищурившись, вперился в глаза лейтенанту. Тот, быстро отвёл взгляд.

— Адамс, что-то ты неплохо осведомлён о кварианцах. Расскажи мне, чего я о тебе не знаю.

Тут он посмотрел на меня как-то грустно, и в тоже время устало.

— Понимаете, Шепард, я сам, смею считать, что неплохой инженер и поэтому меня не могла не заинтересовать раса талантливейших инженеров которыми оказались квариане. Я собирал о них всю доступную мне информацию, всё, что проходило по открытым источникам, и не переставал удивляться их стойкости, героизму и инженерному таланту. А увидеть и пообщаться с кварианцем — это было самой моей заветной мечтой. И тут, такая возможность. Я… я просто не смог устоять.

— Да, действительно. А тем более оказалось, что кварианец молодая девушка, грамотный техник, да ещё и не глупая в придачу, — как не старался, мне всё-таки не удалось сдержать сарказм. Адамс промолчал. Я продолжил. — А, что, в другое место её пригласить нельзя было, обсудить твою любовь к кварианцам?

Адамса покоробило, но он угрюмо дёрнул подбородком.

— Нет, как инженер инженера я знаю, что ей было больше всего интересно.

— Pizdets! — вот то единственное что я смог на это ответить.

Адамс набычился. Глядя, как постепенно его губы начинают сжиматься, а нижняя челюсть, выпячиваться, я понял, что достучаться до лейтенанта сейчас дело безнадёжное. Любые мои слова будут восприняты в штыки. «Не, пусть Андерсон с ним занимается, на кой мне эта головная боль».

— Ладно, лейтенант, всё мне ясно. С нотациями я прекращаю, ты не мальчик, думаю и сам всё прекрасно понимаешь, — я чуть отвернулся, не глядя больше на Адамса. — А по сему не смею больше задерживать.

Инженер, постояв секунду, молча развернулся, только подошвы чуть скрипнули на металлическом полу.

— И скажите, Тали, — бросил я ему вслед, — что я жду её здесь.

Адамс не ответил, но я знал, что он ей сообщит. Взрослый человек, думаю он понимал правоту моих слов, но иногда так сложно, вот так, сразу, признать свои ошибки. Заложив руки за спину, я разглядывал обшивку трюма. В отличие от верхних палуб, здесь набор корабля никто скрывать не пытался. Под слоями изоляции, покрывавшей плотную сеть трубопроводов различного назначения, выделялись мощные шпангоуты переходившие в бимсы под потолком. Вместе с идущими вдоль борта стрингерами они обеспечивали жёсткость прочного корпуса корабля.

В теории я знал, что там, за обшивкой, на расстоянии полутора метров находится ещё второй, лёгкий корпус корабля, на котором были смонтированы внешние датчики и эффекторы кинетических щитов. Также лёгкий корпус исполнял и роль основной брони корабля. Пространство между прочным и лёгким корпусом не было герметичным, в случае пробития, это позволяло избежать взрывной декомпрессии и разрушительного воздействия ударной волны.

— Шепард! — Прервал мои размышления звонкий оклик.

Повернувшись, я увидел кварианку. Та, в смущении, заламывая руки, подошла ко мне. Хоть я и не видел её лица, волнение и нервозность хорошо читались в движениях и позе. Мягко улыбнувшись, я произнёс:

— Джон. Мы же договорились, называй меня просто Джон.

— Я стараюсь, Ше… Джон! — она тряхнула головой. — Я стараюсь, и, наверное, когда-нибудь это у меня получится, — чуть неловко закончила она.

«Мда. Как мило», — подумал я. Кивнул в сторону поста, возле входа в который гранитным изваянием застыла фигура энсина. Композицию портили только его слишком заинтересованное лицо, да любопытный взгляд неотрывно следящий за нами.

— Ну как тебе ядро «Нормандии»?

— Оооо!.. — протянула Тали, воодушевляясь. — Просто нет слов! Шеп… Джон! Оно уникально. Плотность энергетических ячеек невероятная. Как вам удалось стабилизировать такое ядро? А схема энергополей, а шины передачи мощности, они же при заявленной пропускной способности должны быть сечением в полметра (0,5 м2), а у вас от силы сантиметров десять (0,1 м2)? А вот это, а это…

В следующие пять минут она буквально засыпала меня техническими вопросами. В полном обалдении, я поднял руки, капитулируя, невольно рассмеялся, с таким пылом она начала меня атаковать.

— Тали, успокойся. Я при всём желании не смогу на эти вопросы ответить. Я же солдат, а не инженер.

— Ой, прости, — она сдулась, как воздушный шарик. Передо мной снова была застенчивая, нерешительная девушка. — Просто это всё так необычно. Мы на своих кораблях экономим каждый эрг, ресурс энергетических ядер кое-где выработан десятикратно, и скольких усилий стоит их поддерживать в работоспособном состоянии, да и мощность они выдают в лучшем случаю половинную от изначальной, а здесь такое чудо…

Вспомнив о Мигрирующем флоте, кварианка сразу погрустнела. Я её понимал. Без нормальной ресурсной и производственной базы, даже гениальным инженерам не наладить производство и исследования на перспективу. Все силы уходят на поддержание неумолимо дряхлеющего оборудования. Нет времени разрабатывать новое, хоть бы старое не загнулось.

Да, они несравненные инженеры, но, извините, в вопросе, как из ржавого ведра и сломанного трансформатора слепить синхрофазотрон. А вот их инновационный потенциал снизился почти до нуля за время скитаний. И практически единственное, что им остаётся, это действительно организация Паломничества, с целью поиска и заимствования инновационных технологий иных рас. К сожалению, разработать что-то своё им уже не под силу.

— А Адамс тебе разве ничего не рассказал? — полюбопытствовал я у ушедшей в себя девушки.

Тали в ответ лишь отрицательно мотнула головой и с грустью сказала:

— Нет. Только в общих чертах. Он сказал, что эта технология является секретной разработкой.

Я мысленно поблагодарил лейтенанта, что тот не до конца поддался разжижению мозгов, при виде кварианки. Развёл руками:

— Извини, Тали, но это действительно так.

— Я понимаю, — не менее грустно произнесла она.

Внезапно взвыл ревун общекорабельной сигнализации.

— Внимание! Экипажу, корабль к бою и походу изготовить. Расчётное время прыжка минус тридцать минут.

Мгновенно сбросив шутливый тон, я серьёзно посмотрел на кварианку.

— Так, я на мостик, а ты иди к себе, во время прыжка на постах может находиться только рабочая смена. Тебя же уже разместили?

— Да, Джон, — она кивнула.

— А Гаррус далеко?

— Нет, в соседнем кубрике, — она показала на предпоследний, в ряду, кубрик с жирной цифрой «восемь» на переборке.

Ещё раз улыбнувшись, я извинился:

— Ты уж прости. Будет свободное время, я с большим удовольствием послушаю про Мигрирующий флот и Паломничество.

Покинув кварианку, у створа номер «восемь» нажал на сенсор:

— Гаррус?

В ответ, динамик хрюкнул что-то невразумительное. Заглянув я уставился на задумчиво сидевшего перед экраном турианца. На экране в бешеном темпе друг друга сменяли какие-то таблицы, списки. Бросив на меня косой взгляд, он отрицательно качнул головой. Снова погрузился в работу. Молча я закрыл кубрик. Если человек, то есть турианец, работает, это святое. А поговорить мы сможем и позже.

Мысленно вернулся к цели нашего прыжка, Туманности Армстронга. Было у меня некое нехорошее предчувствие, что подавить форпосты гетов будет та ещё задачка. Одно я знал точно: задача «Нормандии» провести детальную разведку и оценку сил гетов. И никакого огневого контакта с противником. Ещё чего не хватало. Нет, тихо придём, тихо уйдем. А проламывать оборону и давить форпосты будет ударный кулак флота. Каждый должен делать свою работу, а посылать разведку в атаку на укреплённые позиции противника, верх глупости…

Интерлюдия 5

Здание Генерального штаба Вооружённых сил Альянса Систем

Земля. Куба

Хмурый, не выспавшийся, сразу с корабля, Хакет, поджав губы от неудовольствия, больше правда на себя, по прилёту не хватило времени на самое элементарное, торопился на срочное заседание Генштаба. Ситуация с гетами была крайне тревожной, поэтому на Землю были вызваны все командующие флотов. По дороге, бросившись на встречу, его перехватил прилетевший с ним адъютант, майор.

— Сэр, заседание начнётся через 5 минут…

Хакет отмахнулся:

— Знаю.

Однако майор продолжил следовать за ним, на шаг сзади. Торопясь вслед за командующим, протянул адмиралу через плечо планшет:

— Сэр. Ваш ПАДД.

Коротко кивнув, Хакет перехватил его, на ходу ещё раз пробежавшись по загруженным в планшете данным. Там была подготовленная штабом аналитическая записка, материалы расследования по Иден Прайм, отчёты разведки флота. Несколько гигабайт приложений, фото, видео, документы изъятые контрразведкой, Хакет, ещё раз освежил в памяти весь перечень подготовленных документов и материалов, он не обольщался на свой счёт, понимая, что именно ему делать основной доклад и отвечать за действия Пятого флота перед Командованием. Как-никак, Вторая пограничная дивизия генерала Старка, изрядно обосравшаяся, тоже относилась к флоту.

На ходу толкнув двери Малого зала, адмирал кивнул находящимся там офицерам и быстро проследовал к закреплённому за ним месту за длинным столом, по правую руку от президиума в центре. Бросив короткий взгляд в зал, Хакет понял, что был последним, все остальные командующие уже сидели на своих местах. Положив перед собой планшет и подключив к инфосети в зале, адмирал чуть расслабился, поднял голову, останавливая взор на сидевших в президиуме высших офицерах Альянса.

Командующий вооружёнными силами Альянса, адмирал флота Ральф Дилл, сидящий по центру, немолодой седовласый мужчина, с усталым взглядом серых глаз.

Слева от него располагается первый заместитель командующего, адмирал Клайд Торстенссон. Потомок скандинавов отличался мощным телосложением, глядя на рубленые черты лица, он производил впечатление человека жёсткого, может даже жестокого, как и Хакет, он начинал свою службу в подразделении морской пехоты.

Справа от командующего начальник Генерального штаба адмирал Джессика Уайндер, хоть и женщина, но обладающая отличными организаторскими способностями и критическим мышлением, пришла из разведки, пост свой занимала пятый год вполне обоснованно.

— Все на месте? Тогда начнём, — командующий сделал знак офицеру в углу, обвёл взглядом присутствующих.

Словно небольшой зуд волной пробежал по кончикам пальцев Хакета. В простонародье: «глушилка», или подавитель сигнала «Штора», делал зал максимально защищённым от любого вида сканирования. Дилл, повернув голову, обратился к начальнику Генштаба:

— Адмирал Уайндер.

Та в ответ кивнула.

— Сэр.

Привстала, опираясь ладонями о матовую поверхность президиума, обратилась ко всем сидящим в зале.

— Господа командующие, мы вызвали всех вас в связи с крайне тревожной ситуацией в системах Траверса. Пятый флот… — она кивнула в сторону Хакета, — вступил в соприкосновение с противником и есть основания полагать это не единичным инцидентом а проверкой нашей обороноспособности и подготовкой полноценного вторжения. Адмирал.

Кивнув в ответ, Хакет встал, через инфосеть с планшета вывел на общий экран несколько снимков с Иден Прайм, разрушенного астропорта, археологической площадки и в центре — изображение линкора гетов, снятого нашлемной камерой. Лёгкий шепоток пробежал по залу. Для командующих других флотов снимки были внове, лишь президиум угрюмо молчал, они уже были в курсе всех материалов. Хмуро оглядев высших офицеров Альянса с многими из которых он был знаком ещё с Войны Первого контакта, Хакет взял слово:

— То, что вы видите, последствия атаки гетов на Иден Прайм. Нами была восстановлена хронология событий. В 12.15 по усреднённому общекорабельному времени станцией дальнего слежения была засечена вспышка выхода в нормальное пространство недалеко от Иден Прайм неизвестного корабля. В 12.53 с планеты было засечено уничтожение двух крейсеров планетарной обороны. Уничтожены они были, вероятнее всего, первым же попаданием, связь была потеряна мгновенно. В течение ещё двадцати минут уничтожены все спутники орбитальной группировки, на тот момент находившиеся над зоной высадки. А уже в 14.11 первая волна десанта гетов атаковала астропорт, подавив и уничтожив части 212-ой бригады, Второй пограничной дивизии.

— Наши потери? — прервал Хакета вопрос.

Тот, помедлив, ответил:

— Основное прикрытие астропорта около ста двадцати человек, — произнеся это командующий Пятого флота непроизвольно дёрнул щекой. Глухо произнёс. — Тридцать минут. Тридцать минут, им хватило уничтожить всех. Десант противника был около двухсот мобильных платформ условно выделяемых как «гет-солдат» и до десятка тяжёлых платформ предварительно классифицированных как «гет-прайм».

Тряхнув головой, сейчас не до лирических отступлений, эмоции необходимо оставить на потом, Хакет вернулся к хронологии нападения.

— В 14.25 вторая волна десанта, около ста единиц, высадилась в район археологической площадки, захватив её, прилегающий археологический посёлок и станцию сортировки монорельса, уничтожив взвод охраны, выделенный в прикрытие, и практически всю археологическую партию. Потери гражданских, по последним подсчётам, составили около сорока человек. В 16.32 корабль гетов, предварительно классифицированный как линкор, исходя из продемонстрированной огневой мощи, стартовал с захваченного астропорта, ещё через минуту подрывами пяти зарядов астропорт был уничтожен.

— Потери гетов? — задал вопрос командующий Первым флотом.

— До трети десанта.

— Вот так, господа, — поднялся Дилл.

— Четыре с половиной часа. Противник нанёс удар, высадился, сделал свои дела и спокойно стартовал с планеты. Действия подразделений Пятого флота мы сейчас разбирать не будем… — он бросил острый взгляд на Хакета. — Однако, с сожалением могу констатировать только одно… — он ткнул, в услужливо увеличенное изображение вражеского линкора. — Против такого оружия наша военная доктрина никакой защиты не обеспечивает. Думайте, господа.

Адмирал флота сел. Взяв стакан, Хакет смочил, ставшее вдруг сухим горло. Кашлянул.

— Господа офицеры. После получения информации с Иден Прайм, флот был приведён в двухчасовую готовность, на ВБА «Арктур» введён усиленный режим несения службы, 63-й разведывательной флотилией Пятого флота, произведена доразведка систем Траверса… — переглянувшись с мрачно кивнувшей Уайндер, резко закончил. — В Туманности Армстронга обнаружены следы большого количества кораблей гетов, есть все признаки организации крупной базы снабжения.

Качнул головой на невысказанный вопрос, который читался в глазах офицеров, помедлив, ответил:

— Да, вероятнее всего это плацдарм будущего полномасштабного вторжения.

Последние слова легли, словно придавив многотонной плитой. А адмирал сжал планшет до хруста в пальцах, пристально вглядываясь в глаза командующих. Война встала на пороге, дыша, раззявив клыкастую пасть прямо в лицо.

Глава 6

Посты замерли в напряжённом ожидании. Чуть довернув голову в массивном шлеме, я покосился на замершего на мостике Андерсона. На капитане, как и на дежурной смене, были одеты облегчённые лётные скафандры, почти не сковывающие движений, но способные уберечь при разгерметизации отсека. Я, как водится, был в полной боевой. Вцепившись в поручень, Андерсон буравил взглядом высвеченную трёхмерную картину окружающего «Нормандию» пространства.

— Пост, доклад! — рявкнул он неожиданно.

— Сигнала нет, капитан.

— Адамс! — вызвал кэп инженера. — Сколько ещё можем идти тихим ходом?

— Сэр, часов десять, точнее не скажу, на полную выработку тестов не делали, а потом всё, режим «ревущей коровы».

— Хорошо, — Андерсон по-звериному дёрнул губой, выдавая крайнюю степень раздражения, резко окрикнул навигатора. — Лейтенант!

Стоявший у пульта офицер дёрнулся, вытянувшись, и преданно замер, уставившись на капитана.

— Да, сэр?

— Десять минут на прокладку оптимального курса через центр системы, мимо каждого планетарного объекты мы должны пройти на расстоянии уверенного сканирования! Выполнять!

— Есть, сэр!

— Джокер, — Андерсон чуть выдохнул, успокаиваясь. Последнее дело, срываться на подчинённых. Уже чуть более спокойно продолжил. — По проложенному курсу, без команды, начинаешь движение. Пост РЭБ, мне все данные по дальнему сканированию системы, каждые пять минут доклад по общей обстановке. При обнаружении противника, держать дистанцию не менее одной трёхсотой астрономической единицы.

— Есть, сэр.

Андерсон углубился в изучение предоставленных данных, а я всё пытался разобраться в ощущениях. Чувство тревоги уже безостановочно вопило, что ничего хорошего нас не ждёт. А началось всё с того, что «Эрестфер» не появился в обозначенном месте встречи на границе туманности. Сутки «Нормандия» дожидалась либо сам фрегат, либо направленную передачу, но не дождалась. «Эрестфером» командованию были переданы только данные полученные дальними сканерами корабля, копия была переслана нам перед самым прыжком. Само собой разумеется, что никаких сведений о составе и численности группировки гетов в туманности данные сканирования дать не могли, только сам факт их присутствия, и примерное местонахождение, очень приблизительное, не точнее отдельной системы. Таких систем было четыре: Гагарин, Терешкова, Гонг, Вамши. Должна была быть ещё и пятая, однако я не помнил её названия, вроде как центральный аванпост находился на спутнике какой-то планеты. Но пытаться угадать среди нескольких сотен тысяч систем — абсолютно безнадёжное занятие. Наиболее вероятным было, что «Эрестфер» пропал при попытке более детальной разведки одной из этих четырёх систем. По крайней мере, какой-то шанс обнаружить его следы был. В общем-то, и так, и так, лезть нам в эти системы к гетам, а там может и на пропавший фрегат наткнёмся.

Я видел стиснутые кулаки и тревожные взгляды членов экипажа. Прессли, вечно холодный, и невозмутимый, и тот старательно погружался в работу, находя себе занятие, чтобы за надетой маской, не промелькнуло, не прорвалось, тщательно сдерживаемое беспокойство. 63-я разведывательная флотилия, было одной крепко спаянной семьей, на каждом корабле были свои друзья, знакомые. Тем более, что на «Нормандию» набирали экипаж из команд других кораблей, было здесь и несколько с «Эрестфером». Сейчас, мы в стелс-режиме безмолвно дрейфовали инерционным ходом почти в плоскости эклиптики на сближение с крайним планетоидом системы Гагарин, с которым должны были накоротке разминуться где-то через полчаса. Дальнейший курс зависел от навигационных расчётов.

— Курс проложен!

— Есть, курс! — мгновенно доложился Джокер. Лёгкое изменение гравитации чуть толкнуло под ноги, сработали компенсаторы, гася возникающие моменты инерции при маневрировании.

Андерсон поинтересовался у навигатора:

— Сколько на проход системы?

— Примерно семь часов, сэр.

— Пойдёт, — испытующе глянул на меня. — Джон?

— Да?

— Твои готовы?

Я утвердительно кивнул:

— Готовы, — в ответ, под шлемом, улыбнулся этому: «Твои». Несмотря на де юре, назначенную командиром группы Керриган, группа всё равно считалась моей. Впрочем, Сара это не оспаривала.

Невысказанную мысль кэпа я понимал. Вытаскивать оставшихся в живых с «Эрестфера», если таковые обнаружатся, моя задача. У Андерсона на это нет ни сил, ни средств: слишком урезана судовая команда, по сравнению со стандартным фрегатом Альянса, да и возможность боевого столкновения с гетами никто не отменял.

— Проходим Антирумгон! Начинаю сканирование, — пошёл доклад поста РЭБ.

«Ага», — подумал я про себя, — «Пятая, она же крайняя планета системы».

— Сканирование завершено, искусственных источников сигнала не обнаружено.

Снова манёвр, легкая тяжесть перегрузки, компенсаторы чуть с опозданием гасили ускорение, судя по схеме, сейчас идём к третьей планете, она ближе всего, четвёртая пока с той стороны местного солнца, к ней выйдем последней. Текут томительные минуты ожидания. Каждые пять минут отчёт, сигнала нет.

— Внимание, неизвестный корабль!

На самом краю зоны сканирования начинает пульсировать синяя точка. Свой, чужой, по информации с пассивных датчиков определить нельзя.

— Курс, дальность! — это Андерсон.

— Две астрономических единицы, курс на удаление, за пределы системы, — быстрый ответ.

— Визуальный контакт, — на голоэране микроскопическая звёздочка резко увеличивается в размерах. Сомнений нет, это корабль гетов. Яркая вспышка сработавшего ССД и космос снова девственно пуст.

— Курс не менять, — следует жёсткая команда кэпа. Идём дальше к Райнгри третьей планете системы.

Так, в гробовом молчании проходит ещё двадцать минут. Снова резкий выкрик оператора:

— Две цели, верхняя полусфера, курс на сближение, дальность один и три.

На схеме, теперь уже справа выше, недобрым красным заполыхали две точки. Пунктиром засияла вероятная траектория движения, почти соприкасаясь с зелёной траекторией нашего фрегата.

— Расходимся? — задал Андерсон, тревожащий всех вопрос. Я, оторвавшись от схемы, пробежался взглядом, по замершим, сосредоточенным лицам. Если, патруль гетов, а то, что это именно патруль, сомнений почти не было, пройдёт слишком близко, то может обнаружить «Нормандию», а значит, нам заблаговременно придётся менять траекторию полёта, уходя с оптимального курса, и тем самым съедать и так небольшой запас времени какой мы можем двигаться «тихим ходом».

— Да, сэр. Минимальное удаление две сотых.

Мне почудился эфемерный вздох, пронёсшийся по мостику. Ерунда, конечно, богатое воображение, однако, всем заметно полегчало. Геты пройдут далеко за кормой, стадия активного маневрирования давно закончена, идём инерционным ходом и дюзы уже не светятся ярким голубоватым огнём, демаскируя нас, а это значит, мы практически невидимы. До третьей планеты осталось чуть больше часа…

— Внимание. Цель на орбите третьей планеты!

Андерсон встрепенулся. Ожидание, а неизвестность тем паче, выматывали неимоверно. Успела смениться дежурная смена, в таком напряжённом ритме кэп установил четырёхчасовой график дежурства. И сейчас доклад вёлся приятным, хоть и напряжённым женским голосом.

— Регистрирую радиообмен с поверхностью. Локализую источник!

Сощурившись, Андерсон пробормотал, что-то себе под нос. Повысил голос:

— Что цель?

— Сходит с орбиты, сэр. Траектория за пределы системы, набирает ускорение!

— Отлично. Источник на поверхности локализован?

— Так точно, сэр!

Андерсон потёр руки:

— Вот и славно. Волков!? — вызвал он сменившего Джокера пилота.

— Да сэр?

— Рассчитай виток по орбите над точкой так, чтобы в случае чего, могли, если промахнёмся, без особых потерь уйти на второй. Необходима детальная съёмка поверхности.

— Есть, сэр!

«Нормандия», подчиняясь командам пилота, довернула к проплывавшей справа планете, ударившие по курсу двигатели ориентации, чуть притормозили фрегат переводя на более низкую орбиту, опуская в гравитационные сети Райнгри.

— Внимание. Одна минута до прохода над целью!

Мощная оптическая система «Нормандии», включившись, вывела изображение на центральный пульт.

— Вижу цель!

В левом углу выведенного на экран изображения с бешеной скоростью запустился счётчик кадров фотосъёмки поверхности. ВИ «Нормандии», за тот малый промежуток времени, что мы были над аванпостом гетов, успел отснять почти три тысячи планов местности разного масштаба от крупного, с общим видом местности вокруг, до детализированных мелкомасштабных изображений отдельных строений.

В дальнейшем, данными съёмки займутся аналитики флота, детально изучив все снимки.

— Съёмка произведена!

Андерсон, до того момента, сжатый словно пружина, распрямился, удовлетворённо хлопнул ладонью по поручню.

— Молодцы, сход с орбиты, идём к следующему объекту. Маловероятно, что в системе больше одного аванпоста, но проверить необходимо, — после обратился к ВИ корабля. — Сбросить разведдрон!

Подчиняясь команде, от «Нормандии» отделился малый разведывательный БПЛА: полутораметровая сигара оснащённая системой двигательной ориентации и сверхсветовой связью, с ядерной батареей внутри, со сроком службы до 25 лет. «Да…», — подумалось мне: «Какая ирония: конец 22 века, а для малых аппаратов ничего лучше ядерной батарейки, с каким-нибудь изотопом стронция внутри, используемых ещё в первых зондах, тех же „Пионерах“, так и не придумали».

Сойдя с орбиты, фрегат, набирая ускорение, пошёл к ближайшей к нам сейчас второй планете системы: Пресха. Я знал, что больше мы вряд ли, что-то обнаружим, однако был микроскопический шанс наткнуться на какие-нибудь следы «Эрестфера», а значит, не использовать эту возможность мы не могли.

Прошло ещё три часа. На границе зоны сканирования снова прошла патрульная двойка гетов, по всей видимости, та же. Сканирование второй, первой и четвёртой планет системы новых данных нам не добавили. Устало помассировав виски, Андерсон склонился над коммуникатором, вызывая Прессли. Старпом часов пять назад как ушёл отдыхать, теперь наступил его черёд сменить капитана на мостике. Проходя мимо, Дэвид притормозил, глядя на меня, положил ладонь на наплечник брони.

— Джон, иди отдохни, мы сейчас полсуток отсиживаться будем, так что своим тоже отбой дай. Пока разрядка ядра, проверка, диагностика, вопрос не быстрый, сам понимаешь.

— Окей, — я кивнул. Отдохнуть было необходимо. Хотелось в душ, и поваляться на койке. Несмотря на все прогрессивные технологии восемь часов в боевом скафандре далеко не сахар. Эластичный, облегающий комбинезон, надетый под бронёй на голое тело, можно будет выжимать.

— Внимание. Пять минут до прыжка!

— Группе отбой, — бросил я по внутренней связи. Часов десять нам на полноценный отдых, а затем снова в броню и так пока не пройдём следующую систему. Что ж, мероприятие обещало быть весьма утомительным…

— Джон, Джон. Вставай.

— Да, мам. Ещё только пять минуточек, — пробормотал я, поворачиваясь на другой бок.

Сзади раздалось с трудом сдерживаемое рычание, и вслед за ним чувствительный удар в плечо. Поднявшись, я посмотрел в разъярённое лицо Керриган. Протяжно зевнул:

— Сара, шуток не понимаешь?

— Да иди ты… СПЕКТР!

Крутанувшись, старлей выскочила из каюты, а я, помотав очумелой головой, пошёл в душевую. Сходу сунулся под холодную воду. Кончались пятые сутки напряжённейшей работы в туманности. Накануне прошли последнюю из отмеченных «Эрестфером» систем, получив более-менее точный расклад по силам гетов. Прыгнув к самой границе Туманности Армстронга, полученные данные одним информпакетом направили флоту. Пятый флот сейчас в двухчасовой готовности, пока определятся с составом ударной группировки, пока начнут переброску, пять-шесть часов на отдых у экипажа есть. Посмотрев на часы, понял что проспал чуть меньше пяти часов. Связался с Андерсоном:

— Дэвид, ты где? Что по нашему разговору?

С небольшой заминкой кэп ответил:

— Я у себя, на мостике Прессли. А по разговору… Не знаю, ничего определённого пока сказать не могу, — Андерсон, замолчал, видимо что-то обдумывая. Спросил осторожно. — Джон, пока ничего указывающего на наличие пятой базы гетов нет.

— Я понимаю, — хмуро ответил я. — Только и ты пойми меня, Дэйв, я своим предчувствиям привык доверять, а мне здесь что-то очень не нравится, не могу объяснить что, но не нравится.

Андерсон молчал, я тоже. Ну не расскажешь же ему, что я на самом деле «Знаю», что эта растреклятая пятая база, законспирированный командный пункт гетов, существует. Вот и приходится упирать на предчувствия. Наконец Андерсон нарушил тишину:

— Ох, Шепард, не знаю, во что ты меня опять втравливаешь. Концентрация ударной группы флота на дальности одного прыжка, на границе туманности, уже почти завершена, ещё пара часов и флот будет готов нанести удар. Шепард, пойми, маховик уже раскручен, как ты мне предлагаешь остановить всю эту махину? Объяснить, что у кое-кого нехорошее предчувствие, пусть это даже СПЕКТР Совета? Подтверждающих данных нет, тянуть тоже, сам понимаешь, пока геты не успели окопаться.

— Да знаю я, — не выдержав, зло оборвал я кэпа. Мысленно досчитав до десяти, успокоился, слишком многое сейчас стоит на кону. Не торопясь, начал излагать Дэвиду пришедшею мне в голову идею. — Ладно, флот мы не остановим, но и не надо. Если я прав, и пятая база существует, при нападении на аванпосты какой-то сигнал-предупреждение они отправят. Отследив направление сигнала, выйдем и на пятую базу, не даром же мы разведдроны вывесили над каждой планетой. Нам самое главное быть в готовности к немедленному прыжку и тут же по полученным координатам прыгать. На финише делаем рекогносцировку, а там либо работаем сами, либо ждём подмогу. Пойдёт такая идея?

Андерсон хмыкнул:

— Ладно, с командиром группы я поговорю. Мы формально к ним не относимся, в составе ударной группы нас нет. Приказа о включении в состав я не видел. Думаю у него особых вопросов не будет, да к тому же, как СПЕКТР ты вполне можешь постановку задачи в рамках «Нормандии» определять самостоятельно.

С тихим щелчком Андерсон отключился. Переключившись на Керриган, я бросил:

— Сара, через пятнадцать минут строй личный состав на нижней палубе.

Принял короткое подтверждение, Сара, как всегда в боевой обстановке, отвечала кратко, чётко и по существу. Задержавшись у выхода, посмотрел в отражение в зеркале своей, такой непривычной, короткостриженной головы, сжал до хруста кулаки. Это первая полноценная боевая операция, в которой мне предстояло участвовать здесь, в этом теле, если, конечно, не брать в расчёт сумбурный вояж по Иден Прайм. Нет, действительный боевой опыт был и у коммандера, его Скилианский блиц, а также несколько операций против батарианских пиратов, я «помнил», и достаточно хорошо. Да и свой собственный, чеченский, опыт снайпера в составе РДГ, кое-что значил, но всё равно, лёгкий мандраж не отпускал. Через пятнадцать минут, спустившись, я остановился перед строем, который возглавляла Керриган. Вскинув руку в воинском приветствии, Сара отрапортовала:

— Коммандер, по вашему приказанию личный состав построен, старший группы — старший лейтенант Керриган.

Поприветствовав в ответ, я внимательно оглядел ряд стоящих передо мной офицеров. В основном, офицеров, поправился я, скользнув взглядом по стоящим на левом фланге Уильямс и Дженкинсу. Всего пятнадцать человек, десятка с Керриган во главе, трое прикомандированных: Аленко, Дженкинс, Уильямс, чуть в стороне мехвод «Мако» и пилот «Кадьяка».

— Долго говорить не буду.

Пятнадцать пар глаз, смотрящих на меня, были внимательны и серьёзны. Двое последних, их направил Хакет с флагмана. Я внимательно изучил их личные дела. Мехвод, сержант, с кривым шрамом идущим через челюсть к шее и скрывавшимся под воротом куртки. Раненый, на горящем БТРе, до последнего, в паре с наводчиком, прикрывал взвод пехоты на Скиллиане. Наводчик сгорел, мехвод выжил чудом. Пилот «Кадьяка», старлей, его я немного знал. Получил прозвище «Серафим», когда прорвался сквозь сплошной заградительный огонь и вытащил зажатую в горах группу спецназа, ещё на спуске получив несколько пробоин в борт челнока и два персональных осколка в грудь. Почти отвесно рухнув вниз, сумел затормозить, на пределе перегрузки, забрать группу и проскочить обратно, в коридор пробитый парой штурмовиков. Отключился старлей только после посадки на палубу. Врачи потом долго разводили руками, пилот должен был потерять сознание ещё на спуске, от болевого шока.

Каждого из них опалила война, пометила кривыми рунами шрамов, словно зарубками на память. Да, собственно как и всех стоящих передо мной, включая самого Шепарда. Помню, как, уже оказавшись здесь, где-то через месяц, после попадания, на «Арктур» пригоняли группу курсантов. Ещё с одним физиком мы им давали несколько уроков армейского рукопашного боя. Скинули майки, а там, что Шепарда, в моём лице, что напарника, в своё время, на Скиллиане, расписало здорово, броня лохмотьями висела. Притихшие курсанты кивнули на напарника:

— Это откуда?

Взглянув на шрамы, я просто сказал:

— Война.

— А у Вас?

— И у меня война.

Оставшееся занятие проходили уже почти в полной тишине. В общем, «Батя» не поскупился, дал лучшее, что у него было.

— Флот готов к проведению операции в Туманности Армстронга, — продолжил я. — Очень скоро, сформированные группы нанесут удар по разведанным аванпостам гетов. Наша задача быть готовыми на случай возникновения нештатной ситуации. По всем четырём аванпостам удар будет нанесён одновременно, однако могут обнаружиться и другие силы гетов, которые мы должны будем выявить и подавить, либо связать боем до подхода основных сил. Поэтому, на весь период операции, группе полная боевая готовность!

Я повернулся к Керриган:

— Старший лейтенант, определите боевые группы на «Мако» и «Кадьяк». На «Мако» командиром пойду я. И не спорить! — пресёк я возможные возражения.

— Есть, сэр! — вскинулась Сара, бросила короткий взгляд вдоль строя. — В «Мако»: наводчик — Уильямс, десантом — Роджерс, Саагхти, Ноймер, Кравиц, остальные в «Кадьяк». Сэр?! — повернулась она ко мне, снова.

Я кивнул, подтверждая распределение, но остановив Сару, спросил негромко:

— Почему Уильямс?

Старлей пожала плечами:

— Она неплохой наводчик, опыт есть, да и я её поднатаскала. В составе пешей группы ей идти не стоит, вот Дженкинс — да, мальчик подает надежды, быстро схватывает, чувствует группу, ты похоже здорово ему мозги промыл на Иден Прайм, — сделала она мне комплимент. Я отмахнулся:

— Понятно.

Не стал выяснять, чем так хорош Дженкинс, и наверное зря, совсем вылетели из головы некоторые Керриганские выверты. Но пожалел я об этом позже.

— Группе вольно. Уильямс ко мне!

Поняв меня правильно, Сара махнула рукой:

— Разошлись, мальчики.

Парни потянулись по кубрикам. Подскочила Эшли:

— Сэр, сержант Уильямс, по вашему при…

Я жестом остановил сержанта:

— Без чинов, Эшли.

— Есть, сэр, без чинов, сэр!

— Не тянись, кому говорю, — я улыбнулся одними губами. — Я знаю, это всё тлетворное влияние Сары. Её иногда инструктором привлекают, так ей, благодарные десантники прозвище придумали: «Стальные сиськи». Только смотри, ей не проболтайся, а то мне не жить.

Уильямс, не сдержавшись, улыбнулась в ответ.

— Вот, так-то лучше, — я старался перевести наш диалог в неформальное русло. — Я сейчас хочу с тобой поговорить не как твой командир, а как боевой товарищ, с которым, возможно, скоро идти в бой.

— Да, Джон.

— Наводчик ты неплохой, если Сара говорит, что тебя поднатаскала, значит так и есть. С гетами, ты уже встречалась, это тоже плюс. Минус в другом, может статься, что сбрасывать нас будут прямо на головы противнику, тут главное не растеряться, не нервничать, не обращать внимания на огонь противника, а чётко и спокойно выполнять поставленную задачу, отрабатывать указанные цели. Понимаешь?

Она, не отрывая от меня взгляда, серьёзно кивнула:

— Я справлюсь!

— Рад слышать.

Сейчас, разглядывая её, этот взгляд, манеры, прямота, я понимал, кого она мне все больше напоминает. Единственную мою не закрытую рану.

Как-то так случилось, что к своим двадцати восьми, я не обзавелся ни женой, ни детьми. После первого курса института, попал в армию, в «Войска дяди Васи». Голубой берет, за форму, ласково прозванный «пельменем», до последнего гордо пылился на антресолях. Потом отбор и курсы снайперов, как взял в руки СВДС, десантный вариант, так полтора года с ней в обнимку. Забеги по горам, работу в паре с гранатомётчиком, до сих пор помню, словно это было вчера. Потом вернулся, восстановился в институте. Мимоходом окончил военную кафедру, присвоили лейтенанта запаса. Затем почти год проверок и здравствуй Новосибирск. Год там. Спасибо уже имеющемуся лейтенантскому званию, вышел я новоиспечённым старшим лейтенантом ФСБ. И заверте…

Попал на линию работы по противодействию разведке латиноамериканских государств. И это в центре Сибири. Пришёл к начальнику с вопросом, в каком месте у нас латиноамериканская разведка. Был послан по известному адресу. Учили? Учили! Значит и действуй как учили. Потом снова Чечня, полгода с военной контрразведкой. Поддался на уговоры, и здравствуй Хабаровск. Контрразведка против слишком уж активных действий полутора миллиардного соседа. Ну вот и сами посудите, какая тут к чёрту семья, с таким-то образом жизни.

Однако любовь у меня была. Странная, наверное, и тщательно скрываемая от собственной безопасности. Стоит сказать, что на линию по латинской америке был поставлен из-за знания испанского языка. Не бог весть какое знание, честно говоря. Английским я владел лучше, но, как говорится, за неимением… Допуск к гостайне у меня был по второй форме, поэтому выезжать за рубеж можно было без особых проволочек, если конечно не считать за таковые, два месяца, за которые, до поездки, я должен получить одобрение СБ. В отпуске, выбор мой пал на Испанию, и море и солнце, и в языке можно попрактиковаться.

Там я и встретил её.

В Барселоне, станция метро «площадь Каталунии».

Молодая девушка, как потом оказалось, семнадцати лет, нимало не смущаясь, в виду отсутствия свободных скамеек, сидела прямо на полу, скрестив по-турецки ноги, и увлечённо болтала по телефону. Светлые шорты, тёмная майка, в разрезах рукавов которой мелькал красный ажурный бюстгальтер. Меня всегда смешила эта молодёжная испанская манера одеваться. Но эта девушка привлекала своей непосредственностью. Бросив телефон, она достала из рюкзачка толстенную книгу и, периодически поглядывая на табло, углубилась в чтение. Мелькнула обложка, я хмыкнул. Книгу, что так увлечённо читала молодая испанка, я мучил уже третий день, продираясь сквозь хитросплетения испанской прозы. Подошёл, присел рядом.

— Сеньорите нравится новое произведение…? — далее следовало ФИО писателя, которое я сейчас уже и не вспомню.

Она недоумённо посмотрела на меня. Я, с глупой улыбкой, повторил, добавив, что сам очень увлёкся произведением в котором автор так удачно показал характеры персонажей. Неожиданно рассмеявшись, она меня передразнила и раскритиковала. А про книжку добавила, что более глупого произведения ни в жизнь не читала. Пришёл черёд смеяться уже мне.

Марита, так её звали.

Мы встречались каждый день, всю ту неделю, что оставалась мне в Испании. Ничего такого у нас не было, ну вы понимаете, что называется, по-взрослому. Нет, просто гуляли, болтали обо всём. А под конец, уже перед самым отлётом, она просто сказала:

— Приезжай, Паш…

Я приехал через год. Марита уже ждала меня в аэропорту. Похорошевшая и повзрослевшая, она бросилась мне на шею, я подхватил, закружил, крепко поцеловал, не отпуская с рук. Моя испанка. И опять у нас ничего не было дальше поцелуев и бесконечных прогулок по городу и набережной. Улетал я с лёгким сердцем и твёрдым намерением. Думать о проблемах, которые возникнут в моём родном Управлении не хотелось категорически. А потом меня занесло сюда…

Я смотрел на Эшли и понимал, что в ней, с каждым разом, вижу всё больше черт Мариты.

— Ладно, иди. Времени остаётся немного, потом отдыхать будет некогда.

Она убежала, оставляя меня в глубокой задумчивости, слишком сильные нахлынули воспоминания, которые всеми силами старался, нет, не забыть, такое не забудешь, просто загнать в самый отдалённый угол. Решительно тряхнув головой, я отбросил посторонние мысли. Сейчас надо было чётко сосредоточиться на предстоящей операции флота.

Поднявшись на мостик, козырнул паре матросов на посту. Почти столкнулся с Прессли. Тот, вопреки обыкновению, приостановившись, поприветствовал:

— Коммандер.

Я аж дар речи потерял. Неужели чванливый англичанин признал меня полноправным членом команды, а не бесполезным временным балластом?! Чудеса. Оправившись от потрясения, кивнул в ответ. Андерсон, сменив старпома, был уже на посту. Поздоровавшись, я поинтересовался:

— Как обстакановка?

Улыбнувшись незамысловатому каламбуру, он махнул рукой в сторону развернувшейся голограммы:

— Смотри сам.

А посмотреть было на что. Концентрация ударной группировки уже была произведена. Чётко выделялись четыре соединения кораблей, крейсер и три фрегата в каждом. Во время «Ч», они нанесут одновременный удар по всем аванпостам гетов. Грозная сила. Целая эскадра: четыре крейсера и двенадцать фрегатов. Плюс тринадцатый — «Нормандия». Однако, если учесть, что командование не исключает вероятности встречи с линкором гетов, каким считают «Властелин», то количество сил отнюдь не избыточно. Не отрываясь от осмотра эскадры, спросил Андерсона:

— Сколько ещё?

— Примерно час, — бросил тот мимолётный взгляд на запястье.

— Пора облачаться, — я стукнул по-дружески Дэвида по плечу. — Скоро наступит момент истины, — намекнул на свои предчувствия.

Кэп суеверно постучал пульту и усмехнулся:

— Не каркай.

— А тут каркай, не каркай, — пробурчал я, уходя.

Полностью экипированный в десантную броню, я вернулся на мостик. Дежурная смена, кэп, все были в лётных скафандрах. Бронешторки в боевом положении полностью закрывали иллюминаторы. Корабль был готов к бою.

— Пятнадцатиминутная готовность! — это Андерсон.

Боевые группы начинают разгон. На голограмме видно, как они постепенно отдаляются друг от друга, расходясь по векторам прыжков.

— Пять минут! Полная боевая готовность!

Взревают баззереты. Корабли синхронно исчезают, запустив ССД, через несколько минут они будут в системах. Напряжённое ожидание.

— Группы в системах, переход штатный, сбоев и неполадок нет, — слышен доклад с БП-1.

— Что дроны?

— Тишина, сэр!

Снова молчание, нарушаемое лишь шумом корабельной вентиляции и лёгкой дрожью прогретых двигателей.

— Боевые группы вошли в огневой контакт с противником!

— Сигнал от дронов?

— Нет, сэр!

Вдруг размеренный тон сменился, резко подскочив, оператор затараторил:

— Есть! Есть сигнал. Регистрирую направленную передачу, вектор вне разведанных систем!

Андерсон, на секунду, бросил на меня острый внимательный взгляд, но тут же переключился на диалог с постом РЭБ.

— Систему определить можем?

— Нет, сэр. Для точного позиционирования, нужны данные от трёх, лучше четырёх дронов. — тут оператор снова прервался. — Есть второй сигнал! Вывожу на схеме пересечение векторов.

На голограмме высветилась часть туманности, в пересечение двух светящихся зеленоватым свечением коридоров — векторов сигнала с учётом погрешностей, в зеленоватую область, на пересечении, попадало несколько звёздных систем. Оценив схему, Андерсон резко бросил:

— Если в течении пяти минут не будет сигнала от других дронов, прыгаем в систему с большей процентной вероятностью.

— Есть, сэр! — откликнулся Джокер.

Однако через пару минут, снова раздался радостный крик оператора:

— Третий сигнал! Система Гриссом, сэр. Вероятность девяносто-девяносто пять процентов.

— Джокер, прыжок!

— Есть, сэр!

Одновременно с этим, я выжал кнопку интеркома:

— Сара, что у вас?

— На месте, коммандер.

— Всё. Мы в игре.

Губа дёрнулась, по-волчьи, рефлекторно. Вот он, момент истины.

Корабль вздрогнул, набирая скорость. Ощутимо повело назад, пришлось вцепиться в поручень БИЦа, чтобы не упасть. Джокер дал максимальный разгон, похоже, его собственным костям было сейчас ой как несладко. Прыжок, несколько минут, вспышка. Всё, мы в системе. Приглушённый свет мостика, напряжённая фигура капитана, словно восковая, в таком освещении.

— Тихий ход! Посты, доклад!

— БП-11 — переход норма, дрейф незначительный, сбоев в работе навигационного оборудования нет!

— БП-10 — норма, система ПОИСК — активный режим.

— БП-20 — норма, орудия приведены в боевую готовность.

— БП-31 — норма, ядро стабильно, ресурс двигателей 92 %.

— Сэр! — вдруг завопил оператор радиотехнического поста. И столько всего было в этом вопле, что все невольно замерли. И удивление, и возбуждение, даже какая-то радость, пополам с недоверием! — Регистрирую передачу на аварийной частоте. По кодам это — «Эрестфер»!

Буквально тут же всё на мостике пришло в движение, нет, никто не выражал бурный восторг, но взгляды были красноречивы, у людей появилась, пусть призрачная, но надежда.

— Где они, связь с ними есть? — Андерсон сильнее сжал поручень.

— Нет, сэр, это аварийный автоматический маяк. Сигнал идёт со спутника третьей планеты — Солкрума.

— Джокер, самый полный! Мы должны там оказаться как можно быстрее!

Дэвид обернулся ко мне.

— Джон, эвакуация на тебе.

Я кивнул, а кэп продолжил раздавать указания:

— Полное сканирование системы, мне нужно точное местоположение базы гетов и кораблей в системе!

— Сэр, противник на орбите Солкрума!

— Класс?

— Сэр, цель условно обозначена как основной корабль-гет.

— Он один?

— Да, сэр!

— Джокер, выводи на дистанцию оптической наводки, к гету заходи с кормы!

Андерсон вызвал артиллерийский пост:

— Внимание, цель первая — корабль-гет, прицел оптический, заряд полный, по пять снарядов, первый залпом, остальные беглым, наводить по двигателям, огонь по команде!

— Есть, сэр!

А Андерсон молодец. Оптическая дистанция, это, по сути, дистанция кинжальной стрельбы, промахнуться невозможно, уклониться тоже. Гет на геостационарной, маршевые заглушены, вероятность попадания твёрдые сто процентов. Один минус, визуально нас засечь они могут, несмотря на всю нашу стелс-систему. Риск, однако возможность сразу вывести из игры опасного противника того стоила. Тут ожил радиотехнический:

— Сэр, база гетов обнаружена. Меньше полутора тысяч миль от маяка «Эрестфера»!

Кэп помрачнел. Я подошёл ближе.

— Похоже, их сбили.

В ответ Дэвид еле заметно кивнул, сделав такие же выводы. Бросил по связи:

— Детальная съёмка поверхности, ориентиры маяк и база гетов.

На экране Солкрум, тем временем, неуклонно вырастал в размерах. Заработала оптическая система, выводя снимки места, не оставалось уже никаких сомнений, крушения «Эрестфера», на экран. Невольный вздох прокатился по БИЦу, когда на снимке показались ломаные обводы фрегата. «Эрестфер» лежал, заваливаясь на правый бок, зарывшись носом в грунт. Словно оспины испещряли всю видимую поверхность, остатки лёгкого корпуса висели лохмотьями, открывая оплавленные борта, боковые пилоны были сорваны начисто, а один из двигателей взрывом раскрыло, разворотило лепестками диковинного цветка. Вне всякого сомнения, это было следствием атаки гетов. Скрипнули, сжимаясь, перчатки на руках. В гробовой тишине, Андерсон скомандовал:

— Съёмку в круговую, по улитке, может кто-то выжил, они могли укрыться где-то.

Доложился Джокер:

— Сэр, тридцать минут до выхода на дистанцию стрельбы.

Дэвид с трудом разжал ладони. Надежда на встречу с командой «Эрестфера» таяла с каждой минутой. Внешне, однако, он оставался, всё тем же, сдержанным и собранным офицером, что и всегда. Его внутренние переживания я замечал только в силу опыта и давнего общения.

— Подключите резервную аппаратуру, мне нужны снимки базы гетов.

Буквально пару минут ушло на развёртывание резервной системы, лёгкая калибровка и наведение на базу. Замелькал счётчик снимков.

Один из снимков укрупнился, и сразу выяснилась первая неприятная новость. У гетов был ещё один корабль. Такой же как и на геостационарной, он лежал на грунте возле периметра.

— БП-20, внимание, цель вторая, корабль гет, поверхность, прицел оптический, заряд полный, по три снаряда, по отработке первой цели перенос огня на вторую, стрельба по готовности.

— Есть, сэр!

Тут снова включился радиотехнический пост:

— Сэр, обнаружена активность гетов, засечены крупные передвижные платформы, условно обозначены как «Колосс». Вывожу на экран!

Участок местности укрупнился, стали заметны маленькие, похожие на паучков конструкты гетов.

— Где их засекли?

— Километров семьдесят, сэр, от места крушения.

— Джон! — Андерсон развернулся ко мне. — Кто-то выжил, иначе гетов бы там не было. Приказывать я тебе не могу, но мы должны попытаться их спасти.

— Дэйв, я офицер Альянса, командуй!

Андерсон кивнул, дёрнув уголком губ в слабом подобии улыбки.

— Тогда, коммандер Шепард, готовьтесь к высадке. После отработки целей один и два, сбросим вас как можно ближе к гетам, — кэп подошёл, внимательно взглянул в глаза. — Вытащи их оттуда, Джон.

— Вытащу.

— Спасибо, — серьёзно ответил Андерсон. — Прикрыть тебя не смогу, нужно безотлагательно раскатать базу гетов, чтобы без сюрпризов, но я знаю, что ты справишься.

Я не стал ничего говорить, молча кивнул. Нас прервал Джокер:

— Капитан, мы на дистанции стрельбы, активность систем противника на прежнем уровне.

— Сэр, наведение произведено, орудия готовы к стрельбе.

На экране крупным планом показался гет. На переднем плане была кормовая часть с тёмными овалами дюз. Никакой активности вокруг него замечено не было.

— Приготовиться к стрельбе главным калибром!

Все стоящие на мостике, включая меня, вцепились во что только можно. Залп батареи главного калибра, да ещё полным зарядом, никакие компенсаторы полностью отдачу не погасят, тряхнёт будь здоров.

— Батарея, огонь!

Данг!

Бросило к стене, кто-то не удержался, падая на колени, казалось фрегат стал на дыбы, а я во все глаза смотрел на монитор, где с ярчайшей вспышкой, две маленькие звёдочки впились в корму гета, взрывом сминая и уродуя конструкции. Неактивные кинетические щиты, пришло понимание. Только этим можно было объяснить такой результат первого попадания. Корабль противника начало разворачивать боком, всё, он не жилец, двигательную группу разнесло, а это полная потеря хода и маневренности.

Тридцать секунд. Данг, данг! И ещё две, разогнанных до огромной скорости, болванки впиваются в борт, разрывая и сминая корпус. Похоже Андерсон результатами стрельбы удовлетворён, на то что осталось от первой цели тратить оставшийся боекомплект смысла нет, командует:

— Перенос огня на цель два!

«Нормандия» разворачивается носом к поверхности спутника. Гет на земле всё ещё неподвижен. Ещё один сдвоенный выстрел, Солкрум почти лишён атмосферы, поэтому болванки не теряют убойной мощи. Попадание, и корабль просто разметает роем осколков. Детонация ядра. И снова кинетический щит не активен.

— Джокер, к зоне сброса!

Я быстро спускаюсь к своим. Группа в курсе событий, я специально держал открытый канал. Выбегаю из подъёмника. Моя команда уже возле «Мако» В полной боевой, на лицах решимость и готовность к бою.

— Экипаж, десант, в машину!

Махаю Саре:

— Пока площадку не расчистим, не суйся, прижмись к рельефу, жди команды!

Сам споро залезаю в БТР на место командира. Устраиваюсь удобнее в кресле, ремни плотно стягивают тело, пальцы на автомате уже бегут по переключателям подключая и тестируя оборудование. Справа, ниже, Уильямс, колдует над пультом управления огнём. Впереди мехвод. Он один не суетится, руки на рычагах, спокойно и как-то отрешённо косится на Эшли. Включаю связь. Тут же голос Джокера:

— Группе высадки, через пять минут точка сброса.

Откидываюсь, прикрыв глаза. Стараюсь, выкинуть все мысли из головы, расслабиться, делаю несколько ритмичных вдохов и выдохов, очищая сознание. Волнение, мандраж, адреналин, это всё сейчас мои враги, как никогда нужен холодный разум, ясность и чёткость мышления. Лампа над аппарелью загорается зелёным, включается удерживающий атмосферу кинетический щит, «Мако» он не помеха, продавить на раз.

— Шепард, мы над целью!

— Сброс!

БТР трогается с места, короткий разбег и срываемся с аппарели. Под нами километр до поверхности. Руки мехвода порхают по клавишам, он сейчас отчасти пилот, «Мако» держит ровно, чуть приподняв нос машины. В трёхстах метрах над поверхностью включаются тормозные двигатели, тело наливается тяжестью, перегрузка вжимает в кресло, спасают только экзоскелет брони и масс-ядро БТРа. Дюзы оттормаживают почти до нуля вертикальную скорость, касание. Я теперь понимаю, почему мехвод держал нос машины чуть задранным, на спуске мы набрали некоторую горизонтальную скорость, и сейчас коснувшись поверхности избежали капотирования.

Всё, есть приземление.

Ставшим вдруг хриплым голосом, командую:

— Экипаж, доклад!

Мехвод, нахмурившись, наклонился над диагностом, лёгким нажатием переключаясь с системы на систему. Затем лоб его разгладился, он кивнул, чуть повернувшись:

— Норма, коммандер!

— Эшли?

— К стрельбе готова! — Уильямс, поводив стволом слева на право, улыбнулась, поглядывая на меня снизу вверх.

— Тогда двинулись помалу, — я, согласно данных разведки, вывел и отметил на карте приблизительное местонахождение «Колоссов», скинул мехводу и ткнул в точку. — Видишь? Давай туда, сильно не высовывайся, мили за две притормози, высадим разведку. Понял?

— Да, — мехвод уверенно двинул рычаги от себя. Мощная машина плавно набрала ход, скользя между холмов, шины хорошо шли по жёсткому, спёкшемуся грунту, ни пыли, ни острых камней, только чуть покачивало на неровностях.

Мимо проплывали безжизненные пейзажи иного мира. Тёмно-серые, сглаженные края кратеров и пологие горы, часто заканчивающиеся жерлом вулкана. Солкрум был ещё очень активен. Молодой, по сравнению с нашей старушкой Луной, почти затихшей, остывающей, он бурлил и кипел внутри, излучая массу тепла в космос. На экране постоянно светилась тревожная надпись, сигнализирующая о первой ступени температурной опасности. Поверхность спутника прогревалась до трёхсот пятидесяти одного градуса по шкале Цельсия — форменный режим гриль. Хорошо ещё, что на теневой стороне температура поверхности резко падала, градусов до тридцати-сорока, по Цельсию, а то долго даже в нашей броне не продержишься, пятки припечёт. Выжил ли кто с «Эрестфера» в таких условиях… Хотелось надеяться, что да.

— Коммандер, подъезжаем, — прервал мои мысли мехвод. «Мако» затормозил, и упруго качнувшись, остановился у подножия холма. Поспешно отстегнувшись, я бросил:

— Ноймер, Кравиц, за мной, — согнувшись, втиснулся в крохотную шлюзовую камеру. Щёлкнули замки и я шагнул на неприветливую и пышущую жаром как сковородка местную почву. Запищал зуммер, линия терминатора неспешно приближалась к нам, неся день и адское пекло. До неё было ещё далеко, но грунт понемногу накалялся, температура уже подбиралась к ста градусам. «Эрестферу» хоть немного повезло, рухнуть далеко на ночной стороне, на дневной они не выдержали бы и нескольких часов без спецоборудования и защитных модулей. Однако день наступал, следовало торопиться.

Шлюз сработал ещё два раза. Всё, разведка в сборе. Махнув рукой, в понятном всем жесте: «За мной», я снял со спины винтовку, переводя в боевой режим, осторожно стал подниматься на холм. Спецы неровной цепочкой потянулись следом. Ноймер чуть правее, Кравиц левее. С вершины холма осторожно выглянул, окидывая раскинувшуюся пологую низменность, подтянул винтовку, приникая к окуляру. «А вот и они», — на удалении в пару километров топтались два матово-металлических паучка — «Колоссы». Мелькнули несколько вспышек, паучки приподнялись, выпуская заряд неизвестной природы.

— В… мать! — я выругался, скатываясь вниз, и на всех парах бросился к БТРу. Точно, кто-то ещё из наших выжил, вспышки выстрелов не оставляли сомнений. Буквально впрыгнув в командирское кресло, рявкнул:

— Вперёд, на полной. Уильямс. Основная цель «Колоссы», стрельба сходу, с максимальной дистанции, нужно отвлечь их на себя.

Взрыкнув, «Мако» вылетел на холм. Пару секунд на захват мощной оптикой целей, ухнул первый выстрел, а мы уже скатываемся с холма. Небольшую каверну по пути мехвод просто перепрыгнул. Десять секунд — выстрел, десять секунд — выстрел. Эшли раз за разом посылала горячий привет в сторону танков гетов. То, что она ещё умудрялась с такой дистанции, на ходу, попадать в пятидесяти процентах случаев, было удивительно. Скрипнула амортизационная подушка: «Мако» подпрыгнул, пропуская под днищем ответный залп. Завалило на один борт, вильнув, машина выправилась, пошла зигзагом, сокращая расстояние до гетов. Метров с восьмисот, удачным попаданием, Уильямс пробила кинетический щит и оторвала ногу ближайшему «Колоссу».

— Второй туда же! — не сдержавшись, заорал я.

Есть! Изловчившись, Эшли засадила следующим выстрелом почти в ту же точку, подрубая, охромевшему противнику вторую опору. «Колосс», качнувшись, грузно завалился, выходя из боя. Стрелять он мог, но сама конструкция орудийной башенки не позволяла вести огонь в нашу сторону. На полном ходу мы влетели прямо в скопление гетов-солдат, не успевших убраться с дороги, снося и давя бронёй. «Мако» утюжил площадку, катком проходясь по малейшему шевелению. Вдруг резкий нырок в сторону, по борту мазнул, ссыпавшись искрами выстрел последнего «Колосса», просаживая кинетический щит почти на четверть.

— Эшли, не спи. Пока сержант отводит душу, твоя задача разнести к хренам эту железяку!

Мы кружили вокруг гадского танка, а он никак не хотел умирать. Окривевший, скособоченный, он продолжал поворачиваться за нами, пытаясь подловить выписывающего восьмёрки мехвода.

— Сдохни, тварь! — Уильямс вдавила гашетку, посылая очередной снаряд, и то ли сработало проклятье, то ли удача к нам благоволила, однако попала она прямиком в энергетическое ядро «Колосса». Рвануло будь здоров. Ударная волна приподняла с одного боку, и рой осколков с визгом впился в щиты.

Медленно остановились. В визоры мне был виден сам взрыв. Остов орудийной башенки летел далеко и красиво, перекорёженные опоры оторвало от туловища, разметав венцом, броню сорвало, оставив голый развороченный каркас. Вспомнились мне слова преподавателя с военной кафедры, офицера-артиллериста. Тот описывал, что происходит с БМП при попадании осколочно-фугасным боеприпасом: снаряд, пробивая броню, подрывался уже внутри, отлетали башня, катки, люки. Так вот, здесь было очень похоже.

Затормозив, мехвод отпустил рычаги, откинулся. Всё. Больше гетов поблизости не было. Я огляделся. Жаркий был бой. И танков было не два. Нам, похоже, достались лишь остатки. Остовы: «Один, три, пять, шесть», — мысленно считал я, водя глазами по экранам. Шесть танков, которым противостоял малочисленный экипаж сбитого фрегата. В гробовой тишине, молча, мы подъехали к двум развороченным, едва узнаваемым «Гризли». Оба с «Эрестфера», они приняли на себя основной удар гетов. Грунт вокруг них был весь изрыт и перемешан, один БТР так и застыл, косо смотря в небо. Задняя часть, уходила в воронку, оканчиваясь перекрученными обрывками брони и рамы, колёсные оси снесло начисто. Второго просто переломило пополам, полностью уничтожив десантный отсек. Ещё что-то тлело, марево поднималось от воронки, похоже, прошло не больше нескольких часов.

— Сара, давай к нам, — щёлкнув тангентой, отправил я короткое сообщение. А взгляд никак не мог оторваться от развороченных остовов. Мог ли кто-то выжить здесь? Из прострации меня вывел настойчивый удар по колену.

— Шеп, да проснись ты! — Эшли вознамерилась ещё раз двинуть бронированным кулаком. Вскинув ладонь, я остановил десантницу:

— Тут я, тут. Говори.

— Джон, смотри как они стояли, оба «Гризли», — начала втолковывать мне Уильямс. — Углом, под сорок пять градусов. Они явно прикрывали, прикрывали кого-то, скорее всего остатки экипажа, когда поняли, что не могут оторваться от преследования. Здесь должно быть какое-то укрытие, неспроста же они выбрали именно это место!

«А ведь Эшли права!», — быстро оценив обстановку, я понял, что такое вполне возможно. Пальцы забегали по тумблерам. Сначала, мощную радиостанцию «Мако» настроить на волну нашлемных раций. Зуммер, вслед за ним голосовое сообщение:

— Внимание, экипажу фрегата «Эрестфер», говорит коммандер Шепард, есть кто живой?!

Сначала тишина, потом треск в эфире. Добавил мощности, пробилось пару слов:

— …Шеп….ещере… — затем снова треск. Поняв, что большего не услышу, отключился. Лихорадочно начал переключать режимы сканирования, на аппаратуре.

— Пещера, пещера… — не обращая внимания, на вопросительное выражение лица Уильямс, я ничего не пояснял. Оборудование «Мако» выводило звук прямо на мой шлемофон, и пробившийся сигнал экипажа «Эрестфера» никто кроме меня не слышал. Запустил сканирование ближайшего пространства на наличие полостей под поверхностью. С пульсирующим гулом пронёсся над головой «Кадьяк», сверкая синими сполохами маневровых дюз. Сделал разворот, дюзы засияли сильнее, гася горизонтальную скорость, и сел подле БТР на бронированное днище. Из открытых створов на землю посыпались десантники, разделились, рассредотачиваясь и беря на прицел окрестности. Голос Сары в шлемофоне присвистнул:

— Ну, ты и намолотил, Шепард! — но тут же смолк, видимо она увидела остовы «Гризли».

Запищал зуммер, сигнализируя окончание сканирования. Судя по карте, большая естественная полость находилась буквально в километре от нас в направлении возвышавшегося впереди потухшего вулкана. Я ответил Саре, одновременно скидывая маршрут на экран мехводу.

— Не я. Давайте на броню, проскочим, тут недалеко. С фрегата кто-то живой отозвался.

— Лейтанант, — бросил я пилоту «Кадьяка», — давай за нами, держи дистанцию метров пятьсот, чем ниже пойдёшь, тем лучше — нарвёмся на гетов, чёрт его знает какие у них средства ПВО есть.

— А ну, ребятки, давай-давай! — подогнала своих Керриган, первой запрыгивая на броню «Мако», удобно устраиваясь сбоку башни. По металлу прогрохотали тяжёлые десантные ботинки.

— Готовы, — доложила Сара, когда все десантники разместились наверху. Плавно тронулись, сначала в небольшой подъём, затем полого вниз, к основанию вулкана. Там я и увидел эту естественную полость. Боковой выход лавы, вот что это было. Извержение было давним, существенной разницы с температурой окружающей среды не наблюдалось. Видимо основное жерло вулкана когда-то основательно закупорило, и по трещинам лава пробила себе иные пути. Там, похоже, выжившие и укрылись. Неожиданно по лобовой броне сыпанула дробь попаданий, с характерным звуком впиваясь в кинетический щит, частицы металла ярко вспыхивали, сгорая.

— Вввв, мать! — Мехвод резко тормознул, десантники как горох, с матом посыпались с «Мако», разбегаясь и залегая по сторонам. Бамм — плюнуло орудие в сторону засветившегося гета. БТР дёрнулся, срываясь с места, к входу в пещеру. Керриган, не стесняясь в выражениях, у меня чуть наушник не свернулся в трубочку, организовывала ответный огонь. Пространство около десантников начали прошивать плотные трассы очередей. Я заслушался, открывая старлея с новой для себя стороны, вот ещё один отголосок объединения стран и наций: русский мат прочно вошёл в армейский лексикон. Команды она пересыпала отборными ругательствами, почти без акцента. Слитно заработали штурмовые винтовки по позициям гетов, очереди били слева и справа от рвущегося на сближение БТРа. Подсвеченные компьютером цели я сортировал по приоритетности. Отдельный экран дублировал визор наводчика, поглядывая туда, я корректировал огонь, лаконичными командами, давая упреждения сразу по шкалам наводки:

— Лево двадцать! Право пять, выше три! Право тридцать, ниже два, ещё один!

Второй выстрел Уильямс положила в ту же точку, выковыривая окопавшегося гета. Подсветка цели моргнула и погасла. Использовалась артиллерийская шкала тысячных, бортовой вычислитель, по подсвеченным целям сразу выдавал значения доводки, относительно текущего положения ствола. Красота! Я вспомнил, как в прошлой жизни корректировал артогонь по биноклю, засекая количество делений между разрывом и целью. А здесь всё просто, хотя, конечно, отсутствие мозгов никакая самая умная техника не заменит — определять приоритеты целей компьютеры так до конца и не научились.

Заслон гетов мы смели, танков и расчётов тяжёлого оружия у них не было. Раскатали в ноль, основательно перепахав площадку перед входом. Остановившись недалеко от чёрного зева, попытался просканировать пещеру вглубь, но дальше нескольких десятков метров сканер начинал серьёзно сбоить, видимо состав стенок экранировал сканирующее излучение.

Подтянулась оставшаяся группа. Откинувшись, я отключил мониторы, отцепил ремни, притягивающие к креслу и развернул кресло боком к десантному отсеку, спускаясь. Остановил жестом дёрнувшуюся было за мной Уильямс:

— Нет, Эшли, остаёшься в машине, твоя задача прикрывать нас, когда мы спустимся в пещеру.

Она молча кивнула, хотя по выразительным глазам, я понял, что возражения рвутся у неё из груди. Но нет, смолчала, сдержалась. Тоже воспитание Керриган. Раньше, быть может, она и заспорила бы, но не после той муштры, которую, всем новичкам учиняла Сара. Открыв шлюз, спрыгнул в хрустнувший подо мной, спёкшийся грунт, подошёл к старлею внимательно разглядывающей вход. Она обернулась, чуть расслабленная, это было видно по позе, со снайперской винтовкой в руках, оружие чуть покачивалось стволом вниз. Занимавшаяся заря, окрасила кроваво красным литую броню, плечевые щитки, шлем. «Дева Битвы», — подумал я, и чуть улыбнулся этому сравнению. В моих руках разложилась такая же, как у Керриган, винтовка.

— Шеп, с нами идёшь?

Я кивнул:

— Да. Первым кого поставишь?

— Уиларда, он со щитом.

Обернувшись, я действительно увидел квадратного лейтенанта, который из подлетевшего «Кадьяка» вытаскивал массивный ростовый металлический щит, с забранной стеклом прорезью. Щит был к тому же оборудован эффектором кинетического поля, подобно нашей броне.

— Кто второй?

— Саагхти, он с дробовиком.

— Третий?

— Я пойду.

Обдумав слова Сары, я снова кивнул, одобряя:

— Хорошо, за тобой я. Остальных сама определи, только Дженкинса поставь в арьергард, чтоб дров не наломал.

— Лады. Уилард! — по общей связи гаркнула Керриган, выстраивая цепочку.

Прикрываясь лейтенантом, взгромоздившим перед собой огромный щит, мы потянулись в тёмный зев. Включив ночное видение, Сара осматривала левую сторону, я правую. Саагхти был в полной готовности стрелять, если противник возникнет прямо по ходу движения.

Сто метров, двести, мы углублялись внутрь вулкана по извилистому ходу. По связи начало пробиваться шипение, постепенно преобразовывающееся в слова:

— Назад, все назад… — потом чей-то всхлип. — Братишка, держись… — и срывающийся голос. — Шепард, Шепард, слышишь меня, Шепард!

Выкрутив сигнал на полную, почти кричу:

— Слышу тебя, это Шепард, идём к вам!

Шорох, треск, снова тот же голос:

— Быстрее, быстрее, нас зажали, долго не продержимся! — и снова чей-то всхлип в эфире.

Голос Сары:

— Я их засекла, где-то километр по прямой.

— Держитесь, мы на подходе, — снова бросаю в эфир.

А в ответ:

— Зажали, плотно зажали. Отойти не можем!

Командую:

— Темп!

Срываемся почти на бег.

— Роджерс, Дженкинс, Аленко, прикрытием, здесь! — это Керриган, оставляет арьергард, прикрывать нас с тыла. А там идёт бой. Крики, мат — бьют по нервам, заставляя сильнее сжиматься зубы. Поворот, ещё один. Выскакиваем на заслон гетов. Они нас уже ждут, с воем впиваются кусочки металла в щит, заставляя полыхать синим. Бухает дробовик, автоматные очереди, пару гетов подбрасывает к потолку один из наших биотиков. Снесли, ещё один поворот. Там основной отряд противника. Наши уже близко, буквально в сотне метров впереди, за изгибами прохода. Хорошо, что ход так извилист, огнём по гетам можно не бояться зацепить своих.

Гранаты, бросок из-под прикрытия щита, перекатом уход за складку на другой стороне прохода. С «Эрестфера» тоже воспряли духом, услышав нас, усиливая огонь. Нас больше, уже больше, и геты зажаты на прямом участке, не имея шансов укрыться от нашего огня. Крик полный боли, с той стороны.

— Вперёд! — подымаю группу, надо задавить врага, не до позиционных боев, когда любое промедление может стоить жизни остаткам экипажа фрегата. Всё, никаких укрытий, надежда лишь на броню. Впиваются пули, неприятно, но не смертельно, срывает наплечник, обжигая плечо раскалившимся металлом.

Бой словно фрагментами перед глазами. Мат слева, кого-то зацепило. Граната, прямо перед собой, взрыв, волной толкает в грудь. Гета, прикрывшегося подбитыми собратьями, откидывает назад, из оторванной руки выбрызгивает синяя жидкость. Очередь справа почти отрывает ему голову. Стреляю в упор, ударом ноги отбрасывая другого гета. Краем глаза замечаю, как слева, от биотического удара гета просто разрывает, вминая грудную пластину. Ещё один взрыв, совсем рядом, оглушает, отбрасывая к стене.

— Шепард, ты как?

Мотаю головой, приходя в себя. Отлепляюсь от стенки, отмахиваясь от помощи подбежавшей Керриган. Нога чуть не поскальзывается на попавшейся на дороге оторванной конечности синтетика.

Всё, бой окончен. С той стороны, пошатываясь, появляются выжившие с «Эрестфера». Окидываю взглядом проход. Кто-то сидит у стены, баюкая руку, кто-то из группы, в зелёном свечении визора не могу разобрать кто. Кого-то поддерживают товарищи. Меня хватает за плечо один из спасённых, безошибочно угадывая во мне командира.

— Там раненые, тяжело.

Киваю:

— Сара, раненых выносим к «Кадьяку», кто не сможет идти, выносим на руках.

Считаю выживших. Восемь на ногах, почти все легкораненые. Пять тяжёлых, четверо в забытьи, один в сознании и шесть тел, которым уже не помочь.

— Засада! — истошный крик по рации. Узнаю, холодея, голос Дженкинса. Стрельба, взрывы.

— Шепард! — это Роджерс в эфире. — Здесь геты, откуда выползли не пойму. Дженкинс отошёл и на них напоролся. Мы держимся, он гранатами нескольких положил. Сканер мне пятерых показывает.

— Что Дженкинс?!

— Не знаю, — тяжёлый вздох, — боюсь, он мог подорвать их с собой вместе…

— Да чтоб твою… — крою матом всё и вся. Не уберёг мальчишку.

— За мной! — с пятёркой наиболее боеспособных возвращаемся к оставшимся в прикрытии десантникам. Гетов уже не пять, только три активных точки на дисплее. Плотным огнём сносим и их.

А потом нашли Дженкинса…

Он действительно подорвал себя. Отойдя в сторону, он, похоже, наткнулся на небольшое, не замеченное нами ответвление, где и столкнулся с ещё одним отрядом гетов. Почти лицом к лицу. После чего, предупредив нас о засаде, сорвал обе гранаты и бросил навстречу выбегающим гетам. Броню посекло, особенно досталось ногам, их почти перекрутило взрывной волной. Я склонился над ним, над измятой и изуродованной кирасой, а инструметрон вдруг пискнул, улавливая какую-то активность. Не поверив, я упал на колени проводя инструметроном над телом. Жизнь ещё теплилась в нём, в непоседливом курсанте, так мечтающем стать героем. Лихорадочно я принялся срывать небольшую коробку аптечки на поясе. Ту, что была у Дженкинса, похоже сорвало взрывом. Торопясь подключил к скафандру курсанта. Та замигала огоньками на корпусе, вводя полный комплекс противошокового, стимуляторов, ещё какие-то коктейли, поддерживающие едва треплющуюся жизнь.

— Он ещё жив! Берите, выносим его, — подскочили Роджерс с Аленко, подхватывая спереди. Мы несли его, а я желал только одного, чтобы парень выжил. Наверху нас уже ждали: «Нормандия» горой нависала над входом. Дженкинса уложили на носилки, почти весь экипаж был здесь, помогая раненым. Подбежала доктор Чаквас. Быстро отсоединив мою аптечку от курсанта, подключила свою. Я проводил взглядом сопровождавшую носилки доктора. Пошёл следом, поднимаясь по пандусу на нижнюю палубу. Тяжелораненых подняли на подъёмнике и унесли в лазарет. Остальных разместили здесь же в трюме. Буквально через пятнадцать минут, громыхая по пандусу заполз «Мако».

Мы стартовали.

Устало снимаю шлем. Тот повисает на шлангах, откинувшись на спину. Сзади тихий вопрос:

— Шепард?

Обернувшись, киваю наголо стриженному лейтенанту с «Эрестфера». Тот долгим взглядом смотрит на меня, потом командует, развернувшись к своим, срывающимся голосом:

— Экипаж, стройсь!

Семеро поднимаются, выстраиваясь. Безмерно усталые, они находят в себе силы чтобы стоять прямо, в посечённой броне, в потёках вспенившегося в местах пробоев герметика.

А лейтенант снова разворачивается ко мне, выталкивая слова сквозь схватившее спазмом горло:

— Коммандер, перед вами оставшиеся в живых, экипажа фрегата «Эрестфер». Заместитель командира десантной группы, лейтенант Морозов.

Не выдержав, отворачивается, ладонью вытирая набежавшие слезы. Ком в горле. Многие не скрывают слёз. Подхожу, обнимая Морозова. Некоторые отворачиваются, стыдясь. Нет, парни, здесь нечего стыдиться, вы выжили просто чудом, похоронив многих своих товарищей. Бегут слёзы и у меня, обнимаю по очереди каждого. Тяжело, тяжело думать: «А могли бы мы успеть раньше. Спасти ещё кого-нибудь. Хотя бы тех шестерых, что погибли там, под землёй. Если бы поторопились, если бы сразу, не планируя…»

Думаешь и не знаешь ответа. А какой ценой, ценой жизни своих, готов ли я был рискнуть офицерами своей группы? Не знаю, не хочу думать. Поднявшись на вторую палубу, чувствуя странную пустоту в груди, подошёл к лазарету, остановился, не в силах зайти, уткнувшись лбом в холодный металл переборки. Двери с шипением разъехались, пропуская Чаквас.

— Шепард, тебе плохо?

Я отрицательно дернул головой, в ответ на участливый вопрос.

— Док, я нормально. Как они?

— Тяжёлые, но шанс есть.

— А Дженкинс?

Я поднял глаза на доктора.

— У него шанс есть?

Она отвернулась, смолчав.

— Доктор!

— Не знаю! — выкрикнула Чаквас, зло отбросив мою руку. — Мне, Джон, больно не меньше, чем тебе. Делаю всё что могу, но у меня не госпитальный корабль, и даже не медслужба крейсера, нужна полноценная реанимационная камера, а не скудный кибердок. Мне уже сейчас приходится колоть такие препараты, которые больше калечат, чем лечат, только чтобы не дать остановиться сердцу и отказать окончательно остальным органам!

Запищал инструметрон на её запястье. Она вбежала внутрь, я за ней. В камере кибердока оплетённый трубками с залитым гелем телом лежал Дженкинс. Глаза его были открыты.

— Он пришёл в себя! — Чаквас подскочила к экрану диагноста.

А курсант тем временем нашёл глазами меня:

— Ком… мма… нд… Шеп..

Я подошёл ближе, став почти вплотную к камере:

— Ричард, побереги силы.

А он, глядя прямо мне в глаза зашептал:

— Шеп… я не могу умереть, я единственный сын. Шеп… Шеп… мать одну, не могу…

— Рачард, ты не умрёшь, обещаю, мы тебя вытащим!

Отвернувшись, я подошёл к Чаквас:

— Доктор, медслужба крейсера может его вытащить?

— Возможно, не могу сказать, тут слишком много «или».

— Но шанс есть?

— Да, небольшой.

— Тогда делайте что хотите, но парень должен дожить до крейсера!

Стукнув по интеркому вызвал Андерсона.

— Дэйв, Дженкинса срочно нужно перебросить на крейсер! Срочно!

— Понял тебя.

Отключившись, я обернулся к снова провалившемуся в забытье курсанту.

— Держись, Рич, только держись.

Интерлюдия 6

Станция «Кронос»

— Что скажете, сэр?

На огромном голоэкране, развёрнутом на фоне красного гиганта, крутилась нарезка записи боевой операции в Туманности Армстронга. Лёгким жестом Призрак остановил воспроизведение, выводя на экран фото аванпоста гетов. Перелистнул несколько, останавливаясь на крупных планах строений и сооружений, долго разглядывал лежащий на поверхности на одном из снимков, корабль гетов.

— Откуда велась съёмка?

— Разведывательный фрегат «Нормандия». Совместная с турианцами постройка. Новая дорогостоящая игрушка флота.

— Не скажи, — задумчиво протянул Призрак, услышав нотки пренебрежения в голосе у подчинённой. — Задумка очень интересная. Исполнение, конечно, подкачало, слепое внедрение турианских разработок не самый правильный путь, но сама концепция перспективная. Я уже дал задание, снять копии с чертежей.

— Он так… — Миранда, замялась, подбирая определение. — Важен?

— Да, — Призрак затянулся, выпустив дым, продолжил, — Уже сейчас «Нормандия» — почти идеальный корабль для глубокой разведки и диверсий, а когда мы переработаем и улучшим её конструкцию, равных этому фрегату не будет ещё очень долго.

Вернувшись к изображённому на экране кораблю гетов, Призрак поинтересовался:

— Как продвигается вопрос с предоставлением нам образцов захваченного оборудования гетов?

— Успешно, сэр, — Миранда усмехнулась. — Ещё бы этих образцов было много. Пятый флот как всегда. Никаких попыток оставить хоть что-то. Раскатали всё в ноль. Этот-то… — она махнула в сторону экрана, — вообще можно было захватить почти целым.

Призрак промолчал. Ожидая продолжения, чуть покосился на оперативницу.

— Солкрум, сэр. После начала операции флота в туманности, «Нормандия» перехватила направленные сигналы в систему Гриссом. Прыгнув, обнаружили на Солкруме ещё один аванпост гетов. Предполагаю, это был центр управления.

— Предполагаете? — Акцентировал Призрак внимание на последнем слове.

— Ну, если бы он не был героически уничтожен «Нормандией», можно было бы сказать определённей.

Призрак вздёрнул бровь, поинтересовался:

— А кто капитан фрегата?

— Капитан Андерсон.

Глава «Цербера», услышав фамилию, улыбнулся одними губами.

— Тогда неудивительно. Они с Хакетом одного поля ягоды. Резки, прямолинейны. Оба из десанта, а это накладывает свой отпечаток. Как сказал один десантный генерал: «Что такое демократия: это когда подогнал авианосцы, нанёс ракетный удар, а потом построил журналистов и поставил задачу аплодировать». Но ладно, — вернулся к теме разговора Призрак, — продолжай.

— Так вот, сэр. Там же, на Солкруме засекли сигнал аварийного маяка фрегата «Эрестфер», проводившего первичную разведку туманности и пропавшего за несколько дней до операции. По некоторым признакам, было установлено, что часть экипажа могла выжить. Капитаном Андерсоном было принято решение, не дожидаясь подхода подкреплений, проводить спасательную операцию своими силами. Помимо аванпоста, были засечены два корабля гетов, один на поверхности, — Миранда ещё раз показала на экран, — другой на геостационарной орбите. Скрытно подобравшись, с короткой дистанции первым попаданием «Нормандией» была уничтожена силовая установка корабля на орбите, от второго попадания детонировало энергетическое ядро. Тому, что на поверхности хватило и первого залпа, от прямого попадания тот буквально разлетелся. То, что осталось, слабо поддаётся идентификации. Поразительный успех, не правда ли, сэр!? — с иронией добавила Миранда. — Как оказалось, оба корабля гетов уже были повреждены ещё в ходе боя с «Эрестфером». Тот, что на поверхности вообще потерял ход и не мог взлететь с планеты, а гету на орбите, помимо прочего, выбило несколько эмиттеров кинетического щита прикрывавших заднюю полусферу. Если бы не поспешные действия Андерсона, один, а то и оба корабля мы могли бы получить почти целыми, серьёзной угрозы они не представляли.

— Жаль, жаль, — Призрак покрутил в руках сигару. — Да, — обратился он к Лоусон, — как продвигается изучение образца А10?

Услышав вопрос, она бросила странный взгляд на шефа, как-то по-особенному прищурившись:

— Сэр, а вы не могли бы рассказать от кого получили данный образец? А то наша биоинженерная группа прямо кипятком писает. Они такого ни разу не видели. Говорят, это получится боевая машина, а не человек, просто! На таком уровне модификаций, никто и никогда с человеческим телом не работал!

— Пусть не забивают себе голову вопросами, которые не должны их волновать, — Призрак чуть улыбнулся, в противовес жёсткому тону ответа, давая понять что сказанное не стоит воспринимать слишком буквально. — Не мы одни озабочены выживанием человечества. Не мы одни, Миранда.

Призрак замолчал, видимо не желая продолжать. Миранда не стала проявлять настойчивость, понимая, что даже у неё, могут быть ограничения в доступе к информации. Пожалуй, только принцип жёсткого дозирования информации в рамках должностных обязанностей и позволял «Церберу» до сих пор сохранять свой статус самой законспирированной организации людей.

— Да. Ещё, сэр. — молодая женщина чуть сместилась, плавно поведя бёдрами, чуть искоса взглянула на шефа. — Мы решили присмотреться к новому СПЕКТРу Совета, коммандеру Шепарду. Он тоже находится на «Нормандии». По официальным данным, ему даже передали фрегат вместе с командой.

— Вывели из состава Пятого флота?

— Нет, сэр. «Нормандия» считается временно переданной СПЕКТР, а экипаж прикомандированным. Шепард, кстати, также не выведен из списков личного состава. Исходя из полученной информации, можно сделать вывод, что Хакет имеет на него виды. К операции в Туманности «Нормандию» привлекли именно по просьбе Хакета.

— Неудивительно, — спокойно ответил Призрак. — Адмирал был бы дураком, если бы не направил кандидатом в СПЕКТР абсолютно преданного ему человека.

Миранда кивнула:

— Да, сэр. Аналитики пока изучают всё, что есть по Шепарду, но на первый взгляд, он перспективный кандидат на вербовку. По крайней мере, наш человек даёт о нём положительный отзыв.

— Кто там из наших?

— «Очкарик», сэр. Не в ближнем круге, но рядом.

— «Очкарик»? — «Призрак» задумался. — Не помню такого, — вопросительно взглянул на подчинённую.

— Он спящий. Раньше не привлекался. Подвернулась удачная возможность внедрить на «Нормандию», нам, можно сказать, повезло. Мы прорабатывали внедрение другого агента, «Шалопая», но там схема внедрения слишком многоэлементная, постепенный, ступенчатый ввод в окружение Шепарда, с использованием двух других наших агентов, причём с их взаимной расшифровкой, что не есть хорошо, а здесь почти никаких усилий не потребовалось, поэтому решили использовать его.

Призрак кивнул, приняв информацию к сведению, закинув ногу на ногу, расслабился и откинулся в кресле. Миранда поймала его взгляд, искоса брошенный из полуприкрытых век. Так часто бывало, когда он обдумывал какое-то важное решение. Наконец взгляд его, стал осмысленным:

— Знаешь, пожалуй, держи «Очкарика» на контроле и при первой возможности организуй связь, я хочу сам с ним поговорить.

Глава 7

— Жить будет, — Андерсон серьёзно и как-то устало взглянул на меня, отвечая на заданный вопрос. Сидя за экраном монитора в своей каюте, он со вздохом разогнулся, потирая напряжённую шею. Я отлепился от косяка, к которому прислонился, сходу, с порога задав капитану самый тревожный для меня вопрос: о курсанте Дженкинсе. Пройдя мимо Дэвида уселся без спросу на кровать, сгорбился опираясь о колени.

— Жаль парня, — глядя на меня, снова произнёс Андерсон. Я кивнул не находя слов, промолчал. — Врачи говорят, состояние тяжёлое, но стабильное. О большем пока говорить рано, но организм молодой, борется.

— Я понял, Дэйв, — много я видел и крови и боли, сколько друзей похоронил, скольких раненых на руках на себе тащили многие километры до вертушки, а всё равно, каждый раз как рубец по сердцу. Да и Рич, по-моему вся моя группа его воспринимала как младшего брата. Кто-то задарил десантный нож, Дженкинс ещё хвастался, показывал, не знаю кто, забыл поинтересоваться.

— Джон, ты извини, — отвлёк меня от мрачных мыслей Андерсон. — Мне ещё полный отчёт готовить по нашим действиям в туманности…

— Хорошо, — я поднялся, кивнув Дэвиду. — Не буду мешать.

Вышел, оставляя капитана наедине с его головной болью. Ему ещё объяснять, почему мы вместо того, чтобы оценить боеспособность кораблей противника, их уничтожили. Штабу и флоту хотелось трофеев, а как выплыла информация, что корабли на Солкруме особой угрозы не представляли, и был реальный шанс их захватить, так словно с цепи сорвались, требуя объяснений. Чую впаяют Андерсону выговор с занесением, если Хакет не прикроет. Самое главное, адмиралу свою версию событий мы скинули сразу, думаю, нас он поддержит в том, что спасение экипажа «Эрестфера» было задачей приоритетной.

— Шепард. Вот вы где, — обернувшись, я пожал руку подошедшему старпому. От прежнего сноба не осталось и следа. Прессли сейчас на меня смотрел чуть прищурившись, без превосходства во взгляде, как равный на равного. После последних событий меня, похоже, взвесили, оценили и признали достойным.

— Капитан? — забыл упомянуть: старпом ходил в том же звании что и Андерсон.

— Интересный вы человек, коммандер, — Прессли чуть прищурился, продолжая, — пятнадцать минут назад, пришёл информпакет с Цитадели, зашифрованный шифром Альянса на имя СПЕКТРа Совета Шепарда, причём маркирован двадцать третьей разведывательной флотилией. Я, конечно, не лезу в дела СПЕКТР, но скажу честно, я удивлён.

— Да? — протянул я, копаясь в памяти, вспоминая, куда относится эта двадцать третья флотилия, вдруг вспомнил, точно: двадцать третья флотилия находится в составе Первого флота Альянса. У них первая цифра порядкового номера смещена на единицу вперёд, поэтому-то и в составе Пятого флота не пятьдесят третья, как было бы логично, а шестьдесят третья флотилия, где первая цифра — привязка к флоту, а вторая — код разведподразделения. Почему так, не знаю, но догадываюсь, что для дезинформации противника. Это, однако, не означает, что тринадцатой разведывательной флотилии нет, она есть, но ни к какому флоту не приписана, в её состав входят корабли приписанные к СВР (служба внешней разведки). Цели и задачи прикиньте сами. Я, кстати, удивился, что «Нормандию» не ввели туда в тринадцатую, а в состав Пятого флота. Хотя, наверно, стелс-фрегат должен был сначала пройти полевую обкатку, всё же технология новая, не опробованная.

— Не знаю, Чарльз, с Первым флотом дела не имел, — хмуро ответил я, качнув отрицательно головой, так и не определив, какие вопросы ко мне могут быть у Первого флота, дислоцирующегося в Солнечной системе.

— Ну-ну, — хмыкнул старпом, не поверив. Эта нелюбовь флотских к представителям всякого рода спецслужб тянется, наверно, с царских времён, с флота Ея императорского величества. И ничто: ни года, ни пространство эту нелюбовь преодолеть не могут. Ощущение, что им ещё в училище начинают преподавать курс классовой ненависти. Чуть не вспылив, я стиснул зубы, загоняя внутрь своё плохое настроение. Прессли видимо поняв что-то по моему лицу, однако расспрашивать больше не стал, махнул рукой:

— Пойдёмте, Джон, уже должны были расшифровать.

Приведя на узел спецсвязи, показал, где включать запись, уже у входа одним нажатием активировал «Пелену», корабельный вариант подавителя сигнала «Штора». Щёлкнувшие за ним замки на сомкнувшемся створе, оставили меня одного, тет-а-тет, с таинственным посланием. Откинувшись, я бросил:

— Запись, запуск.

В динамиках явственно зашипело, качество записи было не самым хорошим, изображения не было, только голос, напряжённый, чуть сбивчивый.

— Здравствуйте, Шепард. Я — командующий двадцать третьей разведывательной флотилией Первого флота Альянса, контр-адмирал Кахоку…

— Тваю мать! — поставив воспроизведение на паузу, я схватился за голову. — Как же я про тебя забыл. Ты же мне наводку на «Цербер» дашь.

«Цербер», «Цербер», что же мне с ним делать. Та сила, которую однозначно надо перетягивать на свою сторону. Но Призрак, конечно, человечище каких мало. Ум, талант, организовать такую махину, за одно это он заслуживал уважения. Одного я не мог ему простить — это его экспериментов на людях и тех боевых машин, которых он начал лепить из людей в третьей части МЭ. Человек должен оставаться человеком.

— Плэй, — коротким словом, я запустил запись дальше.

— …Мы не встречались, хотя я присутствовал на Цитадели в момент вашего принятия в СПЕКТР. Знаю о вас не так много, но то, что известно, даёт хоть какую-то надежду. У меня не так много времени и, вероятно, шанса встретиться с вами лично у меня уже не будет, поэтому я решил связаться с вами таким образом. Пару месяцев назад моим подразделением при досмотре задержанного транспорта были получены сведения о связях террористической организации «Цербер» с кем-то из правительства Альянса систем и координаты базы, откуда стартовал транспорт. Сведения непроверенные, естественно. Для проверки по установленным координатам предполагаемой базы «Цербера» вылетела спецгруппа флота, однако связь с ней была потеряна. Последние сведения о местонахождении группы были месяц назад. Я давно уже утвердился в мыслях, что они уничтожены «Цербером». Я попытался инициировать поисковую операцию, но везде, на всех уровнях получил жёсткий отказ. Нет сомнения, что это тоже «рука Цербера». Они предали их, Шепард, просто предали, списали группу, как будто ничего и не было. Не найдя поддержки там, я прилетел на Цитадель, но по-видимому Совету нет до всего этого дела. Пока они считают это нашими внутренними проблемами они и не подумают вмешаться. И тогда я узнал о вас. Вы — СПЕКТР, а значит в большей степени независимы от Альянса, но вы и человек, офицер флота, значит не должны равнодушно смотреть как таких же как вы — офицеров, списывают в угоду чьих-то корыстных интересов, предав их и оставив неотомщёнными. У меня мало времени, похоже «Цербер» уже идёт за мной, ждать больше нельзя, поэтому в этом же информпакете координаты той системы, где пропала группа и всё, что мне удалось установить о «Цербере». Попробуйте, может у вас получится то, что не удалось мне. А теперь прощайте, Шепард, по крайней мере, я не предал их…

Запись закончилась.

— И что мне с этим делать? — пробормотал я в пустоту риторический вопрос. — Кахоку уже, скорее всего, или мёртв, или захвачен «Цербером». В любом случае, там он был обнаружен мёртвым, — рассуждал я вполголоса. — Вот хоть убей, не помню названий систем, где были их базы. А значит придётся отрабатывать всё с нуля. И ещё вопрос, а так ли мне это надо, или лучше сконцентрироваться на Сарене и Властелине, а уже потом вплотную заняться Призраком? Чёрт, надо всё обдумать, — перебросив иноформпакет себе на ПАДД, стёр запись из памяти поста: незачем пока кому-то знать эту информацию.

Выйдя с поста, столкнулся с вопросительным взглядом Прессли на мостике. Коротко, отрицательно качнул головой:

— Извини, Чарльз. Но пока не хочу втравливать во всё это кого-то ещё.

Забыл сказать: после успешной операции в Туманности Армстронга «Нормандия», вместе с ударной группой, возвращалась на ВБА «Арктур» для переформирования и ремонта. Шутка ли, неделю стелс-систему гоняли на износ до полной перегрузки. Всё, в том числе и «Тантал», требовало тестирования и калибровки в условиях дока. К тому же на ВБА уже собрана комиссия для оценки ходовых и боевых испытаний корабля. Планировалось её провести сразу после Иден Прайм, однако случилось то, что случилось, и хорошо ещё, что ничего не отказало и не вышло из строя: нормы по дальности хода и общему количеству часов проведённому в стелсе мы превысили на порядок.

Десантная группа также требовала доукомплектования, четверо из основного состава, не считая Дженкинса, с ранениями средней тяжести, как минимум месяц проведут на лечении и ещё столько же на восстановлении. Да и экипаж порядком вымотался, работая в жёстком цейтноте. В общем, от десяти дней до двух недель в доке, это к бабке не ходи, просидим как миленькие. Одно радует, командование Флота тоже там, а значит, приватный разговор с Хакетом мне обеспечен. Будут проводить полный разбор проведённой операции и уж о нас-то не забудут.

Сейчас на «Нормандии» тишина. Идём в центре ордера кораблей. Раненых и всю спасённую команду «Эрестфера» перебросили на флагман, поэтому в коридорах пусто, на постах только дежурная смена, остальные отсыпаются или отдыхают. Было у меня предчувствие, что эти две недели будут у меня теми ещё беспокойными, стоит только зайти в док. Впрочем, всё оказалось не так уж и плохо. Через сутки мы подошли к «Арктуру», где, чуть покружив, загнали нашу птичку в свободный док. Андерсон сразу свалил в неизвестном направлении, команда, кроме дежурной смены с Прессли во главе, расползлась по квартирам, а меня мои архаровцы утащили в местное питейное заведение, где мы надрались до поросячьего визга. Как говорили раньше: «Не можешь предотвратить — возглавь». Удачно вспомнил тосты в стиле незабвенного генерала Булдакова, и понеслось. Главное было не дать парням остаться наедине с собственными загнанными внутрь мыслями, что-что, а пьяные драки особой редкостью тут не были, особенно с флотскими. А сейчас всё шло удачно, тост, выпили, затем всеобщее восхищение тостом, затем также всеобщее обсуждение тоста. Когда разговоры стихали, я вставал и говорил следующий тост, и всё начиналось снова.

В общем, норму по упражнению «подъём стакана с переворотом» я тогда перевыполнил. Как-то незаметно слева от меня образовалась Сара, справа Эшли, или наоборот, но то, что обе, это факт. Потом они меня, вроде, тащили до выделенных апартаментов. Вернее, шёл я сам, а они лишь задавали курс, причём ещё и похихикивая при этом. Как дошли ещё смутно помню, а потом как отрезало. Вставал я с тяжёлой головой. Приподнявшись на, в конец, измятой постели, обсмотрел себя с ног до головы. Спал я, как был, в форменной майке и штанах, даже ботинки были не сняты.

— Мда, — огляделся. Ну что ж, в целом порядок, особых следов разгрома не заметно. Ухо вычленило негромкий разговор идущий с небольшой кухоньки, которая, находилась тут же за тонкой перегородкой. — Ну и кто тут у нас, — риторически поинтересовался я, заходя в небольшой коридорчик у входа.

— Коммандер!

— Джон!

Прозвучало хором. Меня передёрнуло, слишком громко это было для тяжёлого утра.

— Привет, девчонки, что, чаи гоняете? — обе о чём-то увлечённо беседовали, однако в моём присутствии дружно приумолкли, смотря на меня как-то по-особенному. Сара сидела по-турецки, скрестив ноги, держа дымящуюся кружку обеими руками. Эшли, закинув ногу на ногу, задумчиво водила кончиком пальца по краю кружки.

— Да вот, ждём, когда спящая красавица проснётся, — сверкнула белыми зубками Сара. Эшли только фыркнула, промолчав. Я улыбнулся и тут же поморщился, от пробежавшей волны лёгкой головной боли.

— Девчонки, мне чайку тоже сварганьте, а я пока в душ, — благо, дверь в душевую была тут же, сбоку. Стянув с себя майку, поймал заинтересованный взгляд обеих.

— Джон, хочешь спинку потру? — Керриган хитро смотрела на меня.

— Ну потри, — устало махнул я рукой, сил на остроумие в ответ просто не было.

Уже в душе подставил под чуть прохладную воду голову, сгоняя тяжесть. Потом, сделав погорячее, с удовольствием постоял под бьющими по телу струями, набрав воды, сел, подогнув ноги, растекаясь по бортику, почти засыпая. Чьи-то ладони, мягко, но уверенно легли на плечи, начиная массировать, с плеч перемещаясь на шею, затылок. Поддавшись им, не открывая глаз, я ощущал, как постепенно отступают боль и тяжесть, благодаря… кому? Два варианта, но наиболее вероятен, практически единственно возможен один. Голос Сары, раздавшийся над ухом подтвердил правильность выводов, её губы негромко зашептали возле моего уха:

— Джон, а я ведь раньше не замечала в тебе такого… профессионализма, что ли, в питии.

Дремота слетела с меня в мгновение ока. Продолжая внешне казаться расслабленным, я повернул голову, встречаясь взглядом с серыми глазами. Керриган, чуть отстранилась, убирая руки. Задумчиво глядя на меня продолжила:

— Десантура ведь не пьёт так, а то, что было вчера, это было похоже, ну, как на японскую чайную церемонию. Нет, плохое сравнение. Вот! На застолье кадровых офицеров флота было похоже. Вроде тоже пьянка, но обставлена традициями сверху донизу и всё в теме, и цель вроде даже как-то и не нажраться, а культурно посидеть. И ты вчера будто вёл вечер, как главный распорядитель, от начала и до самого конца. Ты сильно изменился, Джон, не могу сказать в хорошую или плохую сторону, просто изменился. И раньше ты не был таким мрачным, а сейчас тебя словно гнетёт какое-то знание, — она коснулась свежего шрама на предплечье. — Там, на Солкруме, когда ты бросил ребят в атаку, я понимала, что это верно и правильно, но ты бежал впереди и мне было страшно… — она промолчала, недосказав. Улыбнулась, краешком губ. — Как бы то ни было, старайся не умереть, иначе мне будет очень грустно.

Поднявшись, она вышла, оставляя наедине с… очень разными мыслями. То, что я по-другому себя веду, заметила, думаю, не она одна. И вот здесь надо становиться очень осторожным, и под каждое отличие иметь чёткую легенду. А то контрразведка, не дай боже, заинтересуется, а не под влиянием ли психокодирования и внедрения спящей психпрограммы некто Шепард начал вести себя иначе. Какие зубры работают во флотской контре рассказывать не надо. Примут, где-нибудь, без свидетелей, вколят усовершенствованный вариант пентотала натрия и охренеют, узнав, что разговаривают с выходцем из 2012 года, для которого всё вокруг вселенная компьютерной игры. Дурка с траниками и барбитурой обеспечена на сто процентов, ибо в реальность услышанного никто не поверит, решат, что или действительно коммандера неудачно закодировали, или же сработала вшитая защитная подпрограмма, заменяя факты бредом. Официально предложить пройти полиграф и местного психолога им мешает мой статус СПЕКТРа, а вот так, по-тихому, очень даже вполне. Завернув полотенце на бёдрах, я вышел, шлёпая мокрыми ступнями по полу. Зацепился за косой взгляд Эшли. Не став разбираться, молча, ушёл в комнату, доставая форму и переодеваясь, ещё не хватало из-за девчоночьих заскоков голову греть. Но стоило только натянуть китель, как немелодично запиликал входящий вызов.

— Да.

— Джон, это Андерсон. Я на «Нормандии», здесь проверка Флота, ждут тебя.

— Окей, Дэйв, через полчаса буду.

Выглянул на кухню:

— Дамы, слышали? Времени нет. Чай мне налили?

Эшли, пряча улыбку, кивнула.

— Вот эта? — я схватил стоящую на столе кружку, она одна была полной до краёв. Не заметив ложки, уточнил. — Точно она, а сахар положили, как я люблю?

— Да-да, положили, пей давай! — толкнула меня в бок Сара, не выдержав.

Опрокинув в себя терпкого сладкого чая, с удовлетворением выдохнул.

— Ну, всё, — взглянул на девчонок, Керриган, в своей любимой позе, Уильямс, сложив руки на груди, каждая думала о чём-то своём, стараясь не глядеть ни на меня, ни на друг друга. Покачал головой, сегодня они были сами на себя не похожи. — Ладно, до обеда меня ни для кого нет. Сара, найди остальных, пусть приводят себя в порядок. Оформи Эшли перевод ганнером на «Мако», рапорт я подпишу. И подготовь рапорт на доукомплектование десантной группы, попытаемся вытянуть у «Бати» ещё несколько спецов, будет ругаться, но, думаю, даст. Всё, я ушёл.

Минут за двадцать я добрался до дока. Сержант у шлюза вскинул руку в воинском приветствии, я кивнул, одёрнул китель и шагнул внутрь к причальному мосту. Тут же увидел Андерсона, в парадной форме, при кортике. Капитан беседовал с флотским в звании контр-адмирала, с лицом, которое показалось мне смутно знакомым, с сеточкой морщин вокруг глаз, упрямым волевым подбородком, и поджатыми в недовольстве губами… И тут память Шепарда дала ответ, рядом с капитаном стоял командир шестьдесят третьей разведывательной флотилии Пятого флота, контр-адмирал Старинов, Пётр Михайлович. «Мда, чувствую, я сейчас выслушаю», — подумал я, вспоминая момент из игры: «Только вроде рановато, как-то. Хотя, логично, он явно, не последний в комиссии по оценке ходовых и боевых качеств фрегата». Вспомнив наставления Волкова, шагов за пять, перешёл на строевой, где-то за шаг до Старинова замирая и рявкая:

— Здравия желаю, товарищ контр-адмирал!

Тот вскинул бровь в некотором удивлении, но, однако, это не убрало с его лица выражения крайнего неудовольствия.

— Коммандер. Или теперь к Вам надо обращаться — СПЕКТР? — с лёгкой язвительностью поинтересовался Старинов.

— Коммандер, тащ контр-адмирал. Из рядов вооружённых сил Альянса меня не исключали.

— Не исключали… Я рад, что вы помните об этом. Хочу также напомнить, что и «Нормандия» не была выведена из состава Флота, из состава МОЕЙ флотилии. То, что фрегат временно, подчёркиваю, временно, передали вам, ещё не означает, что вам дозволено нарушать Устав, тем более в отношении корабля экспериментального и секретного. Я, с инспекторской проверкой прибываю на борт, и что вижу! — было видно, что контр-адмирал сдерживается, не переходя на матерный, но по тому, как вжал голову в плечи Андресон, я понял, что уж капитану Пётр Михайлович высказал всё, не выбирая выражений.

— На борту свободно разгуливают инопланетяне. Квариане! Турианцы! Как вы умудрились ещё азари с кроганами сюда не запихнуть! Мне капитан Андерсон мямлил что-то, про ваше задание как СПЕКТРа, но я, признаться, не совсем понял, может вы, мне ещё разъясните?!

«Мда, общение будет тяжёлым».

— Тащ контр-адмирал, кварианка и турианец, присутствующие на борту, привлечены мной в качестве экспертов для выполнения поручения Совета Цитадели по поиску бывшего СПЕКТРа Совета Сарена, организовавшего нападение на Иден Прайм.

Магические слова «Сарен» и «Иден Прайм» чуть успокоили Старинова. Он покачал головой, буркнул, переходя на более неофициальный тон:

— А что, людей найти нельзя было?

— Нет, у нас нет специалистов по гетам даже близко сравнимых с кварианами, а Тали Зора нар Райя давно занимается их изучением и эволюционированием. Офицер Вакариан, оперативник СБЦ, отслеживает деятельность и контакты Сарена более полугода, вряд ли кто-то знает больше него о мятежном «СПЕКТРе». Это лучшее, что можно было найти на сегодняшний момент, тащ адмирал.

— Ладно, Шепард, верю. И хочу, чтобы ты поймал и вздёрнул эту тварь, безо всякой пощады. Но перемещения инопланетян по кораблю требую ограничить второй и третьей палубой, на мостике им делать нечего, боевые посты естественно тоже.

— Есть, тащ адмирал!

Командир шестьдесят третьей флотилии усмехнулся, оттаивая.

— Я подумаю, что написать в рапорте. А теперь ты, капитан, — Старинов обратил внимание на, старающегося не отсвечивать, Андерсона. — Расскажи мне, какой умник придумал так разместить мостик и навигационный пост. Нет, я знаю, что твоего мнения никто не спрашивал, ты мне обрисуй достоинства и недостатки в боевой обстановке. Коммандер, — кивнул он мне напоследок. — Можете быть свободны.

Оставив Андерсона отдуваться дальше в одиночку, я обошел офицеров по крутой дуге, поднимаясь на борт фрегата. Причальный рукав плотно присосался к борту «Нормандии», возле раскрытого люка бдил вахтенный, утомлённо лупая глазами, ещё бы, комиссия на судне и вокруг судна, не расслабиться. Мне нужно было переговорить с Гаррусом на предмет проведённого им анализа в отношении Сарена и его деятельности. Того, чем турианец занимался каждую свободную минуту с момента вылета с Цитадели.

По понятным причинам, ни Гаррус ни Тали с корабля не сходили. Военная база это вам не гражданская станция: инопланетяне тут появляются или в рамках официальной делегации, от ваших нашим, или под конвоем, третьего не дано. Поэтому турианца стоило искать в его кубрике, из числа резервных, не закреплённых за командой. На третьей палубе было тихо, команда вся на базе, бокс БТРа пустовал, видимо мехвод угнал на полную диагностику, только у раскрытого грузового люка виднелось какое-то шевеление. Неразборчивые голоса я различил за несколько метров до искомой двери, еле слышные, они, тем не менее, разделялись на два тона. Вдруг из резко распахнувшегося створа на меня вылетела девушка из корабельной команды. Почти столкнувшись, она ойкнула, глядя на меня расширившимися глазами. Дико покраснела, пискнув:

— Извините! — И умчалась, как будто за ней гнались все демоны ада.

— Развлекаешься? — поинтересовался я, переступая порог оставшегося распахнутым створа. Вольготно расположившийся в кресле Гаррус, до предела раскрыл мандибулы, что наверняка означало широкую улыбку:

— Руки чешутся, как хочется заняться калибровкой.

— Твоё знание земных идиом меня умиляет, — вернул я ему ответную улыбку, — Девочку хоть пожалей, тебе калибровка, а её со службы попрут.

Турианец щёлкнул жевалами, хрипло рассмеялся. Я поморщился.

— Ладно, шутки в сторону.

Взглянул ещё раз на заметно подобравшегося Гарруса.

— Сарен и Бенезия. Давай, выкладывай, что смог накопать.

Турианец дёрнул жвалом, крутанувшись в кресле, одним движением набрал пароль:

— Смотри сюда, Шепард, — раскрывая и разворачивая схему на полный экран.

— Мда, — только и смог вымолвить я, глядя на изыски турианской оперативной мысли. Детище Вакариана, было видно, что он им гордится, как качественно выполненной работой, занимало в распечатке, по моим прикидкам, размер метра два на три. Какая-то хитрая программка построения связей с пиктограммами. Типа виденной в моей прошлой жизни британской разработки, программы «Аналистс ноутбук», для британской же полиции. Два центральных элемента: Сарен и Бенезия. А вот и линия связи от матриарха к Лиаре, дочери, увлекающейся археологией. А здесь, оба-на, Гаррус и по Новерии нарыл, что у Бенезии там свой интерес. И это притом, что на Новерии клиентов своих и деловых партнёров стараются не светить, по максимуму обеспечивая конфиденциальность. Обе цели и Лиара, и Бенезия, замечательно, но первая в списке Лиара. Собственно, по задуманному мной плану, именно ей отводится почётная обязанность аккумулировать в своем мозгу видения маяков Протеан. Сделав умное лицо, похмыкал, потом ткнул в пиктограммку Лиары:

— Ну, теперь всё понятно. Разведка флота обнаружила гетов в системе Кносс, созвездия Тау Артемиды. С колонией людей, которая находилась на планете Терум, потеряна связь. Как раз где-то там, судя по твоей схеме, свои исследования проводит и Т'Сони. Думаю это не просто совпадение, всё-таки для Бенезии это серьезный рычаг давления. Как считаешь?

— Возможно, Шепард, возможно, — Гаррус быстро добавил к схеме уточнения, собираясь что-то сказать. Но тут нас, как всегда некстати, прервали. Щёлкнул коммуникатор:

— Джон, это Андерсон. Зайди к Хакету, он какой-то недовольный с утра, особо подчеркнули, что это не приказ, а просьба, но ты, всё-таки не тяни, хорошо?

— Хорошо, Дэйв. Сразу к нему направлюсь.

Отключился, хмуро потёр пальцами висок. И что адмиралу от меня понадобилось сейчас. По туманности Андерсон отчитался, весь прошлый день в штабе провёл. По действиям группы Сара тоже отписалась подробно. Опять какое-то секретное спецзадание?

— Вызывают? — риторически поинтересовался турианец.

Я кивнул, чуть улыбнулся:

— Не вызывают, просят.

Гаррус рассмеялся:

— Конечно, ты же теперь большая шишка.

— Смейся, смейся. Ладно, всё потом.

В приёмной адмирала было тихо. Только порученец за столом, на манер секретарши, что-то перебирал, раскидывая бумажки по папкам. Оторвавшись от нудного занятия, он кивнул мне как старому знакомому, показал на дверь:

— Тебя уже ждут.

— Что адмирал? — поинтересовался я.

— А-а! — махнул рукой порученец, скривившись.

— Не в духе?

— Ну да, с утра.

— А что так?

— А-а! — махнул снова рукой тот, ничего не объясняя, и снова зарылся в канцелярию.

Пожав плечами, мало ли у Хакета день не задался, видать переехал адъютанта своего пару раз за сегодня, приложил руку к панели доступа, створки разошлись, небольшой тамбур с встроенными в стенки сканерами, за ним ещё одни створки, захожу:

— Сэр! Разре…

Но тут меня прервали.

— Джон Шепард, первый СПЕКТР-человек! Рад, рад! — и всё это, растягивая слова и округляя гласные, и откуда такая барственность в голосе? Вздёрнув бровь, я смотрел, как от стола, за которым, сидя, хмурился Хакет, ко мне шагнул, протягивая руку, некто в дорогущем костюме. Неизвестный просто лучился улыбкой, на запястье протянутой руки блеснул золотом хронометр со строгим чёрным кожаным ремешком.

— Позвольте представиться — сенатор Манделл! — я мысленно присвистнул, это же глава комитета по межзвёздным вопросам. Это всё равно, что в сталинские времена со мной бы Молотов пришёл беседовать.

— Сэр! — осторожно пожал я протянутую руку. Если сенат клубок змей, то сейчас передо мной форменная анаконда, которая сдавит в своих тисках, доброжелательно улыбаясь, и сожрёт без остатка. То-то адмирал такой грустный. А тип этот явно по мою душу, вон как прямо весь сияет добротой ко мне грешному.

— А я ведь вас таким и представлял, — продолжал тем временем сенатор. Приобнял за плечи, разглядывая. Обернулся. — А, адмирал? Герой, воин, со стальным блеском в глазах! То, что называется — опора человечества. Такие люди нам нужны! — отойдя, наконец, от меня, Манделл, присел на краешек стола, барственно махая рукой. — Джон, не стойте у порога, проходите, здесь все свои.

Я взглянул на Хакета, молча спрашивая одобрения, всё-таки хозяином кабинета был он. Тот, заметив мой взгляд, коротко кивнул, подтверждая.

— Адмирал, — мягко произнёс Манделл, улыбнувшись уголком губ, от него не укрылся мой взгляд и жест одобрения Хакета, — Я понимаю, что вам не хочется отпускать столь ценный кадр. Шепард, несомненно, выдающийся офицер, но он теперь СПЕКТР, и как бы нам и вам сейчас не хотелось, но мы должны перестать его воспринимать как лицо подчинённое, как коммандера Шепарда. Он теперь обособленная и весьма значительная фигура в той шахматной партии, которую мы ведём с Советом Цитадели. Но, самое главное, что эта фигура легко может, по одному лишь своему желанию, поменять цвет и начать играть против нас, независимо от того будем ли мы «за» или «против» такого развития событий, — Манделл перевёл взгляд на меня. — Прошу прощения, Джон, что говорю вот так, напрямик, я ничуть не сомневаюсь в вашей лояльности к человечеству, но считаю, что играть с вами в дипломатические расшаркивания, не только бесполезно, но и откровенно вредно, вы человек прямой и можете это воспринять резко негативно.

Тут пришёл мой черёд улыбнуться:

— Вам это посоветовала ваша аналитическая служба? Что со мной надо говорить прямо, не играть в полунамёки и излишние политесы?

Сенатор рассмеялся почти искренне. Поднял руки, словно сдаваясь.

— Ты меня раскусил! — успокоившись, он внимательно, даже оценивающе, оглядел меня. — Что же, наши в тебе не ошиблись, поэтому буду говорить прямо. Ваше участие в операции в Туманности Армстронга, конечно, похвально, участие СПЕКТРа Совета, всё это неплохо скажется на Вашей растущей известности в Альянсе. Но, согласитесь, что это, в общем-то, рядовая армейская операция, в которой Вы здорово рисковали, Вы — первый, за чёрт знает сколько лет упорного труда, СПЕКТР-человек, — в голосе Манделла явственно зазвучало неудовольствие. Правда, отчего-то казалось, что оно идёт больше в сторону Хакета, — Использовать там Вас равносильно забиванию гвоздей микроскопом, можно, конечно, но молотком проще и дешевле, неизмеримо дешевле. Полностью вам что-то запретить, равно как и адмиралу, я не могу, да и не в моей это власти. Но я прошу, Джон, прошу, забудьте уже эту Вашу игру в войнушку, Вы уже не тупой оловянный солдатик, Вы — совершенно иная фигура, Вы — наш шанс сдвинуть с мёртвой точки позицию людей в галактическом сообществе. Если Вашу деятельность организовать в нужном русле, то через пять-десять лет, чем чёрт не шутит, люди смогут войти полноправно в Совет Цитадели. А это уже совершенно иной уровень! Как Вам, Шепард, а? Вот это даст человечеству много больше, чем любые ваши забеги с винтовкой наперевес, — совестил меня сенатор, и, надо сказать, вполне заслуженно. Его можно понять, он не знает, в отличие от меня, что ждёт эту галактику в очень недалёком будущем.

Легко соскочив со стола, Манделл, заложив руки за спину, прошёлся по кабинету. Бросил взгляд, очень внимательный, очень серьёзный:

— Подумайте, Джон, и пересмотрите приоритеты, Вы сейчас острие нашей политики, публичная фигура, с помощью Вас мы можем и должны повысить уровень доверия к людям в целом у галактического сообщества, — тут он приостановился, задумавшись, потом полуулыбнулся каким-то своим мыслям. — Стоит, однако, признать, кое-какие полезные нашей цели шаги Вы уже предприняли. Очень умно было взять в свою команду турианца и эту кварианку. С турианцами у нас вообще сложные отношения, сколько копий поломано дипслужбой, чтобы хоть как-то снизить напряжённость между нашими расами. Но что самое интересное, Вам ведь попался очень интересный субъект, — Манделл хитро прищурился. — Не знаю, в курсе Вы или нет, но этот Ваш Гаррус Вакариан, сын турианского адмирала, и, что ещё более хорошо, одного из тех военных, кто за нормализацию отношений с Альянсом. Он представляет левое крыло, так сказать дружественное нам. А ведь есть и группа тех, кто за полное уничтожение человечества. Тех, кто выкормил и выпестовал Сарена. Да-да, Сарен — протеже право-радикального крыла в верхушке военного ведомства на Палавене и Совету Цитадели подчинялся чисто номинально.

— Даже так… — в пустоту, ни к кому не обращаясь, протянул Хакет.

— Да, адмирал, — бросив быстрый взгляд, ответил сенатор. — Между прочим всё благодаря нашему СПЕКТРу. Он так качественно взбаламутил это болото на Цитадели, что зашевелились все, ну, а уж мы это шевеление засекли и получили нужные сведения.

— Очень интересно, — задумчиво пробормотал командующий.

— А уж как нам это было интересно. Вспомните ту, первую попытку ввести в СПЕКТР человека, Андерсона, кстати. И провал, благодаря Сарену. С учётом выясненного, уже с уверенностью можно говорить о том, что это не было случайностью, а чётко спланированной операцией по дискредитации нашего кандидата, — рубанул рукой, в конце, сенатор. Но тут же, снова, переключился на меня. — Видите, Шепард, как всё не просто. Всё, хватит, пора забыть о корабликах и танчиках, выйти из песочницы и начинать играть во взрослые игры.

— Занятно, — протянул я. Нет, особой америки сенатор для меня не открыл. Стоило, однако, мысленно похлопать расторопности внешней разведки. Ловля рыбы в мутной воде занятие больше на удачу, чем на какой-то точный расчет.

Манделл улыбнулся:

— Ещё бы, — спохватился. — Да, кстати, СПЕКТР, не согласитесь провести для меня экскурсию по «Нормандии»? А то все мне расписывают какой это чудо-корабль, а видеть в живую не приходилось.

— Да, конечно, сенатор, — кивнул я. Понятно, хочет со мной поговорить тет-а-тет. Хакет, к слову, тоже понял, острый, на долю секунды, взгляд остановился на мне. А Манделл вон как хитро улыбается, и тоже понимает, что все всё поняли. Ох уж мне эта игра в дипломатию. — Когда Вам будет удобно.

— О! — махнул рукой Манделл:

— Я бы не отказался прогуляться, прямо сейчас, адмиралу… — с лёгкой улыбкой сенатор кивнул Хакету. — Я, наверное, уже осточертел за это утро.

— Сэр?

Хакет кивнул:

— Не задерживаю, господа.

От адмирала мы вышли вместе. Всю дорогу до «Нормандии» я обдумывал линию поведения с сенатором. То, что он будет, говоря оперативным языком, меня вербовать, это понятно, остаётся вопрос, на чём и как. Сведётся ли это к примитивному взыванию к моему патриотизму, или же к чему-то иному? Манделл, однако, шёл в полном молчании, погружённый в какие-то свои мысли, иногда, правда, на его лице мелькала загадочная полуулыбка.

— Пришли, сэр.

— Давай без официоза, Джон. Дональд, можно просто Дон.

— Хорошо… Дон, — от него не укрылась моя заминка, отчего он только шире улыбнулся. И так, как-то хитро и с прищуром посмотрел, что заныло у меня в одном месте, что сие не что иное, как подпольная кличка среди своих, особо если вспомнить, что «Дон» титул главы мафиозного клана, семьи. Дон, вот голову отдам на отсечение, что никто кроме узкого круга его так не называет, и что это означает? Мне делают предложение на вступление в их элитарный кружок по интересам? Я им важен и интересен, это понятно, но что, у них далеко идущие планы на меня? А какие? Ну не поверю я в то, что они так заботятся о деле, что все их мысли и чаяния посвящены скорейшей интеграции Альянса с расами Цитадели. Нет, альтруистов на таких постах не бывает, есть тут шкурный интерес лично самого Манделла. Но только вот какой? Ну не в президенты же Альянса они меня метят. Или… Вот тут я завис. Бредовая идея, но крутится почему-то в голове, или это я сам себя обманываю на почве прогрессирующего ЧСВ? Нет, мало информации к размышлению. Что ж, как говорится, будем посмотреть, что нам расскажет сенатор, авось больше данных для каких-то выводов появится.

Отвернувшись от меня, Манделл разглядывал громаду фрегата. Подошёл к краю пирса, опёршись об ограждение, цокнул языком:

— Красив. Никакого сравнения с рубленой колодой линкора. Никогда не понимал, зачем строить уродливые корабли, в которых ни изящества, ни хищной красоты, — пожаловался он мне. — Не понимал и не понимаю.

— Ну, аэродинамические формы линкору не нужны, он не предназначен для посадки на планету, думаю, исходили из более эффективного расположения вооружения и систем корабля.

— Ерунда, — категорично отмёл мои предположения сенатор. — Оружие должно быть красиво, может, конечно, боевая эффективность пузатого бочонка и не будет отличаться от смертоносности корабля подобного разящему клинку, но куда охотнее пойдут служить? Какая голограмма будет висеть в комнате у подростка? Да, — рассмеялся Манделл, видя немой вопрос в моих глазах, — приходится думать и о таких вещах. Правительство выкидывает миллионы на пропаганду службы в армии. У нас, к сожалению, всё больше тех, кто хочет только получать, ничего не отдавая в замен. И это накануне большой войны, которую прогнозирует командование ВКС.

— Значит война…

— Да, Джон. Слишком многое свидетельствует в пользу этого. Геты поднялись, не без помощи турианцев, смею заметить, не знаю, чего уж им пообещали. Но этот линкор гетов… Неужели эти идиоты, клика турианских реваншистов, не понимают, что с такими кораблями, даже им, со всем своим флотом, синтетиков будет не удержать. Они наклепают, десять, сто, тысячу таких кораблей. И сметут всю органическую жизнь в галактике.

«Чёрт!» — думал я, слушая сенатора, какие неверные предпосылки, но какой правильный вывод. А я всё голову ломаю, как, не упоминая про Жнецов, зародить мысли в головах командования о подготовке к большой войне, а тут вот оно, всё решилось и без меня.

— Близится война. Нет, точнее она уже на пороге и стучится в двери. Иден Прайм, Туманность Армстронга — это только начало. Альянсу сейчас позарез нужны герои, пример для подражания, чей образ бы заставлял мальчишек по окончании школы, прямо с выпускного, в костюмах, ломиться на призывной пункт записываться в десант.

— И первый СПЕКТР-человек?.. — вопросительно протянул я, начиная понимать.

— Идеальный кандидат на эту роль, — закончил мысль сенатор.

Вздёрнув бровь, я покачал головой в нарочитом изумлении:

— Даже так…

Манделл снова рассмеялся:

— Джон, ты бы видел себя сейчас, это непередаваемое выражение лица, — он вздохнул, снова становясь серьёзным. — Да, ты идеальный герой. СПЕКТР, сначала спас эту Уильямс, единственную оставшуюся в живых из всего взвода, затем нескольких учёных, на Цитадели разоблачил Сарена и спас кварианку. Затем Туманность. Знаешь, Джон, как бы мне это не нравилось, но твой десант на Солкрум и спасение экипажа «Эрестфера», это где-то даже за гранью героизма, я бы сказал, за гранью возможностей, но ты это сделал, и люди такое любят больше всего. Сейчас весь пиар-отдел стоит на ушах, как лучше это подать народу. Одно понятно, это будет бомба. Полгода не пройдёт, как об этом снимут фильм, с актёрами первой величины. Ну, не без нашей помощи, конечно. И тогда знаешь, Джон. Нам не придётся «делать» из тебя героя. На этот пьедестал народ поднимет тебя сам.

«Чёртов жук!», — мелькнула мысль, глядя в эти серьёзные и внимательные глаза напротив. Вот на что ты меня ловишь: известность, слава, любовь в народе. И за всем этим добрый дядюшка Дон. Как там говорил герой Аль Пачино в «Адвокате дьявола»: «Тщеславие — мой самый любимый порок». А ведь этот ему не уступит.

— Как-то это неожиданно для меня… — неуверенно начал я. — Я всё же больше солдат, а не публичное лицо.

— Джон, я не тороплю. Слава всё равно настигнет тебя, рано или поздно, в наших силах просто это сделать к большей пользе для Альянса в целом. Но, я понимаю, это требует тщательного обдумывания. Всё, — Манделл поднял руки, — обо всём этом потом. А пока пошли, покажешь мне, эту птичку изнутри.

Больше ни о чём серьёзном мы с ним не говорили, прошлись по палубам, переговорили кое с кем с дежурной вахты, попили кофе в корабельной столовой, полюбовались на ядро «Тантала». Наконец, где-то через час, я его выпроводил, напоследок получив ещё один многообещающий взгляд. Хренов змей-искуситель. Выдохнув, спустился вниз, на третью палубу, куда как раз загоняли «Мако».

— Сэр! — откозыряла появившаяся будто из ниоткуда Сара. — Осмотр и ремонт БТРа проведены, боекомплект пополнен. Машина готова к выполнению боевой задачи.

Я кивнул:

— Хорошо. Что по личному составу?

— Пять лёгких, до конца недели курс восстановления закончат, вернутся в строй, трое средне, им на восстановление недели две минимум.

— Можем не успеть.

— Знаю, сэр. Поэтому Кайдена и Уильямс зачислила в подразделение сразу в основной состав, они перекроют убытие. Ещё просится с переводом лейтенант Морозов, с «Эрестфера».

Задумчиво потерев переносицу, я внимательно посмотрел на Керриган.

— А он не сорвётся? Мне не нужен мститель, который завидя врага очертя голову ринется в атаку, мстя за погибших товарищей и ставя под удар всю группу. У нас, всё-таки, другие задачи.

— Не должен. Психологи с ним работали, отвечают положительно.

— Ладно, если командование разрешит — бери, только присматривай за ним, а лучше закрепи за кем-нибудь из группы, посели в одном кубрике, чтобы быть начеку, если у него «тараканы» какие полезут.

— Бу-сде, Шеп.

— Коммандер Шепард? — вдруг прозвучал сзади незнакомый голос.

Обернувшись, я увидел незаметно подобравшегося к нам лысеющего господина невыразительной внешности, в костюме и при дипломате. Тот протянул руку:

— Я представитель «Розенков Матириэлс», Альберт Вебер.

«Какой-то день знакомств, ей богу», — подумал я, пожимая, сухую ладонь.

— И что вы здесь, гм… забыли, если не секрет? — обвёл я выразительным взглядом пространство палубы.

— О, не подумайте плохого, коммандер. Я, как представитель компании, нахожусь здесь в составе правительственной комиссии, изучаем характер повреждения платформ гетов нашим оружием и повреждения нашей брони оружием гетов. По итогам будут определены требования к оснащению десанта для повышения эффективности борьбы с гетами. Мы, как вы понимаете, заинтересованная сторона, все понимают, что это будет очень выгодный контракт, — Вебер, как-то чуть виновато улыбнулся. — Я понимаю, что вам может быть не очень приятно, что мы меряем всё на деньги.

— Да нет, я понимаю, — мне всё ещё не было понятно, зачем этот чудик к нам подошёл. Да и после утомительного общения с Манделлом, разводить политесы ещё и с этим, желания не было никакого.

Видя мое нежелание продолжать беседу, Вебер заторопился:

— Коммандер, от нашей компании к Вам есть одно очень выгодное предложение.

«О майн гот, и он туда же», — я поджал губы. Сенатор предлагал мне славу и известность, что теперь хотят предложить эти?

— Мы узнали, что Вам, хоть вы и стали СПЕКТРом, фирменного комплекта вооружения СПЕКТРа, по каким-то причинам не выдали. Не спрашивайте откуда мы это знаем. Но фактически это так. И поэтому, с нашей стороны, мы бы хотели предложить вам полный комплект вооружения нашего производства последнего поколения, а также любой комплект брони из существующих в производстве.

— Угу, — захотелось рассмеяться. Одни с моей помощью хотят пиарить армию, другие — своё оружие. Прямо как: «Я — коммандер Шепард, и это мой любимый магазин».

— А. а, давайте! — махнул я рукой. — Я, так понимаю, вы всё это готовы предоставить мне абсолютно бесплатно?

— Конечно-конечно, коммандер, — вытер вспотевший лоб Вебер, вытащенным из кармана платком. — Для вас всё абсолютно бесплатно.

— Ну да, — я хмыкнул. — Но вы, конечно, не забудете ненавязчиво упоминать будущим клиентам, что вашим оружием пользуется первый СПЕКТР-человек, так?

В который раз, виновато улыбнувшись, Вебер, пожал плечами:

— Бизнес есть бизнес, это прибыль компании, вы должны понимать.

— Да понимаю я всё. И согласен. Но одним мной вы не отделаетесь. У меня тут ещё моя группа, десять человек, им ваше оружие тоже не помешает, — я широко улыбнулся.

— Мммм, — пожевал губами представитель, — ну, думаю компания от этого не обеднеет. Хорошо, любой комплект по желанию для ваших подчинённых.

— Вот и славно! — прервал я его, протягивая руку: — Рад был встрече.

— Ммм… — глядя на меня, Вебер хотел ещё что-то сказать, но встретившись со мной взглядом, поспешно схватил руку, пожимая, и ещё раз извинившись, тихо испарился, оставляя наедине с Сарой.

БТР уже загнали в ангар, оттуда слышался негромкий матерок мехвода, вместе с двумя матросами, устанавливающего «Мако» в специальные крепления в полу.

— У. у! — протянула Сара, смотря в след Веберу.

— Выдохнула? Ну, говори, — рассмеялся я.

— Ах, ты… — она двинула мне кулаком в плечо. — Ну, ты и жук, Шепард! Это же надо, выбить полный комплект вооружения с «Розенков Матириэлс», да ещё и всей десантной группе!

— Пользуйся пока я добрый!

— Добрый он! Да их оружие в армию вообще не поставляется, я как-то видела их спецификации по снайперским винтовкам, там даже «Шэдоу Воркс» рядом не стоит.

— Ну, так ты рада или нет?

— Ещё бы я не рада! — Сара, вцепившись в воротник, нагнула к себе, чмокнула в щёку. — Эх, Джон! — она мечтательно подняла глаза к потолку. — Я как представлю, что мне в руки попадёт «Волков»… Это же не винтовка, это слонобой!

— И в пару к нему ещё пистолет «Карпов», — добавил я, глядя на витавшую в грёзах старлея.

— М-м-м, — причмокнула та в предвкушении. — Кстати, Шепард, — выплыв из грёз, Сара требовательно уставилась на меня, — ты не знаешь, почему такие странные названия у оружия? «Волков», «Карпов», это же вроде русские фамилии?

— Ну да, — я улыбнулся. — Всё правильно. «Розенков Матириэлс» российская оружейная компания, головной офис находится в городе Тула. А в России исторически оружие часто называют именем конструктора. Так вот «Волков» это винтовка снайперская конструкции Волкова или сокращённо ВСВ, а «Капров» это пистолет конструкции Карпова или сокращённо ПК.

Послышался звон, мат, и вслед за этим грозный рык сержанта:

— А ну убирайтесь отсюда, черти косорукие! — двоих матросов вымело из ангара, следом вышел мехвод, тщательно вытирая замасленные руки ветошью. Коротко кивнул мне, подходя. Оттерев чёрные разводы и засунув тряпку в карман комбинезона, крепко пожал руку.

— Что, коммандер, решили попроведать наше хозяйство?

— Есть такое, — я кивнул в сторону нервно мнущихся в сторонке парней. — Чем провинились?

Бросив на них ещё один грозный взгляд, мехвод сплюнул, но тут же виновато затёр плевок ботинком:

— Да дури много, а знаний мало. Эх, правильно адмирал тогда говорил, мало, мало мы занимаемся воспитанием рядового состава, давно пора серьёзно начинать прививать дисциплину.

— Ага, а ещё он говорил, только кувалдой по голове не бить, во-первых бесполезно, а во-вторых инструмент быстро выходит из строя, — дополнил я.

Сержант улыбнулся:

— Точно, — повернулся к провинившимся. — Что встали, а ну марш обратно к машине! Коммандер.

Развернувшись, коренастая фигура мехвода потопала обратно. Невысокий, широкоплечий, вызывавший впечатление этакого увальня, сержант был невероятно силён, жилистые, толстые как моя нога руки, казалось, могли согнуть и лом. Взгляд мой остановился на шраме, шрам от ожога который от спины подымался выше, выходя из-за воротника, захватывая правую часть затылка, память о том самоубийственном бое на Элизиуме. Я смотрел ему вслед, думая о том, как мне всё же повезло с командой, таких спецов как эти, ещё найти надо. Ни одного случайного человека, только те, чьей профессией стала война. Обожгла, закалила, провела по кругам ада, а они выжили и стали только сильнее. Только большую цену приходится отдавать, навсегда переставая быть прежним. И седые виски в тридцать лет не редкость, и льдистый взгляд в минуты отрешённости, словно морозом опаляющий кожу. Правильно говорят: гвозди ковать из таких людей.

Интерлюдия 7

Звёздное скопление Бета Аттики

На расстоянии пятиминутного прыжка от границ системы Тесей

Третья оперативная эскадра 5-го флота

Флагманский крейсер «Перуджа»

— Сэр, последние данные с Фероса!

Склонившись над трёхмерной проекцией планеты, контр-адмирал Бинг отметил изменения в россыпи красных огней на орбите и поверхности колонии Альянса. Небольшое количество зелёных огней на разных орбитах — всё что осталось от орбитальной спутниковой группировки, именно от них, в большей степени, удавалось получать сведения о количестве и дислокации противника. Также удалось связаться с местным гарнизоном и отдельными отрядами ЧВК обеспечивающими безопасность активов крупных компаний таких как «Экзо-Гени», которые сейчас вели бой с десантом гетов на поверхности. Всё было похоже и одновременно непохоже на Иден Прайм. Линкор гетов уже побывал на планете, идя в первой волне атаки. Сел и также через некоторое время покинул Ферос, ещё до подхода эскадры. Однако геты не ушли с ним, на орбите оставалось ещё порядка десятка крупных кораблей, и, по приблизительным подсчётам, несколько тысяч единиц десанта, сведения разнились от двух-трёх до пяти. Было такое впечатление, что они продолжали что-то искать, хотя если так, почему ушёл линкор, или он ещё должен вернуться?

Бинг нахмурился, ему было трудно понять машинную логику. Однако в этом был свой плюс, присутствие линкора делало бы шансы на успешную деблокаду колонии труднопрогнозируемыми, до сих пор не было внятных данных по боевой эффективности этого монстра. Он ещё раз прикинул в голове состав эскадры: три ударных крейсера, лёгкий авианесущий и пять фрегатов. Гетов больше, но они растянуты по орбите, создавая локальный перевес сил на отдельных участках, вполне можно надеяться на приемлемый уровень потерь. Осталось только найти такую точку удара, количество кораблей противника в которой, во-первых возможно бы было быстро уничтожить силами эскадры до стягивания остальных сил, а во-вторых, уничтожение которых значительно бы ослабило группировку в целом. В связи с этим атаковать одиночный корабль было бы глупостью, остальные успеют перегруппироваться не понеся значительных потерь, а соответственно два — лучше три корабля по которым будет нанесён первый удар. Это почти на треть ослабит гетов.

Задумчиво покрутив проекцию, контр-адмирал выделил три точки почти в середине позиций противника. Наклонив голову, ещё раз оценил задумку и, наконец, уверившись в замысле, дал знак связисту:

— Лейтенант, голосовую связь с капитанами, синхронизировать данные БИЦ.

— Есть, сэр! — невыспавшийся, красноглазый от проведённых за пультом часов офицер кивнул, склонился вызывая корабли эскадры.

— «Минск» на связи, «Сидней», «Галифакс»… — посыпались доклады. Лейтенант поднял голову. — Сэр, связь установлена.

— Господа офицеры, — Бинг скупо улыбнулся, глядя на сосредоточенные лица капитанов. — Тактический план операции передан на ваши БИЦ. Боевой ордер, порядок отработки целей на орбите, порядок маневрирования — всё там, на ознакомление даю тридцать минут. Все дальнейшие действия требуют предельной чёткости и своевременности, иначе процент наших потерь будет возрастать в геометрической прогрессии, поэтому требую полной проработки действий корабля с офицерами БЧ. По окончании ознакомления кораблям пятнадцатиминутная готовность, — отодвинув край рукава, контр-адмирал бросил взгляд на часы, засекая время, поднял глаза на экран. — Господа, время пошло.

Один за одним изображения начали гаснуть. Отключившись, Бинг устало потёр виски, последние полутора суток были нелёгкими, как для него, так и для всего штаба эскадры. Нашёл взглядом связиста. Критически посмотрел на осунувшееся лицо, синие круги под глазами и уже заметную щетину на щеках, цокнул языком, осуждающе качнул головой:

— Лейтенант.

— Сэр?

— Даю вам двадцать пять минут, умыться и привести себя в порядок, боевая обстановка ещё не повод махать рукой на свой внешний вид, вы всё-таки не в наземных подразделениях служите.

— Извините, сэр, сейчас исправлю, сэр, — лейтенант мучительно покраснел, пытаясь одёрнуть мятый китель, в котором, похоже, всё это время проходил не снимая.

— Идите, — махнул рукой Бинг, но тут же спохватился. — И ещё, предупреждаю, моё замечание это не повод идти сейчас и с горя напиваться, а то был тут уже один. После того как я его выгнал с совещания за небритость, он не нашёл ничего лучшего как пойти и надраться. Буквально через сорок минут ко мне его притащили матросы с комендатуры, вдрызг пьяного, но, правда, побритого.

Проводив взглядом молодого офицера, как ошпаренного выскочившего с мостика, контр-адмирал тоже позволил себе небольшой перерыв, добравшись до каюты, поплескал в лицо ледяной водой, скинув китель и рубашку, засунул под холодную струю шею и плечи.

Бинг был уже немолод, канадец по происхождению, он унаследовал все черты настоящего канадского лесоруба, такого, каким его представляют: двухметровый рост, широкие плечи, длинные мускулистые руки, но, несмотря на возраст, фигура не заплыла жиром, оставляя его всё такой же худой выносливой жердью, как и в молодости. Один из капитанов участвовавших в Войне Первого Контакта, а затем и в Тессакских рейдах, весьма удачно участвовавших, надо сказать, получил от своих подчинённых прозвище «Бинго», и быть бы ему давно адмиралом, если бы не его легендарное нежелание молчать. Недовольный чем-нибудь, Бинг мог запросто высказать всё что думает даже вышестоящему по званию и должности. Многие знали, как Бинг, без обиняков объяснил адмиралу флота, предшественнику Хакета, как он оценивает решение ограничиться пассивной обороной по отношению к батарианским пиратам. А сунувшегося было в дискуссию чиновника дипслужбы, заикнувшегося о мнении Совета Цитадели в данном вопросе, вообще послал так далеко, что чиновник не сразу дар речи себе вернул. После чего, понятно, повышение Бингу уже не светило. Контр-адмирала он получил уже от Хакета, и только Хакет знал каких усилий это потребовало.

Закончив растираться полотенцем, Бинг вышел из душевой, окинул долгим взглядом каюту. Руки сами потянулись к сейфу в стене. Набрав кодовую комбинацию, контр-адмирал достал бутылку коньяка толстого стекла и рюмку, которую тут же наполнил. Поставил бутылку обратно, взял рюмку, поднеся к носу, с шумом втянул воздух в себя, вдыхая запах. Вздохнул и так и не пригубив, отставил вслед за бутылкой. Прошли те времена, когда пятьдесят грамм коньяка взбадривали и успокаивали, сейчас даже с этой рюмки его могло развести, двое суток не спал, всё-таки.

Вернувшись на мостик, Бинг одобрительно посмотрел на уже крутившегося там лейтенанта, синева под глазами никуда не делась, но гладко выбритое лицо говорило само за себя. Лейтенант, как впрочем и Бинг вместе со всей судовой командой, сменил форму на лётный скафандр. Шлем связиста лежал у него под рукой на приборной панели.

— Сэр! — подскочил тот. — Все капитаны доложили о готовности!

— Отлично. Эскадре пятнадцатиминутную готовность. Штурман, рассчитать прыжок, обеспечить полную синхронность по всем кораблям, особенно крейсерской группы, она должна финишировать одновременно.

Взвыл ревун сигнализируя об обратном отсчёте перед прыжком. Бинг подхватил шлем, как всегда висевший на боку, одним краем зацепленный за рукоять табельного пистолета, надел на голову, чуть довернув до щелчка, ещё раз пробежался в уме по пунктам плана, вздохнул, вспоминая старую истину, что первой жертвой любого боя становятся планы этого боя и, прикрыв глаза, тихо прошептал:

— С Богом.

— Внимание, три, два, один… прыжок!

Финишировали корабли в нескольких десятках тысяч километров от Фероса. Штурман не подвёл, все три ударных крейсера вышли в нормальный космос одновременно. Носовые орудия засияли, щедро расходуя энергию накопителей, залп, и три точки разогнанных почти до одной сотой световой, устремились к кораблям противника. Хороший шанс, пока они идут инерционным ходом, рассчитать попадание может в уме любой мало-мальски знакомый с математикой человек. А вот при активном маневрировании такой фокус уже не пройдёт. Бинг с тревогой ждал отчёта, сейчас от успешности первого залпа зависит дальнейший рисунок боя. Ожил сухой голос корабельного ВИ:

— Цель один — поражена, цель два — поражена, цель три — не поражена. Поправка, цель один поражена дважды.

Контр-адмирал только скрипнул зубами. Два крейсера отработали по одной цели, но на каком этапе допущена была ошибка, нет времени разбираться. Нужно с ходу импровизировать. Ожил, по старинке называемый радиотехническим, пост, голосом командира поста старшего лейтенанта Смита:

— Сэр, цель три начала манёвр уклонения, идёт на сближение к целям восемь и девять. Все цели с четвёртой по десятую покинули орбиты, перегруппировываются. Вывожу данные на БИЦ!

Тут же взвыла система раннего оповещения:

— Внимание, захват наведения, ракетный пуск!

— С-сука! — сквозь зубы выматерился контр-адмирал. Возвысил голос. — Крейсерской группе, приказ: «Делай как я!». Поворот левым бортом, в линию, бортовыми, по цели три, веер 0-01, беглым, огонь по готовности!

Махины крейсеров плавно довернули, выстраиваясь в линию: классическое построение ещё со времён парусного флота, одновременно с этим расходясь выше и ниже относительно флагманского корабля, давая возможность вести огонь по цели бортовым батареям, двенадцати орудиям второго класса. Бинг бросил короткий взгляд на схему, облако торпед шло со стороны восьмёрки и девятки, находившихся по левому флангу, оба корабля противника держали дистанцию, ожидая, видимо, спешащую к ним тройку и десятку, находившихся на удалении нескольких тысяч километров. Вторая группа гетов с четвёрки по семёрку, находилась по правому флангу, им пока ещё вести огонь мешала планета.

— Внимание залп!

Контр-адмирал поспешно ухватился за поручень. Тяжёлый раскат прокатился по кораблю, все двенадцать орудий с миллисекундным разрывом выпустили тяжёлые болванки по цели. С небольшим отставанием поддержали флагман огнём «Минск» и «Сидней». Снова ВИ:

— Цель три, есть попадание, потери хода и маневренности нет.

В это время, вспыхнув яркими точками, позади строя финишировали остатки эскадры, фрегаты и авианесущий крейсер «Галифакс».

— Фрегатам, отсечь группу, цели с четвёртой по седьмую, свяжите их боем, чтоб в нашу сторону ни одна торпеда не прошла! — рявкнул Бинг. Основная ударная сила это крейсеры, но работать по двум флангам физически невозможно, поэтому фрегатам надо сделать всё, чтобы отвлечь на себя часть сил противника.

— «Галифакс», подымай истребительную группу, это наш резерв, пусть будут готовы к торпедной атаке, — как помнил контр-адмирал, истребителей на борту крейсера было тридцать шесть. Немного, но вполне достаточно, чтобы в критическую минуту переломить ход сражения.

Вдруг в пустоте перед «Перуджей» начали один за одним вспыхивать разрывы — торпеды противника вошли в зону действия системы ПОИСК.

— Сэр. БЧ-5, лейтенант Сакс! — раздался взволнованный голос. — При таком угле встречи мы не можем задействовать все излучатели ПОИСКа, система не справляется с количеством торпед.

Новый раскат прокатился по палубам, следующая порция металла ушла в сторону мечущейся, пытающейся уйти из-под обстрела тройки.

— Цель три, попадание, снижение скорости, снижение маневренности. Скорость цели сорок процентов от номинала.

— Ещё один залп, — прошептал Бинг, — ещё один залп, — спохватившись ответил лейтенанту. — Сынок, пока не могу, постарайся выжать всё что можешь, нам нужно ещё несколько минут.

Словно тяжкий стон пронёсся по кораблю, аж сработали, клацнув, ИДА скафандров.

— Попадание торпеды, кинетический щит, снижение мощности тридцать два процента.

Пространство вокруг кораблей буквально вспыхнуло от частых взрывов. Во второй волне ракет было уже на порядок больше. Системы лазерного огня не успевали отсекать все торпеды, то одна, то другая прорывались, гася кинетические щиты. Попадания следовали за попаданием:

— Мощность кинетического щита пятьдесят семь процентов! Двадцать восемь! Три процента!

— Внимание залп!

ВИ:

— Цель три поражена, цель три уничтожена!

— Манёвр! — рявкнул Бинг, но не успел. Через почти погасший щит прорвалась одна из торпед, хоть и сдетонировав на удалении от обшивки, она была, похоже оснащена тандемным боеприпасом. Страшный удар подбросил вверх, поручень вырвало из рук, приложив контр-адмирала о переборку. Слизнув кровь из прокушенной губы, Бинг поднялся. В голове шумело, но сознания от удара он не потерял, дёрнулся к БИЦу, но бок прострелило резкой болью. С тихим стоном контр-адмирал заставил себя переступить ногами, кое-как доковылял до пульта.

— Доклад о повреждениях.

— Сэр, пробит лёгкий корпус, выведены из строя орудия с первого по четвёртое левого борта, поврежден эффектор кинетического щита левого борта.

— Прочный корпус?

— Целостность не нарушена.

«Повезло», — подумал Бинг, недаром тандемный боеприпас, не подорвись он на остатках кинетического щита, первый взрыв разворотил бы лёгкий корпус, а идущий следом тандем гарантированно пробил бы прочный, нарушив герметизацию, а то и набор корабля.

— Ну ладно, сейчас мы вам устроим веселье, — оскалился командующий эскадрой.

— Крейсерской группе, по целям восемь-десять, торпедные аппараты с первого по восьмой, пуск!

Двадцать четыре ракеты, полыхнув бустерами, устремились к противнику. Тридцать секунд на перезарядку и вторая волна пошла вслед за первой. Заняв эшелон выше, крейсеры перевернулись правым боком к противнику, наводя орудия.

— Цели с восьмой по девятую, веер 0-01 от основного, беглым, огонь!

Бинг прищурился, вглядываясь в, заложивших крутой вираж, гетов. Мощная оптика, выводя изображение на экран, показывала их корабли во всех подробностях. Привычная вибрация пробежала по палубе, от поручня передалась в руки, крейсер дал новый залп.

— Сэр! — поднял голову связист. — Фрегаты вступили в огневой контакт с противником. Согласно приказа, оттягивают гетов на себя, атакованы большим количеством ракет.

— Они должны продержаться. Передай, чтобы не геройствовали и держали дистанцию, идеально будет, если смогут оттянуть их в сторону и подставить под перекрёстный огонь, когда закончим с этими.

Дав указания, Бинг снова посмотрел на схему. Первая волна ракет уже подходила к кораблям противника, и сейчас два варианта: либо геты вынужденно ограничат маневрирование, для большей эффективности противоракетной обороны, и тогда неизбежно попадут под залп бортовых орудий, либо продолжат совершать манёвр уклонения и часть ракет прорвётся к кораблям.

— Цель восемь — попадание, цель девять — попадание, цель десять — попадание, потеря маневренности, потеря скорости, попадание, цель десять уничтожена.

Сказанное монотонным голосом ВИ контр-адмирала порадовало. Ещё один уничтоженный корабль врага.

— Внимание, залп противника!

Крейсер буквально стал на дыбы, делая вираж, поворачиваясь носом к противнику, уменьшая площадь атакуемой поверхности.

— Кинетический щит мощность сорок три процента!

— Кинетический щит погашен.

Вслед за сообщением тряхнуло, однократно взвыла сирена.

— Лёгкий корпус, пробит, повреждение прочного корпуса, палуба три, разгерметизация отсеков пять и шесть.

— Что у них за орудия!? — сквозь зубы прорычал Бинг, тревожно вглядываясь в схему корабля с повреждениями. Однако вроде обошлось, вспенившийся пластометалл уже затянул пробоины. Никаких жизненно важных отсеков затронуто не было, пострадала пара жилых кают, в настоящее время пустых.

— Сэр, фрегат «Гангут» уничтожен, щиты фрегатов почти не держат снаряды гетов, запрашивают помощи.

Контр-адмирал с тревогой взглянул на связиста:

— Приказ истребительной группе, прикрыть фрегаты. Ракетный удар всем, что есть по целям с четвертой по седьмую!

Ещё раз взглянул на вторую группу ракет подходивших к их целям, уже серьёзно потрёпанным, прошептал:

— А мы здесь и сами справимся.

Он ещё раз угрюмо качнул головой, тяжело воевать с противником о чьих ТТХ приходится только гадать, неизвестно ни вооружение, ни боевая эффективность, ни сильные, ни слабые стороны, всё приходится выяснять на собственной шкуре, в бою.

— Цель восемь — уничтожена, цель девять — попадание, потеря скорости, потеря управляемости.

— Ах, ты! — выдохнул Бинг, зло ухмыльнувшись. Похоже, у противника повредило двигательную или силовую установки. А значит можно было навести главный калибр, благо крейсер уже был направлен носом к противнику.

— Главным, цель девять, прицел оптический, огонь!

Одиночный высверк и болванка ушла к цели. Лишённый хода гет просто разлетелся от попадания. Заботливо выведенное на экран изображение во всех подробностях показало разорванные пополам конструкции, ещё одну кучу металлолома добавившуюся к той груде которая уже болталась на орбите Фероса.

Массированная торпедная атака истребителей додавила сопротивление второй группировки гетов, правда, пока волна ракет накрыла корабли противника, эскадра потеряла ещё один фрегат — «Верден».

Подавив сопротивление на орбите, потрёпанные корабли пятого флота выходили на стационарную орбиту над полыхающим огнём Феросом. Бинг хмуро заслушал доклад по состоянию эскадры. Два фрегата уничтожено, у оставшихся трёх повреждения, у «Маренго», критическое повреждение силовой установки. Своё получили и все крейсера, правда без фатальных последствий, однако у «Сиднея», прямым попаданием выведено из строя головное орудие и никакой возможности для ремонта, только замена в условиях дока. Истребительная группа потерь не имела, но она и была в резерве до самого последнего момента.

С планетой тоже было всё не просто. Геты перемешались с колонистами, стычки вспыхивали повсеместно, а здания и укрепления переходили из рук в руки. Нанести безжалостный орбитальный удар, без опасения задеть своих, не было никакой возможности. Как не хотелось, но, похоже, без штурмовки и высадки десанта не обойтись, а там уже можно будет по подсветке с земли наносить точечные удары по скоплениям гетов.

— «Галифакс», выпускай штурмовики, свяжитесь с нашими на поверхности, пусть дадут координаты, а твои расчистят плацдарм для высадки десанта.

Контр-адмирал раздавал последние указания, теперь всё ложилось на плечи десанта. Десантные группы уже были готовы. С учётом потерь, к десанту на Ферос готовился «толстый» батальон около семисот человек, усиленный БМП «Гризли» со 150 мм орудием. К сожалению новейшими «Мако» вооружить эскадру не успели, поэтому фрегаты несли десант без машин поддержки, слишком уж «Гризли» не вписывался в габариты разведывательных судов. БМП несли только крейсеры, по шесть машин на каждом. Но козырем были не они, а два десятка штурмовиков, в настоящий момент стартующих с «Галифакса», им отводилась основная роль в уничтожении наземной группировки.

Первые штурмботы ушли к планете. Теперь от Бинга мало что зависело, оставалось только ждать. Не находя себе места, контр-адмирал мерил шагами пространство мостика, выслушивая регулярные доклады с поверхности. Связист то и дело поднимал голову, докладывая обстановку. Тут вышел на связь майор, руководящий десантной операцией. Изображение было плохое, слишком много металла было вокруг, но было видно лицо майора в шлеме с открытым, для удобства разговора, ИДА:

— Сэр, здесь в здании заперлись колонисты, у них глава некий Фэй Дань, они словно обезумели, открывают огонь по всем вокруг и нам и гетам без разбору. Я своих отвёл назад, дал команду пока блокировать их, на выстрелы не отвечать.

Бинг бросил на него удивлённый взгляд:

— Вы пробовали с ними связаться?

— Да, сэр, не отвечают, в ответ только выстрелы. И ещё… сэр… — майор замялся. — Тут ещё странности, нас атаковали какие-то мутанты.

Командующий эскадрой, тут же вспомнил доклад по Иден Прайм, о том, что геты делали с трупами людей:

— Хаски? — назвал он данное кем-то неизвестным название этому чудовищному оружию гетов.

— Нет, сэр, — майор отрицательно качнул головой, — я был на Иден Прайм, видел, нет, это что-то иное, их тела при попадании выделяют токсичный газ разъедающий броню, несколько моих попало под выброс, в месте контакта броня плывёт как воск.

Контр-адмирал мрачно выругался. Дела творились всё веселее и веселее, как будто им одних гетов не хватало.

— Майор, слушай меня, пока ничего не предпринимай, здание окружи, чтобы ни одна сволочь оттуда не выползла, если это заражение, мы должны локализовать источник.

— Есть, сэр! — Майор отключился.

Снова потянулось томительное время ожидания. Гетов постепенно выжимали из зданий, кое-где, установив, что людей там нет, наносили удар корабельными орудиями, ровняя с землёй целые башни давно вымершей цивилизации. На прямую связь опять вышел майор:

— Сэр, деблокировали здание «Экзо-Гени», нашли группу учёных и кое-какие документы, похоже, понятно, что произошло с колонистами! — голос офицера дрожал от еле сдерживаемой злобы.

— Что там?

— Сэр, я лучше вам скину запись допроса и материалы их исследований, что мы изъяли с компьютеров в здании.

Ознакомившись с переданными документами Бинг ужаснулся. «Экзо-Гени», проводило исследования на колонистах дав им заразиться спорами полуразумного существа названного «Торианином», расположенного под колонией. А мутанты напавшие на солдат Альянса были людьми видоизменёнными этим существом. Руки сами зачесались лично поставить к стенке и пустить пулю в затылок каждому причастному к этому делу.

— Майор, — вызвал он десантника, — сотрудников «Экзо-Гени», под охраной, транспортом доставить на «Перуджу», хочу сам с ними побеседовать. А пока надо подумать что нам делать с колонистами.

— Сэр, мы тут общались кое с кем, есть экспериментальный газ, который воздействует на заражённых спорами, вводя в состояние искусственной комы, людей усыпим введя газ в систему воздуховодов, мутантов уничтожим, а потом и к Торианину этому наведаемся.

Секунду подумав, Бинг кивнул:

— Действуй, майор.

Тем временем десантники подвели шланги от баллонов с газом во вскрытый воздуховод ведущий в здание. Тридцать минут и в здание с нескольких сторон врываются штурмовики в тяжёлой броне, вихрем проносясь по этажам, уничтожая мутантов попадавшихся на пути.

Майор шёл в первых рядах. Злость усиливала действие импланта, биотической силой он буквально расшвыривал противника по пути. Ему очень сильно хотелось кого-нибудь убить, особенно тех учёных. Хотя какие это учёные, Нюрнбергский трибунал по ним плачет горючими слезами, саларианцу вообще чуть шею не свернул, поднятый к потолку мысленным импульсом тот хрипел цепляясь за горло и сучил ногами, еле остановили. Почти задушенный, хлопнувшись на пол, тот, с ужасом в глазах, держась за горло, отползал от разъярённого человека.

Волна десанта вкатилась в главное помещение колонии. Ведомый полученными сведениями, майор разблокировал вход в подземелье, перехватил винтовку поудобнее и медленно пошёл вниз, ведя за собой солдат. Палец нежно оглаживал курок, в левой ладони кружились биотические вихри, с Торианином пора было заканчивать.

Когда вновь пошёл вызов от майора, Бинг с нетерпением вскочил, ожидая доклада. На экране снова показалось лицо офицера. Тот тяжело дышал, в подпалённой броне, с висевшей плетью левой рукой, но глаза его светились торжеством:

— Сэр, колония освобождена, колонистов изолировали, держим под газом, Торианин уничтожен. И ещё есть одна интересная находка! — камера уехала вправо, показывая окружённую солдатами, в наручниках… тут Бинг не поверил своим глазам, десантницу азари.

— Сэр, она из свиты матриарха Бенезии, которая вместе с Сареном находится на борту дредноута гетов.

— Вот это номер, — прошептал контр-адмирал. — Майор, её, живой, ко мне, и что бы ни одно щупальце с её головы не упало!

Бинг устало опёрся о поручень БИЦа, пронеслась мысль, что хотя бы, наконец, он получит какие-то ответы на мучающие его вопросы.

Глава 8

Брифинг-зал «Арктура» был полон. Несмотря на огромные размеры, на ум невольно пришло сравнение с залом президиума Верховного Совета, пустых мест не было. На заднем фоне колыхалось голографическое изображение герба Альянса Систем, по стенам флаги и знамёна родов войск, а посредине, в центре внимания, застывший словно статуя адмирал Хакет в парадной форме. В первых рядах офицеры оперативной эскадры, участвовавшие в разгроме группировки гетов в Туманности Армстронга, включая меня и всю десантную группу с «Нормандии» вперемешку с выжившими с «Эрестфера». Позади нас, кажется, вся база, амфитеатр, куда не кинь взгляд, заполнен до отказа. Солдаты, инженеры, техники, все кто не стоит на вахте. Первая победа, в этой, нет, пока ещё не войне, но слово это: «война», казалось витает в воздухе, и все с тревогой ждут, мрачнея лицами, когда же оно громыхнёт, прогремит набатом: «Враг, враг пришёл!».

Скосив глаза, я взглянул на Морозова. Лейтенант уже в наших рядах, словно заледеневший, смотрит неотрывно перед собой, плотно сжав челюсти, маленькая складка прорезалась между бровей. Перевод на «Нормандию» ему подписан. Местные «психи» уже протащили его через девять кругов экспертизы, говорят, что парень в норме, с катушек не слетел. И то добре.

Рядом с ним Эшли. Сержанта тоже официально ввели в состав группы, приписали наводчиком к «Мако». Нет, специально я её не тянул. Комиссия вытащила из БТРа данные её стрельб, вывели боевую эффективность и зачли как сдачу квалификационного экзамена, присвоив классность через ступень, с В4 сразу В6. А с классом В6/7 уже можно претендовать на включение в состав сил поддержки групп спецназначения. Присовокупив к этому положительный отзыв Керриган, Уильямс и перевели из наземных сил на корабль. Оценив спокойное, даже безмятежное выражение лица сержанта, я понял, что Эшли уже избавилась от своего детского комплекса вернуть доброе имя семье Уильямс. Девочка наконец поняла, что всё это прах и тлен, все эти амбиции и оскорблённая гордость. Уничтожить врага, не дать погибнуть товарищам и выжить самому, вот что действительно важно и именно в такой последовательности.

Керриган, ещё левее, уже не лысо-бритая, на голове короткий ёжик рыжих волос. Сантиметра два уже, похоже, решила отращивать. Что-то почувствовав, она встретилась со мной взглядом, подмигнула, чуть поведя плечами. В парадной офицерской форме, с тремя нашивками за тяжёлое ранение на рукаве, она смотрелась точёной статуей, даже сейчас, не теряя привлекательности, гибкости и грации боевой кошки.

— …Прежде, хочу отметить действия 1-ой оперативной эскадры по уничтожению группировки противника в туманности Армстронга.

За своими наблюдениями, как оказалось, я пропустил начало речи Хакета, однако собравшись, прислушался, к негромкому, но хорошо слышимому в тишине зала голосу адмирала.

Глядя в глаза своим офицерам, не заглядывая в бумажки, командующий флотом продолжал:

— Вам, стоящим здесь, передо мной, выпало атаковать врага, не имея чёткого представления о его возможностях, эффективности, огневой мощи. Только так, разведкой боем, полагаясь на собственное мастерство и отвагу…

Адмирал ещё много говорил о враге — гетах, о будущей войне, о нападении на колонии. Долго, чего обычно за малоразговорчивым командующим не замечалось, но было видно, что делает это он не для себя, а для всех кто находился в зале.

Потом пришла очередь наград отличившимся. Сперва офицеры эскадры, кому-то досрочное звание, кому-то медаль, персоналии я не запоминал, особо не вслушиваясь, но инженерному и вспомогательному техперсоналу всё больше «Курицу в кустах»[6], а боевым офицерам «Курицу в венке»[7]. Затем экипаж «Нормандии», Андерсону, выразили благодарность за блестяще проведённую разведывательную операцию, однако никаких других наград, так обильно сыпавшихся на эскадру не вручили. Похоже, наша самодеятельность на Солкруме высшему командованию не пришлась по душе. Цынк шёл среди офицеров, что кто-то шумно возмущался, что «Нормандия» уничтожила те два корабля гетов, когда их можно было захватить почти целыми. Следом наградили весь экипаж «Эрестфера», кого посмертно, тех с присвоением очередного звания, пусть пенсия родне будет чуть побольше.

А вот затем пошли странности. На сцену к Хакету выбрался Манделл. Довольный, как кот, объевшийся сметаны. Встав рядом с, похоже, готовым к такому развитию событий адмиралом, сенатор обратился к залу с приветственной речью. Там было много бла-бла-бла про восхищение храбростью и отвагой солдат Альянса, про единственную надежду всего человечества в нашем лице, и тому подобные словеса. Но вот концовка речи заставила меня напрячься.

— …Но всегда среди нас были те, кого с полным правом можно назвать героем, именно они совершают подвиги, которые нам кажутся невозможными, невероятными. Спасение экипажа фрегата Альянса «Эрестфер» это именно такой подвиг, и заслуга в этом в первую очередь коммандера Альянса, первого СПЕКТРа-человека, боевого офицера, героя, Джона Шепарда!

И вот представьте, что все эти слова ещё и искусно накачиваются эмоциями, словно объявление чемпиона на ринге. Немудрено, что зал взорвался шквалом аплодисментов. И судя по энтузиазму с каким хлопали в ладоши, а кто стоял ближе, ещё и от души стучал меня по плечу, народ был заранее очень грамотно обработан. Тут меня пронзила мысль, а не ищу ли я подвох там где его нет, что если это действительно искренняя радость, а я опять вижу в этом происки Манделла. Так недолго и параноиком стать.

Меня буквально вытолкнули к сцене, с таким рвением, что я практически взбежал на неё, где меня уже поджидали. С чувством пожал руку сначала адмиралу а затем и сенатору. Манделл улыбнулся, шепнул одними губами:

— Я же говорил, что слава сама найдет тебя.

— За беспримерный героизм и спасение жизни, коммандер Шепард награждается серебряной звездой Альянса Систем!

«Мать моя женщина», — я мысленно присвистнул. Это же высшая боевая награда, причём вручаемая только в военное время. Похоже, чтобы устроить это, Сенату пришлось присвоить статус локального военного конфликта операции в туманности…

— Внимание, 30 минут до финиша, боевая тревога! — Система оповещения вырвала меня из из приятных воспоминаний.

Подскочив с койки, на которой валялся предаваясь вопиющему ничегонеделанию, быстро воткнул ноги в ботинки, накинул куртку и с планшетом в руках выскочил наружу. Дежурная смена в скафандрах уже разбегалась по постам, моё же место было внизу с десантом. Именно группа с «Нормандии», вероятнее всего, первой высадится на Теруме в системе «Кносс». Мы пока одни, 2-я оперативная эскадра в полной готовности находится в получасовом прыжке от системы. В отличие от Фероса, здесь не было такой спутниковой группировки и планетарных сил. По последним данным в рабочих посёлках жило около сорока тысяч человек, преимущественно вахтовики, которых сменяли каждые три месяца. Транспорт приходил и уходил вместе с рудовозами, вывозившими из системы полезные ископаемые. Поэтому по обстановке был полный мрак. Не были известны ни группировка, ни состав, ни даже приблизительная дислокация гетов. Отчёт по боевой операции в «Бета Аттики» успел прибыть на «Арктур» аккурат за сутки до отлёта «Нормандии» и зная теперь уровень огневой мощи противника, соваться туда без разведки было сущим безумием.

Как всегда, не к месту, вылез Совет Цитадели, со своим, никому не нужным мнением, что СПЕКТР занимается не своим делом, участвуя в боевых операциях Альянса, вместо поиска Сарена. Пришлось выложить данные по местонахождению Лиары Т'Сони. Совет заткнулся, а мы спешно стали готовиться к отлёту.

Нашей задачей снова была разведка системы. Однако в операции флота мы не участвовали. Основной нашей, а точнее моей, целью была Лиара.

На нижней палубе все были уже в сборе.

— Здорово, бойцы! — поприветствовал я десантников в броне, подгоняющих снаряжение возле раскрытых ящиков с амуницией. Одобрительный гул был мне ответом. Ну ещё бы. Массивные пластиковые кофры с фирменной эмблемой «Розенков Матириэлс», чёрные, матово-блестящие, у любого настоящего спеца вызывали мгновенное непрекращаемое слюнотечение. А уж их содержимое… Вся группа в нездоровом ажиотаже двое суток скакала вокруг доставленных на борт ящиков. Это же надо всё снять с консервации, примерить, подогнать, а ещё, пристрелка, калибровка да и вообще. В общем, голубая мечта оружейного маньяка.

Я оглядел всю десятку. Семеро из старого состава, Морозов, и пара новых лиц, насколько я понял из их личных дел, недавно получили класс N3, введены в состав группы спецназначения 5-го флота Альянса. Лица незнакомые, похоже раньше Шепард с ними не пересекался. Оба, что примечательно, спецы по техдиверсиям, высшая инженерная квалификация по боевым дронам и роботизированным боевым платформам. Спасибо Хакету. Благодаря его стараниям пересмотрели состав боевых групп, спешно затачивая под противодействие синтетикам, насыщая инженерами и техниками. На базе форта «Бреге» развернули трёхмесячные курсы боевой подготовки техспецов для подразделений десанта, на первое время заткнуть дыру хотя бы такими эрзац-специалистами. На перспективу же, внедряют новую военно-учётную специальность для студентов пятого курса в «Бауманке» и Массачусетском технологическом, «Противодействие системам искусственного интеллекта в условиях активных боевых действий».

В общем парни своеобразные, видно что фанаты своего дела, вон как жадно поглядывали на кварианку. Одно их пока останавливает, до окончания боевой операции никаких контактов с посторонними.

В раскрытом боксе «Мако» видно Эшли, та на пару с мехводом загружает унитары боекомплекта в БМД.

За всеми своими наблюдениями, на автомате влез в скорлупу брони, нацепил шлем, достал и прицепил по-походному оружие. Пока есть ещё время, народ отдыхает, в трюме то тут то там скучковались группками по интересам. Присев рядом с Сарой, на чуть скрипнувшую подо мной крышку кофра, улыбнулся, глядя в сосредоточенное лицо старлея копавшейся в своём уни-инструменте.

— Ну что, подруга дней моих суровых, как настроение?

— А в глаз? — буркнула она. — Шеп, я знаю это стихотворение, за старушку получишь.

— Да ладно, я же любя.

Со вздохом лёгкого неудовольствия, Керриган свернула голопанель на запястье, повернулась ко мне, иронично изогнув бровь:

— Мне это расценивать как предложение?

— Кольцо не подарю, — тут же среагировал я, продолжая улыбаться.

— Я знала, что ты жмот, — приняв условия игры, она невольно улыбнулась в ответ.

— Внимание, пять минут до финиша!

Вмиг посерьёзнев, Сара гаркнула:

— Ребятки, а ну шмотки быстро все собрали, очистили трюм, компенсаторы откажут, эти ящики устроят нам тут весёлую жизнь.

Связавшись по внутренней связи с Андерсоном, я попросил:

— Дэвид, держи меня в курсе обстановки, у нас всё готово. И ещё, независимо от действий флота, первоочередная задача, найти доктора Т'Сони и вытащить её с Терума, после чего немедленно уходить. В бой с противником не вступать ни при каких обстоятельствах, кроме как прикрытия и поддержки нашей группы, у нас другие задачи.

— Хорошо, — сухо ответил капитан и отключился. Его… «сложное» к этому отношение можно понять. Но мы сейчас действительно не корабль Альянса и не можем рисковать оставаясь в системе дольше необходимого. Извини старый друг, но нам по другому нельзя, у нас сейчас другая война.

— И вновь начинается бой, — пробормотал я, оглядывая живые смеющиеся лица товарищей, похоже Сара отпустила ещё одну из своих скабрезных шуточек. Сколько из них выйдет живыми из этой заварушки…

Задумавшись о предстоящей операции я вдруг поймал себя на мысли, что сценарий высадки поданный в игре мне откровенно не нравится. Ползти по ущелью на БТРе, который всё одно на полдороги придётся бросить, уничтожая гетов по пути, теряя время и давая шанс противнику подтянуть дополнительные силы, а то и навести орбитальную группировку на группу, верх глупости. В условиях почти несомненного превосходства гетов в наземной силе и технике, удар должен быть нанесён быстрый, неожиданный и не растянутый по времени, не дающий возможности противнику перегруппироваться и связать боем десант, ставя под угрозу выполнение основной задачи. А значит высадка на «Мако» отпадает, так как в районе местонахождения Т'Сони не было подходящей площадки для безопасного приземления БТРа. Высадка с зависшей над целью «Нормандии» тоже отпадает, такой крупный объект засекут заблаговременно до выхода на точку и если даже в том районе не окажется средств ПВО, за то время пока десант будет ковыряться внутри заброшенного комплекса протеан, геты успеют подтянуть артиллерию покрупней, преимущество единого инфополя, хоть один засечёт фрегат, как об этом тут же узнает вся вражеская группировка. Тут нужно было иное решение и ответ, снова, дала память Шепарда: реактивный комплекс десантирования, сокращённо: РКД-22 «Дуга», детище сумрачного российского ВПК, ранние версии которого применялись ещё в российских национальных ВКС до образования Альянса. Суровая, между прочим, вещь. Что называется, мы с космоса на головы врагам посыпемся как стадо метеоров. Шепарду довелось с таким прыгать в одной из операций, когда он ещё не был коммандером, но уже вовсю варился в программе «N». И то, несмотря на все встроенные компьютеры и защиту от дурака, к практическому использованию допускались только прошедшие серьёзную теоретическую и практическую подготовку. «Дуга» никогда не была массовым средством, тысячи десантников волнами валящиеся из космоса на позиции ничего не ожидающего противника так и остались плодом воображения генералов. Но вот для диверсантов это, иной раз, был единственный способ скрытно проникнуть на планету, из-за малых размеров незамеченными преодолевая систему радиоэлектронного обнаружения.

По воспоминаниям Шепарда, в его первый действительный прыжок было страшно до усрачки. Особенно страшно было наблюдать, как полыхает в полуметре от забрала странное синеватое пламя, визуальный эффект высокочастотного разрядника практически раздвигавшего молекулы воздуха в стороны перед пикирующим десантником. «Энергетический гвоздь», вот как в науке называлось это явление, изобретение генератора излучения и стало тем ноу-хау воплотившим в жизнь саму возможность десантирования из космоса, убирая проблему высоких температур в следствие трения об атмосферу. Осталось только выяснить есть ли эти комплексы на «Нормандии».

Интендантом на фрегате был суровый морщинистый дядька, по прозвищу «Нетнаскладе». Прозванный так по самой часто употребляемой им фразе, которой он встречал всех просителей, заявки он удовлетворял только после долгого торга и въедливого изучения всех бумажек, и горе тому, у кого заявка оформлена не по всей форме. Нарушитель с позором изгонялся и клеймился последними словами. Но только не Шепард, к командиру десантной группы, а теперь уже СПЕКТРу интендант питал, по всей видимости, некую толику уважения, ничем другим его покладистость в общении со мной объяснить я был не в состоянии.

Обнаружил я его за инвентаризацией вещевого склада под нижней палубой.

— Михалыч, отвлекись на минутку.

— Ась? — интендант с недовольным лицом вынырнул из недр огромного, вскрытого наполовину, пластикового контейнера, но, увидев меня, смягчился: — А, это ты, Джон. Выкладывай чего надо.

— Слушай, — я обвёл взглядом полностью, от пола до потолка, заставленный ящиками склад, так что посередине оставался лишь небольшой проход. — У тебя, случаем, не завалялись РКД-22 нигде? Сильно надо.

Михалыч хмыкнул, отряхнул руки, доставая планшет.

— Были где-то, сейчас поищу. Нас же на «Арктуре» по полной укомплектовали, я уж не знал куда распихивать, хорошо ещё вас не полный взвод, на одно отделение и то еле влезло.

Одновременно с этим он быстро, пальцем, пролистывал список имущества на экране, выискивая нужную позицию.

— А, вот они. Десять комплектов, секция семь, — Михалыч поднял взгляд на меня. — Но сам я их не попру, зови свою банду. В этих комплексах весу килограмм по шестьдесят.

— Не вопрос, — я обрадованно потёр руками. То, что «Дуга» была в наличии, делало мой план всё более реальным.

Выбравшись со склада, я подозвал Керриган, успевшую уже облачиться в броню.

— Сара, — сказал без предисловий, — планы меняются, высадку будем осуществлять не на «Мако» и челноке.

— А на чём это? — она удивлённо воззрилась на меня, сходу ошарашенная таким заявлением.

— Прыгнем на РКД-22.

— Это на «Ведьме» что-ли?! — глядя на меня всё более расширяющимися глазами, она выдала такой матерный загиб, что захватило дух даже у меня. Видимо впечатления о таких полётах у неё были не хуже Шепардовских. И да, я «вспомнил», что «Дугу» действительно на местном жаргоне прозвали «Ведьмой», уж не знаю за что.

— Ну да, да. Собери остальных, определимся с составом десантной группы.

Прокашлявшись, Сара рявкнула:

— Группа, становись. — встала слева, но продолжала таким взглядом смотреть на меня, что стало немного не по себе. Подумалось даже, может я чего не помню про эти комплексы. Спросил негромко:

— А чего ты так переживаешь-то?

Прикусив язык, она несколько секунд помолчала, затем выдохнув, сквозь зубы, бросила:

— Шепард, ну если тебя возможность обосраться в полёте не пугает, то да, канеш, переживать не о чем.

Я задумался, о такой возможности память Шепарда меня не предупреждала. Однако десант уже построился и, собравшись с мыслями, я задал вопрос:

— Джентльмены, кто летал на «Ведьме»?

Строй сразу же поделился на две неравные части, первую, состоящую из Кайдена, Эшли и обоих техдиверсантов, на чьих лицах было написано удивление и непонимание, и, вторую, включающую всех «старичков» и Морозова, разразившихся непереводимой смесью ругательств на всех известных языках. Я улыбнулся.

— Ну вот и определились. Те, кто не понял о чём речь, могут быть свободны, остальные на месте.

Оглядев скривившиеся лица оставшихся, я ещё раз подтвердил свои слова:

— Да, джентльмены, нам предстоит увлекательный полёт на «Ведьме», на поверхность Терума. Все вы через это проходили, неприятно, — я развёл руками. — Иногда досадно, но ладно, — посерьёзнев, добавил. — К сожалению, это единственный вариант с реальными шансами на успех. Поэтому придётся прыгать.

Взгляд мой остановился на лейтенанте с «Эрестфера». Единственном, чью квалификацию мне ещё предстоит проверить, к сожалению, прямо в боевых условиях.

— Морозов, — подойдя к новенькому, я заглянул ему в глаза. — Сколько у тебя реальных прыжков, не на имитаторе?

— Два, — тот смутился.

— Боевые были?

Он смутился ещё больше:

— Нет, оба тренировочные.

— Ну хоть что-то, — резюмировал я, отходя. — Пойдёшь в замыкающей тройке.

Вместе со мной и Сарой как раз получалось девять человек. Три тройки.

Снова встав перед строем, я объявил:

— Идём тремя тройками, в первой самые «тяжёлые», во второй со мной Керриган и Кравиц, Морозов с остальными в третьей. Прыгаем тройками с интервалом в тридцать секунд. Засечка целей начнётся с пяти километров, с этой же высоты первый тормозной участок до километра, с километра можно открывать огонь на подавление, с пятисот метров второй тормозной участок до поверхности. И да, напоминаю, оружие со штатных креплений снять, поместить в носимый контейнер, для стрельбы с воздуха всем взять штурмовые винтовки, если кто забыл, как крепить на «Дугу» я покажу.

Помимо сложности управления и далеко не дешёвого оборудования, у РКД существовали и другие ограничения, в частности, возможность крепления лишь на тяжёлую и среднюю броню, лёгкая не оборудовалась достаточно мощным экзоскелетом и была слишком чувствительна к перегрузкам. «Дуга» и на средние-то бронескафы крепилась с оговорками, но выбирать не приходилось.

— Внимание, вход в систему! — короткое сообщение от ВИ и, вдогонку, однократный звон баззеретов под вспышку красной иллюминации.

Я подключился к каналу мостика, ловя распоряжения Андерсона. Голос капитана, резкий и чёткий, ворвался в наушник:

— Посты, доклад. Данные сканирования на экран!

Прослушав скороговорку отчётов командиров постов, оглянувшись, увидел, как, в свою очередь, щёлкнув тангентой, коротко доложила Сара:

— Лейтенант-коммандер Керриган, десантная группа, к бою готовы, — посмотрела на меня, я коротко кивнул. Ей пора привыкать, что она командир группы и один из старших офицер корабля, а я, в таких ситуациях, не более, чем пассажир.

Выждав паузу я связался с Дэвидом:

— Это Шепард. Как там наши дела?

— Пока не родилА, — скаламбурил Андерсон. Но перейдя на серьёзный тон, ответил:

— Не особо, Джон. Пять основных кораблей гетов, и это только те, кого вижу, сколько их вне пределов зоны сканирования предугадать сложно.

— Понятно, что Терум?

— Пока чист, по крайней мере та сторона что обращена к нам.

— Долго до него?

— Часа два до выхода на высокую орбиту.

Я ещё раз быстро прокрутил в голове складывающийся план, окончательно утверждаясь с основными пунктами, затем донёс их до капитана:

— Дэвид, смотри, я тут обмозговал ситуэйшн, в общем, делаем максимально полное сканирования планеты, думаю, надо искать аномальный, либо действующий источник энергии на месте протеанских раскопок, нахождение Т'Сони наиболее вероятно там, и вне шахтёрских посёлков и добывающих участков. Судя по собранным о ней сведениям, она фанатично увлечена археологией, возможно, что даже после нападения гетов она осталась на месте раскопок.

— Понятно, — Андерсон прервался, отдавая указания, затем снова вернулся к нашему разговору:

— Как думаешь производить высадку?

— Прыжок на «Ведьме».

Дэвид аж закашлял:

— Кхым, да, ну не завидую я тебе. Какая серия?

— Двадцать вторая, — ответил я нейтральным тоном, стараясь скрыть удивление от такой реакции даже от несгибаемого Андерсона.

— Ну эта ничего, одна из новых, — справившись с эмоциями, капитан даже несколько снисходительно прокомментировал мой ответ:

— У меня первые, в учебке, были на девятой, но это нам старьё спустили, тогда уже тринадцатые приняли на вооружение. Но их быстро списали, дефект какой-то вылез, на боевые я уже на пятнадцатой прыгал, а ты?

Я порылся в памяти Шепарда, затем уверенно произнёс:

— Не, пятнадцатые видел, но не прыгал, к нам как раз новую восемнадцатую серию прислали, тренировочные уже на них делали, а на боевые на девятнадцатой, точно помню, у них ещё станок турели громоздкий такой был.

— Да, да, да! — перебил меня Дэвид. — Помню, как же, под новое техзадание, для возможности крепления УРО спаренного с автоматом.

— Точно! — улыбнулся я воспоминаниям.

— Не, двадцать вторая неплоха, недаром её уже лет пять не меняли, — подытожил Андерсон. — Новее только двадцать пятая, но она пока в «русской бригаде» полевые испытания проходит. Кстати, соседи наши, во 2-ой оперативной три их батальона, зачищать Терум они будут.

— Вот как, — протянул я, приятно удивлённый. Тридцать четвёртая десантная бригада по традиции комплектовалась из уроженцев Восточной Европы, но костяк во все времена составляли мои соотечественники, за что, собственно, такое негласное наименование: «русской» бригада и получила.

А история бригады была продолжительна, интересна и богата на события, и корни её росли из обросшей легендами Первой Гвардейской Космической Десантно-Штурмовой бригады ВКС России. Она была сформирована ещё до возникновения Альянса Систем, с первым и самым известным её командиром — генерал-майором Снеговым.

Мало кто знает, но факты упрямая вещь, ещё на углублённом курсе истории боевых операций космодесанта, Шепард, с удивлением узнал, что только благодаря своевременным и жёстким действиям Снегова и всей бригады, сведения полученные на раскопках протеанских развалин на Марсе, стали достоянием всего человечества а не одной только, «Носительницы демократии».

— Шеп, — отвлекла меня Керриган, тронув за плечо. Я обернулся, ловя взгляд больших зелёных глаз. Её рука осталась на моём плече, лишь ладонь чуть напряглась, кончиками пальцев цепляясь за выпуклый кант шва, не давая руке соскользнуть. В боевой броне, без шлема, с коротким ёжиком рыжих волос, с этим пронзительным взглядом, лёгкой полуулыбкой, скульптурной линией вздёрнутого подбородка, резко очерчивающей овал лица. Она была красива, но красива как, наверное, красиво оружие, совершенное в своём предназначении убивать… Я очнулся от мысли, что уже целую минуту стою и молча смотрю на неё, а понимающая полуулыбка действительно не сходит с её лица. Моргнув и на секунду опустив глаза, что помогло мне собраться с мыслями, я посмотрел на нее снова:

— Да, Сара, что?

— Ну, — она прищурилась, отпуская моё плечо. — Группа в броне, ждём только тебя.

— Гм. Ну да, — почувствовав лёгкую неловкость, всё же сам тут распинался, что пионер всем детям пример, и с комплексом разобраться помогу, да и вообще, а сам последний не готов, я направился в оружейку. По дороге поймал долгий косой взгляд от Эшли, которая хоть и не участвовала в высадке, но болталась здесь же, имитируя какую-то деятельность возле «Мако». Поджав губы, я подумал, что пора с этим треугольником что-то делать. А уж когда поймал и парочку других взглядов но уже сопровождающихся ухмылками, от не менее наблюдательных товарищей, то желание переросло в настойчивую необходимость. Не хватало только приписать мне парочку любовниц среди подчинённых, народная молва вещь такая. А ещё, сейчас на борту молодая кварианка, взятая на корабль по моему распоряжению. Скоро, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, ещё и симпатичную азари подберём. И ведь, только дай повод, к гадалке не ходи, припишут мне наличие гарема, да ещё и обсуждать, подхихикивая, будут, что мало Шепарду пары землянок из спецназа, видишь на экзотику потянуло. Нет, с этим вопросом надо решать жёстко и чётко.

Быстро облачившись, я вернулся к группе и нетерпеливо бьющему копытом интенданту. Для удобства транспортировки вскрыли люк прямо к седьмой ячейке в настиле палубы. Упакованные комплексы поднимали талью, аккуратно выставляя прямоугольные контейнеры на палубу. После девятого комплекса, подбив «бабки», мы с Михалычем ударили по рукам, я расписался в ведомости о передаче со склада, одновременно в разрешении на передачу, уже подписанном Андерсоном, к которому ушлый дядька уже успел сгонять и передав устные заверения ва всевозможных усилиях по сохранности вверенного оборудования, с облегчением отправил интенданта восвояси.

— Ну что, хлопцы. Приступим, — оглядел я присутствующих. Стоящие передо мной, вытянутые, почти двух метров в высоту, контейнеры будили лёгкую дрожь, ещё бы, если Шепард на них прыгал, то для меня сие технологическое чудо было в диковинку. Нет, уже по опыту, как только мои руки коснутся «Дуги», память и навыки коммандера проснутся и очень скоро станут мне как родные, но сейчас ещё всё было для меня ново и незнакомо.

Подойдя к первому, я положил руку на матовую грань, отключая мысли, словно со стороны, с интересом смотря, как моя рука привычно скользнула ниже, щёлкая замком, к ней присоединилась вторая, раздвигая створки, щелчки крепежей внутри и вот уже перераспределив нагрузку на экзоскелет, на руки ложится «привычная» тяжесть комплекса.

Оглянувшись на остальных я скомандовал:

— Не стоим, кто забыл порядок снятия с консервации, делай как я. Тестовая таблица с внутренней стороны контейнера, порядок юстировки двигателей и калибровки навигационного компа там же.

Дружная суета тут же разорвала тишину ангара. Подавая пример, я поочерёдно, снизу вверх начал крепить массивные части комплекса на элементы брони. Когда дело дошло до спины и плеч, на помощь пришла Сара, сначала она мне помогала правильно установить и подключить комплект к разъёмам брони, и кабели для вывода навигации на забрало шлема, потом уже я ей. Чем-то это было похоже на складывание парашюта в войсках моей реальности, не процесс, конечно, а сам принцип, сначала вдвоём складываем мой, затем, также вдвоём твой, на ходу проверяя друг друга, исключая возможность ошибки.

В тестовом режиме прогнал информацию с компа, сверяясь с нормативными значениями по таблице. Затем центровка и юстировка двигателей, калибровка навигационной системы. Рядом, за выносным дисплеем Керриган, ей на экран выдаются те же значения что и мне на забрало, она не менее скрупулёзно сверяет значения теста с допусками по нормативу. Десятки таблиц, сотни значений. Долгий, нудный и монотонный процесс. Но любая ошибка и поверхности планеты достигнет лишь небольшая часть обгоревших останков, поэтому никто не жаловался.

Где-то на заднем фоне проскакивает сообщение от Андерсона. До Терума около часа хода. Отмечаю в памяти, но не отвлекаюсь, теперь уже я дублирую настройки комплекса Сары.

Долго, не долго, но к выходу на орбиту Терума мы были готовы. Оглядев своё воинство, я еле слышно хмыкнул. В полном обвесе десантники стали напоминать каких-то трансформеров, какими я их помнил в своём детстве, словно собранных из различных геометрических фигур, игнорирующих кривые линии.

— Сурово смотримся, bratva! — осклабился наш щитоносец, уже старлей, Уилард.

— Ну да, ну да. Челябинские мужики, однако. — пробормотал я в сторону. Окинув взглядом палубу, остановился на всё ещё болтающихся неподалеку посторонних, в лице Уильямс и пары любопытных матросов из корабельной команды. Цыкнул на матросню, шуганув:

— Брысь отсюда! — молодых и любопытных сдуло как ветром. На душе сразу потеплело, уважают черти. После той истории с Тали на электромеханическом посту, с от души изнасилованным мною вахтенным, опасливого уважения в команде прибавилось, да и исполнительность резко пошла вверх.

Тяжёлым взглядом впился в Эшли, от чего та рефлекторно попыталась спрятаться за ящиками.

— А, Вам, сержант, отдельное приглашение нужно? По боевому расписанию, Вы должны находиться… где?!

— Эээ, сэр. Возле «Мако», сэр, — выпалила она, приняв строевую стойку, после секундной заминки. Стойка была как по уставу, руки по швам, грудь вперёд. Колесом. Двумя колёсами… Мда. Однако, доложилась, и продолжает стоять и есть меня глазами.

— Сержант! — грозно растягивая слово, начал произносить я.

Ага, стартанула, только пыль взметнулась. Ну хоть с этим всё.

Снова взблеск красных ламп, а в наушнике голос Андерсона:

— Джон, вышли на орбиту. Два витка, и готовы к сбросу. Что у тебя?

— Нормально всё, готовы к бою, — оглядываясь на Сару и видя её подтверждающий кивок, сообщаю я. Она тоже в канале, как командир группы, но пока молчит, не влезая в наш диалог.

— Как обстановка наверху? — почти физически ощущаю, как кривится кэп, отвечая на мой вопрос.

— Дерьмово. Но на наше личное счастье, вблизи от планеты кораблей противника нет. Ближайшим часа два до выхода на низкую опорную орбиту. Так что, время у тебя будет.

— А в целом?

— А в целом, Виллару придётся нелегко. Двенадцать кораблей группами по четыре. У них просто численное превосходство. Не говоря уже о качественных показателях…

Командиром 2-ой оперативной эскадры был француз по национальности, контр-адмирал Жан Луи Виллар. Из молодых, чуть старше самого Шепарда. Командовал оперативной группой в Тессакских рейдах. Зарекомендовал себя грамотным, нестандартно мыслящим офицером. Нагл, авантюрен, но в силу развитого чутья на неприятности, неизменно добивался победы.

Всё это пронеслось в моей голове, за долю секунды.

— Виллар хитрый жук. Придумает что-нибудь. Тупо жечь корабли не в его стиле, — уверенно заявил я, вспоминая всё, что о нём слышал.

Резкий щелчок, Андерсон переключился на другой канал. Слабое шипение в наушнике, значит связь не прервана, терпеливо жду. Через минуту снова щелчок и голос Андерсона:

— Джон, есть аномальный сигнал! Просканировали местные частоты. Попали на оперативную группу ЧВК, сейчас слушаем в фоновом режиме. Прошла информация, что потеряна связь с исследовательской группой азари, сообщают, что там большая группа гетов, и с ними тяжёлый шагающий танк. Координаты есть, уверенно бьются с источником аномального сигнала!

— Это оно! — я быстро переглянулся с напрягшейся Керриган.

— Дэйв, сколько до точки сброса?

— Пятнадцать минут.

— Хорошо, мы готовы. Только одна большая просьба.

— Да, Джон.

— Сможешь накрыть танк с орбиты?

Андерсон помолчал секунду. Затем ответил утвердительно:

— Смогу, если подсветишь с земли.

Я мысленно потёр руки. Из автомата загрызть танк, это только в компьютерной игре возможно. А с нашим способом десантирования, много тяжёлого вооружения с собой не утащишь.

— Я его тебе ещё с воздуха попытаюсь зацепить, километров с пяти наши сенсоры должны его засечь.

— Хм, Шепард, может тогда, заодно по площади отработать, площадку вам расчистить? — предложил капитан.

— Не, не, не, — тут же я отмёл это рацпредложение. — Там же пустоты, раскопки под землёй, ещё завалим всё нафиг. Нет, мне только точечно танк накрыть.

— Ладно, понял тебя. — Андерсон отключился.

— Джентльмены, — я обратился к группе. — Готовимся к выброске, расчётное время двенадцать минут.

Посмотрел на последние приготовления, задумался, а не двинуть ли патриотическую речь в стиле американских фильмов. Затем понял, а нахрена, были бы это «сапоги» из наземных бригад, с никакой психологической подготовкой, которым надо перебороть страх, одно, но так ведь здесь все профессиональные воины.

— Мальчики, слышали? Готовимся, убираем слюнявчики, подтираем сопельки. После сброса, сильно не разлетаемся, не более пятидесяти метров друг от друга, — несмотря на ставшую неповоротливой броню, Керриган вихрем пронеслась по трюму, ещё раз, придирчиво, осматривая бойцов, особенно критично оглядев Морозова.

Пискнул зуммер, пошло подключение к навигационному компьютеру фрегата, синхронизация и загрузка координат места приземления. Над аппарелью засветился большой голоэкран, выводя снимки поверхности, снятые чуть под углом к нормали. Я вгляделся внимательно в изображение. Небольшая площадка в окружении разломов, как и в игре, прямого подъезда не видно, видимо, сообщение организовывается по воздуху. Видно какие-то сооружения на поверхности, скорее всего типовые времянки, такие же, как те, что встречались на Иден Прайм. А вот и устье входа в выработку, некая металлическая конструкция упирающаяся в склон.

Голос Джокера по громкой связи:

— Мы над целью.

Красный огонёк над аппарелью сменяется зелёным. Включается синяя завеса кинетического поля, а в раскрывающийся зев пробивается режущий луч местного светила. Клацают клапаны ИДА скафандра, светофильтры темнеют приглушая нестерпимый, в отсутствие атмосферы, свет.

— Первая тройка, — командует Сара. Три фигуры одна за другой медленно подходят к краю аппарели, чуть с натугой продавливая защитное поле. В полностью раскрытом створе видно край планетного диска, тоненькую полоску атмосферы, не голубого, как на Земле, а желтоватого оттенка. Она не пригодна для дыхания, и насыщена тяжёлыми элементами, последствия масштабной добычи полезных ископаемых. Громоздкие фигуры чуть наклоняются вперёд, под влиянием меняющегося вектора искусственного гравитационного поля палубы, всё более слабеющего. На срезе аппарели хватает небольшого толчка ног, и вот уже первый удаляется от корабля на безопасное расстояние. Второй, третий, фигурки расходятся в стороны на ионных двигателях малой тяги. Разворот ногами к нам, включение маршевого двигателя, полыхнувшего почти бесцветным пламенем, и первая тройка резко уходит вниз, словно проваливается, туда к планете.

— Вторая, — лаконично бросает Сара, повернув ко мне непрозрачное забрало шлема. Коротко киваю. Пересиливаю себя и делаю первый шаг к краю бездны. Безумно рад, что моё лицо скрыто от окружающих, ибо шагнуть вот так, в открытый космос, навстречу планете, в одном скафандре, мне понадобилось всё моё мужество. И пусть весь опыт Шепарда кричит, что это всё делает он далеко не в первый раз, но как же до дрожи страшно встречаться с этой пустотой за бортом, без надёжного прикрытия полуметра корабельной брони, чуть ли не голышом бросаться вниз с высоты двухсот километров.

Сердце колотится, запоздало корю сам себя за излишнюю выдумку, но шаг, другой, и я уже на краю. Планета огромна и величава, сжимаю волю в кулак, толчок, я отрываюсь и… плыву. Первый раз я плыву в невесомости, удивительно, сколько уже в теле Шепарда, сколько на корабле, а невесомость только сейчас.

— Шеп, Шепард, ау?! — спохватываюсь, Сара по приватному каналу уже проявляет беспокойство, пора включать маршевые. Запуск программы спуска, и вот уже нас разворачивает ногами к «Нормандии». Рывок, резко проваливаемся вниз, а на забрале шлема начинают крутиться цифры альтиметра. Теперь остаётся только наблюдать, до первого торможения всё управление в автоматическом режиме.

Включается надпись: «До входа в атмосферу…» — обратный отсчёт секунд, доворот к поверхности, вдруг голубоватое, змеящееся разрядами, поле вспыхивает перед забралом.

Спускаюсь всё ниже, и ниже, прошивая атмосферу. Связи с группой нет, поле намертво глушит любую связь. Одно слегка «радует», в неведении я буду совсем не долго, с той скоростью, с какой мы двигаемся, первого тормозного участка мы достигнем за пять минут.

Снова переворот, теоретически я знаю, что сейчас конфигурация поля меняется, становясь неким энергетическим парашютом, наваливается тяжесть, а когда включается маршевый, ощущение что начинают скрипеть кости, темнеет и полностью пропадает зрение, перегрузка прыгает под двадцать единиц! Недолго, секунд пять, но когда генератор поля с маршевым отключаются, с трудом восстанавливаю дыхание. Писк навигационного компа, вся группа успешно преодолела атмосферу. Сканеры шерстят поверхность. А вот и танк, под каким-то маскировочным полем, но с такого расстояния сканеры «видят» силовую установку боевой машины гетов. Короткий шифрованный импульс фрегату, который вышел на геостационарную в пятнадцати тысячах километров над поверхностью. Танк неподвижен, идеальная цель.

Слева вспыхивает двойной ионизированный след, вертикально прорезавший атмосферу.

«Хана гету», — на месте танка, только облако пыли.

«Перестраховался Андерсон, ему и одной болванки хватило бы», — пищит наведение, наполняя моё сердце радостью, геты, как мураши, забегали внизу, очень удачно подставляясь под огонь первой тройки.

Пара десятков секунд, первая тройка уже на поверхности, а у нас второй тормозной участок на высоте в километр. Перегрузка приемлемая, до трёх единиц, турель сама прыгает в руку. Наведение через шлем, сразу с упреждением, короткими очередями бью по всё выползающим гетам.

А вот и земля.

Приземление вышло жестковатым. Не удержавшись, ткнулся коленом в жёсткий грунт. Быстро кинув взгляд по сторонам, отмечая, как облачка пыли выбиваются из-под ног удачно приземлившихся рядом, Сары и Ноймера, нащупываю на груди замок, ладонью в перчатке крепко сжимаю рукоять, резкий рывок и, под хлопки плазменных зарядов, «Дуга», кучей металлических блоков, в прямом смысле, рушится с меня. Экстренный сброс, только в боевой обстановке, ибо потом менять все соединения и энерговоды, что долго, муторно и только в заводских условиях. Ах да, и суперкарго разворчится, ему списывать как утраченное в ходе боевых действий, и ещё доказывать, что именно утрачено, а не пропито. Но вот так, в бою, это позволяет скинуть с себя всю неповоротливую конструкцию буквально за секунду.

Почти по центру археологического поселка, где мы приземлились, было уже тихо, гетов повыбили, только где-то, периодически, рявкал очередями по два, «Ковалев».

Аккуратно, перебежками выходим ближе к устью входа в подземный комплекс. Уилард уже здесь, за укрытием, видя нас, вскидывает кулак в интернациональном приветствии, одновременно предупреждая об осторожности.

— Обстановка? — прижавшись рядом к металлу археологического вагончика, держа пистолет наготове, стволом вниз, коротко интересуюсь у старлея, осторожно высовывающего за край стены выносную камеру.

— Да хрень, какая-то! — камера вдруг брызнула веером осколков. — Вот сука! — Уилард, чертыхаясь, выбросил бесполезный кусок кабеля с остатками микросхем. — Всех положили, один этот остался. Странный какой-то, — поделился наблюдением десантник. — Скачет словно резиновый, да резко так, ещё и к стенам прилипает.

Я вспомнил этого прыгуна, неприятная тварь, вот так, на открытом месте, очень сложно её подловить. Ну да, там где нет возможности, точность поменяем на плотность огня.

Короткий приказ рассредоточиться, бросок гранаты, вспышка! Будем надеяться, на хотя бы частичную засветку сенсоров у гета. Тем временем Уилард, как самый утанкованный, выныривает из-за стены, с ходу, пока ещё не прицельно, стреляя очередями в сторону противника. Голубая вспышка прогибающегося кинетического щита, вот оно! Ещё с четырёх точек открываем плотный огонь по бешено мечущейся фигуре. Стреляем «на отказ», с максимальной скорострельностью. Гет резкий и очень быстрый, но плотность огня делает своё дело, три очереди пересекаются на «прыгуне», срывая со стены и почти разрывая гибкое тело на части. Бесформенной куклой он падает на камни, а из разорванных мышц толчками выходит белая молочная жидкость, заливая камни вокруг.

— Вот тварь! — выражает общую мысль Уилард, подходя и со злости пиная необычного синтетика.

Опускаю пистолет, от которого идёт марево перегретого воздуха, стрелял почти до полного перегрева, поэтому сейчас компрессор усиленно воет, гоняя: хладагент по трубкам, а воздух, сквозь раскрытые шторки теплообменника под стволом.

— Это последний, — спокойный голос Керриган звучит в наушниках. Во внешних датчиках действительно ничего кроме шороха плотного стокового ветра, чьё давление ощущалось даже в броне. Тишина.

Исследовательская группа, похоже, в полном составе скрылась под землёй. Посёлок был пуст. Сара раздавала короткие команды, диверсы проверяли «вагончики», но никого, ни трупов, ни живых не обнаружили.

Мелькнула мысль: «Ну хоть, мародёрством, как в игре, заниматься нет нужды, с матобеспечением нет проблем».

Подходя всё ближе к внешнему створу шлюза на входе в подземный комплекс, я всё отчетливее видел следы разрушительной деятельности гетов. Ворота были взорваны, покорёженные створки распахнуты, одна, провисая на полуоторванном шарнире, слабо поскрипывала, качаясь под порывами ветра. Похоже, их подручными средствами блокировали изнутри, пульт был обесточен и не подавал признаков жизни. Бросив осторожный взгляд вглубь тоннеля, полого уходившего вниз, увидел дальше, метрах в пятидесяти, ещё один створ, на этот раз закрытый. Освещение, цепь ламп по верху тоннеля, слабо моргало, но, по крайней мере, было, перспектива ползать под землёй в полной тьме совершенно не прельщала.

Услышав хруст каменной крошки сзади, я обернулся.

— Опять под землю? — подойдя, Сара, а это была она, аккуратно заглянула внутрь раскрытого зева. — Скоро как кроты станем, я хорошо ещё клаустрофобией не страдаю. Хотя всё равно, жуть берёт, как представишь какая толща камня над головой.

— Не опять, а снова, — буркнул я, снова напряжённо обдумывая ситуацию. Лезть внутрь не хотелось совершенно. Интуиция, до этого спавшая, даже тогда, когда вытаскивали экипаж «Эрестфера», сейчас вопила в полный голос, а это мне не нравилось совершенно. Сколько внутри гетов, абсолютно непонятно, когда подтянутся и где сейчас находятся кроганы Сарена, посланные за Лиарой, тоже неизвестно. Один большой знак вопроса. Да и вообще, по игре так Шепарда со товарищи там чуть не завалило, а это значит, что горный массив находится в крайне неустойчивом положении. Одна хорошая встряска, и гробик под стометровым слоем камня нам обеспечен.

Ещё раз обречённо взглянув в полого уходящий вниз тоннель, я махнул рукой:

— А, хрен с ним. Сара, здесь закончили?

— Да, Джон. В посёлке тихо как в могиле.

— Хорошо. Тогда первой и второй тройками идём вниз. Третья держит вход, если нас прижмут сзади, можно сразу играть похоронный марш.

— Окей! — Керриган, коротко, парой команд, организовала группу. Затем, ловким движением, выдернув из креплений на спине снайперку, заскочила на пандус перед входом, и, на полусогнутых, скользнула вбок, прижавшись к створу слева, аккуратно выцеливая закрытый створ в глубине. Почти зеркально повторив её движения, я удобно устроился, но уже справа, в позиции с колена, чуть потёрся щекой, об анатомическую подушечку на прикладе из какого-то мягкого материла, настроил прицел.

Быстро собравшись, мимо прошла первая тройка, медленно и осторожно спускаясь вниз. Бросив короткий взгляд назад, я увидел Морозова, с оставшимися парнями, он спешно стаскивал ко входу пустые контейнеры, готовя импровизированное укрытие.

Тем временем Уилард уже достиг второго, не повреждённого створа. Наши «тяжи» буквально прилипли к стенкам тоннеля, а мы напряглись. Вот рука старлея касается панели. Красный огонёк сменяется зелёным, пульт цел. Секунда, и створки распахиваются, открывая тёмный зев провала. Палец на спусковом крючке, но прямо за створом гетов нет. Уилард аккуратно осмотрев пространство за створом, приглашающе махнул рукой, и всей тройкой осторожно втянулся внутрь. Коротко киваю Саре. Синхронно убираем винтовки, доставая притёршийся к рукам и ставший почти родным пистолет, пара шагов, и вот уже над нами не открытое небо, а низкий, ребристый свод. Неосознанно передёрнул плечами, по телу пронеслась волна мурашек.

«Ну что ты как маленький», — усовестил я себя. — «Ты же не хрю, му, а самый, что ни на есть, коммандер Шепард, всея и вся спаситель галактики». Усовестил, а у самого непрошенные мысли, а сколько раз приходилось идти на сейф-лоад, прежде чем прошёл игру, а здесь-то сейф-лоада нет, как бы ни хотелось.

Усилием воли отбрасываю ненужные сейчас тревожные думы, не место и не время, надо сконцентрироваться на цели и задаче, иначе ничего хорошего из этого не выйдет.

Пока мы спускались, я внимательно оглядывал стенки тоннеля. Возле верхнего створа они были деформированы взрывом, испещрены бороздами от разлетевшихся осколков металла, но ниже металл был девственно чист, ни следа от выстрелов, ни пятен копоти, ничего, что указывало бы на перестрелку. А это значит, что никакого заслона на пути у гетов не было и это было странно. Да, конечно, здесь были учёные а не солдаты, но азари, а эти дамы, зачастую, весьма сведущи в боевой подготовке, особенно если понимать, что все они, поголовно, сильнейшие биотики.

Да и охрана, места тут суровые, где хотя бы отделение солдат Альянса, это же руины протеан, а не захоронение средневекового царька. Находка на Марсе вывела землян за пределы Солнечной системы, мало ли какие удивительные технологии массового поражения таят в себе эти развалины.

Тоннель вывел нас на неширокую металлическую площадку три на два метра, огороженную перильцами. Подойдя к краю и заглянув вниз, Сара не сдержала сдавленного возглоса:

— Да, тут до дна неделю лететь!

Вид, конечно, открывался феерический. Огромная полость, с одной стороны вертикальная стена камня, с другой матово отблёскивающая, гладкая поверхность протеанской конструкции неизвестного назначения. Между ними, навскидку, метров двадцать, двадцать пять, и вот этот провал уходит куда-то вниз и теряется в глубине, далеко-далеко, на сотни метров вглубь. А с краю к камню прилепилась площадка, на которой стоим мы, и тянется вниз тонкая, по сравнению с самим провалом, ниточка арочных металлических конструкций, подъёмник, полтора на полтора метра и ходовое лестничное отделение. Однако, захватывает дух.

Тройка Уиларда уже ушла метров на пятьдесят ниже и продолжает спускаться пешком, двигаясь по ходовому отделению, разумно. Привод у подъёмника собственный, ездит он по двум проводникам, двигатели хитрые, что-то там на электромагнитном принципе, но с внешним питанием могут быть проблемы и если на ходу движки сдуются, будет весело. Нет, по инструкции должны сработать стопора и расклинить кабину подъёмника застопорив движение, но их могли сознательно вывести из строя, так что лучше по старинке ножками.

А ничего, никто не ноет, не скулит, вот что значит генно-модифицированный солдат, отмахиваем пролёт за пролётом и хоть бы усталость появилась.

Первый огневой контакт возник, по моим прикидкам, на уровне где-то минус сто пятьдесят от верхней площадки. Несколько лёгких платформ гетов, но их наши «тяжи» лихо вышибли с позиций, парочка синтетиков так и вовсе вылетела от мощного пинка усиленного экзоскелетом брони.

— Красиво летят! — завистливо проводил чей-то голос две серебристые фигурки.

— Это Спарта, сынок! — я почти физически ощутил самодовольство, произносящего это Уиларда. Уверен на девяносто девять процентов, что зеркальное забрало в этот момент скрывало осклабившееся во все тридцать два зуба и жутко довольное лицо старлея. Хмыкнул, неужели эта шутка до сих пор жива.

— Впечатления потом обсудите, предупреждала же, без нужды эфир не засорять. А тебя спартанец, я сейчас самого вслед за ними отправлю. Эти два гостинца сейчас внизу такой кипишь поднимут, а мы здесь как на ладони! — тут же последовал еле сдерживаемый рявк Керриган.

Двинулись дальше, уже в тишине, пролёт за пролётом, и только когда спустились метров на пятьсот, внизу замаячило дно. Комитет по встрече, к сожалению, тоже имел место быть. Очереди хлестанули по балкам, вышибая искры и пропахивая борозды в металле. Засияли голубоватыми сполохами кинетические щиты.

— Ходу, ходу!

Уже бегом рванули вниз, на ходу отвечая огнём. На лестнице мы как на ладони, только скорость да надежда на щиты, что выдержат достаточно попаданий, до того момента как подберёмся к гетам. Группа буквально ссыпается по ступенькам, чёртово машинное наведение с убийственной точностью бьёт по броне катастрофически гася щиты, с тревогой, краем глаза, наблюдаю за мигающим уже в красной зоне индикатором, шепчу еле слышно:

— Ну ещё чуть-чуть, ещё немного.

Вниз уже полетели гранаты, раскидывая серые фигурки, снижая плотность огня, вдруг что-то резко бьёт по ноге ниже колена, теряю равновесие, последние несколько ступенек собираю всем телом, успеваю извернуться, принимая удар на наплечник, а не со всей дури впечататься шлемом. Тут же вскакиваю, беглый взгляд вниз, так и есть, на броне, на голени уродливая шишка вспененного металла, след от попадания. Кость не перебита, ногу ниже колена хоть и не чувствую, но стоять и двигаться могу, обезболивающее уже впрыснуто в мышцу.

Искрит балка перед глазами, удар по шлему, словно звезданули молотком. Ещё одно попадание, теперь уже по касательной в голову. Я в сознании, похоже, шлем всё же не пробит. Что-то сильно толкает в грудь, в прыжке Керриган отпихивает меня в сторону, а чьи-то руки, схватив за плечи, утаскивают ниже. Сара рычит:

— Сдохнешь, сама убью! Прикройте его!

Ниже нас взрывы один за одним, но наконец, огонь противника слабеет, а мы достигаем дна. Диверсы рассредотачиваются за укрытиями, закидывая гранатами последних синтетиков.

— Шепард, живой? — рядом падает на задницу Керриган.

— В норме, — отвечаю я, помахивая перегревшимся пистолетом перед собой, прислонившись к здоровенной каменюке. Ну а что, современная военная фармакология творит чудеса, и не важно, что по итогу нашей пробежки по лестнице многострадальная нога пробита уже дважды, а из плеча вырван кусок кожи с мясом вместе с наплечником, сейчас там такой же неровный вспененный бугор закрывший повреждённое место, боли и усталости я не чувствую. Во мне сейчас ядреный боевой коктейль и ещё пару часов я могу изображать супермена, главное потом добраться до медчасти.

— Как группа? — интересуюсь.

— Тяжёлых нет, но ранены все, — она хмыкнула. — Тебе, правда, больше всего досталось.

— Вот ты, сука, где спрятался! — раздаётся в шлеме голос Уиларда, рявкает винтовка, что-то взрывается. — Ну вот и всё! — снова довольный голос старлея. — Это последний.

— Развлекается, — хмыкает Сара.

— Везёт, — я, опираясь на камень, поднимаюсь. Нога ощущается как заледенелое бревно, но двигаться можно.

То тут, то там, изломанные тела гетов, искорёженные взрывами, посечённые из автоматов. Большая удача, что у них не было тяжёлого вооружения, долбани они по нам на ажурной лесенке парой другой ракет и всё, тушите свет. Да и так, я посмотрел на диверсов разбредшихся по огромной каверне, прошли, считай, по самому краешку, хорошо хоть разведка чётко знает железный принцип: гранат много не бывает. Если с обычным боеприпасом худо-бедно вопрос решён, насколько там этого бруска хватает, то вот с гранатами всё осталось по-прежнему, что в двадцать первом веке, что в двадцать втором, ни веса, ни габаритов они не потеряли. Подсумков как таковых уже, конечно, нет, современными требованиями предусматривается надёжная фиксация всех элементов вооружения, поэтому гранаты располагаются в жёстких надброневых контейнерах выполненных в виде пеналов с внешних сторон бедра, с пружинной подачей, откуда легко извлекать сплющенные кругляши с большой плоской кнопкой посередине. Однократное нажатие и граната взрывается по таймеру, удерживаешь кнопку на две секунды и в полёте включается электромагнит, намертво прикрепляясь к любой металлической поверхности — удобно.

Стандартный комплект десантника, восемь гранат в двух пеналах, но у нас не стандартные, сдвоенные, по спецзаказу, по шестнадцать кругляшей на брата и как минимум треть легла сюда, положив больше десятка гетов.

Внимание привлёк один из диверсов. Коротко махнув рукой, он показал на боковое ответвление, хотя скорее это походило на естественный грот, чем искусственную полость, где под трапециевидными металлическими шатрами было складировано оборудование археологической экспедиции.

Подойдя ближе, я понял, где находятся остальные сотрудники, а также охрана. Штабель тел, несколько азари, пять или шесть тел в стандартной армейской броне Альянса, ещё чьи-то ноги в рабочей робе, торчащие из этой груды, разгребать и выяснять расовую принадлежность которых, не хотелось совершенно. Похоже, они здесь пытались организовать оборону, но гетов было больше. Стащили тела в кучу, похоже, тоже синтетики, больше некому, зачем только и для чего?

— Шеп, — голос Сары по приватному каналу. Обернувшись, увидел её возле протеанской башни, напряжённо сжимающую пистолет, направленный куда-то вниз. Помнится Лиара в игре, находилась в стазис поле прямо тут, в нише в стене, однако здесь стена абсолютно гладкая и молодой азари нигде не видно.

Бросив мрачный взгляд на груду тел возле меня, скрещиваю мысленно пальцы на удачу, надеясь, что её тела здесь нет.

— Да, Сара? — подойдя, я увидел прямо у основания протеанской конструкции полого уходящий под стену провал, пробитый в скале направленным зарядом, похоже, именно здесь археологи смогли проникнуть внутрь руин.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — напряжённо спросила Керриган, не спуская тёмный лаз с прицела пистолета.

— Есть ли там ещё геты? — криво усмехнулся, мой пистолет тоже целил во тьму, плотно зажатый в левой руке, правая слушалась всё хуже:

— Давай проверим и узнаем.

— Уилард!

— Ёу! — отозвался здоровяк, направляясь к нам, на ходу доставая такую специфическую для десанта вещь как дробовик. Обычному десантнику эта бандура, рассчитанная на ближний бой, на йух не сдалась, это оружие полицейское, для работы в стеснённых условиях, требующее высокой квалификации от стрелка, хладнокровия и расчёта. Эх, знать бы, что там дальше только геты, действовали бы в полном соответствии с заветами советских воинов образца 44–45 годов при штурме зданий и помещений, что сначала в дверь заходит граната, а потом уже ты. Но Лиара… Если она жива, надо действовать предельно аккуратно.

— Макс, — обратился я к «тяжу» по имени. — Учти, там могут быть гражданские, их надо вытащить по-любому. Светошумовые есть?

— Есть, — Уилард похлопал себя по бедру. — Один пенал, целый.

— У вас? — адресовал я тот же вопрос кивком подбородка двум другим из первой тройки.

— Также, — они кивнули.

— Ну да поможет нам Ктулху, — пробормотал я негромко, отходя в сторону и занимая позицию сбоку, с богами всех конфессий у меня было всё сложно, верю в то, что вижу, а вот их как-то не довелось углядеть, поэтому в привычную присказку ещё там, на Земле, привык вставлять порождение буйной, а для кого-то и больной, фантазии Лавкрафта, не вкладывая в это особого смысла.

Однако Керриган, вдруг замерла и посмотрела не меня.

— А я и не знала, что ты из Этих, — она выделила последнее слово. Не видел выражения её лица, но голос звучал как-то задумчиво-заинтересованно. Не придав этому особого значения, хмыкнул:

— Из этих, из тех, какая сейчас разница. Уилард!?

— Йэх, кто не спрятался, я не виноват, — выхватив первую гранату, старлей могучим броском запустил её в полёт вглубь лаза.

Громыхнуло, один за одним втянулись в проход. Почти бегом пересекли неровный ход в скале, метров двадцати в длину, который плавно вышел на пологую аппарель из такого же как и стены протеанской башни материала. Ещё один бросок гранаты, уже туда, в проём уровня выше, за аппарель, один короткий рывок, и мы внутри, диверсы растекаются по стенам обходя зал, открывшийся перед нами, по периметру, а я замираю, вглядываясь в тоненькую фигурку азари застывшую в голубоватом поле в нише в стене.

— Кто вы? Где профессор Мирия, где лейтенант Гарибальди? Скажите что с ними? — голос полный мольбы и отчаяния отразился от стен зала. Азари, широко раскрытыми и по-детски большими глазами смотрела на меня. Одета она была в лёгкий облегающий комбинезон и почти полностью прозрачный шлем с небольшим непрозрачным утолщением в районе подбородка.

— СПЕКТР Совета Шепард, успокойтесь, нам сейчас, в первую очередь, надо освободить Вас.

— Ох, простите. Вся эта стрельба, нападение, я просто… просто, очень испугалась. Я так боялась, что геты убьют меня, они были прямо здесь, в этом зале, они что-то искали, я боялась, что они смогут снять защитное поле…

— Успокойтесь, гетов больше нет, — я поднял руку, давя в зародыше начинающуюся истерику. — Вы в безопасности, Вам ничего не угрожает. Вы сказали, что есть пульт с которого можно отключить поле?

— Да, да, простите. Мне просто надо немного собраться с мыслями, — Лиара, а у меня почти исчезли сомнения в том, что это именно она, прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Уже более осмысленно взглянув на меня, она чуть кивнула, насколько ей это позволяло внутреннее пространство шлема, произнесла, уже спокойнее. — Всё, я в норме. Простите ещё раз СПЕКТР, я Лиара ТСони старший научный сотрудник университета Тессии. Отключить поле можно с пульта в центре зала.

Я, обернувшись, бросил изучающий взгляд на сложную конструкцию, выступающую где-то на метр над полом.

— Подойдите, там голографический дисплей, — продолжила азари.

Последовав её совету, я приблизился, и словно по мановению палочки, зажглись голопанели, разделённые на несколько секторов и испещрённые иероглифами.

— Левый сектор, СПЕКТР. Нажмите последовательно второй иероглиф первой строки, пятый второй строки и первый третьей строки, если они все подсветились, то жмите нижний крайний левый иероглиф.

Сделав как она говорила, я коснулся последней пиктограммки и краем глаза успел заметить как поле отключилось, а Лиара приземлилась на ноги но, не удержавшись, с лёгким стоном повалилась на бок, едва успев подставить руку, чтобы совсем не завалиться.

— Всё тело затекло, — с обидой в голосе пожаловалась она.

Кое-как поднявшись, она подошла ближе и снова, уже снизу вверх взглянула своими огромными глазищами, спросила тихо:

— Шепард, скажи, где все остальные, они живы?

Я лишь отрицательно качнул головой, промолчав.

Она, закусив губу, кивнула, снова тихо попросила:

— Я могу их увидеть?

— Не стоит, девочка. Не самое приятное, даже в моей жизни, зрелище.

Лиара вскинулась, но тут же опустила голову, не находя, что возразить, произнёсшей это, Саре.

Керриган, подойдя, уже обращаясь ко мне, коротко бросила:

— Всё, больше никого, надо уходить.

— Лиара, уходим, — я тронул молодую учёную за плечо.

— Хорошо, СПЕКТР, — она собралась, судорожно сжав кулачки, и затем быстро подошла к ещё полыхающему голопанелями пульту. Её пальцы с большой скоростью запорхали над иероглифами выстраивая какую-то, лишь ей одной известную, комбинацию.

— Все сюда! — её голос разнёсся по залу. — Эта площадка — подъёмник, идущий через всю башню прямо к верхней площадке, быстрее всего подняться на нём.

— Ок. Народ, все на борт.

А пол под ногами вдруг дрогнул, и начал подниматься, всё больше ускоряясь, и почти сразу ожил передатчик, пробился голос Морозова:

— Коммандер, вы там скоро, нас атаковали геты и кроганы, мы пока держим вход, но они настойчивые, лезут и лезут.

— Уже едем, пять минут и зовите кавалерию, свою задачу мы выполнили, — быстро бросил я ему, по общей обратился к группе. — Все слышали? Готовимся к бою.

Добравшись до верха башни, по боковой галерее вышли на площадку перед наклонным тоннелем и, запихнув Лиару в самый конец, рванули к выходу, на ходу доставая гранаты.

Уже слышна частая перестрелка, забегаем наверх и прямо из створа на выходе по атакующему противнику гранаты веером, под грохот разрывов и очереди воспрявшей духом прикрывающей тройки сыпемся как горох, грохоча бронированными ботинками по металлическому спуску.

— Уррра! — ору, с ходу поливая огнём затормозивших кроганов и гетов, ещё буквально мгновенье назад чувствовавших собственное численное преимущество.

— Ааааа! — вторят мне диверсы, с какой-то животной яростью в голосе, накатываясь на врага.

Кровавый туман в голове проходит только после того, как падает последняя изрешечённая тушка противника и я понимаю, что врагов больше не осталось. Руки безвольно обвисают, сил больше нет, ни физических не моральных, правый бок саднит и стреляет резкой болью в плече, хочется лишь, опустив руки с зажатым в них оружием, стоять. Обрушивается такая усталость, что кажется, ещё шаг и ноги уже не удержат. А небо разрывает грохот дюз идущей на посадку «Нормандии», да Лиара, выбравшись из тоннеля, стоит, обхватив себя руками, стоит, словно не веря в то зрелище, что открывается перед её глазами.

«Вот и кавалерия» — проводил я взглядом разворачивающийся фрегат. А последней мыслю было: «Как же не хватает кнопки „Save“».

Интерлюдия 8

ВБА «Сагиттариус»

База 11-ой разведывательной флотилии ВКС Альянса

Штаб-квартира 3-го Главного Управления СБА (Служба Безопасности Альянса)

Тёплый ламповый свет, пробиваясь из-под зелёного абажура настольной лампы, разгонял полумрак кабинета, освещая большой Т-образный стол, однако углы помещения уже тонули в темноте.

За столом сидело трое. Во главе, размеренно постукивая пальцем по старинному металлическому портсигару, располагался немолодой, слегка грузноватый мужчина. Поверх форменной рубашки без погон был затянут тёмно-синий галстук с вышитой по середине эмблемой щита и меча. На брошенном на спинку кресла кителе матово поблёскивали адмиральские звёзды. Начальник 3-го Главного Управления СБА, глава всей контрразведки Альянса, Адмирал Бероев, Лазарь Константинович.

Двумя другими были полковник Васильков, начальник контрразведки 5-го флота и полковник Черняховский, начальник направления по линии работы противодействия разведки рас Цитадели.

Первым тишину нарушил Бероев. Отложив в сторону пачку листов с грифом «СС», хранение таких документов в электронном виде не допускалось, он нашёл взглядом Василькова, на секунду задержал на лице последнего цепкий взгляд, хмыкнул:

— Да, товарищи, дела. Василий Петрович, так значит вокруг нашего объекта, крутятся уже трое наших заклятых друзей?

— Тащ адмирал…

— Без чинов.

Васильков кивнул, продолжил, уточнив, для ранее не присутствовавшего здесь Черняховского:

— Объект, коммандер Шепард, первый человек-СПЕКТР. Да, наш источник сообщил, что группа Шепарда вытащила с Терума дочь матриарха Бенезии, Лиару Т'Сони, которая сейчас находится вместе с ними на «Нормандии».

— Стэлс-фрегат, — задумчиво протянул Бероев, отрывисто пробарабанив по портсигару. — А не зря мы его отдали под СПЕКТРа? Нет, ходовые и боевые испытания, очень даже, коммандеру на месте явно не сидится, по стэлс-режиму, я видел отчёт, превысили плановые показатели в семь раз, и ни одного отказа, несколько раз выходили на предел длительности пребывания в стэлсе. Великолепный корабль. Но сейчас по фрегату бродит трое инопланетян, один из которых офицер СБЦ, сын турианского генерала, вы можете поручиться, что он действительно просто хороший полицейский, а не агент турианской разведки?

Тут оживился Черняховский:

— Лазарь Константинович, разрешите?

Бероев кивнул.

— По офицеру Вакариану, мы направляли запрос нашим коллегам из «первого главного», проверка показала, что его деятельность в СБЦ не похожа на легенду прикрытия, слишком долго он там проработал, если он и агент, то затачивался явно не под нас. Есть, однако, альтернативное мнение, что внедрялся лично отцом, для контроля за деятельностью агентов реваншисткого крыла турианских генералов. В это очень хорошо укладывается его деятельность по разоблачению бывшего СПЕКТРа Сарена, да и вообще, слишком самостоятельная деятельность в СБЦ. Как утверждает источник, директор СБЦ Паллен очень жёстко контролирует деятельность своих подчинённых, а в случае с Вакирианом, попросту закрыл глаза на его действия, похоже, откуда-то сверху пришло указание не мешать.

— Обвинение в превышении полномочий и угроза ареста?.. — коротко, не то спросил, не то резюмировал адмирал.

— А вот это уже, практически точно, подводящая легенда, для внедрения в окружение Шепарда, — уверенно ответил Черняховский. — Рабочий контакт с Шепардом был установлен весьма и весьма неплохо, а уж совместные действия по уничтожению наёмников банды Сарена и одного из кураторов, сразу его вывели на уровень доверительных отношений. Психологически Шепард стал считать офицера СБЦ своим боевым товарищем, а как вы знаете «десант своих не бросает». Поэтому думаем, что именно угроза ареста и суда, подтолкнули коммандера совершить такой финт и, пользуясь правами СПЕКТРа, вытащить Вакариана из-под следствия и забрать с собой.

Бероев криво улыбнулся:

— Ловко исполнено. И чем это нам грозит?

— Пока ничем, я думаю, — голос полковника стал задумчивым, глаза машинально нырнули куда-то вниз. — Аналитики в один голос утверждают, что задача Вакариана не поменялась, он всё также отслеживает деятельность Сарена, одновременно работая над противодействием ему, а в команде Шепарда это делать сподручнее. Так что на данном этапе мы союзники.

— Да, наш источник на «Нормандии» пришёл к такому-же выводу, — глядя на Бероева, добавил Васильков, утвердительно кивнув.

— Так с этим понятно, — адмирал сцепил перед собой пальцы, так что поверх были видны лишь глаза за матово блеснувшими очками, пристально изучающие офицеров за столом. — Что по кварианке?

Коротко переглянувшись с начальником контрразведки 5-го флота, слово снова взял Черняховский:

— По ним не так много информации. Полученной из первых рук, — тут же, торопливо добавил полковник видя как в глазах адмирала мелькнула тень неудовольствия от такого начала. — Официальных, на уровне диппредставительств контактов с ними не было, и в нашем пространстве они появляются крайне редко…

— Чем это можете объяснить?

Услышав вопрос начальника Управления, полковник поджал губы, на секунду задумался, скосив машинально глаза на стоящую слева, в углу гнутую металлическую конструкцию неизвестного назначения. Адмиралу требовался взвешенный и полный ответ, поэтому Черняховский не торопился.

Бероев не торопил подчинённого, и лишь коротко кивнул, разрешая говорить, когда увидел, что тот готов.

— В целом, основным является то, что Мигрирующий флот никогда не проходил близ нашей зоны экспансии…

— Это общеизвестно, — спокойно заметил адмирал, прерывая аналитика. — Меня интересует личное мнение Вас и Вашей службы. Насколько я знаю Мигрирующий флот вообще старается находиться вне зон влияния всех основных рас, но их «паломники» встречаются везде повсеместно, кроме Альянса Систем.

— Мы просто не интересуем их.

— Даже так? — вздёрнул бровь адмирал.

— Это вывод аналитического отдела, — спокойно выдержал взгляд Черняховский. — Основной императив их паломничества, это поиск новых знаний, преимущественно технико-прикладного направления. Мы, по объективным признакам, как наиболее молодая вышедшая в космос раса, отстаём в техническом развитии и пожалуй лишь сейчас, что-то передовое воплотили в совместном с турианцами экспериментальном стелс-фрегате.

— На экспериментальное ядро которого уже успела полюбоваться эта молодая и застенчивая кварианка, — саркастический хмыкнул Бероев.

Полковник улыбнулся одними губами.

— Кстати, Петрович, — адмирал, с хитринкой в глазах, но с абсолютно серьёзным выражением на лице, обратился к Василькову. — Расскажи, что там твой источник бает, как эта дама оказалась на охраняемом посту?

Начальник контрразведки 5-го флота скривился, будто сжевав лимон:

— Наш просчёт, начальник электромеханического лейтенант Адамс, как оказалось, с подросткового возраста увлекается кварианской цивилизацией. Проверяющий офицер не придал этому значения и не поставил отметку в личном деле, посчитав это сродни увлечению орками и эльфами. Выяснили уже при повторном изучении.

— Это действительно наша недоработка. Надо будет разослать циркуляр, на повторные проверки экипажей Флота, акцент именно на увлечённости инопланетными расами, — резюмировал Бероев.

— Источнику, однако… — продолжил Васильков. — показалось подозрительным то, как быстро кварианке удалось установить плотный контакт с лейтенантом, это не вяжется с её образом застенчивой и неопытной молодой девушки. Есть подозрение, что это маска.

— Константин Александрович? — адресовал вопрос адмирал Черняховскому.

— Её тоже отрабатывали, — утвердительно кивнул полковник. — Согласно отчёта с «первого», несмотря на молодость, хотя определение возраста квариан по понятным причинам затруднено, Тали Зора нар Райя проявила на Цитадели некоторые специфичные навыки и реакции. По общей оценке её уровень боевой подготовки примерно соответствует подготовке выпускника диверсионной школы, однако, по некоторым другим признакам, данные навыки являются побочными, высказано предположение, что она может быть полевым агентом с широкой свободой действия. К сожалению, сведений о периоде её нахождения в Мигрирующем флоте, как и о связях там, нет. Однако это укладывается в схему построения разведсети через процедуру «паломничества».

— Значит свободный агент с самостоятельным определением приоритета задач? Её интерес во всём этом?

— Геты, вероятнее всего. А вернее обеспокоенность, что СПЕКТР Совета и матриарх азари, каким-то путём смогли подчинить себе ИИ гетов, и не участвует ли в этом Совет Цитадели. По официальной информации, запись разговора Сарена и Бенезии была получена в ходе её паломничества. Данная версия вызывает у наших коллег большие сомнения, наиболее вероятно, что запись была изучена руководством Мигрирующего флота, а Тали агент, направленный на Цитадель для изучения ситуации. Её погибший компаньон, скорее всего агент-боевик, обеспечивающий прикрытие.

— Её приоритеты сейчас?

— Те же. Геты. Она убедилась, что Совет не осведомлён о действиях мятежного СПЕКТРа, а с учётом особого положения Шепарда, для решения поставленной перед ней задачи, выгоднее всего быть на «Нормандии». Вот только не выдержала душа «поэта», не устояла перед технологиями фрегата и нарушила выстраиваемый образ, а это, конечно, серьёзный промах для агента, всё-таки она действительно ещё молода, хотя, возможно, и талантлива.

— Наши действия?

— Наблюдение. Активных действий пока не предпринимаем, но однако ориентировали источник на отслеживание попыток сближения с экипажем, не исключена вероятность, с её стороны, вербовки кого-то из команды.

— Ладно, — Бероев тяжело вздохнул, — понятно. Что по последней?

Не полагаясь на память, Черняховский достал из кейса несколько листов бумаги:

— Лиара т'Сони, дочь матриарха Бенезии. Правда никаких преференций такое происхождение не даёт. Окончила университет Тессии, учёное звание примерно соответствует нашему доктору философии по археологии. На пятьдесят лет выпала из поля зрения, есть только сведения о периодических отчислениях университета в её адрес на проведение археологических изысканий.

— Ваше мнение?

— На более детальный анализ времени не было, но мы подняли архивы, несколько перечислений примерно совпадают по срокам с проведением боевых акций спецгруппами азари. Возможно это совпадение, но аналитический отдел считает, что университет лишь прикрытие, и через него осуществляется финансирование диверсионных групп, а доктор Т'Сони в эти пятьдесят лет проходила подготовку сходную с нашей программой подготовки класса N.

— Ну и террариум там собрался, — адмирал откинулся в кресле. — Глаз с них не спускать, — усмехнулся, покачав головой. — А всё-таки, согласитесь, уникальный случай, под одной крышей одним делом заняты три разведки инопланетян, не считая нашей.

Но потом посерьёзнел:

— По азари, аналитическую записку с результатами проверки «первым», мне на стол в как можно короткие сроки. А теперь за работу, товарищи.

Глава 9

Тяжело привалившись к переборке, рефлекторно щурясь от сильных порывов ветра заметающих поднятую от реактивных струй пыль в закрывающийся створ, я без сил наблюдал за суетой корабельной команды. Док на ходу осматривала свалившихся вповалку десантников, бросая короткие отрывистые команды. Меддиагност, вшитый в её униинструмент, мгновенно подключался к компьютеру брони считывая все данные о повреждениях, вколотых стимуляторах и общем состоянии организма.

— Носилки, живо! — два матроса подскочили к поднимающейся с колен Чаквас, осторожно, но быстро и сноровисто сняли броню с потерявшего сознание диверса: «Уилард» — машинально отметил я, не было сил даже на эмоции, действительность воспринималась как кадры чёрно-белой кинохроники.

— Шепард. Шепард! — добравшись до меня, доктор резко провела уником, заставляя распахнуться забрало шлема, сдёрнула маску ИДА, требовательно и пытливо вглядываясь мне в глаза, лишь на секунду отвлекаясь на мигание диагноста. Затем взгляд её помягчел, ещё раз посмотрев на полученные данные, она успокоено махнула дневальным судовой команды, стоявшим рядом наготове. Сказала уже мне: — Жить будешь, подырявило тебя знатно, но на вколотых стимуляторах должен продержаться. Идти сможешь?

Я заторможено кивнул.

Она нахмурилась, подозвала дневального:

— Коммандера до лазарета.

Однако не доверила матросу, сама ловко расцепила замки брони, высвобождая меня из тяжёлой скорлупы, бесцеремонно скидывая в кучу броневые элементы.

— Спасибо, док, — прошептал я, едва шевеля языком. Бешеная сухость во рту, последствие впрыснутых в кровь боевых коктейлей, казалось превратила язык в неповоротливую шершавую лопату.

Уже в медотсеке, глядя на почти всю свою группу, а ранеными были абсолютно все, обколотый обезболивающим, я заторможено прокручивал все события, начиная с Иден Прайм, и понимал, как же всё-таки дико мне продолжает везти. Последняя штурмовка, вообще чудо, что все остались живы. Сложись чуть по-другому, и все бы легли на той лесенке, а не на ней, так на обратном пути, зажатые кроганами на входе. Ранения не в счёт, современная медицина возвращала в стой почти безнадёжных, не могла она вернуть только с того света. И всё сильнее в душе росло непонимание, нелогичность, какая-то неправильность всего происходящего. Разум всё силился это понять, и тут словно шоры упали с глаз, узость мышления, идущего в рамках срежиссированного сюжета, буквально заставила меня заскрипеть зубами от обиды на самого себя. Разбуженный моим эмоциональным всплеском, диагност тревожно запищал и тут же вкатил мне ударную дозу транквилизаторов, погружая в тяжёлое забытье.

Как потом рассказал Андерсон, с Терума валили мы, удирая во все лопатки. Ибо к нам, как пчёлы на мёд, слетались все окрестные геты. Ну да нет худа без добра, в хвост растянувшейся группировки противника удачно ударила финишировавшая эскадра, сосредоточенным огнём давя поодиночке не успевшего перегруппироваться врага. Когда мы покидали систему, дропшипы уже начали сыпаться на планету под прикрытием штурмовиков, а это значило, что гетам жить осталось последние часы.

Довольный как слон, Андерсон радостно скалился, ибо это, в общем-то, случайное стечение обстоятельств, явно начальству будет преподнесено как грамотно спланированный манёвр отвлечения, позволивший эскадре нанести неожиданный, а поэтому решающий удар, завершившийся полным разгромом вражеского контингента в системе.

От той бури в душе, заставившей переволноваться медицинское оборудование, не осталось почти и следа, только тяжёлая вязкая горечь поселилась где-то глубоко внутри. Хромая, в раздумьях, по БИЦу, я нет-нет, да возвращался мыслями к спасённой азари. Лиара тоже как привлечённый эксперт осядет на борту «Нормандии». Её сведения по Илосу, да и слияние разумов, в будущем очень сильно пригодятся. А вообще, если не считать крогана, все классические персонажи в сборе. Но Рэкс в поисках Илоса не шибко-то и нужен. Да и вообще, бравым кроганом нужно заняться попозже.

Несколько дней до финиша на «Арктуре», я мерил каюту и БИЦ не зная, к какому решению прийти, да периодически загорал в восстановительной камере. Всех раненых удалось поставить на ноги, нескольким ещё с месяц придётся провести в восстановительном центре на базе, но главное все остались живы.

Одно меня несколько напрягало все эти дни, то, какими глазами смотрела на меня Лиара. Эти её детские нотки в голосе, и восхищение с полуобожанием, каждый раз, когда она встречала меня в коридоре. Причём, судя по частоте таких, вроде бы случайных встреч, старший научный сотрудник банально меня караулила.

После одной из таких встреч, мне даже посочувствовал, случайно оказавшийся рядом, Кайден. Проводив смущённую собственной настойчивостью азари долгим взглядом, он покачал головой, взглянул уже на меня, с какой-то жалостью даже, глубокомысленно изрёк:

— С этими бабами надо держать ухо востро, будь осторожен, Джон, будь осторожен.

И ещё раз сочувствующе покачал головой.

А потом мы прилетели на «Арктур».

— Адмирал уже ждёт, — кивнул нам, как старым знакомым, адмиральский же порученец.

В этот раз настроение у командующего было, похоже, хорошее и лейтенант-коммандер не носился по приёмной как наскипидаренный, а сидел расслабленно за столом, не отрывая жопы от кресла. А это знак. Похоже ситуация выправляется в нашу сторону.

— Капитан, коммандер, — в ответ на наше с Андерсоном синхронное воинское приветствие, Хакет коротким жестом указал на свободные кресла напротив. Мы присели, обменявшись кивками с уже находящимся в кабинете полковником Васильковым. Начальник контрразведки флота был задумчив, но само настроение главного «молчи-молчи» мне никак не удавалось распознать, видно мысли, которые им владели, не были, ни хорошими, ни плохими.

Меня же подмывало поделиться своими «озарениями», но без дополнительной проверки, даже для меня самого они были только предположениями.

— Джентльмены, хвалебные слова опустим, скажу только, что ваши действия оценены на самом верху и оценены высоко.

Было видно, что адмирал находится в приподнятом настроении. Ещё бы, противник выбит со всех плацдармов на территории Альянса, несмотря на техническое превосходство гетов, с вполне приемлемым соотношением потерь. 5-й флот снова показал высокий уровень подготовки и выучки экипажей, грамотных действий командования и штабов. А значит «звездопад» не обойдёт стороной самый боевой флот Альянса, включая и его командующего.

— Также хочу сказать, что после изучения боевой эффективности фрегата «Нормандия», принято решение запустить его в полноценную серию, в будущем все разведывательные флотилии будут укомплектованы именно этим типом фрегатов.

— А что с предыдущим поколением? — поинтересовался Андерсон.

— Вопрос решается. Постепенно будут выводиться на модернизацию, правда пока думают над оптимальной схемой перевооружения, возможно будет два направления, ударные фрегаты с упором на ракетное вооружение, и фрегаты поддержки, с мощной РЭБ и модернизированной системой «ПОИСК», для прикрытия крейсерских групп.

«И это правильно», — подумал я. В прямом боестолкновении фрегаты Альянса гетам на один зуб, бой на орбите Фероса это показал с абсолютной ясностью.

— Ну да это не ваша головная боль. У вас своей хватает, и вот с вашей, коммандер, головной болью, как раз я и хочу помочь, для чего вас и вызвал. Полковник?

— Адмирал, — Васильков, сбросив задумчивое состояние, уже по-деловому взглянул на нас.

— Десантной группой на Феросе, в ходе боевой операции, была захвачена одна из десантниц азари, сопровождавшая матриарха Бенезию и прилетевшая на Ферос на том же самом линкоре гетов, на котором передвигается Сарен.

— Жива?! — прервал я полковника.

— Жива и здорова, — контрразведчик ухмыльнулся. — Располагается в самых комфортабельных апартаментах нашей внутренней тюрьмы.

Я покачал головой в такт своим мыслям, вот она та ниточка, которая логически приведёт нас к Илосу, глядя на Василькова, поинтересовался:

— Что говорит?

— Много интересного. Протокол допроса я вам перешлю, очень занимательное чтиво.

— Кстати, — перебил полковника адмирал. — Шепард, ваша догадка о природе этого линкора, похоже, находит своё подтверждение. По описанию, данному десантницей, устройство и внутренняя архитектура корабля совершенно отличны от виденных ею технологий гетов. Похоже это действительно привет из прошлого, технологии протеан.

— А как вообще она там оказалась? — задал я логичный в данной ситуации вопрос, пусть мне и хорошо известный.

— О, а это интересный вопрос. Сарен ищет ключ к той информации, что получил на Иден Прайм.

— И он его нашёл?

— Нашёл. По крайней мере, со слов азари, — серьёзно ответил полковник, бросив короткий взгляд на Хакета, продолжил. — Нам повезло, что для получения ключа ему пришлось использовать слияние разумов и всё, что знает он, теперь знает и она. Правда не всё понимает, но кое-что ей удалось выяснить.

— Что? — напрягся я.

— Что протеане погибли в глобальной войне, а маяк передавал кодированное сообщение о «последнем шансе» или «последней надежде». Есть сведения о планете, где эта «последняя надежда» находится, но азари не может её идентифицировать.

— Не страшно, — я прищурился. — У нас крупный специалист в этом вопросе, Лиара Т'Сони, если азари передаст ей всю информацию через слияние разумов, возможно она узнает эту планету.

Офицеры переглянулись, от меня не укрылась некоторая заминка в вопрошающем взгляде особиста, словно Васильков, по какой-то причине, не хотел отдавать пленницу, однако адмирал, чуть дёрнув головой в отрицающем жесте, мне поощряюще кивнул, широким жестом вверяя азари:

— Действуйте, коммандер.

На следующий день, я, удобно развалившись в кресле пыточной… вернее, допросной блока внутреннего изолятора особого отдела флота на «Арктуре», наблюдал это самое «обнимите вечность», в исполнении Лиары. Страшная, всё-таки вещь это слияние разумов, ни солгать, ни промолчать.

Шаилу, так звали десантницу с Фероса, нам конечно не отдали. Сейчас она ценный свидетель гособвинения в деле о военных преступлениях Сарена. Но дали постоянный допуск во внутреннюю тюрьму СБ, где мы могли вполне свободно разговаривать.

— Шепард, это Илос! Точно он. Я диссертацию по нему защитила! — Лиара, казалось, сейчас запрыгает от радости. Но вдруг резко погрустнела, посмотрела на меня большими печальными глазами. И сказала чуть не плача: — Только никто не знает, где он сейчас.

Резкий переход от безудержной радости к, чуть ли не потокам слёз, меня слегка ошарашил. А старший научный сотрудник уже вывалила на меня кучу своих персональных обид, что такая интересная протеанская планета, на которой столько всего интересного, не дождалась её персонального Лиариного посещения, а бессовестно скрылась в неизвестном направлении, прикрывшись взрывом ретрансляторных врат, этак пару тысяч лет назад.

Из всего потока информации, я выловил два основных тезиса. Первое, что планету гравитационным возмущением, вызванным близким взрывом ретранслятора, выдернуло из звёздной системы и унесло далеко в межзвёздное пространство. И второе, что траектория движения планеты неизвестна ни одному из разумных видов. В момент подрыва в системе находились только рахни — вид разумных насекомых, с которыми шла кровопролитная война, и которые были полностью уничтожены, после переброски и вступления в конфликт на стороне Цитадели боевых подразделений кроганов.

— Не расстраивайся, мы что-нибудь обязательно придумаем, — мягко произнёс я. Всю такую несчастную инопланетяночку хотелось погладить по голове, утешить, прижав к себе, но я сдержался. Экзотика она конечно — да, но всё же боязно как-то это, спать с синекожей женщиной с щупальцами вместо волос. Поэтому ограничился словами. Рахни, рахни, дорогого будет стоить зрелище вытянувшихся морд Совета Цитадели, когда они узнают об экспериментах на Новерии, надеюсь, хотя бы тогда они наконец поймут, что непростительно заигрались в свои галактические политические игры. Но до этого момента нужно, во-первых, выяснить, кто инициатор этих плясок, и вынудить Совет пойти мне на уступки, иначе, как бы высокопарно это ни звучало, спасать галактику будет очень и очень непросто.

А от Совета мне нужна всего лишь малость. Секретные лаборатории на Новерии, принадлежащие Бенезии, расположены на планете считающейся независимой, со своей собственной СБ, исполняющей полицейские функции. Однако всё это явно до тех пор, пока на ней не пересекутся интересы государства, не говоря уже о надструктуре в лице Совета. Никакой боевой коммерческий флот не остановит, не то, что, турианскую эскадру, но даже альфа-эскадрон Земного Альянса из крейсера и восьми фрегатов.

Гаррус уже прилично наработал в этом направлении, а значит, пусть подключается внедрённая агентура Совета. Все эти, якобы, конфиденциальные, коммерческие сделки, слияния и переделы рынков сбыта, альянсы и мезальянсы корпораций, да даже рейдерские захваты и бандитские разборки, конфиденциальны лишь до тех пор, пока не затрагивают государственную безопасность. Той агентуре, что сидит там, плевать на всю эту мышиную возню, пусть даже на кону крутятся миллионы и миллиарды, сравнимые с бюджетом колонии, но не дай Господь, кому-нибудь попытаться обмануть государство, тем паче Совет, никакая конфиденциальность и независимость не спасут.

Нет, агентура там есть, а, значит, если её правильно ориентировать, то информацию по выращиванию рахни можно будет получить уже на этом этапе, а это, ууу…

Я аж поёжился от открывающихся перспектив. Воображение тут же нарисовало десятки боевых кораблей на орбите Новерии, сотни штурмботов, превентивные орбитальные удары давящие посмевшие вякнуть отряды ЧВК. Особенно хорошо получилась картинка со мной самим во главе, могучим ударом, выносящим двери в офисе главного администратора планеты, и тяжёлые, словно вылитые в металле, в ответ на визгливое: «Вы не имеете права!», слова: «СПЕКТР, мы имеем право на всё!»

Н-да. Тряхнув головой, отгоняя героические картинки, я связался с Гаррусом, попросил сбросить на ПАДД всё, что он нарыл по Бенезии, особенно, всё, что связано с «Байнари Хеликс».

Нет, про рахни Совету я заикаться не буду, пускай они узнают об этом сами, тем сильнее это их проймёт, нет, повод для агентурной проверки есть вполне себе на поверхности: установление местонахождения мятежного матриарха, ну и проверка активов компании на предмет финансирования террористической деятельности Сарена. Ну а дальше грамотные аудиторы найдут ту дыру в бюджете компании, через которую ведётся финансирование секретных разработок. По косвенным определят и наличие незадокументированного комплекса лабораторий, а дальше наличие этих лабораторий уже сам по себе повод прикрыть лавочку. А уж если агентура вытащит, пусть даже слух, даже ничем не подтверждённые слова о рахни, всё, писец котёнку.

Дело за малым, убедить Совет, эту самую агентуру задействовать. И вот тут, если я, со своими предположениями, всё-таки оказываюсь прав, разговор с Советом Цитадели сразу расставит все точки над «i» и кто есть «ху», и будет непростым, крайне.

Моя прозорливость меня не подвела. Стоило только заикнуться о привлечении дополнительных сил и средств, как оказалось, что я неправильно понимаю суть работы в СПЕКТР.

На что мне, член Совета — турианец, со всей неприкрытой турианской прямотой и указал. Его скрипучий голос немилосердно резал слух:

— Спектр, вы и есть полевой агент, с широчайшими, между прочим, полномочиями, данными Вам Советом. Не вижу причин, мешающих Вам самому там, на месте, провести расследование и получить необходимые Вам сведения.

Ему вторила азари:

— Спектр, вы глаза, уши и руки Совета. Никакой иной, как вы выразились, «агентурой на местах», Совет не располагает. Да и к тому же, особый статус Новерии…

Я возвёл глаза к потолку, с немой мольбой: «Боже, дай мне сил».

Только саларианин, решил осторожно поинтересоваться причинами такой моей просьбы:

— Спектр, Ваши мотивы не совсем понятны. Ресурсы в вашем распоряжении, Ваш статус откроет перед вами любые двери. Почему бы Вам, действительно, лично не…

Тут уже я взорвался:

— Мотивы?! Время, вот мой главный мотив! Я мотаюсь по галактике, лично проверяя каждую зацепку, трачу бесценное время на перелёты только для того, чтобы в очередной раз убедиться, что Сарен оставил нас на шаг позади. Мы каждый раз прибываем к шапочному разбору. А мне нужно быть на шаг впереди. Нужно ЗНАТЬ, где он ещё только появится, а не где уже был.

Холодная ярость нахлынула неожиданно. Не так я собирался строить беседу. Но эта их баранья тупость просто взбесила.

— Ресурсы… Какие ресурсы? Статус… — я вздохнул, вспышка гнева прошла. — Поймите, сейчас реальную помощь мне оказывает только разведка Земного Альянса. Всё указывает на эскалацию конфликта с гетами. И если это случится, то одним Земным Альянсом геты не ограничатся, они просто сотрут с лица освоенной галактики органическую жизнь, не делая различий между видами. Не из-за этого ли, кварианцы так и не обжили ни один земной мир, а до сих пор ютятся по кораблям, прикрываясь, якобы проблемами с иммунитетом, потому что так бежать сподручнее, скрыться от порождения собственного разума?

Члены совета переглянулись.

— Это домыслы, — наконец, заявил турианец.

— Как и любая другая версия, — парировал я. — Но вы можете привести хоть какие-то доказательства «за или против»? Я — нет. Машинную логику гетов нам понять пока невозможно. Так что любые варианты развития событий равновероятны. Поэтому даже самый худший из них мы должны проверять со всей серьёзностью и тщанием.

На этот раз турианец промолчал.

Слово взяла азари:

— Как бы то ни было, Спектр, но таких ресурсов, как местная агентура, у Совета нет, как и нет даже подобного аппарата управления.

— Зато они есть у правительства азари, турианцев и салариан.

Тут уже Совет замолчал надолго. Вернее молчали голограммы в рубке дальней связи на «Нормандии», а вот о том, какие споры ведутся там, на Цитадели, мне оставалось только догадываться.

Хотелось выматериться, в голос, не сдерживаясь и не скрываясь. Мои самые худшие подозрения подтвердились. Сами посудите, интересная ведь ситуация получается. Для поимки мятежных Спектра и матриарха, самих по себе, личностей незаурядных, да ещё и на мощнейшем линкоре неизвестной конструкции, отряжают только одного, да и то, только вылупившегося Спектра. Даже по игре, где рассуждения Шепарда о скором вторжении Пожинателей были восприняты как горячичный бред контуженого землянина, это решение видится абсолютно необоснованным. А ведь и геты никуда не девались.

Вот, к примеру, нашёл я Сарена. Пересеклись мы на узкой дорожке, и что прикажете с ним делать? У него совершенная боевая машина, которую даже линкорами давить ой как непросто, да ещё и десяток-другой кораблей гетов, а что у меня? Стелс-фрегат? Ну, это даже не смешно. Всё равно, что вилкой пытаться заколоть закованного в полный доспех рыцаря, при том, что данный рыцарь не стоит на месте, а активненько так машет полупудовым двуручником.

А есть ещё другая сторона медали. СПЕКТР позиционируется как элитное подразделение, несущее правосудие в самые глухие углы, не признающее авторитетов, карающее без оглядки на чины. И тут такое. Действия Сарена втаптывают в грязь все широко декларируемые принципы Корпуса. Несмываемое пятно на репутации. На поимку и справедливый суд, ну или, на худой конец, на тихую пулю в лоб, должны были подняться все. Каждый оперативник должен был считать делом чести найти и покарать предателя. Да у нас солдатик с автоматом из части дёрнет, так поднимают в округе всех от полиции до армии и МЧС, прочёсывая территорию частым гребнем. Но у солдата всего шестьдесят патронов, много не настреляет, а у Сарена линкор, да ещё и сверху донизу «чужой».

А в итоге? Тишь да гладь. Почему, зачем, нет ответа. Тогда, по игре, на это не обращал внимания, на то она и игра, что все ключевые действия завязаны на главного героя, но здесь, побегав в живую, я начал понимать всю суетливость и бесполезность такой беготни.

То озарение в медотсеке, именно тогда мне подумалось, что всё это изуверский план Совета, заменить настоящую работу её видимостью.

Ну ладно у меня проблемы с мышлением на стратегическом уровне, так я, по сути, и по должности галимый тактик. Но там же сидят люди, ну пусть не люди, но существа, которые решают вопросы галактического масштаба. Которые должны видеть ситуацию на макроуровне.

А это значит, что раз всё идет, как идёт, то это кому-то выгодно. Осталось только окончательно убедиться, кому.

Наконец, после, почти получасового сидения, фигуры членов Совета отмерли.

Я отстранённо разглядывал физиономии стоящих напротив.

«Всё-таки, похоже, это турианцы», — сделал я вывод, глядя на неприкрытую гримасу раздражения, которую член Совета даже не пытался скрыть. Азари, как всегда, держала дипломатический нейтралитет, и только выражение лица саларианина было мне непонятно.

Он и нарушил тишину первым, не дожидаясь мнения остальных.

— Спектр, затребованная помощь будет вам оказана.

Турианец неожиданно громко щёлкнул мандибулами, его голограмма вдруг пошла рябью и исчезла, оставляя членов Совета вдвоём. Если азари поджала губу, то саларианец, казалось, никак не прореагировал на эту выходку турианского коллеги.

— Спасибо, — просто ответил я. Видимо саларианцы действительно смотрели на проблему под другим углом. Недаром на Вермайре действовала их спецгруппа. Что характерно, единственное нечеловеческое спецподразделение, причём моновидовое, оказавшее помощь Шепарду в первой части МЭ. А это о чём-то да говорит.

Вообще, разговор оставил после себя тяжёлое впечатление. И ещё, наверное, разочарование. Разочарование в том, что всё это всё-таки правда. Надо было сразу связать одно с другим. Сарен креатура турианских реваншистов. Вся эта возня, выгодна им. Так как геты и Пожинатель давят исключительно человеческие колонии. И Совет, похоже, испытывает сильное их влияние. И никакой Сарен не мятежный Спектр, а лишь лицо, чётко исполняющее указания своих настоящих хозяев, которые смогли надавить и на Совет Цитадели. Правда, есть одно маленькое уточнение, Сарен исполнял их указания, сейчас же, видимо, он полностью попал под контроль «Властелина». И, похоже, только это и удержало турианского члена Совета от наложения вето на решение о помощи.

Политика сдерживания, мать её. Прав был российский император Александр III, перефразируя его слова, у Земного Альянса есть только два союзника: армия и флот. Все остальные враги, либо явные, либо скрытые.

Однако, дальше события понеслись вскачь. Во-первых, за время моего вынужденного сидения на «Арктуре», в те несколько дней, что заняла ускоренная реабилитация по ранению, саларианцы смогли-таки, раскопать инфу по лаборатории. Что самое приятное, дознались и про рахни. Как мне сообщили, ударная группировка саларианского флота уже идёт к Новерии.

Также, перед остальными ошарашенными коллегами, саларианин выложил данные и от спецгруппы с Вермайра об изменённых кроганах, при создании которых, Сарен как-то смог обойти проблему генофага.

Вот тут Совет проняло по-настоящему. Одно дело, разыграть тонкую многоходовку с гетами, чтобы поумерить экспансионные и колонизационные аппетиты Земного Альянса. Другое, столкнуться с перспективой новых рахнийских войн, да ещё и с кроганами в союзе.

Теперь уже приближение белого полярного лиса почувствовали все, без исключения. Неповоротливая в своей инерции, но зато потом неумолимая как асфальтный каток военная машина была запущена. Осталось одно, планомерно загонять Сарена в, пользуясь шахматными терминами, цугцванг, положение, при котором любые его действия приводили бы только к ухудшению его позиций.

«Опомнились», — злорадствовал я, глядя на встревоженные морды представителей Совета.

На орбиту Новерии мы прибыли через четыре дня по субъективному земному времени. «Нормандия» финишировала в околопланетном космосе с яркой вспышкой, тут же оказавшись под прицелами боевой орбитальной платформы, коих вокруг планеты было понатыкано с добрый десяток.

Короткий обмен кодами и на экране возникло изображение саларианина в боевой броне.

— Гор, командующий эскадрой, — представился он. — Рад вас видеть, Спектр.

— И я вас, — коротко кивнул я в ответ. — Только, гм. А где ваша эскадра? — выразительно поведя взглядом по сторонам, как бы ища эту самую эскадру, задал логичный вопрос.

Саларианин обнажил зубы в подобии улыбки:

— На расстоянии минутного прыжка в режиме радиомолчания. А эти штучки, — он по-хозяйски, хохотнув, похлопал край пульта, видимый на экране. — Мы вежливо попросили нам на время уступить, совсем ненадолго.

— Что Бенезия?

— Пока не было, ждём, — командующий сразу стал серьёзен и деловит.

— Лаборатории?

— Под контролем, сотрудники изолированы, объект под наблюдением.

Объект, это, я так понимаю, королева рахни. «Значит жива», — резюмировал я, сам для себя.

— Командующий, — снова обратился я к саларианину. Время утекало неумолимо, поэтому я с ходу начал загибать пальцы. — Наша первоочередная задача, допросить объект и всех причастных к проекту. Нужен безопасный коридор для спуска и максимальный режим секретности. Бенезию, когда она здесь появится, нужно взять, по возможности, тихо и без потерь. Будьте готовы, её могут сопровождать геты, в том числе и мобильные платформы на борту её корабля.

— Не учи учёного, Шепард, — уверенно ответствовал Гор. — Не впервой.

Отвлёкшись, саларианин что-то прощёлкал на своем языке. Повернувшись сказал на интерлингве:

— Спектр, минут через пять коридор спуска вам организуем.

— Хорошо, — я переглянулся с Андерсоном, пока всё шло по плану.

Но дальнейшие события поломали мои наивные надежды на работу, хоть раз, в спокойной обстановке. Послышалась резкая трескотня на саларианском, заставившая командующего всем телом развернуться к, невидимому нам, говорившему.

Прослушав сообщение и выдав неразборчивую трель, Гор произнёс, уже без привычной бравады:

— Неизвестный корабль на границе дальности сенсоров, быстро приближается.

— Матриарх?

В ответ на мой вопрос саларианин почти по-человечески пожал плечами:

— Возможно, — изображение на экране пошло рябью, на месте саларианского офицера сформировалась голограмма неизвестной азари в чёрном форменном кителе. — Сейчас узнаем. Шепард двигай ближе к нам, не свети сигнатурой, — сказала голограмма женским голосом, но с интонациями Гора.

По короткому взмаху руки Андерсона, связист отрубил двусторонний контакт со станцией, оставив нас наблюдать в фоновом режиме. Фрегат, с поворотом, пыхнув импульсом, ушёл ниже, за боевую платформу. Теперь любой массдетектор будет видеть один большой объект.

Стандартная процедура обмена кодов занимает совсем немного времени. Неизвестный корабль, видимый теперь уже и нашими сканерами, уверенно шёл к планете.

Включилась видеосвязь.

«Бинго!» — я прищёлкнул пальцами, вернее попытался это сделать, насколько позволили броневые перчатки. На экране, в рубке неизвестного, стояла стопроцентная десантница азари, в характерной броне, точь-в-точь как из учебных видеоматериалов Флота.

— Станция, немедленно откройте коридор спуска, на борту матриарх Бенезия, — Властно приказала она.

— Да, хошесс! — чуть склонила голову голограмма саларианина. Я вспомнил, что именно таково было уважительное обращение к десантницам. В приблизительном переводе, что-то вроде: «Да, могучая», или «сильная», в общем, как-то так. Саларианин бросил пару команд на интерлингве, снова вежливо поклонился: — Хошесс, коридор открыт, рады приветствовать матриарха на Новерии.

Не удостоив того даже ответного кивка, десантница отключилась. Корабль повернулся, подставив камерам бок, и я, наконец, разглядел, что это был лёгкий рейдер азарийской постройки. Из-за своих отличных ходовых качеств и эстетического внешнего вида, самый любимый тип кораблей под личную яхту, если, конечно, у вас есть необходимые для его покупки деньги и влияние.

Рейдер плавно, по дуге двинулся в обход станции, как вдруг, в рубке станции, связь с которой мы не отключали, кто-то взволнованно затарахтел на саларианском.

— Чёрт! — выругался Гор, снова меняя личину на свою собственную вытянутую морду.

— Шепард, с корабля матриарха идёт направленная передача на планету!

А корабль Бенезии, вдруг, заложив манёвр уклонения, разрядил орудия по станции, долбанув чем-то мощным, слишком мощным для корабля таких размеров. На картинке с внешних камер чётко было видно, как в сторону полетели куски обшивки. Явно, применялось что-то нестандартное, штатные орудия не пробили бы щит.

Я не понимал саларианского, на котором Гор сыпал пулемётной очередью приказов, но логику действий приблизительно мог понять.

Явно ушёл приказ эскадре на прыжок к планете. Одновременно боевые платформы открыли заградительный огонь, ставя завесу, не давая рейдеру выйти на разгонную траекторию и набрать скорость для прыжка.

Замысел понятен, финишировав, корабли саларианского флота возьмут в клещи не набравший скорость корабль, обездвижат и абордируют.

— Они запускают ССД! — мы с Андерсоном тревожно переглянулись, в ответ на доклад с поста РЭБ. Без набора необходимой скорости, прыжок им не совершить, разве что…

Не додумав мысль до конца, я подскочил к БИЦу, вызывая Гора.

— Вы это видите!?

— Вижу, — саларианец грязно выругался, для разнообразия, теперь на кроганском. Несмотря на ситуацию, из уст не обладающего значительными габаритами инопланетянина, это звучало забавно.

— Похоже, они решили использовать себя как приводной маяк, — озвучил я пришедшую в голову догадку. Без набора скорости ССД просто испускает сверхсветовые колебания, служащие прекрасным ориентиром для точного прыжка.

— Догадался! — рявкнул Гор. — Шепард, другая проблема. Сигнал с корабля Бенезии активировал скрытую систему защиты лабораторий. Связь с группой потеряна, объект вышел из-под контроля!

— Что за… — тут уже сматерился я, уже на турианском.

— Сэр! — снова тревожно заголосил пост РЭБ. — Вблизи корабля противника регистрирую вспышки, десять… семнадцать… двадцать шесть вымпелов!

— Геты, — мрачно произнёс саларианин. У него аппаратура была мощнее нашей. — Шепард, — снова обратился он ко мне. — Сейчас здесь будет эскадра. От твоего корыта всё равно пользы чуть. Поэтому, пока не поздно, уходи вниз, там резервная группа, которая должна была захватить матриарха, с ней прорывайтесь к лабораториям, объект, ни в коем случае, не должен попасть к Сарену живым. А мы здесь будем держаться, сколько сможем.

Почувствовав мрачную решимость в голосе командующего, явно собравшегося геройски погибнуть, я постарался его приободрить:

— Гор, не хорони себя раньше времени, авось свидимся ещё.

— Вали давай. Не теряй времени, — сохранил неприступность саларианин.

Улыбнувшись одними губами, я вскинул руку в коротком воинском приветствии. Салариан стоило уважать хотя бы только за одно это качество, стоять до конца.

Набрав скорость, «Нормандия» по максимально короткой траектории пошла вниз. Уже приближаясь к планете, с внешних камер я заметил вспышки финишировавшей эскадры, с ходу окутавшейся короной орудийных залпов, да яркий проблеск чуть выше горизонта там, где была одна из орбитальных боевых платформ, геты времени даром не теряли.

Двадцать шесть вымпелов, не считая рейдера Бенезии, боевой ордер планетарной обороны, эскадра салариан, вымпелов пятнадцать, навскидку, пожалуй, по количеству участвующих в битве у планеты боевых судов, эта крупнейшая, в которой Шепард принимал участие до этого. Я опёрся о поручень БИЦа, вспоминая. Нет, даже Скиллианский блиц не шёл в сравнение, там, с батарианской стороны, планету атаковало семнадцать боевых кораблей, да и то, из них больше половины были БДК (большие десантные корабли), слабо вооружённые, но несущие по две, две с половиной тысячи солдат каждый, а Скиллиан прикрывало, на тот момент, лишь три устаревших крейсера. Основные сражения там были именно на поверхности. То же, что развернулось над нашими головами, явно назовут «Новерийской мясорубкой».

Похожие мысли были не только у меня. Тишину мостика, казалось, даже офицеры боялись нарушить своими докладами. Фрегат проходил атмосферу под аккомпанемент едва уловимой дрожи, поручень мелко подрагивал под жёсткой кевларовой тканью перчатки.

— Сэр, связь с поверхности, — резкий голос разорвал гробовую тишину.

— Спектр, — на экране набрало резкость изображение саларианина в боевой броне. — Я офицер спецкорпуса саларианской разведки, Нордус. Командир группы захвата. — Сколько вас? — перебил я его.

— Двадцать пять, вместе со мной.

— Где мы можем сесть?

— Только астропорт. Местнось гористая, разве что небольшой челнок может прямо на дорогу приземлиться.

— Вы сами где?

— На подступах к комплексу «Байнари Хеликс». После сигнала с орбиты, активировалась скрытая система обороны объекта. Полно огневых точек с автоматическими турелями, а мы без тяжёлого вооружения.

— Хорошо, — я быстро принял решение. — Ждите меня. И ещё присмотрите и подсветите где-нибудь в безопасной зоне прямой участок дороги, желательно поровнее. Попробуем прыгнуть на «Мако».

Саларианин хмыкнул недоверчиво:

— Спектр, там справа отвесная гора, а слева бездонная пропасть, ширина дороги метров восемь, не промахнётесь?

— Нет, — твёрдо ответил я. В мехводе я был уверен. — Главное обеспечьте прямой участок, хотя бы метров сто.

Нордус нахмурился, но, всё же кивнул утвердительно:

— Хорошо Спектр, найдём.

Отключив связь, я обернулся к капитану.

— Дэвид?

Тот понял меня без слов:

— Заход на десантирование организуем. Ты, главное, высоту и дистанцию обозначь.

Хлопнув Андерсона по плечу, на ходу поднимая десантную группу, рванул на третью палубу. Уже там изложил диспозицию Саре и мехводу.

— Василич, — обратился я к нему. — Сможешь? Дорога серпантином вдоль склона, с земли ровный участок подсветят, но видимость нулевая и сильный ветер порывами. Сам знаешь, как он в горах бывает.

Тот, энергично потёр подбородок, прикидывая что-то, остро посмотрел мне в глаза:

— Один пойду?

Я понял, что он имел в виду. «Мако» не челнок, летает с грацией кирпича, прыжок в условиях сильного разнонаправленного ветра будет мотать БМДшку безбожно. В таких условиях попасть на полосу шириной восемь метров, реально только вытянув машину за счёт инерции, компенсировав боковое давление ветра хорошей горизонтальной скоростью, поэтому я требовал полосу минимум сто метров, чтобы погасить набранную скорость уже на земле. Да и вообще, с такой управляемостью «Мако», легко промахнуться с точкой приземления метров на двадцать-тридцать, а то и на все пятьдесят, в общем, ювелирная работа. Понимая, высокий риск механик и интересовался, один он пойдёт в «Мако» или нет.

Нет, скажи я, что рисковать ему одному, а остальную группу доставит челнок, он бы понял. Зачем зазря рисковать людьми. Умом это можно понять, но вот сердцем… Поэтому я ответил, максимально твёрдо, глаза в глаза:

— Нет, со мной.

Улыбнувшись краешком губ, мехвод кивнул:

— Смогу.

— Шепард…

— Стоп, — я остановил Сару коротким жестом.

Беспомощно оглянувшись на мехвода, старлей попыталась меня в чём-то убедить, но я снова прервал её монолог в самом начале, дав вымолвить буквально пару слов. Василич лишь хмыкнул неопределённо, поджав губы, поизучал потолок, после чего, бросив короткую фразу: «Высота тысяча, дистанция пять» — удалился в бокс к БМД, а я холодно взглянул на Сару.

Растерянность той сменилась злостью. Ожгла взглядом, сжала кулаки, до скрипа притёршихся броневых перчаток.

Полуотвернувшись, я отстранённо, в сторону, произнёс:

— Старший лейтенант, оставшуюся группу в полном составе за два захода перебросить к месту десантирования «Мако». Обеспечить усиление тяжёлым ручным вооружением, в том числе сформировать расчеты ПТУР «Балабан». К ПТУРам двойной комплект боеприпасов. Вопросы?

— Мудак ты, всё-таки, Джон, — дрогнувшим голосом произнесла она.

Скосив глаза на Сару, я, не предвещавшим ничего хорошего голосом, уточнил:

— Я так понимаю, это значит: «Есть»?

С секундной заминкой, она, вытянувшись, коротко бросила:

— Так точно.

Резко развернувшись, так, что скрипнули каблуки на прорезиненном покрытии палубы, она почти бегом покинула отсек.

С болью где-то в середине груди я смотрел ей в след.

«Заигрались», — подумал со злостью, больше, правда, на самого себя. Сара, конечно, тоже хороша, увлеклась, неожиданно, новоиспечённым Спектром. Да и он не лучше, не пресёк, в своё время. Вспомнил, и мои поцелуи взасос, «передачу полномочий», ещё там, на Цитадели, попойки, с просыпанием в одной квартире, формально, конечно, ни её, ни Эшли, я в одной с собой кровати не помню, позорно проснулся последним, но, однако, не было в той квартире других мест для сна. А это значит, что спал ты, хренов коммандер со своими подчинёнными другого пола в обнимку, и хоть не было там ничего, факт присутствия рук на энных частях тела девчонок можно считать подтверждённым. Видел же, видел, это постепенное сближение, фразы на грани флирта…

Нет, надо было её удалять с «Нормандии», под любым предлогом удалять, чтобы не было подобных вывертов.

Разозлённый, с силой стукнул по, жалобно скрипнувшей, пластине коммуникатора:

— Кэп.

— Да, Джон? — включился в канале Андерсон.

— Высота тысяча, дистанция пять, — передал я данные для расчёта точки сброса.

— Ок, принял. Где-то полчаса на сборы у вас есть.

— Гут, — кивнул я в такт своим мыслям.

— Кто пойдёт на «Мако»? — через мгновение поинтересовался капитан.

— Только я, — Дэвид на секунду замолчал, но, почти тут же, выдав неопределённое: «Хм», ответил:

— Хорошо. За вами следом запускаем шатл с остальной группой.

— Да. Керриган я предупредил, — подтвердил я.

— Ну, тогда удачи.

— Не помешает, — помедлив, краем уха слушая отдаваемые на мостике команды, я ещё раз прокрутил в голове план, однако всё вроде бы было сделано и сказано, поэтому отключил канал связи, время разговоров прошло, пора готовиться к десантированию. Услышав резкий металлический звон, прислушался. За переборкой, в боксе, лёгкой дрожью отозвался запуск двигателя БМД.

Мехвод плавно вывел «Мако» из бокса, подводя к поднятой, пока, аппарели. Через пять минут, уже облачённый в броню, я протискивался в командирское кресло. Уцепившись руками за пару поручней, удобно уместил тушку в противоперегрузочном ложе. Перевёл в десантное положение, кресло, не меняя положения тела, плавно наклонилось градусов на тридцать назад. Василич, ниже меня, тоже уже полулёжа колдовал с пультами.

Откинувшись, полуприкрыв глаза, я постарался максимально расслабиться. Вдох — выдох, медленно прошептал:

— Дыхание дух дисциплины, — фраза-ключ лёгкого самогипноза. По внутреннему каналу мехвод доложил об общей готовности к прыжку. Передал Андерсону, тот, в ответ, скинул последнюю сводку по сражению на орбите. Ничего утешительного для нас там не было. Половина станций планетарной обороны и до трети флота салариан уже потеряно, пусть и при сопоставимых потерях гетов, но самое плохое, что они пробили коридор и рейдер Бенезии прорвался к планете.

«Хреново», — так я и сообщил кэпу.

Он не стал спорить. Прекрасно понимал, что «Нормандия» рейдеру не противник, если уж от орбитальной станции неизвестное вундерваффе на борту умудрялось куски отрывать, то от фрегата, после подобного залпа, останутся рожки да ножки.

По-быстрому прикинули с ним на пальцах: мы идём с опережением чуть больше получаса, но нам ещё продавливать оборону базы, «Нормандия» ныкается от греха, где-нибудь вне зоны действия орудий корабля Бенезии, а мы быстро-быстро сносим турели и прорываемся к лабораториям. Я особо не рассчитывал на то, что матриарх, стремясь попасть к королеве рахни как можно быстрее, не будет обращать внимания на нашу боевую группу, которая штурмует подступы базы. Вот я бы, на её месте, точно обратил и пальнул, много ли там надо. Даже стандартным орудийным залпом нас отсюда мигом сдует. Так, что до подхода рейдера нам надо быть уже внутри, по своей базе Бенезия открывать огонь не станет.

— Подходим к точке сброса, — прозвучал в шлемофоне спокойный, как впрочем и всегда, голос Волкова, сменного пилота, заступившего на пост на смену Джокеру.

На обзорном экране я увидел распахивающийся створ, сквозь затянутый прозрачной голубоватой плёнкой кинетического поля срез, было видно, как закручивает непрерывно сыпавший снег за кормой и уносит яростными порывами ветра.

Полоса приземления находилась по курсу корабля, поэтому с аппарели мы скатывались задом.

Отрыв, ухнуло в животе, нос машины задрало круто вверх, сработавшие реактивные движки, выправили положение, но тут же нас бросило вправо. Мехвод, выругался, крепко, по-флотски, уже на ручном, играя на панели управления тягой двигателей, как на пианино, удерживая БМД на курсе. Болтанка была знатная, и неприятная, даже с моим тренированным вестибулярным аппаратом. За бортом была сплошная стена снега с нулевой видимостью.

«Мда, чтобы поймать одного маньяка, нужен другой маньяк», — вспомнил я фразу из старого фильма.

— Высота пятьсот, — раздался в наушнике напряжённый, но ровный голос мехвода. Визуальной картинки нет, идём по радиомаякам установленным группой Нордуса.

«А ведь мы идём уже по ущелью», — мелькнула мысль. А вокруг всё та же непроницаемая стена снега, щёлкаю тумблером, так и есть, слева и справа, метрах в пятиста, сканер видит монолитный камень. Ещё секунда и прямо перед нами стенки ущелья резко сужаются, справа, сквозь пелену проступают смутные очертания холодной серой поверхности.

— Десять, секунд, — чуть вибрирует напряжённый голос мехвода.

Холодная волна окатывает тело, подскакивает пульс, давление, тревожный огонёк кардиомонитора мигает в углу забрала, а вокруг всё словно замедляется, восприятие взвинчивается до максимума, фиксируя малейшие детали.

Скала буквально в десятке метров сбоку, и всё ближе. Мимолётный проблеск с камеры на носу БМД, но успеваю выхватить картинку работающего проблескового маячка.

Задирается нос, удар, подскок, воет включенный реверс, с матом-перематом мехвод тянет пытающуюся сорваться в неуправляемое вращение машину, левое заднее колесо чиркает по кромке, вывешиваясь над пропастью, задницу заносит ещё сильнее. Сильный удар, БМД словно пинком выдёргивает из заваливания на бок и бросает от края пропасти к стене. Вовремя. Если бы не реактивный импульс, лететь нам, кувыркаясь, на скалы внизу. Занос вправо, сначала только чиркаем бронёй по скале, затем уже качественно, бортом, врубаемся и бороздим, вышибая искры, но скорости уже нет, так с диким скрежетом и замираем. А Василич выдаёт такой боцманский загиб, что, кажется, скукоживается даже рация. Молчу, а что тут ещё скажешь.

«Хрена с два, я так когда-нибудь ещё раз буду прыгать», — даю себе зарок, но умом понимаю, что жизнь заставит, прыгну, куда я денусь.

Откашливаюсь:

— Нормандия, на месте, — не могу удержаться и добавляю, уже не по уставу: — Только с собой запасные подштанники надо было брать и покурить, а лучше выпить.

Слышу облегчение в голосе капитана:

— Будет, и выпить и покурить. — но тут же переходит на деловой тон: — Первая группа уже ушла вслед за вами. Вторая в готовности.

— Рейдер Бенезии? — задаю животрепещущий вопрос.

— Хрен его знает. Там такое наверху, все сенсоры с ума сходят. Но сильно не рассчитывай, что тебе дадут время на раздумья.

— Да знаю! — зло буркнул я. — По уму, надо атаковать, не дожидаясь всей группы, силами салариан при поддержке орудий «Мако».

— Джон, снаружи, — вклинивается мехвод в разговор.

А вот и наши коллеги. Саларианский скафандр ни с чем не спутаешь. Трое, возле машины, ждут. Худые, а откровенно говоря, даже дрищеватые фигуры, как их не сносит только на таком-то ветру. Не задерживаясь, выползаю через шлюз, а давит-то не хило. Резкий порыв ветра заставляет покачнуться, и это при моих-то девяноста пяти кг, плюс хоть и средняя, но весьма и весьма, броня.

— Коммандер Шепард, — подхожу к ближайшему. Ток наклоняет непрозрачный шлем в знак приветствия:

— Командир группы, Нордус.

Вблизи переговариваемся не через стандартную радиосвязь, а через ближнюю, с ограниченной дальностью сигнала, в радиусе 10 метров тебя слышно, дальше, уже нет. Удобно, позволяет переговариваться в условиях невозможности прямого речевого обмена, не боясь перехвата разговора противником.

— Славно. Ну, показывайте.

Под шквальными ударами ветра преодолеваем метров триста до поворота трассы.

— Здесь, — коротко бросает саларианин. Писк уника, и на шлем выводится план местности с отметками засечённых огневых точек. Чуть неуклюже опускаюсь в неглубокий снег, по-пластунски двигаюсь вперёд, аккуратно заглядывая за поворот. Видимость плохая, несмотря на то, что здесь потише, нет такого ветра как наверху. Пощёлкав режимами, нашёл один, при котором, худо-бедно, метров на сто пятьдесят-двести что-то можно было различить. Тут же на ландшафте спроецировались отметки с карты.

— Турели спрятаны в толще скалы, активируются ближе ста метров, сверху прикрыты бронекрышкой, пробить нашим оружием не выйдет, нужен корабельный ускоритель. Либо уничтожать в боевом положении, — отрывисто произнёс Нордус.

— «Мако»? — вопросительно смотрю на него. Тот отрицательно качает головой. — Ну значит будем выманивать машиной, и долбать ПТУРами.

Будем за наживку, нам не привыкать. Правда на этой дороге шибко не покрутишься, нет пространства для манёвра, ну да Василич муж умудрённый, выжмет из машинки по максимуму. А салариане, кстати, молодцы. Там, над нами, их флот перемалывают геты, вся операция трещит по швам и первоначальным планом осталось только подтереться, а они ничего, собраны, холодны и готовы к выполнению боевой задачи. Уважаю.

Сзади, разметая снег, садится дропшип, народ быстро-быстро покидает борт, навьюченный снаряжением. Считаю, по головам, шестеро, первая группа вся. Дропшип стартует за второй партией, я, прибывшим, коротко разъясняю диспозицию.

Время, сколько у нас его осталось, начинать нужно уже сейчас, пока на головы не свалился этот клятый рейдер азари. Снова, мимоходом, вспомнил про чудовищную мощь залпа, передёрнул плечами от пробежавшего по коже холодка. Геты — сволочи, успели что-то такое воткнуть в орудийные гнёзда. Эх, мелькнула мысль, что было бы неплохо перехватить кораблик, да передать флоту для изучения. Рефлекторно «сплюнул» через левое плечо, чур не сглазить.

Мои, меж тем, сноровисто в парах снаряжают ПТУРы. Несмотря на вой ветра, с внешних динамиков слышу скрип снега за спиной. Нордус. Я и не заметил, как он свинтил куда-то.

— Мы готовы, — коротко доложил саларианин.

— Хорошо, тогда начинаем.

Рыкает движком БМД, на полном ходу проносясь мимо нас и с юзом уходя за поворот, закруживая начинающие, как чёртик из табакерки, выскакивать турели. Щелчок, контейнер покидает первая ракета, с протяжным шурхом уходя вверх, чтобы через несколько секунд, серебристой стрелой с неба, в клочья разнести первую турель.

Щелчок, ещё щелчок, сзади, разрывая стену снега, садится дропшип, выгружая вторую партию десанта. Семеро, всматриваюсь в силуэты скафов и в одном узнаю лёгкий скафандр азари. Я, признаться, и забыл про спасённую ученую, однако, вот она, здесь, видать поплакалась Саре, а та, мне в отместку, согласилась её взять с собой. Я только хмыкнул, приближаясь к Лиаре и стоящей рядом с ней Керриган. Если старлей надеется, что я сейчас начну рвать и метать по поводу гражданского на боевой операции, то она глубоко ошибается, и мсте её придётся остаться неудовлетворённой, Лиару я и сам планировал использовать как инструмент психологического давления на Бенезию.

За моей спиной всё по плану, отметки турелей на карте гаснут одна за другой, галантно подхватываю бедную азари под руку, когда её чуть не уносит особенно сильным порывом.

— Доктор Т'Сони?

— Ох, Шепард, спасибо, — со вздохом облегчения, Лиара вцепилась в меня как в спасательный круг, прижимаясь всем телом. — Такое ощущение, что меня подхватит как пушинку и унесёт как Элли из Канзаса, но только вряд ли я окажусь в волшебной стране.

— Читали Баума, я впечатлён, — подпустил я в голос немного удивления.

— О, — отмахнулась она, — курс межвидовой мифологии в университете на Тессии.

— Мифологии? Гм… — я хмыкнул. А вообще, конечно, стоит задуматься, что это за курс у азари, где изучают такую, не слишком распиаренную сказку как «Удивительный волшебник из страны Оз»

— Джон, — моего плеча коснулась Керриган, ничем не показавшая своего разочарования, от моей такой тёплой встречи доктора Т'Сони. В отличие от азари, старлей стояла твёрдо, умело противостоя напору неприветливой погоды Новерии.

— Турели уничтожены, Нордус с группой уже у входа в комплекс, вскрывают шлюз.

Я мгновенно отбросил полушутливый тон:

— Поторопимся, доктор?

Лиара, яростно закивала:

— Да, да, Шепард идёмте, я только за вас подержусь, можно?

К нашему приходу огромные шлюзовые ворота были распахнуты и сейчас в них аккуратно заползал «Мако». В круге света возле шлюза, небольшом, даже мощных прожекторов над воротами не хватало далеко пробить сплошную стену снега, нас поджидал саларианский командир.

— Шепард, передали с орбиты, рейдер матриарха прорвался сквозь оборонительный пояс и идёт сюда, максимум полчаса и она будет здесь.

— Это хорошо или плохо? — по изменившемуся голосу, я понял, что тот встревожен.

— Плохо. Если все внутренние защитные периметры активны, до монорельса в подземную часть комплекса нам быстро не добраться, а здесь, наверху, посадочная площадка с прямым лифтом к посадочной станции. Она может оказаться там раньше нас.

— Ну что ж, нам ничего не остаётся как постараться успеть раньше неё.

В нашем распоряжении был взвод салариан и двенадцать членов десантной группы «Нормандии». Договорились, что люди организовывают ближний круг защиты мой и Лиары, две тройки впереди, с третьей мы с доктором и замыкающая четвёртая держит тылы. Салариане, в свою очередь, осуществляют первичную разведку комплекса, и выставляют заслоны в ключевых точках.

Нордус со своими бойцами ушёл вперёд, оставив троих караулить шлюз, Василича, пока «Мако» торчит в ангаре, прямо за шлюзовыми воротами, я попросил в случае чего их прикрыть, как это говорится, орудийно-пулемётным огнём.

— Двинулись? — я проводил взглядом Уиларда с неизменным щитом, ушедшего во главе первой тройки вперёд.

Но тут же резко вздрогнул и внимательно посмотрел на стоящего невдалеке и напевающего себе под нос Кравица. Спец, немилосердно терзая слух, далёким от музыкального голосом, да ещё и жутко коверкая слова, напевал что-то на русском. Подумав, что со слухом что-то может быть плохо как раз у меня, остановил его и попросил спеть погромче.

Тот пожал плечами, но раз командир требует, прокашлялся и жутко фальшивя, запел уже в голос:

— Сегодня в семь двадцать две, Я буду в глухой тайге, Лететь на мопеде, И думать о медведе. А вот и он за мной, Летит бурою стрелой, И когти сверкают, А попу страх сжимает и ага!..

Меня слегка заклинило от услышанного. Но постояв немного, я справился с минутным параличом мозга и задал один вопрос: «А нахрена?» На что Кравиц, снова пожав плечами, выдал гениальную в своей простоте фразу: «А мелодия красивая».

Короткая отмашка Керриган, и потянулись коридоры, металлические стены, без декоративных панелей, с тревожной люминесценцией по стыку стен и потолка. Раскрывшие зев проёмы, идущая впереди группа Нордуса не оставляла за собой закрытых помещений, иногда оплавленные и обожжённые, и трупы, салариан, и только салариан. Ни единого свидетельства об их противниках. Хотя выбор не большой — геты, больше некому. Рахни не владеют электромагнитным оружием, если я правильно себе их представляю.

Вышел на связь саларианский командир, слегка тревожным тоном доложил, что пока в помещениях пусто. Его, похоже, тоже волновал вопрос, куда ушли геты, уничтожив сидевший здесь спецназ.

Периодически мы останавливались, давая время саларианам вскрыть новую дверь. Глядя на оплавленные створки гермодверей, валявшиеся под ногами, невольно поражался их толщине. Кто бы ни сооружал всё это, он явно был параноиком. Теперь эта паранойя существенно замедляла наше продвижение вглубь комплекса.

Лёгкая дрожь пробежала по стенам, странная, идущая словно издалека.

— Нордус?

— Да, Шепард. Это она, — значительно медленнее, чем обычно, произнёс саларианин. Мрачности в его голосе хватало с лихвой.

— И нам ещё далеко до монорельса. Скажу честно, Спектр, мы не успеваем.

— Значит, достанем её там, — хмуро бросил я. Жаль, конечно. С Новерией у меня, всё же, были связаны надежды, что мы выйдем из положения вечно догоняющих. Ил, ключевой объект в плане Сарена, по проникновению диверсионной группы гетов на Цитадель. Проникнуть в Президиум, пользуясь паникой и всеобщей неразберихой, куда как проще через верхние, жилые сектора, насколько помню, миниретранслятор связанный с Илом, установлен как раз там, посреди рукотворного озера, ошибочно принимаемый за памятник. С нижних секторов, от складов, а нет сомнения, что под прикрытием статуса Спектра, сколько-то контейнеров с неактивными гетами давно уже Сарен там разместил, пробиваться куда тяжелее.

Пока медленно двигались по пустым коридорам, всё крутил головой, подсознательно ожидая атак рахни. Однако умом понимал, что взяться им здесь неоткуда. Матка-то жива, без одобрения Совета, салариане её однозначно не уничтожили бы. А Совет никогда не отличался быстротой в принятии решений. Но вот не обладающих собственным разумом солдат рахни, которых, помнится, разводили где-то ниже лабораторий, в спецпитомнике, ликвидировали сразу и без разговоров. Дураков нет, рахнийские войны живо помнят и до сих пор, несмотря на десятки сменившихся поколений.

— Мы пробились, — снова короткий доклад.

Салариане рассредоточились по небольшой станции монорельса, контролируя тёмный зев тоннеля, уходящий куда-то вдаль. Станция, закономерно, была пуста. Нордус ковырялся с пультом в небольшой застеклённой рубке, но только разочарованно покачал головой, в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Заблокировано. Вагон на той стороне, так что, вам один путь, пешком.

Первая тройка, во главе с Уилардом, уже спрыгнула с невысокой платформы, подойдя к срезу тоннеля.

— Они могут заминировать вагон и подорвать где-нибудь на пути к лабораториям? — опасения такого рода были не лишни, азари, да и геты, воевать умели, и различных хитростей и гадостей знали предостаточно.

— Чёрт его знает, — жест саларианина был аналогичен человеческому пожиманию плечами. — Лаборатория сооружена глубоко в скальном массиве, но шахты воздуховодов точно были, правда, можно ли их использовать в качестве резервного выхода, не уверен. Так что пятьдесят на пятьдесят.

Нет, шанс что матриарх устроит глобальный взрыв, с полным обрывом коммуникаций, не велик, но вот в отсутствии растяжек, я не был столь уверен. Что-то типа МОН вполне могли и поставить, шрапнель большого урона монолитным стенам тоннеля не нанесёт, а вот нам неприятных моментов доставит.

— Сара, — лёгкий поворот головы в сторону старлея. — Кто с сапёрным лучше всего обращается?

— Ноймер, — не задумываясь, ответила она.

— Хорошо. Его первым поставь, а то как бы нам наши синтетические «друзья» не оставили гостинцев.

Та кивнула, короткая перестановка и впереди Уиларда Ноймер с рамкой прибора в руках.

— Сколько до лабораторий? — вопрос уже командиру саларианского спецназа.

— Пара километров, если в ваших величинах.

Я прикинул, с сапёром впереди, это около получаса. Много ли можно сделать за полчаса? Ну, допросить королеву рахни — наверняка. А это значит, можем столкнуться лбами ещё на подходе.

— Джим!? — дёрнул я Уиларда.

— Да, Джон, — здоровяк стоял, опёршись на массивный штурмовой щит, переговариваясь с Ноймером, но услышав меня, прервался.

— Гранатомёт держи под рукой, наткнёмся на возвращающийся вагон, подорвёшь монорельс, будем штурмовать с ходу.

— Бу сде, — успокаивающе махнул тот рукой. Этого было достаточно, тупых в спецуре не держали, так что как рвануть пути так, чтобы и товар не попортить, и нам шкуру не подпалить, объяснять ему не надо было.

— Нордус, — тот поднял голову, всё ещё продолжая колдовать над пультом.

Я чуть улыбнулся, несмотря на все перипетии, саларианин был всё также хладнокровно невозмутим.

— Не прощаюсь.

Тот кивнул скупо, но затем меня удивил, вдруг, сжав трёхпалую ладонь в кулак и подняв кверху, ответил лозунгом интербригад, ужасно коверкая слова:

— Но пасаран! («Но пасаран!» — исп. «Они не пройдут!»)

— Венцеремос. («Венцеремос» — исп. «Мы победим») — удивлённо подняв бровь ответствовал я на испанском, а Сара только и смогла, слыша наш разговор, выдать лаконичное:

— Зашибись!

— Что такое? — поинтересовался я. Мы как раз скрылись в тоннеле, вслед за второй тройкой.

— Да я сама это «но пасаран», еле-еле смутно помню по урокам военной истории, а он-то откуда знает? — возмутилась Керриган.

— Ну, тоже, наверное, с уроков военной истории, — хмыкнул я. — Только он, наверное, не спал на них и не пьянствовал, в отличие от некоторых.

— Да ну тебя, Шепард, — она только фыркнула, рассержено.

Узкий тоннель метров трёх шириной и столько же высотой, ровно, как по линейке, с небольшим уклоном уходил вдаль. Так-то, ничего особенного, гладкая обделка бетоном там или пластикатом каким, не столь важно, под ней, скорее всего, те же тюбинги — выпукло-вогнутые секции корытчатого типа, прекрасно держащие нагрузку, в моё время в метро использовали такие, только железобетонные шли, в основном, для строительства метро, а вот чугунными тюбингами выкладывали стенки шахт МБР. Да редкие светильники, слегка разгонявшие мрак.

Несмотря на тревожные ожидания, прошли без сюрпризов, ни тебе растяжек, ни заслонов из гетов, то ли торопились, то ли не сочли необходимым, однако нам это было на руку. Первый контакт произошёл уже на конечной станции монорельса. Только сухой голос Уиларда коротко бросил по связи: «Геты».

Впереди послышались частые хлопки дробовика, пару раз ухнули гранаты, несколько очередей, как гетов, так и наших автоматов, на слух они очень чётко различались, более тонкий звук стрельбы винтовки гетов напоминал стрекот швейной машинки, засчёт большей скорострельности, и на том всё затихло.

Нашему взору предстали только развороченные остовы противника, в лужах вязкой белой технической жидкости, да покорёженный вагон монорельса, одна из гранат рванула, похоже, аккурат внутри, отчего тонкие стенки вздуло, а местами вывернуло наружу.

Невольно вздохнул, теперь и назад предстояло, полное романтики, путешествие пешкарусом, по однообразному тоннелю. Не то чтобы на меня давило осознание многометровой скальной толщи над головой, или клаустрофобия какая, нет, навидался, в своё время. Просто прямой как стрела, абсолютно лишённый каких-либо естественных укрытий, тоннель вызывал безотчётное чувство уязвимости, сказывалась выработавшаяся уже здесь паранойя. Ну а что вы хотите, за последний месяц, что мотаюсь по галактике, сколько меня пытались убить, сколько сам врагов уничтожил. Да ещё эта нездоровая тенденция, с каждой последующей операцией огребать всё больше и больше. После Терума пришлось пятую нашивку за ранения на мундир клеить.

А ещё, крайне неудобно было себя чувствовать в положении охраняемого объекта, вне огневого контакта с противником.

Снова щелчок в эфире: «Геты», всё так же отрывисто, от ушедшей дальше первой тройки.

И снова проходим без потерь, но вот дальше везение резко пошло на убыль. Буквально через пять минут нарвались на смешанный состав из гетов и азари. Чёртовы десантницы не стеснялись активно применять биотику, поэтому Уиларду пришлось залечь, дожидаясь подхода второй тройки, с палочкой-выручалочкой в лице Кайдена, нейтрализующего биотические удары азари.

Стрельба, взрывы, мат… Да, мат. В своё время, американцы, как один из аспектов успешных боевых действий, выделяли длину фразы для подачи команды, так, по их исследованиям, в бою между подразделениями армии США и армии Японии, американская армия показала более эффективное управление боем, за счёт того, что, в среднем, на команду приходилось пять с половиной слов, против десяти у японской. В советской армии этот показатель составлял примерно семь слов, но, и это было отмечено особо, в ходе реального боя, при подаче команд русские переходили на русский матерный, что уменьшало длину до, менее чем четырёх слов.

О, слышали бы вы, эту полную лаконизмов речь, это дикое смешение языков. Русских матов было где-то под половину, отчего я испытывал, некое, не вполне пристойное, удовлетворение. Брань, это, всё-таки, наверное, не совсем тот продукт, экспортом которого стоило бы гордиться.

Бои в помещениях скоротечны, это не подготовленные оборонительные позиции, тут всё решает оружие, у кого мощнее, тот и в дамках. Нам в этом плане повезло. «Розенков Матириэлс» не пожалел самых последних образцов, которые выдавали просто сумасшедшую мощь, или как раньше говорили — удельный вес, залпа. Кстати, этот ход уже активно пиарился в сети. Не хватало только ролика с моей сакраментальной фразой, но, думаю, такое предложение ещё поступит, этих акул бизнеса учить не надо, как делать прибыль.

Вот и этот не продлился больше нескольких минут, но взрыв брани в эфире, и яростный, пробившийся сквозь маску спокойствия, голос Уиларда: «У нас сотый!». «Сотый», это тяжёлое ранение, сопряжённое с невозможностью продолжать бой. В голове немой вопрос: «Кто?». А в обходном, пробитом в скале ходе, ещё даже ничем не укреплённом, вспоминая этот момент из игры, понимаю что матка рахни уже близко, а с ней и Бенезия, у стены изломанной куклой лежит Кравиц.

Тихое ругательство Сары, у самого, на языке вертится мрачное и непечатное. Броню словно мял в кулаке великан, ни одного неповреждённого элемента. Тяжёло вздохнув, поднялся с колен Ноймер, только что сидевший над телом. Реанимационные мероприятия и первую помощь может оказать каждый, но, в основном, задача, определить необходимую комбинацию препаратов, которые введёт встроенная аптечка. В его руках был мобильный медблок, похоже, внутренняя аптечка брони Кравица была повреждена.

— Его надо на корабль, больше двух часов под препаратами тело вряд ли выдержит, — голос был наполнен тревогой.

Сара поняла меня без слов, коротко рявкнула:

— Тогда вперёд, мы уже близко.

На ходу поменяли построение, двое замыкающих остались с Кравицом, заодно прикрывая наши тылы, оставшийся, им оказался Морозов, вошёл в состав первой тройки. Двигаться решили единой группой, только Лиару задвинув подальше назад. Наша цель рядом, а значит, предстоит жаркий бой, и лёгким он не будет уж точно, матриарх крайне опасная боевая единица сама по себе, а уж при поддержке десантниц азари, становится вообще крайне трудной целью.

Оставшийся путь прошли без сюрпризов, пока не упёрлись в мощные шлюзовые ворота. Короткий взмах ладонью, и Ноймер пристраивается к терминалу, ломая электронные мозги активированным инструметроном, а Уилард покрепче перехватывает щит, чуть наклоняясь вперёд, в правой руке сжимая дробовик, просунутый сквозь специальную прорезь. Строй уплотняется, щетинясь автоматами справа и слева.

Кивок Ноймера, сигнал на терминале загорается зелёным, а в расходящиеся створки уже вливается плотным потоком спецназ. Тут же, начинают расходиться вторые створки шлюза, новый протокол, внедрённый после взлома, не дает им закрыть первые ворота и провести нормальное шлюзование.

Небольшой коридор и мы врываемся в помещение, заставленное различной аппаратурой.

— Чисто, — короткий доклад. Беглый осмотр, и вправду никого. Бойцы расходятся по залу, осторожно обтекая массивные блоки змеящиеся кабелями и трубопроводами, а мой взгляд прикован к площадке в центре, возле огромной стеклянной колбы, ну если можно назвать колбой стеклянный цилиндр метров пяти в диаметре, заполненной каким-то, коричневого цвета, газом.

«А ведь там должна быть королева рахни. Но неужели она…» — я отрешённо вглядывался в коричневую муть, различая неподвижную, бесформенную массу внутри.

«Мертва?!» — меня словно пронзило осознание это факта. Бенезия уничтожила её, но до или после того как выбила сведения о ретрансляторе к Илу? Нет ответа, также как и непонятно, где она сама.

Молча, по наклонному пандусу поднимаюсь на площадку, Сара, чуть опустив пистолет, идёт слева, а сзади, отстав на пару шагов, Лиара, с пустыми руками, хотя кобура и висит на поясе, но что возьмёшь с гражданского.

Осторожно прикасаясь рукой в броневой перчатке к стеклу, убеждаюсь окончательно: там жизни нет. Королева рахни, последняя из известных представителей почти уничтоженной разумной популяции насекомых, мертва, абсолютно и стопроцентно.

Вдруг, из распахнувшихся створов в противоположной части зала, ударили слитно несколько автоматов и зал наполнился воем злобных частичек вольфрама, оставляющих раскалённые росчерки в опасной близости от нас.

Залёгшая группа попыталась ответить, но момент внезапности сыграл свою роль, и в зал успели ворваться азари в чёрной броне, отличительном знаке десантниц. Мы на площадке, как мишени в тире, поэтому незамедлительно падаю на решётчатый пол и перекатом ухожу в сторону, по стеклянной тюрьме рахнийской королевы, ставшей ей газовой камерой, и по стоящему рядом массивному пульту пробегает строчка попаданий, дырявя всё на своем пути. Коричневая муть, с лёгким свистом, начинает вырываться наружу, и что-то мне подсказывает, что попадать в это ядовитое облако не стоит.

В перекате цепляю ногами стоящую в ступоре Лиару, жёстко роняя и стаскивая за собой в укрытие. Сейчас не до сантиментов и возможные синяки меньшее из бед. Смотрю в большие глаза, наполненные горьким удивлением, но она лишь одними губами шепчет: «Спасибо».

Коротко киваю и, убедившись, что она прикрыта надёжно, оцениваю обстановку. Недалеко от нас Керриган азартно садит из пистолета, постоянно двигаясь и меняя точки стрельбы. С площадки она спрыгнула ещё раньше меня и сейчас вела фланговый огонь, не давая азари приблизиться к группе, укрываясь за массивными блоками лабораторного оборудования.

Вдруг мощная волна смела, выдирая с корнем, укрытие старлея, а я открыл бешенный огонь, прикрывая спасающую свою задницу Керриган.

— Мама! — тихий вскрик от Лиары.

А следующая кинетическая волна Бенезии, а здесь больше некому выдать биотический импульс такой мощи, подхватывает меня, словно пушинку и сносит, по дороге пару раз чувствительно приложив головой.

Спасибо кинетическому щиту, он предотвратил воздействие волны на броню и внутренние органы. Чувствуя солёный привкус на языке, я приподнялся, машинально проверяя показатели заряда, которые, мигая красным, показывали только жалкие десять процентов. Нда, не выдержи щит и составлял бы я сейчас компанию Кравицу.

— Джон?! — срывающийся голос Сары, а я хриплю в ответ:

— Живой я, живой.

Только вот в голове ещё шумит, и страсть как не хочется подниматься.

— Мама, нет! — а я смотрю во все глаза, как на пути следующей волны, которая для меня будет гарантированно последней, встаёт тоненькая фигурка.

Вспыхивает биотический щит, от удара сминаются окружающие предметы, корёжит даже металлические балки под ногами. В руке Лиары закручивается голубоватый вихрь, а она сама словно начинает светиться, приподнимаясь над полом почти на метр.

Смотрю во все глаза, проверяя, пишет ли камера на шлеме, бой биотиков такого уровня, а у нашей скромницы, он тоже, как оказалось на запредельном для человека уровне, видеть, а уж тем более, иметь запись, вряд ли кому-то приходилось.

Стихает даже бой вокруг, и десантницы и спецназ, все мы становимся невольными зрителями, а от выплёскиваемой мощи хочется вжаться поглубже, а ещё лучше, сбежать куда-нибудь далеко.

Голубые всполохи мечутся между, раскинувшими руки, азари. Воздух трещит, словно под напряжением, а вокруг биотиков в радиусе пяти метров нет ни одной целой конструкции, тяжеленные балки скручивает и сминает как пластилин, металл рвётся словно бумага.

Сила против силы, голая энергия выплёскивается огромным потоком. Протяжный крик, и сердце непроизвольно сжимается, но Лиара продолжает стоять, бессильно опустив руки, на дне рукотворной воронки, живая, пусть и опустошённая, а Бенезия бесформенным кулем, откинутая последним ударом, лежит подле опустившихся на колени десантниц.

Вколотые стимуляторы убрали боль, добавив сил и бодрости, поэтому, перескочив через вал перемолотого металла, я почти скатился к нашей азари, тревожась за её состояние. Тряхнул безвольно стоящее тело, заглянул в забрало.

— Как же так, Шепард?! Мама… — она шептала, а по щекам пролегли две мокрые дорожки. Я молча обнял её за плечи, Керриган, командуя группой, уже разоружила прекративших сопротивление десантниц, поэтому можно было не опасаться нового нападения.

— Джон! — крик Сары привлёк моё внимание. Старлей как раз склонилась над телом Бенезии. — Она ещё жива!

— Мама! — Лира вырвалась из моих рук, бросаясь к матери, упала на колени, отталкивая Керриган, но тут же снова залилась слезами. Подойдя, я понял почему. У Бенезии не было брони, которая могла бы, хоть частично смягчить удар, человек, от таких повреждений, был бы мёртв мгновенно, но азари ещё жила, хоть и было видно, что ей осталось немного, пять-десять минут, может чуть больше.

— Дочь, — тихий свистящий шёпот, почти не двигая губами.

— Мама, мы тебя спасём, потерпи, мама!

— Нет, — матриарх устало прикрыла глаза, но почти сразу открыла снова. — Сейчас мой разум свободен от давления «Властелина», Лиара, знай: я, Сарен, мы просто пешки, которыми управляют, даже моей силы не хватило сопротивляться ему.

— Что он ищет? — вмешался я. Пусть это и жестоко по отношению к Лиаре, но нам сейчас важнее последние минуты матриарха использовать для получения информации, слишком многое на кону.

— Ил, — хрипло ответила она.

— Зачем?

— Там ключ.

— Какой?

— Не знаю, только Сарен в курсе.

— Но как? К Илу попасть невозможно! — Собравшись, Лиара, хоть и со слезами на глазах, включилась в диалог.

— Возможно, — устало ответила Бенезия.

— Королева рахни, я вытащила из её памяти момент взрыва и направление в котором ретранслятор выбросило из системы.

— Вы передали эту информацию Сарену? — перебил я её.

— Как? Это словами не опишешь.

Действительно, только сейчас мне пришло на ум, что без моделирования звёздного неба на момент взрыва и определения координат точки, с которой велось наблюдение, а это было тысячу лет назад, ничего не определишь. Передать на словах точное расположение созвездий с точки наблюдения невозможно. Только через нейроинтерфейс загрузить картинку в компьютер, но это тоже в полевых условиях невозможно.

Бенезия закашлялась, прошептала тихо:

— Лиара, времени мало, через слияние я передам тебе всё что знаю.

— Да мама! — Лиара сняла шлем, наклоняясь, а я отвернулся, слишком уж это интимный процесс. Устало вздохнув, отошёл к, неизвестно как, уцелевшему стулу, сел, откидываясь, тот жалобно заскрипел, грозя развалиться, но выдержал.

Всё-таки мы опередили Сарена и жнеца, координат ретранслятора ему не получить. А вот что из этого получится дальше, стоит тщательно обдумать, моё послезнание только что окончилось, и история пошла по новому пути.

За нелёгкими думами, я почти пропустил лёгкие шаги за спиной. На плечо легла узкая ладонь. Сухой и безжизненный голос азари произнёс:

— Шепард, нам надо поговорить.

Интерлюдия 9

Цитадель — Президиум

Напряжение почти чувствовалось в воздухе, на круглом столе, вокруг которого располагались три кресла представителей самых могущественных рас галактики, яблоком раздора, лежал небрежно брошенный азари планшет.

По лицу Тевос — советницы азари, почти ничего нельзя прочитать, но вот взгляд, бросаемый на, внешне безобидный, носитель информации, словно взгляд на ядовитую змею, был полон опаски и отвращения.

— Что здесь? — коротко спросил турианец, наклоняясь и небрежно подбирая устройство.

— А вот это вы мне объясните, уважаемый советник Спаратус! — эмоции прорывались даже через монолитную маску, обычно, крайне осторожной представительницы Республики Азари. — Сарен, по вашей указке, вступает в контакт с абсолютно неизвестным представителем синтетической жизни, после чего, используя мощь этого древнего устройства, входит в контакт с гетами и готовит самое настоящее вторжение! Ваши генералы, там, на Палавене, совсем что ли с ума посходили!

Турианец хищно оскалился:

— Но-но. Не забывайте, что ваш матриарх тоже во всём этом завяз по самую маковку!

Тевос, только покачала головой, с презрением глядя на турианца:

— Мы лишь пытались хоть как-то держать ситуацию под контролем, не делай мы этого, благодаря вам галактика уже бы не досчиталась десятка видов. И не наша вина, что воздействие на Бенезию было слишком сильным.

Спаратус, щёлкнув мандибулами, ничуть не смутился брошенных обвинений, усмехнулся, буравя азари взглядом:

— Вот-вот, вы не ожидали. Смею уверить, что наши цели тоже не были столь глобальными. Этот древний корабль, мы сами об этом его воздействии догадались слишком поздно, когда Сарен уже вышел из-под контроля.

— Это изначально была авантюра! — Тевос не собиралась сдаваться, продолжая обвинять Иерархию в лице Спаратуса, в непродуманных действиях.

— Да, но вы, что-то не возражали, против неё. Заняли, как это, «нейтралитет». Как вы всегда любите делать. Чтобы в случае чего, остаться не при делах. — Турианец, с не меньшим презрением посмотрел в лицо азари. — Никто не был против, щёлкнуть зарвавшихся землян по носу, благо они сами начали экспансию на планеты в опасной близости от «Вуали Персея». Никто из вас. — Спаратус обвёл обвиняющим взглядом своих коллег. — Никто, не отрицал, что люди это растущая угроза, способная, если их не притормозить, стать не меньшей угрозой чем рахни и кроганы.

Неожиданно слово взял, до этого молчавший Валерн — советник салариан.

— Мы считаем, что полное уничтожение рахни и ограничение рождаемости кроганов, возможно, было ошибкой.

— Ошибкой, санкционированной всеми членами Совета, не забывайте! — Рявкнул турианец, его обвиняющий перст ткнул в грудь саларианину. — И это вы изобрели генофаг!

— Но применили вы! — чуть повысил голос Валерн.

Турианец фыркнул:

— С вас вины это не снимает.

Готовую вспыхнуть драку, остановила азари. Загнав раздражение подальше в себя, и вспомнив свою роль модератора, она снова попыталась восстановить рабочую атмосферу. Подавшись вперёд, развела руками набычившихся советников:

— Сейчас нет времени выяснять кто виноват. Нужен наш ответ на угрозу, точно известно, что Сарен планирует нанести удар по Цитадели и уже собрал огромный флот гетов. И ещё этот древний корабль. Кстати, вы не выяснили, кто его построил, протеане, нет?

Турианец отрицательно качнул головой:

— Наши учёные точного ответа не дают, возможно, что и протеане, возможно те же, кто построил Цитадель.

— Так, всё-таки, наши действия?

Турианец на секунду задумался, хмыкнув, бросил короткий взгляд на саларианина:

— Предлагаю усилить группировку Цитадели, думаю третий, либо четвёртый ударный флот Иерархии, они ближе всего. Также на нас мобильные ударные группы, для поимки Сарена и ликвидации угрозы гетов. За уважаемым Валерном, разведка, ну а на вас, — тут Спаратус чуть издевательски глянул на азари, — уважаемая Тевос, как всегда, контакт с людьми, получение информации, координация и тому подобная дипломатия, всё, в чём вы так сильны, всё-таки именно они сейчас на острие удара.

Глава 10

Со смертью Бенезии, десантницы прекратили полное сопротивление, а корабли гетов — одиннадцать вымпелов, столько, на тот момент, не потеряло хода, ушли с орбиты, запуская ССД и, набирая скорость, покинули пределы системы. Саларианская эскадра их не преследовала, в ней не было ни одного неповрёжденного корабля. Орбитальные платформы планетарной защиты выбило все, они приняли на себя первый удар, и как наиболее опасные и наименее маневренные цели, подавлялись в первую очередь. Однако мой знакомец Гор выжил. Его, потерявшего сознание, из боевой рубки вытащили подчинённые и с другими ранеными катапультировали на спасботе к планете.

Ах да, неповоротливая военная машина Цитадели наконец-то пришла в движение, снялись с мест дислокации могучие турианские эскадры, ядром которых были мощные линкоры, главный калибр которых, по удельному весу залпа превосходил человеческие аналоги в полтора-два раза.

Я злорадно потирал руки, это вам не людишкам подгадить, как поняли, что возникла угроза собственному благополучию и безопасности, так забегали, засуетились.

Мы уже второй день докуемся на Цитадели. Прямым приказом нас выдернули прямо с Новерии, не дав даже дух перевести. Об одном я жалел, что рейдер Бенезии осел в саларианских ручках, очень уж мне любопытно было, что там геты с вооружением накрутили.

Нет, всё понятно, симпатии симпатиями, а перспективные оружейные комплексы врозь, самим нужны, так примерно, но в более завуалированной форме ответили мне.

Так вот, второй день сижу и, как примерный ученик, кропаю отчёты, коих затребовали до неприличия много. Мои гражданские привлечённые специалисты тоже оказались нарасхват. Про обвинения в отношении Гарруса быстро забыли, затребовав его самого и все его наработки по Сарену, как увели ещё вчера с почетным караулом, тире конвоем, так до сих пор ни слуху, ни духу.

Лиара тоже запропала в секторе азари. Ну это понятно, с неё вытягивают все что там ей передала мать. Тёмная лошадка, мать её. Кайден, по секрету, поделился, что такой биотической мощью, что она показала на Новерии, обладает, какая-то совсем мизерная доля процента азари. Да и навыки применения, Аленко был убеждён, что против матриарха, в прямом столкновении чистой биотикой, продержался бы всего несколько секунд. И это тренированный офицер, с детства проходивший спецобучение. Ох, не договаривает она что-то.

Благо, сведения по Илу прогнали через навигационный компьютер, и теперь приблизительная область нахождения ретранслятора известна. И на Ил нам нужно позарез, ибо там компьютер протеан и вся-вся инфа по жнецам.

Да, ещё на Цитадели теперь не протолкнуться от военных. Турианский флот, в полном составе, влился в оборону станции, втрое увеличив группировку кораблей. Ибо Совет перестраховался и ждёт нападения в любой момент. Частым гребнем прошлись по складам и докам, вычистив и отправив за сотый парсек всю криминальную шоблу, вскрыли и все приготовления Сарена, благо у Гарруса уже всё было, целая войсковая операция была проведена, в ходе которой уничтожили больше тысячи платформ гетов, скрытно размещённых в товарных контейнерах.

Утром подошла и наша крейсерская группа Пятого флота с флагманом «Чикаго» и тушкой адмирала Хакета на борту. Воот! Как запахло жареным, так сразу: мир, дружба, жвачка. Сидят, планируют совместные действия. Я на том заседании был, даже с докладом, по результатам расследования, после чего был милостиво отпущен, дабы не мешать большим дядям заниматься решением глобальных вопросов. Да, собственно, я и не горел желанием, ну нафиг, стратегия не мой уровень.

На выходе из дока поймал Аленко. Тот, с жутко серьёзным лицом, торопился куда-то, поминутно поглядывая на часы.

— Кайден! — поймал я его за рукав. Положение на Цитадели полувоенное, вся десантная группа безвылазно сидит на корабле, поэтому моё удивление было искренним.

— Ты куда?

Вымученно улыбнувшись, он потёр висок, а я вдруг понял, что лицо его покрывает неестественная бледность.

— Имплант барахлит. Нужное оборудование есть на «Чикаго». Чаквас договорилась, что меня там посмотрят, — словно извиняясь, ответил он, а мне стало неловко. Старый имплант, да ещё и последствия активного использования биотики на Новерии, наверно у него сейчас чертовски неприятная головная боль.

— Извини, дружище, — я отпустил его, проводив взглядом, отмечая напряжённую спину и некоторую скованность движений, и в который раз возблагодарил силу перенёсшую меня сюда, что Шепард оказался не биотиком.

Отчёты, отчёты. Командование Альянса интересовало всё. Оценка эффективности действий саларианского спецназа, уровень вооружения и подготовки, тактическая и стратегическая грамотность руководящего состава. Тоже и в отношении десантниц азари, что резонно, так как ранее столкновений ни с теми, ни с другими у людей не было. Особняком стояла оценка эффективности биотических умений азари и собственно дуэль между Бенезией и Лиарой. Запись боя, я думал, выдерут вместе с нашлемной камерой, такой ажиотаж был у аналитиков, и что-то мне подсказывало, что эту запись они разберут по наносекундам. Но, всё равно, личные ощущения и впечатления, в письменной форме, попросили предоставить.

Да, ещё, сегодня вечером должна проставиться Керриган, пришёл приказ о присвоении ей очередного звания лейтенант-коммандера, и я был искренне рад за неё.

Ну и на закуску, вчера, сразу по прилёту, меня вызвали в Президиум, на приватный разговор с Советом Цитадели. Та встреча, снова, как живая, всплыла в памяти:

— Спектр, — короткий кивок советника Тевос.

— Советники, — моё ответное приветствие, глядя на, как всегда, непроницаемого саларианина и вечно недовольного турианца.

— Мы вызвали Вас, чтобы выразить благодарность за проделанную работу. Благодаря ей, мы смогли вовремя вскрыть истинные намерения бывшего Спектра Сарена и принять соответствующие меры. Совет отдаёт должное, вашей высочайшей подготовке и навыкам проявленным в ходе расследования, это несомненно будет высоко оценено и вознаграждено, — разлилась соловьём азари.

Отмер Валерн, до этого занятый своими думами:

— Да, Спектр, думаю одна из высших наград Цитадели, будет адекватной наградой за ваши усилия.

Нда, награды, благодарности, я стоял перед ними, и с кристальной ясностью понимал, что сейчас за этим последует.

— Вы закрываете дело, — полуутвердительно произнёс я.

— Да, — кивнул турианец. По его лицу трудно было понять, о чём он сейчас думает, но какая-то тень ухмылки, по нему пробежала.

— Основную задачу Спектра Вы выполнили, вскрыли все приготовления и замыслы вашего бывшего коллеги, к сожалению, ставшего нашим врагом. С учётом тех сил и возможностей, какими он располагает, ваше дальнейшее участие нецелесообразно, — Спаратус чуть раскрыл мандибулы, в ухмылке. — Вы же не собираетесь воевать против армады гетов на одном фрегате.

У меня просто зачесались кулаки, врезать по этой самодовольной морде. Конечно, мавр сделал своё дело, мавр должен уйти. А то ещё, не дай Бог, откопаю незадокументированную связь между Сареном и Советом. Кому это надо.

— Операция по поимке Сарена и ликвидации угрозы гетов полностью передаётся командованию объединённой группировки флотов, — продолжила Тевос.

— Да, Спектр, с учётом той психофизической нагрузки, которую Вам пришлось испытать, Совет даёт Вам тридцатисуточный отпуск для восстановления здоровья, — по-доброму улыбнулась она, однако я уже перестал верить улыбкам азари.

— Я бы хотел участвовать в операции.

— Нет, Спектр! — отрубил турианец. — Считайте, что это приказ!

— Но…

— Я думал, Вы, как армейский офицер, в курсе, что такое приказ! — язвительно бросил Спаратус. — Пока Вы Спектр, Вы подчинены Совету. Поэтому ваше участие больше не обсуждается.

Я сжал зубы, в бессильной злобе глядя на самоуверенное трио перед собой. А что я могу сделать, или всё же могу?

Подойдя к столу, за которым сидели все трое, наклонился вперед, опёршись руками о столешницу, сверля взглядом морду турианца, выплюнул сквозь зубы:

— Тогда я выхожу из СПЕКТР.

— Когда угодно, коммандер. Вас здесь никто не держит, — Спаратус откровенно забавлялся, произнося моё армейское звание.

Развернувшись, я, молча, покинул зал, сдержавшись. Врезать бы ему, да стол был длинноват, побоялся, что не достану кулаком, а так хотелось зарядить с левой, прямым в оборзевшее инопланетное табло.

Тут от свежих воспоминаний меня отвлёк вызов коммуникатора.

— Да. Да, сейчас буду, — отключив связь, я хмыкнул, похоже, пошла реакция на мои вчерашние разборки с Советом, вызывали меня в посольство Альянса к Удине.

Громкий визгливый голос посла я услышал ещё от входа. Речь, видимо, шла обо мне, Удина просто кипел.

— Нет, ну что за идиот!

— Это вы обо мне? — подпустив холода в голос, поинтересовался я. Пышущее гневом лицо посла обратилось ко мне, однако, мгновением позже на нём проступило удивление, переходящее в растерянность. Кровь отхлынула от щёк, Удина побледнел, отступая назад.

— Ну что ты, Джон! — ба, ещё один знакомый субъект, от стола, раскинув руки, с белозубой улыбкой во все свои тридцать два, ко мне направлялся сенатор Манделл. — Просто посол чересчур самокритичен, — сенатор бросил выразительный взгляд на Удину. — И воспринимай это не как официальный разговор, а просто встречу старых знакомых. И без чинов, джентельмены, я попрошу, без чинов!

Ну что же, это Манделл вовремя упомянул. А то я уже было собрался тянуться, помимо посла с сенатором, в кабинете оказалось ещё двое прекрасно знакомых мне людей. Адмирал Хакет и капитан… нет, стоп, уже контр-адмирал Андерсон!

Пожав крепкую адмиральскую ладонь, я повернулся к старому товарищу:

— Поздравляю, Дэвид! — но не удержался попенять тому на излишнюю скрытность. — Но мог бы и предупредить, мы бы уже и поляну подготовили.

Андерсон только улыбнулся в ответ, а ответил, к моему удивлению, Хакет:

— Ну, с этим придётся немного подождать, новые обязанности контр-адмирала требуют его немедленного отбытия.

— Я же просил, без чинов, — этаким добреньким дядюшкой прогудел Манделл. Однако я заметил, как он, после, бросил хмурый взгляд на адмирала. Похоже, не такая уж и дружеская здесь была атмосфера.

— Новые обязанности? — вопрос вертелся на языке, хоть убей, не помню, куда Андерсона запихнули по игре.

— Да, — лаконично ответил Хакет, всем своим видом давая понять, что эту тему развивать не намерен. Ну, ничего, я у Дэвида сам выпытаю, в приватной обстановке.

Слово снова взял сенатор. Ему, видимо, надоело ходить вокруг да около, поэтому Манделл, присев на край стола, легонько хлопнул ладонью по столешнице, привлекая внимание:

— Ладно, всё это прекрасно и замечательно, но звали мы тебя, Джон, чтобы поговорить, извини уж за тавтологию, о тебе. Особенно мне, да и всем остальным, интересно, почему ты решил выйти из СПЕКТР. Вроде бы всё у тебя там хорошо. Совет, вот, — сенатор, пошарив, из стопки бумаг под рукой вытащил официальный бланк Цитадели, развернул, мельком вглядываясь в текст, поднял глаза на меня, — высоко оценивает Ваши действия, отмечает высокую подготовку и отличные навыки первого человека-Спектра, что, несомненно, серьёзным образом характеризует и Человечество в целом, — дословно привёл он цитату. Просмотрел ниже, добавил: — Ах, да, также представил тебя к награде Цитадели… Ну, тут трудночитаемое название. — Манделл хмыкнул. — В общем, что-то типа ордена «Почёта». Так почему?

На лице сенатора было выражение добродушной заинтересованности, видимо маска «дядюшки», всё ещё действовала. Хакет был непроницаем, Андерсон, в целом, бесстрастен и только на лице Удины проскакивало неудовольствие вперемешку с неуверенностью.

— Ну, сказать, что мне опротивели их лицемерные рожи, будет не совсем верно. Хоть это и так, — после этих слов Удина скривился, а Манделл улыбнулся.

— Но, — продолжил я, — вы же поняли, что означают эти благодарности и награды, они просто решили закрыть расследование, прикрывшись тем, что это уже армейская операция и свою задачу специальный корпус, в моём лице, выполнил.

— Ну, в целом, это так и есть, — спокойно ответил Хакет.

— Нет, не так, — я медленно покачал головой. — Сарен исполнитель, пешка, об этом упоминала и Бенезия перед смертью.

— Официальная версия утверждает, что она подразумевала воздействие некой ауры древнего корабля на сознание своё и Сарена, — добавил сенатор.

— И это тоже, но не только, — вновь, не согласился я, заводясь. — Совет меня решил отправить принудительно в месячный отпуск и категорически запретил дальнейшее участие в операции. И кажется мне, что это не в последнюю очередь потому, что за спиной Сарена, до последнего времени, торчали уши как минимум турианцев, а вероятнее всего, Совета Цитадели.

Вдруг послышались негромкие хлопки.

— Браво, Джон, — Манделл, теперь уже, я это чётко видел, искренне довольный, продолжая сидеть на столе, хлопал в ладоши. Взгляд его метнулся к Хакету, выдавшему неопределенное: «Кхм», но тут же вернулся ко мне, а Андерсон чуть кивнул.

— Вот теперь я вижу, что ты уже не фигура на доске, а один из будущих игроков. Ты уже понял, что все эти слова, о благе, о процветании, о безопасности, которые декларирует Совет, как ценности распространяемые на всю галактику, касаются только их троих. Все остальные должны знать своё место, как это случилось с кварианами, кроганами, да даже батарианцами. Думаешь, принимая решение о передаче нам территорий ранее принадлежавших батарианцам, Совет пёкся о благе землян, о новой колонизации и увеличении наших колоний? Нет, он просто сталкивал нас лбами, чтобы мы ослабляли друг друга. А знаешь, что самое паршивое, Джон, — тут маска «дядюшки» слетела с лица Манделла, а в глазах поселилась затаённая грусть. — Что все всё понимают. Что мы, что они, прикрываем свои неблаговидные поступки криками о демократии, справедливости, а ведь единственный мотив — он один, выживание расы. Нет таких, кто бы бескорыстно пёкся о благе других, нет, Джон. Когда первый раз мы пытались протащить в СПЕКТР человека…

Я метнул быстрый взгляд на Андерсона, но он остался непроницаем.

— …мы ещё старались верить Совету, верить, что нас примут в большую галактическую семью, но нам чётко и ясно указали на наше место. Так что иллюзий по данному поводу я не испытываю, одно меня радует, — тут Манделл хищно оскалился. — Что эти придурки сами себе организовали большую головную боль. Кто бы мог подумать, — он затряс головой, злобно похохатывая. — Рахни, кроганы без генофага, вот уж точно долбаный Совет клюнуло в жопу!

Отсмеявшись, он посмотрел на Удину, стоявшего с отпавшей челюстью, видимо такого сенатора он ещё не видел. Манделл подмигнул мне, энергично соскочил на пол.

— Эх, приятно, что ни говори, — подошёл, ложа руку на плечо. — Ладно, Джон, всё мне с тобой ясно. Спектр это хорошо, конечно, но некий компромат на Совет нам тоже не помешает. У нас продолжает работать комиссия по расследованию преступлений Сарена, так что ты можешь войти в неё, и в рамках этой комиссии продолжить расследование, и кое-кто, — тут он снова подмигнул. — Из твоих новых знакомых, я думаю, не откажется тебе помогать и дальше.

Манделл обернулся к адмиралу:

— Я думаю, ничего страшного не произойдёт, если мы передадим «Нормандию» комиссии. Думаю, коммандеру не помешает в его расследовании такой корабль.

— Ничего не имею против, — коротко кивнул тот.

— На том и порешим, — сенатор плюхнулся в кресло, по-хозяйски развалившись. Вальяжно крутанул кистью, привлекая внимание Удины, распорядился. — Прикажите принести каких-нибудь закусок, что ли, надо обсудить детали, а это процесс не быстрый.

На фрегат я вернулся только к вечеру, с двойственными ощущениями. С одной стороны, понимание ситуации сенатором было мне на руку, я-то считал, что придётся долго объяснять, приводить факты, уговаривать, в конце концов. А всё вышло куда проще, думал что самый умный, а оказалось — не умнее других. Разведка да дипкорпус тоже не лаптем щи хлебают. С другой стороны, это его спокойствие, словно он знал, что так и будет. Что я выйду из СПЕКТР, или совершу ещё что-то в этом духе. Когда Манделл спрашивал о причине выхода, он словно уже заранее знал или догадывался, и сейчас просто удостоверялся в правильности своих выводов. А действия потом? Да чувство удовлетворения он даже не пытался скрывать, словно всё шло по заранее намеченному плану, словно все мои действия, все поступки, чётко укладывались в этот план. И план этот лично сенатора, посол в него посвящён не был, иначе не разорялся бы так по моему поводу, как и Хакет. Только вот адмирал о чём-то явно догадался, некий ледок в его поведении, я сначала, ошибочно, принял на свой счёт, однако сейчас, ещё раз прокрутив разговор в голове, склонялся к мысли, что недовольство было как раз сенатором.

Короткое отступление.

Сенатор пригубил коньяк, по такому случаю извлечённый из неприкосновенных запасов Удины. Он придерживался правила, что в одиночку пьют только алкоголики, но ради такого повода, грех было не откупорить благородный напиток.

Вспомнив весь разговор с Шепардом, Манделл позволил себе открыто улыбнуться, благо покой одного из первых лиц Альянса никто не нарушал.

Помещение было максимально защищено от прослушки, поэтому он мог расслабиться, в кой-то веки, сбросив приевшуюся маску. Покрутил пузатый бокал на короткой ножке перед глазами, любуясь янтарным содержимым на просвет.

— Что ж, Харпер будет доволен. Мы в нём не ошиблись.

* * *

На борту меня перехватил Прессли. Старый служака, был как всегда до неприличия аккуратен и гладко выбрит.

— Коммандер, — с недавних пор, он несколько поменял своё отношение ко мне, и в его голосе уже не сквозило, набившее оскомину, высокомерие.

— Поздравляю, капитан! — отметил я повышение в должности. Как бы к нему не относились, никто не отрицал его достоинств как офицера.

Прессли степенно кивнул, воспринимая как должное. Загадочно усмехнувшись, произнёс:

— Зайдите на пост дальней связи, с вами хочет поговорить один небезынтересный субъект.

Сославшись на занятость, он скрылся у пилотов, а я, заинтригованный таким поведением, не склонного к театральности офицера, поспешил в рубку связи.

И скажу честно, увиденное там, меня не разочаровало. На посту, из стороны в сторону прохаживалась голограмма до боли знакомого крогана, Урднота Рекса.

— А, Шепард, уже НЕ Спектр Совета! — хохотнул тот.

— Я смотрю, тебя уже выпустили?! — подивившись тому, как быстро расходятся слухи, пустил я ответную шпильку.

— И да и нет, Шепард, и да и нет, — несмотря на попытку хохмить, смотрел кроган зло, даже без учёта своей, далеко не «плюшевой» внешности. Это проявлялось и в разговоре, в тоне Рекса преобладали рыкающие нотки. — Но ты уже прочухал всю глубину лицемерия этих ублюдков из Совета, или ещё нет? А, Шепард, слышал я, что тебя отстранили. Что, слишком близко подобрался к Сарену, верному пёсику Цитадели?

Нет, однозначно, на Цитадели кто-то жестко сливает инфу, хотя мне должно быть уже абсолютно пофиг.

— Слухами земля полнится, — растянул я губы в улыбке. До сих пор цель этого разговора была мне не ясна, но что-то мне подсказывало, что скоро от взаимных расшаркиваний наёмник перейдёт к сути.

— Полнится, Шепард. Кстати, ещё один слушок есть, хочу чтобы ты знал, — Урднот рыкнул. — Ещё одно решение нашего всеми любимого Совета. Так вот, группа саларианского спецназа находит базу Сарена на Вермайре и обнаруживает, ты не представляешь, кроганов, которых вылечили от генофага. А, как тебе такое, Шепард. Спасение целой расы, вот оно, на Вермайре, то, чего мы так долго ждали и надеялись. Слушок доходит до меня, я бросаю всё и лечу туда, а там… — Злоба исходившая от крогана стала почти осязаемой, — радиоактивная пустыня. А Совет только руками развёл, мол, Сарен, такой сякой, взял да и взорвал там термоядерный заряд, причём, ты представляешь, лично! Как тебе такое, а?

«Вот же», — думал я, глядя на Рэкса: «Вермайр, ключевая точка в отношениях с ним. Только здесь решения принял Совет, и уничтожение кроганов подтолкнуло его к союзу со мной».

А кроган шумно вздохнул, теряя пыл, сказал устало:

— Кроганы всегда были хорошими бойцами, запомни это, Шепард. Если захочешь меня найти — ищи на Тучанке.

Голограмма погасла, а я только невесело усмехнулся: «Канон, канон, куда же ты».

А на мостике меня ждал второй сюрприз.

Я всё ещё обдумывал слова крогана, как вдруг, знакомый ироничный голос, за спиной, произнёс:

— Всё в заботах, всё в делах, а, Шепард?

— Гаррус! — это действительно был турианец, да не один. Из-за его спины смущённо, ну, по крайней мере, мне так показалось, выглядывала Тали, а сзади, привстав на цыпочки, мне радостно семафорила Лиара.

— Твою мать! — я распахнул объятья, в голове промелькнула мысль что, не на этих ли, кое-кого, намекал сенатор. Больно уж морда у него была хитрая.

— Ну, рассказывайте, — подтолкнул я к диалогу своих добровольных помощников. Лицо Гарруса было открытым, взгляд прямым, в физиогномике турианцев, с некоторого времени, я начал неплохо разбираться. Однако про двух девушек я этого сказать не мог. Под маской Тали сложно что-то определить, но «эмоции» тела не скроешь, да и Лиара вела себя нетипично. Хотя, после Новерии, сложно было понять что же для неё типично. Под моим внимательным взглядом азари скромно потупила глазки.

Первым начал Гаррус, он никогда особо не стеснялся, да и рефлексии разного рода были ему не свойственны, что тут скажешь, турианец он и есть турианец. Усмехнувшись, он привёл, похоже, чьи-то слова, сказанные, по всей видимости, обо мне:

— Да, надо быть чёртовым идеалистом, чтобы бросаться статусом Спектра Совету прямо в лицо.

— Никакой статус не стоит предательства, — глядя в глаза бывшего офицера СБЦ, серьёзно ответил я, а Гаррус одобрительно кивнул.

— Вот за это я тебя и уважаю, Шепард, — в голосе турианца сквозило одобрение.

— А вроде ещё не пили, — рассмеялся я. На вздёрнутую бровь, ответил: — У нас, как правило, про: «Ты меня уважаешь», начинают разговаривать хорошо подвыпив.

— В общем, Гаррус хочет сказать, — вклинилась в разговор Тали, а я хмыкнул про себя, вся такая молодая и застенчивая, временами она проявляла недюжинную волю и решительность. Всё-таки, в этом их Паломничестве были свои плюсы, возвращались квариане на Флот после этого своеобразного «утиного» теста, битыми жизнью, с опытом и знаниями. Хотя, и это в своё время меня немало интересовало, без централизованного контроля да и элементарной финансовой поддержки, Флот, по сути, отправлял свою молодежь бродяжничать и побираться, однако, хоть квариане и не сорили деньгами, они не были ограничены в свободе передвижения (а перелёт тоже стоит денег), да и с протянутой рукой я их никогда не видел. Так что, кое-какое противоречие, между тем, что мне о Паломничестве рассказывала Тали и реальностью, всё-таки было.

Но я вернулся к реальности, а кварианка, посмотрев на своих соседей, озвучила общую мысль:

— Мы с тобой Шепард. Пусть ты больше и не Спектр.

Я не сдержал улыбки, чёрт возьми, приятно, когда люди, хм, ну или НЕ-люди, вот так готовы идти за тобой. Ладно, Тали: её ничего не держит, но у Вакариана служба в СБЦ, хотя он уже показывал, что может пойти и против прямого указания начальства, а у Лиары её работа. Я вообще удивился, как её после слияния с разумом Бенезии выпустили из-под колпака спецслужбы азари, хотя кое-что и в ней неясно, надо задать пару вопросов в приватной обстановке.

— Так, господа, вынужден попросить вас с мостика, — Прессли возник, словно из ниоткуда. — Поступил приказ на немедленную передислокацию.

Включился ревун, дрожью прошедшийся по металлическим переборкам, команда разбежалась по боевым постам, включаясь в подготовку к вылету, а мы поспешно покинули палубу, с нашим «пассажирским» статусом там и вправду нечего было делать. Что до подробностей, так пока доберёмся до места назначения, у меня будет достаточно времени побеседовать и с Гаррусом, и с Тали, и с Лиарой. А там уж, как говорится, будем посмотреть.

А ещё через несколько дней, мы, обосновавшись на флагмане небезызвестного контр-адмира Бинга так удачно прижавшего гетов на Феросе, уже подходили к Мю-ретранслятору.

Базу мы проскочили транзитом, мимоходом, наконец, узнал о назначении Андерсона, тот, согласно приказа, принял под командование 63-ю разведывательную флотилию взамен назначенного на должность первого заместителя командующего флотом Старинова. Опытного флотоводца тоже не обидели званием, присвоив адмирала.

Дэвид хлопотал по хозяйству, принимая флотилию, часть экипажей, как раз сейчас, переводили на новые фрегаты той же серии, что и «Нормандия». Да к тому же, усердно корпел над тактикой применения малых кораблей «тихого хода», которую срочным порядком требовал генштаб, а меня спешно всунули в стартующую к Илу эскадру.

Крейсерская группа Бинга, усиленная авианосцем, на всех парах шла к ретранслятору, слишком ценно было то, что искал там Сарен, это все прекрасно понимали. И да, явно кому-то грезилось некое чудо-оружие, которое неплохо было бы прибрать себе. Стоило признать, что реваншисткие идеи витали не только в кругах турианских военных, земным генералам они тоже были не чужды. Во что это всё выльется, я мог только гадать и ждать, оставаясь пассивным наблюдателем. Развязка была близка, я это остро чувствовал, и счёт шёл, пусть не на минуты, но уже на часы.

— Сэр. Приближаемся к Мю-ретранслятору, — короткий доклад по интеркому.

Бинг, давно в скафандре, чуть кивает, внимательно следя за обстановкой. Наблюдаю за контр-адмиралом, этого зубра в боевой обстановке я ещё не видел. Вообще Хакет, конечно, собрал под своё крыло целую плеяду талантливых военачальников. Такого созвездия боевых генералов/адмиралов нет ни на одном флоте, равно как и такой головной боли. Каждый ведь личность с большой буквы, со своими закидонами и мнением. Пятому флоту их спихивали с превеликим удовольствием, на что многоопытный командующий только иронически улыбался, он-то знал им реальную цену. Зато Пятый флот, на сегодняшний день, самый боеспособный и подготовленный, а экипажи слётанные и имеющие действительный боевой опыт. Передовой кулак Альянса — ни больше, ни меньше.

— Сэр. Возле ретранслятора корабль Турианской Иерархии, они запрашивают связь.

— Что за корабль? — мрачно бросил Бинг, переглядываясь с офицерами БИЦа.

— Патрульный крейсер, — я прикрыл глаза, вспоминая характеристики этого класса турианских кораблей. Не самая большая посудина, зато с мощными движками и ядром, мелочь разгонит, а от более тяжёлых уйдёт за счёт преимущества в скорости. Нам не соперник.

Бинг, похоже, тоже так считал, хмыкнув, он коротко бросил:

— Он один?

— Так точно, сэр.

— Выводи его на меня.

В ту же секунду большой экран вспыхнул, и мы встретились глазами с турианцем, с здорово разозлённым турианцем, насколько я мог судить, по опыту общения с тем же Гаррусом. Однако адмирала это не впечатлило.

— С кем имею честь, — сухо произнёс он.

— Я капитан Унтарас, зона ретранслятора закрыта для полётов Турианской Иерархией…

— А я — контр-адмирал Бинг, — перебил его канадец. — И я тебе так скажу, капитан, иди-ка ты на хер, твоя иерархия мне не указ, — отвернув голову контр-адмирал скомандовал: — Эскадре, прыжок по готовности, красная тревога!

Турианец только скрипнул мандибулами от злости и отключился. А у меня мелькнула шальная мысль, что какие уж тут Жнецы, самим бы между друг другом не передраться, похоже ставку на несуществующую вундервафлю сделали многие, и ведь знаю, что Сарен искал совсем другое, но приходится молчать в тряпочку, ибо это знание будет очень нелегко объяснить.

Ретранслятор мы прошли нормально, турианский патруль не делал попыток нам помешать, оставаясь на прежней орбите. Стало даже слегка удивительно от такой покладистости представителя не самой терпимой и уж точно самой воинственной расы известной галактики.

Понимание пришло чуть позже, когда на орбите Ила мы, нос к носу, столкнулись с целым турианским флотом, да ещё, если меня не подводит память, развёрнутым по штатам военного времени, а это, помимо трёх десятков кораблей разных классов с парой линкоров во главе, минимум десять тысяч единиц десанта с тяжёлым вооружением. Полнокровная дивизия с танками и артиллерией, которая, судя по данным телеметрии, вовсю высаживалась на поверхность.

Дилемма, однако, рядом с ними мы смотримся откровенно бледно. Наша эскадренная группа из семи кораблей, три крейсера с авианосцем, да три фрегата наспех переоборудованных в ракетные мониторы, с тремя батальонами пехоты тут не котировалась.

Снова поступил входящий вызов, экран вспыхнул и я увидел очередного турианца. Этот был старше, застарелый шрам перечёркивал наискось лицо и ещё одно отличало его от виденного ранее, он был спокоен как удав.

— Адмирал Райтерн, Седьмой флот Иерархии.

— Контр-адмирал Бинг, Пятый флот Альянса.

Два немолодых флотоводца внимательно изучали друг друга. Глядя на турианского командующего я пытался поймать какую-то мысль, которая крутилась на краю понимания, буквально вот, на расстоянии вытянутой руки, но всё никак мне не давалась.

— Что вы здесь забыли, контр-адмирал? — чуть растянул мандибулы в подобии усмешки Райтерн.

— Видимо тоже что и вы, адмирал, — Бинг чуть сильнее сжал поручень, о который опирался, скрип перчатки привлёк мое внимание. Опытные офицеры начали проверять друг друга на прочность, и сейчас, от того насколько правильной будет выбранная Бингом линия поведения, зависело очень многое, в том числе и вполне себе реальная возможность геройски погибнуть в неравном бою и остаться тут облаком обломков на орбите Ила, и неважно сколько турианских кораблей мы прихватим следом, при таком соотношении сил шансов выжить никаких.

— Послушайте Бинг, Вы, как и я, офицер, поэтому я говорю прямо, у меня приказ обеспечить безопасность внутри системы и на поверхности планеты, любой ценой. Сейчас войска на поверхности занимают ключевые позиции, а оборонительный орбитальный пояс уже сформирован. Никому не попасть на планету мимо нас, — турианец не угрожал, он просто констатировал факт и абсолютно спокойно предлагал нам, фигурально выражаясь, убираться к чёрту.

— У нас те же задачи, — упрямо наклонив голову, ответил командующий земной эскадрой. — Прошу обеспечить взаимодействие, и включение кораблей Альянса в орбитальную группировку, а также обеспечить допуск на планету наземной группе войск для совместного обеспечения мер безопасности.

Райтерн отрицательно дёрнул головой, жёстко отрезал:

— У меня конкретный приказ и Вас в том приказе нет.

— У меня тоже приказ! — выпятив челюсть, рявкнул Бинг, не сдерживая стальных ноток в голосе.

Турианец прищурился:

— Не вынуждайте меня прибегать к крайним мерам, контр-адмирал, не вам здесь диктовать условия.

С поста заполошно зачастил оператор:

— Сэр, они наводят на нас орудия ближайших кораблей, один из линкоров сошёл с орбиты и движется в нашем направлении, регистрирую зарядку орудийных накопителей.

Бинг тяжёлым взглядом прошёлся по лицу соперника, разом постарев на десяток лет, сказал негромко:

— Адмирал, Вы понимаете что это будет война?!

— Не хуже тебя, так что не давайте повода мне ее развязать, — также негромко но жестко ответил Райтерн.

То что переговоры зашли в тупик я понял сразу, как только увидел глаза турианца. Он не политик, он боевой офицер до мозга костей и приказ это святое, а значит так просто он не отступится, и тут я наконец поймал мысль которая не давала мне покоя.

Быстро отстегнув шлем, я подошел ближе, привлекая внимание Райтерна:

— Адмирал, Вы знаете кто я?

— Отставной Спектр, — констатировал он, разглядывая меня словно под микроскопом. Не меняя тона добавил: — Вряд ли это что-то меняет.

— Адмирал, дайте нам час, и может нам получится разрешить это маленькое недоразумение, — проблема имела решение, по крайней мере какой-то шанс на него, но мне нужно было время и сейчас я с надеждой смотрел на турианца, молясь всем богам чтобы моя репутация хоть немного мне помогла.

— Хорошо, — после недолгой паузы, для меня длившейся целую вечность, Райтерн утвердительно кивнул, — у вас есть этот час. Однако если это уловка, предупреждаю сразу, при попытке атаковать либо приблизиться к планете, флоту дана команда без предупреждения открывать огонь на уничтожение.

Картинка на экране сменилась тушей наплывающего линкора, пойманного объективом какой-то из внешних камер, а я буквально галопом бросился к центральному лифту, отмахнувшись от вопросов Бинга, всё потом, сейчас главное было успеть. Мне позарез нужен был Гаррус.

В каюте я застал идиллическую картину. Гаррус, закинув руки за голову, медитирует на потолок, заняв койку, а две наши дамы о чём-то мило беседуют, под разлитое по стаканам нечто. На этикетке бутылки я, с некоторым трудом, прочёл название: «Пот сирусийской пантеры». И почему мне это что-то напоминает? Однако выкинул лишние мысли из головы, нам всем скоро станет совсем не до алкоголя непонятного происхождения.

— Гаррус, — турианец вынырнул обратно в нашу реальность, молча скосив на меня глаза. — Подъём! Труба зовет.

Хрустнув суставами, бывший оперативник СБЦ (или его уже восстановили, обвинения-то точно сняли, ну да не суть), сел на койке, уже более осмысленно глядя на меня, а я заметил, что и наши «научные» консультантки тоже, отставив стаканы, навострили уши.

— Адмирал Райтерн, знаешь такого? — по лицу Гарруса пробежала тень лёгкого удивления моим вопросом, но быстро пропала под абсолютно серьёзным взглядом.

Он покачал головой, сказал задумчиво:

— Лично нет, так, слышал что-то, отец упоминал пару раз.

— А в каком контексте? — жадно ухватился я за последнюю фразу.

Турианец, прищурившись, посмотрел на меня, о чём-то раздумывая, затем, решившись, продолжил:

— Райтерн был оппонентом отца, но отец высоко о нём отзывался, называл «думающим» адмиралом. А что?

— Да так, пустячок, — я невесело хмыкнул. — Тут на орбите Ила целый турианский флот как раз с Райтерном во главе, с чётким приказом никого не пускать. И у нас только час чтобы как-то решить эту проблему, пока не началась новая человеко-турианская война.

Вот тут Гаррус реально поменялся в лице, и это смотрелось бы забавно, если бы не абсолютно не располагающая к смеху ситуация.

— Мне нужна связь с Палавеном, — турианец подскочил как ошпаренный, лихорадочно собираясь. — Срочно!

— Шепард! — дёрнула меня за рукав Лиара, и голос её мало был похож на голос вечно стесняющейся, неопытной девушки. Видимо она что-то для себя решила и говорила уверенно и твёрдо. — Мне тоже нужна связь с Тессией!

— Хорошо, — я не стал задавать лишних вопросов, всё потом. Доступ к аппаратуре сверхсветовой связи нам организовали без проволочек и Гаррус засел почти на полчаса, о чём-то договариваясь с отцом. Я по этическим соображениям при этом не присутствовал, всё равно местный «молчи-молчи» запись организует, и мне потом дадут почитать… наверное… если сильно попрошу. Затем Лиара, которая, правда, управилась значительно быстрее, но всё равно, успели буквально за считанные минуты до конца срока.

На мостике на турианца с азари смотрели неодобрительно, но Бинг только молча махнул рукой, на его лице читалось: «А делайте что хотите».

Но вот на экране появился Райтерн, и снова, но уже с большим интересом, посмотрел на меня.

— А Вы полны сюрпризов, молодой человек и умеете подбирать себе знакомых, — тут выразительный взгляд турианского командующего остановился на, слегка смутившемся, Гаррусе, однако быстро перешёл на Бинга. — Контр-адмирал, получено согласование на совместное обеспечение мер безопасности силами Земного Альянса и Турианской Иерархии, пусть ваши свяжутся с моим начальником штаба для определения порядка патрулирования и состава патрульных групп.

Бинг кивнул, сохраняя непроницаемое выражение, уточнил:

— Наземные группы?

— То же, со штабом определите зоны высадки.

Вопросов с нашей стороны больше не было, но тут подключилась Лиара.

— Адмирал, — Райтерн чуть кивнул азари, та наклонила голову в ответ, продолжая: — Лиара Т'Сони, личный код JSK-8344411.

— Нас предупредили о Вас, — незамедлительно отозвался турианец.

— Обеспечьте свободный доступ к протеанским руинам мне и моей группе, — спокойный тон азари и уверенность в голосе не оставляли сомнений в её праве распоряжаться.

— Состав группы? — единственно поинтересовался Райтерн, ничем не выказав несогласия с требованиями «простого» старшего научного сотрудника университета Тессии.

— Будет сообщён позднее.

Турианский командующий отключился, а я очень внимательно и многообещающе посмотрел на, открывшуюся с новой стороны, азари. Нет, вопросы к ней были ещё после Новерии, но сейчас, весь этот ворох нестыковок, я просто не знал что думать о ней.

— Лиара, ты ничего не хочешь мне рассказать? — поинтересовался я. Та дёрнула бровью, сказала отстранённо:

— Это долгий разговор… Джон.

— Ну, я не тороплюсь. Адмирал? — Бинг понял мой невысказанный вопрос, ответил степенно, сам с интересом поглядывая на азари. — Пока подойдём к планете, пока скоординируем действия с турианским флотом, часов пять-шесть не меньше пройдёт.

— Вот и отлично, — обрадовался я. — Этого нам хватит.

А Лиара лишь понимающе усмехнулась, как-то по-особому глядя на меня.

С местом, где поговорить, проблем не было. Мне, как важной, гм, шишке, на крейсере досталась вполне комфортабельная каюта, уж не знаю у кого отжатая, а может и свободной была, как раз для гостей. В общем, расположились мы с комфортом, в удобных креслах по обе стороны небольшого «журнального» столика. Правда изобразить хозяина положения у меня не получилось, слишком двоякой была ситуация, да и Лиара тоже не спешила проявлять показанную крутость и норов, зажав ладони между колен она чуть исподлобья посматривала на меня.

— М-да, — я попытался улыбнуться, но вышло, похоже, слегка кривовато. — Так значит скромный старший научный сотрудник?

Азари чуть помедлила, затем дёрнула головой, не соглашаясь, но и не отвергая, сказала негромко:

— Не совсем.

— Значит, работаешь? — я не строил каких-то планов на эту беседу, надоело всё, хотелось просто поговорить, без вопросов с двойным дном, без игры словами в попытках поймать собеседника в логическую ловушку, без выведывания стратегических планов и секретов, поговорить по душам, просто как двое… разумных, мысленно чуть было не сказал: «человек», но пора привыкать, что круг моих знакомств людьми уже не исчерпывается.

— Работаю, — она вздохнула. — С детства «заболела» протеанами, поэтому и поступала на историко-археологический, да и прикрытием вышло хорошим, ничего придумывать не пришлось.

— Внешняя разведка? — спросил я, чувствуя коллегу.

Лиара не пыталась юлить и играть в секретность, улыбнувшись одними губами, сказала коротко:

— Нет, — но, не дожидаясь следующего вопроса, продолжила. — Ближе к контрразведке, пожалуй.

— Ликвидатор?

Там, в бою на Новерии, то, что показала азари, было чем-то запредельным для земных биотиков, и… очень специфичным. Кайден тогда высказал предположение, что её затачивали именно под одиночную цель, далеко не под армейский стандарт.

Улыбка Лиары поблекла.

— Не люблю это слово, — произнесла она и было видно, что этот, вполне, в общем-то, стандартный термин, для убийцы на государственной службе, ей неприятен. — Я предпочитаю название «боевик».

— Но ты же ещё молода совсем, по меркам азари? — в каноне она сама упоминала Шепарду про пренебрежительное к ней отношение как раз из-за малого возраста, всего-то, вроде, чуть больше ста лет.

— Да, молода… — некая недосказанность повисла в воздухе, но выдержав длинную паузу, в ходе которой я старался даже не дышать, она продолжила, не глядя на меня: — Джон, ты слышал когда-нибудь про Ардат-Якши?

М-да, вопросик. Я-то слышал, а вот Шепард мог быть и не в курсях, эти дамочки, однако, самая нелюбимая для азари тема для разговора, поэтому я лишь неопределённо хмыкнул.

— У моего народа особая физиология, — Лиара говорила ровным голосом, негромко, а я слушал и поражался той перемене, что произошла с девушкой. И ведь не скажешь, что та наивная девушка, стеснительная и слегка неуклюжая, какую мы подобрали на Теруме, это была просто маска, нет, похоже Лиара могла быть и такой. Сейчас же передо мной сидела опытный боец, хмурый, жёсткий, прошедший множество боёв.

— Мы выбираем партнёров другого вида не просто так, это наше проклятье, хотя кое-кто и называет неудачным экспериментом Бога, — а вот тут я удивился, ни разу не слышал про верования у азари.

— При попытке зачать ребенка двумя азари, с вероятностью девяносто девять целых и девять десятых, родится Ардат-Якши, существо с огромной биотической силой, и такой же огромной жаждой к разрушению и убийствам. Даже простое слияние разумов с Ардат-Якши гарантированно убивает.

— И ты?.. — не удержался я от вопроса.

— Нет, я не Ардат-Якши, хотя и родилась от союза двух азари, — она посмотрела на меня. — Та самая, пресловутая, одна десятая процента, с биотической силой больше чем у тысячелетних матриархов и ветеранов корпуса юстициаров, и без патологического желания убивать.

Лиара провела ладонями по лицу, как будто стараясь что-то стереть.

— Тебя готовили убивать других Ардат… — она остановила меня, не дав закончить.

— Нет, биотическая мощь без соответствующей подготовки не так опасна, там хватает и корпуса юстициаров.

— Тогда…

— Да, — она подтвердила мою догадку. — Моя задача, ренегаты среди матриархов и тех же юстициаров, иногда ветераны-десантницы, из тех, кто достиг успехов в управлении биотикой.

Тут мне в голову пришла одна мысль, которую я не преминул озвучить:

— А там на Теруме, значит вы ждали не меня?

А что вы хотите, ничем иным, после понимания кем оказалась азари, как внедрением в моё окружение, мне эта ситуация не виделась.

— Нет, — снова открестилась Лиара, от моих предположений. — Там была ловушка для моей ма… Бенезии, — поправилась она.

— А зачем же ты тогда осталась с нами?

Тут азари посмотрела на меня, чуть улыбнувшись:

— Ну, я на самом деле один из лучших специалистов по протеанам.

Интерлюдия 10

У входа в военное училище, из остановившегося городского такси, вышел молодой лейтенант в новой, с иголочки, форме. Над правым нагрудным карманом кителя располагалась прямоугольная «нашивка» за тяжёлое ранение, аккурат над серебристыми крылышками знака классности, над левым, так называемый «боевик» — орден Боевой Славы. На сам карман крепился знак об окончании высшего военного учебного заведения, как раз того, по чьим ступеням сейчас подымался, сильно припадая на левую ногу, новоиспечённый офицер. А завершала образ закреплённая на клапане кармана «нашивка» с фамилией и инициалами: «Р. Л. Дженкинс».

Козырнув вытянувшемуся курсанту, предъявил предписание, тот быстро пробежав глазами текст, дождался писка сканера, что предписание подлинное и передал ПАДД обратно Дженкинсу с коротким:

— Сэр.

Пройдя пост, лейтенант привычно захромал на второй «штабной» этаж, где располагались кабинеты начальников ВВУЗа. Войдя в дверь с табличкой: «Заместитель начальника, полковник Мезенцев Виктор Александрович», коротко отрапортовал:

— Сэр, лейтенант Дженкинс прибыл согласно предписания.

— Здравствуй, Ричард, — полковник вышел из-за стола, крепко пожал руку Дженкинсу, оглядев, усмехнулся по-доброму, добавив, кивком указав на кресло. — Присаживайся, герой, разговор нам предстоит обстоятельный.

Мезенцев знал цену награде на груди лейтенанта, «боевиков» у него самого висело два и первый он получил командуя пограничным дивизионом на Элизиуме. На преподавательскую работу уходил уже подполковником с должности командира отдельной десантно-штурмовой бригады, полковника получив уже здесь.

Самого Дженкинса награда и звание нашли в центральном госпитале армии, на Земле. Когда провалявшись месяц в искусственной коме, в период активного восстановления повреждённых тканей (а отдельные органы пришлось выращивать практически с нуля), Ричард пришёл в себя, первое что он увидел, это новую форму с лейтенантскими погонами, которую повесили на самое видное место. Затем приказ о присвоении и торжественное вручение награды, а через неделю это предписание…

Сев в коротко скрипнувшее кресло, Дженкинс с ожиданием посмотрел на полковника, вернувшегося на привычное место за столом.

— Ты ещё не думал, чем дальше заниматься? — вопрос Мезенцева застал его в врасплох. Собравшись с мыслями, лейтенант, чуть неуверенно, произнёс: — Ну, служить…

— Служить да, я знаю, — коротко кивнул полковник. — И про заявку в спецназ знаю, на подготовку по программе «N». Однако, что врачи говорят по полному восстановлению функций тела?

— Полгода, может больше. — Ричард не понимал, к чему ведёт весь этот разговор, но обострённым восприятием чувствовал, что вопросы эти не от праздного любопытства.

— А как ты смотришь на то, чтобы остаться у нас на преподавательскую работу?

От такого предложения молодой офицер несколько опешил, но взвесив обстоятельно все «за» и «против», Мезенцев молчал, давая Ричарду время всё обдумать, отрицательно качнул головой, произнёс, глядя прямо:

— Нет, сэр, я, всё же, хотел бы дальше в войсках.

Мезенцев задумался, однако быстро нашёл выход, хлопнув легонько ладонью по столу, предложил:

— Тогда давай так, врачи всё равно, пока полностью не восстановишься, ни в какие войска тебя не отпустят, а тебе ещё физическую кондицию восстанавливать, нормативы для отбора по программе «N» тебе должны быть известны, — в этом месте Дженкинс кивнул, а полковник продолжил: — Так что это год, не меньше. Вот этот год поработаешь у нас, я тебя устрою на кафедру тактики, будешь проводишь практические занятия у курсантов, заодно, для себя, полигон, полосу препятствий помучаешь, чтобы навыки не растерять, а через годик снова поговорим, решишь пойти в спецназ, удерживать не будем, захочешь остаться, переведём в постоянный состав кафедры, как тебе такое предложение?

Предложение было интересным, да и обижать полковника категоричным отказом не хотелось, поэтому Ричард только утвердительно кивнул:

— Да, сэр, согласен.

— Вот и славно, — Мезенцев чуть сощурился, улыбаясь. — Тогда, мы сегодня начнём готовить документы на тебя, а завтра, как подойдёшь, сведу на кафедру, представлю коллегам.

— Сэр, извините, — замялся Дженкинс. — Скажите только, а почему именно я?

— Переживаешь, что молодой лейтенант, ни звания, ни опыта и уже на преподавательскую работу? — чуть иронично, спросил полковник и по глазам парня понял, что угадал.

Серьёзно и с какой-то грустью взглянув на чудом выжившего, ещё не отошедшего от тяжёлых ран парня, сказал негромко, но веско:

— А вот тут, Ричард, ты не прав. Один разведрейд «Нормандии», непосредственным участником которого ты был, это новая глава в тактическом искусстве, а геты? Ты думаешь, хоть у одного из преподавателей здесь, был опыт боевого соприкосновения с синтетиками? Я думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что нет. Знаешь, я крайне внимательно прочёл отчёт о твоей практике, составленный коммандером Шепардом, а он очень высоко оценивал рост твоих профессиональных навыков и способности к работе в группе. Причём именно рост, — заострил на этом внимание Мезенцев. — По уровню твоей первичной готовности, коммандер, в отчёте, прошёлся крайне критически, впрочем, — тут полковник кашлянул, отведя глаза. — Правда, в основном, ставя это в вину нам, указывая на слабую психоэмоциональную готовность курсантов к боевым действиям. Да…

Мезенцев взял небольшую паузу, а Дженкинс почувствовал некоторое смущение и досаду на себя, словно своим поведением, перед Иден Прайм, бросил тень на всё ВВУЗ. Заметив состояние лейтенанта, полковник поспешил его разуверить:

— Нет, тут коммандер кругом прав, этот аспект подготовки у нас проводится несколько… формально, что ли. И этого, — Мезенцев был как никогда серьёзен. — Никто лучше такого же молодого офицера, прошедшего огонь, воду и медные трубы, курсантам не сможет объяснить.

Дженкинс всерьёз задумался над последними словами полковника. Действительно, вспоминая себя в самом начале практического похода, свои мысли, поступки, эмоции, если бы не Шепард, рванул бы вперёд, без оглядки, словно молодой любопытный щенок и… нарвался бы на шальную пулю, скорее всего. А сколько таких было у него на курсе, Ричард даже покраснел немного, вспоминая их разговоры в шапкозакидательской манере. Да, это было ново, вот так оценивать самого себя, каким был всего несколько месяцев назад, и искренне благодарить судьбу за командира, за жесткую учёбу и за бесценный опыт.

— А за звания ты не переживай, — развеял последние сомнения Мезенцев: — Через год станешь старшим, ещё через два лейтенант-коммандером, махом, сам не заметишь.

Дженкинс со стыдом подумал, что переживал он не по этому, но промолчал.

Поднявшись, попрощался, с довольным полковником, не торопясь пошёл к выходу, стоило всё тщательно переосмыслить, чтобы действительно попытаться донести до парней то, что в своё время ему вдалбывал коммандер, чтобы как можно больше хороших парней выжило в грядущей войне, а что она будет, Ричард не сомневался. Он чувствовал, что всё, что сейчас происходит, лишь прелюдия и основное действие ещё только разворачивается.

Глава 11

Руины, руины, руины, руины…

Я провожал взглядом уходящие вдаль, до горизонта, остовы километровых небоскрёбов, таких же, как на Феросе, так и не разрушившихся окончательно за все сорок тысяч лет. Вся планета покрыта ими. Всё, всё искусственное, состав атмосферы поддерживается неизменными за тысячи лет аппаратами, чьё энергопитание завязано на процессы, происходящие в ядре планеты. Почти бесконечный источник энергии шёл и на поддержание зданий, и сооружений, пронизывая конструкции полем непонятной природы, укрепляющим саму структуру материала, делая его чрезвычайно устойчивым к любому воздействию. На том же Теруме, протеанская башня оказалась в толще камня в своём первозданном виде, хотя по всем канонам физики, сдвижение тектонических плит, плавное и неумолимое, должно было стереть её в пыль. Лифты, силовые поля, освещение, всё это работало, словно не было им по нескольку десятков тысяч лет.

А их агрокомплексы: огромные крытые поля на многие сотни километров, обеспечивающие продовольствием всю планету. Даже сейчас там что-то росло, абсолютно выродившееся и давно непригодное в пищу, но сам факт.

Я разглядывал этот памятник славы и упадка цивилизации протеан из снижающегося «Кадьяка», который, по плавной глиссаде, шёл к новой точке, где разворачивали временный исследовательский лагерь.

Пять дней мы сидим на планете и все пять дней глухо. Как удобно было в игре: десантировались, получасовой экспресс-забег по прямой с отстрелом расставленных по «коридору» гетов, и вот мы у протеанского ИИ, который доносит нам историю поражения и указывает путь к минивратам на Цитадель.

А как быть здесь, где всё это искать на немаленьком шарике? Пробовать просканировать источники излучения с орбиты, так тут всё фонит как одна большая электростанция. А ножками тоже не вариант.

После первого дня бесцельного брожения по местным памятникам архитектуры, мы с Лиарой наконец пришли к мнению, что надо искать управляющий бункер. Вся логика нам говорит, что бункер должен быть. А как без бункера-то. Ну не может единый центр управления располагаться вне хорошо защищённого места, от слова «совсем».

Сканировали поверхность на пустоты, нашли уйму всего, и что из них наше — опять же непонятно. Ладно, худо-бедно, процентов восемьдесят отсеяли как сооружения хозяйственного назначения, оставшиеся двадцать, это больше трёх сотен закрытых объектов, в которые ещё надо попасть.

А в галактике все пять дней тишина. Нездоровая такая тишина, точь-в-точь как перед бурей. Ощетинившись пушками, все ждут гетов, у меня так были опасения, что Жнец со товарищи, заявится сюда прямиком следом за нами. Однако никого…

И не поймёшь, что этот гадский искусственный разум там придумал такого, что готовит втихую от всех. И на канон не обопрёшься, ибо всё, кончился канон.

Под такие невесёлые мысли транспорт нырнул в лабиринт зданий. Здесь они были пониже, всего этажей тридцать или сорок, по всему выходило, что это нежилой район, в отличие от километровых башен, где были найдены признаки личного жилья. И ещё одно меня смущало. По самым скромным прикидкам, здесь должно было жить несколько, если не десятки, миллиардов. И где они все? Жнецы на Ил не нападали, следов глобальной катастрофы не замечено, может, конечно, вирус какой, но странно как-то всё это.

Выбравшись из «Кадьяка» под хруст вдавленных тяжёлыми ботинками расползшихся во все стороны лиан, я огляделся. Как и везде, всё покрывал ковер ползучей дряни. Ярко-зелёные лианы в основании достигали почти полуметровой толщины, разбегаясь миллионами отростков. Всё было покрыто ими, особенно стены зданий, которые были оплетены с особым тщанием. Кто-то высказал здравую мысль, что, возможно, это растение каким-то образом паразитирует на «стазисном» излучении, которое поддерживает прочность всех конструкций протеан.

Мимо пронеслась турианская БМД, с десятком солдат, а на ближайших перекрёстках я углядел мобильные зенитные платформы. Обеспечение безопасности, ага, а заодно и контроль со стороны наших заклятых друзей.

— Шепард, — я оглянулся на голос, Лиара, а это была она, коротко махнула рукой, подзывая. В земном боевом скафандре, она колдовала над портативным плазменным резаком. К сожалению, ничем иным нормально срезать мешающий зелёный покров было нельзя.

— Готов?

— Конечно, — я утвердительно кивнул. — Как пионер.

Вспышка плазмы, и с диким шипением обугливающееся растение начинает расползаться, обнажая вход.

— Пионер, это первопроходец? — неожиданно поинтересовалась азари, медленно ведя резак по контуру проёма.

— Ну, почти, — я не стал вдаваться в подробности. Вырезанный кусок, меж тем, выпал наружу, захлопнув забрала и включив нашлемные фонари, мы зашли внутрь. Я с рукой на пистолетной кобуре, Лиара с резаком чуть на отлёте, тоже, между прочим, оружие, для ближнего боя, так самое оно, отмахнуться разок, а потом вдарить биотикой по самое небалуйся. Хотя животной жизни на планете нет. Даже в зоопарках, тем более, что зоопарков я здесь не видел. Вся планета полностью на искусственном поддержании, тут даже про биосферу сложно-то заикнуться.

Но рефлексы есть рефлексы.

Вошли — осмотрелись. Также пусто, та же паутина лиан по стенам и потолку, только слабее и тоньше чем снаружи. И тишина. За сорок тысяч лет всё, что могло сгнить и рассыпаться в пыль — сгнило и рассыпалось. За все пять дней общий счёт наших находок — ноль.

Слабо светится панель местного лифта. Ради разнообразия, при прикосновении створки разъезжаются, там круглая площадка с пультом посередине, как на Теруме, но размерами много меньше. А могли и не открыться, из пятидесяти трёх обнаруженных подъёмников, использовать мы смогли только девять, остальные заблокированы. Сейчас там ИИ перебирает комбинации на символьной панели, но, сколько это займёт времени, один Ктулху знает.

Этот сработал.

А вот дальше было интереснее. Стоило нам спуститься ниже, как в первом же помещении включился протеанский компьютер. Нам они уже попадались, правда, отключённые. А тут заработал. Зашипел, зарокотал, а Лиара застыла соляным столбом.

— Шепард, — зашептала она вдруг чуть подрагивающим голосом. — Это протеанский, я через слово его могу понять, и похоже… — тут она на миг смолкла, словно не веря. — Он обращается ко мне!

Я мог понять её шок, сам я, пожалуй, тоже бы испытал его в подобной ситуации, не вспомни я эту сценку из канона. Однако местный ИИ поздно проснулся, пять дней от нас скрывался прежде чем вышел на связь.

— Он… Он хочет встретиться, — Лиара обернулась, глядя на меня широко распахнутыми глазами, затем снова напряглась, вслушиваясь в клёкот протеанской речи. — Нам надо вернуться в одно из тех зданий что мы были… Всё, я поняла где это!

Она развернулась ко мне, с полубезумным взглядом:

— Шепард!..

— Давай! — я махнул в сторону лифта. — Разговоры потом.

Бегом проскочив здание, запрыгнули в «Кадьяк», под сбивчивые команды Лиары в шлемофон, на бреющем пронеслись по улицам.

Затем новое здание, лифт, который прошлый раз не открылся, теперь помаргивает весёлыми зелёными огоньками, приглашая зайти внутрь, долгий спуск, а затем перед нами открылось умопомрачительное зрелище…

Мы с Лиарой замерли на небольшом пятачке, остановившимся взглядом окидывая уходящие во тьму ряды капсул. В живую это выглядело много монументальнее чем в игре, хотя бы потому, что тут соты, а это именно напоминало пчелиные соты, такие же правильные шестиугольники, уходили, скрываясь в темноте, не только вверх и вперёд, но и глубоко вниз.

— Н-да, дела… — пробормотал я, подходя к краю площадки, переходившей в тоненький ажурный мостик, тянущийся вдоль ряда. Сжав перила, перегнулся, вглядываясь во мрак под ногами, но дна так и не увидел.

— Сколько их здесь, — завороженно протянула азари.

— Да уж, немало.

Я ещё раз поглядел в темноту, борясь с хулиганским желанием плюнуть вниз, но сдержался, мало ли. Ещё вылезет какая-нибудь… н-да, какая-нибудь, и заявит, что оскорбил я протеан, и откажется помогать.

Лиара, отмерев, подошла к мостику, с сомнением разглядывая хрупкую конструкцию. У меня эта тонкая ниточка шириной в полметра и невысокими перильцами тоже не вызывала великого доверия, а лететь вниз далеко. Но жажда открытий, кто же остановится на полпути-то, с тяжёлым вздохом наш гений археолог тире матёрый килхантер, осторожно сделала первый шаг, ещё один, ободренная успехом, обернулась:

— Джон!

— Ты иди, иди, — я покивал головой, оставаясь, однако, на месте, дамы, кхе-кхе, вперёд. А что вы хотите, я раза в два тяжелее её, вот сейчас, если под ней ничего не прогнётся и не затрещит, тогда и я двинусь, уж двукратный запас прочности точно заложен в конструкцию. Однако вроде всё в норме, мостик, хоть промежуточных опор и не видно, висит как влитой, я даже дрожи от шагов Лиары не почувствовал. Ну значит и мне можно идти, успокоил я себя, ступая следом.

Тут, если не смотреть вниз, то полное ощущение что идёшь по твёрдому покрытию на монолитном основании, а не по сетке в полсантиметра толщиной протянутой над бездной.

Прошли мы так, где-то, с полкилометра, пока вправо, в узкий проход между сот криокапсул, не потянулся короткий отвод. Свернув, мы попали в небольшое пустое помещение с одиноким терминалом протеанского компьютера посередине. Вспыхнув яркой иллюминацией, ИИ что-то проквакал, а затем, прямо перед собой сформировал подобие кресла, в виде изогнутой гравитационной линзы.

Лиара посмотрела на меня, с сомнением в голосе произнесла:

— Он просит меня сесть, — не дождавшись ответа, подошла, осторожно присела, откидываясь. Рефлекторно дёрнулась, когда вокруг рук и головы вспыхнул какой-то голоинтерфейс, и тут же вскрикнула, обернувшись ко мне, широко распахнув глаза: — Это какой-то нейромодуль мыслесвязи!

Взгляд её быстро стал отсутствующим.

— Джон, — обратись она ко мне, через пару минут, — это, похоже, надолго, тут целый массив информации, подготовленный ИИ, мне нужно несколько часов.

— Хорошо, я подожду, — спокойно пообещал я, пара-тройка часов, хех, ерунда, зато информация полученная азари, сто процентов, не оставит равнодушным никого, а эти ублюдки советники, которые вздумали играть, нет, даже не с огнём, они в свою песочницу протащили тактический ядерный заряд, и весело давили по кнопочкам, наблюдая как ярко перемигиваются огоньки на корпусе, надеюсь, ощутят на всю толщину и глубину, в какую клоаку они попали.

— Джон, — снова выплыла Лиара, — я, пожалуй, была слишком оптимистична в прогнозах, тут не пара часов, несколько дней, минимум, дай команду, чтобы временный лагерь развернули прямо в здании, на корабль я не буду возвращаться, сразу здесь буду перегонять всё на свой лэптоп.

— Хорошо, — кивнул я ещё раз и пошёл разбираться с нашим интендантом, оставляя девушку один на один с древним детищем протеан. А уже вечером она взахлёб рассказывала мне историю войны протеан с Жнецами, не забывая, впрочем, со скоростью «поросячьего визга» набивать простыни текста. А я сидел и умилялся, так это всё соответствовало моим планам. Правда, некоторое чувство тревоги меня, всё же, гложило. Слишком всё тихо и всё гладко идёт, не к добру.

Три дня, столько потребовалось Лиаре, чтобы освоить основной пакет информации, и подготовить определённые выводы. И самое интересное, она смогла дознаться, куда делись все те миллиарды населения с планеты, оставив нетронутой развитую инфраструктуру.

— Это был эксперимент, самый масштабный эксперимент протеан, система портальных врат по той же технологии что и ретрансляторная сеть, они готовились совершить портальный прыжок через экспериментальные врата с поверхности Ила на Цитадель. Спрогнозировать сто процентный успех и предусмотреть все последствия этого эксперимента они не могли, были даже предположения о возможности локального схлопывания пространства, в случае неудачи, и образования короткоживущей «чёрной дыры», что было бы фатально как для самой планеты, так и для её населения. Вынести врата в космос они не могли, для них нужен источник питания планетарного типа, поэтому перед началом эксперимента, в течение полугода, всё население было эвакуировано. На момент эксперимента, все источники энергетических помех, кроме стазис-поля, были отключены. Им не хватило совсем чуть-чуть времени, как началось нашествие Жнецов.

В наступившей тишине я посмотрел на замолчавшую азари.

— Значит вот почему их не нашли: режим полной изоляции. А стазис-поле далеко не фонит…

— Да, ближний космос, даже с соседней орбиты уже ничего не засечёшь, — подтвердила Лиара.

— А сколько находилось на планете учёных?

— Два десятка.

— Н-да, не густо, — я задумчиво покачал головой.

— Да уж, — девушка невесело хмыкнула. — А там война, короткий приказ не высовываться, затем потеря связи и триста лет криосна, пока не затихли последние шевеления в галактике. Только вот проснувшись, никакого повода для радости уже не оставалось, цивилизация протеан была уничтожена раз и навсегда, и те два десятка ничего тут изменить уже не могли. Они могли только одно, хоть как-то помочь тем, кто придёт после них. Они закончили эксперимент, смогли переместиться на Цитадель и перепрограммировать Хранителей. Эти квазиживые механизмы, обслуживающие станцию, именно они по команде извне, активировали суперретранслятор которым оказалась сама Цитадель, и открыли путь тысячам Жнецов.

— А что с самими учёными произошло? — после недолгого молчания спросил я.

— А что с ними за сорок тысяч лет могло произойти: обратились в пыль веков, имеющуюся технологию криосна больше нескольких столетий организм не выдержит. ИИ вскользь упомянул, что разработки стазис-капсулы с теоретически бесконечным сроком сохранения живого организма велись и вроде бы небезуспешно, но не на Иле.

— Это интересно, — я озвучил свою мысль: — Может повезёт, где-то и живого протеанина найти.

— Да, — мечтательно протянула девушка. — Было бы неплохо. Пожалуй, пойду, прямо сейчас ИИ растрясу на подробности.

— Давай, — я привстал, разминая затёкшую спину. — А я пойду, пожалуй.

Азари усвистала на лифте вниз, а я, кивнув двум турианцам из охраны, вышел на улицу. Ещё четверо турианцев располагались снаружи, хотя от кого тут охранять, посторонних тут нет, а сквозь орбитальную группировку пролезет разве что муха. Челнок должен был прибыть через полчаса, забирая меня на флагман для отправки ежедневного отчёта.

Так что было время прогуляться и неторопливо всё обдумать. Попинав толстую, с руку толщиной, лиану, я прогулочным шагом направился вдоль улицы. Вот и вылез пресловутый «Канал», малый ретранслятор с Ила на Цитадель. Взорвать его от греха? А зачем? Диверсионную бригаду забросить Сарену уже не получится, там дивизия полнокровная сидит, группу любой численности быстро локализуют и уничтожат. В связи с этим ценность Ила в глазах, или в чём там у него, Жнеца, должна была упасть до нуля, а значить ждать его здесь не стоит. Что ещё приходит на ум, разве что кинжальный прорыв сквозь турианскую группировку к Цитадели, но без поддержки изнутри она успеет закрыться. А если жнец в непосредственной близости от неё сможет активировать какой-нибудь аварийный протокол открытия? Вопрос, но логичный, вдруг там штекер какой снаружи, подсоединился к нему физически и вскрыл. А значит, главное не дать злым турикам дорваться до тела, какое-то время, раскрыть и влезть в Цитадель. Другие варианты пока в голову не идут.

Тут на грани восприятия мелькнул какой-то силуэт. Чуть не запнувшись, я остановился, сосредоточенно оглядываясь. Показалось или нет? Что-то царапнуло взгляд, вот только что? Достав пистолет, вдоль здания я побежал обратно, если это действительно кто-то чужой, то его цель угадать не трудно.

Добежав, я выскочил на площадь перед зданием и тут же перекатом ушёл назад, уходя с открытого места. Трупы и кровь на месте четырёх турианских солдат. Уничтожены практически мгновенно, никто даже выстрела не успел сделать, иначе я бы услышал. Чёрт, чёрт, чёрт. А турики-то не голые были, в броне, как положено. Чем их вообще, столько крови огнестрел не оставляет. Ножом что ли? А где такие ножи дают, что режут броню как бумагу?

А там Лиара, достать её, когда она на этой мыслесвязи, проще простого. Вот же гадство.

Аккуратно выглянул из-за угла. Тишина, как в морге и антураж соответствующий. Раз, два: броском преодолеваю пустое пространство, прижимаясь к стене у входа. Изнутри ни звука, похоже, тех двоих внутри тоже можно списать со счетов. Турики передо мной во всей красе, и оптимизма не добавляют ни на йоту. У ближайшего сквозная дыра в грудине, кулак свободно пролезет, у другого, чуть дальше, напрочь снесена голова с рукой, одним ударом… Мне поплохело, это какой силы удар, и чем?

А лезть придётся, там Лиара, а без неё, план может пойти по женским половым органам.

На цыпочках, не дыша, подползаю к проёму, тихонько заглядываю и почти утыкаюсь в раскроенный шлем солдата внутри. И тут морг, и кровища, словно на скотобойне.

Собрав всю волю в кулак, по стеночке, тенью отца Гамлета, скольжу к проёму во второе помещение, где лифт и Лиарино барахло с лэптопом. Есть шанс, что чужак заинтересуется им, и возможно получится подловить его на этом.

Плавно, не дыша, я сместился, поведя стволом перед собой, но так и замер в проёме, а в груди словно ухнула резко возникшая пустота. Да, чужак был здесь, склонившийся над компьютером Лиары, но заставить себя выстрелить я уже не мог. Потому что эти короткие рыжие волосы, я бы не смог не узнать.

— Здравствуй, Джон, — в голосе, которым она поприветствовала меня, слышалась теплота.

— Сара… — устало и опустошённо, не веря в происходящее, произнёс я. Пистолет опустился в моей руке, я встал с колена, но не смог заставить себя зайти, переступить порог, застыв на месте.

Она, развернувшись, чуть улыбнулась мне. В лёгкой броне Альянса, только шлем лежал тут же на столе.

— Значит это ты, — тихо произнёс я не то вопрос, не то утверждение, глупое, в данной-то ситуации, но сосущая пустота внутри…

— Я, Джон, — просто ответила она, и улыбка её стала чуть грустной.

— Зачем? — с болезненным мазохизмом, продолжил я задавать глупые вопросы.

— Так надо, — а во взгляде её появилось странное выражение, словно бы жалость.

— Тебе?

— Нет, «Церберу», — она ответила, а мне почти физически стало больно.

— Ты с ними?

— Да.

— Почему?

— Ты хочешь знать? — она пытливо спрашивает, ловя мой взгляд.

Я киваю:

— Да.

— Помнишь историю пять лет назад? Когда мой взвод попал под молотильщика и я осталась единственной выжившей?

И я «вспоминаю», память Шепарда услужливо разворачивает перед внутренним взором это знание. Да, действительно, одна из так называемых предысторий Шепарда, здесь доставшаяся Керриган.

Прочитав в моих глазах, что я вспомнил, Сара продолжила:

— Не было, Джон, никакого молотильщика, а была одна из грязных операций в зоне ответственности турианцев. Подробности тебе знать не нужно, важно другое, нас накрыл турианский патруль, корабль уничтожили на поверхности, а нас как крыс гоняли по пещерам две недели. Две недели, Джон. А руководство Альянса нас списало, побоялось дипломатического скандала, им было проще выставить нас безымянными контрабандистами, чем вытащить оттуда.

— И как ты?..

— «Цербер». Спасибо им.

Замолчав, она посмотрела долгим взглядом на меня, сказала устало:

— Глупо ворошить прошлое, надо думать о будущем.

Тело словно налилось странной тяжестью, недоумённо посмотрев на пистолет в своей руке, я убрал его обратно в кобуру, в Сару я никогда не смог бы выстрелить, только не в неё.

— Чем ты их? — бросив взгляд назад, на кровь и трупы, спросил я снова.

— Омни-клинки, — она развела руки в стороны, а кулаки окутало сияние, с тихим гулом развернувшись в почти метровые призрачные лезвия.

А у меня уже не было сил чему-то удивляться, я просто стоял и смотрел.

— Новая разработка «Цербера», — похвасталась она. — Знаешь, как Призрак назвал меня, когда увидел с ними? Королева клинков!

Тут я увидел то, от чего кулаки рефлекторно сжались, а челюсть заиграла желваками. Глаза Керриган перестали быть человеческими. В момент активации клинков, в зрачках загорелось по три огонька, треугольником, и я видел уже такое, в третьей части игры у Призрака, прямое свидетельство искусственного вмешательства в человеческую природу.

— Кем они тебя сделали?

— Оружием, Джон. Ты разве этого ещё не понял? Хотя я всегда им и была, что в Альянсе, что здесь, отличие только одно, Призрак своё оружие ценит и никогда не бросает.

Клинки пропали, но вокруг рук Сары закружился призрачный вихрь.

— Биотика… — я смотрел на вихрь, а ведь официально она биотикой не владеет. Чёртов Харпер! Я наконец-то вспомнил, как его зовут по-настоящему.

— Прости, Джон, — вихрь подхватил меня и прижал к стене, не давая пошевелиться. Керриган подошла, сняла с меня шлем, коротко провела ладонью по волосам.

— Ты не можешь мне помешать. Но я верю что мы ещё встретимся, — она впилась в мои губы долгим поцелуем, а затем меня накрыла тьма.

Я очнулся от того, что меня кто-то тряс за плечи. Дико болела голова и жутко мутило, радовало только одно, у мёртвых явно ничего болеть не может, а значит я жив.

«Сара…» — волной накатило какое-то отчаяние, стоило мне вспомнить о ней. Агент «Цербера», чтоб Призраку пусто было. Сердце защемило от обиды. Запала рыжая мне в душу, так что теперь и не выдерешь.

Но убивать не стала, да и этот поцелуй напоследок…

Что-то ты расклеился, коммандер, укорил я сам себя. Соберись, тряпка! Потом будем рефлексировать и предаваться унынию, у нас пока одно нерешённое дело: гадский Жнец, прячущийся где-то в бездне космоса.

Кое-как, справившись с рвотными позывами, я сфокусировал взгляд на обеспокоенном лице Лиары. Трясла меня именно она.

— Джон, ты в порядке? — похоже, она искренне переживала за меня, сказано это было со странными нотками, прежде таких я не слышал.

— Частично, — я закряхтел как старый дед. Тревога в голосе девушки уступила место облегчению. Отпустив мои плечи, она, выдав протяжное: «Уф-ф», приземлилась рядом со мной на задницу.

Уже совсем другим тоном произнесла:

— Богиня, как ты меня напугал, я боялась, что биотическим ударом тебе выжгло все синапсы.

— Биотическим? — переспросил я, пытаясь привести мысли в порядок.

— Да, и с учётом, что мозги у тебя вроде в порядке, очень умелым, — она кивнула сама себе. — Даже среди азари мало найдётся биотиков настолько ювелирно управляющихся со своим даром. Могу сказать одно, кто бы это не сделал, он не хотел твоей смерти.

Сара, Сара… И откуда же ты так научилась биотикой владеть. О возможности вот так вырубать противника я даже и не слышал.

— Ты, кстати, не видел, кто это сделал? — деловито поинтересовалась азари.

Я отрицательно качнул головой, выдать Керриган, несмотря ни на что, я не мог.

— Нет, только зашёл и сразу удар. А ты?

Лиара смутилась, тихо произнесла, потупив взгляд:

— И я тоже не видела.

— Тоже биотический удар?

Мой вопрос старшего научного сотрудника вогнал в краску и она, потупившись, сказала ещё тише:

— Нет, просто удар по голове.

Мда, я промолчал, для азари, с её-то навыками, это, наверное, серьёзный удар по самолюбию, что её вот так просто вывели из строя.

А затем здание наводнила целая толпа, включая и турианское командование и Бинга с группой офицеров эскадры, с выражениями полного «Пэ» на лице.

Кипиш поднялся, конечно, неслабый. Шутка ли, шесть трупов, и утечка сведений полученных от ИИ протеан, идущих под грифом «Особой важности».

Что самое смешное, уйти Саре не составило никакого труда. Не мудрствуя лукаво, вырубила пилота прилетевшего за мной челнока, после чего, имея коды доступа на борту, беспрепятственно вышла на орбиту и, пока никто ничего не успел сообразить, встала в разгон и прыгнула из системы.

Ушедший следом фрегат вернулся ни с чем, похоже, челнок сразу же подобрал корабль «Цербера». Мда, крайне нагло и крайне эффективно.

Личность нападавшего так и не установили, на все вопросы что я, что Лиара, отвечали отрицательно, отбиваясь от нападок со стороны турианцев, их подозрительность только подогревало то, что нас оставили в живых.

Но тут нам всем стало не до утечки информации. Одновременно и флоту турианцев, и нашей эскадре пришло уведомление о нападении гетов на Цитадель…

Мостик просто гудел от почти осязаемого напряжения, что витало в воздухе. Бинг с Райтерном угрюмо пялились друг на друга с корабельных экранов. В свете полученной с ВИ протеан информации, от самой возможности, вот так, прямо сейчас столкнуться с армадой жнецов, припекало всем без исключения.

Командование тоже не спало, стягивая все возможные силы к Цитадели, в том числе, пришёл приказ и на передислокацию львиной доли кораблей с орбиты Ила. Правда, прибыть они могли только к шапочному разбору, дня через три, не раньше.

— Адмирал, последняя сводка с Цитадели!

Бинг хмуро буркнул:

— Докладывай.

А офицер связи затараторил:

— Геты смогли продавить линию турианских кораблей и прорваться к станции. Диспетчерская служба сообщила, что запущен какой-то протокол суперадмина, они не могут его отменить или заблокировать, станция начинает раскрываться. Флот пытается сковырнуть линкор, но геты словно обезумели, сэр, это прямая речь и, не считаясь с потерями, полностью закрывают его.

А я сидел тихонько в углу, стараясь не путаться под ногами офицеров мостика, и думал: «Накаркал ты, коммандер, ой накаркал».

Райтерн, которому, похоже, доложили тоже самое, с сомнением вымолвил:

— Ну, по крайней мере, там у нас сорок тысяч солдат на самой Цитадели, — видимо он пытался найти хоть что-то хорошее, в этой ситуации.

Следующая сводка, через пятнадцать минут, рассеяла и эти надежды.

— Линкор внутри, станция закрылась и заблокирована, флот не может проникнуть следом за ним. Гет выпустил не менее ста тысяч мобильных боевых платформ разных типов.

— Чёрт, их сметут, — не сдержавшись, произнёс кто-то.

По мигом помрачневшей морде турианского командующего, стало понятно, что с такой оценкой ситуации он вполне согласен.

Тут меня торкнуло. Озарение, мать его. Я подорвался из своего угла, на ходу выстраивая пришедший в голову план.

— Контр-адмирал, адмирал! — я без лишних слов вклинился в разговор. — Сколько у нас наличных сил десанта?

Бинг глянул на меня с сомнением, чуть помедлив, произнёс:

— Два батальона, не считая средств усиления.

— Это тысяча, — резюмировал я. — А у вас?

Райтерн хмыкнул, почесал когтем правую мандибулу, но ответил:

— Стандарт для ударного флота Иерархии.

— Это? — уточнил я.

— Сорок тысяч солдат.

— Отлично, — я оглядел повеселевшим взглядом командующих. — Как считаете, если эти силы окажутся на Цитадели, мы сможем остановить гетов?

— Возможно, — в глазах турианского адмирала зажёгся огонёк надежды.

А я не стал его разочаровывать.

— Портал, здесь на Иле работающий портал, который может перебросить войска напрямую на станцию. Правда, он сорок тысяч лет простоял в бездействии…

— Это всё равно шанс! — уцепился Бинг за предложение. — Коммандер, постарайтесь его запустить как можно быстрее.

— Хорошо, — я кивнул. — Его местоположение известно, я скину координаты.

Райтерн с Бингом переглянулись.

— Надо определить порядок высадки, — почти хором произнесли они.

— Да, — кашлянул турианец. — Думаю, первой партией должны пойти мои, крайне важно быстро наладить координацию с войсками на Цитадели, у моих офицеров это выйдет лучше.

— Согласен, — Бинг и не думал возражать.

— Тогда к делу! — экран погас, а я, связавшись с Лиарой, уже летел как на крыльях к челнокам. Ещё ничего не закончено, всё ещё только начинается.

Я стоял возле налитого энергией, по самую маковку, портала, и радовался как ребёнок. У нас получилось с помощью ВИ запустить его и эта махина, ведь, заработала. Вот строили-то протеане на века. Как часы, только волнами почти осязаемая дрожь расходится в стороны.

С той стороны нас уже ждут, несмотря на бой, удалось по сверхсветовой связи выйти на флагман флота у Цитадели, а с него на командующего наземной группировкой на станции.

Геты, словно тараканы, лезут во все щели, уже стало понятно, что прорываются они к определённым узлам. Видимо ключевые системы для внештатного запуска суперретранслятора. Их больше двух десятков штук, и часть уже гетами занята, часть ещё держится, но заранее нормальную защиту организовать не смогли, поэтому сейчас турианцы умываются кровью, синтетики не жалеют ни врага, ни себя.

Отмашка, и колонна турианских войск приходит в движение, две тысячи солдат, первая группа. За ней батальон десанта Альянса, с ним пойду и я, на время операции, батальон передан под моё командование, моя основная задача поиск и ликвидация Сарена. Удалось убедить командование, что без предателя-Спектра там точно не обойдётся. И, как знающий досконально устройство Цитадели, он будет, явно, в самой ключевой точке. Благо, я был в курсе, спасибо игре, что управляющая панель находится в зале Президиума. Второй батальон пока остаётся на Иле, как и пятитысячная группировка турианцев, это защита портала, ВИ и стратегически важного субъекта в лице Лиары, которую, как она не рвалась, в бой не пустили, и правильно, как я считаю.

Портал начинает вспыхивать, катапультируя стройные ряды в броне, прямо в гиперпространство.

— Ну что, Джон, готов?

Обернувшись, я увидел Вакариана, в броне, с монструозного вида винтовкой в руках. Гаррус все эти дни безвылазно просидел на крейсере, периодически заседая в рубке гиперсвязи. Чем он там занимался я не вникал, однако, на Цитадель он решил прыгать вместе со мной. Отказываться от помощи опера прекрасно знающего местность, я не собирался, поэтому-то турианец и стоял сейчас рядом со мной. Оценив полутораметровое весло в его руках, я неопределённо хмыкнул. Для предстоящего боя на станции, такой выбор оружия представлялся мне весьма сомнительным.

Поняв это, Гаррус, чуть щёлкнув мандибулами, объяснил:

— Не, Джон, ты не думай, эта малышка себя покажет, — он любовно огладил цевье. — Специальная разработка, для работы по целям прикрытым биотическим или кинетическим щитом. Как оказалось, просто идеальна против тяжёлых платформ гетов.

Я кивнул, довольному как слон, турианцу, заимевшему чудесную стреляющую игрушку. Проводил взглядом остатки колонны исчезающие в портале, оглянулся: «А вот и мой батальон».

Ну, с богом, оскалившись, я почти запрыгнул в это белёсое марево, вспышка, короткое нечто, не поддающееся описанию и подошвы жёстко ударяют в пол, заставляя присесть.

Отбежав, от портала меня выдернули встречающие, я оглядел, ранее бывшую чистой и ухоженной, аллею. Чад, взблески очередей, дрожь от недалёких взрывов и растекающиеся в стороны полноводные реки десанта Иерархии. Первый круг ада, не меньше.

— Коммандер! — меня окликнул турианский офицер с большим «тактическим» планшетом. Местный, из расквартированной на Цитадели бригады войск, судя по маркировке на броне, он, похоже, отвечал за координацию.

Взмахом руки я подозвал Гарруса и майора Альянса, штатного командира батальона десанта, что завёл под меня Бинг. Впопыхах имя майора совсем вылетело из головы, помнил только, что тот был знатным биотиком, одним из сильнейших на флоте. Смутно припоминал его на межфлотских соревнованиях, где Шепард тоже участвовал, тот занял второе место, уступив в биотике только представителю 11-ой разведывательной флотилии, что, правда, не удивительно. Внешняя разведка всегда забирала себе только лучших.

Координатор, тем временем, развернул трёхмерный план станции, тревожно переливавшийся огнями зелёного и красного цветов.

— Мы здесь! — ткнул он пальцем в схему. — Эти районы под нашим контролем, — тычок в области светящиеся зелёным. — Это, захваченные гетами. Подкрепления, в первую очередь, сюда, сюда и вот сюда, — тонкие зелёные стрелочки разошлись в стороны, отчёркнутые когтем.

— Что линкор? — приходилось напрягать голос, перекрикивая стоявший вокруг шум.

Турианец кивнул, поняв вопрос, ответил, стараясь говорить громче:

— Пока тихо. После того как выпустил десант, ни манёвров, ни других каких-то действий, только пристыковался к центральному шпилю.

— Это где Президиум?!

— Да!

Всё вроде по канону, поставил я, мысленно, отметочку. Теперь надо найти Сарена. Порывшись в памяти, я вспомнил, что с Сареном вроде как были ещё кроганы, остатки Вермайрского эксперимента, на удачу закинул удочку, интересуясь:

— А, помимо гетов, вы кроганов не замечали? — и был вознаграждён, буквально через секунду, турианец вывел сводку по донесениям от командиров подразделений, с общей обстановкой по зонам соприкосновения с противником, и утвердительно кивнул.

Подняв на нас взгляд, сообщил:

— Да, группа кроганов с гетами, как раз в районе Президиума.

— Там кто-то есть, из наших? — имея в виду турианские подразделения и силы СБЦ, также участвовавшие в отражении нападения, спросил я.

— Нет. — отрицательный мах головой. — Совет эвакуирован на «Путь Предназначения», там сейчас никого и пока не отработаем более первоочередные цели, туда дан приказ не соваться.

— Хреново, — тихо пробормотал я. Переглянулся с Вакарианом и коротко кивнул, отвечая на его невысказанную мысль.

— Майор, — привлекая внимание командира Альянса, который не был посвящён в наши пляски с мятежным Спектром, я ткнул на схеме, в центр красной зоны занимавшей шпиль почти на всю длину, сказал уже для всех. — Наша цель почти наверняка здесь! Необходимо как можно быстрее прорваться туда и захватить помещения Президиума, после чего, вероятнее всего, их удерживать, до определённого момента.

— Вам точно туда надо? — с сомнением поинтересовался турианский офицер.

— Ну, вы же сами сказали, что кроганы там, — я невесело усмехнулся.

— Тогда, вам лучше двигаться вот этим маршрутом, он дольше, но максимально идёт через зоны контролируемые нами, — извилистая зелёная линия, действительно только краем цепляла красные участки. — По времени всё равно выгадаете, чем будете пробиваться напрямую.

Я был с ним согласен, батальон хоть и кажется, силой достаточно внушительной, но в прямом бою, лоб в лоб, все эти силы растают за десяток минут.

— Гаррус, — мне было интересно мнение опера СБЦ, поэтому я указал ему на маршрут.

Тот не стал ломаться, деловито покрутил схему, кивнул:

— Нормально.

Мне этого было достаточно:

— Майор, — дёрнул я опять комбата. — Все здесь?

Кивок в ответ, я бросаю придирчивый взгляд на полтысячи солдат за спиной, снова смотрю в глаза идущим со мной в неизвестность офицерам, замирая на мгновение.

Но в них нет ни тени сомнения, только злость и готовность к драке и я рявкнул, чувствуя поднимающуюся изнутри холодную ярость:

— К бою, товарищи! (по-английски это звучит: «On guard, comrades!»)

Ещё на марше, я постарался исправить допущенную оплошность, негромко обратился к комбату:

— Майор, извини, запамятовал, как звать.

Тот кинул короткий взгляд, чуть прищурившись, хмыкнул, но ответил:

— Марк, Марк Гудворкер.

— Марк, смотри, — мы углубились уже достаточно далеко в лабиринт посольских кварталов Цитадели, и я хотел предельно честно и детально обрисовать, что нас там может ждать. — Я знаю, что с гетами вы уже встречались, лучше других знаете их тактику и слабые места.

Майор был воякой опытным, поэтому не перебивал и не вставлял комментарии, предельно внимательно слушая меня. Несмотря на то, что глаза его не отрывались от экрана инструметрона, куда поступала вся информация с разведдронов батальона и от командиров нижнего звена, я был уверен, что он не пропустит ни единого слова.

— Но помимо них, там нас ждут ещё кроганы, и вероятно, очень вероятно, бывший Спектр Сарен. Никаких захватов, суда и тому подобного, я не хочу, чтобы кого-то из парней закатали в цинк ради возможности устроить шоу по головидео.

— Согласен, — буркнул биотик, но мне почудилось одобрение в голосе. Уже неплохо.

— Отлично. У тебя батальон по общим штатам? — задал я интересующий вопрос.

— Нет, после Фероса, одну пехотную роту убрали, добавили два взвода тяжёлого вооружения, взвод поддержки и отделение РЭБ, — ответил комбат с неохотой. А я мысленно покивал, командование подбирало оптимальную численность и состав сил в батальоне для более эффективного противодействия гетам. Исходя из большого количества тяжёлых платформ добавили средств усиления, взвод поддержки — это операторы дронов, а РЭБ — это наведение помех на системы связи и прицеливания гетов, да ещё экспериментальные глушилки, которые, в идеале, должны бить по «мозгам» синтетикам, замедляя скорость обработки данных, что скажется на всех аспектах от двигательных функций, до скорости наведения на цель.

— Какой порядок движения? — задал я ещё один вопрос.

— Слушай, — подняв голову, майор посмотрел прямо на меня, опустив руку с инструметроном, и сейчас недовольство было уже не прикрытым, оно так и плескалось в серых глазах. — Коммандер, хочешь покомандовать батальоном?

— Да нет, пожалуй, — обижаться я и не думал, майор в своём праве, такие вопросы это чисто его епархия.

— Тогда, не лезь. Если есть что сказать по обстановке или характере цели — пожалуйста, всё остальное держи при себе, не мешай работать.

— Ладно, Марк, — я отстал, а что собственно хотел, здесь общевойсковая операция и майор в этом смыслит явно больше чем я, так что надо заткнуться и просто наблюдать за работой профессионалов. А понаблюдать было за чем, батальон действовал как единый живой организм, охранные и разведдроны осуществляли охранение основной колонны, сканируя всё вокруг, ближний радиус метров пятьсот, дальний до пяти километров, в зависимости от местности. В авангарде, тяжёлые роботизированные комплексы, ещё не пятиметровые антропоморфные махины, виденные в игре, но уже и не лёгкие, на антигравитационной платформе, модели. Они исполняли роль танков и должны были принять на себя первый удар противника.

Затем пехотный взвод, отделение УРО, после — основная колонна.

На ходу, батальон «выстреливал» отделениями пехоты в широкие проходы и ответвления. Дополнительный заслон, они, по мере продвижения колонны, отходили и возвращались обратно, чтобы снова нырнуть в следующее пересечение.

— Контакт, — негромко прошуршал голос комбата в шлеме.

Чуть дрогнул пол под ногами, мгновенная перегруппировка, отделение УРО ныряет вслед за пехотой в переулок, тридцать секунд работы по цели и дроны вновь со свистом влетают в проход, восстанавливая охранный периметр, а колонна всё также многоногой змеёй упорно ползёт дальше.

Туго стало на подступах к шпилю. Помрачнел комбат, батальон растёкся полукольцом, охватывая несколько перекрытых подходов, синтетики успели организовать плотный заслон, обойти их было никак, только если пробиваться на внешнюю поверхность станции и по ней подыматься к Президиуму. Канон вылез и тут, правда лезть туда, на кучу гетов, будет уже не придурошный Спектр только с двумя напарниками, а тяжеловооружённый кулак Альянса.

Собственно этой «идеей» я поделился с майором, а Гаррус ткнул на схеме в расположение аварийных люков, через которые мы и полезли…

Ощущения незабываемые, когда, вылетая из створа шлюза, перестаёшь ощущать гравитацию, и пространство перестаёт подчиняться таким простым категориям как верх и низ. С повсеместным внедрением искусственной гравитации в невесомости остались работать только лаборатории и производства сверхчистых материалов. Моё знакомство с невесомостью было сегодня вторым в жизни, первым был памятный полёт на «Ведьме», однако здесь, придётся приноравливаться не просто к перемещению в этих условиях, а к полноценному бою.

Батальон выплёскивался волнами на поверхность станции, занимая все мало-мальски подходящие укрытия, технологические выступы, массивные блоки внешнего оборудования.

Заметив уступ повыше, я махнул Гаррусу, подзывая. Появилась идея как нам с его «золотым ружьём» сработать с пользой, снайперской парой. Коротко отсемафорил майору, получив его добро и включившись в тактическую схему подразделения.

— Есть работа для твоей малышки, — я кивнул турианцу на винтовку в руках. — Вот на этом уступе закрепимся, должны хорошо просматривать поверхность.

Дроны сыпанули вперёд, батальон спешно закреплялся на позициях, организовывая плацдарм.

— Контакт, — тихим шорохом проносится сухой, безжизненный голос. Словно взбесившись, передний край взрывается яростным огнём. Искрят и рассыпаются вспышки выстрелов по всему фронту.

Сузив поле зрения, через визор, заметил выбравшегося на поверхность Колосса гетов, метка для Гарруса, электронный маркер, синей точкой светящийся в электронном прицеле, щелчок тангентой, что цель принята и яркая искра впивается в литое навершие синтетика, брызнувшее разноцветными осколками.

«Отлично», — мысленно поздравил я нас, провожая взглядом заваливающуюся машину, которую наши соседи, расчёт УРО, дополнительно угостили парой противотанковых ракет.

Тут я с тревогой заметил, что Жнец, креветкой-переростком присосавшийся к шпилю, начинает двигаться, меняясь, словно готовясь к чему-то. Недобрый знак, а мы всё ещё топчемся на месте.

Нашёл комбата, хмуро переговаривающегося со старлеем — ротным первой роты.

— Майор, нельзя стоять! Надо двигаться вперёд.

Он глянул недобро на меня, ткнул в переливающееся вспышками море огня буквально в нескольких сотнях метров перед нами:

— Ты видишь, что там творится, геты всё ещё лезут, надо удержать плацдарм.

— Нет, — сцепившись с ним взглядом, возразил я. — Видишь вон ту дуру на горизонте, она начала шевелиться, а это значит — осталось совсем немного.

— Сколько? — комбат ещё сопротивлялся, по инерции, не зная того что знаю я. Не хотел зазря жертвовать людьми, ещё не понимая, что любые жертвы сейчас, ничто по сравнению с тем, что произойдёт, если Жнец запустит суперретранслятор.

— Полчаса или пять минут, не знаю, — жёстко ответил я. — Майор, подымай людей!

— Их слишком много, нужен манёвр…

— На манёвр нет времени, нужен прорыв![8] — рявкнул я не сдержавшись. Сказал уже тише: — Под мою ответственность.

— Хорошо, — сцепив зубы, не глядя на меня, комбат почти бегом выбежал с наспех организованного НП.

Сконцентрированным огнём почти всего тяжёлого вооружения батальона, удалось прорвать оборону гетов и в возникшую брешь потоком полились наши невеликие силы, огрызаясь огнём во все стороны.

Прорыв нам обошёлся дорого, больше шестидесяти процентов дроидов было потеряно, в живой силе потери составили до пятнадцати процентов, из них безвозвратных только пять, но это пока, до зала Президиума было ещё несколько километров, которые надо было преодолеть под огнём упорно лезущих гетов. Раз в пару минут Марк сухим голосом докладывал потери, а я копил злость для Сарена и Жнеца, чтобы предъявить им всё увеличивающийся счёт человеческих жизней.

Мы рвались вперёд, винтовку Гарруса переломило прямым попаданием чего-то крупнокалиберного, хорошо ещё руки не оторвало, скользнувший по броне снаряд оставил оплавленную борозду, отбросив турианца назад. Сейчас в его руках была штурмовая винтовка кого-то из десантников. Мне опять прилетело в ту же ногу, что и на Теруме, даря незабываемые ощущения подвижного бревна.

Пара километров, устланные техникой и телами людей, малая жертва за безопасность всего человечества, чтобы успеть прорваться вперёд, любой ценой. Я понимал это, люди вокруг меня тоже это понимали, и гибли, отчаянно бросаясь в атаку, не давая этому потоку остановиться, потерять напор, завязнуть в массе синтетиков выстраивающих заслон за заслоном на нашем пути.

— Здесь! — пробился голос Гарруса, сквозь кровавый туман, затянувший сознание.

Полторы роты, всё, что осталось от батальона, почти без дроидов, совсем без УРО, уже вливалось в раскрытые створы, туда в Президиум, нашу конечную цель.

Ворвавшись внутрь, смели гетов и кроганов, оказавшихся, неожиданно, в малом числе, почти без остановки дойдя до зала Совета. Как вдруг передовой отряд доложил, что там идёт бой. Геты и кроганы воевали ещё с кем-то.

Когда я добрался до места, десант добивал последних, еще трепыхающихся гетов и кроганов. Мрак аварийного освещения, разрывали только отдельные вспышки контрольных выстрелов, да светился, переливаясь оттенками красного, активированный пульт.

Подбежав к нему, я уставился на непонятные закорючки, все отчетливее понимая, что не имею абсолютно никакого понятия, как этот чертов пульт отключить. Взорвать его, но подняв автомат, я все же заставил себя его снова опустить, далеко не факт, что механизм активации суперретронслятора будет отключен. Нет, нужен штатный код отключения, вот только где его взять.

Тут странный скрежещющий звук разорвал тишину, раздавшись откуда-то слева. Расступившись, десантники открыли моему взору исковерканное тело, в котором я с трудом узнал бывшего Спектра Совета Сарена. Когда-то бывшая турианцем, сейчас это была перекорёженная, насквозь киберизированная машина, в клочья разорванная сотнями попаданий. Что удивительно, ещё живая.

Сарен, вернее то, что из него сотворил Жнец. Его глаза ещё не успели потухнуть, а по телу пробегала еле видимая дрожь. Похоже это то он бился здесь с гетами и кроганами, зачем и для чего, сложно уже сказать.

Глядя на эту неопрятную груду, залитую тёмной жидкостью, медленно вытекавшей из разорванных шлангов, я не чувствовал в себе той злости и ненависти что была ранее, к этому и невозможно было испытывать ненависть. Только усталость владела мной.

Сняв шлем, пробормотал негромко, не думая, что он может меня услышать:

— Вот мы и встретились, Враг мой.

Но вдруг забулькало, а голова Сарена чуть повернулась ко мне, захрипев механическим голосом:

— Шепард… — голос прервался шипением и шумом, но вновь восстановился спустя пару секунд. — Пульт, комбинация по строкам, первая — семь, вторая — два, третья — семь, нижняя — проведи слева на право по шкале…

Метнувшись назад, я в точности воспроизвел указанные действия, ни на секунду не усомнившись в его словах, что-то мне подсказывало, что мятежный Спектр мне не соврал. Пульт, тем временем, мигнул и, потухнув, сложился, уезжая под пол.

А Сарен продолжил:

— Я бы желал человечеству сгинуть, но только не ценой гибели Иерархии. Неплохая шутка, да — он заперхал. — Вас спас тот, кто больше всего вас ненавидел.

— Неплохая, — я кивнул, присел около него и, приставив пистолет к блестящему металлическому лбу, выпустил полную обойму, разнося пропитанные кибернетикой мозги. Не из ненависти, не из жалости, просто ЭТО не должно было жить.

Встав, оглядел усталые лица, нашёл глазами майора, лежащего на импровизированных носилках, тот был ещё в сознании: кивнул и тихо, и устало произнёс:

— Мы справились.

Внезапно глухая дрожь прокатилась по станции. Подбежал встревоженный связист.

— Сэр, передали, что линкор гетов отстыковался. Турианцы восстановили контроль, снаружи силы гетов ими тоже уничтожены, они подтянули резервы, и как только раскроют Цитадель, нанесут фокусированный огонь по цели, пока он не набрал скорость.

— Твою мать! — я в сердцах выругался. Этого ещё не хватало. Лепестки станции уже начали расходиться, соединённой мощью флота турики долбанут так, что Жнеца на кусочки разнесёт, а мы здесь на верхушке шпиля! Либо зацепит «дружественным» огнём, либо кусками самого «Властелина».

Собравшись, не давая мыслям разбежаться, по общей связи, срывающимся голосом, скомандовал:

— Все, живо к лифтам, взрывайте кабины, чтобы был доступ внутрь шахт.

Это был единственный, наверное, наш шанс спастись, по крайней мере, ничего другого мне в голову не пришло, лифтовые шахты, наиболее защищённое место, проходящее через весь шпиль ровно по центру и единственная наша возможность быстро убраться отсюда.

— Давай связь! — требовательно протянул я руку сержанту. Тот быстро всунул гарнитуру с ларингофоном.

— Это коммандер Шепард! Да, да. Нет, не можем. Вы сами можете в шпиле отключить гравитацию? Можете? Отлично! Тогда вырубайте, мы по шахте быстро спустимся вниз. Давайте, не тяните. Всё, роджер! — кинув оборудование обратно связисту, заорал по общей: — Парни, давай, давай, давай! Сейчас пятки припечёт! Как вырубит гравитацию, сразу прыгайте, а то будет нам всем тут братская могила!

Прогремело два глухих взрыва, вырвавшие дно у наглухо застпоренных кабин. Третья шахта была пустая, кабина была внизу.

Я с тревогой оглянулся. Сквозь расходящиеся лепестки Цитадели, пробивался рассеянный свет, всё сильнее заливавший Президиум. Времени оставалось совсем немного. Желудок прыгнул к горлу, а ботинки на секунду потеряли опору — невесомость, ещё одно слагаемое моего плана.

— Вниз! — заорал я, торопя, но парни, без понукания, запрыгивали, отталкиваясь от стенок, в шахту, со всей возможной скоростью летя туда, к спасению. Вот бережно занесли носилки с майором, двое солдат, придерживая, каждый со своей стороны, прыгнул связист, Гаррус, я мимолётно обрадовался, что живой — чертяка.

«Успели, успели!» — билась мысль, запрыгивая последним, я невольно обернулся, туда на распустившийся цветок станции в панорамных окнах, сейчас затянутых призрачным полем.

Но нестерпимо яркая вспышка резанула по глазам, что-то гулко ударило, бешеной судорогой вырвав край проёма из рук, заставив беспомощно поплыть, кувыркаясь в невесомости, а следующее, что отпечаталось в памяти, был несущийся прямо на Президиум обломок Жнеца…

Эпилог

Где-то, кто-то.

В точку рандеву фрегат Альянса вышел с часовым опозданием. Кодированный сигнал ушёл в пустоту, но не прошло и пяти минут, как рядом финишировал неизвестный крейсер. Обводами он напоминал стандартный корабль ВКС Альянса, но опытный глаз сходу нашёл бы с десяток другой несоответствий. Количество и качество артиллерии главного калибра, конфигурация эффекторов кинетического щита, всё это свидетельствовало о проведённой глубокой модернизации. Последние сомнения убирала эмблема «Цербера» на борту.

Через десять минут по стыковочному рукаву с фрегата на крейсер направилась странная процессия. Возглавляла её рыжеволосая женщина в боевой броне, ласково касавшаяся на ходу вытянутого контейнера с прозрачным верхом, заполненного мутным раствором, в котором угадывался изломанный человеческий силуэт. Контейнер неторопливо плыл на гравитационной подушке, периодически поигрывая иллюминацией на сенсорной панели. Следом за женщиной контейнер окружало неослабевающим вниманием ещё пять лиц в медицинских скафандрах, с одним из них Сара, а это была она, негромко переговаривалась.

— Профессор, есть какие-то предварительные выводы?

— Есть, как не быть, — продолжая одним глазом косить на контейнер, ответил учёный.

— Кору головного мозга и долговременную память удастся восстановить практически полностью, так что с памятью у объекта проблем не будет, надеюсь, — оговорился он. — Тело придётся заново пересобирать, хорошо ещё недавно запустили матричный репликатор, как раз подойдёт по размерам. Мы, правда, под другой проект его хотели задействовать, но так даже лучше, практически в боевых условиях…

— А плохое? — прервала Керриган увлёкшегося ученого.

— Плохое? Ну… — он задумался. — Похоже, сильно повреждён отдел отвечающий за мышечную память, причём поздние слои. Ложку держать объект не разучится, но вот навыки стрельбы, боевых единоборств — тут извините, даже не восстанавливать, заново нарабатывать придётся. Да, чуть не забыл, — профессор поднял вверх палец, — от Жнеца его облучило хорошенько, так что с нашим новым имплантом должен будет показать неплохие биотические способности.

— Спасибо, профессор, — Сара кивнула. Затем ещё раз огладила контейнер, промурлыкала, с нежностью глядя на него. — Джон, потерпи ещё немного, скоро ты у нас будешь как новенький.

Помолчала, затем добавила совсем тихо:

— А я, подожду.

Стенограмма совещания в малом кабинете президентского дворца.

Председатель:

президент Земного Альянса Донован

Участники:

Сенатор Манделл

Глава СБА генерал армии Бероев

Выкопирка с 12.47 по 12.53

Донован: Джентльмены, всё это, конечно, хорошо, гибель прежнего состава Совета Цитадели нам на руку, если мы не прощёлкаем клювами, то без проблем из триумвирата сваяем, как это говорится — квадригу?

Манделл: Можно и так сказать, сэр.

Донован: Можно. Однако это не решает основной проблемы, что нам делать с этим нашествием Жнецов. Название, кстати, больно нехорошее, мы для них урожай, что ли?

Манделл: По-видимому так, сэр. Данные полученные на Иле подтверждают это.

Донован: Н-да, хреново, джентльмены. Да, должен признать, сенатор, ваш мальчик — Шепард, там неплохо сработал. Да и вообще, он сейчас просто эмблема ВКС, к тому же первый Спектр Совета. Жаль что тела так и не нашли… Не нашли ведь? (обращается к Бероеву)

Бероев: Нет, сэр. Его вполне могло выбросить за пределы Цитадели, а то и просто испарить, по Жнецу турианцы с ударом не поскупились, ему хватило бы и десятой доли совокупной мощи.

Донован: Значит пока считаем пропавшим без вести, раз тело не найдено. Может это и к лучшему. Зачем Альянсу ещё один дохлый герой… (в этом месте Манделл морщится) Пока не нашли тело есть надежда, а это главное, что сейчас нужно обывателю, вера и надежда, вот и будем её укреплять. Пока внесите его имя, там, в почётные члены Флота, ну как там это делается, наградите по высшему разряду. Я с речью для нации выступлю, пример и всё такое.

Манделл: Хорошо, сэр.

Донован: Вот и отлично, а теперь по коням, джентльмены.

Кабинет Манделла.

Присутствуют Манделл, Бероев, Хакет, Андерсон.

Хозяин кабинета сам разлил по гранёным стаканам грамм по сто водки, поднял в руке, сказал негромко:

— Не верю что Джон погиб, он уже показал своё умение выпутываться из безнадёжных ситуаций, справится и в этот раз, поэтому предлагаю его раньше времени не хоронить. За Джона.

Остальные молча кивнули, чокнулись без слов и выпили залпом, аккуратно, кто заев, кто занюхав, стакан.

— Что по этим «экспертам»-инопланетянам? — Манделл коротко глянул на Бероева.

Тот усмехнулся:

— Неплохо, подвели к ним своих людей, Шепард их смог крепко к себе привязать, на фоне чувства вины с ними можно будет многого добиться.

— Мне особенно интересны турианец и кварианка, — Манделл говорил негромким, но чётким голосом. — Выход на генерала Вакариана это наш шанс на настоящий, без экивоков, союз с Палавеном, чем быстрее мы добьёмся сотрудничества, тем более сильными и сплочёнными мы встретим Врага. Кварианка тоже не проста, дочь адмирала, с не вполне понятными целями и задачами, у неё тоже выход на высшее руководство Флота, и они нам нужны как лучшие в галактике специалисты по синтетикам, угрозу гетов нам надо успеть ликвидировать заблаговременно. Эти двое основные.

— Еще азари, — добавил с непроницаемым лицом Бероев.

— Насчёт нее пока не уверен, — Манделл отрицательно качнул головой. — Её политический вес сомнителен, однако, возможно, она будет интересна вам самим.

Генерал контрразведки, чуть улыбнулся, давая понять, что своего не упустит, но не стал ничего комментировать.

— Вам, джентльмены, — сенатор обернулся к руководству Флота, — надо в кратчайшие сроки подать планы перевооружения и доработки строящихся и уже введённых в строй кораблей. Мы попробуем ещё надёргать с будущих союзников полезных технологий, а вы пока проработайте новую концепцию Флота, под реалии войны с Жнецами. Наставления и пособия по тактике и стратегии тоже на вас, Пятый флот более чем достойно показал себя, надо этот опыт передать и другим.

— Сделаем, — коротко бросил Хакет. Андерсон чуть наклонил голову, подтверждая сказанное.

— Ну вот и славно, — словно некий груз спал с плеч Манделла, он взбодрился, даже чуть улыбнулся. — Делай что должно, будет что суждено. Так вроде. Ну что же, джентльмены, права на ошибку у нас нет, как и времени, и оно как известно не ждёт, поэтому за работу…

Конец первой книги.

27.02.2016

Примечания

1

Земной Альянс — авторское переиначивание Альянса Систем.

(обратно)

2

ВБА — военная база Альянса.

(обратно)

3

ДПС — damage per second (англ.) — урон в секунду.

(обратно)

4

ИДА — индивидуальный дыхательный аппарат.

(обратно)

5

ОСС — отдел специальной связи.

(обратно)

6

«Курица в кустах» — Медаль «Похвальной службы».

(обратно)

7

«Курица в венке» — Медаль «За похвальную службу».

(обратно)

8

фраза из одного советского военного фильма — из какого, догадайтесь сами.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Интерлюдия 1

Глава 2

Интерлюдия 2

Глава 3

Интерлюдия 3

Глава 4

Интерлюдия 4

Глава 5

Интерлюдия 5

Глава 6

Интерлюдия 6

Глава 7

Интерлюдия 7

Глава 8

Интерлюдия 8

Глава 9

Интерлюдия 9

Глава 10

Интерлюдия 10

Глава 11

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg