«Пираты Драконьих гор (дилогия)»

Пираты Драконьих гор (дилогия) (fb2) - Пираты Драконьих гор (дилогия) (Мир Жемчужины) 3405K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Олег Вячеславович Ерёмин

Олег Еремин ПИРАТЫ ДРАКОНЬИХ ГОР

История первая. Начало пути

Крушение

05.11.Л.994

Граница между ФНТ и Арлидаром

Торговый воздушный корабль оказался приманкой.

До него оставалось всего лиг шесть. Еще час погони и можно будет достать тяжелой бронзовой стрелой. Потом еще пара минут — и наступит время кидать «ежей». Рядом с баллистой, возле лотка подачи, уже примостился десяток этих снарядов — маленьких шариков, из которых в стороны и вверх-вниз уходят по шесть острых стержней в четверть метра длиной.

Когда ёж попадает в баллон корабля, он оставляет в нем огромную рваную пробоину. Галеону надо пять-шесть таких дырок и он не успеет ни заделать их, ни подкачивать достаточно гелия, чтобы остаться в воздухе…

И если вовремя остановиться, не добивать валящийся корабль, то он даже не расшибется в лепешку. Но ударится достаточно сильно, чтобы нашим абордажникам уже никто не стал оказывать сопротивления.

Так бы оно и было, вот только…

Истошный крик навигатора, потряс весь боевой зал:

— Корабль на три румба с левого борта!

Все в обширном, метров десять в длину и шесть в ширину зале, занимающем переднюю четверть корабля, замерли в ожидании уточняющей информации.

— Что там, Ларнс? — встревоженный оклик капитана.

Навигатор несколько секунд всматривается в окуляр перископа и сообщает:

— Военный корвет. Удаление восемь лиг. Идет нам наперерез, высота шесть.

Это все.

Движение воздушных судов подчиняется строгой математике.

Сейчас «Серый ястреб» идет полной скоростью на высоте в четыре лиги. Если сбросить балласт и все лишнее — поднимемся до пяти, и прибавим в скорости еще лигу в час. И корвет нагонит нас за пару-тройку часов, где-то в предгорьях. И будет выше нас. В воздушном бою это имеет решающее значение. Мы нашими арбалетами-переростками вражеский корабль снизу вверх не достанем, а он своими мощными паровыми баллистами закидает нас взрывчатыми стрелами и ежами с дистанции в триста-четыреста метров…

— Права на руль! Восемь румбов! Набираем потолок! Все лишнее за борт! — у капитана лицо в обрамлении сивой бороды красное от натуги. — Машина, выжимайте все, что можете!

Матросы кинулись выполнять приказ. По всем отсекам нашего корабля раздался стук подошв о тонкий досчатый пол, грохот люков, откидываемых наружу перепадом давления, свист спрессованного скоростью забортного воздуха, скрежет чего-то тяжелого по полу, надсадные крики и ругань.

А я с моими тремя помощниками остался посреди зала, возле орудийных приспособлений.

— Стрелки, чего бездельничаем? — капитан подскочил ко мне. — Живо помогать остальным! Нет, стоять! Отвинчивайте малую баллисту и все стрелы за борт! Оставьте по десятку тяжелых, деревянных взрывчатых и ежей. Один Взиги, нам с ними не перестреливаться.

— Капитан, тогда может и большую скинем? — подскочил к нему старпом. — Это еще пара тонн. Если сольем лишнюю воду и ссыплем уголь, может до шести лиг дотянем, и выжмем предельную для нас тридцатку лиг в час.

Капитан на пару секунд задумался. Даже глаза зажмурил.

— Да, Джарлм, — и с тяжелым вздохом повернулся ко мне. — Далкин, сбрасывай обе баллисты и все стрелы. Добавочная лига в час — это единственное, что может дать нам шанс.

Я лишен сентиментальности в отношении своих орудий, хоть и знаю каждую выбоинку на ложах, как ведет себя каждая пластина бериллиевой бронзы в луках. Разбуди меня среди ночи — нарисую все детали спусковых механизмов, а по тональности скрипа лебедок могу сказать, сколько времени понадобится для перезарядки.

Но это всего лишь металл, дерево и такелаж. Человеческие жизни важнее, а моя так в особенности.

Вот только без баллист корабль как голый. И совершенно беззащитный перед врагом.

Эх.

Гаечный ключ плотно обхватил очередной болт. С резким усилием я сорвал его с места и начал быстро отвинчивать. В конце сопротивление резко усилилось и пришлось навалиться всем весом. Еще один рывок и болт освободился от веса. В ту же секунду раздался скрежещущий стон металла, и сорвав последние два крепления, станина баллисты ухнула вниз, оставив в полу неровное отверстие. Я заглянул в него и проводил взглядом кувыркающееся в падении орудие, пока оно, вонзившись в небольшое облачко, не исчезло из вида.

Поднялся на ноги.

— Пошли парни. Может, найдется еще работа, — скомандовал я своим подчиненным.

Холод пробирал до костей. Я достал из общего шкафа свою меховую куртку, которую выменял в маленькой деревушке на самом пограничном перевале. Но даже мех горных попрыгайцев не спасал от пронзительно холодных сквозняков, врывающихся в помещения корабля из множества оставленных в спешке открытыми люков. Сжатый скоростью нашего полета, воздух прогибал внутрь промасленную ткань стен и потолка боевого зала, громко завывал, врываясь о отверстия люков. С левого борта он задувал сильнее — мы поднялись в полосу ветра дующего с севера на юг. Ветер не помогал нам и не мешал, равномерно снося и нас и наших преследователей в сторону Океана.

А еще было трудно дышать. Воздух как будто пролетал мимо легких. И приходилось с натугой вдыхать его, ледяной и колючий.

Но зато мы убегали!

Еще немного, и под нами проплывут вершины Сабельного хребта, а за ними — родной Арлидар.

Эфэнтэшный корвет, за три часа погони приблизился к нам на расстояние в пару лиг и шел метров на четыреста выше нас.

— Баллонная команда, приготовиться к спуску! — голос капитана в разреженной атмосфере непривычно тонкий и какой-то неубедительный.

Но все молниеносно исполняют каждую его команду. Хороший у нас экипаж. Жалко если…

Навигатор склонился над стеклом переднего обзорного окна, полусферой охватывающего самый нос корабля. Высматривал одному ему известные ориентиры. Под нами всего в паре лиг проплыл какой-то горный пик.

— Внимание, ветер меняется на северо-восточный, — прокричал мастер ветров.

И, правда, как только мы пролетели над главным хребтом, ветер сначала стих, а затем стал дуть нам в левую скулу, притормаживая корабль и снося его ближе к вершинам.

— На руле, выворачивай на два румба влево! — скомандовал капитан, ставя корабль против ветра. — Баллонные, трави в треть силы!

Двое матросов закрутили ручные лебедки и тросы, уходящие вверх, в окантованные бронзовыми кольцами отверстия в потолке, приоткрыли клапаны на баллоне. Гелий стал улетучиваться, а корабль сначала медленно, а затем, постепенно набирая скорость, начал опускаться.

Но снижение и курс против ветра уменьшили нашу скорость. Вражеский корвет ощутимо увеличился в размерах, надвигаясь на нас сзади и сверху.

— Баллонные, открыть на половину! — капитан и навигатор теперь оба нависли над застекленным участком пола, высматривая что-то в мешанине вершин, крутых склонов и тесных ущелий. — На руле румб влево!

Вскоре наш спуск стал больше походить на падение. Потоки становящегося более плотным воздуха снизу вверх обтекали корпус, раскачивая судно.

Я поймал себя на мысли о том, что являюсь сейчас одним из немногих бездельников на «Сером ястребе». Ведь мои баллисты разбились вдребезги далеко позади за перевалом…

— Внимание, обстрел! — заорал помощник навигатора, не отрываясь от окуляров перископа.

Я заглянул в свой обзорный перископ. Широкоугольный объектив большой линзы, поднятый над обшивкой корабля, показывал кусок неба между пологой спиной судна и нависающим над ним огромным баллоном. Вражеский корабль виднелся у самого верхнего края сектора обзора. От высоко летящего корвета отделились три черные черточки, сначала поднялись выше, а потом по все более крутой дуге устремились в нашу сторону. Они прошли с недолетом в добрые двести метров.

Паровые баллисты перезаряжаются не меньше полминуты, так что ждем продолжения.

А горные пики уже вровень с нами. «Серый ястреб» скользнул в распадок между двумя кряжами.

Вторая партия стрел прошла слева-сзади в сотне метров.

— Баллонные, прикрыть до одной четверти! На руле приготовиться к повороту на три румба вправо! Так, еще, еще… Поворот!

Корабль вылетел из ущелья и круто накренившись, заложил вираж.

Новая порция стрел прошила то место, где мы должны были быть.

Теперь мы проносились наискось вдоль крутого горного склона.

Я, конечно, верю в нашего капитана. Он непревзойденный мастер точной посадки. Но в горах, при обстреле…

Мои сомнения были напрасными. Резкими командами капитан заставлял корабль буквально плясать в быстром спуске, вписываясь в ландшафт, проскальзывая между зазубренными утесами, проносясь над самой поверхностью скальных осыпей.

И все это при непрекращающемся обстреле. Вражеский корвет не стал повторять наше сумасшедшее снижение. Тем более, что это было бы нарушением границы. Он опустился вровень с самыми высокими вершинами, и теперь все внимание сосредоточил на попытках прошить нас стрелами.

И ему это удалось. Одна из полутораметровых бронзовых стрел проткнула баллон и, не снижая скорости, вылетела из него, оставила рваную дыру в потолке и глубоко воткнулась в палубу у левого края боевого зала.

— Баллонные, прижать клапаны!

Теперь гелий улетучивался не из специально изготовленных отверстий, а из двух дыр в баллоне.

К счастью тяжелые бронзовые стрелы не способны проделать серьезных пробоин. А стрелами-гарпунами и ежами нас пока что не достать.

Мы замедлили падение. Окружающие горы начали покрываться проплешинами ярко-зеленых лугов.

Еще одна стрела пробила баллон!

Но мы продолжали притормаживать падение.

Под нами разлилось море темно-лиловой зелени игольчатых лесов.

Горы становились более пологими.

— Два румба влево! Держать на ущелье! Баллонные пять секунд полного открытия! Пошли! Рад, два, три, четыре. Стоп! Закрыть клапаны!

Корабль чуть рыскнул вниз, уходя от еще одной порции стрел.

Зычный голос старшего помощника:

— Всем занять посадочные места! Приготовьтесь демоны, посадка будет жесткой!

Суета на палубах. Каждый занял свое место, прочно пристегнувшись заранее заготовленными ремнями.

Я тоже присел на напружиненных ногах возле уходящей в пол стойки дальномера, затянул кожаные петли.

И в этот момент сразу два бронзовых ежа прошили баллон, оставляя в нем громадные пробоины, и разорвав потолок, разбились о пол, разбросав по залу острые бронзовые осколки.

— Проклятья Зиги! — с отчаяньем в голосе выругался капитан. — Держитесь, парни!

Еще с десяток томительных секунд, наполненных воем разрываемого воздуха. «Серый орел» перестал замедлять спуск и даже ускорился, набирая лишние метры в секунду, и отчаянно не дотягивая до кромки леса, за которой раскинулся такой удобный для приземления луг.

По днищу ударили верхушки деревьев. Спружинили, обломались. С пронзительным треском проламываясь через древесные стволы, разрывая тонкую нижнюю обшивку, сминаясь как яйцо в кулаке, корабль ударился о землю.

Последнее, что я помню, был сильнейший рывок, который вырвал крепление дальномера вместе со мной, короткий полет и удар о спружинившую ткань потолка.

Отдых

14.11.Л.994

Северный Арлидар

Сол закатился за горы. И начались долгие светлые сумерки, когда дневное светило ярко освещает зеленовато-синее высокогорное небо и зажигает своими белыми лучами самую кромку снежных вершин. А все остальное погружается в зеленоватую тень, как будто пространство заполняется прозрачной океанской водой.

С горных лугов, полого спускающихся от скалистых вершин, потянулись стада приземистых мохнатых арни, подгоняемые пастухами и сторожевыми котами, а из густого темного леса, начинающегося в полулиги вниз по склону по другую сторону поселка стали появляться редкие фигурки дровосеков, лесных охотников и сборщиков грибов.

Деревенские женщины начали готовить вечернюю трапезу. Они неторопливо и со значением трудились возле общинного дома, выпекая в больших открытых печах толстые круглые лепешки и готовя в огромном чане даго — густой мясной соус с грибами и травами.

Я сидел на приступке дома, в котором меня поселили, и бездумно смотрел на эти мирные картины.

Может быть, так жить правильнее? Хотя я бы, наверное, долго не выдержал. Мне, выросшему в шумном приморском городе, а потом распробовавшему залихватскую свободу полетов, азарт погонь, возбуждение боя и алчность дележа добычи, вернуться к мирной размеренной жизни уже невозможно.

Даже после такого крушения.

«Серый орел» разбился вдребезги. Осталось в живых немногим больше половины экипажа, и то почти все переломанные. Счастливчиков вроде меня, что отделались ушибами и вывихами — человек шесть или семь.

Хорошо, что ФНТшники такие законопослушные.

Это парадокс — огромное государство управляемое мафиозными кланами и такое поведение. Но для жителя Федерации Независимых Территорий нарушить правила, кодексы, законы, которыми регламентирована вся их жизнь — так же немыслимо, как для меня откусить себе ногу. У них человек, который идет против правил, сам становится вне закона. В прямом смысле. На него не распространяются никакие законы и ограничения, его свобода и жизнь больше ничего не стоят и любой готов их отобрать без малейшего сомнения.

И это нас спасло. По соглашению между ФНТ и Арлидаром военные корабли ФНТшников могут залетать в погоне за пиратами на глубину до пятидесяти лиг и опускаться не ниже пяти лиг. То есть не могут приземлиться даже на вершину пика Зуба Заката, потому что он не дотягивает до этой высоты пару сотен метров.

Так что высадить десант и добить нас для фээнтэшников совершенно невозможно. И дело вовсе не в том, что это могут заметить пограничные разъезды. Нарушить любое правило для ФаНаТов просто немыслимо.

А еще они не имеют права стрелять по наземным целям. Потому, как только мы приземлились, обстрел тут же прекратился.

Хотя нас это уже не спасло.

Увы, но удача неподвластна никому. Два последних ежа, так сильно искромсавшие баллон, не позволили затормозить падение и превратили наш корабль в груду обломков.

Капитан, лучший мастер посадок из всех, что я знал, в этот раз не смог вывести корабль к поверхности с почти нулевой вертикальной скоростью, как он это умел. Покойся с миром, капитан, ты был хорошим командиром…

Галдэр, баллонный, ворчит, что можно было бы сесть и раньше на каком-нибудь не слишком крутом склоне. Интересно как бы он сам сумел это сделать в той суматохе погони. Капитан вывел нас к первой нормальной долине, и если бы не те ежи…

Впрочем, чего в очередной раз об этом думать. Вон, какой вкусный аромат уже по поселку разносится!

Жители горного Арлидара — удивительный народ. Они спокойны и невозмутимы.

Упал с неба пиратский корабль — бывает. В здешних местах пираты частые гости и относятся к нам неплохо. Мы местное население уважаем, готовы им помочь — привезти чего-нибудь из южных городов, свозить на ярмарку, если нам по пути, дешево продать что-нибудь из добытого в рейде на ФНТ.

Корабль разбился вдребезги — случается. Смерть здесь частая гостья. То лавина сойдет, то ураган по ущелью пронесется, то снегом завалит так, что не выкопаться… То патрульный ФНТшный корвет расстреляет неудачливого пирата. А корабль, увы, не починить. Значит все, что можно с него взять, пойдет в общину. Доски на постройку домов и сараев, ткань с баллона — на пошив одежды и палаток для пастухов. Излишки выменять или продать в соседних селениях. Целые металлические части и приборы всякие — на ярмарку в город. Там их купят те же пираты. А расколотый кожух паровой машины свезут в город, продать на металлолом.

В общем, все в дело.

В разбившемся корабле много раненных и погибших — такова пиратская судьба. Погибших на погребальный костер и пепел развеять по долине, так же как и пепел многих поколений предков. А раненых бережно принести в селение, заботливо и терпеливо выхаживать.

А вот когда первый помощник Джарлм заикнулся о плате и благодарности, местные это восприняли с непониманием и даже обидой. Какая еще плата? Мы вам еще за обломки корабля должны!

Тут уже Джарлм уперся. Он мужик не жадный, не то, что наш погибший карго. Оставшись наедине со мной, Джарлм пообещал, что когда мы купим новый корабль, то обязательно залетим сюда и что-нибудь хорошее подарим деревне.

А новый корабль…

Я единственный из офицеров, кто выжил, не считая Джарлма. Поэтому он и поделился со мной тайной, где припрятана казна, которую как раз на такой случай завели капитан с помощником и карго.

Так что для нас еще ничего не кончилось.

Воздух!

19.11.Л.994

Северный Арлидар

Я колол дрова, помогая таким вот незамысловатым образом, приютившим нас горцам. Одиннадцатый месяц лета подходил к концу, и явственно ощущалось приближение зимы. Здесь в горах она приходит рано. Уже совсем скоро начнутся ночные заморозки. Это на побережье я видел снег за период всего десяток раз в течение пяти-шести самых холодных зимних месяцев. А здесь он ляжет уже к середине осени. Так что дрова запасают просто в гигантских количествах, не смотря на то, что лес совсем недалеко, всего в полулиги вниз по склону.

Еле слышный басовитый стрекот.

Я настороженно поднял голову и принялся осматривать небо над горами. Лишь через минуту я разглядел маленькое темное пятнышко, медленно ползущее на фоне ярко освещенных утренним Солом заснеженных вершин.

— Эй, Джарлм! — громко позвал я старпома.

Он высунул свою косматую голову из окна:

— Чего тебе, Далкин.

— Корабль. Летит со стороны ФНТ.

— Хм, надо же… Дай-ка я посмотрю.

Он скрылся и через несколько секунд вышел на крыльцо. Приставил ладонь козырьком ко лбу и стал всматриваться.

— Летит почти прямо к нам. Корабль… довольно большой, я думаю бриг. Да, точно к нам летит, и снижается… Странно. Что здесь делать торговцам? А военные не имеют права залетать, если конечно какой-нибудь новый договор не заключили между ФНТ и Арлидаром.

— Если так, то это очень плохо, — медленно проговорил я. — Если это военные ФНТ и по нашу душу…

— Надо поднять всех наших! Далкин, пробегись по домам!

Я бросил топор и побежал вдоль единственной улочки, стуча во все дома, в которых жили мои соратники. Когда я добежал до конца поселка, на улице уже было полно народа. Пираты и мужчины-горцы выходили из домов, задрав головы вглядывались в уже заметно приблизившийся корабль, опять устремлялись в дома, чтобы окончательно выйти с разномастным оружием в руках. Женщины торопливо загоняли в дома детвору.

Теперь уже было совершенно ясно, что корабль летит в нашу сторону. Правда, он снижается слишком медленно и если не затормозит, то перелетит поселок и сядет где-то на краю леса. Это было странно.

Я вернулся к нашему домику и встал рядом с Джарлом. Тот, не отрываясь, смотрел на приближающийся корабль.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался я.

— Военный. Бриг. Под днищем две баллисты. Да сам посмотри.

Я пригляделся. Так и есть. А корабль уже совсем близко. Он почти заглушил машину и, замедляясь, плавно летит, быстро снижаясь с высоты в пол лиги.

— Взиги знает что делать… — пробормотал Джарлм. — Давай-ка под крышу! Пошли в дом!

Мы заскочили внутрь, выглядывая из дверного проема.

Блестящие шарики отделились от корабля, когда он пролетал над крайними домами.

Они стремительно увеличились в размерах и с глухими хлопками ударились о крыши, дорожки, землю.

Разбрызгивая стеклянные осколки и темную маслянистую жидкость, которая тут же вспыхивала от горящих фитилей.

Пламя рвануло со всех сторон, накрывая поселок ревущей огненной волной. Если на дороге огонь лишь разливался небольшими лужицами, то дома вспыхивали стремительно и ярко.

Поселок огласился громкими истошными криками.

Народ, обезумев, метался и сбивал друг друга с ног, пытаясь спастись из огненного плена и хоть что-нибудь вынести из домов.

Я тоже выбежал на улицу, судорожно сжимая в руке арбалет и вертя головой, пытаясь хоть что-то понять в воцарившемся безумии.

Джарлм, стоящий рядом со мной, вдруг тихо вскрикнул и как-то неестественно выгнулся.

Из его левого плеча, над ключицей торчало оперенье стрелы. Что-то ударило о камень рядом с моей ступней. Тяжелая бронзовая стрелка длиной с ладонь.

Еще одна воткнулась в землю, войдя в нее наполовину.

А Джарлм уже падает, неловко зажимая плечо и что-то хрипя.

Вокруг так же падают люди, кто молча, кто с громкими криками.

А сверху все сыплется смертельный град.

Я не знаю, сколько продолжался этот ад. Все вокруг пылало, на земле валялись мертвые и умирающие, между ними бегали еще живые, но совсем обезумевшие жители.

Скоро Джарлм затих — похоже, что кончик стрелы достал-таки до сердца.

Я не мог все это выносить дольше и побежал к краю поселка в сторону леса.

И остановился как вкопанный.

Фээнтэшный бриг завис метрах в двадцати над опушкой леса, продолжая медленно приближаться к ней и уже начиная немного приподниматься вверх.

С его бортов были сброшены штурмовые канаты, по которым быстро скользили к земле фигурки людей в серо-зеленой форме.

Они торопливо разбегались в стороны, формируя цепь.

Я даже не стал пытаться их сосчитать.

И так ясно — полный барт егерей. Семь семерок и командир — пятьдесят человек.

А егеря, выстроившись в цепь стали неторопливо подниматься вверх по склону к горящему поселку.

Рядом со мной кто-то выругался. Молодой горец, кажется, из охотников, стоял рядом, также сжимая арбалет. Сзади со стороны поселка раздались громкие крики Галдера:

— В оборону! Ко мне! Приготовить оружие!

Я обернулся на поселок. Из горящего ада выбежало двадцать-тридцать разномастно вооруженных людей: мечи, тесаки, арбалеты, луки, даже пара ружей.

Три центральные семерки егерей изменили темп движения — ускорили шаг в направлении вооруженной группы пиратов и горцев.

Мы с молодым охотником стояли на самом краю поселка метрах в двухстах от этого отряда.

Я сначала подумал побежать к нашим, но что-то меня удержало. Ощущение, что это будет неправильно.

А ФНТшники метрах в ста от защитников поселка перешли на бег. Сейчас уже можно было разглядеть, что в каждой семерке один нес легкое ружье, а остальные среднего размера арбалеты.

Наши начали стрелять.

Рано, конечно. Даже в разряженном горном воздухе пули и стрелы вязли и до нападающих или не долетали вовсе или безобидно падали на излете.

Фанаты опять изменили стиль бега. Теперь они приближались резкими бросками из стороны в сторону, не давая толком прицелиться.

Метрах в пятидесяти от защитников трое егерей с ружьями остановились и, став в стойку, начали стрелять. Быстро-быстро, с интервалом в секунду, не отнимая приклада от плеча.

«Барабанные ружья», — пронеслось у меня в голове. Я слышал, что особые войска ФНТ вооружены многозарядными ружьями и пистолетами с револьверными барабанами. Теперь увидел их в деле.

Наши начали падать под вражескими пулями.

А через несколько секунд егеря приблизились метров на тридцать.

Я зацепился взглядом за крайнего в шеренге.

Вот он остановился, мгновенно приняв стрелковую стойку: левая нога впереди чуть напружинена, правая отведена назад для упора. Арбалет прижат к плечу. Выстрел. Солдат прыгает вперед-вправо, делает несколько быстрых шагов, одновременно как-то странно дергая левой рукой вдоль ложа арбалета. Опять замер. Арбалет к плечу. Выстрел…

В таком темпе враг приближался к защитникам, с невероятной скоростью производя десятки выстрелов в ответ на несколько наших.

Отряд защитников как метлой смело. И, когда отбросив арбалеты на ремнях за спины и выхватив изогнутые сабли, егеря достигли поселка, защищать его было практически некому.

И всего трое солдат остались лежать на склоне.

Все это время другие четыре семерки продолжали быстрым шагом приближаться к поселку, охватывая его с флангов.

— Бежим — хрипло вскрикнул молодой охотник.

Мы вдвоем пробежали между горящих окраинных домов и выскочили на луг, полого поднимающийся к горным вершинам.

По нему уже бежало множество людей. Пытаясь спастись от огня и вражеских солдат.

А сзади опять нарастало басовитое жужжание приближающегося брига.

— Не туда! Влево! — закричал охотник, указывая рукой на небольшую рощу игольников в стороне от поселка.

Это значит наперерез вражеским солдатам. Успеем ли?

Но я все равно побежал вслед за ним.

Крайние в цепи солдаты нас почти поймали. Стрелы свистнули возле нас, но мы лишь прибавили скорость и по примеру врагов побежали зигзагами.

Двое егерей погнались за нами, но потом один остановился. Он что-то крикнул соратнику, но не дождавшись ответа, пожал плечами и вернулся в строй. Поэтому в рощу вслед за нами влетел лишь один солдат.

И тут же получил две стрелы. Моя пронзила ему правый бок, а охотник точно попал в шею.

Оглянувшись и убедившись, что остальные вражеские солдаты идут прочь от нас, завершая окружение поселка, мы быстро подошли к не в меру смелому фанату.

Он пару раз дернулся и затих.

Я выдернул из его рук арбалет, а охотник стянул с плеч рюкзак.

— Уходим!

Я последний раз взглянул на поселок.

Он продолжал выгорать, из него доносились крики боли и страха. А над пытавшимися убежать по склону медленно летел военный корабль ФНТ, щедро засыпая их охапками стрелок.

Я отвернулся, и мы с охотником углубились в рощу.

Горы

22.11.Л.994

Северный Арлидар

Мы притаились в узкой лощинке между двумя скальными выступами в паре лиг от поселка. Вернее того, что было когда-то поселком. Уже ничего не дымило и черные остовы домов зазубренным гребнем четко выделялись на фоне гор. Над ними все еще висел бриг фанатов. Позапрошлой ночью там что-то произошло. Поднялась тревога, потом я услышал несколько ружейных выстрелов. Наверно, пытался пробраться кто-нибудь из бывших жителей поселка, чтобы хоть как-то отомстить врагам.

У Рударда — молодого охотника, вместе с которым мы убегали, тоже были такие мысли, но я его отговорил. Всерьез навредить противнику он бы не смог, а за просто так отдать свою жизнь — глупо.

Тогда он взял с меня клятву, что я помогу ему стать пиратом, и он сможет отплатить ФНТшникам за своих родных.

Теперь, чтобы не оказаться клятвопреступником, мне придется вернуться к пиратскому ремеслу. Интересно, найду ли я захоронку с капитанской казной? То, что я употреблю ее только на правое дело, не вызывало у меня ни малейшего сомнения. Есть вещи, о правильности которых даже и задумываться не стоит. Я не святой и порой совершал поступки, которые привели бы в ужас простого обывателя. Но пират без понятия чести не пират, а простой разбойник. У нас в Братстве такие очень плохо заканчивали.

Мы с Рудардом решили, что этим утром отправляемся на юг в Алорн — довольно крупный портовый город, в котором были припрятаны сокровища капитана. Я помнил, что от поселка до него 340 лиг полета корабля. Но кто же измеряет по прямой длину пешего путешествия в горах?

Все эти три дня Рудард, оставляя меня в лагере, делал осторожные рейды по окрестностям. Он пытался найти кого-нибудь из выживших. Перед нападением на горные пастбища ушли два общинных стада. В лесах наверняка было несколько охотников, а возможно и лесорубы со сборщиками грибов. И, я думаю, что не нам одним удалось убежать из поселка. Воздушный корабль не мог охотиться за всеми, да и тратить охапки стрелок на одного беглеца они вряд ли стали бы. А вот расстрелять группу убегающих — запросто, это мы видели…

Так что не все горцы погибли. Наверняка кто-то, как и мы, бродит по окрестностям, а другие подались в соседние селения.

Но, так или иначе, Рудард никого не встретил.

— Ну что, пора? — вывел меня из задумчивости его хрипловатый голос.

— Пора.

Я подхватил трофейный арбалет.

Удивительное устройство! Весь первый вечер я провел, разбираясь с ним.

Он — закрытый. Ложе разделено прорезью, в которой ходит тетива. Сверху по всей его длине крепится на защелках короб с семью стрелами. Они при взводе тетивы по одной подаются на ложе и прижимаются к нему специальной планкой, которая отводится только при нажатии на спуск. Таким образом, арбалетом можно крутить во все стороны, не боясь, что стрела упадет.

А снизу у арбалета подвижное цевье. Я еще во время нападения удивился, что егеря делают какие-то странные поступательные движения левой рукой. Они как бы накачивали арбалет. При движении на себя цевье идет с натугой, внутри пощелкивают шестеренки, а тетива медленно натягивается. А от себя оно движется легко. Таким образом, пять-шесть движений к себе — от себя и арбалет становится на взвод, очередная стрела подается из обоймы и можно стрелять.

Когда доберемся до безопасного места, я обязательно разберу его, точно зарисую все механизмы и детальки! Не зря же я учился в техническом колледже и дослужился у пиратов до старшего стрелка!

Ладно, все это потом. А сейчас в путь!

Все-таки хорошо, что со мной Рудард. Без него мне бы пришлось очень туго, и неизвестно удалось ли вообще выжить, не то, что путешествовать.

Из поселка мы бежали почти с пустыми руками. Кроме арбалетов и ножей у нас не было ничего. Нам повезло, что на нас напал тот глупый молодой солдат. Без его рюкзака уж и не знаю, как бы мы обходились.

А в рюкзаке был очень хороший набор для выживания в лесу и горах — два мотка крепкой веревки, защелки, карабины, ледоруб из прекрасной темной бронзы — прочной и не ломкой, тонкое, но теплое одеяло из пуха арни, алюминиевые кружка, миска и ложка, бронзовый котелок с специальными колышками-стойками и поперечиной, чтобы над костром подвешивать и еще всякая мелочь. Ну и запас еды на пару дней.

Жалко, что лопатки не было — ее, наверное, кто-то другой из их семерки таскал.

На поясе у егеря была вместительная флажка и короткий массивный тесак с пилкой на обратной стороне лезвия.

Конечно, один лесной набор на двоих человек — маловато, но хорошо, что хоть это есть.

Впрочем, одного меня это вряд ли бы спасло. Жить в горах — это искусство. Где и как пройти, как перебираться через трещины, карабкаться по скалам, двигаться по ледникам. А главное — наука охотника. Я бы не смог подкрасться на выстрел — метров на тридцать-сорок, к пугливому скалопрыгу, да и попасть в него с такого расстояния даже для меня не просто.

Кстати, скалопрыг был довольно-таки крупный. Его прожаренное мясо мы ели почти целую декаду.

Идти по горам очень тяжело. Но Рудард находил еле заметные тропы, иногда человеческие, но чаще звериные. Это сильно упрощало движение.

Пару раз нам встречались поселения горцев. Рудард уходил на разведку. Местные ничего не слышали о судьбе нашего поселка. Правда, военные корабли видели. Во втором поселке Рударду рассказали, что декаду назад к ним прилетал корабль ФНТ. Высадил небольшую группу десантников, которые прошлись по поселку, выспрашивая о пиратах, купили продуктов, поднялись на корабль и улетели.

А, уже спускаясь по отрогам к океану, мы издали увидели сгоревшие остовы еще одного поселка.

С гор мы спустились в конце первой декады двенадцатого месяца лета. Вышли на дорогу, ведущую к Алорну, но решили идти лесом параллельно ней. В первом же попавшемся нам селении Рудард разглядел нескольких солдат ФНТ, что прохаживались по главной площади. У нас уже было туго с продовольствием, но мы все равно не решились заходить в поселок, предпочтя поохотиться в окрестном лесу.

Так мы и шли еще одну декаду, пока не добрались до побережья.

Перед нами на берегах уютной бухточки раскинулся город Алорн. Второй по величине город Арлидара был совсем меленьким по меркам ФНТ. Насколько я помнил что-то около шестидесяти тысяч жителей.

Несколько улиц с большими трехэтажными домами в центре и живописная мешанина домиков, цветастым ковром покрывающая склоны полого спускающихся к океану холмов. У тонких полосок причалов теснились мелкие рыбацкие суденышки, а к четырем длинным широким пирсам грузового района прильнуло несколько крупных торговых судов — парусников и пароходов. У дальнего края бухты стояли на приколе военные корабли республиканского флота.

А в самом центре бухты, матово поблескивая бронзой крутых чешуйчатых броневых крыш, грузно сидели в воде три броненосца ФНТ. Над ними, прикрывая с воздуха, медленно барражировало два воздушных корабля. Всем своим видом эскадра давала понять, кто теперь хозяин в городе.

Моем родном городе.

Пиратский клад

19.12.Л.994

Алорн

Ведущую в город дорогу перегораживал шлагбаум. А возле него лениво прохаживались четверо солдат в форме ФНТ.

Мы посмотрели на это дело и пришли к выводу, что лучше не соваться.

Тем более, я как местный, отлично знал тропинки, по которым жители ходили в лес, вплотную примыкавший к городским окраинам.

Для верности мы решили дождаться темноты. Нам сравнительно повезло с лунами. Самая яркая — Синь, тонким убывающим серпиком висела на западе, быстро догоняя скрывшийся Сол. От маленького Змеиного глаза света никакого. Только Янтарь немного нарушала наши планы — она только начала идти на убыль, достаточно ярко освещая пустые улицы теплым мягким сиянием.

Улицы слишком пустые. Окраины — ладно, там народ обычно ложится спать рано, но вот припортовый район был непривычно тих.

Но со склона горы, на которой мы расположились, были видны островки света, медленно двигающиеся по некоторым улицам.

Патрули. Совершенно ясно чьи.

Надо быть очень и очень осторожными.

Короткими перебежками, замирая в тени, мы медленно двигались по пустынным улочкам к вершине небольшого холма, с добротными домами состоятельных граждан. Мы пробрались туда только к полуночи, пару раз подолгу отсиживаясь в кустах, пропуская патрули чужих солдат.

Но, наконец-таки, наш путь подошел к концу. Нужный дом был погружен в темноту. Я почему-то сразу же почувствовал, что он не обитаем. Это был довольно большой особняк, с заросшим садом, огороженным крепким высоким забором. Один из домов нашего капитана. Я знал, что у него есть еще, по крайней мере, два дома — с его семьей в столице и в маленьком приморском городке на границе с Карапатрасцкой пустыней. Как он говорил «Так, на всякий случай».

Сейчас этот самый «всякий случай» наступил.

Мы с Рудардом, стараясь не шуметь, перелезли через забор и прокрались к сараю в глубине участка. Отворили пронзительно скрипнувшую дверь. Замерли от страха, прислушиваясь. И тенями скользнули внутрь. Джарлм упомянул, что в сарае можно обзавестись лопатой. Так и есть. В углу сложены покрытые толстым слоем пыли и оплетенные паутиной инструменты. Достали массивную лопату и крадучись выбрались наружу.

Пять шагов на запад от большого дерева. И три шага на юг.

Ощущая себя, то ли кладоискателями из книжки про пиратов, то ли расхитителями древних гробниц, принялись по очереди копать.

На глубине почти в метр лопата стукнула по дереву.

Вскоре мы отрыли небольшой, но крепкий и увесистый сундучок. Отнесли его в сарай и вернулись зарыть яму. Мы управились с этим гораздо быстрее, чем откапывали, утрамбовали землю и сверху постелили предусмотрительно срезанный дерн.

В сарае мы отошли в самый дальний угол и осторожно зажгли лучину. Сундук был заперт внутренним замком. Ключа у нас, конечно же, не было, но лезвие найденного в инструментах топора с трудом подсунутое в щель под крышкой помогло нам взломать запор.

Мне показалось, что крышка открылась со слишком громким скрежетом, и мы опять на полминуты замерли прислушиваясь. Но все было по-прежнему тихо.

И лишь после этого заглянули внутрь.

Да, клад был знатный. Три тугих и тяжелых мешочка с золотыми монетами, и еще один — легкий и маленький, с драгоценными камнями, а на дне в промасленной ткани два великолепных стальных кинжала.

С огромным трудом я заставил себя отложить подробный осмотр находки и подсчет денег на утро. Огонек лучины мог нас выдать.

Но утром, как только проснулись, я вытряхнул монеты на земляной пол и принялся раскладывать их столбиками.

Всего оказалось 3740 Арлидарских «сол», 4600 более легковесных ФНТшных «целых» и 360 «глобусов» Центра Мира. Разумеется, самих монет было гораздо меньше. Наши Арлидарские номиналом по 10 и 20 «сол», ФНТшные все по 50 «целых», ну массивные тяжелые «глобусы» по 50 и 20. Если все это прикинуть по обменному курсу, то выходило где-то около шести с половиной тысяч «сол».

Сколько могут стоить драгоценные камни, я представлял достаточно смутно. Но тысячи на четыре, наверное, потянут. Кинжалы оказались удивительно качественной работы, из слоистой как древесина стали с крупными драгоценными камнями в рукоятках. Такие, наверное, сотни по четыре сол стоят.

Таким образом, выходило, что передо мной на пыльном полу лежит огромное состояние — больше одиннадцати тысяч золотых. А корабль вроде нашего стоит где-то шесть-семь тысяч. Вернее стоил. Где и как сейчас можно купить корабль я не представляю. Но, в любом случае, средства на его покупку у меня имеются с запасом. Теперь главное решить, как лучше ими распорядиться. И тут у меня была хорошая идея.

Хозяйка таверны

22.12.Л.994

Алорн

В таверне царит полумрак, освещенный несколькими масляными фонарями и большим камином. При таком освещении черты лица сидящей напротив меня женщины как бы сглаживаются и становятся еще более таинственными. Хотя, куда более. Лайана чем-то неуловимым отличается от жительниц Алорна. Ощущается, что она не местная. Копна рыжевато-русых волос, которые она обычно завязывает на уровне плеч в пышный узел, немножко веснушек на широковатом вздернутом носике и высоких, но заглаженных скулах выдает в ней частичку крови кочевников Зеленого Каганата. Чуть заостренные кончики ушек как у наших горцев. Лицо более округлое, чем у большинства жительниц Арлидара. И удивительные, ни у кого другого мною не виданные глаза — серовато-зеленые, как у кочевников, но странной формы — с немножко приподнятыми внешними уголками.

Я поймал себя на том, что слишком внимательно ее разглядываю и оглянулся по сторонам.

Людей было на удивление много. Почти за всеми столиками сидели компании мужчин. Они тихо переговаривались, временами оглядываясь. В воздухе как будто висело ощущение тревоги.

— А ты не боишься облавы? — спросил я.

— Нет, — беспечно откликнулась хозяйка таверны. — Я знаю, что она будет. Скорей всего за полчаса до начала комендантского часа, когда народ уже собирается уходить, но все еще дотягивает последнее пиво. Сегодня или завтра.

— И ты так спокойно ждешь нападения? — удивился я.

— А чего суетиться? Переживать надо, когда не знаешь, что будет. А так — все ясно, и единственное, о чем следует думать — как правильно поступить, и что для этого необходимо.

— Ты об этом думаешь?

— Уже подумала, — собеседница мило улыбнулась.

Лайане удивительно идет улыбка. Она как бы смывает с ее лица тень забот, которая привычна для ее профессии. Хозяйка таверны в портовом районе. Да не просто таверны, а места отдыха, встреч и выяснения отношений пиратских команд, контрабандистов, бандитов, и других темных личностей.

И Лайана не просто хозяйка. Она центр паутины связи. Все важные дела вершатся благодаря ее косвенному участию. Она сводит контрабандистов, пиратских капитанов и их карго со скупщиками краденого — к обоюдному удовольствию всех сторон. Пираты быстро и по хорошей цене сбывают награбленное, а скупщики краденого получают именно тех клиентов, которые им нужны. Лайана безошибочно решает кого с кем свести, кто больше всего заинтересован именно в том товаре, который добыли пираты.

Но на этом ее роль не исчерпывается. Она удивительным образом умеет найти подход к любому человеку. Ее можно увидеть смеющейся в компании совершенно жуткого вида бандитов, или учтиво беседующей с аристократами. Но не дайте Боги кому-нибудь перейти грань дозволенного! Она так отошьет незадачливого ухажера, что он в лучшем случае улепетнет. А в худшем бесчувственную тушку вынесут приятели. Причем хорошо, если она сама огреет надоеду какой-нибудь сковородой. Хуже, если за нее кто-нибудь вступится. Тут дело может и трупом закончиться. Лайану никогда и никому не дадут в обиду. За нее, стоит ей позвать, больше половины пиратов вступится не задумываясь. Вот так то.

И кто бы мог подумать семь сезонов назад, что молоденькая девушка, выкупившая замызганную таверну с очень темной репутацией станет такой вот Хозяйкой?

Наверное, не стоит объяснять, почему я пришел именно к ней. Если кто-нибудь и может мне помочь решить, что делать, так это именно она. Мне, правда, раньше не приходилось иметь с ней дел. Это была прерогатива капитана, карго или Джарлма, а мне доводилось лишь изредка обмолвиться с ней парой слов.

Но теперь все изменилось.

— Так что ты все-таки мне посоветуешь? — вернулся я к нашему разговору.

— Все зависит о того, что ты хочешь, — медленно проговорила она, постукивая в такт словам тонкими пальцами по столешнице.

— Хочу… — я почему-то приостановился, не стал говорить о мести и желании вернуться к пиратству. — Я хочу сопротивляться ФНТ. Я понимаю, что проглотить Арлидар для них плевое дело. Перебить пиратов, уничтожить их базы, вместе с теми кто пиратам помогает, тоже не очень сложно. Я видел, как они это делают. Но что будет дальше? Поменяли правительство на верных им людей, ввели войска в крупные города. Установили комендантский час. Это все раздражает арлидарцев, но не настолько, чтобы кидаться на захватчиков.

Лайана подтверждающее кивнула, продолжая внимательно на меня смотреть. Я продолжил:

— А вот с горцами они зря поступили так жестко. Их надо было или не трогать, или вырезать всех подчистую. Они сожженные поселки не простят.

— Тогда почему ты здесь? Или думаешь на найденные деньги накупить оружия и с ним в горы податься?

— Нет. Хотя если у меня останутся лишние деньги, я подумаю над этим. Я воздухоплаватель. Я мастер по тяжелому оружию. Я, в конце концов, просто люблю летать. Так что мое место на корабле. А вот чем мой корабль будет заниматься — другое дело. Например, я думаю, что абордажная команда у меня будет из горцев. А экипаж я постараюсь подыскать из таких вот осколков пиратских команд как я сам.

— Хочешь трепать ФНТ набегами.

— Ну, с одним кораблем это не серьезно. Но да, начну с этого. Поищу слабые места в северных горах. А там поглядим. Если не я один этим займусь, может и сложится что-то серьезное. В любом случае это единственный путь, который я для себя вижу.

Лайана чему-то улыбнулась.

— И тебе нужен совет?

— Нужен. Все, что я тебе рассказал — это мои желания. А мне необходим конкретный план действий, как этап за этапом этого достигнуть. Кое-что я себе уже сейчас представляю, но все равно смутно. А ты, как мне кажется, как раз тот человек, который может мне посоветовать что-то конкретное. Например, как и где мне лучше купить корабль. С кем из пиратов стоит поговорить и предложить союз. Ну и так далее.

— Это все хорошие вопросы, — вздохнула хозяйка таверны. — Но на ответы нужно будет время. Оно нужно и мне, и тебе.

Она пробарабанила пальцами по столу.

И словно отзываясь на это, хлопнула входная дверь и простучали быстрые легкие шаги:

— Тетя Лайана, они идут! — тонкий детский голосок.

Пацаненок лет десяти вытянулся перед ней в струнку.

— Спасибо, Аларт! А теперь беги отсюда!

И обернувшись ко мне резко изменившимся, наполнившимся звенящим металлом голосом:

— Быстро за мной!

Мы вскочили из-за углового столика, который занимали, и очень быстрым шагом, сопровождаемые настороженными взглядами пошли на кухню.

Лайана закрыла дверь и навалила на зачем-то закрепленные петли тяжеленное бревно-запор. Теперь дверь и тараном не сразу вышибешь. Открыв шкафчик, выхватила из него большой туго набитый заплечный мешок, просунула руки в лямки.

— Помоги!

Навалилась на кухонный стол. Я пристроился рядом, помогая его сдвинуть. Со скрежетом он отъехал в сторону, открывая люк погреба.

Когда, открыв его, мы начали спускаться по приставной лестнице, сверху послышался шум, громкие крики, лязг бронзовых клинков, звонкие шлепки спускаемой тетивы, а потом и грохот выстрелов.

Лайана потянула на себя крышку, закрыла ее и заперла на засов.

— У нас есть время, но очень мало, так что — ходу!

И мы, пригнувшись, скользнули в низкий, пахнущий мокрой землей лаз.

Выбравшись из-под земли в кустах на крутом склоне, мы быстрыми перебежками переместились по запутанным кривым переулкам и спрятались в развалинах какого-то особняка.

Там мы, затаившись, дождались темноты.

Вернее сумрака, залитого ярким голубым светом почти полной Сини.

— Ладно, ничего не поделаешь, придется рисковать, — недовольно прошептала Лайана. — Так где вы обитаете?

— В запасном доме капитана. На Золотом холме.

— Психи. Везучие психи.

— Почему?

— Фанаты все дома связанные с пиратами постоянно проверяют, а то и засады устраивают. Уже кучу народа переловили. Так что вам повезло. Или они не знают, чей это дом, или почему-то пропустили его.

Я только хмыкнул. Вот значит как. А мы думали, что нашли хорошее укрытие.

— Ладно, веди. И как только доберемся, сразу же будем уходить из города.

Плутая по освещенным призрачным светом Сини улицам, поминутно останавливаясь в тенях, мы пробрались к нашему с Рудардом укрытию. Охотник с недоверием оглядел мою спутницу и вопросительно посмотрел на меня.

— Она пока с нами.

Рудард пожал плечами. Его молчаливость и невозмутимость иногда меня просто поражает.

— Мальчики, давайте собираться.

— Да мы и так готовы, — я кивнул в сторону нашего мешка и трех арбалетов.

— Вы идиоты? — Лайана озадачила меня вопросом.

— То есть?

— Фанатский арбалет зачем таскаете? Если они нас поймают — все. Его надо оставить.

— Нет! — заупрямился я. — Мне надо его разобрать. Где-нибудь в тихом месте с инструментами и бумагой, чтобы зарисовать устройство.

— Будет тебе тихое место. И инструменты будет. Пыточные. В общем, так — фанатский самострел оставляем здесь. Иначе я с вами не иду.

— Это хорошо, — подал голос Рудард. — Женщина в походе — одни неприятности.

Лайана смерила его холодным взглядом.

— Тихо, — я поднял руки в успокаивающем жесте. — Арбалет, так и быть, оставим. Хотя мне как оружейнику очень хочется с ним разобраться. Но нам надо решить, куда мы идем.

— Разумеется, на восток, — с легким удивлением ответила хозяйка таверны. — Попробуем пробраться в столицу. Если удастся, из нее улетим или уплывем. Не удастся, пойдем пешком в Карапатрасцкую пустыню.

— А почему не на север в дикие горы? — спросил Рудард.

— И где вы там будете корабль покупать? — язвительно осведомилась Лайана.

— Кстати, а где мы будем его покупать? — спросил я.

— В Центре Мира, если в столице не получится.

Я, молча, уставился на женщину. Тихо и медленно проговорил:

— Карапатрасцкий полуостров. Напрямую — две тысячи лиг пустыни, если плыть вдоль побережья — тысячи четыре. Если мы не перелетим это расстояние на воздушном корабле, преодолеть его будет…

— Долго и трудно, — спокойно закончила Лайана. — Так что давайте не тормозить на старте. И, мальчики, отвернитесь на пять минут. Мне надо переодеться в походное. Не идти же по лесам в платье.

Столица

12.01.О.994

Нарл

— Правда, уютная таверна?

— Угу.

— Тебе здесь не нравится?

Лайана поставила локти на край стола, обхватила левый кулак правой ладонью и легла на них сверху подбородком. Внимательно и печально посмотрела на меня.

— У меня в Алорне была таверна. Семь сезонов, почти два периода. Я совершенно по-другому все воспринимаю. Обычные люди видят фон, ощущают общее настроение, как картину с расстояния. А я вижу отдельные мазки, четко ли проведены линии, правильно ли подобраны краски… Как работают официанты, насколько стараются повара, все ли в порядке с интерьером…

— И, как… все с ним в порядке?

— Более-менее — Лайана слегка улыбнулась. — Да нет, хорошая таверна.

— Но твоя была лучше?

— Моя была моей.

— Ты очень сильно расстроена, что пришлось ее бросить?

Лайана помедлила с ответом.

— И да, и нет. Правда, очень жалко, что так ее потеряла. Столько труда было вложено, столько душевных сил я ей отдала. Да и денег на нее ушло огромное количество. Но… она была клеткой. Иногда такой, что просто выть хотелось. Когда послушаешь рассказы вашего брата — пирата. Представишь себе бескрайний простор неба, азарт погони, ярость боев, абордажи. Приключения и опасности. Ты не представляешь, сколько раз я хотела все бросить и сбежать в пираты. Да я готова была левую руку отдать, чтобы стать пираткой!

— Зачем же руку отдавать? Достаточно было продать дело, да и наняться в экипаж. Уж кого-кого, а тебя бы любая команда взяла к себе с радостью!

Лайана опять повременила с ответом.

— Знаешь, что такое омут будней? Когда такие бунтарские мысли приходят, вслед за ними всегда появляется: «но сначала надо…». И на утро ты идешь договариваться с торговцами рыбой, нанимаешь работников, починить сломанные в потасовке столы, распекаешь опоздавшего на работу повара… А побег к пиратам откладываешь на завтра, на следующую декаду, на «когда разгребу все эти дела». И так раз за разом, год за годом. Знаешь, Далкин, а я ведь даже благодарна фээнтэшникам, что отняли у меня таверну. Хорошего пинка они мне отвесили. Может быть, его силы хватит, чтобы я полетела?

Я прыснул в кружку, живо представив эту картину.

— Ага. Так что теперь ты от меня не отмашешься! — весело сказала Лайана. — Возьмешь в команду, как миленький!

— Я подумаю, — буркнул я. Все-таки брать женщину в экипаж… Нет, в пиратских командах такое бывало. Но обычно то были или гром-бабищи, или… э-э… игрушки для экипажа. Если взять к себе Лайану, это будет такая головная боль! Так что до границы я ее, конечно, провожу, а там попробую уговорить осесть в каком-нибудь городке.

Подняв глаза на компаньонку, я заметил острый внимательный взгляд, которым она на меня смотрела. Это длилось доли секунды. Выражение ее глаз моментально изменилось на веселое и немного обеспокоенное, но…

В «Голове кракена» мы поселились вчера вечером, когда усталые и напряженные добрались до окраины столицы. Путешествие из Алорна в Нарл, потребовало две декады. Вместо трех-четырех дней на дилижансе. Осень, преследующая нас от горных лесов, наконец-таки нагнала. Как раз на середину путешествия пришелся праздник Смены Сезона, когда ночь стала на мгновенье длиннее дня и наступила календарная осень.

Деревья начали желтеть, а ночами становилось очень холодно. Нам приходилось на ночевках сбиваться в кучку, согревая друг друга. Причем Лайана всегда забиралась между мной и Рудардом.

Она на удивление хорошо переносила поход. Шла наравне с нами, вернее с Рудардом, а я из последних сил старался от них не отставать. А главное, ее ровное жизнерадостное настроение сглаживало нашу тревогу и раздражение.

К концу похода даже Рудард оттаял и стал относиться к ней с некоторой теплотой.

Несколько раз по приморской дороге, вдоль которой мы старались держаться, проезжали отряды ФНТшников. На въездах в городки и поселки стояли посты. Но нам удалось избежать ненужных встреч, и в пригородном рыбачьем поселке найти эту таверну.

— Значит так, ребята, вы пока что оставайтесь в таверне. Лучше если вы вообще не будете показываться.

— А ты?

— А я пойду в город. Одна. У меня есть здесь кое-какие знакомые, хочу с ними поговорить.

— Если это касается нас всех, то мы должны быть вместе, — подал голос до того молча завтракавший Рудард.

— Извини, охотник, Но здесь свои правила. Если мы придем все вместе, с нами просто не будут говорить. Даже чтобы привести Далкина, мне надо предварительно договориться самой.

— Не нравится мне разделяться, — все-таки буркнул горец.

Лайана только улыбнулась.

Вернулась она поздно вечером. Еле слышно постучала в нашу дверь. Тихой тенью проскользнула в нее.

— Ну как?

— Есть кое-что. Может быть даже что-то.

— Рассказывай.

Она уселась на мою кровать, несколько секунд помолчала:

— Я встретилась с очень серьезным торговцем. Торговцем, который очень большими делами занимается. И далеко не законными. Я его знаю и он меня тоже. Так вот, он может продать нам корабль. Скоростную бригантину. Баллон 12 на 75 метров, грузоподъемность 22 тысячи гроссов у поверхности. Потолок пять лиг. Абсолютный потолок — шесть, скорость у поверхности 22 лиги в час, на потолке — 30. Вооружение — большая и малая баллисты.

Я кивнул.

— Чуть-чуть больше «Серого ястреба», и немножко медленнее. Что он за него хочет?

— Его цена девять тысяч сол.

— Ого, раза в полтора больше обычной.

— Это его цена, — улыбнулась Лайана. Я думаю, мы скинем ее где-то до восьми тысяч. В любом случае решать тебе. Сейчас за девять или в Центре Мира может быть за шесть. Может быть, потому что там тоже наверняка цены поднимут.

— А как насчет добраться до Центра?

— Никак. Я пыталась выйти на контрабандистов или даже на обычные транспортные компании. Небо над Арлидаром закрыто. Кто-нибудь летает только по специальному разрешению ФНТ. Океан — то же самое. Так что если решим все-таки идти в Центр Мира, придется переходить границу и уже в Карапатрасии искать возможности туда добраться.

— Понятно.

— И еще. Завтра вечером он хочет говорить с тобой. И если мы согласны, надо сразу заплатить две трети цены. Так что пойдем вдвоем с тобой и захватим, наверное, золото и кинжалы.

— Почему именно так? И ты уверена, что деньги у нас просто не отберут?

— Уверена. В преступном мире очень строгие правила, — улыбнулась Лайана. — А золото и пистолеты — потому что они тяжелые и громоздкие. И потому что не стоит показывать ему камушки. Может быть, разыграем бедных беженцев. В идеале только этой суммой и обойдемся. У тебя ведь золото и кинжалы где-то на семь тысячи тянут?

— А я? — подал голос Рудард. — Идем все втроем?

— Нет. Ты останешься в таверне. За мной на обратной дороге не следили, я проверяла. Так что ты наш резерв и возможность отступить. Ну, так как, Далкин, ты идешь завтра со мной?

— Иду, — решительно ответил я.

Мы вышли в сумерках. В столице комендантского часа не было. ФНТшники изображали здесь гостей, которые прибыли поддержать новое правительство, самостоятельно выбранное народом Арлидара. Их гарнизон, броненосцы на рейде и воздушные корабли в небе — всего лишь дань уважения и дружеская помощь.

Мы неторопливо шли по окраинным улочкам, я нес на плечах полупустой рюкзак. Лайана настояла, чтобы кроме сокровищ в нем были какие-нибудь вещи для вида и отвода глаз, если в него вдруг кто-нибудь заглянет. Она забрала его в свою комнату и перепаковала каким-то особенным контрабандистским образом. Мешочки с монетами и кинжалы теперь действительно можно было нащупать, только проведя настоящий обыск.

— Еще далеко? — тихо спросил я.

— Нет, минут пять ходьбы.

Мы повернули за угол. Теперь с одной стороны шел высокий дощатый забор, а с другой потянулись какие-то полузаброшенные домики с темными проулками между ними.

И, на середине этого прохода, из двух проулков, спереди и сзади от нас, преграждая нам дорогу, выскочили четверо.

Лайана сдавлено вскрикнула, прижалась плечом, затравленно и беспомощно посмотрела мне в лицо.

— Бежим! — я схватил ее за руку и кинулся назад.

Но перед нами уже трое бандитов.

Я попытался, наклонив голову, плечом вперед, прорваться между ними, но сильный удар в корпус сбил дыхание, а подсечка отправила меня на землю. Затем последовал град пинков. Я закрыл голову руками и сжался, но это не помогало. Сознание уплывало от боли.

Резким рывком с меня сорвали рюкзак. Громко, но как-то придушенно закричала Лайана. Я открыл глаза и увидел, как двое молодчиков оттаскивают ее, отчаянно извивающуюся и брыкающуюся к проулку.

— Дарли, угомони клиента и пошли тоже развлечемся! — крикнул тот, что сорвал с меня рюкзак.

— Ага, — пробасил его компаньон, с интересом наблюдая за копошащейся кучей у стены дома.

Оттуда полетели какие-то вещи. Вскрики Лайаны перешли в громкие ритмичные стоны. Бандит осклабился и взмахнул короткой обшитой кожей дубинкой. Вспышка и темнота.

Голова болела сильно, но ей было почему-то удобно. Я приоткрыл глаза и первое, что увидел, склонившееся надо мной лицо Лайаны, грязное, чем-то заляпанное, припухшее, со следами слез. Обеспокоенное и доброе. Моя голова покоилась на ее коленях, и это было очень удобно. Боль как будто утекала, покидала меня.

— Как ты? — тихий участливый голос.

— Вроде жив.

Я попробовал пошевелиться. Больно, но руки-ноги чувствую. Глубоко вздохнул, грудь и спина отозвались ноющей болью, но не сильной — значит, ребра целы.

— Я думал, будет хуже.

— Угу. Я тоже за тебя испугалась, — чуть улыбнулась Лайана.

— А ты, как?

— Без особых повреждений, — поморщилась она. — Давай-ка ты попробуешь встать.

— Ага, сейчас. Куда мы теперь?

— Уж не к Мастеру Арайни, это точно — горько усмехнулась Лайана.

— Думаешь это он?

— Уверена. Вот же сволочь! Значит, так решил наши отношения завершить? Думает ФНТ пришло, и все законы и правила можно забыть?… Напрасно-напрасно…

— Будешь мстить?

— Хотелось бы, — вздохнула она. — Но у нас есть более срочные дела. А к тому времени, когда у меня появится такая возможность, мастер Арайни скорей всего будет покойником. В воровском мире, когда начинают себя так вести, долго не живут. Ладно, хватит болтать. И, давай, вставай уже, все ноги мне отлежал!

Я медленно и осторожно поднялся. Лайана не помогала, но внимательно за мной наблюдала. Ободряюще кивнула:

— Да, действительно ничего особенно страшного. Но если что, можешь на меня опереться.

— Спасибо, но я лучше сам. Так куда мы, в таверну?

— Да, но не в нашу. Я сейчас не в том состоянии, чтобы заметить слежку. Пойдем к моим знакомым, в «Дикую кошку».

«Дикая кошка» оказалась большим трехэтажным постоялым домом почти в центре города. Лайану там встретили с видимой радостью. Вокруг нас засуетились, отвели в большой номер на втором этаже. Как попросила Лайана, там можно было помыться. Пожилой слуга накачал теплой воды из огромного бака, что размещен возле кухонной печи, в небольшой, ведер на двадцать бак под потолком ванной кабинки в нашем номере.

Пока он это делал я, с кряхтением, снял верхнюю одежду, оставшись в теплом белье, и передал ее на чистку и починку дородной горничной. Лайана сделала то же самое и стянув с меня рубаху, принялась обрабатывать ссадины щипучими примочками.

— Госпожа Лайана, вода готова, — пробубнил слуга и вышел из номера.

— Ладно, я пошла плавать.

— Может тебе тоже ушибы помазать? — предложил я.

— Обойдусь! Ну, может после ванны. Сейчас мне главное отмыться…

Она скрылась за тонкой перегородкой. Послышались побрякивания, шум льющейся воды.

А минут через пять все стихло.

«Так быстро?» — подумал я, и услышал всхлипы.

С минуту я стоял возле перегородки, слушая, как она плачет. Не выдержал. Вошел в полутемную коморку.

Лайана сидела в большой медной лохани наполовину заполненной мыльной водой. Ее сгорбленная спина вздрагивала, растрепавшиеся мокрые волосы закрывали лицо.

Я присел на корточки и неловко погладил ее по мокрому плечу.

Она вдруг повернулась ко мне и прижалась, уткнувшись лицом в грудь, продолжая плакать.

Я осторожно обнял ее, погладил по голове. Молча, не зная, что сказать, и стоит ли вообще что-то говорить.

Она подняла ко мне лицо, какое-то незнакомое, совсем девчоночье.

Повинуясь наитию, я тихонько поцеловал ее в лоб.

Она благодарно вздохнула и обвила мою шею руками. Прижалась ко мне мокрая и теплая. Я плотнее ее обнял, продолжая поглаживать по голове.

Она затихла, уткнувшись мне в плечо возле шеи.

Так мы сидели с полминуты.

— Спасибо тебе, — тихонько прошептала Лайана. Немного отстранилась, опустила веки и чуть приоткрыла губы.

Я мягко и нежно ее поцеловал.

Минут пятнадцать спустя, уже в постели, я спросил:

— Ты уверена? Тебе ведь, наверное, больно.

— Боль это ерунда, — улыбнулась Лайана. — Мне просто необходимо этой ночью быть с тем, кто мне нравится. Ты уж попробуй простить меня за то, что я тебя так вот использую.

— И не подумаю! — весело отозвался я, придвигаясь к самой прекрасной женщине в мире.

Граница

28.01.О.994

Граница Арлидара и Карапатрасцкой пустыни

Было такое ощущение, что время повернуло вспять, и мы движемся в сторону лета. Южный ветер с залива приносил влажное тепло, колыхая еще зеленые деревья, плотным ковром покрывавшие западные склоны Граничного хребта. Мы поднимались в двадцати лигах к северу от пропускного пункта на соединяющей наши страны дороге. До границы было совсем недалеко. Ее очень легко определить, потому что она проходит по главному хребту. И вон там, за перевалом, уже начинается Карапатрасия.

Вот только лес покрывающий склон последней горы, чем выше, там реже, а возле вершины вообще сходит на нет, оставляя ее лысой. А это значит, что нас легко будет заметить. Полчаса назад Рудард забрался на высокое дерево и, спустившись, сообщил, что видел в небе сразу три воздушных судна, медленно барражирующих на высоте в пару лиг. Наверняка множество глаз наблюдает с них за границей, направляя наземные отряды егерей.

Но мы не зря так торопились последние дни похода. Нам нужно было выйти к границе именно сегодня. Потому что этой ночью будет достаточно редкое астрономическое явление — одновременное новолуние Сини и Янтаря. Нет, поскольку период обращения Сини всего четыре с третью суток, а Янтаря — тридцать дней, в каждое новолуние Янтаря можно выбрать ночь, когда обе луны — тонкие серпики. Но сегодня они полностью совпадают по фазе, да еще и Змеиный глаз — тоненький, только начинающий расти серпик. Так что сейчас главное как можно осторожнее подобраться поближе к границе и дождаться темноты. А там как повезет. Не могут же ФНТшники выставить караулы через каждые сотню метров по всей длине границы. Даже у такого огромного государства на это не хватит солдат.

Тогда, ранним утром, лежа в постели, я спросил Лайану:

— А стоит ли идти в пустыню?

— А ты уже сдался? — ответила она вопросом на вопрос.

— Нет, но теперь у нас только немного драгоценностей. Даже если удастся их выгодно продать, хватит лишь на половинку нормального корабля, или на небольшую шхуну. А с ней только мелких торговцев пугать. Так что придется или искать компаньонов, или все-таки начинать с маленького кораблика, надеясь, что повезет с добычей.

Лайана слушала меня, тесно прижавшись к правому боку. Это здорово отвлекало от грустных мыслей, не смотря на блаженную усталость после стольких часов близости. Она ласково потерлась щекой о мое плечо и тихонько шепнула:

— У тебя будет корабль. У нас будет корабль, — подчеркнула она. — Я из очень богатого рода, и уж на пяток тысяч золотых дядюшку раскручу. Так что не беспокойся о всякой ерунде, давай лучше…

И потянулась ко мне.

Нам повезло. Мы проскользнули между патрулями.

В кромешной тьме, осторожно нащупывая ногами дорогу, мы поднялись на седловину. И сразу же почувствовали, что граница пройдена. Ветер внезапно сменился. Теперь он шел с юго-востока и был упруго горячим со вкусом песка.

В темноте освещаемой лишь узенькими серпиками лун, звездами да тусклыми пятнами туманностей, очертания окружающего скорей угадывались, чем виделись. Но даже в таком мраке было заметно, что склон, спускавшийся на восток, был совершенно другим, чем его западный собрат. Деревья пропали, и даже кусты становились все реже и реже, сменяясь безжизненной каменной осыпью.

Обдуваемые иссушающим ветром, мы шли по череде голых холмов весь остаток ночи, стараясь как можно сильнее углубиться в чужую страну. Огромный полуостров Карапатрасцкой пустыни, простирающийся на две с половиной тысячи лиг с запада на восток и на три тысячи с севера на юг.

Опасность быть пойманными войсками ФНТ, как мы думали, отступала, и на смену ей вставала невероятно сложная задача — пересечь это море камня и песка.

Интермедия 1

27.01.О.994

Лодан-Хор — столица ФНТ

Алон Бэлла сидел в роскошном белом кресле и смотрел в окно на простирающийся под ним город. Вид из тридцать пятого этажа Башни Правителей был просто замечательный. Крыши домов, изогнутые улочки, шлейфы разноцветных дымов над промышленной зоной огромного мегаполиса радовали глаз. А еще больше радовало то, что все это глубоко внизу. Под Ним.

Дверь приоткрылась и в кабинет заглянуло обворожительное личико его секретарши:

— Господин советник, — проворковала она, — к вам господин Горо Каэро.

— Пусть заходит, — благосклонно промолвил Алон.

Дверь широко распахнулась, и в кабинет вкатился тучный и явно запыхавшийся Особый Управляющий Горо.

— Господин советник, я с докладом о ходе дел.

— И как обстоят дела с Нашей частью проекта?

— Просто замечательно обстоят дела! В ходе армейской операции полностью уничтожено 29 шаек. 22 корабля разбито, 16 захвачено. Все пираты и сочувствующие им жители уничтожены. Таким образом, господин советник, можно говорить, что с пиратами Арлидара покончено!

— Хорошие новости, — Алон Бэлла усмехнулся и опять обернулся к окну. — Как ты оцениваешь число шаек, которым удалось уйти?

— Совсем немного. Совсем немного, господин советник. Не больше десятка, от силы полтора. В основном в дикие горы на северо-восток в сторону Каганата. Пара-тройка скрылись в Карапатрасцкой пустыне, но этим вряд ли выжить. Наши гарнизоны, да и местные жители, их выловят.

— А сколько успело на дно залечь?

— По моим оценкам команд десять, не больше. Да и не команд, а скорее их осколков. Мои агенты очень хорошо поработали, — с некоторым самодовольством заявил Горо.

— Надеюсь, они и дальше будут так же хорошо работать и выловят всех.

— Да, господин советник. Хотя это будет затруднительно. Местное население не так благосклонно восприняло присоединение Арлидара к нашей Федерации, как это нам обещали советник Вирро Берцо и его люди.

— Вирро всегда преувеличивает свои возможности. Политика и подкуп элит не так сильно влияют на мнение граждан, как панцирная пехота на их улицах и отряды зачистки, выжигающие пиратские гнезда вместе с их мирными обитателями.

— Господин советник, но ведь по другому — никак…

— Конечно-конечно, Горо. И я ведь сам отдавал вам распоряжение действовать именно таким образом. Но теперь наступает вторая фаза операции. И надо очень тонко чувствовать баланс между жестоким террором к тем, кто нам противостоит, и прикармливанием тех, кто нам полезен. И здесь следует заострить внимание не на самих пиратах, а на тех, кто помогал им, снабжал, скупал добычу. Впрочем, не мне вас учить. Работайте, Горо, работайте, и постоянно держите меня в курсе.

На берегу пустыни

08.02.О.994

Красаран

Насчет ФНТ мы ошиблись. Похоже, Федерация решила не ограничиваться аннексией Арлидара, а замахнулась и на Карапатрасцкую пустыню.

Впрочем, это не трудно. Достаточно просто высадить десант в полтора десятка городов и больших поселков — и гигантская территория под контролем.

В Красаране — небольшом прибрежном городке — уже обжился ФНТшный гарнизон. В порту стоял одинокий броненосец, а над городом в безветренном воздухе медленно плавали два воздушных корабля.

Так что не морем, ни по воздуху нам отсюда не уйти. А пешком… пустыня не то место, по которому стоит практиковать пешие прогулки длиной в три тысячи лиг.

В Красаран мы проникли опять-таки ночью. Я подумал, что это уже стало у нас привычкой, вот так прокрадываться в темноте в очередной город. Относительно повезло с лунами. Тонкий ободок Сини закатился вслед за Солом, а вот Янтарь сияла достаточно ярко. Таясь от ее мягкого желтоватого света, мы и пробрались в Красаран.

Очень сильно хотелось есть, и еще сильнее, пить. Наши запасы закончились, последние два дня нам приходилось обходиться без еды и экономить содержимое фляжек. Из-за того, что нам надо было успеть дойти до границы в ночь новолуния, из столицы шли очень быстро, и только с тем запасом продовольствия, который собрали себе в дорогу.

Тогда, после нападения, придя в «Голову кракена», Лайана оставила меня рассказывать обеспокоенному Рударду о произошедшем, взяла из мешочка несколько небольших рубинов и ушла в город. Через пару часов она вернулась, брякнула на стол тяжелый мешочек с золотыми и серебряными монетами.

— Нам на дорогу, чтобы больше не светить драгоценности.

Тут же запустила в него руку, отсчитала несколько монет и пошла к выходу, поманив за собой жестом руки охотника:

— Рудард, пошли со мной. Надо закупиться в дорогу.

Они вернулись с новым, набитым до отказа рюкзаком, и парой объемных сумок. Мы быстро перераспределили груз и уже после обеда покинули столицу.

Беда только в том, что еда, как бы ее не было много, когда-нибудь съедается. А как и на что охотиться в пустыне, не знает даже Рудард.

С водой было еще хуже. Мы наполнили фляги за день до пересечения границы, и сейчас главным желанием было добраться до колодца. Что мы и осуществили. В темноте, стараясь не брякать цепью, достали ведро воды и долго с жадностью ее пили.

Теперь нашей главной задачей было как можно незаметнее вписаться в местную жизнь. Мы решили разделиться. Рудард попробует выдать себя за охранника-наемника. Горцы, когда спускаются к цивилизации, чаще всего нанимаются в стражу и наемниками. Или на воздушные корабли баллонными и абордажниками. С их отсутствием страха высоты самые подходящие специальности — лазить на многолиговой высоте по сеткам, удерживающим баллон, или по качающимся абордажным канатам скользить на вражескую палубу. А вот океан горцы не любят. Редко кто решится пойти в моряки.

Так что наемный охранник для Рударда — неплохая легенда. И, что особенно важно, он может не таясь расспрашивать о караванах на восток, предлагая наняться в охрану.

А мы с Лайаной решили изображать семью торговцев из Центра Мира. Благо она не забыла свой родной язык, а я старательно учился говорить на арлидарском с правильным акцентом. Лайана долго меня дрессировала, пока не сказала, что я более-менее похоже слова коверкаю.

И стали мы с ней ходить по местным торговцам, прицениваясь к товару. Но когда Лайана всерьез купила двадцать рулонов удивительно яркого и тонкого шелка, я был удивлен.

— Лучше всего маскироваться под торговца — это действительно быть торговцем, — наставительно произнесла Лайана, когда мы остались одни. — К тому же вот теперь у нас действительно есть причина искать подходящий караван. И более того, я активно расспрашивала, где лучше купить карапатрасцкие зеркала. Они, конечно, все говорили что самые прекрасные зеркала только у них, но я-то знаю, что настоящие надо покупать в Тунарамахе.

— Ты серьезно? — я даже опешил. — Но это в самом центре пустыни!

— Ага, и на самом коротком пути к Центру Мира. — Ничего, караваны на Тунарамах ходят часто, особенно осенью, путь хорошо пробит, оазисы обжитые. Так что это лучший маршрут из возможных.

А вечером к нам на постоялый двор заглянул Рудард.

— Ну как? — сразу же поинтересовался я.

— Есть караван. На Тунарамах. Выходит послезавтра. Меня взяли охранником.

— Замечательно! — отозвалась Лайана. — Я тоже о нем слышала. Так что с утра пойдем к караван-вожатому проситься.

И вот, 16 числа второго месяца осени мы, арендовав шесть широкоспинных приземистых вьючных коров с широченными мохнатыми лапами, встали в середину каравана. Впереди нас ждали бессчетные лиги пустыни и месяцы пути.

Зеркала Тунарамаха

09.04.О.994

Тунарамах

Мы ехали рядом на неспешно ступающих пустынных коровах и продолжали бесконечные разговоры.

— Значит ты родом из Центра Мира?

— Ага.

— И как ты оказалась в Арлидаре?

— Не поверишь — сбежала.

Я вопросительно на нее посмотрел, давая понять, что жду подробного рассказа. Лайана вздохнула:

— Меня с раннего детства дрессировали как представительницу рода Шиинар. Одного из самых влиятельных в Центре, между прочим. Наши корни уходят в далекое прошлое к торговцам Восточных Королевств. Если точнее к купцам Воронберга. Есть такой город там у них на Востоке.

— Я в курсе. Колледж кончал, и нас не только механике обучали, кое-что из маргаритографии (жемчужеграфии) помню.

— Вот и прекрасно — улыбнулась Лайана.

— Теперь понятно, почему у тебя такие красивые глаза.

Она даже чуть порозовела от удовольствия, услышав комплимент.

— У жителей Восточных государств такой разрез глаз, я не ошибаюсь?

— Фи, и только то, — с деланным неудовольствием сказала Лайана. — Кстати, не у всех восточников такие глаза. Мне они достались, наверное, от каких-то дальних предков с северо-востока. Может даже из самой Святой Белой Империи. Хотя семейные предания об этом умалчивают.

— Ну, твои глаза и, правда, удивительно красивые, я готов утонуть в них.

— У тебя еще будет такая возможность, — промурчала она.

— Всегда готов! А еще у тебя в предках были кочевники. Я прав?

— Ага, — Лайана накрутила на палец выбившийся рыжеватый локон. Кстати сказать, мой дедушка был самым настоящим вождем! Водил свое племя по Великому кругу.

— А это правда, что Дышащее море разливается летом на половину Великой степи?

— Ну не на половину, но северо-восточную часть покрывает более чем на тысячу лиг в глубину. Так что кочевники действительно летом вынуждены перебираться на засушливые южные земли. Тяжело им приходится. Мой дед в одно из таких кочевий приехал в Центр мира. Собирать очередную дань, да и просто пожить в цивилизации. Так они с моей бабушкой и познакомились. Только она отказалась уходить с племенем на зимние стоянки. А зря! Я бы обязательно поехала на берега Дышащего моря. Говорят зимой там сказочно красиво. От горячего моря идет такое тепло, что вдоль него даже в разгар зимы все цветет и зеленеет.

— Думаю, тебе бы быстро надоела жизнь в стойбище.

— Ну, один-то период можно было бы и потерпеть, а потом бы я, конечно, убежала домой в Центр Мира! К тому же кочевники вовсе не дикие. Хотя, у них конечно очень… своеобразные обычаи. Одно Весеннее побоище чего стоит! Представляешь, в начале весны молодые воины всех племен сражаются, пока не останется только один отряд. Его глава на следующий период и становится каганом. Они считают это священной битвой. Погибшие в сражении воины попадают в их вариант рая где-то на севере, на полярной шапке, и участвуют в великой Божественной битве, кровь от которой переполняет Дышащее море и заливает летом всю степь.

— Ага, я слышал об их религии. И что, они серьезно в это верят?

— На полном серьезе! Они в самом деле каждую весну устраивают эти побоища. Ну, кроме того они таким образом уменьшают число едоков. Летом в южных степях пропитаться трудно…

— Понятно. Но мы отвлеклись. Ты хотела рассказать, как сбежала из дома.

— Ну, я не совсем сбежала. Дядя дал мне на дорогу солидный мешочек золота, так что я сразу же прикупила таверну.

Лайана вздохнула, видимо вспоминая «Приют странников».

— Моя дрессировка, кстати, совсем не походила на воспитание именитых особ в Арлидаре. Да, меня тоже учили домашние учителя. Учили безжалостно, за что я им благодарна. А, когда мне исполнилось четыре периода — шестнадцать сезонов, дядя купил мне таверну. Маленькую такую, но, тем не менее — настоящую таверну. Как я потом узнала, ее несколько знатных семей постоянно друг у друга перекупали для таких вот дрессировок своих отпрысков. Ко мне приставили наблюдающего. Он ничего мне не подсказывал, только смотрел, как я барахтаюсь. Ну, в общем, я четыре сезона там проработала. И, мне это так понравилось! Настолько, что когда дядя начал вести разговоры о моем замужестве, и необходимости заняться более серьезными делами у него в банке, я встала на дыбы! Нет, хочу свободы! Хочу действительно свое дело! И так, чтобы в радиусе трех тысяч лиг от меня никаких наблюдающих не было! Дядя посмеялся да и снарядил меня в Арлидар. Сказал, что все правильно. Только так и можно стать истинным торговцем, а не женой-бездельницей какого-нибудь хлыща. Вот такая вот история.

Лайана улыбнулась, потянулась всем телом, разминая затекшие от бесконечной плавной езды мышцы. Смотреть на это было просто невероятно приятно.

— Не боишься показаться дяде опять обнищавшей?

— Не-а. Вот если бы я приехала просить меня где-нибудь пристроить, это да. А так я буду просить деньги на свой корабль. И, думаю, смогу его убедить, что теперь в состоянии заняться ремеслом контрабандиста. Я ведь уверена, что совсем без наблюдения он меня не оставил и знает, чего я сумела добиться в Алорне.

Караван поднялся на очередную дюну, и вдали показалось зеленовато-белое пятнышко.

— Тунарамах! — громко крикнул караванвожатый. — Смотрите все, кто здесь не бывал!

На первый взгляд смотреть было особенно и не чего. Через час неспешного хода, когда мы приблизились, стало видно, что городок состоит из двух частей. На ровной площадке, перед почему-то черным холмом стоял удивительно правильной круглой формы поселок из одинаковых одноэтажных домиков светло-серого цвета с плоскими крышами. А чуть поодаль от него — хаотичная мешанина домиков, узловатых деревьев, грядок с овощами и пустынными дынями. Привычная по множеству пройденных нами оазисов картина пустынного поселения, только значительно большего по размеру.

Я обернулся к Лайане. Она смотрела как-то выжидательно и насмешливо:

— И как, ничего еще не заметил?

— Ты о чем?

— Внимательно посмотри на старый город. Вернее на его крыши.

Я пристально вгляделся в медленно приближающееся круглое поселение. С крышами было что-то не так. Я сначала принял это за жаркое марево, но нет. С того ракурса что мы двигались было видно, что крыши домов не просто плоские — они скошены, причем все приблизительно в одну сторону. Караван шел по широкой дуге и с изменившегося угла зрения я вдруг увидел, что крыши превратились в клочки неба.

— Они отражают его?

— Ага. Все они из зеркал. Все крыши старого города состоят из прочных толстых зеркал. Неужели ты не слышал о Зеркальном городе Тунарамахе?

— Нет. А должен был?

— Учился в ко-оледже, — передразнила меня Лайана. — Чему же вас там учили, если ты ничего не слышал об этом чуде? Знаешь, я всю жизнь мечтала здесь побывать.

— Ну и что в нем такого чудесного? — немного уязвлено спросил я. — И зачем зеркала на крышах?

— А ты видишь, какого цвета холм к северу от поселка? Как думаешь, почему?

Я пожал плечами.

— Зеркальные крыши скошены не под одинаковыми углами, а так, что лучи Сола отражаются ими в одну точку. Более того, крыши не совсем плоские, каждая из них чуть-чуть вогнута, и все они составляют фрагменты гигантского параболического зеркала.

— Ого, — только и смог сказать я.

— Вот-вот, — насмешливо заметила Лайана. — Разумеется, в зависимости от высоты и направления на Сол, фокус, в который сходятся его лучи, как бы плавает. При высоком Соле она где-то в воздухе над поселком. Если бы тут были птицы, они бы, наверное, очень удивлялись, неожиданно поджариваясь в полете. Но так как птиц тут нет… А вот когда Сол не высоко над горизонтом точка сбора его лучей оказывается на уровне земли немного ближе, чем вон тот почерневший холм.

— Но достаточно, чтобы он почернел, — подхватил я. — Только зачем все это?

— Как-то связано с их религией. Они же солопоклонники. Говорят, по определенным праздникам они зажигают священный огонь. В точке фокуса такой жар, что даже металл можно плавить, не то, что факел запалить. Кстати, говорят, что стекло для их знаменитых зеркал выплавляется как раз в огне Сола.

— Да-а, — протянул я. — И как давно они это построили?

— Никто не знает, — как то очень задумчиво ответила Лайана. — Очень давно. В знаменитой «Книге путешествий» Шиинара Воронбергского есть упоминания о Зеркальном городе в центре пустыни, и о том, что по словам местных жителей его построил великий народ древности. А книга Шиинара была написана в семидесятых периодах.

— Девятьсот периодов назад, — медленно произнес я. Три с половиной тысячи сезонов…

— Ага, и уже тогда это было древностью. Даже страшно подумать, когда вот этот маленький поселок был построен. В те времена, когда по Арлидару и ФНТ ходили дикие племена. Задолго до Восточной Прибрежной Империи, до древних городов побережья, может быть даже раньше чем были построены города в Дельте, от которых сейчас остались только оплетенные джунглями руины. А он стоит себе здесь.

— Знаешь, я очень хочу посмотреть на него вблизи.

— Я тоже. Очень при очень. Я, если честно, и этот маршрут выбрала не только потому, что так нам ближе, но и чтобы осуществить свою детскую мечту.

— И правильно сделала, — шепнул я.

Дома Зеркального города сильно отличаются от обычных построек пустынников.

Это вовсе не саманные одноэтажные строения с легкими крышами.

Они были сложены из плит сероватого камня похожего на гранит. Сложены так точно, что нарочито неровные щели зазоров были не тоньше волоса. Снаружи камни были округлыми и зализанными. Все-таки тысячи сезонов, а может и периодов полировки ветрами с песком не прошли для них бесследно. А вот зеркальным крышам, похоже, это было не по чем. Они оказались сделаны из невероятно прочного стекла, толщиной в ладонь, чистого, немного зеленоватого, как морская вода. И абсолютно ровного. Время не оставило на их поверхности никаких следов. А под толщей стекла был какой-то отражающий слой. Какой именно определить невозможно, настолько чисто и качественно он отражал.

— Посмотри, — тронула меня за плечо Лайана.

Я оглянулся. Метрах в пятидесяти от края поселка с северо-востока и юго-запада поселок огибали две полосы стеклянисто оплавленного песка.

— Интересно, почему так? — озадачено спросила моя спутница.

Я немного призадумался, мысленно рисуя чертеж, медленно ответил:

— Когда Сол высоко — лучи отражаются в небо. В первый день зимы, когда Сол ниже всего над горизонтом, в полдень они, как ты говорила, зажигают священный огонь. То есть на севере фокус лучей никогда земли не касается. А вот утром и вечером Сол висит настолько низко, что фокус его отражения чиркает по поверхности и плавит песок.

— Понятно, — кивнула Лайана. — А вон тот почерневший холм с севера? А, понятно! До него уже расфокусированные лучи достают, не такие жгучие, чтобы расплавить, но жаркие.

Дома Зеркального города были на удивление жилыми. Видно было, что обитают здесь только очень знатные и состоятельные карапатрасцы. Во всем чувствовалось солидность и чинность. Никакой бегающей детворы, никаких веревок с сохнущим бельем. Возле одного из крайних домов на широких чистых лотках были разложены зеркала. От совсем крошечных до больших, в пол человеческого роста; чуть толще бумажного листа и массивные, в палец толщиной.

Лайана прямо-таки прилипла к прилавку, на радость старому торговцу в цветастых многослойных одеяниях.

— Вот здесь мы и отоваримся! — весело заявила мне спутница. — Жалко, что они утеряли мастерство литья по-настоящему больших зеркал.

— Утеряли?

— Ага. Еще когда я была маленькой девочкой, с дядей связался его знакомый торговец из самого Котелка. Он просил помочь заказать большое зеркало для телескопа, обещал какие-то совершенно невероятные деньги. Дядя специально снарядил сюда экспедицию. У-у, как я ныла и просилась с ним! Но меня не взяли. А вернувшись, дядя рассказал, что ничего не получилось. Туземцы больше не умеют лить изогнутые зеркала такого размера, и даже не представляют, как это могли делать их предки. Такие вот дела…

Караван, с которым мы пришли, после небольшого отдыха и сбора желающих отвести товары на запад должен был отправляться обратно в Красаран. А нам предстояло дождаться другого каравана с юго-востока, и потом, когда он соберется в обратный путь, присоединиться к нему.

Мы окончательно рассчитались с нашим караванвожатым. Причем он нам денег дал больше, чем мы ему. Дело в том, что здесь принято брать вьючных коров в аренду, отдавая за них очень большой залог, раза в два дороже, чем они стоили бы на рынке. Своеобразная страховка. И вот теперь нам этот залог вернули. Мы сразу же отложили эти деньги на следующий караван.

Рудард из охраны каравана, конечно же, уволился. Он и нанимался только в одну сторону. За это ему заплатили совсем немножко, но тут уж ничего не поделаешь. К каравану на юго-восток мы решили присоединиться втроем, не изображая малознакомых. ФНТшников в Тунарамахе не наблюдалось, так что скрываться не было нужды. Мы поселились в одном доме у пожилой пары. Как я понял из разговора на несусветной смеси языков, у них были дочери, и по традиции, выйдя замуж они переехали в дома своих супругов. Почти как у нас в Арлидаре. Так что в нашем распоряжении оказалась просторная комната.

Вот только… Нам с Лайаной с самого Красарана не удавалось нормально побыть вдвоем. Лишь урывками, тайком. В караване было не принято ставить отдельные палатки. Собирали четыре больших шатра, в которых все и ночевали. А лагерь надежно охраняли от огромных ночных прыгающих ящериц и от мифических пустынных бандитов, которые на самом деле были молодыми жителями оазисов, иногда нападающих на слабо охраняемые караваны, когда те пересекали круг гостеприимства, зону радиусом в два десятка лиг. На наш караван, кстати, за всю дорогу никто не нападал. Рудард даже немного пыжился, приписывая это своему участию в охране. Ну да, горец был на голову выше аборигенов, и вид имел весьма устрашающий.

Так вот, мы с Лайаной, оказавшись наконец-таки в отдельной комнате, просто чуть не вспыхивали от желания.

Рудард глянул на нас с хитрой улыбкой:

— Семейка торговцев. Что таитесь? В Красаране специально меня отделили? Я не из непонятливых. Пойду, погуляю по городу до вечера.

И еще раз улыбнувшись, вышел из комнаты.

Я не буду описывать, как мы друг на друга накинулись. Потом, лежа рядом с Лайаной, взмокший и счастливый, я подумал, что никуда ее от себя не отпущу. И плевать на все обычаи. В моей команде будет женщина.

Караван из Сардацукаша пришел в Тунарамах в последний день четвертого месяца осени. Мы ждали его две декады, слоняясь по поселку, в очередной раз поднимаясь к старому городу, ведя неспешные разговоры, и просто наблюдая за жизнью туземцев.

Я временами оглядывал небо в опасении увидеть на нем приближающийся воздушный корабль ФНТ, и надежде на появление воздушного корабля торговцев.

Но небо над пустыней было неизменно синим, без намека на облачка или другие летающие объекты.

Несколько раз я замечал при этом насмешливые взгляды Лайаны и наконец, не выдержал:

— Так почему сюда никто не летает? Это же быстрее и проще, чем тащиться с караваном.

— Вода.

— Что вода?

— Это я должна у тебя спросить, будущий капитан, — рассмеялась Лайана. — Как ты думаешь, сколько надо воды, чтобы долететь сюда с побережья и вернуться.

— Много.

— А ты подсчитай. Возьмем, скажем, полторы тысячи лиг в одну сторону… Итого будет три в оба конца.

Я прикинул в уме и присвистнул:

— Для нашего «Серого Ястреба» гроссов двадцать пять.

— А грузоподъемность, насколько я помню, около двадцати была? А добавь-ка сюда еще и пять гроссов угля.

— А что, пополнить запасы воды, как мы это всегда делали, нигде нельзя?

— Да кто же вам в оазисах даст воду, чтобы вы ее на ветер с паром выкинули?! Да вас за одну такую просьбу всех поубивали бы! Это же Вода!

— Понятно, — протянул я. Но большие корабли смогли бы сюда долететь.

— Ага. Мой дядя, когда пытался зеркало заказать, летал в Тунарамах на специально переоборудованном барке. Ты представляешь: сто пятьдесят метров длинны, экипаж в тридцать человек, двести гроссов грузоподъемности, больше половины из которых пришлось на цистерны с водой. Такой вот дешевенький полетик. Как он потом ругался на своего компаньона, на Котелок, на пустынников! Так что ножками и на коровках. Благо здесь народ живет не особенно требовательный. Им по три — четыре каравана в осенний и столько же в весенний период, когда по пустыне еще можно ходить, вполне достаточно.

Сейчас действительно было лучшее время для путешествий. Сол жег не так уж и сильно, днем было тепло, но не знойно, а ночью прохладно, но не холодно. Сиди себе на мерно покачивающейся широченной спине пустынной коровы…

Глядя на медленно втягивающийся в поселок караван из Тунарамаха, я даже поймал себя на мысли о том, что хочу опять в путь по этому безжизненному, но не такому уж и негостеприимному краю.

Шпионские страсти

23.06.О.994

Сардацукаш

Хорошо, что Лайана учила меня центромирскому языку. Как только мы начали путешествие из Красарана, она настояла на том, что мне надо освоить язык ее Родины, раз уж придется там какое-то время прожить. Я особенно не сопротивлялся, делать в дороге все равно было совершенно нечего, а так хоть какое-то развлечение.

Как оказалось язык Центра Мира это сильно изменившийся всеобщий восточный язык — потомок языка Восточной Приморской Империи, правда, с очень большим вкраплением слов и понятий позаимствованных у кочевников Зеленого Каганата.

За четыре месяца путешествия по пустыни я научился довольно-таки сносно разговаривать на центромирском.

И это нас спасло.

Когда мы въехали в последний перед Сардацукашем оазис я сразу же заметил солдат ФНТ. Четверо ФНТшников медленно шли вдоль каравана, всматриваясь в лица и иногда заговаривая с нашими попутчиками.

— Так, действуем, как договаривались, — тихо, почти не шевеля губами, сказала Лайана. — Далкин, мы с тобой супруги-торговцы из Центра Мира, Рудард — ты наш охранник горец.

Рудард едва заметно кивнул.

Минут через пять солдаты подошли к нам. Старший из них что-то спросил на карапатрасцком, кажется, поинтересовался кто мы.

Лайана ответила, указывая на меня и на Рударда.

Старший патруля, перешел на ломаный центромирский и с ужасающим акцентом обратился ко мне:

— Что ви визьёте?

Я, стараясь, чтобы мой центромирский был хоть немного не таким кошмарным, как у него ответил:

— Щелк из Красарана и зьеркала из Тунарамаха.

— Кудья ви направьляитес? Кдье живьёте в Центри Мирра?

— Мы живьем в Перекрьёстке надежд, туда и направльяемся.

Внезапно он перешел на очень хороший арлидарский:

— Как давно вы в Карапатрасцкой пустыне?

Мне стоило очень большого усилия, чтобы не ответить автоматически. Но я покачал головой и продолжил на центромирском:

— Извьините, не знаю этого йьазыка.

Офицер, все это время внимательно за мной наблюдавший, медленно кивнул головой:

— Удьячной дорогьи!

И повел свой отряд дальше.

Разумеется, в Сардацукаше тоже были ФНТшники. Четверо солдат прохаживались, поеживаясь на холодном утреннем воздухе. Наш караван остоятельно проверили на въезде в город, и опять мне пришлось отвечать на вопросы, заданные на центромирском. Правда, на этот раз ловить меня внезапными вопросами на арлидарском никто не стал, но косились подозрительно.

— Не нравится мне это, — прошипел Рудард. — Надо скорей выбираться.

— Согласна, — отозвалась Лайана. — Мальчики, больше на арлидарском ни слова. И, Рудард, постарайся сделать вид, что с нами не знаком, но будь всегда недалеко от нас.

— Хорошо. Только я кроме арлидарского языков не знаю.

— Попробуй притвориться глухонемым.

— Попробую, но может не получиться, — посмурнел молодой охотник.

Караван проследовал по нешироким улочкам предместий и втянулся в большой двор, огороженный низеньким забором из кривоватых жердей. В глубине огороженного пространства стоял низкий, но очень широкий и длинный дом. Караванщики послезали с коров, и часть из них неторопливо направилась к зданию. Тут же из него к нам поспешила группка пустынников, бойко выкрикивая на местном цокающем диалекте и на ломаном центромирском:

— Кому разрузица?! Кому куда нецти?!

Лайана подманила одного из них:

— Есть корабли на Центр Мира?

— Есть канецна. Вам силно повецло. Сегодня утром морцкой корабл выходит. А днем воздуцный летит.

— А можешь отвезти наши товары в воздушный порт?

— Канецна могу!

Он что-то громко крикнул, и к нам прибежали еще двое пустынников. Стали сноровисто разгружать вьюки и перетаскивать их на стоящую невдалеке телегу. Пока Лайана рассчиталась с караванвожатым они уже со всем управились и терпеливо нас ждали.

Мы с Лайаной пошли рядом с телегой по широкой мощеной запыленным булыжником улице — очевидно одной из основных магистралей города, протянувшейся между караван-сараем и воздушным портом. Поперек нее шли узенькие кривые проулки, пыльные, но чистенькие. Дома не радовали особым разнообразием — квадратные и прямоугольные коробки из желтовато-серого камня или самана, с узкими длинными окнами, под слегка скошенными плоскими крышами, покрытыми блестящей глазированной плиткой.

— Надо же, подражают Зеркальному городу, — усмехнулась Лайана.

Я улыбнулся в ответ. Поправил для вида тюк на телеге и украдкой оглянулся. Далеко позади вслед за нами неторопливо шел Рудард.

А город потихоньку просыпался. Начали попадаться первые прохожие. Кто-то торопился, кто-то неспешно брел, останавливаясь, чтобы переговорить с соседями. Пробежала стайка детишек, поднимая босыми ногами фонтанчики пыли.

Город Сардацукаш был довольно-таки крупным, особенно по меркам Карапатрасии. Лишь немного поменьше моего Алорна. Он вытянулся неширокой длинной полосой вдоль берега океана, который как будто откусил от суши три полукруглые бухты — большую и две маленькие. В маленьких толпились небольшие рыбачьи суденышки и лодки, отстаиваясь перед вечерним ловом. А в большой, около двух длинных широких пирсов стояло четыре океанских корабля. Три парусника и одно парусно-паровое судно.

Все это мы разглядели с вершины довольно крутого холма, на который наискось поднялась дорога. На холме был воздушный порт. Широкое пустое пространство, лишь по краям застроенное приземистыми складами, с маленьким домиком управления портом и обложенным сверкающей плиткой небольшим, но очень глубоким бассейном с водой. По углам площади возвышались три причальные вышки — не очень высокие, всего метров по пятнадцать, решетчатые башни. К одной из них приткнулся носом военный корвет ФНТ.

На погрузочной площадке был, как пойманный зверь, растянут на тросах грузовой бриг. Я наметанным глазом прикинул его габариты — баллон метров сто в длину и тринадцать-четырнадцать в поперечнике. Где-то гроссов в шестьдесят полезного груза. Хотя нет, меньше — вон какие две здоровенные цистерны по бокам подвешены. Пустынная специфика, однако.

Корабль висел в паре метров от поверхности, натянув до звонкости причальные тросы в попытке подняться в небо — навигатор немного переборщил с подачей гелия. К кормовому люку вел широкий трап, по которому таскали тяжелые тюки несколько полуголых лоснящихся от пота грузчиков.

За ними приглядывал пожилой невысокий мужчина с короткой ухоженной седоватой бородкой — наверное, корабельный карго.

Лайана сразу же направилась к нему. Я остался возле телеги, наблюдая как они о чем-то оживленно беседуют. Затем они пошли в сторону маленького домика портовой конторы. Карго предупредительно открыл перед Лайаной дверь и зашел следом за ней.

Минут через десять-пятнадцать Лайана и карго вышли. Торговец подозвал двух грузчиков, отдыхавших на начавшем припекать Соле, и отправил их с Лайаной к нашей телеге.

— Договоррилас? — спросил я ее на центромирском.

Лайана поморщилась то ли от моего произношения, то ли из-за недавнего общения с карго.

— Угу. Содрал целых четыре сола! Это за восемьсот гроссо-лиг! Грабитель! Пират! Да это в три раза дороже обычных расценок!

Скрестив на груди руки, она принялась наблюдать, как грузчики таскают тюки шелка. Когда дело дошло до тщательно упакованных в ткань зеркал, она что-то строго сказала рабочим. Те с нарочитой осторожностью принялись носить угловатые свертки.

Между тем народу на поле прибавилось. Подтянулось еще два обоза из полутора десятков телег. Ходили торговцы, охранники, просто какие-то люди.

Вдруг Лайана чуть заметно вздрогнула, почти не разжимая губ, прошептала:

— Далкин, будь внимателен, за нами следят. У крайней телеги двое.

Я, стараясь, чтобы это выглядело как можно более естественно, почесал затылок и оглянулся в сторону моря, краем глаза скользнув по двум парням, что-то тихо обсуждавшим между собой и поглядывавшим на нас.

Лайана так же тихо продолжила:

— Мне кажется, они заинтересовались мной. Наверное, подхожу под описание.

— Ну да, ты у нас фигура заметная и известная в пиратском мире.

— Вот и я о том же. Так что боюсь, мы этим кораблем не улетим.

В это время один из парней кивнул другому и не торопясь ушел с площади в сторону центра города.

— Что делаем? — спросил я.

— Идем. Рудард читать-то умеет?

— Да.

Лайана направилась в сторону нашей телеги, из которой как раз вытаскивали последние зеркала. Вытащила из небольшого кармашка на поясе кусочек грифеля и два листочка бумаги. Положив их на бортик и загораживая от наблюдателя, быстро написала на первом «Следи за тем, кто пойдет за нами. Постарайся убить». А на втором «Уважаемый господин Таранопыш! Спасибо за заботу! Сделайте то, о чем мы с вами договаривались. Лайана.»

Этот листок она передала вознице, попросив его доставить его хозяину караван-сарая. А первый незаметно сунула мне в руку.

— Я пойду по восточной дороге. Ты пока сходи к карго и передай ему, что будет так, как я обещала. Потом поспеши вдогонку мне. Когда будешь проходить мимо Рударда, постарайся незаметно передать ему листок. Все. Действуем!

Она быстрым шагом пошла к выходу с площади, где на углу стоял, изображая не то зеваку, не то чьего-то охранника Рудард.

В это время «наша» телега тронулась, а я пошел в сторону корабля. Краем глаза я заметил, как соглядатай заметался, не зная за кем следить и что делать.

В конце концов, он рысцой побежал за телегой, поминутно оглядываясь то на меня, то на Лайану.

Я подошел к карго и сказал ему то, что попросила Лайана. Тот хитро усмехнулся и ответил:

— Все будет в лучшем виде!

Я кивнул ему и побежал за Лайаной.

Как раз тогда, когда агент догнал телегу и препирался с возницей, требуя отдать бумажку, я пробежал мимо Рударда. Почти натурально споткнулся, и когда он подхватил меня, не дав упасть, сунул ему листок.

— Прочти!

И раскланявшись, изображая извинения и благодарность, побежал дальше, вслед за спутницей.

Нагнал Лайану я метров через сто. Она обернулась на мои шаги, а заодно, наверное, проверить хвост. Интересно этот идиот все еще думает, что мы не заметили их неумелую пародию на шпионскую деятельность?

— Идет, голубчик, — прошептала Лайана.

Мы двинулись дальше по улице, свернули в один переулок, другой. Окраина, по которой направлялись к выходу из города, была полузаброшенной. Много нежилых домов, иногда совсем развалин. Прохожие попадались все реже и реже. Мы шли минут пять по извилистым переулкам. Иногда прислушавшись, я слышал сзади шелест шагов. Соглядатай, видимо, сократил дистанцию, чтобы не упустить нас в этом лабиринте.

Потом раздался сдавленный вскрик.

Я обернулся и увидел, как Рудард стоя за спиной агента зажимает ему левой рукой рот, а правой приподнимает его, всаживая клинок снизу вверх в спину.

Парень еще пару раз дернулся и обмяк.

Рудард кивнул нам и поволок тело в ближайший переулок.

Я подбежал к нему, помогая ворочать обвисшее мешком тело.

Рудард вытер клинок о его одежду, спрятал в сапог, ухмыльнулся:

— Первый.

— И до скольких будешь считать? — поинтересовался я.

— До скольких успею. В поселке жило человек триста. Точно не знаю. Столько не смогу убить. Но попытаюсь.

Подошла Лайана.

— Молодец горец, хорошо сработал! А теперь, мальчики, быстро двигаем в порт.

— Так там же будет засада, — не понял я.

— В океанский порт! — уточнила Лайана.

Океан

23.06.О.994

Сардацукаш

Мы притаились за стеной какого-то склада. Выглянув из-за угла, я видел, что корабль действительно готовится к отплытию. Над широкой трубой вился дымок, по трапу сновали грузчики, затаскивая какие-то мешки из последнего оставшегося штабеля. И так же, как в воздушном порту, следил за погрузкой карго. Он даже немного похож был на своего воздушного собрата. Такой же пожилой, кряжистый. Только без бороды, но зато с шикарными усами.

— Это хорошо, — довольно промурлыкала Лайана. — Эх, была бы я уверена, что тут нет соглядатаев… Рудард, опять для тебя работка.

— Кого убрать?

— Нет, кровожадный ты наш. Подойди к карго и подзови сюда. Скажи что от меня.

Горец кивнул, быстрым шагом подошел к моряку и что-то ему сказал. Тот удивленно поднял брови, взглянул в нашу сторону, увидел махнувшею ему рукой Лайану и неторопливо, как бы просто так прогуливаясь, приблизился к нам.

Они с Лайаной улыбнулись друг другу и по приятельски ударили ладонью о ладонь. Затем Лайана подхватили его под локоть, отвела в сторонку и о чем-то тихо заговорила. Он несколько раз кивнул ей, сказал: «Для тебя — всегда!» и подошел к нам.

— Так, вы двое. Берите мешки и тащите на корабль вместе с грузчиками. В трюме моему помощнику скажете «Поддон». Только так, чтобы никто этого не заметил. Вперед!

Мы подошли к штабелю, взвалили по мешку с чем-то сыпучим и тяжелым, поднялись по шаткому трапу и вслед за другими грузчиками спустились в трюм. Мы чуть замешкались, укладывая мешки на штабель, выжидая, чтобы остальные грузчики вышли. Затем я быстро подошел к следящему за нами моряку и прошептал:

— Поддон.

Тот молча кивнул и поманил нас за собой в глубину помещения за какие-то ящики. Мы остановились возле самой стены. Моряк достал из кармана широченных штанов изогнутую рукоять, нагнулся и вставил ее крючковатый конец в незаметное отверстие в полу. Провернул ее и с кряхтением потянул вверх. Обширный кусок досчатого настила откинулся как дверца, открывая темное углубление метра полтора в длину и чуть меньше метра в ширину и глубину.

— Залазьте, живо, — прошептал моряк.

Мы переглянулись и улеглись на дно. Сверху скрипнуло, и крышка закрылась.

Лежа в темноте, мы какое-то время слушали топот грузчиков и отдаленные голоса. Потом все стихло. Прошло еще несколько минут и вновь мы услышали шаги и какую-то возню.

— Эй, мы так не договаривались! — раздался голос Лайаны. — Отпустите меня! Я согласна только с капитаном и помощниками! Я хочу сойти на берег!

Громкий шлепок и вскрик. Я надавил на крышку, пытаясь поднять, но она, естественно, не подалась.

— Нет, нет, не надо! Пожалуйста, отпустите! — голос Лайаны был каким-то непривычным. Совсем не ее интонации.

— А ну замолкни! Иди сюда, шлюха! Посидишь в трюме, пока не отошли, а потом мы тебя выпустим! Матросам тоже развлекаться надо!

Шаги приблизились. Лайана продолжала всхлипывать и что-то нечленораздельно бормотать.

Скрипнул запор крышки нашего тайника. Мы с Рудардом приготовились выскочить и вступить в схватку.

— Тихо мальчики, — на этот раз шепот Лайаны привычный, с такими родными чуть насмешливыми интонациями. — Все в порядке, я к вам.

Дверца совсем немного приоткрылась.

В полумраке трюма, таком ярком после абсолютной темноты тайника я увидел, как Лайана приподнялась на носках и чмокнула в щеку какого-то здоровенного заросшего густой бородой моряка:

— Спасибо, Караниир!

— Спасибо скажешь, когда довезу тебя до Центра, девочка, — улыбнулся он. — А теперь быстро, ныряй туда.

Лайана скользнула к нам, устроилась рядом со мной, такая гибкая и теплая. Крышка закрылась.

— Ну и спектакль вы там разыграли, — буркнул я.

— Пришлось, — вздохнула она и потерлась носиком о мое плечо. — Надо было, чтобы все видели, что шлюха, напросившаяся сопровождать капитана и помощников, совершенно не похожа на меня. И что ее заперли в трюме. Если будет проверка… Ну-ка тихо!

Опять послышался какой-то шум. Грохнул, открываясь, люк в трюм.

— Конечно, офицер, Вы можете сами убедиться!

Шаги в подвале. Голос с едва заметным ФНТшным акцентом:

— То есть вы говорите, что высадили ее на берег?

— Ну да, господин офицер. Она так визжала. Не хватало, чтобы нас обвинили в работорговле какой-нибудь. Решили лучше не связываться.

— Но мой человек не видел, чтобы она сходила.

— Может не заметил? Как только ее выпустили из трюма, она стремглав убежала. Но вы, конечно же, поищите ее, если желаете. Хотя, если бы она была здесь, наверняка бы уже звала на помощь.

— Хорошо… Но мои люди продолжат тщательный осмотр.

— Конечно, конечно! Правила есть правила.

И шаги удалились. Опять громыхнул люк.

— Теперь ждем, — удовлетворенно сказала Лайана.

— Карго и тот обросший, ты с ними знакома?

— Ага, нам очень повезло. «Морская звезда» временами заходила в Алорн, и я помогала им найти покупателей на контрабанду.

Из тайника нас выпустили часа через три. Лежать в тесноте и кромешной темноте было не слишком приятно. Правда, мне эти неудобства скрашивало соседство с теплой мягкой Лайаной, которая все это время прижималась ко мне, обнимая и иногда целуя. Но и это имело свои минусы. Ужасно хотелось перейти к чему-то более существенному, помимо объятий, но обстановка, да и соседство Рударда этому не способствовали.

Так что вылезли мы не особенно довольные жизнью.

Сначала нам пришлось несколько минут привыкать к тусклому свету трюма, попутно разминаясь и потягиваясь. Потом, когда глаза немного привыкли, мы выбрались на палубу. Под яркий полуденный Сол, заставивший нас опять зажмуриться. И на удивительно свежий влажный воздух.

Я подумал, что все-таки в чем-то завидую морякам. В том, что можно вот так прохаживаться по открытой палубе. Я, естественно выбирался из закрытых помещений воздушного корабля. Но делал это на сравнительно малом ходу, лиг в двадцать в час, когда встречный воздух просто сбивает дыхание и заставляет пригибаться и держаться за поручни, а не норовит тебя опрокинуть и сдуть в многолиговую пропасть. Здесь тоже ощущался встречный ветер — корабль шел быстро, лиг двенадцать в час, но он был скорей приятным, упругим, и теплым — несмотря на середину осени.

У нас в это время обычно сплошные холодные дожди, иногда даже снег срывается. А на родине Рударда вовсе наступает зима. Здесь же ни облачка, и Сол жарит как летом.

Корабль, выйдя из порта, сразу забрал круто к югу подальше от берега. И того уже не было видно. Хотя может быть та туманная полоска на северном горизонте не просто марево, а далекая суша?

Рядом с нами встал здоровенный моряк, тот, что привел в трюм Лайану.

— Боцман Караниир, — представился он басовитым голосом. Мы стукнулись ладонями, вернее моя ладонь стукнула по огромной мозолистой лапище.

— Далкин, старший стрелок, — назвался я.

— Рудард, охотник.

— Лайана, бывшая хозяйка таверны, — весело отрекомендовала себя наша спутница.

— Ну, тебя то, дочка, я знаю, — пробасил он усмехнувшись.

— А что так далеко от берега отошли? — спросила Лайана. — Опасаетесь погони?

— Да не особо. С воздушного корабля, если захотят нас все равно быстро найдут, у них в море обзор громадный. Но я не думаю, что они станут это делать. Корабль перед отплытием обыскали, вас спрятали хорошо. Комедию с портовой шлюшкой мы с тобой на пару отыграли знатно. Так что полагать, что вы сбежали из города именно на нашем корабле, у них оснований нету.

— Ага, а если они уже нашли труп того соглядатая…

Я внимательно посмотрел на Лайану.

— Думаешь, я случайно вторую записку писала и вознице отдавала ее? — усмехнулась женщина. — Я как раз рассчитывала, что он эту записку отберет, и что мы его потом прибьем, а записка у него останется. Мне, конечно, жалко уважаемого хозяина караван-сарая, его будут долго допрашивать о каком-таком плане мы с ним договорились, и как именно он должен был нам помочь из города выйти.

— Да уж… Мне тоже его жаль.

Мы еще долго стояли, глядя в безбрежную морскую даль. Великий Океан, омывающий южные берега всего нашего Мира — огромного континента, охватывающего гигантской подковой северную полярную шапку. Этот океан уходит на юг без единого клочка суши до самого ревущего горячими штормами экватора и дальше… До южной полярной шапки, или до мифического Южного Континента? Никто не знает. Через экватор пока что ни одна экспедиция не смогла пройти.

К вечеру поднялся довольно сильный юго-западный ветер. Он равномерно дул нам почти что в корму, нагоняя широкие пологие волны. Капитан велел заглушить паровик и поднять паруса. Пусть мы немного потеряли в скорости, зато экономили уголь.

Нас с Рудардом определили в матросский кубрик, подвесив один над другим пару гамаков. А Лайане выделили маленькую коморку рядом с камбузом. Пассажирских кают на «Морской звезде» не было, а женщина на борту все-таки редкость.

Утром, прослонявшись какое-то время без дела, я приплелся в рубку и попросил меня чем-нибудь занять.

— Да чем тебя займешь? — спросил пожилой седоватый навигатор. У самих особо занятий нет, маршрут тысячу раз хоженый. Хотя, если хочешь, я поучу тебя немного морской навигации, а то самому делать нечего, а тебе возможно будет интересно. Она от вашей воздушной сильно отличается.

Я с удовольствием согласился и мы, прервавшись лишь на обед, до вечера просидели над картами и навигационными приборами.

Тогда же я сделал для себя открытие.

Нет, я и раньше видел карты земель, читал названия городов.

Но города Центра Мира на наших картах обозначены так, как мы слышим их названия — фонетически. Звучали они приятно, и что обозначают, я естественно не задумывался. А тут… Зря меня Лайана их языку учила! Так бы не было у меня того шока, когда я понял, что эти названия означают!

Большинство городов Центра Мира расположены на побережье океана.

Райский пляж, Перекресток надежд, Берег счастья, Зеленая лагуна…

И столица — Светило.

У меня просто во рту все свело приторной сладостью, от этих названий.

Это кем же надо быть, чтобы так назвать свои города?!

Хотя, этого можно было ожидать. От тех, кто назвал маленькую страну, лишь немногим больше Арлидара, со всех сторон окруженную пустыней, засушливыми степями, океаном, находящуюся на равном расстоянии в три тысячи лиг от границ двух настоящих центров цивилизации: ФНТ и Восточных государств, платящую дань Зеленому Каганату, ЦЕНТРОМ МИРА.

Это какое же самомнение должно быть!..

Четыре дня «Морская звезда» шла в открытом море. Мы срезали по прямой широкий залив в основании Карапатрасцкого полуострова. А после обеда пятого дня пути слева по борту показалась отчетливая зеленая полоска — берег Центра Мира.

Лайана облегченно вздохнула.

— Думаешь, все?

— Надеюсь, — улыбнулась она. — Я же говорила, что не верю, что ФНТ решится лезть в Центр Мира. Наша страна — данник Зеленого Каганата. Хотя, все может быть, и совсем уж расслабляться я бы не стала.

Еще полтора дня мы плыли вдоль берега. Поздно вечером прошли мимо какого-то городка, уютно поблескивающего огоньками. А утром седьмого дня пути наш корабль повернул к северу, огибая широкий мыс, и вошел в обширную бухту Перекрестка Надежд.

— А вот теперь действительно, почти дома! — улыбнулась Лайана. — Я родом из этого городка. Ну и дядя тоже здесь обитает. И, кстати сказать, воздушный корабль, на котором мы должны были прилететь — тоже сюда шел. Как пришвартуемся, сразу пойдем груз вызволять.

Центр Мира

29.06.О.994

Перекресток Надежд

Так мы и сделали.

Когда корабль пришвартовался, я был удивлен отсутствием какой бы то ни было таможенной проверки. Специфика Центра Мира, однако. Как мне объяснила Лайана, здесь вообще нет такого понятия как контрабанда. Ввози и вывози что хочешь, вплоть до рабов. Здешние законы поощряют абсолютно любую торговлю. Это и понятно, если учесть, что управляют страной торговцы-олигархи.

Мы сердечно распрощались с моряками. Лайана поочередно повисла на капитане, боцмане и карго. Я уважительно стукнулся ладонями с штурманом, с которым основательно сдружился за эти дни. Рудард раскланялся по горским обычаям со всеми. Когда Лайана опять заговорила о плате за проезд, капитан замахал на нее руками:

— И не заикайся! Ты столько для нас сделала в Арлидаре! Да и, сдается мне, мы еще с тобой не раз будем пересекаться! Не верю я, что такая сметливая женщина как ты не начнет вскорости новое дело.

Лайана широко улыбнулась, и все мы сошли на берег.

Когда отходили от корабля, Лайана тихонько шепнула:

— Тебя не обескуражило мое поведение? То, что я обниматься полезла? Извини, я как-то сразу переключилась на местные обычаи. В Центре принято гораздо более раскованно себя вести и проявлять эмоции. Для вашей арлидарской морали это может выглядеть чуть ли не распущенностью.

Я только пожал плечами и улыбнулся. Да, мне это немного странно, но я прекрасно понимал, что чувствует эта молодая женщина, вернувшаяся спустя почти два периода на Родину.

Придя в воздушный порт, Лайана уверенно повела меня к белому двухэтажному домику транспортной конторы. В общем зале она подошла к служащему, и он что-то ей подсказал, махнув рукой в сторону конторки у окна. Клерк, сидевший за ней, выслушал Лайану, порылся в ящике с бумагами и достал запечатанный конверт. Лайана внимательно его осмотрела — на месте склейки я увидел ее подпись — и вернула служащему. Тот вскрыл конверт и вопросительно уставился на нас.

— Горизонт, завтра, омлет, — четко проговорила Лайана.

Клерк кивнул, пододвинул к ней бумаги:

— Распишитесь вот здесь.

И когда Лайана поставила свой автограф, он проводил нас на склад, где указал на полку с нашими товарами. Лайана тут же договорилась, куда их доставить и мы вышли.

— А что это за пароль такой был? — не удержался я от вопроса.

— Специально придумали при таких вот торговых операциях. Я написала пароль, мы с карго его запечатали, я подписала конверт, чтобы его не вскрыл никто. А здесь я или кто другой, кому я доверяю, приходит в торговую компанию и говорит пароль. Все очень просто, как видишь.

— Да, но можно подделать подпись. Можно осторожно вскрыть письмо…

— Можно, но корабельный карго и торговая компания очень дорожат своей репутацией. Так что такое происходит очень редко.

Выйдя из порта и подозвав скучавшего возле ворот Рударда, мы подозвали экипаж и, рассевшись, поехали, потряхиваемые на булыжниках мостовой к имению Лайаниного дядюшки.

— Я сама буду с ним разговаривать, — негромко инструктировала Лайана. — Как приедем, я сразу же пойду к нему и с глазу на глаз обговорю самое основное. Потом мы выйдем к вам. Говорите осторожно. Дядя тот еще торгаш, цепкий и всегда себе на уме.

Дядя Лайаны был подтянут, моложав, резок в движениях. Короткая седоватая прическа, заостренный подбородок, нос с горбинкой. И пронзительный холодный взгляд человека, не знакомого с таким понятием как жалость. Я немного удивился насколько мало он походил на свою племянницу. Бывает же такое…

Разговор получился напряженным. Я старался говорить как можно меньше, предоставляя это делать своей спутнице. Рудард по своему обыкновению за всю беседу произнес от силы пяток слов.

Но, на удивление все решилось очень быстро и самым наилучшим для нас образом.

Господин Шиинар выделяет своей любимой племяннице 4000 глобусов — где-то 7300 сол, и никак не ограничивает ее в действиях. Я даже оторопел немного от такого. Признаться, я ожидал долгих разбирательств зачем, для чего, сколько именно денег надо выделить. А, видя насколько это жесткий и деловой человек, вообще решил, что ничего не получится. А тут такое спокойное и безразличное решение.

Вообще странно, по рассказам Лайаны и по местным раскрепощенным обычаям я ожидал, что ее дядя будет гораздо теплее к ней относиться. А тут… Или он при чужих не хочет проявлять эмоции?

Впрочем, не все ли мне равно? Главное, теперь у нас есть средства на покупку корабля!

— Завтра утром пойдем смотреть судно, — шепнула мне Лайана, когда мы вышли.

— Ты так торопишься купить корабль, словно тебе это важнее, чем мне, — пошутил я.

— Все очень просто, дорогой. Я напрашиваюсь на подарочек ко дню рождения. Он у меня через семь дней, так что постарайся успеть. Думаю, маленький пиратский кораблик как раз подойдет.

— Какая ты хитренькая! — рассмеялся я. А, если не секрет, сколько тебе исполнится?

— Да-алкин, кто же спрашивает женщину о ее возрасте? — укоризненно погрозила мне пальцем Лайана. — Но ладно уж, раз ты мой компаньон. Мне уже тридцать сезонов исполняется.

— Вот как. Значит ты на два с небольшим сезона старше меня?

— Ты ведь меня из-за этого бросишь, да? — с наигранным трагизмом спросила моя спутница.

— Не дождешься!

И мы отправились в крошечный уютный пансионат, расположенный недалеко от моря, где любезный Шиирнан купил нам два номера. Вкусно поужинали и разбрелись отдыхать. Мы с Лайаной, конечно же, поселились в одном номере, с большой мягкой кроватью, которая меня очень обрадовала после шести ночей в корабельном гамаке.

Правда, поспать нам удалось совсем немного, по вполне объективной и ну очень приятной причине.

Корабль производил впечатление!

Лайана сказала, что дядя договорился, чтобы его продали нам со скидкой. Но все равно, за него запросили огромную сумму — четыре с половиной тысячи глобусов! Я сначала подумал, что нас хотят развести на деньги, и решил повременить с заключением сделки, поискав другие варианты. Но, увидев этого красавца, сразу понял — вот мой корабль!

Серебристый баллон в форме удлиненной капли четырнадцати метров в диаметре и восьмидесяти в длину, с прочной прошивкой в передней части. Такой же формы гондола, по размерам чуть-чуть больше, чем у нашего «Серого Орла». Вооружен он был двумя средними баллистами расположенными спереди и сбоку гондолы. Мощные винты, вынесенные на решетчатых фермах с боков гондолы, и еще один сзади. Все говорило, что это очень скоростной и маневренный корабль. «Наверняка быстрее даже ФНТшного корвета, — подумал я. — Хотя, конечно, надо в машину заглянуть, что там за паровики стоят».

Разумеется, я тут же полез внутрь все разглядывать и щупать.

И вот, что любопытно, когда я увидел этот корабль, то помимо того, что он мне страшно понравился, я ощутил какую-то странность в его облике. И это чувство с каждой проведенной в нем минутой все усиливалось и усиливалось. Отличия от ранее виденных мной кораблей и досконально мною изученного «Серого орла» были незначительные. Каждое само по себе. Но они были практически во всем, и самое главное — в мелочах.

Станина большой баллисты была прикручена к балкам не восемью болтами, как обычно, и не семью, как на кораблях ФНТ (ну нравится им цифра семь — везде ее используют!), а шестью, и немного большего размера, чем принято. Кожухи визиров перископов оторочены коротким серебристым мехом. Приборы на навигационной стойке… Впрочем, с приборами как раз все было бы нормально — обычные приборы. Вот только мне кажется, что их недавно заменили, а до этого здесь стояли совсем другие.

И такие мелочи во всем.

Хотя нет, не только мелочи. Было одно очень крупное отличие. По всем помещениям разбегались медные трубки, прикрытые легкими решетчатыми панелями. Местами эти трубки входили в какие-то рифленые устройства, и выходили из них дальше. Я проследил, откуда они берутся и понял, что все трубки ныряют в котел одной из паровых машин. И вот тут до меня дошло назначение всего этого. Отопление! По этим трубам вероятнее всего идет горячая вода или даже пар из котла! Этот корабль был рассчитан на полеты в настоящую стужу! Мне жителю теплого Арлидара, да еще и в совершенно тропическом Центре Мира даже и в голову не могло придти, что корабль нужно оснащать для полетов в суровых зимних условиях!

Кто же его изготовил и как он оказался в этом жарком краю?

— Ну и как тебе? — спросила меня Лайана, когда я наконец-таки выбрался на свежий воздух.

— Очень хороший корабль! Правда, немного странный. И я не могу понять, чьего он может быть производства… Я таких никогда не видел и не могу представить, где бы его могли построить.

— Ну, это не самое главное, — тут же вступилась за корабль Лайана. — Главное то, что он хороший, и не такой уж и дорогой для судов такого класса! У нас еще останется куча денег на оснащение, набор экипажа и прочие организационные расходы!

— Все-таки у нас?

— У нас, у нас, компаньон, — широко улыбнулась моя спутница. — Я не претендую на командование. Может даже, не всегда буду с тобой летать. Моя сфера деятельности будет больше на земле — подготовить базу, проверить, что за людей ты в команду пригласил, помочь местным жителям бороться с ФНТ. Но все равно, мы — компаньоны!

Она обняла меня, чуть повиснув на шее и заглядывая в глаза:

— Правда ведь, Далкин?

— Да… любимая, — ответил я.

Шесть месяцев назад (То, о чем Далкин не узнал никогда)

13.01.О.994

Нарл — столица Арлидара

— Господин Камнелом, вам ясно, что надо сделать?

— Вполне, — здоровый детина развалился в кресле, поигрывая бокалом с вином. — Напасть, ограбить, избить.

— Избить так, чтобы клиент потерял сознание, но не причиняя слишком сильных повреждений. Мне с ним еще три тысячи лиг путешествовать до Центра Мира.

— Понятно, — детина слегка поморщился. — Давай вернемся к оплате.

— Я вроде бы все ясно сказала. Сейчас 30 сол. Еще 30 по завершению. И еще 30 через год, если никому не проболтаетесь.

— Маловато, и последняя сумма… Зачем такие сложности?

— Плата за простой грабеж более чем достаточная. А сложности для подстраховки. Чтобы кое-кто не подумал нарушить наш договор или трепать языком.

Камнелом даже злобно взрыкнул:

— Ты за кого меня держишь! Мое слово — камень. И договор я никогда не нарушал и не нарушу!

— Вот и замечательно, — совершенно спокойным даже ленивым голосом. — Тогда то, что платить будет уважаемый Мастер Араньи, никаких нареканий не вызывает?

— Конечно же, Мастер, — Камнелом со всей вежливостью поклонился хозяину дома.

— Вот и замечательно.

— Да, кстати, хорошо, что ты обратилась ко мне. А то кто другой мог бы просто забрать себе то, что найдет в рюкзаке и плюнуть на договор.

— Так забирай! Мне это и нужно. Хотя, какая тебе будет польза от трех мешочков свинцовых грузиков и двух бронзовых кинжалов, я не знаю…

— Хм. Понятно… Тогда еще один вопрос, — Камнелом нехорошо усмехнулся. — Насколько сильно можно побить тебя?

— Достаточно сильно, чтобы это не вызвало сомнений.

— Это да, — громила с видимым удовольствием усмехнулся и чуть вкрадчиво продолжил. — Но, видишь ли, грабители, избивающие жертву, вряд ли станут просто так избивать и его спутницу. Ну, ты понимаешь?

— Понимаю… — с неприязнью и сожалением в голосе. — Повторюсь, мне главное чтобы у моего спутника не возникло никаких сомнений. Так что… делайте что должны, я уж как-нибудь перетерплю. Только не увлекайтесь — ты один, остальные для вида и антуража. Помни о второй половине денег.

— Не сомневайся! Я постараюсь, чтобы ты была удовлетворена! — двусмысленно заявил Камнелом и захохотал.

Интермедия 2

21.08.О.994

Святая Белая Империя

Герцог-аббат Вироен откинулся в кресле, небрежно бросив на стол очередной доклад.

— Что у тебя, Олиард?

Адъютант приблизился и с коротким поклоном протянул поблескивающий полированным деревом туб.

— Донесение от нашего агента в Арлидаре. Было доставлено через канал Центре Мира — Воронберг — Котелок.

— Очень интересно! Спасибо, ты свободен.

Глава Тайной службы Империи дождался, когда за адъютантом закроется дверь, сломал печать, открыл туб и вытряхнул на стол толстую пачку листов скрученных в трубочку.

Поднял верхний и, прищурившись, начал читать:

«Передаю отчет о событиях в Арлидаре и моих действиях.

Коротко:

После аннексии Арлидара Федерация Независимых Территорий предприняла меры по уничтожению пиратов. Разгром полный. Агентурная сеть практически потеряна. Мне пришлось уходить. Однако, мне удалось установить контроль над очень перспективным пиратом, передать ему один из наших кораблей и заручиться местом его помощника и координатора по связям с повстанцами. Благодаря операции по передаче нам нового корабля, деньги, которые я якобы потратила на его приобретение, сэкономлены. Кроме того, мой „дядюшка“ откупился от меня приличной суммой. Ну и те деньги, которые у нас якобы отобрали грабители. Таким образом, я располагаю неучтенными средствами в размере 15 000 арлидарских сол, которые намерена потратить на организацию базы в Драконьих горах и привлечение других пиратов к нашему проекту.

Замечу, что в дальнейшем стоит переправлять корабли не имперской постройки. Они сильно отличаются от местных. В случае попадания таких кораблей в плен, ФНТ может задастся вопросом, откуда они и как появились у пиратов. Рекомендую закупать корабли для передачи нам в Котелке или других государствах Востока, они больше походят на местные.

Ваше сиятельство, я в очередной раз выражаю свое сомнение в правильности открытой переписки с полевыми агентами. Секретная служба ФНТ во время последних событий показала свой высокий профессионализм. Необходимо что-то делать с подобными донесениями. Шифровать их или еще как-то защищать от прочтения противником!

И последнее.

Сообщаю Вам, что в дальнейшем менять направление работы не намерена, как бы это не было нужно Империи. Я там, где должна быть, занимаюсь тем, чем должна заниматься и буду рядом с теми, с кем суждено Светлой.

С уважением к Вам, Агент Змейка»

И, все-таки…

Капитан обнял за плечи Лайану и скомандовал:

— Отдать швартовы! Малый вперед, подача гелия на треть!

И «Серебряный орел» плавно отошел от причальной мачты, грациозно набирая высоту и ход.

Впереди их ждали постройка пиратских баз, собирание эскадр, рейды, налеты, бои. Два неудачных восстания в Арлидаре, создание и короткая жизнь Республики Драконьих Гор, и многое другое, что сделало жизни знаменитого адмирала пиратов Далкина и одной из величайших шпионок современности Лайаны легендой.

История вторая. Кочевник

На краю бесконечности

03.12.З.994

Становище племени Полета стрекозы

Трорвль сидел на границе трех бесконечностей. Позади него легкий ветерок неспешно поглаживал мягкую зеленую шкуру бескрайней степи. Впереди, как отраженье той же степи, чуть лоснясь, поблескивало Дышащее море. Такое же бескрайнее и ровное как приморская степь. Море действительно дышало — от почти горячей воды поднимались струйки тумана, легкими вихорьками, постепенно растворяясь в воздухе, неспешно улетали в третью бесконечность. Черное ночное небо, пронизанное яркими искрами звезд, с тусклым зеленоватым Глазом Змеи, почти в зените, и половинкой Янтаря на закате, мягко подсвечивающей пробегающие по сочной степной траве волны. Синь еще не взошла, но уже высветила небо над водной гладью. Еще немного и она поднимется из глубин моря, бросит на его поверхность ослепительно яркую лунную дорожку.

И полным диссонансом всему этому тихому величественному Миру были мысли молодого кочевника. Мысли, навеянные, казалось бы, таким хорошим праздником — днем рождения.

«Четыре периода — шестнадцать сезонов».

Трорвль горько усмехнулся.

Эти цифры вызывали почти физическую боль. И жгучую ненависть. Ненависть к его родителям. К тому неизвестному отцу, что сгинул в Побоище четыре круга назад. И к матери Раральде, уже престарелой сморщенной женщине, которая всегда заботилась о нем больше, чем о других его братьях и сестрах. О тех, что не выжили, не пережили детские болезни, зной и голод летней степи, пронзительные зимние ветра, что иногда все-таки разрывают полог теплого заботливого воздуха, которым накрывает прибрежные степи Дышащее море. И о тех, кто сейчас жив — трех его старших сестрах и младшем братишке. И даже о двух его старших братьях, что «ушли на север» в прошлом и позапрошлом круге. Наверное, этой заботой она пыталась загладить свою вину. И от этого Трорвль ненавидел ее еще сильнее.

Ну что ей стоило взнуздать его отца на месяц позже? Неужели она не понимала, на что обрекает сына, если у нее родится мальчик? Ну не могла же не понимать! Она в то время была уже взрослой женщиной, наверное, раз пять рожавшей! Что, не могла подождать?

Он прижал ладони к лицу.

Не хватало еще разреветься как в детстве, как тогда, круг назад, когда уходил старший брат, а он наконец-таки понял, какую жестокую шутку сыграли с ним Трорвлем его родители…

Совершеннолетие. Теперь он и Арриська могут не таиться в укромных местечках, с оглядкой и опаской занимаясь любовью, а вполне по-взрослому любить друг друга. Она даже может стать его Главной женщиной. Успеет ею стать — через две декады они пройдут обряд, и она сможет целых два дня с полным правом отгонять от него других женщин, говоря: «Эту декаду он мой!» Декаду… из двух дней…

А потом пять дней сборов и Трорвль «уйдет на север».

Совершенно бессмысленно, в угоду традициям и желанию главы племени пусть не в одиночку, а вскладчину с двумя другими племенами, иметь своего «Голоса» на Совете Круга, получать частичку дани, что платит Каганату Центр Мира. С гордостью называться «племенем круга» и свысока смотреть на мелкие рода, что не могут или не хотят в начале каждой весны отдавать своих юношей смерти.

В шуршание травы под ветром вкрался посторонний звук. Тоже шуршание, но не накатывающееся медленными волнами звука, а диссонирующее с ним. Юноша обернулся. Со стороны становища приближалась темная фигурка, раздвигая руками высокую траву. Ласковый свет Янтаря зажигал золотые искорки в гриве распущенных огненно-рыжих волос, таинственно обрамляющих мягкие очертания почти круглого лица. Ее плавные движения, напоминали степную львицу. Вернее котенка-подростка степной львицы — когда кажется, что вот эта плавность в любое мгновение готова смениться стремительным взрывом. В этом вся Арриська.

Девушка неторопливо подошла к Трорвлю, подобрав подол простого светло-серого платья уселась рядом, сверкнув в лунном свете коленками, и не говоря ничего, мягко обняла юношу. Положила голову ему на плечо, потянулась и поцеловала в шею под ухом.

Трорвль вздрогнул всем телом. Сладкая истома накатила волной от одной лишь этой ласки, смывая с души темные мысли.

Юноша благодарно вздохнул, повернулся к любимой. Его руки уже как бы сами собой бродили по ее мягкому и упругому телу, оглаживая и потискивая, вызывая у нее легкие стоны и учащенное прерывистое дыхание, а губы скользили по ее лицу, шее. Нашли, наконец, ее нежные податливые губы, соединив влюбленных в одно целое. А через несколько минут все нарастающей страсти и сами их тела слились в одно вскрикивающее на два голоса от счастья существо.

Трорвль лежал рядом с Аррисей, обнимая ее — такую теплую и мягкую. Голова уютно устроилась у нее на левой груди, и юноша слышал, как упруго бьется сердце девушки. Аррися тихонько перебирала его волосы, бездумно глядя вверх в звездное небо.

«Лежать бы так вечно» — подумал Трорвль и коротко вздохнул.

Аррися подняла голову и нежно поцеловала его в лоб:

— Не думай ни о чем, милый, — прошептала она. — Будем вместе, сколько нам отпущено.

— Сколько нам дадут, — проворчал юноша.

— Это судьба, — возразила девушка. — Круги жизни и смерти.

— Какая же это судьба?! — Трорвль плотнее прижался к Аррисе. — Глупость одних людей, жадность других.

— Это наши обычаи и наша вера. Богам нужны воины для весенней битвы.

— Ты, правда, в это веришь, — Трорвль приподнялся, всматриваясь в лицо любимой.

— Да… — с небольшой заминкой. — Наверное, верю. А ты разве нет?

— Не знаю… — тихо прошептал юноша. — Мир ведь гораздо больше Великой Степи. Есть Центр Мира — хотя, какой они центр. На востоке за Морем и Рекой множество стран. На западе за Драконьими горами тоже огромная страна. Помнишь, в конце осени мы с тобой видели воздушный корабль? Они летают по воздуху, строят огромные дома, делают множество замысловатых вещей. И не убивают своих юношей каждую весну.

— Может быть, потому и не убивают, что мы посылаем своих лучших юношей «на север»? Может быть, только благодаря этому происходит круг жизни? Может быть, если мы перестанем это делать, весь мир погибнет?

— Не знаю, — чуть насупился Трорвль. — Я все меньше в это верю.

— Милый, но ведь все равно от судьбы не уйти. Ее не изменить. Нам остается или все оставшееся время горевать и прощаться, или быть вместе столько, сколько дано Богами.

И она, сильно толкнув его в плечо, опрокинула на спину, придавила сверху теплой нежной тяжестью, сливаясь с ним.

А в полдень было посвящение. Оно прошло тихо и буднично.

Ведун племени окропил его пригоршней конской крови — уже основательно пованивающей. Ну да, кто же станет ради него животное забивать, ведь таких недоразумений, родившихся в последние месяцы зимы совсем мало. Последним был, кажется, Крвандр из рода Картранда почти месяц назад. Так что кровь, наверняка, даже не из жертвенного животного, а слитая из забитого в пищу. Ну да ладно, сгодится на такого вот недовоина, который родился перед самым Побоищем и даже в походах младшей стаи не успел поучаствовать.

После ведуна подошел боевой вождь — Драрвль. Произнес ритуальные слова и вручил Трорвлью тяжелое копье. Старое, с трещинами на древке, с множеством зазубрин и сколов на лезвии широкого бронзового наконечника.

Вот и все. Никто из десятка парней, смотрящих на это действо, к нему не подошел, не поздравил, не ободрил.

Зато, когда Трорвль выходил с площади, к нему приблизилась старшая сестра Сарринда, которая ждала его за пределами воинского круга. Обняла за плечи, чмокнула в висок.

— Вот ты и взрослый, брат.

— Угу.

Сарринда украдкой оглянулась и шепнула на самое ухо:

— Домой не иди, там тебя уже поджидают эти куры. Молоденького воина им подавай. Сбежались, караулят, очередь устанавливают, кто от тебя детей заводить будет первой. Ты же сам знаешь, зимой на юношей настоящая охота, от них дети весной родятся.

— Знаю, — с горечью сказал Трорвль.

— Вот. А мне ведь давно известно, братишка, что тебе кроме Арриськи никто не нужен. Так что лучше всего тебе сразу пойти к ней, поговорить с ее матерью. Я с ней уже говорила давеча, она все понимает, поможет вам скрыться ненадолго. Это же в ее интересах. Ну, пока Арриська точно от тебя не забеременеет. Вы только, как это поймете, сразу ей не сообщайте! А то она к тебе интерес сразу потеряет.

— Спасибо, Сарринда. Только мне ведь надо будет воинскому искусству учиться. Все равно меня там подкараулят.

— А зачем это тебе? Ты что рассчитываешь выжить? — с обескураживающей прямотой спросила сестра. — Думаешь, тебя будут искать, чтобы насильно учить сражаться? Да кому ты сдался?! Просто еще один для большего числа, чтобы до тысячи достало. Ну и чтобы заменить тобой другого воина, который племени нужен больше тебя.

Трорвль опустил голову.

— Так что не переживай о ерунде, — и серьезным и удивительно теплым тоном. — Братик, проживи это время так, чтобы каждый день был как сезон! Чтобы наполниться счастьем до краев, и уйти спокойно и без сожалений!

— Я постараюсь, сестренка.

Юноша крепко-крепко обнял ее и потерся носом о теплое плечо.

Мать Арриси действительно помогла. Она тайком отвела их в соседнее стойбище к своей сестре — Аррисиной тетке.

Тетя Раккария была совсем молодая, не старше Сарринды, и жила в маленькой юрте на самом краю становища. Детей у нее еще не было, но основательно округлившийся животик говорил, что это скоро изменится. Она с радостью устроила у себя беглецов, похвалила племянницу за решение и выделила им половину юрты, отгородив ее полотняной занавеской. Правда, на Трорвля она поглядывала с явным интересом и одновременно сожалением. Юноша подумал, что не будь она уже в положении, скорей всего взяла бы с него плату за гостеприимство.

То, что они поселились в чужом роду, и тихонько жили на отшибе от стойбища, действительно принесло результат. Никто не обратил на них внимания. Правда, юноша старался выходить как можно реже, а появление еще одной девушки никакого особого интереса не вызвало. Обычное дело. По достижении 16 сезонов девушки должны уйти из своего рода и поселиться в другом роду своего племени, чтобы кровь не застаивалась и не было вырождения.

Трорвль подумал, что если бы он пережил эту весну, то все равно в середине лета пришлось бы расстаться с Аррисей. Это пока она считается «маминой девушкой» — от 14 до 16 сезонов, она может жить в своем роду и просто время от времени ходить в соседние к парням. А потом ей придется переселиться. Так что не стала бы она его Главной женщиной. Так бы и пришлось продолжать встречаться украдкой, опасаясь жестокого наказания. Впрочем, и сейчас Арриська шла ради него на преступление.

Трорвль с благодарностью подумал о любимой, которая делала все возможное, чтобы скрасить для него последний месяц зимы и жизни.

Вот только не удавалось это.

Вернее удавалось лишь частично, на то время, что они были вместе. А потом опять наползали темные мысли. Трорвль пытался придумать выход и понимал, что это невозможно. Ненавистные ему законы жизни сжимали его в путах, не давая и шанса вырваться. Хотя два способа он знал. Невозможный — уйти из племени, из народа, из самой степи. Потому, что ни одно племя не примет юношу сбежавшего от судьбы. Решиться на такое было запредельно невозможно.

А вот второй способ он все-таки решился испробовать. Долго, несколько дней, сам себя накручивал и уговаривал, но все-таки пошел к Военному вождю племени.

— Трус! — голос вождя Драрвля зычный и грубый, а интонации презрительные. — Как вообще ты посмел придти ко мне с этим?!

Трорвль весь сжался, опустил голову.

— Не отправлять тебя на Побоище? Оставить в племени? С какой стати?! Что полезного ты принесешь своему народу? Может ты великий мастеровой? Или сказитель? Или великий воин? Слишком хороший, чтобы отправлять тебя на битву? Хотя, если бы ты был хорошим воином, то не пришел бы ко мне. Вернее пришел, чтобы умолять отправить тебя на Побоище!

Драрвль приблизил лицо к парнишке, чуть тише, но с чувством застарелой боли продолжил:

— Знаешь, как я умолял старого вождя? Я стоял вот так же как ты и просил его разрешить мне сражаться. Я три сезона готовил себя к этому! Я стал одним из лучших воинов племени! И что?! Меня не пустили. Той весной мы выставили почти всех юношей, оставить в племени удалось лишь три десятка. И вождь решил, что должны остаться лучшие из лучших, чтобы совсем не ослаблять наш народ. Так я ошибся. Надо было быть тише, не выказывать своих умений. А ты! Слабый, никчемный, трусливый. Единственная польза, которую ты можешь принести своему племени — отправиться на Побоище. Просто для числа. В этот раз мы выставляем 334 юношей. Вот триста тридцать четвертым ты и будешь. Понятно?!

Трорвль сглотнул комок в горле и кивнул, не поднимая взгляда.

— Тогда иди! Да, мне глава твоего рода говорил, что ты не ходишь на воинские занятия. Я хотел тебя отругать и принудить к тренировкам. Но вижу, что это бесполезно. Из воды бронзу не сваришь. Так что делай, что хочешь. Для меня и для своего племени ты все равно, что не существуешь.

Странно, но после этого разговора Трорвль испытал облегчение. Идя к военному вождю, он предвидел, чем кончится их разговор. Но надо было сделать последнюю попытку. Теперь все, что было в его силах испробовано, и юношу накрыл спокойный фатализм. Как человека, который сделал все возможное, и теперь может со спокойной совестью сказать: «Больше от меня ничего не зависит! Пусть сбудется то, что должно случиться».

Оставалось совсем немного — прожить последние дни, проститься с тем, что дорого, и теми, кто дорог.

Ведь, на самом деле, вождь ошибся. Трорвль не трус. Ему просто отчаянно хотелось пожить еще, хотя бы немного, и до слез было обидно уходить сейчас, когда он счастлив, разрывая по живому любовь.

А еще не хотелось умирать, сражаясь с такими же, как он юношами из соседних племен. С друзьями и союзниками. Умереть, не защищая свой род от врага, не в лихом набеге на сопридельные страны, а так. За то, чтобы его племя вскладчину с двумя другими такими же небольшими племенами получило своего Голоса в нижнем круге.

А, главное, чтобы получить небольшой мешочек золотых монет с изображением карты Мира, в центре которого крошечное государство торговцев.

Гости с юга

16.12.З.994

Над бескрайней степью

Мешки с монетами лежали в самом глубоком бронированном отсеке трюма, самого крепкого и хорошо вооруженного воздушного корабля. Их было двести. Двести мешков, каждый весом в сорок фунтов, в каждом десять тысяч центромирских золотых «глобусов». В некоторых мешках были большие и тяжелые как гири пятидесятиглобусные монеты, в некоторых маленькие как чешуйки одноглобусные, в некоторых номиналом в двя, пять, десять, двадцать глобусов. Но везде один и тот же вес, одна и та же стоимость монет в мешке.

Ежесезонная дань Центра Мира Зеленому каганату.

Пантиир подумал, что за это невероятное количество золота можно было бы купить огромный воздушный флот, или снарядить настоящую армию. А в бескрайних просторах Зеленого каганата она раз за разом, сезон за сезоном растворялась бесследно, без видимых результатов. Что такое одна золотая монетка на десяток жителей? Ну, или на одного взрослого воина? Купить новый арбалет или меч? Или половинку рулона дешевой ткани? Или немножко кухонной утвари? Или переливающиеся всеми цветами радуги стеклянные карапатрасцкие бусы?

Но за распределение этой дани, за право получить маленькую ее толику, каждый период умирает, чуть ли не полмиллиона юных кочевников.

Нет, конечно же, не хитрые торговцы Центра Мира придумали таким вот образом ослаблять своих «хозяев». Обычай Весенних Побоищ возник задолго до того, как на берегу Океана обосновалась крошечная Воронбергская колония. Но то, что дань идет на такое благое дело, несомненно, радовало алигархов-торговцев южной страны, заставляло их смириться с потерей весьма существенной части своих торговых доходов.

А еще их очень радовала возможность потешить азарт, наблюдая восемь дней кровавые бои. Делая огромные ставки на победителей, проматывая целые состояния или в одночасье становясь несусветно богатым.

Не случайно весенняя ярмарка была в разы больше летней, осенней или зимней. Десятки воздушных кораблей, набитых товарами летело гигантской тучей над сухой южной степью. А сидящие в этих кораблях торговцы предвкушали великолепное зрелище и посмеивались над глупыми дикарями, которые думают, что это они держат за горло их слабенькую страну. Ведь из двух гроссов золотых монет, что вез в трюме главный корабль торговцев, почти все вернутся обратно в их кошельках — как плата за товары, которые они продадут втридорога этим же самым кочевникам за это же самое золото.

Пантиир еще раз оглядел воздушные корабли. Разноцветные, яркие, как это принято у купцов Центра Мира. Они создавали впечатление наивного детского праздника. Но торговцы никогда не были беспечными. Многие корабли имели под днищами баллисты, а кроме самих торгашей и команды несли отряды личной охраны семей и боевые группы наемников — чаще всего бывших кочевников. А особо ценные грузы вроде вот этого «золотого» галеона охранялись специализированными агентствами.

Пантиир как раз и был главой такого агентства. Его фирма давно уже переросла маленькую сыскную контору и в последние годы превратилась в одно из самых известных охранных бюро. Хотя сбором информации и всевозможными расследованиями ни он, ни его шпики все еще не брезговали. Это и понятно.

Мужчина, который уже почти позабыл, что шесть периодов назад его звали совсем по-другому, провел рукой по седеющим волосам, растрепанным сильным встречным потоком воздуха, еще раз огляделся и покинул открытую галерею левого борта. Оставалось десяток часов полета, и надо было еще раз обдумать все действия, которые он планировал совершить.

Первый камень лавины

21.12.З.994

Становище великого племени Синих быков

Четыре дня после прилета в главное становище слились для Пантиира в калейдоскоп встреч, разговоров, попыток убедить, подкупить или запугать. Он сбился со счета, сколько Голосов, вождей и Говорящих за Богов пришлось обойти за это время. И не ему одному. У пожилого торговца информацией уже давно появились друзья и сторонники среди кочевников. И самый значимый из них — молодой Верховный Говорящий за Богов лишь позапрошлой осенью сменивший ушедшего к Богам предшественника.

Но всему наступает конец. И вечером двадцать первого числа все закончилось. Полтысячи всадников сели на боевых лошадей, которые на самом деле были поджарыми и рослыми но… коровами, и отправилось в закатную степь. Полтысячи главных людей народа Зеленого каганата. Голоса нижнего круга, восемь Голосов верхнего, сам Каган и Верховный Говорящий за Богов.

«В Арлидаре бы сказали — выездное заседание парламента», — с иронией подумал Пантиир, провожая их взглядом.

«В старом Арлидаре, — поправил он себя. — Сейчас, спустя два сезона после аннексии ФНТ вряд ли их парламент решает хоть что-нибудь важное».

Он уселся прямо в зеленую, мягкую и одуряющее ароматную траву и откинулся назад, заваливаясь на спину, широко раскинув руки и глядя в темнеющее небо, перечеркнутое колышущимися стебельками.

«Я сделал все, что мог», — удовлетворенно подумал Пантиир, закрыл глаза и почти сразу уснул.

Ему снились не бесконечные переговоры, не товарищи — торговцы, и даже не далекая заснеженная родина. Почему-то ему приснилась молоденькая шестнадцатисезонная девушка, которую он четыре периода назад так усердно пытался завербовать в соглядатаи. Как, в одну из встреч она спросила его: «Земляк, а может быть хватит ерундой заниматься? Я ведь для Белой Империи могу и гораздо большую пользу принести, чем ты думаешь». Панический страх: «Как она меня раскрыла?!» Рука, потянувшаяся к потайному отравленному стилету. И насмешливые зеленые глаза, такого же непривычного в этих местах чуть раскосого разреза, как и у него самого. Невероятно спокойные и уверенные, для такой почти что девочки…

— Мир меняется, но мы остаемся неизменны. Мир меняется, а мы остаемся неизменны. И лишь вопрос времени, когда он изменится так, что нам не найдется в нем места. Когда на просторах Великой степи поселятся другие народы, а о нас не останется даже воспоминаний.

Голос Говорящего за Богов негромок, но слова весомы, как слитки свинца. И падают в напряженную тишину.

Но тишина не хочет их слышать. И встает Голос племени Синих быков:

— Ты говоришь сейчас от имени Богов? Или от имени самого себя? А может от имени чужестранцев, что нашептывают тебе и еще кое-кому из нас свои гнилые слова?

— Боги говорят со всеми. Говорят своими делами. Тем, как меняется созданный ими мир. А наш народ, избранный ими для поддержания равновесия круга, должен равновесие круга держать.

— Да, равновесие! Это значит неизменность в обычаях! — опять возвысил голос оппонент.

Говорящий за Богов улыбнулся. Снисходительно, как маленькому ребенку, который не понимает чего-то важного и настаивает на своем, ошибочном.

— Если крепкий ветер задует в лицо, ты и дальше будешь держать равновесие, прямо сидя в седле? Или с силой наклонишься ему навстречу? Так и мы. Мы должны наклониться вперед, против ветра судьбы. Должны стать сильнее.

— Но разве наша главная сила не в том, что нас избрали боги? — подал голос еще один Голос Верхнего круга.

— Богам не нужны упертые глупцы, что полагаются только на них.

— Хорошо, — подал голос старый представитель малых племен юго-запада. — И в чем же мир меняется, по мнению Богов?

— А вот это ты сам увидишь этим летом. Когда твои молодые стаи по заведенным обычаям пойдут набегами на окраины Карапатрасии. И когда не вернутся назад.

— Что ты говоришь?!

— То, о чем ты нам расскажешь на осеннем сходе. А расскажешь ты о том, что в поселениях, вместо ополченцев и слабенькой стражи окажутся солдаты ФНТ. А сверху будут корабли ФНТ. И некого будет твоим племенам выставить на следующее побоище, потому что полягут все молодые воины под градом стрел, пуль и огненных бомб.

— Они не посмеют!

— Так же как они не посмели захватить Арлидар? Так же как не посмели взять себе Карапатрасцкую пустыню? Так же как не смеют плавать огромными флотами вдоль берегов наших данников из Центра Мира? Вот он спрашивал меня, о чем говорил со мной тот торговец с юга. О том же, о чем он говорил и со многими из вас. О том, что его родина, и наш единственный источник силы вскорости может пасть к ногам ФНТ.

— Они не посмеют! — еще раз повторил пожилой Голос юго-запада.

— И кто им помешает? Наше крошечное войско? Сколько мужчин ты сможешь дать им на защиту? Десять тысяч? Двадцать? Против армии государства, в котором мужчин в десятки раз больше чем во всех наших племенах, против их воздушного флота, у нас нет шанса устоять.

— Хорошо, и что ты предлагаешь? — спросил Голос южной степи.

— Мы должны наклониться против ветра. Мы должны стать сильнее. И наш каган должен стать сильнее. И то и другое мы можем сделать, отменив последнюю битву в девятый день.

— Как отменить? — ошарашено произнес кто-то.

— Заменив битву выживших в первые восемь дней на поединки сильнейших из них. А победитель этих поединков и станет каганом.

— Но это против традиций!

— Если традиции глупы, их надо менять. Разве не глупо, что нашего верховного командира выбирает какой-то военный вождь победившего племени? Воин, никогда сам не участвовавший в Побоищах. Что он может знать о доблести? Нет, каган должен сам завоевать этот титул. Сначала вместе со своим отрядом, потом в турнире, один на один сойдясь с тремя такими же достойными из достойных. Только тогда у нас будет каган признанный Богами, а не назначенный каким-нибудь дряхлым стариком. Кроме того мы исправим несправедливость последнего боя. Много раз я слышал, как вы сами сетовали на то, что отряды, которые победили в конце Побоища идут на последнюю битву израненными и не отдохнувшими, тогда как те, что победили в первые дни, успевают набраться сил и излечиться. Если будут сражаться только представители, этой несправедливости не будет.

— Но хватит ли Богам тех воинов, что придут к ним после первых дней? — с сомнением произнес один из Голосов. — Ведь на их битву тогда не отправятся лучшие из лучших.

— Хватит, — решительно сказал Говорящий за Богов. — Кому как не мне это знать! Боги любят наш народ. Они хотят, чтобы мы были сильными. Чтобы степь всегда была нашей. И больше всего боги любят справедливость! Больше, чем глупое следования традициям.

Повисла тишина. Все восемь Голосов верхнего круга молча обдумывали сказанное им. Но затем опять поднялся Голос юго-запада:

— Я согласен с тем, что ты говоришь нам от имени наших Богов. Но тогда нужно исправить и другую несправедливость! Почему большие племена в лучшем положении, чем маленькие? Мы ведь дети одного народа! Они с легкостью выставляют пять, а то и десять тысяч воинов, тогда как нам приходится довольствоваться отрядами всего в тысячу! Где в правилах Побоища сказано, что это должно быть так?!

— Ты прекрасно знаешь где! — сразу же отозвался на обвинение Голос синих быков. — «Большие племена могут выставлять столько воинов, сколько могут, но не более десяти тысяч. Малые же племена не могут выставлять отряды меньше тысячи воинов. Если юношей в племени не достает, они вправе объединиться с другими племенами и выставить тысячу вскладчину».

— Могут, не могут, вправе… — медленно повторил Говорящий за Богов. — А где в правилах сказано, что малые племена не вправе выставить отряды больше тысячи человек?

— Вот и я о том же! — подхватил Голос юго-запада. — Почему бы нам не объединяться в гораздо большие отряды? Тоже до десяти тысяч человек?! Где это запрещено?

— Так никогда не делалось! — воскликнул Говорящий синих быков!

Но его восклицание потонуло в шуме представителей малых и средних племен, которых в совете было пятеро.

— Заявляю! — громко, перекрывая голоса Голосов, выкрикнул Говорящий за Богов. — Нет такого запрета в Правилах! И справедливо будет впредь поступать так! Количество Голосов нижнего круга не изменится, а Побоище опять станет справедливым, как в те времена, когда не было еще больших племен! Давайте примем то, что сегодня решили, и выйдем с этим к нижнему кругу!

Утром следующего дня сотни вестников на самых быстрых конях устремились во все концы зимовий народа Великой степи.

Маленький камень, сорвавшийся с вершины, толкнул еще несколько камней побольше и те, стронувшись с места, устремились вниз, увлекая за собой все новые и новые.

Горная лавина живет минуты.

Человеческая — сезоны и периоды.

Но ее сила в конце пути грандиозна.

На алом фоне

25.12.З.994

Становище племени Полета стрекозы

Наступило утро двадцать пятого числа последнего месяца зимы.

Трорвль откинул полог и вышел из шатра Аррисиной тети. Холодный утренний воздух ударил его, сжал ознобом. Или дело не в холоде?

Аррися выскользнула вслед за ним, постояла несколько секунд, медленно приблизилась и с отчаянной силой обняла любимого. Вжалась, дрожа всем телом, поймала его губы своими и застыла, зажмурившись, пытаясь впитать в себя этого юношу. Запомнить его навсегда.

Трорвль не знал, сколько это продолжалось, тоже изо всех сил прижимая к себе девушку.

Наконец они отпустили друг друга. С трудом, как под водой Трорвль отступил на шажок, другой, через силу повернулся к любимой спиной и пошел вперед, к окраине становища.

Он хотел уйти, не оборачиваясь, но не выдержал. Отойдя шагов на тридцать, остановился, повернул голову.

Аррися стояла вытянувшись как тростиночка, сжав в кулачки опущенные руки и, не отрываясь, смотрела ему вслед.

— Прощай, — одними губами прошептал Трорвль своей любимой, матери своего будущего ребенка, которого он никогда не увидит, и изо всех сил пожелал, чтобы это была девочка.

Деревянными шагами пошел дальше, к главному становищу его племени.

Они собрались на окраине. Все 334 юноши племени, участвующие в битве. К ним вышел военный вождь Драрвль и… ошарашил новостями.

Нижний и верхний круги Голосов изменили правила проведения Побоища.

Раньше, в течение первых восьми дней, происходило сражение отрядов племен все против всех. Обычно таких отрядов в каждом бою было от сорока до пятидесяти, численностью от тысячи бойцов у малых племен до десяти тысяч у великих. Конечно, больших отрядов было совсем немного — по нескольку в каждый из дней, большинство составляли, такие как у их племени, собранные из нескольких маленьких дружин тысячные войска. И к концу боя оставалась лишь жалкая кучка еле стоящих на ногах юношей. А потом, на девятый день, уцелевшие восемь отрядов сходились в последней битве. Великая слава была тому племени, чьи воины побеждали. Слава и право выбрать кагана на следующий период, до следующего Побоища.

А сейчас все изменилось. Да, и раньше мелкие отряды во время боя часто объединяли усилия, особенно против больших дружин великих племен. Но, в конце битвы, они все равно должны были сразиться между собой, чтобы остался в живых лишь один отряд. Теперь же Круги и Говорящий за Богов разрешили малым племенам сразу же объединяться в большие отряды до тех же десяти тысяч человек, и при победе, они не будут драться между собой. Более того, эти объединенные отряды, победив, не должны будут участвовать в финальной битве. Вместо этого от каждого из них будет избираться поединщик. Восемь воинов сойдутся в парных боях и в результате тот, кто победит, будет назван Каганом.

Трорвль воспрял духом. По старым правилам вероятность, что он выживет, была ничтожной, а теперь все может случиться! Он даже пожалел, что весь месяц провел только с Аррисей, не ходил на воинские занятия, и решил, хоть в последние перед боями дни попробовать чему-нибудь научиться.

Вот только учиться оказалось некогда. Сразу после речи вождя начались сборы в поход, и уже к середине дня конная колонна двинулась в неблизкий путь.

Становище племени полета стрекозы располагалось в трехстах лигах к северу от места проведения Побоища. Ристалища находились в самом центре территории, на которой зимовал народ Великой степи, что заполнил своими становищами полосу земли вдоль побережья Дышащего моря длиной в тысячу лиг и шириной до трехсот. И теперь, со всех концов этого зеленого острова посреди заснеженного моря зимней степи, тронулись в путь сотни отрядов молодых воинов.

Они приехали за день до начала Побоища. Найти лагерь своего союза было непросто. Огромное войско раскинуло свои шатры на многие лиги.

Помогли стяги. Над бивуаками каждого соединенного отряда реяли полотнища с изображением Знака. У союза, в который входило племя полета стрекозы, был зеленый круг, наискось перечеркнутый двумя линиями — красной и белой. Такие же знаки были краской нарисованы на телах всех воинов — на лбу, груди и спине. Иначе в сражении было бы невозможно отличить своих от противника. Тем более, что сражались в Побоище обнаженными по пояс. Никаких доспехов, плащей, и даже рубах, которые можно украсить гербами или символами. В первые дни весны довольно прохладно даже на самом берегу Дышащего моря, но в бою это вряд ли кто-нибудь заметит.

Войско Трорвля должно было сражаться на четвертый день Побоища. Так что у них еще было время, чтобы разобраться в построениях и даже попрактиковаться действовать в общем строю с тремя десятками отрядов других племен.

«Золотой» галеон тоже принял на свой борт гостей. Это были верховный Говорящий за Богов, Голос верхнего круга племен юго-запада и два десятка голосов нижнего круга. Половину из них пригласил сам Пантиир. Это были те, с кем он уже наладил контакты, или те, с кем планировал это сделать. Это не вызывало никаких подозрений у других торговцев, ведь они поступили точно так же, позвав на свои корабли нужных им вождей.

Хотя желающих подняться в небо было гораздо больше. Каждый вождь или Голос не отказался бы посмотреть на Побоище, а по-настоящему это сделать можно только с воздуха. Прибрежная степь плоская как море в штиль. Ни одного даже маленького холмика на многие сотни лиг. Наблюдать же за сражением сбоку, да еще и с приличного расстояния бессмысленно. Все равно ничего не увидишь.

Пантиир подошел к ограждению открытой галереи правого борта и встал рядом с молодым Голосом западных предгорий. Сатгрон был высоким, плечистым воином, с пронзительным взглядом опытного стрелка и словно выточенными из камня жесткими чертами лица. Он оглядывал с высоты в лигу простирающуюся внизу степь. Внизу отчетливо выделялись подготовленные ристалища. На этот раз их устроили лигах в ста от побережья. Это и правильно — чуть горьковатая горячая вода Дышащего моря — источник жизни их народа. Нельзя, чтобы в нее проник трупный яд. Это потом, когда они уйдут в степь, море, разлившись, поглотит эти земли, смоет кровь, растворит в себе останки и позволит земле впитать их, насытиться, чтобы осенью опять родить бесконечное море травы. Но пока, до разлива, до ухода племен на юг и запад, место ристалища будет оставаться смрадной проплешиной в населенных кочевниками землях.

Ристалища готовили заранее. Восемь участков степи — по два в ряд, четыре в длину были тщательно выедены и вытоптаны стадами. С высоты они четко выделялись чуть желтоватым матовым цветом на фоне зеленого лоснящегося моря колышущейся под ветром травы. Теперь по направлению к самому южному ристалищу двигались массы войск. Им еще предстояло дойти, сформировать из нестройных толп четкие построения, замереть на несколько минут перед началом…

— Сколько молодых воинов сегодня погибнет… — тихо проговорил Пантиир.

— Это наши традиции, — отозвался воин.

— И не мне, чужестранцу, о них говорить?

Тот пожал плечами.

— А тебе, как воину и вождю, совсем не жалко, что они погибнут просто так?

— Ты же знаешь, что жалко, торговец словами Пантиир, — обернулся к нему Сатгрон. — Иначе не пригласил бы меня, не искал этого разговора.

— Так и есть. А еще я знаю, что ты человек очень смелый, и не только в бою. И очень надеюсь на то, что согласишься поучаствовать в одном деле. Опасном, славном и прибыльном.

— Вот так все сразу? — усмехнулся воин. — И что тебе нужно.

— Не что, а кто. Мне требуются воины. Настоящие воины, отчаянно смелые, жадные до добычи и славы.

— Славы? В вашем-то гадюшнике? Я, знаешь ли, бывал в Центре Мира прошлым летом.

— А я разве говорил, что они нужны в Центре Мира?

— Тогда где?

— А почему, как ты думаешь, из всех вождей я подошел к тебе? Помимо того, что ты, это ты?

Сатгрон призадумался, и через минуту ухмыльнулся, с гораздо большим интересом посмотрел на торговца:

— Ты о Драконьих горах?

Пантиир утвердительно кивнул.

— Я вижу, твои разведчики все так же хороши, и не все откочевали на зимовье. Кстати, а как ты держишь с ними связь? Я не представляю, как можно преодолеть полторы тысячи лиг укрытой многометровым слоем снега степи без воздушных кораблей.

— Птицы. У нас есть выученные горные совы. Им хватает сил, чтобы долететь до прибрежной степи. Правда, связь только в одну сторону. Заставить птиц лететь обратно в зиму нам так и не удалось. Так что вы там строите с конца осени?

— Пиратскую базу. Не всех Арлидарских пиратов перебили. А те, что выжили, очень злы на ФНТ. Скоро они начнут набеги на пограничные районы. И им очень нужны воины в абордажные команды и десант.

— А местные горцы?

— Они в деле. Особенно Арлидарские. После того, что ФНТшники там устроили местные племена не питают к ним никакой симпатии. Но хороших воинов много не бывает. Ну, так как?

— Я подумаю над этим, — кивнул вождь.

— Рад это слышать, — и чуть замявшись. — И еще. Если через территорию твоих племен будут проходить на запад другие воины, я надеюсь, ты окажешь им помощь, кем бы они ни были.

— И ты думаешь, Божественная стража об этом не узнает?

— А как по-твоему, почему на этом корабле летит Верховный Говорящий за Богов?

— Понимаю. Я подумаю.

Девять отрядов встали кольцом, на заранее отмеченные позиции по краю ристалища. Попытались изобразить нечто напоминающее строй. Это получилось лишь у двух, принадлежащих великим племенам. Остальные видимо так и не смогли договориться, кто, как и где должен стоять, и скорее напоминали толпу, разбившуюся на несколько кучек, внутри которых еще поддерживается подобие порядка, но очень плохо сочетающихся между собой.

Стоящие поодаль трубачи в третий раз подняли вверх свои сверкающие на Соле трубы. Протяжный звук, похожий на стон, разнесся по равнине. И отряды пришли в движение. Три из них двинулись в направлении центра ристалища, два остались на месте, а остальные четыре попарно сблизились друг с другом. Раздались первые крики, лязг оружия.

И началось Побоище. Сначала оно было более-менее упорядоченным, отряды старались не распадаться, держать хоть какой-то строй, но очень скоро все превратилось в свалку. Только отряд одного из великих племен старался действовать грамотно, но на него навалилось сразу три вражеских войска, и его строй тоже сломался.

Через полчаса все поле внизу представляло собой смертельный котел. Маленькие островки, группки сплоченных соратников тонули в бурлящем вареве смерти. И все больше воинов падало на землю, под ноги своим друзьям и соперникам. Внезапно на краю битвы началось какое-то упорядоченное движение. Пантиир с удивлением увидел как возрождается казалось бы давно распавшийся отряд великого племени. Его бойцы сгруппировались, выстроились и встали в глухую оборону. Они отошли к краю поля, отбивая немногочисленные атаки противников. А те были слишком увлечены сражением всех против всех, чтобы обратить на отряд внимание. И, минут через пятнадцать, когда свалка в центре поля распалась на несколько очагов, сплоченный отряд двинулся на уже сильно уставших и израненных противников. Он как медленная неумолимая туча прошел по полю, выметая всех уцелевших противников. Те пытались наброситься, но атаки были бессистемными все более вялыми. И спустя полчаса все было кончено. В победившем отряде на ногах осталось тысячи четыре юношей. Для Побоища очень неплохо. Бывало, что только пара десятков переживало первые сражения.

Стоящий невдалеке от Пантиира Голос племен юго-запада обернулся к Говорящему за Богов и тихо произнес:

— Похоже, у нас с тобой получилось задуманное.

Пантиир мысленно улыбнулся. Это у него начинало получаться задуманное.

Побоище

04.01.В.995

Ристалище

День за днем сходились юноши в боях. И наступил черед Трорвля.

Он поднялся за час до рассвета. Поднялся, а не проснулся. Какой может быть сон перед битвой.

В отсветах костров, сновали тени. Отовсюду слышались возбужденные голоса, бряканье оружия. Трорвль вздохнул и нырнул в эту круговерть.

Шли долго. От лагеря до ристалища было с десяток лиг. И этот переход, толпой, в темноте, переходящей в сумрак и, наконец, в утро, бесконечный и угрюмый, буквально выматывал душу. Но, с другой стороны, он отуплял, сковывал страх, превращая его в холодный загустевший комок где-то под сердцем.

Тяжелое копье натирало голые плечи. Трорвль время от времени перекидывал его с одного на другое. Оно становилось все тяжелее с каждой лигой пути. «Интересно, а я вообще смогу им драться, когда придет время?» — подумалось юноше.

Окружающие его более старшие, сильные и опытные ребята, казалось, переносили поход намного легче. Некоторые даже переговаривались, пробовали шутить. Но все равно во всем чувствовалось напряжение.

И, наконец, они дошли. Обогнули два уже стоящих на краю ристалища отряда и заняли свое место. Командиры войска так и не договорились об общем построении. У них был лишь один большой отряд в тысячу человек. Остальные восемь тысяч представляли собой разрозненные группы от сотни до полутысячи воинов в каждой. Отряд Трорвля оказался почти в центре войска. Это слегка усиливало надежду юноши на то, что он сумеет уцелеть. Но он старался не думать об этом, чтоб не спугнуть призрачную тень удачи.

Прошло еще с полчаса пока дожидались подхода остальных войск. Большинство ребят уселись на землю, а некоторые даже легли, отдыхая и набираясь сил. Но вот вдали заныли трубы. Первый сигнал. «Внимание».

Трорвль опираясь на копье встал на ноги. Попробовал оглядеться. Но он был невысокого роста и видел лишь ближайших к нему воинов, а то, что делается за пределами его отряда, было ему неведомо.

Минут через пять трубы завыли снова. На этот раз громче и требовательнее. Сигнал к готовности. Все как бы разом колыхнулись. Встали ровнее, перехватили поудобнее оружие.

Большинство воинов было вооружено такими же, как у Трорвля короткими — метра полтора в длину — копьями с длинными и широкими наконечниками, отточенными с обеих сторон как короткие мечи. Самих мечей, кстати, было очень мало. Зато у многих были топоры. С широкими лезвиями, оканчивающимися острием на таких же, как у копий длинных древках, чаще всего темных, затвердевших до крепости бронзы, с заглаженными выбоинами. Оружие было старинным, прошедшим через многие бои и многие Побоища, сменившим много владельцев из разных племен. После Побоища оружие собиралось, перемешивалось и раздавалось племенам, участвовавшим в битве. А те уже его чинили, затачивали и выдавали новым молодым воинам.

Однажды Трорвль спросил старого воина, что учил их — мальчишек основам воинского мастерства, почему оружие не оставляют тем кто «уходит на север»? Разве не нужно оно для божественной битвы? Седой ветеран рассмеялся, ответил: «Зачем оно им? Боги дадут героям новое сверкающее оружие из прозрачного льда!»

У него, Трорвля, тоже скоро будет такое сверкающее оружие. А пока приходится сжимать в руках ставшее за долгие часы похода слишком тяжелым копье.

Последний рев труб. Громкий, будоражащий. Начало битвы!

Все непроизвольно подались вперед. Но остались на месте. Лишь спустя пару минут, до них дошло движение. Войско растягивалось. Передние ряды уже шли вперед, а задние еще об этом и не знали. Вот и Трорвля увлек общий поток.

Они долго куда-то шли. Со всех сторон доносились отдаленные крики и лязг металла о металл. Бой шел вовсю, а они все так же двигались к центру ристалища.

Неожиданно шум боя стремительно приблизился. Похоже, и их войско повстречало врага. Трорвль пытался разглядеть из-за спин своих однополчан, что происходит впереди. Но не мог. Они только плотнее сгрудились, соприкасаясь плечами, дыша впереди идущим в затылки.

Вдруг те, кто шел впереди подались назад, толкая, прижимая тела юношей друг к другу. Громкие крики раздавались совсем недалеко впереди. Через несколько минут давление начало ослабевать. Трорвль вздохнул свободнее. Шагнул раз, другой. Воины двигались все быстрее, и, наконец, перешли на грузный бег, разом устремившись куда-то в сторону еще невысоко поднявшегося Сола.

Трорвль споткнулся обо что-то мягкое и чуть не упал. Посмотрел под ноги. На земле, залитые алой кровью, лежали тела воинов. Некоторые еще шевелились, но большинство распростерлись неподвижно, покрытые страшными ранами и залитые кровью, которая противно чавкала под ногами.

Стараясь больше не спотыкаться, и, по возможности, не наступать на павших, Трорвль продолжил бег.

Толпа воинов растянулась, стала прозрачной, и юноша наконец-то увидел хоть что-то. Они гнались за противником. Тот бежал от них, иногда останавливаясь и пытаясь принять бой, но численное преимущество и инициатива была на стороне войска Трорвля.

Парня захлестнул боевой азарт. Он волной поднялся в душе. Нестерпимо захотелось сцепиться с врагом. Бить, кромсать, убивать! Трорвль заорал что-то нечленораздельное и прибавил скорости. Налег грудью на ставший упругим воздух, проламываясь через него, через остатки страха.

В этот раз ему не досталось врагов. Все они полегли под ударами других воинов. Передние замедлили бег, и войско постепенно остановилось. Ребята опять сгрудились, тяжело дыша. Остро пахло потными телами живых, кровью и нечистотами павших.

Какое-то время их войско стояло на месте, но вскоре опять началось движение. Они повернули влево и, по всей видимости, направились на сближение со следующим отрядом. Шум боя в очередной раз резко, скачком приблизился. Теперь воины племени полета стрекозы оказались почти на передовой. За спинами товарищей Трорвль увидел, что передние ряды уже дерутся. Он до боли в пальцах сжал древко копья, немного присел, готовый броситься в бой, как только появится такая возможность.

И она появилась.

Плотная группа противников прорвала их строй и вклинилась немного правее Трорвля. Он увидел, как разгоряченные юноши со знаками синих квадратов перечеркнутых желтой полосой на лбу и груди с грозным ревом расшвыряли его соплеменников и устремились вглубь войска, разрывая его.

Трорвль почувствовал, как захлестывает его боевое бешенство. Он, не раздумывая, кинулся вперед. Ударил копьем между спинами своих сородичей, почувствовал, как наконечник протыкает что-то упругое. Уткнулся в твердую кость. Рванул копье назад. Примерился для следующего удара.

Но кто-то толкнул его в плечо и юноша отлетел в сторону, наткнулся на другого соратника и только потому не упал под ноги бурлящей толпы. Выровнялся, огляделся. Вокруг все смешалось. Свои и чужие сцепились в кипящей битве. Он увидел слева спину с синим квадратом. Дотянулся в длинном выпаде и вонзил копье куда-то под правую лопатку. Лезвие скрипнуло по ребрам. Противник выгнулся, сделал шаг вперед, пытаясь сняться с копья, но оно застряло между ребрами. Копье дернулось, выворачиваясь из рук Трорвля. Он уперся ногой в землю, потянул на себя. Лезвие с чавкающим звуком вырвалось из спины врага. Трорвль от неожиданности чуть не упал на спину, сделав пару шажков назад. Это его спасло. Перед самым лицом справа налево пронеслось лезвие копья. Трорвль машинально размашисто ударил вправо. Он сначала почувствовал, как его копье по чему-то попало, и лишь потом увидел, согнувшегося противника, которому он заехал древком под ребра.

Трорвль отшатнулся назад, разрывая дистанцию и замахиваясь для колющего удара. Но, на его противника налетел другой юноша, с рассеченной от плеча до подмышки грудью. Он сшиб врага на землю. Трорвль на секунду замер, поднимая копье выше, на уровень плеч и, хакнув, ударил сверху вниз, в копошащегося под мертвым телом вражеского юношу. Наконечник пригвоздил того к земле, пробив грудь под ключицей. Парнишка, чуть старше Трорвля, отчаянно закричал. Задергался, выпустил свое копье и схватился за древко Трорвлиного. А Трорвль стоял, оцепенев, глядя, как дергается пронзенный его оружием противник. Его внезапно накрыло понимание ужаса происходящего. Того, что этот парень, такой же как он, может быть из соседнего племени. И вот теперь умирает от его руки.

Трорвль потянул копье на себя. Но его руки как-то разом ослабли, а парнишка отчаянно хватался за мокрое от крови древко, с болью и как-то умоляюще жалобно смотря в лицо Трорвлю.

Звуки боя как будто отступили назад, слились в неясный шум. Юноша не знал, сколько времени он так простоял, глядя на то, как медленно умирает пронзенный его копьем паренек.

Неожиданный сильный удар по плечу вернул его к реальности. Рядом с Трорвлем стоял высокий крепкий парень. Он был сезона на три старше, огрубевшее лицо окантовывала еще не густая темно-рыжая борода.

— Что застыл? Двигаем!

— Копье, — как-то нерешительно и жалобно произнес Трорвль.

— Что? Это?

Парень ухватился за древко, наступил на грудь все еще коротко со всхлипами дышащего юноши и выдернул из него наконечник. Из черного ромба раны сразу же сильно хлынула кровь. По парнишке прошла долгая судорога, и он замер бессмысленно глядя остановившимися глазами на Трорвля.

— На, держи! — копье легло в руки Трорвля. — Побежали врагов добивать!

И, не оборачиваясь, устремился туда, где продолжал кипеть бой.

Трорвль последний раз взглянул на убитого им паренька и, пошатываясь, пошел следом.

Отупляющая тьма засасывала его душу, превращая все окружающее в совершенно не важное бессмысленное действо. Трорвль плохо запомнил то, что происходило в следующие полчаса его жизни. Он куда-то бежал, с кем-то дрался, падал, сбиваемый с ног, поднимался и вновь бежал, дрался. Он вроде бы больше никого не убил, хотя несколько раз его копье прокалывало или рассекало чью-то плоть, раня противников. Сам он удивительным образом уцелел. Только несколько ушибов и пара царапин.

Людей вокруг него становилось все меньше. Один за другим юноши падали на землю, пропитывали ее своей кровью. Бились в предсмертных судорогах или мгновенно умирали, как будто засыпая. Их отряд все сильнее теснили. Врагов становилось больше, чем соратников.

«Похоже, мы проиграли» — безразлично подумалось Трорвлю.

Перед ним вырос здоровенный парень с ног до головы забрызганный кровью, с тяжелым топором на длинном древке.

Коротко размахнувшись, он резко и мощно ударил, целясь в грудь Трорвлю. Юноше чудом удалось отпрянуть, приостановив удар своим копьем. Но крепкое старое древко не выдержало, треснуло и разлетелось у него в руках на две половинки. А топор на излете чиркнул по груди, оставив глубокую длинную царапину, сразу же обильно закровоточившую. Противник взревел, откинулся назад, занося топор для нового сокрушительного удара.

Внезапно сбоку на него наскочил кто-то с неизвестными Трорвлю знаками. Ткнул здоровяка копьем. Тот попытался извернуться, но наконечник воткнулся ему в бок. Страшно взревев, парень обрушил на своего противника удар топора, который предназначался Трорвлю. Лезвие раскроило череп, развалив голову противника, превращая ее во что-то жуткое.

Юноша как подкошенный упал на землю, а здоровяк, продолжая утробно реветь и схватившись левой рукой за торчащее из бока копье, правой с зажатым в ней топором махнул в сторону Трорвля. Видимо, силы уже оставляли тяжело раненного парня, поэтому удар не получился. Трорвль увидел, как к его голове плашмя приближается темное бронзовое лезвие. Сильный удар в лоб, взрыв темноты, и мир исчез.

Трорвль лежал без сознания, когда один за другим погибли все воины его отряда. Лежал без сознания, когда победившие, пошатываясь и поддерживая своих раненых товарищей ушли с ристалища.

Лежал без сознания, когда на поле брани вошли воины Божественной стражи. Они не принадлежали ни одному племени и подчинялись только Верховному Говорящему за Богов. Во время битвы они патрулировали периметр ристалища, восседая на быстрых и грозных боевых конях. И длинными пиками пришпиливали тех немногих, кто пытался сбежать. А теперь их задача была пройти по полю, собрать на телеги оружие. И добить тех, кто еще был жив. После Побоища все, кроме победителей, должны быть отправлены «на север».

Трорвль лежал без сознания, когда седоватый воин коротким ударом копья оборвал жизнь раненому парню, все еще сжимавшему в правой руке боевой топор с обагренным кровью обухом. Тот же седой воин несильно пнул Трорвля, поворачивая его голову с залитым уже запекшейся кровью лицом. Помедлил, отведя копье, но наносить контрольный удар не стал. Зачем, когда и так видно, что парнишка мертв.

Очнулся Трорвль поздним вечером. Ужасно болела и кружилась голова. Нестерпимо хотелось пить. Он с трудом сел, попытался раскрыть глаза и не смог. Застывшая кровь склеила веки. Помогая пальцами, вырывая ресницы, он кое-как сумел приоткрыть глаза и огляделся. Было темно, остатки заката догорали на западе. Правда Синь этой ночью была почти полной и заливала окружающее эфемерным голубоватым светом. Который превращал жуткую картину поля мертвецов во что-то нереальное.

Трорвль пошарил руками и наткнулся на обломок древка своего копья. Наконечника видно не было, наверное, его забрали воины Божественной стражи.

Мысль о них заставила Трорвля сжаться и с опаской осмотреться по сторонам. Ни единого движения, ни одного силуэта. Они уже ушли. Только вдалеке, на окраине ристалища, виднелись редкие медленно движущиеся огоньки. Юноша знал, что часть Божественной стражи остается и всю ночь патрулирует границы ристалища. Чтобы добить таких как он.

Трорвль подтянул колени и, обняв их, сжался в комок.

«Может быть, выйти к ним? Пусть убьют», — подумал он и тут же отбросил эту мысль, поняв, как отчаянно он все еще хочет жить. Жить, вернуться в племя, опять увидеть Арриську.

Только как? Попробовать прорваться через кольцо патрульных? Или остаться здесь до следующей ночи? Об этом даже подумать страшно. Провести целый день среди мертвецов, притворяясь одним из них, страдая от голода и жажды…

Но Трорвль понял, что ему придется поступить именно так. Сейчас у него не хватит сил, чтобы незаметно прокрасться между разъездами.

Юноша улегся на землю, продолжая сжиматься в комок и вздрагивая то ли от ночного холода, то ли от страха. Его ждали самые жуткие и тяжелые сутки в его жизни.

Прощай

21.01.В.995

Весенняя стоянка племени полета стрекозы

Зимнее становище племени полета стрекозы было в трехстах лигах к северо-востоку от ристалища. Но Трорвль отправился на юго-восток. Туда, куда должно было в самое ближайшее время откочевать его племя — на место весенней стоянки. Море уже наступало на степь. Вернее, оно начало отвоевывать первые метры территории еще месяц назад, задолго до Побоища. На этот возмутительный факт старательно не обращали внимание. Ведь воины еще не «отправились на север», а, значит, разлив не имел права начаться. Это еще сильнее подточило веру юноши в предания и традиции. Когда-то в детстве он свято верил во все это, и даже мечтал оказаться в Божественном воинстве, сразиться с Богами зимы и холода. Но теперь он отчетливо понимал, что разлив моря — следствие таянья снегов. Сначала в Великой степи, за пределами теплого пояса, охватывающего Дышащее море, а потом и полярных льдов.

Кстати сказать, таянье снегов в степи уже стало заметным. Ручейки, стекающие к морю на глазах превращались в речушки, а вскорости и в реки. Мелкие и неимоверно холодные. В одной из них он на вторую ночь после побоища отмывался от крови и грязи. И пил, пил, пил.

Но мелкие речушки, стекающие по степи это ерунда, по сравнению с Северной. Главная степная река, текущая с запада на восток в пятистах лигах к северу от ристалищ, являлась границей между этой самой степью и бесконечными болотами, переходящими в приполярную тундру. Севернее нее народ Зеленого Каганата не селился даже зимой, не смотря на бескрайние луга, и все еще теплый климат. В степи не из чего было сделать лодки, чтобы пересечь ее даже зимой, пока она узкая. А сейчас она, питаясь таящими снегами, разлилась на многие десятки лиг, заставляя племена, зимовавшие на ее берегах первыми сниматься со своих мест и откочевывать к югу. Ну а вслед за ними начали переход на временные стоянки и остальные племена.

Хотя не все. Те, что были невдалеке от ристалищ, сниматься не торопились. Разлив Дышащего моря до них дойдет не раньше чем через месяц, так что можно продолжить выпасать стада. И ускоренно их забивать, чтоб успеть заготовить мясо для долгого, длинной в тысячи лиг, перехода в летние степи.

Этим вялящимся мясом Трорвль и разжился на третью ночь после боя. Было очень страшно подкрадываться к чужому стойбищу. Так страшно, что он забыл об угрызениях совести. Воровство у кочевников было редким и презираемым грехом. Но голод есть голод. За тучные зимние месяцы Трорвль успел забыть, что это такое — постоянно хотеть есть. Жара и голод — были его главными воспоминаниями о летних стоянках. И тогда за украденный кусок пованивающего и каменно твердого вяленого мяса вполне могли убить или хуже того — выгнать из племени. А сейчас это самое мясо вялилось безо всякой охраны на длинными рядами натянутых между расчалками веревках на окраине становища.

Трорвль срезал себе целую охапку пластов уже неплохо просушенного мяса. Чтобы как можно дольше продержаться на нем, перед следующим воровством.

Срезал мясо он острым краем обломанного наконечника копья. Трорвль нашел его на поле ристалища. Дружинники Божественной стражи не стали его подбирать, а может, просто не заметили. Юноша понимал, что если бы он поискал получше, то наверняка нашел бы нормальное оружие. Но ковыряться в море трупов было свыше его сил. Он, наоборот, постарался как можно быстрее покинуть место смерти пятидесяти тысяч молодых воинов. С тех пор он таился днем в высокой траве, а ночью шел, ориентируясь по звездам на юго-восток. Он помнил, что его племя становится на весеннюю стоянку на северном берегу третьей отсюда речушки лигах в пятидесяти от берега моря. Места стоянок были давным-давно определены и размечены столбами с нанесенными на них знаками племен. Круг за кругом, период за периодом они останавливались в одних и тех же местах, на одно и то же время.

Круги жизни. Из которых Трорвль выпал.

Труднее всего было найти нужный ему род. К становищу племени он вышел достаточно легко. Все кочевники великолепно умеют ориентироваться по Солу, звездам, лунам. Это и понятно, выпасая стада, они иногда очень далеко отходят от родного становища, а найти путь назад в бескрайней и совершенно однородной степи не умея ориентироваться и не держа постоянно в голове направление почти невозможно. Так что Трорвль чувствовал, где и на каком расстоянии от него находятся нужные ему места. Такие, как стоянка его племени.

Трорвль вышел почти точно к излучине реки. Вот только кругом плотно разместились десятки и сотни племен, уже откочевавших с севера, так же как племя Полета стрекозы. Пробираться между ними было неимоверно трудно. Он несколько раз попадался на глаза, к счастью без особых последствий. Юноша был такого возраста, что вполне мог быть принят за рожденного весной или даже летом. Боевые метки на спине, груди и лбу он давно уже оттер, и даже красные пятна стесанной кожи на их местах уже зажили и не выделялись на загоревшем теле. Но все равно ходить вот так между чужими племенами было очень рискованно. Люди могли задастся вопросом: «а что тут делает незнакомый молодой парень?»

Но гораздо опаснее стало пробираться между становищами его родного племени. Племя Полета стрекозы было небольшим — тысяч пять или шесть степняков. Не то, чтобы все друг друга знали, но знакомых было слишком много. Поэтому Трорвль действовал очень осторожно, двигаясь только по ночам, днем отходя в степь и там затаиваясь.

Из-за этого его не покидал страх. Он поселился в нем, крепко и надолго. Вот только страх был не таким как раньше. В тот жуткий день, который он провел на поле ристалища среди десятков тысяч мертвецов, ужас поднялся до такого запредельного уровня, что как бы отделился от его души. Он превратился во что-то отдельное. А ночью, когда надо было уходить, Трорвль понял, что, не совладав с ним, не сделает и шага. И он скрутил ужас, загнал его в стеклянную клетку. С тех пор страх живет в ней, обдавая холодом душу, подсказывая, когда стоит затаиться или бежать, но, не мешая действовать.

Он увидел ее на третий день наблюдений.

Три дня Трорвль лежал невдалеке то от одной, то от другой окраине становища, осторожно выглядывая из травы, и пытаясь разглядеть среди соплеменниц Аррисю. И, наконец, среди шатров мелькнул знакомый силуэт. Трорвль старался не упустить ее из виду, но в его направлении двигалась какая-то полузнакомая женщина, и ему пришлось прятаться, замерев, и надеясь, что она на него не наткнется.

Второй раз он увидел Аррисю на следующий день, и ему удалось рассмотреть шатер, в котором она живет. Этой же ночью Трорвль прокрался в поселок и незаметной тенью скользнул внутрь жилища. Туда, где возле тусклого светильника сидела с каким-то шитьем его любимая.

— Трорвль… — одними губами, мгновенно потеряв голос. И, громче с всхлипом. — Трорвль. Трорвль!

Ойкнула, уколовшись иголкой, уронила шитье из ослабевших рук.

Юноша как то мгновенно оказался рядом с ней, с силой прижал к себе родное теплое и мягкое существо. Девушка тихо пискнула, неуверенно обняла любимого.

— Трорвль. Как же так… ты… живой?

Он нашел ее губы и разговор стал невозможен. Поцелуй постепенно вернул в Аррисю жизнь, заставил поверить в реальность происходящего, принять его со слезами радости и облегчения.

Они лежали, плотно прижавшись друг к другу. Утомленные и расслабленные. Ни Трорвлю, ни Аррисии не хотелось ни о чем думать, но реальность постепенно возвращалась, вместе с тревожными неизбежными мыслями.

— Как же мы теперь? — беспомощно прошептала девушка.

— Придется уходить, — тихим извиняющимся тоном.

— Из рода? — чуть вскинулась Аррися.

— Из племени, — вздохнул юноша. — Из Степи.

— Что ты… говоришь?..

Юноша не отвечая, крепче ее обнял. Она уткнулась лицом ему в шею, какое-то время молчала, потом со слезами в голосе прошептала:

— Это так… страшно… Так невозможно…

— Но по-другому ведь никак. Меня сразу же убьют. А тебя… ну, может, не выгонят, но все равно на всю жизнь будет позор. Но я… могу уйти сам, один.

Аррися замотала головой, размазывая по его шее слезы.

— Я с тобой.

— Это будет очень нелегко, милая.

— Я понимаю. Но у нас есть время… пока мой срок еще далеко. Только, как и куда нам уйти? Я совсем не представляю.

— Я думал об этом, — медленно подбирая слова, заговорил юноша. — У нас не так уж много путей. Хорошо бы на восток. Там много государств, не может быть, чтобы мы не нашли то, где будет хорошо.

— На востоке море, — возразила девушка.

— Ага. Через него не перебраться. То есть может быть и перебраться, но не здесь, а на юге. Если добраться до джунглей Дельты, там можно как-то попробовать переплыть, и дойти до восточных стран.

— Но там дикари. И они нас очень не любят.

— А за что им нас любить? За набеги младших стай? Но… может быть, к двум молодым степнякам они лучше отнесутся?

— Ага, не убьют, а только в рабы возьмут.

— Наверное, так и будет, — вздохнул Юноша. Поэтому путь на восток нам не осилить. Тем более что придется идти вдоль моря, а потом Реки, а там наших всегда очень много кочует.

— А куда еще ты думал уйти?

— Второй путь — на запад. Говорят, перед Драконьими горами начинаются леса. Может удастся в них поселиться. Я, правда, не знаю, как можно жить не в степи, но, наверное, мы сможем научиться.

— Но это так далеко… И, не на повозке, не с племенем. И очень вероятно нас заметят и поймают.

— Угу.

— Третий путь в Карапатрасию или Центр Мира?

— В Центр Мира. О пустыне я даже и не думал. Помнишь летнюю степь?

— Еще бы ее не помнить.

— В пустыне еще жарче, суше и голодней. Настолько же, насколько жарче и голодней в летней степи по сравнению с зимовьем. Там мы умрем.

— Значит, остается Центр Мира, — тихонько прошептала девушка. — Но это еще дальше, чем до Драконьих гор.

— Если идти по степи.

Девушка резко подняла голову. Расширившимися от удивления глазами уставилась на Трорвля.

— Торговцы? По воздуху?

— Да, они совсем скоро улетят к себе. Если удастся пробраться на один из кораблей — мы спасены.

— Лишь бы они уже не улетели, — с беспокойством проговорила Аррися. — Ярмарка заканчивается. Наши с нее уже вернулись.

— Да, надо спешить. Завтра ночью выйдем.

— Только, как мы проберемся, чем заплатим?

— Придется прятаться. И на корабле тоже. Если нас поймают, то скорей всего не выдадут. Ну, я на это надеюсь. Но могут, так же как и в Дельте продать в рабство. Так что надо как-нибудь затаиться на все время полета.

— Ох, удастся ли?..

— Но ведь другого варианта нет.

— Да, — сказала девушка, вновь прижимаясь к нему.

К стоянке воздушных кораблей они подкрались уже под самое утро через три ночи после его появления в становище. Пришлось пройти больше полусотни лиг, по ночам, таясь от чужих глаз.

Корабли напоминали стадо сказочных зверей, спящих в степи. Огромные баллоны, подсвеченные редкими кострами, тихонько покачивались в легком предутреннем ветерке. Они лениво пытались приподняться над степью, но расчалки не пускали, удерживали воздушные корабли в нескольких метрах от земли.

Совсем низко, для таких огромных туш, и так высоко для двух подростков.

— Как же туда забраться? — едва слышно прошептала Аррися.

— Попробуем по канатам, — так же тихо отозвался Трорвль. — Видишь, они наклонно уходят от якорей к кораблям.

Девушка с сомнением кивнула. Впрочем, другого способа не было. С гондол не свивало никаких лесенок, к ним не вело ни одного трапа. Похоже так торговцы обезопасивали себя от незваных гостей.

Впрочем, не только так. У костров, расположенных по периметру гигантского летного поля виднелись фигурки воинов-кочевников. Ребятам придется проскользнуть между ними, чтобы оказаться на поле.

А между тем, рассвет начал подсвечивать небо на востоке.

— Может быть, подождем до следующей ночи? — забеспокоилась Аррися.

Трорвль не успел ответить. За него это сделали на одном из ближайших кораблей. Тусклый свет, сочащийся из окошек в корпусе, разгорелся сильнее. Раскрылась дверь на галерею, и в ярком проеме показался черный силуэт.

— Эй, кочевники! — прокричал зычный голос. — Просыпайтесь! Готовитесь нас отшвартовывать! Как договаривались, с восходом улетаем!

В ответ ему прокричали, что никто не спит, и о вчерашнем договоре не забыли. Пусть лучше лежебоки с юга поторапливаются, а то не успеют проснуться, как вознесутся на небо.

Трорвль помянул духов ночи.

— Аррися, быстрее, а то улетят! — с легкой паникой в голосе.

И они, пригнувшись, побежали по полю, изо всех сил молясь Богам-покровителям, чтобы их не заметили.

Они смогли добраться до самого ближнего из кораблей, и Трорвль примеривался, как бы забраться по туго натянутому причальному канату, когда раздался крик:

— А ну стой! Кто такие? Подойдите ко мне!

К ним приближались пятеро воинов.

Трорвль застыл на месте. Старый знакомый — страх — выбрался из стеклянной клетки и заполнил все его сознание ледяной вязкой слабостью.

— Беги в степь! Я их задержу! — тихо но звонко воскликнула Аррися, и, на миг оглянувшись на любимого. — Прощай!

Она метнулась навстречу приближающимся воинам.

— Помогите! Спасите! Меня хотели украсть!

Страх приотпустил и первым порывом Трорвля было кинуться за девушкой. Но он тут же понял, что если его поймают, это подвергнет ее опасности. Сейчас она может попытаться убедить воинов, в чем-нибудь другом, а не в побеге с недобитым парнем.

Значит и для Арриси надо, чтобы он убежал.

И Трорвль, развернувшись, припустил в степь.

Гонки с преследованием

25.01.В.995

Прибрежная степь

Поверили Арриси или нет, но Трорвля искали. Каким-то чудом ему удавалось ускользнуть он конных разъездов, что заполнили степь. Но везенье не может быть вечным. Надо было уходить из мест, населенных людьми. Разумеется, не стоило и пытаться опять найти и взять с собой Аррисю. Тут бы одному как-то выжить. Может потом… Когда-нибудь…

Выбор куда идти был очень простым. Или уходить в степь до того, как начнется кочевье, или, наоборот, пропустить волну миграции и следовать за ней.

Но если уходить вперед — значит, первому покинуть теплый приморский край. В одиночку идти по все еще холодной равнине. Без теплой одежды, не имея возможности разжечь костер. У степного народа вообще не было надобности в по-настоящему теплой одежде. Весь круг кочевий проходил в теплом или жарком климате. А сейчас в степи только начал таять снег. В северной части он все еще лежал многометровым слоем. В юго-восточной он уже растаял, но земля, пропитавшись влагой, превратилась в бескрайнее поле жидкой грязи. Она высохнет и зазеленеет молодой травой лишь через месяц-другой. А пока по ней просто невозможно передвигаться. Вдобавок ко всему прочему Трорвлю было бы совершенно нечего есть. Степная живность или еще спит в глубоких норах, или, так же как люди, откочевала к морю, и не торопится возвращаться назад.

Так что придется юноше поступить по другому.

Море уже начало свое наступление. Сейчас его наполняли воды от таянья снегов в южной степи. Потом, к середине весны, к ним добавятся талые воды северной части, и с гигантских просторов Святой Белой Империи на востоке, на том берегу моря. Именно тогда Дышащее море разольется на тысячу с лишним лиг на запад, заполнив весь северо-восток степи, заставит народы Каганата отступить в засушливые южные земли, в предгорья, и к окраинам Карапатрасцкой пустыни. К концу весны разлив прекратиться и начнет медленно отступать. Очень медленно. Его будут подпитывать таящие под летним солнцем снега полярной шапки.

А вторая причини неспешного отступления воды — в рельефе среднего течения Великой Реки. С двух сторон к ней подступают горные кряжи, и на участке в сотню лиг она промыла между ними глубокий каньон с крутыми берегами и быстрым течением. И поднятие уровня моря на десяток метров не так уж сильно добавляет скорость стока по этому узкому участку. Так и получается, что по-настоящему отступать разлитая весной вода начинает лишь в первые месяцы осени, когда прекращается таянье полярных снегов. И только к середине осени в освобождающуюся от воды приморскую степь вернутся на зимовье кочевники.

Сейчас — самое начало весны, и море только принялось завоевывать степь. Но по ровной как стол равнине вода распространяется очень быстро и кочевники стараются держаться от ее кромки на расстоянии не меньше нескольких десятков лиг, чтобы внезапный паводок не застал их врасплох. И вот на этой самой полосе между наступающим морем и откочевывающими племенами Трорвлю и предстояло затаиться. И следовать за волной переселения.

Юноша понимал, что его ждут долгие месяцы автономного существования. А может быть годы или даже всю оставшуюся жизнь ему придется провести в одиночестве, вдали от людей. Это было так непривычно. Живя в роде, ты всегда рассчитываешь на других. Помогать тем, кто в этом нуждается — первейший закон племени. А тут…

«А что бы я делал, если бы сейчас со мной была Аррися? Как я мог обречь ее на такое?»

У юноши был с собой лишь небольшой мешок, собранный Аррисей в дорогу из расчета, что им удастся пробраться на воздушный корабль и затаиться там, на время полета, который продлился бы около декады. Поэтому основной вес составляло сушеное мясо и большая фляга с водой. «Интересно, а что бы мы делали, когда вода закончилась бы? — запоздало подумал Трорвль. — Сдались бы торговцам? И скорей всего угодили бы в рабство. Какой же я все-таки дурак и эгоист! Нет, нельзя было брать с собой Аррисю!»

И парень твердо решил, что больше искать любимую не будет. Лучше, если она забудет о нем и проживет счастливую жизнь. Хотя нет, он все-таки хотел, чтобы Аррися о нем иногда вспоминала…

От печальных мыслей Трорвль вернулся к действительности. Итак, у него с собой еда на декаду, вода, которая возле разливающегося моря не так уж и нужна. Огниво для добывания огня и бесконечное количество топлива в виде сухих кизяков, оставленных пасшимися здесь стадами. Короткое копье, которое он сделал из того обломка, что нашел на ристалище и хороший нож из темной прочной бронзы. Значит можно поохотиться на всякую живность. Ее в приморских степях просто неимоверное количество. Люди каганата не знающие зимой недостатка в еде, на дичь и мелких зверьков не обращали никакого внимания, охотились лишь иногда от скуки. Да и то… Ну какая это охота, если зверей кругом столько что только под ноги смотри, чтобы не отдавить кому-нибудь лапку или хвостик. Это не то, что в летней степи, когда каждый пойманный зверь — праздник. Так что с едой у Трорвля проблем быть не должно.

Ну, а что ему еще надо? Укрытие от очень редких дождей? Зачем? Одежда и обувь на нем еще крепкие, а промокнуть он не боится. Единственная проблема — это чем вообще заниматься в ближайшие пару месяцев, пока не начнется большая откочевка, и куда все-таки идти.

Трорвль решил, что пойдет на запад в сторону гор. Прятаться в степи ему уже смертельно надоело. Может быть, в предгорных лесах он сможет построить новую жизнь?

Следовательно, надо, пока есть время, подготовиться к дальнему походу.

Утром четырнадцатого числа второго весеннего месяца Трорвль проснулся в воде.

Он не сразу понял что это и почему. Сел пытаясь осмотреться в сером полумраке. Кругом него была все та же высокая сочная трава. Вот только ладони, упирающиеся в землю покрывала вода. Его куртка и штаны промокли и неприятно холодили тело. Трорвль поднялся на ноги и осмотрелся внимательнее. Да, между стеблей везде проглядывала вода, она была совсем мелкой, поднялась на пол ладони.

«Море пошло, — подумал юноша. — А значит, пора двигаться и мне».

Он подхватил с земли потяжелевший от влаги мешок, повесил его на плечо и зашагал на запад. Под ногами неприятно хлюпало и чавкало.

Ближние стоянки — пусты. Видно было, что люди покинули их совсем недавно. Еще кое-где тлели остатки костров, еще не разнес ветер, и не растащили звери мусор, который накапливается в любом человеческом поселении.

Трорвль прошелся по вытоптанным множеством ног дорожкам, между глубоких узких дыр в земле от шестов, на которых были натянуты тенты шатров, между выжженных кругов кострищ. Ему было грустно смотреть на следы жизни, такой простой, знакомой и навсегда оставшейся в прошлом. Он еще много раз будет вот так проходить по человеческим следам, ощущать отзвуки голосов, вспоминать как сам жил такой вот жизнью.

Страшная вещь одиночество. Иногда ему казалось, что лучше бы он погиб тогда на ристалище. А иногда, что он там все-таки погиб, а теперь по бескрайним просторам движется его дух, который почему-то Боги не захотели пустить на битву, и который теперь будет вечно следовать за людьми…

Когда такие мысли слишком уж его донимали, Трорвль ускорял движение и приближался к кочевникам, медленно, с остановками, двигающимися на расстоянии в три четыре десятка лиг от кромки наступающего моря. Разъезды и пастухи, стерегущие огромные стада опять пробуждали в его душе страх, и тот быстренько выметал из головы всякие дурные мысли, заставлял его опять мобилизоваться.

Так юноша и шел, то отставая, то нагоняя волну миграции своего народа, всегда немного позади, всегда настороже. Пока движение моря не стало замедляться, а кочевья не начали останавливаться на все более длительные сроки. Пора было решать, как быть дальше и решаться на опасные, но необходимые действия.

Дом для пиратов

27.01.В.995

Драконьи горы, базовый лагерь.

Лайана шла по центральной улочке поселка.

Недавно выпавший снег поскрипывал под сапогами. Было позднее утро — то редкое время, когда лучи Сола освещали укромную долину, вдающуюся в горный массив. Он нависал с запада и сверху, закрывая пиратскую базу от неба, от возможного нападения и бомбардировки. А на востоке круто вздымался скалистый хребет. Поэтому из поселка была видна лишь узкая полоска неба, в которую так редко заглядывал Сол.

Чтобы взлететь кораблям флотилии приходилось делать сложный и опасный маневр. Приподниматься, на очень малом ходу выходить из-под гигантского козырька и резко набирать высоту. А уж, чтобы сесть на небольшую стоянку требовалось настоящее искусство. И это при том, что сейчас на ней пришвартовано только три из пяти кораблей пиратской флотилии.

Это была одна из самых головоломных проблем, которые как заноза застряли в голове Лайаны.

Поселок заметно вырос за последние несколько месяцев, бревенчатые домики заняли все более-менее ровные участки, начали взбираться на северо-западный холм, поднимающийся к самому своду гигантской полупещеры и спускаться вниз по уступам крутых откосов к горной речке. И новых мест для стоянок кораблей практически не было. Ну, еще пару кораблей можно разместить на площадке к северу и один к югу. Плюс на основное поле, если уж совсем потесниться, наверное, удастся впихнуть до шести кораблей. Итого девять. Это предел их флота? Лайана надеялась, что нет.

Значит надо готовить другие подобные базы. При мысли о том, что придется повторить весь тот титанический труд, что взвалила она на себя еще раз, мурашки по спине пробегали. Чтобы долететь сюда им пришлось потратить пол сезона — шесть месяцев. Нет, если бы они обвешали весь старенький бриг, что взяли в аренду у дядюшки, цистернами с водой и наполнили трюм углем, то смогли бы совершить экспедицию в три с половиной тысячи лиг от Центра Мира до Драконьих гор. В конце концов, это был тот самый корабль, на котором Шиинар летал в Тунарамах. Даже крепления для цистерн сохранились. Вот только толку от такой экспедиции не было. Разве что по самим горам полетать, да и вернуться назад. Более мелкие корабли, на которых летают пираты, на такой путь не способны. Может быть «Серебряному орлу» и хватило бы грузоподъемности, чтобы добраться до гор, но на обратный путь припасов уже не осталось бы.

Поэтому Лайана убедила Далкина строить транспортный мост — две грузовые станции к северу от старых безжизненных гор на границе Карапатрасцкой пустыни и Великой степи.

Сначала завезли материалы и строителей на ближайшую базу, отстроили ее, наполнили склады углем, а выкопанный котлован — водой. Потом, используя первую базу как перевалочную, повторили то же самое с организацией второго поста. И уже только после этого отправили экспедицию в Драконьи горы.

Лайана полетела вместе с Далкиным.

Это было так чудесно. Горные кряжи, совершенно дикие необжитые места, прозрачные реки, искрящиеся и рождающие радуги водопады. И они наконец-то надолго вместе. За предыдущие месяцы Лайана виделась с любимым лишь урывками. Он набирал и тренировал команду, обкатывал «Серебряного орла», совершал небольшие рейсы в окрестностях Центра Мира. А она вела бесконечные переговоры с торговцами, моталась в пустынные горы, следила за строительством баз.

Этот гигантский грот они нашли уже под конец полета, когда собирались возвращаться. Увидев его, Лайана сразу поняла — лучшего места не найти! И, вернувшись в Центр Мира, принялась организовывать доставку туда материалов, наем рабочих, подготовку дядюшкиного корабля к дальнему полету.

А теперь ей предстояло повторить многое из сделанного тогда. И от этого Лайане было весело. Очередной вызов. Опять экспедиции в окрестные горы. И она уговорит Далкина отправиться с ней на «Серебряном орле», как тогда — в начале зимы.

Единственная проблема — это финансы. За прошедшие полтора сезона она потратила семь тысяч золотых глобусов на обустройство этой базы, промежуточных постов, а главное на приобретение более тысячи гроссов угля. А заработала на контрабанде только две тысячи. Плюс немного больше тысячи золотых составили ее и Далкина доли от добычи, которую пираты получили с трех рейдов. Так что денег едва хватало еще на одну такую вот большую базу или на пару-тройку постов. А ведь есть и текущие расходы, от которых никуда не деться. Сюда, в дикий горный край приходилось завозить абсолютно все. От угля и дров для отопления в суровую зиму до еды и всевозможных мелочей.

Хорошо хоть горцы, которых привел Рурард, промышляют охотой, но этого мало чтобы прокормить полторы сотни пиратов и две сотни тех же самых горцев.

Лайана тряхнула головой, прогоняя деловые мысли. Остановилась, повернув лицо к уже по-весеннему яркому Солу. Зажмурилась. Вдохнула полной грудью холодный воздух с запахом печного дыма и какой-то вкусной еды. Ей было хорошо. Уютно в теплой длиннополой шубе и стеганых штанах. Спокойно и радостно от сознания того, что все получается, что ее труд приносит видимую и ощутимую пользу.

А еще рядом настоящие друзья, соратники. И Далкин.

Что еще нужно для счастья?

И, когда ей приходилось улетать в Центр Мира, она ощущала там затхлость и расслабляющую лень, как будто пропитывавшие сам воздух маленькой страны. В детстве и юности она этого не чувствовала. В детстве, потому что ее жизнь была до краев наполнена уютным ощущением родного дома. Любовью родителей, играми, первыми влюбленностями в мальчиков из таких же богатых семей, красивыми нарядами, что покупала ее мама и вкуснейшими блюдами, что готовил их повар. Интересной хоть и тяжелой учебой у домашних учителей, занятиями фехтованием и гимнастикой с тренером, живописью с папиным другом — известным художником. Купаньем в почти круглый год теплом Океане, походами и пикниками с друзьями-сверстниками, болтовней с подружками…

Лайана больше всего любила рассказывать Далкину об этих годах. Немного меньше говорила и о том времени, что провела в семье дяди Шиирнара. Это тоже было интересное время, хотя далеко не все она рассказывала о нем так, как это было на самом деле.

И никогда Лайана не упоминала, что между гибелью ее родителей и приходом в семью дядюшки был промежуток в три сезона.

Конец пути

10.08.В.995

Северо-восточная степь.

За последний месяц Трорвль прошел почти столько же, сколько за предыдущие пять. Степь окончательно просохла, а становища попадались теперь не часто. Народ Каганата, скученно зимовавший на узкой прибрежной полосе, теперь расселился по гигантским просторам. Теперь Трорвль, хоть и с опаской, но шел днем, возвращаясь на скрытное перемещение по ночам, только если замечал в окрестностях дымок над становищем, или стада пасущихся лошадей.

Тогда же, декады четыре назад, он сменил направление движения с юго-западного на северо-западное.

Кромка разлива Дышащего моря осталась далеко позади, земля окончательно впитала в себя влагу, но еще не начала иссыхать под ярким Солом. Сейчас было самое приятное время года. Уже тепло, но не жарко, высокая сочная трава скрывала его по самые плечи, делая практически незаметным для наблюдателей. Множество зверьков резвилось в этой зеленой массе, и можно было, не особенно напрягаясь, за час другой охоты набить несколько штук, и обеспечить себя на несколько дней пути свежим мясом.

Ручейки тоже встречались, но все реже и реже. Впрочем, совсем скоро должна была появиться Северная, к верховьям которой он как раз и старался выйти.

К реке Трорвль вышел через два дня. Здесь, в верховьях, Северная была совсем не такой, как при впадении в Дышащее море. Не бескрайний простор почти неподвижной воды, так похожий на окаймляющую ее степь. Здесь ширина Северной была не больше сотни метров, течение было довольно-таки быстрым. Река прорыла в степи довольно глубокое русло, так, что к берегу вел заметный откос высотой в пару метров, поросший короткой жесткой травой и чахлым низкорослым кустарником.

Трорвль спустился к воде. Оставляя глубокие следы на прибрежном песке, подошел к самой кромке, зачерпнул в ладони холодную до ломоты воду, умыл ей лицо, напился.

Расчистив от травы небольшой пяточек, юноша развел костер. Наконец-таки он смог раздобыть достаточно топлива для разведения огня. Последнее время с этим было очень тяжело. Редко когда удавалось выйти на следы пасущихся стад, и собрать кизяк. Так что прибрежный кустарник оказался как нельзя кстати. По такому случаю, юноша устроил серьезную охоту и за полдня добыл пяток разных зверей. Двух небольших, с ладонь, землероек, одного бурундука и двух неплохих попрыгайцев, весом килограмма по три каждый. Теперь их предстояло разделать и как следует прожарить, чтобы наконец-то хорошенько наесться и получить запас еды на несколько следующих дней.

От костра поднимался ужасно вкусно пахнущий дымок. Так, что у голодного юноши просто слюнки текли. Первая тушка уже почти прожарилась, когда слух Трорвля уловил посторонний звук.

Отдаленное шуршание травы. Юноша резко выпрямился так, что его голова оказалась вровень с краем прибрежного откоса, и увидел приближающихся всадников.

Яма была довольно большой: метра два на два и метра три в глубину. Трорвля заставили спустился в нее по опущенной лесенке. После чего ее вытянули и перечеркнули квадрат вечернего неба решетчатой крышкой из толстых жердей.

— Привет! — раздался из темного угла веселый голос.

— Здравствуй, — машинально отозвался Трорвль, приглядываясь к собеседнику.

В углу ямы сидел невысокий темноволосый парнишка на сезон-другой младше Трорвля. Лицо было каким-то заостренным, напоминающим мордочку мелкого попрыгайца. Приветливая открытая улыбка делала его симпатичным и немного озорным.

— Тебя поймали, да? — голос у паренька был звонкий, но с легкой хрипотцой.

— Поймали, — согласился Трорвль, усаживаясь в противоположный угол.

— Метя тоже, — вздохнул собеседник, и радостно продолжил. — Уже в третий раз!

— Э-э… И куда ты убегал? И откуда?

На самом деле Трорвлю было не так уж и интересно, гораздо больше его беспокоила собственная судьба.

— Да отсюда, конечно! Из своего рода. Я пытался в горы убежать, к горцам, или пиратам. Говорят, они где-то там есть.

— Не хочешь участвовать в побоище? — заинтересовался Трорвль.

— Конечно! Драться со своими же, да еще и помереть ни за что! Ищите дурака!

— Вот и я не хотел, — вздохнул Трорвль и уткнул лицо в колени.

— Постой! Так ты что — дрался на Побоище?!

— Угу.

— Надо же! А я думал ты из весеннерожденных! Вот здорово! И как ты выжил?

— Да ничего здорового нет, — сумрачно пробубнил Трорвль. — Выжил… Меня оглушили, а Божественные стражи не заметили и не добили.

— И ты все это время шел по степи и скрывался? Здоровски!

— Да уж, то еще приключение, — невесело усмехнулся Трорвль.

— Да, кстати, меня зовут Эртль!

— Трорвль.

— А ты, из какого племени?

— Полета стрекозы.

— Не, не слышал! Наверное, тоже маленькое, как наше?

— Ну, да. Мы выставляем треть тысячи на Побоище.

— А мы только сто пятьдесят. У нас всего шесть родов. Вот я и говорю, зачем вообще участвовать? Голос все равно не из нашего племени. А драться из-за крошек дани — позор! Мы кочевники или шавки, что делят кости?

Трорвль с интересом взглянул на паренька. Такая трактовка его удивила. «А ведь верно!» — подумал он.

— Вот я и убегал. Только не получилось.

— Ну, ты можешь и в четвертый раз попробовать, — заметил Трорвль.

— Это вряд ли! Наверное, меня казнят, как и тебя, — все таким же веселым тоном.

Трорвль уставился на паренька.

— Ты что, совсем этого не боишься?

— А какой смысл? Вот сидел бы я тут весь такой хмурый. Плакал бы и ныл. И, что, лучше было бы?

— Ну, ты даешь, — с восхищением протянул Трорвль.

— А ты как со страхом борешься? — поинтересовался Эртль.

— Ну, я представляю такую стеклянную клетку, в которой его закрываю. Только не всегда удается.

— Тоже неплохо, — одобрил Эртль.

Посидели молча, потом Трорвль все-таки спросил:

— Слушай, а ты уверен, что нас казнят.

— Почти. У нас за два побега только ругают, да лупят. А за третий положено казнить. Ну а в Побоище никто не должен выжить кроме победителей.

— Спасибо, утешил, — пробурчал Трорвль. — Хотя я и сам это знаю. Потому и скрывался все это время.

— Сейчас все ждут, когда приедет Голос, — пояснил парнишка. — Он судить будет. Наверное, уже завтра.

Трорвль опят уткнулся лицом в колени.

— Слушай, а расскажи, как ты путешествовал?

— Зачем тебе?

— Да интересно же! — все так же весело воскликнул Эртль.

Вот только Трорвль уже почти научился ощущать в его голосе легкую фальшь. Трорвль теперь жил с постоянным страхом и прекрасно понимал, что на самом деле творится в душе парнишки. Поэтому не стал отнекиваться, а принялся за рассказ.

Предел

11.08.В.995

Перекресток надежд. Центр Мира.

— Таким образом, мы вынужденно остановились в развитии, — Лайана отпила глоточек темно-бардового вина из высокого бокала. Легкий морской бриз мягко шевельнул по последней моде артистически разлохмаченную копну рыжих волос.

— Но у тебя есть доходы от собственной деятельности, — возразил Пантиир. Он сидел в тени от навеса, и с интересом рассматривал свою протеже, ярко освещенную утренним Солом, такую красивую и праздничную в изысканном кремовом платье на фоне морской дали, зелени деревьев и разноцветья домишек Перекрестка надежд, раскинувшегося далеко внизу, за перилами веранды его особняка.

— Да, я кое-что имею с контрабанды. Но недавно федеральная служба безопасности ФНТ накрыла несколько каналов. Так что речка превратилась в ручеек. Несколько сотен глобусов в месяц.

— А доля с добычи? Вы ведь уже основательно их пощипываете.

— Ага, все семь пиратских экипажей в деле, — слегка улыбнулась Лайана. — Но я же рассказывала, что мы снизили свои доли. Далкин имеет адмиральские десять процентов. Я, как казначей и командор по снабжению — семь. Так что за семь месяцев весны наш с ним доход от операций составил всего-то три двести. В общем, деньги действительно кончаются. Вот сейчас у Далкина где-то 400 глобусов. У меня, конечно, побольше. По белой бухгалтерии, о которой я подробненько рассказываю Далкину — 712 золотых на начало этого месяца. По серой, о которой я перед тобой отчитываюсь еще 1546. Сам видишь — горный кот наплакал. Жирненький такой, но все-таки кот, а не кит.

Пантиир рассмеялся. Как же приятно было общаться со своей ученицей! Вот только она все равно оставалась Лайаной — великой аферисткой.

— А по черной бухгалтерии? — невинно осведомился пожилой шпион.

— Ну, Пантри-ир, кто же у девушки такие интимные подробности спрашивает? — надула губки женщина. — Конечно, есть у меня и черная бухгалтерия, но последнее время приходится и туда руку запускать, отрывать кровные денежки от нежного девичьего сердца. Так что дела обстоят действительно паршиво. На поддержание баз финансов хватает, а вот строительство новых придется прекратить. Я уж не говорю о планах по Арлидарскому подполью. Они зависли в воздухе, как корабль, спаливший весь уголь.

— Паршиво, — нахмурился Пантиир. — Ты же знаешь кредо нашей Службы: «Ничего из метрополии. Каждый агент сам зарабатывает на спецоперации». Хорошо хоть корабли присылают.

— Еще бы не присылали. Иначе нам было бы не на чем летать. Не на местной же постройки корытах в заснеженных горах пиратствовать!

— Угу. Значит, мне придется самому тебе помогать. Где-то тысячи полторы глобусов я в состоянии выдать хоть сегодня.

— Ма-ало, — наигранно заныла Лайана.

— Видать опять надо твоего дядюшку потрясти. Не хочется этого делать, он ели-ели на крючке висит, в любой момент может взбрыкнуть и отказаться сотрудничать. Или вообще слить о нас информацию ФНТшным безопасникам.

— А разве еще не слил?

— Нет, я плотно наблюдаю за их резидентами. Шиинар на них еще не вышел, но уже ищет.

— Тогда надо еще раз его припугнуть. Ты сделаешь?

— Сделаю, — вздохнул Пантиир. — Злая ты. Неужели совсем не жалко своего ближайшего родственника?

Лайана нехорошо сузила глаза.

— Пантиир, тебе ведь прекрасно известно, насколько мы близкие родственники. Он, конечно, действительно мой дядя. Четвероюродный или пятиюродный. И действительно более близких родственников у меня, наверное, не осталось. Но попадись тебе в то время на крючок кто-нибудь получше и у меня был бы другой дядюшка.

— Но Шиинар и вправду неплохое прикрытие, — возразил пожилой агент, ощущая по какой опасной тропке идет их разговор.

— Неплохое, — примирительно согласилась Лайана. — Он даже иногда пытается изображать родственные чувства. И мне все-таки капельку его жалко. Но уж очень денюжки нужны. Так что надави на него, пожалуйста.

— Ладно, попробую, — проворчал Пантиир, про себя облегченно вздохнув. — Но этот контакт держится на волоске.

— У тебя все получится, учитель, — Лайана осветила его спокойной улыбкой.

Вечерний приморский город встретил ее оживленными улицами, гомоном голосов, разнообразными запахами. Контраст с тишиной богатых предместий был разительный. Молодая женщина шла по дороге памяти. Ей нужно было пройти эти две лиги. Вспомнить, как проходила их тогда, восемнадцать сезонов назад.

Путь памяти она начала от ворот поместья, в котором провела самые счастливые тринадцать сезонов своей жизни. Высокий белый забор из оштукатуренного камня остался таким же, как она его помнила. А вот сами ворота изменились. Глухие бронзовые створки закрывали проем. Раньше, в детстве, ворота были сплетены из прутьев трех видов металла — латуни, меди и темной бронзы. Они были очень красивыми. А еще красивее было то, что за ними простиралась прямая широкая аллея, мощенная каменной плиткой, усаженная по краям невысокими деревьями. Она упиралась в фасад белоснежного двухэтажного особняка.

Теперь за глухими воротами его не было видно. Да и такой ли он, каким был раньше?

Лайана никогда не хотела это узнать. Никогда не хотела вновь побывать в доме, где погибла ее семья.

В тот день она была на экскурсии в столице. Их, восьмерых детей пяти богатых родов повезли туда на специально зафрактованном маленьком кораблике. Она была в восторге от дворца Торгового совета, от широких улиц, многочисленных фонтанов, ужасно вкусного столичного мороженного. Все три дня экскурсии радовалась так, как только может радоваться тринадцатисезонная девочка, оказавшаяся в волшебном городе, который не зря называется Светило. А потом был обратный полет. Шхуна летела неторопливо. Вылетели они поздно вечером, а прилетели после полудня. Последние пару часов полета Лайана проторчала на открытой галерее. Прохладный встречный воздух ранней осени обдувал ее, играл длинным голубым платьем. Девочка щурилась, разглядывая проплывающее под ними побережье, белые облака, мимо которых скользил их кораблик, зеленые горы к северу. Она в который раз представляла, как будет рассказывать о поездке маме и папе. И мама будет охать и смеяться, а папа расспрашивать подробности…

В дом ее так и не пустили.

Там сновали чужие озабоченные люди. Убийство произошло за три дня до ее прилета, когда девочка беззаботно веселилась в столице. Шайка бандитов проникла в дом, перестреляла и заколола всех, кто в нем был. Ограбила и скрылась. Преступников так никогда и не нашли. Много сезонов спустя Лайана пыталась через сыскное агентство Пантиира разузнать, что тогда произошло. Ничего. Никаких следов, зацепок.

Ко времени ее приезда родителей, слуг, и троих папиных друзей которым не повезло придти к ним в гости, уже кремировали, а пепел развеяли над Океаном, как это принято у народа Центра Мира. А все имущество арестовали. Оказалось, что всего его не хватит, чтобы погасить долг перед банком. Так что в наследство Лайане досталось платье, в котором она ездила на экскурсию да маленькие золотые сережки, что были у нее в ушках. Их хватило на то, чтобы снять на восемь ночей уголок в самом дешевом постоялом дворе с двухразовой совершенно безвкусной кормежкой. Впрочем, тогда, когда она шла от своего дома, она совершенно не думала, как жить дальше.

Лайана даже не плакала. Свалившееся на нее было таким огромным и черным, что из мира ушли все краски. И в этом чужом сером мире она уходила от дома, который перестал быть ее, ощущая как с каждым шагом, уходит в прошлое все, что было ей дорого. Все.

Взрослая женщина подняла лицо вверх к заходящему Солу. Тонкие полоски слез подсыхали на коже, стягивая ее.

«Плачу за тот раз», — подумала Лайана.

Горько усмехнулась и вошла в кривой замусоренный переулок, приблизилась к двухэтажному домику — третьему справа, где до сих пор был постоялый двор. Зашла в крошечную таверну на первом этаже. Там как всегда был полумрак, сидели за столиками какие-то подозрительные личности. Сейчас у бывшей хозяйки портовой таверны, хорошо известной в преступном мире контрабандистки, помощнице адмирала пиратской эскадры вид этого гадюшника вызывал лишь брезгливую ухмылку. А тогда было страшно. Нет, не в тот вечер, конечно, когда она совершенно ничего не замечала кругом. А потом, когда горе немного отступило на задний план.

Взрослая Лайана подошла к стойке. Старый бармен, он же хозяин этого заведения, заулыбался беззубым ртом.

— Приятно тебя видеть снова!

— И мне, Патеер. Моя комната свободна?

— Конечно, Лайана! Как только ты прислала посыльного, я тут же переселил постояльца, а Бинеара там прибралась.

— Надеюсь не слишком тщательно? Мне повспоминать прошлое хочется, а не в люксе пожить.

— Я же все понимаю, крошка. Так что там все почти так, как когда-то было.

— Спасибо Патеер. Вот, возьми.

Лайана положила на стойку тяжелую пятидесятиглобусную монету.

Старый бармен подцепил ее ногтем, взвесил в ладони.

— Знаешь, Лайана, за эту монету можно почти целый период прожить. Ты мне за все три сезона, что здесь жила, немногим больше заплатила.

— Если бы не ты, меня бы уже не было, — просто сказала Лайана. — Так что мне за всю жизнь тебя не отблагодарить. Ладно, старый хрыч, давай сюда ключи.

Да, он тогда поступил удивительно честно, купив у нее сережки за их настоящую цену, дав ей кров, и оградив на несколько дней от ненужного внимания. Лайана только потом поняла, насколько ей повезло. И была признательна этому человеку. Хотя… похоже он был первым, на ком она еще неосознанно испробовала свое умение.

Комнатка была крошечная. Метра полтора на два. В ней умещалась кровать и рассохшийся узенький шкафчик. В малюсеньком оконце виднелся соседний дом. И клочок темнеющего неба.

Лайана упала на кровать лицом. Вдохнула позабытый запах этого места.

Тогда она пролежала на этой кровати весь следующий день. Ни о чем не думая, стараясь ничего не вспоминать. Пару раз заходила жена хозяина. Принесла скудный обед — жиденькую похлебку с лепешкой. И ужин — какое-то овощное варево с едва заметными следами мяса.

Лайана заставила себя съесть все до крошки. Изображать несчастную принцессу было глупо.

Изображать.

Не так давно… опять комок в горле. Проглотить.

Не так давно она с родителями ходила на гастрольное представление столичного театра. Спектакль ей очень понравился. Когда пришли домой, они с мамой долго его обсуждали. А папа сидел в уголке и, как он это часто делал, наблюдал за их разговором. Потом мама вышла, и папа задал вопрос:

— Как ты думаешь, чем отличаются столичные актеры от наших?

Лайана задумалась, переводя себя из состояния восторженной болтовни в состояние логика. Это у них с отцом была такая игра, когда он задавал такие вот вопросы, а она должна была максимально точно на них ответить.

— Когда играют наши актеры, — медленно подбирая слова, ответила девочка, — заметно, что они играют. А столичные как будто живут. Они естественны.

— Молодец, — улыбнулся папа. — Настоящий актер не играет, а вживается в образ, на какое-то время становится тем человеком, которого изображает. Думает как он, говорит как он, даже чувствует как он. И, знаешь Лайи, и я, и ты — тоже актеры.

Лежа на вонючей койке в тесной коморке Лайана почему-то вспомнила этот разговор.

Да она тоже такой вот актер. Она играла роль прилежной ученицы, роль восторженной девочки, роль маминой и папиной дочки, роль холодной принцессы перед сверстниками — парнями, роль стремительной фехтовальщицы на спортивных занятиях. Играла самозабвенно, и не отдавая себе в этом отчет. Да и где грань между игрой и жизнью? И что есть человек: сумма его ролей, или что-то что прячется под всеми масками? Лайана подумала, что в ее случае и первое и второе. Она иногда ловила себя на том, что во время самой самозабвенной игры как бы часть ее наблюдает за окружающим и за ней самой. Ей даже нравилось так поступать, хотя она ощущала при этом легкие уколы совести, другие ведь об этом не догадываются и верят тому, что она им показывает.

— Я такая же актриса, как те в театре. И теперь я играю роль убитой горем девочки, — вслух прошептала она и рывком села на кровати. Подтянула колени, прижалась к ним лбом. — Через семь дней я буду играть роль… портовой шлюхи, воровки, или трупа богатенькой девочки, найденной в подворотне. Это все роли, которые я могу сыграть?

Она решила, что нет, и принялась обдумывать, что в состоянии сделать одинокая девочка-подросток без шарика денег, одна в чужом для нее мире. Единственные папины друзья, к которым она могла бы обратиться за помощью, погибли вместе с ее семьей. Родственников у нее нет. А Центр Мира не то место, где люди помогают друг другу. Здесь каждый за себя и каждый против всех. Вот хозяин ночлежки проявил невероятную для центромирца доброту, купив у нее сережки по реальной цене, а, не отобрав их или не дав за них пару медяков. Но он, когда закончится плата за постой, без сомнений выгонит ее на улицу, или заставит отрабатывать кров любым способом, вплоть до интимных услуг постояльцам. Возможно, именно потому он и предоставил ей возможность подольше пожить у него, чтобы Лайана привыкла к месту и начала работать за то, чтобы здесь остаться. Так что ей не на кого рассчитывать и придется самой придумать, как выжить в этом мире.

На самом деле выбор был невелик. Вряд ли ей удастся применить умения рисовать, хорошо плавать, фехтовать. Хотя последнее еще не факт. Надо каким-то образом обзавестись хотя бы ножиком. Но девочка понимала, что все ее навыки и природная быстрота не помогут в схватке с настоящими взрослыми бандитами. Значит надо этих схваток избегать. Если бы Лайана хорошо пела, можно было бы попытаться заработать на этом. Она умела петь и танцевать, как любая другая девочка из богатой семьи. Но не более того. Разве что давить на жалость. Но вероятнее всего, она надавит на совсем другие чувства. Лайана была красивая. Очень красивая. Густая копна рыжевато-русых волнистых волос, теперь растрепавшаяся. Мягкие и нежные черты лица, удивительные зеленые глаза с необычным немного раскосым разрезом. Стройная спортивная фигурка, тонкая в талии, с уже неплохо развитыми хоть и небольшими грудками. Ну да, ей через три месяца исполнится четырнадцать сезонов. В Зеленом каганате, родом из которого был ее прадед это возраст совершеннолетия для девушек. Они на четырнадцатый день рождения лишаются девственности и вступают во взрослую жизнь. Мораль Центра Мира была весьма легкой, и, в принципе, Лайана уже могла бы встречаться с парнями, но пока что никого подходящего не встретила и даже не целовалась толком ни разу.

— А сейчас придется, наверное. Потому что мое тело — это единственное, что у меня есть, — прошептала Лайана.

Но она понимала, какую опасность это несет. Ее наверняка сразу же постараются использовать. Уличные сутенеры или сами будут зарабатывать на ней деньги, или продадут в портовый бордель, где она будет обслуживать по нескольку клиентов за ночь. Уж этого она попытается избежать. Как? Только начав играть самой. У нее есть еще семь дней, чтобы попробовать. Потом, если она ничего не придумает и не добьется, то окажется на улице.

Первым делом она решила найти покровителя. Разумеется, не за просто так, ей предстоит поймать его на удочку своей красоты. Для этой цели совершенно не годились жители портовых трущоб. В богатые районы ей хода нет, к тому же там все внешне слишком благопристойно. Надо отыскать места, где можно встретить богатеев здесь, внизу.

Она потратила весь следующий день и наметила три таких места. Сравнив их и хорошенько подумав, она выбрала особняк на самом краю района вилл. За большими окнами она видела обширный зал, игральные столы, сидящих за ними господ. Девушек-официанток одетых в самый минимум одежды, которые заботились не только о пропитании клиентов, но и о других потребностях.

У дверей игорного дома стоял сурового вида охранник — типичный степняк — высокий, плечистый, с огненно рыжими волосами и короткой ухоженной бородкой.

Разумеется, не стоило и думать пытаться проникнуть в особняк. Да в этом и не было смысла. Лайане не составить конкуренцию официанткам. Место ее охоты здесь, невдалеке от входа.

В этот вечер к ней подошли только двое. И обеих она отшила. Было видно, что намеренья у них самые простые — попользоваться и выгнать глупую девчонку.

В следующие два вечера повторилось то же самое. Лайана до раннего утра стояла или прохаживалась возле заведения. Потом она пряталась в небольшом садике, и только когда вставал Сол, возвращалась по начинающим оживать улочкам в ночлежку.

К ней, похоже, привыкли, она, что называется, примелькалась. Мужчины продолжали время от времени подходить, и удивлялись, получая отказ. Как раз то, чего она и добивалась. Заинтересовать, заставить обсуждать между собой странную девушку, натолкнуть кого-нибудь на мысль пообщаться с ней более серьезно.

И, в конце концов, это сработало.

Господин Эртааль был среднего возраста, невысокого роста, худощавый, с быстрыми, немного суетливыми движениями. Темные, коротко подстриженные волосы с двумя залысинами над висками, какие-то блеклые глаза, заостренный нос и слишком широкий рот. Все это вместе создавало впечатление скучноватого клерка, которым он, кстати, и был. Лайана заметила его еще два вечера назад. Почувствовала его взгляд, оценивающий и внимательный. Но тогда он, не попытался ее снять.

А вот теперь подошел.

— Ждешь принца?

Вопрос удивил девушку. Совсем не так начинали разговор остальные. Лайана потупила взор и тихо произнесла:

— А если и так?

— Ну, принцы только в сказках бывают. Принцы, волшебники, древние боги.

— Я понимаю, — все так же тихо ответила девушка, — но мне нужен именно принц. Или хотя бы рыцарь.

— Знаешь, рыцари на самом деле были скверными людьми. Они убивали, грабили, насиловали. Так что не лучшее желание.

Лайана промолчала.

— А заместитель начальника департамента налогов тебе не подойдет?

Лайана подняла на него глаза, посмотрела с надеждой.

— Вижу, что может подойти, — проговорил Эртааль. — Только знаешь ли я не такой бескорыстный как сказочные принцы. Ты должна будешь тоже что-то отдать. Зато у тебя появится дом и защита.

— Я понимаю. И… согласна, — тихо прошептала Лайана.

— Тогда, пойдем, — одними губами улыбнулся мужчина.

В его глазах было вожделение и какая-то легкая поволока. Лайане это не нравилось. Ей многое в нем не нравилось, и то, что придется впервые в жизни быть именно с этим типом, было далеко не самым плохим. Но одновременно с этим она с удивлением ощутила острый охотничий азарт, как тогда, когда фехтовала. Она позволила взять себя за руку, ладонь его была холодной и слегка влажной, и они пошли по ночной улочке.

Дом у заместителя начальника департамента налогов был довольно-таки скромным. По сравнению с виллами богатых семей. А по сравнению с домиками горожан очень даже ничего. Прихожая, гостиная, спальня, кабинет, кухня со столовой, большая ванная, ватерклозет. Все помещения просторные, обставленные добротной дорогой мебелью.

— Переобувайся, — Эртааль указал на обувную полку, из которой торчали задники нескольких пар тапочек. — Ты голодная, или сначала помоешься? Вода в баке должна быть еще горячей.

— Помоюсь, — кивнула девушка. Последний раз она принимала душ в гостинице во время экскурсии в столицу. В другой жизни.

— Тогда пошли.

Он проводил ее в обширную ванную комнату, покрытую глазированной плиткой, зажег в углах два масляных светильника, выкрутив пламя на максимум. Обернулся.

— Ты не против, если я тоже помоюсь? — не столько спросил, сколько утвердил мужчина.

У Лайаны все замерло внутри. «Ну вот. Трусишь? Трушу!»

Она судорожно вдохнула воздух и кивнула.

Совсем не так она представляла свой первый раз. Впрочем, и саму свою судьбу она представляла совсем не так. В сексе с Эртаалем было мало приятного. Но она старалась этого не показывать, а наоборот изобразить то, что он хотел видеть. Неопытную девушку, которой он, великий любовник открывает тайны взрослой жизни.

Лайана жила в его доме уже четвертый день. Утром господин помощник начальника департамента наскоро завтракал и уходил на службу. Возвращался он ранним вечером, приносил с собой упакованную ресторанную еду, часть из которой они съедали на ужин, а часть оставалась на завтрак и обед для Лайаны. После ужина они какое-то время развлекались. Играли в настольные игры. Разговаривали, вернее Лайана выслушивала его пространную болтовню о работе, о приятелях, о каких-то случаях из жизни. Обычно во время этих разговоров он подсаживался ближе и начинал с ней другую игру, которая завершалась в спальне далеко за полночь.

А днем Лайана оставалась одна. Уходя, господин Эртааль тщательно запирал дверь. Окна в его доме были сплошными, не открывающимися. Так что Девушка оказывалась в клетке. Нет, она могла бы разбить оконное стекло и убежать, но, видимо, господин Эртааль считал, что деваться ей все равно некуда, а обворовать его эта испуганная воспитанная девочка не решится. А, если и так, то будет даже интересно устроить на нее охоту. Конечно же, он не знал, что в действительности Лайана обдумывала и такой вариант. Но она решила, что торопиться не будет — сначала надо хорошенько изучить дом, найти все ценности, сообразить которые из них стоит утащить, продумать, куда и как скрыться. А пока придется платить за возможность жить в комфорте.

Лайана была удивлена, что у Эртааля нет никакой прислуги. Но, как оказалась, у него была нанята домохозяйка, которая приходила днем, убирала, готовила ужин. Но как раз сейчас он отпустил ее в отпуск на свадьбу сына в Берег счастья. Так что она появится еще только через три дня. Странно так совпало.

Оказавшись дома одна, Лайана не тратила времени даром. Она досконально изучила весь дом. Обнаружила парочку тайников и хорошенько над ними посидела, придумывая как проще и быстрее их можно открыть, когда наступит такая необходимость. А еще она промерила все комнаты и нарисовала подробный план дома. Девушка не удивилась тому, что он не сходится. Возле боковой стены кабинета было неучтенное пространство метр в ширину и два в длину.

И сегодня, когда Эртааль ушел на службу, она, выждав с полчаса, отправилась в кабинет и принялась тщательно там все осматривать. Потайной рычаг она нашла через час. Осторожно его повернула, уперлась плечом в книжный шкаф, надавила. Тот тяжко отъехал в сторону, открывая темную лестницу, уходящую в подвал.

Лайана зажгла припасенный заранее светильник и спустилась вниз. Вход в подвал прикрывала массивная дверь, обитая стеганой кожей, под которой угадывался толстый слой ваты. «Чтобы звуки заглушать» — поняла девушка. Попробовала толкнуть дверь и та без особого сопротивления поддалась. Лайана шагнула в обширное темное помещение, пропахшее чем-то очень неприятным.

Девушка подняла светильник повыше и замерла.

Пыточная камера. Деревянное кресло с зажимами, бронзовый стол, цепи, столик с жуткого вида приспособлениями…

У Лайаны закружилась голова.

«Так и есть, не зря я чувствовала…» — пронеслось мысль.

«Домохозяйка вернется через три дня? Значит, скорей всего послезавтра он это со мной собирался сделать».

Ледяной ужас отодвинула в сторону такая же холодная ярость.

«Хорошо, тогда я поступлю не так, как собиралась!»

Этой ночью она изо всех сил старалась, чтобы он ничего не заподозрил. И ей это вполне удалось. «Наверное, я действительно могла бы стать хорошей актрисой», — подумала девушка.

Следующий день был девятым днем декады, первым из двух выходных. Господин заместитель начальника отдыхал дома. После завтрака он сразу же подсел к Лайане и принялся за свою любимую игру. На этот раз он был как-то особенно нетерпелив и взволнован, а поволока в его глазах усилилась.

«Ясно, — подумала Лайана, давая себя увлечь. — Время пришло».

И, когда распаленный Эртааль уже собрался ее завалить неожиданно приставила к его животу остро наточенные ножницы.

— Отрежу, — спокойно и уверенно произнесла девушка.

Мужчина застыл, изумленно и с ужасом на нее глядя.

— Надень за спиной, — левой рукой передала ему наручники, которые отыскались в подвале, а теперь были спрятаны под подушкой. — Считаю до пяти. Раз, два…

Эртааль суетливо сунул руки за спину, завозился. Послышалось клацанье защелок.

— Покажи.

Он, извернувшись с опаской глядя на ножницы, показал из-за спины скованные цепочкой запястья. Девушка той же левой рукой подергала, проверяя.

— Медленно поднимайся.

— Убери их, — просительно и жалобно кивнул на ножницы.

— Обойдешься. Я постараюсь, ничего не отрезать, если не будешь глупить.

Они медленно встали. Лайана, наконец, убрала ножницы, но тут же прижала их острие к его шее.

— Пошли.

Ее ноги предательски слабели, а саму ее пробивала сильная дрожь. Но нельзя было показать и капельку слабости.

Она отвела пленника в кабинет. Нажала на рычаг, заставила отодвинуть шкаф.

— Спускайся.

Эртааль впервые замешкался. Но царапина на шее и тоненькая струйка крови убедили его не сопротивляться. Спустились в темноту. Взять светильник не было возможности, но Лайана не зря вчера днем столько раз проделывала этот короткий путь. В темноте, а потом и зажмурив глаза. Теперь она знала на ощупь каждую выбоинку в полу. Поэтому подвела его точно к креслу. Усадила. Защелкнула на ногах крепления. Руки фиксировать в зажимах не стала. Сойдут и наручники.

— Где ключи от тайников?..

Ей не пришлось его пытать. Да она, скорей всего, и не смогла бы. К счастью Эртааль оказался трусом, и достаточно было его припугнуть. К середине дня, Лайана открыла оба ящика. Там были деньги, драгоценности, ценные бумаги.

Девушка тщательно отобрала только то, что было обезличено. Пришлось оставить большинство драгоценностей, кроме нескольких простеньких колец и цепочек и половину ценных бумаг, те, что были именными. Но все равно добыча была не маленькая. Золотых на триста-четыреста. Огромная сумма для девушки. Если экономить то не то что на несколько сезонов, а и на пару периодов может хватить.

Оставалось два дела.

Лайана спустилась в подвал. Господин Эртааль сидел, скрючившись в кресле. Лайана подошла.

Он сел прямо, с ужасом уставившись на девушку.

Но, неизвестно кому из них было страшнее. Девушка переглотнула, она чувствовала, что не сможет сделать то, что было нужно. Не смотря на эту комнату, не смотря на простенькие дешевенькие украшения, что нашла в тайнике, и которые скорей всего принадлежали ее предшественницам.

— Ладно, живи, — внезапно охрипшим голосом проговорила она.

Подошла и надела ему на голову принесенный с собой мешок. Эртааль обмяк, от него запахло мочой.

«Как же противно!» — подумала девушка. Плотно зажмурилась. «Надо. Иначе он наймет агентов. Меня найдут и убьют». Сделала шаг к столику с инструментами. Подняла тяжелый бронзовый прут и с разворота, вложив всю силу и отчаянье, ударила Эртааля по голове. Что-то треснуло, прут отдачей едва не вырвало из рук. Эртааль выгнулся и сломанной куклой завалился на бок, свесившись из кресла.

Лайану вырвало остатками завтрака.

Но даже сейчас она постаралась не запачкать платье. Ведь ей в нем еще идти по городу.

Денег бы ей действительно хватило на много сезонов. И история была страшная. Вот только…

Девушка открыла в себе что-то новое. Ее внутренний наблюдатель показал себя в полную силу, а желание не просто играть, а проживать роли было таким ярким и захватывающим.

Через три сезона, к началу лета 991 периода Лайана превратилась в великолепную аферистку, умело проворачивающую более сложные и опасные дела. При этом нельзя было назвать ее известной аферисткой. Потому что известность и аферы вещи несовместимые.

Поэтому, когда на нее вышел Пантиир, он предполагал лишь завербовать способную, но глупенькую девушку для простейшего сбора информации.

До того дня, когда она спросила его:

— Земляк, а может быть хватит ерундой заниматься? Я ведь для Белой Империи могу и гораздо большую пользу принести, чем ты думаешь.

Взрослая Лайана перевернулась на спину, заложила руки за голову.

Она не зря сняла этот номер, не зря вспоминала себя прошлую. Наступало время платить по долгам. Женщина нехорошо улыбнулась.

Приговор и исполнение

12.08.В.995

Северо-восточная степь.

Голос семи северо-восточных племен был высоким и крепким молодым мужчиной. Он больше походил на вождя, чем на представителя племен в нижнем круге. Впрочем, фактически он и был вождем небольшого племенного союза. Именно потому он взял на себя право осуществлять правосудие.

Суд его был коротким. Голос племен без особого интереса выслушал местного вождя, который рассказал о пойманном парне, являющимся не то беглецом из другого племени, не то вообще дезертиром, сбежавшим от участия в Побоище. Потом вождь поведал историю Эртля. Вот этот парнишка Голоса заинтересовал. Он даже переспросил:

— Ты, правда, целых три раза сбегал?

— Конечно, правда! — отозвался паренек звонким голосом.

— И ты знал, что на третий раз тебя казнят?

— Ага!

— И все равно пытался убежать? Так сильно боялся Побоища?

— Не-а, не в этом дело. Очень хотелось к пиратам пробраться.

Молодой Голос усмехнулся одними губами, и, повысив голос, объявил:

— Оба виновны, и по законам Каганата будут казнены! Казнь будет в становище племени Пятнистой совы.

— А почему не у нас? — недовольно спросил вождь.

— Потому что, я так решил, — отчеканил Голос. — И потому, что таких вот бегунов стало слишком много. Мы их всех свезем в становище племени Пятнистой совы, чтобы те, кто убегал еще только один или два раза посмотрели на казнь. Может быть, желание поубавится.

Руки связали спереди. Не туго, чтобы не мешать циркуляции крови, но очень прочными узлами. Теперь кожаные ремешки не развязать, только разрезать можно. А, чтобы парни не ускакали, через их руки продели длинную веревку, концы которой прочно привязали к седлам едущих по бокам от них охранников. Так что, попытайся парни пришпорить коней и их тут же выкинуло бы из седел. Ехать от этого было не очень удобно, но терпимо.

Отправились утром, сразу же после суда. Отряд Голоса насчитывал пятерых воинов, не считая его самого. Все они были крепкими взрослыми мужиками, немногословными и спокойно сильными. Под стать своему вожаку.

Двигались долго, до самого вечера, лишь один раз приостановились, чтобы перекусить и напиться воды. Да еще ребят спустили с коней и отвели в сторонку, где они под присмотром сделали свои дела. А потом опять в седла и ехать, ехать, ехать… Двигались неспешной рысью, так что встречный воздух лишь упруго обдувал лица, даже наклоняться вперед не приходилось.

На ночевку встали возле реки. Поели, и устроились спать. Парней привязали к запястьям двоих наиболее крепких воинов. Бежать было бессмысленно, о чем Трорвль шепотом сообщил Эртлю.

— Посмотрим, — уклончиво ответил тот.

Но, видимо, так и не нашел подходящего момента.

Утром движение продолжилось. Уже к вечеру их отряд добрался до становища еще одного племени. Ребят поселили в шатре, накрепко привязав к опорному шесту. Можно было попробовать его раскачать и повалить, вот только толку от этого… Шибуршись потом под грудой шкур. Наутро их кавалькада увеличилась. К ней добавились еще трое подростков, точно так же связанных и закрепленных в седлах.

Эртль попытался их разговорить, но те отвечали неохотно, и вообще были хмурыми и пришибленными.

Следующей ночью их всех крепко связали друг с другом, так что не повернуться. Поэтому Трорвль плохо выспался. Наутро быстро перекусив, они отправились дальше.

Днем Эртль подвел своего коня поближе и тихо прошептал:

— Знаешь, мы едем куда-то не туда.

— Как это? — не понял Трорвль.

— Становище Пятнистой совы юго-западнее, а Большого дерева севернее.

Трорвль пожал плечами. Мало ли какой маршрут выбрали их конвоиры.

Через два часа они остановились.

Один из воинов спешился. К его седлу была принайтована клетка с двумя небольшими серыми птицами. Воин достал одну из них, прикрепил что-то к ее лапке и подбросил вверх. Птица несколько раз неуверенно махнула крыльями, поймала воздух и полетела на север.

— Понятно, — сказал Эртль. — Они не хотят крюк делать к Большому дереву. Подождут в уговоренном месте.

Так и оказалось. Ночевку устроили в крошечной рощице. Надо сказать, что окружающий пейзаж медленно изменялся. Появились плавные пологие холмы, на которых виднелись реденькие группки невысоких деревьев. А вдалеке на западе сгущалась едва заметная дымка.

— Неужели горы? — спросил Трорвль, кивая в ту сторону.

— Что ты! До гор еще сотни две лиг! — отозвался Эртль. — Но там холмы поднимаются. А на них лес… Вот бы туда добраться…

Паренек вздохнул и еще раз внимательно оглядел стражников.

— Думаешь, попробовать?

— Если не этой ночью, то уже никогда, — непривычно жестко ответил Эртль.

Но побег не состоялся. Уже смеркалось, когда вдали показались неясные силуэты, и вскоре к ним подъехал еще один отряд. Двое связанных юношей, двое парней немного постарше Трорвля, видимо из тех, кого не стали отправлять на минувшее Побоище и еще два взрослых воина. Так что теперь конвоиров вместе с Голосом десять человек. Они разбились на вахты по двое, и всю ночь внимательно следили за пленниками.

А утром продолжился поход.

Вот только теперь удивленно вертели головами и тихо переговаривались не только Трорвль с Эртлем. Их отряд продолжал двигаться на северо-запад. Оставляя становище Пятнистой совы далеко к югу.

Это было непонятно.

Еще одна ночевка, на вершине довольно высокого холма.

А утром в небо улетела вторая птица. Она сразу же набрала высоту и понеслась на запад.

— Совсем странно! — прокомментировал Эртль.

Впереди, возвышалась темно-зеленая стена настоящего густого леса.

Она тянулась с севера на юг, взбегала на холмы, и спускалась в ложбины, перегораживая им путь. Вечерний Сол отбрасывал тень от деревьев навстречу путникам, и оттого стена леса была еще более мрачной и неприветливой.

Пять черточек отделились от нее и начали приближаться. Всадники. Когда их стало возможно разглядеть подробнее, Трорвль удивился. Сразу чувствовалось, что это не степняки. Другая одежда, более смуглые и резкие лица, темные волосы. И лошади совершенно незнакомой породы — приземистые и как-то неуловимо напоминающие больших степных котов.

Отряд остановился метрах в двадцати. Голос северо-восточных племен выехал им навстречу. То же самое сделал и предводитель чужаков.

Они обменялись приветствиями и заговорили на языке Каганата.

Трорвль напряг слух, чтобы не пропустить их разговора.

— Скольких привез? — у лесовика непривычный гортанный акцент.

— Десять. Семь молодых, двое старших и один опытный.

— Четырнадцать, десять, и еще десять, — принялся вслух считать лесовик. — Тридцать четыре.

Он снял с пояса небольшой мешочек и отсчитал несколько золотых монет. Передал их Голосу.

— Вот ведь гад! — восхищенно выдохнул Эртль. — Он же нас в рабство продает! Он что Стражей совсем не боится? Круто-о!

— Чего здесь крутого? — проворчал Трорвль. — Тебе охота стать рабом?

— Ну, это лучше, чем казнь! — с улыбкой и явным облегчением в голосе отозвался паренек.

— Согласен, — отозвался Трорвль. — Только… что-то не сходится.

В это время к ним приблизился один из воинов свиты голоса. Достал здоровенный тесак.

Трорвль заметно напрягся. Неужели их все-таки убьют?

А воин подъехал к Эртлю и перерезал его путы.

— Спасибки! — поклонился парнишка, разминая запястья. — А не боишься что я вот сейчас убегу?

— Ты же хотел к пиратам бежать, да? — спросил его мужик.

— Конечно!

— Так тебе уже никуда бежать не нужно, — и он кивнул на пятерку чужаков. — Уже прибежал.

Эртль только открыл рот, во все глаза, глядя на лесовиков, вернее пиратов.

А тем временем, двое молодых парней, что приехали из становища Большого дерева и мужик, освободивший Эртля короткими ударами хлыстов погнали лошадей, со все еще связанными пленниками, к группке горцев.

Голос северо-восточных племен поднял руку и громко крикнул:

— Удачи вам!

— И тебе удачи, Сатгрон, — отозвался вожак пиратов. — Приводи еще воинов! Нам нужны люди!

Дорога в небо

10.10.В.995

Главная база пиратов

Рурард шел к казармам новобранцев. Это были три огромных бревенчатых дома, с узенькими окошками, выстроившиеся в ряд на краю каменистой площадки на южной оконечности поселка. Там, где вогнутый каменный свод, прикрывающий сверху и с запада главную пиратскую базу закругляется и переходит в отвесную скалу.

Узкая площадка, на краю которой располагались казармы, метрах в десяти от них резко обрывалась в стометровую пропасть. Чтобы кто-нибудь из новобранцев не свалился, ее оградили заборчиком из толстых жердей. Но в середине ее над обрывом нависал помост, с лебедкой, от которой уходил вниз, на дно ущелья, штурмовой канат.

В трех длинных домах можно было разместить до полутора сотен бойцов. Сейчас численность запасников составляла всего сто семнадцать человек.

Половину из этого числа составляли горцы, главным образом из Арлидара. В конце зимы, когда заканчивали строительство базы Далкин отвез Рурарда в его родные края. Они тихо, виляя в ущельях, прокрались к населенным долинам, и «Серебряный орел» высадил молодого охотника невдалеке от места, где когда-то был его родной поселок. Они вернулись за ним, как и договаривались через два месяца. И «Серебряному орлу», пришлось сделать два рейса, чтобы вывезти всех желающих воевать с ФНТшниками. Почти сотню воинов.

Постепенно большая их часть влилась в пиратские экипажи, но приходили и новые. Кто сам пробирался по горным тропам, кто собирался в заранее обговоренных местах, и за ними высылали корабль. Но необходимость в бойцах была уже не такой большой. Иногда, после не очень удачного рейда восполнить потери, изредка создать новую абордажную команду для примкнувшего корабля. Далкин уже задумывался над тем, что пора формировать партизанские отряды и возвращать обученных и экипированных горцев обратно в Арлидар.

Второй по численности группой новобранцев были кочевники. Благодаря контакту, налаженному с одним из вождей — Сатгроном, степняки небольшими группками добирались до базы. Воины они в основном были неплохими, но вот с альпинистской подготовкой у них было совсем плохо.

Ну и третьей, самой немногочисленной, но и самой проблемной категорией «новобранцев» были… ветераны.

В основном это — опытные абордажники из разбитых пиратских ватаг. Казалось бы, их-то в первую очередь и должны брать к себе пиратские капитаны. И, действительно, наиболее опытных, умелых и дисциплинированных бойцов сразу же разобрали. И осталось всякое отребье, от которого все отпихивались. Но и не гнать же их отсюда? Хотя Рурард иногда думал, что лучше бы прогнали. У этих «ветеранов» главным развлечением было доставать молодых воинов, всячески над ними издеваться.

Когда сформировался такой вот неоднородный состав, Далкин предложил собирать из него группки земляков и приятелей, которые потом легко адаптируются в новых командах. Но Лайана, которая взяла на себя всю кадровую политику, запротивилась:

— Нет, надо создавать смешанные группы. По пять человек в каждой.

— Почему смешанные, и почему по пять? — устало осведомился Далкин.

— По пять, потому, что это нормальный такой отряд для пополнения. В абордажной команде обычно человек двадцать-тридцать. Если в бою потеряют двоих-троих, то могут обойтись и так. А если больше, то, как раз одну — две пятерки доберут, и будет комплект. А еще я очень высоко ценю опыт наших врагов. Ты же помнишь, и у егерей и в городских штурмовых отрядах у фанатов по семь бойцов. Только я не фанат цифры семь, так что пятерки будут в самый раз. А разношерстность внутри команды будет только на пользу. Во-первых, разные люди смогут привнести в свою группу что-то свое. А во-вторых. Ну, соберем мы их по принципу землячества, и что? Капитаны возьмут на борт только сплоченные отряды горцев, а остальные так и останутся мариноваться в запасе. Надо же и о ребятах подумать!

— Вообще-то логично, — согласился Далкин. Он вообще очень редко не соглашался с тем, что говорила Лайана, и дело тут не в их особых отношениях. Просто бывшая хозяйка таверны была удивительно умной и хитрой женщиной.

— А ты как думаешь? — повернулась Лайана к Рурарду.

— Согласен, — пожал плечами горец. Не то, чтобы он полностью принял эту идею, но спорить с Лайаной не имел никакого желания.

— Замечательно! Знаешь, у меня огромное искушение назначить тебя главным над новобранцами.

Рурард умоляюще взглянул на Далкина, на нее.

— Ладно, ладно! — засмеялась женщина, — По старой дружбе пожалею! Знаю, что тебя от полетов и командования абордажниками «Серебряного орла» не оторвать и за уши! У меня есть другая кандидатура для коменданта новобранцев. Далкин, что ты думаешь о Каборде?

И вот теперь Рурард направлялся к казармам запасников. На сердце у него было очень тяжело и муторно. Ему придется набрать две пятерки для восполнения потерь. Последний рейд выдался очень тяжелым. На транспорте, перевозившем свинцовые чушки из обогатительного заводика вглубь ФНТ оказалась неплохая охрана. Они встретили абордажников уже на подлете. Скользящие по зацепившимся за борт транспорта канатам пираты превратились в мишени. Очень быстро двигающиеся, почти падающие с висящего в сотне метров вверху «Серебряного орла», но все-таки мишени. Они потеряли четверых еще до начала боя. Но разъяренные этим абордажники Рурарда с звериными криками набросились на защитников. Не обращая внимания на раны, они прорубились сквозь них и в боевом раже перебили всю команду.

Рурард недосчитался почти трети своих бойцов. Восемь пиратов погибло, а трое были так тяжело ранены, что неизвестно вернутся ли в небо. Теперь их предстояло заменить новобранцами.

Полтары декады потребовалось Трорвлю и другим степнякам, чтобы преодолеть полтысячи лиг. И то, только благодаря выносливым горным лошадям, которых горцы упорно называли коровами. Они были низкорослыми и кряжистыми. Короткие сильные лапы оканчивались мягкими кошачьими ступнями с острыми прочными когтями. Преимущество этой породы путешественники поняли только когда добрались до гор. И не раз благодарили пиратов, за то, что те привили с собой на место встречи этих животных и пересадили на них степняков, вернув Сатгрону принадлежащих каганатцам коней. На степных лошадях они бы просто не доехали. Но там, где обычная лошадь сорвалась бы в пропасть или стала бы как вкопанная перед каменной стеной горные… коровы проходили сноровисто и спокойно. Только степняки хватались мертвой хваткой за упряжь и старались прижаться как можно сильнее к животным, скачущим с камня на камень и перемахивающим длинными прыжками через жуткие расщелины.

Но все когда-нибудь заканчивается и первого числа девятого весеннего месяца небольшая кавалькада въехала в ущелье, прорытое быстрой горной речкой и, перейдя ее вброд, по узкой тропке поднялась к грандиозному гроту, в котором помещался целый поселок и семь пиратских кораблей.

— Здоровски! — восхищенно вздохнул Эртль, разглядывая открывшуюся картину.

Едущий рядом горец улыбнулся и кивнул.

На скалистом откосе лишь кое-где виднелись узловатые цепкие кустики. Вообще последние дни пути отряд проделал по безжизненным горам. Лишь изредка попадались проплешины лугов, на которых они выпасали голодных коров. Хорошо, что горцы прихватили с собой запас корма, а то этот пустынный участок пути животным было бы трудно преодолеть. Впрочем, голод испытывали не только они. Людям тоже пришлось урезать пайки.

За время пути все успели перезнакомиться, но особенно не сдружились. За исключением Эртля. Он подъезжал то к одному, то к другому спутнику, легко заговаривая и находя о чем с ним поболтать. Трорвль не уставал удивляться, сколько энергии и жизнерадостности было в этом пареньке. Сам он сошелся только с одним из молодых воинов, что прибыл из становища Пятнистой совы — Брагном, да с тем самым Убердом — дружинником из свиты Голоса северо-западных племен, что решил отправиться к пиратам вместе с молодежью.

— Надоело по степи круги нарезать, — пояснил он как-то свое решение. — Хочется чего-то нового. Чтобы чувствовать, что живешь.

Брагн солидно кивнул, соглашаясь, и чуть ломающимся юношеским баском добавил:

— В степи все одинаковое. И все одно и то же день ото дня, период за периодом.

— Ну, ты мно-ого периодов видел! — поддел его Эртль.

— Уж побольше твоего, — огрызнулся юноша.

— Ну да, почти на один! — засмеялся Эртль.

Уберд и Трорвль тоже засмеялись, а через секунду к ним присоединился и сам Брагн. Он был немного ершистым, но очень отходчивым.

Их поселили в самой дальней из трех казарм для новобранцев, расположенных на южном краю гигантской полупещеры.

Дом был просто гигантский. Метров десять в ширину и больше двадцати в длину. Стены были сложены из толстенных бревен. Было так непривычно и странно обосноваться в этой громадине. Кочевники привыкли жить в легких шатрах из конских шкур, удерживаемых тонкими жердями сборного каркаса. А тут такое монументальное сооружение.

Хотя, понятно, почему это так. Степняки круг за кругом убегали от холодов, и настоящей зимы не знали, а здесь в горах зимы студеные. Недаром в центре дома расположена кухня с большущей печью.

Половину казармы занимала спальня — четыре ряда двухъярусных лежанок по семь в ряд. Многие лежанки пустовали, поблескивая недавно оструганными досками. Теперь их займут новоприбывшие.

На противоположной стороне дома, за кухней и бытовыми помещениями располагался большой зал. Там стояли пять длинных дощатых столов с лавками возле них. Это была столовая, а, по совместительству, класс и комната отдыха. За столовой у дальней стены тянулись небольшие коморки — каптерки, кладовки, кабинет командира.

Но первое впечатление, помимо огромных размеров и толстых стен было от запаха. Он шибанул в нос чуть ли не осязаемой волной — смесь пота, грязной ткани, еды и сортира. В том, что все нужные помещения под одной крышей был и очень большой минус.

— Че, носы скривили, кочевники? — захохотал валяющийся на одной из кроватей обросший рыжей бородой степняк. — Ничего скоро принюхаетесь!

После обеда весь личный состав выстроили перед казармой. Новоприбывшие стали отдельной нестройной кучкой. Командир — здоровенный одноногий пират, постукивая деревянным протезом, прошелся перед тихо переговаривающейся толпой. Остановился напротив новичков и, заглядывая в небольшой листок, с видимым трудом принялся зачитывать имена. Степняков разделили на три группы и, так как их было всего десятеро, дополнили теми, кто появился здесь раньше и еще не был распределен.

В пятерке Трорвля, к его радости, оказались Эртль и Уберд. А еще высокий молчаливый горец — Саброн и низенький, щупленький, но очень подвижный мужичек, назвавшийся Валинтом. Он сразу же начал цедить что-то неприязненное и явно ругательное на незнакомом языке.

Но начальник над новобранцами — Каборд одернул его, оглядел их отряд пронзительным взглядом и указал рукой на Уберда:

— Командир — ты! — отчеканил он на языке степи, повторил то же самое на арлидарском и пошел, постукивая деревяшкой ко второй пятерке.

Уберд пожал плечами, почесал густую рыжую щетину с редкой проседью, повернулся к щуплому пирату и продемонстрировал тяжелый, поросший шерстью кулак.

Пират нехорошо осклабился, но промолчал.

Жалко, что Брагн, с которым Трорвль успел основательно сдружиться в походе, оказался в другой пятерке, в которой его назначили командиром. Ну да ладно, все равно они в одной казарме будут жить.

Занятия начались следующим утром. Кочевники целыми днями… учили арлидарский язык.

Это было кошмарно. Голова пухла и раскалывалась не в состоянии вместить в себя новые знания. Тем более, что вколачивали их пожилой пират, который очень плохо знал степной язык, и кочевник, который совсем немного знал арлидарский. Им помогали те, кто прибыл на базу раньше Трорвля. Предприимчивый Голос северо-западных племен переправил сюда уже три группы степняков. Первую месяца два назад, наверное, сразу же, как их племена откочевали на летние стойбища. Всего в столовой средней казармы собиралось три с половиной десятка каганатцев. И учили, учили, учили чужой язык. Хорошо хоть периодически делались перерывы на другие занятия. Новобранцы выходили на свежий воздух и их обучали фехтовать, стрелять, просто гоняли, заставляя бегать и лазать по скалам. Трорвль ужасно радовался этим тренировкам, они хоть немного остужали мозги, готовые закипеть от непривычной учебы. И, кстати сказать, во время этих занятий команды и едкие комментарии, отвешиваемые им тренерами на том же арлидарском, запоминались гораздо лучше.

Так прошла целая декада. А потом начались тренировки по десантированию.

Несколько дней их обучали правильно надевать подвесную систему состоящую из десятка хитро связанных между собой ремешков. Когда она правильно затянута, то практически не сковывает движения и в бою незаметна.

Потом они учились быстро цеплять к штурмовому канату сложное металлическое устройство, прикрепленное к системе немного выше пояса. Кочевники поднимались на невысокую — метра в три — башенку, крепили тормоз к уходящему вниз канату и съезжали по нему в засыпанную толстым слоем опилок лохань. Это было страшно, особенно в первые разы. Трорвль только в переходе к пиратской базе впервые в жизни увидавший под собой пустоту все еще отчаянно, до ледяного холода в животе, боялся высоты.

Но спуск с башенки был такой ерундой… По сравнению с настоящими тренировками. На краю обрыва, напротив средней казармы был деревянный помост. С его края уходил вниз ко дну ущелья штурмовой канат. Свитый из семи перекрученных жгутов волокон травы сандарики шнур толщиной в два пальца. Он был прочно закреплен там, на глубине в сотню метров и до басовитого гудения натянут находящейся на площадке лебедкой.

Их пятерка сгрудилась у входа на площадку. Прохладный ветерок дул сбоку и снизу. Инструктор отошел в сторону, обратился к Уберду:

— Командуй.

Валинт забормотал что-то себе под нос. Трорвль разобрал отдельные слова: «прыгайте», «смотреть», «упадете» и кучу ругательств.

Уберд зыркнул на щуплого пирата и скомандовал на арлидарском:

— Валинт, первый, вперед!

Пират еще что-то злобно процедил, но подошел к канату, одним движением накинул на него тормозное устройство и сиганул за край.

Инструктор заглянул вниз, подождал с полминуты, пока Валинт не доехал до подножия и не отцепился, кивнул Уберду:

— Дальше.

Уберд оглядел троих подчиненных. Горец Саброн молча, вышел вперед, спокойно подошел к самому краю площадки, неторопливо зацепил тормозной механизм за канат, перепроверил его, подергал, и так же флегматично сделал шаг в пропасть.

Через минуту пришла очередь Эртля. Паренек что-то насвистывая, направился к краю, пристегнулся и немного слишком весело крикнул приятелю:

— Трорвль, жду тебя внизу!

Но Трорвль уже хорошо узнал своего друга и теперь ясно видел, какой он бледный и как у него дрожат руки.

Эртль наигранно улыбнулся и спрыгнул. Трорвль не удержался, заглянул за край. Маленькая фигурка рывками опускалась вниз.

— Слишком быстро, — сказал стоящий рядом инструктор. — Ты так не делай. Сильнее тормози.

Трорвль переглотнул и кивнул. Возле самого дна ущелья Эртль спохватился, сбросил скорость и приземлился почти нормально. Отцепился, замахал Трорвлю руками. Три фигурки внизу были такими крошечными…

— Давай, Трорвль, — Уберд положил ему на плечо свою лапищу.

Трорвль на непослушных ногах приблизился к краю. Последние шаги делать было невероятно страшно. Юноша изо всех сил схватился за натянутый канат. Оторвать от него руки и пристегнуться было просто невозможно. Трорвль закрыл глаза и представил, как отделяет от себя липкий скользкий страх, как загоняет его в прозрачную стеклянную клетку, как запирает ее на прочный замок.

Открыл глаза и как бы со стороны увидел свои руки, которые отпустили канат, подхватили тяжелое тормозное устройство, накинули его на трос, защелкнули, проверили крепления, подергали. И нога юноши шагнула в пропасть.

Он сразу же прижал рычаг и почти повис на чуть раскачивающемся в упругом ветерке канате. Попробовал ослабить торможение. Слишком сильно, канат с ускорением заскользил вверх. Трорвля опять обдало холодным страхом. Он надавил на рычаг и резко, рывком остановился. Совсем немного приотпустил рычаг и медленно двинулся вниз. Скальные уступы проплывали метрах в десяти от него. Внизу и с трех сторон распахнулся огромный простор. Свежий ветерок раскачивал его и ерошил волосы. Мир вокруг был так прекрасен, что Трорвль забыл о жуткой пустоте внизу и залюбовался им. Сильнее приоткрыл рычаг и, набирая скорость, понесся вниз. Страх не ушел, он сконцентрировался где-то внизу живота холодным комком. Но в то же время юношу накрыло ярким и чистым весельем. Было так здорово нестись вниз вдоль каменной стены ущелья к стоящим внизу товарищам. Трорвль опомнился, когда до них оставалось метров двадцать. К счастью ему хватило ума не зажать рычаг торможения сразу на полную, иначе его бы так рванула инерция, что мало не покажется. Он плавно надавил на устройство, постепенно гася скорость. И к подножию подъехал вполне нормально. Камни площадки крепко стукнули в подошвы. Трорвль присел на заранее напружиненных ногах. Поднялся, отстегнул тормоз, подошел к стоящему невдалеке Эртлю.

Тот широко улыбнулся, крепко хлопнул Трорвля по плечу:

— Правда, весело?!

— Да! — отозвался Трорвль и тоже улыбнулся.

Они запрокинули головы, и стали наблюдать, как по канату спускается Уберд. Пожилой степняк не стал разгоняться, а двигался рывками по нескольку метров, ускоряясь и почти останавливаясь.

Валинт опять начал что-то лопотать. «Медленно», «надо быстрее», «в бою» и снова куча ругательств.

Командир пятерки спустился. Отстегнул систему от каната, криво улыбнулся:

— Ну что, парни, теперь мы абордажники!

— Ага! — отозвался Эртль. — Давайте быстрее подниматься! Я еще хочу!

Ни в этот день, ни на следующий, они, конечно, не спускались. Пятерка Уберда тренировала абордажный спуск раз в два дня. Площадка с штурмовым канатом никогда подолгу не пустовала. Каждые полчаса-час к ней подходили группы новобранцев, чтобы по очереди ухнуть в пропасть.

Половину месяца никаких изменений в сложившемся распорядке не происходило. Только занятия по языку становились сложнее. Трорвль и другие степняки уже хорошо запомнили команды, научились более-менее понимать бытовые разговоры и с трудом, но говорить на простые темы. Кроме того их учили грамоте — читать и писать, а так же простейшей арифметике. Раз в два дня они съезжали по штурмовому канату в ущелье, а потом поднимались вверх по крутым скальным склонам, постепенно выбирая все более сложные маршруты и обучаясь пользоваться веревками, крючьями, карабинами и прочим скалолазным инвентарем. А в промежутках между занятиями учились стрелять из арбалетов и ружей. И очень много фехтовали.

На тренировках по фехтованию обычно объединяли по две пятерки. И будущие пираты дрались парами или отряд на отряд. После каждого такого боя у Трорвля оставалось несколько синяков. И это не смотря на то, что сражались они тяжелыми но все-таки деревянными саблями, надевали специальные стеганые куртки и шлемы с решетчатыми забралами. Трорвлю больше всего нравилось сражаться в паре с Эртлем. Правда, он почти всегда проигрывал верткому и ловкому парнишке. Зато бои были интересными. Его молодой друг постоянно придумывал новые или применял подсмотренные им приемы, фантазировал. А с Убердом драться было скучновато. Он был гораздо сильнее и опытнее Трорвля, но старался себя сдерживать. Но хуже всего было, когда приходилось биться с Валинтом. Маленький пират был опытным фехтовальщиком но старался не столько победить, сколько ударить побольнее, в незащищенные участки тела.

Сегодня была большая битва — два на два отряда. Пятерка Уберда вместе с пятеркой Брагна сошлись против двух пятерок из второй казармы.

В отряде Брагна были еще двое молодых кочевников, которых он конвоировал из стойбища Пятнистой совы — Савнд и Клунб, и два брата горца — Паргол и Гистер.

Оба отряда часто сражались между собой на тренировках, жили в одной казарме и много между собой общались. Трорвль с Эртлем дружили с Брагном, а горец из их пятерки Саброн был из одного племени с братьями-горцами из его отряда.

Может быть, поэтому они действовали так слаженно? Уберд, Трорвль и Эртль почти прижимаясь друг к другу как пуля прошили вражеский строй, разорвав его надвое, Валинт непостижимым образом оказался за спинами противников, подрубил одного под колени, а другому сильно ударил по шее. Пирата спас лишь поднятый воротник, а не то неизвестно чем бы для него окончилась эта тренировка. В то же время Саброн и бойцы из Брагновой пятерки насели на оставшихся пиратов, связав их боем и не позволяя быстро отреагировать. Буквально в пару минут битва была закончена, и потеряв одного лишь паренька — Клунба, степняки победили.

Немного запыхавшиеся бойцы отошли в сторонку, снимая шлемы, подставляя разгоряченные лица под прохладный ветерок.

На краю площадки стоял одинокий горец. Он с явным интересом наблюдал за занятиями. Ребята остановились невдалеке от него. Уберд положил свои тяжелые поросшие рыжей шерстью руки на плечи Трорвлю и Эртлю:

— Молодцы! Я бы вас в набег младшей стаи сводил с удовольствием.

— Спасибо, — отозвался Трорвль. — Только мы с Эртлем в разные периоды родились, и в одной стае не смогли бы ходить.

— Это да, — согласился Уберд. — Кстати, Трорвль, а тебе наш бой не напомнил Побоище?

— Нет, — медленно ответил юноша. — Там было не так. Здесь я все видел, продумывал каждый удар, а там была какая-то мешанина, я время от времени вообще отключался.

— Понятно, — протянул пожилой кочевник и повернувшись к внимательно на них смотрящему незнакомому горцу спросил на ужасном арлидарском:

— Что смотришь? Понравилось?

Тот кивнул и подошел поближе.

— Давно из степи?

— Четыре декады.

Горец задумался, почесал бритый подбородок. Еще раз внимательно оглядел всех десятерых.

— Уже спускались по штурмовому канату?

— Да, — отозвался Эртль. — Только мало! Я бы три раза в день прыгал!

— Ну, в бою съезжать по канату совсем не так, — усмехнулся горец, и неожиданно спросил. — А по-настоящему драться хотите?

— Мы потому здесь, — просто ответил Уберд.

Горцу его ответ явно понравился. Он кивнул и предложил:

— Ко мне в команду пойдете?

Трорвль оценивающе на него посмотрел. Парень был еще совсем молодой сезонов двадцать пять, наверное. Высокий и очень крепкий, с плавными и в то же время отточенными движениями. Сразу чувствовалось, что он очень хороший воин, и правильный командир — строгий, но справедливый.

Трорвль кивнул:

— Да.

И тот же ответ как ветер пронесся по обеим пятеркам.

— Тогда я приветствую вас в абордажной команде «Серебряного Орла»! — улыбнулся Рурард.

Рыбка срывается с крючка

26.10.В.995

Перекресток надежд. Центр Мира.

За окнами кабинета Пантиира — дождь. Вернее южный ливень. Потемневшее небо время от времени озаряется яркими вспышками молний, на громкий шелест льющейся с неба воды накатывают рокочущие раскаты грома. Здесь в Центре Мира уже практически наступило лето. Не то, что там, в горах. В дальнем краю их пещеры, куда никогда не заглядывают лучи Сола до сих пор лежат кучки ноздреватого, покрытого черной печной сажей снега.

Но почему-то Лайана вспомнив холодные ветра, вечно дующие по ущелью, полумрак пещеры, освещаемый закатными отсветами, отражающимися от багряно-золотой восточной стены ущелья, морозную свежесть бесконечной зимы, почувствовала ностальгию. Неужели она за два с небольшим сезона настолько сроднилась со своим новым домом? Закончить бы поскорее все дела здесь и опять улететь к себе на северо-запад.

— Ну так что у нас с Шиинаром? — спросила она у развалившегося в кресле Пантиира.

Тот отхлебнул темного вина из широкого бокала, неторопливо ответил:

— Плохо у нас с Шиинаром. Шиинару очень не нравится, что приходится нам платить. Постоянно и много. А еще ему очень не нравятся те громилы, что все время крутятся вокруг его особняка по твоему приказу. Знаешь, Лайана, загнанный зверь очень опасен, прежде всего, своей непредсказуемостью.

— А Шиинар правда непредсказуем? — насмешливо спросила женщина.

Пантиир бросил на нее внимательный взгляд. «Интересно, что из происходящего было ей специально запланировано, и чем ее планы заканчиваются?»

— В принципе ты права. Я ожидал, что рано или поздно твой дядюшка начнет как-то действовать. И его поступки достаточно логичны.

— Расскажи поподробнее, — Лайана подтянула ноги и уютно устроилась в своем кресле.

— Первым делом он, конечно же, усилил охрану. Потом начал распродавать самые проблемные активы. Это и понятно, для того, чтобы нам платить надо где-то брать деньги. Но вскоре я заметил, что он распродает с запасом, гораздо больше, чем требуется. Вслед за этим, приблизительно месяц назад, он начал вести переговоры с двумя серьезными магнатами из столицы. О чем именно они договаривались, мне выяснить не удалось, но есть предположение, что он может продать им свой основной бизнес.

Лайана подняла брови:

— Значит, все-таки решился свалить? И в каком направлении?

— Он начал активно общаться со своими Воронбергскими компаньонами. Но, я думаю, это он делает для отвода глаз. Потому что недавно он вышел на агента ФНТ.

— Даже так?..

— Да. У меня в доме ФНТшного резидента есть свой человек. Он не смог присутствовать на их беседах, но сам факт контактов о многом говорит.

— Понятненько.

— Ты, я смотрю, не сильно этому удивилась и расстроилась?

— Ну, неприятно, что твой почти что родной дядя так себя ведет. Но всерьез это нам навредить не может. Он, конечно, сольет всю известную ему информацию. Но что он знает? Что его племяшка связалась с пиратами? Так она уже давно с ними крутила в Арлидаре. Что пираты качают у него огромные суммы денег? Так на то они и пираты. Где находится база, какая структура у нового пиратского объединения, все это ему неизвестно. Единственное, что действительно плохо, это то, что он наверняка рассказал о тебе.

— Да, это действительно плохо. С другой стороны я отдаю себе отчет, что ФНТшная агентура давно меня подозревает. Возможно даже, что они определили на кого именно я работаю. Это паршиво. Раскрытый шпион — уже не шпион. Поэтому я сворачиваю все серьезные дела, которые через меня идут. Очень боюсь, что моя миссия здесь подходит к концу. Я уже отослал в Службу Безопасности Империи подробный отчет и жду их решений. Вероятно, меня отзовут.

— Да, не хотелось бы, — огорчилась Лайана. — И канал связи жалко, и делал ты для нас очень много, и просто я по тебе скучать буду.

— Спасибо. Но, я надеюсь, что там, — он указал бокалом на потолок, — придумают мне новое занятие. А может быть они решат, что я буду полезнее на Родине. Все-таки мне в прошлом месяце тринадцать периодов исполнилось. Пятьдесят два сезона — это возраст.

— Было бы замечательно, если бы тебя назначили руководить ФНТшным направлением. Хотелось бы верить, что наше руководство об этом подумает. Я, наверное, напишу об этом в своем донесении.

— Даже и не знаю. Да, для дела это будет неплохо. Только я уже так привык к Центру Мира, вообще к югу. Я ведь на своей холодной Родине двадцать четыре сезона не бывал. Как подумаю о зимах длиной по пол периода, так в дрожь бросает.

— Да уж. Хотя вот я в горах быстро освоилась.

— Ты еще совсем молодая, — усмехнулся Пантиир.

— А кого на твое место пришлют? — сменила тему Лайана.

— Откуда мне знать? Сама понимаешь, придется кого-то внедрять. Причем так, чтобы ни я, ни ты об этом и слыхом не слышали. Кстати, тебе тоже надо подготовить нового агента с вашей стороны. Ты засвечена контактами со мной.

— Ну, это понятно. Я, кстати, уже над этим работаю.

Пантиир кивнул, отпил из бокала, продолжил:

— Но вернемся к нашему клиенту. Судя по общению с ФНТшниками, и по тому, что он договаривался со столичными магнатами, Шиинар в скором времени собирается покинуть Центр Мира и перебраться в ФНТ или Арлидар.

— Думаю в ФНТ, — отозвалась Лайана. — В Арлидаре мы его можем достать, и он это прекрасно понимает. А до Федерации нам не дотянуться.

— Я тоже так считаю.

Пантиир на какое-то время замолчал. Тишину наполнил шелест ливня за окном. Через полминуты размышлений Лайана задумчиво произнесла:

— Знаешь что, ты, наверное, увеличь сумму дани. Где-то, через пятнадцать дней. После этой выплаты и следующей. Где-нибудь двенадцатого — тринадцатого числа ему об этом скажи.

— Хорошо.

Пантиир внимательно на нее посмотрел. Женщина явно строила и на ходу корректировала сложный план. Старому разведчику очень хотелось знать, какой именно. И что в этом плане уготовано лично для него? Это зависело от того, что именно известно его собеседнице о ее так называемом дядюшке. Не является ли все то, что она делала последние месяцы, и то, что явно планирует сделать дальше, местью? Не может быть, чтобы его подопечная никогда не задумывалась, на каком именно крючке сидит Пантиир. Ведь это явно что-то очень и очень серьезное, если он до сих пор не пытался с этого крючка соскочить.

В южном олигархическом государстве был неписаный закон — семьи друг на друга не нападают. Торговые войны, шантаж, подкуп, погромы и поджоги — все это считается допустимым. Но ни при каких обстоятельствах нельзя убивать своих конкурентов. Если бы не это правило в Центре Мира царил бы хаос, и через несколько сезонов страна опустела бы. Того, кто это правило нарушает, изгоняли из общества и он сам вскорости умирал. Такой вот закон.

Готовность

04.11.В.995

Борт «Серебряного орла».

Раньше Трорвль думал, что новобранцев очень сильно гоняют. Он ошибался. По сравнению с тем, что ожидало его на «Серебряном орле», те занятия были легонькой разминкой.

Командир абордажников Рурард оказался форменным зверем!

Нет, он не кричал на подчиненных, не бил их, не наказывал. Но заставлял так выкладываться на практически ежедневных тренировках, что Трорвль приползая вечером в кубрик, валился без сил в гамак и сразу же отрубался. Причем гонял Рурард не только новобранцев, но и ветеранов. Бесконечные занятия по фехтованию, стрельбе, рукопашному бою, скалолазание, бег по горам, акробатика. И десантирование.

На «Серебряном орле» не один только командир абордажников серьезно относился к тренировкам. Это было общая особенность команды пиратского рейдера. В то время, когда команды других пиратских кораблей между набегами на ФНТ отдыхали, зависали в таверне, бездельничали, «Серебряный орел» летал по окрестностям. Стрелки расстреливали боекомплекты с такой скоростью, что Лайана даже ругалась с капитаном и выговаривала ему за то, что его корабль тратит боеприпасов в два раза больше, чем остальные корабли флотилии вместе взятые. На что Далкин огрызался, что готов свои личные деньги из адмиральской доли платить, но его стрелки должны быть лучшими.

К сожалению, сам капитан в тренировочных полетах своего корабля участвовал редко. Адмиральские обязанности занимали слишком много времени. Он был этим очень недоволен, потому что считал, что слишком плохо умеет водить корабль. В арлидарской традиции, так же как и у пиратов, обязанностью капитана было не только командовать всеми службами корабля, но и напрямую управлять его движением. Ему в этом помогал навигатор, чьи обязанности тоже не ограничивались одной лишь прокладкой курса. Но, все-таки, главную роль в управлении полетом играл именно капитан. У ФНТшников не так. На их кораблях есть специальная должность — шкипер. Именно он отвечает за перемещения корабля. А капитан осуществляет лишь общее руководство. Далкин даже заговаривал о том, что хорошо бы попробовать применить опыт врагов, но это не нашло поддержки у офицеров. Они считали, что традиции нарушать не стоит.

Но, из-за того, что Далкин не мог уделить тренировкам по вождению корабля достаточного количества времени, де-факто этим пришлось заниматься навигатору, который отнюдь не был «воздушным котом». Поэтому тренировочные полеты были просто необходимы — пилотирование было слабым местом в череде их умений. Другие капитаны демонстрировали куда как большую виртуозность в управлении кораблями.

Зато стрелки «Серебряного орла» были лучшими во флотилии благодаря постоянным учениям и личной помощи Далкина, который раньше служил старшим бомбардиром. Да и механики прекрасно управлялись с паровиками и механизмами.

И такого же мастерства старался добиться от своих подчиненных глава абордажников Рурард.

Во время полетных тренировок они обычно зависали возле специально сооруженного на вершине одной из скал помоста, имитирующего борт корабля. Абордажники выстреливали в него гарпунами из десяти небольших баллист расположенных вдоль одного из бортов.

Гарпуны из пружинистой бериллиевой бронзы пронзали доски настила, застревали в них. Затем тянущиеся за ними штурмовые канаты, вытравляли и натягивали лебедками. И абордажники, волна за волной, съезжали по ним на «палубу». Это была самая простенькая тренировка. Усложняя ее, корабль довольно быстро пролетал над площадкой, и стрелять приходилось в движении. Потом зависнув, он начинал подниматься и опускаться, и надо было то ослаблять канаты, чтобы они не порвались, или не вырвали из палубы гарпуны, то быстро вытравливать их, стараясь не допустить сильного провисания. И все это время абордажники один за другим скатывались вниз.

К сожалению, такие жесткие учения не обходились без происшествий. На глазах Трорвля один из абордажников из-за рывка каната неудачно приземлился и сломал ногу. Сам Трорвль несколько раз основательно ударялся о «палубу», но без фатальных последствий.

Когда начались эти тренировки, юноше вновь пришлось бороться со страхом высоты. Он думал, что победил его съезжая по канату в ущелье. Оказалось, что прыгать с двигающейся палубы корабля на узенькую площадку по мотающемуся во все стороны и то натягивающемуся, то провисающему канату — гораздо страшнее. Но Трорвль в очередной раз победил страх, загнал его в привычное жилище — воображаемую стеклянную клетку. Другим новобранцам было ненамного легче.

Даже горцам, даже Уберду. Даже Эртлю, который, не переставая, подшучивал, смеялся, но до белизны в пальцах вцеплялся в тормозное устройство и после приземления весь дрожал.

Занятия продолжались больше двух декад. Новобранцы начали к ним привыкать, и уже не так сильно выделялись своей неумелостью на фоне ветеранов, когда прилетел курьер.

Абордажники уже закончили тренировку по десантированию, вырубили, выкорчевали из досок настила гарпуны, и теперь приводили площадку в относительный порядок — зашивали привезенными с собой досками пробоины в настиле, чтобы завтра можно было снова их продырявить и раскурочить гарпунами. Сол перевалил через полдень и нестерпимо ярко жег спины. Всего два месяца до летнего солнцестояния, а, значит, и до начала лета. В горах на высоте в две лиги, Сол особенно жгуч. И в то же время воздух остается холодным. Такой вот контраст.

Гистер — один из братьев-горцев из пятерки Брагна, прибивавший очередную доску, вдруг замер, поднял вверх руку в знаке внимания.

Остальные абордажники тоже застыли.

— Корабль летит, — пояснил Гистер.

Трорвль прислушался, но ничего и не расслышал. Далеко ему до слуха горцев. Другие горцы по очереди кивнули и принялись, приставив ладони козырьком, что-то высматривать на юго-востоке.

Трорвль к ним присоединился и вроде бы разглядел малюсенькую точку в безоблачном хрустально прозрачном воздухе.

Брагн поднялся во весь рост и замахал над головой руками.

— Эй! На корабле!

«Серебряный орел» медленно дрейфовал по воле слабенького ветерка в сотне метров от площадки. Через ограждение борта свесился матрос, что-то заорал в ответ.

Брагн жестами показал: «корабль», «летит», «оттуда».

Матрос замахал руками: «понял» и скрылся. Через какое-то время к фальшборту подошли еще несколько человек, явно пытаясь разглядеть приближающийся корабль в передаваемую из рук в руки подзорную трубу. Скрылись.

— Ладно, хватит бездельничать! — возвысил голос Уберд. И первый принялся приколачивать следующую доску. Абордажники вернулись к работе.

Минут через пять от «Серебряного орла» послышалось тихое бурчание воздушных винтов заработавших на самых малых оборотах. Трорвль поднял голову. Вынесенные на решетчатых мачтах в стороны винты крутились в противоположных направлениях, неспешно разворачивая корабль носом к вершине, на которой находилась площадка. Когда маневр почти завершился, винты остановились и спустя пару секунд заработали синхронно. Корабль, продолжая по инерции доворачивать, начал приближаться. Не долетая до площадки, винты замерли, и корабль продолжая постепенно замедляться наползал сверху. Все прекратили работу, и, задрав головы, глядели на брюхо гондолы, которое медленно закрывало зенит. С корабля сбросили толстый причальный канат. Он упал на край площадки. Трое абордажников, не сговариваясь, подхватили его и потащили к центру, где из досок торчал участок скалы — самая вершина этой горы. Камни были обтесаны так, чтобы за них удобно было захлестнуть и привязать якорный канат. Что и было умело и привычно сделано. И очень вовремя — как только затянули узел, канат начал вытравляться и вскорости натянулся, останавливая проплывающий корабль точно над площадкой на высоте в сорок метров.

Сверху спустили тросы с перекладинами на концах. Абордажники по одному усаживались на перекладины верхом и пристегивались тормозными устройствами. Наверху закрутили лебедки, вытягивая пиратов на борт. На площадке работала только половина абордажников «Серебряного орла» — три пятерки. Остальные сейчас крутили вороты лебедок.

Тросов спустили пять штук, так что поднимали абордажников в три захода. Пятерка Уберда была последней. Когда подошла их очередь, Уберд приказал:

— Трорвль, Валинт — убрать швартовый!

Юноша и что-то невнятное ворчащий маленький пират подошли к причальной скале. В четыре руки схватились за конец каната, откинувшись назад, потянули его, и хитрый узел развязался. Скинув петли со скалы, абордажники подбежали к начавшим медленно двигаться тросам и устроились на жердочках рядом с остальными. Их начали неторопливо поднимать.

Это был самый любимый момент у Трорвля. Когда висишь вот так, удобно устроившись на перекладине и держась за трос, размеренно покачиваясь на огромной высоте. Трос вращается и взору предстает величественная панорама горных вершин — серые скалы, блестящие ледники, ослепительно белый снег. И все это накрывает зеленовато-синий купол неба. В такие моменты Трорвль ни капельки не жалел, что судьба обошлась с ним именно таким образом.

Борт корабля проплыл в метре от юноши. Еще пара мгновений, и он оказался возле открытой галереи. Перебравшись на нее, отстегнул тормозное устройство от троса. У поручней столпилось множество народа из тех, кто не был занят в управлении судном. Немного поодаль стояла группка офицеров во главе с Далкиным. Сегодня адмирал эскадры смог выкроить время для участия в тренировочном полете. Сейчас Далкин напряженно поглядывал на стоящего рядом с ним Рурарда. Тот рассматривал приближающийся корабль в подзорную трубу. Трорвль знал, что глаза у горца невероятно зоркие.

— Ну, что скажешь? — с легким нетерпением в голосе спросил адмирал.

— Скажу, что похоже на ту курьерскую шхуну, что Лайана недавно купила. И идет она самым полным ходом.

— Видать, что-то срочное, — предположил навигатор Коотал.

— Да, — кивнул Далкин. — Я ждал этот корабль. Запускаем машину! Курс на базу!

Как только приземлились на причальную площадку, Далкин объявил о подготовке к перелету в Центр Мира. Срочному, и с вероятностью боевого столкновения. Народ забегал, спешно готовясь к дальнему переходу. В корабль грузились припасы, в трюмы насыпали уголь, а в спешно подвешенные цистерны заливали воду. Следующим утром «Серебряный орел» поднялся вверх и взял курс на юго-восток.

Трорвлю очень хотелось посмотреть сверху на степь. Но исполнить это желание толком не удалось. Воздушный корабль шел на высоте в четыре лиги и на полной скорости. Поток встречного воздуха прогибал прочную ткань обшивки, обрисовывая частое переплетение ребер рангоута. Если бы юноша выбрался на открытую галерею, его бы тут же сдуло сильнейшим ветром.

Даже полностью загрузившись водой и углем «Серебряный орел» не мог проделать весь первый перелет до ближайшего поста на максимальной скорости. В горах он шел лишь на крейсерской, скользя по ущельям между вершинами, но, выйдя на равнину, разогнался почти до максимума. По мере расходования припасов корабль становился все легче и со временем поднялся к своему потолку в пять лиг. Воздух на этой высоте был уже достаточно разрежен. Поэтому все отверстия в корпусе тщательно загерметизировали, но воздух все-таки просачивался даже через промасленную ткань обшивки, и постепенно внутреннее давление начало падать. Кроме того заметно похолодало — пришлось даже включить паровое отопление.

Абордажники всю дорогу сидели в кубрике. Было скучно и каждый развлекался на свой манер. Трорвль в основном играл в аршот — логическую игру на разлинованной на сто клеток доске. Он научился ей в казарме новобранцев и уже неплохо освоился с переменным успехом то проигрывая, то выигрывая у Эртля, Брагна и Гистера, которым тоже очень нравилась эта игра. Уберд с Валинтом и двумя другими ветеранами играли пара на пару в карты. Причем Валинт безбожно мухлевал и Уберд то ругал его, то защищал от попыток других игроков набить ему морду.

На перевалочную базу прилетели через два дня темным вечером. Этой ночью никому поспать не удалось. До позднего утра корабль нагружали углем и накачивали водой. На этот раз загрузка была не полной — между первым и вторым постами всего восемьсот лиг, против тысячи четырехсот в первом перелете. Поэтому корабль сразу же набрал высоту в три лиги и разогнался до максимальной для него тридцатки лиг в час. С расходованием топлива он, под действием вытесняющей силы, поднимался все выше и к середине перелета опять забрался на пять лиг вверх.

На второй перевалочной базе повторилось то же самое с одной разницей — они прилетели в полдень и грузились до утра. Перегон от второй базы до Центра мира был даже длиннее, чем первый — тысяча четыреста пятьдесят лиг. Под завязку нагруженный корабль вначале чуть ли не полз по поверхности, лишь постепенно набирая высоту.

После бессонной ночи и тяжелейшего труда у Трорвля ныло все тело, но он нашел в себе силы выбраться на галерею. По приказу вахтенного матроса он перед этим привязался линем к специальной скобе возле люка. Ветер надавил так, что моментально сбилось дыхание. Из глаз брызнули слезы. Трорвль судорожно вцепился в перила фальшборта, чувствуя, как его буквально отдирает от них. Повернулся спиной к ветру и посмотрел вниз. Корабль летел на высоте меньше сотни метров над слегка всхолмленной равниной. К югу поднимались пологие скаты Граничных гор. За ними начиналась Карапатрасцкая пустыня. Но уже здесь степь была совершенно не такой, к какой он привык. Клочки жухлой травы, проплешины песка. Безжизненная и безрадостная картина.

Трорвль подумал об Аррисии. Где она сейчас? Что с ней? Она уже два месяца назад должны была родить. Каково ей, с маленьким ребенком? Наверное, племя уже обосновалось на летней стоянке, где-то там в бескрайней степи. И все-таки хорошо, что он не взял ее в свое долгое и тяжелое путешествие. Теперь юноша понимал, что не смог бы защитить ее, не смог бы довести до предгорий. Думать о своей любимой было горько. Вряд ли он когда-нибудь увидит ее еще раз. Конечно, он мечтал когда-нибудь прилететь за ней на воздушном корабле, забрать на пиратскую базу, но мечты эти были неосуществимые. Да и захочет ли она порвать со всем своим прошлым, покинуть род, всех своих близких и друзей.

Но, все-таки он мечтал.

Трорвль простоял еще несколько минут, до боли сжимая поручень, и вернулся внутрь корабля.

Опять потянулись двое с половиной суток безделья. С неуклонно падающим давлением и похолоданием. И вот, наконец-то, вечером двенадцатого числа одиннадцатого месяца весны они приземлились в небольшом городке в сотне лиг от Перекрестка надежд.

Крещение бронзой

23.11.В.995

Центр Мира.

— Кареты выехали!

Посыльный сильно запыхался. Он согнулся, уперев руки в колени и тяжело дыша.

— Саандор, вперед на телеграф! — скомандовала Лайана второму посыльному.

Итак, операция началась.

Дядюшка Шиинар покидает страну. Сейчас три нагруженные золотом кареты и пять набитых охранниками дилижансов движутся по темным вечерним улицам в сторону воздушного порта. Шиинар думает, что это самый опасный этап его бегства, поэтому нанял полсотни наемных охранников. Плюс, наверняка договорился с городской стражей.

Ладно, пусть себе едет. Лайана и не собиралась нападать на своего «любимого» родственничка на земле. Правда, в воздухе его корабль должен встретиться аж с целым военным бригом ФНТ. Вот только по недавно подписанному договору между Федерацией и Центром Мира военные корабли фанатов не имеют право залетать вглубь территории и даже от побережья вынуждены держаться не менее чем в 30 лигах и на расстоянии не меньше двухсот лиг от городов Перекресток надежд, Светило и Берег счастья. ФНТшники никогда не нарушают договоры. Поэтому встретить корабль Шиинара они могут лишь где-то напротив Райского пляжа.

Лучшим вариантом для пиратов было бы перехватить тихоходный грузовой барк на этом участке. Вот только обнаружить идущий без огней воздушный корабль ночью очень трудно. Тем более что старый торговец выбрал безлунную ночь — у Сини и Янтаря новолуние. А утром корабли уже повстречаются где-то над Океаном, и драться придется не только с торговцем, но и с боевым кораблем ФНТ.

Но решение у этой проблемы есть.

Сейчас посыльный Шиинара доедет до телеграфной станции и отправит в Райский пляж сообщение. А сразу же вслед за этим свое сообщение отправит и Лайана.

Двадцать одна телеграфная вышка последовательно промигали световыми семафорами. Две телеграммы преодолели двести пятьдесят лиг за полтора часа. Кабели Электрического телеграфа в Центре Мира только начали прокладывать, и в строй вошла лишь первая линия — между Перекрестком надежд и столицей. Это немного усложнило дело. За то время, что сообщение шло по старой семафорной линии, барк торговца успел уйти почти на три десятка лиг и окончательно затерялся в ночи.

На почтамте маленького городка с приторно-сладким названием «Райский пляж» телеграммы ждали.

Статный молодой человек с военной выправкой неторопливо расписался в получении и вышел из здания. Пожилой невзрачный клерк, сидящий в том же зале, проводил его взглядом и подошел к конторке.

— Не подскажете, а для меня сообщение еще не пришло?

Служащий порылся в бланках, которые ему несколько минут назад принесли, и один из которых он только что отдал молодому господину.

— Беегод, — подсказал свое имя клерк.

— Да, для вас тоже есть. Распишитесь вот здесь.

Клерк быстро расписался и скорым шагом вышел из зала. Кивнул вознице, стоящего рядом с почтамтом экипажа. Тот стеганул лошадей и, прогромыхав колесами по мостовой, пролетка понеслась в воздушный порт, где стоял в готовности к взлету скоростной торговый корабль с серебристым баллоном и двумя баллистами на скулах гондолы.

Как только пролетка ворвалась на летное поле, Далкин приказал взлетать.

За десять минут до этого молодой военный добрался до небольшой летной площадки у морского порта и подошел к зафрахтованному им катеру. Отдав несколько команд на хорошем центромирском, но с небольшим акцентом, он поднял катер в небо и направил его в сторону открытого Океана.

Он не заметил, что в пяти лигах за ним в темном ночном небе следует, все больше набирая высоту, тень пиратского корабля.

Через два часа, пришвартовавшись к барражирующему кораблю, молодой человек перебрался на его палубу. Перейдя на пиккано — государственный язык Федерации Независимых Территорий, он четко отрапортовал капитану и тот тут же скомандовал разводить пары. Катерок отшвартовался и отправился восвояси, а громоздкая туша ФНТшного брига начала постепенно ускоряя ход двигаться на восток — к месту встречи с кораблем Шиинара.

В это время наблюдающий заметил высоко в небе приближающееся судно.

Корабль ФНТ медленно двигался на высоте в лигу над Океаном. Он был основательно перегружен. Кораблю предстояло отконвоировать важного гостя Федерации к Сардацукашу, а это полторы тысячи лиг. Так что припасов требуется очень много. Но он все-таки попытался взлететь как можно выше. За пятнадцать минут, потребовавшихся «Серебряному орлу», чтобы сблизиться с ним он набрал потолок для его нынешнего веса — две с половиной лиги. Вот только легкий пират занял позицию на пол-лиги выше.

И вниз, на беззащитный корабль, полетели «ежи». Великолепно натренированные стрелки пиратов уже со второго залпа продырявили смутно виднеющийся под ними баллон ФНТшника. Еще два залпа, и пробитый в четырех местах баллон перестал держать его в небе. Медленно набирая ускорение боевой корабль начал падать к поверхности Океана. «Серебряный орел» расположившись прямо над противником, сбросил вниз полсотни припасенных каменных глыб. Большинство импровизированных бомб прошло мимо и, поднимая фонтаны брызг, ухнуло в темную воду. Но, тех, что попали, было достаточно, чтобы во многих местах прорвать баллон, ткань и рангоут крыши гондолы и пробить тонкий дощатый настил палубы. Пять минут спустя все было кончено. На волнах покачивалось смутное пятно сдувшегося баллона накрывшего собой уходящий под воду воздушный корабль. Если бы не каменные бомбы, у того еще была возможность спастись. Гондола, если она не повреждена, вполне может плавать. Но глыбы базальта растерзали оболочку баллона, увеличив скорость удара о воду. К тому же они проломили в днище корабля огромные дыры, в которые тут же хлынула соленая вода.

Далкин не стал дожидаться окончательной гибели врагов. «Серебряный орел» развернувшись, направился на восток.

Они встретились на рассвете. Маленькая точка корабля Шиинара четко виднелась на фоне светлеющего неба. А вот корабль пиратов заметить было трудно — он терялся в еще темном на западе небосводе. Правда, вскорости его все-таки увидели, но и то тревогу не подняли — ведь как раз наступило время рандеву с бригом ФНТ.

Когда в сером предутреннем сумраке разглядели, что корабль не совсем такой, каким должен быть, было уже поздно. Да и что мог предпринять тихоходный торговец? Сбежать? Попытаться добраться до берега? Ни то ни другое уже не успеть — слишком велика разница в скоростях. Оставалось одно — попробовать отбиться. Шиинар не сомневался, что пиратам известно, что за груз он везет — значит, сбивать его не будут. А на случай абордажа у него на борту было полтора десятка головорезов личной охраны, плюс три десятка матросов команды. Можно попробовать отбиться.

Баллон торгового корабля приближался снизу. «Серебряный орел» зашел почти вертикально сверху, чтобы не дать противнику ни малейшей возможности себя обстрелять. Теперь пиратский корабль, выровняв скорость, снижался, чуть отклоняясь вправо.

Трорвль стоял у штурмовой баллисты, готовый в любую секунду десантироваться на вражеский борт. Перед ним маячила спина Клунба — одного из молодых кочевников пятерки Брагна. Его отряду и еще нескольким новичками из последнего набора предстояло десантироваться первыми.

У баллист застыли стрелки. Обычно из штурмовых баллист стреляют сами абордажники, но в этот раз их заменили опытные бомбардиры. Слишком ответственное дело им предстояло, а дырявить торговца из главного калибра все равно никто не собирался.

До покатого бока стодвадцатиметрового баллона рукой подать. Вот из-под него выглянул край гондолы. Стрелки приникли к баллистам и гарпуны один за другим устремились вниз. Девять из десяти попали в галерею, опоясывающую борт судна. Заскрипели лебедки, натягивая штурмовые канаты. Один гарпун вырвался, и, разбрасывая щепки, закачался в воздухе. Его и тот, которым промахнулись, спешно вытравливали, чтобы выстрелить снова.

А отряд Брагна кинулся вниз. Они быстро заскользили к палубе барка. Туда, где сгрудились защитники корабля. Навстречу пиратам взлетели тяжелые арбалетные стрелы. Савнд — второй степняк из группы Брагна, словил стрелу в грудь. Инстинктивно сжал рычаг и застыл неподвижной куклой на половине пути. Вслед за ним получил стрелу один из новичков. Он схватился за пронзенный живот, позабыв о необходимости тормозить, и на полной скорости врезался в галерею, выломал пару досок и вместе с гарпуном закачался над бездной. Еще один новобранец, пронзенный двумя стрелами возле самого борта и, обмякнув, привалился к нему.

Остальные пятеро смогли чудом избежать стрел и спрыгнули на метровой ширины галерею. Вернее четверо. Паргол — брат Гистера не успел отстегнуться и, пронзенный копьем, повис на канате.

Четверо оставшихся в живых вступили в неравный бой.

Но им на подмогу уже спрыгивала следующая волна — пятерка Уберда и еще двое новобранцев.

Трорвль застегнул на канате тормозное устройство, и сильно оттолкнувшись, ухнул в пустоту. Ветер, до той поры пытавшийся сдуть его с палубы быстро летящего корабля, отшатнул юношу в сторону. Канат скользил рядом с лицом. Трорвль совершенно не тормозил, набирая все большую скорость.

Воздух под ним как будто уплотнился, сильно тормозя спуск.

Мимо него свистнули стрелы. Их было уже не так много как в первой волне. А третьей, скорей всего, вообще не достанется. Именно поэтому сначала десантировали новичков. Это было жестоко, но целесообразно. Первые две волны шли на убой. Они должны были принять на себя стрелы врага и связать его, хоть ненадолго, боем. А уже идущие вслед за ними ветераны довершат дело. Трорвль это прекрасно понимал.

Их отряду повезло. Только Саброн схватился за проткнутое бедно. Но это не помешало ему приземлиться. Да Валинт сумел спастись от двух стрел, спрятавшись за трупом Савнда, висящего на середине каната. Маленький пират так и съехал, прячась за убитым товарищем.

Уже подлетая к палубе, и изо всех сил тормозя, Трорвль увидел, как спустившийся по его тросу первым Клунб получил страшный удар топором по голове и, перевалившись через фальшборт, улетел вниз.

Сильный толчок подогнул ноги Трорвля. Он заученным движением отстегнул тормозное устройство, отбил падающее сверху лезвие меча и метнувшись вперед, насадил на свой клинок чье-то тело. Боковым зрением он увидел, что спускавшийся по канату Паргола новобранец, перебираясь через труп соратника, схлопотал саблей по бедру, и, пытаясь избежать ранения, сорвался вниз, закувыркавшись на пути к Океану.

А высоко над ним за штурмовые канаты цеплялись лучшие из ветеранов во главе с Рурардом. Их было семеро. Еще один гарпун защитники вырубили топорами вместе с куском настила, а из двух гарпунов, что успели вытравить и пустить вновь, зацепился только один.

Но это была не беда. Беда была в другом.

Опытный капитан грузового барка совершал сложный маневр. Он сбросил пяток гроссов балласта и дал разворот вправо. От этого его корабль стал подниматься и подползать под «Серебряного орла», ослабляя его канаты и закрывая баллоном гондолу.

— Право на борт! Сбросить балласт! — прокричал Далкин, повторяя маневр противника.

— Нет, капитан! Это обманка! — закричал навигатор.

— Исполнять! — рявкнул Далкин. Но тут же понял, что действительно ошибся.

Хитрый торговец резко повернул влево и взял полный ход. До этого, оказывается, он шел не на пределе, оставляя себе возможность для таких вот действий. И, что страшнее всего, он приказал полностью открыть все клапаны на баллоне. И теперь его корабль удалялся вперед и влево, да еще и опускался вниз, а «Серебряный орел» уходил вправо и отставал. Матросы на лебедках, до того спешно вытягивающие провисавшие канаты, еле успели начать их, наоборот, стравливать. Но недостаточно быстро. Ближний к носу гарпун вырвался из досок настила. К счастью, отряд Рурарда за секунду до этого вихрем пронесшись по сначала провисшим, а затем натянувшимся струнами канатам, успел достичь палубы и вступить в бой, А вот следующая волна абордажников только цеплялась тормозными устройствами. Лишь трое из уже спрыгнули вниз. Но долететь до точек приземления уже не смогли.

Второй гарпун выдрал кусок досчатого настила и, спружинив, взлетел высоко вверх, чуть не продырявив баллон торговца. Третий удержался, но не выдержал канат. Он лопнул посередине и абордажник, спускавшийся по нему, не успел затормозить. С громким криком он сорвался в тысячеметровую пропасть. Впрочем, у него еще была надежда остаться в живых. Опытный пират распростерся в воздухе, замедляя падение. Он уравновесил скорость сорока лигами в час и, сгруппировавшись перед самым падением, вошел в воду «солдатиком», а через минуту выплыл на поверхность слегка оглушенный, но живой.

Двоим другим абордажникам повезло больше. Их канаты не оборвались — гарпуны выломали доски галереи, и пираты закачались под днищем своего корабля.

Каждый высвобождавшийся канат рывком раскачивал гондолу. Штурмовые канаты сплетены из волокон травы сандарики. Они толщиной в два пальца и выдерживают нагрузку в добрых три гросса.

Держась за поручень Далкин смотрел на палубу вражеского корабля, где остатки первых трех волн абордажников сражались в неравном бою против головорезов Шиинара и команды торговца. Скрипнув зубами, адмирал приказал:

— Разворот влево! Клапаны на полную! Машина, прибавить на четверть!

— На треть! — возразил навигатор.

Далкин зыркнул на него злым взглядом.

— На треть! Коотал, принимай управление судном!

И, сжав кулаки, отошел в сторону. Вот когда сказалось то, что он не мог принимать участия в тренировках. Далкин чувствовал, как плохо слушается его корабль, как не хватает ему элементарного опыта. Его навигатор тоже был далеко не ассом, но все-таки почти сезон учений сделал его достаточно неплохим шкипером.

К счастью Далкин был очень хорошим капитаном и адмиралом — он мог вот так, когда необходимо уступить управление тому, кто умелее его.

«Серебряный орел» начал сложную игру с кораблем торговцев, целью которой было как можно скорее догнать его, зацепить гарпунами и спустить на палубу остальных четырнадцать опытных абордажников. Ровно столько, сколько в эту секунду оставалось в живых бойцов авангарда. Его абордажная команда потеряла уже восьмерых, в том числе двоих за то время, что они совершали последние маневры. И еще один плавал в теплой океанской воде.

Напротив Трорвля — двое врагов. Поджарый быстрый боец из охраны корабля и здоровенный, но немного тормознутый матрос. Жиденькая цепочка абордажников, растянувшаяся на сорокаметровой галерее правого борта не являлась строем, против каждого пирата было по нескольку противников. Они проделали множество рваных отверстий в ткани борта, и, протискиваясь между ребрами рангоута и уходящей к баллону сетью тросов, атаковали изнутри судна, стараясь облепить абордажников, раздавить их численным перевесом.

Сильный боковой ветер тяжело хлопал обрывками промасленной ткани за спинами врагов, заставлял наклоняться вбок, ему навстречу. В трех метрах по ходу от Трорвля дрался Валинт. Только что ему удалось ранить одного из двух наседавших на него матросов. Второй нанес мощный удар в голову маленькому пирату. Но тот со своей фирменной стремительностью нырнул под топор, и быстрым взмахом сабли вспорол врагу живот. Не останавливаясь, юркнул в прореху в стене. А через секунду один из противников Трорвля — тот самый здоровенный матрос, как-то неестественно замер и, не сгибаясь, рухнул влево, убитый молниеносным выпадом в спину. И теперь наемник Шиинара оказался против двоих пиратов. Он отступил назад, вставая в оборонительную стойку. Ветер развивал его волосы и заставлял щуриться. Трорвль приготовился нападать, но резкий рывок за правый рукав заставил отвлечься.

Валинт обратив таким образом на себя внимание Трорвля нырнул внутрь корабля. Трорвль последовал за ним, оставив недоумевающего охранника снаружи.

Темнота и грохот. Трорвль и Валинт оказались в центре судна — машинном отделении. Прямо перед ним решетчатая ферма металлической мачты, что уходит под острым углом через потолок и дальше в сторону и вверх, неся на себе один из воздушных винтов. Внутри конструкции бешено скользит цепная передача. За Мачтой переплетение каких-то механизмов, труб, тяг. А в глубине помещения — выпуклый бок корабельного сердца — паровика, облепленного множеством трубок, приборов, каких-то устройств. Все кругом стучит, лязгает, шипит.

И в этой громыхающей темноте идет бой.

Оказывается, Валинт был не первым, кто решил перенести сюда сражение. Трорвль заметил Гистера, самого Рурарда и еще одного ветерана, которые обменивались ударами с пятеркой противников. Внезапно в дальнем углу помещения промелькнула стремительная тень. Эртль пару раз кувыркнулся по полу и вскочил на ноги. За ним в прореху сунулись двое матросов. Но глаза Трорвля уже немного адаптировались к темноте, а у них нет. Юноша кинулся на помощь другу и смог достать замешкавшегося торговца прямым выпадом куда-то в грудь. Другой отпрянул наружу. В то же время, Валинт ловко вскарабкавшись по металлическим конструкциям, спрыгнул на спину одному из охранников, взрезая широким взмахом горло. Теперь защитников было четверо против шести.

Эртль подскочил к Трорвлю. Азартно блестя глазами, крикнул в самое ухо, перекрывая какофонию механизмов:

— Наружу! Уберда выручим!

Трорвль кивнул, и они опять выскочили в показавшееся нестерпимо ярким утро. Упругий ветер отвесил оплеуху, но юноши повернулись к нему спиной и, подгоняемые им, кинулись к своему командиру, с огромным трудом отбившемуся от троих врагов. Налетели на них сбоку и буквально смели. Буквально, потому что крайний из матросов, неловко обернувшись, не смог удержать равновесие и ухнул за борт. Второго Эртль саданул в бок и тот скорчился на палубе. Последний отступал, отбиваясь от града ударов, который обрушил на него Уберд. Но рядом с ним встали еще двое вражеских бойцов, только что разделавшихся с кем-то из пиратов. Они встали непробиваемым строем, полубоком, перегородив узкую галерею и выставив вперед клинки.

— За мной! — крикнул Эртль, ныряя в темноту машинного зала. Трорвль и Уберд метнулись за ним.

Здесь за это короткое время ситуация основательно изменилась. Враги потеряли троих, разменяв их на одного абордажника из отряда Рурарда. Но на подмогу к защитникам пришло еще четверо, плюс те трое, что бросились сюда вслед за Трорвлем. А к пиратам добавился только Брагн. Молодой кочевник зажимал рукой рану на боку, но продолжал сражаться. Число противников было почти равное, но пираты гораздо лучше умели драться в тесных закоулках, и это решило дело.

Перепрыгивая или подкатываясь под механизмами, неожиданно выскакивая из-за них, абордажники быстро уполовинили число противников. Те отступили к передней части корабля, в коридор, пересекающий его с борта на борт между жилыми помещениями и машинным залом.

— Вы, двое — за мной! — Рурард указал окровавленным клинком на Эртля и Трорвля. — Остальные, сдерживайте их!

И они втроем устремились в хвост судна, в грузовой отсек. А оставшиеся четверо абордажников расположились в машинном отделении, ожидая, когда на них навалятся по-настоящему.

А до этого оставались, казалось бы, считанные минуты.

Потому что бой на галереи почти завершился. Только трое пиратов ветеранов еще оставались в живых. Каждый собрал на себе целую гроздь матросов, и с трудом успевал от них отбиваться. Горец Саброн из команды Уберда лежал на палубе с рассеченной головой. Раненая стрелой нога подвела парня, не позволила вовремя уклониться от меча.

А защитников корабля — еще почти три десятка. Многие из них были ранены, и все основательно устали. Но пока что они явно побеждали. Пока.

Потому что «Серебряный орел» неуклюже перевалился через спину в два раза большего, и еще более неповоротливого торгового барка и уже выцеливал десятком абордажных баллист левого борта пустующую левую галерею. И полтора десятка опытных головорезов с нетерпением ждали возможности отомстить за товарищей.

Грузовой отсек был заставлен штабелями товаров. Шиинар загрузил корабль под завязку, стараясь вывести с собой все, что не успел в спешке распродать. В помещении был полумрак. Свет шел из открытого погрузочного люка. На его фоне виднелась фигурка, с трудом что-то тащившая к распахнутому отверстию. Рурард бросился вслед за ней. Трорвль и Эртль последовали за горцем. Они нагнали торговца, когда тот уже был у самой кромки. Это был пожилой, но крепкий худощавый господин в дорогом костюме. К своему животу он прижимал небольшой, но видимо очень тяжелый мешок.

Рурард и ребята замерли напротив него в паре метров, наставив на него заляпанные кровью бронзовые жала.

Тот криво ухмыльнулся, процедил сквозь зубы:

— Передайте Лайане, привет! Жаль я тогда не задавил ее вместе с родителями. Хотел, чтобы их отродье сдохло в каком-нибудь портовом борделе.

И «дядюшка» Шиинар сделал шаг назад в распростершуюся пустоту, прижимая к себе мешок с монетами. Он успел сбросить за борт почти половину своего золотого запаса. Пол гросса драгоценного металла — пятьсот тысяч «глобусов» ушли на дно Океана. Но еще столько же осталось в трюме.

Трорвль и Эртль не участвовали в окончании боя. Они стояли возле оставшихся мешков с монетами, охраняя их. А Рурард вернулся к абордажникам и возглавил стремительный штурм, когда десантировавшиеся пираты, совместно с усталыми и израненными бойцами первого натиска перебили всех оставшихся защитников торгового корабля.

Пираты потеряли семнадцать человек. Из первой волны выжили только Гистер и Брагн, из второй четверо бойцов пятерки Уберда.

Сразу же после боя «Серебряный орел» спустился к поверхности Океана и подобрал до сих пор плававшего там абордажника.

На захваченный барк перебралась призовая команда и оба судна не торопясь направились к берегу.

Операция была завершена, к сожалению не совсем так, как планировалось. Была сброшена в пучину Океана половина золота. Пираты понесли тяжелые потери.

И слишком легко погиб Шиинар. Впрочем, это Далкина не особо расстроило. Конечно, Лайана будет недовольна, но адмиралу не очень хотелось, чтобы его любимая замарала себя жестоким убийством. А то, что смерть Шиинара была бы очень долгой и мучительной, он не сомневался.

Гораздо больше Далкина мучила досада на самого себя. На то, что из-за его неумелого управления кораблем погибло столько ребят из абордажной команды. С этим надо что-то делать. И адмирал окончательно решил изменить традиции и построить командование своим кораблем по опыту ФНТ. Вот только где бы найти хорошего шкипера?

Трорвль сидел, привалившись к стенке кают-компании, и бездумно смотрел вперед. Все тело ломило от усталости, болело раненое плечо. Он не мог вспомнить, когда и кто его зацепил. Немного кружилась голова. Рядом с ним так же сидели его друзья. Отряд Уберда. Теперь их было не пятеро, а шестеро. Вместо погибшего Саброна к ним присоединились Брагн и Гистер — их пятерку решили не восстанавливать.

Ну вот — все они считаются ветеранами.

Трорвль усмехнулся. Всего один бой и такое изменение в статусе. Он прекрасно понимал, что выжил лишь чудом и до настоящего ветерана ему еще очень-очень далеко. Но что-то в нем изменилось. Этот бой был совсем не таким как Побоище. Тогда было муторное чувство безысходности и бесцельности происходящего. А в этот раз ужас почти не ощущался за той волной возбуждения и даже азарта жестокого сражения против ясного врага, плечом к плечу с настоящими друзьями.

Трорвль чувствовал, что перестал плыть по течению, которое несло его целый сезон. Он доплыл до дома.

История третья. Вне закона

Я — Талиса Канода

05.01.О.995

Город Талинар, Независимая Территория Арлидон, ФНТ.

Я устроилась в тенистой рощице на берегу речки Талинарки. Прохладный ветерок напоминал, что уже началась осень. Но Сол все еще вовсю жарил, и укрыться от него в теньке было приятно.

Я, как всегда взяла с собой книжку, но сегодня как-то не читалось. Поэтому я просто так сидела, опершись спиной о ствол дерева, и думала о всяком разном. Я очень люблю вот так проводить время. Когда уроки все сделаны, а до темноты еще куча времени и можно где-нибудь посидеть, почитать хорошую книжку или просто так подумать ни о чем. Это стало моим спасением прошлым летом.

Вы не представляете, как это страшно, грустно и тяжело четырнадцатисезонной домашней девочке оказаться в чужом городе за триста лиг от своего родного Баладора!

Поступать я приехала вместе с папой. Он решил все формальности, заполнил за меня документы. Потом прождал полдня, пока я сдавала вступительный экзамен, и вместе со мной волновался, ожидая результата. А, когда вывесили списки поступивших, схватил меня в охапку и закружил прямо на глазах у оторопевших от этого абитуриентов. Потом он передал плату Семьи за первый курс и устроил меня в общежитие. Вечером мы сходили в местный ресторанчик и отпраздновали начало моей самостоятельной жизни. Папа оставил немножко денег и уехал домой вечерним дилижансом. Он ведь и так с трудом и скандалом вырвал себе отпуск, чтобы съездить со мной.

А я осталась в совершенно чужом городе, в Летном Лицее, о котором так сильно мечтала и который теперь так сильно меня пугал.

Мне просто необходимо было найти что-нибудь устойчивое, то, что поддерживало бы меня.

И я открыла для себя удовольствие от таких вот посиделок с книжками. Я нашла множество укромных уголков в окрестностях лицея. Да и в самом лицее тоже. Например, на чердаке старого корпуса — там было чуточку страшно, сумрачно и пыльно. Но я очистила пятачок возле окошка в крыше, притащила ветхий старый матрац и свила гнездышко на случай непогоды. Это так здорово, когда идет летний ливень, а ты сидишь, укутавшись в одеяло, и при свете масляной лампы читаешь что-нибудь про путешествия или воздушных пиратов.

Хотя для большинства девочек из моего класса такое, наверное, странно и дико.

Я так ни с кем и не подружилась. Догадываюсь, что меня считают занудой и зубрилкой. Но я же не виновата, что учеба так легко мне дается! Особенно точные науки. С детства я очень хорошо считаю в уме, а задачки по физике или навигации как-то сами складываются в голове. Иногда я ловлю себя на том, что знаю ответ, только-только прочитав условия, а потом приходится долго подгонять под него решение. Хотя, наверное, дело не только в учебе. Я, и в самом деле, очень стеснительная и даже робкая. Понимаю, что это неправильно и завидую веселым и открытым девчонкам, но ничего не могу с собой поделать. Для меня первой подойти и заговорить, или попросить в чем-нибудь помочь так же трудно и невозможно, как саму себя за ухо укусить. А проявлять инициативу и налаживать со мной отношения никто не стал. Вернее, сначала пару раз пробовали, но я так робела, что меня оставили в покое. Тем более что я здесь совсем чужая.

Кроме меня, конечно, еще есть ребята и девочки из других городов. Талинарский Летный Лицей — очень известное учебное заведение. Единственный лицей в Арлидоне, который готовит командный состав для торгового флота. И, кстати, единственный Летный Лицей во всей ФНТ, куда берут на учебу девушек. Это только у нас в Независимой Территории Арлидон женщины имеют почти такие же права, что и мужчины. Традиции еще из тех времен, когда мы были западной провинцией Большого Арлидара. И эти обычаи даже девять периодов, что мы были под властью Клана Балло Эндо, не смогли изменить.

Ой! Я говорю: «мы, арлидонцы»! Смешно, правда? Ведь я сама — пиккури, из Великой Семьи Потонти, которая входит в тот самый Клан Балло Эндо. Это, и мое сдвоенное пиккурийское имя — Талиса Канода, тоже здорово от меня всех отталкивают. В нашем классе еще только один мальчик из пиккури, все остальные — арлидонцы, то есть — те же арлидарцы. И к ФНТшникам относятся не очень хорошо. Как-никак, мы их пятьдесят два периода назад завоевали, оторвали от Арлидара, оккупировали. Ну да, потом, когда Клан Балло Эндо был задавлен соседями, мы потеряли контроль над завоеванной территорией и местные устроили тихое восстание — просто вытеснили из управления ФНТшников. Опять сделали государственным языком арлидарский, вернули старые законы и обычаи. Только с самим Арлидаром объединяться не стали. Тогда бы их опять задавили ФНТшные кланы. Так и образовалась двадцать третья Независимая Территория — Арлидон. Сами понимаете, особой любви к ФНТ здесь не испытывают. А после того, как прошлым летом был аннексирован Арлидар, антипатия усилилась, и особенно сильно она выросла в последние два месяца, когда в горах Граничного полуострова поднялось восстание.

А я, как видите, все время путаюсь, то говорю «мы», то «они». Чего уж тут, если я и думаю сейчас на арлидонском! Дома-то мы общаемся обычно на пиккано — государственном языке Федерации Независимых Территорий, но и в школе, и с подружками я всегда разговаривала на арлидонском, вот и привыкла.

Вот. Так о чем это я? А, ну да, о том, что ко мне в классе относятся как к чужой. Нет, никто не задирает и не пристает. Наоборот, иногда просят помочь решить задачки или списать. Но не часто. Я никогда не отказываю, но, наверное, это трудно и неинтересно просить о чем-то такую вот замкнутую девочку, лучше у друзей-подружек ответы поискать. Так что меня просто не замечают. Я тихой мышкой сижу в дальнем уголке класса, прилежно учусь, на большой перемене в одиночестве ем принесенную с собой еду. И наблюдаю со стороны за школьной жизнью. Если честно, немножко завидно смотреть, как одноклассники собираются в дружные группки, как парни и девушки заводят отношения и старательно пытаются это скрывать. Но я, наверное, не стала бы своей, даже если бы этот лицей был в моем родном городе. У меня ведь и в школе особых подружек не было, так, несколько приятельниц. Только во дворе были друзья, и то, постепенно мы отдалялись друг от друга.

Вот такая жизнь у меня была все это лето. Она изменилась в начале одиннадцатого месяца.

Я и думать не могла, что выпускные экзамены за первый курс перевернут мою судьбу. Ну да, я сдала их очень хорошо. Все предметы, кроме физкультуры и трудов на семь баллов. А тест по профильному предмету — навигации я написала на 49 из 49. В этом ни в моем классе, ни в параллельном, ко мне и близко никто не приблизился. Я была очень собой довольна. Конечно, пока что это лишь основы навигации. Еще весь следующий курс у нас будет общее образование по всем специальностям и лишь на третьем и четвертом нас разделят на группы по профилю. Но все равно было очень приятно.

И домой я уехала в замечательном настроении. Дилижанс от Талинара до Баладора ехал трое суток, и с каждым днем во мне росла радость. Каникулы! Снова дома! Встречусь с родными и подружками! И — Океан!

Я по нему тоже очень соскучилась. Талинар расположен вдали от побережья. А я так люблю наш приморский городок! Особенно летом. В прошлом периоде весной мне исполнилось десять сезонов, и я наконец-то научилась хорошо плавать. И все лето, чуть ли не каждый день бегала на пляж. А потом долгие осень, зиму и большую часть весны мечтала о купанье в Океане. Но ничего не получилось. Всего несколько раз сходила на море в самом конце весны. Но Океан был еще прохладным. Зимнее круговое течение с запада, от полярной шапки сильно остужает воду. И обычно она достаточно прогревается только ко второму летнему месяцу. Но в это время я уже была в Лицее.

Поэтому, приехав на каникулы, я на следующий же день пошла на пляж.

И жутко застеснялась.

В Талинаре я почти не загорала. Купалась в местной речке редко, и старалась выбирать укромные лесные местечки, укрытые от Сола. Да и занятия у нас оканчиваются уже после обеда, плюс домашнее задание, которое я всегда прилежно делаю. Так что до речки я добиралась уже ближе к вечеру.

А вот днем под белые лучи Сола время от времени попадала. И теперь, оставшись в купальнике, я страшно застеснялась — ноги ниже коленей, руки и лицо с шеей у меня загорели нормально, а вот все остальное тело было белехоньким! Мне просто ужас как захотелось натянуть коротенькую купальную юбочку до коленок, а топик до живота. Жалко они не могут так растягиваться. Мне казалось, что все на меня смотрят. И покраснев так, что ушам стало горячо, я стремглав бросилась в волны. И долго там приходила в себя. Но Океан — это чудо, он лечит любые переживания. И, хорошенько наплававшись, я выбралась на мелкую гальку пляжа и в изнеможении на нее бухнулась. Так я провела целый день.

Вот ведь дура!

Я ведь сама смеялась над отдыхающими, что приезжают к нам летом из северных городов. Как они, дорвавшись до южного Сола, в первый день обгорают до вида ошпаренной макрели а потом мучаются. Ага. Следующие два дня я пролежала с высокой температурой. Все тело жгло, было ужасно больно поворачиваться и даже укрываться легкой простыней. Мама мазала меня какими-то мазями, меняла на лбу холодный компресс. Папа, приходя с работы, устраивался невдалеке и читал мне вслух книжки, как это мы любили делать в детстве. Днем забегал двоюродный брат Карано Даро и рассказывал разные интересные истории. В общем, все меня дурочку жалели и обихаживали.

И, что вы думаете? Правильно, на третий день я опять пошла на море. Правда в этот раз, наученная горьким опытом, я упросила Карано и мы с ним отправились на вечернее купанье. Мы до ночи плавали и валялись на пляжу, болтая о всяком. У меня такой замечательный брат! Он на сезон меня старше. Сейчас на третьем курсе морского Лицея — будет судовым механиком. Он веселый и открытый. И всегда очень заботливо ко мне относился. Вот бы встретить парня похожего на него. Ой! Тихо-тихо — тут даже намеков на мысли быть не должно. Даже капельку подумать о своем двоюродном брате, как о парне — недопустимо. По законам связь даже между троюродными родственниками — тяжелейшее преступление и карается лишением всех прав — то есть скорой смертью или рабством. Считается, что выходить замуж за родственников до седьмого колена не хорошо. Каждый ФНТшник прекрасно знает свою генеалогию и Семьи, когда договариваются о свадьбе, тщательно сверяют генеалогические древа супругов, чтобы в них не было пересечений. И, найдя их, могут даже отменить свадьбу. Такие уж законы.

А жалко, Карано…

Ну, может быть, правда, повстречаю когда-нибудь похожего на него юношу? Вот бы в Лицее… Но кто же будет со мной, такой боязливой знакомиться? То есть, нет, пытаются знакомится иногда. Я потому Карано и упросила составить мне компанию, что опасалась, как бы кто-нибудь не начал ко мне приставать. Потому что я, на самом деле, очень боюсь этого. Как-то не по себе становится, и замирает все внутри.

Ох, ладно, лучше об этом и не думать, слишком смутительно.

Вот так и начались мои каникулы. Они очень быстро промелькнули, оставив в памяти калейдоскоп приятных и радостных воспоминаний.

Но, все хорошее когда-нибудь кончается. И двадцать шестого числа последнего двенадцатого месяца лета я села в дилижанс до Талинара. Настроение было паршивое. Прощаясь с родителями и братом, я разрыдалась. Меня утешали, но как-то скованно. И правильно, как тут утешать? Все равно я не откажусь от своей мечты о небе, все равно уеду и вернусь лишь на следующие каникулы в самом конце осени. Да и то ненадолго — после второго курса нас ждут две декады практики на воздушном корабле. И будет почти что зима. Неприветливый серый океан, дожди и штормы. А Следующие лето… Мне тогда уже исполнится восемнадцать. Я закончу Лицей, и, наверное, получу должность помощника навигатора на каком-нибудь корабле. Что тогда будет, как? В любом случае эти каникулы больше никогда не повторятся.

Эти хмурые мысли перекатывались у меня в голове всю дорогу. Приехав, я поселилась в своей комнатке, где кроме меня жили еще три девочки, с которыми я так и не подружилась. И в первый день осени на занятия я пришла грустная. Все кругом радовались встрече после каникул, поздравляли друг друга с Осенним праздником, а я сидела в своем уголке и печально на это смотрела.

На перемене, после первого урока я скрестила перед собой руки и улеглась на них лицом. Закрыла глаза.

— Талиса Канода? Да вон она на парте развалилась, — услышала я насмешливый голос одной из своих одноклассниц.

— Благодарю, — ответил ей тонкий, но какой-то звучный девичий голос.

В моем направлении процокали каблучки. Я подняла голову и снизу вверх уставилась на невысокую стройную девочку моего возраста, с видимым интересом разглядывающую меня. Она носила обычную лицейскую форму — тупоносые туфли, белые чулки, бордовую юбку и курточку, наброшенную на светло-салатную блузку. Но, почему-то было ощущение, что она одета в изысканный наряд. Какое-то врожденное умение подавать себя… Впрочем, это относится и к внешности. У нее были темно-темно-серые прямые волосы, увязанные в два хвостика по бокам, немного треугольное лицо с узким четким подбородком, небольшим тонкогубым ртом, немного остреньким вздернутым носиком и большими карими глазами под почти черными, резко очерченными бровями. Казалось бы — ничего особенного, но девушка была ослепительно красивой!

Я несколько раз видела ее. Она училась в соседнем классе и была там, похоже, весьма популярной личностью. Вот только имени не помню.

— Ты, Талиса Канода? — не то спросила, не то утвердила она все тем же резковатым голосом.

— Да, — отозвалась я.

— Чиируна из семьи Арно, — представилась она. — Мне надо с тобой поговорить. После уроков возле старого корпуса.

— А? Да… Хорошо, — я так растерялась.

Девочка кивнула и стремительной походкой вышла из класса провожаемая взглядами моих одноклассников. А я еще долго смотрела на закрытую дверь, пытаясь понять: «что это было?».

В этот день моя судьба совершила крутой разворот и встала на новый курс.

Корабли Федерации

07.01.О.995

Лодан-Хор — столица ФНТ.

— Я слушаю вас, Сиено Калоди, — Алон Бэлла, все так же развалясь в кресле благосклонно кивнул вытянувшемуся перед ним в струнку средних лет чиновнику.

— Господин советник, я подготовил доклад воздухоплавательного отдела, возглавляемой Вами службы коммерческой безопасности.

— Хорошо, Сиено, положите бумаги на стол. И расскажите кратко, в тезисах, о чем он.

— Да, господин советник, — начальник воздухоплавательного отдела сделал три шага вперед, положил на край обширного совершенно пустого стола перевязанную тесемками голубую папку. Не оборачиваясь, отшагнул опять к середине кабинета.

Секунду помолчав, быстро облизнул тонкие губы и принялся излагать суть своего доклада:

— Первое. По мнению экспертов нашего отдела, пиратские корабли флотилии Далкина в большинстве своем могли быть построены на верфях Центра Мира. Или переоборудованы из торговых кораблей постройки Арлидара и того же Центра Мира. Однако, некоторые особенности конструкции, линии обвода корпусов гондол, материалы, использованные в обшивке баллонов, наводят на мысли о других источниках.

— Источник кораблей… — Задумчиво перебил его Алон Бэлла. — Очень поэтично. Я полагаю, вы произвели анализ, откуда он течет?

— Да, господин советник! К сожалению, у нас очень мало информации о так называемых странах Востока. Но те сведения, которые удалось собрать через торговцев уважаемому главе отдела технической разведки Косиро Банини указывают на то, что больше всего корабли пиратской флотилии похожи на суда, изготовляемые в городе Котелок и государстве Клинок. А флагманский корабль «Серебряный орел» очень напоминает малый рейдер Святой Белой Империи.

— Вот значит как, — Алон Бэлла пробарабанил пальцами по краю стола. — Я предполагал нечто подобное, потому и дал вам задание провести тщательный анализ. Насколько точны ваши выводы?

— К сожалению, господин советник, как я говорил, у нас очень мало информации о технике восточных государств. Сами знаете, торговые контакты с ними очень-очень редки. Но вскорости мы рассчитываем значительно пополнить сведения. В миссии Федерации по приглашению в Экспедицию есть люди, которые работают на возглавляемое Вами ведомство, и мы с господином Косиро Банини потребовали от них максимально внимательно изучить воздушные суда Востока.

— Понятно. Как я помню, миссия должна возвратиться в середине следующего месяца?

— Да, господин советник.

— Тогда организуйте дополнительные исследования и доложите мне уточненные результаты. Что по второму вопросу?

— Смею вам сообщить, что все идет по плану. Оба судна были заложены на верфи Кра-Нитона как резервные корабли Экспедиции. В настоящее время их постройка завершается. Вероятнее всего корабли поднимутся в воздух к концу следующего месяца. Как было запланировано, они окажутся не нужны для Экспедиции, и их уступят для нужд нашей службы.

— Хорошо, Сиено. Я надеюсь, вы, совместно с отделом дальней разведки уже готовите команды и все необходимое для полетов?

— Конечно, господин советник!

«А я уже подготовил тех, ради кого корабли строились, — подумал Алон Белла. — Настолько, насколько вообще возможно подготовить агентов для внедрения в совершенно чужие страны, о которых так мало известно. Правда, в настоящее время один из этих людей задействован в операции. Но, надо же проверить, на что он способен, перед тем как отпустить его в такой далекий и долгий одиночный полет».

Как же жалко, что вести эту игру предстоит не ему! Да, Экспедиция — это очень важно, и невероятно интересно, но сейчас бы он предпочел остаться на своем посту.

Зависть черная и белая

08.01.О.995

Город Талинар, Независимая Территория Арлидон, ФНТ.

Завершающим уроком в последний день первой учебной декады была жемчужеграфия. Обычно Чиируна слушала учителя Бальнера вполуха. Она и так прекрасно знала этот предмет. С раннего детства она зачитывалась книжками про путешествия, мечтала стать шкипером исследовательского корабля, и самой вести его к далеким странам. Увидеть зеркальный город Тунарамах, бескрайнюю степь Зеленого Каганата, побывать в Центре мира, и, конечно же, облететь каждую из сорока одной стран Востока, названия которых она могла без запинки перечислить. Ну и, конечно же, пронестись над заснеженными таежными просторами Святой Белой Империи, и над ледниками таинственного Ледяного Дола…

Но все эти мечты блекли перед темой сегодняшнего урока.

— Как вам наверняка известно, совсем скоро начнется Великая Экспедиция, — продолжал вещать учитель Бальнер. — Все корабли построены и укомплектованы, и первые из них уже перегоняются на базу в окрестностях города Даракацитан, который, как вы все должны знать, является самым южным населенным пунктом Карапатрасии, и вообще, всего нашего континента. Кто ответит, на какой широте он располагается?

— Пятьдесят два градуса! — выкрикнул сидящий на второй парте у окна будущий навигатор Люфан.

— Пятьдесят один и восемь десятых, — ехидно уточнила его коллега и соседка со среднего ряда, Хибэлла.

— Пятьдесят один и семьдесят семь сотых, — весомо подытожила Чиируна.

«Интересно, Талиса назвала бы с точностью до тысячных? — подумала девушка. — Хотя она наверняка промолчала бы».

Чиируна улыбнулась, вспомнив, что завтра она вытащит Талису в поход по магазинам. Ну, в самом деле, нельзя же ходить в том кошмарном платье! Чиируна просто обязана позаботиться о подруге! «Хе-хе-хе».

— Совершенно верно, — продолжал между тем учитель. Невдалеке от этого города на оконечности мыса Катарашап построена воздушная база. Туда океанскими кораблями завозится огромное количество угля, пресной воды, продовольствия и других припасов. По одному из планов экспедиция может продлиться почти три сезона и корабли возьмут запас топлива достаточный, чтобы пролететь шестьдесят тысяч лиг, то есть в два раза больше, чем надо для достижения южного полюса и возвращения назад.

— А зачем так много? И почему вы говорите об одном из планов? — заинтересованно спросил Негилорн.

«Тоже мне будущий капитан, — мысленно фыркнула Чиируна, — не знать таких важнейших сведений об Экспедиции!»

— Чиируна, ты хотела ответить? — заметил ее гримасу учитель.

Девушка встала, оперлась кончиками пальцев на край стола:

— Существует два основных плана Экспедиции, — начала она менторским тоном. — Если Южным материк — миф, то корабли постараются максимально приблизиться к южному полюсу, а затем по спирали сделают два витка, опускаясь к экватору. И вернутся обратно. В таком случае Экспедиция продлится около шести месяцев. А вот если они найдут Южный Континент, то останутся его исследовать на все лето. То есть на лето в Южном полушарии. А обратно прилетят в конце весны будущего периода.

— Садись, Чиируна. Да именно так. Ну, мы, конечно, все надеемся, что Южный континент будет обнаружен и обследован.

— Если они вообще долетят, — тихо проворчал за спиной Чиируны Сониорн — темноволосый немного угрюмый парнишка, так же как и Чиируна обучающийся на шкипера.

— А все-таки, почему решили экспедицию провести? — звонким голосом спросила Лалиша.

Чиируна удивленно посмотрела на подругу. «Она что, правда, не в курсе?»

— Ну как же! — отозвался учитель. — После находки возле города Ширдараша?

— А что там все-таки нашли? — продолжила выспрашивать Лалиша. — А то я что-то слышала, но толком не знаю.

— Прискорбно. Мастера ветров должны больше интересоваться новостями. Особенно такими интересными и важными.

Лалиша изобразила мину раскаянья на своем красивом круглом личике. Захлопала длинными ресницами.

— Кхм, — откашлялся учитель. Лалиша опять применила запрещенный прием из своего арсенала. Мужчины, даже такие пожилые пеньки как Бальнер редко могли устоять против ее чар.

— Так вот, насчет находок. Рассказываю тем, кто не в курсе. Прошедшей зимой археологическая экспедиция обнаружила развалины древнего города. Вероятно такого же старинного как Тунарамах. Историки склоняются к тому, что он был построен еще до ледникового периода, то есть десять тысяч периодов назад. Во время раскопок были сделаны два важнейших открытия. Одно касается наших с вами предков. Были найдены такие же предметы утвари и каменные стелы с письменами, как и в окрестностях города Карин-Бассан, а это доказывает, что отдаленные предки народа пиккури прибыли на наши земли именно из Карапатрасии. Более того, благодаря этим древнейшим письменам удалось расшифровать Карин-Бассанскую стелу! И теперь нам стало известно, как именно они оказались так далеко от Карапатрасцкого полуострова. Это были остатки гигантского флота, который пытался прорваться в южное полушарие, спасаясь от надвигающихся ледников. Но корабли так и не смогли преодолеть экваториальный пояс с его запредельно высокой температурой, чередой следующих друг за другом тайфунов и хаотично меняющимися течениями. Карапатрасцы были вынуждены вернуться обратно на север. Однако жестокие штормы отнесли их далеко на запад, и несколько кораблей достигли берега нашего континента как раз в районе, где сейчас стоит город Карин-Бассан. Именно их потомки и дали начало нашему народу, расселившись по всей нынешней территории ФНТ.

— Вашему народу, — уточнил сидящий на первой парте Аредон — еще один будущий капитан и лидер парней класса.

— Нашему, Аредон, — строго ответил учитель. — Мы все живем в Федерации.

— Но мы не пиккури, мы арлидарцы.

— Тогда уж Арлидонцы, — уточнил учитель. — Да, наши предки принадлежали к народам, заселившим Великую Степь с востока. А также, вероятно, к древним племенам, населявшим Драконьи горы еще в доледниковую эпоху. Но это не меняет того, что мы все граждане Федерации.

— К сожалению да, — кивнул Аредон.

— Давайте прекратим спор о политике и вернемся к истории, — строго заметил учитель. — Так вот, раскрытие древнейшей истории народа пиккури — это одно из величайших открытий, сделанных в Ширдараше. А вторым открытием являются сведения о Южном континенте. Эту часть текстов полностью перевести не удалось, но то, что смогли прочитать указывает на то, что древние Карапатрасцы знали о существовании континента в южном полушарии. О нем говорится вполне определенно. Не как о мифе, а как об известном факте. Именно это стало решающим аргументом за проведение Экспедиции. Разговоры о ней велись уже давно, но средства, которые требуются на ее отправку, просто огромны. К тому же, до последнего времени, отправить экспедицию не было технической возможности. Поэтому она и откладывалась до лучших времен. Но благодаря находкам в Ширдараше было решено построить эскадру дальних кораблей и попытаться проникнуть в южное полушарие по воздуху.

— А что, теперь технические возможности появились? — осведомился Касурин.

На него заоглядывались с недоумением.

— Карго, — презрительно бросил Лорад — высокий и мощный парень из группы механиков.

— Так ведь новая котельная установка, — негромко и немного смущенно напомнила Ивелла — единственная девушка-механик во всем Лицее. — Совмещенная с паровиком опреснительная установка и система рекуперации паров. Иначе как бы корабли могли долететь? Им бы не хватило запасов воды даже до экватора.

— Ну, до экватора бы хватило, — вступил в спор Аредон. — Я прикидывал, при полной загрузке пятнадцать тысяч лиг автономного полета.

— Ага, до Южного полюса долететь и усесться на нем куковать — отозвался Лорад.

— В любом случае, — прервал спор учитель, — именно технический прогресс последних сезонов сделал возможной эту экспедицию. И мы вскоре узнаем, достаточный ли уровень современной техники для того, чтобы осуществить мечту всех жемчужеграфов — преодолеть бурлящий экваториальный пояс и найти загадочный континент.

Идя после занятий домой Чиируна продолжала думать об Экспедиции. Было до боли завидно тем, кто в нее отправится. Девушка, конечно, понимала, что будь она уже хоть выпускницей Лицея, или даже прославленной шкипершей, ей бы все равно не светило поучаствовать в этом предприятии. Всем известно отношения к женщинам в других территориях ФНТ, да и в федеральных структурах. В лучшем случае обслуга или самые малозначительные работники. Это у них в Арлидоне сохранились традиции равноправия. Да и то… Так что летать ей на каком-нибудь торговом кораблике… Завидно и обидно до невозможности!

«Интересно, а как к этому относится Талиса? Ну, не может быть, чтобы она не мечтала о Южном континенте! Надо будет завтра у нее спросить!»

Чиируна невольно улыбнулась, вспомнив о новой подруге. Талиса оказалась совершенно не такой, какой она ее себе вообразила. И это замечательно! Иначе они бы, наверное, не подружились, а стали соперницами.

Когда вывесили итоги выпускных экзаменов за первый курс, Чиируна сразу же обратила внимание на ученицу из параллельного класса. Ну, еще бы! По общему баллу она была пятой из трех классов первого уровня. Чиируна, к слову, заняла второе место, почти вплотную приблизившись к лидеру — Аредону. А когда девушка увидела, что незнакомка с пиккурийским именем по навигации получила 49 из 49 баллов, желание познакомиться с ней окрепло до прочности стали.

«Может быть, я смогу с ней подружиться?» — подумала тогда Чиируна.

Ей ужасно не хватало подруги, с которой она могла быть наравне. Лалиша хорошая девочка, веселая и открытая. Совершенно не обращает внимание на их разницу в учебе и происхождении, но она слишком простоватая и ветреная.

Другая девушка, с которой первоначально хотела подружиться Чиируна — Ивелла. Она умница, но думает только о своих механизмах, а в общении чересчур робкая и какая-то безразлично-нерешительная.

А с другими девочками класса отношения не особенно сложились. Чиируне было прекрасно известно, что ее считают задавакой, а высокое положение ее отца еще сильнее увеличивает дистанцию с одноклассницами. А может дело в ней самой, в том, как она к ним относится и что о них думает? Но ведь в самом деле!..

Лоарниса изображает из себя «звезду класса». Ей слишком нравится привлекать к себе всеобщее внимание.

С Сеилиной прежде были приятельские отношения, как с подружкой Лалиши. Но после той истории с Люфаном, когда Сеилина бросилась утешать отвергнутого Лалишей любовника, дружба превратилась в ненависть. Хотя и раньше Чиируне эта пустышка не особо нравилась.

Хибэлла — зануда и зазнайка, к тому же в эту гадину безответно влюблен единственный парень в классе, который нравится Чиируне.

Каларина такая же милашка, как Ивелла, но та хоть думать умеет. А эта…

Фабория — флегматичная язва, правда, очень симпатичная язва. Чиируна чувствовала, что на самом деле они с ней похожи. Даже слишком. Быть может потому им так и не удалось подружиться? Между девушками установилась неощутимая, но и непреодолимая дистанция, сокращать которую ни одна из них не собиралась.

Именно поэтому Чиируна с нетерпением ждала окончания каникул, и в то же время боялась, что Талиса окажется похожей на Фаборию. Ну, или просто не подойдет для завязывания дружбы. И в первый же день занятий, на первой же перемене Чиируна пошла в параллельный класс.

Вид дремавшей девушки, и несколько пренебрежительное отношение, которое она уловила у ее одноклассниц несколько озадачили. Чиируна тогда остановилась напротив ее парты и с интересом разглядывала поднявшую на нее взгляд «соперницу». Невысокая, не полная, но как-то по домашнему округлая, с мягкими чертами лица, большими карими глазами удивленно и немного настороженно глядящими из-под копны шикарных каштановых волос, волнами спадающих на плечи.

Она была совсем не такой, какой Чиируна ее себе напридумывала.

— Ты Талиса Канода? — не то спросила, не то утвердила Чиируна.

— Да, — отозвалась девушка очень мелодичным, но с легкой хрипотцой голосом.

— Чиируна из семьи Арно, — представилась будущая шкиперша. Все заготовленные слова вылетели у нее из головы.

И, чтобы дать себе время собраться с мыслями и скорректировать план знакомства, она придумала отсрочку:

— Мне надо с тобой поговорить. После уроков возле старого корпуса.

— А? Да… Хорошо, — девочка так явно и мило растерялась.

Чиируна кивнула и стремительной походкой вышла из класса. «Неужели она как Ивелла?» — подумала она. Хотя, уже почувствовала — нет. В этой девушке было что-то, что уже успело натянуть ниточку между двумя такими непохожими людьми.

Свистать всех!

08.01.О.995

Над горами Граничного полуострова. Западный Арлидар.

В десятикратно приближающую оптику перископа корабли все еще выглядели точками. Даже зоркие глаза Рурарда не могли бы определить к каким классам они относятся. Но Далкин уже это знал.

Тяжелый бомбовоз, и сопровождающие его два стандартных фрегата. И еще одно судно поменьше — размером с небольшой бриг. Именно так сообщили наблюдатели.

Это была идея Лайаны — создать сеть наблюдательных пунктов от самой границы до основных баз повстанцев. В штабе восстания к ней отнеслись скептически — как наладить связь на расстоянии в десятки лиг между постами? Все равно ведь сообщения будут передаваться дольше, чем подлетное время ФНТшных кораблей. Но Далкин, не задумываясь, дал ей добро. За прошедшие четыре сезона он привык полагаться на мнение своей любимой и знал, что если она что-то предлагает — к этому следует прислушиваться.

Так же оказалось и на этот раз. Лайана взяла грузовой барк и отправилась на юг в Карапатрасцкую пустыню. Она вернулась через полторы декады, привезя несколько десятков больших овальных зеркал на странных подставках и три десятка пустынников, которых наняла за очень большое даже по пиратским меркам жалование.

Зеркала установили на вершинах гор, и к каждому зеркалу приставили пару горцев под командованием карапатрасцкого пустынника. И пираты получили самую быструю и точную систему оповещения, какую только можно придумать в полевых условиях. Карапатрасцы непревзойденные мастера не только в изготовлении зеркал, но и в умении пускать Соловых котят. Они моментально ловили лучи светила и с ювелирной точностью отражали их на расстояние в пару-тройку десятков лиг.

Вот по цепочке таких соланографов и пришло сообщение о приближающейся вражеской эскадре. И о том, какие именно корабли ее составляют.

И теперь предстояло в очередной раз решать сложнейшую задачу — как построить воздушный бой. Судя по всему главной целью фанатов было разбомбить базу повстанцев. Даже если ее эвакуировать, все равно очень жалко склады с припасами, причальные сооружения, здания казарм и лагерь подготовки повстанцев. Да и соседним селам наверняка достанется. То, как ФНТшники поступают с населением, которое поддерживает пиратов, Далкин знал не понаслышке.

Похоже, придется драться. К сожалению, у Далкина здесь было только пять пиратских суденышек, включая «Серебряного орла». Против четырех военных кораблей этого маловато. Значит надо максимально повысить шансы.

К счастью база флота, из которой скорей всего и вылетела вражеская эскадра в пятистах лигах от них. Это значит, что корабли противника основательно загружены углем и водой. Они не смогут подняться слишком высоко, и пиратам, если они полетят с минимальным количеством припасов, возможно, удастся занять позицию сверху. Но с каждой лигой полета вражеский корабль сжигает фунтов двадцать угля и выпускает сотню фунтов водяного пара. И может приподняться еще на четыре-пять метров. Поэтому чем раньше удастся их перехватить, тем выгоднее будет позиция пиратов.

С другой стороны противник может отступить. Пиратские корабли не смогут их долго преследовать из-за скудного запаса топлива, а ФНТшники, сбросив излишки груза, опять нападут, но уже с более удобного для себя положения. Но тогда им может не хватить запаса хода, чтобы после боя завершить основное задание и вернуться назад.

В общем, воздушный бой это очень сложная физическая задача, решать которую приходится очень и очень быстро.

Что Далкин и сделал. В конце концов, для этого и нужен адмирал эскадры.

И пять пиратских кораблей, спешно выгрузив излишки угля и слив воду, взлетели в небо и взяли курс на юго-запад, навстречу врагу.

Больше всего Далкина беспокоил самый маленький корабль противника. И — не зря. В перископ он увидел, как корабли начали менять построение. Фрегаты стали расходиться в стороны и медленно приподниматься, а маленький кораблик быстро заскользил вверх, набирая все большую высоту.

— Высотник, зиги его побери! — выругался Далкин, оторвавшись от окуляра.

— Плохо дело, — покачал головой старый шкипер Ладенир.

— Еще как плохо, — проворчал навигатор Коотал. — У этой посудины сумасшедший потолок. Сейчас заберется на шесть с половиной лиг и будет нас сверху отстреливать.

— Зато у нее слабенькая машина, — отозвался стармех. — больше двадцати пяти лиг в час ни в жизнь не сделает.

— Сигнальщик, семафорь всем нашим! — скомандовал Далкин. — Действуем по второму плану! Разделиться на две группы. Заходим с флангов!

А до столкновения всего минут пятнадцать…

Корабли ФНТ остановились и приняли защитное построение. Два фрегата разошлись в стороны и повисли параллельно на расстоянии в шестьсот метров борт от борта и на высоте в пять тысяч восемьсот метров. Между ними и ниже на пятьсот метров расположился неповоротливый бомбовоз. А ровно над ним и выше фрегатов на шестьсот метров поднялся высотник — небольшой кораблик с несоразмерно маленькой гондолой, вооруженный всего парой баллист против четырех у фрегатов. Но, несмотря на все это он доминировал над всей окрестной территорией, имея возможность практически безнаказанно обстрелять любой корабль, летящий на уровне фрегатов метров в восьмистах от него.

Пиратские корабли разделились на две группы: в одной «Серебряный орел» и «Бешеная куропатка», а в другой три остальные корабля — «Черный эль», «Смертельный игрок» и «Синий лис». По высоте они располагались совсем чуть-чуть выше фрегатов, но гораздо ниже высотника.

По сигналу семафора с флагмана все они одновременно начали атаку.

13 часов 43 минуты 20 секунд.

(Прошу учитывать, что действие происходит не на Земле. В Жемчужинской минуте 50 секунд длительностью в 1,42 земных. Соответственно — в часе 50 минут, продолжительность которых в 1,185 больше Земной минуты. Кроме того метр Жемчужины составляет 1,2 Земных, а лига равняется 1,2 километра. Более подробно об этой планете и принятой на ней системе мер можно прочитать в «Энциклопедии Жемчужины».)

Пиратские корабли в двух с половиной лигах от противника.

Перед вылетом, когда команды спешно готовили корабли, Далкин с четырьмя капитанами и еще несколькими членами штаба уединились в бревенчатом домике на краю поселка. Там они и выработали планы боя. Целых три.

Хотя и понимали, что в воздушном сражении никакие планы точно не исполняются.

И вот теперь корабли, разбившись на две группы, не снижая максимальной скорости, начали широкий охват противника с двух сторон.

Далкин, сжав кулаки и заведя руки за спину, напряженно прохаживался посреди операционного зала. Больше всего его беспокоил высоко висящий в небе корвет ФНТшников. Даже «Серебряному орлу» его не достать. Сейчас все зависело от того, удастся ли флагману пиратов выйти на дистанцию огня по бомбовозу, не получив при этом слишком больших повреждений.

13 часов 47 минут 00 секунд.

«Серебряный орел» начал сбрасывать ход. Одновременно он совершал плавный разворот, чтобы нацелиться точно в центр вражеской формации.

«Бешеная куропатка» уже основательно вырвалась вперед и сместилась влево от корабля Далкина, производя широкий обходной маневр.

До правой группы кораблей уже больше двух лиг. Они, также как «Бешеная куропатка», заходили на противника сбоку.

13 часов 48 минут 30 секунд.

Все корабли вышли на векторы атаки.

«Бешеная куропатка» заходит почти точно справа. Бомбардиры замерли у рычагов управления баллистами, выцеливая противника. Правда, стрелять им еще не скоро. На всех пиратских кораблях, кроме «Серебряного орла» баллисты с механическим приводом. Даже самые дальнобойные стрелы они способны послать только на триста с небольшим метров. К тому же они очень долго перезаряжаются. Даже с помощью дополнительных матросов, лебедки не выбрать быстрее, чем за шестьдесят секунд. А впятеро более тугие паровые баллисты ФНТшников заряжаются в два раза быстрее. И стреляют почти в два раза дальше.

Далкин возблагодарил судьбу, и даже покойного «дядюшку» Шиинара, что купил тогда именно «Серебряного орла». У баллист этого странного корабля тоже имелись паровые приводы. Хотя по мощности они и немного уступала стандартным ФНТшным, и заряжались секунд на десять дольше, но это хоть что-то.

Во второй группе пиратских кораблей «Черный эль» завернул круче всех и теперь шел курсом, нацеленным на правый борт ФНТшного фрегата, тогда как «Смертельный игрок» и «Синий лис» пытались выйти к его левому борту. Единственная надежда пиратов — успеть приблизиться на абордажный бросок и завязать бой на вражеских кораблях до того, как враг превратит в лохмотья их баллоны.

А оба фрегата ФНТ, запустив боковые винты в противоположных направлениях, неторопливо развернулись носами наружу, поджидая, когда пираты окажутся в зоне досягаемости их орудий. Высотный корвет повернул в сторону правой тройки нападающих кораблей, почти кормой к судну Далкина. Впрочем, его баллиста может стрелять и назад.

13 часов 49 минут 00 секунд.

«Бешеная куропатка» и «Черный эль» почти одновременно вошли в зоны досягаемости фрегатов ФНТ и Высотника. И те сразу же выстрелили тяжелыми бронзовыми стрелами — самыми дальнобойными из их арсенала.

Стрелам фрегатов понадобилось семь секунд, чтобы преодолеть расстояние в шестьсот метров. Оба корабля получили по две пробоины в баллонах, вторая половина стрел пролетела мимо. А спустя еще четыре секунды одна из двух тяжелых стрел, пущенных с высотника, прошила баллон «Черного эля». Но это не было так уж страшно. Тяжелые стрелы — это всего лишь бронзовые стержни метровой длины и сечением в два сантиметра. (Имеются ввиду жемчужинский метр и сантиметры — так что умножайте на 1,2) Из-за основательного веса и низкого аэродинамического сопротивления они летят дальше всего, но и урон наносят совсем небольшой. Баллонные на обоих кораблях на полную открыли вентили подачи гелия, и газ поступал быстрее, чем улетучивался из проделанных отверстий.

А «Серебреный орел» замедлился уже до одной трети от максимальной скорости и теперь неспешно приближался к противнику.

13 часов 49 минут 30 секунд.

«Бешеная куропатка» наконец-то приблизилась на триста метров к левому фрегату ФНТ и выстрелила в него тяжелыми стрелами. Обе они попали в баллон противника. Но для почти вдвое более крупного военного корабля это не более чем ели заметное неудобство.

Но за это время ФНТшники успели перезарядиться. Все три корабля выпустили стрелы практически одновременно, и десять снарядов понеслось навстречу пиратским кораблям.

Четыре из них почти в упор ударили по «Бешеной куропатке». Две ежовые стрелы — с четырьмя тонкими лезвиями, уходящими в стороны от наконечника — проделали огромные прорехи в баллоне, а две взрывные ударились о гондолу, разбрызгав стекло оперативного зала, убив и ранив нескольких пиратов, а также намертво заклинив правую баллисту. Капитан тоже оказался в числе погибших, и командование взял на себя длинноусый одноглазый навигатор Бранкин.

Второй фрегат две стрелы из баллист правого борта направил в «Черный эль». Но только одна из них — тоже взрывная — попала в самый хвост успевшего увернуться корабля капитана Бираана. И еще одну стрелу его корабль схлопотал от высотника. К счастью это был все тот же незамысловатый бронзовый прут.

А баллисты левого борта второго фрегата выцелили только что вошедшего в зону поражения «Смертельного игрока». Обе стрелы нашли свою цель.

«Синий лис» отставал от «Смертельного стрелка» на триста метров и пока что был вне досягаемости.

И в эти секунды «Серебряный орел» неторопливо подошел на расстояние в восемьсот метров от вертикальной оси соединяющий бомбовоз и высотник. И выстрелил.

Далкин сам перепроверил прицелы. Впрочем, это было излишним. Его стрелки — лучшие из всех пиратов. И они не промазали.

Обе тяжелые стрелы вылетели с небольшим возвышением, и постепенно набирая вертикальную скорость, начали свой долгий в 12 секунд полет к далекому баллону бомбовоза, светлеющему на фоне леса далеко внизу и впереди. А корабль адмирала пиратской флотилии все так же не спеша продолжил свой путь по направлению к центру вражеской эскадры. Он должен был выйти на дальность броска ежовых стрел как раз тогда, когда они будут заряжены в баллисты и до того, как высотник сможет добросить до него «ёжиков».

14 часов 00 минут 10 секунд.

И опять ФНТшники перезарядили орудия почти синхронно.

«Бешеной куропатке» до противника остается всего сотня метров. Пиратский корабль отчаянно тормозит, стараясь выйти к борту фрегата с минимальной скоростью. «Бешеная куропатка», изначально летящая метров на пятьдесят выше врага теперь из-за дыр в баллоне опустилась почти вровень с ним. Еще немного, и стандартный абордаж — с десантированием на находящийся внизу корабль станет невозможным и придется стягивать корабли борт в борт. Но…

ФНТшник выстрелил. «Бешеная куропатка» уже успела зайти к нему с правого борта и лишь два снаряда улетели ей навстречу. Два «ежа» пронеслись в воздухе и своими тридцатисантиметровыми штырями-лезвиями разорвали обшивку баллона. Корабль ощутимо клюнул вниз.

Спустя пару секунд разрядились и баллисты левого борта фрегата. Они не могли попасть в приближающийся корабль, но нашли другую мишень. «Серебряный орел» вошел в зону поражения. Одна из двух тяжелых стрел проткнула баллон корабля Далкина.

Одновременно с этим отстрелялся и второй фрегат. Две ежовые стрелы попали в идущего почти прямо на него «Смертельного игрока».

А один из двух ежей прорвал оболочку «Черного эля».

Капитан Бираан коротко выругался. Его корабль шел ниже остальных, и теперь уже точно не мог рассчитывать на абордаж.

— Лево руля! — скомандовал он. — Курс на бомбовоз! Закидаем его ежиками, перед смертью, воздушные котята!

И его суденышко, все ускоряя падение, направилось к бомбовозу. А баллисты заряженные ежами, предназначавшимися фрегату перенацеливались на главный корабль врага.

В это мгновение выстрелил и высотник. Его командир справедливо рассудил, что главную опасность представляет собой «Черный эль» и попытался попасть в него. Ему это наполовину удалось. Но в баллисты были установлены тяжелые стрелы, для поражения более далеких кораблей пиратов, и корабль Бираана получил еще только одну маленькую пробоину от обычной стрелы. А тем временем оба его ежа были выпущены и через десяток секунд успешно пробили баллон бомбовоза.

14 часов 00 минут 20 секунд.

А тем временем «Серебряный орел» с ювелирной точностью вышел на рубеж стрельбы, одновременно перезарядившись, и выпустил в бомбовоз две ежовые стрелы.

Это произошло за секунду до того, как в бомбовоз попали ежи «Черного эля».

— Дело сделано, — сумрачно прокомментировал Далкин. Он не сомневался, что и его стрелы достигнут цели — а значит, вражеский корабль в воздухе не удержится. — Действуем по плану дальше! Восемь румбов вправо! Машину на средний ход!

И корабль начал один из заранее обговоренных маневров, выходя из боя, но так, чтобы на последок еще раз выстрелить во врага.

В это время «Смертельный игрок» приблизился ко второму фрегату на двести пятьдесят метров и точно всадил в него две ежовые стрелы. Он шел точно на врага.

А вот с «Бешеной куропаткой» дела обстоят хуже некуда. Корабль уже ниже вражеского фрегата. Он почти затормозил, и в настоящее время медленно опускается в полусотне метров от борта противника. И одноглазый навигатор принял единственно возможное решение. По его команде в сторону врага устремились десять абордажных гарпунов. Девять из них впились в галерею и днище вражеского фрегата. «Бешеная куропатка» грузно оперлась на вдвое большего врага, медленно утягивая его за собой к поверхности. Штурмовые канаты скрипели от натяжения, но пока держали. Оба корабля накренились друг к другу. Пираты высыпали на галерею и стреляли из чего только можно в противника. Пули и арбалетные стрелы дырявили тонкую тканевую стену гондолы, выбивали щепки из ее днища. ФНТшники отвечали редким огнем. Не было смысла подставляться под пули. Все равно взобраться вверх пираты не смогут, вернее не успеют…

14 часов 00 минут 40 секунд.

«Бешеная куропатка» сделала еще одно доброе дело. Вряд ли намеренно, но она повернула корпус фрегата так, что он оказался перпендикулярен направлению на «Серебряного орла». А крепление баллист устроено так, что как раз перпендикулярно они стрелять не могут — упираются казенником в борт. Так что по «Серебряному орлу» выстрелил лишь высотник. И промахнулся.

А вот вторым выстрелом ему удалось достать «Черный эль». Еж пробил оболочку, и маленький кораблик капитана Бираана еще быстрее заскользил к поверхности. Шансы выжить у него стремительно улетучивались вместе с вылетающим из отверстий гелием.

Но самая большая трагедия разыгралась не с его кораблем. Второй фрегат встретил надвигающегося на него «Смертельного игрока» четырьмя взрывчатыми стрелами, которые угодили в фонарь гондолы. Неизвестно, то ли в командном зале все погибли, то ли кто-то уцелел и решил совершить геройский поступок, но пылающий «Смертельный игрок» сделал свой последний ход. Не сбавляя скорости, он пролетел оставшиеся сто пятьдесят метров и врезался в противника.

Его более низко расположенный баллон прошел под баллоном фрегата, разрывая такелаж, а обломки горящей искореженной гондолы раздавили переднюю часть вражеского корабля.

14 часов 01 минута 10 секунд.

Как раз в это время «Серебряный орел» завершив полный разворот и выстрелил назад в сторону бомбовоза. Стрелки Далкина еще раз подтвердили свое мастерство, обе ежовые стрелы попали в цель.

14 часов 01 минута 20 секунд.

А тут еще один еж, пущенный «Черным элем» добавил дыр в баллоне бомбовоза. Причем капитан Бираан приказал стрелять лишь из одной баллисты. У него в голове возник сумасшедший план.

Из всех трех кораблей боевого охранения только высотник смог отстреляться. Он достал стрелами «Серебряного орла» и «Синего лиса».

Не зря этот корабль так называется, ох, не зря!

«Синий лис» шел метрах в трехстах позади «Смертельного игрока» и таким образом смог избежать вражеского огня. Его капитан прекрасно видел, что нет смысла добивать протараненный фрегат. Если ему и удастся как-то вырваться из смертельных объятий «Смертельного игрока» то все равно он уже не боец. А вот первый фрегат…

Штурмовые тросы рвались один за другим. Они все-таки не выдержали такого большого веса. И «Бешеная куропатка» сорвавшись, канула вниз. Ее ждал долгий путь к поверхности, без надежды приземлиться и выжить.

А фрегат отделался незначительными повреждениями. Только воздух выходил из пробитых пулями и стрелами отверстий в гондоле. Это было очень неприятно на такой большой высоте, но не смертельно.

И капитан «Синего лиса» здраво подумал, что драться с целым фрегатом, пусть даже на пару с «Серебряным орлом», слишком опасно. Тем более, имея над головой высотника. И он, развернув корабль, на полной скорости поспешил прочь. Правда, его догнала еще одна стрела высотника, но это мелочи.

14 часов 02 минуты 00 секунд.

Два корабля пиратов «Серебряный орел» и «Синий лис» улепетывали в противоположных направлениях. «Бешеная куропатка» набирая скорость, падала вниз. «Смертельный игрок» горел, повиснув на вражеском фрегате. Команда ФНТшника пыталась потушить пожар и в то же время выпутать пиратский кораблик из такелажа, чтобы оттолкнуть его. Пока что ни первое, ни второе особенно не удавалось.

А «Черный эль» занял позицию ровно под высотником и над падающим бомбовозом. Капитан Бираан дал команду стравить немного гелия и ускорил падение, нагоняя бомбовоз. Высотник не мог по нему стрелять, не опасаясь попасть по своим же.

А на освободившемся от захвата «Бешеной куропатки» фрегате ФНТ спешно решали, как действовать дальше. И решили догонять подраненный корабль пиритов, который не так уж и быстро пытался убежать.

Потому что Далкин распорядился полный ход машине не давать.

14 часов 05 минут 00 секунд.

Фрегат ФНТ медленно догонял «Серебряного орла». Между кораблями всего лига с небольшим, и с каждой минутой дистанция сокращается на добрую сотню метров.

Далкин прильнул к окуляру перископа. Но сейчас он смотрел не на приближающийся фрегат, а на «Черного эля».

— Что он делает!? — восхищенно вырвалось у адмирала.

Бираан действительно поражал! Его корабль догнал падающий бомбовоз и приземлился гондолой прямо ему на баллон. Маленький пиратский кораблик устроился в центре огромного пузыря, уровнял скорость падения с оседланным врагом, и теперь вся эта конструкция неслась к зеленевшему внизу лесу. Еще минуты три и будет ясно, удалась ли эта хитрость. Вот только падают корабли в горный лес, и вряд ли удастся понять, получилось ли хитроумному капитану Бираану спасти если не корабль, то хотя бы свою команду.

14 часов 10 минут 20 секунд.

Первый залп фрегата. С максимальной дальности в пятьсот пятьдесят метров. Но «Серебряный орел» внезапно прибавил скорость и вышел из-под огня. Тут же он заложил крутой поворот вправо и начал подниматься. До этого корабль Далкина шел вровень с фрегатом, имитируя, что не может достичь потолка из-за пробоин в баллоне.

14 часов 10 минут 30 секунд.

«Серебряный орел» довернул достаточно, чтобы баллиста правого борта смогла выстрелить в преследователя. Тонкая бронзовая стрела отправилась в полет к баллону противника…

Тут же «Серебряный орел» заложил разворот на левый борт, замедляясь, и в то же время все выше поднимаясь вверх.

14 часов 11 минут 00 секунд.

Расстояние сократилось до пятиста метров. Но «Серебряный орел» уже поднялся на полтораста метров над противником и пущенные ФНТшником стрелы прошли ниже него. А вот баллиста левого борта флагмана пиратов свою работу выполнила, и в баллоне врага появилось еще два отверстия — входное и выходное. Пока что этого было очень мало, но лиха беда начало!

14 часов 11 минут 20 секунд.

ФНТшник стал притормаживать и заворачивать вправо. Его капитан уже понял, что попался в ловушку, и теперь старался из нее выбраться. Вот только и «Серебряный орел» тоже заложил галс вправо, при этом сильно уменьшив скорость. А во врага полетела ежовая стрела. И повреждения баллона стали более существенными.

14 часов 11 минут 30 секунд.

Да, Далкин сократил дистанцию слишком сильно. И две из четырех тяжелых стрел прошили баллон его корабля.

14 часов 11 минут 40 секунд.

Но зато он опять повернул влево, и вторая ежовая стрела пробила оболочку вражеского баллона.

14 часов 12 минут 30 секунд.

А потом Далкин поймал курс параллельный фрегату на расстоянии в пол лиги от него — не больше и не меньше. Да, с такой дистанции он был в состоянии достать его только простыми стрелами, и стрелял лишь одной из баллист. Но каждые сорок секунд в баллоне противника появлялись еще пара небольших пробоин. А вот ФНТшник достать пиратский корабль не мог. Он попытался оторваться но, как оказалось скорость «Серебряного орла» была почти такой же, как у фрегата, который к тому же начал терять высоту…

14 часов 15 минут 00 секунд.

И настал момент, когда вражеский корабль опустился настолько, что «Серебряный орел» смог с безопасного для себя положения добросить до него ежовую стрелу. Это было все.

Спустя еще несколько минут провожая взглядом быстро падающий ФНТшный фрегат, Далкин приказал:

— Отбой боевой тревоги. Мы их победили!

Он навел окуляр перископа на оставшуюся далеко позади эскадру противника. Точнее на одиноко удаляющийся от них высотник. Горящий фрегат, освободившийся таки от остова «Смертельного игрока», оставив за собой дымный след, уже рухнул в лес.

Неравноценный обмен в пользу отряда Далкина — три маленьких пиратских суденышка на три боевых корабля ФНТ. Но у фанатов сотни кораблей, а у Далкина в эскадре было всего двенадцать. Осталось девять.

Встреча

09.01.О.995

Город Талинар, Независимая Территория Арлидон, ФНТ.

Я пришла на площадь Согласия и встала в тенек под раскидистым деревом. Чиируна как всегда появится минута в минуту. У этой девушки как будто хронометр внутри спрятан. Никогда не опаздывает, и не приходит заранее. Я вот так не могу. Сколько себя помню, всегда старалась приходить пораньше, чтобы никого своим опозданием не обидеть.

Проходящие мимо люди скользили по мне взглядами. Кто равнодушным, кто заинтересованным или даже ироничным. Ну да, я, наверное, похожа на девушку, которая пришла на свидание. В какой-то степени это так и есть. Чиируна с первой же нашей встречи захватила главенствующую роль, какую обычно в парочках играют юноши. Она особенно и не спрашивает меня, что я хочу, какие у меня планы. Просто ставит перед фактом.

«Завтра отправимся по магазинам, а вечером на день рождения к Лалише». И все тут. Я тогда только глазами захлопала. Попыталась что-то возразить, насчет того, как я пойду на день рождения к незнакомой девочке? А в ответ получила удивленное: «Но она же моя подруга. И ты тоже. Надо же вас, в конце-то концов, познакомить!»

И я как-то сразу растаяла. От одного только слова «подруга».

Это так странно, еще декаду назад я и не думала, что с кем-то здесь сумею подружиться. Тогда, в первый день занятий я до конца уроков вся извелась. «Почему? Зачем? Кто она такая? О чем хочет со мной поговорить?» Было страшно. «А вдруг она за что-то на меня разозлилась? Может быть, она будет ругаться, или даже побьет? Но за что? Я ведь ее совершенно не знаю?». И спросить о ней было не у кого. То есть, моим одноклассницам она, наверное, известна, но вот так подойти к кому-то и начать выспрашивать…

Я все-таки подошла. На последней перемене к девочке, с которой жила в общежитии. Продираясь сквозь неловкость, тихо спросила:

— А ты… знаешь Чиируну из параллельного?

— А? — озадаченно на меня взглянув. Подняла глаза вверх, вспоминая, кивнула. — Это такая темноволосая с хвостиками? Зазнайка из семьи Арно? А зачем она тебе?

— Ну, просто…

Девочка пожала плечами:

— Она вроде бы отличница. Семья у нее богатая и известная — отец шишка в городской администрации. Хорошо играет в дагоро. Ну, где-то так.

— Спасибо, — я слегка поклонилась и пошла к своему столу.

После последнего урока я поспешила к старому корпусу. Очень не хотелось заставлять себя ждать, да и неизвестность лучше сразу прояснить, чем мучиться. Чиируна уже ждала меня рядом с крыльцом. Похоже, сегодня уроки у них были здесь. Из дверей выходили группки переговаривающихся учащихся.

Увидев меня, девушка быстрым шагом направилась навстречу.

— Пойдем, — кивнула на тенистую аллею, ведущую к беседке на берегу реки. И устремилась вперед, не оглядываясь, следую я за ней или нет.

Зашли внутрь круглого каменного строения. Чиируна привалилась плечом к колонне, посмотрела на меня, чуть наклонив голову, спросила:

— Удивлена?

— Да, — смешалась я.

Девушка слегка улыбнулась, постучала кончиками пальцев по камню ограждения, осведомилась:

— Ты обо мне знаешь?

— Немного.

— А я о тебе нет, — вздохнула она, и продолжила неожиданно смущенно. — Увидела твои результаты на экзаменах. Думала ты такая же, как я, хотела встретиться и поговорить.

— А я не такая как ты, — кивнула я. Мое смущение и страхи как-то внезапно улетучились. Я прямо посмотрела ей в глаза. — Извини, я не умею вот так сразу общаться, но если тебя что-то интересует — спрашивай.

Вот теперь Чиируна заулыбалась по-настоящему. Словно у нее улетучились какие-то опасения.

— Мы подружимся! — уверенно заявила она.

Так оно и оказалось. В тот день мы с ней проболтали допоздна. Сначала в беседке, затем в кафешке, куда она повела меня пообедать, потом в городском парке на укромной скамейке. Меня как будто прорвало. Я никогда и никому столько много о себе не рассказывала. Чиируна была на удивление хорошей слушательницей. Внимательной, заинтересованной, живо на все реагирующей. Когда я утомлялась говорить о себе, она перехватывала инициативу и сама делилась со мной мыслями, наблюдениями, историями из жизни.

Уже начало темнеть, когда мы наконец-то спохватились. Очень не хотелось расставаться. Но было пора. В общежитие я пришла в невероятно приподнятом настроении. Все вокруг стало совсем не таким, каким я видела раньше. Я поужинала купленными по дороге пирожками и уселась за уроки. Но текст учебников совершенно не задерживался в голове. Там билась только одна мысль: «Завтра опять с ней встречусь!»

С тех пор каждый день после школы мы до вечера проводили вместе. Невозможно перечислить все темы, которые мы обсуждали. Но и этого времени было мало. Так что я ни капельки не удивилась тому, что на этот выходной Чиируна назначила свидание. Ну, правда, мы как парочка!

За этими мыслями я не заметила Чиируну. Она тихонько подкралась со спины и, выскочив передо мной, громко воскликнула:

— Привет!

Я невольно вздрогнула и отступила на шажок. Тихо ответила:

— Здравствуй.

— Ну что, готова к эпическому походу?

— Ну… да.

Чиируна взяла меня за руку и потянула за собой.

— Вперед! Нас ждут великие покупки!

— Будь у нас побольше времени, я отвела бы тебя к мастерице, что шьет для нашей семьи, — проворчала Чиируна, разглядывая вывешенные над прилавком платья. — Убожество. Пошли дальше.

Я безропотно кивнула. Это был уже второй магазин готовой одежды. Значит, будет и третий.

Не скажу, что я равнодушна к красивым вещам. Всегда приятно хорошо выглядеть. Когда я в первый раз надеваю только что купленный наряд и выхожу на улицу, то испытываю целую гамму эмоций. Кажется, что все только на меня и смотрят. Возникает беспокойство, «а все ли в порядке?» и я начинаю чувствовать себя очень скованно. Но с другой стороны я ведь в зеркало себя видела, и ничего так было, симпатично даже. От этой мысли рождается радость. И все это как бы кружит во мне, обдавая то холодом, то теплом.

В третьем магазине нам повезло. А может Чиируна сообразила, что в маленьком городке Талинар качественной женской одежды больше нигде не купить.

Так что она показала продавщице на два платья, и, получив их, повела меня в примерочную.

Там она заставила меня раздеться до белья и, отступив к противоположной стенке придирчиво оглядела.

Я сильно застеснялась, сжавшись под ее взглядом и покраснев.

— А ты красивая, — удовлетворенно сообщила Чиируна. — У тебя очень хорошая фигура. Гармоничная.

— Да ну тебя-а, — я совсем смутилась, и в то же время было очень приятно услышать от нее этот комплемент. — Ты красивее! Ты такая стройная и гибкая!

— Зато ты ми-иленькая! — Чиируна неожиданно подскочила ко мне, крепко обняла, потерлась лбом о мое плечо. — Мя-агкая!

— Да ну тебя! — насупилась я отпихиваясь.

— Ладно, давай мерить наряды! А насчет гибкости, это потому что я спортом занимаюсь. Кстати, а ты?

— У нас не принято, — ответила я из глубины пышного платья, что надевала через голову. — Да я и сама не очень хочу.

— Понятно. Наверное у тебя одна из шестерок на прошлых экзаменах — за физкультуру?

— Пятерка, — вздохнула я.

— Даже так?! — непонятно чему образовалась подруга. И чуть призадумавшись, предположила. — А единственная шестерка у тебя по трудам?

Я кивнула, одновременно разглаживая и усаживая на тело платье:

— За механизмы всякие. Ну, слесарное дело, и прочее. По домоводству у меня все прекрасно.

— А у меня наоборот, — сообщила Чиируна. — Готовка никак мне не дается! Зато, кроме шестерки по трудам у меня все остальные предметы на семь!

Она показала мне язык. Чуть вздохнула:

— Если бы не эта шестерка, была бы лучшей на курсе. Ну, то есть вместе с Аредоном лучшей, а так он меня обставил!

— Это который из вашего класса?

— Да, будущий капитан. Борец за справедливость. Непревзойденный лидер!

— Ты его не любишь? — спросила я, вертясь перед зеркалом. Платье мне нравилось. И сидело на мне очень хорошо, и фасон такой симпатичненький, и цвет мой любимый — голубой с зеленоватым отливом.

— Есть такое, — подтвердила мое предположение Чиируна. И заговорщически мне подмигнула. — Ты только никому из девчонок этого не говори! А то меня заклюют! Как же можно не любить Аредо-она?! По нему же все девушки сохнут!

Я улыбнулась.

— А тебе, кстати, идет, — заметила Чиируна. — Не знаю даже, есть ли смысл другое платье мерить?

— Ну, раз уж взяли…

Но когда мы подошли к продавцу, и я услышала цену, то, невольно опешила. Осторожно дернула Чиируну за рукав:

— Может быть, еще поищем?

Та удивленно на меня взглянула. Потом, видимо, сообразила, в чем причина:

— У тебя плохо с деньгами?

Я тихонько кивнула, чувствуя, как лицо заливает краска.

Клан отказался платить за мое обучение. Вот не понимаю я этого! Ну и что, что я девушка, а иду учиться на навигатора? Все равно ведь эти деньги верну, когда начну работать! Какая им разница, кем я хочу стать? Нет — отказали. Тогда папа начал оббивать пороги казначейства Великой Семьи Потонти. Они не хотели брать на себя ответствовать и действовать без согласования с казначейством Клана. Но папе все-таки удалось их уговорить. Он смог добиться, чтобы они взяли на себя хотя бы основные расходы. Но за все кроме самой учебы пришлось платить нам самим. И за учебники, и за форму, и за общежитие. На обеды в столовой уже денег не было, да и дороговатые они здесь. Так что еду я готовлю сама на маленькой кухоньке общежития, а карманные деньги, что мне присылают родители, стараюсь сэкономить. Сейчас я рассчитывала большую их часть потратить на платье, но узнав, сколько оно стоит…

Чиируна открыла сумочку, достала из нее мешочек с монетами и решительно протянула продавщице два маленьких золотых кружочка — пять и две «целых».

— Не на-адо! — нерешительно запротестовала я. Замотала головой.

— А у тебя, когда день рождения? — осведомилась Чиируна.

— В седьмом месяце, восемнадцатого. Но до него далеко! И такой подарок…

— А кто тебе сказал, что это на следующий день рождения? — удивилась Чиируна. — Это за прошлый! Ну и за хорошее окончание первого курса, и еще за что-нибудь.

И совсем тихо добавила:

— За то, что я тебя встретила.

И от этого у меня все силы сопротивляться куда-то пропали.

Вчера мы думали, что после магазинов разойдемся по домам, передохнем и встретимся опять после обеда. Но куда там! Мы снова заболтались и времени до похода в гости совершенно не осталось. Поэтому сначала дошли до лицея, и я сбегала в общежитие. В моей комнате никого не было — девочки, наверное, где-то гуляют. Меня это обрадовало и одновременно огорчило. Было страшновато показаться им в обновке, но и похвастаться хотелось: «Я вовсе не такая серая мышка, как вы привыкли считать!»

Кинув свое старое платье на кровать, я поспешила к Чиируне, и мы отправились к ней домой.

Я приостановилась перед калиткой в зеленой ограде, за которой в глубине просторного участка виднелся большой двухэтажный особняк, выкрашенный в темно-желтый цвет. Он очень красиво смотрелся на фоне зеленого сада и голубого неба.

— Чего затормозила, заходи! — Чиируна подхватила меня под локоть.

Я тихонько пискнула:

— Давай я тебя тут подожду.

Но подруга не удостоила меня ответом и повлекла по дорожке.

— Привет пап! — крикнула Чиируна средних лет господину, сидящему возле крыльца в плетеном кресле и читавшему какую-то книгу. — Я переоденусь и побегу к Лалише!

— Добрый день, — мужчина поднял взгляд от книги, внимательно посмотрел на меня.

Я коротко, но глубоко поклонилась:

— Талиса Канода.

— Карладин, — благосклонно представился он и улыбнулся. — Наконец-то увидел таинственную Талису, о которой дочка всю декаду рассказывает.

Я покраснела до ушей и, еще раз поклонившись, поспешила за подругой в дом.

— Так, пошли в мою комнату! — скомандовала Чиируна. — Сейчас нет времени. Я тебя в следующий раз по дому повожу и познакомлю с мамой и братьями.

— Чииру-уна, а зачем ты обо мне рассказывала? — спросила я чуть ноющим от смущения голосом.

— Как зачем? В кои веки у меня появилась настоящая подружка! Как тут не поделиться?

Комната у Чиируны была большущая, совсем не такая каморка, как у меня. Она вся была выдержана в бирюзовых тонах. Я стояла посерединке и оглядывалась, пока подруга, распахнув шкаф, перебирала платья, то и дело спрашивая меня: «А может вот это?». Я только беспомощно улыбалась, не зная что сказать. То есть я конечно бы посоветовала, но наряды вынимались и запихивались обратно с такой скоростью, что я не успевала их толком рассмотреть.

Наконец, Чиируна выбрала красивое темно-бордовое платье, длинное, до щиколоток, и украшенное золотой вышивкой.

Быстренько переоделась, совершенно меня не стесняясь. И вытащила шкатулку с драгоценностями. Взглянула на меня:

— А ты кроме сережек ничего не носишь? Тебе на сегодня чего-нибудь подобрать?

— Нет, не надо! — бурно запротестовала я. Мне бы от подаренного дорогущего платья отойти, а тут еще и ее драгоценностями пользоваться!

Чиируна остановилась, серьезно на меня посмотрела.

— Талиса, у меня, правда, богатая семья. Поэтому деньги для меня не имеют особой ценности. Твое хорошее настроение гораздо дороже.

— Я понимаю, — тихо проговорила я. — Но я так не могу…

— Эх! — громко вздохнула девушка. — Ладно, не буду тебя мучить!

Видимо из солидарности она вынула из шкатулки только тоненький золотой браслетик с поблескивающими красными искрами крошечными рубинами. Застегнув его на тонком запястье, повернулась ко мне:

— Ну — отправляемся!

Лалиша жила в небольшом домике. Он скрывался в глубине сада из двух десятков фруктовых деревьев. Перед крыльцом была зеленая лужайка, которую пересекала мощеная ярко-красным кирпичом дорожка. Сейчас в саду, на лужайке и в самом доме было многолюдно. В Арлидоне принято отмечать дни рождения, особенно круглые даты, вроде четырех периодов, два раза. Первый в кругу семьи, второй только с друзьями и сослуживцами. Так что родители Лалиши и ее младшие сестры и брат сегодня отправились к родственникам, оставив дом в полном распоряжении учащихся Летного Лицея.

Все это Чиируна объяснила мне еще вчера.

Невдалеке от калитки прямо на траве расположилась группка ребят.

Чиируна взяла меня за руку и подвела к ним. Шестеро парней вполголоса и как-то напряженно что-то обсуждали. При нашем приближении они замолчали и вопросительно на нас уставились.

— Талиса Канода, — представила меня подруга. — Она из параллельного класса.

И, немного приподняв руку, указывая по очереди, представила мне ребят:

— Лорад, Рохедан, Аредон, Негилорн — все из нашего класса. Тиотерн, эээ… друг Лалиши.

Невысокий блондин сезона на три-четыре старше нас улыбнулся и кивнул.

Указав на последнего молодого человека, Чиируна запнулась. Он был намного старше — наверное, сезонов двадцать пять или даже тридцать. Темноволосый, худощавый, с острыми и резкими чертами лица.

— Даргрид, — представился он хрипловатым голосом. — Я друг Тиотерна. И Аредона.

А Аредон тем временем очень внимательно меня разглядывал. Оценивающе как-то. Причем, не как обычно парни оценивают девушек, а… даже и не знаю, как сказать.

— Ты ведь неплохой навигатор, я не ошибаюсь? — спросил он.

Я смущенно кивнула.

— Она великолепный навигатор! — похвасталась Чиируна. — Лучший в лицее!

Аредон усмехнулся одними губами и многозначительно посмотрел на Даргрида, тихо проговорил:

— Ну вот, теперь есть все.

После этого и Даргрид внимательно меня оглядел. А мне почему-то стало страшно.

— Пойдем дальше! — утянула меня за собой Чиируна.

В саду я увидела еще пятерых человек.

Один темноволосый парнишка валялся на травке, закинув за голову локти и подремывал.

Еще двое юношей чинно ходили у дальнего угла дома. Они немного смешно смотрелись, такие вальяжные. Один тоненький с прилизанными гладкими волосами, другой плотненький и немного взлохмаченный.

Две девушки устроились в легких креслицах рядом с крыльцом. Одна читала книжку, другая грызла свежесорванный плод мальдиры, которыми было усеяно ближайшее к ней дерево.

— Тот, что валяется — Сониорн, — продолжала вводить меня в курс дела Чиируна. — Те двое о-очень важных молодых человека — Данго Ферици и Котиберн — наша элита. Худой — Котиберн, толстенький — Данго. Потом представлю тебя им, не хочу нарушать их высокоумную беседу. А с девочками познакомлю сейчас.

Высокая девушка, читавшая книгу, подняла лицо и чуть насмешливо на нас посмотрела. У нее было удлиненное овальное лицо в обрамлении светло русых волос подстриженных в каре и ярко зеленые глаза. Умные и немного насмешливые.

— Я — Фабория, — представилась она низким грудным голосом.

Указала книжкой на переставшую жевать и как-то радостно распахнувшую навстречу нам глаза подружку. Очень милую округленькую девочку с длинной темно-русой косой, перекинутой на не по возрасту большую грудь:

— Каларина. А ты, насколько я знаю, Талиса из параллельного?

— Ага, — поклонилась я. — Очень рада знакомству!

— Ну вот, вы и без моей помощи познакомились! — засмеялась Чиируна. — А где все остальные?

— Шоннер сказал, что немного задержится. Но обещал обязательно придти, — ответила Фабория. — Сеилина и Люфан заняты. У них другие важные дела. Остальные помогают Лалише готовить еду.

— Понятно, — Чиируна шевельнула уголками губ. — Дела, значит. Могли бы и прямо сказать.

Фабория кивнула и пояснила мне:

— У Люфана с Лалишей был роман. Но она нашла себе более интересного молодого человека, — Фабория выразительно посмотрела на группку парней, к которым мы подошли вначале. Невысокий светловолосый Тиотерн будто бы почувствовав, что говорят о нем, обернулся в нашу сторону. — Ну и Сеилина, естественно, тоже решила не приходить.

Я ощутила неловкость и постаралась сменить тему:

— А ничего, что Лалиша сама готовит?

— Нормально. У нас арлидонцев так принято! — отозвалась Чиируна, помогая уйти от неприятного разговора. — На свой день рождения девушки сами угощают гостей. Типа хвастовства, что я вот такая замечательная хозяйка.

— Надо же. А у нас не так, — сказала я.

— И правильно! Я тоже так делать не буду! — заявила Чиируна. — Не хватало, чтобы я всех гостей перетравила! Я же тебе говорила, что у меня единственная шестерка на прошлых экзаменах — по трудам, и то, только потому, что учительница меня пожалела, да и со всякой механикой и шитьем у меня все прекрасно. Готовка — не мое!

— Ну, у тебя еще целый сезон, чтобы научиться, — меланхолично заявила Фабория. — У тебя же день рождения где-то в конце сезона?

— Да, — кивнула Чиируна, чуть сверкнув глазами.

«Она что, самая младшая в классе, и из-за этого переживает?» — удивилась я.

— А когда он у тебя? — с искренней улыбкой спросила Каларина, и очень мило засмущалась. — Если не секрет, конечно.

— Двенадцатого, одиннадцатого месяца, — с легким вздохом ответила Чиируна.

— Ух ты! Значит ты младше даже меня! — всплеснула руками Каларина, забыв что в правой держит надгрызенный фрукт.

— Похоже, у тебя день рождения будет во время практики, — заметила Фабория.

— Ой, как это романтично! — Каларина даже глаза закатила от восторга. — Представляешь, день рождения на воздушном корабле?!

— И тебе все равно придется готовить угощение, — кивнула Фабория. — На весь экипаж.

Чиируна даже кулачки сжала.

— Талиса, пойдем в дом, я тебя остальным представлю.

И резко развернувшись, пошла к двери.

Каларина озадаченно посмотрела ей вслед, опять укусила мальдиру. Фабория приподняла правую бровь и уткнулась в книжку. А я последовала за подругой.

На просторной кухне кипела работа.

Симпатичненькая круглолицая девочка в фартуке поверх праздничного платья с рюшечками и кружевами стояла у печной плиты и помешивала что-то удивительно вкусно пахнущее в большом котле.

Рядом с печкой, привалившись к стенке, прямо на полу сидел паренек. Волнистые темно русые волосы, зачесанные на пробор. Веселые темно-карие глаза.

Рядом с ним лежала большая куча свеженаколотых дров.

У кухонного стола колдовали над салатами три девушки.

Первая — с темными прямыми волосами до плеч. В строгой юбке и наброшенном на голубую блузку жакете.

Вторая в изысканном длинном платье, с серебряным колье на шее, и с сережками в которых поблескивали маленькие рубины. Неторопливые плавные движения тонких холеных рук.

Третья — полная противоположность. Среднего роста, с очень коротко подстриженными пушистыми каштановыми волосами. В почти мальчишечьих бриджиках и шерстяной рубашке с закатанными рукавами. Смуглая и быстрая. С четкими резкими движениями.

Она подняла на нас глаза и несмело улыбнулась:

— Здравствуйте, — тихим и немного неуверенным голосом, так не вязавшимся с ее обликом поздоровалась она.

— А, ну наконец-то! — обернулась от плиты круглолицая. — Чии, это и есть Талиса, да? Ой, прости-прости Талиса, я ужасно невежливая! Рада познакомиться!

От такого щебещущего напора я растерялась.

— Ага, она самая, — с довольным видом кивнула Чиируна.

— Талиса Канода из параллельного класса, — представила она меня. — А это Лалиша!

Круглолицая девушка чуть присела, картинно кланяясь. Сама над этим весело рассмеялась.

— Хибелла, — Чиируна указала на девушку в жакете. Та без особых эмоций и интереса взглянула на меня и коротко поклонилась.

— Лоарниса, — продолжила Чиируна, указав взглядом на девушку в изысканном платье. Девушка красивой рукой изящно поправила золотистый локон явно специально не заправленный в сложную прическу. Оценивающе оглядела меня с ног до головы, чуть поджала губы. Мне она тоже не понравилась, кстати!

— А это Ивелла, единственная девушка — механик в лицее.

Смуглая девушка в бриджиках застенчиво улыбнулась. А вот она мне как-то сразу приглянулась. Наверное, я почувствовала родственную душу.

— А вон там, в углу, сидит Касурин.

Парнишка поднял руку и помахал мне. Заулыбался.

— Ну вот, вроде бы со всеми перезнакомила — вздохнула Чиируна. — Лалиша, тебе помощь нужна?

— Нет уж! Я знаю, как ты готовишь! Идите лучше с Талисой мальчишек организуйте, чтобы столы и стулья порасставляли на лужайке перед домом. А то попрыгайцы скоро потушатся.

— О! У тебя попрыгаечий соус?! — обрадовалась Чиируна.

— Ага, дядя из предгорий троих здоровенных привез. Говорит, сам на охоте подстрелил.

Вечер прошел просто замечательно!

Болтали, смеялись, играли в разные игры. Объелись вкуснейшим ароматным тушеным мясом со свежими овощами и салатами. На закуску я, по примеру многих, сорвала себе спелую мальдиру.

Мне было удивительно хорошо. Впервые здесь в Талинаре я оказалась в компании людей, с которыми было приятно общаться. Меня как-то легко включили в свой круг, и я почти совсем не стеснялась. Под конец так осмелела, что на пару с Калариной спела шуточную песенку про двух ведьм, решивших приворожить путешественника.

Расходились уже в темноте. Синь сияла в полную силу, споря в яркости со светом фонарей.

Чиируна, с несколькими юношами и девушками пошли в сторону городских предместий, где обитали, а я в компании с Ивеллой, Шоннером и Рохеданом направилась в лицей. Они тоже были иногородние и жили в общежитии.

Но перед расставанием Чиируна отвела меня в сторонку и спросила:

— Ну, как тебе, нравится наш класс?

— Да, очень! — возбужденно ответила я.

— А ты бы хотела учиться с нами? — серьезно осведомилась подруга.

— Да… А это возможно?

— Я попробую, — улыбнулась она. — Мой папа дружит с деканом, так что думаю — получится. Может быть, даже совсем скоро. Только ваш куратор наверняка будет против — терять такую умную ученицу никому не захочется. Но мы его переубедим!

— Ой, — тихонько охнула я. — Как хорошо бы!

Вот странно. Я ни капельки не сомневаюсь, что и мой класс такой же веселый и дружный. И если бы я попыталась с самого начала стать в нем своей, то не провела бы все лето в одиночестве. Но, время упущено. Это так трудно, когда о тебе уже сложилось мнение, менять его. А здесь… Хотя наверняка все дело в Чиируне. Я с новой благодарностью посмотрела на подружку.

— Успеть бы это в ближайшие дни, — тем временем озабоченно говорила она. — В середине недели у нас будет интереснейшая экскурсия. Представляешь, мы пойдем на настоящий военный корабль!

К общежитию шли молча. Ивелла как всегда рядышком с Шоннером — очень симпатичным рыженьким пареньком с простым добрым лицом, покрытым веснушками и удивительно приятной улыбкой. Я заметила, что Ивелла и на празднике старалась держаться поблизости от него и Лорада. Все трое были механиками, и парни очень трогательно опекали и заботились о своей коллеге. А сейчас я искоса поглядывала на Рохедана. Он был не таким мощным и высоким как Лорад, но зато кряжистым и, я бы сказала — суровым. Это в пятнадцать сезонов! Правда, странно? Но по-другому не скажешь. Наверное, таким и должен быть будущий боцман.

Когда мы распрощались у общежития, я внезапно почувствовала сильнейшую усталость. Слишком много всего хорошего произошло в этот день. А, если у Чиируны получится с моим переводом, то, сколько еще замечательного будет в следующие три сезона!

В поход

09.01.О.995

База повстанцев. Западный Арлидар.

Трорвль передвинул крейсер на три клетки и заменил фишку высоты с пяти лиг на шесть. Брагн задумчиво почесал жиденькую бородку, которую начал отращивать, потянулся рукой к одному фрегату, остановился и сделал ход другим, на правом фланге.

— Ну и зря! — прокомментировал Эртль, внимательно наблюдающий за игрой. — Он же тебе на базу нацелился!

— Не подсказывай! — зыркнул на него Трорвль.

— Но я же по-честному подсказываю! — чуть обиделся парнишка. — И тебе и ему попеременке!

— Брысь! — шикнул на него Брагн. — Я и сам все вижу.

— Ну-ну… Ладно, не буду я вам помогать. Злые вы!

Хлопнула входная дверь. По сеням протопали шаги.

— Привет, абордажники!

Все повернули головы и вразнобой поздоровались с начальством.

Это был сам адмирал Далкин в сопровождении командира абордажников «Серебряного орла» — Рурарда.

Далкин сразу же обратился к Гистеру, горцу из отряда Уберда:

— Рурард говорит, что ты родом из здешних мест?

— Да, адмирал, — кивнул темноволосый горец. — Мой поселок лигах в ста к северо-западу, почти на границе с ФНТ.

Далкин переглянулся с Рурардом. Продолжил расспрашивать:

— Ты хорошо знаешь окрестности своего поселка?

— Конечно. Я же был охотником. Далеко заходил, все основные тропы мне известны.

— Замечательно. А отсюда дойти до тех мест сможешь?

Гистер пожал плечами:

— А что в этом сложного? Дней семь, если поторопимся.

— Тогда Уберд, у меня есть задание для твоей группы.

Пожилой степняк поднял бровь, отозвался:

— Слушаю, адмирал.

— Отправляйтесь в район нашей последней битвы. Попробуйте поискать выживших с «Черного эля». Если, конечно, им удалось спастись.

— Да адмирал! — уже другим, повеселевшим голосом, ответил Уберд. — Попрыгайцы, всё слышали? Быстро собираться!

— Уря! — тихо, но внятно воскликнул Эртль.

Далкин широко улыбнулся. Но все-таки предупредил:

— Будьте там поосторожнее. Сверху патрулируют корабли ФНТ, в лесу могут быть егеря.

— Не беспокойтесь, адмирал, я проведу отряд скрытно, — уверенно заявил Гистер.

Трорвль тоже обрадовался заданию. Они давно уже не были в деле. Во вчерашнем бою абордажникам так и не пришлось поучаствовать. Так и просидели в кубрике, сжимая оружие, перепроверяя ремешки подвесной системы и пощелкивая застежками тормозных устройств.

Вообще, последний раз они дрались месяцев пять назад. Не то, чтобы Трорвль стал таким кровожадным. Но бесконечное ожидание битвы и вынужденное безделье изматывали сильнее, чем сами сражения. А тут выдалось такое приключение! Пройти по горным лесам и попытаться найти и спасти экипаж капитана Бираана.

Неожиданный полет

15.01.О.995

Город Талинар, Независимая Территория Арлидон, ФНТ.

Чиируна не обманула подругу. В первый день декады она упросила отца сходить в лицей и поговорить с ректором. Все оказалось даже проще, чем она думала и уже на третий день Талиса пришла в их класс.

Сказать, что ей все безмерно обрадовались, будет преувеличением. Половина учащихся отнеслась к этому с равнодушием или даже без восторга, а другая половина порадовалась, но умеренно. Может быть за исключением Ивеллы, которая уже успела подружиться с новенькой.

Но все равно Талиса была почти счастлива. Это лучше, чем полное безразличие, которое она чувствовала в своих прежних одноклассниках.

А через два дня они всем классом отправились на обещанную экскурсию.

Утро выдалось пасмурным и прохладным. В воздухе ощущалось, что осень уже наступила. Форменные лицейские курточки, которые раньше носили лишь для внешнего вида, теперь оказались как нельзя кстати.

Корабль был пришвартован на краю маленького воздушного порта располагавшегося на самой окраине города. Это был стандартный фрегат. Его прислали совсем недавно, с началом активных боевых действий на востоке. От Талинара до границы с Арлидаром всего двести тридцать лиг и военное командование решило усилить городской гарнизон на случай прорыва пиратских кораблей флотилии Далкина. Да и не совсем спокойно было в Независимой Территории Арлидон. Очень многие арлидонцы симпатизировали восставшим. Внешне это было незаметно, но брожение шло полным ходом. Поговаривали об арестах активистов и даже раскрытии ячеек подполья в нескольких городах.

Но никакого военного положения или чего-то вроде в Талинаре не ввели. И даже несение службы было чуть ли не беззаботным. Экипаж фрегата поселился в двух небольших пансионатах, а на корабле оставались только вахтенные — один матрос на самом судне и один караульный внизу.

А еще сегодня на корабле остался боцман. Ему и поручили провести экскурсию для детишек из местного летного лицея. Для укрепления дружбы с горожанами, да и самим ребятам будет полезно на настоящем боевом корабле побывать. Глядишь, кто-нибудь из них и решит после учебы пойти в федеральный воздушный флот.

Корабль висел, удерживаемый расчалками, на высоте в три метра от земли. Из кормовой части специально для них опустили грузовой трап. По нему, крутому и ребристому, все поднялись в темный трюм, заставленный всевозможными припасами. Не задерживаясь, их проводили на открытую галерею, где и началась экскурсия.

Чиируна слушала вполуха. Ну да, интересно, конечно походить по большому кораблю, но она и так знала все его технические данные, причем в объеме гораздо большем, чем им рассказывали. Поэтому она оглядывалась по сторонам.

Ее внимание привлек охранник на летном поле. К нему подошел молодой человек. Знакомый молодой человек. Тот самый Даргрид, который приходил на день рождения к Лалише. Он о чем-то заговорил с постовым, тот настороженно ему ответил, положив руку на эфес палаша. Даргрид, видимо извинился, учтиво поклонился, развернулся, чтобы уйти.

И внезапно провел молниеносный хук справа. Военный подлетел вверх и свалился уже без сознания.

Рядом с собой Чиируна услышала тихий свист. Обернулась. Его издал Люфан, так же как и она смотревший вниз.

Как только раздался свист, Аредон, стоящий рядом с боцманом-экскурсоводом, шагнул тому за спину и, выхватив припрятанный нож, приставил к его горлу.

Лорад прыгнул к вахтенному матросу. Ударил его кулаком в живот, а когда тот согнулся от боли, то ли толчком, то ли ударом перевалил его через фальшборт. Парень упал с трехметровой высоты и неподвижно распростерся на земле.

В это время Даргрид перебегал от одного причального устройства к другому. Он останавливался у каждого на пару секунд, чтобы отжать тугой рычаг и высвободить петлю причального каната.

А из-за угла к уже начавшему отрываться от поверхности грузовому трапу со всех ног бежал другой знакомый — Тиотерн, парень Лалиши. Он подпрыгнул, ухватился за край трапа и, подтянувшись, забрался внутрь до того, как корабль, медленно раскачиваясь, поднялся к серому пасмурному небу.

На открытой галерее воцарилось оцепенение. Каларина прижала кулачки ко рту и тихонько пищала. Остальные девочки, широко распахнув глаза, смотрели на происходящее. Котиберн вышел вперед, резким голосом спросил:

— Что это значит?

— Заткнись! — коротко рявкнул Аредон. — Негилорн, Шоннер — связать боцмана! Лорад, Рохедан контролировать ситуацию! Котиберн, Данго Ферици… Сониорн, будете возникать — сброшу вниз!

Негилорн и Шоннер подскочили к боцману, вытащили из карманов куски веревки и быстро стянули ему руки за спиной. Они действовали так сноровисто, что Чиируна сразу поняла — готовились и тренировались.

В этот момент на галерею выбежал запыхавшийся Тиотерн. В его руке тускло посверкивал длинный кинжал.

— Аредон, помощь требуется?

— Нет, все по плану! Даргрид смог заскочить?

— Нет, не успел.

— Я говорил ему, что это не вариант, — тихо прокомментировал Лорад.

— Тиотерн, пристрой боцмана, — скомандовал Аредон.

Парень схватил военного за плечи и куда-то повел.

Аредон обратился к притихшим и сжавшимся от страха одноклассникам:

— Мы угоняем фрегат! Переправим его в Арлидар к повстанцам. Мне нужна ваша помощь. Кто не согласен — сидите тихо, высадить вас сможем только по прибытию, так что не мешайтесь под ногами. Иначе…

И повернувшись к своим соратникам:

— Рохедан, клапан подачи гелия на полный! Лорад, Шоннер… Ивелла — запускайте машину!

Рохедан побежал по направлению к носу судна. Лорад приобнял испуганно приоткрывшую рот Ивеллу, тихонько что-то ей прошептал и повлек в машинное отделение. Следом за ними пошел Шоннер.

А Аредон посмотрел на Чиируну.

— Ты поведешь корабль? — спросил он ее уже почти спокойным голосом.

— А у меня есть выбор? — негромко осведомилась девушка.

— Есть, но я очень на тебя рассчитываю. Без тебя нам всем будет очень трудно.

Чиируна на мгновенье прикрыла глаза. Происходящее никак не укладывалось у нее в голове. Но она была на корабле. На корабле управление которым она множество раз представляла себе и знала, что сможет это сделать. Она не была патриоткой ФНТ, но и Арлидар был для нее далекой чужой страной. Она открыла глаза и впервые посмотрела на Талису.

У той было какое-то опустошенное лицо. Как будто она упала на взлете. Жизнь, которая, казалась бы, только распахнулась перед ней, теперь стремительно летела вниз.

Чиируна подошла к подруге и порывисто ее обняла, прижала к себе.

Та посмотрела ей в глаза с немой мольбой о помощи.

Откуда-то со стороны пришел голос Аредона, на этот раз тихий и какой-то нерешительный:

— А… ты… Талиса, согласишься проложить курс?

Талиса Канода, все так же смотря в глаза Чиируны, вполголоса ее спросила:

— Ты хочешь… вести этот корабль?

— Да! — неожиданно вырвалось у той.

— Тогда я… тебе помогу, — медленно проговорила Талиса.

— Замечательно! — с видимым облегчением отозвался Аредон. — Раз так, Негилорн, Люфан — к паровику! Поработаете кочегарами.

Люфан, высокий стройный парнишка, с немного капризным выражением лица недобро зыркнул на Талису и проворчал:

— А что кочегаром?! Ты кому доверяешь, мне или ей? Я тоже могу курс проложить!

— У тебя сколько было по навигации? — устало осведомился Аредон. — Двадцать восемь, если не ошибаюсь. А у нее все сорок девять. Так что иди уголь кидать.

Затем самопровозглашенный капитан повернулся к остальным:

— Фабория, я могу на тебя рассчитывать?

Девушка, обнимавшая и утешавшая Каларину, подняла бровь.

— Проведи, пожалуйста, ревизию припасов.

— Хорошо, — согласилась та.

Тихонько чмокнула Каларину в щеку и еле слышно проговорила:

— Будь умницей и не пугайся, я — здесь.

И нырнула в дверь грузового отсека, провожаемая беспомощно растерянным взглядом подруги.

— А я тоже в деле! — воскликнул Касурин. — Мне помочь Фабории?

— Я рад, — улыбнулся Аредон. — Нет, найду тебе другое применение.

Спросил у стоящих плотной группкой девушек:

— Кто возьмется за погоду?

— Не я! — сразу же отозвалась Лалиша. — Пусть лучше Лоарниса! У нее лучше с учебой!

— Вот еще! — высоким голосом ответила «звезда класса» — Я требую, чтобы меня высадили! Я не хочу участвовать в этом безобразии!

К ней подступили на шажок Котиберн и Данго Ферици. Встали плечом к плечу.

— Я вас предупреждал! — грозно рявкнул Аредон. — Кто не с нами — валите в кубрик и сидите там!

Все трое, косо на него поглядывая и вполголоса переговариваясь, ушли вглубь судна.

— Пожалуй, я тоже пойду, — заявила Хибелла. — У вас уже есть хороший навигатор, не буду ей мешаться.

Девушка, высоко подняв голову, проследовала мимо Талисы, за остальными несогласными.

Аредон вопросительно посмотрел на Сониорна.

Невысокий юноша был привычно мрачноват. Он пожал плечами:

— Я бы помог Чиируне, но боюсь, буду только мешать. Она — лучшая.

Аредон широко улыбнулся:

— Иди к Рохедану, побудешь баллонным.

— А я тогда займусь ветром, — звонким голосом сообщила Сеилина — миловидная девушка с прямыми, светло-русыми волосами и симпатичным личиком немного избалованной девочки. — Каларина, пойдем, мне поможешь.

— Уф, — выдохнул Аредон. — Вроде, пока все. Пошли в командный зал.

И в это время внутри корабля протяжно вздохнула паровая машина и огромные воздушные винты начали медленно, но все убыстряясь вращаться. Фрегат уже поднялся на добрую сотню метров и набирая скорость отправился в полет на северо-восток.

Место катастрофы

15.01.О.995

Горы Западного Арлидара. Невдалеке от границы ФНТ.

Они притаились на вершине сопки. Уберд внимательно разглядывал в подзорную трубу место падения кораблей.

Впрочем, его и невооруженным глазом было очень даже видно. Гигантская клякса сдувшихся баллонов накрыла участок леса в добрые полтораста метров длиной. Серая ткань оболочек двух кораблей лежала неровно, повторяя рельеф и бугрясь там, где под ней оказались деревья. Наверняка многие из них переломаны огромным весом, но некоторые стволы уцелели. В центре куча поднималась значительно выше, в ней угадывались очертания двух судов. Большое но низкое — явно расплющенное ударом, и поменьше — более округлое.

— Надо идти, — тихо сказал Брагн.

— Ага, прогуляемся, залезем наверх, попрыгаем, руками помашем, — с привычной подначкой прокомментировал Валинт. — Ты вон ту птичку видишь?

Он указал рукой на медленно плывущий над горами патрульный корвет ФНТ.

— Да, поверху мы не пройдем, — согласился Уберд, пряча трубу в заплечный мешок. — Так что придется ползти между оболочками.

— Ты рехнулся? — осведомился Валинт. — Мы же задохнемся там как котята в сундуке! Я не полезу!

— А куда ты денешься? — флегматично спросил командир, и продолжил. — Трорвль, Эртль, вы тоже с нами. Брагн, Гистер остаетесь здесь — наблюдайте.

Валинт что-то неразборчиво пробурчал, зло поглядывая на Уберда. К его характеру все давным-давно привыкли. Маленький пират больше чем за сезон их совместной службы ни капельки не переменился. Был таким же злобным, язвительным и злопамятным, но свой мерзкий нрав нацеливал в основном на чужих, а внутри команды пытался себя сдерживать, хотя и не всегда. Зато в бою он преображался. Да, он думал прежде всего о себе любимом, но видимо считал, что его драгоценная жизнь зависит от благополучия соратников и всячески их оберегал.

К тому же он не без основания опасался Уберда. Пожилой кочевник с ним не церемонился, но и в случае чего заступался за подчиненного.

Вот и сейчас Валинт ворчал, но быстро и сноровисто собирался, вынимая из мешка, рассовывая по карманам и привешивая на пояс необходимое для вылазки. Трорвль, Эртль и Уберд занимались тем же.

— Всё? Готовы? — спросил Уберд.

Ему вразнобой ответили, что да, и пираты, таясь под начинающими желтеть деревьями, направилась к обломкам кораблекрушения.

Пробираться между оболочками действительно оказалось очень трудно и крайне неприятно. Толстая трехслойная ткань давила сверху, упруго пружинила или проседала под ногами. Она была скользкая из-за пропитки и масляной краски, покрывавшей внешнюю сторону, и совершенно не пропускала воздух. Еще бы, она и гораздо более летучий гелий не пропускает! Они не задохнулись только потому, что оболочки легли неровно, и между ними были широкие щели, по которым они и старались двигаться. Но душно было неимоверно! Абордажники промокли до нитки от пота и тяжело дышали.

А еще было очень темно. Ткань практически не просвечивала, и вокруг царила почти полная темнота. А зажигать огонь, даже в закрытом фонаре, они не стали. Временами им приходилось ползти, и разлить горящее масло никому не хотелось. Хорошо, что никто из них не страдал клаустрофобией, но и без того Трорвлю было жутко. Спасал лишь привычный прием — загонять страх в стеклянную клетку и запирать на висячий замок.

Юноша не знал, сколько времени они пробирались. Казалось, что вечность. Несколько раз пришлось менять направление, когда не могли протиснуться между слишком плотно прилегающими пластами ткани.

«Какая же она тяжеленная! — подумал Трорвль. — А когда корабль летит в небе кажется, что невесомая!» Он вспомнил занятия в классе-столовой казармы для новобранцев. Им тогда рассказывали об устройстве воздушных судов, и его поразило, что вес квадратного метра оболочки варьируется от пяти до десяти фунтов. Он тогда подумал: «Как это много!». А вот теперь почувствовал на себе. В буквальном смысле.

Но все когда-нибудь кончается, и пробирающийся впереди Валинт уперся рукой в борт гондолы. Он тоже был тканевым, но фактура ее была другой, да и ребра рангоута, ощутимо прогнувшиеся от тяжести навалившегося баллона, отчетливо проступали.

— Сейчас-сейчас, — протянул маленький пират, доставая из-за сапога нож и вспарывая обшивку гондолы.

— Осторожней там! — посоветовал Уберд.

— Не учи, командир, — огрызнулся Валинт и шмыгнул в проделанную дыру.

Все последовали за ним. Наконец-то можно было выпрямиться, встать на ноги на наклонном, но приятно твердом полу. И зажечь фонари.

Тусклый свет масляных фитилей открыл картину полного разгрома. Корабль, не смотря на самортизировавший баллон бомбовоза, очень сильно тряхнуло при посадке. Все кругом валялось разбросанное или переломанное. В настиле пола виднелись трещины, рангоут стен и потолка местами был проломан и просел под тяжестью оболочки.

И не было видно ни одного человека. Вот только попадались подозрительного вида темные потеки. «По крайней мере, без раненых не обошлось», — подумал Трорвль.

Они довольно долго обследовали корабль, пока не нашли прореху в обшивке. К ней вели полосы запекшейся крови. Кого-то волочили.

Заглянув в дыру, Трорвль увидел такую же расщелину между баллонами как та, из которой они сюда попали.

— Ну, пошли наружу, — вздохнул Уберд. — попробуем выйти по их следам.

И первым полез в отверстие. Даже в темноте было не трудно разглядеть дорогу. Слишком много было крови. Этот путь был легче, чем тот, по которому они пробрались на «Черный эль». Видимо уцелевшим пиратам пришлось не один раз его проделывать, пока вытаскивали раненых и погибших и они по возможности расширили его, даже укрепили в нескольких местах распорками из свежесрубленных веток.

Наконец-то пираты выбрались из душного темного плена. Они оказались почти с противоположной стороны от направления, с которого пришли. Вокруг был лес. И как же чудесно было вдыхать свежий воздух и щуриться от яркого света!

Очень скоро они отыскали покинутый лагерь команды «Черного эля». По обуглившимся остаткам громадного погребального костра, в центре которого громоздились бесформенные кучи, когда-то бывшие пиратами.

Выживших не было видно. Это и понятно, кто же будет оставаться рядом с разбитым судном. Трорвль и так все время был настороже: вдруг послышится шум винтов приближающегося десантного корабля или замелькают в лесу зеленые куртки егерей. Это чудо, что пираты первыми добрались до места крушения. И очень вероятно, что теперь им предстоит соревноваться в скорости с ФНТшниками. А пираты «Черного эля» постараются запутать следы. Так что найти их будет очень не просто.

Небо Арлидара

15.01.О.995

В небе над Арлидоном, ФНТ.

Поймать в перекрестье ориентир. Сейчас это мельница на холме. До нее далеко — лиг пять, и в окуляре теодолита она совсем крошечная, с медленно вращающимися черточками крыльев.

Так, ровно по центру рисочек.

Оторвалась от окуляра, взглянула на полукруглую шкалу — минус сто сорок три градуса.

Два шага к столу. На нем закреплена навигационная карта — однолиговка. Берусь за линейку, которая скользит по направляющим справа — налево. Двигаю ее немного на восток, пока она не пересечет маленький значок, обозначающий ту самую мельницу, что я только что засекла.

Вдоль линейки двигается транспортир. Он охватывает линейку с обеих сторон, так что можно откладывать любой угол от минус двухсот до плюс двухсот градусов. Окошечко — точно по центру на нужный значок.

Карандашом рисую маленькую рисочку напротив минус сто сорок трех градусов. Линейку влево, чтобы не мешался. Приложив обычную линейку, провожу луч от мельницы через засечку. Он пересекается с таким же лучом, от башни ратуши в поселке Адолир, который я прочертила две минуты назад. От точки пересечения делаю небольшую экстраполяцию на эти самые две минуты. Вот и наше местоположение. Рисую крошечный кружок и ставлю время — 13 часов 32 минуты. Соединяю этот кружок с цепочкой других таких же, тянущейся через всю карту от города Талинар на северо-восток. Скоро эта цепочка упрется в правый край листа, и придется стелить новую карту. Она уже готова — рулон прислонен ко второму столу, с мелкомасштабной картой — пятилиговкой, на которой я каждый час отмечаю наш маршрут по координатам с навигационной карты.

Можно сесть и отдохнуть.

Сперва я вычисляла наши координаты через каждые десять минут. Но уже часа через полтора поняла, что долго меня на это не хватит. До границы с Арлидаром лететь почти десять часов, и провести все это время, мечась между теодолитом и картой, я не смогу. Все-таки не зря на кораблях у навигатора есть помощник. Он как раз и высматривает ориентиры, указанные в лоции, ловит их в теодолите и сообщает навигатору азимут.

Но помощника у меня нет. Хибелла отказалась во всем этом участвовать, а Люфана я бы и сама не стала просить. Я уже поняла, что он тот еще шалопай, и доверять ему снятие координат не стоит. Лучше уж я сама!

Но, как оказалось, это слишком утомительно. Поэтому я все-таки решила проводить измерения через пятнадцать, а потом и через двадцать минут. Да, за это время корабль пролетает около десяти лиг, и расстояние между кружочками на карте увеличилось с пяти сантиметров до десяти. Но курс у нас почти прямой. Южный ветерок лишь немного сносил нас влево, но я сказала об этом Чиируне и она, отдав несколько команд и чуть повернув штурвал, выровняла судно.

Кстати, подруга тоже немного расслабилась. Вначале она была напряжена как струна. Короткие рубленые фразы, резкие команды, быстрые, порывистые движения. Это была совсем другая Чиируна, незнакомая мне. Она невероятно уверенно взяла на себя управление кораблем, подчинила себе экипаж и заставила всех собраться и делать свою работу предельно четко. Даже Аредон теперь поглядывал на нее с видимым уважением.

Сейчас Чиируна прохаживалась перед большим обзорным окном — застекленным от пола до потолка полукруглым носом гондолы. Смотреть в него невероятно интересно и немного жутко.

Я бывала в оперативном зале всего один раз в жизни. В детстве, период назад, когда летели в столицу Арлидона Ларнисс, и папа упросил боцмана пустить в зал на минуточку дочку, которая мечтает стать навигатором.

Вид безбрежного неба и раскинувшегося простора так ошеломил меня, что я не видела ничего кроме этого. И лишь когда папа тронул меня за плечо и сказал, что пора уходить, быстрым взглядом оглядела помещение, увидела, как бородатый навигатор вычерчивает что-то на карте, поймала насмешливый взгляд шкипера, и внезапно смутившись, поспешила прочь.

А сейчас я могу любоваться этой красотой часами. Чем я и занимаюсь, пока отдыхаю между замерами координат. Сижу на легоньком стульчике и бездумно любуюсь бескрайним миром, медленно проплывающим под нашим кораблем.

Чиируне явно тоже очень нравится смотреть в обзорное окно. К тому же, у нас нет лишнего человека, чтобы поставить его наблюдателем. Так что Чиируна взяла эту работу на себя и теперь внимательно оглядывает небо по направлению полета, а время от времени приникает к окуляру перископа, чтобы осмотреться по сторонам и за кормой, не нагоняет ли нас кто-нибудь.

А вид впереди просто чудесный. С утра было пасмурно, низкие тучи закрывали Сол. Они, тучи, нам здорово помогли. Мы поднялись на высоту в две лиги и нырнули в них, скрывшись от чужих глаз. Сначала все подернулось дымкой, затем она сгустилась в плотный непроницаемый туман.

Я тогда запаниковала. Как отслеживать курс, если не видно ни одного ориентира? Чиируна это заметила, подошла, обняла меня и погладила по спине:

— Все хорошо, Талиса. Ты умничка! Так быстро успела задать направление! Теперь я справлюсь с управлением и прекрасно проведу нас по компасу.

Я благодарно засопела, успокаиваясь.

Но все равно лететь в облаках было очень неприятно. От вынужденного безделья в голову опять полезли тяжелые мысли. Пока я лихорадочно работала, они отступили, и вот опять…

Было даже не страшно — жутко. Холодный комок распространился по животу, ноги слабели и подкашивались. Хотелось уткнуться во что-нибудь и заплакать. Спасало только соседство Чиируны. Ее громкие команды, которые она отдавала Рохедану и Сониорну, переговоры по слуховой трубе с машинным отделением, требования к Сеилине и Каларине, чтобы они постоянно сообщали ей направление ветра, высоту, влажность воздуха…

Это продолжалось почти час. Затем мы ненадолго вынырнули из облаков, и я суетливо принялась за работу. Я на несколько секунд потерялась, не могла найти подходящие ориентиры… Но, ничего, справилась и успела снять целых три азимута, точно определив наше местоположение.

Мы опять нырнули в белую мглу. Но уже ненадолго. Еще минут десять, и корабль вновь выплыл из облака. И мы увидели, что погода налаживается. Разрывы в тучах становились все больше, они расходились, открывая участки чистого ярко-синего неба. И, вскорости, вокруг нас уже плыли отдельные пушистые белые облака, похожие на большущие клочья ваты. А под ними раскинулся освещенный ярким белым светом простор с зеленью лугов, темно желтыми прямоугольниками полей, темно-зелеными, с легким оттенком осенней желтизны, рощицами, сверкающими лентами рек, пестрыми пятнами поселков и городков. Мой родной Арлидон, над которым мы проплываем, и который теперь покидаем.

От этой мысли опять сжало сердце. Снова навалилось тоскливое ощущение потери, того, что прошлая жизнь безвозвратно ушла, и больше уже никогда не вернется. Если нам удастся угнать корабль к пиратам — то, что дальше? Остаться у них в диких горах? Это так страшно! Попробовать вернуться? Но как меня встретят? Как преступницу?

А если наш корабль перехватят? То, то же самое — арестуют и будут судить. И очень хорошо, если дело ограничится штрафом и запретом учиться в лицее. А если… Вот об этом думать еще ужаснее, чем о том, чтобы оказаться у пиратов…

В любом случае моя школьная жизнь, которая таким чудесным образом наладилась, теперь оборвалась. Навсегда…

Тоненькая дверь, ведущая в зал из коридора, тихо скрипнула. В нее, держа в обеих руках поднос, протиснулась Лалиша. Она добровольно назначила себя судовым коком, и нам предстояло проверить, правильно ли поступил Аредон, что доверил ей эту обязанность.

Лалиша огляделась, ища глазами, куда поставить еду и двинулась к навигационному столу.

— Эй, эй! — запротестовала я, вскочив и грудью став у нее на пути.

— И куда мне их тогда взгромоздить, скажи на милость? — осведомилась девушка, кивая на четыре тарелки, наполненные до обалдения приятно пахнувшим супом.

— А-а… — протянула я, глотая слюнки. — Ладно, давай на вон тот стол с курсовой картой.

Я указала рукой на небольшой столик, на котором была расстелена пятилиговка.

— Только осторожно, пожалуйста!

— Да уж постараюсь.

Лалиша пристроила поднос на краешке стола и переставила тарелки прямо на карту.

Все повернулись к нам и даже сделали пару шагов.

— Не-не! — замахала рукой Лалиша. — Сеилина, Каларина, Сониорн — брысь в кают-компанию! Капитан приказал здесь кормить только тех, без кого корабль не может лететь!

— А без меня может? — спросил Рохедан.

— Ни в жизнь! — отозвалась Лалиша. — Тебя, Чиируну и Талису велено закармливать на месте!

— А четвертая для кого? — спросила Чиируна, кивая на лишнюю тарелку.

— Аредон сказал, что сейчас к вам подойдет. Ладно, давайте, кормитесь, я потом второе принесу! А вы все — вперед за мной!

И подталкивая девочек и парня, вышла обратно в коридор.

Мы пододвинули легонькие стулья к столу и принялись за еду. Как все-таки прекрасно поесть горячего и вкусного супчика, после трех с половиной часов шастаний между теодолитом навигационным столом. Так расслабляющее и умиротворяющее. Я даже решила, что следующую сверку маршрута сделаю попозже, после еды. Ну не прерываться же!

Дверь в коридор опять открылась, и к нам присоединился капитан.

Вид у Аредона был усталый и замученный. Он, молча, подошел и уселся на заранее принесенный Рохеданом стул. Откинулся на нем, оглядел наши лица.

— Ну как вы? Держитесь?

— А куда мы денемся, — отозвался боцман. — Только не знаю, сколько девочки выдержат. Талиса так и шмыгает от приборов к картам. Чиируна все вышагивает перед обзорным окном. Ты бы сказал им, чтобы экономили силы, а то меня не слушаются.

— Говорю, — серьезно кивнул Аредон. — Девочки, экономьте силы. Уж вам-то в первую очередь известно, насколько долго нам еще лететь. Кстати…

Он чуть подвинул в сторону свою тарелку, разглядывая курсовую карту.

— Я смотрю, идем почти идеально.

— Могли бы и быстрее, — заметила Чиируна. — Еле держим крейсерскую скорость, о максимальной я и не говорю.

— Ну, тут ничего не поделаешь, — сумрачно ответил Аредон. — Лорад не хочет перегружать машину.

— Да что с ней будет?! — возразила Чиируна. — Она не на такие смешные нагрузки рассчитана!

— Да, но сама понимаешь, для наших механиков это первый настоящий полет. Они не хотят рисковать. Если что-то сломается, починить не сможем. А к тому же надо и кочегаров пожалеть. Я направил к ним и Касурина, но даже втроем трудно.

— Меньше десятой гросса угля за час? — удивилась Чиируна.

— А ты сама попробуй! — вступился за ребят Рохедан.

— Можно подумать, мне неизвестно, что такое тяжести таскать! Знаешь, сколько я на тренировке с утяжеленным сачком бегаю?

— Ладно, ладно! — успокаивающе поднял руки Аредон. — Но ребятам, правда, нужно силы беречь. Как и вам с Талисой. Только до границы лететь еще… часов шесть, семь?

Он вновь склонился к карте.

Я взглянула на хронометр, сообщила:

— Уже меньше шести.

— Хорошо… Кстати… — Аредон внимательно изучал проложенный мной курс. — Мы пролетим рядом с Никодорном?

— Да, в шести лигах от окраины, — подтвердила я.

Аредон подергал уголком губ.

— Нет, не пойдет. Обойди его лигах в пятнадцати. Нет, в двадцати.

— Тогда будем дольше лететь, — предупредила я.

— Ничего страшного, два десятка минут погоды не сделают. А еще я хочу подлететь к границе в сумерках. Потому и не тороплю механиков. Там наверняка патрулирует много кораблей, и мимо них лучше в темноте пройти.

— Все равно нас обнаружат, если захотят, — подала реплику Чиируна. — Вообще, что за тупую авантюру вы устроили?!

— У нас получится, — криво улыбнулся Рохедан.

Чиируна пожала плечиками и вернулась к поеданию супа.

После обеда мне пришлось прокладывать новый курс. На этот раз было гораздо сложнее. Раньше мы двигались почти по прямой, а сейчас предстояло провести широкую дугу с выходом на старый маршрут. Но я справилась!

Городок Никодорн едва виднелся на краю горизонта далеко справа, когда Чиируна замерла на полушаге, напряженно вглядываясь в небо в левой части обзорного окна. Схватила подзорную трубу, принялась что-то высматривать.

Резко обернулась к насторожившемуся Рохедану:

— Корабль, лигах в двадцати! Зови Аредона!

Боцман, не проронив ни слова, кинулся из зала. Через минуту он вернулся с запыхавшимся от бега Аредоном.

— Что за корабль?

— Откуда мне знать?! — напряженным до звона голосом ответила Чиируна.

Капитан кинулся к перископу.

— Дай направление.

— Градусов тридцать.

— Та-ак. Где же ты… Где… А! Есть! — Аредон застыл, уткнувшись лицом в окуляр. — Еще слишком далеко. И… он или идет на нас или висит, не вижу смещения. Это плохо.

Оторвался от перископа, скомандовал:

— Чиируна, уводи нас вправо!

Поднялась суматоха. Чиируна отдавала приказы, Аредон ругался в слуховую трубу, требуя увеличить ход, Рохедан вперился в перископ, разглядывая неизвестных корабль. Сониорн, стоя у вентилей подачи гелия и рычагов управления клапанами, внимательно оглядывал небо через смотровое окно.

Все это я замечала краем глаза. Когда отрывалась на несколько секунд от окуляра теодолита, в который ловила попеременно два намеченных заранее ориентира, снимала показания с прибора и, делая в уме молниеносные расчеты, выкрикивала для Чиируны углы курса и координаты по привязке.

— Он начал двигаться наперехват! — прокричал Рохедан.

Как холодной водой окатили. И ноги опять подкашиваются. Я схватилась до боли, до белизны пальцев, за поворотные ручки теодолита.

— Рохедан, засекай скорость! — приказала Чиируна. — Талиса, расчет курса! Прими, что это такой же фрегат.

Я метнулась к столу, сняла с держателей планшет, дрожащими пальцами взяла карандаш и взялась судорожно вычерчивать и рассчитывать наше движение. Вскоре я выкрикнула:

— Держи пока на девяносто пять градусов!

И тут крик Сониорна:

— Над городом второй поднимается!

Он рукой указывал в направлении Никодорна. Мы к этому времени повернули почти что к нему и приблизились лиг на пятнадцать. Поэтому маленькая черточка воздушного корабля, плавно поднимающаяся над городком, была хорошо видна даже невооруженным глазом.

— Талиса! — отчаянно крикнула Чиируна.

Я опять уткнулась в лист планшета. Продолжая считать, севшим голосом проговорила:

— Пока… поверни… на восемьдесят пять. Сеилина — скорость?!

— Двадцать шесть — звонкий девичий голос. — Растет.

А я закончила предварительный расчет:

— Чии, держи на восемьдесят два, — обернулась и посмотрела на вопросительно глядящего на меня Аредона. — Мы проскочим между ними. Наверняка. Но… Дальше все от скоростей зависит.

Он медленно кивнул, опять обернулся к переговорной трубе:

— Давайте, парни! Лорад, выжми все, что сможешь!

Мы проскочили. Был жуткий момент, когда преследователи оказались с обеих сторон на расстоянии всего в пять лиг. Теперь уже было ясно видно, это действительно военные корабли. Такие же как наш стандартные фрегаты. Они шли немного выше нас. Это очень плохо, значит, даже при одинаковой нагрузке на машины враги будут лететь быстрее нас. А учитывая, что наши механики никогда раньше не управлялись с настоящими механизмами…

Так и оказалось. Когда вражеские фрегаты стали на почти параллельные нам курсы, я смогла рассчитать разницу в скоростях…

Сделав этот расчет, я легла грудью на стол и уткнулась лицом в согнутые локти.

— Талиса, — тихонько позвала Чиируна.

— Две с половиной лиги в час, — не поднимая головы, ответила я. Всхлипнула, потерлась лицом о жесткие рукава курточки. Они очень плохо вытирали слезы. Поэтому, когда я подняла голову, окружающее немного расплывалось у меня перед глазами.

— Лорад! Попробуй хоть немного ускориться еще! — каким-то умоляющим и оттого мальчишечьим голосом прокричал Аредон в переговорник.

— Два часа… — как-то растеряно проговорила Чиируна. Она сгорбилась, опершись на стойку с компасом.

Сбоку к ней подошел Сониорн, положил руку на плечо.

Знаете, что самое тяжелое? Погоня, от которой не спастись. Именно тяжелое. Потому что страх со временем ослаб. Зачем бояться, если все равно ничего не можешь сделать? И он перерос в какое-то тоскливое чувство похожее на холод. Такой, что пронизывает все тело, сковывает и отупляет. И от него никак не спастись. Я старалась загрузить себя работой, опять участила снятие координат, постоянно следила за скоростями нашего корабля и преследователей, вычерчивала и корректировала постепенно сходящиеся курсы. Это немного отвлекало, но не спасало. Особенно когда неумолимая математика выдает все меньшее и меньшее расстояние между кораблями…

Остальные тоже как-то потухли. Я заметила, какие у парней и девушек стали скованные движения, какие застывшие лица. В оперативный зал собрались все, кто не был занят в машинном отделении. И капитан Аредон, и Фабория и Лалиша, и даже Тиотерн. Не пришли только наши отказники. Они продолжали сидеть в кубрике.

Зато подошел Лорад. Они втроем с Тиотерном и Аредоном пытались разобраться в управлении баллистами. Но, пока что у них ничего путного не получалось. Наш лицей гражданский, лишь на последнем четвертом курсе будут немного рассказывать о вооружениях… Будут другим рассказывать о вооружениях…

Но все-таки у ребят получилось запустить паровой привод и натянуть тетиву, получилось разобраться с системой заряжания, и даже удалось выстрелить. Но как правильно рассчитывать угол возвышения никто не знает.

Я подумала: «Может быть, предложить им помощь? Я с физикой хорошо дружу». Но не стала. Если начнется бой, то у меня будет и без того море работы. А Аредон вроде бы как лучший курсант на потоке, наверное, и сам сможет справиться.

За всеми этими делами незаметно текло время. С того момента, когда мы увидели первый фрегат прошло больше двух часов, и теперь до преследующих нас кораблей меньше лиги. А до границы с Арлидаром — лиг шестьдесят. Да и что изменилось бы, пересеки мы эту черту на карте?

Местность под нами заметно поменялась. Постепенно повышающаяся холмистая равнина сменилась предгорьями, а затем и настоящими горами. Пологими, и не очень высокими сопками, покрытыми густым лесом.

Рохедан даже предложил спуститься, попробовать сесть, и спрятаться в лесу. Но было уже поздно. Пока мы будем снижаться, вражеские фрегаты нас нагонят и расстреляют. К тому же и садиться вечером в горах, не имея опыта в посадках…

Да, тем временем наступил вечер. Сол опустился к самому горизонту за нашей кормой, и подсвечивал горные склоны мягким желтоватым светом. Я подумала, что ребятам, когда они будут пытаться отстреливаться, будет трудно, прицеливаться против Сола. А мы как на ладони…

И даже промелькнула мысль: «Скорей бы все кончилось. Пусть нас собьют». Я сама ей испугалась, тяжело задышала, боясь как бы не накликать беду… Все-таки очень хочется жить.

Левый фрегат едва умещается в поле зрения дальномера. Я осторожно и плавно подкручивала колесико точной настройки, добиваясь, чтобы двоящееся изображение совместилось. Есть. Отвела лицо от мягкого окружия окуляра, посмотрела на шкалу.

— Шестьсот пятнадцать!

— Скоро, совсем скоро… — пробормотал Лорад, не отрываясь от прицела.

— Лорад, может ты все-таки пойдешь к котлу? — спросил Аредон. — Мы с Тиотерном…

— Нет, я лучше постреляю, — отозвался темноволосый гигант. — Ивелла с Шоннером сами справятся.

— Тогда, Тиотерн — замени у дальномера Талису, ей и без того будет чем заняться.

— Хорошо, — невысокий парень сделал пару шагов ко мне. — Показывай, что тут делать.

Я уступила ему место, сбивчиво затараторила:

— Глядишь в окуляр, крутишь вот это колесико, когда изображение станет четким, смотришь на шкалу. Она как у микрометра, ты знаешь, как ее читать?

— Знаю, — буркнул он.

— Вот… По вон этой шкале засекаешь возвышение, по этой — азимут. Главное старайся навести резкость на самый нос корабля…

— Все ясно, Талиса, — кивнул тот и приник к окуляру.

Я отошла к своему столу, прикрепила на планшет чистый лист.

— Что же они не стреляют? — напряженным голосом спросил Аредон. — Уже могли бы нас достать.

— Значит, не хотят портить корабль, — спокойно заметил Лорад.

«Сколько уже?», — подумала я, глядя на хронометр. Секундная стрелка медленно ползла по пятиконечному циферблату, разделенному на пятьдесят делений.

Каждую минуту они будут на пятьдесят метров ближе. Прямо-таки нумерология какая-то…

— Давай-ка я стрельну, — проговорил Лорад.

— Рано, не достанешь, — отозвался Аредон.

— Пусть, — возразил со своего места Рохедан. — У нас все четыре баллисты заряжены, можно по очереди стрелять. А пристреляться надо.

Лорад нажал на рычаг, и корабль едва заметно вздрогнул.

Аредон кинулся к свободному перископу.

— Ниже, метров на… сто или сто пятьдесят.

Лорад открыл клапан паровика, и мощные цилиндры принялись неспешно натягивать тетиву.

— Сониорн, — окликнул Аредон. — Рохедан с баллоном сам справится. Будешь перезаряжать баллисты после выстрелов. Лорад покажи ему.

Еще более хмурый, чем обычно паренек подошел к рычагам управления орудием и под руководством Лорада зарядил во взведенную баллисту новую стрелу.

— По-моему они замедляются, — послышался голос Тиотерна.

— Дистанция?! — резко выкрикнула Чиируна.

— Так… эээ… четыреста девяносто один.

— Держи резкость, я скажу, когда следующий замер… так, еще… давай!

— Четыреста семьдесят пять!

— Да, замедляются! — Голос Чиируны звенит от напряжения. — Ребята, приготовьтесь, сейчас будут стрелять!

— Второй тоже тормозит! — крикнул Аредон. — Выстрел!

Чиируна резко повернула штурвал, корабль нехотя начал неспешный разворот.

— Держи прежний курс! Они все равно не промажут! — окрик Аредона.

— Вам же дуракам дистанцию сократить надо! — ругнулась Чиируна.

— Я сказал — держи ровно! — рявкнул Аредон. — Я — капитан.

Чиируна промолчала.

А первая стрела почему-то пролетела мимо. На такой дистанции странно…

Лорад тем временем выстрелил из второй баллисты правого борта.

— Недолет. Метров семьдесят не хватает, — прокомментировал Аредон. — Они слишком высоко идут…

— Тиотерн, давай расстояние каждые двадцать секунд, — скомандовала Чиируна. — Талиса, не спи — считай!

Я очнулась от оцепенения. Схватила карандаш.

— 454!

— Талиса, скорость?

Я торопливо подсчитала:

— Тридцать пять в минуту!

— Левый стреляет! — крикнул Тиотерн.

Руки Чиируны потянулись к штурвалу. Но остановились. Подруга сморщилась, как от зубной боли, зло посмотрела на Аредона.

Жестокий удар, рывок, грохот. Я еле устояла на ногах, схватившись за стол. Сеилина с размаху села на пол, заскулила. Сониорна отбросило на середину зала.

— Баллиста! — заорал Аредон. — Они бьют взрывными по баллистам! Сониорн, ты как?

Парнишка встал на четвереньки, помотал головой:

— Так себе…

— Четыреста тридцать девять, — послышался голос Тиотерна. — Прости, я задержался.

— Правый стреляет! — выкрик Аредона.

— И левый… — как-то слишком спокойно отозвался Тиотерн.

— Лорад, от баллисты! — крикнула Чиируна.

Я изо всех сил вцепилась в стол.

Два взрыва почти одновременно с обеих сторон. Меня мотнуло из стороны в сторону.

В разорванную оболочку левого борта хлынул, завывая поток встречного воздуха, вихрем поднял со стола листы бумаги, взъерошил мне волосы. Мотнув головой и откинув пряди с лица, я оглядела зал.

Девушки сгрудились возле Фабории, которая нашептывала что-то успокаивающее Каларине. Лорад, едва успевший отпрыгнуть от борта зажимал рукой кровоточащий левый локоть.

Сониорн все так же на четвереньках. Аредон и Тиотерн приникли к окулярам.

Чиируна широко расставив ноги, вцепилась в стойку компаса. Зло спросила:

— Доволен!? Могли бы и уклониться!

— Дура! И подставились бы под стрелу не бортом, а серединой корабля?

— Тогда, может, вообще, лечь в дрейф? — со злой насмешкой в голосе. — Чтобы им удобнее было целиться?

— Хватит ругаться! — встрял Рохедан. — Лорад, что у тебя?

— Царапина, — проворчал он. — А вот одна из левых баллист тоже накрылась.

— Девочки, — обратился Рохедан к перепуганным одноклассницам, — посмотрите, что у Лорада.

— Ага, — отозвалась Лалиша и подбежала к гиганту, захлопотала над его раной.

А в это время еще один сильный толчок, и корабль как-то странно вздрогнув начал заворачивать вправо. Центробежная сила плавно накренила все в сторону левого борта.

Из переговорной трубки какие-то голоса. Чиируна прижалась к ней ухом, подняла руку, вслушалась, отстранилась от нее, устало проговорила:

— Правый винт. Я командую глушить машину.

— Погоди… — как-то растеряно проговорил капитан. — А! Ладно, командуй.

— Стоп машина! — громко крикнула Чиируна в переговорник.

— Четыреста двенадцать. Было… — встревоженный голос Тиотерна. — Фрегат быстро движется в сторону, не могу удержать в перекрестье!

— Не он, а мы, — спокойным, даже меланхоличным голосом поправила Чиируна.

Устало опустив плечи, подруга подошла ко мне, приобняла, уткнувшись лицом в шею.

— Чии, а как же корабль? — тихо спросила я.

— Бесполезно. С одним винтом… Остается только ждать, когда это закончится.

И мы ждали. Вражеские корабли больше не стреляли. И мы, и они замедлились, уходя в дрейф. Тиотерн вновь принялся сообщать расстояние, хотя его уже никто не слушал. Рохедан, Аредон и Лорад достали позаимствованные из корабельного арсенала палаши. Сониорн сидел на полу, привалившись к стене. Девочки бесцельно бродили по залу, вполголоса переговариваясь. А мы с Чиируной стояли обнявшись. Я чувствовала, что это нужно нам обоим. Тепло хоть немного защищало от страха неизвестности.

А корабли противника подошли к нам с обеих сторон на расстояние метров в семьдесят.

— Может попробовать выстрелить? — спросил Лорад. — Две баллисты еще исправны.

— Не стоит, — отозвался Аредон, — Они заметят шевеление и стрельнут первыми.

— Тогда ждем, — кивнул механик.

И дождались.

Серия слабеньких толчков слилась в одно колебание. Громкий стук с обоих бортов.

— Абордаж! — прокричал Аредон и кинулся к люку. Распахнул его.

В сумрак зала хлынул желтый свет заходящего Сола. Аредон замер в проеме. И вдруг вздрогнул всем телом. Судорожно схватился за дверцу и медленно сполз на пол. В нем торчали сразу три стрелы.

Визг Сеилины.

И негромкие шлепки, сменяющиеся тупыми ударами. В ткани обшивки образовалось несколько маленьких ярких отверстий, а в пол зала воткнулся с десяток стрел. И не только в пол.

— А-а! — не то вскрик, не то всхлип.

Я вывернулась из объятий Чиируны, посмотрела направо.

Каларина удивленно и как-то обиженно склонила голову и смотрела на стрелу, воткнувшуюся ей над самой левой грудью.

Начала медленно падать. Фабория еле успела подхватить подружку, села с ней на пол, замычала, с силой прижимая к себе как-то сразу обмякшее тело.

Все замерли переводя взгляды с Аредона на Каларину.

А у меня… почему-то сразу намокли глаза, и растеклась такая слабость, что я удержалась на ногах, лишь всем весом облокотившись на стол.

Все последующее было каким-то смутным, обрывочным.

Крики, стук подошв, ворвавшихся в люк солдат.

Рохедан падает на пол, держась за проткнутое бедро. Лорад, с приставленным к горлу острием, выронивший клинок и поднявший вверх руки. Визжащая от страха, забившаяся в уголок Сеилина. Фабория, продолжающая обнимать неподвижную Каларину. Сониорн и Лалиша как-то безучастно за всем этим наблюдающие.

И жесткая рука, схватившая меня за предплечье. Ухмыляющаяся рожа:

— Капрал, смотри какие тут кралечки! Может призадержимся?

Чиируна бешеной кошкой налетевшая на него сбоку, и отброшенная одним взмахом руки.

— Отставить, Корино Атару! Никого не трогать! Вяжем и в кубрик! А ты парень — брось бронзовку.

Это он Тиотерну. Тот в дальнем конце зала. Держит палаш. Нет, уже не держит, бросил его на пол и тоже, как Лорад, поднял руки.

Десантник, что держал меня, грубо заломил мне руку, заставив повернуться к нему спиной, перехватил вторую руку, сноровисто обмотал запястья ремешком. И все-таки не удержался, притянул к себе, облапил. Невыносимо противно.

— Корино Атару, я же сказал, — спокойный, даже ленивый голос капрала.

Удар мимо моего уха. Солдата отбросило в сторону. Я, увлекаемая им, пошатнулась, чуть не упала. Но меня поймали сильные руки, крепко взяли за плечи.

— Пойдем, девочка, тебе и без того не сладко придется.

Удачная неудача

16.01.О.995

Город-государство Котелок.

Постукивая на стыках рельс и чуть-чуть раскачиваясь, трамвай взбирался по пологому склону холма. Пантиир устроился в последнем третьем вагончике, подальше от попыхивающего серым дымом крошечного паровозика. Пожилой шпион уселся на мягкое креслице у окна и с интересом разглядывал проплывающий мимо город.

Казалось бы, за месяц, что он провел в Котелке, он должен был надоесть. Но, этот город был настолько особенным и ни на что не похожим, что Пантиир до сих пор не мог к нему привыкнуть, хоть и встроился в ритм его жизни, освоился с транспортом, обошел и объездил его вдоль и поперек.

Сейчас Пантиира звали Никоомон, и был он торговым представителем завода корабельной механики братьев Витооронов из княжества Великая Седловина.

А до этого Диираноном из торговой республики Виловодск, и Сааторном из фазендария Желтые Просторы.

Такой вот долгий и сложный маршрут внедрения. Пантиир считал, что подобная осторожность избыточна. Хотя… Агентство защиты Котелка всегда славилось профессионализмом.

Трамвай с легким скрипом замедлил ход и притормозил у остановки.

Пара человек вышло, и столько же вошло в вагончик. Пассажиров немного, это и понятно: середина декады и разгар трудового дня. Пантиир вспомнил, как были набиты трамваи несколько дней назад во время Осеннего праздника. Не протолкнуться!

Котелковцы — странный народ. Они деловитые и целеустремленные. Ходят быстрым шагом, никогда не останавливаясь, чтобы поглазеть по сторонам или завести ненужную беседу. Органически не переваривают бездельников. Зато в нерабочее время, на выходных и на праздники отрываются по полной! Целую декаду, в начале осени, никто не работает, кроме, конечно, всевозможных таверн, ресторанов, театров, и прочих увеселительных и культурных учреждений. Улицы и многочисленные парки заполняют празднично одетые и непривычно неспешно фланирующие люди, город украшается гирляндами, которые в темное время расточительно сверкают настоящим электрическим светом!

Кроме того Осенний праздник славится сельскохозяйственной ярмаркой, на которую съезжаются торговцы из всех окрестных государств. В парках и на площадях раскидываются пестрые шатры, в которых можно купить всевозможные продукты и напитки, и тут же их продегустировать. Очень вкусный праздник.

Пантиир изо всех сил постарался совместить приятное с полезным, окунувшись в праздничный водоворот, и стараясь незаметно окучивать господина Китаара и его окружение.

Жалко, что и это не помогло.

Пантиир невесело вздохнул. На этот раз его миссия провалилась. Ему так и не удалось завербовать представителя Котелка в Великой Экспедиции. Если бы он действовал более напористо… Но руководство дало строгое указание: «Прежде всего, не привлекать внимание местной службы безопасности!». Так что приходилось работать предельно осторожно и косвенными методами. Потому и такой результат. Впрочем, господин Китаар дал понять, что может быть что-нибудь и расскажет любопытствующему Никоомону, по возвращении. Таким образом, полной неудачей шпионскую операцию назвать нельзя. И тем не менее…

Сейчас Пантиир ехал в Верхний город, чтобы купить билет на завтрашний лайнер до города Стрела Дорог — столицы княжества Великая Седловина. А потом по обратному маршруту, меняя имена, пока не окажется в родной северной стране. Потому что сегодня днем два корабля ФНТ, что привезли «Делегацию по приглашению в Экспедицию», взяв на борт представителей Государств Востока, отправятся на запад, в долгий обратный полет.

Между тем трамвай пересек широкий проспект второго бульварного кольца и въехал в Верхний город. На смену небольшим домикам, мастерским, магазинчикам и тавернам пришли торговые центры, развлекательные заведения, и, обнесенные высокими заборами, заводы и фабрики. А еще, конечно же — жилые дома. Трех-, четырехэтажные основательные кирпичные здания с большими закругляющимися вверху окнами. Там, в благоустроенных квартирах, жила настоящая элита города — рабочие и инженеры заводов, ученые конструкторских бюро и научных институтов, работники торговых контор и банков. Да, местная аристократия была лишь посеребрением на стали. Представители именитых родов, да и сам герцог на самом деле мало что решали, они были скорее символом, чем содержимым власти и служили городу главным образом в армии и государственных учреждениях. А истинная власть была у технократии — у «Совета по промышленности и науке». Единственные, кто всерьез ее оспаривали, были «Трудовые советы», защищающие интересы рабочих и служащих. Но они занимались только своей сферой: следили, чтобы никто не ущемлял права работников и не жадничал с зарплатой и социальными отчислениями.

Не даром официальное название этой страны было: «Свободный Город, Социальное Герцогство Котелок». Пожалуй, больших прав у граждан не было даже в южных пролетарских республиках — Твердыне, Мышиных Норах и Сладких Холмах.

Трамвай опять замедлил свой ход. Пантиир встал и направился к выходу. Когда вагон остановился, он надавил на рычаг, открывающий дверцу, и спустился по коротенькой лесенке на мостовую. Она, как и все проспекты города была покрыта гладкой гранитной плиткой, чистой и укатанной до такой степени, что лоснилась и сверкала в утренних лучах Сола. Пантиир даже прикрыл глаза от яркого света. Но все-таки наметанным глазом отследил других пассажиров, вышедших на этой же остановке. Вроде бы никого подозрительного. Он за время своего пребывания в Котелке порой чувствовал, что за ним наблюдают, но каждый раз обнаружить хвост или хотя бы подтвердить свои опасения у него так и не получалось.

«Старею, — подумал шпион, — то ли паранойя прогрессирует, то ли теряю хватку…»

Подстраиваясь под ритм прохожих, Пантиир ускорил шаги, направляясь к одному из больших городских парков, по совместительству служившим воздушным портом. В Котелке только пассажирских портов было целых три, плюс десяток торговых и парочка военных. В небе постоянно пролетало, садилось или поднималось несколько воздушных судов. Такой интенсивности полетов не было, пожалуй, ни в одном другом городе Восточных Государств.

По широкой аллее, усаженной высокими раскидистыми деревьями, Пантиир прошел к зданию воздушного вокзала и, отстояв небольшую очередь, купил билет на лайнер.

Неторопливо выйдя из здания, он приостановился, раздумывая, куда бы пойти сегодня. Дела были сделаны, и у него оставался целый свободный день. Хотелось провести его максимально приятно, чтобы попрощаться с этим замечательным городом. Следующий раз он побывает здесь наверное только после возвращения Экспедиции, то есть или поздней осенью или уже в конце следующей весны, в зависимости от того найдут ли путешественники мифический Южный континент.

ФНТ затеяло грандиозное предприятие, и щедро пригласило участвовать в нем представителей нескольких восточных государств. И, конечно же, Святой Белой Империи. Разумеется, никто не испытывал иллюзий насчет того, что среди приглашенных будут шпионы. Поэтому руководство Службы безопасности Империи решило поступить хитро — и отправить в экспедицию совершенно чистого человека. Ученого, который никоим образом не был связан с разведкой. Пусть безопасники ФНТ крутятся вокруг него и опекают. А настоящих агентов решили завербовать из представителей Государств Востока. Пантииру выпало окучивать представителя Котелка — Китаара. Наверняка, другие агенты то же самое пытались провернуть в других странах.

Но теперь дело сделано, или, вернее, провалено, и можно просто отдохнуть.

В этот момент к Пантииру подошел молодой человек сезонов тридцати — высокий и худощавый с какими-то острыми глазами профессионального стрелка или…

— Господин Никоомон, если не ошибаюсь? — осведомился он хрипловатым голосом.

— Да, чем могу служить? — внешне беспечно ответил Пантиир, внутренне мобилизуясь.

— Если вы не против, я хотел бы с вами поговорить об одном интересующем нас деле.

— А с кем имею честь разговаривать?

— Ох, простите, за невежливость! — воскликнул молодой человек и представился. — Саарнэл. Капрал Агентства защиты Котелка, миграционный отдел.

— У меня какие-то проблемы по части миграционного отдела? — невинно осведомился Пантиир, в то же время лихорадочно пытаясь вспомнить, где же он встречал это знакомое имя. — Я, вроде бы ничего не нарушал, виза на три месяца, а завтра я улетаю на Родину.

— Нет, с миграционным отделом все нормально, — улыбнулся Саарнэл. — Извините за нескромный интерес, а на которую Родину вы улетаете господин Никоомон, или Дииранон, или Сааторн? Простите, не знаю вашего настоящего имени.

— Я вижу, нам действительно есть о чем поговорить, — медленно проговорил Пантиир.

Они устроились в небольшой музыкальной таверне, расположенной в подвале трехэтажного дома. Впрочем, в Котелке большинство таверн и ресторанов были музыкальными. По вечерам там выступали многочисленные любительские и редкие профессиональные группы. Пантииру нравилась музыка Котелка, она была очень ритмичная и живая, в ней ощущались отзвуки паровых машин и заводских станков, и в то же время вплетались приятные, хватающие за душу мелодии. Правда, все концерты происходили по вечерам, а сейчас на маленькой сцене в углу зала одиноко перебирал струны каларии молодой парнишка. Тихие звуки создавали приятный фон для очень непростой беседы.

— Я рад, что вы не стали отнекиваться и возмущаться оскорбительными обвинениями, — с легкой улыбкой проговорил Саарнэл, когда расторопная официантка поставила на стол две кружки золотистого сидра и пару тарелочек с сырными нарезками.

— А зачем? — отозвался Пантиир. — Если вы отследили всю цепочку, то нет смысла отпираться. Признаться, я всегда уважал ваше Агентство. И мне очень интересно, что ему нужно от старого усталого агента другой страны, который не сделал ничего предосудительного и собирается вернуться на Родину.

— МНЕ нужно кое-что от ВАШЕЙ конторы, — выделяя эти два слова, отозвался капрал.

— То есть, вы хотите сказать, что разговариваете со мной по собственной инициативе?

— Нет, я хочу сказать, что к нашей беседе Агентство не имеет никакого отношения. Насколько мне известно, там так и не заинтересовались вашей персоной.

— Вот значит как… То есть вы сами смогли отследить все мои действия? Как это вам удалось?

— Ну, не то чтобы я все делал в одиночку. У меня есть друзья и в Котелке и за пределами города.

— Тогда изменю вопрос. Что нужно ВАМ от меня и моего начальства?

Пантиир отпил глоток из приятно прохладной кружки. Котелковский сидр, так же как и эль не зря славятся по всему Востоку. Да что там по Востоку, и в Центре Мира можно было купить эти напитки, если конечно вы очень богатый человек. И теперь возможность пить этот чудесный янтарный пузырящийся нектар по цене в пятьдесят медных «шариков» за пинту ужасно радовала пожилого шпиона. Он совершенно не в тему подумал, что обязательно купит в дорогу разрешенный таможней бочонок.

— Я хочу заключить со службой безопасности Святой Белой Империи определенное соглашение, — осторожно подбирая слова, проговорил Саарнэл.

Пантиир поднял брови, как бы удивляясь, почему это его собеседник думает, что он работает именно на эту страну. Впрочем, если тот отследил его маршрут от Златополья…

— Я хочу, чтобы ваши кураторы забыли о существовании Даолирана. В этом случае я не передам сведения о вас своему начальству и не буду всеми силами стараться навредить вашей деятельности в Котелке. Конечно, если этого не потребует мой долг перед городом.

— Понятно… — протянул Пантиир и надолго занялся содержимым своей кружки.

Ему срочно надо было подумать.

«Значит Даолиран. Наверное, было ошибкой пытаться использовать его в своих целях». Перед отправкой на эту миссию Пантиир просмотрел дела нескольких потенциальных агентов, проживающих в Котелке. Даолиран был одним из них. Уроженец Империи. В прошлом пилот разведывательного высотного корабля. Двенадцать сезонов назад потерпел аварию в Ледяном Доле. Выбрался оттуда с помощью местного паренька. Повстречал в Медвежьих горах, на восточной окраине Империи, двоих активистов по защите диких зверей из Котелка…

«Так! Вот почему, мне было знакомо имя Саарнэл!»

Да эти защитники природы были Саарнэл и его сестра Карнаэла! Они все вчетвером, вместе с тем парнишкой… у него еще такое непроизносимое ледольское имя… Сцализар… или Сцалиразд… Не важно. Так вот, их посчитали шпионами и устроили погоню. Но они убежали, убив агента безопасности, в Котелок, где и жили до сих пор. Вернее до недавних пор. Сестра Саарнэла умерла прошлой зимой, рожая сына.

Пантиир вспомнил, что при его попытке вновь завербовать Даолирана тот выгнал его из дома и чуть ли не побил за то, что считал службу безопасности Империи виновной в смерти жены. На этом их краткий контакт и закончился, и Пантиир не обратил на него особого внимания. Еще одна мелкая неудача, не более.

А оказалось…

— Мне очень жаль, что ваша сестра умерла, — с сожалением в голосе проговорил он, обращаясь к Саарнэлу. — Но моей вины в этом нет, да и наш агент, ранивший ее, тоже погиб в перестрелке. Я считаю это прискорбным инцидентом и как раз хотел сказать об этом вашему зятю.

— А он не захотел вас слушать, — кивнул Саарнэл. — И правильно сделал. Просто оставьте его в покое. Забудьте о его существовании. Он сейчас всего лишь хозяин небольшой мастерской, гражданин Котелка, и не имеет никакого отношения к своей прежней Родине.

— Я думаю… это справедливое требование, — медленно подбирая слова, произнес Пантиир, еще раз внимательно оглядывая собеседника.

Тому на вид было сезонов тридцать. Высокий, темноволосый, с резкими чертами лица и проницательными глазами. В нем чувствовались и ум и решительность. Очень интересный молодой человек.

— Вот и замечательно, — капрал Саарнэл откинулся на спинку добротного тяжелого стула. — Значит, мы договорились?

— У меня есть встречное предложение, — начал Пантиир.

— Нет, я не буду работать на Империю.

— А я говорил про Империю? — удивился старый шпион, и продолжил. — Вы в одиночку сумели провести расследование моей личности. Это впечатляет. Поэтому у меня есть к вам предложение. Оно не касается моей службы, и я постараюсь, чтобы о нем никто не узнал.

Саарнэл с сомнением хмыкнул.

— Дело в том, что мне интересно то, что творится в вашем городе. Я считаю его ключевым в событиях, которые происходят и будут происходить в Мире. И мне бы очень хотелось иногда обмениваться мыслями с человеком, который обладает такими способностями, как вы.

— Обмениваться? И только мнениями?

— Да. Именно так. Со своей стороны я буду рассказывать о том, что делается в Святой Белой Империи, и какие мысли и вопросы это у меня вызывает. Меня, как человека, который жил вдалеке от своей страны так долго, очень многое настораживает. Было бы полезно время от времени обсуждать это с кем-то посторонним, но умным.

— Ну, что ж… — Саарнэл пробарабанил пальцами по столу. — Мне кажется это любопытное предложение. Только не рассчитывайте, что я буду делиться с вами секретными сведениями.

— Разумеется, — сухо кивнул Пантиир. — Так же как и я с вами.

И протянул над столом ладонь.

Саарнэл секунду подумал и ответил тем же. Их ладони тихонько ударились друг о друга, скрепляя странный союз, который так многое изменит в грядущем.

Бег в ночи

17.01.О.995

Город Никодорн. ФНТ.

Зал суда перегорожен решеткой. Она идет от стены к стене. На левой половине за обширным столом восседают судьи. Сегодня их двое: от Великой Семьи Потонти и от администрации Независимой Территории Арлидон. Кроме того сбоку примостился судейский секретарь.

И это все. Людей, решающих судьбу арестованных и так на одного больше, чем обычно. Это потому, что среди ребят есть как арлидонцы, так и пиккури из клана Балло Эндо. Судебная система ФНТ не предусматривает ни адвокатов, ни прокуроров, ни присяжных заседателей. Все решает единственный человек — судья назначенный кланом.

И он может вынести одно из трех решений. Полное оправдание. Назначение штрафа, иногда сопряженное с какими-нибудь ограничениями в гражданских правах, вроде запрета учиться в лицее — то на что надеялась Чиируна и ее одноклассники. И третий приговор, которым карались любые серьезные преступления — объявление вне закона. Самое страшное, что только может произойти с человеком.

Кроме судей на левой половине зала стоят три охранника — два с арбалетами, и один с длинным копьем, которым он может через решетку проткнуть любого из подсудимых. В помещении сумрачно. Окон в нем нет, да и все равно на улице уже поздний вечер. Тусклый свет четырех больших масляных светильников разбрасывает тени, освещая оранжевыми отблесками лица.

Всех бывших студентов впихнули в правую половину зала через дверь в его торце. У ребят и девочек связаны за спиной руки. Все осунувшиеся и растрепанные. Двое суток, что провели они в подвале суда не прошли даром. Их разместили в четырех камерах — небольших нишах, разделенных бронзовыми решетками. Парней по пять человек, а девочек по четыре. К сожалению Чиируна и Талиса оказались в разных камерах. Им обоим очень не хватало возможности хотя бы просто посидеть рядом…

Сейчас в зале суда они протолкались друг к дружке и теперь стояли плечо к плечу, ожидая решения.

Судьи о чем-то тихо переговорив, встали. Судья Семьи Потонти вежливо кивнул своему коллеге, признавая за ним право, огласить приговор. Тот откашлялся и произнес:

— Все подсудимые признаются виновными в захвате военного судна и попытке переправить его пиратам и бандитам, поднявшим мятеж в Арлидаре. Все объявляются вне закона!

Наступила мертвая тишина. И в ней громом послышался выкрик Данго Ферици:

— Это неправда! Мы не участвовали в этом! Мы были заложниками!

Судья Семьи Потонти кивнул стражнику и тот, ловко перевернув копье, лениво ударил между бронзовых прутьев тупым концом в живот парнишке. Данго Ферици охнул и упал на пол, скорчившись и поджав колени к груди.

Судья объяснил:

— Когда десант захватил судно, вы сидели в кубрике. Дверь не была заперта. Вы вполне могли и были обязаны всеми средствами противиться этому преступлению. Если бы вы погибли, борясь с угонщиками, или получили серьезные ранения, возможно, приговор был бы смягчен. Но вы ничего не предпринимали, позволив злоумышленникам осуществить свой преступный замысел. Так что решение одно для всех.

Он повернулся и дернул за свисающий с потолка шнурок. В соседнем помещении послышался звон колокольчика. Вторая дверь, в противоположном конце половины зала с осужденными, открылась и двое здоровенных мужиков схватили за плечи самого близкого к ним — Шоннера. Заломив ему руки, вывели из помещения. Дверь захлопнулась. Спустя долгую минуту раздался громкий крик боли. А еще через минуту все повторилось и те же охранники схватили и вывели следующего — Касурина. Опять отчаянный вопль.

Чиируна почувствовала, как Талиса прижимается к ней, дрожа всем телом. Ей и самой было очень страшно. Ведь она знала, что делается в следующей комнате…

Их очередь наступила не скоро. В зале кроме них оставалось только четверо — плачущая навзрыд Лоарниса, белая как полотно Хибелла, Сжавшийся в комок Негилорн, и Сониорн, старающийся держаться рядом с Чиируной. Она давно уже заметила, что парнишка, молча но упорно, пытается ее оберегать.

Когда стражники потянулись к девушкам, он выступил вперед, но охранник оттолкнул его и схватил Чиируну за локоть. Второй вцепился ей в плечо, и они грубо потащили девушку к выходу. В дверях Чиируна оглянулась на потерянно стоящую Талису и попыталась ей улыбнуться. Вряд ли это у нее хорошо получилось.

Комнатка была небольшой. В ней также было две двери, та, в которую втащили Чиируну и другая — напротив, из-за которой раздавались звуки многоголосого плача и неразборчивых выкриков.

Но не это приковало к себе внимание девушки. Большая жаровня, возле которой стоит высокий жилистый мужчина. На углях жаровни он держит тускло светящийся красным металлический прут.

Чиируна хотела зажмуриться, но почему-то не могла. Охранник, держащий ее за локти, с силой их сжал, сведя вместе лопатки и выгибая тонкую девушку дугой, а второй жестко и плотно охватили ее с боков за голову, прочно зафиксировав. Чиируна не могла и пошевелиться. А палач неторопливо вынул прут из огня и, повернувшись к ней, точным и плавным движением ткнул девушку клеймом в середину лба.

Жгучая боль пронзила ее насквозь, отдалась в висках, затылке. Чиируна услышала свой крик, из глаз потоком хлынули слезы.

А ее уже тащат к двери. Рывок сзади, и она почувствовала, что руки свободны от пут. Дверь перед ней распахивается, и ее выпихивают в толпу таких же плачущих и кричащих одноклассников. На лбах у всех выжжены маленькие треугольники острой вершиной вниз. Знак «Вне закона».

Через пару минут к ним вытолкнули Талису. Она тут же упала на колени, уткнулась лицом в ладони, громко плача.

Сквозь боль и пелену слез Чиируна оглядела помещение. Оно было похоже на зал суда. Тоже перегорожено вдоль решеткой, за пределами которой лениво прохаживаются двое стражников. Они с видимым интересом рассматривают осужденных, отпуская мерзкие замечания насчет девочек и того, что их вскорости ожидает.

В противоположной стороне расположена широкая дверь, сейчас закрытая, а за ней слышится гул голосов. Чиируна поняла — охотники.

Когда всех заклеймят и загонят в эту клетку, дверь откроют и сюда ворвутся они…

Охотники есть в любом городе. Им может стать любой, кто только пожелает, кому захочется потешить звериные инстинкты. Люди, объявленные вне закона, лишаются всех без исключения прав. Их даже нельзя купить или продать. С ними можно делать все, что заблагорассудится, и никакие действия не будут противозаконными. Поэтому всегда находятся те, кто не прочь поразвлекаться таким образом, совершая то, за что в другом случае их бы самих объявили вне закона. Впрочем, рано или поздно, многие охотники выходят через эту же дверь с клеймом на лбу и с ожиданием жестокой расправы в наполненных ужасом глазах.

А сегодня на площадку перед судом сошлись, наверное, все окрестные охотники. Еще бы, такая редкостная дичь — восемнадцать подростков, восемь из которых совсем молоденькие девушки.

Открылась дверь из комнатки с палачом, и в клетку выпихнули поскуливающего Негилорна. Последнего из них.

Чиируна сжала кулачки, вся напрягшись.

«Вот и все! — промелькнула у нее мысль. — Хоть бы быстрее умереть!»

И в этот момент за спинами солдат приоткрылась дверь, ведущая в служебные помещения. На пороге появился еще один охранник. Очень знакомый охранник. Стройный темноволосый мужчина сезонов тридцати с острыми четкими чертами лица.

Бронзовый клинок тускло блеснул в руке, и Даргрид стремительным выпадом пронзил одного из солдат. Выдернул меч из падающего тела, прочертил лезвием широкую дугу — и голова второго охранника, почти отделенная от туловища, запрокинулась назад. Из обрубка шеи хлынул темно-красный фонтан, тело упало на пол и забилось в конвульсиях.

А Даргрид переложил палаш в левую руку, достал из кармана ключ и, торопливо отперев замок, распахнул в решетчатой стене небольшую дверцу.

— Быстро за мной! — жестко, но вполголоса приказал он.

Все сгрудились у узкого прохода, пропихиваясь на свободу. Даргрид отступил к двери в коридор. Один за другим осужденные пробегали мимо него. Но не все.

Лоарниса, вся в слезах, растрепанная и утратившая последние остатки своей изысканности и утонченности, набросилась на Даргрида.

— Это все ты! Из-за тебя! Ненавижу! Гад! Гад! Гад! — ее кулачки барабанили по его груди.

Даргрид коротко размахнулся и обрушил на ее подбородок сильнейший удар. Девушка подлетела в воздух и, ударившись о стену, сломанной куклой свалилась на пол.

— Стоять! — гаркнул Даргрид, кинувшемуся было к ней Шоннеру. — Нам бежать через весь город. Поможешь ей — попадешь к охотникам.

Шоннер в нерешительности остановился, его взял за локоть Лорад:

— Идем, надо спасать тех, кого сможем.

Они устремились вглубь здания. Пронеслись по каким-то коридорам, пустым комнатам и выбежали на задний двор. Там стояли еще двое повстанцев.

Даргрид крикнул Тиотерну:

— Бегом по Садовой! На юго-восток, и по второму маршруту! Все помнишь?!

Тиотерн кивнул. Даргрид хлопнул его по плечу, сунул что-то маленькое в ладонь.

— Удачи!

— И тебе! — отозвался Тиотерн, и, обращаясь к сгрудившимся в тесную стайку подросткам. — Все за мной!

— Я не могу! — выкрикнул Рохедан, держась за раненную ногу. — Я попробую их отвлечь.

— Хорошо! Давай на Север! — приказал ему Даргрид. — А мы с ребятами на восток. Всё! Бежим!

И они побежали, продавливая становящийся упругим воздух, по темным улочкам, освещенным лишь полной Синью. Непонятно откуда взялись силы. Чиируне даже приходилось притормаживать, чтобы не умчаться вперед. Но надо было держаться рядом с Талисой.

А далеко за их спинами, озадаченный странной тишиной в выпускном зале, палач открыл дверцу и обнаружил, что осужденные сбежали. Только в углу лежала без сознания одна из девочек. И оба охранника валялись в лужах крови.

Поднялся переполох. В здании суда все бегали, суетились. Как будто забыв о том, что надо сообщить о случившемся охотникам. И те узнали о произошедшем лишь через двадцать минут после побега. Это основательно увеличило шансы на удачу.

Рохедан затаился на северном краю площади. Он ждал, когда охотников известят о побеге. Ждал очень долго. Ужасно противно болела нога. Рану дергало и жгло. Сильнее чем заклейменный лоб. Он, конечно, мог бы использовать это время для того, чтобы где-нибудь спрятаться. Но Рохедан не хотел провести остаток жизни в роли дичи, на которую все охотятся. Да и хоть чем-то помочь своим друзьям — хорошая цена за смерть.

Наконец толпа на площади — не меньше полусотни человек — всколыхнулась. Часть ее влилась в раскрывшиеся двери здания и на площадь кого-то вынесли, сгрудились вокруг.

А часть охотников, сбиваясь в группки, явно готовилась к погоне.

Несостоявшийся боцман глубоко вздохнул и вышел из тени на яркий свет голубой луны.

Его заметили, и тогда он, развернувшись, побежал.

Рохедан усилием воли прогнал боль в раненой ноге и припустил со всей возможной скоростью. Сзади раздавался топот и выкрики.

Его догнали минуты через две.

Совсем немного времени ему удалось выиграть для своих одноклассников, но кто знает, может быть им именно этих минут хватит, чтобы спастись?

А Лоарниса… Она прожила еще шесть часов. Под конец, перестав даже мечтать о смерти.

Бежали уже минут десять. Вокруг Чиируны слышалось сиплое прерывистое дыхание. Она видела, как ее одноклассники сдают. Талиса шаталась из стороны в сторону, Сеилина и Фабория были не в лучшем состоянии, да и некоторые из ребят ели держали темп.

Чиируна прибавила ходу и догнала бегущего впереди Тиотерна. Подстроившись под его ритм, и, стараясь не сбить дыхания, короткими фразами выдохнула:

— Девочки. Дальше не могут. Сбавь скорость.

Он обернулся, оценивающе поглядел на отстающих и притормозил. Перешел на быстрый шаг.

Остальные последовали его примеру. Тиотерн громко сказал:

— Надо успеть до речки Сиреневки. Еще две лиги. Если доберемся, может быть, спасемся. Нет — погибнем. Двигайтесь так быстро, как сможете. Кто отстанет, ждать не будем, оставим охотникам. Вперед!

Его выслушали молча, и, перемежая перебежки со скорым шагом, маленький отряд продолжил движение по залитой светом огромной луны дороге, плавно изгибающейся между всхолмленными лугами и небольшими рощицами. Этих рощиц становилось все больше и вскоре деревья слились в лес. Дорога пошла под уклон, уперлась в мостик, перекинутый через узенькую — метров десять — мелкую речушку.

— Заходим в воду и идем вниз по теченью! — скомандовал Тиотерн.

Чиируна немного удивилась. Это значит, они сменили направление с юго-восточного на юго-западное. Совсем в противоположную сторону от границы с Арлидаром. Но тут же она поняла — все правильно — здесь их будут искать в последнюю очередь.

Вода была холодная, но не настолько, чтобы нельзя было по ней идти. Хуже другое — камни, которые устилали дно, и тонкий налет ила, покрывающий их и делающий скользкими. Света Сини было недостаточно, чтобы их различить, поэтому беглецы то и дело спотыкались, и время от времени кто-нибудь из них падал. Хорошо еще, что ночь выдалась теплая, как будто вернулось лето.

Чиируна заметила, что одноклассники постепенно разбились на группки. Смертельная опасность уничтожила условности и проявила истинные чувства, до того скрываемые порой даже от самих себя. Понятно, что Люфан шел рядом с Сенилиной. Но вот Лорад явно опекал и помогал идти Хибелле. Чиируна вздохнула, но уже без особых чувств. Ей давно уже нравился этот высокий сильный и сдержанно спокойный парень. Но что уж тут… Тем более, что рядом с ней и Талисой опять шел Сониорн. Она не знала, как себя с ним вести. Впрочем, сейчас это было самое меньшее, что ее волновало.

А вот еще одна парочка — Шоннер и Ивелла, были вовсе не парочкой. Это просто дружба. Чиируна очень хорошо помнила, как Шоннер потемнел лицом и поник плечами, когда услышал о гибели Каларины. Вот так-то…

Эти мысли слегка отвлекали от окружающего. От бесконечного похода по щиколотку в воде, спотыканий и попыток не упасть самой и вовремя подстраховать идущую рядом Талису.

Конечно же, Чиируна не следила за временем, но они брели по Сиреневке полтора часа.

Охотники разбились на небольшие отряды и обшаривали окрестности, но в их сторону не пошла ни одна группа.

На очередном повороте речушки Тиотерн остановился и поднял руку. Указал на вдающийся в русло полого наклоненный скальный уступ:

— За мной, по камням и на юг. Старайтесь идти след в след.

Они покинули речку и, растянувшись в колонну, по едва заметной тропке углубились в лес. Двигаться по ровной дороге было гораздо приятнее, если бы только башмаки не пропитались водой. Они стали тяжелыми и противно склизкими. Но все равно скорость движения явно возросла.

Они шли еще целый час. Даже натренированная Чиируна чувствовала что больше идти не может, ноги ватно подгибались, в то же время налившись свинцовой тяжестью. Как держались остальные, остается тайной. Наверное, только страх того, что с ними произойдет, если попадутся охотникам, удерживал ребят и девочек на ногах.

Они вышли на круглую полянку, венчавшую вершину невысокого холма.

— Привал! — хриплым голосом приказал Тиотерн. — Лорад, Шоннер, со мной.

Все попадали на траву, а трое парней отошли к дальнему краю поляны, и принялись ковыряться в земле. Чиируна приподнялась на локтях пытаясь разглядеть, что они делают.

А ребята, срезав и подняв квадрат дерна, вытянули из замаскированной ямы три заплечных мешка, отнесли их к валяющимся на земле товарищам.

Тиотерн вытащил из своего рюкзака и раздал каждому по плитке плотной сладкой и удивительно сытной еды. По вкусу Чиируна поняла, что это смесь меда, каких-то орехов и таруно (Жемчужинский аналог шоколада).

Лежать было удивительно хорошо. Но длилось это совсем недолго. Уже минут через десять Тиотерн погнал их дальше.

— Надо пройти как можно больше, — пояснил он. — Сильнее запутать след и добраться до главной захоронки с припасами. Придется идти всю ночь.

Беглецы, кряхтя, поднялись, и побрели дальше. Странно, но никто не возражал. Даже Котиберн и Данго Ферици. Похоже, и им очень хотелось жить, а то, как Даргрид обошелся с Лоарнисой, подсказывало, что лучше помалкивать.

Через пару лиг они уперлись в широкий ручей, и, по приказу Тиотерна, растянувшись в длинную колонну, больше часа они шли по его руслу вверх по течению. Теперь уже на запад. А потом, не переходя его, по очередной неприметной тропинке поднялись вверх по склону и затерялись в лесу.

Ночь давно уже перевалила через половину. Синь склонялась к закату, а на востоке взошел тоненький серпик Янтаря. Света от него не было практически никакого. Так что еще час-два и мир погрузится в кромешную тьму, освещаемую кроме второй луны только малюсеньким хоть и полным Змеиным глазом да россыпью ярких звезд и туманностей. Передвигаться по лесу станет совсем трудно. Это объяснил Тиотерн на еще одном привале.

Его слушали с усталыми опустошенными лицами. А когда самопровозглашенный командир скомандовал подъем, Сеилина осталась сидеть, привалившись спиной к дереву.

— Я остаюсь, — безразличным голосом сообщила она.

— Не глупи! — голос Люфана тонкий и злой.

— Нужно пройти еще немного, — поддержал его Тиотерн. — Часа два и мы дойдем.

— Не важно, — отозвалась девушка. — Я дальше не пойду, и будь что будет.

— Я говорил, что мы не можем никого нести? — спросил Тиотерн.

— Говорил, и я не прошу. Просто оставьте меня в покое! — сорвалась Сеилина и, подтянув колени к груди, уткнулась в них лицом, тихонько заплакала.

— У нас нет времени! — напряженно проговорил Тиотерн. — Или ты соберешься, или…

Не переставая плакать, Сеилина помотала головой.

— Уходим! — зло приказал Тиотерн. И пошел вперед. Бросил не оглядываясь. — Мы никого не будем ждать.

И беглецы один за другим потянулись за ним. Когда Люфан, что-то пробормотав, последовал за остальными, Чиируна поняла, что действительно — все. Крепко взяла Талису за локоть.

— Пойдем.

И услышала голос Касурина:

— Я составлю тебе компанию.

Парнишка сел рядом с Сеилиной, неуклюже погладил ее по голове. Едва заметно улыбнулся на вопросительный взгляд Чиируны.

— Все в порядке. Я так решил. Не могу оставить ее одну. Удачи вам.

И таким знакомым жестом помахал рукой.

Через два часа, когда недавно сгустившаяся темнота начала сменяться отсветами рассвета, вконец измученные путешественники добрались до маленькой охотничьей хижины больше смахивающей на сарай.

Из тайника были извлечены еще шесть плотно упакованных рюкзаков, и наскоро пообедав, парни и девушки устроились спать, завернувшись в вытащенные из рюкзаков одеяла. На всех их, правда, не хватило, но некоторые из ребят отдали свои девочкам. Чиируна с удивлением заметила, что даже Данго Ферици передал одеяло Фабории, которая была весьма этим удивлена. А вот Люфан и Котиберн сделали вид, что никого кроме них не существует и, укутавшись в доставшиеся им одеяла, преспокойно уснули.

А Касурин и Сеилина сидели, прижавшись плечами. Поначалу девушке было обидно, что рядом с ней не Люфан. Она в глубине души надеялась, что ее парень останется с нею. Но… видать ему слишком хотелось выжить. Сеилина с удивлением ощутила злость на него.

«Четыре месяца встречаться и вот так бросить умирать?»

Но рядом было теплое плечо другого парнишки. Которого она никогда всерьез не воспринимала, и который оказался таким неожиданно сильным и внимательным. Она с благодарностью посмотрела на него и плотнее прижалась. Ей очень захотелось сделать для него что-нибудь хорошее, но сил ни на что не было. Разве что вот так обнять его за шею и потянуться губами.

А у Касурина силы нашлись.

Когда в полдень на поляну вышел отряд охотников, девушка и парень спали плотно обнявшись. Услышав громкие голоса, Касурин вскочил и заслонил собой любимую. Обеими руками он сжимал рукоятку большого охотничьего ножа.

Пятеро мужчин неторопливо приближались, охватывая его полукругом. Двое из них целились в Касурина из арбалетов, у остальных были тяжелые абордажные сабли.

Касурин облизал внезапно пересохшие губы и принял решение. Он уже давно об этом думал…

Резко повернувшись, он опустился на колени возле продолжающей спать девушки, занес над ней нож. И замер. Сделать последнее движение было просто невозможно. Лицо Сеилины было таким безмятежным. Легкий румянец на щеках, полуоткрытые губы. Касурин зажмурился и еще сильнее замахнулся для удара.

И в этот момент подскочивший охотник рубанул его по рукам. А еще один вогнал клинок в спину юноши…

Сеилина прожила еще девять часов. Она не знала, что тем самым подарила жизнь своим одноклассникам, которые, проспав до тринадцати часов, собрались и продолжили свой путь, успев оторваться от преследователей на пятнадцать лиг.

Тело ломило, а сон на дощатом полу не способствовал восстановлению сил. И это ощущала Чиируна, всегда гордящаяся своей замечательной спортивной формой. Другим было гораздо тяжелее. Талиса была бледная с темными кругами под глазами. И ярко алеющим припухшим треугольником на лбу. Ее длинные волосы прилипали к ране и бередили ее.

Тиотерн порылся в своем рюкзаке и, вытащив мешочек с медикаментами, подозвал к себе Лалишу. Она, оказывается, была не только прекрасным поваром, но и неплохо разбиралась в медицине.

— Ну, дык, когда у тебя трое младших братьев и сестер, которые носятся как угорелые и то и дело прибегают с царапинами и ушибами… — пояснила она, ковыряясь в лекарствах. Нашла мазь от ожогов и обошла всех одноклассников, осторожно смазывая следы клейма.

Чиируна помогла Талисе завязать волосы в «конский хвост». Он получился пышный и толстенный — все-таки у подруги шикарные волосы. Другие девочки, у которых тоже были длинные прически, поступили так же, а Ивелла повязала надо лбом полоску ткани, которую спорола с подола юбки.

Видок у всех был тот еще. Перемазанные, грязные. Брюки у парней заскорузли. Гольфы и чулки у девочек приобрели серый пятнистый цвет. Форменные бордовые юбки, длинной до коленей, обтрепались и местами разлохматились по подолу.

— Зато хорошо замаскировались, — усмехнулся Лорад, — а то сверкали бы белыми чулками на весь лес.

Наконец, закончив сборы, выдвинулись. Время уже перевалило за полдень, нужно было постараться как можно больше пройти до темноты. Вчерашний ночной поход показал, что ночью по лесу передвигаться слишком трудно. Тем более что полнолуние закончилось, и сегодня Синь будет светить лишь на половину, а следующей ночью вообще у нее новолуние.

Рюкзаки достались всем парням, и остался еще один. Чиируна взяла его. Так было правильно. А еще она застегнула поверх юбки ремень с тяжелым тесаком в кожаных ножнах. Парни вооружились из припрятанного в той же захоронке арсенала. У них появилось даже четыре многозарядных арбалета и штурмовой револьвер, который забрал себе Тиотерн. С оружием было как-то спокойнее, даже настроение немного поднялось. Так что в путь они вышли почти бодро, настолько это было возможно после сумасшедшего ночного перехода.

А тропа, которую выбрал Тиотерн, становилась все извилистее. Горы поднимались выше, крутые склоны заросли густым лесом. С трудом переставляя ноги, усталые подростки преодолевали лигу за лигой. Через пару часов они устроили привал и, свалившись, кто где стоял, провалялись минут двадцать. А потом безжалостный Тиотерн повел их дальше.

Искать место для ночлега они начали рано, когда Сол только-только сел в седловину за их спиной. Спустились в балку между двумя склонами. По ней протекал маленький ручеек. Ребята насобирали сухие ветки и разожгли почти бездымный костерок. Он очень быстро прогорал, и на ночь его решили не оставлять. Было все еще тепло. Правда одеял опять не хватило и пришлось сбиваться в кучу.

На следующий день им предстояло очень сложное испытание…

Поиски

19.01.О.995

Западный Арлидар.

Четыре дня они ходили по лесу. Несколько раз Гистеру казалось, что он нашел след, но выяснялось, что он ошибался. Пираты начинали нервничать. Операция, которая виделась им легкой прогулкой, затягивалась. И, вскорости, придется принимать решение — продолжать поиск или возвращаться. Уберд определил срок в десять суток. Если они не выйдут к команде «Черного эля» до 25 числа — то вернутся на базу.

Его отряд два раза прочесал лес полукружной дугой от юга до севера в восточном направлении. Очевидно, что выжившие пираты, если они хотят добраться до своих, должны идти на восток. Вот только, очевидно ли?

— Что ты имеешь в виду? — озадачился Уберд.

— Мы решили, что потерпевшие крушение будут пытаться выйти к нашим, — пояснил свою мысль Трорвль.

— Естественно, — кивнул командир.

— А если у них большинство ранены и переломаны? Если они не могут нормально двигаться?

— А что это меняет?

— То, что им нужно затаиться и подлечиться, — подхватил Брагн. — Я тоже об этом подумал.

Молодые кочевники обменялись улыбками.

— И тогда… — раздумчиво проговорил Уберд. — им лучше обмануть тех, кто будет искать, и пойти совсем не туда, куда от них ожидают?

— Вот именно! — облегченно подтвердил Трорвль. Его обрадовало, как быстро другие поняли его идею.

— Значит на запад? — осведомился Гистер.

— Да. Попробуем передвигаться так же как раньше, но в западном направлении, — кивнул Уберд. Сделаем полукруг с центром в месте падения. Если не найдем следов — расширим радиус и еще раз пройдемся. Все согласны?

Эртль активно закивал. Валинт меланхолично пожал плечами.

— Тогда, подъем, котята!

Горы

19.01.О.995

Восточный Арлидон. Невдалеке от границы.

Меня разбудили голоса. Несколько секунд я лежала, замерев, как испуганный зверек, пока не поняла, что разговаривают Шоннер с Тиотерном.

Успокоилась, открыла глаза, села. Обе мои соседки уже встали. Ночью меня справа грела Чиируна, время от времени вздрагивая во сне. Я тогда наполовину просыпалась и плотней обнимала подругу, успокаивая ее и себя. А слева тихо посапывала, уткнувшись в меня, и временами постанывала во сне, Ивелла.

Оглянувшись, я увидела, что кроме меня все уже встали. Я даже запаниковала капельку, ругая себя: «Ну почему я такая соня?!»

Попыталась подняться, и не смогла. Тело ныло и болело. Особенно ноги. Они одеревенели как два полена. Я уставилась на них с мыслью: «И как же я буду на них ходить?»

— Давай-ка я их еще разок разомну, — раздался знакомый голос сверху.

Я подняла глаза и вымучено улыбнулась подруге.

— Да ну, я как-нибудь…

— Ложись на живот, и не вякай.

Я послушалась, и подружка, устроившись рядышком, принялась разминать мне икры.

Она это делала уже в который раз. Впервые Чиируна сделала мне массаж на первой ночевке, или дневке, не знаю, как правильно назвать. Когда мы разобрали найденные в тайнике одеяла и укладывались спать, она подползла ко мне и, заставив так же как сейчас лечь ничком, стала массировать икры. Сначала было очень больно, зато потом наступило такое блаженство. Боль и усталость как будто улетучивались под ее маленькими, но сильными ладонями. Я подумала, что надо бы отплатить ей тем же… Вернее мне приснилось, что я так подумала, потому, что я тогда отрубилась. Наутро когда Чиируна повторила операцию, Тиотерн одобрительно хмыкнул и посоветовал всем взять с нее пример. Многие его послушались, кстати сказать.

Сейчас я, благодарно вздохнув, заставила отнекивающуюся подругу тоже улечься и неумело взялась разминать ее тонкие, но плотные икры.

— Да ладно, я и так в норме. Видишь, я говорила, что спорт очень полезное занятие!

— Говорила, говорила, — кивнула я, не давая ей подняться. — Тебе еще рюкзак тащить, так что… не вякай… вот!

Тиотерн объяснил, что сегодня нам предстоит очень большой и сложный переход. Мы должны преодолеть перевал и пройти вдоль обширной долины.

Поэтому, наскоро позавтракав и собравшись, мы, не откладывая, зашагали по тоненькой извилистой тропке. Она змейкой вилась по склонам гор. Слева уходил ввысь поросший кривыми, цепляющимися за камни деревьями склон, справа — крутой откос, далеко на дне которого, зажатый между соседними горами, тек стремительный ручеек. Лес был еще зеленый. Только некоторые деревья начинали желтеть. Вообще, стоило порадоваться, что мы идем в это время года. Знаете, я больше всего люблю именно конец лета и начало осени. Когда летняя жара уже ушла, а воздух свежий и слегка прохладный. Представляю, как бы мы намучались, если бы эти события произошли месяца три назад!

То ли Чиирунин массаж так хорошо помог, то ли я просто расходилась, но постепенно мне удалось войти в ритм, и теперь я двигалась вполне себе бодро. Мы шли не очень быстро, экономя силы. Я оказалась в середине колонны. Сзади шла Чиируна, наверняка чтобы меня подстраховывать. Впереди маячила спина Котиберна. Он шел, ссутулившись, его всегда прилизанные темно-русые волосы теперь растрепались. Мне даже стало немного жалко его. Угораздило же этого аристократического юношу оказаться среди нас.

С перевала мы спустились через полтора часа. Без десяти девять мы устроили привал. Я так точно называю время потому, что у меня в кармашке юбки лежит маленький хронометр. Именно хронометр, а не часы. Мне его Папа подарил на каникулах за прекрасное окончание первого курса. Вспомнив о родителях, я опять загрустила. Интересно, знают ли они уже о том, что случилось? И почему никто не приехал на суд? Ладно, мои — им из Баладора добираться, а остальные? Ведь Даргрид же успел. И не только прилететь, но и организовать побег. Странно это все…

Нормально отдохнуть Тиотерн нам не дал. Поднял нас и погнал вперед. Вскорости мы вошли в долину Садаринки. Это довольно просторный и очень длинный распадок между двумя горными хребтами, тянущимися параллельно друг другу с востока на запад. По долине протекает та самая речка Садаринка. Вдоль нее расположились парочка поселков и несколько хуторов. А все пространство долины занято многочисленными садами. Вот по ним, прижимаясь к лесистым склонам южного хребта, мы и двигались. Хотя мы перемещались по междурядью, а не по дороге, но все равно идти по ровной поверхности было куда как приятнее, чем вверх-вниз по горным тропкам. Но двадцать лиг это двадцать лиг. Под конец пути мы еле передвигались, полностью вымотавшись. И это не смотря на два больших привала и множество остановок. Несколько раз нам приходилось прятаться и дожидаться пока по проходящей в лиге от нас дороге проследуют какие-то люди. А еще мы беззастенчиво рвали и поедали разные фрукты и собрали десяток фунтов орехов. Так что на большом привале консервы даже и не доставали.

Сол уже опустился к горизонту, насквозь простреливая пожелтевшими лучами долину, когда мы добрались до ее оконечности. Там, на опушке леса стоял маленький покосившийся домик. Сразу было видно, что он заброшен.

Именно он и был нашей целью.

— Здесь последняя захоронка, — объяснил Тиотерн.

Войдя в дом, все повалились на пол. Даже наш проводник. Впрочем, Лорад, устроившийся рядом с ним, нашел силы на разговор:

— Неужели ты помнишь весь маршрут?

— Конечно, — ответил Тиотерн хриплым голосом и, закашлявшись, потянулся к фляжке. Жадно отпил несколько глотков, протянул ее Лораду. — Я бы мог нарисовать его, будь такая надобность. Помню все тропы, ориентиры.

— Но это же столько всего нужно запомнить! — встрял в разговор Негилорн.

— Да, я заучивал долго.

— А почему именно этот? — спросил Лорад.

— Почему именно его запомнил, или именно по нему веду? — уточнил Тиотерн. — Веду по этому, из-за того, что так Даргрид приказал. Из Никодорна есть два маршрута. Из Талинара тоже два — один в Никодорн и один напрямую к границе. Я выучил все четыре пути.

— Вы их заранее подготовили?

— Заранее, но не для этой операции. Задолго до того, как решили угонять фрегат. Этими путями мы планировали переправлять людей, которые захотят участвовать в восстании. Ну или спасать таких, как мы. Вот и пригодилось.

— Понятно, — пробормотал Лорад и сомкнул веки.

Но через полминуты, не открывая глаз, продолжил:

— У меня еще вот какой вопрос. Как ты думаешь, почему Даргрид успел подготовить наше спасение, а никто из родственников не прилетел? И почему нас так торопливо судили в Никодорне, а не отправили в Талинар или даже в столицу? Дело-то нешуточное!

Я насторожила ушки. Меня ведь это тоже интересует!

— Угу, — ответил Тиотерн. — Но я знаю часть ответов. Даргрид когда прощался, сунул мне вот это.

Тиотерн достал из кармана куртки в несколько раз сложенный листок. Развернул его, поднес к глазам. Прочитал:

«Вас судили по решению федеральных военных. Им нужно громкое дело и жестокое наказание. Поэтому они торопятся. Если бы о вас узнали в Талинаре, то могли бы как-то воздействовать на судью или подкупить охотников. Среди твоих детишек есть парочка из очень богатых и влиятельных семей. Поэтому так торопились. Но они связывались со службой безопасности в Талинаре, просили передать досье о вас с рейсовым кораблем. А у меня свой человек на телеграфе. Он рассказал мне о запросе, и я тем же рейсом к вам прилетел. Удачи вам в пути! Береги ребят».

— Вот так, — закончил Тиотерн и спрятал листок.

— Интересно, а ему самому удалось скрыться из Никодорна? — проговорил Лорад.

Даргрид с двумя подпольщиками уходил на северо-восток от Никодорна. На следующий день после побега они двигались по сельской дороге, петляющей между покрытых лугами холмов, когда пролетающий невдалеке шлюп резко завернул в их направлении и начал снижаться.

— Бежим! — закричал Даргрид, устремляясь вверх по склону. Но шлюп, не смотря на свою тихоходность, летит быстрее, чем бегущий человек. И его паровичок не устает, у него не сбивается дыхание.

Жители ближайшей деревни с интересом наблюдали за погоней и ее кровавым окончанием.

Больше Даргрида и его соратников никто не видел.

Передохнув, мы принялись за ужин, который как обычно приготовила Лалиша, при содействии Хибэллы и Ивеллы.

Чтобы из долины не заметили свет зажженного фонаря, мы устроились в комнатке, из которой окошко смотрело в сторону леса. На этот раз припрятанные в погребе рюкзаки брать не стали. Решили, что девочкам их не утащить. Правильно решили, кстати! Но достали из вещмешков и упаковали в наши еще несколько одеял, чтобы на всех хватало, и переложили к нам часть продуктов. Назавтра уговорили Тиотерна до обеда отдохнуть здесь, в относительном комфорте.

После ужина я уселась возле стенки в дальнем углу комнаты. Чиируна пошла поговорить с Тиотерном и Лорадом.

Рядом со мной опустился Котиберн. Интересно, он что почувствовал, что я его недавно жалела?

— Ты как? — спросил он вполголоса.

Я пожала плечами.

— Я думаю, что мы не дойдем, — сумрачно проговорил юноша. — Нас догонят и убьют. Знаешь, мне так обидно! Вся жизнь коту под хвост. А я ничего не успел… Даже…

Мне опять стало его жалко, но я не могла придумать, что ответить, как его утешить.

Котиберн пододвинулся ко мне, прижался плечом.

— Извини, мне так не хватает тепла, — пробормотал он.

Взял меня за руку. Его ладонь была холодная и влажная. Мне было неприятно, но не отбирать же руку, особенно когда он так говорит. А юноша продолжал:

— У меня ведь так и не было девушки… Так обидно умирать, ни с кем даже не поцеловавшись ни разу. У тебя… ведь нет парня?

Меня холод прошиб. Сидящий рядом юноша стал внезапно невероятно противен! Я выдернула руку и с трудом встала. Подошла к группке ребят в центре комнаты. На смену холоду пришел жар. Я чувствовала, как пылают у меня щеки, и бьется сердце. «Нет! Только не так, и не с ним! И вообще не об этом надо сейчас думать!»

Котиберн ко мне больше не подходил.

Перед тем как укладываться, я вышла из дома. Было очень страшно одной в ночном лесу, но необходимо было кое-что сделать.

Когда я возвращалась от кустиков, то от стены дома отделилась темная фигура. Я сбила шаг. Фигура качнулась ко мне. Котиберн крепко меня обнял, неумело ткнулся слюнявыми губами куда-то мне в щеку. Я пискнула и попыталась вырваться. Но он был сильнее меня. Я ощутила панику и уже готова была закричать, когда сбоку увидела еще один силуэт.

— Что вы тут делаете? — раздался хрипловатый с пробивающимися высокими нотками голос.

— Люфан, помоги, — взмолилась я, все еще стараясь говорить вполголоса.

— Ух ты! Котиберн, ты не прав! Нельзя думать только о себе!

Еще одна рука схватила меня пониже спины.

Вот тут я закричала!

— Чи…

Ладонь Люфана зажала мне рот, а какой-то маслянистый голос зашептал в ухо:

— Тихо, тихо, все будет просто замечательно. Сейчас мы втроем отойдем в лесок…

— Ах вы! — знакомый звучный голос.

Чиируна налетела на парней. Оторвала от меня Люфана, лягнула его коленом. Тот засипел, свалился на землю, скорчившись.

Котиберн отпихнул меня так, что я с размаха села в траву. Ударил Чиируну в плечо. Ту развернуло, она отшагнула назад, удерживая равновесие и готовясь на него наброситься.

— А ну стоп! — грозный окрик Лорада. Он сделал пару шагов к нам, взял Котиберна за грудки и с силой припечатал к бревенчатой стене.

— Ах, ты — паскудыш!.. Еще раз что-то такое — переломаю ноги и оставлю в лесу подыхать! Понял меня?!

Тот что-то промямлил. Лорад сильно ударил его кулаком под дых и отпустил.

А Чиируна подошла к все еще валяющемуся в позе эмбриона Люфану с омерзением прошипела:

— Вот же гад! Только что потерял Сеилину и… тут же…

— Она меня бросила! — прохныкал парень. — Так же как Лалиша! Ушла с Касурином!

— Это ты ее бросил! — взвилась Чиируна и пнула его по ребрам. — Сволочь! Подонок!!

Лорад, схватил ее в охапку и оттащил от скулящего Люфана.

Она повырывалась и затихла. Повисла в его руках.

— Спасибо, Лорад, — прошептала она со слезами в голосе, и когда он ее выпустил, повернулась к нему лицом и расплакалась, уткнувшись ему в грудь.

Гигант осторожно погладил ее по голове, не зная, что предпринять.

А я сидела на земле и смотрела, как из дома выглядывают остальные наши. Как порывисто дернулся к Чиируне Сониорн и остановился на пол шаге. И как Хибелла отвернулась и зашла обратно.

А потом раздался хмурый голос Тиотерна:

— Еще раз что-то такое произойдет — выгоню из отряда! И хватит орать на всю долину. Хотите с охотниками пообщаться? Все в дом — и спать!

Как я уже говорила, мы решили отдохнуть до обеда, и, казалось бы, утром можно было заспаться допоздна. Но не тут-то было. То ли я уже привыкла вставать рано, то ли организму хватило сна, но поднялась я в половине восьмого. Как огромная гусеница выползла из кокона, который устроила себе из одеяла. Вы, наверное, знаете, что такое туристическое одеяло? Их изготовляют из шерсти анри — горных буйволов. Ее сваливают в плотный, тонкий и удивительно теплый войлок. И выкраивают из него квадратные полотнища со стороной где-то в метр семьдесят сантиметров (около двух Земных метров — прим. автора). Так что я могу замотаться в него на пару оборотов. Только тогда жарко, так что я сделала кокон попросторнее.

Я была не первой, кто проснулся, но многие еще дрыхли. Рядом со мной едва заметно, но мерно покачивался кокон с Чиируной внутри. Я осторожненько, чтобы не разбудить подругу встала и пошатывающейся походкой пошла к компании из Тиотерна, Лалиши и Шоннера. Потерла заспанные глаза, тихонько посетовала:

— Умыться бы…

— Скоро сможешь, — тепло улыбнулся Шоннер. — Негилорн пошел за водой к ручью.

— Ага, — благодарно вздохнула я, уселась рядом с ними.

И в этот момент раздался далекий крик. В нем было столько отчаянья!

Мы все подскочили. Многие из спящих зашевелились. Из одного из коконов высунулась всклокоченная голова Лорада. Гигант ошарашено озирался. Из соседнего с ним одеяла появилась Хибелла.

Тиотерн выхватил из кобуры револьвер. Шоннер метнулся за прислоненным к стене десантным арбалетом. Быстро задвигал левой рукой, взводя пружину. С тихим щелчком из обоймы выскользнула одна из семи стрел и зафиксировалась на стопор. Лалиша кинулась расталкивать спящих.

А Тиотерн с Шоннером выскочили из дома. За ними выбежал Лорад, тоже подхватив по дороге арбалет. А следом за ним и Хибелла. Я заметила, что последнее время она как будто прикипела к статному механику, стараясь быть как можно ближе. Она так нуждалась в защите.

Я очень осторожно выглянула из окна. Метрах в ста от нас по дороге к домику бежали фигурки. Я насчитала пятерых. В руках у них что-то было. Арбалеты, догадалась я. Это — охотники?! А они все ближе и ближе. Уже хорошо различимы лица, перекошенные в злом азарте. И вдруг…

Коротко тренькнула тетива, и один из нападавших споткнулся, упал. Они остановились и, пригнувшись, торопливо открыли ответный огонь. В обе стороны полетели тяжелые бронзовые болты. Очень громко загрохотали выстрелы из револьвера.

Бой был молниеносный. Перевес сил был явно у нас. У противника были обычные арбалеты, которые очень долго перезаряжаются, а у наших — военные многозарядки. К тому же в бой вступил и Сониорн. Ему вчера Тиотерн отдал арбалет, который раньше был у Люфана.

Врагам надо было сразу броситься вперед, и завязать рукопашную, но никто не хотел рисковать получить стрелу в упор, да и револьвебр Тиотерна не располагал к геройству. Но в перестрелке они тоже проигрывали. Под градом наших стрел один за другим упали еще двое охотников. Оставшиеся прекратили стрельбу и кинулись назад. Стрела догнала одного из них и клюнула на излете в спину. Раненый охотник пошатнулся, едва не упав, но выровнялся и вместе с соратником скрылся за деревьями.

— Шоннер, Лорад, за мной к ручью! — выкрикнул Тиотерн. — Сониорн, собери все болты, какие успеешь отыскать. Остальные — хватайте вещи, и в лес! Идите по тропе, мы догоним.

— Я… не могу… — раздался голос Лорада. — Хибелла ранена.

— Ясно… — голос у Тиотерна все так же напряжен. — Тогда мы вдвоем. Шоннер, бежим!

Я выскочила вслед за метнувшейся из дома Лалишей и увидела, что Лорад сидит на корточках подле привалившейся к стене очень бледной девушки. Из левого плеча у нее торчит тонкий бронзовый стержень с коротким жестким опереньем на конце.

— Так, что тут у нас, — нарочито беспечно проворковала Лалиша. — Лорад — нож!

Он протянул его. Лалиша острием, очень осторожно разрезала ткань курточки и блузки возле самой стрелы. Но совсем не задеть ее у девушки не получилось. Хибелла коротко вскрикнула, завозилась.

— Тихо, тихо, Хиби. — успокаивающе промурлыкала Лалиша, продолжая осторожно отпарывать рукава одежд. — Лорад, придержи ее. Фабория, быстро принеси бинты!

От вида крови и воткнутого в живого человека бронзового стержня меня мутило, но я не отворачивалась.

А Лалиша внимательно осмотрела ранку, дождалась, когда Лорад крепко сжал плечо и руку девушки, крепко схватилась за стрелу и, откинувшись назад, выдернула ее. Из раны сразу же заструилась кровь. Хибелла громко закричала, попыталась вырваться. Но хватка Лорада была сильной. А Лалиша уже прижимает тампон и начинает бинтовать.

— Эй, кто не занят, бегом сюда! — послышался из дома голос Чиируны.

Я, как будто очнувшись, побежала внутрь.

Там царила суета. Скатывались и упаковывались в рюкзаки одеяла, складывались вытащенные для завтрака продукты.

— Девочки! — продолжала командовать Чиируна. — Рюкзаки придется нести всем. Так что впрягайтесь. Лалише я тоже оставила, пусть понесет Лорадов. Ему надо будет заботиться о Хибелле. Быстро, быстро! Выходим.

Я навьючила на себя увесистый рюкзак и, согнувшись под тяжестью, вышла наружу. Лалиша уже закончила бинтовать, и Лорад осторожно помогал Хибелле подняться. Подхватил ее под правый локоть, почти взвалив на себя, пошел по тропе. Мы выстроились в колонну и, стараясь подстраиваться под скорость Лорада, двинулись в лес.

Тиотерн и Шоннер догнали нас минут через десять.

— Негилорн погиб, — сразу же объявил Тиотерн.

Они отобрали рюкзаки у Фабории и Ивеллы. Шоннер, извиняясь, буркнул мне:

— Через полчасика дашь свой рюкзак Ивелле. Будете нести его по очереди, хорошо?

Я кивнула.

Как только Шоннер отошел, Ивелла подошла ко мне и тихонько прошептала:

— Ты, как только устанешь, скажи, и я рюкзак заберу, ладно? Я ведь довольно сильная, все время с бронзовками вожусь.

— Спасибо, — тоже шепотом поблагодарила я. А сама подумала, что ничего подобного! Через полчаса и ни минутой раньше!

Этим днем мы двигались, ориентируясь на Хибеллу. Она сначала шла медленно, потом ближе к обеду расходилась. Но второй половине дня стала как-то быстро сдавать. Это кончилось тем, что Лорад по переменке с Тиотерном и Шоннером практически несли ее. И, в конце концов, ребята сдались. Тиотерн объявил, что пора разбивать лагерь.

К счастью преследователи так и не появились. Наверное, наш вооруженный отпор ошеломил охотников, и они решили сначала собраться в большой отряд.

Хибеллу перебинтовали и уложили на охапках травы, которую мы надергали на полянке. Лалиша хлопотала возле нее, меняла ей компресс на лбу.

Утром, сделав перевязку, Лалиша тихо, но отчетливо произнесла:

— Плохо. Ей нужен нормальный врач. Мы… не сможем ей помочь.

— Я донесу, — сумрачно возразил Лорад.

— Дело не в этом. Нужны серьезные лекарства, покой и хороший уход.

Лорад посмотрел на свою любимую. Та лежала с закрытыми глазами, на лбу поблескивали бисеринки пота. Механик поднял взгляд на Тиотерна:

— Мы же ее не бросим?

Тот отвернулся, через силу проговорил:

— Прости, друг, но я должен довести всех, кого смогу. Ее мы не доведем.

— Тогда я остаюсь.

— Это… твое право, — хмуро ответил Тиотерн. — Только… этим ты ей не поможешь.

— Но нельзя же оставлять ее одну умирать в лесу! — крикнул гигант, сжимая кулаки. Я… Я не могу так! Я… Тогда я отнесу ее в поселок!

— Ты же знаешь, что вас там ожидает, — тихо проговорил Шоннер.

— Может быть… Но есть ведь шанс, что я встречу нормального человека? Не все же сволочи, вроде охотников.

— Хорошо… — кивнул Тиотерн. Возьми один из рюкзаков и арбалет.

— Нет, мне достаточно будет этого груза, — не согласился Лорад и нежно погладил Хибеллу по волосам. — Вам они нужнее.

Это «вам», неожиданно меня подкосило. Я закрыла лицо руками и заплакала. Он уже разделяет себя с Хибеллой и всех остальных.

Через полчаса мы разошлись в противоположных направлениях. Нас осталось одиннадцать из тех двадцати, что улетели на фрегате…

Лорад донес Хибеллу до поселка. И даже отдал ее на попечение местного лекаря, который оказался на удивление хорошим человеком. Механик попытался спрятаться на окраине, чтобы понаблюдать за домом лекаря и дождаться, когда его девушку подлечат. Но его заметили и в коротком бою, тяжело ранив двоих нападавших, Лорад погиб.

Наверное, ему было бы легче, узнай он, что ранив еще двоих охотников он окончательно убедил их командира, что не стоит преследовать такую опасную дичь, пока не прибудет подкрепление. Это задержало погоню еще на два дня.

А Хибелла в тот раз выздоровела. Подлечившись, она покинула дом рисковавшего ради нее лекаря и попробовала добраться до родного Талинара. Этого ей осуществить не удалось.

Она прожила еще два сезона, поменяв десяток хозяев. Во время Весеннего праздника она получила тяжелейшие раны. Именно тогда ее отыскал старший брат, который до тех пор не прекращал поиски. Он забрал сестру и привез ее домой. В нарушение правил, и рискуя самим оказаться вне закона, ее родители сделали все, чтобы вылечить дочку. Но было слишком поздно. Единственное утешение было в том, что умерла она дома, среди близких людей.

На привале я устроилась рядом с Чиируной. У той было какое-то опустошенное лицо. А в глазах боль и тоска.

— Может быть… — начала я, — у них все получится? Если они доберутся до Талинара, то смогут выжить. Я слышала, что иногда семьи обмениваются внезаконниками. Ты знаешь об этом?

Чиируна нехотя кивнула.

— Интересно, а мы бы так могли?.. — подумала вслух я.

— Наверное, — без особого интереса отозвалась Чиируна. — Думаю, папа организовал бы, что-то такое. Меня бы отдали в рабство твоей семье, а тебя взяли к нам. И мы бы жили под замком всю оставшуюся жизнь. Не выходя из дома. Нас бы опекали и баловали, как птичек в клетках. Наверное, потому нас и судили так быстро, чтобы никто из родных не устроил чего-нибудь вроде этого. Чтобы никто из нас не спасся. Только знаешь… Я уж лучше уйду к пиратам. Или останусь лежать на этой тропке.

Я медленно кивнула ей. Хотя для себя еще не решила, что было бы лучше. Уж очень сейчас тяжело. И не из-за бесконечной ходьбы.

Два дня мы шли без особых приключений. Горы постепенно становились выше, но оставались сравнительно пологими. Их покрывал чистый и прозрачный лес с огромными деревьями и почти без подлеска. Можно было бы идти и не по тропе, но Тиотерн строго придерживался известных лишь ему одному ориентиров, и если едва заметная тропка терялась, старался отыскать ее продолжение.

Утром двадцать третьего числа он сообщил, что сегодня мы перейдем границу с Арлидаром.

Патруль

23.01.О.995

Над границей с Арлидаром.

Молодой господин, отзывающийся на имя Фатори Савьено, прохаживался по галерее правого борта.

Горно-десантный бриг, заглушив машину, медленно дрейфовал в слабеньком юго-восточном ветерке. В двух лигах под ним бугрилась гигантскими складками обширная горная страна. Она спускалась по обе стороны от цепи Драконьих гор, что простиралась на три тысячи лиг с севера на юг, от полярной шапки, до Граничного полуострова Арлидара.

Отроги горных хребтов далеко вдавались в равнины ФНТ, змеясь как щупальца чудовищного кракена. Щупальца, покрытые темно-зеленой, с проплешинами желтых и багряных осенних пятен, шерстью. Узловатые и бугристые.

«Шерстяные щупальца… Не очень красивое сравнение, — подумал Фатори Савьено, — но оно хорошо подходит под мое настроение».

Он ждал и волновался. Первая по-настоящему серьезная и полностью самостоятельная операция в его жизни приближалась завершающей фазе.

«Только бы никто не напортачил в самом конце!» — взмолился он.

Остановился, оперся руками на леера фальшборта, напряженно вглядываясь вниз.

Наверное, они где-то там. Если смогли дойти, если успели добраться. Теперь только ждать, и очень быстро действовать, когда настанет нужный момент.

— Дым на девять часов! — раздался голос одного из десятка наблюдателей, расставленных с подзорными трубами по обоим бортам. — Удаление семь лиг.

Молодой человек, которого сейчас звали Фатори Савьено, встрепенулся и вперился взглядом в указанном направлении, ему показалось, что он уловил едва заметную струйку дымка. Подняв подзорную трубу и приникнув к ней, он с трудом отыскал его. Да, без сомнений, это то, чего он ожидал с таким нетерпеньем!

Худощавый темноволосый мужчина с острыми чертами лица сложил трубу и скорым шагом направился в оперативный зал. Чтобы отдать давно уже заготовленные приказы.

Последние шаги

23.01.О.995

Граница ФНТ и Арлидара.

— А я говорю, что это слишком опасно и глупо! — голос Чиируны звонок от напряжения.

— Нам надо просохнуть! И еду приготовить! — тоже на повышенных тонах отвечает Тиотерн.

— Но ты же сам говоришь, что до границы всего пара лиг! И дрова сырые!

— Ну и что ты предлагаешь? Идти дальше мокрыми и голодными? И на сколько нас хватит? Нам надо за сегодня не просто дойти до границы и пересечь ее, но и уйти на территорию Арлидара хотя бы лиг на пять! Ты на это способна?

— Я — да!

— А твоя подружка? А Лалиша, Ивелла, Фабория? Да и ребята тоже не бронзовые! Так что все, я приказал костер, значит — разжигаем!

— Командир… нашелся, — бурчит Чиируна, отворачиваясь и всем видом показывая, что она все равно не согласна с этим идиотским распоряжением.

Они промокли. Утром, прошел короткий но сильный ливень, такие здесь случаются ранней осенью. К тому же время приближалось к обеду, и стоило перед большим переходом через границу хорошенько отдохнуть и подзаправиться. Так что Тиотерна понять не сложно. Но разводить костер из влажных веток, рядом с границей?! Пускай это только черта на карте, но наверняка же есть патрули, есть воздушные корабли.

Да, Тиотерн сам залез на высокое дерево на вершине сопки и, спустившись, успокоил — ни одного судна вблизи не видно. Но кто поручиться, что пока они сушатся и кормятся, вражеский корабль не пролетит невдалеке?

В общем Чиируна продолжала кипеть, так что только пар из ушей не шел. Но когда ребята развели жаркий костер, вместе с другими девочками ушла за кусты. Быстро стянув холодно липнущую к телу одежду, завернулась в одеяло и, спотыкаясь об него, выбралась обратно на полянку. Путаясь в плотном войлоке и, пару раз чуть не уронив с себя одеяло, она развесила свои вещи на заранее воткнутых вокруг костра кольях. Уселась рядом с Талисой, сумрачно глядя на источающий пар и белый дымок огонь.

Талиса выпростала из складок одеяла голую руку и тихонько погладила ее по плечу.

Чиируна благодарно вздохнула, проговорила:

— Спасибо, я уже успокоилась. Почти. Но все равно мне это очень не нравится. Будет обидно попасться в самом конце пути…

— Ну, тут уж, что будет, то будет, — философски отозвалась подруга. — Тиотерн тоже в чем-то прав. И, заметь, кроме тебя никто не стал возражать.

— Сониорн явно был готов меня поддержать.

— Это потому, что Сониорн. И — тебя, — улыбнулась Талиса.

Чиируна уткнулась лицом в колени.

Вскоре, перебивая запах дыма и влажной ткани, распространился аромат еды. Лалиша с Ивеллой сготовили очень аппетитное и сытное варево, и все, расхватав миски, принялись его уплетать.

Обычно большой привал длился минут сорок, но на этот раз он растянулся раза в полтора дольше. Надо было дождаться, когда высохнут вещи. Поэтому после обеда все продолжали отдыхать. За шесть дней похода подростки уже втянулись в ритм. Пусть он и был невероятно изматывающим, но желание как можно скорее добраться до безопасных мест гнало их вперед. А еще они научились ценить и стараться на полную использовать такие вот передышки. Так что все сидели или лежали, расслабившись. Максимум переговаривались вполголоса.

Ивелла как всегда перешептывалась с Шоннером. Лалиша растянулась и подремывала. Фабория отрешенно смотрела на огонь. Данго Ферици сидел, прислонившись к соседнему дереву. Выражение лица у него было спокойное и даже умиротворенное. Чиируна подумала, что этот парнишка здорово изменился. С него сошел лоск «истинного пиккури», которым он раньше отгораживался от окружающих. И оказалось, что под этой маской вполне симпатичная личность. Не без снобизма, но и Фабория была той еще язвой и не страдала недостатком самомнения. Так что они друг другу подходят…

А вот Сониорн… Чиируна поймала его взгляд. В нем был легкий вопрос: «как ты?». Она тихонько кивнула: «нормально», и потупила глаза. Чиируна честно пыталась отыскать в себе какие-нибудь романтические чувства к этому юноше, но пока что не получалось. Симпатия — да, благодарность за то, что все время старается быть рядом — несомненно. Но большее…

Впрочем, сейчас не до этого. Вот если они окажутся в безопасности, тогда… может быть что-то и поменяется?

Чиируна как будто специально не обращала внимания на еще двух своих одноклассников. После той грязной выходки они для нее перестали существовать. Остальные тоже стали относиться к Люфану и Котиберну еще хуже, чем раньше. Даже Данго Ферици демонстративно держался с ними холодно. И двое парней, чувствуя это, теперь постоянно были вместе. Вот и сейчас они тихо о чем-то переговаривались сидя на самом краю поляны.

Наконец-то вещи просохли. Парни и девушки разошлись в противоположные стороны от полянки, чтобы переодеться в пропахшую дымом одежду. Собрались, и по пологому склону горы спустились в лощину, по которой проходила невидимая глазу граница.

Так уж повелось, что в ФНТ не было традиции обустраивать свои рубежи. Так, редкая цепочка постов, да раз в пару дней проходящие дозоры. И, конечно же, барражирующие над горами патрульные суда. Впрочем, что можно разглядеть в плотном покрове леса с высоты в пару-тройку лиг?

Отчасти это делалось специально. Дело в том, что охрана границы до последнего времени была обязанностью администрации Свободной Территории Арлидон. А в ее руководстве почти все были вовлечены в незаконный, но невероятно прибыльный бизнес. В морских портах ФНТ работает строгая и придирчивая таможенная служба. И контрабандисты из Центра Мира и других восточных государств решили с ней не связываться. Весь поток контрабанды шел морем в Арлидар. Там он перегружался на воздушные корабли и вьючные караваны и пересекал границу с Арлидоном, растворяясь в этой Независимой Территории и расходясь из нее по всей Федерации.

Поэтому горы между двумя странами опутывала сеть путей, от вполне обустроенных лесных дорог, до вот таких едва приметных тропок, по одной из которых которой шли ребята. Надо сказать, что подпольщики выбрали для «маршрута N 2» одну из самых малоиспользуемых тропинок, а охотники двинулись главным образом по хорошо известным маршрутам. Это было еще одной из причин, почему их отчаянная попытка спастись пока что удавалась.

А что до так называемых «арлидарских пиратов», то на самом деле это были в первую очередь контрабандисты, и они гораздо чаще возили запрещенные грузы, а не нападали на торговые суда. Хотя, если у них подворачивалась возможность кого-нибудь ограбить… Оттого операция по аннексии Арлидара и разгрому пиратства вызвала в Арлидоне очень большое недовольство не только у простых граждан, но и у властей.

Теперь, после начала восстания, охранять границу взялись федеральные военные. Но их и так совсем немного, к тому же большинство сил было брошено на удержание контроля над Арлидаром и Карапатрасией, на востоке и Дилайей с Краегорьем на западе. Поэтому границу всерьез еще не охраняют.

И ребята перешли ее, так никого и не повстречав.

Сразу после этого тропа начала плавный затяжной подъем на перевал, делая петли по склонам гор. Беглецы шли так долго, как только могли. Но, вконец обессиленные, вынуждены были остановиться, лишь только достигнув седловины. Было только шестнадцать часов, до наступления сумерек оставалось часа три, но продолжать поход ребята были не в состоянии. Поэтому Тиотерн распорядился обустраивать лагерь. Парни, еле передвигаясь, насобирали валежника и разожгли огонь. Чиируна попыталась опять возражать, но ее никто не стал слушать. Всех охватило тупое равнодушие и усталый фатализм. Запалив костер, юноши и девушки уселись и улеглись вокруг него, решив, что сначала надо хоть немного отдохнуть, а всеми остальными делами они займутся потом.

Чиируна устроилась в сторонке, бездумно огляделась. Лес кругом был чистый и прозрачный. Высокие прямые деревья, с уже заметно желтеющими кронами, редкий кустарник подлеска, земля, покрытая толстым ковром увядшей в прошлые периоды листвы. Она остро пахла прелью.

Небо все еще закрывали тучи, хотя утренний дождь больше не повторялся. Воздух был прохладным и влажным. Стояла та особая тишина, которая бывает лишь в совершенно диких горах. Ее наполняли едва слышные звуки: тихий шелест листвы в слабом ветерке, щебетание птиц, едва слышимое шуршание, какие-то отдаленные неясные постукивания или потрескивания.

Темно-зеленые фигуры появились беззвучно.

Первой их заметила Ивелла. Девушка застыла на мгновение, дернула за рукав Шоннера, указала куда-то рукой.

Все заоглядывались привстав. Внизу по склону, по которому недавно поднялись ребята, двигалось несколько силуэтов. «Наверное, семеро, — подумала Чиируна. — Егеря!»

Так оно и было. Четыре часа назад, десантно-штурмовой бриг, с которого заметили тоненький дымок, опустился к верхушкам деревьев и на самой маленькой скорости, почти беззвучно заскользил в сторону перевала. Не долетая до него пару лиг, он опустился совсем низко и высадил барт егерей. Семь семерок одетых в темно-зеленую форму лесных десантников веером разошлись в направлении района, через который должны были пройти беглецы. Им были даны определенные и четкие распоряжения, как с ними поступать.

Ребята засуетились. Бежать или попытаться отбиться? И то и другое казалось одинаково нереальным. Это ведь не охотники какие-нибудь, а настоящие опытные солдаты!

А фигурки широкой цепью подошли метров на семьдесят и открыли огонь.

Засвистели стрелы. Они летели над головой или наоборот ниже цели. Чиируна подумала, что стреляют десантники на удивление неточно. Вот только…

Громко вскрикнула Ивелла. Чиируна обернулась и увидела, что девушка упала на землю схватившись за правое бедро, из которого чуть выше колена торчит стрела. Она как-то жалобно посмотрела на Чиируну, обвела взглядом остальных своих одноклассников, которые пригнувшись, расхватывали рюкзаки, готовясь бежать.

В подтверждение этого послышался окрик Тиотерна:

— Быстро уходим!

— Я ведь теперь не могу, да? — со слезами в голосе спросила Ивелла.

— Прости… — Тиотерн опустил глаза, но тут же вскинулся. — Не задерживаемся!

А десантники остановились на дистанции эффективной стрельбы и ослабили обстрел. Лишь изредка пролетал очередной болт, все так же не точно. Чиируна увидела, что егеря расходятся в стороны.

«Они хотят нас окружить! — поняла она. — А не стреляют на поражение, чтобы взять живьем!»

Тем временем Ивелла, улегшись на левый бок, и вытянув раненую ногу, облизнула пересохшие губы и сказала, обращаясь сразу ко всем:

— Оставьте мне арбалет. Я постараюсь…

Сониорн взглянул на Тиотерна. Тот кивнул. И темноволосый парень передал свой арбалет и запасную обойму девушке. Сумрачно спросил:

— Знаешь, как обращаться?

— Я — механик, — с вымученной улыбкой ответила Ивелла, и с явным усилием принялась взводить тетиву.

Рядом с ней уселся на землю Шоннер. Достал свой арбалет.

— Не надо, — запротестовала Ивелла. — Шон, пожалуйста, беги со всеми!

— Я уже не спас Каларину, — грустно ответил парень. — Еще и тебя — это слишком. Я остаюсь с тобой, сестренка.

— Так, хватит глазеть! — прикрикнул Тиотерн. — Иначе они зря…

И первым бросился по тропке вдоль по склону, противоположному тому по которому поднимались егеря.

Чиируна последний раз взглянула на остающихся одноклассников.

Ивелла встретилась с ней глазами. Из них ушла обычная для нее нерешительность. Осталась только боль и прощальная печаль.

Чиируна коротко всхлипнула и поспешила за остальными беглецами.

Минут пять они неслись по петляющей по склону тропе. И вдруг, бегущая впереди от Чиируны Фабория, запнулась за торчащий из земли корень и, вскрикнув, сорвалась с тропы.

Мгновение, и она уже катится вниз по крутому склону в пару сотен метров высотой. Данго Ферици не раздумывая, прыгает за нею. Пытаясь сохранить равновесие, спускается боком, прыжками, но не удерживается на ногах и, тоже пару раз перекувыркнувшись, скользит вниз.

Ребята, остановившись, смотрят на своих товарищей, скатывающихся в лощину.

— Нет времени вытаскивать! — в голосе Тиотерна горечь и злость. — Уходим.

И, лишь раз оглянувшись назад, Чиируна побежала дальше. Их осталось семеро.

Капрал Виларио Палинти хмурился. Задание, которое пришлось выполнять, ему совершенно не нравилось. Одно дело драться с пиратами или даже усмирять восставших горцев. А совсем другое — вот так стоять и смотреть на двух застреленных его ребятами подростков.

Парень лежал, уткнувшись лицом в жухлую листву, так и не выпустив из рук арбалет с опустевшей обоймой. Наконечник болта, который попал ему в грудь и глубоко вогнанный в тело, когда он упал на него, прорвал ткань куртки на спине.

А рядом с ним лежала, откинувшись, совсем молоденькая девушка, скорее даже девочка. Ветерок чуть-чуть ерошил ее коротко подстриженные пушистые каштановые пряди. А широко распахнутые темно-карие глаза неподвижно глядели в небо.

Стрела попала ей в середину груди чуть слева.

Это была его стрела, капрала Виларио Палинти. Он все-таки великолепный стрелок. Хотел, чтобы девушка не мучилась, и это у него получилось. Они дали этим двоим истратить все свои болты, прикрывая отход друзей. И лишь после этого двумя точными выстрелами завершили бой.

Это напоминало их бегство из Никодорна. Они неслись, пока были силы, потом перешли на быстрый шаг. И даже когда уже начало темнеть, они все равно продолжали медленно плестись. К их удивлению погоня так и не появилась. Окончательно растратив остатки сил, они обосновались в узкой лощине, кое-как достали из рюкзаков одеяла и, сгрудившись, забылись тяжелым сном. Наутро, пожевав сухие припасы, они, шатаясь от усталости, продолжили свой путь. Никто не разговаривал, все еле передвигались, потухшие и вымотанные до предела.

Они делали короткие привалы и шли, шли, шли. На обед устроились на вершине очередной сопки. Опять на ней была полянка, как лысина на темечке.

Развели костер. На этот раз Чиируна даже и не пыталась напоминать, чем это для них закончилось прошлые два раза. Она поняла, что ей, наверное, уже без разницы, спасутся они или нет.

Устало улегшись навзничь, она бездумно смотрела в небо, которое закрывали колышущиеся кроны деревьев.

Она подумала, что почему-то всегда первыми гибнут лучшие: Лорад, Шоннер, Касурин… А остаются в живых всякие Котиберны и Люфаны. Это так несправедливо! А все из-за девушек, которых парни пытаются защитить. Рыцари… И она твердо решила, что ни за что не позволит из-за себя погибнуть Сониорну. С него ведь, дурака, станется, броситься следующий раз защищать ее. Так что нет, не допустит! Пусть пока она и не разобралась в своих чувствах, но это решила крепко-накрепко.

Обед всех немного взбодрил, но, то ли у Лалиши тоже не было настроения, то ли душевная тяжесть давила, но он показался безвкусным. Еще немного передохнув, беглецы побрели дальше.

Двигались совсем медленно, едва переставляя ноги, просто чтобы отмотать еще одну лигу, затем еще одну… Через пару часов устроили привал. Остановились на небольшой прогалине, окруженной плотным высоким кустарником с какими-то лиловыми ягодами. Как всегда, молча, повалились на землю. У Чиируны не было сил даже на то, чтобы поговорить с Талисой. Ее подруга, видимо, испытывала то же самое, и в голове у нее крутились те же безрадостные мысли. Чиируна вздохнула и закрыла глаза.

Она даже капельку вздремнула. Но чья-то рука легонько потрясла ее за плечо, а извиняющийся голос Талисы пробормотал:

— Чии, пора, просыпайся. Мы выходим.

Чиируна промычала что-то в ответ и с покряхтыванием села. Окинула взглядом неспешно собирающихся ребят. И, краем глаза, заметила легкое шевеление кустов.

Раздался громкий шорох и на прогалину вышли преследователи.

Незапланированные встречи

24.01.О.995

Западный Арлидар.

Они вышли сразу со всех сторон и нацелили на нас взведенные арбалеты. Причем, каждый выбрал собственную мишень. То есть, кому-то из нас внимания не досталось, потому, как нападавших было только шестеро. Но я не стала выяснять, кто этот счастливчик. Потому что прямо мне в грудь смотрел наконечник стрелы. Арбалет держал юноша чуть старше меня, с открытым симпатичным лицом и удивительными ярко зелеными глазами, в которых поблескивали озорные искорки. Но я была уверена, что если сделаю какую-нибудь глупость — он выстрелит не задумываясь.

— И кто тут у нас? — раздался хриплый басок с очень сильным незнакомым акцентом. Это спросил самый старший из них, бородатый кряжистый мужик с огромными покрытыми рыжей шерстью ручищами. Арбалет в них казался игрушкой.

— Командир, смотри, какие тут цыпочки! — встрял стоящий рядом с ним щупленький мужичек с какой-то хищной и неприятной мордочкой. — Давай может, того, позабавимся, а?

Я сжалась от страха.

— Замолкни! — не поворачиваясь, рявкнул на него здоровяк. — Детишки и так перепуганы, могут сдуру что-нибудь выкинуть… Так кто вы?

— Да внезаконники же! — проворчал щупленький. — Отбросы. Их каждый ФНТшник может убить или еще что-нибудь поинтересней сделать, и ему ничего за это не будет. Дичь. Видишь у них треугольники на лбах?

Рыжебородый с видимым состраданием посмотрел на мой лоб.

— Вижу.

А я вдруг поняла, что именно меня в этой компании зацепило. Рыжебородый… У него и шевелюра тоже огненного цвета. И еще трое из них — рыжие!

Нет, я, конечно, встречала рыжих, но это такая редкость, а тут четверо из шести… А еще у этих были необычные глаза. Яркие. Синие, голубые, фиолетовые, и ярко зеленые у того, что прицелился в меня.

«Это не охотники! — пронеслась в голове радостная мысль. — И я знаю, кто они!»

Потому что я вспомнила главу из учебника жемчужеграфии, про жителей Зеленого Каганата.

— Вы — пираты? — прямо спросила я у паренька напротив.

— Ага! — ответил он и широко улыбнулся.

Все как-то разом расслабились.

— Ну? Объяснять будете? — опять спросил их вожак.

— Мы бежим из ФНТ к повстанцам, — вступил наконец-то в разговор Тиотерн. — Пытались угнать к вам фрегат, но нас перехватили и объявили вне закона.

— Фрега-ат угнать! — протянул предводитель насмешливо. — И далеко вы улетели?

— Двести восемь лиг, — не задумываясь, ответила я. И с удивлением заметила в своем голосе гордость и некоторый вызов.

— Ого! — отозвался зеленоглазый. — Слышишь Трорвль, а на вид совсем детишки, правда?

Другой парнишка — крепкий и ловкий, синеглазый и такой же рыжий, согласно кивнул и перестал целиться в Чиируну. Проговорил что-то на незнакомом языке, казалось состоящем из одних рычащих согласных.

Командир недовольно зыркнул на него, но нехотя пророкотал:

— Ладно. Давайте договоримся: вы сидите тихо, а мы уберем оружие. Лады?

Тиотерн медленно уселся на землю, демонстративно расслабился.

Пираты опустили арбалеты, но убирать их не стали.

— И как вы смогли угнать корабль? — спросил еще один кочевник. Высокий, по возрасту как наш Тиотерн. У парня были невероятно красивые волосы — светло-рыжие, почти соломенные, длинные почти до плеч как у девчонки. А еще — фиолетовые глаза.

— А мы тоже пираты! — озорно улыбнулась ему Лалиша.

Парень ответил ей улыбкой.

— Эти ребята из Воздушного лицея в Талинаре, — пояснил Тиотерн. Мы захватили корабль, а они его вели. В основном вот эти девочки — Чиируна и Талиса.

Он кивнул на нас.

Бородатый поднял брови, с уважением проговорил:

— Надо же! — и повернулся к Тиотерну. — Ну, парень, рассказывай, как было дело.

Мы все сидели вокруг наскоро сооруженного костра, и Тиотерн вел длинный подробный рассказ о наших злоключениях. Порой Чиируна и Лалиша что-нибудь вставляли от себя. А я просто слушала и поглядывала на пиратов. Они как-то не походили на то, как я их себе представляла. Ну за исключением того плюгавенького и их командира.

Тиотерн уже заканчивал, подошел к нашей последней стычке с егерями, когда от кустов раздался грубый надтреснутый голос:

— Какая интересная компания собралась.

Сидящий напротив меня синеглазый кочевник по имени Трорвль резко крутанулся, ловко уходя в сторону и вскидывая арбалет. Другие пираты последовали его примеру.

— Да ладно вам! — в голосе незнакомца насмешка. Всполошились как перепуганные котята. Я к вам на огонек.

Из-за кустов вышел невысокий мужик, весь обросший сивой гривой, от макушки до клочковатой бороды. А еще у него были шикарнейшие длинные усы! Левая рука у него была не перевязи. А правой он приветливо взмахнул:

— Валинт, старый пройдоха, что не узнаешь своего собутыльника?

— А, капитан Бираан, — скрипучим голосом отозвался маленький пират. — Мы тут тебя по всем горам ищем, а ты по лесу гуляешь!

— Плохо ищете! — отозвался пиратский капитан и приблизился к костру. Уселся среди остальных. — Я так и подумал, что Далкин кого-нибудь пошлет за нами. Сами-то мы добраться до базы не можем. На ногах кроме меня только трое, и шестерых надо нести. Переломались знатно…

— И где вы спрятались? — осведомился командир.

— Да невдалеке. Лигах в пяти отсюда, в ущелье. А я глажу сегодня — дымок поднимается. Думаю, схожу-ка на разведку. Набрел на стоянку. Костер еще дымится, а вдалеке мелькают какие-то личности. Вот я за вами тихонько и проследил.

— Уф, — выдохнул рыжебородый. — Значит все. Осталось забрать вас и вернуться домой! Ребята, вам, кстати, придется нам помочь раненых волочить.

— Конечно, — улыбнулся Тиотерн.

— Так, сейчас уже почти семнадцать, — озабочено проговорил предводитель, взглянув на карманные часы. — Давайте-ка быстро собираться, и выходим. До темноты надо дойти до стоянки «Черного эля».

И резко встал. Но, на секунду приостановился, посмотрел почему-то на меня.

— Да, мы ведь так и не познакомились. Меня зовут Уберд. А ты — Талиса?

— Да. Я — Талиса Канода!

Конец третьей истории и первой книги

История четвертая. Курс на судьбу!

Глава 1. Черный эль капитана Бираана

04.02.О.995

База повстанцев, горы Западного Арлидара

— Нет в мире ничего прекраснее черного эля! — Капитан Бираан стоял, высоко подняв огромную кружку со своим любимым напитком. — К сожалению, я не могу угостить вас королем черных элей, что делают в Котелке, но когда-нибудь я непременно это сделаю, друзья! А сейчас поднимем кружки и выпьем в честь тех, кто не дал нам погибнуть. Кто пришел на помощь! Кто помог нам выбраться из еще одной смертельной передряги! Варра!

— Варра! — подхватили два десятка глоток!

— Варра! — поблескивая глазами, вплела свой голос в общий кличь Чиируна, поднимая небольшую кружку с травяным отваром.

Все принялись пить, но сивобородый капитан задержала руку Чиируны, наклонился к ней и тихонько произнес:

— Дочка, не обижай старого капитана. Когда пьют траву, «варра» не кричат.

— Но мы спиртное не употребляем, — слегка оправдывающимся голосом так же тихо произнесла Чиируна и указала глазами на Талису, которая смотрела на них и тоже не торопилась отпивать из своей кружки.

— Девочки, а давайте поступим так, — предложил капитан. — Выпьем круговую чашу. Вы еще не совсем пиратки, и будет полезно провести небольшой обряд.

Чиируна с сомнением посмотрела на двухпинтовую кружищу с крепким темным напитком.

— Не бойся, вы по одному глоточку сделаете, от этого не захмелеть, — улыбнулся, шевельнув великолепными усищами капитан.

Чиируна вопросительно взглянула на подругу. Талиса медленно кивнула. Поставила на стол свою кружку.

Капитан запрокинул емкость и его кадык под бородой ощутимо дернулся, пропуская добрые полпинты эля. Крякнув от удовольствия Бираан передал кружку Чиируне. Та приняла ее двумя руками и сделала маленький глоточек. Жидкость имела непривычный, немного неприятный вкус, горьковатый и терпкий, и слегка пощипывала язык. Но девушка мужественно проглотила ее и передала тяжеленную емкость подруге. Талиса последовала ее примеру. Правда глотнула побольше, и даже головой замотала отдуваясь.

Капитан забрал пойло из ее рук и перекрывая гомон провозгласил:

— Отныне Чиируна и Талиса Канода настоящие пиратки! И кто посмеет хотя бы косо на них поглядеть, будет иметь дело со мной!

— И со мной! — зычно поддержал его Уберд — раскрасневшийся и оттого, казалось, ставший еще рыжее.

— И с нами! — громко крикнул Эртль, обнимавший за плечи Трорвля. — Девчонки, мы вас в обиду не дадим!

— А меня? — весело спросила Лалиша, которая уже на треть опустошила свою кружку с элем.

— А ты и сама себя в обиду не дашь! — подмигнул ей Брагн.

Остальные пираты поддержали эти высказывания нестройными возгласами.

Адмирал Далкин, сидящий на противоположном краю длинного стола, чему-то улыбнулся и в знак согласия отсалютовал своей кружкой. Праздник, который устроил капитан Бираан в честь возвращения, удался. Всегда приятно, когда твои люди веселятся и радуются. За грубо оструганным столом, сколоченным возле походной кухни, расположившейся на опушке леса, собрались почти все члены команды Бираана, кроме двоих остававшихся лежать в лазарете, отряд Уберда, ребята и девчата из лицея, Рурард и сам адмирал.

«Еще бы Лайану сюда, — подумал Далкин. — Ей бы вечеринка понравилась».

Но его помощница сейчас на главной базе в полутора тысячах лиг к северу. Впрочем, наверное, через несколько дней она прилетит с очередной партией оружия и припасами.

«Скорей бы, — продолжал размышлять Далкин, — а то ума не приложу, что делать с этими детишками».

Пять дней назад с одного из наблюдательных постов солонограф сообщил, что к ним вышел отряд Уберда с остатками команды капитана Бираана. Адмирал сразу же направил туда «Синего лиса». Хитрый капитан этого суденышка вылетел вечером, добрался до поста в сумерках, и той же ночью тихонько вернулся на базу.

Рурард растолкал адмирала и Далкин, сонно потирая глаза, подошел к летному полю, когда кораблик уже пришвартовали, а по трапу спускались темные силуэты, поддерживая раненых соратников.

Их было много этих силуэтов, и Далкин с удивлением разглядел среди них каких-то подростков в грязной и замызганной школьной форме.

— А это кто? — вырвалось у него.

— Беглецы из Арлидона, — басовито ответил знакомый голос Уберда. — Повстречали их в лесу. Ребята натерпелись, больше половины из их отряда погибли в пути.

— Э… — Далкин озадаченно уставился на командира абордажников.

— Долгая история, адмирал, — вздохнул тот. — Я тебе потом все расскажу, а сейчас надо заняться людьми Бираана и всем нам хорошенько отдохнуть. Люди просто валятся от усталости, особенно детвора. Если ты не против, я позже к тебе зайду и все растолкую.

Далкин кивнул, соглашаясь. И проводил взглядом пошатывающихся пиратов и школьников, направившихся в сторону лагеря.

Их поселили в доме, опустевшем после гибели команды «Бешеной куропатки». Адмирал наведался к ним на следующий день перед обедом, предварительно подробно расспросив Уберда.

На крыльце дома сидел светловолосый юноша, сезонов двадцати — единственный из них, кто не был в лицейской форме.

— Привет, — поздоровался Далкин.

Парнишка поднялся на ноги, вежливо поздоровался в ответ.

— Я — адмирал Далкин, — представившись, он запнулся, не зная как продолжить.

Парень подобрался, встал прямее, во взгляде появился нешуточный интерес.

— Тиотерн — представился он. — Я из арлидонского подполья.

Далкин еще раз кивнул, спросил:

— Это ты их вывел?

Парень слегка улыбнулся.

— Как они?

— Отлеживаются. Очень тяжелый поход у нас был. Но вроде бы все уже проснулись, так что можно и поговорить.

Они вошли в дом. В просторной комнате на сколоченных двухъярусных лежанках валялись три девушки и три парня.

«Да ведь совсем еще дети! — охнул про себя Далкин. — И столько пришлось пережить!»

— Ребята, это адмирал, — негромко сообщил Тиотерн.

Все повернулись к ним и с интересом уставились на Далкина. Но остались лежать. Кроме одного парнишки — щуплого, и какими-то гладкими волосами темно-русого цвета.

— Адмирал! — встав с лежанки, начал он высоким резким голосом. — Вы здесь главный, как я полагаю?

Далкин кивнул.

— Тогда я требую, чтобы меня переправили в Центр Мира!

— Почему? — озадаченно осведомился Далкин.

— Потому, что это из-за ваших повстанцев я попал в эту историю! И потому, что мне больше некуда отправиться по вашей вине! В ФНТ меня сразу же убьют. В Арлидаре тоже полно федералов, так что остаются только восточные страны и Центр Мира. Но я реалист, и понимаю, что до стран Востока вы меня доставить не сможете, тогда как Центр Мира, наверняка в досягаемости ваших воздушных судов.

— Очень… здравые рассуждения, — не мог не согласиться Далкин. — Но ты… вы должны понять, что вот так сразу предоставить вам корабль я не могу.

— Конечно, адмирал, — с легкой снисходительностью ответил парнишка. — Но я требую, чтобы вы отправили меня так скоро, как это только возможно. Я не намерен участвовать в ваших делах!

— Давайте будем называть это не требованием, а просьбой, — в голосе Далкина появились твердые нотки. — И я обещаю, что при первой возможности ее исполню.

— Ладно… — паренек как будто делал одолжение. — И еще… просьба. Так как я пострадал косвенным образом из-за вас, то вы должны… то я прошу вас возместить мне ущерб. Думаю двухсот «целых» будет достаточно, хотя, конечно, я оцениваю свои потери значительно выше.

— Знаете что, — нашелся Далкин. — Все подобные вопросы решает моя помощница. Финансы, личный состав, рейсы грузовых кораблей. Она вскорости прибудет, и вы обговорите все это с ней.

«Уф, — подумал он про себя, — вроде перевел стрелки на Лайану. Пусть-ка этот парень попробует с ней поговорить подобным тоном!»

— Хорошо, я буду ждать, — благосклонно согласился юноша и, как будто вспомнив: — Да, и еще, я не один отправлюсь в Центр Мира. Правда, Люфан?

— Да, наверное, — кивнул еще один парень.

— А остальные? — спросил Далкин.

— Мы подумаем, — сказала одна из девушек — темноволосая с четкими и правильными чертами лица, и взглянула на свою подругу, внимательно смотрящую на Далкина из-под копны длинных и густых каштановых волос.

— А я наоборот хочу просить вас зачислить меня в вашу эскадру! — громко произнес Тиотерн. — Я давно уже хотел к вам перебраться.

— Тоже поговоришь с Лайаной, — ответил Далкин. — Но я думаю, с этим проблем не будет. Ладно, ребята, не буду мешать вам отдыхать. Если что-то нужно — обращайтесь ко мне или к любому офицеру. Обед и ужин для всех, подходите к кухне — вас накормят. Но по базе прошу ходить поменьше. Особенно девушек. Пираты бывают всякие, а женским вниманием мы не избалованы. Думаю, мы с вами еще встретимся, до свиданья.

И он поспешил уйти.

А сейчас Далкин наблюдает за ребятами, участвующими в праздновании возвращения команды «Черного эля». Тот прилизанный, кажется Котиберн, вместе со своим другом сидит с самого края стола, всем видом показывая как ему неприятно это общество, хмельное веселье, и как он мечтает поскорее отсюда улететь. Его приятель, похоже, это мнение не разделяет. Он усиленно налегает на эль и еду и одновременно что-то пьяно втолковывает соседнему пирату, широко размахивая руками.

Тиотерн сидит рядом со своей девушкой. Он хорошо вписался в окружающее, по-видимому, уже ощущая себя частью пиратского братства. Его подружка, симпатичная круглолицая девушка очень быстро и качественно захмелела и теперь то хохочет, то громко о чем-то разговаривает с соседом справа — Брагном. Еще один темноволосый парнишка сидит тихо, практически не выпивая и почти не едя, настороженно поглядывает на веселящихся пиратов. Ну и две девушки, сидящие рядом с капитаном Бирааном. После того, как выпили с ним круговую, они опять переключились на отвар, но Далкин заметил, что глазки у них посверкивают и обе они с большим интересом оглядываются по сторонам и слушают пиратские байки.

«Интересно, они тоже попросятся в Центр Мира?» — подумал адмирал. Он поймал себя на том, что не знает, чего больше хочет. С одной стороны таким девочкам лучше держаться подальше от пиратов, да и от войны. С другой, было немного обидно за свою эскадру, и хотелось, чтобы они назло тому «прилизанному» парню захотели остаться.

«Скорей бы Лайана прилетела!» — в очередной раз подумал Далкин.

Расходились затемно. Горланя песни и нетвердой походкой разбредаясь по всему лагерю. Эль, конечно, напиток не особо крепкий, даже его темный сорт, но стопинтовый бочонок на два десятка человек — это немало.

Уберд тяжело хлопнул Трорвля по плечу, и пророкотал:

— Проводи, ик, девочек! И смотри, чтобы, ик, ничего такого! Чтобы все было… ик.

Трорвль и без просьбы командира намеревался проследить, чтобы ребята, а главное, девочки нормально добрались до своего домика.

Трорвль не любил напиваться. Да, он уже пробовал спиртное, и временами участвовал в таких вот попойках, но старался не особенно усердствовать. Ему не нравилось состояние опьянения. Нет, поймать ощущение «под хмельком» — это даже приятно, но набираться так, чтобы потом ничего не помнить, и тебе рассказывали, какие ты учинял глупости, нет уж.

А вот Эртль никогда не мог удержаться в нужной кондиции. Поэтому он старался пить как можно реже, но если уж добирался до спиртного…

Вот и теперь приятель валялся грудью на столе и тихонько похрапывал.

Уберд не церемонясь, подхватил его подмышки, поднял и, взвалив на плечи, потащил к их жилищу.

Брагн, был в лучшем состоянии, и тоже пошел провожать ребят.

Его, правда, сильно пошатывало, причем чаще всего в сторону так же выписывающей зигзаги Лалиши. Они регулярно сталкивались и громко хихикали. Тиотерн посматривал на это с явным неодобрением.

«Интересно, — подумал Трорвль, — если бы моя девушка так себя вела, что бы я сделал? Наверное, она бы перестала быть моей девушкой».

И сам удивился таким мыслям, не характерным для кочевника.

Трорвль невольно вспомнил Аррисю, и привычная боль коснулась души.

Два сезона… Когда тебе только восемнадцать, это так много!

До домика, в котором поселились беглецы, было далеко — он располагался на самом краю базы. Ребята шли через вечерний лагерь. То и дело попадались встречные. И, конечно же, оглядывались на их компанию.

И вовсе не потому, что здесь было так непривычно увидеть пьяных пиратов. И то, что Котиберн, выгибаясь от тяжести, чуть ли не тащил навалившегося на него и едва переставлявшего ноги Люфана ни у кого удивления не вызывало. А вот Чиируна и Талиса, что шли в самой середине их маленькой группки притягивали взгляды.

Так что эскорт Трорвля и Брагна был не лишним. Не сказать, чтобы парни пользовались особой известностью среди пиратов, но то, что они абордажники с «Серебряного сокола» знали многое. А с подчиненными Рурарда никто в здравом уме конфликтовать не станет.

Хотя, если честно, Трорвль и сам поглядывал на девушек. Особенно на стройную фигурку темноволосой Чиируны.

«Эх», — мысленно вздохнул он, вспомнив ночной перелет на «Синем лисе».

До наблюдательного поста они добирались четыре дня. Нести тяжелораненых пиратов «Черного эля» было трудно. Лесные тропинки в горах извилистые, они изобилуют крутыми подъемами и спусками. Пираты и лицеисты часто менялись, но все равно передвижение было ужасно медленным. Хорошо, что Уберд принял решение не пытаться самим дойти до базы, а найти ближайший пост и просигналить адмиралу.

Так они и сделали. И спустя всего несколько часов после прибытия, уже поздним вечером, услышали едва звучащий рокот винтов.

В темноте загрузились на зависший в двадцати метрах от земли корабль и «Синий лис» неспешно полетел к базе. Хитрый капитан корабля с хитрым названием специально подгадал так, чтобы тихонько прокрасться ночью и на маленькой высоте, скользя по ущельям. Он был очень хорошим шкипером, и уже лет двадцать летал в этих горах, возя контрабанду из Арлидара в Арлидон.

Раненых разместили на дощатом полу пустого грузового отсека, а все остальные устроились в кубрике. Команду абордажников в этот полет не взяли, так что места вполне хватало.

Чиируне спать пока не хотелось, и она пошла в командный зал. Там была такая приятная деловая атмосфера. Все усердно работали, чтобы безопасно довести корабль до базы. Немного постояв в сторонке и понаблюдав за экипажем, Чиируна вышла в коридор. Дверь в кают-компанию была приоткрыта, и из нее лился тусклый оранжевый свет. Она заглянула внутрь. Никого. Только на столе лежит какая-то книжка. Чиируна подошла и взяла ее в руки. В неярком свете масляной лампы, горящей в четверть силы, она открыла книгу и озадаченно уставилась на незнакомые буквы.

«Похоже на центромирском», — подумала девушка, и положила ее обратно. Повернулась к двери.

Как раз тогда, когда в нее вошел Сониорн.

Чиируна почувствовала, что воздух как будто наэлектризовался. В опустевшей голове пролетали обрывки мыслей.

Сониорн сделал шаг к ней.

Девушка поймала его взгляд. Надежда, сомнение, и разгорающаяся решимость.

Чиируна запаниковала. Она отвернулась, затеребила подол куртки.

А Сониорн совсем близко, буквально в шаге от нее.

Парень, преодолевая себя, тихо, но внятно произнес:

— Чиируна, я… ты мне нравишься.

Девушка кивнула, все так же, не смотря на юношу.

Конечно же, она давно это знает. С самого начала их безумной авантюры.

Сониорн осторожно протянул руку и положил ей на плечо.

Чиируна замерла напружинившись. Закрыла глаза.

Что-то мягкое коснулась ее щеки возле уголка губ.

«Что же делать?!» — металась у нее в голове паническая мысль. Ужасно хотелось сбежать. Но… Сониорн не заслуживает такого. Он так старается, так ее… да, так ее любит. Но и ответить ему она была совершенно не готова. У нее в душе только страх перед тем, что сейчас последует.

— Я тебе… неприятен? — тихий молящий голос.

— Нет, — выдавила девушка, заставила себя раскрыть глаза и посмотреть на парня. — Ты… очень хороший, и я… тебе благодарна… за все.

— Но?.. — сумрачно продолжил парень.

Она совсем немного кивнула и быстро заговорила, оправдываясь:

— Дай мне время, пожалуйста. Я… мне надо разобраться.

— Хорошо, — парнишка как будто потух. Убрал руку, нахохлившись опустил плечи.

«Сейчас он уйдет, — подумала Чиируна, одновременно с облегчением и с грустью. — Нет, так нельзя!»

И она шагнула к нему. Потянулась и прикоснулась своими дрожащими губами к его.

Они замерли так, едва соприкасаясь, на долгие бесконечные мгновения.

— Чиируна, тебя хочет видеть Уб… — голос от двери оборвался.

Парень и девушка резко отодвинулись друг от друга. Оба густо покраснели.

— Простите… — Трорвль, так не вовремя вошедший в кают-компанию, отвернулся.

И поспешил из помещения.

Чиируна глядя в пол, тихо произнесла:

— Давай отложим… пока я не разберусь в себе.

— Хорошо, — так же тихо ответил Сониорн.

Чиируна, все так же глядя под ноги, вышла из помещения. Наверное, Уберд, что-то от нее хочет. Надо выяснить что…

А Трорвль быстрым шагом прошел через коридор и вышел на галерею. Встречный ветер не сильно, но упруго надавил, принудил взяться за леер ограждения. Прямо перед ним метрах в ста плавно проплывал крутой горный склон, смутно видневшийся в призрачном свете Сини. Корабль шел совсем тихим ходом, лавируя по извилистому ущелью.

Трорвль замер, всматриваясь в темноту.

Почему-то в его душе было смятение. С чего бы? Ну да, у этой девушки есть парень. Что тут странного? Но, когда он их увидел вместе, то внезапно испытал бурю чувств. Резкую неприязнь к Сониорну. Горечь. Даже обиду. С чего бы? Он знаком с Чиируной всего пять дней. Почти с ней не разговаривал, не знает о девушке совсем ничего. И, в конце концов, где-то в бескрайней степи живет Аррися и его ребенок. Наверное, живут. Но все равно…

Кто-то завозился слева от него.

Трорвль обернулся.

Рядом, так же держась за леер, стоит темная тень. Отблеск Сини в густой волне волос, мягко ложащихся на плечи. Бледное в синеватом свете лицо. Огромные глаза.

Девушка вздохнула, внимательно глядя на него, и едва слышно произнесла:

— Все не так плохо.

Трорвль удивился:

— Почему ты?.. Откуда знаешь?

— У тебя такое лицо, — извиняющимся тоном пояснила Талиса. — Но, правда, все не так плохо, пока ты жив и свободен. Я, знаешь ли, только недавно это поняла.

Трорвль кивнул и внезапно спросил:

— А Чиируна и Сониорн?…

— Не знаю, — отозвалась Талиса и повернувшись лицом к горам: — Понятно… Сониорн ее любит. А Чии… Мне кажется, она еще не решила, как к нему относится. А тебе… она нравится?

Трорвль не ответил, но через пару секунд, так же как Талиса, глядя на проплывающий мимо их корабля склон, неожиданно для себя проговорил:

— Да, как-то сразу, как только увидел ее, когда целился из арбалета. Я тогда… ни за что на свете не выстрелил бы. Странно, да?

Теперь не ответила девушка.

Какое-то время они простояли молча, потом Талиса заговорила тихим мягким голосом:

— Я не знаю, что тебе сказать. Сониорн действительно ее любит. Но и ты, наверное, тоже. И мне не ведомо, что лучше: вам втроем выяснить отношения, или оставить все как есть и отступить. Хотя, ты, наверное, так не сможешь. Все-таки ты — парень.

— Наоборот, — негромко ответил Трорвль. — Мне как парню трудно сделать первый шаг.

— Почему? — удивилась Талиса.

— Наши обычаи, — пояснил юноша. — У нас мужчин выбирают женщины. И парни не имеют права отказывать. А сами инициативу не проявляют.

Талиса удивленно на него воззрилась. В глазах отразились огоньки лунного света.

— В этом нет ничего странного, — пояснил Трорвль. — Женщин гораздо больше, чем мужчин. И если парни начнут решать с кем им быть, а с кем нет, то не очень красивые или уже не молодые женщины не смогут рожать. Поэтому главная женщина мужчины может отгонять своих конкуренток только первую декаду каждого месяца, а в остальное время мужчина обязан соглашаться. Знаешь, какая охота идет на молодых парней, особенно на весеннеерожденных? До драк между женщинами дело доходит, когда очередь устанавливают. Иногда даже Великой Матери приходится вмешиваться.

— Ужас какой, — неподдельно возмутилась Талиса. — А я-то думала, кочевники…

— Ага. Дикие воины, которые перекинут девушку поперек седла и увезут в степь! — поддержал Трорвль и засмеялся.

Талиса тоже улыбнулась.

— Все равно странный обычай, — продолжила возмущаться Талиса, — у нас совершенно не так.

— Может быть. А меня вот ваши обычаи удивляют. У вас ведь все наоборот?

— Ну, не совсем… У нас просто не так. В Арлидоне юноши ухаживают за девушками, и если находят взаимность, то встречаются, а потом и женятся.

— А в других Территориях?

— У пиккури все сложнее. То есть встречаться с парнями можно, если они не из твоей семьи, и если он первым проявил к тебе интерес, но вот выходить замуж… Обычно это прерогатива семей. Проверяют тщательно родословные, чтобы не было общих родственников и, если все нормально, то организуют свадьбу. Причем, мнение девушки редко кого интересует, главное чтобы жених был согласен.

— А у тебя?..

— Нет, я сбежала в летный лицей до того, как у нас принято устраивать помолвку. И, постаралась бы этого избежать. Папа даже обещал, что если я встречу хорошего парня из арлидонцев он разрешить мне выйти замуж по любви. Это среди пиккури совсем не приветствуется, смешиваться с арлидонцами, но папа очень меня любит. Но, я об этом пока не особенно задумывалась. Тем более что еще никого не встретила. Да и вообще я больше всего хотела летать. Стать навигатором и водить корабли.

Талиса с силой сжала леер и почувствовала, как на ее побелевшую от напряжения ладонь легла сильная теплая рука. Взглянула снизу вверх на стоящего рядом парня.

— Все не так плохо, пока ты жива и на свободе, — с легкой улыбкой повторил он ее же слова.

Талиса капельку порозовела и молча, кивнула. Меняя тему разговора, спросила:

— А как с этим у пиратов?

— Никак — отозвался Трорвль и неторопливо убрал свою руку с ее. — Женщин на Базе очень мало. В основном это горянки, а они достаточно строгих нравов. Хотя пираты… даже наказывать кое-кого пришлось и очень жестоко. А парочку человек нашли скинутыми в пропасть — горцы народ серьезный. А потом, в начале лета, Лайана привела целый корабль с женщинами из Центра Мира. Ну, знаешь, которые за деньги. Так что теперь на окраине есть парочка домов…

— Гадость какая! — с чувством воскликнула Талиса. — У нас это запрещено! За такое можно и вне закона получить!

— Хорошо, что этого у вас нет. Мне тоже не нравится, когда так.

— Но у нас есть другое, — девушка склонила голову, продолжила тихо. — Когда женщину объявляют «вне закона» то, если сразу охотники не убивают…

— Продают в рабство?

— Берут. Продавать внезаконников нельзя. Но можно одалживать или дарить. А в ответ тоже что-нибудь дарят. Все по правилам, но на самом деле…

Они помолчали, потом Талиса совсем тихо произнесла:

— Когда нас… Я боялась этого больше чем смерти. Наоборот… хотела, чтобы убили. Пусть даже замучили, но сразу, чем такая жизнь…

И опять теплая крепкая рука на ее запястье. Успокаивающая и такая надежная.

Глава 2. Жалость

04.02.О.995

Поселок Гардран, горы юго-западного Арлидара

Фабория и Данго Ферици тоже пировали. И их трапеза была гораздо более изысканной и щедрой, чем у пиратов адмирала Далкина.

Состояла она из целого кувшина густого молока арни, вареных корнеплодов и каши.

Фабория с неимоверным трудом сдерживала себя, чтобы не наполнить желудок до предела. Она читала книжки и помнила, что много есть после голодовки нельзя. А вот Данго Ферици себя удержать не смог, и через какое-то время, позеленев лицом, выскочил из дома и огласил вечерний воздух неприятными звуками. Через пару минут он вернулся, вытирая рот обшлагом куртки, и уставился на еду, чуть ли не с ненавистью. Ему очень хотелось продолжить, но он боялся, что организм опять не примет пищу.

— Обожди немного. Потом поешь. Мало. Потом еще поешь. Видишь, как девушка делает. Бери пример, — с трудом подбирая короткие фразы на арлидарском, посоветовала тетя Зднара — невысокая пожилая женщина со стянутыми в тугой пучок серо-седыми волосами и морщинистым смуглым лицом.

Данго Ферици сел на краешек лавки и еще раз осмотрелся. Изнутри хижина казалась не такой крошечной, как снаружи. Бревенчатые стены потемнели от старости, бревна, составляющие их, потрескались. Маленькое оконце смотрело в лес мутным зеленоватым стеклом. Единственную комнату наполняла убогая, грубо сколоченная мебель — лежанка, стол, пара лавок, какие-то приспособления, наверное прялки или что-то наподобие. На большой печи, занимавшей один из углов, стояли черные от нагара бронзовые котелки и пара сковородок. На полках разные горшки и нехитрая кухонная утварь.

«Прям как домик ведьмы из сказок», — подумал Данго.

Ему, выросшему в благополучной пиккурийской семье и всю свою недолгую жизнь прожившему в небольшом, но весьма цивилизованном городке было любопытно и немного страшновато от этого древнего антуража.

Но уж лучше «домик ведьмы», чем дикие горы.

Шестнадцати дней похода ему хватило на всю жизнь.

«Нет, надо выбираться к цивилизации, и забыть о лесах и горах навсегда!»

Фабория, осторожно, по пол-ложечки, евшая кашу, прислушалась к себе и отодвинула глиняную миску.

Сделала маленький глоточек молока. Повернулась к старухе:

— Спасибо, тетя Зднара.

Та кивнула, приняв благодарность и одобряя поведение девушки. Неожиданно звучным голосом проговорила:

— Сейчас будешь слабой. Надо лечь, — и указала рукой на лежанку.

Фабория, пошатываясь, поднялась и осторожненько, превозмогая внезапное головокружение, добралась до кровати, свалилась навзничь.

— А мне где улечься? — спросил Данго.

— Что, рядом с ней не хочешь? — с легкой улыбкой спросила горянка.

Данго почувствовал что краснеет, но все-таки подошел к кровати и улегся на краешек, прижавшись к теплому боку девушки.

Странно. Последние ночи выдались очень холодными, и они спали в одном коконе, завернувшись сразу в два одеяла. И ничего так. А тут… И не понятно отчего голова кружится и слабость навалилась оттого, что поел, или оттого что рядом Фабория.

И все-таки как же это хорошо лежать пусть на жесткой, но кровати под крышей убогого, но дома.

Декада, которую они провели вдвоем в лесу, теперь казалась далеким кошмаром.

Тогда на горной тропе, когда сзади раздался вскрик Фабории, он обернулся и увидел, как девушка стремительно набирая скорость, катится по склону. Данго Ферици не думал ни секунды. Он никогда не был героем, и более того, считал героев в большинстве своем глупыми людьми. Но что-то толкнуло его вниз. Парень попробовал спускаться прыжками, боком, на полусогнутых ногах. Так их учили на занятиях по выживанию. Впрочем, плотненький парнишка никогда не дружил с физкультурой, а курс по выживанию считал самым бесполезным предметом в училище. Но, какие-то навыки видать закрепились. Поэтому упал он только после полусотни неуклюжих прыжков.

Пару раз перекувырнувшись и ударившись рюкзаком о ствол дерева, он заскользил вниз по жухлой листве, притормаживая о редкие кустики, и стараясь не налететь на очередное препятствие.

В конце концов, он ухватился за какой-то колючий кустарник, зашипел от впившихся в кожу шипов, перехватился за тоненький ствол растущего поодаль деревца и огляделся.

Данго спустился метров на сто, преодолев половину пути к протекающему в распадке горному ручейку.

Далеко вверху вилась узенькая тропка по которой убегали его одноклассники. Они не стали останавливаться и пытаться вызволить его и Фаборию, посчитав свои жизни важнее. Данго почувствовал обиду и злость, хотя в глубине души и понимал, что поступил бы так же, если бы упала не Фабория, а кто-нибудь другой.

А еще на этой тропе в любую минуту могут появиться егеря. Беглецов наверняка заметят и не поленятся подойти поближе и пристрелить.

Так что разлеживаться некогда!

Кстати, а где Фабория?

Данго внимательно оглядел склон и увидел метрах в пятидесяти от себя и на пару десятков метров ниже в густом кустарнике что-то белое.

Вернее грязно серое. Гольфы у девушек, за время их бегства утратили свою яркую белизну, но все равно хорошо выделялись на фоне темной зелени листвы.

Данго Ферици на четвереньках, придерживаясь за редкие пучки травы и ветки начал подбираться к девушке. Трижды он срывался и, прижавшись животом к склону, сползал на несколько метров вниз. Но все-таки добрался до своей цели.

Фабория вверх ногами застряла в удачно подвернувшемся пышном кусте. Девушка не шевелилась, и Данго похолодел внутри от страха, что она мертва.

Осторожно дополз до нее, выпутал из переплетенных тонких веток голову с растрепавшимися короткими светлыми волосами. И увидел, как веки девушки дрогнули. Она тихонько зашевелилась в его руках, приоткрыла глаза, непонимающе посмотрела на юношу.

— Фабория, ты как? — глупо спросил Данго.

— Замечательно, — одними губами прошептала девушка.

— Что-нибудь болит?

— Да. Все, — Фабория попыталась улыбнуться, но получилась гримаса боли.

— Я проверю, — предупредил парень, и стал осторожно проводить ладонями по ее рукам, туловищу, ногам. — Нигде сильнее не болит? Ничего не сломано?

Фабория пошевелилась, проверяя себя, и не удержалась от ехидного замечания:

— Нет, вроде цела, можешь продолжать меня лапать.

Данго быстро убрал руки, посмотрел на подругу:

— Вижу, ты действительно в порядке.

— Это тебе кажется, — едва слышно возразила девушка и с громким стоном села, облокотившись о прогнувшийся под ней куст. — Чувствую себя как из мясорубки. Или как отбивная…

— Главное, что ничего не сломала.

— Да, это чудо.

Девушка взглянула вверх на склон, по которому она скатилась.

— А наши убежали?

— Да.

— Что и следовало ожидать, — невесело хмыкнула девушка. — Извини, у меня голова раскалывается, и сил совсем нет. Я сейчас наверх не выберусь.

— Я думаю, и не стоит, — медленно проговорил Данго. — Егерей еще не было, могут появиться в любой момент.

— Это плохо, — отозвалась Фабория. — Хотя, если меня просто пристрелят, я, наверное, даже спасибо скажу.

— Нельзя так говорить, — взвился юноша. — И вообще — надо спрятаться, пока они не появились. Давай заберемся внутрь кустов.

— А мне так хорошо было тут сидеть, — вздохнула девушка и, шипя, завозилась.

Помогая ей, Данго пробрался в гущу тонких изогнутых стволов.

Они затаились, всматриваясь сквозь листву вверх.

Но никого не было.

Ни через пять минут, ни через десять. Ни через двадцать.

— Они что, не стали нас преследовать? — удивился Данго. — А может другим путем пошли? Или решили перехватить с воздуха?

Фабория пожала плечами, и сквозь зубы застонала он неловкого движения.

— Знаешь что?! — веско заявил Данго. — Надо тебя осмотреть и если надо перевязать. Не нравятся мне эти темные пятна!

— Все вы парни… Лишь бы девушку раздеть… предлог найдете, — прерывистым голосом борясь с болью и головокружением проговорила Фабория.

Но даже не дернулась, когда Данго принялся расстегивать ее курточку и блузку.

Побилась девушка действительно очень сильно. Синяки, казалось, покрывают все ее тело. Несколько глубоких ссадин еще продолжали кровоточить. Но, что удивительно, все кости оказались целыми, и даже вывихов не было! Отделаться так легко было невероятным везением. К их счастью, рюкзак Фабории, остался при ней, правда одна из лямок оторвалась, и внутри все перемешалось, но ничего бьющегося в нем не было, за исключением нескольких пузырьков с лекарственными мазями и жидкостями, которые без последствий пережили кувыркание и удары. Хорошо, что именно у Фабории была вторая аптечка.

— Какая я предусмотрительная. Ай! — похвалила себя девушка. — Ай! Понежнее не можешь?

Данго сосредоточено обрабатывал ее раны и синяки, пытался забинтовать, где это возможно. Каким-то уголком сознания он понимал, что беззастенчиво трогает девушку, которая ему уже год как нравилась, и о которой он мечтал в отнюдь не скромных фантазиях. Но сейчас главное было хоть немного ей помочь.

— Спасибо, Данго, — с неожиданной теплотой в голосе поблагодарила Фабория, но тут же перешла на свой обычный насмешливый тон. — Только ты зря на меня бинты тратишь. Хочешь превратить меня в мумию?

Данго оглядел дела рук своих и хмыкнул:

— Уже. Осталось саркофаг найти.

— Ближайший в Карапатрасии. Сбегаешь?

Данго хмуро взглянул вниз, на расщелину между двумя склонами.

— Нет, но вот спуститься к ручью придется. И, наверное, нам обоим. Я сюда обратно не залезу.

— Давай завтра? — жалобно попросила Фабория, — вон уже и темнеть начинает.

Данго Ферици в сомнении почесал затылок. Посмотрел еще раз на девушку и кивнул соглашаясь.

Как оказалось — зря.

Наутро Фабории стало гораздо хуже. Она вся горела и не могла без стона и пошевелиться. Надо было что-то делать. Данго достал из своего рюкзака моток веревки, привязал его к самому прочному стволу. С помощью ремней от рюкзака Фабории кое-как закрепил девушку у себя на спине. Та постаралась вцепиться в его одежду. И вот так, прижимаясь к земле от тяжести, почти ползком задом наперед он начал долгий спуск. Сказать, что это было трудно — значит приуменьшить. Парень совсем выбился из сил и вспотел, как мышь пока добрался до конца веревки. Вот только это была лишь половина пути. Дальше пришлось спускаться без страховки. Данго пару раз соскальзывал, раздирая одежду о торчащие корни и камни. Но все-таки он спустился к ручейку.

Отвязал от себя девушку.

Фабория тяжело дышала и смотрела на него покрасневшими от жара глазами. Данго бережно ее уложил, намочил компресс и приложил к горячему лбу. Он несколько раз менял его, пока девушка не уснула.

Данго посмотрел вверх. Ему предстояло вернуться за оставленными в кустах двумя рюкзаками.

Пока карабкался вверх к заветному концу бечевки, парень дважды срывался и съезжал обратно. Но и этот этап ему удалось преодолеть. Когда он спустился к Фабории, то сам рухнул рядом с ней и забылся в полусне-полубреду.

Два дня они провели в лощине. Данго неумело ухаживал за Фаборией. Он не был силен в медицине, и потому решил, что мазь против ушибов надо намазывать почаще. И вымазал за это время всю немаленькую баночку. А еще ему пришлось готовить еду. Первый раз это вылилось в целую эпопею.

Он сложил костер, так, как подсмотрел у Шоннера, который был их главным костровым. Сухую листву в центр, сверху тоненькие веточки, потом потолще. Правда, получился не аккуратный шалашик, а какая-то аморфная куча. Потом, ломая спички, попытался его запалить. Но предательские спички почему-то тухли, а пару раз зажегшийся огонек тотчас же гас. Изведя, наверное, четверть коробка Данго все-таки разжег костер. И, когда он занялся, подумал: «А как же я над ним устрою котелок?»

Парень в панике заметался вокруг, ища из чего сделать колышки-рогатки и перекладину. Чуть не упустил момент, когда костер начал прогорать. Навалил на него охапку веток, отчего огонь вообще погас.

Склонившись к едва тлеющим под горой дров углям, принялся с силой дуть. Костерок был спасен, а Данго подумал, что нормальный очаг он все равно не сумеет соорудить. И поставил котелок с водой и засыпанной крупой прямо на дрова. Парень никогда не готовил, поэтому не знал, сколько чего надо класть, чтобы получилась каша. Он понимал, что воды должно быть больше. Но насколько? Решил один к двум.

И вот его котелок стоит в самом центре жарко полыхающего костра. Он долго не вскипал, зато, когда… Булькающее варево переполнило его и стало выливаться на дрова, вверх повалил густой пар. Данго подумал, что его наверное видно за десятки лиг, и теперь-то их точно отыщут егеря.

Но делать было нечего, только ждать, когда это безобразие закончиться. А котелок просел на сгоревших дровах и резко накренился, еще больше выплескивая содержимое.

Данго совсем запаниковал. Попробовал поддеть палкой за ручку и вынуть котелок из пламени. С трудом сделал это. Вытянул посудину из костра, разливая остатки варева, и уставился на вязкую субстанцию, наполовину заполнившую емкость. От нее неприятно пахло горелым.

Сзади завозилась Фабория. Замычала от боли.

Данго с надеждой обернулся к ней.

Девушка открыла мутные от жара глаза.

— Фабория, — позвал Данго. — Я тут пытался еду приготовить…

Девушка обвела взглядом перемазанного в саже юношу, костер, котелок, черный от копоти и пригорелой каши. И как-то странно задергалась.

Простонала, сквозь всхлипы:

— Ты убить меня хочешь? Мне же смеяться больно…

Данго даже немного обиделся. Отвернулся.

— Ты что в сам костер его ставил?

— Ну, да…

— Ох, следопыт… Крупы сколько клал?

— Порцию на две воды.

— Понятно… Там хоть половинка варева осталась?

Данго Ферици заглянул внутрь:

— Почти.

— Тогда дополни водой на три четверти. Нет, даже отложи немного в сторонку. Пусть пожиже будет. Хорошенько перемешай. И поставь рядом с костром. Если не сварится, пока он прогорает, переставишь на угли. Ох, парни… всему вас учить надо… А на будущее, варить кашу надо совсем по другому. Сначала вбиваешь колышки с рогатиной, на них перекладину. На нее вешаешь над огнем котелок. Да ты сам сколько раз это видел! Заливаешь воду, на две трети. Даешь вскипеть, и только тогда сыплешь крупу, раз в пять меньше, чем воды. Неужели это так трудно?

— Ты мне потом повторишь, когда буду следующий раз делать, — пробурчал Данго.

— Еще как повторю! — пообещала девушка. — Нет, вот кораблем управлять это он может… а кашу сварить… мальчишки…

Видно было, что Фабория истратила весь запас энергии в этом коротком разговоре и теперь ей опять становится хуже. Данго быстро сходил к ручейку и, намочив в обжигающе холодной воде компресс, положил его на лоб подруги. Та благодарно на него посмотрела, опять помутневшими глазами.

И парень пошел доготавливать еду.

Несмотря на все его старания, получилось нечто очень малосъедобное. Но Фабория настояла, что съесть надо все. Продуктов совсем немного, а идти по лесу неизвестно сколько времени. Так что еще и на следующий день, кривясь и давясь, доедали.

Как потом в последние дни их похода они вспоминали эту кашу! Потому что продукты закончились на восьмой день. Полностью закончились.

Пока они были в лощине, Данго то и дело поглядывал наверх, боясь увидеть цепочку егерей, идущих по тропе. Но то ли они прошли, когда он не смотрел, то ли так и не появлялись. Но все равно, было очень тревожно, и, как только Фабория немного оклемалась, беглецы собрались в дорогу.

Данго нагрузился обоими рюкзаками. Ему было очень тяжело. Все-таки физически он был развит чуть ли не хуже всех в классе. Поэтому шли медленно, с частыми привалами.

Они пытались ориентироваться по Солу, но в лесу это непросто, особенно днем. Подросткам оставалось лишь надеяться, что они двигаются куда-то на восток.

Еды с каждым днем становилось все меньше. С одной стороны хорошо, что рюкзаки легчали, а с другой… Наверняка в лесу можно найти, чем прокормиться. Но и Данго и Фабория были городскими детьми, а короткий курс выживания прослушали оба вполуха. Если бы у них был арбалет, можно было бы попробовать поохотиться. Данго изредка видел разных зверей, к счастью не хищных. Но он прекрасно понимал, что охотник из него… Даже будь оружие это бы им не помогло. Из арбалета пиккуриец стрелял всего несколько раз и особой точностью не отличался.

Так и шли они, все глубже забираясь в горы. Местность постепенно повышалась, все больше стало вокруг игольников. Заметно похолодало, и ребята кутались в куцые курточки, а по ночам прижимались друг к дружке под двумя одеялами.

Первый раз, когда Фабория это предложила, Данго весь покраснел, как готовый взорваться паровик. Оказавшись в уютном коконе рядом с Фаборией, он был напряжен как пружина. Постарался от нее отвернуться, но мягкая рука обняла его за туловище, а тяжелая голова устроилась на плече. Данго замер так, боясь пошевелиться. А в голове пронеслась мысль:

«Может она хочет, чтобы я…»

— И не думай, — тихо прошептала Фабория. — А то все испортишь.

И как-то очень быстро уснула.

А Данго пол ночи лежал без сна, ощущая всем телом такое приятное тепло.

Людей они заметили на шестой день пути. Откуда-то доносился мерный стук. Этот шум так не походил на природный, что сразу же возникло подозрение, что его издает человек.

Подростки осторожно-осторожно прокрались поближе к источнику звука и разглядели нескольких горцев, разрубающих топорами и распиливающих ствол поваленного дерева.

— Дрова запасают, — зачем-то вполголоса прокомментировал Данго Ферици.

Фабория согласно кивнула, приложила палец к губам, а потом выразительно постучала им по лбу.

Данго надулся.

Они долго следили за лесорубами. Пока те, нагрузившись огромными вязанками, не ушли куда-то на север.

Юноша и девушка попытались за ними проследить, но боялись приблизиться и через какое-то время потеряли горцев из виду.

Но, проплутав по лесу еще несколько часов вышли к большой прогалине, на которой расположилось два десятка домишек.

Понаблюдав из кустов за размеренной жизнью поселка, Данго и Фабория опять вернулись в лес. Отошли на приличное расстояние.

— Что-то мне не очень хочется к ним выходить, — сумрачно проговорил Данго.

— Мне тоже, — согласилась Фабория. — Но у нас совсем мало еды, всего на пару дней.

— Но эти два дня у нас есть! — возразил Данго. — Мы еще поищем. Наверняка пираты где-то рядом!

— Думаешь, пираты лучше горцев? — скептически спросила Фабория.

— Не знаю, — нехотя признался Данго. — Нас и так и так могут и убить или превратить в рабов. Но наши шли к повстанцам. Если их не перехватили егеря…

— Ладно, — благосклонно согласилась девушка. — Веди нас дальше, но если послезавтра никого не найдем, вернемся назад.

Они не нашли, а вновь отыскать поселок так и не смогли. Когда закончились последние продукты, когда утекли последние силы, когда они уже решили остановиться и придумать, как бы себя убить чтобы не очень больно…

Они вышли к совсем другому поселку. Он был побольше, в полсотни домов.

Едва передвигая ноги, дети доковыляли до крайнего из них. На пороге сидела и занималась каким-то рукоделием пожилая женщина.

— Пожалуйста, дайте поесть, — очень тихо и очень жалобно попросил Данго.

Глава 3. Будни пиратов

05.02.О.995

База повстанцев, горы Западного Арлидара

Утро выдалось соловым. Я вышла на порог нашего домика и замерла, впитывая в себя окружающий мир. Прохладный бодрящий ветерок, пахнущий настоящей осенью, яркий Сол, выглянувший из-за горы, синее-синее горное небо, темную зелень и золото леса. Это все обрушилось на меня таким радостным контрастом по сравнению с затхлостью комнаты, что я невольно рассмеялась и, не удержавшись, закружилась, раскинув руки.

— Смотри не упади, — предупредил меня голос Сониорна.

Вот и сам он в дверях, щурится от яркого Сола. На лице какое-то непонятное выражение, то ли ему хочется улыбнуться, через боль, то ли нахмуриться через радость. Рядом с ним стоит Чиируна. Улыбается мне, но чувствуется, что она напряжена и настроение у подруги не особо хорошее.

— Чии, а пойдем по поселку походим?! — предложила я.

Чиируна мельком взглянула на Сониорна, и нехотя ответила:

— Не хочется, если честно. Я лучше здесь посижу, погрею на Соле косточки.

— Ну, хорошо, тогда я одна, — я чуть обиделась, но… наверное правильнее оставить их вдвоем.

Сониорн привычно нахмурился, с беспокойством проговорил:

— Далкин же предупреждал, чтобы по поселку не ходили, особенно девушки, и особенно в одиночку.

— Да ничего страшного! — я решила проявить твердость, — Пойду к ребятам Уберда, они-то меня в обиду никому не дадут. Тем более что мы с Чиируной уже пиратки! Вот!

Я даже язык ему показала.

Сониорн хмуро улыбнулся, вопросительно посмотрел на Чиируну.

— Ладно, иди, — покровительственно разрешила подруга. — Если что изо всех сил кричи и беги к нам, или к Уберду.

— Хорошо, — кивнула я и упругой, чуть подпрыгивающей от переполняющей меня энергии походкой, пошла по дорожке.

Мне было ну ни капельки не страшно. Вообще, то, что мы целых три дня после прилета сидели взаперти, пока нас капитан Бираан не вытащил на вечеринку, я считаю глупым и неправильным! Если мы хотим жить с пиратами, то должны к ним привыкать! Ведь даже если решим в Центр Мира перебираться, все равно придется какое-то время здесь провести. Вот Тиотерн и Лалиша — молодцы. Тиотерн сразу же начал уходить и целыми днями где-то пропадал, а Лалиша вчера, еще до попойки, напросилась с ним. И сегодня утром они ни свет, ни заря поднялись и ушли вместе. А мы ориентируемся на этих трусов Люфана и Котиберна. Да на вечно хмурого Сониорна. Так нельзя!

Эти мысли немного отвлекли меня от окружающего, и я их прогнала. Преступление думать о всяком нехорошем в такое утро!

Впереди, от дома Уберда доносится громкий множественный перестук и невнятные выкрики. Я прибавила шагу. Кстати сказать, за всю дорогу я никого не встретила. Видать пираты тоже любят поспать допоздна.

Но не все.

Перед домом, в котором жили абордажники Уберда, оживленное движение. С десяток пиратов разбившись на пары самоотверженно сражаются на деревянных мечах. Вокруг Уберда кружит быстрый и верткий Валинт. Брагн с Гистером обмениваются мощными ударами, а Эртль с Трорвлем…

Просто загляденье, как бьются Эртль с Трорвлем! Эртль такой стремительный и непредсказуемый, он рубит и колет как будто отовсюду одновременно. А Трорвль ловкий и пластичный, как будто перетекающий из одной позиции в другую, уклоняется от выпадов друга, отбивает их, и сам бьет резко и четко. Но удары его меча тоже не достигают цели, благодаря верткости и умению Эртля.

Я даже рот приоткрыла, пока во все глаза наблюдала за поединком этих ребят.

— Смотри Трорвль, какая у тебя зрительница! — раздался веселый хрипловатый голос.

Это незнакомый мне пират. Он не из отряда Уберда, но, наверное, тоже в этом доме живет.

— Не! Это она на Эртля любуются! Он у нас тот еще сердцеед! — отозвался его напарник. Несколько абордажников обидно загоготали.

Я даже покраснела немного.

— Нечего нашу девочку в краску вгонять! — громко, и весело одернул пиратов Уберд. — Ах ты, мелкая зараза!

Это уже не ко мне, а к хитрому Валинту, который воспользовался тем, что его командир отвлекся и, поднырнув под его меч, пару раз сильно стукнул Уберда по ребрам.

— А нечего отвлекаться на шлюшек!

— Да я тебя! — и Уберд насел на напарника.

На «шлюшку» я, конечно, обиделась, но немного. Уже привыкла к Валинту, за время нашего путешествия.

А Трорвль с Эртлем прервали поединок, и подошли ко мне. Распаленные, вспотевшие. Зеленые глаза Эртля озорно блестят, улыбка во все лицо. Трорвль тоже улыбается, но как-то мягче, и так невероятно приятно, что аж в груди щемит. В общем, смотреть на эту парочку одно удовольствие.

— Ты почему одна пришла? — голос у Эртля немного запыхавшийся.

— Да, ленивые они все! — отозвалась я. — А мне погулять захотелось. И с вами повидаться.

Эртль весь расцвел от моих слов.

— Ну, не все ленивые, — заметил Трорвль, кивком указав на Тиотерна, спарингующегося с незнакомым пиратом.

— Ага, — поддержал друга Эртль. — А Лалиша пошла к нашим поварам. Сказала, что надоело бездельничать.

— Надо бы, наверное, и мне чем-нибудь заняться, — с некоторым сомнением проговорила я. — Только я ничего не умею. Кроме навигации, но кто же меня на ваш корабль пустит.

— Можно поговорить с Далкиным, — вслух подумал Трорвль. — Если он не будет против, подойдем к Кооталу — это наш навигатор. Может быть, он тебя подучит?

— Да, ладно, — смутилась я. — К самому адмиралу с таким незначительным вопросом обращаться…

— Не! Адмирал мировой мужик! — вступился за своего командующего Эртль. И крикнул, привлекая внимание командира. — Уберд, у нас дело есть!

— Сейчас… — рыжебородый кочевник, провел серию мощных ударов и подловил-таки верткого Валинта, сильно огрев его деревянным мечом по плечу. Тот аж взвизгнул, коротко и злобно.

— Все, поединок окончен! — Уберд высоко поднял меч. Его соперник нехотя последовал его примеру. Было видно, что у него руки так и чешутся неожиданно напасть на напарника, но, правила есть правила, да и слишком злить командира Валинт опасается. Я это давно подметила.

А рыжебородый абордажник, немного переваливающейся походкой подошел к нам, вопросительно посмотрел на Эртля. Тот откашлялся и веско предложил:

— Мы вот подумали, может быть подойти к адмиралу, попросить, чтобы девочек пустили на «Серебряного орла»? Они бы наше оборудование поглядели, с Кооталом и Ладениром позанимались бы.

Уберд почесал волосатой лапищей в затылке, с сомнением ответил:

— Это, конечно, можно. Но я бы не хотел адмирала отвлекать. Ему сейчас не до того. ФНТшники, что-то на границе скапливаются, видать замышляют какую-то пакость.

— Жалко… — вздохнул Трорвль. — А то девочки скучают, а так было бы им полезное и интересное занятие.

— Я думаю надо дождаться Лайаны, — сказал Уберд. — И, когда она будет разбираться с детишками, попросить ее.

— Ага! — весело воскликнул Эртль. — Ой, как мне хочется посмотреть, на это «разбираться»! Когда к ней этот ваш Котиберн подкатит со своими требованиями!

— Это да! — осклабился Уберд. — Лайана — не адмирал, она этого мелкого гаденыша в блин раскатает!

— А она, правда… такая злая? — обеспокоено спросила я.

— Злая?! — расхохотался Уберд. — Нет, она сама доброта! Если не пытаться как-то навредить ей или ее любимым пиратам. Но уж если кто-то накосячит всерьез или, как ваш Котиберн, попытается права качать… Наша милая заместитель командующего превращается в горную кошку. То ли сразу порвет на клочки, то ли затаится, выскочит из засады и порвет в клочки.

— В общем, жуть! — кивнул Эртль, и, видя, что я совсем оробела, успокаивающе положил мне руку на плечо. — Но ты Талиса не бойся, она маленьких девочек не ест!

Ладонь у Эртля была такая же крепкая, как и у Трорвля. Теплая и сильная. Приятная такая ладонь, вот только от нее мурашки по телу не разбегаются, как это было тогда, во время ночного перелета на «Синем Лисе» от прикосновения Трорвля.

А Эртль заговорщически мне улыбнулся, чуть погладил по плечу, убрал руку, спросил:

— А хочешь с нами пофехтовать?

— Я не умею, — удивленно на него взглянув. — Я вообще со спортом не дружу. Это Чиируна, наверное, смогла бы.

— Она фехтует? — заинтересовался Трорвль.

— Не знаю, — с сомнением ответила я, — но она хорошо играет в дагоро.

— А это что за зверь? — осведомился Эртль.

— Спортивная игра такая, — пояснила я. — Двое соперников бегают по своим половинкам поля и перебрасывают мячик. Его надо ловить сачком и обратно бросать.

— Надо же, — улыбнулся Трорвль, и предложил: — А давайте возьмем еще мечей и пойдем к вам, поучим вас с Чиируной фехтовать. Ну и парней, если они захотят.

— Отличная идея! — поддержал его Эртль. — Я сейчас еще пяток мечей захвачу, и вперед!

Он сбегал к кучке деревяшек, валявшейся у стены дома и, подхватив в охапку несколько мечей, направился к нам.

— Постой-ка, — Трорвль поднял руку, привлекая внимание. — Слышишь?

Я покачала головой.

— Корабль летит, с севера, — юноша посмотрел в направлении высоких гор, загораживающих обзор с той стороны, громко позвал Уберда: — Командир, к нам гости.

Тот прислушался, кивнул.

— Может тогда… в другой раз? — спросила я.

— Да нет, раз посты тревогу не подняли, корабль наш, — сообщил Трорвль. — Пойдем!

Котиберн, предсказуемо «заниматься всякой ерундой с пиратами» отказался. Люфан сослался, что у него после вчерашнего голова болит. Вид у него действительно был зеленый и жалкий. Но из дома он вышел и устроился на завалинке. Да, у нашего бревенчатого домика была настоящая завалинка, такая, как я в книжках про северные Территории видела!

Сониорн тоже не горел желанием махать какой-то палкой, к тому же у него не было напарника, Так что он уселся невдалеке от Люфана и скептически на нас поглядывал.

Меня как-то сразу взял в оборот Эртль. А Трорвлю пришлось спарринговаться с Чиируной. Я заметила хмурый взгляд, которым Трорвль наградил друга и тихонько вздохнула. Угораздило же парня…

Я взяла в руку увесистый «меч». Он был грубо выструган из ветки какого-то дерева. Древесина была на удивление тяжелая и глянцево поблескивала. На ней виднелись неглубокие вмятинки.

— Это дерево сейра, — пояснил Эртль. — Вернее большой такой кустарник. На нем, кстати, вкусные такие кисленькие ягоды спеют. Сейчас как раз самый сезон. Давай потом как-нибудь в лес сходим, пособираем?! А деревяшки очень прочные и не ломаются даже если об камень со всей дури шмякнуть!

Я улыбнулась. Эртль такой классный, с ним невероятно легко общаться!

— Так, смотри, как надо правильно держать меч…

Пока Эртль поправлял мою ладонь на рукоятке, я вполуха слушала такой же разговор между Чиируной и Трорвлем.

— У тебя не правильный хват, — голос у Трорвля немного сумрачный. — Такой короткий меч двумя руками не берут.

— Но у него такая большая рукоятка, для моих ладоней в самый раз, — возразила Чиируна.

— В любом случае ты держишь его неверно. Слишком низко и как будто собираешься бить вверх.

— Извини, — Чиируна заметно смутилась, — я так привыкла держать сачок… Покажи, как надо.

А тем временем Эртль отошел на пару шагов и скомандовал:

— Бей!

— Тебя?

— Ну, наверное, не себя, — рассмеялся парень.

Я подняла меч и застыла.

— Не могу, — пожаловалась приятелю. — Я никогда никого не била, а тем более друга…

— Да ничего страшного со мной не будет. Я отобью! — Давай! И не жмурься!

Я вздохнула и ударила. Разумеется, на пути моего меча непонятным образом появилось оружие Эртля. Удар отдался в руке, так, что я чуть не выронила меч.

— Сойдет, — снисходительно прокомментировал Эртль. — Продолжим!

Мы фехтовали долго. Наверное, больше часа я махала деревянным мечом. Ну, то есть всего около часа, потому что трижды делала перерывы, и мое место занимал Сониорн. А вот Чиируна все это время скакала вокруг Трорвля. А он с легкой улыбкой отбивал все ее удары и выпады. Иногда он останавливал девушку и что-то ей пояснял, заставлял повторить движения. Подруга, в отличие от меня, все схватывала на лету и уже неплохо освоилась с оружием.

Мы так азартно стучали и вскрикивали, что из дома выбрался и Котиберн. Уселся рядом с Люфаном и время от времени отпускал насмешливые замечания. Правда, предложение Эртля выйти и показать всем, как правильно фехтовать он гордо отклонил.

Я в очередной раз выдохлась и взмолилась о передышке, но не стала отходить в сторону, а попросила Эртля:

— А можно я подержу настоящий меч?

— Это палаш! — поправил меня парень. — Конечно! Только осторожно, он очень острый.

Юноша вынул из ножен клинок и передал его мне рукоятью вперед.

Ощущение от настоящего оружия было совершенно другое. И дело не в тяжести. Я почему-то сразу почувствовала силу, которая оказалась у меня в руках. Опасную и своенравную силу. Подняла вверх блестящее коричнево-кремовое лезвие. Бронза отразила лучи Сола, отбросила блики. Клинок был прямым и довольно длинным — сантиметров семьдесят. Он имел одну режущую грань, но на самом острие была двусторонняя заточка. Палаш поражал своей рациональной строгостью, подчиненной единственной цели — убивать. Даже жутко немного сделалось.

Я бросила взгляд на пояс Трорвля, на котором висел его клинок, он показался мне совсем мне похожим на палаш. Я спросила об этом Эртля:

— А у Трорвля ведь другое оружие?

— Ага! — с радостью подтвердил парень. — У него сабля. Чуть изогнутая, и с односторонней заточкой. Трорвль любит рубящие удары, а мне больше нравится делать выпады. А у Брагна тоже сабля, но тяжелая. Он очень сильный и его удар трудно отбить.

— А у остальных?

— Ну, командир пользуется абордажной саблей, короткой и сильно изогнутой. Валинт — ятаганом и стилетом. А у Гистера горский меч — прямой короткий и сходящийся конусом от рукояти к острию.

— Вам разрешают каждому свое оружие выбирать? — немного удивилась я.

— Конечно! Мы же не в армии. Некоторые специально заказывают для себя у оружейника подходящие клинки. Или подбирают из трофеев.

— А у тебя откуда?

— Трофей с первого абордажа, — Эртль осторожно взял у меня из рук палаш, взмахнул им пару раз, чему-то улыбнулся, немного грустно, непривычно для себя. Резко бросил его в ножны, подхватил деревянный меч, спросил: — Ну что, продолжим?

Я кивнула. И мы вновь принялись стучать деревяшками.

А минут через пять на дорожке, идущей из поселка, появились двое. Уберд и какая-то женщина в облегающем брючном костюме и свободном коротком жакете желтовато-коричневых тонов. На поясе у нее поблескивала изящная тонкая шпага как будто специально подобранная по цвету к одежде.

Я подняла в знак внимания меч и кивком указала Эртлю в направлении гостей. Он стоял к ним спиной. Обернулся, опустил «клинок». Радостно воскликнул:

— А вот и Лайана!

Чиируна и Трорвль тоже остановили поединок. Чиируна тыльной стороной руки скинула со лба бисеринки пота, поправила немного растрепавшуюся прическу. Она опять сделала свои любимые хвостики, но теперь они разлохматились, и из-под завязок выпало несколько смешно свисающих вниз темно-серых прядей.

То, что творится у меня на голове, наверное, словами не описать. Я стянула волосы в узел, но он тоже весь растрепался, и сейчас был больше похож на птичье гнездо.

А у женщины такая ухоженная красивая прическа. Рыжевато-русые волосы отблескивающими волнами спадают на плечи.

На вид Лайане сезонов тридцать. Видно, что она уже не так уж и молода, но очень красива какой-то немного необычной красотой. Наверное, в этом виноваты глаза — зеленые и удивительной формы, с чуть приподнятыми внешними краешками. Ну и лицо очень даже симпатичное — черты мягкие и одновременно четкие. Наверное, глупое описание, но по-другому не могу сказать. А еще видно, что она очень важная особа. Нет, она не старается ей казаться, Лайане это не нужно. Наоборот это заметно по тому, как свободно и раскованно она двигается. Создавалось впечатление, что все окружающее принадлежит ей, и в то же время она частичка окружающего мира. Такая вот гармония.

Странно, что я все это заметила с первого взгляда? Да, и мне самой странно.

А помощница адмирала и абордажник подошли к нам. Лайана приветливо улыбнулась и приятным певучим голосом сказала:

— Фехтуете? Какие молодцы! Сразу видно, абордажников Рурарда, и Уберда.

Рыжебородый пират довольно заулыбался.

— А можно я тоже с вами разомнусь?

— Конечно, — разрешил Эртль.

Лайана еще шире улыбнулась на это нахальное разрешение, изящно подобрала валяющийся на земле деревянный меч, помахала им, примериваясь к весу и балансу, отчего-то вздохнула и посмотрела по очереди на парней.

— Трорвль и Эртль, если не ошибаюсь?

— Да, госпожа, — ответил Трорвль.

Лайана чуть поморщилась:

— Не называй меня так, ладно?

— Надо говорить: «да, заместитель адмирала», — поучительно поправил друга Эртль.

— Да, язык у тебя… — Лайана перестала улыбаться, чуть сверкнула глазами. — Давай так, если я выиграю, ты обещаешь обращаться ко мне только по имени. Хотя нет, если я выиграю у вас обоих сразу.

Эртль широко улыбнулся и встал в стойку. Трорвль последовал его примеру. Парни быстро переглянулись и бросились в атаку.

Вот это действительно был бой! Я даже дышать забыла.

Мечи мелькали с невероятной скоростью, стук разносился, наверное, по всему поселку. Ребята были быстрее и очень хорошо действовали сообща. Но их удары и выпады не достигали цели. Непонятным образом Лайана всегда умудрялась увернуться или отбить их. И уже через пару минут скользнула мечом под слишком широким замахом Трорвля и не сильно ударила его по ребрам справа. Трорвль отскочил назад, опустил оружие.

А Лайана принялась играть с Эртлем. Знаете, как котенок играет с ящеркой? Вот так же. Юноша совершенно ничего не мог ей сделать, все его попытки пробить ее защиту оставались безрезультатными и, наконец, Лайана провела очень сложную комбинацию из секущих и колющих ударов, отбросила в сторону меч кочевника, и картинно уткнулась острием ему в сердце.

Эртль, тяжело дыша, проговорил:

— Вы победили, Лайана.

— Ты, победила, Лайана, — поправила его женщина. — Ненавижу условности и глупую вежливость между своих.

Эртль кивнул и опять улыбнулся, слизнул кончиком языка с верхней губы выступивший пот.

— Но, знаете, мальчики, я не совсем вами довольна, — обратилась к ним женщина.

Трорвль чуть покривился.

— Не обижайся, Трорвль, вы все мои мальчики, даже Уберд, или старый Ладенир. Так вот я недовольна вашим фехтованием. Вас кто-нибудь учил?

— Ну, да, — ответил Трорвль. — Когда были новобранцами, и потом ветераны из абордажников.

— Ясно, — Лайана задумалась. — Кажется, я упустила очень и очень важную проблему. Решила, что здесь все нормально, и можно не беспокоиться. Абордажники сами знают, как драться…

Она еще раз внимательно осмотрела ребят, спросила:

— И вы пытаетесь обучить новеньких фехтованию?

— А что в этом плохого? — удивился Эртль.

— Плохо то, что переучивать труднее, чем учить, — пояснила пиратка. — Вот, как вы думаете, почему я, никогда не ходившая в бой, вас победила?

— Вы ловчее и больше приемов знаете, — немного сумрачно признался Трорвль.

— Скажи еще, что я сильнее! — улыбнулась Лайана. — Нет, дело в том, что в детстве со мной занимался прекрасный мастер. Не долго, но он сделал главное — поставил мне технику боя. А дальше я уже только развивала ее, дополняла новыми приемами, стойками, связками. А вы деретесь как самоучки, нахватались друг у друга полезных приемов, но все это бессистемно, с кучей дыр в защите и предсказуемыми простыми атаками.

Она приостановилась и ободряюще улыбнулась посмурневшему Эртлю:

— Правда, вот ты явно стараешься что-то неожиданное придумать. Молодец. Но вам необходимо поучиться у настоящего мастера. Я обязательно найму кого-нибудь в Центре Мира и устрою на Базе школу для ребят вроде вас. А с девочками… Я может быть, и сама найду время немного позаниматься.

Она наконец-таки обратила свое внимание на нас. До того мы с Чиируной и одноклассниками заворожено наблюдали за представлением. Но последняя фраза вывела нас из оцепенения. И не только нас.

— Так вы помощник адмирала, Лайана? — Котиберн встал, шагнул к ней. — Тогда мне надо с вами кое о чем поговорить.

Лайана чуть склонила голову к плечу, внимательно оглядела паренька.

— Я уже разговаривал с адмиралом, и он посоветовал обратиться к вам с моими требованиями! — постепенно повышая голос начал Котиберн. — Я считаю, что вы должны переправить меня и моих друзей в Центр Мира, а также компенсировать ущерб, который мы понесли!

Лайана быстро обвела нас цепким взглядом.

— Как вижу, это в первую очередь твое требование, — констатировала она.

— Мы, наверное, тоже попросимся в Центр Мира, — негромко сказал Сониорн.

— Это именно то, о чем я сказала, — возразила Лайана.

— Так что вы мне ответите? — вызывающе спросил Котиберн.

Лайана вздохнула и совершенно другим тоном, в котором звучал звонкий металл, ответила:

— Ты, наверное, не понял, куда попал? Мы — пираты. И только мне решать, жить тебе или нет. Оставаться на свободе или быть проданным в рабство. Хочешь в Центр Мира и двести золотых? А я хочу, чтобы ты оказался в Центре Мира и принес мне золотых двадцать прибыли, большего за тебя не заплатят.

— Но…

И Котиберн осекся, встретившись с ней глазами. С жестким, даже надменным взглядом, в котором не было и капли жалости.

— Я подумаю, что с вами делать, — медленно проговорила заместитель командующего. — И решение мое, как у капризной женщины, которой ты меня считаешь, будет зависеть от того, насколько вы мне симпатичны, и вызываете уважение. Я поговорю с каждым из вас и решу, как поступить.

Повисла тишина.

— Я думаю, мы не будем надолго откладывать это дело. Приходите через час к штабу.

И, молниеносно изменив гнев на милость, тепло улыбнулась абордажникам:

— А с вами, мальчики, я непременно еще пообщаюсь. Давайте завтра утром, часиков в семь устроим небольшую тренировку по фехтованию. Уберд, приведи к штабу свой отряд, пожалуй, кроме Валинта — его учить уже поздно.

Она обернулась к нам с Чиируной:

— Вы тоже, если захотите, можете придти. В любом случае, что бы вы не решили, владение клинком для вас лишним не будет.

— Мы придем втроем, — Чиируна кивнула на Сониорна, — то есть вчетвером или впятером, если Тиотерн и Лалиша тоже захотят.

— Хорошо, — согласилась Лайана. — Да, кстати, найдите их, и тоже ко мне сегодня приведите. До встречи!

И она, круто развернувшись, ушла легкой грациозной походкой лесной кошки.

— Уф, — выдохнул Уберд. — Вот такая она, наша Лайана…

— Но она же не серьезно? — даже как-то жалобно спросил Котиберн.

— Она всегда серьезна, даже, когда шутит, — ухмыльнулся бородатый пират. — Так что попридержи с ней язык. Что она на твой счет решит, то и будет сделано, и тут тебя даже адмирал не спасет.

Первыми в штаб пригласили Тиотерна, Лалишу и Люфана. С каждым из них заместитель адмирала разговаривала минут по пятнадцать-двадцать. Тиотерн и Люфан вышли от нее хмурые и неразговорчивые. Лалиша, наоборот — веселая и как обычно жизнерадостная, хоть и проговорила с Лайаной дольше всех. Сказала: «Замечательная тетка!», и убежала к поварам, помогать готовить обед.

Потом был Котиберн. Он выскочил из дома буквально через пять минут, взъерошенный и злой. Разразился ругательствами:

— Тупая гадина! Она еще смеет!.. Вот же сволочь! Самодурка!

Люфан согласно закивал приятелю, а Сониорн проворчал:

— А чего вы ожидали? Это же пираты! А все обрадовались: «спаслись, теперь все хорошо будет!» На праздник нас позвали, элем напоили… Неужели непонятно, что мы для них только обуза или товар на продажу?

Чиируна с явным неодобрением посмотрела на парня, но промолчала. Она, вообще, после радостного возбуждения, которое я видела во время утренней тренировки, опять потухла и ходила смурная и недовольная жизнью.

— Талиса Канода, заходи! — послышалось из-за двери приглушенный окрик Лайаны.

Я вздохнула и вошла в штаб.

В большой комнате стоял длинный и широкий стол. За дальним его торцом заместитель адмирала.

«Как у ректора на приеме», — подумала я.

Но Лайана приветливо улыбнулась и указала мне на краешек скамьи, рядом с собой. Я нерешительно подошла и села по правую руку от нее.

— Бушует? — весело улыбнувшись, спросила пиратка. Она как-то неуловимо поменяла позу и вся официальность улетучилась. Рядом со мной уютно устроилась на деревянном чурбаке еще вполне молодая и очень красивая женщина, легкая и свободная, умная и располагающая.

Я поразилась такой перемене, но все равно внутреннее напряжение меня не оставило. Я скованно спросила:

— А вы, правда, с Котиберном так поступите? В рабство продадите?

— Да кому он нужен? — весело заметила Лайана. — Отправим его в Центр Мира и ничего плохого не сделаем. Ты только ему об этом не говори, хорошо?

Она заговорщически мне подмигнула. Пояснила:

— Надо было сбить с него спесь. Пусть помучается. Ему полезно. Ему нужно перестать думать, что мы ему что-то должны. Центр Мира не рай, и ему придется здорово поднапрячься, чтобы там не сгинуть, но это совершенно меня не касается. Ладно, давай к тебе перейдем.

Я кивнула.

— Итак, ты единственная пиккури из вашей группы?

— Не совсем, — тихо ответила я. — Был еще Данго Ферици, но они с Фаборией от нас отделились.

— Ты не согласна с Тиотерном, что не стали их доставать из ущелья?

Я чуть замялась, старалясь сформулировать ответ:

— Мне их очень жалко. Но тогда надо было спасаться, и другого выхода не было.

— Согласна. Я так поняла, что ты в этой компании недавно? А как в ней оказалась?

— Да, я в другом классе училась, но Чиируна помогла мне перевестись к ним.

— А в прежнем классе тебя обижали?

— Нет, давишние одноклассники меня просто игнорировали. Ну, я сама виновата в этом.

— А эти ребята тебя приняли?

— В основном.

— Почему ты согласилась участвовать в угоне?

Я чуть замешкалась с ответом. Подумала, а не повредит ли это подруге, но решила говорить только правду. Ну, постараться говорить правду.

— Из-за Чиируны.

— А она была с повстанцами? — удивилась Лайана и блеснула глазами.

— Нет! — поспешила поправиться я. — Но я видела, что ей очень хочется вести фрегат.

— Потому что к нам?

— Потому что она мечтает о небе. Ну и мне тоже захотелось попробовать по-настоящему проложить курс.

— Ты очень хорошая навигаторша? — не то спросила, не то утвердила пиратка.

— Да нет, я только учусь. Училась.

— Но провела корабль через весь Арлидон, — задумчиво сказала Лайана, и вдруг спросила: — Хочешь быть пиратским навигатором?

— Нет, — так же быстро ответила я, и, повинуясь вопросительному взгляду, пояснила: — Я не хочу воевать. Не хочу грабить. Я мечтаю о полетах и путешествиях, а не о налетах и боях.

Лайана улыбнулась и кивнула своим мыслям.

— Ладно, об этом потом. Давай несколько вопросов о ваших злоключениях.

Я насторожилась.

— Как я поняла, вас судили и приговорили очень быстро, можно сказать молниеносно. Почему?

— Чтобы родители не успели ничего предпринять.

— Это твои догадки?

— Нет, это нам Даргрид передал. Написал в записке, которую отдал Тиотерну.

— И он эту записку хранил?

— Да в нагрудном кармане. Я была там, когда он ее нам читал.

— Ясненько, — немного рассеянно высказалась Лайана и продолжила выспрашивать.

— Перед границей Чиируна была против, чтобы развели костер?

— Да, она даже поспорила с Тиотерном. И потом тоже с ним из-за костра спорила, на том привале, когда на нас егеря напали.

— Ты считаешь, что твоя подруга была права?

— Считаю, — утвердительно кивнула я, — только тогда ее не поддержала. Мы все промокли, и надо было поесть. Так что Тиотерна понять можно. Тем более, что никто тогда Чиируну не поддержал.

— Давай я тебя капельку о других ребятах поспрашиваю? И о девушках тоже. Что можешь сказать о Лалише?

— Она хорошая. Веселая и активная. А еще очень всем помогала особенно с медициной и едой.

— Они с Тиотерном пара?

— Да, но, мне кажется, за время путешествия немного отдалились.

— Она очень влюбчивая, правда?

— Наверное, — мне не хотелось особенно в это вдаваться, хотя то, как она сейчас сблизилась с Брагном, мне не совсем нравилось.

— Тиотерн был очень жестким командиром?

— А по-другому мы бы не спаслись — я почувствовала, что оправдываю парня.

— Из тех, кто участвовал в заговоре остался только он?

— Ну, еще Люфан, но он так, за компанию.

— Тебе Люфан неприятен, — констатировала Лайана. — Это из-за того, что они с Котиберном хотели сделать?

— Да, — я поежилась, вспомнив их липкие прикосновения. Интересно как об этом узнала Лайана?

— Тебя тогда спасла Чиируна?

— И Лорад, — я вздохнула.

— Очень жалко, что эти ребята до нас не добрались, — грустно заметила Лайана. — А Сониорн, он как, принимал участие в угоне или нет?

— Уже потом, когда все началось. И, я думаю, из-за Чиируны.

— Как ты думаешь, он действительно в нее влюблен?

— Мне кажется, да.

— Мне показалась, что во всей вашей истории он был как бы немного в стороне, ни во что особенно не вмешивался, никак себя не проявил. Это так?

— Ну… можно сказать и так. Но он все время был рядом с нами, помогал, как только мог.

— Но при этом старался быть неприметным?

— У него такой характер.

— Понятненько, — Лайана опять надолго задумалась. Забарабанила пальцами по краю стола. — О Чиируне тебя спрашивать бесполезно. И так видно, как вы друг к другу относитесь. Давай-ка я лучше о пиратах твое мнение узнаю. Коротенько скажи, что ты думаешь о парнях из отряда Уберда? Хотя нет, начни с капитана Бираана.

Я тихонько улыбнулась:

— Он настоящий пиратский капитан! Как из книжки про пиратов.

— А ты бы хотела под его командованием летать?

— Наверное, да. Только я же говорила, что пираткой становиться не мечтаю.

— Ясненько, ладно давай о ребятах.

Я собралась с мыслями:

— Трорвль очень славный. Он надежный и чуткий. Эртль — веселый и ужасно компанейский. С ними так приятно и легко иметь дело. Только мне кажется, что веселость у него иногда наигранная. Уберд… Я не знаю, почему, но он с самого начала меня выделяет, и постоянно заботится. Брагн — ну я от него держусь на отдалении. Он для меня слишком самоуверенный. И вообще мне трудно общаться с такими парнями. Гистера, я почти, что не знаю. Он такой молчаливый и в сторонке от остальных немного.

— А Валинт? — хитро улыбнулась Лайана.

— Я к нему уже почти привыкла, — заулыбалась я в ответ. — Он сначала мне показался очень неприятным и злым. Потом… ну он такой и есть, только у меня ощущение, что это не совсем истинное его лицо. Иногда за ним проглядывает более приятная личность. Но очень редко.

— Молодец, — похвалила меня пиратка и посмотрела с некоторым уважением. — Спасибо тебе Талиса. Ты очень наблюдательная и умная девочка, не хотелось бы отпускать тебя в Центр Мира.

— Почему?

— Потому что я сама там выросла. И знаю, как эта страна жестока к таким вот хорошим людям, как ты. Ну да ладно, я что-нибудь придумаю, по крайней мере для вас с Чиируной.

— Спасибо, — я вопросительно взглянула на нее, привстала.

— Да, позови сюда Сониорна.

Я направилась к двери, но от порога обернулась и серьезно спросила:

— А почему вы задавали такие вопросы о ребятах?

Лайана на секунду призадумалась, видимо решала, что именно мне ответить.

— Потому что во всей вашей истории очень много небольших странностей. А когда так много именно небольших несоответствий, стоит очень внимательно присмотреться к событиям и людям. Думается, мы с тобой еще не раз об этом поговорим, а пока я попрошу тебя тоже об этом поразмышлять и понаблюдать.

Глава 4. Прерванный отдых

14.02.О.995

Поселок Гардран, горы юго-западного Арлидара

Десять дней в поселке Гардран пролетели незаметно. И в то же время вместили в себя столько событий…

В общину Фаборию и Данго Ферици не приняли. Старейшина сказал, что оставить беглецов или выгнать — личное дело Зднары. Это означало, что кормиться из общинного котла им не разрешат и искать пропитание придется самим.

Здрана долго бурчала, что «прислали боги нахлебников» и «запасов совсем нет», а на следующее утро, вытащила и вручила Данго старый рассохшийся арбалет с шатающимися плечами из рога какого-то животного и скрипучим тугим воротом. А еще колчан с одиннадцатью болтами.

— Пойдешь на охоту, — пояснила старуха. — От поселка на юг. Две лиги. Вечером вернешься. И чтобы ни один болт не потерял!

Данго уставился на оружие. Такого он не ожидал. Взглянул на Фаборию. Та пожала плечами, ехидно смотря, как он снаряжается на первую в своей жизни охоту.

— А мы пойдем в лес, — заявила Здрана. Достала из сундука какие-то мешки с ремешками. Показала, как завязывать их на поясе с захлестом через плечо.

И они все втроем вышли из дома.

Здрана и Фабория до обеда ходили по окрестностям. Старая горянка показала девушке, на каких деревьях растут два вида орехов, и какие ягоды можно есть. До обеда они набрали неплохой запас и того и другого. Вернувшись домой, хозяйка затопила печь, прокалила на плите орехи и принялась совместно с Фаборией их лущить.

Данго появился перед закатом. Перемазанный в грязи и понурый.

Он так никого и не подстрелил, а один болт все-таки потерял.

Бабка долго на него ругалась и заставила за это наколоть целую кучу дров.

К ужину Данго был совсем хмурый. У него от непривычной работы болели руки, на ладонях появились волдыри мозолей, а отколовшаяся щепка оцарапала щеку.

Фабория вздохнула и, вытащив из аптечки остатки мази, смазала ему царапину.

— Завтра опять на охоту пойдешь! — сварливо заявила бабка Здрана. — Учись выслеживать и стрелять! А снова болт потеряешь — будешь до утра дрова колоть!

Удивительно, но на следующий день весь светящийся от самодовольства парень принес довольно упитанного попрыгайца. Но его радость тут же омрачилась. Хозяйка заставила его, под своим руководством, освежовывать и разделывать тушку.

Для брезгливого Данго это было настоящим кошмаром.

Так и повелось. Данго ходил на охоту, или занимался тяжелым трудом вроде заготовки дров, или вскапывания грядок. Городскому парнишке из обеспеченной пиккурийской семьи все было в новинку и очень, очень тяжело. Он постоянно ворчал, огрызался даже на Фаборию. Но не ныл и не просил снисхождения. Гордость не позволяла.

А Фабория вместе с бабкой Здраной собирала орехи, грибы и ягоды. Помогала ей по дому, таскала воду, училась готовить еду.

Они собирали гораздо больше, чем съедали, и на вопрос, «зачем столько?» старуха смерила Фаборию взглядом и сварливо спросила:

— А зимой, что есть будете? Старейшина не передумает.

И Фаборию внезапно накрыла мысль: «Так мы здесь застрянем аж на два сезона? Два сезона в этой глуши?!» Но что еще им оставалось? Осень уже вовсю вступила в свои права. В горах она приходит раньше, и сейчас уже по ночам случаются заморозки. Еще три-четыре месяца и начнет идти снег, а потом на долгие десять, а то и пятнадцать месяцев придет холодная снежная зима. И будут они сидеть в этом домишке и скучать.

Хотя, с другой стороны, может быть, тогда у них появится хоть капелька времени на общение? За всеми этими делами парень и девушка так выматывались, что вечером валились на лежанку и, прижавшись, друг к другу моментально засыпали. Не до какой романтики не было ни времени, ни сил. Вот только Фабория все больше чувствовала, что как будто срастается с этим самолюбивым и заносчивым, но порой таким заботливым юношей.

И когда она уже почти смирилась с тем, что проведет в этом забытом Богами поселке не меньше двух сезонов своей жизни, судьба распорядилась по-иному.

Данго Ферици их тормозил. Ну, надо же было перед выходом на очередную охоту начать возиться с арбалетом?! Еще вчера ведь заметил, что клинышки, которые он вбил возле плеч, расшатались с одной стороны, и теперь стрелу будет вести вправо. Нет, не стал ничего делать, оставил на утро!

Все это Фабория язвительно и даже с некоторым удовольствием высказала парню. Бабка Здрана довольно похмыкивала из своего угла.

Данго промахнулся камнем, который заменял ему молоток, и ударил не по колышку, а по пальцу.

Громко взвыл и резко обернулся к Фабории:

— Не нравится, иди в лес одна! Нечего меня ждать! И не болтай под руку! Не видишь что ли, что я оружие чиню?!

— Ой, простите, великий мастер Данго Ферици! — в показном раскаянии заломила руки девушка. — А в лес я действительно могу и сама пойти. Просто, думала дать тебе возможность прогуляться вместе со мной. Но видимо не судьба мне сопроводить сегодня охотника Данго Ферици на подвиги. А так хотелось его вдохновить. Ладно, Данго, давай заканчивай копаться, а то Сол давно уже поднялся, скоро все зверушки затаятся, а грибы попрячутся.

И в этот момент скрипуче открылась дверь, и в дом ввалился запыхавшийся подросток. Выпалил с порога что-то на гортанном горском языке, жестами показывая то наружу, то на ребят. И так же стремительно выскочил на улицу, побежал дальше.

Фабория и Данго настороженно уставились на хозяйку.

Та быстро поднялась с лавки, сделала пару шагов к сундуку, на котором лежали не распакованными их рюкзаки. Схватила их в обе руки и перенесла на стол. Пояснила:

— Охотники заметили егерей. Идут к поселку. Староста говорит — вам надо уходить. Когда егеря придут, вас не должно быть. Мы не хотим воевать из-за вас.

У Данго из рук выпал камень. Громко стукнул по столешнице. Фабория тоже как-то внезапно почувствовала слабость, и где-то в животе разлился неприятный холод страха.

А Здрана быстро развязала горловину мешков. Метнулась к кухонным полкам. Схватила в охапку несколько мешочков с крупой и орехами, сняла с крючка вязанку еще сыроватого вяленого мяса — того, что Данго заготовил из первого своего подстреленного попрыгайца. Подхватила мешочек с солью и огниво с трутом. Все это в несколько заходов запихала в рюкзаки.

Фабория, поднялась на ставшие ватными ноги, подошла к столу.

Старуха окинула ее взглядом, вздохнула. Шагнула к двери и сняла с вбитого возле нее гвоздя одну из двух длинных теплых накидок, в которых они в последнее время ходили в лес, кинула ее Фабории.

— Одевай, — с легким сожалением приказала старуха, повернулась к Данго. — А ты, так и быть, иди в этом кафтане. И забирай арбалет.

Парень тоже встал. На нем уже была длинная куртка из грубого сукна, которую несколько дней назад дала ему Здрана.

— Уходите на юго-восток. Там ваши пираты. Или на юг к океану. Быстро!

Данго положил на стол арбалет, накинул на плечи рюкзак, снова подхватил оружие. В его глазах была растерянность и даже легкая паника.

Фабория одела накидку, высунув руки в сделанные по бокам прорехи. Сверху взгромоздила рюкзак. Подошла к Здране. И крепко ее обняла. Прошептала на самое ухо:

— Спасибо!

Отшагнула и, вслед за коротко кивнувшим старухе Данго, скорым шагом вышла из дома.

Услышав в спину тихое:

— Храни вас Боги.

Глава 5. Тяжелые думы

17.02.О.995

База повстанцев, горы Западного Арлидара

После беседы с курсантами Лайана еще долго размышляла над всей этой историей.

Очень странной историей. Конечно, все могло быть именно так, как ей рассказали ребята. Вот только чутье опытной разведчицы просто вопило: «Все гораздо сложнее!»

И, очень на то походило, что все это дело с угоном фрегата, погоней, судом и побегом — инсценировка, цель которой — внедрить к пиратам своего человека. Или людей.

Осталось только понять, кого именно. Множество косвенных мелких улик указывало на Тиотерна. Записка Даргрида, которую он так бережно хранил, невзирая на ту огромную опасность для подполья, которую она несла, в случае если бы ее нашли. Тут тебе и прямая улика на Даргрида, и «свой человек» на почтамте Талинара. Потом, те два костра, после которых ну уж очень быстро их отыскали егеря. Как будто караулили именно на этом маршруте. И, кстати сказать, по словам Чиируны, Тиотерн перед первым костром у границы залазил на дерево и никакого корабля «не увидел». И совершенно непонятно поведение егерей в последней стычке. Те как будто специально дали ребятам сбежать, а ранили только одну девушку, и потом очень долго возились с этими двумя детьми. Это егеря-то! А, главное, так и не пустились в погоню за вконец обессилившими детьми.

Впрочем, последний эпизод не показывает напрямую на Тиотерна.

Ну, так вот. Или Служба безопасности ФНТ такая неумелая, или вожака беглецов подставили нарочно. Если так, то цель этого может быть только одна — скрыть в его тени настоящего агента, о котором Тиотерн может и не подозревать.

И вот тут начинается самое сложное. В принципе этим агентом может быть почти любой или любая из курсантов. Хотя кое-кого можно отсеять. Котиберна, — потому что он стремиться в Центр Мира. Разве что его решили внедрить именно в эту страну. Но что-то не верится. Люфан слишком глупый. Так играть… это надо быть просто гениальным актером. В пятнадцать сезонов… даже в 14, когда он поступил в училище. Не верю.

Лалиша — почти то же самое. Хотя то, что она подруга Тиотерна может что-то значить. Так что легкое подозрение на ней остается.

Сониорн — самая подозрительная личность из всех. Все время в тени, никак себя не проявляет. Прячется за чувства к Чиируне? Очень хорошая ширма. Или у меня паранойя? В общем, пока что он — подозреваемый номер один. После Тиотерна, естественно.

Ну и на закуску Чиируна и Талиса.

Чиируна вполне может быть такой вот агентшей. Не зря я сразу почувствовала родственную душу. Мне кажется, что я была бы очень на нее похожа, если бы не потеряла все в свои 13 сезонов. И именно поэтому я понимаю, что Чиируна в состоянии провернуть такое дело. Я бы на ее месте смогла.

Специально обзавестись такой вот Талисой для прикрытия, а заодно найдя в команду недостающего навигатора. Лучшего навигатора в лицее. Сделать вид, что ее уговорили управлять кораблем. Быть в умной оппозиции к Тиотерну. Протестовать против костров.

Именно так бы я и поступила. Разве что может быть не так явно, чтобы не вызвать подозрения у госпожи Лайаны. Такие вот дела.

И, кстати, нельзя забывать про Талису Каноду. Девочка очень умная. Гораздо умнее, чем может показаться. Да, она открытая и отзывчивая. Очень близко все принимает к сердцу. Но… Могла бы я сыграть вот такую девочку? Даже и не знаю. Но попробовала бы. Потому что уж она-то никакого подозрения не вызывает.

И какой из всего этого вывод?

Во-первых, надо понять, что ждет от меня противник. Думаю того, что я очень быстро раскушу Тиотерна и постараюсь его арестовать или поймать с поличным и арестовать. А он или окажется ни в чем не виновным, или сработает как обманка, или… или разведка ФНТ действительно пока что ничего не умеет и допускает грубейшие ошибки.

В любом случае я поступлю предсказуемо и по их сценарию. Кроме последнего варианта, конечно.

Значит, ничего не делаем. И очень внимательно наблюдаем. Причем не своими глазами, а с помощью умненькой девочки Талисы. Посмотрим, что будет дальше. Ну и, желательно всю эту группу каким-то образом изолировать. И я, кажется, придумала, каким.

Но, надо сказать, что на базу повстанцев Лайана прилетела вовсе не из-за курсантов. Она узнала о них только здесь. Нет, причина ее появления была в том, что Лайане очень не нравилось то, как развивалось восстание. Предсказуемо не нравилось, но это другая история.

Они с Далкиным задумали его уже давно, больше полутора сезонов назад. Но тогда у них просто не было необходимых ресурсов.

Деньги появились после того, как благодаря сложному плану, разработанному и воплощенному великолепной шпионкой и аферисткой, им в руки попала казна Шиинара. К сожалению не вся. «Дядюшка» Шиинар успел сбросить половину своих богатств в океан. Лишь бы они не достались его «племяннице» — дочери знатного торговца, которого, вместе с семьей, друзьями и слугами убили по его приказу.

Но даже половина денег — это пол гросса золота. Более пятиста тысяч «глобусов». А еще ценности и драгоценные товары, коими был до краев наполнен трюм воздушного барка, на котором пытался сбежать старый торговец. Лайана до сих пор не распродала всю эту добычу, а уже выручила за нее двести сорок тысяч золотых. В распоряжении пиратов оказалась невероятная сумма. Ее хватило бы на покупку сотни воздушных кораблей.

Вот только… в Центре Мира не было в продаже сотни полувоенных кораблей, из которых можно было бы сделать пиратские рейдеры. И тем более не было сотни хорошо подобранных пиратских команд. И уж совсем не было в диких Драконьих горах баз, на которых можно разместить не то что сотню, но и два десятка судов.

Так что Лайана наложила на казну свои загребущие лапки и принялась за работу. Опять наем грузовых кораблей, договоры со строителями и продавцами материалов, исследовательские экспедиции вдоль горной страны, поиск места для строительства еще двух баз, организация доставки туда материалов и рабочих, наблюдение за тем, как они возводят тайные убежища. Контроль за секретностью, отлавливание возможных шпионов. Все это поглотило ее с головой. Но не только это.

Все равно средств у них было избыточно много, и настала пора воплотить в жизнь старую задумку об организации восстания в оккупированном ФНТшниками Арлидаре. И здесь опять возникла та же проблема. Где купить очень большую партию оружия? Причем так, чтобы это вызвало как можно меньше подозрений.

И эту проблему бывшая хозяйка таверны решила блестяще.

Дело в том, что Центр Мира производил очень много оружия… для Зеленого каганата. В начале каждого сезона маленькое государство торговцев платило своему северному соседу огромную дань в размере двадцати миллионов «глобусов». И устраивало грандиозные ярмарки. На которых возвращала большую часть золота, продавая кочевникам втридорога всевозможные товары, среди которых одним из основных было оружие. Пусть из восемнадцати миллионов кочевников взрослых мужчин было немногим больше миллиона, пусть они очень бережно относились к старому оружию, все равно, на каждой ярмарке кочевники закупали десятки тысяч копей, мечей, топоров, арбалетов.

И вот в городе Перекресток Надежд организовалась торговая контора, которая заявила, что собирается заниматься продажей оружия кочевникам. Ее по всем правилам зарегистрировали, торговцы заплатили внушительный пай для участия в ярмарке, купили пяток складов на окраине города и разместили заказы на изготовления нескольких тысяч единиц холодного и стрелкового оружия во множестве мастерских и кузниц по всему Центру Мира.

Руководил этой конторой молодой торговец, не имевший совершенно ничего общего с некоей Лайаной, что давно уже взяли на примету резиденты Службы коммерческой безопасности ФНТ. А еще этот молодой человек принял на работу управляющим по торговле с кочевниками некоего господина Дарнааса, который совсем недавно приехал в Перекресток Надежд из Берега Счастья. А туда он перебрался из столицы Центра Мира Светила. Где его след терялся. Но если бы кто-нибудь его отыскал, то был бы очень удивлен тем, что человек похожий внешне на Дарнааса, но с другим именем прибыл в Центр Мира на корабле из Енотберга — одного из крупнейших и самого западного из портовых городов Восточных государств. А туда он столь же извилистым маршрутом добрался из далекой северной страны. Правда, по рождению он был явно из жителей бывшей Восточной Приморской Империи, потому что на уроженца Святой Белой Империи совсем не походил. И волосы не прямые и светлые, а темно-русые и курчавые, и глаза не прозрачные и раскосые, а яркие и миндалевидной формы, и кожа не алебастрово белая, а смуглая. Одним словом, он совершенно не отличался от большинства жителей того же Центра Мира.

А появился он в стране торговцев после того, как в неизвестном направлении исчез старый хозяин сыскной и охранной фирмы, некто Пантиир, так скомпрометировавший себя перед Службой безопасности ФНТ своими связями с пиратами адмирала Далкина и особенно с Лайаной.

Так что свято место пусто не бывает. Великая северная империя не оставляла без внимания того, что происходит на западе континента.

Ну, так вот. Оружие изготовлялось и размещалось на складах. Правда, его там хранилось намного меньше, чем закупалось. Но не всё пираты переправляли в Драконьи горы. Часть действительно будет продана на осенней ярмарке в степи. Этот канал Лайана создавала с расчетом на многие сезоны или даже периоды работы.

Такие вот организационные и тайные операции. В результате которых к середине лета у адмирала Далкина было достаточно оружия, чтобы вооружить больше тысячи повстанцев.

Одновременно началась подготовка к восстанию. В пиратской эскадре к тому времени уже скопилась пара сотен горцев. Первый большой отряд еще зимой привел глава абордажников «Серебряного орла» Рурард. А после этого поток добровольцев не иссякал. Горцы навсегда запомнили, как ФНТшники сожгли несколько поселков, в которых укрывали пиратов и контрабандистов. Запомнили и не простили.

И теперь поднабравшиеся опыта в абордажах и обученные в казармах для новобранцев горцы вернулись по своим селеньям и принялись агитировать за восстание. К ним переправлялось оружие, тайком прилетали пиратские корабли. А в конце шестого месяца лета Лайана приступила к оборудованию центральной базы. Они с Далкиным выбрали небольшой полузаброшенный поселок, расположенный на опушке леса в самом центре гор Граничного полуострова, отделявшего равнинную часть Арлидара от ФНТ. Туда завезли уже «съевших не одну кошку» в возведении пиратских баз строителей, которые воссткновили поселок, собрали еще пару десятков домов, обустроили причальные площадки для пиратских кораблей на примыкающих к поселку альпийских лугах.

Далкин не стал торопиться. Он решил предварительно как можно лучше подготовиться, а лишь потом в самом конце лета начать восстание. Но жизнь внесла свои коррективы. В начале десятого летнего месяца в одном из горских селений вспыхнул мятеж. Посланные на усмирение солдаты были перебиты, а огонь восстания перекинулся на соседние поселки. И полыхнуло! Поднялся весь Граничный полуостров. В селениях вырезали фанатские гарнизоны, на дорогах и тропах устраивали засады. В приморских городках активизировалось подполье, и все чаще патрули ФНТ бесследно исчезали. Федерация попыталась разрешить проблему с наскока, но не сумела. Попробовали разбомбить главную базу мятежников, но эскадра Далкина, несмотря на то, что была намного слабее, победила в воздушном бою.

Это было полтора месяца назад. С тех пор Федерация Независимых Территорий изменила тактику. Она усилила воздушный флот, и продолжала наращивать войска на границе с Арлидаром, а недавно егеря принялись планомерно и неторопливо зачищать горные поселения.

С тех пор повстанцев постоянно теснили. Они огрызались короткими кровавыми рейдами, вели партизанскую войну, но территория, подконтрольная им, постепенно уменьшалась. А впереди была зима. Когда снег окончательно ляжет и закроет перевалы, когда лес сбросит листву, летающие корабли ФНТ и отряды егерей получат большое преимущество и смогут один за другим усмирить поселки горцев.

Все это прекрасно понимал и адмирал Далкин и его ближайшая помощница Лайана.

Сейчас она была к адмиралу совсем близко. Всем телом прижималась к любимому и, положив голову на плечо, тихонько посапывала во сне.

Далкин осторожно погладил рыжевато-русый локон, выбившийся из копны так приятно пахнувших волос.

«Интересно, почему она меня все-таки поддержала с этим восстанием? Ведь наверняка с самого начала знала, что оно обречено на провал. Да и сам я это осознавал. Ей тоже хотелось насолить посильнее ФНТ? Отомстить за то, что потеряла? Хотя бы попробовать выгнать ФНТшников из Арлидара? Наверное — да. Но сделать это было нереально. Мы для них лишь небольшая помеха. Комар, который больше жужжит, чем кусает. Арлидар уже проглочен и будет вскорости переварен. Со временем превратится в двадцать четвертую „Независимую территорию“ как уже было двести сезонов назад с его западной половиной. И уже нашим ребятам будут ставить на лоб клеймо и до смерти затравливать охотниками».

А с восстанием надо что-то решать. Существует два пути, по которым можно пойти. Попытаться спасти как можно больше, отступить, эвакуировать на север в дикие горы всех мятежников, которых успеем, может быть даже с семьями. Или драться до конца. Держаться за каждый поселок, за каждую гору. И, вероятно, погибнуть в попытке противостоять во много раз превосходящей силе. Далкин не имел желания погибать, или видеть, как гибнут его люди. Поэтому он склонялся к первому решению.

«Сегодня соберу совет и объявлю его. Лишь бы не было слишком поздно. Очень не нравится мне то, как действуют ФНТшники. И, кстати, почему Лайана помимо трех пиратских кораблей привела на базу огромный тихоходный барк? Похоже она опять опережает мои мысли».

Чиируне не спалось. Она никогда не страдала бессонницей, и это было для нее в новинку. Под утро ее разбудил кошмар. Ей приснилось, что она опять в лесу. И ее заметили охотники. Она со всех ног убегает от них, но те неминуемо нагоняют, и вот-вот…

Девушка проснулась вся в испарине и с колотящимся сердцем. А еще ей показалось, что она кричала. Сжалась на твердой дощатой лежанке прикрытой лишь тонким набитым соломой матрасом, укуталась с головой в одеяло. Полежала так, успокаиваясь, высунулась и оглядела с высоты своего второго яруса спящих товарищей. Вроде бы никто не проснулся. Талиса под ней уютно обняла подушку и мирно спит, остальные тоже.

Чиируна попробовала последовать их примеру, но не смогла. Наверное, с полчаса она возилась, пытаясь найти самую засыпальную позу, но без результата. И, в конце концов, сдавшись, осторожно спустилась с лежанки, натянула одежду, накинула теплый плащ и вышла в предрассветную темноту. Было очень холодно. Поселок освещал неяркий голубой свет половинки идущей на ущерб Сини. Такой же холодный как воздух. И как состояние души девушки.

Все эти полмесяца, что они провели на пиратской базе, Чиируну почти не покидало дурное настроение. Этому было множество причин.

Главная — Сониорн. У них как-то не ладилось. Парень старался все время быть рядом, а когда они оказывались вдвоем, стремился сблизиться еще сильнее. Брал за руку, обнимал, пробовал поцеловать. Но каждый раз девушка помимо своей воли сжималась. Она честно пыталась ответить ему, не вырывалась и не сопротивлялась. Но внутреннее отторжение не могло не проявиться, и Сониорн это чувствовал. Сразу угасал и еще больше обычного мрачнел. А его пессимизм и негативное отношение к жизни злили Чиируну. Она понимала, что и сама является причиной его хмурости, но ничего не в состоянии была с собой поделать. Иногда она жестоко себя ругала за это и даже почти решалась на то, чтобы самой сделать первый шаг. Ведь он действительно ее любит, и если кто и достоин стать ее парнем, то именно Сониорн. Да и пора, наверное… Но смелая и решительная Чиируна отчаянно боялась. И за это себя ненавидела.

Но не только это омрачало ее восприятие реальности. Все окружающее было не таким, как ей хотелось. Пираты оказались не похожими на то, как она их себе представляла. Она ждала пьяных драк и приставаний, внутренне к ним готовилась. А на самом деле… Ее страхи и опасения адмирала Далкина были беспочвенными. Даже самые отмороженные из пиратов опасались всерьез задевать командование и экипаж «Серебряного Орла». А тут еще и капитан «Черного эля» старый пройдоха Бираан, побратался с девушками. Так что они оказались в полной безопасности, вот только насмешки и сальные шуточки время от времени слышались. Но от них не убудет. Казалось бы, все складывается просто замечательно, но из-за этого Чиируна ощущала неуверенность. Вначале она была твердо намерена перебраться вместе с одноклассниками куда-нибудь на восток, например в Центр Мира. А теперь все больше сомневалась, стоит ли менять одно на другое?

Идея с обучением у опытных шкипера и навигатора исполнилась лишь на половину и самым неожиданным образом. Шкипер Ладенир провел для Чиируны, Талисы и Сониорна общую экскурсию по «Серебряному орлу». По-стариковски щурясь, он ответил Чиируне на кучу технических вопросов, которыми она его засыпала. Но на этом их учеба и закончилось. Навигатор Коотал, проэкзаменовав Талису, похмыкал насчет «зауми, которой учат в этом вашем лицее», и сказал что у нее достаточно знаний, чтобы прокладывать курсы, а остальное надо осваивать на опыте в полетах. Он даже пообещал взять ее вторым помощником навигатора, когда полетят на главную базу. И все. Зато Лайана обязала маявшегося от безделья навигатора обучать курсантов центромирскому языку! Причем за компанию заставила зубрить центромирский и отряд абордажников Уберда.

Занятие, полезное, но довольно нудное. А, главное — почему Лайана так решила? Пиратка таинственно отмалчивалась и уходила от ответа. Наконец Талисе, которая вкралась в доверие к пиратской атаманше, удалось узнать, что та планирует дать лицеистам работу на грузовом корабле, летающем между Центром Мира и пиратскими базами. Но тогда, зачем учить язык абордажникам? Что-то здесь не так, и Лайана опять темнит.

Вообще Лайана вызывала у Чиируны смешенные чувства. Пиратка была невероятно сильной и опасной личностью. Это как быть запертым в клетке с огромной сытой горной кошкой. Да, она валяется и громко мурчит, но кто поручится, что в следующий момент зверюга не захочет проиграться с тобой? Так же и здесь.

Единственной отдушиной в однообразно неприятном существовании были утренние тренировки. Так хорошо было подвигаться, сбросить накопившийся негатив в поединках с кем-нибудь из ребят. Чиируна выкладывалась по полной. Заучивала стойки, удары, блоки, которые показывала всем Лайана, спаринговалась поочередно с каждыми из абордажников. Чаще всего это были Трорвль и Эртль. С ними было проще всего, и не только драться, но и просто общаться. Трорвль спокойный и рассудительный, правда немного замкнутый и слегка угрюмый, но не настолько, как Сониорн. А Эртль — просто душка. Вот с ним Чиируна забывала о плохом. Столько позитива и ясного светлого отношения к жизни! Ну и, конечно, Талиса. К сожалению, они разговаривали теперь не так много, как хотелось бы Чиируне, но даже этого хватало, чтобы мир становился не таким грустным местом.

Вспомнив о подруге, Чиируна улыбнулась. Студеный воздух, яркие звезды, и полотнища туманностей, черные громады гор, окруживших последок, успокоили девушку. Чиируне вновь захотелось спать и она вернулась в душное тепло домика, разделась, забралась на свою лежанку и, завернувшись в одеяло, уснула.

Глава 6. Тревога

Утро 21.02.О.995

База повстанцев, горы Западного Арлидара

А мне вот Лайана нравится! Я даже знаю почему. Она похожа на Чиируну, на повзрослевшую Чиируну. Странно, да? Казалось бы, у них нет ничего общего. Внешность почти противоположная. Чиируна — тоненькая и стройная, быстрая и немного слишком порывистая в движениях. Типичный подросток. Лайана, тоже стройная, но со взрослой женственной закругленностью. Довольно широкие бедра, не плотное, но и не худощавое телосложение, грудь даже побольше, чем у меня, хотя я на свою не жалуюсь. Правда, нам обоим далеко до Каларины.

Эх, вот вспомнила ее и взгрустнула. Наверное, хорошо, что она умерла мгновенно и сразу. Понимаю, что так говорить нельзя. Но она бы не выдержала того, через что нам пришлось пройти.

Ладно, хватит о печальном, вернемся к сравнению.

Черты лица у Чиируны резковатые и очень четкие, а у Лайаны такие заглаженные, мягкие. Цвет волос темно серый против светлого с рыжинкой, глаза у моей подруги карие, а у пиратки зеленые. Голос у Чиируны звонкий, высокий и звучный, а у Лайаны бархатистый и певучий.

А характеры… Впрочем о том, какая на самом деле Лайана судить трудно. Но мне кажется, что под слоем из масок, которые она постоянно меняет, спрятана очень приятная личность.

Вот только думаю так лишь я одна. Всем нашим заместитель адмирала пиратов не приглянулась.

Котиберну и Люфану не понравилось, как жестко она с ними обошлась на допросе, дав понять, что они никто и никаких прав что-то требовать у пиратов не имеют. Сониорн ее просто не переваривает. Он считает ее двуличной и опасной. Совершенно справедливо считает, между прочим. Тиотерн… После беседы с Лайаной я начинаю задумываться, а нет ли у него оснований чтобы ее бояться? А еще ребят возмутило, что их судьбой распоряжается женщина, будь это сам адмирал или кто-то из пиратов, они бы это легче перенесли. И это арлидонцы. Представляю, как бы встал на дыбы Данго Ферици! Для пиккури женщины — это существа второго сорта. А словосочетание «женский ум» вызывает только насмешки. Но ведь это не так! Взять хотя бы Чиируну! Да и я, не буду слишком скромной, поумнее многих, не даром была одной из лучших курсанток в лицее. Так что зря парни так думают.

Но и Чиируне Лайана не нравится. И вот тут, думается мне, дело как раз в похожести. Таким сильным личностям трудно друг с другом общаться. Это как с Фаборией, у которой с моей подругой тоже были очень непростые отношения.

Пожалуй, единственным исключением из всех и моей союзницей является Лалиша. Она заявила: «Мировая баба! Как она мужиков гоняет!» с таким восторгом и чуть ли не обожанием в голосе, что никто даже не попытался ее разубедить.

Но лично у меня к Лайане есть очень большая претензия. Конечно, приятно, что именно меня она посвятила в свои опасения, но это меня словно отравило. Я начала приглядываться к ребятам, и даже к Лалише с Чиируной. Внимательно и с подозрением. И в какой-то момент почувствовала, что становлюсь самой себе противна. Нельзя сомневаться в друзьях! Да еще и делать это тайно. Именно так я и сказала Лайане спустя декаду, после нашего с ней первого разговора.

— Да, это очень сложно, — подтвердила пиратка. — Но возможно.

— Я так не могу! — ответила я с вызовом.

— Вижу, — с печальной улыбкой согласилась Лайана. — Но ведь все равно будешь об этом думать и мучиться.

Я понурилась и тихо спросила:

— А как это получается у вас? Подозревать и следить даже за теми, кого любите?

— Я в детстве научилась одному приему, — тихо и неторопливо заговорила атаманша. — Отделять частичку себя. Своей души. Холодную и бесстрастную частичку, которая смотрит на меня со стороны и все замечает, но ничего не делает. Очень важно, чтобы она только следила, и никогда по своей воле не пыталась взять власть над тобой. Иначе ты превратишься в циничную сволочь. Решать должна только ты, теплая и умеющая любить. Но иногда, когда надо сделать то, что противно, но необходимо, я переношусь в эту холодную и жестокую «я». И совершаю то, что требуется. А потом говорю себе: «это была не Лайана» и задвигаю воспоминание об этом на чердак своей памяти. Там на пыльном чердаке очень много чего хранится. На жизнь десятка подонков и убийц хватило бы. Но это была не Лайана.

Я смотрела на нее даже с некоторым ужасом.

— Я так никогда не смогу! — вырвалось у меня.

— Знаю. И это хорошо. Но попробуй научиться выделять из себя внутреннего наблюдателя. И просто спихни ему ту заботу, которой я тебя нагрузила. Спихни и забудь.

— Я попытаюсь, — с сомнением ответила я.

И действительно попробовала. Но без особого результата. Все-таки я, это я — Талиса Канода. И никто другой. Меня всего одна. Единственное, что я сделала, это постаралась больше ни за кем не шпионить и не зацикливаться на подозрениях. Ну, то есть слежу-то я всегда и за всеми. Еще до лицея этим страдала, а уж на первом курсе так вообще стала мастером наблюдений за классом из своего уголочка.

Так что даже непроизвольно я подмечала многое. И то, что Сониорн смотрит на пиратов с неприязнью, а иногда и чуть ли не с ненавистью. И то, как Тиотерн изо всех сил стремится побыстрее превратиться в одного из них. И как Лалиша давно уже влилась в коллектив горянок-поварих и завела кучу знакомств среди пиратов, особенно молодых. И даже как мучается и переживает Чиируна. Впрочем, у нее уважительная причина.

И, кстати о Тиотерне. Интересно, а что он позавчера делал в лесу к югу от базы? Незадолго перед закатом я заметила, как он возвращается из леса. И явно старается, чтобы этого никто не приметил. Наверное, именно потому я и обратила на это внимание. А еще потому, что я помимо собственного желания за всеми наблюдаю.

В общем, я чувствую, что постепенно превращаюсь в параноика. И мне это совсем-совсем не нравится!

Сегодняшний день начался как обычно. Я выбралась из-под уютного одеялка и, ежась, принялась одеваться. Лицейская форма совсем истрепалась. Юбка по подолу разлохматилась, на куртке пара заплаток. Гольфы вообще не пережили поход — к концу его были все дырявые и такие грязные, что угадать их родной белый цвет никто бы не сумел. На базе я их отстирала, заштопала, но носить эти страшилища к счастью не пришлось. Пираты снабдили нас холщевыми штанами. Чиируна и Лалиша так в них и ходят, а я из принципа надеваю сверху юбку. Вид от этого у меня весьма странный. Ну и ладно. Мы за время похода и проживания в одной комнате с мальчиками совсем перестали их стесняться. Ну, почти. Я все равно стараюсь как можно быстрее натянуть штаны и блузку, не люблю, когда на меня смотрят, пока я в одном топике и панталонах. Особенно Люфан и Котиберн, которым я ничего не простила.

На плечи я накинула теплый плащ, и вышла в морозное утро. Сол еще не вышел из-за гор и в тени, накрывающей лагерь было совсем зябко. Ежась и даже попискивая, я пробежалась до ручейка, протекающего невдалеке. Вернее, за кустики, которые чуть дальше, а потом вернулась и, фыркая, умылась студеной водой.

Рядом так же фырчали Чиируна и Сониорн.

Потом мы всей компанией пошли к штабу. Всей компанией это без Котиберна, естественно. Он наши занятия тренировки напрочь игнорирует. А вот Люфан втянулся, и учится фехтовать вместе со всеми. А еще сегодня с нами были Тиотерн и даже Лалиша, которая заявила что: «надо бы жирок растрясти, а то пока еду готовишь, так напробуешься!..»

У Штаба уже слышен перестук. Трорвль бьется с Брагном, а Уберд отбивается от скачущего вокруг него Эртля. И даже Гистер пытается отцепиться от Валинта.

А еще Лайана танцует с мечом вокруг адмирала Далкина. Он тоже в последнее время к нам присоединяется. Адмирал явно проигрывает своей помощнице, но, не смотря на это, дерется весьма прилично. Ну и в сторонке командир абордажников «Серебряного орла» Рурард сражается с капитаном «Черного эля» Бирааном. Вот на этот бой посмотреть стоит! Видно, что оба пирата настоящие мастера клинка.

Когда мы подошли, Лайана прервала свой поединок и, отсалютовав адмиралу, громким голосом распорядилась:

— Так, заканчиваем разминаться! Приступим к занятиям.

Все бои прекратились, только Бираан все-таки провел перед этим сложную и мощную атаку, закончившуюся выпадом… в пустоту. Рурард отскочив в сторону, поднырнул под клинок и саданул старого капитана по ребрам. Тот крякнул от боли и неожиданности, но весело улыбнулся:

— Уделал, ты меня.

— Так, внимание! — Лайана всех оглядела. — Сегодня я вам покажу комплекс защиты в нижней полусфере и приемы, которые помогут эту защиту преодолеть…

Сначала мы учились правильно стоять в новой стойке, потом переходить в нее из нападающей, и защитной в верхней полусфере. А после этого разбились на пары и начали под руководством Лайаны разучивать основные приемы.

Я опять оказалась в паре с Эртлем. Так уж получается, что я чаще всего спаррингую с ним. Вот и сейчас, не смотря на вчерашний разговор. Как будто его и не было! Он точно так же заразительно улыбается и весело шутит. И мне от этого даже как-то неуютно делается.

Вчера после тренировки мы с ним заболтались и остались одни. Все разошлись по своим делам, а мне было так легко и уютно с ним разговаривать, что я этого даже и не заметила.

А Эртль вдруг замолчал, о чем-то задумался, а потом быстро облизал губы, и рывком головы отбросив назад рыжую челку, очень серьезно посмотрел на меня своими зелеными как изумруды глазами.

— Талиса, а ты не хочешь со мной встречаться? — ошеломил он меня вопросом.

Я захлопала ресницами, пытаясь понять что это: шутка или всерьез?

Промямлила:

— Я… Не знаю… так внезапно…

— Эх, — громко вздохнул Эртль и совершенно по-обычному улыбнулся. — Значит не судьба.

— Ну, я подумаю, наверное… — растеряно продолжила я. Если честно, то я ужасно растерялась! Мне еще никогда вот так не признавались в своих чувствах! Да еще Эртль, которого я воспринимаю как очень хорошего приятеля, но не более… И обижать его прямым отказом не хочется…

— Не! Думать не надо! — еще шире улыбнулся парень. — Если тебе говорят, что подумают, то ловить нечего!

— То есть если девушка сразу же не бросается тебе на шею, то ее добиваться не надо? — я была настолько озадачена его поведением, что не удержалась от вопроса.

— Ага! Именно так, — усердно закивал Эртль.

Неожиданно протянул руку и взъерошил мне челку, с обезоруживающе доброй улыбкой сказал:

— Не обижайся, Талиса. Ты, правда, мне очень сильно нравишься. Было бы просто здорово, если бы мы стали парой. Но я не буду настаивать. Решать тебе.

Прикосновение его руки было одновременно и приятным и смущающим, но я все-таки немного на него разозлилась. Даже сама не пойму почему. Уж точно не из-за признания.

— Это из-за ваших кочевых традиций? — даже немного язвительно спросила я. — Насчет того, что парень не должен проявлять активность? Все решает девушка, и так далее?

— Не-а! — Эртль немного дурашливо замотал головой. — Я на обычаи всегда плевал, за что и оказался здесь. Просто… Когда тебе кто-то действительно нравится, то надо чтобы и тебя тоже любили. Или так, или лучше оставаться приятелями. Так что не бери в голову и будем общаться как прежде.

И, правда, для него как будто и не было того разговора. Хорошо ему… А я вот мучаюсь, пытаюсь разобраться в себе и в своих чувствах к двум молодым кочевникам.

Вот только заниматься душевными терзаниями во время тренировки по фехтованию — не лучшее занятие. И, пропустив несколько болезненных ударов — Эртль и не думал меня щадить — я прогнала лишние мысли и сосредоточилась на мече. И дальше все выпады напарника у меня получалось отражать!

Но, закончить тренировку нам не удалось.

Где-то через час к нам подбежал незнакомый пират и, отозвав в сторону адмирала, о чем-то взволновано с ним заговорил. Тут же к ним подошла Лайана. И, выслушав сообщение, повернулась к нам. К тому времени все опустили деревянные мечи и выжидательно смотрели на начальство.

— Боевая тревога! — негромко, но отчетливо проговорил адмирал. — К нам движется вражеская эскадра!

Глава 7. Выжить

21.02.О.995

Леса Западного Арлидара

Опять бесконечные леса. Данго Ферици теперь мечтал поселиться где-нибудь в Карапатрасцкой пустыне. Ровной как стол и без единого деревца…

Хотя, он прекрасно понимал, что, вскорости, начал бы с ностальгией вспоминать горы Арлидара.

Но пока что он мечтал о пустыне. Они седьмой день медленно двигались на юг от поселка Гардран. Вообще-то надо было идти в юго-восточном направлении, к пиратским базам. Но Данго совершенно этого не хотел. Желание оказаться подальше от повстанцев и войны какое-то время боролось в его душе с долгом и победило. Выйти бы к какому-нибудь порту, вроде Силина, пробраться на корабль торговцев с востока и уплыть от ФНТ, от семьи Потонти, которая так жестоко поступила с ним. Тем более что теперь надо думать за двоих и спасать не только себя любимого, но и Фаборию. То, что девушка постоянно давала понять, что еще вопрос кто кого спасает, ничего не меняло. Она девушка, а значит под его защитой. Данго Ферици, как любой пиккури был воспитан именно так.

Правда, Фабория делала для их совместного выживание больше него, но это здесь в диких горах. И Данго ведь подстрелил два дня назад какого-то местного зверя, похожего на большого зрячего крота!

А то, что в основном они питались грибами, ягодами и орехами, которые находила его подруга, лишь подчеркивало подчиненное положение девушки!

Да, с охотой было очень тяжело. Это и понятно, стать настоящим охотником за полмесяца невозможно. Данго, пока они жили в поселке, добыл только двух попрыгайцев и средних размеров птицу. Насчет птицы бабка Здрана долго ворчала, что мясо невкусное и вонючее, но все-таки сварила похлебку. Данго героически съел свою порцию, давясь и чуть ли не зажимая нос от неприятного запаха.

А еще он за это время потерял три болта, а один расщепил о камень. Так что у него сейчас оставалось только семь стрел, и когда он растеряет или поломает и их, придется стрелять заостренными палками, а учитывая и без того невеликую точность новоиспеченного охотника…

Так что, не научись Фабория разбираться в местной съедобной флоре, они бы не выжили.

Вчера небо заволокли тучи, и пришлось искать укрытие. Беглецы обосновались под густым кустом, нарубили тесаками веток и попытались соорудить шалаш. Пошедший вскорости дождь показал, насколько они плохие строители. Хорошо еще, что Фабория настояла запастись большим количеством дров. И они сгрудились возле шипящего от падающих капель костра. Так и просидели до ночи, то промокая, то сушась. Потом дождь стих и положив в огонь парочку толстых длинных бревен, подростки привычно прижались друг к другу и закутавшись в два одеяла уснули.

А сегодня опять ясное небо. Значит, надо собираться и идти.

Парень выбрался из шедевра деревянного зодчества, чуть не развалив остатки шалаша и окатив себя пригоршней дождевой воды. И услышал сдавленный вскрик Фабории.

Не раздумывая ни секунды, метнулся обратно, схватил арбалет, и на ходу крутя ворот, побежал к ручейку, куда ушла за водой девушка.

Он выскочил из кустов и остановился. Фабория, пригнувшись, стояла к нему спиной, изо всех сил сжимая выставленный перед собой нож. А перед нею медленно, припадая на все лапы, двигался большой горный кот. Серо-коричневая зверюга больше метра длинной.

Заметив Данго, хищник присел и оскалил полную клыков пасть.

Парень ставшими такими неловкими пальцами уложил в ложе болт и непослушными руками навел оружие на зверя. Он понимал, что у него всего один выстрел. Еще раз перезарядить он не успеет.

— Фабория, как выстрелю — беги, — громко прошептал он.

Но девушка только дернула плечом, еще ниже пригнувшись и чуть отведя для удара нож.

Хищник подобрался для прыжка. Он все-таки выбрал девушку. Она была, по его мнению, опаснее, бронзовый клык страшнее, чем какая-то палка.

И Данго понял, что через мгновение будет поздно.

Он спустил курок.

Тяжелый болт сорвался с ложа и, коротко свиснув, попал в цель — куда-то в плечо зверя. Тот от неожиданности дернулся в сторону Данго, и Фабория прыгнула вперед.

Тремя скачками преодолела разделяющее расстояние. Кот отмахнулся от нее левой лапой, но правая, раненая стрелой, подвела, и вместо увесистого удара когтями зверь чуть не упал, а девушке удалось увернуться и вонзить клинок куда-то в бок хищника. Лязгнули жуткие зубы, но Фабория, опять-таки чудом, успела отдернуть руку, и даже не выпустила из нее окрасившийся алым клинок.

А Данго бросив арбалет и выхватив свой нож, уже спешил ей на помощь.

Зверь отступил, оскалив пасть и утробно рыча. Он уже жалел, что начал эту охоту. Дичь оказалась слишком опасной.

Они замерли друг перед другом, не решаясь нападать.

Фабория взглянула на Данго.

— Где арбалет?! — взвинченным до пределе голосом спросила она.

Данго осознал свою ошибку. Сейчас бы еще один-два болта, и они победили бы, но арбалет остался шагах в десяти сзади и возвращаться за ним, значит провоцировать хищника на нападение.

— Медленно отходим… — сказала Фабория и попятилась назад.

Данго последовал ее примеру. Горный кот, приободрившись, начал осторожно на них наступать, не переставая грозно рычать. В его голосе послышались кошачьи завывания. Теперь он не охотился, а прогонял со своей территории чужих хищников. Это обнадеживало.

Очень осторожно они дошли до места, где лежал арбалет Данго. Парень быстро поднял его и засуетился с зарядкой. Но зверь был умный, он один раз уже ошибся насчет этой странной палки, но одного раза достаточно. Громко взревев, он ударил здоровой лапой о землю и, повернувшись к ним боком, неспешно и с достоинством пошел в сторону.

— Стреляй! — чуть истерически крикнула Фабория. Зверь остановился и опять на них ощерился.

— Нет, — возразил Данго. — Пусть уходит. И мы тоже уйдем.

Фабория, тяжело дыша, стояла рядом и наблюдала, как хищник скрывается в лесу.

— Почему ты не выстрелил? — со слезами в голосе вопросила она.

— Он бы тогда точно напал и дрался бы до смерти, — сумрачно пояснил юноша. — А так мы просто разошлись.

— Дурак, — всхлипнула Фабория, и без сил опустилась на колени, заплакала, размазывая по лицу слезы.

Данго вдруг накрыло такой нежностью к этой бывшей только что такой безрассудно смелой, а теперь совершенно беззащитной девушке.

Он положил арбалет на землю, уселся рядом, крепко обнял подругу.

И первый раз ее поцеловал.

Глава 8. Налет

Утро 21.02.О.995

База повстанцев, горы Западного Арлидара

Кораблям противника лететь сюда пять часов. Наблюдатели передали, что это полная эскадра — семь кораблей. Ни одного бомбовоза, высотника или десантного судна. Только быстрые и смертельно опасные в воздушном бою фрегаты. Но через пару минут прибежал еще один вестовой и сообщил, что это не все! На востоке замечены еще семь фрегатов, идущих веером с территории Арлидара. ФНТ взяло пиратов в клещи. Четырнадцать боевых кораблей против трех суденышек Далкина. Все остальные корабли флотилии, включая три грузовых, заняты на эвакуации повстанцев и их семей. Как раз позавчера к главной базе пиратов вылетел второй конвой. Почти тысяча человек превратили кубрики и трюмы в импровизированный лагерь беженцев. Далкин представил себе, что там творится и невольно поморщился. А ведь всех их надо будет где-то расселить. И спешно построить дома, пока не нагрянула зима. Но это головная боль Лайаны. Она собиралась отправиться на базу со следующим конвоем. Но планы резко изменились.

Четырнадцать фрегатов означали лишь одно — их хотят заблокировать с воздуха. А потом прибудут бомбовозы и десантные суда. А по горам пойдут отряды егерей. Удар настолько сокрушительный, что бесполезно пытаться его отбить. Только увернуться.

И Далкин приготовился отдать приказ на общую эвакуацию. Пока что у них есть возможность ускользнуть и спрятаться в северных горах.

Но он ничего не успел.

Далеко на юго-западе раздался едва слышный выстрел. Сигнал о нападении. Дозорные, видя, что не успевают передать весточку с посыльным, выстрелили из тяжелого мушкета. Значит врагов много. Да, не дадут ФНТшники пиратам удрать из-под носа их эскадр. Наверняка по горам скрытно проскользнули егеря и сейчас они готовятся к штурму базы.

Здесь на базе полторы сотни пиратов, но они не готовы драться, и даже если отобьются, потеряют драгоценное время и уже не смогут уйти от фрегатов.

— Взиги! — выругался адмирал, обвел взглядом соратников, застывших с деревянными мечами в руках. — Все бегом к «Серебряному орлу!». Вестовой — в поселок, стучись ко всем. Общая тревога! Всем — к кораблям! Эскадре — взлет!

Лайана схватила его за руку и строго приказала:

— Ты тоже с нами! Адмирал важнее подчиненных!

Он беспомощно огляделся, окинув взглядом сонный поселок и скривившись, как от боли кинулся вместе с абордажниками Уберда и лицеистами к летному полю, на котором удерживаемые расчалками висели над землей три корабля.

Поселок еще толком не проснулся. Большинство пиратов не утруждали себя всякими там тренировками и прочими полезными делами, а имели обыкновение допоздна валяться на лежанках, выползая из своих жилищ только к обеду. И атака ФНТшников застало их врасплох.

Вестовой бежал по улице, громко крича:

— Тревога! Нападение! Все к кораблям!

Заслышав его вопли, из окон и дверей выглядывали сонные лица, пираты спешно расхватывали оружие и, полуодетые, выбегали на улочки.

А из леса уже выскользнули стремительные тени егерей. Элитные войска ФНТ знали свое дело. Их многозарядные арбалеты стреляли точно, а клинки быстро обрывали жизни неловких спросонья пиратов. Началась форменная резня.

Дом, в котором жили абордажники отрядов Грнарда и Силоора был на самом краю летного поля.

Ветераны «Серебряного орла», в отличие от других пиратов, давно уже поднялись и теперь разминались. Заниматься ежедневной боевой подготовкой, фехтованием, стрельбами и даже прыжками с помоста, установленного на вершине высоченного пятиохватного дерева — норма не только для отряда Уберда, но и для всех подчиненных Рурарда. Услышав далекий выстрел, не дожидаясь приказов, пираты расхватали оружие и приготовились драться.

Два домика, в которых жила команда «Серебряного орла» стояли на опушке леса. В отличие от абордажников, матросы вели образ жизни, мало отличающийся от остальных пиратов. Они пользовались перерывами между полетами, чтобы отдохнуть и набраться сил, а не растрачивать их на физические упражнения.

Навигатор Коотал уже поднялся, и сейчас сидел за аршотной доской, играя со своим вечным противником — шкипером Ладениром. Через пару часов ему идти в штаб учить центромирскому языку этих детишек и кочевников. Но до этого еще куча времени. Можно пару партий сыграть.

Дверь распахнулась и запыхавшийся посыльный выкрикнул:

— Нападение! Приказ — эскадре взлет!

И побежал к следующему дому.

Коотал встрепенулся. Озадаченно огляделся вокруг и вдруг зычно гаркнул:

— Всем на выход! Бежим к кораблю!

Котиберн услышал за окном какую-то суету. Вставать с лежанки не хотелось, но, когда прозвучали отдаленные выстрелы, он подскочил и, как был в одной рубашке и штанах, выскочил из дома.

Метрах в двадцати из леса неторопливой пружинистой походкой выходили собранные и внимательные солдаты в такой знакомой серо-зеленой форме.

«Егеря!» — успел подумать Котиберн, перед тем как сразу два арбалетных болта прошили ему грудь.

Не суждено ему было поселиться в Центре Мира…

Чиируна опять бежала. И опять вполсилы. Надо было подстраховывать не такую быструю Талису. Подруга, за последнее время заметно постройнела, хотя и не утратила такую милую мягкость черт и приятную округлость фигурки. И стала она гораздо сильнее и ловчее. Смотреть на то, как она обращается с мечом, уже можно было без жалости и смеха. Но все равно за месяц спортсменом не станешь. Так что Чиируна продолжала оберегать свою подружку.

Впереди всех несся Рурард. Командир абордажников «Серебряного орла» специально вырвался вперед, чтобы разведать дорогу. И не зря.

Он внезапно чуть притормозил и, выхватив саблю, отсалютовал ей, привлекая внимание, указал направо.

В тени деревьев наперерез пиратам бежала группка вражеских солдат. Как всегда семеро егерей.

— В атаку! — выкрикнул Рурард. — Иначе перестреляют!

И все пираты кинулись на врага.

— Продолжаем бежать к кораблю! — привычно скомандовал Тиотерн.

И все лицеисты последовали за ним. Сейчас Чиируна страшно жалела, что им так и не выдали настоящее оружие. Иначе она бы тоже бросилась в бой!

А так приходилось, стараясь не споткнуться, оглядываться на ребят, что бросились в самоубийственную атаку на уже изготавливающих к стрельбе арбалеты врагов.

Пираты неслись странными скачками из стороны в сторону.

«Чтобы было труднее попасть!» — поняла Чиируна.

И стрелы пролетали мимо.

Но не все. Коротко вскрикнул и рухнул на землю Гистер. Рурард успел повернуться боком и словил стрелу в предплечье левой руки. Болт оцарапал щеку Брагну.

Но абордажники уже рядом с фанатами, те закидывают арбалеты за спину и выхватывают палаши.

Девять пиратов против семи егерей это слишком много.

Чиируна совсем остановилась, не в силах оторваться от этого зрелища. Рядом охнув и закрыв ладонью рот, встала Талиса.

Теперь они увидели, как на самом деле умеют драться пираты. Это было совсем не так, как на тренировках. Стремительные выпады, отскоки, вращения. На егерей как будто налетел сокрушительный смерч. За минуту разбросав по земле семь трупов.

И, не теряя лишней секунды, пираты кинулись в направлении кораблей.

Только Уберд и Трорвль подбежали к Гистеру, перевернули его и, на секунду замерев, бросились вдогонку остальным, оставив мертвого товарища.

Чиируна схватила Талису за запястье и увлекла к висящему на расчалках флагману эскадры.

В поселке творилось что-то невообразимое. Пираты беспорядочно бегали, пытаясь найти выход в плотной цепи солдат, которые неторопливо наступали от леса, методично расстреливая повстанцев. ФНТшников было много. К пиратской базе скрытно подошли три полных барта — сто пятьдесят прекрасно подготовленных для боя в горных лесах солдат. Если бы у пиратов было время подготовиться и занять оборону, они бы еще могли посопротивляться. Да и то. Град арбалетных болтов выкашивал их до того, как кто-нибудь успевал добежать до противника и вступить с привычную рукопашную.

Оставалось только пробиваться к кораблям…

Но и этого им не дали.

На самом деле поселок атаковали только два барта. Солдаты третьего, разбившись на семерки, старались отрезать пиратам путь на летное поле и стремились первыми добраться до кораблей.

Одну семерку уничтожил отряд во главе с адмиралом.

Но еще один отряд егерей появился из леса и направился к «Серебряному орлу».

Когда вдруг на егерей из неприметной лощины выскочили абордажники Грнарда и Силоора. Егеря успели выпустить лишь по одной стреле, когда разъяренные пираты обрушились на них. Да, в рукопашной солдаты ФНТ уступали абордажникам. И спустя пару минут все они погибли, пронзенные и разрубленные пиратами. Абордажники расхватали трофейные арбалеты. Пираты в этом бою потеряли двоих, в том числе Грнарда, и еще двое были ранены. Силоор — кряжистый центромирец, взял командование на себя и приказал пока что к кораблю не бежать, а опять затаиться на опушке.

Команда «Серебряного орла» спешила к своему судну, они уже покидали поселок, выбегая на летное поле. Двигались длинной растянувшейся колонной. Впереди бежали самые молодые и привыкшие к тяжелому матросскому труду — баллонные, кочегары, механики. За ними трусили более старшие и менее физически подготовленные. В том числе и пыхтящий от натуги навигатор Коотал. А замыкали колонну пожилые пираты. Самым последним плелся неровной трусцой старый шкипер Ладенир.

Пока выскочивший из-за угла дома фанат не обрушил на его плечо массивный клинок.

А затем за спинами убегающих матросов защелкали тетивы.

Коотал почувствовал резкую боль под правой лопаткой, и, ощутив, как наплывает на него внезапная слабость, споткнулся и упал в пыль дороги. Он приподнялся на локте и сквозь наползающую на глаза темноту увидел, как выскакивают из леса абордажники «Серебряного орла» и, припадая на колени, стреляют в преследующих его команду врагов.

Они уже подбегали к «Серебряному орлу» когда Чиируна увидела, как на стоящем ближе к опушке «Синем лисе» вспыхнули огоньки. И вскоре пламя, разлившись по полотну гондолы, рвануло вверх. ФНТшники не стали захватывать корабли, а решили сжечь их, забросав склянками с горючим маслом.

По опущенному грузовому трапу пираты и лицеисты гурьбой вбежали в трюм. Абордажники метнулись в дальний угол, где в ременных петлях висели с полсотни арбалетов. Арсенал.

Оружие роздали всем, и Чиируна вслед за остальными выскочила на открытую галерею, идущую по правому борту. Встала у леерного ограждения между Талисой и Трорвлем. Странно, что Сониорна рядом не оказалось. А, вон он на самой корме, оглянулся на нее, сделал движение подойти, но передумал, опять повернулся к опушке.

А из леса выбегают ФНТшники.

Семеро егерей видимо не ожидали, что на «Серебряном орле» будут защитники. Арбалеты закинуты за спины, в руках склянки с маслом, с уже подожженными фитилями.

Четверо фанатов остановились, осторожно положили на землю снаряды и взялись за арбалеты, а трое продолжили бежать, готовясь к броскам.

Но пираты уже стреляют. У половины из них такие же трофейные многозарядки, у Лайаны револьверный карабин, а Тиотерн палит из своего револьвера.

Лишь пара стрел свистнули в воздухе рядом с пиратами и, проделав в стенке гондолы маленькие отверстия, канули внутрь корабля. И только один пылающий снаряд ударился о тканевую стену рядом с головой Уберда и, так и не разбившись, отскочил обратно, разлив по траве огненную лужицу.

А фанаты один за другим падают нашпигованные стрелами и пулями. Не ушел ни кто.

— Бегут! — крик Сониорна.

Все встревожено заоглядывались. От поселка стремительно приближается небольшая толпа. Человек тридцать.

— Это наши! — успокоил всех Рурард. Глаза горца как всегда оказались зорче, чем у других.

В поселке осталось всего несколько очагов сопротивления. Пираты забаррикадировались в домах и изредка отстреливались. Но егеря не торопились. Главное дело сделано. Почти сделано. Два из трех кораблей пылают гигантскими кострами. В лесу скрылось от силы десяток-другой пиратов, которых можно будет выловить позже.

И лишь один корабль — флагман эскадры Далкина медленно поднимается в воздух.

Далкин оглядел лица, собравшихся в командном зале. Их так мало! Кроме шкипера и навигатора погибли и мастер ветров, и старший механик, и двое стрелков… И еще многие рядовые матросы.

Но самая большая потеря — конечно же, Ладенир и Коотал. Как теперь быть?

Его взгляд упал на группку растерянных лицеистов и встретился с напряженно смотрящей на него стройной темноволосой девочкой.

— Чиируна, принимай управление кораблем! — с легким сожалением в голосе приказал адмирал. — Талиса займи место помощника навигатора.

Глава 9. Оседлавшие орла

Вечер 21.02.О.995

На борту «Серебряного орла», над горами Арлидара

Приборы были знакомыми. Да, они немного отличаются от тех, к которым я привыкла, но не сильно. Единственная значимая разница в том, что все надписи и цифры на центромирском языке. Правда, за полторы декады занятий я уже запомнила, как выглядят цифры, а то, что не умею читать, так это не важно. И так понятно где какая шкала, и в какую сторону надо крутить колесики подстройки. Так что я быстренько разобралась и уже минут через пять взяла первый азимут. Продиктовала его Пааланту — высокому нескладному юноше, которому пришлось заменить за картами погибшего навигатора Коотала.

Он довольно сноровисто начертил первую линию. А я тем временем выцелила вторую горную вершину, на этот раз слева по курсу. Громко и отчетливо назвала цифры. Хорошо, что Паалант знает арлидарский, и можно общаться на привычном с детства наречье. А то его родной центромирский я успела освоить лишь на примитивнейшем уровне. Вообще все пираты говорят на арлидарском, откуда бы они ни были родом. Рассказывают, на Главной базе всех новобранцев первым делом обучают арлидарскому языку. И это правильно, в бою не до перевода.

Так, теперь после взятия азимутов у меня есть несколько минут свободного времени.

Я оглядела зал. Все заняты своими обязанностями. Баллонные откачивают из баллона балластный воздух, и корабль все стремительнее поднимается вверх. Земля уже метрах в ста внизу. Там остались два горящих корабля и поселок, в котором все еще видна суета сражения.

Я зябко передернула плечами. Перед глазами опять встала сцена рукопашной. За последний месяц я насмотрелась на смерти. А пятнадцать минут назад сама стреляла в живых людей. Не знаю, удалось ли мне кого-нибудь подстрелить теми двумя стрелами, что я выпустила из арбалета, но я старалась попасть. Потому что от этого зависели и моя жизнь и жизни моих друзей. До сих пор руки немного трясутся, но я считаю, что поступила верно!

Но одно дело арбалетные болты, даже когда они втыкаются в твоих одноклассников. И совсем другое — рукопашная. То, что творилось в том коротком бою, когда абордажники перебили семерку егерей, наверное, долго будет мне сниться в кошмарах. Разрубленные и проткнутые насквозь мечами люди… Страшно.

Так, выбросить это из головы! Сейчас главное — сконцентрироваться на работе!

От тяжелых дум меня отвлек звучный высокий голос Чиируны:

— Рулевой, тридцать два градуса вправо.

— Прости, а сколько это в румбах? — озадаченно осведомился бородатый пират, державший в руках колесо штурвала.

— О боги! — Чиируна подняла вверх глаза и даже головой замотала. — Да откуда мне знать, сколько градусов в вашем румбе!

— Одна двадцатая круга, — подсказал, усмехнувшись, рулевой Манаад.

— Тогда один целый и шесть десятых румба! — заявила Чиируна. — Давай я сама поведу! Пока ты не научился грамоте.

И шагнула к штурвалу.

— Еще чего! — возмутился матрос. — Чтобы я какой-то соплячке…

— Адмирал Далкин! — голос подруги звенит от сдерживаемой ярости. — Или мне подчиняются, или я отказываюсь вести ваш корабль!

— Манаад, уступи шкиперу место у штурвала, — строго приказал Далкин. И возвысил голос. — Чиируна — шкипер «Серебряного орла». Всем безоговорочно исполнять ее приказы!

— Ну, попробуй, — пробурчал рулевой, отодвигаясь в сторону.

Чиируна взялась за колесо и с натугой провернула его вправо, явно переборщила и вернула немного назад.

— Ну и тугой, — удивленно произнесла она.

— Конечно, это не ваши ФНТшные колесики, — ехидно сообщил Манаад.

— Допотопная техника, — проворчала Чиируна и отступила на шаг. — Ладно, рули сам. Сейчас нет времени выяснять отношения. И… я постараюсь давать команды в румбах. Не переучивать же тебя на ходу.

Рулевой хмыкнул, удивленный, таким здравым поведением этой взбалмошной девчонки. А Чиируна уже возле переговорной трубы:

— Машина, на сколько вышли?

— Сорок два цикла в минуту, — послышался искаженный голос механика. — Это чуть больше трети.

— Я знаю, — оборвала его Чиируна. — Тридцать восемь процентов от максимальной заявленной мощности.

— Так и есть, — в отдаленном голосе удивление и уважение.

— Баллонные, продолжайте откачивать воздух с максимальной скоростью — продолжила распоряжаться подруга. — Как только выйдем на двести метров от стартовой высоты, то есть на лигу сто абсолютной, дадим полный ход. Паалант, готовь курс по ущелью на северо-северо-восток, с подъемом над Совиной грядой на высоту три пятьсот.

— Да, сейчас! — новоиспеченный навигатор засуетился, принялся что-то считать на листе планшетки.

Я услышала его бормотание:

— Семь с половиной на три с половиной, это будет… будет… — он начал перемножать в столбик.

— Двадцать шесть с четвертью, — автоматически подсказала я.

— Да, спасибо! — рассеянно поблагодарил меня юноша и обратился к шкиперу: — Чиируна, извиняюсь, госпожа шкипер, а может сразу поднимемся над вершинами? А то по ущелью…

— Нечего терять время на подъем по вертикали! — отрезала Чиируна и обернулась к Далкину. — Адмирал, по последним данным, где были замечены фрегаты?

— Четыреста девятнадцать — девяносто семь с запада и двести четыре — триста восемьдесят два с востока, — не задумываясь, ответил Далкин. — Это, было, час назад.

Чиируна прикрыла глаза, представляя карту, не открывая их, спросила:

— Паалант, можешь рассчитать, перехватят нас или нет?

— Попробую, — с сомнением проговорил парень, — но это очень сложно!

— Талиса, а ты?

— Да, — лаконично ответила я.

И удостоилась пораженного взгляда Пааланта. Он положил на стол планшет и серьезно сказал:

— Знаешь что, становись к карте. Я только помощник навигатора — а ты настоящий навигатор.

И пошел мне навстречу.

Я чуть замешкалась, уступая ему место у приборов. Парень немного застенчиво улыбнулся и приник к окуляру. А я, увидев одобрительный кивок адмирала и очень внимательный взгляд Лайаны пошла к курсовому столу.

Предстояла очень сложная и интереснейшая работа — увести наш корабль от преследователей. И мы с Чиируной с ней справимся!

Расчет перехвата был не таким уж и сложным, не понимаю, почему Паалант так его боялся? А вот результат меня не обрадовал. Выходило, что если ФНТшники не дураки, и хотя бы часть кораблей пустят веером наперерез, то мы уже не успеваем выбраться из ловушки, и часов через шесть наши курсы пересекутся. Сейчас одиннадцать двадцать, значит, мы повстречаемся часов в семнадцать. Будет еще достаточно светло, чтобы нас заметить и сбить.

Все это я выложила подошедшим ко мне Чиируне и Далкину с Лайаной. Их лица помрачнели.

— Как ты думаешь, — медленно подбирая слова, спросила Чиируна, — сколько у нас есть времени до того, как они нас увидят?

Я взглянула на вычерченную схему и быстро прикинула ответ:

— Наверняка есть четыре часа, потом, в хорошую оптику могут и разглядеть.

— Значит так, — голос Чиируны опять окреп. — Я предлагаю подняться на максимальную высоту с нашей нынешней загрузкой и на предельной скорости лететь над вершинами три часа и двадцать минут. Затем мы спустимся и продолжим полет по ущельям между горами.

— А ты справишься? — спросила Лайана.

— Проверим, — криво улыбнулась подруга. — Другого выхода все равно нет.

— Тогда действуй, — кивнул Далкин.

А я еще раз поразилась адмиралу. Все-таки он очень странный человек. Иногда кажется мягким и добрым, чуть ли не бесхребетным, с подчиненными дистанцию не держит, запросто общается и с капитанами, и с абордажниками. А в бою становится жестким и очень опасным, я это уже видела сегодня.

А самое главное — он моментально принимает решения. Причем, похоже, что действительно верные.

Когда мы стали на курс нас с Чиируной заставили пойти отдохнуть. Предстояло три часа лететь по прямой, и работа навигатора, да и шкипера, не было такой уж сложной. Как нам объяснила Лайана, с ней вполне могут управиться Далкин и Паалант. А вот потом от нас потребуется полная отдача.

Так что Лайана отвела нас на камбуз, где уже распоряжалась Лалиша, велела ей нас накормить и отправить спать.

Лалиша с радостью исполнила начальственное распоряжение. Пока она готовила нам перекус девушка, как всегда, без умолку щебетала. Но Чиируна прервала подружку и строго спросила:

— А почему ты не пошла мастером ветров? Его же тоже убили, а помощник, похоже, не особенно хорошо знает свою работу.

— Все равно лучше меня! — возразила Лалиша. — Это вы с Талисой у нас гении. Не обижайтесь, я это серьезно. А я что? Ты же помнишь, как у меня было с учебой. Нет уж, я лучше буду всех вас вкусно кормить. И воодушевлять своим веселым нравом!

Мы с Чиируной одновременно рассмеялись, посмотрели друг на друга и рассмеялись еще раз.

И этот внезапный смех как будто разрядил напряжение, которое держало нас все последнее время. Я взглянула на Лалишу, которая с какой-то почти материнской заботой по-доброму смотрела на нас и подумала, что на самом деле она гораздо умнее и заботливее, чем пытается казаться. Только применяет свои способности не для математических расчетов и управления кораблем, а совершенно в ином направлении.

После еды у меня даже получилось немного подремать. Правда всерьез заснуть не удалось, слишком много всего произошло, и наплывали тяжелые мысли и образы. Но все-таки я капельку отдохнула. И, когда мы с Чиируной вернулись в командный зал, то обе выглядели вполне себе бодрыми.

И принялись за работу.

Да, прокладывать курс по извилистым ущельям, продумывать, где какие ориентиры брать и как корректировать полет — задача по-настоящему сложная. Мозги буквально кипели от натуги. Хоть затычки в уши вставляй, чтобы пар не пошел.

Но я победила!

А затем пришла очередь показать свой класс Чиируне.

Корабль опустился ниже окрестных гор, и почти не сбавляя скорости заскользил между вершинами, повторяя извилистый, изрезанный горными реками рельеф. Благодаря четким резким командам Чиируны и нашим с Паалантом стараниям по контролю и корректировке курса «Серебряный орел» быстро скользил по ущельям, оставаясь незаметным для врагов. Хотя, разумеется, не мы одни этому способствовали. Вся команда действовала на удивление слажено и мастерски.

Когда вечерние тени начали сгущаться в узких каньонах, мы сбавили ход. Скоро к этому месту приблизятся вражеские фрегаты. Они будут нас искать, и не стоило шуметь и дымить машиной. «Серебряный орел» завис между двух отвесных скальных стен, неторопливо опустился и почти коснулся стремительно несущейся горной речушки. Вдоль каньона дул не сильный ветерок, который медленно продвигал нас вперед.

— Время семнадцать тридцать, — негромко прокомментировала Лайана. — До полной темноты часа два.

— Да, висим и не высовываемся, — кивнул Далкин. — Лайана, Талиса, пойдемте на свежим воздух, Чиируна продолжай командовать.

— Да, адмирал, — ответила Чии и уселась на легонький стул возле навигационного стола. Немного усталым голосом отдала распоряжения: — Мастер ветров, контролируй направление ветра, помощник навигатора следи за расстоянием до стенок. Манаад подруливай, чтобы нас не развернуло боком.

— Есть, госпожа шкипер! — излишне громко отозвался рулевой.

— Чиируна, — примирительно поправила девушка. — И перестань на меня злиться.

На этом я их и оставила, следом за Далкиным и Лайаной выбравшись на галерею левого борта. Воздух был влажным и холодным, в нем висели крошечные капельки воды от бурунов, которые поднимала горная речка, бурля между камнями и порогами.

Лайана и адмирал отошли к самому носу, о чем-то тихонько разговаривая, а я направилась к трем знакомым силуэтам. Уберду, Трорвлю и Эртлю.

Абордажники обрадовались мне, заулыбались. Рыжебородый Уберд спросил своим басом:

— Ты как, Талиса? Все нормально?

Я как всегда, когда мне задают такие вопросы, немного запнулась. Но ответила честно:

— Не знаю. Все так быстро произошло. Но сейчас уже все хорошо.

Уперлась руками в прогнувшийся трос леера, запрокинула голову, глядя на тонкую полоску желтого закатного неба над головой, пояснила:

— Когда есть работа, то все забывается, уходит на второй план.

— Везет тебе! — откликнулся Эртль. — А мы как всегда без дела. Нет, надо было не в абордажники идти, а в баллонные. Или в кочегары! Таскали бы сейчас уголь, все черные и запыхавшиеся. Правда, здорово, Трорвль?

Трорвль только хмыкнул.

Мы стояли так до самой темноты, разговаривая о всякой ерунде, перешучиваясь, даже смеясь. Мне было очень хорошо, общество этих ребят лечило душу не хуже чем Лалиша. Не смотря на очень сложные и запутанные чувства, что я к ним испытывала.

А когда стемнело, я вернулась в душный корабль и заняла свое место у курсового стола. Началась долгая и напряженная ночь, наполненная вычислениями, поиском ориентиров, и постоянным страхом, что чего-то не учту, не правильно подсчитаю, и корабль налетит на проносящиеся вдоль его бортов скалы. Но мы справились и с этим испытанием. За ночь «Серебряный орел» пролетел более полутора сотен лиг, или около сотни, если по прямой. И ранним утром опять укрылся в очередном ущелье.

А мы с Чиируной, еле добравшись до офицерской каюты, которую нам выделили, заползли в гамаки и моментально уснули.

Так прошла первая ночь нашего путешествия. Потом была еще одна, и еще, и еще…

По утрам «Серебряный орел» спускался на дно самого глубокого из окрестных ущелий и, притаившись, выжидал. А, поздним вечером, начинал движение. Он скользил вдоль лощин, чуть-чуть приподнимаясь, перелетал перевалы, так низко, что чуть ли не цеплялся дном гондолы за верхушки деревьев. И опять нырял в спасительную тьму горных долин, освещенных лишь лунами и звездами.

Корректировать курс было неимоверно тяжело, мы с Паалантом с огромным трудом отыскивали ориентиры — чаще всего вершины гор или седловины. Парень оказался хорошим помощником навигатора. Он быстро и четко управлялся с приборами. Ему бы нормальное образование и подтянуть математику, и выйдет вполне неплохой навигатор. Но пока что он всецело доверял мне. Это было приятно. Да и вообще, мне кажется, я ему нравлюсь. Не скажу, что я от этого в восторге, но девичье самолюбие это согревает.

На вторую ночь в командный зал зашел Люфан. Он остановился с краешку, наблюдая и отвешивая замечания, суть которых сводилась к тому, что он был бы гораздо лучшим помощником навигатора. Я не обращала на это внимания, прекрасно зная, что из себя представляет мой бывший одноклассник, а вот Паалант нервничал и обижался. В конце концов, вмешалась Лайана и так отчитала Люфана, что он убежал и больше в рубке не появлялся. Теперь он все время сидит в кубрике абордажников, практически не с кем не общаясь. Я понимаю, что ему тяжело лишиться единственного приятеля. И даже немного жалею его. Да и Котиберна, хоть он и был весьма неприятной личностью, немного жалко. Впрочем, кто знает, может ему удалось спастись?

Так прошли еще четыре ночи. Пока не кончилась вода.

Угля-то на корабле было более чем достаточно. Его загрузили с расчетом на то, чтобы хватило до ближайшей тайной перевалочной базы, что располагалась в тысяче ста лигах к северу. Причем при максимальной скорости полета. А мы едва крались, и расход топлива был в разы меньше. Хотя «крались» — это как посмотреть. Когда к тебе приближается скала со скоростью в пятнадцать лиг в час, это довольно-таки жутко.

Так вот, когда мы перевели на пар почти всю воду, кораблю пришлось перелететь через высокую гряду в параллельное ущелье. Мы устроились на дневку возле сравнительно полноводной горной реки. Матросы опустили в нее раструбы водозаборников, а механики включили насосы. Мы немного опасались, как бы враги не заметили дым, но наблюдатели, высаженные на скалах, сигналили, что в небе никого нет.

Почти все, кто не был занят работой, спустились на землю. В том числе и я. Чиируна сказала, что лучше отоспится, а мне захотелось подышать свежим воздухом. Все-таки духотища на корабле стоит жуткая. Это обратная сторона почти полной герметичности пропитанной специальными смолами ткани обшивки, спасающей нас от потока встречного морозного воздуха и пониженного давления на высоте.

Если честно, то самым тяжелым для меня стал вынужденный ночной образ жизни. Под утро просто ужасно хочется спать, но когда я добираюсь до гамака, то долго ворочаюсь, заставляя себя хотя бы подремать.

И сейчас на сочно-зеленом лугу, под все еще ярким осенним Солом, я ощущала странную легкость, как будто я — перышко, и стоит подуть ветерку, улечу в небо к пушистым облачкам.

Я легла на мягкую траву и не заметила, как уснула.

А когда проснулась, почувствовала, что рядом кто-то есть. Не шевелясь, я чуть-чуть приоткрыла глаза. Надо мной сидел Эртль. Юноша откинулся назад, упершись в землю напружиненными руками и неотрывно смотрел на меня. И в его зеленых глазах была такая нежность, что у меня просто сердце взорвалось громким перестуком.

Я замерла и перестала дышать. А парень видимо почувствовал это, улыбнулся и, как ни в чем не бывало, спросил своим обычным веселым голосом:

— Ну что, сонюшка, проснулась?

Я приподнялась и огляделась.

День перевалил через половину. Ничего себе я поспала! А он что, все это время меня стерег? Я почувствовала, как краснею и поспешила отвернуться. Ох, и что же мне делать?!

К счастью Эртль прервал неловкое молчание:

— Пойдем обедать! Лалиша сготовила обалденно вкусную похлебку! Все уже поели, кроме тебя.

— А ты?

— Ну, — парень едва заметно смутился. — Я тебе компанию составлю! Не есть же в одиночестве!

А вечером «Серебряный орел» опять поднялся в воздух. Он снова потяжелел, и с трудом переваливал через седловины. Зато теперь запасов точно хватит до тайной базы.

Мы летели прежним манером еще две ночи. Но днями никто из наблюдателей не видел в небе ни одного корабля. Преследователи то ли прекратили погоню, то ли окончательно нас потеряли.

И Далкин решил, что пора сменить способ движения. Нет, мы и дальше летали только по ночам, но уже не ползли по ущельям, а поднимались над горами и, развив максимальную скорость, неслись по прямой к базе.

Оставшиеся четыреста шестьдесят лиг мы преодолели всего за два перелета.

Адмирал и Лайана опасались, что на базе может ждать засада, но ее так хорошо спрятали, что ФНТшникам не удалось обнаружить замаскированные склады и глубокий пруд, прикинувшийся маленьким горным озерком.

За день, корабль был вновь нагружен. Бедные ребята к вечеру просто валились от усталости, но все равно отправились к пруду отмыть въевшуюся за время работы угольную пыль. Лалиша предложила пойти поподглядывать за парнями, на что Чиируна чуть ли не обиделась. Лалиша расхохоталась, и отправилась на озеро одна, сообщив, что «надо же помочь ребятам со стиркой». При этом хитро блестела глазами.

Завидуя я ей… никаких мучений и волнений не испытывает.

А потом был последний перелет до главной базы. Мы все еще таились днями, но трех ночей хватило, чтобы долететь.

Здесь уже наступила зима. Нам и раньше попадались высокие вершины, покрытые снегом, но постепенно их становилось все больше, а снег спускался все ниже, и наконец, в последнюю ночь полета под нами распахнулась искрящаяся в призрачном сиянии Сини сказочная страна. Я так и прилипала к обзорному окну, между замерами и прокладкой курса!

Мы подлетели к базе в два часа ночи.

И зависли возле ближайшего наблюдательного поста.

Лайана погнала всех спать, пояснив, что садиться можно только утром, когда хорошенько отдохнем.

И я поняла — почему.

Эта посадка стала экзаменом для Чиируны.

В ярком утреннем свете она медленно и осторожно опустила корабль в глубокое ущелье и завела в гигантский грот, укрывавший поселок пиратов.

Когда корабль завис в пяти метрах от причальной площадки и был зафиксирован расчалками, она тяжело продолжительно выдохнула, и утерла вспотевший лоб. Посмотрела на Лайану.

И встретилась с ее улыбкой.

— Ты просто молодец, Чиируна! Настоящий шкипер, — с уважением в голосе сказала пиратка. — Мне придется очень хорошо подумать, как применить ваши с Талисой таланты. Очень хорошо подумать!

Баллон воздушного корабля разделен на две герметически изолированные части. В верхнюю закачан под небольшим избыточным давлением гелий, в нижнюю — обычный воздух. Чтобы корабль поднялся, воздух откачивают, и гелий, расширяясь, занимает больший объем, увеличивая подъемную силу. Чтобы опуститься обычно поступают наоборот — Закачивают под давлением воздух. Стравливают гелий лишь для экстренного быстрого опускания, так как на корабле очень ограниченный запас жидкого гелия, и его надо беречь.

История пятая. Три путешествия

Глава 1. Первый снег

16.03.О.995

Горы Арлидара. Граница с Арлидоном.

Парень и девушка стояли, взявшись за руки, на краю обрыва.

Под ними расстилалось бескрайнее море лесов. Гигантские волны гор застыли в своем тысячелетнем движении. Покрывавший их лес пламенел красками осени — зелеными, лимонными, желтыми, алыми пятнами, удивительным узором разукрасившими пространство перед путешественниками. А над всем этим — синее небо с редкими белыми комочками облачков.

И длинным тоненьким серым шлейфом из дыма и пара, оставляемым неторопливо летящим воздушным кораблем.

До него далеко — лиг пять, не меньше, но Данго Ферици все равно неспокойно. Он понимает, что вряд ли кто-нибудь сможет разглядеть их на таком расстоянии, но все-таки. Ему хочется нырнуть под защиту деревьев. Но Фабория, вытянувшись в струнку и чуть выпятив грудь, замерла, глубоко вдыхая прохладный воздух и стараясь вобрать в себя весь этот простор. И навсегда запомнить Родину.

То, что они на границе, подростки поняли еще вчера, когда увидели сразу два корабля. Один летел с севера на юг, другой ему навстречу.

— Патрулируют, — хмуро прокомментировал Данго.

Фабория согласно кивнула и отвернулась. Настроение у девушки было паршивое. Переносить особые дни в лесу, без элементарнейших удобств, крайне неприятно.

А еще Фабория пыталась отогнать от себя дурные предчувствия. Она не была особенно суеверной, но то, что позапрошлый раз эти дни пришли перед самой экскурсией, превратившейся в гонку со смертью, а в прошлый начались сразу же после бегства из поселка Грдран, наводило на нехорошие мысли.

Так и оказалось. Обходя очередной кряж, они чересчур круто повернули на запад, и вышли к границе. Туда, где можно напороться не только на летающие высоко в небе корабли, но и на пограничный разъезд.

Поэтому беглецы без споров решили уходить на восток, вглубь Арлидара. Но, напоследок, поднялись на этот уступ.

Как ни велика была опасность, девушке слишком сильно хотелось еще раз взглянуть на свою родную страну. Она предчувствовала, что больше ее никогда не увидит.

За минувший месяц они прошли не меньше сотни лиг. Казалось бы — совсем немного, но в чужих горах, не зная местности, дорог и тропинок, тратя огромное количество времени на то, чтобы найти еду, соорудить очередной шалаш, переправиться через бурную стремительную речушку…

«Теперь мы настоящие лесовики! — подумала про себя девушка. — Столькому научились».

Но это не радовало. Фабория была готова отдать что угодно, ну почти что угодно, лишь бы вернуться к цивилизации. Даже просто выжить в диком лесу неимоверно трудно. А им нужно было еще и идти на юг к далекому Океану.

Фабория вспомнила, как они переправлялись через первую реку — самую широкую на их пути. Беглецы долго шли вдоль обрывистого каньона, пытаясь отыскать хоть сколько-нибудь удобное место. И, наконец, отыскали. Толстый ствол поваленного бурей дерева лежал поперек ущелья. А в десятке метрах под ним — бурлящая стремнина.

Ствол был старым, бугристым, покрытым мхом.

Данго и Фабория связались друг с другом веревкой, и парень первым пополз по дереву. Данго двигался на четвереньках, время от времени оскальзываясь на влажном мохе и припадая к стволу. При этом дерево проседало и издавало неприятные скрежещущие и потрескивающие звуки. Оно лежало здесь давно, и уже успело наполовину сгнить. Но, в конце концов, юноше удалось перебраться на противоположную сторону. Он отвязал от пояса веревку, обернул ее вокруг ствола крепкого невысокого дерева и вытравил так, что она почти натянулась.

— Давай! — скомандовал он подруге. — Я буду подстраховывать.

Ребята никогда не ходили в походы, а на первом курсе на уроках по выживанию им про горные переправы еще не рассказывали. Поэтому действовали они так, как сами придумали. Фабория прекрасно понимала, что если сорвется, то пролетит маятником и расшибется или о дно, или об стену ущелья. Так что веревка нужна скорей для самоуспокоения.

Девушка глубоко судорожно вздохнула и, обхватив ствол руками и ногами, поползла к приятелю.

Оттого, что она прижималась к дереву, скрипы и треск слышались еще громче, и с каждым звуком сердце девушки замирало и пропускало удары. Она вся вспотела, не смотря на по-осеннему холодный воздух.

Когда она была на середине пути, дерево особенно сильно затрещало и рывком просело на полметра. Фабория изо всех сил вцепилась в него и зажмурилась. Наверное, с полминуты она провела так, пока не заставила себя отлипнуть и продолжить движение.

«Вот сейчас оно и сломается! — с паникой думала Фабория, подползая к краю обрыва. — Как в приключенческих книгах. На последних метрах. Я сорвусь и чудом уцеплюсь за крошечный выступ, и Данго меня героически спасет».

Она очень живо представила себе эту картину. И чуть не засмеялась, вообразив выпучившего от натуги глаза невысокого паренька, откинувшегося назад и изо всех сил пытающегося вытянуть ее из пропасти.

«Это, наверное, истерика», — подумала девушка, сделав завершающее движение и свалившись на такие приятно твердые камни на краю откоса. Перевернулась на спину и расхохоталась в голос.

Сверху над ней появился встревоженный Данго. Пиккуриец смотрел на девушку озадаченно и с легкой обидой. Спросил:

— И чего здесь смешного?

— Ты… меня… вытаскиваешь!.. Ой, не могу!..

Данго Ферици постучал себя по лбу костяшками пальцев и, демонстративно отвернувшись, пошел сматывать веревку.

Когда он почти всю ее накрутил на локоть и подошел к девушке, та уже встала и отвязывала конец от своего пояса.

Протянула его парню и вдруг шагнула навстречу, заключая его в объятья, страстно целуя.

В тот день они лишь чудом остановились на самом краю, так и не переступив последнюю грань. Оба были слишком здравомыслящими, чтобы понимать, что в их положении не хватает только забеременеть. Но все равно они преодолели еще одну ступеньку в долгом пути друг к другу.

Это было две декады назад. И с тех пор к факторам, тормозящим их путешествие, добавился еще один. Правда, по контрасту с остальными, такими как промозглые осенние дожди, трудности в поисках пропитания, крутые горы и непроходимые заросли, этот был удивительно приятным.

Фабория еще сильнее сжала руку Данго Ферици и посмотрела на него. Юноша заметно возмужал, похудел и, даже, кажется, прибавил в росте. Теперь он был лишь на полголовы ниже ее. Лицо молодого пиккури, обращенное в сторону распахнувшегося простора, было серьезным и обеспокоенным. Фабория вздохнула, сама про себя удивляясь, как это ее угораздило в него влюбиться?

Она опять повернулась к провалу. На небо наползала череда тучек. Они еще не закрыли Сол, но вскорости это произойдет и станет совсем зябко. А еще, вслед за тучами на мир как будто надвигалась тонкая кисейная шторка, делая его немного не таким четким.

Носа девушки коснулось что-то влажное и очень холодное.

Фабория сморгнула, ее зрение сфокусировалось на крошечных белых пылинках, очень медленно опускающихся с неба.

«Первый снег! — удивленно, радостно и встревожено подумала Фабория и в голове у нее закружилась метель из мыслей: — У нас еще все впереди! Надо поторопиться на юг к Океану! Как хорошо, что со мною мой Данго! Интересно, а он любит снег?..»

Глава 2. Письма

22.03.О.995

Город Светило, столица Центра Мира.

Я с восхищением оглядывалась по сторонам.

Город был удивительно красив.

Широкие проспекты, мощеные ровной, тщательно вымытой брусчаткой. Белоснежные трех- и четырехэтажные дома кажутся раза в полтора выше, чем в Арлидоне. Похоже, центромирцы любят высокие потолки. Длинные ажурные заборы из бронзовых прутьев, огораживающие утопающие в зелени виллы. Множество больших и маленьких парков, в каждом из которых обязательно есть хотя бы один фонтан.

Все было невероятно изысканным, праздничным. Может даже немного излишне праздничным и изысканным. Если лепнина — то вычурная и сложная, если узоры решеток — то замысловато переплетенные. Если колонны, то непременно фигурные.

Город Светило как будто кричал: «Я — столица Центра Мира! Самый роскошный город самой богатой страны на свете!» И это очень походило на правду. По крайней мере, столица Арлидона Ларнисс, которую до сих пор я считала образцом искусства градостроительства, была лишь бедной родственницей этого города.

И по всему этому великолепию вышагивали центромирцы.

У меня просто в глазах пестрело от их нарядов!

Когда меня собирали, я думала, что буду привлекать всеобщее внимание своим светло-кремовым платьем с оборочками, рюшечками и кружевным передничком. Но нет, я действительно терялась среди местных жительниц. И как-то сразу почувствовала свои недостатки. Все-таки платье было сшито не на меня. Оно было слишком просторным в груди, и узковатым в талии, и по росту я была все-таки ниже Лайаны, так что подол был не чуть ниже коленей, а до середины голени. Хорошо, что фасон платья, весь такой пышненький, скрадывал это.

И, вообще, вид у меня вполне миленький. Из-под кружевного подола виднеются ноги в розовых тонких чулках, обутые в красные туфельки. Правда, с туфлями та же беда. Ноги у Лайаны побольше моих, так что пришлось подкладывать в носки вату. Хорошо хоть пошиты они качественно и очень мягко охватывают лодыжки, так что может быть даже не натру себе мозоли.

Руки открыты до локтей. Они у меня загорелые и очень красиво оттеняются светлой тканью. Волосы я тщательно вымыла и расчесала на две волны, обрамляющие лицо.

Ну и последняя деталь моего сегодняшнего гардероба — тоненький кожаный… ошейник.

От его застежки спускается жиденький плетеный поводок. Он состоит из голубой, светло-желтой и серебристой ленточек, сплетенных в косичку. Поводок длинный — метра в полтора, и другой его конец пристегнут к запястью моего «хозяина».

Да, я изображаю рабыню-игрушку, подаренную молодому господину. В Центре Мира это обычное явление.

Когда Лайана предложила мне вырядиться таким образом я даже оторопела. Но она веско произнесла:

— А кем еще тебя можно представить? С твоим незнанием языка и клеймом над переносицей?

Я только вздохнула. Сама я частенько забываю об этом знаке, и вспоминаю о нем только когда вижу такой же на лбах моих одноклассниц и одноклассников. Но, ничего не поделаешь. То есть можно попробовать закрыть его какой-нибудь диадемой, но она должна быть довольно широкой. И, все равно, это ненадежно.

Так что побуду сегодня рабыней…

Кстати, именно поэтому мне приходится гулять по Светилу не с Чиируной, которая осталась на корабле, а с Паалантом. Он лучше всех других подходит на роль молодого аристократа. Стройный, даже тоненький, в идеально сидящем костюме, с неторопливыми, как бы немного ленивыми движениями и скучающим выражением лица. Ну, просто настоящий центромирец! Впрочем, он и так настоящий центромирец, и даже родом из столицы.

Чтобы добавить деталей к общей картине мы прилетели в Светило на богато отделанной воздушной лодочке, которую Лайана специально для этого случая наняла. Грузовой бриг, который нам с Чиируной доверили пилотировать, мы посадили этой ночью в дальнем от столицы воздушном порту, среди десятка таких же похожих один на другой кораблей. До города было довольно далеко. Но, все равно, перелетать такое расстояние на лодке, вместо того, чтобы проехать на повозке — это излишний шик. Хотя, в Центре Мира шиковать подобным образом — обычное дело.

Так что мы с Паалантом чинно восседали в медленно плывущем по небу крошечном корабле, и я с некоторыми угрызениями совести думала, что пока мы прохлаждаемся, вся команда будет в поте лица грузить припасы для пиратской базы. Ну, ничего, я заслужила эту экскурсию! Все-таки сама провела корабль по маршруту, нарочно не сверяясь с записками, что оставил мне прежний навигатор, которого Далкин взял на свой «Серебряный орел». И, кстати сказать, потом, когда я эти заметки прочитала, то убедилась, что мой маршрут был лучше! Долетели мы на час быстрее, истратив на пару сотен фунтов угля меньше. Конечно не я одна в этом «виновата». Все трудились, особенно Чиируна и Паалант.

Я повернулась к своему «хозяину» и тихонько спросила на арлидарском:

— Паалант, а ты что, правда, из знатного семейства?

Парень немного стушевался и так же тихо ответил:

— Вообще-то нет… Я из рода слуг богатого семейства. И родители и дедушки с бабушками и их предки… ну и я тоже, все служили семье Клаадонов.

— Ты потому сбежал? — предположила я.

— Нет, — ответил юноша. — Но это долгая история.

— А мы разве торопимся?

— Не очень, но давай сначала сделаем дело, хорошо?

— Ну ладно, — вздохнула я.

Он прав. Меня тоже не покидает беспокойство. Судя по тому, как тщательно готовили наш выход в город, задание, которое было мне дано, невзирая на его простоту, было очень важным, а, может быть, даже опасным.

Неторопливо фланируя по проспекту, мы приблизились к трехэтажному зданию с резными колоннами перед входом. Подошли к массивным деревянным дверям, украшенным причудливой резьбой.

Паалант едва заметно толкнул меня локтем в бок.

А! Я же его рабыня!

Я сделала шаг вперед и с силой потянула за дверную ручку. Створка на удивление легко поддалась, и я раскрыла ее перед «Хозяином». Он проследовал внутрь здания, немного натянув поводок. Я поспешила за своим «господином». Мы вошли в просторный зал с неимоверно высоким потолком. В глубине его возвышалась длинная деревянная стойка, за которой сидели несколько девушек и парней. Перед несколькими из них стояли посетители, заполняя какие-то бумаги.

Мы направились к свободному служащему — парню на пару периодов старше меня.

Он предупредительно уставился на Пааланта:

— Что угодно господину?

— Отправить письма, — немного излишне высокомерно отозвался мой «хозяин».

Хотя может быть у них такой тон принят среди аристократов? Надо сказать, что я уже достаточно хорошо понимала центромирский, чтобы разобрать, что он сказал именно письма, а не письмо.

Я удивленно взглянула на Пааланта, но спрашивать, естественно, ничего не стала.

Паалант заполнил два бланка, и передал их вместе с письмами служащему. Заплатил пару серебряных монет, и мы покинули почтамт.

Меня так и подмывало спросить его о втором письме, но надо было сначала отойти в какое-нибудь укромное место.

Паалант понял мое желание и повел меня в направлении моря. Мы зашли в небольшой парк, расположившийся на вершине холма, нависающего над бухтой. Людей почти не было и мы с Паалантом расположились в маленькой уединенной беседке, плотно увитой какими-то лианами. Лишь одна ее сторона была открыта. Та, что смотрела на океан.

Парень подошел к самому ее краю. Я, понукаемая поводком, проследовала за ним.

Паалант широким жестом указал вперед:

— Правда, красиво?

Да, вид был прекрасным. Далеко внизу распростерлась обширная бухта, окаймленная плавно изогнутой набережной. У длинных пирсов примостилось множество судов, от маленьких, но очень ухоженных лодочек до двух огромных пассажирских лайнеров. Все суда были яркие, нарядные, под стать этому городу.

— А вон там? — осведомился мой спутник, указывая куда-то вбок.

Мне пришлось высунуться из беседки, чтобы разглядеть то, что закрывал от моих глаз горб холма. Там, справа от набережной, была еще одна бухта, закрытая от первой тем самым холмом, на котором мы находились. Город, раскинувшийся на ее берегах, был совершенно другим. Даже издалека было понятно, что состоит он из переплетения кривых улочек, сетью прорезающих многоуровневые трущобы. Хибарки теснились друг к другу, не оставляя свободного места ни для парков, ни для фонтанов. Только мешанина домишек, серых и облезлых, неопрятной кляксой покрывающих всю долину и напирающих на порт — скопище унылых складов, пакгаузов, открытых площадок, заваленных горами угля и штабелями товаров, которые перегружались на разномастные торговые корабли, примостившиеся у загроможденных всевозможными грузами причалов.

— Что это? — вырвалось у меня.

— Нижний город, — сумрачно пояснил Паалант. — Обратная сторона Светила.

— Ты… жил там? — с легким ужасом спросила я парня.

— Нет… То есть совсем недолго.

Паалант отшагнул вглубь беседки, невольно увлекая и меня. Мы уселись на удобную широкую скамейку и юноша начал свой рассказ.

Паалант с детства знал, кем станет. Разумеется, слугой. Его род уже шесть поколений служил семье Клаадонов — довольно известных и богатых торговцев пряностями. Но слуги бывают разные. И отец Пааланта решил, что его сын должен повысить статус. Он скопил достаточно денег, чтобы устроить его в частную школу. Она была одной из лучших школ для слуг, хотя и уступала школам для детей торговцев или даже школам с уклоном в подготовке инженеров или управленцев.

Но все равно, проучившись восемь сезонов Паалант смог поступить на работу учеником клерка в торговую контору своего хозяина. Он проработал в ней пять сезонов, добравшись до должности контролера второго ранга в отделе закупок. Впереди его ждала завидная карьера, вершиной которой вполне могло стать место начальника отдела. Ну, или, скажем, его заместителя.

Вот только…

В один совсем не чудесный дождливый день его прямой начальник принес кипу бумаг и попросил завизировать отчеты о закупке партии пряностей из Дельты.

Когда Паалант поднялся из-за конторки и с неохотой сообщил, что пойдет на склад, проверит, начальник остановил юношу:

— Да зачем?! Тебе охота промокать под этим ливнем? Я сам вчера все пересчитал и даже взял пробу из трех мешков. Так что все нормально.

Выходить под льющиеся с неба потоки пусть даже по-летнему теплой, но все равно неприятной воды очень не хотелось. Да и лето только началось, и сегодня было весьма прохладно. Юноша уселся обратно, подтянул к себе бумаги и принялся их визировать.

А на следующий день разразился скандал. Выяснилось, что вместо специй мешки набиты измельченной сушеной травой. А старший контролер напрочь отказывался от того, что он «якобы сам все проверял». Паалант оказался крайним и виновным в огромном убытке на баснословную сумму в три тысячи «глобусов».

Парня, который всю сворю жизнь провел в чистом верхнем городе, ждала подневольная работа в порту. Ему предстояло весь остаток своих дней трудиться грузчиком, и отдавать почти все заработанное в счет погашения долга.

Безысходность была такой всеобъемлющей, что он решился на совершенно отчаянный шаг — как только его привезли к замызганной ночлежке, где теперь придется коротать ночи, рядом с такими же бедолагами, парень сбежал.

Это было глупо. Да, в Центре Мира нет полиции. Но ее вполне неплохо заменяет множество частных сыскных контор. Хозяину достаточно было дать общее объявление и очень быстро беглеца кто-нибудь найдет и сдаст ему за вознаграждение. Совсем небольшое по сравнению с долгом, который висит на пареньке. Ну, а самого Пааланта после этого ждало жесточайшее наказание и, скорей всего, судьба уже не подневольного работника, а просто раба.

Когда прошло первое возбуждение, Паалант осознал все это. И начал лихорадочно искать выход.

На одной из многочисленных досок объявлений он наткнулся на странную записку. Впрочем, для Центра Мира совсем не странную:

«Искателям приключений, которые не боятся рискнуть своей жизнью! Требуются все специальности для воздушных кораблей и смельчаки, готовые их охранять! Обращаться к хозяину „Зеленого осьминога“».

Не давая себе передумать, Паалант поспешил к невзрачной таверне.

Спустя две декады он уже был на базе пиратов в сердце Драконьих гор.

Его расспрашивали, что-то проверяли и, наконец, заместитель адмирала Лайана порекомендовала его вторым помощником навигатора на флагман эскадры — «Серебряный орел». Паренек довольно быстро выучился управляться с приборами и, когда опытный первый помощник перешел навигатором на «Бешеную куропатку», занял его должность. И вот почти сезон Паалант пролетал на воздушном корабле адмирала Далкина.

— Такая вот история, — завершил свой рассказ Паалант.

— Понятно, — сочувственно вздохнула я. — Ты жалеешь?

— Вот еще! — воскликнул паренек. — Конечно, нет! Наоборот я благодарен судьбе, что она так распорядилась! Единственное…

— Родители? — предположила я. — Это письмо было для них?

— Да, — Паалант спрятал глаза. — Им ведь ничего не известно. А так хоть будут знать, что я жив, и у меня все хорошо. Только ты, пожалуйста, не говори об этом никому, особенно Лайане!

— Почему? — удивилась я. — Что в этом такого?

— Ты же понимаешь, что мы не простое письмо по ее приказу отправили, — пояснил мне юноша. — Наверняка оно очень важное и секретное, раз такой спектакль пришлось разыгрывать. И Лайана будет ужасно недовольна, что я посвоевольничал, и воспользовался случаем для себя. Я сам знаю, что поступил неправильно, но, по-другому не мог.

Я задумалась. То, о чем он меня просил, шло в разрез с инструкциями Лайаны. Нам нужно было отправить только ее послание. Причем сделать это должен был Паалант, поскольку я слишком плохо владею центромирским, и совсем не знаю город Светило. Когда я спросила Лайану «А почему именно я? Паалант и сам бы прекрасно справился», она мне ответила: «Потому, что тебе я доверяю полностью. А Паалант… Он хороший парнишка, и я его проверяла, но все-таки я хочу, чтобы именно ты контролировала его действия». Такой вот разговор, и по всему выходило, что я нарушаю ее распоряжение. Но… Я прекрасно понимала, как это, быть живой и не послать весточку своим родителям, которые тебя уже давно похоронили. Как бы мне самой хотелось отправить письмо в Баладор! Но как? Поэтому я ответила Пааланту:

— Наверное, ты прав. Хорошо, я никому не скажу.

— Спасибо! — порывисто поблагодарил Паалант, и взял мою руку в свои ладони. — Все-таки ты совершенно замечательная девушка!

Я порозовела от комплимента.

А парень, не выпуская моей руки, чуть смущенно произнес:

— Здесь так романтично, и… ты такая сказочно красивая и так сильно мне нравишься. Талиса, а может быть мы… займемся сексом?

Я буквально остолбенела, пытаясь понять, не ослышалась ли?

— Сек-сом?..

— Ну да, — все так же немного смущенно продолжил парень. — Мы с тобой друзья и я в тебя влюбился с первого взгляда. Я давно уже хотел предложить тебе заняться сексом, но все обстановки подходящей не было. А сейчас так чудесно все сложилось.

Я никак не могла осмыслить то, что он говорил. Но все было так определенно. Я почувствовала, как запламенели мои щеки. Выдернула руку и отодвинулась так резко, что натянула поводок.

Наверное, мои глаза были ужасно перепуганные. Паалант попробовал меня успокоить:

— У тебя это в первый раз? Прости… Но я буду очень-очень нежным.

— Нет! — наконец вырвался у меня из груди крик. — Прекрати! Что ты говоришь?!

Паалант немного недоуменно и испуганно посмотрел на меня:

— Но в этом же нет ничего такого. Парни и девушки для того и созданы…

— Замолчи! — я чувствовала, что теряю над собой контроль, жутко хотелось ударить его и убежать, куда глаза глядят. Я отодвинулась еще дальше, так, что его левая рука потянулась на привязи за поводком. От этого я, уже слабо соображая, отпрянула еще сильнее, ошейник больно надавил на шею сзади.

— Успокойся, Талиса! — уже не на шутку перепугано воскликнул парень. — Если не хочешь, ну так бы и сказала. Я же понимаю, и я твой друг. Не желаешь сейчас, может быть потом передумаешь… Если я тебе не совсем противен.

— Друг? — зацепилась я за слово. — Разве друзья занимаются таким?

— Конечно, — обескуражил меня ответом Паалант. — Другу ты всегда можешь доверять. Он никогда не сделает тебе ничего плохого. Это с малознакомым парнем надо быть осторожной. И я, правда, готов к тебе отнестись очень бережно и нежно. Ты же меня знаешь.

— Не надо, — в моем голосе какие-то стонущие нотки. Ох, как же неистово колотится сердце. Нужно как-то успокоиться!

Я глубоко вздохнула пару раз. Спросила его чуть срывающимся голосом:

— У вас так принято? В Центре Мира?

— Ну да, конечно, — подтвердил юноша. — А как же иначе?

— Вот так просто предложить симпатичной девушке заняться сексом?

— Ну почему просто, — смутился Паалант. — Я мучился все утро. Я уже месяц как с тобой знаком и все время очень хотелось тебя об этом попросить.

Я бессильно откинулась на спинку скамейки, предварительно чуть передвинувшись к нему, чтобы провис поводок. Дышать было все еще трудно и сердцебиение не унималось. А еще сильно закружилась голова. Не хватало еще в обморок свалиться, чтобы он… взялся меня реанимировать. Надо дышать глубже. И попробовать все ему объяснить.

— Паалант, ты хороший парень, — начала я. — Но у нас так не принято. В Арлидоне сначала очень долго ухаживают, потом всякие там поцелуи на свиданиях, и только потом… А у нас, пиккури, еще сложнее. Девушки и парни могут заниматься… сексом… только после свадьбы.

— Ничего себе, — пораженно округлил глаза юноша. — И как же вы без этого живете?

— Живем, как видишь, — с легкой улыбкой ответила я. Да, я уже насколько пришли в себя, что могу пытаться улыбаться.

— Тогда… понятно. Прости еще раз, — парень вздохнул и спросил: — наверное, о свадьбе, после которой мы могли бы этим заняться, пока не стоит и заикаться?

Я кивнула, но быстро подняла на него глаза:

— Ты, правда, хороший. И… я хочу, чтобы мы дружили. Но пожалуйста-пожалуйста, не надо заговаривать со мной о таком!

— Ладно, — с явным сожалением отозвался Паалант. — Но, если тебе когда-нибудь захочется, тебе достаточно лишь намекнуть мне!

— Я это учту, — обнадежила я его, хотя прекрасно понимала, что этого никогда не будет. Ну, почти наверняка не будет. — Давай-ка в обратный путь собираться. А то Лайана, будет волноваться о нас.

— Нет, не будет! — немного повеселевшим голосом откликнулся Паалант. — Она же говорила, что мы можем гулять до обеда. Так что у нас еще часа полтора времени. Я еще успею показать тебе город. Знаешь, сколько тут интересного?!

— А ты не боишься встретить кого-нибудь знакомого?

— В Верхнем городе живет двести тысяч человек. И большинство тех, кто меня знает, сейчас работают. Так что вероятность не настолько большая, чтобы я не рискнул. Мне ведь на самом деле очень хочется поводить тебя по Светилу. Раз уж мы не… Хорошо, больше не буду об этом!

Глава 3. Новое имя

25.03.О.995

Город Кираи-Тонгор, Независимая Территория Беллисти-Хаш, ФНТ.

Когда меняешь имя, то меняешь и все остальное. Внешность, походку, манеру держать себя и двигаться, голос и лексикон, и, самое важное — мысли и взгляды. Если не изменить их, то не получится долго оставаться в новом образе.

Когда-то во времена учебы в федеральной академии его преподаватель по прикладной психологии все время твердил: «главное в мелочах!» и Китано Баллини запомнил это на всю жизнь. Теперь он, меняя имя, неторопливо и тщательно продумывал свою новую личность. До каждой мелочи.

Сейчас он, Мигало Ватори — ассистент нелюдимого профессора Патори Бакато — одного из семи ученых, отправляющихся в трансполярную экспедицию.

Мигало такой же замкнутый и малообщительный, как профессор. Немного сутуловатый, двигается неспешно, но довольно сноровисто обращается со всякими метеорологическими и гидрографическими приборами. Любит рыбную кухню и современную электрическую музыку. Правда, предпочитает мелодичные баллады, а не громкие ритмичные композиции в техническом стиле, модные в молодежных кругах.

В общем, вполне себе обычная заурядная личность. Именно такая, какая нужна для этой фазы операции.

Вот только под всем этим слоем из новых привычек и даже образа мысли он остается все тем же Китано Баллини — человеком, который всю свою жизнь отдал Родине. Ее процветанию и величию. И защите граждан ФНТ от тех, кто несет им горе и смерть.

От таких, как арлидарские пираты.

К ним у Китано давние кровавые счеты.

Ему лишь недавно исполнилось восемь сезонов.

В тот день он вместе с родителями летел на грузопассажирском корабле из своего родного городка в столицу Территории Саффел-Тику — город Саффел-Арад. Впереди была целая декада празднования Начала Круга. Наступал 989 период, и отец с матерью решили свозить сына в столицу, покатать его на всяких аттракционах, погулять по большому городу, вкусно поесть в столичных ресторанчиках, а может и сводить на концерт одной из новомодных электрогрупп.

А пока Китано сидел в крошечной пассажирской каюте второго класса и смотрел в маленький иллюминатор. Мальчик первый раз в жизни летел на воздушном корабле и не хотел ни на секунду отрываться от вида проплывающих под ним гор. Корабль скользил низко, лишь на пару сотен метров выше вершин. Отроги Драконьих гор покрывал коричневый, еще не обзаведшийся молодой листвой, лес. Иногда виднелись грязно-белые пятна подтаявшего снега.

Зато, голые деревья позволяли увидеть каждую скалу, тропинку или редкие домики поселков и охотничьих заимок.

Китано старался разглядеть их получше. Это было так интересно! Домишки и малюсенькие человечки были как будто игрушечными. Он представлял, что они принадлежат ему, и он в них играет.

Корабль двигался совсем не быстро — меньше двадцати лиг в час, но и до поверхности было рукой подать, поэтому она медленно, но заметно глазу сдвигалась назад, открывая новые горы, лощины с тоненькими струйками ручейков, прогалины с клочками обработанной земли.

Он все утро просидел у иллюминатора и отвлекся только на обед. Стюард принес подносы с нехитрой едой. Мальчик поковырялся в тарелке с кашей, приправленной мясной поджаркой. Но съел совсем немножко, и отцу пришлось за ним доедать.

— Не пропадать же вкусной еде!

Мама поджала губы:

— Мы не бедняки!

— Потому и не бедняки! — поучительно поднял палец отец.

А Китано уже опять у окошка.

Но, где-то через час после обеда все изменилось.

Корабль внезапно совершил разворот. Он начал подниматься и ускорил движение. Стук паровика усилился и зачастил.

Родители настороженно запереглядывались. И через какое-то время отец пошел на разведку.

Он вернулся минут через десять. Очень взволнованный и испуганный.

— Что такое? — с нотками паники в голосе спросила мама.

— Наш корабль кто-то преследует! Наверное, это пираты!

Китано ощутил волнение и легкий страх. Но волнение в большей степени — пираты это же так захватывающе! И не будут ведь они делать плохо ему и родителям?! Они ведь простые люди. Ну, может, ограбят. Это, конечно плохо, он может оказаться без обещанных подарков, но зато какое приключение! Расскажет в классе — все обзавидуются!

А корабль тем временем набрал максимальную скорость. Машина грохотала. По полу распространялась ощутимая вибрация. Из малюсеньких щелочек вокруг иллюминатора засквозили тонкие холодные струйки воздуха.

Мама зачем-то его обняла. Китано почувствовал, как она боится, и тоже начал испытывать все возрастающий страх. Он ведь такой заразный!

Папа приник к стеклу, пытаясь заглянуть куда-то назад, за корму.

Это продолжалось очень долго. Несколько десятков минут. Вдруг мимо их иллюминатора что-то пролетело и за грохотом машины мальчику послышались глухие удары. Корабль стал крениться. Мальчик высвободился из маминых объятий и прильнул к оконцу рядом с отцом. Он увидел, что от пола открытой галереи, что проходила прямо за стеной их каюты, вверх уходит толстая веревка. И по ней, скользит быстрая тень. Мужчина в коричневой кожаной одежде спрыгнул на деревянный настил прямо рядом с их иллюминатором, в руке у него тускло поблескивало бронзовое лезвие. Перед ним появился кто-то из команды, и пират, не раздумывая, ударил его. На стекло брызнуло что-то красное.

— Не смотри! — взвизгнула мама, опять хватая его в охапку.

Папа отступил от окна и встал перед дверью в каюту, не решаясь выйти наружу.

Раздались громкие неразборчивые крики, в громыхание механизмов вплелся звон металла.

Вдруг тканевая стенка возле двери прогнулась, и из нее внутрь скользнуло лезвие сабли, красное от крови.

Мама истошно завизжала.

Лезвие втянулось в стенку, легкая дверь распахнулась, чуть не ударив стоящего рядом с ней отца. Он лишь чудом успел отступить назад.

Из-за его спины Китано увидел неясный силуэт. Он что-то сделал и папа, согнувшись, упал на колени. Над ним возвышался здоровенный мужик, с перекошенным в злой гримасе лицом.

Он взмахнул тяжелым клинком, и лезвие рассекло отцову спину.

Пират что-то выкрикнул и скрылся в коридоре.

Мама выпустила Китано из ослабевших рук, кинулась к отцу. Обняла его, истекающего кровью и слабо подергивающегося.

Что-то запричитала, затем, прижавшись, завыла.

А мальчик вжался в угол каютки. Он не мог понять и осознать того, что происходило. В голове проносились обрывки мыслей, так и не складывающихся во что-то осмысленное.

А вокруг звучали истошные крики, стоны, ругань на незнакомом языке.

Сколько это длилось, Китано не знал.

Но вдруг на пороге опять появился какой-то мужчина. Грубо схватил за волосы маму и поволок ее из каюты. Китано метнулся к ним, но получил сильнейший пинок в лицо и, отлетев в угол, на какое-то время потерял сознание.

Больше он мамы не видел.

Очнулся мальчик оттого, что его куда-то тащили за шиворот. Воротник курточки пережал горло и он начал задыхаться. Видимо это и привело его в чувство.

Он попытался сопротивляться, но сил не было. Китано проволокли по темному коридору и впихнули в заставленный какими-то ящиками и мешками грузовой отсек. Здоровый мужик до боли выкрутил назад руки и связал запястья жесткой колючей веревкой.

Китано бросили в кучу стонущих и плачущих людей. Так же как и он связанных.

В этой копошащейся куче он и провел несколько следующих дней наполненных страхом и отчаяньем. Изредка их поили, но не кормили. В трюме нестерпимо воняло. Китано тоже пришлось намочить свои штаны. Пленников было совсем немного. Несколько мужчин, пожилых женщин и детей. Одну из женщин, еще не слишком старую, у него на глазах куда-то уволокли, и больше она не вернулась.

А потом они прилетели. Через какое-то время пленников вывели на воздух. Холодный, но такой восхитительно чистый горный воздух. По каменистой тропинке их, спотыкающихся от слабости и щурившихся от яркого дневного света, погнали к кособоким постройкам. Завели в большой полупустой сарай и развязали руки. Дали, наконец-то поесть. Китано с жадностью съел целую миску какой-то баланды. Потом ему было плохо. Сильно тошнило, и кружилась голова. Следующие события были как в тумане.

Его куда-то вели. Люди в грубых одежках что-то громко говорили на незнакомом языке. Его о чем-то спрашивали и били, когда он не мог толково ответить.

Потом опять привели в сарай с рядами деревянных двухуровневых лежанок.

Уже много позже Китано понял, что его продали в рабство. В Арлидаре официально оно было запрещено, но в горах было несколько рудников выкупленных торговцами из Центра Мира. Они проплачивали местным властям достаточно денег, чтобы те «не видели» кто на них работает.

Китано повезло, что он оказался на прииске, где добывали какие-то полудрагоценные камни. Он был совсем маленьким и в забой его, естественно, не послали. Зато мальчик целыми днями выуживал из раздробленной породы зеленые, желтые и розовые камушки, сортировал их по виду и размеру. Глаза слезились от тусклого света, пальцы покрылись мозолями от того, что некоторые камушки приходилось выламывать из породы.

За это его кормили очень скудно и невкусно, только, чтобы мальчик не умер с голоду.

Он провел на руднике целый сезон. Всю долгую весну. А во время праздника начала лета сбежал. Мальчонку, в отличие от взрослых рабов, не стали заковывать в ножные кандалы. В этот день охранники перепились, и Китано удалось проскользнуть мимо поста и забраться внутрь фургона, заставленного ящиками с камнями и какими-то мешками.

Мальчика так и не обнаружили, и вечером, когда фургон остановился в близлежащем поселке, он выскользнул из него, растворился в темноте.

Китано был достаточно сообразительным, чтобы взять с собой кое-какую еду, что тайком припрятывал последние декады — главным образом черствые до каменной твердости лепешки из грубой муки. А еще пригоршню разноцветных камушков. Где и кому их можно продать, и сколько за них запросить, он не знал, но на всякий случай положил их в карман давно уже поистрепавшихся и становящихся маловатыми штанов.

Мальчик решил идти на юг. Он из уроков природоведения знал, что если все время двигаться в этом направлении, то обязательно выйдешь к океану. Как долго надо на этот юг идти, он, конечно же, не ведал.

К счастью, поселок, в котором он оказался, был невдалеке от города Алорн.

На мальчика, бредущего вдоль проселочной дороги, никто особого внимания не обращал и он за два дня добрался до портового городка.

И начался новый этап его жизни.

Китано поселился в заброшенном лодочном сарае. Попытка сбыть камушки закончилась тем, что он долго убегал от охранников, которых кликнул торговец. Наверное, тот подумал, что камни ворованные. А, может, решил таким образом их прикарманить.

Пришлось искать пропитание другими способами. Но маленького попрошайку примечали не столько сердобольные взрослые, сколько такие же полубеспризорные дети, которые лупили его и отбирали то, что ему удалось вымолить. А еще Китано научился воровать. В основном еду на рынке или рыбу в порту. Много раз его ловили сами торговцы, другие воришки и даже стражники.

Впрочем, стражники, перед тем, как выгнать его взашей, иногда кормили замухрышку.

Но Китано не сдавался. С каждым месяцем он становился все ловчее, шустрее и совершенно перестал бояться побоев. Несколько раз он сам лез в драку даже с более старшими пацанами, и отнимал у них добычу. Так прошло лето, и наступила осень. И надо было подумать, как пережить долгую зиму. Она, в южном приморском городке, конечно, не такая морозная, как на его Родине, но все равно пятнадцать месяцев холодов пережить нелегко.

А еще Китано мечтал вернуться в ФНТ. Вернуться, вырасти, стать военным воздухоплавателем и отомстить воздушным пиратам. Или пойти в егеря и гонять по лесам контрабандистов. А если его страна начнет войну с этим гнусным Арлидаром, то он с огромным наслаждением будет убивать его жителей, которых ненавидел всем своим детским сердцем.

Но для этого надо сначала добраться до Федерации.

И вскорости Китано подвернулся удобный случай.

Мальчик не чурался никакой работы, за которую могли заплатить, или хотя бы покормить. Однажды он нанялся таскать на воздушный корабль большие, но легкие тюки с чем-то мягким. Из обрывков разговоров на арлидарском, который он уже прекрасно освоил, мальчик понял, что это контрабанда, и ее собираются переправить в Арлидон — Независимую Территорию ФНТ, которую кланы отвоевали в давние времена.

Мальчик сумел притаиться в трюме между тех самых тюков.

Полет занял всю ночь, а наутро маленький воришка выскочил в грузовой люк и, что было сил, припустил к лесной опушке. Его сразу же заметили, попытались поймать и даже пустили вдогонку пару арбалетных болтов, но юркий мальчишка ускользнул от преследователей и скрылся в лесу.

Опять пришлось голодать. Три дня он пробирался по зарослям, пока не вышел к небольшому поселку.

Китано осторожно прокрался в него. Он хотел попросить помощи, но услышал всё ту же ненавистную арлидарскую речь. Паренек даже запаниковал, подумав, что все еще в Арлидаре. Затаился, выжидая темноты. Но ночью ничего путного своровать не получилось. Только выкопал на грядке несколько корнеплодов и сжевал их сырыми. Впрочем, его желудок за два с половиной сезона жизни впроголодь теперь мог переварить что угодно.

Утром мальчик дождался, когда все жители одного из крайних домов ушли работать на поле. Пробравшись в пустой дом, он основательно подчистил съестные припасы селян, сгрузил все в найденную здесь же котомку и, стянув теплую куртку, покинул поселок.

Две декады парнишка двигался по проселочным дорогам Арлидона. На этот раз он шел в северном направлении, потому что помнил, что его родная Территория Саффел-Тику граничит с Арлидоном на юге.

В конце концов, Китано добрался до довольно крупного городка. Как потом он узнал, это был Никодорн.

Вокруг опять все говорили на арлидарском. И мальчик решил вспомнить наработанные навыки и заняться воровством на рынке. Он уже примерился к связке сушеной рыбы, когда вдруг услышал пиккурийскую речь.

Мальчик застыл как вкопанный. Из глаз почему-то хлынули слезы, и он, не разбирая дороги, кинулся к пожилому господину, разговаривающему на его родном языке…

Спустя пару декад, неуютно ежась в непривычно чистом костюмчике, Китано переступил порог дома своего дяди — маминого брата.

Освоиться в обычной жизни было очень трудно. Не воровать, не драться, не грубить. Вспомнить пиккурийский язык.

И ходить в школу.

По возрасту он должен был бы учиться в четвертом классе, вот только до нападения пиратов успел закончить лишь первый. И Китано Баллини опять пришлось становиться первоклашкой. Учиться вместе с малышами было просто невыносимо! Это как подростку горного кота оказаться среди совсем еще маленьких попрыгайчиков. Несколько раз Китано не выдерживал и отвешивал затрещины своим инфантильным одноклассникам. Его наказывали. Да и сам он прекрасно понимал, что так себя вести нельзя, но старые привычки в одночасье не преодолеть. Китано решил, что надо как-то наверстывать упущенное время и налег на учебу. Благо за сезоны своей беспризорной жизни мальчик был вынужден стать очень сообразительным. Поэтому он буквально проглатывал школьные предметы, перескакивая в сезон через два, а то и через три класса.

Он так разогнался, что окончил школу на год раньше, чем положено. Китано Баллини даже стал получать удовольствие от этой гонки со временем и постоянной борьбы за знания. Правда, у этого была и негативная сторона. Из-за того, что он не задерживался в каждом классе больше чем на полсезона, у него не было друзей. Временные одноклассники в большинстве своем относились к нему с неприязнью, основанной на непонимании и зависти. А изредка возникавшие приятельские отношения рвались, когда он в очередной раз перескакивал на класс старше.

Это было бы неприятно, если бы Китано не выучился индивидуализму. Он освоил его еще во время своих мытарств в Арлидаре, и после возвращения остался таким же замкнутым и нелюдимым. Учителя пытались вовлечь его в интересную общественную жизнь, которой жила школа, но после нескольких безрезультатных попыток бросили это занятие. Все было принесено в жертву одной единственной цели — побыстрее выучиться и поступить в военную летную академию. Чтобы, окончив ее, заняться самым главным делом, которому он всем сердцем мечтал себя посвятить — мести Арлидарским пиратам.

Когда юноша представлял как он будет сбивать с неба ненавистные корабли ненавистных арлидарцев, его душа наполнялась теплом. Скорей бы!

Но в федеральную военную академию его, разумеется, не взяли.

В те времена Федеральный флот был еще совсем небольшим и в академию зачисляли только выпускников летных лицеев или опытных воздухоплавателей. Да и то был совершенно сумасшедший конкурс до двадцати претендентов на место.

Так что Китано Баллини предстояло сначала стать обычным гражданским пилотом. У парня был выбор: или ехать в столицу родной Территории, тот самый город Саффел-Арад, до которого он так и не долетел шесть сезонов назад, или направиться в Талинарский летный лицей. До него было даже ближе, так как родной городок Китано был на границе с Независимой Территорией Арлидон.

Вот только ехать туда — значит опять оказаться среди арлидарцев. Пусть даже они уже сезонов двести, как подданные ФНТ, но все равно сумели сохранить и язык и традиции. Для Китано поступить так — был вызовом. И юноша решил его принять. Если он хочет стать настоящим борцом с пиратами, то не должен ничего бояться! И идти наперекор ветру!

В лицей он поступил с легкостью. Благо, арлидарский язык он прекрасно помнил. Набрав чуть ли не рекордные баллы на экзаменах, Китано был зачислен на капитанский факультет.

По привычке Китано все силы бросил на учебу. Он ни с кем не общался, превратившись в человека-невидимку. Его опять недолюбливали, считая «пиккурийским занудой-зубрилкой». Но отношение других курсантов его совершенно не трогало. Они же были арлидонцы.

Так продолжалось четыре месяца.

Однажды, Китано услышал разговор своих одногруппников. Один из них разглагольствовал, какие хорошие арлидарские пираты, как они борются со злыми ФНТшниками, какую пользу приносит их Территории контрабандная торговля.

Китано пытался себя сдерживать, но закипевшая ярость перехлестнула через край и залила глаза. Он плохо запомнил ту драку. Арлидонцев было шестеро. После начальной растерянности от нападения озверевшего пиккурийца они опомнились и наваляли ему так, что Китано очнулся только в лазарете.

Потом был суд. Никого из драчунов не стали объявлять вне закона. Арлидонцев, потому что они были у себя на Родине и среди них были парочка сыновей высокопоставленных граждан, а Китано потому, что он дрался один против шестерых, да и его прошлое послужило смягчающими обстоятельствами. Зато именно его заставили заплатить за судебные издержки и даже небольшую компенсацию пострадавшим. А еще отчислили из лицея, да с такой характеристикой, которая делала поступление в другие учебные заведения практически невозможным.

Этот путь для него закрылся.

Но Китано не сдался. Он нанялся юнгой на грузовой барк. Корабль был старенький и замызганный. Его фрахтовали то одна компания, то другая. Команда представляла собой сборище недалеких и ведущих полубандитский образ жизни мужиков. Китано сразу же превратился в мальчика на побегушках и объект глупых издевательств. Особенно в этом преуспевал старший матрос Саларн. Он был из арлидонцев, а Китано как-то в запальчивости ему нагрубил, обозвав арлидарской сволочью. Старший матрос это запомнил и теперь не упускал ни малейшего повода, чтобы поизмываться над парнем.

Сколько раз Китано еле сдерживался, чтобы не сбросить обидчика за борт. Но он понимал, что этого ему уже не простят, а закончить жизнь с клеймом внезаконника на лбу он не собирался. Но и оставлять все как есть было невыносимо. И парень стал выжидать подходящего случая.

И он подвернулся.

Как-то раз Саларн притащил его в грязную маленькую таверну. Матрос поругался со своими компаньонами, которые отправились отмечать очередную получку в другом заведении. Одному пить было влом, и он прихватил с собой юнгу, чтобы была компания, а еще чтобы попировать за его счет. Они устроились за изрезанным досчатым столом, и Саларн заказал себе шикарный обед с обильной выпивкой.

Рядом выпивала ватага пиккурийцев. Вид у них был весьма разухабистый, и набрались они уже основательно. Краем уха Китано уловил явно обидные слова об арлидонцах, и у него моментально родился план.

Он специально разговорил Саларна на тему пиратов. И тот, уже успевший пропустить изрядное количество спиртного, повелся — стал громко хвалить арлидарских контрабандистов.

За соседним столиком сгустилась опасная тишина, а затем один из той компании встал и с криком «арлидарская гнида!» обрушил на голову Саларна пустую деревянную кружку.

Тот взревел и кинулся в драку.

Остальные пиккурийцы повскакали с мест и готовились тоже навалять матросу. И только юнга попытался разнять дерущихся. Юноша обхватил бочкообразное туловище Саларна и попытался оттащить его от противника. Матрос внезапно громко вскрикнул и забулькал горлом, схватившись за живот.

Юноша отпрянул, с ужасом глядя, как его старший товарищ падает на пол, хватаясь за торчащий из пуза нож.

Пиккуриец, с которым он только что дрался, пораженно смотрел на Саларна, повторяя:

— Это не я. У меня и ножа-то не было…

— Беги! — выкрикнул Китано. — Если тебя схватят!..

Мало что соображая от алкоголя и неожиданности, пиккуриец повернулся и, растолкав своих собутыльников, кинулся из таверны.

Китано никогда не интересовался поймали его или нет. Он не знал, что Питаро Калидо вскорости осудили за убийство, и он умер от рук охотников за внезаконниками. Парню было все равно, что станется с орудием его мести.

Так же, как потом, одиннадцать сезонов спустя, его не волновала судьба ребят и девчонок, которым пришлось погибнуть в ходе спланированной им операции. Они ведь были теми же ненавистными арлидонцами. И, не исключено, что выучившись, кто-нибудь из них перешел бы на сторону пиратов. По крайней мере, Аредон, Лорад и Рохедан были к этому очень предрасположены.

Немного жалко, что в эту историю оказались вовлечены пиккурийцы — Данго Ферици и та девчонка-навигатор, но что поделаешь. Неизбежные жертвы…

Та операция давно позади. Она прошла, уже точно, наполовину успешно — агент, засланный в логово пиратов, оставил весточку, что добрался нормально и пока что не раскрыт. Хотя, насчет последнего Китано Баллини был не уверен. По его сведению разведкой пиратов занималась очень умная женщина, а он, планируя операцию, дал ей достаточно зацепок.

Впрочем, как уже говорилось, это уже не его дело. Конечно, Китано был сильно расстроен, что его отстранили от борьбы с арлидарскими пиратами, но задание, которое ему доверили, было гораздо важнее. Пора было заняться теми, кто стоит за спиной у пиратов и дергает за ниточки.

Человек, которого сейчас звали Мигало Ватори, ускорил шаг в направлении к океанскому порту. К одному из пирсов был пришвартован гигантский корабль странной каплеобразной формы, с вынесенными далеко в стороны шестью огромными пропеллерами. Над кораблем в сетке натянутых канатов висел грандиозный двухсотпятидесяти метровый баллон. Экспедиционный корабль сверхдальнего действия — родной брат тех сорока девяти кораблей, что буквально через пять дней взлетят с южной оконечности Северного Континента и отправятся в Великую Экспедицию.

Этому кораблю не доведется взглянуть на таинственное южное полушарие, его ждет другой путь, не менее неизведанный — вокруг полярной шапки на самый восток материка. И цель этого пути, как бы ни были убеждены в обратном ученые и даже капитан — довезти до далекой страны с названием «Вольный Край» одного единственного человека.

Китано Баллини, которого совсем недавно звали Даргридом.

Глава 4. В дорогу дальнюю

07.04.О.995

Главная база пиратов. Драконьи горы.

Лайана наблюдала, как Чиируна сажает корабль.

Громоздкий грузовик неуклюже занырнул в гигантский грот и начал, рыская из стороны в сторону, подбираться к причальной площадке. Чиируна выкрикивала команды и нервно ходила вдоль обзорного окна. Она была очень недовольна действиями экипажа. Да, команду на барк собирали по остаточному принципу. Ее составляли те, кого не взяли на пиратские корабли, и те, кто сам не захотел участвовать в рейдах. Чаще всего из трусости. Так что мастерами своего дела это сборище неудачников назвать очень трудно. И командовать ими, та еще работенка.

Так что совершенно не удивительно видеть, как неприязненно Чиируна относится к своему экипажу. И это взаимно. Воздухоплаватели считают нового шкипера заносчивой самовлюбленной девчонкой, которая много суетится и орет. На них, на опытных воздушных котов, орет!

«Пристроить девочек на грузовой корабль оказалась ошибкой, — подумала Лайана. — Хорошо еще, что я тоже полетела этим рейсом. Меня пираты боятся до дрожи в коленках. А когда девочкам придется летать самим? Нет, рано их одних отпускать. А приставить охрану — глупо и расточительно. Вовремя я, все-таки, решила затеять экспедицию. И Чиируне с Талисой дам проявить свои таланты, и всех лицеистов смогу изолировать и контролировать. Да и самое время воплощать в жизнь этот этап плана. Из Арлидара удалось эвакуировать несколько сотен повстанцев — на добрые два десятка абордажных команд хватит. Так что дело за малым — найти для них корабли и тех, кто их поведет. Причем настоящие боевые корабли, а не те куцые страшилища, на которых приходится воевать. Значит, надо лететь за ними туда, где можно прикупить пару десятков фрегатов. И очень скоро мы за ними отправимся. Письмо уже отослано, и где-то через месяц-полтора доберется до Империи, так что назад дороги нет».

Вспомнив о письме, Лайана невольно улыбнулась. Да, с Талисой и Паалантом получилось весело. Идея послать на почту эту парочку, оказалась не самой лучшей. Но, другой просто не было. Отправить в столицу Центра Мира Чиируну было бы еще круче.

Лайана представила себе шкипершу, которая как раз сейчас орет в переговорную трубу на механиков, в роли девушки рабыни, и чуть не прыснула со смеха. Нет, тут мягоньким ошейничком на ленточном поводке не ограничилось бы. Только строгий ошейник, только цепь, а еще, желательно, кандалы и намордник. Тогда еще как-то за рабыню сошла бы!

А вот из Талисы получилась такая миленькая девочка-игрушка! Просто загляденье! И Паалант превосходно сыграл богатенького отпрыска. Вот только…

А ведь стоило подумать! Видела же Лайана, как парнишка поглядывает на свою начальницу. И то, что он родом из Светила, она прекрасно знала. Так что то, что между ними произошло, вполне можно было предвидеть.

Когда ребятишки вернулись с задания, Лайана сначала спросила у Пааланта:

— Все прошло нормально?

— Да, — ответил парень, старательно пряча глаза.

Тогда Лайана подхватила под локоток Талису и повела ее пошушукаться.

И, после многочисленных наводящих вопросов, девушка, краснея и не зная, куда девать руки, рассказала, что да, Паалант сделал ей неприличное предложение. Разумеется, пиккурийку это шокировало. Ох уж эти ФНТшники! Их целомудренность иногда так забавляет. Из такого простого дела создают сложнейшие проблемы. Но, что поделаешь, у разных народов разная мораль…

Это все было бы смешно, если бы не смазало результаты проверки.

Ведь Талису с Паалантом Лайана послала в город не только, чтобы отправить письмо, но и чтобы проверить кое-какие подозрения. И результат оказался неопределенным. На вопросы, не было ли еще каких-то странностей во время выхода в город, оба ответили отрицательно, но понять, говорят ли они правду, Лайана не смогла, слишком большой эмоциональный фон был от случившегося между ними выяснения отношений. И это очень плохо. Потому как в равной степени, почти равной, оба они могли использовать романтический конфликт, чтобы скрыть какие-то действия.

Так что добавлю-ка я им обоим по баллу в рейтинг подозрительности. Талиса, таким образом, догнала свою подружку. У них с Чиируной теперь по шесть из десяти. Больше них только у Сониорна — семь. За исключением Тиотерна, конечно. У того девятка. А Паалант сравнялся с Лалишей — у обоих по четыре балла. И замыкает рейтинг Люфан — с двумя.

Такой вот расклад. Ребят еще проверять и проверять…

Корабль ощутимо вздрогнул, слегка ударившись о грунт.

— Идиот! — Чиируна вытянулась в струнку, наклонилась всем корпусом вперед, сжав кулачки и вытянув руки по швам. Сверлит глазами баллонного. — Я приказала две минуты назад увеличить накачку воздуха до шестидесяти процентов! А ты сколько сделал?

— Так слишком медленно снижались, подскочили бы метров с тридцати! — попытался не то оправдаться, не то огрызнуться мужик.

— Думать здесь — моя работа, а не твоя! — продолжала орать Чиируна. — Если найду хоть малейшее повреждение днища — вычту из твоего жалования в пятерном размере!

— Только попробуй! Нашлась тут командирша! — злобно взвился баллонный.

— Попробует, — веско встряла в разговор Лайана. — А я прослежу.

Баллонный осекся, отвернулся, что-то пробурчал себе в усы.

— Сониорн становись к рычагам, в следующий раз ты полетишь главным баллонным, а Тидал будет твоим помощником, — проворчала Чиируна. — А сейчас выкачай десяток кубов воздуха. Только понемножку, минуты за две, дай матросам хорошенько принайтовать корабль. Все. Полет окончен!

— Молодец, Чиируна, — похвалила ее Лайана и взглянула на Талису.

Та тихонько стояла возле своих карт. Видно было, что ей очень неприятно происходящее.

«Да, надо девчонок отсюда вытаскивать. И собрать им хороший экипаж. Далкин, конечно, будет очень недоволен, что я переманю к себе его людей, но ему придется в этом мне уступить. В такую дальнюю экспедицию я возьму с собой только лучших из лучших!»

Глава 5. Самый прекрасный подарок

08.04.О.995

Побережье Арлидара. 45 лиг к западу от Силина.

Данго Ферици специально задержал их на два дня. Позавчера он ходил на охоту, и, поднявшись на невысокую сопку, увидел далеко на юге, в распадке между гор, ярко-голубую полоску. Он сразу понял, что это Океан! Пареньку захотелось поскорей побежать к Фабории и обрадовать ее новостью, но он удержался. И, придя с охоты, как почти всегда без добычи, он ничего не сказал подруге. Наоборот уговорил ее остаться в их временном лагере еще на пару дней, чтобы все-таки нормально поохотиться, да и отдохнуть как следует, после долгого перехода.

Фабория ворчала, что надо идти быстрее, пока держится хорошая погода, но все-таки уступила юноше. Уж очень он был настойчив. Если честно, то девушка заподозрила, что что-то здесь не так, но решила не заострять на этом внимание. Видно было, что Данго возбужден и что-то готовит, скорей всего приятный сюрприз для нее.

От этих мыслей на душе стало тепло.

Кстати, на следующий день Данго действительно подстрелил дичь — довольно крупную птицу желтовато-коричневой окраски. Птица оказалась на удивление вкусной, и сваренный на костре соус со съедобными корешками и толчеными орехами они съели в один заход, не оставив ни крошки на завтрак.

И вот сегодня, после пары часов медленного продвижения по едва заметным звериным тропкам, она почувствовала запах. Йодистый запах водорослей.

Девушка радостно посмотрела в глаза юноше и поспешила вперед, вдоль русла весело журчащего ручейка.

И, метров через сто, вышла на Соловый простор.

По обе стороны от нее раскинулся неширокий галечный пляж, обрамленный спускающимися к нему уступами, поросшими корявыми деревьями, цепляющимися корнями за скалы.

А впереди был Океан!

Огромный, бесконечный, густо-синий, с редкими белыми барашками волн. Под чистым и как будто звонким насыщенно голубым небом и ярким-ярким Солом. На берег накатывали небольшие волны, наполняя воздух непрерывным пульсирующим гулом прибоя.

Девушка раскинула руки, выгнулась вперед грудью и, запрокинув голову, глубоко-глубоко вдохнула соленый остро пахнущий воздух. Зажмурилась от внезапно накатившего счастья.

Обернулась, лучащимися глазами глядя на юношу. Довольного как только что наевшийся кот.

— С днем рождения, Фабория! — громко поздравил он ее. — Это тебе мой подарок!

И он обвел рукой окружающее.

Девушка подскочила к нему, порывисто и крепко-крепко обняла. Поцеловала долгим головокружительным поцелуем.

Отстранилась, скинула с ног разношенные и едва живые башмаки, стянула, прыгая на одной ноге, перештопанные гольфы и побежала к полоске прибоя.

Она влетела в достающие ей до колена волночки и остановилась, повернулась к Данго, весело и удивленно крикнула:

— А вода теплая! Как у нас в конце лета!

Выбежала на берег и, приговаривая:

— Нет, я так не могу! Это преступление, не искупаться! В такой день!

Быстро скинула с себя остатки одежды.

Приостановилась, оставшись в белье, но тут же стянула с себя ветхие и серые от многочисленных стирок клочки ткани и, светясь обнаженным стройным телом, кинулась в волны. Вынырнула метрах в десяти от берега, призывно замахала рукой:

— Данго, давай ко мне! Здесь так здорово!

Юноша, не раздумывая, принялся раздеваться.

Уже декаду как пришло «бабье лето». После промозглых дождей и временами срывающегося мокрого снега наступило приятное нежаркое тепло. Которое усиливалось по мере их приближения к Океану. В начале осени теплое течение, омывающее Арлидарский залив, смещается к северу ближе к побережью, согревая воды Океана и воздух. Чуть-чуть западнее, в Арлидоне, уже наступают холода, а в море купаются только редкие отдыхающие из Северных Территорий, а в Арлидаре до середины осени длится бархатный сезон.

Юноша не знал таких маргаритографических тонкостей, и просто радовался подарку, который природа сделала его любимой девушке. Да и ему тоже.

Спешно раздевшись, юноша бултыхнулся в море. В несколько гребков доплыл до Фабории.

Вода была невероятно прозрачной. Сквозь нее было отчетливо видно круто уходящий вниз склон берега. Проплешины песка, наполовину состоявшего из перемолотых прибоем искрящихся ракушек, темные кусты водорослей, каменные глыбы, вырванные во время штормов из нависающих над пляжем скал. Медленно проплывающих крупных рыбин, и стремительно порскающие косячки мальков, чинно фланирующих прозрачных медуз с яркими фосфоресцирующими крапинками по краям куполов.

И золотистую фигурку девушки перед ним.

— Поплыли на глубину! — радостно предложила та, и изящной рыбкой заскользила рассекая крутые волночки. Данго последовал за ней. Он, так же как и Фабория, неплохо плавал, и моря ну ни капельки не боялся. Его с детства по нескольку раз за лето возили на берег Океана. А половину последних каникул он провел с матерью и младшей сестрой в небольшом частном пансионате, неподалеку от Баладора.

Парнишка очень любил плавать, а особенно нырять, надев подводные очки и специальные перчатки с перепонками. Наверное это было единственное спортивное увлечение у слишком кругленького и не любящего физкультуру паренька. Впрочем, теперь, после трех месяцев жизни впроголодь и постоянного напряжения, от его упитанности не осталось и следа.

Они плавали и ныряли, чуть ли не целый час. Пока, наконец, пошатываясь, не вышли на берег и не свалились на нагретые ярким Солом камушки. Лежать было немного жестковато, но очень тепло и приятно.

Парень и девушка улеглись навзничь, взявшись за руки и глядя в ясное небо.

— Спасибо тебе Данго, — удивительно теплым тоном, в котором не было и следа ее обычного ехидства, поблагодарила Фабория.

— Я рад, что тебе понравился мой подарок, — с оттенком самодовольства ответил парень и повернулся к ней.

Профиль девушки был невероятно красивым. На коже плеч и груди поблескивали крошечные капельки. Грудь мягко и плавно поднималась и опускалась.

У Данго внезапно закружилась голова, и весь мир отодвинулся куда-то вдаль, оставляя только их вдвоем. И парень, приподнявшись на локте, наклонился над девушкой, ласково ее поцеловал. Руки Фабории непередаваемо нежно охватили его за шею, притянули к себе.

В это утро они преодолели последнее расстояние между собой, став, наконец-то, одним целым.

Глава 6. В краю айсбергов

13.04.О.995

Океан к югу от полярной шапки.

Работал только один насос. И то не на максимальную мощность. Он гнал по толстой гибкой трубе воздух в нижнюю часть баллона. Тканевая перегородка внутри него постепенно поднималась, сдавливая заполняющий верхнюю половину гигантской сигары гелий. Корабль медленно тяжелел и опускался вниз, к поверхности океана.

Процесс спуска был очень долгим. Двадцать часов потребовалось огромной туше экспедиционного корабля, чтобы снизиться с крейсерских двух с половиной лиг. Разумеется, можно было сделать это раз в пять быстрее, запустив главные баллонные насосы на полную мощность. Но, зачем? Они никуда не торопились. Воды в цистернах еще добрых двадцать гроссов, ее хватило бы на пару-тройку дней полета. И уж совсем не было никакого резона применять экстренный аварийный спуск — сбрасывать в атмосферу драгоценный гелий. Эта мера применялась лишь при самых пиковых ситуациях. Потому что в четырех цистернах, стоящих на грузовой палубе был запас этого газа достаточный для заполнения всего десятой части баллона. Его берегли на случай утечек или пробоин.

Так что опускался корабль неспешно.

За тринадцать дней экспедиционный галеон преодолел больше пяти тысяч лиг. Невероятное расстояние, недоступное для беспосадочного полета ни одному другому кораблю в Мире. ФНТшники установили на судне новейшую систему рекуперации пара, которая основательно экономила пресную воду. Но все когда-нибудь кончается. И пора было возобновить запасы.

Еще одно новшество, которого ранее не применяли на воздушных кораблях — опреснительная установка. Она давала возможность заправиться соленой океанской водой, а потом постепенно дистиллировать ее.

Только благодаря этим техническим нововведениям и стала возможной Великая Экспедиция в Южное полушарие. Сорок девять точно таких же кораблей стартовали две декады назад из южного карапатрасцкого городка с непроизносимым названием Даракацитан, и устремились на встречу с неведомым. А этому кораблю предстояла другая экспедиция — облететь по широкой дуге весь континент со стороны полярной шапки.

Конечно, задача не такая амбициозная, но все равно новая. По этому маршруту не пролетал еще ни один воздушный корабль. Да и обычные суда за всю историю мореплавания проплывали его всего пару раз. Зачем забираться в эти безлюдные места, когда можно плавать вдоль густонаселенного южного побережья?

Но надо быть первыми во всем! Это кредо народа пиккури и государства ФНТ. Научный поиск и жажда открытий были отличительными чертами этой страны. Восточники всегда думают о наживе и практической ценности. Ну, большинство восточников. Их повернутость на саморазвитии имеет приземленный, вещественный смысл. Поэтому не удивительно, что именно ФНТ смогло выделить такие грандиозные ресурсы для совершения географических открытий. И пускай, это путешествие терялось в тени Великой экспедиции, оно тоже было очень важным для науки.

Правда, ни ученые, которые летели на корабле, ни даже сам капитан пока что не ведали об основной цели полета. В капитанском сейфе лежал конверт, который следовало открыть только после прибытия к самой восточной точке маршрута.

О содержимом этого конверта знал только один человек — неприметный молчаливый ассистент профессора Патори Бакато — Мигало Ватори. Молодой мужчина с острыми четкими чертами лица и очень внимательным взглядом глаз цвета оружейной бронзы.

Приводнились поздним утром. Машина была заглушена. Корабль, медленно дрейфующий в слабом ветерке, коснулся килем воды, и, постепенно оседая, остановился. Он все равно висел на баллоне, лишь немного погрузившись в воду. Смысла лишний раз гонять насос, чтобы накачать еще больше воздуха не было.

Экспедиционный галеон походил не на воздушные суда, а на обыкновенный океанский парусник. Деревянной обшивкой, наличием верхней палубы, по которой можно было свободно ходить. Отличия состояли главным образом в рубках управления. Нижнюю часть носа закрывало огромное обзорное окно — толстые стекла в металлическом, тщательно загерметизированном переплете. Теперь оно оказалось почти все под водой, и из командного зала можно было наблюдать зеленую бездонную глубину океана, стайки рыб и прочей морской живности. А сверху, опять-таки на носу судна, была еще одна рубка. На случай плавания без баллона. Да, его можно было отсоединить и просто плыть по океану. Правда, судно было не очень устойчивым из-за шести вынесенных на решетчатых фермах вверх и в стороны громадных пропеллеров. Да и двигаться по воде с помощью воздушных винтов — очень неэкономично. Так что такой вариант был предусмотрен на самый крайний случай, если баллон придет в полную непригодность.

А еще на верхней палубе, прочно закрепленная, лежала маленькая воздушная шхуна. Ее баллон, естественно, был сдут и надежно упакован. Для чего этот кораблик нужен, толком никто не знал. Наверное, чтобы делать небольшие вылазки от основного маршрута — думали воздухоплаватели. А Мигало Ватори тихонько посмеивался.

Разумеется, сейчас шхуну никто расконсервировать не стал. На поверхность спустили самый обычный бот, с крошечными паровичком и веслами. В суденышко загрузились семеро матросов и двое ученых с ассистентами. В том числе и профессор Патори Бакато со своим помощником.

Пожилой ученый чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. Наконец-то он может заняться работой по специальности! Он был гидрологом, и всю дорогу лишь с тоской смотрел на проплывающий под ними Океан. А теперь можно и пробы взять, и температуру на разных уровнях измерить, и течения поискать, и соленость подсчитать…

А, главное, можно изучить айсберги!

Основную часть времени до этого профессор тратил на наблюдение больших и маленьких ледяных глыб, над которыми они пролетали. А теперь можно к ним подплыть и пощупать руками!

Попыхивая паровичком, бот направился к самому большому из окрестных айсбергов. Мигало Ватори, которого на самом деле звали Китано Баллини с удовольствием подставил лицо встречному ветерку, холодному, пахнущему морской свежестью. Белый плавучий остров медленно приближался. Вскорости можно было разглядеть и уходящую в глубины прозрачной зеленоватой воды подводную часть. По приказу профессора кораблик сделал полный круг. Патори Бакато, не отрываясь, разглядывал плавучую гору, что-то тихонько нашептывая себе под нос. Китано разобрал:

— Матовый нилосовый… А тут уже однолетний серо-белый… примерзли уже в океане… Так, а это уже паковый… Здесь и высадимся…

Профессор указал на ледяную площадку, немного возвышающуюся над водой:

— Причаль туда!

Шкипер пожал плечами и осторожно подвел суденышко метров на пять к айсбергу. Перевел паровик на холостые обороты.

— Мне надо причалить! — повторил профессор.

— Это опасно, можно повредить судно, — возразил моряк.

— А для чего мы сюда летели?! — взвился старичок. — Наука всегда опасна! Немедленно причаливайте!

— Ну, ладно, как знаете, — уступил шкипер, которому капитан дал указание слушаться ученых и исполнять их распоряжения, если они не будут совсем уж безрассудными.

Моряки взялись за весла и в несколько гребков подвели бот почти вплотную к айсбергу.

Потом один из матросов выстрелил из маленькой гарпунной баллисты. Гарпун глубоко вонзился в ноздреватый лед. Медленно вытравив трос, корабль подтянули до тех пор, пока он не уперся бортом в истончающуюся ледяную площадку, которая от этого с хрустом обломилась.

До более толстого покрытого смерзшимся снегом пакового льда оставалось метра полтора. Принесли заранее приготовленный деревянный трап и соединили им пошатывающийся борт и скользкую ледяную поверхность.

Профессор вознамерился сразу же перебежать по трапу, но Китано остановил его взмахом руки:

— Разрешите, я первым перейду?

Он, с опаской, слегка балансируя руками, прошел по доске. Ступил башмаком на площадку, попробовал, насколько она скользкая. Отступил назад, так же осторожно вернулся на бот.

— Шкипер, мне нужен шлак или мелкий уголь, посыпать лед, чтобы не так скользил.

Тот кивнул, сказал что-то матросу, который, вскоре, принес короткую квадратную лопату с накиданной на нее горкой угольной пыли и мелких осколков. Китано принял инструмент, вернулся на айсберг и высыпал уголь, сделав узкую темную дорожку. Осторожно ступил на нее. Оперся на лопату.

— Ну, вот… был такой изумительно чистый айсберг, — недовольно проворчал профессор. — И как теперь мы будем брать пробы?! Вперемешку с углем?

— Профессор, передайте мне бур, — попросил его ассистент.

Старичок сам прошел по трапу, смешно раскинув руки для равновесия. Отдал Китано полую трубу бура.

— Постарайся засверлиться как можно глубже! Мне надо исследовать наслоения за максимально большой срок!

— Да, профессор, — вздохнул Китано, и принялся за работу.

Ввинчивать бур было тем еще занятием! К счастью, под коркой из глянцево блестящего льда шел более рыхлый материал похожий на очень сильно слежавшийся снег. Зато, чем глубже уходил бур, тем больше было сопротивление его стенкам, и крутить широкий ворот становилось все труднее и труднее.

В конце концов, Китано вытянул бур и отнес на судно.

За этот день он основательно потрудился. Китано взял с десяток проб льда, за одной из которых пришлось взбираться вверх, пристегнувшись к веревке специальным устройством, напоминающим тормозную систему абордажников, и пользуясь ледорубом.

Еще два дня галеон провел в краю айсбергов.

Не обошлось и без происшествий. На второй день ассистент другого профессора, пытавшийся перебраться на небольшую льдину, поскользнулся и бухнулся в ледяную воду. Бедолагу сразу выловили, стянули мокрую одежду, закутали, и, стучащего зубами и дрожащего крупной дрожью, доставили на корабль.

А еще, когда корабль уже начал подъем, совсем недалеко от него всплыл из глубин гигантский зеленый кит. Пятидесятиметровая туша, лишь немного уступающая в размерах галеону наполовину вынырнула из воды, и, плеснув хвостом, так, что подняла высоченный столб брызг, нырнула обратно в пучину.

Долго еще все, кто не был занят на вахте, стояли на палубе, вглядываясь в Океан.

— Хороший знак, — прошамкал старенький ученый биолог. — Зеленые киты очень редко поднимаются к поверхности. Им дыхания хватает на несколько часов… А тут прямо рядом с нашим кораблем…

Народ разошелся, а Китано Баллини еще долго стоял на верхней палубе, наблюдая, как уходит вниз бескрайняя гладь океана, усеянная розовыми в закатных лучах Сола айсбергами. Он запомнил это, отложив в альбом своей памяти. В этом альбоме было очень мало таких вот спокойных и величественных картин, оттого они были так для него ценны.

Глава 7. Очень большой шопинг

21.04.О.995

Город Светило, столица Центра Мира.

Дверца из вездесущей обшивочной ткани, натянутой на тонкий деревянный каркас, легко отворилась и Лайана вошла в крошечную каютку.

Когда-то здесь обитали четверо старших офицеров этого старенького грузового барка.

В общем-то, теперь тоже. По крайней мере, шкипер и навигатор таковыми являются. Правда третий обитатель, вернее обитательница, была всего лишь коком. Но это вопиющее несоблюдение субординации компенсировалось четвертой жительницей — аж целой помощницей адмирала.

Да, каютка стала девичьей.

Сейчас Талиса и Лалиша сидели рядышком на прогнувшемся под их весом тканевом гамаке, а Чиируна стояла у крошечного иллюминатора, сверху вниз разглядывая небольшой кусочек причального поля малого торгового порта столицы Центра Мира. «Интересно мне опять все время придется просидеть на корабле, как в прошлый наш прилет?» — сумрачно подумала девушка. Она так завидовала своей подружке! Чиируне тоже до слез хотелось погулять по новому незнакомому городу. Первому иностранному городу в ее жизни! В прошлый их прилет это так и не удалось осуществить.

Все девушки обернулись к двери и вопросительно посмотрели на Лайану.

Та не стала их томить:

— Собирайтесь, пойдем в город!

— Варра! — негромко, но отчетливо отозвалась Лалиша.

— Э-э… Вот в этом? — очень выразительно спросила Чиируна, указав на себя обеими кистями рук и проведя ими сверху вниз. От неопределенного цвета когда-то бордовой курточки, надетой на серую в пятнах блузку, до мешковатых холщевых штанов.

— Ну, извини, запасных платьев для тебя и Лалиши у меня нет. Только для Талисы. Да и ей оно великовато, так что на тебе вообще будет болтаться как мешок с завязочками.

— Я не одену то платье! — Талиса поднялась, шагнула к Чиируне и мягко обняла подругу за талию.

— Почему? — подняла бровь Лайана. — Тебе оно не нравится? Или плохие ассоциации?

— Не в том дело! — Талиса замотала головой. — Просто или мы все наряжаемся, или идем как есть.

Лайана улыбнулась.

— Ладно, девочки, хотела сделать сюрприз, когда в город придем, но не буду. Держите!

Она сняла с пояса увесистый мешочек, развязала его и вложила в протянувшиеся к ней ладошки по нескольку тяжелых желтых монет.

— По десять «глобусов» каждой. Это около сорока «целых» будет.

— Ого! — Лалиша уставилась на неожиданное сокровище.

Талиса тоже была удивлена и обрадована. Все-таки это карманные деньги на целый курс обучения в лицее!

А вот Чиируна мельком взглянула на монетки и сунула их в карман штанов. «Ну да, для нее это, наверное, мелочь», — даже с какой-то обидой подумала Талиса.

— Так что идем мы в город не просто так, а по магазинам! — обрадовала их Лайана. — Мальчиков с собой брать не будем, у них другие приоритеты. Устроим небольшой девичник. И, да, приказываю деньги потратить сегодня! Завтра я выдам обычное месячное жалование, да еще и с премией, так что нечего их экономить!

Лалиша подскочила с гамака, и, уже громче крикнув «Варра!», внезапно обняла пиратку. Та мелодично рассмеялась и потрепала ее по голове, разлохматив русые волосы.

Появление на улицах Верхнего Города богато одетой госпожи и трех очень симпатичных, но удивительно плохо одетых девушек с клеймами на лбах, никого не удивило.

Ну и что тут странного? Доверенная служанка купила в портовом районе троих рабынь и теперь сопровождает их к дому новых хозяев. Обычное дело. Немного странно, что на девушках не было ошейников и поводков, но, видать, место их прошлого пребывания было таким ужасным, что они даже и не думают попытаться сбежать по дороге.

Никак особенно не отреагировали и продавцы огромного магазина готовой одежды, в которой зашла эта процессия. Ну да, не вести же их в дом новых господ в таком жутком виде! Вот только зачем покупать все от белья до теплых меховых дубленок? А уж когда через два часа бесконечных примерок девушки сами расплатились полновесными золотыми монетами, персонал окончательно обалдел.

А девушки тут же скрылись в примерочной комнате, и вышли из нее, уже совершенно преобразившись. Особенно это касалось одной из них — тоненькой и темноволосой. От нее так и веяло аристократичностью.

— Вот теперь вы на людей похожи, — одобрительно заметила Лайана, коротавшая время на уютном диванчике, разглядывая картинки в модных журналах.

Пиратка встала и, окинув взглядом огромную кучу всевозможных коробок и бумажных пакетов, обратилась к немного ошалевшей продавщице:

— Доставьте все это во второй торговый порт к кораблю «Славный тяжеловес».

Теперь по широким проспектам Светила неспешно фланировали четверо очень красиво и модно одетых девушек. Правда, общую картину немного портили уродливые треугольные рубцы над переносицами троих из них. Лайана еще раз поглядела на бывших курсанток и спросила:

— У вас еще какие-нибудь деньги остались?

— Остались, остались! — весело ответила Лалиша. — Мы что, прорвы, столько золота на одежки потратить?!

— А у меня почти нет, — немного флегматично отозвалась Чиируна. — Я бы и еще кое-чего прикупила.

— Ладно, проспонсирую вас еще немного, — улыбнулась пиратка. — Тут где-то был… Ага, вот он! Пошли!

И она повлекла девушек к небольшому магазинчику с виртуозно изготовленными бронзовыми решетками поверх больших окон.

Внутри царил полумрак. И отсветы светильников, освещающих стеклянные витрины с таинственно поблескивающими украшениями.

— Что угодно юным госпожам? — тут же подскочил к ним верткий щупленький торговец.

— Юным госпожам угодны диадемы, — ответила Лайана.

Ювелир цепким взглядом посмотрел на девушек. Естественно, он сразу же понял, для чего им нужны украшения.

— Вы не совсем правы, это называется не диадемы, а фероньерки. Очень сложная работа, — задумчиво протянул он. — Надо будет для каждой придумать и изготовить особенную. И выйдет недешево…

— О деньгах не беспокойтесь, — равнодушно ответила пиратка. — Но без чрезмерных драгоценностей и гигантских камней. Диадемы, то есть фероньерки, должны быть очень удобными и по возможности легкими. И еще, мы ограничены в сроках. Постарайтесь управиться за пять дней.

— Да, совсем-совсем непросто… Так, дамы, идемте за мной, надо мерки снять.

И он увел всю компанию в заднюю комнату, в которой была обустроена очень хорошая ювелирная мастерская.

— Даже не представляю, во сколько это нам обойдется… — немного обеспокоено заметила Талиса.

— Не переживай, — улыбнулась помощник адмирала. — Это мой подарок. А средств у меня более чем достаточно. И, кстати, пора приступить к завершающему этапу шопинга! Извозчик!

Они долго куда-то ехали в маленькой карете, тесно прижавшись боками.

А когда выбрались из нее, города не было и в помине. Перед девушками открывался просторный пологий холм, покрытый пожухшей травой. А на нем в два ряда, почти соприкасаясь баллонами, висели на расчалках воздушные корабли. Наверное, десятка два судов разных размеров, от небольших шхун, до огромных бригов, или, скорее, маленьких галеонов.

— Вот и последняя сегодняшняя покупка! — весело сказала Лайана. — Нам сюда!

И она повела, оглядывающихся по сторонам девушек, к громадному ангару у подножия холма.

Переговорила о чем-то с охранником, стоящим у неприметной дверцы, и завела свою маленькую процессию внутрь.

В лучах яркого Сола, что проникали в отодвинутые секции южной стены, стоял корабль.

Он был побольше брига, но меньше барка. С баллоном где-то на двадцать тысяч кубов.

«Двести гроссов подъемной силы у поверхности», — сразу же оценила Чиируна.

— Красавец, правда? — спросила Лайана.

Корабль, действительно, был очень красив. Баллон больше ста метров длинной напоминал формой очень вытянутую каплю. И даже цвет соответствовал — зеленовато-голубой. На удивление мягкий и не бросающийся в глаза, как обычные раскраски кораблей у любящих все яркое центромирцев. Гондола вместительная, немного клиновидной формы — метра два с половиной высотой спереди и до четырех метров в корме. Четыре винта на фермах. А еще, две средних размеров баллисты на скулах гондолы. Похоже, с паровым приводом.

Корабль выглядел повнушительнее даже «Серебряного орла».

Чиируна медленно, не отрывая взгляда от судна, начала его обходить по дуге. Талиса последовала за подругой.

Корабль еще доделывали.

Группа рабочих трудилась возле длинной каплевидной цистерны, которую они приделывали к борту гондолы от центра судна до кормы. Им пришлось демонтировать часть открытой галереи. Она теперь была короче, чем обычно и упиралась в свод цистерны.

— А развесовка? — насторожено спросила Чиируна.

— Машина сдвинута вперед, так что баланс не сильно нарушен, — ответила Лайана. — Но да, в начале полета, пока воды много, да еще и с тяжелым грузом, будет тянуть корму вниз. Но сам корабль подвешен ближе к носу баллона, так что ничего страшного, справишься…

Чиируна резко обернулась, спросила:

— Значит, летим на нем?

— Конечно. Ты ведь не думала всерьез, что мы отправимся в такую далекую экспедицию на «Славном тяжеловесе»? Строители обещают полностью закончить корабль и надуть баллон через декаду. Потом вы его облетаете по окрестностям, и — в путь! Так что это и есть наша последняя и самая дорогая на сегодня покупка! И мой вам подарок!

— Ну, не только нам, — улыбнулась Талиса.

— Конечно, если уж быть совсем точной, то в большей степени это подарок Бираану. Все-таки именно он будет капитаном «Беспечного странника»!

Глава 8. Зайцы-попрыгайцы

21.04.О.995

Город Силин, Арлидар.

В Силин они пришли вчера днем. Вроде бы совсем недалеко было до него от того места, где они вышли к Океану, но идти вдоль берега гораздо труднее, чем просто по горам. Прибрежные леса совсем не такие, как вдалеке от побережья. Они больше похожи на джунгли. Густой подлесок, состоящий из жесткого высокого кустарника и тоненьких молодых деревьев, пытающихся прорваться вверх к Солу, оплетен колючими лианами. Продираться сквозь это безобразие очень непросто. Юноша и девушка исцарапали все руки, и еще сильнее изорвали и без того ужасно выглядящую одежду.

Конечно, можно было поступить проще — пройти по кромке Океана. Берег, правда, изрезан мысами и бухточками, и очень часто пришлось бы обплывать каменные завалы, но все равно это было куда как быстрее. Но подростки решили не рисковать. Ведь на пустынном пляже они будут как на ладони. Уж лучше медленно, петляя по звериным тропкам и временами прорубаясь через заросли, пробираться под защитой леса.

Городок Силин был совсем небольшим. Он располагался на склонах спускающихся к Океану гор Граничного нагорья. Беглецы притаились в развалинах каких-то заброшенных хозяйственных построек на самой окраине и принялись наблюдать.

Жизнь в городе была сонная и неторопливая. На первый взгляд. Потому, что очень много было людей в форме федеральной армии ФНТ. А у дальнего края бухты притулились несколько военных кораблей, да постоянно летал над городом воздушный фрегат.

В общем, не стоило здесь гулять днем. Да и вообще, похоже, придется опять уходить в горы.

Но надо хотя бы чем-нибудь запастись. Иначе у них нет никаких шансов пережить зиму.

Для начала решили пробраться в порт. Синь была полной и освещала все ярким призрачным светом. Но это было даже хорошо — редкие патрули было видно издалека.

Данго и Фабория затаились в старом лодочном сарае и дождались утра. Перед рассветом со стороны причалов послышался какой-то шум, и через щели в стенах можно было различить, что в море отплывает множество рыбацких лодок. «Наверное, на утренний лов», — подумал Данго.

Рыбаки начали возвращаться часа через три. Одна из лодок пришвартовалась совсем недалеко от сарая, и Данго с Фаборией увидели, как средних лет мужчина, откинувшись от тяжести, вынес и поставил совсем рядом с дверью корзину с серебристыми еще трепыхающимися рыбинами. Пошел за другой.

— Быстро! — прошептала Фабория.

Данго кивнул, и они выскользнули из темноты и, сделав пару шагов к корзине, схватили по две рыбины.

Но, как только ребята заскочили внутрь сарая, раздался окрик:

— Эй! Куда потащили?! А ну, я вас!

По деревянному тротуару затопали шаги, и дверь распахнулась.

В проеме показалась грузная фигура. Фабория прижалась к стене, а Данго, бросив рыбу, выхватил нож. Он неприятно скользил в руке, липкой не то от осклизлой рыбы, не то от холодного пота. Данго было очень страшно. Страшнее, чем тогда, когда они дрались с горным котом. Но другого выхода, кроме как сражаться, у него не было.

— Эй, парень, убери бронзовку! — голос у рыбака напряженный, но не злой. — Ты что из-за пары рыбешек готов человека убить?

Данго слизнул пот с верхней губы, но нож не убрал.

— Вы откуда такие… оборванные? — рыбак старался говорить миролюбиво.

— Не твое дело! — с истерическими нотками в голосе ответила Фабория. — Отпусти нас, не то!..

— Да уходите, на здоровье! И еще рыбы возьмите, мне не жалко, а то вы тощие как скелетики, — пробурчал рыбак и отошел от двери.

— Правда, можно еще взять? — уточнил Данго. — Фабория, засунь рыбу в рюкзаки.

— Хорошо.

Девушка с опаской проскользнула рядом с рыбаком, склонилась над корзиной.

— А что это у вас на лбах? — заинтересовался мужик. И вдруг, совсем другим тоном, растерянным и сочувствующим. — Ох ты ж… Это метки «Вне закона»? За что же вас так…

— За угон военного фрегата, — с вызовом ответила Фабория.

— К восставшим? — понимающе спросил рыбак. — Знаете что, детишки, а пошли-ка со мной.

Фабория удивленно на него оглянулась.

— Не помочь таким смелым ребятам, да еще и пострадавшим из-за фанатов, это идти против совести! — провозгласил рыбак. Давайте-ка хватайте эту корзину, и за мной.

Данго и Фабория переглянулись. Это могла быть ловушка, но они столько натерпелись… И мужик казался искренним.

Данго убрал клинок в ножны и, вместе с подругой, подхватил корзину.

Рыбак шагнул к ним. Подростки напряглись. Но мужчина только осторожно поправил у них на лбах спутанные отросшие за два месяца волосы, пояснил:

— Чтобы знаки в глаза не бросались.

У Тапаира, так звали рыбака, был небольшой домик рядом с портом. Там его ждала жена и двое детишек младшего школьного возраста. Они с интересом поглядывали на Данго с Фаборией. Тапаир о чем-то переговорил с женой, та округлила глаза, совсем по-другому посмотрела на ребят и, громко вздыхая, взяла их в оборот.

Часа через два, отмытые, и наевшиеся Данго и Фабория улеглись на восхитительно мягких кроватях, а жена рыбака принялась приводить в порядок их одежду. Она заставила их снять все, до нитки, и теперь занялась стиркой.

Они провели в гостеприимном доме три дня. Отъедаясь и отсыпаясь. И разговаривая с хозяевами.

На общем совете было решено, что надолго оставаться в Силине не стоит. Все равно, как бы они не таились, кто-нибудь их заметит. Тем более, что ФНТшники регулярно проводили облавы, выискивая горцев и подпольщиков.

Надо бежать. Но куда? В горы — не выход. Операция по усмирению горцев шла полным ходом. Деревья сбрасывали листву, и скоро в лесу будет очень трудно укрыться от низко барражирующих воздушных судов и отрядов пехоты. Выход один — уплыть по морю.

И как раз сейчас был подходящий случай. В порту заканчивал погрузку корабль из далекой восточной страны. Чуть ли не из самого Вольного Края.

Но, когда Тапаир попробовал заговорить с капитаном о пассажирах, тот категорически отказался. Рисковать из-за них он не захотел, а заплатить большую сумму, чтобы изменить его решение, рыбак не мог.

Значит, надо попытаться пробраться на корабль «зайцами». Вот только, что с ними сделают моряки, когда обнаружат?..

— Хуже, чем то, что сделают федералы, не будет — сумрачно заметил Данго.

Фабория медленно кивнула. У нее было немного другое мнение на этот счет, но его девушка решила не озвучивать. По крайней мере, Данго они ничего по-настоящему страшного не сделают.

Собирали их тщательно. Одежда была вычищена и заштопана, а кое-какими вещами жена рыбака с ними поделилась. Рюкзаки наполнили едой.

И под покровом ночи, сопровождаемые Тапаиром, подростки пробрались в порт. Корабль никто не охранял. Не было видно даже вахтенного. По шаткому трапу Данго с Фаборией поднялись на борт. Стараясь действовать как можно тише, открыли люк трюма и скользнули в темноту.

Трюм был завален всевозможными ящиками и тюками. Причем в таком беспорядке, что Фабория только хмыкала. Но это было им на руку. Они отыскали укромное местечко и затаились.

Они просидели в трюме целых три дня. Корабль давно уже отплыл, и теперь, покачиваясь на волнах, неспешно шел под парами в сторону Карапатрасцкого полуострова.

Их заметил молодой матрос, который, видимо, исполнял обязанности карго.

Данго и Фабория не стали сопротивляться, когда их вытащили и повели к капитану. Тот был немолодым высоким мужчиной, на вид флегматичным и не слишком злым. Вещи у подростков, конечно же, отобрали, а руки связали за спиной. Их усадили на узкую кушетку в капитанской каюте. Матросы вышли, оставив их наедине с капитаном.

Тот уселся на скрипучий стул, погладил пальцами тщательно выбритый подбородок.

— Сдается мне, именно вас мне пытался подсунуть тот мужик… — задумчиво проговорил капитан на арлидарском с очень сильным акцентом.

Он внимательно пригляделся к парню и девушке, отметил про себя видавшую виды лицейскую форму. И особенно задержался взглядом на их лбах.

— Да, если вас найдут на моем судне фанаты, мало не покажется, — немного печально сообщил капитан. — Знаете, легче всего выбросить вас за борт. Никаких проблем…

— Но вы ведь этого не сделаете? — с умоляющими нотками в голосе спросила Фабория.

— Я подумаю над этим, когда подойдем к берегу. Пусть у вас будет шанс спастись.

— Я надеюсь, что вы примете другое решение — вкрадчиво заговорил Данго. — Мы можем быть вам полезны.

— Интересно как? — хмыкнул капитан. — Хотя, она действительно может быть полезной. Матросам вдали от берега скучно…

— Вы не посмеете! — взвился юноша.

— Почему это? — флегматично осведомился моряк и продолжил. — Впрочем, лучше ее поберечь. Чтобы подороже продать в Центре Мира. За девушку можно выручить неплохую сумму… За тебя поменьше, но тоже сгодится за оплату путешествия.

— Тогда сразу бросьте за борт, — вздохнула Фабория.

— Не нравятся варианты? — изобразил интерес капитан. — А у вас есть другие?

— Просто довезите нас хотя бы до Центра Мира, — сумрачно предложил Данго. — Мы будем работать. Все, что скажете…

— Ну, насчет всего, твоя подруга не согласна, — ухмыльнулся капитан. — Нет, правда, не вижу я ничего, в чем бы вы могли быть мне полезными. Так что, наверное, все-таки отправлю вас плавать у берегов пустыни.

— Капитан, — медленно проговорила Фабория. — Кстати, не представитесь?

— Лидаар.

— Фабория. А это Данго Ферици. Можно я задам один вопрос?

— Почему бы и нет — хмыкнул капитан.

— У вас что, нет карго? Или он безмозглый болван?

Капитан Лидаар с удивлением на нее воззрился, спросил:

— А почему ты так решила?

— Трюм, — пояснила девушка. — Погрузка просто чудовищная. Развесовки никакой, корабль идет с креном. Товары валяются вперемешку.

— Та-ак, — протянул моряк, и, подавшись вперед, внимательно уставился на девушку. — Ты карго?

— Я училась в Талинарском летном лицее по этой специальности, — с гордостью ответила Фабория. — А еще у моего отца транспортная контора. Четыре собственных воздушных судна и склады в Талинаре и Ларниссе. Папа с раннего детства меня обучал, как наследницу дела. Конечно, у воздушных судов своя специфика, но там требования к погрузке еще жестче, чем на море.

— Вот и не верь в удачу и совпадения, — усмехнулся капитан и откинулся на спинку стула. — Знаешь, девочка, ты кажется оплатила вашу поездку, Причем головой, а не… У нас действительно нет карго. Старый Криинон помер по дороге сюда. А Дуноол ничего не соображает. Только давай договоримся сразу — вы плывете с нами до самого Вольного Края. Вам, как я понял, чем дальше от ФНТ, тем лучше, а наша страна находится как раз на противоположном краю континента.

Фабория и Данго быстро переглянулись.

— Мы согласны! — заявил Данго Ферици.

Глава 9. К далекому берегу

11.05.О.995

Океан к юго-востоку от Вольного Края.

Экспедиционный корабль долетел до крайней точки своего маршрута. За сорок дней он преодолел тринадцать тысяч лиг — невиданное расстояние без дозаправок в портах. У воздушных кораблей есть одно очень хорошее свойство — они летят круглые сутки. Не очень быстро, но не останавливаясь. Вот только, запасов угля и особенно воды хватает обычно не более чем на тысячу лиг. А потом посадка и день, а то и два, на пополнение припасов. А вот Экспедиционный галеон за всю дорогу сделал лишь две остановки, чтобы заполнить водой опустевшие цистерны.

Второе приводнение он совершил к югу от гигантской горной страны, занимавшей всю восточную часть континента. Далеко в Океане. Вообще весь путь пролегал не ближе чем в полтысячи лиг от берегов. Ученые были этим очень недовольны. Они ругались: «Зачем тогда нас вообще позвали, если не дают заниматься наукой?!» На что капитан неизменно отвечал: «На обратном пути полетим ближе к берегу!»

Он тоже не понимал смысл приказов, которые получил перед отлетом. Но теперь-то он во всем разберется!

Капитан достал тяжелый ключ с очень замысловатой бородкой и вставил его в замочную скважину небольшого сейфа. Распахнул пронзительно заскрипевшую дверцу и вынул конверт. Неторопливо и аккуратно открыл его ножом для бумаг и вытащил исписанный лист…

Китано Баллини зашел в капитанскую каюту час спустя. Капитан с интересом на него воззрился, хмыкнул:

— Вот уж не думал, что это окажетесь вы.

Китано слегка улыбнулся, уселся без спроса на свободный стул.

— Итак, я должен высадить вас на берег, — продолжил капитан. — Причем, не приближаясь к нему, а запустив шхуну.

— Вам это очень не нравится? — осведомился шпион.

— Разумеется! Вы представляете, что это такое — надувать баллон маленького кораблика между палубой и нашим собственным? Это же бред! Такого никогда не делали! И все ради того, чтобы переправить на дикий берег одного единственного человека!

— Не расстраивайтесь, капитан, — «успокоил» его Китано. — Ради этой самой высадки была затеяна вся экспедиция.

— Да уж… — хмыкнул капитан. И, резко сменив тему: — Я так понимаю, вы до последнего не будете раскрывать себя перед другими?

— Даже не до последнего, — кивнул Китано. — И после этого тоже. Я должен уйти тихо, вызвав минимальное количество пересудов. Поэтому придется имитировать несчастный случай во время полета шхуны. Я позабочусь, чтобы профессор Патори Бакато не смог принять участия в этой вылазке и отправлюсь вместо него. И глупейшим образом погибну. Я надеюсь, у вас найдутся люди для экипажа шхуны, которые будут знать, что за разглашение тайны…

— Найдутся, — поморщился капитан. — С вашим ведомством сейчас никто не хочет ссориться. Вот ведь как все в стране изменилось…

— Таков ход истории, — философски заметил шпион.

— И мне этот ход не нравится! — с вызовом заявил капитан. — Федерация становится совсем другой! Когда из научной экспедиции делают шпионский спектакль, и тратят такие огромные ресурсы не на открытие неведомого, а на… Это отвратительно!

— Что поделаешь, мир несовершенен, — вздохнул Китано. — И не мы первыми начали эти игры. Но, все-таки, вы не совсем правы. Эта экспедиция еще не завершилась и по дороге домой вы сможете не торопясь заняться наукой. Если честно, я вам завидую. Сам бы очень хотел посмотреть и на Ледяной Дол, и на дикие горные берега…

— Вы еще насмотритесь, — пробурчал старый воздухоплаватель.

— Не сомневаюсь, капитан.

Обычно воздушные шлюпы и баркасы надували, подвесив их на выносной балке в стороне от корабля. Но шхуна — другое дело. Слишком тяжелая. Чтобы вынести за пределы палубы пятнадцать гроссов, нужен серьезный кран, а утяжелять из-за него экспедиционный корабль чересчур расточительно. Поэтому баллон шхуны надували прямо над палубой, благо он был в шесть раз меньше, чем у главного корабля. Но все равно операция была не из легких. Особенно завершающая ее часть, когда приподнявшееся суденышко выводили в свободный полет. Баллон все-таки прошелся по уходящей ввысь сетке, и та неприятно задергалась, передавая вибрацию огромному летучему кораблю. Но все обошлось.

Небольшая команда и Китано Баллини уже были внутри. Жалко, конечно, что в этот полет не отправился пожилой профессор Патори Бакато, но у него внезапно разболелся живот. А других ученых в этот первый рейс решили не брать. Их очередь еще придет, так думали на корабле.

Вот только у Котиро были другие планы.

Спустя сутки маленький кораблик завис над пустынным берегом. Шпиона с его пожитками спустили на тросе, и шкипер направил судно обратно.

Но к экспедиционному кораблю оно так и не прилетело.

Капитан галеона ждал его целых восемь дней, пока не понял, что проклятый шпион разрешил проблему с оглаской радикальным способом. Никто никогда не узнал, что на половине пути назад на шхуне прогремел взрыв, разнесший паровой котел. Неожиданно стремительный пожар охватил судно. Спасти его, или спастись самим, матросам не удалось.

Глава 10. Джунгли, полные енотов

14.05.О.995

Деревня-государство Кие-Колтишь. Дельта.

А моя подруга влюбилась!

Моментально и безоговорочно. Бедные Сониорн и Трорвль, у них нет ни малейшего шанса.

Зовут избранника Чиируны «Беспечный странник».

Наш новый корабль и меня не оставил равнодушной. Он прекрасен! Плавные обводы, изумительная аэродинамика гондолы и баллона, красивая голубовато-зеленая окраска!

А еще он очень послушный. Мы целую декаду гоняли его на самых разных режимах полета. Забирались под потолок на шесть с половиной лиг, разгонялись до максимальной скорости в двадцать пять лиг в час. Резко спускались, закладывали виражи. И остались почти всем довольны.

Единственное нарекание — не очень большая скорость, но это ведь не пиратский рейдер, а судно, предназначенное для дальних экспедиций! И этой роли оно соответствует полностью!

В общем, «подарочек» приглянулся нам обеим. Правда, не вся команда разделяет наши восторги. Капитан Бираан ворчит, что лучше бы ему дали маленькое юркое и быстрое суденышко, а не это чудище. Старший механик Айдорин жалуется на слабенькую машину, боцман Виидар все вздыхает о паровом отоплении на «Серебряном орле» и предрекает: «вот задержимся до холодов, поймете, что означает „зуб на зуб не попадает“»!

Даже Уберд недоволен: «коридоры слишком широкие, двери хлипкие, оборонять будет трудно».

Ну и пусть их! Зато мы с Чиируной радуемся. Хотя, я понимаю, что на то есть дополнительные причины. Ведь это наш первый собственный корабль! Не угнанный фрегат, не «Серебряный орел», которым нам пришлось временно управлять, и не тот жуткий тоскливый грузовик. А вторая причина — путешествие! То о чем мы лишь мечтали! Далекий полет в загадочные страны Востока! У меня просто замирает все в груди, когда я думаю о том, что нас ожидает!

Да, уже и не ожидает! Позади первая остановка — заправка углем и водой в маленьком свободном городе с жутковатым названием Край Света. Вот уж действительно край! Такое захолустье, просто ужас! Город располагается на степном берегу Океана. Пыльный, замызганный. Состоящий наполовину из каких-то складов и амбаров. Весь смысл его существования — быть перевалочной базой на пути из государств Востока и Дельты к Центру Мира, Карапатрасии, Арлидару и ФНТ. Мы с Чиируной, под охраной Трорвля, Эртля и Тиотерна, вышли прогуляться, но уже через час вернулись.

Ой, я ведь, наверное, не говорила, что Лайана взяла в экспедицию отряд Уберда? Конечно, полная команда абордажников на торговом судне не нужна, да и выглядела бы подозрительно, а вот шестеро охранников — вполне нормально. Шестеро, потому, что вместо погибшего во время нападения на базу повстанцев Гистера, Уберд принял в отряд Тиотерна. Думаю, не без содействия Лайаны, она до сих пор что-то подозревает, и решила никого из нас из своего внимания не упускать.

Так вот, на Краю Света мы были позавчера. А сейчас внизу, под утренними лучами Сола, распростерлось бескрайнее зеленое море — джунгли Дельты. И, судя по карте, совсем скоро мы прилетим в город Кие-Колтишь.

Не могу передать, как я тороплю время!

А, знаете, все-таки не зря на общевосточном языке поселения народов Дельты называются «деревни-государства». Это не города! Пусть в некоторых из них и проживают десятки и даже сотни тысяч жителей!

Собранные из веток и камыша жилища прилеплены к стволам высоченных узловатых деревьев. Между ними всевозможные лесенки, трапы, мостки, лианы, похожие на веревки и веревки похожие на лианы. Все это объемное переплетение и составляет «город». По сути, поселение «енотов» — это просто участок джунглей, наполненный людьми.

Почему «енотов»? Ну, тут общевосточный язык опять-таки удивительно точен. Жители Дельты действительно очень напоминают этих зверей. Нет, они не покрыты густой шерсткой, и у них нет полосатых хвостиков. Зато вокруг глаз у каждого человека нанесена татуировка, напоминающая театральную маску. Она состоит из сложных узоров, по которым можно сразу же определить из какого рода, и к какой касте принадлежит тот или иной человек. А еще все здесь очень ловкие и цепкие, прям как еноты!

И глядя на то, как дельтовцы скачут между деревьями и карабкаются по лианам, невольно задумываешься, что может быть правы те ученые, которые считают, что люди произошли от енотов?

Когда мы с Чиируной, Сониорном и Эртлем спустились на немного влажную жирную почву небольшого расчищенного пятачка среди джунглей, который местные жители называли «портом» и осмотрелись, то, не сговариваясь, запереглядывались.

— И это Дельта? — озадаченно спросила Чиируна.

— А вы что ожидали увидеть? — осведомилась подошедшая к нам Лайана.

— Ну, в книжках я столько читала об их ученых, — отозвалась я. — О древних обсерваториях, в которых установлены старинные зеркальные телескопы работы карапатрасцких мастеров. О мудрецах, знающих историю чуть ли не с доледниковой эпохи. О сложных и красивых мифах…

— И ты поверила всему, что пишут в книжках? — усмехнулся Сониорн.

— Не переживай, Талиса, — успокоила меня Лайана. — Все это на самом деле есть. Но наукой здесь занимаются не все и не в повседневной жизни.

— Все равно, — немного неприязненно высказалась Чиируна, и обвела рукой окружающее. — Это дикость и беднота!

— Не суди по первому взгляду. А тебе, Эртль, как, нравится?

— Я уже привык к высоте, — ответил парень. — Но постоянно прыгать с ветки на ветку!.. Нет уж, наши равнинные стойбища лучше! А так, не вижу особой разницы.

— Слышишь, Чиируна, — улыбнулась Лайана, — твои друзья, кочевники — такие же «дикари», как и дельтовцы.

— Они, другое дело, — буркнула Чиируна, и немного виновато посмотрела на Эртля. Тот широко ей улыбнулся, и лицо моей подруги озарилось ответной улыбкой.

— Ладно, хватит стоять, пошли с аборигенами познакомимся! — Лайана подхватила меня под локоть и направилась к ряду покосившихся хижин.

И, все-таки, какое это чудо — путешествовать!

Пускай страны, в которых побываешь, оказываются не такими, как ты их себе представляла. Пускай через какое-то время ты начинаешь замечать не очень хорошие стороны чужой жизни. Чувство новизны завораживает!

Так что я очень жалела, что мы провели в Кие-Колтишь всего три дня! Я бы с радостью задержалась здесь подольше! Ощущение чужой страны буквально пропитывало меня. Поселение, вплетенное в джунгли, звуки леса, разные зверьки, снующие по деревьям, и совершенно не боящиеся людей, непривычные запахи, вкус незнакомой еды, которой нас кормили, влажный, как будто вещественно осязаемый воздух.

Это переполняло меня радостным чувством познания нового. Что является одним из самых больших удовольствий в жизни!

Эртль познакомился и стремительно сдружился с местным парнишкой, отпросился у Лайаны и вдвоем с ним на целых два дня ушел в джунгли. Трорвль составить ему компанию не захотел, он все-таки не любит лазать по деревьям и к лесу особой симпатии не питает. А я вот очень хотела напроситься в поход с Эртлем. Но так и не решилась. О чем потом сожалела — все-таки джунгли надо прочувствовать самой, а не смотреть на них со стороны. Молодой кочевник вернулся довольный и с таким восторгом рассказывал о своих приключениях, что я совсем обзавидовалась. И ругала себя за нерешительность сильно-пресильно.

Но всему приходит конец. Корабль был заправлен водой, Лайана, взявшая на себя обязанности карго, успешно поторговала с местными купцами. Она продала им партию ярчайших карапатрасцких шелков, центромирских бронзовых ножей и каганатских дубленых шкур. Загрузила трюм множеством корзин с невообразимо вкусными фруктами. «Часть сами съедим, остальное на севере продадим!» Кстати, фрукты росли на тех же деревьях, к которым прилепились жилища. По сути весь Кие-Колтишь — один гигантский сад. Причем, некоторые деревья были покрыты одуряющее пахнущими цветами, на других фрукты только спели, а с третьих собирали урожай.

«Вот бы их всех перепробовать»! — подумала я.

Но нам пора было отправляться дальше.

Перед тем как подняться на борт я еще раз оглядела обрамляющую порт стену джунглей. Теперь поселение «енотов» уже не казалось странным. Наоборот, я поняла, насколько это правильно — вот так вживаться в окружающий мир, а не ломать его под себя. Все-таки древнейший народ нашего Мира действительно мудр.

Вздохнув, я нырнула в сумрак трюма.

Впереди нас ждет полет над бескрайними джунглями, Великий каньон Великой реки, и первые страны Востока!

Глава 11. Торговое крещение

16.05.О.995

Город Сардацукаш. Карапатрасцкая пустыня.

Капитан Лидаар долго раздумывал, в какой порт заходить. В столицу Карапатрасии Карапатарнаш или в Сардацукаш. Он даже позвал на совещание главного механика, боцмана и карго. Для Фабории это стало окончательным признанием ее высокого статуса.

А первое подтверждение, что ее положение в корне изменилось, пришло буквально на следующий день после их поимки. Когда ее, вместе с шестью матросами отправили в трюм наводить порядок. Конечно, всерьез разгрести то чудовищное нагромождение товаров, которыми был заполнен корабль, можно было только в порту. Но хоть небольшой порядок они за три дня плавания до Карудашона навели. Было очень трудно командовать матросами, которые совершенно не знали арлидарского. Но тут помог Данго Ферици, который, на правах юнги, участвовал в работе. Он жестами и своим примером показывал, что надо делать.

Было удивительно, что здоровенные мужики слушались Фаборию безо всяких вопросов, лишь иногда перебрасываясь непонятными репликами на общевосточном.

Ну, а в порту Карудашон она постаралась! И в плавание вокруг Карапатрасцкого полуострова корабль ушел уже без крена.

И вот сейчас ее пригласили на совещание к капитану.

Он сначала опросил своих офицеров. Разумеется, Фабория ничего из их разговора не разобрала. К сожалению, кроме капитана арлидарским языком совсем паршиво владели еще двое моряков, в том числе помощник карго Дуноол.

И вот пришла ее очередь высказать свое мнение.

— Ты как считаешь, куда лучше зайти? — спросил ее капитан Лидаар.

— В Сардацукаш, — не раздумывая ответила девушка.

— Почему?

— Мы с Дуноолом почти перевели тетрадь Криинона, — ответила Фабория. — Там, правда, куча сокращений, которые я разобрала лишь частично, но общее представление у меня сложилось.

— И что такого было в тетради старого карго? — флегматично спросил капитан.

— Очень много чего. Цены на разные товары в попутных портах, условия погрузки, что где он планировал купить и продать.

— И чем Сардацукаш лучше столицы?

— На самом деле, столица, как вы знаете, не совсем правильное слово, — начала Фабория своим обычным слегка насмешливым тоном. — Централизованной власти в Карапатрасии не существует. Город Карапатарнаш назвали столицей чужаки, потому что надо же какой-то из городов считать столицей. Он самый большой в пустыне, и в нем самое известное древнее поселение, за исключением Тунарамаха. Но Тунарамах расположен в центре песков, и на столицу совсем не похож. А так в каждом городе своя власть, вернее безвластие, по ФНТшным меркам.

— Спасибо за лекцию, — капитан выслушал девушку со скучающим лицом. — Так почему Сардацукаш лучше «не столицы» Карапатарнаша?

— В «не столице» могут быть интересные товары и цены кое на что дешевле, чем в Сардацукаше. Но придется стоять на рейде, дожидаясь очереди на причалах. Гавань в Карапатарнаше небольшая, а в это время периода очень много судов. Все спешат успеть сделать последние рейсы перед штормами, что начнутся поздней осенью. А в Сардацукаше гавань обширная, и ждать очереди не надо. К тому же от него идет караванный маршрут к Тунарамаху. Есть воздушный порт. Так что торговля пооживленнее чем в Карапатарнаше. Больше возможностей.

— Понятно. Боцман тоже так считает, а вот механик хотел бы пополнить запасы угля поскорее. Мы его почти потратили. С другой стороны ветер попутный, и можно вообще заглушить машину и пойти на парусах. Только тогда нам плыть дня на три дольше. А сезон штормов все ближе… Но я, наверное, рискну и прислушаюсь к мнению боцмана и твоему.

Фабория серьезно кивнула. А капитан перевел свое решение на понятный для подчиненных общевосточный.

«Нет, надо как можно скорее выучить язык!» — подумала девушка.

И вот они в Сардацукаше.

Фабории было любопытно посмотреть на новый город. Когда они заходили в Карудашон, у нее не было времени ни на что, кроме как следить за погрузкой припасов и перестановкой в трюме. Торговать они там не стали, и буквально через два дня отплыли дальше, приберегая товар для более подходящего случая.

И вот такой случай выдался.

Город Фабории не особенно понравился. Он пыльной серой полосой протянулся вдоль побережья. Дома были в основном одноэтажные. Саманные или каменные. Улочки не мощеные. Девушка подумала, что хорошо, что здесь редко бывают дожди. Иначе все были бы по уши в грязи. Вообще, у нее сложилось ощущение бедности и захолустья. Поэтому интерес ее быстро угас, и внимание переключилось всецело на торговлю.

Помимо Дуноола вместе с Фаборией к торговцам отправился и капитан. И это хорошо, потому как от помощника карго толку никакого. Фабория давно уже составила о нем мнение, и оно было очень не лестным. Парень, а ему было, наверное, сезонов двадцать пять, мягко говоря, не блистал умом. Считал плохо, читал по слогам, обязанности карго знал отвратительно. Единственная польза от него состояла в том, что он, хоть и крайне слабо, но владел арлидарским.

Девушка решила, что как только она освоится с языком, попросит заменить Дуноола на Данго. Но пока ее друг вынужден был служить юнгой. Его гоняли по всему кораблю, давали самую простую и черновую работу. Из-за этого они виделись очень редко и урывками. Увы, но ни о какой романтике в таких условиях не могло быть и речи.

А вот у нового карго дела обстояли превосходно. Ей выделили маленькую коморку, в которой раньше обитал старый карго Криинон. Из вещей, принадлежавших ему, остались лишь несколько книг на общевосточном, да пара тетрадей, уже переведенных Фаборией и Дуноолом на арлидарский. А еще была прочная дверь с крепким засовом, который девушка предусмотрительно запирала. Впрочем, это было излишней предосторожностью. Команда, на удивление, была дружная и не злая. К Фабории относились не столько как к девушке, а скорей как к общей дочке, или, вернее, племяннице. Нет, она слышала иногда замечания, которыми обменивались матросы, и чувствовала оценивающие взгляды, но не более того. К тому же очень скоро выяснилось, что эта высокая светловолосая девушка «та еще штучка». Даже скудного запаса общевосточных слов ей хватало, чтобы очень остро язвить.

Так что за две декады совместного плавания у моряков к новому карго сложилось весьма уважительное и доброе отношение.

Только капитан смотрел на нее все еще с сомнением. Наверняка и в этот раз он пошел с ней не столько, чтобы помочь в общении с местными торговцами, сколько, чтобы посмотреть на ее действия.

И не пожалел об этом. Тот спектакль, который она разыграла, стоил потраченного времени!

Ка-ак она торговалась! Жестко, въедливо, придираясь к малейшему недостатку в товарах, отвешивая колкости и ехидные замечания.

В результате она сбила цены так, как это не удавалось и старому Криинону со всем его опытом.

Когда вышли из дома торговцев, капитан остановил Фаборию, направившуюся в сторону порта. Снял с пояса увесистый мешочек с монетами и, отсчитав серебром и золотом десять «глобусов» протянул их девушке:

— Это аванс, — пояснил он. — Я вычту из твоей доли. Думаю, тебе эти деньги нужны сейчас, а не потом.

Он выразительно оглядел девушку. Одежда, которую ей дала жена рыбака, была старенькая и коротковатая для высокой Фабории.

Девушка поклонилась на фанатский манер, приняла деньги спокойно, как что-то само собой подразумевающееся.

— Я тогда еще похожу по рынку, присмотрю себе чего-нибудь.

— Да. Дуноол оставайся с ней. Поможешь с покупками.

Парень хмуро поморщился. Ему явно не особенно хотелось шляться по рядам с женской одеждой.

Впрочем, он зря опасался. Фабория не стала особенно привередничать. Она равнодушно прошла мимо ярких шелковых одеяний и центромирских платьев и довольно быстро накупила себе и Данго простых, но крепких и носких вещей. Причем выбирала самые дешевые. Девушка уложилась в полтора золотых.

— Дуноол, а карго может сам торговать?

Парень непонимающе на нее посмотрел.

— Купить товары на свои деньги, — пояснила Фабория, — а потом продать их отдельно от корабельных?

— А, понял, — закивал ее помощник. — Может. Криинон так делал. Но трюм занимать нельзя. Только в своей каюте.

— Замечательно! — обрадовалась Фабория. — Тогда пошли к тем торговцам, у которых мы зеркала покупали.

Они вернулись, и Фабория на все оставшиеся деньги купила удивительно красивую стеклянную посуду.

— Зачем тебе столько? — озадачился Дуноол.

— В Светиле продам, — объяснила девушка. — Там на нее большой спрос и хорошие деньги дают.

Нагрузившись позвякивающими сумками, они направились в порт.

Когда прошли половину дороги, Фабория внезапно остановилась и резко обернулась.

— Что такое? — встревожился Дуноол.

— Наверное, показалось, — медленно ответила девушка. — Здесь как с грабителями?

— Хорошо. Их нет. Взишцайр требует свободу. Можно грабить, но нельзя грабить других. Это в Центре Мира будет опасно. И на Краю Света.

— Значит, мне показалось, — успокоилась Фабория. — Пошли дальше.

Следующие три дня Фабория была занята на погрузке судна. Надо было принять товар и разместить его в трюме так, чтобы и балансировку судна сохранить, и в следующих портах было удобно выгружать именно то, что они собиралась в них продать.

Корабль основательно осел, но благодаря ее стараниям в трюме осталось еще свободное место. И деньги свободные тоже сохранились. Поэтому Фабория предложила капитану еще кое-чего прикупить дополнительно.

Они вышли в город в том же составе.

Еще в порту Фабория приметила знакомого пустынника. Именно он шел за ними от торговцев стеклом. И сейчас он пять увязался следом.

Фабория незаметно дернула капитана за рукав и тихо прошептала:

— Капитан Лидаар, за нами следят.

Тот, молодец, не стал озираться и только одними губами спросил:

— Кто?

— Пустынник, — съязвила Фабория. — Смуглый такой, знаете ли.

Капитан усмехнулся. Но тут же посерьезнел:

— Ты часто не оглядывайся.

— Разумеется.

Они продолжили путь.

После двух часов торга Фабория приобрела партию шелковой ткани — один из основных экспортных товаров Карапатрасии.

А на обратном пути они вновь заметили слежку.

И капитан решил форсировать события. Он круто развернулся и в сопровождении Фабории и Дуноола направился к замеревшему преследователю.

Это оказался средних лет пустынник, с невыразительным, ничем не выделяющимся из толпы земляков лицом.

Он не стал убегать, дождался, когда моряки подойдут, и заговорил первым. Фабория, естественно, ничего из их разговора не поняла, но заметила, что капитан весьма удивлен. Наконец он сказал что-то утвердительное и повернулся к Фабории и Дуноолу, пояснил на арлидарском:

— Нас хочет видеть Хранитель руин. Это очень уважаемый человек в Сардацукаше. Пойдем его навестим.

— А это не опасно? — осведомилась девушка. — Может, кого из команды позвать.

— Нет. Он служит третьему лику Взишцайра. Просто не способен ограничить нашу свободу. Так что не нападет, и не захватит.

Фабория кивнула, хотя и не совсем поняла насчет третьего лика. Она совершенно не разбиралась в религии карапатрасцев, знала только, что поклоняются они трехликому богу, который не совсем бог. Но в чем его особенности, было ей неведомо. Она лишь поняла, что карапатрасцы помешаны на личной свободе.

Руины оказались не совсем руинами. На западной окраине Сардацукаша, отделенный от остального города полукругом пустого пространства, стоял маленький поселок. Десятка два домов двумя рядами расположились по обе стороны дороги, ведущей к Карапатарнашу.

Издалека строения почти не отличались от городских. А вот вблизи…

Дома были такие же приземистые, прямоугольные, с немного скошенными плоскими крышами. Вот только сложены они были из огромных серых камней неправильной формы, так плотно подогнанных один к другому, что щели разглядеть можно было только вплотную. Камни были зализаны долгой, очень долгой, обработкой ветрами и песком.

Но главное — крыши. Они были изготовлены из цельных плит удивительно чистого зеленоватого стекла. Такого прочного, что сотни, или, скорее, тысячи сезонов и периодов, не оставили на его поверхности ни следа.

Любопытно, что сами дома были явно жилыми. Это не было ни храмом, ни музеем. Просто поселком, в котором обитали, по-видимому, очень важные и богатые люди. По улочкам неспешно прохаживалось несколько человек, в тени стен сидели и чинно беседовали пожилые пустынники. На гостей никто внимания не обратил, только один из стариков пошел им на встречу.

Жестом указав на тенистый участок за одним из домов, он отвел туда моряков и обратился к капитану на местном языке.

К удивлению Фабории Лидаар его знал. О чем они говорили, ни она, ни Дуноол, разумеется, не разобрали. Девушка старалась что-нибудь понять по выражению лиц, но собеседники как будто соревновались в ленивой непроницаемости. Через какое-то время капитан спросил ее:

— Ты ведь хорошо осмотрела каюту, где жил Криинон? Ничего странного не нашла?

— Нет, — ответила Фабория, и, не удержалась: — Кроме грязных подштанников.

Капитан хмыкнул и вновь заговорил с карапатрасцем.

Они прообщались еще несколько минут, а потом поклонились друг другу, и капитан повел своих карго обратно в порт.

Дуноол что-то спросил у своего командира, и тот ответил, но на арлидарском, чтобы Фабория тоже поняла:

— Хранитель говорит, что Криинон купил у одного нехорошего торговца опасную вещь. Полупрозрачный зеленовато-серый брусок величиной с ладонь. Он говорит, что его надо вернуть, иначе будет беда.

— И какая? — осведомилась Фабория. — Мы заработаем на его продаже так много золото, что корабль потонет?

— Нет, — капитан не был склонен шутить. — Он говорит, что человек, хранящий эту штуковину, заболеет и умрет.

— А Криинон заболел и умер, — медленно кивнула Фабория.

— Вот именно, — подтвердил капитан. — Когда вернемся, все еще раз тщательно обыщем. Я не хочу, чтобы на корабле было что-то такое опасное.

— А если найдем, вернем им? — встрял в разговор Дуноол.

— Если найдем сегодня — вернем, — твердо сказал капитан. — Я ему верю, служители третьего лика не способны врать.

— А если не сегодня? — продолжил выспрашивать Дуноол.

— Хранитель сказал, что если мы захотим избавиться от бруска — его следует сжечь. Только предупредил, чтобы сначала разбили его на мелкие осколки, и бросали в топку по крупице.

— Интересно почему? — спросила Фабория.

Капитан лишь пожал плечами.

Разумеется, никакого странного бруска они не нашли. А на следующее утро корабль вышел из порта и, грузно оседая в пологих волнах, направился в столицу Центра Мира Светило.

Глава 12. Необузданная стихия

20.05.О.995

Над Великим каньоном. Граница Государств Востока.

В дверь постучали. Вернее, в узкую рейку, окантовывающую натянутую на нее ткань.

Негромко, но настойчиво.

Чиируна сразу же открыла глаза. Легким движением соскочила с высоко подвешенного гамака. Тонкие доски пола спружинили под босыми ногами. В крошечной каютке было темно. Но она различила, приподнявшуюся на локте Лайану, открывшую глаза и непонимающе оглядывающуюся Талису и продолжающую безмятежно посапывать на другом верхнем гамаке Лалишу.

Чиируна шагнула к двери и откинула хлипенький крючок, который они приделали больше для проформы, чем в целях защиты девичьего достоинства.

В узкую щелочку, на которую она приоткрыла дверцу, пролился тусклый свет, обрамлявший массивную фигуру старшего рулевого Манаада.

— Госпожа шкипер, — уважительно, но немного насмешливо, поздоровался он. — Вы просили разбудить, когда будем подлетать.

— Спасибо, господин старший рулевой, — не преминула съязвить в ответ девушка. — Мы скоро придем.

И прикрыла дверцу, не забыв накинуть крючок.

С Манаадом у нее до сих пор сложные отношения, со времен их первой стычки, когда они бежали из разоренной базы повстанцев. Они время от времени обмениваются колкостями, хотя и видно, что и опытный рулевой и юная шкиперша очень уважают друг друга и испытывают почти дружескую симпатию.

Чиируна после взгляда в освещенный коридор практически ничего не видела в темноте каюты. Только неясное движение.

Это рядом с ней быстро одевается корабельный карго, а по совместительству — глава экспедиции и заместитель адмирала — Лайана.

— Уже скоро каньон? — с зевком спросила Талиса Канода, спустив ноги с гамака и потягиваясь.

— Да, — ответила Чиируна, и достала с узенькой полочки свою одежду. — Лайана, толкни Лалишу.

Пиратка, застегивающая последние пуговицы на жакете, повернулась и потрясла кока экспедиции за плечо.

— М-мм? Чего? — раздался сонный голос. — Еще рано завтрак готовить…

— Вставай, соня! — веселым голосом позвала командирша. — А то все интересное проспишь!

— У-у… Было бы из-за чего… Такой сон хороший снился! Ладно, сейчас.

Одеваться вчетвером в крохотной каютке было очень неудобно. Толкаясь и ворча, девушки кое-как привели себя в порядок и гурьбой высыпали в коридор, направились в командный зал.

Помещение было погружено в темноту, только едва горели светильники над курсовым столом и возле навигационных приборов.

Да в огромное обзорное окно на самом носу судна лились предрассветные отсветы.

Внизу под кораблем угадывались каменистые уступы.

«Наконец-то», — подумала Талиса. Бесконечное море джунглей за два предыдущих дня успело ей надоесть. Не то, что ей не нравилось смотреть на зеленые леса, под кронами которых скрывались таинственные развалины древних городов и вплетенные в джунгли деревни-государства «енотов». Но было очень трудно отыскать ориентиры, и работа навигатора была неимоверно сложной. То ли дело в горах! Бери любую вершину или седловину, и сверяй курс.

Вспомнив о своих обязанностях, она обернулась к курсовому столу.

Рядом с ним, на легоньком стульчике в расслабленной позе сидел ее помощник — Паалант. Паренек, поймав ее взгляд, быстро встал, подошел.

— Доброе утро! — поздоровался он. — Курс держим. Я внес поправки, но они совсем небольшие.

— Ага, — чуть вздохнула Талиса. — Показывай. Ой! С добрым утром!

Парень улыбнулся и повел ее к столу с расстеленной и закрепленной зажимами картой — однолиговкой.

Тем временем Чиируна выслушивала доклады мастера ветров, вахтенного баллонного и дежурного механика.

А Лайана с Лалишей отошли в сторонку и о чем-то шушукались. До Талисы донеслось Лалишино:

— Наверное, салат… и фрукты нарежу, их надо съедать, пока не попортились…

«Кто о чем, а кок о завтраке», — с улыбкой подумала навигатор, и принялась изучать отметки на карте. По всему выходило, что каньон покажется минут через пятнадцать-двадцать. Талиса отошла от стола и приблизилась к самому обзорному окну, всматриваясь в постепенно светлеющее пространство впереди по курсу.

— Знаешь что, Талиса, — обратилась к ней Лайана. — А проложи-ка курс так, чтобы мы вышли к каньону к рассвету и направлялись вдоль него.

— Но это будет крюк, — запротестовала навигатор. — Лишний уголь, и задержимся часа на два.

— Пусть. Не обеднеем. И мы никуда не торопимся!

— Хорошо. Чии, сбрасывай ход до нуля.

Шкипер кивнула и отдала нужную команду в машинное отделение.

— Да, Чиируна, — окликнула ее Лайана. — Опусти судно пониже, метров на триста над скалами.

— На триста не опущу, слишком долго. Не хочу гонять насосы на полную мощность — возразила Чиируна. — Сделаю на пятьсот-шестьсот через полтора часа.

— Договорились.

— Лайана, может, стоит капитана разбудить? А то мы без его ведома такие маневры делаем, — осведомилась Чиируна.

— Пусть еще поспит. Сделаем ему сюрпризик! — усмехнулась Лайана. — Думаю, он не обидится на наши девичьи шалости!

Но девичьи шалости бывают разными. Дверь капитанской каюты неслышно приоткрылась — капитан не считал нужным запираться на собственном корабле — и в нее проскользнула тоненькая гибкая тень.

Сол бросил свои первые лучи из-за горизонта. Мягкий оранжевый свет коснулся небольших облачков, летящих в темно-синем небе, на котором медленно тускнели яркие звезды. Затем волна света опустилась ниже, озарила висящий в воздухе одинокий воздушный корабль. Продолжила свой путь, высветив вершины скал, обрамляющих с запада грандиозный каньон. Но внутри гигантского разлома, протянувшегося на двести лиг с севера на юг, сохранялась синеватая мгла. На самом дне ее угадывалось непрерывное движение — это текла в прорезанном за миллионы лет узком глубоком русле Великая река. Сейчас ее уровень упал на добрые двадцать метров от весенних максимумов. Бескрайние равнины Зеленого Каганата окончательно избавились от скрывавшей их всю весну и лето воды грандиозного паводка. Теперь большая их часть представляла собой безжизненную, замерзающую на первых морозах голую степь. Совсем скоро ее укроет многометровым слоем зимний снег. И только на узкой полосе, согреваемой теплым Дышащим морем, будет кипеть жизнь. Туда уже стекается весь народ кочевников. Народ Уберда, Брагна, Трорвля и Эртля.

Но это там, далеко на севере. А сейчас под кораблем расцвечивалось мягкими утренними красками пространство Великого каньона с текущей в самой его глубине Великой рекой, которая даже в самых узких, зажатых в каменные клешни участках, была не меньше полулиги в ширину.

Все, покинув свои места, прильнули к обзорному окну.

— Мы совсем забыли! — вдруг воскликнула Лайана. — Быстро будите капитана!

Манаад побежал к двери и столкнулся с вошедшим в зал капитаном Бирааном. И его гостьей.

Десять минут назад капитан Бираан проснулся оттого, что к его боку прижалось что-то теплое, а легкая нежная ладошка ласково погладила его по волосатой груди.

Последний раз со старым капитаном такое было несколько сезонов назад.

Пират приоткрыл глаза и посмотрел…

На молоденькую смуглую девушку. Совершенно обнаженную, прильнувшую к его боку. И смотрящую на него огромными карими глазами, обрамленными узорчатой татуировкой.

Увидев, что капитан проснулся, она потянулась к нему, скользя по нему упругим и нежным телом. Закинула не него ногу.

От неожиданности Бираан замер. Девушка восприняла это по-своему и совсем на него наползла.

Превозмогая внезапно захлестнувшее его желание, капитан уперся рукой в девичье плечико и с силой отстранился. Девушка уступила, сев на нем верхом.

Это было уже слишком, и Бираан рявкнул:

— А ну — брысь!

Девушка обиженно на него взглянула и пересела на кровать рядом с ним. Хлипкая узкая койка заскрипела. Капитан отодвинулся от своей гостьи, вжавшись спиной в тканевую стенку.

— Ты кто? Откуда здесь?

Девушка помотала головой, показала на горло. И принялась беззастенчиво разглядывать капитана.

— Кыш! Он взмахнул рукой, и девушка с кошачьей грацией поднялась на ноги, отступила от кровати.

Капитан сел и начал торопливо одеваться.

Девушка все так же стояла рядом, совершенно не стесняясь своей наготы. А вот старый пират стеснялся. Густо покраснев, он приказал ей:

— Одевайся!

Но та непонимающе на него посмотрела. Тогда он указал на себя, на одежду, и вновь на нее.

Гостья, кивнула и подхватила с крошечного столика какие-то тряпки, быстро надела свободное платьице из переливчитаго тонкого шелка. Оно немного просвечивало, не столько скрывая, сколько приоткрывая спрятанное под ним невероятно красивое юное тело.

— Пошли-ка к остальным! — скомандовал капитан, беря ее за плечо.

Чиируна думала, что ничто не сможет оторвать ее от созерцания величественной картины просыпающегося Великого каньона. Она ошиблась.

Шкиперша, так же как и все остальные, повернулась спиной к грандиозному каньону и уставилась на стройную девушку в удивительно красивом шелковом платье.

— Это кто? — озвучила общий вопрос Лайана.

— Нашел у себя в постели, — проворчал капитан.

— Значит заяц, — сказала Лайана и усмехнулась. — Вернее енотик. Тебя как зовут?

Девушка покачала головой. Лайана сосредоточилась и повторила это на языке Дельты.

Снова нет ответа, только девушка указала на свое горло.

— Ты не можешь говорить?

Кивок.

— Но ты меня слышишь?

Опять кивок.

— И как же нам с тобой общаться? — озабоченно спросила глава экспедиции.

Девушка подняла руки и изобразила как левой что-то рисует на правой.

— Хм. Талиса, дай ей свой планшет.

Талиса несмело приблизилась к девушке и протянула ей досточку с закрепленным на ней листом бумаги и кусочек грифеля в тканевой оплетке.

Девушка приняла это из ее рук и очень мило улыбнулась. Талиса, невольно ответила ей тем же. Почему-то гостья вызывала у нее сильнейшую симпатию.

А девушка несколькими точными движениями начертала угловатые дельтовские знаки.

— Тия-Тулани, — прочитала Лайана.

Девушка кивнула, еще раз мило улыбнулась, на этот раз специально Лайане.

Чиируна еще раз удивилась своей начальнице: «Она еще и дельтовские руны знает!»

— И кто ты такая, Тия-Тулани? — спросила Лайана.

Девушка что-то нарисовала и показала всем.

— Э… — не нашла что ответить пиратка.

Девушка указала пальчиком на явно порнографическую картинку, а потом с улыбкой на себя.

— Она девочка-игрушка, — густо покраснев, пояснила Талиса. — Я читала о них.

— Это которых выращивают для… э-э… обслуживания знатных дельтовцев? — спросила Лайана.

— Ага…

Все с еще большим интересом разглядывали девушку. Та высоко подняла голову и чуть-чуть изменила позу, отчего почти все мужчины испустили вздох.

— А ну прекращай мою команду совращать! — проворчал капитан.

Девушка тут же кинулась к нему и прижалась к боку, искательно заглядывая снизу-вверх в глаза.

— Ты чего?!

— Ты у нас самый главный, — засмеялась Лайана. — А у них инстинкт — обслуживать тех, кто на вершине власти. Так Талиса?

— Так, — ответила девушка-навигатор, и сумрачно пояснила. — Их отдают воспитателям в раннем детстве за совсем маленькие деньги. Потом долго готовят и обучают, и по огромной цене продают самым богатым и знатным мужчинам. А когда девушки теряют свежесть, их перепродают уже подешевле тем, кто на ступеньку ниже. И так далее, пока они к среднему возрасту не оказываются в самом низу. Если не кончают с собой до этого.

Во взглядах пиратов появилось явное сочувствие.

— Но она такая красивая! Наверняка еще у первого хозяина! — подала голос Лалиша.

— Но всегда есть те, кто красивее и моложе, — задумчиво сказала Лайана, и обратилась к девушке на общевосточном: — Ты меня понимаешь?

Девушка кивнула.

— Ты хочешь улететь из Дельты?

Та быстро покивала, потом показала на себя и изобразила указательным и средним пальцами бегущего человека.

Не дожидаясь разрешения, выскочила за дверь. По коридору протопали быстрые легкие шаги босых ног.

Она вернулась минуты через две, крепко прижимая к груди какой-то продолговатый сверток. Оглядела всех вопросительным и настороженным взглядом, а потом шагнула к Лайане. Развернула ткань и показала ей нож.

Он был довольно большой, похожий на охотничий или боевой. Прямое лезвие сантиметров двадцать в длину, заточенное с одной стороны. По обратной стороне от гарды до середины лезвия были зубцы пилки, немного стертые. Вообще нож был явно старый, острые грани были заглажены, лезвие потеряло зеркальный блеск, который угадывался лишь возле самой гарды, и стало матовым.

Серо-синеватым.

Цвета металла, который не видел до сих пор никто из присутствующих.

— Это не сталь, — прошептала Лайана. — Но мне почему-то кажется, что он прочнее стали.

Она наклонилась над ножом. Девушка инстинктивно отодвинула руку, но потом опять протянула нож, давая атаманше внимательно его разглядеть.

— Тут клеймо. Затертое. Но буквы видны. Я не знаю этого алфавита… А известно мне очень многие.

— Может ледольский? — спросила Чиируна.

— Нет, не он, — покачала головой Лайана. — Сдается мне, это что-то особенное. И невероятно древнее. Она достала из ножен маленький стальной кинжальчик и, заручившись кивком девушки-енотки, с силой провела его кончиком по лезвию неизвестного ножа.

— Как я и предполагала. Никаких следов, — и, опять перейдя на общевосточный: — Что ты за него хочешь? Чтобы мы тебя отвезли в восточные страны?

Девушка кивнула и тут же помотала головой в знак отрицания, Осторожно завернула нож в тряпицу, зажала его подмышкой правой руки, в которую взяла планшет и принялась рисовать левой.

Несколькими взмахами грифеля она очень точно изобразила центромирский «глобус» номиналом в 50. Причем явно в натуральную величину. Показала на него и четыре раза сжала и разжала левую ладонь.

— Тысячу «глобусов» в придачу?

Кивок.

— Договорились.

— Еще бы, — проворчала Чиируна. — не представляю, сколько он на самом деле стоит.

— Это ее решение, — пожала плечами Лайана. — Кстати, капитан, мы тут немного посвоевольничали.

И она указала рукой на сказочную картину по курсу корабля.

Капитан хмыкнул, шагнул вперед. Но его опередила девушка-енотка. Она, распахнув в восхищении глаза, кинулась к обзорному окну и осторожно ступила на стеклянный участок пола. Прижала ладони к прозрачному стеклу, впитывая в себя великолепный вид.

Глава 13. Книготорговец

25.05.О.995

Город Укромск, Вольный Край.

Разве может быть занятие спокойнее и незаметнее, чем торговля книгами? Именно так решил Китано, когда покупал маленькую книжную лавку в этом затерянном в горных лесах городке. А, с другой стороны, единственная книжная лавка на всю округу — это своеобразный центр притяжения, и ее владелец наверняка воспринимается местным культурным сообществом, как весьма серьезная фигура.

Опять-таки, то, что нужно.

Конечно, были некоторые проблемы с покупкой. Прежний хозяин был вполне себе доволен жизнью. Китано целую декаду ходил, присматривался, заводил разговоры о том, как замечательно жить в приморских городах. О том, что там гораздо больше возможностей и для такого предприимчивого человека, и для его почти взрослых детей. А как там будет хорошо его жене! «Ой, спасибо за печенье, вы такая замечательная мастерица!»

Вероятнее всего именно его жена приняла окончательное решение. Уж очень трудно было устоять перед той кучей виловодских, воронбергских и котелковских золотых монет, которой расплатился с ним шпион.

Китано представлял, как сложно было их собрать Службе экономической безопасности. Торговых отношений со странами Востока до сих пор не было, так что задача была не из простых.

Но деньги собрали и снабдили агента приличными средствами. В пересчете на ФНТшные — около шестидесяти тысяч «целых». Можно купить не то что книжный магазинчик, а пяток небольших воздушных кораблей.

Но этими деньгами ему предстояло обходиться очень и очень долго, может быть даже всю жизнь. Так что книготорговля была не только прикрытием, но и способом хоть немного пополнять свой бюджет.

А еще она была очень полезной для вживания в чужую страну. У Китано появилась куча времени на то, чтобы почитывать книжки. И изучать через них государства Востока. Правда, подавляющее большинство книг являлось беллетристикой. Это было непривычно. В ФНТ печаталось очень много научно-популярной или научной литературы. А художественная была представлена главным образом фантастикой, с большей или меньшей степенью научности.

Все-таки основное отличие в странах — это менталитет жителей.

Труднее всего Китано было привыкнуть к местной размеренной сонной жизни. Нет, на окраинах ФНТ тоже сохранялось пасторальные общество, но все равно общий темп жизни и устремление к будущему на его Родине были гораздо сильнее. Это и понятно. Весь ход истории на востоке был замедленным. Здесь уже летали воздушные корабли, а люди пользовались паром, когда дикие племена пиккури штурмовали каменные замки арлидарцев.

А в технологическую эру, тогда еще разрозненные кланы, вступили буквально сто периодов назад. А здесь в те времена было почти то же, что и сейчас. ФНТ вечно догоняло страны Востока. Пока, наконец, не начало их обгонять.

И это не могло не обеспокоить власти осколков бывшей Восточной Приморской Империи. А еще больше тревожило такую же «страну-выскочку», как ФНТ — Святую Белую Империю.

Так что столкновение интересов было неизбежным.

«Жалко, что мы поздно это поняли! — с горечью подумал шпион. — Разведка Белой Империи в Арлидаре и Центре Мира наверное уже сезонов двадцать как работает. А мы только теперь начинаем что-то делать в ответ. Но, все-таки, начинаем!»

Он опять почувствовал прилив энтузиазма. В такие моменты ему приходилось сдерживать в себе бурлящую энергию. В шпионском деле нельзя торопиться. Надо врасти в этот городок, освоиться в нем, завести множество полезных знакомств. И только после этого действовать — искать выходы на тех, кого можно использовать в своих целях.

Глава 14. Восток

26.05.О.995

Город Южнопольск, Златополье.

Только здесь я почувствовала, что мы наконец-то добрались до Государств Востока!

В Шумнолесье у меня было ощущение, что мы еще не перелетали Великую реку. Городок слишком сильно похож на своих центромирских или даже арлидонских родственников. Небольшой, затерянный в лесистых холмах. Никакой особенной архитектуры, никаких странностей. Просто еще одна остановка на нашем маршруте.

А то, что местные жители говорят на общевосточном и среди них встречается немало «енотов» из Дельты, не так уж и сильно бросалось в глаза.

Хотя, наверное, дело в моих ожиданиях. Перелетев через Великий Каньон я думала, что попаду в таинственный и сказочный край, попутешествовать по которому мечтала с детства. А оказалось, что все почти такое же, как на Родине.

А вот Южнопольск сразу заявлял о себе: «Я — город Востока!»

Вчера после обеда густой лес, больше напоминающий джунгли, что простирался под нами на протяжении двух дней полета от Шумнолесска, внезапно оборвался. И во всю ширь раскинулись бескрайние просторы. Расчерченные лесополосами на ровные прямоугольники, зеленые, салатные, желтые, кремовые поля различных злаков напоминали доску для аршота.

Редкие довольно большие села соединялись грунтовыми дорогами, темно-коричневыми лентами, пробегающими в тени лесопосадок. Наверное, похожий пейзаж можно увидеть у нас в Территориях вроде Кредо-Рас или Марке-Гури. Но я там никогда не бывала, поэтому буквально прилипла к обзорному окну рядом с Тие-Тулани, которая уютно примостилась, поджав ноги, прямо на нижнем краю стеклянного участка пола.

Я, кстати, разок попробовала усесться так же. Правда, все-таки на пол. Я понимаю, что на толстенном стекле, часто армированном бронзовым переплетом, можно без опаски прыгать, но все-таки я не такая тоненькая и легонькая как Тия. Но даже сидеть вот так, рядом с бездонным провалом, было жутко и захватывающе. Такое ощущение, что летишь сама, безо всякого корабля.

Понятно, почему девушка смотрит вперед, распахнув свои огромные глаза. Темно-синие, с ярко-белыми белками, подчеркнутыми темной полосой узорчатой татуировки.

Она все-таки невероятно красивая. Не даром Лайане пришлось сделать команде серьезное внушение на ее счет. Когда Тия поняла, что капитан не собирается принимать ее… э-э… заботу, она начала искать следующего по иерархии. Но тут была проблема, потому как дальше шли мы с Чиируной. И, разумеется, Лайана, но она вообще-то по положению выше капитана. Ну, так вот, к нам Тия-Тулани приставать не стала. Хорошо, что у нее нормальная ориентация.

Тогда она пошла вниз по должностям. Мастер ветров, сразу же от нее отбился. Типа, стар уже. Хотя, я видела, как он на нее поглядывает, но, видать, Лайаны он боится слишком сильно.

Тогда Тия взяла в оборот последовательно боцмана Виидара, старшего баллонного Сариинора, главного механика Айдорина и старшего рулевого Манаада.

Но они все демонстративно ее прогнали. Хотя, насчет Манаада я не совсем уверена, есть у меня подозрение, что он не сумел или не захотел устоять. Но, это его личное дело!

Обиженная и озадаченная девушка-енотка попробовала подобраться к Уберду, но и тут ничего не получилось. Она даже заплакала, и Лайана увела ее утешать. Вероятно, ей удалось что-то объяснить нашей незваной пассажирке. Та перестала приставать к мужчинам. Но теперь начался обратный процесс. Наличие на корабле еще одной девушки, тем более такой, для которой общение с противоположным полом так же обыденно и привычно, как дыхание и еда, основательно возбудило половые инстинкты. Вот тогда Лайана и собирала команду, чтобы сделать всем жесткое внушение.

Вот только, мне кажется, что тайком… Но, это точно не мое дело!

А, вообще, Тия удивительно быстро прижилась в нашем коллективе. Она такая милая и непосредственная, что просто невозможно относиться к ней плохо. Пожалуй, это удается только Лалише. Но тут явно ревность и конкуренция. Лалиша привыкла быть центром внимания парней. И это не смотря на то, что вообще-то уже давно окрутила Брагна. Кстати, Тиотерн воспринял свою отставку очень легко. Похоже, их отношения завяли без особых проблем.

А еще Тиотерн один из немногих, кого Тия-Тулани совершенно не интересует. Для него главное окончательно стать абордажником, одним из отряда Уберда. Такая целеустремленность наводит меня на мысли, что Лайана насчет него права. Вот только тогда почему она его взяла с собой, если так сильно подозревает? Или, потому и взяла?

Но, что-то я отвлеклась.

Начинала же рассказывать о Южнопольске.

Еще когда планировали маршрут, я была удивлена, что после Шумнолесска Лайана проложила его не на восток к Котелку, а на юго-восток, через Южнопольск к Клинку. Но у начальницы экспедиции свои соображения, в которые она нас не посвящает. Так что я послушно рассчитала курс над лесами Дикого Потока, Колоса и Кронолесья в Златополье. Это такие названия у стран. Я теперь достаточно хорошо знаю общевосточный язык, чтобы понимать, что означают их топонимы. Восточники очень образно называют свои страны и города. Кстати, Колос, краешек которого мы зацепили, иногда пишется как Колосс. В принципе, подходят оба названия, потому что это огромная сельскохозяйственная территория вроде нашей Марке-Гури. А вот Златополье больше напоминает Умбро-Аббер — тоже гроздь больших и маленьких городов, нанизанная на широкую реку. А по краям сельскохозяйственные угодья.

Южнопольск, по местным меркам, очень большой город, в полмиллиона жителей. И красивый. Он раскинулся по обоим берегам реки с очень образным названием Кормилица. А в самом центре города, на небольшом острове расположился старинный замок герцога Южнопольского.

Да, Златополье — королевство. Это так романтично!

Мы прилетели вчера вечером. Лайана велела с корабля до утра не сходить, а сама в сопровождении Уберда и Трорвля отправилась договариваться насчет заправки. Но утром она пожалела нас, просительно на нее смотрящих, и отпустила меня с Чиируной в город. Как обычно сопровождать нас вызвались Трорвль и Эртль. Ну и еще Паалант пошел, в качестве переводчика. Хотя, надо сказать, общевосточный заметно отличается от центромирского. Примерно так же как пиккурийский какой-нибудь далекой северной территории вроде Альбо-Лорен отличается от столичного говорка.

Я была ужасно рада прогуляться вместе с Чиируной. И без Сониорна, с которым она в очередной раз поругалась. Если честно, то мне все больше неприятен мой бывший одноклассник. Он очень плохо влияет на Чиируну! Она заразилась от него угрюмостью и скептицизмом. А вкупе с все сильнее проявляющимися командными наклонностями, это изменяет ее в очень нехорошую сторону. Но сегодня я опять гуляла со своей лучшей подругой — немного взбалмошной и резковатой, но очень милой и внимательной.

Наша компания привлекала внимание. Ну да, два молодых человека с пристегнутыми к поясам мечами, с которыми они явно умеют обращаться, и две обворожительные девушки в необычных платьях и с ажурными серебряными фероньерками на лбах.

Ювелир из Светила постарался на славу. Украшения получились легкими и удобными. В центр их он поместил ограненные карапатрасцкие стекла. Пустынники просто сказочные вещи из стекла делают! Полупрозрачные драгоценности переливались оттенками цветов, каждая грань отсверкивала своим собственным. У Чиируны в красных тонах, у меня в зеленых. И под ними совершенно не были заметны уродливые треугольники клейм.

Бр-р! Вспомнила о нем, и всю передернуло! Наверное, это одно из самых страшных воспоминаний в моей жизни, то, как его мне выжигали. Нет! Не надо вспоминать!

Мы замечательно провели время. Ходили по широким мощеным улицам, вертя головами и разглядывая старинные очень красивые дома, поели в открытой кафешке непривычную и очень вкусную еду. Потом зашли в большой приречный парк. Посидели в тенечке на скамейке. А потом все вчетвером покатались на лошадях. На настоящих лошадях! Которые с копытами! Эти звери обитают только к востоку от Великой реки, а у нас их заменяют различные породы скаковых коров.

Инициатором конной прогулки был, конечно же, Эртль. Он просто прилип к стойлу с этими животными и отказался и шагу от них сделать пока ему не дадут прокатиться. А мы и не стали возражать! Даже я, хотя никогда в жизни не ездила верхом.

Очень странное и непривычное ощущение. Конечно, я ехала шагом, пока наши кочевники и Чиируна носились вокруг по дорожкам.

А еще мне навстречу попался настоящий аристократ. Весь в таком изысканном мундире, при шпаге. Он восседал на крупном сером жеребце. Поравнявшись со мной он учтиво поклонился. Я чуть не завизжала от восторга! Но изобразила загадочную и благосклонную улыбку. Ну, надеюсь, что изобразила.

В общем, день мы провели просто великолепно!

А следующим утром корабль поднялся в воздух и взял курс на Клинок. Мне, вообще-то, было немного не по себе. О Клинке очень мало пишут. Это очень закрытое и сумрачное герцогство расположилось на берегу Океана тонкой полосой, напоминающей по форме изогнутое лезвие, расширяющееся к острию. Кстати Столицу, в которую мы летели, так и называют — Остриё.

Глава 15. Тени Светила

26.05.О.995

Город Светило, столица Центра Мира.

Первый день Фабория посвятила пополнению запасов. В Сардацукаше они купили уголь, но немного, только, чтобы хватило добраться до государства торговцев. Цена на уголь в пустынном городе была уж очень кусачей. Это и понятно — он там завозной. А вот в невысоких пологих горах на севере Центра Мира были свои угольные шахты. Так что карго решила запастись топливом под завязку, так, чтобы гарантированно хватило до Енотберга, а то и до Воронберга.

На второй день они с капитаном отправились по местным торговцам. Дуноола на этот раз оставили на корабле. Парень приболел, и имел жалкий вид. Да и толку от него было чуть. Капитан Лидаар гораздо лучший помощник в переговорах. А еще Фабория упросила взять с собой Данго. Капитан хмыкнул, что только юнги им не хватало, но согласился. Так что пиккуриец и еще один матрос изображали из себя охранников.

На узких кривых улочках Нижнего города они были не лишними.

Впрочем, сами торговые конторы располагались на вершине холма, как раз на границе Верхнего и Нижнего городов. Фабория с интересом поглядывала вдоль улицы на виднеющиеся в отдалении красивые особняки и многоэтажные здания. Капитан, естественно, это заметил, и с обычным сонно-равнодушным видом пообещал:

— Когда сторгуемся, дам тебе полдня на экскурсию. И твоему парню тоже.

Фабория повеселела. Теперь у нее появился дополнительный стимул. Не то, чтобы она так уж мечтала о путешествиях. Но побывать в Светиле и не пройти по знаменитому Верхнему городу, было преступлением!

Но пока что ее ждали долгие переговоры.

Этот день прошел плодотворно. Она договорилась о сбыте большей части груза, который планировала здесь реализовать и о приобретении продукции местных мастерских для продажи в Дельте.

Кстати сказать, Фабория и собственную торговую операцию произвела, продав купленную на выданный капитаном аванс карапатрасцкую стеклянную посуду и приобретя изысканные серебряные кухонные принадлежности, украшенные арлидарскими самоцветами. Их она намеревалась сбыть в Дельте.

А еще карго после изнурительных торгов приобрела солидную партию рома. Десять тысяч бутылок — четыреста ящиков. Половину составляло дешевое пойло, которое Фабория собиралась сбыть в следующем порту — Крае Света. А вот вторая половина была высококачественным напитком в красивых бутылках из карапатрасцкого стекла. Ее предприимчивая девушка задумала довезти до восточных государств и реализовать частью в Енотберге, котелковским купцам-перекупщикам, частью в Воронберге. А основную партию продать в Бухой Бухте. Там этот напиток является национальным символом и главной ценностью. Пираты, бандиты, контрабандисты и прочие искатели приключений, населяющие эту маленькую приморскую анархическую страну готовы расшибиться, чтобы купить бутылочку центромирского пойла.

Вот только торговцы спиртным настояли на авансе. Потребовали сначала заплатить одну пятую стоимости золотыми монетами, и только после этого они повезут в порт свой хрупкий груз.

За деньгами пришлось возвращаться на корабль. Наступал вечер, и можно было бы отложить поход к виноторговцам на утро, но капитан решил, что лучше это сделать сегодня, чтобы завтра не отвлекаться от погрузочно-разгрузочных работ. Так что они в том же составе отправились обратно по узким грязным улицам. Матрос, которого взяли в сопровождающие, нес увесистую сумку с монетами. Он шел чуть сзади и справа.

И, когда из темного переулка на них выскочили пятеро бандитов, не успел ни увернуться, ни выхватить оружие, упав на мостовую, истекая кровью.

Но остальные среагировать успели.

Вот только толку от этого. Капитан Лидаар, Фабория и Данго Ферици сбились в тесную кучку, ощетинившись клинками. У Фабории была короткая шпага или длинный кинжал, а у Данго широкая и тяжелая абордажная сабля.

Налетчики окружили моряков не торопясь нападать. Они понимали, что это опасно, но и отступать не собирались, все-таки их было больше.

Коротко переговорив, они все разом кинулись в атаку. И отступили. Один из них зажимал раненую руку.

Главарь что-то злобно прорычал и один из нападавших быстро скрылся в сумраке.

— За арбалетами побежал, — прокомментировал капитан. — Нехорошо. Придется нам пробиваться, пока он не вернулся. Когда я скажу…

Данго и Фабория напряглись для броска.

И в это время за спиной грабителей мелькнули какие-то тени и четыре одетых в коричневые кожаные доспехи человека накинулись на грабителей.

Капитан не стал ждать, чем завершится бой, приказал:

— Вперед!

И бросился на растерявшихся бандитов. Данго и Фабория последовали за ним. Оба подростка опять ощутили то возбуждающее азартное чувство, что испытали однажды, столкнувшись с горным котом. Они, не раздумывая, вступили в бой. Кололи, рубили, уворачивались и отбивали удары врагов. Вот где им пригодились уроки фехтования в лицее, и домашние тренировки с оружием, которые их заставляли делать предусмотрительные родители.

Бой продолжался, пока противники внезапно не кончились.

— Благодарю, — капитан поклонился старшему из пришедших им на помощь. — Кому обязан?

— Тароог. Охранное агентство Тароога, — представился тот. — Нас наняли сопроводить вас. Извините, что немного опоздали. Мы не рассчитывали, что вы так быстро соберетесь.

Капитан кивнул. Подошел к мертвому матросу. Поднял с земли забрызганную кровью сумку, спросил:

— Как его тело доставить на корабль?

— Я позабочусь. Рвланд, Криндр, займитесь этим.

Двое рыжих рослых мужиков кивнули и наклонились над телом.

— А мы проводим вас. Думаю, больше никто не нападет.

Дальше все прошло без происшествий. Но драка на кривых улочках Светила имела одно последствие. Вернувшись на корабль, капитан Лидаар объявил, что Данго Ферици отныне не юнга, а полноправный матрос. И вручил пареньку монету в десять золотых «глобусов», большую часть которых они с Фаборией через два дня потратили во время прогулки по Верхнему городу.

Им обоим понравилась столица Центра Мира. Это был как раз такой город, в котором им было бы приятнее всего жить. Изысканный и сверкающий. Но тень Нижнего города мешала им воспринимать окружающее в особо радужных тонах. А еще то, что в магазинах и кафешках, которые они посещали, все косились на алые треугольники на их лбах. И явно относились к молодой паре с предубеждением.

Так что мысль сбежать и поселиться тут, которую высказал накануне Данго, сама собой отпала. И они вернулись на корабль с решимостью продолжить путешествие на восток.

Глава 16. Старый конь

29.05.О.995

Город Элориан, столица Святой Белой Империи.

Добрый день, господин Илаонар, — поздоровался с Пантииром Ведающий тайных дел Дальнего запада архидьякон-барон Уталиард. — Присаживайтесь.

Пантиир, уже привыкший к своему новому старому имени, уселся в удобное кожаное кресло. Вопросительно посмотрел на чиновника.

— У нас появилась проблема, которая вынудила меня прервать ваш отдых. Одна небезызвестная вам особа намерена совершить вояж по южным странам.

Пантиир приподнял правую бровь — мимический жест, который он подхватил у своей ученицы.

— Госпожа Лайана желает сделать небольшую покупку, — с улыбкой продолжил куратор ФНТшного направления Тайного приказа Империи. — Всего каких-то два десятка фрегатов, желательно котелковской или клинковской постройки.

— Хм, — пожилой шпион тоже улыбнулся. — Я всегда говорил, что девочка любит размах и роскошь. Но предпочитает не дорогие побрякушки, а что-то более весомое.

— И вы были правы! — откликнулся архидьякон-барон. — Она просит нас помочь ей с этой крошечной покупкой. Я бы мог переложить эту проблему на Южный отдел, но, мне кажется, вам будет приятно опять пообщаться с вашей протеже. Да и опыт в торговых делах, приобретенный в Центре Мира, просто бесценен. Уверен, вы сможете придумать такую операцию, которая обеспечит наших подопечных хорошими судами, и при этом не бросит тень на Империю.

— Я постараюсь, — сдержанно кивнул Пантиир. — Когда мне следует приступать?

— Разумеется, немедленно. Шифрованное письмо пришло вчера. Оно добиралось до нас больше двух месяцев. Сейчас Лайана скорей всего уже на юге. Она пишет, что планирует прибыть в Котелок в середине следующего месяца. Так что времени совсем мало.

— Мне надо прочитать письмо и обговорить некоторые детали.

— Конечно. Мой помощник введет вас в курс дела. Я очень на вас рассчитываю, уважаемый Илаонар!

Через час Пантиир вышел из дворцово-храмового комплекса гуманитарных Приказов. Подозвал извозчика и поехал домой, собираться в дальнюю дорогу.

За окном кареты косо мел крупный мокрый снег. Он таял на мостовой, превращаясь в серую кашицу и налипал толстыми белыми шапками на голых ветвях деревьев, пригибая их к земле. Совсем скоро, наверное, уже через месяц снег ляжет насовсем, на долгие двадцать или двадцать пять месяцев. Извозчики сменят колеса своих экипажей на полозья. В домах начнут пользоваться зимними дверями, торчащими сейчас на высоте второго этажа.

Пантиир передернулся. Он половину жизни провел в теплой субтропической стране, где снегопад был очень редким праздником, и перспектива прожить зиму на Родине его пугала. Пускай даже в прекрасно обогреваемой паровым отоплением уютной квартире в новом пятиэтажном доме. Все равно, он уже сейчас скучал по югу. Так что поездка в Котелок его радовала чуть ли не больше, чем возможность повидаться с Лайаной.

А что до такой «мелочи», как приобретение двадцати военных судов, то у него уже начал вырисовываться план. Хорошо, что в Котелке есть посольства чуть ли не всех восточных государств!

Глава 17. Острые клинки

29.05.О.995

Город Острие, столица государства Клинок.

В конторе воздушного порта Южнопольска Лайана купила толстенную книгу. Вернувшись на корабль, она вручила ее девушкам. Чиируна и Талиса усевшись рядком на прогнувшийся нижний гамак, принялись ее листать. Через минуту Чиируна подняла лицо на атаманшу и со значением изрекла:

— Вот по какой книге надо учиться читать на восточном языке! А не по тем детским букварям, что ты нам подсовывала!

И опять уткнулась в исписанные мелким шрифтом листы, шевеля губами от усердия. Обе головы: темно-серая Чиируны и каштановая Талисы склонились, соприкасаясь, над «Описанием всех воздушных портов Государств Востока».

С тех пор чтение этой книги стало самым любимым занятием у шкипера и навигатора «Беспечного странника». Вот и сейчас, когда корабль пересекал границу государства Клинок, Талиса перечитывала главу о воздушных портах города Остриё.

«Обязательно выполняйте все требования местных властей! Ни в коем случае не пытайтесь с ними спорить!»

Именно так, с восклицательными знаками.

Государство Клинок занимает равнинную полосу Океанского побережья, длиной в полтысячи лиг и шириной около ста. На западе оно граничит по реке Кормилице с Енотбергом, на севере с Тихим Полем, а на востоке со Спелыми Холмами и пролетарской республикой Мышиные Норы — самым крошечным государством на континенте. И самым агрессивным. Республика Мышиные Норы, Твердыня и, с недавних пор, Спелые Холмы, которые еще шесть сезонов назад назывались Сладкими Холмами, составляют социалистический треугольник. Конечно, главную роль в нем играет Твердыня — небольшая горная республика, обладающая богатейшими запасами полезных ископаемых. И еще более богатыми традициями народовластия. Хотя, революцию в Сладких Холмах устроили в большей степени мышенорцы. Кстати сказать, очень многие сбежавшие от народного гнева помещики-латифундисты Сладких Холмов нашли пристанище в Центре Мира.

Ну, так вот, то ли такие неспокойные соседи побудили клинковцев принять меры безопасности, то ли, и это гораздо больше похоже на правду, это послужило лишь поводом, но уже девять периодов у власти в этом государстве стоит военная хунта. Со всеми прелестями, вроде комендантского часа, преследования инакомыслящих и наращивания вооруженных сил.

Именно последнее и привлекло в эту страну Лайану. Клинковские военные корабли считаются одними из лучших не только на Востоке, но и на всем континенте, не уступая ФНТшным, и почти не уступая Котелковским. И пиратка очень надеялась приобрести здесь хотя бы несколько судов для флотилии Далкина.

Уже через полчаса полета над территорией Клинка справа по курсу показалась точка корабля. Вскоре она приблизилась, и теперь параллельным курсом на расстоянии в пару лиг от «Беспечного странника» следовал военный фрегат. Пиратов такое внимание нервировало, но чужие правила следует исполнять.

Через четыре часа они подлетели к столице. Город Острие расположился на берегу широкой бухты. Сверху он был ничем не примечателен. Обычный сравнительно крупный город. Ровные улицы, сходящиеся к набережной, частные домики, с садовыми участками, на окраинах.

И целых четыре воздушных порта. Два из которых явно военные — с рядами серых баллонов, поддутых и готовых подняться в воздух кораблей. Кстати два фрегата уже дежурят над городом.

— Если это лишь часть их сил, то, наверное, воздушный флот Клинка побольше федерального ФНТшного, — с уважением произнесла Лайана.

— Угу, — отозвалась Чиируна. — А если вспомнить, что население ФНТ в сто раз больше, это впечатляет…

«Беспечный странник» сбавил скорость, как будто в нерешительности. Сопровождающий их фрегат правильно истолковал маневр и направился к одному из гражданских портов. Чиируна повела свой корабль следом.

На обширном поле стояло с десяток разномастных воздушных судов. Но свободных мест было предостаточно. «Беспечный странник» завис над зданием конторы порта и начал потихоньку опускаться. Баллонные запустили один из воздушных насосов, накачивая воздух.

Вскоре из здания вышли десяток человек и, усевшись в два экипажа, поехали по полю. Они рассыпались широкой цепью, окружив причальные бухты. А один из встречающих замахал разноцветными флагами — синим и красным.

— Похоже, нам туда, — прокомментировала Чиируна. — Манаад, пятьдесят пять градусов влево! Машина, самый малый ход!

Старший рулевой, на время посадки отодвинувший в сторону своего подчиненного, кивнул и с натугой закрутил колесо штурвала. Он давно уже привык к тому, что шкипер отдает команды на ФНТшный манер: в градусах, а не в румбах.

Корабль, едва вращая винтами и продолжая опускаться, направился к месту посадки.

— Однако, приемчик нам устроили… — пробормотала Лайана. — Мне кажется, хорошо, что мы в Южнопольске полностью заправились. Талиса, если что случится, нам насколько угля хватит?

— Ты же знаешь, все зависит от скорости, — ответила девушка. Если совсем неторопливо, то и до Котелка или Воронберга долетим.

— А если лететь на максимальной?

— Обратно в Южнопольск или до Твердыни.

— Хорошо, — и, обратившись к шкиперше: — Чиируна будь настороже. Возможно, придется резко взлетать и убегать.

— С тремя фрегатами над нами? — осведомилась девушка.

— Да.

Та пожала плечиками.

Но взлетать не пришлось. Несмотря на напряжение, которое создавали десяток солдат с ружьями наперевес, ничего страшного не произошло.

Как только корабль пришвартовали, по спущенному трапу на борт поднялся местный чиновник. Он сразу же взялся расспрашивать, кто, откуда, зачем прилетели.

Лайана выдала заранее заготовленную легенду. Они из Центра Мира. Прилетели купить несколько кораблей для сопровождения караванов. Зачем их сопровождать? В последнее время активизировались пираты, да и ФНТ ведет себя слишком воинственно. Почему отправились в такую даль? Ведь в Центре Мира прекрасные корабли делают. Да, но только торговые. А лучшие военные корабли на континенте строят в Клинке.

— Вы нам льстите, — слегка улыбнулся чиновник и еще раз неожиданно цепко взглянул на Лайану. — Боевые корабли — это очень серьезно. Вам предстоит договариваться с очень высокопоставленными господами.

Он многозначительно посмотрел вверх.

— Мы готовы, — ответила Лайана.

— Дело не в вашей готовности, — чуть поморщился чиновник. — Я сообщу в канцелярию командующего воздушным флотом. Но, вероятно, вам придется ждать, когда назначат встречу. Дней пять, а может и больше.

— Мы готовы, — повторила атаманша.

— У вас есть два варианта. Остаться на корабле, или поселиться в гостинице для иностранцев, — не обращая внимания на ее реплику продолжил гость.

Лайана пожала плечами, давая понять, что ей, в общем-то, без разницы.

— Если останетесь на корабле, — пояснил чиновник, то должны будете на нем находиться постоянно. Выходить в город или даже спускаться на летное поле можно только по специальному разрешению.

— Вот как? — Лайана удивилась такому жесткому режиму. — А как же с продуктами? И с торговлей?

— На вашем корабле будет присутствовать наш представитель. С ним решите все вопросы. Напишите список необходимого, и он доставит это к кораблю. Если посчитает возможным.

— Круто у вас… — Лайана, похоже, была обескуражена таким поворотом дела. — А если в гостинице?

— Я очень рекомендую выбрать этот вариант, — ответил клинковец, подчеркнув интонацией слово «очень». — Вам и старшим офицерам вашего корабля будет гораздо удобнее проживать там. И удобства, и обслуживание, и даже выход в город, разумеется, с нашим гидом.

— Понятно… Мы можем подумать над вашими предложениями?

— Конечно можете, — чиновник демонстративно достал карманные часы и, отщелкнув крышку, посмотрел на циферблат.

Их поселили в двух соседних номерах. Лайану, Чиируну и Талису — в одном, Трорвля, Эртля и Тиотерна — в другом. Уберда начальница экспедиции оставила на корабле вместе с капитаном Бирааном. На эту парочку она могла полностью положиться. Они в обиду «Беспечного странника» не дадут!

Хотя, все зависело от обстоятельств. Опытной шпионке очень не нравилось происходящее. Команду разделили, по сути, взяв ее и девушек в заложники. Корабль не то арестован, не то на карантине. Чем закончится встреча в командовании флота — неизвестно. Лайана уже жалела о том, что решила прилететь в Клинок. Хотя, с другой стороны, ощущение опасной игры приятно взбадривало.

А, между тем, гостиница была вполне неплохая. Номера просторные и уютные, обслуживание на высоте. Вот только, когда по просьбе Лайаны Талиса попыталась выйти из здания, ее вежливо, но решительно остановили и предложили предварительно договориться с гидом. Который тут же появился и стал выспрашивать слегка испуганную девушку о том, куда это она собрались.

Разумеется, никуда она не пошла, но на следующее утро Лайана сама спустилась в холл и договорилась об экскурсии по городу.

Сопровождающим оказался средних лет мужчина с каким-то незапоминающимся лицом. Скучный и очень немногословный. На должность экскурсовода он явно не подходил, и свои обязанности видел лишь в том, чтобы говорить «да» или «нет», и отводить «центромирских гостей» туда, куда доступ для них был открыт.

К «да» относились магазины, набережная океана, небольшой парк и ресторанчик.

К «нет» — порт, правительственный квартал, городской рынок и гильдия торговцев.

На вопрос Лайаны:

— А как же торговля? У нас есть что продать, и мы хотим посмотреть, что у вас можно купить!

Сопровождающий ответил:

— Мы пришлем к вам торгового представителя, и вы сможете с ним все обсудить.

Никакой торговли так и не получилось. Представитель гильдии не проявил никакого интереса к товарам, которыми Лайана нагрузила корабль, а на продажу предложил только местные фрукты, которые совершенно не заинтересовали пиратку.

— И как же вы торгуете с другими странами? — не выдержала Лайана.

— У нас есть собственный торговый флот. Морской и воздушный, — ответил представитель гильдии. — Мы не нуждаемся в иностранных купцах.

Так что оставалось только бесцельно бродить по городу. Это было довольно скучным занятием. Город был вполне обычным. А вот общая атмосфера была неприятно тягостной. Местные жители были очень неразговорчивые и замкнутые. А, может, их отпугивал сопровождающий.

А еще Лайана заметила слежку. Причем несколько раз их тайно сопровождали сразу две группы шпионов. Это было странно.

Так прошло четыре дня. И, наконец-то, им объявили время приема у заместителя командующего воздушным флотом по снабжению. Послезавтра в десять утра. На следующий день сопровождающий настоятельно порекомендовал из гостиницы не выходить. Лайане это очень не понравилось. Было похоже, что исход встречи может оказаться весьма неприятным.

Они уже легли спать, когда едва слышно звякнул ключ, и скрипнула открывающаяся дверь. В номерах гостиницы для иностранцев не было внутренних запоров — только хитроумные встроенные в двери замки, которые каждую ночь запирал дежурный по этажу. Лайана сразу же это приметила и сделала выводы.

И сейчас в едва приоткрытую щель скользнула быстрая тень. Замерла, прикрыв за собой дверь. В желтоватом свете Янтаря, льющемся из окна, разглядеть незнакомца было трудно, но возможно.

Лайана намеренно неторопливо села на кровати. На самом деле она вся напружинилась, готовая отскочить в сторону от пущенного болта или брошенного ножа. Впрочем, она была почти полностью уверена, что этого не произойдет.

Незнакомец поднял палец к губам в универсальном жесте.

Лайана кивнула и тихонько встала, сделала к нему несколько шагов. Едва слышно прошептала:

— Кто вы?

— Четверка бронзы, — так же тихо представился незнакомец.

Лайана еще внимательнее на него посмотрела. Разумеется, она слышала о «колодах». Нельзя быть шпионкой и не знать о мышенорских разведывательно-диверсионных группах за последние периоды распространившихся по всем странам Востока.

— Мы подготовили ваш побег, — пояснил свое появление мужчина.

— Это необходимо?

— Да, на встрече в командовании флота вас арестуют.

Лайана тихонько хмыкнула, спросила:

— А как я могу вам доверять?

— Придется рискнуть. Или я ухожу. Но операция уже идет, и остальные ее части будут осуществлены, пусть даже впустую и с гибелью вашего корабля.

— То есть, у нас все равно нет выбора, — подытожила пиратка.

Она тихонько подошла к кровати Чиируны и потрясла ее за плечо. Когда девушка открыла непонимающие глаза, быстро прижала ладонь к ее губам.

— Не шуми. Поднимайся и одевайся.

Лайана повернулась к Талисе и наткнулась на взгляд казавшихся огромными в лунном свете глаз.

Пиратка улыбнулась. Талиса ответила ей неуверенной полуулыбкой и выползла из-под теплого одеяла. Зябко повела плечами и принялась быстро одеваться, искоса поглядывая на незнакомого мужчину, все еще стоящего у двери.

А Лайана тем временем подошла к стенке номера и стукнула в нее пять раз с разными интервалами. Через полминуты раздался ответный стук. Четверка бронзы одобрительно хмыкнул.

В конце коридора, за массивным столом, спал дежурный. Спал слишком крепко, чтобы это было естественным. Так что мимо него пираты и их сопровождающий прошли не таясь. Спустились на первый этаж, где за стойкой точно так же беспробудно храпел вахтер и пробрались на кухню.

— Классика, — усмехнулась Лайана, когда Четверка открыл небольшой лючок в полу рядом с мойкой.

— Нет, это канализация, — отозвался мужчина и первым полез в узкий колодец.

Спускаться в вонючую дыру было очень неприятно и неудобно. Особенно Талисе и Чиируне, в их красивых длинных платьях. Но все безропотно последовали за своим проводником. Канализационный коллектор был низким и беспросветно темным. Под ногами чавкала зловонная жижа. Но выбора у них не было. Четверка бронзы зажег лежащий под люком фонарь и повел их по бесконечным мерзким туннелям.

Им казалось, что идут они целую вечность. И если бы только шли! Несколько раз беглецам приходилось перебираться из туннеля в туннель по соединительным трубам диаметром в полметра, на треть заполненным нечистотами. Они извозились так, что теперь было непонятно откуда идет нестерпимая вонь — от клоаки или от них самих.

И, когда вслед за проводником они поднялись по уходящему вверх колодцу и выбрались на опушку леса, пираты даже не поверили, что все уже позади.

Четверка бронзы, не дав им передохнуть, повел пиратов по едва заметным тропинкам. Идти в промокшей одежде было очень холодно. Ночь стояла весьма прохладная, да еще и ветреная. Девушки ежились и постукивали зубами, пока Трорвль и Эртль не додумались накинуть им на плечи свои куртки. Трорвль на Чиируну, а Эртль на Талису. Девушки ответили им благодарными взглядами. Тиотерн тоже попытался передать свою куртку Лайане, но та покачала головой:

— Я привычна к холоду.

Минут через десять беглецы вышли к краю леса. Перед ними раскинулось поле воздушного порта. Метрах в четырехстах Лайана разглядела каплевидный баллон «Беспечного странника».

Четверка достал из кармана часы, откинул крышку.

Чуть светящиеся фосфоресцирующие стрелки показывали двадцать четыре — двадцать. До полуночи меньше часа.

— Ждем здесь двадцать минут, потом подбираемся поближе, — распорядился проводник.

— Вопрос можно? — спросила Лайана.

Тот кивнул.

— Неужели так просто сбежать из гостиницы?

— Совсем не просто. Вокруг нее три поста. Двери заперты, дежурные на этажах и на входе.

— И открытый люк в канализацию?

— Запертый на висячий замок люк в канализацию в запертой на ночь кухне.

— Хм…

Они замолчали. Пираты сгрудились тесной кучкой, обогревая друг друга. Талиса с Чиируной оказались в серединке. Талиса благодарно уткнулась лицом в грудь обнимающему ее Эртлю. А Чиируна прижалась к Трорвлю, засопела, взглянула на парня снизу вверх и, решившись, обхватила его руками и плотно обняла. Трорвль тоже обнял ее бережно-бережно, поправил на спине попытавшуюся съехать куртку.

«Если бы не вонь, это было бы даже романтично», — подумала Лайана.

По полю они пробирались очень осторожно. Где короткими перебежками, пригнувшись к самой земле, где ползком.

Остановились метрах в ста от корабля. Его баллон неясным призраком отблескивал в свете Янтаря. Пиратам повезло с лунами: главный ночной прожектор ночного неба — Синь, тоненьким серпиком висела у западного горизонта. Так что нетрудно было прятаться в тенях единственной яркой луны.

Четверка бронзы опять достал часы и сверился со временем. Тихонько прошептал:

— Скоро. В пятнадцать минут первого должно начаться. Смотри на экипаж.

Лайана повернулась к стоящей поодаль от корабля темной карете с сонно понурившимися лошадьми.

— Там спят охранники, — пояснил «колодовец». — Двое дежурят на корабле, трое отсыпаются, один караулит.

Да, возле экипажа прохаживалась одинокая фигурка.

Вдруг в нескольких метрах за ней выросла еще одна. Метнулась вперед. Раздался короткий сдавленный вскрик и на ногах остался только один. Нападавший тенью скользнул к карете, заскочил внутрь. Лишь напрягши слух, Лайана различила звуки тихой возни и хрипы.

— Жестко вы… — прокомментировала пиратка.

— Приходится, — ответил мышенорец.

— А те, что на корабле?

— Ими должны заняться ваши, если решатся. Мы передали записку с планом рыжебородому.

— Уберд решится, — улыбнулась Лайана.

Колодовец странно внимательно на нее посмотрел.

— Я надеюсь, что мы поступаем правильно, — медленно сказал он. — Летите в Твердыню или Мышенорск. И расскажите там, кто вы такие на самом деле.

Лайана кивнула.

И в этот момент лицо ее собеседника озарил оранжевый всполох. Быстро обернувшись, пиратка увидела, как яркие языки пламени охватили здание конторы порта. Послышались отдаленные крики.

— Пора! К кораблю! — скомандовал Четверка бронзы. — Мы отстегнем швартовые. И — прощайте! Удачи в пути!

Они успели долететь до границы.

Преследующим их фрегатам оставалось всего полторы лиги, чтобы открыть огонь, но им навстречу уже летело два военных корабля Мышенорска. Конечно, флот у этой крошечной страны был совсем маленький, но начинать войну из-за каких-то сбежавших торговцев, пусть даже очень подозрительных и явно связанных с враждебным государством, клинковцы не собирались. Слишком большая сила стояла позади Мышенорска. Твердыня.

Именно туда и направила Лайана свой корабль.

От клинковских шпиков Уберд отделался без тени сомнения. Уж очень зол на них был глава абордажников. Впрочем, как и весь остальной экипаж. Клинковцы все это время слонялись по кораблю, что-то вынюхивали, задавали каверзные вопросы, удивлялись, почему это Уберд и Брагн плохо говорят на центромирском. Правда, на это рыжебородый кочевник ответил, что они лишь недавно из степи, нанялись охранниками к торговцам. А напоследок, сегодня днем, клинковцы совсем распоясались! К кораблю подкатило две кареты, и корабль вновь окружили солдаты с ружьями. Под их охраной агенты жандармерии учинили на корабле форменный обыск. Хорошо, что Лайана, когда корректировала чертежи корабля, придумала несколько великолепных тайников. Ни один из них не был найден, и хранящиеся в них золото, драгоценности и таинственный кинжал остались в сохранности.

Так что вполне понятно, что Уберд с удовольствием отвел душу. Он так основательно приложил котелковца по голове, что неизвестно, чем это для него кончится. А после этого рыжий гигант, подхватив тело подмышки, выволок его на открытую галерею и как мешок выбросил на землю.

Рядом с трудом перевалил через ограждение еще одного шпика Валинт. Его добыча была в еще худшем состоянии. Маленький пират не стал заморачиваться и без затей прирезал противника. Когда отряд Лайаны забежал по грузовому трапу, на корабле уже вовсю царила предстартовая суета. Девушки даже не успели переодеться, и им пришлось командовать взлетом в невообразимо перепачканных и вонючих платьях.

Экипаж морщился, а Манаад не скрывал веселья, демонстративно «любуясь» шкипершей, которая от этого чуть ли не закипала от ярости. И лишь когда корабль, разгоняясь до полного хода, взлетел и взял курс на северо-восток, Бираан и Паалант погнали девушек приводить себя в порядок.

Глава 18. Прощальный подарок

08.06.О.995

Вольный город Край Света.

Дуноол совсем разболелся. Его лихорадило. Корабельный доктор только пожимал плечами. А у Фабории крепли подозрения. И не только у нее.

Особой торговли на Краю Света не было. Выгрузили несколько штабелей досок, купленных в Светиле, и реализовали дешевый центромирский ром. Покупать вообще ничего не стали. В этом захолустном пыльном порту, пристроившемся на краю сухой степи, не было ничего интересного. Так что, как только закончили разгрузку и получили деньги за товары, корабль отплыл.

Капитан торопился. Погода портилась. Дул крепкий западный ветер, нагоняя волну. По небу летели тяжелые дождевые облака. Наступал период бесконечных осенних и зимних штормов, когда гигантские массы туч непрерывным потоком идут на север, чтобы выпасть в бескрайней степи, завалив ее многометровым слоем снега.

Но крепчающий ветер принес и некоторую пользу. Капитан решил немного сэкономить уголь и распорядился поднять паруса. Серые громады наполнились ветром. Мачты явственно поскрипывали, и корабль летел по волнам чуть ли не быстрее, чем на пару. Но шторм нагонял. Старые матросы морщились и часто оглядывались назад за корму, где сгущалось что-то темное и страшное.

За всеми этими событиями Фабория опять забыла о своем помощнике и навестила его только на следующий день после отплытия.

И ужаснулась. Дуноол был совсем плох. Было отчетливо видно, что он не жилец. Девушка стремительной походкой, наклоняясь из стороны в сторону в такт качки, направилась к капитану.

Когда они вошли в коморку Дуноола, все было кончено. Парень лежал вытянувшись на сундуке, заменяющем ему койку, и неподвижными глазами смотрел в потолок. Рядом стоял врач.

— Распорядись похоронами, — приказал ему капитан.

Врач кивнул и вышел.

— Ты думаешь о том же, что и я? — спросил капитан своего карго.

— Да. Брусок скорей всего спрятан где-то здесь.

— Когда унесут тело, мы с тобой вдвоем хорошенько все обыщем.

Они нашли продолговатый сверток на самом дне сундука. Дуноолу не хватило ума даже на то, чтобы как следует его спрятать.

— Тупица, — прокомментировал капитан.

— О мертвых вроде как не говорят плохого, — заметила Фабория, — но тут я с вами согласна. Что будем делать с этим бруском?

— Хранитель развалин советовал сжечь. Но по кусочкам. Так что сначала попробуем его разбить. Пошли к котлу.

Когда они вышли на палубу мокрый ветер ощутимо навалился на спины. Капитан обернулся к нагоняющему их шторму.

— Боцман! — позвал он.

Бородатый кряжистый моряк как по волшебству оказался перед ним. Пробасил:

— Капитан, надо спускать паруса!

— Знаю. Займись этим! Я — в машинное отделение.

В топке разгоралось пламя. Машину медленно выводили на полную мощность. Но пока что она лишь набирала обороты.

Капитан Лидаар взял у механиков тяжелый бронзовый молоток. И ударил по полупрозрачному бруску. Тот, как будто нехотя, развалился на несколько больших осколков. Капитан хмыкнул и продолжил бить, пока неизвестный минерал не превратился в кучу обломков размером не больше ореха каждый.

Капитан очень осторожно, двумя пальцами, подхватил маленький кусочек и кинул его в горящую оранжевым светом топку. Спустя секунду помещение озарил яркий белый свет. Приборы как будто сошли с ума. Стрелки манометров поползли по циферблатам стремясь упереться в ограничители. Стук шатунов ускорился.

— Ого, — озадаченно сказал капитан и посмотрел на горку голубоватых осколков.

Вахтенный кочегар округлившимися глазами проводил его взгляд. Фабория скрестила на груди руки. Хмыкнула:

— Хорошо, что не бросили весь брусок.

— Да-а, — протянул капитан. — Иначе мы бы уже летели в облаках. По кусочкам. Веднарт, разбей его еще сильнее и кидай вместо угля. По крупинке.

Кочегар кивнул и принялся за дело.

Они просидели в машинном отделении часов пять. Механизмы неистовствовали. Наверное, им до сих пор не приходилось работать с такой нагрузкой. Пришедший главный механик хмурился, но уверял, что они выдержат. Зря, что ли он над ними чахнет?!

Корабль набрал невероятную скорость, обогнав ветер и оставляя позади наступающий шторм. За эти часы они оторвались достаточно, чтобы получить шанс успеть спрятаться от стихии в гавани Каул-Тарамура.

Но вот таинственный минерал подошел к концу. Из оставшейся горстки осколков капитан достал два покрупнее.

Один из них он протянул Фабории.

— Возьми и спрячь где-нибудь подальше от людей и съестного, — приказал он. — Будет тебе на память. Думаю, если быть осторожным, он не принесет вреда.

Фабория очень бережно завернула полупрозрачный камушек в чистый платок и спрятала в кармашке. Было немного страшновато брать этот странный минерал, но она понимала, что не успокоится, пока не узнает, что это такое. Подобные тайны в жизни встречаются только раз.

Глава 19. Тверже бронзы

09.06.О.995

Твердыня.

Казалось бы, за последние месяцы со мной столько всего произошло. Но бегство из Клинка меня подкосило. Зловонное путешествие по канализации, тревожное ожидание на холодном ветру, лихорадочный старт корабля, полет в темноте, когда не ясно, удалось ли сбежать, или во тьме за кормой настигают нас невидимые враги. И рассвет над границей с Мышенорском, когда оказалось, что вражеские фрегаты всего в паре лиг и вот-вот нас нагонят! А потом неожиданное спасение в виде двух мышенорских военных кораблей. И опять тревога: как они себя поведут, не заставят ли сесть, а портом арестуют и будут выбивать объяснения происходящего.

Но, обошлось. Лайана переговорила с ними по семафорному телеграфу, и мы направились на север к границе Твердыни.

А я оставила все дела Пааланту и ушла из командного зала.

Долго-долго отмывалась в душе. Хорошо, что на нашем корабле есть крошечная душевая кабинка. Правда, воду принято экономить, но не сегодня! Мне повезло, что я купалась последней. Чиируна раньше меня передала управление кораблем капитану Бираану, а остальные наши давно уже поотмывались. Так что я могла никуда не торопиться.

Вот только, сколько я не терла себя мочалкой, мне казалось, что мерзкий запах остается. В конце концов, усталость пересилила брезгливость, и я выползла из душа и, завернувшись в полотенце, протопала по коридору и рухнула в свой гамак. Надо мной уже во всю спала Чиируна, а на соседнем гамаке лежала, свернувшись калачиком, Лайана.

Вид у пиратки был какой-то болезненный.

— Плохо себя чувствуешь? — сонным голосом спросила я.

— Да. Мутит сильно.

Непривычно было видеть Лайану в таком состоянии.

Я основательно забеспокоилась:

— Может какую-нибудь инфекцию в коллекторе подхватила?

— Нет, это другое, — вымучено улыбнулась женщина. — Не переживай, ничего страшного. Скоро пройдет.

Мне все равно было немного беспокойно, но усталость победила, и я провалилась в тяжелый сон.

Проснулась я уже после полудня оттого, что услышала голоса.

Лалиша уговаривала:

— Пойдем, хоть супчика поешь.

— Мне сейчас о еде даже думать страшно, — невесело отозвалась Лайана.

— Есть такое слово — «надо»! — настаивала Лалиша. — Тебе теперь за двоих нужно питаться, и поразнообразнее.

— Ох, ну ладно, уговорила. Кстати, смотри, Талиса проснулась, разбудили мы все-таки ее своим разговором.

— Вставай, вставай, — голос у Лалиши как обычно задорный. — А то мне специально для ваших величеств греть жратву неохота!

Я открыла глаза и потянулась.

А наша повариха подошла и бесцеремонно потрясла за плечо спящую надо мной Чиируну.

— Эй, соня, обед проспишь!

— М-м?

— Поднимайся, говорю!

— О-ох, поспать не дают… — простонала спросонья Чиируна, — Никакого уважения к шкиперу…

Показались ее босые ноги, и легкая фигурка спрыгнула на пол. Тонкие доски тихонько скрипнули.

Я тоже поднялась, и мы принялись одеваться в ставшей внезапно тесной крошечной каютке. Я натянула свою обычную корабельную одежду — свободную блузу и широкие бриджики с застежками-манжетами под коленками. Эх, мое бедное парадное платье! Вряд ли его удастся привести в порядок после ползания в канализационном коллекторе. Наверное, придется купить себе новое в ближайшем городе.

Плотной кучкой мы вышли в коридор и переместились на камбуз, где подхватили наполняемые Лалишей тарелки и отнесли их на стол в кают-компании.

Там было пусто, за исключением Тии. Девушка, увидев еду, тут же подскочила и убежала на камбуз. Вскорости вернулась со своей порцией.

Вообще кают-компания у нас маленькая, так что экипаж ест посменно, чтобы не особенно толкаться. И Тия-Тулани как-то естественно влилась в нашу группу. Бедная девушка, наверное, ждала, пока мы не проснемся.

Тия как будто услышала мои мысли и улыбнулась удивительно ясной улыбкой. Я невольно ответила ей тем же.

Вообще я как-то сразу и крепко-крепко к ней привязалась. Такое же было у меня с Ивеллой. Чувство душевного родства и моментально вспыхнувшая привязанность, нежная и тихая.

Ох, вспомнила о девочке-механике, и сразу стало до слез грустно. Ее гибель сильнее всего по мне ударила.

Тия опять почувствовала мое настроение, придвинулась поближе и тихонько погладила меня по плечу, заглянула в глаза. Я постаралась отогнать горькие думы и опять ей улыбнулась.

— Кстати, Сониорн спас нашу дикарку, — заявила Лалиша.

— Это как? — удивилась Чиируна.

— Один из клинковцев положил на нее глаз, начал приставать, — пояснила Лалиша. — Тия и не сопротивлялась, наверное, решила, что это нормально. А вот Сониорн чуть ли не напал на солдата! Схватил еноточку за руку и быстро утащил в кубрик. Солдат за ним, уже меч потянул из ножен. Но увидел Уберда и Валинта и присмирел. А Тию с тех пор поселили с абордажниками, в гамаке Эртля и все время кто-нибудь из них или Сониорн были рядом. Так что котелковцам обломилось!

— Надо же, — усмехнулась Чиируна. — В Сониорне проснулось старое умение заботиться о других.

— Да оно и не засыпало, — отозвалась Лалиша. — А ты смотри, уведет у тебя енотка парня.

Чиируна ничего не ответила, наклонившись над тарелкой.

К Твердыне мы подлетели следующим утром.

Местность постепенно поднималась, пока не перешла в пологие старые горы, покрытые клочками уже сбросивших листву рощиц. Горы были буквально изрыты шахтами. Тут и там вздымались конусы отвалов. Долины покрывала густая сеть дорог. Причем, не только проселочных, но и медных. То есть, конечно, бронзовых. Медными их лишь называют, а на самом деле рельсы изготовляют из прочной темной бронзы. Я никогда не видела такое количество медных дорог в одном месте! По ним сновали маленькие паровозики, тянущие вагоны с всевозможными рудами. В небе было множество воздушных судов, которые тоже перевозили промышленные грузы. Все это свозилось к заводам, из высоких труб которых валили разноцветные дымы.

«Беспечный странник» пролетел сквозь один из них, и, хоть все люки были задраены, я все равно почувствовала едкий химический запах.

Мы все с любопытством смотрели на этот индустриальный пейзаж. Я думаю, что-то подобное можно увидеть у нас Кра-Нитоне. Но я там не бывала, так что рассматривала все с интересом.

В твердынском порту приземлились мы без происшествий. Лайана взяла с собой Трорвля и отправилась в город. Она серьезно отнеслась к обещанию, которое дала Четверке бронзы. Жалко меня она с собой не захватила, так что как шла беседа я не знаю.

Но вернулась Лайана не в очень хорошем настроении, буркнула, что:

— И они корабли продавать не хотят.

И скрылась в нашей каюте. Наверное, опять улеглась отдыхать.

Закупкой припасов и погрузкой командовал капитан Бираан, а мы с Чиируной, Сониорном, Тией, Трорвлем и Эртлем вышли походить, подышать воздухом. Насчет последнего я сказала зря, потому что и здесь чувствовалась какая-то гарь. Тия смешно морщила носик, ну совсем как енотик! Даже Сониорн улыбался, глядя на нее.

Я отвела в сторонку Трорвля и спросила:

— А что был за разговор с властями?

— Спрашивали, кто мы и откуда, — ответил кочевник. — Лайана не стала врать. Рассказала об эскадре Далкина. Это им не понравилось, один сказал: «Мало нам головной боли из-за мышенорцев». И они отказались с нами торговать. Уголь и воду продадут, и все.

— Да, негостеприимные люди на востоке, — протянула я.

— Да нет, — отозвался парень. — Обычные люди со своими проблемами. Зачем им еще и о нас думать?

Глава 20. Оборванные нити

12.06.О.995

На подлете к Котелку.

Чиируна передала управление кораблем капитану Бираану и направилась к выходу из командного зала. Но по дороге она подошла к курсовому столу, над которым колдовала ее подруга.

— Талиса, пойдем отдыхать, — усталым голосом сказала шкиперша.

— Сейчас, — отозвалась навигатор. — Ты иди, я скоро буду. Курс скорректирую, Пааланту все покажу и приду.

— Ага, я на камбуз, возьму чего-нибудь перекусить и — в кают-компанию. Тебе что захватить?

— Налей компота, пожалуйста, и пару галет.

Чиируна кивнула и вышла из командного зала в темноту коридора.

У девушек с самого вылета сложился такой вот распорядок. Они управляли кораблем с раннего утра до позднего вечера, с небольшими перерывами на еду и короткий отдых после обеда. А на остальное время передавали бразды правления Бираану и Пааланту. Мужчины не возражали, оба очень хорошо относились к своим напарницам. Паалант был влюблен в Талису, а сивоусый капитан заботился о Чиируне. Это повелось у него еще со времени путешествия по горным лесам. Он с Убердом как будто поделили шефство над девушками. Рыжебородый абордажник прикипел к тихой и умненькой Талисе, и относился к ней как к дочке, а капитан разбившегося «Темного эля» сдружился со своенравной шкипершей. Кстати, ее профессию он воспринимал весьма скептически. Опытному капитану не нравились нововведения адмирала Далкина. Он и сам мог превосходно управлять кораблем, зачем ему еще какого-то шкипера брать?

Но когда он увидел, как эта девочка с первых же секунд полета взяла командование над незнакомым ей «Серебряным орлом», пожилой капитан изменил свое мнение. И с тех пор стал относиться к Чиируне не так покровительственно, как раньше, а с большим уважением.

Сейчас в совместном полете он почувствовал и практическое удобство от шкипера. Все-таки в одиночку управлять кораблем трудно. Человек не может работать несколько суток без сна, так что и прежде капитану приходилось часть своей работы передавать навигатору. Ну а теперь они с Чиируной установили посменное командование.

Хотя, конечно, у них не обходилось без конфликтов. Оба были весьма серьезными личностями и иногда очень жарко спорили. Но это не мешало Бираану и Чиируне оставаться очень близкими друзьями.

Шкиперша зашла на полутемный камбуз. В углу одиноко горела прикрученная на самый минимум масляная лампа. Лалиша давно уже ушла спать, но, как всегда, оставила для ночных смен кое-какой перекус.

Чиируна налила две чашки ароматного компота из сушеных дельтовских фруктов и, положив поверх Талисиной чашки пару больших галет, направилась в кают-компанию.

И остановилась в дверях.

За столом, положив голову на скрещенные руки, сидел Сониорн.

Чиируна осторожно поставила чашки на край стола. Но парень уже поднял голову. Встал, подошел к ней. Обнял. Потянулся губами.

Чиируна отвернулась, и он поцеловал ее в щеку, горячо задышал над ухом.

— Сониорн, не надо. Сейчас Талиса придет.

— Тогда давай пойдем куда-нибудь? В грузовой отсек.

Парень крепко сжимал девушку и старался к ней прижаться всем телом. Чиируна чувствовала, как сильно он возбужден и со страхом подумала, что сегодня их обычными обнимашками и поцелуями дело не ограничится.

— Может завтра… — попыталась протестовать она.

— Чии, мы уже полторы декады не были вместе! — укоризненно сообщил юноша.

Действительно, последний раз им удалось выкроить время для романтики еще до прилета в Клинок. Смены баллонных на каждом перегоне сдвигались, и лишь на этом перелете Сониорн оказался во второй — с пяти утра до пятнадцати дня. Сейчас у него были часы отдыха.

Не желая упускать возможности, Сониорн обхватив Чиируну левой рукой за талию, повлек из кают-компании.

Чиируна совсем запаниковала. Она была совершенно не готова к такому резкому развитию отношений, казалось бы, почти затухших. К тому же она очень устала за день, настроение было и без того паршивое.

Девушка выкрутилась из полуобъятий и отстранилась, громко воскликнула:

— Нет! Я не хочу!

Парень насупился, коротко взглянул на нее исподлобья и шагнул к ней. Грубо и сильно ее обнял, принялся тискать, сопя от возбуждения.

Сониорн никогда себе такого не позволял, поэтому Чиируна даже немного опешила, но тут же у нее в душе поднялась холодная ярость, окончательно смывая все теплые чувства к этому парню.

Она резко ударила его коленом в пах. И, когда парень согнулся от боли, влепила ему тяжелую затрещину. Сониорн отлетел к двери и сел на пол, рядом с ногами стоящей и, округлив глаза смотрящей на их разборку, Талисы…

В грузовом отсеке было темно. За тонкой тканевой стенкой вздыхала и мерно постукивала шатунами паровая установка, поскрипывали и погромыхивали механизмы.

Сониорн, прихрамывая, прошел на самую корму, уселся, подобрав ноги, на какой-то ящик, сжался в комок, уткнувшись лицом в колени. Ему было очень плохо. Сильно болело причинное место и левая щека. А в голове была только горечь и обида. Он буквально чувствовал, как рвутся последние ниточки, что еще связывали его с Чиируной. И винил в этом только ее.

Теплая мягкая рука легла ему на плечо.

Сониорн поднял лицо и оглянулся. Рядом с ним примостилась на краешек ящика легкая фигурка. Огромные глаза, окантованные маской татуировки, с состраданием и нежностью смотрели на парня.

— Тия, — невольно улыбнулся он сквозь боль.

Девушка, едва касаясь кончиками пальцев, нежно погладила его по щеке и вдруг мягко прильнула к нему, окутывая волной теплой нежности.

И парень, благодарно вздохнув, дал ей себя поглотить, растворить без остатка, поднять на гребень наслаждения и опустить на дно почти беспамятства и полнейшего расслабления. И опять на вершину, и опять…

Трорвль валялся в гамаке и скучал. Перелеты — самое нудное время у абордажников. На земле можно походить, посмотреть на новые места. И хорошенько размяться с деревянным мечом. На корабле они тоже не забрасывали фехтование. Уберд, как только они загрузились на «Беспечного странника», заставил абордажников изучить каждый его уголок, научиться драться в тесных коридорах и помещениях, запомнить их каждой клеточкой тела, чтобы в случае нападения уметь воспользоваться малейшей возможностью для защиты корабля. Ватага абордажников с деревянными мечами проносилась по тесным кубрикам, вызывая неодобрительное ворчание у матросов. Впрочем, те из них кто помоложе или поумнее, время от времени присоединялись к тренировкам. Ведь, если понадобится сражаться в рукопашную, драться придется всем.

Но эти безбашенные разминки проходили не часто, так что большую часть времени Трорвль скучал. Валялся, болтая с приятелями, играл в аршот. И старался поймать редкие моменты, чтобы хоть мельком пообщаться с Чиируной или Талисой. Особенно с Чиируной. Девушка не выходила у него из головы. Сейчас Трорвль почти решился открыть, или хотя бы приоткрыть ей свои чувства. Но с момента вылета из Клинка такой возможности не было.

Трорвль пытался понять, что это было, когда девушка обнимала его темной ночью в чужом лесу. Только желанием согреться? Или?… Он никогда не забудет те пару десятков минут, когда прижимал ее к себе, стараясь согреть и защитить. Казалось бы, ну какая романтика, когда от них нестерпимо воняло канализацией, но запах забылся, а ощущение хрупкой тоненькой девушки, что прижималась к нему, останется с ним навсегда.

Так что Трорвль твердо решил, как поступит при первом же удобном случае.

Но получилось по-другому.

Со стороны кают-компании раздался знакомый голос: «Нет! Я не хочу!» И сдавленный вскрик.

Трорвль, не раздумывая, соскочил на пол и метнулся на голос.

Навстречу ему приседая на каждом шагу и пошатываясь, проскочил Сониорн. Парень подумал остановить его, но не стал. Было дело поважнее.

В кают-компании на скамье, сжавшись, рыдала Чиируна. Талиса бережно обнимала ее за плечи, утешающе поглаживая по голове. Она беспомощно обернулась на Трорвля.

Тот, молча, подошел, вопросительно посмотрел на девушку-навигатора. Та помотала головой, тихонько произнесла:

— Ничего страшного. Я сама.

— Это Сониорн? — едва слышно спросил Трорвль, чувствуя, как внутри закипает ярость и пытаясь ее обуздать.

— Нет, — так же тихо ответила Талиса. — Это Чии его ударила.

Чиируна подняла на парня мокрые глаза. В них была боль, понимание совершенной ошибки, раскаяние, печаль… Но все эти чувства не имели к Трорвлю никакого касательства, они как будто пролетали мимо него. Чиируна смотрела сейчас сквозь парня.

Трорвль вздохнул, вымучено улыбнулся и вышел.

«К сожалению, это не мое дело, — подумал он. — Совсем-совсем не мое».

Глава 21. Вспышка

14.06.О.995

Котелок.

Капрал Саарнэл просматривал журнал прибытия судов.

В конце прошлой декады он имел удовольствие беседовать с одним своим знакомым, которого на этот раз звали Суумином. Пожилой империц, притворяющийся торговцем зерна из Великорадостных Врат, попросил капрала Агентства защиты Котелка об одной услуге.

Конечно, Саарнэл не имел никакого желания помогать спецслужбе северной страны, но данная просьба не шла в разрез с его должностными обязанностями. Наоборот, она как раз и была частью работы отдела миграции, к которому принадлежал капрал.

Его просили встретить одно иностранное судно, пристально проследить за его экипажем и лично пообщаться с карго. А еще передать ему небольшое сообщение. Впрочем, Саарнэл не был уверен, что станет исполнять эту часть просьбы. По крайней мере, пока сам не разберется в происходящем.

И вот та самая строчка в журнале прибытия судов:

«Торговый корабль „Беспечный странник“ из Центра Мира. Прибыл в восемь часов утра. Капитан — Бираан, карго — Лайана. Заявленное время пребывания — одна декада. Особые сведения — наличие двух средних паровых баллист. Аргументация — перелет через дикие территории, опасность нападения пиратов».

«Хм, — подумал Саарнэл, — Сдается мне, не зря Пантиир им заинтересовался».

Вообще-то корабли из Центра Мира были не такими уж редкими гостями в Котелке. Далекая западная страна вела довольно активную торговлю с Востоком. Они привозили на продажу карапатрасцкие шелка и зеркала, дельтовские фрукты, каганатские кожи, центромирские ювелирные украшения и многое другое. Обратно везли, прежде всего, промышленные товары, производимые в самом технически развитом государстве Востока.

Центр Мира даже имел в Котелке постоянную торговую миссию. По сути дела — посольство, поскольку правительства как такового в Центре мира не существовало. Торговцы нанимали управленцев для ведения городского хозяйства, и не более того. Что говорить, если у них не было даже полиции и службы безопасности — только куча сыскных и охранных контор.

Об этом думал Саарнэл, пока выходил из здания Агентства и шел к остановке парового трамвая.

Полчаса спустя движимый паровичком коротенький состав подкатил к обширному пустырю на окраине города, на котором располагался Второй торговый порт. От него во все стороны разбегались нитки бронзовых рельс, ведущие на склады и заводы. По ним, деловито попыхивая паром, тащили вереницы вагонов пузатые паровозики.

В просторном зале двухэтажной конторы порта предупредительный клерк сообщил Саарнэлу, где пришвартовался «Беспечный странник» и добавил, что бумаги на временное пребывание в городе выписали на весь экипаж.

Саарнэл согласно кивнул и вышел на поле. Он уже десять сезонов служил в Агентстве и прекрасно понимал, что все эти бумажки — простая формальность. Свободный город Котелок посещало такое огромное количество иностранцев, что следить за ними не было никакой возможности. Работа миграционного отдела сводилась к беседам с теми из вновь прибывающих, кто в дальнейшем планировал стать гражданином Котелка, оформлением на них необходимых документов и торжественной выдачи сертификата гражданина, спустя полный период их проживания в городе. Или выдворении за пределы города тех, кто не хотел соблюдать его законы.

А от иностранных торговцев требовалось лишь иметь при себе никому не нужные бумажки, чтобы в случае чего показать их милиционерам.

«Беспечный странник» был ничем не примечательным торговым кораблем. Небольшим, но довольно ладным. Пара баллист на скулах гондолы тоже не была такой уж редкостью. Обычно эти «украшения» присутствовали на кораблях из дальних восточных государств, где пошаливали воздушные пираты, или у тех же центромирцев.

Возле опущенного грузового люка следила за выгрузкой рулонов с шелком молодая рыжеволосая женщина в теплой куртке и просторных суконных штанах, заправленных в высокие сапоги. На поясе — ножны с небольшим кинжалом. А на левом боку похоже обычно висит клинок посущественнее. Незнакомка его сняла. Значит, знакома с правилами в городе, запрещающими носить длинное холодное оружие всем, кроме аристократии.

Приблизившись, Саарнэл разглядел и лицо женщины.

Оно было удивительно красивым. Чувствовалось, что у нее в предках были представители разных народов — центромирцы, кочевники и даже имперцы. Причем от всех она взяла самые привлекательные черты.

Женщина обернулась к подошедшему и улыбнулась, с явным опасением разглядывая форменную куртку. Как показалось Саарнэлу, с немного наигранным опасением. Причем, нарочито наигранным.

«Та-ак, — подумал Саарнэл. — Игра внутри игры. Непростая штучка».

— Добрый день, — поздоровался он. — Я капрал миграционного отдела Агентства защиты Котелка, капрал Саарнэл. А вы — Лайана?

— Да, офицер, — подтвердила она. — Я карго этого судна.

— Мне бы хотелось с вами поговорить.

— Конечно, — с готовностью и покорностью судьбе и бюрократии ответила Лайана. — Куда-нибудь пройдем?

Саарнэл успокаивающе поднял руки:

— Ничего особенного и опасного для вашего дела. Скорей всего. Так что, если не возражаете, мы могли бы посидеть за кружкой сидра в ближайшей таверне.

— Хорошо, я распоряжусь насчет разгрузки и присоединюсь к вам. Да, вы хотите поговорить именно со мной, или пригласить кого-нибудь из офицеров?

— Нет, вас вполне достаточно.

Лайана скрылась в люке и через минуту появилась вновь с каким-то мужчиной, мельком и с интересом, взглянувшим на капрала.

— Идемте, офицер, — с совсем легкими мурчащими нотками в голосе сказала Лайана. — Я полностью в вашем распоряжении.

«Горная кошка», — подумалось Саарнэлу.

Разговаривать с Лайаной было очень сложно. Женщина как-то сразу и очень сильно ему понравилась. Настолько сильно, что капралу приходилось прилагать все усилия, чтобы этого не проявлять. Чтобы не смотреть на нее неотрывно. Саарнэл верил в любовь с первого взгляда. Именно это произошло три периода назад между его сестрой и имперским пилотом Даолираном.

«Это что, семейная особенность»? — подумал он.

Самое обидное, что надо было делать дело. Постараться понять, кто такая его собеседница, что скрывает, какую опасность может представлять для его родного города.

Саарнэл сразу же почувствовал, что это ну никак не простая торговка. Лайана умело играла, плавно перетекая из одной роли в другую. И именно это, и то, что порой промелькивало в ее глазах, явно говорило, что у молодой женщины, по-видимому, его ровесницы, невероятно большой опыт. Но в чем этот опыт? Понятно, что не в одной лишь торговле.

И Саарнэл решил пойти напролом. Он поставил на столик наполовину опустевшую кружку с легким сидром и прямо посмотрел на собеседницу:

— Лайана, давайте сменим игру.

Женщина невинно улыбнулась, дескать: «О чем это вы?»

— У меня есть для вас очень важная информация, но я не уверен, что хочу ее вам донести. Уж точно не захочу, если вы не скажете, кто вы на самом деле, и откуда прилетели. Не скажете мне правду.

Он подчеркнул последнее слово.

Лайана взяла паузу, отпив несколько небольших глоточков из своей кружки. Тоже поставила ее на стол и пристально посмотрела в глаза капралу. У того внезапно закружилась голова.

«Нет, как же не вовремя я в нее влюбился», — подумалось ему.

И к своему ужасу он заметил во взгляде собеседницы понимание и даже мимолетную грусть. А потом сразу — озорные искорки и, моментально сменившее их, спокойное внимание.

«Как бы я хотел не уметь распознавать людей и их эмоции! — с горечью подумал Саарнэл. — Как обидно, впервые встретить такую девушку, и видеть, что у тебя нет шансов…»

А между тем Лайана, осторожно подбирая слова, ответила на его вопрос:

— Я действительно Лайана, карго «Беспечного странника» и начальница экспедиции. Я, правда, родом из Центра Мира. Но жила долгое время в Арлидаре. И сейчас обитаю к северу от этой страны. Я и мои друзья не согласны с аннексией, и мы пытаемся противостоять ФНТ.

— Восстание на граничном полуострове, — кивнул Саарнэл, давая понять, что в курсе происходящего на другой стороне континента.

— Да, восстание закончилось разгромом. Мы не можем воевать с армией и воздушным флотом Федерации. Особенно с флотом. Вот, в общем-то, и все.

— Понятно, — Саарнэл усмехнулся. — Я вижу, что вы говорите правду, поэтому исполню и свою часть обещания. Ваш старый знакомый передает, что поможет вам в торговле. Он просил не беспокоиться и дать ему на совершение сделки месяца два, может, немного больше. Сказал, что выполнит ее в полном объеме, хотя она и будет стоить процентов на двадцать дороже. А еще просил вас положить немного денег в банк братьев Курзаров в Виловодске, и открыть к нему доступ по вот этому паролю.

И Саарнэл передал ей сложенный вчетверо листок бумаги.

Лицо Лайана озарила искренняя улыбка.

«Немного больше двух с половиной месяцев — то есть, он ждет меня обратно через пятьдесят пять дней — подумала Лайана, переведя простенький шифр».

— Спасибо! И, да, передавайте ему огромный привет от ученицы!

«Ага! А ведь последняя фраза была для меня, — подумал капрал. — Можно сказать подарок. Значит, ученица шпиона…»

— Кстати, а вы не опасаетесь, что я могу снять деньги со счета, зная пароль? — осведомился мужчина.

— Ну, что вы! Мы полностью вам доверяем!

«Ага, и по этому паролю мне ничего не выдадут. Наверняка он перешифрован одним им известным кодом.»

А Лайана тем временем еще отпила пару глоточков и стрельнула глазами:

— Капрал, у меня есть к вам личная просьба.

— Какая?

— Я первый раз в Котелке. Всю жизнь мечтала сюда попасть. Вы бы не могли составить мне компанию и показать город? Как насчет завтра с утра?

У Саарнэла сердце пропустило удар. И он, понимая, как это будет мучительно гулять по городу с девушкой, в которую так внезапно влюбился и знать, что ничего у них не сложится, все равно не смог отказаться от этой сладкой пытки.

— С превеликим удовольствием, госпожа Лайана.

— Ну вот, вы идете эль пить, а я тут на вахте должен стоять, — проворчал Люфан, когда веселая компания спускалась мимо него по трапу.

Пока корабль на земле, нести вахту по очереди приходилось всем младшим чинам, включая и кочегаров, которым стал бывший курсант. Люфан попытался последовательно пойти работать помощником навигатора, баллонным, матросом. Но для навигатора он был слишком глупым, работа баллонного тоже была связана со знанием техники, а к тому же надо было время от времени карабкаться на сам баллон и осматривать его швы, ползая на громадной высоте. И даже в матросы его не взяли. Дело в том, что на корабле нужны люди, очень хорошо разбирающиеся в плотницком деле, умеющие обращаться с тканями, опытные слесаря. Именно их и зачисляли в матросы для экономии штата. А Люфан ничего не умел делать руками, кроме как держать в них ложку. Так что единственная специальность, к которой он оказался годен — кидать в топку уголь.

А теперь еще и стоять на вахте, когда другие отправляются гулять в город!

— Я принесу тебе эля, — внезапно пообещала проходящая мимо Талиса.

Люфан удивленно посмотрел на свою одноклассницу. От нее он этого не ожидал.

А та, смутившись, подхватила под локоть Чиируну и устремилась за вышагивающим впереди капитаном Бирааном.

Команда «Беспечного странника» оккупировала небольшую таверну, расположившуюся рядом с портом. Воздухоплаватели заняли почти все столики. Они, не сговариваясь, разделились по профессиям. Механики, баллонные, рулевые со стрелками, матросы с кочегарами. Самый большой стол оккупировал, разумеется, капитан Бираан. Вместе с ним уселись мастер ветров, боцман Виидар, Паалант и ватага Уберда в полном составе. А еще Сониорн с Тией. Или, правильнее сказать, Тия-Тулани с Сониорном. Девушка просто схватила Сониорна за рукав и устроилась вместе с ним рядом с капитаном. Она, видимо, не смотря ни на что, считала Бираана своим главным хозяином.

А за соседним столиком уселись девушки.

Лайана заказала им светлый слабенький сидр, по вкусу похожий на газированный компот, чем вызвала негодующий возглас Бираана:

— Быть в Котелке и пить эту жижу?! Вы просто обязаны попробовать король черных элей — котелковский премиум! И он заставил девушек отпить по глоточку из своей кружки. Напиток Чиируне и Талисе не понравился. Чиируна подумала, что совершенно не ощущает разницы с тем черным элем, который они пили когда девушек принимали в пиратское братство. А вот сидр был просто чудесен!

Очень быстро за всеми столами воцарилось веселье, с громкими разговорами, тостами и выкриками «Варра!»

Девушки тоже чувствовали себя все более раскрепощено. Завязалась беседа ни о чем и сразу обо всем.

Спустя какое-то время Талиса вспомнила о своем обещании и осведомилась у Лалиши:

— А что лучше купить Люфану? Эль или сидр?

— Да без разницы! — ответила та и махнула рукой. — Он всеядный! Купи эль, он дешевле.

— Невысокого ты о нем мнения, — упрекнула подругу Чиируна. — А когда-то…

— Так то было давно!

— Лалиша, — хитро посмотрела на кока экспедиции Лайана. — А мне вот интересно, как тебя угораздило встречаться с Люфаном? Вы же абсолютно друг другу не подходите!

— Понимаешь, я, когда расставалась со своим первым парнем, сильно с ним поругалась. Он был таким ревнивым! Даже побил меня напоследок. И я решила найти кого-нибудь поспокойнее. А тут Люфан. Он так на меня заглядывался! Ну, я и пошла с ним на сближение. Знаешь, первое время все было просто замечательно! Он был таким послушным мальчиком! Если не надо проявлять твердый характер, то Люфан просто лапочка! Но скоро это мне надоело. А тут я встретила Тиотерна. Он был прямой противоположностью Люфану! Решительный, мужественный, смелый. Мне так захотелось крепкой мужской руки! Так что пришлось быстренько давать Люфану отставку и переключаться на Тиотерна.

— Не жалеешь об этом?

— Конечно, нет! С Тиотерном было хорошо.

— Но сейчас…

— Всему свой срок, — неожиданно философски заметила Лалиша. — Мне не понравилось, как Тиотерн изменился за время нашего бегства и после него. Что-то не то в нем стало проявляться, что-то неприятное.

— И тут появился Брагн! — подколола ее Чиируна. Девушка порозовела от выпитого сидра.

— А вот нечего смеяться! — отозвалась Лалиша, и сама расхохоталась. — Ну, правда, парни так вовремя появляются! А Брагн очень хороший. Немного слишком самоуверенный и очень высоко себя ставит. Но он такой красивый! И в постели!..

— Ш-ш! — поднесла палец к губам Лайана. — Не порть мне девочек подробностями!

Они еще долго болтали под незнакомую, но очень вкусную еду, и нескончаемые реки легкого спиртного.

Молодые мужчина и женщина встретились следующим утром. На этот раз на Лайане было красивое платье, обворожительно подчеркивающее ее фигуру. Оно было из тяжелого темно-желтого бархата. Достаточно теплое, чтобы не замерзнуть в прохладный осенний день, и в то же время мягкое и удобное. Саарнэл невольно залюбовался своей спутницей. И продолжал это делать весь долгий день, который они провели вдвоем.

Наверное, самый счастливый день в его жизни.

Они объехали и обошли весь город, от садов предместья, до вершины холма, с расположенными на нем величественными зданиями. Побывали в музее искусств и двух технических музеях, послушали музыку и очень вкусно поели в музыкальных тавернах. И просто гуляли по широким улицам и ухоженным паркам.

Саарнэл рассказывал о своем родном городе, а Лайана очень внимательно и заинтересованно его слушала.

Но не это было главным. Неповторимое ощущение свидания с любимой девушкой накрыло капрала с головой, подняло в заоблачные высоты и, одновременно, пронзило чувством реальности происходящего и огромного счастья, от возможности просто находиться здесь и сейчас рядом с Ней.

Правда, ближе к концу дня начала наползать грусть от скорого неизбежного прощания. Она особенно сильно сдавила сердце, когда они стояли рядом на обзорной площадке в парке на вершине холма и молча смотрели на освещенный закатным светом город под ними.

Лайана повернулась к Саарнэлу, заглянула в глаза. И было в ее взгляде столько нежности и понимания, что мужчина задохнулся, а сердце замедлило свои удары. Чтобы неистово взорваться, когда молодая женщина ласково провела ладонью по его щеке и поцеловала в губы.

И нежданным подарком стали вечер и ночь вдвоем.

А утром она ушла. Пообещав вернуться через два или три месяца, но честно предупредив, что остаться с ним навсегда не сможет.

Шагая по просыпающемуся городу к воздушному порту, Лайана грустно улыбалась. Она не жалела о том, что произошло. И вовсе не потому, что теперь капрал Агентства защиты Котелка будет стараться помочь ей и Пантииру, или, во всяком случае, не станет им мешать, как подсказывал холодный наблюдатель в закутке ее души. Молодой мужчина очень сильно ей нравился. Он был умным, честным, решительным и смелым. Качества, которые очень редко сочетаются в одном человеке. Ей хотелось подарить ему хотя бы одно хорошее воспоминание. Тем более, что и сама она получила от этого свидания незабываемо приятные ощущения. Жалко, что мужчины, особенно не центромирцы, так усложняют отношения. Для самой Лайаны в том, что она сделала, не было ничего плохого. Скорее наоборот.

Но мир несовершенен, и она прекрасно понимала, что скоро покинет Котелок. Ее ждал другой мужчина, не менее замечательный. Тот с кем связала ее судьба. А Саарнэл останется в ее памяти как чудесный сказочный сон, в котором переплелись романтическая любовь и волшебный город, о котором она мечтала всю жизнь.

Глава 22. Дикари в джунглях

19.06.О.995

Дельта.

Корабль медленно плыл вверх по течению широкой реки. Это был один из основных рукавов Великой, раскинувшей свои щупальца на тысячу лиг в ширину и в глубину континента. Некоторые из рукавов, вроде этого, сами были шириной с огромную реку, и по ним можно без опаски заплывать высоко вверх даже на океанских судах.

Позади, в устье, остался шторм. Он почти нагнал судно. Но благодаря неожиданному ускорению, которое придал кораблю один маленький полупрозрачный брусочек таинственного минерала, мореходы успели войти в реку и подняться достаточно высоко, чтобы спастись от крутых волн и шквалистых порывов ветра.

Здесь ветер тоже ощущался, а река была такой широкой, что на ней поднялись волны, но, благодаря густым джунглям, обрамлявшим берега, стихия потеряла свою разрушительную силу.

Но судно капитана Лидаара оказалось в ловушке. Шторм зарядил надолго. Не меньше чем на полдекады. Оставаться в расположенной у самого океана деревне-мегаполисе Каул-Тарамур не было смысла. Встречные течения превратили низовья реки в хаотический ад из беспорядочно вздымающихся волн, и все суда, капитаны которых не сошли с ума, поднялись вверх по реке.

Капитан Лидаар решил не останавливаться в паре десятков лиг, как это сделали остальные, а пройти выше, в самое сердце Дельты.

И вот теперь корабль, попыхивая паровиком, очень медленно и осторожно двигался по широкой но не очень глубокой протоке. Он пару раз задевал днищем дно, и все с тревогой вслушивались в скрежещущие звуки. И это не смотря на то, что матросы постоянно замеряли глубину.

— Надо причаливать, — проворчал навигатор.

— Да, уже пора, — согласился капитан. — Как только встретим ближайшее поселение.

Данго Ферици стоял, опершись на фальшборт, и разглядывал проплывающий мимо берег. В джунглях что-то или кто-то мелькал, с всплесками нырял или выбирался на берег. Казалось, сами деревья шевелятся. Хотя, конечно, дело в довольно сильном ветре — отголоске того шторма, что загнал их корабль в реку.

Данго еще раз оглядел джунгли и пошел на камбуз, помогать коку. После того, как его объявили матросом, ничего не изменилось. Он все равно был самым младшим членом экипажа. Даже Фабория и то его старше! И ему все так же поручали самую нудную, черновую работу. И Данго никогда не артачился, не отлынивал от труда — ведь это ниже достоинства настоящего пиккури! Но это не мешало ему время от времени огрызаться и отстаивать свои права, если их кто-то пытался ущемить. Поэтому у него сложились очень странные взаимоотношения с остальной командой. У него так и не появилось друзей или приятелей. Так же как и недругов. Юношу старались лишний раз не трогать, и уж тем более не доводить. Пара драк, в которых невысокий пиккуриец не имел никаких шансов победить, но стоял насмерть, заставили его уважать. Да и то, что он был парнем их нового карго, которую все уважали и о которой заботились, сказывалось на отношении к Данго. Но, все равно, положение вечного подручного не устраивало самолюбивого юношу. Он понимал, что каждый матрос на корабле много сезонов потратил на то, чтобы освоить свою специальность, а у него на это всего несколько месяцев. Но он старался изо всех сил, пытаясь научиться морским профессиям.

В Лицее он учился на шкипера. Он, конечно же, уступал Чиируне, но она — гений, как бы грустно не было это констатировать. А вот, если бы в их классе не было этой девушки, то Данго был бы лучшим, обгоняя в учебе Сониорна, да и большинство ребят и девчонок с других специальностей.

Но шкипер воздушных кораблей на морском судне — совершенно бесполезный человек. Тем более, отучившийся всего один сезон и последние полсезона скитавшийся по лесам.

Так что, пока что его основные обязанности — чистить овощи, драить палубу, и таскать тяжести…

Поселения дельтовцев не имеют четких границ. На деревьях появляются отдельные наросты домиков, затем их становится больше, они соединяются мостками и лесенками, а потом как-то незаметно переплетаются в один клубок.

Корабль бросил якорь напротив одной из довольно больших деревень-государств.

Политическое устройство Дельты напоминало Карапатрасию. Тоже отсутствие централизованной власти. Правда, в отличие от пустынников, которые никогда не дрались друг с другом и максимум могли ограбить чужой караван, когда тот выходил из круга гостеприимства, племена Дельты иногда между собой воевали. Но тоже вяло и на уровне небольших стычек, так же как это принято последние несколько сотен периодов между государствами Востока.

Капитан разрешил части команды сойти на берег размяться, но предупредил, чтобы вели себя спокойно и ходили группками. Сам он вдвоем с Фаборией отправился к местным правителям, налаживать торговые дела.

Данго в этот раз с собой не взяли, и парень поплыл на берег вместе с двумя десятками моряков. Но распоряжение капитана пиккуриец нарушил сразу же. Он быстро срулил в сторону от остальных и затерялся между толстенными деревьями-домами. Ему захотелось самому поисследовать новую страну. Конечно, было страшновато, но очень захватывающе и любопытно.

Данго довольно долго бродил под деревьями, разглядывая окружающее, пока не решился подняться наверх. Он взобрался по веревочной лесенке и оказался перед входом в какое-то жилище. Штора из тяжелой грубой ткани, разукрашенной очень красивым ярким рисунком, была наполовину откинута, и любознательный юноша мельком взглянул в глубину полутемного домика. Пол и стены как будто переходили в само дерево, возникало ощущение, что оно, как будто, обросло вокруг пустоты или гигантского дупла, где поселились люди. Древесина была гладкой и даже слегка прозрачной, очень приятной на вид и на ощупь. На полках, покрывающих честь стен жилища, стояли всевозможные предметы, о предназначении которых Данго даже и не пытался догадаться. В центре дома на полу сидела немолодая женщина и что-то растирала в большой каменной ступе. Она вопросительно посмотрела на Данго. И тот поторопился ретироваться.

Он перебрался по шаткому мостику из тонких веток, переплетенных лианами, к соседнему дереву. Поднялся еще на ярус и продолжил путешествие, разглядывая картинки незнакомого быта. Все было очень простым и незамысловатым. Никаких механизмов, очень мало бронзовых вещей, с которыми обходились крайне бережно. И в то же время во всем была какая-то гармония и красота.

А потом он вышел к школе.

Ну, наверное, к школе. Потому что десятка полтора ребятишек, сезонов от восьми до двенадцати, разместились на ветках и переплетенных корнях широченного и приземистого дерева. А перед ними сидел мужчина и что-то рассказывал, размахивая руками. Позади него на стволе дерева был участок без коры, на котором чем-то вроде мела были нанесены какие-то письмена.

Данго остановился, приглядываясь.

Нет, не письмена. Знаки были незнакомыми, но они складывались в слишком уж упорядоченные конструкции.

«Уравнения и формулы!» — поразился молодой пиккуриец и внимательно присмотрелся к жестикуляции учителя.

Вот он двигает рукой, как будто преодолевая сопротивление, и показывает на одну из формул.

Потом делает движение, как будто очерчивая кистью параболу, и показывает на другое уравнение. Что-то спрашивает у детей и те наперебой ему отвечают, а один из малышей подходит и пишет на древесине какую-то формулу. Учитель согласно кивает.

Данго даже рот приоткрыл от удивления. Это явно урок физики, причем такой, какой их начали учить только в лицее. Юноша вспомнил ту головоломную задачу по расчету скорости воздушного корабля с учетом сопротивления воздуха, которую он решал на выпуском экзамене после первого курса. И совершенно по-новому огляделся по сторонам.

«Дикари, живущие на деревьях? Да уж!»

А он-то, пройдясь по этой деревне, подумал, что книжки, которые называют Дельту центром цивилизации Жемчужины, безбожно врут…

Вернувшись на корабль, Данго долго подкарауливал капитана. Тот поднялся на борт в своем всегдашнем меланхоличном настроении, но было видно, что торговлей и вообще тем, что решил сюда добраться, он доволен.

— Капитан Лидаар, можно обратиться? — подошел к нему пиккуриец.

— Валяй.

— Я был на берегу, — сообщил юноша.

— Я, вообще-то, в курсе, — отозвался капитан и прислонился плечом к стенке рубки. — Что-то интересное увидел?

— Да. Набрел на школу. И они там, мне кажется, изучали физику. Законы движения.

— А это плохо?

— Нет, конечно. Но там были совсем мелкие детишки, у нас такие только-только естествознание проходят, безо всяких формул и уравнений.

— А они рисовали сложнейшие уравнения, как тебе показалось?

— Ну да. И мне непонятно, если они такие образованные и умные, то почему живут так?

— А «так» — это как?

— В дикости! — Данго начинала раздражать манера разговора капитана. — Почему у них нет своих воздушных кораблей, паровиков, медных и шоссейных дорог?

— А они им нужны?

— То есть? — не понял Данго Ферици.

— Эти корабли, дороги, каменные города? Они нужны енотам?

— Но…

— Дельтовцы живет так, как им нравится. Тысячи периодов живут. Ваши ФНТшники бегали голышом по лесам, а наши восточники только учились медь выплавлять и хижины строить, а в Дельте смотрели на звезды в телескопы. Изготовленные в Карапатрасии телескопы.

— Но, как такое может быть? Наука обязана служить народу! Обязана повышать уровень жизни!

— Типичный фанат, — хмыкнул капитан, и сменил тему: — Кстати ты их уравнения разобрал.

— Нет, конечно! — возмутился Данго. — Я же их языка не знаю! Но это точно были сложные формулы.

— Данго, ты умный парень. Тебе наверняка известно, что наши науки: физика, химия, даже биология, основываются на математике. Она — их язык. И мы с помощью этой самой математики все рассчитываем: сколько угля требуется, чтобы воздушный корабль преодолел нужный путь, сколько каких веществ надо смешать, сколько зерна нужно на севооборот оставить. И так далее.

— Ну да.

— А дельтовцы не считают. Они ищут связи между явлениями природы, докапываются до причин, размышляют, как достичь результата, а не сколько чего для этого необходимо. Их математика совершенно другая. Те формулы, которые ты видел, вряд ли можно перевести нашим ученым.

— Тогда зачем их учить? Зачем енотам наука?

— А у них нет науки. То, чем они занимаются — искусство и понимание Мира. И оно им необходимо для того, чтобы жить. Им просто нравится понимать окружающее.

Данго не нашел, что ответить. Это было так непривычно и ломало стройную картину Мира, которая сложилась в голове юноши после девяти лет ФНТшного образования.

— А я доволен, что заплыл в эту реку. Хотя бы один человек из моей команды увидел Дельту, как она есть. Кстати, расскажи об этом подружке. Фабории будет интересно.

И капитан заговорщицки подмигнул молодому пиккурийцу.

Глава 23. Старший брат Светила

19.06.О.995

Виловодск.

Виловодск — крупнейший город на Востоке. Он крупнее даже Воронберга или Енотберга. И раза в четыре больше Котелка.

Назвали его так потому, что расположен он на месте слияния трех рек. Двух больших и одной маленькой между ними. Реки делят мегаполис на четыре ломтя разного размера.

Сверху это особенно хорошо видно. Каждый район отличается от остальных. Планировкой, цветом крыш, этажностью домов, благосостоянием.

Самый богатый и престижный район — третий ломтик с запада или второй с востока. Особенно выделяется полуостров между реками. Он застроен высокими многоэтажными домами, не сильно уступающими даже деловому району Лодан-Хора, хотя, конечно, до сорокаэтажной башни федеральных служб местным домам далеко.

Но все равно! Большие массивные здания строгой, немного угловатой архитектуры, впечатляли даже с высоты в пол-лиги.

А еще в центре Виловодска очень широкие проспекты. Но, несмотря на это, они все заполнены транспортом. Паровыми трамваями, вроде котелковских, многочисленными конными повозками и даже локомобилями!

От паровиков поднимаются струйки дыма, расползающиеся в ущельях улиц. Виловодску не повезло с расположением на возвышенности и постоянными ветрами, как Котелку. И вся гарь оседает на улицах. Но ее меньше, чем в наших ФНТшных мегаполисах. Потому, что в Виловодске очень мало промышленности. Немногочисленные фабрики и заводики вынесены на окраины, а сам город зарабатывает на жизнь другим способом.

Он — деловой и финансовый центр всего Востока. Щупальца его банков опутали большинство стран. Правда, не все. Есть ведь еще и Котелок, очень жестко контролирующий свою экономику и постепенно прибирающий к рукам промышленность соседей. Есть Твердыня, стоящая вообще особняком и безжалостно обрубающая те самые «щупальца». И есть Воронберг — вечный конкурент и… сын Виловодска.

Да, местные жители очень гордятся тем, что их город древнее бывшей столицы Восточной Приморской Империи, с основания которой и ведется современный календарь. Именно из Виловодска сбежал легендарный мятежный князь Киран, который основал в устье Изумрудной новый город Воронов. Такие вот дела.

И, кстати о родственниках. Вот кто действительно сын своего отца — так это Светило. Не даром в Центре Мира немало семей имеют корни именно из Виловодска, хотя конечно, большинство там выходцы из Воронберга, это заметно по сдвоенным гласным в именах.

Сдвоенные гласные показывают на происхождение из Воронберга или его основных факторий. Первоначально это был признак касты мореплавателей. Естественно, что жители колоний и торговых приморских городков, которые они основывали по всему побережью, тоже получали имена с двойными гласными посерединке. Сейчас их больше всего в Вольном Крае, и Центре Мира. А еще, как это ни странно — в Котелке. Дело в том, что «Парящий холм», открытый великим Вороном Шилхааром в его последней экспедиции, был населен дикими племенами и завоевывался, а, впоследствии, и заселялся, экспедиционным корпусом и поселенцами из самого Воронберга.

Все это я вычитала еще сезон назад дома в Талинаре. А теперь, представляете, смотрю сверху на Виловодск!

Ну, ведь чудо же!

Я отвернулась от окна и обвела взглядом командный зал.

Как всегда перед посадкой — деловитая суета. Чиируна отдает короткие четкие приказы. Капитан Бираан благосклонно кивает, довольный действиями своей протеже. Лайана тоже любуется на город.

И во все глаза на него смотрит Тия-Тулани. Она стоит рядом с Сониорном, который сегодня вахтенный баллонный.

Я чувствую, что это напрягает Чиируну, но не настолько, чтобы она могла совершить какую-нибудь ошибку в управлении.

Как все-таки непросто у нас в личных отношениях.

Ну почему они требуют так много внимания и душевных сил?

Как хорошо было бы без всех этих переживаний! Но нет…

Сначала я думала, что Сониорн прилип к Тие назло Чиируне. Чтобы показать ей: «вот, я могу себе и другую девушку найти!»

Я ошиблась. У них все очень серьезно, насколько серьезно может быть с такой девушкой, как наша еноточка. Сониорн в нее, похоже, всерьез влюбился. Он очень изменился за последнюю декаду. Совсем не тот хмурый и желчный, вечно всем недовольный парень, каким был до наших злоключений и каким опять стал после прихода к пиратам. И не тот заботливый, и немного даже излишне внимательный юноша, которым был во время скитаний по горам. Сониорн как будто стал мягче. Его мировосприятие приобрело спокойствие и ясность. Таким он мне нравится гораздо больше. И не только мне.

Чии временами поглядывает на него с грустью. Мне кажется, ей печально, что она не смогла дать ему то, что изменило бы его вот так, как это сделала Тия, а только мучила парня и саму себя.

Это я передаю ее мысли, а не свои! Я все равно на стороне моей подруги, и считаю, что она ни капельки не виновата! Ну не лежало у нее к нему сердце, и все тут!

Но Чиируна переживает разрыв. Первые дни она была как в воду опущенная. Отрешенная и подавленная. Только когда управляла кораблем, собиралась, а как сдавала вахту Бираану, так и погасала.

Мы с Лалишей немного растормошили ее в Котелке, даже споили сидром. Но это не сильно помогло. Жалко, что в этом городе мы не задержались. Кроме той попойки погулять не выбрались. На следующий день после нее, с больными от непривычки к спиртному головами, мы с Чии занимались кораблем. Лайана куда-то ушла по своим таинственным делам и появилась только на следующее утро, непривычно тихая и задумчивая. Бираан так дорвался до «короля всех черных элей», что был совсем никакой. Так что все хлопоты свалились на наши слабенькие плечи — как-никак старшие офицеры, и надо соответствовать званию.

А, если учесть, что центромирский мы до сих пор знаем очень паршиво, то можете себе представить, как было трудно оформлять всякие бумаги, договариваться о погрузке-разгрузке, общаться с торговцами.

Я чувствовала себя птенцом, которого злые родители выпнули из гнезда. Лети, или упадешь. Пришлось научиться летать.

А потом был долгий перелет до Виловодска. Почти на пределе дальности для беспосадочного полета. Свыше тысячи лиг.

И вот мы здесь.

В городе мы провели целых четыре дня. Главным образом это время заняла торговля. После нее наш корабль изрядно полегчал. В трюме осталось лишь полторы сотни ящиков с центромирским ромом и три десятка бочонков котелковского эля. Ну да, что же еще везти в Бухую Бухту?

Только Бираан ворчит, что эль этим пропойцам продавать нельзя. Самим мало!

А еще Лайана прокрутила финансовую операцию. Она открыла счет в одном из крупнейших банков и положила на него все средства, которые мы везли с собой. Двести с лишним тысяч центромирских «глобусов» из двух десятков тяжеленных мешков золота превратились в небольшую стопочку бумаг. Причем Лайана распорядилась, чтобы этим счетом мог пользоваться и ее агент в Котелке. Так что на корабле из ценностей остались только наши фероньерки, Лайанины побрякушки и тщательно спрятанный таинственный нож.

И это правильно — лететь в логово местных пиратов и разбойников на корабле, груженом золотом — не лучший способ самоубийства.

И, кстати об авантюрах. Лайана подбила меня на одну, очень сомнительную. Я не хотела соглашаться, но перевесил один аргумент. Мне тоже очень надоела неопределенность. А еще пора решить, на чьей я стороне.

— Дурацкие законы! — негромко возмущается Тиотерн. — Без меча чувствую себя будто голым.

— Ну, у тебя есть твой револьвер, — напомнила я.

— Да, хоть что-то, — согласился парень и поторопил: — Ты давай быстрее ищи свои бумаги, а то до обеда провозимся.

Я продолжила упорно перебирать кипу всяких накладных, что лежала на одном из ящиков с ромом. В трюме полумрак, разбавляемый лишь отсветами хмурого утра, проникающими в открытый грузовой люк. Конечно, в таком сумраке сложно найти нужную бумажку. Особенно если ее там нет.

— Тиотерн, я хочу тебе одну вещь сказать, — тихо проговорила я.

— Да, — насторожился парень.

— На самом деле Лайана посылает тебя со мной, чтобы внезапно напасть и арестовать. Она думает, что ты агент ФНТ.

— Что за бред?! — голос у него напряженный. И такой же тихий, как у меня.

— Да, Лайана считает, что ты специально все подстроил. И угон фрегата, и наше бегство. Чтобы добраться до пиратов и войти к ним в доверие.

— А ты… как думаешь? — медленно подбирая слова, спросил парень.

— Я ей не верю. А тебе — да, — ответила я все так же не поднимая глаз от бумаг. Поэтому я буду тебя перед ней защищать. Хотя она и говорит, что теперь у нее есть на тебя неопровержимые доказательства, но я в это не верю!

— Значит вот как… И где они собираются меня схватить.

— За южным выходом из порта.

— А пойдем-ка мы с тобой к северному!

— Ты хочешь убежать?

— Да. Я не могу оставаться, если против меня сама Лайана.

— Беги, — согласилась я. — А я, если что, попробую их задержать как-нибудь.

— Нет, пойдем со мной.

— Зачем, — удивилась я. А внутри все напряглось.

— Так мне будет безопаснее, — неторопливо проговорил Тиотерн и крепко схватил меня за руку. — Пошли!

Я попыталась вырваться, но не тут-то было. Все-таки он очень сильный, Тиотерн. Парень потащил меня к люку, шипя сквозь зубы:

— Тихо! Делай вид, что все в порядке.

— И куда это вы собрались? — раздался насмешливый голос Лайаны.

Из темного прохода появились она, Уберд, Трорвль и Эртль. А за их спинами тесной кучкой сгрудились все наши одноклассники. Тиотерн сильнее потянул меня к спасительному люку, но на него заступили два темных силуэта. Высокий и плечистый — Брагна, и низенький да хиленький — Валинта.

Все пути были отрезаны, а в руках у абордажников — арбалеты.

И тогда Трорвль рванул меня в сторону, к небольшому закутку у самого люка. Выпустил мою руку и с силой обхватил меня поперек груди, прижав к себе спиной. А правой рукой выхватил револьвер и, взведя курок, приставил его к моему виску.

Страх и паника захлестнула меня. Ноги стали ватными.

— И ты действительно готов убить единственного человека, который тебе верил и хотел помочь? — спросила Лайана.

— Врешь! Это ты ее подговорила! Так ведь?

— К чему подговорила? — пиратка вопросительно подняла правую бровь.

— Хватит играть!

— Да, хватит, — согласилась Лайана. — Тебе, наверное, ужасно надоело прикидываться одним из нас.

— Сейчас вы отойдете с дороги, и дадите нам уйти, — голос Тиотерна над моим ухом. Он взвинчен и напряжен.

— И что потом?

— Вы не будете меня преследовать, а я где-нибудь в городе отпущу Талису, и она к вам вернется.

— Да, — кивнула Лайана. — Или убьешь ее, чтобы не рассказала, где ты. Ну, или просто в отместку.

— Я так не сделаю.

— Правда? Ее ты жалеешь сильнее, чем четырнадцать ее одноклассников?

— Я. Их. Не убивал.

— Да, они сами собой умерли. Наверное, что-то несвежее съели, — съязвила Лайана.

— Это была их судьба. А я довел до вас всех, кого смог.

— У Ивеллы с Шоннером тоже была судьба умереть на том перевале после твоих сигнальных костров?

Рука Тиотерна сильнее сжала мне грудь. Но я этого не замечала, напрягшись в ожидании его ответа. Наверное, самого главного для меня.

— Да, это было ошибкой, — медленно сказал парень и продолжил как будто самому себе. — А я ведь говорил, что это лишнее.

— Но Даргрид настоял на своем, — кивнула Лайана.

Я всем телом почувствовала, как сильно вздрогнул Тиотерн. Дуло револьвера на секунду перестало давить на мой висок. У меня мелькнула мысль попытаться воспользоваться его замешательством и вырваться, но было уже поздно. Парень взял себя в руки.

— Даргрид? — спросил он, пытаясь изобразить, что удивлен. Совсем не убедительно пытаясь.

— Приятно видеть, что я не ошиблась в своем анализе, — улыбнулась Лайана. — Пока мне только не ясно, почему ты согласился на все это. Так жгуче ненавидишь пиратов? Или любишь деньги?

— Ты не поймешь, — прошептал Тиотерн.

— Неужели — патриот? — усмехнулась пиратка.

— Да, и это тоже. А еще острота жизни. Игра.

— Понятно. И ты ошибаешься — я очень хорошо все это понимаю. Сама такая же. Поэтому и дам тебе возможность уйти.

— И ты думаешь, я поверю? — усмехнулся Тиотерн. — Нет, только с Талисой в обнимку!

— Лайана! Ты, правда, его отпустишь? — звенящим от ярости голосом спросила Чиируна. Она шагнула вперед и стала рядом с атаманшей. Напружиненная как стрела, сжимая кулачки и прожигая взглядом парня.

— Отпущу, чтобы он не наделал глупостей.

— После всего, во что они нас втянули?! После Каларины, Ивеллы… Люфана, и остальных?!

— Прошлое уже не вернуть, — вздохнула Лайана. — теперь надо думать, как разобраться с настоящим.

— Ты еще скажи: «кто мы такие, чтобы судить?»!

— Не скажу, — улыбнулась пиратка. — Ладно, Тиотерн, хватит играть в заложников. Сейчас ты отпустишь Талису и уйдешь. Другого варианта у тебя нет.

Я почувствовала спиной, как напружинился юноша.

— Дурочка, — прошептал он в мое ухо. — Прощай!

И нажал на курок.

Сухой щелчок бойка прогремел как гром. Еще один. Холодное давление бронзового дула на висок исчезло. Скосив глаза, я увидела, что пистолет нацелен на Лайану и Тиотерн раз за разом жмет на курок, пытаясь заставить револьвер выстрелить.

— Я подменила пули, — устало проговорила Лайана. — Уберд, Трорвль, возьмите его.

Кочевники метнулись в нашу сторону. Тиотерн бросил в Уберда револьвер и завел руку за спину. «Нож!» — моментально пронеслось у меня в голове. Паника с невероятной силой обрушилась на меня. Вот сейчас стало действительно страшно. Лайана обещала, что Тиотерн ничего не сможет мне сделать, но нож!

Он не успел. Сильные руки Трорвля вырвали меня из хватки бывшего проводника. Кочевник обеими руками обнял меня, повернулся спиной к Тиотерну, защищая своим телом. А я с ужасом смотрела ему в лицо, больше всего на свете боясь увидеть на нем гримасу боли.

Но Уберд уже врезался в шпиона, заламывая ему руку и выбивая нож. Фиксируя парня в стальном захвате.

— Ну вот, а теперь можем и поговорить спокойно, — нехорошо усмехаясь, произнесла Лайана.

— Его отпустить?! — в голосе Чиируны истерика и прорвавшаяся боль.

Я увидела, как девушка стремительным движением выхватила из рук замешкавшегося Эртля арбалет и быстро прицелившись выпустила болт.

— Дура! Никто бы его не!.. — закричала Лайана.

И осеклась. Стрела, выпущенная с пяти метров, пробила грудь Тиотерна чуть ли не навылет. Парень задергался в руках Уберда. Из уголка рта вытекла тонкая струйка крови. Обвис.

Чиируна выронила арбалет. Упала на колени, закрыв лицо ладонями, всем телом вздрагивая не то от рыданий, не то от рвотных позывов.

А я уткнулась лицом в грудь Трорвля и расплакалась.

Глава 24. Неизбежные последствия

24.06.О.995

В небе над Виловодском.

Чиируну не пустили управлять кораблем. Капитан Бираан помотал головой и, отводя глаза, сказал:

— Укладывайся-ка ты пораньше спать, девочка. У тебя был слишком тяжелый день.

То, что тяжелый день был и у Талисы никто не подумал. А ведь это ей пришлось стоять с приставленным к виску пистолетом, закрывая Тиотерна от нацеленных на него арбалетных болтов.

Но нет! Талиса, как ни в чем не бывало, прокладывает курс. А ее, Чиируну, отослали спать.

Это несправедливо, в конце концов!

Но девушка чувствовала, что на самом деле командиры правы. Не в том она сейчас состоянии, чтобы вести корабль.

Но и заснуть ей не удастся, как ни старайся.

И Чиируна придумала решение.

Лалиша готовила ужин. Вечерняя смена ела поздно. Ребята закончат работу в двадцать часов и перед сном захотят подзаправиться.

— К тебе можно? — послышался от двери знакомый высокий голос.

— С чего это ты спрашиваешь? — не оборачиваясь, спросила подругу Лалиша.

— Да так…

— Ты просто поболтать, или что-то надо?

— Надо. Лалиша, а у тебя случайно нет спиртного?

— А, понятно. Знаешь, мне тоже не мешает выпить немного. На душе слишком муторно. Сидра хлопнем?

И она, открыв шкафчик, достала припасенную бутылку.

— Нет, — Чиируна присела на маленькую табуретку. — Мне бы чего-нибудь покрепче.

Лалиша смерила ее взглядом. Спросила:

— Уверена? Ты ведь, наверное, ни разу не пила.

Чиируна покачала головой и с вымученной улыбкой пояснила:

— Но надо же когда-нибудь попробовать. Сейчас как раз такой случай.

— Ты бы лучше кое-что другое попробовала. Говорят, секс помогает, — поддела ее подруга.

— Иди к Взиги, — без особых эмоций выругалась Чиируна. — Знаешь же насчет Сониорна. Да и не стала бы я…

— Ну и дурочка, — мягко сказала Лалиша. — И на одном Сониорне свет клином не сошелся. Есть парни и получше него.

— Ты поить меня будешь, или как?

— Буду-буду, — буркнула подруга и, покопавшись в другом шкафчике, достала початую бутылку с ромом.

— Это я для готовки использую, — зачем-то сообщила она.

Вытащила кружку и плеснула немного на донышко. Вручила Чиируне, с сомнением на нее посмотрела.

Девушка приняла емкость, взглянула на маслянистую желтую жидкость и одним глотком выпила. Закашлялась, схватившись за горло, просипела:

— Какая гадость! Как такое пьют?

Лалиша ливанула ей в кружку полковшика компота и девушка, благодарно кивнув, запила. Перевела дух. Опаять протянула кружку:

— Давай еще!

— Ну, как знаешь, — отозвалась Лалиша и налила вторую порцию рома.

— Хм, не лучший способ, но сейчас сгодится, — раздался от двери голос Лайаны. — Ты главное, не возьми это в привычку. Лучше научиться справляться с трудностями, а не топить их в алкоголе.

— Иди ты к Взиги! — резко и зло оборвала ее Чиируна. И одним махом проглотила выпивку.

— Уже иду, — печально ответила Лайана. — Лалиша, еще одну порцию ей налей и проводи до каюты. Уложи на мой гамак, а я сегодня на верхнем посплю. И, простите меня девочки за сегодняшнее. Но это было нужно. Нарывы надо вскрывать, как бы больно ни было.

И глава экспедиции покинула камбуз.

Операция прошла совсем не так, как она планировала. И все из-за Чиируны! Ну не могла Лайана представить, что та поступит так эмоционально и фатально. А ведь все шло как надо. И Талиса, умничка, сыграла замечательно. И разговор пошел именно так, как предполагала и вела его пиратка. И Уберд с Трорвлем прекрасно сработали — вмиг скрутили молодого шпиона.

И тут этот выстрел…

И опять придется думать — что это?

Резкий выплеск эмоций и месть за погибших друзей, или желание заткнуть рот второго шпиона. Тяжелая это работа — бороться с вражескими агентами! Каждое событие и поступок можно повернуть и одной стороной, и второй, и третьей…

И очень трудно определить, какая из них — правда. Но, кроме логики есть интуиция. И она вопила: «Чиируна никакая не шпионка!»

Лайана верила этой девочке. Не чувствовала в ней ни капли фальши. Так же как и в остальных лицеистах. Она специально позвала всех их в трюм, даже Люфана. И краем глаза наблюдала за ними во время разговора с Тиотерном.

Очень много чувств мелькало на лицах подростков. И все они были естественными, не наигранными.

Так что не зря она все это затеяла. Окончательно поставила точки в этой шпионской истории. Тиотерн был «спящим» агентом. Он, наверное, ждал, что когда-нибудь появится связной и скажет заветный пароль. И тогда Тиотерн передаст ему всю собранную информацию. Вот только связной не появится никогда. Юноша свою часть плана отыграл и его давно, с самого начала операции, списали в расход.

И вторая точка — никто из беглецов не был шпионом, засланным под прикрытием Тиотерна. Ребята и девочки чисты. Почти наверняка чисты.

Тогда зачем подставили Тиотерна? От чего или кого он должен был отвлечь ее внимание? Очень похоже, что ее заставили искать черную белку в черной комнате. В которой белки нет. Лайана мучительно пыталась понять, что именно упустила из вида. Ее интуиция на этот раз кричала, что было, было событие, являющееся ключом к происходящему. Но какое именно, пиратка не могла сообразить. А тут еще опять начала накатывать дурнота. Как не вовремя! Наверное, это было безумством, сейчас, в это время… Но ведь легких времен не предвидится. И, кто знает, что будет завтра с ней или Далкиным. Так что надо вытерпеть и это, чтобы потом не быть одинокой.

А пока — надо взять себя в руки и думать, думать, думать!

Глава 25. Тайны тихого городка

07.07.О.995

Город Укромск, Вольный Край.

Кииран, молодой хозяин книжной лавки, любил природу. Он раз в несколько дней собирал рюкзак и отправлялся гулять по окрестным лесам. Благо они начинались на самых окраинах маленького города. Обычно он возвращался тем же вечером, неся с собой корзинку с грибами, ягодами или орехами. Впрочем, грибник он был не очень хороший, и всегда советовался с госпожой Тариад, у которой снимал комнату. И бывало, что из груды разномастных грибов оставалась лишь маленькая кучка. Но Китано привык очень быстро учиться. И из последних походов приносил только съедобные грибы. Сейчас изучение местной флоры было безопасным, не то, что в то беспризорное лето, когда мальчик часто спасался от голода, находя пропитание в лесах возле Алорна.

Госпожа Тариад умела обращаться с грибами и знала множество блюд с ними. А за готовкой и совместным ужином внимательный постоялец выслушивал бесконечный поток городских сплетен.

Сейчас Кииран расположился на привал. Он выбрал крошечную полянку на вершине невысокой сопки.

Лес уже лишился листвы и стал прозрачным. И ФНТшнику была прекрасно видна расположившаяся в укромной долине мастерская по ремонту воздушных судов.

Так скромно величал свое предприятие господин Дунграмт. Этот низенький плотненький представитель коренного народа Вольного Края — варднарков был довольно известной личностью в городке. Этот богатый отпрыск древнего рода был завсегдатаем всех праздников, приемов и светских раутов. Именно на одном из них, посвященном дню совершеннолетия дочки главы города, Китано Баллини с ним и познакомился. Впрочем, лишь мельком — книготорговец не спешил форсировать события. Сначала следует хорошенько осмотреться и сделать выводы.

И вот теперь он пристально разглядывал в подзорную трубу настоящую небольшую верфь, которую ее хозяин называл мастерской.

Сейчас на ней ремонтировалось два корабля. Их латали, надстраивали и перекрашивали.

И еще два корабля приближались с севера, со стороны диких гор.

Один, маленький и юркий, сопровождал грузно летящий крупный барк, явно торговый. Большой корабль шел низко-низко и очень медленно.

Китано, наведя на него оптику, разглядел несколько наскоро заделанных дыр в баллоне, прорехи в обшивке гондолы, разбитое обзорное окно. Такое ощущение, что корабль недавно вышел из боя. Или подвергся нападению пиратов.

«Так я и думал, — удовлетворенно хмыкнул про себя Китано. — На самом деле господин Дунграмт ремонтирует не старенькие суденышки, а приводит в божеский вид пиратские трофеи. А потом, наверное, перепродает их где-нибудь подальше на западе. Очень хороший бизнес, надо заметить. Прибыльный и не такой опасный, как самому летать в рейды. Вот и первая серьезная ниточка у меня появилась. И сейчас подходящий момент, чтобы за эту ниточку потянуть».

Спустя полчаса к сторожке на краю мастерских вышел усталый путник. За спиной у него был рюкзак, а в руке — корзинка полная грибов.

Охранник хмуро оглядел молодого человека и недружелюбно проворчал:

— Что вам угодно, господин.

— Да вот, немного заблудился, — смущенно ответил тот.

— Город в двух лигах вот по этой дороге, — показал сторож. — Идите по ней и не промахнетесь.

— Спасибо, обязательно так и сделаю, — поблагодарил Китано. Только, если не возражаете, я капельку передохну.

Охранник неодобрительно на него посмотрел, но ничего не сказал. А путник, усевшись на лежащее невдалеке бревно, с любопытством огляделся и спросил:

— Это ведь мастерская господина Дунграмта? А сам он здесь?

— А вам-то что?

— Я с ним знаком, и хотел бы поздороваться, раз уж оказался у него в гостях.

Сторож хмыкнул, но, взглянув на достаточно добротный и недешевый походный лесной костюм, принадлежавший явно не бедному бродяге, решился:

— Следуйте за мной. Думаю, раз уж вы все равно сюда добрались, хозяин будет не против с вами поговорить.

Видно было, что хозяин мастерской отнюдь не счастлив необходимости проявлять гостеприимство. Это и понятно. Только что приземлились два корабля, с капитаном одного из которых предстояло обсудить судьбу трофея. Вернее сумму, которую тот хочет за него получить. Торг ожидался нешуточный. Надо самому внимательно осмотреть захваченное судно, прикинуть, сколько средств придется вложить в ремонт и изменение внешнего вида, и за сколько удастся его реализовать.

А тут заявляется этот грибник!

Китано, естественно, все это чувствовал. И был рад, что обстоятельства сложились столь удачно. Раздражение и нетерпение сильно ослабляют внимательность, так что можно играть даже с не очень хорошими картами.

— Признаться, я очень рад, что набрел на ваше хозяйство, — заявил господин Кииран. — Я слышал, что вы занимаетесь ремонтом кораблей, и давно хотел с вами поговорить об одном деле.

— Да? — чуть раздраженно отозвался Дунграмт.

— Я ищу, где бы приобрести подержанное судно.

— Правда? — в голосе хозяина верфи появилась заинтересованность.

— Да. Мне нужен небольшой кораблик тысячи на три кубических метров.

— Бригантина, значит, — кивнул варднарк.

— Именно!

— И для каких целей? Книжки возить?

— Не совсем. Книготорговля — это для души. Всегда любил читать. Но раньше я зарабатывал несколько другим способом.

Светловолосый крепыш вопросительно посмотрел на Китано.

— Э-э… Скажем так. Торговлей товарами, которые не одобряют местные власти.

— Так бы и сказал, что контрабандой, — пробурчал Дунграмт. — И где это было?

— Далеко на западе, — уклончиво ответил Китано. — Там мне пришлось свернуть бизнес, но кое-какие средства сохранились, и я хочу попробовать его восстановить.

— А как же книжки? Или лавку оставите на управляющего.

— Скорей наоборот, — улыбнулся господин Кииран. — Я думаю нанять надежную и смелую команду.

— Это тебе в Бухую Бухту надо слетать, — заулыбался Дунграмт.

— Да, я в курсе, — ответил улыбкой Китано. — Ну, так как насчет кораблика?

— Ты, небось, разглядел его, да?

— Ну, я заметил, что у вас ремонтируется подходящий экземпляр, — не стал врать шпион.

— Знаешь, я почему-то сразу, как познакомился с тобой у городского головы, подумал, что ты похож не на книжного червяка, а на пирата какого-нибудь.

— Нет, пиратствовать не приходилось — замотал головой Китано Баллини. — Но в чем-то вы оказались правы.

— Тогда обсудим наше дело поподробнее. Извини, Криинон, у меня сейчас деловая встреча намечается. Если хочешь, сходи, осмотри кораблик. А потом потолкуем о приземленном.

— Договорились, Дунграмт!

И они крепко стукнулись раскрытыми ладонями.

Глава 26. Вечно пьяные

18.07.О.995

Город Бодунск, Бухая Бухта.

Для меня эти две декады были самыми скучными за все наше путешествие. Нас девушек с корабля почти не отпускали. Только ненадолго и под хорошей охраной. Да и идти в этом городишке было некуда. Город Бодунск полностью оправдывал свое название. И сам он был каким-то неопрятным и жители его… Действительно, чаще всего или пьяные, или с похмелья. Немного разнообразили наше времяпрепровождение лишь пара походов в лес. Но там было тоже невесело. Деревья окончательно сбросили листву. Погода была хмурая. То сеял мелкий противный дождик, то налетал короткий шторм с ливнем и грозой.

Так что мы скучали. Я в основном валялась и читала книжки. А еще, благодаря вынужденному безделью, наконец-то появилась возможность вдоволь пообщаться с Чиируной, другими девочками и ребятами.

Особенно приятно было поговорить с Тией. Вернее, говорила только я, рассказывая своей новой подруге обо всем на свете. Она так живо это воспринимала! А сама время от времени принималась рисовать собственные рассказы. И они под ее ловкими пальцами как будто оживали. Грифельная доска превращалась в окошко в новый для меня захватывающе интересный мир. Мы могли часами сидеть с ней рядышком и общаться таким вот странным способом.

А еще Эртль научил меня играть в аршот. Как оказалось, на свою голову. Я очень быстро перестала ему проигрывать и теперь за право сразиться со мной устраивались целые турниры.

Наверное, даже хорошо, что все пошло именно так. Я чувствую, как ниточки, связывающие всех нас, становятся все крепче. Хотя, не все. Сониорн все дальше от нас отдаляется. Мне кажется, ему теперь не нужен никто, кроме Тии. И она, когда видит юношу, тут же загорается и, виновато мне улыбаясь, устремляется к нему.

Чиируна поглядывает на это все еще хмуро. А вот не надо было так себя вести с парнем! Хотя, кто бы говорил. Я ведь тоже свожу свое общение с Паалантом и Эртлем лишь к дружескому.

Вот.

Но вынужденная отсидка касается исключительно нас — девушек.

Остальная команда постоянно пропадает в городе.

В первый же вечер капитан Бираан прихватил с собой несколько наиболее крепких мужиков из экипажа да пятерку Уберда в полном составе и ушел «налаживать контакты». Вернулись они под утро, еле держась на ногах от спиртного, со множеством синяков, но очень довольные. Так и повелось дальше. Бираан и Уберд решили максимально использовать пребывание в стране пропойц. Причем, с полного одобрения Лайаны. Сама она тоже большую часть времени проводит в городе. Она очень удачно продала все привезенное спиртное. Карго экспедиции не стала связываться с оптовыми торговцами, а обошла, наверное, все таверны города, попутно заводя знакомства с их владельцами и нужными людьми.

Ведь главная наша задача и причина столь долгой остановки в этом захолустье — найти экипажи на двадцать фрегатов. Пиратские экипажи, естественно.

Вы думаете, это невозможно? Где-нибудь в другом месте — да, но не в Бухой Бухте. Это небольшое приморское государство, вернее анархическая республика, было местом, где спускали свои добытые грабежом и контрабандой деньги чуть ли не все воздушные и морские пираты Востока.

Но, все равно, задача была сложнейшей. И для ее решения годилось все. И то, как Бираан и Уберд завоевывают авторитет в попойках и кабацких драках, и то, как умело уговаривает сменить район бандитствования капитанов пиратских судов Лайана. И, разумеется, мечта каждого пирата — заиметь в свое распоряжение настоящий боевой фрегат котелковской постройки. Да еще и огромные подъемные, которые сулила им заместитель адмирала. Так что очень скоро Лайане пришлось приступить к фильтрации претендентов. И тут потребовался весь ее опыт общения с подобными людьми, который она получила в то время, что была хозяйкой таверны контрабандистов в Арлидаре, и за четыре сезона управления пиратскими ватагами в эскадре Далкина.

Здесь были важны не столько боевые качества, сколько управляемость и согласие подчиняться адмиралу. К тому же лететь нам долго и далеко, и будет очень паршиво, если несколько судов решат отделиться и сбежать в свободный полет. Так что работы у Лайаны просто море. Недаром она приходит на корабль выжатая и усталая. Мне даже жалко ее становится.

Сегодняшнее утро начиналось как обычно.

Я лишь вздохнула. Но, чего я ждала? Ведь об этом дне я только один раз упоминала Чиируне. Давно, в прошлой жизни. Торопливо одевшись в промерзшей сырой каютке я пошла в кают-компанию. Там уже сидели и о чем-то болтали Чиируна и Лайана. Последняя взглянула на меня, рассеяно кивнула и опять принялась за завтрак.

Мимо меня быстрым шагом вышел из помещения Паалант.

«Куда это он так спешит?» — подумала я и уселась за стол.

И тут ударил сигнальный колокол. Он висит над входом в командный зал и служит для всяких разных звуковых сигналов. Сейчас он бил «общий сбор».

Я удивилась и вместе с остальными направилась в зал. Скоро там собралась вся команда. Странно, неужели никто не отсыпается после вчерашнего?

Перед небольшой толпой появился капитан Бираан и, хитро покручивая ус, громким голосом начал:

— Сегодня у нас очень любопытный день выдался. Ни с того ни с сего на нас свалилось сразу два праздника.

«Ой!» — подумала я.

— Так что придется организовывать грандиозную попойку!

Народ дружно загудел.

— А повод у нас такой. Целых два дня рождения! Один, не простой — совершеннолетие у нашей очаровательной навигаторши Талисы Каноды!

Я почувствовала, как щеки начинают пламенеть.

— А второй… Вы не поверите! Но в один день с ней, и с совсем ма-аленькой разницей в парочку сезонов родилась госпожа заместитель адмирала, Лайана!

Я ошарашено посмотрела на пиратку, та обернулась и заговорщически мне подмигнула.

— Так что, братцы, этим вечером — гудим!!! По всяким забегаловкам не расползаться, будем праздновать в «Зеленом угре»! Я на сегодня его полностью скупил!

— Варра! — раздался нестройный, но очень громкий вопль.

— И нашим именинницам — Варра! — заорал Бираан.

— Варра! Варра! Варра! — разнеслось по залу, так, что, казалось, выгнулись матерчатые стены.

Совершеннолетие, это, конечно, повод, но пора притормаживать. Что-то я слишком вхожу во вкус котелковского сидра. Гулянка идет только пару часов, а я уже не совсем хорошо соображаю.

Зато весело! Вообще весь день прошел замечательно. Меня все поздравляли, нажелали столько, что и десятка жизней не хватит, чтобы сбылось. Подарили кучу приятных подарков. Чиируна — красивейшее платье, которое ну точно для меня было сшито! А, скорей всего, так и было. Не зря она в Виловодске несколько раз куда-то уходила без меня. Наконец-то мне есть в чем на людях показаться, после того, как угробила свой гардероб в канализации Острия. Лалиша презентовала серьги с центромирскими стеклянными драгоценностями. Тоже зелеными, под цвет моей фероньерки. Наверняка заранее их купила специально с этой целью! Тия-Тулани где-то нашла и презентовала мне шкатулку под всякие безделушки и украшения сделанную из полупрозрачного светло-розового дерева, какие растут только в Дельте. А какая древесина ароматная! Уберд, вместе с ребятами, преподнес мне общий подарок — настоящий клинок из темной прочной и гибкой бронзы. Легкий и невероятно острый, и с рукояткой прям точно под мою ладошку. И никто из моих подружек по прошлой жизни ни за что не поверил бы, что я так обрадуюсь боевому оружию! Рапира была просто завораживающе красивой. Суровой смертоносной красотой хищного зверя. Команда тоже постаралась. Паалант, смущаясь гораздо сильнее, чем в тот раз, когда в Светиле предлагал мне… эээ… в общем предлагал. Так вот, смущаясь гораздо сильнее, чем тогда, подарил мне навигационный набор. Изысканно отделанные чертежные принадлежности, счетную линейку и новый очень удобный планшет. А капитан Бираан — еще и маленькую подзорную трубу.

Ну и Лайана. Я немного опасалась, что подарит мне вторая именинница, управляющая всей пиратской казной. Не хотелось, чтобы подарок был слишком дорогим. Но она удивила меня, взгромоздив на стол тяжеленный прямоугольный сверток. А, когда я его раскрыла, то чуть не завизжала от радости. Два десятка книг. Прекрасно изданных историй о путешествиях, романтических романов и пара великолепных иллюстрированных справочников «Все корабли Жемчужины» и «Навигационные приборы от древности до наших дней».

Я просто чудом смогла себя заставить тут же в эти книжки не уткнуться!

А вот самой пиратской атаманше подарка от меня не было. Но она не отвертится! Я обязательно что-нибудь придумаю!

Вообще, когда мне все это вручали, я заподозрила заговор. И уже на вечеринке Лалиша по секрету мне сказала, что это Чиируна, еще в Котелке подошла к Лайане и попросила ее помочь организовать празднование моего дня рождения. Пиратка, очень удивилась тому, что у нас с ней совпали праздники, и они решили сделать сюрприз.

И он получился!

Как же здорово! И вечеринка, кстати, тоже очень даже удалась. Лайана нашла где-то и пригласила на этот вечер музыкантов, которые играли и местные мелодии, и видоизмененные, но узнаваемые популярные композиции ФНТ. Наша, пиккурийская музыка захватывает страну за страной! И мне это нравится!

Мы с девчатами даже потанцевали, вытянув в круг ребят абордажников и кое-кого из команды.

И, конечно, сидр! Ну, правда, какой замечательный напиток изобрели восточники! Я еще отпила из бокала и поднялась. Было душновато, и хотелось немного подышать воздухом. Ноги почему-то не очень хорошо меня слушали и в голове легкое кружение. Я вышла на одну из террас, увитых каким-то местным вьюнком. Она была очень уютная и укромная. Наверное, для тех, кто хотел уединиться. Не случайно на ней стоял очень удобный мягкий диванчик.

А у поручня, глядя на темное вечернее море, стоял Трорвль.

Юноша обернулся ко мне и немного грустно улыбнулся.

Меня это почему-то разозлило.

«Опять из-за Чии переживает!» — подумала я.

Нетвердыми шагами подошла к юноше и прямо на него посмотрела, спросила:

— И когда ты, наконец, решишься ей признаться?

— Ты о чем? — настороженно спросил тот.

— Сам знаешь. Сколько можно откладывать? Тебе ведь она нравится.

Я почувствовала что мой голос предательски зазвенел, и стали наворачиваться непрошенные слезы.

— Ну почему ты такой?! Эти ваши проклятые кочевые правила! Ждете, когда девушка проявит интерес, а сами не шевелитесь! Все вы такие! И Эртль тоже! Признался, и в кусты! Даже не пытается меня завоевать! Ненавижу ваши дурацкие обычаи!

Я ударила его по груди кулачками, и не удержалась, в голос заплакала, уткнулась ему лицом в грудь.

Трорвль мягко обнял меня и осторожно погладил по голове.

И вот ведь предательские чувства! Меня от этой мимолетной ласки как будто электричеством ужалило. Я вся задрожала. И, то ли виноват во всем сидр, то ли просто накопилось…

Я чуть отстранилась, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

И мир исчез. Я очень боялась, что Трорвль меня оттолкнет. А он не стал, только сильнее меня обнял.

Я не знаю, сколько это длилось. Наверное, пару вечностей.

Наконец я оторвалась от него, уткнулась носом ему в шею и тихо со страхом спросила:

— Это потому, что я сделала первый шаг? Ты не можешь отказать девушке?

— Дурочка, — услышала я тихий взволнованный шепот.

Парень приподнял пальцами мой подбородок и сам меня поцеловал. Так, что моя голова улетела в какие-то заоблачные дали.

А потом было что-то непередаваемое.

Его прикосновения просто уносили меня в сказочный мир. Я уже не понимала, что происходит, и где нахожусь. Только волны нежности, возбуждения и блаженства, которые накатывали одна за другой.

Где-то на самой вершине их пронзила резкая боль, но она утонула в девятом вале наслаждения и экстаза, который поднял меня на седьмые небеса и сбросил в бездну искрящего звездами теплого и уютного беспамятства.

Глава 27. Хищные вороны Воронберга

19.07.О.995

Город Воронберг.

«Вороны» надвигались на корабль.

Три иссиня-черных гиганта как будто почувствовали присутствие крошечного судна и окружили его, с любопытством разглядывая.

Умом Данго Ферици понимал, что все это ерунда. Что на самом деле гигантские смерчи, соединившие море и низкие тучи, не имеют сознания и их движение подвластно погоде, перепадам давления и дующему шквальному ветру, но не мог отделаться от мистического ужаса, который леденил душу.

Юноша стоял в рубке управления вместе с несколькими другими матросами, чья вахта была сейчас. Он крепко держался за поручень, идущий вдоль стены. Качка была чудовищная. Корабль кидало с волны на волну. Порывы штормового ветра заваливали судно, заставляли угрожающе скрипеть голые, лишенные спущенных парусов, мачты. Водяные валы перехлестывали через палубу, стараясь смыть с нее даже тщательно принайтованное оборудование.

Машина надсадно шипела и стучала, передавая вибрацию всему корпусу. Рулевой отчаянно пытался держать курс против ветра и в то же время в направлении города. Мастер погоды предрекал, что шторм только усилится, и единственным спасением было успеть спрятаться в обширной гавани, защищенной высоченным молом, больше похожим на крепостную стену — одной из главных достопримечательностей древней столицы Восточной Приморской Империи.

Но появились «вороны».

Данго увидел собственными глазами, как родился один из них. Иссиня черная туча заклубилась, потянулась вниз к бушующим волнам. А ей навстречу поднялся водяной столб. Они соединились и, бешено вращаясь, понеслись в сторону судна. Рулевой заложил резкий разворот, пытаясь увернуться от порождения ожившей стихии.

— Держитесь парни! — проорал боцман Вантардаг.

Данго схватился обеими руками за поручень так, что побелели костяшки пальцев. Продолжая неотрывно смотреть на приближающуюся громаду смерча.

Он двигался невыносимо медленно и неуклонно. Корабль не успевал уйти с его пути. Единственное, что удалось рулевому — сделать так, что они чиркнут по водяной стене лишь краем борта.

Черная стена закрыла собой полнеба.

И врезалась в правый борт в районе кормы. Судно дернулось всем корпусом и совершило резкий разворот так, что Данго чуть не оторвало от поручня. Не оторвало, но четверо матросов держащихся за него оказались слишком массивными и выдрали сам поручень из креплений.

Данго полетел ногами вперед в возникшую кучу из человеческих тел. Больно ударился локтем.

Оглушительный треск!

Подняв голову, Данго увидел, как, воткнувшаяся реей во вращающийся столб воды, грот мачта скрутилась и, разбрызгивая острые щепки, сломалась у основания. Грохнулась о палубу, потянув за такелаж другие две мачты. Бизань тоже не выдержала и обломилась в верхней трети, еще больше завалив палубу ошметками древесины и грудами собранных в валы парусов. Устояла только передняя — фок мачта. Она раскачивалась, потеряв одну из рей, тоже угодивших в водяную стену.

Корабль отбросило от смерча так, что на долгое-долгое мгновение Данго показалось, что они перевернутся.

Левый борт погрузился в воду, а правый, с содранным фальшбортом, задрался к бурлящему тучами небу.

Но судно выправилось.

Чудо, что не заглох паровик, и уцелела обшивка борта. Хотя, это нужно было проверить.

— Быстро все в трюм! — заорал боцман.

Данго Ферици вскочил на ноги. Большинство находившихся в рубке матросов тоже. Только двое остались лежать. Один стонал и держался за сломанную ногу, другой был неподвижен. Но некогда было оказывать помощь — главное спасти само судно.

Вместе со всеми пиккуриец выскочил на скользкую от воды палубу. Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, побежал к ближайшему люку. Очередная волна перевалила через борт и с силой ударила юношу под колени.

Он не удержался на ногах, рухнул. Мертвой хваткой вцепился в какие-то веревки, свисающие с обломка мачты. Его протащило несколько метров, к самому правому борту, ничем теперь не огражденному. Парень с ужасом видел, как приближается водная стихия. Но веревка в его руках натянулась, и он остановился.

Данго не мог заставить себя отпустить спасительную веревку и попробовать подняться. Резкий рывок. Один из матросов — чернобородый крепкий мужик, по имени Рандтронг, рывком поставил его на ноги и отвесил подзатыльник. От него зазвенело в ушах, но руки выпустили веревку. Рандтронг схватил Данго за локоть и потащил к уже открытому зеву люка. Затянул внутрь трюма. Захлопнул крышку.

Кругом кромешная темнота, наполненная скрежетом и звуком льющейся воды. Вскоре появился свет — это кто-то из моряков зажег припасенный фонарь.

— Сюда! Здесь сильная течь!

Данго, спотыкаясь о разбросанные ящики и мешки, кинулся на голос. Между досками наклонной стены борта бьют струи воды. Но кто-то уже затыкает их смотанным с рулона шелковым полотном, кто-то тащит ящики, кто-то налегает на рычаги помпы.

Данго бросился помогать ворочать тяжелые ящики. «Древообрабатывающие станки, — вспомнил Юноша. — Котелковские. Фабория купила их в Енотберге. Ой, как там она? Не пострадала ли?»

Но нет времени беспокоиться о подруге. Сначала надо было расчистить место, чтобы открыть всю трещину, потом, когда ее наскоро заткнули подручными средствами, наоборот придвинуть ящики так, чтобы они удерживали затычку.

Юноша не знал, сколько времени заняла борьба за плавучесть судна. Ему казалось, что вечность. Все это время корабль швыряло из стороны в сторону и кренило так, что он чуть ли не заваливался на борта.

Открылось еще две течи. Но воду удавалось откачивать быстрее, чем она поступала. Потом внезапно качка ослабла. Стук машины стал более ровным и отчетливым.

— Отбой парни, — усталым голосом сказал боцман Вантардаг. — Выползайте на палубу.

Данго, нетвердо передвигаясь на дрожащих от усталости ногах, поднялся по лесенке и выглянул наружу.

Корабль плыл по высокой зыби посреди огромной, во много лиг шириной, гавани. На юге, закрывая от них бушующий океан, поднималась из воды высоченная, в несколько десятков метров, стена мола. Время от времени над ней появлялись гигантские султаны водяных брызг — это разбивались о ее подножие волны надвигающегося шторма. И возвышались величественные столбы пяти воронов — грандиозных смерчей, давших свое имя городу, неприветливыми уступами прочных каменных стен заполнившему берега бухты.

Воронберг.

Глава 28. Дезертиры

21.07.О.995

Зверский полуостров. Шиншилова Глушь.

Полуостров назывался Зверским вовсе не потому, что государство Шиншилова Глушь отличалось особой жестокостью. Все гораздо проще. Шиншилова Глушь — единственная из бывших провинций Великой Приморской Империи с теократическим управлением. Власть здесь принадлежала жрецам Гуманистической церкви. А главный постулат этой религии заключался в том, что если люди хотят, чтобы Боги были к ним добры и заботливы, они должны проявлять эти качества к зверям, для которых человек — как Бог. То есть совершать для них чудеса милосердия, подкармливая и спасая бедных зверушек. И ни в коем случае не охотиться на них и не употреблять в пищу, за исключением актов «божественного провидения», наказывая, таким образом, неправедных зверей. Ну, или в процессе ритуальных жертвоприношений, призванных вселить в звериные души любовь к Богу (человеку) и страх Божий (перед тем самым человеком в жреческих одеяниях). Поэтому, если кто-то хотел разнообразить время от времени свой рацион мясом, ему следовало идти в жрецы.

А вот обычные граждане должны всячески заботиться о братьях меньших и терпеть все их выходки.

Братья и сестры меньшие привыкли к этому и чуть ли не по головам ходили, вконец обнаглев. Выпрашивали еду, находили себе хозяев пощедрее, а один вид зверей, пуглы, так вообще… Впрочем, пуглы жили только в Пугловом заливе, чему жители Зверского полуострова неизмеримо радовались. Единственные, кого боялись зверушки, это людей в церковном облачении. Завидев жреца, они в панике разбегались и прятались, проявляя пресловутый страх Божий и истинную веру.

Но, наряду с основной религией, в Шиншиловой Глуши процветала и ересь. Ее сторонники заявляли, что, поскольку, звери воспринимают людей как богов, то и те божества, которым поклоняются люди, тоже никакие не Боги, а просто более развитая цивилизация, для которой человечество — лишь сборище неразумных зверей. И тут же вспоминались и находились следы этой самой сверхцивилизации, присматривающей за Жемчужиной. Циклопические руины древних городов Дельты, зеркальный город Тунарамах, другие карапатрасцкие доледниковые поселения, изобилующие мегалитическими сооружениями и домами с полигональной кладкой стен. И, конечно же, артефакты. О которых все слышали, но никто не видел. Это потому, что их тайно собирают и хранят спецслужбы крупнейших государств, утаивая от общественности и Настоящих Ученых.

Правда, до полного отрицания религии еретики не доходили. Никто не пытался целенаправленно пинать зверушек, или, Боги упаси, охотиться на них. Так что Зверский полуостров просто кишел обнаглевшими мелкими созданиями.

Экипаж «Беспечного странника» выслушал лекцию об особенностях государства Шиншилова Глушь с любопытством и смешками. Талиса умилилась прибежавшему к кораблю и, с деловым видом попробовавшему подняться по грузовому трапу, енотику. И, в общем-то, все. Народ воспринял стоянку в крошечном воздушном порту как возможность подышать свежим лесным воздухом и немного очухаться после почти месяца пребывания в Бухой Бухте.

Единственной, кого это место просто приворожило, была Тия-Тулани. Девушка с первого взгляда влюбилась в окружающую природу. Она утащила с собой Сониорна в лес, и они там бродили целый день. Наверное, для дельтовки это место больше всего напоминало ее родину. Правда, вековые нетронутые лесорубами леса не походили на живое переплетение джунглей, но все равно, здесь ей впервые за все путешествие было легко и хорошо.

Поэтому, когда она с Сониорном пришли к Лайане, та нисколечко не удивилась.

Юноша, потупив взор, насуплено проговорил:

— Госпожа Лайана, Тия хочет остаться здесь.

— А ты? — прямо спросила глава экспедиции.

— А я там, где Тия, — парень поднял голову и прямо посмотрел ей в глаза.

— Понятно, — вздохнула Лайана.

В ее голове промелькнула мысль: «А может он все-таки шпион ФНТ и после того, что случилось с Тиотерном, собрался сбежать?» Но так, мимоходом. Пиратка уже твердо решила, что шла все это время по ложному следу. Да и в любом случае уход Сониорна был очень хорошим решением многих проблем. И Чиируна перестанет дергаться, и напряженность между ним и другими ребятами уйдет вместе с юношей. Жалко было только лишаться общества Тии. Девушка-енотка так хорошо вписалась в их команду, да и просто была ужасно симпатичной. Но, с другой стороны, не везти же ее в заснеженные горы на пиратскую базу. Здесь ей будет лучше.

— Вы обещали Тии… — начал Сониорн.

— Конечно. И еще добавлю столько же вам на свадьбу, — улыбнулась Лайана. Ну, а дальше, я думаю, ты сам сможешь обеспечить вашу семью. Парень ты умный, многому научился.

— Спасибо, — Сониорн сдержано кивнул, но видно было, что ему приятны ее слова.

— Будете прощаться с остальными?

— Не знаю, у нас не такие уж и хорошие отношения… — с сомнением протянул парень.

— Это у тебя. А Тию просто так девочки не отпустят. Да и вся команда тоже. Так что без прощальной пирушки не обойтись.

— Ладно, — улыбнулся Сониорн и хитро взглянул. — Бухая Бухта продолжается?

— Ага! — весело отозвалась Лайана.

Эта вечеринка получилась странной. Конечно, все желали молодой паре всяческих благ, поднимали за них тосты. Но чувствовалась грусть скорого расставания со столь полюбившейся всем юной красавицей.

Девочки так просто не отлипали от нее. Талиса не скрывала мокрых глаз. Она прижималась к теплому смуглому плечу своей подружки, ловила каждый ее взгляд. Да и у Лалиши и Чиируны глаза предательски влажно поблескивали.

А утром парень и девушка, нагрузившись объемистыми рюкзаками с маленькой кучкой пожиток и огромным количеством подарков, взявшись за руки, вошли в крошечный городок Ветролесск.

Дальнейшая их судьба не была связана ни с далекими западными странами, ни с пиратами адмирала Далкина. Им предстояла долгая, сложная, полная радости и печали жизнь.

А Чиируна… Все эти полтора месяца она испытывала смесь противоречивых эмоций. И облегчение, и радость, что Сониорн нашел настоящую любовь, и обиду за то, как быстро он о ней, Чиируне, забыл. И ревность к Тие-Тулани, которая оказалась во всем лучше нее. И зависть к девушке-енотке. И чувство одиночества, такое забытое, но знакомое. И… Много еще чего, подчас неопределенного и трудно описываемого.

А еще в последние дни была тревога. Но, на этот раз она касалась не Сониорна, а Талисы. С подругой что-то произошло. Скорей всего в конце празднования ее дня рождения, когда та куда-то исчезла. Чиируна порывалась ее отыскать, но ее остановила Лалиша. И основательно захмелевшая шкиперша не стала настаивать, а вскорости задремала прямо за столом, улегшись на скрещенные руки. А наутро Талиса была какой-то непонятной. Такое ощущение, что она чувствовала себя виноватой перед Чиируной. Это было странно, потому что не откуда было взяться вине. Девушка замкнулась в себе, и все свободное время валялась на гамаке и читала подаренные ей книжки. И старательно избегала общения с ребятами абордажниками.

Чиируна попыталась расспросить Трорвля. Юноша был непривычно задумчивым и отмалчивался, ответив лишь: «это Талисе решать, что случилось». Так ничего не добившись, Чиируна подумала, что со временем все узнает, а сейчас лучше всего будет просто общаться с Талисой, как ни в чем не бывало. И попробовать ее расшевелить, когда прилетят в Воронберг. Все-таки побывать в старой столице империи они обе мечтали не меньше, чем увидеть Котелок.

Глава 29. Непредвиденная задержка

29.07.О.995

Город Воронберг.

Они в Воронберге уже одиннадцатый день, а у Фабории только сегодня выдалась возможность просто погулять по городу. Все это время она пыталась как можно дороже распродать все, что только могла. Даже то, что планировала реализовать в Пугловом заливе и на своей новой Родине — Вольном Крае. Нужны были деньги на ремонт судна. К счастью большая часть товаров не пострадала. Разбились лишь пара десятков бутылок с ромом — центромирцы знали толк в упаковке бьющихся предметов. А вот карапатрасцким зеркалам досталось сильнее. Хорошо, что половину из них Фабория продала в Енотберге. Потому что во время шторма почти треть хрупких стеклянных пластинок превратилась в осколки. А еще намок почти весь шелк. Если бы погода была Соловой, можно было бы попытаться его просушить, но почти постоянно лил дождь, и подмокшие рулоны пришлось продавать по бросовым ценам, лишь капельку выше закупочных. А вот с техническим стеклом ничего не сделалось. И со смолой, и с деревяшками из Дельты. Даже пушнина из далекого Арлидара хорошо сохранилась. Она была очень тщательно запакована и хранилась не в трюме. Ну и, разумеется, прекрасно пережили шторм станки. Запакованы они были тщательно, а вода бронзе не помеха. И, конечно же, ничего не сделалось ювелирке.

Точно так же без потерь было и с личными вещами Фабории. Дельтовские самоцветы и резные деревянные шкатулки не пострадали. И даже котелковские карманные часы все без исключения пережили шторм. Драгоценности и деревяшки Фабория очень удачно продала. Пятнадцать золотых, что вложили они с Данго в торговлю, уже превратились в девяносто три. На всю вырученную сумму Фабория докупила карманных часов. Она вычитала, что эти безделушки пользуются в Вольном Крае большим спросом, а прямых поставок никто пока что не организовал. Во всяком случае, она на это надеялась.

Всеми этими торговыми делами и было занято время девушки. Она старалась добыть для капитана как можно больше средств. И было ужасно жалко отдавать заработанное боцману Вантардагу, который руководил ремонтом судна. Но, что поделаешь. Корабль пострадал очень сильно, и продолжать плавание без серьезного ремонта было невозможно. Боцман хотел полностью починить судно, но главный механик возражал, что достаточно заделать трещины в корпусе, и они вполне нормально пройдут оставшиеся две тысячи лиг без парусов на одной машине. Боцману это очень не нравилось. Капитан Лидаар решил по-своему. Починить фок-мачту, по-возможности привести в сносный вид бизань. А грот не ставить. Судно с полутора мачтами и прорехой на месте средней выглядело весьма жалко, но тут уж ничего не поделаешь. Был уже конец седьмого месяца осени, и если они задержатся здесь еще на месяц, необходимый для полного восстановления, то рискуют застрять в Воронберге чуть ли не до середины зимы. Морякам этого совершенно не хотелось, так что с починкой спешили так, как это только возможно.

Все поголовно вкалывали на судне, помогая нанятым мастерам. Из-за этого Фабории практически не удавалось видеться с Данго. Юноша с рассвета до заката трудился, попутно обучаясь плотницкому делу. Он очень сильно изменился. Было трудно поверить, что вот этот ловкий, крепкий, худощавый паренек, умело обращающийся с топором и рубанком, улыбчивый и прекрасно общающийся с другими матросами, тот же самый Данго Ферици — толстенький заносчивый пиккури из древней Великой семьи Потонти. Иногда Фабория, глядя на него, начинала беспокоиться. Уж очень разительными были изменения в ее парне. Но стоило им оказаться вместе, и девушка с радостью убеждалась, что это все тот же Данго — немножко слишком самоуверенный, но такой заботливый и ласковый к ней. Ее любимый Данго Ферици.

И сегодня она попыталась упросить капитана дать молодому матросу хоть коротенькую увольнительную. Только на этот вечер, а за это она, Фабория, расшибется, но придумает, как восстановить пошатнувшееся из-за шторма финансовое положение! И капитан Лидаар ей отказал:

— Никаких увольнительных, пока не закончим ремонт! И, да, тебе надо сходить этим вечером в город. Исследуй местные достопримечательности, проверь кухню в паре таверн. Обязательно посмотри представление во Дворце моря. Вот тебе на это десять воронбергских «чудищ». И смотри, если узнаю, что ты на них хоть что-то в свои запасы прикупила, оставлю без премии! Да, город хоть и спокойный, но все-таки чужой. Возьми сопровождающего в охрану. Скажем Данго Ферици.

Фабория еле сдержалась, чтобы не повиснуть у капитана на шее. Но это было не в стиле их общения, поэтому она ограничилась вежливым кивком.

Другие матросы, с которыми работал Данго, конечно же не преминули отпустить несколько шуток на тему, как правильно охранять карго и в каких позах. Данго привычно огрызался и злился, но Фабория чувствовала за этим его обычное легкое смущение. Но матросы прикалывались беззлобно и с явной завистью. Все-таки у капитана Лидаара очень хорошая команда.

Фабория вздохнула. Ей бы очень хотелось остаться на корабле постоянным карго. Плавать по океану, торговать в дальних странах, набираться опыта. Но капитан Лидаар опять ведь поплывет на запад. А она очень хорошо помнила, как поглядывали на ее лоб в Карапатрасии. Не говоря уже об Арлидаре. Не стоит ей появляться западнее Центра Мира. А жаль.

Вечер выдался просто замечательным. Погода, как будто специально подарила им с Данго ясное небо и теплый упругий ветерок. Город, умытый дождями, сверкал чистотой. И даже массивные, сложенные из больших каменных блоков дома, с узкими высокими окнами, похожими на бойницы, казались гораздо приветливее, чем в непогоду.

Воронберг был монументален. И строг, на первый взгляд. Каждую осень на него налетали «вороны». Темные разрушительные смерчи, от встречи с которыми так сильно пострадал их корабль. Большинство «воронов» разбивались о высоченный и прочный как крепость мол, но некоторые, наиболее мощные, преодолевали преграду и обрушивались на город. Отсюда и такая архитектура, а еще специальные ливневые канавы, идущие по центру чуть вогнутых улиц по направлению к реке Изумрудной и Океану. В Воронберге не было хлипких деревянных построек, киосков или павильонов. Только камень. Древний камень. Фабория, конечно, не знала, как давно был построен тот или иной дом, но по зализанным углам и какому-то особенно монументальному облику угадывала строения, которым многие сотни и даже тысячи сезонов. Все-таки Воронбергу через пять периодов исполнится четыре тысячи сезонов.

И полным контрастом с таким угрюмым и суровым внешним видом были жители — невероятно радушные, веселые, открытые. Они с радостью подсказывали, как куда пройти, что следует осмотреть, и где вкуснее всего поесть. И подсказки эти оказывались очень полезными.

А потом они пошли смотреть представление во Дворце моря — огромном приземистом здании с массивными колоннами у входа. Юноша и девушка устроились в мягких креслах в обширном полукруглом зале и часа два, чуть ли не разинув рот, смотрели на сцену.

Представление было очень странным. Играла музыка, пел многоголосый хор, а на круглой сцене происходило необычное действо — помесь из шаманских танцев, акробатических этюдов, театральной, танцевальной и песенной постановки. Оно было необычайно зрелищным и повествовало о какой-то истории времен старой империи. Что-то о морских чудовищах, героях-мореплавателях и романтической любви.

Когда Фабория с Данго вышли под свет ярких звезд и полотнища туманностей, они, не сговариваясь, взялись за руки. У них была еще пара часов, которые можно провести вдвоем.

Данго и Фабория даже и подумать не могли, что в это же самое время из того же Дворца моря появились две их одноклассницы.

— Это что-то! — немного излишне возбужденно комментировала Чиируна! — Правда, ведь, Талиса?!

Подруга, молча, улыбнулась, внезапно прижалась к Чиируне и прошептала на самое ухо:

— Спасибо тебе огромное. Прости меня, пожалуйста, я постараюсь стать прежней.

Чиируна крепко-крепко обняла ее.

Так они стояли какое-то время не увидев, удаляющихся юношу и девушку, полностью поглощенных друг другом и уже не замечающих мир вокруг.

Глава 30. Опоздавший

30.07.О.995

Город Бодунск, Бухая Бухта.

Китано Баллини добирался сюда больше полмесяца. Сначала он дождался почтовой кареты и доехал на ней до Дунгрудада — столицы Вольного Края. Потом, на рейсовом дилижансе до небольшого городка Тагарбан, на самой границе с анархической республикой. Городок находился в состоянии постоянного напряжения. Тут и там виднелись военные в зелено-желтой форме. На холме, господствующим над бухтой, расположился маленький форт.

Как объяснили местные жители, границы с Бухой Бухтой, в общем-то, не было. То есть вольнокраевцы ее разметили и старались охранять, а вот с противоположной стороны к таким условностям относились совсем безалаберно. Ватаги полупьяных и шоблы бухих в зюзю защитничков рубежей могли уйти далеко вглубь своей территории, а могли и преспокойно перейти границу и устроиться совсем рядом с городом. Тогда их пытались по возможности мирно спровадить восвояси. Но иногда приходилось применять силу. А, порой, заплывший по ошибке в территориальные воды парусник ни с того ни с сего обстреливал вольнокраевцев, или залетевший воздушный корабль устраивал охоту на какую-нибудь корову.

В общем, соседи были совершенно непредсказуемые и очень беспокойные.

Но Вольный Край и Шиншилова Глушь их терпели. Никому не хотелось всерьез связываться с этими безбашенными отморозками. Тем более, что стоит им по-настоящему разозлиться и все воздушное и морское сообщение двух соседних государств будет парализовано. В Бухой Бухте отдыхали пираты и контрабандисты из всех стран бывшей Приморской Империи.

Найти извозчика, который согласился бы везти Китано дальше, оказалось непросто. Но деньги сделали свое дело, и вот ФНТшный агент добрался до места назначения.

Город Бодунск встретил его неожиданной спокойной пустотой на улицах. ФНТшнику лишь несколько раз попадались на глаза колоритно выглядящие пираты. А так, в основном — только местные жители. Это сильно отличалось от того, что Китано слышал об этом городе. Тем более, что наступал сезон штормов, и джентльмены удачи должны слетаться сюда на вынужденный отдых.

Китано поселился в недорогом постоялом дворе и в тот же вечер спустился в таверну при нем. Здесь тоже было пусто. Лишь одна небольшая компания за дальним столом.

Посетители выглядели достаточно прилично, и, в то же время, болтающееся на поясах, холодное оружие подсказывало, кто они такие. Китано поразмыслил, у кого лучше получить нужную ему информацию? Конечно, легче всего у бармена. Но тот наверняка запросит за это денежку и будет выдавать сведения порциями, вытягивая дополнительную плату. А вот у этих господ можно будет все разузнать гораздо быстрее и проще. Если, конечно, они вообще захотят с ним разговаривать.

Так что, взяв себе кружку эля и тарелку с наструганным копченым мясом, Китано направился к компании.

— Можно к вам присоединиться? — спросил он.

— Валяй, — покладисто согласился толстый как бочонок, гладко выбритый мужик, указывая на свободный стул.

Двое других не проявили интереса. Один, пожилой и какой-то медлительно усталый, с обвисшими усами. И сравнительно молодой мужчина. Вернее мужчина совершенно неопределенного возраста. С серовато-голубоватой кожей, невысокий и на первый взгляд щупленький, с нарочито медленными движениями и безэмоциональным костистым лицом с треугольными острыми скулами, небольшим носом и узкими серо-голубыми глазами. Очень и очень опасный человек.

Мужчина почувствовал взгляд Китано и прямо посмотрел ему в глаза. Спросил каким-то свистяще прицокивающим голосом:

— Вам что-то от меня надо?

— Нет, конечно, — Китано замотал головой, играя любопытствующего простака. — Извините, я никогда раньше не встречал жителей Ледяного Дола. Я Кииран, торговец из Вольного Края.

— Сцанизарц, боцман «Бережливого», — представился ледолец и опять наклонился над тарелкой.

Вот только все навыки Китано вопили, что этот серокожий невзрачный человечек за несколько секунд составил о нем полнейшее мнение, без труда раскусив его игру.

Китано отпил из кружки и обратился к толстячку:

— Вообще-то, я ожидал, что здесь будет куда как больше народа.

Тот хмыкнул и весело посмотрел на Китано:

— Хочешь нанять людей, или привез что-то на продажу?

— Нанять, — вздохнул Китано и пояснил. — У меня есть небольшой корабль и кое-какие торговые контакты. Ищу хорошую команду.

— Обычное дело, — пожал плечами толстячок. — Только время ты выбрал не самое удачное.

— Уезжай и вернись зимой, — тихо, не поднимая головы, сказал Сцанизарц.

— Почему? — прямо, отбросив игру, спросил его Китано.

— Западники сманили все хорошие команды, — так же, не поднимая головы, скучающим тоном пояснил ледолец. — Остались только те, кому и здесь хорошо живется, или всякие отбросы, которых они не взяли. Так что — выжди полсезона.

— Спасибо за совет, — кивнул Китано. — А что за западники такие?

— А! — отозвался толстячок. — Месяц назад заявился корабль аж из Центра Мира…

— Из Драконьих гор, — уточнил серокожий.

— Ну да, из этих самых гор. Их начальница, красивая такая девчонка, вербовала команды пиратствовать в ФНТ. Сулила огромные подъемные и настоящие боевые фрегаты. Наверное десятка два или три команд сманила, тех кто полегче на подъем.

— И глупых, — тихо вставил Сцанизарц.

— Почему? — опять спросил Китано.

— Боевые фрегаты нужны не для пиратства. Это война. А воевать с фанатами — самоубийство.

Китано кивнул.

«Двадцать или тридцать фрегатов? Половина всего федерального флота. Это — действительно сила!»

Остается только надеяться, что операция, в которой он участвовал, успеет завершиться, как планировалось. Иначе будет очень и очень плохо. Китано выругался про себя, жалея, что в такое важное для его страны время находится здесь. А еще за то, что так долго добирался сюда. Если бы он не опоздал, то может быть смог бы как-то помешать Лайане. Но теперь у него своя задача.

— Вот значит как, — задумчиво проговорил шпион. — Спасибо, что рассказали мне. И, господин Сцанизарц, я, наверное, прислушаюсь к вашему совету.

Ледолец пожал плечами, поднял на него глаза и безразлично проговорил:

— Как хотите.

Глава 31. Старая крепость

02.08.О.995

Вечная Крепость, Северный Бастион.

Упругий южный ветер играл моими волосами. Отбрасывал их назад и влево, закидывая отдельные пряди на лицо. Продувал теплую куртку, холодя бок. Сол был невысоко, несмотря на полдень. И его лучи, хоть и яркие, почти не грели. Зато они ярко освещали серо-желтые камни древних укреплений и окружающие холмы, полого спускающиеся к далекой реке Изумрудной.

Редкие бурые рощицы, пожухшие луга, темные прямоугольники недавно вспаханных полей. И город Вечная Крепость, расположившийся у подножия старинной цитадели.

Я стояла на самой высокой башне возле раскрошившегося за многие сотни периодов квадратного каменного зубца.

Мир вокруг меня, продуваемый ветром, пронизанный лучами Сола, засыпающий перед долгой зимой, действовал на меня как-то по-особому. Он наполнял мою душу умиротворением и меланхолической спокойной печалью.

Это было именно то, чего мне так не хватало в последние полторы декады, то, что я пыталась найти, читая книги или стоя на открытой галерее во время ночных перелетов.

Чиируна замечательная подруга, но на этот раз она не смогла во мне разобраться и ее попытки развлечь и отвлечь меня были излишними.

Хотя, конечно, четыре дня в Воронберге были великолепными. Жалко, что я побывала в этом городе в таком смятенном состоянии духа. Я знаю, что потом буду очень сильно об этом жалеть.

И, все-таки хорошо, что сейчас я ускользнула от остальных наших и забралась на эту башню. Я просто физически ощущаю, как мысли укладываются в моей голове в правильном порядке. Я, как тот внутренний наблюдатель, о котором мне говорила Лайана, смотрю на свои переживания и чувства со стороны и немного сверху. Могу даже сама над собой поиронизировать.

Что-то вроде: «Ты, Талиса, теперь совершеннолетняя во всех отношениях».

И пора избавляться от ощущения вины. Я вовсе не украла парня у своей подруги. Она о нем как о мужчине даже и не думает, а сам Трорвль мог бы и поактивнее с ней быть, если хотел чего-то добиться.

Ну а я… Я просто получила подарок на день рождения. Самый чудесный подарок из всех в моей жизни. Даже просто подумать о нем трудно, настолько накатывает. Я ведь именно поэтому стараюсь избегать Трорвля. Не потому, что чувствую себя виноватой, или злюсь на него. А из-за того, что боюсь, что одно слово, одно прикосновение — и я сорвусь, не сумею удержать себя. Слишком прекрасно было то, что тогда произошло.

Тихие шаги за спиной. Оборачиваясь, я уже знала, кого увижу. Ну, зачем он так?!

Молодой кочевник подошел и оперся о каменный зубец рядом со мною. Чуть прищурив голубые глаза, осмотрел простирающийся пейзаж.

Мы с полминуты стояли молча, и я каждой клеточкой своего тела ощущала его присутствие. Потом юноша заговорил:

— Ты, наверное, на меня обижаешься. Я понимаю, что не должен был так поступать, у вас, пиккурийцев, это не принято.

— А у вас? — я с удивлением заметила, что вот теперь действительно начинаю на него злиться. И вовсе не из-за произошедшего!

— У нас все проще и по-другому.

— А, ну да, женщины выбирают мужчин, и те безропотно исполняют их желания.

— Я не об этом, — спокойно ответил юноша.

— А о чем?

— Кстати, после совершеннолетия девушки не просто могут находить себе парней, они обязаны это делать. Тебе бы это очень не понравилось. Но я не о том. У нас так мало парней перерастают двадцать сезонов, что не бывает, чтобы у мужчины была только одна женщина. Очень редко бывает. Есть обычно главная женщина, с которой он проводит каждую первую декаду месяца, а в остальное время…

— То есть Чиируна — твоя главная женщина, а я «в остальное время»? — я попыталась пошутить, но голос предательски дрогнул.

— Ну что ты, в самом деле? — Трорвль посмотрел на меня укоризненно. — Я ведь давно уже не в степи. И… у меня было совсем не так с Аррисей. Наперекор нашим обычаям. А Чиируна… Знаешь, она как Синь. Яркая, освещает весь мир, быстро скользит по небу и меняет фазы. За ней не угнаться, и до нее не подняться.

— И ты даже не пытаешься это сделать?

— Нет, не пытаюсь. Я понимаю, что даже если придумаю какой-нибудь особенный воздушный корабль и до нее долечу, то не смогу оставаться рядом.

— Не придумаешь, — машинально ответила я. — На воздушном корабле до Сини не долететь.

— Но ведь это возможно? Когда-нибудь люди смогут это совершить.

— Да, — уверенно ответила я. — Через много веков, но смогут.

— У меня нет нескольких веков, чтобы достичь Чиируны, — улыбнулся Трорвль.

— Поэтому пока сгожусь я? — грустно и немного обиженно спросила я.

— Ты, Талиса, как Янтарь, — задумчиво продолжил Трорвль, не отвечая на мою колкость. — Теплая и мягкая. В твоем свете так уютно и хорошо.

— Спасибо, — я почувствовала, что краснею. От его слов внезапно стало так приятно и спокойно. И немного закружилась голова. Я вдруг осознала, что он вот здесь, совсем рядом, и если сделать один маленький шажок…

Было очень трудно себя остановить, но я справилась. Заметила:

— А тебе известно, что до Янтаря гораздо дальше, чем до Сини?

— Да, я слышал. Но это если лететь, а если греться в твоих лучах, то без разницы. Я тогда… не смог остановиться, не потому, что долго не был с девушкой, и не потому, что выпил пинту эля. Я просто не мог ничего с собой поделать. Ты слишком прекрасная, слишком чудесная и волшебная для меня.

— Спасибо.

Мое сердце быстро-быстро колотилось, и все сильнее кружилась голова. Надо как-то отвлечься.

— А Аррисия — Змеиный Глаз?

Трорвль коротко засмеялся.

— Нет, конечно! Она… Даже и не знаю… Она похожа на вас обеих. Очень смелая, и в то же время добрая и отзывчивая.

— Тебе ее очень не хватает?

— Не знаю… Все-таки прошло два с половиной сезона. Но, да… И, хорошо, что я кочевник.

— То есть?

— Для меня любить троих девушек нормально.

У меня все замерло в груди. И, чтобы не упасть в распростершуюся пропасть, или не взлететь в открывшееся небо, я попыталась ухватиться за остатки рационализма.

— Но для меня это не так. Мне надо во всем разобраться. И, может, лучше, если мы оставим все как есть, останемся друзьями.

Я чувствовала, что мой голос меня выдает и Трорвль тоже это понял, посмотрел мне в глаза своими невероятными синими глазами. Спросил:

— А мы сможем?

Я покачала головой, не отводя взгляда. И шагнула к нему.

Глава 32. Комбинация

10.08.О.995

Котелок.

Они наконец-то встретились.

Пожилой, уже почти совсем седой господин в неприметном темно-сером пальто и круглой кожаной шапке с короткими полями, и молодая красивая женщина в теплом летном комбинезоне желто-коричневых тонов.

Со стороны казалось, что это обычное свидание двух часто встречающихся людей. Только чуть более пристальные взгляды, только сдерживаемые улыбки на лицах могли сказать обратное. Они очень, очень долго не виделись, и были ужасно рады вновь оказаться вместе.

Лайана и Пантиир устроились в темном уголке маленькой таверны, что расположилась в подвале многоэтажного жилого дома в Среднем Городе.

Пока официантка носила на их столик незамысловатый перекус, бывший шпион и его молодая ученица разговаривали обо всяких ничего не значащих вещах, справлялись о здоровье друг друга и каких-то знакомых и родственников, рассказывали мелкие новости, что заранее придумали на этот случай. И лишь когда они полностью остались одни, Пантиир спросил:

— Ну как ты?

И в этом вопросе было все.

Лайана подобрала с тарелки кусочек твердого ветрокрыльского сыра и принялась его смаковать. Пантиир улыбнулся: «Еда — один из лучших способов контролировать ход беседы», — вспомнил он свое наставление.

Лайана улыбнулась в ответ и произнесла:

— О том, что происходит в Драконьих горах, ты наверняка знаешь. Вернее о том, что было там месяца три назад. Так что мы с тобой в одинаковом положении.

— Беспокоишься?

— Да, есть основания.

— Какие? — Пантиир прищурил глаза.

— ФНТ учится. Пиккурийцы, как ты знаешь, очень хорошо умеют учиться. Их разведка уже совсем не та, к которой мы с тобой привыкли.

— Столкнулась?

— Да, ребята из летного лицея. Я о них писала в рапорте.

— Тиотерн?

— Вывела его на чистую воду в Виловодске. Но… Чиируна его застрелила.

— Думаешь, она второй агент?

— Нет. Думаю, что меня умело водили за нос. На самом деле вся эта история — прикрытие для чего-то совсем другого.

— Оттого и беспокоишься за Далкина?

— Да. И очень хочу поскорее вернуться.

— Я знал это и постарался сделать все максимально быстро. Корабли уже слетаются к маленькому городку в Перепутье. И твои пиратские команды вроде как все уже в Котелке. Я назначил встречу с капитанами на послезавтрашний вечер. А после нее тебе надо будет срочно отправляться принимать корабли.

— Замечательно!

— Я старался, — широко улыбнулся Пантиир.

— Расскажешь мне о том, как тебе удалось все провернуть?

— Конечно! Не могу же я упустить случай похвастаться тебе! Только сначала надо подготовить доску и расставить фигуры.

— Валяй.

— Ты наверняка все это знаешь, но я повторюсь. Есть Святая Белая Империя. К ней по-всякому относятся. Котелок, например, очень хорошо. Но это не мешает ему продавать боевые корабли нашим заклятым врагам, если они представляют официальные власти. Например, в Эвринбир. Это княжество на берегу Дышащего моря, к югу от СБИ. Наша империя оттяпала у них огромный кусок территории. Так что горцы и в Эвринбире, и в Гольдергоре с Вельдан-Хаданом нас очень не любят. А поскольку Эвринбир — самая сильная из этих стран, у них очень мощная армия, морской и воздушный флоты. И корабли они свои держат в прекрасном состоянии. А еще есть страна со смешным названием Котавка.

— Я в курсе, и даже помню легенду о том, почему ее так назвали.

— Это не легенда, а исторический факт, — Пантиир рассмеялся. — Когда Восточная Приморская Империя окончательно распадалась, новые страны придумывали себе названия. Котавка отделилась от соседей одной из последних, и тогдашний правитель долго думал, как бы назваться. Ему предлагали всевозможные громкие варианты. Но он был человеком с хорошим чувством юмора и понимал, что над каким-нибудь пафосным «Великим Междугорьем» все короли и князья будут смеяться. «Каких зверей больше всего в наших лесах?» — спросил он. «Да много кого, — ответил советник. Всех и не перечислишь. Из хищных: медведи, шмырги, кротопрыги. Ну и кошек множество видов». «Вот! Кошки! „Кошачий Край“, — нет слишком громко и „края“ уже есть. „Клыки“ и „лапы“ тоже заняты соседями. „Котиная Глушь“ не пойдет, — уже есть „Шиншилова“. „Котинолес“ — длинно. „Кошатина“, „Котейка“… О! „Котавка“! Так и назовем страну! Готовь указ!»

Лайана засмеялась, откинувшись на спинку стула.

— Это я почти цитирую мемуары того самого советника, — укоризненно сообщил Пантиир. Но в глазах его тоже горели смешинки. — Ну, так вот, а теперь о грустном. Сейчас Котавка практически разделилась на Северную и Южную. Северная вместе со столицей тяготеет к нам. А в Южной орудуют виловодские. Виловодск в последнее время берет под контроль одну за другой окрестные страны. Строит свою маленькую империю, основанную на финансовом порабощении.

— Мне тоже не понравился этот город. Он слишком похож на наш Центр Мира.

— Так и есть. Вот такая диспозиция. А! Еще надо сказать о Перепутье. Это страна между Котелком и Твердыней. И за нее сейчас идет тайная драчка между Котелком, Виловодском и Твердыней. Котелок строит там заводы, работающие на твердынском сырье. Виловодск пытается скупить банки и транспортные компании. А твердынцы, при помощи своих очень шустрых и злых друзей из Мышенорска, во всю готовит там почву для свержения герцога и объявления народной республики. Чему противятся и Виловодск, и Клинок, и даже Котелок, не смотря на всю его социальность. Герцоги Перепутья в близком родстве с котелковской династией.

— Ясно. Я частично это знала, но не в таком объеме.

— Да, и последняя фигура на доске. Воронберг — вечный конкурент Виловодска.

Лайана кивнула.

— Итак, начинаем партию! — Пантиир отпил большой глоток почти прозрачного эля. — Два месяца назад в посольство Эвринбира пришел посетитель. Такой вот старичок.

Лайана хмыкнула, демонстративно оглядев пожилого, но еще вполне крепкого собеседника.

— Ага. И сделал послу заманчивое предложение. «Не хотите ли вы модернизировать свой воздушный флот?». «Хотим, — отвечает тот. — Мы с удовольствием рассмотрим ваши предложения. И если они окажутся более выгодными по цене и качеству, чем другие…». «Окажутся, — уверенно прерывает его собеседник. — Мы предлагаем обменять двадцать старых фрегатов на двадцать пять новых». «И с какой доплатой?». «Вообще без нее. Вы предоставляете эти корабли нам, а мы передаем вам сумму, достаточную, чтобы купить двадцать пять современных котелковских кораблей того же класса».

— Согласился?

— Конечно же, нет! Он сказал, что ему необходимо подумать и проконсультироваться. Назначил встречу через декаду.

— И начал рыть землю в поиске информации о тебе?

— Разумеется. Он узнал, что я прилетел в Котелок из Великорадостных Врат, — Пантиир чуть скривился, произнося это название.

— Не любишь ты их, — констатировала Лайана.

— А как еще относиться к стране-подстилке, которая даже переименовала себя, подчеркивая то, насколько они рады быть нашими союзниками, а на самом деле сельскохозяйственным придатком? Полевка и Желтые Просторы, хотя бы видимость независимости соблюдают, а эти… Ну так вот, прилетел значит я из самой что ни на есть проСБИшной страны. Сразу напрашивается мысль, что нарочно, чтобы скрыть свое истинное происхождение.

— Да, если не сделать еще один вывод, что и это обманка, — кивнула Лайана.

— Это можно продолжать до бесконечности, — кивнул Пантиир. — Эвринбирцы решили играть в открытую и спросили меня, кого я представляю. Я ответил, что корабли требуется переправить в Перепутье. И что они нужны для одной страны, которая не может афишировать данную сделку. Им пришлось это проглотить, и начать осторожные переговоры.

— Какие именно корабли ты хочешь у них приобрести?

— Разумеется, я предоставил им список. Все суда не сильно старые, им от двадцати до сорока сезонов. Для воздушного фрегата, если за ним очень хорошо следят и обслуживают, это не такой уж и большой срок. Но новые котелковские фрегаты, конечно, заманчивее, тем более на пять штук больше. Кстати, эвринбирцы впечатлились списком. Заполучить его не имея хорошей разведки на их территории было бы невозможно. Еще одна гирька.

Лайана кивнула, спросила:

— Твои инструкции насчет Виловодского банка — третья?

— Именно! Когда речь зашла о том, как я собираюсь рассчитываться, я предложил в оплату воронбергские деньги. Но когда мы заговорили о банковских операциях, упомянул филиал Виловодского банка.

— Не грубовато ли? — скептически спросила Лайана. — И, потом, у них наверняка есть каналы в Виловодске, могут попробовать узнать, так ли это?

— И они будут рассчитывать, что им откроют правду? Виловодцам достаточно провести операцию так, чтобы можно было сказать: «Мы тут совершенно не при чем!» Вдаваться в тонкости игры нет необходимости. Главное, чтобы корабли, которые вдруг появятся в Южной Котавке не слишком пахли Виловодском. И, чтобы Эвринбирцы могли честно сказать, что не продавали их никаким сепаратистам. И вообще с ними рассчитались воронбергской валютой.

— А корабли появятся в Южной Котавке?

— Вы долетите до нее. Тайком, но чтобы были свидетели. И исчезните над ее лесами, ночью перебравшись через горы в Империю. Вас будут ждать на военном аэродроме возле Никфуаля.

— А потом? Это ведь откроется.

— Конечно. Потом выяснится, что и Южная Котавка не обзавелась своим флотом, и у Эвринбира стало на двадцать кораблей меньше. Конечно, они действительно купят у Котелка новые суда, но на их постройку потребуется время, а пока пару сезонов Эвринбир будет вести себя тише травы, чтобы не спровоцировать конфликт с Империей. Мелочь, а приятно. А еще, когда они наконец-таки поймут, что, по сути, продали корабли своим злейшим врагам, то на головы тех, кто был в этом замешан, такое повалится! Я думаю, много народа на самом верху лишится работы. Их сменщикам придется осваиваться на новых должностях. К тому же они будут бояться сделать неверный шаг, а, значит, будут действовать скованно и малоэффективно. В общем, операция получилась очень многозадачной.

И старый шпион ухмыльнулся.

Лайана задумалась, пробарабанила кончиками пальцев по столу. Спросила:

— А не боишься, что ФНТ узнает, что Империя причастна к закупке кораблей?

— Нет, — спокойно ответил Пантиир. — Не думаю, что фанаты уже успели развернуть в странах Востока серьезную шпионскую сеть. Мне кажется, у нас есть фора в несколько сезонов. А Эвринбир будет помалкивать о произошедшем. Такой конфуз нельзя предавать огласке. Они ведь будут уверены, что корабли переправлены в Империю. Правда, непонятно, зачем нам нужны два десятка устаревших фрегатов, когда флот СБИ насчитывает больше сотни прекрасных боевых кораблей собственной постройки. Наши фрегаты, надо сказать, уже практически не уступают котелковским, а в устойчивости к морозам так вообще уникальны. Так что наши ФНТшные друзья будут долго ломать голову, откуда у пиратов Драконьих гор появилось столько боевых кораблей, но вряд ли в обозримом будущем смогут разгадать эту загадку.

— Да, ты прав, — согласилась Лайана и похвалила учителя: — Ты как всегда великолепен!

Пантиир был явно очень доволен похвалой.

— Кстати, ничего, что мы с тобой вот так болтаем? Не боишься слежки?

— Нет, — беспечно ответил старый шпион. — Мы с Саарнэлом сбросили хвост.

Лайана отпила маленький глоток, спросила почти совсем обычным голосом:

— А Саарнэл, он кто? Не похоже, что твой агент. Но, почему-то помогает.

— Саарнэл, как это не банально звучит — патриот Котелка. Настоящий патриот, для которого родной город и его интересы превыше всего.

— И он видит его союзником Империи? — удивилась Лайана. — Мне показалось, он умнее.

— Совсем нет. Капрал весьма скептически относится к моей Родине. А с Тайным Приказом у него давние и очень серьезные счеты.

— Тогда почему?

— Ему нравится обмениваться мнениями о происходящем в Империи, Котелке, других странах с одним пожилым отставным шпионом. Он, как и я, умеет видеть и делать выводы. Жалко, что Агентство не оценило его способностей. А, может, наоборот хорошо, что не оценило. У парня великолепные данные для аналитика и руководителя разведкой. Не хотел бы я видеть в нем противника.

— Да, меня он тоже заинтересовал.

— Я заметил. А уж как ты его заинтересовала… Тебе не жалко парня?

— Жалко. Но жизнь несовершенна. Я не могу остаться с ним, но постараюсь, чтобы у него сохранились на всю жизнь приятные воспоминания.

И она постаралась. Лайана буквально выгрызла в череде срочнейших и важнейших дел, которыми до отказа были заполнены пять дней пребывания в Котелке, два вечера переходящих в утра. Она нырнула в любовное безумие с головой, отдавая всю себя без остатка этому молодому мужчине, стараясь наполнить каждое мгновение, что они были вместе, любовью и нежностью. И получала в ответ еще больше, чем дарила. Она тоже запомнит на всю жизнь эти короткие встречи. Лайана чувствовала, что это ее последнее романтическое увлечение, и жадно впитывала эмоции.

Но неумолимое время уже отмерило их срок. Надо было срочно вылетать в Перепутье, принимать корабли, распределять по ним пиратские экипажи, спешно готовиться к долгой дороге домой в Драконьи горы, где ждал Лайану другой мужчина. Пиратка не чувствовала себя виноватой перед Далкиным. Мораль Центра Мира, ее лихое прошлое, да и сама основа ее мировоззрения сильно облегчали ее восприятие. Нельзя задавливать и сдерживать любовь. Наоборот, каждый раз, когда она приходит, надо распахивать ей свое сердце. А верность заключается не в целомудренном воздержании, а в том, что она никогда не предаст тех, кого любит, и готова отдать за них свою жизнь. Жалко только, что другие относятся к этому совсем не так. Поэтому она держала свои мысли при себе, и не станет рассказывать Далкину о Саарнэле. Ее любимый адмирал очень хороший человек, и может быть даже сумел бы ее понять, но зачем приносить ему лишние переживания. То, что у нее с капралом, касается только их двоих.

Но у любви есть обратная сторона. Когда приходится расставаться с тем, кого любишь, это очень и очень больно. Лайане потребовалось задействовать все свои умения переключаться на внутреннего наблюдателя и контролировать эмоции. Но все равно было очень паршиво.

И когда настал вечер вылета, она чувствовала себя совершенно раздавленной. Но внезапно пришлось собраться.

Потому, что, когда настало время вылетать, на корабле не оказалось одного члена команды.

А перед Лайаной стояла, сжимая в руке письмо и пряча виноватые заплаканные глаза, Талиса Канода.

Глава 33. Залив непуганых зверей

13.08.О.995

Пуглов Залив, Шиншилова Глушь.

Фабория вернулась на корабль в сумерках. Весь день она провела в общении с торговцами. Может быть потому, что на этот раз пошла одна, без капитана. Надо же привыкать к самостоятельности! Но, как оказалось, трех с небольшим месяцев усердного изучения общевосточного языка маловато. Вести переговоры без переводчика было очень трудно. Но девушка справилась.

Она продала последние остатки центромирского рома. Конечно, если бы она это сделала в Бухой Бухте, то заработала бы гораздо больше. Перекупщики сильно сбили цену. Но капитан Лидаар наотрез отказался заходить в Бодунск. Он намеревался обойти маленькую анархическую республику по очень широкой дуге. Конечно, лихие парни, населяющие эту страну, вроде как обещали соседям не пиратствовать рядом с базой, но кто знает, что взбредет в голову пьяному? Так что корабли проплывали мимо Бухой Бухты очень осторожно.

И вот Фабория устало поднялась на борт, прошла в надстройку, поздоровалась с боцманом Вантардагом, что сидел в открытой кают-компании, и провернула ключ в дверном замке своей каютки. Привычно повернула рычажок масляной лампы. Кремень чиркнул по кресалу и искорка перекинулась на фитиль. Теплое желтоватое пламя осветило коморку.

Фабория скинула с плеч теплый плащ и бросила его на узкую кровать. Нагнулась, чтобы расшнуровать высокие ботинки.

И краем глаза уловила движение вверху. Вскинула голову. С потолка на нее летело что-то мохнатое. Летело и истошно верещало.

Девушка отскочила к двери, больно ударившись плечом о косяк. Косматый комок шлепнулся на койку. И тут же с потолка на Фаборию бросилось еще две тени, так же страшно вопя.

Фабория выскочила в коридор, не разбирая дороги, кинулась на палубу. И уткнулась в широкую грудь боцмана.

— Спасите! Там! Там!.. — несвязно залепетала девушка.

— Ну, ну, успокойся, — Боцман Вантардаг обнял ее, погладил по голове. Участливо спросил: — Что случилось?

— В моей каюте! С потолка! Вопят!

— Пойдем-ка, посмотрим.

Не переставая обнимать девушку, боцман подошел к двери в ее коморку. Не заходя, заглянул в каюту, поднял голову осматриваясь.

— Вроде никого не видно…

Фабория сунулась внутрь, сделала полшага.

Из темного угла под потолком на нее уставились три пары светящихся глаз. Раздалось урчание, переходящее в жуткий визг и вниз в ее сторону метнулись три мохнатые тени.

Фабория стремглав кинулась наружу, опять прижалась к боцману, всхлипывая от страха.

Тот крепко ее обнял, прижал к себе, поглаживая по волосам и спине.

— И что мы тут делаем? — осведомился голос капитана Лидаара.

— Девушку спасаю от смертельной опасности, — ответил боцман.

— Понятно, — хмыкнул капитан. — А не боишься, что Данго узнает и накинется на тебя как пугл на иностранца?

— Э-э…

— Пугл? — сквозь всхлипывания переспросила Фабория. Отстранилась от боцмана и посмотрела ему в глаза. Он был одного с ней роста, но гораздо шире. Но сейчас здоровенный мужик прятал от нее взгляд и слегка улыбался.

Фабория указала рукой на открытую дверь своей каюты, спросила:

— Там пуглы?

— Наверное, — пробасил боцман. — Пробрались небось на судно. Они чуют, где живут чужаки, которые их еще не видели. Местные то к этим зверькам привыкли, их пугать неинтересно.

— Значит, пробрались? — в голосе Фабории появились нехорошие нотки. — А ключи от всех корабельных помещений есть у боцмана…

— А это тут при чем? — невинно осведомился мужик.

— Пойдем, Вантардаг, — сказал капитан, — пока наш карго тебя пуглам не скормила.

И увел посмеивающегося боцмана от закипающей Фабории. Заворачивая за угол обернулся:

— Ты сама-то с ними справишься?

— Еще как! — звенящим от ярости голосом ответила девушка и вошла в каюту: — А ну — брысь!

Три небольших зверика, похожих на бурундучков, стремглав выскочили из помещения и убежали по коридору.

И в этот момент с нижней палубы, на которой располагался матросский кубрик, раздался жуткий визг и громкий человеческий вопль.

«Данго», — подумала Фабория, и улыбнулась.

Глава 34. Мы торопимся!

14.08.О.995

Возле поселка Серодол, Перепутье.

«Здравствуй, Талиса.

Сначала я думал уйти не попрощавшись. Так безопаснее и проще. Мне нужна фора, чтобы успеть убежать. У Лайаны наверняка есть в Котелке свои люди, которым отыскать меня будет не сложно. Так что мне надо успеть улететь в другой город. Мне кажется, она и так догадается — в какой. Поэтому не буду скрывать — это Виловодск. Я надеюсь, мне удастся затеряться среди двух миллионов его жителей и ее месть меня не настигнет. Очень на это надеюсь.

Почему я все это тебе пишу, и тем самым уменьшаю свои шансы на удачу? Потому, что просто не могу не попрощаться с тобой. Я действительно тебя люблю. И расставание с тобой для меня самая большая кара за содеянное. А еще это причина, по которой я тянул с побегом до последнего. Мне надо было сделать это гораздо раньше, но я хотел еще немножко побыть рядом с тобой. Смотреть на тебя, слушать твой голос. И мечтать о том, что у нас все сложилось.

Хотя, я и понимаю, что этому не бывать. Я с самого начала все испортил своим предложением тогда, в парке Светила. Все-таки вы, пиккури, для меня загадка. А может наоборот это мы центромирцы такие странные? Не знаю. Но, хочу верить, что если бы я попробовал добиться тебя по-другому, то мне бы это удалось. Впрочем, сейчас, когда у тебя складываются отношения с Трорвлем, у меня нет уже ни малейшего шанса. Так что и по этой причине стоило бы уйти.

Извини, за такое долгое вступление. Но я не мог его не написать. Перехожу к сути.

Я — шпион.

То, что я тебе рассказывал о своем прошлом, почти все — правда. Кроме последнего эпизода. Когда меня разжаловали из торговой компании в грузчики, я не сбежал. Ко мне подошел один господин и поставил перед выбором. Или я буду работать на них, и тогда получу много денег, а моя семья будет благоденствовать. Или меня продадут в рабство, а всю семью отправят в Нижний город.

Сама понимаешь, выбора у меня не было никакого. Тем более, что требовали от меня всего лишь пошпионить за пиратами. Я пиратов никогда не любил, так что согласился сразу же. Немного страшно было отправляться в их логово, но какие еще у меня были варианты?

Так что я действительно нанялся у вербовщика и целое лето провел на пиратской базе. Я смог добиться должности помощника навигатора. Это было главной моей задачей. Моих нанимателей больше всего интересовали координаты тайных баз. А имея доступ к нашим навигационным картам я легко их нашел.

Но дальше надо было каким-то образом переслать сведения. Ты, конечно, помнишь то письмо, что я отправил? Да, в нем был не привет родителям, а шпионская информация. Так что те, кто за вами шпионит, уже месяца четыре как знают месторасположение всех баз. Я думаю, что скорей всего это — разведка ФНТ. И очень опасаюсь, что вам уже некуда будет возвращаться. То, что я тебе это пишу, наверняка будет расценено ими как двойное предательство. Я понимаю, что если об этом письме станет известно Службе безопасности ФНТ, моей семье будет угрожать смертельная опасность. Поэтому я очень прошу тебя показать его только Лайане, и попросить ее сделать вид, что она от меня ничего не узнала. Да, это слишком большая просьба, и я не заслуживаю снисхождения, но умоляю тебя и госпожу Лайану не вредить из мести моим близким.

Хотя, если быть честным, то я совершенно не могу на это рассчитывать. Потому, что виноват не только перед пиратами, но и перед тобой, и твоими друзьями.

Помнишь, когда разоблачили Тиотерна, я расспрашивал обо всем, что было с этим связано? Это был не пустой интерес. Тогда ты сказала, что Лайана думает, что Тиотерн был специально подставлен разведкой ФНТ, чтобы в его тени скрылся настоящий шпион. Наверное, я и есть тот самый шпик. И именно от меня Тиотерн Лайану отвлекал. Так что все, что произошло с тобой, Чиируной и другими было сделано для моего прикрытия. Мне очень горько думать об этом, и понимать, сколько зла я причинил тебе.

Я не могу надеяться на прощение, и, вероятно, до конца жизни буду ждать заслуженной кары. Но гораздо страшнее для меня то, что будешь обо мне думать ты.

Мне остается только желать тебе удачи, и надеяться, что то, что я натворил, еще можно как-то исправить.

Прощай, Талиса.

Все еще продолжающий тебя любить, Паалант».

Паалант сбежал вчера утром. Именно тогда его видели в последний раз. Вылет был назначен на вечер, в двадцать часов, и беспокоиться о его отсутствии начали уже часов в восемнадцать. Его искали по всем окрестностям часа три, и, наконец, Лайана отправила нас спать, отложив старт на день. А я, забираясь в свой гамак, вернее в теплый кокон, подвешенный за края, наткнулась рукой на письмо.

Пока читала, меня буквально трясло от озноба. И такой жуткий страх накатил, аж живот холодом свело.

Было очень тяжело заставить себя подойти к Лайане. И, пока она медленно и внимательно читала письмо, я места себе не могла найти. Я ведь сразу поняла, какую непоправимую ошибку совершила. Романтическая дура! Из-за моих глупых переживаний и смущения согласилась с Паалантом и не рассказала тогда об отправленном им послании! А теперь из-за этого сотни людей могут погибнуть. Или уже погибли. И адмирал Далкин, и Рурард, и множество других знакомых и незнакомых пиратов, может быть лежат окоченевшими трупами на разоренной пиратской базе. И все из-за меня!

Если бы сейчас Лайана меня избила, вышвырнула с корабля, или даже приказала повесить, я бы безропотно это приняла. Потому что нет такого наказания, чтобы искупить то зло, что я принесла всем.

Я не шучу. Тогда я действительно готова была к этому.

Но Лайана, дочитав письмо, задумалась на несколько бесконечно долгих секунд и взглянула на меня с сочувствием:

— Бедная девочка. Ты только не сделай какой-нибудь непоправимой глупости, ладно? Ты не виновата. Не настолько виновата. Если кто и должен за все отвечать, так это я. Я ведь все поняла из того, что ты мне недоговорила. Почувствовала, что скорей всего было что-то еще кроме неуместного предложения. Но решила, что это не так важно, и лишь добавила вам с Паалантом очков подозрительности. А ведь чувствовала, что стоит потянуть за ниточку. Но тогда я была слишком увлечена поиском несуществующего агента среди вас — лицеистов. Так что вина лежит главным образом на мне. Ну и на Пааланте, естественно.

Я замотала головой, разбрызгивая слезы. Нет, мне нужно было какое-нибудь наказание, иначе я просто свихнусь и правда сама с собой что-нибудь сделаю!

Лайана видимо поняла это. Внезапно подшагнула и отвесила мне две очень сильные и хлесткие пощечины. Так, что у меня голова мотнулась из стороны в сторону и щеки запылали болью.

— Так лучше? — в голосе пиратки металл. — Некогда сопли распускать. Надо действовать так быстро и эффективно, как только возможно. Мы очень и очень торопимся, чтобы попытаться успеть вернуться. Далкин гораздо умнее, чем кажется, и победить его совсем не просто. А у нас скоро будет сила. Ты должна приложить все свои умения, выложиться на полную, чтобы сэкономить нам каждый час пути.

Я пристыжено кивнула.

— А сейчас — бегом в рубку! Стартуем немедленно. И тебе придется всю ночь вести корабль без помощника. Завтра я подумаю, кого из матросов посмышленее к тебе направить. Или возьму кого-нибудь из местных пиратов. Но пока только от тебя зависит, как скоро мы долетим! Вперед!

Тот ночной перелет был очень трудным. Меня давил груз тяжелой вины. Хорошо, что было много работы. А еще рядом была Чиируна. Она наотрез отказалась идти спать и предоставить управлять кораблем капитану Бираану. Всю ночь я слышала ее резкие отрывистые команда. Чувствовала, что она рядом, и постоянно думает обо мне, хотя и не проявляет этого.

Мы подлетели к Серодолу в полдень. Следом за «Беспечным странником» шли еще два корабля — зафрактованные нами небольшие пассажирские лайнеры, которые используются здесь на не очень напряженных маршрутах. В них разместились почти четыре сотни пиратов — новые команды для фрегатов.

А вот и сами корабли. Двумя длинными рядами стоят на обширном поле. Поодаль от них еще три корабля — большой десантный и два новеньких фрегата — на них вернутся домой в Эвринбир те, кто перегонял сюда корабли. Сейчас они расположились лагерем. Народу было тоже немало, наверное не намного меньше чем пиратов, и, когда мы приземлились, стало видно, что все они вооружены и настороже. Естественно, а вдруг мы решим не выкупать корабли, а попытаемся их отобрать силой?

Так что, чтобы не накалять обстановку, мы приземлились на расстоянии в лигу от эвринбирцев. Вернее, пассажирские корабли там приземлились и выгрузили толпу тоже до зубов вооруженных пиратов.

А наш корабль опустился рядом с продавцами. Лайана взяла с собой пятерку Уберда, несколько летевших с нами пиратских капитанов и пожилого плотненького господина, который, по-видимому, и осуществлял сделку. Они встретились с такой же делегацией эвринбирцев и направились осматривать корабли. Это длилось до самого вечера. Я за это время успела поесть и поспать. Ночью опять придется лететь, так что надо было хоть капельку сил накопить.

Уже начинало смеркаться, когда Лайана и ее сопровождающие вернулись. Они были вполне удовлетворены увиденным. Корабли действительно в хорошем состоянии, полностью загружены углем и водой и готовы к перелету в Котавку.

Осталось только расплатиться и разместить на них экипажи.

Пожилой господин передал дюжим эвринбирским солдатам двадцать один мешок с золотыми воронберскими «чудищами» — монетами, на которых были изображены всякие кракены, киты и прочие морские звери.

— Вот и все, сделка совершена, — устало, но довольно обратился он к Лайане.

— Да, Пантиир. Ты все-таки настоящий гений и я горжусь быть твоей ученицей.

— А я горжусь тобой, — улыбнулся тот. — И хватит себя грызть. В нашей профессии невозможно предусмотреть все. Обязательно что-то упустишь. Главное постараться исправить ошибки.

— Да, и поэтому надо торопиться.

— Да, Лайана. Ну что, давай прощаться. Не знаю, удастся ли с тобой еще повидаться. Но буду на это надеяться.

— Я тоже. Береги себя.

Они крепко обнялись, постояли так какое-то время, и старый шпион пошел по полю к дожидающемуся его пассажирскому кораблю.

До поздней ночи на свежеприобретенных фрегатах царила суета. Пираты осваивали корабли. По прежним планам мы должны были остаться здесь на несколько дней, обкатать фрегаты, привыкнуть к ним, и лишь потом лететь в Котавку. Но времени нет. Лайана потребовала осваиваться на ходу. И в три часа ночи мы вылетели на северо-восток. Очень не хотелось делать этот ненужный крюк, но надо было завершить тайную операцию Лайаниного учителя. Поставить на ней троеточие, запутать следы.

Путь предстоял очень долгий, поэтому мы с Чиируной, Бирааном и старшим механиком Айдорином очень долго и тщательно рассчитывали маршрут. Нашей задачей было лететь так быстро, как только возможно, чтобы при этом хватило топлива и воды. Поэтому мы шли довольно неторопливо, далеко не на максимальной скорости. Это выматывало. У меня было навязчивое желание выйти и подтолкнуть корабль.

Медленно проплывающие под нами пейзажи вызывали неприятное чувство — слишком неспешно они менялись! Только на следующее утро равнинные пустоши Великой Седловины, покрытые пожухлой травой, сменились лесистыми предгорьями Котавки. Мы летели над ней до вечера, намеренно проплыв над парой городков, но, как только стемнело, резко изменили курс на северо-западный и незаметно перевалили через горную гряду, отделяющую страны востока от Святой Белой Империи.

Именно белой. Потому, что сразу же за горами, в ярком свете почти полной Сини распростерлась бескрайняя снежная равнина.

Глава 35. Холодное гостеприимство

21.08.О.995

Город Никфуаль, Святая Белая Империя.

Идет снег.

Тяжелые крупные хлопья очень медленно опускаются вниз. Кажется, что весь мир замер, превратившись в дагерротипный снимок из белого и оттенков серого цветов, смазанный и нечеткий.

А еще изменились звуки, они стали приглушенными и очень трудно определить направление, с которого они идут. Белый полог как будто отделил Чиируну от суеты военной базы, спрятал и увел в сказочный снежный мир таинственной Белой Империи, в которой она так страстно желала побывать.

Как жалко, что у них нет времени на путешествие. Чиируна с раннего детства мечтала оказаться здесь, пожить в одной из деревень, занесенной многометровым слоем снега, в котором жители проделывают туннели от дома к дому. Послушать знаменитые сказы — бесконечные истории, которые рассказывают по очереди аборигены, которая время за кропотливой зимней работой. Побывать в городах, где каждый дом представляет собой остров теплой жизни в стране студеной зимней ночи. Где открываются зимние двери, потому что летние давно уже погребены под слежавшимся снегом.

Чиируне всегда было удивительно, как можно жить в этой стране. У них в ФНТ северные Территории почти безлюдны, а в Империи проживает почти сорок миллионов человек, стоят города с сотнями тысяч жителей, и даже с миллионом, как в Никфуале. И, не смотря на зиму длинной в два с половиной сезона, Империя процветает и уступает по силе только Федерации.

Не очень умные люди говорят, что это благодаря жесткой теократии. Но Чиируна знает, что на самом деле триединая религия очень мягкая и человечная. Когда девушка читала о ней, то думала, что, наверное, если бы ей было нужно верить в высшие силы, она бы предпочла именно ее.

Добрая Светлая — богиня лета, жизни и трудолюбия, ей поклоняются с радостью и весельем. Ее брат Темный. Бог ночи, холода и знаний. Это и понятно, ведь дети здесь учатся только зимой. Летом не до того — надо работать не покладая рук, чтобы сделать огромные запасы на зиму. А вот долгой полярной ночью, в укрытых слоем нетающего снега деревеньках и жарко отапливаемых городах, дети и взрослые принимаются за учебу, превращаясь в один из самых образованных народов Мира. А еще Чиируне очень нравилось поверье, что Темный рисует письмена на небе северным сияньем. И, если удастся прочитать их, то станут известны все тайны мироздания.

А на далеком севере, на полярной шапке, стоит дом Белого Бога. Брата Светлой и Темного. Он воплощение справедливости, дружбы и равновесия. А еще гостеприимства. В его доме летом живет Темный, а зимой гостит Светлая.

Все трое очень любят друг друга и жалеют, что могут встречаться все вместе только весной и осенью.

Такая вот религия. И то, что ее иерархи являются одновременно и аристократией, очеловечивает власть. Имперские аристократы отличаются от своих южных соседей. Они гораздо больше заботятся о простых гражданах, помогают, направляют и защищают их, а не высокомерно взирают сверху вниз, как это часто бывает в странах Востока.

В детстве Чиируна мечтала о каком-нибудь принце-епископе из Империи. В белых меховых одеждах, c неизменным стальным наплечником и со стальным мечом на поясе.

И вот сейчас она стоит на земле Империи. Вернее по щиколотки в пушистом снегу. И вокруг нее медленно кружат снежинки. За которыми смутно вырисовываются бока воздушных кораблей и расплывчатые фигурки в одинаковой сине-белой форме Имперских воздушных сил. Они таскают вязанки тяжелых стрел для баллист и связанные по пять штук ежи. Дополнительный боезапас. Чиируна поежилась не от холода, а от мысли о том, что очень скоро ей, вероятно, придется участвовать в бою.

Но, сначала, им предстояло перелететь через Дышащее море и бескрайние равнины Зеленого Каганата.

Кстати о Каганате. Трорвль очень просил Лайану сделать остановку для дозаправки водой возле стоянки его родного племени. Лайана отнеслась к этому отрицательно, опасаясь, как бы появление там юноши не вызвало конфликта. Но тот обещал, что не покажется за пределами корабля. Лайана удивилась: «Тогда зачем тебе это?», на что Трорвль что-то очень тихо ей ответил. И пиратка, подумав несколько секунд, согласилась.

Чиируна запрокинула лицо вверх, закрыв глаза и ловя кожей мягкие и холодные прикосновения снежинок. Постояла так немного и, вздохнув, пошла к «Беспечному страннику». Она пообещала себе, что когда-нибудь обязательно прилетит в Империю, и попутешествует по ней. Мечты ведь обязаны исполняться. Их путешествие по Востоку это подтвердило.

Глава 36. Далекий край земли

21.08.О.995

На подходе к городу Дунгулору, Вольный Край.

Они приближались к конечной точке плаванья. Кораблю оставалось проплыть считанные десятки лиг до родного порта. Но это совершенно не чувствовалось.

Фабория ожидала, что на судне воцарится оживленное ожидание. Матросы будут радостно рассказывать о том, что они сделают, когда вернутся, о встречах с родными, получении финальной премии и прочих приятных вещах.

Но все было наоборот. У девушки даже возникло подозрение, что экипаж вовсе не рад добраться до Родины. Все были непривычно тихими и неразговорчивыми. На осторожные вопросы карго отвечали неохотно и односложно.

И девушка решила, что необходимо прояснить ситуацию. Если надо чего-то бояться, то самое время узнать, чего именно.

Она пошла к капитану. Лидаар был в своей каюте. Он сидел за небольшим столиком и что-то писал на плотной бумаге.

Поднял взгляд на Фаборию, кивнул на кровать.

Девушка бесцеремонно уселась на край койки, дожидаясь, когда капитан допишет и сможет уделить ей внимание.

— Сейчас, еще пару строк, — пробормотал он, и вскорости завершил свой труд, откинулся на спинку заскрипевшего стула, полуобернулся к Фабории. Вопросительно поднял бровь.

— Капитан, я хочу вас кое о чем спросить, — начала та. — У меня такое ощущение, что команда опасается возвращаться домой. Почему?

— А, ты об этом, — капитан зевнул. — Не обращай внимания. Моряки самые суеверные люди на свете. Особенно у нас в Вольном Краю. Считается, что если радоваться возвращению из плавания, а хуже того, делиться с другими своими планами, то точно накликаешь беду. Вот все и держатся из последних сил, чтобы не проявлять радости. А на самом деле ждут, не дождутся прибытия в родную гавань. Ну и получения премиальных, естественно.

Фабория кивнула, а про себя с облегчением выдохнула. Но все-таки не удержалась от язвительного вопроса:

— А на меня это тоже распространяется? Могу я капельку попрыгать от счастья, что все заканчивается, или не стоит?

— Тебе уж точно не стоит, — усмехнулся капитан.

— Это почему? — тут же насторожилась девушка.

— Потому что плавание для тебя не заканчивается. Так же как для меня или боцмана Вантардага.

Фабория чуть прищурилась, соображая, и опять кивнула, поняв, о чем говорит капитан:

— Мне еще товары сбывать, так?

— Именно. Насколько я помню у нас в трюмах главным образом всякие механизмы котелковские, да?

— Так и есть, почти девять гроссов бронзы. А еще немного шелка, четверть гросса зеркал и десять ящиков центромирского рома, который вы велели оставить.

— И за сколько времени ты думаешь все это продать? Кроме рома, конечно, его я сам знаю, кому реализовать.

Фабория вопросительно на него посмотрела.

— У меня двоюродный брат — хозяин таверны.

— А. Шелк и зеркала не проблема — они быстро улетят. А вот со станками придется повозиться. Мне известно, что они у вас очень ценятся, но спрос на них не слишком велик. Я брала их, прежде всего как долгосрочный капитал, рассчитывая, что вы будете продавать их постепенно в течении нескольких месяцев. Хотя, можно и сразу сбыть перекупщикам, но это где-то минус тысяча «глобусов».

— Ты не совсем права, Фабория.

— Почему, и в чем?

— Не я буду их постепенно продавать.

— Но у нас контракт до конца плавания, вообще-то. Я могу даже шелк с зеркалами на вас спихнуть. Сойду на берег и помашу ручкой.

— И куда, интересно, ты пойдешь? Нет, я понимаю, что и премию ты получишь хорошую. Очень хорошую, скажу тебе по секрету. И на своих сделках, я знаю, очень неплохо заработала. Но все равно это вам с Данго на сезон-другой очень бережливой жизни хватит, не больше. Это я к тому, что хочу предложить тебе стать моим торговым агентом.

Фабория задумалась, спросила:

— То есть вести ваши торговые дела в Дунгрудаде?

— Да, и не только в нем. Планировать следующий рейс, закупать для него начальные товары, помогать приобретать Вантардагу материалы для ремонта судна. Ну и так далее.

— Заманчиво.

— Да, а еще я попрошу тебя начать обучать искусству карго моего старшего.

— У вас есть сын?

— Двое. И дочка. Старшему скоро пятнадцать, и я думаю весной взять его в первое плавание.

Фабория заметила, как в глазах капитана, промелькнула хитринка.

— Капитан Лидаар, а еще каких-нибудь планов в моем отношении у вас случайно нет? — осведомилась девушка.

— Эх, — демонстративно вздохнул капитан. — Не будь у тебя твоего Данго, были бы. Ты мне очень приглянулась, и было бы просто замечательно сосватать за тебя моего оболтуса.

— Но Данго у меня есть, — твердо заявила Фабория.

— Да, знаю, знаю. Но вдруг вы с ним поругаетесь.

— Не думаю.

— Но, если что, ты помни, что я с огромным удовольствием тебя в свою семью приму. Такие девушки как ты — редкость.

— Спасибо, — Фабория почувствовала, что ей от этих слов очень тепло и приятно. — Только, капитан, ведь когда вы уплывете на запад, у меня работы практически не будет.

— А я тебе запрещал брать другую? Наоборот, помогу тебе собственную контору организовать. Я считаю, ты справишься.

— Я тоже так думаю, капитан! — ответила Фабория и улыбнулась.

Глава 37. Решение

28.08.О.995

Становище племени Полета Стрекозы. Зеленый Каганат.

Меня Белая Империя не впечатлила. Холод, пробирающийся через любое количество одежек, снег, укравший все краски, деловитость и строгость военной базы возле Никфуаля, серый шахтерский городок Гоидельвисан, где мы запасались топливом и водой перед очень долгим перелетом через степь.

Кстати в воздушном порту Гоидельвисана могло приземлиться одновременно семь-восемь кораблей. И нам пришлось кружить над ним и загружаться в три захода. Лайана от этой задержки ходила злая и раздраженная. Ей каждый час промедления выматывает нервы, а тут больше суток лишнего времени.

Чиируна за ужином проворчала:

— Я тоже стараюсь ей на глаза не попадаться. Лайана злая, как при ПМС.

На что Лалиша немного странно на нее посмотрела и тихо заметила:

— Не, к ней это не относится.

Чиируна немного удивленно на нее посмотрела, и мне пришлось пояснить:

— А ты до сих пор не поняла? У нее уже и животик начал расти.

— Да, наверное, на шестом месяце где-то, — подтвердила Лалиша.

— Девочки, да вы что? — не поверила подруга.

— Какая же ты у нас!.. — рассмеялась Лалиша. — Вот если бы что-то с кораблем произошло, сразу бы тревогу подняла, а тут пять месяцев вместе летаем, в одной каюте живем…

Потом был перелет через Дышащее море.

Сущий кошмар для навигатора, а также для шкипера, баллонных и мастера ветров. Море внизу местами чуть ли не кипело от подводных вулканов и маргаритотермальных выходов, расположившихся на дне вдоль тектонического разлома. Вверх поднимались потоки разогретого пара, они превращались в плотный туман, и поднимались вверх, образуя облака. Лететь в этой круговерти было неимоверно трудно. Высотомер безбожно врал из-за более разреженного теплого воздуха. При маленькой высоте, которую мы вынуждены были держать из-за перегруза, это было опасно.

Корабль, то и дело проваливался в огромные воздушные ямы, порой проносясь чуть ли не над самой поверхностью. Воздушные потоки относили нас то в одну, то в другую сторону. А ориентировка стала почти невозможной. На море ориентиров нет. А Сол, луны и звезды приходилось вылавливать в разрывах облаков. Хорошо, что Тадаргол привык к ночным полетам и с этой задачей справлялся неплохо. В отличие от всех остальных.

Помощника мне Лайана подобрала того еще! Это дядька сезонов тридцати пяти. Типичный пират — грубый, самолюбивый и жестокий. Меня он воспринимает как какое-то недоразумение, которое путается под ногами. И подчиняться девчонке он не собирается. Только очень жесткие окрики Лайаны да холодная ярость Чиируны заставили его сделать вид, что он смирился с должностью моего помощника.

Но все равно он все делает по-своему. Берет те ориентиры, которые считает нужным, и тогда, когда считает нужным. Мне приходится к этому приноравливаться, потому что нет у меня никакого желания постоянно с ним ругаться. К тому же Тадаргол видите ли привык к другим приборам. А на самом деле, я думаю, что он слишком туп, чтобы уметь ими пользоваться.

В общем, когда перелетим через море и будем заправляться, я попрошу Лайану заменить его на кого-нибудь другого. Хотя, я понимаю, что она мне скорей всего откажет. Людей просто катастрофически не хватает. Она выгребла из Бухой Бухты всех, на кого можно хоть мало-мальски положиться. И то опасалась, что какая-нибудь ватага попытается сбежать на новом корабле. Но это трудно. В беглеца сразу же полетят стрелы и ежи, и чтобы скрыться, надо выбрать момент, когда тебя никто не будет видеть. То есть это можно сделать только ночью, ну, или в тумане. Но Лайана обязала всех лететь с зажженными огнями. А сейчас, над Дышащим морем, приказала уменьшить дистанцию и тоже зажечь бортовые сигналы.

Так вот, людей оказалось достаточно лишь на то, чтобы сформировать перегонные команды. Матросов и стрелков назначили в баллонные, кочегары и помощники к офицерам. И все равно пришлось удлинить вахты. Все-таки экипаж фрегата — более сорока человек, а когда им управляет два десятка, это нехорошо. И, интересно, как Лайана собирается вступать в бой с флотом ФНТ, если тот действительно висит над нашей базой?

Такие вот неприятные мысли приходят в мою голову. И все из-за этого Тадаргола. Как же я скучаю по Пааланту! Я все понимаю — он предатель и шпион. Но у меня не получается плохо к нему относиться. Он был добрым, внимательным и понятливым парнем. И изо всех сил старался помочь мне в навигационном деле. А еще он очень хорошо обращался с приборами и подстраивался под мой ритм работы. А, главное, он был Паалантом. Юношей, который в меня влюблен и очень хорошим приятелем, почти другом. Зря он убежал. Мне кажется, что Лайана смогла бы его простить и оставить с нами. Хотя, наша начальница иногда бывает очень жестокой. И если что-то по-настоящему плохое случилось с пиратской базой и адмиралом Далкиным, она бы Пааланта не пожалела.

Так что пусть у него все сложится в Виловодске. Я не могу его ненавидеть.

А тем временем мы вынырнули из очередного облака, и далеко впереди в закатном свете появилась размытая серо-зеленая полоска суши.

Я подошла к приборам и бесцеремонно оттолкнула от теодолита плотного кряжистого Тадаргола.

— Ты чего это? — возмутился он.

— Я сама, — хмуро пояснила я.

— Да я летал когда тебя еще и в планах не было!

— И с тех пор ничему не научился, — меня прорвало. Злость, напряжение, мысли о Пааланте — все сплелось и заставило меня высказать то, что я, молча, про себя, думала последнее время.

— Да ты!..

— Молодец Талиса, — подбодрила меня Лайана. — Помощник навигатора — знай свое место. А то высажу в степи. Я не шучу.

Мужик проглотил рвущиеся наружу ругательства, порезавшись об острый взгляд заместителя адмирала. Сжал кулаки и отошел в сторону.

— Привыкай, — хмыкнул Манаад, стоящий на руле. — Я тоже от этих соплячек натерпелся.

— Это кого ты назвал соплячкой, старший рулевой? — с холодным прищуром осведомилась Чиируна.

— Никого, госпожа шкиперша! — преданно воскликнул мужик. — Это вам послышалось!

И подмигнул сумрачно за этим наблюдающему Тадарголу.

А я наконец-то прильнула к окуляру и стала медленно водить объективом вдоль кромки берега, пытаясь отыскать совсем небольшие мысы, отмели и заливчики, по которым можно определить, куда это мы вышли.

С большим трудом, спустя минут пятнадцать, мне это удалось, и я вернулась к столу, чтобы нанести наше расположение на карту и проложить курс к месту, которое указал Трорвль.

Мы приземлились на ровном как стол покрытом сочной зеленой травой берегу. К счастью он был пуст, за исключением редких пасущихся коров, которые неторопливо расступились, давая кораблям сесть, а когда те зависли на якорях, продолжили флегматично объедать траву у самых гондол.

Я немного удивилась, почему становища располагаются так далеко от моря, но быстро сообразила, что пологий берег наверняка сильно захлестывает во время штормов, а особенно при вулканических выбросах вдоль разлома. Цунами тут образоваться не может, не тот рельеф, но все равно волны, наверное, поднимаются довольно высокие.

Наши корабли заняли длинный участок берега. Все-таки двадцать стометровых фрегатов — это много. Матросы сноровисто протянули к воде хоботы шлангов. Немного непривычно заправляться из моря. Но вода в нем почти пресная, лишь капельку горьковатая, так что за один перелет не успеет засорить солями трубы и форсунки.

Корабли начали мерно приподниматься и опускаться. Заправка, очень тяжелое испытание для баллонных. Надо постепенно откачивать воздух, чтобы уравновесить увеличивающийся вес корабля. Иначе он или взмоет вверх, вырвав из мягкого грунта якоря, или плюхнется на землю гондолой. Так что дело это сложное и долгое. Наверное, до утра провозимся.

К нашим кораблям подъехал местный вождь с небольшой дружиной. Лайана о чем-то с ним побеседовала, используя как переводчика Брагна. Потому что Уберд и Эртль, пригибаясь и прячась в высокой траве, ушли в направлении огней становища.

Конечно же, я догадываюсь зачем, или, вернее, за кем. С одной стороны, это меня немного успокоило. Я очень сильно боялась, что Трорвль решит вернуться в родное племя. Это было моим самым большим страхом в последнее время. Таким огромным, что я не смела о нем заговорить с парнем, опасаясь положительного ответа.

Но, нет, он остался на корабле. Скорей всего ему еще угрожает опасность, появись он дома. Это меня радует. Понимаю, что ему, наверное, грустно осознавать, что все его родные так близко и не иметь возможности дать о себе знать, но я все равно этому рада.

Вообще, я не подозревала, что окажусь такой собственницей!

Но, ничего не могу поделать. Я хочу, чтобы Трорвль был всегда со мной. И только со мной! Умом я понимаю его слова о том, что можно любить и нескольких человек, но сердце это не принимает. Я не согласна смириться с ролью третьей жены. Да даже первой и самой главной из главных не собираюсь становиться! Я и с самой лучшей подругой и близким мне человеком — Чиируной не согласна его делить! А уж с совсем незнакомой мне девушкой-кочевницей Аррисией — тем более.

Поэтому сейчас я очень взвинчена и напряжена. Ведь Уберд и Эртль наверняка пошли за ней.

Я стою на галерее и вглядываюсь в ночь, пытаясь различить возвращающихся кочевников, и понять, сколько их идет обратно двое или трое.

Мне на плечо легла сильная рука. Не оборачиваясь, я знаю, что это он. Ужасно хочется прижаться к нему, спрятаться от всего на свете. Но я удерживаюсь, все так же внешне спокойно опершись на леерное ограждение.

Так же как удерживалась из последних сил при всех наших встречах. После старой крепости нам удавалось побыть вдвоем всего три раза. И то совсем ненадолго, и мы ограничивались объятьями и поцелуями. Не знаю как Трорвлю, но мне это было очень и очень сложно. Теперь я понимаю Лалишу. Любовь это самое прекрасное, яркое и сказочно чудесное, что существует в жизни. А ее физическая составляющая — сильнейшее наслаждение из всех, что доступны человеку.

Вот сейчас меня одновременно бросает в жар и накрывает мягкой волной, от одного того, что Трорвль стоит рядом.

А три силуэта в неясном свете одинокого Янтаря совсем близко. Все-таки три.

Трорвль вздохнул:

— Пойдем, Талиса.

— А мне зачем? — внезапно запаниковала я. Мне вдруг стало очень страшно услышать слова той молодой женщины.

— Мне кажется, так будет правильно, — ответил Трорвль и крепко взял меня за локоть.

И я не стала вырываться, последовав за ним.

Две бескрайние равнины — зеленая и голубая уходят вниз.

Мне грустно.

Не за себя, а за своего любимого.

Тогда, при встрече возле грузового трапа рядом со мной как-то незаметно оказался Эртль и тихонько, на самое ухо, стал переводить все, что они говорили. Я очень благодарна ему за это. За это и за то понимание, которое всегда могу найти в этом внешне беззаботном и веселом юноше. Жалко, что я не Трорвль, а то бы тоже завела себе пару-тройку мужей. На зло ему.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

Трорвль шагнул к молодой женщине. Да какой там женщине! Ей, наверное, столько же, сколько и мне. Но, почему-то назвать ее девушкой у меня не получается. Материнство накладывает какой-то особенный отпечаток. Прежде всего, это видно по глазам.

Сейчас Аррисия смотрит на Трорвля с радостью и легкой немного покровительственной грустью. Именно так.

А он с не меньшей радостью и тревогой. А еще с пониманием.

Трорвль делает пару шагов, и они берутся за руки. Смотрят долгие мгновения в глаза друг другу и крепко-крепко обнимаются. Стоят так очень-очень долго, о чем-то тихо друг другу нашептывая.

Потом нехотя отстраняются, не переставая вглядываться в лица.

— Ты стал таким взрослым, — с улыбкой и даже восхищением. — Настоящий воин.

Слова перевода, произносимые Эртлем, щекочут мне ухо. А я вся замерла, ожидая следующих реплик. Самых главных.

— Ты полетишь со мной?

Легкое покачивание головы.

— Нет Трорвль, я остаюсь.

— Почему? — одними губами.

— Это мой дом, мой народ, мои близкие. Мои дети, которых я не хочу растить на чужбине.

— У тебя их… сколько?

— Двое. Твоя дочка и ее младший братик.

— Хорошо, что дочка, — вздохнул Трорвль. — Но мальчик… Ты согласишься отдать его на Побоище.

— Конечно, нет, — улыбнулась Аррисия. — Мне хватило того, что произошло с тобой. Может быть, через четыре круга я попрошу тебя взять в твой отряд одного молодого воина. Если смогу тебя найти.

— И если я буду еще жив, — спокойно кивнул Трорвль. — На дальнем западе в верховьях Северной живет племя Пятнистой Совы. Им и соседними племенами управляет Сатгрон. Найди его. Он поможет.

— Да, я так и сделаю.

— И все-таки…

— Нет, Трорвль. Я все еще тебя люблю. Но не могу вот так вырвать с корнем свою судьбу. Я слишком люблю степь и нашу ясную и размеренную жизнь. Мне не освоиться у вас в горах, среди совсем чужих людей и непривычных обычаев. Даже если рядом будешь ты.

— Мне тебя очень не хватает, Аррисия, — попробовал сделать еще одну попытку Трорвль.

Кочевница коротко, но внимательно взглянула на меня. На долю мгновения я встретилась с ней глазами. В них была печаль и затаенная боль. И, одновременно, спокойная решительность.

Я вдруг поняла, что мы бы с Аррисей наверняка стали очень близкими подругами.

— Мне тоже не хватает тебя, — между тем ответила юная женщина. — Но время лечит, и я уже почти привыкла к этому. Мой ответ не изменится, Трорвль. Так что давай прощаться. Затягивать слишком больно.

Они опять обнялись. И стояли так долго-долго.

А потом она разомкнула руки юноши и быстро зашагала прочь.

— Давай мы тебя проводим! — крикнул ей Уберд.

— Зачем? Я ведь дома, — улыбнулась, остановившись, молодая женщина и быстро взглянула на меня. Громко и ясно сказала: — Береги его!

И я поняла смысл этих слов еще до того, как мне их перевел Эртль.

И ответила так же громко и чисто:

— Да!

Глава 38. Первая ласточка

30.08.О.995

Город Укромск, Вольный Край.

Китано не послушал совета Сцанизарца, и на третий день после разговора в таверне нанял ватагу лихих парней.

Да, им явно не стоило доверять ничего серьезного. Но у шпиона ФНТ были свои цели, совсем не такие, какие мог предположить его ледольский знакомый.

Китано Баллини нужно было просто «засветиться». Заявить о своем существовании в вольном братстве, войти в него, пускай в роли не очень дальновидного контрабандиста. И, даже наоборот — чем более несерьезной личностью он будет представляться пиратам, тем лучше. Так у него больше возможностей для роста и завоевания авторитета.

Но это все в планах. А пока Китано вернулся в Укромск. Он привез с собой целый воз ящиков с книгами. Надо же порадовать местную читающую публику, и показать, что он не просто так отсутствовал месяц с лишним.

Читающая публика обрадовалась новинкам. Книжки бойко разошлись, тем более что Китано за время общения с жителями Укромска вполне составил для себя представление об их вкусах. Так что молодой книготорговец не только окупил дорогу, но и неплохо заработал.

А спустя декаду в город приехала группа подозрительно выглядевших господ. Но граждане Укромска давно уже привыкли не замечать подобных личностей. Те регулярно появлялись у них в городе, обделывали свои темные делишки и так же незаметно исчезали. Иногда, правда, они бузили в тавернах, или совершали преступления, но тогда с ними очень быстро и жестко разбиралась городская стража, содержание которой очень щедро оплачивали местные предприниматели, особенно владелиц мастерских по ремонту воздушных кораблей Дунграмт.

Уж ему-то лишний шум, который производили его клиенты, был совсем не нужен. Властям Вольного Края, конечно, совершенно наплевать на проделки контрабандистов. Более того, они имеют с них весьма солидную прибавку к жалованию. Но слишком наглеть не стоит. Пока все придерживаются принципа «широко закрытых глаз» можно не беспокоиться о своих не совсем законных делах.

Так вот, прибывшие бандитского вида головорезы явно были склонны к нарушению законов. И Китано поспешил спровадить их из города в горы, где на стапелях ремонтных мастерских уже поджидал их небольшой кораблик.

Китано распил со своим свеженазначенным капитаном и его помощниками бутыль рома и уединился с самым цивильно выглядевшим из этой ватаги.

Вот за ним, за господином Клижитом, он охотился долго и назначил ему жалование в три раза большее, чем у капитана. Опытный карго, умеющий работать с контрабандой дорогого стоит. Правда, репутация у него была не ахти какая. Ну да ладно, пусть себе приворовывает и ищет возможности переметнутся к тому, кто больше заплатит. Для Китано важно было начать дело.

Они долго обсуждали маршруты и товары, пока не выработали более-менее приемлемый план действий на ближайший сезон-полтора.

И уже через три дня «Стриж» взлетел и отправился в свой первый рейс — доставить в Южную Котавку партию «охотничьих» арбалетов, а там загрузиться котавской медовухой и отвезти ее в маленький поселок на востоке Виловодья, где обитает оптовый покупатель контрабандного спиртного.

Это все были мелкие незаконные делишки, которые должны были принести немного денег. Главное в другом.

Имя Киирана уже стало известно тем, кому следовало, и когда он приступит к следующему этапу своего плана, то не будет совсем уж безызвестным новичком.

Все идет так, как надо. Цель шпиона ФНТ становится с каждым шагом все ближе.

Глава 39. С чистого листа

02.09.О.995

Город Дунгрудад, Вольный Край.

Они сняли квартиру на втором этаже трехэтажного доходного дома, невдалеке от центра города. Район был варднаркским, и хозяин дома тоже был из коренного народа Вольного Края.

Хотя, конечно, за пятьсот периодов население этой бывшей провинции Восточной Приморской Империи так перемешалось, что называться чистокровным варднарком или «вороном», как они называют восточников, слишком самонадеянно. Но, тем не менее, те, кто причисляет себя к аборигенам, этим гордятся. Гордятся своей обособленностью от остальных восточных государств. Тем, что их страна последней была проглочена Империей и одной из первых из нее вышла. Правда, сотня периодов, проведенных внутри Империи, не прошли даром, и сюда понаехала куча людей из других провинций, главным образом из столицы. Край благодатный, а населен был не густо. Вот и повелось с тех пор, что два народа поселились на одной территории, постепенно диффундируя, но до сих пор не перемешавшись. И даже создавая такие вот небольшие анклавы чисто варднаркских или чисто «вороньих» кварталов.

Эту квартирку ребятам порекомендовал боцман Вантардаг. Его семья жила в соседнем доме, и Данго с Фаборией это радовало. Когда они зашли в гости, то буквально утонули в гостеприимстве и заботе. Пробыли у них до поздней ночи и клятвенно пообещав, «чуть что сразу обращаться за помощью», довольные и сытые до опупения вернулись домой.

Так что теперь им было на кого опереться в сложном деле вживания в новую страну. А еще был Капитан. Он тоже пригласил их в гости и познакомил со своими. Парнишка, которого Фабории предстояло обучать искусству карго, был невысоким, шустрым и очень понятливым. Девушка подумала, что они подружатся. А вот на большее капитан пусть и не рассчитывает! У нее есть Данго.

Данго Ферици, которому сегодня исполняется шестнадцать сезонов.

Они решили отпраздновать по-арлидонски. То есть сначала «в семейном кругу», а потом, во второй раз — с друзьями. Фабория, по наводке Вантардага, присмотрела неплохую харчевню с очень приличной рыбной кухней и забронировала ее на вечер послезавтра. Через боцмана она позвала всю команду. Конечно, некоторые не придут, но все равно празднование получится знатным!

Правда, Данго ворчал: «столько денег на это потратила! Лучше бы на что-то более полезное». Но тут Фабория была непреклонной. В конце концов, у нее есть работа!

Вот только сама она понимала, что торговый агент у капитана Лидаара — это все, на что она пока что может рассчитывать. Девушке элементарно не хватало знаний. И не в торговом деле, а просто хорошего владения языком, знания страны, ее обычаев, истории, политического и бытового устройства.

— Все-таки, Данго, я думаю пойти учиться, — сказала Фабория, отложив в сторону кухонный нож и ссыпав с разделочной доски в кастрюлю нарезанные овощи.

— Я тоже об этом размышлял, — немного сумрачно ответил парень. — Но как представлю, что придется идти на первый курс их колледжа… Садиться за парту с четырнадцатисезонными детьми. Слышать насмешки о том, что не умею толком говорить на их языке и совсем не умею писать. Ты представляешь, как это будет?

— Представляю, — вздохнула Фабория. — Но мы ведь выдержим. Не дадим друг друга в обиду.

— Будем драться со всеми, — кивнул Данго. — И нас выгонят за нарушение дисциплины. Хотя нет, не выгонят. Нас, прежде всего туда не примут. Мы простейшие экзамены не сдадим.

— Ну, у нас есть целых четыре месяца на подготовку! — оптимистично заявила девушка. — Наймем репетитора.

— Слушай, Фабория, — задумчиво проговорил Данго. — А зачем нам вообще учиться в колледже?

— То есть?

— Ты многому научишься там по своей специальности, чего сама не знаешь? И на кого учиться мне? Вместе с тобой на карго? Или идти в другой колледж?

— Э-ээ, — протянула Фабория. — Так что ты предлагаешь?

— Зачем искать репетитора, если можно нанять домашнего учителя? Нам ведь только язык усвоить и общие гуманитарные дисциплины. И не надо лишнее время на не нужные предметы тратить.

— Я всегда говорила, что ты у меня гений, — усмехнулась девушка.

— А я никогда этого не отрицал!

Фабория потянулась к нему, отведя в стороны запачканные в процессе готовки руки и нежно поцеловала в щеку.

— И вообще ты у меня замечательный и необыкновенный! — с почти незаметным ехидством провозгласила она.

Данго с подозрением посмотрел на девушку.

— Да нет, я серьезно, — Фабория вновь повернулась к маленькой печке с бронзовой плитой. Сейчас, когда печь обогревала их небольшую квартирку, готовить еду было очень уютно.

И вообще было невероятно сказочно уютно наконец-то находиться в собственном доме, а не на качающейся палубе или в диком лесу.

— Знаешь, Данго, я до сих пор не могу привыкнуть, что все позади, — тихо сказала девушка. — Кажется что это лишь сон. А проснусь я в промерзшем шалаше или в своей каютке на корабле. Наверное, это будет меня до конца жизни преследовать.

— Да, я никогда не думал, что придется через столько пройти, — согласился парень. — И не поверил бы, что сумею.

— Угу. Бег от охотников, падение с откоса, три месяца в горных лесах, плаванье, тот жуткий шторм…

— Но было и приятное, — заступился парень.

— Ага, например мой день рождения! — Фабория обернулась и посмотрела на Данго засиявшими глазами. — Это был самый замечательный день рождения, какой только можно устроить! Вот уж действительно не могла себе представить, что он пройдет вот так, на океанском берегу, после долгого похода через леса, с купаньем в теплом море и… всем остальным, что последовало!

Парень самодовольно улыбнулся.

— Я думала, что отпраздную совершеннолетие, как обычно, — продолжила Фабория. — Первый раз с семьей, а второй с одноклассниками. Организовала бы пикник вроде того, что устроила Лалиша. Все бы меня поздравляли, хотя многие не совсем искренне. Чиируна бы подарила что-нибудь с намеком и легким сарказмом, Хибелла — какую-нибудь безделушку, Каларина… что-нибудь… очень миленькое…

Голос Фабории затух. Плечи вздрагивали, а по щекам потекли слезы.

Данго шагнул к ней, развернул к себе, обнял и прижал. Девушка уткнулась лицом в его плечо, сразу же промочив рубашку.

Данго погладил ее по коротким светлым волосам, прошептал на ухо:

— Может быть, кому-то из них удалось выжить. Тиотерн увел оставшихся, и егеря за ними не погнались. И те, что остались позади, им могло повезти спастись.

— Но не Каларине, — тихо ответила Фабория. — Она у меня на руках…

И опять заплакала. Но через минуту отстранилась, локтем утерла лицо и попыталась улыбнуться:

— Надо за едой следить, а то праздничный ужин испорчу!

Подошла к плите, подняла крышку кастрюли и помешала ароматный мясной соус. Не оборачиваясь, спросила, чуть звенящим от сдерживаемых слез голосом:

— А ты как планировал день рождения провести?

Данго обрадовался этой попытке сменить тему.

— По-пиккурийски. Я не собирался устраивать отдельный праздник для одноклассников. Только один общий, как у нас принято, с родными и самыми близкими друзьями. Которых у меня не было. Если честно, то я хотел пригласить на него только одного своего одноклассника. Только я бы так и не решился к ней подойти. Боялся бы отказа и язвительных комментариев.

— Спасибо. Я, тогдашняя, наверное, так бы и поступила, — и, задумчиво продолжила: — Странно, да? Если бы не весь тот ужас, через который пришлось пройти, мы бы не были сейчас вместе.

— Ага.

— Ладно, хватит лирики, давай праздновать!

Они отнесли на меленький круглый столик плошку с заранее приготовленным салатом из местных непривычных овощей, заправленных густой кисломолочной субстанцией, которую аборигены называли «сметаной», нарезанный толстыми ломтями свежий хлеб. Тарелочку с сырными ломтиками, и пышущие паром тарелки с соусом. Потом Фабория достала из кухонного шкафчика пузатую бутылку.

— Та-дам! А я вино прикупила! Попробуем? А то я в жизни еще спиртного не пила.

— Конечно, попробуем! И я тоже не пил. У нас пиккури с этим строго, до совершеннолетия нельзя.

— Значит, сегодня уже можно!

Фабория налила темно-бордовую жидкость в два небольших фужера, явно купленных специально для этого случая.

— А хотя бы тосты у вас пиккурийцев положено говорить? — осведомилась девушка.

— Конечно.

— Тогда за тебя!

— И за начало новой жизни!

И они принялись праздновать.

Было очень хорошо и уютно. Но вскоре Фабория заметила легкую тень на лице своего парня.

— О чем задумался?

— О дальнейшем, — ответил тот. — Не правильно, что ты обеспечиваешь наше существование. То есть ничего плохого, что ты работаешь, но мне неприятно быть иждивенцем.

— Ты можешь мне помогать. Ой, прости, это я буду тебе помогать в торговых делах.

Данго лишь улыбнулся. Он уже привык к постоянным подколкам, и они перестали его задевать. Ну, не так сильно его задевали, как раньше.

— Знаешь, в лицей меня привели родители. Хорошая специальность, востребованная. И я старался прилежно учиться. Если бы не Чиируна, был бы лучшим шкипером на потоке. Но о небе не мечтал. Меня больше согревали мысли о том, как я буду распоряжаться на мостике, и моих приказов будут ждать и баллонные, и механики, и рулевой с навигатором.

— Очень на тебя похоже, — вставила Фабория, подперев щеку ладонью и смотря на парня.

— А сейчас я понял, что хочу летать. После плаванья на корабле. После того как я увидел команду, где каждый моряк изо всех сил старается для других, борется со стихией. Мне захотелось ощутить что-то подобное, но в воздухе. Почувствовать, как корабль подчиняется моей воле.

— Думаешь, тебя возьмут?

— Шкипером, конечно нет. Но мы ведь целый год изучали все специальности, и по большинству у меня шестерки и семерки. Так что могу наняться кем угодно. И помощником навигатора, и рулевым, и младшим механиком.

— И баллонным? — чуть сверкнув глазами спросила Фабория.

— Может быть, даже баллонным, — ответил парень. — Я, правда, все еще боюсь высоты, но смогу это преодолеть.

— Но сначала нужно подучиться. Так что какое-то время придется посидеть у меня на шее.

Данго чуть поморщился.

— У вас, пиккури это не принято?

— Разумеется. В семье должен зарабатывать мужчина, а жены могут работать, но не обязательно.

— В семье? — Фабория подняла бровь. — Это можно считать предложением?

— Нет, конечно! — запротестовал Данго.

Он резко встал, чуть покачнувшись от легкого опьянения. Обошел стол и опустился перед Фаборией на одно колено. Протянул к ней руки и взял в них ее правую ладонь, чуть вздрогнувшую от прикосновения.

Посмотрел снизу вверх в серо-зеленые глаза, широко распахнувшиеся от ожидания.

— Фабория, я, Данго Ферици, предлагаю тебе стать частью моей судьбы. Я хочу взять тебя в жены. Обещаю заботиться о тебе до последних своих дней и делить радости и невзгоды в совместной жизни. Ты согласна?

— Да, — одними губами, внезапно севшим голосом, ответила девушка.

Глава 40. Сжать кулак

03.09.О.995

Становище племени Пятнистой Совы.

Несколько домиков на вершине холма в лиге от кромки леса они заметили сразу. Они темными пятнами выделялись на нетронутой белой поверхности. Остальные корабли уже опускались вдоль совсем узенькой в этих местах Северной, покрытой еще непрочным осенним льдом. Как только корабли зачалили, расторопные пираты споро потащили к ней толстые шланги водозаборников, прорубили лед и начинали заправку.

А «Беспечный странник» уселся у небольшого хуторка. Вблизи стало видно, что маленькие и кособокие домики собраны из бревен. Похоже, что люди, которые их строили, не привыкли делать жилища из материалов толще коровьих кож. Но все было сделано правильно, и, наверное, в этих халупах можно было перезимовать.

— Я здесь целую зиму прожил, перед тем, как к вам уйти, — с ностальгией в голосе пробурчал Уберд, обращаясь к Лайане. — Когда сядем, мы с Брагном сами пойдем, поговорим. А потом уже тебя позову.

Переговоры были недолгими, больше времени абордажники стукались ладонями и обнимались со своими сородичами, которых не видели два сезона. Потом Уберд замахал рукой, и Лайана направилась к группе одетых в меховые тулупы рыжебородых мужиков.

— Тут такое дело, — сразу же обратился к ней Уберд. — две декады назад пришел посыльный от Далкина. Тебе надо срочно с ним переговорить.

В командном зале «Беспечного странника» не было свободного места. Двадцать пиратских капитанов заполнили его целиком. Плюс кучка офицеров Лайаны, в том числе и Чиируна с Талисой. Они устроились невдалеке от заместителя адмирала, усевшись на краешек курсового стола и оглядывая живописно одетых колоритных пиратов. Те тоже рассматривали девушек и о чем-то переговаривались, не скрывая ухмылок. Впрочем, соседство с путешественницами пары грозного вида кочевников и завоевавшего всеобщее уважение капитана Бираана утихомиривало желающих познакомиться со столь редкими среди пиратов девушками.

— Итак, начнем, — Лайана говорила негромко, так что пиратам пришлось замолчать и вслушиваться в ее слова. — На нашу главную базу напали. ФНТшники собрали экспедиционную эскадру и попытались сходу захватить поселок. Им это не удалось, они потеряли несколько кораблей и очень много десантников. Поэтому они организовали осаду и сейчас подтягивают новые силы для штурма. Подтягивали месяц назад, когда адмирал Далкин послал сюда посыльного. Не исключено, что в это самое время там идут бои.

Лайана прервалась, давая капитанам усвоить сказанное. Но как только они начали переговариваться, повысила голос и заговорила резко и внушительно:

— У нас есть сила, которая может переломить ситуацию. Целый воздушный флот на современных кораблях. Но для победы необходима решительность. Главное, знать, за что сражаешься. Мне-то и моим людям есть, за что и за кого. А вам… Вы пираты и для вас важны две вещи — слава и деньги. Славы у вас будет более чем достаточно — все-таки победить эскадру ФНТ, это не мелких торговцев грабить. А вот насчет материального стимула… Я объявляю призовой фонд в сто пятьдесят тысяч центромирских «глобусов»!

По залу прошелся общий вздох. А Чиируна мысленно поаплодировала своей начальнице. Как она ловко ведет беседу! И оговорки, насчет вражеской эскадры, и нашего Флота, хотя силы, судя по всему, равные. И паузы нужной длины между высказываниями!

— Третью часть денег — пятьдесят тысяч, я плачу за участие. Они будут поровну распределены между всеми экипажами. А сотню тысяч разделю на количество сбитых вражеских кораблей. И по каждому из них будут доли, в зависимости от вклада команд в их уничтожение. Так что, чем больше противников вы собьете или повредите, тем больше получите. Справедливо?

— Еще как! — выкрикнул один из капитанов — молодой парень в красиво сшитых франтоватых кожаных доспехах. — Мы их всех на землю спустим!

— Не сомневаюсь, капитан Шаалант, — широко улыбнулась ему Лайана.

— Это все хорошо, но у нас экипажи собраны для перегона, а не для боя, — немного ворчливо высказался другой капитан, бочкообразный и невысокий, со сверкающей лысиной и светлой бородой лопаткой. — Мои стрелки сейчас кто баллонным работает, кто кочегаром. И у всех так. Нас слишком мало на эти двадцать кораблей.

— Капитан Врандобар, я с тобой полностью согласна. Поэтому летим на пятнадцати кораблях. Пять крейсеров и «Беспечного странника» придется оставить здесь.

— Как так? — пронеслось удивленное по пиратам. А Чиируна подобралась: «Неужели нас не возьмут в сражение?»

— Мы распределим команды шести фрегатов по остальным четырнадцати. Так что будет почти что полный комплект.

— Из шести по четырнадцати? — подняв бровь, спросил еще один капитан — высокий и одетый в обычную гражданскую одежду, с длинной богато украшенной шпагой на боку.

— Именно, капитан Стурак, — отозвалась Лайана. — Ты как всегда все схватываешь на лету. Один фрегат я возьму себе и переселю на него свою команду. Не могу же я командовать боем сидя на торговце?

Чиируна выдохнула: «Значит, не останемся здесь!»

— Какие корабли расформируем и куда кого переведем, я вам сообщу, — и, перекрывая поднявшийся недовольный гомон. — Я — адмирал этого флота и мои приказы — закон! Я не собираюсь устраивать долгие пререкания, кому оставить корабль и кого кем усилить. Я хорошо вас всех изучила, и могу принять решение сама. И приму его! На этом все. Передайте новости своим людям, и не забудьте рассказать о призовом фонде. А потом по одному подходите ко мне, я скажу, что кому делать.

Народ, громко переговариваясь, потянулся из зала. Капитан Бираан, а хвостиком за ним Чиируна с Талисой подошли к Лайане.

— Думаешь, никто не сбежит?

— Разумеется, нет! А ты бы сбежал? Чтобы ославить себя трусом, который лишился громадной награды?

— Это да, — улыбнулся Бираан. — Впрочем, я в любом случае остался бы. Такое приключение раз в жизни выпадает. Уничтожить целый военный флот. Или погибнуть, пытаясь это сделать.

— У нас есть шансы. Как сообщает посыльный, силы почти равные.

— Почти? Мне-то можешь не врать, я на своем мелком «Темном эле» на фрегаты нападал.

— У них перевес. Было восемнадцать фрегатов, и полтора десятка всяких бомберов, десантных и разведчиков.

— И абордажные команды. Нашим пиратам придется вести дальний бой. Бойцов для рукопашной взять негде.

— Да, это проблема, но не совсем, — ответила Лайана. — Посыльный передал зашифрованные координаты. Далкин отослал Рурарда собрать местных горцев за пределами базы. Может быть, хотя бы несколько десятков человек возьмем на борта.

— Хоть что-то, — проворчал сивоусый капитан. — Но необученные спускаться по штурмовым канатам горцы — это не абордажники. В лучшем случае помогут отбить собственный корабль, если ФНТшники пойдут на абордаж.

— Значит, надо продумать сражение так, чтобы они не смогли это сделать, — ответила Лайана и повернулась к девушкам. — А вас я хочу оставить здесь.

— Как так? — ошарашено и обижено отозвалась Чиируна. — Я думала мы перейдем на фрегат.

— Мы — да. А вот вы… В бою шкипер не нужен. Командовать будет Бираан и только Бираан. Ты будешь лишь отвлекать экипаж. А Талису мне просто не хочется брать в сражение.

— Почему? — карие глаза Талисы в упор посмотрели в зеленые Лайаны.

— Потому что это будет битва, и шансов у нас, на самом деле, немного. Я хочу, чтобы ты выжила.

— Это неправильно, — тихо, но уверенно сказала девушка.

— А еще вам будет просто необходим первоклассный навигатор, — звонким голосом встряла Чиируна. — Такой, который сможет держать в голове расположение всех кораблей, молниеносно рассчитывать курсы и давать дистанции для стрелков!

— Это да, но у пиратов есть неплохие навигаторы.

— Фи! Видела я их! Например Тадаргол, который не может без бумажки двузначные числа перемножить!

— Допустим. А тебе какой резон, если я возьму на борт Талису, а тебя нет?

— Резон в том, что навигатору нужен помощник. Я, к твоему сведению, тесты по навигации сдала на семерки. Знаю все приборы, и могу ими пользоваться лучше любого помощника навигатора в этом флоте. А еще мы с Талисой понимаем друг друга с полуслова и прекрасно сработаемся! Так ведь, Талиса?

Девушка удивленно на нее посмотрела и вдруг улыбнулась.

— Заговор навигаторов, — с усмешкой прокомментировала Лайана. — Пожалуй ты права. Только с двумя условиями.

— Я согласна! — тут же выпалила Чиируна и вытянулась в струнку.

— Не пугаться и не реветь, когда станет жарко. И ни словом не комментировать команды капитана, не вмешиваться в его решения.

— А если… мне будет что ему подсказать? — негромко спросила Чиируна и стрельнула глазами на довольно ухмыляющегося усатого пирата.

— Я разрешаю подойти ко мне и шепнуть на ухо, — ответил тот.

— Тогда все решено. Девочки, быстро собирайте пожитки. Капитан, оповести команду, и двигайтесь к «Блестящему». Передайте капитану Мебороту, чтобы его люди покинули корабль и ждали решения о назначении. Сам капитан пусть идет ко мне. А вы сразу приступайте к изучению судна. Времени у нас нет. Вылетаем послезавтра.

Глава 41. Несуществующий дневник

06.09.О.995

Главная база пиратов.

Я не веду дневник. И никогда его не вел. Знаю, что это довольно полезное занятие. Но кочевая жизнь, так же как и жизнь пиратского адмирала не располагает к уютным вечерам над листом бумаги и с пером в руке. Зато я давно взял в привычку вечером, или ночью, перед тем как заснуть, прокручивать события предыдущего дня, пытаясь понять, что я сделал правильно, а в чем ошибся, что и как стоит исправить, и чем в первую очередь заняться следующим утром.

Так что, можно сказать, что подобие дневника я все-таки веду. А раз так, то вот так выглядели бы некоторые из его записей.

22.03.О.995.

Я преспокойно занимаюсь всякими адмиральско-пиратскими обязанностями. Лайана декаду назад отправилась в Центр Мира по делам, связанным с планируемым путешествием на Восток. Накануне мы с ней и парой опытных корабельных мастеров обсуждали проект переделки торгового корабля, который она недавно купила. «Беспечного странника» моя помощница решила превратить в дальнее экспедиционное судно, на котором можно совершить вояж по Восточным странам.

А еще Лайана сейчас, наверное, размышляет, потянут ли этот полет ее девочки — Чиируна с Талисой, которым она доверила управлять грузовиком. По мне так вполне потянут — подружки просто невероятно одаренные молодые особы. И вообще они мне очень нравятся! Надеюсь, Лайана не прочитает эти строки и не начнет ревновать!

Разумеется, я не знал, что в этот день было отправлено два письма. Одно к друзьям Лайаны в Белую Империю, а второе от агента ФНТ своим кураторам.

Начало пятого месяца осени 995 периода.

Лайана отправилась в свою экспедицию. Я уже по ней скучаю. А ведь впереди еще много месяцев разлуки. Как я выдержу, не представляю!

Где-то в это время письмо ФНТшного шпиона прибыло по назначению. И в головах борцов с пиратами и адмиралов родился план, как нас изничтожить.

(На самом деле послание шло еще дольше. Адрес начальника Службы экономической безопасности и надпись «Лично в руки» не позволила ни одному офицеру решиться его вскрыть и передать сообщение по телеграфу. А еще письмо перевозили только на проверенных кораблях, а не на первом же почтовом экспрессе. Такая вот накладка вышла, — прим. историка.)

01.07.О.995.

Весь день в бегах. Надо было лично проинспектировать, как строятся дома для горцев, которых мы переселили из района подавленного восстания. Благодаря ним база разрослась в настоящий городок. Теперь здесь проживает почти четыре тысячи человек, больше половины из которых — женщины и детишки. Я начинаю чувствовать себя каким-то бургомистром!

К счастью, большинство домов уже построено и начавшаяся зима никого не застала под открытым небом.

Лайана в это время прилетела в Бухую Бухту.

И, я точно знаю, что в этот день началась операция по нашему уничтожению.

03.07.О.995.

Наблюдатели засекли вражескую эскадру. Вроде той, что мы остановили на подлете к базе повстанцев в Арлидаре.

Я поднял в небо все семь своих кораблей и полетел наперерез.

Как выяснилось, бомбардировочная эскадра была наживкой.

Когда мы приблизились, то обнаружили, что к нам направляется целый флот. Мой навигатор насчитал три семерки фрегатов.

Мы развернулись и со всей скоростью поспешили обратно. Но три корабля не успели. Они были старенькие и слишком тихоходные. Враги догнали их и один за другим сбили.

А, когда мы уже заныривали под свод грота, был подбит еще один корабль. Так в один день моя эскадра уменьшилась вдвое.

04.07.О.995.

На следующий день ФНТшники, воодушевленные легкой победой, решили, что и дальше все будет так же просто.

Десантный барк в сопровождении двух фрегатов попытался поднырнуть под свод. Еще два десантных барка и шесть бригов ждали невдалеке своей очереди. Тысяча триста десантников. Наверное, ФНТшники считали, что этого достаточно, чтобы нас перебить.

Но мы не позволили это проверить.

Как только три вражеских корабля опустились ниже среза свода полупещеры, по ним одновременно открыли огонь замаскированная над козырьком батарея, баллисты, устроившиеся в нише под пологом и все три корабля, которые я поднял под самый потолок.

Слитный удар был таким мощным, что враги не успели толком ответить, лишь слегка повредив «Серебряного орла» и «Быструю лань». С развороченными взрывными стрелами гондолами и изодранными ежами баллонами вражеские корабли рухнули на дно ущелья. Мы не заметили, чтобы кто-нибудь из 350 десантников и полутора сотен членов экипажей выбрался из-под обломков.

10.07.О.995.

Такие внезапные и страшные потери ошеломили и разозлили врагов. Три дня они утюжили бомбами верх скалы, под которой укрыта наша пещера.

Я понимал, что выжить в том огненном аду невозможно и в первую же ночь уцелевшие ребята спустились в поселок. Но восьмерых стрелков мы потеряли.

После бомбардировки фанаты высадили на скалы десант.

Егеря попытались спуститься к нам, но единственную дорожку мы обрушили, а свисающих на веревках врагов перестреляли. Больше они такой глупости не повторяли.

Зато сделали другую.

Сегодня один из Фрегатов решил проверить, а можно ли повторить нападение без прикрывающей нас батареи.

Оказалось, что нельзя. Мощь нашего залпа, конечно, стала слабее, но для одного фрегата его хватило. И обломки отправились вниз, к импровизированной дамбе, которая запрудила ущелье. Там, под нами уже неплохое озерцо образовалось. Баллонная ткань очень хороший гидротехнический материал, оказывается.

16.07.О.995.

Случилось то, чего я ожидал. Егеря попробовали напасть на нас, пройдя по тропам со стороны ущелья.

Я начинаю подозревать, не полный ли идиот ими командует? Неужели он не понимает, что нами изучен каждый камешек в окрестностях, а большая часть моих бойцов горцы, которым егеря и в подметки не годятся.

Славная была охота!

Свыше сотни элитных солдат не вернутся на Родину.

Мы потеряли пятерых убитыми и с десяток ранеными. Таким образом, по моим прикидкам, у врагов осталось немногим больше тысячи солдат. У меня полторы тысячи пиратов и горцев. И две с половиной тысячи гражданских. Но горянки тоже готовы рвать фанатов зубами. Им слишком хорошо известно, что бывает с теми, кого ФНТшники считают пособниками пиратов. Так что не представляю, на что рассчитывает вражеский командующий?

22.08.О.995.

Как оказалось, он решил организовать осаду. С его-то воздушным флотом было совсем не трудно обложить нас со всех сторон и просто ждать, пока мы не передохнем с голоду.

Интересно, как бы повернулись события, если бы он придерживался этого плана? Запас на зиму мы сделать успели, так что минимум сезон бы продержались. Хуже было с топливом, но можно было, в крайнем случае, разобрать некоторые из домов, чтобы отапливать оставшиеся.

А, пока враг еще не перекрыл все лазейки, я отправил наружу Рурарда с тремя помощниками. Его цель — отыскать горцев, которые наверняка попрятались от фанатов, и попробовать хотя бы кого-нибудь из них сагитировать нам помочь. Не знаю, что из этого выйдет, но даже маленькая фигурка в этой партии может быть решающей.

А еще я отправил гонца в степь. Лайана собиралась возвращаться вдоль Северной и последнюю заправку устроит в районе становища племени Пятнистой Совы, вождь которого наш давний друг и поставщик бойцов. Уберд как раз из этого племени, и я очень надеюсь, что они отыщут оставшихся зимовать разведчиков, а мой посыльный сумеет до них добраться.

Хотя, я не знаю, ждать ли Лайану с помощью. Не думаю, что она смогла купить достаточное количество кораблей и найти на них команду. Скорей всего перевес будет в несколько раз не в ее пользу, и ввязываться в воздушный бой станет самоубийством. Я передал ей координаты тайного убежища Рурарда. Может быть, на земле нанятые ею пираты смогут сделать больше, чем в небе?

Не знаю, сложно все это…

23.08.О.995.

Осада была лишь уловкой.

Вражеский командующий не намерен был затягивать компанию. За месяц передышки он переправил в наши окрестности еще больше тысячи солдат. Теперь перевес был в его пользу. Оставалось только его реализовать.

И — началось!

Сегодня утром над расщелиной, открывающей проход к нашему убежищу, зависли три фрегата.

Я приказал поднимать в воздух «Серебряного орла» и два других корабля. И на батарее, под сводом пещеры, ребята были готовы к бою.

Корабли противника начали опускаться одновременно. Они очень хорошо держали строй. Сразу видно — военные. Корабли ориентировались к нам полубоком, левыми скулами. И как только гондолы показались из-за выступов, открыли огонь.

В наши корабли полетели шесть ежовых стрел. Дистанция была как раз для них подходящей. Противник сосредоточил огонь на крайнем правом из наших судов, и небольшой пиратский корвет получил три пробоины в баллоне.

Он еще держался на лету, но начал снижаться.

Мы ответили врагу нестройным залпом, сосредоточившись на среднем фрегате. Это я перед боем распорядился о порядке целей.

Вражескому кораблю этого хватило. С развороченной и горящей гондолой и пробитым в нескольких местах баллоном он вывалился из строя, и, неторопливо набирая скорость, устремился на дно ущелья.

Оставшиеся два фрегата тем временем остановили спуск и стали медленно подниматься вверх. При этом они повернулись к нам правыми скулами и еще четырьмя стрелами почти в упор добили наш подраненный корабль. Хорошо, ему было падать не высоко, и он не успел разогнаться, так что часть команды уцелела.

А мы лихорадочно перезаряжали баллисты. Скорость перезарядки была различной, поэтому второго залпа не получилось, и мы вразнобой отстрелялись по правому фрегату. К тому времени враг уже почти ушел из нашего поля зрения и баллон мы почти не повредили, но очень основательно разбили и подожгли гондолу. С такими повреждениями ФНТшнику придется долго ремонтироваться.

Корабли противника поднялись над ущельем, напоследок выстрелив четырьмя стрелами по «Серебряному орлу». Три из них пробили баллон, и я поспешил опустить корабль и послал наверх ребят — заделывать пробоины. Мы возились с ними до обеда и не успели поднять корабль, когда сверху спустилась следующая тройка противников.

Мне оставалось лишь бессильно сжимать кулаки и наблюдать, как высоко над головой разворачивается бой. После того, как корабли и батарея обменялись ударами, последний целый пиратский корабль упал на дно пещеры. А все три корабля врага смогли выйти из боя. Один из них, с сильно поврежденным баллоном, поднимался медленнее других, и схлопотал еще два дополнительных залпа. К тому же у него рванул один из малых паровиков, видимо приводивший в действие баллисты. Поэтому, когда корабль скрылся из вида, его гондола представляла собой мешанину разорванной ткани и торчащих во все стороны ребер рангоута. Эта птичка точно в ближайшие месяцы к нам не залетит.

Но теперь у нас остался только один корабль — мой «Серебряный орел». И было ясно, что надо вскорости ждать третью тройку врагов.

Талнаан, мой старпом, пытался отговорить меня от участия в полете. Я понимал его: потеря адмирала сейчас может стать фатальной, но не смог заставить себя остаться на земле. Все-таки это мой корабль, мой экипаж. Я не могу его бросить в бой без себя на борту!

Третья группа ФНТшников повторила тот же маневр. Бой был коротким и стремительным. «Серебряный орел» с изорванным баллоном начал падать вниз. Баллонные делали все что возможно и даже больше. В пустеющий баллон загонялся резервный гелий, ребята, перед боем рассевшиеся на сетке, опутывавшей гигантскую сигару, спешно латали дырки. Но мы все равно упали. Не так быстро, чтобы погибнуть, но достаточно, чтобы мой корабль не смог подняться в воздух без капитального ремонта. Эскадра адмирала Далкина перестала существовать.

Но мы сумели отомстить за нашего орла. Еще один вражеский фрегат свалился на дно ущелья. Он тоже сумел притормозить, но лететь до дна было гораздо дальше, и даже, плюхнувшись в воду образовавшегося пруда, он ударился очень сильно. Из него выбрались десятка два матросов, но разозленные пираты закидали их с уступа камнями. Не думаю, что кто-то из ФНТшников выжил.

Так что итог сегодняшнего дня — по два уничтоженных корабля, и два фанатских фрегата основательно повреждены, так же как и «Серебряный орел». Что будет завтра?

24.08.О.995.

Можно было и не сомневаться. Разумеется, фанаты продолжили прежнюю тактику подныриваний. Четыре раза за день тройки их кораблей опускались вниз и осыпали взрывными и зажигательными стрелами последнюю оставшуюся батарею. Ребята гибли, баллисты разламывались и загорались, но продолжали вести ответный огонь. В трех первых атаках удалось повредить по одному ФНТшному кораблю. Никто из них не упал на скалы, но дальше участвовать в боях эти суда не смогут. Вероятно, все пять подранков отправят на ремонт в метрополию. Так что теперь у врагов лишь одиннадцать фрегатов. Все равно слишком много, и если вскоре появится Лайана с новыми кораблями, им вряд ли удастся победить. Хотя, крошечный шанс теперь появился.

Впрочем, для нас это уже не имеет значения. Потому что батарею мы потеряли. Последней тройке фрегатов отвечали только две баллисты, и те умолкли под залпами врага. ФНТшники не стали спешить подниматься за спасительный край уступа, а зависли над поселком и с полчаса опустошали свои арсеналы.

Я прекрасно понимал, что это лишь репетиция перед завтрашней бомбардировкой.

03.09.О.995.

Восьмой день бомбардировок.

От поселка остались руины — груды развороченных бревен на месте домов, чадящие дымом очаги пожарищ. Мы потеряли около полутысячи человек, половина из которых гражданские. Еще столько же было раненых и обожженных. Мы старались прятаться, как только могли, но слишком массированной была бомбардировка. Раз за разом под свод пещеры залетали вражеские бомбовозы и опустошали свои трюмы на наши головы.

Все были подавлены и одновременно очень, очень сильно разозлены!

И, когда сегодня утром группа вражеских кораблей вместо того, чтобы зависнуть над нашими головам, опустилась на край площадки, и из них посыпались десантники, пираты и горцы встретили их с яростью подраненных зверей.

Бой в мешанине развалин был беспорядочным и неуправляемым. Обе стороны дрались не на жизнь, а на смерть, стараясь использовать любую возможность, чтобы убить врага. Сначала егеря отступили под нашим натиском, но потом хорошая выучка и умелое командование офицеров сделали свое дело — они заняли глухую оборону, и потери среди наших резко увеличились. Я отдал приказ тоже затаиться в обломках домов. Как жалко, что со мной нет Рурарда. Он бы сумел управлять наземным боем лучше меня. Пираты не приучены к драке на поверхности, да и горцы, какими бы храбрыми и ловкими ни были, все-таки — не солдаты. С другой стороны, соотношение сил почти равное, так что, если не лезть на рожон и действовать от обороны, мы сумеем продержаться довольно долго.

06.09.О.995.

ФНТшники не торопятся. Они нарастили свои силы, спустив под свод всех десантников и дополнив их отрядами абордажников с фрегатов. Об этом рассказал пленный капрал.

И теперь они метр за метром теснят нас вглубь пещеры. Мы огрызаемся, но отступаем. Потери не такие большие, как в первый день десанта, но значительные. Наших гибнет больше, но это потому, что к горцам присоединились их жены. Горянки не такие ловкие в обращении с оружием, но отчаянно смелые.

Чем дальше, тем сильнее я проникаюсь уважением к этому народу. Если каким-то чудом мы сможем победить, я постараюсь сделать для них все, что в моих силах. Но это — беспочвенные мечты. Потому что, еще декада, максимум две, и нас не станет.

07.09.О.995…

Глава 42. Капитан

06.09.О.995

Главная база пиратов.

06.09.О.995 17:05

Последний участок пути мы пролетели на максимальной скорости.

Тихоходный «Беспечный странник» теперь не тормозит фрегаты. К тому же Лайана решила сжечь как можно больше топлива. Теперь, когда мы подлетим к пиратской базе, у нас останется совсем немного угля и воды, в количестве, достаточном лишь на несколько часов полета.

Так что, даже если кто-то выйдет из боя и попробует спастись бегством, то ему придется плестись к ближайшему воздушному порту многие дни или даже декады, уповая на попутные ветра и лишь изредка запуская машину на малые обороты.

По сути дела, это была еще одна страховка преданности новоиспеченных подчиненных.

Хотя, причину своего решения Лайана назвала совсем другую — быть как можно легче, чтобы оказаться выше противника.

Перелет занял около суток. Мы отправились в путь вечером и должны были прибыть после заката. Курс взяли значительно южнее Базы, так, чтобы ночью «Блестящий» на тихом ходу, лавируя по ущельям, подобрался к месту встречи с Рурардом. Если, конечно, он еще там, где указал посыльный.

Перед обедом нас с Чиируной прогнали с поста — выспаться перед сложной работой. За приборы встал помощник мастера ветров Перкин. Парень немного знал навигацию, хотя я в нем очень сомневалась. Но я понимала Лайану — скоро нам понадобятся все силы, какие у нас есть.

Вот только, я обманула начальницу. Потому что в кают-компании, куда мы заглянули перекусить, сидел Трорвль.

Я поспешила побыстрее управиться с едой и, краснея и сбиваясь, что-то пролепетала Чиируне, насчет прогулки перед сном. Мы с Трорвлем направились в грузовой отсек, где он заранее соорудил уютное укромное гнездышко. Мы оба осознавали, что завтрашний день может стать для нас последним в жизни и хотели перед этим побыть вдвоем.

И опять повторилась сказка. Я взлетала на седьмое небо и падала в глубины океана, мир взрывался яркими огнями и погружался в теплый ласковый свет. Мы уснули там же, на каких-то мягких тюках, обнявшись и плотно прижавшись.

А когда Сол начал склоняться к западу я проснулась от легких поцелуев и настойчивых ласк. Издав не то стон, не то вздох, я плотнее обхватила любимого, и мы дали себе как следует друг дружку разбудить.

Потом торопливо оделись, и через пару минут я предстала пред очи заместителя адмирала.

Лайана оглядела мой несколько потрепанный вид, хмыкнула и спросила:

— Готова?

— Теперь да! — громко и четко ответила я.

— Вот и умничка, — и, приблизившись, на самое ухо: — Ты правильно поступила. Будь на корабле Далкин, я бы сделала то же.

06.09.О.995 22:20

Курс по долинам уже прокладывала я. Перкин довольно неплохо потрудился днем, и корректировка почти не потребовалась. Я даже подумала, не переманить ли его в свои помощники. Корабль быстро заскользил между обрывистых скал, темнота сгустилась и перешла в ночь. Это было так знакомо по нашему долгому бегству с базы повстанцев в Арлидаре. Управлять Фрегатом было немного труднее, чем «Серебряным орлом», но гораздо легче, чем неповоротливым грузовиком.

Часа четыре мы плутали между горами, пока не вышли точно к указанному месту и зависли над небольшой полянкой.

Чиируна за время перелета несколько раз порывалась подсказать что-то по управлению судном, но каждый раз сдерживалась, а когда полет был окончен, тихо проворчала:

— Бираан молодец. Хотя, я бы выбрала другой режим полета, более плавный.

Лайана и Уберд соскользнули на землю по штурмовым тросам. Я, приникнув к обзорному окну, в свете почти полного Янтаря наблюдала, как из леса к ним вышел человек и увел за собой.

Их не было минут тридцать. Затем Лайана поднялась на корабль и кинула Брагну:

— Собирай ребят! Спускайтесь. Пойдете с Рурардом.

Я выскользнула на галерею, когда Трорвль поправлял на груди тормозное устройство. Никого не стесняясь обняла его и поцеловала. Тихо шепнула:

— Удачи!

— И тебе, Талиса, — ответил он. Крепко, до хруста в косточках прижал меня и, выпустив, одним движением застегнул на тросе тормоз, прыгнул за борт.

— Летим к эскадре! — резко скомандовала Лайана. — Надо успеть до восхода Сола. Хорошо, что в этих местах утро в конце осени долгое.

«Да, до полярного круга лиг четыреста», — почему-то подумала я. И стрелой метнулась в командный зал. Мне предстояла очень трудная работа.

07.09.О.995 05:45

Они шли очень быстро. Отряд растянулся на многие сотни метров. Шестьдесят горцев, что сумел собрать Рурард, и пятеро абордажников Уберда.

Пройти им нужно было немало. До цели по прямой около семи лиг. Но кто же считает в горах расстояние по прямой? Благо в ту сторону вели хорошо известные горцам тропы. Не слишком крутые и не требующие альпинистской подготовки. Но все равно им потребовалось идти всю ночь — восемь часов, включая два коротких привала, чтобы добраться до места — широкой полукруглой горной вершины, покрытой альпийским лугом.

На ней располагался временный аэродром ФНТшников. Сейчас на нем было пришвартовано шесть фрегатов и десяток вспомогательных кораблей. Половина флота.

И теперь только от бойцов Рурарда и лично от него, Трорвля, зависело, сколько из этих судов и с каким экипажем вступят в бой с эскадрой Лайаны, где на флагманском корабле осталась Талиса.

Эта девушка внезапно заполнила душу молодого кочевника, почти вытеснив из нее и Чиируну и даже Аррисию. Встреча Трорвля с его первой любовью была щемяще болезненной, но расставание принесло даже какое-то облегчение.

Впрочем, сейчас было не то время и место, чтобы думать о подобном.

— Итак, ребята, помните, что и как делать? — спросил неожиданно оказавшийся рядом Рурард.

— Да, — подтвердил Уберд.

— Тогда вперед!

Из леса выскользнули почти неслышные призраки. Не было ни вскрика, ни звяка. Постовые уже давно лежали на земле с перерезанными горлами, и горцы темной волной в сером предрассветном отсвете хлынули на поле. Часть из них устремилась к казармам, а другие, разбившись на небольшие группки — к кораблям.

Когда их заметили, было уже поздно.

Раздавшиеся встревоженные возгласы потонули в криках и стонах зарезаемых полусонными людей, хлопках, разбивающихся о деревянные галереи гондол бутылей с зажигательной смесью, а, затем, в свисте стрел и грохоте выстрелов.

ФНТшники были очень хорошими солдатами и быстро справились с паникой. Их было раз в пять больше, чем нападавших, и, хотя, тем удалось очень многих убить в первые минуты атаки, отпор с каждой секундой становился вся жестче.

Трорвль добежал до ближайшего фрегата и, спешно запалив фитиль, бросил бутыль. Сосуд ударился о край галереи и разлетелся осколками и брызгами огня. Рядом вспыхнул еще один очаг. Но другие три бомбочки отскочили от ткани гондолы, и разбились о камни.

На галерею выскочили обалдевшие вахтенные и тут же упали от стрел, пущенных Убердом и Валинтом.

— Бежим к следующему! — приказал Уберд.

И они помчались к соседнему кораблю. Боковым зрением Трорвль заметил, как запылало еще одно судно, судя по обводам — бомбовоз. А еще он увидел, как наперерез им несется отряд ФНТшников.

— Брагн, Эртль, задержите их! — крикнул Уберд, принимая жестокое решение. — Остальные — вперед!

Трорвль увидел, как мелькнула спина друга, на ходу выцеливающего кого-то из арбалета, и устремился к вражескому кораблю.

Опять достать бомбу, поджечь запал, бросить с небольшим навесом, чтобы угодила на галерею.

С первого раза не получилось ни у кого. Все три снаряда — впустую.

Но вторым заходом Валинту удалось разбить один из сосудов, и корабль загорелся.

Тут же в них полетели стрелы. И с корабля и сзади. Уберд, схватился за простреленный левый локоть, зарычал:

— Всё, уходим! Прорываемся к лесу!

Они, не сговариваясь, выстроились клином и врезались в группку ФНТшников, бегущих им навстречу. Валинт поднырнул под одного, вспарывая живот, молниеносным ударом проколол шею другому, сцепился клинками с третьим. Уберд не отставал, прорубая дорогу своей тяжелой абордажной саблей. Да и Трорвль не ловил воронов. На его счету уже один фанат, опрометчиво приоткрывшийся его сабле. И вот уже перед их тройкой никого нет. А впереди, там, где остались Брагн и Эртль, все еще идет бой.

Со звериным криком Уберд на полной скорости понесся на подмогу.

Они успели. Эртль крутился как волчок, отбиваясь сразу от пятерых врагов окруживших его со всех сторон. Понятно, что долго так не продержаться. Парень уже был серьезно ранен в правую руку, и теперь держал палаш в левой. Кроме того у него была рассечена и набухла от крови куртка на боку и через лоб шла глубокая царапина, заливающая глаза кровью.

А Брагн лежал в паре метров, и было сразу видно, что его тело уже не имеет ничего общего с жизнью.

«Бедная Лалиша!» — мельком подумал Трорвль, кидаясь на помощь Эртлю.

Абордажники налетели как вихрь, сметая врагов. Буквально за минуту все было кончено.

Трорвль огляделся, переводя дух.

Горело несколько судов, освещая рассветное утро сполохами огня. Но большая часть судов уцелела. Их уже окружают темные фигуры фанатов. Они не спешат вступить в бой с группками горцев. Видимо, в приоритете у егерей — защита кораблей.

А возле казарм — настоящая мясорубка. Там дерется основной отряд горцев под командой Рурарда.

— Бежим, подсобим! — выкрикнул Уберд и повел свою группу на подмогу.

Они добежали до места сражения тогда, когда двое поджарых горцев выволакивали на сравнительно безопасный участок Рурарда.

Командующий абордажниками тяжело, со свистом и бульканьем, дышал. Вражеский клинок пробил ему грудь с правой стороны. Кроме того у него была очень нехорошая рана на животе и до кости разрублено предплечье.

Одного взгляда Трорвлю хватило, чтобы понять — на этот раз легендарному пирату не выкарабкаться.

Рурард поманил здоровой рукой к себе Уберда. И, когда бородатый кочевник склонился, тихо прошептал:

— Бери командование. Выводи людей. Мы сделали… что смогли, — и добавил непонятное: — Тридцать восемь.

Уберд кивнул. Огляделся по сторонам и громоподобным голосом рыкнул:

— Отходим к лесу! Крангр прикрывай!

Трорвль удивился тому, что Уберд прокричал это на горском наречье, а еще тому, что его командир умудрился запомнить имя одного из подчиненных Рурарда и заметил его в сутолоке боя.

А Рурард улыбнулся, поняв, что совершил правильный выбор, передав командование тому, кому надо. Он закрыл глаза. Грудь еще вздымалась и опадала.

Один из горцев вопросительно взглянул на Уберда.

Тот покачал головой. И проговорив по-каганатски: «Иди на север, друг», коротким ударом пронзил сердце своему бывшему командиру. Горец одобрительно кивнул и что-то прошептал на своем языке.

07.09.О.995

Проблема у флота ФНТ была в том, что адмирал Тарада Набори не озаботился созданием полноценной базы снабжения. На аэродроме, который только что подвергся нападению горцев, конечно, был некоторый запас угля, привезенного грузовым галеоном, но его было немного. С водой дела обстояли тоже не очень хорошо. Да, кругом множество горных речек, но добраться до них весьма трудно из-за сложного рельефа. Поэтому, корабли флота перед перелетом сюда заправлялись под завязку. А когда расходовали припасы, просто летели на ближайшую базу в Кра-Нитоне и опять наполняли до отказа трюмы углем, а цистерны водой.

Поэтому сейчас большинство кораблей были довольно тяжело нагружены и не могли взлететь на большую высоту.

Адмирала это нисколько не беспокоило. Противник полностью лишился кораблей и был заперт в своей пещере. А его корабли могут патрулировать и над самыми горами.

Правда, был неопределенный фактор — Лайана. В письме шпиона не было сказано, зачем она собирается на Восток, но у безопасников возникло предположение, что за новыми кораблями. Но адмирал не верил, что возможно вот так сразу купить значительное количество боевых судов, найти на них команды и вернуться. Если это пяток кораблей, то да, Лайану можно ждать обратно уже в ближайшее время. Но, если что-то более серьезное, то наверняка ей понадобится еще несколько месяцев, чтобы все организовать. Кстати сказать, именно вероятность возвращения заместителя Далкина с эскадрой боевых кораблей подгоняла Тарада Набори к более быстрому захвату базы. Он, конечно, не допускал и мысли, что сможет проиграть в воздушном бою нескольким пиратским кораблям, но все равно стоило подстраховаться и побыстрее разделаться с врагом.

07.09.О.995 7:15

Высотник дрейфовал низко. Всего на четырех с половиной лигах. По сути он исполнял обязанности простого патрульного. Он мог бы забраться и повыше, но зачем? Обзор и так хороший, а чем больше высота, тем холоднее. Здесь в средине Драконьих гор за четыре месяца до зимнего солостояния и без того было ужасно холодно, а вверху так вообще невыносимо. Тепло от котла, что распространялось по специальным воздуховодам, проигрывало морозу, веявшему от тонких тканевых стен. Экипаж кутался в теплые шубы, но все равно замерзал. Скорей бы смена! Но она прибудет только в полдень.

Матрос-наблюдатель привычно оглядывал горизонт. Сол еще не встал, и в утреннем полумраке горная страна выглядела безрадостно и уныло. Сплошное нагромождение скал, каменных осыпей, ледников, непроглядно темных ущелий.

Небо над горами было чистым, только на востоке виднелась мгла. Это снеговые тучи волна за волной штурмовали Великую степь, засыпая ее слой за слоем снегом.

И, когда на фоне этой далекой серой стены прорисовались чуть более темные точки кораблей, наблюдатель замер от удивления и страха.

Ничего хорошего не могло лететь с Востока, тем более в таком количестве.

По кораблю разнеслась тревога. Полусонные воздухоплаватели занимали места по боевому расписанию. Механики начали раскочегаривать машину, баллонные спешно откачивать воздух из нижней половинки сигары. Корабль круто развернулся и, набирая скорость, заскользил к основным силам флота. До них было не так уж и далеко — пятьдесят лиг. Но это два с половиной часа полета для тихоходного кораблика, предназначенного висеть высоко над врагом, а не улепетывать от него. Ход фрегата на полных парах на десять лиг в час быстрее, чем у этого маленького корабля. И безжалостная арифметика воздушного боя говорила фанатам, что минут через сорок они погибнут.

Поэтому капитан распорядился сигналить световым кодом. Он понимал, что с такого расстояния их ни за что не заметят, но это было единственное, что он мог сделать в ожидании неминуемой смерти.

07.09.О.995 7:40

А в это время Адмирал Тарад Набори разглядывал через обзорное стекло своего флагмана развороченную базу. Нападение горцев было стремительным и очень болезненным. Сожжены два фрегата и три вспомогательных судна. Еще один фрегат и малый десантный корабль удалось спасти, но они основательно обгорели и требуют серьезного ремонта. А еще погибло больше сотни человек из команд и обслуживающего персонала и два десятка егерей из размещенного на базе барта.

К тому же горцам удалось отступить и раствориться в горных лесах. Они тоже понесли большие потери, но кто знает, как быстро оправятся и когда смогут нанести следующий удар.

Сейчас три уцелевших фрегата и еще три, включая флагманский, прилетевшие сюда от пиратской базы, кружили на низкой высоте над горами, пытаясь выследить горцев и закидать их стрелками и огненными бомбами. Той же охотой занимались и шесть уцелевших вспомогательных судов — бомбовозов и десантных. И только один высотник забрался на шесть лиг и висел немного восточнее разоренного аэродрома.

Охота шла не особенно успешно. Разглядеть в игольниковых лесах и среди скал прячущихся горцев, да еще и невыносимо медленно светлеющим осенним утром, было почти невозможно.

Адмиралу не очень нравилось, что над пещерой пиратов он оставил только два фрегата, малый и средний десантные корабли. Но, там и одного корабля достаточно, а горцев надо давить пока не расползлись, иначе набегам не будет конца.

07.09.О.995 9:30

Их заметили поздно. Корабли шли плотной кучкой прямо со стороны поднявшегося над вершинами гор Сола.

Один из наблюдателей высотного корвета, висящего чуть восточнее подвергшегося нападению аэродрома, увидел их, когда до эскадры Лайаны оставалось девять лиг.

Он сразу же сообщил вахтенному офицеру и тот, взглянув в окуляр дальномера и побледнев, кинулся семафорить на флагман, что вместе с остальными одиннадцатью кораблями рыскал над ущельями, высматривая спрятавшихся горцев.

Адмирал Тарад Набори сразу понял, что к ним нагрянул неожиданный враг. А еще он сложил два плюс два и в результате получил четыре.

Атака горцев произошла не просто так. И три фрегата потеряно, и все силы стянуты сюда. Пираты решили дать ему генеральное сражение на своих условиях.

Ну что ж, у него нет выбора. Надо принимать вызов.

Семафорщики передали на все корабли флота приказ к экстренному подъему. И буквально через минуту дисциплинированные военные открыли на полную клапаны в нижней части гондол и, вдобавок к этому, принялись сбрасывать лишний уголь и сливать воду.

Но на все требуется время. И пока корабли ФНТ только начали медленно набирать высоту, пираты приблизились к ним на три лиги. Они разошлись в стороны, создавая неровную цепь. И их было отвратительно много! Пятнадцать вымпелов, судя по очертаниям — фрегатов.

Тарад Набори прекрасно видел, что не успевает. Его корабли еще только всплывают с высоты в две-три лиги над уровнем океана, тогда как противник шел по потолку — почти в шести лигах.

Первым погиб высотник. Враг налетел на него как лавина на хлипкую хижину, и изувеченный кораблик с истерзанным баллоном рухнул вниз. А потом на всплывающие вверх корабли ФНТ посыпались ежи.

Пираты не стали скупиться на снаряды, или стрелять издалека тяжелыми стрелами. Только бронзовые шестигранные ежи. Большинство из них пролетали мимо, но их было так много, что один за другим суда карательного флота прекращали подъем и начинали падение к далеким скалам.

Но все-таки фанатов было довольно много. Адмиральскому кораблю, еще одному фрегату и малому десантному бригу удалось подняться почти вровень с врагом. А еще пара кораблей — разведчик и бомбовоз, попытались убежать.

Сразу пять пиратских кораблей погнались за ними и тихоходный бомбовоз вскоре погиб, а вот разведчику, развившему максимальную скорость, посчастливилось уйти.

Впрочем, адмирала это не заботило. Против его трех кораблей был десяток пиратов. Они действовали не слаженно, мешали друг другу, перекрывая линию огня, а пару раз получили ежа от своих же.

А дисциплинированные ФНТшники работали сообща. Они рванули к южному краю вражеского строя и сосредоточили огонь на одном, сильно выдавшемся вперед, корабле. Тот в панике затормозил, глуша машину, но было поздно. Тяжелые стрелы разбили обзорной стекло. Перепадом давления оно как будто взорвалось изнутри, выбросив наружу несколько человек. Потерявший управление фрегат начал разворачиваться бортом, подставляясь для прицельной стрельбы по баллону. И фанаты не преминули этим воспользоваться. В ткани появилось множество дыр, и пиратский корабль, набирая скорость, отправился вниз к ожидающим его острым скалам.

Воодушевленные победой ФНТшники устремились к следующей жертве. Но их уже окружали спохватившиеся враги. Все так же мешая друг другу. Два корабля даже столкнулись баллонами. Гондолы закачались, и дезориентированные суда отстали от остальных.

Но врагов было слишком много. Первым начал падение десантный бриг. За ним последовал второй фрегат. Но фанатам удалось подбить еще один корабль флотилии Лайаны, и он стал опускаться, вывалившись из боя.

Тарад Набори увидел, как по вантам карабкаются матросы, стремясь заткнуть хотя бы самые большие пробоины. А к его кораблю сбоку, из слепой зоны, куда не могли стрелять баллисты, приблизился вражеский фрегат…

07.09.О.995 10:09

Лайана ругается так, как я никогда не слышала! Многих слов я вообще не знаю и, догадываюсь, что не хочу узнать.

Адмиральша стоит, грузно опершись на край курсового стола, и командует сигнальщику. Тот отчаянно старается успевать семафорить на другие корабли. Впрочем, это бесполезно. Пираты не слушаются начальства. И именно это бесит Лайану.

Но бой все равно идет в нашу пользу. Хотя, потеря одного корабля была совершенно глупой. А сейчас и второй начал терять высоту.

— Лайана, я подловил его! — азартный выкрик Бираана. — Теперь он — наш! Манаад, еще румб вправо!

— Шестнадцать градусов, — пробурчал рулевой доворачивая судно.

— Четыреста двадцать! — звонкий голос Чиируны, приникшей к дальномеру. — Капитан я бы еще пять градусов довернула!

— А обещала не встревать! — весело откликнулся Бираан. — Ладно, Манаад, ублажи подружку.

Рулевой осклабился, выполняя приказ.

А вражеский корабль стремительно растет, он уже еле помещается в обзорном стекле.

— Стоп машина! — командует Бираан. — Айдорин, переводи на реверс. По моей команде… Стрелки — взрывчатыми по баллистам… та-ак… огонь!

Корабль неторопливо плывет по инерции, все сильнее сокращая расстояние до вражеского борта. Корпус чуть вздрогнул, когда все четыре баллисты выпустили тяжелые бронзовые стрелы с прикрученными взрывчатыми наконечниками. Через две секунды три из них врезались в скулу гондолы, разрывая ткань и разбрасывая обломки баллист.

— Теперь ежики! — выкрикивает приказ Бираан. — Машина малый назад!

Винты завращались в обратную сторону, тормозя нас, уберегая от столкновения. Между тем фрегат ФНТ летит вперед, начиная уходить из поля обзорного окна.

— Двести шестнадцать! — продолжает сообщать расстояние Чиируна.

Манаад, не дожидаясь команды, доворачивает штурвал, становясь в кильватер к врагу.

— Правильно! — одобряет его Бираан. — Еще полрумба возьми! Стрелки вы как?

— Еще десять секунд… Готовы!

— Огонь!

Четыре ежа почти в упор. Разумеется, все они угодили в цель.

Мне кажется, что я вижу, как из отверстий вылетает бесценный гелий.

Но противник еще продолжает лететь по прямой, ему нужно какое-то время, чтобы осознать, что небо больше не держит его.

ФНТшники еще успели выстрелить по одному из наших кораблей и даже попали в него.

Но еще несколько стрел и ежей от других судов нашего флота по очереди пронзили врага, и фрегат наконец-то начал свой путь к скалистым утесам.

— Ну, вот и все! — с облегчением выдохнула Лайана. — Ларкинс, передавай всем кораблям: «Построиться в походный строй». Направление на север — к нашей базе. Нам еще предстоит разобраться с кораблями, что остались там.

Лайана выпрямилась, потянулась.

А я вдруг заметила, какой у нее уже округлившийся животик.

07.09.О.995 10:48

Фрегат Ф-72 дрейфовал на высоте в три лиги прямо над горным ущельем, ведущим к пиратской базе.

Сейчас там, в городе пиратов, продолжаются бои. Егеря медленно, но верно вытесняют противника вглубь пещеры.

Сверху их поддерживает второй фрегат и малый десантный бриг. Они издалека обстреливают развалины, в которых укрываются бойцы адмирала Далкина. К сожалению бомберы уже задействовать не получается. В глубине пещеры свод опускается слишком низко, и пробраться туда, не изодрав о скалистый потолок баллон, невозможно. Поэтому эффективность воздушной поддержки сильно уменьшилась, и десантникам приходится полагаться только на свои силы.

Два корабля продолжают висеть у самого входа в грот и лениво постреливают не особо стараясь прицеливаться. Во тьме пещеры все равно ничего не разглядеть. Но если удастся десятком выстрелов прибить какого-нибудь пирата — и то помощь наземным войскам.

Четвертый корабль, из тех, что адмирал Тарад Набори не стал брать с собой на охоту за горцами — большой десантный барк — дрейфовал в сотне метров над лагерем, разбитым на вершине горы, под которой и располагалась пещера. Там, в наскоро сооруженных сборных бараках, жили отдыхающие от тяжелых боев десантники, обслуживающий персонал, а, главное, многочисленные раненные.

Адмирал торопился как можно скорее завершить операцию, поэтому не разрешил переправить раненых в метрополию, пока не закончится битва, и их лечили прямо здесь. Кстати, на борту барка тоже был импровизированный госпиталь с сотней раненых воздухоплавателей и егерей.

Наблюдатель на фрегате неторопливо оглядывал горизонт, особенно внимательно южную его сторону, откуда должны были вернуться корабли флотилии.

И они появились. Россыпь темных точек. Далеко, лигах в двадцати, на грани разрешения оптики.

Наблюдатель насчитал четырнадцать судов. Всего с теми, что были на аэродроме и теми, которых взял с собой адмирал, должно было быть двадцать.

«Ну, наверное, часть кораблей осталось прикрывать аэродром, — подумал наблюдающий. — Хотя зачем он перегоняет сюда столько судов, непонятно. Может быть аэродром сильно разрушен, или там сохраняется опасность нападения, и адмирал решил пока перебазировать корабли поближе?»

Матрос сообщил об увиденном начальству и принялся за новый круг наблюдения.

Никуда не спеша он проделал его за восемь минут.

И уставился на заметно приблизившиеся корабли.

В семикратную оптику уже можно было разглядеть общие очертания. Правда, рефракция воздуха на расстоянии в четырнадцать лиг делала изображение размытым, но все равно.

Все равно в кораблях была какая-то странность.

«Они одинаковые! — вдруг понял наблюдатель. — Но этого не может быть!»

Во флотилии ФНТ были корабли разных классов и размеров, а приближающиеся к базе суда как будто сделаны под копирку. Не очень большие, но и не маленькие. Фрегаты или малые десантники — так определил опытный матрос.

И забил тревогу.

07.09.О.995 11:07

Капитан дозорного фрегата формально был главным в этой маленькой эскадре. И именно ему предстояло принимать решение. Было два варианта действий. Поднять вверх корабли, находящиеся в ущелье или спуститься к ним. По правилам было предпочтительнее занять как можно более высокую позицию. Но логика боя и удачный опыт пиратов подсказывали, что эффективнее спрятаться под сводом пещеры и пытаться сбить корабли противника, когда те по двое-трое будут подныривать в ущелье.

На оба плана времени было в обрез. Если фрегат решит спускаться вниз, то придется на полную запустить насосы и даже открыть клапаны вверху баллона, выпустив часть гелия. А в перспективах скорого боя этого делать очень не хотелось.

Но оставался еще десантный бриг, наполненный ранеными.

И именно он определил ход сражения. Не дожидаясь, когда капитан фрегата сделает выбор, с десантника просигналили: «Пытаюсь уйти. Прикройте!»

На корабле разводили пары, он начал медленно набирать высоту и скорость.

И командир флотилии просемафорил остальным двум кораблям: «Поднимайтесь, прикроем десантный корабль».

Это было нерационально и даже глупо, жертвовать тремя кораблями, в надежде спасти четвертый. Но там были раненые бойцы. А кодекс чести ФНТшного военного требовал стараться вынести пострадавшего товарища из боя.

Потому что иначе его добьют враги. За время клановых войн среди пиккури сложилось особое отношение к противнику. Когда войны перерастали из мелких стычек в тотальное противостояние, то в них участвовали поголовно все члены клана от детей до стариков и обоих полов. И завершались эти войны полным уничтожением проигравшего клана. К счастью, это в далеком прошлом, но пренебрежительно рациональное отношение к жизни вражеских пленных или гражданских осталось. Поэтому ФНТшники не переживали, сжигая поселки горцев, поддерживающих пиратов, и очень удивлялись, почему это вызывало такую яростную ненависть у горцев.

А еще, из-за такого безжалостного отношения к вражеским раненым, фанаты очень бережно относились к своим.

Поэтому капитаны двух кораблей, не раздумывая, выполнили приказ, вынырнув из ущелья и спешно поднимаясь, стараясь занять позицию между врагами и убегающим десантным судном.

07.09.О.995 11:31

Три вражеских корабля безрассудно бросились наперерез флоту пиратов. Было что-то пугающее и трогательное в их готовности погибнуть, давая соратникам призрачный шанс на спасение.

Чиируна разглядывала передний фрегат через дальномер. Ей казалось, что корабль летит прямо на нее. Нет, не казалось! Так и есть. Быстро перевела взгляд на другие корабли. Закричала:

— Капитан, они все идут на нас! Дистанция тысяча триста двадцать!

— Машина — перейти на холостой ход! — тут же отреагировал Бираан. И, обернувшись к Лайане: — Притормозим, пусть фланги нас обойдут.

— Поздно, — ответила Лайана. — Они вычислили в нас флагмана. Готовься к бою, старый бочонок.

Бираан осклабился под сивыми усами, приказал:

— Стрелки — две баллисты взрывными, две ежами.

Пояснил:

— Идем встречным курсом, не будет времени перезаряжать.

А корабли противника, вот они — рядом. Передний уже не помещается в объектив дальномера.

— Четыреста шестьдесят два!

— Машина, готовность! Манаад, как выстрелим ежами, пять румбов влево!

— Четыреста семнадцать! — Чиируна почувствовала, как звенит ее голос.

— Взрывными, пли!

И две стрелы понеслись к кораблю противника. Он, корабль, идет метров на пятьдесят ниже, а, значит, дистанция огня у «Блестящего» больше. Четыре секунды и Чиируна увидела, как взрывами разворотило правый борт вражеской гондолы, оторвав от него пару баллист.

— Машина — средний ход!

Внутри корабля что-то громко лязгнуло. Судно ощутимо тряхнуло. Перевод с холостого хода на обычный, под нагрузкой — очень болезненная операция. Если напортачить, то можно лишиться тяг. Но опытные механики знают свое дело!

— Триста тридцать шесть!

— Стрелки!..

— Триста пятнадцать! — громко и четко. Это само — как приказ. Чиируна никогда не командовала в бою, но превосходно знала характеристики оружия, и могла в уме вычислить дистанцию удара любым боеприпасом и в любой обстановке.

— Огонь! — сливаясь с последними словами Чиируны, выкрикнул Бираан. И сразу же: — Манаад!

— Зна-аю! — голос кряжистого рулевого плывет от напряжения, с которым он вращает штурвал, уводя судно от ответного удара.

Долгие три секунды пиратские и фанатские стрелы летят навстречу к кораблям.

Чиируна оторвалась от окуляра, вытянула шею, заглядывая в нижнюю часть обзорного окна, на несущийся в их сторону вражеский корабль.

Он уже уходит вправо, вернее «Блестящий» заворачивает влево. Вот на вершине вражеского баллона две черные точки — это ежи своими тридцатисантиметровыми, похожими на рапиры шипами, распороли оболочку, выпуская драгоценный гелий.

И в этот момент мир взорвался.

Одна из вражеских стрел угодила под днище гондолы с правой стороны Командного зала.

Время как будто растянулось и загустело, и Чиируна отчетливо увидела, как вспучивается пол. Как трескается и, разбившись на осколки, вылетает наружу обзорное стекло. Как швыряет об потолок тело старшего баллонного. Как Манаад приседает за штурвалом, пропуская над головой обломок балки. Как Талиса инстинктивно кидается к Лайане и та, обнимая ее, прячется вместе с девушкой за курсовым столом, с которого ударной волной подняло и швырнуло в сторону карту.

И, как капитан Бираан, нелепо взмахнув руками, валится на лишившееся стекол обзорное окно. Хватается рукой за край рамы, но та ломается, и старый пират падает в бездонную пропасть.

Чиируна услышала громкий пронзительный крик, и только тут поняла, что это она вопит, от страха и безысходности.

Это внезапно отрезвило ее. Как крепкая пощечина истеричку.

Старший баллонный с неприятным стуком рухнул на пол, мастер ветров зажимает рассеченный локоть, и Перкин пытается помочь ему остановить кровь.

А Манаад и старший стрелок смотрят на нее, на Чиируну.

Девушка с силой хлопнула себя ладонями по щекам. Срывающимся голосом скомандовала:

— Талиса, обстановку!

Подруга вскинула не нее испуганные глаза, но тут же взяла себя в руки. Метнулась к приборам, затараторила:

— Фрегат: тридцать пять — двести сорок, ниже пятьдесят, заряжает. Фрегат: минус двадцать — шестьсот. Десантник: восемьдесят — шестьсот пятьдесят, ниже семьдесят.

Чиируна и сама видела, слезящимися от задувающего в разбитое окно холодного ветра глазами, что они выходят в борт второму фрегату. Первый приближается, но он ниже и повернут к ним поврежденным боком, так что не представляет опасности. Десантник заходит в бок, но на него уже выходят сразу три пиратских фрегата, и всерьез навредить «Блестящему» он не успеет. Значит их цель — второй фрегат.

— Стрелки — взрывчатыми!

— Да, капитан! — отозвался старший стрелок, и через десять секунд: — Готово!

— Манаад, двадцать градусов вправо! Не торопясь, держи нас в мертвой зоне. Талиса?

— Триста восемьдесят!

— Рано, еще капельку. Скажи, когда двести восемьдесят будет.

— Да, Чиируна.

— Андрад, цельтесь в середину корабля, под трубу, — Чиируна почувствовала, как на лицо помимо ее воли наползает злая и хищная ухмылка.

— Вас понял!

— Чии, двести восемьдесят пять!

— Огонь!

И бесконечные три секунды, когда все в зале, затаив дыхание, следят за полетом четырех тоненьких черточек.

А потом три взрыва в самом центре корабля.

И, спустя несколько секунд, мощнейший взрыв, разорвавший вражескую гондолу на две половинки. Падающие вниз обломки механизмов и человеческие тела.

А еще, осколки во множестве мест пробили нижнюю часть баллона, выпуская наружу сжатый балластный воздух.

Корабль, и без того внезапно полегчавший от выпавших бронзовых машин, начал набирать высоту унося троих чудом уцелевших ФНТшников в такую высь, куда никогда бы не смог подняться. Туда, где воздуха уже не хватает для дыхания, в чем им предстояло убедиться.

Так закончился последний бой.

Подбитый ранее фрегат падает вниз, добитый парой пиратских кораблей. Малый десантный тоже не уцелел. А три корабля пустились в азартную погоню за улепетывающим большим десантным барком. Они догонят его через три с половиной часа.

— Адмирал, ваши указания, — все еще звенящим от напряжения голосом спросила Чиируна у Лайаны.

— Спускаемся, капитан, — ответила та и добавила: — Как можно скорее.

— Есть. Но потребуется не меньше трех часов.

— Я знаю, Чиируна.

— И, еще, насчет капитана…

— Теперь капитан — ты, и это не обсуждается. А Бираан… Еще есть надежда, что он упал на снег. А если нет — то это лучшая смерть для пиратского капитана.

— Да, я это понимаю. Надеюсь и я, когда-нибудь… попозже…

07.09.О.995 15:22

Сегодня бои идут вяло. Утром фанаты пошли в наступление. Не слишком активно, но по всему фронту и довольно упорно. Сверху их, как всегда, поддерживают воздушные корабли.

Хорошо, что я накануне приказал отступить вглубь пещеры и на нас не могут сбрасывать бомбы, но и взрывные стрелы тоже вещь неприятная.

Часов до одиннадцати фанаты пытались нас оттеснить. Без особого успеха, но им это не так уж и нужно. Достаточно того, что мы потеряли сегодня десятка два бойцов и столько же гражданских, то есть горских женщин, стариков и подростков.

Так, помаленьку-потихоньку, нас всех и перебьют. Я думаю декады за две.

В одиннадцать часов оба корабля, постреливающие по нам, внезапно улетели. И егеря прекратили атаки. Начались вялые перестрелки. То мы кого-нибудь подраним, то они кого из нас. Я тоже не стал ничего предпринимать, хотя, кое-кто из командиров предлагал воспользоваться ситуацией. Мне пришлось применить адмиральскую власть, чтобы успокоить чересчур активных командиров. Жалко со мной нет Рурарда, он непререкаемый авторитет среди горцев и абордажников. Интересно, как он там?

Так и прошел сегодняшний день. А в конце его, когда освещавший пещеру отраженным светом восточный уступ окрасился в желтые закатные цвета, в ущелье спустились два корабля. Один из них споро и привычно залетел на середину пещеры, а второй устроился у самого входа, над главным лагерем десантников.

Мне показалось, что очертания кораблей какие-то незнакомые.

И тут на головы фанатов посыпались бомбы!

А с ближайшего фрегата просемафорили:

«Милый, ты как там?»

Я с облегчением вздохнул.

Прилетела моя Лайана.

Конец пятой истории и второй книги

Энциклопедия Жемчужины

Звезда по имени Сол.

Звезда главной последовательности спектрального класса А8 (желтовато-белая). Масса в 2 раза превышает Солнечную. Светимость превышает Солнечную в 11 раз.

Расположена в средней части рукава Ориона нашей Галактики. Вследствие этого ночное небо над планетой наполнено яркими звездами, и несколькими туманностями.

Планета Жемчужина.

Экваториальный радиус — 7,6 тысяч километров (1,2 Земного).

Масса — 1,03х1025 кг (1,7 Земной)

Ускорение свободного падения (гравитация) — 1,2 Земной.

Плотность атмосферы у поверхности земли — 13,2 кг/м3 (11 Земной).

Планета движется по орбите с величиной большой полуоси в 475 миллионов километров. Период обращения 1428 дней. Вокруг оси оборачивается за 24,7 Земных часа. То есть продолжительность Периода (местное название года) около 4 Земных лет.

Эксцентриситет орбиты Жемчужины — 0,034 — то есть расстояние в апогеи в 1,07 раза больше перигея. Таким образом, энергия Сола в перигеи превышает Солнечную для Земли в 1,25 раза, а в апогеи в 1,1 раз. Ось планеты наклонена на 19 градусов от перпендикуляра к плоскости орбиты. Точка перигея почти совпадает с максимальным наклоном северного полюса в сторону Сола. Соответственно в апогее планета обращена к Солу южным полюсом.

Все это приводит к тому, что Зима в северном полушарии более холодная, а лето более теплое, чем в южном. То есть, климат в северном полушарии изменяется в течение Периода резче, чем в южном.

Планета имеет 3 спутника.

Синь — большая полуось орбиты 137 тысяч километров (0,35 Лунной), диаметр — 1249 километров (0,72 Луны), видимый диаметр — 1,05 градуса (2 Лунных). Период обращения (синодический) — 4,33 местных суток. Очень яркая (светимость в 9 раз превосходит Лунную), бело-голубая.

Янтарь — большая полуось орбиты 494 тысячи километров (1,3 Лунной), диаметр — 2256 километров (1,3 Луны), видимый диаметр — 0,5 градуса (такой же, как у Земной Луны). Период обращения (синодический) — 30,1 местных суток. Немного ярче Луны (1,2 раза), светло-желтая.

Змеиный глаз — большая полуось орбиты 738 тысячи километров (1,9 Лунной), диаметр — 142 тысяч километров (0,16 Луны), видимый диаметр — 0,045 градуса (0,09 Луны). Период обращения (синодический) — 56 местных суток. Светимость в 130 раз меньше Лунной. Зеленоватая, с темным пятном посередине.

Название планеты происходит из космогонии Дельты. Там считают, что мир вокруг нас — океан. В нем медленно-медленно плавают рыбы — звезды. Сол это раковина из чистого света, которая родила Жемчужину. Глаз змеи — действительно глаз гигантской змеи, которая кружит над жемчужиной, охраняя ее. Змея то засыпает, прикрывая глаз, то смотрит им внимательно на Жемчужину. Луна Янтарь — действительно кусок янтаря. И янтаринки, которые иногда находят на берегу океана — ее осколки. Луна Синь — это ворота в Мир синего света. Загробный мир. Ворота то открываются, то закрываются. И плохо тем, кто умирает, когда ворота закрыты. Им приходится перерождаться снова в этом мире.

Основные особенности планеты Жемчужина.

Звезда Сол и планета Жемчужина значительно моложе Земли (2,9 миллиарда Земных лет).

Состав атмосферы отличается от Земного — гораздо больше инертных газов, в том числе и гелия, благодаря чему его достаточно просто выделять из воздуха. В настоящее время он как наполнитель баллонов воздушных кораблей практически заменил водород.

Благодаря особенностям атмосферы, более молодому возрасту планеты и большей силе гравитации плотность атмосферы значительно превышает Земную (у поверхности в 11 раз).

Это приводит к тому что, с одной стороны, подъемная сила одного и того же объема гелия или водорода в 11 раз превышает Земную, что делает возможными и рентабельным строительство воздушных кораблей.

С другой стороны, гораздо большее сопротивление воздуха приводит к тому, что даже небольшие по скорости ветры создают очень сильное давление. Так ветер в 5 метров в секунду (Земных) классифицируется как «крепкий» и по давлению соответствует нашему ветру в 17 метров в секунду. К счастью, атмосфера Жемчужина в районе северного континента очень спокойная и сильные ураганы случаются лишь в некоторых регионах, и в определенное время периода.

Другое следствие более плотной атмосферы — сильное сопротивление воздуха особенно при больших скоростях. Если тяжелые арбалетные стрелы со сравнительно небольшой начальной скоростью теряют свою энергию не так быстро (Дальность прямого выстрела порядка 30 метров, а эффективная дальность порядка 80), то высокоскоростные пули буквально вязнут в воздухе. Так пуля с начальной скоростью в 600 метров в секунду уже через 0,1 секунды тормозится в 2 раза, в 4 раза уменьшая свою энергию. И практически полностью теряет свою убойную силу через 100 метров. Это накладывает особенности на системы вооружения и тактику боевых действий.

Ну и, конечно же, влияние плотной атмосферы на транспорт. Крейсерская скорость воздушных судов обычно составляет порядка 25 километров в час (20 лиг в час). Разумеется у поверхности. Чем выше, тем меньше сопротивление воздуха и больше скорость. Но меньше подъемная сила, поэтому приходится постоянно поддерживать баланс между ними и выбирать оптимальную высоту полета. Разумеется, скоростные корабли особенно на форсаже могут разгоняться значительно быстрее. Так «Серый ястреб» поднявшись на максимальную для себя высоту смог разогнаться почти до 37 километров в час (30,5 лиг в час). Но вообще Жемчужина это мир неспешных скоростей.

Другая важная особенность — полезные ископаемые. Из-за особенностей протопланетного облака, из которого образовалась Жемчужина в химическом составе ее поверхности крайне мало железа. Его месторождения встречаются очень редко. Это привело к тому, что стоимость железа в 2 раза превышает стоимость серебра и в 300 раз меди. Поэтому стальные клинки или ружья могут позволить себе либо очень богатые люди, либо аристократы. А в металлургии царствует Бронза. Многие-многие десятки видов, с самыми различными свойствами. Но, хоть стоимость меди на Жемчужине немного меньше, чем на Земле, все равно она достаточно большая (в Арлидаре порядка 60 солнц за тонну). Поэтому металл используют очень экономно.

Ну и третья важнейшая особенность. На северном континенте пока что не обнаружены богатые и близкие к поверхности месторождения нефти. Она известна, но серьезной добычи не ведется и, как следствие, двигателей внутреннего сгорания нет. Зато очень богатые и часто встречающиеся месторождения угля делают его в настоящий момент единственным источником энергии (кроме некоторых экзотических, о которых в этой книге не упоминается).

Все перечисленные особенности планеты Жемчужина делают неизбежным очень длительную эпоху стимпанка. Во время, когда мы ведем свое повествование, эта эпоха в самом расцвете. Огромное количество воздушных кораблей, в море пароходы соперничают с парусниками, на суше первые локомобили и паровозы на очень редких линиях медных (на самом деле бронзовых) дорог. Эпоха пара, соседства метательного и огнестрельного оружия, сложных механизмов, и самого начала электрической эры (как раз во время действия «Пиратов Драконьих гор» проводятся первые опыты с радиотелеграфом).

Жемчужеграфия

(маргаритография — если переводить на древнегреческий)

Северный континент.

В обиходном языке называется просто — «Мир».

Огромный материк подковой охватывающий полярную шапку. Размеры приблизительно 6 на 8,5 тысяч лиг (7 на 10 тысяч километров). По площади он сопоставим с Земной Евразией. Южное побережье расположено на широте в 60 градусов по исчислению Жемчужины (55 градусов по Земной шкале).

Он разделен на две почти равные по площади части длинным и узким Дышащим морем — образовавшимся на месте разлома континентальных плит водоемом, постоянно обогреваемым многочисленными термическими выходами и подводными вулканами. На юге из Дышащего моря вытекает Великая река, и, проходя через узкое ущелье между горными кряжами, разлившись гигантской дельтой, впадает в Океан.

В настоящее время на Северном континенте существует 53 государства, не считая горных районов, в которых проживает множество племен и племенных союзов. Общее население на 01.01.В.998–332 миллиона человек. То есть плотность населения сопоставима с Землей начала девятнадцатого века.

Самые крупные государства:

Федерация Независимых Территорий — 102 миллиона человек — конфедерация управляемых чем-то средним между кланами и мафиозными организациями практически независимых государств. Расположена на западном краю материка.

Святая Белая Империя — население 42 миллиона человек — клерикальная монархия — Император и аристократия одновременно являются высшими иерархами триединой церкви. Расположена к северу от Государств Востока, вблизи полярной шапки.

Зеленый Каганат — Огромные степи, по которым кочуют племенные союзы, объединенные в Каганат — общая численность около 18 миллионов человек. Расположен к западу от Дышащего моря и Великой реки.

Деревни-государства Дельты — в просторечии просто Дельта — население 41 миллион человек. Множество поселений расположенных в дельте Великой реки объединенных очень сложными религиозными, кастовыми и политическими связями.

Карапатрасцкая пустыня — население 5 миллионов человек Гигантский полуостров, уходящий далеко на юг до 50 градуса северной широты (45 градусов в Земном исчислении). Каменистая и песчаная пустыня с редкими поселениями вдоль побережья и в оазисах. Централизованная власть номинальная. На местах широчайшее самоуправление.

Ледяной Дол — население 10 миллионов человек. Деспотия. Расположена на самом востоке материка.

Более мелкие государства, связанные с нашим повествованием:

Арлидар — население 2,4 миллиона человек — парламентская республика к юго-востоку от ФНТ.

Центр Мира — население 4,5 миллиона человек — торгово-олигархическое государство. Расположено действительно в центре Мира. На побережье, на равном удалении от ФНТ и Государств Востока.

Конец Света — население 63 тысячи человек. Крошечный город-государство на середине пути от Центра Мира к Дельте. Перевалочный порт для морских и воздушных судов.

Государства Востока — общее население 95 миллионов человек. 41 государство различных размеров и форм правления от пролетарской Республики Мышиных Нор до олигархического Виловодска или социально-технократического графства города-государства Котелок. Все эти страны образовались при распаде Восточной Приморской Империи. Расположены к юго-востоку от Дышащего моря и Великой реки.

Краткая характеристика тех Восточных государств, которые упоминаются в книге:

Котелок — город-государство с населением в 650 тысяч человек. Расположен на одиноко стоящем обширном холме, отчего и получил свое название. Вторая теория о его названии заключается в том, что на вершине холма есть выходы геотермальных источников, и в зимнее время вырывающиеся облака пара напоминают кипящий котел. Из-за такого бесплатного обогрева холм и его окрестности издревле населяли различные племена. Во времена поздней империи геотермальную энергию начали приспосабливать к техническим нуждам. Сейчас на ней работает мощная электростанция, обеспечивающая весь город электрическим освещением. Кроме того на природном пару работают крупнейшие заводы. Это, и то, что над Котелком практически постоянно дуют ветры, делает этот город одним из самых чистых. Правда, соседи возмущаются, что весь дым сносит к ним. Кроме того городу принадлежит пояс предместий шириной около десятка лиг. Большей частью он занят садами, производящими продукцию для производства знаменитого котелковского Сидра. Сидр и эль — важная статья доходов города, хотя, конечно, она теряется на фоне основы экономики — производства сложных механизмов. Котелок — главный научный и технический центр Востока. Причина этого в том, что фактически в городе правит технократия. Именно Совет Промышленности и Науки управляет жизнью города. Хотя, в городе объявлено троевластие, но правящий герцог является скорее символом, и аристократы служат в городских структурах. А Трудовой Совет занимается защитой прав трудящихся и социальными программами. Кстати, полное название Котелка — «Свободный Город, Социальное Герцогство Котелок». И по защите прав простого люда он не уступает Твердыне.

Дикий Поток — население 2,3 миллиона человек. Самое западное из государств, граница проходит по Великой реке. Сравнительно мало развитая страна. Княжество с традиционным укладом жизни. Столица — Шумнолесск.

Колос (Колосс) — одно из крупнейших государств. Население 7,5 миллионов человек. Помещичья монархия. Главное направление экономики — производство тканей для воздушных кораблей.

Кронолесье — государство на границе с Дельтой. Население 1,8 миллиона человек. Большая честь территории покрыта лесами.

Златополье — население 9,6 миллионов человек. Самое крупное по населению государство Востока. Абсолютная монархия с очень большими правами и привилегиями у дворянства. Располагается вдоль реки Кормилицы.

Берег Енотов — прибрежное государство, граничащее с Дельтой. Названо так из-за большого числа проживающих в нем дельтовцев. Город Енотберг третий по числу жителей на Востоке. Назван так в пику давнему сопернику — Воронбергу, догнать которого всегда было мечтой енотбергцев. Население Берега Енотов — 3,2 миллиона человек, Енотберга — 1,1 миллиона.

Клинок — население 1,1 миллион человек. Небольшое государство на берегу Океана к востоку от Енотберга. По форме действительно похоже на широкий изогнутый клинок, направленный острием на север, в сторону континента. В настоящее время военная диктатура. Государство крайне милитаризировано. Его армия считается сильнейшей во всех странах Востока, а военные корабли собственной постройки — одними из самых современных и грозных. Находится в конфронтации с «Пролетарским треугольником».

Мышиные Норы — самое маленькое из восточных государств. Население всего 140 тысяч человек. Расположено в холмистых пустошах к северу от Клинка. Этой стране вечно доставалось от соседей. Ее территорию постоянно сокращали захватчики. Мышенорцев презирали и недолюбливали. Главным образом за ту озлобленность, которая стала основой менталитета жителей. Но, кроме обиды на весь Мир и злобы они обладают сильнейшим чувством справедливости и стремлением ее активно воплощать. Таким образом, Мышенорск стал великолепной питательной средой для левого движения. Именно мышенорцы являются главными агитаторами и организаторами народных движений не только в соседних государствах, но и по всему континенту. Возникшие там «колоды» — тайные группы революционеров, диверсантов и разведчиков распространились по Миру и все больше влияют на политику даже крупных стран. В настоящее время страна входит в так называемый «Пролетарский треугольник».

Спелые Холмы (до осени 994 периода Сладкие Холмы — Довольно крупное (население 2,5 миллиона жителей) государство к востоку от Клинка. В прошлом управлялось советом крупных помещиков. Большинство населения было крепостными крестьянами с правами лишь немного большими, чем у рабов. Осенью 994 периода эмиссары Мышенорска при поддержке Твердыни организовали революцию, которая свергла помещиков и установила в стране народную демократию. Большая часть бывших землевладельцев успела сбежать и осела главным образом в Центре Мира.

Твердыня — старейшее из государств народной демократии и основа «Пролетарского треугольника». Население небольшое — всего 560 тысяч человек. Страна расположена в горах Центрального нагорья. На ее территории находятся гигантские запасы полезных ископаемых. Это и определяет экономику. Добыча медных и полиметаллических руд, угля, выплавка бронзы. Народная демократия установилась в Твердыне 85 периодов назад, то есть почти три с половиной века по земному летоисчислению. Страной управляет совет трудовых коллективов. У жителей широчайшие права, все социальные потребности бесплатны. Но от жителей требуется постоянная трудовая активность — за тунеядство из страны выдворяют. Кроме того все мужчины твердыни проходят срочную военную службу и страна обладает очень большим военным потенциалом. Настолько сильным, что даже Клинок опасается чрезмерной конфронтации. Из-за своего государственного устройства и стремления к экспорту революции (главным образом руками Мышенорцев) окружающие аристократические и монархические страны относятся к Твердыне негативно. Хорошие отношения, хотя и с большой степенью настороженности с Котелком и Воронбергом. Крайне неприязненные с Виловодском и Центром Мира.

Перепутье — крупное (2,7 миллиона человек) государство к востоку от Твердыни. Через него проходят все дороги в Твердыню, а в последнее время усиленно развивается промышленность на основе твердынского сырья. В настоящее время становится ареной противоборства Виловодских финансистов, Котелковских промышленников, Златопольских аристократов и Мышенорских революционеров.

Северный Бастион — конституционное княжество к северу от Твердыни. Население 1,7 миллиона человек. В настоящее время один из главных производителей гелия.

Великая Седловина — крупная промышленная держава с населением в 3,2 миллиона человек. Столица — Стрела Дорог получила свое название от того, что расположена на стреловидном перекрестке трасс с запада на восток и с юга на северо-восток. Промышленность ориентирована, прежде всего, на производство комплектующих и отдельных частей механизмов для Котелка. Естественно, что большая часть предприятий в собственности у Котелка и его бизнесменов. Остальные контролируются Виловодском, что ведет к торгово-финансовому противостоянию между этими державами.

Ветрокрылье — государство между Великой Седловиной и Котелком. Из-за почти постоянно дующих ветров издревле славилось своими мельницами. В последнее время, помимо мукомольного производства в стране развивается производство гелия. Кроме того котелковцы экспериментируют с ветряными электростанциями. Страной управляет аристократический совет — потомок древнего рыцарского ордена известного на весь восток. Население 2,8 миллиона жителей.

Желтые просторы — аграрная держава к северо-востоку от Котелка. Входит в число стран, обеспечивающих продовольствием Святую Белую Империю. Находится под очень сильным ее влиянием. Государственный строй — фазендария, — то есть власть у крупных помещиков, но в отличие от Сладких Холмов уровень жизни и личных свобод у крестьянства гораздо выше. Население — 1,5 миллиона человек.

Великорадостные Врата — еще одна сельскохозяйственная полуколония Империи. Небольшое государство (1 миллион жителей), которое настолько сильно пресмыкается перед великим северным соседом, что переименовало себя в честь того, что является воротами для Империи, которые всегда радостно ей распахнуты. За это его имперцы презирают, что не мешает есть производимые там продукты.

Эвринбир — государство на берегах Дышащего Моря к югу от Святой Белой Империи. Население 1,9 миллиона человек. Такое странное название носит потому, что основано древним народом, населявшим 4000 сезонов назад территорию нынешнего Воронберга. Этот народ незадолго до основания Воронберга снялся с обжитых мест и после долгих скитаний осел на берегах Дышащего Моря, где смешался с местными горцами. Государство очень древнее и самобытное. В Восточную Приморскую Империю входило весьма недолго и обладало широчайшей автономией. В настоящее время одно из наиболее милитаризированных государств Востока, потому что находится уже больше ста периодов в состоянии войны (мирный договор не подписан) со Святой Белой Империей. Та оттяпала у Эвринбира большую часть северных территорий.

Котавка — очень большое по площади и довольно крупное по населению (N,2 миллиона жителей) государство к северо-западу от Виловодска. Большую часть территории занимают леса. На Котавку оказывают влияние мощные соседи. В северной части, включая столицу Святая Беля Империя, в южной — Виловодск. Это привело к расколу страны и к вялотекущей гражданской войне.

Виловодье и его столица Виловодск (соответственно 5,5 и 2,1 миллионов жителей). Крупнейший финансовый центр Востока. Виловодские банки расположены в большей части государств. Через них страна пытается подмять под себя окружающие государства, взять их под контроль. Извечный соперник Воронберга, который не без оснований считает своим детищем (именно из Виловодска был родом князь Киран, основавший Воронберг. Кроме того в постоянном конфликте с Котелком, который пытается взять контроль над промышленностью других государств. Форма правления — республика с сильной исполнительной властью в лице Канцлера и круга магистров.

Воронберг — 1,4 миллиона жителей. Бывшая столица Восточной Приморской Империи. Основан 995 периодов назад (с даты его основания и идет счет времени по календарю Жемчужины). В настоящее время парламентская республика с очень большой властью у Торгового Совета и остатками родовой аристократии. Один из основных торговых центров Мира, не уступающий в этом даже своему главному конкуренту — Виловодску. Кроме того центр культуры и искусств. Но при этом город выглядит весьма грозно — как одна огромная крепость. Это вызвано осенними штормами, которые называются «временем воронов». Гигантские смерчи в конце каждой осени обрушиваются на город и сметают все ненадежные строения.

Шиншилова Глушь — очень большое по площади и крупное по населению (4,8 миллиона) государство к востоку от Воронберга. Почти вся территория покрыта лесами. Одно из немногих теократических государств Востока. Власть в ней принадлежит друидической церкви. Основа религии — бережное отношение к природе, особенно к животным. Человек рассматривается как бог для зверей, со всеми божественными обязанностями и правами. Иногда это доходит до абсурда. Некоторые из зверей настолько обнаглели за века такой жизни, что стали относиться к людям как к источнику развлечений. Это мы говорим о знаменитых пуглах. Из-за своего религиозного правления очень хорошие отношения с Дельтой и Святой Белой Империей, чьи верования шиншиловцы не разделяют, но уважают.

Бухая Бухта — сравнительно небольшое (0,7–1,2 миллиона человек) государство на берегу Океана к югу от Шиншиловой Глуши. Непостоянная численность населения ввиду того, что почти половину его составляют всевозможные пираты, контрабандисты, бандиты и искатели приключений, стекающиеся сюда на отдых в промежутках между своей профессиональной деятельностью чуть ли не со всех стран Востока. Разумеется, отдыхают они на свой лад, поэтому страна является одним из основных потребителей алкоголя на Востоке. Государственная власть, законы и полиция отсутствуют. А стране полная анархия и право сильного, ограниченное лишь пиратским и бандитским кодексами. Окружающие страны — Шиншилова Глушь и Вольный Край весьма недовольны таким соседом, который плюет на установленные границы и время от времени совершает бандитские и пиратские рейды. Но, они не переходят определенную черту, и напряженность на границе не перерастает в войны, так как ни одна из сторон не в состоянии полностью победить другую.

Вольный Край — население 6,7 миллиона. Одно из крупнейших и самых самобытных государств Востока. Находится на самом дальнем востоке бывшей Восточной Приморской Империи. Одно из последних государств, поглощенных ей и одно из первых, получивших независимость. Половину населения составляют варднарки — древний народ, населявший эти земли задолго до империи. Власть у совета старейшин — разумеется в настоящее время это не племенные старожилы, а представители основных регионов и городов. Вольнокрайцы гордятся своим свободолюбием и отдельностью от остальных стран Востока. Позиционируют себя как полностью независимую и самобытную страну, вроде Ледяного Дола или Империи. Хотя на самом деле связаны с остальными государствами и общим языком и торгово-культурными связями.

Южное полушарие.

Совершенно неизученная часть планеты Жемчужина (до осени 995 периода). Из-за особенностей планеты и ее расположения в системе Сола, температура воздуха в экваториальном поясе колеблется от 50 до 90 градусов Цельсия. Ее саму по себе очень трудно пережить. Но, такие высокие температуры и широчайшая полоса Океана приводят к постоянному зарождению в экваториальной области непрерывной череды тайфунов. Экваториальный пояс называют «кипящим» именно по этой причине, а не из-за собственно кипения воды, которая при такой температуре еще не происходит. Все это привело к тому, что до настоящего времени ни одной экспедиции (по крайней мере, достоверно) не удалось проникнуть в южное полушарие и вернуться оттуда. Однако в мифах древнейших цивилизаций Дельты упоминается загадочный Южный континент, который располагается где-то в районе Южного полюса.

Календарь и счет времени.

На планете принят общий календарь и счет времени.

Период — аналог земного года. Продолжительность 1428 местных дней (1470 Земных суток — почти 4 Земных года). Начало года отмечается в день весеннего равноденствия. Служит для исторической датировки. В календаре отсчет ведется от дня основания Воронберга — бывшей столицы Восточной Приморской Империи. На начало повествования идет 994 Период.

Сезон — Ќ Периода — 357 суток. Начала сезонов совпадает с днями весеннего и осеннего равноденствия, зимнего и летнего солнцестояния. Периоды называются Весна, Лето, Осень и Зима, хотя климатически не совсем совпадают с аналогичными временами года на Земле. Сезоны принято использовать для определения возраста. Говорят «ему 18 сезонов», а не «4 Периода и 2 Сезона». Это практически совпадает с возрастом в Земных годах, а также, практически совпадает с биологическим возрастом.

Месяц — 30 (29) дней. По величине близок к синодическому периоду (от новолуния к новолунию) средней луны Янтарь. Каждый Сезон разделен на 12 месяцев, первые 3 по 29 дней — остальные по 30. В разных странах приняты различные названия месяцев, но обычно просто называют порядковый номер.

Сутки состоят из 25 часов, продолжительностью чуть-чуть меньшей Земного часа. Начало отсчета приходится на астрономическую полночь. Разделены на 5 пятичасий. Поздняя ночь, утро, день, вечер, ранняя ночь. Счет времени ведется от 1 до 25 часов.

Час состоит из 50 минут (равен 0,988 Земного часа).

Минута состоит из 50 секунд (равна 1,185 Земных минут).

Секунда равна 1,42 Земных секунд.

Таким образом, дата записывается в формате:

День. Месяц. Сезон. Период (например: 27.11.Л.994 — 27-го числа, 11-го месяца, лета, 994 периода)

В большинстве государств месяц делится на 3 декады. Две первые по 10 дней. Последняя, в первые три месяца сезона — 9 дней, в остальные месяцы — по 10.

Системы счета и мер.

На всем северном континенте принята 10-тичная система счисления.

За исключением ФНТ, где, наряду с общепланетной десятичной системой используют традиционную — семеричную.

Кроме того практически повсеместно используются стандартные системы единиц.

Основой единицей длины служит лига — 1/40000 длины нулевого меридиана — проходящего через Воронберг.

Надо сказать, что круг делится не как принято у нас на 360 градусов, а на 400. Таким образом, лига равна 1/100 углового градуса.

В земных единицах: Лига = 1,194 километра.

Метр (1/1000 лиги) = 1,194 земного метра.

1 м3 (местный) = 1,7 м3 Земного.

Шлов = 1,7 литра.

Четверть шлова (пинта) = 0,425 литра.

Фунт (вес пинты воды) = 0,51 кг (с учетом в 1,2 раза большей гравитации).

Гросс (аналог земной тонны — вес воды в одном местном кубическом метре) = 2,04 Земных тонн.

Вообще, совпадения с Земными названиями происходят из-за перевода. Звучат в местном языке они совершенно иначе, но для удобства переводчики брали наиболее подходящие по смыслу Земные понятия, оставляя местные названия мер в случае, если они сильно отличались от Земных.

Но читателю следует помнить, что упоминаемые в книгах «метры» и «секунды» вовсе не такие как на Земле.

Например, 1 метр в секунду (Жемчужины) = 1,19 метра в секунду (Земных).

Деньги.

Не будем приводить подробно денежную систему основных государств, дадим лишь основные сведения о золотых монетах, которые упоминаются в тексте.

Арлидарский «Сол» — золотые монеты номиналом 1, 5, 20. Покупательную способность 1 сола можно очень грубо оценить как приблизительно 3000 современных Российских рублей за сол. Разумеется, за разные товары это соотношение будет совершенно различным.

«Целый» ФНТ — золотые монеты номиналом 1, 2, 5, 10, 20, 50. Меньшие по весу и покупательной способности, чем Арлидарские солы. Соотношение приблизительно как 1/2,1.

«Глобус» Центра Мира — золотые монеты номиналом 1, 2, 5, 10, 20, 50. Более крупные, чем солы монеты с большой покупательной способностью. Соотношение приблизительно 1,8/1. Называется так, потому что на реверсе отчеканен северный континент в такой проекции, что Центр Мира находится в центре изображения.

«Крейсеры» Котелка — золотые монеты номиналом 1, 5, 10, или банкноты номиналом 1, 5, 10. Монеты номиналом 25 или 50 крейсеров — стальные. На монетах изображены военные воздушные суда от небольшого патрульного дирижабля до линкора. С Арлидарским «Солом» соотносится приблизительно как 1,4/1.

«Чудовища» Воронберга — золотые монеты номиналом 1, 2, 5, 10, 20, 50. На них изображение мифических и реальных морских чудовищ. Соотносятся с «Солом» как 1,2/1.

«Дворцы» Виловодска — золотые монеты номиналом 1, 5, 10, 50, или банкноты такого же номинала. Изображены знаменитые здания Виловодска. Соотносятся с «Солом» как 1,6/1.

Таким образом, воздушный корабль класса «Серого ястреба» стоит приблизительно 7 000 сол, или 15 000 целых, или 3 900 глобусов.

Еще, для общих сведений можно сообщить, что практически во всех государствах принята трехуровневая денежная система — медные (или бронзовые) монеты, серебряные, золотые. Номиналы и соотношения между ними различные в разных странах, но обычно 100 бронзовых равно одной серебряной, а 100 серебряных — одной золотой. В Котелке есть и четвертый уровень — «Крейсеры» номиналов 25 и 50 изготовлены из особой стали. Покупательная способность монеты в 50 стальных крейсеров — 180 Арлидарских солов.

Животные, упоминаемые в книге

(данные в Земных единицах веса):

Горные попрыгайцы. Среднего размера млекопитающие (вес около 10–15 кг) среднее между земными кенгуру и обезьянами. Сумчатые. Сильные задние лапы позволяют далеко прыгать. Достаточно развитые передние — хвататься за каменные уступы. Очень плотный и теплый мех. Обитают в Драконьих горах. Живут небольшими стадами, травоядные.

Арни. Крупные травоядные млекопитающие. Вес порядка 100–150 килограммов. Немного напоминают горных яков. Но, как и все звери, западнее Дышащего моря, не являются копытными. Передвигаются на мозолистых коротких лапах. Покрыты длинной густой шерстью. Поддаются приручению и используются как мясной и молочный скот, а также как вьючные животные. Обитают в поясе альпийских лугов.

Скалопрыг — общее название нескольких видов травоядных млекопитающих разного размера от 20 до 100 килограмм, обитающих в Драконьих горах. Все они напоминают одновременно горных козлов и кошачьих. Кошачьих — механикой перемещения и сильными длинными лапами. Козлов — общим видом, рогами и тем, что являются травоядными. Обитают в скальном поясе Драконьих гор, иногда спускаются к альпийским лугам. Живут большими семьями.

Горные кошки — очень многочисленное семейство млекопитающих, обитающих в Драконьих горах. К нему относятся практически все виды хищников, обитающих в этом регионе, от небольших — 3–5 кг охотников за грызунами и птицами, до очень крупных — до 80 кг — хищников. Сильно похожи на Земных кошачьих, хотя некоторые из них сумчатые, а некоторые несколько напоминают попрыгайцев. Несколько видов поддались приручению и используются для борьбы с грызунами, охоты и охраны стад арни.

Коровы (кони). Очень распространенный по всему Северному континенту класс животных. Существует множество его разновидностей от горных арни до пустынных коров или скаковых боевых коров (лошадей) Зеленого Каганата. Внешне напоминают Земных представителей этого класса, но с одним серьезным отличием — они не копытные. У всех видов коров ноги оканчиваются лапами — начиная от небольших мозолистых у горных видов и до очень широких у пустынных. Путаница с названием коров лошадьми в Зеленом Каганате произошла оттого, что перебравшись с востока через Великую реку, предки народа степи встретили здесь диких коров очень похожих внешне на лошадей с их старой родины (к востоку от Дышащего моря встречаются копытные виды животных). Так и повелось, что кочевники Зеленого Каганата называют своих коров лошадьми, что вызывает насмешки у жителей Восточных государств.

Еноты. Если вы видели Земного енота, то вы видели и Жемчужинского. Они почти в точности похожи. Из-за своих ловких передних лапок, умения пользоваться предметами и сообразительности некоторые Жемчужинские ученые считают, что человек произошел от енотов. Не очень развитые на планете антропология и археология пока что не нашли ни подтверждения, ни опровержения этой гипотезы.

Классификация воздушных кораблей.

Разумеется, всевозможных типов и видов воздушных судов существует огромное множество. Они имеют самые разные названия на множестве языков Жемчужины. Но, чтобы не путать читателей мы условно применяем линейку названий, имеющую отдаленную аналогию с парусными судами Земли. Эта аналогия очень условна. Наверняка можно было подобрать и другие названия, но мы решили применить «авторский произвол» и сделать именно так.

Классификация произведена по единственному параметру — грузоподъемности, в случае с воздушными судами этот параметр прямо пропорционален объему баллона.

Кстати о «баллонах», гондолах, и прочих конструктивных элементах воздушных кораблей. Подавляющее большинство воздушных судов имеет сходные конструкции. Опишем их.

Баллон — каплеобразный воздушный «шар» различной степени вытянутости, напоминающий форму земных дирижаблей. Имеет многослойную, пропитанную специальными смолами а, иногда и армированную, тканевую оболочку. Для скоростных судов передняя часть дополнительно укреплена слоями ткани и ребрами жесткости. Внутри имеется горизонтальная воздухонепроницаемая перегородка. В верхней части баллона располагается гелий под избыточным давлением, в нижней — воздух. Поднятие судна осуществляется стравливанием воздуха из нижней части баллона. Опускание — закачкой воздуха. В самом экстренном случае, возможно выпустить часть гелия. Но запас его на корабле ограничен и предназначен для восполнения в случае пробоин. Поэтому стравливание гелия применяется лишь в критических ситуациях, когда надо очень быстро опуститься.

Гондола — собственно воздушный корабль. На большинстве малых и средних судов состоит из плоского досчатого настила на несущих балках. Стены и потолок обычно из прочной ткани натянутой на ребра жесткости. Более крупные суда или пассажирские лайнеры имеют досчатые стены и потолок, и несколько палуб. Открытые палубы встречаются только у самых маленьких и тихоходных судов, потому, что даже на крейсерской скорости поток встречного воздуха так силен, что просто сдувает людей, выбравшихся из помещения без страховки.

Обычная компоновка судна — переднюю часть занимает оперативный (командный) зал — с обзорным окном в передней части, навигационной аппаратурой, приводами орудий и прочими элементами управления. За ним следуют жилые и бытовые помещения. В центре обычно располагается машинный зал с паровым котлом (котлами) и прочими механизмами. Заднюю часть обычно занимает грузовой отсек. Иногда машинный зал размещают в хвостовой части гондолы. Пропеллеры воздушных винтов чаще всего вынесены на фермах в стороны от гондолы. Иногда винты располагают и сзади судна. Очень часто гондолы окантовывают по бортам узкими открытыми галереями с поручнями фальшборта.

От днища гондолы вдоль ее стен поднимается «Сетка» — переплетение такелажа, удерживающего баллон.

Баллон воздушного корабля разделен на две герметически изолированные части. В верхнюю закачан под небольшим избыточным давлением гелий, в нижнюю — обычный воздух. Чтобы корабль поднялся, воздух откачивают, и гелий, расширяясь, занимает больший объем, увеличивая подъемную силу. Чтобы опуститься обычно поступают наоборот — Закачивают под давлением воздух. Стравливают гелий лишь для экстренного быстрого опускания, так как на корабле очень ограниченный запас жидкого гелия, и его надо беречь.

Итак, вернемся к классификации.

Чтобы упростить восприятие, параметры даем в земных мерах:

Лодка — маленькое 1-3-х местное судно, с объемом баллона 30 — 100 кубометров и подъемной силой до 1 тонны. Самые маленькие с баллоном диаметром в 3 метра и длиной в 6. Имеет совсем низкий потолок (не больше 1 км, небольшую скорость до 10 км в час, и дальность полета до 200 км.

Баркас — объем баллона 100–500 кубометров. Подъемная сила до 5 тонн. Скорость 10–15 км в час. Обычно используется для переброски небольших грузов. Или нескольких человек.

Шлюп — баллон 500 — 1500 кубометров. Промежуточное судно между баркасом и шхуной. Все еще с открытой палубой.

Шхуна — баллон от 1500 до 5000 кубометров. Размер ориентировочно 10 метров в диаметре и 50 в длину. Самое маленькое из собственно судов. Начиная с этого класса все суда имеют закрытую палубу. Подъемная сила до 50 тонн, а грузоподъемность до 25. Эффективный потолок до 3 километров, максимальная скорость до 25 км в час, крейсерская около 15. Максимальная дальность беспосадочного перелета — 800 км, с дозаправкой воды — 2000 км. Кстати сказать, такие параметры дальности полета выдерживаются для всех стандартных грузовых судов вне зависимости от размера. Именно так построены сети «заправочных» станций в большинстве государств. Расстояние между станциями выдерживается около 500–700 километров.

Бригантина — объем 5 000 -15 000 кубометров. Более крупное судно, но в той же категории, что и шхуна. Обычно эти малые суда используют для доставки небольших грузов или сравнительно небольшой группы пассажиров. Изредка их используют пираты для нападения на небольшие корабли на отдаленных маршрутах.

Бриг — относится уже к кораблям среднего класса. Объем 15 000 -50 000 кубометров. Баллон приблизительно 20 метров в диаметре и 120 в длину. Способен перевозить до 300 тонн груза. Имеет эффективный потолок до 4 километров, но может подниматься и до 7. Очень распространенный класс кораблей. Существует много модификаций судов такого размера, от тихоходных торговцев с большим радиусом полета до скоростных клиперов, как гражданских, так и военных. Кроме того — это самый любимый тип кораблей у пиратов. Особенно скоростные модификации, развивающие до 40 километров в час.

Барк — следующее судно среднего класса. Объем 50 000–150 000 кубометров. Почти в полтора раза крупнее брига, с грузоподъемностью до 1000 тонн. Один из наиболее массовых кораблей у торговцев. Чаще всего достаточно тихоходные суда с большой грузоподъемностью, или пассажирские суда для перевозки пассажиров на основных маршрутах — в разной модификации берут на борт от 100 до 300 человек. Кроме того основной класс мощных военных кораблей.

Последний класс кораблей — галеоны. Они бывают различной величины от малых — 150 000 кубометров до супергалеонов в 2 000 000 кубометров (80 метров в диаметре и 500 в длину) Грузоподъемность таких гигантов до 15 000 тонн. Обычно эти суда используются для перевозки массивных грузов (зерно, уголь, руда…) на большие расстояния. В мире Жемчужины они заменяют железнодорожный транспорт Земли. Кроме того пассажирские модификации таких судов служат для перевозки очень большого количества пассажиров или как круизные лайнеры. В военных целях их используют для массированных десантных операций или перевозки техники и боеприпасов. Кроме того в 995 периоде на верфях ФНТ были построены дальние экспедиционные корабли для трансконтинентальных перелетов. Благодаря им стала возможной экспедиция в южное полушарие и облет Северного континента.

Страны Востока:

Оглавление

История первая. Начало пути

  Крушение

  Отдых

  Воздух!

  Горы

  Пиратский клад

  Хозяйка таверны

  Столица

  Граница

  Интермедия 1

  На берегу пустыни

  Зеркала Тунарамаха

  Шпионские страсти

  Океан

  Центр Мира

  Шесть месяцев назад (То, о чем Далкин не узнал никогда)

  Интермедия 2

  И, все-таки…

История вторая. Кочевник

  На краю бесконечности

  Гости с юга

  Первый камень лавины

  На алом фоне

  Побоище

  Прощай

  Гонки с преследованием

  Дом для пиратов

  Конец пути

  Предел

  Приговор и исполнение

  Дорога в небо

  Рыбка срывается с крючка

  Готовность

  Крещение бронзой

История третья. Вне закона

  Я — Талиса Канода

  Корабли Федерации

  Зависть черная и белая

  Свистать всех!

  Встреча

  В поход

  Неожиданный полет

  Место катастрофы

  Небо Арлидара

  Удачная неудача

  Бег в ночи

  Поиски

  Горы

  Патруль

  Последние шаги

  Незапланированные встречи

История четвертая. Курс на судьбу!

  Глава 1. Черный эль капитана Бираана

  Глава 2. Жалость

  Глава 3. Будни пиратов

  Глава 4. Прерванный отдых

  Глава 5. Тяжелые думы

  Глава 6. Тревога

  Глава 7. Выжить

  Глава 8. Налет

  Глава 9. Оседлавшие орла

История пятая. Три путешествия

  Глава 1. Первый снег

  Глава 2. Письма

  Глава 3. Новое имя

  Глава 4. В дорогу дальнюю

  Глава 5. Самый прекрасный подарок

  Глава 6. В краю айсбергов

  Глава 7. Очень большой шопинг

  Глава 8. Зайцы-попрыгайцы

  Глава 9. К далекому берегу

  Глава 10. Джунгли, полные енотов

  Глава 11. Торговое крещение

  Глава 12. Необузданная стихия

  Глава 13. Книготорговец

  Глава 14. Восток

  Глава 15. Тени Светила

  Глава 16. Старый конь

  Глава 17. Острые клинки

  Глава 18. Прощальный подарок

  Глава 19. Тверже бронзы

  Глава 20. Оборванные нити

  Глава 21. Вспышка

  Глава 22. Дикари в джунглях

  Глава 23. Старший брат Светила

  Глава 24. Неизбежные последствия

  Глава 25. Тайны тихого городка

  Глава 26. Вечно пьяные

  Глава 27. Хищные вороны Воронберга

  Глава 28. Дезертиры

  Глава 29. Непредвиденная задержка

  Глава 30. Опоздавший

  Глава 31. Старая крепость

  Глава 32. Комбинация

  Глава 33. Залив непуганых зверей

  Глава 34. Мы торопимся!

  Глава 35. Холодное гостеприимство

  Глава 36. Далекий край земли

  Глава 37. Решение

  Глава 38. Первая ласточка

  Глава 39. С чистого листа

  Глава 40. Сжать кулак

  Глава 41. Несуществующий дневник

  Глава 42. Капитан

Энциклопедия Жемчужины Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg